Рождественские стихи

* * *

Апухтин Алексей Николаевич (1840–1893 гг.)

«Восторженный канон Дамаскина…»

Восторженный канон ДамаскинаУ всенощной сегодня пели,И умилением душа была полна,И чудные слова мне душу разогрели.«Владыка в древности чудесно спас народ:Он волны осушил морские»…О, верю, верю, Он и в наши дни придетИ чудеса свершит другие.О, Боже, не народ – последний из людейЗовет Тебя, тоскою смертной полный…В моей душе бушуют также волныВоспоминаний и страстей.О, осуши же их Своей могучей дланью!Как солнцем освети греховных мыслей тьму!О, снизойди к ничтожному созданью,О, помоги неверью моему!

На Новый, 1881 год

Вся зала ожидания полна,Партер притих, сейчас начнется пьеса.Передо мной, безмолвна и грозна,Волнуется грядущего завеса.Как я, бывало, взор туда вперял,Как смутный каждый звук ловил оттуда!Каких-то новых слов я вечно ждал,Какого-то неслыханного чуда.О Новый год! Теперь мне всё равно,Несешь ли ты мне смерть и разрушеньеИль прежних лет мне видеть сужденоБесцветное, тупое повторенье…Немного грез – осколки светлых дней, –Как вихрем, он безжалостно развеет,Еще немного отпадет друзей,Еще немного сердце зачерствеет.

Бальмонт Константин Дмитриевич (1867–1942 гг.)

«Одна есть в мире красота…»

Одна есть в мире красота.Не красота богов Эллады,И не влюбленная мечта,Не гор тяжелые громады,И не моря, не водопады,Не взоров женских чистота.Одна есть в мире красота –Любви, печали, отреченьяИ добровольного мученьяЗа нас распятого Христа.

18-й псалом

Ночь ночи открывает знанье,Дню ото дня передается речь,Чтоб славу Господа непопранной сберечь,Восславить Господа должны Его созданья.Все от Него – и жизнь, и смерть,У ног Его легли, простерлись бездны,О помыслах Его вещает громко твердь,Во славу дел Его сияет светоч звездный.Выходит солнце-исполин,Как будто бы жених из брачного чертога,Смеется светлый лик лугов, садов, долин,От края в край небес идет дорога.Свят, свят Господь, Зиждитель мой!Перед лицом Твоим рассеялась забота.И сладостней, чем мед, и слаще капель сотаЕдиный жизни миг, дарованный Тобой.

Благовест

Я ждал его с понятным нетерпеньем,Восторг святой в душе своей храня,И сквозь гармонию молитвенного пеньяОн громом неба всколыхнул меня.Издревле благовест над Русскою землеюПророка голосом о небе нам вещал;Так солнца луч весеннею пороюК расцвету путь природе освещал.К тебе, о Боже, к Твоему престолу,Где правда, Истина светлее наших слов,Я путь держу по Твоему глаголу,Что слышу я сквозь звон колоколов.

Балтрушайтис Юргис Казимирович (1873–1944 гг.)

Вифлеемская звезда

Дитя судьбы, свой долг исполни,Приемля боль, как высший дар…И будет мысль – как пламя молний,И будет слово – как пожар!Вне розни счастья и печали,Вне спора тени и луча,Ты станешь весь – как гибкость стали,И станешь весь – как взмах меча…Для яви праха умирая,Ты в даль веков продлишь свой час,И возродится чудо рая,От века дремлющее в нас, –И звездным светом – изначально –Омыв все тленное во мгле,Раздастся колокол венчальный,Еще неведомый земле!

Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807–1873 гг.)

Привет старому, 1858 году

А! Новый! – Ну, милости просим.Пожалуйте. – Только уж – нет –Не вам, извините, приносим,А старому году привет.Характер ваш нам неизвестен,Вы молоды слишком пока, –А старый и добр был, и честен,И можно почтить старика.К чему же хитрить, лицемерить,Заране сплетая вам лесть?Нам трудно грядущему верить,Мы верим тому, что уж есть.А есть уже доброго много,От доброго семени плодНе худ будет с помощью Бога.Не худ был и старенький год.По солнцу он шел, как учитель,С блестящей кометой на лбу,И многих был зол обличитель, –С невежеством вел он борьбу.И мир был во многом утешенИ в прозе, и в звуке стиха,А если в ином был он грешен,Так где же и кто ж без греха?Да! В медные головы, в грудиСтучит девятнадцатый век.Внизу начинаются люди,И есть наверху Человек.Его от души поздравляем…Не нужно его называть.Один Он – и только, мы знаем,Один Он – душа, благодать.Один… за Него все молитвы.Им внешняя брань перешлаВ святые, крестовые битвыС домашнею гидрою зла.

На 1861 год

«О Господи! Как время-то идет!» –Твердило встарь прабабушкино племя,И соглашался с этим весь народ.Да полно, так ли? Движется ли время?У нас в речах подчас неверен слог,Толкуем мы о прошлом, преходящемИ будущем, а в целом – мир и БогВсегда живут в одном лишь настоящем.И нету настоящему конца,И нет начала. Люди вздор городятО времени, – оно для мудрецаВсегда стоит, они ж идут, проходятИли плывут по жизненной рекеИ к берегам относят то движенье,Которое на утлом челнокеСвершают сами. Всюду – заблужденье.О род людской! Морщины лбовСчитает он, мытарства и невзгоды,Число толчков, число своих гробовИ говорит: «Смотрите! Это – годы.Вот счет годов – по надписям гробниц,По памятникам, храмам, обелискам».Не полно ль годы цифрами считатьИ не пора ль меж новостей, открытийОткрытому сознанью место дать,Что мир созрел для дел и для событий?О, вознесись к Творцу, хвалебный глас,От всей России в упованье смелом,Что новый год, быть может, и для насОзначится великим, чудным делом!О, если б только – в сторону мечи!И если бы средь жизненного пираКровь не лилась! Господь нас научиТворить дела путем любви и мира!Воистину то был бы новый год,И новый век, и юбилей наш новыйИ весь людской возликовал бы род,Объят всемирной Церковью Христовой.

Елка

Елка, дикую красуСхоронив глубоко,Глухо выросла в лесу,От людей далеко.Ствол под жесткою корой,Зелень – все иголки,И смола слезой, слезойКаплет с бедной елки.Не растет под ней цветок,Ягодка не спеет;Только осенью грибок,Мхом прикрыт – краснеет.Вот сочельник рождества:Елку подрубилиИ в одежду торжестваЯрко нарядили.Вот на елке – свечек ряд,Леденец крученый,В гроздьях сочный виноград,Пряник золоченый.Вмиг плодами порослиСумрачные ветки;Елку в комнату внесли:Веселитесь, детки!Вот игрушки вам. – А тут,Отойдя в сторонку,Жду я, что-то мне дадут –Старому ребенку?Нет играть я не горазд:Годы улетели.Пусть же кто-нибудь подастМне хоть ветку ели.Буду я ее беречь, –Страждущий проказник, –До моих последних свеч,На последний праздник.К возрожденью я иду;Уж настал сочельник:Скоро на моем ходуНужен будет ельник.

Блок Александр Александрович (1880–1921 гг.)

Сочельник в лесу

Ризу накрест обвязав,Свечку к палке привязав,Реет ангел невелик,Реет лесом, светлолик.В снежно-белой тишинеОт сосны порхнет к сосне,Тронет свечкою сучок –Треснет, вспыхнет огонек,Округлится, задрожит,Как по нитке, побежитТам и сям, и тут, и здесь…Зимний лес сияет весь!Так легко, как снежный пух,Рождества крылатый духОзаряет небеса,Сводит праздник на леса,Чтоб от неба и землиСветы встретиться могли,Чтоб меж небом и землейЗагорелся луч иной,Чтоб от света малых свечДлинный луч, как острый меч,Сердце светом пронизал,Путь неложный указал.

«Был вечер поздний и багровый»

Был вечер поздний и багровый,Звезда-предвестница взошла.Над бездной плакал голос новый –Младенца Дева родила.На голос тонкий и протяжный,Как долгий визг веретена,Пошли в смятеньи старец важный,И царь, и отрок, и жена.И было знаменье и чудо:В невозмутимой тишинеСреди толпы возник ИудаВ холодной маске, на коне.Владыки, полные заботы,Послали весть во все концы,И на губах ИскариотаУлыбку видели гонцы.

Рождество

Звонким колокол ударомБудит зимний воздух.Мы работаем недаром –Будет светел отдых.Серебрится легкий инейОколо подъезда,Серебристые на синейЯсной тверди звезды.Как прозрачен, белоснеженБлеск узорных окон!Как пушист и мягко неженЗолотой твой локон!Как тонка ты в красной шубке,С бантиком в косице!Засмеешься – вздрогнут губки,Задрожат ресницы.Веселишь ты всех прохожих –Молодых и старых,Некрасивых и пригожих,Толстых и поджарых.Подивятся, улыбнутся,Поплетутся дале,Будто вовсе, как смеютсяДети, не видали.И пойдешь ты дальше с мамойПокупать игрушкиИ рассматривать за рамойЗвезды и хлопушки…Сестры будут куклам рады,Братья просят пушек,А тебе совсем не надоНикаких игрушек.Ты сама нарядишь елкуВ звезды золотыеИ привяжешь к ветке колкойЯблоки большие.Ты на елку бусы кинешь,Золотые нити.Ветки крепкие раздвинешь,Крикнешь: «Посмотрите!»Крикнешь ты, поднимешь веткуТонкими руками…А уж там смеется дедкаС белыми усами!

31 декабря 1900 года

И ты, мой юный, мой печальный,Уходишь прочь!Привет тебе, привет прощальныйШлю в эту ночь.А я всё тот же гость усталыйЗемли чужой.Бреду, как путник запоздалый,За красотой.Она и блещет и смеется,А мне – одно:Боюсь, что в кубке расплеснетсяМое вино.А между тем – кругом молчанье,Мой кубок пуст.И смерти раннее призваньеНе сходит с уст.И ты, мой юный, вечной тайнойОтходишь прочь.Я за тобою, гость случайный,Как прежде – в ночь.

Бунин Иван Алексеевич (1870–1953 гг.)

