Фандом: Гарри Поттер

Пейринг: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Сириус Блэк, Новый Персонаж

Рейтинг: PG-13

Жанр: Action/AU/General

Размер: Миди

Статус: Закончен

События: Летом, Раскаявшийся Драко, Финальная битва с Волдемортом, Сильный Гарри, Независимый Гарри

Саммари: Гарри Поттер стал Князем Стихий. Получится ли у него завершить дело, начатое Гарри-из-будущего?

Комментарий автора: Арт к Шансу от прекрасной polis girl

http://sa.uploads.ru/GgkPl.png

Страница произведения: http://www.fanfics.me/fic43944

Большое окно распахнуто настежь, занавески раздуваются свежим ветерком. По-утреннему яркие солнечные лучи щедро заливают комнату, бликами скользят по лицам находящихся в ней людей, тускло поблескивают на чернильно-черной чешуе небольшой змеи, тугими кольцами свернувшейся прямо на спинке кресла. Змея кажется спящей, разомлевшей в тепле, но волшебники то и дело бросают на нее настороженно-опасливые взгляды и решаются разговаривать между собой только шелестящим шепотом. Змея не шевелится, лишь время от времени ощупывает воздух длинным раздвоенным язычком.

Наконец змея резко поднимает голову, и внимание волшебников переключается на густую тень в самом дальнем углу комнаты. Мгновение спустя из нее выходит растрепанный Гарри.

— Добрый день, — приветливо поздоровался он, пытаясь пригладить торчащие волосы.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — вежливо, но прохладно кивнул ему Люциус Малфой.

Стоящий рядом с ним Эдвард Нотт скупо улыбнулся:

— Приветствую Князя Великих Стихий, — он церемонно склонил голову, но его внимательный взгляд словно ощупал Гарри с головы до пят.

Увиденное на Нотта не произвело особого впечатления: простая черная мантия, больше подходящая клерку в Министерстве, чем тому самому Князю, не особо изящная или властная манера держаться, истинно гриффиндорская простота во взгляде… Однако Нотт отшатнулся, когда на плечо Гарри Поттеру заползла черная змея и что-то зашипела в ухо. Он с трудом сдержал дрожь: несмотря на то, что был слизеринцем, змей, как и нормальные люди в большинстве своем, не особо жаловал, а после Темного Лорда и вовсе боялся.

Люциус рядом с ним тоже напрягся, но не изменил своей вежливо-отчужденной манере.

— Присаживайтесь, господа, — радушно предложил Поттер, кивая на кресла. — Разговор предстоит долгий, а в ногах правды нет.

Нотт скептически хмыкнул: странноватое заявление для столь молодого человека.

Они разместились перед окном, змея обвилась вокруг шеи Поттера и блаженно замерла, впитывая солнечное тепло.

Нотт откашлялся:

— Кхм… Полагаю, не секрет, что Темный Лорд на самом деле не умер… — фраза получилась не то вопросом, не то утверждением, но Поттер согласно кивнул. — И война, бывшая ранее только гражданской, теперь станет мировой, если не удастся предотвратить ее. — Он нервно проследил за змеей, которая снова зашипела что-то Поттеру в ухо. Тот и бровью не повел. — Посему, мистер Поттер, чистокровные волшебники, в чьих семьях издревле хранились знания о Рыцарях Стихий, приняли решение объединить силы и совместными усилиями дать отпор Бездне.

Поттер широко, почти по-мальчишески улыбнулся:

— Конечно, это замечательная идея! Давно пора! — и замолчал, выжидательно уставившись на Нотта.

— Нам стало известно, — косой, но выразительный взгляд на Люциуса, — что у вас… скажем, неодолимые разногласия с некоторыми членами печально известного Ордена Феникса. И острая нехватка бойцов.

Змея на шее Поттера рассерженно зашипела, и тот погладил ее кончиками пальцев, успокаивая. Нотту этот жест неожиданно напомнил Темного Лорда, и он невольно подался назад, стараясь отодвинуться подальше.

Поттер, наоборот, чуть наклонился вперед.

— Боюсь, вы не совсем правы, — с толикой сожаления произнес он. — Орден Феникса был и остается нашим добрым союзником, а в его ряды каждый день вливаются все новые и новые волшебники.

— Однако, мистер Поттер, вам волшебников по-прежнему не хватает, — вступил в разговор Люциус.

Нотт украдкой перевел дух: змея Поттера сбивала его с мыслей, да и не мог он похвастать той же изворотливостью, что и Малфой.

— Но мы готовы, — спокойно, размеренно продолжал Люциус, — пойти вам навстречу и предложить свои знания и силу. — Он выдержал небольшую паузу и добавил более вкрадчивым тоном: — В обмен на небольшую услугу.

Поттер сощурился:

— Что за услуга? — подозрительно поинтересовался он.

— Для вас ничего особо затруднительного, мистер Поттер, — заверил его Нотт. — Избавьте нас от позора быть отмеченными Бездной.

— Но тогда ничего не докажет вашу причастность к Пожирателям Смерти, — возразил Поттер, хмурясь.

— То дела давно минувших дней… — поучительно произнес Нотт.

— Позвольте с вами не согласиться, — резко ответил Поттер. В единый миг он из безобидного парнишки превратился во взрослого рассерженного волшебника, способного не только быть с Ноттом на равных, но и задавить, задушить его своей силой. — С момента возрождения Темного Лорда вы, как и представители других чистокровных семей, участвовали в карательных акциях — а это дела дней недавних. И эти «дела» иначе как преступлением назвать нельзя!

Нотт сурово сдвинул брови.

— Вы должны понимать, что мы были вынуждены…

— Ерунда! — оборвал его Поттер. Глаза его внезапно потемнели и казались совершенно черными — как безлунная ночь. — Это вы, мистер Нотт, должны понимать, что Темный Лорд обратился к Бездне не год назад, а еще на заре своего возвышения! И вы добровольно — добровольно! — приняли Метки! Кроме того, — голос Поттера сделался тихим, опасно спокойным, — я неплохо осведомлен о ваших «вынужденных» развлечениях…

Нотт сглотнул: память услужливо подбросила с дюжину грешков, которые в обилии водились за душой любого из Пожирателей Смерти. И каждый из них тянул на заключение в Азкабан.

Нотт бросил на Малфоя отчаянный взгляд.

— Неужели, мистер Поттер, вы решили наказать провинившихся волшебников — темных и светлых — и оставите их Бездне на растерзание? — нервозно спросил он.

Поттер уставился на него, изучая.

— Отчего же, мистер Нотт, — с вежливой издевкой ответил он. — Рыцари — защитники, а не судьи. Судить каждого по заслугам будет Визенгамот.

— Суд? — суховато уточнил Люциус.

— Именно, — очень серьезно кивнул Поттер. — Законный суд над Пожирателями Смерти. Ваши деяния не должны остаться безнаказанными.

Губы Люциуса изогнулись в полупрезрительной усмешке:

— В таком случае, какая выгода нам поддержать вас в грядущих сражениях?

— Зачтутся все заслуги, — повторил Поттер.

Намек был предельно ясен. Хочешь сохранить жизнь и свободу — сражайся не за долг, а за совесть. Единственное, что удерживало Нотта от решительного отказа, это страх навеки застрять в числе слуг Темного Лорда, который становился все более ужасным и жестоким, все глубже и глубже погружаясь в леденящую Бездну.

— Мы согласны, мистер Поттер, — невыразительно произнес Нотт. Если выбирать между голодным зевом Бездны и безысходностью Азкабана, он предпочтет второй вариант. Честь рода, честь семьи — полузабытые, но столь важные для каждого чистокровного волшебника постулаты, впитанные с молоком матери, перевешивали искушение отдаться Бездне душой и телом.

— Не ожидал ничего иного, — кивнул Поттер.

Еще около часа они обсуждали вопросы первостепенной важности, но напряжение, в котором Нотт пребывал с момента мнимой смерти Темного Лорда, потихоньку отпускало его. Сама атмосфера дома, в котором они находились, давала чувство уверенности и защищенности, все в нем было пропитано магией столь чистой, столь первозданной, что душа невольно отзывалась, трепетала в предвкушении чего-то по-настоящему великого…

— Благодарю вас, Князь, — Нотт почтительно склонил голову на прощание.

Он не заметил быстрого обмена взглядами между Гарри и Люциусом напоследок.

Гарри проследил, как зеленое пламя камина вспышкой озарило комнату, рассеянно поглаживая Змея.

— Всссе прошшшло как зссадумывали, — довольно прошипел Змей. — Но ты мог бы продемонссстрировать большшше сссилы. Иного такие, как Нотт, не понимают.

— Он и так был впечатлен, — возразил Гарри. — Хорошо, что Люциуссс вовремя вмешалссся...

Змей презрительно зашипел — как будто рассмеялся.

— Люциуссс всссегда был хитрым и изссворотливым. Не ссстоит полагаться на него.

Гарри вывернул шею и скосил глаза, чтобы увидеть Змея.

— По-твоему выходит, что я вообще ни на кого не должшен полагаться, — чуть насмешливо ответил он. — Ты даже рыцссарей подозреваешшшь в изссмене!

— Лучше предупредить предательссство, чем потом потерепеть из-сса него поражение, — упрямо заявил Змей. — А ты ссслишком доверяешь окружающим…

— Есссли я не буду доверять рыцссарям, то я вообще никому не буду доверять, — спокойно сказал Гарри. И добавил как бы между прочим: — Осссобенно тебе.

Змей дернул кончиком хвоста, но промолчал: доверие между ними было очень и очень странным и держалось, пожалуй, лишь на том, что Гарри-из-будущего некогда выбрал союзничество. И даже теперь, после его ухода, Гарри продолжал сохранять те ниточки, что соткал Гарри-из-будущего, как будто стремясь тем самым удержать возле себя тень своего будущего «я». Змей не понимал это теплой привязанности, не понимал, как можно было позволить себе такую слабость… Оставаясь одним из осколков души Тома Риддла, он, тем не менее, вовсе не воспринимал Волдеморта чем-то родным или дорогим, напротив, он всеми силами стремился поспособствовать его скорейшему уничтожению. Нет, он однозначно не понимал привязанности Гарри к Гарри-из-будущего.

— Ты ссслишком наивен, — удрученно констатировал Змей, сползая с теплой шеи на прохладную спинку кресла.

Гарри одарил его сердитым взглядом:

— А ты ссслишком уж подозрителен. — Бросил заклинание, чтобы узнать, который час. — Мне уже пора уходить. И не пугай Каори: она змей до ужассса боится.

— Ссснова вернешьссся за полночь? — невинно поинтересовался Змей, поуютнее устраиваясь на спинке кресла. Давать обещания он не собирался: и так слишком мало развлечений, чтобы отказывать себе и в этом.

— Не зсснаю… — Гарри вздохнул, устало потер лицо руками. — Наверно, да. Нужно зссакончить приготовления до конца этой недели. Боюсссь, Волдеморт не будет тянуть.

— А ты уверен, что сссумеешь убрать Метки без вреда для сссебя? — на этот раз в тоне Змея прорезались нотки ненаигранного беспокойства.

— Я же не один буду этим заниматься, — с усмешкой напомнил Гарри. Он отступил на пару шагов, растворяясь в тени.

Змей прикрыл глаза, чутко прислушиваясь к происходящему в доме: он отнюдь не разделял такого радужного оптимизма, ибо был уверен, что Метка доставит проблем гораздо больше, чем они могут предположить.

* * *

Гарри выступил из тени, привычным движением накидывая на голову капюшон. Густая чернота скрыла его лицо, и немногочисленные припозднившиеся сотрудники Отдела Тайн не могли узнать его.

Гарри прошел через Зал Времени, мимолетно улыбнувшись при взгляде на золотой экспериментальный Хроноворот; миновал комнату с двенадцатью дверьми и шагнул за колышущееся марево защитного полотна. Чувство, будто в тело на долю мгновения не больно впились тысячи теплых иголочек.

— Гарри, ну наконец-то! — с облегчением воскликнул Дэн, выходя к нему навстречу. — Ты поздно, я уж испугался, не случилось ли чего!

— Немного не уложился по времени, — извиняясь, улыбнулся Гарри. — Я не думал, что вампиры и в самом деле настолько помешаны на церемониале.

Дэн сочувствующе усмехнулся:

— Ты ведь Князь, без этого теперь не обойтись.

— Радует, что не все такие педанты, — пробормотал Гарри.

Они прошли через округлую белую комнату со стенами настолько гладкими, словно океанские волны тысячелетиями стачивали и сглаживали их.

— Хоук уже ушел, но поручил мне показать тебе разработки по путешествиям во времени, — сообщил Дэн, легонько постучав палочкой по двери. Она быстро, бесшумно отворилась, открывая очередную комнату.

Гарри невольно затаил дыхание: именно здесь, в этих стенах в будущем, которого уже нет, Гарри-из-будущего и работал. Наверно, и в прошлое он уходил отсюда же…

Светлая просторная комната, в центре ее стоял массивный — каменный, вроде бы, — стол, вдоль стен расставлены многочисленные стеллажи с какими-то странными приборами: некоторые похожи на те, что есть в кабинете Дамблдора, а иные настолько причудливой формы, что Гарри и представить себе не мог существование подобного. Под высоким потолком застыли волшебные огоньки, освещающие комнату неожиданно теплым ярким светом.

Кроме них в комнате были еще двое Невыразимцев — тоже ученые, судя по их лиловым мантиям. Уже довольно немолодые: по прикидке Гарри, лет шестидесяти. Хотя для волшебников это все-таки не возраст. Они обменялись с Дэном короткими кивками и вышли, одарив Гарри внимательными взглядами. Он уже не в первый раз мысленно вознес хвалу Мерлину, что благодаря Тьме его лица не увидеть даже с помощью заклинаний и чар.

— Смотри, это и есть Свитки Мерлина, — негромкий голос Дэна привлек внимание Гарри.

Свитки на самом деле оказались книгой — очень древней на вид, с потрепанными по уголкам желтоватыми страницами. Ничем не примечательная на первый взгляд, но Гарри почти содрогнулся: настолько ощутимо от нее веяло магией. Он трепетно провел пальцами по корешку, ощутив приятное теплое покалывание — книга словно приветствовала его.

— Удивительно, — охрипшим голосом пробормотал Гарри, с сожалением убирая руку.

— Мы расшифровали уже около половины! — возбужденно заговорил Дэн, не сводя с книги горящего взгляда. — Ты себе не представляешь, какое это сокровище! Столько косвенных подтверждений теории о стихийной природе магии… Это величайшая находка последних столетий!

— Еще бы, — усмехнулся Гарри. — Не будь Свитков Мерлина, все было бы по-другому, верно?

Дэн застыл на мгновение, а потом кивнул и произнес уже спокойным тоном:

— Да… Да, все действительно было бы по-другому. Лучше ль, хуже ль, но совсем-совсем не так, как сейчас. Хотя… — взгляд его стал задумчивым, — Гарри однажды обмолвился, что сама магия вела его в прошлое. Может ли быть все случившееся предначертанным? Может ли быть так, что столкновение с Бездной — это катарсис, очищение нашего мира от пережитков прошлого? — Дэн перевел дух и продолжил гораздо тише — взволнованным шепотом: — Порой мне кажется, что магия разумна, а это мы настолько примитивны, что не можем понять ее!

— Мне тоже, — прошептал Гарри, прикрыв глаза.

* * *

Это было затишье перед бурей. Перед бурей экзаменов.

Школьники с остервенением вгрызались в гранит науки, рискуя переломать себе зубы и перепортить все нервы. В ход шли любые средства: от зелий, которые особо смелые решались варить прямо в своих спальнях, до чудодейственных батончиков, от одного упоминания о которых Эшли перекашивало.

Гермиона силой усадила за учебники Рона и Невилла, перед этим конфисковав у них внушительные запасы «мозгоактивного порошка». Рон остро сожалел, что не смог уйти из Хогвартса вслед за Гарри, потому что тогда Гермиона капала бы на мозги только раз или два в день, а не круглые сутки…

Два месяца с момента ухода Гарри пролетели очень — даже слишком — быстро. Директор Дамблдор резко осунулся и постарел, но Рон ни капельки не жалел его, а втайне злорадствовал: поделом за то, что так обошелся с Гарри! Члены Ордена Феникса по-прежнему дежурили в Хогвартсе, и их ставшее почти привычным присутствие оставляло неприятный осадок в душах школьников и преподавателей: совсем не вязались мрачные, сосредоточенные лица с радостным словом «победа!»… Но и верить в то, что Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть снова может вернуться, никто не хотел: от одних лишь воспоминаний о его странной, чуждой магии становилось неуютно и холодно даже в самый теплый солнечный день.

Экзамены СОВ подкрались неожиданно. А то, что первыми сдавались зелья, и подавно не поднимало боевой дух студентов. Последние часы перед знаменательным событием для многих вообще прошли как в тумане. Гермиона перенервничала настолько, что умудрилась из Штаба попасть не к Эшли, а прямиком в класс зельеделия, который, по счастью, был еще пуст. Невилл с утра носил с собой горшок с Мимбулус Мимблтония, уверяя всех, что кактус принесет ему удачу. Рон тайком от Гермионы раздобыл очередное чудодейственное средство, но в последний момент его отобрала Эшли, возникшая будто из-под земли. Она еще и сняла с Гриффиндора пять баллов, хотя раньше только начисляла их.

К моменту начала собственно экзамена нервы у всех были на пределе.

Большой Зал казался как никогда угрюмым и негостеприимным, наколдованные парты — высокими, лавки — жесткими и неудобными. Снейп, закутанный в неизменную черную мантию, еще больше напоминал летучую мышь в спячке. И даже Эшли, обыкновенно освежавшая строгую ученическую мантию ярким шарфиком или брошью с переливающимися камушками, в этот раз изменила своей жизнерадостной привычке. Правда, волосы она забрала веселенькой заколкой с висюльками, которые блестели в солнечных лучах, настраивая на позитивный лад.

Четыре члена Министерской Комиссии разместились за длинным столом, который поставили вместо преподавательского обеденного. Снейп, к облегчению многих, покинул Зал к началу экзамена, а вот Эшли прислонилась к стене, корча рожицы особо взволнованным студентам.

