© А. А. Волков, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Интуиция, помогавшая выживать в любой обстановке, молчала. Может, дело было в особенностях организма и постоянном стрессе, может – в том, что земной путь женщины заканчивался. Плохие места она еще как-то чувствовала, только толку в том: сейчас главная опасность шла по пятам, и справиться с ней было невозможно. Несколько руконогов уверенно взяли след, с хищной ловкостью загоняя добычу. Женщина была чересчур измучена для схватки. Дни слились в череду бесконечных блужданий, ночное забытье не несло отдыха, а лишь добавляло тревог, и все это усугублялось постоянным недоеданием. Сил не было даже для бега. Оставалось лишь еле переставлять ноги, ни на что особо не надеясь.

Преследователи чувствовали себя уверенно. Очевидно, местные аномалии были им давно знакомы. Сбить их со следа не получалось, заманить в природную ловушку – тем более. Вначале женщина еще пыталась, теперь же убедилась в тщетности хитростей, и лишь, как всякое живое существо, старалась хотя бы немного отдалить конец.

Самое плохое было в том, что она почти утратила ориентацию. Москва оказалась непомерно огромным городом с бесконечной чередой разрушенных улиц и одичавших парков. Несколько раз женщина выходила к реке, однако свинцовая вода была прибежищем страшных чудовищ, и переправа была равносильна гибели. Женщина помнила место, где враги хранили моторную лодку, – но как завести ее, не знала. Да и дойти через парк Горького до схрона было нереально. Оставался какой-нибудь из мостов, – но открытое пространство тоже не сулило ничего хорошего. Из оружия у женщины имелась лишь сабля, а тут водилось такое, против чего самый лучший клинок бессилен.

В общем, побег не удался. Жаль. Узнанное было очень важным, а теперь пропадет вместе с ней. Вдобавок ко всем бедам что-то стало происходить с памятью. Женщина помнила, что где-то за пределами Москвы есть «свои» – люди, которые ее воспитали и которым она обязана передать информацию, однако где они – уже не знала. Лишь помнила место в самом городе, где они расстались и куда она обязана вернуться. Остальное было словно скрыто плотным туманом или пасмурной глухой ночью.

Развалины справа, развалины слева, а впереди немного чистого пространства, некогда бывшего улицей. И опять развалины. Справа прямо в руинах расположилось нечто жуткое, слева – ничего, а сзади вдруг отчетливо послышался перестук многочисленных ног по чему-то твердому и резонирующему. Руконоги были настолько близко, что оставалось лишь из последних сил перебежать улицу и попытаться укрыться в сравнительно сохранившемся доме.

О том, что спрятаться можно и в безопасных развалинах слева, женщина не подумала. Да и помогут ли прятки?

Перебежать на противоположную сторону ей удалось. Получилось даже обежать намеченный дом и заскочить в подъезд. Под ногами предательски зашуршала каменная крошка. Это шуршание почти скрыло новый звук, прилетевший откуда-то со стороны. Лишь когда женщина оказалась в какой-то комнате, звук вторгся в сознание. Явно не живое, но слишком громкое для биоробота, абсолютно никогда не слышанное раньше. Звук будил остатки любопытства. Словно мало монстров прошло перед глазами за последнее время!

И все же…

Женщина выглянула в оконный проем, – и первыми, кого она увидела, были четверо преследователей. Гигантские полунасекомые, восьминогие, покрытые хитиновыми панцирями, с какими-то жуткими морщинистыми лицами, они шли не торопясь, полностью уверенные в легкой победе над загнанной добычей.

Зря. Расслабляться никогда не стоит.

В конце улицы появилось новое чудовище. Явно металлическое и механическое, на гусеницах, с башней, из которой торчал длинный и узкий ствол орудия, оно издавало непривычный звук, да еще время от времени выбрасывало в воздух струю дыма. Баги невольно повернулись к новому противнику. Тот резко остановился, клюнув носом, башня чуть повернулась, и сразу приглушенно заговорило орудие. К изумлению женщины – не отдельными выстрелами, а целыми очередями.

Хитин оказался плохой защитой против снарядов. Багов буквально разнесло на куски. Несколько секунд – и улица освободилась. Двигатель взревел. Вырвался клуб дыма. Стальное чудовище тронулось с места, и гусеницы деловито прошлись по останкам поверженных врагов.

Женщина испуганно залегла. Сейчас она уже жалела о своем бегстве. Умереть можно было и там. И не так страшно и мучительно.

Монстр проехал, оставляя после себя незнакомый запах. Некоторое время еще доносился звук двигателя, а затем стих и он…

– Вопрос в том, как нам выйти за пределы города, – Михаил задумчиво почесал бороду, словно нехитрое действие могло подсказать ответ. – Группа Влада заканчивает какое-то хитроумное устройство, работающее на принципе, который и выговорить толком невозможно, не то что понять. Я им, в общем-то, доверяю, но мало ли?

– Перед тем еще всю Москву пройти надо, – напомнил Петр.

Гость выглядел старше хозяина: его солидная борода уже давно поседела. Или же дело заключалось в цвете волос. У Михаила они были светлыми, Петр же когда-то был брюнетом. Зато и поседел намного раньше.

Монахи-разведчики сидели в келье Михаила. После недавнего ранения хозяин был еще слаб, и поход поневоле откладывался на несколько дней. Даниловский монастырь был одним из немногих оплотов цивилизации в бывшей столице. Не было бы счастья, но несчастье помогло. Аномалии расположились так, что приблизиться к территории монастыря было трудно. Да еще рубежи обороны для особо настырных. Когда уровень радиации спал, люди значительно расширили доставшийся им участок, вскопали огороды, развели домашний скот, устроили мастерские. Здесь когда-то оказались те, кто даже в самые отчаянные времена сумели подумать о будущем. Была собрана неплохая библиотека, а как только схлынул накал отчаянных боев – поставлена на консервацию кое-какая техника и создан запас оружия.

Разумеется, он по мере возможности пополнялся. Пусть любое перемещение по городу несло опасность – но в монастыре смогли наладить торговлю с маркитантами. Потому по сравнению, скажем, с Кремлем монастырь выглядел весьма неплохо.

– Москву пройдем. Не первый раз, – вздохнул Михаил.

Последняя вылазка была совсем недавно. Потому смиренному воину Господа и приходилось поправлять здоровье после ранения. Не первого и наверняка не последнего.

– Угу. А Дениса до Кремля еле проводили. Я же рассказывал.

– Но по твоим словам, там опять осада. А это значит, что прочие улицы будут хоть чуть посвободнее. Понятно, дальние кланы, всякие бродячие био и многие другие так и останутся на своих местах, но хоть кто-то переберется поближе к крепости. Так что наши шансы возрастают. Мы же двинемся в обход центра. Только не нравится мне упорство, с которым кто-то стремится взять Кремль. Словно там медом намазано. Да, удобное место, но добыча не оправдает потерь. И сразу вопрос: сколько они еще продержатся?

– Надеюсь, долго, – для Петра даже такая речь считалась длинной.

– Я тоже надеюсь. Только хотелось бы чего-нибудь посущественней наших надежд. Ладушки. В конце концов, это не первоочередные наши проблемы. Нам нужно насчет шайнов все выяснить, раз уж их девицу упустили. Да и вообще понять, что происходит за пределами МКАДа. Вдруг там дела намного лучше, чем здесь? Они же не замкнуты пределами непроходимого Купола, да и бои под конец войны шли главным образом здесь. Нельзя же ограничивать мир одной Москвой! Тем более – нынешней, на роль грядущей столицы давно не пригодной. Может, там настолько лучше, что нам всем вообще пора перебраться в большой мир.

Напарник не стал напоминать, что девицу упустили во многом из-за окрика самого Михаила. Как и о том, что поставленный в сознании девушки блок не позволял ей выдать информацию. Следовательно, все равно пришлось бы идти. Максимум – могли бы получше представлять район поисков. Не факт, что отрывки сведений, которые удалось добыть, были правдой. Судя по различным мелочам, шайны готовились к разведке тщательно, даже воспитывали детей обычной европейской внешности. И уж наверняка, ставя блок, озаботились фальшивыми легендами.

Только других вариантов тоже не было. Вдруг сказанное девушкой – правда? Иначе – где этих шайнов искать? Область велика. Лето давно перевалило за половину, скоро придет осень с ее скверной погодой, а зима сделает любую разведку предельно трудной. Одни следы на снегу чего стоят!

Говорить вслух очевидное не хотелось.

– Рамзан еще не вернулся? – вместо этого спросил Михаил.

– Еще не вечер.

За окном было светло. Слышались голоса идущих с занятий монахов. Монастырь жил обычной жизнью. Всевозможные работы, воинские тренировки, учеба… Это Михаил на правах выздоравливающего мог позволить себе отдохнуть, да его постоянный спутник и соратник зашел по делу для обсуждения следующего рейда.

– Пойду, – Петр поднялся. – Загляну в архив, может, найду что.

– Давай, – Михаил вдруг почувствовал себя утомленным.

Скверно. Какая-то рана делает человека слабым. Можно сколько угодно крепиться, если нет выхода, даже некоторое время работать в полную силу, – но затем буквально валишься с ног. А на то, чтобы полностью вылечиться, есть лишь несколько дней. Иначе в походе превратишься в обузу. И еще хорошо, что чудодейственных снадобий и без регенерона в монастыре полно. Без них выздоровление заняло бы несколько месяцев. Только некоторые лекарства вызывают повышенную сонливость…

Имелись, правда, и средства, способные поднять и умирающего, да еще и практически сразу, но было их настолько мало, что Михаил отказался их принимать. Раз он и без того поправляется – смысл тратить драгоценные снадобья? Вдруг понадобятся тем, кто окажется на самой грани, разделяющей жизнь и смерть?

Зато появилось немного времени для чтения. Просто полистать обычную книгу о днях минувших, исключительно ради удовольствия. Да и мечты далеких предков были достойны прочтения… Но через несколько страниц глаза стали закрываться, и смиренный воин Господа позволил себе забыться сном.

Рамзан приедет – разбудит. В зависимости от результата можно будет окончательно решить, как передвигаться. Пешком – более скрытно, да уж очень медленно. И запасов много с собой не возьмешь, а пополнить их получается не всегда…

Ей повезло, только осознала она это не сразу. В первый момент при виде широкоплечего мужчины в камуфляже и с автоматом в руках Лина невольно испугалась. Показалось – это один из монахов, специально выслеживающий ее. Но нет. Те, кто пленил ее и вел к себе, были как на подбор бородаты, а подбородок у этого выбрит. Совсем как у ее погибшего напарника, да и практически всех мужчин, что окружали ее с детских лет. И походка у него какая-то иная, чем-то отличалась от манеры передвижения разведчиков. Из-под камуфляжной кепки виднелись заплетенные в хвост длинные волосы.

Рассуждать и предполагать было поздно. Неизвестный тоже заметил притаившуюся женщину, мгновенно залег за каким-то холмиком и наставил автомат. На расстоянии метров в сорок шансов избежать пули не было. Лина машинально попыталась спрятаться за одиноким камнем, но сразу осознала ошибку. По обе стороны лежало открытое пространство, небольшое, но вполне достаточное, чтобы незнакомец успел выстрелить, едва она покинет укрытие. А с саблей против автомата…

– Эй! Ты кто? – после томительной паузы тихо окликнул мужчина. – Ты одна?

Как ей хотелось соврать, сказать, что рядом – группа поддержки! Однако такой ответ был чреват неприятностями. Еще решит подсократить несуществующий отряд на одну единицу! Да и проверить ее слова достаточно просто. Кстати, он-то один?

Ее молчание было понято правильно.

– Выходи с поднятыми руками. Только без резких движений! Чуть что – стреляю!

Хотелось резко отпрыгнуть – жаль, было некуда. Пришлось медленно идти к незнакомцу. Тот оказался молодым парнем, но с повадками опытного воина. Он успевал и следить за женщиной, и обозревать окрестности, однако ствол автомата постоянно был направлен на Лину.

– Как зовут? Откуда ты? Из Кремля?

– Лина. Я не из Москвы, – опять непонятно, какой ответ лучше. В каждой из местных общин свои правила, обычаи, нравы, и абориген с ходу поймает ее на мелком вранье. – А ты кто?

– 7213KRL214.

– Что? – не поняла Лина.

Парень повторил. Он постоянно держался за укрытием и все озирал улицу и развалины.

– Кирилл? – так показалось проще.

– Пусть будет Кирилл. Не маячь. Пошли отсюда, – парень увлек ее к развалинам. Автомат он не убирал. Помимо детища Калашникова у него имелся пистолет в деревянной кобуре. Да еще небольшой рюкзак неведомо с чем за плечами. – Откуда ты, говоришь?

– Из Подмосковья.

– Как Купол прошла? Проведешь? – парень явно не хотел оставаться здесь. Он постоянно сканировал окрестности, высматривая опасность со всех сторон. Так ведь места какие!..

– Не знаю. Я не одна была. Напарник погиб, остальные остались далеко отсюда. На Преображенской площади. Если поможешь туда добраться – можем взять с собой.

Может, хоть часть задания она все-таки выполнит. Если кто-то из соратников уцелел, то абориген весьма пригодится. Правда, он превратится в пленника, но зачем говорить об этом раньше времени? Да и оружие его лишним не будет. Вдруг удастся наладить производство по образцу?

– Годится. Далековато, но ничего. Дойдем.

– Ты так и не сказал: откуда? Из Кремля или монастыря?

– Я из другого места, – но уточнять Кирилл не стал.

Ладно, у своих все можно будет выпытать. И оружие ему не поможет.

– У тебя поесть ничего нет? – спросила Лина.

Вчерашний зверек был маленький, а уж годного в пищу мяса в нем нашлись крохи. Почти одни кости да шкура. На завтрак ничего не осталось.

– Есть, – после некоторой паузы сказал Кирилл. – Держи.

Он полез в мешок и извлек оттуда полоску вяленого мяса. Чуть подумал, извлек еще одну – для себя.

– По дороге поохотимся, если что. Ешь на ходу. Рассиживаться здесь некогда. Нам еще топать и топать. Придется идти в обход. Напрямую очень опасно.

Маршрут был девушке безразличен. Она-то не сумела вырваться ни по прямой, ни обходными тропами. Зато теперь все должно было получиться. Бывает и так: не везет, сплошные трагедии и драмы, отчаешься – и вдруг видишь улыбку удачи. И парень внешне ничего. Чем-то напоминает Сеня.

Странно, но мысль о былом возлюбленном не причинила боли. Наверно, надежда перевесила все печали…

Внутри десантного отделения кремлевским воинам с их широкими плечами и накаченной мускулатурой было тесно. Припасы перегрузили в правый десант, а сами вдвоем поместились в левом.

Отсюда почти ничего не было видно. Амбразуры для личного оружия закрыли. Можно смотреть через приборы, но увидишь лишь, что проплывает по борту. Да и не знали дружинники толком здешних улиц, даже не могли сказать, далеко ли цель путешествия. Но машины шли теперь гораздо быстрее. Дорога разведана, опасности известны, можно поспешить. Ведь теперь придется проделывать весь путь еще раз. Задание никто не отменял и вряд ли отменит.

Московские улицы давно не были ровными, боевые машины покачивало, как на волнах. Но где дружинники могли видеть волны? Для них вода ограничивалась рекой, а о морях и океанах они слышали лишь в детстве на занятиях по общей географии. И воспринимали как сказку. Реальность же была ограничена Кремлем с ближайшими окрестностями, в лучшем случае – московской кольцевой дорогой.

БМП вдруг качнуло. Остановка.

Кирилл тоже вел случайную попутчицу далеко в обход. Судя по его уверенности, он неплохо знал здешние края. Однако насчет двух не слишком приятных для путников мест просвещать девушку не стал. Она и не спрашивала: раз парень знает, куда идти, лишние вопросы ни к чему. Да и вообще, разговаривать по дороге – лишь притягивать к себе смерть. Прислушиваться надо к происходящему вокруг, а не к исходящему из уст собеседника.

Парень и девушка шли молча. Руки Кирилла лежали на автомате. Он непрерывно оглядывался, опасаясь встречи с кем-то, но пока на пути попались только пара Полей Смерти да разбросанные тут и там заросли деревьев и кустов. Обойти их было просто – если, разумеется, не терять бдительности. Миновали какой-то мост, бегом, чтобы быстрее преодолеть открытое пространство; удалившись от него, Кирилл оставил спутницу под прикрытием почти целого, разве что без стекол и крыши, дома, отлучился куда-то и довольно быстро вернулся с небольшим зверьком в руках. Свежевал парень добычу прямо на ходу. Лина уже подумала, что есть неведомую пищу тоже придется в движении и сырой, но, к немалому облегчению девушки, Кирилл ловко срубил несколько веток, разложил в одной из ям небольшой костер и занялся приготовлением обеда.

Это задержало парочку на целый час. Пока мясо обжарилось, пока его съели, пока чуть посидели, отдыхая, – ведь спешить было некуда. Час роли давно не играл, как и день-другой. Нельзя же непрерывно находиться в движении.

– Пошли, – вопреки тайным желаниям Лины, рассиживаться Кирилл не стал. – Нам надо побыстрее перебраться на тот берег, – снизошел он до пояснения. – Тут этих рек…

Пришлось подниматься и шагать дальше. Если подумать, любая задержка уменьшала и без того невеликие шансы на встречу с соплеменниками. Но есть ли они вообще?

Спутники едва отошли на квартал, когда Кирилл вдруг увлек девушку за груду щебенки. Лина повиновалась без вопросов. Без слов пробежала несколько шагов, без слов упала прямо в пыль и затихла. Она лишь позволила себе осторожно выглянуть на улицу. Там ничего и никого не было.

– Нео поблизости, – одними губами прошептал парень.

Сразу повеяло тревогой. Лина чересчур долго пряталась от всех и боялась любой встречи. Что-то сломалось за эти дни внутри. Страшно – это когда не можешь себя побороть.

И лишь некоторое облегчение от мысли, что успели отойти от прикопанного кострища.

Через некоторое время Лина уловила очень тихий звук шагов. Ей хотелось посмотреть, кто идет, и в то же время она боялась, что неизвестные заметят ее. Кирилл тоже затаился. Теперь все зависело от случая.

Рука парня лежала на рукояти АК. Но Кирилл тоже не выглядывал, предпочитая тихо лежать и надеяться на лучшее. В любое мгновение рядом мог появиться нео: при необходимости мутанты умели передвигаться бесшумно. Кто-то продолжает идти прежней дорогой, а кто-то обходит развалины и уже заносит дубину для удара…

Никто не появился. Спутники еще полежали на всякий случай, затем Кирилл коснулся Лины и кивнул ей назад. Мол, отползаем потихоньку. Сам он двинулся умело; чувствовался немалый опыт таких перемещений.

Лишь оказавшись у соседней кучи щебня, Кирилл рискнул встать на ноги. Автомат он вскинул к плечу и обозревал доступные окрестности сквозь прицел. Целей парень не увидел; кивнул спутнице:

– Повезло…

Кирилл шагнул к ближайшему проходу, однако былая интуиция ненадолго пробудилась в девушке, и она тихо выдохнула:

– Стой! – а потом добавила: – Там что-то есть. Какая-то угроза.

Уточнять Кирилл не стал. Лишь внимательно посмотрел на Лину, а затем мотнул головой налево.

– А там?

– Не знаю.

– Что ж, посмотрим.

И он шагнул налево, предельно настороженный, готовый отпрянуть в любое мгновение.

Москва…

Около второго моста Кирилл вновь долго вглядывался в развалины, и лишь когда убедился в отсутствии поблизости живых существ, тихо вымолвил:

– Бежим!

Сам он бежал не только быстро, но и как-то легко, словно не имел малейших проблем ни с мышцами, ни с легкими. Даже дышал размеренно. И не забывал смотреть по сторонам. В отличие от него Лине бег давался труднее. Сказывалась общая усталость и утрата изначальной физической формы.

Они уже почти преодолели открытое пространство, когда в небе появился рукокрыл.

– Быстрее! – выдохнул Кирилл. Словно можно было бежать быстрее!

Однако парень действительно заметно прибавил в скорости, да еще и схватил Лину за руку, не позволяя спутнице отстать. В итоге они все-таки успели, и крылатой твари не хватило места для полноценного нападения. Рукокрыл обиженно проскочил мимо, заложил широкий вираж, однако атаковать изготовившихся к бою людей не стал. Инстинкт самосохранения перевесил обычное желание пожрать.

Лина запыхалась. Она сбила дыхание, и теперь перед глазами прыгали черные и красные круги, а воздух словно натирал натруженное горло. Она не видела, что парень выглядел неожиданно бодро, будто для него подобные нагрузки являлись откровенной ерундой.

– Пошли, – он даже не дал спутнице толком отдышаться. – Нечего здесь торчать.

Кирилл был прав. Оставаться долго на одном месте не стоило. Никаких укрытий вокруг – так, обычные развалины, а вдоль набережной – довольно густые заросли хищной растительности, только и ждущей, когда в нее сунется неосторожный путник. Но зарослей хватало и во дворах, да и на самой улице то тут, то там торчали отдельные кусты или целые группы.

Когда Лина смогла привести дыхание в норму, ее поразила уверенность, с которой ее спутник двигался по не знакомому ему району. Словно в голове у него была карта Москвы. Сама девушка в жизни бы не нашла ту площадь, с которой для нее начались блуждания по городу. Впрочем, парень был местным, – вдруг они все знают, где, что и как? Те, предыдущие знакомые, тоже двигались без лишних блужданий. Но в отличие от нового, они подчинялись каким-то задачам и рассматривали попутчицу, а позже – пленницу как источник информации. А Кирилл словно просто хочет бескорыстно помочь…

А он, между прочим, довольно красив и чем-то напоминает погибшего Сеня. Это сходство Лина ощущала подсознательно, не отдавая себе отчета. Плечи Кирилла были намного шире, а мышцы – крепче. Но девушка никогда не задумывалась, часто ли представления о человеке совпадают с его подлинной сутью. Тем более, когда речь идет об извечных инстинктах…

Кирилл вдруг дернул спутницу в сторону, под прикрытие стены, а затем – в пролом между плитами. Лаз был узким. Казалось, мгновение, и все сооружение рухнет, засыпав тех, кто неосторожно решил в нем спрятаться. Но глыбы остались на местах, лишь чуть прошелестела потревоженная каменная крошка.

Лаз закончился быстро. Здесь когда-то был дом, сейчас же – небольшая яма, со всех сторон окруженная остатками стен, а то и просто горами щебня. И клочок начинающего темнеть неба над головами.

– Замри, – едва слышно прошептал Кирилл.

Он забросил автомат за спину, извлек из кобуры пистолет, накрутил на ствол длинную трубу глушителя. Хорошо, когда можно выбрать оружие. И плохо, когда позиция откровенно слаба. Ни скрытных путей отхода, ни обзора. Лежи и жди, заглянет сюда неведомый враг или обойдет стороной. Да и кто именно это будет? Или Кирилл перестраховался и никого поблизости нет?

Мужчина напряженно всматривался в темную дыру. Пистолет он держал двумя руками. Время тянулось в напряжении, но терпение – первое качество воина. Путники напрягали слух. Вроде что-то прошелестело по ту сторону лаза. Но шаги ли это, сказать было невозможно.