Ангел

В вечерний час, над степью мирной,Когда закат над ней сиял,Среди небес, стезей эфирной,Вечерний ангел пролетал.Он видел сумрак предзакатный, –Уже синел вдали восток, –И вдруг услышал он невнятныйВо ржах ребенка голосок.Он шел, колосья собирая,Сплетал венок и пел в тиши,И были в песне звуки рая –Невинной, неземной души.«Благослови меньшого брата, –Сказал Господь. – БлагословиМладенца в тихий час закатаНа путь и правды и любви!»И ангел светлою улыбкойРебенка тихо осенилИ на закат лучисто-зыбкийПоднялся в блеске нежных крил.И, точно крылья золотые,Заря пылала в вышине,И долго очи молодыеЗа ней следили в тишине!

Источник звезды

Сирийский апокриф

В ночь рождения ИсыСвятого, любимого Богом,От востока к закатуЗвезда уводила волхвов.В ночь рождения ИсыПо горным тропам и дорогамШли волхвы караваномНа таинственный зов.Камнем крови, рубином,Горела звезда перед ними,Протекала, склонялась, –И стала, служенье свершив:За долиной, на склоне –Шатры и огни в Рефаиме,А в долине – источникПод ветвями олив.И волхвы, славословя,Склонились пред теми огнямиИ сказали: «Мы видимСвятого селенья огни».И верблюды припалиК холодной воде меж камнями:След копыт и донынеТам, где пили они.А звезда покатиласьИ пала в источник чудесный:Кто достоин – кто видитВ источнике темном звезду?Только чистые девы,Невесты с душой неневестной,Обрученные Богу,Но и то – раз в году.

Бегство в Египет

По лесам бежала Божья Мать,Куньей шубкой запахнув Младенца.Стлалось в небе Божье полотенце,Чтобы Ей не сбиться, не плутать.Холодна, морозна ночь была,Дива дивьи в эту ночь творились:Волчьи очи зеленью дымились,По кустам сверкали без числа.Две седых медведицы в лугуНа дыбах боролись в ярой злобе,Грызлись, бились и мотались обе,Тяжело топтались на снегу.А в дремучих зарослях, впотьмах,Жались, табунились и дрожали,Белым паром из ветвей дышалиЗвери с бородами и в рогах.И огнем вставал за лесом мечАнгела, летевшего к Сиону,К золотому Иродову трону,Чтоб главу на Ироде отсечь.

Новый Завет

С Иосифом Господь беседовал в ночи,Когда Святая Мать с Младенцем почивала:«Иосиф! Близок день, когда мечиПерекуют народы на орала.Как нищая вдова, что плачет в час ночнойО муже и ребенке, как пророкиМой древний дом оплакали со Мной,Так проливает мир кровавых слез потоки.Иосиф! Я расторг с жестокими завет.Исполни в радости Господнее веленье:Встань, возвратись в Мой тихий Назарет –И всей земле яви Мое благоволенье».

«На пути из Назарета…»

На пути из НазаретаВстретил я Святую Деву.Каменистая синелаСамария вкруг меня,Каменистая долинаШла по ней, а по долинеСеменил ушастый осликМеж посевов ячменя.Тот, кто гнал его, был в пыльномИ заплатанном кунбазе,Стар, с блестящими глазами,Сизо-черен и курчав.Он, босой и легконогий,За хвостом его поджатымГнался с палкою, виляяОт колючек сорных трав.А на нем, на этом дробном,Убегавшем мелкой рысьюСером ослике, сиделаМать с Ребенком на руках:Как спокойно поднялисяАравийские ресницыНад глубоким теплым мраком,Что сиял в Ее очах!Поклонялся я, Мария,Красоте Твоей небеснойВ странах франков, в их капеллах,Полных золота, огней,В полумраке величавомДревних рыцарских соборов,В полумгле стоцветных оконСакристий и алтарей.Там, под плитами, почиютКороли, святые, папы,Имена их полустертыИ в забвении дела.Там Твой Сын, главой поникший,Темный ликом, в муках крестных.Ты же – в юности нетленной:Ты, и скорбная, светла.Золотой венец и ризыБелоснежные – я всюдуИх встречал с восторгом тайным:При дорогах, на полях,Над бурунами морскими,В шуме волн и криках чаек,В темных каменных пещерахИ на старых кораблях.Корабли во мраке, в буряхЛишь Тобой одной хранимы.Ты – Звезда морей: со скрипомЗарываясь в пене ихИ огни свои качая,Мачты стойко держат парус,Ибо кормчему незримоСветит свет очей Твоих.Над безумием буруновВ ясный день, в дыму прибоя,Ты цветешь цветами радуг,Ночью, в черных пастях гор,Озаренная лампадой,Ты, как лилия, белеешь,Благодатно и смиренноПреклонив на четки взор.И к стопам Твоим пречистым,На алтарь Твой в бедной нишеПри дорогах меж садами,Всяк свой дар приносим мы:Сирота-служанка – ленту,Обрученная – свой перстень,Мать – свои святые слезы,Запоньяр – свои псалмы.Человечество, венчаяВластью божеской тиранов,Обагряя руки кровьюВ жажде злата и раба,И само еще не знает,Что оно иного жаждет,Что еще раз к НазаретуПриведет его судьба!

Брюсов Валерий Яковлевич (1873–1924 гг.)

Рождество Христово

Он вошел к Ней с пальмовой ветвью,Сказал: «Благословенна Ты в женах!»И Она пред радостной вестьюПокорно склонилась во прах.Пастухи дремали в пустыне,Им явился ангел с небес,Сказал: «Исполнилось ныне!» –И они пришли в Вифлеем.Радостью охвачен великой,Младенца восприял Симеон:«Отпущаеши с миром, Владыко,Раба твоего – это Он!»Некто, встретив Филиппа,Говорит: «Гряди по Мне!»И пошел рыбак ВифсаидыПроповедовать мир земле.Блаженны не зревшие,Все сердцем понявшие,В восторге сгоревшие!Как дети,Тайну принявшие!Им поклоняюсь,В их светеТеряюсь.Я, раб Господен,Им да буду подобен.

Библия

О, книга книг! Кто не изведал,В своей изменчивой судьбе,Как ты целишь того, кто предалСвой утомленный дух – тебе!В чреде видений неизменных,Как совершенна и чиста –Твоих страниц проникновенныхМладенческая простота!Не меркнут образы святые,Однажды вызваны тобой:Пред Евой – искушенье Змия,С голубкой возвращенной – Ной!Все, в страшный час, в горах, застылиОтец и сын, костер сложив;Жив облик женственной Рахили,Израиль-богоборец – жив!И кто, житейское отбросив,Не плакал, в детстве, прочитав,Как братьев обнимал ИосифНа высоте честей и слав!Кто проникал, не пламенея,Веков таинственную даль,Познав сиянье Моисея,С горы несущего скрижаль!Резец, и карандаш, и кисти,И струны, и певучий стих –Еще светлей, еще лучистейТворят ряд образов твоих!Какой поэт, какой художникК тебе не приходил, любя:Еврей, христианин, безбожник,Все, все учились у тебя!И сколько мыслей гениальныхС тобой невидимо слиты:Сквозь блеск твоих страниц кристальныхНам светят гениев мечты.Ты вечно новой, век за веком,За годом год, за мигом миг,Встаешь – алтарь пред человеком,О Библия! о книга книг!Ты – правда тайны сокровенной,Ты – откровенье, ты – завет,Всевышним данный всей вселеннойДля прошлых и грядущих лет!

Быков Петр Васильевич (1844–1930 гг.)

Рождественская звезда

На волнах голубого эфираРодилась на Востоке звезда –Дивный светоч спасения мира,Не светивший еще никогда.Над пастушьей пещерой убогойЗасверкала впервые она –Отражение южного Бога,Пробудившего землю от сна.С мира ветхого сбросив оковы,Возвещая Христа Рождество,Пронизала она мрак суровый,Чтоб сияло любви торжество.Чтобы солнце Христова ученьяСогревало, бодрило сердца,Грубой силы смягчая мученья,Чтобы кровь не лилась без конца.Чтобы воронов алчная стаяНе терзала сердца и тела…И в хоромах и в избах святаяЛучезарная правда цвела!

Вагинов Константин Константинович (1899–1934 гг.)

«Грешное небо с звездой Вифлеемскою…»

Грешное небо с звездой ВифлеемскоюМилое, милое баю, бай.Синим осколком в руках задремлешьБелых и нежных девичьих гробах.Умерла Восточная звезда сегодня,Знаешь, прохожая у синих ворот.Ветер идет дорогой Новогодней,Ветер в глазах твоих поет.

«Палец мой сияет звездой Вифлеема…»

Палец мой сияет звездой Вифлеема,В нем раскинулся сад, и ручей благовонныйзвенит,И вошел Иисус, и под смоквой плакучеюдремлетИ на эллинской лире унылые песни твердит.Обошел осторожно я дом, обреченныйпаденью,Отошел на двенадцать неровных, негулкихшаговИ пошел по Сенной слушать звездное тленьеНад застывшей водой чернокудрых снегов.

Волошин Максимилиан Александрович (1877–1932 гг.)

Реймская Богоматерь

В минуты грусти просветленнойНароды созерцать моглиЕе – коленопреклоненнойСредь виноградников Земли.И всех, кто сном земли недужен,Ее целила благодать,И шли волхвы, чтоб увидатьЕе – жемчужину жемчужин.Она несла свою печаль,Одета в каменные тканиПрозрачно-серые, как дальСпокойных овидей Шампани.И соткан был Ее покровИз жемчуга лугов поемных,Туманных утр и облаков,Дождей хрустальных, ливней темных.Одежд Ее чудесный сон,Небесным светом опален,Горел в сияньи малых радуг,Сердца мерцали алых роз,И светотень курчавых складокСтруилась прядями волос.Земными создана руками,Она сама была землей –Ее лугами и реками,Ее предутренними снами,Змеи плевелВзойдут в полях безрадостных побед,Где землю-матьЖестокий сын прогневил.