Глава Комиссии — сухопарая ведьма лет пятидесяти, чем-то неуловимо напоминающая МакГонагалл, — обратилась к школьникам с разъяснениями. Завершила она свою речь, как водится, пожеланием удачи, но это не особо подбодрило студентов, которые извелись от напряжения.

Началась перекличка — стандартная процедура перед сдачей любого экзамена. Филч, замерший у дверей, бдительно следил за студентами: когда называли чье-либо имя, этого школьника как будто окатывало ведром воды — мгновенно слетали простенькие маскировочные чары. Не то чтобы кто-то доверял старшекурсникам сдавать за себя, но прецеденты были.

— Поттер, Гарри! — провозгласила ведьма сильным, хорошо поставленным голосом. У нее явно не было ни малейших проблем с дикцией.

— Я здесь! — раздался внятный ответ.

Школьники, как один, оглянулись: Гарри Поттер сидел за последней партой. Ее никто не занял, потому что на нее падала густая тень, невесть откуда взявшаяся в освещенном Зале.

— Это он…

— Как он это сделал?..

— Ты вернулся, Гарри!.. — раздались выкрики.

Эшли украдкой подмигнула ему, он ответил чуть смущенной улыбкой, в сотый раз за последние несколько дней возблагодарив магию за свою способность мгновенно перемещаться даже в Хогвартс. И так он почти опоздал. Но если выбирать между сданным экзаменом и плодотворной встречей с вампирами, он однозначно предпочтет второе.

— На выполнение задания вам отводится полтора часа, — напомнила ведьма из Министерства, обводя студентов строгим взглядом. — Приступайте, — сказала она и перевернула большие песочные часы. Отсчет начался.

Гарри дважды перечитал свои экзаменационные вопросы и вздохнул с облегчением: о действии Оборотного Зелья он мог бы рассказать, даже разбуди его посреди ночи, да и Капли Кеплера довелось испробовать. Этого казалось вполне достаточно, чтобы сдать письменную часть на твердую «Выше ожидаемого»… хотя Лили наверняка могла бы добавить к каждому ответу Гарри еще по несколько пунктов.

Тишину в Большом Зале нарушал только скрип перьев. Эшли наблюдала за сосредоточенными, хмурящимися лицами, про себя грустно улыбаясь: какая ерунда все эти экзамены, когда каждый день ждешь удар! Взгляд ее невольно задержался на Гарри… Нет, не так. На Князе. Гарри-из-будущего блестяще справился со своей задачей: теперь все Рыцари, даже вечно придирающийся Эммет, чувствовали безмолвную, незримую поддержку, защищенность. Гарри-из-будущего был Шефом. А этот Гарри… он был самым настоящим Князем — сердцем Ордена Стихий.

Словно почувствовал пристальное внимание к себе, Гарри поднял голову. Эшли украдкой оглянулась на членов Комиссии и показала ему язык. Гарри снова уткнулся в свои записи, скрывая улыбку, а сидящий через парту от него Драко издал сдержанный смешок.

Песок в часах сыпался и сыпался, и вот уже последние крупинки сорвались вниз.

— Время истекло, — громко объявила мадам Марчбэнкс.

Эшли собирала у студентов их ответы. Гарри обменялся мимолетными взглядами с Роном и Драко. Гермиона быстро-быстро дописывала последние строчки, Невилл безнадежно вздыхал над своей работой.

— Практическая часть состоится сегодня в два часа пополудни, — ясно, четко объявила мадам Марчбэнкс.

Студенты, возбужденно переговариваясь, покидали Большой Зал небольшими группками.

— Гарри, когда ты успел зайти? — радостно, но несколько бесцеремонно воскликнул Дин Томас, нагоняя их у самых дверей. — Мы тебя не видели!

— Успел в самый последний момент, — улыбнулся Гарри.

Гермиона рядом с ним выискивала кого-то взглядом, хмурясь и кусая губы.

— Кажется, я забыла уточнить, как меняются свойства Умиротворяющего Бальзама, если добавить слишком много валерианы… — бормотал она.

— А что, это тоже надо было писать? — ужаснулся Рон.

Гермиона поморщилась:

— Необязательно. Но все равно стоит уточнить у Эшли…

— Грейнджер, ты скоро превратишься в ходячую энциклопедию! — беззлобно подколол ее Драко. Он самодовольно ухмылялся: яснее ясного, полностью уверен в своих ответах.

— Хва-атит! — вмешался Гарри, миролюбиво поднимая руки. — Идемте лучше в гостиную. Я там сто лет не был!

Драко содрогнулся в притворном ужасе:

— Я — и в гостиную Гриффиндора? Нет, Поттер, даже не уговаривай!

Рон насмешливо фыркнул:

— Больно надо! И вообще, мы отлично повеселимся: близнецы наэкспериментировали кучу всего…

— И теперь каждый день хоть кто-нибудь обзаводится хвостом или перьями! — возмущенно перебила его Гермиона. — Не слушай его, Гарри! И, ради Мерлина, не бери ничего у близнецов! — Он привстала на цыпочки, снова оглядываясь по сторонам. — О, Эшли!.. — и быстро побежала к лестнице.

Гарри, Рон, Блейз и Драко проводили ее взглядами. Что ни говори, а Гермиона Грейнджер остается Гермионой Грейнджер.

— До встречи на практической части, — улыбнулся Гарри.

Драко насмешливо хмыкнул.

— Надеюсь, обойдется без взрывов и расплавленных котлов, — он многозначительно покосился на Невилла.

Тот залился краской смущения:

— Вообще-то Эшли со мной занималась, как и обещала! И у меня уже ничего не взрывается!

— Ну-ну, посмотрим, как ты справишься на экзамене, Лонгботтом, — еще раз ухмыльнувшись с превосходством, Драко неспешно двинулся к лестницам.

— Иногда я всерьез хочу его придушить! — процедил Рон, сверля спину Малфоя яростным взглядом.

Гарри только похлопал его по спине: некоторые вещи не меняются со временем.

Гостиная Гриффиндора его, отвыкшего от такой яркости, почти поразила сочетанием алого с золотом. Он так привык к спокойным тонам дома Астеров и Штаба, что поначалу даже растерялся. Впрочем, фирменное угощение близнецов быстро привело его в чувство и будто бы вернуло в старые добрые времена, когда у него не болела голова о происходящем, а все значимые вопросы решал Гарри-из-будущего. Было нелегко свыкнуться с его потерей, и, пусть Гарри старался казаться сильным и собранным, в душе он все же очень переживал. И было отчего-то стыдно, очень стыдно смотреть на Катерину — как будто он своим существованием украл жизнь того, другого Гарри. Как будто он был виноват в том, что все сложилось так, как сложилось.

И в глубине души Гарри даже радовался тому, что не было времени предаваться долгим размышлениям: события завертелись, и он едва-едва поспевал заканчивать дела, оставленные ему Гарри-из-будущего. И экзамены казались необходимой маленькой передышкой, островком спокойствия и привычности в бушующем океане жизни.

К означенному времени — два пополудни — пятикурсники вновь потянулись к Большому Залу. Там уже были установлены котлы и приготовлены необходимые ингредиенты. Эшли одаривала каждого входящего ободрительной улыбкой, и волнение на миг стихало, чтобы накатить с новой силой.

Заданием Гарри стало приготовить Умиротворяющий Бальзам. Он, улыбнувшись про себя воспоминаниям, направился к шкафчику с ингредиентами. Гермиона уже со страшной скоростью шинковала какой-то корешок, одним глазом следя за стоящим на огне котлом. Невилл в третий или четвертый раз перечитывал текст задания — видимо, боялся что-нибудь перепутать. Драко не отставал от Гермионы, а Рон скорчил такую мину, будто ему досталось Оборотное Зелье.

Волшебный огонь весело плясал под котлами, в которых бурлили, меняя свои цвета, зелья. Гарри тщательно отмерял необходимое количество валерианы, перед этим пять раз перепроверив себя: не хватало еще на экзамене, как тогда на уроке, всыпать вместо валерианы другой компонент. Лили за такое разнос утроит…

— Осталось десять минут! — раздался магически усиленный голос Эшли.

По Залу прокатился встревоженный шепоток, и работа закипела с новой силой. Гарри украдкой огляделся: как и ожидалось, зелье Гермионы уже почти готово. Драко сосредоточенно хмурился, отсчитывая нужное количество помешиваний, Невилл с некоторым недоверием заглядывал в собственный — целый, хвала Мерлину! — котел. Рон тоже озирался по сторонам и, встретив взгляд Гарри, закатил глаза, показывая безнадежность своего варева. Гарри послал ему ободряющую улыбку и вернулся к своему Умиротворяющему Бальзаму. Не идеальный, конечно, но Гарри и не гнался за отличной оценкой. Важнее, что зелье будет действовать, как надо.

— Всё, ребята, сдаем! — громко объявила Эшли. — Невилл, разлей свое зелье в несколько склянок и донеси до меня хотя бы одну! Малфой, не скалься… Энтони, я все вижу! Гарри… Гарри!!!

Раздался звон разбившегося стекла. Все оглянулись на Гарри, который застыл изваянием. Он так сильно сжал в руке склянку для зелья, что она треснула и разлетелась осколками, которые изрезали ему ладонь. Кровь закапала на пол, кусочки стекла, застрявшие в ранках, остро блестели.

От крика Эшли Гарри словно очнулся от наваждения.

— Извини… те, — пробормотал он. — Я…

— Тебе нехорошо, я вижу, — быстро перебила его Эшли. — Мисс Грейнджер, мистер Уизли, отведите его в Больничное Крыло! Мадам Марчбэнкс, — обратилась она к главе Комиссии, — я прошу прощенья. Студенты такие нервные! — она натянуто улыбнулась.

— Ничего страшного, мисс Уилкс, — кивнула мадам Марчбэнкс, глядя, как Гермиона с Роном торопливо выводят из Зала Гарри, все еще несколько дезориентированного. — К счастью, мистер Поттер успел закончить свое задание.

— Ага… То есть, я сейчас возьму образец его зелья, — Эшли привычным движением зачерпнула светло-сиреневую прозрачную жидкость, переливая ее в наколдованную склянку. Обеспокоенно взглянула на закрывшиеся двери. Что же случилось?..

— Что случилось, Гарри? — встревоженно прошептала Гермиона.

Они остановились за ближайшим поворотом. Гарри стоял, чуть ссутулившись и опираясь здоровой рукой о подоконник. Он тяжело дышал, по виску стекала капелька холодного пота.

— Точно не знаю, — хрипло ответил он, — но это что-то, связанное с Волдемортом. Он… он что-то готовит…

Гермиона с Роном переглянулись.

— Но ты же… это…

— Не крестраж, нет, — покачал головой Гарри. — Но мы по-прежнему связаны на каком-то глубинном, непонятном уровне… И я уверен, что это не моя паранойя. — Он резко выпрямился: — Найдите Снейпа. Нужно снять Метки сейчас же!

— Шутишь?! — отшатнулся Рон. — Да ты же сам говорил, что нужно сперва подготовить всё, как следует, иначе вам не справиться!

— Найди Снейпа, — настойчиво повторил Гарри, — и расскажи ему все. Пусть свяжется с Пожирателями. Гермиона, предупреди Драко и остальных в Хогвартсе. Я возвращаюсь в Штаб, нужно посоветоваться с…

— Иди, мы все сделаем, — кивнула Гермиона.

Гарри с благодарностью улыбнулся, растворяясь в тенях.

Странное, препротивное ощущение — будто его изнутри окатило ледяной слизью. Он не был уверен, что это связано именно с Метками, но… Лучше перестраховаться.

— Проблемы? — понял Змей.

Гарри вкратце пересказал ему свои ощущения. Руку саднило, он торопливо вытаскивал осколки из раны.

— Ссс… — задумчиво прошипел Змей, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. — Ты зсснаешь, что нужшно делать: я рассказсывал тебе.

— Но ты говорил, что Метки доссставят хлопот больше, чем мы ожшидаем! Ты зсснал?!

Змей сверкнул в его сторону антрацитово-черными глазами:

— Метки — сссвязсь с Безсдной. А Безсдна непоссстоянна, изссменчива… оттого и коварна. Оссставь…

— Нет! — отрезал Гарри. — Я не могу оссставить их ему! И ты должшен помочь мне!

— Я помню сссвое обещание… Князссь.

Гарри задохнулся на мгновение: этот скользкий гад еще и проверять его смеет?! Тем более сейчас, когда дорога каждая секунда?!

— Они прибудут ссс минуты на минуту, — сердито произнес он, решив отложить все препирательства на потом. — В ритуальном Зссале — будь там!

— Как пожелаешшшь, — Змей склонил плоскую голову в насмешливом поклоне.

Гарри, проигнорировав издевку, исчез.

Змей маслянисто-черной лентой сполз с облюбованного местечка, про себя усмехаясь. Мальчишка определенно что-то подозревает…

Змей укрылся в длинной закатной тени, что отбрасывало кресло, и… растворился. Мириады дорог мелькнули перед его взором, мириады путей — во все уголки света и в никуда. А потом мир вновь обрел четкость и ясность: Змей уже был в Ритуальном Зале. Он притаился в уголке, зорко наблюдая за прибывающими.

Сириус и Генри — крепко сдружившиеся в последнее время. Ни один из них не вызывал ни малейших подозрений, но Змей был слишком уж постоянен в своих симпатиях и антипатиях. И твердо знал, что у каждого есть своя, по-особенному темная сторона. Даже у Света…

Катерина, привычно молчаливая и замкнутая. На фоне говорливой яркой Эшли она совсем терялась, будто бы становилась невидимкой.

Джеймс и Эмили Уайты — единственная парочка среди Рыцарей. Змей неодобрительно дернул кончиком хвоста: Рыцари не должны иметь иных привязанностей и ценностей, кроме своего долга.

Зельда. Провидица, причем не из слабых. Но свято чтящая традиции невмешательства.

Каори — ведьма-кицунэ. Совсем еще молоденькая, ей всего семнадцать. Гарри-из-будущего всерьез опасался, что она не справится.

С хлопком аппарировали Люциус и Нотт, и тут же, с отрывом в пару секунд, появились и другие Пожиратели Смерти, намеревавшиеся покинуть стан Волдеморта. Рыцари рассредоточились по Залу, держа наготове волшебные палочки. Малейшая тень угрозы — и они атакуют без промедления. Ставка слишком высока.

— Так кто-нибудь знает, куда Князь ушел?! — перекрыл шум громкий голос Эдриана.

Змей решил, что пора уже обнаружить свое присутствие. Он незаметной черной тенью проскользил к столу, на котором, как обычно, лежала карта — та самая, которую когда-то приобрели в Лютном переулке Гарри-из-будущего и Сириус. Его негромкое шипение привлекло внимание всех собравшихся. Эдриан отшатнулся, а Каори, пронзительно взвизгнув, спряталась за спиной Генри. Воцарилась тишина.

— Это значит, что он вот-вот придет, а нам нужно набраться терпения? — с опаской спросил Эдриан.

— Жалко, что никто Парселтангом не владеет, — расстроилась Эшли.

Змей зашипел-засмеялся: забавная девочка. Блэковскую кровь все-таки ничем не вытравить.

Тени всколыхнулись, и в Зале появились встрепанный Гарри и взволнованный Дэниэл.

— Непредвиденные обстоятельства, поэтому начинаем сейчас же! — громко сказал Гарри, пряча наспех перебинтованную руку за спиной. На неровно наложенных бинтах уже проступали розоватые пятна крови. — Рыцари Первой Триады, я стану фокусом. Остальные действуют, как планировалось. Вопросы?

— Только один! — звонко откликнулась Эшли, подняв руку, будто примерная ученица. — Ты уверен, что вытянешь всех шестерых?

— Иначе сил не хватит, — ответил Гарри таким тоном, словно объяснял элементарнейшие вещи. — Еще вопросы?

Если таковые и были, озвучивать их никто не стал.

— Тогда начинаем!

Гарри встал в центре Зала, его немного потряхивало от волнения. Все-таки это был лишь второй раз, когда он пробовал сфокусировать и направить объединенную силу рыцарей. И в памяти слишком жива была картина того, как эта мощь сломила, искорежила Гарри-из-будущего…

Рыцари вокруг: Гермиона, Катерина, Сириус, Драко, Корвин, Генри. Тьма и Свет чередуются, образуя идеальную в своей гармонии шестилучевую звезду. Остальные рыцари рассредоточились по периметру Зала, взяв всех находящихся в нем в гигантское кольцо — перестраховка лишней не бывает. И Пожиратели Смерти оказались между двумя кругами рыцарей: даже вздумай кто-то из них передумать, уйти было уже невозможно.

Гарри кивнул, давая знак начинать.

Магия — особенная, чистая — поднималась, окутывая рыцарей коконами — ослепительно-светлыми и непроглядно-темными. Магия складывалась в узоры, извивалась, трепетала подобно огоньку на ветру… Магия текла от шести рыцарей к Гарри, и эти тонкие нити были прочнее всех сил земных!

Забытое, словно чудесный сон, ощущение единения, принадлежности затопило Гарри, и он снова, как уже было однажды, провалился в транс. Весь мир был как на ладони! Он видел и чувствовал каждый камешек на земле, каждую песчинку в пустыне, каждую птицу в небе. Все радости были его радостями, вся боль была его болью. Невыразимо, невыносимо прекрасный мир — безграничный, бесконечный, вечный… И на этой идеальной картине серели уродливые точки и пятна-провалы. Отмеченные Бездной, открывшиеся Бездне — страдающие от этого, хоть и сами не осознающие свои страданий.

Гарри потянулся к ближайшим к нему точкам, ощущая каждого из Пожирателей Смерти частью самого себя — больной, хилой частью, из которой вытянули жизненные соки и продолжали тянуть — досуха.

Это оказалось неожиданно легко — просто наполнить их силой, которой с ним щедро делились рыцари, просто одарить их защитой…

Но внезапно застывшие пятна Меток словно ожили, жадно разинули свои огромные пасти — и магия потекла в них, в пустоту, в Бездну.

Гарри словно услышал далекий издевательский хохот — они опоздали всего на несколько десятков минут! Волдеморт, бывший где-то далеко на юго-востоке, уже успел напитать Пожирателей Смерти энергией Бездны, успел отравить их магию…

Это конец?

Нет, Гарри не собирался просто так сдаваться! Пока был хоть один шанс из тысячи, он обязан был попытаться. Они — рыцари, они — защитники. И должны защищать до самого конца.

