Исландские королевские саги о Восточной Европе
Книга представляет собой очередной выпуск свода «Древнейшие источники по истории Восточной Европы», инициатива издания которого принадлежит члену-корреспонденту АН СССР Владимиру Терентьевичу Пашуто (1918–1983). Это – исправленное и дополненное переиздание в одном томе трехтомной публикации сведений исландских королевских саг о народах Восточной Прибалтики, Древней Руси и Русского Севера (выходившей в 1993, 1994 и 2000 гг.).
Для историков, филологов.
Российская Академия Наук
Институт всеобщей истории
Университет Дмитрия Пожарского
Серия основана В. Т. Пашуто Издается с 1977 г.
академик РАН В. Л. Янин (ответственный редактор),
Г. В. Глазырина, Т.Н.Джаксон,
И. Г. Коновалова (ответственный секретарь),
Е. А. Мельникова (заместитель ответственного редактора),
А. В. Назаренко, А.В.Подосинов
Издание второе, в одной книге, исправленное и дополненное
В оформлении обложки использовано изображение «большого шагающего зверя» с рунического камня из Фрюгордена (Швеция).
Предисловие
Настоящий выпуск свода «Древнейшие источники по истории Восточной Европы» посвящен исландским королевским сагам и содержащимся в них сведениям о народах Восточной Прибалтики, Древней Руси и Русского Севера. Он представляет собой исправленное и расширенное переиздание в одной книге публиковавшихся ранее трех томов «Исландских королевских саг». Первая часть[1] включала в себя фрагменты саг, рисующих историю Норвегии с древнейших времен по 1000 г. (конец правления Олава Трюггвасона); вторая[2] – все варианты «Саги об Олаве Святом», норвежском конунге с 1014 по 1028 г. Олаве Харальдссоне; третья[3] – все остальные саги о норвежских конунгах, кончая «Сагой о Хаконе Хаконарсоне», излагающей события вплоть до второй половины XIII в.
Здесь материал организован в одиннадцать Глав, посвященных сагам, последовательно описывающим норвежскую историю (Глава 1 – «Сага об Инглингах», Глава 2 – «Сага о Харальде Прекрасноволосом»… Глава 11 – Стурла Тордарсон. «Сага о Хаконе Хаконарсоне»). Если сага (сюжет) сохранилась в нескольких вариантах, то тексты в Главе публикуются по хронологии редакций означенной саги (отчего возникает разбивка Глав на параграфы). Будучи включенными в своды, саги об отдельных конунгах претерпевают изменения, которые затрагивают и «восточные» (речь в них идет о землях и народах к востоку от Балтийского моря) фрагменты. Распределение материала по сюжетно-хронологическому принципу позволяет проследить такого рода трансформацию и выявить среди прочего комплекс представлений скандинавов XII–XIII вв. о Восточной Европе, сказавшийся на трактовке событий и персонажей[4]. Кроме того, открывается возможность тематической организации комментария[5].
Во Введении содержится общая характеристика исландских королевских саг; обсуждение целесообразности использования королевских саг как исторического источника вообще и как источника по истории Древней Руси; обзор существующих изданий фрагментов саг, относящихся к русской истории, неосуществленных проектов и переводов королевских саг на русский язык; совокупный анализ находящихся в сагах сведений по истории Восточной Европы; а также данные о тех сводах королевских саг и рукописях-компиляциях, тексты из которых представлены в данной книге.
Исследование имеет традиционную для выпусков свода структуру: публикация каждой саги состоит из вводной статьи, фрагментов текстов на языке оригинала, переводов их на русский язык и комментария. Всякая Глава открывается характеристикой публикуемой саги (или саг, как Глава 9): уточняются авторство, время возникновения, источники, сохранившиеся редакции. Помимо прочих сведений, здесь, в тех случаях, когда это необходимо, содержится краткий пересказ сюжета, позволяющий осмыслить приводимые ниже фрагменты в контексте всей саги. Особо оговариваются существующие рукописи, издания и переводы. Если параграф посвящен какой-либо саге в редакции одного из сводов королевских саг (например: ««Сага об Олаве Трюггвасоне» по «Кругу земному»»), то следует отсылка к общему Введению ко всему выпуску; если же отдельной саге (например: ««Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда»), то в этом параграфе появляется дополнительное Введение.
При публикации оригинальных текстов используется в каждом случае последнее по времени, а если более раннее, то лучшее критическое издание той или иной саги. Везде сохраняется орфография цитируемого издания, однако разбивка текста на абзацы – моя. Из разночтений к текстам даются лишь те, которые изменяют смысл повествования либо содержат иные формы восточноевропейских топонимов и этнонимов, иные огласовки имен русских князей и пр. Если главы приводятся не полностью, то пропуски внутри текста оригинала обозначены многоточием в квадратных скобках. В переводе в квадратных скобках дается краткое их изложение.
Если специально не оговорено, перевод с древнеисландского языка на русский – мой. Установка на перевод такова: буквальный перевод, близкий к оригиналу настолько, насколько это позволяет современный русский язык. Знаки препинания, в том числе кавычки при прямой речи, и смысловая разбивка на абзацы – мои. Встречающиеся в оригинале сокращения даются при переводе полностью. Вопреки нормам русского языка, я считала необходимым сохранять в переводе чередование прошедшего и настоящего времен древнеисландского текста, поскольку оно, с одной стороны, отвечает жанровой специфике саг, а с другой – связано с членением повествования саг на эпизоды и используется для маркирования границ текстовых единиц, отличных от предложения[6]. В квадратных скобках в переводе, помимо пересказов пропущенных мною частей, заключены слова, отсутствующие в оригинале, но необходимые для понимания текста. При подготовке переводов я не могла не учитывать существующих переводов, и, несомненно, наиболее важны для меня были материалы Е. А. Рыдзевской[7].
Комментарий носит историко-филологический характер: в нем объясняются неясные места текста и раскрываются исторические реалии; проводится сопоставление информации саг с данными других письменных источников и с археологическими материалами. Здесь также предпринята попытка дать максимально полную сводку существующих точек зрения на то или иное сообщение источника и, где возможно, критическую их оценку. Поскольку саги в Главах 5, 6, 8 и 9 представлены несколькими редакциями, в которых много содержательных и лексических повторов, то тексты и переводы публикуются последовательно по хронологии редакций саги, но комментарий при этом – единый. «Восточная» информация в них распадается на некоторое количество
В Приложениях помещены фрагменты древнескандинавских источников, не относящихся к разряду «саг о норвежских конунгах» (в узком значении этого термина), но близких по времени создания и сюжетике. Здесь две латиноязычные хроники (I–II); два жития и собрания чудес ев. Олава – на латинском (IV) и древнеисландском (V) языках; пять саг, относимых исследователями к жанру королевских, но описывающих историю не норвежских правителей, а датских, оркнейских и пр. (Ill, VI, VII, VIII, XI); одна «родовая сага» (IX); единственная дошедшая до нас шведская сага (X); «Обзор саг о датских конунгах» (XII); начальные и заключительные главы «Большой саги об О лаве Трюггвасоне» (XIII); «Прядь о Хауке Длинные Чулки» (XIV) и «Прядь о Хеминге Аслакссоне» (XV). Наконец, в отдельное приложение (XVI) вынесено генеалогическое древо конунгов династии Харальда Прекрасноволосого и перечень правителей Норвегии.
Этногеографический справочник представляет собой как бы составляющую Комментария и включает в себя развернутые статьи обо всех восточноевропейских топонимах и этнонимах, упоминающихся в публикуемых в книге источниках (в основном разделе и в Приложениях).
Книга снабжена Указателями (именным и этногеографическим), Списком сокращений и Библиографией.
Необходимо сказать несколько слов о принципах передачи исландских имен. Широко распространенный способ называния исландцев, не имеющих фамилий, лишь вторым именем равносилен называнию Добрыни Никитича – Никитичем. Мне бы хотелось этого избежать. В тех случаях, когда для любого другого автора будут приведены его фамилия и инициалы (Т. М. Андерссон), или, при повторном упоминании, возможно, только фамилия (Андерссон), исландские авторы будут названы именем и патронимом (Бьярни Адальбьярнарсон).
Считаю своим приятным долгом поблагодарить всех тех, кто на разных этапах работы над этой книгой оказывал мне содействие советами, консультациями и просто дружеским участием. Настоящее переиздание было подготовлено при финансовой поддержке Российского фонда содействия образованию и науке, которому я очень признательна. Сердечно благодарю также тех коллег, друзей, родных, кто помогал мне в работе над книгой: М. В. Бибикова, А. В. Бусыгина, Т. В. Гимона, Р. Зимека (ФРГ), Дж. Книрка (Норвегия), В. А. Кучкина, Е. А. Мельникову, А. В. Назаренко, X. О’Доноху (Великобритания), Олавура Эгильссона (Исландия), А. В. Смирнова, В. А. Смирнова, А. Сталсберг (Норвегия), К. Шира (ФРГ). Моя особая благодарность – А. В. Подосинову, выполнившему переводы всех латинских текстов в книге, и Г. В. Глазыриной, с которой я не только могла обсуждать возникавшие по ходу работы вопросы, но которая также взяла на себя нелегкий труд прочесть всю рукопись целиком.
Мною заново проверены и выправлены все переводы, так что все ошибки перевода теперь целиком и полностью на моей совести, а потому я не указываю в этой книге имен редакторов-консультантов трех предшествующих выпусков.
В заключение приведу слова из Пролога к одной из древнейших саг о норвежских конунгах – «Саги о Сверрире»[8]: «Может быть, эту книгу увидят люди, которые знают больше и сочтут, что о многом здесь рассказано слишком кратко и многое, достойное упоминания, опущено. Тогда пусть они велят написать об опущенном, если хотят»[9].
Введение
Исландские королевские саги
Древнеисландское слово
Современные исследователи, основываясь на тематико-хронологическом принципе, выделяют
Недостаток этого традиционного деления заключается в том, что далеко не всегда между названными видами саг можно провести четкую грань[12]. Так, не только саги об исландцах, но и саги о епископах и «Сага о Стурлунгах» повествуют об исландцах; конунги часто оказываются героями саг о древних временах, а не только королевских саг. «Сага об Инглингах», открывающая собой свод королевских саг «Круг земной», многими исследователями причисляется к сагам о древних временах, а четко классифицировать вставные рассказы
Сигурдур Нордаль[14] предложил подразделять саги по хронологическому принципу, т. е. по тому, насколько описываемые события удалены от времени записи. В результате вычленяются следующие три группы:
Учет видового деления саг в историческом исследовании необходим, ибо характер содержащихся в них сведений связан с типом источника.
Понимая королевские саги расширительно, исследователи относят к ним не только саги, но и сочинения, выполненные в средневековой латинской исторической традиции. Для обозначения всей совокупности текстов, среди которых центральное место занимают саги о норвежских конунгах, используется термин «исландско-норвежская[20] (или западноскандинавская) историография XII–XIII вв.» (см. табл. 1).
Из всех существующих в литературе схем развития королевских саг (в расширительном значении) наиболее законченной и стройной мне представляется периодизация, предложенная Т. М. Андерссоном[21]. Исследователь выделяет шесть основных стадий развития королевской саги: 1) ранние несохранившиеся королевские перечни Сэмунда и Ари (начало XII в.); 2) так называемые «норвежские синоптики (краткие обзоры)» (ок. 1170–1190? гг.); 3) формирование собственно исландской королевской саги (ок. 1150–1200 гг.); 4) большие компендиумы о норвежских конунгах («Гнилая кожа», «Красивая кожа», «Круг земной») (1220–1230 гг.); 5) королевские саги второй половины XIII в.; 6) поздние компиляции[22].
Зарождение королевских саг легко датируется, ибо два сочинения (латиноязычное Сэмунда и на древнеисландском языке – Ари) должны были возникнуть до самого раннего дошедшего до нас сочинения – «Книги об исландцах» Ари Торгильссона, – написанной в 1122–1132 гг. (что следует из предисловия к этой последней)[23]. Итак, начало королевской саги – ок. 1120 г.
Таблица 1
Западноскандинавская историография
Ко второму поколению королевских саг (ок. 1170–1190? гг.) Андерссон относит
На третьей стадии, в период, условно обозначенный 1150–1200 гг., были сочинены первые самостоятельные королевские саги: это «*Hryggjarstykki» («*Спинной хребет»?)[24], многочисленные саги об Олаве Трюггвасоне и Олаве Святом, «Сага о Сверрире», «Сага о Йомсвикингах», «Сага о фарерцах», «*Сага о Хладирских ярлах», «Гнилая кожа», а также, возможно, «Сага об оркнейцах» и «Сага о Скьёльдунгах».
Принципиально важным оказывается произведенный Й. Луис-Йенсен пересмотр двух из восьми (как было принято считать) сохранившихся фрагментов «Древнейшей саги об Олаве Святом»[25]. Оказалось, что два фрагмента в AM 325 IVa 4° не восходят к NRA 52 и не являются частью «Древнейшей саги», датировка которой (до 1180 г.) до этой работы основывалась именно на них. Датированная по-новому временем ок. 1200 г., «Древнейшая сага» занимает теперь свое законное место в группе саг, сочиненных «на большой вспышке литературной активности между 1190 и 1200 гг.»[26]. Но главное: если названные фрагменты не суть часть «Древнейшей саги» (что и доказала Луис-Йенсен), то в ином свете предстает развитие королевской саги. «Освобожденная» от двух последних фрагментов, «Древнейшая сага» «перестает быть» агиографическим сочинением, а развитие жанра королевской саги уже не выглядит следствием постепенного освобождения народного таланта от сковывающих церковных традиций[27]. Ведь большинство ранних саг («Сага об оркнейцах», «Сага о фарерцах», «Сага о Йомсвикингах», «Гнилая кожа») – носят не менее светский характер, чем «Круг земной» Снорри Стурлусона. В таком случае саги-жизнеописания Олава Трюггвасона, принадлежащие Одду и Гуннлаугу, – исключение. И если смотреть на них, как на исключение, то понятным становится обращение этих монахов к латыни, в то время как уже сформировалась исландскоязычная традиция (Ари Торгильссон, Эйрик Оддссон, Карл Йонссон).
Какими бы по духу ни были королевские саги, нельзя тем не менее отрицать того, что западноскандинавская историография зародилась и получила развитие в клерикальной среде, причем наиболее видную роль в этом процессе играли монахи бенедиктинского Тингейрарского монастыря на северо-западе Исландии, основанного в 1133 г., – первого монастыря в Исландии. По образному выражению X. Кута, ученые интересы, аристократические традиции и национальный инстинкт соединились в исландском духовенстве, чтобы сделать его двигателем развития исторической литературы, написанной на родном языке и оформленной в соответствии с выработанным в Исландии художественным каноном[28].
Самой ранней королевской сагой нередко называют «*Хрюггьярстюкки» Эйрика Оддссона – некий утерянный текст, записанный в середине XII в., упоминаемый и пересказываемый в «Гнилой коже» и «Круге земном». Текст этот трудно полностью реконструировать, но исследователи сходятся на том, что он был посвящен Сигурду Слембиру, сыну Магнуса Голоногого, и вряд ли представлял собой полноценную (так сказать, полноформатную) сагу. Претендентом на роль «первой саги» нередко выступает и «Сага о Сверрире», но, начатая Карлом Ионссоном в конце 1180-х гг., она была окончена значительно позднее. Таким образом, реальный выбор самой ранней королевской саги (из известных нам), по сути, может вестись между «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и «Древнейшей сагой об Олаве Святом». Пока предпочтение отдавалось последней из них, существовало некое молчаливое согласие, что начальный импульс написания королевских саг шел из Норвегии, где бытовали устные рассказы о святости конунга и где имелись краткие латиноязычные жизнеописания св. О лава. Карл Ионссон в таком случае писал свою сагу о Сверрире, находясь в Норвегии и следуя имеющимся там образцам, после чего вернулся в Исландию и передал искусство сагописания монаху Одду. Трудно, однако, не согласиться с доказательным утверждением Т. М. Андерссона, что первый кирпичик в основание жанра королевских саг положил монах Тингейрарского монастыря Одд Сноррасон. Карл Йонссон, в свою очередь, мог приехать в Норвегию, уже будучи знакомым с исландской традицией сагописания, каковую затем поддержал сам король Сверрир. Да и «Древнейшая сага об Олаве Святом», много почерпнувшая из сочинений исландских скальдов и из устной традиции, тоже могла быть связана с новообразовав-шейся биографической школой в Тингейрарском монастыре[29].
Тот факт, что большинство сочинений исландско-норвежской историографии (в эпоху полного и безраздельного господства латыни в Западной Европе) написано на народном (древнеисландском или древненорвежском) языке, объясняется целым рядом причин, как то: особым характером исландской церкви[30], задачами политической борьбы в Норвегии (необходимостью в доступной для народа форме обосновать права на власть, как в случае со Сверриром и его преемниками), а также развитостью и глубиной народной устной традиции в Исландии[31], выступавшей в ряде случаев чуть ли не единственным источником информации о норвежских конунгах и сохранившей, наряду с устными сагами о тех или иных конунгах, стихи исландских и норвежских скальдов IX–XI вв. – «историографов» бесписьменного времени.
1220–1230 гг. – четвертая стадия развития королевской саги – период больших компендиумов о норвежских конунгах, в терминологии Андерссона. К ним он причисляет «Гнилую кожу», «Красивую кожу» и «Круг земной», но в то же время, как можно было заметить, исследователь включает «Гнилую кожу» и в более раннюю группу королевских саг. Действительно, в историографии существует мнение, что «Гнилая кожа» – оригинальное сочинение[32], т. е. без «прядей» (вставных коротких повествований) и более поздних интерполяций в сохранившейся редакции она представляет собой самостоятельное произведение, основанное на устной традиции и стихах скальдов. В этом, видимо, и кроется ее, не исследованное в полной мере, отличие от «Красивой кожи» и «Круга земного».
На вопросе о роли устной традиции в формировании королевских саг следует остановиться особо. До недавнего времени в историографии молчаливо признавалось, что развитие жанра королевской саги от кратких перечней и обзоров XII в. до эпических полотен XIII в. представляло собой чисто литературный процесс совершенствования навыков сагописания. Однако, по мере обнаружения свидетельств того, что в XII в. существовали полноценные пространные устные саги[33], исследователи пришли к мысли о том, что появление саг письменных не было простой фиксацией саг устных. Вестейнн Оласон, со ссылкой на более раннее употребление этого термина П. Меуленгракт Сёренсеном[34], определил данный процесс как «имитацию»: «Нарративный стиль и техника саг демонстрируют все признаки того, что это была имитация, сознательная или бессознательная, устного рассказа»[35]. И хотя Вестейнн использует этот термин применительно к родовым сагам, Т. М. Андерссон, особенно в свете исследования, проведенного Т. Даниэльссоном[36], готов отнести его и к сагам королевским. Он даже подчеркивает, что материал королевских саг с большей наглядностью демонстрирует поступательность в развитии жанра: от суммированного изложения – через добавление деталей с целью достичь повествования, хотя бы по протяженности равного устным сагам, – до имитации повествовательного стиля устных рассказов[37].
Королевские саги второй половины XIII в. создавались с использованием богатых, хорошо организованных архивных материалов из королевской канцелярии и показаний современников-очевидцев. Уступая ранним сагам и сагам классического периода в стиле, они все же вписываются в рамки жанра. Небезынтересна мысль Арманна Якобссона, что исландцы прекратили создавать королевские саги, как только признали власть норвежского короля в 1262 г.[38]
На рубеже XIII–XIV вв. была написана «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», выпадающая из общего ряда королевских саг по той причине, что почти не носит на себе следов индивидуального авторства, и предваряющая собой целый ряд рукописей XIV–XV вв. – компиляций более ранних саг[39][40].
Итак,
Сводов саг известно всего четыре. Это «Обзор саг о норвежских конунгах», «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Круг земной». Они посвящены истории Норвегии с древнейших времен до 1177 г. (того года, с которого начинается изложение в написанной раньше сводов «Саге о Сверрире»), и в них четко выделяется (особенно в «Круге земном») 16 саг, точнее – 16 сюжетов, так как в указанных сводах эти сюжеты разрабатываются по-разному (см. табл. 2).
Особо следует оговориться, что даты правления конунгов в этой таблице не абсолютны: хронология истории Норвегии до 1000 г. приблизительна[41]. Тем не менее некие условные датировки (чаще – взятые из исландских анналов) фигурируют в изданиях саг и комментариях к ним, а потому, не забывая о том, что это лишь допущение, я все же считаю возможным использовать их в тех случаях, когда в этом нет принципиального значения для «восточного» материала.
Не существует отдельных саг о трех норвежских правителях: об Эйрике Кровавая Секира (928–933), о ярле Хаконе Сигурдарсоне (975–994) и о его сыне, ярле Эйрике (999 или 1000–1011).
Саги об Олавах, напротив, имели по несколько вариантов: «Сага об Олаве Трюггвасоне» – 1) латиноязычная сага монаха Одда (известны три редакции перевода), 2) не сохранившаяся латиноязычная сага монаха Гуннлауга, 3) «Большая сага» (две редакции); «Сага об Олаве Святом (Харальдссоне)» – 1) «Древнейшая сага», 2) «Легендарная сага», 3) «^Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, 4) «Отдельная сага» Снорри Стурлусона (в нескольких редакциях).
Таблица 2
Сюжетика сводов королевских саг, описывающих норвежскую историю с древнейших времен до 1177 г.*
* Сюжеты, не включающие в себя «восточной» информации, выделены курсивом.
Повтор и различная обработка сюжетов являются отличительной чертой королевских саг, поскольку интересы церкви и государственной власти требовали зачастую подачи уже известного материала в новом освещении[42]. Вероятно, объяснение другого отличительного признака королевских саг – а именно того, что известен ряд их авторов, – тоже следует искать в особых функциях королевских саг по сравнению с сагами родовыми или о древних временах: королевские саги не были просто рассказом о прошлом, решенным в значительной мере художественными средствами, – они писались во многих случаях по заказу и использовались в политической борьбе своего времени[43].
Четыре отдельные саги являются хронологическим продолжением названных выше сводов, охватывая историю Норвегии с 1177 по 1280 г., образуя тем самым еще четыре сюжета (см. табл. 3).
Таким образом, изложение истории Норвегии с древнейших времен по 1280 г. распадается в королевских сагах на 20 сюжетов, разработанных с разной степенью полноты.
Таблица 3
Сюжетика королевских саг, посвященных истории Норвегии с 1177 по 1280 г.*
* Сюжеты, не включающие в себя «восточной» информации, выделены курсивом. Сокращения: F – «Codex Frisianus» (AM 45 fol), E – «Eirspennill» (AM 47 fol), Flat – «FLateyjarbók» (GKS 1005 fol), Skhb – «Skálholtsbók yngsta» (AM 81 a fol), P. Claussön – датский перевод Педера Клауссёна Фрииса (опубл. в 1633 г.).
Если классификация Сигурдура Нордаля (см. выше) достаточно условна в качестве видового деления саг, а в особенности выдвинутый им рубеж между первой и второй группами (1100 г.), то для королевских саг в качестве внутривидового деления (с границей на 1177 годе) она является очень продуктивной[44]. Среди королевских саг четко выделяются все три группы по Сигурдуру Нордалю. Вполне очевидно, что они строились на разном материале и преследовали разные цели. К «сагам о современности» можно отнести все четыре саги о правителях рода Сверрира (сюжеты 1–4 в табл. 3), а также не дошедшую до нас «*Нryggjarstykki»; эти саги, называемые А. Холтсмарк «официальной историографией»[45], рассказывали об очень недалеком прошлом, они использовали показания свидетелей и архивные документы и стремились к обоснованию права на власть конунга-самозванца Сверрира и восходящей к нему династии. В число «саг о прошлом» попадают саги о событиях с IX в. по 1177 г. (сюжеты 2-16 в табл. 2); они тоже ни в коей мере не являлись беспристрастной записью исторических событий[46]: несмотря на то что не последнее место среди их источников занимала устная традиция – сложившиеся в дописьменное время саги о конунгах и стихи скальдов, – они все же были порождением XII-XIII вв. «Саги о древности» представлены «Сагой об Инглингах» (сюжет 1 в табл. 2), рисующей легендарную предысторию шведской и норвежской правящих династий и представляющей скандинавскую историю как часть истории мировой. Совершенно очевидно, что познавательная ценность всех трех групп королевских саг неодинакова: наибольшие трудности ждут исследователя при работе с «сагами о прошлом», самой большой группой, содержащей значительный объем информации как по скандинавской, так и по восточноевропейской истории. Здесь следует оговориться. Весь приведенный выше материал мог создать у читателя, не знакомого с жанром саги, впечатление, что перед ним исторические сочинения, подверженные в значительной мере влиянию современных им политических и религиозных тенденций. Акценты в изложении были смещены сознательно, ибо здесь преследовались две цели: 1) дать по возможности более полную и точную характеристику памятников исландско-норвежской историографии и 2) подчеркнуть специфику королевских саг как «историографического» жанра. Однако, если о «сагах о современности» и можно говорить как об относительно достоверных источниках, то королевские «саги о прошлом» – это в первую очередь «произведения искусства, сочетающие – подчас с большим мастерством – элементы вымысла с сообщениями о фактах действительности»[47]. Именно они и вызывают у исследователей самые противоречивые чувства и самое различное (от абсолютного доверия до полного отрицания) к себе отношение.
Королевские саги как исторический источник
Исландские королевские саги, рисующие, как видно из предшествующего раздела, историю Норвегии на огромном отрезке времени, с древнейших времен до 1280 г., естественно, не могли не привлечь внимания историков Норвегии. Пока усилия ученых были направлены на изложение хода политических событий, пока рассматривался процесс объединения Норвегии и укрепления в ней политической власти, их труды опирались преимущественно на анализ повествовательных памятников, и в частности королевских саг. Такие крупные норвежские исследователи, как П. А. Мунк, Р. Кейсер, Э. Саре, при создании многотомных обобщающих трудов по норвежской истории[48] верили сообщениям саг безоговорочно. Однако на рубеже XIX–XX вв., по мере возрастания интереса к вопросам социальной и экономической истории, в поле зрения историков попали другие источники: в центре внимания оказались актовый материал, данные археологии, нумизматики и топонимики, рунические надписи. Коренным образом изменился и взгляд на саги как исторические источники: в них стали видеть произведения литературы, в которых достоверную историческую основу, трансформированную как в многократной устной передаче, так и при письменной фиксации, вычленить в чистом виде практически не представлялось возможным. Доверие к сагам было подорвано трудами Г. Сторма[49] и других норвежских исследователей, а в особенности работами шведского историка Л. Вейбулля[50]. Основоположник так называемой лундской школы шведских историков, Л. Вейбулль выдвинул требование радикальной критики исторических источников, и среди прочего – исландских саг. Он подчеркнул, что саги – это литературно-художественные произведения и, главное, не современные описываемым в них событиям. Рассматривая сложившийся в историографии и основанный на сагах взгляд на ряд событий политической истории Скандинавских стран, Вейбулль развенчал многие общепринятые версии[51]. Проповедником аналогичных идей в норвежской историографии явился X. Кут: он не только обнаружил в сагах значительное число искажений и неточностей, но и выявил в трактовке материала сильное влияние политических взглядов времени записи саг[52]. И все же норвежские историки не оказались столь радикально настроенными по отношению к сагам, как Л. Вейбулль: убедившись на основании внутренней критики королевских саг, а также сопоставления с целым рядом иностранных источников в том, что саги содержат значительное число ошибок и анахронизмов, норвежские историки Г. Сторм, X. Кут, Э. Булль, Ф. Поске, Ю. Скрейнер[53] и другие заключили, что с внесением необходимых уточнений и поправок королевские саги могли быть использованы в качестве источников даже по политической, фактической истории.
С наибольшим доверием исследователи отнеслись к тем сообщениям саг, которые находили подтверждение в цитируемых в них песнях скальдов. Тщательному анализу был подвергнут характер «работы» авторов саг со своими источниками, и в частности со скальдическими стихами[54].
Проблема достоверности саг как источников по истории Норвегии получила в норвежской историографии двустороннее освещение. С одной стороны, рассматривался вопрос о неточностях и ошибках, связанных со спецификой жанра королевских саг, с другой стороны, широкую дискуссию породил поставленный X. Кутом вопрос о влиянии мировоззрения авторов саг на компоновку и освещение материала. Так, если X. Кут видел в сагах совершенно определенную политическую тенденцию и полагал, что Снорри Стурлусон, например, выразил в «Круге земном» партийные взгляды и историческую философию своего времени[55], а Г. Сандвик утверждал, что Снорри писал с позиции исландской аристократии своего времени и что в «Круге земном» отразились либо интересы королевской власти, либо взгляды могущественных исландских предводителей[56], то некоторые историки, напротив, отрицали наличие в королевских сагах какой бы то ни было тенденции[57]. Известные точки соприкосновения во взглядах историков на королевские саги как источник по истории Норвегии, однако, обнаружить можно. Так, историки сошлись в признании малой достоверности саг как источников по политической истории Скандинавских стран IX–XI вв. (о чем большей частью ведется рассказ в сагах), поскольку авторы саг рисовали этот период, исходя из представлений о социальной действительности времени записи саг, т. е. конца XII – начала XIII в., и руководствуясь хотя бы в какой-то мере политическими интересами своего времени[58].
С середины XX в. в исторической литературе начала обсуждаться возможность применения ретроспективного метода в исследовании истории права[59] и социально-экономических отношений в средневековой Норвегии[60]. Историки постепенно убеждались, что все же многое в королевских сагах заслуживает доверия[61], а потому «речь идет не о том, пользоваться сагами или нет, а о том,
– Королевские саги представляют собой особую разновидность исландских саг; существует целый ряд параллельных королевских саг, основанных на общих либо взаимозависимых источниках. При использовании их в качестве исторического источника нельзя оставлять без внимания результаты внутренней критики саг.
– «Историческая традиция и искусство художественного повествования» выступают в королевских сагах «в своем первоначальном синтезе, и правильно оценить познавательную ценность» их как исторических источников «можно, только принимая в расчет эту их особенность»[63]. В частности, фрагменты саг не должны рассматриваться выборочно – их следует привлекать в максимально полном объеме, дабы увидеть их в контексте всего источника.
– Королевским сагам, записанным в XII–XIII вв., свойственна модернизация более ранней истории[64], при изучении которой наибольшего доверия заслуживают те данные саг, которые подтверждаются ссылками на скальдов IX–XI вв. Сопоставление известий саг с соответствующими им скальдическими стихами позволяет отбросить позднейшие наслоения, отражающие взгляды и представления авторов саг.
– Поздний характер королевских саг делает также необходимым сопоставление содержащихся в них сведений с данными других источников: с археологическими[65], нумизматическими и топонимическими материалами, с сообщениями иностранных письменных памятников[66].
Рассмотрение королевских саг как источников по норвежской истории имело ряд особенностей. Во-первых, оно было явлением неизбежным, ибо саги содержат колоссальный объем материала, «позволяют придать динамизм довольно статичной картине, рисуемой судебниками»[67], содержат дополнительные по сравнению с юридическими памятниками материалы. Во-вторых, оно теснейшим образом переплеталось с начавшимся значительно раньше исторического филологическим изучением саг, решавшим и для историков ряд насущных вопросов. В-третьих, в силу того что изучение этого источника было последовательным и постоянным (практически никто на протяжении двух с половиной веков не пытался воссоздавать норвежскую историю без их привлечения), то все те этапы, которые прошло источниковедческое саговедение, можно соотнести с общеевропейским развитием исторической науки в XIX–XXI вв.[68]
Королевские саги и русская история
Совсем иначе обстояло дело с изучением королевских саг в России. В русскую историческую науку саги вошли в самом начале деятельности учрежденной в 1724 г. Петербургской Академии наук. Однако по причине несистемного, спорадического обращения исследователей русской истории к сведениям саг (что явилось естественным следствием ограниченности содержащейся в сагах информации) саговедение никогда не выступало в качестве самостоятельной дисциплины. В отечественной историографии тем самым не сложилось традиции изучения саг как исторических источников, а до 1993–2000 гг. (когда увидели свет три переиздаваемых здесь выпуска свода «Древнейшие источники по истории Восточной Европы»[69]) не было должным образом осуществлено и издание текстов (или фрагментов) королевских саг, имеющих отношение к восточноевропейской истории, и их переводов (об этом – ниже). Более того, изучение саг на протяжении двух веков было тесно связано с общим состоянием так называемой «норманнской проблемы»[70], с принадлежностью каждого конкретного исследователя к тому или иному «лагерю»[71].
Проведенный анализ работ российских историков, обращавшихся к сагам[72], показывает, что далеко не всегда в отечественной исторической науке к сагам относились некритически, слепо доверяя их сообщениям и черпая из них иллюстративный материал для разного рода исторических построений. По работам русских историков рассыпаны отдельные замечания, в совокупности очень точно характеризующие сагу как источник и оценивающие содержащуюся в ней историческую информацию. Однако блестящие частные наблюдения отдельных ученых никогда не были суммированы и осмыслены в целом. Ближе всех к этому подошла Е. А. Рыдзевская, но ей не удалось довести начатую работу до логического завершения[73]. Сведенные воедино замечания русских и советских историков о сагах как источнике по отечественной истории фактически повторяют (и подтверждают лишний раз) основополагающие методические моменты, выработанные для саг как источников по истории Норвегии (ср. выше).
– Необходим учет видового деления саг, ибо характер содержащихся в них сведений связан с типом источника. Простого хронологического приурочения (по хронологии сюжетов) здесь явно недостаточно[74].
– Сагам свойственна литературная обработка бытовавшего в устной традиции текста[75]; в рассказе совершенно очевидны «общие места» (говоря современным языком, «штампы», «стереотипные формулы»), стремление рассказчиков разукрасить свои походы и возвеличить конунга, которому посвящена сага[76]. Тем самым значение части саги определимо лишь после того, как составлено впечатление о всей ее совокупности[77]. Необходимо изучать все соответствующие саги, вычленяя из них определенные комплексы преданий[78]. Перед исследователем стоит историко-литературная задача: постараться выявить первоисточник, очистив его от позднейших наслоений, от поэзии и баснословия[79].
– Описываемые в сагах события отделяет от момента записи саг значительная временна́я дистанция[80]. Как следствие этого в сагах мы находим отражение общественных отношений времени их записи. Детали тоже не все принадлежат той эпохе, к которой относится содержание саги[81]. Частности, как правило, неверны[82].
– Необходим параллельный анализ письменных памятников и данных археологии[83].
Кроме того, в рассмотренных работах отмечаются еще две особенности, сказывающиеся на характере содержащегося в сагах восточноевропейского материала.
– Это, прежде всего, «односторонняя ориентация интереса», когда «положительные данные» относились только к Скандинавским странам[84].
– И наконец, отсутствие шведских саг[85], при том, что на восток большей частью отправлялись шведские викинги.
Итак, восточноевропейская история в исландских королевских сагах затрагивается лишь походя, в связи с поездками скандинавов на восток[86]. Интересующие нас сведения включаются в общее повествование только в тех случаях, когда есть сюжетная или композиционная необходимость. Известия эти, отрывочные и крайне разрозненные, приходится собирать в сагах по крупицам. Сосредоточенные на создании скандинавской истории и весьма внимательные к географии Скандинавских стран, королевские саги не фиксируют своего внимания на географии соседних земель и нередко приурочивают место действия за пределами Скандинавии к ряду наиболее привычных, трафаретных областей или пунктов. К этому еще добавляется и то обстоятельство, что с Восточной Европой были связаны скорее шведы и датчане, нежели исландцы и норвежцы, о которых большей частью говорится в сагах.
Королевские саги не могут быть правильно поняты в изоляции – как одна от другой, так и от других видов саг и прочих разновидностей древнескандинавских письменных памятников[87]. Каждый отдельный фрагмент находит свое место и осмысляется исключительно в более широком контексте, каковым может служить полная выборка материала, скажем, по тематическому признаку. Только анализ совокупности сведений позволяет обнаружить тот факт, что многие единичные сообщения построены в соответствии с этикетными требованиями. Ведь, как и большинство традиционных жанров средневековой словесности, саги характеризуются иерархией стереотипов, которыми пронизано всё – от мировосприятия до языка. Именно с учетом мировоззренческого уровня объясняются конкретные ситуации и вычленяются языковые клише, используемые для их описания. Выявляя в сагах стереотипные формулы, можно обнаружить их историческую основу («рациональное зерно») как за фактом их существования, так и за отклонениями от стереотипной схемы. Обнаружение такого рода формул является важным условием работы историка с сагами[88].
Непременного учета требует разрыв во времени между событием и его фиксацией, проявляющийся среди прочего в том, что зачастую авторы саг переносят явления позднего времени в более ранний период, изображая, по формулировке X. Кута, людей более древней эпохи в костюмах и с оружием XII–XIII вв.[89] На восточноевропейском материале следует со всем вниманием фиксировать те случаи, когда какие-то явления, характерные для XIII в. или более позднего времени, «опрокидываются», по выражению А. Я. Гуревича, в прошлое[90]. Необходимо учитывать также нередкие в сагах случаи переноса формульных стереотипов, выработанных при описании скандинавского материала, на совсем иную почву (ярким примером такого рода может служить изображение в ряде саг русского кормления в формах многократно описанного сагами и типологически сходного с ним древнескандинавского института – норвежской вейцлы[91]).
Сага, как и любой нарративный источник, может быть неточна, тенденциозна, содержать ошибки и искаженную трактовку реальности. Сага не должна рассматриваться в «вакууме», т. е. в отрыве от исторической действительности. При изучении конкретного материала королевских саг необходима его тщательнейшая проверка посредством не только сопоставления саг между собой, но и сравнения сообщений саг с данными письменных источников нескандинавского происхождения и с археологическими материалами. Последний путь видится наиболее плодотворным по причине накопления к настоящему времени огромного археологического материала, характеризующего начальные этапы существования Древнерусского государства и русско-скандинавские отношения раннего средневековья[92]. Взаимопроверка источников разных жанров должна представлять собой сопоставление независимо полученных результатов, а не превращаться в своеобразный «замкнутый круг».
Существующие издания фрагментов саг, относящихся к русской истории, неосуществленные проекты и переводы королевских саг на русский язык
В 1833 г. «Королевское общество северных антиквариев» в Копенгагене издало очень незначительным тиражом (70 экз.) в древнеисландском оригинале и в латинском переводе «Прядь об Эймунде»[93], единственное древнескандинавское сочинение, детально описывающее деятельность скандинавских наемников на Руси, и разослало ее по различным научным центрам России. «Общество» при этом предложило «издать особое собрание всех таких Саг и разбросанных по другим сказаниям многочисленных сведений о Руси… с латинским переводом и критическими примечаниями»[94]. В 1834 г. в России вышло два перевода «Пряди об Эймунде»: первый – выполнен с латинского текста студентом Словесного отделения Московского университета Д. Лавдовским[95]; второй – непосредственно с древнеисландского оригинала – профессором Санкт-Петербургского университета О. И. Сенковским[96]. Последняя публикация породила длительную дискуссию и возродила в обществе интерес к сагам[97].
В 1840 г. появился выполненный протоиереем Стефаном Сабининым перевод «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», с предисловием, примечаниями и параллельным древнеисландским текстом (по AM 61 fol – с издания Торгейра Гудмундссона, К. Равна и Р. Раска – Fms. 1825–1827. В. I–III). В кратком предисловии говорится, что, хотя «против Исландских саг восстают многие из просвещенных людей в нашем отечестве», переводчик решается предложить «занимающимся Историею и Древностями России» сагу, в которой «все очень вероятно», хотя этого и нет у Нестора[98].
Скандинавская сага, по образному выражению Д. М. Шарыпкина, была «участницей литературного процесса в России эпохи романтизма»[99]. Русские журналы печатали переводы саг и теоретико-литературных статей скандинавских саговедов, отечественные историки обращались за сведениями саг к трудам скандинавских историков, использовавших эти источники. Поэтому призыв, содержавшийся в статье Сенковского, открыть народную подписку и собрать «посредством добровольных приношений капитал… с тем, чтоб предложить Копенгагенскому обществу патриотическое… пособие на издержки издания» сведений скандинавских памятников по истории Руси[100] не остался незамеченным.
Предложение Сенковского заинтересовало министра народного просвещения графа С. С. Уварова, и в 1835 г. началась многолетняя переписка Министерства народного просвещения с датским «Королевским обществом северных антиквариев» по вопросам публикации древнескандинавских источников[101], а в 1843 г. при «Обществе» возникло Русское отделение и Комитет для изучения древнерусской истории[102]. Собранная по народной подписке необходимая сумма денег была передана в Копенгаген, и в начале 1850-х гг. под редакцией К. Равна увидело свет двухтомное издание «Русских древностей, содержащихся в исторических памятниках исландцев и древних скандинавов»[103]: фрагменты текстов саг (королевских, родовых, о древних временах), географических сочинений, анналов, поэтической и прозаической «Эдды» приводились в оригинале и в латинском переводе.
Интересно отметить, что в процессе подготовки названной публикации высказывались и резко отрицательные суждения по поводу ее целесообразности. Так, член Археографической комиссии Я. И. Бередников писал относительно ходатайства Копенгагенского «Общества северных антиквариев» следующее: «Саги, которые будут заключаться в этом издании, пользуются в ученом мире весьма сомнительным авторитетом. Как основанные исключительно на поэтических преданиях грубых Скандинавов, Саги не могут достоверным образом развить древнюю нашу историю, потому что, во-первых, сущность саг решительно баснословна; во-вторых, они не применяются ни к какой хронологии; в-третьих, хотя некоторые исторические очерки и имена, упоминаемые в наших летописях, изредка встречаются в сагах, но это или вовсе ничего не прибавляет к тому, что уже известно из наших хроник, или по сомнительному происхождению и характеру саг, не может исторически утвердить, или пояснить никакого факта, даже и в тех случаях, когда саги разнятся с нашими летописями, или говорят о том, чего в них нет; и в-четвертых, саги… суть позднейшего происхождения, не смотря на то, что касаются весьма отдаленной эпохи»[104]. Тем самым автор этих строк затронул вопросы, без которых обсуждение достоверности саг невозможно, а именно он отметил «сомнительное» происхождение саг и их баснословный характер, отсутствие в сагах хронологии, позднее происхождение саг (по отношению к описываемым в них событиям). К сожалению, эти вопросы нередко оставлялись исследователями без внимания.
По мнению русских историков, издание «Antiquités russes» оказалось весьма неудачным, поскольку отдельные примечания и легенды к текстам (на французском языке) не несли достаточной информации для определения характера содержащихся в этих текстах сведений. Главным же недостатком, выявленным многими специалистами, было полное отсутствие контекста, в который включен тот или иной фрагмент. Не случайно один из крупнейших русских скандинавистов, К. Ф. Тиандер, давая впоследствии оценку этому изданию, подчеркивал, что «можно ценить значение той или другой части саги только тогда, когда мы уже составим себе верное понятие о всей ее совокупности»[105]. Здесь же сведения саг оказались как бы «вырванными» из более широкого контекста, а потому их толкования в силу жанровой специфики саг не всегда могли быть бесспорными. Кроме того, как справедливо отметил А. А. Куник, использование публикации датских антиквариев было затруднено для русских историков отсутствием соответствующего введения, которое содержало бы данные о происхождении и характере публикуемых источников[106]. Тем не менее широта охвата скандинавского источникового материала, ранее не известного в русской исторической науке, привлекала к этой публикации не одно поколение отечественных историков.
Следующий период работы над переводами саг связан с именами Ф. А. Брауна и его ученицы Е. А. Рыдзевской. В начале XX в. Академия наук по почину А. А. Шахматова запланировала издание скандинавских саг, имеющих отношение к России (до XIII в. включительно). Эту работу взял на себя Ф. А. Браун[107], представивший в 1900 г. в Отделение русского языка и словесности Академии наук «Записку» о полезности такого рода начинания. Отличая саги «исторические» от «героических и мифологических», он видел в первых констатацию фактов, а во вторых – единство «историко-литературного материала, критика которого возможна в рамках цельного литературного памятника»[108]. В связи с этим исследователь планировал сделать сводку сведений, содержащихся в «исторических» сагах, а саги «мифологические» перевести полностью.
В 1905 г. на заседании Отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества Ф. А. Браун прочитал доклад о русских князьях в исландских сагах, в котором он отметил, что исландские саги сохранили живые черты русской исторической действительности[109]. Однако в ходе работы исследователь убедился, что первоначальный план должен быть оставлен[110]. Критическое изучение источников привело его к выводу, что «кажущееся богатство саг по части сведений о России и востоке объясняется чисто литературной разработкой, уже на почве Исландии, очень немногих основных мотивов», и соответственно, перед исследователем стоит «чисто историко-литературная задача: определить путем детального изучения всех соответствующих саг их источники и взаимоотношения, проследить в них литературную эволюцию русско-византийских мотивов и, очистив последние от позднейших наслоений, выяснить их первоисточник – устное предание, непосредственно, более или менее точно, отражающее известные исторические факты и личности»[111].
После революции Ф. А. Браун вновь вернулся к идее издания саг. Рассмотрев представленную им «Записку», Отделение русского языка и словесности Академии наук в октябре 1919 г. «постановило внести в смету 1920 г. издание серии переводов исландских саг»[112]. Однако и этот замысел Ф. А. Брауна остался нереализованным: в 1920 г. он был командирован для работы в Лейпцигском университете. Ученый остался в Германии и итог своему многолетнему изучению саг подвел в 1924 г. в большой немецкоязычной статье[113].
