Золотая Цепь

fb2
Терьян Сукиасович Ваан

Терьян был ближе к реальной жизни, реалистичным акцентом он обнаружил страдания лирического героя и его великую любовь в постоянном поиске. Терьян протестовал против коррумпированного мира, в котором незрелая мечта жена продалась за золото, где уничтожались человека мечты.

* * *

Уже расцвел мой сад зеленый,И сердцем правит волшебство:Люблю, любовью изумленный,Люблю, не ведая – кого.И, как раскрывшаяся роза,Трепещет сердце, и, хмельной,Не задаю себе вопроса,Не спрашиваю: что со мной?

* * *

Опять я с тобой – и спокойноБездомное сердце стучит.Защитой ему от обидТы служишь, с тобою не больно.В наирском твоем языке,В тончайшей ее паутинкеТакие соринки, запинки —Баюкаешь, как в гамаке.Так ярки лучи твоих глаз,Так тонки словесные сети —Не помню, в который уж разВ плену их очнусь на рассвете…

* * *

Дитя мое, ты как птицаНад вешним простором луга.Пусть мимо тебя промчитсяСтрела, пусть мороз и вьюгаДуши твоей не остудят,Пусть крыл не коснется пламя,Нетронутым сердце будетСиять, как звезда, над нами.Ты лилией белоснежнойЦветешь на горе высокой,Так пусть красы безмятежнойДурное не встретит око!

* * *

…И мне приснился странный сон.Я золотую дверь увидел.Над нею свод был вознесенИз пламени. Поверь, увиделЯ далее цветущий сад,И там я белый клен увиделИ ангела – крыла висят,А облик умилен – увидел.Затем две чаши я увидел,Две чаши, полные вина,Затем я два копья увидел,Услышал чьи-то имена.И сердце я потом увиделВ крови и отблесках огня.И палача с мечом увиделИ прошептал: «Убей меня».

* * *

Осень, дни холодеют уже,Ночь уходит в туман за рекою.Сколько нежности ныне в душе,Сколько в ней тишины и покоя!Светлой грустью мой дух осенен,Сердце сладкая боль наполняет:Всё – ушедшие грезы и сон,Осень золото наземь роняет…

* * *

Люблю я безумцев, с которыми время сурово,Всех тех, у кого ни отрады, ни дома, ни крова.Сирот – им вовек не ступить на родимый порог —И женщин распутных, в глазах у которых – порок,И тех, кто – решимость в душе – не смирился с судьбоюИ рыскает ночью с ножом по дороге разбоя.И тех, кто, любовь потеряв, уступили судьбе,И тех, кто, душой умерев, предаются алчбе.Ах, если бы только я с теми сумел породниться,Кто, богом забыт и людьми, погибает в темнице!Стать братом тому, кто, в бессилье своем одинок,Последней надежды утратил во тьме огонек.И с братом своим горемыкой – бродягой и вором, —Путь крестный безвестно пройдя, умереть под забором.

ПЕТЕРБУРГ

(Сонет)Туман раскинул сумерки свои…Мелькнут в ночи холодные зарницы…Нева – как заговорщик, ей не спится,Она струится кольцами змеи.Стоят дворцы в кровавом забытьи,Их окна – словно черные глазницы.Но то, что в них таится, прояснится —Все злодеянья, как их ни таи.И небосвод сливается с землейИ смотрит столь насупленно, беззвездно,Безрадостно, и холодно, и грозно,Что ты уже готов бежать долой,Но околдовывает этот злойКошмар, и эта тьма, и поздно, поздно…

* * *

Одно лишь спасение есть:Как боль ни томит,Любить, даже если не счестьВсех ран и обид…И радость одна только есть,И дар, может быть.Какая высокая честь —Страдать и любить…

* * *

Я с осужденьем не гляделНа мир печальный.Страдать – вовек людской уделИ изначально.Кого мне, в грудь себя бия,Молить: «Нам трудно»?Ах, все беспомощны, как я,Всем бесприютно…

* * *

Ту же песню поете, всё ту жеСколько лет! – сосчитать не берусь…Как завязан – бывает ли туже? —Ваш, о сердце и ветер, союз…В этой песне рыдают, рыдают,И рыдание в небе парит…Твое сердце не так же ль страдает,Ветер, – в час, когда плачешь навзрыд?

