Страна Наири

fb2
Терьян Сукиасович Ваан

«Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза». Мучительные стоны несчастных сынов «поверженной, страдающей отчизны» глубоко терзали сердце поэта-патриота. «Я безгранично люблю мою прекрасную горную родину, мой мудрый народ, который трудится и мечтает, стонет и поет». Патриотические стихи Терьяна впервые были опубликованы в 1915 году в газете «Мшак» под общим заглавием «Страна Наири». Лирический герой «Страны Наири» – трудовой народ. Поэта не волновали блеск и роскошь феодальных замков, их знатные владетели – сепухи и азаты, он размышлял об угнетенном народе, живущем в убогих хижинах, о скромной наирянке с грустными очами.Поэт остро переживал судьбу родного народа в годы первой мировой войны, ибо ясно видел, в какую пропасть толкают народ лжепатриоты. В цикле «Страна Наири» отразилась эта его глубокая тревога.

* * *

Как сын Лаэрта, мудрый Одиссей,Оставивший когда-то край родимый,Прошел я дали суши и морей,Всему чужой, угрюмый, нелюдимый…И вот, усталый, снова я бредуВ твоих полях, земля моя родная,И древних скал приветствую гряду,И хижины дремотные пугаю.Сирен напевы было сужденоМне услыхать – я устоял пред ними;Ведь сердце, как пшеничное зерно,В немой тоске твое хранило имя…В далеких странах, в городах чужихС растерянной душой умел внимать яЛишь звукам песен, с детства мне родных,Ласкающих и нежных, как объятья.И вот теперь, сжигаемый тоской,Вернулся я, чтоб эти песнопеньяДо самой смерти слышать над собойИ плакать, плакать в радостном волненье…

* * *

Песни Армении слышу опять,Песни, что так на рыданья похожи.Их, чужеземец, тебе не понять,Их не поймешь, чужеземка, ты тоже.Грустны, и скорбны, и горьки они,Однообразны, но как мелодичны,Сердцу, сожженному горем, сродни,Духу, сожженному болью, привычны.Бедны деревни у нас, и вездеСмуглые лица с печалью во взоре,Весь наш народ в безысходной беде,Вся наша жизнь – безысходное горе.Как же нам в песнях своих не стонать,В песнях, что так на рыданья похожи?Их, чужеземец, тебе не понять,Их не поймешь, чужеземка, ты тоже.

* * *

Спускается безжалостная ночь,А там взойдет заря, как смерть душна…Душа моя тоской опалена,Всё верит утру, гонит горе прочь.Пусть ночь темна, и нет у бездны дна,И родине дышать уже невмочь,Сгущайся, мрак, ты бурю ей пророчь, —Гроза пробудит край мой ото сна.А я, наследник всех былых веков,Сын гордый Наири, вперед иду…Не страшен мне тяжелый гнет оков, —Чем ночь темней, тем я упрямей жду:Восстань, страна родная, наконец!Тяжел, но свят судьбы твоей венец.

* * *

Ты не горда, страна моя.Ты с мудростью печаль сплетаешь.Заветы давние тая,Ты огненной тоской пылаешь.И разве не за скорбь твоюТебе любовь моя и радость?Как ты, и я покорно пьюИ горечь всю твою и сладость.Люблю не славу светлых дней,Не наши древние сказанья, —Люблю я мир души твоейИ песен тихие рыданья.Люблю я бедный твой наряд,Тоской молитвенною болен,Огни неяркие из хатИ звоны с грустных колоколен.

* * *

Из мглы восходит призрак, с явью споря, —О Наири, печален образ твой!Где есть страна, в чьем сердце столько ж горя,И доблести, и доброты простой?Где так же к небу скалы вековыеПростерты, словно руки при мольбе?Слова молитв – такие же простые,И та же радость вопреки судьбе?Где зло пронзает так же неустанноСердца людские мстительным мечом?Где край, отмеченный такой же ранойИ столь же стойкий в мужестве своем?

* * *

Здесь выплакивала мамаСлезы в песне колыбельной.Здесь беда всегда упряма.Здесь тоска все беспредельней.Дом наш горбится, вздыхая,Сиротливый и бескровный.Над бедой родного краяПлачет колокол церковный…

* * *

Не породнишься ты со страннойМоей наирскою душой,С ее роптаньем неустаннымИ древнею ее тоской.И надписи на древних плитахТебе не скажут ничегоО наших бедах незабытых,О днях народа моего.Увы, душе твоей спокойнойНевнятен этот стон больной, —Рыданье меди колокольнойНад умирающей страной.И на пиру, за древней чашей,Отведав алого вина,Ты не поймешь, что кровью нашейТа чаша до краев полна.

* * *

Ужель поэт последний я,Певец последний в нашем мире?Сон или смерть – та скорбь твоя,О светлая страна Наири?Во мгле, бездомный, я поник,Томясь мечтой об осиянной,И лишь твой царственный языкЗвучит молитвой неустанной.Звучит, и светел, и глубок,Жжет и наносит сердцу раны.Что ярче: розы ли цветок,Иль кровь из сердца, ток багряный?И стонет в страхе мысль моя:О, воссияй, мечта Наири!Ужель поэт последний я,Певец последний в нашем мире?