В 1929 г. на заседании Отделения общественных наук АН СССР было «доложено мнение Археографической комиссии о желательности приступить к работе по подготовке к изданию памятников византийских, западноевропейских и арабских, имеющих отношение к истории древнейшего периода Руси»[114]. В этой связи к изучению скандинавских саг обратилась Е. А. Рыдзевская[115]. С 1933 по 1938 г., согласно описи Архива ИИМК, исследовательница работала над «Россикой» в исландских сагах[116]. Однако только в 1978 г. в числе прочих архивных материалов Е. А. Рыдзевской «Россика», содержащая известия саг о Руси, и перевод «Пряди об Эймунде» вошли в посмертное издание ее трудов[117]. Полная выборка фрагментов из «Саги о Хаконе Хаконарсоне» в русском переводе и с исчерпывающим комментарием, выполненная Е. А. Рыдзевской в 1940 г., была опубликована И. П. Шаскольским лишь в 1970 г.[118] К сожалению, «Россика» осталась незавершенной в том смысле, что фрагменты саг в ней не имеют ни легенды, ни комментария. Положительно отозвавшиеся в свое время о работе в целом Б. Д. Греков и М. К. Каргер указывали, что части саг как бы вырваны из контекста. Греков предлагал «снабжать такие отрывки кратким пересказом источника и таким образом ставить приводимый отрывок в связь с контекстом»[119]. Каргер советовал «пересмотреть выдержки в сторону некоторого расширения контекстов»[120].
Однако вряд ли можно думать, что Е. А. Рыдзевская повторила здесь ошибку, допущенную столетием раньше издателями «Antiquités russes», – скорее всего, недостатки можно отнести на счет незавершенности работы. Ведь исследовательница подошла к работе над переводами саг после продолжительного и тщательного их изучения и анализа. В своих опубликованных статьях Е. А. Рыдзевская настоятельно подчеркивала необходимость жанрового деления саг и определения, «к какой категории литературных произведений относятся те или иные древне-северные памятники»[121]. При всех недостатках этого издания было бы ошибкой недооценить его значение. Большая часть текстов ранее на русский язык не переводилась, а потому была, как правило, недоступна историкам-русистам. Г. И. Анохин справедливо увидел в «Россике» «тот материал, в котором всегда ощущали недостаток наши археологи и историки, специализирующиеся на изучении древней Руси»[122].
В 1950-е гг. начинается новый этап, связанный с деятельностью выдающегося ученого-скандинависта М. И. Стеблин-Каменского. Им, при его участии и под его редакцией осуществляются переводы саг об исландцах, «Старшей Эдды» и «Младшей Эдды», поэзии скальдов.
В 1980 г. в серии «Литературные памятники» под редакцией М. И. Стеблин-Каменского появился долгожданный перевод крупнейшего свода королевских саг – «Круга земного» Снорри Стурлусона, – выполненный А.
В 1988 г. была опубликована последняя переводческая работа М. И. Стеблин-Каменского – начатый и не завершенный им перевод «Саги о Сверрире» подготовили к печати А. Я. Гуревич, Е. А. Гуревич и О. А. Смирницкая. Переводу сопутствуют краткие библиографические сведения, небольшие примечания и статья о конунге Сверрире в саге и в истории.
Настоящая публикация является частью еще одного большого начинания. В 1970-х годах в Институте истории СССР АН СССР по инициативе В. Т. Пашуто стал издаваться многотомный Свод «Древнейшие источники по истории народов СССР» (современное название – «Древнейшие источники по истории Восточной Европы», издается в ИВИ РАН), который мыслился ее основателем как очень важный вспомогательный материал для историков-профессионалов, специалистов по истории Древней Руси. На сегодня серия насчитывает двадцать шесть выпусков, включивших античные (5 томов), византийские (3), западноевропейские (5), западнославянские (2), арабские (3) и скандинавские (8) источники. В опубликованных скандинавских томах Свода выявлен комплекс скандинавских рунических надписей, в которых упоминались поездки скандинавов на Русь и в Византию[123]; сведены воедино скандинавские рунические надписи, найденные на территории Восточной Европы[124]; введены в научный оборот скандинавские географические сочинения, в которых значительное место уделялось Восточной Европе[125]. Подготовленные мною три выпуска исландских королевских саг[126], напротив, посвящены часто привлекаемому в исторических исследованиях и весьма информативному источнику. Моей задачей поэтому было не столько введение нового материала (хотя в них публикуются и не использовавшиеся ранее сведения саг, переводы хроник и анналов), сколько исследование исторической информации саг этого вида. Еще в двух томах переведены на русский язык и опубликованы три викингские саги (разновидность саг о древних временах), действие двух из которых происходит на Русском Севере[127], а третья повествует о пересекших в процессе своих странствий Русь Ингваре Путешественнике и его сыне Свейне[128]. Фрагменты саг также представлены в двух тематических публикациях[129] и в одном из пяти томов Хрестоматии «Древняя Русь в свете зарубежных источников»[130].
Восточноевропейские сюжеты и мотивы в королевских сагах
Тесные связи Руси и Скандинавии в Х-XIII вв. оставили свой след в разножанровых сочинениях древнескандинавской письменности, и в частности в исландских королевских сагах. Характер саговой информации о Восточной Европе весьма разнообразен: от «точечных» упоминаний до развернутых повествований. Нередки сообщения о походах скандинавских викингов на восток «в Аустрвег (по Восточному пути)»: они либо включаются в цепь военных приключений (как нападение Олава Харальдссона на Эйсюслу, представляющее собой лишь одно из его многочисленных сражений на Балтике), либо выступают в качестве элемента положительной характеристики конунга-викинга (типа «он был отважным воином и часто плавал в Аустрвег»). Наряду с этим, саги содержат сюжетно обусловленные рассказы о торговых поездках в Гардарики (на Русь) и в Бьярмаланд (Беломорье), о службе скандинавов в дружинах русских князей. Саги пространно повествуют о пребывании на Руси четырех норвежских конунгов, что подтверждается и сопутствующими скальдическими строфами[131].
Древнерусский материал королевских саг распределяется хронологически весьма неравномерно. Основная его часть соотносится с раннефеодальным периодом русской истории (с X по XII в.), точнее, с временем княжения Владимира Святославича (978-1015) – конунга Вальдамара исландских саг – и Ярослава Мудрого (1016–1054) – конунга Ярицлейва. Обращает на себя внимание тот факт, что саги, внимательные к генеалогиям, не знают предков «конунга Вальдамара» и величают его «Вальдамаром Старым» (ср.: «Один Старый» – прародитель скандинавских богов). К более раннему времени относятся сведения саг и скальдических стихов о походах дружин скандинавских викингов по Восточному пути в Восточную Прибалтику и на север в Беломорье. Небольшое количество известий приходится на период феодальной раздробленности, на конец XI – вторую половину XIII в. Большей частью это – включенные в генеалогии датских конунгов сведения о матримониальных связях русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в. и некоторые данные о времени правления великого князя Александра Невского (1250–1263 гг.).
В королевских сагах находят отражение русско-скандинавские политические, матримониальные, торговые и культурные связи; в них содержатся сведения о русско-прибалтийских отношениях, о колонизации Русского Севера, о древнерусских городах и проч.
Политические связи. Скальдические стихи и королевские саги сохранили уникальную информацию о пребывании на Руси четырех норвежских конунгов: Олава Трюггвасона в 977–986 гг.[132], Олава Харальдссона в 1029 г.[133], Магнуса Олавссона с 1029 по 1035 г.[134] и Харальда Сигурдарсона в начале 1030-х и в начале 1040-х гг.[135] Уникальность ее определяется тем, что русские источники, знающие скандинавов на Руси, не называют имен норвежских конунгов, находившихся здесь на службе, и не упоминают воспитывавшихся здесь сыновей конунгов.
По разным причинам оказываются эти четверо на Руси: согласно сагам, Олава Трюггвасона выкупает из плена девятилетним мальчиком его дядя по матери Сигурд, приехавший в Эйстланд собирать дань для русского князя, и привозит в Новгород ко двору князя Владимира Святославича; Олав Харальдссон бежит из Норвегии от своих политических противников к князю Ярославу Мудрому; решив вернуться на родину, он оставляет на воспитание князю Ярославу своего малолетнего сына Магнуса; Харальд Сигурдарсон бежит после битвы при Стикластадире на Русь, которая заменяет ему на время родину и является как бы отправным пунктом для всех его дальнейших странствий, – сюда на хранение к князю Ярославу отсылает он награбленные им в Африке и Византии богатства.
Хотя обстоятельства появления на Руси норвежских конунгов весьма различны, однако все они ищут здесь временного прибежища и обретают его. Все они хорошо приняты русским князем и окружены почетом и уважением. Олав Трюггвасон и Магнус Олавссон находятся некоторое время на воспитании у русского князя (у Владимира и Ярослава, соответственно). Олав Трюггвасон и Харальд Сигурдарсон возвышаются на военной службе на Руси. Все четыре конунга отправляются из Руси назад в свою страну с целью захватить (или, как в случае с Олавом Харальдссоном, вернуть себе) власть в Норвегии. Источники отразили внешнеполитическую активность Ярослава Мудрого, широко использующего не только дипломатические средства и военную поддержку норвежских конунгов, но даже шпионаж и подкуп влиятельных лиц в Норвегии.
Жизнь норвежских конунгов на Руси описывается в сагах предельно лаконично, одной-двумя общими фразами. Совершенно очевиден недостаток конкретной информации, равно как и тенденция авторов саг на преувеличение роли знатного скандинава на Руси. И все же факт их присутствия на Руси, вопреки молчанию русских источников, неоспорим. Основанием для такого утверждения служат скупые по содержанию, но несущие достоверную фактическую информацию стихи скальдов.
Матримониальные связи. В значительной мере уникальны сведения королевских саг о матримониальных связях русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в. Ни один из русско-скандинавских браков не упоминается в древнерусских источниках. Сведения о браках
1) Ярослава Мудрого (Ярицлейва саг) и Ингигерд, дочери Олава Шётконунга[136],
2) их дочери Елизаветы (Эллисив) и Харальда Сигурдарсона[137],
3) внука Ярослава Мудрого – Владимира Всеволодовича Мономаха и Гиды, дочери Харальда Английского,
4) сына Мономаха – Мстислава (по сагам – Харальда) и Кристин, дочери Инги Стейнкельссона, шведского конунга,
5-6) дочери Мстислава Маль(м)фрид и норвежского конунга Сигурда Крестоносца, а затем – датского конунга Эйрика Эймуни,
7) другой дочери Мстислава – Ингибьёрг (или Энгильборг) и датского конунга Кнута Лаварда,
8) их сына Вальдемара Датского и Софии, дочери минского князя Володаря Глебовича[138]содержатся (помимо «Гнилой кожи», «Красивой кожи», «Круга земного» Снорри Стурлусона, «Саги о Кнютлингах», прочих саг и исландских анналов) в «Деяниях архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского и в нескольких средневековых датских источниках («Деяниях датчан» Саксона Грамматика, «Датских Бартолианских анналах» и др.)[139].
Наличие этого материала в источниках весьма показательно: если саги, направленные на возвеличесние скандинавских конунгов, ставят в один ряд с ними «конунгов» русских, значит, известность и влияние этих последних в Северной Европе были велики. Матримониальные династические связи русского княжеского рода с королевскими фамилиями Скандинавии свидетельствуют, с одной стороны, о широте внешнеполитических сношений Руси и ее активной внешней политике, а с другой стороны – о могуществе средневековой Руси, к союзу с которой стремились Скандинавские страны. Кроме того, этот материал указывает на то, что политические отношения Руси с рядом Скандинавских стран в XI–XII вв. были мирными, дружественными.
Варяги на службе у русских князей. Королевские саги сохранили сведения о вовлечении какой-то части скандинавов во внутреннюю жизнь древнерусского общества, и в первую очередь – в войско князя в качестве профессиональной военной силы. Своды королевских саг «Круг земной» и «Красивая кожа» повествуют о предводительстве Олава Трюггвасона и Харальда Сигурдарсона в войске князя (Владимира и Ярослава, соответственно), «которое он отправил охранять страну»[140]. В той же роли оказывается, согласно «Пряди об Эймунде», знатный норвежец Эймунд Хрингссон, поступающий на службу сначала к Ярославу Мудрому, а затем к его брату – полоцкому князю Брячиславу Изяславичу (Вартилаву саги)[141]. При том, что нет данных, способных подтвердить прямую информацию саг, т. е. тот факт, что именно названные норвежцы стояли во главе древнерусского войска, содержащаяся в этих известиях косвенная информация сомнения не вызывает, поскольку верифицируется русскими источниками. Из них мы знаем варягов в качестве наемников – норманнского корпуса, который некоторое время постоянно служил князьям. Мы видим варягов среди славянского войска в походе Олега на Византию[142]. Игорь, собирая войско, «посла по Варяги многи за море»[143]. Владимир Святославич, готовясь к борьбе с Ярополком, «бежа за море» и вернулся оттуда «с варяги»[144]. Ярослав, судя по летописи, чаще других князей обращался к помощи варяжских дружин: и в борьбе со своим отцом Владимиром[145], и готовясь к столкновению с Мстиславом Владимировичем[146]. Именно дружины викингов, а не отдельных искателей приключений нанимали к себе на службу русские князья вплоть до XI в. и заключали с их предводителями своего рода коллективный договор, на что указывают и летописи, и саги. Условия такого договора донесла до нас «Прядь об Эймунде»[147].
В рассказе королевских саг о женитьбе Ярослава Мудрого на дочери Олава Шётконунга Ингигерд сообщается, что Ингигерд получила от князя Ярослава в свадебный дар Ладогу и то
Итак, королевские саги говорят о двух формах использования скандинавов для охраны Древнерусского государства: с одной стороны, это варяги-наемники, с другой – скандинавы, охраняющие области, отданные им в держание.
Варяги-«находники». Информации о варягах-«находниках» на Русь в источниках почти нет. На конец VIII – начало XI в. приходятся по преимуществу повествования королевских саг о поездках скандинавских викингов в Восточную Прибалтику и о сезонных нападениях их разрозненных дружин с целью грабежа на земли эстов и куршей («Сага о Ньяле»). На XII–XIII вв. ложатся сообщения о пограничных конфликтах в Финнмарке («Сага об Этиле», «Сага о Хаконе Хаконарсоне»). Сообщений о военных походах непосредственно на Русь в королевских сагах и хрониках всего два: о датируемом 997 г. сожжении Ладоги ярлом Эйриком Хаконарсоном[149] и о походе ярла Свейна Хаконарсона (в 1015 г.) по Восточному пути в Карелию и на Русь[150]. Первое из них удивительным образом верифицируется археологическими материалами. Но с еще большим основанием можно говорить о достоверности саговой информации, поскольку она подкрепляется известиями скальда Эйольва Дадаскальда, современника событий. Напротив, известие о восточном походе ярла Свейна после битвы у Несьяра весной 1015 г. не поддается проверке по другим источникам. Развитие мотива от «Истории о древних норвежских королях» Теодорика, в которой говорится лишь о бегстве Свейна «в Русцию, где он и скончался», до развернутого рассказа «Круга земного» и «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» могло основываться лишь на некоторых косвенных сведениях, которые и нашли отражение в этих рассказах.
Торговые связи. В королевских сагах находят отражение русско-скандинавские торговые контакты, которые предстают в основном как торговые связи Новгорода. Причина этого двояка: с одной стороны, именно с Новгородом связываются в сагах происходящие на Руси события, сюда приплывают почти все скандинавы, в том числе и скандинавские купцы; с другой стороны, изображение в сагах Новгорода крупным торговым городом не может не быть следствием известности средневекового Новгорода как центра трансконтинентальной торговли[151]. Представление о Новгороде как о «торговом городе» находит в источниках собственно лексическое выражение: если из норвежских городов это определение применяется к Конунгахелле, Сарпсборгу, Бергену, Нидаросу, Осло и Тёнсбергу, то из двенадцати древнерусских городов – только к Новгороду. Путешественники в Новгород называются в источниках
Королевские саги, «Житие ев. О лава», «Древненорвежская книга проповедей», содержат указание на существование в Новгороде церкви ев. Олава, о чем сообщает и руническая надпись конца XI в.[154] Существование скандинавского купеческого двора в Новгороде указывает на то, что к XII в. торговые связи Руси и Скандинавии носили в известной мере постоянный, регламентированный характер.
Религиозные контакты. В двух редакциях «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» встречается рассказ об участии конунга Олава в крещении конунга Вальдамара (князя Владимира Святославича) и всех людей в Гардарики (на Руси). Приписать Олаву обращение Руси и посредничество в этом отношении между нею (в лице Вальдамара) и Грецией понадобилось Одду для пущего возвеличения своего героя. И все же даже за этой вымышленной ситуацией усматривается реальная основа. Одд использовал, с одной стороны, исторические связи скандинавов с Византией и Русью, а с другой – предание о крещении Руси из Греции, которое было связано с именем Владимира и могло быть известно на скандинавском Севере[155]. Эти данные могли попасть в Исландию устным путем через скандинавов, участников военно-торговых сношений с Русью.
Древнерусские города. В королевских сагах содержатся упоминания пяти древнерусских городов – Новгорода (
Сведения о городах в источниках – разнохарактерные и весьма специфические: от точечных упоминаний имен и самых общих, типизированных, представлений – до конкретных деталей, верифицируемых другими источниками и порой просто уникальных. Наиболее известный (он встречается более 100 раз во всех видах древнескандинавских источников, за исключением скальдических вис) –
Колонизация северных окраин Древней Руси. Королевские саги содержат большой объем сведений о Русском Севере, под которым принято понимать территории, лежащие в Восточной Европе севернее 57° с. ш. В скандинавских источниках эти земли обозначаются топонимом
Сведения исландских королевских саг о Восточной Прибалтике, Руси и Русском Севере незначительны на фоне содержащейся в этих же источниках информации по истории Скандинавских стран, и особенно Исландии и Норвегии. Но все же приведенный выше материал свидетельствует об интенсивности и многообразии контактов Древней Руси со Скандинавскими странами. Ниже я предлагаю также краткий обзор восточноевропейских сюжетов в королевских сагах (см. табл. 4).
Таблица 4
Восточноевропейские сюжеты в сагах о норвежских конунгах
Характеристика сводов и рукописей-компиляций королевских саг, включенных в настоящее издание
В книге, которую читатель сейчас держит в руках, опубликованы (если не считать приложений) фрагменты шестнадцати саг. «Сага о Сверрире» и «Сага о Хаконе Хаконарсоне» не входят в своды королевских саг, но остальные саги сохранились именно в рамках сводов. Чтобы не повторять от раза к разу в преамбулах к сагам характеристику сводов, включающих их, я сочла целесообразным вынести ее во вводную статью. Итак, ниже пойдет речь о четырех сводах королевских саг: «Обзоре саг о норвежских конунгах», «Гнилой коже», «Красивой коже» и «Круге земном». Кроме того, здесь будут приведены сведения о рукописях-компиляциях «Книга с Плоского острова» и «Хульда», в составе которых также до нас дошли интересующие нас королевские саги.
«Обзор саг о норвежских конунгах»
«Обзор саг о норвежских конунгах» («Ágrip af Noregs konunga sǫgum») сохранился в единственной рукописи, датируемой 1225 г. (AM 325 II 4°). Оригинальный текст старше: «Обзор» написан ок. 1190 г.[159], т. е. в годы правления конунга Сверрира. Хотя рукопись исландская, но использование автором норвежских (в особенности тронхеймских) устных повествований, а также наличие норвегизмов в его языке и неверная трактовка скальдических вис позволяют исследователям предположить, что «Обзор» был изначально записан норвежским священником (клириком) в Тронхейме (в Норвегии) на древненорвежском языке.
Список поврежден в начале и в конце и имеет два пропуска. В настоящее время «Обзор» представляет собой краткую историю норвежских конунгов от Харальда Прекрасноволосого (со второй половины IX в.) до 1150 г., однако есть основания считать, что это была история от Хальвдана Черного (827–858) до 1177 г.
Неоднократно отмечалось, что «Обзор» имеет текстуальные совпадения с другими краткими норвежскими обзорами[160] – «Историей о древних норвежских королях» Теодорика и анонимной «Историей Норвегии». Большинство исследователей сходится на том, что автор «Обзора» использовал работу Теод орика как непосредственный источник. Что касается соотношения «Обзора» и «Истории Норвегии», то исследователи предполагают наличие у них общего источника, но высказывают противоречивые суждения о его «национальной принадлежности». Детальное изучение этих сочинений Бьярни Адальбьярнарсоном[161] и С. Эллехёем[162] привело их к сходным выводам (см. схемы 1 и 2).
Схема 1
Соотношение кратких норвежских обзоров, по Бьярни Адальбьярнарсону*
Схема 2
Соотношение кратких норвежских обзоров, по С. Эллехёю*
* Обозначения в схемах 1 и 2: Ágrip – «Ágrip af Noregs konunga sggum» («Обзор саг о норвежских конунгах»); *Ari – «*konunga ævi» («'Жизнеописание конунгов») Ари Мудрого; HN – «Historia Norwegiæ» («История Норвегии»); Theodoricus – «Historia de antiquitate regum Norwagiensium» («История о древних норвежских королях») Теодорика Монаха; X – неизвестный источник.
Незначительное, на первый взгляд, различие между двумя точками зрения тем не менее весьма существенно. Если, как полагают Т. Бернтсен[163] и Бьярни Адальбьярнарсон[164], общим источником «Обзора» и «Истории Норвегии» была ныне утерянная латиноязычная норвежская история («X» схемы 1), то приходится признать существование самостоятельной норвежской историографической школы уже в середине XII в., конкурировавшей с исландской школой, представленной Сэмундом и Ари. Иного мнения придерживались Г. Сторм, А. Иессинг; наиболее развернуто его обосновал С. Эллехёй, объясняющий родство «Обзора» и «Истории Норвегии» использованием их авторами не дошедшего до нас «*Жизнеописания конунгов» («*konunga ævi») Ари Мудрого[165]. Кстати, среди источников «Обзора» Эллехёй называет еще два несохранившихся сочинения: труд Сэмунда Мудрого и «*Catalogus Regum Norwagiensium» (см. схему 3).
Схема 3
Источники «Обзора», по С. Эллехёю*
Схема 4
Соотношение кратких норвежских обзоров, по Т. М. Андерссону*
* Обозначения в схемах 3 и 4: Adam – «Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum» («Деяния архиепископов Гамбургской церкви») Адама Бременского; Ágrip – «Ágrip af Noregs konunga sǫgum» («Обзор саг о норвежских конунгах»); ‘Ari – «'konunga ævi» («‘Жизнеописание конунгов») Ари Мудрого; ‘Catalogus – «'Catalogus Regum Norwagiensium»; HN – «Historia Norwegiæ» («История Норвегии»); ‘Sæmundr – несохранившийся перечень норвежских конунгов Сэмунда Мудрого; Theodoricus – «Historia de antiguitate regum Norwagiensium» («История о древних норвежских королях») Теодорика Монаха.
Т. М. Андерссон[166] обращает внимание на позицию Бьярни Гуднасона[167], вернувшегося к старому взгляду А. Йессинга и Финнура Йоунссона[168] и заключившего, что Теодорик был хорошо знаком с работами и Ари, и Сэмунда. Развивая мысль Бьярни Гуднасона, Андерссон полагает, что авторы всех трех кратких норвежских обзоров были знакомы с трудами Сэмунда и Ари (см. схему 4). Отвергая высказанное 3. Байшлагом[169] мнение, что у трех кратких норвежских обзоров нет общего письменного источника и они представляют собой независимые записи очень схожих устных рассказов, Андерссон все же настаивает на непременном наличии у них письменного источника, хотя (в результате последних пятидесяти лет изучения королевских саг) и не вполне ясно, какого.
Не менее спорным является вопрос об отношении к «Обзору» конунга Сверрира. Г. Индребё[170] и Ф. Поске[171] полагали, что «Обзор» возник без участия Сверрира. X. Кут[172], Сигурдур Нордаль[173], Финнур Йоунссон[174] считали, что «Обзор» благоприятен Сверриру и был, вероятно, создан по инициативе конунга. Стефан Эйнарссон[175] думал, что «Обзор» был написан для конунга Сверрира, чтобы служить введением к саге о нем. Я. де Фрис[176] не связывал «Обзор» со Сверриром, но полагал, что «Сага о Сверрире» могла послужить поводом к написанию норвежской истории предшествующего периода. Т. Тобиассен[177] не сомневался, что автор «Обзора» проводил враждебную Сверриру линию. Какой бы она ни была, политическая тенденциозность, естественно, не сильно повлияла на те восточноевропейские известия, которые содержатся в «Обзоре саг о норвежских конунгах».
Рукопись
AM 325 II 4°– 1225 г.
Издания[178]
Brudstykke af en gammel norsk Kongesaga / P. A. Munch // Samlinger til det Norske Folks Sprog og Historic. Christiania, 1834. В. II. S. 273–335.
Stutt ágrip af Noregs konúnga sögum / Finnur Magnússon (Fms. В. X). 1835. Bis. 375–421.
Ágrip af Noregs konunga sögum. Diplomatarisk udgave / V. Dahlerup (SUGNL. В. II). 1880.
Ágrip af Noregs konunga sögum / Finnur Jónsson (ASB. Ht. 18). 1929.
Ågrip. Ei liti norsk kongesoge / G. Indrebo (Norrone bokverk. No. 32). Oslo, 1936; reprint– 1973.
Ágrip af Nóregskonunga sggum / Bjarni Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 3-54.
Ágrip af Nóregskonungasggum. A Twelfth-Century Synoptic History of the Kings of Norway / Ed. and trans. by M. J. Driscoll. L., 1995; 2nd ed. – 2008.
Фрагменты в: [C. C. Rafn, ed.] AR. 1852. T. 2. P. 85–91.
Переводы
Английский:
Ágrip af Nóregskonungasǫgum. A Twelfth-Century Synoptic History of the Kings of Norway / Ed. and trans. by M. J. Driscoll. L., 1995; 2nd ed. – 2008.
Датские:
В издании 1834 г. (Р. A Munch).
Kort Omrids af de norske Kongers Sagaer (OS. В. X). 1836. S. 329–371 (N. M. Petersen).
Латинский:
Epitome historiarum regum Norvegicorum / Shi. 1841. T. X. P. 350–392 (Sveinbjörnis Egilsson).
Норвежский:
В издании 1936 г. (G. Indrebo).
Русский:
Фрагменты в: Рыдзевская 1978. С. 41–43
Литература
Storm 1871; Storm 1873. S. 21–28; Gjessing 1873; Bugge 1909; Koht 1913; Sigurður Nordal 1914. S. 29^48; Indrebo 1917. S. 34–43; Indrebo 1922. S. 18–65; Paasche 1922; Finnur Jónsson 1923. S. 611–620; Berntsen 1923. S. 32–52; Finnur Jónsson 1928; Bjarni Aðalbjamarson 1937. S. 1-54; Beyschlag 1950. S. 150–248; 252–256; Sigurður Nordal 1953. S. 205–206; Turville-Petre 1953. P. 171–174; Tobiassen 1956; Paasche 1957. S. 382–383; Ellehoj 1965. S. 197–276; de Vries 1967. S. 254–258; Schier 1970; Bjarni Guðnason 1977; Ulset 1983; Bjarni Einarsson 1984. Bis. v-lix; Andersson 1985. P. 201–211; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 5; Lange 1989; Джаксон 1991a. C. 20–21; Джаксон 1993a. C. 9-43; Bjarni Einarsson 1993a; Whaley 1993c; Malmros 1993a; Driscoll 1995; Ármann Jakobsson 2005. P. 390–392; Andersson 2011.
«Гнилая кожа»
«Morkinskinna» («Гнилая кожа») – название, данное исландским историком Тормодом Торфеем (1636–1719 гг.) рукописи, позднее получившей обозначение GKS 1009 fol в Королевской библиотеке Копенгагена. Имя «Morkinskinna» также относят к содержащемуся в этой рукописи своду королевских саг, описывающему события норвежской историии с 1030-х гг. до второй половины XII в.
Наиболее полный текст свода «Гнилая кожа» сохранился в одноименной рукописи (GKS 1009 fol), датируемой ок. 1275 г. (И. Луис-Иенсен обозначает ее MskMS). В ней есть ряд лакун и потерян конец. В настоящее время она состоит из 37 листов, а примерно треть начального текста отсутствует.
Фрагменты «Гнилой кожи» имеются также в поздней (добавленной во второй половине XV в.) части «Книги с Плоского острова» («Flateyjarbók») (YFlb) и в двух фрагментах XIV в. – AM 325 IV Р 4° и AM 325 XI 3 4°, – вероятнее всего, остатках одной и той же рукописи. «Книга с Плоского острова» сохранилась без повреждений, но, тем не менее, она включает лишь сагу о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе, т. е. примерно первую половину «Гнилой кожи». Таким образом, значительная лакуна в конце первого листа «Гнилой кожи» восстанавливается по «Книге с Плоского острова» и по AM 325 IV Р 4°. Аналогичной возможности восстановить конец «Гнилой кожи» нет, но существует предположение, что, как и «Красивая кожа» и «Круг земной», она оканчивалась описанием битвы при Ре (Рамнесе) в 1177 г.
В ее нынешнем виде «Гнилая кожа» представляет собой переработку более раннего сочинения, известного в литературе под названием «^Старшая Гнилая кожа» (*Msk2), отличавшегося от сохранившейся версии, как считалось до недавнего времени, тем, что в нем не было вставок из «Обзора саг о норвежских конунгах» и всех, или почти всех, прядей об исландцах (сейчас их около 30-ти), которые являются отличительной чертой «Гнилой кожи». Потерянный оригинал был написан до 1200 г., и «^Старшая Гнилая кожа» служила источником для автора «Красивой кожи» и для Снорри Стурлусона[179].
Вариант «Гнилой кожи», сохранившийся в рукописях «Хульда» и «Хроккинскинна» (Н и Hr) (см. о них ниже), хотя и подвергся значительным редакционным изменениям, тоже восходит к *Msk2, хотя и через ряд промежуточных текстов (ш и *Н). В саговедении сейчас принята стемма соотношения различных редакций «Гнилой кожи», предложенная Й. Луис-Йенсен[180](см. схему 5).
Автор «Гнилой кожи» неизвестен. Существует мнение, что записан был этот свод саг в Исландии. Но входящий в него рассказ о столкновении между сыновьями Магнуса Голоногого, Эйстейном и Сигурдом Крестоносцем, скорее всего, записан в Норвегии.
Схема 5
Соотношение различных редакций «Гнилой кожи»
Наиболее сложен вопрос об источниках «Гнилой кожи». Для части, посвященной Сигурду Слембиру, можно говорить об использовании «*Хрюггьярстюкки» Эйрика Оддссона. В распоряжении автора «Гнилой кожи» было также некое сочинение под названием «*Jarla spgur» («*Саги о ярлах»), не менее загадочная «*Saga Knúts konungs» («*Сага о конунге Кнуте») и, возможно, отдельная «Þinga saga» («Сага о тингах»)[181]. Для основного текста письменных источников нет. Это привело исследователей к гипотезе, сформулированной Финнуром Иоунссоном в издании «Гнилой кожи» (1932 г.), что существовали созданные в период между 1150 (или 1160) и 1180 гг., но не дошедшие до нас отдельные саги о Магнусе Добром, Харальде Суровом Правителе и более поздних конунгах, каковыми и пользовался в качестве источника автор «Гнилой кожи».
Подчеркнув отсутствие свидетельств в пользу мнения о существовании старших саг, Г. Индребё[182] предположил, что «Гнилая кожа»– оригинальное сочинение. Если это верно, то «Гнилая кожа» (без прядей и более поздних интерполяций в сохранившейся редакции) – самостоятельное произведение, основанное на устной традиции и стихах скальдов. В этом ее (не исследованное в полной мере) отличие от «Красивой кожи» и «Круга земного». Не случайно поэтому Т. М. Андерссон, помещая «Гнилую кожу» в один ряд с другими «большими компендиумами о норвежских конунгах периода 1200–1230 гг.» (с «Красивой кожей» и «Кругом земным»), в то же время включает ее в целую группу оригинальных королевских саг, «сочиненных на большой вспышке литературной активности между 1190 и 1220 гг.» (наряду с «Древнейшей сагой об Олаве Святом», сагами Гуннлауга и Одда об Олаве Трюггвасоне, «Сагой о Сверрире», «Сагой о Иомсвикингах», «Сагой о фарерцах», а также, возможно, с «Сагой об оркнейцах» и «Сагой о Скьёльдунгах»)[183].
В более поздних по времени публикациях Андерссон четко сформулировал свое восприятие «Гнилой кожи» как целостного произведения, с самого начала включавшего в себя и значительную часть прядей[184]. Ср. противоположное мнение X. Гиммлера[185] и Т. Даниэльссона[186], частично совпадающее мнение Й. Луис-Йенсен[187] и тождественную позицию Арманна Якобссона[188]. Пряди, по Андерссону, могли существовать и раньше «Гнилой кожи», но были переработаны ее автором и вплетены в общее повествование. Основная тенденция этого свода саг, по мысли Андерссона, была отражением торговой войны между Исландией и Норвегией 1215–1220 гг. и выражалась в недоверии к норвежской внешней политике, в осознании нежелательности норвежского вмешательства в исландские дела, в симпатии по отношению к конунгам-строите-лям и законодателям в противовес конунгам-искателям приключений за пределами страны[189]. Арманн Якобссон видит в «Гнилой коже» не только историческое, но и нравоучительное сочинение, созданное в средневековой традиции воспитания примерами
Рукопись
GKS 1009 fol
Издания
Фрагменты в Fms. В. VII (1832).
Morkinskinna. Pergamentsbog fra forste Halvdel af det trettende Aarhundrede. Indeholdende en af de ældste Optegnelser af norske Konge-sagaer / C. R. Unger. Christiania, 1867.
Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. B. LIII). 1932.
Morkinskinna. MS. No. 1009 fol. in the Old Royal Collection of The Royal Library, Copenhagen / With an Introduction by Jón Helgason (CCI. B. 6). 1934.
Morkinskinna I–II / Ármann Jakobsson og Þórður Ingi Guðjónsson (ÍF. B. XXIII–XXIV). 2011.
Переводы
Английский:
Morkinskinna: The Earliest Icelandic Chronicle of the Norwegian Kings (1030–1157) / Translated with Introduction and Notes by Th. M. Andersson and К. E. Gade (Islandica. LI). Cornell University Press, 2000.
Норвежский:
Morkinskinna. Norske kongesoger. 1030–1157 / Omsett av K. Flokenes. Stavanger, 2001.
Литература
Storm 1873. S. 28–31; Indrebo 1917; Indrebo 1922; Finnur Jónsson 1923. S. 625–630; Bull 1927; Jón Helgason 1934. S. 145–146; Bjarni Aðalbjarnarson 1937. S. 135–173; Indrebo 1938–1939; Sigurður Nordal 1953. S. 209; Paasche 1957. S. 383–385; Holtsmark 1964; Hødnebø 1966; Jakobsen 1968; Louis-Jensen 1969; Louis-Jensen 1970b; Holm-Olsen 1974. S. 123; Gimmler 1976; Louis-Jensen 1977. S. 62-108; Kalinke 1984; Andersson 1985. P. 216–219; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 250–251; Джаксон 1991а. С. 25–27; Джаксон 1993а. С. 9^3; Louis-Jensen 1993b; Whaley 1993с; Andersson 1994; Andersson 1997; Ármann Jakobsson 1997a; Ármann Jakobsson 1998; Ármann Jakobsson 1999; Andersson, Gade 2000; Ármann Jakobsson 2001; Ármann Jakobsson 2002; Gade 2004; Ármann Jakobsson 2005. P. 395–397.
«Красивая кожа»
«Красивая кожа», или «Красивый пергамен» («Fagrskinna») – свод саг о норвежских конунгах от Хальвдана Черного (827–858) по 1177 г. Об авторе ничего не известно. Предполагается, что «Красивая кожа» написана исландцем, но в Норвегии, видимо, в Тронхейме[191]. Название рукописи, за ее переплет и оформление, дал исландский историк Тормод Торфей в начале XVIII в. За краткость он назвал ее также «Compendium chronicorum». Других аналогичных рукописей он не знал. Исландец Арни Магнуссон (1663–1730 гг.) обнаружил сходную рукопись в Университетской библиотеке Осло; она называлась «Noregs konunga tal». Обе рукописи – норвежские. Первая из них
По поводу времени написания «Красивой кожи» в науке существует несколько мнений. Так, Г. Сторм[192] полагал, что она возникла между 1220 и 1230 гг. и Снорри Стурлусон знал и использовал ее как источник в своем «Круге земном». Точку зрения Сторма разделили Сигурдур Нордаль[193], Ю. Скрейнер[194], Бьярни Адальбьярнарсон[195], К. Шир[196]. Временем ок. 1225 г. датировал возникновение «Красивой кожи» Г. Индребё[197]. Финнур Йоунссон[198] считал, что «Красивая кожа» была записана между 1230 и 1240 гг. и у «Круга земного» нет с ней прямой связи. Аналогично датировали «Красивую кожу» Халльдор Херманнссон[199], Т. Бернтсен[200] и Д. Сейп[201]. Э. Ф. Хальворсен в KLNM[202] свел воедино обе датировки: ок. 1220 г., но не раньше 1220 г. и не позднее 1240 г.
Похоже время возникновения этого свода определил Ф. Поске[203]: после 1225 г., но до 1240 г. К еще более позднему времени относил «Красивую кожу» Ион Торкельссон[204]: после 1263 г. Самая ранняя датировка, судя по аргументации, представляется наиболее верной.
Автор «Красивой кожи» в значительной степени опирался на существовавшие тогда письменные источники. Г. Индребё назвал среди этих источников «^Старшую Гнилую кожу»; «Обзор саг о норвежских конунгах»; «*Сагу о Хладирских ярлах»; «*Хрюггьярстюкки»; старшую (утерянную) редакцию «Саги о Иомсвикингах»; редакцию «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, ближайшую к Стокгольмской рукописи; несколько версий «Саги об Олаве Святом», либо Стюрмира Карасона, либо «Древнейшую сагу», и, возможно, «*Сагу о Кнуте». Индребё полагал, что «Красивая кожа» была создана строго в рамках литературной традиции на основе письменных текстов и лишь отчасти обязана своим возникновением устной традиции. Этот тезис исследователя никем не был опровергнут. Скальдические стихи (некоторые сохранились только в данном сочинении) приводятся в «Красивой коже», но не так полно, как у Снорри (и тем не менее в этом своде саг сохранилась 271 скальдическая строфа, или полустрофа).
Соотношение «Красивой кожи» и «Круга земного» связано с вопросом датировки «Красивой кожи». Если принять, что этот свод записан ок. 1220 г., то ни о каком знакомстве его автора с «Кругом земным» не может быть и речи; с другой стороны, Снорри Стурлусон вполне мог знать «Красивую кожу». Индребё пришел к выводу, что Снорри получил в свое распоряжение «Красивую кожу» уже во время работы над «Кругом земным» и стал использовать ее, начиная с «Саги о Харальде Серая Шкура»[205]. Бьярни Адальбьярнарсон тоже склонен признать, что Снорри пользовался «Красивой кожей» в качестве источника[206]. А. Финли считает, что сходство двух сводов королевских саг может быть также объяснено наличием у них общих (не дошедших до нас) источников[207].
Как полагают исследователи, «Красивая кожа» была написана для (или даже по заказу) конунга Хакона Хаконарсона. Индребё показал, что автор принадлежал к сторонникам конунга Хакона и враждебно относился к ярлу Скули и его альянсу с датским конунгом Вальдемаром. Отсюда – ярко выраженная антидатская тенденция этого свода саг.
Рукописи
NRA 51 (.
AM 52 fol
AM 301 4°
AM 303 4°
UB 371 fol
AM 51 fol
AM 302 4° (
Издания
Fagrskinna. Kortfattet norsk konge-saga. Fra slutningen af det tolfte eller begyndelsen af det trettende aarhundrede / P. A. Munch, C. R. Unger. Christiania, 1847
Fagrskinna. Noregs kononga tal / Finnur Jónsson (SUGNL. В. XXX). 1902–1903
Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjarni Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 55-364
Фрагменты в: AR. 1852. T. 2. P. 91–110.
Факсимиле листа рукописи
Переводы
Английский
Fagrskinna. A Catalogue of the Kings of Norway / A Translation with Introduction and Notes by A. Finlay. Leiden; Boston, 2004.
Норвежские:
Fagrskinna; en norsk kongesaga. Oslo, 1926 (J. Schreiner), reprint – 1972 (J. Schreiner, H. G. Sorensen).
Fagerskinna. Norges Kongers ættetavle. Stavanger, 2007 (E. Eikill).
Русский:
Фрагменты в: Рыдзевская 1978. С. 49–60.
Литература
Jón Þorkelsson 1853; Storm 1873. S. 21–28; Storm 1875; Gjessing 1876; Morgenstern 1890; Sigurður Nordal 1914. S. 29–48; Indrebo 1917; Finnur Jons son 1923. S. 623–633; Berntsen 1923. S. 97–99; Schreiner 1928. S. 85-105; Seip 1929; Krijn 1929; Jon Helga-son 1934. S. 146–147; Bjarni Aðalbjarnarson 1937. S. 173–236; Sigurður Nordal 1953. S. 211–212; Paasche 1957. S. 385–386; Halvorsen 1959; de Vries 1967. S. 282–285; Ja-kobsen 1968; Jakobsen 1970; Schier 1970. S. 14–16, 25–26; Jakobsen, Hagland 1980; Andersson 1985. P. 216 ff.; Bjarni Einarsson 1984. Bis. lxi-cxxxi; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 82; Джаксон 1991a. C. 27–28; Джаксон 1993a. C. 9^3; Bjarni Einarsson 1993b; Whaley 1993c; Finlay 2004; Ármann Jakobsson 2005. P. 395–397.
Снорри Стурлусон. «Круг земной»
Имя Снорри Стурлусона (1179–1241 гг.), крупнейшего исландского хёвдинга, политического деятеля, историка, знатока скальдических стихов, не значится ни в одной из рукописей (или копий утраченных рукописей) «Круга земного» или «Отдельной саги об Олаве Святом», однако некоторые основания для того, чтобы считать его автором этих сочинений, есть. Так, норвежец Лауренц Ханссён, который в 1550/51 г. перевел на датский язык начальную часть «Круга земного», дважды (в заглавии и в конце предисловия) прямо указал, что работа принадлежит Снорри. Аналогично норвежский богослов Педер Клауссён Фриис, который в 1599 г. перевел на датский язык весь «Круг земной», тоже дважды назвал Снорри автором. В 1633 г. ученый датский антиквар Оле Ворм опубликовал перевод Педера Клауссёна под названием «Хроника норвежских королей Снорри Стурлусона». Изучение текстов Ханссёна и Клауссёна позволило Якобу Бенедиктссону[208] заключить, что оба переводчика использовали ныне утраченную рукопись. Разделяя эту точку зрения, И. Луис-Иенсен не увидела, однако, возможности доказать ее с полным основанием[209]. Й. Г. Йёргенсен отрицает использование переводчиками одной и той же рукописи (тем более что только у Педера Клауссёна имелся Пролог), но полагает, что Лауренц Ханссён почерпнул эту информацию у гуманистов в Бергене, а при участии законоговорителя Йона Симонссёна эти сведения дошли и до Педера Клауссёна; во всяком случае, в авторстве Снорри Йёргенсен не сомневается[210]. Впрочем, вопрос об авторстве Снорри был относительно недавно вновь поднят в трудах целого ряда исследователей[211].
«Круг земной» («Heimskringla») – свод саг о норвежских конунгах с древнейших времен по 1177 г. (битва при Ре). Он распадается на три части. Первая (Hkrl) состоит из Пролога, «Саги об Инглингах» и пяти саг, посвященных норвежским конунгам до Олава Святого. Центральную часть (HkrII) занимает «Сага об Олаве Святом», охватывающая лишь 1014–1030 гг. Третья часть (HkrIII), включающая в себя еще девять саг, повествует о конунгах между Олавом Святым и Сверриром.
По мнению П. А. Мунка и К. Р. Унгера, поддержанному затем Г. Стормом, Финнуром Йоунссоном и К. Маурером, автор (Снорри) сначала написал «Круг земной», а потом расширил его центральную сагу в «Отдельную сагу об Олаве Святом» (SÓH). Сигурдур Нордаль подверг эту теорию критике[212] и продемонстрировал, что Снорри, напротив, сначала написал «Отдельную сагу», а лишь потом переработал и адаптировал ее для «Круга земного»[213]. Исследователи практически единодушно приняли такую трактовку[214]. Э. Вессен выявил следующую последовательность: сначала была написана «Отдельная сага», затем она была превращена в «Круг земной», к которому был добавлен Пролог и, наконец, Пролог «Круга земного» был переписан, с тем чтобы служить введением к «Отдельной саге»[215]. При этом ни Сигурдур Нордаль, ни Вессен, ни их последователи не рассматривали такой возможности, что «Отдельная сага» могла быть переработана для включения в «Круг земной» не самим Снорри (если его считать автором этого свода саг), а кем-то другим и в более позднее время. Оспорить мнение Сигурдура Нордаля рискнула И. Луис-Йенсен в конце XX в.[216] (см. ниже). Впрочем эта же исследовательница поставила под сомнение и авторство Снорри в «Отдельной саге об Олаве Святом»[217].