— Эшли, Эммет, вы нужны мне! — громко сказал он. Голос вибрировал от того потока магии, который проходил через его тело. Сердце грохотало в груди, как будто хотело выскочить наружу. Можно не выдержать…

— Слишком много! — попыталась воззвать к голосу рассудка Эшли, но все же они с Эмметом встали внутрь круга — друг напротив друга.

Гарри не слушал ее. Либо пан, либо пропал. Если он не справится сейчас, то вся их борьба будет бессмысленной — что это за Князь, который не сможет защитить тех, кого поклялся защищать?!

Эшли и Эммет принадлежали Второй Триаде. Немногим слабее Первой, немногим уступающие ей, но даже такой мизерной разницы хватило на то, чтобы Гарри смог перехватить эти новые потоки и направить их в себя, не отвлекаясь.

И этого, как ему показалось, было достаточно.

Он выплеснул свившиеся в жгуты потоки Тьмы и Света, рассеивая их — и Ритуальный Зал потонул в криках. Дыхание Гарри перехватило, по оголенным нервам словно прошел разряд электрического тока — ослепляюще, одуряюще больно! Эту боль можно было сравнить лишь с болью от Круциатуса — Проклятья Изгнания, но она была в десятки, нет, в сотни раз сильнее!

Магия прошла сквозь тело каждого из Пожирателей Смерти — от головы и до самых кончиков пальцев, выжигая вросшие в них Метки. За столько лет Бездна успела опутать их длинными гибкими щупальцами, пустить корни так глубоко, что почти стала частью их самих… Не хватило самой малости, и это спасло их.

Гарри, в последний момент все же не выдержав, тоже сорвался на хрип. Последняя волна магии прошла через тело, и в следующее мгновение все схлынуло, оставив после себя одновременно и неимоверное облегчение, и чувство смутной, но горькой потери.

«Успели», — пронеслось в голове.

И перед глазами все поплыло.

— Ой-ой! — пискнула Эшли, пытаясь поймать потерявшего сознание Гарри. В итоге они оба упали на холодный каменный пол.

— Гарри! — бросившаяся к нему Гермиона затормошила его, но безуспешно.

Каори осторожно коснулась его лба.

— Его надо перенести на кровать. Князь должен отдохнуть, — произнесла она тихо. — Слишком много сил потратил. Так нельзя.

— Ага, ты это только Шефу объясни! — фыркнула Эшли, поднимаясь. За наигранным раздражением ясно угадывалась неподдельная тревога.

— Я позабочусь о нем. А вы делайте, что должны. Заканчивайте, иначе Князь будет расстроен.

— Я с тобой, — негромко сказала Катерина.

— Нет! — резко ответила Каори, приобнимая Гарри за плечи. — Я все сделаю. Я целитель. Не ты.

— Эй, девочки, давайте не будем делить Шефа, а? — вмешалась Эшли. Она огляделась: Пожиратели Смерти, как и ожидалось, повально потеряли сознание от болевого шока. — Кати, пойдем. Он и вправду будет не в восторге, если узнает, что мы занимались им, а не делом.

Катерина одарила ее колючим взглядом, но возражать не стала. Гермиона чуть поежилась: никогда раньше она не видела у тихой Кати такого выражения.

— Я помогу тебе с Гарри, — обратилась она к Каори.

Та кивнула, дружелюбно улыбаясь:

— Да. Помощь будет кстати.

Гермиона проглотила вертевшийся на языке вопрос, а чем же, в таком случае, была плоха помощь Кати?

Вдвоем они перенесли Гарри через тени в комнату отдыха, смежную с кабинетом. Гермиона плотнее прикрыла дверь: кабинет по-прежнему был таким холодным, будто там царствовала вечная зима.

Гарри был бледен, но дыхание его стало спокойным и размеренным: обморок перешел в крепкий сон. Гермиона молча наблюдала, как Каори ловко расстегнула застежки на мантии и ослабила ворот рубашки. Потом сняла бинты с поврежденной руки и предельно аккуратно промыла порезы заранее приготовленным раствором, неодобрительно качая головой.

— Он не все осколки вытащил? — встревоженно спросила Гермиона.

— Все вытащил. Но ранки не промыл. Понадеялся на магию.

— Узнаю Гарри, — удрученно пробормотала Гермиона. Она присела на постель с другой стороны, осторожно ощупала лоб: температуры, вроде бы, нет.

— Много сил потратил, — пояснила Каори, снова забинтовывая руку. — Дом поможет ему. Тут хорошая магия.

— А бывает плохая? — слабо улыбнулась Гермиона.

Каори подняла на нее неожиданно серьезный взгляд.

— Пустота… Бездна, вы так говорите… Тоже магия. Другая. Она пьет нашу магию, чтобы жить. Для нас она плохая.

— Да, Князь говорил примерно то же самое, — согласилась Гермиона, вздыхая.

Свет и Тьма, Магия и Бездна… Единство и борьба противоположностей.

Тем временем оставшиеся в Зале рыцари спешно залатывали «прорехи» в магическом поле Пожирателей Смерти, оставшиеся после Меток. Черные татуировки поблекли и были едва-едва различимы, но они несмываемыми пятнами будут темнеть на предплечьях — как знак былой причастности к Бездне. И потом, когда война с Волдемортом закончится, уже никому не удастся оправдать себя принуждением: принять Бездну можно только добровольно.

— Эшли, а тебе не стоит вернуться в Хогвартс? — поинтересовался Эдриан, колдуя над очередным Пожирателем Смерти. Кажется, это был старший Крэбб.

— Сперва тут все закончим, — беззаботно отозвалась Эшли. Ей на попечение достался Снейп, и она постаралась обойтись с ним как можно бережнее: наставник как-никак. — Мистер Снейп придет в себя, и мы уйдем вместе.

— Не понимаю, что ты в нем нашла, — покачал головой Эдриан. — Старый, угрюмый, желчный…

— Мистер Снейп — гений! — пылко бросилась на его защиту Эшли. — И если ты не заткнешься, то получишь по голове, понял?

— Так точно, мадам, — насмешливо отдал честь Эдриан.

Эшли, надувшись, отвернулась.

— Эд, тебе и в самом деле стоит говорить о мистере Снейпе повежливее, — заметил Генри. Он действовал, как всегда, быстро и аккуратно — сказывалась аврорская выучка. — Он все-таки Гарри не раз жизнь спасал. Да и второй Гарри всегда говорил о нем с большим уважением.

— Ну да, о мертвых либо хорошо, либо ничего, — едко ухмыльнулся Эдриан.

— Еще немного, и я решу, что ты просто завидуешь, — тихо произнесла Катерина.

Она подняла голову и кивнула Сириусу, который как раз закончил с Люциусом. Малфой открыл глаза и несколько мгновений бездумно моргал, приходя в себя. Ну, еще бы — получить такой заряд…

— Кати, твои слова больно ранят мое самолюбие, — патетично вздохнул Эдриан, возводя очи горе.

— В таком случае замолкни и займись делом, — отрезала Эшли.

Она обеспокоенно вгляделась в лицо Снейпа, который ни в какую не желал приходить в себя.

— Приложи его заклинанием, и все будет нормально, — посоветовал ей Сириус, ухмыляясь широкой белозубой усмешкой. Синие глаза злорадно блеснули.

— Я скорее тебя приложу, — мрачно пригрозила Эшли.

— Где же твое воспитание, племянница? — с притворным негодованием воскликнул Сириус. — Разве можно так разговаривать со старшими?!

— Дядюшка, только не говори, что ты себя считаешь старшим, — сладко пропел Драко.

— Ну, точно: никакого уважения… — буркнул Сириус.

Эшли нервно рассмеялась. Почему-то всегда после того, как они завершали что-нибудь опасно-авантюрное, всех неизменно тянуло на шуточки. Особенно если в это время Шеф отлеживался с какими-нибудь ранениями.

Смех замер у нее на губах. Ей не нравилось, что Гарри так рискует.

— Мисс Уилкс, не будете ли вы столь любезны отпустить меня? — вернул ее к реальности саркастический голос Снейпа.

— Ой, извините, — она поспешно вскочила на ноги.

Снейп поднялся следом за ней, держась за голову.

— Болит? — сочувственно поинтересовался Сириус. — Вот, держи, — он бросил Снейпу плотно закупоренную склянку с зельем.

— Гарри будет не в восторге, если ты кого-нибудь отравишь, — прозрачно намекнул Генри.

— Не думаю, что Блэку удастся отравить меня, — с насмешливым превосходством ответил ему Снейп. — Для этого необходимо иметь мозги…

— Сам дурак! — окрысился Сириус.

— Что и требовалось доказать, — довольно подытожил Снейп.

Эшли не сдержала смешка. Ладно, они хотя бы больше не пытаются убить друг друга взглядами…

Она осмотрела Зал: Пожирателей уже привели в чувство. Дело сделано, можно было и сходить проверить Гарри. Она искренне понадеялась, что Каори там не слишком увлеклась его лечением.

Эшли незаметно выскользнула из Ритуального Зала, спеша успеть за те несколько минут, что Снейп с Сириусом будут перебрасываться колкостями. К счастью, со временем они все же оставили мысли об убиении друг друга каким-нибудь особо изощренным способом.

— А, Эшли, это ты, — с облегчением вздохнула Гермиона. — Все нормально?

— Да, все отлично, — весело отозвалась Эшли, глядя на спящего Гарри. — А тут?..

— Тоже. Каори только что ушла за зельями.

— Наша маленькая лисичка не оставляет надежды вылечить Гарри его застарелые травмы? — невесело усмехнулась Эшли.

— Откуда ты?..

— Ой, вот не надо! — рассердилась Эшли. — Думаешь, я не заметила еще у Шефа следов переломов и прочих «приятностей»? Я же все-таки Зельями занимаюсь, а тут необходимы хотя бы минимальные познания в колдомедицине! И вообще… Короче, пусть пытается, — сдулась под конец Эшли. — Если у нее получится, я ей сварю на заказ любое зелье…

Гермиона вымученно улыбнулась.

* * *

Гарри проснулся только к вечеру следующего дня — отдохнувший, бодрый, полный сил. Кажется, он наверстал свои недоспанные часы за все два прошедших месяца!

— Как себя чувствуешь? — заботливо спросила Лили, подавая ему чашку с очередным зельем.

— Очень хорошо, — честно ответил Гарри. Он вернул ей чашку, благодарно улыбнувшись, и потянулся всем телом. — Все прошло успешно, да?

— Иначе и быть не могло, — со спокойной уверенностью произнесла Лили.

— Ты меня переоцениваешь, — улыбка Гарри стала чуть более вялой.

— Ты — Князь. Тебя невозможно переоценить.

Гарри вздохнул. Князь. Он изо всех сил старался заменить Гарри-из-будущего, но у него по-прежнему не получалось быть таким идеальным: везде успевать, все делать вовремя, всех спасать… А нужен ли рыцарям такой Князь?..

— Они пойдут за тобой даже на край света, — словно отвечая на его мысли, сказала Лили. — Ты не просто Князь. Ты — это ты.

Гарри, честно говоря, не совсем понял, что она хотела этим сказать. Что пойдут за ним — мальчишкой? Это даже звучит смешно… Он мог бы понять, что можно идти за Гарри-из-будущего, стремиться к его сиянию, полагаться на его защиту, доверять его суждениям, но…

— Ты иногда бываешь таким ребенком, Гарри, — с щемящей нежностью сказала Лили, погладив его по всклокоченным волосам.

— Мне всего шестнадцать, — с горечью выдохнул он.

— Тебе уже целых шестнадцать, — с улыбкой поправила его Лили. — Чувствуешь разницу?

Гарри покачал головой, улыбаясь. Ладно, разница действительно была.

— Вот и молодец, — Лили встала. — Не думай, что ты чем-то хуже него, — она, конечно же, знала, в чем причина терзаний Гарри. — Вы один человек. Только возрастом отличаетесь. Но если бы ты мог взглянуть на себя со стороны, то непременно понял бы, что это отличие и не играет никакой роли. Важнее всего твоя суть.

— Суть Князя?

— Да нет же! — рассмеялась Лили над ходом его мыслей. — Твоя суть, твой характер, твои ценности. Ты ведь не оставил Пожирателей Смерти Бездне, хотя никто и не осудил бы тебя за такое решение. И это важнее всего.

— Спасибо, мама, — прошептал Гарри. Все еще не убежденный, но ее слова придали ему сил.

— Мне пора. Я просто хотела быть рядом, когда ты проснешься.

Гарри кивнул, не пытаясь удержать ее.

— Мы любим тебя, Гарри, — Лили, ласково улыбнувшись, исчезла.

Гарри несколько секунд просидел просто так, бездумно глядя перед собой. Но потом, сбросив оцепенение, принялся быстро одеваться. Лили права: не время рефлексировать, важнее всего его действия. И сейчас перво-наперво было необходимо выяснить, как мог Волдеморт узнать о том, что Пожиратели Смерти приняли решение перейти на другую сторону. Ведь всё делалось в строжайшей тайне, сама магия оберегала их.

Неужели Змей все-таки оказался прав, и среди рыцарей есть предатель?..

Весь день болела голова. Это не было похоже на то раскалывающее тошнотворное ощущение, которым сопровождались былые ментальные прикосновения Волдеморта — это было долгой, ровной тяжелой болью, сковавшей лоб, виски и затылок. Чудотворное зелье из запасов Снейпа — и то не помогло. Гарри подозревал, что эта боль каким-то образом связана с Волдемортом, но каким именно — не мог понять и только упрямо стискивал зубы, чувствуя себя заплутавшим в темном лесу.

Дверь в кабинет отворилась совершенно бесшумно, оттуда дохнуло спасительным холодком. Гарри скользнул вперед, несколько мгновений растерянно глядя на Эшли, копавшуюся в шкафу. Думалось с трудом.

— Эшли?..

Она шарахнулась в сторону.

Гарри удивленно моргнул.

— Ты что-то искала?

Эшли как-то натянуто, неестественно рассмеялась, спрятав руки за спиной:

— Что тут можно искать — здесь же всякий хлам хранится!

Действительно, так повелось еще со времен шефства Гарри-из-будущего, что в этот шкаф складировались разные мелочи, которым могло найтись применение в дальнейшем. На полках стояли коробки, в которых непривлекательными серыми грудами лежали необработанные камни — из них предполагалось вытесать амулеты, но времени никак не находилось.

В этом же шкафу хранились карты: старинные и новые, маггловские и волшебные, испещренные торопливыми пометками от руки и так мудрено зашифрованные, что даже штатные аналитики в лице Дэна и Гарри-из-будущего только восхищенно присвистывали и разводили руками.

Но Эшли была права: в этом шкафу не могло быть ничего достойного упорных поисков.

— Тогда что ты здесь делала?..

Она замялась.

— Да я так... Забежала на минутку. Тебе нехорошо?

— Что? — Гарри проморгался, стараясь сосредоточиться на ней. — Нет, все в порядке.

— Ты постоянно трешь виски, — укоризненно заметила Эшли и полезла в один из многочисленных карманов в джинсах. — Подожди минутку, у меня с собой было зелье...

— Нет! — Гарри осекся, но резкий категоричный отказ уже отзвенел в тишине.

Эшли обиженно поджала губы и сложила руки на груди.

Гарри устало вздохнул.

— Я уже пил зелье — мне дал его Снейп. Горькая гадость.

Волшебный прием упомянуть имя Снейпа сработал, как всегда, безотказно: Эшли заметно расслабилась, даже взгляд смягчился.

— Должно быть, мистер Снейп дал тебе самое эффективное.

Гарри скривился:

— Не уверен насчет эффективности, но точно дал самое горькое!

Эшли сочувственно улыбнулась, потихоньку отодвигаясь от шкафа. Там еще болтались некоторые личные вещи Гарри-из-будущего, но они представляли собой даже меньшую ценность, чем карты и камни: так, всякая мелочевка типа заговоренного кната на удачу, пузырька с недопитым зельем, пары не особо удачных рисунков. Выкинуть это добро рука не поднималась.

— Ты что-то хотела сказать? — поинтересовался Гарри, снова потирая виски. Идея хлебнуть еще зелья казалась все более привлекательной.

Эшли неопределенно пожала плечами, окинула взглядом кабинет, словно в надежде найти тему для разговора.

— Ничего особенного... Просто заглянула к тебе. Ты в последнее время не очень-то общительный.

Последнее время — это после того, как Гарри-из-будущего не стало. Можно было смело возразить Эшли, что с тех пор каждый сам не свой, и Гарри вообще-то — меньше всех.

Тем не менее, он промолчал, давая ей возможность высказаться и наконец-то отпустить. Шеф бы не одобрил долгой деструктивной скорби по себе, но как сказать об этом Эшли, которая в нем души не чаяла? Впрочем, как и все. Они так доверяли ему, так уповали на него, так любили его... Гарри иногда казалось, что от Гарри-из-будущего его отделяет не просто пара десятилетий, а целая вечность.

— Мне тоже его очень не хватает, — печально продолжила Эшли, глядя куда-то в сторону.

Гарри вздохнул и подошел к ней, ободряюще похлопал по плечу. Что он мог сказать? Что Гарри-из-будущего с самого начала знал, что рано или поздно уйдет — и сам выбрал для этого время? Что не может один человек существовать в двух экземплярах, потому что у каждого свое место в этом мире, и два одинаковых человека — это уже повод для конфликта?

Или что он пережил столько, устал настолько, что этот уход для него стал долгожданным избавлением? Эшли не поймет. Никто не поймет. Гарри мучил себя этими скользкими вопросами и в конце концов вынужден был признать: сил на то, чтобы повернуть время вспять, ему хватило. А вот чтобы остаться в новом, меняющемся мире, но не жить в нем, а быть всего-навсего сторонним наблюдателем — нет, на это сил не было и не могло быть. Гарри-из-будущего пришел ради всех, но ушел ради себя. Это был его шанс на смерть. Гарри не мог винить его. И не мог не понять.

Эшли подняла на него покрасневшие глаза.

Вот только она, да и все остальные, не смогут понять, что Гарри-из-будущего не был в состоянии остаться.

— Не плачь, Эшли. Он бы не хотел, чтобы ты плакала. Я бы не хотел.