И уже подступала ночь…

– Привал. Надо перекусить, – Кирилл отчаянно петлял. Очередной поворот привел их к яме, укрытой грудой щебня с одной стороны и зарослями со всех прочих.

Парочка в очень хорошем темпе отмахала километра три. Конечно, если стая мутантов решит непременно выследить и догнать, никакие расстояния не помогут, – но с какой стати им прилагать столько усилий? Мало ли сородичей гибнет на улицах города.

Практически рассвело, лишь небо оставалось мрачно-серым.

– Как ты ее! – Лина перевела восторженный взгляд с туши крысособаки на спутника.

– Ничего сложного, – буркнул парень, уставившись на свою руку.

Предплечье было разорвано, однако не кровило. Да и рана вдруг прямо на глазах стала затягиваться. Пара минут – и словно ничего и не было.

– Ты… – слов у девушки не нашлось. Лишь предельное изумление.

– Я не такое могу, – буднично, без тени рисовки буркнул Кирилл. Он уже проворно разводил небольшой костер из набранных тут же сухих веток. – Нам надо все сделать быстро. Немного обжарим, поедим – и дальше в путь.

Он ловко разделал тушу, сразу нанизал лучшие куски на прутья и расположил их над огнем. Главное – мясо, а кому оно принадлежало раньше, велика ли разница? Привередничать в дороге не приходится. Некоторые продукты неприятны, но когда альтернатива – голод, становится не до брезгливости.

– Я уже думала: все, – Лина еще не вполне отошла от стычки.

– Не думать надо, а действовать, – заметил Кирилл. – Кто много думает, тот долго не живет. Я тоже хорош. Услышал шорох, только поздно. Хорошо хоть она одна была. Ты за мясом следи, а я пока окрестности осмотрю. Не хватало нам опять вляпаться!

Возразить было нечего. Кирилл доказал, что как воин он гораздо лучше, – следовательно, трудные дела на нем.

Отсутствовал он недолго и объявился совершенно бесшумно, хотя Лина напряженно вслушивалась в каждый шорох. Девушка невольно вздрогнула, увидев спутника практически рядом.

– Готово? – Кирилл взял ближайший прут и вонзился зубами в едва прожарившееся мясо. Кровавый сок потек по подбородку, но воин не обращал внимания на подобные мелочи. – Ты ешь, – пробурчал он с набитым ртом. – Нам засиживаться некогда.

Пришлось последовать его примеру. Мясо было несоленым, отдавало чем-то неприятным, зато давало силу. Питалась девушка в последнее время скудно, поэтому первый кусок еще тщательно пережевала, но потом довольно быстро проглотила порядочную порцию и сожалела только о том, что не успела съесть больше. Кирилл за то же время умял минимум вчетверо против девушки. Выдохнул:

– Все. Пойдем.

И словно в подтверждение схватил пистолет и выстрелил в подкравшуюся сколопендру. Выстрел прозвучал тихо, как хлопок, и Лина по достоинству оценила оружие мужчины.

– Их может столько набежать… – Кирилл проворно завернул оставшееся мясо в тряпку, бросил в мешок, закинул его за спину и вскочил.

Девушка не отстала ни на мгновение. Что ей было собирать? Лине вновь стало страшно, – хотя, казалось бы, чего бояться рядом с таким сильным и умелым защитником? Но вдруг вспомнился гон, сплошной ковер из огромных насекомых, отчаянный вопль пожираемого заживо Сеня… Девушка едва не закричала. Вдруг ей грозит такая же судьба? Лучше один на один выйти против крысособаки или жука-медведя, чем против бесчисленных гигантских насекомых.

Зато подгонять Лину не пришлось. Других сколопендр пока видно не было, но разведчице все казалось, будто за ней уже гонятся. Кирилл даже стал посматривать на нее с некоторым удивлением.

Опасность пришла не от сколопендр.

– Ложись! – резкий шепот Кирилла чуть запоздал.

Они залегли за кучей мусора, но этот маневр надо было сделать хотя бы на мгновение раньше.

Морда нео выглянула из-за другой горочки, бывшей некогда небольшим домом или магазинчиком. Мутант что-то неразборчиво выкрикнул, и на его восклицание практически сразу заявились пятеро товарищей. Все шестеро, не колеблясь и не раздумывая, устремилась в атаку.

Одни думают, другие действуют.

Кирилл тоже не размышлял. Пистолет чуть слышно захлопал в его руках. Стрелком мужчина был неплохим. Не его вина, что пуля Стечкина оказалась слабоватой против мутантов. У некоторых лобная кость мало чем уступала легкой броне. А уж мышцы у всех были таковы, что свинец не всегда мог пробить их и добраться до жизненно важных органов. И все-таки двое мутантов не добежали, упали по дороге; один из них затих окончательно, другой же катался в пыли, держась за продырявленный живот. Еще один свалился с перебитой коленной чашечкой, но все-таки поднялся и похромал к обидчикам. Затем затвор на стечкине встал на задержку, извещая о пустом магазине. Кирилл отбросил ставшее бесполезным оружие и схватился за автомат.

Это следовало сделать сразу. Да, «калашников» – штука громкая, тем более в сравнении с бесшумным пистолетом, но зато более серьезная. Очевидно, Кириллу до последнего не хотелось привлекать внимание. Но теперь-то чего? Сблизятся и забьют.

Нео были в считаных метрах, но пробежать их мутантам было уже не суждено. Автомат заговорил очередями, и нео рухнули практически вплотную к недооцененной жертве. Лишь один все еще шевелился, держась за живот и тихо постанывая, прочие же быстро затихли.

– Бежим! – вскинулся Кирилл. Однако не забыл заменить магазины и в пистолете, и в автомате. Огнестрельное оружие без патронов хуже дубинки. Особенно «стечкин» – так, небольшой кусок железа.

И они понеслись, словно за ними была погоня. Может, где-то и была. На скорости парочка едва не влетела в гнойник, и лишь в последний момент Кирилл свернул, потянув за собой спутницу. Потом груды щебня сменились относительно сохранившимися развалинами, и, попетляв между стен, мужчина наконец-то перешел на шаг.

– Ну вот, почти дошли, – мешая ходьбу с бегом, сказал Кирилл.

Он нисколько не запыхался, словно всю дорогу всего лишь шел неспешной походкой. Лине же очередное испытание далось с трудом, хотя раньше на такие нагрузки девушка никогда не жаловалась. После всех выпавших на ее долю испытаний требовалось время для восстановления былой физической формы.

– Где? – с трудом выдохнула девушка.

Она смотрела по сторонам в поисках знакомых ориентиров, но пока никаких примет не находила. Как и везде, от некоторых зданий остались лишь отдельные стены, другие же выглядели по нынешним временам неплохо. Конечно, оконных стекол не осталось, крыши тоже наверняка прохудились, но ведь и руины бывают разными.

– Тут еще пара кварталов. Тебе какое место надо? Сама площадь или просто район? Или конкретный дом?

– Не знаю. Они расположились немного в стороне от главной улицы, – откуда Лине знать названия конкретных мест, которые даже нынешние москвичи не помнили из-за полной ненужности? Хорошо еще, что саму площадь кто-то при ней называл. – Но потом был бой с нео, да и времени прошло…

– Ладно, проищем.

А что еще оставалось, если уже дошли? Только искать и надеяться на лучшее…

Наверное, это был тот случай, когда желание вдруг материализовалось, пусть в порядке переходящего в чудо исключения. Неблизкий путь отряд проделал практически без происшествий. Щелковское шоссе сохранилось сравнительно неплохо, и БМП шли без остановок. Никто не попытался на них напасть. Или никого не оказалось рядом, – не сидеть же в засаде в расчете на редкого случайного путника. А может, вид сразу двух боевых машин был достаточно грозен, а появление слишком внезапным, чтобы успеть подготовить какой-нибудь опасный сюрприз.

Здесь кварталы были спланированы по прямым. Это не центр Москвы с петляющими улочками, хаотично зародившийся в далекие времена, а потом несколько раз перестроенный. Здесь на боевых машинах было удобно: простреливается все лучше и дальше.

– Ладненько. И куда теперь?

На то и бывшая столица, что любой ее район по величине равен иному городу. Понятно. База мутантов не могла располагаться прямо на одной из улиц. Спокойных мест не было нигде, и любая стоянка, даже временная, могла существовать лишь в укрытии. Иначе нападут не одни, так другие, не люди или их изменившиеся потомки, так биороботы или звери. Не зря столь многие желали завладеть Кремлем с его стенами. Здесь никаких старых крепостей не имелось. Район строился как спальный, и дома были обычными, жилыми, лишь разбавленные неизбежными торговыми центрами. Возводились здания просто, без затей и особой прочности. Стоят, и ладно. Вряд ли нео решили обосноваться здесь надолго. Так, по каким-то причинам перебрались сюда на время и скоро отправятся куда-нибудь еще. Некоторые кланы мутантов можно было вполне назвать кочевыми. Или невезучими – раз не сумели захватить какой-нибудь укрепленный пункт и обосноваться там надолго.

Ответа на заданный Михаилом вопрос ни у кого не нашлось. Разведчики собрались в круг рядом с БМП и теперь пытались решить, как действовать дальше.

Судя по всему, когда-то здесь было посажено очень много зелени. Теперь она, мутировавшая и опасная, могла сильно осложнить пешие поиски… Измайловский парк отпадал сам собой. Расположиться там не могли никакие живые существа. Но он и лежал значительно южнее, и принадлежал к другому району.

– Может, рванем на броне? – предложил Улугбек. – Сэкономим время. И сделать нам ничего не смогут.

– Нам – да, – вздохнул Михаил.

Похитители вполне могли уже добежать до стоянки и если не приступить, то уже готовиться к обеду.

– Тут все дворы почти одинаковы, – продемонстрировал знания Кирилл. В его памяти хранилось многое. Однако он сразу предупредил: – Все мои данные касаются прошлого. Что-то могло измениться.

– Ну, разве что к худшему, – вставил Ярополк. – Никто же ничего не строил, а вот развалилось многое.

– Но из всякого хлама тоже можно что-то возвести, – справедливости ради заметил кио. – Особого умения не требуется. Навалил подобие валов, уже кое-какая крепость готова. Если особых требований не предъявлять.

Кто ходил по бывшей столице, давно усвоил простую вещь: чем позже был построен тот или иной район, тем в худшем состоянии он находился. Если, разумеется, не брать в расчет места, пострадавшие непосредственно от боевых действий или законсервированные в каком-нибудь поле. Когда-то люди строили на века, потом решили не заморачиваться с вечностью. Даже по сравнению с Преображенкой здесь было намного больше руин и очень мало сохранившихся зданий. Лишь несколько высоток каким-то чудом уцелели, все прочие же выглядели обрубками – в лучшем случае. В худшем же вообще превратились в груды щебня и мусора. Если у нео здесь временный лагерь, то он наверняка расположен где-то между этими горками. Но их здесь столько…

Рамзан отошел от группы и медленно двинулся в обход. Он словно прислушивался к чему-то внутри себя, не забывая внимательно всматриваться в окружающее и ловить любой звук.

Ему не мешали. Разведчики поневоле верят и в чутье, и в предчувствия. В последние, понятно, больше, но все-таки…

Время тянулось медленно. Рамзан расширил круг, явно стремясь отойти подальше от запахов солярки и металла.

– Но если здесь были шайны, то куда делись они? – шепотом спросил у Михаила Денис.

– Ушли, – пожал плечами смиренный воин Господа. – Они же закрепляться здесь не думали, только узнать обстановку. Да, и еще вопрос: сколько их вообще было? Может, все как раз в район Преображенки и перебрались. С известными последствиями… Зачем им было разделяться? Вот по ту сторону…

Он наверняка втайне лелеял надежду, что небольшая группа шайнов вопреки рассудку все-таки задержалась в Москве и можно будет ее разгромить, попутно прихватив несколько «языков». Но надежда – вещь зыбкая, и монах это прекрасно сознавал. Потому и не был разочарован уходом чужих. Главным, с его точки зрения, было успеть вырвать Лину из рук более привычных противников, а прочие проблемы решать потом по мере их поступления.

Еще бы обнаружить эту клятую стоянку!

– Я бы там посмотрел, – указал куда-то между улиц вернувшийся к машинам Рамзан.

Никто не стал спрашивать, почему разведчик выбрал именно это направление. Михаил лишь односложно осведомился:

– Далеко?

– Не знаю, – пожал плечами Рамзан.

Он всем видом демонстрировал, что не гарантирует удачи. Всего лишь частное предположение, основанное на зыбком чутье. Благо, чутью разведчика товарищи привыкли доверять. Какая разница, как оно срабатывает?

– Ладненько. Чего ждем? – Михаил оглядел свое воинство. Ему надлежало решить, как двигаться. Если оставлять броню – то кто пойдет с ним?

Идти явно хотел каждый. Денис даже невольно шагнул ближе, чтобы не забыли о нем.

– Пойдем пешим ходом, чтобы не распугать раньше времени. Машинам быть в готовности к выдвижению и огневой поддержке.

Последнее условие сразу ставило ограничение. Ни дружинники, ни кио боевой техникой не управляли, как и не использовали штатное оружие БМП. Да и оставался маленький вопросик в адрес Кирилла – насколько можно ему доверять? По идее, деваться беглецу некуда, поневоле придется держаться обретенного коллектива, но мало ли? Вдруг у него иные планы?

– Пойдут Рамзан, Денис, Ярополк и я, – он и Петра бы взял с его пулеметом, но кого тогда оставить в башне? – Кирилл, у тебя в памяти наверняка карта есть. Прикинешь пока с водителями вероятные пути движения. С учетом того, что некоторые могут оказаться перекрыты. Тебе вести колонну. Будь внимательнее. Все. Ну, с божьей помощью!

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного! – воздел руки Рамзан.

Михаил двинулся первым.

По счастью, никаких аномальных зон на пути не попадалось, а растительность привычно обходили. Пока вокруг было тихо. Такое впечатление, что даже всякая живность не то разбежалась, не то попряталась. Впрочем, принцип жизни прост. Высунешься – можешь стать добычей. Если же хочешь кого-то поймать, то опять-таки лучше спрятаться, чтобы жертва ни о чем не подозревала до самого последнего мгновения…

Вблизи вид Купола впечатлял. В завесе чувствовалось нечто настолько неприятное и неодолимое, что даже приближаться к ней не хотелось. Разведчики застыли в отдалении, и никто не решался сделать первый шаг. Лишь Влад возился с какими-то приборами, что-то замеряя, но к барьеру вплотную не приближался и он.

– Ты вообще не помнишь, как прошли сюда? – Михаил спросил буднично, словно Лина являлась не пленницей, а обычным соратником по нелегкому путешествию.

Руки после освобождения девушке связывать не стали, да и последний урок судьбы наверняка пошел впрок. Ей даже дали иголку с нитками, чтобы немного зашила порванную одежду и не смущала здоровых мужиков. Только саблю возвращать пока не спешили. Разумеется, в тесном десанте бээмпэшки пустить ее в ход трудно, но мало ли? Никакого доверия к пленнице не было.

Поначалу девушка попыталась поговорить с Кириллом, но кио не выразил ни радости от спасения спутницы, ни стремления к общению. Лине пришлось гордо отвернуться, а с прочими разведчиками она сама разговаривать не желала. Да и невозможно это, когда сидишь в десанте в одиночку. Денис вновь занял место старшего стрелка, а Кирилл разместился на второй машине, и никаких переговорных устройств под рукой нет. Отряд без остановок шел прямиком по бывшему шоссе. Смысл, если Купол практически рядом?

Ну вот и достигли, а дальше?

– Не помню, – потерянно отозвалась девушка. Ее боевой задор и враждебное отношение на последнем отрезке пути куда-то исчезли. – На самом деле не помню. У меня словно провалы. Прошлое – какие-то куски, и те в полном тумане. Ни лиц, ни подробностей, ничего. Словно вся моя жизнь началась с наших прошлых скитаний.

Кажется, Лина говорила искренно. Но вмешательство в сознание частенько не проходит даром, а ей еще пришлось скрываться среди различных аномалий, которые тоже могут воздействовать самым непредсказуемым образом. А в придачу ко всему еще и блок в сознании, который в числе прочего мог запросто отсечь все воспоминания, чтобы они не стали достоянием тех, кто не принадлежал к шайнам. Если сработало все вместе, то неизвестно, вернется ли память вообще. Если что-то в отдельности – тоже.

– Ну, хоть с прошлых, – ободряюще улыбнулся Михаил. – В иные дни событий умещается больше, чем во всю жизнь.

Он старался вести себя так, будто было лишь хорошее и никто не кидал в него метательный нож. Если бы не друзья и не своевременная помощь, монах просто не выжил бы. Но мало ли что бывает между людьми? Случается, нечто подобное женщины вообще делают любя, а тут никаких добрых чувств изначально не было.

– Я не помню, – вновь повторила Лина.

Поблизости от барьера даже живности не было видно. Все сторонилось завесы, старалось держаться подальше, – но что делать, если надо на ту сторону?

– Может, и к лучшему? Во многих знаниях многие печали…

– А вы знаете, напряжение поля здесь намного меньше расчетного, – вдруг громогласно оповестил Влад. – Наверно, это связано с рухнувшей высоткой-ретранслятором. Другого объяснения я не вижу. Но нам теперь будет полегче.

– Вот и ладненько. Бог на нашей стороне.

– Велик аллах, – поддержал Михаила Рамзан.

Влад поправил очки, оценивающе посмотрел на спутников и выбрал тех, кто внешне был поздоровее, – раз уж появилась возможность выбирать.

– Денис, Ярополк, Кирилл, помогайте. Ростислав, ты что в стороне держишься? Зря я тебя учил? Кто мой помощник в этом рейде?

Разработанные монахами врата внешне не впечатляли. Сборная конструкция из металлических реек, обильно переплетенная заизолированной проволокой, с торчащими там и сям непонятными коробочками и подобием тарелочек. Ну и подставки, чтобы вся конструкция не завалилась. С весом прибора вполне мог управиться и худощавый Влад. Разве что габариты создавали бы неудобства. Врата в собранном виде рассчитывали на проезд боевой машины.

Остальные мужчины привычно держали сектора. Сейчас тут никого нет, но мало ли? Прижмут к барьеру, и даже отступить будет некуда. Москва…

– Взяли и понесли! – командовал между тем Влад. Всю конструкцию за исключением пары деталей собрали прямо у машин, и теперь требовалось доставить ее до места. – Да ровнее, ровнее! Под углом не сработает. И не бойтесь, ничего нам не будет.

– Какой тут принцип работы? – не удержавшись, уточнил Кирилл. Знаний у него было на порядок больше, чем у обоих кремлевских дружинников. Может – и чем у большинства выходцев из монастыря.

– Если в нескольких словах, то эта конструкция образует противофазу завесе. Основную энергию устройство черпает непосредственно от защитного поля, источник при устройстве служит запалом для изначального использования поля, а образование противофазы… Тут целая теория, коротко не объясню. Без формул не обойтись. Одна теория на научную работу тянет. Страниц этак на пятьсот. А если еще брать саму конструкцию… Давай прежде установим, а время будет – попробую подробнее.

Ему очень хотелось поговорить с тем, кто способен понять: теперь разбирались в физике единицы. Но обстановка не располагала к долгим беседам. Но Влад верил, что установка сработает. Она была рассчитана на другое напряжение поля, и теперь образовался даже некоторый запас.

Впрочем, соратники тоже были уверены во Владе. Иначе и экспедиции бы не было.

– Обед устроим по ту сторону, – деловито сообщил Михаил остальным наблюдателям. – Первым делом надо преодолеть барьер.

– А если там?.. – продолжать Рамзан не стал.

– Сразу – вряд ли. Не так часто кому-то удается выбраться. Тут всю жизнь можно прождать. А с учетом длины границы – еще и не угадать конкретное место. Нет, там нас не ждут. Вот на некотором расстоянии уже может быть всякое. У самого барьера, скорее всего, как и здесь, – относительная пустота.

Лина прислушивалась к разговору, однако никак не комментировала. Может, не могла вспомнить, что ждет за барьером, может, знала или догадывалась, но предпочитала не делиться ни с кем.

Со стороны придвигаемых к барьеру врат вдруг что-то неярко сверкнуло, послышался хлопок. Негромкий, словно кто-то старательно ударил в ладоши. Кто-то из команды Влада не выдержал и ругнулся. Однако пострадавших не оказалось.

– Что? – мгновенно спросил Михаил.

– Все в порядке. Это установка включилась так, – Влад все-таки помотал головой. – Вроде работает.

Но на первый взгляд все оставалось, как прежде. В проеме рукотворной арки клубилась такая же муть, как и в прочих местах. Однако Влад перебросил висящий до того за спиной автомат, взвел затвор, шагнул под арку, никого не предупредив, и исчез. Денис рванул следом, остальные же так и застыли в ожидании.

Оно было недолгим. Не прошло и минуты, как Влад объявился вновь и спокойно сообщил:

– Я же говорю: работает.

– Что там?

– Все то же, – он наклонился и стал что-то регулировать в одной из коробочек. – Дорога, лес, никакой живности в пределах видимости. Можем двигать через пару минут. Я тут еще сделаю кое-что, подрегулирую…

– По машинам! Порядок движения прежний! По прохождению барьера чуть отъезжаем и останавливаемся на первой же удобной позиции. Остальное решим на месте по обстановке!

Однако сразу двинуться не получилось. Пара минут затянулась на добрую четверть часа, зато в итоге Влад довольно улыбнулся и оповестил:

– Порядок! Я настроил установку на автоматический режим. Будет включаться каждый полдень на полчаса. Думаю, на полгода ее хватит точно. Сумеем вернуться при любой задержке, а вот остальные, даже если сообразят, что это, время не угадают.

Кататься полгода по чужим территориям никто не собирался, однако мало ли что может случиться? Запас времени не помешает. А найти место прохода, да еще угадать момент для посторонних действительно сродни чуду.

Само прохождение барьера не впечатлило. Двинулись для лучшего обзора по-походному, с открытыми люками. С какого-то момента вошли в сплошную муть, но ни ощущения преграды, ни каких-то неприятных впечатлений не дождались, словно двигались сквозь густой туман. А потом барьер остался позади, и вокруг яркими красками засиял солнечный летний день. Даже глаза чуть прищурились от контраста.

Снаружи действительно все выглядело точно таким же, как и по другую, внутреннюю, сторону преграды. Да и могло ли быть иначе? Ну, Купол, барьер, но это же не четкая полоса, разделяющая два непохожих мира. Он же не всегда действовал. Смежные районы просто обязаны выглядеть более-менее одинаково. А то, что снаружи по некоторым данным не бывало Полей Смерти и некоторых иных аномалий, то, во‑первых, эти данные еще нуждались в проверке, а во‑вторых, и в Москве аномалии встречались не на каждом шагу.

Впереди распростерся лес. Он начинался на некотором расстоянии от барьера, а сколько тянулся вглубь, сказать не представлялось возможным. Лезть в чащобу деревьев, кустарников и прочей зелени, которую разведчики привычно воспринимали как нечто предельно опасное, не хотелось. Пока лес молчал, лишь чуть шелестел на легком ветру кронами. Жил ли кто в нем? По московскому опыту – вряд ли. Шанс был, в природе возможен и симбиоз, – только не за ответами на такие вопросы разведчики проделали свой немалый путь.