Развивая и уточняя мысли Й. Луис-Йенсен, Й. Г. Йёргенсен так формулирует свои выводы относительно истории сложения «Круга земного». Сначала автор (предположительно, Снорри Стурлусон) написал «Отдельную сагу об Олаве Святом». Далее тот же самый автор мог написать Hkrl и HkrIII. Эти части могли следовать одна за другой, возможно, с уточнением, как в «Codex Frisianus»: «Сюда должна быть вставлена сага о конунге Олаве Святом» («Her skal inn koma saga Olafs konvngs hins helga», написано красными чернилами между «Сагой об Олаве Трюггвасоне» и «Сагой о Магнусе Добром»). Имеются данные, говорящие за то, что Hkrl и HkrIII передавались независимо одна от другой. Несколько различных писцов затем переработали «Отдельную сагу», что нашло отражение в существовании ряда рукописей с одинаковой структурой (Hkrl + сокращенная SOH + HkrIII), при том что нет двух рукописей, содержащих одну и ту же редакцию «Круга земного»[218].
«Отдельную сагу об Олаве Святом» Снорри написал предположительно в 1220–1230 гг., после того как побывал в 1218–1220 гг. в Норвегии. Сага дошла до нас в нескольких редакциях – как в отдельных рукописях (Holm perg 2 4°; AM 75а fol; AM 325 VI 4°; Holm perg 4 4°; AM 235 fol и др.), так и в виде интерполяций в рукописях AM 61 fol, «Flateyarbók» и др.
«Круг земной» был написан, как принято считать, после 1230 г. и, скорее всего, завершен к 1235 г. Он сохранился во многих рукописях XIII–XIV вв. Важнейшие из них – «Kringla», «Jöfraskinna», «Codex Frisianus», AM 39 fol, «Eirspennill». В пожаре Копенгагена в 1728 г. сгорели три рукописи «Круга земного» – «Kringla» (К), «Jöfraskinna» (J) и «Gullinskinna» (G). Они сохранились в выполненных в XVII–XVIII вв. бумажных списках. Еще две пропавшие рукописи «Круга земного» известны по переводам – шведскому переводу Йона Ругмана, опубликованному в 1670 г. (*DG3) и по упомянутому выше датскому переводу Педера Клауссёна, изданному в 1633 г. (*РС1). Три рукописи «Круга земного» хранятся сейчас в Арнамагнеанском собрании в Копенгагене: F – «Codex Frisianus» (AM 45 fol), E – «Eirspennill» (AM 47 fol) и 39 – AM 39 fol. Помимо перечисленных рукописей, следует отметить ряд родственных трудов, из которых наиболее важны «Hulda-Hrokkinskinna» (см. о них ниже) и «Bergsbók» (Holm perg 1 fol, нач. XV в.).
Соотношение рукописей «Круга земного» было установлено Бьярни Адаль-бьярнарсоном[219], разделившим всю их совокупность на два класса – х и
Основа этой схемы сейчас принята большинством исследователей, хотя она и была доработана Й. Луис-Йенсен[220] и Олавуром Халльдорссоном[221]. Суть нового подхода сводится к тому, что рассмотрение генеалогии «Круга земного» как единого памятника более не представляется продуктивным, поскольку отдельные его части (HkrI, HkrII и HkrIII) только до известного предела сосуществовали в дальнейшей передаче[222]. Распределение трех частей «Круга земного» по упомянутым выше рукописям см. в следующей таблице:
Таблица иллюстрирует тот факт, что в переработанном виде HkrII присутствовала только в рукописи «Kringla», написанной, согласно Стефану Карлссону[223], в период между 1250 и 1270 гг. под эгидой рода Стурлунгов. Очень велика вероятность того, что «Kringla» представляла собой соединение HkrI, переработанной «Отдельной саги» и HkrIII, произведенное ученым племянником Снорри Стурлусона – Олавом Халльдорссоном по прозвищу Белый Скальд (Oláfr Halldórsson hvítaskáld), умершим в 1259 г.[224] По общему мнению исследователей, «Kringla» лучше всего сохранила текст Снорри. Й. Луис-Йенссен пришла также к заключению, что «Сага об Олаве Святом» в рукописи «Kringla» является слегка сокращенным вариантом «Отдельной саги», сделанным
Олавур Халльдорссон пересмотрел стемму для HkrI и, во-первых, установил влияние манускриптов класса у на «Codex Frisianus», а, во-вторых, высказал предположение, что «Большая сага об Олаве Трюггвасоне» (ОТМ) и датский перевод «Круга земного», выполненный Педером Клауссёном Фриисом, восходят к общему тексту класса у (см. ниже составленную им стемму)[226].
Первое издание оригинального текста (с переводом на шведский и латинский языки) было осуществлено шведским королевским антикваром Ю. Перингшёльдом в 1697 г. и называлось «Хеймскрингла, или норвежские королевские саги Снорри Стурлусона». Имя «Heimskringla» Перингшёльд позаимствовал из своего основного источника – выполненного в 1682 г. исландцем Ионом Эггертссоном списка рукописи «Kringla», хранившейся (до пожара 1728 г.) в Университетской библиотеке Копенгагена.
Источники «Круга земного» изучены в первую очередь Г. Стормом, а также Бьярни Адальбьярнарсоном в предисловиях к трем томам издания этого памятника. Дополнительную ясность в данный вопрос внесла И. Луис-Иенсен. Исходя из ошибок в тексте «Круга земного», Сторм заключил, что Снорри не знал английских хроник[227]; ничего, кроме саг, не знал о Шотландии и Ирландии; не знал французских и немецких хроник; не знал сочинения Адама Бременского и т. д. Не установлено, знал ли Снорри латынь[228]. Из письменных источников Снорри использовал только исландские саги – реально существующие или не сохранившиеся, но предполагаемые с большой долей вероятности («plausibly hypothesized»). Так, «Сага о Харальде Прекрасноволосом» и «Сага о Хаконе Добром» в Hkrl основываются, скорее всего, на более ранних сагах того же содержания; «Сага об Олаве Трюггвасоне» наряду с сагой монаха Одда использует предыдущую версию «Саги о Иомсвикингах» и утерянную «*Сагу о хладирских ярлах». Hkiil – «Сага об Олаве Святом» – тоже имеет предшественников: «*Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, вероятно, «Сагу о побратимах» и, вне сомнения, «Сагу о фарерцах» и какую-то версию «Саги об оркнейцах». HkrIII полностью восходит к «Гнилой коже» и, возможно, «Красивой коже». Но в конечном счете, как подчеркивает Т. М. Андерссон, в основе всех этих текстов лежит устная традиция[229].
Несомненно знакомство Снорри со старшей «^Книгой об исландцах» Ари, откуда он заимствовал не только конкретную информацию, но и форму подачи материала и обращения с источниками.
Из Пролога и отдельных разбросанных по тексту замечаний следует, что критериями достоверности источника для Снорри были авторитет мудрых людей прошлого, свидетельства очевидцев, правильно сложенный скальдический стих. Нередка, однако, в тексте «Круга земного» и «маскировка» под исторически точное свидетельство. Сигурдур Нордаль справедливо отметил, что саги Снорри далеки от того, чтобы быть достоверными в такой степени, как того можно ожидать на основании Пролога. Вопрос о том, присуща ли «Кругу земному» политическая тенденция (и какого рода тенденция), до сих пор остается открытым, хотя этому сочинению посвящены многочисленные исследования[230].
Рукописи
«Kringla» – между 1250 и 1270 гг. (вероятно, 1263/64 г.); сохранился только один лист середины XIII в. в Holm perg 9 I fol, а также бумажные списки AM 35, 36, 63 fol и др.
AM 39 fol – ок. 1300 г.; сохранилось сорок три листа
AM 45 fol («Codex Frisianus») – ок. 1300 или ок. 1325 г.
AM 47 fol («Eirspennill») – первая четверть XIV в.
«Jöfraskinna» – ок. 1325 г.; сохранилось только четыре листа с текстом «Круга земного» в Holm perg 9 II fol, но имеются бумажные копии AM 37, 38 fol и др.
«Gullinskinna» – ок. 1400 г.; сохранился один лист в AM 325 VIII 5 с 4°, но с текстом не «Круга земного», а «Саги о Хаконе Хаконарсоне»; имеется бумажная копия AM 42 fol
*DG 3 – XIV в.; рукопись утрачена; содержание известно из перевода Йона Ругмана и из списка части «Саги об Олаве Святом» в R 686 в Университетской библиотеке Упсалы
Фрагменты в AM 1056 14° (ок. 1250–1300 гг.), AM 325 VIII1, IX 2 и XI1 4° (ок. 1300–1325 гг.) и др.
Издания
Heims kringla eller Snorre Sturlusons nordlándske konunga sagor sive Historiae regum Sep-tentrionalium… quas ex manuscriptis codicibus / ed. J. Peringskiöld. Stockholmiæ, 1697. В. 1–2.
Heimskringla eðr Noregs Konunga-Sogor, af Snorra Styrlusyni. Snorre Sturlesøns Norske Kongers Historic. Historia Regum Norvegicorum / G. Schøning. B. 1–6. Havniae, 1777–1826 (b. 3–6 utg. av Sk.Th. Thorlacius, B. Thorlacius, E. C. Werlauff).
Konunga-Sogur af Snorra Sturlusyni. Holmiæ, 1816, 1817, 1829. T. I–III.
Heimskringla eller Norges kongesagaer af Snorre Sturlasson / C. R. Unger. Christiania, 1868.
Noregs konunga sögur / E. Ó. Brim. Reykjavik, 1892–1893. В. I–II.
Heimskringla. Noregs konunga sögur af Snorri Sturluson. I–IV / Finnur Jónsson (SUGNL. В. XXIII). 1893–1901.
Óláfs saga ins helga fra Heimskringla. Nytt uendret opptrykk fra «Heimskringla / Finnur Jónsson. København, 1911». Oslo, 1965 (reprint– 1972, 1979).
Heimskringla Snorra Sturlusonar / Páll Eggert Ólason. Reykjavik, 1946–1948. В. I–III.
Фрагменты в: [C. C. Rafn, ed.] AR. 1850. T. 1. P. 427–471.
Переводы
Английские:
The Heimskringla; or, Chronicle of The Kings of Norway. London, 1844. Vol. I–III (S. Laing); reprint – 1889; 1906; 1915; 1930; 1961; 1963.
The Stories of the Kings of Norway called the Round of the World (Heimskringla) by Snorri Sturluson. London, 1893, 1894, 1895, 1905. Vol. I–IV. (W. Morris, Eiríkr Magnússon).
[Отдельный перевод «Саги об Олаве Трюггвасоне»]: Olaf Tryggvessons Saga af Snorre Sturlasson (Fr. Winkel Horn). Kjobenhavn, 1900.
Heimskringla; or, The Lives of the Norse Kings, by Snorre Sturlason. Cambridge, 1932 (E. Monsen, A. H. Smith); reprint – Oslo, 1967; N. Y., 1990.
Heimskringla: History of the Kings of Norway by Snorri Sturluson. Austin, 1964 (L. M. Hollander).
Датские:
Laurents Hanssons Sagaoversættelse [1548–1551. –
Norske Kongers Krønicke og Bedrift, indtil unge Kong Haagens Tid, som dode anno Domini 1263. København, 1594 (M. Storsson).
Snorre Sturlesøns Norske Kongers Chronica. Kiøbenhafn, 1633. В. I–III. (P. Clausson).
Snorre Sturlesøns Norske Kongers Chronica. Kiøbenhafn, 1757 (P. Clausson с дополнениями A. H. Godiche).
В издании 1777–1783 гг. (G. Schøning).
Norges Konge-Kronike af Snorro Sturlesøn. Kiobenhavn, 1818, 1819, 1822. Deel 1–3 (N. F. S. Grundtvig); reprint– 1865; 1879.
Snorre Sturlesøns norske Kongers Sagaer. Christiania, 1838–1839. В. I–III (J. Aall).
Snorre Sturlesøns Norske Kongehistorie. Christiania, 1838 (P. A. Munch).
Norges Konge-Sagaer fra de ældste Tider indtil anden Halvdeel af det 13de Aarhundrede efter Christi Fodsel, forfattede af Snorre Sturlasson, Sturla Thordsson og Here. Christiania, 1856, 1871. B. I–II (P. A. Munch); reprint (В. I) – 1881.
Heimskringla eller Norges Konge-Sagaer af Snorre Sturlasson. Chicago, 1897. Vol. 1–2 (P. A. Munch, О. Rygh); reprint – 1907.
Snorre Sturlason. Heimskringla. Norges Kongesagaer. København, 1948. В. I–III (J. V. Jensen, H. Kyrre).
Латинские:
В издании 1697 г. (J. Peringskiöld).
В издании 1777–1783 гг. (G. Schøning, Sk. Th. Thorlacius).
Немецкие:
Snorri Sturluson’s Weltkreis (Heimskringla). Leipzig, 1835–1836. В. I–II (F. Wachter). Heimskringla, Sagen der Könige Norwegens von Snorre Sturlason. Stralsund, 1837 (G. Mohnike). Snorris Königsbuch (Heimskringla). Bd. I–III (Thule. Altnordische Dichtung und Prosa). Jena, 1922–1923. Bd. 14–16 (F. Niedner).
Норвежские:
Heimskringla elder Norigs Kongesogur fraa den ældste Tid til Aare 1177, uppskrivne av Snorre Sturlason. Christiania, 1874–1879. B. I–IV (S. Schjott); reprint (В. I–II) – 1880, 1887; illustr. reprint– 1900; 1942.
Snorres Kongesagaer. Oslo, 1934. В. I–II (A. Holtsmark, D. A. Seip); reprint – 1942, 1957, 1964, 1965, 1968, 1969, 1970, 1975, 1999.
Snorres Kongesagaer. Oslo, 1942 (A. Holtsmark, D. A. Seip); reprint– 1957; 1964; 1965; 1968; 1969; 1970; 1975.
In: Noregs konge soger. Oslo, 1979. В. 1 og 2. (S. Schjott, skaldeversa reviderte av H. Mageroj).
Snorre Sturlasons kongesagaer: «Stormutgaven». Oslo, 1985 (A. Holtsmark, D. A. Seip); reprint – 1989.
Norges kongesagaer. Jubileumsutgaven 1979 / Redaktorer: F. Hødnebø og H. Mageroy.
Oversettere: В. 1 og 2: A. Holtsmark og D. A. Seip. Oslo, 1979.
Noregs kongesoger. Jubileumsutgåva 1979 / Redaktorer: F. Hødnebø og H. Mageroy. Om-setjarar: В. 1 og 2: S. Schjott og H. Mageroy. Oslo, 1979.
Русские:
Фрагменты в: Хрестоматия по истории Средних веков / Н. П. Грацианский, С. Д. Сказкин. М., 1950. Т. 2. С. 327–329.
Фрагменты в: Хрестоматия по истории средних веков / С. Д. Сказкин. Т. I. М., 1961. С. 670–675.
Фрагменты в: Рыдзевская 1978. С. 41–43.
Фрагменты в: Древнерусские города. С. 64–85.
Фрагменты в: Кочкуркина, Спиридонов, Джаксон 1990. С. 105–107.
Фрагменты в: Джаксон 1993а, Джаксон 1994а, Джаксон 2000а.
Фрагменты в: Древняя Русь 2009.
Финский:
Французский:
Шведские:
Norlandz Chrönika och Beskriffning. Wijsingzborg, 1670. В. I–II (J. Rugman).
В издании 1697 г. (G. Ólafsson).
Konunga-Sagor af Snorre Sturlesøn. Stockholm, 1816, 1817, 1829. Del. 1–3 (G. Richert).
Konunga-boken eller Sagor om Ynglingarne och Norges Konungar intill ár 1177. Af Snorre Sturlesøn. Örebro, 1869–1871. Del. 1–3 (H. О. H. Hildebrand); reprint– Stockholm, 1889.
Литература
Storm 1873; Ker 1908–1909; Bugge 1909; Koht 1913; Sigurður Nordal 1914. S. 154–198; Johnsen 1915; Indrebo 1917. S. 34–43; Sigurður Nordal 1920; Paasche 1922; Finnur Jónsson 1923. S. 666–712; Berntsen 1923. S. 32–52; Braun 1924; Finnur Jónsson 1928; Schreiner 1928; Wessén 1928; Koht 1931. P. 98–118; Bjami Aðalbjarnarson 1937. S. 1-54; Lie 1937; Bjarni Aðalbjarnarson 1941; Bjami Aðalbjarnarson 1945; Beyschlag 1950; Bjami Aðalbjamarson 1951; Hollander 1952; Sigurður Nordal 1953; Turville-Petre 1953. P. 222–223; Jakob Benediktsson 1955; Sandvik 1955; Koht 1956; Paasche 1957; Lie 1961; Hallberg 1962b; de Vries 1967. S. 285–295; Schier 1970. S. 12, 26; Gurevich 1971; Гуревич 1972; Madelung 1972; Madelung 1973; Ciklamini 1975a; Simon 1976; Martin 1976; Kuhn 1976; Lönnroth 1976; Louis-Jensen 1977; Stefán Karlsson 1977; Ólafur Halldórsson 1979; Стеблин-Каменский 1980; Гуревич 1980; Knirk 1981; Jackson 1984; Andersson 1985. P. 216 ff.; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 156–157; Weber 1987; Sverrir Tómasson 1989; Джаксон 1991a. C. 28–31; Whaley 1991; Bagge 1991; Bagge 1992; Bandle 1993; Джаксон 1993a. C. 9-43; Faulkes 1993; Fidjestol 1993a; Knirk 1993a; Weber 1993; Whaley 1993a; Whaley 1993b; Whaley 1993c; Whaley 1993d; Wolf A. 1993; Sverrir Tómasson 1994; Джаксон 1994a; Jorgensen 1995; Kyrkjebø 1997; Louis-Jensen 1997; Kolbmn Haraldsdóttir 1998; Джаксон 2000a; Berger 2001; Ólafur Haldórsson 2001; Jorgensen 2007.
«Хульда-Хроккинскинна»
«Hulda-Hrokkinskinna» («Хульда-Хроккинскинна») – название, относимое к той версии королевских саг о событиях между 1035 и 1177 гг., которая содержится в двух средневековых исландских рукописях – «Hulda» («Сокрытый, тайный пергамен», AM 66 fol) и «Hrokkinskinna» («Морщинистый пергамен», GKS 1010 fol), ни одна из которых не является источником другой. «Hulda» и «Hrokkinskinna» – это родственные рукописи, восходящие прямо или опосредованно к одной общей рукописи-компиляции,
Рукописи
«Hulda» – AM 66 fol, между 1320 и 1380 гг.
«Hrokkinskinna» – GKS 1010 fol, нач. XV в.
Издания
Fms. В. VI–VII (1831–1832).
Hulda: Sagas of the Kings of Norway 1035–1177 / J. Louis-Jensen (EIMF. Vol. VIII). 1968.
Литература
Louis-Jensen 1977; Louis-Jensen 1993 a.
«Книга с Плоского острова»
«Книга с Плоского острова» – «Flateyjarbók» (GKS 1005 fol) – самая большая древнеисландская рукопись, состоящая из 225 листов большого формата. Написана в 1387–1394 гг. двумя исландскими священниками, Ионом Тордарсоном
«Книга с Плоского острова» включала в качестве основы четыре саги о норвежских конунгах – о двух Олавах («Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» и «Отдельную сагу об Олаве Святом»), о Сверрире и о Хаконе Хаконарсоне. Кроме того, в текст были вплетены фрагменты саг о древних временах и родовых саг, а также многочисленные вставные рассказы («пряди»). Ни в какой другой редакции саги об Олавах не представлены в таком расширенном варианте, как в «Книге с Плоского острова». Среди дополнений – «Сага о Йомсвикингах», «Сага о фарерцах» (в редакции, которая, как кажется, была оригинальным текстом и которая нигде более не встречается), «Сага об оркнейцах» (включающая главы, отсутствующие в других версиях), «Сага о Халльфреде» (в частично независимой редакции), «Сага о гренландцах» (не сохранившаяся нигде более). Добавленные пряди – «Прядь о Торлейве Скальде Ярлов», «Прядь о Торстейне Бычья Нога», «Прядь об Орме Сторольвссоне», «Прядь об Эймунде» и др. – не встречаются нигде, кроме «Книги с Плоского острова». Вслед за «Сагой об Олаве Святом» помещена скальдическая поэма «Перечень норвежских конунгов» («Nóregs konunga tal»), сохранившаяся только в «Книге с Плоского острова» и восходящая, вероятно, к записанной в начале XII в. «^Краткой истории норвежских конунгов» Сэму ид а Мудрого.
«Книга с Плоского острова» списана с более ранних рукописей, многие из которых до нас не дошли. Всего же писцами/составителями должно было быть использовано от сорока до пятидесяти различных рукописей. В связи с этим можно предположить, что в их распоряжении были материалы какого-то монастыря или епископской резиденции: возможно, Тингейрарского монастыря либо епископства в Холаре на севере Исландии. Не исключена вероятность того, что создание книги связано с норвежским династическим кризисом конца 80-х гг. XIV в.
Рукопись
GKS 1005 fol (Flateyjarbók) – 1387–1394 гг.
Издания
Flateyjarbók. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger.
Christiania, I860,1862,1868. В. I–III.
Flateyjarbók (Codex Flateyensis): MS. No. 1005 fol in the Old Royal Collection in the
Royal Library of Copenhagen / Finnur Jónsson (CCI. В. 1). 1930.
Flateyjarbók / Sigurður Nordal, Vilhjálmur Bjamar, Finnbogi Guðmundsson. Akranes, 1944–1945. в. I–IV.
Литература
Finnur Jónsson 1927; Munksgaard 1930; Louis-Jensen 1969; Schier 1970. S. 6, 15, 18; Westergård-Nielsen 1976; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 85–86; Ólafur Halldórsson 1987a; Ólafur Halldórsson 1987b; Джаксон 1991а. С. 40–42; Wiirth 1991; Kolbrún Haraldsdóttir 1993; Rowe 1998; Kolbrún Haraldsdóttir 2000; Rowe 2003; Rowe 2005; Kolbrún Haraldsdóttir 2010.
Глава 1
«Сага об Инглингах»
Введение
«Сага об Инглингах» («Ynglinga saga») – первая часть «Круга земного» Снорри Стурлусона. Большинство исследователей относит ее к разряду королевских саг[231], однако хронологический охват (описываемые в ней события можно примерно датировать V – серединой IX в.)[232] и легендарно-мифологическое содержание саги[233] позволили, например, К. Ширу заключить, что она ближе к сагам о древних временах[234], а Л. Эндрюс причислить ее к этим последним[235]. Сага известна лишь из составленного Снорри Стурлусоном свода королевских саг «Круг земной» («Heimskringla»). Она задумана и написана как первая сага этого грандиозного свода, дающая «мифические модели событий и человеческого поведения» для всего последующего изложения[236]. Тем самым при всей «неуверенности, с которой классифицируется эта сага»[237], рассмотрение ее вне королевских саг не представляется целесообразным. Исследователи сходятся на том, что, не будучи в полной мере структурирована, как сага, все же «Сага об Инглингах» имеет черты саг о древних временах, но служит введением к собранию саг королевских, а потому занимает свое особое место в их ряду[238].
Сага начинается с описания, в соответствии со средневековыми географическими представлениями, «земного круга»; затем следует оригинальное, не встречающееся в такой форме нигде более в древнеисландской литературе, изложение ученой легенды о заселении Скандинавии выходцами из Азии – языческими богами во главе с Одином; далее последовательно рассказывается обо всех правителях из династии Инглингов – Одине, Ньёрде[239], Фрейре (иначе называемом Ингви, от какового имени и пошло название династии)[240], Фьёльнире и т. д., о характере их правления и особенно подробно об обстоятельствах смерти каждого из них. Последним в этом ряду назван Рёгнвальд Достославный: «Рёгнвальд сын Олава был конунгом в Вестфольде после своего отца. Его прозвали Достославным. В его честь Тьодольв из Хвинира сложил Перечень Инглингов. Он говорит в нем так: «Но, по мне,/ Под синим небом/ Лучшего нет/ Прозвания князю,/ Нежели то,/ Которым Рёгнвальда/ Достославного/ Величают»»[241].
Двумя главами выше в саге упоминается брат Олава, отца Рёгнвальда, – Хальвдан. Он-то и является связующим звеном между легендарными Инглингами и норвежскими конунгами – потомками Харальда Прекрасноволосого. Во второй саге «Круга земного» – «Саге о Хальвдане Черном» («Hálfdanar saga svarta») – Снорри рассказывает о двух вещих снах, снившихся Хальвдану и его жене Рагнхильд и предсказывавших рождение их сына Харальда и дальнейшее могущество и процветание его рода. Сам же Рёгнвальд – лицо легендарное, известное из приведенного выше фрагмента «Саги об Инглингах», из Пролога к «Кругу земному» («Тьодольв Мудрый из Хвинира был скальдом конунга Харальда Прекрасноволосого. Он сочинил песнь о конунге Рёгнвальде Достославном. Эта песнь называется Перечень Инглингов. Рёгнвальд был сыном Олава Альва Гейрстадира, брата Хальвдана Черного. В этой песни названы тридцать предков Рёгнвальда и рассказано о смерти и месте погребения каждого из них»[242]), а также из «Пряди об упландских конунгах» («Þáttr af Upplendinga konungum»: «…сыном его (Олава Альва Гейрстадира. –
Гренландии после своего отца; о нем сложил Тьодольв из Хвинира Перечень Инглингов, и говорится там о тех конунгах, которые произошли от Ингви-Фрея в Свитьод, и по его имени стали называться Инглингами»[243]).
Действительно, «Перечень Инглингов» («Ynglingatal») является, по общему признанию исследователей, основным источником «Саги об Инглингах»[244]. Из 32-х скальдических строф, цитируемых в саге, 27 принадлежат Тьодольву. Однако время сочинения поэмы стало предметом длительной дискуссии[245]. И если согласно господствующей точке зрения «Перечень Инглингов» был сочинен Тьодольвом, придворным скальдом конунга Харальда Прекрасноволосого, в конце IX в., то не перестает обсуждаться вопрос о значительно более позднем происхождении этой поэмы. Так, К. Краг[246], разделяя мнение С. Эллехёя, что в основе древнескандинавской традиции об Инглингах лежит «*konunga ævi» («^Жизнеописание конунгов») Ари Мудрого[247], приходит к выводу, что «Перечень Инглингов» не только не предшествует «*konunga ævi» Ари[248], но, напротив, восходит к нему через группу текстов, включающих в себя «Прядь об упландских конунгах» (см. схему 6). Датировка «Перечня Инглингов», по Крагу, в таком случае не опускается ниже 1120 г. – предположительного времени создания «*konunga ævi» Ари[249].
Четыре висы, цитируемые Снорри, взяты им из поэмы того же жанра, что и «Перечень Инглингов», – из генеалогической хвалебной песни «Перечень Халейгов» («Háleygjatal») норвежского скальда конца X в. Эйвинда Погубителя Скальдов[250] (гл. 8 и 23), а одна – из «Драпы о Рагнаре» («Ragnarsdrápa») – щитовой драпы норвежского скальда первой половины IX в. Браги Старого[251](гл. 5). К источникам «Саги об Инглингах» относят также «Сагу о Скьёльдунгах» («Skjgldunga saga»)[252], на которую имеется ссылка в гл. 29 саги[253], и «Прядь об упландских конунгах». Вероятно обращение Снорри к устным источникам[254].
Схема 6
Источники «Саги об Инглингах» по С. Эллехёю и К. Крагу
В отличие от большинства скальдических произведений, главные источники «Саги об Инглингах» – «Перечень Инглингов» и «Перечень Халейгов» – были сочинены (как бы их ни датировать) не непосредственно по следам событий их очевидцами или современниками, а несколькими веками позже, так что их достоверность и, соответственно, достоверность основанной на них саги вызывает некоторые сомнения.
Очевидно переплетение в саге мифологических, сказочно-легендарных и исторических сюжетов. В попытке выяснить историческую основу саги исследователями привлекались как другие письменные источники, так и археологические материалы. Хронологическая шкала, предложенная шведским археологом Б. Нерманом[255], хотя и оценивается как гипотетическая, все же приводится издателями «Саги об Инглингах»: «смерть Агни – начало V века; смерть Альрека и Эйрика, а также Ингви и Альва – первая половина V века; смерть Ёрунда – после середины V века; смерть Ауна – конец V века или не позднее 500 г.; смерть Эгиля – незадолго до 516 г.; смерть Оттара – около 525 г.; смерть Адильса – около 575 г.; смерть Эйстейна – конец VI века или не позднее 600 г.; смерть Ингвара – около 600 г. или в начале VII века; смерть Энунда – около 640 г.; смерть Ингьяльда – вскоре после 650 г.; смерть Олава Дровосека – конец VII века; смерть Хальвдана Белая Кость – до 750 г.; смерть Эйстейна – конец VIII века; смерть Хальвдана Щедрого – начало IX века; смерть Гудрёда – 821 г.; рождение Олава Альва из Гейрстадира – 801 г.; смерть Рёгнвальда Достославного – 855–865 гг.»[256].
За сообщениями «Саги об Инглингах» вряд ли можно видеть конкретные факты. И тем не менее в той своей части, которая касается Восточной Европы, сага дает некоторое представление о характере отношений скандинавов (до эпохи викингов) с народами юго-восточного побережья Балтийского моря. По справедливому суждению Т. Нунэна, существует некая золотая середина между некритическим восприятием саговой информации о скандинавской активности в Восточной Прибалтике в VII–VIII вв. и тенденцией все сообщаемое сагой занести в разряд вымысла. По его мнению, было бы наивным отнестись к рассказам об Ингваре Эстейнссоне и Иваре Широкие Объятия (см. ниже: гл. 32 и 41 «Саги об Инглингах» и комментарии к ним) как к полной правде, но в то же время присутствие скандинавов в Прибалтике в предвикингскую эпоху не вызывает сомнений[257]. Сага рассказывает о плаваниях как скандинавов, так и их восточных соседей через Балтийское море (что в целом не противоречит данным о раннем развитии мореплавания в этом регионе) с целью грабежа и о военных столкновениях между ними, дает представление о сезонности плаваний по Аустрвегу «Восточному пути». Восточноевропейская топонимия саги
Рукописи, издания, переводы «Саги об Инглингах»:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Отдельные издания «Саги об Инглингах»:
Ynglinga saga. Særtryk af Heimskringla / Finnur Jónsson. København, 1893.
Ynglingasaga / E. Wessén (Nordisk Filologi. Ser. A: Texter. B. 6). Stockholm; København; Oslo, 1952; reprint – Oslo, 1976.
Ynglinga saga etter KRINGLA (AM 35 fol) / J. G. Jorgensen. Oslo, 2000.
Отдельные переводы «Саги об Инглингах»:
Испанский:
La saga de los Ynglingos. Snorri Sturluson. Valencia, 2002 (S. I. Lluch).
Немецкие:
Leipzig, 1826 (E. M. Amd).
Weimar, 1827 (D. G. von Ekendahl).
Шведский:
Snorre Sturlesøns Ynglinga-saga. Uppsala, 1854 (C. Save).
Русский:
Литература
Heusler 1908; Schiick 1910; Nerman 1914; Finnur Jónsson 1934; Ákerlund 1939; Beyschlag 1950; Lie 1961; Dumézil 1962; Ellehoj 1965; Schier 1970; Gurevich 1971; Ciklamini 1975b; Ross 1978; Turville-Petre 1982; Faulkes 1984; Noonan 1986; Whaley 1991; Krag 1991; Steinsland 1991; Sawyer 1992; Klingenberg 1992; Джаксон 1993a; Klingenberg 1993; Klingenberg 1994; McTurk 1994; Svanhildur Óskarsdóttir 1994; Sundqvist 2002; Мельникова 2003; Hágerdal 2004; Orton 2005; Wiirth 2004; Смирницкая 2005; Faulkes 2005; J0rgensen 2007; Sundqvist 2009; McKinnell 2009; Jorgensen 2009; Mundal 2009; Mundal 2010; Гвоздецкая 2011.
Текст
Публикуется по изданию:
I. kapituli
Kringla heimsins, sú er mannfólkit byggvir, er mjǫk vágskorin. Ganga hgf stór or útsjánum inn í jgrðina. Er þat kunnigt, at haf gengr frá Ngrvasundum ok allt út til Jórsalalands. Af hafinu gengr langr hafsbotn til landnorðrs, er heitir Svartahaf. Sá skilr heimsþriðjungana. Heitir fyrir austan Ásíá, en fyrir vestan kalla sumir Európá, en sumir Eneá. En norðan at Svartahafi gengr Svíþjóð in mikla eða in kalda). Svíþjóð ina miklu kalla sumir menn eigi minni en Serkland it mikla, sumir jafna henni við Bláland it mikla. Inn norðri hlutr Svíþjóðar liggr óbyggðr af frosti ok kulða, svá sem inn syðri hlutr Blálands er auðr af sólarbruna. í Svíþjóð eru stórheruð mgrg. Þar eru ok margs konar þjóðir ok margar tungur. Þar eru risar, ok þar eru dvergar, þar eru blámenn, ok þar eru margs konar undarligar þjóðir. Þar eru ok dýr ok drekar furðuli-ga stórir. Ór norðri frá fjgllum þeim, er fyrir útan eru byggð alia, fellr á um Svíþjóð, sú er at réttu heitir Tanais. Hon var forðum kglluð Tanakvísl еда Vanakvisl. Hon komr til sjávar inn i Svartahaf. í Vanakvíslum var þá kallat Vanaland eða Vanaheimr. Sú á skilr heimsþriðjungana. Heitir fyrir austan Ásíá, en fyrir vestan Európá.
II. kapituli
Fyrir austan Tanakvísl í Ásíá var kallat Ásaland eða Ásaheimr, en hQfuðborgin, er var í landinu, kǫlluðu þeir Ásgarð. En i borginni var hgfðingi sá, er Óðinn var kallaðr. Þar var blótstaðr mikill. Þar var þar siðr, at tólf hofgoðar váru œztir. Skyldu þeir ráða fyrir blótum ok dómum manna í milli. Þat eru díar kallaðir eða dróttnar. Þeim skyldi þjónostu veita ok lotning allt folk. Oðinn var hermaðr mikill ok mjǫk víðfprull ok eignaðisk mgrg ríki. […]
V. kapituli
Fjallgarðr mikill gengr af landnorðri til útsuðrs. Sá skilr Svíþjóð ina miklu ok Qnnur ríki. Fyrir sunnan íjallit er eigi langt til Tyrklands. Þar atti Oðinn eignir stórar. í þann tíma fóru Rúmverjahǫfðingjar víða um heiminn ok brutu undir sik allar þjóðir, en margir hǫfðingjar flýðu fyrir þeim ófriði af sínum eignum. En fyrir því at Óðinn var forspár ok fjglkunnigr, þá vissi hann, at hans afkvæmi myndi um norðrhálfu heimsins byggva. Þá setti hann brœðr sína, Vé ok Víli, yfir Ásgarð, en hann for ok díar allir með honum ok mikit folk annat. For hann fyrst vestr í Garðaríki ok þá suðr í Saxland. Hann átti marga sonu. Hann eignaðisk ríki víða um Saxland ok setti þar sonu sína til landsgæzlu. Þá for hann norðr til sjávar ok tók sér bústað í ey einni. Þar heitir nú Óðinsey í Fjóni. […] (
VIII. kapituli
Óðinn setti lgg í landi sínu, þau er gengit hǫfðu fyrr með Ásum. […] Þessa Svíþjóð kǫlluðu þeir Mannheima, en ina miklu Svíþjóð kǫlluðu þeir Goðheima. Ór Goðheimum sggðu þeir mQrg tíðendi.
IX. kapítuli
Óðinn varð sóttdauðr í Svíþjóð. Ok er hann var at kominn dauða, lét hann marka sik geirsoddi ok eignaði sér alia vápndauða menn. Sagði hann sik mundu fara í Goðheim ok fagna þar vinum sínum. Nú hugðu Svíar, at hann væri kominn í inn forna Ásgarð ok myndi þar lifa at eilífu. […] (
XII. kapítuli
Sveigðir tók ríki eptir fǫður sinn. Hann strengði þess heit at leita Goðheims ok Óðins ins gamla. Hann fór með tólfta mann víða um heiminn. Hann kom út í Tyrk-land ok í Svíþjóð ina miklu ok hitti þar marga frændr sína ok var í þeiri fgr fimm vetr. Þá kom hann aptr til Svíþjóðar. Dvalðisk hann þá enn heima um hríð. Hann hafði fengit konu þá, er Vana hét, út í Vanaheimi. Var þeira sonr Vanlandi.
Sveigðir for enn at leita Goðheims. Ok í austanverðri Svíþjóð heitir bœr mikill at Steini. Þar er steinn svá mikill sem stórt hús. […] (
XXVII. kapítuli
[…] Fróði var hermaðr mikill. Þat var á einu sumri, at Fróði fór með her sinn til Svíþjóðar, gerði þar upprás ok herjaði, drap mart folk, en sumt hertók hann. Hann fekk allmikit herfang. Hann brenndi ok víða byggðina ok gerði it mesta hervirki. Annat sumar fór Fróði konungr at herja í Austrveg. Þat spurði Óttarr konungr, at Fróði var eigi í landinu. Þá stígr hann á herskip ok ferr út í Danmgrk ok herjar þar ok fær enga mótstgðu. […]
XXXI. kapítuli
Sglvi hét sækonungr, sonr Hggna í Njarðey, er þá herjaði í Austrveg. Hann átti ríki á Jótlandi. Hann helt liði sínu til Svíþjóðar. Þá var Eysteinn konungr á veizlu í heraði því, er Lófund heitir. Þar kom Sglvi konungr á óvart um nótt ok tók hús á konungi ok brenndi hann inni með hirð sína alia. […]
XXXII. kapítuli
Yngvarr hét sonr Eysteins konungs, er þá var konungr yfir Svíaveldi. Hann var hermaðr mikill ok var opt á herskipum, því at þá var áðr Svíaríki mjǫk herskátt, bæði af Dgnum ok Austrvegsmgnnum. Yngvarr konungr gerði frið við Dani, tók þá at herja um Austrvegu. Á einu sumri hafði hann her úti ok for til Eistlands ok herjaði þar um sumarit, sem heitir at Steini. Þá kómu Eistr ofan með mikinn her, ok áttu þeir orrostu. Var þá landherrinn svá drjúgr, at Svíar fengu eigi mótstgðu. Fell Þá Yngvarr konungr, en lið hans flýði. Hann er heygðr þar við sjá sjálfan. Þat er á Aðalsýslu. Fóru Svíar heim eptir ósigr þenna. Svá segir Þjóðólfr:
Þat stgkk upp,
at Yngvari
Sýslu kind
of sóit hafði
ok ljóshgmum
við lagar hjarta
herr eistneskr
at hilmi vá,
ok austmarr
jǫfri fǫllnum
Gymis ljóð
at gamni kveðr.
XXXIII. kapítuli
Qnundr hét sonr Yngvars, er þar næst tók konungdóm í Svíþjóð. Um hans daga var friðr góðr í Svíþjóð, ok varð hann mjǫk auðigr at lausafé. Qnundr konungr fór með her sinn til Eistlands at hefna fǫður síns, gekk þar upp með her sinn ok herjaði víða um landit ok fekk herfang mikit, ferr aptr um haustit til Svíþjóðar. Um hans daga var ár mikit í Svíþjóðu. Qnundr var allra konunga vinsælstr. […] (
XXXV. kapítuli
[…] Fær konungr bana ok mart lið með honum. Svá segir Þjóðólfr:
XLI. kapítuli
ívarr víðfaðmi lagði undir sik allt Svíaveldi. Hann eignaðisk ok allt Danaveldi ok mikinn hlut Saxlands ok allt Austrríki ok inn fimmta hlut Englands. Af hans ætt eru komnir Danakonungar ok Svíakonungar, þeir er þar hafa einvald haft. Eptir Ingjald illráða hvarf Uppsalaveldi ór ætt Ynglinga, þat er langfeðgum mætti telja.
Перевод
Глава 1
Круг земной1, где обитает род человеческий, сильно изрезан заливами. Большие моря вдаются в землю из окружающего [ее] океана2. Известно, что море тянется от Нёрвасунда3 и вплоть до Йорсалаланда4. От этого моря отходит на северо-восток длинный залив, который называется Свартахав5. Он разделяет6 трети света7. Восточная называется Азией, а западную некоторые называют Европой, а некоторые – Энеей8. А к северу от Свартахав простирается Свитьод Великая, или Холодная9. Некоторые считают, что Великая Свитьод не меньше Великого Серкланда10, некоторые сравнивают ее с Великим Блаландомii. Северная часть Свитьод12 не заселена из-за мороза и холода, подобно тому как южная часть Блаланда пустынна из-за солнечного зноя13. В Свитьод14 много больших округов. Там есть и много разных народов, и много языков.
Там есть великаны и там есть карлики, там есть черные люди и там есть много удивительных народов. Там есть также поразительно большие звери и драконы15. С севера, с гор, лежащих за пределами всех населенных мест16, течет через Свитьод река, правильное название которой Танаис17. Раньше она называлась Танаквислом, или Ванаквислом18. В море она впадает в Свартахав. [Область] по Ванаквислу звалась тогда Ваналандом, или Ванахеймом19. Эта река разделяет трети света20. Восточная называется Азией, а западная – Европой.
Глава 2
[Земля] в Азии к востоку от Танаквисла звалась Асаландом21, или Асахеймом22, а главный город, который был в той стране, называли они Асгардом23. И в том городе был хёвдинг24, который звался Одином25. Там было большое капище. Там существовал такой обычай, что верховных жрецов было двенадцать26. Они должны были совершать жертвоприношения и судить народ. Их называли днями27 и дроттинами28. Все люди должны были служить им и оказывать им почтение. Один был великим воином и много странствовал, и завладел многими государствами.
Глава 5
Большой горный хребет тянется с северо-востока на юго-запад29. Он отделяет Великую Свитьод от других стран. К югу от этих гор недалеко до Тюркланда30. Там у Одина были большие владения. В те времена римские хёвдинги ходили [походами] по всей земле и подчинили себе все народы, и многие хёвдинги бежали из-за этих войн из своих владений31. Но так как Один был провидцем и колдуном, он знал, что его потомство будет жить в северной части мира32. Тогда посадил он своих братьев Be и Вили [правителями] над Асгардом, а сам пустился в путь, и с ним все дии и много другого народа33. Он отправился сначала на запад в Гардарики34, а затем на юг в Саксланд35. У него было много сыновей. Он завладел землями во многих местах в Саксланде и поставил там правителями своих сыновей. Затем он отправился на север, к морю, и поселился на одном острове. Это место теперь называется Одинсей на Фюне36.
Глава 8
Один установил в своей стране те же законы, которые раньше были у асов.
Глава 9
Один умер от болезни в Свитьод. И когда он был при смерти, он велел пометить себя острием копья и присвоил себе всех людей, умерших от оружия39. Он сказал, что отправится в Годхейм и возьмет туда своих друзей. Теперь свей верили, что он вернулся в древний Асгард40 и будет жить там вечно.
Глава 12
Свейгдир стал править после своего отца. Он дал обет найти Годхейм и Одина Старого. Он ездил с одиннадцатью людьми по всей земле. Он побывал в Тюркланде и в Великой Свитьод и встретил там многих своих родичей, и был [он] в этом путешествии пять лет. Затем он вернулся в Свитьод. Тогда он некоторое время жил дома. Он женился на женщине, которую звали Вана, из Ванахейма. Их сыном был Ванланди.
Свейгдир снова отправился на поиски Годхейма. А в восточной Свитьод41 [есть] большая усадьба, [которая] зовется У Камня42. Там есть камень такой огромный, как большой дом.
Глава 27
Глава 31
Сёльви звали морского конунга46, сына Хёгни с Ньярдей47, который тогда воевал в Аустрвеге48. Он правил на Йотланде. Он повел свое войско в Свитьод. Тогда конунг Эйстейн был на пиру в том округе, который называется Ловунд49. Туда нагрянул ночью конунг Сёльви и окружил конунга в его доме, и сжег его внутри [дома] со всей его дружиной. [
Глава 32
Ингваром звали сына конунга Эйстейна, который был тогда конунгом над Свиавельди. Он был великим воителем и часто находился на боевых кораблях, поскольку Свиарики уже долгое время подвергалось нападениям и данов, и людей с Аустрвега50. Конунг Ингвар заключил мир с данами [и] стал тогда воевать по Аустрвегам51. Однажды летом он собрал войско и отправился в Эйстланд52, и воевал летом в том [месте], которое зовется У Камня53. Туда к побережью подошли эйсты54 с большим войском55, и была у них битва.
Было сухопутное войско так велико, что свей не могли ему противостоять. Пал тогда конунг Ингвар56, а войско его бежало. Он похоронен там в кургане у самого моря57. Это в Адальсюсле58. После этого поражения отправились свей домой. Так говорит Тьодольв59: «Случилось так, что Ингвара род Сюслы60 принес в жертву; светлоликого61 в сердце волн62 войско эйстское в шлем сразило; и Аустмар63 убитому князю песнь Гюмира64 на радость поет»65.
