Пейринг: Гарри Поттер Рон Уизли Северус Снейп Гермиона Грейнджер Драко Малфой Люциус Малфой Сириус Блэк

Рейтинг: PG‑13

Жанр: AU/Drama

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Седьмой курс, Финальная битва с Волдемортом, Смерть Гарри, Сильный Гарри, Независимый Гарри

Саммари: Кто–то говорит, что от личности ничего не зависит — предначертанное все равно свершается. Но это не так. Всегда, в любом случае стоит учитывать неизвестную переменную — своего рода, человеческий фактор, который путает карты, сводит усилия на нет, и всегда, в любую ситуацию вносит свои коррективы.

Предупреждение: Предупреждения: 1) AU — т. е. мир совершенно не канонический — в частности магловский — его развитие опережает наш мир в эти же годы где–то лет на двадцать; 2) ООС героев (почти всех); 3) Драко умеет вызывать патронуса; 4) полное игнорирование эпилога; 5) искажены события практически всех книг, не учитывается финал последней; 6) местами использованы фразы, взятые из книг.

Коментарий автора: (Более чем вольное обращение с каноном; по поводу «обоснуя» — не знаю, как–то не очень хочется)

— Я — Фенрир Сивый! Мы поймали Гарри Поттера!

Связанных Гарри и Гермиону потащили вверх по широким ступеням. Поднявшись в прихожую, пленники увидели хозяев дома — чету Малфоев Люциуса, Нарциссу и их сына Драко.

— Что случилось? — подал голос хозяин поместья.

— Говорят, что поймали Поттера, — раздался в ответ холодный голос леди Малфой.

Фенрир подтолкнул пленников в центр залы.

— Драко, — обратился Люциус Малфой к сыну, — ты узнаешь его? Это Поттер?

— Не знаю… я не уверен, — покачал головой Драко.

— Что с ним произошло, — поморщился Люциус, — почему он такт выглядит?

— Мы нашли его таким, — ответил Сивый.

— Похоже на Жалящее заклинание, — пренебрежительно бросил Малфой, а затем окинул взглядом Гермиону и добавил, — грязнокровка, да?

— Похожа, — резко произнесла Нарцисса, — я видела ее на обложке «Пророка», — а затем обратилась к сыну, — Это Грейнджер, Драко?

— Не знаю, может быть и она, — он слегка пожал плечами.

Вдруг в комнату ворвался вихрь по имени Беллатриса.

— Что здесь происходит? — в ее голосе слышались визгливые истеричные нотки.

Она внимательно оглядела пленников и обратилась к сестре:

— Эта та самая грязнокровка? — ее темные глаза при этом нездорово поблескивали.

— Вероятнее всего, — ответил Люциус вместо супруги, — а это, может быть Поттер.

— Может быть? — издевательски протянула Беллатриса, — ты что, не уверен?

— Ты у меня так спрашиваешь, будто я его лично знать должен, — скрестив руки на груди, бросил Малфой.

— А Драко? — взвизгнула женщина, — он должен знать.

— По–твоему, наследник Малфоев должен знать каждого полукровку в лицо? Посмотри на него, — он кивнул в сторону Гарри, — в таком состоянии его родная мать не узнает.

— Но… Темный Лорд, — начала было Лестрейндж.

— Рано, — оборвал свояченницу Малфой, — запрем его в подвале и подождем, пока действие Жалящего заклинания пройдет, а там посмотрим, кто он на самом деле.

Беллатриса отвернулась от пленников и ее взгляд упал на егерей.

— Что это? — прошипела она, указывая на меч, — дайте его мне!

И все бы обернулась не так плохо, если бы меч леди Лестрейндж все же отдали. А если они не сделали этого, то кто им тогда доктор?

Раскидав егерей, Белла, задала им только один вопрос:

— Где вы нашли меч?!! — казалось, ее рука дрожит от напряжения, но знающие люди скажут, что это было не так. Просто Беллатриса едва сдерживала свой буйный темперамент, чтобы не убить наглецов на месте.

— Он был у них в палатке, — прохрипел Сивый.

Велев убрать тела егерей, самая преданная последовательница Темного Лорда стала внимательно разглядывать меч.

К этому моменту Люциус распорядился, и пленников повели в подвал.

— Подождите, — словно опомнилась Белла, — грязнокровку оставьте здесь.

Судорожно кивнув Гарри, Гермиона решительно выдохнула и остановилась.

— Умная грязнокровка, — пропела Лестрейндж, стоя у нее за спиной, — может быть, ты скажешь мне, откуда у тебя меч?

Зная, что ее будут пытать, Гермиона заговорила. Вот только совсем не то, что рассчитывала услышать Белла.

— Я… мы нашли его, — часто–часто закивала девушка и затараторила дальше, — в лесу, он был в воде, мы случайно на него наткнулись, поверьте мне, пожалуйста, я говорю правду.

Гермиона старательно заискивающе смотрела в глаза бывшей заключенной Азкабана и молилась, что бы Гарри успел.

До подвала далеко идти не пришлось, но Гарри все равно торопился — от скорости его действий сейчас зависит жизнь подруги.

Сивый отомкнул замок на двери волшебной палочкой и толкнул парня в темную комнату.

Дождавшись, когда Фенрир выйдет и запрет за собой дверь, юноша начал действовать — он зажмурил глаза и прошептал: «libertatem a compedibus» и веревки, связывающие его руки упали, на пол. Из ботинка Гарри достал маленький перочинный нож и вспорол сначала правую штанину, а затем, тихо шипя, сделал небольшой, но глубокий надрез с внешней стороны бедра.

Ругаясь сквозь зубы, Гарри залез пальцами в рану и достал оттуда небольшой темный шарик. Крепко сжав его в ладони, парень четко проговорил: «ad dissipes». Заклинание подействовало правильно, вернув его тайной волшебной палочке прежний облик. Он не хотел раньше времени раскрывать ее существование, но и в Малфой–мэнор он попадать не хотел, так что — пришлось выбирать.

— Гарри? — послышался шепот, — Это ты?

— Полумна?!

В подвале поместья Малфоев было довольно–таки людно — Луна, мастер Олливандер и гоблин Крюкохват, который, к слову сказать, выглядел очень и очень неважно.

Задерживаться надолго в поместье Гарри не рассчитывал — надо было срочно уходить, но что делать с пленниками? Не бросать же их здесь? Но ведь и с собой их взять не получится.

Решать пришлось быстро — вариантов было немного. Считай, их не было совсем. Но вот в голову юноши пришла гениальная идея.

— Добби! — позвал он громко.

Наскоро избавив других пленников от веревки, Гарри вскинул голову и увидел домового эльфа Добби, несмело ему улыбающегося.

— Гарри Поттер! — пропищал домовик, — Добби поможет вам!

Ха! Три раза — Ха!

Вот в чем ключ к победе — иметь знакомого домовика, который к тебе благоволит.

Договорившись с эльфом, Гарри попросил того перенести пленников в коттедж Билла Уизли.

Тихий хлопок подтвердил, что все пленники были на свободе, и теперь зеленоглазый юноша, лицо которого уже пришло в порядок, решил позаботиться о раненной ноге.

Коснувшись палочкой одного из камней на дальней стене, он произнес: «lucebit». В ответ на заклинание, камень засветился ровным желтым светом.

Оглянувшись на дверь, Гарри бегло осмотрел свое окровавленное бедро и, поморщившись, поводил над раной палочкой, шепча: «vulneris». Разрез подернулся легким белесым туманом, и края раны стали стягиваться. Через несколько секунд от пореза не осталось даже шрама.

Ну что же — себя в порядок привели, а теперь в полной боевой готовности идем спасать подругу.

Гарри услышал тяжелые шаги — кто–то спускался по лестнице. Парень прижались к стене справа от выхода.

— Отойдите! — раздался голос Хвоста, — Я вхожу! — и дверь открылась.

— «Mors celeris», — четко проговорил Гарри, направляя волшебную палочку тюремщику в спину, и затем как–то по–змеиному усмехнулся.

Хвост вздрогнул и осел на пол кучей грязного тряпья. Вот Гарри и опробовал заклинания, найденные им в кабинете на нижнем уровне Тайной Комнаты.

Да. Любил Салазар Слизерин латынь. А как же ее не любить? Практически все его заклинания, кроме тех, что были на парселтанге, составлены на теперь уже мертвом языке.

Ему не было жаль эту тварь, этого предателя, эту мерзкую крысу Петтигрю — он получил по заслугам.

Забрав его волшебную палочку, молодой человек легко поднялся по лестнице наверх.

Аккуратно посмотрев, что происходит в гостиной, Гарри взял свою палочку наизготовку и шагнул вперед.

— Expelliarmus! — спокойно бросил он.

Палочка вырвалась из рук Беллатрисы, склонившейся над Гермионой, лежащей на полу, и отлетела прямо в его руки.

Люциус, Нарцисса и Драко обернулись разом, Гарри же вытянул вперед руку, в которой была зажата странного вида волшебная палочка, и проговорил:

— «Niinoeiemh lasstueih. Niinoeiemh hiasstannum boeieneenh rhaenyinh qua laaierh!».

И как только слова древнего нечеловеческого заклятия отзвучали — все присутствующие в комнате, исключая самого Гарри, Гермионы и… Люциуса Малфоя застыли — их перенесло в другой временной поток.

Убедившись, что все, кто мог причинить какой–либо вред, обездвижены, Гарри бросился к подруге.

Вытащив Гермиону из цепких лапок леди Лестрейндж, он осмотрел ее раны — в принципе, ничего серьезного: несколько порезов и ожогов.

Склонившись над девушкой, он прошептал: «tractare ardet» — и ожоги, покрывавшие руки девушки стали заживать, а затем добавил: «vulneris» для заживления порезов на ее лице и шее.

Лорд Малфой был удивлен.

Найденный в лесу оборванец, действительно оказался Поттером. Но вот только от мальчишки, виденного им в Отделе Тайн не осталось и следа. Сейчас Люциус видел перед собой сильного, взрослого волшебника, магический потенциал которого позволил даже расщепить время.

А еще Малфою было интересно, почему Поттер оставил его в основном временном потоке, вместе с собой, а не «притормозил», как остальных?

Наблюдая за тем, как юноша лечит свою грязнокровную подругу, аристократ все больше и больше изумлялся — таких заклинаний он не слышал, хотя, это без сомнения была латынь.

Точно зная, что ничего не сможет им противопоставить, Люциус подошел и спокойно опустился в кресло. Он здраво рассудил, что если не застыл вместе с остальными, то зачем–то нужен, и убивать его никто не собирается. Что же, он подождет. Это он умеет хорошо.

Ждать Люциусу пришлось не долго. Закончив оказывать первую помощь подруге, Мальчик — Который-Выжил, хотя теперь язык не поворачивался его мальчиком называть, аккуратно поднялся с колен и с улыбкой посмотрел на хозяина поместья. Затем он подошел к диванчику, стоящему напротив кресла и аккуратно расположился на нем, закинув ногу на ногу.

Проделывая все манипуляции, Гарри не спускал глаз с Малфоя — пусть и без палочки, он все же оставался опасным противником.

Изобразив на лице доброжелательнейшую из своих улыбок, Гарри обратился к Люциусу:

— Поговорим, Лорд Малфой?

Скептически приподняв правую бровь, хозяин поместья едва заметно усмехнулся и, лениво растягивая слова, проговорил:

— Мистер Поттер, — легкая фальшивая полуулыбка искривила губы, — не скажу, что рад приветствовать вас в своем доме.

— Да и я не горел желанием посетить ваше поместье, так что мы квиты, — нагло ухмыльнулся молодой человек.

Гермиона, наконец–то пришедшая в себя, легко поднялась с пола и направилась к мечу Гриффиндора, лежащему неподалеку. Подняв древнюю реликвию, девушка аккуратно положила его на стол и, обернувшись к своему спутнику, бросила:

— Нож дай.

Не говоря ни слова, Гарри бросил ей свой перочинный нож. Подхватив его на лету девушка, действуя по примеру своего друга, вспорола себе правое бедро и вытащила из раны маленький темный шарик. Использовав специализированное отменяющее заклятие «ad dissipes», она вернула своей волшебной палочке нормальный облик. Смазав своей кровью меч, девушка направила на него свою палочку и произнесла: «mutare essentia». Меч Гриффиндора подернулся и словно потек, превращаясь с неприметный темный комочек. Нахмурившись, Гермиона поместила измененный меч в рану на бедре, а затем, направив на нее палочку проговорила: «vulneris», и края раны срослись, надежно спрятав артефакт.

— Порядок? — поинтересовался Поттер.

— Полный, — отрапортовала девушка, — заканчивай с лордом и уходим.

Гарри только кивнул в ответ.

Люциус Малфой наблюдал за всем произошедшим в состоянии тихой истерики — откуда эти дети могли знать заклинания, не известные даже ему, да еще и быть такими… такими… взрослыми и сильными. У него было ощущение, что его обманули — нагло и беспринципно.

Поттер и его грязнокровная подружка выглядели опасно — с ними такими враждовать не хотелось. Человек, который так спокойно кромсает собственную плоть, опасен — просто потому, что ему наплевать на собственную жизнь, для него есть только цель. И к этой цели он пойдет, невзирая ни на что… и ни на кого.

— Так о чем вы хотели поговорить, мистер Поттер, — обратил на себя внимание аристократ.

Гарри обернулся на голос хозяина поместья и вновь улыбнулся. Только теперь лорд Малфой заметил, что юноша улыбался только губами — глаза у Поттера не поменялись — они были такими же настороженными и цепкими — глаза человека, который всегда начеку, всегда готов к действиям.

— Да, сударь, хотел, — подтвердил Гарри, — у меня к вам несколько вопросов.

— А вы уверены, что я отвечу на них? — Люциус все же решил играть.

— Ну, — протянул молодой человек, слегка покачивая ногой, — думаю, я найду способ убедить вас, сэр.

С этими словами, он выразительно покрутил в руке свою волшебную палочку.

Заметив эту манипуляцию, Малфой позволил себе легкую усмешку — он оказался прав. Поттер — опасен. И ему нужна информация. Что же — он может и поделиться некоторыми сведениями.

— Не сомневаюсь, мистер Поттер, — лениво растягивая слова, ответил Малфой, — но, надеюсь, ваши вопросы не будут касаться секретов, хранимых мой семьей?

— Разумеется, нет, — ухмылка парня стала в этот момент невероятно издевательской, — меня не интересует, когда и с кем вы потеряли невинность.

Услышав эти слова, Люциус закашлялся — слишком уж резко вдохнул, собираясь осадить малолетнего нахала. А увидев в его глазах смешинки, понял, что его просто и банально подкололи.

В этот момент к Малфою подошла Гермиона, державшая в руке стакан с водой.

— Возьмите, сударь, — сухо произнесла девушка, а затем, обернувшись к спутнику, укоризненно покачала головой, — Гарри, имей совесть — он вдвое старше тебя.

Вот теперь Люциусу стало совсем нехорошо — хоть в Мунго обращайся. Он сам не заметил, как принял стакан из рук грязнокровки. Вода приятно охладила саднящее горло — это дало время прийти в себя и немного успокоиться.

А Гермиона, тем временем подошла к дивану и села рядом с Поттером.

— Простите, — с кривой улыбкой произнес Гарри, — я просто не смог удержаться.

Раскаяния, правда, в его голосе и не наблюдалось, но слово было сказано.

— Я запомню это, мистер Поттер, — хрипло ответил Люциус.

— На меньшее я и не рассчитывал, — кивнул в ответ Гарри.

— Так, что вы хотели у меня узнать? — вернулся к теме Малфой.

— Меня интересует, — четко проговорил юноша, — что ваш Темный Лорд знает о магловском оружии?

Вопрос застал Люциуса врасплох — он мог предположить, что Поттер поинтересуется вопросами магии, возможностями Пожирателей, да чем угодно, но… магловское оружие?

— Зачем вам такие сведения, мистер Поттер? — задал встречный вопрос лорд Малфой.

— Неужели, мистер Малфой, — протянул в ответ зеленоглазый парень, копирую манеру самого аристократа, — вы думаете, что я отвечу на этот вопрос?

В ответ Люциус только слегка хмыкнул, а затем заговорил:

— Признаюсь, ваш вопрос застал меня врасплох — но, все же, постараюсь ответить на него. Могу предположить, что Темный Лорд имеет некоторое представление о магловском огнестрельном оружии. Но скажу, что в наших… делах это оружие не фигурировало никогда.

Люциус Малфой внимательно наблюдал за юношей. Его слова пробудили на лице Поттера выражение какого–то хищного предвкушения — глаза, казалось, засветились зеленоватым призрачным светом, утратив сходство с человеческими. Такой Гарри Поттер был страшен.

Юноша переглянулся со своей спутницей и, вскинув бровь, приложил указательный и средний палец к левому запястью, но что Гермиона ответила:

— Еще минут двадцать.

Перехватив вопросительный взгляд хозяина поместья, юноша пояснил:

— Минут через двадцать действие заклинания закончится, и временные потоки вновь объединятся.

— Позвольте и мне задать вопрос, мистер Поттер, — Люциус положил руки на подлокотники и сжал пальцы.

— Конечно, — Гарри пожал плечами и слегка улыбнулся, — задавайте, если смогу — отвечу честно.

Проигнорировав шутливый тон, Малфой все так же серьезно спросил:

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Вам конкретно или, в общем?

— А вы ответите конкретно?

— Нет.

— Значит, в общем.

Юноша переглянулся со спутницей, и та незаметно кивнула.

— Мы собираемся пойти в определенное место и сделать то, что планировали, а потом найти и убить Волдеморта — это — в общем.

— Н-да, краткость — сестра таланта, — усмехнулся одной половиной рта аристократ, — вы так уверены, что сможете убить Темного Лорда?

— А это, лорд Малфой, уже второй вопрос, — сощурился парень, — но я отвечу и на него.

Гарри поднялся с диванчика, его движения были аккуратными и экономными. Он прошел три шага, разделяющие его и хозяина поместья. Сев на корточки напротив Люциуса Малфоя, Гарри внимательно посмотрел в его глаза, цвета синего льда и тихо, но очень четко проговорил.

— Я не просто уверен в этом, — с фанатичной убежденностью проговорил юноша, — я точно это знаю — Волдеморт умрет от моей руки, — а затем, легко поднявшись, он бросил вполоборота, — так же как умер Хвост.

Пожалуй, впервые лорд Малфой не знал, как реагировать. Сила и уверенность, звучащая в голосе совсем еще молодого парня, поражала. Люциус поймал себя на мысли, что верит в его слова. Затем его кольнула мысль — Хвост мертв, Поттер убил Хвоста.

— Как вы убили Петтигрю? — и зачем он спросил, можно подумать, ему это знать жизненно необходимо.

— Смертельным проклятием, — охотно пояснил юноша.

— Авада?

— Нет, другое, — все так же спокойно начал пояснять Гарри, — оно было изобретено в свое время Салазаром Слизерином — силы на него тратиться меньше, чем на непростительное, да и радиус действия всего три метра, но зато оно не отслеживается Министерством.

В который раз за день Люциус Малфой не находил слов — если сейчас напротив него стоит действительно Гарри Поттер, то такой Поттер ему нравится.

Нервно сцепив пальцы в замок, Малфой откинулся на спинку кресла.

— Обдумываете пути к отступлению? — насмешливый голос раздался откуда–то из–за спины.

А ведь мальчишка прав — Люциус действительно думал о том, что произойдет, если у Поттера получится уничтожить его хозяина.

— А ведь я прав, — довольно осклабился парень, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел хозяин поместья, — выпейте, полегчает.

С этими словами, зеленоглазый брюнет протянул ему обычную алюминиевую фляжку. Сердито покосившись на возмутителя спокойствия, хозяин поместья принял предложенное средство для успокоения нервов. Это оказалось довольно–таки неплохое виски.

Сделав большой глоток и закрутив крышку, Люциус решился на следующий вопрос.

— Почему вы все это мне говорите?

— Не люблю быть должным, — с охотой пояснил Поттер, — Драко ведь узнал меня, но не выдал; а ведь все могло обернуться гораздо хуже — мне необходимо было время, чтобы достать палочку, — немного помолчал, а затем добавил, — кроме того, я ведь помню тот случай в Министерстве — вы могли убить меня, а пророчество призвать Манящими чарами.

— Ну что же, мистер Поттер, — преувеличенно бодро согласился Малфой, — с этим я спорить не буду.

Реакция мальчика–который–стал–занозой-в-…голове-Темного — Лорда несколько озадачила Люциуса. Юноша заливисто рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Нравиться мне с вами разговаривать, лорд Малфой, — заявил взъерошенный парень, — жаль будет, если в этой войне вы окажетесь не на той стороне.

А вот и предложение, которого подспудно ждал хозяин поместья.

— Вы можете предложить вариант лучше?

— Разумеется, — фыркнул наглец, — я предлагаю не поддерживать Волдеморта.

— И подержать вас?

— Нет, — ехидно отозвался Гарри, — для вас это станет смертным приговором, — а затем уже серьезно продолжил, — для любого хода должен быть подходящий момент.

А парень–то не промах, рассуждал Малфой, может и предложит что стоящее.

— Насколько я понимаю, — насмешливый голос вновь вторгся в сознание Люциуса, — вы ждете моего предложения? Ну что же — не буду вас разочаровывать. Волдеморт умрет в ближайшем будущем — этот факт я даже обсуждать не буду, но вот переходить на сторону победителей нужно в тот момент, когда защитникам будет казаться, что все пропало и спасения нет. Такой жест не останется без внимания выживших, и сыграет вам на руку в будущем. Сейчас мне нужно закончить дела, а затем вернуться в «Хогвартс» — до начала атаки Пожирателей. Если вы решитесь, то вам нужно будет сменить сторону во время битвы за замок. Уверен, это случится — слишком сильно Волдеморт желает поставить «Хогвартс» на колени. Подумайте, лорд Малфой, что держит вас рядом с Темным Лордом, и хочется ли вам и дальше так жить.

— Вы и сами понимаете, мистер Поттер, — поник Люциус, — что меня держит боязнь за семью. Когда–то давно я совершил ошибку, а теперь за нее расплачиваются жена и сын.

— У вашей супруги есть метка? — неожиданно спросил юноша, — поверьте, это не праздный вопрос.

— Нет, — покачал головой аристократ, — метка у меня и Драко.

В этот момент к беседе подключилась Гермиона:

— Скажите, лорд Малфой, — начала девушка, — вы и ваша супруга обязаны будете участвовать в атаке на «Хогвартс»?

Хозяин поместья недовольно покосился на грязнокровку, но на вопрос все же ответил:

— Я должен буду присоединиться к войскам, а у Нарциссы и Драко будет возможность остаться в поместье.

В гостиной повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим постукивание пальцев девушки о волшебную палочку.

— А если ваша семье спрячется не в поместье, а в школе, — предположила Гермиона, а затем пояснила, — когда начнется финальная стадия нашего плана, «Хогвартс» станет самым безопасным местом.

— И как вы себе это представляете, — разозлился лорд Малфой, — подойти и постучаться в ворота?

— Портключ до Тайной Комнаты устроит? — проигнорировала девушка выпад аристократа.

— Но антиаппарационный барьер, — начал было Люциус, но был прерван Поттером.

— Для ЭТОГО портключа барьер — не проблема, — усмехнулся юноша, — я оставляю его вам, вы сможете воспользоваться им, когда мы «сбежим» отсюда.

— Может сработать, — протянул Малфой, — но мне нужны гарантии…

— Никаких гарантий, — отрезал Гарри, — этот портключ двусторонний, если случится самая невероятная вещь в мире и Волдеморт победит, вашей семье все равно ничего не угрожает.

— Вы так уверены в своей победе, — поморщился Люциус.

— Да, — согласился парень, — я полностью уверен в победе. Видите ли, у нас есть несколько планов относительно того, как убить Волдеморта. Мы просто не можем проиграть — эти планы дополняют и дублирую друг друга. Поверьте, сэр, я очень долго к этому шел, и исполню, что задумал.

Люциус Малфой смотрел в глаза семнадцатилетнего парня и видел в них холод стали и смерть. Да, этот юноша очень долго готовился к мести. А то, что Поттер мстит, Малфой не сомневался — он мстит за все то, чего в его и без того короткой жизни так и не произошло. Если бы Темный Лорд заглянул сейчас в глаза своего злейшего врага, то он увидел бы в них свою смерть.

Это окончательно убедило лорда Малфоя, что сторона победителей будет стороной Поттера, а не Волдеморта.

— Вы решили, — констатировал юноша.

— Да, — уверенно и спокойно произнес Люциус, — я склонен принять ваше предложение.

— Отлично, — самодовольно усмехнулся Поттер, — ну а с моей стороны будет не вежливым, если я не попытаюсь увеличить ваши шансы выжить в предстоящей битве.

На что лорд Малфой только недоуменно приподнял левую бровь.

Ухмыльнувшись, Гарри достал уже знакомый аристократу нож, и снова разрезал бедро — на сей раз левое.

Достав из раны темный шарик, Поттер вернул вещи ее настоящий вид. Это оказалась еще одна волшебная палочка. Аккуратно стерев с палочки собственную кровь, юноша протянул ее Малфою.

— Возьмите, это моя вторая, — пояснил он, — думаю, вам она должна подойти.

Палочка была необычной — из темного дерева, оплавленная в черненое серебро и инкрустированная сапфирами и аметистами.

— Она из черного дуба, — подала голос девушка, пока ее спутник латал рану, — сердцевина из сердечной жилы дракона.

Отстраненно кивнув, Люциус Малфой рассматривал уже свою новую волшебную палочку. Держа ее в руке, аристократ чувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев и невероятный прилив сил. Да, это его палочка. Она выбрала его.

Поднявшись с кресла, Малфой бросил в сторону двери «reducto» — от стены отвалился огромный кусок штукатурки вперемешку с кирпичами. Новая палочка слушалась его прекрасно.

Подняв глаза на Гарри, Люциус увидел, что парень чуть качает головой, как бы говоря, что в благодарности нужды нет. Ну что же — пусть будет так.

— Теперь у вас будет шанс, — сухо произнес Поттер, — а теперь — портключ.

Гермиона подошла к сумке, оставленной Гарри на столе и достала из нее ничем неприметный камень. Подойдя к Малфою, девушка протянула ему портключ.

— Активируется сжатием и словом «ARX», — пояснила она, а затем обратилась к юноше, — Ри, у нас около минуты, пора уходить.

— Я готов, — отрапортовал парень, взяв сумку, — сейчас только Добби предупрежу.

— Подождите, — остановил его голос аристократа, — вы сказали — Тайная Комната? Та самая?

— Да, — подтвердил парень, — Тайная Комната Салазара Слизерина, — а затем добавил, — и не волнуйтесь, вашу семью встретят.

— Кто?

— Узнаете, — усмехнулся Поттер, — это секрет.

Обернувшись, Гарри взмахнул палочкой в сторону люстры и пробормотал какую–то фразу — домовик, застывший на люстре, пришел в себя.

— Добби, все вопросы потом, — резко оборвал все попытки эльфа молодой человек, — перенеси нас туда же, куда перенес остальных.

Домовик, все поняв правильно, только кивнул в ответ — раздался резкий хлопок, и в гостиной стало меньше на двух магов и одного домового эльфа.

Люциус огляделся — его жизнь снова начинала играть разноцветными красками.

Когда время вновь пойдет, Люциус все обсудит с Нарциссой и Драко, не называя никаких имен. Они — Малфои, и своего не упустят.

С этими мыслями хозяин поместья отошел туда, где стоял во время появления Поттера, остановившись, он стал ждать, когда же действия заклинания пройдет. Ждать не пришлось — через несколько секунд временные потоки совместились, и время стало ощущаться привычно.

— Где они?!! — верещала Беллатриса, — куда они делись?!!

Но на ее вопрос никто так и не смог ответить, а кое–кто просто не захотел. В конечном итоге, во всем обвинили егерей, которые плохо обыскали пленников.

Поздно вечером, когда все гости замка мирно и не очень, отдыхали от тяжелого рабочего дня, хозяин поместья с супругой и сыном заперся в своем рабочем кабинете и долго с ними что–то обсуждал.

Никто их не слышал — новая палочка Люциуса прекрасно выполняла все, что от нее требовалось, и к концу разговора, Нарцисса сжимала в руке портключ до Тайной Комнаты.

_______________________________________________________

— libertatem a compedibus — освобождение от всех видов связывающих оков: волшебных и обыкновенных;

— ad dissipes — специализированное заклинание, отменяющее другие заклинания;

— lucebit — заклинание, заставляющее предметы светиться;

— vulneris — заклинание, излечивающее резаные раны;

— mors celeris — заклинание мгновенной смерти, аналог авады, только действует на небольшом расстоянии — до трех метров;

— tractare ardet — заклинание, излечивающее ожоги;

— mutare essentia — заклинание видоизменения;

— Niinoeiemh lasstueih. Niinoeiemh hiasstannum boeieneenh rhaenyinh qua laaierh — заклинание, предназначенное для разделения темпоральных потоков на два параллельных течения — нахождение людей в разных темпоральных потоках обуславливается волей заклинателя — язык народа laarieh — лэйриэ’ — звучит как Ниинойэм’ ласстуйе’. Ниинойэм’ аисстаннум бойонэн’ р’аэнийн’ ку лэйер’.

— ARX от лат. «убежище»

Сидя в Тайной Комнате, Гарри, Гермиона и Сириус анализировали свои действия и сверяли их с планом.

1. достать в магловском мире нужное оружие — сделано.

2. найти крестражи Волдеморта — выполнено с оговоркой: Нагайна была все время при хозяине

3. попасть в «Хогвартс» до начала битвы — сделано.

Ну что же — три самых основных и важных пункта выполнены, теперь нужно посоветоваться с человеком, который имеет право знать правду.

Молодые люди решили посвятить в свой план профессора Снейпа. Примечательно и то, что Сириус был совершенно не против этого.

Почему? Да все очень просто — Гарри Поттер никогда не был таким, каким его видели окружающие. Он просто умело притворялся — благо, у него была возможность потренироваться в магловском мире — родственники мальчику достались — врагу не пожелаешь. Вот и приходилось ему учиться приспосабливаться к миру — к одиннадцати годам Гарри уже вполне осознанно учился манипулировать взрослыми. И не без успехов, надо заметить.

Известие о том, что он маг, мальчик воспринял очень спокойно. А вот когда ему рассказали о том, что его родителей убил темный волшебник, Гарри возненавидел его.

На первом курсе он познакомился с девочкой по имени Гермиона Грейнджер, она была маглорожденной волшебницей. Ему легко было с ней общаться — они оба выросли в мире, где магии нет, и у них находилось множество общих тем для разговоров.

Другим другом мальчика стал рыжий сорванец по имени Рон Уизли. Веселый, подвижный, темпераментный и несдержанный, он уравновешивал своих спокойных друзей.

Жаль, что этой дружбе пришлось кануть в Лету.

Сие печальное событие произошло на четвертом году обучения во время проведения Турнира Трех Волшебников.

Когда Кубок выбрал Гарри в качестве второго чемпиона «Хогвартс», Рон не поверил, что его друг своего имени в Кубок не бросал и обвинил его в помешательстве на почве всеобщего поклонения. Это стало первой, но очень серьезной трещиной в отношениях друзей.

Дальше — больше. Недоверие, необоснованные обвинения и… Гермиона, в которую Рон влюбился. Хотя, последнее обстоятельство, пожалуй, было самым главным — его не устраивали доверительные отношения между ней и Гарри.

Последней каплей стали слова рыжего парня, произнесенные в палатке в лесу, когда друзья отправились на поиски крестражей: «Ты ничего не понимаешь! У тебя нет семьи — твои родители умерли! А теперь ты и нас угробить хочешь!!! Мы уходим! Идем, Гермиона!»

Протянув руку девушке, Рон с вызовом посмотрел на бывшего друга. Гермиона же, холодно взглянув на протянутую руку, лишь слегка склонила голову вправо, а затем тихо произнесла: «Уходи».

Прокричав что–то о сумасшедших гриффиндорских заучках и недоделанных героях, Рональд Уизли резко выскочил из палатки, навсегда перечеркнув прошлое.

Слишком много событий произошло с тех пор, и друзья уже не надеялись наладить отношения с Рыжиком.

Говоря о дружбе с Гермионой, стоит особым абзацем выделить события второго курса, ставшие поворотными в судьбе обоих ребят — Тайная Комната.

В конце второго года обучения, друзья открыли Тайную Комнату Салазара Слизерина.

Гарри оказался змееустом — мог говорить со змеями. А поскольку вход в комнату охранялся паролем на парселтанге, открыть дверь не составило большого труда.

В тот год они успели спасти младшую сестренку Рона — Джинни, убить василиска, охранявшего вотчину Слизерина и уничтожить дневник Тома Риддла, на проверку оказавшегося крестражем. Хотя узнали они об этом куда позже.

Впоследствии, Гарри и Гермиона еще не раз возвращались туда. Ребята были уверены, что один из Четверки Основателей не мог просто так поселить василиска в Тайной Комнате. Царь змей, очевидно, что–то охранял. Это что–то друзья и искали.

Поскольку у Рона остались лишь неприятные воспоминания о пребывании в бывшем жилище василиска, то Гермиона отсоветовала посвящать его в поиски.

Время шло, но ничего найти не удавалось, пока за одной из колонн гриффиндорская умница не нашла надпись, сделанную на змеином языке, которую Гарри без труда прочитал: «Знания откроются лишь видящему суть».

Фраза детей озадачила — сначала они не могли понять ее смысла, но в помощь друзьям пришли зимние каникулы, на которых Гермиона обсудила эту фразу с родителями. Взрослые сделали предположение, что не стоит буквально воспринимать надпись, ведь слова: видящий суть — это, скорее всего, просветленный… или сумасшедший.

Как ни странно, но они оказались правы. Вернувшись в «Хогвартс», дети пробрались ночью в запретную секцию, и нашли описание заклинания «temporaria insania» — заклятие безумия, позволяющее воздействовать на разум человека. Заклинание носит временный характер — оно действует где–то минут тридцать, а затем рассеивается.

Заколдовав друга, Гермиона стала ждать результата, который не замедлил проявиться — Гарри подошел к дальней стене и стал водить по ней руками. Прошло несколько минут, прежде чем он нашел небольшой выступ, который обнаружить специально было практически невозможно.

Нажав на выступ, Гарри поранил руку — по кромке выступ оказался острым. И как только кровь попала в углубление на стене, раздался странный вибрирующий гул.

В центре площадки стали проступать следы стыков каменных блоков — плиты двигались, образовывая винтовую лестницу, ведущую на нижние уровни Тайной Комнаты.

Это стало переломным моментом в самообразовании Гарри и Гермионы. Найденные помещения были обследованы за несколько дней. Они представляли собой несколько смежных комнат: рабочий кабинет, библиотека, лаборатория и что–то типа склада артефактов и зелий, хранящихся под заклятием консервации.

Именно там, в этой Сокровищнице, Гермиона обнаружила ящик, в котором находились волшебные палочки, которые в свое время создал сам Слизерин.

Гарри взял себе две волшебные палочки, которые отреагировали на его магию: одна была сделана из черного дуба с сердцевиной из сердечной жилы дракона, оплавленная черненым серебром и инкрустированная сапфирами и аметистами, другая же была из ивы с сердцевиной из клыка василиска, также оплавленная в серебро, украшенная шерлами и морионами.

Гермиона тоже выбрала себе палочку — из рябины с сердцевиной из кости птицы Сирин, оплавленная в мельхиор, инкрустированная рубинами и черными агатами.

Библиотека тоже порадовала ребят — за всю свою прошлую жизнь, они не смогли узнать столько, сколько вычитали за несколько недель. Каждую ночь они тайком под мантией–невидимкой пробирались в теперь уже их Тайную Комнату.

В один из таких ночных рейдов, ребята увидели, как декан факультета Слизерин направляется в сторону кабинета директора. Любопытство взяло вверх, и дети тайком проследили за мрачным зельеваром.

Используя заклинание «ego audire per murum», Гарри и Гермиона смогли подслушать, о чем говорили руководящие лица «Хогвартс».

Услышанное дало ребятам пищу для размышлений — оказывается, директор совсем не добрый дедушка, а профессор Снейп не такая скотина, какой хочет казаться.

С тех пор подслушивание стало для них способом быть в курсе событий.

Сначала, Гарри вспылил и хотел уже пойти к директору — потребовать объяснений, но умница Гермиона переубедила своего друга. Чем меньше взрослые знают, тем большей свободой они будут пользоваться. Это убедило мальчика продолжать игру в послушного гриффиндорца, а Гермиона, в свою очередь, упорно поддерживала образ «синего чулка» и заучки.

К концу года ребята уже знали больше, чем большинство детей в школе, но раскрывать своих умений не спешили.

Так, в самообразовании, подслушивании и лицемерии прошел еще один учебный год. Самым примечательным моментом было то, что у Гарри обнаружился крестный отец — Сириус Блэк.

Что о нем можно было сказать — довольно–таки высокого роста мужчина с темными волосами и серыми глазами, рано постаревший, потрепанный жизнью, но сохранивший способность радоваться жизни. Правда, Гарри считал, что Сириус был инфантильным, но это не мешало им в последствии дружески общаться.

Когда наступил четвертый год обучения, и было объявлено о проведении в «Хогвартс» Турнира Трех Волшебников, Гарри и Гермиона несказанно обрадовались. Ведь если все будут заняты Турниром, на их долю придется куда меньше внимания, а это значит, что количество часов, проведенных в Тайной Комнате, увеличится.

Но все пошло не так. Кто–то неизвестный подбросил в Кубок Огня клочок пергамента и именем Гарри. Это поломало все планы ребят на самостоятельную работу.

Далее события стали развиваться все быстрее — испытания, дневник Слизерина на парселтанге, который старательная Гермиона в приказной форме попросила Гарри перевести, Сириус, узнавший о необычных увлечениях своего крестника — и вот уже Хэллоуин отпразднован неделю назад, и Рождество не за горами.

На Рождественский Бал Гарри пригласил Гермиону — не хотел идти на такой запоминающийся вечер с безмозглой куклой. Потому, как истинно считал, что девушка должна быть умной, а если это было не так, то она автоматически зачислялась в список недалеких дурочек. Гермиона стала для парня очевидным выбором.

После Рожественских каникул, Сириус Блэк, принеся Непреложный обет не раскрывать секрет Тайной Комнаты абсолютно никому, присоединился к изысканиям своего юного крестника и его подруги. Правда, большую часть времени он проводил у себя дома — там тоже имелись раритетные книги.

Всерьез принявшись переводить и изучать дневник Салазара Слизерина, Гарри практически забыл о сне и отдыхе. И, не слушая подругу и крестного, оставался порой в Тайной Комнате на ночь.

Затем как–то незаметно подошел срок последнего испытания Турнира — Лабиринт.

С легкостью преодолев все препятствия, Гарри добрался до центра лабиринта. Там на возвышении стоял Кубок. Дурное предчувствие, не оставлявшее Поттера с самого утра, вновь дало о себе знать.

Оглянувшись, чемпион заметил как какая–то чешуйчатая тварь выползла из–за поворота. Еще секунда и чудовищное творение взвилось в броске, нацелив полную зубов пасть на горло Гарри.

Недолго думая, юноша подскочил к Кубку и протянул к нему руку. В следующий момент что–то тяжелое ударило его в спину, буквально, заставляя, впечататься в постамент. Левой рукой опираясь на серый камень, парень старался стряхнуть со спины наглую тварь. Схватив свой приз, юноша хотел ударить им зубастую образину, но не успел. Внезапная боль пронзила его, и Гарри потерял сознание, так и не узнав, что Кубок перенес его на старое кладбище.

В себя он пришел от боли — Петтигрю, как оказалось, привязал его к могильной статуе, а теперь проводил какой–то ритуал. Для этого предатель разрезал Поттеру руку — ему нужна была кровь.

Услышав слова ритуала, проводимого Хвостом, у парня зашевелились волосы на затылке — эта тварь хотела возродить Волдеморта.

И вот уродливый сверток полетел в котел и… сильнейший темный волшебник возродился.

Мобилизовав все свои внутренние резервы, Гарри с помощью манящих чар призвал Кубок и перенесся на площадку, где был вход в лабиринт.

Другие участники, которым повезло меньше, уже были здесь — лежали в палатке колмедиков. Все же остальные — гости, болельщики и репортеры ждали чемпиона.

О возрождении Волдеморта Гарри рассказал крестному, а Сириус убедил его рассказать все Дамблдору. Врожденная осторожность буквально кричала о том, что так поступать не следует, но Сириус был убедителен.

Разговор с директором был подслушан близнецами Уизли, а через день вся школа говорила о том, что чемпион «Хогвартс» сошел с ума.

Ненависть Гарри к Волдеморту росла день ото дня — теперь его Idea Fix стала мысль о том, как уничтожить Темного Лорда.

На лето парень взял в дом тетки несколько рукописных работ Слизерина, описывающих влияние ментального образа заклинания на выход магического потенциала; другая рукопись посвящалась различным методикам защиты разума; третья же книга была посвящена исследованиям свойств темпоральных потоков.

Пятый курс запомнился Гарри и Гермионе, в основном тем, что Министерство решило вмешаться в дела магической школы.

Все чаще парня стали тревожить видения, связанные с Волдемортом. Гарри мог бы использовать навыки, развитые за лето, но не стал этого делать — он хотел узнать, о чем думает, Темный Лорд, чем он дышит.

Его странное поведение вызвало подозрения у директора Дамблдора, и Сириусу поручили провести воспитательную беседу с крестником.

Услышав рассказ крестного, Гарри понял, что ему нужно срочно менять линию поведения — никто не должен заподозрить, что Мальчик — Который-Выжил является совсем не таким, каким его видят окружающие.

К концу пятого курса Гарри во сне увидел картину, касающуюся Отдела Тайн. Там было пророчество пророчество. Мордредово пророчество, из–за которого Волдеморт убил его родителей. Обдумав ситуацию, юноша пришел к выводу, что Волдеморту нужно это пророчество — видимо, он не знал его целиком.

Понимая всю опасность своей авантюры, Гарри решил пойти в ловушку — он должен был знать полный список пророчества. Вместе с ним отправились несколько ребят и ОД — Отряда Дамблдора.

Эту игру придумала Гермиона, которая решила, что такой шаг наиболее удачно отвлечет внимание директора от потенциального победителя Темного Лорда.

Оставив Сириусу послание, ребята направились в Отдел Тайн.

Разумеется, крестный Гарри Поттера просто не смог остаться в стороне от такого происшествия. Сообщив Дамблдору о намерении крестника, Сириус Блэк и другие члены Ордена Феникса во главе с Дамблдором, отправились в Отдел Тайн.

А там, тем временем, разгорелось не шуточное сражение между подростками и Пожирателями смерти. Но силы были неравны — ребят переловили, а Гарри стоял на возвышении возле Арки Смерти и протягивал Люциусу Малфою шар с пророчеством. Жаль, что он не успел его прослушать.

Отдел Тайн прорезала яркая вспышка — на помощь детям пришли ветераны и новобранцы Ордена Феникса. Завязалось сражение, которое затем разбилось на парные дуэли.

Беллатриса Лестрейндж, двоюродная сестра Сириуса Блэка, безумная последовательница Волдеморта никогда не играла по правилам — направив на кузена палочку, она выкрикнула Смертельное проклятие.

Сириус, стоявший в этот момент у Арки Смерти, отклонился от зеленого луча и невзначай коснулся Завесы.

Заметив растерянное лицо крестного, пойманного Завесой, Гарри бросил ему небольшой серый камень, который он взял из Тайной Комнаты. Поймав его на лету, Сириус сжал кулак и прошептал «ARX». За этим последовала яркая вспышка, а когда Гарри открыл глаза, крестного нигде не было видно.

Снедаемый беспокойством за близкого человека, парень бросился вдогонку за Беллатрисой, которая бежала в каминный зал и кричала о том, что убила Сириуса Блэка.

Злость требовала выхода — направив на бегущую Пожирательницу палочку, Гарри резко бросил «Crucio».

Мадам Лестрейндж со стоном повалилась на пол.

Зеленые глаза парня, казалось, источали ненависть — он собирался убить Беллу.

И убил бы, не появись в этот момент сам Волдеморт, не будь он к ночи помянут.

Темный Лорд ходил вокруг своего врага и говорил о том, как сладка бывает месть, какой притягательной является власть над жизнью и смертью других существ.

Его слова упали на благодатную почву — молодой человек вновь бросил в ведьму «Crucio».

В себя его привел тихий вскрик. Гарри обернулся и увидел, стоящую у стены Гермиону. С трудом поборов соблазн, молодой человек повернул голову к Волдеморту и плюнул тому в лицо.

Взревев, Темный Лорд вскинул палочку и направил ее на гриффиндорца. Но расправиться с ним не успел — в каминном зале появился Дамблдор — началась битва титанов.

Померявшись силами, колоссы магического мира прекратили схватку — их силы были примерно равны.

На этой ноте Темный Лорд решил уйти по–английски — не прощаясь.

А Гарри сидел у стены в обнимку с Гермионой и молча проклинал себя за то, что посмел послушать убийцу родителей.

Позже прибыли мракоборцы, арестовали лежащего без сознания Люциуса Малфоя, взяли объяснения у всех участников битвы, а затем отправили детей обратно в «Хогвартс».

Как только Гермиона и Гарри очутились в стенах школы, они сразу же побежали в Тайную Комнату, где сейчас должен был находиться Сириус Блэк, перенесенный туда портключом.

И Сириус там обнаружился, правда, его состояние оставляло желать лучшего, много лучшего. Завеса вытянула из него практически всю энергию — как жизненную, так и магическую.

Воспользовавшись зельями, приготовленными Слизерином — благо, те были подписаны, подростки смогли стабилизировать его состояние. Вот только до полного выздоровления ему было, как до Антарктиды пешком — слишком серьезным было истощение, слишком тонкой стала нить, связывающая Сириуса с миром живых. Поскольку Блэка все еще разыскивали стражи правопорядка, то обнародовать сообщение о том, что беглый преступник скрывается в Тайной Комнате Салазара Слизерина, не стали.

Восстанавливался он еще около полугода.

Шестой курс стал временем сюрпризов — подслушанный разговор директора с профессором Снейпом, наконец–то, прояснил и расставил все точки над «i».

Крестражи. Но не только это.

Гарри узнал о взаимоотношениях профессора Снейпа с его матерью. Оказывается, они были друзьями. То, что зельевар носит маску мерзавца, Гарри знал уже достаточно давно, но вот тот факт, что этот странный человек защищал его на протяжении всех лет обучения, а теперь еще и работает разведчиком в стане врага, в корне переменили его мнение об этом человеке. Юноша начал уважать Северуса Снейпа и восхищаться им. Теперь слова и рассказы Блэка, касающиеся школьных лет, не воспринимались как единственно верное мнение.

В свое время крестный рассказал Гарри о мародерах, об отце, матери, Ремусе, даже о Петтигрю. Правда, ничего лестного он о Хвосте не услышал, но информацию к сведению принял. Так же Сириус рассказывал о Снейпе. Его отзывы не были лестными, и Гарри всегда было интересно, насколько правдивы эти истории. Сейчас он убедился в том, что Сириус слишком предвзято относился к зельевару. Юноша пообещал себе, что как только крестному станет лучше, он обязательно с ним это обсудит.

