Нью-Йорк, 30 сентября, срочное сообщение:

Сегодня в Нью-Йорке скончался посол Холливел. Смерть настигла его внезапно, когда он находился в своём кабинете…

Всё-таки есть что-то необычное в ночных сменах в информационном агентстве. Ты сидишь в своём кабинете, расположенном на верхнем этаже небоскрёба, и вслушиваешься в шёпоты цивилизации. Нью-Йорк, Лондон, Калькутта, Бомбей, Сингапур — все они становятся твоими соседями, как только уличные фонари гаснут, и весь мир погружается в сон.

В период с двух до четырёх часов ночи обычно бывает затишье, операторы дремлют над своими приёмниками, как вдруг поступает новость. Пожары, несчастные случаи, самоубийства. Убийства, столпотворения, катастрофы. Иногда происходят землетрясения, и один только список жертв занимает больше листа. Оператор в полусне фиксирует все эти сообщения, набирая их на пишущей машинке одним указательным пальцем.

Изредка ты улавливаешь в потоке слов знакомое имя и начинаешь внимательнее вслушиваться.  Говорят о каком-нибудь давнем знакомом из Сингапура, Галифакса или Парижа. Возможно, этот человек занял какую-нибудь высокую должность, но это маловероятно. Скорее всего, он был убит или утонул. А может быть, он просто захотел уволиться с работы и выбрал для этого необычный способ. Достаточно необычный, чтобы это событие попало в новости.

Но такое случается нечасто. Большую часть времени ты просто сидишь и сквозь сон стучишь и стучишь по клавишам пишущей машинки, мечтая оказаться дома в постели.

Но иногда происходят странные вещи. Например, однажды ночью произошло нечто настолько странное, что я до сих пор не могу прийти в себя. Если бы я только мог забыть всё это…

Видите ли, я занимаю должность начальника операторов ночной смены в одном из западных портовых городов. Неважно, в каком именно.

В моём отделе работает — вернее, работал — всего один сотрудник, парень по имени Джон Морган. Ему было около сорока, и он, надо отметить, всегда был очень рассудительным и прилежным работником.

Он был одним из лучших операторов, которых я когда-либо знал, к тому же он был «двуруким» — мог работать сразу на двух машинках, одновременно набирая обеими руками разные тексты. Кроме него я встречал только двоих операторов, которые могли работать таким образом долго, час за часом, и не сделать ни единой ошибки.

Обычно по ночам мы задействовали только одну линию, но иногда, когда новости поступали слишком быстро, станции в Чикаго и Денвере открывали вторую линию, и вот тогда за дело принимался Морган. Он творил чудеса, работал, как автомат, который был начисто лишён воображения.

В ночь на шестнадцатое сентября он пожаловался на усталость. Это был первый и единственный раз, когда он вслух заговорил о себе, а ведь мы работали вместе уже три года.

Было около трёх часов ночи, мы принимали сообщения по первой линии. Я склонился над отчётами и не обращал на Моргана внимания. Вдруг он заговорил:

— Джим, — сказал он. — Тебе не кажется, что здесь слишком душно?

— Что? Нет, Джон, — ответил я. — Но если хочешь, я могу открыть окно.

— Не стоит, — сказал он. — Наверное, я просто немного устал.

Вот и всё. Больше он ничего не сказал, и я снова занялся бумагами. Каждые десять минут мне приходилось вставать, чтобы взять новую стопку отпечатанных листов, аккуратно сложенных возле печатной машинки. Все сообщения печатались в тройном экземпляре, поэтому их было необходимо рассортировать.

Казалось, не прошло и двадцати минут с того момента, когда Морган заговорил со мной, как вдруг я заметил, что он печатает одновременно на двух машинках. Это показалось мне немного странным, ведь никаких срочных сообщений в данный момент не поступало. Когда я в следующий раз подошёл к его столу, я взял листы сразу от двух машинок и вернулся на своё место, чтобы разобраться с копиями.

По первой линии не передавали ничего необычного, я быстро пролистал весь материал и отложил его в сторону. Затем я взял вторую стопку листов. Я хорошо это запомнил, так как новости были из города, о котором я никогда раньше не слышал: Зибико. Вот это сообщение, я сохранил копию:

Зибико, 16 сентября, сводка:

Вчера около 16:00 на город опустился самый густой туман за всю историю. Движение транспорта приостановлено, всё вокруг покрыто плотной пеленой тумана. Уличное освещение стандартной мощности не справляется с нагрузкой, видимость по-прежнему ухудшается. Туман становится плотнее.

 Учёные не могут выяснить причину возникновения тумана. Представители местного метеобюро утверждают, что подобных случаев не было зафиксировано ни разу за всю историю города.

Вчера в 19:00 местные органы власти… (см. далее)

На этом сообщение обрывалось. Ничего необычного, но, как я уже говорил, я обратил внимание на эту новость исключительно из-за названия города.