По счастью, шоссе продолжалось дальше. Вернее, намек на него. Асфальт не выдержал многолетних перепадов температур, подрывной деятельности корней, отсутствия присмотра и весь растрескался, пошел буграми и волнами, скрылся под нанесенной землей. Только БМП и создавались не для магистралей. По бездорожью им ехать даже легче.

Обе машины встали за холмом, и люди полезли наружу. Каждому было интересно увидеть мир за Куполом своими глазами, пусть и смотреть пока особо было не на что. Это потом он наверняка надоест, станет казаться обыденным, – пока же все было внове.

– Ладненько. Первый этап позади, – Михаил извлек бинокль, припал к окулярам, но лес старательно скрывал и дали, и тайны. – Отметим это важное дело обедом.

Место казалось относительно безопасным, Но и во время обеда (обошлись подогретыми банками с кашей и мясом да сухарями) разведчики расположились так, чтобы видеть местность вокруг, и оружие каждый держал под рукой. Лина демонстративно уселась рядом с Кириллом. Заметивший это Денис не упустил случая несколько испортить девушке настроение.

– Первый раз встречаюсь с киборгами. Говорят, на деле вы можете есть все, вплоть до камней?

– Немного преувеличивают, – равнодушно отозвался Кирилл, напрочь игнорируя расширившиеся глаза девушки. – Но мы намного совершеннее вас и действительно неприхотливы. Я уже не говорю о большей неуязвимости и способностях к восстановлению. Все-таки человек способен создать более совершенные творения, чем природа.

Последняя фраза прозвучала с легким снисхождением.

– Положим, парочку киборгов мы по дороге грохнули, – заметил Денис. Ему хотелось многозначительно спросить, как у киборгов обстоят дела с противоположным полом, уж очень явно Лине хотелось быть рядом с незваным спутником. Но говорить такое в присутствии женщины было как-то не по-мужски.

– Вы просто удачно попали. У нас очень мало уязвимых мест. Нас же создавали для боя, – смутить Кирилла было практически невозможно.

– Ну да. Мозг и сердце, – спокойно сообщил Михаил.

– А у вас…

– У нас больше. Ну и что?

В лесу что-то треснуло, и разведчики мгновенно схватились за оружие. Только безоружной Лине пришлось ждать да надеяться на умение спутников. От этого она чувствовала себя отвратительно. Лина привыкла драться; даже сейчас, после одиноких блужданий и пребывания у нео, душа привычно рвалась в бой. Тем более, что как бы ни относилась Лина к разведчикам, люди они были крепкие, готовые сражаться хоть против всего мира, и казалось незазорным встать с ними рядом.

– Надо гранатомет на всякий случай брать, – очень тихо произнес Михаил.

Однако оружие не понадобилось. Звуки больше не повторялись, и люди смогли вернуться к трапезе. Правда, разговоры стихли, и теперь каждый вслушивался в окружающее. Улугбек сбегал до машины и приволок «Муху».

– Дальше по дороге или вокруг Купола? – нарушил молчание Улугбек.

– Пока по дороге. Если что, вернемся.

– Оружие какое-нибудь дайте, – вдруг влезла Лина. – Мою саблю и желательно лук или арбалет.

– Чтобы ты нас всех при первом же случае перерезала? – вместо Михаила ответил Рамзан. – Я понимаю, красивая женщина, только смерть красивой не бывает, да?

– Я… – слова дались пленнице с большим трудом. – В общем, я не буду… Ну, пытаться вам что-нибудь сделать.

– Не очень верится, – опять вместо Михаила ответил Рамзан. – Пока вокруг спокойно, может, и не будешь. Одной оставаться страшно. А встретим твоих соплеменников, и сразу все переменится. Думаешь, не понимаем, да?

– Я их и не помню сейчас, – с горечью призналась девушка.

– Увидишь – вспомнишь. И начнешь ножичком махать. Оно нам надо? Вах, послушай, красавица, зачем тебе кусок железа, когда тебя охраняют такие мужчины, да?

– Ну, она чтобы от мужчин обороняться, – мрачновато сообщил Ярополк. – Превентивно, вот.

– Что мы, звери?

И тут в подлеске вновь хрустнули ветки, и на свободное пространство выбрался настоящий зверь. Более настоящего и не бывает. Жук-медведь собственной персоной. Еще хорошо, что разведчики предусмотрительно остановились метрах в ста пятидесяти от опушки. При своей немалой массе жук-медведь был весьма проворен, а уж прыгал так, что сразу покрывал немалое расстояние.

Зло заговорил пулемет Петра. Ему почти сразу подпели автоматы. Однако монстр лишь досадливо мотнул головой и прыгнул. Раз, еще раз, и еще… Пули его не брали.

Рамзан с места рванул к БМП.

– В машины! – Михаил забросил за спину автомат и ухватился за «Муху». Оставалась надежда, что с броней даже это чудовище ничего сделать не сможет. Правда, оно наверняка в состоянии перебить триплексы и погнуть стволы орудий. Много не надо, – немного кривизны, и пушки превратятся в никчемные железки. Да и гусеницы могут не выдержать, если жук-медведь проявит фантазию, пытаясь добыть обед из груды железа.

Граната прочертила короткий дымный след, ударилась в панцирь приземлившегося чудовища и не разорвалась. Однако удар получился чувствительный, и зверюга присела на задние лапы, приходя в себя. Смиренный воин Господа в досаде отбросил пустую трубу.

И тут заговорила автоматическая пушка. Тридцатимиллиметровые подкалиберные снаряды «кернер» сделали то, что не могли совершить пули. Они довольно легко пробивали броню толщиной в сорок семь миллиметров, и никакой панцирь живого существа устоять против них не мог. Башня второй БМП повернулась, запрыгнувший туда Петр ловил в прицел чудовище, но стрелять уже не понадобилось.

– Уф…

– Да уж…

Случившееся впечатляло. Хорошо, что подобные чудовища охотятся в одиночку. Да еще оно наверняка распугало всю живность в округе, если та вообще здесь была.

– Двигаться придется по-боевому, – сделал практический вывод Михаил.

Но иначе и не планировалось. Лес подходил вплотную к дороге, а многие растения не менее опасны, чем животные. Ветви вполне могут сдернуть с брони человека или выстрелить чем-нибудь ядовитым, и на этом дорога для кого-нибудь может закончиться.

Машины тронулись привычным порядком. Кочки, ямы и выбоины попадались одна за другой, и разведчикам внутри стальных коробок приходилось несладко. По сторонам медленно уплывала назад растительность на любой вкус и размер. Некоторая шевелилась, тянулась к проезжавшим мимо «двойкам», другая стояла в неподвижности. Что скрывалось за ней, разобрать было по-прежнему нельзя. Обзор спереди тоже был порядком ограничен частыми изгибами дороги и лесом, заполонившим окрестности. Впрочем, может, он был тут всегда и лишь изменился под влиянием радиации и прочих факторов.

Помимо леса встречались и луга, и вовсе голые участки, на которых не росло ничего, – огромные пространства растрескавшейся пустой земли. Какая гадость могла воздействовать так, что вездесущая жизнь до сих пор не сумела хотя бы зацепиться ростками, даже думать не хотелось. Зато хотелось поскорее оказаться подальше – на всякий случай.

Потом справа потянулось большое болото с темной стоячей водой. Хорошо, оно не подступало к дороге вплотную. Было в нем что-то недоброе, как перед тем – в безжизненной земле. Хотя в воде, возможно, кто-то и жил. Она порою вспучивалась, то там, то тут расходились круги, словно кто-то перемещался в глубине. Или не кто-то, а что-то? Пусть пушки на машинах были грозным оружием, проверять их эффективность лишний раз не хотелось. Но болотистый отрезок все-таки проскочили без приключений и вновь поехали через лес.

Там были свои заморочки. Кое-где асфальт пробивала не трава, а натуральный кустарник, через который приходилось продираться «двойкам». Иногда на дороге валялись рухнувшие деревья, но трухлявые и, к счастью, не слишком большие. По крайней мере, и эти преграды преодолеть удавалось.

– Оп! – БМП резко качнулась и встала.

Лес чуть расступился. Здесь когда-то стоял поселок или крохотный городок. Только было это еще до войны, и с тех пор люди если и наведывались сюда, то лишь мельком, а жить уже не жили. Это было видно сразу.

Дома давно обрушились, превратились где в руины, где в горы уже покрытого зеленью щебня, и лишь подъездные пути к ним еще угадывались. Чуть подальше виднелось относительно целое здание; вероятно, могли быть и другие, но в целом война и время поработали здесь без малейшей жалости.

Подобные поселения вообще весьма уязвимы. Отсутствие каких-либо крупных запасов продуктов делает существование людей невозможным. Вряд ли здесь были вместительные бомбоубежища, да и гибель коммунальных служб сделала проживание в многоквартирных домах нереальным – даже без учета радиации. А потом, когда уровень излучения спал до приемлемого, людям уже было некуда возвращаться. Изменившиеся времена выдвинули новые требования к людским жилищам, и главное из них – возможность обороны. Даже если за пределами МКАДА мутаций произошло меньше, чем в Москве, вокруг все равно лежал враждебный человеку мир. А лучшая крепость – та, которую перед штурмом еще надо отыскать. Следовательно, жить у шоссе – выход не из лучших.

– Ладненько. Все равно проверим, – сказал Михаил.

Вылезать из машин и даже открывать люки не стали. Если попадется интересное, покинуть броню не трудно. Но больше шансов, что попадется опасное.

Никакого плана городка не нашлось ни у Михаила, ни даже в огромной памяти киборга. Их географические знания ограничивались Москвой, и все лежащее за ее пределами было едва известно. Названия городов, их примерное расположение, а вот с картами дела обстояли очень плохо. Да и много бы помогли старые планы, когда вокруг развалины да прорвавшийся в городок лес? Потому БМП постоянно заезжали в какие-то тупики, разворачивались на месте, возвращались, вновь тыркались наугад…

Первое впечатление оказалось верным. Никаких следов людей здесь не нашлось. Зато и не попалось на извилистом пути явных опасностей, кроме какого-то пруда, живо напомнившего московские, в которых обитают Удильщики; да еще в стороне через несколько дворов возвышался Гнойник. Хотя, может, это было лишь очень похожее и совсем не опасное на самом деле образование. Осматривать все до конца не стали не из-за осторожности, а просто из-за бессмысленности. Аборигенов нет, шайнов – тоже, останки домов не представляют интереса. Потому машины в очередной раз выбрались на дорогу и продолжили путь, хотя никто точно не знал, куда. На то и дальняя разведка, чтобы осмотреть возможно большую местность.

Мелькнула мысль пересадить Лину из десанта в более удобное место с лучшим обзором. Не в башню, разумеется, а хотя бы на место старшего стрелка. Вдруг вспомнит что-то из увиденного и подскажет? Однако девушка, пусть и обещала вести себя нормально, насчет помощи против соплеменников ничего не говорила, и надежды на нее не было.

По большому счету пленница являлась обузой. С другой стороны, уж язык-то шайнов она обязана была знать, могла хотя бы служить переводчиком. Насколько верно она станет переводить, вопрос иной, но за отсутствием вариантов деваться все равно некуда. Лину готовили в шпионы, потому она и русским владела, да и по происхождению была из России, а настоящие шайны языка знать не будут – как не знали их языка разведчики.

По впечатлениям, да и по историческим источникам, когда-то давно местность вокруг была густо заселена. То и дело среди зелени можно было различить развалины домов, пару раз – сгнившие остатки избушек, а уж каменные руины попадались вообще без счета. Особенно там, где лес расступался, и можно было разглядеть, какие тайны он хранил.

Ближнее Подмосковье, все так и должно быть. Вот только касалось это исключительно прошлого времени. Сейчас если кто-то здесь и жил, то явно в отдалении от дороги. Раньше близость к ней позволяла быстрее добраться в столицу с ее бурлящей жизнью и разнообразными возможностями. Теперь – сулила дополнительные проблемы. Если не хочешь постоянно драться, лучше выбрать для проживания местечко, которое не каждый найдет.

Шайны же, напротив, должны перемещаться по дорогам, а в укромные места посылать разведку: большой отряд напрямик через лес не продерется. В пути людям необходим немалый обоз, да и потери от растительных хищников неизбежны. Рассчитывать на местные ресурсы невозможно, надо тащить с собой кучу мелочей, не говоря уже о продовольствии. Охота – вещь не слишком надежная. Тем более, когда речь идет о не одной сотне ртов. Но никаких следов временного лагеря или хотя бы кратковременного пребывания людей не встречалось даже там, где лес расступался и переходил в необъятные пустынные луга.

От основной дороги то и дело отходили другие, и вполне возможно, одна из них могла привести к цели. Только как угадать, какая именно? Предкам было легче, у них имелась авиация, сверху можно было увидеть многое. Сейчас же сохранились лишь воспоминания о том, что люди когда-то летали, да слухи, что где-то в районе Крылатского у местной общины имеется несколько дельтапланов. Впрочем, для дальней разведки простейшие крылья не подходили. Они зависят от восходящих потоков, – а если на пути их не будет? Монахи имели смутное представление об атмосфере и ее возмущениях, но не надо обладать специальными знаниями, чтобы понять: идеально не бывает. Сядешь на вынужденную, и сразу возникнет вопрос: как взлететь? Итогом же будет пешее путешествие. Только на дельтаплане много груза не поднимешь, и получится не разведка, а очередной жестокий тест на выживание. Так что если о чем и мечтать, то о самолете, а лучше – вертолете. А еще лучше – действовать с тем, что есть.

Отряд останавливался на каждом перекрестке; кто-нибудь соскакивал на землю и под прикрытием остальных пытался найти хоть какие-то следы. Но следов не было. Или разведчики не умели их находить. Много ли увидишь на твердой почве да спустя время? А про траву или мох не стоило и говорить. В Москве никто не ходил через зеленку, и поискового опыта в ней у разведчиков не было.

Солнце старалось вовсю, и под броней было невыносимо жарко, да еще и вонюче. Хоть немного побыть снаружи желал каждый. И каждый был согласен хотя бы часть пути проделать пешком, лишь бы не задыхаться в металлической коробке. Но ехать все-таки быстрее, чем идти, а уж безопасность вообще несопоставима. Но ноги размять, подышать, попутно склоняясь к ответвлению дороги, – уже огромное счастье. Даже не напал пока никто. Возможно, живность испугалась шума и вони и теперь держится подальше. Еще бы найти хоть что-нибудь…

Дорога неожиданно оборвалась. Только что она была, этакая нить Ариадны, пусть порою почти незаметная, – местами трава покрывала все вокруг, – зато довольно легко угадываемая. И вдруг резко оборвалась, ушла под цветущую стоячую воду.

– Приехали, – Михаил выбрался на броню, встал во весь рост и припал к биноклю.

– Что там? Болото? – Рамзан полез следом.

– Оно самое, – смиренный воин Господа внимательно обозревал казавшееся бескрайним пространство с редкими вкраплениями редких чахлых деревьев. Как и в предыдущий раз, спокойствие воды изредка нарушали всплывающие из глубины пузыри. Только прошлое болото тянулось чуть в стороне, а это преграждало путь. Да еще над ним простерлась легкая дымка, вдалеке переходящая в туман, и разглядеть противоположный берег было нереально.

– Запашок, однако, да? – сморщил нос Рамзан. – Терпелив Аллах!

Воняло действительно неприятно.

– Запашок – еще полбеды…

От второй машины тоже потянулись люди. Скоро все разведчики уже подобно командиру всматривались в туманную даль. Даль не радовала. Разумеется, бээмпэшки задумывались плавающими, вот только конкретно эти на плаву никто не проверял. Но главным было даже не это. Болото – не река или озеро. Тут увязнешь раньше, чем машина всплывет. Может быть, где-то имелись пригодные для человека тропки, но тринадцать с половиной тонн пройти по ним не могли.

Впрочем, о передвижении пешком речи тоже не было. Кто знает, что таится под внешне спокойной ряской? Удильщики тоже предпочитают всякие пруды и болота. А помимо знакомых созданий тут могли поселиться и другие, возможно, еще более опасные.

Кому болото – погибель, кому – дом родной.

– А ученым здесь какой рай! – улыбнулся своим мыслям Михаил. – Лови на живца неведомых чудищ любого размера да изучай!

– Пока самого не поймают, – добавил Рамзан.

– Точно. А так как мы не ученые и интереса к мутировавшей живности не имеем, то поступим иначе. Пойдем в обход.

Сказать было легко, только и справа, и слева возвышался лес, и передвигаться по нему было ничем не лучше, чем по болотистой равнине.

– Кстати, а что вы тут столпились? – Михаил словно только сейчас заметил своих спутников. Справедливости ради, непосредственно к кромке воды подойти никто не пытался. До нее от первой бээмпэшки было метров тридцать, и сокращать расстояние не хотелось.

– Интересно, – за всех ответил Влад.

– Если интересно, то и рассматривайте все с брони. Со своей. Ладно хоть оружие не забыли. К машине!

Возразить было нечего. Лишь Лина вроде захотела что-то сказать, но посмотрела на болото и передумала.

Туман загустел, потянулся к берегу, хотя ветра не было, а солнце старательно освещало остальные окрестности. Он словно пытался приковать к себе взоры, заставить людей интересоваться, что же скрывается в нем, – только люди были учеными и знали, как порою наказывается любопытство. Потому все, напротив, заторопились к броне.

– Проедем до первой же развилки, – между тем давал Улугбеку указания Михаил. – А там свернем. Похоже, прямых путей в нынешнем мире не бывает. А это что?!

Он успел заметить, как вдалеке, в самой гуще тумана, что-то шевельнулось, попыталось подняться над водой. Ряска заколыхалась. Старый разведчик давно привык, что любое изменение почти всегда случается к худшему.

– Все под броню!

Он дождался щелчка кормовой двери, повернулся назад посмотреть, выполнен ли приказ на второй машине, а когда вновь взглянул на болото, ситуация уже изменилась. Поверхность словно вскипела, а затем на сушу начали выпрыгивать не очень крупные, зато весьма многочисленные создания. Зубастые рты, мощные задние лапы, и, как водится, повышенная агрессивность, помноженная на чувство голода.

Если бы кто из людей промедлил, то судьба его оказалась бы печальна. Отбиться от такого количества мутантов было невозможно. Лучше уж один самый крупный хищник, чем сотня мелких и проворных.

Люки только захлопнулись, а первые из жителей болота уже оказались вплотную к головной машине. Что-то плюхнулось на броню, потом – еще и еще. Рамзан дал очередь из башенного пулемета, а Улугбек уже резко развернул машину, и кто-то из болотников не удержался наверху, рухнул под гусеницы.

Тот же самый маневр проделал и Ростислав. «Двойки» рванули прочь; та, которая все время считалась головной, а теперь была замыкающей, почти сразу резко встала, и уже обосновавшаяся прямо на люке механика-водителя квазилягушка слетела прочь. Теперь обзор вновь был свободным, и можно было гнать на полном ходу прочь. Все равно куда, лишь бы подальше от болота…

Переночевать пришлось прямо в поле. В лесу было бы хуже из-за ограниченности обзора. А тут пусть сам на виду, зато и подобраться к машинам незамеченным крайне трудно. Однако застывшие стальные машины никого не привлекали. В окружающих поле лесах раздавался рев вышедших на охоту хищников, отчаянный визг пойманной добычи, но в целом ночь прошла спокойно. Правда, спать пришлось сидя, но разведчики в походе привыкли и не к такому.

Даже утром ничего особенного не случилось. Михаил подсознательно ждал какой-нибудь подлянки вроде стремительно проросших и заклинивших ходовую часть древесных стеблей. Но то ли трава в этом поле относилась к обычной, не хищной, то ли подобными способностями не обладала, то ли не имела опыта и нужды пленять гусеничные машины, тронуться в путь удалось без проблем.

Очередной разрушенный город был относительно велик. Если впечатления не обманывали разведчиков – ненамного меньше какого-нибудь из московских районов… Был он явно не старым, построенным большей частью незадолго до войны. Наверняка здесь нашлись бы и более ранние постройки, но их руины терялись посреди других. Жизни по первому впечатлению здесь не было. По второму – тоже. Не считать же за нее вездесущую зелень да вынырнувшую откуда-то стаю крысособак особей так в двадцать. Бронированных машин животные раньше не видели, однако на всякий случай предпочли не связываться с дурно воняющими и рычащими незнакомыми существами.

Целью для удара во время войны подобные города быть не могли. Важных объектов здесь не было, даже армейские подразделения стояли вряд ли…

– Где-то здесь был аэродром, – проинформировал Кирилл. В его память было загружено многое. – А город этот, скорее всего, Щелково. А может быть, и нет. Если бы шли по основной трассе, точно бы вышли к нему, а с нашим петлянием толком не понять. Надо посмотреть, вернулись мы на прежнюю дорогу или нет.

Близость аэродрома объясняла многое. Город был обречен если не на ракетный удар, то на наземные бои, когда биороботы вторглись на территорию Подмосковья. Правда, противник подходил к столице с другой стороны и здесь мог ограничиться обстрелом. Повредил взлетно-посадочную полосу – вот, считай, и нет аэродрома.

Но неужели путаные дороги вновь вывели к покинутому шоссе? В бесконечных поворотах разведчики несколько утратили ориентацию, ехали туда, где можно было проехать, и теперь оставалось лишь гадать, в какую точку их занесло.

Но делать здесь было явно нечего. Москвичи лишь чуть повертелись по следам былых улиц в поисках возможной стоянки шайнов. Селиться постоянно среди развалин не стал бы никто, а вот остановиться на пути…

Никаких явных следов видно не было. Конечно, если бы речь шла о привале десятка человек, высматривать его на большой территории смысла бы не имело. Но после большого отряда просто обязан остаться какой-то мусор. С другой стороны, зачем авангарду большого войска останавливаться посреди развалин? Укрытием они служить не могут, даже от ветра не спрячут. Проще уж найти поляну. Хоть обзор будет лучше.

– Ладненько. Мне кажется, мы не там ищем, – вздохнул Михаил по внутренней связи – пусть его слышало лишь два человека. – Надо поискать какую-нибудь используемую лесную дорогу подальше от основного шоссе. Чтобы она и просматривалась, и в глаза не слишком бросалась.

– Или сразу через лес, – добавил Рамзан.

Но такой путь был неосуществим, а вот какая-то просека все-таки нашлось. Если она, разумеется, была не подобием предыдущей, по которой без толку проблуждали от погибшей крепости к разрушенному городу. Неясно, были ли это следы старой дороги, или же некто проторил ее гораздо позже войны и катастрофы. Узкая, так что иногда борта БМП раздвигали кусты, – но если ездить верхом, то вполне подойдет. Да и кусты могли вырасти гораздо позже. Во всяком случае, последнее время ее активно не использовали, но вот сколько…

Очевидно, ночевать придется где-нибудь в поле, так никого и не найдя. Вечер-то потихоньку надвигается, и дела придется оставить на следующее утро.