Шестой курс был посвящен подготовке к битве с Волдемортом — с одной стороны Дамблдор начал рассказывать о крестражах и прошлом Темного Лорда, а с другой стороны был план, который разработала Гермиона.

План директора заключался в планомерном поиске и уничтожении крестражей Темного Лорда. Правда, Дамблдор «забыл» упомянуть, что Гарри тоже является его крестражем.

Помимо этого, директор показывал Гарри воспоминания о Томе Риддле. Как гриффиндорец ни старался, не мог увидеть в нем человека — слишком сильна была его ненависть. Гарри смотрел и подмечал характерные жесты и привычки, но никакой жалости, никакого сочувствия Риддл у него не вызывал.

План же Гермионы строился на основе плана Дамблдора — на первом месте все так же была необходимость уничтожения крестражей, но затем девушка, проявив всю нестандартность мышления, предложила использовать магловское оружие против магов.

Здраво рассудив, что такого поворота событий не ждет никто, гриффиндорская умница предложила абсолютно сумасшедший вариант. Но именно поэтому он и должен был сработать.

От родителей, работавших стоматологами, девушка узнала, что раньше, пока не были широко распространены обезболивающие средства, для безболезненного удаления зубов использовали веселящий газ. Пытливый ум отличницы ухватился за эту мысль и стал ее развивать.

И вот уже Гермиона ищет в мировой сети сильные отравляющие химические вещества без цвета и запаха. Под эту категорию попал нервно–паралитический газ зарин, который был открыт в 1938 году в Вуппертале — Эльберфельд в Рурской долине Германии.

Но это было далеко не все — в плане девушки также нашлось место пластиковой взрывчатке‑C-4 — поскольку она была самой популярной, осколочным минам МОН‑50 с ударной волной на дальность до 50 метров и свето–звуковым гранатам.

Кроме того, Гермиона не стала ограничиваться только этим — она перелопатила практически всю библиотеку Тайной Комнаты и узнала очень интересные заклинания.

План–минимум друзья составили и довели его до Сириуса. Лорд Блэк был в шоке — его воспитанники планировали массовое убийство.

Высказав им свои претензии по поводу предложенного плана, он получил строгую отповедь о том, что если он действительно хочет победы — полной, окончательной и безоговорочной, то нужно действовать жестоко. Причем, лучше показательно жестоко — ведь страх, это сдерживающий фактор для отморозков, пытающихся убедить всех, и себя в первую очередь, в своей несомненной исключительности за чужой счет.

Услышав столь недетские рассуждения, Сириус впервые взглянул на крестника и увидел Гарри Поттера, а не его отца Джеймса. Яблоко упало от яблони очень далеко — сам Джеймс был больше похож на Блэка — такой же веселый и безрассудно храбрый.

Всю последующую ночь лорд Блэк не сомкнул глаз — все думал о том, что сказали ему Гарри и Гермиона. И чем больше он думал, тем больше соглашался с их доводами. Сириус действительно хотел победить, хотел увидеть родную страну свободной от безумца. И для этого он был готов на многое, в том числе, и опуститься до того, чтобы использовать оружие маглов.

Наутро он извинился перед ребятами и предложил свою посильную помощь. Это заявление вызвало бурное одобрение — его сразу же взяли в оборот, поручив разбираться с инструкциями для мин и гранат.

Так, в постоянном напряжении, поисках и тренировках прошло еще полгода. К рождественским каникулам Мио составила примерный план того, как в магловском мире раздобыть требующееся оружие.

Девушка написала родителям, что отправится на Рождество к друзьям, Гарри же и так каждый год оставался в школе, так что проблем со свободным временем не возникло.

Найти на территории Соединенного королевства оружейные склады оказалось не сложно. Эту проблему Мио разрешила, немного покопавшись в Интернете — список складов, баз и арсеналов, их номера телефонов и даже примерное место расположения. Как говориться, будь благословенна гласность.

Воспользовавшись своими незарегистрированными палочками, Сириус и Гарри проникли на склад и «позаимствовали» оттуда боеприпасы и иные необходимые вещи, указанные в списке, который заботливо составила для них Гермиона.

Сложнее оказалось раздобыть зарин — он хранился в закрытой лаборатории и тщательно охранялся. Но и эта проблема была, впоследствии, решена.

Нейропаралитик, в принципе, можно было раздобыть и на оружейных складах химического оружия, но там он хранился в корпусах ракет дальнего поражения. В лаборатории же зарин хранился в сжиженном виде в специальном контейнере.

К началу нового семестра Тайная Комната напоминала базу повстанцев — повсюду стояли ящики с минами, гранатами, противогазами и огнестрельным оружием, которое Сириусу просто приглянулось.

Отравляющий газ решили хранить в Сокровищнице.

Второй семестр шестого курса ознаменовал переход к активным действиям, направленным на достижение победы как со стороны Гарри и его единомышленников, так и со стороны директора.

Дамблдор решил взять с собой Мальчика — Который-Выжил, когда отправился за медальоном Слизерина — одним из крестражей Волдеморта.

К слову сказать, медальон оказался поддельным, но суть не в том. Самое главное Гарри, как всегда, успел подслушать.

И вот что он узнал: Волдеморт приказал Драко убить директора; профессор Снейп дал матери Драко Нарциссе Малфой Непреложный обет помочь ее сыну; а сам Дамблдор умирает. И дабы принести как можно больше пользы, даже пусть и ценой жизни, директор приказал Снейпу убить его. Из разговора стало понятно, что Дамблдор говорит о возвышении Спейпа среди Пожирателей и отвлечение внимания Темного лорда от младшего Малфоя.

Но самым важным было все же не это. Самой важной информацией стало заявление директора о том, что Гарри является последним крестражем, и уничтожить осколок души, запертый в человеческом теле, может лишь сам Волдеморт.

Гарри очень непривычно было слышать профессора Снейпа, возмущавшегося поступками светлого мага, который спокойно и, пожалуй, цинично рассуждал о том, что «мальчику придется умереть».

Посовещавшись с Мио и Сириусом, Гарри решил не вмешиваться в этот план — слишком рано раскрываться, ведь крестражи еще не уничтожены. Жаль, конечно, директора — великий светлый маг с великими целями, сложивший голову за любимое отечество. Его жертвы, разумеется, никто не забудет, будут много и красноречиво сожалеть, вспоминать, даже обвинять, но свой путь Альбус Дамблдор выбрал сам, и никто не вправе оспаривать это решение. Его можно лишь принять.

И вот наступил день «X», когда Драко, используя Исчезательный шкаф, провел в «Хогвартс» Пожирателей смерти: незабвенную Беллатрису, Амикуса и Алекто Кэрроу, а также Фенрира Сивого.

Встретившись с директором на верхней площадке Астрономической башни, Драко все же не смог его убить. Это сделал за него профессор Снейп, которого позвал Гарри по приказу Дамблдора.

Как только мертвое уже тело директора магической школы перевалилось через парапет и полетело вниз, юноша, прячущийся внизу, спустился с Астрономической башни, и, скинув мантию–невидимку побежал во двор, где на плитах лежало изломанное тело Альбуса Дамблдора.

Слушая преподавателей и студентов, с яростью и недоумением говоривших о коварном предателе Снейпе, Гарри и Гермиона поражались тому, насколько легко управлять мнением людей, не знающих правды.

Далее были похороны, сопровождавшиеся состоянием всеобщей подавленности, и, разумеется, конец учебного года.

Аластор Грюм сообщил Гарри о том, что тот снова отправляется Литтл Уиндинг к родственникам, и пробудет там до самого своего совершеннолетия. Но как только подойдет день его рождения, опасаясь нападения Темного Лорда, Орден Феникса прибудет, чтобы забрать Избранного в дом семейства Уизли.

Мио, поговорив с Сириусом, решила, что ее родителям будет безопаснее уехать из Англии на некоторое время. Отправляясь домой, девушка решила во что бы то ни стало обезопасить родных людей.

К слову сказать, это ей удалось — девушка, отчаявшись убедить родителей покинуть Туманный Альбион, применила к ним «Obliviate», напрочь стирая память о себе.

До самого своего дня рождения Гарри находился в доме тетки — ждал, когда за ним прибудут орденцы.

Отправив семейство Дурсль в безопасное место, юноша позволил себе немного расслабиться — пока все шло по плану.

Грюм не подвел — в ночь на 31 июля в дом № 4 на Тисовой улице прибыли члены ордена Феникса, да и не только они.

План старого воина был довольно–таки экстравагантным, но это не отменяло его эффективности. Он носил кодовое название «Семь Поттеров» — используя оборотное зелье, некоторые из пришедших превратились в копии Гарри Поттера.

Выйдя на улицу, двойники получили каждый своего напарника и, разделившись, направились к Норе.

Настоящий Поттер полетел вместе с Хагридом в летающем мотоцикле.

План хоть и не прошел без эксцессов, но все же был выполнен: до Норы добрались практически все и практически в целости: погиб Грозный Глаз Грюм и был ранен Джордж Уизли.

Спустя некоторое время, дом рыжего семейства навестил Руфус Скримджер, донесший до Гарри, Рона и Гермионы последнюю волю ныне покойного Альбуса Дамблдора.

Гриффиндорской умнице отдали книгу сказок барда Бидля, Рыжику — делюминатор, а Гарри — золотой снитч, пойманный им в первом матче. Подарки явно были с двойным смыслом, который молодым людям еще только предстояло разгадать.

Через несколько дней состоялась свадьба Билла Уизли и Флер Делакур. Торжество удалось на славу — новобрачные были прекрасны и даже шрам на лице молодого мужа не портил его, а придавал некоторую исключительность. Родственники и гости были довольны и веселы.

Но не может все долго идти хорошо — к концу пира на дом Уизли напали Пожиратели смерти.

Зная, что на празднике собрались далеко не беспомощные люди, Гарри, Гермиона и Рон, который еще не потерял надежды завоевать расположение гриффиндорской умницы, переместились в магловский Лондон.

Итак, был открыт сезон охоты на крестражи.

Первый крестраж они забрали у Долорес Амбридж, которая реквизировала его у Наземникуса Флетчера, выкравшего крестраж из дома Сириуса на площади Гриммо.

Второй осколок души Волдеморта Гарри и Мио искали уже вдвоем — Рональд, не выдержав, ушел от, теперь уже бывших друзей, со скандалом.

Не зная, с чего начать поиски следующего осколка, друзья молча сидели возле палатки в лесу, куда они переместились после побега из Министерства. Гермиона рассматривала книгу сказок, подаренную Дамблдором. Перелистывая страницы, она заметила странный символ, нарисованный в верхней части листа. Он представлял собой треугольник с заключенной в нем окружностью, которые делила пополам прямая линия, протянутая из вершины треугольника. Девушка решила показать свою находку Ри. Увидев символ, юноша вспомнил, что уже видел такой — у отца Луны, Ксенофилиуса Лавгуда, с которым познакомился на свадьбе Билла и Флер. Мио предложила поговорить с ним, ведь идей, относительного того, где искать следующий осколок души, не было. Интуиция, которая никогда не подводила гриффиндорскую умницу, буквально вопила о том, что это может оказаться важным.

Ну что же — интуиция Гермиону не подвела — Ксенофилиус Лавгуд рассказал друзьям о Дарах Смерти, которые и изображал символ. Объяснение он посоветовал поискать в книге сказок барда Бидля — в «сказании о трех братьях» попытавшихся обмануть смерть.

Под самый конец разговора Лавгуд начал дергаться и суетиться — Гарри сразу понял, что он что–то скрывает.

И юноша не ошибся — к дому Лавгуда приближались Пожиратели — мужчина вынужден был вызвать их, ведь его дочь Полумна была ими похищена.

Как только Пожиратели напали, друзья переместились в лес, но там подверглись нападению егерей, выследивших их от дома Лавгуда.

Поскольку раскрывать свои способности сейчас было несвоевременно, молодые люди решили отбиваться обычными, как они говорили «школьными» заклятиями.

Поняв, что плена не избежать, девушка с помощью Жалящего заклятия изуродовала лицо друга, чтобы его не опознали.

Предположительно, их должны были отвести в какое–нибудь помещение, где и оставят одних, пока буду дожидаться начальства — будь то, комната, подвал или тюрьма, откуда друзья смогут спокойно сбежать.

Так и произошло — плен, поместье семьи Малфой, пытки болтливой Беллы, освобождение, конструктивный разговор с Люциусом и «побег».

Переместившись к коттеджу, принадлежащему Биллу Уизли, Ри и Мио усевшись на песок, стали размышлять о том, что кричала мадам Лестрейндж о мече, который по ее словам, должен находится в ее банковской ячейке в «Гринготтс». Гермиона также рассказала о том, что сумасшедшая Белла, когда пытала ее, расспрашивала о том, что они еще взяли в банке. Это навело друзей на мысль о том, что стоит посетить «Гринготтс» и узнать, что же еще там хранится.

Но этим планам суждено было свершиться совсем иначе — к вечеру с Гарри связался Сириус — в оставленной ему крестником мантии–невидимке, он подслушал разговор Амикуса Кэрроу со своей сестрой, которые говорили о форсировании военных действий.

Друзьям срочно пришлось вносить коррективы в план поисков — они больше не могли вслепую искать крестражи. Значит, пришло время для метода, который Ри никогда не стал бы использовать, без крайней на то необходимости.

Мио в ответ на такое заявление лишь головой покачала — очень уж опасное дело хочет провернуть ее лучший друг — играет на грани фола.

Попросив у Билла пять черных восковых свечей и свободную комнату на ночь, друзья стали готовиться к ритуалу, вычитанному в дневниках Слизерина.

Взяв серебряный нож, Гарри сделал два разреза на левой ладони крест–накрест, затем повторил процедуру с правой рукой. Действия раненными руками, Ри нарисовал на полу пентаграмму. Расставив по концам лучей свечи, юноша сел в центре.

Он осторожно повел кистями рук, и вспыхнув, свечи загорелись ровным оранжевым пламенем.

Развернув руки ладонями вверх, молодой человек закрыл глаза и начал произносить слова.

Заклинание было написано на одном из древних нечеловеческих языков. В свое время Салазар Слизерин обнаружил его список в пещерах Скандинавии. Эти слова были высечены на каменной скрижали, которая рассыпалась песком, как только маг прикоснулся к ней. Запомнив все, что было написано, Слизерин все же не смог понять смысла написанного. Его, как исследователя всегда влекли тайны, и когда он не смог самостоятельно разобраться в этой загадке, к работе подключился его старый знакомый колдун–гиперборей Властимир. Влас был очень сильным волшебником, хотя сам он называл себя волхвом, но сила его была от природы — он никогда не пользовался магическими проводниками — палочками, посохами, кольцами. За всю свою жизнь он не убил ни одного живого существа — земля была его матерью, небо — отцом, любая жизнь — священной.

Выслушав Салазара, Властимир решил, что поможет ему разгадать эту тайну.

Вместе они направились в Скандинавию. Войдя в пещеру, где Слизерин обнаружил каменную плиту, волхв опустился перед кучей песка и запустил в нее руку.

Примерно, через полчаса, Влас поднялся и направился к выходу. Поспешив за своим знакомым, Слизерин вышел из черного зева пещеры. А волхв уже ждал его, сидя на камне неподалеку.

И вот, что он поведал: на каменой скрижали было запечатлено описание ритуала, позволяющего одному проникнуть в мысли и чувства другого, если между ними есть общая кровь. И не было для этого ритуал ни преград, ни препятствий — все скрытые мысли, все тайные планы становились достоянием заклинателя. Но самым важным в ритуале было то, что он был односторонним — проводящий ритуал узнает все тайны сердца и разума того, с кем связан кровью, но своих тайн не раскроет.

А опасен этот ритуал по одной простой причине — всю «отдачу» от ритуала принимал на себя сам заклинатель и не только ее.

Ритуал этот был создан очень давно на заре времен, когда мир был еще молодым странными существами, очень похожими на людей. Они называли себя laarieh.

Сейчас никто не сможет сказать, кем они были и куда исчезли — о них не осталось даже легенд.

А на скрижали было написано следующее:

Adunnaeih aileeh toorih

Adunnaeih kialeah toorih

Adunnaeih haasye toorih

Eestikuaio aileeh toorih

Eestikuaio kialeah toorih

Eestikuaio haasye toorih

Liahnaaro kueh doirhteri

Повторяя слова «Ритуала Общности», как назвал его Слизерин, Гарри почувствовал, как его «я» поднимается над физическим телом и устремляется к тому, с кем он был связан кровью.

Раньше Ри сожалел о том, что его кровь была использована для возрождения убийцы родителей, но теперь понял — все, что ни делается, потом оборачивается к лучшему.

Именно общая кровь дала юноше возможность проникнуть в сознание и память Темного Лорда, разделить с ним сердце, разум и тайны. Теперь он знал все — о крестражах, планах и чаяниях Волдеморта, о его страхах и сомнениях. Он знал все.

Сам ритуал не продлился долго — всего около часа. Все это время Мио нервно мерила шагами комнату и с тревогой поглядывала на друга. Она прекрасно понимала, с чем ей придется столкнуться, когда Ри придет в себя — и дело здесь не столько в сильнейшем магическом истощении, сколько в проблемах психического характера — вернувшись, Гарри будет не в себе: его сознание будет затуманено мыслями и чувствами Волдеморта. Он точно не будет знать кто он, не будет различать своих и чужих чувств и мыслей — и если Гермиона не сможет помочь ему восстановить внутренние структуры сознания — Гарри просто сойдет с ума.

Но вот сильно оплавленные свечи погасли, а черноволосый зеленоглазый юноша тихо и медленно завалился на пол. Его глаза были открыты и в них плескалось безумие.

Схватив друга за ворот рубашки, Мио заставила его сесть.

Взгляд Гарри все еще был расфокусирован — он смотрит на подругу, но словно не видел ее; перед его глазами сейчас проносились картины жизни, прожитой другим человеком.

Отвесив Ри несколько пощечин, Гермиона заставила его посмотреть ей в глаза. Вот теперь начинается настоящая работа — девушка должна помочь другу прийти в себя — помочь отделить собственные мысли и чувства от того, что он получил во время ритуала.

Проникнув в сознание Гарри, Гермиона увидела его страшно перекрученный внутренний мир. Оглядевшись по сторонам, девушка позвала его по имени — и чем больше она звала, тем яснее и четче становились, окружающие ее образы. Затем, на периферии мелькнула какая–то тень, и Мио бросилась туда.

Обойдя возвышенность непонятно чего, имевшего ало–багровый цвет, она наткнулась на заплаканного маленького ребенка. Понимая, что видит отражение теперешнего состояния сущности друга, Гермиона аккуратно взяла его за руку и крепко обняла, делясь с ним силой и уверенностью.

Примерно черед десять минут мальчик перестал вздрагивать и плакать. Он поднял зеленые глаза на девушку и несмело ей улыбнулся.

Поднявшись на ноги, друзья вышли на открытое пространство — оно изменилось: преобладающие ранее багрово–черные и алые тона уступили место их более светлым оттенкам, а кое–где и вовсе поменяли цвет на голубой, зеленый, а местами и белый.

Теперь им предстояло вернуться в реальность, но для этого придется пройти сквозь весь внутренний мир юноши.

Обратная дорога давалась им нелегко — паутина чужого сознания пытается затянуть их в кошмары. Чтобы вернуться, друзьям приходилось разрывать путы чужих мыслей и страхов.

С каждым пройденным шагом, каждым побежденным страхом лохматый зеленоглазый мальчик все больше менялся — к нему возвращался настоящий облик.

Как только внутренне «я» Гарри начало полностью соответствовать внешнему, вокруг друзей ярко вспыхнув, взвился радужный вихрь, который и вернул их в реальность.

Очнувшись, Гарри и Гермиона увидели перед собой испуганные лица Билла и Луны. Оказывается, что они пробыли без сознания два дня.

Немного придя в себя, Ри рассказал Мио о том, что смог узнать.

Так вот, Волдеморт создал семь крестражей: Дневник Тома Риддла, который Гарри уничтожил на втором курсе, Кольцо Марволо Мракса, уничтоженное Дамблдором, Медальон Слизерина, Чаша Пенелопы Пуффендуй, Диадема Кандиды Когтевран, его змея Нагайна и сам Гарри.

Теперь Гермионе стало понятно, что было спрятано в банковской ячейке Беллатрисы Лестрейндж — крестраж — Чаша Пенелопы Пуффендуй, что Гарри и подтвердил.

Ри решил, что скрывать их силы теперь нет необходимости — в «Гринготтс» они пойдут, вооружившись всеми своими знаниями, умениями и навыками, наработанными в прошлом.

Используя заклинание «ego ire per lapidem», позволяющее заклинателю на время становиться частью любой горной породы и «путешествовать через камни», Ри и Мио прошли в банк незамеченными.

Предварительно им пришлось выяснить у Крюкохвата расположение банковской ячейки Беллатрисы. Для этого Гермиона применила к несговорчивому гоблину заклинание открытого разума — «aperire mentis», а затем стерла ему память о столь прискорбном событии, но не рядовым «Obliviate», а «absterget ex memoria» — заклинанием не только необратимым, но и необнаружимым.

Оказавшись внутри хранилища, друзья предусмотрительно не стали прикасаться ни к каким предметам.

Кивнув подруге, Гарри молча указал на неприметную с виду чашу, стоящую на высокой подставке у дальней стены хранилища.

Тихонько хмыкнув, девушка осторожно подошла к подставке и взяла чашу. Обернувшись, она кивнула Гарри — они нашли еще один осколок души Волдеморта.

Вернулись они тем же путем, что и пришли — сквозь камни.

Это было тяжелым испытанием для Мио — все магические манипуляции пришлось выполнять ей, поскольку Ри еще не полностью восстановился после ритуала.

Теперь их путь лежал в ««Хогвартс»» — друзьям было необходимо увидеться с Сириусом и найти Диадему Кандиды Когтевран, скрытую в Выручай–комнате.

Поскольку заклинание трансгрессии на территории магической школы не действовало, Мио снова пришлось накладывать заклинание «ego ire per lapidem» и идти сквозь камни прямиком в Тайную Комнату.

Друзей встретил Сириус, обрадованный тем обстоятельством, что наконец–то начинаются активные действия.

Ночью Ри пробрался в Выручай–комнату и до утра искал диадему, которая обнаружилась в ларце под грудой всякого хлама.

Опасаясь появляться в коридорах днем, Гарри решил воспользоваться помощью верного ему домовика Добби.

Домовик не заставил себя просить дважды, и переместил юношу в Тайную Комнату, где его уже ждали крестный и Мио.

___________________

Adunnaeih aileeh toorih — (адунаэй’ аили’ тоори’)

Adunnaeih kialeah toorih — (адунаэй’ киали’ тоори’)

Adunnaeih haasye toorih — (адунаэй’ ‘ейсие тоори’)

Eestikuaio aileeh toorih — (эстикуаё аили’ тоори’)

Eestikuaio kialeah toorih — (эстикуаё киали’ тоори’)

Eestikuaio haasye toorih — (эстикуаё ‘ейсие тоори’)

Liahnaaro kueh doirhteri — (лиа’нэйро куе’ доир’тери)

Разделю разум твой

Разделю сердце твое

Разделю тайну твою

Приму разум твой

Приму сердце твое

Приму тайну твою

Кровь да ответит

— Итак, — начал Сириус, — где и когда мы будем говорить со Снейпом?

Бывший мародер светился энтузиазмом — наконец–то он сможет выйти из тени и начать действовать.

Для его деятельной натуры было невероятно сложно столько времени просидеть взаперти и не свихнуться окончательно. Так что теперь он и Снейпу рад был, как родному.

Кстати сказать, когда Ри рассказал о том, что мрачный профессор на протяжении всех лет обучения охранял и защищал его, крестный с трудом в это поверил. Тогда Гарри показал свои воспоминания о подслушанном разговоре, касающемся того, что Ри — последний крестраж и должен умереть. Сириус, увидев реакцию Снейпа на такие слова, свое мнение о нем в корне изменил.

Блэк рассудил так — раз уж прошлое он изменить не в состоянии, то будущее будет строить, как захочет сам.

— Лучше будет, если мы нагрянем в его рабочий кабинет, и, желательно, сегодня, — ухмыльнулся в ответ Ри, — посмотрим по карте, когда он будет один, пройдем камнем, и все ему расскажем.

Мио рассмеялась — она рада была видеть своих друзей в хорошем расположении духа.

— В таком случае, — протянула девушка, — нужно дождаться вечера — это наиболее оптимальное для визита время.

Друзья, согласившись с самой умной девушкой в «Хогвартс», решили немного отдохнуть — до вечера оставалось недолго.

И вот на часах восемь вечера — время говорить правду.

Подойдя к стене, Сириус, Гарри и Гермиона по очереди произнесли «ego ire per lapidem» и направились в самое сердце «Хогвартс» — кабинет директора Снейпа.

И вот еще один невыносимый день закончен.

Поднявшись в рабочий кабинет, Северус Снейп со вздохом опустился в кресло Альбуса.

Он так и не смог привыкнуть к кабинету — здесь все было не его, чужое, хранящее память о другом человеке, который имел на этот кабинет куда больше прав.

Северус ничего не стал менять здесь — посчитал это кощунственным.

Да, он не одобрял методов Дамблдора, но все же этот человек был Великим волшебником и, отчасти, его наставником.

Тяжесть, которая поселилась в его душе с тех пор, как он выполнил обещанное и убил старого учителя, по вечерам становилась особо непереносимой.

А еще он не знал, что происходит с этим невыносимым мальчишкой, которого Альбус отправил на поиски крестражей. А ведь ему еще предстоит рассказать Гарри о том, что ему самому надо будет умереть во имя победы.

Снейпа радовало одно — он успел передать мальчику меч Гриффиндора.

Наклонившись, мужчина достал из тумбы стола початую бутылку с виски «Macallan» и плеснул немного янтарной жидкости в стакан.

Откинувшись на спинку кресла, Северус Снейп, директор «Хогвартс» молча напивался.

— Пить в одиночестве — это алкоголизм, Снейп, — раздался откуда–то слева до боли знакомый голос.

Неверяще обернувшись в сторону нарушителя спокойствия, которого считал уже давно почившим, Снейп не выронил из рук tumbler только потому, что вцепился в него, как утопающий в спасательный круг.

— Блэк? — тихо протянул Северус, — я что, сошел с ума, да? Ты — моя посмертная кара?

В ответ «посмертная кара» только коротко, но ярко рассмеялась.

— Нет, Снейп, я живой, — опроверг это нетрезвое предположение Сириус, — а вот тебе лучше протрезветь, иначе поговорить нам нормально не удастся.

Поднявшись с кресла, Северус подошел в Блэку и осторожно потыкал того пальцем, а затем задумчиво произнес:

— Хм, действительно живой, — развернувшись, Снейп снова направился к столу.

— Ты куда?

— За антипохмельным, разумеется, — пожал плечами зельевар.

— А-а, ну ладно.

Но вот в кабинете директора становится людно: все просто — из стены за спиной Сириуса вышли еще две фигуры. И это, конечно же, не осталось незамеченным для хозяина кабинета.

— А это кто? — послышался его недовольный голос, — опять ожившие мертвецы?

— Ни в коем случае, профессор, — донесся до Снейпа веселый голос Поттера–младшего, к счастью, еще не покойного, — мы живее всех живых.

— Поттер? — удивленный взгляд.

— Профессор Снейп, — легкая улыбка, — сразу хочу сказать, что это действительно я — не иллюзия, ни оборотное зелье.

— Доказательство?

Ри пожал плечами.

— Клянусь своей магией, что являюсь Гарри Джеймсом Поттером, — а затем посмотрел на профессора и спросил, — этого хватит, сэр?

— Вполне, — тихо отозвался он.

Примеру Гарри последовали сначала Гермиона, а затем и Сириус.

Убедившись в том, что присутствующие здесь люди действительно те, за кого себя выдают, Северус Снейп осторожно опустился в кресло. Он не знал что делать — в голове крутилось множество вопросов, но с чего лучше начать — не знал.

— Так, — серьезно проговорил Северус, — а теперь садитесь и рассказывайте все по порядку.

Рассевшись, друзья поведали профессору Снейпу все. Говоря — все, имеется в виду — абсолютно все: и про то, что подслушивали, и про Тайную Комнату, и про то, как спасли Сириуса, и про спрятанные в кабинете Салазара, крестражи. Затем инициативу перехватил Гарри, который рассказал о произошедшем в поместье Малфоев. Этот рассказ заинтересовал не только Снейпа, но и Сириуса, который теперь на пару с профессором возмущался безответственным поведением молодых людей. Указанные молодые люди на такое заявление ответили дружным смехом, а затем предложили продолжить беседу в более удобном для этого месте — разумеется, в Тайной Комнате.

— А теперь, еще раз, — Северус еще не до конца пришел в себя, — то есть, вы хотите сказать, что все это смогли провернуть так, что никто не заметил?

— Мы были осторожны профессор, — за всех ответила Мио.

— Даже Блэк? — не удержался от шпильки зельевар.

— У меня не было другого выхода, Снейп, — нехотя отозвался Сириус, — и знаешь, — немного замялся мужчина, — я хочу поблагодарить тебя, за крестника.

— Я делал это не ради тебя, Блэк, — ответил, пораженный словами бывшего недруга, Северус.

— Знаю, — кивнул Сириус, — но все равно, спасибо.

— Давайте, вы в другой раз будете обсуждать столь интересные и животрепещущие темы, как ваши противоречия, — вынужденно прервал мужчин Гарри, — у нас, вообще–то война на носу.

Старшие хотели было возмутиться, но взглянув в глаза юноше, поняли, что это бесполезно.

— Каков план? — по–деловому поинтересовался Снейп.

— О–о–о, — обрадовано протянул Блэк, — тебе понравиться.

— Сомневаюсь, — Северус с опаской поглядел на бывшего мародера.

— А план состоит в следующем, — перехватил инициативу Ри, — для начала нужно обезвредить Амикуса и Алеко.

— Не проблема, — отозвался зельевар, — ни один из моих ядов они не распознают.

— Не пойдет, — быстро отмел идею Гарри, — мне нужно, чтобы ученики видели, как их обезвредят и схватят, и, желательно, в вашем присутствии при вашем же непосредственном участии.

— Зачем? — еще больше удивился Северус.

Снейп, вообще, считал, что если уж надо действовать, то лучше сделать это быстро и незаметно.

— А затем, — пояснил свою позицию юноша, — что вас все считают предателем, а мне нужно будет доказать обратное.

— Как? Вызвать дух нашего дорого директора? Да и зачем?

— Глупый вопрос сэр, правда? А покойников совершенно не зачем беспокоить, — усмехнулся в ответ Ри, — я просто покажу всем мои воспоминания о ТОМ вашем разговоре с Дамблдором.

— Ты все видел?

— Конечно, я ведь уже говорил, что подслушивал, — а затем подумал и добавил, — ну а с мантией–невидимкой смог еще и подглядывать. И не надо так на меня смотреть — я не извращенец.

Последняя фраза немного разрядила обстановку и дальнейший разговор протекал уже в более спокойно манере.

Сириусом был озвучен план по минированию призамковой территории, Гермиона озвучила свою часть работы — в свое время она не зря сутками сидела в библиотеке Слизерина — ей был составлен список наиболее приемлемых, простых в обращении и довольно–таки мощных, заклинаний.

Гарри же поведал общую стратегию — когда все приготовительные работы будут закончены, а люди расставлены по постам, он уничтожит хранящиеся у него крестражи. Разумеется, Волдеморт не останется в блаженном неведении относительно уничтожения частиц его души — именно тогда и стоит ждать нападения. После этого останется только два крестража — Нагайна и сам Гарри. Именно тогда, Ри отправится в Волдеморту, ведь, по словам Альбуса Дамблдора, только от его руки он должен умереть.

— ЧТО!!! — Сириус был вне себя, — ты, вообще, соображаешь, что говоришь?!

— Успокойся, крестный, я все продумал, — четкий и холодный ответ юноши отрезвили мужчину, — видишь ли, все дело в Дамблдоре — он был далеко не так прост, как кажется.

— Да, это точно, — на сей раз Блэк с крестником согласился, — очень даже не прост — старый манипулятор.

— Ты не прав, — жестко прервал его Ри, — он был таким же как я — готовым ради цели идти на жертвы, любые.

— Прости, — начал заводиться Сириус, — ты его что, оправдываешь?

— Нет, — покачал головой юноша, — но я его понимаю, — а затем резко продолжил, — так вот, возвращаясь к разговору о личности Директора, я уверен, что он не просто так рассказал вам об этом, профессор.

— Да, — подтвердил Снейп, — он хотел, чтобы я донес эту информацию до вас.

— А–м–м, — промычал Гарри, — может быть, вы будете ко мне по имени обращаться, а? А то неудобно как–то.

— Неудобно, Поттер, штаны через голову одевать, — ухмыльнулся Северус.

— А вы уже пробовали, профессор? — Ри решил в долгу не оставаться.

От мямли Поттера профессор такого не ожидал, и даже немного растерялся — оказывается, этот молодой человек может быть интересным.

— Нет, Гарри, — подчеркнуто медленно ответил Северус, — но, пожалуй, я удовлетворю твою просьбу.

— Искренне счастлив, — блаженно улыбнулся Ри, а затем уже серьезно добавил, — что же касательно слов Дамблдора, то могу лишь предположить, что, несмотря на все его рассуждения, смерти мне он не желал.

— Но то, что он предположил…, — Блэк все никак не мог понять хода мыслей крестника.

— Это — вероятнее всего, единственный способ уничтожить крестраж, — перебил его Ри, — мы не можем допустить повторного возрождения Волдеморта.

— И ты готов умереть для этого?

— Если придется, крестный, то — да, я готов умереть, — немного помолчал, а затем продолжил, — но не думаю, что для меня это станет смертельным.

— Самоуверенность губит великие планы, — покачал головой Снейп.

— Увольте, профессор, — покачал головой юноша, — я нисколько не самоуверен, а вы, пожалуй, не дальновидны.

— И чего же я не вижу?

— Гениальности Дамблдора.

— Поясни, — махнул рукой Северус, — о том, что он был очень сильным светлым магом, я знаю и не понаслышке, но гением…

— Именно, гением, профессор; я говорил с ним сегодня ночью в Выручай–комнате.

— Так вот почему ты был там так долго, — подала голос Мио.

— Да, именно, — подтвердил Ри, — по его завещанию, мне передали золотой снитч, который я поймал в первом матче. Так вот, внутри этого золотого шарика был прятан один из даров смерти — воскрешающий камень. Использовав этот камень, я вызвал из мира мертвых дух покойного директора — мы долго говорили, и он рассказал мне, что, предположительно, я не умру от авады, но лишь в том случае, если она будет послана рукой Темного Лорда.

— Потому что ты его крестраж? — предположила девушка.

— Именно, — кивнул Гарри.

— То есть, ты ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО, не умрешь, когда в тебя бросят смертельное проклятие?! — Блэк окончательно перестал адекватно соображать.

— Спокойно, Бродяга! — осадил того Поттер, — возьми себя в руки! Мы уже говорили с тобой о цене — я этот разговор повторять не собираюсь, скажу только, что для победы я сделаю все. А теперь слушайте внимательно — я уйду, когда все приготовления будут закончены, направлюсь в расположение лагеря Волдеморта и постараюсь пережить его аваду. Я. Понятно. Изъясняюсь? — по слогам спросил Ри, вглядываясь в побледневшие лица, — отлично, тогда я продолжу — после этого у Риддла останется только Нагайна. Думаю, что после того, как наш план будет реализован, ни от нее, ни от Тома даже ошметка не останется. А теперь, я думаю, стоит приступить к фазе номер один — обезвреживанию семейки Кэрроу.

— Сейчас? — поразился Снейп.

— Именно, — кивнула вместо друга Мио, — думаю, стоит вызвать всех учеником в Большой Зал и объявить, что Гарри Поттера видели в Хогсмиде, чтобы не вызвать ничьих подозрений.

— Скажите мне, мисс Грейнджер, — протянул Северус, — почему шляпа определила вас в Гриффиндор?

— Ну–у–у, — немного замялась девушка, — думаю, что она поступила так не только из собственных соображений — я попросила ее об этом, профессор.

— Зачем же?

— Я все прочитала о «Хогвартс», перед тем, как приехать сюда — вы ведь в курсе, как описывают ваш факультет, сэр?

— Имел такое неудовольствие, — кивнул Снейп.

— Я подумала, что ко мне в будущем будут неправильно относиться из–за факультетской принадлежности.

— Очень по–слизерински, — усмехнулся зельевар, а затем добавил, — я возвращаюсь в кабинет — нужно отдать несколько распоряжений.

— Чего это он удумал, собирать нас так поздно? — недовольно поинтересовался Амикус у сестры, — одиннадцатый час уже.

— Может, ему пришли новые вводные? — пожала плечами Алекто.

Ученики всех четырех факультетов выстроились в Большом зале — они ждали и гадали, для чего их всех заставили прийти сюда в такой час — это могла быть только важная новость.

Двери, ведущие в зал, отворились, и в помещение в своей обычной манере влетел директор Снейп. Полы его мантии развивались за спиной черными крыльями, делая профессора похожим — нет, не на летучую мышь — скорее, на ворона, прилетевшего за добычей.

Развернувшись к студентам, он заговорил:

— Многие из вас, наверняка, удивлены, зачем я собрал вас в столь поздний час, — затем Северус сделал эффектную паузу, — до меня дошли сведения, что этим вечером Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде.

По Залу прошла волна шепотков. А преподаватели, стоявшие у стен, нервно переглянулись.

— Итак, — продолжил игру Снейп, — если кто–нибудь попытается помочь мистеру Поттеру…

Эта фраза была кодовой — Сириус и Гермиона прятались в стенах, а сам виновник собрания стоял рядом с зельеваром в мантии–невидимке — Снейп резко развернулся и, направив на Амикуса Кэрроу палочку, взятую из Сокровищницы Слизерина, не без ехидства, продолжил:

— То я лично начислю этому человеку лишнюю сотню баллов.

Одновременно с этими словами с противоположных сторон Зала в Алекто и Амикуса Кэрроу полетели обездвиживающие заклинания. Пожиратели были поражены словами, как они полагали, соратника, и среагировать, попросту, не успели.

В зале повисла тревожная тишина — никто не смел двинуться с места. Последние слова Снейпа смутили как преподавателей, так и студентов.

Именно этот момент Гарри и выбрал для своего триумфального появления. Скинув мантию, он вышел из–за спины Северуса и, дружески ему кивнув, заговорил:

— Приветствую всех, мое имя — Гарри Поттер, — начал юноша, — я понимаю, что вы ошарашены случившемся, но позвольте мне все объяснить.

— Да уж постарайтесь, мистер Поттер, — подала голос Минерва Макгонагалл.

— Обязательно, профессор, — склонил голову Ри, а затем продолжил, — я знаю, что вы все думаете, будто профессор Снейп предатель…

Это утверждение вызвало рокот среди присутствующих, который сразу же утих, как только Гарри поднял вверх руку.

— Послушайте! — повысил он голос, — я расскажу вам правду.

Эти слова вообще вызвали бурю — кто–то кричал, что Поттера надо выслушать, кто–то говорил, что Избранный находится под заклятием или, вообще, сошел с ума — Снейпа защищает. А самозваного директора надо обездвижить, как и его приспешников — Кэрроу.

— А ну тихо!!! — рявкнул Сириус Блэк, появившийся прямо из стены.

— Выслушайте нас, — вторил ему голос девушки, приближавшейся с другой стороны.

«Гермиона», «Гермиона Грейнджер», «Это Гермиона — я узнал ее», «А кто это?», «Кого еще Мордред принес?».

Через несколько мгновений, когда голоса стихли, Ри продолжил говорить:

— Правда заключается в том, что профессор Снейп выполнял особо важное задание Дамблдора, — юноша искоса взглянул на профессора, — он был разведчиком Ордена Феникса в стане врага, а Дамблдора убил по его собственному приказу. И я могу это доказать.

С этими словами молодой человек вытащил из кармана брюк фиал с воспоминаниями и, разбив его о каменный пол, громко произнес: «aperire mentis ad omnes». Это заклинание позволяло большому количеству людей увидеть то, что хочет заклинатель.

Теперь разговор между прошлым и настоящим директорами стал достоянием всех присутствующих: «Ты должен убить меня, Северус», прозвучал голос Дамблдора и эхом отразился от высоких сводов Большого зала.

Воспоминание было показано, но все молчали, поэтому Ри опять пришлось брать слово:

— Вам, наверное, сложно в это поверить, — тихо начал он, — но вам придется, потому что — это мои воспоминания, этот разговор я слышал собственными ушами.

Окинув взглядом присутствующих, Гарри подошел к профессору и протянул ему руку:

— Простите меня, сэр, за то, что так долго до вас добирался, — юноша обезоруживающе улыбался.

— Но ты все же, пришел, Гарри, — ответил Северус на рукопожатие.

Это рукопожатие окончательно убедило присутствующих в правдивости слов Избранного.

Пожав руку профессору, Гарри обернулся к слизеринцам и проговорил:

— У вас, господа слизеринцы, есть выбор — либо вы добровольно сдаете палочки, либо вам придется очень долго и тяжело приходить в себя в подземельях.

При этих словах Мальчик — Который-Выжил направил на них волшебную палочку — его примеру последовали практически все присутствующие ученики и учителя. Слизеринцы в ответ ощетинились.

— Всем опустить палочки! — раздался рокочущий голос директора. — Никто никого в этом зале убивать и калечить не будет!

— Но директор, — прозвучало откуда–то из стайки гриффиндорцев, — как же…

Слово было сказано — Северус перестал быть самозванцем — его признали директором.

— Директор прав, — воскликнул Поттер, и опустил оружие, а сам попытался спрятать улыбку — все шло по плану.

— Сдайте палочки, — скомандовал слизеринцам Снейп, — я даю слово, что вам не причинят вреда — вы будете заперты в своих комнатах в подземельях до тех пор, пока ситуация не будет разрешена.

Слизеринцы не были бы слизеринцами, если бы не искали выгоду в любой ситуации. Услышав слова директора, бывшего некогда их деканом, многие бросили свои палочки на пол. Сначала один, затем другой, а потом и все слизеринцы оказались обезвреженными.

— Я провожу вас до факультетской гостиной, — проговорил Северус, — идемте, господа.

Резко развернувшись к выходу, директор Снейп в сопровождении Поттера, Грейнджер и неизвестного темноволосого мужчины, в котором лишь немногие смогли узнать Сириуса Блэка, вышли из Большого зала. За ними потянулись студенты змеиного факультета.

— Северус! — воскликнула слегка растрепанная Минерва Макгонагалл, — Великий Мерлин, я приношу свои извинения за все слова и…

— Не стоит, Минерва, — тихо, но уверенно прервал декана Северус, — я все понимаю, но сейчас нам нужно обсудить другое.

В кабинете директора нынче было очень людно — сам Снейп, Блэк, Поттер, Грейнджер, Макгонагалл, а так же действующие члены Ордены Феникса, прибывшие около получаса назад.

Орденцы были несколько ошарашены текущим положением вещей — Блэк, оказывается жив, Снейп — не предатель, а о Гарри с Гермионой вообще разговор отдельный.

— Думаю, — взял слово Северус, — стоит предоставить высказаться Гарри.

— Спасибо, сэр, — кивнул ему Ри, — во–первых, позвольте поприветствовать всех собравшихся; во–вторых, чтобы не терять времени, скажу, что в ближайшее время на «Хогвартс» будет осуществлено нападение; в-третьих, попрошу не суетиться — у нас уже есть план обороны замка, который вы поможете нам осуществить.

На кабинет опустилась тревожная тишина — каждый из собравшихся обдумывал слова, сказанные Избранным.

Кингсли Бруствер кашлянул, привлекая к себе внимание, а затем спросил:

— Хотелось бы знать, в чем конкретно заключается план, — и мракоборец внимательно посмотрел на Гарри.

— Я расскажу вам все, но только после того, как вы принесете Непреложный обет о неразглашении, — твердо ответил юноша, холодно глядя в глаза собравшихся.

— Мистер Поттер! — воскликнули Макгонагалл, — неужели вы не доверяете нам?

— Простите, декан, — нахмурился Гарри, — но я никому до конца не доверяю, даже себе, поэтому — сначала клятва, а потом — план.

Немного посовещавшись, присутствующие приняли правильное решение — они принесли клятву, логично рассудив, что если уж требуют принесения Непреложного обета, то информация действительно является важной.

Ри переглянулся со своими единомышленниками и начал излагать план:

— План обороны «Хогвартс» основывается на использовании магловского оружия, точнее об этом расскажет Сириус, — юноша кивнул на крестного, — далее — как вы знаете, на втором курсе была открыта Тайная Комната; так вот, чуть позже мы с Мио вернулись туда и обнаружили еще несколько скрытых помещений; одним из таких помещений была библиотека Слизерина. Гермиона просмотрела множество записей и нашла простые, но очень действенные заклинания, которые могут быть использованы даже школьниками — они составлены на латыни, но что самое главное — они не темномагические. Список мы составили и размножили, — на одном дыхании выдал Ри, — а теперь давайте выслушаем Сириуса.

Все глаза обратились к лорду Блэку.

— В защите замка мы используем несколько видов магловского оружия: пластиковую взрывчатку Composition C-4, противопехотные мины МОН — 50 направленного действия, а также свето–шумовые гранаты. А теперь более подробно об установке боеприпасов: МОН‑50 мы расположим полукругом на призамковой территории перед мостом; затем мы заминируем мост пластидом. Гранаты будем использовать по мере необходимости для дезориентации противника. Также, в центре предмостовой территории мы установим контейнер с отравляющим веществом, который будет взорван, как только Пожиратели, и в частности Волдеморт, остановятся там.

— А с чего они должны там останавливаться? — подал голос Люпин.

— А с того, Рем, — охотно пояснил Сириус, — что мост будет взорван, а в «Хогвартс» они проникнуть не смогут — антиаппарационный барьер еще действует. А теперь дальше — также мы установим противопехотные мины по всему периметру школы в несколько полос, — а затем немного подумал и, обернувшись к Снейпу, спросил, — Северус, какие у Волдеморта союзники, кроме оборотней, егерей и дементоров?

— Думаю, — немедленно ответил зельевар, удивленный тем фактом, что бывший мародер обратился к нему по имени, — будут еще великаны — он вел с ними переговоры.

— Н-да, — нахмурился Сириус, — над этим стоит подумать отдельно. Так вот, мне нужно, что бы вы разбили тех учеников, которые собираются сражаться, на несколько специализированных групп: первая группа будет использовать только заклинание патронуса — отгонять дементоров, вторая группа — это группа прикрытия — будут охранять тех, кто способен вызывать защитника. Раздадите им списки заклинаний, которые выбрала Гермиона — пусть тренируются. Затем мне понадобятся добровольцы — им придется все время быть снаружи — после того, как мы активируем мины, а также заряд с отравой, им придется воспользоваться заклинанием Адского пламени, чтобы не допустить распространения ядовитого облака. Пламя нужно будет держать огненной стеной вокруг места взрыва. Думаю, восьми человек для этой цели будет достаточно — четверо держат пламя, а другая четверка их прикрывает, — а затем перевел дыхание и бросил, — у меня, пока, все.

— Тогда позвольте сказать мне, — взяла слово Гермиона, — как вы уже слышали, мною составлен список заклинаний, пригодных для применения в данных условиях. Там есть заклинания, позволяющие нанести серьезный ущерб большому количеству нападающих, вам нужно буде изучить их и быстро объяснить ученикам.