Примерно через пятнадцать минут я поднялся, чтобы взять следующую партию материала. Морган сидел на стуле, сильно сгорбившись. Он опустил настольную лампу так низко, что его лицо оставалось в тени, и освещены были только клавиши двух пишущих машинок.

В правой стопке листов по-прежнему были обычные новости, а в левой оказалось ещё одно сообщение из Зибико. Все новостные сообщения поступают к нам непрерывно одно за другим, поэтому иногда большие сообщения приходят отдельными кусками. Эта вторая часть истории была помечена словами «дополнение про туман». Вот копия этого сообщения:

После 19:00 туман заметно усилился. Он полностью перекрыл уличное освещение. Весь город окутан тьмой.

Особенность данного явления — тошнотворный запах, сопровождающий туман. Этот запах невозможно сопоставить с каким-либо из прежде замеченных в городе.

Ниже, согласно правилам, было указано время, 3:27, и инициалы оператора: Дж.  М.

В стопке со второй линии было ещё одно сообщение на эту тему. Вот оно:

Дополнение 2, туман в Зибико.

Существует множество гипотез о причинах возникновения тумана. Самую необычную версию предложил могильщик из местной церкви, который, двигаясь на ощупь, явился в здание администрации. Находясь на грани истерики, он утверждал, что туман впервые возник на церковном кладбище.

«Сначала он был похож на толстое серое одеяло, окутывающее землю вокруг могил», — заявил он. — «Затем оно стало подниматься всё выше и выше. Из-за ветра туман сгущался, а потом эти сгустки то разделялись, то вновь соединялись друг с другом.

Я видел призраков, корчащихся в муках, странные переплетения форм и фигур. А потом в самом центре этой густой массы что-то зашевелилось.

Я развернулся и побежал прочь от проклятого места. Позади я слышал крики — кричали люди из домов, расположенных по соседству».

Несмотря на то, что могильщик предоставил довольно сомнительную информацию, на место с целью расследования был отправлен поисковый отряд. Могильщик же потерял сознание сразу после того, как изложил свою версию событий, и теперь находится в больнице. Он до сих пор не пришёл в себя.

Довольно странная история. Конечно, мы привыкли к такому, ведь к нам регулярно поступает множество странных сообщений. Но по какой-то неясной причине, возможно, из-за того, что ночь выдалась очень тихая, сводки о тумане произвели на меня огромное впечатление.

Почти в ужасе, я встал за следующей партией листов. Морган не шевелился, в комнате был слышен лишь стук клавиш. Этот зловещий звук начинал действовать мне на нервы.

В стопке листов было ещё одно сообщение из Зибико. Я взял его и с тревогой начал читать:

Новые подробности о тумане в Зибико.

Спасательный отряд, который в 23:00 был выслан проверить странную историю о происхождении тумана, уже второй день нависшего над городом и погрузившего его во тьму, не вернулся. На его поиски отправлен второй отряд.

Тем временем туман становится плотнее. Он просачивается сквозь щели в дверных проёмах и наполняет воздух тяжёлым запахом разложения. Этот угнетающий запах заставляет содрогнуться от ужаса. Он будто несёт с собой смерть.

Жители города покинули свои дома и собрались в местной церкви, где священники беспрестанно проводят богослужения. Происходящее с трудом поддаётся описанию. И взрослые, и дети напуганы в равной степени, большинство из них просто вне себя от страха.

Пожилой священник читает молитвы во спасение своей паствы, стоя посреди дымки, которая частично заволокла помещение церкви. Прихожане плачут и время от времени осеняют себя крестом.

С окраин города слышны крики. Туман искажает голоса, их невозможно узнать. Звуки скорее напоминают свист ветра в огромном тоннеле. Но при этом ветра на улице нет. Второй спасательный отряд… (см. далее)

Я всегда считал себя хладнокровным человеком. За те десять лет, что я работаю в информационном агентстве, я ни разу не был так взволнован. Но сейчас я невольно встал и подошёл к окну.

Мне кажется, или далеко внизу, на окраине города, я вижу следы тумана? Вздор! Это просто игра моего воображения.

Мне показалось, что клавиши пишущих машинок застучали быстрее. Морган по-прежнему сидел на стуле, не шелохнувшись. Низко опустив голову, он указательными пальцами набирал поступающие сводки одновременно на двух машинках.

Со стороны могло показаться, что он уснул, но нет; обе машинки быстро и непрерывно печатали строчку за строчкой, неумолимо и непринуждённо — как сама смерть. В этом монотонном постукивании клавиш было что-то завораживающее. Я подошёл ближе и встал за спиной Моргана, читая через его плечо слова, которые появлялись на бумаге одно за другим.

Вот что я прочёл:

 Срочное сообщение из Зибико.