И тут она разревелась, вцепившись в его мантию. Гарри опешил и, не зная, что делать, неуверенно погладил ее по волосам. Он ожидал слез от Катерины, или от Каори, или от любой другой, но не от Эшли. Она всегда казалась такой сильной в своей беспечности, как будто никакие жизненные невзгоды не могли задеть ее. Должно быть, она и правда была очень привязана к Гарри-из-будущего — сам Гарри, признаться, не знал. Он вообще не слишком-то хорошо знал своих рыцарей, их связь строилась на магическом взаимодействии, но было очень мало личной симпатии. Он не знал их, не успел как следует узнать, как пришлось самому управляться со всем. Но Гарри-из-будущего — знал каждого, и его бескорыстная привязанность вызывала невольный горячий отклик.

Что бы сказал Гарри-из-будущего, узнай он о подозрениях Гарри? Что бы сказал сам Гарри, если бы кто-то заподозрил Гермиону, или Сириуса, или Генри в том, что они предатели? Гарри бы рассердился и решительно опроверг все доводы, не имея никаких доказательств. Но Гарри-из-будущего — нет. Он бы предложил подождать и посмотреть, не оскорбляя своим недоверием соратников, но и не доверяя слепо и глупо. Он умел балансировать на этой сомнительной грани и не ошибался.

Гарри подумалось, что и ему стоит придерживаться такой же тактики.

Эшли, немного успокоившись, смахнула оставшиеся слезинки. Гарри усадил ее в кресло, стоявшее напротив рабочего стола, и протянул платок. Пока она приводила себя в порядок, Гарри наколдовал ей и себе воды, попросил все-таки дать ему зелье от головы. Эшли с сожалением отказала: пока не пройдет несколько часов, лучше новое зелье не пить, иначе может стать хуже. К тому же, Гарри не потрудился узнать, что же за зелье дал ему Снейп.

Еще немного поболтав, Эшли засобиралась. Оглядев кабинет, заваленный всякой всячиной магического и немагического толка, она неловко пошутила:

— Ты прямо как настоящий чародей из книжек. Как Мерлин, например. Не хватает только короля Артура с всепобеждающим Экскалибуром...

Гарри встрепенулся, даже головная боль отступила.

— Эшли, ты гений!

— Ну, еще бы! — она польщенно улыбнулась и приосанилась. — А что я такого сказала?

— Экскалибур! — на ходу ответил Гарри. Он торопливо выдвинул ящик стола и вытащил уменьшенную стопку бумаг. — Здесь были записи... посмотри вот эти, — он передал ей часть бумаг, — а я поищу в оставшихся.

Сухо зашелестели перебираемые листочки; Гарри молниеносно пробегал глазами текст, выискивая нужное слово. Как же он сразу не догадался!..

— Здесь упоминается «Калибурн».

Гарри выхватил из рук Эшли найденную бумагу и возликовал: оно! Черт, да сразу надо было сообразить, что в документах Гарри-из-будущего нет и не может быть ничего лишнего и бесполезного!

— По-моему, он зашифрован, — пробормотала Эшли.

Гарри кивнул.

Вообще-то в этом документе вовсе не было «Калибурна» — но это слово было написано от руки на полях знакомым кривоватым почерком Гарри-из-будущего и даже дважды подчеркнуто. Сам текст на староанглийском явно был скопирован с какого-то значительно более древнего источника.

— Странно, почему Шеф не отдал тебе его сразу? — насторожилась Эшли, наблюдая, как Гарри складывает листочек вчетверо и убирает в карман. — Или хотя бы не предупредил о его существовании?

— Наверно, было просто не время, — Гарри легкомысленно пожал плечами; все его мысли поглощала блистательная перспектива отыскать легендарный меч и с его помощью наконец-то поставить точку в начавшемся кровопролитии. Надо было сразу подумать об артефактах Мерлина и Артура, а не изобретать велосипед!

Эшли схватила его за руку.

— Как ты можешь быть уверен, что это не ловушка?! Или ты забыл, что среди нас есть предатель?!

Гарри стиснул руку в кулак и расслабил с усилием.

— Я обо всем помню, Эшли.

Его тон привел ее в чувство, хватка стала слабее, нерешительнее.

— Но... вдруг это специально? Ты так неосторожен, Гарри!

— Хочешь сказать, я не знаю, что делаю? — он высвободил руку.

Эшли отступила на шаг, растерянно и беспомощно глядя на него.

— Я вовсе не это имела в виду! Просто я волнуюсь... мы все волнуемся за тебя.

Гарри молчал, не сводя с нее взгляда. И Эшли, не выдержав, затараторила громко, отчаянно страстно:

— Мы видим, как ты стараешься, Гарри! И никто — никто! — не винит тебя в том, что нам не всегда удается одержать победу. Шеф — он был удивительным, и он всё-всё знал! Мы понимаем, что это благодаря его знаниям нам удавалось успевать везде и сразу. Просто... не считай себя хуже него. Это не так.

Гарри вздохнул. Эшли обладала слегка неудобной способностью облекать в слова то, над чем он долго молчаливо размышлял наедине с собой и о чем другие предпочитали тактично не упоминать.

— Знаю, Эшли.

— Вот и не замыкайся в себе, хорошо?

Гарри усмехнулся, качая головой. Коснулся одного из исписанных листков, отгоняя мысли, давно засевшие в голове и не дающие покоя.

— Если эта подсказка появилась только сейчас, значит, ей было не время появиться раньше. — Он посмотрел на нее, рассеянно потер виски. — Я делаю то, что должен делать, Эшли. И Шеф делал то, что должен был.

— Но в итоге он нас покинул, — дрогнувшим голосом выдавила Эшли.

— Надеюсь, ты не осуждаешь его за этот выбор?

Она отвела взгляд, горько покачала головой:

— Как я могу осуждать? Но ты, Гарри... — Эшли подняла на него горящие по-блэковски яркие синие глаза, в недосказанности фразы отчетливо слышался злой упрек. — Как ты можешь ничего не делать? Шеф необыкновенный, он не мог умереть. Не мог! Вдруг он сейчас где-то, ждет нашей помощи, а мы... ты... Сидим тут!

Кроме прочего, Эшли еще умела единолично высказать мнение коллектива. В этот раз, к сожалению, ошибочное.

— Мы уже ничем не можем помочь ему.

— Да мы даже не пытались! — взорвалась Эшли. — Ты не пытался! Так почему ты говоришь так, будто сделал все, что мог?!

— Потому что я знаю об этом больше тебя! — рявкнул Гарри. — Прежде чем бросаться обвинениями, ты могла бы подумать, почему я ничего не сделал! Или ты считаешь, что мне все равно?!

— Я не понимаю, почему ты ничего даже не пытался сделать! Как будто так и должно быть: он умер, а ты остался!

— Потому что так и должно быть, Эшли, — процедил Гарри. И от этой истины сделалось горько.

Она отшатнулась, неверяще глядя на него, и не могла вымолвить ни слова. Несколько мгновений так и прошли в тяжелой тишине, пока она с трудом не пошевелилась. Гарри посторонился, открывая ей дорогу к двери. Эшли, даже Эшли...

Можно было понять, почему рыцари нервничали. С Гарри-из-будущего, казалось, ушла и их удача: великолепные, громкие победы перестали идти непрерывной вдохновляющей чередой — теперь рыцарей нередко постигали неудачи в бою.

Раскол в волшебном сообществе, постоянный страх за свою жизнь и жизни близких, надежды на якобы всемогущество рыцарей и Князя — все это легло на плечи Гарри тяжким бременем. И это была его ответственность — каждое поражение, каждый промах, каждая жертва на этой войне.

Сириус, и Люпин, и Генри — все они твердили, что успехи Гарри-из-будущего были за счет его знаний о том, что будет. А сам Гарри понимал, что если бы не Хроноворот, позволивший Дэну принести воспоминания самого Гарри их Князю, то даже у Гарри-из-будущего не получилось бы так блестяще все распланировать и претворить в жизнь.

Они были, конечно же, правы. Только эта правота никак не смягчала сгибающей пополам ответственности за всех и вся.

Гарри, не колеблясь, шагнул в тени. Из всех известных ему волшебников только у одного было достаточно ресурсов, чтобы суметь расшифровать текст и помочь с поисками Экскалибура. Рыцари были великолепными, преданными воинами, но здесь требовалось нечто иное.

Зал с двенадцатью дверьми — а именно в это место Отдела Тайн Гарри являлся каждый раз своими путями — встретил его привычной тишиной. Теперь можно было идти, пользуясь полученным пропуском, куда угодно. Хотя отыскать главу Отдела, если он не в своем кабинете, представлялось маловероятным.

Встречные сотрудники — поголовно в лиловых мантиях с капюшонами — вежливо, но без особой сердечности здоровались и шли дальше по своим делам. Если подумать, становилось понятно, для чего это: даже сотрудники одного департамента не знали друг друга в лицо и по именам, а, как и все прочие, обходились кодовыми позывными, которые присваивались при поступлении в Отдел.

Гарри вполне допускал мысль, что существует еще более засекреченный уровень, но для его нынешних целей это особой роли не играло.

— Хоук!

Гарри повезло: глава департамента оказался в своем кабинете, разбираясь с какими-то документами. Бумажная волокита не обошла стороной ни волшебников в целом, ни этот научно-разведывательный центр в частности.

Кабинет Хоука походил на кабинеты Дамблдора и Гарри-из-будущего обилием магических приспособлений и просто странных штуковин, некоторые из которых шевелились, позвякивали и постукивали. Книг было не очень много — всего один забитый под завязку шкаф, но Гермиона, наверно, отдала бы полцарства за возможность засесть в этом кабинете и хоть одним глазком заглянуть в каждую из книг.

Обрисовав вкратце сложившуюся ситуацию, Гарри передал Хоуку листок с письменами, надеясь на лучшее.

— На то, чтобы расшифровать эти записи, нам понадобится около года, — заявил Хоук и вернул листок Гарри.

— Но у нас нет столько времени!

— Знаю, — Хоук оставался неестественно невозмутимым. — Также об этом знала еще одна персона.

Гарри в молчаливом удивлении смотрел, как Хоук поднялся из-за стола и прошел к стеллажам, достал с одной из полок плоскую коробочку и увеличил ее. Это оказалась папка с документами.

— Он явился ко мне больше года тому назад, — Хоук вернулся на свое место и положил папку перед собой. — Не могу утверждать, что между нами установились доверительные отношения, но... скажем так, он умел убеждать. Взгляни.

Гарри открыл папку. Верхним документом была еще одна копия на староанглийском — но без пометки от руки, что речь идет об Экскалибуре.

— Больше года назад, — машинально повторил Гарри, пролистывая бумаги. Они уже в большинстве своем были расшифрованы, координаты — вычислены. Всё было подано на блюдечке с голубой каемочкой.

А еще в бумагах была легенда о мече, с помощью которого король Артур одержал победу.

Гарри захлопнул папку.

— Вы знали, кто он, — не вопрос, а утверждение.

Хоук кивнул и откинулся на спинку кресла.

— Он не рассказывал о себе. Мы не обсуждали его жизнь и его будущее, но намеренных оговорок было достаточно, чтобы понять, кто он, откуда и почему обратился именно ко мне. Кроме того, — на пресном лице Хоука мелькнула откровенно хищная усмешка, — было интересно проверять его.

— Надо было сразу догадаться, что он вышел на контакт с вами, — подумал Гарри вслух. — Иначе Дэну не удалось бы с такой легкостью заполучить Хроноворот.

Хоук снова усмехнулся, побарабанил пальцами по столу.

— Дэниэл, Дэниэл... При всей его гениальности он все же наивен как ребенок в житейских вопросах.

Гарри промолчал, не имея особого желания узнавать об истинных причинах того, почему Гарри-из-будущего выбрал именно Дэна в качестве своего первого союзника в этом времени. Объяснение о давней дружбе, принятое когда-то полностью и безоговорочно, теперь явственно виделось лишь одной из причин — и далеко не самой весомой.

Но Хоук поймал взгляд Гарри и заговорил с безжалостной сухостью:

— Дэниэл Астер один из лучших аналитиков в волшебном мире. Именно с его помощью ему удалось отыскать рыцарей, просчитать оптимальное время для своего вмешательства в ход событий и сделать множество других невероятных вещей. И это под руководством Дэниэла шла расшифровка и проверка информации, которую он принес из будущего. Теперь вы сможете воспользоваться этими сведениями без риска.

Гарри пораженно молчал. Столько стараний, столько манипуляций и тонких расчетов... Как им это удалось?! Должно быть, Дэниэл действительно гений. И Гарри-из-будущего, само собой, тоже не далеко ушел от него.

Хоук передал Гарри все бумаги, явно выполняя указание, данное ему задолго до этого дня. Гарри-из-будущего действительно предусмотрел всё, позаботился обо всем, и это почти пугало. Такое всеведение казалось Гарри настоящим волшебством, следствием избранности, несмотря даже на то, что он понимал, откуда на самом деле брались эти сверхъестественные знания.

Уже в дверях Хоус окликнул его, и Гарри вопросительно обернулся:

— Да?

— Что бы ты себе ни надумал, решение принять тебя в Отдел Тайн не имеет отношения к деятельности предыдущего Князя. Это исключительно твоя заслуга.

* * *

— Почему ты не рассказал мне? Отвечай!

Змей злобно зашипел, хвост конвульсивно дернулся.

— Он прямо зссапретил мне, — через силу, неохотно.

Гарри смотрел на Змея в изумлении. Что же, выходит, ему можно отдавать приказы, и он не сможет ослушаться?

— Но почему ты подчиняешься ему и игнорируешь мои слова?

Змей засмеялся:

— А разссве ты хоть разсс приказссывал мне? Научисссь сссперва быть госссподином, а потом ужшше требуй бессспрекосссловного поссслушиния.

— Я — Князь, — возразил Гарри.

Змей уютно свернулся кольцами и положил плоскую голову на собственное тело, блестя антрацитовыми глазами.

— Номинально. Но фактичессски твое положшшение еще очень шшшаткое, — он ощупал воздух раздвоенным язычком и издал удовлетворенный шипящий смешок. — Ты был ссслишком мал и неопытен, чтобы по-настоящему возссглавить своих рыцсссарей. Он дал тебе время научиться, а сссам делал зсса тебя твою работу. Кто отыссскал рыцссарей? Кто взссял на сссебя всю ответственносссть? Зсса кем шли по доброй воле?

Не дождавшись от Гарри ответа, Змей продолжил размеренно и монотонно:

— Он всссе сделал зсса тебя. Вссе планы, вссе операции — всссё было ссспланировано и подготовлено им. До сссих пор ты получаешшшь подсссказссски.

— Ему это удалосссь, потому что у него были зсснания о будущем. Безссс моих воссспоминаний не получилосссь бы провесссти все так гладко.

Змей резко открыл глаза.

— Всссё верно, — раздвоенным язычком он молниеносно ощупал воздух. — Так зссачем же ты тогда счтаешшшь сссебя менее доссстойным? Дело упирается в зсснания, которых ни у кого большшше нет и быть не можшшет.

Гарри гневно сузил глаза.

— Чертов манипулятор, ты вынудил меня сссказать это вссслух!

Тихий шипящий смех наполнил комнату.

— Это была еще одна... проссссьба, в которой я не сссмог отказссать ему. Он зсснал тебя лучше всссех. И зсснал, что рано или позссдно твои мысссли потекут в ненужшшном русссле. Ты жшше не думаешшшь, что это я всссе зссадумал и воплотил?

Гарри только крепче сжал кулак. Змей прав: эта идея давно уже витала в воздухе, просто ни один из них не озвучивал ее, оставляя своеобразной тайной, маленьким секретиком на двоих о том, третьем, блистательном и великолепном. Образ пресветлого Князя, благословленного магией на свершение невозможного, сверхчеловечески мудрого и добродетельного, должен был остаться незапятнанным — в вере в непорочное всемогущество Князя все Рыцари черпали силу. И не только они.

Впрочем, даже Рыцари не знали наверняка, откуда у Князя взялись знания о том, как и что надо делать; это принимали как должное с восторгом, с готовностью умереть по первому же слову всеведущего, всепонимающего Князя. Пузырек от воспоминаний Дэн уничтожил собственноручно, в его же молчании Гарри ни капли не сомневался — даже Генри оставался в счастливом неведении относительно того, откуда берутся планы, откуда появляются карты и как так получается, что о месторасположении врага рыцари знают едва ли не больше этого самого врага. Даже сам Гарри долгое время не догадывался, истово веря в исключительность и непогрешимость Князя.

Да, эта сказка должна оставаться сказкой, ни к чему пятнать ее реальностью рассчитанных комбинаций и виртуозных рокировок.

— Он все просчитал, — подумал Гарри вслух.

— Всссё просчитать невозсможшно... Но это была доссстойная попытка.

Они замолчали. Да, попытка достойная. Гарри взглянул на смятый в руке лист бумаги: и реальная помощь — до сих пор.

Нужно было оправдывать возложенные на него надежды.

— Нам необходимо выяснить источник утечки информации, — размышлял Гарри вслух, расхаживая по кабинету. — Не могу представить ни одного из них предателем, но... — Гарри покачал головой, вспоминая крысиную физиономию Питера Петтигрю.

— Зссачем тебе зсснать предателя? Это не важшшно сейчассс. Сосредоточься на подсказссках.

Гарри остановился и поморщился, глядя на Змея.

— Знаешь, не то чтобы я был всерьез обеспокоен твоим шпионажем за рыцарями, но не пой себе дифирамбы, хорошо?

Змей снова шипяще засмеялся:

— Сссам сссебя не похвалишшшь...

Гарри посмотрел на него с укором, но такие взгляды были Змею нипочем и даже не укрощали его длинный язык.

Вдвоем они направились в зал собраний, где уже были Рыцари. Посторонних Гарри решил пока что не посвящать в планы, и так было много дел.

Дюжина света и дюжина тьмы — Рыцари сидели друг против друга, являя собой гармоничное и законченное сочетание двух противоположных начал, в единстве и борьбе которых и берет свое начало то, что волшебники именуют Магией.

На появление Гарри в сопровождении Змея они отреагировали взволнованным ропотом. Преимущественно такую реакцию спровоцировал именно Змей, нагло проползший по самому видному месту, тускло поблескивая черной чешуей.

— Он ядовитый! — взвизгнула Каори, с ногами забравшись на свое сидение.