— Вы хоть понимаете, что говорите? — возмутилась Молли Уизли, — вы так спокойно говорите об убийстве.

— Все верно, миссис Уизли, — подтвердил Гарри, — но мы говорим об уничтожении врагов, которые придут нас убивать, и знаете, если мы будем оглядываться на общепринятую мораль, то погибнем все. Единственной нашей моралью будут жизни тех, кого мы взялись защищать — как говориться, на войне, как на войне. Или вы хотите увидеть как умрут сначала ваши дети, а потом и все остальные?

Крыть Молли было нечем — зеленоглазый парень был прав — если победит Волдеморт, он не пощадит никого. Опустив глаза, миссис Уизли опустилась на место. Гарри же, тем временем, продолжил говорить:

— Я понимаю, что наш план кажется вам слишком жестоким, но по другому мы поступить не имеем права — не позднее чем через несколько дней Волдеморт придет сюда, под эти стены, чтобы победить. И он не будет считаться ни с чьим мнением, кроме собственного, а это значит, что в ход пойдут непростительные. Чтобы не допустить такого исхода, мы должны нанести удар первыми — МОН‑50 мина не только направленного действия, она осколочная с дальностью поражения до 50 метров. Когда Пожиратели подойдут к разрушенному мосту, не имея возможности трансгрессировать, им придется остановиться на примостовой территории. Уверен, что никто из них не будет даже предполагать, что мы можем использовать оружие маглов. Как только сработают мины, врагов посечет осколками, а затем мы взорвем контейнер с зарином, две минуты ждем, и поднимаем стену Адского пламени. Если мы не остановим их там, на мосту, то замок долго не продержится — у них численный перевес плюс категорическое отсутствие жалости и совести. Чем больше мы уничтожим живой силы противника, тем больше шансов будет у нас — вы это понимаете?

Ри пристально всматривался в лица сидящих напротив людей — он видел в них страх, недоверии, отвращение и… понимание.

— Вы что думали, — раздался резкий голос Снейпа, — что сможете победить в войне, не замарав рук? Или надеетесь на благородство Пожирателей? Тогда вы — глупцы!

— Снейп! — прошипел Кингсли. — Ты слишком много себе позволяешь.

— Да неужели? — ядовито усмехнулся Северус. — А у вас что, есть другие предложения, как победить, да притом с минимальными потерями?

— Но если мы будем убивать, — подала голос Тонкс, — мы станем, как они.

— Это наша цена, Нимфадора, — подал голос Сириус, — я много об этом думал: сначала, когда Гарри и Мио посвятили меня в подробности плана, я был резко против, потому что, это, действительно, как ни крути — убийство, и очень жестокое. Но затем стал размышлять — почему мы должны ограничивать себя в выборе средств для борьбы с теми, что пришел убивать? Ведь, если мы сейчас не сможем остановить их, они пройдут по нашим трупам, по трупам детей. Как бы я не был против убийства, но лучше пусть умрут они, а не мы. Да и те, кто выживет, получит урок — наглядный, хоть и страшный. Но зато они его запомнят надолго.

Присутствующие глубоко задумались — слова Блэка задели их. С одной стороны он был прав, несомненно, прав — тот, кто пришел убивать, не заслуживает человеческого отношения. Но вот с другой стороны — как остаться собой в такой непростой ситуации — ведь придется переступать через себя, свои принципы.

— Да поймите же вы, наконец! — сорвалась Гермиона, — Там, за нашими спинами будут дети, и мы — их единственный шанс выжить. Мы не можем отступить, потому что отступать некуда, не можем сдаться — тогда, вообще, никто не выживет. Нам остается только стоять насмерть и пользоваться ВСЕМИ доступными средствами!

— Мио, — Ри взял подругу за руку, — спокойно, думаю, они поняли нас.

Неожиданно для всех, с места поднялся Ремус Люпин.

— Думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что такие методы можно счесть бесчеловечными, но… Лично я считаю — нам нужно поступить так, как сказал Гарри — потому что я хочу, чтобы мой маленький сын жил в спокойном мире, чтобы ему не пришлось как нам, сражаться и выбирать между смертью и смертью. Я с вами, друзья, — кивнул он Сириусу и Ри.

Это стало лишь «первой ласточкой» — остальные постепенно стали обдумывать предложенный план, хоть и не испытывали при этом особого энтузиазма, и находить в нем больше и больше плюсов.

Обсуждение деталей затянулось до четырех часов утра. Когда за окном небо стало сереть небо, все участники срочного совещания разошлись по комнатам — отдыхать, ведь завтра им предстоял трудный день — подготовка Замка и его защитников к битве.

Рабочий день для всех — и учеников, и мракоборцев, и орденцев, и преподавателей начался в одиннадцать часов утра — как раз после завтрака.

Как в лучшие времена — сначала утренняя планерка и определение фронта работы, затем разбивка на группы — Гарри, Кингсли, Тонкс и Люпин во главе с Сириусом направились в Тайную Комнату за боеприпасами, Гермиона передала копии списка заклинаний деканам факультетов и преподавателям — далее они направились в Большой зал. Там собрались ученики, которые хотели участвовать в битве, а остальные направились проверять помещения и запечатывать тайные ходы.

В общем, работа кипела.

Всех учеников, собравшихся в Большом зале, разделили на несколько групп: первая группа — учащиеся 4–5 курсов. Их задачей было защищать младших учеников и постоянно находится при них в гостиных факультетов. Вторая группа — те учащиеся, которые могли вызывать патронуса. Третья группа, на которую ляжет вся тяжесть — группа защитников, которым придется прикрывать учеников, отгоняющих дементоров. И наконец, четвертая группа — санитары, которые будут отвечать за доставку раненных в госпиталь и оказание неотложной помощи.

Профессора очень заинтересовались списком незнакомых заклинаний, которые и в правду оказались достаточно простыми в обращении:

1. mors celeris — заклинание мгновенной смерти, аналог авады, действует на расстоянии — до трех метров

2. ignis flagellum — огненный хлыст;

3. sectis vulnera faciat — режущее заклинание широкого радиуса поражения;

4. gladio ignis — огненный меч;

5. butio caelestis ignis — удар молнии;

6. creberrimi ictus — непрерывный град ударов;

7. animalis terrore — заклинание, вызывающее приступ сильного страха;

8. una linea praesidio — защитное заклинание;

9. erit irritum — заклинание перелома — действует в зависимости от того, куда направлена палочка — единичный перелом;

10. erit omnes irritum — заклинание перелома — действует в зависимости от того, куда направлена палочка — множественные переломы;

11. hoc cor conteram — заклинание разрывающее сердечную мышцу;

12. cor sistit — заклинание останавливающее сердце;

13. frigus et patet animo — «холодный разум» — заклинание, проясняющее сознание

14. tractare ardet — заклинание, излечивающее ожоги;

15. sana vulnera — заклинание, излечивающее резаные раны;

16. hoc putrida caro — заклинание, заставляющее плоть быстро разлагаться;

17. ego ire per murum — идти сквозь стены;

18. mei volatum — заклинание, позволяющее человеку летать;

19. ego tibi vires — передавать силу, заклинание, позволяющее передавать другому свою силу, энергию.

А если учесть и уже известные: Diffendo, Impedimenta, Incarcerous, Incendio, Petrificus Totalus, Reducto, Stupefy, Conjunctivitus Curse — ослепляющее заклятие, ну и классический Expelliarmus, разумеется, то получается неплохой набор.

Отработкой незнакомых заклинаний стали заниматься как учителя, так и ученики под руководительством Гермионы, владеющей ими лучше других.

Что же касается работы по установке зарядов, то все шло с переменным успехом, ведь единственный, кто более или менее знал, как обращаться с ними — это Сириус. Вот и получилось, что ему пришлось, фактически, в одиночку этим заниматься — остальные лишь подавали боеприпасы и старались не путаться под ногами.

К десяти часам вечера, уставшие и встрепанные защитники «Хогвартс» собрались в Большом зале.

По предварительным подсчетам, около половины всей работы было сделано — поставлены и замаскированы подручными немагическими средствами мины; отработана часть заклинаний — можно сказать, что успешно — ученики все схватывали на лету; проверены все помещения, окна которых выходят наружу, запечатаны тайные ходы, ведущие в замок.

А профессор Снейп, который весь день изучал содержимое Сокровищницы, нашел кое–что очень важное — артефакт, способный создать вокруг замка идеальную защиту от магического проникновения — «Эгиду». Названную, видимо в честь Эгиды — щита Зевса, созданного по легенде божественным кузнецом Гефестом. Если артефакт удастся активировать, то магическим путем проникнуть в «Хогвартс» станет просто не возможно.

Эта новость вызвала радостные перешептывания, как среди учеников, так и среди взрослых магов — каждый знал, что защита Магической школы не выдержала бы долго под ударами Пожирателей.

Закончив с ужином и новостями, защитники отправились спать — очень уж трудным был день.

Следующее утро выдалось тяжелее вчерашнего — не только из–за того, что все устали от тяжелой работы — гораздо тяжелее было ждать нападения, сохраняя при этом спокойствие.

С этой целью Ри попросил студентов помочь — он знал, что у кого–нибудь обязательно найдется кассета или диск с музыкой, которые можно будет прослушать с помощью магии.

Ну что же, он не ошибся — меломан Симус Финниган хранил у себя записи лучшей музыки уходящего столетия‑Iron Maiden, Led Zeppelin, Aerosmith, Black Sabbath, Blackmore's Night, Deep Purple, Metallica, Stratovarius, новинки от зарубежных исполнителей: Король и Шут, Catharsis, а так же сборники лучшей танцевальной музыки.

Когда же Гарри поинтересовался у сокурсника, зачем ему столько всякой разной музыки, да еще и в школе, то получил в ответ смущенную улыбку и фразу: «Для успокоения души».

Это стало хорошим подспорьем — музыка отвлекала от тяжких мыслей и помогала сосредоточиться на работе.

К вечеру, практически вся работа была закончена.

Ри сидел в кабинете директора Снейпа и, прикрыв глаза, дремал. Все срочные дела были сделаны, люди в большинстве своем, проинформированы о своих обязанностях, профессор Флитвик, Сириус и Кингсли работали над «Эгидой», а Северус навещал своих «змеек» в подземельях.

Вспоминая события нескольких прошлых дней, Гарри задумался о своем будущем возможном союзнике — Люциусе Малфое. Ведь при реализации плана, все, кто находится на заминированной территории, будут ранены или мертвы — значит, придется немного корректировать план. И лучше — прямо сейчас.

Поднявшись со стула, юноша быстро набросал несколько строк на листе, сиротливо лежащем на уголке стола, а затем позвал Добби.

— Добби слушает! — восторженно затараторил малыш, — Гарри Поттеру нужна помощь Добби?

— Да, Добби, — улыбнулся Ри, — мне очень нужна твоя помощь — перенеси меня, пожалуйста, в Тайную Комнату, а затем, к своему прежнему хозяину — лорду Малфою.

— Будет исполнено, Гарри Поттер, сэр, — до ушей улыбнулся домовик, его не смутило даже упоминание о Малфое, — Добби всегда рад помочь вам.

Взяв маленького эльфа за руку, Гарри оказался в «конуре для василиска» — верхней части Тайной Комнаты. Спустившись вниз, в рабочий кабинет Слизерина, он забрал оттуда мантию–невидимку, оставленную Сириусом.

Набросив ее на плечи, Гарри взял за руку Добби, и они переместились в Малфой–мэнор.

Самым безопасным местом поместья была кухня, на которую люди не заглядывали. Ри и домовик материализовались именно там. Их появление осталось незамеченным — мантия–невидимка надежно скрыла их от чужих глаз.

Велев эльфу оставаться на кухне, Гарри, использовав заклинание «nos ire per murum» и растворившись в стене, направился на поиски хозяина поместья.

Люциуса он нашел в кабинете — бледного и сильно истощенного. Аристократ сидел в одиночестве и молча смотрел в огонь.

— Добрый вечер, сударь, — прошептал юноша.

Малфой едва заметно вздрогнул, но мгновенно взяв себя в руки, неспешно обернулся и, смерив взглядом место, откуда донесся голос, ответил:

— Мистер Поттер, я полагаю, — прошелестел голос блондина.

— Правильно полагаете, — согласился Ри, — что, хозяин не в духе?

Бешеное пламя вспыхнуло в льдистых глазах, но тут же погасло, и Люциус с усмешкой ответил:

— Именно, — кивнул аристократ, — за то, что позволил вам сбежать.

— Это эмоциональное давление, лорд Малфой, — усмехнулся Поттер.

— Да? Не заметил, — а затем задал вопрос. — Вы так и будете невидимы?

Тихо рассмеявшись, Гарри вышел из стены и скинул мантию, чем вызвал у Люциуса совсем не аристократичное фырканье.

— Сильно досталось? — участливо поинтересовался юноша.

— Не более обычного, — холодно ответствовал Малфой.

Какое–то смутное чувство зашевелилось в сознании Ри — и он, с изумлением, определил его как вину. Вот тебе и раз — он чувствовал себя виноватым. И было бы перед кем — так ведь Малфой действующий Пожиратель Смерти. Но этот Пожиратель доверился ему, вот что было главным, а люди в ответе, за тех, кого приручили.

Гарри встал напротив кресла аристократа и осторожно опустился на корточки. Сам не до конца понимая причин своего поступка, он осторожно взял слегка дрожащие руки Люциуса в свои, и прошептал: «ego participes cum eius virtus» — и в тот же миг по телу пробежала волна магии. Ри чувствовал, как часть его силы, его магии передается человеку, сидящему напротив.

— Зачем? — прошептал изумленный блондин.

— Не просто так, не надейтесь, — так же шепотом ответил юноша, — я пришел сказать, что планы изменились — если вы с нами, то уйти от Волди придется несколько раньше.

Поттер встал и отошел к столу.

Его примеру последовал и Малфой — он легко поднялся с кресла и с удовольствием потянулся — от боли не осталось и следа. Взглянув на гостя, хозяин поместья снова уловил в его взгляде предупреждение — «не стоит меня благодарить».

— Волди? — скривился Люциус.

— Хм, могу его Томми называть, если вам так больше понравиться, — Ри пожал плечами.

— Когда нужно будет уйти? — перешел к делу аристократ.

— Завтра, во второй половине дня, — отрапортовал Ри.

— Почему так срочно? Или это не тот вопрос, на который вы хотите отвечать?

— Ну отчего же, — усмехнулся юноша, — могу и ответить: завтра утром мы начинаем уничтожать крестражи вашего лорда. Это, разумеется, не останется без внимания — он узнает об уничтожении осколков свой души, а вот когда узнает, то…

— Поспешит с планом захвата «Хогвартс», — закончил за него Малфой. — И как это касается меня?

— Есть несколько моментов, — Гарри прикусил нижнюю губу и нахмурился, — касающихся меня — я, видите ли, тоже Его крестраж.

Взглянув на хозяина поместья, Поттер понял, что лорд шокирован.

— Но как?

— 31 октября 1981 года, — пояснил Ри, — когда убил моих родных; но знаете, что самое интересное — он об этом даже не подозревает.

В кабинете повисла тишина — и блондин, и брюнет молча смотрели в огонь — каждый думал о своем.

— Так вот, — Гарри опомнился первым, — мне необходимо избавиться от осколка; для этого я встречусь с ним перед битвой, а к вам у меня будет просьба.

— Я вас слушаю.

— Сейчас нужно будет переправить вашу семью в «Хогвартс», — начал излагать юноша. — Затем Добби передаст вам тот же портключ…

— Но…

— Прошу вас, не перебивайте, — вскинул руку Ри. — Вы возьмете портключ, и когда ваш Лорд использует против меня аваду, а затем прикажет проверить, жив ли я, вы подойдете — будь я живой или мертвый вы должны доставить мое тело в замок.

— Другого способа избавиться от осколка не существует?

— Ну, мне можно отрубить голову мечом Гриффиндора, — попытался пошутить парень. — А если серьезно, то Дамблдор предполагал, что если против меня аваду использует сам создатель крестража, то этим он уничтожит не меня, а часть своей души. Предположительно.

— И каковы ваши шансы?

— Где то 50/50, — пожал плечами Ри, а затем неожиданно добавил. — Кстати, лорд Малфой, можете сказать, кто еще согласится на ваш подвиг?

Люциус недоуменно посмотрел на зеленоглазого парня, но тот был абсолютно серьезен.

— Вы о чем?

— О переходе на сторону победителей, конечно же.

— Интересный вопрос, — в своей обычной манере, растягивая слова, проговорил хозяин поместья. — Может быть Нотт, Гойл, Крэбб и… Долохов, пожалуй, — у первых трех дети в «Хогвартс» учатся, а Антонин — вообще странный человек. А зачем это вам?

— Поговорите с ними, только осторожно — впрочем, не мне вас учить, и если они будут согласны последовать за нами, то возьмите с них Непреложный обет не причинять вреда защитникам замка — а переместимся мы тем самым портключом — он рассчитан на количество до 10 человек.

— Я выполню вашу просьбу, мистер Поттер, — кивнул аристократ, — но ответьте мне на один вопрос — если вы умрете…

— Мистер Малфой, — перебил Люциуса Ри, — даже если я умру — это уже не будет иметь никакого значения — наш план готов, и он сработает. Или, может быть, вы думали, что я буду с Томом один на один бодаться? Нет, я конечно, больной, но не до такой же степени — я прекрасно осознаю, что ваш Лорд гораздо сильнее и опытнее меня. Поэтому, пытаться победить его в поединке — это значит поставить себя в заведомо проигрышную ситуацию — играть с врагом на его территории и по его правилам. Я же хочу не выпендриться, а победить, а значит, в одиночку действовать не получится.

— И кто же такой смелый, что решил помогать вам в открытую?

— О, вы этого человека хорошо знаете, — оживился Гарри. — Можно сказать, он ваш бывший коллега. Это директор Северус Снейп. Но, разумеется, не только он — нам помогает весь Орден Феникса, преподаватели и ученики «Хогвартс», а также Сириус Блэк.

— Блэк?! — кажется, ледяная маска аристократа дала трещину. — Но он ведь умер, упал в Арку Смерти.

— На самом деле, не совсем, — усмехнулся уголками губ Ри. — Он действительно задел Завесу, но успел воспользоваться портключом, который перенес его в Тайную Комнату.

— Вы полны сюрпризов, мистер Поттер, — Люциус позволил себе легкую улыбку. — А Снейп, значит, нас предал.

— Не путайте предателя с разведчиком, — посоветовал парень.

— Даже так?

— И никак иначе, — и присев на край стола, продолжил. — Ну, думаю, мы обсудили все моменты, а теперь мне пора возвращаться.

— Увидимся, мистер Поттер, — вежливо отозвался Люциус.

— Не вопрос, мистер Малфой, обязательно увидимся.

— Вы надеетесь выжить?

— А кто его знает — может быть и выживу. Назло всем.

С этими словами Ри отошел к стене и, накинув мантию, исчез.

Люциус Малфой опустился в кресло и, прикрыв глаза, позволил себе немного поразмышлять на отвлеченные темы: «Как этому… Избранному удалось проникнуть в охраняемое поместье, не потревожив при этом систему охранных заклятий, или, как ему удалось проникнуть в кабинет, на который защиту ставили мастера–гоблины, а вот и еще одно — как ему удалось передать жизненную силу да так, что он сам ощутил лишь легкий фон на грани восприятия? Странный, очень странный молодой человек. А если ему еще и Снейп помогает, то… такого союза наш «дорогой» хозяин точно не переживет, и я ему в этом поспособствую». Люциус бы еще посидел и подумал, но нужно было подготовить семью к отправке в «Хогвартс». С этими мыслями, хозяин поместья вышел из кабинета и направился в спальню супруги.

В «Хогвартс» Ри уже ждали.

Сириус и Мио расположились в директорском кабинете и во главе с Северусом пили чай, при этом не очень добрым словом поминая своего юного соратника, который исчез неизвестно куда. «Ушел по делам, скоро буду. Ри» — и это он называется, записку оставил.

Как только Гарри появился в замке, его тот час же нашел школьный домовик Трипси и передал, что директор желает видеть мистера Поттера у себя в кабинете. Поняв, что его сейчас будут воспитывать, юноша только тяжело вздохнул — придется объясняться на ночь глядя.

— И где это вы пропадали, мистер Поттер? — в свой обычной манере «Ужаса Подземелий», поинтересовался Снейп.

— Я тоже рад вас видеть, директор, — с улыбкой отозвался Ри, — в общем, как и всех присутствующих.

— Гарри! — воскликнул Блэк, — Ты поступил безответственно…

— Стоп! — вскинул руки юноша. — Сейчас я вам все расскажу, а потом будете меня воспитывать, идет?

Рассказ о посещении Малфой–мэнора не занял много времени — всего около получаса. Первым задал вопрос директор:

— Как тебе удалось проникнуть в поместье — я помню его защиту, а если учесть, что Волдеморт там, то…

— Меня Добби перенес, — охотно пояснил Ри, — ведь действие эльфийской магии сигнальные чары не улавливают, так?

— Так, — как–то тихо ответил Северус, а затем убитым голосом добавил. — Идиоты.

— Кто? — не поняла Мио.

— Мы, — бросил Снейп. — То есть, они. Никто, понимаешь, никто никогда не принимал в расчет домовых эльфов, а они…

— Могут быть невероятно полезными, — закончил Гарри. — Кстати, я попросил школьных домовиков не пропускать в замок чужих эльфов.

— Предусмотрительно, — кивнул в ответ Сириус. — А ты уверен в Малфое?

— Он хочет спасти семью, — Ри откинулся на спинку кресла, — да и служить свихнувшемуся полукровке не хочет.

— А чем он раньше думал?

— А ты сам, крестный, много думал, когда в школе учился, а? — вопрос, как говориться, не в бровь, а в глаз. — Тем более, он нам нужен — кто–то же должен притащить мою скромную тушку обратно в замок.

— Ри! — укоризненно произнесла подруга.

— Что, радость моя незабвенная?

— Хватит припираться, — поморщился Снейп. — Лучше спать идите.

— Не могу, — тотчас отозвался Гарри. — Скоро прибудут Малфои, и мне надо быть в Тайной Комнате.

— Я сам могу их встретить, — предложил Северус. — Я прекрасно знаком с Нарциссой.

— Не помешает, — кивнул юноша. — Подождем вместе — мне нужно с вами кое–что обсудить, — и, обернувшись к крестному и подруге, с улыбкой сказал. — А вам лучше отдохнуть — завтра будет тяжелый день.

Распрощавшись с Сириусом и Гермионой, Гарри в сопровождении директора направился в Тайную Комнату — ждать представителей блондинистого семейства.

— Так что ты хотел со мной обсудить? — заговорил Северус, присаживаясь за рабочий стол Слизерина.

— Вы помните, я рассказывал о «Ритуале Общности»?

— Разумеется, помню, — ответил зельевар, — с памятью у меня пока все в порядке.

— Так вот, — продолжил юноша, — я узнал, как можно избавиться от Метки.

Сердце Снейпа дернулось — это было одним из самых заветных его желаний — вновь стать хозяином самому себе.

— Как? — его голос мгновенно охрип и напоминал карканье. — Обратное заклинание?

— Для Метки нет обратного заклинания, — покачал головой Ри. — Но ее можно смыть кровью.

— Поясни.

— Добровольно отданная кровь человека, искреннее желание помочь и боль, — рассказывал Гарри. — Кровь связывает физически, желание помочь создает ментальную связь, а боль — отдача; при этом еще нужно произнести кое–что на парселтанге, — а затем усмехнулся, — ох и выдумщик этот ваш Томми — змеиный язык, надо же, а?

— Да, — прозвучало тихо в ответ. — Значит, провести ритуал можешь только ты?

— Нет.

— Но ты единственный змееуст, кроме Темного Лорда.

— Это так, — не стал отнекиваться парень. — Но вот чтобы повторить несколько фраз, совсем не обязательно быть змееустом.

— Ты хочешь сказать, что…

— Я записал, что нужно сказать и расписал транскрипцию, — перебил профессора Ри. — Так что даже в случае моей смерти вы сможете избавиться от этих сомнительных украшений. Думаю, вам слишком опасно оставаться в «привязанном» состоянии.

Снейп внимательно посмотрел на своего бывшего ученика. Теперь он видел, насколько ошибся в свое время — Гарри нисколько не похож на своего отца. Джеймс Поттер никогда не был таким — взрослым, сильным, спокойным и рассудительным. Мальчик умеет думать, просчитывать шаги, идти на жертвы и принимать тяжелые решения — слишком взрослый для своих семнадцати лет, слишком жестокий.

А это его отношение к своей возможной смерти? Нет, он не презирает ее, он, словно бы, смирился с тем, что она всегда рядом.

Вот и сейчас он сидит и смотрит своему бывшему преподавателю прямо в глаза — не тушуясь и не отводя взгляда, по–взрослому. Так смотрит, словно сам является ровесником своему преподавателю. «Не должно у молодых быть такого взгляда», — думает про себя Северус, и он, несомненно, прав.

Размышления директора Снейпа были прерваны резким хлопком и, последовавшими за ним, ругательствами — это в Тайную Комнату переместились Драко и Нарцисса Малфои.

Поднявшись в «конуру василиска», Северус и Гарри увидели леди Малфой, урожденную леди Блэк, помогающую сыну подняться на ноги — он упал после перемещения. Видимо, не выдержал окружающего его великолепия.

Стремительным шагом приблизившись к, пытавшемуся подняться, молодому человеку, директор Снейп резко бросил через плечо:

— Драко, видимо, ранен — его нужно отнести к мадам Помфри.

— Трипси! — громко выкрикнул Ри, — перенеси Драко в госпиталь.

Явившийся на зов домовой эльф без лишних слов выполнил требуемое, а пострадавший блондин только и успел удивленно протянуть:

— Поттер?

Когда эльф и младший Малфой исчезли, Гарри обратился к Нарциссе:

— Приветствую вас, сударыня, — произнес он, слегка склонив голову. — Может быть, вам тоже нужна помощь?

— Я… благодарю вас, — немного замялась она, — но помощь мне не требуется, — а затем обернулась к Снейпу. — Здравствуй, Северус.

— Нарцисса, — кивнул в ответ директор.

— Леди Малфой, я прошу прощения, — прервал их юноша, — но мне нужен мой портключ.

Улыбнувшись кончиками губ, статная моложавая женщина раскрыла ладонь левой руки и протянула небольшой неприметный камень хозяину.

— Позвольте поблагодарить вас, мистер Поттер, — начала было женщина, но была прервана.

— Благодарность подождет, — парень немного скривился. — Вы хотите пройти в больничное крыло?

— Не стоит, — холодно произнесла Нарцисса. — Я вполне доверяю мадам Помфри.

Кивнув в ответ, Ри взял портключ и вызвал Добби.

— Передай это своему бывшему хозяину, Добби, но так, чтобы тебя никто не видел, — Гарри внимательно посмотрел на домовика. — Я очень надеюсь на тебя.

— Добби все сделает, — важно кивнул эльф, — Добби не подведет Гарри Поттера.

С этими словами домовик исчез.

Северус тем временем вызвал Блэка, поскольку тот являлся кузеном Нарциссы, чтобы тот устроил родственницу поудобнее. Никто не скажет, что при этом он будет испытывать удовольствие, но Снейп собирался поговорить с Кингсли об «Эгиде» и совершенно некогда было заниматься гостями.

Сириус спустился через несколько минут и, недовольно покосившись на Северуса, протянул руку «любимой» кузине.

Поднявшись в кабинет ЗОТС, директор увидел там того, кого и рассчитывал — мракоборца Бруствера.

— Кингсли, — обратился к нему Снейп, — вы нашли способ активировать «Эгиду»?

— Не совсем, — отозвался Бруствер, — но кое–что я понять, все же, сумел — он должен поддерживаться магией, — а затем пояснил. — Когда я прикоснулся к нему, он начал выкачивать из меня силы.

— Ты прикоснулся к непроверенному артефакту? — изумился бывший разведчик. — Ты ведь глава мракоборцев и должен понимать…

— У нас нет времени, чтобы исследовать «Эгиду» по всем правилам, — прервал его Кингсли. — Лучше посмотри сюда.

С этими словами он повернулся к Снейпу — артефакт был закреплен на его предплечье.

— Его нужно носить так, я думаю, — повел плечами мракоборец, — его не только назвали в честь мифического божественного щита, но и придали схожую форму доспеха–оплечья.

Внимательно рассмотрев безрассудного человека, Северус подумал, что Бруствер, наверняка, учился на Гриффиндоре.

— Он все еще тянет из тебя силы? — нахмурившись, спросил Снейп.

— Да, — кивнул в ответ Кингсли, — но уже не так заметно.

— Когда станет заметно — будет уже поздно, — отозвался зельевар. — Ты уверен, что хочешь попытаться его использовать? Он может убить тебя.

— Знаю, — твердо отозвался Бруствер, — но я мракоборец и давал клятву.

На эти слова Северус мог только согласно кивнуть — это был выбор Кингсли — принятый добровольно и осознанно, значит, так тому и быть.

— Да, — словно опомнился директор, — к нам присоединилась леди Малфой с сыном, а завтра прибудет Люциус, возможно, не один.

— Малфои поддерживают нас?

— Я бы не стал так удивляться, — позволил себе легкую усмешку Снейп. — Люциус просто хочет оказаться на стороне победителей.

— Спасибо, что предупредил, — отозвался Кингсли, — нам любая помощь не помешает, а Малфой сильный маг.

— Только не убей его при встрече, — предупредил директор.

— Попробую, но обещать не буду.

На такой дружеской и оптимистичной ноте разговор как–то сам собой прекратился, и Северус, развернувшись, направился в свою комнату — отдыхать. Завтрашний день будет долгим.

Драко лежал в больничном крыле и размышлял над тем, свидетелем чего ему пришлось быть.

Поскольку его организм еще не восстановился после наказания, которому подверг его Темный Лорд, ночевать пришлось в больничном крыле, а темнота и тишина очень способствуют рефлексии.

И когда еще задумываться над смыслом жизни, если только недавно был на грани смерти — «Crucio» от Лорда — это вам не массаж.

Когда отец пригласил их с матерью в кабинет и рассказал о том, что появился шанс освободиться, Драко не мог в это поверить — впереди вдруг замаячила потерянная и оплаканная свобода.

Люциус не сказал ничего конкретного — никаких имен, никаких точных данных, никаких дат — чтобы даже нехотя они не могли выдать тайну. Он сказал лишь, что когда придет время, им с матерью нужно будет воспользоваться портключом, который перенесет их в безопасное место.

Но вот только он не думал, что этот день настанет так внезапно. Уже поздно вечером отец зашел к нему в комнату в сопровождении матери и велел им уходить.

Наскоро попрощавшись с отцом, Драко оглянулся на свою комнату — он ни о чем не жалел.

Когда Нарцисса, поддерживая сильно ослабевшего сына, активировала портключ, молодой человек попытался предположить, где они окажутся. Но такого он предвидеть не мог — помещение было большим. Это был зал, по обеим сторонам которого были статуи в виде раскрытых змеиных пастей, а на дальней стене красовался барельеф, изображающий зрелого мужа. Ближе к центру зала в полу была дыра — видимо, это был проход на нижние уровни.

Вертя головой из стороны в сторону, ослабевший блондин не удержался и упал, больно ударившись локтем. Выругавшись сквозь зубы, он попытался встать, но тело его подвело — теперь он ругался уже вслух.

Вдруг со стороны винтовой лестницы, ведущий на нижний уровень, послышались шаги — кто–то поднимался.

Каково же было изумление молодого человека, когда пред его светлые очи — в прямом смысле светлые — явился его бывший декан, теперь являвшийся директором «Хогвартс» в сопровождении… Поттера. Но и это можно было бы более или менее спокойно пережить, если бы не тот факт, что шрамоголовый гриффиндорец спокойно и без пререканий выполнил распоряжение Снейпа об оказании медицинской помощи своему заклятому школьному врагу. ПОСЛУШАЛСЯ?!! СНЕЙПА?!!

Драко было подумал, что Поттер самостоятельно потащит его в больничное крыло, но тот вызвал школьного домовика, который и перенес его к мадам Помфри. Находчивый, Мордред его побери.

И вот теперь, в одиночестве, Драко пытался понять — это мир так изменился, или он просто сошел с ума после пыток Лорда?

Так и не найдя ответа на столь животрепещущий вопрос, измученный молодой человек забылся тревожным сном.

Утро выдалось пасмурным и дождливым, тяжелые тучи повисли над миром темной пеленой — казалось, природа оплакивала своих неразумных детей, решившихся на убийство себе подобных.

Прошедшая ночь не прошла спокойно ни для кого — каждый знал, что сегодня будет битва, в которой погибнут их близкие.

Да именно так — близкие люди. Осознание неизбежности происходящего сблизило и сроднило защитников, знавших, что этот день станет, возможно, последним в их жизни.

В Большом Зале стояла тишина, несмотря на то, что там собрались все те, кто решил сражаться. Во главе преподавательского стола сидел директор, который был мрачнее обычного, рядом с ним расположились преподаватели и орденцы. За факультетскими столами расположились студенты, включая Гермиону, Гарри и даже Драко, которого только час назад выпустили из больничного крыла.

Утром Снейп навестил своего бывшего студента и в общих чертах обрисовал ситуацию. Выслушав директора, юный Малфой решил, что тоже будет принимать участие в битве. Взглянув в лицо молодого человека, Северус не стал его отговаривать — Драко принял решение и готов был следовать ему до конца.

Снейп решил, что Малфой присоединится к группе, отгоняющей дементоров, потому как тот вполне сносно мог вызывать патронуса.

Студенты переглядывались молча — никто не хотел нарушать тревожную тишину — даже присутствие слизеринца за гриффиндорским столом восприняли как нечто само собой разумеющееся.

Сириус заметил, что его крестник как–то странно посматривает то на подругу, то на Симуса. И когда через несколько минут в Большом зале раздались первые аккорды популярной детской песенки, все понял — Ри, будучи в своем репертуаре, решил разрядить обстановку.

Музыка подействовала живительным бальзамом — тревожно–затравленное выражение, превращавшее лица людей в их посмертные маски, стало уступать место некоему подобию спокойствия.

Поднявшись с места, Северус вышел вперед и заговорил:

— Приветствую все собравшихся, — взгляд директора привычно охватил весь зал, — все знают, что сегодня состоится решающая битва с Волдемортом и его последователями, поэтому, после завтрака каждый должен заняться подготовкой. Те заклинания, которые вы отрабатывали с профессорами, следует повторить — если считаете, что в решающий момент не сможете их вспомнить, предлагаю написать шпаргалки — этому вас учить не надо. В полдень состоится общее собрание, на котором мы обсудим работу и взаимодействие групп. Также мистер Блэк покажет вам, как пользоваться портативными магловскими средствами коммуникации, с помощью которых мы будем координировать наши действия. Это вынужденная мера — ведь практически никто из вас не владеет легилименцией. На данный момент — у меня больше нет сообщений. Можете приступать к завтраку.

Сегодня школьные домовики просто превзошли себя — видимо, им очень хотелось порадовать напоследок как детей, так и взрослых.

На выходе из Большого зала Гермиону нагнал Драко.

— Эй, Грейнджер! — крикнул парень. — Подожди.

Девушка обернулась на оклик и остановилась.

— Слушаю тебя, — коротко бросила она. — Говори быстрее, меня вызывает директор.

Если эта фраза и удивила Малфоя, то вида он не подал — он хотел задать несколько вопросов Поттеру, но не успел перехватить его при выходе из Зала.

— Мне нужно поговорить с Поттером, — если Драко готовился долго объяснять причину такой необходимости и уговаривать гриффиндорку помочь, то он ошибся.

— Хорошо, идем.

Девушка резко развернулась и направилась в сторону кабинета директора. Не ожидавший согласия, Малфой немного замешкался, а потом в припрыжку поспешил за девушкой.

— Мио, — раздался голос, который Драко не мог спутать ни с чьим другим, — хорошо, что успела, а то бы пришлось…

Брюнет прервал фразу, увидев, что подруга пришла не одна.

— Привет, Драко, — обратился к нему Гарри, — тебе что–то нужно?

Войдя в кабинет, младший Малфой заметил довольно–таки странную компанию: профессора Снейпа, Сириуса Блэка, Поттера, Кингсли и Люпина. «Интересно, для чего они все здесь собрались, а?», — подумал молодой человек, проходя внутрь.

— В общем, — растерялся блондин, — я хотел спросить, по палочку, волшебную…

— Мордред! — выругался Северус. — Я совсем забыл про твою проблему, — а затем обратился к Поттеру. — Гарри, в Сокровищнице остались еще волшебные палочки?

— Остались, — кивнул зеленоглазый брюнет, — по–моему, еще штук пять, а что случилось?

— Драко прибыл без палочки, — пояснил Снейп, — она осталась в поместье.

— Хм… да, в общем–то, не вопрос, — пожал плечами Избранный, — мы все равно вниз направляемся — пойдет с нами и выберет оружие по руке.

Остальные собравшиеся против не были, поэтому просто пожали плечами и нестройной толпой направились к входу в Тайную Комнату.

Не было предела удивлению юного Малфоя, который только сейчас осознал, что вместе с остальными спускается в легендарную Тайную Комнату самого Салазара Слизерина, основателя факультета, на котором он имел удовольствие учиться. Остальные уже успели несколько притерпеться к мысли о том, что Слизерин не был маньяком–садистом, легенды не всегда правдивы, а Тайная Комната теперь не так страшна и ужасна.

Спустившись вниз, Ри переглянулся с Гермионой и отправился в Сокровищницу — за крестражами, спрятанными там, и оставшимися волшебными палочками.

Драко внимательно следил за своим бывшим врагом номер один — он не мог поверить, что человек, стоящий сейчас перед ним — Гарри Поттер. Этот человек по–другому ходит, по–другому говорит, по–другому смотрит — это вообще, другой человек. «И что, Поттер всегда таким был?» — задавался вопросом блондин, и не находил ответа.

Из раздумий Малфоя вывел голос Гарри:

— Эй, Драко! Очнись! — раздался его насмешливый голос. — Пора обзаводиться оружием.

С этими словами брюнет протянул ему пять футляров с волшебными палочками работы Слизерина.

Разглядывая их, Малфой решил поинтересоваться:

— Эм–м–м, Поттер, — протянул блондин, — я видел у отца похожую…

— Ага, — охотно ответил Ри. — Я отдал ему в тот день, когда нас привели в ваше поместье.

— Ты отдал отцу свою палочку?

— Не совсем, — Гарри отвернулся и раскладывал на столе крестражи, — она была моей второй палочкой.

— А–а–а, — аристократ оказался понятливым. — А у кого еще такие… красавицы?

— Ну, одна у меня, у Сириуса, профессора Снейпа, Мио, и у твоего отца, — а потом махнул в сторону футляров и нетерпеливо бросил. — Выбирай уже, а то времени у нас и так не много, а дел еще о–го–го.

Драко раскрыл первый футляр, лежащий ближе всех к нему, и прочел тесненную надпись: «ель, жало скорпиона, серебро, фианиты, аквамарины и адуляры». Взяв в руку волшебную палочку, молодой человек слегка ей взмахнул, но никакой реакции не добился. На втором футляре было написано: «клен, перо феникса, золото, нефрит и рыжий авантюрин» — может быть, эта подойдет? Нет, тоже не подошла — после легкого взмаха со стола слетело все, что на нем стояло. С опаской взяв третий футляр, Малфой прочитал: «осина, перо мэйастрэ, белое золото, сапфиры и гранаты». Надеясь, что третий раз — алмаз, Драко вынул изящную палочку и, ощутив легкое покалывание, взмахнул ей — молодого человека накрыло теплой волной магии. Это была ОНА — его волшебная палочка. Он, наконец–то нашел ее. Тепло, и как–то беззащитно улыбнувшись, юный Малфой аккуратно и нежно провел пальцами вдоль этого произведения искусства — она его выбрала, и это было изумительное ощущение.

— Ну как, выбрал? — поинтересовался, незаметно подошедший Сириус.

— А? — поднял глаза юноша. — А, да, выбрал.

— Поздравляю, — кивнул Блэк. — А теперь поднимайся наверх, здесь сейчас кое–что произойдет.

— Что? — полюбопытствовал блондин. — Может, я смогу помочь?

— Не думаю, — показал головой Бродяга. — Ты ведь в группе тех, кто дементоров отгонять будет?

— Да, — удрученно кивнул Малфой.

— Вот иди и подготовься — выбери удобную одежду, такую, чтоб не отвлекала во время боя, если ничего нет, то трансфигурируй эту, — а затем добавил. — И вообще, потренируйся с новой палочкой.

Драко ничего не оставалось, как кивнуть и направиться к выходу — очень уж было интересно, чем они здесь будут заниматься.

Не без труда преодолев неуместное любопытство, молодой человек вышел из Тайной Комнаты и направился к выходу из замка — очень уж хотел попробовать новую палочку в деле.

— Ну что, приступаем? — заговорила Мио, когда Драко вышел.

С этими словами девушка нанесла себе рану на бедре и вытащила оттуда видоизмененный меч. Произнеся отменяющее заклинание, Гермиона передала его Гарри.

— Послушай, — начал Ремус, — может быть, это сделает кто–то из нас?

— Нет, Рем, — покачал головой юноша, не отрывая глаз от лезвия, по которому пробегали синие блики. — Я сам — слишком уж долго я ждал этого момента.

Разложив крестражи на каменном возвышении, Северус отошел на несколько шагов назад. На камне, сверкая и переливаясь, лежали творения ушедшей эпохи. Это был еще один пункт к списку претензий, которые следовало бы предъявить Волдеморту — посмевшему извратить суть столь прекрасных вещей.

Никто точно не представлял, что должно произойти после того, как сразу три осколка души темного волшебника будут уничтожены, именно поэтому и пришли сюда вместе.

Расположившись полукругом, Сириус, Кингсли, Ремус, Гермиона и Северус взяли наизготовку свои волшебные палочки и принялись ждать.

Крутанув в руке меч Гриффиндора, Ри со змеящейся на губах усмешкой, подошел к возвышению и, вознеся над головой меч, ударил по диадеме, разрубив ее на части. По Тайной Комнате пронесся утробный рев, полный боли и горечи, а затем появился темный вихрь, очень напоминающий облик Волдеморта. Побесновавшись по помещению, он утих так же неожиданно, как и возник, не причинив никому вреда.

За диадемой последовал медальон; последней же была уничтожена чаша. Уничтожение каждого крестража сопровождалось подобным явлением — и теперь уже ни у кого не осталось сомнений, что Волдеморт знает об уничтожении осколков своей души.

Метка ожила неожиданно — на часах было около десяти утра. Началось! Поминая Мордреда, Мерлина и всех их ближних и дальних родственников, Люциус Малфой поспешил в Зал Приемов поместья.

Переглянувшись со стоящими особняком Долоховым Крэббом, Ноттом и Гойлом, лорд Малфой подошел к сидящему на возвышении, Темном Лорду и преклонил колено. Это было унизительно — кланяться сумасшедшему полукровке, но Малфой утешал себя мыслью, что, так или иначе, но все это скоро закончится.

— Наши планы меняются, — прошипел змеемордый лорд, — «Хогвартс» падет сегодня. Макнейр! — продолжал шипеть Риддл, — отправляйся со своей группой в Запретный лес и подготовь для нас плацдарм.

— Да, мой лорд, — поклонился Уолден, — разрешите выполнять?

— Ты все еще здесь?

Еще раз поклонившись, Макнейр поспешил к выходу.

— Белла, — обратился Лорд к своей верной последовательнице, — Фенрир подвел меня.

— У Вас есть для меня дело, мой господин? — мадам Лестрейндж была в экстазе.

— Ты прекрасно выдрессировала его егерей, — заметил Волдеморт. — Собери их — они должны быть готовы к битве.

— Но, мой господин, — опешила обиженная сумасшедшая, — мое место — рядом с Вами.

— Ты оспариваешь мой приказ, Белла? — вкрадчиво поинтересовался темный волшебник.

— О нет, мой господин, никогда, — замотала головой Беллатриса.

— Ступай!

Затем Темный Лорд вызвал Люциуса Малфоя:

— Люциус, — опять это невыносимое шипение, так раздражающее слух, — ты подвел меня, мой скользкий друг — но у тебя будет возможность реабилитировать себя. Ты будешь сражаться как обычный магл, не используя магию — если к исходу битвы ты останешься в живых, я восприму это как знак судьбы и оставляю тебе жизнь.

— Как прикажет мой лорд, — привычные слова легко сорвались с губ, а голова склонилась, принимая сказанное.

— Идите, — приказал Его Темнейшество. — И готовьтесь к битве — через час мы выступаем.

Северус медленно приходил в себя — последнее, что он помнил, это свой кабинет и боль от активированной Лордом метки.

— Что… — прохрипел он, пытаясь пошевелиться.

— Профессор, не двигайтесь, — прозвучал знакомый голос. — Вам еще нельзя.

С трудом разлепив глаза, Снейп увидел, сидящих рядом с ним, Гермиону и Драко. Лица и обоих были бледные и испуганные.

— Расскажи, что произошло, — преодолевая сопротивление пересохшего горла, — выдавил Снейп.

— У вас активировалась метка, — пояснила девушка, — Ри оказался рядом и, прежде чем кто–нибудь успел отреагировать, он ударил вас какой–то статуэткой по затылку, и вы потеряли сознание.

— Зачем? — из горла опять вырвался хрип.

Драко соскочил со стула и подошел к столу, где стоял графин с водой и зельями. Взяв воду, юноша вернулся.

Вода немного смягчила высохшее горло директора, который не преминул благодарно кивнуть.

— Ри провел ритуал, — пояснила Мио, — помните? Тот самый, где надо заклинание произносить на парселтанге?

С трудом приподняв руку, Северус неверяще уставился на чистую кожу предплечья — он больше не Его раб.

Зажмурив глаза, мрачный зельевар откинулся на подушку и позволил себе легкую улыбку. Внезапно он вспомнил, что не является единственным носителем такого украшения.

— А ты, Драко? — с тревогой в голосе поинтересовался Снейп.

— Гарри провел ритуал для вас обоих, — отозвалась Гермиона, а затем сообщила новость. — Он тоже сейчас здесь, в больничном крыле.

— Что с ним? — сонливость и слабость стали пропадать, как по волшебству.

— Он без сознания, профессор, — заговорил Малфой. — Мадам Помфри сказала, что он скоро должен прийти в себя.

— Подожди, — нахмурился Северус, — меня вырубил Гарри, но тебя с нами не было, ведь так?

— Ага, — совершенно не аристократично отозвался блондин, — меня к вам приволок наш бывший домовик, а потом, во время ритуала, держали Сириус Блэк и Нимфадора Тонкс.

— Мне нужно… — начал было Снейп, но был безжалостно прерван.

— Вам нужно немного прийти в себя, — отрезала Мио. — Один час мы без вас прожить сможем, не сомневайтесь.

С соседней кровати послышался стон.

— Гарри! — раздался из–за шторы голос Блэка. — Как ты? Ничего не болит? Все хорошо?

Вопросы таки сыпались, но ответа не последовало.

Отодвинув белую занавесь, Гермиона вопросительно посмотрела на Сириуса.

— Я в порядке, — раздался слабый голос, — просто решал, на какой вопрос мне ответить сначала, — попытался пошутить Ри. — Небольшая слабость, но, думаю, это скоро пройдет.