Глава 33
Энундом звали сына Ингвара, который стал править после него в Свитьод. В его дни в Свитьод царил мир, и у него было очень много богатства66. Конунг Энунд отправился со своим войском в Эйстланд67, чтобы отомстить за своего отца68, пошел там со своим войском вглубь страны и грабил по всей стране, и захватил большую добычу, [и] поплыл осенью69 назад в Свитьод. В его дни в Свитьод были хорошие урожаи. Энунд был самым любимым из всех конунгов. [
Глава 35
Глава 41
Ивар Широкие Объятия77 подчинил себе всю Свиавельди. Он завладел и всей Данавельди, и большей частью Саксланда, и всем Аустррики78, и пятой частью Энгланда. От его рода произошли конунги данов и конунги свеев, те, которые были единовластными правителями. После смерти Ингьяльда Коварного74 Уппсалавельди80 ушел из рук рода Инглингов, как видно из их родословной.
Комментарий
1 В рукописи «Kringla», открывающейся описанием «круга земного», находит отражение господствовавшая в средние века христианская космологическая концепция, полемизировавшая с накопленными в предшествующую эпоху представлениями как языческими и опровергавшая идею шарообразности Земли. Земля, согласно официальным христианским догматам, «снова стала» плоской, как на заре ионийской науки или в трудах отдельных римских писателей, чьи землеописания представляли собой географию земного диска, или, точнее, «круга земель» –
Словосочетание
2 «Ученая праистория» (термин А. Хойслера – Heusler 1908) в «Саге об Инглингах» и в Прологе «Младшей Эдды» Снорри Стурлусона (1222–1225 гг.) открывается описанием «карты мира», построенным по принципу Т-0 карт. География Снорри находится под сильным влиянием современного ему энциклопедического знания (Klingenberg 1994). Земля, являющая собой плоскость, окружена, по христианской картине мира, океаном (
3
4
5
6 Черное море в качестве границы между Европой и Азией (см. об этой границе комм. 20) не названо ни в одном другом древнеисландском сочинении.
7 В «Саге об Инглингах», в Прологе «Младшей Эдды», равно как и в зачинах географических сочинений (тексты см. в кн.: Мельникова 1986), Земля предстает в виде плоскости, окруженной Океаном и разделенной на три части. В Прологе «Младшей Эдды» Снорри называет все три части света (
Для христианской географии раннего средневековья деление всей известной в то время суши на три части (возникшее в древнеионийской науке и отразившееся затем в трудах римских географов) являлось не только развитием античного взгляда, но и иллюстрацией библейского учения, гласящего, что после потопа вся земля была разделена между тремя сыновьями Ноя (см.: Simek 1996. Р. 39–48). В древнеисландском трактате «О заселении земли сыновьями Ноя» говорится: «Потом Ной разделил мир на три части между своими сыновьями и дал названия каждой части в мире, которая до того не имела имени. Он назвал одну часть мира Азией, другую – Африкой, а третью – Европой» (Мельникова 1986. С. 135). Трехчленное деление ойкумены стало традиционным в латиноязычной средневековой космографии Европы. Ср. географические введения к ряду средневековых хроник: «Истории против язычников» Павла Орозия, V в. (Oros. I, 2); «Истории бриттов» Ненния, конец VIII в. (Nen. Hist. Brit. Р. 160 ff.); «Хронике» Оттона Фрейзингенского, XII в. (Ott. Fris. Chron. I, 1). В тех случаях, когда скандинавский автор основывал «ученое» вступление к своему труду на этой традиции, появлялась трехчленность земного круга.
«Вводная география» (термин Л. Б. Мортенсена: Mortensen 2006) в «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусона – место действия переселенческой легенды (см. комм. 9): речь в ней идет об
X. Клингенберг полагает, что при написании «Саги об Инглингах» Снорри имел – либо непосредственно перед глазами, либо перед мысленным взором – более замысловатую карту мира
8 Топоним
X. Клингенберг (Klingenberg 1992) усматривает в использовании имени Энея интертекстуальную отсылку к «Энеиде» Вергилия – сочинению, которым восторгались на протяжении всех средних веков, которое широко читалось и использовалось в преподавании в средневековых школах. При этом он склонен считать, что нет необходимости любую цитату в труде Снорри объяснять его собственной эрудицией и что не стоит забывать о его интеллектуальном окружении, одним из ярких представителей какового был приор исландского монастыря Стюрмир Карасон Мудрый
9
10
ii
12 Т. е. Великой Свитьод.
13 В данном сообщении Снорри содержатся отголоски учения о широтной климатической и природной зональности, зародившегося в древней Греции и известного в средние века в форме схемы Макробия (см: Дитмар, Чернова 1967). Смысл учения сводится к тому, что выделяются пять зон, из которых три не пригодны для существования человека: это два холодных необитаемых полюса и жаркий необитаемый пояс, ограниченный тропиками. Соответственно, в представлении Снорри, Великая Свитьод так далеко простирается к северу от Черного моря, что выходит за северный полярный круг.
14 Т. е. Великой Свитьод.
15 Описание Великой Свитьод в этой части напоминает содержащееся в трактате «Какие земли лежат в мире» (вторая половина XIII – начало XIV в.) описание Индиаланда: «И есть там труднодоступные места, куда преграждают путь большие драконы и звери (
16 Согласно древнеионийской легендарной традиции, на дальнем севере, выше крайних пределов Скифии, лежат Рипейские горы, с которых берут начало многочисленные и большие реки (см.: Ельницкий 1961. С. 108).
17
18
19
20 Танаис в качестве границы между Европой и Азией называется также в сочинении «Великие реки» и в норвежском переводе Библии (Мельникова 1986. С. 152, 153; см.: Дитмар 1958).
21
22
23
24
25
Небезынтересно наблюдение В. Бэтке (Baetke 1973. S. 216–224), что скандинавский эвгемеризм, составляющий часть ученой праистории, не имеет никакого отношения ни к религии, ни к мифологии; он и не является эвгемеризмом в полном смысле этого слова (об эвгемеризме см.: von See 1986; Weber 1994), поскольку не боги в данном случае очеловечиваются, а, напротив, реальные люди (конунги) возводятся к богам (ср.: Beck 2000). Может быть, дело здесь в том, что для христиан XIII в. «Один и другие асы уже не боги или, лучше сказать, не истинные боги», хотя языческая мифология и находит «живой отклик в общественном сознании» (Гуревич 1972. С. 75). И. П. Шёдт полагает, что развитию социума от его зарождения сопутствует процесс дифференциации. В языческой картине мира, по его мнению, боги не превосходили людей в той мере, в какой их превосходит христианский Бог, а все научные трактовки эвгемеризма невольно подвержены влиянию христианства – религии, в которой разница между Богом и людьми чрезвычайно важна. В свете этого умозаключения в известной мере теряет смысл затяжная дискуссия о сакральности королевской власти (Schjodt 2009).
Совершенно иначе смотрит на этот предмет Дж. Линдоу: он полагает, что Снорри изображает Одина не как языческого бога, а как некоего вождя, жившего за много веков до Снорри, владевшего магическими навыками, особенно теми, которые ассоциировались у его аудитории с известным в Норвегии и отразившимся, в частности в анонимной «Истории Норвегии», саамским шаманизмом. Эвгемеризм Снорри заключается, по Линдоу, в том, что тот представлял себе доисторический мир как мир, в котором не было шаманизма, а потому последователи Одина воспринимали его как божество, что и привело к возникновению скандинавского язычества (Lindow 2003).
26 Ср. в «Видении Гюльви»: «Тогда спросил Ганглери: «В каких же асов следует верить людям?» Высокий отвечает: «Есть двенадцать божественных асов»» (Младшая Эдда. С. 39).
27
28
29 И. А. Мунк полагал, что речь здесь идет об Урале (Munch 1874. S. 223–224), но большинство исследователей склонно видеть за этим описанием Кавказские горы (Storm 1873. S. 7; Heusler 1908. S. 53–54; Bjami Aðalbjarnarson – in: ÍF. XXVI. 14, not 1; Hollander 1964. P. 8, eh. 5, note 1). Кавказские горы имеют направление с северо-запада на юго-восток, однако в ряде средневековых памятников указывается то же направление, что и у Снорри, – «с северо-востока на юго-запад». Ошибочное прочтение текста дает основание О. Прицаку (Pritsak 1981. Р. 245) говорить о том, что данный горный хребет состоит из двух частей – Приволжской возвышенности, протянувшейся с севера на восток (
30
31 А. Хойслер отмечает, что римляне появляются в двух франкских переселенческих легендах: в хронике Фредегара «О деяниях франков» и в «Liber Historiae Francorum». По первому впечатлению, источником данного замечания Снорри могла быть хроника Фредегара; но, продолжает Хойслер, Снорри Стурлусон не мог знать ее, так что, возможно, до него дошли какие-то отголоски версии «Liber Historiae Francorum» либо устные рассказы о древних римлянах (Heusler 1908. S. 52). Хойслер отрицает возможность заимствования этого сюжета из «Саги о римлянах» (Ibidem. S. 54), что, однако, вполне вероятно (Bjami Aðalbjarnarson // ÍF. XXVI. 14, not 2), так как сага эта была переведена на исландский язык ок. 1200 г. (Schier 1970. S. 119). Бьярни Адальбьярнарсон отмечает, что, если исходить из хронологии «Перечня Инглингов», Один должен был править в Тюркланде (Малой Азии) где-то около 100 г. до и. э. (примерно за десять веков до Рёгнвальда Достославного), что соответствует тому времени, когда «римские хёвдинги… подчинили себе все народы». Эту точку зрения разделяет и Дж. Линдоу: он согласен, что данные хронологические расчеты соответствуют римской истории, как она была известна в Исландии из «Саги о римлянах» и «Всемирной саги». Более того, миграция асов из Азии в Швецию имела, по его мнению, параллель в миграции тысячелетием позже норвежцев из Норвегии в Исландию, опять же предпринятой – в соответствии с исландским культурным мифом – с целью избежать притеснений и возрастающих налогов: политика Харальда Прекрасноволосого не сильно отличалась от действий таких римских вождей, как Гией Помпей Великий, Марк Лициний Красе и Гай Юлий Цезарь, как она была известна в Исландии, да и во всей Западной Европе, во времена Снорри Стурлусона (Lindow 2003. Р. 97).
32
33 Время от времени в историографии предпринимались попытки доказать, что рассказ о переселении асов из Азии на скандинавский Север имеет под собой историческую основу. Одна из них была сделана Б. Салином в начале прошлого века (Salin 1904), но его идеи не были поддержаны другими исследователями (см., например: Lindow 1984), которые предпочли принять точку зрения Ж. Дюмезиля, согласно которой Снорри изначально помещает асов и ванов на побережье Черного моря и в устье Танаиса не на основании туманных воспоминаний о каком-то переселении, готском или каком-либо еще, и не на основании знания о большом торговом пути из Крыма в Скандинавию, а в силу звукового сходства слов
34
Необходимо подчеркнуть уникальность представлений средневекового исландца об окружающем его мире. Как следует из анализа саг, термины, обозначающие страны света, не были в Исландии однозначны: их семантическое наполнение зависело от того контекста, в котором они использовались. Выраженные ими направления движения могли как соответствовать, так и не соответствовать компасу (т. е. термины могли употребляться в «правильном», точнее «приблизительно правильном», и в «неправильном» значении). В картине мира средневекового исландца соединено несколько различных ориентационных принципов: прежде всего, «ближний»
35
36
37
38
39 Здесь Снорри дает свое объяснение того, почему люди поклонялись Одину как хозяину воинского «рая». Ср. в «Младшей Эдде» (при перечислении имен Одина): «И еще зовут его Отцом Павших, ибо все, кто пал в бою, – его приемные сыновья. Им отвел он Вальгаллу и Вингольв, и зовут их эйнхериями» (Младшая Эдда. С. 39–40).
40 Из этого рассказа Снорри следует, что Асгард находится в Годхейме (Один «сказал, что отправится в Годхейм», и свей решили, «что он вернулся в древний Асгард»), но Асгард – это главный город Асаланда, находящегося в Азии к востоку от Тана-квисла (см. гл. 2 и комм. 23), а Годхейм – то же, что Великая Свитьод (см. гл. 8 и комм. 38). Следовательно, согласно Снорри, Асгард находится в Великой Свитьод, а Великая Свитьод частично совпадает с Асаландом либо включает его в себя.
41
42
43
44
45
46 См. гл. 30 «Саги об Инглингах»: «Многие из них были морскими конунгами – у них были большие дружины, а владений не было. Только тот мог с полным правом называться морским конунгом, кто никогда не спал под закопченной крышей и никогда не пировал у очага» (ÍF. XXVI. 60; перевод М. И. Стеблин-Каменского: КЗ. С. 28).
47
48 Слова Снорри («…воевал в Аустрвеге… повел свое войско в Свитьод…») демонстрируют, что термин
49
50 Из данного утверждения Снорри следует, что перед нами – не просто вооруженное нападение скандинавов, а двусторонние военные действия, и поход Ингвара на Эйстланд – ответная акция, т. е., как можно понять, эсты не были просто страдающей стороной, а занимались разбоем наравне со скандинавами и совершали заморские рейды.
51 Объяснение причин похода Ингвара на восток является избыточным по сравнению с той информацией, которая заключена в висе Тьодольва, цитируемой в данном фрагменте (см.: Finnur Jónsson 1934. S. 191). Ингвар, согласно Снорри, кладет конец борьбе с датскими викингами в Швеции, и с него начинается восточная экспансия упсальских королей. Заключение мира с датчанами, по мнению автора саги, дает Ингвару возможность вести военные действия за пределами Скандинавии (см.: Beyschlag 1950. S. 76). Относительно формы мн. ч. топонима
52
53 Видимо, в результате ошибочного толкования им кеннинга
54
55 В рукописи «Jöfraskinna» уточнение «с большим войском» отсутствует.
56 По хронологии Б. Нермана, Ингвар умер ок. 600 г. или в начале VII в. (Nerman 1914.
S. 11). Знает этого конунга и латиноязычная «История Норвегии» (см. Прилож. I).
57 Попытки отыскать могилу Ингвара положительных результатов не дали (см.: Nerman 1929. S. 13).
58
59
60
61
62
63
64
65 Мной выполнен прозаический перевод скальдической висы. Переводы, опубликованные О. А. Смирницкой в издании «Круга земного», интересны тем, что в них делается попытка (и весьма успешная), при сохранении содержащейся в висе фактической информации, передать исторически неповторимые черты оригинала. Здесь и далее в комментариях я буду приводить ее стихотворные переводы:
66 Термин
67 Не ясно, стоят ли за двумя описанными сагой плаваниями в Эйстланд действительные события. Однако мы не можем отрицать самой вероятности плаваний скандинавов в Восточную Прибалтику в начале VII в., тем более что отдельные скандинавские находки на территории современной Латвии относятся уже к бронзовому веку (Граудонис 1967), а археологический материал западноэстонских островов Сааремаа (Эйсюслы вис и саг) и Муху свидетельствует о том, что во II–I тысячелетиях до и. э. островитяне имели торговые связи с населением Скандинавии (Кустин 1965. С. 14). Свидетельством того, что мореплавание было известно жителям Скандинавского полуострова с очень давних времен, может служить тот факт, что среди наскальных изображений, относящихся к неолиту, бронзовому и раннему железному веку, неоднократно встречаются рисунки ладей. Самая древняя из найденных ладей – корабль из Нидама – относится к рубежу III и IV вв. (Shetelig 1930). Скандинавская активность на Балтике во время, близкое к описываемому в саге, подтверждается находками скандинавских захоронений VI в. на о. Тютерсаари в Финском заливе и о. Риеккала в Ладожском озере в виду Сортавалы (см.: Kivikoski 1967. Р. 89–90).
68 Любопытна приводимая Снорри мотивировка похода Энунда, поскольку большей частью, согласно сагам, скандинавы отправляются в Аустрвег (по Восточному пути) грабить
69 Описания грабительских поездок викингов на восток строятся по некоторой стереотипной модели, которая, впрочем, не является просто литературным клише, а представляет собой отражение реальной ситуации. Согласно «Королевскому зерцалу» (конец XIII в.), плавания из Норвегии считались небезопасными с начала октября по начало апреля (KS. 36–37). Поэтому в сагах рассказывается, что конунг, ярл или сын конунга снаряжал свое войско по весне
70 Энунд, согласно Б. Нерману, умер ок. 640 г. (Nerman 1914. S. 15). Полагаю все же, что приведенные фрагменты «Саги об Инглингах» не дают возможности датировать начало скандинавской экспансии на восток 600 годом – предположительным временем похода Ингвара, отца Энунда (Nerman 1929. S. 15; Beyschlag 1950. S. 76), а лишь позволяют говорить о разрозненных и нерегулярных походах через Балтийское море, предпринимавшихся с целью грабежа как скандинавами, так и жителями Восточной Прибалтики (см. комм. 50), и начавшихся, по-видимому, с развитием мореплавания у этих народов. Такой вывод строится в первую очередь на археологических данных – источнике более объективном, хотя и довольно скудном для V – первой половины VIII в. (см. комм. 67). Более подробно о скандинавской активности в Восточной Прибалтике см. комм. 78.
71 Согласно Финнуру Йоунссону, Снорри цитирует здесь 26-ю строфу «Перечня Инглингов» скальда Тьодольва (Skj AI. 12–13).
72 Обращает на себя внимание тот факт, что Снорри называет место гибели Энунда не тем именем, которое использовано в висе (
73
74 В «Истории Норвегии» (см. Прилож. I) говорится, что Энунд был убит своим братом Сигурдом, который, возможно, и имеется в виду под
75
76 Поэтический перевод О. А. Смирницкой звучит так:
77
78
Ряд исследователей отнесся к известиям саг о скандинавской активности в Восточной Прибалтике с полным доверием. Так, Т. Д. Кендрик утверждал, что Швеция собирала дань в землях куршей в VII в. и что Ивар Широкие Объятия правил во второй половине того же века всеми или частью восточноприбалтийских земель (Kendrick 1930. Р. 190). Аналогично Дж. Вернадский полагал, что правители Южной Швеции имели владения в землях куршей на протяжении VII в. и что Ливония и Эстония были частью владений Ивара в начале VIII в. (Vernadsky 1943. Р. 266; Vernadsky 1959. Р. 176). Наконец, Б. Нерман, заключивший, что экспансия шведов в Восточной Прибалтике началась около 600 г. (см. комм. 70), представлял Ивара и его внука Харальда Синезубого правителями в этом регионе на протяжении второй половины VII и первой половины VIII в. (Nerman 1929. S. 15). На волне скептического отношения к сагам, сменившего полное к ним доверие, Г. Джоунз в сообщениях саг о скандинавской активности в Прибалтике увидел достоверного «в лучшем случае… очень мало, а в худшем… почти ничего» (Jones 1968b. Р. 241–242). Он подчеркнул, что авторы «Саги о Скьёльдунгах» и «Саги об Инглингах» увенчали Ивара лаврами победителя точно так же, как Гальфрид Монмутский приписал бриттскому королю Артуру покорение Ирландии, Исландии, Готланда, Оркнейских островов, Норвегии и Дании (Гальфрид Монмутский. Гл. 153, 154), что подобные рассказы поражают воображение читателя, а вот Саксон Грамматик Ивара, как ни странно, не упоминает вовсе (Jones 1968b. Р. 52). Г. Джоунз справедливо отметил, что не стоит придавать большого значения источникам, рисующим скандинавское присутствие среди латышей, литовцев и славян Восточной Прибалтики: оно, конечно, имело место, но не было ни доминирующим, ни тем более господствующим, хотя и приносило шведам определенную выгоду (Ibidem. Р. 244). X. Р. Эллис Дэвидсон подчеркивает, что, хотя это сообщение «Саги об Инглингах» и вряд ли является достоверной исторической записью, оно все же показывает, что сохранились воспоминания о широкомасштабных завоеваниях в Восточной Прибалтике во времена конунга Ивара, но о завоеваниях недолговременных (Ellis Davidson 1976. Р. 20). Полностью разделяю точку зрения Т. Нунэна, сформулированную им следующим образом: «Хотя обширная восточная империя Ивара и кажется совершенно легендарной, археологические данные не оставляют сомнения, что скандинавы проявляли активность на восточных берегах Балтийского моря в то время, когда, предполагают, жил Ивар» (Noonan 1986. Р. 327).
79
80
Глава 2
«Сага о Харальде Прекрасноволосом»
Введение
«Сага о Харальде Прекрасноволосом» («Haralds saga ins hárfagra») – третья сага «Круга земного» Снорри Стурлусона. Посвящена времени правления норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого. При ее написании Снорри использовал более ранние «*Сагу о Хальвдане Черном» и «*Сагу о Харальде Прекрасноволосом», равно как и «*Сагу о Хладирских ярлах», «Красивую кожу», «Сагу об оркнейцах» и «Обзор саг о норвежских конунгах». Кроме того, он обращался к скальдическим стихам – поэмам Торбьёрна Хорнклови «Речи ворона» и «Драпа шума битвы».
Вопрос о существовании ранних саг – весьма проблематичен[258], но об одной из них, по крайней мере, можно говорить с известной долей уверенности, и это «*Сага о Харальде Прекрасноволосом»: отдельная «Прядь о Харальде Прекрасноволосом» в «Книге с Плоского острова», восходящая к «Кругу земному», но полностью на нем не основанная, указывает на то, что сага об этом конунге существовала и до «Круга земного» и была использована Снорри Стурлусоном[259].
Сага начинается с того момента, когда 10-летний Харальд становится конунгом после гибели своего отца Хальвдана Черного. Посватавшись через несколько лет к Гюде, дочери конунга Эйрика из Хордаланна, и получив от нее отказ, Харальд дает обет не стричь и не расчесывать волос, пока не завладеет «всей Норвегией с налогами, податями и властью над ней»[260]. Последовавшая затем серия завоевательных походов приводит Харальда к единовластию; он женится на Гюде (сага называет их детей), стрижет волосы и получает то прозвище, под которым он широко известен, –
Харальду Прекрасноволосому приписывает Снорри введение определенной системы управления Норвегией. «Всюду, где Харальд устанавливал свою власть, он вводил такой порядок: он присваивал себе все отчины и заставлял всех бондов платить ему подать, как богатых, так и бедных. Он сажал в каждом фюльке ярла, который должен был поддерживать закон и порядок и собирать взыски и подати. Ярл должен был брать треть налогов и податей на свое содержание и расходы. У каждого ярла были в подчинении четыре херсира или больше, и каждый херсир должен был получать двадцать марок на свое содержание. Каждый ярл должен был поставлять конунгу шестьдесят воинов, а каждый херсир – двадцать»[262]. Исследователи, однако, не склонны относиться к этому известию Снорри с большим доверием, поскольку «столь стройная, единообразная система ни в коей мере не соответствовала исторической действительности IX в.»[263]. Думаю, справедливо мнение А. Я. Гуревича, что сообщения саг о «присвоении всего одаля» конунгом Харальдом Прекрасноволосым в конце IX в. «имеют под собой фактическую основу» и отражают тот факт, что «феодальная собственность короля в это время уже сложилась, а превращение вейцлы и связанных с нею служб во всеобщую повинность и увеличение их ощущались населением как тяжелое бремя»[264].
К. Краг идет дальше многих в отрицании идиллической картины, нарисованной Снорри Стурлусоном, и утверждает, что такие норвежские конунги, как Олав Трюггвасон, Олав Харальдссон, Харальд Сигурдарсон и их потомки, вовсе не являются потомками Харальда Прекрасноволосого и что генеалогическая линия, идущая от этого легендарного правителя, есть лишь творение средневековых норвежских историков, стремившихся представить норвежское королевство как наследственное владение, и что «вся Норвегия» конунга Харальда не выходила территориально за пределы Западной Норвегии и практически прекратила свое существование со смертью его внука Харальда Серая Шкура ок. 975 г., что было связано с реставрацией могущества Датской монархии при короле Харальде Синезубом (ок. 945–986)[265]. Равным образом называют династическую линию, идущую от Харальда Прекрасноволосого, «фикцией» Б. и П. Сойеры[266]. Сверрир Якобссон[267] тоже утверждает, что ни один из современных Харальду Прекрасноволосому источников не проливает света на личность или деяния этого правителя[268], что сведения скальдических стихов туманны и ненадежны, а их интерпретация базируется на сопутствующей им прозе, и так же, как К. Краг, оценивает Харальда Прекрасноволосого как мифическую личность. По крайней мере, по мнению этого исследователя, реальный Харальд и саговый персонаж весьма далеки один от другого. Средневековая мифология сложения норвежского государства, скорее всего, формировалась в интересах короля-самозванца Сверрира (1184–1202) и его потомков[269].
Сага сообщает, что у конунга Харальда было много жен и детей (большинство из них названо в саге). «Все они рано стали зрелыми мужами», и «им не нравилось, что конунг не давал им власти»[270]. Они воевали с назначаемыми конунгом ярлами, ходили в военные походы. Земли к востоку от Балтийского моря упоминаются в саге в связи с походами сыновей Харальда.
Сага заканчивается тем, что Харальд передает «власть над всей страной»[271]своему сыну Эйрику Кровавая Секира, а через три года умирает. Последняя глава саги посвящена Эйрику.
Я не называла выше дат правления Харальда Прекрасноволосого, поскольку на этом вопросе надо остановиться особо. Абсолютных дат не существует, хронология истории Норвегии до 1000 г. приблизительна. Исландские анналы[272], выстраивавшие свою хронологию на основании саг, зачастую расходятся между собой. Основные вехи жизни конунга Харальда, согласно анналам, приведены в табл. 6.
Таблица 6
Харальд Прекрасноволосый в исландских анналах
Традиционно принятая датировка битвы в Хаврсфьорде, после которой Харальд, согласно Снорри Стурлусону, стал «единовластным правителем всей Норвегии»[273] (а это последнее событие анналы относят, как можно видеть, к 868 г.), – 872 год – является изобретением XIX века. Следуя сагам, сообщающим не точные даты, а количество зим, прошедших от одного события до другого, норвежский историк первой половины XIX в. Р. Кейсер по изложению Снорри Стурлусона отсчитал назад количество зим от битвы при Свёльде, в которой погиб Олав Трюггвасон (1000 г.), до битвы при Хаврсфьорде и получил 872 г. Его поддержал его ученик и продолжатель П. А. Мунк. В первой четверти XX в., используя тот же метод, что и Р. Кейсер, но гиперкритически относясь к сагам, X. Кут пришел к выводу, что Харальд родился между 865 и 870 гг., умер в 945 г., а битва в Хаврсфьорде произошла в 900 г.[274] Эта точка зрения продержалась полвека до появления работы Олавии Эйнарсдоттир, которая поместила битву между 870 и 875 гг.[275]Единодушия нет до сих пор, но, вероятнее всего, битва состоялась не позднее 900 г. и не ранее 885 г.[276]
Тем не менее датировки анналов часто фигурируют в изданиях саг и комментариях к ним. А потому, не забывая об условности этого допущения, я все же считаю возможным при комментировании саговых текстов следовать за учеными, принимающими датировки «Королевских анналов» («Annales Regii»), и обозначать годы правления конунга Харальда Прекрасноволосого как 858–928.
Отдельные главы о Харальде Прекрасноволосом есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», однако здесь нет «восточных» известий. В 8-й главе «Красивой кожи» упоминаются походы Эйрика Кровавая Секира, сына Харальда Прекрасноволосого, в Восточную Прибалтику (см. § 2.1). «Сага о Харальде Прекрасноволосом» в виде самостоятельной саги сохранилась только в «Круге земном» Снорри Стурлусона (см. § 2.2). В начальных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», служащих введением к собственно саге об О лаве, ведется рассказ о Харальде Прекрасноволосом и его сыновьях (см. Прилож. XIII), без сомнения, основанный на «Круге земном». В «Большой саге» по «Книге с Плоского острова» (о чем упоминалось выше) имеется отдельная «Прядь о Харальде Прекрасноволосом», в которой, в свою очередь, выделяется «Прядь о Хауке Длинные Чулки» (см. Прилож. XIV).
Литература
См. во Введении раздел «Круг земной», а также см.: Гуревич 1957; Jónas Kristjánsson 1977; Berger 1980; Berman 1982; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 146–147; Krag 1989; Karras 1993b; Krag 2002; Sverrir Jakobsson 2002; Джаксон 2011a.
§ 2.1. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 55-373.
VIII. kapítuli
[…] Hér segir þat, at fímm konungar fellu með hónum ok svá hvat milcill hermaðr hann hafði verit. Svá segir ok Glúmr Geirasonr í sínu kvæði, at Eiríkr herjaði áðr en Haraldr konungr andaðisk suðr um Halland ok Skáni ok víða um Danmgrk, ok allt for hann um Kúrland ok Eistland, ok mgrg gnnur lgnd herjaði hann í Austrvegum. Hann herjaði ok víða um Svíþjóð ok Gautland. Hann fór norðr á Finnmgrk ok allt til Bjarmalands með hemaði. í þeiri ferð sá hann fyrsta sinn Gunnhildi. Þá var hón á fóstri ok at námi með Mgttul Finnakonungi; sá var allra fjglkunnigastr. Ok síðan Eiríkr kom til Englands herjaði hann um q11 Vestrlgnd. Fyrir þessa sǫk var hann kallaðr Eiríkr blóðøx. […]
Перевод
Глава 8
Здесь1 говорится так, что пять конунгов пали вместе с ним и каким великим воином он2 был. Так говорит и Глум Гейрасон3 в своей песни4, что Эйрик воевал, до того как умер конунг Харальд5, на юге в Халланде и Сконе, и во многих местах в Данмарке, и всюду ходил он в Курланде6 и в Эйстланде7, и во многих других землях воевал в Аустрвегах8. Вел войну он и во многих местах в Свитьод, и в Гаутланде9. Он ходил войной на север в Финнмарк10 и вплоть до Бьярмаландаii. В этой поездке он впервые увидел Гуннхильд. Тогда она находилась на воспитании и обучении у Мёттула, конунга финнов, который был всех искуснее в колдовстве12. А после того, как Эйрик приплыл в Энгланд, воевал он повсюду в Вестрлёнд13. По этой причине был он прозван Эйрик Кровавая Секира. […]14
Комментарий
1 Т. е. в висе, которая приводится выше в тексте саги, но не содержит интересующей нас информации.
2 Т. е. Эйрик, сын Харальд а Прекрасноволосого.
3 Глум Гейрасон – исландский скальд ок. 940–985 гг. Из его произведений сохранилась (почти полностью) поэма «Графельдардрапа» («Gráfeldardrápa») – хвалебная песнь в честь конунга Харальда Серая Шкура, сочиненная ок. 970 г. Кроме того, известно, что Глум сочинял об отце конунга Харальда, Эйрике Кровавая Секира, но что конкретно он сочинил, остается под вопросом (см. комм. 4 к данному тексту).
4 Имеется в виду некая драпа об Эйрике Кровавая Секира, но висы в тексте нет, и не известно, сохранилось ли что-либо от упомянутой здесь поэмы. Финнур Иоунссон предположительно указал на несколько известных строф, которые могли бы принадлежать этой поэме (Skj AI. 75), но его мнение было оспорено Б. Фидьестёлем (Fidjestol 1982. S. 90–91). См.: Finlay 2004. Р. 59–60, note 66.
5 Дата смерти Харальда Прекрасноволосого, согласно анналам, – 931 (или 933) г. Разброс датировок в исследовательских работах весьма велик. Так, если Олавия Эйнарсдоттир полагает, что Харальд умер в 931 (932) г. (Ólafia Einarsdóttir 1964. S. 184–191), то, скажем, X. Кут датирует его смерть 945 г. (Koht 1930–1933).
6 О топониме
7 О топониме
8 Топоним
9
10
ii О топониме
12 О «финнах» средневековых источников см.: Zachrisson 1991. Об именах «финнов» в сагах см.: Джаксон 1982. О колдовстве тех же «финнов» см.: Holmberg 1976. Бьярмаланд и Финнмарк представлялись северным царством языческого колдовства и магии не только авторам саг. Жителей северной Норвегии считал колдунами и Адам Бременский: «Все, кто живут в Норвегии, чрезвычайно преданы христианству, за исключением тех, кто обитает за северной областью вдали у океана. Эти последние, как говорят, до сих пор настолько сведущи в колдовских искусствах и заклинаниях, что, по их утверждению, знают, что делает каждый человек во всем мире. Громко выкрикивая какие-то слова, они выманивают на берег больших морских рыб, а также привыкли делать многое из того, что в Писании рассказывается о колдунах» (Adam. Lib. IV. Cap. XXXII).
13
14 Продолжение этой главы «Красивой кожи» см. в настоящем издании, в Главе 3 «Сага о Харальде Добром».
§ 2.2. «Круг земной»
«Сага о Харальде Прекрасноволосом»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию:
(ÍF. В. XXVI). 1941. Bis. 94-149.
XXIV. kapítuli
Rǫgnvaldr Mœrajarl var inn mesti ástvinr Haralds konungs, ok konungr virði hann mikils. Rǫgnvaldr átti Hildi, dóttur Hrólfs nefju. Synir þeira váru þeir Hrólfr ok Þórir. Rǫgnvaldr jarl átti ok frillusonu. Hét einn Hallaðr, annarr Einarr, inn þriði Hrollaugr. Þeir váru rosknir, þá er inir skírbomu brœðr peira váru bgrn. Hrólfr var víkingr mikill. Hann var svá mikill maðr vexti, at engi hestr mátti bera hann, ok gekk hann, hvargi sem hann for. Hann var kallaðr Ggngu-Hrólfr. Hann herjaði mjǫk í Austrvegu. Á einu sumri, er hann kom ór víkingu austan í Víkina, þá hjó hann þar strandhggg. Haraldr konungr var í Víkinni. Hann varð mjǫk reiðr, þá er hann spurði þetta, því at hann hafði mikit bann á lagt at ræna innan lands. Konungr lýsti því á þingi, at hann gerði Hrólf útlaga af Nóregi. […]
XXXII. kapítuli
Guthormr, sonr Haralds konungs, hafði landvgm fyrir Víkinni, ok for hann með herskipum it ýtra. En er hann lá í Elfarkvíslum, þá kom þar Sglvi klofí ok lagði til bardaga við hann. Þar fell Guthormr. Hálfdan svarti ok Hálfdan hvíti lágu í víking ok herjuðu um Austrveg. Þeir áttu orrostu mikla á Eistlandi. Þar fell Hálfdan hvíti. Eiríkr var at fóstri með Þóri hersi Hróaldssyni í Fjgrðum. Honum unni Haraldr konungr mest sona sinna ok virði hann mest. Þá er Eiríkr var tólf vetra gamall, gaf Haraldr konungr honum fimm langskip, ok for hann í hemað, fyrst í Austrveg ok þá suðr um Danmgrk ok um Frísland ok Saxland, ok dvalðisk í þeiri ferð fjóra vetr. Eptir þat for hann vestr um haf ok herjaði um Skotland ok Bretland, írlnad ok Val-land ok dvalðisk þar aðra fjóra vetr. Eptir þat for hann norðr á Finnmgrk ok allt til Bjarmalands, ok átti hann þar orrostu mikla ok hafði sigr. […]
XXXIII. kapítuli
[…] Hann gaf sonum sínum í hverju þessu fylki hálfar tekjur við sik ok þat með, at þeir skyldu sitja í hásæti, skgr hæra en jarlar, en skgr lægra en sjálfr hann. En þat sæti eptir hans dag ætlaði sér hverr sona hans, en hann sjálfr ætlaði þat Eiríki, en Þrœndir ætluðu þat Hálfdani svarta, en Víkverjar ok Upplendingar unnu þeim bezt ríkis, er þar váru þeim undir hendi. Af þessu varð mikit sundrþykki enn af nýju milli þeira brœðra. En með því at þeir þóttusk hafa lítit ríki, þá fóru þeir í hernað, svá sem sagt er, at Guthormr fell í Elfarkvíslum fyrir Sglva klofa. Eptir þat tók Óláfr við því ríki, er hann hafði haft. Hálfdan hvíti fell á Eistlandi, Hálfdan háleggr fell í Orkneyjum. Þeim Þorgísli ok Fróða gaf Haraldr konungr herskip, ok fóru þeir í vestrvíking ok herjuðu um Skotland ok Bretland ok írland. Þeir eignuðusk fyrst Norðmanna Dyflinni. Svá er sagt, at Fróða væri gefinn banadrykkr, en Þorgísl var lengi konungr yfir Dyflinni ok var svikinn af írum ok fell þar. (
XXXV. kapítuli
Bjǫrn, sonr Haralds konungs, reð þá fyrir Vestfold ok sat optast í Túnsbergi, en var lítt í hemaði. Til Túnsbergs sóttu rnjgk kaupskip bæði þar um Víkina ok norðan ór landi ok sunnan ór Danmgrk ok af Saxlandi. Bjǫrn konungr átti ok kaupskip í ferðum til annarra landa ok aflaði sér svá dýrgripa eða annarra fanga, þeira er harm þóttisk hafa þurfa. Brœðr hans kǫlluðu harm farmann eða kaupmann. Bjǫrn var vitr maðr ok stilltr vel ok þótti vænn til hǫfðingja. Hann fekk sér gott kvánfang ok makligt. Harm gat son, er Guðrøðr hét. Eiríkr blóðøx kom ór Austrvegi með herskip ok lið mikit. Hann beiddisk af Bimi, brœðr sínum, at taka við skǫttum ok skyldum þeim, er Haraldr konungr átti á Vestfold, en hinn var áðr vanði, at Bjǫrn fœrði sjálfr konungi skatt eða sendi menn með. Vildi hann enn svá ok vildi eigi af hǫndum greiða. […] (
Перевод
Глава 24
Рёгнвальд, ярл Мера1, был самым любимым другом конунга Харальда2, и конунг очень ценил его. Рёгнвальд был женат на Хильд, дочери Хрольва Носатого. Их сыновьями были Хрольв и Торир. Ярл Рёгнвальд имел сыновей также и от наложницы. Одного звали Халлад, другого – Эйнар, третьего – Хроллауг. Они были взрослыми, когда их законнорожденные братья были еще детьми. Хрольв был великим викингом3. Он был такого большого роста, что ни один конь не мог носить его, и ходил он пешком, куда бы ни направлялся. Его называли Хрольв Пешеход4. Он много воевал в Аустрвегах5. Однажды летом, когда он пришел из викингского похода6 с востока в Вик7, он убил много скота на морском побережье. Конунг Харальд был в Вике. Он был очень рассержен, когда узнал об этом, поскольку он наложил самый суровый запрет на грабежи внутри страны. Конунг оповестил поэтому на тинге8, что он объявляет Хрольва вне закона9 в Нореге.
Глава 32
Гутхорм, сын конунга Харальда, ведал обороной Вика, и плавал он на боевых кораблях вдоль побережья. И когда он стоял в устье Эльва, прибыл туда Сёльви Раскалыватель и вступил с ним в бой. Там пал Гутхорм. Хальвдан Черный и Хальвдан Белый отправились в викингский поход и воевали по всему Аустрвегуii. У них была большая битва в Эйстланде12. Там пал Хальвдан Белый13. Эйрик был на воспитании14 у херсира Торира Хроальдссона во Фьордах. Его конунг Харальд любил больше, чем остальных сыновей, и ценил его более всех. И когда Эйрику было двенадцать лет15, дал ему конунг Харальд пять боевых кораблей16, и отправился он в военный поход, сначала в Аустрвег, а затем на юг в Данмарк и во Фрисланд и Саксланд, и пробыл в этом походе четыре года. После этого отправился он на запад за море и воевал в Скотланде и Бретланде, Ирланде и Валланде, и провел там другие четыре года. После этого отправился он на север в Финнмарк17 и вплоть до Бьярмаланда18, и была у него там большая битва, и [он] победил19.
Глава 33
Глава 35
Бьёрн, сын конунга Харальда, правил тогда в Вестфольде и часто находился в Тунсберге, а в походах был мало. В Тунсберг приходило много торговых кораблей через Вик как с севера страны, так и с юга из Данмарка или из Саксланда. У конунга Бьёрна тоже были торговые корабли в плавании в других странах, и добывал он себе так драгоценности или другое добро, которое считал необходимым иметь. Братья его звали его Мореходом, или Купцом27. Бьёрн был мудрым человеком и степенным и считался подходящим, чтобы быть правителем28. Он хорошо выбрал жену и достойно. У него родился сын, которого звали Гудрёд. Эйрик Кровавая Секира пришел с Аустрвега с боевыми кораблями и большим войском29. Он потребовал, чтобы Бьёрн, его брат, отдал ему те подати и налоги, которые имел конунг Харальд в Вестфольде, но было в обычае, чтобы Бьёрн сам отвозил конунгу подати или посылал их с людьми. Он хотел [сделать] так и в этот раз и не хотел тотчас платить.
Комментарий
1 О Рёгнвальде в саге говорится так: «Рёгнвальд ярл Мёра, сын Эйстейна Грохота, сделался тем летом человеком Харальда конунга. Конунг посадил его управлять этими двумя фюльками – Северным Мёром и Раумсдалем. Он обеспечил ему поддержку со стороны как знатных людей, так и бондов, и дал ему корабли для защиты страны в случае войны. Его называли Рёгнвальдом Могучим и Рёгнвальдом Мудрым, и говорят, что он заслужил оба прозвания» (КЗ. С. 46).
2 Именно Рёгнвальд дал конунгу Харальду его прозвище. Об этом в «Саге о Харальде Прекрасноволосом» говорится так: «Конунг Харальд был однажды на пиру в Мёре у Рёнгвальда ярла. Он теперь подчинил себе всю страну. Он помылся в бане и велел причесать себя. Рёнгвальд ярл постриг ему волосы, а они были десять лет не стрижены и не чесаны. Его называли поэтому Харальд Косматый. А теперь Рёнгвальд дал ему другое прозвище и назвал его Харальдом Прекрасноволосым. И все, кто его видели, говорили, что он по праву носит это прозвище, ибо волосы у него были густые и красивые» (КЗ. С. 54).
3 Термин
4
5 О топониме
6 Викингский поход обозначается в сагах специальным термином
7
8
9
10 Следует виса. Далее в главе рассказывается о том, как Хрольв Пешеход поплыл на запад, на Южные острова, а потом в Валланд (во Францию), где он приобрел большую область и заселил ее норвежцами. Область эту стали называть Нормандией, а потомки Хрольва стали ярлами Нормандии (ср. комм. 4 к этому тексту). См. о Хрольве в «Красивой коже»: «Он завоевал то государство в Валланде (Франции. –
ii Раскрывается грабительская сущность викингского похода: герои «отправились в викингский поход и воевали»
12 О топониме
13 Известие о гибели Хальвдана Белого в Эйстланде повторится ниже в этой же саге, а также во вводных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» (см. Прилож. XIII) и «Отдельной саги об Олаве Святом» по Holm perg 2 4° (см. Главу 6, § 6.5.2).
14 Институт «кормильства» был широко распространен в раннесредневековой Европе (см.: Гарданов 1959, 1960; Щавелева 1986). Обычай отдавать на воспитание ребенка знатного рода (сына) с раннего детства в другую семью был широко распространен и в Скандинавии. Нередко об этом говорится в сагах и к тому же подчеркивается, что тот, кто брал на воспитание, считался менее знатным, нежели отец ребенка. В «Гнилой коже» Ингигерд, жена конунга Ярицлейва, обиженная своим мужем, предлагает ему условия мира: «Ты должен теперь, – говорит она, – послать корабль в Норег к конунгу О лаву, так как мне удалось узнать, что у него есть внебрачный сын, [совсем] юный. Пригласи его сюда, стань ему приемным отцом и воспитай его, потому что у вас считается, как говорят, что тот ниже, кто воспитывает ребенка другого» (Msk. 2; см. Главу 7, § 7.2). В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» рассказывается, как посланники английского короля Этельстана (Адальстейна саг) вручают Харальду замечательный меч в качестве подарка, а затем объявляют Харальда подданным Адальстейна, ибо Харальд «принял от него меч». В ответ Харальд посылает в Англию своего дружинника Хаука Длинные Чулки с поручением посадить на колени английскому королю незаконнорожденного сына Харальда – Хакона, – что и было проделано к большому неудовольствию Адальстейна и к радости Харальда, «ибо люди говорят, что тот, кто воспитывает чужого ребенка, менее знатен, чем отец этого ребенка» (КЗ. С. 64–65). «Прядь о Хауке Длинные Чулки», повествующую о других поручениях, данных этому дружиннику конунгом Харальдом, см. в Прилож. XIV.
15 Не только Эйрик в двенадцать лет на пяти больших кораблях отправляется в военный поход. Все конунги, как их рисуют саги, проявляют себя в полной мере уже в раннем детстве. Харальд Прекрасноволосый, будучи десятилетним мальчиком, наследует своему отцу, становится конунгом и одного за другим уничтожает всех своих врагов. Сводный брат Эйрика, Хакон Добрый, возвращается на родину из Англии, где он находился на воспитании у короля Адальстейна, и становится конунгом Упплёнда; собрав огромное войско, он изгоняет из страны конунга Эйрика Кровавая Секира, а самому Хакону в это время – не более пятнадцати лет. О юношеских подвигах Олава Трюггвасона см. в саге о нем в этом издании в Главе 5. Олав Харальдссон (Святой) в двенадцатилетнем возрасте (!) одерживает подряд три победы, сражаясь в Шведских шхерах, в Эйстланде и в Финнланде (см. мотив 1 в Главе 6). Совсем в юном возрасте возвращается на родину Магнус Олавссон (Добрый) и становится вскоре конунгом не только в Норвегии, но и в Дании (см. в саге о нем в этом издании в Главе 7). Отчасти эти рассказы являются данью стереотипу и могут служить цели возвеличения скандинавского конунга, однако, безусловно, интересна заключенная в них историческая информация (см.: Джаксон 1978в).