Хвала Богоматери

Тайна тайн непостижимая,Глубь глубин необозримая,Высота невосходимая,Радость радости земной,Торжество непобедимое,Ангельски дориносимаяНад родимою землейКупина неопалимая.Херувимов всех честнейшая,Без сравнения славнейшая,Огнезрачных серафим,Очистилище чистейшее –Госпожа Всенепорочная,Без истленья Бога родшая,Незакатная звезда.Радуйся, о Благодатная,Ты молитвы влага роснаяЖивоносная вода.Ангелами охраняемый,Цвет земли неувядаемый,Персть сияньем растворенная,Глина девством прокаленная –Плоть рожденная сиять,Тварь до Бога вознесенная.Диском солнца облаченнаяНа серпе луны взнесенная,Приснодевственная Мать.Ты покров природы тварной,Свет во мраке, пламень зарныйПутеводного столба.В грозный час, когда над нами,Над забытыми гробамиПротрубит труба.В час великий, в час возмездья,В горький час, когда созвездьяС неба упадутИ земля между мирами,Извергаясь пламенами,Предстанет на Суд.В час, когда вся плоть проснется,Чрево смерти содрогнется(Солнце мраком обернется)И, как книга, развернетсяНебо надвое,И разверзнется пучина,И раздастся голос Сына:– О, племя упрямое!Я стучал – вы не открыли,Жаждал – вы не напоили,Я алкал – не накормили,Я был наг – вы не одели…И тогда ответишь Ты:– Я одела, Я кормила,Чресла Богу растворила,Плотью нищий дух покрыла,Солнце мира приютилаВ чреве темноты…В час последний в тьме кромешнойНад своей землею грешнойТы расстелешь плат:Надо всеми, кто ошую,Кто во славе одесную,Агнцу предстоят,Чтоб не сгинул ни единыйКом пронзенной духом глины,Без изъятья, – навсегда,И удержишь руку СынаОт последнего проклятьяБезвозвратного Суда.

Гиппиус Зинаида Николаевна (1869–1945 гг.)

Белое

Рождество, праздник детский, белый,Когда счастливы самые несчастные…Господи! Наша ли душа хотела,Чтобы запылали зори красные?Ты взыщешь, Господи, но с нас ли, с нас ли?Звезда Вифлеемская за дымами алыми…И мы не знаем, где Царские ясли,Но все же идем ногами усталыми.Мир на земле, в человеках благоволенье…Боже, прими нашу мольбу несмелую:Дай земле Твоей умиренье,Дай побеждающей одежду белую…

Второе Рождество

Белый праздник – рождается ПредвечноеСлово,белый праздник идет, и снова –вместо елочной, восковой свечибродят белые прожекторов лучи, романовмерцают сизые стальные мечи,вместо елочной, восковой свечи.Вместо ангельского обещаньяпропеллера вражьего жужжанье,подземное страданье ожиданьявместо ангельского обещанья.Но вихрям, огню и мечупокориться навсегда не могу,я храню восковую свечу,я снова ее зажгуи буду молиться снова:родись, Предвечное Слово!Затепли тишину земную,обними землю родную…

Глинка Федор Николаевич (1786–1880 гг.)

Бегство в Египет

Из поэмы «Таинственная капля»

Затмитесь, звезды Палестины!Затихни, сладкий шум ручьев!Не пробуждайтеся долиныВечерней песнью соловьев,Ни горных горлиц воркованьем!Оденься в тяжкую печаль,О дар Иеговы, Палестина!Какая Мать какого СынаНесет с Собой в чужую даль?!А вы, небесные светила,Вы – звезды, солнце и луна,Спешите все к разливам Нила:К его брегам спешит Она!По утренним зарям,Когда роса сребрилась по долинамИ ветерки качали ветви пальм,Шли путники дорогой во Египет.Был старец сед, но бодр и величав.В одной руке держал он жезл высокий,Другой рукою вел осла,И на осле сидела, как царица,Святая Мать с Своим Младенцем чудным,Которому подобного земляНи до Него, ни после не видала.И Матери подобной не видали!Какой покой в лице Ее светился!Казалось, все Ее свершились думыИ лучшие надежды уж сбылись;И ничего Ей более не надо:Все радости и неба и земли,Богатства все, всё счастье мировоеЛежали тут, – в коленях, перед Ней,Слиянные в одном Ее Младенце,Который Сам – прекрасен так и тих, –Под легкою светлелся пеленою,Как звездочка светлеет и горитПод серебром кристального потока…В одежды алые Жена одета,Скроенные как будто из зари,И голубой покров – отрезок неба –Вился кругом главы Ее прекрасной…

Новый год

Как рыбарь в море запоздалыйСреди бушующих зыбей,Как путник, в час ночной, усталыйВ беспутной широте степей, –Так я в наземной сей пустынеСвершаю мой неверный ход.Ах, лучше ль будет мне, чем ныне?Что ты сулишь мне, новый год?Но ты стоишь так молчаливо,Как тень в кладбищной тишине,И на вопрос нетерпеливыйНи слова, ни улыбки мне…

Державин Гавриил Романович (1743–1816 гг.)

На Новый год

Рассекши огненной стезеюНебесный синеватый свод,Багряной облечен зарею,Сошел на землю новый год;Сошел – и гласы раздалися,Мечты, надежды понеслисяНавстречу божеству сему.Гряди, Сын вечности прекрасный!Гряди, часов и дней Отец!Зовет счастливый и несчастный:Подай желаниям венец!И самого среди блаженстваЖелаем блага совершенства,И недовольны мы судьбой.Еще вельможа возвышаться,Еще сильнее хочет быть;Богач богатством осыпатьсяИ горы злата накопить;Герой бессмертной жаждет славы,Корысти – льстец, Лукулл – забавы,И счастия игрок в игре.Мое желание: предатьсяВсевышнего во всем судьбе,За счастьем в свете не гоняться,Искать его в самом себе.Меня здоровье, совесть права,Достаток нужный, добра славаТворят счастливее царей.А если милой и приятнойЛюбим Пленирой я моейИ в светской жизни коловратнойИмею искренних друзей,Живу с моим соседом в мире,Умею петь, играть на лире, –То кто счастливее меня?От должностей в часы свободныПою моих я радость дней;Пою Творцу хвалы духовныИ добрых я пою царей.Приятней гласы становятся,И слезы нежности катятся,Как россов Матерь я пою.Петры, и Генрихи, и ТитыВ народных век живут сердцах;Екатерины не забыты,Пребудут в тысящи веках.Уже я вижу монументы,Которых свергнуть элементыИ время не имеют сил.

Дмитриева Елизавета Ивановна (Черубина де Габриак) (1887–1928 гг.)

Распятье

Жалит лоб Твой из острого тернияКак венец заплетенный венок,И у глаз Твоих темные тени.Пред Тобою склоняя колени,Я стою, словно жертва вечерняя,И на платье мое с Твоих ногКапли крови стекают гранатами…Но никем до сих пор не угадано,Почему так тревожен мой взгляд,Почему от воскресной обедниЯ давно возвращаюсь последней,Почему мои губы дрожат,Когда стелется облако ладанаКружевами едва синеватыми.Пусть монахи бормочут проклятия,Пусть костер соблазнившихся ждет, –Я пред Пасхой, весной, в новолунье,У знакомой купила колдуньиГорький камень любви – астарот.И сегодня сойдешь Ты с распятияВ час, горящий земными закатами.

Достоевский Федор Михайлович (1821–1881 гг.)

Божий дар

Крошку-ангела в сочельникБог на землю посылал:«Как пойдешь ты через ельник, –Он с улыбкою сказал, –Елку срубишь, и малюткеСамой доброй на земле,Самой ласковой и чуткойДай, как память обо Мне».И смутился ангел-крошка:«Но кому же мне отдать?Как узнать, на ком из детокБудет Божья благодать?»«Сам увидишь», – Бог ответил.И небесный гость пошел.Месяц встал уж, путь был светелИ в огромный город вел.Всюду праздничные речи,Всюду счастье деток ждет…Вскинув елочку на плечи,Ангел с радостью идет…Загляните в окна сами, –Там большое торжество!Елки светятся огнями,Как бывает в Рождество.И из дома в дом поспешноАнгел стал переходить,Чтоб узнать, кому он долженЕлку Божью подарить.И прекрасных и послушныхМного видел он детей.Все при виде Божьей елки,Всё забыв, тянулись к ней.Кто кричит: «Я елки стою!»Кто корит за то его:«Не сравнишься ты со мною,Я добрее твоего!»«Нет, я елочки достойна,И достойнее других!»Ангел слушает спокойно,Озирая с грустью их.Все кичатся друг пред другом,Каждый хвалит сам себя,На соперника с испугомИли с завистью глядя.И на улицу, понурясь,Ангел вышел… «Боже мой!Научи, кому бы мог яДар отдать бесценный Твой!»И на улице встречаетАнгел крошку, – он стоит,Елку Божью озирает, –И восторгом взор горит.«Елка! Елочка! – захлопалОн в ладоши. – Жаль, что яЭтой елки не достоинИ она не для меня…Но неси ее сестренке,Что лежит у нас больна.Сделай ей такую радость, –Стоит елочки она!Пусть не плачется напрасно!» –Мальчик ангелу шепнул.И с улыбкой ангел ясныйЕлку крошке протянул.И тогда каким-то чудомС неба звезды сорвалисьИ, сверкая изумрудом,В ветви елочки впились.Елка искрится и блещет, –Ей небесный символ дан;И восторженно трепещетИзумленный мальчуган…И, любовь узнав такую,Ангел, тронутый до слез,Богу весточку благую,Как бесценный дар, принес.

Есенин Сергей Александрович (1895–1925 гг.)

Певущий зов

Радуйтесь!Земля предсталаНовой купели!ДогорелиСиние метели,И змея потерялаЖало.О Родина,Мое русское поле,И вы, сыновья ее,ОстановившиеНа частоколеЛуну и солнце, –Хвалите Бога!В мужичьих ясляхРодилось пламяК миру всего мира!Новый НазаретПеред вами.Уже славят пастыриЕго утро.Свет за горами…Сгинь ты, английское юдо,Расплещися по морям!Наше северное чудоНе постичь твоим сынам!Не познать тебе Фавора,Не расслышать тайный зов!Отуманенного взораНа устах твоих покров.Все упрямей, все напраснейЛовит рот твой темноту.Нет, не дашь ты правды в ясляхТвоему сказать Христу!Но знайте,Спящие глубоко:Она загорелась,Звезда Востока!Не погасить ее ИродуКровью младенцев…«Пляши, Саломея, пляши!»Твои ноги легки и крылаты.Целуй ты уста без души, –Но близок твой час расплаты!Уже встал Иоанн,Изможденный от ран,Поднял с землиОтрубленную голову,И снова гремятЕго уста,Снова грозятСодому:«Опомнитесь!»Люди, братья мои люди,Где вы? Отзовитесь!Ты не нужен мне, бесстрашный,Кровожадный витязь.Не хочу твоей победы,Дани мне не надо!Все мы – яблони и вишниГолубого сада.Все мы – гроздья виноградаЗолотого лета,До кончины всем нам хватитИ тепла и света!Кто-то мудрый, несказанный,Все себе подобя,Всех живущих греет песней,Мертвых – сном во гробе.Кто-то учит нас и проситПостигать и мерить.Не губить пришли мы в мире,А любить и верить!