— Мы оставим вас отдыхать, — заявил Блэк, — приходите в себя скорее — времени у нас мало.

С этими словами лорд Блэк встал со стула и направился к кабинету мадам Помфри.

— Поппи, — позвал он школьного колмедика, — они очнулись.

Седовласая дама вышла из своего кабинета с подносом в руках, на котором стоял несколько пузырьков с зельями — вероятно, восстанавливающими.

— Идите, — указала она здоровым на дверь, — теперь все будет хорошо.

Дождавшись, когда Сириус и подростки уйдут, Снейп приподнялся на локтях и, взглянув на, раскинувшегося на кровати, Поттера, произнес:

— Спасибо, — тихо, но четко. — Теперь я умру свободным.

Переведя недоумевающий взгляд с потолка на лицо директора, Ри тихонько усмехнулся, а затем проговорил:

— Вы лучше живите свободно, сэр.

— Думаю, ты можешь называть меня по имени, — позволил себе легкую усмешку Северус.

— Ага, — Гарри снова уставился в потолок. — Я запомню.

«Ну что же, — думал Снейп, — у нас есть, примерно, час на восстановление, а потом — бой. Но теперь все изменилось — я свободен».

К двенадцати часам все защитники вновь собрались в Большом Зале — на последнее совещание.

Минерва Макгонагалл тревожно поглядывала на своего коллегу и начальника — Северус Снейп выглядел словно оживший мертвец. Но, несмотря на истощение, на его лице дама–анимаг замечала легкую улыбку, так несвойственную «Ужасу Подземелий» — это вселяло надежду.

Когда директор Снейп поднял руку, привлекая внимание защитников, разговоры стали стихать и все глаза обратились к преподавательскому столу.

— Прошу внимания, — начал он. — Сейчас мистер Блэк покажет вам, как пользоваться теми приборами, которые вам раздали, — затем директор обернулся к Сириусу и слегка склонил голову. — Мистер Блэк.

Бродяга вышел в центр помещения и начал рассказывать:

— То, что вы держите в руках — Рация Midland GXT 650 с высокочувствительным приемником увеличенного радиуса действия; они уже настроены, — пояснил он, — вам нужно лишь запомнить, что вот эта кнопка, — указывает на верхнюю кнопку, — включает ее, а вот эта, где написано CALL/LOCK — для передачи вызова, думаю, большего вам знать не нужно. На группы вы уже разбиты, теперь нужно для каждой группы определить участок, который она будет защищать.

— А зачем они нам, мистер Блэк? — поинтересовалась одна из сестер Патил.

— Эти устройства мы будем использовать для координации наших действий, — охотно пояснил Бродяга. — Если во время боя возникнут какие–нибудь срочные сообщения, например, вам понадобиться помощь, вы сможете связаться с нами или с больничным крылом.

— А теперь послушайте внимательно, — подхватил Гарри. — Группа Невилла, будет первой, Группа Луны — второй…

Так, перечислив все группы и их порядковые номера, Ри разъяснил всем, для чего это нужно — как он выразился, для порядка.

— Сейчас главным останется мракоборец Кингсли Бруствер, — продолжил говорить директор Снейп, — Я, Блэк, Люпин, Тонкс, Гермиона, Билл, Фред и Джордж Уизли идем наружу. Если возникнут проблемы — обращайтесь к закрепленным за группами преподавателям — с этой минуты приказы Бруствера выполнять беспрекословно, на рожон не лезть. Хагрид, — обратился директор к лесничему, — вы предупредили кентавров?

— Э–э–э, да профессор, — кивнул в ответ полувеликан. — Я все сделал как надо, вот только…

— Что, Рубеус? — уточнил Кингсли.

— Дети Арагога ушли, — пояснил Хагрид, — их нет в прежнем обиталище.

Северус тревожно переглянулся с Бруствером, Сириусом и Ри — то, что акромантулы ушли, может значить, что пауки станут сражаться на стороне Волдеморта… а может и ничего не значить. Но, все же, стоит быть готовым и к этому.

— Директор, — обратился к Снейпу Драко, — это значит, что нам придется сражаться и против пауков?

Поскольку все молчали, Малфой решил, что знать ответ на этот вопрос жизненно необходимо.

— Я не могу точно сказать, так ли это, — начал Снейп, — но мы не можем исключать и такой вероятности.

По залу пробежал шепоток — акромантулы были не только очень крупными пауками, но и вдобавок ко всему, разумными, а значит вдвойне опасными.

Почувствовав сомнения собравшихся, Гарри решился на то, от чего отговаривался всеми правдами и неправдами — он решился на речь, ведь, сам того не желая, стал символом, знаменем, за которым следуют остальные.

— Послушайте меня, — Ри повысил голос так, чтобы его услышали все. — Внимательно послушайте! Я знаю, что вам страшно, но прошу вас, вспомните, ради чего мы все сегодня здесь собрались! Не ради себя, не ради Министерства и призрачной власти — мы собрались для того, чтобы защитить тех, кто сам за себя постоять не может. Здесь и сейчас мы будем сражаться за будущее. Здесь и сейчас — все мы Герои и Избранные, потому что мы сами так решили, мы сами выбрали этот путь. И теперь только от нас зависит исход этой битвы. И знаете, Альбус Дамблдор был прав, когда говорил, что силу любви недооценивают — нас вместе собрала любовь — к нашим друзьям, родным и близким, к нашему миру. Пожиратели придут уничтожать, и мы, призванные защищать, встретим их здесь. Встретим и победим, потому что иначе и быть не может, ведь наше дело — правое! И враг будет разбит!!!

Ри не заметил, как перешел на крик.

Слушая речь своего старого школьного… нет, врагом Гарри Поттер теперь уже не был, Драко ловил себя на мысли, что верит. Верит в то, что они смогут, они справятся — и победа будет за ними.

Когда же отзвучала последняя фраза, выкрикнутая надтреснутым юношеским голосом, зал взорвался криками одобрения и поддержки — вчерашние ученики горячо поддержали слова парня, стоящего на возвышении у преподавательского стола — такого же, как и они сами — героя.

Преподаватели же и орденцы сдержанно кивали, одобряя выступление юного лидера. Их тоже вдохновила эта речь, правда, они не спешили так открыто реагировать — всему свое время.

— Ты уверен, что должен пойти один? — Сириус в который раз задавал Ри этот вопрос, на который получал неизменный ответ.

— Да, крестный, я иду один — поверь, так надо.

В этот момент в комнате появился Добби:

— Гарри Поттер просил сообщить, когда в Запретном лесу соберутся враги, — заговорчески прошептал малыш. — Враги собрались.

Гарри, переодевшийся в свое привычное тряпье, доставшееся от кузена, встал с диванчика в кабинете директора и тихо проговорил:

— Ну вот и все — мне пора, — затем обхватив голову руками, он рассмеялся. — Не надо похоронных лиц — мы потом вместе еще вспомним об это лет, эдак, через двадцать–тридцать.

Улыбнувшись Ри подошел к Мио и обнял свою лучшую подругу, за Гермионой последовал Сириус, Тонкс и Ремус, а на последок юноша протянул руку Снейпу.

— Берегите себя, Северус, — смотрел Ри в глаза своему самому нелюбимому преподавателю. — И остальных тоже.

— Возвращайся, Гарри, — ответил зельевар своему нерадивому ученику. — Ты не имеешь права умирать.

— Как прикажете, директор, — Ри вытянулся и отдал честь, а затем обернулся к домовому эльфу. — Добби, перенеси меня в Запретный лес, но так, чтобы меня не увидели.

— Добби все сделает, — кивнул малыш, — но Гарри Поттер должен быть осторожен.

— Да, Добби, я знаю, — кивнул молодой человек. — Перемещаемся.

В кабинете стояла тишина — никто не хотел говорить, потому что боялись признаться сами себе — Гарри может не вернуться. Это прощание может стать их последней встречей.

— Так! Все! Хватит сидеть и киснуть! — Сириус резко отошел от окна. — Нам предстоит битва — а нам и без Гарри есть о ком беспокоиться.

— Блэк прав, — поддержал его Снейп, чего сам Блэк совершенно не ожидал и даже тихонько хмыкнул. — У нас много дел — идемте.

Поднявшись из–за рабочего стола, Северус скинул мантию и трансфигурировал сюртук в удобную куртку. Его примеру последовали остальные, а Гермиона еще и видоизменила свои школьные туфли в тяжелые удобные ботинки.

И когда все были готовы, Бродяга как–то совсем по–собачьи оскалился и прорычал: «Ну, твари, держитесь!», и никто не сомневался, что Пожиратели и их приспешники пощады от лорда Блэка не дождутся. И в этом вопросе они были с ним солидарны.

Люциус Малфой стоял неподалеку от своего господина и тихо переговаривался с Антонином.

— Я устал ждать, — жаловался Долохов. — Лучше бы уж сразу…

— Успокойся, Мерлина ради, — поморщился Малфой. — Ты слишком нетерпелив, он скоро появится.

— А если…

Их разговор был прерван криками егерей — они кого–то поймали.

Через несколько минут на поляну притащили Гарри Поттера собственной персоной.

Вперед вышел Темный Лорд, по правую сторону от него стояла его сумасшедшая верная Белла.

— Это Поттер! — воскликнула она. — Мой господин, он пришел сам.

Благосклонно кивнув мадам Лестрейндж, Волдеморт, слегка склонив лысую голову на бок, оскалился и зашипел:

— Ты пришел, чтобы встретить свою смерть, — поднимая палочку, вещал темный волшебник.

Увидев, что повелитель решил убить пленника, егеря отошли подальше от обреченного — все равно умрет, а значит и охранять его больше не нужно.

— Да, — прохрипел Поттер, из разбитой губы которого капала кровь, — я пришел сам. Я… убей меня и оставь «Хогвартс»!

— Как благородно, — скривился в ухмылке Лорд. — И как бессмысленно. Ты шел сюда, чтобы пожертвовать жизнью ради них, но ничего не достиг — «Хогвартс» падет сегодня!

— Нет! — выкрикнул растрепанный и избитый юноша. — Те не можешь…

— Я могу все! — взревел Волдеморт. — Но ты этого уже не увидишь — «AVADA KEDAVRA»!

Зеленый луч вырвался из палочки Темного Лорда и, пролетев несколько метров, ударил в зеленоглазого брюнета, который, удивленно вскрикнув, осел на землю.

— Я проверю, выжил ли Избранный на этот раз, — вышел вперед Люциус, на что получил разрешающий кивок от хозяина.

С четырех сторон к лежащему телу приближались Пожиратели Смерти: Нотт, Гойл, Крэбб и Малфой вместе с Долоховым.

Когда Волдеморт понял, что что–то идет не так, было уже поздно — его слуги, Пожиратели внутреннего круга, верные последователи практически одновременно подошли к телу поверженного врага, а Люциус опустился рядом с ним. Резко вскинув голову, блондин взглянул на остальных — и они последовали этой безмолвной команде: мгновенно взявшись за руки — а затем Пожиратели и Гарри Поттер исчезли в яркой вспышке света.

— Найти!!! — шипел Темный Лорд. — Найти и убить!! Всех!!

— Но мой лорд, — попытался возразить Руквуд. — Мы не знаем…

Он не успел закончить, как свалился под ноги хозяина, овитый кольцами Нагайны — взбешенный Волдеморт приказал свой любимице убить незадачливого слугу.

— Всем готовиться к битве!!! — приказал Темный Лорд, — мы выступаем.

На сей раз никто не осмелился возразить, и лагерь Пожирателей Смерти стал похож на разворошенный муравейник.

А тем временем Волдеморт говорил с Беллатрисой:

— Когда мы прибудем к «Хогвартс», найди их и убей, — сверкал красными глазами и лысым черепом темный волшебник. — Предатели должны умирать медленно, ты поняла меня Беллатриса?

— Я сделаю все так, как прикажет Мой Господин, — преклонила колено леди Лестрейндж.

Закончив с наставлениями, Темный Лорд позволил Нагайне заползти себе на шею и повернулся в сторону ненавистного замка.

Если Люциус Малфой рассчитывал, что очутится в «Хогвартс», то он оказался неправ — «Эгида», которую носил Кингсли, уже начала свою работу по защите замка — теперь на территорию магической школы нельзя было попасть даже с помощью портключа — все шестеро материализовались на мосту.

Малфой склонился над телом Поттера — проверить, жив ли тот, а остальные перебежчики оглядывались по сторонам, выставив перед собой палочки, и ждали неизвестно чего.

Люциус перевернул Гарри лицом вверх, слега встряхнул и похлопал ладонью по щеке.

— Ей, — раздался в ответ недовольный голос, — прекратите немедленно, у меня же голова отвалится!

— Живой! — удивление в голосе Нотта–старшего смешивалось с восхищением. — Он живой.

— Ну, разумеется, живой, — недовольным голосом проворчал Ри, голова которого просто раскалывалась от жуткой боли. — Помогите лучше подняться.

Поднявшись, Гарри ухватился за плечо стоящего рядом с ним Долохова — небо и земля стремились поменяться местами.

— Гарри!!! — раздался громкий возглас откуда–то сверху.

Беглые Пожиратели дружно подняли головы — на крепостной стене стоял Сириус Блэк. По–идее, покойный. Махнув кому–то с той стороны стены, Блэк крикнул вновь прибывшим:

— Палочки отдайте Гарри, сейчас ворота откроем.

Крэбб с Ноттом переглянулись и вопросительно посмотрели на Люциуса, но тот лишь хмыкнул и протянул свою волшебную палочку Поттеру. Его примеру последовал и Антонин. Остальным ничего не оставалось, как поступить так же — они уже подписали себе смертный приговор, когда предали хозяина — так что теперь нужно было просто идти до конца.

Правая створка врат отошла в сторону, выпуская директора Снейпа в сопровождении бывшего мародера.

— Проходите внутрь, — скомандовал Северус, — и поторопитесь.

Если это кого–то и удивило, то вида не подал никто — не то время и место для праздного любопытства.

Войдя во внутренний двор, Люциус огляделся, надеясь увидеть сына. Билл Уизли перехватил его взгляд и, не дожидаясь вопроса, сообщил:

— Ваш сын сейчас на астрономической башне.

— Что он там делает? — искренне удивился Люциус. — Ему надлежит быть в укрытии.

— Люциус, — прервал их разговор Снейп, — Драко сам решил присоединиться к защитникам замка.

— Что? Но он же, — боязнь за жизнь сына, казалось, лишила аристократа красноречия, — его палочка сломана, и он еще не отошел от наказания Лорда.

— В больничном крыле его подлатали, — отозвался Северус, — а палочку он взял из Сокровищницы; и хватит вопросов — твой сын сам так решил, так же как и супруга — она в одиннадцатой группе на северной стене.

Закончив разговор с Малфоем, Снейп обернулся к Гарри, которому, вопреки всему, снова удалось выжить.

— Как? — только и проговорил директор, подходя к юноше.

— Я потом все расскажу, — мотнул головой Ри, — в деталях и с красочными описаниями, а сейчас, я думаю, нужно выводить людей наружу.

Усмехнувшись, Северус лишь согласно кивнул — и почему он снова забыл, что Гарри — совсем не такой, каким его все привыкли считать.

— Так, — теперь Ри обращался к беглым Пожирателям, — приветствую всех, но прошу простить — на долгие разговоры времени, как всегда нет, поэтому объяснять буду один раз: вы пришли сюда по доброй воле, на веревке вас никто не тянул, следовательно, я либо возвращаю вам палочки, и вы сражаетесь на нашей стороне, либо я оставляю их у себя, а вас мы запираем в подземельях. Такой вариант всех устраивает?

— Устраивает, — немедленно отозвался Малфой.

— Ну, лорд Малфой, — пожал плечами юноша, и протянул блондину его волшебную палочку. — В вас я никогда не сомневался.

— Я буду сражаться на вашей стороне, — вслед за Люциусом подал голос Антонин. — Клянусь своей магией.

На такое заявление Ри ничего не ответил — лишь протянул Долохову принадлежащую ему вещь.

С Ноттом, Гойлом и Крэббом тоже проблем не возникло — каждый принял решение сражаться.

— Я останусь здесь, — тем временем Гарри говорил с Сириусом, — может быть понадобиться выманивать Его на площадку, и не надо беспокоиться — со мной будет Добби в мантии–невидимке — если что, то перенести всегда успеет. Мистер Малфой, — вдруг обратился Ри к аристократу, — мне нужно, чтобы вы и еще один из вас охраняли Кингсли Бруствера.

— Мракоборец нуждается в защите? — насмешливо протянул Антонин.

— Бруствер смог активировать «Эгиду», — терпеливо разъяснил Поттер. — Ему нужно прикрытие, а нас мало — восемь человек идут наружу, а остальные взрослые закреплены за группами студентов; мне же необходимо остаться здесь — когда появится Волдеморт… и хватит уже вздрагивать, достает это, честное слово, так вот, когда Он появится, мне нужно будет триумфально появиться. Надеюсь, зачем это нужно, вам объяснять не придется?

После такой отповеди, Долохов притих, а затем, встрепенувшись, спросил:

— У вас есть «Эгида»?! — изумленно–неверяще. — Но ведь она пропала еще до того, как был основан «Хогвартс».

— Она была в хранилище Салазара Слизерина в Тайной Комнате, — ехидно и не без тайного удовольствия, пояснил Ри, — а теперь хватит разговоров; Сириус, бери свою группу и иди расставлять людей, и… ради Мерлина, будьте осторожны.

С этими словами Сириус, Северус, Ремус, Дора, Мио, Билл, Фред и Джордж, одетые в одинаковые невзрачные куртки, и держа в руках небольшие рюкзаки, вышли за ворота.

Они не прощались — каждый из ушедших знал, что может не вернуться. Поэтому, уходили, не прощаясь — оставляя себе надежду, что смерть обойдет их стороной.

— Зачем они идут туда? — тихо спросил Люциус, — ведь замок защищен.

— Лучшая защита, — вздохнул юноша, — это нападение. Мы приготовили несколько неприятных сюрпризов для старины Томми, а они вызвались осуществить задуманное… Мне кажется, что я отправил их на смерть.

— Тоже не исключено, мистер Поттер, — вздохнул аристократ, — это война.

С этими словами, Малфой, прихватив с собой своих спутников, отправился на поиски Кингсли Бруствера — носителя «Эгиды» они будут защищать вместе с Долоховым.

Не прошло и получаса, как из запретного леса появились передовые отряды егерей, которых вели оборотни. За ними появились великаны, вооруженные громоздкими суковатыми дубинами — огромные, грязные, злобные, они были похожи на камни, вставшие на ноги и поросшие мхом. За великанами из леса стали выползать дети Арагога — черными смертоносными тенями акромантулы неслись по открытой местности, расползаясь, словно степной пожар.

Врагов было много, несопоставимо больше, чем защитников.

Вот только главный враг все не появлялся — среди тех, кто окружил замок, не было ни одного Пожирателя Ближнего круга. Это было плохо — весь план мог пойти к Мордредовой бабушке.

Вглядываясь в приближающихся врагов, Ри решил, что пора немного подтолкнуть ситуацию. Взяв рацию, Гарри вызвал Снейпа: «Северус, Волдеморта нет с ними. Мне придется привлечь его внимание. Готовьтесь». Закончив сообщение, юноша поправил свои очки, которые успели ему надоесть до зубного скрежета и, разведя руки в стороны, прошептал: «mei volatum». Магия отозвалась на зов — из спины юноши выросли тонкие полупрозрачные серые крылья, похожие на нетопыриные — и Ри, взмахнув ими, взмыл в темное пасмурное небо. Зависнув над замком, юноша, использовав заклинание «Sonorus», прокричал:

— И это все?! Оборотни, великаны, пауки — это все, кого ты смог найти? Не густо, слышишь меня, а, Волдеморт? Или мне стоит назвать тебя Том? Том Риддл? Полукровка Том? Ну же, где ты, мне хочется посмотреть в глаза тому, кто не смог авадой даже ребенка убить! — издевался Гарри, — Появись уже, не заставляй своего верного врага ждать! Или ты так меня испугался, что хочешь сбежать?! Ну же, появись, Гарри Поттер ждет тебя!

Темный Лорд метался на небольшом пятачке ровной земли, находящемся на возвышении. Он, разумеется, слышал слова Поттера. Проклятого Поттера, который вновь выжил.

Волдеморт не переставал задавать себе вопрос: «Как?!! Как этот мальчика снова выжил?!!». Но ответа найти не мог. Ему оставалось только одно — встретиться с ним лицом к лицу, а затем убить. Своими собственными руками. А потом скормить Нагайне.

«Да. Именно так, — размышлял великий полукровка, — я уничтожу его лично, а вместе с ним и предателей».

Подхватив на руки змею, Волдеморт трансгрессировал к мосту, ведущему в замок. За повелителем последовали и его верные слуги.

Первое, что он увидел, был парящий над землей Поттер. Живой и смеющийся. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Темного Лорда:

— Спускайся! — прокричал Волдеморт, — и прими смерть достойно, как твои родители–маглолюбцы.

В ответ на его слова, Гарри лишь рассмеялся — после едких замечаний мастера зелий, этот опус был совсем уж невпечатляющим. Затем вновь приложив волшебную палочку к шее, крикнул:

— ДАВАЙ, БРОДЯГА!!! — а сам, круто развернувшись, стал набирать высоту.

Окрестности «Хогвартс» сотряслись от сильного взрыва — если уж Сириус Блэк брался за дело, то делал его блестяще и с размахом.

Первым был взорван мост, а затем те мины, что расположены по периметру примостовой площадки, на которой в этот момент находилось человек сорок. Осколочные мины превратили стоящих в первых рядах Пожирателей в окровавленные куски мяса и потрохов, те же, кто стоял чуть дальше получили множественные рваные раны.

Следующим пунктом плана должен был стать взрыв контейнера с зарином, но что–то пошло не так — взрыва не было, а Волдеморт и Нагайна остались целы. Нужно было действовать быстро, и Ри решился. Он камнем ринулся к земле и легко опустился метрах в пяти от своего врага.

— Ты! — прохрипел Лорд, — как ты посмел?!

Гарри не ответил — он был занят, вспоминая где спрятали контейнер с отравой.

— «AVADA KEDAVRA»! — вновь выкрикнул Риддл, но Ри сумел увернуться от смертоносного луча и отпрыгнул влево — туда, где по его расчетам был спрятан зарин.

Он не ошибся — контейнер был на месте, вот только взрыватель с него сорвало чьим–то неосторожным ударом.

Подбросив в воздух цилиндр, Гарри бросил в него «Diffendo». Взрыв последовал незамедлительно, и зарин стал распространяться по воздуху, отравляя тех, кто находился в пределах его досягаемости.

Когда второго взрыва не прозвучало, Сириус понял, что ситуация вышла из под контроля. Он выскочил из укрытия и стал бросать проклятия в выживших Пожирателей.

Его примеру последовали и другие — Гермиона, вызвав заклинанием «ignis flagellum» огненный хлыст и ловко им орудовала, ее прикрывал Снейп. Остальные тоже не остались в стороне, и сражались с врагами в меру своих возможностей.

Увернувшись от «ледяной стрелы», Ри позвал Добби.

Услышав зов, свободный Домовик мгновенно появился на поле боя. Мантия–невидимка сделала его незаметным, но не неуязвимым — в эльфа вскользь попала «Sectumsempra», практически оторвав руку. Упав навзничь, Добби уже не мог подняться — эльфы могут жить долго, очень долго, если их, конечно, не убивать. Домовик приподнялся на уцелевший руке и попытался подползти ближе к Гарри, но у малыша просто не хватило сил. Он бы так и умер, затоптанным, если бы не Джордж Уизли, запнувшийся об него.

Подняв на руки раненного домовика, рыжий парень поспешил отнести его на безопасное расстояние. И когда он уже было решил, что все получилось, нечто холодное и острое ударило его в спину, опрокинув на землю.

Беллатриса Лестрейндж была ранена, но все еще смертельно опасна — оглядевшись по сторонам на соратников — мертвых и умирающих, она увидела, как один из нападающих держа что–то в руке, пытается выйти из боя. И как только он повернулся к ней спиной, Белла достала из ножен на поясе стилет старинной работы и бросила его след врагу. Ее бросок достиг цели — молодой рыжий парень вздрогнул и упал на землю.

На крепостной стене метался Бруствер. Он видел, что план Поттера не сработал, и нужно было что–то делать, вот только покинуть замок он не мог — «Эгида» должна находиться в пределах «Хогвартс», что бы защищать его.

Вдруг он заметил, что Гарри что–то подбросил в воздух и взорвал. Кингсли мгновенно сообразил, что это было, и приказал стоящим рядом Малфою и Долохову:

— Прикрывайте их! — а сам тем временем, использовав «Sonorus», прокричал, — Блэк, отходите! Отходите и поднимайте стену! НЕМЕДЛЕННО!!!

Люциус сначала не понял, что мракоборец имеет в виду, но затем увидел все своими глазами и похолодел — Блэк, Люпин, Северус и Уизли, правда он так и не понял, который из многочисленного семейства, практически одновременно произнесли заклинание «Адского огня».

Неожиданно для всех, Гермиона вдруг взлетела в воздух на призрачных синих крыльях и кинулась к своему другу — в самое пекло.

Со стены было видно, как побелели лица Северуса и Сириуса, но они уже ничего не могли сделать — останавливаться было нельзя — зарин нужно было сжечь вместе с телами мертвых.

Когда огненная стена поднялась на высоту нескольких метров, Блэк, Снейп, Уизли и Люпин стали двигать ее к центру площадки с четырех сторон — там, где огонь отступал, оставалась лишь оплавленная земля.

Вдруг пламя всколыхнулось, пропуская две грязные и оборванные фигурки — Гермиона поддерживала практически потерявшего сознание Гарри, а сама тем временем из последних сил держала щит «una linea praesidio», позволяющий ненадолго закрыться от Адского огня.

Проход через огненную стену стал для Мио чрезвычайно серьезным испытанием, и как только перед ее глазами перестало плясать пламя, девушка обессилено опустилась на еще горячую землю. Она уже не видела, что к ней подбежали Тонкс и Фред, поднимая и оттаскивая их на безопасное расстояние.

Взорвав контейнер с нейропаралитиком, Гарри замешкался и этим немедленно воспользовался противник. «Sectumsempra» Риддла оставила длинный порез, наискось пересекающий грудь. Пробормотав заживляющее заклинание, Ри почувствовал, что рана хоть и перестала его беспокоить, но до конца все же не зажила.

С трудом поднявшись на ноги, юноша заметил, что удар отбросил его на несколько метров от эпицентра взрыва зарина, а теперь к нему через облако отравляющего газа направляется Волдеморт собственной персоной. Это было невероятной удачей — еще две минуты и кровь разнесет отраву по организму. Две минуты. Нужно продержаться только две минуты — отвлекать, не дать трансгрессировать.

Ри поднял волшебную палочку и бросил в противника «butio caelestis ignis» — мощный электрический разряд, эквивалентный удару молнии. Волдеморт не сумел полностью уйти и закрыться от заклятья, и теперь его руки подергивались от перенесенного электрического шока. После этого, Лорд ответил Поттеру еще одной «ледяной стрелой», а вслед сразу же бросил «Crucio». Выставляя щит против стрелы, Ри не успел увернуться от непростительного — и теперь юноша лежал на земле и корчился под пыточным проклятием.

Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Подняв глаза, Гарри увидел, что Риддл как–то странно сморит на свою руку, а затем переводит взгляд на него. Ри мог бы поклясться, что в глазах великого темного волшебника в этот момент застыли изумление и страх.

Теперь Гарри был точно уверен, что отрава подействовала — признаки были на лицо: слабость, одышка, помутнение зрения, головокружение. А затем у Тома и вовсе подогнулись колени — теперь Волдеморт лежал на земле, а его тело скручивали судороги.

Ри хотел было подняться, но ноги его не держали — голова раскалывалась, желудок подкатывал к горлу и, внезапно, стало трудно дышать. Вот тут–то Гарри и понял, что сам, скорее всего, попал под действие зарина, и жить ему осталось минут пять — самое большее. «А жаль, — успел подумать он, — я даже не успел попрощаться». Это была его последняя связная мысль.

Он плыл в белесой мгле, не ощущая собственного тела. Ему было легко и спокойно, ничто не имело значения, ничто не беспокоило — он чувствовал лишь тепло и покой. Он не помнил, кем был, не помнил своего имени, да это было и неважно — он растворялся в океане спокойствия. Это можно было назвать блаженством.

Вдруг откуда–то издалека на грани восприятия мелькнул и пропал голос. Он не обратил на него внимания, пока тот не повторился. Голос звал — звуки складывались в имя. Это имя нашло в его душа теплый отклик, и он подумал, что, может быть, его имя принадлежит ему.

Состояние покоя было нарушено, и он решил пойти на зов. Это оказалось неожиданно трудно — бесцветная муть, окружавшая его, не желала расставаться со своей жертвой. Каждый рывок давался с трудом, отнимая силы и причиняя боль.

Ему показалось, что это длилось невероятно долго, так долго, что боль стала его верной спутницей и преданной рабыней — она была рядом с ним, напоминала о том, что он существует, и ничего не требовала взамен. И он поймал себя на мысли, что почти любит ее.

С громадным трудом преодолев сопротивление безликого нечто, он все же смог очень близко подобраться к источнику, звавшему его.

Зависнув на границе бесформенной серой массы и темноты, в которой мерцали яркие огоньки, он выбрал зрячую тьму и всем своим существом потянулся к ней. Голос стал громче — казалось, он гремит, подобно водопаду, оглушает, лишает силы и воли. В этот момент ему нестерпимо захотелось оказаться снова в спасительной белой мгле, но вернуться он уже не мог — его сущность, его «я» тянуло куда–то вверх, в великолепную звездную ночь, где его ждали и звали по имени.

— Ты смог вернуться, — удовлетворенно проговорил тот, кто все это время звал его, — я уже почти перестал надеяться.

Он оглянулся — вокруг, сколько хватало глаз, была степь. Теплый ветер шевелил зелено–желтое море трав, а напротив стоял человек — мужчина средних лет, высокий, с русыми волосами и серыми глазами. Довольно–таки приятный, но совершенно не знакомый.

— Кто ты? — это почему–то казалось важным.

— Я — память, — отозвался некто.

— Чья память? Моя?

— Нет, — рассмеялся он в ответ. — Я память того, кто был связан с тобой кровью, тот, с кем ты разделил разум, сердце и тайну. Я — память Тома Марволо Риддла.

Том… Том Марволо Риддл… Риддл… Риддл…

ВОЛДЕМОРТ!!!

— Ты — он!!! — резкий выкрик. — Ты — Волдеморт!

— Нет, Гарри, — покачал головой собеседник, — я не Волдеморт, я, по сути, вообще не человек; я лишь собрание мыслей и чувств того, кто жил и умер.

Эти слова выбили Гарри из колеи — он начал вспоминать.

Первым его воспоминанием стал старый замок, стоящий на берегу озера. Затем воспоминания, словно прорвав плотину, хлынули огненной рекой: детство, учеба, подруга, крестный, родители, учителя… и враг.

— Ты все вспомнил, — подал голос Том. — Это больно, не правда ли?

— Да, — выдохнул Ри. — Больно, так бы и врезал тебе со всей дури.

— Да, уж чего–чего, а дурости тебе хватает.

— Уж кто бы говорил, — недовольно поморщился Поттер, — сам–то небось…

— Обо мне речи вообще не идет, — отмахнулся Том, — речь у нас пойдет о тебе и твоем наследстве.

— О чем? — недоумевающее протянул юноша. — Ты головой не повредился?

— Разумеется, повредился, — подтвердил Риддл, — еще в тот момент, когда первый крестраж создал, но ты… ты даже меня переплюнул.

— И в чем же, позволь узнать? — его голос так и сочился сарказмом.

— Ты понял, о чем я, — мужчина посмотрел в глаза Поттеру, — я говорю об истинном секрете Тайной комнаты, в целом, и о «Ритуале общности», в частности.

— Что, — хмыкнул Гарри, — не доволен тем обстоятельством, что тебя обставил зеленый юнец?

В ответ на эти слова Том, запрокинув голову, громко рассмеялся, а затем, успокоившись так же внезапно, улыбнулся.

— Напротив, Гарри, — и юноша мог бы поклясться, что глаза того, кто когда–то давно был Темным лордом, потеплели, — я чрезвычайно доволен тем фактом, что ты смог превзойти меня. Ты, а не я — истинный наследник Салазара Слизерина.

— Ага, — Поттер отвернулся. — Уже умер от радости.

— Прекрати паясничать, — поморщился Риддл, — ты превзошел меня, фактически, по всем статьям — у тебя есть верные друзья, знания, сила, ты нестандартно мыслись и не боишься брать на себя ответственность.

— О! Похвала от Темного лорда — это круто! — Ри был явно в ударе — остроты так и слетали с языка.

— Знаешь, чего тебе недостает? — поинтересовался Том.

— Просвети меня, убогого.

— Молод ты еще, — Риддл махнул рукой в сторону, и пространство изменилось — теперь вокруг них была комната, самая обычная гостиная с камином. — Присядь, поговорим.

— Везет мне на разговоры у камина, — хмыкнул юноша. — А почему все так поменялось?

— Так ведь все, что ты видишь — иллюзия, — пожал плечами Том. — Здесь все подчиняется нам — как захотим, так и будет.

— Классно, — фыркнул Ри. — А если я хочу оказаться на луне?

— Да, в принципе, нет ничего проще, — мужчина вновь взмахнул рукой, и они оба оказались в темной пустынной местности.

— Это Луна?

— Не знаю, я там не был.

— Я тоже, но это похоже на те картинки, которые я видел.

— Вот тебе и ответ, — Том отвернулся, и Гарри снова был в гостиной. — И все же — присядь, нам нужно поговорить.

— Странно видеть тебя таким, грустно как–то — это, как будто знаешь что–то, чего уже не случится.

— Ты видишь лишь идеальный вариант того, кем я был. Человека делает его память, вот скажи, если бы мы не запоминали, смогли бы жить?

— Нет, конечно, — изумился Ри такой резкой смене разговора. — А ты это, вообще, к чему?

— К тому, что ты воспринимаешь меня, как человека, а это не так — я лишь образ, отражение памяти — я знаю о Волдеморте — все его мысли, чувства, мечты, стремления, но…

— Но ты лишь знаешь, а не чувствуешь, — закончил за него Ри.

— Да, — облегченно выдохнул Риддл. — Я чем–то похож на видеозапись.

— А чего ты хочешь от меня? — наконец задал свой вопрос Поттер.

Том откинулся на кресле и склонил голову вправо. Он думал — думал о том, как высказать просьбу, как убедить его принять путь.

— Я хочу, чтобы ты принял меня, — медленно роняя слова, проговорил мужчина.

— Э–э–эм, — недоумение было написано на лице Гарри крупными буквами. — В каком смысле?

— В самом прямом — прими память Тома Риддла, позволь мне стать частью твоей памяти.

— А разве сейчас ты не ее часть?

— Разумеется, нет — если бы это было так, то мы бы с тобой не разговаривали, а Его памятью ты бы пользовался, как собственной.

— Но ведь ритуал…

— Ритуал позволил тебе, как бы это выразиться — «скопировать» память Волдеморта и «просматривать» ее, но ты не допустил слияния…

— Постой–постой, — перебил его Ри. — То есть, ты говоришь, что во мне часть Волдеморта? Опять!?

— Да, — усмехнулся Том. — Не везет тебе Гарри, но это действительно так.

— А–а–а, — схватился за голову юноша. — За что же мне все это?!

— Есть такая народная мудрость, — поделился мыслью мужчина. — Ни одно доброе дело никогда не останется безнаказанным.

— Утешил, спасибо, — простонал Поттер. — И что мне делать?

— А почему ты спрашиваешь меня? — удивился Том. — Ты всегда решал сам — вот и решай.

— Ты сказал, что человека делает память, — тихо протянул юноша. — Если я соглашусь… принять тебя, я не стану…

— Ты останешься собой, — мягко улыбнулся Том. — Ты, наверное, невнимательно меня слушал. Так вот, объясню еще раз — приняв память, ты получишь лишь знания, но не чувства.

— То есть, — Поттер немного охрип, — я останусь собой?

— Ну, конечно! — воскликнул Риддл. — Ты будешь знать то, что знал Он, но вот выводы об этом будешь делать собственные.

Гарри задумался — это было привлекательно. Очень. Не смотря на то, что Волдеморт был психом — он все же невероятно много знал и умел.

— Мне нужно подумать, — взглянув в глаза Риддла, Гарри забрался с ногами на кресло и обхватил колени руками.

— Думай, сколько хочешь, — отмахнулся Том. — Но, тебе все же стоит вернуться в реальный мир.

— Чего это ты так обо мне беспокоишься?

— Ну–у–у, — протянул Риддл, — как истинный слизеринец, я беспокоюсь, в первую очередь, о себе — от меня ведь ничего не осталось, кроме тебя.

— Исчерпывающий ответ, — проворчал Ри. — Так как мне вернуться?

— Просто — тебе нужно очень захотеть.

— Ага. Спасибо. Ну, я пошел.

— До встречи, Гарри Поттер.

Иллюзорный мир, подчиняясь желанию Ри, подернулся халцедоновым туманом и стал таять, уступая место черноте ночного неба.

Ри разбудил яркий солнечный свет, бьющий из распахнутого окна. Попытавшись отвернуться, он непроизвольно застонал — голова отозвалась на движение сильнейшей болью.

— Гарри!!! — крик–шепот доносится откуда–то слева, — ты очнулся!

Сириус Блэк вот уже четвертую неделю, как прописался в госпитале, в отделении интенсивной терапии, куда после окончания битвы доставили всех тяжелораненых, и Гарри Поттера в том числе.

Никто точно не знал, что с ним происходит — у него были страшные судороги, отек легких, который с трудом удалось снять, а потом по всему телу появились следы от ожогов. Жизнь Гарри висела на волоске долгих пять дней. Чего только не перепробовали колмедики, но помочь не смогло ничто.

В ночь на шестой день, у него прекратилась одышка и судороги, а еще через несколько дней стали проходить ожоги — без всякого вмешательства со стороны медиков. После этого Ри впал в какое–то странное состояние — он был ни жив и не мертв, на него перестала действовать магия, затормозились рефлексы — колмедики только руками разводили. Они никогда раньше ни с чем подобным не сталкивались, только предположили, что это какая–то разновидность магической комы.

И вот, по прошествии почти четырех недель, Гарри пришел в себя.

— Гарри!!! Ты очнулся!

В ответ на эти слова Ри только поморщился — голос крестного казался ему невероятно громким.

— В порядке я, в порядке, — прошептал Гарри. — Только не кричи, пожалуйста.

— Я сейчас, — прошептал Блэк, и выскочил за дверь.

Через несколько минут в палату вошел врач с набором каких–то непонятных зелий и заставил Гарри их выпить. Вкус у них был непередаваемый — просто потому как передать ТАКОЕ в принципе, не представляется возможным. Ри показалось, что в сознание его привели не сами зелья и их незабываемый вкус.

Когда его сознание прояснилось, оказалось, что спать совсем не хочется — наоборот, откуда–то появились силы и энергия.

— Крестный, — обратился к Сириусу юноша, — что произошло, расскажи мне.

— Гарри, — неуверенно протянул тот, — не думаю, что тебе сейчас…

— Зато я думаю, — оборвал Блэка Ри. — Я в порядке, рассказывай.

— Ну, в общем, — помялся крестный, зарываясь рукой в волосы на затылке, — мы победили.

— Это я понял, — несколько раздраженно проворчал Гарри. — Мне нужны подробности — кого мы потеряли?

В ответ на его вопрос, Сириус только отвернулся.

— Что? — почти выкрикнул Ри. — Да не молчи же ты!

— Гарри, — начал Блэк, — ты только не волнуйся.

— Я сейчас встану и пойду расспрашивать других, если ты мне ничего сказать не хочешь, — пригрозил крестному юноша.

— Ладно–ладно, — несколько поспешно выставил вперед руки Блэк, — сейчас расскажу, только ты пообещай, что никуда не пойдешь и ничего делать не станешь — необдуманного, идет?

— Я похож на человека, который сначала делает, а потом думает? — вопросом на вопрос ответил Ри. — А вот ты тянешь резину.

— Хорошо, — выдохнул Сириус, — в общем, мы потеряли куда меньше людей, чем рассчитывали, но больше, чем надеялись.

— Кто, Сириус, — настаивал Гарри, — я хочу знать — кто?

— Нарцисса, — коротко ответил Блэк, — и Минерва. Гермиона и Кингсли в тяжелом состоянии, тот мальчик, твой однокурсник — Невилл, он, в общем, тоже погиб. Близнецы Уизли серьезно ранены — они сейчас в реабилитационном отделении, среди учеников погибло еще 23 человека.

— Директор, — только и смог произнести Ри. — Как Снейп?

— Жив и даже здоров, — поморщился крестный, — Нотт–старший погиб, Долохов в одной палате с Бруствером.

— А как… профессор Макгонагалл? — юноша прикусил губу.

— Она прикрывала детей, — неохотно пояснил Блэк, — Нарцисса попала под режущее… не выжила.

— Мио…

— У нее было несколько серьезных ранений, но сейчас только сильнейшее магическое истощение, как и у Кингсли с Долоховым — сейчас они идут на поправку.

— А Гермиона из–за Адского пламени…так?

— Не только, — отозвался крестный, — у Бруствера из–за «Эгиды» как и у этого… Антонина.

— Расскажи по порядку, что случилось после того, как я в воздух поднялся, — тихо попросил Ри.

— Ну, когда эта гадина на площадке появилась, — начал Сириус, — а заряд с зарином не сдетонировал, я думал, что все — финита плану. Когда же ты заряд подорвал, нам Кинг крикнул, чтоб стену ставили. Снейп, я, Билл и Тонкс вызвали Адское пламя, а Гермиона взлетела да в пламя кинулась — ох, Мерлин Великий, — Сириус откинулся на спинку стула, — я думал, что вы оба… но она потом появилась — прямо через огонь прошла. Это она тебя вытащила. Когда земля выгорела, мы по громкой связи объявили, что Волдеморт мертв. Я думал, что эти уроды, когда узнают, что их повелитель мертв, отступят.

— Не отступили? — скорее утвердительно, нежели вопросительно отозвался Ри.

— Не отступили, — кивнул Блэк, — акромантулы людей ненавидят, великаны — упертые, а оборотни — те всегда до конца сражаются. Ну, в общем, остались мы отрезанными от остальных — мост–то ведь взорвали, а Добби ранен был серьезно — вот и пришлось вас раненных уложить и сражаться. Не знаю, сколько бы мы продержались, если бы Артур с Малфоем не подоспели.

— Малфой? — Гарри даже нашел в себе силы удивиться. — Он вышел за пределы замка? Помочь?

— Ага, — проворчал крестный. — Сам не поверил — думал, что иллюзия. Так вот, наш скромный отряд в семь человек и держался до тех пор, пока за нами домовики не пришли.

— Так ведь «Эгида»…

— А побрякушка эта к тому времени практически всю энергию из Кинга «выпила», тварь, — рыкнул Сириус. — Минут десять «Хогвартс» без защиты был — за это время и успели Пожиратели жатву свою кровавую собрать.

— А кто «Эгиду» дальше…

— Долохов, — буркнул Блэк. — Этот чертов Пожиратель ей просто бредил — увидел, как Бруствер сознание потерял, вот и схватил ее — сам к концу сражения не лучше Кингсли был — сильнейшее магическое истощение.

— А другие?

— Ранения получили многие, — поделился грустными мыслями Сириус, — хорошим подспорьем оказались те заклинания, которые лечить позволяли при помощи собственной силы — те, кто в санитарных группах был — тоже сейчас от истощения лечатся, только не от такого серьезного. Знаешь, Гарри, именно благодаря этим ребятам многие серьезно раненные выжили. А, там еще и продолжение было, — словно спохватился Блэк. — В Министерстве ведь тоже шавки Волдемортовы окапались — вот и пришлось их оттуда выбивать. Как только битва за «Хогвартс» к концу подошла, Малфой собрал нас…

— Кого — вас? — поинтересовался Ри.

— Меня, Снейпа, Гойла с Крэббом, Тонкс и Артура, — пояснил крестный. — Рассказал, что делать надо, и мы двинули — чтоб время не терять, ведь все Пожиратели уже знали, что их хозяина больше нет, могли и устроить что–нибудь веселое.

— Ремус в порядке?

— В порядке, в порядке, — впервые за весь рассказ улыбнулся Сириус, — ранен был, но сейчас уже ходит, привыкает к новой ноге.

— Что?

— Ему взрывным ногу оторвало, — печально отозвался Блэк. — Так что, хромым теперь будет наш волк.

— Я… мне жаль, — Гарри откинулся на подушку и отвернулся к стене.

— Это не твоя вина, — Сириус погладил крестника по голове. — Ты сделал все, что мог и даже больше.

— Да, — едва слышно отозвался юноша. — Может быть и так.

— О! — неожиданно воскликнул крестный. — Ты же главного не знаешь.

— Чего? — недоверчиво нахмурился Ри.

— Абсолютного кошмара! — страшным шепотом поведал Сириус, и замолчал.

— Да не томи ты уже! — заволновался Гарри. — Чего я не знаю?

— Блондин–то наш незабвенный, Малфой который, временно исполняющим стал, — с ехидной улыбкой протянул Блэк. — Временно исполняющим обязанности Министра Магии Британии.

— Кем?!! — аж подпрыгнул Ри. — Он теперь Министр?

— Временный, — кивнул мужчина, довольный произведенный эффектом. — А Снейп в «Хогвартс» начальствует — разрушенное восстанавливает.

— Нда–а–а, — захлопал глазами юноша, — долго же я проспал.

— Да уж не мало, — согласился Блэк. — Меня уже оправдать успели, как и Снейпа.

— Уже был суд?! — возмущение в голосе Ри мешалось с изумлением. — Без меня?

— Так ведь никто не знал, когда ты очнешься, — терпеливо пояснил крестный, — Малфоя, Крэбба, Долохова и Гойла тоже оправдали — за деятельным, значиться, раскаянием — вот только штраф выписали такой, что будь здоров.

— А что случилось с Добби, — задал Ри вопрос, который его очень тревожил. — Я звал его, но он не пришел. Он ранен?

— Да, — вновь нахмурился Сириус. — Он серьезно был ранен — ему режущим руку оторвало, но ничего — его уже подлатали. Будет первым одноруким домовиком.

— Я хочу видеть Мио, — тихо проговорил Гарри.

— Не сейчас — она никуда не денется, а тебе нужно отдохнуть.

— Я не устал, — попытался возразить Ри, но веки опускались и, казалось, налились свинцом.

— Отдыхай, — тихо повторил Сириус, — отдыхай — завтра я сам отведу тебя к ней.

Конца фразы юноша уже не слышал — действие сонного зелья было необоримым.

— Как он? — Северус Снейп сидел на привычном месте — в кресле директора магической школы.

Напротив него расположился лорд Сириус Блэк, уже оправленный и полностью реабилитированный.

Он только несколько минут назад появился в «Хогвартс» и сразу же направился доложиться о состоянии крестника.

— В порядке, если можно так сказать, — Сириус потянулся за стаканом с коньком. — Спрашивал, как прошла битва, кто погиб.

— Ты рассказал?

— Конечно, рассказал, — раздраженно ответил Блэк. — Так, в общих чертах.