16 Военный корабль обозначен в тексте саги термином
17 Итак, юный конунг, согласно саге, побывал и на востоке (в восточноприбалтийских землях), и на юге (на южном берегу Балтийского моря), и на западе (в Шотландии, Англии, Ирландии и Франции), и на севере. О Финнмарке см. в этой Главе комм. 10 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Красивой коже».
18 О топониме
К. Ф. Тиандер полагает, что поскольку «поездки в Биармаланд не принадлежали собственно к тем первостепенным историческим явлениям, изображать которые Снорри поставил себе целью», то Бьярмаланд возникает в его рассказе «только там, где поездка совершалась самим королем или касалась общегосударственной политики» (Тиандер 1906. С. 389–390). По мнению Ю. Скрейнера, плавание Эйрика в Бьярмаланд – не просто викингское предприятие, но попытка подчинить норвежской власти дополнительные территории и получить новые доходы (Schreiner 1929. S. 365–366). Г. А. Блом отмечает, что подобной точки зрения придерживался и X. Кут, считавший плавания Эйрика Кровавая Секира, Харальда Серая Шкура и Хакона Магнуссона (Воспитанника Торира) в Бьярмаланд сознательной демонстрацией суверенности Норвежского государства. Сомневаясь в этом выводе, она утверждает, что не только сроки правления этих конунгов были короткими, но и власть их над центральными районами Норвегии была слабой, а потому их плавания в Бьярмаланд следует, скорее, приравнивать к викингским рейдам, предпринимаемым с целью грабежа и захвата имущества для содержания своей вооруженной дружины (Blom 1984. Р. 386).
19 Когда Бьярмаланд упоминается «точечно» при перечислении военных подвигов того или иного правителя, создается впечатление, что поездка в эту далекую страну служит для автора саги элементом положительной характеристики его героя. Ср. плавания в Бьярмаланд и большие битвы Харальда Серая Шкура (в Главе 4 «Сага о Харальде Серая Шкура») и Хакона Воспитанника Торира (см. мотив 2 в Главе 9).
20
21 Эта попытка Снорри объяснить внешнюю экспансию скандинавов далеко не лишена смысла. Современные исследователи, наряду с недостатком в землях, пригодных для земледелия и скотоводства, с рано начавшимся развитием торговли, с жаждой обогащения, выдвигают и такую причину этой экспансии: «усиление власти конунга, ознаменовавшее начало политического объединения в скандинавских странах, вело к обострению борьбы в среде знати. Той ее части, которая не желала принять новые порядки и подчиниться конунгу, приходилось покинуть родину и отправиться на чужбину» (Гуревич 1966. С. 36, см. также с. 34–35).
22 О гибели Гутхорма говорится и в 13-й гл. «Красивой кожи» (см. Главу 4 настоящей публикации «Сага о Харальде Серая Шкура»), только там местом его гибели названы Аустрвеги (
23 Т. е. его брату Гутхорму.
24 См. комм. 12 и 13 к этому тексту.
25 Здесь «боевой корабль» –
26 Показательно, что для обозначения «викингского похода на запад» существовал специальный термин –
27 Соединение прозвищ «Мореход»
28 На основании анализа «Круга земного» А. Я. Гуревич пришел к выводу, что «в целом образы конунгов строятся по некоему трафарету, и собственно почти все без исключения государи оказываются достойными правителями, обладающими качествами, которые требуются и ожидаются от конунга». «Изображение государя не индивидуализировано, не схватывает его характера, оно «эмблематично» и отражает его политическое лицо и поведение» (Гуревич 1972. С. 99, 181).
29 Об Эйрике в Аустрвеге (см. о топониме
Глава 3
«Сага о Хаконе Добром»
Введение
«Сага о Хаконе Добром» («Hákonar saga góða») – четвертая сага «Круга земного» Снорри Стурлусона. Она посвящена времени правления норвежского конунга Хакона Доброго, сына Харальда Прекрасноволосого. В качестве источников Снорри использовал более раннюю «*Сагу о Хаконе Добром», равно как и «Красивую кожу», «*Сагу о хладирских ярлах», «Сагу об оркнейцах» и «Обзор саг о норвежских конунгах». Кроме того, он обращался к скальдическим стихам, и в первую очередь к поэме Эйвинда Погубителя Скальдов «Речи Хакона» – поминальной песни о Хаконе Добром[277].
Вопрос о ранних сагах, как я отмечала выше, – весьма проблематичен[278]. О существовании «*Саги о Харальде Прекрасноволосом» можно говорить с известной долей уверенности[279]. Однако исследователи готовы признать существование и еще одной саги – «*Саги о Хаконе Добром». Г. Индребё[280] высказал предположение, что эта последняя была источником «Красивой кожи», поскольку посвященная Хакону часть «Красивой кожи» отличается от «Обзора саг о норвежских конунгах», будучи при этом более полной; кроме того, некая сага о Хаконе упоминается в «Саге об Эгиле»[281]. Бьярни Адальбьярнарсон поддержал данную точку зрения[282], хотя Г. Индребё к тому времени[283] уже от нее отказался. Возражения высказали Ю. Скрейнер[284] и 3. Байшлаг[285]. «*Сагу о Хаконе Добром» молчаливо признал А. Якобсен[286], а Б. Фидьестёль высказался о ее существовании с большой осторожностью[287]. Т. М. Андерссон полагает, что если прав Ионас Кристьянссон в том, что «Сага об Эгиле» моложе «Круга земного»[288], то ссылка в ней может относиться не к «*Саге о Хаконе Добром», а к труду Снорри Стурлусона[289]. Р. Зимек и Херманн Палссон называют «*Сагу о Хаконе Добром» среди источников этой саги в «Круге земном»[290].
Сага начинается с того, что Хакон Воспитанник Адальстейна[291] узнает о смерти своего отца Харальда Прекрасноволосого и отправляется назад в Норвегию с целью стать конунгом над ней вместо своего сводного брата Эйрика Кровавая Секира (напомню, что Хакон – незаконнорожденный сын Харальда). Жители Тронхейма объявили на тинге Хакона конунгом всей страны. «Ему было тогда пятнадцать лет», – сообщает Снорри. Вслед за тем, как Хакона признали конунгом в Упплёнде, Эйрик бежал из Норвегии, грабил на Оркнейских островах и на севере Англии, был некоторое время на службе у конунга Адальстейна, а после его смерти вновь воевал в Англии, где и погиб.
Земли к востоку от Балтийского моря упоминаются в саге в связи с походами воинственных сыновей Эйрика, которым в саге уделено много внимания. Именно в битве с ними и получает смертельное ранение конунг Хакон.
Сага заканчивается тем, что Хакон, не имевший сыновей, перед смертью призывает к себе сыновей Эйрика и передает им власть над всей страной.
Основные вехи жизни конунга Хакона Доброго, согласно анналам[292], приведены в табл. 7.
Таблица 7
Хакон Добрый в исландских анналах
По расчетам Бьярни Адальбьярнарсона, Хакон Воспитанник Адальстейна приплыл в Норвегию не в 933/935 гг., но в 946 г., а Эйрик Кровавая Секира бежал из Норвегии, соответственно, в 947 г.; двадцать пять лет правил не один Хакон, но вместе с сыновьями Эйрика, а сам Хакон был конунгом Норвегии на протяжении 15–18 лет[293]. Поскольку датировки анналов часто фигурируют в изданиях саг и комментариях к ним, я считаю возможным, не забывая, однако, об условности этого допущения, следовать за учеными, принимающими датировки «Королевских анналов» («Annales Regii»), и обозначать годы правления конунга Хакона Доброго как 933–960.
Отдельные главы о Хаконе Добром есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», однако здесь вновь нет «восточных» известий. В 8-й и 14-й гл. «Красивой кожи» упоминаются походы сыновей Эйрика Кровавая Секира, Гамли и Гутхорма, в Восточную Прибалтику (§ 3.1). «Сага о Хаконе Добром» в виде самостоятельной саги сохранилась только в «Круге земном» Снорри Стурлусона (§ 3.2). В начальных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», служащих введением к собственно саге об Олаве, тоже имеется рассказ о сыновьях Эйрика Кровавая Секира (см. Прилож. XIII), совершенно очевидно восходящий к «Кругу земному».
Литература
См. во Введении раздел «Круг земной».
§ 3.1. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 55-373.
VIII. kapítuli
[…] Eptir fall Eiríks konungs óvingask Játmundr konungr Gunnhildi ok sonum Eiríks, finnr þá sǫk til, at Eiríkr herjaði innan lands á ríki konungs. Fór þá Gunnhildr á braut af Englandi með sonum sínum til Danmarkar, fær þar friðland af Haraldi Gormssyni. Hann tók Harald son Eiríks til fóstrs ok knésetti hann, ok var hann jaf-nan innan hirðar, en Gamli ok Guðþormr lǫgðusk í hernað, fyrst í Austrveg ok síðan í Nóreg ok gørðu allt þat illt, er þeir máttu í ríki Hákonar konungs. (
XIV. kapítuli
[…] Haraldr konungr var þeira brœðra vaskligastr, milcill orrostumaðr ok íþróttarmaðr mikill um marga hluti, ok var hann fyrir þeim brœðrum síðan Gamli fell. Guðþormr var fallinn áðr en þeir Haraldr ok Hákon bgrðusk á Fitjum, ok fell í Austrvegum. […]
Перевод
Глава 8
[…]1 После гибели конунга Эйрика конунг Ятмунд2 проявил враждебность к Гуннхильд и сыновьям Эйрика, ссылаясь на то, что Эйрик грабил внутри страны во владениях конунга. Отправилась тогда Гуннхильд прочь из Энгланда вместе с сыновьями в Данмарк и получила там хороший прием3 от Харальда Гормссона4. Он взял на воспитание5 Харальда, сына Эйрика, и усыновил6 его, и был он постоянно среди дружины, а Гамли и Гутхорм7 отправились в военный поход, сначала в Аустрвег8, а затем в Норег, и творили все то зло, какое могли, в государстве конунга Хакона9.
Глава 14
[…] Конунг Харальд10 был самым мужественным из этих братьевii, великим воином и очень искусным во многих отношениях, и был он первым среди своих братьев, с тех пор как пал Гамли. Гутхорм пал раньше, чем Харальд и Хакон сразились в Фитьяре12, и пал [Гутхорм] в Аустрвегах13. […]
Комментарий
1 Начало гл. 8 «Красивой кожи» см. в настоящем издании, в Главе 2 «Сага о Харальде Прекрасноволосом».
2
3 То, что я перевела словами «хороший прием», в оригинале обозначено термином
4 Харальд Гормссон по прозвищу Синезубый – датский конунг (ок. 940–986).
5 См. комм. 14 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (гл. 2, § 2.2).
6 Глагол
7 Гамли и Гутхорм – сыновья Эйрика. В «Круге земном» говорится так: «Детьми Эйрика и Гуннхильд были: Гамли, он был старшим, Гутхорм, Харальд, Рагнфрёд, Рагнхильд, Эрлинг, Гудрёд, Сигурд Слюна. Все дети Эйрика были красивыми и многообещающими» (КЗ. С. 67).
8 То, что военный поход Гамли и Гутхорма направлен сначала в Аустрвег (см. о топониме
9 В «Саге о Хаконе Добром» по «Кругу земному» говорится о том, что Гуннхильд и ее сыновья приехали в Данию, узнав о немирье между Данией и Норвегией. Видимо, здесь одна из причин того, что Гамли и Гутхорм творили зло во владениях норвежского конунга Хакона. Другая – естественно, их месть за бежавшего из Норвегии от Хакона их отца, Эйрика Кровавая Секира.
10 Харальд Серая Шкура.
ii Братья – сыновья Эйрика и Гуннхильд.
12 Сражение при Фитьяре – решающая битва, в которой погиб конунг Хакон Добрый. Об этой битве рассказывается в «Круге земном», в гл. 28–32 «Саги о Хаконе Добром». В гл. 29 говорится: «Харальд сын Эйрика был теперь предводителем братьев после гибели Гамли» (КЗ. С. 83). О гибели Гамли (в битве против людей Хакона, которых вел Эгиль Шерстяная Рубашка) рассказывается в гл. 26, а выше, в гл. 19, читаем о гибели Гутхорма, сына Эйрика, после того как тот обменялся ударами с конунгом Хаконом.
13 Снорри Стурлусон иначе локализует место гибели Гутхорма, сына Эйрика. Если «Красивая кожа» говорит, что он пал в Аустрвегах (о топониме
§ 3.2. «Круг земной». «Сага о Хаконе Добром»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию: Snorri Sturluson. Heimskringla. I / Bjarni Aðalbjamarson
(ÍF. В. XXVI). 1941. Bis. 150–197.
X. kapítuli
Haraldr konungr Gormsson réð þá fyrir Danmǫrku. Honum líkaði stórilla þat, er Hákon konungr hafði herjat í land hans, ok fóru þau orð um, at Danakonungr myn-di hefnask vilja, en þat varð þó ekki svá bráðliga. En er þetta spurði Gunnhildr ok synir hennar, at ófriðr var millum Danmerkr ok Nóregs, þá byrja þau ferð sína ves-tan. Þau giptu Ragnhildi, dóttur Eiríks, Amfinni, syni Þorfinns hausakljúfs. Settisk þá enn Þorfiðr jarl at Orkneyjum, en Eiríkssynir fóru í brot. Gamli Eiríksson var þá ngkkuru ellstr, ok var hann þó eigi roskinn maðr. En er Gunnhildr kom til Danmerkr með sonu sína, þá fór hon á fund Haralds konungs ok fekk þar góðar viðtek-jur. Fekk Haraldr konungr þeim veizlur í ríki sínu svá miklar, at þau fengu vel hal-dit sik ok menn sína. En hann tók til fóstrs Harald Eiríksson ok knésetti hann. Fœddisk hann þar upp í hirð Danakonungs. Sumir Eiríkssynir fóru í hemað, þegar er þeir hǫfðu aldr til, ok gfluðu sér fjár, herjuðu um Austrveg. Þeir váru snimma menn fríðir ok fyrr rosknir at afli ok atgorvi en at vetratali. Þess getr Glúmr Geira-son í Gráfeldardrápu:
Eiríkssynir snørusk þá ok með her sinn norðr í Víkina ok herjuðu þar, en Tryggvi konungr hafði her úti ok helt til móts við þá, ok áttu þeir orrostur margar, ok hǫfðu ýmsir sigr. Herjuðu Eiríkssynir stundum í Víkina, en Tryggvi stundum um Halland ok Sjáland.
XXI. kapítuli
Eiríkssynir váru mjǫk í hernaði í Austrvegi, en stundum herjuðu þeir í Nóreg, svá sem fyrr er ritat. En Hákon konungr réð Nóregi ok var inn vinsælasti. Var þá ok árferð góð í landi ok góðr friðr. (
Перевод
Глава 10
Конунг Харальд Гормссон1 правил тогда Данмарком. Ему сильно не понравилось то, что конунг Хакон2 разорял его страну, и ходили слухи, что конунг данов может захотеть мстить, но это случилось не так скоро. И когда Гуннхильд и ее сыновья узнали о том, что немирье было между Данмарком и Норегом, они приготовились к отъезду с запада. Они выдали Рагнхильд, дочь Эйрика, за Арнфинна, сына Торфинна Раскалывателя Черепов. Торфинн тогда остался ярлом на Оркнейях, а сыновья Эйрика уехали прочь. Гамли, сын Эйрика, был тогда несколько старше [других], но и он не был еще зрелым мужем. И когда Гуннхильд приехала в Данмарк со своими сыновьями, отправилась она к конунгу Харальду и получила там хороший прием. Дал конунг Харальд им вейцлы3 в своем государстве такие большие, что они могли хорошо содержать себя и своих людей4. И взял он на воспитание Харальд а Эйрикссона и усыновил его5. Воспитывался он там при дворе конунга данов. Некоторые из сыновей Эйрика ходили в военные походы, как только они стали достаточно взрослыми, и добывали себе богатства, воевали по Аустрвегу6. Они рано стали мужами красивыми и скорее выдающимися по силе и доблести, чем по числу лет. Об этом говорит Глум Гейрасон7 в Графельд ар драпе8: «Всемогущий9, который дал оружие многим скальдам, покорил Аустрлёнд10; он одержал победу в битве. Владыка битвы заставил петь меч. Конунг поверг наряженных в золото храбрейших людей на землю»11.
Сыновья Эйрика отправились тогда со своим войском на север в Вик и воевали там, а конунг Трюггви вывел [свое] войско и пошел им навстречу, и было у них много битв, и побеждали то одни, то другой. Сыновья Эйрика иногда воевали в Вике, а Трюггви – по Халланду и Сьяланду.
Глава 21
Сыновья Эйрика много бывали в военных походах в Аустрвеге, а иногда воевали они в Нореге, как написано раньше12. А конунг Хакон правил в Нореге и был очень любим. Были тогда хорошие урожайные годы в стране и добрый мир.
Комментарий
1 Харальд Гормссон по прозвищу Синезубый – датский конунг (ок. 940–986).
2 Хакон Добрый.
3
4 Пожалование конунгом вейцлы должно было обеспечить получившего ее доходом, необходимым для содержания дружины. Об этом говорится в ряде саг с использованием той же стереотипной формулы, что и в настоящем тексте.
5 См. комм. 14 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2) и комм. 6 к «Саге о Хаконе Добром» по «Красивой коже» (выше § 3.1).
6 Обращает на себя внимание замена используемого скальдом топонима
7 О Глуме Гейрасоне, исландском скальде X в., и его поэме «Графельдардрапа» («Драпа о Харальде Серая Шкура») см. комм. 3 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Красивой коже» (Глава 2, § 2.1). Здесь приводится 6-я строфа этой поэмы (Skj AI. 76). Рассказ скальда о подвигах Харальда явно не на месте, ибо перед поэтической вставкой речь у Снорри идет о других сыновьях Эйрика.
8 Драпа – основная форма скальдической песни. Судя по сохранившимся хвалебным песням, исландские скальды, начиная со второй половины X в., вытеснили в Норвегии местных скальдов.
9
10 Топонимы с корнем
ii Поэтический перевод О. А. Смирницкой звучит так:
12
Глава 4
«Сага о Харальде Серая Шкура»
Введение
«Сага о Харальде Серая Шкура» («Haralds saga gráfeldar») – пятая сага «Круга земного» Снорри Стурлусона. Эта небольшая сага посвящена времени правления сыновей Эйрика и Гуннхильд, одним из которых был и центральный герой саги – норвежский конунг Харальд Серая Шкура. Речь идет о борьбе братьев друг с другом, об убийстве правившего в Тронхейме ярла Сигурда, о взаимоотношениях конунга Харальда с сыном Сигурда – ярлом Хаконом. Собственно говоря, об этом же говорится и в начальных главах «Саги об Олаве Трюггвасоне», в то время как отдельной саги о Хаконе Сигурдарсоне нет. В 14-й гл. «Саги об Олаве Трюггвасоне» рассказывается о том, как пал Харальд Серая Шкура в битве с Золотым Харальдом, сыном Кнута, племянником правителя Дании Харальда Гормссона, претендовавшим по наущению ярла Хакона на власть в Норвегии. Глава завершается такими словами: «Большая часть войска Харальда конунга погибла с ним. Аринбьёрн херсир тоже погиб там. С гибели Хакона Воспитанника Адальстейна тогда прошло пятнадцать лет, а с гибели Сигурда хладирского ярла – тринадцать. Священник Ари сын Торгильса говорит, что Хакон ярл правил своей отчиной в Трандхейме тринадцать лет, когда Харальд Серая Шкура погиб, но последние шесть лет жизни Харальда Серая Шкура, говорит Ари, сыновья Гуннхильд и Хакон воевали, и то он, то они бывали принуждены покинуть страну»[294].
Основные вехи жизни конунга Харальда Серая Шкура, согласно анналам[295], приведены в табл. 8.
Таблица 8
Харальд Серая Шкура в исландских анналах
Не забывая об условности этого допущения, я все же считаю возможным следовать за учеными, принимающими датировки «Королевских анналов» («Annales Regii»), и обозначать годы правления конунга Харальда Серая Шкура как 960–975.
При написании «Саги о Харальде Серая Шкура» Снорри Стурлусон использовал в качестве основного источника несохранившуюся «*Сагу о хладирских ярлах», равно как и «Сагу об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, «Обзор саг о норвежских конунгах» и «Красивую кожу»[296]. Кроме того, он обращался к скальдическим стихам – поэмам Глума Гейрасона, Эйвинда Погубителя Скальдов и Эйнара Звон Весов.
Отдельные главы о Харальде Серая Шкура есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», однако здесь вновь нет «восточных» известий. В 14-й гл. «Красивой кожи» рассказывается о походах Харальда Серая Шкура, в том числе на север в Бьярмаланд. В гл. 15 и 22 сообщается о плаваниях на восток через Балтийское море ярлов Хакона Сигурдарсона и Эйрика Хаконарсона (§ 4.1). «Сага о Харальде Серая Шкура» в виде самостоятельной саги сохранилась только в «Круге земном» Снорри Стурлусона (§ 4.2). В начальных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», служащих введением к собственно саге об Олаве, ведется рассказ о Харальде Серая Шкура и о ярле Хаконе (см. Прилож. XIII), основанный, вне всякого сомнения, на «Круге земном».
Литература
См. во Введении разделы «Красивая кожа» и «Круг земной».
§ 4.1. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 55-373.
XIV. kapítuli
[…] Haraldr konungr gráfeldr var úti jafnan á skipum[297] með her sínum til ýmissa landa ok átti margar orrostur ok hafði optast betr. Hann kom með liði sínu suðr til Danmarkar ok barðisk þar við Skáni ok hafði sigr við víkinga. Annat sinn heijaði hann vestr á Skotlandi ok á írlandi ok hafði gagn hvárttveggja (sinn). Þriðja sumar for hann með her austr í Gautland ok gorði þar mikinn ófrið. Fjórða sumar for hann með her (sinn) norðr á Bjarmaland ok átti þar mikla orrostu á Vínubakka ok drap þar mikit folk, fekk þar bæði gull ok silfr ok mikit annat fé ok for aptr sama haust. […]
XV. kapítuli
Dóttir Haralds ens hárfagra var Álof árbót, er atti Þórir þegjandi á Mœri jarl. Þeira dóttir var Bergljót, er átti Sigurðr Hlaðajarl. Þeira sonr var Hákon, er missti fǫður síns á ungum aldri, ok er <hann> spurði fall fǫður síns, fekk hann sér skip ok þar menn til ok bjó lið sitt vel at vápnum, ok helt hann skipi sínu austr í Vík ok þaðan í Eystrasalt. Tók þá at herja ok gorðisk útileguvíkingr. Hann herjaði um Svíaveldi ok Gauta, Vinða ok Kúra, allt austr um Sýslu; hafði friðland um vetrum til Danmarkar ok vingaðisk með fégjgfum ok heimsóknum við Harald konung Gormsson, en hvert sumar lá hann úti í hemaði. […]
XXII. kapítuli
[…] Eiríkr sœkir austr í Svíaríki á fund Óláfs Svíakonungs ok var þar í góðu yfirlæti langa hríð ok herjaði víða um Austrvegu, sem segir Þórðr Kolbeinssonr: […] (
Перевод
Глава 14
[…] Конунг Харальд Серая Шкура всегда находился со своим войском на кораблях1 за пределами страны в различных землях, и было у него много битв, и, как правило, он побеждал2. Он пришел со своим войском на юг в Данмарк и сражался там при Сконе, и одержал победу над викингами3. В следующий раз воевал он на западе, в Скотланде и Ирланде, и всякий раз побеждал. На третье лето отправился он с войском на восток в Гаутланд и вел там большую войну. На четвертое лето отправился он со своим войском на север в Бьярмаланд4, и была у него там большая битва на берегу Вины5, и убил он там много народа, взял там и золота, и серебра6, и много другого богатства, и отправился назад той же осенью. [
Глава 15
Дочерью Харальда Прекрасноволосого была Алов Арбот, которая была женой Торира Молчаливого, ярла в Мере. Их дочерью была Бергльот, которая была женой Сигурда, ярла Хладира. Их сыном был Хакон7, который потерял отца в раннем возрасте, и когда он узнал о гибели своего отца, взял он себе корабль и людей на него и хорошо вооружил свое войско, и направил он свой корабль на восток в Вик, а оттуда в Эйстрасальт8. Стал он тогда воевать и сделался викингом вне закона9. Он воевал в Свиавельди и против гаутов10, виндовii и куров12 и всюду на востоке [вплоть] до Сюслы13; по зимам он имел приют14 в Данмарке и подружился, благодаря дарам и посещениям, с конунгом Харальдом Гормссоном, а каждое лето отправлялся он в военный поход.
Глава 22
Комментарий
1 В редакции А –
2 В соответствии с присущим сагам стереотипом изображения скандинавских конунгов, все они за пределами своей страны – на порядок лучше, сильнее и удачливее всех своих соперников; удача сопутствует им в значительной части их походов (см.: Гуревич 1972; Джаксон 1978в).
3 О термине «викинг» см. комм. 3 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2). О походах викингов см.: Гуревич 1966; Jones 1968b; Sawyer 1982; Sawyer 1997, а также обширную литературу, указанную в библиографии к двум последним работам. См. также: Roesdahl 1987; Roesdahl 1992; Haywood 2000.
4 О топониме
5 О гидрониме
6 Представление о сказочном богатстве Бьярмаланда является общим местом в сагах.
7 Ярл Хакон – сын ярла Сигурда, правнук Харальда Прекрасноволосого по женской линии. Правитель Норвегии с 974 по 995 г. (даты – условные). Отдельной саги о нем нет.
8
9 О викингах вне закона см. комм. 9 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2).
10 Свей и ёты (в саге –
ii
12
13
14
15 Ярл Эйрик – сын ярла Хакона. Условно годы его правления: 1000–1011.
16 О топониме
17 Торд Кольбейнссон – исландский скальд, находившийся с 1007 г. в дружине норвежского ярла Эйрика. Годы жизни Торда – примерно 974-1024. В «Саге о Бьёрне» приводится ряд отдельных вис Торда, направленных против Бьёрна по прозвищу Богатырь с Хитреки. Торду принадлежат также драпы о ярле Эйрике и о Гуннлауге Змеиный Язык, от которых сохранились фрагменты. См. о нем и его поэтическом наследии подробнее: Fidjestol 1982. S. 115–116; Finlay 2004. Р. 102, note 241.
18 Е. А. Рыдзевская также отмечает это расхождение ссылки в прозаическом тексте и цитируемых тут же строф: «Торд говорит о том, что Эйрик искал помощи и совета у шведского конунга, но о его походах на восток не упоминает» (Рыдзевская 1945. С. 54). Висами Торда глава завершается.
§ 4.2. «Круг земной»
«Сага о Харальде Серая Шкура»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию: Snorri Sturluson. Heimskringla. I / Bjami Aðalbjamarson (ÍF. В. XXVI). 1941. Bis. 198–224.
IX. kapítuli
[…] En er váraði, þá lýsa þeir Haraldr konungr ok Guðrøðr konungr, bróðir hans, at þeir munu fara um sumarit í víking vestr um haf eða í Austrveg, sem þeir váru vanir. Þá draga þeir lið at sér ok hrinda skipum á vatn ok búask. […] Guðrøðr konungr sigldi þjóðleið austr til Víkr ok svá austr yfír Foldina. Þá sendi hann Tryggva konungi orð, at hann skyldi koma til móts við hann ok fœri þeir báðir um sumarit í Austrveg at herja. Tryggvi konungr tók því vel ok líkliga. Hann spurði, at Guðrøðr hafði lítit lið. Fór þá Tryggvi konungr á fund hans með eina skútu. Þeir fundusk fyrir vestan Sótanes við Veggina. En er þeir gengu á málstefnu, þá hljópu at menn Guðroðar ok drápu Tryggva konung ok tólf menn með honum, ok liggr hann þar, sem nú er kallat Tryggvahreyrr.
XII. kapítuli
Gunnhildarsynir buðu út liði miklu ór Víkinni, fara svá norðr með landi ok hafa lið ok skip ór hverju fylki, gera þat bert, at þeir munu her þeim stefna norðr til Þrándheims á hendr Hákoni jarli. Þessi tíðendi spyrr jarl ok samnar her saman ok ræðr til skipa. […] Ok er hann spurði, at þeir váru komnir í Fjgrðu ok biðu byrjar at sigla norðr um Stað, þá sigldi Hákon jarl norðan fyrir Stað ok útleið, svá at ekki sá af landi segl hans, lét svá ganga hafleiðis austr með landi ok kom fram í Danmgrk, sigldi þá í Austrveg ok herjaði þar um sumarit. […] (
XIII. kapítuli
Hákon jarl for um haustit til Helsingjalands ok setti þar upp skip sín, fór síðan landveg um Helsingjaland ok Jamtaland ok svá austan um Kjpl, kómu ofan í Þrándheim. Dreif þegar lið til hans, ok réð hann til slcipa. En er þat spyrja Gunnhildar-synir, þá stíga þeir á skip sin ok halda út eptir firði. En Hákon jarl ferr út á Hlaðir ok sat þar um vetrinn, en Gunnhildarsynir sátu á Mœri, ok veittu hvárir Qðrum árásir ok drápusk menn fyrir. Hákon jarl helt ríki sínu í Þrándheimi ok var þar op-tast á vetrum, en fór á sumrum stundum austr á Helsingj aland ok tók þar skip sin ok for i Austrveg ok herjaði þar á sumrum, en stundum sat hann í Þrándheimi ok hafði her úti, ok heldusk þá Gunnhildarsynir ekki fyrir norðan Stað.
XIV. kapituli
Haraldr gráfeldr for á einu sumri með her sinn norðr til Bjarmalands ok herjaði þar ok átti orrostu mikla við Bjarma á Vínubakka. Þar hafði Haraldr konungr sigr ok drap mart folk, herjaði þá víða um landit ok fekk ófa mikit fé. Þess getr Glúmr Geirason:
Перевод
Глава 9
[…] И когда настала весна, объявили конунг Харальд и конунг Гудрёд, его брат, что они, наверное, отправятся летом1 в викингский поход на запад за море или в Аустрвег2, как это у них было принято3. Тогда собирают они к себе войско, спускают корабли на воду и снаряжаются.
Глава 12
Сыновья Гуннхильд собрали большое войско в Вике, плывут они дальше на север вдоль берега и собирают людей и корабли в каждом фюльке, и не скрывают, что поведут это войско на север в Трандхейм против ярла Хакона. Эти новости узнаёт ярл и собирает войско и корабли.
Глава 13
Ярл Хакон отправился осенью в Хельсингьяланд и вытащил там свои корабли на берег, отправился затем по суше через Хельсингьяланд и Ямталанд и так с востока через Кьёль спустился вниз в Трандхейм10. Собралось тотчас к нему войско, и он тут же взошел на кораблиii. И когда об этом узнают сыновья Гуннхильд, садятся они на свои корабли и держат [путь] по фьорду в открытое море. А ярл Хакон отправился в Хладир и прожил там зиму, а сыновья Гуннхильд находились в Мёре, и совершали они набеги друг на друга, и были в результате убиты люди. Ярл Хакон правил в Трандхейме и чаще бывал там по зимам, а летом он иногда отправлялся на восток в Хельсингьяланд и брал там свои корабли, и плыл в Аустрвег, и грабил там летом12, а иногда оставался он в Трандхейме и имел войско наготове, и тогда не направляли сыновья Гуннхильд своих кораблей севернее [мыса] Стад.
Глава 14
Харальд Серая Шкура отправился однажды летом13 со своим войском на север в Бьярмаланд и воевал там, и была у него большая битва с бьярмами14 на берегу Вины. Там конунг Харальд одержал победу и убил много народа, вел он тогда войну по всей земле и взял великое множество богатства15. Об этом говорит Глум Гейрасон16: «Дерзкий на слово, побеждающий всех конунгов17, обагрил сверкающий меч на востоке перед северным селением, там, где я видел, как бегут племена бьярмов18. Примиритель мужей снискал себе добрую славу в этом походе: ему, молодому, выпало сразиться на берегу Вины19»20.
Комментарий
1 Здесь и ниже в тексте – указание на сезонность викингских походов (ср. ниже комм. 12).
2 О топониме
3 Показательно, что викингский поход в Аустрвег представлен здесь как альтернатива походу на запад за море и, более того, как нечто вполне обычное («как это у них было принято»).
4 Трюггви Олавссон, внук Харальда Прекрасноволосого, правитель восточных областей Норвегии.
5 Поход в Аустрвег принимается благожелательно, т. е. как нечто привычное и, можно думать, достаточно выгодное.
6
7 К западу от мыса Сотанес, т. е. в восточной части Осло-фьорда.
8
9 Здесь сага выдвигает еще одну возможную причину викингского похода в Аустрвег, а именно – попытку скрыться от своих врагов в момент немирья дома.
10 В гл. 12 говорится о том, что летом ярл Хакон был в Аустрвеге, так что настоящий рассказ относится к его возвращению из Восточной Прибалтики через Швецию на север Норвегии, в Тронхейм.
ii Ярл Хакон был вынужден оставить свои корабли в Хельсингланде, так как плавание по Балтийскому морю зимой невозможно; напротив, едва он добрался до западного побережья, он тут же «взошел на корабли», поскольку море у берегов Норвегии не замерзает под влиянием Северо-Атлантического течения.
12 Вновь сага указывает на сезонность походов по Аустрвегу: скандинавы пускались в путь весной или в начале лета, а осенью возвращались назад (ер. комм. 1 к этому тексту).
13 Если в изложении Снорри Стурлусона плавание в Бьярмаланд (о топониме
14
15 Снорри Стурлусон, более осторожный в обращении с материалом, нежели его предшественники, не решается говорить о «золоте и серебре» в Бьярмаланде (как в «Красивой коже»), ограничиваясь лишь «великим множеством богатства». См. комм. 6 к «Саге о Харальде Серая Шкура» по «Красивой коже» (выше § 4.1).
16 О скальде Глуме Гейрасоне см. комм. 3 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Красивой коже» (Глава 2, § 2.1). Ниже приводится 5-я строфа его хвалебной песни в честь конунга Харальда Серая Шкура – «Gráfeldardrápa» (Skj AT 76–77). Примечательно, что в «Красивой коже» (см. § 4.1) – аналогичный прозаический текст, но нет ни висы, ни ссылки на скальда.
17 Имеется в виду Харальд Серая Шкура.
18
19 Именно в висе скальда Глума Гейрасона впервые соединились Вина и племена бьярмов, что дало основание большому числу исследователей помещать страну бьярмов – Бьярмаланд – на реке Северная Двина – в соответствии с широко распространенным прочтением гидронима
20 Поэтический перевод висы выполнен О. А. Смирницкой:
Глава 5
«Сага об Олаве Трюггвасоне»
Введение
«Сага об Олаве Трюггвасоне» («Óláfs saga Tryggvasonar») – это жизнеописание норвежского конунга Олава Трюггвасона, правнука Харальда Прекрасноволосого. Сага сохранилась в нескольких взаимозависимых редакциях. Отдельные главы об Олаве Трюггвасоне есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», ок. 1190 г. (§ 5.1). Самая старшая из сохранившихся саг о нем – латиноязычная «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха бенедиктинского Тингейрарского монастыря Одда Сноррасона (между 1180 и 1200 гг.), дошедшая до нас в трех списках (A, S, U) перевода на древнеисландский язык (§ 5.2). Примерно в то же время, что и сага Одда, было написано еще одно латиноязычное жизнеописание Олава Трюггвасона – тоже монахом Тингейрарского монастыря, Гуннлаугом Лейвссоном[298]. От этого текста не сохранилось ни оригинала, ни исландского перевода, однако Бьярни Адальбьярнарсону удалось реконструировать его значительный фрагмент в составе «Большой саги об Олаве Трюггвасоне»[299]. Работа Гуннлауга послужила источником для Снорри Стурлусона, а также для авторов «Саги о крещении» и «Саги о Иомсвикингах». Олаву Трюггвасону посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа», ок. 1220 г. (§ 5.3). В «Круге земном» Снорри Стурлусона (ок. 1230 г.) «Сага об Олаве Трюггвасоне» – шестая по счету (§ 5.4). На рубеже XIII–XIV вв., вероятно, аббатом монастыря в Мункатвера Бергом Соккасоном была написана так называемая «Большая сага об Олаве Трюггвасоне» (§ 5.5).
«Сага об Олаве Трюггвасоне» естественным образом распадается на три больших рассказа: о детстве и юности Олава до того момента, как он становится конунгом (по «Кругу земному» – до гл. 50); о его миссионерской деятельности в Норвегии и Исландии (там же – гл. 53–59, 65–84, 95–96); о его последней битве (при Свёльде), где он сражается против объединенного войска, возглавляемого шведским и датским конунгами и норвежским ярлом, и, по всей вероятности, погибает (гл. 89–94, 97-113)[300]. Основные вехи жизни конунга Олава, согласно анналам[301], приведены в табл. 9.
Таблица 9
Олав Трюггвасон в исландских анналах
Не забывая об условности этого допущения, я все же считаю возможным следовать за учеными, принимающими датировки «Королевских анналов» («Annales Regii»), и обозначать годы правления конунга Олава Трюггвасона как 995-1000.
Поскольку «Сага об Олаве Трюггвасоне» представлена здесь семью редакциями («Обзор», три версии саги Одда, «Красивая кожа», «Круг земной», одна версия «Большой саги»), в которых много смысловых и лексических повторов, я сочла целесообразным построить эту главу иначе, чем четыре предшествующих. Тексты публикуются, как и выше, последовательно по редакциям, но комментарий при этом – единый. В содержательном плане «восточная» информация саги распадается на восемнадцать
Литература
Morgenstern 1890, 1892; Bugge 1908; Bugge 1910; Braun 1924; Лященко 1926a; Finnur Jónsson 1930; Cross 1931a; Baumgarten 1931; Baumgarten 1932; Larsen 1932; Рыдзевская 1935; Bjarni Aðalbjamarson 1937; Gordon 1938; Bjarni Aðalbjamarson 1941; Lönnroth 1963; Ólafur Flalldórsson 1967; Jones 1968а; Гуревич 1972; Baetke 1973b; Holtsmark 1974; Andersson 1977; Simek, Hermann Pálsson 1987; Sverrir Tómasson 1988. Bis. 261–279; Джаксон 1991a; Pritsak 1992; Джаксон 1993a; Ólafur Halldórsson 1993a; Jackson 1994; Джаксон 1994в; Джаксон 2000b; Andersson 2003; Sveinbjöm Rafnsson 2005; Bagge 2006. См. также во Введении литературу к разделам «Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивая кожа», «Круг земной».
Таблица 10
Сюжетные мотивы в «Саге об Олаве Трюггвасоне»
*Для каждого мотива указывается номер главы по соответствующему изданию.
§ 5.1. «Обзор саг о норвежских конунгах»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Обзор саг о норвежских конунгах».
Текст
Публикуется по изданию: Ágrip af Nóregskonunga sǫgum / Bjarni Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bis. 1-54.
XVII. kapítuli
2 En eptir fráfall hans þá flýði Ástríð(r), er Tryggvi hafði fengit á Upplgndum, braut til Orkneyja með Óláfi þrévetrum, syni sínum ok Tryggva, at forðask bæði fláræði Gunnhildar ok sona hennar ok Hákonar jarls, er gll kippðusk þá enn um Nóreg, því at eigi váru þá enn synir Gunnhildar af lífi teknir. Ok kom hón til Orkneyja með þrimr skipsQgnum.
En með því at eigi mátti leynask ferð hennar ok mart kunni til svika gerask, þá sendi hón bamit á braut með manni þeim, er sumir kalla Þórólf lúsarskegg, ok hafði hann barnit á launungu á braut til Nóregs ok flutti með miklum ótta til Svíþjóðar. Ok ór Svíþjóð vildi hann fara til Hólmgarðs, því at þar var ngkkvut ætterni hans. En þá kvámu Eistr at skipi því, er hann var á, ok var sumt drepit af, en sumt hertekit, fóstri hans drepinn, en hann hertekinn fyr ey þeiri, er heitir Eysýsla, en síðan seldr í nauð. (
XVIII. kapítuli
3 En guð, er þetta bam hafði kosit til stórra hluta, stillti hónum til lausnar með þeim hætti, at maðr kom til Eistlands, sendimaðr konungs af Hólmgarði, er var sendr at taka skatt af landinu ok var frændi bamsins ok leysti frænda sinn ok hafði til Hólmgarðs, ok var hann þar umb hríð, svá at ekki var margra manna vitorð á hans ættemi.
4 En þá er hann var tólf vetra gamall, þá gerðisk svá til, at um dag nekkvem á torgi, þá kenndi hann í hendi manni oxi þá, er Þórólfr hafði haft, ok leitaði eptir atburðum, hvé hónum hefði sú ox komit, ok varð af hins andsvgmm sannfróðr, at þat var bæði ox fóstra hans ok svá bani, ok tók oxina ór hendi hónum ok drap þann, er þangat hafði, ok hefndi svá fóstra sins. En þar var mannhelgr mikil ok miklar viðlggur við manns aftak, ok fekk hann þat til ráðs, at hann hljóp á hald dróttningarinnar, ok með bœn hennar ok af því, at hvatligt þótti vera verkit manni tólf vetra ggmlum at vinna, ok af því at sannlig þótti hefndin vera, þá þá hann miskunn af konunginum, ok tók síðan at vaxa vitorð of hann ok svá metorð ok allt yfirlæti.
6 En síðan er á leið á stundina, þá var hónum fengit lið ok skipastóll, ok for hann bæði á eitt land ok gnnur lQnd ok herjaði, ok aukuðu flokk hans brátt Norðmenn ok Gautar ok Danir, ok vann nú stórvirki ok aflaði sér með því frægðar ok góðs orðlags. (
Перевод
Глава 17
2 И после его (Трюггви. –
И поскольку нельзя было скрыть ее поездку и могло свершиться любое предательство, отослала она тогда своего ребенка с тем человеком, которого некоторые называют Торольвом Вшивобородым, и привез он ребенка тайно в Норег, и с большими предосторожностями переправил в Свитьод. А из Свитьод хотел он поехать в Хольмгард, так как там у него была какая-то родняv. И тогда напали эйстыviii на тот корабль, на котором он был, и были некоторые убиты, а некоторые взяты в плен. Воспитатель его был убит, а он был взят в плен близ того острова, который зовется Эйсюслаix, и затем продан в неволюх.
Глава 18
3 Но Бог, который избрал этого ребенка для лучшей участи, дал ему свободу таким образом: в Эйстланд приехал по поручению конунга из Хольмгарда человек, который был послан собрать подати с этой земли и был родичем этого ребенка, и освободил своего родича, и отвез в Хольмгард, и был он там некоторое время, так что немногим людям было известно о его происхождении.
4 И когда ему было 12 летi, случилось так, что однажды на торгуii он узнал вруке у человека тот топор, который был у Торольва, и начал расспрашивать, как к нему попал этот топор, и понял по ответам, что это были и топор его воспитателя, и его убийца, и взял тот топор у него из руки, и убил того, кто до этого им владел, и отомстил так за своего воспитателя. А там была большая неприкосновенность человека и большая плата за убийство человека, и принял он решение бежать к княгине под ее защиту. И по ее просьбе и поскольку это сочли делом энергичным для человека двенадцати лет от роду, и поскольку месть его сочли справедливой, помиловал тогда его конунг, и стала с тех пор расти его известность, а также уважение и всякий почет.
6 И после того как прошло некоторое время, ему дали дружину и корабли, и ходил он то в одну землю, то в другие земли и воевал, и быстро увеличивали
§ 5.2. «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда
Введение
«Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха бенедиктинского Тингейрарского монастыря на севере Исландии, Одда Сноррасона (ум. в 1200 г.), была написана на латинском языке. Оригинальный текст не сохранился за исключением латинской фразы
Сага Одда датируется исследователями неоднозначно. Ее возникновение относили ко времени между 1160 и 1170 гг. (Ф. Магнуссен в издании 1835 г.), после 1170 г. (А. Холтсмарк в издании 1974 г. и в комментарии к Paasche 1957), не раньше 1180 г. (Г. Сторм), ок. 1180 г. (Л. Лённрот), ок. 1190 г. (Ф. Поске, К. Шир, Олавур Хальдорссон), между 1180 и 1200 гг. (Т. М. Андерссон). Соответственно, по-разному датируют исландский перевод саги: А. Холтсмарк считает, что он не старше 1190 г., Олавур Хальдорссон – что он выполнен ок. 1200 г., Л. Лённрот – в начале XIII в. Не исключена возможность длительного параллельного существования латинского и древнеисландского текстов, как в случае с «Сагой о Ионе Святом» (на что мне любезно указала Г. В. Глазырина): в описи бенедиктинского монастыря Мункатвера на севере Исландии от 1429 г. фиксируется наличие «саги святого епископа Иона на латинском языке и другой на древнескандинавском» («jons sagha holabiskups j latino, onnor i norræno»[303]).