— Правда? — удивился Гарри и вопросительно посмотрел на Змея, устроившегося прямо на столе.

Тот ехидно сверкнул черными глазами:

— А сссам как думаешшшь? — и широко раскрыл пасть, продемонстрировав длинные влажно блестящие черные клыки, от вида которых Гарри мороз продрал по коже: эти клыки очень часто бывали в опасной близости от его шеи.

Змей зашипел-засмеялся:

— Я сссам Тьма, и ты — Тьма. Я не причиню тебе вреда, дажше есссли зссахочу.

Сириус, сидевший к Гарри ближе всех, опасливо отодвинулся, Гермиона настороженно замерла. Волшебники, сидевшие по светлую сторону стола, тоже не испытывали восторга от соседства с таким существом.

Гарри вздохнул и поднял руку в знак примирения.

— Он не причинит никому вреда. Никому, — повторил с нажимом Гарри, обращаясь уже к Змею. Тот дернул хвостом, демонстративно уложил голову на тугие кольца собственного тела и затих.

Это немного успокоило рыцарей, и Гарри поспешил перейти к теме этой внеплановой встречи.

— Экскалибур, — он продемонстрировал полученную от Хоука папку с бумагами. — Не будем изобретать велосипед — отыщем оружие, которое однажды уже помогло справиться с Бездной.

Гарри почти раскаивался, что взялся за несколько дел одновременно. Его присутствие постоянно требовалось то там, то здесь, времени на сон почти не оставалось, и все, что только можно было переложить на чужие плечи, Гарри с тяжелым сердцем переложил. Но все равно слишком многое требовало личного участия.

Сириус, Люпин и Уайты поддерживали контакты с Орденом феникса и заодно налаживали связи с некоторыми группировками волшебников поменьше. Снейп и Эшли, разумеется, варили зелья, в чем им посильную помощь оказывали Каори и Драко. Малфой, кажется, планировал убить двух зайцев и подобным образом напроситься к Снейпу в класс продвинутых зелий вне зависимости от результатов экзамена.

Зельда приняла неожиданно активное участие в поисках Экскалибура. Ни одно пророчество — да даже рациональный прогноз! — не слетело с ее уст, зато указаний было хоть отбавляй. Эдриан, которому негласно присвоили статус ее помощника, ворчал, но слушался беспрекословно, и это очень веселило Эшли. Катерина молча и тщательно занималась аналитикой с Дэниэлом и Гермионой, а остальные посменно патрулировали участки особой магической активности. Неприятные сюрпризы были ни к чему.

— Тоже не то, — разочарованно вздохнул Гарри и потянулся в кресле, разминая затекшие мышцы.

Змей не удостоил его ответом, продолжая греться на солнечном уголке стола. Рыцари с отчетами — частые гости здесь — неприязненно косились на Змея, Каори взвизгивала от малейшего его шевеления, а Люциуса передергивало от одного вида.

Короче говоря, Змея в Штабе не любили, о чем не решались высказаться вслух, опасаясь изощренной мести. Гарри смутно припоминал, что так никому и не рассказал, откуда у него взялся фамильяр, тем более такой... безусловно темный. Змей по-человечески говорить не мог, а третий хранитель секрета унес эту тайну с собой. Страшно представить последствия, если о происхождении Змея станет известно. Наверно, его откровенно возненавидят, а кое-кто окончательно возжелает пустить на ингредиенты.

— Слушай, я все-таки не понимаю, почему Шеф не рассказал мне это сам, — проворчал Гарри.

И снова его не удостоили ответом. Должна была быть веская причина — и озвучивать такую очевидную истину не было ни малейшего смысла. Но о самой причине Змей, увы, умалчивал.

Гарри снова зашуршал бумагами. Экскалибур — волшебный меч. Оружие, короче говоря. Сделанное специально для короля Артура, а после спрятанное у черта на куличках. Гарри не мог взять в толк, зачем переносить меч на континент, укрывать в пещерах, а после — оставлять поддающиеся расшифровке указания, где что есть и как это раздобыть, не лишившись ни одной части тела. Тем не менее, Гарри-из-будущего, сам разыскавший и карту, и ключ к ней, оставил достаточно намеков на то, что найти Экскалибур и воспользоваться им надо. Но почему он не сделал это сам? И почему, почему он ничего не сказал, пока был?!

— Не ссслишшшком ли ты надеешшшься на него помощь? — вкрадчиво прошипел Змей, уставившись на Гарри немигающим черным взглядом. — Он сссделал всссе, что мог. Сссначит, большшшее было не в его сссилах.

— Мы могли бы расссдобыть меч вмесссте, — ответил Гарри, сверяя копию старой волшебной карты с новейшей маггловской картой. На ней не были отмечены места, значимые для волшебников, зато могли быть указаны некоторые детали, о которых волшебники не знали. Аэрофотосъемка была куда надежнее рисунка местности от руки, сделанного пару-тройку сотен лет назад, если не раньше. Тем не менее, и на маггловской карте была все та же степь с одиноким холмом, что красовалась на волшебной карте с позднейшими уточнениями. А старая расшифрованная карта упорно указывала именно это место. Бред какой-то, какие пещеры в степи?

— А ты разссве не зсснаешшшь, зссачем уссстраивают иссспытания тому, кто хочет ссстать владельцссем артефакта? — Змей перетек ближе, свернулся кольцами на столе прямо поверх карт. — Чтобы рассскрыть его сссилы... а не воссспрепятсссвовать по-нассстоящему.

— Хм...

Гарри откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на Змея. Погладить его желания не возникало. Несмотря на то, что Змей был его фамильяром, он был к тому же осколком одной алчной души, и фамильярность между ними была невозможна в принципе. Откровенно говоря, если бы не Гарри-из-будущего, вряд ли бы Гарри согласился терпеть общество этого создания хоть одно лишнее мгновение, но... Навязанный помощник-советчик оказался небесполезным.

— Говори, что знаешшшь об этих пещерах, — приказал Гарри.

Змей вскинулся, гневно зашипел. По черному длинному телу прошла судорога, на мгновение Гарри показалось, что он сейчас бросится на него, метясь в беззащитную шею.

Но ничего подобного не произошло. Змей, недовольно присвистывая, начал рассказывать.

Пещеры из хрусталя — место полулегендарное, связанное с именем короля Артура. Как будто Экскалибур был помещен туда после того, как Артура увезли на Авалон, либо, по другим источникам, в этих же пещерах спит сам Артур в ожидании того дня, когда он понадобится Британии.

Змей в бытность свою Волдемортом мало интересовался такими легендами, меч Артура, как и меч Гриффиндора, казался ему не стоящей внимания ерундой. Что говорится о Пещерах? Что там спрятаны несметные сокровища (чушшшь! всссе разссграблено!), что в глубине протекает река, глоток воды из которой возвращает молодость и красоту (что такое красссота по сссравнению с бессссмертием?), что найти вход в Пещеры сможет только человек чистый сердцем (сссказки, Поттер, речь идет о принадлежносссти ссстихиям). В общем, Змей выражался крайне туманно, но в то же время негативно. Как и всегда.

— Тогда нам ничего не остается, кроме как отправиться туда и разобраться на месте, — подвел итог Гарри.

* * *

Вход в пещеры оказался заваленной камнем дырой в пологом склоне холма. Глыбу отодвинули магией — силой мягких теней. Крутая лестница, выложенная жесткими плитами явно магического происхождения, уводила все глубже и глубже, и это сложно было назвать подземельем — земли как таковой не было, только все тот же странный твердый материал, который составлял ступени.

Гарри шел первым, за ним в молчании спускались полдюжины Рыцарей. Гермиона и примазавшийся к ней Малфой наотрез отказались и в этот раз остаться в Хогвартсе — пришлось взять их с собой, Эшли и Кати и слышать ничего не хотели о том, чтобы Гарри отправился в такое место без них. Сириус и Генри в итоге оказались не имеющим права голоса приложением к решительным дамам. В общем, матриархат в Ордене Стихий процветал.

Постепенно стены светлели, а лестница в какой-то момент кончилась, и они уже шли по гладкому ходу. Если верить расшифрованному источнику, это преддверие Хрустальных пещер, в котором покоятся тела легендарных героев. Однако никаких следов захоронений не было видно — лишь серые тускло мерцающие глыбы, которые прозрачнели вдали.

— Вы... это чувствуете? — тяжело выдохнул Генри, настороженно озираясь по сторонам.

В какой-то момент продвигаться стало труднее, и странное давящее чувство усиливалось с каждым шагом. Гарри меньше всех подвергся этому странному воздействию, но ему тоже пришлось замедлиться, чтобы не бросать остальных.

Первой отстала Эшли. В какой-то момент она просто не смогла идти дальше — словно бы невидимая граница не позволяла ступить даже полшага. Гарри пытался помочь, окутать ее своей магией, но Эшли, чуть не плача от бессилия, вынуждена была остаться.

Вторым остановило Малфоя, потом Генри, потом Гермиону и Сириуса. Кати, едва передвигая ноги, упрямо шла вперед вместе с Гарри, но в итоге она тоже остановилась, зло кусая губы.

— Я пройду еще какое-то расстояние, — прошептала она, с ненавистью глядя на хрустальные стены — источник магии, ограничивающей рыцарей. — Но... я только задержу тебя. А времени нет.

— Все в порядке, я пойду один, — Гарри успокаивающе дотронулся до ее руки выше локтя. — Возможно, вы и не должны были идти сюда со мной.

Она взглянула на него искоса, нервно убрала за ухо выбившуюся седую прядь.

— Обязательно вернись. Мы будем ждать тебя здесь. Только... вернись.

Гарри кивнул. Однажды один уже не вернулся, но эта тема была запретной между ними.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом Гарри отвернулся и решительно зашагал вперед, чувствуя направленный на него взгляд.

Среди документов Гарри-из-будущего были и некоторые записи личного характера — те малые частицы, не относящиеся ни к Отделу Тайн, ни к Ордену Стихий, ни даже к Хогвартсу. Просто письма, записки, обрывки заметок на полях, среди которых неотъемлемой частью мелькало ее имя. Гарри не задумывался о том, как тяжело, наверно, было Гарри-из-будущего видеть ее живой, заботиться о ней больше всех и в то же время не выказывать, как по-особенному он к ней относится. Возможно, это было даже труднее, чем просчитать шаги Волдеморта и спланировать операции.

Теперь Гарри продвигался вперед один. Хрустальные стены переливались в свете магического огонька, ослепляя внезапными радужными всполохами. Гарри вынужден был погасить его и полагаться на тот мутный рассеянный свет, что шел из самих этих стен, из хрустального пола и потолка.

Проход постепенно расширялся, пока, наконец, Гарри не оказался в довольно большой зале, сверкающей всеми цветами радуги в ставшем более ярком свете. Идти было тяжело, словно ноги не ступали по твердому холодному хрусталю, а увязали в болоте. Гарри упорно двигался вперед, к выходу на противоположном конце, минуя сверкающие глыбы. Внезапно одна из них привлекла его внимание, и Гарри подошел ближе, с легкостью свернув с прямого трудного пути.

В хрустальной глыбе оказалось небольшое углубление, наполненное крупными драгоценными камнями — синим, красными, зелеными, розовыми... Все это великолепие плеснуло в глаза небывалой яркостью, сочностью красок. Гарри набрал пригоршню камней и ссыпал их обратно, пока в руке не остался последний камень — огромный изумруд. Гарри и раньше видел драгоценности — в той же Тайной Комнате и в факультетских часах, отмеряющих помимо времени еще и количество заработанных баллов. Но никогда прежде ему не доводилось держать в руках такой камень. Должно быть, он стоит целое состояние.

Гарри положил изумруд к остальным самоцветам и отошел, с трудом волоча ноги. Та странная сила, которая не дала пройти Рыцарям, становилась все мощнее, и Гарри каждый шаг давался огромным усилием воли. Теперь в каждой хрустальной глыбе, которую он миновал, сверкало наполненное самоцветами и золотом углубление, маня взгляд. Здесь было столько сокровищ, что хватило бы одарить всех студентов Хогвартса и жителей Хогсмида так, чтобы они всю жизнь не бедствовали.

Добравшись до выхода, Гарри, не удержавшись, оглянулся. Хрустальная зала казалась брильянтовой и будто была не просто вместилищем, а самым что ни на есть чудесным сокровищем.

Вместо коридора Гарри очутился во второй зале — тоже хрустальной, только больше и без драгоценных камней, приглашающе рассыпанных повсюду. В центре ее стояло полукругом три продолговатых черных камня, отесанных довольно грубо, и чуть дальше был еще один камень — белый, размером больше и вызвавший у Гарри ассоциации с теми алтарями, с которыми он имел дело под чутким руководством Гарри-из-будущего. Однако ничего, кроме этих камней, здесь больше не было, и у Гарри зародилось смутное опасение, что тут уже побывал кто-то до них. Кто-то, забравший Экскалибур.

Тем не менее, он подошел ближе, держа волшебную палочку наготове и настороженно рассматривая камни. В них было что-то особенное, магическое. Но пассивное, скрытое от всего мира и от глаз приходящих сюда.

Гарри провел рукой над одним из камней, не рискуя прикоснуться. Ладонь слегка онемела, от запястья к плечу прокатилась волна теплых иголочек. Неожиданно застоявшийся воздух дрогнул над камнем, и Гарри отдернул руку, попятился на пару шагов.

Над этим камнем и над двумя другими взметнулись фигуры в темных плащах. Это были белокурые молодые женщины, очень красивые — ничуть не уступающие волшебно прекрасным вейлам. Они держала в руках чаши, в которые макали пальцы и брызгали жидкость на белый алтарь. Там, куда попадали эти призрачные капли, расцветал искусный рисунок эпичных сражений, время словно бы перематывали назад с чудовищной скоростью, и стертые тысячелетиями детали возрождались в камне.

Гарри стоял чуть в стороне, благоговейно глядя на человека в траурных багряных одеждах, возлежащего на алтаре. Тяжелые складки ниспадали до пола — как струились ручьи крови, мертвенно бледное лицо было спокойно. Он не был красив, этот человек, но он был велик — все в его облике даже в посмертии дышало необыкновенной чарующей силой. Легендарный король Артур.

Прославленный меч, тот самый Экскалибур, лежал у него на груди, темный эфес был крепко сжат пальцами, унизанными кольцами. По лезвию пробегали блики, подсвечивая серебрящиеся рунические заклинания.

Гарри, затаив дыхание, приблизился к белому алтарю, опустил волшебную палочку. Фигуры над темными камнями застыли, король был мертв уже много лет. Должно быть, это Гарри необдуманным движением разбудил спящую магию этого места, и спрятанное тело возникло из ниоткуда, где оно покоилось до этого.

Лицо короля, неживое и неподвижное, казалось лицом только что усопшего человека — на нем не было ни трупных пятен, ни следов гниения, ни прочих страшных свидетельств смерти. Гарри пока что не решался прикоснуться к нему или взять меч. Мурашки бежали по коже от одного вида короля, который, казалось, вот-вот проснется и обратит суровый взор на наглеца, посмевшего потревожить его долгий сон.

Взгляд Гарри снова упал на меч. Длинное острое лезвие блестело само по себе, наполненное режущим Светом. Это и было то самое оружие, за которым они пришли сюда. Легендарный непобедимый клинок, принадлежащий не менее легендарному королю. Настала пора ему сменить владельца и снова послужить благой цели.

Гарри почтительно склонил голову перед своим предшественником. Между ними были века, между ними были другие волшебники — другие Князья. Но, тем не менее, именно они вдвоем сочетали в себе и Свет, и Тьму и были связаны крепче, чем кто бы то ни было до них и будет — после них. Как Мерлин когда-то изменил ход истории, так и Гарри-из-будущего совершил невероятное.

— Я клянусь быть достойным, — громко произнес Гарри, обращаясь одновременно к Артуру и к тому, кого искренне и преданно считал своим подлинным Князем. — Вы можете идти с миром, а мы будем стоять на страже, пока и нас не сменят другие, не менее достойные. Да будет так!

Мертвые пальцы разжались, выпуская меч. Гарри взялся за эфес, на мгновение коснувшись могучей холодной руки. И стоило завладеть мечом, как тело короля истаяло искрами света — точь-в-точь так, как истаивало тело Гарри-из-будущего на поляне Запретного леса. Они оба ушли, приняв клятву и оставив свое достояние преемнику.

Резной алтарь опустел, снова став продолговатым белым камнем со стершимся резным рисунком. Меч в руке Гарри не был тяжелым по весу, но ответственность, которую налагало владением им, казалась не легче гранитной плиты.

Обратный путь был намного легче. Почему-то не получилось уйти тенями, и Гарри ступал по хрустальному полу, озираясь по сторонам. С одной стороны, это была все та же зала с драгоценными камнями, которую он миновал всего-то четверть часа назад, с другой — теперь он ясно видел, что здесь расположены хрустальные гробы, в которых покоятся тела — разных национальностей, в разных одеждах. Вереница Князей, появлявшихся и уходивших веками и нашедших здесь свой последний приют. В одном из гробов Гарри узнал тело Артура в багряном платье. По соседству лежало тело старца в белой мантии, и в их чертах угадывалось неоспоримое сходство.

У самого выхода Гарри остановился, напоровшись взглядом на последний гроб — пустой. Если прочие походили на хрустальные глыбы, в которые вмурованы тела, то этот был приглашающе оставлен без крышки. Все, что в нем было, это свиток, который Гарри и забрал, не сомневаясь в том, кто и зачем приготовил его. Последний гроб, пустой, был для недавно почившего Князя, и Гарри не сдержал вздох облегчения, в последний раз оглянувшись на усыпальницу.

Вход за его спиной немедленно затянуло прозрачным хрусталем, как льдом, скрывая склеп от суеты внешнего мира. Возможно, они ждут чего-то, эти великие волшебники, спящие в пещерах. Чего-то по-настоящему страшного, что пробудит их, вдохнет в них силу и магию и призовет на защиту — всех сразу. А может, этого никогда и не произойдет.

Гарри шел вперед, твердо зная, что однажды и он присоединится к этим людям в их сне и ожидании. А пока — его путь не закончен.

* * *

Змей гневно шипел, мелко тряся хвостом с погремушкой. Гарри смотрел на него, размышляя о степени ядовитости демонстрируемых клыков и о том, что раньше не слышал этого странного шебуршащего звука. Должно быть, на этот раз Змей действительно рассердился. Однако реагировать на подобное Гарри устал.