— Что говорят медики? — Снейпу уже порядком надоело вытаскивать сведения о Поттере и других клещами. — Да не молчи ты уже!

— Говорят, что он восстанавливается, но гораздо медленнее, чем положено, и хватит меня торопить, Снейп.

— А что прикажешь — пытать тебя, чтоб хоть что–то узнать? Ты же знаешь, что я не могу сейчас из школы отлучаться.

— Да знаю я, знаю, — отмахнулся Сириус. — Просто устал, как собака.

— Ты и есть собака, — поморщился Северус. — Большая, черная и блохастая, а еще бессовестная. Как остальные?

— Никто не умер, если ты об этом, — невнятно махнул рукой уже порядком нетрезвый лорд Блэк. — Кинг и Долохов восстанавливают силы, Гермиона еще спит, Рем…

— Избавь от подробностей, — отмахнулся от него директор. — Достаточно и того, что все в порядке… относительном, разумеется.

— А как там наш блондин поживает — что нового еще успел выдумать?

— Что? Никак в себя прийти не можешь, — проворчал Снейп, — из–за того, что он показания в твою пользу дал?

— А ты бы сам как отнесся к тому, что человек, которого ты врагом считал, за тебя же в итоге и заступился?

— С должным почтением, — развел руками Северус.

— Ты? С должным почтением? — наигранно изумился Блэк. — Дементорам расскажи о своем почтении — что я, плохо тебя знаю, что ли?

— Ладно, заканчивай огрызаться, псина, — устало отмахнулся директор, — и иди уже спать.

— Я знаю, что я псина, Се–е–еверус, — издевательски протянул анимаг. — А вот у тебя какая анимагическая форма — змея?

— Не твоего ума дело, — отвернулся от нахала Снейп. — Иди уже — ты меня раздражаешь.

— Ой, какие мы нежные, — почти пропел Сириус. — Я еще и не начинал тебя раздражать, а, в прочем, ты прав — пойду спать. Завтра будет трудный день.

С этими словами Блэк поднялся со стула и слегка нетвердой походкой направился на выход.

Как только дверь за лордом Блэком закрылась, Северус позволил себе легкую усмешку — если бы ему кто–то сказал что он будет пикироваться со считавшимся мертвым, бывшим мародером, да еще и удовольствие от этого получать, то он бы того несчастного сам в Мунго отвез — в отдел для умалишенных.

Хотя… многое изменилось. Очень многое. Нельзя относиться к человеку по прежнему, когда сражался с ним бок о бок, спину в бою прикрывал. А еще он помнил, как эта чертова псина спасла ему жизнь — в него тогда летело невесть какое проклятие, а Блэк оттолкнул его и выставил щит.

Да, неисповедимы пути судьбы — думаешь одно, а получается совсем другое. Того же Долохова взять — жестокий, беспринципный, расчетливый, а «Эгиду» поднял. Или Нотт, который детей собой закрыл, как Макгонагалл. О Малфое вообще речи нет — сначала сам кинулся их на предмостовой площадке прикрывать, да не один, а с Артуром Уизли — это вообще отдельный подвиг, а затем организовал рейд в Министерство. И даже, несмотря на смерть супруги, делом занялся — за месяц практически восстановил работу Министерства, с иностранными послами договорился, чтоб не лезли раньше времени, мракоборцев на уши поставил — оставшихся Пожирателей вылавливать. Хорошо хоть, практически все из Ближнего круга вместе с Волдемортом сгорели. Да и сейчас он без дела не сидит — днюет и ночует на работе.

Впрочем, у самого Снейпа тоже дел хватает — школу восстановить, учителей набрать, списки составить, расписания, планы — рабочие и учебные. Это только кажется, что работы мало, на самом деле — непочатый край. Хорошо хоть Блэк согласился в следующем году трансфигурацию преподавать — на одного учителя меньше искать. А то, Флитвик и Спраут в отставку подали, Синистра на год в отпуск уходит, даже Хагрид больше преподавать не хочет — лесник я, говорит, вот лесником и буду. И ведь не поспоришь — не заставлять же, в самом деле?

Но и это бы все ничего, если бы не объединение факультетов.

Приступая к разработке дальнейших планов обучения, Северус глубоко задумался — а стоит ли оставлять систему образования неизменной — слишком уж сильна неприязнь межу факультетами, слишком свежи воспоминания о погибших.

Много раздумывая на эту тему, Снейп решил, что перемены «Хогвартс» просто необходимы. Именно тогда и родился план по объединению учащихся. Решено было создать среди однокурсников смешанные учебные группы из представителей разных факультетов.

Идею, в принципе, поддержали. Кстати сказать, даже аристократы ничего против не высказали, что удивительно. Но как быть с самими студентами? Особенно, со старшекурсниками — они уже привыкли к такому делению, привыкли бороться каждый за свой факультет, привыкли соперничать. Ведь именно им будет тяжелее всех — сложно, очень сложно менять устоявшееся мнение — это Северус знал по себе. Он, взрослый человек, и то с трудом смог относительно нормально общаться с бывшими врагами, а что говорить о детях? Сейчас он особо жалел о том, что Альбус умер — вот кому бы поручить столь ответственное мероприятие. Но старого учителя нет — есть он, Северус Снейп, которого признали все учащиеся и не пожелали, чтобы он покинул этот пост.

Кстати говоря, для самого Снейпа стало немалым шоком, что студенты практически единогласно проголосовали за то, чтобы он остался директором. И хватило же малолетним наглецам труда и упорства донести свое мнение до суда и временного министра, который, к слову сказать, ничего против такого положения вещей не имел. Даже был рад, что не придется искать человека со стороны.

Сейчас Северус вспомнил суд, состоявшийся чуть больше недели назад, на котором рассматривали дела бывших Пожирателей Смерти, ставших перебежчиками. Последним рассматривали дело Снейпа. Когда же допрос свидетелей был окончен, слово попросили учащиеся «Хогвартс».

Зельевар отрешенно наблюдал за своей бывшей студенткой. Он даже помнил ее имя — Полумна Лавгуд, учащаяся на Когтевране.

Светловолосая миловидная девушка, молча прошла в центр зала и тихим голосом поведала о том, что студенты не примут другого директора, кроме существующего.

Снейп неверяще поднял глаза на когтевранку — ее слова казались нереальными, неправильными — не должны дети хотеть, чтобы «Ужас Подземелий» вернулся в «Хогвартс». Но хотели. И заявили это в ультимативной форме — или Северус Снейп остается на должности директора, или большинство студентов в школу не возвращаются.

В общем, это стало еще одним булыжником, который склонил чашу весов правосудия в сторону зельевара.

Сразу после оправдательного приговора, Снейп вернулся в замок, где его уже ждала студенческая делегация, которая радостно поздравила своего директора, и выразила желание оказать тому всевозможную помощь. Это было неожиданно. И неожиданно приятно — Северус даже позволил себе легкую полуулыбку, прежде чем разогнать детей по комнатам — все–таки ночь на дворе, спать давно пора.

Кстати о сне — взглянув на часы, директор магической школы, нехотя встал из–за стола и направился в свою комнату — отдыхать. Напряжение прошедших недель давало о себе знать — сейчас Снейп как никогда был похож на «Ужас Подземелий» — нездорово бледный, с темными кругами под глазами, вечно хмурящийся. Хорошо хоть, что Гарри пришел в себя — одной тревогой меньше. Завтра надо будет навестить его вместе с Блэком — должен же он, наконец, услышать рассказ о том, как мальчик снова выжил.

Определив план–минимум, Северус Снейп вздохнул, поудобнее устроил голову на подушке, и погрузился в царство Морфея.

В то время, когда директор «Хогвартс» видел уже второй или третий сон, временный Министр магии Люциус Малфой все еще разбирал документы.

Часы пробили три раза — самое рабочее время.

Спать не хотелось — да и не было у него времени на такое бездарное дело, как сон — слишком много дел, слишком много мыслей, слишком много проблем.

Работа помогала лорду отвлечься от всего — в том числе и от смерти супруги. Пусть они поженились по указанию родителей, пусть не были влюблены, но всегда были союзниками и друзьями. Смерть Нарциссы стала для Люциуса и Драко тяжелым ударом — и каждый переживал это по своему: отец загонял себя в Министерстве, а сын в поместье. И то и другое требовало полной отдачи сил и энергии.

Сейчас старший Малфой думал о том, что так и не успел поговорить с сыном, обсудить случившееся. А сейчас — поздно. Драко замкнулся в себе, в своем горе, и никого не пускает в свое сердце. «Ничего, — рассуждал Люциус, — вот разберусь со срочными делами и поговорю». Так шли дни.

А сегодня ему сообщили, что Поттер пришел в себя — живучий оказался, дальше некуда. Подумав, что это будет оправданным, Малфой решил, на следующий день обязательно навестить национального героя всея Британии — выразить, значится, благодарность, вручить орден, поздравить, а потом и делами можно будет заняться.

Люциус с наслаждением потянулся и откинулся на спинку кресла — перед таким ответственным мероприятием, определенно необходимо выспаться. Поэтому, еще раз посмотрев на часы, Малфой со вздохом поднялся и направился к камину.

Кабинет на несколько мгновений осветился зелеными всполохами, а затем погрузился в темноту — временный министр отправился домой — отсыпаться.

Утром Гарри разбудил голос крестного, который о чем–то спорил со Снейпом.

— …говорю, что нужно подождать, — шипел Сириус. — Пусть проснется.

— Медик говорит, что он уже в порядке, — тихо возразил Северус. — Тем более у него сейчас процедуры — его все равно разбудят.

Ри и дальше бы слушал беззлобные препирательства дорогих ему людей, но, действительно, пора было просыпаться — в окно вовсю уже светило яркое утреннее солнце.

— Не спорьте, пожалуйста, — прервал их юноша. — Я уже проснулся.

— Гарри! — бросился к крестнику Блэк, — как ты?

— А что со мной за ночь могло произойти? — искренне недоумевал Гарри. — Я очнулся, пришел в себя, а сегодня хотел поинтересоваться у врача — когда меня выпишут?

— Еще слишком рано, Гарри, — мягко возразил Снейп. — Ты должен поправиться.

— Да я в порядке, — отмахнулся Ри. — Устал уже спать.

Скептически переглянувшись, Блэк и Снейп как–то удивительно похоже усмехнулись.

Заметив это переглядывание, Гарри радостно улыбнулся и обратился к пришедшим:

— Ну, если уж вы так солидарны, то хоть расскажите мне что–нибудь, — поднявшись на локтях, Ри сел повыше. — Учтите, если мне ничего не будут говорить, то мне может стать только хуже.

— Шантаж, — констатировал Северус. — Неужели вы думаете, мистер Поттер, что это сработает?

— Конечно, сработает, — кивнул юноша. — Вы же за меня беспокоитесь.

— Нахал, — ухмыльнулся Сириус. — Аж слушать приятно.

— Северус, — голос Ри мгновенно стал серьезным. — Как вы?

Устроившись на стуле, стоящем рядом с кроватью, Снейп сложил руки на груди и ответил:

— В порядке, Гарри, у меня все в порядке — меня оправдали, как и остальных, но меня интересует другой вопрос — ты обещал рассказать в подробностях о том, как тебе удалось выжить.

— А–а–а, — протянул юноша. — А я думал, что вы уже забыли.

— Не дождешься, — усмехнулся Снейп. — Рассказывай, раз уж обещал.

— Я бы тоже не отказался послушать эту историю, — знакомый голос донесся от двери — лорд Малфой появился, как всегда, вовремя. — Приветствую всех собравшихся.

— Взаимно, господин временный Министр, — ехидно протянул Ри.

— О, Вас уже просветили, — Люциус подошел к окну и устроился на подоконнике. — Позвольте поздравить с выздоровлением, мистер Поттер.

— Благодарю, сэр, — затем Гарри опустил голову и тихо добавил. — И… сочувствую вашей потере.

Малфой нахмурившись, отвернулся.

— Спасибо, но не будем об этом, — а затем на лицо аристократа вернулась профессиональная улыбка. — Я здесь, собственно, по делу — хочу вручить Вам, мистер Поттер, Орден Мерлина.

В ответ на эти слова Ри только поморщился — ему не нужен был никакой орден, никакие благодарности — ничего. Он сделал то, что сделал не ради признания — он просто выполнил то, для чего сам себя предназначил.

— Это обязательно, мистер Малфой? — недовольно поинтересовался Ри.

— Боюсь, что да, — Люциуса порядком порадовала реакция юноши на его заявление, да и не только его.

Закрыв лицо рукой, Гарри в ответ на эти слова только вздохнул — он и сам понимал, что без церемоний и символов не обойтись, но от этого понимания легче не становилось.

Северус, понимая состояние своего ученика, решил отвлечь его от грустных мыслей:

— Я так и не услышал обещанного рассказа, — с легкой полуулыбкой протянул директор. — Рассказывай уже — нам всем любопытно.

— Ну да, — усмехнулся Ри, прекрасно понимая ход Снейпа. — Любопытство ведь не порок — это такое хобби.

— Именно, — подтвердил Северус. — И не тяни резину.

— С чего начать?

— С начала, — подсказал Малфой.

— С начала, — протянул Гарри. — Ну… в начале не было ничего — только первозданный хаос…

— Гарри, — укоризненно протянул Сириус.

— Ладно–ладно, — махнул рукой Ри. — А если серьезно, то я действительно умер после того, как в меня попала авада Волдеморта. Просто мне удалось вернуться. И не спрашивайте как — сам точно не понимаю. Так вот, когда проклятье попало в меня, я оказался в странном месте — это было похоже вокзал Кингс — Кросс, только чище и совершенно пустой. Там я снова встретил Дамблдора. Мы много говорили — о прошлом, о Дарах Смерти… да много еще о чем, а напоследок он сказал, что я могу вернуться, а могу и не возвращаться. А еще там были мама с отцом…

— Спасибо, что вернулся, — тихо проговорил Сириус.

— Я должен был, — уверенно ответил Ри.

— Все обошлось, — подал голос Снейп. — Не так гладко, как хотелось бы, но все же, обошлось — ты жив, скоро очнутся Гермиона, Кингсли и другие. Теперь все будет хорошо.

— Хорошо?! — повысил голос Гарри. — Хорошо?! Скажи это семьям тех, кто погиб!

— Я говорил с ними, — до скрипа сжал челюсти Снейп. — Со всеми говорил.

— Прости, — пораженно выдохнул юноша.

— Ничего, — усмехнулся Северус. — Отдыхай, а мы пойдем.

— Я не…

— Снейп прав, — вмешался Блэк. — Тебе нужно восстанавливаться — впереди много работы.

— Какой? — недоуменно протянул Ри. — Ведь все уже закончилось, разве нет?

— Нет, Гарри, — ответил Малфой, — ты ошибаешься — все только начинается.

С этими словами мужчины покинули комнату, оставив недоумевающего парня в одиночестве.

Немного подумав, юноша решил, что они все же правы — когда одно дело закончено, следует начать другое. И лучше — прямо сейчас.

Поднявшись с больничной койки, Ри направился на поиски палаты, в которой лежала Гермиона.

Мысли о ней в последнее время не давали ему покоя — нет, он знал, что подруга на многое способна ради него, но сам не был готов принять эту жертву.

Вспоминая мертвых, он чувствовал вину, хотя знал, что все, кто остался сражаться — пошли на это добровольно, но все же… ему было больно.

Подумать только — он был рад даже тому, что Малфой в порядке. Хотя — какой там порядок — супруга мертва, дел невпроворот, да еще и суд, который, как оказалось, решили провести без него.

И теперь, идя по больничному коридору, юноша думал о том, что если Мио не проснется, то этого он себе не простит никогда. Думать об этом было страшно — но не думать он не мог — в этой жизни все случается — ни от чего нельзя быть застрахованным.

И вот впереди дверь — палата № 7.

Зайдя внутрь, он увидел цветы, стоящие у кровати — самые разные: от роз до ромашек. Интересно, кто их прислал? А впрочем, неважно.

Подойдя к больничной койке, он посмотрел на подругу и не узнал ее — до синевы бледная, на лице ярко выделялись почти черные губы, а спутанные волосы были разбросаны по подушке — она казалась выходцем с того света.

Осторожно присев на край кровати, Ри кончиками пальцев коснулся руки девушки. Рука была теплой — это внушало надежду.

Сжав в руках тонкую ладонь, Гарри склонил голову и зашептал:

— Мио, Мио! Как же так получилось, как же так? Я должен был быть на твоем месте — это была моя судьба, мой путь. Почему все так? Ты только держись, не сдавайся, борись. Возвращайся к нам — мы все ждем тебя, и я — больше всех. Ты же сильная, намного сильнее всех, кого я знаю, ты просто не можешь сдаться сейчас — когда все уже позади. Ты не можешь, — словно заклинание повторял юноша. — Я буду ждать твоего пробуждения, моя подруга, ведь ты — лучшая часть моей души.

Он бы еще долго просидел рядом с Гермионой, если бы в палату не зашел санитар и не выпроводил незадачливого пациента.

Вернувшись к себе, Гарри задумался — теперь он вспомнил свой сон, которой сном не был — разговор с памятью Тома Риддла.

Детально проработав разговор, юноша призадумался — что–то не давало ему покоя, но вот что? «Нас делает память», — образ Тома возник перед глазами, — «Я — лишь память». Чего же это существо хочет на самом деле? И неужели все так просто — принять память, получить ее в свое полное распоряжение и… все? Никаких последствий — вообще, ничего? Так не бывает — «нас делает память», так он сказал, — «нас делает память». Но может ли память существовать отдельно от человека, без материального субстрата? Наверное, нет.

«Нас делает память» — вот она ключевая фраза. Память — именно она является основой личности, именно она делает человека таковым, каков он есть. Да, именно так.

Так вот что ты задумал, Том Риддл, вот, чего добиваешься — стать частью моей память, возродить себя иначе — в новом теле, свободном от проклятия, которому ты сам себя подверг. Но сожалею — ничего у тебя не выйдет, я никогда не играл по твоим правилам, и дальше не собираюсь. Вот так–то. Я не стану принимать твою память, твою личность — я никогда не стану тобой!

Да, Малфой был прав — одна моя битва закончилась, а другая только началась. Я снова буду бороться с тобой Темный Лорд — видать, судьба у меня такая, вот только тебе и в этот раз не выстоять — потому, что я — не ты, я никогда не был один.

Так, приняв решение, молодой человек поудобнее улегся на своей кровати. Ему понадобятся силы, много сил, чтобы победить. Снова. Но об этом он подумает завтра. А сейчас — отдыхать.

Но, планы, это лишь планы, а реальность всегда все расставляет по своим местам.

Неожиданно раздался легкий и неуверенный стук в дверь — будто пришедший никак не мог решить, хочет ли зайти внутрь.

Дверь тихо отворилась, и в палату вошел Драко Малфой.

— Привет, Поттер, — проговорил платиновый блондин, — есть минутка?

Драко Малфой вот уже который день приходил в госпиталь. Его влекли сюда тревоги о судьбе очень странной девушки, которую, он, оказывается, совершенно не знал. А теперь, почему–то, жалел об этом.

Сначала она была для него ненавистной подружкой врага № 1 — Гарри Поттера, но потом, когда знакомый мир встал с ног на голову, Драко обратил внимание, что не только Поттер представляет собой сплошной секрет, но и его подруга.

Этому немало способствовало его участие в битве за «Хогвартс» — именно там о смог по–настоящему увидеть ее. Сильная, умная, спокойная и хладнокровная — она была так не похожа на привычный образ, который видели все.

А потом, стоя на вершине Астрономической башни и отгоняя дементоров, Драко с замиранием сердца смотрел, как защитники сражаются на предмостовой площадке. Он видел все, что тогда произошло — и схватку Поттера с Лордом и Огненную стену и полет Гермионы, и то, как его отец вместе с Уизли бросился им на помощь.

И в очередной раз выпуская своего патронуса, имевшего вид хищной птицы, наследник древнего рода нервно оглядывался на тех, кто защищал внешний рубеж.

А потом, все как–то внезапно, закончилось: к лесу отошли оставшиеся оборотни и егеря, отползали обожженные и потрепанные акромантулы, ковыляли раненные и безоружные великаны, даже дементоры больше не тревожили защитников — на Астрономической башне вдруг встало очень тихо.

А потом было больничное крыло и мадам Помфри, которая сказала, что мамы больше нет. Кажется, Драко в этот момент забыл, как дышать. Единственное, что он воспринял из слов школьного колмедика, это «режущее» и «не выжила». Эти слова погрузили молодого человека в пучину отчаяния и боли — он и не знал, что бывает так. Отец, когда узнал, только головой кивнул, будто его это совсем не касается и ушел освобождать Министерство. После этого Драко так и не поговорил с ним — было слишком больно и обидно.

После битвы отец отправил его в поместье — нужно было заниматься насущными делами, связанными с похоронами Нарциссы, руководить восстановительными работами, да еще много чего.

Так он и работал, до тех самых пор, пока не было назначено проведение экстренного заседания суда по делу бывших Пожирателей смерти, которые выступили в защиту «Хогвартс». Драко совершенно не волновало, какое решение примет суд — ему было все равно. Хотя, ожидал он, все же худшего.

Но произошло совершенно по–другому: внимательно выслушав свидетелей и выживших защитников «Хогвартс», суд постановил, что виновным вменяется выплатить штраф в n-ной сумме, а по поводу остальных обвинений, то они снимаются в связи с деятельным раскаянием.

Все оказалось совершенно просто и не страшно — штраф — это не та проблема, которая стоила внимания.

После этого Люциус Малфой занялся работой по восстановлению Министерства, и на сына у него времени совершенно не осталось. Так и жили — вроде бы родственники, а в день друг другу и двух слов не скажут.

Драко и сам не знал, что тогда сподвигло его посетить Мунго — может быть любопытство, может быть вина, а может, и еще что.

В тот день он посетил практически всех, кто находился на восстановительном лечении — Поттера, в первую очередь. Герой, как никак.

Последней в списке его посещений была палата № 7, где лежала Гермиона Грейнджер.

Зайдя в палату, молодой человек изумился тому, как мрачно и тускло там было. Неудивительно, что она никак не может прийти в себя — в такой обстановке и жить–то не хочется. И решив, что это сможет отвлечь его от грустных мыслей, Драко направился в цветочный магазин. Дав продавцу указания каждый день отправлять в госпиталь св. Мунго свежие цветы для девушки в палате № 7, молодой человек с чувством выполненного долга отправился домой.

Он еще не раз навещал Гермиону: приходил, садился рядом и рассказывал. Он говорил обо всем на свете — от новостей из Министерства, до сорта цветов, которые привезли сегодня. Он обычно приходил под вечер, когда более и менее был свободен от домашних хлопот — вечер располагал к откровенным разговорам, даже если один только рассказывал, а другая лишь слушала.

Сегодня он смог освободиться пораньше — ему предстояло еще поговорить с Поттером, который, все же, решил очнуться.

Подойдя к палате, он чуть приоткрыл дверь и замер — плата была пустой. Решив немного подождать, Драко отправился на свое привычное место — в палату № 7. Вот тут–то пропажа и обнаружилась — Поттер сидел на краю кровати и, держа подругу за руку, что–то шептал.

Странное чувство, всколыхнувшееся в груди юноши, заставило его пойти к дежурной сестре и сообщить о нарушении больным режима. Он решил, что Поттеру просто необходимо его выслушать — и лучше, прямо сейчас.

Подойдя к двери палаты, куда буквально минут десять назад отвели национального героя, Драко аккуратно постучал в дверь и заглянул внутрь — Поттер лежал на койке и, казалось, спал. Оставалось только проверить это.

— Привет, Поттер, — проговорил наследник Малфоев, нарочито громко, — есть минутка?

«Н-да, — подумал Ри, когда дверь за Драко закрылась, — интересный компот получается».

Визит бывшего врага № 1 стал для Гарри полной неожиданностью. Странно было видеть его — особенно таким: уставшим, с потухшими глазами и горькой усмешкой, так не свойственной ему раньше. Под глазами блондина залегли тени, а лоб пересекла вертикальная складка — он выглядел очень взрослым в этот момент.

— Минутка есть, — скованно кивнул Ри. — Присаживайся — не стой над душой.

Тонко усмехнувшись одной половиной рта, Драко устроился на стуле возле кровати Гарри.

— Вот, пришел поинтересоваться здоровьем Национального Героя… — начал было блондин, но наткнулся на прямой и жесткий взгляд Поттера, и уже другим тоном продолжил. — Но, вижу у тебя все в порядке.

— Это все, зачем ты пришел, Малфой? — нахмурился зеленоглазый брюнет.

— Нет, — протянул Драко. — Наверное, нет.

— Сам–то как? — едва заметно покачал головой Ри.

— Живой, как видишь, — осклабился младший Малфой. — Что слизеринцу сделается?

— Так слизеринец, по–твоему, и не человек вовсе? — полусерьезно продолжил Гарри.

— О! Мы не просто люди, — страшным шепотом поведал блондин. — Мы — особенные: у нас нет чувств, нет эмоций, а вместо сердца — кусок льда.

— Да? — притворно изумился Ри. — А я и не знал.

— Ты, вообще, ничего не знаешь, — пожал плечами Драко. — Что с тебя взять — гриффиндорец.

Услышав в голосе Малфоя почти искреннюю печаль, Гарри позволил себе довольную улыбку — а интересным перцем может оказать этот новый и незнакомый Драко Малфой.

— Я хотел поговорить с тобой еще до битвы, — неожиданно серьезно продолжил блондин. — Я… я хотел поблагодарить тебя… за… э–э–э… все.

— Да не вопрос, — пожал плечами Ри, — обращайся.

— Послушай, — продолжил Драко, будто не заметил язвительной шпильки. — А ты всегда был таким?

— Каким — таким? — насмешливо протянул Гарри, приподняв левую бровь.

— Ты меня понял, — нахмурился Малфой. — Не уходи от ответа.

— Хм, — сощурился юноша. — Это сложный вопрос — тебе правду сказать или соврать что–нибудь лицеприглядное?

— Вот видишь, — удовлетворенно протянул Драко. — Ты сам на себя не похож.

— Напротив, — благостно улыбнулся Ри, — теперь я именно такой, каким являюсь на самом деле, — а затем внезапно приложил указательный палец к губам и прошептал. — Но, тс–с–с, это мой маленький секрет — смотри, не проболтайся никому.

— Ты псих, — констатировал блондин, а затем серьезно продолжил. — А если серьезно — как ты смог притворяться все это время, ведь я искренне верил, что ты меня ненавидишь, что твоя реакция на мои слова — настоящая. Как ты смог так долго притворяться гриффиндорцем, а?

— Весь секрет в том, Драко, что я не притворялся — ведь в каждом человеке намешано столько всего, что назвать его только гриффиндорцем или только слизеринцем, значит не видеть сути, не замечать истины. А ведь она, кстати проста — мы все люди, причем совершенно разные. Именно это и делает нас людьми, а не машинами. Вот скажи мне, что тебя заставило присоединиться к защитникам замка, ведь ты мог спокойно отсидеться в подземельях? Значит, и в тебе есть что–то гриффиндорское.

— Странный ты, — откинулся Драко на спинку стула.

— Нисколько, — возразил брюнет, — ты просто не привык видеть меня настоящим.

— В таком случае, — Малфой протянул ему руку. — Драко Люциус Малфой, приятно познакомиться.

— Гарри Джеймс Поттер, — ответил Ри, и пожал протянутую руку. — Взаимно.

Немного посидев в тишине, нарушаемой лишь звуками улицы, доносившимися из раскрытого окна, молодые люди решили продолжить разговор.

— Ты знаешь, — поинтересовался у собеседника младший Малфой, — что факультетов больше не будет?

— В смысле, не будет?

— А вот так — это нововведение нашего директора, — довольно отозвался Драко. — Теперь все факультеты разделятся на несколько групп, человек по двадцать в каждой.

— Интересно, — пробормотал Ри. — Может и сработать. Снейп сам это предложил?

— Ага, лично.

— И что, никто не стал возражать?

— Может и стали, но не в открытую — свое мнение каждый оставил при себе, особенно когда свое одобрение высказал отец и Совет Аристократов.

— Хм, круто, — усмехнулся Гарри, — хорошо, что нас это уже не касается.

— Ну почему же не касается, — Драко ехидно сощурился, — нас это будет касаться напрямую — по указанию директора, мы должны проучиться последний курс заново.

— Что? Опять в школу? А я думал, что с этими уже покончено.

— Не дождешься, Поттер, — пропел блондин, — мы еще год друг другу глаза мозолить станем.

Немного призадумавшись, Ри решил, что идея, в принципе, неплохая — потому как в последний год он делал, что угодно, но только не учился.

— Надеюсь, это будет весело, — уныло протянул Гарри, — хочется оторваться напоследок.

— Ну, это будет зависеть от нас, — логически рассудил Драко, — как решим, так и будет.

— Слушай, — Ри неожиданно посерьезнел, — ты что–нибудь слышал о Роне?

— Уизли? — решил уточнить собеседник.

— А ты знаешь другого?

— Я видел его здесь совсем недавно — он приходил проведать близнецов.

— Хорошо, что он в порядке, — тихо протянул юноша.

— А я думал, что вы друзья — с первого курса вместе.

— Мы и были друзьями, пока он не влюбился в Мио и не стал ревновать ее ко мне.

— А что, были причины для ревности? — несколько напряженно произнес блондин.

— Да как тебе сказать, — замялся Поттер, — на его взгляд, может, и были — мы ведь со второго курса в Тайной Комнате обретаемся, а у Рона о ней были слишком уж отрицательные воспоминания, вот и решили ничего ему не рассказывать.

— Понятно, — кивнул Драко, — дальше можешь не рассказывать — все помнят, что произошло на четвертом курсе — я имею в виду Рождественский Бал.

— Ну, вот и я о том, же, — Гарри заложил руки за голову.

— А я и не знал, что у Грейнджер имя сокращается.

— Я отвоевал это позволение в тяжелой схватке, в которой и сам потерял свое полное имя.

— Правда? А что может быть короче, чем Гарри?

— Ха–ха, очень смешно, Драко, просто обхохочешься, — поморщился Поттер, — она называет меня Ри.

— Классно, — осклабился блондин, — я тебя теперь тоже так звать стану.

— В таком случае, ты будешь — Ди, идет?

— Хм, — начал ерничать Малфой, — Ри и Ди, а что? Неплохо. По–моему, это станет началом крепкой дружбы.

— О, как пафосно, — Гарри скорчил рожицу, — хотя, если уж сам Слизеринский принц предлагает мне дружбу, то такой гриффиндорец, как я, просто обязан согласиться, не так ли?

— Разумеется, — довольно протянул блондин.

— Приятно слышать, — а затем задал вопрос, — ты хоть немного отдыхаешь? А то выглядишь, как призрак.

— А ты себя–то в зеркале видел?

— Нет еще — знаешь, я ведь занят был.

— Ну, так и я занят, — пожал плечами Малфой, — а если серьезно, то дела помогают отвлечься.

После этой фразы резко расхотелось говорить дальше — у каждого из них была своя боль, которой они пока не были готовы делиться.

— Ну, — неуверенно протянул Драко, — я пойду?

— А… да, конечно, — опомнился Ри, — спасибо, что зашел.

Нахмурившись, блондин поднялся со стула и направился к выходу, а затем, обернувшись, добавил:

— Выздоравливай.

Гарри только кивнул в ответ.

На следующий день Гарри настоял на том, чтобы его выписали из госпиталя — ужасно надоел вынужденный отдых.

Его лечащий врач, мистер Линдон, поддавшись на уговоры Героя, оформил ему выписку при поручительстве лорда Блэка и директора Снейпа.

Переместившись, все трое просто стояли и смотрели — впереди раскинулась долина посреди которой, гордо рея флагами, возвышался величественный «Хогвартс».

Хотя ремонтные работы были в разгаре, замок все же нисколько не утратил своей мрачной красоты.

— Почему сюда? — поинтересовался Ри у крестного и директора.

— Знаешь, Гарри, — Блэк совершенно не аристократично взлохматил волосы на затылке, — в моем доме даже после уборки, которую устроил Кикимер, полный бардак — все руки не доходят ремонтом заняться.

— Я и не думал, что снова его увижу, — с улыбкой протянул Поттер.

— Ну ты же не думал, что тебе выдадут диплом просто так, без экзаменов, а? — нарочито серьезно проговорил Северус.

— Что вы, директор, — в притворном ужасе Ри схватился за сердце, — у меня и мыслях подобного не было. Я же… это — учиться, учиться и еще раз учиться.

— Шут, — с улыбкой бросил Снейп, — ладно, идем — твоя комната ждет тебя.

— У меня будет своя комната?

— Не обольщайся, — фыркнул мужчина, — это только до первого сентября.

— Эх, а я только успел размечтаться.

— Хватит уже, — рассмеялся Сириус, — идемте.

Подойдя к замку, они встретили домовика Добби, который жил в замке и находился под присмотром местных домовых эльфов. Травма не помешала неугомонному малышу помогать собратьям по мере возможности и сил — так что, ущербным он себя не чувствовал.

— Мистер Гарри Поттер, — пропищал эльф, — Добби рад вас видеть, Добби очень волновался. Добби очень жаль, что он не помог Гарри Поттеру во время битвы.

— Ну что ты, Добби, — Ри присел на корточки возле домовика, — ты ни в чем не виноват. Ты и так сделал больше, чем я надеялся. Ты очень храбрый домовик.

Эльф заплакал, размазывая единственной рукой слезы — слишком уж домовые были эмоциональными. Неловко обняв малыша, Ри слегка похлопал его по плечу:

— Ты проявил себя героем, Добби, — тихо проговорил юноша, — не стоит плакать по пустякам.

С этими словами Гарри поднялся и поглядел на спутников. Не увидев в их глазах и тени насмешки, молодой человек зашагал в сторону центрального входа.

Домовик, рассеянно похлопав глазами, попросил у директора разрешения направиться на кухню, и исчез.

— Никак не могу привыкнуть, — тихо проговорил Сириус, — вот уже сколько времени прошло, а я все не могу привыкнуть к тому, что Гарри такой… такой…

— Взрослый? — вскинул бровь Снейп.

— Да, — вздохнул Блэк, — Северус, мне иногда кажется, что я разговариваю со стариком — смеется, улыбается, язвит, а глаза… Так не должно быть — он молодой парень, ему жить надо.

— Знаю, — нахмурился директор, — и в этом я с тобой, пожалуй, соглашусь. Просто, он слишком много пережил, слишком много потерял, а теперь, я думаю, он и сам не знает, как жить дальше.

— И что мне делать? — отчаяние прозвучало в голосе лорда.

— Сириус, — Снейп посмотрел в глаза Блэка, — ты, главное, будь рядом. Не навязывайся, не пытайся давить — пусть он, просто, чувствует твою поддержку, знает, что он не один.

— И в кого ты такой умный, а? — уныло протянул Блэк.

— В себя самого, — хмыкнул Снейп, — я, в отличие от некоторых, в школе учился.

— Это ты так тонко намекаешь на то, что я дурак?

— Ну, — Северус пожал плечами, — это сказал ты, а не я.

— Так, — сокрушенно проговорил Сириус, — я, похоже, опять забыл, с кем разговариваю.

— Вот именно, друг мой, вот именно, — ухмыльнулся Снейп.

— Эй! — воскликнул бывший мародер, — ты назвал меня другом?

— Ничего подобного, — невозмутимо бросил Северус, — тебе показалось, а мне пора на работу. Пока.

— Пока… друг, — рассмеялся в ответ Сириус, и отправился на поиски крестника.

Гарри он нашел в гриффиндорской башне — тот сидел на окне и смотрел в сторону Запретного леса.

— И как тебе ремонт? — поинтересовался Блэк.

— Здорово, — Ри не повернул головы, — даже лучше, чем было. И простите, что я так ушел, но Добби напомнил о…

— Не нужно, я все понимаю. Я только пришел тебе сказать, что твоя комната этажом ниже — первая по правую руку.

— Спасибо, крестный, — Гарри все же обернулся, — за все.

Следующий день принес радостные вести — Гермиона Грейнджер, Кингсли Бруствер и Антонин Долохов, наконец–то, пришли в сознание.

В госпиталь направилась делегация из Министерства и, разумеется, из «Хогвартс».

Гарри сидел на краешке кровати и, держа подругу за руку, счастливо улыбался:

— Мерлин великий, я так рад, что ты очнулась, — он посмотрел в такие знакомые карие глаза, — я так боялся за тебя.

— Со мной все хорошо, — немного сипло произнесла девушка, — я рада, что все обошлось. А…

— Я все расскажу тебе позже, — прервал ее Ри, прекрасно понимая, о чем она спросит, — врач запретил.

— Хорошо, — устало проговорила девушка, — ты просто посиди со мной — совсем немного.

— Конечно, — поспешил заверить подругу юноша, — давай я рассажу тебе о переменах в «Хогвартс»?

— Давай, — едва заметно кивнула Мио, и смежила веки — свет все еще причинял боль.

— Так вот, — начал Ри бодро, — нас всех обязали отучиться в школе последний год — мол, из–за такой ситуации в стране, дети нормально не учились. Но и это еще не все — теперь у нас не будет деления на факультеты, представляешь? Нас разделят на группы, и в каждой будут студенты как из Гриффиндора, так и из Когтеврана, Слизерина и Пуффендуя. Как в мире маглов. И так на каждом курсе. Это Снейп придумал — не знаю уж почему, но все дали на это добро. А начисление баллов будет вестись как по группам, так и индивидуально. Сириус будет преподавать трансфигурацию — рад до ушей. Кстати, они с Северусом нашли общий язык — вот только как — сам не представляю. Хотя, если подумать, то они очень похожи.

— Только им этого не говори, — пробормотала Гермиона.

— Что я — самоубийца? Не скажу, конечно. Ты только поправляйся скорее — и тогда мы вместе, как в старые времена, что–нибудь замутим. Найдем еще одну тайную комнату, влезем в неприятности, а потом будем вместе выслушивать лекции и нотации.

— Обязательно, Ри, — прошептала девушка, засыпая, — вот только поправлюсь, так и покуролесим, как мечтали. Теперь — можно.

— Ты права, Мио, — улыбнулся юноша, — впрочем, как и всегда. Теперь можно не притворяться, не играть, не скрываться — можно просто быть собой. Ты отдыхай — тебе нужны силы.

Гарри еще раз провел кончиками пальцев по руке подруги, и, просидев так еще минут пятнадцать, вышел — Гермиона уже спала.

Первое сентября наступило неожиданно.

Вот, кажется, только вчера закончилась битва, а оглянулся — уже осень, листья на деревьях желтеть начали, мошкары всякой поубавилось, да и небо цвет поменяло, став пронзительно синим. Не все время конечно, но случалось и такое.

Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер стояли у платформы 9 ¾ и ждали, когда поезд отвезет их в «Хогвартс».

Друзья встретились только сейчас — после пробуждения Мио еще несколько недель провела в Мунго, восстанавливая силы и душевное равновесие.

Девушку поочередно навещали Гарри и Драко, который все еще присылал ей цветы.

Однажды в палату зашел Рон, но увидев Гермиону в столь колоритной компании ушел, так ничего и не сказав.

Когда же девушку выписали, то она первым дело отправилась в Австралию — навестить родителей. В этой поездке ее сопровождал Сириус Блэк.

Пробыв в Сиднее до 28 августа, они вернулись в Лондон.

— Не верится прямо, что мы возвращаемся, — выдохнул Ри, — представляешь, я скучал по школе.

— Я тоже, — отозвалась подруга, — и прости, что пропустили твой День Рождения.

— Да ладно, — отмахнулся юноша, — я итак этот день никогда не забуду — чертовы писаки превратили его прямо–таки в национальный праздник. Если бы не Северус, меня бы на сувениры порвали. Кстати, большое спасибо за подарок — всегда о таком мечтал.

Гермиона прислала другу в подарок коллекционный кинжал, сделанный еще в 16 веке. Где уж она его раздобыла, так и осталось секретом, но Гарри подарок понравился — он всегда любил холодное оружие.

Сириус же, узнав об этом его пристрастии, подарил крестнику парные мечи, принадлежавшие роду Блэков со времен его основания.

Получив заветные игрушки, Ри был на седьмом небе — и даже то, что вокруг школы, где он жил все лето кружили, словно голодные волки, репортеры, не могло испортить ему настроение.

Северус, будучи в своем репертуаре, подарил Гарри книгу — и не просто книгу, а большой словарь по зельям. Всем подаркам подарок. И еще усмехнулся при этом, тонко намекая, что пора всерьез браться за учебу.

Драко тоже не оставил его своим вниманием — его подарок был под стать дарящему — кольцо–печатка, с выгравированными на черненом серебре инициалами, представлял собой мощный защитный талисман.

Это было своеобразное алаверды — ведь на День рождения младшего Малфоя, Ри тоже подарил ему защитный талисман, который еще на пятом курсе создавал вместе с Гермионой.

В общем, день прошел замечательно.

— Ты так и не рассказала, как вы съездили, — начал Ри, — крестный молчит, Снейп тоже. Вы хоть нашли их?

— Нашли, — нехотя отозвалась Мио, — они прекрасно устроились, усыновили мальчика. Его зовут Майкл. Знаешь, они счастливы. Я долго не решалась подойти к ним, а когда все же подошла, то… не смогла, Гарри. Я не смогла им сказать. Поэтому мы так и задержались — наблюдали за тем, как они живут, чем дышат. В их жизни нет больше для меня места. И когда я это, наконец, поняла, то мы отправились обратно.

— Мне жаль, Мио, — Гарри взял подругу за руку.

— Не стоит, — улыбнулась она в ответ, — я в порядке. У меня уже есть семья — это ты и Сириус.

— Ладно, — пробормотал смущенный юноша, — пойдем, а то опоздаем еще.

Выбрав самое дальнее купе, друзья уселись к окну.

Мимо мелькали поля, деревья, реки — мир виделся по–новому: казалось, раньше они не замечали красоты окружающей природы, но теперь… теперь она завораживала — прозрачный воздух, разноцветные листья, ярко синее небо.

В дверь неожиданно постучали.

— Войдите, — отозвался Ри.

— Привет, — в дверях стоял Драко, — к вам можно?

И не дожидаясь разрешения, опустился на сиденье рядом с девушкой:

— Ну как, готовы к новому учебному году?

— Вот, Мио, смотри, — рассмеялся Гарри, — наглость — второе счастье, правда, Ди?

— Ну я же Малфой, — пожал плечами блондин.

— Ди? — недоуменно протянула Гермиона, — что за странное прозвище?

— А это ты вот у него спроси, — Драко махнул рукой в сторону Поттера, — его идея.

— Дурацкая идея, — усмехнулась девушка, — у тебя и так имя короткое, зачем еще сокращать?

— Ну так и «Гарри» не образец — это ведь и так сокращение.

— А вот тут ты ошибаешься, — отозвался Ри, — «Гарри» — это полное имя — не Гарольд, не Генрих и не Грегори. Так что, для меня это сокращение вполне подходит.

— Кошмар, — закатил глаза Малфой, — и с кем я связался?

— Да, — притворно сочувствующе проговорила Гермиона, — вот смотрю я на тебя и думаю — а с кем же ты связался? — а затем мягко улыбнулась и тихо добавила. — Я так и не успела поблагодарить тебя за цветы.

— Так это ты присылал? — полюбопытствовал Поттер, — а я все думал, что это крестный. Ну тогда, все с вами ясно.

— Что тебе ясно, прелесть моя? — обманчиво мягко проговорила Мио.

— Эм–м–м, не важно, — а затем немного помолчал и выдал. — Вот скажи, зачем мне нужно было тащиться на вокзал, когда я итак жил в школе, а?

— Решил сменить тему, Поттер? — Драко вскинул бровь «а ля Снейп».

— Какой же ты все–таки…

— Какой?

— Добрый, — сгримасничал Ри.

— Как дети, ей Богу, — проговорила девушка, а затем коснулась рукой плеча блондина, — Драко, расскажи, что в Министерстве происходит, а то я только приехала.

— Да все нормально в Министерстве — что ему сделается. А теперь, когда Бруствер стал Министром…

— А твой отец? — перебила его Мио.

— А он теперь советник, — пожал плечами Малфой.

— У вас все в порядке? — тихо спросил Ри.

— Да, — Драко откинулся на спинку сиденья, — поговорили. И знаешь, стало легче. Я понял, что он тоже переживает смерть мамы. Просто у него это выходит по–своему. После разговора он словно оттаял — я его таким вообще никогда не видел.

— Рад за вас, — искренне проговорил Гарри, — значит, все наладилось. Слушайте, — Гарри вдруг нахмурился, — мне отойти надо, вы тут как–нибудь без меня, идет?

— Да иди, какие проблемы? — пожал плечами Малфой, — только дверь за собой закрыть не забудь.

Когда дверь за юношей закрылась, Гермиона обернулась к блондину:

— Я хотела поблагодарить не только за цветы — ты помог мне вернуться. Я слышала твой голос, — она обернулась к окну, — не могу вспомнить, о чем ты говорил, да это и не важно. Главное, что я не была одна.

Драко не ожидал исповеди, поэтому растерялся. Не зная, что сказать, он тоже обернулся к окну.

Гарри вышел в тамбур.

Что–то было не так. Он явственно это ощущал. Вот он говорит с Малфоем, а следующую секунду в его голове словно переключатель срабатывает. Он слышит голос — Его голос.

— «И чего же ты так испугался, Гарри, — раздалось у него в голове, — я лишь хотел тебя навестить».

— «Навестил? — огрызнулся юноша. — А теперь проваливай!».

— «Фу, как грубо, — насмехался невидимый собеседник, — я, можно сказать, вежливость проявил, а ты? Я беспокоился о тебе — не пишешь, о себе не сообщаешь».

— «Уйди, — твердо повторил Ри, — я не хочу, чтобы ты лез в мою голову».

— «О, не беспокойся, — отозвался Риддл, — я не могу долго с тобой общаться. Пока».

— «Я сказал, убирайся! Мне от тебя ничего не нужно».

— «Ты не знаешь, от чего отказываешь, малыш, — голос звучал все тише».

— «Я тебе не малыш! — прошипел Ри. — Живо свалил из МОЕГО сознания!».

— «Ты еще обратишься ко мне, Гарри Поттер».

— «Пошел ты!» — всерьез озлобился парень, но ответа не услышал — Риддл снова растворился в глубинах его подсознания.

«Нет, — прошептал сам себе Ри, — с этим надо что–то делать».

Несколькими днями ранее. Министерство Магии. Кабинет Министра.

— Да ты хоть представляешь, о чем говоришь?! — Люциус, будучи до предела изумленным, перешел на «ты», — Кингсли, ты сошел с ума?

— Послушай, Малфой, — Министр Магии Британии нервно расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, — я давно об этом думал, но не было случая взяться за это всерьез.

— А теперь, выходит, есть? — скорее утвердительно проговорил советник, — и сядь ты, наконец!

— Создан прецедент, — Бруствер сжал руки в замок, — в магическом мире это произошло впервые — в таких масштабах.

— ЭТО я понимаю, но то, что ты предлагаешь…

— Выход я предлагаю, Люциус, — тяжело вздохнул Министр, — выход.

— Да тебя живьем съедят, причем без соли, — воскликнул Малфой, — аристократы…

— Поэтому я тебе первому и рассказал — мне нужна помощь.

— А если ты не прав, что тогда?