* * *

Глядишь, улыбки не тая,Зовешь меня, влечешь меня,В грудь направляешь два копья,Двумя огнями жжешь меня.Пьянея от любви, «приди!» —Ты шепчешь мне, зовешь меня,Твой взгляд так нежен, – не гляди, —Бросает в жар и в дрожь меня.Как солнца черного лучи,Лучи волос – прожжешь меня.Нет слаще муки: мучь, топчи,Лаская, уничтожь меня!

* * *

Так грациозно, так легко, неслышно так шагаешь тыОгнем зарницы далеко, рассеяв мрак, сверкаешь тыПугливой, быстрой ланью гор прочь от ловца                                                                   сбегаешь тыТак нежно, опуская взор, томя сердца, ласкаешь тыЛюбовь твоя всех бедствий злей, – о, не гляди! —                                                                   пугаешь тыКак два копья, концы бровей – о, пощади! —                                                                   сдвигаешь ты.Весь мир ты держишь под пятой, в пучину зла                                                                   ввергаешь ты, —О злое солнце, красотой меня дотла сжигаешь ты.

К ПАОЛО 1

Когда-то в твоем ЕреванеАсо2 навевал тебе сон.Отныне вдали упованьеТы видишь, как новый Язон.Не песней наирскою зыбкой,Не солнцем родным осиян —Могучей и грозной музыкойВолнует тебя океан.У нас распускаются кленыИ зелен задумчивый Норк,А ты всё твердишь воспаленно,Твердишь, как в горячке: «Нью-Йорк!»Дух странствий тебя не оставит,Коль скоро однажды настиг.Езжай! Но настанет, настанетПечали томительный миг.И вспомнится сладость мотива,Который нам бог даровал,И сердце сожмется тоскливо,И скажешь ты: «О Ереван…»

* * *

Я словно сирота бездомныйБез мамы и в беде.Он, этот мир, такой огромный,А крова нет нигде.Бреду себе, куда бредется,Куда глаза глядят.Переночую, где придется,Где только приютят.Везде – чужбина. ОтовсюдуЯ изгнан и гоним.О сердце бедное, как будуЯ горе мыкать с ним?!Мне плохо, сиро… С неба маннуНе жду уже, скорбя.Наступит ночь – опять я стануБаюкать сам себя.

* * *

Мы – двое заблудших детей.И, милостыню собирая,Бредем наугад, без путей,А злу ни конца и ни края.Темно и пустынно. В глушиВсё чуждое, всё неживое.Нас двое, нас только двое.Кругом ни души.

* * *

Мы оба – дети, обаДве тени – ты и я —Заброшены до гробаВ далекие края.Мы два листка во властиБезжалостных ветров,И тянется ненастье,И мир суров, суров.В жестокой круговертиНигде не брезжит свет.Кто нас спасет от смерти,Коль скоро бога нет?

* * *

Мое жаркое солнце темнеет в тумане,Погружаясь бессильно в кромешную тьму.Но любовь твоя к сердцу спешит моемуИ спасает во мгле – на пределе, на грани…Точно мать, добротою бескрайней своейТы простила все промахи мне и паденья.И на помощь спешила ты без промедленья,Как к ребенку, – сквозь сумрак безрадостных дней.Как дитя свое малое – душу моюПолюбила ты сразу в часы испытаний…Словно солнце, пробила дорогу в тумане,Что набросил на сердце мое кисею…Неподдельным чеканом, печатью, тавромТвое имя оттиснуто в сердце моем.

* * *

Горек мой жребий,Грустен очаг.Мрачно на небе,На сердце – мрак.Спи, мое сердце,Жизнь так пуста.Некуда деться,Ты – сирота.Холодно, наго…Тягостен вздох:Где ж оно, благо?Где же он, бог?

* * *

Приходят, как волны, дниИ вновь уходят волной…Спи кротко, дитя, усни,Глубь мира – лишь пламень злой.Лик неба навек погас,И горек земной простор.Лишь я берегу твой час,Спи кротко, лилия гор!Спи, спи, мотылек, усни.Цвет крыльев твоих измят…Мы в дальнем плену одни…Лишь трепет сердечный свят…

* * *

Избавьте меня от разладаИ мыслей, и слов,От долгого, долгого адаБолезненных снов.Душа побывала в зените,А ныне скорбит.Любовью меня исцелитеОт горьких обид.Как радость приемлю мученье —Таков мой обет.И все-таки нет излеченьяОт муки и бед.Сраженный обманом и ложью,Объятый тоской,Не верю ни истине божьей,Ни правде людской.