Поворотов хватало, и двигаться приходилось на малой скорости. И уж совсем плохо было с обзором. Видимость впереди порою не превышала сотни метров, по сторонам же вообще то и дело стремилась к нулю. Идеальные условия для засады, – если здесь было кому нападать и если он мог справиться с броней. Пусть не танковой, куда менее прочной, но все-таки…

Так прошло около часа, но вдруг лес справа расступился, и в триплексах показалось большое поле.

Нет, полей по дороге и раньше попадалось много. Заросшие травами с вкраплением кустарников, а порою и с отдельными деревьями, иногда – голые проплешины, на которых не росло вообще ничего, да, наверно, и не могло расти по каким-то причинам, в общем, всякие, какие только можно себе представить. Но это отличалось от всех.

Оно было возделано.

Солнце освещало какие-то злаки, и даже не разбирающемуся человеку было понятно: в природе таких не бывает. Здесь поработали чьи-то руки, обработали землю, посадили семена, старательно пропалывали, холили и лелеяли и скоро явно будут убирать урожай. Если уже не убирают где-нибудь с дальнего конца.

Нет, пока людей видно не было, но это ровным счетом ничего не значило. Услышав шум моторов, любое здравомыслящее существо первым делом попытается спрятаться, вторым – скрытно понаблюдать и оценить опасность. А дальше – затаиться и ждать, когда потенциальная опасность исчезнет, или напасть, или попытаться вступить в переговоры… Благо спрятаться нетрудно. В тех же злаках, например. Или в кустах на краю поля. Те, кто здесь работает, просто обязаны предусмотреть варианты на случай появления нежелательных гостей.

В триплексы никого видно не было. Напрасно разведчики всматривались до рези в глазах, стараясь заметить малейшее колебание колосьев. Михаил осторожно открыл люк, выглянул, словно так мог увидеть больше.

Вокруг властвовали тишина и неподвижность, словно природа сама создала подобное чудо. Лес тоже молчал. Что могут противопоставить местные двум боевым машинам? В лучшем случае нечто легкое стрелковое, бессильное против брони. Да и вообще, зачем сразу настраиваться на худшее? Не обязательно же местные жители в каждом чужаке видят врага!

Михаил перекрестился, вылез из башни и встал во весь рост.

– Эй! Есть тут кто-нибудь? Мы пришли с миром.

Ответа не было. Может, народ здесь был недоверчивым и словам не верил, может, и в самом деле никого не было. Не дневать же и ночевать на возделанном поле, когда на нем не ведется работ! Может, полей этих в округе полно, просто расположены они в таких же отдаленных от основных дорог местах, так что найти их можно лишь случайно? Ну, или убрались люди при виде непонятных машин. Память людская, даже коллективная, не всегда сохраняет былые успехи, а общество порою деградирует. Обычные автомобили давно сгнили, исчезли без следа, у молодежи даже знаний о них может не остаться. Если все силы направлены на выживание…

– Мне кажется, кто-то здесь есть, – тихо произнес выглянувший Рамзан. – Но не уверен. Не привык я к таким местам.

В городе он ориентировался намного лучше. Но на природе разведчики оказались в первый раз…

– Ладно. Поищем лучше их поселение, – решил Михаил.

Ему совсем не улыбалось прочесывать пешим порядком наугад ни поле, ни лес. Тут в любом месте можно устроить засаду, уровень подготовки местных не известен, глупо считать противника хуже себя, а вероятность перехода встречи в схватку высока. Но как раз драться смиренный воин Господа не собирался. Не шайны же поля в Подмосковье обрабатывают! А с исконными жителями предполагался если не постоянный союз, то хотя бы взаимовыгодная дружба. И начинать ее с бессмысленной схватки было верхом глупости. Шайны не могли успеть обработать поле, следовательно, трудились здесь местные. В общем, свои люди, с общими предками и долгое время – общей судьбой.

Теперь поехали совсем медленно, вглядываясь в каждый квадратик почвы. Если не человека найти, то хоть реальный след. Работники обязаны были использовать если не технику, – вряд ли у них имеются какие-нибудь трактора, сеялки и веялки, – то хотя бы тягловых животных. Не на себе же они пахали! Да и телеги для перевозки урожая должны быть: на горбу много и далеко не унесешь.

Еще одну дорогу разведчики нашли. Ею наверняка пользовались, и относительно часто. Можно было разглядеть даже колеи. Не слишком вдавленные: телега много не весит, да и обозы здесь не ходили, раз пора урожая еще не наступила. Но все-таки, если через триплекс порою видно…

Несколько раз казалось, что вдали характерно шевелится растительность. Будто кто-то наблюдал под ее прикрытием за ползущей броней. Только разглядеть таинственных наблюдателей не удавалось. Выскакивать же и ловить по незнакомому лесу – дело неблагодарное.

Поле давно исчезло за подступившими к дороге деревьями. Зато спустя некоторое время слева открылся луг с явно скошенной и потому невысокой травой. На другом его конце даже было некое подобие скирд. И опять – никаких людей вокруг. Наверняка спрятались. Гул двигателей слышно издалека.

Луг тоже остался позади. Дорога в очередной раз вильнула, и Улугбек резко остановил машину. Впереди был завал. Несколько деревьев, явно недавно поваленных, преградили путь. По обеим сторонам простиралась натуральная чаща, и об объезде не стоило и помышлять. Гораздо проще было попытаться преодолеть импровизированную баррикаду, несмотря на риск зависнуть на безобразно сваленных стволах. Или вообще развернуться и поискать другую дорогу. Должны быть и другие пути через лес!

И по-прежнему в триплексах никого не было видно. Хотя теперь не только Рамзан чувствовал, что где-то рядом притаились люди. Но среди таких зарослей спрятаться не проблема – если рядом нет хищных растений, разумеется. Если бы речь шла о прорыве любой ценой, ничего бы не стоило обильно полить все близкие кусты свинцом. Много ли могут противопоставить местные жители паре автоматических пушек в сочетании с броней? Но если у аборигенов есть хоть один действующий гранатомет, ситуация меняется на противоположную. Сжечь в зеленке БМП – раз плюнуть. Пока успеешь среагировать, граната уже ударит в борт. Останется спокойно перестрелять уцелевших разведчиков, выбирающихся наружу. Даже из обычных арбалетов и луков – стрелы убивают не хуже пуль.

Впрочем, за неимением гранатомета вполне можно поджечь машины каким-нибудь коктейлем Молотова. Изобретение давнее и безотказное, лишь бы под рукой была легко воспламеняющаяся смесь. Да и обычные гранаты способны вывести машины из строя. Ближайшие кусты ближе, чем расстояние уверенного броска. Разумеется, бензин в нынешние времена – не меньшая редкость, чем гранатомет. Тот, что не был израсходован во время войны и не сгорел, испарился со временем или выдохся до полной негорючести, а нового не производится. Однако вдруг нашелся склад длительного хранения? Предки были людьми предусмотрительными.

Внутри машин повисло напряжение. Лишь те, кто в десантах, не видели завала, – бойницы не позволяли разглядеть происходящее впереди, – и потому могли считать, что остановка произошла просто так. Извечный вопрос, что лучше: неведение или осознание? Наверно, знать все-таки лучше.

– Что стоим? – спросила Лина у сидящего рядом Дениса. Он вновь покинул место стрелка и не то берег ее от опасностей, не то охранял, чтоб не сбежала.

– Понятия не имею, – отозвался тот.

Он покосился на девушку. Мало ли что можно ждать от пленницы? Неприятностей она доставила уже столько, что казавшаяся когда-то эффектной внешность не играла роли. Дружинник подсознательно ожидал от спутницы очередной подлянки. Сейчас у нее не было никаких колющих и рубящих предметов, ее сабля лежала рядом с Денисом с противоположной от девушки стороны, а его собственное оружие располагалось так, что девушка выхватить его не могла, – но все равно Денис был напряжен.

На всякий случай он посмотрел наружу через ТНПО-170А, прибор для наблюдения за местностью, но ничего подозрительного не заметил. Не считая леса, который был подозрителен изначально и сам по себе, и как место, способное укрыть потенциального противника. Еще хорошо, что за пределами Москвы теоретически не могло остаться биороботов. Тут даже башню повернуть не успеешь.

Михаил приоткрыл люк и, стараясь не высовываться, выкрикнул:

– Во имя Господа! Мы пришли с миром! Есть тут кто живой?

Вылезать он все-таки не стал.

Двигатели продолжали работать на холостом ходу. Лес молчал. Деревья сами не падают, но те, кто устроил завал, пока не решались нападать на боевые машины. Средств для пробития брони в их распоряжении скорее всего, все-таки не было, а открытое нападение сулило неизбежные потери.

– Может, вперед? Должны преодолеть, – Улугбек давно оценил преграду.

– А если по ту сторону уже выкопали яму? Грохнемся – и кранты. А вылезать на разведку что-то не хочется. Лучше сдай назад. Уходим к лугу. Там поищем другой путь.

БМП дала задний ход и вновь застыла. На второй машине поняли смысл маневра, в свою очередь развернулись и медленно двинулись в обратный путь. Теперь развернулась и головная. Но башня при этом зажила независимой жизнью и уставилась назад, за корму. Хотя здесь удобнее было с флангов. И не угадаешь, справа ли, слева…

На нападение неизвестные все-таки не решились. Может, изначально хотели лишь отпугнуть, дать понять, что дальше посторонним хода нет.

Луг был рядом, метров сто лесной дорогой, и вскоре обе машины вышли на открытое пространство. Времена меняются. Когда-то залогом выживания любой брони были укрытия. Сейчас безопаснее было находиться там, где никаких укрытий не было. Противотанковые средства исчислялись единицами, если сохранились вообще, зато вооружение БМП позволяло никого не подпустить вплотную.

Если бы речь шла о возделанном поле, двигаться прямо через него Михаил бы не решился. Не уважать чужой труд – наживать себе врагов. Но трава растет сама по себе, прополками никто тут явно не занимается, потому и нареканий никаких не предвидится. Трава взойдет сама. Не настолько катастрофичен проезд пары машин весом по тринадцать с половиной тонн каждая.

Остановились посреди луга и, не вылезая, стали осматривать лес через триплексы и прицелы. Не бывает так, чтобы совсем не было дорог. Должны быть какие-то просеки, проплешины от старых пожаров, нашествий насекомых, из-за неподходящей почвы, наконец, проложенные людьми. Еще бы понять сразу, какие оканчиваются тупиками, а по каким можно выехать к неведомому, но наверняка существующему поселению! Как бы ни были проворны местные жители, не успеют же они перекрыть все пути! Тем более, что дороги им необходимы самим.

В нескольких местах виднелись проходы между деревьями. Жаль, не получалось разглядеть, что лежит дальше. И в который раз каждый из разведчиков невольно подумал о том, что порою пешком передвигаться намного проще. Только в этом случае наверняка им всем уже пришлось бы сражаться. Да и времени пешая дорога занимает столько…

Ох уж этот выбор при куче неизвестных! Да еще до вечера осталось пара часов, блуждать не хочется. Но и ночевать посреди луга тоже не годится.

Рамзан указал на один из проходов, Михаил склонялся к другому, Улугбек не имел своего мнения. До ближайших зарослей было менее двухсот метров – не расстояние для хорошего арбалетчика или лучника. Но все же монах решил рискнуть. Он быстро выскочил на броню, прыгнул вниз и, стараясь не сгибаться, но в полной готовности немедленно залечь сделал несколько шагов ко второй машине. Теперь от зарослей прикрывал корпус, за которым они собрались впятером. Влад, Петр, Ярополк, Ростислав.

– Что скажете? Куда?

– Может, прежде пешочком разведать? – предложил пластун.

– Подраться захотелось?

– Ну, не обязательно же драться. Главное, до леса добраться, а там как-нибудь проскочим. Судя по всему, местные растения не опасны. Иначе хрен бы местные устраивали такие узкие дороги. Брони у них нет.

Это показалось логичным. Остальное вызывало возражения, начиная с первого пункта. По полю не проскользнешь незаметно: трава отчасти скроет, все-таки вымахала выше колена, однако тут же и выдаст ползущего колебанием стеблей.

– Перехватят, и что дальше?

– Ну, надеюсь, сумеем договориться. Это брони они боятся, а лицом к лицу людям есть, что сказать друг другу.

Михаил отрицательно качнул головой. Не хотелось ему рисковать.

– Но не назад же ехать! – привел еще один аргумент Ярополк.

– Назад мы точно не поедем. Пока.

– За нами наблюдают, – тихо молвил Петр. – Три дерева. Толстое и пара молодых, кусты между ними.

Михаил привычно покосился в указанном направлении так, чтобы там не заметили, что их обнаружили. И лишь тогда осознал нелепость привычки. Пусть сидящие в засаде знают, что их заметили и не стреляют лишь потому, что хотят решить вопросы миром. Потому смиренный воин Господа демонстративно вскинул бинокль и стал разглядывать зеленку.

В самом деле, в кустах на мгновение промелькнуло чье-то лицо и тут же спряталось. Зато другой наблюдатель залег более грамотно, у самой земли, да еще почти скрываясь за деревом, и, похоже, считал, что теперь полностью невидим. Наверное, не представлял, насколько может приблизить картинку хороший бинокль. А ведь еще есть прицелы в башнях, да и Рамзан не зря таскает СВД. Чуточку желания – и местным очень бы не повезло.

Правда, аборигены тоже до сих пор ни разу не выстрелили. А хотя бы простейший лук у них должен быть наверняка. Жест доброй воли или боязнь проиграть?

– Эй! – Михаилу пришлось орать изо всех сил. – Давайте поговорим! Обещаем не стрелять! Мы пришли с миром! Именем Господа!

Но поклоняться можно и сатане, запоздало подумалось ему. Вдруг поминание Бога вызовет желание драки? Только что уж теперь!

– Будьте мужиками! Мы вас видим! Поговорим и разойдемся!

Но на разговоры местные размениваться не хотели, вновь устроив игру в прятки. В бинокль иногда было видно, как наблюдатели осторожно выглядывают то в одном, то в другом месте. Одновременно – не больше двух-трех, вполне возможно, что одни и те же. Но перемещались они в лесу прекрасно. Очень редко когда колебались задетые ветки, а большей частью движения людей происходили незаметно для посторонних глаз.

– Ладненько. Будь, что будет. Проедем еще немного другой дорогой, может, у своего порога говорить научатся. Прикроете тыл, но постарайтесь обойтись без стрельбы. По машинам!

Он возвращался, не скрываясь, и со стороны не было видно вполне понятное напряжение. Так же открыто, старательно неторопливо Михаил вскарабкался на броню и, лишь прикрывая люк, перевел дух.

– Не желают с нами иметь дело, – он улыбнулся, пусть улыбку мог увидеть лишь Рамзан. – Ладненько. Доверимся твоему чутью. Трогаем!

Похоже, чутье Рамзана не подвело и в этот раз. Выбранный им проход практически сразу перешел в дорогу гораздо лучше той, по которой двигались раньше. Этим путем пользовались явно чаще. Местами почва была утоптана так, что на ней не могла вырасти даже трава. Частые повороты говорили о том, что дорога не старая. Кто-то просто следовал удобным путем, обходя то старые и толстые деревья, то какие-то хвойные заросли, а то и яму или холм.

Зато местами лес отступал настолько, что броню освещало низкое солнце. А потом чащоба опять приближалась практически вплотную, и разведчикам становилось не по себе. В сущности, достаточно всунуть между опорными катками бревно, и машина будет обездвижена. Мертвых зон хватает, проделать подобное не так и сложно, если есть решительность и знания.

Очередной поворот, и головная БМП поневоле оторвалась от первой. И вдруг громыхнуло, да так, что машину подбросило. В ушах зазвенело, и все прочие звуки куда-то исчезли. Потянуло запахом пороха. «Двойку» развернуло, а потом двигатель заглох.

В первый момент никто ничего не понял. На том ли они уже свете или все еще на этом? Судя по боли, каждый хоть немного к чему-то приложился, но время окончательного ухода еще не настало.

Хуже всего пришлось Денису и Лине. Танкошлемы на головах остальных хотя бы отчасти смягчили грохот, без них же у сидящих в левом десанте головы загудели сильнее любого колокола. Да еще оба ударились о борт и лишь чудом не потеряли сознание. А вот способность соображать была утрачена, и все дальнейшее дружинник проделывал, вообще не задумываясь и не понимая, что творит.

Стальное чудовище вдруг показалось западней, могилой, и рука сама открыла заднюю дверь, а в следующий миг Денис вывалился наружу, увлекая спутницу за собой. Им руководил лишь инстинкт. Подальше от опасного места, пусть даже затем придется вступить в схватку с любым врагом. О том, что в машине остались друзья, Денис пока не думал. Не был он расположен сейчас к размышлениям.

Буквально в каких-то метрах плотной стеной застыли колючие растения. Как и большинство людей, Денис воспринимал любую зелень как опасность. Однако в живой стене виднелся широкий проход, где ветки достать людей не могли, и дружинник устремился туда. Левой рукой он тянул за собой безвольную девушку, а правая уже привычно выдернула из ножен клыч. Автомат он забыл в десанте, – да и чем тот мог помочь против растений? Разве что листья посшибать.

Если бы не контузия, все произошло бы иначе. Как все кремлевские дружинники, Денис был носителем D-гена и обладал отменной реакцией. Однако сейчас он был не способен адекватно воспринимать окружающее, и то, что в других условиях стало бы пустяком, поводом размять мышцы и продемонстрировать воинское мастерство, теперь сработало иначе.

Денис еще успел заметить, как невесть откуда выскочила пара человек, и почти успел вскинуть руку с клинком. Он забыл о приказе никого не убивать и совсем упустил, что еще кто-то появился с противоположной стороны. Он что-то почувствовал и стал смещаться назад, к девушке, однако в это же мгновение нечто тяжелое опустилось дружиннику на не покрытую шлемом голову, и наступила тьма.

В отличие от напарника, Лина успела хотя бы вскрикнуть. Дружинник еще падал, когда двое мужчин метнулись к ней, и один из них заработал встречный удар ногой в живот. Зато второй совсем не по-джентльменски толкнул находящуюся в неустойчивом равновесии девушку, тут же оказался сверху упавшей да еще и приложил ее затылком к земле.

Ни парень, ни девушка уже не слышали новые взрывы, донесшиеся с в хвоста крохотной колонны, от второй машины…

Взрыв впереди заставил экипаж замыкающей машины мгновенно припасть к прицелам и хотя бы к триплексам. Так получилось, что БМП чуть отстала, до поворота оставалось метров двадцать, и происходящее за ним из-за кустарника разобрать было невозможно.

Слева шелохнулись кусты, последние перед неким подобием сплошного ельника, и оттуда, кувыркаясь в воздухе и оставляя небольшой дымный след, вылетел какой-то предмет, а следом – еще один. Мелькнули силуэты людей. Ничего хорошего бросить нежеланным гостям не могли, но сидевший в правом десанте Кирилл достать метателей через амбразуру еще не мог, а башне требовались секунды для доворота на цель.

Одна из бомб ударилась о лобовой лист, но Ростислав резко остановил машину. Благодаря переднему расположению двигателя, БМП и так всегда клевала носом, а тут вообще качнулась так резко, что бомба слетела вниз. Вторая чуть перелетела, и оба взрыва громыхнули рядом с машиной. Тут же заговорил спаренный с пушкой пулемет. Башня еще не развернулась до конца, но иногда достаточно пугнуть. Под свинцовой строчкой полетели в стороны перебитые ветки, груда листвы и хвои. Кто бы ни прятался в чащобе, после такого приветствия им стало не до швыряния пороховых гранат.

Кирилл добавил пару очередей из автомата. Наугад. Достать он никого не мог, но это было лишнее предупреждение всем, кто прятался в лесу и желал вступить в единоборство со стальными машинами. «Двойка» уже рванула вперед, достигла поворота, чуть проехала и снова тормознула почти вплотную к головной БМП.

Пулемет еще раз щедро прошил кусты слева свинцовым градом. Справа находилась поляна, до ближайших растений – открытое пространство на добрых три десятка метров. Может, место засады и выбрали с таким расчетом, чтобы выскочившим наружу разведчикам было лишь два пути – или прямиком в заросли, в руки ожидающих местных мужиков, или прочь, без всяких укрытий, с шансом получить стрелу или пулю в спину.

Головная бээмпэшка застыла поперек дороги. Правая гусеница слетела, но ни дыма, ни огня не было. Зато имелась открытая дверь десантного отделения, и хорошо еще, что рядом не валялись тела разведчиков.

Но где они тогда? Открыли дверь и теперь готовятся встретить противника автоматными очередями? Так ведь автомат лишь у Дениса, а Лина вообще не вооружена. И что с остальными? Отсутствие пожара ни о чем не говорит. Подрыв снизу и не должен поджечь машину, если заряд не кумулятивного действия, однако дел наделать может.

Пулемет щедро обработал заросли. Ответа со стороны местных не последовало, очень уж убедительным был аргумент разведчиков. А тут еще шелохнулась башня первой машины, развернулась в сторону засады, и заметивший это Петр выдохнул. Значит, хоть кто-то в машине жив.

– Прикройте! – Петр откинул люк и с неожиданной для его тела сноровкой выскочил наружу. Да еще прихватил с собой неизменный ручной пулемет. Это без штанов оказаться в подобных местах не страшно, а вот без оружия…

С места старшего стрелка вылетел Ярополк, спрыгнул, перекатился и мгновенно оказался на ногах. Из десанта выскочил Кирилл. Даже дверь за собой захлопнул. Вместе так вместе. Так куда легче выживать в незнакомой обстановке.

Башенный люк подбитой машины открылся, и появилась голова Михаила. Смиренный воин Господа еще не отошел от контузии, и потому вид у него был немного очумелый.

– Что? – выкрикнул он.

– Живы? – почти одновременно спросил Петр.

– Что? – переспросил Михаил. Он еще плохо слышал после взрыва.

Пришлось повторить вопрос.

– Кажется…

– Вам гусянку сбили.

Находясь в машине, повреждений не увидишь.

– Дениса нет. И девки, – Ярополк успел заглянуть в пустой десант.

– Как нет? Где они?

– Выскочили, наверное. Вытащить их не могли. Да и не успели бы.

– Вы не по ним, случайно, палили?

– Хочешь сказать, это Денис в нас гранаты швырял? – отмел обвинения Петр.

– Я мигом! – Ярополк уже сорвался с места. Автомат он перебросил в левую руку, а в правой оказался меч.

– Петр! – бросил одно слово Михаил, и его старый напарник двинулся за пластуном. Сам-то начальник чувствовал себя еще не очень.

Кирилл чуть подумал и присоединился к крохотной поисковой группе.

Первоначальный путь пропавших вопросов не вызывал. В зеленой стене был проход, и больше идти им было некуда. Не через заросли же ломиться! Зачем их понесло наружу, пока было не важно. Или Ярополк не прав и местные сумели вскрыть БМП и вытащили находившихся в десанте? Вряд ли. Разве что Денис был без сознания.

Проход был коротким, в несколько шагов, а затем круто загибался в сторону. Но для разгадки дальше идти не требовалось. Пока Ярополк был один, он больше всматривался в заросли, – местечко для засады было подходящим. Но едва сзади объявился Петр с пулеметом, пластун нагнулся, едва не нюхая землю, потом выпрямился, оценил ближайшие растения и вздохнул:

– Здесь их взяли. С двух сторон затаились. Ну а Денис наверняка был не в себе, и пока заметил одних…

– Убили?