«О звезды, звезды…»

О звезды, звезды,Восковые тонкие свечи,Капающие красным воскомНа молитвенник зари,Склонитесь ниже!Нагните пламя свое,Чтобы мог я,Привстав на цыпочки,Погасить его.Он не понял, кто зажег вас,О какой я пропел вамСмерти.Радуйся,Земля!Деве твоей РусиНовое возвестил яРождение.Сына тебеРодит Она…Имя ему –Израмистил.Пой и шуми, Волга!В синие ясли твои опрокинетОнаМладенца.Не говорите мне,Что этоВ полном кругеБудет всходитьЛуна…Это Он!Это ОнИз чрева небаБудет высовыватьГолову…

«То не тучи бродят за овином…»

То не тучи бродят за овиномИ не холод.Замесила Божья Матерь СынуКолоб.Всякой снадобью она поила житоВ масле.Испекла и положила тихоВ ясли.Заигрался в радости Младенец,Пал в дрему,Уронил Он колоб золоченыйНа солому.Покатился колоб за воротаРожью.Замутили слезы душу голубуюБожью.Говорила Божья Матерь СынуСоветы:«Ты не плачь, мой Лебеденочек,Не сетуй.На земле все люди человеки,Чада.Хоть одну им малую забавуНадо.Жутко им меж темныхПерелесиц,Назвала я этот колоб –Месяц».

О Матерь Божья

О Матерь Божья,Спади звездойНа бездорожье,В овраг глухой.Пролей, как масло,Власа луныВ мужичьи яслиМоей страны.Срок ночи долог.В них спит Твой Сын.Спусти, как полог,Зарю на синь.Окинь улыбкойМирскую весьИ солнце зыбкойК кустам привесь.И да взыграетВ ней, славя день,Земного раяСвятой Младень.

Ершов Петр Павлович (1815–1869 гг.)

Ночь на Рождество Христово

Светлое небо покрылось туманноюризою ночи;Месяц сокрылся в волнистых изгибаххитона ночного;В далеком пространстве небес затеряласьзарница;Звезды не блещут.Поля и луга Вифлеема омыты вечернейросою;С цветов ароматных лениво восходитв эфир дым благовонный;Кипарисы курятся.Тихо бегут сребровидные волны рекиИордана;Недвижно лежат на покате стада овецмягкорунных;Под пальмой сидят пастухи Вифлеема.Первый пастухСлава Сидящему в вышних пределах Востока!Не знаю, к чему, Нафанаил, а сердце моеутопает в восторге;Как агнец в долине, как легкий оленьна Ливане, как ключ Элеонский, –Так сердце мое и бьется, и скачет.Второй пастухПриятно в полудни, Аггей, отдохнутьпод сенью Ливанского кедра;Приятно по долгой разлуке увидетьсяс близкими сердцу;Но что я теперь ощущаю… Словами нельзяизъяснить…Как будто бы небо небес в душе у меняпоместилось;Как будто бы в сердце носил я всезрящегоБога.Первый пастухДрузья! воспоем Иегову,Столь мудро создавшего землю,Простершего небо шатром над водами;Душисты цветы Вифлеема,Душист аромат кипариса;Но песни и гимны для Бога душистей всехжертв и курений.И пастыри дружно воспели могуществоБога,И чудо творений, и древние лета…Как звуки тимпана, как светлые воды –их голоса разливались в пространстве.Вдруг небеса осветились, –И новое солнце, звезда Вифлеема,раздрав полуночную ризу небес,Явилась над мрачным вертепом,И ангелы стройно воспели хвалебныегимны во славу рожденного Бога,И, громко всплеснув, Иордан прокатилсребровидные воды…Первый пастухЯ вижу блестящую новую звезду!Второй пастухЯ слышу хвалебные гимны!Третий пастухНе бог ли нисходит с Сиона?..И вот от пределов Востока является ангел:Криле позлащены, эфирный хитон на раменах,Веселье во взорах, небесная радость в улыбке,Лучи от лица, как молнии, блещут.АнгелМир приношу вам и радость, чада Адама!ПастухиО, кто ты, небесный посланник?.. Сияньелица твоего ослепляет бренные очи…Не ты ль Моисей, из Египта изведшийнас древлеВ землю, кипящую млеком и медом?АнгелНет, я Гавриил, предстоящий пред Богом,И послан к вам возвестить бесконечнуюрадость.Свершилась превечная тайна:Бог во плоти днесь явился.ПастухиМессия?.. О радостный вестник, приход твойот Бога!Но где, покажи нам, Небесный Младенец,да можем Ему поклониться?АнгелИдите в вертеп Вифлеемский.Превечное слово, его же пространство небесне вмещало, покоится в яслях.И ангел сокрылся!И пастыри спешно идут с жезламик вертепу.Звезда Вифлеема горела над входомвертепа.Ангелы пели: «Слава сущему в вышних! мирна земли, благодать в человеках!»Пастыри входят – и зрят НепорочнуюМатерь при яслях,И Бога-Младенца, повитого чистойрукою Марии,Иосифа-старца, вперившего очив превечное слово…И пастыри, пад, поклонились.

Киснемский Семен Петрович (1859–1906 гг.)

«Лежит он в яслях, тих, прекрасен…»

Лежит Он в яслях, тих, прекрасен,С улыбкой дивной на устах,И Божий Промысел так ясенВ Его Божественных чертах.Пред Ним в раздумии глубокомСидит Его Святая МатьИ зрит в чертах духовным окомСтраданий будущих печать!..И в этот час Его Рожденья,Великой ночи поздний час,Раздался с неба трубный гласИ хора ангельское пенье, –То хоры ангелов толпой,Слетевши к Божьему чертогу,Запели «Слава в вышних Богу», –И песне дивной и святойПрирода чуткая внималаИ вся, казалось, трепетала,Исполнясь радостью живой.

Коринфский Аполлон Аполлонович (1867–1937 гг.)

Христославы

Под покровом ночи звезднойДремлет русское село;Всю дорогу, все тропинкиБелым снегом замело…Кое-где огни по окнам,Словно звездочки, горят;На огонь бежит сугробом«Со звездой» толпа ребят…Под оконцами стучатся,«Рождество Твое» поют.– Христославы, христославы! –Раздается там и тут…И в нестройном детском хореТак таинственно чиста,Так отрадна весть святаяО рождении Христа, –Словно сам НоворожденныйВходит с ней под каждый кровХмурых пасынков отчизны –Горемычных бедняков…

«Вот, вот она опять, сметая злые годы…»

Вот, вот она опять, сметая злые годы,Как в отдаленные от наших дней века,На землю сходит ночь – светлаи глубока,Как чудо – высшее из всех чудесприроды;И в сердце льется вновь могучая река –Река любви, надежд, и веры, и свободы…«Христос рождается!» – звенят в душеслова, –И полнится она отрадой безграничной,Она – оторвалась от суеты обычной,Чужда ей черных дум докучная молва, –Как будто для нея нет больше жизниличной,Как будто скорбь ея бессонная мертва…О, ночь священная! Ночь тайныбесконечной,Непостижимая холодному уму!..Как властно говоришь ты сердцу моемуО том, что – волею Судьбысудеб Предвечной –Свет Воплотившийся рассеет жизнитьму,Сотрет главу змеи – дух мысличеловечной…Христос – рождается… О, ночьволшебных грез!..Проснитесь, спящие! Свет Разума –сияет!Пред Солнцем Правды – весь мрак лжии злобы тает!..Иссякнет навсегда поток кровавых слез,Все – славу Небесам, все – мир землевещает…Воспряньте, падшие! – рождаетсяХристос!..Обремененные! Легко вам станетбремя, –Грядите вслед за Ним увереннойстопой!Приникни ты к Нему воскресшеюдушой,Ты – всех униженных, всехугнетенных племя!..Смиритесь, гордые! – ударил час святой:Звезда Любви взошла, исполнилосявремя!..Умолкни навсегда, потемнойзлобы пир! –Звезда Любви горит над безднамипорока…Погрязший в слепоте страстей своихглубоко,Стряхни ярмо вражды с себя,безумный мир!..Христос – рождается! Он – с высотыВостока –Несет на землю к нам уже не меч, а мир!..

Святая весть

Светозарною весною –Днем и в поздний час ночной –Много песен раздаетсяНад родимой стороной.Много слышно чудных звуков,Много вещих голосов –Над полями, над лугами,В полутьме глухих лесов.Много звуков, много песен, –Но слышней всего с небесРаздается весть святая,Песня-весть – «Христос Воскрес!..»Покидая свой приют,Над воскресшею землеюХоры ангелов поют;Пенью ангельскому вторятВольных пташек голоса,Вторят горы, вторят долы,Вторят темные леса, –Вторят реки, разрываяЦепи льдистые свои,Разливая на простореБелопенные струи…Есть старинное преданье,Что весеннею порой –В час, когда мерцают звездыПолуночною игрой, –Даже самые могилыНа святой привет небесОткликаются словами:«Он воистину воскрес!..»

Круглов Александр Васильевич (1852–1915 гг.)

«Жизнь без любви и без тепла…»

Жизнь без любви и без тепла,Жизнь без молитв и упований…Мир задыхается от зла,Изнемогает от страданий.И тщетно вопиют уста,Ждут света плачущие очи!Ночь все темней… И без ХристаДень не придет на смену ночи.

Кузмин Михаил Алексеевич (1872–1936 гг.)

«Без мук Младенец был рожден…»

Без мук Младенец был рожден,А мы рождаемся в мученьях,Но дрогнет вещий небосклон,Узнав о новых песнопеньях.Не сладкий глас, а ярый крикПрорежет темную утробу:Слепой зародыш не привык,Что путь его подобен гробу.И не восточная звездаВзвилась кровавым метеором,Но впечатлелась навсегдаОна преображенным взором.Что дремлешь, ворожейный дух?Мы потаенны, сиры, наги…Надвинув на глаза треух,Бредут невиданные маги.