— Неужели ты думаешь, что я сам себе этого вопроса не задаю? Да у меня скоро мозги расплавятся — прокручиваю этот Мордредов законопроект так и эдак, а толку — чуть.

— Но с чего ты взял, что тебя поддержат? Я не говорю о чистокровных аристократах — среди них хватает ретроградов. Но вот остальные — в них ты уверен?

— Ты можешь смеяться, но уверен, — четко проговорил Кингсли, — им будет интересно и любопытно. А потом они втянутся.

— Но контролировать–то их потом как?

— А не надо контролировать, — пожал плечами Бруствер, — нужно будет только палочки у них забрать и магические всплески отслеживать.

— Выглядит это, конечно, просто, но вот кто на это пойдет?

— Добровольцы, энтузиасты. Их и не должно быть много — для начала хватит и сотни.

— Ну у тебя и запросы. И где, скажи мне на милость, ты возьмешь сотню волшебников, которые согласятся на то, чтобы отправиться в мир маглов? Да не просто так, а без палочек?

— На это пойдут маглорожденные, — отозвался Бруствер, — но я бы хотел, чтобы и остальные в этом участвовали.

— Это перевернет мир, — почти прошептал Люциус, — поставит его с ног на голову.

— А может, наоборот? — лукаво усмехнулся Министр. — Все встанет на свои места?

— Какие места, — поморщился советник, — маглы…

— Люди, Малфой, — прервал его Кингсли, — такие же люди, как и мы. Мы должны стать частью Большого Мира. Слишком долго мы были отрезаны, слишком долго прикрывали традициями свой страх, а тем временем человечество развивалось. Ты сам видел, что произошло у стен «Хогвартс» и, насколько я понял, это далеко на самое мощное оружие, созданной людьми.

— Маглами, — педантично поправил Малфой.

— Пусть так, но суть не в этом, — отмахнулся Министр, — суть в том, что не смотря на всю свою магию, мы уязвимы. Пойми же ты, наконец, что я не собираюсь открывать тайну Волшебного Мира, я просто пытаюсь его обезопасить. Если наши люди будут занимать ключевые посты в правительстве, армии, флоте, торговле и СМИ, то у нас будет шанс выжить. Нельзя все время прятать голову в песок, как страусы, отмахиваясь от проблем. Магический мир лишь часть Большого Мира, а мы закрылись, спрятались, цепляемся за замшелые традиции. Традиция только тогда нужна, когда следование ей приносит пользу, а если же от нее один вред, то стоит придумать новую.

— Но на этой уйдут годы, — попытался возразить аристократ.

— Тогда есть повод, чтобы начать поскорее. Прошу, прозондируй настроение наших дорогих аристократов, что им вечно икалось, а потом сделай выкладки с предложениями о том, как эту ситуацию разрулить.

— Я сделаю, но ничего обещать не могу — в чем–то ты прав — мы слишком уж увлеклись следованию традициям, — а затем, немного помолчав, добавил. — А что ты так уперся в законопроект? Ведь можно создать специальную группу, которая будет целенаправленно к этому готовиться. Зачем объявлять такое во всеуслышание?

— А как тогда готовить молодежь?

— На уроках магловедения, разумеется. Только следует детально проработать программу обучения, и все.

— Может, ты и прав, — вздохнул Кингсли, — не стоит все менять кардинально. Но я не хочу подключать мракоборцев — они воины, а не разведчики. Здесь нужны те, кто подозрения вызывать не будет, да и обучается быстро. Нужны подростки.

— Псих, — бросил аристократ. — Ты настоящий псих, Бруствер, но знаешь, что?

— Нет.

— Это будет интересно. Но вот только не стоит ограничивать применение магии, да и волшебные палочки забирать не стоит — непредвиденных ситуаций еще никто избежать не смог. Если мы будем готовить одиночек, то им нужен будет карт–бланш на любые действия, кроме убийства.

— Да, это будет правильно, наверное, — сцепил пальцы Кингсли, — это повысит наши шансы на успех. Я поговорю со Снейпом по поводу школьной программы. А ты, все же, займись аристократами — нам не нужно, чтобы они ставили нам палки в колеса, — а затем, немного призадумавшись, добавил. — Кстати, я уже подписал указ, запрещающий использование магловского оружия, думаю, это заткнет глотки крикунам.

— Мерлин, — пробормотал Люциус, — как все сложно.

— А просто никогда не бывает, — усмехнулся Министр. — Нам еще повезло, что страна в таком состоянии — сейчас, в принципе, любое дело провернуть можно. Сытость и благополучие — не лучшая почва для перемен.

— Сам знаю, но… ты прав — когда видишь, на что способно далеко не самое мощное магловское оружие, поневоле, призадумаешься. Я сделаю, как ты просишь, но вот проект закона уничтожь — попадет не те руки — греха не оберемся.

— Не дурак, понимаю. Вот только все равно придется в будущем что–то делать — у нас должны быть свои специалисты в любых областях знаний.

— Много хочешь за раз, — усмехнулся Малфой, — это уже план–максимум. Давай пока разбираться с насущными проблемами, потом уже возьмемся за маглов всерьез.

— Да ты, никак, поддержать меня собрался, лорд Малфой? — усмехнулся Министр.

— Это в моих интересах, — холодно отозвался Люциус. — А теперь самое время обсудить запрос на выделение денежных средств для модернизации учебного комплекса мракоборцев.

— В таком случае, закажу кофе — это, похоже, надолго.

И действительно, обсуждение денежных вопросов затянулось до самого вечера.

«Хогвартс» радостно встретил своих студентов — всюду были развешаны воздушные шары, в напольных вазах красовались разноцветные букеты цветов, летали наколдованные яркие бабочки, превращавшиеся в птиц.

— Никогда такого не видел — замок, словно ожил, — Симус Финниган крутил головой во все стороны, — здорово.

— «Хогвартс» рад нам, — отозвалась Луна, загадочно улыбнувшись, — здравствуй, Гарри.

— Привет, Полумна, — поздоровался Ри, — как дела?

— Великолепно, спасибо Гарри, — а потом очень тихо добавила, — ты справишься.

Юноша лишь изумленно воззрился на бывшую когтевранку — что она могла знать?

Так, с разговорами и шутками, учащиеся вошли в Большой Зал и в недоумении остановились. Если они ожидали увидеть знакомую обстановку с неизменными факультетскими столами, то этого не было.

По Большому Залу расставили множество четырехместных столиков, покрытых белыми скатертями.

— Прошу всех проходить и рассаживаться, — прозвучал голос директора, стоящего на возвышении у кафедры.

Северус Снейп даже в столь праздничный день не изменил себе — он был одет в привычную черную мантию и черный же сюртук. За преподавательским столом сидели знакомые, и среди них Гарри увидел крестного со скепсисом взирающего на мрачный облик Снейпа. Сам лорд Блэк одет в ярко синий праздничный костюм с неизменной преподавательской мантией. Красочно выглядел, надо сказать.

Дождавшись, когда же все ученики рассядутся, директор продолжил:

— Вижу, вы удивлены, господа студенты, — заговорил Северус, — у меня есть несколько объявлений, которые, надеюсь, прояснят для вас ситуацию. В этом году система обучения претерпела значительные изменения — факультеты упразднены, — по залу пробежал встревоженный гул, — каждый курс будет разбит на несколько учебных групп, в которые войдут представители с разных факультетов. Более подробно об этом нововведении вам расскажут кураторы. Второе: каждая группа должна выбрать старосту, которые будут входить в студенческий совет. Председатель студенческого совета будет выступать в совете школы, представляя интересы учащихся. Разумеется, Запретный лес все еще остается запретным, а походы в Хогсмид возможны лишь для тех, чьи родители подписали специальное разрешение. На этом, пожалуй, все. Списки группы вы увидите завтра — они будут вывешены здесь, в Большом Зале. А пока, пусть будет праздник, — Снейп позволив себе легкую усмешку, хлопнул в ладони, и праздник, знаменующий новый учебный год, начался.

Появились угощения, приготовленные заботливыми руками домовых эльфов, и что больше всего порадовало учеников, так это то, что тыквенный сок заменили на яблочный.

— О, вот это здорово, Ри, — хмыкнул Драко, рассматривая списки групп, — мы с тобой попали в одну группу.

— А Мио? — отозвался Поттер, который тоже рассматривал листы пергамента, прикрепленные к стенду.

— Гермиона в группе № 703, — проговорил блондин.

— А мы?

— Ты что, слепой? У нас 701 группа. А куратор… профессор Мальтон.

— Жаль, я думал, мы в одной группе будем.

— Ты еще поплачь, крошка, — проворчал Малфой.

— Вот язва, а, — бросил Ри в спину уходящему Драко, — эй, меня подожди!

Посмотрев по сторонам, наследник Малфоев увидел Гермиону, сидящую за одним столом с Лавгуд.

— Можно к вам присоединиться? — спросил Драко, и вновь не дождавшись ответа, отодвинул стул и уселся, как ни в чем не бывало, — ну как, узнали, с кем учиться придется?

— И тебе привет, — отозвалась Мио, — не особо приглядывалась. Только номер свой группы глянула и все. А ты в какой?

— В 701, вместе с нашим героем.

— А кстати, где он?

— Я не опоздал? — раздался голос Гарри. — Можно я присяду?

— Нет, — бросил блондин.

— Спасибо, — улыбнулся Ри, — так вот, что я хотел сказать — Рон тоже в 703, вместе с тобой, — юноша посмотрел на подругу.

— Ну и что, — пожала она плечами, — мне–то до этого какое дело. Попал и попал.

— Но…

— Послушай, радость моя, — сощурила глаза Гермиона, — неужели ты думаешь, что в случае чего, я не смогу сама постоять за себя?

— У меня и мыслях такого не было, — Ри выставил вперед руки, — я просто о тебе беспокоюсь.

— Спасибо, конечно, но не стоит.

— Герой, — протянул Малфой, — не приставай к девушке.

Молодые люди, сидящие за одним столиком, переглянулись и дружно рассмеялись — напряженность рассеялась, и завтрак начался с порции хорошего настроения.

В общем, новый учебный год начался хоть и с сюрприза, но довольно–таки неплохо — разбившись на группы, студенты рьяно принялись за учебу, и даже бывшие слизеринцы, казалось, стали оттаивать.

Студенческий комитет заработал фактически через неделю — после объявления о выборах старост групп, помогая преподавателям и учащимся.

Гарри, которому предложили роль старосты, смог благополучно от этой должности откусаться, предложив вместо себя Малфоя. Драко же, будучи до крайности изумленный таким решением, даже возразить не успел.

Вот так и началась для всех новая жизнь — друзья, учеба, развлечения. Свободные субботы Гарри с друзьями проводили в Хогсмиде. Их по обыкновению сопровождали Луна, Симус и Джинни Уизли, которая, к слову сказать, оказалась весьма интересной девушкой. С Роном они так и не общались — он обходил их десятой дорогой, лишь изредка бросая на бывших друзей тоскливые взгляды.

Время за учебой текло незаметно — и вот уже наступил канун Хэллоуина. Студенты и преподаватели стали готовиться к празднованию — украшать замок, подбирать наряды для бала, искать с кем пойти. Проше говоря — дел было много.

У Гарри же были другие заботы — под руководством крестного молодой человек изучал искусство анимагии.

Часы показывали семь вечера. Ри сидел за столом и слушал профессора Блэка:

— Так вот, — вещал он, — в принципе, маг может выбрать любую форму, но существует лишь одна, являющаяся отражением его сущности. Когда ты принимаешь этот облик, то затраты энергии минимальны — данную форму маг может поддерживать без контроля сознания. Иные же, так называемые, побочные формы, требуют постоянного контроля и немалых затрат энергии. Поэтому, чаще всего считается, что у мага лишь одна анимагическая форма.

— А в кого ты еще превращался? — поинтересовался крестник.

— Ну, когда я учился на последнем курсе, то мог становиться собакой и коршуном — на большее меня не хватило.

— А трудно было поддерживать обличье птицы?

— Нелегко, Гарри, — отозвался Сириус. — Понимаешь, для того чтобы поддерживать побочную форму, нужно все время держать в мыслях ее образ.

— То есть постоянно об этом думать?

— Ага. Это сложно, поверь мне, в особенности для меня — слишком много мыслей в голове крутится, а стоит лишь на мгновение отвлечься и все — превращаешься обратно.

— Хм, интересно. А как определить какой анимагический образ является основным?

— Есть специальное зелье, — отозвался Блэк, — правда, я в свое время превращался наобум. Зачастую, первый образ который принимает маг, и является его основной анимагической формой.

— Так — с чего мы начнем?

— Для начала сядь на пол и постарайся расслабиться, — следуя инструкции, Ри уселся на пол. — Прикрой глаза и представь, что вокруг, например, лес. Он светлый и чистый, а сквозь ветви деревьев проглядывает полуденное солнце. А затем попробуй представить себе своего двойника, сидящего посередине поляны — он молчит, глаза закрыты. А теперь посмотри на свои руки.

— Свои?

— Да — на свои руки, а не на руки двойника. Они прозрачные — сквозь них ты можешь видеть. Подойди к двойнику и присмотрись внимательно — у него внутри, где–то на уровне солнечного сплетения пульсирует разноцветный светящийся шар. Это энергетическое магическое ядро. Потянись к нему. Твои призрачные руки легко проходят сквозь плоть. Ощути магическое ядро в руках — почувствуй свою магию. А затем начинай его сжимать, и продолжай до тех пор, пока силы не иссякнут. Когда же ты поймешь, что силы на исходе, что больше не можешь держать — резко отпускай. Проделывая все это, ты должен захотеть увидеть свое «другое Я», а магия сама воссоздаст правильный образ. Давай!

Вокруг был лес.

Зеленая трава, высокий кустарник, на листьях которого играют солнечные зайчики, теплая земля под ногами — уютно.

Подняв глаза, Ри оглядел поляну: небольшая — метров пять в диаметре, над которой порхали большие разноцветные бабочки.

Его двойник сидел на траве, подобрав под себя ноги и сосредоточенно смотрел вперед. Опустив взгляд на руки, юноша заметил, что они действительно просвечивают, словно у призрака.

Странным было ощущение двойственности — он одновременно был тем, кто стоит у опушки леса, и тем, кто сидит в центре поляны.

Подойдя к двойнику, Ри опустился на колени — внутри тела, действительно было нечто светящееся. Приглядевшись, юноша различил контуры магического ядра. Свечение было неоднородным — шар пульсировал, то и дело выбрасывая из себя энергетические протуберанцы.

Подняв руку, Гарри потянулся к ядру, но не успел к нему прикоснуться — за спиной раздался голос:

— Как приятно видеть тебя снова, Гарри Поттер.

Резко вскочив, Ри обернулся — на краю опушки, на том самом месте, где минуту назад находился он сам, стоял, склонив голову в сторону, Том Риддл собственной персоной.

— Что ты здесь делаешь?

— Странный вопрос, — пожал он плечами. — Я — часть тебя, где же мне еще быть? Кстати, ты хорошо поработал — мне здесь нравится.

— Р–р–рад, — процедил Поттер, — а теперь мне пора.

— Сбегаешь? — насмешливо протянул Риддл.

— Понимай, как знаешь, — бросил юноша через плечо, направляясь к кромке леса — в противоположную от бывшего Волдеморта, сторону.

— Ты не сможешь убежать от себя, — прокричал мужчина вслед, но догонять не стал.

Протаскавшись по лесу больше часа, Ри вновь вышел на знакомую поляну. Риддл сидел, облокотившись на спину его двойника, и, казалось, спал.

— Я же говорил, что от себя не убежишь, — проговорил он с закрытыми глазами.

— Убирайся! — но мужчина в ответ только рассмеялся.

— Глупый мальчишка, когда же ты поймешь, что это неизбежно — прими мою память, позволь мне жить.

— Нет!

— Детеныш, детеныш, — вздохнул Том, — не отрицай очевидного — ты должен принять меня.

— Я никому ничего не должен, — огрызнулся Ри, — тем более тебе, убийца.

— Значит, у нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется — убийца.

— Это была война.

— Ошибаешься. Для тебя война стала лишь поводом отомстить. Твоя ненависть, наконец–то, нашла выход.

— А если и так, то что? Мир без тебя стал лучше!

— Ты в этом уверен?

— На все сто.

— Какой же ты еще ребенок, Гарри — максималист. Не видишь дальше собственного носа.

— А не пошел бы ты на хрен, дядя?

— И это все твои аргументы? Ты никогда не избавишься от меня.

— А я постараюсь.

— Глупец!!! — разъярился Риддл. — Упрямый мальчишка!!! Придя, ты сам отдал себя в мои руки.

Мужчина подошел к, застывшему на краю поляны, Ри и, вытянув руку, коснулся плеча юноши. Резкая боль хлестнула по нервам, заставив колени подогнуться — Гарри упал на душистую мягкую траву, судорожно хватая ртом воздух. И словно через пелену тумана донесся до него голос Риддла:

— Знаешь, Гарри, — проговорил он, — нервы проводят боль. Человек может выдержать любую боль. Если ты не хочешь по–хорошему, то будет по–плохому: боль станет неотъемлемой частью твоего бытия, и когда ты больше не сможешь терпеть, ты сам придешь ко мне.

— Никогда! — прохрипел Ри.

— Придешь, — улыбнулся Том, — у тебя просто не останется другого выхода.

Присев на корточки рядом с юношей, Риддл вновь прикоснулся к нему.

Сознание полыхнуло багрово–алыми сполохами, перед глазами замелькали цветные круги, а затем вновь пришла боль. Она нарастала и нарастала, подобно волне, и Ри, не выдержав, закричал.

Сириус не знал, что делать. Гарри должен был принять свою анимагическую форму, а вместо этого крестник сидел на полу, уронив голову на грудь и ни на что не реагировал.

Лорд Блэк знал, насколько опасно прерывать такой транс, поэтому, боясь что–либо предпринять, расхаживал вокруг крестника.

Вдруг ситуация резко изменилась — Гарри запрокинул голову и, упав на пол, забился в судорогах.

Подскочив к Ри, Сириус подхватил крестника и попытался привести его в чувство, но ни заклинания, ни холодная вода, ни пощечина — ничего не помогало.

И тут в дверь постучали — раздался детский голос:

— Профессор Блэк, можно войти? — в приоткрывшуюся дверь просунулась девичья мордашка. — Я хотела спросить…

— Быстро беги к директору! — перебил ребенка Сириус. — Зови его сюда!

Девочка забыла, зачем пришла, и, застыв на месте, во все глаза рассматривала тело, скрючившееся на полу.

— Бегом!!! — прикрикнул Блэк, и девочка, тонко ойкнув, убежала.

Посмотрев на крестника, Сириус начал было успокаиваться — судороги, кажется стали проходить, но затем беспомощное тело выгнулось дугой, грозя порвать мышцы или сломать позвоночник. А несколько секунд спустя с искусанных губ сорвался хриплый вой.

Не зная, чем помочь, мужчина попытался прижать крестника в полу, чтобы он не навредил сам себе, а в голове у него билась только одна мысль: «Все обойдется, все будет хорошо». Сириус и сам не знал, когда стал повторять это вслух, словно мантру.

Казалось, прошла вечность, прежде чем хлопнула дверь кабинета, возвещая о том, что пришла помощь.

В помещение черным вихрем ворвался директор.

— Северус, — почти прошептал Блэк, подняв на него беспомощный взгляд.

Бросив взгляд на корчащегося на полу юношу, Снейп, направив на него палочку, бросил:

— Petrificus Totalus, — и как Сириус сам об этом не додумался? — Что произошло, — выдохнул он.

— Урок анимагии, — отозвался Блэк, — магический транс.

— Заклинания пробовал?

— Да. Enervate не помогает.

— Нужно отнести его в больничное крыло — Поппи лучше нас знает, с чем это может быть связано.

Вдруг юноша вздрогнул, и заклинание, наложенное директором, спало. Ри застонал, и к нему с двух сторон бросились взрослые:

— Гарри! — воскликнул Блэк. — Что случилось? Как ты?

Взглянув на крестного, юноша только и нашел в себе силы, чтобы едва заметно кивнуть, прежде чем провалиться в темноту.

— Я такого никогда не видела, директор, — заговорила мадам Помфри, как только закончила осматривать Гарри, — у него нет никаких повреждений, но очень сильное нервное истощение вкупе с повышенной протуберативной активностью[1] магического ядра.

— Что? — не понял Драко, который тоже пришел в больничное крыло, как только услышал, что герой опять попал в неприятности. Кстати говоря, от Гермионы услышал.

— Это когда избыток магической энергии хаотично выплескивается и дестабилизирует общее состояние энергообмена организма, — пояснила колдоведьма.

— У вас есть предположения, что стало тому причиной? — спросил директор.

— Боюсь, что нет, — вздохнула она, — на моей практике я впервые встречаю такую сильную аномалию. Обычно это случается у детей в возрасте где–то до 10 лет, да и то не в столь ярко выраженной форме.

— Вы говорите, следов нет, — заговорил Сириус, — но у него были судороги, он кричал. Это тоже объясняется аномалией?

— Я ничего не могу сказать точно, профессор, — отозвалась мадам Помфри, — я просто не знаю. Сейчас состояние мальчика нормализовалось — подействовали зелья, но ему еще придется провести у меня под наблюдением несколько дней.

— И что? Ни у кого никаких мыслей? — спросил Драко.

В кабинете директора собрались Гермиона, Сириус, Малфой и сам директор.

— Мысли–то есть, вот только к делу они не относятся, — анимаг потер лицо ладонями.

— Та же ситуация, — Снейп откинул голову на спинку кресла.

— И что делать? — продолжал пытать взрослых блондин, а Гермиона как–то подозрительно молчала.

— Не знаю я, племянник, — устало пробормотал Блэк, — и у кого спросить — не знаю. Придется ждать, пока Гарри очнется, чтобы хоть что–то узнать.

— В таком случае, предлагаю всем разойтись по своим комнатам, а завтра, когда Ри придет в себя, более предметно все обсудить, — подвел итог Северус. — возражений нет? В таком случае, всем до завтра.

— До завтра, — отозвались Драко и Мио, и вышли за дверь.

— Блэк, — остановил лорда голос директора, — ты рассказал мне все?

— Да, Снейп, я рассказал все, — с этими словами, он вышел из кабинета.

— Ты все время молчала, — проговорил блондин, провожавший девушку до ее комнаты, — и у меня сложилось впечатление, что ты что–то знаешь. Я прав?

— Я действительно много чего знаю, — не стала отрицать Гермиона, — вот только по поводу сложившейся ситуации я ничего конкретного сказать не могу — потому и промолчала.

— Расскажи мне, — попросил Драко.

Мио остановилась и посмотрела в глаза сокурснику:

— Я не могу — и не потому, что пообещала этого не делать, а потому, что я сама ничего не могу понять. Давай лучше дождемся, когда Ри придет в себя, тогда и поговорим.

— Хорошо, я не буду настаивать, — продолжил говорить Малфой, — но я хочу сказать, что если тебе что–то будет нужно — ты можешь на меня рассчитывать.

— Я запомню, Ди, — печально улыбнулась девушка.

— О, — усмехнулся блондин, — значит ли это то, что я тоже могу сократить твое невероятно длинное имя?

— У меня нормальное имя, — нарочито обиженно проговорила девушка, — но если тебе так сложно его выговаривать, то ладно — так уж и быть, можешь называть меня Мио.

— Премного благодарен, о прекрасная Мио, — Драко шутливо поклонился.

— Хорош дурачится, — усмехнулась студентка, — пора по комнатам и спать. Доброй ночи, Ди.

— И тебе доброй ночи, Мио, — тихо проговорил юноша, но за девушкой уже закрылась дверь — услышала ли она его слова или нет, Драко так и не понял.

Гарри очнулся в больничном крыле. Снова.

На дворе было солнечно, не смотря на позднюю осень. Пытаясь вспомнить, как он здесь очутился, Ри прокручивал в голове последние события.

Вот он разговаривает с одногруппником о домашнем задании по ЗОТС, вот он идет на встречу с крестным для занятий по анимагии, вот Сириус начинает говорить, объяснять, а потом… н–да–а-а, потом начинается сущий кошмар. Чертов Волдеморт, чертов ритуал, объединивший их сознания, чертово все!!!

«И как эта тварь смогла на меня воздействовать?» Ответа не было — была только глухая тоска и раздражение. А еще злость. «Позволь мне жить» — вот ублюдок, — шипел про себя Поттер, — позволю я тебе, как же. Дай только с мыслями собраться — я тебе тогда устрою каникулы в Простоквашино».

— Мистер Поттер, — донесся до него голос колдоведьмы, — вы пришли в себя.

— Здравствуйте, мадам Помфри, — отозвался юноша, — долго я так провалялся?

— Да уж достаточно, — поговорила она, — как вы себя чувствуете?

— Да, воде, нормально — ничего не болит, голова не кружится — даже выспался.

— Очень хорошо, молодой человек. Не знаю уж, что с вами произошло, но напугали вы нас основательно.

— Простите, — смутился Ри.

— Да что уж там — главное, что с вами все хорошо. Вот только придется вам, мой дорогой, в больничном крыле еще немного задержаться.

— Но ведь я в порядке, — нахмурился парень.

— Нужно провести обследование, — пояснила колмедик, — мы ведь не знаем, что с вами произошло — чем была вызвана такая реакция. А еще меня настораживает нестабильное состояние вашего магического ядра.

— А что с ним не так?

— Точно сказать не могу, — немного замялась мадам Помфри, — видите ли, молодой человек, у вашего магического ядра повышенная протуберативная активность — оно, как бы это попроще сказать, пульсирует, выбрасывая большое количество энергии. Это дестабилизирует состояние организма. Скажите, — перешла она к вопросам, — в последнее время вы не замечали резких скачков настроения, легкого головокружения, слабости?

— Ну, было немного, — ответил Гарри, — но я думал — ничего страшного.

— Поэтому вы и должны здесь ненадолго задержаться — мне нужно понять, как стабилизировать ваше состояние. Энергетические протуберанцы резонируют с вашим магическим полем, этим усиливая свое негативное влияние, поэтому, я рассчитываю, что вы отнесетесь к моим словам очень серьезно.

— Я понял, — кивнул юноша, — спасибо. А ко мне кто–нибудь приходил, пока я… ну…

— Вас навещали друзья и мистер Блэк с директором, — отозвалась колдоведьма, — я, кстати, пойду, сообщу ему о том, что вы очнулись.

С этими словами мадам Помфри направилась к выходу.

А Гарри тем временем думал о сказанном.

Значит, пребывание в его сознании памяти Темного Лорда не прошло бесследно. Что же делать? Рассказать им все? Но ведь Мио и так в курсе. Вот только о последствиях не знает. И как они, вообще, к этому отнесутся?

А что, если они посчитают его опасным и попытаются… не–е–ет, это невозможно. Такой вариант Ри отбросил, не став даже додумывать его — он верил Гермионе, Сириусу и Снейпу.

Придется им все рассказать — может они помогут найти решение его… маленькой проблемы.

И пока он так размышлял, в больничное крыло вошел директор Снейп.

Подойдя к больничной койке, он внимательно посмотрел на юношу — тот, кажется, не заметил посетителя, полностью погрузившись в себя.

— Рад, что с тобой все в порядке, — наконец, произнес он, и его слова заставили пациента вздрогнуть.

— Проф… Северус, — пробормотал Ри, — я тоже рад.

— Как ты? — мужчина присел на край кровати, — Поппи сказала, что тебе лучше.

— Ага, — кивнул парень, — ничего не болит, вот только…

— Что?

— Поговорить бы надо, — нахмурился он.

— Я хотел предложить то же самое, — отозвался Снейп, — но, думаю, стоит дождаться остальных. Я уже предупредил Блэка и мисс Грейнджер о том, что ты пришел в себя.

— Спасибо, — вздохнул Гарри.

— Все настолько плохо? — тревожно отозвался Северус.

— Еще хуже, — бросил Ри.

— Что–то мне подсказывает, что ты осведомлен о том, что стало причиной твоей внезапной болезни, — полу утвердительно протянул директор.

— Правильно подсказывает, — отозвался Гарри.

— Гарри! — раздался со стороны входа голос крестного, — очнулся!

— Сириус, — улыбнулся юноша, — конечно, очнулся — разве могло быть иначе?

— Ну и напугал же ты меня, — ухмыльнулся Блэк, — никогда не забуду.

— Прости, я не хотел. Видимо, судьба у меня такая — людей пугать.

— Это уж точно, — вклинился Снейп.

— А ты помолчи, — притворно возмутился Сириус, — сам–то, небось, только и умеешь, что учеников доводить.

— Ну, — оскалился Северус, — доводить я умею не только учеников, но и одну наглую облезлую псину.

— Я — облезлый?! — воскликнул Блэк. — на себя посмотри — тень отца Гамлета.

— Ну хоть не домашнее животное.

— Сам ты скотина.

Пикировка так бы и продолжалась, если бы на сцене не появилось новое действующее лицо.

— О! — раздался голос блондина, — дядюшка и директор в своем репертуаре?

— А снять баллы? — тихо поинтересовался Снейп.

— Молчу, — пожал плечами Драко, — продолжайте в том же духе. Разрешаю.

— Наглец, — фыркнул Сириус, — и в кого ты такой уродился? Хотя, не говори — точно, в отца.

Малфой повернулся к лыбящемуся брюнету:

— Что, Поттер, опять больничное крыло? Тебе здесь прописаться надо.

— И я рад тебя видеть, Ди, а где Мио?

— Будет минут через пять — учебники пошла в библиотеку относить. Сам–то как?

— Не дождешься, — ухмыльнулся Ри.

— Больно надо, — высокомерно бросил Драко.

— Ага, — пробормотал Северус, — что–то мне это напоминает.

— И не говори, — согласился Сириус, — достойная смена нам растет.

— Не приведи Мерлин, — ужаснулся он в ответ, — только этого нам и не хватает для полного счастья.

— Всем привет, — разнесся по больничному крылу звонкий голос, — я тебе поесть захватила с кухни.

— Гермиона — я тебя обожаю, — протянул руки к подруге молодой человек, — а то все приходят, спрашивают, а как поесть принести, так никто не догадался.

Остальные, услышав его слова, почувствовали себя немного виноватыми, но лишь на самую малость.

Подождав пока герой дня быстренько расправится с обедом, присутствующие расселись по близстоящим кроватям.

— Эм-м, — привлек внимание Ри, — надо бы запирающее на дверь наложить, и заглушающее.

— По полной программе? — профессионально поинтересовалась девушка.

— Да.

Мио, взяв в руки волшебную палочку, закрыла глаза и начертила в воздухе крест, который тотчас же засветился зеленым. Отложив магическую приспособу в сторону, она слегка подула на светящийся крест, а затем резко хлопнула в ладоши. Крест вспыхнул и исчез.

— Готово, — отрапортовала девушка, — можешь говорить спокойно. Это ведь связано с ритуалом Общности.

— Каким ритуалом? — не понял Драко.

— Сейчас поймешь, — отозвался Гарри, — все началось с того, что нам нужно было срочно узнать о крестражах Волдеморта. В дневнике Слизерина мы обнаружили интересный ритуал, позволяющий проникнуть в мысли и чувства другого, если между ними есть общая кровь. И, поскольку, этот псих использовал для возрождения мою кровь, то мы решили, что это будет как нельзя кстати.

— Ты хочешь сказать… — начал Сириус, но Ри перебил его.

— Дай мне договорить, крестный. Так вот, проведя ритуал, я разделил с ним память. Это позволило мне узнать, где он спрятал частицы души. Но я не завершил ритуал — не принял его память, как свою. Я, конечно, могу ей пользоваться, но она мне не принадлежит. А теперь Волдеморт хочет возродится. Это уже третий его визит. Сначала он говорил, что ничего страшного после слияния не произойдет, но потом, видимо потеряв терпение, начал действовать. Когда я вошел в магический транс, он уже ждал меня. Не знаю как, но когда эта тварь прикоснулась ко мне, было больно.

— Это многое объясняет, — кивнул Северус, — но мне вот что интересно — вы, дорогие мои, провели ритуал, не зная всех последствий, не просчитав вариантов. Это в высшей мере безответственно — даже для вас.

— А давайте, нотации оставим на потом, — нахмурился Ри, — я не знаю, что мне делать. Он ведь не прекратит попыток. Он сказал, что я все равно приду к нему — по–плохому, если уж по–хорошему не согласился.

— Да, это проблема, — возвестил Драко, на лице которого отражался шок, — тебе не позавидуешь.

— И ты молчал?! — наконец–то Сириуса прорвало. — А я‑то думал, откуда ты все знаешь! Нет, я, конечно, предполагал, что все не так просто… Но и в страшном сне представить не мог, что ты решишься на подобное!

— Не вопи, Блэк, — поморщился директор. — Это сейчас уже не важно. Проблема есть и ее надо решать. Ты ведь поэтому в библиотеке окапался? Нашел что–нибудь?

— Если ты о наличие всякой, не относящейся к делу, информации, то ее масса. Вот только по делу — ничего.

— А что это за ритуал? — спросил Малфой. — Я никогда о таком не слышал.

— Его откопал еще Слизерин, он написан на языке laarieh.

— Тогда понятно, — отозвался крестный, — эти существа исчезли еще до появления людей. Разумеется, что ты ничего не нашел даже в запретной секции.

— И что делать?

— Думать, — отозвался Блэк, — нам нужно придумать, как ограничить этого паразита. Я поищу информацию об этом в своей библиотеке.

— А я свяжусь с отцом, — поддакнул Ди.

— Только не говори ему ничего, — попросил Гарри.

— Я что, первый день на свет родился? — возмутился блондин, — не учи ученого.

— Прости, — пробормотал Ри, — я просто не хочу, чтобы меня сочли угрозой. И навредить никому не хочу. Подумать страшно, если он сможет…

— Не сможет, — оборвала его Мио и в упор посмотрела на друга, — мы не позволим этому произойти. Только не сейчас, когда все уже закончилось. Мы найдем способ избавить тебя от него.

— Спасибо, Мио, — улыбка была вымученной, — я просто устал думать об этом.

— Ну, теперь мы будем думать вместе, — бросил Ди, — как говорится — одна голова хорошо…

— И вполне достаточно, — закончил за него Северус. — Хорошо, что ты рассказал нам. И не беспокойся, мисс Грейнджер права — мы найдем способ. А теперь, я думаю, тебе нужно отдохнуть — и не возражай. После обследования переедешь в комнату Сириуса.

— Но…

— А мисс Грейнджер я переведу в вашу группу — днем за тобой будут присматривать они, а все остальное время — крестный. И да, походы в Хогсмид ограничь.

— Но я…

— А в конце каждой недели ты будешь проходить обследование у мадам Помфри — она сказала, что проблемы с магическим ядром нуждаются в детальном исследовании. Если его дестабилизация появилась в результате проведенного ритуала, то лечение скажется на тебе положительно. Ты все понял?

— Да, Северус, — тяжело вздохнул Ри, — я понял. Вот только муторно как–то на душе.

— Ничего, это пройдет — скучать нам не придется — в библиотеках Слизерина, Блэков и Малфоев должно быть хоть что–нибудь. Просто нужно это что–нибудь найти, — деланно бодро проговорил Снейп, — а первым делом, тебе нужно восстановиться и пройти обследование.

— Да здоров я, — поморщился Ри.

— Гарри! Не спорь со старшими, — менторским тоном добавил Сириус.

В ответ юноша только рассмеялся — огромный камень свалился у него с души. Близкие люди не оставили его, поняли, помогли. И теперь, когда не было больше нужды хранить эту тайну, начало казаться, что все, действительно, будет хорошо.

— Спасибо вам, спасибо вам всем.

— Да кушай с булочкой, — пожал плечами Ди, а Гарри только головой покачал — Малфой он и в Африке Малфой.

— Мы пойдем, — Гермиона подошла к другу и, обняв его, проговорила, — а ты отдыхай, набирайся сил — они тебе понадобятся.

Посетители покинули больничное крыло, привычно направившись в сторону кабинета Снейпа, а Гарри остался под присмотром колмедика.

— Нет, я, конечно, знал, что Поттер везучий, но не знал что до такой степени, — Драко шел по коридору и, неся сумку Мио, все еще пытался осмыслить случившееся, — и как вы, вообще, на такое пошли?

— Так выхода другого не было, — пожала плечами девушка, — времени на раздумья не оставалось. Мы могли, конечно, раньше его провести, но, понимаешь, ритуал опасен — это было крайней мерой.

— Я понимаю, но в голове все же не укладывается, — ответил Драко, а затем, помолчав, добавил, — жалко, бал пропустили.

— Ничего, — рассмеялась девушка, — это еще не конец света. Вот закончим с проблемой Ри, а потом и отдохнуть можно будет.

— А кстати, ты с кем должна была пойти? И не смотри на меня так — мне просто любопытно.

— А ты?

— Я первый спросил.

— Мы должны были пойти с Гарри, — немного печально проговорила Мио, — теперь твоя очередь.

— Ну, — Драко взлохматил волосы на затылке, — я никого не приглашал.

— А что так? Не нашел девушки, по вкусу?

— Ну, почему же, — отозвался Ди, — есть одна, но я опоздал ее пригласить.

— Не переживай, — усмехнулась Гермиона, — впереди еще Рождественский бал — успеешь еще пригласить ее первым.

— Я попробую, но не знаю, согласится ли она, — проговорил блондин, внимательно разглядывая спутницу.

— Пока не попробуешь, не узнаешь, — пожала она плечами, — вот уж не думала, что у тебя с этим могут возникнуть проблемы.

— Я бы не сказал, что проблема только во мне…

— А в ком же еще? Это ведь ты на протяжении более пяти лет изображал из себя полного придурка.

— Я?! Придурка?!

— Ну не я же, — рассмеялась Мио, — а теперь ты очень даже ничего — нормальный такой парень.

— Если я теперь нормальный, — Драко аккуратно развернул девушку к себе лицом, и тихо выдохнул, — ты пойдешь со мной на Рождественский Бал?

Девушка недоуменно взглянула на блондина — губы твердо сжаты, а глаза серьезные–серьезные — ни дать ни взять — на казнь идет.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на бал? — переспросила Мио, — но ты ведь…

— Давай не будем вспоминать прошлое, — попросил Ди, — просто ответь мне. Пожалуйста.

— Хорошо, — проговорила она несколько минут спустя. — Но с одним условием.

— Все, что угодно, — просиял Драко.

— А если я попрошу тебя встать на столик в Большом Зале и прокукарекать?

— А–а–а…эм–м–м… ну я… — мялся блондин.

— Да ладно тебе, — вновь рассмеялась девушка, — я пошутила, не надо так на меня смотреть. Я хотела попросить тебя рассказать о традициях магического мира.

— Зачем? — не понял Ди.

— Мне интересно, — пояснила она, — видишь ли, традиции ведь не возникают на пустом месте. Что–то должно послужить источником, какое–то событие. Я прочитала о многих традициях и обычаях, но вот понять, почему именно так, а не иначе, не могу. В книгах ведь описываются только факты, да и то вскользь. А я хоть и маглорожденная, но понимаю, что правила существуют не только для того, чтобы их нарушать. Мы ведь маги, и живем в магическом мире — нельзя игнорировать это. Я просто хочу понять. Ты расскажешь мне?

Драко смотрел на девушку и любовался — Гермиона говорила с воодушевлением — ее глаза вспыхнули золотистыми искорками, преобразуя девушку до неузнаваемости.

— Драко? — ее голос вывел юношу из раздумий, — Земля вызывает Драко Малфоя. Прием.

— А? Да, конечно я расскажу тебе. Все, что угодно.

— Ну, все, что угодно, пожалуй, не стоит, а вот про традиции я бы послушала.

— Значит, мы договорились? — улыбнулся Ди.

— Значит, мы договорились, — Мио вернула ему улыбку, — а сейчас, я, наверное, пойду к себе.

— Ага, — проговорил блондин.

— В таком случае — отдай мою сумку.

— Ам–м–м, — слегка покраснел он, — вот, держи.

Взяв из рук молодого человека свою сумку, Гермиона, покачав головой, направилась в свою комнату.

— Эй! — крикнул ей вслед Драко, — я рад, что тебя переводят в нашу группу.

Девушка в ответ улыбнулась и помахала рукой на прощанье, а обрадованный блондин, тихонько что–то насвистывая, направился к себе.

У Гарри слипались глаза — вот уже четвертый час подряд он просматривал книги, которые крестный притащил из дома, но ничего стоящего так и не находил. А помимо всего прочего, вновь появилось головокружение, сопровождаемое сильной болью.

Мадам Помфри так и не смогла стабилизировать его состояние — пульсация магического ядра с каждым днем только усиливалась, все больше дестабилизируя работу организма. Теперь постоянными спутниками юноши стали зелья, которые помогали хоть как–то справляться с ситуацией.

Он даже на Рождественский Бал не пошел — в тот день из–за головокружение он упал с лестницы и сломал ногу. Пришлось довольствоваться рассказами друзей.

Для него стало сюрпризом, что Мио и Ди решили идти на Бал вдвоем. «А хорошо они смотрятся вместе, — думал Ри, — органично. Никогда бы не подумал, что у них что–то может получиться».

В тот вечер Гермиона поразила всех — она одела облегающее черное платье с алыми вставками по подолу. Туфли на высоком каблуке прибавили ей сантиметров 10 в росте, а прическа подчеркивала изящный изгиб шеи. Специально к этому дню Сириус подарил девушке прекрасный гарнитур из белого золота и рубинов — колье, браслет, серьги и кольцо. Все это великолепие изумительно гармонично вписалось в вечерний наряд, создавая яркий и запоминающийся образ.

Гарри долго смеялся потом над Драко, который увидев Мио, сначала уронил подарок, который приготовил для спутницы, а потом еще долго пытался что–то сказать.

И пока девушка с легкой и всезнающей улыбкой выслушивала последние наставления Блэка, Драко во все глаза наблюдал за ней, ловя каждое движение.

— Слюни подбери, — прошептал Ри на ухо другу.

— Что? — не понял Ди, а когда до него дошел смысл сказанного, зашипел, — иди ты, Поттер, Запретным лесом.

— Я‑то пойду, — усмехнулся Гарри, — а вот ты, похоже, влюбился.

— Это не твое дело, Ри, отстань, — к собственному изумлению Драко слегка покраснел.

— Ошибаешься, дорогой, — серьезно отозвался брюнет, — Мио мне как сестра, так что это — мое дело. И если ты…

— Ты считаешь, что я способен причинить ей вред, Поттер? — нахмурился Малфой.

— Только попробуй, и я сверну тебе шею, — спокойно отозвался Гарри.

Нет, он не угрожал — просто констатировал факт. И блондин это понял.

— Не беспокойся, Ри, — Драко посмотрел ему в глаза, — кому угодно, но только не ей.

— Смотри у меня, — шутливо нахмурился Гарри, — я за тобой наблюдаю.

— Я уже в ужасе, — комично протянул Ди, — как, кстати, твоя нога?

— А что ей сделается? На месте. Заживает. И не забудь — ты обещал рассказать, как пройдет Бал, раз уж я не в игре.

— Да расскажу я, — отмахнулся Малфой, — отстань только.

— Вот так всегда, — вздохнул Гарри, — бедного и больного меня опять пытаются игнорировать.

— Тебя проигнорируешь, — усмехнулся Драко, а затем добавил, — ну все, нам пора. Не скучай.

Пожелав больному приятного вечера (издевались, наверное), молодые люди, сопровождаемые профессором Блэком, покинули комнату.

И вот наступил новый год.

Все дни напролет Ри сидел в комнате крестного и просматривал книги. Их количество теперь измерялось если не сотнями, то десятками — очень большими десятками.

Обратно пропорционально количеству приносимых книг, таяла надежда. И когда очередной фолиант был отброшен, Гарри почудилось, что он слышит издевательский смех.

Злость затопила его — все оказалось зря — в книгах ничего не было. Ничего, способного помочь. Вскочив с кресла, Ри взмахнул рукой и книги, аккуратно расставленные по полкам, слетели на пол. За книгами последовали чашки, стоящие на столе, сам стол, стулья и картины на стенах — Гарри методично разносил комнату крестного. Причем его волшебная палочка лежала на прикроватной тумбе, оставленная за ненадобностью — крестный запретил пользоваться магией. С нестабильным магическим ядром это было крайне опасно. Вот только Гарри сейчас это волновало меньше всего.

Опомнился он лишь тогда, когда подошел к зеркалу.

Оперевшись руками о раковину, юноша взглянул на свое отражение и вздрогнул — на бледном лице ярко выделялись, сверкающие рубинами, глаза. Ри зажмурился и потряс головой, прогоняя наваждение, но когда вновь решился посмотреть в зеркало, испугался по настоящему — на него из зеркала, ухмыляясь, смотрел Риддл.

Наваждение прошло через некоторое время, вот только глаза по–прежнему остались ярко красными.

Ни мадам Помфри и Северус ничего не смогли с этим поделать, и Гарри пришлось наложить заклятие на очки — через стекло его глаза по–прежнему казались ярко–зелеными — цвета молодой травы.

Он чувствовал, что времени у него остается все меньше и меньше — он словно бы, таял, растворялся. С каждым днем все сложнее становилось сдерживать боль, а вместе с ней и агрессию, и злость, и ненависть. Теперь он почти все время проводил в комнатах крестного, выходя лишь при крайней необходимости. Занятия он забросил, посвятив все свободное время просмотру древних фолиантов, повествующих о чем угодно, кроме того, что, действительно, важно.

День проходил за днем — по вечерам к нему присоединялись Сириус со Снейпом, Гермиона и Драко.

А однажды зашел Рон.

Это случилось где–то во второй половине дня — занятия закончились, а отработки не начались. В комнату тихонько постучали.

— Да? — отозвался Ри. — Войдите.

Приоткрылась тяжелая створка, в дверном проеме показалась рыжая шевелюра бывшего друга.

— Привет, — тихо произнес Уизли. — Можно я войду?

— Заходи, — изумленно кивнул Гарри, — присаживайся.

Смущенно глянув на Поттера, Рон прошел к дивану и аккуратно опустился на самый край:

— Я хотел поговорить, — начал он, — я давно хотел, но все не мог набраться смелости.

— Рон я не понимаю…

— Не перебивай меня, пожалуйста, — рыжик умоляюще посмотрел на Гарри, — я очень много думал о том, что произошло… и там, в лесу и… вообще. Я был не прав. Прости меня. Я вел себя как…

— Эгоистичный ублюдок, — подсказал брюнет.

— Нет. То есть, да, — Рон растерялся еще больше, — я понимаю, что не смогу вернуть нашу дружбу, но все же, я хочу, чтобы ты знал — я сожалею. Ты не думай, я сам пришел — меня никто не просил и не заставлял.

В комнате повисла тишина — казалось, что само время замедлило свой бег и заглянуло на огонек.

Гарри смотрел на бывшего друга, и что–то в его душе переворачивалось — Рон сидел на соседнем диване, виновато опустив голову, и мял широкий рукав школьной мантии.

«Ему было трудно прийти сюда, — подумал Ри, — а еще труднее будет понять, что я не злюсь, просто потому что прекрасно понимаю его».

— Рон, — нарушил тишину юноша, — ты прав — дружбу уже не вернуть, но поверь мне, в этом виноват не ты один. И я и Гермиона в равной мере ответственны за то, как сложилась ситуация. Я нисколько не оправдываюсь и не оправдываю — и доведись мне вновь пройти через это — я бы поступил точно также. Главным для меня была победа, или месть — назови, как хочешь, но сути это не поменяет. У меня… нас была цель, и мы ее достигли. Это самое главное.