– Крови нет. Оглушили наверняка. Хотя кто знает? – Ярополк прекрасно понимал, что отправить человека к предкам можно и без пролития крови. Хороший удар по темечку, а то и по шейным позвонкам – и душа отлетает в рай. Но зачем брать с собой трупы? На мясо? Конечно, тоже вариант. Особенно для нео, если они здесь водятся. Вот только настолько хорошо продумать засаду мутанты вряд ли сумели бы. Пороховые гранаты могли быть им знакомы, но изготовить самостоятельно мину и взрыватель к ней нео было не по силам.

– Не повезло, – прокомментировал подошедший Кирилл.

– Ну, положим, мы еще посмотрим, кому не повезло, – Ярополк окинул взором окрестности. Было в его взгляде нечто очень нехорошее.

Единственное, что удерживало пластуна от немедленного поиска нападающих, – привычная боязнь любой зелени. Очень уж многие растения в Москве несли угрозу любым существам из плоти и крови, и внушить себе, что раз аборигены здесь ходят свободно, значит, ходить может любой, было нелегко. Тем более, что растительные хищники по дороге несколько раз попадались, но вреда броне нанести не могли.

– Им язык нужнее, чем пара трупов, – вставил веское слово Петр. – Раз большего сделать не смогли.

– Язык, говоришь? – переспросил пластун. – Ну, язык бы нам тоже не помешал.

– Вы о чем? Язык нужен, да? – подошел Рамзан со снайперской винтовкой в руках.

– Ты зачем? У машин кто-нибудь остался? – возмутился обычно спокойный Петр.

– Остались. Кстати, идите с Кириллом к ним. Поможете новые траки вставить. Ночь скоро. Ночевать в лесу хотите, да? А мы пока прошвырнемся вдоль кромки. Столько патронов израсходовали и никого не задели?

Времени на препирательство не было. Скоро солнце опустится к горизонту, а под прикрытием деревьев темнеть начнет раньше, чем на открытых местах. Всю ночь в БМП посреди леса не просидишь, а до безопасной лужайки без гусениц не доберешься. Да и спасать своих надо. Или следы искать, или человека, который знает, куда могли утащить пленников. И все обязательно делать быстро. А для этого полезно разделиться.

– Ладненько, – вымолвил свое обычное Михаил, выслушав вернувшихся. Он ничем не выдавал отношения к случившемуся. – А местные не лыком шиты. И обогнать нас сумели, и мину сварганить. Не всегда же она тут стояла! Еще хорошо, что порох у них только черный, да и подрыв был правый. Хотя, кажется мне, это другая группа. Первые-то больше предупреждали, а драку не затевали.

Здесь уже шла работа. Оружие у всех было под рукой; кроме того, Влад так и остался в башне второй машины. Но заросли слева были настолько близки, что умелые воины могли подкрасться вплотную. Главное – суметь не выдать себя ни единым звуком. Засаду-то организовать легче. Рев двигателей внутри стальных коробок перекрывал любые наружные звуки, кроме взрывов, стрельбы и тому подобного грохота.

Трое трудились, трое охраняли, непрерывно всматриваясь в чащобу, да еще напрягая слух в моменты, когда Кирилл не размахивает кувалдой. Однако лес помалкивал. Не шевелились ветки, не летали птицы, лишь какие-то насекомые иногда пролетали по неведомым делам. Но насекомые были небольшими, не в пример попадавшимся в городе мутантам, а птиц видеть и не хотелось. Как выпорхнет крылатая и зубастая дрянь!

Петр вскинул пулемет, но со стороны прохода донесся голос Рамзана:

– Свои! Принимайте гостей!

– С каких пор ты гостем у нас стал? – сварливо спросил оторвавшийся от работы Ростислав.

Все предлог для небольшой паузы. Возня с техникой – дело тяжелое, хотя и благодарное. Ты машине уход и ремонт, она тебе – возможность спокойно ездить там, где иначе пришлось бы топать на своих двоих.

– Я – нет, но этот чем не гость, да? – Рамзан кивнул на молодого широкоплечего парня, которого волок за собой Ярополк.

Вид у пленника был неважным. Прямо поверх левой штанины намотана тряпка, уже пропитавшаяся кровью. Каждый шаг давался парню с видимым трудом. Пот так и бежал по грязному лицу, один глаз уже оплывал гематомой. Правая рука безжизненно висела и тоже была обмотана тряпкой. Кровь запеклась в спутанных непокрытых волосах. Зеленая в разводах рубаха порвалась в нескольких местах. Никаких доспехов у пленника не было, не было при нем и оружия.

– Гость, – согласился Михаил. – И не простой, а желанный. Даже жалко, что один. Мы готовы и компанию принять.

– Они вдвоем раненого тащили. Мы им помощь предложили, а они вместо благодарности в драку кинулись. Вот его напарник на мой кинжал и напоролся. Горячий, спасу не было. Я уже кинжал и так прятал, и этак. Так было, да? – повернулся к пленнику Рамзан.

До ответа парень не снизошел. Он угрюмо взирал на разведчиков и старался держаться мужественно.

– А раненый?

– Он уже мертвый был, да? Пуля прямо в живот угодила. Видно, отмучился перед нашим появлением. Но больше пострадавших мы не видели. Наверно, остальные удачливее оказались.

– Ладненько. Перевяжите его получше, мазью воспользуйтесь, да дайте глотнуть чего. В округе еще кто есть?

– Не видели. Похоже, никого. Если подальше… А того, видит аллах, я серьезно убивать не хотел.

Вновь послышались размеренные удары кувалды. Хорошая вещь – сноровка. Во второй раз ремонт гусеницы шел быстрее, хотя тогда она была целой, а сейчас – порванной. Но когда есть запасные траки…

– Ты потерпи. Сейчас починимся и доставим тебя прямиком до дома. Лекаря, надеюсь, у вас есть? – спросил Михаил у пленного.

Тот лишь засопел, опять не снисходя до ответа.

– Что видели? – пока Рамзан занимался перевязкой, смиренный воин Господа кивком отозвал Ярополка в сторонку. Но и спрашивая, он не забывал зорко следить за окрестностями.

– Ну, натоптано порядком. Десятка два их было точно. Плюс-минус человек пять. Но зацепило, кажется, лишь одного. Прочие разошлись в разные стороны. И кто и куда увел Дениса и девку, не понять. Мы и этих едва догнали.

– Оружие какое?

– Мечи. Но грубоватые, и сталь не очень. У одного был лук, тоже простой. Мы тащить трофеи не стали, чтобы руки не занимать. А одеты не в доспехи, а в такую вон зеленую одежду. Зато прятаться в лесу легче. А что есть у сбежавших, сказать не могу.

Михаил покосился на парня. На полноценный камуфляж его наряд не тянул. Самодельная подделка, только непонятно, чем красили.

– Ладненько. Интересно – это те же самые, которые засеку сварганили, или другие? Что-то мне подсказывает – не те. Не успели бы они так быстро все местные дорожки перекрыть. Там деревья повалить, тут мину закопать. Может, тут поселений гораздо больше одного. Жить они должны тут неподалеку. Вон как защищают владения!

– Сейчас спросим, – хмыкнул пластун. – Немного времени до темноты еще есть. А способы разговорить существуют разные.

– Однако добрые все-таки лучше. Если с нашими ничего не сделали, то и воевать нам с местными незачем. Поговорим, узнаем, что надо, даже сами что-то можем рассказать. А потом потихоньку двинем дальше. На шайна парнишка не похож.

– Какой шайн? Они ругались в драке по-нашему. Эти точно свои. Такие же, как мы с тобой.

– Тем более. Надо обойтись без всяких экспресс-допросов. Кровь уже пролилась, и лучше остановиться, пока не стало поздно.

– Все, – известил Улугбек. – Можем ехать.

Оставался вопрос: куда?

– Что скажешь? – Михаил шагнул к пленному. – Мы же кричали, что пришли с миром. Зачем вы на нас напали?

– Тут это… – после перевязки парень все-таки решил заговорить. – Вы по нашей земле ехали. Прямиком к нам.

– И все? Мы же не жить рядом с вами собрались. Проехали бы, и больше вы нас не видели бы. Разве на обратной дороге, – вступил в разговор Ярополк.

– Вы же ногинские, – как нечто ужасное сообщил пленник. – Больше ни у кого такой техники нет.

– Почему же обязательно ни у кого? Не все война уничтожила. Если хорошенько поискать… Вообще-то мы московские, – сказал Михаил. – Из бывшей столицы.

Он сразу же отметил факт, что в здешних краях имеется как минимум один город, сохранивший технику. Как и то, что пользуются ногинские ею явно не на благо окружающим. Но, судя по карте, расстояние до Ногинска по нынешним временам было немалым, и вопрос с ним пока откладывался. Сейчас были дела куда важнее.

– Из Москвы вообще всегда вылезает только ужасное. Мутанты, чудовища… – парень передернулся. – Пока завалишь… Сосредоточие зла там.

– На мутантов мы вроде бы не похожи. Да и на чудовищ тоже. Или с твоей точки зрения?.. Откуда ты, кстати?

– С Пригорка.

– Ладно хоть не с бугра, – не очень понятно прокомментировал Михаил.

– Это… Город наш так называется.

– Что ж, нормальное название. Зовут тебя как?

– Антоном. Вы это… Прямо к нам ехали. Надо было остановить, – повторил пленный.

– А поговорить уже не интересно? – поинтересовался Михаил. – Надо сразу мину ставить? Ладно, когда засеку сделали…

– Какую засеку?

– Значит, тут еще кто-то есть? Другая группа ваших или вообще другое поселение?

Выяснилось, что поселений в округе было несколько, и к ближайшему как раз вела дорога неподалеку отсюда. С засекой, скорее всего, постарались соседи. Большая часть урожая убрана, лишь до некоторых полей еще не дошли руки, многие уже со страхом ждут ногинских, которые требовали себе третью часть под страхом применения силы. И, главное, как раз обещали приехать за долей примерно в это время. Вот каждый и старается не пропустить чужаков, остановить их любыми способами. В идеале – без боя, все-таки перевес на стороне пришлых, но в крайнем случае…

Михаил припомнил пройденный путь. Действительно, многие поля были убраны, просто разведчики как-то не задумались над этим фактом, решили, будто это короткая разновидность травы. Искали рукотворные сооружения в виде домов и крепостных стен, а о том, что руки надо прикладывать к выращиванию растений, как-то забыли.

– Ладненько, Антон. Нападать на вас, грабить, захватывать и прочее мы не собирались. Требовать какую-то долю от трудов ваших – тем паче. Слава богу, прокормить себя мы пока способны. Нам надо лишь поговорить с вашими главными. Причем это и в ваших интересах. Обменяться информацией, может, наладить какую-то торговлю, но это уже так… Теперь – попутчиков выручить. Больше ничего. Вот если не отдадите – тогда будем их выручать иными методами. Мы своих не бросаем. Или ты нам помогаешь, или сами найдем. А поселок ваш… Так нам внутрь и не надо…

Спрятаться было негде. Но кто знал, что место заточения находится в тесно застроенном и весьма населенном городе? Недавние пленники поняли это почти сразу, когда Денис умудрился голыми руками тихонько оторвать пару досок у дальней стены и первым выскользнул наружу. Впереди, возможно, ждала опасность, и не годилось пропускать перед собой спутницу.

Беглецы оказались в напоминавшем щель переулке между глухими стенами сараев, примерно таких же, как тот, который служил им тюрьмой. Переулок чуть извивался, и куда он выходит, отсюда было не видать. Однако вряд ли он был длинным, не огромным же был город. Гораздо хуже было то, что с обеих сторон слышались неразборчивые голоса. Однако тревоги пока не звучало, хоть это радовало. Кто-то просто беседовал на ходу. Но встреча с горожанами, пусть и миролюбивыми, не входила в планы Дениса. Проще было бы вообще не выбираться из сарая. Друзей в городе у них быть не могло. И не только друзей, но и просто сочувствующих. Мало того, что пленников принимали за кого-то другого, так и к Москве относились без малейшей симпатии. Значит, надо выскользнуть из города так, чтобы никто не заметил.

Поселение наверняка обнесено стеной, иначе его жителей давно бы сожрали даже не жуки-медведи, а самые обычные хищники вроде крысособак. Такие рукотворные преграды надо преодолевать в темноте, когда есть шанс остаться не замеченным охраной. При дневном свете стражники или немедленно займутся ловлей беглецов, или без всяких затей утыкают их стрелами. До наступления ночи оставалось совсем немного времени, вот только надо было где-то переждать, да так, чтобы никто не сумел найти.

На побег Денис решился под влиянием мгновенного чувства. Не желал он оставаться пленником. А тут еще Лина в очередной раз упрекнула: мол, что ты за воин, если попался врагам так легко, а теперь еще и вступаешь в переговоры? Даже если свои их найдут, пленники послужат хозяевам разменной монетой. Зачем создавать спутникам проблемы? Вот и не выдержал дружинник. Лишь сейчас он задумался: а надо ли было так поступать, если неизвестно, что делать дальше? Ни плана поселения, ни представления, куда идти, если вопреки всему им удастся оказаться на воле, за стенами. Где теперь разведчики? Что делать прямо сейчас? Направо пойдешь – на улице окажешься, заметят, придется драться. Налево – то же самое. Сколько бы тут ни жило народу – они наверняка знают друг друга в лицо, и уж чужаков вычислят мгновенно. Денис сразу заметен шириной плеч, а уж на красивую девушку обратит внимание любой. А идти вдвоем против всех – гибель.

– Что теперь? – девушка не сводила с Дениса глубоких карих глаз, и было во взгляде столько доверия к мужчине, что и без того широкие плечи разворачивались, мышцы наливались силой, и даже головная боль пропала.

– Затаиться надо до темноты, – все-таки остатков соображения дружинник не утратил. – Уже вечер, немного нам перетерпеть. А с темнотой как-нибудь проскользнем.

О том, что будет в случае успеха, он старался не думать. Шансы минимальны, – есть ли смысл преждевременно ломать голову? Вариант один: искать своих, а где…

Он прошел чуть в сторону, присмотрелся, кивком подозвал Лину.

– Залезем на крышу, попробуем немного пройти верхом, – и без дальнейших слов подхватил девушку, приподнял так, что та могла дотянуться до нависающего карниза, перехватил поудобнее и подсадил еще дальше.

Лина вскарабкалась довольно ловко, и лишь теперь Денис запоздало подумал: а если она исчезнет? Сколько раз разведчица шайнов уже пыталась скрыться от них – почему бы не воспользоваться случаем? Уж ей здесь даже в худшем случае ничего не сделают. При эффектной внешности женщина всегда найдет защитника, пусть для того, чтобы затем покинуть и его.

Подсадить дружинника было некому, да он и не нуждался в помощи. Прыжок, пальцы уцепились за край кровли, подтягивание, и вот он уже наверху. Вопреки опасениям, девушка ждала. Она почти лежала на крыше, словно собиралась помогать напарнику и тянуть его вверх. Да дружинник лучше бы провалился, чем принял помощь! Но все равно было приятно. Вдруг последние приключения чему-то научили строптивую спутницу?

И еще приятнее было от сознания правильного выбора. От облюбованного сарая до следующего было полшага, дальше раскинулась очередная постройка. Понятно, весь город поверху преодолеть вряд ли удастся, все-таки строения идут не сплошняком, между ними пролегли улицы и переулки, и есть риск, что шаги услышит кто-то внутри. Однако кто мы без надежды на лучшее?

Двинулись молча. Несколько хозяйственных построек, затем – жилой дом, осторожный переход на его крутую крышу, затем опять сарай… Недостаток места в городе играл беглецам на руку. Строения стояли плотно, еще ни разу не пришлось прыгать с одного на другое. Все-таки при прыжке без шума обойтись тяжело. Вот перебраться таким макаром через улицу будет уже нереально, а пока…

Пока беглецам удалось уйти сравнительно далеко, строений так на дюжину. Но потом путь преградила улица, и пришлось отшатнуться, залечь за обратным скатом крыши, а затем чуть вернуться туда, где кровля была более покатая и сулила хотя бы относительное укрытие от взглядов.

Внизу звучали голоса. Люди гуляли, пользуясь тихим вечером и приятной погодой, никаких следов признаков тревоги Денис пока не замечал. Любая тревога – это неизбежная суетня, беготня, крики и окрики, а не степенные прогулки и даже не торопливый шаг по каким-то общественным или личным делам.

Пока оставалось лишь ждать. Небо уже заметно посинело, солнце закатилось за низко повисшее у горизонта облако, а может, уже и за лес. Скоро на мир опустится темнота, а с нею неизбежно закончатся гулянья и массовые перемещения людей по городу.

– Эй, гуляки! – окрик заставил беглецов вздрогнуть. – Вы, вы! Полазали и хватит. Валите-ка сюда!

Может, Денис и попытался бы рвануть прочь от стоявшего через пару крыш мужчины, но рядом с блюстителем порядка застыли еще двое, красноречиво направив арбалеты на кремлевского дружинника и разведчицу шайнов.

– Нормальные люди ходят по земле, – послышался голос с другой стороны. Там тоже появились преследователи. – Сами слезете или помощь нужна?

Эх, был бы при себе автомат! Да хотя бы обычный арбалет и несколько болтов к нему!

Первый голод был утолен, и сидеть за столом стало вроде как и не обязательным. Кое-кто из горожан вставал, подходил к друзьям и знакомым, коротко разговаривал с ними и лишь затем возвращался на место. У разведчиков знакомых здесь не было и быть пока не могло, а между собой обмениваться полученной информацией было пока рано. Сначала надо накопить ее.

Лишь Лина все косилась на Кирилла, восседавшего в окружении женщин и явно пользовавшегося вниманием соседок. В конце концов она не выдержала, поднялась и двинулась к спутнику по былым скитаниям.

– Спасибо! Я была уверена, что ты меня найдешь, – фраза прозвучала чуть громче, чем если бы была предназначена лишь для ушей киборга. Пусть знают, что ничего никому больше не светит!

– Михаила благодари. Он тут старший.

– А я хочу тебя, – объявила Лина.

Она явно ждала расспросов и сочувствия, но вместо этого Кирилл сказал:

– Не надо было из машины вылезать. Ведешь себя…

– Меня Денис вытащил. После подрыва. Я ничего не соображала.

– И ему тоже. Лишние проблемы. Словно больше делать нечего! – в тоне было больше равнодушия, чем возмущения.

Соседки Кирилла по столу оценивающе взглянули на Лину. У них были весьма серьезные преимущества. Все-таки, странствия имеют весьма существенные минусы. Даже помыться в скитаниях толком негде. Потому разведчица шайнов проигрывала за счет грязных, порядком спутанных волос, потеков на лице, замаранной одежды. Справедливости ради, интереса Кирилл не проявлял ни к кому.

– А почему ты говоришь о себе «смиренный воин»? Разве воин бывает смиренным? – в глазах соседки Михаила сияли веселые искорки.

– Смиренный воин Господа, – поправил ее разведчик. – Так у нас принято обозначать монахов. В бою ни о каком смирении речи нет, но жизнь не ограничивается сражениями. Просто Господь в данный момент ждет от всех, чтобы они были воинами и сражались за возрождение человечества.

– Ты – монах? Но я слышала на уроках, что монахам многое было нельзя.

Вот так из случайных фраз и черпается информация. Например, о том, что в городе тоже имеется подобие школы. Ничего удивительного. Общество обязано передавать из поколения в поколения хотя бы минимум знаний, чтобы не выродиться. И из общей истории тоже. Сколько правды в уцелевших крохах памяти – вопрос иной. Но все-таки…

– Это было очень давно. Еще до последней войны. А потом многое переменилось. Например, при ограниченном количестве уцелевших людей нам просто грозит вырождение. Потому никакого целибата, – улыбнулся Михаил и, видя, что словечко оказалось непонятым, пояснил: – Никакого обета безбрачия на данном этапе быть не может.

– Это радует, – многозначительно отозвалась Татьяна. – Не хочешь посмотреть, как мы тут живем? Я могла бы показать тебе свою комнату. Это здесь же, в этом доме. Я – племянница мэра.

– Комнаты, наверно, везде одинаковы… – неопределенно протянул смиренный воин Господа.

Он как раз смотрел на Лину, застывшую рядом с киборгом.

– Разве? Вот в твоей что?

– А что там может быть? Кровать, стол… Личных вещей у нас немного. Одежда да оружие. Больше ведь и не надо.

– Как? – Татьяна удивилась вполне искренне. Следовательно, ситуация здесь несколько иная, и какая-никакая личная собственность водится.

И тут где-то далеко послышались выстрелы. Город маленький; в зале гудели голоса, но пулеметная стрельба пусть и не перекрыла их, но все-таки была слышна.

Грохот почти сразу умолк, но в зале уже все переменилось. Разведчики дружно вскочили. Горожане – тоже, но для них стрельба была явно неожиданной, и они чуть опоздали в сравнении с гостями.

– Что-то случилось! Мы к машинам!

При всей неожиданности пальбы местные явно сообразили, что именно происходит сейчас за воротами крепости. Не меньше половины мужчин попытались наброситься на гостей, но предостерегающе щелкнули предохранители на оружии, и стволы уставились на хозяев в упор.

Это подействовало отрезвляюще. Лишь кто-то не то самый храбрый, не то самый глупый почти схватился с Петром. Однако монах даже стрелять не стал, а просто двинул храбреца прикладом пулемета. Нападающий отлетел, сбил по дороге пару товарищей и тяжело рухнул на стол.

– Стоять! – Михаил уже поймал в прорезь прицела Евграфа. – Малейшее движение – стреляем!

Ему поверили. Мэр сделал было шаг в сторону, чтобы укрыться за широкой спиной кого-то из своих людей, но взгляд монаха был настолько красноречив, что городской глава застыл на месте.

– Ваши стараются? Отвечать быстро!

– Какие наши? У нас такого оружия нет, – мэр старательно отводил глаза в сторону. – Может, значит, объявилось у крепости что-то?

Выстрелов пока больше не было. Да и вариант с нападением из леса не исключался. Вот только попытка навалиться на гостей здесь… Если ничего не планировали, вряд ли стали бы пытаться схватить недавних соседей по столу. Тем более – так, скопом… Проделать это могли бы и раньше. Или хотели полностью усыпить бдительность, а лучше – разлучить? Пошел посмотреть жилище Татьяны, а там у дверей получил по голове чем-то тяжелым – и проблема решена. Не зря же возле каждого разведчика сидели женщины!

– А здесь и сейчас? Или померещилось, будто мы тоже некие чудовища? – усмехнулся Михаил. – Может, все гораздо проще? Захотелось получить наше оружие, а вступать в открытый бой и нести потери как-то боязно?

Остальные разведчики уже собрались рядом с командиром небольшой и плотной группой. Даже Лина. Хозяева, и мужчины, и женщины, в большинстве своем тоже успели обнажить кто меч, а кто – более удобный в схватке на ограниченном пространстве кинжал или нож. Вид вооруженной толпы сам по себе говорил в пользу недобрых намерений горожан. Иначе клинки-то зачем?