Среди источников, использованных Оддом, исследователи называют сочинения Сэмунда и Ари, «Историю о древних норвежских королях» Теодорика Монаха, до недавнего времени к ним относили и «Древнейшую сагу об Олаве Святом» (см. ниже). Считается, что отдельные вставки из «Обзора саг о норвежских конунгах» могли быть внесены в первоначальный исландский перевод саги. Впрочем, Т. М. Андерссон убежден, что наблюдаемые сходства в трудах Одда и Теод орика скорее можно объяснить наличием общего источника, нежели заимствованием[304]. Исследователь утверждает, что главы 1-41 у Одда основаны на источнике (или источниках), несомненно письменном, к которому обращался, в свою очередь, и Теодорик; в качестве дополнительного материала, особенно в повествовании о событиях в Швеции и на Руси, Одд использовал устную традицию, равно как и в других частях своей саги[305]. Т. М. Андерссон также подчеркивает, что в главах 1-25, где рассказывается о бегстве Олава из Норвегии, его эстонском плене и времени, проведенном им на Руси, монах Одд весьма приблизительно следует имеющимся в его распоряжении источникам («норвежским синоптикам»), значительно расширяя их содержание за счет сведений, полученных им от устных информантов[306]. Исследователь указывает, что «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и «Древнейшая сага об Олаве Святом», хоть и являются полноценными по объему письменными сагами, составлены достаточно грубо, что выдает в них не запись устоявшегося устного нарратива, а попытку свести вместе на письме крупицы разрозненной информации[307]. Все более в литературе утверждается мнение, что биографические данные Олава Трюггвасона, сохранившиеся в письменных источниках, Одд Сноррасон расцветил сюжетами, почерпнутыми из устной традиции[308].
Основным литературным образцом для монаха Одда послужила, по мнению Л. Лённрота[309], так называемая «Хроника Псевдо-Турпина», более точно называемая «Historia Karoli Magni et Rotholandi», весьма популярная и красочная латиноязычная биография Карла Великого, написанная в первой половине XII в., переведенная на древнеисландский язык между 1190 и 1225 гг., а позднее включенная в «Сагу о Карле Великом».
Многие части саги Одда построены по образцу библейских и агиографических сказаний. Эпизод обращения Олава в христианство прорицателем на Сюллингах заимствован Оддом из «Диалогов» папы Григория Великого (593–594 гг.); сцена ожидания Олава его противниками перед битвой у острова Свёльд – из сочинения «О деяниях Карла Великого» («De gestis Caroli Magni») монаха Сен-Галленского монастыря (конец IX в.), где рассказывается, как король Дезидерий и его соратник Октер наблюдают со стен столицы лангобардов Павии за приближением франков.
Обсуждение жанровой принадлежности «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда порой приводило к тому, что из королевских саг она «превращалась» в агиографическое сочинение[310]. Весьма привлекательно выглядит характеристика, данная этой саге Т. М. Андерссоном: по его меткому выражению, сага имеет «биполярную композицию», что позволило представить Олава Трюггвасона как фигуру религиозную, с одной стороны, и политическую – с другой. Начальная часть саги, фокусирующая свое внимание на бегстве Олава, напоминающем бегство Святого Семейства в Египет от преследований Ирода, и на его последующем возвращении в Норвегию в качестве проповедника и крестителя, выглядит жизнеописанием святого. Однако заключительные главы, подводящие к битве при Свёльде, читаются как героическое повествование, близкое по стилю и композиции к более поздним героическим сагам. Ведь Одд создавал сагу для далеко не однородной аудитории: с одной стороны, он писал под влиянием агиографической литературы для своих собратьев монахов; с другой – под влиянием существующей в обществе традиции об Олаве Трюггвасоне – для носителей этой традиции и прочих мирян, привыкших почитать Олава как конунга и героя[311]. Тот факт, что труд Одда написан на латинском языке, наводит Л. Лённрота на мысль, что монах ориентировался не только на своих исландских коллег, но и на более широкую, международную аудиторию, стремясь к тому, чтобы его книга читалась во всей Северной Европе. Таким образом, его цель предстает целью церковного политика, пытающегося утвердить новое видение процесса христианизации Западной Скандинавии[312].
В вопросе о том, какую из королевских саг можно считать наиболее ранней (речь идет о пространном нарративе, а не о фрагментах типа «Hryggjarstykki» Эйрика Оддссона или начальной части «Саги о Сверрире»), сейчас в науке утверждается тезисно сформулированное Л. Лённротом и детально аргументированное Т. М. Андерссоном мнение, что пальму первенства следует отдать латиноязычной саге монаха Одда об Олаве Трюггвасоне (известной нам по древнеисландским переводам) и что, скорее всего, «Древнейшая сага об Олаве Святом» (о которой мы можем судить по «Легендарной саге об Олаве Святом») местами заимствовала из саги Одда, а местами была смоделирована по ее подобию. Данный вывод смещает акценты в истории возникновения королевской саги: «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда в таком случае выступает не как исландский ответ на норвежское прославление Олава Святого, а как отправная точка в развитии жанра[313].
Сохранилось три редакции (два полных списка и фрагмент третьего) перевода саги Одда.
А – норвежский список AM 310 4°. Финнур Иоунссон считал, что он был скопирован с исландского оригинала в середине или третьей четверти XIII в.
А. Холтсмарк на основании пелеографических данных пришла к выводу, что он был сделан в конце первой половины XIII в., между 1230 и 1250 гг. В отличие от двух других, этот список содержит более полный текст. В нем – 45 листов; 3 начальных листа, 2 серединных и 1 заключительный отсутствуют, т. е. изначально был 51 лист. Здесь больше следов латинского оригинала: имена нередко даются в латинской форме, присутствуют пояснения, которые в исландском тексте избыточны.
S – исландский список ок. 1300 г. или первой четверти XIV в. – Holmperg 18 4°. Существует мнение, что это не непосредственная обработка латинского текста и что оригинал перевода был выполнен ок. 1200 г.[314] Текст несколько сокращен по сравнению с текстом А, но в нем есть пролог и вводные главы, утерянные в AM 310.
U – фрагмент списка, выполненного в той же юго-западной области Норвегии, что и список А, в середине XIII в. (ок. 1250 г.) – DG 4–7 I fol. Ближе по содержанию к списку А, но тоже сокращен по сравнению с ним, как и S. Сохранившийся фрагмент списка содержит конец саги, и, в частности, явно вымышленный рассказ о конце жизни Олава Трюггвасона.
По мнению Холтсмарк, ни одна из трех версий не есть копия другой. Олавур Хальдорссон считает, что оба норвежских списка были сделаны с норвежских оригиналов. Может быть, небезосновательно мнение Финнура Иоунссона, что в основе всех трех списков лежит один перевод латинского текста Одда, а большие различия между тремя списками – результат переработки его в XIII в. Ср. мнение Свейнбьёрна Равнссона, который полагает, что работа Одда была переведена на исландский язык, затем расширена за счет материалов, почерпнутых из других источников, а затем этот переработанный перевод был еще более переработан и расширен в трех существующих на сегодняшний день исландскоязычных редакциях этой саги[315].
Издания:
Itt Stycke af Konvng Olaf Tryggjasons Saga, hwilken Oddur Munck pá Gammal Götska Beskrifwit hafwer / O. Verelius. Upsala, 1665 [редакция U].
Saga от K. Oloff Tryggwaszon i Norrege… af Odde Mvnck / J. L Reenhielm. Upsalæ, 1691 [А].
Saga Ólafs konúngs Tryggvasonar, rituð, í öndverðu, af Oddi múnk / Finnur Magnússon (Fms. В. X) [А].
Saga Olafs Konungs Tryggvasunar. Kong Olaf Tryggvesons Saga forfattet paa Latin he-nimod Slutningen af det tolfte Aarhundrede af Odd Snorreson, Munk i Thingeyre Klos-ter paa Island, og siden bearbeidet paa Norsk / P. A. Munch. Christiania, 1853 [S + лакуны no A; U].
Det Arnamagnæanske Haandskrift 310 qvarto. Saga Olafs konungs Tryggvasonar er ritaði Oddr muncr. En gammel norsk bearbeidelse af Odd Snorresons paa latin skrevne Saga om Kong Olaf Tryggvason / P. Groth. Christiania, 1895 [А].
Saga Óláfs Tryggvasonar af Oddr Snorrason munk / Finnur Jónsson. København, 1932 [A; S; U].
Konunga sögur. Reykjavik, 1957. В. I: Óláfs saga Tryggvasonar efter Odd munk; Helgisa-ga Óláfs Haraldssonar; Brot úr Elztu sögu / Guðni Jónsson [A + начало из S].
Olav Tryggvasons saga. Etter AM 310 qv. / A. Holtsmark (CCN. Quarto serie. Vol. V). 1974. [факсимиле списка А].
Óláfs saga Tryggvasonar eptir Oddr munk Snorrason / Ólafur Halldórsson (ÍF. В. XXV).
2006. Bis. 123–374 [A;S;U].
Переводы:
Английский:
Датский:
Kong Olaf Tryggvesons Saga, skreven, fra Begyndelsen af, af Odd Munk (OS. В. X). 1836. S. 174–328 (N. M. Petersen).
Латинские:
В издании 1691 г. (J. I. Reenhielm).
Historia de rege Olavo Tryggii filio, secundum Oddum monachum (Shi. T. X). 1841. S. 201–349 (Sveinbjörn Egilsson).
Норвежский:
Soga om Olav Tryggvason. Etter Odd munk Snorreson / Omsett av M. Rindal (Norrone bokverk. 46). Oslo, 1977.
Шведский:
В издании 1691 г. (J. I. Reenhielm).
Русский:
Фрагменты в Рыдзевская 1978. С. 29–40.
Литература
Storm 1873; Finnur Jónsson 1932а; Bjarni Aðalbjamarson 1937; Gordon 1938; Paasche 1957; Lönnroth 1963; Ólafur Halldórsson 1967; Schier 1970; Holtsmark 1974;
Andersson 1977; Andersson 1979; Hofmann 1981a; Andersson 1985; Holm-Olsen 1987;
Simek, Hermann Pálsson 1987; Andersson 1988; Lange 1989; Джаксон 1991; Джаксон
1993а; Ólafur Halldórsson 1993а; Zemack 1998; Lönnroth 2000; Лённрот 2000;
Andersson 2003; Andersson 2004a; Ármann Jakobsson 2005; Sveinbjöm Rafnsson 2005;
Andersson 2006; Phelpstead 2006; Bagge 2006; Глазырина 2009; Глазырина 2010.
§ 5.2.1. «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда – редакция А
Текст
Публикуется по изданию: Saga Óláfs Tryggvasonar af Oddr Snorrason munk / Finnur Jónsson. København, 1932.
6. Fra Garða konungi oc moður hans
I þenna tima reð firir Garða riki Valldamarr konungr með miclum ueg. Sua er sagt at moðir hans var spakona oc er þat callat ibokum phitons andi er heiðnir menn spaðu. þat geck miok eptir er hon mælti. oc var hon þa a orvasa alldri. Þat var siþr þeira at iola aptan hinn fyrsta scylldi bera hana astoli firir hasæti konungs. Oc aðr menn töki til dryckio þa spyrr konungr moður sina ef hon sæi eða vissi noc-quom hasca eða skaða yfir gnapa sinu riki. eþa nolgaz með nocquorum ufriði eða otta. eða aðrir agimtiz hans eigu. hon suarar. Eigi se ec þat son minn er ec vita þer horva meinsamliga eþa þinu riki oc eigi oc þat er skelfi þina hamingio. En þo se ec micla syn oc agetliga Nu er borin aþessum tiðum еш konungs s. iNoregi ос a þessu ári sa er her man up fðþaz iþessu landi. oc sia man verða agetligr maðr. oc dyrlegr hofþingi. oc eigi man hann scaða gera þinu riki. helldr man hann þat margfalliga auca yðr til handa. oc siþan man hann aptr huerva til sins lanz þa er hann er a ungum alldri. ос mun hann þa oþlaz riki sitt þat er han er til borin. oc mun hann konungr vera oc skina með mikilli birti. oc morgum mun hann hialpare vera inorðral-fu hæimsins. En scamma stund mon hans riki standa yfir Noregs uelldi. beri mek nu abrot þui at ec man nu eigi framarr segia. oc ðrit sagt er nu. þessi Valldamarr var faðir Iarizleifs konungs. (
7. Fra Olafi T. s. oc Astriði moður hans
En er þau Olafr oc Astrið hafðu verit ii uetr með Hakoni g. þa bio hann ferþ þei-ra uegsamliga oc fær þau ihendr kaupmonnum þeim er fara ætluðu i Garþa austr. ætlaði hann at senda þau til Sigurðar broður Astriðar hann hafði mikinn soma af Garða konungi. Hakon g. feck þeim alia luti þa er þa/ þurftu til þessar ferþar. oc skilþiz eigi fyrr við en þau comu askip með goðu foruneyti.
Oc siþan letu þau ihaf. oc iþeire ferð comu at þeim rans menn oc tocu feit allt. en drapu suma mennina. oc leidu ser huem brot ymsa uega. oc siþan ianauð oc þrel-kan. Oc her skilþiz Olafr við moþur sina oc var hon siþan selld land af landi. Olafr var oc selldr mansali sem aðrir hertecnir menn oc þria drotna atti hann iþessi her-leiðingu. Oc sa er fyrstr keypti hann. het Clerkon oc sia drap fostra hans fírir au-gum honum. Oc litlu siþarr selldi hann Olaf þeim manni er Clercr. h. oc toe fírir hann hafr forkunnar goþan. oc var hann iþessa mannz valdi nocquora hrið.
En sa guð er eigi uill leynaz lata dyrð oc ueg sinna vina. sua sem eigi ma liosit leynasc i myrcrinu. sua gerþi hann þa mikin ueg þessa hins unga mannz oc leysti hann af þessu ufrelsi sem forþum leysti hann Iosep. Oc þessi maðr er nu hafði valid yfir Olafi. selldi hann þeim manni er Eres het oc tok sa firir hann dyrlect clæði. þat er ver collum uesl. eða slagning. a vara tungu. Ос þessi husbondi er nu hefir keyp-tan hann var föþingi iheiðnum londum kona hans het Rechon, en son þeira h. Reas. hann keypti oc með honum fostbroður hans er Þorgils h. son Þorolfs. hann var ellre en O. þeir voro vi. vetr iþessu afelli. (
8. Fra Olafi Tryggva s.
Oc nu iþenna tima ricþi Valdamarr yfir Garða riki hann atti þa drotning er Allogia h. oc var hin vitrasta cona. Sigurðr broþir Astriðar hafði sua mikin metnað af konungi at hann eignaðiz af honum miclar eignir oc mikit lén. oc setti hann yfir at skipa konungs malum, ос heimta saman scylldir konungs viða af heruðum. hans boð scylldi oc yfir standa allu konungs rikinu.
Þa var Olafr ix uetra gamall er þessi atburþr gerþiz at Sigurþr moðurbroðir Olafs com iþænna stað er Olafr uar firir. oc var bondinn farinn til acrs með verkmonnum. Sigurþr reið þa iþorpit með micla sueit manna ос sðmilegt foruneyti. Þa var Olafr ileic með aðrum sueinum. hafði hann sua micla ast fengit af sinum herra at hann var ecki anauðigr eþa þræll. helldr sua sem ðskilegr son oc let hann honum engra luta vannt þeira er hann beiddiz. skemtaði hann ser ahueriom degi þat er honum þotti bezt.
Oc Olafr fagnar honum vel oc með mikilli list. Oc Sigurðr tok uel oc bliðliga hans orðum. oc mælti sua. Se ec þat goðr sueinn at ecki hefir þu þat bragþ aþer sem herlendskir menn huarki með yfirlitum eþa mali. Nu seg mer nafn þitt oc ætt oc fostr iorð. hann suarar. Olafr heiti ec. en Noregr er ættiorð min. kyn mitt er konun-glict. Sigurðr mælti þa Huert er nafn faður þins. eða moþur. hann suaraði Tryggui h. faðir min. en Astriðr moþir. Sigurþr mælti. huers d. var moþir þin. hann suarar. hon var d. Eiriks af Oprustoðum riks mannz. Oc er Sigurðr heyrði þetta. steig hann af hestinum oc fagnaði honum uel oc minntiz við hann. oc segir honum at hann er moþur broþir hans. oc vist er þetta fagnaðar d. er við hafum her fundiz Siþan spyrr S. at ferþum Olafs oc þangat cornu hans. eða huersu lengi hann hafði þat afelli þolt Oc hann sagþi honum ferþir sinar sua sem gengit hafði.
Oc eptir þat mælti Sigurþr. Villt þu nu frendi at ec kaupa þek at lauarði þinum oc ser þu eigi lengr i anauð hans eða þionustu. Hann suarar Vel em ec nu cohiín s. haN hia þui sem fyrr. en giama villda ec leystr verþa heðan ef fostbroþir min veri leystr af þrældomi oc fari hann með mer ibrot. S. q. þat giama gera vilia oc spara enga luti til.
Oc siþan com Heres bondi heim oc fagnaði uel S. þuiat hann scylldi heimta landscylldir af þeim heruðum oc af huerio husi. oc sia yfir at þat greiddiz allt uel. Oc at lyctum vacði Sigurþr til við bondaN ef hann vildi selia sueinana. uið uerði. man ec nu þegar reiða verþ firir. hann suarar. Selia man ec hinn ellra sueiniN. sem ocr semz en hinn yngri er mer ufalr þui at hann er bæði vitrari oc þo friðari oc honum aN ec oc myclu meira oc mikit þycki mer at lata hann. oc ecki sel ec hann пета við miclu verþi. Oc er S. heyrði þetta. þa spyrr hann huar coma scylldi. oc bon-diN for þo æ undan. En S. leitaði þo eptir þui frecara. En fra lyctum er at segia þessar caupstefnu. at sueinn hinn ellri var firir mork gullz. en hinn yngri var fírir ix merkr gullz. oc þotti bonda þo meira at lata hann en hinn sueinin.
4 Eptir þat for S. a brot með Olaf frenda sín oc heim iGarða riki. en þat voro log ilandi þui. at eigi scylldi þar up fðþa konungs s. af utlendu kyni ne fiarrlægio riki at uvitanda sialfum konungi. Sigurþr hafði Olaf heim með ser til husa sinna. oc varðueitti hann þar meþ launungu oc fara manna vitorði. oc þo i goðu yfirlæti. for þa sua fram um rið.
Sua bar til einn d. at Olafr geck fra herbergi sinu oc með honum fostbroðir hans. at uvitanda Sigurði frænda hans. þeir foro þo leyniliga oc gengu a eitt stræti. Oc þar kendi Olafr firir ser sín uvin þann er drepit hafði firir vi uetrom fostra hans firir augum honum en selldi siþan sialvan hann ianauð oc þreldom oc er hann sa hann þa gerðiz hann asyndar sem bloð. oc þrutinn miok. oc bra honum mioc við við þes-sa syn huarf hann þa aptr scyndiliga oc heim til herbergia sinna.
Oc litlu siþarr com þar Sigurþr af torgi. oc er hann sa Olaf frenda sinn þrutin af reiði. þa spurði hann Olaf. huat honum veri. hann segir huer sok til var oc bað hann ueita ser sín styrk til hefna fostra sins, þuilican harm sem sia maðr gerði mer oc margfallda scom. vil ec nu hefna fostrfoþur mins. Sigurþr segir at hann uill þetta ueita honum risa nu up ос ganga með micla sueit manna oc var Olafr leiðsogumaðr til torgsins. Oc er Olafr ser þenna mann taca þeir hann oc leiða utan borgar. Oc siþan gengr fram þessi hinn ungi sueinn Olafr. oc ætlar nu at hefna fostra sins, var honum þa fengin ihond mikil breið ðx. at hoggua þenna mann. Olafr var þa ix uetra gamall. Siþan reiðir Olafr öxina oc hðggr a halsin oc af hofuðit. ос er þetta callat mikit fregþar hogg sua ungs mannz.
5 I þenna tima voro iGarða riki margir spamenn. þeir er vissu firir marga luti. þeir sagþu af sinum spadomi at comnar voro iþetta land, hamingior nocquors gafugs mannz oc þo ungs. oc alldri fyrr hofðu þeir set ne eins mannz fylgior biartare ne fegre oc sannuþu þeir þat með morgum orðum en eigi mattu þeir vita huar hann uar En sua sogþo þeir mikils hattar vera hans hamingio at þat lios er yfir henni skein at þat dreifþiz um allt Garða riki oc viða um austr halfu heimsins.
En firir þui sem sagt var fyrr at Allogia drotning var allra kuinna vitrost þa þyckia henni slikir lutir mikils verþir. Biðr hon nu konung með fogrum orðum at hann lati stefna þing at menn comi þangat af allum nalægiom heruðum. segir hon at hon mon þa til coma oc til skipan a hava slica sem mer likar. Nu gerir konungr sua. kömr þar mikill fiolði manna.
Nu byðr drotning at sla seal mannhringa af allum muginum oc skal huerr standa hia aðrum sua at ec mega lita huers mannz asionu. oc yfirbragð oc einkanlega au-gun. oc væntir mek at ec myna skynia huerr styrandi er þessi hamingio ef ec fæ litið sialldr augna hans. oc eigi man þa leynaz mega huerr þessar naturu er. konungr lyddi nu hennar röþum.
Oc er þetta hit fiolmenna þing stoð ii daga. En drotning geck firir huem mann oc hyggr at huers mannz yfir bragþi oc finnr engan þann mann er henni þycki liclegr til at styra sua matkum lutum Oc er staðit hafði ii daga þingit oc com hinn þriði d. þa var enn aukat þingit sottu þa þangat allir at hans boði. en elligar la sok a.
Var nu slegit allu folki i mannhringa. en þessi hin ageta cona oc hin frægia d. hugði at huers mannz alitum oc yfirbragþi. kðmr hon þar er aleið stundina sem fyrir henni stoð einn ungr sueinn með vandum clæðum hann var ikufli oc lagþr hottrin aptr aherðar honum. Hon leit augu hans. oc skilði hon þegar at hann var þessar hin-nar haleitu giptu. oc leiðir hann firir konung oc gerþi þa bert firir allum at þa man sa fundinn vera er hon hafði lengi leitað.
Var nu þessi sueinn ikonunglect valid tekinn Gerði hann þa kunnect konungi oc d. ætt sina oc tign at hann var eigi præll. helldr birtiz nu at hann var pryddr konun-glegre ætt. Siþan tok konungr oc d. at fostra Olaf astsamliga. með mikilli bliðu. göddu þau hann morgum farsæligum lutum sem eiginlegan sinn son. Þessi sueinn uox up iGorðum snimma algerr at afli oc viti oc þroaðiz langa rið sem alldr visar til. sua at afam uetrum var hann lanct um fram sina iafn alldra. i allum lutum þeim er pryða ma goðan hofþingia. Oc þegar er hann toe at syna sek oc sina atgervi þa var þat abbragðlict a marga uega. oc ascammre stundu hafði hann numit allan rid-darligan hatt. oc orrostulega speki. sua sem þeir menn er könstir voro oc hraustastir at fylla þa syslu.
6 Nu feck hann af sliku micla sömð. oc frama fyrst af konungi oc d. oc uti fra allum aðrum. rikum oc urikum. vox hann nu þar ос þroaðiz huartueggia með uizku oc vetra tali, ос allzsconar atgerfi er pryða ma agetan hofðingia Oc Valdamar konungr setti hann bratt hofþingia innan hirðar. oc at stiorna her monnum þeim er vinna scyldu sömð konungi. oc margscyns fræmþar verk vann hann iGarðariki. oc viða um austr halfu þo at her se fatt talt.
En er hann var xii uetra gamall þa spyrr hann konungin ef nocquorar borgir eða heruð þau er legit hafí undir hans konungdom oc hafi heiðnir menn tekit af hans rilci oc sæti þa yvir hans eign oc soma. Konungr suarar. oc s. at vist voro nocquorar borgir ос. þorp þau er hann hafði att. oc aðrir hafðu heriat af hans eign oc lagt nu við sitt riki. Olafr mælti þa. Gef mer þa nocquot lið til forræðis oc skip oc vita ef ec mega aptr vinna þat riki er latit er. þui at ec em fuss at heria oc beriaz við þa er yðr hava hneyct vil ec þar til niota yðarrar giptu oc sialfs þins hamingio. Oc man vera annat huart at ec man fa drepit þa. eða þeir mono abrot stockua firir minum styrk. konungr toe þessu uel oc feck honum lið slict er hann beiddiz.
Nu syndiz þat er fyrr var sagt huersu kÖN hann var við allan riddarascap oc hers-capar bunat. kunni hann oc sua nöfrliga fylkingum fara. sem hann hafði i þui iafnan stafat. ferr hann nu með þessu liði oc atti margar orrostur. oc vann mikin sigr a uvi-num sinum. Vann hann aptr allar borgir oc castala þa er fyrr hofðu legit undir riki Garða konungs. Oc margar þioðir utlendar ocaði hann undir riki Ualdamars ko-nungs. En at hausti huarf hann aptr með fagrligum sigri. oc friðu herfangi. hafði hann þa margscyns gersimar igulli oc agetligum pellum. oc steinum dyrum. er hann fðrði konungi oc d. oc var nu hans uegr ændr nyiaðr. Oc fognuðu honum allir með hinum mesta feginleik. slicu hellt hann fram ahuerio sumre. at hann heriaði. ос vann margs cyns frægþar verk. en hann var a vetrum með Valldamar konungi.
Oc er hann skein iþuilikri dyrð. þa er sua sagt at eptir einn mikiN sigr sneri hann heim til Garða. þeir sigldu þa með sua miclu drambi oc kurteisi. at þeir hafðu seglin yfir skipum sinum af dyrum pellum. oc sua varu tiolldin þeira oc. En af slicu ma mar-ca rikdom þann er hann hafði fengit af stor virkiom þeim er hann vann iAustrlondum.
9. Fra OLafi konungi
7 Sua segia vitrir menn oc froðir. at Olafr hafi alldrigi blotat scurðgoð. ос hann setti iafnan hug sín við þui. En þo var hann vanr at fylgia konungi til hofsins optli-ga. en alldrigi com hann ín. stoð hann þa uti hia durum iafnnan. Oc eitt sín rðddi konungr uið hann. oc bað hann eigi þat gera þui at þat kaN vera at guðin reiðiz þer. oc tynir þu bloma ðscu þinnar. Villda ec giama at þu litillættir þek við þau þui at ec em ræddr um þek at þau casti a þek akafre reiði sua mikit sem þu hefir ihættu. Hann suarar. Alldrigi hræðumk ec guð þau er huarki hava heym ne syn ne vit oc ec ma skilia at þau hava enga grein oc af þui ma ec marca herra huerrar naturo þau его at mer syniz þu huert sín með þeckilego yfír bragþi at af tecnum þeim stundum er þu ert þar oc þu fðrir þeim fomir. en þa liz mer þu iafnan með ugiptubragþi er þu ert þar. Oc af þui skil ec at guð þessi er þu gofgar manu myrkrunum styra.
8 Oc þat segia menn þa er Olafr var iþuilikri sömð at til urðu nocquorir meN meirr ofundfullir en gözku fullir oc rögþu hann uið konungin. oc varþ hann fírir ofund margra gofugra manna ос fírir þa sok for hann ibrot Ос hafði þa mikin her. hann heriaðe þa aheiðnar þioðær oc feck iafnan sigr. for hann viða um Austrueg oc braut undir sek folkit Oc er honom leiddiz þessi iðn. þa var comit at uetri. villdi hann þa snua heim til Garða. Oc þa com imoti þeim ueðr beði mikit oc gagnstaðlict oc hepti þat ferþ hans þessu sinni. snyr hann þa til Vinðlanz meþ liði sinu oc lagþi skipum sinum til lögis. (
12. Fra OLafi konungi
10 Þa er Olafir hafði verit iij uetr i Vinðlandi gerðuz þau tiþendi. at d. fær braðan bana. […] bio hann þa lið sitt or landi. oc vænti hann at þa myndi hann skiotara af hyggia harmi þeim er hann hafþi fengit ætlaði hann at fara iRusiam. En er hann com iDanmork þa gengu þeir af skipum sinum oc aland up. oc tocu strandhogg sem siþr er til oc tocu mikit fe. oc racu til strandar. landz menn somnuðuz saman oc sottu eptir þeim með miclu liði. […]
13. Fra draum OLafs konungs
11 Eptir þetta hellt Olafr brot skipum sinum oc austr iGarða uelldi Oc tok konungr oc d. uið honum ageta uel. oc dualþiz hann þar um uetrinn Oc eitt sinni bar þa fírir hann merkilega syn. honum syndiz einn mikill stein oc þottiz hann ganga lanct up eptir honum allt til þess er hann com at ovan verþum. hanum þotti þa sem hann veri up hafiðr iloptið yfir scyin. Oc er hann hof up augu sin þa sa hann agetliga staði fagra oc biarta menn er bygðu iþeim stoðum. þar kendi hann ос sötan hilm ос allzsconar fagra bloma. ос meiri dyrð þotti honum þar vera en hann mætti hug sinum til coma fra at segia. Þa heyrði hann rodd mæla við sek. Heyr þu efni goðs mannz. þui at alldrigi gofgaþir þu guðin oc önga þionustu ueittir þu þeim. Helldr suivirdir þu þa/ oc firir þui munu margfalldaz uerk þin til goðra luta. oc avaxtsam-legra. en þo scortir þek enn mikit at þu megir vera iþessum stoðum eða þu ser mac-legr at liva her at eilifu með þui er þu cannt eigi eN scapara þin. oc þu veizt eigi huerr sannr guð er.
Oc er hann hafði heyrt þessa luti þa hræddiz hann acafliga oc mælti sua. Huerr ert þu drottin at ec trua a. Roddin suarar. Farþu til Girclandz oc man þer þar kunnict gert nafns drottins guðs þins. Oc ef þu varðueitir hans boðorð. þa mannt þu hava æilift lif oc sælu Oc þa er þu truir retliga þa mannt þu marga aðra snua fra villu oc til hialpar. þui at guð hefir þek sett til at snua honum til handa margar þioðir.
Oc er hann hafði þessa luti heyrða oc set. þa ætlaði hann at stiga niðr af steini-num. Oc er hann for ovan. þa sa hann ogorliga staði fulla af logum oc quolum oc þar með heyrði hann aumligan grat. oc margsconar ogorliga luti. Oc þar þottiz hann kenna mænn marga þa er truat hofþu ascurþguð beði vini oc hofþingia. Oc þat scilþi hann at sia quol beið buin Valdamars konungs oc d. Honum feck þa mikils sua at þa er hann vacnaði flaut hann allr itarum. oc vacnaði með miclum otta.
Eptir þat bað Olafr lið sitt buaz til brautferþar. Oc vil ec nu sigla til Girklannz. oc sua gerir hann. oc byriar honum vel. oc com hann til Girclandz. Ос hitti þar dyr-lega kenni mænn oc uel truaða er honum kendu nafn drottins Iesu Cristz. varð hann nu lærþr með þeire tru sem fyrr var honum boðat isuefni. Siþan hitti hann agetan byscup einn oc bað hann ueita ser helga skirn þa sem hann hafði lengi til girnz oc mætti hann vera isamlagi cristinna manna, ос siþan var hann primsignaðr Oc siþan bað hann byscup fara með ser i Rusiam oc boðaði þar nafn guðs heiðnum þioðum. Byscup q. heita myndu ferðinni ef hann vildi fara sialfr þui at þa mun konungr sialfr siþr imote standa oc aðrir storhofþingiar. helldr ueite hann til sinn styrk at avoxtr mætti at verþa oc guðs cristni magnaðiz.
Siþan ferr Olafr ibrot oc aptr iRusiam oc var nu sem fyrr fagnat honum uel. du-elsc hann nu þar um rið. hann röþir opt firir konungi oc d. at þau geri eptir þui sem þeim höfir oc miclu er fegri siþr at trua asannan guð oc scapara sinn. er gerði himin oc iorð oc alia luti er þeim fylgir. hann segir oc huersu illa samir þeim monnum er rikir eru at villasc isua miclum myrcrum at trua þat guð er enga hialp ma ueita. oc leggia aþat alia stund oc starf. megu þer oc skilia af yðarri speki at þetta er satt er ver bioðum. Oc alldri seal ec af lata at boða yðr sanna tru oc guðs orð. at þer mettið avoxt geva almatkum guði. En þo at konungr stöþi lengi við ос mælti imoti at lata sið sín. oc atrunað guðanna. þa feck hann þo skilit með guðs miscun at mikit skilþi siþinn þann er hann hafði eþa sia er Olafr boðaði. Var hann oc opt fagrliga a minntr. at þat var blot villa oc hindr vitni er þeir hofðu aðr með farit. en cristnir menn truðu betr oc fagrlegarr. Oc með heilsamlegum rðþum drotningar er hon gaf til þessa lutar at fultingiandi guðs miscunn þa iatti konungr oc allir menn hans at taca heilaga slcirn oc retta tru oc varþ þar allt folc cristit.
Oc er þetta var gort þa bio Olafr ferð sina brot þaðan oc geck nu mikil frægð af Olafi huar sem hann for. eigi at eins iGarða ueldi helldr oc allt inorðralfu heimsins. oc þa com firægþ Olafs allt norðr iNoregs uelldi. oc agetlegt verk er hann vann ahu-eriom degi. (
14. Fra Olafi konungi
12 […] Siþan gaf Olafr sinum monnum leyfi at þeir föri ikaupferþir þangat sem þeir villdi. oc kömi þo til Ænglanz fyrr en hann föri þaþan. Oc at gefnu þessu leyfi foru þeir ikaupferðir. en Olafr hellt þa skipum sinum til Englandz. Oc er hann com þar þa heyrði hann sagt at jarl sa reð firir Norðimbralandi er Sigurðr het. […] Iarlinn undraðiz miok þeira uascleik oc spyrr þenna hinn virðilega mann huerr hann se eða huaðan hann veri comin. hann s. at hann het Ali hinn auðgi oc var hann caup maðr. en uer erum comnir allir af Garðariki. […] (
19. Fra suikræðum Hakonar j. við Olaf T. s.
13 Nu er þar til at taca at Hakon j. heyrir micla fregð af morgum orrostum oc snill-dar brogþum Olafs T. s. er hann uann viða. […] Þorir het maðr clacka vinr mikill iarlsins. hann callar hann til sin aþinginu oc segir at hann uill senda hann iGarða austr með þeim örendum at hann seal segia andlat jarlsins oc þat með at landit liggi nu hofþingialaust. […] Oc biogguz þeir nu til ferþar. Oc styrþi sinu skipi huerr þeira foru siþan til Englandz oc er þeir comu þar spurðu þeir at Olafr var þa farin austr iGarða riki. Oc siþan sigldu þeir austr þangat oc er þeir comu þar. fagnaði hann þeim uel með mikilli bliðu. oc gerði frendum sinum fagra ueizlu. […] nu voro þeir þar um uetrin En er varaði bioz Olafr austan með vi skipum. oc þau um fram iij er þeir hafðn austr haft. Þessi skip voro laðin morgum dyrligum gripum gulli oc gimsteinum oc agetligum pellum. oc allzscyns farmi er fasenn var iNorðlondum. […] (
25. Fra OLafi konungi T. s.
18a Þat finnz ifrasogn Ara hins froða oc eru þeir fleire er þat sanna at Olafr T. s hafi ij uetr haft oc xx þa er hann com iland. oc tok riki en hann reð firir v. uetr. En þo eru þeir sumir menn froðir er sua vilia segia oc þui trua at sua se at hann hafi haft ij uetr oc xxx. vetra. er hann tok rikit. oc þat seal nu sanna huersu þeir telia.
Þat segia þeir þa er Tryggui konungr faþir hans var uegiN at Olafr var þa imoður quiði oc var föddr þat. oc var einn uetr með moður feþr sinum oc moður með leynd. Oc siþan for hann austr iSuiþioð. afund Hakonar gamla firir motgangi Hakonar j. oc Gunnhilldar. ос for þa um eyði merkr oc scoga. oc var þar ij uetr með Hakoni gamla. oc er hann for brot þaðan þa var hann þrevetr.
Oc er hann for skipferðum oc hann var hertekiN er hann ætlaði iGarða þa tocu heiðnir menn þau oc hafðu isinu valldi oc var hann iþessi anauð vi uetr. En iGorðum austr oc austrholfunni veri hann xi ar. En i Vinðlandi iij uetr. oc þa for hann til Danmerkr oc til Irlandz. Oc tok þar helga skirn af abota. þeim er fullr var af helgum anda. oc iUestrlondum var hann ix ár.
Oc eptir þat for hann af Englandi. oc hafði þa ij uetr hins fiorþa tigar. Oc eptir þat var sett uelræði af Þori cloclcu um Olaf. oc foru þeir þa til Noregs sem sagt var. oc var þa Þorir drepiN. eptir forspa finnzins. oc litlu siþarr Hakon j. Oc tok þa О. T. s. rikit sem sagt var. En þessir menn samþyckia þetta með þessum hetti Sæmundr hinn froði oc Ari hinn froði huarstueggia sogn er trulig. at Hakon hafi styrt rikinu xxxiij. uetr. siþan er fell Haralldr grafelldr En þat þyckir þa miok saman bera. oc þessi fra sogn.
Þat calla meN at Olafr T. s. hafi haft iij tiþir. a sinum dagum. var su hin fyrsta er hann var imiclu ufrelsi oc aþian oc uvirðing. Annur tið alldrs hans skein með birti mikilli oc farsælu. Hin þriðia tið með tign oc frægþ oc mikilli ahyggio. firir morgum at bðta. En vera lcann þat at Einarr þambarskelfir eþa Astrið systir Olafs er atti Ærlingr aSola hafi ecki hugleitt þa þessi ix ar anauðar hans er margir varu iþeire ætlan at hann veri dauðr. En siþan er sia hinn sami maðr erfrendmir fundu oc vinir. sua sem endrreistan af dauða. þa fognuðu þeir þessum manne sua sem hann veri af dauða reistr ос tolðu þui til alldrs honum vii ár oc xx. En huarratueggia uitni synaz mer athuga verþ oc skynia þat huat af þyckir fellt at hava þuilikum frasognum. (
32. Fra Eiriki konungi iSuiþioð
14 I þann tima er rikði yfir Noregi Hakon j. var Eirikr konungr iSuiþioð. […] Eirikr konungr atti Sigriði hina storraðu oc var þeira s. Olafr suænski. Þat segia menn at konungrin villdi skilia við Sigriði d. oc uilldi eigi hava ofsa hennar oc ofmetnað. oc setti hana drotningu yfir Gautlandi. En konungr atti siþan d. Hakonar j. Eptir hann tok riki s. hans Olafr.
En þa baðu Sigriðar Vissivalldr Austruegs konungr ос Haralldr grenski. Uplen-dinga konungr. En henni þotti ser litilræði iþui er smakonungar baðu hennar. en þeim dirfð i er þeir ætluðu ser þuilica drotningo. oc firir þui brendi hon þa inni baða aeinni nott. oc þar let ос lif sitt gafugr maðr er het Þorir faþir Þoris hundz er barðiz við hinn helga Olaf konung aSticlastoðum oc eptir þetta verk var hon colluð Sigrið hin storraða. (
82. Fra Olafi konungi
9 Þat sagði Hallfroðr vandræða scalld at þessi lond hafi Olafr konungr T. s. farithersdkilldi. bæði isuðr uegum oc Uestrlondum. […]
(
Перевод
6. О конунге Гардов и его матери
1 В то времяi правил в Гардарики конунг Вальдамарii с великой славой, i Рассказываетсяiv, что мать его была пророчицейv, и зовется это в книгах духом фитонаvi, когда пророчествовали язычники. Многое случалось так, как она говорила. И была она тогда в преклонном возрасте. Таков был их обычай, что в первый вечер йоляvii должны были приносить ее на кресле к высокому сиденью конунга. И раньше чем люди начали пить, спрашивает конунг свою мать, не видит или не знает ли она какой-либо угрозы или урона, нависших над его государством, или приближения какого-либо немирья или опасности, или покушения кого-либо на его владения. Она отвечает: «Не вижу я ничего такого, сын мой, что, я знала бы, могло принести вред тебе или твоему государству, а равно и такого, что спугнуло бы твое счастье. И все же вижу я видение великое и прекрасное. Родился в это время в этом году сын конунга в Норегеviii, и будет он воспитываться здесь в этой стране, и станет он знаменитым мужем и славным хёвдингом, и не причинит он никакого вреда твоему государству, а напротив, многократно его увеличит для Вас. А затем он вернется в свою страну, пока он еще в молодом возрасте, и тогда завладеет он своим государством, на которое он имеет право по рождению, и будет он конунгом, и будет сиять ярким светом, и многим он будет спасителем в северной части мираix. Но короткое время продержится его власть над Норегсвельди. Отнеси меня теперь прочь, поскольку я теперь не буду дальше говорить, и так уже довольно сказано». Этот Вальдамар был отцом конунга Ярицлейвах.
7. Об Олаве, сыне Трюггви, и Астрид, его матери
2 И когда Олав и Астридi пробыли 2 года у Хакона Старогоiii, собрал он их в путь с честью и передал их в руки тех купцовvii, которые собирались ехать на восток в Гарды. Он думал отправить их к Сигурду, брату Астрид, который имел большие почести от конунга ГардовА Хакон Старый дал им все, что им требовалось для этой поездки, и расстался с ними не раньше, чем они взошли на корабль с хорошими попутчиками.
Затем они вышли в море, и в этой поездке напали на них разбойникиviii и захватили все их добро, и убили некоторых, а остальных увезли в разных направлениях, и взяли их затем в неволю и рабство. Здесь Олав был разлучен со своей матерью, и ее затем продавали из страны в страну. Олав тоже был продан в рабствох, как другие пленники, и три хозяина было у него в этом плену. Того, кто первым купил его, звали Клеркон; и это он убил воспитателя Олава у него на глазах. А несколько позднее продал он Олава тому человеку, которого звали Клерк, и взял за него необычайно хорошего козла; и пробыл он во власти этого человека некоторое время.
Но Бог, который не хочет, чтобы скрывались честь и слава его друзей, как не должен свет скрываться во тьме, оказал этому молодому человеку великую честь и освободил его из этой неволи, как в былые времена освободил он Иосифа. И вот человек, который теперь имел власть над Олавом, продал его тому человеку, которого звали Эрес, и взял за него драгоценную одежду, которую мы на нашем языке называем плащ или накндкаxii. И этот хозяин, который теперь купил его, был родом из языческих земель; жену его звали Рекой, а сына их звали Реасxi. Он купил вместе с ним и его брата по воспитанию, сына Торольва, которого звали Торгильс; он был старше, чем Олав; они пробыли 6 лет в этой бедеxii.
8. Об Олаве Трюггвасоне
3 А в это время правил Вальдамар над Гардарики; у него была жена, которая звалась Аллогиейi, и была она умнейшей женщиной. Сигурдii, брат Астрид, имел такой большой почет от конунга, что получил он от него большие владения и большой лен, и поручено ему было вести дела конунга и собирать дань конунга по всем областям; а его повеления должны были иметь силу во всем государстве конунга.
Олаву было 9 летiii, когда случилось это событие, что Сигурд, брат матери Олава, приехал в то место, где находился Олав. А бонд ушел в поле со своими работниками. Сигурд въехал тогда в селение с многими воинами и достойными спутниками. Олав тогда играл с другими мальчиками. Его так сильно любил его хозяин, что не был он ни пленником, ни рабом, а скорее, был как желанный сын, и не позволял тот ему ни в чем нуждаться, о чем бы он ни попросил. Забавлялся он каждый день, как ему нравилось.
И Олав приветствовал его тепло и весьма изысканно. И Сигурд принял благосклонно его слова и сказал так: «Вижу я, хороший мальчик, что ты ничуть не похож на местных жителей, ни внешностью, ни речью. Теперь назови мне свое имя и род, и родину». Он отвечает: «Олавом зовусь я, и Норег – моя родина, а род мой – королевский». Сигурд сказал тогда: «Как зовут твоего отца или твою мать?» Он ответил: «Трюггви зовется мой отец, а Астрид – мать». Сигурд сказал: «Чьей дочерью была твоя мать?» Он отвечает: «Она была дочерью Эйрика из Опростадира, могущественного человека». И когда Сигурд услышал это, сошел он с коня и хорошо приветствовал его, и расцеловался с ним, и говорит ему, что он – брат его матери, «и определенно это радостный день, когда мы здесь встретились». Затем спросил Сигурд о поездке Олава и о том, как он попал туда, или как долго он терпел это несчастье. И он рассказал ему о своей поездке так, как все и происходило.
И после этого сказал Сигурд: «Хочешь ты теперь, родич, чтобы я купил тебя у твоего хозяина, и ты бы не был больше у него в неволе или в услужении?» Он отвечает: «Мне теперь стало хорошо, – говорит он, – по сравнению с тем, что было раньше, но я очень хотел бы быть освобожденным отсюда, если бы мой брат по воспитанию был освобожден из рабства и поехал отсюда вместе со мной». Сигурд сказал, что он очень хочет так сделать и ничего для этого не пожалеет.