Как выяснилось, пробыл он в пещерах не полчаса, как ему казалось, а без малого неделю. Всякая связь с ним оборвалась, пробиться сквозь тот странный охранный барьер рыцари не смогли, и все, что им оставалось, это дежурить парами в пещерах, дожидаясь своего Князя. Видимо, концентрация магии в склепе была настолько высока, что вызвала искажение времени в этом замкнутом пространстве.

Как бы то ни было, триумфальное возвращение Гарри ознаменовалось масштабным столкновением волшебников с Пожирателями Смерти. Рыцари, вдохновленные удачной вылазкой в пещеры, разгромили противника в пух и прах, и это была первая громкая победа за последние несколько месяцев.

Последовавшая ссора с Эшли была не менее громкой. Гарри затруднялся определить, почему Эшли, всегда самая дружелюбная с ним, оказалась в итоге той, кто не смог взять себя в руки и устроила безобразную сцену. Легкое напряжение между ними, возникшее после размолвки в кабинете, вылилось в скандал, единственным свидетелем которому оказался Змей.

Гарри мог понять, почему она упрекает его в бездействии, мог понять ее панику, ее нервозность. Но это не давало ей права диктовать условия и настаивать на том, чтобы Гарри сидел тихо в Штабе и не лез в пекло. Как ни удивительно, но именно Эшли в итоге острее всех отреагировала на смерть Гарри-из-будущего и на возможную кончину самого Гарри. Настолько остро, что была готова отринуть все принципы, все обязательства, наплевать на ответственность и просто упрятать его силой куда-нибудь, где он будет в полной безопасности.

Змей черной лентой метнулся веред. Его острые темные клыки вонзились в ногу Эшли, прокусив плотную джинсовую ткань, и яд мгновенно растекся по телу. Не яд даже — концентрированная бурлящая Тьма, переполнившая тело. Эшли, покачнувшись, осела, ее глаза утратили всякое осмысленное выражение. Разъяренный змей отплевывался, в его злобном шипении Гарри мерещилась настоящая брань в адрес сопливой ведьмочки, возомнившей себя самой умной.

Гарри уложил Эшли на диван, дожидаясь, пока она придет в себя.

Ярость Змея взмыла на новый уровень, когда Гарри заключил его в сферу-клетку из Света, каждая мельчайшая искра которого действовала на Змея подобно кислоте, прожигая нутро и заставляя либо лежать смирно, либо корчиться в муках.

Гарри присел перед ним на корточки, поймал бешеный взгляд черных глаз.

— Есссли ты ещщще хоть разсс посссмеешь напасссть на Рыцссарей, я тебя уничтожшшу собссственными руками. Я зссакрывал глазсса на то, что ты пугал всссех, до кого мог добраться. Но я не позсссволю причинить им вред.

Змей дернул хвостом, издав характерный шебуршащий звук, задел один из прутьев и протяжно засвистел от боли. Его черная шкура, жирно лоснящаяся от избытка магии, которой всегда щедро делился Гарри, затлела. Змей желал бросился на Гарри, убить, растерзать горло клыками и после греться в вытекающей крови. Но он не мог ничего сделать — и не из-за клетки, а потому что смерть Гарри означала бы его собственную смерть. А этого он до сих пор боялся больше всего.

Гарри встал и отошел к слабо застонавшей Эшли. Змей обладал уникальной способностью накапливать в себе магию Тьмы без малейшего вреда и после использовать ее в собственных целях. До сих пор он не переходил границы допустимого, но нападение на Эшли, даже если она заслуживала выволочки, было явно за пределами таких границ.

Клетка растаяла. Гарри спокойно сел на диван, не беспокоясь получить удар в спину. Змей не мог причинить ему вреда, и это, возможно, выводило того из себя больше всего. И заставляло еще яростнее ненавидеть Рыцарей. Ненависть составляла все существо Змея вкупе с горечью не сбывшихся надежд. Но, тем не менее, он вынужден был действовать во благо Гарри, оберегая через его жизнь свою собственную. Изощренное наказание придумал для него Гарри-из-будущего. Если это действительно была его идея.

Эшли тяжело открыла глаза. Увидела Гарри и тут же закрыла, малодушно сделав вид, что снова потеряла сознание. Его вид предвещал явно не очередную дружескую беседу. Иногда Гарри... откровенно пугал.

Набравшись храбрости, она все же открыла глаза, мужественно встречая уготованное ей.

Гарри поинтересовался самочувствием — ну да, он же всегда обо всех беспокоился... Не самое лучшее состояние оставляло Эшли слабую надежду избежать чего-то слишком уж жуткого. Она отыскала взглядом Змея, но того уже не было в комнате. И от этого немного полегчало.

— Он больше не представляет угрозы, — сказал Гарри, угадав ее внутреннюю дрожь. — Но тебе самой не стоит так бездумно провоцировать его, он опасен. Не так, как вы все думаете — он опасен по-другому.

Эшли медленно выдохнула. Смотреть на Гарри снизу вверх было непривычно — обычно это он оказывался в лазарете, приняв на себя основной удар. Они оба — и он, и Шеф. Совершенно не берегли себя, совершенно... как будто им было наплевать, что без них ничего не будет «в порядке».

— Я не думаю, что он умер, — продолжал Гарри, глядя куда-то в пространство. У Эшли сбилось дыхание. — Вернее, для нас — он умер. Он более недосягаем, чем душа давно усопшего Мерлина. Но он сам — жив. В конце концов, его не было среди тел в пещере.

Эшли сморгнула бессильные слезы.

— Ты знал... Ты давно знал!

Гарри перевел на нее взгляд.

— Я не знаю наверняка, Эшли. И никто не знает. Просто... я думаю, мы должны уважать его выбор. Даже если он нам не нравится.

* * *

Свиток, который Гарри достал из пустого гроба, оказался настоящей находкой. Почти настолько же ценной, как сам Экскалибур.

Гарри держал в руках историю, письменное доказательство того, что король Артур и Мерлин, так часто поминаемый всуе, действительно существовали. И что Мерлин в самом деле был Артуром, путешествовавшим во времени и изменившим ход вещей. Вот откуда Гарри-из-будущего почерпнул дерзкую идею вернуться и все исправить.

Отрешившись от внешнего мира, Гарри полностью погрузился в описание тех давних событий, записанных неким Блезом со слов самого Мерлина. Мерлина, который был при рождении наречен Артуром и правил Британией волшебной и маггловской, пока страшная беда не настигла всех.

Их противниками не были безумцы, создавшие крестражи — это были сами порождения Бездны, страшные существа без души, без магии, без крови. Навевающие холод и отчаяние, убивающие одним взглядом и совершенно неуязвимые. Отдаленно описание напоминало дементоров, но более сильных. С такими не справиться обычными средствами, а ведь тогда было намного меньше заклятий. И не было тех, которые теперь именуются Непростительными.

Гарри читал дальше.

Мерлин, тогда еще Артур, созвал необыкновенных волшебников, которых посвятил в рыцари и которые составили легендарный Круглый Стол. Но оказалось слишком поздно. Рыцари умирали, будучи не в силах совладать с порождениями Бездны, и постепенно, шаг за шагом эти страшные существа заглатывали мир, оставляя после себя абсолютную пустоту. Они забирали души, не оставляя надежды на спасение, и остающиеся телесные оболочки усеивали улицы и поля, пока страшная армия продвигалась вперед.

Люди сражались — не могли не сражаться. На смену умершим рыцарям приходили новые, но на смену тем, чью душу поглотили, не приходил никто. Удивительная, первозданная сила Стихий растворялась в небытии вместе с душой, и спустя десять лет в мертвом мире осталась лишь горстка волшебников во главе с Артуром. Они положили свои жизни на то, чтобы открыть проход во времени, и Артур ушел по зыбкой дорожке теней — назад, в тот момент, когда еще было не поздно что-либо менять.

Король без королевства, полководец без армии. Он взял другое имя, назвался чародеем и взял самого себя на воспитание, тщательно и безжалостно пестуя того, кому передаст знания об абсолютном могуществе.

Гарри-из-будущего был прав: как он сам, так и Мерлин когда-то не мог воспользоваться мечом, не мог ничего существенно изменить. Лишние элементы в системе. Какие-то странные, ненормальные отростки, может, даже более страшные для обывателей, чем сама Бездна.

Мерлин, тем не менее, не считал себя лишним элементом. Он был великим чародеем и полагал, что никто не сумеет справиться с последствиями нападения лучше него самого — даже Артур.

Все кончилось тем, что король умер, а чародей остался. Мерлин утверждал, что это был добровольный выбор, и Артур предпочел вечный сон жизни после победы. А Гарри-из-будущего не допускал и мысли о том, чтобы Гарри ушел, а сам он остался. Такие похожие по методам и так кардинально разнящиеся по мировоззрению... Гарри-из-будущего, будучи трезвомыслящим и в известной мере расчетливым, оставался все же в представлении Гарри в достаточной степени добрым и благожелательным. А Мерлин — он был сам как разящий клинок, не знающий пощады ни к врагам, ни к друзьям, ни к себе. Эпоха наложила на него свой отпечаток.

Гарри запечатал свиток и убрал его в ящик стола. Это была одна из тех отрезвляющих вещей, знанием которых он не хотел обременять остальных.

Часы показывали начало десятого, а стопка эссе и не думала уменьшаться.

Профессор Снейп раздраженно поднял выше закатанный рукав мантии, поправил повязку на месте Метки. Несмотря на зелья и заклинания, припухлость и краснота не сходили, предплечье зудело, мешая работать. Выжженный белесый контур Метки оказалось не свести никакими средствами. Но хотя бы отголоски вызовов Темного Лорда больше не выворачивали наизнанку.

Эшли варила очередное зелье, с головой уйдя в эксперименты и пытаясь отыскать способ уничтожить всякие следы связанности с Темным Лордом. Снейп только хмыкал на ее страстные доводы, но не мешал, считая, что она куда безопаснее для окружающих, когда занята делом. И потом, у нее как раз и могло получиться что-то приемлемое — даже будучи родственницей пустоголового Блэка мисс Уилкс оставалась талантливой в зельеделии.

Очередное эссе «порадовало» целыми абзацами, слизанными из учебников. После пятого подобного «шедевра» Снейп, не задумываясь, размашисто отмечал списанные куски и без зазрения совести ставил «удовлетворительно» — за то, что хотя бы сумели открыть нужную книгу на нужной теме. Однако количество бездарностей в Хогвартсе удручало.

Легко повеяло не то ветерком, не то просто какой-то особенной магией. Будь кто другой на его месте, он бы и не заметил, но Снейп каждый день тайно ждал именно этого мгновения. И сейчас он встрепенулся, оживился, отложив в сторону непроверенные эссе, и встал навстречу поздней гостье, снова — как и всегда — благоговейно затаив дыхание.

Лили вышла из теней — сперва бесплотным бесформенным облаком, потом фигурой с четкими очертаниями, потом стало возможным разглядеть ее лицо и немного печальную улыбку, от которой у Снейпа всегда сжимало горло. Он помнил, как увидел ее во плоти в первый раз после Хэллоуина тысяча девятьсот восемьдесят первого. Как подумал, что собственными руками убьет мальчишку Поттера, посмевшего нарушить ее посмертный покой и запятнать ее прикосновением такой магии. И помнил, как она печально улыбнулась ему — и он не смог ничего сказать, даже попросить прощения, и только безмолвно целовал бледные руки, стоя перед ней на коленях.

С тех пор она приходила каждый день или через день. На ней всегда было одно и то же платье — то самое, в которое она была одета в свой последний день при жизни. И волосы свободно лежали на плечах, слабо переливаясь темной медью в свете факелов и огня камина. Она приходила неслышной поступью, и поначалу Снейп даже не мог уловить этот особенный момент, когда пустота комнаты наполнялась ее присутствием. Лили тихо садилась где-нибудь рядом и молчала, пока он не замечал ее. Это сердило — она позволяла драгоценным секундам утекать, а сама наблюдала за ним.

Они разговаривали. Лили не было в живых уже много лет, а все равно они встретились, как будто расстались только вчера, и темы бесед не исчерпывались.

Они молчали — и это Снейп ценил даже больше слов. Лили смотрела на него, или в окно, или в камин — а он смотрел на нее каждое мгновение, украдкой, искоса, боясь смутить, боясь поверить. Он понимал, что долго не сможет наслаждаться этим счастьем, что чудесное стечение обстоятельств, позволившее ей ненадолго вернуться, скоро исчерпает свою волшебную силу, и Лили снова уйдет — теперь уже навсегда. Снова не по своей воле, снова оставив его, но хотя бы они попрощаются на этот раз.

— Здравствуй, Северус, — ее голос был тише, глуше, чем при жизни. Но все равно для Снейпа он оставался самым прекрасным звуком в мире, какие бы слова она ни произносила.

— Я рад тебя видеть, Лили.

Она улыбнулась — снова грустно. Лили тоже знала, что вернулась ненадолго и скоро должна будет уйти. Они не говорили об этом, как не говорили о ее смерти, о ее муже, об опасностях, которым подвергался ее сын. Она лишь благодарила Снейпа за то, что он заботился о ее мальчике, и это было невыносимо слышать. Снейп не знал, что рассказал ей мальчишка об их взаимоотношениях, но Лили... она была так горячо благодарна, что каждый раз, видя зеленые глаза Поттера, он отводил взгляд.

— Мое время почти истекло, Северус. Я пришла проститься с тобой.

Снейп замер, даже не дыша. Он готовился к этому, со смиренной обреченностью ждал, но все равно это оказалось как удар под дых. Ему с трудом удалось разомкнуть губы и вытолкнуть из себя вопрос, на который он уже смутно знал ответ.

— Когда?..

— Сегодня.

Она ничего больше не сказала, не отвела взгляд. Снейп смотрел на нее, боясь моргнуть и пропустить момент, когда она исчезнет. Последние мгновения он видел ее — ведь больше никогда...

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Все что угодно, Лили.

Абсолютно все.

Она осторожно накрыла его руки своими — уже последним, по-настоящему прощальным жестом.

— Живи. Пожалуйста, Северус... живи.

Снейп склонил голову, не выдержав. Он чувствовал ее ладони на своих щеках, нежные касания, исполненные горечи неизбежного расставания. Лили пришла не только попрощаться, но и взять с него обещание жить дальше — жить, а не существовать. Стремиться, надеяться, верить и ждать — что еще составляет суть жизни, что заставляет бороться за каждый вздох и биться сердце.

— Обещаю. Я обещаю, Лили.

На этот раз она улыбнулась ему на прощание. Без налета легкой печали — улыбнулась светло и спокойно, и последнее легкое пожатие рук наполнило его ладони теплом, которое не исчезло даже после того, как Лили растворилась в тенях, прошептав напоследок «до свидания, Северус».

Он сел в кресло, не взглянув на эссе, и запрокинул голову, закрыв глаза. Чудо закончилось, но какая-то частица все еще оставалась в комнате, витала в воздухе. Воскрешая в мыслях черты Лили, Снейп теперь видел ее улыбку, а не посмертное выражение страдания, навсегда, казалось бы, отпечатавшееся в его памяти. Теперь он знал, что она простила его. За все страшные ошибки, за всё.

— Мистер Снейп, вы не попробуете еще вот эту мазь? Мне кажется, теперь с пропорциями полный порядок...

Снейп выпрямился в кресле, рассеянно взглянул на Эшли, нерешительно остановившуюся у стола.

— Мистер Снейп... — она взволнованно зашептала, не сводя взгляда с его руки. — Вы... как вам удалось?!

След от Метки, так беспокоивший их, исчез, как будто его и не было — только гладкая кожа без намека на череп со змеей. Эшли, глазам своим не веря, осторожно-осторожно коснулась пальцами предплечья. А Снейп вздохнул и опустил рукав мантии. Ему не нужно было выяснять, кто избавил его от следов Метки и как ей это удалось. Чудесный прощальный подарок, Лили...

В то же самое время Гарри сидел в Штабе в холодном кабинете, глядя на звезды. С ним Лили уже попрощалась, и теперь он переживал ночь, не спеша спать. Было не время для сна, не время для отдыха.

Зато сейчас было самое время поразмыслить еще раз. Все возвращалось на круги своя: живые продолжали жить, усопшие вернулись за завесу, время восстановило свой ход, и хроновороты в Отделе Тайн снова стали отмерять перламутровый песок времени, отсчитывая часы и дни назад.

Было много признаков, говорящих о скорой развязке. И поблескивающий Экскалибур занял свое почетное место среди вещей, которым суждено стать одновременно знамением и священным оружием. Гарри больше не боялся касаться легендарного клинка, не боялся не справиться или сломаться: он понял, что наконец-то готов сразиться. Отринув сомнения, нерешительность — все то, что делало его слабым, — Гарри обрел еще большую силу, и его магическое могущество тоже возросло, его связь с рыцарями укрепилась, и теперь он не допускал и мысли о том, что кто-то из них мог быть предателем. Они все были верны ему, они все были его рыцарями — преданными, отважными, удивительными. И теперь они тоже были готовы идти за ним в огонь и в воду, поверить любому слову и не подвергать сомнению даже самый безумный приказ.

Гарри не знал, что думать о такой крепкой взаимосвязи. Он видел других князей — там, в усыпальнице. И все они были великим людьми и выдающимися волшебниками. Может быть, по-другому и сложиться не могло, и только соответствующий определенным критериям волшебник становился рыцарем. Может быть, это просто самообман и стечение обстоятельств. Но насчет себя и своих рыцарей Гарри был абсолютно уверен: они все вместе составляют некое единое целое, которое гораздо мощнее любых отдельных элементов. И рыцари действительно защитники в самом высоком смысле этого слова. Аватары магии, больше ее орудия, чем просто люди. Как и он сам.

Стук в дверь прервал его размышления, Гарри откликнулся.

— А, Забини, это ты... Чем обязан?

Блейз последовал приглашению и занял кресло перед столом, нервно сцепив руки на коленях.

— Говорят... — он прокашлялся и продолжил громче: — Говорят, скоро все подойдет к концу.

Гарри вопросительно поднял брови, не совсем понимая, почему именно Забини взял на себя нелегкую роль вестника. Сообщать людям об их скорой кончине не самая приятная миссия. А некоторые особо темпераментные волшебники могут и зашибить гонца с дурными вестями.