* * *

Я помню поздней осени наряд —Усталые и выцветшие краски.Закатного огня скупые ласкиУснувших гор уже не оживят.Мое село, холмы со всех сторон,Моя река и легкой мглы завеса.Над выгоном, над синей кромкой лесаПлывет неспешный колокольный звон.А мать моя хворает. Ей сейчасНа солнышке погреться бы немного,И вот со мною рядом у порогаОна садится, сединой лучась.Ах, так она стара и так добра!Сидит безмолвно, глаз с меня не сводит,Пока печалью колокол исходитИ тает в небе дальняя гора…

* * *

Как не любить тебя, родная, бедная,В скорби покорной страна опаленная,Снова мечам остроблещущим преданная,Ты – богородица, семь раз пронзенная!Словно урок выполняя заученный,Жертва безвольная, всё отдавала ты.Ты не была ль непорочною мученицей,В крестном страдании кровию залита.Душу, горящую пламенем, дарственноТы без вины отдалa за вселенную:Ты, величавая, скромная, царственная,Смерть принимала и муку бессменную.Время! Воспрянь! Жду пурпурно-горящую!Ревность прими, как доспех, богатырскую,Смело затепли во мраке таящуюОгнекрещеную душу наирскую!

НАИРЯНКА

Мне наирянка улыбнулась тонкостанная,Печальных глаз был прям и огнен верный взор,И чист был пламень, как заря, из ночи данная,Горел и жил открытый облик девы гор.И там, где северно и сумрачно от холода,Наирский день блеснул в душе, как солнце ал,И в сердце роза, сердце огненно и молодо,Оно горит и мне велит, чтоб не молчал.Не петь нельзя мне непорочную и чистую,Огонь поет, огонь-краса, я весь в огне,Так солнце тучу разрезает дымно-мглистую,Наирский край, высокий край весь виден мне.

* * *

Там огонь пастухи развели —Там, в горах моей отчей земли.Голосами тревожа полночную тишь,Там костер пастухи разожгли.И уносится сердце туда, где звучишьТы, мой древний и мудрый язык.Там огонь пастухи развели —Там, в горах, – о, в желанной дали!

* * *

А там пастухи на свободных горахОгонь развели и друг друга зовут.Я узник, я пленник, покинутый тут…А там пастухи на свободных горах…Скитальцу, мне мирный неведом приют,Во власти я чьей-то, я в чьих-то руках…А там пастухи на свободных горахОгонь развели и друг друга зовут…

* * *

Счастье тому, кто под отчим кровомСпит, безмятежные видя сны,Не ослеплен пожаром суровым,Не опален дыханьем войны.Счастье тому, чьи светлы дороги,Кто, не изведав кровавых мук,В завтрашний день глядит без тревоги,Ловит бестрепетно каждый звук.Кто материнский напев старинныйСлышит в мирной тиши вечеров,Кого не мучает страх беспричинный,Кто ныне отчий имеет кров,Кто не боится тяжкой неволи,Смотрит спокойно в ночную тьму,Кто умирает легко, без боли —Счастье тому, о счастье тому!..Наша дорога темна и ужасна,Беден наш край и открыт врагу,Нас на кресте распинают всечасно,Ложью встречают на каждом шагу.Холод и вьюга, сумрак и скверна —Горек наш путь, от крови багров.Счастье тому, о счастлив безмерно,Кто ныне отчий имеет кров!..

* * *

Что осталосьВ этой жизни у меня?С бедным сердцем то же сталось,Что с отчизной в бездне горя и огня.Что осталось?Ночи долгие без сна,В сердце – пепел и усталость,Я – как ты, моя печальная страна.

* * *

Распустились розы мои сейчас.Мои розы, алой росой сочась,Раскрылись в стране Наири.И девушки с песней ушли на луга,Ушли до вечерней зари.И раны мои раскрылись опять,Как цветы Наири. И ночью и днемПылают, горят, обжигают огнем,Как тебя обжигают, страна Наири,Песни и розы твои.

* * *

Когда я устану, вы в Гандзу меня отнесите,Верните былое, всё, что не вернется, – верните!С умершей матерью отдых найду я в гробнице,Там будет усталому сон нескончаемый сниться.Но даже сквозь сон буду слышать я голос печальный —Унылые песни страны моей многострадальной.И тех, кто меня навестит, повстречают приветомДве алые розы, из сердца проросшие – к свету…

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ

Я с юношеских дней любил твой строгий стих,Холодный, северный твой сдержанный язык,И много в нем тепла я чувствовать привыкПод скрытым пламенем спокойных строк твоих.Так в зелени долин, в родной моей стране,Медлительный Аракс несет свою волнуИ тихим лепетом тревожит тишину,Волненье грозных бурь скрывая в глубине.Ты в испытаний дни, в час страшных бурь и бед,Когда в волнах наш челн захвачен штормом был,Как верный друг, мой край несчастный посетилИ предсказал нам всем спасение и свет.

* * *

Вот снова дорога моя влечет меня в новые дали,Унылою песней, как встарь, баюкает поезд ночной,Я снова бездомен, один, томлюсь в непонятной печали,Опасности, бедствия вновь предчувствую чуткой душой.Просторам земным нет конца, не кончено время скитаний!Но я приближаюсь к тебе, – хоть в снах для меня просияй!Чем ближе ко мне твой рубеж, тем ты для скитальца желанней,Тем голос призывнее твой, родной обездоленный край!Всем сердцем стремлюсь я к тебе, о родины сердце святое,Печальной душою твержу я слово отчизны своей.О край мой! Селенья твои я вижу, с их древнею тьмою,И твой непреклонный народ, упорный под гнетом скорбен!Я сердце свое истерзал, – твое да ликует, светлея!Был горек мой день до конца, – твой сладостен будет вдвойне!Мне сердце измучила ты, во мраке и стуже коснея, —Отныне пусть песни любви ликуют в счастливой стране!