Волхвы

Тайноведением верыТе, что были на часах,Тихий свет святой пещерыПрочитали в небесах.Тот же луч блеснул, ликуя,Простодушным пастухам.Ангел с неба: «Аллилуйя!Возвещаю милость вам».Вот с таинственнейшим даром,На звезду направя взор,Валтасар идет с Каспаром,Следом смутный Мельхиор.Тщетно бредит царь угрозой,Туча тьмою напряглась:Над вертепом верной розойСтая ангелов взвилась.И, забыв о дальнем доме,Преклонились и глядят,Как сияет на соломеБожий Сын среди телят.Не забудем, не забылиМы ночной канунный путь,Пастухи ли мы, волхвы ли –К яслям мы должны прильнуть!За звездою изумруднойТайной все идем тропой,Простецы с душою мудрой,Мудрецы с душой простой.

«Ангелы удивленные…»

Ангелы удивленные,Ризами убеленные,Слетайтесь по-старому,По-старому, по-бываломуНа вечный вертеп!Божьи пташечки,Райские рубашечки,Над пещерой малою,Ризою алоюСвивайте свой круг!Пастухи беспечные,Провидцы вечные,Ночными закатамиПробудясь с ягнятами,Услышьте про мир.Мудрецы восточные,Дороги урочныеПриведут вас с ладаномК Тому, Кто отрада нам,Охрана и Спас.И в годы кромешныеМы, бедные грешные,Виденьями грозными,Сомненьями слезнымиСмущаем свой дух.Пути укажите нам,Про мир расскажите нам,Чтоб вновь не угрозою,Но райскою розоюЗажглись небеса!О люди, «Слава в вышних Богу»Звучит вначале, как всегда, –Потом и мирную дорогуНайдете сами без труда.Исполнитесь благоволенья,Тогда поймете наставленьеРождественских святых небес.Сердца откройте, люди, люди,Впустите весть о древнем чуде,Чудеснейшем из всех чудес!

Зима

Близка студеная пора,Вчера с утраНапудрил крыши первый иней.Жирней вода озябших рек,Повалит снегИз тучи медленной и синей.Так мокрая луна виднаНам из окна,Как будто небо стало ниже.Охотник в календарь глядитИ срок следит,Когда-то обновит он лыжи.Любви домашней торжество,Нам РождествоПриносит прелесть детской елки.По озеру визжат коньки,А огонькиНа ветках – словно Божьи пчелки.Весь долгий комнатный досуг,Мой милый друг,Развеселю я легкой лютней.Настанет тихая зима:Поля, дома –Милей все будет и уютней.

Елка

С детства помните Сочельник,Этот детский день из дней?Пахнет смолкой свежий ельникИз незапертых сеней.Все звонят из лавок люди,Нянька ходит часто вниз,А на кухне в плоском блюдеРазварной миндальный рис.Солнце яблоком сгораетЗа узором льдистых лап.Мама вещи прибирает,Да скрипит заветный шкап.В зале все необычайно,Не пускают никого,Ах, условленная тайна!Все – известно, все ново!Тянет новая матроска,Морщит в плечиках она.В двери светлая полоскаТак заманчиво видна!В парафиновом сияньиСкоро ль распахнется дверь?Это сладость ожиданьяНе прошла еще теперь.Позабыты все заботы,Ссоры, крики, слезы, лень.Завтра, может, снова счеты,А сейчас – прощеный день.Свечи с треском светят, ярки,От орехов желтый свет.Загадаешь все подарки,А загаданных и нет.Ждал я пестрой карусели,А достался мне гусар,Ждал я пушки две недели –Вышел дедка, мил и стар.Только Оля угадала(Подглядела ли, во сне льУвидала), но желалаИ достала колыбель.Все довольны, старый, малый,Поцелуи, радость, смех.И дрожит на ленте алойПозолоченный орех.Не ушли минуты эти,Только спрятаны в комод.Люди все бывают детиХоть однажды в долгий год.Незаслуженного дараЖдем у запертых дверей:Неизвестного гусараИ зеленых егерей.Иглы мелкой ели колки,Сумрак голубой глубок,Прилетит ли к нашей елкеБелокрылый голубок?Не видна еще ребенкуРазукрашенная ель,Только луч желто и тонкоПробивается сквозь щель.Боже, Боже, на дорогеБыл смиренный Твой вертеп,Знал Ты скорбные тревогиИ узнал слезовый хлеб.Но ведет святая дремаВорожейных королей.Кто лишен семьи и дома,Божья Мама, пожалей!

Иосиф

Сомненья отбросив,На колыбельСмотрит Иосиф.Ангел свирель:«Понял ли, старче,Божию цель?»Молись жарче:Взойдет деньЗари ярче.Гони тень,Что знал вначале,И с ней лень.Кого ждали,Тот спитБез печали,Пеленами повит.Возле – МарияМирно стоит.О, Мессия!Конечно, я не святой,Но и на меня находит удивленье,И мне трудно сдержать волненьеПри мысли о Вас.Конечно, я не святой,Но и я не избежал скукиИ ныл от ревнивой мукиВ былой час.Конечно, я не святой,Но и мне ангел открыл,Каким я глупым был,Не оберегая Вас.Я вижу настоящее и будущее(Еще более головокружительное)Сокровище,Чей я небрежный хранитель(Так часто теперь самДелающийся хранимым).Я вижу еще никем не выраженную,Может быть, невыразимуюНежность,На которую так недостаточно, неумело(Не знаю, более любящий илилюбимый)Отвечаю.Я вижу исполненнымиСамые смелые желанья,Лелеемые мною с давних порВ скромном родительском домеИли в рассеяньи веселой инасмешливойжизни.Я вижу, немея, все,И еще больше,Чего вы и сами можете не видеть,И, как Иосиф Младенцу,Кланяюсь,И как голодный,Получивший краюху горячего белогохлеба,Благодарю в этот день небоЗа вас.

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841 гг.)

«Есть речи – значенье…»

Есть речи – значеньеТемно иль ничтожно,Но им без волненьяВнимать невозможно.Как полны их звукиБезумством желанья!В них слезы разлуки,В них трепет свиданья.Не встретит ответаСредь шума мирскогоИз пламя и светаРожденное слово;Но в храме, средь бояИ где я ни буду,Услышав, его яУзнаю повсюду.Не кончив молитвы,На звук тот отвечуИ брошусь из битвыЕму я навстречу.

Молитва

В минуту жизни труднуюТеснится ль в сердце грусть,Одну молитву чуднуюТвержу я наизусть.Есть сила благодатнаяВ созвучьи слов живых,И дышит непонятная,Святая прелесть в них.С души как бремя скатится,Сомненье далеко –И верится, и плачется,И так легко, легко…

«Сегодня будет Рождество…»

Сегодня будет Рождество,весь город в ожиданьи тайны,он дремлет в инее хрустальноми ждет: свершится волшебство.Метели завладели им,похожие на сновиденье.В соборах трепет свеч и пенье,и ладана сребристый дым.Под перезвон колоколовзабьется колоколом сердце.И от судьбы своей не деться –от рождества волшебных слов.Родник небес – тех слов исток,они из пламени и света.И в мире, и в душе поэта,и в слове возродится Бог.Колдуй же, вьюга-чародей,твоя волшебная стихияпреобразит в миры иныевсю землю, город, и людей.Встречаться будут чудеса,так запросто, в толпе прохожих,и вдруг на музыку похожилюдские станут голоса.

Льдов Константин (Витольд-Константин Николаевич Розенблюм) (1862–1937 гг.)

Рождество Христово

Пустыня спит. Горят светилаНа ризе ночи голубой.Чья мысль их властно превратилаВ завет, начертанный судьбой?Кто поспешает в мраке зыбкомЗа звездным факелом во след?К каким восторгам и улыбкам?К каким виденьям юных лет?То мудрецы, цари Востока,Провидцы в жизни и во снах,Рожденье нового ПророкаПрочли в небесных письменах.Они чеканные сосудыВезут с дарами… Путь далек.Идут, колеблются верблюды,Вздымая облаком песок…Святое всех роднит со всеми, –Как смерть, как совесть, как грехи.Под утро, в горном Вифлееме,Проснулись в страхе пастухи.Как озарилась их обитель!Само вещает Божество:«Рожден для смертных Искупитель,Идите – узрите Его!»Смиренных духом сочеталоПреданье с мудрыми земли:Одно их чувство волновало,Одни надежды их влекли.Для них Избранник неизвестныйУже идет и в этот часНа подвиг Свой – на подвиг КрестныйВо искупление за нас!

Мей Лев Александрович (1822–1862 гг.)

«То были времена чудес…»

То были времена чудес,Сбывалися слова пророка,Сходили ангелы с небес.Звезда катилась от Востока.Мир искупленья ожидал –И в бедных яслях Вифлеема,Под песнь хвалебную Эдема,Младенец дивный воссиял,И загремел по ПалестинеГлас вопиющего в пустыне…

Надсон Семен Яковлевич (1862–1887 гг.)

Легенда о елке

Весь вечер нарядная елка сиялаДесятками ярких свечей,Весь вечер, шумя и смеясь, ликовалаТолпа беззаботных детей.И дети устали… потушены свечи, –Но жарче камин раскален;[Загадки и хохот] веселые речиСо всех раздаются сторон.И дядя тут тоже: над всеми смеетсяИ всех до упаду смешит;Откуда в нем только веселье берется, –Серьезен и строг он на вид:Очки, борода серебристо-седая,В глубоких морщинах чело, –И только глаза его, словно лаская,Горят добродушно-светло…«Постойте, – сказал он, и стихлов гостиной… –Скажите, кто знает из вас, –Откуда ведется обычай старинныйРождественских елок у нас?Никто?.. Так сидите же смирнои чинно, –Я сам расскажу вам сейчас…Есть страны, где люди от векане знаютНи вьюг, ни сыпучих снегов;Там только нетающим снегомсверкаютВершины гранитных хребтов…Цветы там душистее, звезды –крупнее.Светлей и нарядней весна,И ярче там перья у птиц, и теплеетам дышит морская волна…В такой-то стране ароматною ночью,При шепоте лавров и роз,Свершилось желанное чудо воочью:Родился Младенец-Христос;Родился в убогой пещере, – чтобзнали…»

Желание

О, если там, за тайной гроба,Есть мир прекрасный и святой,Где спит завистливая злоба,Где вечно царствует покой,Где ум не возмутят сомненья,Где не изноет грудь в борьбе, –Творец, услышь мои моленьяИ призови меня к Себе!Мне душен этот мир развратаС его блестящей мишурой!Здесь брат рыдающего братаГотов убить своей рукой,Здесь спят высокие порывыСвободы, правды и любви,Здесь ненасытный бог наживыСвои воздвигнул алтари.Душа полна иных стремлений,Она любви и мира ждет…Борьба и тайный яд сомненийЕе терзает и гнетет.Она напрасно молит светаС немой и жгучею тоской,Глухая полночь без рассветаЦарит всесильно над землей.Твое высокое ученьеНе понял мир… Он осмеялСвятую заповедь прощенья.Забыв твой светлый идеал,Он стал служить кумирам века;Отвергнув свет, стал жить во мгле, –И с той поры для человекаУж нет святыни на земле.В крови и мраке утопая,Ничтожный сын толпы людскойНа дверь утраченного раяГлядит с насмешкой и хулой;И тех, кого зовут стремленьяК святой, духовной красоте,Клеймит печатью отверженьяИ распинает на кресте.