Однако Забини был не просто вестником — его задачей было записать историю путешествия во времени и сохранить ее для потомков. Чтобы когда-то, через тысячу или через десять тысяч лет, далекий-далекий преемник Князя смог бы прочитать эти записи и воспользоваться бесценным опытом своих предшественников. Вне зависимости от того, чем всё закончится для самого Гарри и его рыцарей, будущие поколения должны знать о деяниях своих предков.

Гарри, слушая Забини, отстраненно размышлял о том, что в волшебном сообществе очень многое необъяснимым образом долгое время хранится в тайне, чтобы потом всплыть в надлежащий момент. Рыцари, Стихии, хранители, летописцы... создавалось такое впечатление, что у каждого волшебника была какая-то своя особая роль, которую необходимо сыграть при строго определенных условиях. Кому-то везло, и он всю жизнь проживал обычным магом, не будучи втянутым в масштабные события. А кто-то становился частью истории и творил эту историю — или хотя бы записывая ее. Как Блейз Забини, а когда-то, задолго до него, другой Блез записывал историю Мерлина.

— Хорошо, я понял, — Гарри встал, дождавшись, пока Забини закончит. — Я рассказываю тебе, а ты сохраняешь эти сведения для потомков. Мне начинать?

— Прямо сейчас? — опешил Забини.

Гарри подошел к окну, взглянул на желтый диск луны. Он как раз успел сложить воедино все кусочки головоломки и понять, как и что делал Гарри-из-будущего, как ему это удалось и откуда брались все подсказки. Было самое время записать эту историю и сделать ее, наконец, просто историей, перешагнуть через эти события и идти к победе.

— Не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы ты успел записать все, что нужно, потом. На это может просто не хватить времени. Так что давай сделаем это сейчас.

Оглянувшись, он перехватил ошарашенный взгляд Забини, который вытащил из-за пазухи свиток пергамента и самопишущее перо.

— Ему было тридцать пять, когда он вернулся в прошлое. В апрель тысяча девятьсот девяносто пятого, в год, когда в Хогвартсе проводили Турнир трех волшебников. Он не мог напрямую вмешаться в происходящие события, но практически сразу начал менять ход истории — тайно, исподволь влияя на события и собирая по крупицам средства, которые позже позволили ему за считанные недели созвать рыцарей и творить настоящие чудеса даже по меркам волшебного мира. Я всегда считал и продолжаю считать его удивительным человеком. Настоящим Князем.

Забини слушал внимательно, а перо строчило, протоколируя каждое слово. Этой истории не суждено пройти цензуру — все будет записано до последней паузы, и неважно, как сильно она может повлиять на человека, который будет читать ее. В конце концов, эти исповеди попадают только к тому человеку, который готов их принять и понять.

* * *

«...В тот день солнце светило очень ярко...»

В Хогвартсе продолжались занятия, несмотря на страшные события, разворачивающиеся за его стенами. Школьники почти каждый день получали письма от родных, и волнение стихало ненадолго — до следующего сообщения о нападении или о стычке Рыцарей с Пожирателями смерти. Это был каждодневный утренний ритуал: совы десятками влетали в Большой Зал, наполняя подавленную тишину тревожным хлопаньем крыльев, бросали послания и торопливо улетали обратно, прихватив заранее приготовленные ответы.

Одна из сов, ухнув, швырнула на преподавательский стол сверток, чуть не угодивший в тарелку Дамблдора. Занятые своими сообщениями школьники не заметили этого, но профессора мгновенно отгородили стол от учащихся щитами и дали старостам указания быстро уводить своих подопечных по факультетским гостиным. Вскоре в Большом Зале остались только несколько преподавателей, не побоявшихся столкнуться со странным предметом и возможными последствиями.

Реакция Эшли была самой красноречивой: ее передернуло от одного вида запечатанного свертка. Чем бы ни была эта вещь, ее совершенно явно касался Волдеморт, и это оставило леденящие кровь следы.

— Пожалуйста, не трогайте, — севшим голосом попросила Эшли. — Лучше, если это сделаем мы...

Дамблдор кивнул и отодвинулся от предмета, подавая пример остальным.

Эшли сглотнула. Пока что эта штука не взорвалась, не выпустила ядовитые клубы — вообще ничего не сделала. Но все равно Эшли вздохнула с облегчением, когда появился Гарри в сопровождении нескольких рыцарей, одетых в мантии с капюшонами. Он настаивал на том, чтобы они по возможности не раскрывали свое инкогнито, и Эшли с Сириусом были одними из немногих рыцарей, кого знали в лицо.

— У тебя есть предположение, что это может быть? — спросила Кати. Эшли видела ее лицо, скрытое тенью капюшона — бледное, почти серое. Ни один из них не ожидал, что сила Волдеморта настолько возрастет, что даже простое прикосновение к предмету оставит после себя такой явственный, такой красноречивый след.

Гарри покачал головой, внимательно разглядывая сверток. Присланный небольшой предмет был упакован в бумагу и тщательно перевязан. Ни подписи, ни адресата — но было понятно, что конечным получателем этой посылки должен стать Гарри. Но его было не найти — как сам Гарри не мог найти Волдеморта, несмотря ни на какие ухищрения.

— Не возражаете, профессор Дамблдор?

— Будь осторожен... — привычное «мой мальчик» на этот раз не прозвучало.

Гарри сдержанно кивнул и взмахнул палочкой, все напряглись. Однако ничего особенного не произошло: бечевка развязалась, бумажная упаковка раскрылась, явив пристальным взглядам матовый стеклянный шарик.

Флитвик деликатно кашляну и выступил чуть вперед, обращаясь к Гарри:

— Позволите? — дождавшись кивка, он взмахнул палочкой.

Это колдовство не было похоже на привычные Гарри переплетения Света и Тьмы, однако оно было великолепным и по-своему красивым. Флитвик еще несколькими резкими, четкими движениями палочки наложил сложную комбинацию чар, которые Гарри не смог опознать. Это была работа настоящего мастера.

Прошло некоторое время, прежде чем Флитвик снова кашлянул, прочищая горло.

— Похоже, этот предмет зачаровали на передачу информации. Адресату необходимо установить физический контакт с предметом, чтобы получить послание. Однако, — Флитвик снова прокашлялся, — я бы не советовал делать этого. Не могу гарантировать, что это не убьет вас, — он, кажется, намеренно не обращался Гарри ни по имени, ни обезличенным «Князь», чтобы не выбирать между этими двумя ипостасями.

— Вы думаете, этот предмет прокляли? — уточнил Гарри и еще раз окинул взглядом шарик.

— Я не эксперт по проклятьям, — возразил снизу Флитвик. — Если вас интересует мнение компетентного специалиста, то следует обратиться к профессору Снейпу. Но логика и здравый смысл подсказывают мне, что лучше к этому предмету не прикасаться. Особенно голыми руками, чего и требуют наложенные на него чары!

— Профессор Снейп, профессор Дамблдор? — Гарри повернул к ним голову. — Что скажете?

Снейп сложил руки на груди, брезгливо глядя на шарик.

— Если у вас осталась хоть капля мозгов, Поттер, то вы последуете совету профессора Флитвика.

— Однако нам необходимо узнать, что это за послание, — медленно произнес Дамблдор. Его глаза больше не мерцали веселыми искорками — он вообще очень постарел со времен их последней с Гарри встречи. — Возможно, стоит рискнуть кому-то одному... Кому-то, кто сумеет вовремя остановиться либо нейтрализовать действие проклятья. Кому-то достаточно могущественному и опытному для этого. И достаточно старому, чтобы не жалеть о не прожитых годах, — Дамблдор перевел на Гарри спокойный взгляд.

— Альбус, нет! — воскликнула МакГонагалл, вскинув руку. — Вы не можете этого сделать, вы... На вас надеются студенты Хогвартса и множество волшебников, вы не можете бросить их! Нам вообще не обязательно открывать это послание — это может быть пустышка, ловушка!

Дамблдор поднял руку, пресекая дальнейшие возражения.

— Том сам вышел на контакт с нами, Минерва. Боюсь, игнорирование этого послания будет стоить жизней многим людям и нелюдям, а мы не можем этого допустить. К тому же, — он оглядел преподавателей и рыцарей, — сейчас здесь находятся очень сильные и опытные волшебники, которые смогут оказать помощь. И Том любит играть на публику. Так давайте же не будем разочаровывать его и посмотрим, что он преподнес нам. Ты согласен, Гарри?

— Да, — Гарри не мог быть не согласен: Дамблдор словно озвучил его собственные мысли. Неожиданностью стала разве что решимость Дамблдора сделать это самому, а не сваливать на чужие плечи. С другой стороны — Дамблдор всегда делал самостоятельно то, что позволялось сделать ему саму. Просто были дела, вести которые он не мог по объективным причинам. Уничтожить Волдеморта, например.

— Что ж... — Дамблдор приблизился к столу, встав так, чтобы и его, и злополучный шарик было видно все присутствующим, и бесстрашно протянул руку вперед.

Когда он коснулся шарика, в первое мгновение ничего не произошло. Но вдруг Дамблдор попытался отдернуть руку, словно обжегшись, но не смог — шарик словно приклеился к его пальцам. А рука стремительно чернела, ссыхаясь.

На помощь бросился Снейп. Неизвестно, что он применил, но шарик отвалился от руки Дамблдора и покатился прочь, зловеще стукнувшись о каменный пол и не разбившись. Гарри не смог увидеть творимую магию: грязно-серая пелена перебивала картинку. Волдеморт соединил собственную силу с обычным колдовством, и это затмило магическое зрение Рыцарей.

— Смотрите! — тоненько воскликнул профессор Флитвик, указывая на укатившийся шарик.

Этот шарик остановился в проходе между столами, и из него конусом исторгся неприятный мутный свет. Это было похоже на огромный голографический экран, на котором было видно несколько человек, сидящих на коленях в каком-то неприятно темном помещении. Глаза у всех были завязаны, головы опущены, плечи ссутулены — казалось, они боятся пошевелиться или даже вздохнуть лишний раз.

— Гарри... — шипящий присвист не оставил сомнений в том, чей голос за кадром сделал эффектную паузу. — Есссли ты еще жив, то можешь прийти и вызссволить этих людей: волшебников, магглов, полукровок... — на голограмме один из них дернулся и затрясся. — Сссегодня на закате я намереваюсссь покончить с тобой. Не зассставляй меня ждать.

Раздался крик, и картинка резко сменилась на озеро и сразу погасла. Шарик почернел и треснул, развалившись на несколько кусочков.

— Альбус!

Шокированные волшебники оглянулись на МакГонагалл и Снейпа, удерживающих под локти посеревшего Дамблдора.

— Послание того стоило, — пробормотал тот и, пошатнувшись, встал ровнее, почти не опираясь на Снейпа. Одна его рука, почерневшая и безжизненная, беспомощно висела вдоль тела.

Гарри посмотрел в окно: до заката оставалось недолго. Волдеморт мог бы получить преимущество за счет эффекта неожиданности, но они готовились и ждали. Члены Ордена феникса и другие волшебники, отважившиеся на борьбу, смогут оказать сопротивление при нападении. Пока что силы были примерно равны.

— Спасибо, профессор Дамблдор, — Гарри повернулся к нему и благодарно кивнул.

Дамблдор кивнул в ответ. Он не считал себя неправым в тот раз, когда хотел опоить Гарри зельем и низвести до уровня заурядного волшебника. Но в то же время Дамблдор не цеплялся за свою жизнь и был готов расстаться с ней, если это потребуется для победы. Сейчас, спустя столько времени, Гарри наконец-то понял отношение к нему Гарри-из-будущего. Потому что теперь он пришел к тому же итогу, и это стало еще одной жирной чертой, которую стоило подвести под произошедшими событиями.

— Как мы узнаем координаты? — глухо спросил Генри.

— Нам не нужны координаты: я знаю это место, — чуть слышно произнесла Эшли. Она побелела, с ужасом глядя на обломки шарика. — Это озеро Святая Мария в Штатах. Мы... мы бывали там с друзьями. Они магглы, и... Я отведу. Это точно то место, где мы были, я узнала его. Они...

— Нам нужно поторопиться, — подхватил Гарри, выдергивая ее из подступающей паники. — Ты хорошо знаешь те места?

— Да, — Эшли, переведя дух, кивнула еще раз. — Да, я там хорошо ориентируюсь. Бывала не раз.

* * *

Воздух обжег холодом, лицо закололо морозом.

Волшебники, оглядевшись, набросили на себя согревающие чары: Эшли привела их на склон горы, где лежал снег, а температура и в самые жаркие дни лета нечасто подбиралась к пятнадцати градусам тепла по Цельсию.

— Это озеро Святой Марии, — срывающимся от волнения голосом произнесла Эшли. — Мы сейчас немного сбоку от того места, которое было в послании.

— Странно, я ничего не чувствую, — настороженно буркнул Эдриан. — Вообще тишина. Ты точно не ошиблась, Эш?

Гарри прошел чуть вперед, прислушиваясь. Но Эдриан был прав: тихо, спокойно. Ни малейшего признака ни масштабного колдовства, ни хотя бы крошечного огонька магии.

— Скоро закат, — Зельда приблизилась к нему, не сводя с обманчиво гладкой поверхности озера тяжелого взгляда.

— Мы справимся, — ответил ей Гарри.

Зельда кивнула. Она, если и видела будущее, ни словом не обмолвилась об исходе грядущего сражения, и ее строго-сдержанное настроение ничем не отличалось от обычного поведения.

— Давайте осмотримся и потом переместимся к тому месту, где нас должны ждать, — предложил Генри, тоже не обнаружив ничего подозрительного.

Остальные согласились.

Взмахами палочек они наложили заклинания и чары, сканируя окружающее пространство. Их довольно большую группу в двадцать пять человек с трудом смог бы обнаружить обычный волшебник, но Волдеморт — другое дело. Он был слишком другим, чтобы рыцари могли всерьез рассчитывать обмануть его своим колдовством.

— Хорошо. Двигаемся дальше.

Эшли шагнула в тени первой, ведя за собой остальных. Гарри перехватил встревоженное переглядывание Гермионы и Катерины, работавших в паре: темные переносили светлых, решив разбиться на двойки и прикрывать друг друга. Без пары остался только Гарри, но, с другой стороны, они все рассчитывали на поддержку друг друга.

На этот раз они выскользнули в густой тени, отбрасываемой скалой. Картинка из послания, мелькнувшая перед их глазами всего на долю секунды, все же намертво врезалась в память, и Гарри с уверенностью мог сказать: это то самое место, куда их так бесцеремонно пригласили.

— У тебя превосходная зрительная память, Эшли, — сухо прокомментировала Зельда, искоса взглянув на нее.

Некоторое время они снова озирались, но ничего подозрительного не углядели. Эта тишина уже действовала на нервы, острая готовность отразить удар вот-вот могла вылиться в перенапряжение и потухнуть.

— Это не мог быть отвлекающий маневр? — Джеймс Уайт, держась поблизости от своей супруги, высказал назревший у всех вопрос.

— Если так, то почему сюда? — Катерина негромко задала встречный вопрос.

Озеро внизу блестело в косых лучах заходящего солнца. Тени удлинялись, наползая друг на друга. Это можно было уже назвать закатом, но по-прежнему ничего не происходило.

— Нам стоит вернуться, — решился Сириус. — Должно быть, это ловушка...

Не успел он договорить, как сверху с грохотом посыпались камни, и рыцари бросились врассыпную, не рискуя ставить щиты вблизи от потенциальной угрозы утечки магии.

Гарри прыгнул через тени и выскочил левее места их прибытия, ища источник опасности. Наверху никого не было; он снова отпрыгнул, уворачиваясь от глыбы, летящей прямо на него.

— Гарри, сзади!!! — заорала Катерина.

Он оглянулся, краем глаза заметив, как обломок угодил в Зельду.

Скала, у которой он очутился, дрогнула, пошла рябью — и его с силой потянуло назад, прямо в скалу. Гарри рванулся вперед, выставил щиты против враждебного воздействия, но засасывающая воронка за спиной усилила свое действие, и ему не удалось вырваться из этой зоны.

Раненую Зельду прикрывал Эдриан. Бомбардировка камнями прекратилась, но вокруг, из-за скал, стали появляться фигуры в темных балахонах, плавно скользящие над землей. Это были не дементоры, но и не волшебники — что-то среднее, страшное, сильное. Напомнившие Гарри существ из истории Мерлина. Новая элита армии Волдеморта.

Гарри, не глядя, шарахнул Светом назад — тщетно. Сила притяжения не уменьшалась, а бросившуюся ему на подмогу Эшли не пропустило. Гарри словно отсекло от остальных, он чувствовал их слабо и даже не мог определить, насколько серьезны ранения.

По спине продрал мороз, Гарри на долгое-долгое мгновение застыл в ужасе от окатившей его мерзкой мощи. И снова все пришло в движение, приглушенный грохот ударил по ушам, глаза резануло резкими сильными вспышками.

Гарри увидел Волдеморта немного в стороне — длинную тощую фигуру в черном балахоне, источающую еще больше холода, чем обледенелая земля под ногами. Они встретились взглядами, и тихо тлеющая взаимная ненависть вспыхнула яростью.

Уменьшенный Экскалибур отозвался приливом тепла, согрев закоченевающее тело. Гарри ухмыльнулся в лицо Волдеморту, отдавшись во власть не разума, но ощущений, и разжал пальцы. Под силой притяжения его понесло назад, прямо в скалу, и расплющило бы в лепешку, но в последний момент Гарри швырнуло вглубь, в тень. За долю секунды перед глазами пронеслись мили и мили, круговерть красок закружила, и Гарри выбросило обратно в свет. Он сбил Волдеморта с ног, вырвав вопль и тоже заорав от боли. Вспышка, грохот, тело будто сдавило тисками...

Их выплюнуло куда-то за пределы обычного мира, в серую пустошь под серые облака. Гарри, уже сталкивавшийся с подобными скачками в пространстве, сориентировался быстро, и это спасло ему жизнь: он успел увернуться от атаки.

Волдеморт осклабился, поднял руку широким жестом:

— Как тебе мое гостеприимссство, Гарри?