– Сейчас мы прихватим на всякий случай кого-нибудь из вас и пойдем прочь из города. Как выйдем за ворота и сядем в машины – сразу отпустим. Мы – мирные люди и конфликтов не ищем. Да и нет пока причины начинать войну. Нас без того на планете немного осталось. Но если кто-то попытается напасть, надеюсь, не надо говорить, что будет?

И вновь снаружи загремели выстрелы. Теперь уже – автоматные. Все в зале невольно напряглись. Затем басовито рявкнула пушка, явно из тех, которые стояли на стенах. Они что, всерьез подумали, будто такой можно подбить боевую машину пехоты?

Судя по лицам хозяев, пушечный гром являлся новостью даже для них. В шуме никакого интереса не было. Понятно, что захват гостей планировали осуществить без звуков и лишних тревог. Отвлечь внимание, а там прирезать или захватить в плен, – все-таки по нынешнему малолюдству любого человека можно приспособить к делу, – но главное – тихо. И уж палить из пушки в любом случае дело излишнее.

Но толку в догадках и предположениях, если надо как можно быстрее выбраться из города и оказаться рядом с друзьями?

В заложники Михаил отбирал людей сам. Исключительно мужчин, начиная, разумеется, с мэра. Не женщин же подвергать опасностям! И не столь важно, что некоторые из представительниц противоположного пола готовились если не напасть сами, то содействовать нападению. Пусть это останется на их совести, если она есть. А нет – так хоть в памяти.

Дверь открылась, и в комнату едва не влетел запыхавшийся парень. Заметил расстановку сил и невольно застыл.

– Что? – мэр понял, что вопрос прозвучит в любом случае, и предпочел задать его сам.

– Там стая крысособак. Все, кто оказался наружи, отбиваются. Мы вылазку готовим в помощь.

Судя по расстоянию до ворот, все уже должно было закончиться. Вон и автоматные выстрелы умолкли. Расстреляли по магазину или чуть больше на брата. А вот броня в действие так и не вступила. Следовательно, если посыльный не врет и стая напала на людей, дело дошло до рукопашки. Темнота, поле со злаками, – в таких условиях проворонить приближение зверей нетрудно.

– А вы нас подозревали! – сразу переиначил донесение мэр. – Мы к вам со всей душой, людей, значит, специально за ворота послали, чтобы гостей дорогих накормить, а вы сразу за оружие, и еще хорошо, что стрелять не стали! Там, между прочим, мой сын!

– Нечего было набрасываться, – веры Евграфу не было. Даже если первые выстрелы сделали по хищникам, это еще не означало, что аборигены Пригорка испытывают к гостям только любовь. Обычная накладка. – Пошли, посмотрим. Пока все остается в силе.

Михаил уловил взгляд Татьяны. Женщина смотрела на него так, что поневоле захотелось еще шире расправить плечи, стать выше ростом, а то и совершить какую-нибудь глупость. Поверить мэру, например. Но только здесь была особа более привлекательная, от которой подобного взгляда не дождешься. И монах предпочел просто подмигнуть. Мол, в других условиях…

И тут послышался характерный голос пушки БМП.

– Пошли быстрее, – Михаил подтолкнул мэра к двери. Левую руку он держал у Евграфа на плече, как бы предостерегая от глупостей, а правая привычно покоилась на рукояти автомата. Но мэр и сам торопился, и на лице его была написана явная тревога.

Народ в переходах здания шарахался в стороны, освобождал дорогу. Вопреки опасениям, никаких эксцессов не случилось. Но оставался еще путь по городским улицам, тесным, со множеством удобных мест для обстрела нежелательных пришельцев. Взять те же крыши, например. Как решит некий кандидат на верховную должность заодно избавиться от удачливого конкурента!..

С наступлением темноты улицы опустели. Разведчики и десяток отобранных в заложники хозяев едва не бежали в сторону ворот. Хорошо, что такие города по определению не могли быть большими. Стены поневоле ограничивают внутреннее пространство, а чтобы увеличить охраняемый периметр, требуются лишние воины. Защищают не стены, а люди, которые могут их занять.

Выстрелы давно прекратились, только тишина так и не наступила. Впереди звучали голоса, но слов пока было не разобрать. Но расстояние быстро сокращалось, уже видны были ворота и столпившиеся у них люди. Затем толпа забурлила, раздалась, и навстречу разведчикам вынырнуло несколько человек, тащивших тело. Следом – еще одна такая же группа.

– Что?! – с откровенной тревогой выкрикнул Евграф.

– Они жука-медведя завалили! – со смесью восторга и удивления выкрикнули из толпы. – Из своей машины!

– Говорили – крысособаки… – не понял мэр.

– Прежде была стая, а потом пожаловал жук. Как раз у нас отряд на помощь выскочил. Думали, все и всем…

– С сыном что, болваны?! – не сдержался Евграф.

– Жив Изяслав. А так есть и убитые, и раненые.

Мэра было не удержать. Он пер наружу не хуже танка, и горожане едва успевали дать ему проход. Ни о каких заложниках не шло и речи. В толпе все перепутались настолько, что разведчики упустили недавних подопечных, хотя те и не пытались скрыться.

Пространство с другой стороны ворот освещали факелы. Но пламя было коварно. За пределами круга тьма становилась гуще, и едва можно было различить силуэты двух бронированных машин и столпившихся там людей. Кто-то явно спешил к крепости, кого-то, вроде бы, тащили, однако подробностей было не разобрать. Еще несколько факелов освещали место рядом с машинами, но от ворот были видны одни маячившие там силуэты.

Кто-то из факельщиков присоединился к спешащей вниз группе, – так можно было не бояться споткнуться на колдобине. Навстречу попадались те, кто нес пострадавших, однако Евграф даже не смотрел, кого именно несли. Разведчики – тоже. Они в городе никого не знали, а их товарищей нести бы никто не стал. Точнее, их бы просто не отдали, предпочтя заняться врачеванием самостоятельно. Однако мертвых и раненых было много, не меньше десятка.

– Изяслав! – выкрикнул мэр.

– Здесь я, отец! – отозвались из темноты.

Спустя полминуты они встретились. В свете факела появилось лицо молодого мужчины. Оно было потным, глаза сверкали от возбуждения.

– Живой, значит! – Евграф обхватил сына, прижал к груди, а потом отстранился и стал внимательно вглядываться, словно ища следы ранений. – Я тут места себе найти не мог, уже подумал…

– Повезло! – ответил Изяслав. – Был момент, когда думал, не отобьемся. Хорошо, гости крепко помогли. Без них вообще все бы полегли…

Он явно забыл, что без гостей горожане вряд ли вылезли бы наружу, а с высоты стен никакие стаи не страшны. Жук-медведь – другое дело. Однако, раз крепость до сих пор цела, не настолько могуч и он. И ни слова о том, были ли какие-то трения между людьми, одни из которых жили здесь уже долго и считали это место домом, другие же явились случайно и непрошено. Позади Изяслава возник улыбающийся Улугбек, с чувством хлопнул сына мэра по плечу.

Ничто не сближает воинов так, как бой против общего противника.

– А…

– Ты про жука? – понял Изяслав. – Его из пушки разнесли. Мы уже убежать не успевали, раненых не бросишь, думал, все, придется тут лечь, а твари хватило пары очередей. Даже представить себе не мог, что ее можно свалить так легко.

– Вообще-то еще попасть надо, – подмигнул Улугбек. Он шагнул в сторону, и Михаил сразу обратил внимание на хромоту механика-водителя.

– Зацепили?

– Ерунда, царапина. Там не столько крови, сколько синяк. Меня уже Влад перевязал.

Лишь сейчас все увидели, что прямо поверх штанины лежит камуфляжный бинт. В темноте замечаешь лишь контрасты.

– А вот Ростиславу досталось больше. Он с собакой в обнимку покатался мал-мал. Ничего важного не задето, но кожу поцарапали, – добавил Улугбек.

– Где?! – но Михаил уже понял сам. По другую сторону бээмпэшки горел факел, и наверняка Ростислава перевязывали там.

Ростислав сидел почти вплотную к гусенице. Он был обнажен по пояс, рядом лежали вещи. Лишь автомат разведчик на всякий случай так и не выпустил из рук. Факел держал молодой горожанин, а рядом склонилась какая-то девушка и тщательно обмывала раны влажной тряпочкой. Целый ворох тряпок, темных, окровавленных, уже валялся рядом.

– Потерпи, скоро перевяжем, и все будет хорошо, – донеслись тихие слова девушки.

– Вот, угораздило, – Ростислав сразу заметил появление своих.

– Угораздило его! Внимательнее надо быть. Мазь подайте.

– Он меня спасал, – девушка сказала это так, словно Михаил на самом деле распекал нерадивого подчиненного и тот нуждался в защите.

– Охотно бы поменялся с ним местами. Помочь такой прелестной девушке… – с неожиданной галантностью ответил смиренный воин Господа.

Но спустя мгновение посмотрел на Лину – в отблесках факелов толком не разобрать, с каким именно чувством. Да и не заметил этого практически никто.

Между тем Петр успел слазить в машину и извлек небольшой горшочек с мазью.

– Держи.

Пока Михаил медлил, девушка с неожиданным проворством схватила сосуд, вскрыла крышку и лишь тогда выжидающе взглянула на разведчиков.

– Ее надо втирать в раны. Затягиваются если не моментом, то весьма быстро. Полезная штука в дороге. И не в дороге тоже. Пощиплет немного, так то ерунда.

Местные, как оказалось, были не робкого десятка. Небольшая группа с факелами уже направилась в сторону убитого монстра.

– Петр, сходи с ними. И Влада с собой возьмите. И гранатомет на всякий случай, – Михаил вел себя так, словно никакого конфликта с горожанами не было. Но и тем сейчас было не до нападений на разведчиков.

– Вы это, значит, – словно в подтверждение появились Евграф с сыном. – Не держите зла.

Вид у мэра был чуть смущенный.

– Мы и не держим. Зачем держать всякую гадость? – улыбнулся Михаил.

– Ну вот и ладненько. Кто старое помянет, тому глаз вон и нос набок.

– Чудовища навещают нас нечасто, – вставил Изяслав. – Крысособаки, те иногда нападают, но подальше от крепости и почти исключительно на одиночек. Мы на них порою облавы устраиваем, чтобы работать в полях не мешали. Они и осторожничают.

– Кто еще у вас есть?

– Да разного хватает, – пожал плечами сын. – Но жить, в общем-то, можно.

– Жить можно везде. Не везде долго…

– Не больно? – между тем спрашивала Катя.

Она втирала мазь осторожно, боясь растревожить раны. Зато эффект был налицо. Спустя какую-то минуту смазанные раны переставали кровоточить, превращаясь в глубокие царапины, и уже можно было обойтись без зашивания.

– Бывало и хуже, – признался Ростислав. И неожиданно добавил: – А пироги были вкусные. Сама пекла?

– Все вместе, – призналась девушка. – Одной столько было бы долго. Если хочешь, сейчас закончу, и поешь еще. Если найдем, куда все уронили…

– И если крысособаки не съели между делом, – усмехнулся Ростислав. – А что? Добыча хорошая, не огрызается и не норовит искромсать на начинку. А главное, куда вкуснее потных и жилистых мужиков.

На деле аппетит у него по понятным причинам пропал, однако извечное мужское чувство заставляло бодриться в присутствии хорошенькой женщины. Да и самому так значительно легче. Главное – никогда не раскисать.

Кое-кому из горожан было намного хуже. А многим было уже все равно.

Лина взирала на окружающее с ужасом. Не попади она в повторный плен к монахам, и ее обязательно ждало бы нечто подобное. Рано или поздно не один хищник, так другой дорвался бы до ее тела. Только вынести и похоронить остатки было бы некому.

Хотя… Взгляд обратился на стоявшего неподалеку Кирилла. Уж он-то сумел бы справиться с любой опасностью! Вон как тогда в городе голыми руками сломал шею здоровущему псу! Но вспомнился и жук-медведь. Против этого чудовища без тяжелого оружия выходить бессмысленно.

Кирилл же на недавнюю спутницу вообще не смотрел. Он что-то прикидывал про себя да привычно, как и все прочие, обозревал окрестности. Если хочешь жить, будь постоянно внимателен. Желающих пообедать тобой всегда гораздо больше, чем тех, кто хочет помочь.

На сегодня, похоже, лимит нападений был исчерпан. Но и Михаил, и его спутники могли припомнить много случаев, когда некто говорил такое, а потом запоздало понимал, насколько ошибся. Хотелось надеяться на лучшее, но ради этой надежды готовиться ко всему.

– Вы это, значит, – слова давались Евграфу с трудом, – у нас ничего не опасайтесь. Отдохнете, баньку примете… Сколько хотите, столько и оставайтесь.

– Мы, между прочим, вам хотели торговлю предложить, – улыбнулся Михаил. – У вас есть продукты, та же мука, мы со своей стороны могли бы выделить кое-что из оружия или металлических изделий. Ну и кое-какие знания о технологиях у нас остались. Что-то можно попытаться воспроизвести здесь. Места у вас побольше нашего, а если вы еще вместе с соседями делом займетесь, то вообще…

– Торговлю? – глупых правителей в трудные времена не бывает. Если же таковые почему-то появляются, то ненадолго. Если не уходят или не погибают сами, то погибает все общество. Потому идею мэр оценил сразу же. Да, жадность и желание обладать более совершенным оружием подтолкнула его на хитрость, но что такое десяток стволов, если в перспективе можно получить больше? – Отец Михаил, с этого, значит, и надо было начинать.

– Начинать всегда лучше с обычного знакомства, – какое бы дружелюбие ни демонстрировал Михаил, полностью довериться мэру он не мог. Вдруг сиюминутное все-таки возьмет верх? – Кажется, возвращаются.

Факела теперь действительно двигались обратно. Небо затянуло облаками, стало совсем темно. Мелькнула даже мысль – не загнать ли машины в город? Разумеется, мутанты особый вред нанести им не могут, если не считать жука-медведя и подобных по размеру и массе чудовищ, и все-таки держать всю ночь людей в напряжении…

– Мы там, ближе к Москве, сожженную и пустую крепость видели. Отчего она погибла?

– Это Удалье, что ли? – Изяслав держался рядом с отцом.

– Откуда мне новые названия знать? – резонно спросил Михаил. – Как понимаю, старые поселения в основном покинуты, народ перешел на другие места и обозначил их тоже иначе. Есть у нас карты, так они сделаны еще до последней войны.

– Удалье, Удалье, – подтвердил Евграф. – Было еще укрепление ближе к Москве, но то пало еще раньше. Очень уж много от вас порою прет. А Удалье… Там, значит, сразу все сказалось. Прежде мор на них какой-то напал, чуть не половина людей вымерла, а прочие очень ослабли. Тут на них какие-то мутанты из столицы и навалились. Здоровенные, даже не понять, люди или обезьяны, – мэр явно знал кое-что о представителях фауны погибшего мира. – Ну и взяли Удалье штурмом. Почитай, и не уцелел почти никто. Это года так четыре назад было.

– Наверно, нео, как они себя называют. Люди, мутировавшие до подобия неандертальцев. Или просто мутанты, муты, как мы зовем их для краткости. То ли потомки тех, кто попрятаться в бомбоубежища не успел, то ли укрытия их радиацию пропускали, однако в итоге получилось нечто жизнестойкое, и хорошо еще, что не слишком умное. Но к обучению весьма способны. А уж силушки столько…

– Наверное, – согласился мэр. – Мы потом долго их по окрестностям гоняли, еще при прежней власти, пока не добили наконец. А насчет ума, значит, верно. Им бы Удалье занять, там крепость была знатная, так нет, сожгли – умышленно ли, случайно… Ну или кто из последних защитников сумел подпалить. У них горючее зелье имелось, наверняка без него не обошлось. Дым столбом валил так, что, значит, отсюда было видно. Только поняли мы не сразу.

Похоже, в погибшем Удалье действительно оставался изрядный запас каких-то нефтепродуктов. Жаль, никаких карт с обозначением стратегических запасов найти за все годы не удалось. А ведь они вблизи столицы обязательно были. И склады горюче-смазочных материалов, и продовольственные, и армейские базы хранения оружия и боевой техники. Пусть какие-то были уничтожены, на других все пришло в негодность, третьи обнаружили маркитанты, однако наверняка оставались и те, которые до сих пор ожидали своего часа. Оружие, понятное дело, складировалось далеко не новое, зачастую давно снятое с вооружения, но и старенький ППШ намного лучше, чем вообще ничего. Лишь бы патроны к нему нашлись. А действующий Т-34–85 в нынешних условиях едва ли не грознее, чем во времена своего создания.

Вполне возможно, погибшая крепость располагалась на месте забытого хранилища ГСМ. Это вероятнее, чем то, что жители привозили солярку, мазут или бензин издалека. Раз техника не упомянута – значит, ее в распоряжении аборигенов не было. А тащить бочки на телегах неизвестно, ради чего…

Теперь это уже было не важно. Огонь уничтожил все, и как ни жалко было погибших людей, горючее было жаль не меньше. Склад найти на несколько порядков труднее, чем какое-нибудь поселение.

– Жаль, – сказал Михаил. И повторил, почему-то покосившись в сторону стоявшей в отдалении Лины: – Жаль…

– Как, значит, переночевать у нас? Отоспаться в дороге – первое дело.

– Как договаривались, – вздохнул монах. – Дежурные на машинах останутся в любом случае. А все прочие – по желанию.

Он все-таки не доверял местным до конца.

Со стороны леса донесся чей-то грозный и протяжный рев.

– А это еще кто голос подает?

– Это ерунда, значит. Водится тут такая крупная лягушка. Особо не опасна, но вопит так, что даже жук-медведь иногда шарахается. В той стороне болотце образовалось, там и водится несколько семейств.

– Особо – это как?

– Невооруженного человека небольшая стая может и схрумпать, но если видит оружие, то предпочитает уйти подальше. Мечом ее прибить вполне. Но невкусная, тварь. А так не мешают. Да и далеко от воды не отходят.

– Тогда ладненько, – и Михаил повысил голос, обращаясь к своим, благо Петр с Владом уже подходили к машинам: – Кто желает со мной подежурить, а кто хочет в городе переночевать?

– Я остаюсь, – первым вызвался Денис. Он явно был сыт по горло местным гостеприимством.

– Я, – вызвался и Кирилл. – Мне без сна обойтись – ерунда.

– Тогда и я, – торопливо вставила Лина.

Зато Ростислав промолчал. Но влез Улугбек:

– Я со своей машиной останусь. Не хочу разлучаться ни на мал-мал.

Больше людей не требовалось. Да и места им не хватило бы. Десанты наполовину забиты имуществом, а спать сидя – это какие же разведчики к утру будут? Времени на сон почти не осталось: половина ночи миновала.

– Всем быть здесь с рассветом, – распорядился Михаил. – Тогда будем решать остальное.

– Торговлю бы обсудить, – напомнил Евграф.

– Утро вечера мудрее. Давай на свежие головы. А то уже мысли заплетаются.

Мэр тоже явно устал и сразу согласился отложить серьезный разговор. Горожане и часть разведчиков отправились к воротам, а Кирилл сразу придвинулся поближе к отцу Михаилу.

– Можно я с тобой в башне побуду?

– Разумеется.

Мужчины не видели, как дернулась Лина. Будто получила незаслуженную пощечину. Ее лицо стало откровенно нервным и злым, и счастье, что темнота мешала разглядеть его. Девушке казалось, что теперь она ни за что не заснет. Но когда ее поместили в единственном полностью свободном десанте и она легла на узкое сиденье, глаза закрылись сами.

– Рассказывай, – после того, как монах и киборг устроились под броней, предложил Михаил.

– О чем?

– Ну как… Столько вместе уже прошли, а поговорить времени не нашлось. Ты же сбежал от Кулагина? Хоть скажи, почему?

– Сбежал, – согласился Кирилл. – Вы знаете Кулагина?

– Только слышали. Да и, сколько помню, он давно не человек, а лишь мозг.

– Мозг… Вот только правит он так, словно является Богом. Да, понимаю, он – один из наших творцов и прочее, только ведь мы, ну, пусть некоторые из нас, давно выросли из этих, как их, пеленок. Может, мы и его дети, да только никак не рабы.

– Все? В смысле, все не рабы?

Кирилл вздохнул.

– К сожалению, большинство остаются рабами. Ничего с ними не поделать. Но я таким быть не желаю. Я знаю, что способен на большее, чем выполнять распоряжения выжившего из ума профессора. У него давно мания величия, гением себя мнит и верховным распорядителем судеб. А сам распоряжается лишь базой да крохотным прилегающим участком территории.

– Но и хорошо, что так. Не хватало нам завоевателей остатков мира! Хотя это сильно. Остался от профессора один мозг, да и тот давно из ума выжил, – улыбнулся Михаил.

– Зато верно, – отрезал Кирилл.

– Ладненько. Значит, ты решил попытать счастья в иных местах?

– Да.

– Профессор же разозлился и пустил вслед своих верных рабов, чтобы они тебя примерно наказали.

Киборг молчал.

– Дальше-то что? Где ты вообще хотел обосноваться? И долго тебя преследовать станут? Обязательно до победы или по истечении некоторого срока махнут рукой?

– Вряд ли. Это ответ на последний вопрос, – уточнил Кирилл. – Разве что забраться туда, где уже не найдут. Или куда им хода не будет.

– А на первый?

– Сам толком не знал. Если в нескольких словах, Кулагин на меня так разгневался, что хотел уничтожить. А я его желание упредил, сумел прихватить кое-что из оружия и смыться. Но собакоголовые меня бы не приняли, мутантам я тоже не нужен, про всяких шамов вообще молчу, так что выбор был невелик. Я думал как-нибудь попасть к маркитантам. Они постоянно перемещаются, им хорошие воины нужны для охраны. А главное – если там примут, то со временем можно добиться высокого положения. Я же умный, скажу не хвастаясь. Но раз теперь мы здесь, может, покину вас и останусь в каком-нибудь поселении побогаче. Где перспективы мои будут основательнее. В моей памяти столько всяких фактов, что я могу быть своеобразным прогрессором. Научить забытому, показать, как лучше… И им польза будет, и мне почет и положение.

Он не стремился спрятать честолюбие и гордыню. Просто не видел в том ничего плохого. Как киборг, он был в чем-то совершеннее человека и потому считал себя выше обычных людей. А нравственности профессор их не учил.

– Все как я и думал, – буднично отозвался смиренный воин Господа. В его голосе не промелькнуло ни следа осуждения. И даже намерение Кирилла оставить спутников не вызвало эмоций.

В ответном взгляде киборга промелькнуло невольное уважение, но в темноте монах этого не заметил.

– Не будешь обижаться, когда я вас покину?

– С чего? Мы же попутчики, а не спутники. Только предупредить не забудь. Здесь останешься или?

– Здесь мне не очень понравилось. Мэр какой-то скользкий. То он друг, то он враг, потом – опять друг. И бабы на меня смотрят так, словно я их всех в постель тащить обязан. А мне это совсем не надо, – в последнем киборг признался так же равнодушно, как перед тем – в честолюбии. – Да и от Москвы близко. Вдруг сумеют выследить? Не хочется постоянно быть настороже. Даже если шансов наткнуться на слуг профессора немного. Вы ведь дальше поедете?