Никитин Иван Саввич (1824–1861 гг.)

Елка

Посвящается кн. Е. П. Долгорукой

Одиноко вырасталаЕлка стройная в лесу,Холод смолоду узнала,Часто видела грозу.Но, покинув лес родимый,Елка бедная нашлаУголок гостеприимный,Новой жизнью зацвела.Вся огнями осветилась,В серебро вся убралась,Словно вновь она родилась,В лучший мир перенеслась.Дети нужды и печали!Точно елку, вас, сирот,Матерински приласкалиИ укрыли от невзгод.Обогрели, приютили,Чист и светел ваш приют,Здесь вас рано научилиПолюбить добро и труд.И добра живое семяНе на камень упадет:Даст Господь, оно во времяПлод сторичный принесет.Начат сев во имя Бога.Подрастайте, в добрый час!Жизни тесная дорогаПораздвинется для вас.Но невзгода ль вас застанетНа пути или порокСети хитрые расставит –Детства помните урок.Для борьбы дана вам сила;Не родное по крови,Вам свет истины открылоСердце, полное любви.И о Нем воспоминаньеДа хранит вас в дни тревог,В пору счастья и страданья,Как добра святой залог.

Огарев Николай Платонович (1813–1877 гг.)

Моя молитва

Молю тебя, святое бытие,Дай силу мне отвергнуть искушеньяМирских сует; желание моеУкрыть от бурь порочного волненьяИ дух омыть волною очищенья.Дай силу мне трепещущей рукойХоть край поднять немого покрывала,На истину надетого тобой,Чтобы душа, смиряясь, созерцалаВеличие предвечного начала.Дай силу мне задуть в душе моейОгонь себялюбивого желанья,Любить, как братьев, как себя, –людей,Любить тебя и все твои созданья.Я буду тверда под ношею страданья,

Пономарев Степан Иванович (1828–1913 гг.)

Вифлеем

Из «Палестинских впечатлений»

IИтак, о чем мечтал когда-то,О чем молился я порой,Что душу радовало свято, –То вот я вижу пред собой!Твержу себе неумолимоИ сам не верю между тем,Что я у стен Иерусалима,Что я вот еду в Вифлеем!..Так много памятных явленийВстает пред бедною душой,Так много сразу впечатлений,Что я подавлен их толпой:Теснятся в душу быстро, смутно,Едва слежу их в тишине,И грусть, и радость поминутноЧредой сменяется во мне…Ерусалим – одно кладбище;Идем на родину Христа!Здесь путь ровней, и зелень чище,И веселей кругом места.А древность снова обступает!Смотри, живая голова:Цепь Моавитских гор сверкает;Над Мертвым морем синева;Там длинный слой густого параПовис вдоль гор и берегов,Как мгла от древнего пожараПяти библейских городов.Наш путь идет, то поднимаясь,То опускаяся слегка,Между горами, опираясьНа их отлогие бока.Здесь и по камням, по стремнинамПобеги зелени висят,И чуть не рощи по долинамВ глаза мне весело глядят.А по бокам все эти горыКаймой широкою идут;Они и ныне, как в те поры,К вертепу путников ведут.Благочестивые преданьяСопровождают каждый шагИ будят в нас воспоминаньяО днях чудес и дивных благ.Вот – ныне полный запустенья –Колодезь, памятный сердцам,Как место нового явленьяЗвезды восточным мудрецам.И что-то веет пред душоюИ тихо шепчет мне: «Смотри –Какой влечешься ты звездою,Какие ты несешь дары!»Молчу… Ильинская обительНа горке высится над всем;Отселе разом видит зрительЕрусалим и Вифлеем.Здесь ангел некогда пророкаВоздвиг уснувшего: «Восстань!Тебе идти еще далеко,Восстань и ешь: вот Божья дань!»И встал пророк, и укрепился,И сорок дней он шел, покаЕго душе Господь явилсяВ дыханьи кротком ветерка…И мнится мне, что будто кто-тоВдруг на меня слагает дланьИ, весь проникнутый заботой,Зовет настойчиво: «Восстань!..Восстань, объятый сном греховным!Очнись, опомнись: близок срок, –И пред тобой, рабом виновным,Господь в вертепе недалек!»И слышит сердце все внушения,И знает – истине укор;Но… жадно ловит впечатленьяОкрестных мест, далеких гор…Вон – по горе – в Хеврон и ГазуВерблюды тянутся гуськом,Так ясно видимые глазуС своим зыбучим седоком.А здесь – любимая дорогаЕвреев грустных: вот ониИдут в кругу своей родниПризвать Иаковлева Бога,Святого Праотца почтить,Взглянуть на памятник Рахили,У ней поплакать на могиле,Прошедшим душу освежить.С горой подушек и с узлами,Перину кинув на осла,На нем и боком и верхамиСидят еврейки без числа…С душой, прискорбием объятой,Спешу скорей их обогнутьИ между зелени богатойЯ продолжаю тихий путь.О, дай бог кончить благодатноИ не смущаяся ничем!Уже глядит светло, приятноИзжелта-белый Вифлеем.Ему подножием далекоРельефно выдалась гора;Кругом террасами широкоВся опоясана она;За нею тесным полукругомДома приветливо встаютИ, поднимаясь друг над другом,К себе как будто бы зовут.Я в группе зданий беспрерывнойВертеп стараюсь угадать:«Не вот ли он? не там ли дивный?»И развлекаются опять.В краю, что небо возлюбило,Откуда царственный пророкИ Сам Господь его, все мило,И дорог каждый уголок.По белокаменной дорогеЗа нами весело следятИ вифлеемец босоногий,И куча смугленьких ребят,И их товарищ неразлучныйВ отважном беге по горам,Барашек крашеный и тучный,Как бы приросший к крутизнам.Вот с перламутровым издельемНас окружает молодежь,Шумя с рассчитанным весельем:«Москов хорош! купи, хорош!»Но крепче их, по горным склонамСады, красуяся, манятИ светло-палевым лимоном,И нежным яхонтом гранат.Там, под смоковницей широкой,Глядит так ласково, с сынком,Лицо арабки черноокой,В ея хитоне голубом…В таком же, может быть, нарядеТекла по этому путиПречистая, чтоб в малом градеСпасение миру принести…И этот город предо мною:О, здравствуй, тихий Вифлеем!..Я собираюся душою,Но весь взволнован я и нем…IIПрочь гордость, зависть, раздраженье!Прочь – все дурное из души!Ах, сердце, жданное мгновеньеДостойно встретить поспешиК Тому, кто Сам Младенцем малымВ вертепе плакал и терпел,Иди и ты дитей бывалым,Как Он любил, как Он велел.И там, где хор духов небесныхС святою радостью парилИ пел о милостях чудесных,Явитесь хором, полным сил,Ты – свет души – живая вера,Ты – радость жизни всей – любовь!Явитесь: вот близка пещера,Вот сонмы Божиих рабов,Пришельцев дальних и соседних,Идут, теснясь, в пещеру ту, –Меня же хоть в числе последних,Введите к Господу Христу…Невольно внутренне я каюсь,Молю прощения себеИ тихо, следуя толпе,В вертеп все глубже опускаюсь.Там, словно ангелы с небес,Мерцают светлые лампады,Как бы глася: «Младенец здесь!И Он и Матерь всем вам рады;Дары Им больше не нужны,Лишь веры ждет от вас Создатель:Войди – из дальней стороны,Войди – окрестный обитатель;Войдите, бедный и богатый;Явись с любовью, верный раб,Пади со вздохом, виноватый!»И богомольная толпа,Крестясь, целует стены, двери,Целует место РождестваИ самый пол святой пещеры.Забыт весь путь, беды и грозы,И слышны вздохи от души,И полились живые слезыНа помост мраморный в тиши;Одна бежит, другая блещет;Тот пал – и медлит отойти;Так хочет свечку поднести,А жжет ее – рука трепещет!И долго-долго предо мнойТолпа святыню заслоняла,И за живой ея волнойДуша невольно наблюдала.Здесь вера дышит на тебяТак просто, ласково, семейно.Арабы молятся, любя,Войдут в вертеп благоговейноИ на коленях пред святымСидят и смотрят бесконечно:Здесь все так близко им, сердечно,И Бог-Младенец ближе к ним.С заметным чувством благодатиТеснятся малые туда жИ о Спасителе-дитятиКак будто думают: Он наш!И перед яслями Младенца,И перед местом РождестваКругом священного столпаОбвились ленты, полотенца,Чтоб, прикоснувшися к немуХоть на единое мгновенье,Понесть с собою освященьеИ радость дому своему…А я… смотря на вид прекрасный,На эту веру ко Творцу,С чем я паду, с чем я, несчастный,Явлюся Божию лицу?Дел добрых нету за душою,Труда пути не испытал.Что ж ныне я Тому открою,Кто за меня вот здесь лежал?!Одни намеренья благиеЯ разве выскажу пред Ним?Надолго ли?.. как в дни былые,Они рассеются как дым…Молитву ли в душе тернистойЗатеплю ныне я?.. увы!Ведь нет елея – веры чистой,Огня нет – пламенной любви…Мелькают в сердце, словно грезы,Слова и вздохи чередой.Ах, что слова! что наши слезы!Порыв мгновенный и пустой!И сознаю я понемногу,Что я в холодности окреп:Не так молиться нужно Богу!Не так являться в сей вертеп!Не так!.. и тяжко я смутился,Поник от немощи своей…Зачем я раньше не явился,Когда я веровал теплей!..Вот тот вертеп передо мною,Вот ясли те я увидал,О коих детскою душоюЯ в церкви Божией слыхал,Чему в рождественские Святки,Бывало, радовался я:Где ж веры той хотя остатки?Где радость прежняя моя?..Что ныне? скорбь одна, томленье;Душа болит от дел моих,И горько, страшно охлажденьеНа этом месте в этот миг!..В таком затмении плачевномКак я хотел бы пасть во прахИ в сильном трепете душевномРазлиться в пламенных слезахИ воплем огласить пещеру:«О Иисусе! возбудиОпять младенческую веруВ моей хладеющей груди!О Иисусе!.. я в волненьи,Я падаю: Спаситель мой,Дай руку!.. Вспомни день РожденьяИ радость Матери Святой;И здесь, где Ты родился, нынеМеня духовно возроди,И Сам, как Мать, в тиши святыни,В Свои объятья огради,Уйми сердечную тревогу,Спаси, как ведаешь, меня,Спаси, да с радостью и яВоскликну: слава в вышних Богу!..»