И затем пришел бонд Эрес домой и хорошо приветствовал Сигурда, так как он должен был собрать дани с тех областей и с каждого дома и наблюдать, чтобы все это делалось хорошо. И наконец, Сигурд завел разговор с бондом, не хочет ли он продать мальчиков за любую цену, «я теперь тотчас заплачу за них». Тот отвечает: «Я продам старшего мальчика, как мы договоримся, а младший у меня не для продажи, потому что он умнее и даже красивее, и его я люблю много больше, и мне трудно расстаться с ним. И я не продам его, кроме как по большой цене». И когда Сигурд услышал это, то спросил он, какой могла бы быть цена, а бонд тем не менее все отказывался. Сигурд же настаивал на этом еще больше. И надо сказать о конце этой торговой сделки, что старший мальчик был выкуплен за марку золота, а младший – за 9 марок золота, и все-таки бонду было труднее расстаться с ним, чем с тем мальчиком.
4 После этого отправился Сигурд оттуда с Олавом, своим родичем, и вернулся домой в Гардарики. А такие были законы в той стране, что там не полагалось воспитывать сына конунга из иноземного рода или из далекого государства без ведома самого конунгаiii. Сигурд взял Олава к себе, в свой дом, и держал его там втайне и так, что об этом было известно немногим людям, и все же с большими почестями. И продолжалось так некоторое время.
Случилось так однажды, что Олав ушел из своей комнаты и с ним его брат по воспитанию, но без ведома Сигурда, своего родича. Тем не менее они ушли тайно и вышли на одну улицу. И там узнал Олав своего недруга, того, который убил 6 лет назад его воспитателя у него на глазах, а затем продал его самого в неволю и рабство. И когда он увидел его, стал он лицом, как кровь, и очень подавлен. И так сильно его взволновало увиденное, что повернул он тогда быстро назад и вернулся домой, в свою комнату.
А несколько позднее пришел туда Сигурд с торга, и когда он увидел Олава, своего родича, в гневе, то спросил его, что с ним. Олав говорит, какая тому была причина, и просил его оказать ему поддержку, чтобы отомстить за своего воспитателя: «Такое горе этот человек причинил мне и многократное бесчестье, что хочу я теперь отомстить за своего воспитателя». Сигурд говорит, что он готов оказать ему помощь. Вот поднимаются они и идут с большим отрядом людей, и вел Олав к торгуii. И когда Олав видит этого человека, берут они его и выводят за город. И затем выступает вперед этот юный мальчик Олав и собирается теперь отомстить за своего воспитателя. Дали ему тогда в руки большой широкий топор, чтобы зарубить этого человека. Олаву было тогда 9 летi. Затем замахивается Олав топором и ударяет человека по шее, и отрубает ему голову, и это считается очень славным ударом для такого юного человека.
5 В это время было в Гардарики много прорицателей, которые многое знали о том, что будет. Они говорили в своих пророчествах, что в эту страну пришли духи-хранители какого-то благородного человека, хотя и молодого. И никогда раньше они не видели ни у одного человека дýxoв более светлых либо более прекрасных, и доказывали они это многими словами, но они не знали, где он был. И таким, говорили они, замечательным был его дух, что тот свет, который сиял над ним, рассеивался по всему Гардарики и повсюду в восточной части мираi.
А поскольку – как ранее было сказано – княгиня Аллогия была умнейшей из всех женщин, посчитала она все это очень важным. Вот просит она конунга в красивых словах, чтобы он велел созвать тинг, чтобы люди пришли туда из всех близлежащих местностей; она говорит, что она придет туда и распорядится «так, как мне хочется». Вот делает конунг так; приходит туда огромное множество людей.
Вот приказывает княгиня, чтобы образовали людской круг из всей толпы, «и должен каждый стоять рядом с другим, так чтобы я могла видеть внешность каждого человека и выражение, и особенно глаза, и я надеюсь, что я смогу почувствовать, кто владеет этим духом, если я увижу зрачки его глаз, и никто тогда не сможет скрыть, если такова его природа». Послушался тогда конунг ее речей.
И длится этот многолюдный тинг два дня. А княгиня подходит к каждому человеку и осматривает внешность каждого человека, и не находит никого, кто показался бы ей похожим на человека, которому выпал такой великий жребий. И когда тинг продолжался два дня и настал третий день, то еще прибавилось людей на тинге. Шли тогда туда все по приказу конунга, а за неповиновение полагалось наказание.
Вот образовал весь народ круг, а эта славная женщина и знаменитая княгиня осмотрела внешний вид и выражение каждого человека. Подходит она через некоторое время туда, где перед ней стоял юный мальчик в плохой одежде; он был в широком плаще, а капюшон был откинут на плечи. Она посмотрела в его глаза и тотчас поняла, что это у него было такое большое счастье, и ведет она его к конунгу, и дала понять всем, что нашелся на этот раз тот человек, которого она долго искала.
Вот взял конунг этого мальчика под свою власть. Открыл он тогда конунгу и княгине свой род и достоинство и что он не был рабом. Напротив, открылось теперь, что он был украшен королевским происхождением. С тех пор стали конунг и княгиня воспитывать Олава любовно, с большой лаской. Одарили они его многими дорогими вещами, как своего собственного сына. Этот мальчик вырос в Гардах, рано достиг совершенства по силе и уму и развивался не по годам, так что через немного лет был он далеко впереди своих сверстников во всем том, что может украсить хорошего вождя. И как только он начал проявлять себя и свое физическое и духовное совершенство, его трудно было превзойти, и через короткое время научился он всем рыцарским обычаям и военной премудрости, как те люди, которые были самыми искусными и доблестными в этой профессии.
6 Теперь имел он очень большой почет и славу, в первую очередь от конунга и княгини, а также от всех прочих, знатных и незнатных. Рос он теперь там и развивался как по уму и числу лет, так и по всякого рода физическим и духовным совершенствам, которые могут украсить славного вождя. И конунг Вальдамар сделал его скоро хёвдингомi в дружине, и чтобы управлять теми воинами, которые должны были добывать честь конунгу, и много разных подвигов совершил он в Гардарики и во многих местах в восточной части мира, хотя здесь и мало рассказано.
А когда ему было 12 лет, то спрашивает он конунга, нет ли каких-нибудь городов или округов, тех, которые были под его властью и были отняты у него язычниками, присвоившими себе его владения и честьii. Конунг отвечает и говорит, что, конечно, были некоторые города и деревни, которые принадлежали ему, а другие отвоевали их от его владений и присоединили теперь к своему государству. Олав сказал тогда: «Дай мне тогда какой-нибудь отряд в распоряжение и корабли, и посмотрим, смогу ли я вернуть назад то государство, которое потеряно, потому что я очень хочу воевать и биться с теми, которые вас обесчестили; хочу я положиться в этом на ваше счастье и твою собственную удачуiii. И будет либо так, что я их убью, либо что они побегут от моей силы». Конунг принял это хорошо и дал ему такой отряд, какой он просил.
Тут обнаружилось то – о чем говорилось раньше, – каким искусным он был во всяком рыцарском деле и военном снаряжении; и мог он так умело вести строй, как будто он делал это всегда. Вот он отправляется с этим войском, и было у него много битв, и одержал он большую победу над своими недругами. Вернул он назад все города и крепости, которые раньше находились под властью конунга Гардов. И много иноземных народов подчинил он власти конунга Вальдамара. А осенью вернулся он назад со славной победой и прекрасной добычей; были у него там разного рода сокровища из золота и прекрасных дорогих материй, и драгоценных камней, которые он привез конунгу и княгине; и вот его слава обновилась. И принимали его все с величайшей радостью. Так повелось каждое лето, что он вел войны и совершал разного рода подвиги, а по зимам был он у конунга Вальдамара.
И когда он был в такой славе, говорят, после одной великой победы повернул он домой в Гарды; они плыли тогда с такой большой пышностью и великолепием, что паруса на их кораблях были из драгоценных материйiv, и такими же были их шатры. А из этого можно сделать заключение о том богатстве, которое он приобрел в результате тех подвигов, которые он совершил в Аустрлёнд.
9. О конунге Олаве
7 Так говорят мудрые и ученые люди, что О лав никогда не приносил жертв идолам, и всегда был против этого. Но все же у него было в обычае часто сопровождать конунга в храм, но он никогда не входил внутрь; стоял он в таком случае всегда снаружи у дверей. И однажды конунг говорил с ним и просил его так не делать, «потому что может так случиться, что боги разгневаются на тебя, и ты погубишь цвет своей молодости.
8 И так говорят люди, что, когда Олав был в такой славе, сделались некоторые люди скорее полны зависти к нему, нежели доброты, и клеветали на него перед конунгом. И завидовали ему многие знатные люди, и по этой причине уехал он оттуда. И была у него тогда большая дружина, он воевал тогда с языческими народами и всегда побеждал, ездил он повсюду в Аустрвеге и подчинял там себе народ. А когда ему наскучило это занятие, то приближалась зима. Захотел он тогда вернуться домой в Гарды. И тогда подул им навстречу ветер, и сильный, и встречный, и помешало это его поездке в этот раз. Повернул он тогда к Виндланду со своим войском и поставил свои корабли на якорь.
12. О конунге Олаве
Когда Олав пробыл три года в Виндландеi, произошло такое событие, что королева внезапно умерла. [
И когда он приплыл в Данмарк, сошли они со своих кораблей на землю и совершили набег на побережье, как принято, и захватили много скота, и угнали его на берег. Местные жители собрались вместе и выступили против них с большим войском. [
13. О сновидении конунга Олава
После этого направил Олав свои корабли оттуда и на восток в Гардавельдиi. И приняли конунг и княгиня его очень хорошо, и пробыл он там зиму. И однажды было ему в то время удивительное видениеii. Ему привиделся огромный камень, и казалось ему, что он взбирается по нему высоко вверх, пока он не достиг вершины. Ему показалось тогда, что он поднялся в небо выше облаков. И когда он поднял кверху глаза, ясно увидел он красивые места и светлых людей, которые жили в тех местах. Там почувствовал он сладкий аромат и увидел всевозможные красивые цветы, и ему показалось, что там большее великолепие, чем он мог предположить и выразить словами. Тогда услышал он голос, который говорил с ним: «Слушай ты, готовый стать Божьим человеком, поскольку ты никогда не поклонялся богам и не служил им. Скорее бесчестил ты их, и потому умножатся твои поступки для добрых дел и полезных; но все же недостает тебе многого, чтобы ты мог быть в этих местах, либо был достоин жить здесь вечно, поскольку ты не знаешь своего творца и тебе неизвестно, кто есть истинный Бог».
И когда он услышал это, то чрезвычайно испугался и сказал так: «Кто ты, господин, чтобы я поверил в тебя?» Голос отвечает: «Поезжай ты в Гиркландiii, и там тебе станет известно имя Господа Бога твоего. И если ты будешь следовать его заповеди, то будет тебе вечная жизнь и блаженство. И когда ты уверуешь истинно, тогда обратишь ты многих других от ереси к спасению, поскольку Бог избрал тебя для того, чтобы обратить к нему многие народы»iv.
И когда он услышал это и увидел, то вознамерился он спуститься вниз с камня. И когда он шел вниз, видел он страшные места, полные огня и мучений, и при этом слышал он жалобный плач и разного рода страшные вещи. И там казалось ему, что он узнаёт многих людей, которые верили в деревянных идолов, как друзей, так и правителей. И то различил он, что это мучение ждет конунга Вальдамара и княгиню. На него это так сильно подействовало, что, когда он проснулся, был он весь в слезах, и проснулся он с большим страхом.
После этого велел Олав своему войску собираться в путь оттуда. «И хочу я теперь плыть в Гиркланд». Так он и делает, и дует ему попутный ветер, и приплыл он в Гиркланд. И встретил там славных проповедников и хорошо верующих, которые открыли ему имя господа Иисуса Христа. Обучился он теперь той вере, которая была ему ранее возвещена во сне. Затем он встретил одного превосходного епископа и просил его дать ему святое крещение, которого он давно вожделел и которое позволило бы ему присоединиться к христианам, и было затем ему дано prima signatiov. И затем просил он епископа отправиться с ним в Русию и провозгласить там имя Божие языческим народам. Епископ дал обещание, что приедет, если он поедет сам, поскольку тогда сам конунг будет меньше противиться и другие знатные хёвдинги, но будет оказывать ему помощь, чтобы успех был достигнут и Божие христианство стало сильнее.
Затем уехал Олав оттуда и назад в Русию, и был он теперь, как и раньше, очень хорошо принят. Находится он теперь там некоторое время. Он часто говорит конунгу и княгине, чтобы они поступили в соответствии с тем, что им подобает, «и много прекраснее вера, когда веруешь в истинного Бога и творца своего, который сделал небо и землю, и все, что им сопутствует». Он говорит также, как мало приличествует тем людям, которые имеют власть, заблуждаться [и жить] в таком великом мраке, чтобы верить в тех богов, которые не могут оказать никакой помощиvi, и отдавать этому все время и силы. «Можете Вы также понять, благодаря Вашей мудрости, что то, что мы провозглашаем, – истинно. И я никогда не перестану проповедовать Вам истинную веру и слово Божие, чтобы Вы поддерживали истинного Бога».
И хотя конунг долго противился и возражал против того, чтобы оставить свою веру и тех идолов, но все же понял он благодаря Божьей милости, что многое отличало ту веру, которая была у него, от той, которую проповедовал Олав. Также ему часто прекрасно напоминали, что все то, во что они прежде верили, было языческим заблуждением и суеверием, а христиане веруют лучше и прекраснее. И с помощью благожелательных речей княгини, которые она произносила в этой связи в подтверждение милости Божьей, согласился тогда конунг и все его мужи принять святое крещение и правую веру, и был там крещен весь народ.
И когда это было сделано, собрался Олав в путь оттуда, и пошла тогда великая слава об Олаве повсюду, где он бывал, и не только в Гардавельди, но и по всей северной части мираix. И дошла тогда слава об Олаве и о превосходных делах, которые он совершал каждый день, до самого севера, до Норегсвельди.
14. О конунге Олаве
12 [
19. О предательских замыслах ярла Хакона против Олава Трюггвасона
Теперь следует рассказать о том, что ярл Хакон слышал о великой славе, повсюду завоеванной Олавом Трюггвасоном многими битвами и военным искусством.
25. О конунге Олаве Трюггвасоне
18а Такое встречается в рассказе Ари Мудрого и есть еще многие, кто это подтверждает, что Олаву Трюггвасону было 22 года, когда он вернулся в страну и взял государство, которым он правил в течение 5 лет. Но все же есть некоторые мудрые люди, которые так говорят и так верят, что ему было 32 года, когда он взял властьi, и сейчас [мы] проверим, как они считают.
Они говорят, что, когда конунг Трюггви, его отец, был убит, Олав находился во чреве матери и был затем рожден, и провел один год тайно с отцом своей матери и с матерью. И затем отправился он на восток в Свитьод к Хакону Старому из-за вражды ярла Хакона и Гуннхильд, и проехал он тогда по пустынным местам и лесам, и провел 2 года у Хакона Старого. И когда он уехал оттуда, было ему три года.
И когда он плыл на корабле и был взят в плен по пути в Гарды, захватили их язычники и держали в своей власти, и провел он в этом рабстве 6 лет. А на востоке в Гардах и в восточной части мира провел он 11 лет. А в Виндланде 3 года, и тогда отправился он в Данмарк и в Ирланд. И там принял святое крещение от того аббата, что полон был святого духа. И в Вестрлёнд провел он 9 лет.
И после этого поплыл он из Энгланда, и было ему тогда 32 года. И после этого был замыслен обман Олава Ториром Клака, и отправились они тогда в Норег, как было сказано, и был тогда Торир убит по предсказанию финна, и несколько позднее был убит ярл Хакон. И взял Олав Трюггвасон власть, как было сказано. А Сэмунд Мудрый и Ари Мудрый, которым обоим можно доверять, соглашаются с теми расчетами, что Хакон правил страной 33 года после того, как пал Харальд Серая Шкура. И это, как кажется, хорошо согласуется с данным рассказомii.
Так говорят люди, что в жизни Олава Трюггвасона было три периода. Таков был первый, что он находился в большой неволе, и в угнетении, и в бесчестьи. Второй период его жизни сиял великим светом и процветанием. Третий был временем чести и славы и большого стремления многое исправить.
Но может статься, что Эйнар Брюхотряс или Астрид, сестра Олава, которая была замужем за Эрлингом из Соли, не учли те 9 лет его плена, когда многие думали, что он умер. А затем, когда его родственники и друзья обнаружили того же самого человека, словно воскресшего из мертвых, они приняли этого человека так, будто он только что воскрес из мертвых, и посчитали, что ему 27 лет. А мне кажется, что над свидетельствами обоих стоит подуматьiii и попытаться понять, что могло быть опущено в таких повествованиях.
32. О конунге Эйрике в Свитьод
14 В то время, когда Норегом правил ярл Хакон, Эйрик был конунгом в Свитьод. […] Конунг Эйрик взял в жены Сигрид Гордую, и был их сыном Олав Свенский. Так говорят люди, что конунг хотел расстаться с королевой Сигрид и не хотел выносить ее вспыльчивость и высокомерие, и сделал он ее королевой над Гаутландом. А конунг потом взял в жены дочь ярла Хаконаi. Ему наследовал его сын Олав.
А тут посватались к Сигрид Виссивальд, конунг из Аустрвега, и Харальд Гренландец, конунг Упплёнда. Но она посчитала себя униженной тем, что к ней посватались мелкие конунги, а их – самоуверенными, поскольку они посмели мечтать о такой королеве, и потому сожгла она тогда их обоих в доме одной ночью. Там же лишился жизни и благородный муж по имени Торир, отец Торира Собаки, который сражался с конунгом Олавом Святым при Стикластадире. И после этого поступка стали ее звать Сигрид Гордая.
82i. О конунге Олаве
Так сказал Халльфред Трудный Скальд, что эти земли опустошил конунг Олав Трюггвасон, как в Судрвегир, так и в Вестрлёнд:
§ 5.2.2. «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда – редакция S
Текст
Публикуется по изданию: Saga Óláfs Tryggvasonar af Oddr Snorrason munk / Finnur Jónsson. København, 1932.
5. Spasaga konungs m.
1 Nv aþessi tiþ reð austr fírir Garða rike Valldamarr konungr oc var hann agætr maðr. moþir hans var spakona ok sa hon marga luti firir oc geck þat eptir er hðn melti. hon var a/rvasa. ok var þat siþr hennar. at hön var borin i ha/llina hvern iola aptan oc skylldi segia hvat þa veri tiðenda vm heiminn. ok sat hon a stoli firir haseti konungs oc er men voro komnir isæti sin oc bunir til drykio. þa melti konungr. Hvat ser þu moðir. eþa er nockot haskasamlikt mino rike. Hon melti þat se ekki at eigi stande þitt rike með soma ok veg. Hit se ek at aþessi stvndv tiþ er borinn iNorege konungs s. með biortvm fylgiom ok hamingiom ok er mikit lios yfir honum. hann mvn her upp fozaz i þesso lande oc styðia þitt rike a marga lvnd ok mvn siþan aptr hverfa til sinna ættlanda. ok vera þar konungr agætligr oc dyrligr. ok mvn skiot þo missa ok er hann er kvaddr af heimi. þa ligr fyrir honum miklo meiri dyrð en ek kvnna vm at tala oc berit mik nv a brad, oc mvn ek nv eigi segia framaR. Þesse ValldamaR var faðer Iarizleifs f. Holta f. Valldamars f. Harallz f. Ingibiargar moþur Valldamars Dana konungs.
6. Fra þvi er O. var seldr
2 Nu er þau Astriþr höfþo verit iii vetr með Hakoni gamla. þa melti hann. Nv ersva at er hafit her verit um rið með oss en kraptr minn þverr miok en eptir leitonar Haconar er her orvena. Nv vil ek senda yþr a/str iGarða rike afvnd Sigurþar broður þins Astriðr. er nv hefir mestan metnað bæðe af ser ok konunginvm. ok er þat trvt tra/st oc þat seger mer hugr vm at þar vaxi kraptr þessa sveins. Siþan let hann ferð þeira vel bva með öllo. ok ætluþv til skips með ka/p monnom er iGarða a/str foro.
Ok skilþiz eigi fyr viþ en þau komo askip oc skilþiz vel viþ þav oc leto þau ihaf. ос iþeirÍ ferþ fengv þav margfalldan haska oc harma ok komo at þeim vikingar ok drapu fa/rona/ta þeira en töko feit allt. þat voro Eistr. voro svmir þiaþir þeir er yngster voro ok beztt verk ferir. þar skilþiz Olafr viþ moþvr sina. oc var hon selld land af lande ok Olafr var oc selldr mansali sem aþrir herteknir menn ok þria lanar drottna atti hann iþessi ana/ð. Ok sa er fyrstr keypti hann het Klercon oc hann drap fostra hans fyrir a/gom honum Þorolf lusar skegg oc litlo siþaR selde hann þeim manne er Klerkr het. oc tðk fyrir hann hafr goðan. oc var hann þa með honum vm rið. Oc þesse maðr sellde hann þeim manne er Eres het. oc tok fyrir hann gött vesl. kona hans hett Recon oc sönr hans hét Reas. þesse maðr var agetliga til hans oc gerðe hann at osk bami ser helldr en at ana/ðgom manne. Þar var með honum Þor-gils föstbroðer hans oc voro.vi. vetr iheiðnom löndom.
3 Ok þa villdi gvð lata synaz fyrir monnvm þat er aðr var leynt hans afreks verkaer sva miok voro ættlvð alöpt at кота sem tiað mvn verða iþesse fra sðgn. Vallda-marr konungr atti þa kono er Avrlogia het ok var hðn ven ok forvitra. En Sigurðr Eiriks s. broðir Astriþar var sva mikils mettin af konunge at hann skyllde setia konungs malöm oc skipta hans malöm ok domvm oc hafðe storlen oc hann heimti konung(s)ens landskylldar um öll hans skattla/nd oc raða hvat hverge skyllde giall-da. […]
8. Fra taknvm ens h. cross
10 Eptir þesse tiðende bio O. lið sit fra Vinlande ok villde ecke þar vera. ok vetti okat þa myndi hann skiotast af hyGÍa sinom harmi. oc villdi hann þa fara iGarða a/str með skipvm sinvm. oc er hann kom i Dannmork. gengo þeir aland oc tokv strand hoG eftir siðvenio ok reka til strandar feit ok tökv herfang mikit en lanz menn somnvðvz saman oc la/gðv epter þeim með miklo liðe. […]
9. Fra draum O. konungs
11 Eptir þetta helldr O. bra/t skipum sinvm a/str iGarða rike ok tok konungr okdrottning vel við honvm ok var hann þar vm vetrinn. Ok sa atbvrðr gerðiz. at fyr Olaf bar mikla syn. Honom syndiz steinn einn milcill ok þottiz hann ganga upp eptir honum allt a ofan verðan ok þottiz vera ofri skyionvm ok sa fagra staðe ok biarta menn er þar voro. ok kende S0tan lim ok fagra bloma ok meiri dyrð en hann kemi hvg a. hann heyrðe rodd fagra mela við sig. Heyrðv efni goðs mannz er alldrege blotaðer gvðum oc vhreinom a/ndom. helldr svivirðer þu þav ok rekðer ok þvi mvno þin verk marg falldaz miok ok til goðra lvta frofaz en þo skortir þig en mikit at þu megir þessa staðe byGva er þv veizt eigi deili a skapara þinom ok hverr saðr gvð er.
Ok er hann heyrðe þetta þa hrediz hann oc melti. hverr ertu. drottinn. at ek trva a pig. Roddin melti. far þu til Griklanz. ok mvn þer þar kvnnigt gert nafn drottins. ok ef þv varðveitir hans boð mvntv hafa eilift lif. ok ef þv trvir sanliga mvno margir eptir þer hverfa til rettrar truar þvi at gvð hefir þik til kosit at snva honum til handa morgvm þioþvm.
En er harm hafðe lvti heyrða ok sæna. þa ætlaðe hann ofan at stiga af steininom. ok þa sa harm marga ogvrliga staðe fvlla af kva/lom eldi ok frosti ok ylingv ok a/mligan gratt. ok þottiz harm þar kenna marga sina vini heiðna menn ok þat sa harm at sv kvol beið konungs ok drottningar ok honum fekz sva mikils þa er harm vaknaðe. at hann flavtt allr itarom ok hogindin voro vát vndir höfðe honum ok biðr lið sitt bvazt ok feR nv ibra/tt ok til Griklanz ok hítti þar dyrliga kenne meN ok vel trvaða er honum kendv retta trv. ok gvðs boð orð.
Siþan hitti hann dyrligan byskop. ok bað hann veita ser skirn sem lenge hafðe hann beiðz. at geraz isamlagi cristinna manna, ok þa var hann primsignaðr Siþan bað hann byskop fara með ser iGarðarike oc boða þar guðz nafn heiðnom þioðvm. Byskop het ferðine ef hann tvlkaðe fyrir honom. at eige stoðe höfðingiar imott helldr veitti þeir honom sigr mark ok styrk til cristninar ok siðan feR Olafr ibra/t ok iGarða rike. oc var honom þar vel fagnað ok dvelsk hann þar i goðv yfir læti ok talþe fyrir þeim vm trvna ok sagðe hvat þeim hefðe at þav tryðe asanan guð er skop himin ok iorð ok alia luti. ok kvað þat ofallit stiornar monnum at kvnna eigi deili askapara sinom er þeim veitti allt gðtt. en at trva a skynla/s gvð ok vil ek alia stvnd ayðra hialp leggia ok skilia mvno þer af specð yðaRe at ver bioðvm sát ok þott ko-nungr stoðe lenge imott at lata sið sinn ok sinna forellra.
Ok með þvi at hann heyrðe fagrliga vm rott ok fekk skilt af guðz miskunn þetta sanlikt ok at eggian drottningar. þa töku þav skim ok slikv kom hann a leið vm alia konungs vini ok höfðingia ok er þetta var til leiðar komit. þa bioz hann ibra/t at fara ok iþav heroð er liggia við Irland ok hafðe þaðan kenne mennn vel lerða ok þa kom Pall byskop af Griclande ok boðaðe trv i tra/sti Olafs ok skirðe hann konung ok drottningo með ollom her sinom ok gerðiz þa mikil firegð af О. viða vm a/str vego ok allt kom frett af honom iNoregs veldi ok hans dyrðar verkvm.
10. Konungr tok skirn
12 […] Ok siðan gaf O. leyfe monnum sinom at þeir fori ka/pferðer til ymissa landa ok komi allir til hans fyr en þeir fori af Englande. Ok hann sialfr for með.iii. skipum til Englanz ok er hann kom þar. þa heyrðe hann at iarl sa reð Norðimbralandi er Sigurðr hét ok vilde hann at þeir gerðe sinn viinskap oc felag. […] hann kvaz heita Alen a/ðge ok vera forenge ka/p manna ok nv allir komnir af Garða rike. […]
13. Fra svikvm Hakonar i.
13 Hakon iarl heyrðe mikla fregð af Olafi ok orrostvm hans i Astr rike ok vestr lðndvm. hans vegr var iafnan íntr fyrir iarlinom. H. iarl etlar at setia her við гад at eigi ræni hann hann rikinu еда sono hans. ok hyGr at setia fyrir hann verloðe at hann metti rena hann boðe lifi ok fe. Ok stefnir þing fiolment ok komo þar hðfðingiar ok mikill mannfiolði. Þorir het maðr kallaðr klaka vinr iarlsins. hann kvaz vilia senda hann afvnd O. iGarða a/str með þeim tiðendvm at segia andlat iarlsins en segia lan-dit höfðingia la/st oc kveða allra vilia at taka Olaf til konungs oc þat erendit at leiða hann til fostr iarðar sinnar. […] ok hðfðv iii. skip sit hverr þeira. foro með skarti ok komo til Englanz oc þar spvrðv þeir at О. var a/str iGarða rike oc helldv a/str oc afvnd O. hann tðk vel við þeim oc gerðe mikla veizlv ok þa sagðe Þorir erendit sitt. at hann sagðe da/ða Hakonar iarls ok kvat þat vnder sinv ærendi at hðfðingiar iN-orege villdv hann til konungs taka. […] Ok þat vndraðiz hann er þeir voro sva vkattir sva vel sem þeir voro settir ok voro með honum vm vetrinn ok er varazizk bioz hann a/stan með.vi. skipvm oc höfðv þeir þa ix. skip allz oc skipin voro hlaðin með fe mik-lo ok gersimvm ok var han wittande þessar velar oc vetti enskis illz at frendvm sinvm ok sigldv goða byri ok komo iNoreg þar sem heiter Þialfa hellir. […] (
16. OLafr var til konungs te.
18a […] Þat segir Ari enn firoðe ok margir sanna þat at Olafr hafe.ii. vétr ok.xxx. haft er hann kom i land ok tök rikit oc reð landino fim vetr. Ok erv þeir sumir riker menn oc froðer er þat segia at hann hefðe.ii. vetr ok.xx. er hann tok rikit ok þat ma nv heyra hvernog þeir telia. Ok þat segia þeir þa er TryGvi konungr var veginn at Olafr veri þa eige foddr ok veri hann enn fyrsta vetr með Eirike moðvR feðr si-nom ok siþan feri hann i Sviþioð til Hakonar gamla ok var þar.ii. vetr ok for þaþan iba/t.iii. vetr. oc þa er hann var hertekin ok i ana/ð selldr ok var hann iþeiri a navð.vi. vetr. En iGa/rðum a/str var hann.ix. vetr oc iVinlande.iii. vetr ok þa for hann til Irlanz ok tök skim ok var hann lVestr löndvm.ix. ár. ok eptir þat feri hann af Englandi oc hefðe þa.ii. vetr ens fiorða tigar. ok þa er Þorir klakka var da/ðr eptir sitt velreþi ok siþan H. iarl ok Olafr kom iNoreg oc tok rikit sem nv var sagt. ok þessir menn samþykiaz Semvndr enn froðe ok Aren froðe Þorgils sonr. At Hacon hafe styrt rikeno þria vetr ens fiorþatigar. siþan er Haralldr fell grafelldr ok þat þycker saman кота ok þesse fra sogn.
Þat kalla menn at Olafr hafi.iii.ar tiðer hafðar. Su en fyrsta er hann var ivfrelsi ok aþian. ok a/nnor tið alldrs hans var með birti ok fregð ok en.iii. með tign ok a hy-gio. er fyrir ma/rgum var at bera. Ok þat та vera at Einar þamba skelmir oc Astriðr syster hans e. Erlingr Skialgs sonr magr O. konungs. hafí ecke hvgleitt þessi.ix. ár e. tiv er hann var i ana/ð er margir hugðu hann davðan. Ok þa er Olafr var fundin af frendvnom. var sem hann veri reistr af da/ða. ok fa/gnoðu allir honom ok ta/lþu þui til alldrs honvm vi. ár ok.xx. en hvartvegge vitni synaz oss merkilig ok hafe hverr slikt at þvi sem syniz.
17. Sigvrðr iarl tok við trv
18б Ok þat er sagt at ifyrstv er Haralldr en harfagri tök rikit ok þa stvnd er hann var konungr ok allt til O. konungs Tryggva s. var heiðni halldin nær vm alia Noregs bygð ok viða mikil blðtt En England hafðe lenge kristið verit. Þa for Olafr konungr or landi er harm hafðe verit einn vetr i Noregi. harm for vestr til Englanz fim skipum ok sva sem fyr kom harm a/stan af Garða rike eptir velreþe Haconar iarls ok sva for harm asama svmri er harm hafðe verit einn vetr iNorege tvivegis til Englanz ok for aptr vm ha/stið. ok var þa ifa/r með honum Ion byskup ok margir prestar. […] (
Перевод
5. Пророчество матери конунга
1 А в это времяi правил на востоке в Гардарики конунг Вальдамарii, и был он знаменитым мужем. Мать его была пророчицейv, и предвидела она многие вещи, и случалось так, как она говорила. Она была дряхлой. И таков был ее обычай, что в каждый вечер йоляvii ее приносили в палату и она должна была говорить, какие там были новости в мире. И сидела она в кресле перед высоким сиденьем конунга, и когда люди сели на свои места и приготовились пить, то сказал конунг: «Что видишь ты, мать? Нет ли чего опасного для моего государства?». Она сказала, что не видит ничего, что не служило бы к чести и славе этого государства. «Вижу я то, что в это время родился в Нореге сын конунгаviii со светлыми ангелами-хранителями и счастливой судьбой, и над ним великий свет. Он будет здесь воспитываться в этой стране и во многом поддержит твое государство, а затем вернется к себе на родину и будет там конунгом знаменитым и славным, и все же скоро его не станет, и когда он будет призван из мира, тогда его ожидает много большая слава, чем я могла бы рассказать. А теперь отнесите меня прочь, и я теперь не буду больше говорить». Этот Вальдамар был отцом Ярицлейва, отца Хольти, отца Вальдамара, отца Харальда, отца Ингибьёрг, матери Вальдамара, конунга дановх.
6. Про то, как Олав был продан
2 Когда они с Астридi пробыли 3 года у Хакона Старогоiii, он сказал: «Теперь дела обстоят так, что вы пробыли здесь у нас некоторое время, но сила моя заметно убывает; а Хакон ищет вас, и потому здесь небезопасно. Теперь я хочу послать вас на восток в Гардарики к Сигурду, твоему брату, Астрид, который теперь имеет там большой почетvi как сам по себе, так и от того конунга, и это надежная защита; и я предчувствую, что там будет расти сила этого мальчика». Затем он велел хорошо обеспечить их поездку всем необходимым, и собрались они на корабль с купцамиvii, которые плыли на восток в Гарды. И расстался Хакон с ними не раньше, чем они сели на корабль, и расстался с ними хорошо, и вышли они в море. И в этой поездке было у них много разных опасностей и бед, и напали на них викинги, и убили их попутчиков, и взяли все добро. Это были эйстыviii. Некоторые из них были взяты в плен, кто были моложе и более пригодны для работы. Там разлучился Олав со своей матерью, и продавали ее из страны в страну. А Олав был тоже продан в рабствоx, как другие пленники, и три хозяина было у него в этой неволе. И того, кто первым купил его, звали Клеркон, и он убил его воспитателя у него на глазах, Торольва Вшивобородого. А несколько позднее продал он Олава тому человеку, которого звали Клерк, и взял за него хорошего козла. И пробыл он у него некоторое время. А этот человек продал его тому человеку, которого звали Эрес, и взял за него хороший плащ. Жену его звали Рекон, а сына его звали Реасxi. Этот человек был добр к нему, и сделал он из него скорее своего любимого ребенка, нежели порабощенного человека. Там был с ним Торгильс, его брат по воспитанию, и пробыли они 6 лет в языческих странахxiii.
3 И тогда захотел Бог дать проявить себя тому человеку, который раньше был скрыт, его геройским поступкам, которые были задуманы выйти наружу, как будет видно из этого рассказа. У конунга Вальдамара была тогда жена, которую звали Аурлогияi, и была она красивой и мудрой. А Сигурд Эйрикссонii, брат Астрид, был так высоко ценим конунгом, что он должен был улаживать дела конунга и вести его дела и суд, и был у него большой лен, и он собирал для конунга дани со всех его земель, обязанных данью, и решал, что каждая должна платить,
8. О чуде святого креста
10 После этого события собрался Олав со своим войском в путь из Винландаи не хотел там оставаться, и надеялся, что тогда сможет всего скорее выбросить из головы свою печаль, и хотел он тогда отправиться в Гардыii на восток на своих кораблях. И когда он приплыл в Данмарк, сошли они на землю и совершили набег на побережье, согласно обычаю, и угоняют на берег скот, и захватили большую добычу, а местные жители собрались вместе и выступили против них с большим войском.
9. О сновидении конунга Олава
После этого направляет Олав прочь свои корабли и плывет на восток в Гардарикиi, и приняли конунг и княгиня его хорошо, и провел он там зиму. И случилось такое событие, что Олаву было великое видениеii. Ему привиделся камень огромный, и казалось ему, что он взбирается по нему вверх до самой вершины, и казалось, что он находится выше облаков и видит красивые места и светлых людей, которые там были, и почувствовал он сладкий аромат, и увидел красивые цветы, и большее великолепие, чем он мог себе представить. Он услышал красивый голос, который говорил с ним: «Слушай ты, готовый стать Божьим человеком, ты, который никогда не приносил жертвы богам и нечистым духам, а, скорее, бесчестил их и гнал, и потому твои поступки сильно умножатся и превратятся в добрые дела, но все же недостает тебе немного, чтобы ты мог жить в этом месте, поскольку ты не имеешь представления о своем творце и не знаешь, кто есть истинный Бог».
И когда он услышал это, то испугался и сказал: «Кто ты, господин, чтобы я поверил в тебя?» Голос сказал: «Поезжай ты в Грикландiii, и там тебе станет известно имя господа, и если ты будешь следовать его заповеди, будет тебе вечная жизнь. И если ты уверуешь истинно, многие повернут за тобой к правой вере, поскольку Бог избрал тебя для того, чтобы обратить к нему многие народы»iv.
И когда он услышал и увидел это, то вознамерился он спуститься вниз с камня, и тогда увидел он многие страшные места, полные мучений, огня и мороза, и воя, и жалобного плача, и казалось ему, что он узнаёт многих своих друзей язычников. И то увидел он, что это мучение ждет конунга и княгиню. И на него это так сильно подействовало, что, когда он проснулся, он был весь в слезах, и подушка у него под головой была мокрой. И велел он своему войску собираться, и уезжает он теперь в Грикланд, и встретил там славных проповедников и благочестивых, которые научили его правильной вере и Божьим заповедям.
Затем встретил он превосходного епископа и просил его дать ему крещение, как он того давно просил, чтобы присоединиться к христианам. И было тогда ему дано prima signatiov. Затем просил он епископа отправиться с ним в Гардарики и провозгласить там имя Божие языческим народам. Епископ обещал поехать, если он разъяснит до него, чтобы не противились хёвдинги, но подчинились емуvii и поддержали христианство. И уезжает затем О лав в Гардарики, и был он там очень хорошо принят, и находится он там в милости, и рассказывал им о вере, и сказал, что им надо, чтобы они верили в истинного Бога, который создал небо и землю, и все сущее, и говорил, что не годится правителям ничего не знать о своем Творце, который дал им все доброе, а верить в неразумных богов, «и я буду всегда оказывать Вам помощь, и Вы поймете, благодаря Вашей мудрости, что мы проповедуем истину». И все же конунг долго противился тому, чтобы оставить веру свою и своих предков.
И когда он услышал, как прекрасно об этом говорят, и понял по Божьей милости, что это истина, а также по побуждению княгини, приняли они тогда крещение, и того же достиг он со всеми друзьями конунга и хёвдингами. И когда это свершилось, собрался он отправиться в те земли, что лежат близ Ир л айда, и взял оттуда хорошо обученных священников. И тогда приехал епископ Паллviii из Грикланда и проповедовал веру при поддержке Олава. И крестил он конунга и княгиню вместе со всем их народомх. И пошла тогда великая слава об Олаве по всему Аустрвегуix, и весть о нем и его славных делах дошла до самого Норегсвельди.
10. Конунг принял крещение
13. О предательстве ярла Хакона
Ярл Хакон слышал много замечательного об Олаве и о его сражениях в Аустррики и в Вестрлёнд. О его славе постоянно говорили ярлу. Ярл Хакон задумал сделать так, чтобы он не отнял власти ни у него, ни у его сына, и надумал устроить так, чтобы коварством лишить его и жизни, и богатства. И созывает он многолюдный тинг, и приходят туда хёвдинги и много людей. Торир звался один человек, по прозвищу Клака, друг ярла. Он сказал, что хочет послать его к Олаву на восток в Гарды, чтобы сообщить ему новости о смерти ярла и сказать, что страна не имеет правителя и что все хотят поставить Олава конунгом, и поручить ему привезти его назад на родину.
16. Олава избрали конунгом
18a […] Так говорит Ари мудрый, и многие подтверждают это, что Олаву было 32 года, когда он вернулся в страну и стал конунгом, и правил он страной пять лет. А есть некоторые знатные люди и мудрые, которые говорят, что ему было 22 года, когда он взял властьi, и теперь можно услышать, каким образом они считают. И так говорят они, что, когда конунг Трюггви был убит, Олав еще не родился. И провел он 1 год у Эйрика, отца своей матери, а затем отправился в Свитьод к Хакону Старому, и был там 2 года, и покинул то место в трехлетием возрасте. И это тогда он был взят в плен и продан в рабство, и пробыл он в этом рабстве 6 лет. А в Гардах на востоке пробыл он 9 лет, и 3 года в Винланде. И тогда он отправился в Ирланд и принял крещение, и пробыл он в Вестрлёнд 9 лет. И после этого уехал он из Энгланда, и было ему тридцать два года. И когда Торир Клака умер после своего обмана, а затем и ярл Хакон, Олав вернулся в Норег и взял власть, как тут было сказано. А Сэмунд Мудрый и Ари Мудрый Торгильссон соглашаются, что Хакон правил страной тридцать три года после того, как пал Харальд Серая Шкура, и это, как кажется, согласуется с данным рассказомii.
Так говорят люди, что у Олава Трюггвасона было три периода в жизни. Таков первый, что он находился в неволе и в угнетении, а второй период его жизни был наполнен светом и славой, а третий – честью и заботой о многих.
Но может статься, что Эйнар Брюхотряс и Астрид, его сестра, или Эрлинг Скьяльгссон, зять конунга Олава, не учли те 9 лет, или десять, когда он был в плену, когда многие думали, что он умер. А затем, когда О лав был обнаружен родственниками, было так, словно он воскрес из мертвых, и приняли все его, и так посчитали его возраст, будто ему 26 лет. И каждое свидетельство кажется нам значимымiii, и в каждом [число лет] подсчитано так, как им представляется [правильным].
17. Ярл Сигурд принял веру
18б И так говорится, что с самого начала, когда Харальд Прекрасноволосый взял власть, и пока он был конунгом, и во все времена до конунга Олава Трюггвасона язычество было распространено во всех областях Норега и повсюду совершались большие жертвоприношения. А Энгланд уже давно был крещен. И вот конунг Олав, проведя одну зиму в Нореге, поплыл из страны. Он отправился на запад в Энгланд на пяти кораблях, и так же, как перед этим он вернулся с востока из Гардарики по обману ярла Хакона, поплыл он летом того же года, зиму которого он провел в Нореге, туда и обратно в Энгланд, а назад отправился уже осенью, и привез с собой епископа Иона и много священников. […]
§ 5.2.3. «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда – редакция U
Текст
Публикуется по изданию: Saga Óláfs Tryggvasonar af Oddr Snorrason munk / Finnur Jónsson. København, 1932.
78. Vm 0. konong
15 Sva sagði æinn vitr maðr er het Soti scalld. at О. konongr for eftir þenna bardaga til Vinlanz. með Azstriði drotning oc Dixin. oc var þar.ii. vetr. Þaðan foro þau i Vellond. þar atti Azstrið bu oc iarðir. þar voro þau vel sua.ii. manaði oc vissu menn ekki til huat manna hann var. nema þau æin er honum fylgðu. Azstrið bað O. þar vera þann vetr oc kuaz þui vallda myndo at Sigvalldi kœmi æigi þar aþæirri stund. með þui at konongr var ilia til hans. hann nittaði þui. þa bauð hon honum lið sua mikit sem hann villdi at fara til Noregs oc vinna aftr undir sic landit. hann kuað æigi þess þurfa. lezc verit hafa allar þær stundir iNoregi er guð unni honum. þa bauð hon at fa honum lið til Englanz. oc hann næittaði þui. þa spyrr hon hueria kosti hann vill hafa þa er hon hevir fong a. hann kuaz fysa at fara ut til Rums, eptir þat foro þau suðr til Rinar oc þa villdi Azstrið æigi fara lengra. oc fecc hon konongi hæst æinn klyfiaðan með brendo silfri. Nu huarf Azstrið aftr með.v. mann. en O. for suðr til Rums með.ix. mann. oc lez vera norrænn kaupmaðr.
En er hann kom til Romaborgar þa tok hann ser herbergi iiarðhusi nokoro. oc gecc þæim æinum sinnum þaðan er hann lyddi tiðum eða at oðrum nauðsyniom. oc var þar æinn vetr. En a hinu nesta sumri for hann iGarða austr oc var i Alldæigiu borg æinn vetr þaðan for hann til Iorsala ut oc var þar hinn.iii. vetr. þar þottuzt allir menn sia at hann var gofugr maðr. oc miok um framm aðra menn. oc buðo honum þui rikis menn valid ос riki yvir.ii. borgum oc.iii. kastalom. með ollum þæim tekiom sem til lago. En af bœn þæirra mæirr en af sœmdar fyst tok harm við þesso riki oc for isvort klæði oc reð oc fyrir munklivi þui er skamt var fra Iorsalaborg.ii. vetr.
En er.v. vetr varo gengnir siðan hann for or Noregi þa komo Norðmen til borgarinnar oc konongr hitti þa. oc fecc pæim i hendr bok þa er þessi saga var a ritað. ос bað þa fœra Aðalraði konongi iEnglandi. oc harm hafði siðan þessa sogu at tiðendom. En eptir harms daga tok Eddvarðr konongr sogu þessa. O. konongr sendi oc norðr iNoreg bellti oc knif Einari þambaskelvi en harm kendi at þessa gripu hafði O. konongr þa er hann bardiz aOrminom. hann sendi oc frngrgull Azstriði systur sinni oc kuaz hon giorla kenna. oc hafa þau þessa luti siðan at vitni þessarar sogu, oc vissu siðan allir vinir hans sannendi um hans hag.