– Конечно. Горючего пока полно, боеприпасы имеются, а знаем мы до сих пор очень мало. Шайнов здесь никто не видел, но они же где-то должны быть!

– Дались тебе эти шайны! Может, вообще слухи.

– Угу. Один такой слух у нас спит в десанте. А других мы с Петром видели своими глазами. Но, может, их численность сильно преувеличена. Заявилось к Москве некое не слишком большое, но весьма агрессивное племя, наделало шороху, даже в столицу какая-то его часть пробралась, а молва превратила их в несметные полчища. Ладненько. Это все домыслы и рассуждения. Ты, случайно, ни о какой базе хранения или стратегическом складе в этом районе не слышал?

– И в других районах тоже. Кулагин о подобных тайнах ничего не знал, а мы – тем более. Жаль.

– Действительно, жаль, – Михаил вдруг зевнул. – Слушай, раз ты у нас двужильный и вообще выносливее всех людей, может, немного подежуришь один? Чувствую, мне надо хотя бы пару часиков вздремнуть. Кто знает, что завтра будет? Точнее, уже сегодня. Станет невмоготу или увидишь что-то подозрительное – сразу буди. Все ничего, глаза устали.

– Не вопрос.

– Ну вот и ладненько, – Михаил привалился головой в танкошлеме прямо к броне.

А дремал ли он или думал с закрытыми глазами – и не понять…

Солнце еще не взошло, и поле было покрыто туманом. Низким, не поднимающимся даже до башен бээмпэшек и скрывающим лишь неубранные злаки. Их верхушки неподвижно торчали над белесой пеленой. Следовательно, никто не полз, прижимаясь к земле, не прятался, не грозил объявиться рядом с застывшими машинами.

– Все спокойно? – Михаил потер глаза.

– Да, – односложно отозвался Кирилл. Потом добавил: – Рано еще, можешь поспать немного до общего пробуждения.

– Хорошего понемножку, – улыбнулся монах и чуть потянулся, насколько позволяло тесное пространство башни. – Мне по должности положено просыпаться первым. В городе было тихо?

Словно он не услышал бы грохота стрельбы!

– Говорю же – полный покой.

– Вот и ладненько. День сегодня будет погожим. Если не испортится.

Он тихонько открыл люк и выскользнул наружу по вполне понятным утренним делам. Затем так же тихо вернулся, только люк закрывать не стал.

– Хоть воздухом подышим. Надоело под броней торчать.

Над стенами порою показывались головы стражников, а в остальном вокруг господствовало полное безлюдье и беззверье. Но тишина длилась недолго. Где-то в городе тихо хлопнула дверь, послышались голоса тех, кто по свобственной воле, привычке или делам был вынужден вставать первым.

– Люди ночь в постели провели, в комфорте… – пробурчал Михаил. – Не завидуешь?

– Так то люди, – неожиданно съехидничал киборг.

– Тоже верно. Да и спали наши спутники не больше моего.

– Так и спят еще.

– Скоро объявятся, – покачал головой Михаил. – Вот увидишь.

Он едва договорил, как калитка приотворилась и из крепости вышел Петр с неизменным пулеметом наперевес. Следом объявились остальные – кроме Ростислава. С разведчиками шли сын мэра, несколько молодых мужчин, пара женщин с корзинами и кувшинами.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно произнес Михаил. – В общем, доброе утро!

На второй машине открылись люки, и наружу вылезли оба дежурных. На самый крайний и худой случай, если мэр вновь изменит отношение к гостям, в зоне досягаемости находился его сын, а им Евграф явно дорожил.

Михаил уже давно соскочил на землю, прошел к корме бээмпэшки, приоткрыл дверь, а затем запоздало и осторожно изобразил, будто стучит.

– Тук-тук-тук, – дополнил он голосом. – Доброе утро! Что самое главное для человека в это время? Не проспать завтрак.

Лицо Лины было помятым, глаза опухли, тело чуть бил предутренний озноб.

– Надо договориться с местными, чтобы в баньку тебя сводили, – с сочувствием вздохнул монах. – Сразу легче будет. Все равно сегодня вряд ли дальше отправимся. Погостим тут денек, о всяких делах окончательно договоримся, заодно карту набросаем, чтобы наугад не переть и зря солярку не жечь… – и повернулся к подошедшим разведчикам: – Как отдохнули?

Вопрос был скорее риторическим. Людям досталось часа по три-четыре сна, для полного восстановления сил этого было мало. Только в рейдах редко бывает иначе.

– Нормально. Мы все вместе ночевали. Кроме Ростислава, – коротко и вместе с тем обстоятельно ответил Петр.

Михаил понятливо улыбнулся.

– Тут такое дело, – вступил в разговор Изяслав. – Сейчас люди на работы пойдут. Летом день год кормит. И еще охрана с ними. Чтобы вы не пугались.

– Положим, напугать нас трудновато. Кстати, раз мы отправляемся в путь не сейчас, можем помочь с охраной. Машины останутся на месте, но выделить пару человек можно.

Конечно, предложение прозвучало не только по доброте душевной. Почему бы не воспользоваться случаем и не совершить небольшую пешую разведку окрестностей? И в плане укрепления личных связей полезно. Совместное дело – не совместный бой, но тоже очень сближает людей. Да и всякая попутная информация лишней не будет. Местные мутации, опасности, прочее, что может пригодиться в дальнейшей дороге. Соседи, уклад… Когда на все изучение отводится от силы пара дней, надо использовать комбинированные методы.

– А вон и Ростислав, да? – Рамзан кивнул в сторону крепости.

Задержавшийся разведчик выскользнул из крепости и направился к машинам быстрым шагом. Вид у него был чуть смущенным, усталым и вместе с тем довольным. Спутники сразу отметили, что камуфляж на Ростиславе аккуратно зашит и заштопан. Поневоле захотелось прокомментировать появление разведчика, но надо ли в присутствии горожан?

– Мы задержимся тут на день, – вместо замечаний ввел Михаил опоздавшего в курс дела. – Так что мог особо не спешить.

Но по вздоху Ростислава стало понятно, что задерживаться дольше у подруги он не мог.

Завтракали кашей и пирогами: горожане явно любили печь. Попутно распределили роли на сегодня. Сопровождать горожан на работы вызвались Петр, Кирилл, оба кремлевских дружинника и Ростислав. Ни о каких ранах разведчик даже слушать не захотел и заявил, что лечение подействовало и он готов на что угодно.

Впрочем, загадка разрешилась быстро. В одной из запряженных фенакодусами повозок сидела Катя, и потому любые возражения были неуместны…

Все было практически в точности, как вчера. Опять мерно идущие мужчины с косами, ложащаяся на землю трава за ними, собирающие скирды женщины, редкая цепочка охраны… И точно так же темнел в отдалении лес. Только солнце периодически пряталось за облаками, но для работающих это было плюсом. Хотя бы не донимают солнечные лучи.

Все дышало покоем. Однако не сводящий взгляда с леса киборг заметил чуть шелохнувшую ветку на далеком кустарнике и резко качнулся в сторону. Сразу же что-то с неприятным звуком пролетело едва не впритык к его голове. И лишь затем послышался грохот выстрела.

Кирилл уже лежал на земле и смотрел на привлекший внимание куст сквозь прицел автомата. Плавное нажатие спускового крючка, привычная отдача в плечо, и ответная пуля устремилась к цели. На все ушла какая-то секунда.

Остальные на поле еще пытались сообразить, что же произошло, и только Ростислав бросился в сторону, ушел перекатом и вскинул «калашников». Но куда стрелять, разведчик пока не видел.

Тишину вновь вспорол выстрел, а затем – короткая, патрона на три, очередь. Однако Ростислав и теперь ничего разглядеть не смог. Случайная позиция не давала должного обзора, и пришлось передвинуться левее.

Зато Кирилл вновь огрызнулся огнем в ответ.

– Ложись! – только сейчас догадался выкрикнуть разведчик.

Местные не привыкли оказываться под огнем, потому реакция у них явно запаздывала. Они хватались за оружие, – многие даже не за арбалеты или луки, а за мечи, словно им предстояло вступить в рукопашную схватку. Но пока сблизишься с нападающими на расстояние удара – нашпигуют свинцом до полной несовместимости с жизнью. Однако окрик разведчика подействовал, и аборигены попадали, кто где стоял.

Кирилл сместился, умело прикрываясь каждым бугорком. Но не успел он приподнять голову, как рядом вспух фонтанчик земли. Однако теперь Ростиславу показалось, что он сумел заметить кустарник, в котором укрывался неведомый стрелок. Автомат привычно дернулся в руках, а вот попал ли, разведчик понять не смог. Он еще успел привычно ткнуться в терпко пахнущую траву, когда над головой просвистела пуля. Теперь целью стал уже он.

Паузой воспользовался киборг и дважды выстрелил одиночным.

– Всем лежать! – больше всего на свете Ростислав боялся, что Катя вскочит и побежит к нему.

Приятно быть рядом с хорошенькой женщиной, да только не в бою.

А говорили, в здешних краях огнестрельного оружия очень мало, в основном кремневые ружья, и даже древняя винтовка или охотничий карабин – верх совершенства и роскоши. Но стреляли из автоматов Калашникова, в этом Ростислав ошибиться не мог. Стрелков было немного, вряд ли больше трех или четырех, – определить точнее невозможно. Они же тоже наверняка перемещаются, а не лежат на одном месте. Аксиома воинской науки – мало уметь стрелять, важнее уметь укрываться и уходить от обстрела.

Выстрел, перекат в сторону, вспухшая земля там, где только что лежал… Да, у противника положение намного выигрышнее, еще счастье, что солнце светит сбоку и не слепит глаза. Просто в лесу намного больше укрытий, чем на открытом поле со скошенной травой.

Кто-то из охранников успел сориентироваться и теперь медленно полз к лесу. Однако путь был долгим, и чудо, что храбреца еще не посчитали мишенью. Или решили выждать, чтобы наверняка?

Киборг уже оказался за стогом, и теперь противнику приходилось ломать голову, с какой из сторон он покажется перед стрельбой.

Хреновые это игры – перестрелка с двухсот метров. Сюда бы Рамзана с его оптикой или Петра с пулеметом. А лучше – бээмпэшку, чтобы прочесать очередями кустарник насквозь.

Но отчасти спасало многолюдство. Враг в первую голову стремился выбить тех, у кого оружие получше, да только и остальным надо было уделить внимание. Пусть пока на уровне присмотра. Сразу несколько фонтанчиков взвилось рядом с ползущим охранником, и тот невольно уткнулся в траву, стараясь слиться с землей, чтобы потом топтать ее, а не лежать в глубине.

Время растянулось, и каждое мгновение могло принести или гибель, или избавление – в зависимости от того, кто выстрелит вернее. Но вчера отец Михаил втолковывал некие местные неписаные правила, и в них открытие огня на поражение не упоминалось. Или смиренного воина Господа тоже ввели в заблуждение?

Откуда-то с тыла донесся стон. Значит, кого-то противник зацепил. Но стон был мужской, и Ростислав оборачиваться не стал. Найдется, кому перевязать.

– Я одного достал, – деловито, словно происходящее было игрой и не вызывало ни тени волнения, сообщил Кирилл, когда разведчики оказались поблизости.

– Да кто это такие?! – в сердцах почти выкрикнул Ростислав и в очередной раз был вынужден уткнуться лицом в траву.

– Кио, как вы их называете, – словно сам к ним не относился, поведал киборг. – Так что бей или в голову, или в сердце. Их там еще двое осталось. Вот как они нашли…

– Да заваливали мы уже таких! – припомнил Ростислав и невольно ругнулся, когда пуля прошла рядом с ухом.

– Ладно. Прикрой, а я попытаюсь сблизиться.

Ростислав послушно заменил магазин и выпустил пару очередей. Он не старался попасть, лишь заставить противника припасть к земле, помешать открыть ответный огонь. Кирилл воспользовался краткой заминкой былых собратьев, вскочил и стремительно рванул в сторону леса. Он упал раньше, чем в него полетели пули, сразу перекатился, скрылся из виду стрелков в небольшой ямке и замер, словно был или ранен, или убит.

Судя по фонтанам земли, противник в это не поверил. Зато был вынужден прекратить огонь, когда в дело вновь вступил Ростислав. Жить киборгам хотелось явно не меньше, чем существам без искусственных элементов.

Еще одна перебежка, опять падение и рой пуль. Кирилл свой путь намечал заранее, как полагается. Он точно знал, что страх и растерянность в бою ведут к неизбежной гибели, и лучший способ остаться в живых – любыми путями уничтожить врага. Пусть даже и рискуя головой.

Ростиславу пришлось еще раз поменять магазин. Какой бы ценностью ни являлся каждый патрон, – зачем они мертвому? А у него еще и любимая женщина за спиной.

Пули в первый момент Ростислав даже не почувствовал. Просто левая рука стала вдруг слушаться хуже, а камуфляж на плече стал каким-то мокрым и липким. И лишь следом пришла боль. Но вполне терпимая, даже позволяющая стрелять, хотя и с некоторым трудом. Тем не менее, единственным шансом победить было дать Кириллу сблизиться с противником, и разведчик вновь и вновь старался приковать внимание к себе.

Заговорил автомат киборга. Ему оставалось до опушки меньше половины пути, только пробежать его было на самой грани возможного. И вдруг совершенно неожиданно в глубине леса грянули очереди. Повисла оглушительная тишина, и ее расколол знакомый бас:

– Не стреляйте! Свои!

Кусты чуть раздвинулись, и показалась седая борода Петра. Затем объявился Ярополк, оглядел картину и выдохнул:

– Ну, мужики, вы даете!

Вышли, как обычно, на рассвете. Самое удобное время, если хочешь успеть добраться до очередной цели и даже в случае задержек не заканчивать путь во тьме.

Ворота отворились, и из них показалась вереница повозок. Пока дорога шла под уклон, люди сдерживали фенакодусов, не позволяли им пуститься вскачь. В башне головной БМП Михаил дал отмашку, и его машина медленно тронулась, занимая место во главе небольшого каравана. Вторая «двойка» шла замыкающей.

Повозок было полтора десятка. На некоторых сидело по два человека, на некоторых – по три. Еще десяток аборигенов ехали верхом, обеспечивая охрану. Все были при оружии, кто с арбалетом, кто с луком, и по крайней мере половина – с кремниевыми ружьями. Зато Изяслав, гордо восседавший на прекрасном скакуне, то и дело касался висящего на плече автомата. Не то хвастался перед своими людьми, не то никак не мог расстаться с подарком, не то боялся, что тот вдруг исчезнет, как утренний туман.

Фенакодусы недовольно фыркали, вели себя неспокойно. Им не нравился исходивший от стальных чудовищ запах сгоревшей солярки, непривычный и уже потому пугающий. Но в то же время животные искренне радовались дороге. Не так часто их выпускали за пределы городских стен, и любой путь был в радость.

Укрываться в машинах разведчики не стали. Люки на бээмпэшках были открыты, люди могли взирать на мир без всяких триплексов, сужавших обзор, а те из спутников, кто раньше занимал места в десантных отделениях, теперь спокойно восседали на броне. Все четверо устроились на машине Михаила. Может, так, в открытую, и опаснее, зато не надо тесниться, и даже дышится легче. Особенно когда легкий ветерок дует в левый борт и относит прочь струю выхлопных газов. На всякий же случай все, кроме Лины, держали под рукой автоматы, а с ними почти ничего не страшно. Разве вдруг выползет жук-медведь или кто-нибудь столь же крупный и неуязвимый. Так пушки на машинах на что? А если дела пойдут скверные – у Кирилла одноразовый гранатомет. Благо, киборги умели обращаться с любым оружием. У девушки была лишь возвращенная ей сабля. Раз уж вместе…

Изяслав, на правах старшего в караване, конкретного места не занимал. Пока повозки спускались с пригорка, а затем вытягивались вдоль дороги, он успел дважды проскакать вдоль всей линии, сделал несколько начальственных замечаний и даже перебросился парой слов с Михаилом.

Двое всадников проскакали немного вперед, совмещая труд проводников и обязанности головного дозора. Гостям из недалекой Москвы стало легче. Кому уж знать дорогу, как не местным жителям? Да и всякие местные сюрпризы в виде ловушек или плотоядных растений им известны лучше.

Вторая машина еще стояла на прежнем месте, и Ростислав машинально взирал из люка на проезжавших мимо всадников, скользил взглядом по повозкам. Присутствие в них женщин не удивляло. При недостатке воинов представительницам прекрасного пола часто приходится выполнять несвойственные им функции.

Сердце дрогнуло: на третьей с конца повозке Ростислав заметил Катерину. Девушка весело помахала рукой, затем соскочила на ходу и в десяток шагов оказалась рядом с БМП.

– Кто-то прокатить меня обещал, – улыбка была озорной.

За спиной водителя словно выросли крылья. Если бы машина понимала управляющего ею человека, то в момент превратилась бы в летательный аппарат.

– Запрыгивай, – Ростислав вылез наружу и подал девушке руку.

Они не скрывали своих чувств, да и трудно что-то утаить в ограниченном пространстве поселения. По правилам Пригорка Катерина считалась полностью взрослой и сама отвечала за свои поступки. И за выбор себе пары – тоже.

– Держи, чтобы удобнее было, – Петр по-отечески извлек откуда-то небольшой коврик и подстелил его на броню.

– Спасибо…

Машина тронулась. Разговаривать стало практически невозможно. Обернуться назад лишний раз Ростислав не мог, да и пришлось бы кричать, чтобы перекрыть рев мотора. Но и так было приятно. На коленях девушка держала лук, колчан висел на поясе рядом с саблей, – но разве мужчины ценят женщин за воинственность?

Дорога представляла собой обычный проселок. Пригорок возник там, где раньше не было никаких поселений. Изменились времена – изменились и требования к жилищам. Много ли осталось от былых городов и деревень? Никакие асфальтовые пути не вели к новой крепости. Напротив, от них основатели предпочли оказаться подальше. Мало ли кто прошествует видимым даже спустя годы маршрутом? А вот в лесу крепость еще надо найти. Может, не очень трудно, да все лишний шанс избежать хотя бы части неприятностей.

Иногда ветви деревьев образовывали подобие арок, но это не тревожило местных. Это по Москве разведчики двигались иначе, если оказывались рядом с любыми зарослями. Тут было определенно лучше.

Никакой фауны видно не было. То ли звери вообще не слишком охотно подходили к опасной крепости, то ли их распугали незнакомые запахи и шум. Выживают-то самые умные, а не только сильные до дури. Дорога петляла, огибая нежелательные места, приходилось следовать изгибам, но главным неудобством являлась пыль: дождей давно не было. Но, может, лучше пыль, чем грязь? Машины-то пройдут едва ли не везде, а повозки?

В целом же – тишина и покой. Относительный. Полный бывает лишь на том свете. Но туда никто не спешил…

Потери оказались не столь велики. С подготовкой у местных дела обстояли неплохо. Похуже, чем у кремлевских дружинников, – так и противниками у них были обычные люди. Плюс здорово помогли всадники. С высоты седла рубить сподручнее, да и фенакодус – зверь далеко не мирный и не уступает многим хищникам. Но трех верховых зверей конвой все-таки потерял, да еще одного тяглового. Среди же людей было восемь убитых и почти два десятка раненых – от легких до совсем тяжелых, таких, кому не могло помочь даже чудо. Отрубленные конечности на место не вернет самое волшебное лекарство, даже если удастся задержать в теле душу.

Зато убитых разбойников на дороге валялось около семидесяти, из них больше половины – в начале колонны и в ее конце. Четверо пленных, все раненые. Особо тяжелых добили на месте, и кому-то удалось скрыться в лесу, благо о преследовании речи не шло. Все оружие жители Пригорка собрали, погрузили в качестве трофеев на повозки. Родной город не так далеко, а металл – едва ли не самая большая ценность в мире. Если не забрать себе, так выставить на торговлю.

Своих пострадавших, и живых, и мертвых, забрали всех, а вот чужих так и бросили на поживу зверью. Все равно при возвращении здесь даже кости не будут валяться.

– Весело тут у вас, – протянул Михаил, когда караван наконец-то выехал из леса и остановился посреди большого поля. На месте раненых лишь наскоро перевязали, задерживаться в зарослях никому не хотелось, хотя в повторное нападение разбойников и не верилось.

– Первый раз в этом году, – вздохнул Изяслав. – До сих пор Бог миловал. Еще хорошо, вы были с нами. Иначе сколько потерь бы было, даже представлять не хочется.

– Но ведь еще выследить надо! – заметил монах.

– Выследить не проблема. Открытых мест вокруг полно, заметить и посчитать нас не трудно. А тут еще машины… Знатная ведь добыча! Вот о возможностях ваших не знали, иначе бы не рискнули. Значит, обошлось без предателей. Но сейчас допросим по-быстрому на всякий случай.

– Логично. Возьми в помощь Рамзана с Кириллом. А я ранеными займусь. Хоть кому-то помогу.

В отличие от допроса, помощь – дело долгое. Сведения-то из пленных выбили быстро. Самыми простыми и жестокими методами. Изяслав оказался во всем прав. Банда вышла на поиск, далеко разбросала дозоры, и один из них заметил идущий караван. А дальше разбойники всей толпой решили, что добыча стоит риска, и выбрали местечко, где можно было навалиться сразу и почти наверняка. Даже расположение лагеря, в котором сейчас оставалась только охрана да немногочисленные женщины, – и то стало достоянием караванщиков. Но по прикидкам сына мэра, до стоянки лесных молодцев было порядка тридцати километров, и потому об ответном визите речь не пошла. Хотелось, конечно, решить проблему окончательно, да только времени ушло бы слишком много. И куда девать товар? Разве что подбить фрязинцев, раз банда засела недалеко от них, – но те не любили покидать свой защищенный город.

– Что могли, то сделали, – сообщил Михаил. – Думаю, максимум дня через три или четыре все будут на ногах. Кроме двоих.

Из разведчиков пострадали только Денис с Ростиславом; дружинник должен был вылечиться уже к утру, водитель – к следующему вечеру, но у Ростислава осталась еще одна рана, из тех, что не заживают очень долго. И как с нею справиться, смиренный воин Господа не знал. Ростислав безучастно принял помощь, дал втереть в рану мазь, наложить перевязку, однако так и сидел рядышком с убитой возлюбленной, пока ее тело вместе с остальными погибшими не было предано земле. Последняя молитва – и караван тронулся дальше.

Живые не должны оставаться рядом с мертвыми. С собой забирается память, а остальное…

Только Ярополк перебрался на вторую машину. Все-таки легче, когда вокруг если не друзья, то проверенные спутники…

Шли больше извилистыми тропинками, порою же не находили и их, и тогда шагали прямо между деревьями и кустами, всматриваясь, безопасна ли вокруг растительность. Хорошо хоть, народ был опытным, всякую гадость замечал заранее, знаком показывал, что необходим обход. Но путь от этого казался бесконечным. Небольшой отряд выступил из Фрязина перед самым восходом солнца, однако был уже полдень, а до цели предстояло шагать еще километра два. Да и то, если пленные не соврали. Пусть их участь в таком случае была печальной, однако мало ли, – вдруг в лесном тоннеле отряду попались исключительно мазохисты-самоубийцы? Кое-кому из жителей Фрязина доводилось бывать в этих местах, и потому в придачу к пленникам шли еще и свои проводники.