Жуткий холодок коснулся кожи, просачиваясь внутрь. Гарри дернулся, не зная, чего ожидать. Законы гравитации здесь действовали, но действовали ли нормальные законы магии?

Волдеморт атаковал. Гарри выставил щит, одновременно уходя с линии огня — и вовремя: щит не сработал. Пшик, взблеск, но ни следа ослепительного поля, которое отразило бы любую атаку вплоть до Непростительных. Любую нормальную магию, но не леденящую силу Бездны. Где бы они ни оказались, хозяином положения здесь был Волдеморт.

Гарри метался, уворачиваясь от атак, щиты с шипением растворялись в окружающем пространстве. На контратаку не оставалось времени, ему чудом удавалось ускользнуть в последний момент. Волдеморт больше не хотел разговоров, не давал ни единой передышки, и сумасшедшая свистопляска изматывала Гарри. Он улавливал мельком кровожадные усмешки Волдеморта, обещание жестокой расправы.

Гарри выхватил Экскалибур, но уменьшенный меч бесполезной иголкой пылал в руке. Нормальная магия здесь не действовала — и увеличивающее заклятье в том числе.

Вскрикнув, Гарри метнулся вбок, заживая длинную царапину на руке. Ужасно больно! Края раны слегка дымились, и кожа медленно продолжала медленно расползаться. Экскалибур в дрожащей от напряжения руке показался еще тяжелее.

Гарри метнулся вбок, чудом избежав очередного сокрушительного удара.

Меч обдал ладонь жаром, вспыхнул, трансформировавшись в тончайший прочнейший щит. Атака Волдеморта, от которой Гарри не смог бы уклониться, разбилась об этот щит, стекла с него, не запятнав.

Пошатнувшийся Гарри вздохнул, синхронно с ним Волдеморт со свистом втянул воздух плоскими ноздрями. Экскалибур — великое оружие, послужившее десяткам Князей, пылало силой и светом, вбирая в себя энергию Гарри. Чем сильнее сиял щит, тем слабее ощущал себя Гарри: магия Стихий, его неизменный спутник и главная составляющая часть, переходила в Экскалибур. И Гарри понял, что это последняя жертва, которую от него требует долг.

Взгляд Волдеморта горел диким красным огнем. Они стояли друг против друга, не в силах двинуться с места. Волдеморт видел, понимал, знал, что происходит, и торжествующая ухмылка исказила его лицо. Он не сомневался в том, что Гарри воспротивится оружию, обратившемуся против своего владельца, — Волдеморт ни на мгновение не допустил мысль, что Гарри сорвется с места с криком, что щит в его руках вспыхнет и обратится в клинок.

И этот клинок, раскалившийся добела, обжег руки Гарри, вспузырил кожу — и Гарри резко вонзил его в грудь Волдеморта. Разнеслось протяжное шипение, полное невыразимой муки, лицо Волдеморта исказилось, он неверяще смотрел на Гарри. А Гарри слышал тихое мерное шипение, перед его глазами стояло не это обезображенное чудовище, лишившееся последней человечности, а Змей, несший в себе последнюю частицу души Тома Риддла.

Гарри не разжимал пальцы, держа клинок, и его силы стремительно утекали через Экскалибур в тело Волдеморта, преодолевая сопротивление, дикую жажду жизни. Волдеморт не шевелился, не дышал; рана в груди чуть задымилась, как до этого дымилась царапина Гарри.

Экскалибур засиял еще ярче, Гарри зажмурился и закричал от боли — своей и чужой боли, ставшей одной на двоих. Они умирали вместе.

«Мы так и не узнали, что именно произошло — нам лишь известно, что Князь сумел уничтожить Безымянного. Неведомо нам, что за цену он заплатил за это, и была ли его жизнь единственной жертвой — не исчезла ли его душа, растворившись в небытии.

В годовщину Победы волшебники приходят к опушке Запретного леса почтить память Князя и поблагодарить его. В этот день на поляне всегда цветут цветы, и монумент, увековечивший его подвиг, сверкает как драгоценность.

В этот день всегда солнце светит очень ярко.»

В Хогвартсе тени всегда водились в изобилии. Эшли полагала, что это было одной из причин того, почему она чувствовала себя в этом древнем замке как дома: даже после возвращения Рыцарей, потерявших своего Князя и дорогих товарищей, когда весь мир, казалось, разваливался на куски, она нашла в Хогвартсе пристанище. То было смутное время, о котором Рыцари, изредка собиравшиеся в доме Астеров, старались не вспоминать. Оказалось странно и больно в одночасье потерять точку соприкосновения с миром, которая пульсировала силой, билась в такт самой жизни и подпитывала верой в грядущий день. Когда ушел Гарри-из-будущего, тоже было больно. Но когда исчез Князь, впору было выть от потери, закрывшись от всего мира.

Но день проходил за днем. Были люди, требовавшие незамедлительной помощи Рыцарей: и Пожиратели смерти, и члены поредевшего Ордена Феникса, и мирные волшебники, втянутые в стычку, и магглы... И Рыцари не могли отказать им в этой помощи. А еще были разъеденные губительной силой места, которые надо было изолировать, не допуская распространения заразы; были взбесившиеся от выброса энергии волшебные существа, потерявшие контроль над собой; были подлецы, пытавшиеся нажиться на дармовой силе и подчинить ее себе... Эшли считала, что после уничтожения Того-Кого-Нельзя-Называть на всех обрушилось больше мерзости, чем даже было при нем. Как будто он был катализатором, взывавшим к самым мерзким, самым низким, самым отвратительным людским страстям, и после его смерти все это вырвалось из-под контроля и пошло бушевать по миру.

Но и это закончилось. Силы иссякли, злоба утихла, и бывшие еще каких-то полгода назад верными сторонниками Того-Кого-Нельзя-Называть волшебники просили освободить их от позорной Метки, пряча бегающие глаза. Это была победа, отобравшая много жизней, и не всегда Эшли с полной уверенностью причисляла саму себя к числу живых.

Однако время шло дальше, неумолимо и твердо двигаясь вперед, к тому будущему, ради которого Гарри жертвовал собой. И вырастали новые дома, соединялись судьбы, рождались дети... Однажды Эшли обнаружила себя за разговором с мастером Снейпом о поисковых зельях, немного растерянно огляделась, едва не удивляясь тому, что они находятся в подземельях Хогвартса перед кипящим котлом, и с того момента ее почти отпустило. Почти.

Из головы не шла невероятная история Гарри-из-будущего, который сумел пройти назад во времени по одной из зыбких дорожек-теней. Эшли помнила каждое его слово, помнила даже интонации и выражение его лица, когда он рассказывал ей о себе, а она ловила каждый вздох и каждый взгляд, не смея поверить, что все это взаправду, и именно она стала одной из двенадцати избранных, кто будет менять мир. В ту первую встречу она не могла представить, каким страшным ударом для нее станет его — их — исчезновение, и как эта потеря искромсает весь ее крепкий мирок.

Эшли верила в чудеса. Блейз иногда ударялся в рассуждения о том, что путешествие Гарри-из-будущего можно доказать и научно обосновать, приводил в пример сказки про Мерлина, распространялся про какие-то теории... Эшли слушала его молча, в то время как Гермиона взрывалась и отчаянно опровергала его доводы, фанатично доказывая исключительность и избранность Гарри Поттера. Ее, кстати, Эшли тоже не считала правой — потому что сам Гарри всегда причислял себя к обычным людям, разве что везучим сверх меры. Или невезучим — с какой стороны на это поглядеть.

Но котлы в подземельях Хогвартса кипели каждый вечер. Эшли верила в чудеса, но еще больше — в Гарри, и, покуда своими глазами не видела тело, отказывалась принимать его исчезновение за смерть. Может, ему нужна помощь, может, он оказался далеко-далеко и не может вернуться... Его нужно было найти во что бы то ни стало. Или хотя бы его тело, чтобы предать земле. Как Сириуса.

Среди вещей Гарри Эшли нашла несколько таких, которые можно было использовать для поиска в совокупности с зельем и ее особенными способностями. Шеф, отправляясь в прошлое, шел просто назад, не оглядываясь, не сомневаясь и не колеблясь. И Эшли не знала больше никого, кто смог бы пройти по тропам теней без указателей, без помощи извне, без путеводной звезды — и не потеряться. Сама она не могла, ей нужен был поводырь и советчик... нить Ариадны.

Выпив зелье и стиснув в руке письмо, обтрепавшееся по краям, Эшли шла вперед, ни на дюйм не отклоняясь от поблескивающей под ногами лески, уводящей все дальше и дальше. Не было ни опоры, ни границ, и это было похоже на затянувшийся на часы привычный и простой переход по теням из Хогвартса в дом Астеров... Было бы похоже, если бы на пути не взметались призрачные фигуры, лица, образы: знакомые и незнакомые, маги и магглы, в старомодных нарядах и странных костюмах, которых в родном мире и времени Эшли попросту еще не существовало...

А она шагала дальше, стараясь не смотреть вокруг, не видеть искушающие картины: как можно было бы все снова изменить! Но нет, нет... Это все обман. Шеф говорил, что дорога теней приведет к желанному пункту назначения, только если не польститься на пустые иллюзии и не погнаться за мнимым совершенством. И поэтому Эшли прошла мимо иллюзии ослепительного мира без жертв, в котором Сириус и Шеф были оба живы и счастливы.

Постепенно картины несбывшегося таяли, и снова Эшли шла в кромешной темноте, где изредка взблескивала путеводная нить под ногами. Но потом — как-то неожиданно — все вокруг посерело, посветлело, и выступили контуры предметов, потом нить под ногами исчезла, затерявшись среди светлых пятен, и Эшли очутилась в незнакомом полутемном коридоре перед полуприкрытой дверью.

Неужели получилось?..

Не веря в свою удачу, она на подгибающихся ногах пошла вперед: шаг, шаг, шаг... Дверь отворилась шире, коридор разрезал длинный луч дневного света. И Эшли увидела его стоящим у окна, залитого ослепительным светом — настолько ярким, что даже глаза защипало, и Эшли торопливо смахнула непрошеные слезы.

Сердце грохотало в груди, в ушах шумело, но она отчетливо и ясно услышала спокойное и приветливое:

— Давно не виделись, Эшли.

Она стояла у двери и не могла наслушаться, насытиться этим голосом: всё словно вернулось назад, в то время, когда еще все были живы, а неизбежные жертвы казались чем-то далеким и нереальным. Когда один человек мог изменить весь мир и исправить все-все ошибки. Мысли Эшли смешались, и вместо того, чтобы разделять Гарри-из-будущего и Гарри-из-настоящего она теперь думала просто о Гарри Поттере — о том, как его не хватало, как много он сделал и еще больше — мог бы сделать... И Эшли шагнула вперед, в тень, за мгновение преодолев полкомнаты и рухнув в раскрытые объятия, веря и не веря.

— Это ты... Это правда ты!

Шеф усмехнулся и покачал головой, отстранился, давая разглядеть себя поближе. И Эшли не могла наглядеться: у него прибавилось седых волос, щеку рассекал шрам, которого раньше не было, от глаз разбегались морщинки, а между бровями глубоко залегла складка. Он, должно быть, немало улыбался и смеялся, но внутри оставался по-прежнему печальным. И от этого понимания Эшли сделалось горько.

— Я так рада, что ты жив, — голос все-таки дрогнул, и неизбывное окончание «а ведь стольких не стало» повисло между ними в воздухе.

Шеф изменился в лице, улыбка погасла, и он отступил еще дальше, качая головой:

— Знаю, Эшли. Но вернуть ты никого уже не сможешь: мертвым не место среди живых.

— Тебе ли говорить об этом? — упрекнула Эшли. — Ведь именно тебе удалось вернуть Лили, почти оживить ее! Разве нельзя сделать нечто подобное? Разве... нельзя вернуться и вернуть?

Нет, она не хотела говорить об этом. Она не ради этих слов решилась упасть в беспросветную темноту, не чтобы попрекнуть жизнью и вытребовать жизнь для кого-то еще.

Но Шеф снова — как всегда — по-другому услышал ее отчаянный тон, услышал так правильно и улыбнулся так ласково, что все извинения застряли у Эшли в горле, и она только бессильно закрыла лицо руками.

— Тише, не плачь, — Эшли ощутила прикосновение к волосам, — я знаю, что ты не хотела ничего плохого. Но я действительно не могу ничего сделать. И никто не может, Эшли. Мертвым не место среди живых, и теперь я знаю об этом лучше всех...

— Я думала, ты уйдешь со мной, — прошептала Эшли, уткнувшись носом в его плечо. — Я так... надеялась, что ты вернешься, и все станет хорошо. Без вас никогда не будет снова хорошо.

— Глупости, — убежденно ответил Шеф и заставил ее посмотреть на него — на его изменившееся постаревшее лицо. — Я не смог сделать всех счастливым, не смог предотвратить потери. Даже сам остаться — и то не смог. Но вы — все вы! — другое дело. Это ваша заслуга, и твоя в том числе, Эшли, что люди живут, дышат и смеются. Вам не нужен поводырь и не нужен военачальник: война закончилась. Не пытайся найти сражение там, где его нет и быть не должно.

— Я не ищу сражения! — задохнулась Эшли. — Я только хотела найти тебя!

Он развел руками:

— Вот он я, — и помолчал немного, а потом продолжил мягче: — Но ты искала не меня, Эшли. Ты искала другого Гарри Поттера: юного и сильного, того самого, с которым вы одержали победу. И для этого не нужно было рисковать собой и раздвигать границы миров...

Он выбрался, но растерял все свое сверхмогущество, — пожал Шеф плечами. — Думаю, ему нужно время, чтобы оправиться, но рано или поздно он найдет вас. Я бы нашел. Все хорошо, что хорошо кончается.

Заметив скептическое выражение ее лица, Шеф ухмыльнулся:

— У меня был надежный источник информации. Злобное шипящее создание, которое пришло в ярость, узнав, что ты появилась тут. Он думает, что это приведет к неприятностям для нас.

— А вы, я смотрю, неплохо устроились, — пробормотала Эшли.

Идея найти Шефа и убедиться, что с ним все хорошо, казалась ей все более и более глупой. Он изменился, она изменилась, многие из их союзников погибли — рыцарей стало меньше втрое, в том числе не вернулся в свой дом Сириус. Стоило ли так бездумно и фанатично искать того, кто, как сказал однажды Гарри, ушел сам, по доброй воле? Скорее всего, не стоило...

— Ты все еще делишь мир на черное и белое, Эшли, — вздохнул Шеф и открыл окно. В комнату хлынул свежий воздух, и дышать стало как-то легче. — Несмотря на кажущуюся выигрышность нашего положения, мы несем наказание. Он — видит смерти Волдеморта одну за другой и сам умирает раз за разом вместе с ним. Жестокое наказание для того, у кого боггарт — собственное бездыханное тело, не так ли? Множественные смерти ничуть не уменьшают его ужас перед концом — и каждый раз он думает, что этот раз действительно последний. А я... — Шеф отошел в тень, сложив руки за спиной. — Передо мной действительно стоял выбор: уйти или остаться. Или, вернее, перед нами: один Гарри Поттер должен был исчезнуть и перестать, наконец, колебать равновесие. Он был готов уйти, стоило... даже не попросить — стоило намекнуть, и Гарри бы с радостью принял мою участь.

Эшли сглотнула. Она до сих пор помнила выражение лица Гарри, когда обвинила его в бездействии. Это было шесть лет назад, а как будто вчера. Он тогда так и не объяснил, почему ничего не сделал, но сейчас... о, сейчас Эшли все понимала намного лучше!

— Только это глупо и жестоко — взваливать на него мои грехи и заставлять отвечать за них. Разумеется, я ушел сам. Разумеется, я ждал возмездия за самоуправство. Но все обернулось далеко не котлами с кипящей смолой, — он усмехнулся и покачал головой. — Я попал в один из параллельных миров — удивительное место, кстати говоря. Сперва я подумал, что это и вовсе награда за мой поступок — еще один шанс на жизнь. Однако, как выяснилось опытным путем, моим уделом было поучаствовать в войне — и идти дальше, в следующий мир, в котором тоже была в разгаре война. Знаешь, сколько их было, Эшли? Много. Я уже не считаю, чтобы не впадать в уныние, но... Вереница Гарри Поттеров, таких же, каким был я, но в то же время других. Мальчишки с поломанной судьбой... иногда девочки. Без семьи, без настоящего дома. Я каждый раз надеюсь, что этот мир станет для меня последним, что меня отпустят, наконец... Я не заслужил ни свет, ни покой, Эшли. Но я надеюсь, что заслужил хотя бы свой шанс на смерть.

* * *

Возвращение в родной мир ознаменовалось полной разрухой в лаборатории. Мадам МакГонагалл, к счастью, была очень терпимым директором, и Эшли не боялась высунуть нос из подземелий. Однако масштабы предстоящей уборки удручали. Но это было доказательством того, что ей не привиделось, не примерещилось, что все было взаправду — хоть и слишком быстро, слишком сумбурно... и слишком грустно.

Первым делом Эшли отыскала в этом хаосе свои наработки и собственноручно уничтожила их. Перед глазами все еще стояли Шеф и Гарри — с совершенно разными улыбками, с совершенно разными зелеными глазами. Шеф, конечно, не считал своего очередного подопечного злодеем, хоть и всячески демонстрировал ей обратное. Нет, он привязался к Гарри — как наверняка был искренне привязан к рыцарям и к тем Гарри, которых встречал в других мирах.

Наведя мало-мальский порядок, Эшли решила выглянуть наружу, чтобы не будить подозрения обитателей замка раньше времени.

— Хей, Эшли! — Забини, проходивший практику в Хогвартсе, приветственно помахал рукой. — Слышал, ты провела какой-то эксперимент?

— Да так, ничего особенного, — пожала она плечами, стараясь не акцентировать внимание на этой теме.

Забини сощурился, учуяв секрет.

— Точно? Знаешь, если у тебя есть дополнения к тому, что я записал о Князе...

Эшли спокойно встретила его горящий взгляд и покачала головой:

— Нет, Блейз, никаких дополнений. История Князя закончилась, когда ты поставил последнюю точку.

А если что-то и произошло после, то это уже совсем другая история.

Страница произведения: http://www.fanfics.me/fic43944

Напишите комментарий о прочитанном - порадуйте автора!

А если произведение очень понравилось, напишите к нему рекомендацию.