* * *

Сжигали тебя беспощадноПустой суетой,Любовной тщетойИ злобностью жадной.И вот, как ребенок открыт,Выходишь ты сноваК ударам готовый…Твоя беззащитность – твой щит…О шкипер, отважный и мудрый,Тебе я сдаюЛодчонку свою —Кораблик свой утлый.Один только ты, капитан,Недремлющий, строгий,Все знаешь дорогиСквозь этот кромешный туман…

* * *

В златотканой одежде явилась ты,Грустноокая осень… В туманной мглеЛистья тихо падают с высотыИ шуршат, как шелк, скользя по земле.Всепрощающе ясен, глубок твой взгляд,Ты пленяешь таинственностью меня.Тихой кротостью вздохи твои звучат, —Колыбельная на исходе дня.Солнцу гаснущему, и песне твоей,И шуршанью, и грусти твоей – привет.О любимое время души моей,Моя нежная осень, закатный свет…

* * *

Ты видишь, как уходят дни, как скор,Как скор их шаг, а память ненадежна?Кто обнимает нежно, осторожноТвой тонкий, тонкий стан с недавних пор?Кто слушает твой сладкий, сладкий вздор,Глядит в глаза и – думать невозможно! —Подмешивает свой огонь тревожноК огню, которым твой исполнен взор?Бывало, я встречал весну зимой,Ну а в апреле – зимнюю усталость.Но что теперь в моей душе осталосьОт этих дней? Пожалуй, лишь немой,Беспомощный, непреходящий бред,Что на тебе сошелся клином свет.

ГАЗЕЛЛА

Дорогому Паоло Макинцяну

Дни прошли, эти дни, для меня ничего не осталось.Дуги радуг, огни да огни, – для меня ничего                                                                   не осталось.Как весенних цветов лепестки и как чаши пылающих роз,Ветер всё разметал, о, взгляни! – для меня ничего                                                                   не осталось!И меня кто любил, но кому я не отдал, не отдал души, —Все исчезли, исчезли в тени, для меня ничего                                                                   не осталось.И кого я любил, ах! любил – болью сердца, безумьем моимОпьянясь, отошли и они, для меня ничего не                                                                   осталось!И зима над моей головой, холодна, глубока и нема.Ключ иссяк, не звени! не звени! ничего, ничего                                                                   не осталось.

* * *

Опять спустилась ночь, опять! И сноваТы – одинока, ты – обнажена.Во власти ты смущения больного,И страхом, страхом снова ты полна!Как лист, встречая ветер предосенний,Трепещешь ты, как стебель камыша,Ты пред собой сама без сил, без охранении,Ты пред собой сама – моя душа!

* * *

И я вспомнил карету, что насВ ночь везла под дождем проливным,И журчание вкрадчивых фраз,И волос твоих сладостный дым.Вспомнил сад под названьем «Эдем»И твои поцелуи в саду,Как был счастлив я, счастлив и нем,У пылающих звезд на виду.И прощание наше, когда,Друг на друга почти не взглянув,Мы расстались с тобой навсегда,Руки холодно лишь протянув.Но мне видится издалекаТо свиданье, тот памятный час,Как одна золотая строка,Что повсюду преследует нас.

* * *

Черным, черным хочу обволочьЯ любовь – поплотней, поплотней…Факел, факел задуть, чтобы ночьРаспростерлась над жизнью моей.Я закроюсь, закроюсь, угрюм,В своей келье – один, наяву,В океане мечтаний и думВ свет и тьму поплыву, поплыву.По надежной росистой тропеТы пускайся, пускайся же в путь,И еще незнакомым тебеПусть волнением полнится грудь…Но когда возвратишься опять,То, раскаясь, ко мне поспеши:Я тогда тебя выйду встречатьСветом ризницы нежной души…Но сейчас свою боль и бедуВ тьму упрячу… Вокруг всё мертво…Твоего возвращения жду —Возрождения жду своего…

* * *

Звезды теплились на небосклоне…Ты сидела на темном балконе,К деревянным перилам припав.Было душно от скошенных трав.Протянула мне слабую руку,И, предчувствуя боль и разлуку,Вспыхнул я и забылся на мигИ к устам твоим алым приник.Помнишь ли невозвратный тот вечер?Ты меня обхватила за плечи,Как ребенка, меня обняла.Нас накрыла вечерняя мгла.О, как были милы мне и любыШея белая, алые губы.