Пушкин Александр Сергеевич (1799–1837 гг.)

«В еврейской хижине лампада»

В еврейской хижине лампадаВ одном углу бледна горит,Перед лампадою старикЧитает Библию. СедыеНа книгу падают власы.Над колыбелию пустойЕврейка плачет молодая.Сидит в другом углу, главойПоникнув, молодой еврей,Глубоко в думу погруженный.В печальной хижине старушкаГотовит позднюю трапезу.Старик, закрыв святую книгу,Застежки медные сомкнул.Старуха ставит бедный ужинНа стол и всю семью зовет.Никто нейдет, забыв о пище.Текут в безмолвии часы.Уснуло всё под сенью ночи.Еврейской хижины однойНе посетил отрадный сон.На колокольне городскойБьет полночь. – Вдруг рукой тяжелойСтучатся к ним. Семья вздрогнула,Младой еврей встает и дверьС недоуменьем отворяет –И входит незнакомый странник.В его руке дорожный посох.

Реморов Николай Васильевич (1875–1919 гг.)

Волхвы

Едет всадник вперед. Полон верою взорУстремил на звезду весь седойМельхиор:Воле Божьей предался он с первого дня.Не спеша погоняет вперед он коня.А за ним – за звездою – чернокудрыйГаспар,Волхв надежды святой – той, чтоскорбному дар:Он науке отдал ум, и силы, и дни…Равномерно вперед погоняют они.Третий следом идет… волоса словно жар;Взор любовью горит; это маг Валтасар;Свое сердце он предал добру, говорят…Едут бодро вперед и на небо глядят.Там на небе горит золотая звезда;Не видали такой никогда-никогда:Она в небе горит, перед ними идет,Она к Богу зовет, она манит вперед!..И вся трепета, счастья и жизни полна,Над одним из домов опустилась она.И вступают туда, ускоряют свой шаг,Видят – Чудо-ребенок у Девы в руках.«Вот мой Бог», – опустился седойМельхиорИ воскурил перед ним фимиам дальнихгор.«Это Царь», – и Царю чернокудрыйГаспарОпустил золотые изделия в дар.«Человека искал я весь юный свой век, –Вижу, вот он лежит предо мной –Человек!..Он беспомощен, слаб, на рукахОн лежит.И заране об Нем мое сердце болит!Вижу скорбной душою позор Твойи суд, –И на тело Твое принес смирны сосуд!» –Молодой Валтасар головою поник…И сказал Мельхиор, поднимая свой лик:«Вижу небо отверсто и Старец в лучах,Вижу милость к Страдальцу в предвечныхочах.А кругом их поют хоры ангельских силИ возносится дым от небесных кадил…»И закончил Гаспар речь волхва своего:«Да приидет скорее к нам Царство Его».

У яслей Христовых

Перед счастливою МариейМладенец в яслях возлежал:«Ты Тот, о Ком во дни иныеАрхангел с неба Мне вещал!»Взирает трепетно Иосиф…И, мир забыв, всему глухи,Склонившись к яслям, стадо бросив,С молитвой смотрят пастухи.Рассказу странному внималаМария, в счастье неземном,И в сердце бережно слагалаСлова о Господе Своем…

Романов Константин Константинович (1858–1915 гг.)

«Когда, провидя близкую разлуку…»

Когда, провидя близкую разлуку,Душа болит уныньем и тоской,Я говорю, тебе сжимая руку:Христос с тобой!Когда в избытке счастья неземногоЗабьется сердце радостью порой,Тогда тебе я повторяю снова:Христос с тобой!А если грусть, печаль и огорченьеТвоей владеют робкою душой,Тогда тебе твержу я в утешенье:Христос с тобой!Любя, надеясь, кротко и смиренноСвершай, о друг, ты этот путь земнойИ веруй, что всегда и неизменноХристос с тобой!

Царь Иудейский (Отрывок)

На память мне приходит ночь однаНа родине моей. Об этой ночиРебенком малым слышала нередкоЯ пастухов бесхитростную повесть.Они ночную стражу содержалиУ стада. Ангел им предстал [и славаГосподня осияла их. И страхНапал на пастухов. И ангел Божий,Их ободряя, молвил им: «Не бойтесь!Великую я возвещаю радостьИ вам, и людям всей земли: родилсяСпаситель вам. И вот вам знак:в пещереНайдете вы Младенца в пеленах;Он в яслях возлежит». И появилосьНа небе много ангелов святых;Они взывали: «Слава в вышних Богу,Мир на земле, благоволенье людям!»И смолкло все, и в небе свет погас,И ангел Божий отлетел]. По словуЕго они пошли и увидалиИ ясли, и спеленатого в нихПрекрасного Младенца Иисуса,И радостную Мать Его, Марию.

Царь Саул

Душа изнывает моя и тоскует, –О, пой же мне, отрок мой, песню твою:Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, –Я так твои песни святые люблю!Гнетут меня злобного духа объятья,Опять овладело уныние мной,И страшные вновь изрыгают проклятьяУста мои вместо молитвы святой.Томлюся я, гневом пылая, и стражду;Недугом палимая мучится плоть,И злоба в душе моей… Крови я жажду,И тщетны усилия зло побороть.Не раз, жалом немощи той уязвленный,Тебя мог убить я в безумном бреду.О, пой же! Быть может, тобойисцеленный,Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..

Случевский Константин Константинович (1834–1904 гг.)

На Рождество

Верь завету Божьей ночи!И тогда, за гранью дней,Пред твои предстанет очиСонм неведомых царей,Сонм волхвов, объятых тайной,Пастухов Святой земли,Тех, что вслед необычайной,Ведшей их звезде пошли!Тех, что некогда слыхалиПесню неба… и, склонясь,Перед яслями стояли,Богу милости молясь!Подле, близко, с ними рядом,Обретешь ты право статьИ своим бессмертным взглядомСозерцать и познавать!

Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900 гг.)

Ночь на Рождество

Посвящается В. Л. Величко

Пусть всё поругано веками преступлений,Пусть незапятнанным ничтоне сбереглось,Но совести укор сильнее всех сомнений,И не погаснет то, что раз в душе зажглось.Великое не тщетно совершилось,Недаром средь людей явился Бог;К земле недаром небо приклонилось,И распахнулся вечности чертог.В незримой глубине сознанья мировогоИсточник истины живет, не заглушен,И над руинами позора вековогоГлагол ее звучит, как похоронный звон.Родился в мире свет, и свет отвергнуттьмою,Но светит он во тьме, где грань добра и зла.Не властью внешнею, а правдою самоюКнязь века осужден и все его дела.

Эммануэль

Во тьму веков та ночь уж отступила,Когда, устав от злобы и тревог,Земля в объятьях Неба опочила,И в тишине родился с-нами-Бог.И многое уж невозможно ныне:Цари на небо больше не глядят,И пастыри не слушают в пустыне,Как ангелы про Бога говорят.Но вечное, что в эту ночь открылось,Несокрушимо временем оно,И Слово вновь в душе твоей родилось,Рожденное под яслями давно.Да! С нами Бог, – не там, в шатрелазурном,Не за пределами безчисленных миров,Не в злом огне, и не в дыханьи бурном,И не в уснувшей памяти веков.Он здесь, теперь, – средь суетыслучайной,В потоке мутном жизненных тревогВладеешь ты всерадостною тайной:Безсильно зло; мы вечны; с нами Бог!

Федор Сологуб (1863–1927 гг.)

В бедной хате в Назарете…

В бедной хате в НазаретеОбитал Ребенок-Бог.Он однажды на рассвете,Выйдя тихо за порог,Забавлялся влажной глиной, –Он кускам ее давалЖизнь и образ голубиный,И на волю отпускал, –И неслись они далеко,И блаженство бытияВозвещала от востокаНовозданная семья.О, Божественная Сила,И ко мне сходила тыИ душе моей дарилаОкрыленные мечты, –Утром дней благоуханныхЖизни трепетной моейВереницы новозданныхНазаретских голубей.Ниспошли еще мне сноваВ жизнь туманную моюИз томления земногоСотворенную семью.

«Господь мои страданья слышит…»

Господь мои страданья слышит,И видит кровь мою Господь.Его святая благость дышитНа истязуемую плоть.На теле капли крови рдеют,И влажен пол от слез моих,Но надо мною крылья реютЕго посланников святых.И как ни страшны эти звукиНесущих пламя боли лоз,Покорно я приемлю муки,Как принимал их Ты, Христос.Смиренно претерпев удары,Я целованьем строгих рукБлагодарю за лютость кары,За справедливость острых мук.

Тютчев Федор Иванович (1803–1873 гг.)

«О вещая душа моя…»

О вещая душа моя,О сердце, полное тревоги, –О, как ты бьешься на порогеКак бы двойного бытия!..Так ты – жилица двух миров,Твой день – болезненный и страстный,Твой сон – пророчески-неясный,Как откровение духо́в…Пускай страдальческую грудьВолнуют страсти роковые –Душа готова, как Мария,К ногам Христа навек прильнуть.

При посылке Нового Завета

Не легкий жребий, не отрадный,Был вынут для тебя судьбой,И рано с жизнью беспощаднойВступила ты в неравный бой.Ты билась с мужеством немногих,И в этом роковом боюИз испытаний самых строгихВсю душу вынесла свою.Нет, жизнь тебя не победила,И ты в отчаянной борьбеНи разу, друг, не изменилаНи правде сердца, ни себе.Но скудны все земные силы:Рассвирепеет жизни зло –И нам, как на краю могилы,Вдруг станет страшно тяжело.Вот в эти-то часы с любовьюО книге сей ты вспомяни –И всей душой, как к изголовью,К ней припади и отдохни.

Над этой темною толпой

Непробужденного народаВзойдешь ли ты когда, Свобода,Блеснет ли луч твой золотой?..Блеснет твой луч и оживит,И сон разгонит и туманы…Но старые, гнилые раны,Рубцы насилий и обид,Растленье душ и пустотаЧто гложет ум и в сердце ноет, –Кто их излечит, кто прикроет?..Ты, риза чистая Христа…

Фет Афанасий Афанасьевич (1820–1892 гг.)

«Ночь тиха, по тверди зыбкой»

Ночь тиха, по тверди зыбкойЗвезды южные дрожат.В ясли тихие с улыбкой,В ясли тихие глядят.Ясли тихо светят взору,Озарен Марии лик.Звездный хор к иному хоруСлухом трепетным приник.И над Ним горит высокоТа звезда далеких стран.К ней несут цари востокаЗлато, смирну и ладан.

Явление ангела пастырям

Встаньте и пойдитеВ город Вифлеем;Души усладитеИ скажите всем:«Спас пришел к народу,Спас явился в мир!Слава в вышних Богу,И на земли мир!Там, где отдыхаетБессловесна тварь,В яслях почиваетВсего мира Царь!»

«Звезда сияла на востоке…»

Звезда сияла на востоке,И из степных далеких странСедые понесли пророкиВ дань злато, смирну и ливан.Изумлены ее красою,Волхвы маститые пошлиЗа путеводною звездоюИ пали до лица земли.И предо мной, в степи безвестной,Взошла звезда Твоих щедрот.Она свой луч в красе небеснойНа поздний вечер мой прольет.Но у меня для приношеньяНи злата, ни ливана нет, –Лишь с фимиамом песнопеньяПадет к стопам твоим поэт.

Ave Maria

Ave Maria – лампада тиха,В сердце готовы четыре стиха:Чистая Дева, Скорбящего Мать,Душу проникла Твоя благодать.Неба Царица, не в блеске лучей,В тихом предстань сновидении ей!Ave Maria – лампада тиха,Я прошептал все четыре стиха.

Фофанов Константин Михайлович (1862–1911 гг.)

«Еще те звезды не погасли»

Еще те звезды не погасли,Еще заря сияет та,Что озарила миру яслиНоворожденного Христа.Тогда, ведомые звездою,Чуждаясь ропота молвы,Благоговейною толпоюК Христу стекалися волхвы…Пришли с далекого Востока,Неся дары с восторгом грез,И был от Иродова окаСпасен властительный Христос.Прошли века… И Он, распятый,Но все по-прежнему живой,Идет, как истины глашатай,По нашей пажити мирской;Идет, по-прежнему обильныйСвятыней, правдой и добром,И не поборет Ирод сильныйЕго предательским мечом…

Ходасевич Владислав Фелицианович (1886–1939 гг.)

«Мечта моя! Из Вифлеемской дали…»

Мечта моя! Из Вифлеемской далиМне донеси дыханье тех минут,Когда еще и пастухи не знали,Какую весть им ангелы несут.Всё было там убого, скудно, просто:Ночь, душный хлев, тяжелый храп быка,В углу осел, замученный коростой,Чесал о ясли впалые бока,А в яслях… Нет, мечта моя, довольно:Не искушай кощунственный язык!Подумаю – и стыдно мне, и больно:О чем, о чем он говорить привык!Не мне сказать…

Хомяков Алексей Степанович (1804–1860 гг.)

«В эту ночь земля была в волненьи…»

В эту ночь земля была в волненьи:Блеск большой диковинной звездыОслепил вдруг горы и селенья,Города, пустыни и сады.Овцы, спавшие на горном склоне,Пробудившись, увидали там:Кто-то светлый, в огненном хитоне,Подошел к дрожащим пастухам.А в пустыне наблюдали львицы,Как, дарами дивными полны,Двигались бесшумно колесницы,Важно шли верблюды и слоны.И в числе большого каравана,Устремивши взоры в небосклон,Три царя в затейливых тюрбанахЕхали к кому-то на поклон.А в пещере, где всю ночь не гаслиФакелы, мигая и чадя,Белые ягнята увидали в ясляхСпящее прекрасное Дитя.В эту ночь вся тварь была в волненьи:Пели птицы в полуночной мгле,Возвещая всем благословенье,Наступленье мира на земле.

Саша Черный (1880–1932 гг.)

«В яслях спал на свежем сене…»

В яслях спал на свежем сенеТихий крошечный Христос.Месяц, вынырнув из тени,Гладил лен Его волос…Бык дохнул в лицо МладенцаИ, соломою шурша,На упругое коленцеЗасмотрелся, чуть дыша.Воробьи сквозь жерди крышиК яслям хлынули гурьбой,А бычок, прижавшись к нише,Одеяльце мял губой.Пес, прокравшись к теплой ножке,Полизал ее тайком.Всех уютней было кошкеВ яслях греть Дитя бочком…Присмиревший белый козликНа чело Его дышал,Только глупый серый осликВсех беспомощно толкал:«Посмотреть бы на РебенкаХоть минуточку и мне!»И заплакал звонко-звонкоВ предрассветной тишине…А Христос, раскрывши глазки,Вдруг раздвинул круг зверейИ с улыбкой, полной ласки,Прошептал: «Смотри скорей!»

Генрих Гейне (1797–1856 гг.)

(Пер. с англ. А. Блок)

«Три светлых царя из восточной страны…»

Три светлых царя из восточнойстраныСтучались у всяких домишек,Справлялись: как пройти в Вифлеем? –У девочек всех, у мальчишек.Ни старый, ни малый не мограссказать,Цари прошли все страны;Любовным лучом золотая звездаВ пути разгоняла туманы.Над домом Иосифа встала звезда,Они туда постучали;Мычал бычок, кричало Дитя,Три светлых царя распевали.

Божья елка

Ярко звездными лучамиБлещет неба синева.– Отчего, скажи мне, мама,Ярче в небе звезд сияньеВ ночь святую Рождества?Словно елка в горном миреВ эту полночь зажженаИ алмазными огнями,И сияньем звезд лучистыхВся украшена она?– Правда, сын мой, в Божьем небеНочью нынешней святойЗажжена для мира елкаИ полна даров чудесныхДля семьи она людской.Посмотри, как ярко звездыСветят миру там, вдали.Светят в них дары святые –Для людей – благоволенье,Мир и правда – для земли.

Джон Милтон (1608–1674 гг.)

Пер. с англ. Татьяны Стамовой

На утро Рождества Христова (отрывок)

IВот срок настал, приблизилась заря,Когда, Пречистой Девою рожден,Нам явлен Сын Небесного Царя –Через Него же род людской спасенПребудет, ибо сказано, что ОнОт смерти смертных всех освободитИ со Отцем нас жизнью вечной наградит.IIСиянье то, тот изначальный свет,Незаходящей славы ореол(Давно ли в царственный входил совет,С Отцем и Духом разделив престол?)Отринул Он и в падший мир пришел.Покинув горний вечности чертог,Плен смертный с нами разделил наш Бог.IIIО муза гордая небес, ужельНет для Младенца у тебя даров,Обретшего в вертепе колыбель, –Ни гимна, ни стиха, ни вещих слов?Еще на небе никаких следовЗари грядущей, и однако ратьПресветлая вся здесь, и уж недолго ждать.IVСмотри – издалека Звезде воследВолхвы спешат с дарами. УпредиИх песнью. – Буди прежде всех воспетНаш Царь. К святым стопам Его пади.И честью сей себя вознагради.Пусть вещий угль уст и твоих коснетсяИ с хором ангельским твой глас сольется.

Петерсон Карл Александрович (1811–1890 гг.)

Сиротка

Вечер был; сверкали звезды;На дворе мороз трещал;Шел по улице малютка,Посинел и весь дрожал.«Боже! – говорил малютка, –Я прозяб и есть хочу;Кто ж согреет и накормит,Боже добрый, сироту?»Шла дорогой той старушка –Услыхала сироту;Приютила и согрелаИ поесть дала ему;Положила спать в постельку.«Как тепло!» – промолвил он.Запер глазки… улыбнулся…И заснул… спокойный сон!Бог и птичку в поле кормит,И кропит росой цветок,Бесприютного сироткуТакже не оставит Бог!

Райнер Мария Рильке (1875–1926 гг.)

Пер. с нем. Владимира Маккавейского

Рождество Христово

О, не будь проста твоя природа,Стал бы больше звездный хоровод?Этот Бог, карающий народы,Чрез Тебя смиренно в мир идет.Ты таким ждала Его приход?Что величье? Все преграды рухнутПред Его грядущею судьбой.Вкруг Его звезды созвездья тухнут,И цари склонились пред Тобой,Принося услужливой толпойВсе, что им казалось драгоценным.Ты – в смущенье? Обернись, смотри:Вот лежит в платке Твоем смиренный,Превзошедший всякие дары:Блеск металла, аромат амбры,Нард курений – сладость опьяненьяУсыпленья жаждущих сердец, –Все, что здесь, ничтожного значеньяИ влечет оплаканный конец…В нем – иного счастия венец.

Альфред Теннисон (1809–1892 гг.)

Пер. с англ. Татьяны Стамовой

Из In Memoriam (CVI)

Будите высь, колокола!Бег облаков, морозный свет…Пусть старый год сойдет на нет –Его проводит ночи мгла.Ввысь! Ввысь! Звоните новизну!О прошлом поздно сожалеть.Уходит год – и время петьИ славить снега белизну!Да сгинет наваждений мрак,Да схлынет горечь всех потерь!В грядущее открыта дверь –Входи, богатый и бедняк!Гоните все, что отжило –Законы мертвые, уставыСлепые – жизнь имеет правоЖивою быть им всем назло!Всё в вашем звоне – гром и трель…Гоните боль, нужду, порок!Прочь, плач моих унылых строк, –Входи, веселый менестрель!Да посрамятся клевета,Дух лицемерья, страсть к наживе!И да пребудут, вечно живы,Любовь и мира красота!Долой вражды немой оскал,Тщеславья заунывный звон!Долой столетья страшных войн –Пусть входят мирные века!Звоните! Убегает бес!Внемлите – ты, душа, внемли!Да освятится лик земли!Хвалите Господа с небес!