— Я понимаю, — пожал плечами рыжик, — но вы могли бы довериться мне.

— Могли, — не стал отрицать Ри, — но не доверились. А прошлого не воротишь, Рон — дело сделано.

— Да, — он прикусил нижнюю губу, — видно, не судьба.

— А вот это будет зависеть только от нас, — усмехнулся Гарри.

Визит бывшего друга оказал на него странное воздействие — юноша, словно бы, очнулся от дурного сна. Отступила даже боль, ставшая привычной.

— Видишь ли, Рон, — продолжил Гарри тем временем, — может мы и не в силах изменить пошлое, но то, что будет — зависит только от нас.

— Ты не злишься? Но ведь я…

— Что было — то было, — раздельно и твердо произнес Поттер, — забывать, конечно, этого не стоит, но и поминать лишний раз смысла нет.

— А, — запнулся парень, — а Гермиона?

— А вот это ты у нее сам спроси, — блеснул лукавым взглядом Ри.

— Но ведь она теперь с Малфоем, — недоумевающе тоскливо протянул Уизли.

— И что? — пожал плечами Гарри, — Драко нормальный парень — не думаю, что он запретит свой девушке общаться с бывшим одногруппником.

На это заявление, Рон только поперхнулся, но ничего говорить не стал — помялся немного и тихо проговорил:

— А как ты сам, Гарри — сначала в больничном крыле оказался, а потом и вовсе на занятия ходить перестал?

— Что, решил перевести разговор в другое русло? — рассмеялся Ри, чем вогнал Рона в краску, — да ладно — не бери в голову. Просто у меня проблемы — магического характера.

— А–а–а, — многозначительно протянул рыжий парень, — ну тогда ладно.

— А что не так? — Поттер в немом изумлении вскинул голову, посмотрев в глаза Рона.

— Да ничего, — пожал он в ответ плечами, — просто слухи разные по школе гуляют.

— Ну и пусть гуляют — мне до этого дела нет. Это только мои проблемы и посторонних они не касаются.

— Понятно, — опустил голову Рон, а затем нарочито бодро заявил, — вот хорошо маглам — у них магических проблем нет.

— Зато у них есть магловские проблемы, — усмехнулся Ри.

— Н-да, не жизнь, а одна большая проблема, — улыбнулся в ответ рыжик, а затем очень серьезно поинтересовался, — тебе не нужна помощь?

— Ох, Рон, — протянул Гарри, — спасибо тебе, конечно, но помощников у меня хватает. Но все равно, спасибо, что предложил.

— Ну-у, тогда я, наверное, пойду, — неуверенно проговорил Уизли, — домашнее задание делать нужно.

— Да, конечно, — отозвался Гарри.

— Эм, тогда пока — выздоравливай.

Махнув рукой на прощания. Рыжик скрылся за дверью, оставив Гарри размышлять над тем, что было сказано.

— Я подготовил отчет по спецгруппе, — доложился советник Малфой, — люди набраны — и ты был прав — они все маглорожденные. Все принесли Непреложный обет о неразглашении.

— Отлично, — Министр Магии откинулся в кресле и потер ладонями лицо, — хоть одна хорошая новость за день.

— Но есть еще вопросы, которые требуют решения, — испортил малину Люциус.

— Какие? — угрюмо глянул на него Бруствер.

— Главная проблема — это Поттер, — сообщал аристократ, — он ведь герой исполнившегося пророчества — к нему приковано внимание прессы, да и, вообще, всех. А то, что он сотворил… сам понимаешь.

— Да уж как тут не понять, — нахмурился Кингсли, — Гарри — живое напоминание того, КАК мы победили.

— Именно, — отозвался Малфой, — и с этим надо что–то делать. Проще было бы, если он погиб вместе с Волдемортом.

— Да ты…, — возмутился было Бруствер, — да как у тебя язык повернулся?!

— Успокойся, — поморщился Люциус, — я лишь сказал, что если бы мальчик умер, нам было бы легче. Я не желаю ему смерти, но Поттер — это проблема.

— И что ты предлагаешь?! — воскликнул бывший мракоборец, — убить его, чтоб нам проще было?!

— Не передергивай мои слова, — взвился Малфой, — ты сейчас рассуждаешь не как Министр, а как обычный обыватель. Я предлагаю поговорить с Поттером — он далеко не дурак, и сам поймет ситуацию, в которую мы попали.

— Что? Скажем ему, чтобы он покончил с собой?!

— Нет, — холодно бросил блондин, — но Поттер должен уйти со сцены. Так или иначе. Без этого мы еще долго не сможем контролировать ситуацию в стране.

Бруствер поднялся и начал нервно расхаживать по кабинету, попеременно взывая к Мерлину и Моргане. Он понимал, что слова советника имеют смысл, но вот принять их, значило обречь Мальчика — Который-Снова — Выжил–И–Победил.

— Знамя должно оставаться незапятнанным, — раздался за его спиной уверенный, но печальный голос аристократа, — пойми, Кинг, — Люциус впервые заговорил с ним ТАК, — мы не можем допустить, чтобы символ победы уничтожил все наши начинания. Ты и сам знаешь, что Поттер — проблема, неизвестный фактор, который никто просчитать не в силах. То, что он сотворил…

— Он спас нас, — глухо отозвался Бруствер.

— Знаю, — кивнул блондин, — как никто другой, знаю, но это не меняет того факта, что теперь он превратился в препятствие. Поттер должен уйти — а вот добровольно или нет — решать ему.

— Мерзко это, — Министр подошел к шкафу и достал из–за стопок документов бутылку конька, — будешь?

— Сейчас только три дня, — констатировал Малфой.

— А я буду, — под нос себе пробормотал Бруствер, — это надо запить.

— Ты решился, — печально улыбнулся Люциус, — я не сомневался в твоем здравом смысле.

— Все равно, это подлость, — вздохнул собеседник, — чувствую себя последней сволочью.

— А ты хотел по–другому? — усмехнулся Малфой, — ты — Министр, облеченный властью, ответственный за благополучие всех. Неужели ты думал, что это будет просто?

— Нет, конечно, — проговорил Кингсли, — но я и предположить не мог, что придется принимать ТАКИЕ решения.

— Принцип меньшего зла, — бросил блондин, — его никто не отменял.

— Это принцип всеобщей пакостности мироздания, — поморщился Бруствер, а потом добавил — словно в омут с головой бросился, — я сам поговорю с Гарри.

— Ты расскажешь ему?

— Он имеет право знать, — глухо бросил Кинг, а затем, немного помолчав, задал риторический вопрос, услышав который, Малфой только понимающе усмехнулся. — И зачем я, вообще, стал Министром, а?

Северус Снейп директор Магической школы находился у себя в кабинете и рассматривал письмо Министра магии. В нем сообщалось, что Бруствер прибудет вместе с советником к шести часам вечера текущего дня.

«Что им нужно? — размышлял Северус. — Отчеты я присылаю регулярно, проверок не назначалось, жалоб не поступало? Да еще и не один пребывает, а нашим незабвенным блондином. Надо предупредить Драко — так, на всякий случай».

— Привет работникам умственного фронта, — скривил губы в усмешке младший Малфой.

— Тебе кто–нибудь говорил, что ты язва? — устало проговорил Поттер, сидевший на своем привычном месте — диване в комнатах крестного.

— Говорили, конечно, — пожал плечами Ди, — но я воспринял это как комплемент.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Ри.

— Что?

— Ничего, не обращай внимания, — отмахнулся Поттер, — есть новости?

— Да я, собственно, поэтому и пришел — отец прибывает вместе с Бруствером — сегодня к шести.

— Что им надо? — мгновенно посерьёзнел Гарри.

— Не знаю — мне директор сказал.

— Думаешь, это из–за… меня и… Риддла?

— Не знаю, — отозвался Драко, — в письме ничего не сказано. Но сам подумай — откуда они могли узнать?

— А Мордред его знает, откуда. Вот только я бы их не стал недооценивать, а особенности твоего отца.

— Это ты так тонко намекаешь, на то, что я мог быть неосторожен? — приподнял бровь Ди.

— И в мыслях не было, — Гарри сделал большие глаза, — кто я такой, чтобы сомневаться в Серебряном принце Слизерина?

— Вот–вот, — самодовольно усмехнулся Малфой, а затем добавил, — к нам с Мио тут на дня ваш бывший дружок подбегал.

— Рон, что ли?

— Он самый, — Ди, развалившись на кресле, закинул ногу на ногу, — извинялся, прощения просил.

— У тебя? — ехидно протянул Ри.

— У Мио, придурок. Правда, он сначала зачем–то у меня разрешения спросил. Странно все это.

— Ничего не странно — он просто думал, что Мио — твоя девушка, — усмехнулся юноша, — вы же встречаетесь?

— Поттер, — процедил Драко, — это не твое дело.

— Как скажешь, — не стал спорить Гарри.

— Ты лучше скажи, — Малфой решил сменить тему, — нашел хоть что–нибудь?

— Нет! — неожиданно зло откликнулся Ри, — я не нашел ничего! И не задавай мне больше глупых вопросов — если что и найду, то непременно поделюсь!

— Ей! Не стоит так заводится — я же просто спросил, — осадил друга блондин.

— Если я что и делаю, то в это виноват ты! — рявкнул Гарри, сверкнув багровыми глазами.

Вокруг юноши стали закручиваться силовые вихри. Поттер вскочил с дивана и, подскочив к другу, заорал:

— Что вы все лезете ко мне — спрашиваете, говорите и советуете, советуете, советуете?!!

Магия, подстегнутая энергетическими протуберанцами, вырвалась из–под контроля — в комнате моментально потемнело и стало трудно дышать.

Драко показалось, что Ри стал выше ростом — а, может, это просто игра света и тени. Но что действительно напугало наследника Малфоев, так это то, что по лицу друга, словно, волна прошла, приоткрыв завесу страшной тайны. Сквозь знакомые черты стал проглядывать иной образ — чужой, холодный, искаженный яростью, ненавистью и… жадным предвкушением.

По спине светловолосого парня пробежала капля холодного пота — очень уж много сил уходило на то, чтобы не допустить к себе разрушительные энергетические потоки. А еще было страшно, но в этом Драко даже себе признаться не смел.

— Вы, мерзкие твари, — зашипел Ри, а затем и вовсе перешел на парселтанг, — как вы смете говорить мне, что делать, и как жить? Как вы смеете обращаться ко мне без страха и почтения. Ко мне — Темному Лорду — Повелителю Судеб?

— Stupefy! Incarcerous! — раздался вдруг чей–то голос, и юноша, одержимый бесславно почившим полукровкой, крепко связанный упал к ногам Малфоя.

Ди поднял глаза и увидел ошарашенного Рона, который сжимал в руке волшебную палочку, словно она была спасательным кругом.

Рыжик переводил изумленный взгляд со своего бывшего друга, валявшегося на полу, на бывшего слизеринца. В голубых глазах плескался страх и… решимость.

— Что тут произошло? — хрипло проговорил он.

Малфой и Бруствер шагали по знакомым коридорам «Хогвартс», тревожно посматривая по сторонам — они уже обо все договорились, но успокоение это не принесло. Будь проклят принцип меньшего зла, но иного пути у них не было.

Кабинет директора по–прежнему охраняла горгулья, и, подойдя к ней, Кингсли бросил:

— Летучие змеи, — на что Люциус только фыркнул — он всегда подозревал Снейпа в странных фантазиях.

Стражница отползла в сторону, открывая путь наверх.

Переглянувшись, мужчины шагнули в сторону лестницы.

Открыв дверь кабинета, Малфой увидел, что директор стоит посредине комнаты, сложив, по обыкновению, руки на груди — вся его фигура выражала немой вопрос: «И что же вам тут понадобилось, господа?».

Первым заговорил Бруствер:

— Приветствую Вас, директор Снейп. Как ваши дела?

— Давайте без лишних скаканий вокруг да около, — не повелся на обычную словесную шелуху Северус, — что вам здесь нужно?

— Нам нужно поговорить с Поттером, — усмехнулся аристократ, глядя в глаза зельевару.

На лице директора не дрогнул ни один мускул:

— Позвольте поинтересоваться, — обманчиво вежливо проговорил он, — зачем вам нужен мой ученик?

— Понимаешь, Снейп, — начал было Бруствер, но Люциус его перебил.

— У нас важное дело к мистеру Поттеру, Северус. Личное дело.

— Вот как? — вскинул правую бровь директор, — в таком случае, вам стоит переговорить с его крестным — профессором Блэком. Я вызову его.

— Не стоит, директор, — остановил его Кингсли, — не стоит отвлекать Сириуса.

— А я думаю, стоит, — угрожающе сузил глаза Снейп, — хотя, может быть, вам стоит пройти к нему. Я провожу вас.

С этими словами Северус прошел к выходу, и Министру с Советником ничего не оставалось, как последовать следом.

И снова мимо мелькали коридоры, лестницы и переходы — знакомый лабиринт.

— Здравствуй, Кинг. Малфой, — улыбнулся Сириус, пропуская гостей в комнату, — чем обязан?

Уловив тревожный взгляд Снейпа, Блэк насторожился — Северус не стал бы беспокоиться по пустякам.

— Нам нужно поговорить с Гарри, — сообщил Бруствер.

Сириус Блэк мгновенно изменился — нет, он не превратился в собаку, но какие–то черты его анимагической формы все же проявились — верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, а глаза загорелись зелеными огоньками. Он был, словно, согнутый прут — одно неправильное движение, и он распрямится, ударив со всего маха.

— Что вам от него нужно?

— Поговорить, — отозвался обескураженный Кингсли, — просто поговорить.

— Он не может поговорить с вами, — резко бросил Блэк, — у него много дел.

— Это не займет много времени, — соврал Малфой.

— Я сказал — нет! — бросил Сириус.

— Это очень важно, — Бруствер посмотрел на оскалившегося мужчину.

— Что важно? — раздался голос Ри, который только что вышел из смежной комнаты.

— Мистер Поттер, — тут же повернулся к юноше аристократ, — рад вас приветствовать.

— Взаимно, лорд Малфой. — кивнул Гарри, поправляя зачарованные очки, — Господин Министр. Так о чем таком важном вы хотели со мной поговорить?

— Гарри, — подал голос Блэк, — тебе лучше…

— Прости, крестный, но позволь мне самому судить о том, что лучше, — сверкнул глазами Ри, а затем обернулся к бывшему мракоборцу, — вы хотели говорить? Так говорите — только при всех.

— Ты уверен? — тихо спросил Кингсли.

— Я доверяю им больше, чем вам — уж простите, — по–змеиному усмехнулся юноша.

Министр Магии Бруствер прошел к дивану и, усевшись поудобнее, на мгновение прикрыл рукой лицо:

— Ну, если так, то прошу всех присаживаться — разговор будет долгим.

К уже присутствующим в комнате директору Снейпу, Сириусу, Гарри, лорду Малфою и Кингсли присоединились еще трое молодых людей, которые до этого сидели в соседней комнате и присматривали за Поттером, приходившим в себя после приступа.

Это были, разумеется, Гермиона, Драко и Рон, которого посвятили в некоторые аспекты проблемы, касающейся национального героя.

Люциус с некоторой долей удивления посматривал на сына, который сидел на подоконнике рядом с маглорожденной Грейнджер, на которую жаловался с первого курса обучения.

— Итак, — начал Ри, взглянув на присутствующих, — я внимательно вас слушаю.

Министр переглянулся со старшим Малфоем и, сцепив пальцы в замок, проговорил:

— Послушай Гарри, мы все очень благодарны тебе…

— А давайте, вы сразу перейдете к делу, — перебил Кингсли юноша, — не нужно разводить политес.

— Это сложно, Гарри, — вздохнул Бруствер, — пойми, то, что я хочу сказать…

— Ты должен исчезнуть из магического мира, — резко бросил Люциус, когда понял, что Бруствер не сможет сделать должного.

— Что? — не понял Сириус. — Я правильно расслышал, Малфой, вы хотите, чтобы мой крестник ушел в мир маглов? И это после всего того, что он сделал?

— Именно, что после того, что сделал, — сверкнул глазами аристократ, — ты хоть понимаешь масштабы произошедшего?

— Да, понимаю, — Блэк вскочил, — Гарри победил Волдеморта и спас всех нас.

— Этого никто и не отрицает, Блэк. Но то, КАК он это сделал, может вызвать слишком большой общественный резонанс. Мы веками скрывали магический мир — жили, придерживаясь традиций, не вмешиваясь в дела Большого мира и не допуская пересечения миров. А теперь слишком многие знаю, что в этой войне использовалось магловское оружие.

— И что? — оскалился Блэк, — это что — проблема? Мы ведь победили.

— Ты идиот или притворяешься?! — зашипел Люциус. — Неужели ты не понимаешь, что это значит?

— Просвети меня, бедного бывшего узника Азкабана, — уже рычал Сириус.

— Да уж непременно, — лорд Малфой поднялся с кресла, и, поудобнее перехватив трость, продолжил, — использование оружия маглов доказало, что маги безнадежно отстали в развитии, что они стали уязвимыми. Я просмотрел донесения своих людей по оружию маглов и заешь что? Нет? Так я расскажу. То, что было использовано при обороне «Хогвартс» далеко и вовсе не самое мощное их оружие. У маглов даже категория такая есть — оружие массового поражения. Массового — ты слышишь, Блэк? Поттер создал прецедент, и теперь ситуация начинает постепенно выходить из–под контроля, — затем аристократ обернулся к Ри, тихо сидящему на краешке стола, — ты знаешь, Гарри, сколько нежелательных потоков внимания, обращенных к тебе, мы перекрыли? Сейчас, фактически все формальные и неформальные группировки борются за то, чтобы попытаться привлечь тебя на свою сторону. Тебе повезло, что ты в «Хогвартс» — здесь тебя защищают не только его стены, но и люди. В обществе началось брожение — ты стал кумиром, символом — стоит тебе только свиснуть, как у тебя будет верная и преданная армия последователей. Нами уже предприняты меры для стабилизации ситуации, но пока ты на виду — все усилия тщетны. Не пойми меня неправильно — я благодарен тебе за все, что ты сделал, но сейчас ситуация изменилась. Пришло время трудных решений.

Как–то беспомощно оглядевшись, Люциус подошел к своему месту, и устало опустился в кресло — эта речь вымотала его сильнее, чем присутствие на совете аристократов.

Все молчали, обдумывая услышанное — слова лорда, несмотря на их жестокость, имели под собой основания.

— Это неправильно, — подал голос Рон, — нет, я все понимаю, но все же — это неправильно. Так нельзя поступать — это предательство.

— Это необходимость, молодой человек, — отозвался Бруствер, — ничего личного.

— Как бы я не хотел этого говорить, но наш рыжий друг прав — должен быть другой выход, — вклинился Драко.

— Объясни мне, пожалуйста, мой скользкий друг, — передразнил Волдеморта Снейп, — с чего ты взял, что это решит проблему? Или, что мы позволим вам поступить так с Гарри?

— Я уже все сказал, Северус, — аристократ лишь дернул плечом, — больше мне добавить нечего.

— А если Ри сразу после школы будет направлен на практику в Министерство? — заговорила девушка, — ведь если он будет находится в аппарате управления, это будет значить, что он поддерживает существующие законы и нормы общества, ведь так?

— Так–то оно так, — протянул Кингсли, — да вот от проблем это нас не избавит, к сожалению.

— Помолчи, пожалуйста, Кинг, — поморщился Сириус, — мне сейчас слишком хочется тебя убить.

— Прекрати, Блэк, — рявкнул Северус, — дай подумать.

— А нечего думать, — вдруг заговорил Гарри, и все глаза обернулись к нему, — я согласен, но с одним условием.

— Гарри! — воскликнули одновременно Сириус и Гермиона.

— Послушайте меня, — продолжил Ри, — это может стать выходом. Для меня.

— Но так ведь нельзя, — умоляюще проговорила Мио.

— Нужно, — лихорадочно возразил юноша, — если все получится — это станет решением моей проблемы.

— Какой проблемы? — поинтересовался Бруствер, — что происходит, Гарри?

Тревожно посмотрев на друзей, Ри глубоко вздохнув, снял очки и посмотрел на Министра Магии Британии.

Кингсли вздрогнул — на бледном лице юноши рубинами чистой воды сверкали алые глаза.

— Мерлин Великий, — тихо протянул Люциус, — что это?

— Волдеморт, — усмехнулся Поттер, — он хочет жить.

— Но… как? — мгновенно подобрался бывший мракоборец.

— Долгая история, — поморщился Ри, — не стану я ее сейчас пересказывать — не ко времени. Мне нужна помощь, господин Министр. Вы хотите, чтобы я покинул магический мир и не мозолил глаза общественности? Так вот, я хочу не просто уйти — я хочу перестать быть магом. Думаю, разрушение магического ядра решит мою проблему с памятью Волди.

— Но Гарри, — беспомощно и как–то испуганно протянула девушка, — А как же мы?

Ри схватился за голову и взлохматил волосы:

— Мио, — проговорил он глухо, — не думай, что мне наплевать на тебя и остальных, но выхода другого нет — ты сама это прекрасно понимаешь. И то, что произошло сегодня, только подтверждает мои слова.

— А что произошло сегодня? — подался вперед старший Малфой.

— Контроль я потерял, — хрипло бросил Поттер, — еще бы чуть и… Рон спас ситуацию. Мое время подходит к концу.

— Вечно с тобой, Поттер, все не слава богу, — проворчал Драко, — ну вот скажи мне — ты что, сдался? Сложил лапки и решил тихо утонуть? Мы обязательно найдем способ…

— Его нет, Ди, — твердо сжал губы Гарри, — ритуал был необратимым. За все надо платить и это — моя плата. Я…

— Я запрещаю тебе, — сказал, как отрезал Сириус.

Ри запнулся на половине слова и недоумевающе посмотрел на крестного — таких слов он не слышал очень и очень давно. Да еще и сказанных таким тоном.

В ответ на эти слова, где–то глубоко внутри стала зарождаться темная волна гнева — Ри понимал, что Сириус просто волнуется и не хочет его отпускать, но… Вот это самое НО и разжигало огонь темной ярости в душе молодого человека.

— Я все понимаю крестный…

— Я запрещаю тебе, — снова повторил Блэк.

Ри подскочил к Сириусу и прошипел тому в лицо:

— Ты не можешь запретить мне жить!!! Я уже свершил больше, чем рассчитывал, больше, чем предполагал. Пойми же ты, наконец, это — мой единственный шанс. Я устал бороться, устал от чужих мыслей, устал от постоянной боли и борьбы, устал выживать.

— Ты не можешь… Север, ну хоть ты ему скажи, — с отчаянием в голосе Блэк обратился к Снейпу.

Взглянув на бывшего недруга, зельевар отвел взор. Он прекрасно понимал, что творится в душе молодого человека, которому пришлось пройти через ад. Северус и сам неоднократно размышлял о том, чтобы уйти — бросить все, послать весь мир к чертовой матери и просто жить. Правда, не в столь юном возрасте. Мерлин Великий, да ведь Гарри еще ребенок — ему бы сейчас на свидания бегать, с друзьями развлекаться, а не думать о том, во что он может превратиться, если потеряет контроль и позволит паразиту, что присосался к его душе, победить. Подумать только — ведь всю свою сознательную жизнь мальчишка только и делал, что учился выживать, бороться и побеждать. Любыми путями побеждать.

Семнадцать лет, а Ри уже стал героем. А героем ли? Да, он победил — придумал план и реализовал его. Но что ему пришлось ради этого пережить. Аж оторопь берет, когда вспоминаешь, сколько лет он притворялся, готовился и ждал — того самого единственного момента, когда он обретет, наконец, свободу. Каково это — стать убийцей, даже не достигнув совершеннолетия?

Снейп только сейчас понял, что магический мир так и не стал для его ученика домом — он стал постоянным непрерывным кошмаром, искалечившим душу.

Да, беды, конечно, закаляют характер, воспитывают волю, дисциплинирую разум — но вот цена. Для Гарри она стала непомерной.

Может быть, возможность уйти, начать все с чистого листа — его шанс на нормальную жизнь? Могут ли они отказать ему в этом?

Но дело не только в самом Поттере — все опять упирается в этого, Мерлином проклятого, Волдеморта. Эта тварь даже после свой смерти продолжает портить людям жизнь. А ведь то, что случилось сегодня — это только начало. Если Риддл сумел перехватить контроль один раз, то обязательно будет пытаться сделать это снова. И когда–нибудь у него получится. И что потом — вновь война, только на сей раз — с собственным учеником? Теперь–то он понимал Альбуса, который хоть и был величайшим светлым волшебником, но не смог уничтожить Тома сам — очень сложно, практически невозможно поднять руку на того, кого сам и учил. Ученики — продолжение своих наставников. В каком–то смысле, они даже ближе, чем родные дети — слишком уж много в них вкладывается души, желания совершенства, а затем и оправданной гордости.

— И что ты мочишь?! — голос Сириуса вырвал директора из тяжких дум.

— А что я могу сказать? — мрачно усмехнулся зельевар, — Гарри прав — он должен уйти.

— ЧТО?!! — Блэк вскочил и начал нервно расхаживать по комнате, то и дело размахивая руками. — Да ты в своем уме?! Ты, ты хоть понимаешь, что говоришь?!

— Разумеется, — Северус привычным жестом сложил руки на груди. — А вот ты, похоже, нет. Подумай сам, если еще не весь разум в Азкабане подрастерял.

— Да я тебя…

— ХВАТИТ! ЗАМОЛЧИТЕ ОБА! — все посмотрели на Поттера, напряженно замершего у дивана, руки которого были сжаты в кулаки. — Я уже все решил. Хотите вы или нет, но я сделаю то, что считаю правильным. Больше я это обсуждать не намерен. А теперь прошу меня извинить.

Выдав эту фразу, молодой человек направился к выходу из комнаты, а все остальные только и могли, что безмолвно наблюдать как Гарри Поттер, громко хлопнув дверью, уходит прочь.

— Как ты, друг? — тихо проговорил Рон, в голосе которого чувствовалось искреннее участие.

Представитель рыжего семейства нашел Ри на верхней площадке Астрономической башни — излюбленном месте влюбленных, желающих уединения и тех, кому просто надо поразмыслить.

Герой сидел, свесив ноги за край площадки и по–детски ими болтал.

— В порядке, — преувеличенно бодро отозвался брюнет, — насколько это вообще возможно в данной ситуации. До чего вы там договорились?

Рон уселся рядом с Гарри и тоже свесил ноги за край:

— Ну… — протянул он, — договорились до того, что ты уже взрослый и можешь свою судьбу сам решать.

— И на том спасибо, — хмыкнул Поттер.

— Не злись, — попросил рыжик, — мы просто не хотим терять тебя. Все только стало налаживаться, а тут такое.

— Ну так я ведь не умирать собираюсь, а, так сказать, просто сменить обстановку. Кто же запретит вам навещать меня в мире маглов?

— Никто, наверное, — пожал плечами Уизли, — вот только, все равно, такое чувство, что мы предаем тебя — мы ведь так и не сумели помочь.

— Вы были рядом, — возразил Ри, — а это главное. Просто пришло время иного пути. Самостоятельного.

— Может, ты и прав, — кивнул Рон. — Просто мне очень жаль — мы ведь только–только вновь стали друзьями.

Гарри в ответ только тихонько вздохнул, а затем, словно спохватившись, задал вопрос:

— Слушай, а ты поговорил с Гермионой?

— Поговорил, — глухо бросил Уизли, — кстати, ты оказался прав.

— В чем?

— Говорить мне пришлось при Малфое, — нехотя отозвался он, — он хотя и отвернулся, но я всеми фибрами ощущал его присутствие — и как у меня сил–то хватило прощения попросить?

— Ничего, привыкай, — усмехнулся парень, — теперь по–другому и не будет.

— Да понял я уже, — отмахнулся Рон, — просто непривычно очень — все так изменилось.

— Это тебе так кажется, — вскинул бровь Ри, — на самом деле, весь просто встало на свои места.

— И вы все это время притворялись? — неверяще прошептал рыжик.

— Пришлось, — отвернулся парень.

— Прости, вам, наверное, трудно было?

— Да уж, нелегко, — усмехнулся Ри, — но это в прошлом.

Сзади раздался звук шагов — кто–то поднимался на площадку.

— Вот вы где, — удовлетворенно протянул Драко, — мы вас уже обыскались. Старший командный состав пришел к согласию — можете возвращаться. И чтоб ты знал, Ри — что бы ты ни решил, мы с Мио тебя поддержим.

— Спасибо, Ди, — улыбнулся в ответ Гарри, — я это очень ценю.

— Ди — это сокращенно от Драко, что ли? — не понял Рон.

— Ну хоть ты не спрашивай, — горестно поморщился Малфой.

— Не буду, — как–то загадочно усмехнулся младший Уизли.

Поднявшись с пола, молодые люди спустились с башни и направились в сторону покоев профессора Блэка.

P. S. Осталось вычитать последнюю часть.

Седой худощавый мужчина среднего роста стоял на балконе третьего этажа свой лондонской квартиры.

Сегодня его юбилей.

Странно, но он не чувствовал праздника. Может быть, была права его покойная супруга, когда говорила, что юбилей — это репетиция похорон?

У Александра Рейнара Броуди с самого утра не заладился день — сначала, ни с того ни с сего, заглох мотор у любимого железного коня и он опоздал на работу. Нет, никто не говорит, что директор школы–интерната для одаренных детей имени Марианны Олден, не может раз в кои–то веки прийти на работу на полчаса позже обычного, да еще и в собственный День Рождения, но на этом его неприятности не закончились. Во время обеда в столовой случился небольшой конфуз — преподавательница изящной словесности оказалась приклеенной к стулу. Правда, выражалась она при этом не так изящно, как на уроках. Он сначала помогал отклеить мисс Строуберри, потом, когда это не удалось, ему и мистеру Мартону, преподавателю фехтования, пришлось тащить стул с Милиндой до учительской. Затем, когда он вернулся домой, оказалось, что ключи от квартиры он забыл на своем рабочем столе. Пришлось возвращаться. Хорошо хоть коллеги не проигнорировали его просьбу — не устраивать сегодня ничего экстраординарного, а ограничились лишь обычным поздравлением.

А теперь вот позвонили дети — Ричард и Амелия.

Они заказали столик в ресторанчике «У Мередит» на девять вечера, хотя знали, что он предпочел бы праздновать очередной День Рождения дома.

Но ничего не сделаешь — придется идти.

В ресторане его уже ждали — сын Ричард Броуди с женой Лорой и дочками — Анной и Лизбет — близняшками пяти лет от роду, и дочь Амелия Макферсон с мужем Лиамом. Малыша Конора молодые родители оставили дома с няней.

— Папа! — приятно худенькая девушка с короткими черными волосами бросилась на шею Алекса. — Какой ты молодец, что пришел! Я боялась, что у тебя не будет настроения.

— Здравствуй, милая, — мистер Броуди обнял дочь, — я не мог не прийти. Ты же меня знаешь, — а затем обернулся к зятю. — Как родители, Лиам?

— Прекрасно, — улыбнулся Макферсон, — им понравился Сидней — к себе зовут.

— Ну так съездите — отдохнете, развеетесь, да и для малыша там климат лучше.

— Мы и думаем поехать — на следующей неделе, — отозвался Лиам.

Алекс только усмехнулся в ответ — его зять вызывал у него странное чувство доверия с самой первой встречи — высокий, рыжеволосый, синеглазый с добрым и лицом и открытой улыбкой. Его же покойная, но все еще любимая супруга Карина, в девичестве Темплтон, не одобряла дружбу дочери с сыном нового соседа.

Томас Макферсон был нелюдимым человеком — замкнутым, мрачным и себе на уме. Миссис Броуди боялась, что его сын испортит жизнь любимой дочери, но когда познакомилась с младшим Макферсоном поближе, признала, что муж был прав — Лиам — хороший и добрый мальчик.

Пройдя к столику, Александр привычно сел во главе стола. Справа от него на стул аккуратно опустилась кареглазая шатенка — Лора. Супруга сына была миловидной хохотушкой с легким характером. Ее любили все — веселая, легкая в общении девушка с добрым сердцем вызывала умиление у каждого, кто бросал на нее взгляд.

— Как прошел день, Алекс? — поинтересовалась она.

— Суетно, — пожал плечами Броуди, — вселенная сегодня была явно против меня. А как твоя тетушка поживает?

— Отлично, — улыбнулась она, — вчера начала вязать новый свитер.

— И куда она их только девает, ума не приложу, — усмехнулся мужчина, — сколько помню, Джудит все время что–нибудь вяжет.

— О, Алекс, открою вам страшную тайну, — заговорческим шепотом произнесла Лора, — она их складывает с большую коробку, а когда приходит время — дарит. Она считает, что лучший подарок — это тот, что сделан своими руками.

— В этом я склонен с ней согласится, — кивнул Алекс.

— Она даже вам один просила передать, — рассмеялась девушка, увидев растерянно–удивленное выражение лица мистера Броуди.

— С чего такая щедрость? — мужчина потянулся к стакану с водой, — она же меня на дух не переносит.

— Так она толком ничего не объяснила — передай, говорит, этому своему Броуди, который старший — юбилей у него все–таки.

— Да, — протянул он, — день полон сюрпризов.

В этот момент Лору позвал муж — близняшки сбежали от него и направились в сторону кухни.

Через несколько минут, когда семейство собралось за столом, началась, своего рода, официальная часть — Алекса начали поздравлять.

Первым заговорил сын:

— Пап, ты знаешь, что я не умею говорить красиво, — Дик крутил в руках бокал, — да, сегодня, думаю, этого и не требуется. Хочу лишь сказать, что ты — лучший отец, какого только можно пожелать. Ты всегда поддерживал нас, всегда был лучшим наставником и другом — добрым, понимающим, любящим. Только благодаря тебе мы сейчас такие, какие есть. Ты научил меня быть сильным, самостоятельным, но терять при этом сердца и разума. Ты поддерживал меня в любом, даже самом нелепом начинании — ты даже не представляешь себе, насколько это для меня важно. То, чего я добился в жизни — только благодаря вам с мамой. И я хочу поднять этот бокал за тебя — пусть этот день станет для тебя особенным. Я люблю тебя.

Закончив говорить, Ричард немного нервно отпил из бокала и благодарно улыбнулся супруге, которая все то время, которое он говорил, не отпускала его руку.

— Спасибо, сынок, — тепло и открыто улыбнулся Алекс, — у меня просто слов нет.

— Ну это ничего, — рассмеялась Лора, — надеюсь, они найдутся, когда вы наш подарок увидите.

— А что за подарок? — подал голос юбиляр.

— Его вот–вот должны привезти, — ответил Дик, — и не спрашивай — это сюрприз.

— Я умру от любопытства, — вздохнул Алекс.

В этот момент к ним подошла Бетти — их официантка на сегодняшний вечер. Лиам что–то говорил ей — видимо, предупреждал, что он вегетарианец.

А тем временем Александр смотрел на тех, кто собрался здесь его поздравить. Его семья. Неописуемую нежность он питал к этим людям — родные и любимые они были для него самыми дорогими на свете.

Лора — он знал ее с тех самых пор, как Ричард, которому тогда было 15, привел ее в дом — она была новенькой в классе, а им в ту неделю задали доклад по новейшей истории. Через несколько месяцев Дик объявил, что Лора — его девушка. Они поженились сразу после окончания колледжа, в который поступили вместе — на отделение социологии.

Карине сразу понравилась эта милая и улыбчивая хохотушка.

Карина. Он познакомился с ней еще в то время, когда только приехал в Лондон из пригорода в далеком 1998 году. Мисс Темплтон тогда только поступала на юридическое отделении Центрального Колледжа — ей было 16 лет. Сам же Алекс устроился на работу в сие учебное заведение на должность помощника по хозяйственной части, и совмещал работу с учебой. Там они и встретились — Карина решила помочь ему донести до кабинета старшего менеджера заочного отделения личные дела студентов.

И вроде бы ничего особо примечательного в ее внешности не было — среднего роста, черноволосая и сероглазая, не худышка, но и не пышечка. Однако, первое, что заметил Алекс, была, едва ли королевская осанка, на диво повелительный разворот головы и никогда не сходившая с четко очерченных губ полуулыбка.

Карина не умела бесшабашно радоваться и громко смеяться на людях — ее эмоции были предназначены только для родных и близких, но это Алекс понял позже. А сначала было трудно — казалось, девушка всегда была чересчур серьезной и словно «застегнутой на все пуговицы».

Более близко они познакомились на вечеринке в честь Хэллоуина — в тот вечер Алекс узнал, что у Карины, помимо очевидных достоинств, еще и очень тонкое чувство юмора. С тех самых пор они и стали сначала видеться чаще — кафе, библиотечные посиделки, а к третьему курсу стали встречаться. И лишь по окончании обучения, Алекс познакомился с матерью свой девушки — Марианной Темплтон. Она оказалась довольно–таки милой и спокойной женщиной, и Броуди как–то сразу проникся к ней симпатией. Из рассказов Карины, он знал, что бывший муж Марианны бросил ее, когда девочке было два года — и они обе никогда о нем больше не вспоминали.

А потом, спустя еще полгода, они отпраздновали свадьбу, на которую пригласили только самых близких друзей, которых набралось не больше десятка.

Он до сих пор не мог без боли вспоминать о погибшей супруге. И сейчас, прокручивая в голове события прошлого, винил себя в том, что отпустил ее одну в эту поездку.

Миссис Броуди работала юристом в фирме «Альтаир». В субботу ей позвонили — в Бельгии открывался новый филиал, и требовалась ее консультация. Пришлось бросать все дела, запланированные на уикенд, и спешить на самолет.

У Алекса в тот день разыгралась интуиция — он не хотел ее отпускать. Но Карина всегда была напористой и самостоятельной — всегда могла настоять на своем. Отбросив тревогу, он проводил ее до самолета, принадлежащего «Альтаиру» и поехал домой.

Через восемь часов ему позвонили — борт попал в зону турбулентности — пилот был неопытным и не смог справится с управлением. Самолет, не долетевший до аэропорта всего пятьсот метров — разбился.

Тогда начался кошмар — сначала ему пришлось ехать на опознание. Он до сих пор помнит тот момент, когда ему показали фотографии останков — обгорелая плоть, развороченное тело и переломанные почерневшие кости — это все, что осталось от его прекрасной супруги. Он тогда едва сдержался, чтобы не расплакаться на глазах у офицера, который вел это дело.

Затем была подготовка к похоронам, а потом долгий месяц отпуска, в который его принудительно отправило Министерство образования.

В течение всего этого периода, он мотался между домами детей. У Амелии началась затяжная депрессия, а Ричард поселился на работе, стараясь утонуть в делах и повседневных заботах.

Лиам и Лора как могли, поддерживали его детей, их помощь и поддержка были неоценимы. Заботы помогли Алексу немного отвлечься от собственного горя — он не жил дома в этот период, предпочитая поочередно гостить у детей.

Вернувшись домой, он почувствовал себя осиротевшим — все в доме напоминало о Карине, а память услужливо подбрасывала самые счастливые моменты их совместной жизни.

Только сейчас он смог дать волю своим слезам — с тихим стоном он сполз по стене в прихожей и закрыл лицо руками. Сколько Александр так просидел, он не знал, а когда очнулся — за окном было уже темно.

С трудом добредя до дивана — в супружескую спальню он просто не мог войти — Алекс завалился спать, не снимая верхней одежды.

Утро принесло неожиданное известие — его просили прервать отпуск и вернуться в школу — в связи с внеплановой проверкой.

Это стало спасением — он не мог находиться в четырех стенах, где каждая деталь напоминала о погибшей супруге.

Придя утром на работу, он заметил недоуменный взгляд своего секретаря — миссис Доусон. Войдя в кабинет, он посмотрел в зеркало. Отражение показало измученного мужчину — его лицо исчертили горькие морщины, глаза потухли, а волосы на висках посеребрила седина.

С тех пор прошло уже больше семи лет, а Алекс так и не смирился с потерей — он каждую субботу приезжал на кладбище, менял увядшие цветы, рассказывал, как прошел день, спрашивал совета, а затем, прощаясь, оставлял новый букет.

— Пап, что с тобой? — ворвался в его сознание голос дочери, отвлекая от тяжких воспоминаний. — Что случилось?

Александр тряхнул головой и улыбнулся.

— Все хорошо, Мили, просто смотрю на вас всех, и налюбоваться не могу.

В ответ дочь лишь положила левую руку, на которой блеснуло обручальное кольцо, поверх его руки и сжала пальцы.

А вечер, меж тем, продолжался.

Анна и Лизбет за весь ужин успели обойти весь ресторан, познакомиться с музыкантами, официантами и поварами. Семья уже привыкла к их неуемному любопытству — девочки унаследовали неусидчивый характер матери и обаяние отца — им просто не могли отказать.

Алемия и Лиам подарили Алексу раритетный кинжал–мизерикордию — знали, что он любит такие вещи. У Броуди была довольно–таки большая коллекция холодного оружия.

Когда же вечер подошел к концу, к нему подошел Дик, и с радостной улыбкой сообщил, что их подарок наконец–то доставили.

Подарок, действительно был сюрпризом — это была последняя модель гоночного мотоцикла. Несмотря на свой, довольно–таки, солидный возраст, Александр любил гонять на высоких скоростях. Даже выступал когда–то на соревнованиях в категории хобби–класс — для любителей.

Подарок благополучно перенаправили в гараж Алекса, а сам юбиляр вызвал себе такси.

Обняв на прощание детей — всех детей, Алекс отправился домой.

Машина несла его по улицам ночного города, освещенного яркими огнями рекламы и желтоватым светом фонарей. Мимо проплывали знакомые очертания домов, скверов, улиц — ночная тьма преображала их, превращая в сумрачные тени, манящие и одновременно отталкивающие своей чуждостью.

От созерцания его отвлек истошный визг тормозов, а затем резкий удар — последнее, что увидел Алекс, был серый асфальт, который стремительно приближался и в мгновение ока заполнил собой весь мир.

— Здравствуй, милая, — поприветствовал супругу лорд Малфой, — Как там дела в твоем департаменте?

— Да все как обычно, — слегка повела плечами леди Малфой, — прошения, жалобы, «особо срочные» дела — ничего нового. А что это?

Карие глаза нынешней хозяйки поместья скользнули по письму, которое Драко держал в руках.

— Письмо от Северуса, — пояснил он.

— Что–то с Максом? — мгновенно подобралась Гермиона.

— О, ничего серьезного, — скептически хмыкнул мужчина, — кроме того, что наш дорогой отпрыск организовал семнадцать человек для похода в Запретный Лес.

— Только организовал? — она решила уточнить.

— Разумеется, не только, — усмехнулся блондин, — все раскрылось, когда их кентавры из леса вывели.

— Ему же только тринадцать лет, — вздохнула Мио.

— Нет, ма Мио, ты ошибаешься, — Драко поднялся с кресла, стоящего у камина и обнял супругу, — ему УЖЕ тринадцать. Тем более, не забывай, чей он сын.

— О, этого я никогда и ни за что не забуду, — тихонько рассмеялась леди Малфой. — А кстати, как там дела с особым проектом Люциуса?

— Да пока нормально, — отозвался супруг, положив подбородок ей на плечо, — он уже в Барселоне. Потом отправится в Нью — Йорк.

— Кто бы мог подумать, — протянула Гермиона, — я думала, что после Кингсли, он станет следующим Министром.

— А вот я был уверен в обратном, — поделился Драко, — папа всегда любил быть серым кардиналом. Блэкберн и слова не скажет без его одобрения.

— Может, это и к лучшему, — согласилась Мио, — у него и Бруствера больше времени осталось для реализации их плана.

Лорд Малфой зарылся лицом в распущенные волосы супруги, и, прикрыв глаза, спросил:

— Так что мы ответим Северусу? Он ждет нашего решения.

— А кто еще был с Максимусом?

— Дориан Уизли, Френк и Диана Уизли, Камилла Уизли…

— Все–все, — рассмеялась Гермиона, — я поняла, что в Запретный Лес отправилась вся честнАя рыжая компания, а наш сын был предводителем местного дворянства.

— Я представляю, что им на это Молли скажет.

— Ничего такого, что бы я ни сказала на ее месте.

— Предлагаешь послать Максу вопиллер? — усмехнулся Драко. — Ты жестока, любовь моя.

— А что? — пожала плечами Мио, — это будет даже забавно, ты не находишь?

— Шутишь?

— Разумеется. Я никогда так не поступлю. Думаю, что нам нужно вызвать Макса на выходные.

— Кстати, там еще приписка от Сириуса.

— И что он пишет?

— Чтобы мы не ругали ребенка — пишет, что это еще не самое худшее, что могло произойти.

— О, судя по тем рассказам, которыми он развлекает нас и бесит бедного Северуса — это, действительно, не самое худшее.

— Гриффиндорец, что с него взять.

— Ты что–то имеешь против гриффиндора, сердце мое? — обманчива мягко проговорила женщина.

— Абсолютно ничего, — Драко поднял руки в примиряющем жесте, — это комплимент. Просто все стало так странно — нет факультетов, нет вражды, нет даже соперничества. Не думал, что все так обернется.

— Если честно, то я тоже. Наверное, мы никогда не сможем это изжить.

— А зачем? Это ведь часть нашего прошлого.

Они еще долго простояли у окна, обсуждая настоящее и вспоминая прошлое. С тех пор, как четырнадцать лет назад Темный маг был повержен у стен «Хогвартс», мир изменился — Министром стал мракоборец и один из членов Ордена Феникса — Кингсли Бруствер, который вопреки всем ожиданиям, не стал кардинально менять политику, а постепенно вводил новшества и проводил реформы. Некоторые поговаривали, что к большинству из них приложил руку лорд Люциус Малфой, который сразу после войны взял на себя ответственность и стал единственным в своем роде временно исполняющим обязанности Министра Магии — что же, может быть они и правы.

Куда большие изменения произошли в британской магической школе. Северус Снейп стараниями учеников был утвержден директором «Хогвартс». Никто не знал, что ждать от этого человека, но студенты верили, что все его действия будут направлены им во благо. Так и произошло — Северус Снейп вошел в историю, как директор, который полностью видоизменил систему образования в Магической Британии. По его приказу было упразднено разделение на факультеты — вместо них были созданы смешанные учебные группы. Но и это было еще не все — он ввел в «Хогвартс» систему дошкольного образования, которая позволяла обучать детей до одиннадцати лет простейшим умениям и навыкам. Министр Бруствер пошел навстречу директору магической школы и создал новый департамент, который назвали по аналогии с магловским миром — Департаментом социальной защиты несовершеннолетних. Основной обязанностью данного образования было отслеживание социального благополучия малолетних волшебников. Работа этого Департамента полностью исключила случаи, когда дети волшебников, либо маглорожденные маги попадали в детские приюты магловского мира. С помощью специализированного и модифицированного заклинания поиска, работники Департамента СЗН могли отследить местоположение любого ребенка в Британии.

Помимо этого, произошли изменения и в учебной программе. К уже существующим предметам добавились и магловские — такие, как химия, физика, математика и информатика.

Да–да, вы не ошиблись — именно информатика — детей учили пользоваться продвинутыми магловскими технологиями. На первых порах детям преподавали маглорожденные студенты, но студентам свойственно вырастать, хотя некоторые из них оставались в «Хогвартс» и дальше.