– Кирилл, Изяслав, давайте, как договорились! С богом!

План вчерне наметили еще между вечерними делами, уточнили утром; оставалось самое сложное – выполнить его.

Одна группа шла в обход небольшого озера, на берегу которого находился лагерь, путь другой лежал через лес с противоположной стороны. Михаил должен был ударить в лоб. Старая как мир идея – окружить и уничтожить. Ну или в плен взять. По крайней мере, женщин. Хотя в противном случае тоже недовольных не будет.

На всякий случай Михаил взял в дорогу одноразовый гранатомет. Вдруг по пути попадется жук-медведь или какой-нибудь иной монстр, которого из автомата не взять? Весит «муха» немного, каких-то полтора килограмма. Однако Бог миловал, никаких крупных зверей отряд не встретил.

Ростислава монах оставил при себе. Когда у человека болит душа, можно ожидать от него любого безумства; лучше приглядеть, вовремя остановить, чем вообще потерять. В группе Кирилла – киборг со своей памятью очень хорошо ориентировался в лесу – шел Рамзан, а Петр с пулеметом и Ярополк находились при Изяславе. Дениса оставили во Фрязино под предлогом выздоровления, Влад и Улугбек находились при машинах, а женщин на дело Михаил вообще старался не брать. Впрочем, и местные были представлены исключительно мужчинами. Быть воином – вековая обязанность сильного пола.

Лес все тянулся, словно ничего другого на земле уже не осталось. Пару раз еще пришлось обойти сомнительные растения, потом впереди возникла поляна, которую осторожно обогнули по краю. По словам Сани из Фрязино, человека местного, знакомого с подобными местечками, высокая трава на ней цеплялась за ноги, опутывала неосторожных путников и при удаче была не прочь отобедать мясом. Обычно ей это удавалось. Вот только выступать в качестве обеда никому в группе Михаила не хотелось.

Еще раз пришлось сворачивать перед болотцем, на счастье, небольшим. Оно чуть колыхалось, пару раз выпустило пузыри вонючего газа, но было бессильно перед теми, кто даже не подходил близко к берегам.

– Теперь почти рядом, – шепнул проводник из пленных.

Руки немолодого разбойника были крепко связаны за спиной, а конец веревки находился у рыжебородого парня из Пригорка, потерявшего в лесном бою друга и потому весьма желавшего поквитаться со всеми лесными братьями.

– Ладненько, – Михаил тихо щелкнул предохранителем автомата.

По знаку монаха десяток воинов, составляющих группу, раскинулся в цепь. У каждого в руках появился или арбалет, или лук. Никто не собирался рисковать, ввязываясь в рукопашную схватку. Но теперь идти стало труднее. Когда передвигаешься след в след, вся ответственность за безопасность лежит на передних, поодиночке же каждому приходится следить за окружающим самостоятельно.

Где-то рядышком проходила относительно удобная дорога: разбойники не могли пользоваться узенькими тропами, когда возвращались с добычей. Как правило, трофеи старались захватить вместе с повозками, чтобы не заморачиваться переноской. Вот только фенакодусы у лесного люда не приживались. Многие животные привыкали к хозяевам настолько, что не давали оседлать себя другому. Упряжные еще кое-как слушались, но и их требовалось кормить, а лесные браться старались работать по минимуму.

Впрочем, разбойников можно было понять. По лесу проще передвигаться пешком, скакун в чащобе легко может превратиться в обузу. Конечно, любые трудности преодолимы, однако лесные братья явно не желали преодолевать что-либо, кроме опасностей при нападении на потенциальную добычу да, понятно, обычных проблем с выживанием. Народ здесь подобрался такой. Отчаянный, почти неуправляемый, чурающийся работы, зато вообще не ценящий чужую жизнь. А некоторые – и свою.

Наверно, даже самого хладнокровного человека перед боем посещает волнение. Потом оно куда-то исчезает с первым же выстрелом или с первым ударом, однако до этого мгновения – сильнее бьется сердце, и в кровь начинает поступать адреналин. Все ли было предусмотрено, все ли пойдет так, как предполагалось?

Если с первым бывает всякое, то со вторым вечные проблемы.

Чуть левее и дальше предполагаемого лагеря вдруг раздался шум, а затем грозно загремел пулемет.

– Быстрее! – Михаил первым, подавая пример, перешел на бег.

Он не забывал смотреть по сторонам: глупо влететь с разбега в расставленные хищные ветки. Но древесных хищников по дороге не попалось. А вот чуть в стороне послышался короткий вскрик и затем – шквал отчаянной ругани. Раз ругаются, значит, живы. Впрочем, на такой случай заранее обговорили, что ближайший воин должен немедленно двигаться на помощь попавшему в беду товарищу. В густые заросли опытный человек не полезет, а с редкими двое здоровых мужиков как-нибудь справятся. Все местные имеют при себе клинки. Лучшее оружие против древесных хищников – не считая огнемета.

Пулемет стал работать реже. Изредка подавал голос автомат, но в целом пик напряжения боя схлынул.

Монах буквально в последний момент заметил подозрительный кустарник и едва успел свернуть в сторону. Ветви разочарованно качнулись: добыча пронеслась мимо. А потом из-за деревьев прямо на Михаила выскочил крупный мужик, и указательный палец привычно надавил на спусковой крючок.

Пули ударили в упор, когда расстояние между противниками составляло от силы пару метров. Мужик по инерции еще несся вперед, рука с занесенным в последний миг мечом готовилась обрушиться на возникшую преграду, и монах резво отпрыгнул в сторону. На рухнувшее чуть позади тело смиренный воин Господа смотреть не стал. Покойников он навидался достаточно, да и агония диковинкой не являлась. Высматривать надо живых, мертвые опасными не бывают.

Когда-то в воспоминаниях о давней войне, случившейся задолго до той, что положила конец развитию человечества, Михаил прочитал: «В горах воевать труднее, но в зеленке больше потерь». Горы монах представлял чисто умозрительно, и каково в них, толком не знал, но насчет зеленки уже тогда был согласен. Правда, думал при этом о хищных растениях. Однако тот ветеран имел в виду не хищников, а незапланированные встречи и невозможность полноценно руководить боем. Когда видимость предельно ограничена и не имеешь понятия, где могут находиться противники, да и собственных бойцов не наблюдаешь, неожиданности чаще случаются неприятные.

– Сюда, мужики! – голос раздался справа, и бросившийся на него монах уже через несколько шагов увидел разыгравшуюся схватку.

Мужчина из Фрязино, имя которого Михаил запамятовал, в одиночку отбивался сразу от двух разбойников. Точнее, от разбойника и разбойницы. Третий бандит воспользовался суетой и сейчас убегал вглубь леса. Именно в него монах и выстрелил – только, кажется, не попал. Зато двое сражающихся отвлеклись на грохот стрельбы, и воспользовавшийся заминкой фрязинец сумел достать клинком противника. Женщина отшатнулась, попробовала рвануть прочь, но коротко и зло проговорил автомат. Ростиславу пол врага был безразличен. Зато не безразличен факт чьего-то бегства. Вряд ли он успел заметить скрывшегося разбойника, – механик-водитель появился на крохотной поляне чуть позже Михаила, – но зато увидел направление стрельбы своего командира и отсутствие в той стороне тела. А дальше сыграла обыкновенная жажда мщения. Ростислав бросился следом за убегающим.

– Цел? – Михаил ни за кем бегать пока не собирался.

– Живой, – выдохнул фрязинец. Он сбил дыхание, и ответ дался с трудом.

– Ну и ладненько, – монах прислушался. Где-то впереди раздавались выкрики, и Михаил быстрым шагом двинулся к основной схватке.

Впрочем, он не успел. Разгром разбойников был молниеносным. Как выяснилось практически сразу от захваченной в плен женщины, незадолго перед тем в постоянный лагерь пришло около дюжины тех, кто не столь давно отправился на поиски добычи. Оказалось, только они и уцелели из ударной группы, а прочие полегли во время неудачного нападения на обоз. Может, кто еще и остался в живых, но потерялся в лесах и полях, и ждать никого не стали. Беглецы не решились даже передохнуть, а тут же подняли всех, кто находился на базе, и велели спешно укладывать самое необходимое, а все прочее бросить: дороже жизни ничего нет. Кто-то наверняка попал в плен, следовательно, выдал лагерь, и элементарная сметка говорила, что надо линять возможно скорее. Конечно, местные жители далеко не всегда устраивали погони и рейды, порою они не могли договориться между собой, но разбойникам не давали покоя неизвестные воины на боевых машинах. Именно желание захватить могучую технику заставило их напасть. Риск показался делом благородным, а вышел – самоубийственным, и те, кто выжил, теперь очень боялись появления мстителей. Хотели стать самыми могучими в районе, а в итоге остались без атамана, без сил, небольшой кучкой против всех местных жителей.

Им не хватило каких-то минут. Уже собравшиеся и тронувшиеся в путь разбойники успели отойти от лагеря на несколько сотен метров, когда нарвались на группу Петра. Монах успел заметить их раньше и удобно расположиться с пулеметом.

Шесть женщин было взято в плен, – не у каждого поднялась рука на представительниц противоположного пола, сработал инстинкт: они еще могут родить. А вот мужчин в живых оставлять никто не собирался. Если кому и повезло скрыться в лесу посреди общей кутерьмы, так только чудом. Своего беглеца Ростислав, например, все-таки догнал и сэкономил патроны: не стал стрелять в загнанного бандита, а элементарно зарезал.

В лесном бою погиб один из мстителей, родом из Пригорка, а уроженец Фрязина во всеобщей суете не досмотрел и попал в хищный кустарник, тоже с летальным исходом. Но все-таки это было не такой большой ценой за полный разгром банды, даже с учетом троих раненых, к счастью, не очень серьезно.

– Удивил ты меня, Ростислав, – Михаил с легкой улыбкой следил за тем, как его спутник вытирает лезвие кинжала о мох. – Вроде всегда был добрым парнем…

– Я одного не понимаю, – ответ был неожиданно жесток. – Зачем мы баб взяли? Кончить их здесь же, и все дела.

– А за что? Они же на нас не нападали, кто-то из них наверняка лишь подстилкой бандитам служил. Если лишь за это женщин убивать…

– Вот именно. Раз служили бандитам – то и сами не лучше. Или не знали, чем мужики лесные занимаются?

– А выбор у них был какой? Бежать? Куда? В чащу?

Но взгляд Ростислава по-прежнему не сулил пленницам ничего доброго.

– Ладушки. В общем так… Мы с тобой не в Москве, тут свои законы и обычаи, хороши они, нет – не важно. Вот пусть местные сами и решают их судьбу. А нам мараться не стоит. Пройдет время, сам можешь пожалеть о содеянном, – обычная улыбка исчезла с лица монаха, и тон стал жестким. – Лучше на небо посмотри. Там в стороне, кажется, тучки собираются. Надо назад двигать, пока не поздно. Не хочется без необходимости под дождем мокнуть. Кстати, хочешь верь, хочешь нет, но обратно мне, например, по здешним тропам найти дорогу трудновато.

– Не верю.

– Как знаешь. Хотя… Тут же какая-то просека должна быть. Красться теперь не обязательно. Да и у киборга нашего память абсолютная.

– Не хотел бы, – вздрогнул Ростислав. Он не мог забыть недавней трагедии, но ведь с годами стихает любая боль.

– Знаешь, я тоже… – признался вдруг монах. – Ладушки. Пошли…

Без одежды, в одном белье было неудобно. Белье-то было взято в запас и, оставленное в бээмпэшке, сохранилось сухим, а вот запасного камуфляжа не нашлось. Единственная смена одежды теперь сушилась, и Михаилу приходилось сидеть в комнатке да прихлебывать приготовленный заботливым Улугбеком горячий травяной отвар. Иначе и простыть не долго, – только болезней им в дороге и не хватало.

Конечно, снаружи делать было нечего. Дождь лил, не переставая, словно природа решила выполнить трехмесячную норму. Но нашлись занятия и внутри гостевого дома, – пусть сейчас в нем было темновато, словно уже наступала ночь.

От погоды ли, от послепоходной усталости, от роли, которую невольно на себя взял, – но Михаилу даже не думалось. Требовалось прикинуть дальнейшие шаги, обмозговать хорошенько предложение Кирилла, суметь поставить на пути честолюбивого киборга какие-то преграды, раз внутри него нет нравственных ориентиров. Монах был не против именно киборга. В качестве спутника рейда Кирилл продемонстрировал надежность. Если подумать, толика честолюбия тоже будет плюсом, но толика, а не стремление обязательно и всенепременно подняться над толпой. Разве важно, как именно называется должность, находишься ли ты на виду у всех или незаметно делаешь нужное дело?

С Рамзаном и Петром посоветоваться? Влад вечно размышляет о вещах научных и технических, понятных далеко не всякому, и редко нисходит до житейской суеты, Улугбек тоже занят своим, Ростиславу не до того, дружинники – воины, а не мыслители… А с местными о таком и не стоит…

Еще ногинские, будь они неладны! Или наоборот? Раз они пытаются расширить сферу влияния – может, как раз на них и сделать ставку? Разницы, где именно будет центр первого подмосковного государства, нет. Пусть не очень лежит душа к Ногинску, но тому наверняка есть простая причина: первыми встретились не они.

– Можно? – дверь отворилась без стука. Вопрос был риторическим: Лина шагнула внутрь, не дожидаясь разрешения.

Михаил машинально плотнее закутался в одеяло. Паршиво без привычной формы. Ладно еще хоть оружие под рукой. Без него вообще было бы неловко.

– Присаживайся, – садиться в комнатке было особо некуда. Кровать, на которой восседал монах, да табуретка рядом с небольшим столиком.

– Я хотела бы узнать, что вы дальше думаете насчет меня? – никакого смущения у девушки не было. Ну, мужик в одеяле, подумаешь!

– Есть варианты? Ты же понимаешь: оставить тебя где-нибудь здесь мы не имеем права. Вдруг твои сородичи все-таки объявятся, и что тогда? Память может проснуться, примешься помогать, и все наши новые знакомые окажутся под угрозой.

– Может, я хочу помочь именно местным, – вопросом это не было. Утверждением тоже.

– Чем? Один клинок решающим не будет. Если шайнов действительно много, то судьбу столкновения решит не холодное оружие. И простейший вопрос: что ты здесь вообще станешь делать? Вести жизнь обыкновенной поселянки? Если обратила внимание – положение женщин и в Пригорке, и во Фрязино подчиненное. Никакого равенства, никаких возможностей занять положение повыше. Думаю, в остальных городках ситуация такая же. У нас, признаться, тоже, – не стал скрывать монах.

– Я все-таки попытаюсь попасть к охотникам или разведчикам. Драться я умею не хуже мужиков, меня же готовили, – но уверенности в голосе Лины не было. Кажется, она вновь действовала под влиянием порыва. Или вопросы являлись только предлогом к чему-то другому.

– Не обижайся, но для тебя самой будет лучше вернуться с нами. Я понимаю, здешнее раздолье тебе нравится куда больше Москвы, но все-таки…

– Обижаешься на меня?

Несмотря на некоторую двусмысленность ситуации, Михаил отчетливо чувствовал преграду между собой и девушкой. А как проломить ее, понятия не имел.

– За что?

– За тот нож.

– Брось. Ерунда. Сам виноват, что доверился. Да и тебя понять легко. Пыталась выбраться к своим, позабыв про мой рассказ о схватке на Преображенке и не думая, насколько реально уцелеть в Москве.

А ведь никакого раскаяния у Лины нет, машинально отметил про себя Михаил. И несогласие вызывает в ней только фраза, косвенно указывающая на сомнение в ее уме.

Но многие ли способны признать собственные ошибки? Обвинять других гораздо проще. А уж женщины способны признать вину лишь в единственном случае – если мужчина привлекает ее именно как мужчина. Если нет, то ее правота в собственных глазах абсолютна, что бы она ни творила.

– Уцелела ведь, – говорить, насколько ей повезло и каких страхов довелось натерпеться, девушка не стала. Она давно сумела убедить себя в том, что помогло ей исключительно умение да, чуть позже, встреча с Кириллом. Но о киборге после его откровенных слов думать тоже не хотелось. Если некто, называющийся мужчиной, игнорирует заведомо хорошее отношение со стороны женщины, то он такая сволочь, что убить его мало. Любая казнь для него чересчур коротка и слишком быстро избавит от страданий.

– Тебя искали в округе по моей просьбе, но… – признался монах.

Развития разговор не получил. За окнами в подступающей все еще дождливой темноте вспыхнула какая-то суматоха. Вроде бы далеко, где-то в центре города, но ее отзвуки дошли и до гостиничного дома.

Короткий, совсем не тревожный, а напротив, деликатный стук в дверь.

– Да!

– Можно? – несмотря на разрешение, осведомился Рамзан.

– Уже ведь сказано.

– Форма почти высохла. Там снаружи суета, да? Наши собираются узнать.

– Лина, отвернись, пожалуйста, – не то чтобы монах стеснялся, однако неприлично одеваться перед противоположным полом. Хотя смущения на девичьем лице не было и сейчас.

Он облачился моментально. Местами штаны остались чуть влажными, но не мокрыми. Шум уже шел от подъезда; доносился голос Улугбека, потом там же раздался бас Петра, и, наконец, по коридору затопотали.

– Ногинские Авдотьино сожгли!

– Стоп! – остановил дальнейший гвалт Михаил. – Какое Авдотьино? Зачем?

Мысль, что люди могут просто так уничтожить поселение других людей, плохо вмещалась в голову монаха. Хотя ему ли не знать, сколько жестокостей случалось в разное время!

Авдотьино оказалось небольшим городком, расположенным ближе к Ногинску. Уровнем он походил на Пригорок: сравнительно развитое сельское хозяйство, а вот насчет прочего – Средние века. Жить можно, сопротивляться серьезно вооруженному противнику – нет. Тем не менее горожане попытались отстоять свое имущество от пришлых грабителей. Не их вина, что луки и кремневые ружья не смогли устоять против брони и автоматов.

Ногинские тоже потеряли в схватке людей и, обозленные, решили преподнести урок всей округе. Жителей уничтожили подчистую, все ценное выгребли, а город подожгли. Спаслись лишь те, кого отобрали гонцами к соседям. Им даже выделили фенакодусов – только бы весть о судьбе Авдотьино разнеслась побыстрее. Чтобы все прочие намертво усвоили: любое сопротивление будет жестко подавлено. Кто хочет жить – обязан принять без размышлений и колебаний любое требование молодчиков. И дано было на размышление пять дней, после чего оправдания не принимались.

– Ладненько. Как понимаю, совет проходит у Андрея? – деловито спросил монах.

– Да. Ждут кого-нибудь из вас.

– Так. Кирилл, Рамзан, Ярополк, Петр – со мной. Подробности узнаем на месте…

– А это еще что такое? – Лина переоделась в зеленый костюм, делающий человека менее заметным среди леса, однако монах выделил девушку из суетящейся толпы сразу, пусть некоторую часть сборного отряда составляли женщины и присутствие еще одной чем-то особым не являлось.

– Это значит, что я тоже буду драться вместе со всеми, – девушка разжилась не только местной одеждой, но и арбалетом.

– Тебе-то зачем?

– А вам всем? Вместе – значит вместе. Ты же знаешь: стреляю я не хуже мужиков, дерусь тоже, да и с прочей подготовкой у меня нормально.

– А если убьют? В бою, между прочим, убивают. И не только врагов. Потери несут все.

– Тебе-то что до того? Одной проблемой меньше станет. Не надо будет кого-нибудь приставлять ко мне, следить, чтобы ничего не натворила, подозревать, а в остальное время – не знать, что же вообще со мной делать, – язвительно отозвалась Лина.

– Вариант, что я элементарно переживаю за тебя, не рассматривается?

– Нет. Когда переживают, думают, как бы сделать человеку хорошо. А я помню Преображенскую площадь.

Какой именно эпизод ей вспомнился, где она посчитала монаха невнимательным, тот даже гадать не стал. Женщина ведь! Лишь промелькнуло – не смерть ли напарника и одновременно любовника имеет в виду Лина. Но ведь там ни вины, ни заслуги Михаила не было – лишь стечение обстоятельств.

– Я тоже помню любое мгновение, когда мы были рядом, – мягко произнес Михаил. – И поверь: ты мне очень дорога.

– Вот об этом не надо, – с непонятной решимостью отрезала девушка. – Короче, одна я не останусь. Я с вами, и все. Попытаешься не взять – сбегу и пойду следом. Но тогда моя судьба будет на твоей совести.

– Совесть – понятие растяжимое. И вынести может многое. Главное, ей воли не давать, – улыбнулся монах, а затем махнул рукой. – Ладно. Нет у меня сейчас времени еще и с тобой возиться. Но условие: слушаться меня, как Бога. Ни малейшей самодеятельности. Запомни: рукопашная не планируется, стрельба без команды запрещена, лезть на рожон никому не позволено. Мы обязаны не просто уничтожить врага, но и остаться живыми.

Но ведь действительно увяжется! С ее-то характером и неуравновешенностью…

– Ну, наконец-то! – Юрий, старший из патруля монахов, с чувством обнял спрыгнувшего на землю Михаила. Затем наступил черед двух других патрульных.

До монастыря оставалось немного, однако новости хотелось узнать даже сильнее, чем оказаться под прикрытием родных стен.

– А где? – Юрий все вглядывался в улицу, ожидая появления второй машины.

– Сгорела, – понял его Михаил. – Ростислав погиб…

– Вечная память! – патрульные обнажили головы и перекрестились.

Из бээмпэшки наружу вылезли все. И Рамзан, и Влад, и Петр, и Улугбек, и Лина. Денис с Ярополком сошли по дороге, намереваясь сразу вернуться в Кремль.

– Как съездили?

– Нормально. Помогли хорошим людям против плохих, – как показали пленные, боевой техники в Ногинске не осталось, и вопрос с городом решили оставить до лучших времен. – Теперь хорошие люди стали объединяться, единое государство строить вокруг города Фрязино. Наши союзники в Подмосковье. Жаль, добираться до них трудновато. А здесь как?

– У нас все нормально. В Кремле – похуже. Там опять штурм был, народу полегло много. Мы туда партию оружия направили, чтобы как-то компенсировать потерю защитников. А ваши шайны объявлялись в Крылатском. Но вроде пока там тоже отбились. К нам от них посланники приходили, мы в случае повторения им помощь обещали.

– Да уж… – протянул Михаил.

Новости требовалось переварить, узнать подробности. Дел, судя по всему, будет много. Поневоле надо скорее двигать в монастырь и предстать перед руководством.

– Ждут вас, – подтвердил Юрий. Ему очень хотелось узнать подробности рейда, однако он понимал, что как раз с этим еще успеется. – По всей улице чисто, можете двигать спокойно.

– Ладненько. Хорошей службы!

Разведчики вновь полезли на броню. Михаил заботливо распахнул дверь десанта перед Линой и тихо сказал:

– Сегодня будет полно дел, но завтра мы обязательно хотя бы ненадолго выберемся на прогулку. В Парк Горького. Помнишь? Там сейчас красиво. Осень, листья стали пепельными…

Уточнять, что с некоторыми людьми красиво везде, монах не стал. А Лина лишь обещающе улыбнулась в ответ…