Her lykr nu sogu O. konongs er at retto ma kallazt postoli Norðmanna. þessa sogu ritaði oc setti Oddr munkr til dyrðar þessom hinom agæta konongi oc til minnis þæim monnom er siðar его oc til froðlæiks þæim monnum er vita vilia slik stormærki. þo at æigi se sagan saman sett með mikilli malsnilld. (
Перевод
78. О конунге Олаве
15 Так говорил один умный человек, которого звали скальд Сотиi, что конунг Олав отправился после этой битвыii в Винланд вместе с королевой Астридiii и Диксином и пробыл там два года. Оттуда отправились они в Веллёндiv. Там у Астрид были усадьба и земли. Там они хорошо провели два месяца, и не знали люди, кто он такой, за исключением тех, которые следовали за ним. Астрид предложила Олаву провести там зиму и сказала, что сумеет сделать так, чтобы Сигвальдиv там в это время не появился, поскольку конунг был зол на него. Он отказался от этого. Тогда предложила она ему войско такое большое, какое он захочет, чтобы поехать в Норег и вновь вернуть себе страну. Он сказал, что ему этого не требуется, ибо он провел в Нореге все те часы, что Бог дал ему. Тогда предложила она дать ему войско для похода в Энгланд, но он отказался от этого. Тогда спросила она, чего он хочет, поскольку у нее были для этого средства. Он сказал, что хочет поехать в Рум. После этого поехали они на юг до Рина, и не захотела тогда Астрид ехать дальше. И дала она конунгу лошадь, навьюченную чистым серебром. Тогда повернула Астрид назад с пятью людьми, а Олав отправился на юг в Рум с девятью людьми и говорил, что он норвежский купецvi.
И когда он приехал в Ромаборг, поселился он в подвале одного дома, и выходил оттуда, только чтобы послушать службу или когда было другое важное дело, и пробыл там одну зиму. А следующим летом отправился он на boctokvii в Гардыviii и провел одну зиму в Альдейгьюборгеix, оттуда отправился он в Иорсалир и провел там три зимы. Казалось там всем людям, что он был выдающимся человеком, превосходящим всех других людей. А потому предложили ему правители этой страны власть и управление над двумя городами и тремя замками, со всеми податями, которые там полагались. И больше по причине их просьб, нежели из тщеславия, принял он эту власть и надел черные одежды и два года был настоятелем того монастыря, который находился недалеко от Иорсалаборга.
И когда прошло пять лет с того времени, как он покинул Норег, пришли норманны в тот город, и конунг встретил их, и передал им ту книгу, в которой была записана эта сага, и просил их отвезти ее конунгу Адальраду в Энгланд, и была с тех пор эта сага у него как источник информации. А после его смерти эту сагу взял конунг Эадвард. Конунг Олав также послал на север в Норег Эйнару Брюхотрясу пояс и нож, и тот знал, что это – те ценные вещи, которые были у конунга Олава, когда он сражался на [Великом] Змее. Он послал также кольцо Астрид, своей сестре, и сказал, что она его точно узна́ет. И хранились эти предметы с того времени у них как подтверждение этого рассказа, и все его друзья знали с достоверностью о его судьбе.
На этом заканчивается сага о конунге Олаве, которого по праву можно назвать апостолом норманновх. Сагу эту сложил и записал монах Одд, чтобы превознести этого выдающегося конунга и в качестве напоминания тем людям, которые еще будут, и в поучение тем людям, которые хотят знать о таких великих деяниях, даже если сага и составлена без большого красноречия.
§ 5.3. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 55-373.
XXIII. kapítuli
2 Óláfr digrleggr, sonr Haralds ens hárfagra, var faðir Tryggva konungs þess er átti Ástríði, dóttur Eiríks bióðaskalla sunnan af OprostQðum. Þeira sonr var Óláfr, er á bamsaldri fór með móður sinni í ókunn lgnd (frá) hónum ok gllum hans ætt
5 (mgnnum), nam fóstr ok uppfœzlu austr í Hólmgarði með Valdamari gamla, þróaðisk ok óx hvárttveggja með afli ok vetratali ok þó mest með vizku ok atgervi allri, þeiri er prýða má góðan hǫfðingja. Hann hafði rnikinn metnað, sem vert var, af konungi ok gllum hans mgnnum.
6 Valdamarr konungr setti Óláf hǫfðingja brátt innan hirðar ok at stjóma hermgnnum þeim, er vgrðu lgnd konungs ok mikluðu ríki Garðamanna. Oláfr vann
9 margs konar frægð í Garðaríki ok víða um Austrvegu, í Suðrlgndum ok í Vestrlgndum, sem segir Hallfroðr vandræðaskáld: […]
XXVI. kapítuli
17 Eiríkr lagði þá undir sik Nóreg svá sem áðr var sagt, ok þeir tveir brœðr váru jarlar ok var Eiríkr ríkari. Hann átti Gyðu, dóttur Sveins Danakonungs. Þeira sonr var Hákon. Eiríkr var hermaðr mikill mikla ævi ok langa ok allra manna sigrsælastr. Hann gorði frægðarverk þat, at hann drap Tíðenda-Skopta, er fyrr var ritat, ok annat sinni barðisk hann austr á Gautlandi ok herjaði þar víða, drap mikit folk ok tók sumt hǫndum ok lét leiða til skipa, ok var leyst út með miklu fé. Et þriðja sinni barðisk hann við Jómsvíkinga, et fjórða sinni í Eyrarsundi, hrauð þar fjórar skeiðar af Dgnum. Ena fímmtu orrostu átti hann á Stauri suðr víð víkinga, drap marga, en suma rak hann á kaf. Þar nest for hann austr í Garðaríki á hendr Valdamari gamla ok her-jaði víða um hans ríki. Hann braut Aldeigjuborg ok tók þar mikit fé, ok enn lengra sótti hann austr í Garða, fór allt með hemaði, brenndi borgir ok kastala, en bœndr runnu með byrðar á markir. Enn tók hann í Eystrasalti í hans ríki þrjár skeiðar víkin-ga, drap allt liðit ok tók skipin ok allt fé þeira. Þar nest gekk hann uppa á Eystra-Gautland ok brenndi þar mgrg þorp, fór ofan með herfangi miklu. Þaðan for hann austr herskildi um allar Sýslur1. Þar næst atti hann orrostu við Óláf Tryggvason. Eiríkr veitti uppggngu á Skáni ok tók þar mikit fé, ok áðr en hann kœmi til skipa átti hann mikla orrostu við landsmenn ok hafði sigr. Þar næst tók hann kngrru fjóra fyrir Yggiustgðum af kaupmgnnum, hljópu sumir fyrir borð, en sumir váru handteknir ok bundnir, meðan jarlinn ok hans menn skiptu klæðum þeira. Þessar allar orrostur talði Eyjúlfr dáðaskáld, þá er hann orti um Eirík þat kvæði, er heitir Bandadrápa.
í þann tíma herjaði Eiríkr jarl mest um Garðaríki í veldi Valdamars konungs, er Óláfr Tryggvasonr var konungr í Nóregi, ok gorði hann þat til hefndar ok óþokka við Óláf konung ok fjandskapar eptir fall Hákonar fǫður sins. […] (
1 В – allar Sýslur; A – Aðalsýslur.
Перевод
Глава 23
2 Олав Толстоногий, сын Харальда Прекрасноволосого, был отцом конунга Трюггви, того, который был женат на Астридi, дочери Эйрика Бьодаскалли с юга из Опростадира. Их сыном был Олав, который в детстве отправился со своей матерью в неизвестные земли от него и всех его родичей, получил воспитание на востоке в Хольмгардеii у Вальдамара Старогоiii.
5 Рос и развивался он как по силе, так и по числу лет, а особенно по разуму и по всякому физическому и духовному совершенству, которое может украсить хорошего хёвдинга. Он имел большой почет, как и следовало, от конунга и всех его людей.
6 Конунг Вальдамар скоро сделал Олава хёвдингом1 в дружине, и чтобы
9 Зачем же это утаивать? Распрю прекратил могучий победитель мужей; воин скормил воронам мясо Флемингов».
Глава 26
17 Эйрик тогда покорил Норег, как уже говорилось, и были оба брата ярлами, но Эйрик был более могущественным. Он был женат на Гюде, дочери Свейна, конунга данов. Их сыном был Хакон. Эйрик был великим воином на протяжении своей долгой и славной жизни и самым удачливым в битвах из всех людей. Он совершил подвиг, убив Скофти Новости, как раньше было написано. А в другой раз сражался он на востоке, в Гаутланде, и воевал там во многих местах, убил много народа, а некоторых взял в плен и велел отвести на корабли, и был за них выплачен огромный выкуп. В третий раз сражался он с Иомсвикингами. Четвертый раз – в проливе Эйрарсунд, очистил он там четыре военных корабля от дановi. Пятая битва была у него с викингами на юге у Стаураii, убил он многих, а некоторых сбросил в воду. Вслед за этим отправился он на восток в Гардарики против Вальдамара Старогоiii и воевал во многих местах в его государстве. Он разрушил Альдейгьюборг и взял там много богатства, и еще дальше продвигался он [вперед] на восток в Гарды. Везде шел войной, жег города и крепости, а бонды бежали с имуществом в леса. Далее захватил он в Эйстрасальте осенью три военных корабля викингов, убил всю команду и взял корабли и все их богатство. Вслед за этим пошел он вглубь Эйстра-Гаутланда и сжег там много деревушек, отправился назад к побережью с большой добычей. Оттуда [поплыл] он на восток [и] опустошил все Сюслы. Вслед за этим у него была битва с Олавом Трюггвасоном. Эйрик разрешил [своим людям] совершить набег на побережье в Сконе и взял там много богатства, и, раньше чем он вернулся на корабли, была у него большая битва с местными жителями, и он победил. Вслед за этим захватил он четыре торговых корабля перед Иггьястадом. Выпрыгнули некоторые за борт, а некоторые были взяты в плен и связаны, в то время как ярл и его люди поделили их одежды. Все эти битвы описал Эйольв Дадаскальд, когда он сложил об Эйрике ту песнь, которая называется Бандадрапа.
В то время воевал ярл Эйрик более всего в Гардарики, в государстве конунга Вальдамара, когда Олав Трюггвасон был конунгом в Нореге. И делал он это из мести и неприязни к конунгу Олаву и вражды после гибели Хакона, своего отца. […]
§ 5.4. «Круг земной». «Сага об Олаве Трюггвасоне»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию: Snorri Sturluson. Heimskringla. I / Bjami Aðalbjamarson
(ÍF. В. XXVI). 1941. Bis. 225–372.
VI. kapítuli
2 Sigurðr hét bróðir Ástríðar, sonr Eiríks bjóðaskalla. Hann hafði þá lengi verit aflandi brot ok verit austr í Garðaríki með Valdamar konungi. Hafði Sigurðr þar met-nað mikinn. Fýstisk Ástríðr at fara þannug til Sigurðar, bróður síns. Feklc Hákon gamli henni gott fgruneyti ok q11 góð fgng. Fór hon með kaupmgnnum ngkkurum.
Þá hafði hon verit tvá vetr með Hákoni gamla. Óláfr var þá þrevetr. En er þau heldu austr í hafit, þá kómu at þeim víkingar. Þat váru Eistr. Hertóku þeir bæði menn ok fé, en drápu suma, en sumum skiptu þeir með sér til ánauðar. Þar skilðisk Óláfr við móður sína, ok tók við honum Klerkón, eistneskr maðr, ok þeim Þórólfi ok Þorgísli. Klerkóni þótti Þórólfr gamall til þræls, þótti ok ekki forverk í honum ok drap hann, en hafði sveinana með sér ok seldi þeim manni, er Klerkr hét, ok tók fyrir hafr einn vel góðan. Inn þriði maðr keypti Óláf ok gaf fyrir vesl gott eða slagning. Sá hét Réás, en kona hans hét Rékón, en sonr þeira Rékóni. Þar var Óláfr lengi ok vel haldinn, ok unni bóandi honum mikit. Oláfr var sex vetr á Eistlandi í þessi útlegð. (
VII. kapítuli
3 Sigurðr Eiríksson kom til Eistlands í sendiferð Valdamars konungs afHólmgarði, ok skyldi hann heimta þar í landi skatta konungs. Fór Sigurðr ríkuliga með marga menn ok mikit fé. Hann sá á torgi svein, fríðan mjǫk, ok skilði, at sá myndi þar útlendr, ok spyrr hann at nafni ok ætt sinni. Hann nefndi sik Óláf, en Tryggva Óláfsson fǫður sinn, en móður sína Ástríði, dóttur Eiríks bjóðaskalla. Þá kannaðisk Sigurðr við, at sveinninn var systursonr hans. Þá spurði Sigurðr svei-ninn, hví hann væri þar kominn. Oláfr sagði honum alia atburði um sitt mál. Si-gurðr bað hann fylgja sér til Réás bóanda. En er hann kom þar, þá keypti hann sveinana báða, Óláf ok Þorgísl, ok hafði með sér til Hólmgarðs ok lét eklci uppvíst um ætt Óláfs, en helt hann vel. (
VIII. kapítuli
4 Óláfr Tryggvason var staddr einnn dag á torgi. Var þar fjglmenni mikit. Þarkenndi hann Klerkón, er drepit hafði fóstra hans, Þórólf lúsarskegg. Óláfr hafði litla oxi í hendi ok setti í hgfuð Klerkóni, svá at stóð í heila niðri, tók þegar á hlaup heim til herbergis ok sagði Sigurði, frænda sínum, en Sigurðr kom Óláfi þegar í herbergi dróttningar ok segir henni tíðendi. Hon hét Allógíá. Sigurðr bað hana hjálpa sveininum. Hon svaraði ok leit á sveininn, segir, at eigi má drepa svá fríðan svein, bað kalla menn til sín með alvæpni.
í Hólmgarði var svá mikil friðhelgi, at þat váru lgg, at drepa skyldi hvem, er mann drap ódœmðan. Þeystisk allr lýðr eptir sið þeira ok lQgum ok leitaði eptir sveininum, hvar hann var kominn. Þá var sagt, at hann var í garði dróttningar ok þar herr manns alvápnaðr. Var þá sagt konungi. Gekk hann þá til með sínu liði ok vildi eigi, at þeir berðisk. Kom hann þá griðum á ok því næst sættum. Dœmði konungr bœtr, en dróttning helt upp gjgldum. Síðan var Óláfr með dróttningu, ok var hon allkær til hans.
Þat váru lQg í Garðaríki, at þar skyldu ekki vera konungbomir menn nema at ko-nungs ráði. Þá segir Sigurðr dróttningu, hverrar ættar Óláfr var ok fyrir hverja sǫk hann var þar kominn, at hann mátti elcki vera heima í sínu landi fyrir ófriði, bað hana þetta rœða við konung. Hon gerði svá, bað konung hjálpa við konungssyni þessum, svá harðliga sem hann var leikinn, ok kómu svá fortglur hennar, at ko-nungr játti henni þessu, tók þá Óláf í sitt vald ok helt hann vegliga, svá sem konungssyni byrjaði at vera haldinn.
18 Óláfr var níu vetra, er hann kom í Garðaríki, en dvalðisk þar með Valdamar konungi aðra níu vetr. Óláfr var allra manna fríðastr ok mestr, sterkastr ok um fram alia menn at íþróttum, þá er frá er sagt af Norðmgnnum.
XXI. kapítuli
6 Óláfr Tryggvason var þessar hríðir allar í Garðaríki ok hafði þar it mesta yfirlát af Valdimar konungi ok kærleik af dróttningu. Valdimarr konungr setti hann hǫfðingja yfir herlið þat, er hann sendi til at verja land sitt. Átti Óláfr þar ngkkurar orrostur ok varð herstjórnin vel í hendi. Helt hann þá sjálfr sveit mikla hermanna með sínum kostnaði, þeim er konungr veitti honum. Óláfr var grr maðr við sína menn. Varð hann af því vinsæll. En varð þat, sem optliga kann verða, þar er útlen-dir menn hefjask til ríkis eða til svá mikillar frægðar, at þat verði um fram innlenz-ka menn, at margir gfunduðu þat, hversu lcærr hann var konungi ok eigi síðr dróttningu. Mæltu menn þat fyrir konungi, at hann skyldi varask at gera Óláf eigi of stóran – «fyrir því at slíki maðr er þér hættastr, ef hann vill sik til þess ljá at gera yðr mein eða yðru ríki, er svá er búinn at atgorvi ok vinsæld. Vitum vér ok eigi, hvat þau dmttning tala jafnan.»
Þat var siðr mikill inna riku konunga, at dmttning skyldi eiga hálfa hirðina ok halda með sínum kostnaði ok hafa þar til skatta ok skyldir, svá sem þyrfti. Var þar ok svá með Valdimar konungi, at dmttning hafði eigi minni hirð en konungr, ok keppðusk þau mjǫk um ágætismenn. Vildi hvárt tveggja til sin hafa.
Nú gerðisk svá, at konungr festi trúnað á slíkar rœður, sem mælt var fyrir honum, ok gerðisk hann ngkkut far ok styggr til Óláfs. En er Óláfr fann þat, þá segir hann dmttningu ok þat með, at hann fýstisk at fara í Norðrlgnd, ok segir, at frændr hans hafa þar fyrr riki haft ok honum þykkir likast, at þar myni þroski hans mestr verða. Dmttning biðr hann vel fara, segir, at hann myni þar ggfugr þykkja, sem hann væri.
8 Síðan býr Óláfr ferð sína ok gekk á skip ok helt svá út í hafít í Eystrasalt. En er hann sigldi austan, þá kom hann við Borgundarhólm ok veitti þar upprás ok her-jaði, en landsmenn sóttu ofan ok heldu orrostu við hann, ok fekk Óláfr sigr ok her-fang mikit.
XXII. kapítuli
9 Óláfr lá við Borgundarhólm ok fengu þar veðr hvasst ok storm sjávar, ok megu þeir þar eigi við festask ok sigla þaðan suðr undir Vinðland ok fá þar hgfn góða, fara þar allt með friði ok dvglðusk þar um hríð. Búrizláfr hét konungr í Vinðlandi. Hans dœtr váru þær Geira, Gunnhildr ok Ástriðr. Geira konungsdóttir hafði þar vald ok ríki, sem þeir Óláfr kómu at landi. […] Gerðisk harm þar þá forráðamaðr þess ríkis með henni. Hallfroðr vandræðaskáld getr þess í drápu þeiri, er harm orti um Óláf konung:
(
XXXI. kapítuli
12 Óláfr Tryggvason, þá er harm lá í Syllingum, spurði harm, at þar í eyjunni var spámaðr ngkkurr, sá er sagði fyrir óorðna hluti, ok þótti mgrgum mgnnum þat mjǫk eptir ganga. Gerðisk Óláfi forvitni á at reyna spádóm manns þess. Harm sendi þann af mgnnum sínum, er fríðastr var ok mestr, ok bjó harm sem vegligast ok bað harm segja, at harm væri konungr, því at Óláfr var þá frægr orðinn af því um gll lgnd, at harm var fríðari ok ggfugligri ok meiri en allir menn aðrir. En síðan er harm fór ór Garðaríki, hafði harm eigi meira af nafni sínu en kallaði sik Óla ok kvazk vera gerzkr. […] (
XLIII. kapítuli
14 Haraldr grenski var konungr á Vestfold, sem fyrr er ritit. Hann fekk Ástu, dóttur Guðbrands lcúlu. Eitt sumar, þá er Haraldr grenski fór í Austrveg í hemað at fá sér fjár, þá kom harm í Svíþjóð. Þá var þar konungr Óláfr sœnski. Hann var sonr Eiríks konungs ins sigrsæla ok Sigríðar, dóttur Skgglar-Tósta. Var Sigríðr þá ekkja ok átti mgrg bú ok stór í Svíþjóð. En er hon spurði, at þar var kominn við land skammt í brot Haraldr grenski, fóstbróðir hennar, þá sendi hon menn til hans ok bauð honum til veizlu. […] Fór þá Haraldr um haustit aptr til Nóregs, var heima um vetrinn ok heldr ókátr. Eptir um sumarit for hann í Austrveg með liði sínu ok helt þá til Svíþjóðar ok sendi orð Sigríði dróttningu, þau at hann vill fínna hana. Hon reið ofan á fund hans, ok talask þau við. […] Hann bjósk at ríða upp á land ok enn á fund Sigríðar dróttningar. Margir hans menn lgttu hann þess, en eigi at síðr fór hann með mikla sveit manna ok kom til þess bœjar, er dróttning réð fyrir.
It sama kveld kom þar annarr konungr. Sá hét Vissavaldr austan ór Garðaríki. Sá for at biðja hennar. Þeim var skipat konungum í eina stofu mikla ok forna ok gllu liði þeira. Eptir því var allr búnaðr stofunnar. En drykk skorti þar eigi um kveldit svá áfenginn, at allir váru fulldrukknir ok hgfuðverðir ok útverðir sofnuðu. Þá lét Sigríðr dróttning um nóttina veita þeim atggngu bæði með eldi ok vápnum. Brann þar stofan ok þeir menn, sem inni váru, en þeir váru drepnir, er út kómusk. Sigríðr sagði þat, at svá skyldi hon leiða smákonungum at fara af gðrum lgndum til þess at biðja hennar. Síðan var hon kglluð Sigríðr in stórráða. Þann vetr áðr var Jómsvíkingaorrosta.
XLVI. kapítuli
13 Hákon jarl fær ngkkum pata af því, at maðr mun sá vera fyrir vestan haf, er Áli nefndisk, ok halda þeir hann þar fyrir konung, en jarl grunaði af frásggn ngkkurra manna, at vera myndi nQkkurr af konungaætt norrœnni. Honum var sagt, at ÁH kal-laðisk gerzkr at ætt, en jarl hafði þat spurt, at Tryggvi Óláfsson hafði átt son þann, er farit hafði austr í Garðaríki ok þar upp fæzk með Valdimar konungi, ok hét sá Óláfr. Hafði jarl ok mjǫk at spurningum leitt um þann mann ok grunaði, at sá inn sami myndi nú vera kominn þar í Vestrlgndum.
Maðr er nefndr Þórir klakka, vinr mikill Hákonar jarls ok var lgngum í víking, en stundum í kaupferðum ok var víða kunnigt fyrir. Þenna mann sendi Hákon jarl vestr um haf, bað hann fara kaupferð til Dyflinnar, sem þá var mgrgum títt, ok skynja þat, hverr maðr Áli þessi væri, en ef hann spyrr þat til sanns, at þar væri Óláfr Tryggvason eða ngkkurr annarr af konungsætt norrœnni, þá skyldi Þórir коша við hann svikræðum ngkkurum, ef hann mætti.
Lll. kapítuli
16 Loðinn er maðr nefndr, víkverskr, auðigr ok ættaðr vel. Hann var optliga í kaup-ferðum, en stundum í hernaði. Þat var eitt sumar, at Loðinn fór kaupferð í Austrveg. Átti hann einn skip þat ok hafði mikinn kaupeyri. Hann helt til Eistlands ok var þar í kaupstefnu um sumarit. En þá er markaðrinn stóð, þá var þangat fluttr margs konar kaupskapr. Þar kom man mart fait. Þar sá Loðinn konu ngkkura, er seld hafði verit mansali. Ok er hann leit á konuna, þá kenndi hann, at þar var Ástríðr Eiríksdóttir, er átt hafði Tryggvi konungr, ok var þá ólík því sem fyrr, er hann sá hana. Hon var þá fgl ok gmnnleit ok illa klædd. Hann gekk til hennar ok spurði, hvat ráðs hennar var. Hon segir: «Þungt er frá því at segja. Ek em seld mansali, en hingat hgfð til sglu.» Síðan kgnnuðusk þau við, ok vissi Ástríðr skyn á ho-num. Bað hon síðan, ef hann vildi kaupa hana ok hafa heim með sér til frænda sinna. […]
XC. kapítuli
17 Eiríkr jarl sigldi um haustit aptr til Svíþjóðar ok var þar vetr annan. En at vári bjó jarl her sinn ok sigldi síðan í Austrveg. En þá er hann kom í ríki Valdamars konungs, tók hann at herja ok drepa mannfólkit ok brenna allt þar, sem hann for, ok eyddi landit. Hann kom til Aldeigjuborgar ok settisk þar um, þar til er hann vann staðinn, drap þar mart folk, en braut ok brenndi borgina alia, ok síðan for hann víða herskildi um Garðaríki. Svá segir í Bandadrápu:
Eiríkr jarl var í þessum hemaði gllum samt fimm sumur. En er hann kom ór Garðaríki, for hann herskildi um alia Aðalsýslu ok Eysýslu, ok þar tók hann fjórar víkingaskeiðr af Dgnum ok drap allt af. Svá segir í Bandadrápu:
[…]
(
Перевод
Глава 6
2 Сигурдом звали брата Астрид, сына Эйрика Бьодаскалли. Он долгое время тогда находился вне страны и был на востоке в Гардарики у конунга Вальдамара. Сигурд пользовался там большим почетом. Астрид захотела поехать туда к Сигурду, своему брату. Дал ей Хакон Старый хороших провожатых и неплохую провизию. Отправилась она с некими купцами. К тому времени она пробыла у Хакона Старого два года. Олаву было тогда три года. И когда они поплыли на восток в море, напали на них викинги. Это были эйсты. Они захватили и людей, и добро, и убили некоторых, а некоторых поделили между собой в качестве рабов. Там разлучился Олав со своей матерью, и взял его с собой Клеркон, эйст, а также взял он Торольва и Торгисля. Клеркон посчитал, что Торольв слишком стар для раба и непригоден для тяжелой работы, и убил его, а мальчиков взял с собой и продал их человеку, которого звали Клерк, и взял за них хорошего козла. Третий человек купил Олава и дал за него хороший плащ или накидку. Этого человека звали Реас, а жену его звали Рекой, а сына их Рекони. Там был Олав долго, и о нем хорошо заботились, и бонд очень его любил. Олав пробыл шесть лет в Эйстланде в этом изгнании.
Глава 7
3 Сигурд Эйрикссон приехал в Эйстланд по поручению Вальдамара, конунга Хольмгарда, и должен был собрать там в стране подати для конунга. Ехал Сигурд с большой пышностью, у него было с собой много людей и много добра. Он увидел на торгу мальчика, очень красивого, и понял, что тот, должно быть, чужеземец, и спросил его об имени и роде. Он назвал себя Олавом, а своим отцом – Трюггви Олавссона, а матерью своей – Астрид, дочь Эйрика Бьодаскалли. Тогда понял Сигурд, что мальчик был сыном его сестры. Тогда спросил Сигурд у мальчика, как он туда попал. Олав рассказал ему все, что с ним произошло. Сигурд попросил его пойти вместе с ним к бонду Реасу. И когда он пришел туда, купил он там обоих мальчиков, Олава и Торгисля, и взял с собой в Хольмгард, и никому не открыл происхождения Олава, и обращался с ним хорошо.
Глава 8
4 Олав Трюггвасон был однажды на торгу. Там было очень много народа. Там он узнал Клеркона, который убил его воспитателя Торольва Вшивобородого. У Олава был в руке маленький топор, и он ударил им Клеркона по голове так, что разрубил ему мозг; тотчас же он побежал домой и сказал Сигурду, своему родичу, а Сигурд сразу же отвел Олава в покои княгини и рассказывает ей новости. Ее звали Аллогия. Сигурд попросил ее помочь мальчику. Она отвечала, глядя на мальчика, что нельзя убивать такого красивого мальчика. Велела она позвать к себе людей в полном вооружении.
В Хольмгарде была такая великая неприкосновенность мира, что по закону следовало убить всякого, кто убьет неосужденного человека. Бросился весь народ, по обычаю своему и законам, и побежал за мальчиком, куда он скрылся. Говорили, что он во дворе княгини и что там отряд людей в полном вооружении^. Сказали об этом конунгу. Пошел он тогда со своим войском и не хотел, чтобы они бились. Устроил он тогда мир, а затем и соглашение. Назначил конунг выкуп, а княгиня заплатила. С тех пор был Олав у княгини, и она его очень любила.
Такие были законы в Гардарики, что там не могли находиться люди королевского рода, кроме как с разрешения конунга. Тогда говорит Сигурд княгине, какого рода был Олав и по какой причине он туда приехал, что он не мог жить дома в своей стране из-за немирья, он просил ее поговорить об этом с конунгом. Она сделала так, попросила конунга помочь этому сыну конунга, с которым так сурово обошлись, и привели к тому ее уговоры, что конунг обещал ей это, взял он тогда Олава под свое покровительство и обращался с ним прекрасно, как и положено было обращаться с сыном конунга.
18 Олаву было девять лет, когда он приехал в Гардарики, и пробыл он там у конунга Вальдамара еще девять лет. Олав был всех людей красивее и выше, сильнее и превосходил всех людей в искусствах, которыми славятся норвежцы.
Глава 21
6 Олав Трюггвасон находился все это время в Гардарики и был в высочайшей милости у конунга Вальдимара и любим княгиней. Конунг Вальдимар поставил его хёвдингом над тем войском, которое он отправил охранять свою страну. У Олава там было несколько сражений, и он умело управлял войском. Имел он и собственный большой отряд воинов на свои средства, те, что конунг давал ему. Олав был щедр со своими людьми. Был он ими любим. Но случилось так, как зачастую может случиться, если чужеземцы достигают могущества или большей славы, чем местные жители, что многие стали завидовать тому, что он был любим конунгом и не меньше – княгиней. Говорили люди конунгу, что он должен остерегаться слишком возвышать Олава, – «ибо такой человек для тебя всего опаснее, если он захочет посвятить себя тому, чтобы нанести вред Вам или Вашему государству, особенно поскольку он обладает такими физическими и духовными совершенствами и его так любят. И не знаем мы, о чем они с княгиней постоянно разговаривают».
Таков был обычай могущественных конунгов, что княгиня должна была владеть половиной дружины и содержать ее на собственные средства и для этого собирать дань и налоги, сколько требовалось. Было так и у конунга Вальдимара, что княгиня владела не меньшей дружиной, чем конунг, и они постоянно соперничали из-за родовитых людей. Каждый хотел заполучить их себе.
Вот случилось так, что конунг поверил таким советам, которые давались ему, и сделался он несколько сдержанным и раздражительным по отношению к Олаву. А когда Олав это заметил, то говорит он об этом княгине, а также о том, что он хочет отправиться в Нордрлёнд, и говорит, что его родичи владели там раньше государством, и ему кажется наиболее вероятным, что он там всего больше преуспеет. Княгиня желает ему счастливого пути, говорит, что он везде будет считаться достойным уважения, где бы он ни находился.
8 Вскоре собирается Олав в путь и взошел на корабль, и держал путь от берега в море, в Эйстрасальт. И когда он плыл с востока, подошел он к Боргун-дархольму и высадился там на берег, и грабил, а жители острова подошли к побережью и дали ему битву, и одержал Олав победу, и захватил много добра.
Глава 22
9 Олав стоял у Боргундархольма, и поднялся сильный ветер, и началась буря на море, и не могли они там больше оставаться, и поплыли оттуда на юг к берегам Виндланда, и нашли там хорошую гавань, и приплыли они туда с миром, и находились там некоторое время. Бурицлавом звали конунга в Виндланде. Его дочерьми были Гейра, Гуннхильд и Астрид. Гейра, дочь конунга, имела власть и государство там, где Олав и его люди сошли на землю.
Глава 31
12 Когда Олав Трюггвасон находился на Сюллингах, он узнал, что на одном из этих островов есть некий прорицатель, который предсказывает будущее, и многим людям казалось, что многое сбывается. Олаву захотелось проверить предсказания этого человека. Он послал того из своих людей, который был красивее и выше всех, и прекрасно одел его, и велел ему сказать, что он – конунг, потому что Олав был тогда известен во всех странах тем, что он был более красивым и благородным, и высоким, чем все другие люди. И с тех пор, как он уехал из Гардарики, не пользовался он более своим именем, а называл себя Оли и говорил, что он гардский.
Глава 43
Харальд Гренландец был конунгом в Вестфольде, как было написано раньше. Он был женат на Асте, дочери Гудбранда Шишки. Однажды летом, когда Харальд Гренландец отправился в Аустрвег в викингский поход добывать себе богатства, приплыл он в Свитьод. Конунгом там был тогда Олав Свенский. Он был сыном конунга Эйрика Победоносного и Сигрид, дочери Скёглар-Тости. Сигрид была тогда вдовой, и у нее было много больших поместий в Свитьод. И когда она узнала, что где-то неподалеку высадился на
берег Харальд Гренландец, ее брат по воспитанию, послала она людей к нему и пригласила его на пир. [
В тот же вечер приехал туда другой конунг. Его звали Виссавальд, с востока из Гардарики. Он приехал свататься к ней. Конунгов и всех их воинов поместили в большой и старой зале. В соответствии с этим было все убранство залы. И вечером не было там недостатка в питье таком крепком, что все были сильно пьяны, и стражи внутри и снаружи дома заснули. Тогда велела королева Сигрид напасть на них в эту ночь с огнем и мечом. Сгорела там зала и те люди, которые находились внутри, а те, кто выбрался наружу, были убиты. Сигрид сказала, что так она отучит мелких конунгов приезжать из других стран для того, чтобы свататься к ней. С тех пор ее стали звать Сигрид Гордая. За год до этого была битва с Иомсвикингами.
Глава 46
13 До ярла Хакона дошли какие-то слухи о том, что за Западным морем есть человек, который называет себя Али, и они его там считают конунгом, и у ярла возникло подозрение из рассказов некоторых людей, что это, возможно, кто-то из рода норвежских конунгов. Ему сказали, что Али называл себя гардским по рождению, а ярл знал, что у Трюггви Олавссона был сын, который уехал на восток в Гардарики и воспитывался там у конунга Вальдимара, и звали его Олав. Ярл много расспрашивал об этом человеке и подозревал, что это тот самый человек приплыл сейчас в Вестрлёнд.
Человек зовется Торир Клакка, большой друг ярла Хакона. Он долго был в викингских походах, а иногда в торговых поездках, и был поэтому известен повсюду. Этого человека ярл Хакон послал на запад за море, велел ему ехать в торговую поездку в Дювлин, как делали тогда многие, и выяснить, что за человек этот Али, и если он узнает наверняка, что это Олав Трюггвасон или кто-либо иной из норвежского королевского рода, тогда должен Торир совершить предательство против него, если сумеет.
Глава 52
16 Лодином зовется человек, родом из Вика, богатый и родовитый. Он часто бывал в торговых поездках, а иногда – в военных походах. Однажды летом Лодин отправился в торговую поездку в Аустрвег. У него был один корабль и много товара. Он держал путь в Эйстланд и был там в торговом месте летом. И когда там устраивался рынок, туда привозили всякого рода товар. Там продавали много рабов. Там увидел Лодин одну женщину, которую продавали как рабыню. И когда он посмотрел на женщину, он понял, что это была Астрид Эйриксдоттир, на которой был женат конунг Трюггви, и была она не похожа на ту, какой он ее видел раньше. Она была худа, и бледна, и плохо одета. Он подошел к ней и спросил, как ей живется. Она отвечает: «Тяжело говорить об этом. Я продана в рабство и сюда привезена на продажу». Тогда узнали они друг друга, и Астрид поняла, кто он такой. Она тогда попросила, не сможет ли он купить ее и отвезти домой к ее родичам.
Глава 90
17 Ярл Эйрик приплыл осенью назад в Свитьод и оставался там следующую зиму. А весной собрал ярл свое войско и поплыл вскоре в Аустрвег. И когда он пришел в государство конунга Вальдамара, стал он грабить и убивать людей, и жечь повсюду, где он проходил, и опустошил ту землю. Он подошел к Альдейгьюборгу и осаждал его, пока не взял города, убил там много народа, и разрушил и сжег всю крепость, а затем воевал во многих местах в Гардарики. Так говорится в Бандадрапе: «Богатый отправился опустошать землю Вальдамара огнем битвы. Из-за этого тотчас усилился бой. Ты, устрашающий людей, разрушил Альдейгью; мы удостоверились в этом. Эта битва мужей была жестокой. Тебе удалось добраться на восток в Гарды».
Всего ярл Эйрик провел в этом походе пять лет. И когда он уехал из Гардарики, разорил он всю Адальсюслу и Эйсюслу, и там захватил он у данов четыре викингских корабля и убил всех, кто на них был. В Бандадрапе говорится так:
§ 5.5. «Большая сага об Олаве Трюггвасоне»
Введение
«Большая сага об Олаве Трюггвасоне» написана около или вскоре после 1300 г. Автор ее неизвестен, однако в рукописи Holmperg 1 fol им назван Берг Соккасон, исландец, аббат монастыря в Мункатвера.
Сага написана по образцу отдельной «Саги об Олаве Святом» Снорри Стурлусона, есть и заимствования из нее, особенно в начальной части. «Большая сага» – в значительной мере компиляция. В ней выявлены заимствования из Пролога к отдельной саге Снорри, из Снорриевых саг о Харальде Прекрасноволосом, Хаконе Добром и Харальде Серая Шкура. «Сага об Олаве Трюггвасоне» Снорри часто соединяется в «Большой саге» с сагой монаха Одда; нередко автор использует только сагу Одда, а также сагу монаха Гуннлауга; в «Большой саге» есть заимствования из «Книги о занятии земли», «Саги о Иомсвикингах», «Саги об оркнейцах», «Саги о людях из Лаксдаля», «Саги о фарерцах», «Саги о крещении», из какой-то саги о датской истории, – скорее всего, из «Саги о Скьёльдунгах». Целиком в нее входит «Сага о Халльфреде». Кроме того, «Большая сага» включает в себя пряди об исландцах. Материал расположен в хронологическом порядке.
Существует две редакции саги (см. ниже «Рукописи»), из которых – по причине их большого сходства, с одной стороны, и ограниченности объема настоящей публикации, с другой – здесь представлены фрагменты только одной – по рукописи AM 61 fol.
Рукописи
1) AM 61 fol; AM 53 fol; AM 54 fol; Holm perg 1 fol («Bergsbók»).
2) AM 62 fol; GkS 1005 fol («Flateyjarbók»).
Издания:
Saga þess Haloflega Herra Olafs Tryggvasonar Noregs Kongs / Þórður Þorláksson. Skal-hollt, 1689–1690. T. 1–2 [близко к Flat].
Saga Ólafs konúngs Tryggvasonar. Eptir gömlum skinnbókum / Þorgeir Guðmundsson, C. C. Rafn, R. К. Rask (Fms. В. I–III). 1825–1827 [AM 61 fol].
Flateyjarbók. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1860, 1862, 1868. В. I–III.
Flateyjarbók/ Sigurður Nordal et al. Akranes, 1944–1945. B. I–IV.
The Great Sagas of Olaf Tryggvason and Olaf the Saint: AM 61 fol. / Ólafur Halldórsson (EIMF. Vol. XIV). 1982.
The Saga of King Olaf Tryggvason: AM 62 fol. / Ólafur Halldórsson (EIMF. Vol. XX). 1993.
Óláfs saga Tryggvasonar en mesta. B. I–III / Ólafur Halldórsson (EdAm. Ser. A. Vol. 1–3). 1958,1961, 2000.
Text by Snorri Sturluson in
Переводы:
Английский:
The Saga of King Olaf Tryggwason who Reigned over Norway A.D. 995 to A.D. 1000 (Northern Library. Vol. I). L., 1895 (J. Sephton) (reprint – 2009).
Датский:
Kong Olaf Tryggvesöns Saga (OS. B. I–III). 1826–1827 (С. C. Rafn).
Латинский:
Historia Olavi Tryggvii filii (Shi. B. I–III). 1841 (Sveinbjörn Egilsson).
Русский:
Извлечение из Саги О лава, Сына Триггвиева, Короля Норвежского. Пребывание Олава Триггвиевича при Дворе Владимира Великого / Пер., предисл. и примеч. Ст. Сабинина // Русский исторический сборник, издаваемый Обществом истории и древностей Российских. М., 1840. Т. IV. Кн. 1. С. III–V, 1-116.
То же: Древне-северные саги и песни скальдов в переводах русских писателей. СПб., 1903. С. 1–31.
Фрагменты в Джаксон 1993а. С. 122–154.
Литература
Ólafur Halldórsson 1967; Simek, Hermann Pálsson 1987; Джаксон 1991а; Джаксон 1993а; Ólafur Halldórsson 1993а; Ólafur Halldórsson 2000а; Ólafiir Halldórsson 2000b; Ólafur Halldórsson 2001.
Текст
Публикуется по изданию: Óláfs saga Tryggvasonar en mesta. В. I–III / Ólafur Halldórsson. 1958, 1961,2000.
1 46. (J)þann tima er Gunnhildar s(ynir) gengu til RÍkis i Noregi. Reð sa konungr fyrir Garða Riki er ValldamaR het. kona hans het Allogia. hon var uitr ok goð giorn þo at heiðin væri iþann tima. Valldamar konungr atti moþur miok gamla ok öruasa sva at hun la ireckiu. en þo var hun fram syn af fítons anda sem margir heiðnir menn þeir sem synduz segia fyrir v uorðna luti ok v uisa. En sa var þar sidr iafnan at iola kvelld hit fyrsta фа) er menn voro j sæti komnir i höll konungs. var kerlin-gin moþir konungs borin fyrir hasæti hans. sagði hun þa ef nðckurr haska samligr vfriðr uæri nalægr konunginum e(ðr) hans Riki. ok sva arat þat er hun var eptir spurð. Sva bar enn til einn uetr at kerling var inn komin ihallina eptir uana. þa sp(urði) konungr ef hon sæe nðckura utlenda hofþingia еда hermenn uilia aa gimaz Riki hans. hon suar(ar). eigi ueit ek son minn nðckurn skaðsamligan hernat e(ðr) v hamingiu þik nalgaz e(ðr) þitt Riki. En þo se ek mikla syn ok mikils verða. Norðr j Noregi er fæddr fyrir litlu einn konungs s(on) sa er her man upp fæþaz i Garða Riki þar til er hann uerðr aagiætr hofþingi. Eigi man hann skaða gera þinv Riki. helldr man hann þat friða ok firelsa ok margfalldliga auka þina sæmð. hann man koma aptr um sidir til sinar fostr iarþar þa er hann er ibloma alldrs sins ok oðlaz Riki þat er hann er til borinn. hann mann skína með mikilli birti ok uegh. ok verða morgum þioðum hialpari j norðr halfu heímsins. En þo mun hann skamma stund Riki hallda i Noregi. Berit mik nu i brott s(egir) hon þo hefi ek helldzti margt ok satt talat af þessum manni. var hun þa brott borin.
2 Margir ungir menn ok rikra manna synir stucku or Noregi fyrir of Riki Gunnhilldars(ona). Sumir lðgduz ihemad til ymissa landa. Sumir leitadu ser sæmða til utlendra hðfþingia sem aðr er s(agt) at Haralldr grenski var iSuiþioð með Sköglar tosta.
Sigurðr het s(on) Eiriks aa Ofro stödum broðir Astridar. hann var austr iGarða Riki með Valldamar konungi. ok hafði af honum mikinn metnat ok ualld. fystiz Astriðr systir hans þa at fara þangat til hans. þa hafði hun uerit.ij. uetr iSuia uelldi með Hakoni gamla. Var Olafr s(on) þeira TryGva konungs þa þreuetr. Hakon gamli kom henni i foroneyti með kaupmðnnum nöckurum ok feck henni ok hennar mðnnum alia luti uel ok gnogliga þa er þau þurftu at hafa. En er þau helldu austr i hafit. komu at þeim uikingar. þat voro Eistr. toko uikingar at herfangi bæði feið ok mennina. drapu suma. en sumum skiptu þeir með ser til m nauþar. þar skilðiz Olafr við moþur sína. tok þa við Olafi ok Þorolfi fostra hans ok Þorgilsi s(yni) Þorolfs sa maðr er Klerkon het. Klerkoni þotti Þorolfr of gamall til þrælkanar ok þotti ecki foruerk i honum. þvi drap hann Þorolf. en hafði sueinana með ser til Eistlandz. ok selldi þa þeim manni er Klerkr het. ok tok fyrir hafr einn helldr godan. En þriði maðr keypti Olaf litlu siðaR ok gaf fyrir uesl gott e(ðr) slagningh. Sa maðr het Reas, en копа hans het Rekon. en s(on) þeira Rekni. var Olafr þar með þeim hus-bonda lengi siþan uel halldin. þviat Reas unni engum mun (minna) Olafi en sinum syni. Olafr var.vi. uetr i þessi ut legð aa Eist landi. Reas bondi hafði ok keypt Þorgils s(on) Þorolfs lusa skeggs. hann var þiaðr til uinnu sem aðrir mans menn.
3 þa kom til Eist landz Sigurðr Eiriks s(on) moþur broðir Olafs. hann var sendr af Valldamar konungi af Holmgarði at heimta þar i landi skatta konungs. for Sigurðr rikmannliga með milclu fiölmenni. þat var einn d(ag) at Sigurðr reið með sitt foroney-ti fram at garði Reas, at sueinninn Olafr var aa leiki með auðrum ung meNum. […] þa keypti Sigurðr Þorgils fyrir mðrk gullz. en Olaf fyrir.ix. merkr gullz. flutti Sigurðr sueínana baða með ser til Holmgarðz. ok let ecki vpp uist fyrir mönnum vm ætt Olafs. en helt hann uel at ðllum lutum. þa var Olafr.ix. uetra gamall.
4 47. (Þ)At var einn d(ag) at Olafr TryGva s(on) var uti staddr aa torgi. Var þar fiolmenni mikit. þar lcendi hann Klerkon er drepit hafði fostra hans Þorolf lusa skegg. