Жанна Георгиевна – 50 лет.

Иванский Андрей – 28 лет.

Катя – 19 лет.

Виталий Аркадьевич – 55 лет.

Ольга – 38 лет.

Вика – 27 лет.

Мальчик по вызову.

Женщина на кладбище.

Двое парней.

Кухня. Большая, светлая. Красивая мебель, огромный стеклянный стол, несколько картин, в цвет подобранные шторы. Много разной бытовой техники. На кухню заходит Андрей, в тапочках и махровом халате. В руках у него сотовый телефон, который беспрерывно звонит. Входя на кухню, Андрей прикрывает за собой дверь. Отвечает на звонок.

Андрей (тихо, почти шепотом). Привет. Да. Что случилось? Подожди, не плачь… Что случилось? Ты скорую вызывала? Нет? Почему? Но сейчас прошло? Слава богу! Я понимаю, что ты устала. Подожди… Подожди! Я тоже устал. Я скоро приеду. Да. Скоро. Сегодня. Через час приеду. Жди меня. И не плачь, прошу тебя. До встречи. Целую.

Андрей отключает звонок. Кладет сотовый в карман халата. Смотрит в окно, о чем-то думает. На кухню заходит Жанна. Это высокая, статная, может быть, даже немного полноватая немолодая уже женщина. На ней шелковый пеньюар. Она уже причесана, губы подкрашены, глаза сияют.

Жанна. Ты уже проснулся? Андрюш, а ты почему стал так рано вставать? Сходи, поспи еще, я пока завтрак приготовлю. Поваляйся в кроватке. Я тебе прямо в постельку принесу. Чего хочешь? Яичницу с беконом, круассаны, грейпфрут?

Жанна направляется к холодильнику, открывает его. Холодильник до отказа забит всевозможной едой.

Жанна. Йогурт хочешь? Творожок? А тут еще твоя любимая вкусняшка! Угадай что? Бастурма! А может, из ресторана закажем? У нас ведь сегодня все-таки праздник, ты не забыл? Помнишь, какой? Помнишь, нет?

Подходит к Андрею, гладит его по голове.

Так и знала, что забудешь, склеротик! (Целует Андрея в щеку.) Пять лет назад мы с тобой познакомились. Помнишь? Ко мне в компанию пришел устраиваться на работу мой любимый мальчик. А я тогда сразу поняла, что ты моя судьба. Мне одного взгляда хватило, чтоб понять, вот оно – мое счастье. Любонька моя! (Еще раз целует Андрея.)

Андрей на щебетание Жанны почти не реагирует, как, впрочем, и на поцелуи.

Жанна. Андрей! Андрей! Ты куда улетел? Ты меня слышишь?

Андрей (как очнувшись). Жанна, если миллион четыреста пятьдесят тысяч положить в банк под одиннадцать процентов годовых и через год деньги снять, сколько мы заработаем?

Жанна. Ты сам посчитать не можешь?

Андрей. Ну скажи.

Жанна. Ты что, проверяешь меня?

Андрей. Ну скажи, скажи….

Жанна очень быстро подсчитывает в уме.

Жанна. Сто пятьдесят девять тысяч пятьсот. А тебе зачем? Андрюш, ты какой-то замученный стал в последнее время. Устал, да? Замучился на работе совсем? Я тоже замучилась. Меня только ты и спасаешь. Любоньку мою покормить, спать уложить, – когда тут уставать? Ты в кроватку пойдешь? Нет?

Андрей отрицательно качает головой.

Жанна. Тогда здесь расскажу. Хотела в постели, но раз ты уже встал, расскажу здесь. Джаст э момент!

Жанна выходит, а вернее – выбегает, из кухни, но почти сразу же возвращается. В руках у нее два разноцветных прямоугольных конверта.

Жанна. Сюрприз! Андрюшенька, нам обязательно нужно отдохнуть! Когда мы с тобой в последний раз были в отпуске? Я тут подумала, и решила – никаких! Через месяц мы едем…. Угадай куда? В Африку! В Аф-ри-ку! У нас с тобой заказан личный гид, нас уже ждет машина с вот такими колесами! Мы едем на сафари! Андрюшенька, сафари, представляешь? Мы с тобой увидим слонов, жирафов, огромных обезьян! Мы с тобой будем пить «Амаруло» по ночам! Будем ходить загорелые, в цветастых одеждах. Будем каждую ночь заниматься любовью, не пропустим ни одной! Да, Андрюш? Ты рад?

Андрей все так же хмуро смотрит перед собой.

Жанна. Андрюша, что случилось? Ты рад? Рад? Хорошо я для нас придумала?

Андрей (не смотрит на Жанну). Жанна, я рад… Прости меня, я не могу с тобой поехать.

Пауза.

Жанна. Почему? Всю текущую работу передадим Вике с Ольгой, они справятся, я уверена….

Андрей. Жанна, я уже год тайно от тебя встречаюсь с другой девушкой. Сейчас она беременна. Через несколько месяцев ей рожать. Я устал врать. Я ухожу. Прости. Не могу так больше….

Жанна, кажется, лишается дара речи.

Жанна. Ты… Ты…. Да подожди…. Да как, Андрюшенька? Ты серьезно? Ты пошутил? Пошутил?

Андрей. Нет.

Жанна. Как это нет? Ты ведь не мог… (кричит) Козел! Свинья! Проститутка гребаная! Шлюха в штанах! Нашел себе помоложе и побогаче? Сука! Кто она? Кто она, говори! Говори, скотина!

Андрей. Ее зовут Катя, ей девятнадцать лет, она студентка. Большего сказать не могу. Прости еще раз.

Пауза. Жанна делает глубокий вдох.

Жанна (спокойно). У тебя есть пятнадцать минут, чтобы убраться. Зубную щетку можешь забрать с собой. Все остальное куплено на мои деньги и тебе не принадлежит.

Андрей. Джинсы и рубашку можно надеть?

Жанна. Надевай, что хочешь!

Андрей встает, выходит. Жанну трясет, она, как будто, задыхается. Кажется, она вот-вот разрыдается. Но не в правилах Жанны давать волю слезам.

Жанна. Жанна…. Жанна… Молчать. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять…. Успокоилась! Взяла себя в руки. Пусть уходит.

На кухню заходит Андрей. Он переоделся, теперь на нем джинсы и рубашка. Андрей кладет на стол ключи от квартиры и от машины.

Андрей. Прости меня, пожалуйста, если сможешь….

Жанна не отвечает ему.

Андрей. Ты сильная, ты все выдержишь. А она совсем еще маленькая, ей без меня не выжить.

Жанна. Убирайся.

Андрей кидает неловкий взгляд на Жанну, уходит. Хлопнула входная дверь.

Жанна. Если ты заплачешь, я тебя убью.

Жанна делает глубокий вдох. Затем берет со стола трубку радиотелефона. Набирает какой-то номер.

Жанна. Танюша? Жанна Георгиевна. Андрей Иванский у нас в компании больше не работает. Поняла меня? Никаких двух недель, никаких отпускных и выплат. Что? Ищи лазейки в трудовом кодексе. Да, замечательно, увольняй по 81, пятому пункту. Не придерешься. Он на работу раньше часа не приходил. Приплюсуй еще все прогулы. Да. И сообщи Ольге, что теперь она будет моим замом. Пусть готовит банкет.

Жанна сбрасывает звонок, набирает еще какой-то номер.

Жанна. Виталий Аркадьевич? Я сегодня уволила своего зама. Да, Андрея. Он придет к тебе проситься. Примешь, станешь для меня руконеподаваемой сукой. Да. Передай информацию дальше. Про пятницу помню. Ольга готовит бизнес-план. До связи.

Жанна кладет трубку. Затем она идет в гардеробную. Достает с полки огромную сумку, складывает в нее вещи Андрея – пиджаки, брюки, рубашки, галстуки, носки, майки. Принимается за свой гардероб. В ту же самую сумку летят дурашливые легкомысленные сорочки, кофточки, платьица с оборками, кружевное белье, пеньюары, бюстье, какие-то дурацкие подвязки, прозрачные блузки. Параллельно Жанна звонит по телефону.

Жанна. Алло? Ольга? Таня уже сказала? Да не за что…. Не за что, ты действительно ценный для меня сотрудник…. Подожди…. Помнишь, ты говорила, что отдаешь вещи куда-то? У меня тут куча ненужных фирменных шмоток… Куда это можно отдать? Детский дом, церковь, я не знаю…. В приют, говоришь? Ага. Пришли адрес. Или что? У помойки бомжи разберут? А, ну да…. Я, наверное, так и сделаю. Все, спасибо. Скоро буду. (Сбрасывает вызов)

Жанна с трудом закрывает сумку. Стоит, смотрит на плоды своей работы. Пинает сумку ногой. Затем расстегивает ее, достает лежащую сверху полупрозрачную кофточку с вышивкой. Рассматривает. Прикладывает к себе.

Жанна (вдруг мнет и бросает на пол кофту). Пусть вас бомжи носят!

С этими словами Жанна начинает одеваться. Она надевает те вещи, которые остались после ее тщательной ревизии, а именно – строгий деловой костюм, дорогой, но скучный и неброский. Жанна небрежно подкрашивает глаза. Из игривой сумочки перекладывает свои вещи в коричневый портфель. И с этим портфелем в руках выходит из дома.

Маленькая квартира. Такие называют еще малосемейками. На диване, закутавшись в старую кофту и поджав под себя ноги, сидит худенькая с небольшим животом Катя. Она смотрит телевизор. Время от времени всхлипывает. Кажется, еще совсем недавно она рыдала. Кто-то открывает дверь ключами. Катя резко вскакивает с дивана, бежит к двери.

Катя. Андрей!

В квартиру заходит Андрей с пакетом в руках. Катя виснет на нем.

Андрей. Ты плакала?

Катя. Нет. Совсем чуть-чуть.

Андрей (кивает на живот). Не болит?

Катя. Теперь вроде нет.

Катя прижимается к Андрею.

Андрей. Ты ела?

Катя. Ночью. А потом еще нет. Только спала.

Андрей. Опять ночью телик смотрела, а днем спала?

Катя. Ну, а что мне делать? Я боюсь спать одна! У меня, знаешь, какие страхи? Подружки все на учебе, им не до меня, тебя рядом нет, у тебя своя жизнь….

Андрей. Прямо одна? Я же каждый день прихожу.

Катя. Приходишь! А потом уходишь! И я каждую ночь одна, все дни напролет одна…

Андрей. А знаешь, что сегодня случилось?

Катя. Опять мне зубы заговариваешь? Ну тебя!

Катя уходит на кухню. Андрей снимает ботинки, идет следом. Грязная посуда в раковине, крошки вперемежку с обертками от шоколада на столе выдают в Кате небрежную хозяйку. Андрей гладит Катю по голове, пытается молчаливо помириться с ней.

Андрей. Опять развела бардак! (Улыбается) Тетеха!

Андрей засучивает рукава рубашки.

Андрей. Сначала мы приберемся, помоем посуду, вымоем пол….

Катя. Давай я посуду, а ты пол?

Андрей. Сиди уже. Пропадешь ведь без меня.

Катя (довольная). Пропаду!

Андрей моет посуду. Катя сидит рядом на табуретке, смотрит на него во все глаза.

Катя. Мне сегодня опять снилось, что мы домой к нам переехали. Что мы там все вместе… Что дома телевизор смотрим – Поле чудес. И один канал только ловит, а мы смотрим – и ты, и я, и мама, и сыночек наш. А дядя Леня такой нам улыбается и говорит – хотите выиграть миллион? Все просто! И я вот ему верю. В разводки эти все городские лохотроновские не верю, а дяде Лене во сне верю. Что будет у нас этот миллион, верю.

Андрей. Катя, а вот если бы у тебя было один миллион четыреста пятьдесят тысяч рублей, ты бы что с ними сделала?

Катя. Ну, такая сумма странная… Не круглая. Не знаю. Квартиру бы купила.

Андрей. Я про это уже думал. Но это же однушка на выселках…

Катя. И что? Свое жилье, оно хоть где – свое жилье.

Андрей моет пол.

Андрей. А ты бы смогла придумать, как на эти деньги купить новую квартиру в хорошем районе?

Катя. Не знаю. Нет. В ипотеку что ли? Или как?

Андрей (моет пол). Подбери ноги.

Катя поднимает ноги. Андрей моет пол рядом с Катей.

Андрей. В ипотеку – это еще дороже.

Катя. А в банк положить?

Андрей. Если положишь деньги в банк, через год у тебя будет навар всего лишь сто пятьдесят девять тысяч пятьсот.

Андрей вымыл пол. Убирает со стола.

Андрей. Долевое строительство!

Катя. Это че такое?

Андрей. Долевое строительство!

Андрей моет руки. Достает из пакета, с которым пришел, продукты. Рубит курицу на разделочной доске. Чистит и режет картошку.

Катя. Что это значит?

Андрей. Это значит, что, во-первых, у меня на карточке лежит миллион четыреста пятьдесят тысяч. Это деньги, которые мне удалось скопить за то время, пока мы с тобой встречаемся. И еще сегодня кое-что произошло, а ты даже не знаешь….

Андрей смотрит на Катю, ожидая ее реакции.

Катя. Серьезно? Ты все это сам накопил? Больше даже миллиона? Ради меня?

Андрей. А ради кого?

Катя. Андрей…. Я не знаю…. Ты крутой. Это мне тебя боженька на той дискотеке подарил, чтобы я не пропала.

Андрей самодовольно улыбается.

Андрей. А, во-вторых, я решил вложить эти деньги в долевое строительство. Смотри… Картошку с курицей пожарить или в духовке лучше?

Катя. В духовке.

Андрей (улыбается). Любишь мою курочку?

Катя. Люблю.

Андрей. Ты еще где-нибудь такую вкусную курицу ела?

Катя. Нет.

Андрей. Вот. А рецепт на самом деле простой – нужно в курицу и вокруг нее положить нарезанное яблоко и чеснок. Тогда у нее особый вкус будет. У меня еще бабушка такую курицу готовила, и мама, а я на кухне все время отирался. Меня не прогнать было. Говорили – поваром вырастет или директором гастронома. А я чего-то сюда подался, хотя мама говорила мне – поезжай в Ишим, поступай в училище на технаря или на кулинара, будет в руках профессия, тогда и поедешь…. А я не послушался че-то, сбежал из дома, можно сказать. Не совсем так, конечно. И где только не работал потом, даже вспоминать страшно. Так вот, строительство… Смотри. Мы покупаем квартиру в еще не достроенном доме. Свою квартиру, представляешь? Потому что съемная нам уже надоела хуже горькой редьки, да? А там, в нашей будущей квартире фундамент, стены, но ничего еще нет. Стройка то бишь. Относим в контору наши денежки. Говорим – хотим квартиру на третьем этаже.

Катя. А на восьмом вид лучше.

Андрей. Хорошо, говорим, – на восьмом хотим, поближе к солнцу. Значит, приходят строители. Строят они, строят. Строят они, строят. День строят, два строят. А через полгода – бах! И мы с тобой обладатели совершенно новой квартиры на восьмом этаже за миллион четыреста пятьдесят тысяч! Двадцать минут до центра, рядом парк, возле дома детская площадка!

Катя. И наш сыночек в песочнице играет.

Андрей. И наш сыночек. И мамочка с папочкой…И никакая хозяйка с нас ничего не требует.

Катя. И много зелени вокруг. Мы деревья весной во дворе посадим. Яблоньку и сирень.

Андрей. Да! У меня, кстати, знаешь, как хорошо все вырастает? И картошка, и клубника, и цветы. Я этих деревьев дома в саду во сколько пересажал! И все растут. Менталитет у меня такой – все растет.

Катя. А там земля нормальная, нет? Если рядом стройка была, она же каменистая потом, ее удобрять надо.

Андрей. В принципе, экология там, конечно, хуже, чем у меня в поселке, например, но можно попробовать компост поискать, или древесной золой… Тоже хорошо помогает.

Катя. У меня мама сухим пометом куриным всегда посыпала – и малину, и яблони, и смородину.

Андрей. Точно! У меня бабушка тоже так делает! У меня бабушка вообще бодрая – ей восемьдесят пять лет, представляешь, а у нее на огороде свой участок, и она до сих пор никого туда не пускает, сама обрабатывает.

Андрей укладывает картошку, курицу и остальные необходимые продукты на противень, засовывает противень в духовку. Моет руки.

Катя. А ты куда столько курицы сделал? Мы же все не съедим? А по вечерам я одна не ем, мне по вечерам не хочется есть одной.

Андрей. Тетеха, а знаешь, что сегодня случилось?

Катя вопросительно смотрит на Андрея.

Андрей. Я навсегда пришел, тетеха.

Катя. Прямо навсегда? Сегодня?

Катя счастливо прижимается к Андрею.

Андрей. Я же говорил тебе, что мы вместе будем жить? Говорил?

Катя кивает.

Андрей. Слово свое сдержал?

Катя. Сдержал! (Трогает живот.) Ой! Он меня ножкой пнул! Тоже радуется.

Андрей. Мужик! Весь в отца!

Катя обнимает Андрея. Встает на цыпочки, чтобы поцеловать любимого. Андрей целует Катю в ответ.

Квартира Жанны. Большая, темная. Вечер. Чуть заметно колыхаются занавески у открытого окна. В квартиру заходят Жанна и Виталий – мужчина лет пятидесяти, подтянутый, в этаком модном, «под молодежный стиль» пиджаке и джинсах со «стильными потертостями». Но стрижка, дорогие очки, жесты, мимика выдают в нем человека уже не молодого, обстоятельного и богатого, хотя и ударившегося немного в игры с возрастом.

Жанна. Проходи, Виталий Аркадьевич…. Моя скромная халупа в твоем распоряжении. Чувствуй себя, как дома, как говорится….

Жанна отключает сигнализацию, включает свет.

Виталий. Но, как говорится, не забывайте, что вы в гостях…. (Осматривается.) Слушай, здорово у тебя. Как это сейчас говорят? (задумался.) Килл? Калл? Вспомнил! Кул! Круто!

Жанна. Где будем сидеть? В столовой, в комнате, в спальне?

Виталий. Ты хозяйка, Жанна Георгиевна.

Жанна. А давай сегодня без отчеств?

Виталий. Давай.

Жанна. Тогда в комнате.

Виталий. А почему не в спальне?

Жанна. Мы с тобой еще недостаточно пьяные.

Виталий. А! Я только за!

Жанна с Виталием проходят в большую комнату. Здесь все, как в журнале «Дизайн и интерьер». Какие-то вазы, статуэтки, мягкие пуфы, журнальный столик с изогнутыми ножками, окна во всю стену, полочки, шкура медведя на полу и т. д.

Жанна. Как тебе?

Виталий. Хорошо. Бойко. Как это… Супер! Очень даже. Тебе дизайнер делал?

Жанна. Я рассказала, что хочу, он сделал. В общем, придумала все сама.

Виталий. Да, красиво. Моя бы так не придумала.

Жанна. Твоя – это жена?

Виталий. Прости, задумался.

Жанна. Свечи, кофе, коньяк, ликер?

Виталий. Водку.

Жанна. Слушай, я в тебе всегда чувствовала родную душу.

Жанна зажигает свечи, быстро накрывает маленький столик – бутылка водки, икра, соленья.

Жанна. Ну, прошу за стол. Выпьем?

Жанна и Виталий садятся на медвежью шкуру у стола. Виталий разливает водку по рюмкам.

Виталий. За тебя!

Жанна. За нашу неформальную встречу!

Пьют.

Виталий. Хорошо пошла. И встреча у нас хорошая. И контракт мы подписали – тоже хорошо. Круто!

Жанна. Да, такая вот у нас странная встреча образовалась.

Виталий. Хорошо, что в офисе коньяк закончился.

Жанна. Не было счастья, да несчастье, как говорится….

Виталий (наигранно игриво). И не боишься ты, Жанна, меня к себе в гости приглашать?

Жанна (наигранно наивно). А чего мне бояться?

Виталий. Ну… Напьюсь, приставать начну.

Жанна (улыбается). Начнешь, тогда и буду бояться.

Виталий. Ты смотри… Я ведь такой! Несдержанный.

Разливает водку по рюмкам.

Виталий. Хорошая у тебя, Жанна, водка. И женщина ты хорошая. Все у тебя как надо – и масть, и стать, и антураж.

Жанна. Стараюсь. Держу судьбу за хвост.

Виталий. Выпьем, Жанночка, за твою счастливую судьбу!

Чокаются. Пьют.

Жанна. Тогда следующую пьем за тебя!

Виталий. Что за меня?

Жанна. Пьем за тебя. Чтобы все у тебя складывалось и приумножалось.

Виталий. А! Что там приумножится? На моих проглотов не напасешься. Сын собрался жениться – бежит ко мне: «Папа, квартиру!» Я же ему два года назад однокомнатную купил – восемьдесят квадратов. Мало, надо, чтобы три комнаты и не меньше ста пятидесяти. Нашли недалеко от центра сто семьдесят. Обставить еще. Дочка, студентка, тоже ко мне бежит – папа, Ламборджини. Одна радость, маленькая – три года. Я с работы прихожу, она руки раскинет и бежит ко мне. Ничего ей пока не надо. С работы в детский мир заедешь, куклу там, раскраску купишь. Она счастлива. Ты знаешь, какая у меня дочка, Жанна?

Жанна. Чего это мы о детях? Давай о… не знаю, о музыке там, о чем еще, о театре…

Виталий. Я в театр не хожу.

Жанна. Я тоже.

Виталий. Проблема. Или как это сейчас говорят? Засада! Тогда, о чем?

Жанна. Только не о работе.

Виталий. Ни в коем случае.

Жанна. Выпьем тогда? За тебя!

Виталий разливает водку по рюмкам. Жанна и Виталий чокаются, пьют. Молчание.

Виталий. Ну, а вообще, Жанна – как ты живешь?

Жанна. Ну как? Хорошо живу, как видишь. Восемь комнат у меня, три здесь, пять на втором этаже. Я туда не поднимаюсь. Домработница там прибирается только. Что еще? Люстру вот из Италии заказала.

Виталий. А чем во внерабочее время занимаешься? Ну, отдыхаешь как?

Жанна. Да как…. (Задумалась.) У меня, считай, все время рабочее. Я не помню, ходила я сегодня в туалет или нет, а ты мне про отдых. Некогда отдыхать. Ну вот, с тобой вот расслабляюсь сегодня. Романтика тоже полезна. А так что? Журнал, бывает, почитаю….

Виталий. Женский?

Жанна. Ага. «Коммерсант. Деньги» называется.

Виталий. Надеюсь, не вяжешь?

Жанна. Нет, а что?

Виталий. Ничего, так…

Жанна. Нет, не вяжу. Я и телевизор не смотрю. Не люблю. Фигня там все одна. Новости врут, сериалы тоже врут, нет ничего такого в жизни… Выдумка все. Не верю я в это.

Виталий. Спорт?

Жанна. Нет, спорт тоже не люблю. Спина после работы болит.

Виталий. Выпьем?

Разливает. Пьют.

Жанна. Ты закусывай, Виталий, рыбки вот положи, огурчик.

Виталий. Я закусываю, Жанночка. А ты? Ты почему не закусываешь?

Жанна. Не люблю. Я водку только в натуральном виде пью. Без закуси. С детства так приучена.

Виталий. Хорошее у тебя, видно, было детство.

Жанна. Не жалуюсь.

Виталий. Ты знаешь, а я вот тут думал все – у нас ведь ничего в детстве нашем не было. Ни компьютеров, ни игрушек всех этих. И как-то жили ведь. А сейчас! Мы недавно с дочкой зашли в этот… в магаз! Радиоуправляемая техника называется. И чего там только нет! Вертолеты летают! Подводные лодки плавают! Роботы песни поют! Все как в жизни!

Жанна. Товары для детей сейчас выгодно продавать. На детей сейчас мода.

Виталий. Мы с дочкой накупили всякой всячины – два вертолета, лодку и луноход. Перед сном теперь запускаем. Дочку у меня Варюшкой зовут. Варвара она. Варвара Витальевна. Три года. Такая вся принцесса.

Жанна. Могу вот еще музыку включить.

Виталий. Да, музыка, да – это такая тема. Потанцуем, Жанночка, с тобой! Телесный контакт и все дела! Ты какую музыку любишь?

Жанна. Не знаю. (Задумалась.) Пугачеву люблю. Раньше многие нравились, теперь уже не помню никого. Аллегрова вот еще…

Виталий. Выпьем?

Виталий и Жанна пьют. Жанна включает музыкальный центр, вставляет диск в проигрыватель. Поет Пугачева.

Виталий. О! Аллочка! Подпевает. Потанцуем?

Виталий идет к Жанне, протягивает ей руку. Жанна встает. Они неловко танцуют посреди комнаты. Песня заканчивается. Жанна садится обратно.

Виталий. Ты знаешь, а я люблю эту жизнь. Мир прекрасен, Жанночка, правда?

Жанна. Наверное….

Виталий. Прекрасен, несмотря ни на что. Я никого не любил, Жанна. Сына маленького почти не помню. Старшая дочь – вот вроде была маленькой, а вот ей двадцать. Выросла и выросла. Все как-то мимо меня. А Варюшка моя, Варюшка – это чудо из чудес. Я каждый день ее денечек помню. И пусть мне кто угодно что скажет. Мол, так нельзя, и я плохой отец, раз этой так, а этим эдак. А я вот про себя знаю, что только Варюшку люблю. Эти здоровые лбы, квартиру-машину им, и в добрый путь, они сами все лучше меня знают. А Варюшке три годика всего, она такая кнопка у меня. Прямо лучик света в мою жизнь заглянул. Давай, Жанна, выпьем за наших детей!

Пауза. Жанна смутилась, поправляет волосы.

Жанна. У меня нет детей, Виталий.

Виталий. А. Да? Извини.

Жанна. Почему? Зачем извиняться? Я детей не люблю.

Виталий. Совсем?

Жанна. Совсем. Равнодушна.

Виталий. Да. Бывает.

Пауза

Жанна. Может, просто выпьем?

Виталий. А на брудершафт?

Жанна. А посмотрим!

Пьют. Виталий закусывает.

Виталий. А я свою жену не люблю, Жанна, ты знаешь. Она клуша старая. Ничего ей в жизни не надо. У телевизора сядет, вязать, говорит, люблю. Когда руки заняты, говорит, телевизор – это семечки для мозга. Она меня младше, Жанна. А выглядит как моя мама. Ничего ей не надо. По магазинам еще любит. Только это все для дома. Себе лишнего не купит, нет. Все в дом несет. От Варюшки тоже устает, говорит. Не тот уже вроде у нее возраст. А какой возраст? Ей сорок восемь лет!

Жанна. Зачем же ты женился?

Виталий. А она не такая была, нет. Грудь у нее была, и ноги, знаешь, какие ноги? Вредная была такая, не больно-то в руки давалась. А я же такой – я свое не нытьем, так катаньем. Масла банку разбил специально, у ее квартиры. Она поскользнулась, а я уже рядом, выскочил, удержал. В кино в кассе билетов нет, а у кого есть? У Виталия есть. Джинсы не купить нигде, фарца цены ломит. Кто джинсы подарит? Виталий подарит. У нее ноги длинные такие были, как у Варюшкиных барби прямо.

Жанна. Ясно.

Виталий. Да, и за ноги эти я всю жизнь себя грызу. Что женился на ногах, а жить пришлось с человеком. Мы с ней ругались, так ругались, что там посуда, – стулья летали. Но вроде двое малолеток у нас, живем, значит, мычим только, не дергаемся. Дети выросли. Я от нее уходить уже собрался. Влюбился в одну из отдела по связям, молодая девочка, она мне вазу в кабинете расхерачила еще. Задела нечаянно. Ваза вдребезги, конечно. Японская там хрень была, сухоцветы какие-то. А девочка эта меня любила, я же не слепой, видел. Таленькой звала. У нас с ней любовь прямо, серьезно все, свиданья-встречи, секс в обеденный перерыв. И тут мне моя – беременна. В сорок пять лет, ёкарный бабай! Ну, пошли по врачам – врач говорит, все возможно. Денег дали ему, он подсуетился, все анализы, неусыпный контроль. Родила она, сама причем. И даже легко как-то, говорит. Растолстела только потом сильно. Но это другое уже. Я весь раздраженный по ее поводу ходил. Думал, ладно – подожду, потом что? Не приговорен же я к ней. Все ей оставлю, на ребенка буду давать, естественно – няню, все оплачу. И тут приносят ее. Варюшеньку. Я сначала даже не понял. Лежит такой комок в пеленках. Ну, ребенок твой, говорят, ты теперь трижды отец. С родней посидели, выпили. Я как на иголках, девочке моей втихаря пишу – завтра, пишу, увидимся, не скучай, зая. Потом спать легли. Варюшка в кроватке рядом. Лежу и думаю – это как же я, дурак, живу, что ничего не чувствую. Рядом дочь моя родная лежит, а я от нее к девчонке уходить собрался. А потом думаю – ну и что, думаю, ну, любовь же там у нас. Хоть напоследок поживу в радости. Вырастет, думаю, без меня. Старшие же выросли, а меня, считай, и дома никогда не было, на работе зашивался. И эта вырастет, думаю. Я же ее не бросаю. Просто жить буду отдельно. И тут Варюшенька в кроватке так тихонечко во сне вздохнула. Так – ах…. И по-детски так, и так осознанно. И все… И тогда вот я понял, что никакой любви у меня не будет больше, и никакой девушки из отдела по связям больше не будет. А будет только она – Варюшенька, доченька. Потому что роднее нее никого у меня в жизни нет. Потому что мне ее один-единственный вздох вдруг дороже всего на свете стал. Ты не поверишь, я впервые расплакался тогда. Последний раз плакал в шесть лет, когда новый мяч под колеса угодил. Но это не считается.

Пауза.

Жанна. А что стало с той девушкой?

Виталий. Ничего. Наверное, где-то счастлива сейчас. Уволил я ее без объяснения причин. Сердце разрывалось. Но тут уже не до выбора. Без вариантов, как теперь говорят.

Жанна. Бывает же….

Виталий. А я не жалею, Жанна, ты знаешь. Ни о чем не жалею. Девушки у меня есть. Увлечения разные. Я с работы приеду, мы с Варюшенькой поужинаем, поиграем. Я ее искупаю, книжку ей на ночь читаю, Карлсона она любит и сказки Пушкина. Умная девочка, да? Пушкина уже понимает, представляешь? Потом спать ее уложу. И все – дальше свободен. У нас с женой договоренность такая – каждый своей жизнью. Мы с ней вообще не разговариваем уже два года. Вообще. Слова за неделю не скажем друг другу.

Жанна. Ад, наверное?

Виталий. Ад – не ад, а привыкли. Мне стареть нельзя, Жанна. Пойдет Варюшка в школу, а ей скажут – это дедушка тебя забирает? Она стесняться меня потом будет. Мне этого никак нельзя, Жанна. Я никому этого не позволю. Я все сделаю, чтобы все видели, я – ее отец, а не кто-то там. Надо будет – всему научусь. И моде, и подтяжки сделаю, если надо.

Жанна. Да… Дети – такое дело….

Виталий. Я еще моложе всех юнцов выглядеть буду. Чтобы Варюшка моя мной гордилась! Чтобы всем заявляла – это не дед старый, это мой отец молодой идет! И чтобы видели все! Что отец Варюшки! Молодой! Станет она постарше, я ее заберу, мы с ней в Италии дом построим, и будем там жить! А этих никого не возьмем с собой. Вдвоем с ней уедем! Ты понимаешь меня, Жанна?

Жанна. Может, кофе сварить?

Виталий. Одна ты меня, Жанночка, понимаешь. Да кровинушка же ты моя! Тянет к Жанне руки.

Жанна. Сейчас сварю.

Жанна уходит. Виталий достает айфон, что-то ищет в нем. Входит Жанна.

Жанна. Ты какой любишь? Со сливками, крепкий, с сахаром?

Виталий. Иди сюда, Жанночка.

Жанна подходит к Виталию.

Жанна. Может, музыку другую поставить? У меня еще один диск есть, романтик-коллекшн называется.

Виталий обнимает Жанну за талию.

Виталий. А я тебе свою музыку сейчас, Жанночка, поставлю.

Жанна. Давай… Я бы под медленную потанцевала еще….

Виталий. Сейчас… Такая песня, я прямо плачу.

Из айфона звучит песня «Спят усталые игрушки».

Виталий. Под эту песню моя Варюшенька засыпает. Прямо глазки закроет, а сама хитренькая, подглядывает – сидит с ней рядом папа или нет. Зорко следит, чтобы никуда папа не ушел, пока она не заснет. А я ведь и не собираюсь… Я на посту, сон ее охраняю. У нее вот тут ямочки на щеках, и волосики такие мягонькие, светленькие, как пух…. Ни у одного ребенка таких волосиков не видел.

Тут Виталий принимается громко подвывать, пытаясь выговорить все слова песни. Жанна уходит на кухню. Берет телефон, набирает номер.

Жанна. Алло! На Карла Маркса 12 будьте добры, пожалуйста, на текущее время. Куда поедет? А он вам сам все расскажет. (Сбрасывает вызов.)

Смотрит в окно. За окном ночь, фонари, реклама, звуки проезжающих машин, крики подвыпившей молодежи. Везде жизнь.

Жанна. Ну ты и дура, Жанна….

Жанна достает из буфета сигареты, зажигалку, закуривает.

Та же съемная Квартира Кати и Андрея. Катя с Андреем сидят на диване, прижавшись друг к другу. У Андрея на коленках книга, на книге лежит лист бумаги. Андрей что-то расчерчивает на этом листке.

Андрей. Значит, в этом углу у нас детская….

Катя. Я до сих пор не верю, что у нас будет квартира. Это как будто не по-настоящему. С мамой жили в одной комнате в доме, потом в общаге вчетвером, а теперь – своя кухня, своя комната, свой балкон…. Можно голой ходить – хоть заходись, и никто слова не скажет…

Андрей. Я только за!

Катя. Посуду можно на ночь оставить, и с утра помыть. Я посуду с детства мыть ненавижу. А все из-за этого дурацкого – у нас закон простой, поел – убери за собой. Когда так говорят, мне всегда кажется, что я в лагере или в школе.

Андрей. А я вот наоборот. На кухню первый всегда бежал, и посуду мыл, и готовил, с бабушкой шарфики вязал разные, носки. Даже свитер один раз! Красный такой, с полосками. Бабушка и та удивилась.

Катя. Сам связал? Серьезно?

Андрей. Ну да. Из школы приду, поем, и к бабушке в комнату – ниточки у нее там всякие на журнальном столике, шерсть, спицы – интересно! Она мне истории из жизни рассказывает, а я слушаю и вяжу, никакого телевизора не надо. Потом мы с ней пойдем ужин на кухню готовить. Приготовим, посидим еще, чаю попьем. Потом уже мама с батей придут. Поужинаем все вместе, и я опять к бабушке в комнату вязать. И так пока уроки не погонят делать. Батя ругался только на меня, что я с пацанами не дружу, и бабой расту. А бабушке и маме нравилось. Мама вообще думала, что я с ними жить останусь, не поеду никуда, потому что я хозяйственный и голова у меня на плечах, не то, что у других парней.

Катя. Почему ты уехал тогда?

Андрей. Да работы у нас в поселке никакой не было. А в училище в Ишим не хотелось как-то. И тут отец насел на меня – ты должен доказать, что мужик, всего в жизни добиться. Чуть ли не с кулаками меня гнал, пока мать с бабушкой не слышали. Я так-то уезжать не хотел, и добиваться тоже – вот непонятно, чего добиваться, да? А тебе кулаком по столу – иди и добейся. Батя у меня суровый, че ему скажешь? Решил – поеду вот сюда, ну, всяко тут вариантов больше…. Пробовал поступать, да на бюджет провалился че-то. Не знаю, наверное, куплено там все было, или, может, сам дурак.

Катя. Меня мама последний год в школе прямо веником била, чтобы я училась. Говорила, ты у меня дурочка, поэтому учи все наизусть. С учебниками рядом стояла и сверяла. Говорила, хоть у тебя в жизни что-то получится. Ну вот, на втором курсе уже получилось… (Гладит себя по животу.) Я поступать боялась, просто кошмар. У меня даже тик от нервов начался. Но самое ужасное, это осенью, когда мы с мамой приехали, она мне в общагу помогла заселиться и домой этим же вечером поехала. Я прямо на кровати лежала и ревела, что так темно за окном, а она уехала, и я одна в этом огромном некрасивом городе осталась. На этой скрипучей койке, с тремя сумками и соседки еще не приехали никто. За окном торговый центр весь светится, а я такая тощая, маленькая, лежу в темной комнате и даже пошевелиться от ужаса не могу.

Андрей. Бедная тетеха! Жалко, что меня тогда рядом не было.

Катя. Да! (В шутку толкает Андрея в плечо.) Вот где ты был?

Андрей. Ну…. Где я был? Работал, наверное. А сам думал, что где-то по этим же улицам моя родная душа ходит.

Катя. Думал, а сам жил непонятно с кем….

Андрей не отвечает Кате.

Катя. Столько мне нервов с ней вымотал – она там одна, она там бедная…. Чего она бедная-то? Сам говорил – богатая.

Андрей. Не начинай, ладно? Она хорошая, просто не моя, что ли. Не все ведь так просто рвется. Я же к тебе пришел.

Катя. Пришел.

Андрей. Так, давай дальше … Вот здесь у нас кухня. Сколько нам нужно дверей? Две – да? Одна в коридор, другая в комнату. Рисуем. Две двери…. Здесь и здесь.

Катя (трогает живот). Ой…

Андрей. Что ой?

Катя. Пинается как-то странно…. Это узи дорогое нужно еще вчера было сделать. А то вдруг что? Я ведь боюсь.

Андрей. В понедельник. Сейчас два дня выходных. Я свое резюме в тысячу фирм разослал…. В понедельник позвонят, во вторник выйду на работу…. Сразу попрошу аванс. В среду все сделаешь.

Катя. До среды-то долго еще….

Андрей. Ну, потерпи… Понимаешь, если бы я все деньги в это строительство не вложил, мы бы с тобой план квартиры в руках сейчас не держали. Будут деньги. В среду уже будут. Сделаем тебе все узи, проверим тетеху от макушки до пяток. А через полгода въедем в новое жилье.

Катя. Андрей, а когда мы поженимся?

Андрей. Родишь и поженимся. Какая свадьба с пузом?

Катя. Нет, так не положено. Ребенок без свадьбы – это называется нагулять.

Андрей. А свадьба с пузом называется по залету.

Катя. Я подумала, что может быть, у нас в деревне свадьбу отпразднуем? Что мы, богачи что ли, шиковать – просто накроем на стол, посидим, музыку включим.

Андрей. А я думал, в новой квартире. И новоселье, и свадьба.

Катя. Да что там это новоселье? Ни столов, ни стульев, ни посуды, как бомжи, из пластиковых стаканчиков пить будем. А так в деревне, подружки мои придут, увидят, что я в белом платье….

Андрей. Тогда уж лучше у меня в поселке, твою маму к нам всяко дешевле привезти, чем моих к тебе.

Катя. Давай у твоих! А платье мне мама сама может сшить, чтобы на магазины не тратиться.

Андрей. Моя бабушка тоже может. Она у меня, знаешь, какая портниха?

Катя. Значит, ребенок родится и сразу поженимся?

Андрей. Поженимся.

Катя. Есс! (Обнимает Андрея.) Так, а заявление-то нужно уже сейчас подавать!

Андрей. Завтра и подадим.

Катя. Значит, я звоню маме, что замуж выхожу?

Андрей. Значит.

Катя. Дай телефон, на моем денег нет.

Андрей протягивает Кате телефон, Катя набирает номер.

Катя. Алло! Мамочка? Это я! Мама, я замуж выхожу! За Андрея за своего, да! Он самый классный! Он нам квартиру купил! Да я не нервная, я просто счастливая! Серьезно, купил!

А у Жанны в квартире самый разгар пьянки. В гостиной сидят Жанна, и ее сотрудницы – Вика и Ольга. Ольга – женщина сильно за тридцать, видно, что очень деловая, по натуре своей карьеристка и стерва. Вика – самая молодая среди присутствующих, ей двадцать семь. Вике немного скучно в компании Жанны и Ольги, она сейчас в самом расцвете, и предпочла бы пьянке с этими одинокими женщинами более подвижные развлечения.

Ольга. Да, Жанна Георгиевна, так оно и есть. Это все головная боль, и я даже связываться не хочу. Эта кабала, никому не пожелаю. У меня мама всю жизнь с отчимом промучилась, и только после его смерти вздохнула спокойно. А то, что плакала по нему три года – это депрессия называется. Потому что он пил, а это плохая энергетика.

Жанна. Козел!

Ольга. Натуральный.

Вика. Водочки еще налить, Жанна Георгиевна?

Жанна. Валяй.

Вика разливает водку по рюмкам.

Жанна (поднимает рюмку). Тост, девочки!

Ольга. Просим, Жанночка Георгиевна!

Жанна. Выпьем за нашу счастливую жизнь, и за то, что все они козлы, а студентки их козы. А мы гордые и в сельскохозяйственном скоте не нуждаемся!

Ольга. Красивый тост!

Чокаются. Пьют.

Ольга. А хорошо сидим, девочки? Так душевно с вами, Жанна Георгиевна.

Жанна. Сейчас еще мальчики по вызову приедут.

Ольга. Мальчики?!!

Жанна. Мальчики.

Ольга. Жанна Георгиевна, ну это как-то…

Жанна. Не бзди.

Вика. Жанна Георгиевна, вы меня простите, но я не могу, меня жених дома ждет.

Ольга. Вика!

Жанна. Молчать! Я тебя приглашала, как девушку свободную во всех отношениях. К черту жениха, вход в мой дом только при предъявлении паспорта, не заляпанного грязным штампом!

Жанна встает, пьяно смотрит на Ольгу и Вику.

Жанна. А что я вам сейчас покажу, девочки….

Выходит, из комнаты.

Ольга. Вика, ты видишь, Жанна Георгиевна страдает, зачем ты ей про жениха сказала?

Вика. Что за ерунда? Все знают, что мы с Володей скоро поженимся.

Ольга. Все знают, а зачем напоминать?

Вика. Ольга Андреевна, я считаю, что имею право на личную жизнь вне рамок корпоративной этики.

Ольга. Имеешь ты, а премии весь отдел лишают. Ты не видишь, человеку плохо, страдает человек? Не сыпь ей соль на рану, Вика. Как бы нам потом эта соль в глаза не полетела!

Вика. Андрей этот ее – вообще козел. Где она его только нашла?

Ольга. Козел не козел, а молодец, ускакал, козлик, в самую нужную минуту! Лучше и представить нельзя было. У меня племянник в этом году экономический закончил.

Вика. И?

Ольга. И! Я пошла на зама, значит, моя должность освобождается…. Только никому не говори. Сашка мне как сын. Я его как родного люблю. Знаешь, какой умный он у меня?! Эйнштейн! Явно не в сестру, моя кровь. И родинка на щеке точь-в-точь как у меня!

Вика. Вот. Кто-то пять лет учится, гранит науки грызет. А кому-то запросто так дипломы покупают, только за то, что он со старой теткой спит!

Ольга. С бабкой!

Женщины хихикают, прикрывают ладонью рот. Ольга вдруг резко прикладывает палец к губам, делает знак Вике – мол, все, замолчи. В комнату заходит Жанна. На ней длинное полупрозрачное платье со стразами, в руке у нее сумка с вещами.

Жанна. Переодеваемся, девочки! Тут шмотья у меня! И перья, и все такое…. Давайте, давайте, не сидим, двигаемся! Оля, ну? Вот, бюстье с юбочкой! Надевай! Будешь цыпленочком у нас!

Ольга (хихикает). Жанна Георгиевна, я же не привыкла! Вы чего?

Жанна. Че, зассали, девки? Или у нас не праздник!?

Ольга. Так праздник, праздник, Жанна Георгиевна! Я не бзжу, уже лечу ракетой!

Берет у Жанны предложенный наряд, переодевается.

Жанна. А ты, Вика, кем хочешь быть? Кошечкой? Медсестрой? Школьницей? Престарелой! Жанна пьяно хохочет.

Вика. Да я не могу, Жанна Георгиевна. Я все это очень одобряю, но как я буду смотреть в глаза Володе?

Жанна. Володю – закопаем в огороде! Переодевайся!

Вика. Понимаете, я из семьи старой закалки, у меня очень строгий папа….

Жанна. А папу продадим на шляпы! Есть еще вопросы?

Вика. Нет, я понимаю, Жанночка Георгиевна, что это игра. Это ведь такая игра? И насчет мальчиков по вызову вы пошутили?

Жанна. Какие тут шутки? Переодевайся давай! А то сейчас рассержусь и обижусь!

Вика в поисках поддержки смотрит на Ольгу, которая стоит, переодевшись в бюстье и юбочку цыплячьего цвета.

Ольга. Вика! Жанночка Георгиевна шутит! Ну, имей чувство юмора, не подводи коллектив!

Вика. Да! А я догадалась, что вы затейница, Жанна Георгиевна! Я сразу поняла, что это такие шуточки!

Вика переодевается в пеньюар из черно-розовых кружев.

Вика. Мне ведь, Жанна Георгиевна, поскольку я у вас недавно, все в новинку. Да, в новинку! Потому что ни в одной компании мне не доводилось работать с такими прекрасными людьми, как вы, как Оля! С такими веселыми людьми! С такими простыми и честными людьми….

Жанна (презрительно). Ой-ой-ой…. Кобылы запели.

Оля смеется. Вика вынуждена тоже засмеяться над собой вместе с Олей.

Жанна. Обиделась? По глазам вижу – обиделась. Не обижайся, – ты, Вика, девка деловая. Я тут думала и надумала вот что – Ольга пошла на зама, ее место освободилось. Чужих брать никого не хочу. (Разливает водку по рюмкам.) Так что, с повышеньем тебя, Викуля!

Вика. Жанночка Георгиевна, я даже не знаю… Это такая новость для меня! Это такой шанс, такой стремительный карьерный рост, Жанночка Георгиевна…. Я ведь….

Жанна. Выпьем!

Женщины чокаются, пьют. Оля недобро кривит губы.

Жанна. А я вам сейчас музыку поставлю, девочки! Закачаетесь! Моя любимая песня!

Жанна подходит к музыкальному центру, и запускает диск. Звучит песня: «Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой, если бы ты знал женскую тоску по сильному плечу…» и т. д.

Жанна танцует. Вытаскивает в центр комнаты Вику и Ольгу. Вика и Ольга, неуверенно пританцовывают, перетаптываются с ноги на ногу. Вдруг Вика неестественно высоко поднимает ногу, показывает целый ряд каких-то акробатических упражнений.

Ольга. Вика, ты чего?

Вика. Это моя йога!

Ольга. Для Володи научилась?

Вика. А к черту Володю!

Женщины упоенно танцуют. Звонок в дверь.

Жанна. Это мальчики, девочки! Я открываю?

Вика. А запросто!

Спальня Жанны. Телевизор без звука. На кровати лежит высокий темноволосый парень – мальчик по вызову. Жанна ходит по комнате.

Жанна. И вот, ты понимаешь? Это девяносто первый год, распад СССР. Я тогда еще дура, двадцать девять лет. Работы нет, денег нет. Вот такая красота! Колготки перештопаны на сто пятьдесят раз! Знаешь, что такое для меня были колготки? А тушь? Люди ползарплаты отдавали за пару капроновых чулок, а у меня и зарплаты не было! Надуло нас государство! Жила я в каком-то бомжатнике, даже страшно представить каком! Ты таких коммуналок, поди, и не видел! В одной комнате я да бабка, да ее дочь. Бабка лежачая, за ней ходить надо. Ну, я за раскладушку и тепло с этой бабкой сидела. Она все помирать собиралась. Попробуй только помри – говорю ей, я тебе помру, ты помрешь, а меня на улицу! Сейчас же! Пока на работу не устроюсь, ты даже думать не смей помирать. Она молодец, дотянула…. Хорошая бабка была, царствие ей небесное! Доченькой меня называла. Дура такая! Вспомню иногда, аж накатит че-то. И вот я полгода так жила. А потом думаю – на наше государство надеяться – лучше сразу в петлю! Ручки есть, ножки есть, голова на плечах вроде тоже присутствует! Затеяла я одно дельце-делишечко. Нашла своего однокурсника, а он в каком-то бизнесе крутился, грузоперевозками занимался. Назвала сумму. Он, конечно, видит, что у меня ни копейки в кармане. Прогоришь, говорит, Жанна, на проценты ставить не буду, но по гроб жизни будешь обязана. Хорошо, светик мой, шепчу, сведи меня с человечком, три тысячи долларов мне у него занять нужно! Он на меня как на ненормальную – дурочка, ты понимаешь, какие это люди? Под любые проценты, – отвечаю. Да не о том, – говорит, – не выгорит твое дельце, это ж не я, это злые дяденьки зубастые. Одной могилкой, говорит он мне, на земле станет больше. Или в проститутки пойдешь отрабатывать! Пойду, – кричу, – куда угодно пойду, только познакомь! Через два дня он за мной заезжает. Едем. Я длинную юбку надела, чтоб колготки не светить. Хотя и понимаю, дура, что зря, что ноги – козырь, да еще какой! Но тут уж либо ноги, либо колготки заштопанные – выбирай! Приехали. Сидит. Смотрит. Думает. Ногти на руках пилочкой обточены. Важничает. А по глазам вижу – не жилец. Завожу себя, вроде этакая я бизнес-вумен. Актриса прямо, в глаза ему смотрю, нигде не прокололась. Именами сыплю. Мол, того знаю и того. Однокурсник мне краткую лекцию по новейшей истории города еще в машине прочитал. Он посмотрел-посмотрел, крякнул. Хорошо думаю, главного корчит из себя, а раз корчит – значит даст. Для него три тысячи долларов – фигня! Хорошо, говорит. Заломил проценты дикие. Но я знала – если дельце выгорит, я через два дня все верну! Из сейфа деньги достал, палец послюнявил, отсчитал. Мы тут же в машину, едем в Нижне-Урюпинск! За нами три грузовика! В Нижне-Урюпинске этом я никогда не была, но знала, что там завод по производству мучных изделий скопытился. Приезжаем. Мать моя женщина! Как в детство вернулась, грязищи по колено. Иду на завод, нахожу директора. Невменяемый. Глаза красные, пьянющий, про политику кричит. За копейки покупаю у него три грузовика макарон. Пока макароны грузят, гоним машину обратно в город. Нахожу фирму. Я про нее заранее все выяснила, что дельные ребята, не фуфлоделы. Приезжаю, сразу деньги на стол. У вас ночь – кричу! А я образец заранее придумала, знакомая моя худграф закончила, она мне по дружбе образец этот и нарисовала. Там такой американский флаг крупно, и большими буквами ярко-красными по-английски – макароны! Made in USA! А рядом по-русски для неграмотных – сделано в Америке! Десять тысяч упаковок! К четырем утра обертки эти готовы. Я вся на нервах – где грузовики? Не дай бог что! Приезжаем к однокурснику в гараж. Грузовики там. Толпа народу – заработать все хотят. Однокурсник мой заранее предупрежден был, что люди понадобятся, но по сути дела не в курсе! До десяти утра пакуем макароны вручную! Я вместе со всеми! В одиннадцать пригоняем машину в центр города. Ну, думаю – все, вот оно, Жанна, твое времечко настало. Была не была! Или пан или пропал – готовь вазелин! Сначала вяло покупали. Один-два, десять…. К часу вокруг нас толпа. Народ ломится! Берут по десять-пятнадцать упаковок! У меня такая байка, что я только что из Америки, а эти макароны – их новая марка, что, мол, вы таких макарон нигде не достанете – это чисто американский продукт. Бабки вокруг нас, мамаши с детьми. Одна кричит – вы мне еще десять пачек отложите, я со сберкнижки сниму и сразу к вам! К семи вечера продаем последнюю сотню, и тут вижу – идут, красавцы! Кожаные куртки! Рэкет! Сворачиваемся, кричу! Спрыгиваю с грузовика. В машину – и по газам! Едем к бандиту, отдаю ему долг. У него аж глаза от возмущения забегали, процентов-то накапало с гулькин нос. Руку мне пожимает, жирок на подбородке трясется. Не жилец ты, думаю. Года не протянешь. Ну, было у меня такое чувство. И точно. Убрали его, говорят, с дороги – и трех месяцев не прошло. Понимаешь меня? Рассчитываюсь с однокурсником, расстаемся как Скалли с Малдером после победы над инопланетянами. Через три дня у меня машина, живу на съемной квартире. Остальные деньги вложила в дело. Через полгода квартира, офис в центре, реклама в телевизоре. И ты знаешь, много потом всякого было – и с рабочими матом ругалась, и с братками водку стаканами пила, и ОБЭПом меня травили, едва под суд не пошла, в девяносто пятом чуть не застрелили, в девяносто седьмом ограбили до нитки, в дефолт разорилась и все с нуля начинала, в две тысячи пятом дала взятку не тому человеку. Много чего в жизни у меня случалось разного. А я до сих пор вспоминаю ночь эту, мы несемся по темной трассе в город. И вся жизнь моя на кону, вся жизнь моя в этих макаронах и дурацких упаковках! Сердце стучит, а в голове – выгорит дело, выгорит! Я умная, я сильная, я смелая, выгорит дело! И такая сила во мне, такая вера, такое чутье звериное проснулись! Я в тот момент женщиной стала, веришь – нет? Я такую страсть испытала, и азарт, и адреналин, что ни с одним мужиком мне потом так кайфово не было! Мужик предаст, дело сгорит, ты одна у себя и есть. Если ты сильная, то выживешь и будешь гнать по трассе двести, и будешь счастлива, оттого, что знаешь точно – выгорит твое дело. Оттого что ты фартовая, оттого что удача с тобой, сила с тобой. Оттого что ты сама у себя есть. Понимаешь ты это? Понимаешь, нет?

Парень все время, пока говорит Жанна, смотрит в телевизор.

Парень. Блин, я не могу! Этот Губка Боб такой прикольный! Как не посмотришь серию – это такой прикол! Это такой прикольный мультик, вообще….

Жанна ложится на кровать рядом с парнем.

Парень. Что-то хотите?

Жанна. Пошел вон!

Парень встает, одевается, собирается уходить.

Жанна. Подожди!

Парень останавливается, смотрит на Жанну.

Жанна. Я старая?

Парень. Да нет, обычная. Все тетеньки такие.

Жанна. Уматывай!

Парень уходит. Жанна смотрит телевизор без звука. В соседней комнате, рыдая, Вика разговаривает по телефону.

Вика. Ну, подожди, Володенька! Куда ты уехал? К маме? Ну, зачем? Это была рабочая встреча, просто рабочая встреча! Мне с ними неинтересно, они старые тетки, зачем бы я стала с ними пить просто так?! Володенька, это чисто рабочие отношения! Что? Какие мальчики, ты что, с ума сошел? Это была рабочая встреча! Да, на всю ночь! Да, я тебя не предупредила. Но я не могла, Володенька! Эта старая дракониха съела мне весь мозг, я не могла позвонить! Володенька! Прости! Я сейчас приеду! Какие мальчики? Ты что, миленький? (Пауза.) По вызову? Да ты что…!!! Кто позвонил? Володя, это ложь! Кто позвонил? Женский голос? Кто? Кто?! Володя, не бросай трубку, я прошу…. Я сейчас приеду….

На том конце провода видимо все-таки положили трубку. Вика рыдает.

Жанна усмехается. Смотрит телевизор.

Конец первого действия.

Прошло четыре месяца.

Та же квартира Кати и Андрея. День. Андрей сидит на диване, в руках у него газета. Он разговаривает по телефону.

Андрей. Алло? Здравствуйте, я вам высылал свое резюме, по поводу должности менеджера по продажам…. Что? Уже взяли, да? А, ну…. (Набирает другой номер.) Алло? Здравствуйте. А вот вы давали объявление в газету, что вам требуется менеджер…. Да, образование высшее, конечно!!! Красный диплом! Стаж работы – пять лет. Двадцать восемь. Последнее место работы – сеть магазинов «Вкуснятина». Слышали? Перезвоните? Хорошо, буду ждать вашего звоночка…. Хорошо. Мой телефон у вас определился, да? Хорошо, всего доброго, надеюсь, до встречи! (Сбрасывает вызов.) Фигня какая-то.

В комнату заходит сильно беременная Катя.

Катя. А компот в банке закончился?

Андрей. Там оставалось на донышке, я допил.

Катя (садится рядом с Андреем). Компота хочу.

Андрей (обнимает Катю). Потерпи, тетеха. Вот сейчас папа на работку устроится, и будут нам вкусняшки, и будет нам компотик, и будет нам курочка…

Катя. Когда ты уже на эту работу устроишься?

Андрей. Устроюсь. Скоро устроюсь. Чтобы я в этом городе на работу не устроился? Ты что? Меня все знают. Как дойдет до них новость, что я без работы – с руками оторвут.

Катя. Так ты им сам позвони – тем, кто с руками. А то до них уже четыре месяца не доходит.

Андрей. Ну, так не принято, понимаешь….

Катя. А как принято? Короче…. Звонила мама. Она сказала, что денег больше не вышлет. Еще мама сказала, что она и так уже четыре месяца тянет нас, как бурлак по Волге. Сказала еще, что пора бы тебе уже устроиться на работу.

Андрей. А еще что твоя мама сказала?

Катя. Еще? Еще сказала, что не собирается кормить здорового чужого ей мужика, который сам себя прокормить не может. А еще сказала – собирай вещи, и рожать приезжай домой!

Андрей. Тетеха, все устроится, это временные трудности…. Куда ты собралась уезжать? Макароны тебе сварить по-вкусненькому, с морковочкой?

Катя. Не сварить! Временные трудности! Уже четыре месяца у тебя временные трудности! Узи так и не сделали! Сапог зимних нет! Второй месяц одни макароны. Компот мой выпил!

Андрей. Дурочка, зато у нас есть собственная квартира! Я ее купил, понимаешь? Пусть еще недостроенная, но она есть!

Катя. Зато работы у тебя собственной нет, а мне рожать…. На что мы будем жить? Мама моя – ты знаешь, и так в деревне из последних сил! Твои родители далеко и пенсионеры!

Андрей. Замолчи!

Катя. Не затыкай меня!

Андрей. Тетеха…. Ты чего?

Катя. Я боюсь, Андрей! Ты думаешь – я дурочка и ничего не понимаю? А я все понимаю! Тебя не берут на работу не потому что до них не доходит, а потому что тебя вообще не берут! В принципе! Потому что ты не можешь устроиться на работу, потому что тебя не берут, потому что ты не можешь, и тебя не берут! Потому что ты не можешь, ты не можешь, тебя не берут, ты не можешь заработать нам денег, потому что тебя не берут, а мне рожать, а тебя не берут, ты звонишь, а они не перезванивают. А хозяйка нас выгнать грозится! И выгонит, если так дальше будет…. Выпил мой компот, а мне рожать, и я не знаю, как мы будем, и моя мама меня убьет, потому что я ничего не закончила, и уже родила, и я с ребенком, а ты не можешь заработать нам денег, чтобы даже поесть!!!

Андрей. Заткнись! Замолчи! Или я не знаю… А, товар я грузил? А листовки клеил? Или не работал, скажешь? Да куплю я тебе твой дурацкий компот, не надо так со мной разговаривать! Прямо сейчас пойду, и принесу тебе твои деньги, раз тебе так невмоготу, раз я тебе только так нужен!

Катя. Иди! Давай! Куда ты пойдешь?

Андрей. Сейчас прямо пойду – и принесу!

Катя. Иди!

Андрей. Пойду!

Катя. Иди!

Андрей идет в прихожую, обувается.

Андрей. Катя, ты возьмешь свои слова назад, слышишь?

Катя. И возьму! Ты пойди сначала!

Андрей. И пошел!

Андрей уходит, хлопнув дверью. Катя стоит раскрасневшаяся и злая. Трогает живот, морщится.

Квартира Жанны.

Жанна в очках сидит в комнате на диване. Поджала под себя ноги, укрылась теплым пледом. На коленях у Жанны компьютер, она что-то быстро на нем печатает. Шевелит губами – видимо, подсчитывает что-то в уме. Звонок в дверь. Жанна встает, снимает очки, идет открывать. На пороге, конечно, Андрей. Жанна молчит. Смотрит на Андрея. Решает что-то для себя.

Жанна (наконец, пропуская Андрея в квартиру). Привет, любимый.

Целует Андрея в щеку. Андрей неуверенно разувается.

Жанна. Ты голодный или в городе поел?

Андрей. Жанна, я….

Жанна. У меня есть пицца. Бутерброды могу сделать. Можем что-нибудь заказать.

Андрей. Жанна, у меня….

Жанна. Что будешь? Пиццу будешь?

Андрей. Да. Я….

Жанна. Сейчас разогрею. Слушай, что на тебе за куртка? На рынках такие еще продают, да? Я думала, у них сейчас товар поприличнее стал.

Андрей. Жанна, я хочу поговорить….

Жанна. Снимай.

Андрей. Что?

Жанна. Куртку снимай.

Обнимает Андрея.

Жанна. Андрюшенька, ходить в такой куртке – это преступление. Я что, не учила тебя? Давай, разоблачайся. (Снимает с Андрея куртку.) Фу! И ты в такой рубашке ходишь? Она же грязная! Ты в ней на бомжа похож. Немедленно снимай! Давай, давай. Сейчас мы тебе одежду выстираем, самого тебя в ванночку засунем, выкупаем. Вода теплая, нежная, мы в нее пены ароматной нальем. Я тебе пемзой лапки потру, если захочешь. Да?

Андрей. У меня ситуация такая в общем….

Жанна. Мальчик мой голодный, устал, весь день по городу бегал…. Давай, раздевайся. Пока будешь мыться, я из твоего любимого ресторана закажу. Давай сюда рубашку…

Андрей (снимает рубашку). Я уже так устал, совсем…. Представляешь, я столько звонил. Жанна, я не понимаю, почему они меня не берут….

Жанна. Носочки снимай. Сейчас вымоешься, поешь, отдохнешь, я тебе спинку разотру, и обо всем поговорим… Ты мне все-все расскажешь. О чем думал, как по мне тосковал…

Андрей снимает брюки и носки. Жанна подталкивает его в сторону ванной комнаты. Андрей заходит в ванную. Слышатся звуки льющейся воды. Жанна идет в свою комнату, красится перед зеркалом.

Вечер. Спальня Жанны. Андрей сидит на кровати в пижаме. Жанна в кружевной рубашке сидит рядом. На журнальном столике тарелки с какими-то недоеденными яствами.

Жанна (хочет поцеловать Андрея). Ты по мне скучал?

Андрей (отстраняется). Жанна, не надо. Жанна, я подумал, что нам пообщаться бы просто. Что вообще в целом мы можем быть друзьями даже. Что мы вообще-то не чужие люди как бы….

Жанна. Не чужие. Конечно, не чужие… (Обнимает Андрея.)

Андрей. У меня проблемы, Жанна.

Жанна. А я думала, ты по мне соскучился.

Андрей. И соскучился, конечно, тоже…

Жанна. Поцелуй меня.

Пауза.

Андрей. Наверное, не нужно пока как бы так сразу….

Жанна. Что сразу? Тебе уже поцеловать меня противно?

Андрей. Да нет, почему…?

Жанна. Тогда поцелуй.

Андрей. Я не могу.

Жанна. Почему?

Андрей. Потому что я не могу….

Жанна. Я уже страшная для тебя стала?

Андрей. Нет, при чем здесь это? Ты красивая! Ты хорошая! (Через паузу.) Но я не могу.

Жанна. А, говоришь, скучал….

Андрей. Я скучал, я правда… мы же не чужие!.. Я не могу просто, но я не вру и скучал….

Жанна. Обними меня.

Андрей неловко обнимает Жанну. Жанна целует Андрея в краешек губ.

Андрей. Жанна, не надо….

Жанна еще раз целует Андрея, на этот раз требовательней. Андрей сдается, уступает, отвечает на поцелуй Жанны. Жанна прижимается к Андрею, раздевает его. Выключает свет. В темноте слышны возня и невнятный шепот. Лежащий на тумбочке телефон Андрея вдруг начинает распевать веселую мелодию и озаряет все вокруг себя неярким светом.

Жанна. Не бери….

Андрей. Надо взять….

Жанна. Я сказала, не бери….

Андрей. Я возьму….

Жанна. Перезвонишь попозже…

Телефон умолкает, но тут же начинает звонить вновь.

Андрей. Я возьму, вдруг, что-то случилось…?

Жанна. Нет!

Андрей. Я на одну секунду…

Берет телефон с тумбочки, отвечает на вызов, уходит в другую комнату.

Андрей (говорит в трубку). Вызывай скорую. Через десять минут буду.

Андрей забегает в спальню Жанны.

Андрей. Где мои вещи?!

Жанна. Сейчас с антресолей достанем….

Андрей. Нет. Где МОИ вещи? В которых я пришел?

Жанна. В гардеробной сушатся…. Что случилось?

Андрей убегает в гардеробную. Возвращается переодевшийся. Жанна встала, ходит по комнате.

Жанна. Андрюша, что случилось?

Андрей. Катя рожает!.. Жанна, прости меня, пожалуйста. Дай, пожалуйста, денег. На такси и на расходы, пожалуйста. Я с зарплаты все отдам. А то автобусы уже не ходят. И на автобус нет у меня. А она там рожает. Пожалуйста.

Жанна молча уходит куда-то. Возвращается с деньгами, засовывает их Андрею в карман рубашки.

Жанна. Я мальчиков-шлюх вызывала, они брали больше, но ты же не от фирмы работаешь, так что тебе сойдет, да?

Андрей. Я отдам….

Жанна. Зачем? Ничего отдавать не нужно, ты эти деньги честно заработал.

Андрей. Я отдам…. Я отдам.

Андрей смотрит на Жанну, кажется, он, как маленький мальчик, вот-вот расплачется от обиды. Но вспомнив, что медлить нельзя, Андрей выбегает из квартиры.

Жанна стоит, как окаменевшая, смотрит Андрею вслед. Затем закрывает дверь за Андреем.

Кладбище. Ряды могил. Как в большом городе – перекрестки, улицы, тупики. Но вместо домов могилы. Кресты. Памятники. Вместо машин – конфетные обертки, которые гонит по тропинкам ветер. Вместо самолетов большие черные вороны с жадными и проницательными глазами, живущие здесь ради приношений, которые оставляют умершим их живые гости. Жанна идет по кладбищу, уходя в самую глубь. Останавливается у величественного памятника из черного гранита. В руках у Жанны огромный букет цветов. Жанна кладет цветы на надгробие.

Жанна. Здравствуй, папа…. Давно я к тебе не приходила. С прошлого года не была.

Жанна достает из сумки бутылку водки, рюмку, конфеты. Наливает водку в рюмку.

Ну, как тебе тут лежится, папочка? Не холодно? Не мерзнешь тут? Ну… Вечная память… (Выпивает водку) Посмотри, папочка, какой я тебе букет цветов принесла! Дорогие цветочки. Да! Вот, ничего мне для тебя, папочка, не жалко. Один ты у меня остался. К мамочке на могилу не езжу, далеко ездить, никак не соберусь. А ты вот в городе у меня лежишь. Когда сгнил ты у меня под забором, в собственной блевотине, так, поди, про дочку-то не вспомнил? Не вспомнил ведь? У тебя другие дети были, ты про Жанну свою забыл и не думал. А я вот вспомнила. В город тебя привезла. Обмыли мы тебя, отпели, все как у людей. Поминки устроили. Людей правда мало было. Дети твои, папочка, не приехали. Только я одна и была. Даша твоя, б. дина, третьим тогда ходила беременная, от кого – непонятно. Не знаю, где она сейчас. Говорят, где-то на севере ж. пу морозит. Сын твой, Володька, спился, папочка. Весь в тебя пошел – в канаве где-то пьяный и помер, говорят. А жена твоя, на которую ты нас с мамочкой променял, толстая стала, как свинья, говорят, в дверь не пролазит уже. Ее дети на улицах, говорят, боятся. Болеет она сильно, говорят. Подохнет, наверное, скоро. И пусть подохнет – туда ей и дорога. Она нас с мамочкой не пожалела, в нашу квартиру въехала, и по улице мимо с лошадиным лицом ходила, фыркала. Не помнишь, папочка, нет? Как ты нас с мамой в комнату шесть метров в коммуналке выселил тоже не помнишь? Как ты взятку начальнику паспортного стола дал, чтобы нас из квартиры выписали? Плохо у тебя с памятью, папочка. Лежишь там? Мягко тебе лежать в моем гробике? Гробик я тебе, папочка, дубовый заказала, дорогой, бархатом обшитый. Сама лично подушечку под голову подложила, чтобы мягко тебе спалось. В костюм тебя переодела, фирменный, у тебя такого костюма, папочка, никогда в жизни не было. Видишь, ничего мне для тебя не жалко. Видишь, какие я тебе цветочки принесла? И поминать прихожу – не забываю. Я хорошая дочка у тебя, папочка. Я тебе в следующий раз машину цветов привезу, чтобы ты там в гробу перевернулся, папочка. Чтобы ты вспомнил мамочку мою, чтобы вспомнил, как она исхудала, как она к тебе денег просить приходила, как умоляла, чтобы ты меня не бросал, как у нее метастазы пошли, как она всю подушку от боли изгрызла. Как ты нам дверь не открыл, как я в тринадцать лет пошла в больницу горшки чужие мыть. Как в семнадцать мамочку одна хоронила, а ты ни копейкой нам не помог, как на поминках ее напился и матом про нее орать начал. Помнишь, нет? Что, папочка, зарыли тебя? Глубоко тебя зарыли? Черви тебя кушают? А у меня все хорошо, папочка! У меня сеть магазинов, у меня огромная квартира, у меня дача за городом в три этажа! А что – могу себе позволить! Сейчас вот дом в Италии купить хочу. Мебель у меня, папочка, в квартире вся на заказ, все из натуральных пород, все в цвет, все в тон! Любую прихоть позволить могу! Хорошая у тебя дочка выросла, папочка, правда? И про тебя не забываю. Вон какой памятник тебе отгрохала! Какие цветочки тебе приношу. Ты за всю жизнь хоть кому-нибудь цветочек подарил? Нет, папочка, не подарил. А я тебе подарила, и еще подарю, и приду еще к тебе – помянуть тебя, папочка, приду. Чтобы ты из могилы, папочка, завыл, чтобы тебе в аду уютнее показалось, чем со мной рядом. Ты ведь, надеюсь, в аду горишь, папочка? Вместе с Володькой, выродком своим, горишь? Все вы мужики такие, все как один – как ты, папочка, и Володька твой, все вы козлы, ни одного хорошего я еще среди вас не встречала….

В это время к соседней могиле с простым деревянным крестом подходит женщина. Она что-то поправляет на могиле. Вырывает траву.

Женщина (Жанне). Ой, какие цветочки у вас красивые…. Это из магазина, да? А как вот эти голубые называются, не знаете?

Жанна. Не знаю.

Женщина. Ой, какая вы молодец, к папе своему пришли, да? Папа он вам? Я еще раньше на эту могилу внимание обратила – и памятник какой, и надпись, дорогие какие, денег стоят. Я еще и раньше подумала – какая дочка или сыночек молодец, такой памятник родителю своему поставить. Хороший, видно, отец был, раз таких детей вырастил. Мне вот никто уже памятника не поставит. Хороший папа у вас был, да?

Жанна. Свинья последняя. Такая мразь, каких поискать еще. Под забором, сука, и подох. Там ему и место.

Женщина. Ну, зачем вы так? Вы же дочка ему. Все равно его любили, правда? Какой никакой, а отец, все равно любишь, куда денешься. Правда?

Жанна. Ненавижу его. Пусть в аду горит, козел.

Пауза.

Женщина. Бедная ты моя девочка…. Как же тебя в жизни, доченька, обидели, что у тебя душа так озлобилась….

Пауза.

Жанна. Я вам не девочка…. Я вам не доченька! Я не бедная. Я богатая… Я богатая! У меня сеть магазинов! Я вам не доченька….

Жанна почти бегом уходит с кладбища. Женщина крестит ее вслед.

Квартира Кати и Андрея. Играет радио. Андрей прыгает перед зеркалом с расческой в руках, представляя, что расческа – это микрофон, а он – известный певец. Звонок в дверь. Андрей идет открывать. На пороге двое парней, фотографии которых можно печатать в учебниках по истории в параграфе: «Человек эпохи палеолита».

Первый парень. Ты – Андрей Иванский?

Андрей. Я.

Парни быстро и слаженно скручивают Андрею руки. Один из них остается держать Андрея, второй обыскивает квартиру. Находит ключи и паспорт Андрея.

Андрей. Парни, что случилось?!

Первый парень. Ты Синицыну Авдотью Павловну знаешь?

Андрей. Нет.

Первый парень. Как это нет? Ты в чьей сейчас квартире живешь?

Андрей. А, ну да, я просто имя забыл….

Первый парень. Че ты пыхтишь? Ты ей за четыре месяца должен был? Все, гуляй Вася! Ты ей больше ничего не должен! Ты теперь должен нам! Всю сумму и двадцать косарей за моральный ущерб. Понял? Кося, ты паспорт его нашел?

Второй парень. Нашел. Только тут ключей одна пара.

Первый парень. Где вторая пара ключей? (Выворачивает Андрею руки.)

Андрей. Ай! Вторая пара у жены в роддоме. Парни, будьте людьми! У меня жена родила! Куда мы пойдем?

Второй парень (листает паспорт Андрея). Ты же в Усть-Ишимске родился?

Андрей. Не в Усть-Ишимске, а в Усть-Ишиме.

Второй парень. Ну и катись в свой Засранск, че ты сюда-то приехал?

Андрей. Усть-Ишим! Вы мне диктовать будете, что мне делать?

Первый парень (пинает Андрея). Ты будешь делать то, что я скажу, понял? Скажу, в Засранск, поедешь в Засранск. Короче, запоминай, лошпек – паспорт свой получишь обратно, когда деньги отдашь. Вторые ключи заберешь у жены, и крайняк завтра отнесешь хозяйке. Запомнил? Запомнил или нет, я спрашиваю?!

Андрей. Запомнил. Парни, все!

Первый парень. Все так все. Кось, давай….

Парни вышвыривают Андрея на лестничную клетку. Следом летят его вещи – куртка, ботинки, шапка.

Первый парень. Захочешь забрать свой паспорт – позвони хозяйке, она скажет, как нас найти…

Андрей. Парни, давайте договоримся! Я все отдам – дайте хоть вещи собрать, у меня ребенок новорожденный!

Первый парень. Отсоси!

Андрей кидается на Первого парня, тот пинает его в живот. Андрей сгибается пополам. Парни, забрав ключи и паспорт Андрея, закрывают квартиру и уходят.

Андрей остается сидеть на полу. Ищет в куртке телефон, набирает номер.

Андрей. Алло? Здравствуйте, я хотел узнать…. Вы сказали, что можно заехать через месяц, и я понимаю, что там еще строительные работы, но можно мы заедем сейчас, потому что у меня жена родила, а я без жилья остался. Что? А почему вы из прокуратуры? Как не существует? Не собственники? Как это? Подождите. А вы? Офис что? Ясно. А-а-а… Нет, обманули – непонятно, на. али – понятнее. Нет, женщина, я не нервничаю, я сейчас засмеюсь просто…. Когда сбор дольщиков? Я приеду, конечно, напишу заявление…. Нет, сейчас не могу. Потом как-нибудь приеду.

Сбрасывает вызов. Андрей достает из кармана куртки сигареты, курит. Звонит телефон.

Андрей. Привет. Как там Митенька мой? Спит? Сопит? Поцелуй его за папу. Все хорошо, тетеха. Все хорошо, да. Я на работу устроился. Нет, не менеджером, водилой, товар развозить. Но это же ничего страшного, правда? У нас в стране любой труд в почете. В понедельник выйду на работу, у них других кандидатур вроде нет. А, вообще, я подумал, тетеха, нужно возвращаться к моим в поселок, или к тебе в деревню. Что нам в этом большом ужасном городе? Кто мы здесь? Какие-то муравьишки, бесправные чужие люди. Дом не построим, дерево не посадим, а сын наш – кем он здесь вырастет? Таким же, как я, бездомным? Нет, не философствую, правда, все хорошо…. Что? Выписали? Так скоро? Нет, почему расстроился? Наоборот! Я сейчас приеду. На такси. Если частника ловить – думаю, хватит.

Лестничная площадка перед квартирой Жанны. Из лифта выходят Андрей и Катя. В руках у Андрея маленький сверток. Катя плачет.

Катя. Ты видел, как охрана на нас внизу смотрела? Как будто бомжи мы… А, мы и есть…

Андрей. Нормально смотрела, я их знаю. Спустись на пролет…

Катя. Дай мне Митьку, вдруг она что-нибудь ему….

Андрей. Дура, что ли? Нормальная она. Все, спускайся, я звоню….

Катя спускается на пролет вниз. Андрей звонит в дверь. Открывает Жанна.

Жанна. О! Какие люди в Голливуде!

Андрей. Жанна…

Жанна. До свидания.

Андрей. Жанна, у меня сын родился!

Жанна. Поздравляю (Хочет закрыть дверь.)

Андрей. И нам теперь жить негде.

Жанна. И?

Андрей. И. Из квартиры нас выгнали, денег нет, на улице минус пятнадцать.

Жанна. А я при чем? Служба помощи бездомным?

Андрей. Жанна, я знаю, что я урод…. Мы завтра рано утром уедем в деревню к Кате. Автобусы сейчас уже не ходят просто. На одну ночь пусти переночевать? Куда мы под вечер с ребенком? У одних знакомых телефон отключен, второй нету в городе.

Пауза.

Жанна. А где твоя Катя?

Андрей. Она там, внизу стоит…

Жанна. Заходите….

Уходит вглубь квартиры.

Андрей зовет Катю. Вместе они заходят в квартиру Жанны. Андрей держит ребенка на руках, пока Катя разувается, затем передает ребенка Кате, разувается сам.

Катя (шепотом). И ты в такой большой квартире жил?

Андрей кивает.

Катя. Куда идти теперь?

Андрей. Не знаю….

Катя и Андрей стоят посреди коридора. Катя поправляет чепчик на ребенке. Из комнаты выходит Жанна.

Жанна. Ну и?

Андрей. Вот.

Жанна. Как сына назвал?

Андрей. Дмитрием. Митей.

Жанна. Митя – слюняво, Дмитрий – красиво. Нормально. А ты, значит, Катя?

Катя. Катя.

Жанна. Ну вот, а я надеялась, что ты страшная.

Андрей. Куда нам проходить-то?

Жанна. Проходите в гостиную, там разберемся….

Андрей. Катя, вон туда иди….

Катя уходит в гостиную, Андрей с Жанной остаются стоять в коридоре. Молчание.

Андрей. Прости меня, Жанна. Ты очень хорошая.

Пауза.

Жанна. Нет, Андрей. Я очень плохая и злая. И перестань унижать меня бессмысленными комплиментами.

Андрей. Ты сильная, Жанна.

Пауза.

Жанна. Нет. Если бы я была сильной, тебя бы здесь не было. Отстань от меня, а? Чистое постельное белье найдешь в гардеробной, поднимайтесь на второй этаж, там стелитесь, и чтобы я вас не видела!

Андрей. У меня квартиру украли….

Жанна (пожимает плечами). Сам виноват значит….

Андрей. И паспорта у меня теперь нет. Я бомж.

Жанна. Я тебя пожалеть должна?

Жанна уходит к себе в спальню. Включает телевизор. Смотрит без звука.

Раннее утро. Жанна спит. Телевизор так и не выключила. В спальню заходит Андрей. Тихонько трогает Жанну за плечо. Жанна что-то бормочет во сне, открывает глаза.

Жанна. Ты чего?

Андрей. У тебя градусник есть?

Жанна. Что?

Андрей. Катя простудилась, наверное, пока шли. У нее температура, горит вся.

Жанна. Посмотри в комоде, где всякие сувениры валяются. Там такая большая красная коробка с лекарствами.

Андрей. А говорила – не признаешь лекарства….

Жанна. Ты тоже много чего говорил!

Андрей собирается уйти.

Жанна. Подожди! А с Дмитрием что?

Андрей. Ничего. Температуры нет.

Жанна. Он же заразится! Хочешь, чтобы у тебя сын в первую неделю жизни заболел?

Андрей. Нет. А что делать?

Жанна. Давай его сюда.

Андрей. Куда?

Жанна. Сюда. Ко мне. Да не съем я его! Найдешь там ромашку, жаропонижающее, воды горячей, главное, много давай…. Ну! Чего ты встал?

Андрей. Ладно, я сейчас….

Андрей уходит. Жанна спешно одевается. Андрей возвращается с ребенком на руках. Протягивает ребенка Жанне.

Андрей. Вот. Осторожнее только. Че-то ей совсем плохо, аж испарина везде…

Жанна (берет ребенка на руки). Может, скорую?

Андрей. Нам уезжать завтра.

Жанна. Смотри, как спит, такой довольный. Если до завтра не полегчает, надо антибиотики.

Андрей. Она же кормящая.

Жанна. Кормилицу придется искать. Или на смеси.

Андрей. Где мы найдем?

Жанна. Чего стоишь? Иди, лечи свою страшилку!

Андрей уходит. Жанна сидит на кровати с ребенком на руках. Качает его. Ночь. Тихо.

Жанна. Ты проснулся? Не хитри, я же вижу, ты глаза открыл. Тихо, тихо… Мама твоя заболела. Заболела, говорю. Не фиг шляться по морозу. Ну и что мы смотрим? Меня зовут тетя Жанна. Тетя Жанна я.

В комнату заходит Андрей.

Андрей. Катя просит ребенка обратно. Ей легче уже….

Жанна. А вирусам ее тоже легче? Они за пять минут испарились?

Андрей. Она просит. Плачет прямо…

Жанна отдает ребенка Андрею.

Жанна. Никуда вы завтра по морозу не поедете. Я вас не отпускаю.

Андрей. А…

Жанна. Бэ.

Андрей. Ну, хорошо…. Жанна, подожди…. А дальше?

Жанна подходит к Андрею, поправляет чепчик на младенце. Жанна и Андрей стоят, опустив глаза.

Андрей уходит, унося ребенка на руках. Жанна ходит по своей комнате. Затем берет телефон, набирает номер.

Жанна. Привет, слуга народа! Не разбудила? Я помню, что ты жаворонок, рано встаешь… Ну, как житье-бытье, однокурсничек? Работа – понимаю. У всех работа. Я тобой прямо горжусь, когда по телевизору вижу. Я к тебе вот с каким вопросом. Скажи – а у нас в стране родительских прав человека легко лишить или не очень? Ну да, вот такой странный вопрос. Родители – он, она, оба безработные, своего жилья нет, денег тоже нет. Он – алкоголик, она – наркоманка, я могу на суде подтвердить. Можно попробовать, да? Может быть, я к тебе сегодня вечерком заеду и подробно обо всем под водочку поговорим, да? Не занят сегодня, нет? С меня самогон и сало! Нет, ты такого не пробовал! И о благодарности там же сговоримся – я, сам знаешь, в долгу никогда не оставалась. Вот и хорошо. Маринке твоей привет огромный! До вечера, однокурсничек!

Жанна стоит, смотрит в окно.

Конец.