Сложнее было быстро подготовить кабинеты, но общими усилиями, причем немалыми, с этой проблемой справились.

Многие поначалу смотрели на это косо, даже пытались протестовать, но потом все как–то тихо сошло на нет. А объяснялось все довольно–таки просто — Люциус Малфой был аристократом в Мерлин знает каком поколении — его боялись и уважали, но что самое важное — к его мнению прислушивались. Он сумел достучаться до аристократов и объяснить необходимость перемен — и ему поверили. Кому другому, может и не поверили бы, но не тому, кто был Пожирателем Смерти и дважды смог выкрутиться, не потеряв при этом практически ничего, да еще и стать помощником Министра. Если такой человек говорит — его будут слушать. Ну а за аристократами, замолчали и остальные.

Что же касается Ордена Феникса, то он был распущен сразу после окончания войны. И те, кто входил в него, теперь жили нормальной жизнью — или, по крайней мере, старались.

Сириус Блэк после того, как его оправдали и восстановили в правах, принял приглашение своего старого НЕ друга Северуса Снейпа и стал преподавать трансфигурацию в «Хогвартс», сменив на этом посту героически погибшую Минерву Макгонагалл. После гибели своего крестника — героя Магической Британии и кавалера ордена Мерлина Гарри Поттера, аристократ исчез на несколько месяцев и появился только к началу нового учебного года. Его никто не стал расспрашивать или требовать каких–либо объяснений — все и так было понятно без слов. Много лет прошло с тех пор, но Сириус Блэк так и не решился завести семью — свой дом и титул он решил передать лучшей подруге своего крестника — Гермионе Джин Грейнджер, введя ее в Род. Это стало своего рода свадебным подарком к бракосочетанию его племянника Драко Малфоя и Гермионы.

Ремус Люпин вместе со своей супругой Нимфадорой Тонкс и сыном Тэдди практически сразу после окончания войны и смерти Поттера решили уехать за границу. В Канаде они поселились в небольшом городке, где обосновались местные оборотни — он стал их новым домом. Семейство поддерживало связь с лордом Блэком, директором Снейпом и бывшими фениксовцами, но на родину возвращаться не спешило.

Что же касается Рона Уизли, который по окончании школы сдружился с бывшим школьным врагом Драко Малфоем, то он на его свадьбе с Мио он был свидетелем. Юноша перерос свое детское увлечение — теперь с Гермионой его связывала дружба — искренняя и настоящая. Он даже предложил девушке по имени Луна Лавгуд пойти вместе на выпускной бал. И она согласилась. После окончания школы он подал документы на поступление в мракоборцы. И как он сказал, это было сделано во имя его погибшего друга — Гарри Поттера.

Гарри погиб в апреле — никто точно не знает, что с ним произошло, но в прессе было сделано заявление, что это стало результатом проклятия, насланного Волдемортом. Вся Магическая Британия скорбела вместе с друзьями и знакомыми этого человека. Его тело было предано земле в Годриковой Впадине рядом с могилой родителей, а на памятнике было написано следующее: Гарри Джеймс Поттер 31 июля 1980 — 17 апреля 1998 «Верность, честь, долг». Люди потоком шли к месту его последнего пристанища, чтобы воздать почести и выразить сожаление. Устав от постоянных прошений увидеть могилу героя, лорд Блэк окружил семейное кладбище Поттеров непроницаемой защитой, за которую могли пройти лишь немногие. Эта завеса поднималась лишь раз в год 17 апреля.

В этот раз 17 апреля выпало на субботу — Сириус с самого утра был на ногах. Сегодня была 32 годовщина официальной смерти его крестника — дел было невпроворот.

К себе в комнату он пришел только поздним вечером, едва волоча ноги. Войдя внутрь, Блэк заметил ярко горящий камин, возле которого стояла пара удобных кресел — в одном из них сидел человек в черной мантии:

— За эти годы ты поднаторел в трансфигурации, — устало протянул Сириус.

— Что, вымотали любители знаменитостей? — отозвался посетитель.

— Не то слово, — анимаг плюхнулся в кресло, а затем мученическим голосом пожаловался, — и так каждый год, представляешь?

— Да, представляю, — лениво отозвался Северус Снейп, потихоньку потягивая виски из пузатого бокала, — ты каждый год на это жалуешься. Лучше скажи, как Он поживает?

— Нормально, насколько я могу судить, — пожал плечами Сириус, — я ведь не могу показаться ему на глаза — вдруг вспомнит?

— Ты же анимаг, — усмехнулся Снейп, — вот и пользовался бы преимуществами.

— А теперь повторяешься ты, — рассмеялся Блэк.

— Что смешного, псина? — Северус поморщился, посмотрев на хохочущего профессора трансфигурации.

Но Сириус в ответ только сполз с кресла на пол, не переставая смеяться, а затем, задыхаясь, пояснил:

— Просто представил картину — сидят двое в комнате вот уже 30 лет и 3 года…

— Два.

— Что, два?

— Года — два, — пояснил Снейп.

— Это не важно, — отмахнулся Блэк, — так вот, сидят они, сидят — постарели уже, седые стали, а все препираются, ругаются и спорят.

— Если кто и поседел, так это ты, — притворно оскорбившись, бросил Северус, — тоже мне, профессор.

— То же мне, директор, — передразнил его анимаг, — Ужас Подземелий.

— Зато у меня есть стиль, — пожал он плечами, на что Блэк только хмыкнул тихонько, а потом надолго замолчал.

Северус не стал расспрашивать друга, о чем он думает — если захочет, то расскажет сам.

И когда бывший мародер стал ему другом? Наверное, с того момента, когда закончилась война. За те несколько дней подготовки к битве, он научился уважать бывшего врага. Слишком многое было поставлено на карту в тот момент, слишком многие зависели от их решений — было не до старых разногласий. А потом… А потом неприязнь ушла — а на ее месте в сердце осталась пустота, которая постепенно заполнилась уважением. А затем, как–то совершенно незаметно уважение переросло в дружбу. Прошлое, разделявшее их раньше, теперь, наоборот, объединяло — друзья и враги — живые и мертвые, общее дело — прошлое и настоящее. Они просто переросли свою вражду.

А сейчас — двое немолодых мужчин сидели у камина в глубоких креслах, смотрели в огонь и вспоминали. По виду им можно было дать лет по пятьдесят — не больше, а все потому, что маги старятся куда как позже обычных людей. Для кого–то это благо, а для иных — бремя.

— Знаешь, Север, — тихо проронил Сириус, — теперь я не могу представить себе другого мира. Ведь не так много времени прошло после войны, а посмотри на людей — счастливые, живые. Даже страшно становится, что было бы, если бы у нас не было Гарри. Я бы, вообще, наверное, умер в Азкабане.

— Может и так, — кивнул Снейп, — о роли личности в истории писали очень много, и не только у нас — по всему миру. Вся наша история состоит из «если бы», и не стоит гадать, как бы изменилось настоящее, если бы люди были другими. Глупое это занятие и бесполезное.

— Знаю, — поморщился Блэк, — но сегодня в голову лезут разные мысли, от которых трудно избавиться. Это надо запить.

— Так пей, кто же тебе помешает? — Северус поднялся с кресла и подошел к столу. Взяв початую бутылку виски, он вернулся на место. Плеснув немного янтарного цвета жидкости в стакан Блэка, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сириус был прав — день располагал к размышлениям.

Внезапно тишину комнаты разрезал сдавленный крик и звон разбитого стекла. Северус резко дернул головой и кинулся к Сириусу — анимаг хрипел, сжав что–то под рубашкой. Стащив скрученное судорогой тело на пол, Снейп попытался оторвать руку Блэка от груди, но не преуспел — тот вцепился в рубашку мертвой хваткой.

Как только директор потянулся за волшебной палочкой, приступ стал проходить — расслаблялись мышцы, выравнивалось дыхание, разжались судорожно сжатые пальцы.

Северус разорвал рубашку на груди Блэка и увидел ожог, оставленный талисманом. Именно этот, теперь уже оплавленный, кусочек серебра и был зажат в его правой руке.

— Что это было, Блэк? — Снейп слегка потряс Сириуса за плечо, чем вызвал еще один сдавленный вскрик. — А, Мордред и Моргана, прости!

— Гарри, — прохрипел Блэк. — Это Гарри.

— Что — Гарри? — допытывался Северус. Он уже добрался до своего магического проводника и накладывал заклинания для исцеления и снятия боли. — Да не молчи же ты, Мерлина ради! Блэк! Сириус!!

Но волшебник не реагировал ни на какие слова — только беззвучно плакал, по–детски закрыв лицо руками. Северус впервые не знал что делать.

Спустя несколько долгих минут мужчина начал приходить в себя. Снейп помог Блэку поняться с пола и усадил того в кресло. Всунув в дрожащую руку стакан со спиртным, Северус заставил его выпить и только потом, задал свой вопрос снова:

— Что это было, Сириус?

Потомственный аристократ поднял на друга мокрое от слез лицо и прошептал:

— Его больше нет, Север. Он мертв. Мой мальчик умер.

— Что? Ты же не хочешь сказать, что…

— Гарри больше нет. Этот талисман я заговорил на него — на случай беды, чтобы я всегда мог знать, что с ним, — шептал Блэк, — я почувствовал его смерть. Гарри больше нет, ты понимаешь это?! Нет!

Люциус Малфой шел по направлению к кабинету директора «Хогвартс» и, по совместительству своего хорошего друга. Северус разбудил его посередине ночи и срочным порядком вызвал к себе, толком ничего не объяснив. Поминая недобрым словом Мерлина и иже с ним, аристократ поспешил — Снейп не часто злоупотреблял такими вещами, как ночной вызов.

Пять лет назад Люциус окончательно отошел от активных дел в Министерстве, передав дела и должность своему преемнику Кристоферу Бэйли, маглорожденному волшебнику. Теперь все его внимание было сосредоточено на Отделе специальной безопасности при Министерстве Магии Британии, руководителем которой являлся бывший мракоборец и бывший министр — Кингсли Бруствер.

За прошедшие годы одни из самых влиятельных людей в магическом мире добились того, что мир магии стал развиваться в ногу с магловским. Агенты ОСБ все больше и больше завоёвывали мир обычных людей, занимая ключевые посты во всех отраслях экономики и политики Большого Мира. Но это было только началом — Люциус понимал — то, что они совершили — это лишь первый шаг. Понимал он и то, что вряд ли доживет до того дня, когда два мира сольются, породив нечто совершенно иное.

И вот впереди замаячила горгулья, охраняющая вход в сердце «Хогвартс». Первое, что бросилось ему в глаза — это свободный открытый путь наверх. Видимо, случилось что–то из рук вон, если Снейп даже дверь не запер.

Поднявшись по лестнице, Малфой вошел в кабинет. Первый, кого он увидел, был его сын Драко с супругой, которые в этот момент должны были быть в Париже. У стола стоял его коллега Кингсли и тихо о чем–то переговаривался с Роном Уизли — нынешним главой мракоборцев. Оглянувшись на окно, Люциус заметил Блэка, который с отсутствующим видом смотрел в ночное небо. В дальнем углу шевельнулась тень — приглядевшись, аристократ узнал бывшего мародера — оборотня Люпина.

Резкое ощущение «dé jà vu» посетило Малфоя, когда он оглядел всех собравшихся — они уже собирались примерно в таком составе, только тогда они были на тридцать два года моложе. Что же произошло теперь?

К нему подошел Драко. Он выглядел слегка помято — видимо, его тоже выдернули из постели:

— Здравствуй, отец, — начал он, — Северус сказал, что случилось? Почему такая срочность?

— Здравствуй, — Люциус пожал протянутую руку, — нет, не сказал. А где он сам?

— Сказал, что будет через минуту, — отозвался Драко, — кажется, он…

Но он не успел закончить — в кабинет в лучших своих традициях ворвался Северус Снейп, и прямо с порога заговорил:

— Прошу всех сесть, — голос директора звучал хрипло и, казалось, что он сдерживается, чтобы не убить кого–нибудь.

Пришедшие молча расселись на стулья, предусмотрительно расставленные вокруг небольшого стола, на котором красовались тяжелые бокалы, наполненные огневиски.

— Ты позвал нас, чтобы вместе выпить, Снейп? — попытался пошутить Ремус, но глянув на старого друга, осекся и замолчал.

Усевшись на место, Снейп схватился за бокал, будто он был спасательным кругом. А потом он поднял лицо — только теперь собравшиеся увидели, что директор выглядит больным — заострившиеся черты лица, темные тени вокруг глаз, цепкий, пронизывающий взгляд. Так Северус выглядел в те далекие времена, когда был двойным агентом. И снова было это ощущение «dé jà vu».

— Все помнят, что произошло весной 1998 года, когда нам пришлось воспользоваться ритуалом «Tabula rasa»? — Снейп внимательно посмотрел в глаза каждому из прибывших.

Да, они помнили это день. День, когда Гарри Поттер умер.

Ретроспектива.

— Ди, я, кажется, нашла, то, что нужно, — Гермиона подошла к столу, заваленному старинными фолиантами, и протянула блондину рукопись, — здесь описывается ритуал, способный лишить мага силы.

— Ты уверена, что это подойдет? — устало отозвался Драко, и потер пальцами переносицу, — О чем там говориться?

— Ритуал состоит из двух частей, — начала Мио, — первая часть — это подготовка местности. Ритуал может быть проведен только в месте силы. Второй этап — это зелье и заклинание, состоящее из трех взаимодополняющих вербальных формулировок. Для проведения ритуала необходимо определенное количество человек — четное количество — по трое на каждый этап. Первые трое готовят место — его необходимо очистить от следов старых чар и установить три контрольные точки — дух, разум, сердце. Эти три элемента поддерживают всю конструкцию ритуала — за каждый элемент отвечает кто–то один. Зелье сложное — оно тоже готовится в несколько этапов. Суть ритуала заключается в том, что память стирается полностью, плюс разрушается магическое ядро, но без фатальных последствий для организма.

— Не подходит, — с сожалением проговорил Ди, — память Поттеру мы стирать не собираемся.

— Да нет же! — перебила его девушка, — память Ри не пострадает, если доминирующей личностью в этот момент будет Риддл.

Драко медленно понял взгляд на бывшую гриффиндорку и шокировано произнес:

— Я уже говорил, что ты самая умная в мире девушка? Нет? Какое упущение с моей стороны.

С этими словами юноша подхватил подругу на руки и закружил по залу.

Когда для проведения ритуала все было готово, Ри решил в последний раз пройтись по коридорам «Хогвартс». В его нынешнем положение опасно было выходить за пределы комнаты — кто знает, когда его накроет очередной приступ?

Темные коридоры встретили его суровым молчаливым одобрением — казалось, древний замок видит юношу насквозь и поддерживает.

Проводя рукой по гладкой поверхности стен, Ри чувствовал магию «Хогвартс» — теплая волна силы омывала его душу, даруя спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо.

Сириус и Люциус уже позаботились о его новой жизни — в кабинете директора дожидались нового хозяина магловские документы, одежда и деньги. Он еще не видел, как его будут звать, но надеялся, на приятный сюрприз.

POV Гарри

«Tabula rasa». Я изучил этот ритуал от и до. Действительно — чистая доска: он сотрет мне всю память — вплоть до умения говорить, читать, писать и понимать речь, оставив лишь инстинкты. И если бы я смог отделить теперь свою личность от личности Риддла, то он бы сработал. Увы, сейчас это невозможно. Мое необдуманное решение научиться анимаги привело к тому, что наши с ним личностные поля находятся в тесном соприкосновении — именно поэтому, Томми смог пробиться в реал. А идея была хорошей, даже слишком. И если бы у меня было чуть больше времени, чтобы отыскать другой способ, чтобы избавиться от Риддла, я бы отказался от ритуала. Но у меня нет выбора — с каждым днем наше с ним личностное взаимопроникновение становится все более выраженным. Иногда я начинаю ловить себя на мысли, что во мне проявляются чуждые мне чувства — это странно и неприятно, будто кто–то, не будем тыкать пальцем, выглядывает из глубины моих глаз. «Я — лишь память», говорил он тогда, во время нашего приснопамятного разговора внутри моего сознания. Так и было, до тех самых пор, пока я сам не открыл ему дорогу. С такой пульсацией магического ядра, как у меня, ни в коем случае нельзя было даже пытаться видоизменить уровень магического излучения. Я попытался, и в итоге получилось то, что получилось — энергетический выброс инициировал сращение личностных планов. Проще говоря, память Риддла стала проникать, по капле просачиваться в мое многострадальное сознание. И с каждым днем становится все хуже.

Если бы дело касалось только меня, то можно было бы подождать. Но я не один — к добру ли к худу. У меня есть семья — люди, ради которых можно пойти на многое — в том числе и на смерть, даже если она убьет лишь мою память.

Но я ничего им не скажу, потому что знаю — они попытаются меня отговорить, а времени нет. Никому, кроме, может быть…

Конец POV Гарри.

— Здравствуй, Северус, можно зайти? — на пороге личных комнат директора стоял черноволосый юноша в смешных очках.

— Что случилось? — нахмурился Снейп, — проходи, конечно.

Ри вошел в комнату, служившую гостиной и, подойдя к камину, упал в кресло. Сняв очки, юноша потер лицо ладонями и тихо проговорил:

— Мне очень нужно обсудить с тобой кое–что, но пообещай, что об этом разговоре никто не узнает, — и поднял на директора взгляд, блеснувший рубинами.

Северус скривился, словно от зубной боли — опять секреты, и, судя по тому, что он видел, серьезные.

— Клянусь свой магией, что никому не расскажу того, что ты решить мне сейчас рассказать, — четко проговорил директор, — а теперь говори, что случилось.

— Понимаешь, — Ри закусил губу, — тут такое дело… ну, в общем, когда я изучил ритуал «Tabula rasa»…

— Боишься, что твоя память может пострадать? — вклинился Снейп.

— Дело в том, Северус, что моя память не просто пострадает — она полностью сотрется, — на одном дыхании выдал Гарри.

— Но если ты…

— Никаких если не будет, директор. Я допустил ошибку, и теперь моя личность неотделима от личности Тома Риддла. И вот это, — юноша указал на свои глаза, поблескивающие алым, — лишнее тому доказательство.

— Так процесс запущен? — больше утверждал, нежели спрашивал Снейп, а затем посмотрел на воспитанника и тихо добавил, — ты ведь не отступишься, да?

— Не отступлюсь, — подтвердил Ри.

— Но это ведь не все, что ты хотел мне сказать, верно? — левая бровь его взметнулась вверх в лучших традициях Ужаса Подземелий.

— Знаете, профессор, — усмехнулся парень, — не завидую я вашим врагам.

— Комплименты оставь на потом, лучше переходи к делу, — директор присел рядом.

— К делу, говоришь, переходить, — Ри откинулся на спинку кресла, — изволь — мне нужна твоя помощь — я хочу начать новую жизнь.

— И как ты себе это представляешь? — Снейпу даже интересно стало, что за опять задумал этот мальчишка.

— Все, вроде бы, просто, — начал излагать Гарри, — как только ритуал сотрет как мою память, так и память Томми, наше место в теле займет, до этого момента скрытая, псевдоличность.

— Что, прости?

— Псевдоличность, — повторил юноша, — это спящая личность внутри сознания, которая занимает доминирующее положение после того, как основная уходит, или в моем случае, стирается.

— Я так и не понял, чего ты хочешь от меня, — Северус сцепил руки в замок и в упор посмотрел на воспитанника.

— Ты ведь легилимент, — начал Ри, но был прерван.

— Легилименция — это искусство выворачивать мозги наизнанку, а не способ создания спящих личностей.

— Ты не дослушал, Северус. Я согласен, что просто легилименция в данной ситуации ничем мне не поможет, но если ее совместить с заклинанием закрепления памяти и сродства…

— То мы сможем задать основные параметры развития новой личности без потери умений и навыков, присущих доминанту, — закончил за него Снейп.

— Понимаешь, — Гарри замялся, — я не хочу очнуться младенцем семнадцати лет от роду и всю свою оставшуюся жизнь провести в психушке.

— Я уже устал тебе удивляться, Гарри, — директор потер рукой переносицу, а затем проговорил, — я так понимаю, ты рассказал об этом только мне?

— Ага, не думаю, что Сириус и Мио правильно отреагируют на эту новость.

— Да уж, — усмешка искривила тонкие губы, — твой крестный не из тех, кто принимает взвешенные решения. Но Гермиона…

— Моя дорогая подруга всегда была моей опорой. Я ничего бы не достиг без нее. Но она относится ко мне, порой, как к ребенку — и я хочу освободить ее от этого бремени. У нее вся ведь жизнь впереди, — потом юноша надолго замолчал, а директор не мешал его размышлениям. — И еще, Северус, — Ри впился взглядом в глаза бывшего учителя, — пообещай мне, что если у нас не получится — ты сам убьешь меня.

Северус Снейп молча смотрел на черноволосого юношу, которого, как оказалось, совершенно не знал. Теперь он многое бы отдал за то, чтобы Гарри никогда не узнал такой жизни, но прошлое изменить нельзя. Нет, Ри не вызывал жалости — Северус прекрасно понимал, что это был его выбор — правильный или неправильный, теперь уже не скажешь, было лишь уважение и сочувствие. Да он бы и сам так поступил, стой перед ним такой выбор.

— Я клянусь, Гарри, — тяжело проговорил Снейп, — если ритуал сработает не так, как должно, если ты не сможешь продолжить жить как человек — я убью тебя.

— Спасибо, — прошептал юноша, сжимая ладонью руку мужчины.

Место силы было не просто древним — там, прямо–таки ощущалась магия. Стоячие камни — Стоунхендж.

Площадка была очищена и подготовлена — Сириус, Мио и Драко, которые будут поддерживать три основные категории — дух, разум и сердце, уже начертили волшебными палочками, смоченными в их крови правильный равносторонний треугольник, и встали на его вершинах. Три хранителя, три опорные точки магического обряда, поддерживающие всю конструкцию.

Затем Кингсли встал между Драко и Сириусом, Люциус — между Блэком и Гермионой, а Северус занял позицию между Ди и Мио — они образовали еще один треугольник, который накладывался поверх уже существующего — завершая структуру.

Все это время Гарри сидел на каменном полу в центре двойного треугольника и грел в руках фиал с зельем, которое надлежало выпить позже.

Двигаясь по солнцу, Ри соприкасался ладонями с хранителями — первым был Сириус — хранитель духа, второй Мио — хранитель сердца, последним — Драко — хранитель разума.

Когда Гарри встал напротив крестного, лорд Блэк произнес на латыни:

— Ego sum pastor animo — Я хранитель твоего духа.

На что юноша отвечал, прикасаясь к раскрытой ладони:

— Ego assipere — Я принимаю.

И так повторилось с остальными.

Раздевшись по пояс, Гарри раскинул руки в стороны, позволяя троим оставшимся начертить на его теле собственной кровью знаки, предписанные ритуалом: дозволение, прощение и путь.

Когда и это было завершено, Ри откупорил фиал и единым глотком выпил зелье. Слегка горьковатый вкус его был предшественником боли — она появилась внезапно, но не была неожиданной — Северус заранее предупредил юношу о том, чего следует ожидать.

Как только зелье подействовало, Кингсли начал второй этап ритуала. Стоя между хранителями разума и духа, он заговорил:

— Delens memoria, perdere magicae nucleus, — и вытянул в сторону юноши, стоящего в центре гексаграммы волшебную палочку. Серебристый туман, вырвавшийся из нее, окутал Ри плотным облаком, скрывая от присутствующих.

Как только отзвучали последние слова Бруствера, ритуал подхватил Люциус:

— Delere memoriam destruens essentia magicae, — в ответ на фразу, тело Гарри поднялось в воздух на несколько дюймов и зависло, а туманное облако, все еще плотным покровом клубящееся вокруг, не давало рассмотреть его лица.

Затем ритуал вступил в завершающую часть — Северус Снейп, подняв волшебную палочку, громко и четко проговорил:

— Ita est — fiat.

На протяжении всего этого действа, хранители повторяли «Tuum spiritus — Я храню твой дух», «Tuum cor — Я храню твое сердце», «Mentem tuam — Я храню твой разум» — словно мантру. И когда Северус проговорил последнюю, завершающую константу, они замолчали.

Оба треугольника вспыхнули синим и зеленым, а воздух прорезал протяжный крик.

Когда туман рассеялся, открыв распростертое на камнях тело, все участники ритуала остались на месте, ожидая, когда Ри придет в сознание. Но он не приходил.

Внезапно юношеское тело вздрогнуло и Поттер, опираясь на локтях, приподнялся. Затем медленно, словно во сне, он подтянул ноги, и, пошатываясь, встал и потянулся, словно пробуя тело.

— Идеально, — раздался на площадке посреди стоячих камней хриплый голос, — мне нравится это тело — оно куда лучше прежнего.

Он повернулся лицом к Люциусу и открыл глаза — красные, и оскалился:

— Мой скользкий друг, — мерзко растягивая слова, протянул он, — за такой подарок я не буду тебя убивать — ты мне еще послужишь.

Собравшиеся дружно вздрогнули — у них ничего не вышло — Гарри больше нет. Есть Волдеморт.

Северус содрогнулся — где–то внутри его сердца образовалась ледяная, тянущая пустота. Случилось то, чего он боялся больше всего, хотя никому и никогда об этом никому не говорил. Ритуал подействовал, но не так, как ожидалось, и теперь осталось только одно — убить. Убить, чтобы сохранить остатки того, кто некогда был его учеником. И другом. Да, наверное, сейчас уже можно себе в этом признаться.

— Ну что же вы? — насмехался он, — вы ведь прекрасно провели ритуал — посмотрите на меня — никаких физических последствий — идеальное тело.

Рука Снейпа дернулась, судорожно сжимая волшебную палочку, но он опоздал.

Гермиона непроизвольно сжала тонкие пальцы в кулаки, и вокруг нее стали сворачиваться тугие магические вихри — алого цвета ярости.

Заметив это, Волдеморт только рассмеялся и покачал головой:

— Ох, какая грозная грязнокровка, — он поднял руки, продолжая глумиться, — мне так страшно, пожалуйста, не причиняй мне боли.

— Тварь поганая, — прошипела Мио, направляя на врага волшебную палочку, — Ри умер — и тебе не жить. Землю жрать буду, без прощения подохну, но и тебе сердце вырву‑Incarcerous! Accio Меч Гриффиндора!

Северус был поражен настолько, что просто стоял и молчал, ожидая, что будет дальше.

И как только веревки обвились вокруг тела врага, девушка, держа в одной руке меч, а в другой магический проводник медленно подошла к Волдеморту. Склонив голову на бок, Гермиона полубезумно оскалилась и приставила острие меча к груди врага — там, где под теплой плотью билось сердце.

— Ты почувствуешь свою смерть, — почти нежно проговорила Мио, — каждым моментом твой агонии я буду наслаждаться и смаковать, словно дорогое вино. Я умею убивать медленно — я умная девочка.

— Гермиона, — пораженно прошептал Драко, а Снейп только и смог, что про себя усмехнуться — девочка «поплыла» — ее такую и трогать–то опасно.

— Я занята, Ди! — не оборачиваясь, бросила она, а затем продолжила говорить, обращаясь к Волдеморту, — это место древней силы, тварь. Здесь и сейчас ты — бессилен.

Девушка слегка надавила на эфес — светлая сталь прорезала тонкую кожу — и тело врага задергалось.

Волдеморт смотрел в глаза совсем еще юной девушки и начинал понимать, что на этот раз он где–то просчитался — долгожданная свобода застила голос разума, звавший его как можно быстрее покинуть Стоунхендж. Но он не внял ему — решил, что уже победил. И теперь лежа на серых камнях и ощущая, как лезвие меча, смоченного в крови василиска, медленно пропарывает его кожу, Волдеморт по–настоящему испугался.

Затем расширившимися глазами он наблюдал, как его добровольная убийца поднимает левую руку, в которой зажата изумительной красоты волшебная палочка — рубины и черные агаты, вставленные в нее, обреченно сверкнули. Направив палочку на распростертое тело, Гермиона все тем же тихим и ласковым голосом пояснила:

— Знаешь, на внутренней стороне бедер кожа крайне чувствительна — именно в этой области порезы наиболее болезненны, — и, прижав кончик палочки к ноге врага, девушка как–то буднично и спокойно произнесла, — Sectumsempra!

Пленник взвыл — кровь брызнула тугой струей, забрызгав лицо девушки — кажется, Мио задела артерию.

— Ну–ну, тварь, — пропела Гермиона, глаза которой побелели от гнева и боли, — что же ты? Неужели не нравится? А, по–моему, прекрасное проклятие. Ты еще почувствуешь его прелесть, я тебе обещаю. Но тебе рано умирать‑Vulneris! — и рана затянулась, оставив лишь багровый рубец.

Затем Мио приложила кончик палочки к животу пленника и, проигнорировав полный злости и ненависти взгляд, продолжила говорить:

— А еще бывает очень больно, когда раскаленное масло капает на открытую кожу на животе — я читала об этом. Anima ignis! — произнесла она, и на кончике волшебной палочки стал распускаться огненный цветок — пленник снова закричал — на сей раз это были проклятия, но теперь уже абсолютно бессильные, — Ad dissipes, — произнесла Мио отменяющее заклинание, а затем поинтересовалась с ложно заботой, — ну, как ты себя чувствуешь? Ведь чувствуешь, да?

— Сдохни!!! — прохрипел Волдеморт.

— Ну–ну, не горячись, прелесть моя — это только начало. Я еще и половины задумок не опробовала. У меня хорошая фантазия — тебе понравится, я обещаю.

— Гермиона, остановись! — на этот раз заговорил Сириус.

— Стой, где стоишь, Блэк! — рявкнула девушка, — Ри мертв, и эта тварь получит все сполна.

— Но…

— Не хочешь смотреть — тебя здесь никто не держит, — Мио отвернулась, — а у меня есть незаконченное дело.

Кончик ее палочки был направлен на правую руку Волдеморта — девушка смотрела прямо в глаза своей беспомощной жертве:

— Ты получишь сполна — у тебя будет время вспомнить всех тех, кто умер по твоей вине, — страшно прошипела девушка, делая честь его любимой змее. — Erit irritum!

В полной тишине раздался резкий звук ломающихся костей. Гермиона вела проводником от пальцев вверх по руке и остановилась у ключичной кости. За правой рукой последовала левая. Каждое заклятие, произносимое на мертвом языке, сопровождалось вскриками и стонами, но девушку это волновало в самой меньшей степени. Теперь связанное тело больше напоминало отбивную, а руки багрово–синюшного оттенка, опухли и вздулись.

— Прелестно, — проворковала она, а затем резко бросила. — Ad dissipes, — отменяя действие заклятий, и голодный чавкающий звук срастающихся костей был самым отвратительным из всего, что Драко когда–либо слышал.

И как только Мио вновь подняла волшебную палочку, направив ее в лицо Волдеморта, по его телу прошла короткая судорога.

Волна магии отбросила Гермиону и остальных от связанного пленника, хорошенько приложив о камни.

Первым очнулся Люциус, который стоял дальше остальных. С трудом поднявшись, аристократ поспешил к сыну, лежащему в нескольких метрах от него.

Впрочем, и все остальные пришли в себя довольно–таки быстро. И памятуя о том, что произошло нечто необычное, решили подойти к телу Гарри… или Волдеморта, выставив перед собой магические проводники.

— Что это было? — почему–то прошептал Драко.

— Не имею ни малейшего понятия, — так же шепотом отозвался Сириус, — у кого есть мысли?

— Сначала надо проверить, жив ли он, — отозвался Бруствер, — но если жив, то мы просто убьем его, а затем обернулся к Гермионе, — и больше никаких пыток.

— Согласен, — кивнул Северус, — нам всем больно, мисс Грейнджер, но вам не стоит превращаться в чудовище.

— Он заслужил, — угрюмо отозвалась девушка, — но я вас услышала.

Подойдя ближе, они увидели, что на теле Гарри не осталось и следа перенесенных пыток — чистая кожа мелькала в обрывках одежды, словно и не было ничего.

Вдруг юноша вздрогнул и открыл глаза, посмотрев на собравшихся с немым изумлением. Маги вздрогнули, словно по команде — глаза были зелеными.

— Гарри? — неверяще протянул Сириус. — Это ты?

— А… Гарри? — юноша, казалось, никого не узнает, — Я точно не могу… Я не помню, — он хотел сказать что–то еще, но не успел — сознание оставило его.

Они сидели в какой–то третьесортной гостинице и наблюдали за черноволосым парнем, который все еще спал на кровати, стоящей у стены.

— А теперь, думаю, стоит обсудить то, что произошло, — начал разговор Северус. — У кого какие идеи?

— Может, мы в ритуале ошиблись? — неуверенно протянул младший Малфой.

— Не думаю, — отозвался Кингсли, — я этот Мордредов ритуал досконально изучил — все шло нормально — ошибок быть не могло.

— Если не считать того, что Гарри — совершенно не обычный случай, — бросил Снейп.

— Может быть, сбой произошел из–за Риддла? Ну, из–за того ритуала, который Ри провел раньше — в доме Билла Уизли? — это был Сириус.

— Все может быть, — вздохнул Люциус, — но одно могу сказать точно — человек, лежащий на соседней кровати не маг — я проверил.

— Получается, мы все же добились успеха? — вопрос Бруствера был скорее риторическим.

— Успеха?! — вскинулась в ответ на эти слова Мио. — Он же не помнит ничего! А я его чуть…

Гермиона всхлипнула и до боли прикусила губу, чтобы хоть как–то прийти в себя. Драко только и мог, что приобнять свою девушку. То, что она сотворила с Волдемортом, было, конечно же, ужасно, но он принял и эту часть ее внутреннего мира.

— Ну, скажем так, что вы ЧУТЬ не его, а Риддла, — отозвался лорд Малфой, — в любом случае, теперь с ним все в порядке. Но встает другой вопрос — что нам теперь делать? Мы, конечно, можем дождаться, когда он придет в сознание и просветить его на тему всего произошедшего, но есть и другой путь.

— Какой же это? — подозрительно сощурился Блэк.

— А то ты сам не понимаешь, — холодно бросил Малфой, — он ведь хотел новой жизни — без прошлого, без магии. Теперь это возможно.

— И ты предлагаешь бросить его? — голос анимага стал переходить на рык.

— Сириус, успокойся! — хлестнул голос зельевара. — Это предложение требует детального рассмотрения. Сидеть, я сказал!!! Мы должны исходить из того, что лучше для Гарри.

— А лучшим решение будет бросить его здесь, да?

— Головой подумай, Блэк, — Снейп сцепил пальцы в замок. — Что ему даст наш рассказ? Ты хочешь поведать парню, что его родителей убили, когда ему был год, как он жил у ненавидящих его родственников, о войне, о Волдеморте, о том, как он все это время учился выживать? Сейчас, когда ритуал подействовал, полностью стерев ему память, у Гарри появился шанс на нормальную жизнь — без магии, без надоедливых писак, без постоянной опасности быть поглощенным памятью давно мертвой твари. Сейчас мы проголосуем и решим, как поступить.

Сказано — сделано. Голосование состоялось — пять против одного. Последней в пользу оставить юношу в покое, высказалась Гермиона.

— Он заслужил покой, — пояснила она, — магический мир не принес ему ничего хорошего — только боль и разочарования. Он сам хотел уйти — так пусть уйдет свободным.

Люциус изучающе смотрел на девушку сына. Драко все еще не был с ним откровенен — смерть Нарциссы стала для них тяжелым испытанием. Он даже не поставил отца в известность, что встречается с маглорожденной. Это немного обижало, но не настолько, чтобы закрывать глаза на реальность.

Эта девушка немало удивила аристократа, проявив столько интересные черты личности. А еще лорд Малфой видел, что Драко от нее не откажется. Ну что же, для того, чтобы наладить отношения с сыном Люциус был готов смириться с ее происхождением. И его уверенность укрепилась сегодня — такая сила должна принадлежать его роду. А что до сына, то он сам выбрал себе судьбу.

Подойдя к Драко и Гермионе, Люциус, слегка склонив голову, тихо проговори:

— Не убивайте меня взглядом, мисс Грейнджер, я лишь хочу выразить вам свое восхищение — для маглорожденной волшебницы вы справились просто великолепно.

— Сейчас не время для комплиментов, лорд Малфой, — глухо отозвалась девушка, вцепившись в руку Драко, — но, все же, спасибо.

— Я думаю, — вступил в разговор младший блондин, — ты понял, отец, что мы…

— Я понял, — усмехнулся Люциус, — и ничего не имею против. Я лишь восхищаюсь твоей смелостью.

С этими словами, аристократ подошел к Сириусу, который о чем–то говорил с Бруствером. Он надеялся, что сын не поймет, чем именно так восхитился его отец.

POV Северуса Снейпа.

Жаль, что вы и половины не знаете о том, что произошло. Я же все понял в тот момент, когда нас всех накрыла волна магии — это разрушилось магическое ядро Гарри.

Стыдно вспомнить, как я застыл на месте, когда появился этот чертов Риддл. Да–да, чертов, хотя я и зарекся больше никогда не вспоминать магловский говор. Но теперь ничего не изменишь — Гарри, хотя, какой он теперь Гарри? Теперь у него другое имя, другая память — совершенно другая жизнь.

Как только он перестал быть магом, псевдоличность, которую мы с ним создали и закрепили внутри его сознания, стала доминирующей. Он проспит еще часов пять — за это время личность Алекса адаптируется и возьмет контроль над телом и разумом.

Мерлин Великий, надеюсь, в его новой жизни не будет столько горя, как в прошлой.

До сих пор не могу без улыбки вспоминать, как он в первый раз увидел свои документы на имя Александра Р. Броуди — рассмеялся и заявил, что с таким именем он нигде не пропадет.

Псевдоличность мы проработали до мелочей — детство в приюте, подсобные работы, талисман в форме собаки, который был с ним с рождения, мотивы и цели приезда в Лондон — все. Гарри скопировал все свои умения и навыки — надеюсь, этого хватит, чтобы начать новую жизнь.

Многое бы хотелось еще сказать тебе, Ри, но сейчас это уже не важно. Тебя ждет новая жизнь, в которую ты уходишь, свободным от прошлого.

Прощай, друг. Может быть, мы еще встретимся. В другой жизни.

Конец POV Северуса Снейпа.

Наутро горничная, проверяя номер, разбудила черноволосого юношу. Он плохо помнил, что с ним произошло накануне вечером — лишь смутные образы и расплывчатые картины.

На прикроватной тумбе лежало портмоне, в котором обнаружились документы и деньги, а рядом лежали ключи, кажется от квартиры. Правда, это было не все, что он обнаружил в комнате — на столе лежали пакеты с продуктами, но не распакованные, а рядом были упаковки от таблеток, сваленные в кучу. Это были антибиотики — какой–то образ промелькнул перед глазами, но надолго не задержался. Видимо, но заболел, а когда поднялась температура, просто потерял сознание. Ну что же — это многое объясняло.

Наскоро приготовив обед, юноша улегся обратно на кровать — ему нужно было преодолеть последствия болезни, а затем…

У Александра Рейнара Броуди были, воистину, генеральские планы.

Сжав в руке серебряный талисман в виде собаки, он ощутил привычное успокоение и провалился в спасительный сон.

В отеле он пробыл еще два дня — за это время его память практически восстановилась, а затем он поехал в квартиру, которую снимал, чтобы начать новую жизнь.

Конец ретроспективы.

Да, они помнили этот день.

— Что произошло? — задал животрепещущий вопрос Люпин.

— Сегодня Гарри Поттер окончательно умер, — роняя слова, словно камни, тихо проговорил Северус.

В комнате повисло тягостно молчание — каждый из присутствующих задавался только одним вопросом.

— Как? — произнесла леди Малфой, внезапно охрипнув.

— Он попал в аварию, — Снейп не поднял взгляда — он крутил в руках бокал и смотрел на блики, играющие на жидкой глади, — ехал домой и попал в аварию. Он умер мгновенно — спасатели ничего не успели сделать.

Гермиона зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик, рвущийся изнутри, а из глаз стальной леди широким потоком текли слезы.

Рон неверящим взглядом уставился на своего бывшего учителя, словно пытался отыскать следы того, что все сказанное было ложью.

Драко, обняв супругу, до боли сжал руку, впиваясь ногтями в ладонь — он поверил сразу, и теперь ему было больно.

Кингсли тихонько постукивал кончиками пальцев по гладкой поверхности стола и, казалось, забыл как дышать.

— Это точная информация? — тревожно поинтересовался Люциус.

— Да, — раздался сорванный голос Блэка, — я все чувствовал. Он умер. Моего мальчика больше нет.

Они просидели в кабинете директора магической школы до самого утра — говорили, вспоминали, обсуждали дальнейшие планы. И пили. Много пили. Вот только облегчения это не принесло — блаженное чувство легкости обошло их стороной, оставив вместо себя пустоту и больную голову.

Тяжелое это слово — никогда. Очень тяжелое. И страшное.

Они никогда больше не заговорят с ним, не увидят, не смогут попросить прощения — за все — вольные или невольные обиды, неприязнь и непонимание. Больше ни у кого не будет возможности высказать благодарность — за дружбу, любовь, за сделанный выбор.

Никто никого не обвинял — да и не смог бы сейчас, даже, если бы очень захотел. Теперь это никому не было нужно. Но это не отменяло того факта, что каждый из присутствующих чувствовал себя виноватым — иррациональное чувство, но бороться с этим не было возможности, а врать себе они не хотели.

Напоследок Рон проговорил, что нужно будет навестить место последнего упокоения друга — сказать последнее «прости». И все с ним согласились.

Амелия рыдала на плече мужа, не в силах успокоиться. Все случилась так неожиданно. Хотя, как смерть может быть другой? Казалось, только вчера они провожали отца домой после праздника — с шутками, подарками и улыбками. А теперь он лежит — такой спокойный, неподвижный и совсем неживой.

Господь Вседержитель, как же это больно — знать, что никогда. Никогда больше любимый отец не обнимет ее, не прижмет к груди и не скажет, что все хорошо. Никогда больше не подбросит счастливого Конора в небо, слушая серебристый смех внука. Никогда больше не откроет двери в их дом и не скажет, что жить надо веселее. Никогда больше не улыбнется свой изумительной улыбкой, заставляющей окружающих чувствовать тепло и любовь. Никогда больше его зеленые глаза не посмотрят не нее, подбадривая и, как бы обещая, что все плохое обязательно кончится. Никогда больше он не скажет, что все ее страхи надуманы — что они пустяк, который не стоит ее драгоценного внимания. Никогда.

Ричард, взявший на себя все хлопоты, связанные с похоронами, выглядел словно призрак — казалось, за несколько дней он истончился — сильно осунулся, побледнел, а под глазами залегли черные тени. Ему во всем помогал Лиам, зная, как сильно это ударило по всем ним.

И теперь, стоя у разрытой могилы, Дик только и мог прошептать младшей сестренке:

— Вот и остались мы с тобой сиротами, Мили — нет у нас больше папы, — это был единственный раз, когда в его голосе чувствовалась жалость к себе.

На прощание с Александром Броуди пришли многие из его учеников — бывших и настоящих. За свою не очень долгую жизнь, Алекс успел помочь очень многим детям — школа–интернат, которой он руководил, была лучшей в стране. Его любили — как учителя, а потом как директора, который никогда и никому не отказывал в помощи.

Попрощаться пришли и коллеги Алекса — преподаватели и работники Министерства образования. Они тоже говорили о нем много хорошего — и слова их были искренними.

И вот могила зарыта, памятник установлен, а цветы разложены. Все, кто приходил в этот день на кладбище, уже отбыли на поминальный вечер, и только заходящее солнце бликами играло на серой поверхности могильного камня.

Александра Рейнара Броуди похоронили рядом с супругой, как он и хотел. И теперь они до конца дней будут неразлучны.

А потом наступила ночь и пошел дождь. Может быть, кто–то увидел в этом знак — вдруг небо тоже плачет о незаконченной жизни?

Но ночь стала не единственной гостьей этого места. Около полуночи у последнего пристанища Алекса Броуди раздался резкий звук схлопывающегося воздуха.

И как только луна выплыла из–за туч, ее свет выхватил лица ночных посетителей: ближе всех к могиле стояла статная женщина, закутанная в черный плащ. Ее волосы, казавшиеся темными, были собраны в сложную прическу, а бескровные губы то и дело подрагивали. В шаге от нее стоял мужчина — его длинные серебристые волосы, стянутые в низкий хвост черной лентой, в лунном свете словно бы светились; фигуру же скрывал точно такой же черный плащ, как и у его спутницы. Но самым странным было не это. Рядом с ними стояло необычное существо — небольшое, около метра ростом, большеухое и большеглазое. Малыш плакал, размазывая по мордашке слезы — было видно, что у него только одна рука.

Внезапно женщина тихо спросила:

— А как ты об том узнал, Добби?

— Добби, плохой эльф, — всхлипнул малыш, — Добби подслушал магов в «Хогвартс». Добби не мог не прийти.

— Конечно, не мог, — вздохнул Драко, — ты ведь тоже был его другом.

Домовик часто–часто закивал, но отвечать не спешил — в его маленьком тельце рождались сейчас только всхлипы.

Через несколько минут ночную тишину прорезал еще один хлопок — посетителей стало больше. Все пришедшие были одеты примерно так же, как и Драко — в черные траурные мантии. Гермиона оглянулась и встретилась взглядом с главой своего Рода — Сириусом Блэком. Рядом с ним стояли друзья — Ремус Люпин и Северус Снейп. Чуть дальше находились Кингсли Бруствер, Рон Уизли и Люциус Малфой — единственные, знающие правду о настоящей жизни Мальчика — Который-Выжил.

Пришедшие молчали — все уже было сказано — теперь им оставалась только печаль и тоска по тому, что уже никогда не случится. Не осталось даже слез — ведь они ничего не могут изменить.

Перед тем как уйти, Северус подошел к могильному камню, прикоснулся к нему волшебной палочкой и что–то пошептал. Как только он закончил, на памятнике проявилась надпись: «Здесь покоится Гарри Джеймс Поттер — лучший друг, сын и великий маг, сумевший изменить мир».

— Ее смогут увидеть лишь волшебники, знавшие Гарри лично, — тихо произнес он, словно оправдываясь.

В ответ, Гермиона лишь кивнула и, силясь сдержать непрошенные слезы, до крови закусила губу. Драко обнял супругу и прошептал:

— Ну что ты, ма Мио, не плачь, — говорил он, слегка поглаживая ее по напряженной спине, — не думаю, что Ри одобрил бы такие проводы.

— Да–да, конечно, ты прав, — пробормотала она, — не смотря ни на что, Ри всегда любил жизнь.

Спустя некоторое время, ночные гости с тихим хлопком растворились в ночной тени, оставив у памятника лишь свежие цветы необыкновенных расцветок.

Спустя еще год, Северус Снейп пришел в комнату к своему другу — профессору трансфигурации Сириусу Блэку и положил перед ним рукопись, которую только сегодня закончил. Раскрыв кожаный переплет, лорд Блэк пробежал глазами название: «Гарри Поттер — неизвестная переменная в истории Магического Мира».

Конец.

______________________________________

Tabula rasa (лат. «чистая доска»)

Delens memoria, perdere magicae nucleus — стереть память, уничтожить магическое ядро

Delere memoriam destruens essentia magicae — уничтожить память, разрушить магическую сущность

Ita est — fiat — так есть — да будет так