Больше вы не получите ни одного сообщения из нашего офиса. Произошло нечто невероятное. Уже двадцать минут к нам не поступает никакой информации. Мы отрезаны от внешнего мира. Мы даже не знаем, что происходит на соседних улицах.

Я останусь на связи, пока не наступит конец.

А это и есть конец. Вчера в 16:00 над городом навис туман. Чтобы проверить информацию, поступившую от могильщика местной церкви, на окраину города были высланы два спасательных отряда. Оба отряда пропали без вести, мы не получили от них ни единого слова. Теперь уже ясно, что они не вернутся.

Со своего рабочего места я могу осмотреть город. Наш офис находится на тринадцатом этаже, почти весь город виден отсюда. Но сейчас там, где раньше были видны тысячи огней, где раньше бурлила жизнь, я вижу только непроглядную тьму.

Мне страшно даже подумать о том, что стоны и вопли, которые непрерывно раздаются с окраин города, — это предсмертные крики горожан. Они становятся всё громче и постепенно приближаются к центру города.

Туман уже окутал всё вокруг. Он стал ещё плотнее, если это вообще возможно, но кое-что изменилось. Раньше туман напоминал плотную, непроницаемую стену с тяжёлым запахом, теперь же это бесформенная масса, которая кружится и извивается, будто в агонии. Время от времени эта масса разделяется на части, и тогда я могу мельком увидеть, что происходит внизу на улицах.

По улицам с отчаянными криками бегут люди. До моих окон доносятся дикие вопли, смешанные со свистом и завыванием ветра — ветра, который нельзя ни увидеть, ни почувствовать.

Туман снова накрыл город, и свист стал ещё ближе.

Он уже где-то совсем рядом.

Боже! На секунду туман рассеялся, и я снова увидел улицы.

Это не просто туман, это что-то живое! Рядом с каждым стонущим и плачущим человеком стоит тень, это какая-то странная многоцветная аура. Эти тени будто липнут к людям! Цепляются за  каждое живое существо!

Мужчины, женщины — все они теперь лежат плашмя на земле. А туманные тени нежно поглаживают их. Тени опускаются на колени рядом с лежащими людьми. Они… я не могу этого передать.

Они срывают одежду с распростёртых на земле тел. Они поглощают их. Рвут их на части и пожирают.

Туман смилостивился надо мной, его завеса скрыла эту ужасную сцену. Я больше ничего не вижу.

Цвет тумана постепенно меняется. Кажется, будто изнутри его освещает яркий огонь. Но нет, это не так, я ошибся. Этот свет идёт сверху, с неба, туман просто отражает его.

Глядите! Глядите! Всё небо охвачено огнём. Ни одно существо, будь то человек или демон, никогда не видело таких цветов. Огни движутся, смешиваются друг с другом, цвета постоянно меняются. Свет такой яркий, что у меня болят глаза, хотя огни очень далеко.

Вот они начали стремительно кружиться, двигаться, складываться в сложные узоры. Они летают один за другим, будто в невероятно ярком огромном калейдоскопе.

Я только что понял. Эти огни не опасны. Они излучают силу, дают поддержку, подбадривают. Но они слишком яркие, мне больно смотреть на них.

Они всё ближе и ближе, каждый новый рывок приближает их к земле на миллионы миль.  Миллионы миль со скоростью света. Да! Этот свет – совершенен, это квинтэссенция света! А туман внизу тает, становится разноцветной дымкой, сияющей миллионами цветов из тысяч разных спектров.

Я вижу улицы. Там везде люди! Огни всё ближе. Они вокруг меня. Они обволакивают меня. Я…

Сообщение внезапно оборвалось. Линия, соединяющая нас с Зибико, не отвечала. В тусклом зеленоватом свете настольной лампы я по-прежнему видел перед собой лист бумаги, но буквы на нём больше не появлялись.

Мне казалось, будто в комнате воцарилась торжественная тишина. Сильная, многозначительная тишина.

Я посмотрел на Моргана. Его руки бессильно висели вдоль тела, а сам он странно склонился вперёд. Я повернул лампу так, чтобы она осветила его лицо. Он сидел и, не мигая, смотрел в одну точку.

Внезапно у меня появилось дурное предчувствие. Я вызвал Чикаго по второй линии. Через секунду мне ответили.

Что? Быть не может. На станции в Чикаго сказали, что вторая линия весь вечер была отключена.

— Морган! — закричал я. — Морган! Проснись! Это всё неправда. Кто-то подшутил над нами. Почему ты… — В пылу энтузиазма я потряс его за плечо.

Он был холодным. Морган умер несколько часов назад. Возможно ли, что его мозг оставался активным всё это время и заставлял пальцы автоматически печатать даже после смерти?

Я никогда этого не узнаю. И никогда больше не выйду работать в ночную смену. Изучив атлас мира, я не нашёл в нём города под названием Зибико. Что же убило Джона Моргана? Для нас это навсегда останется тайной.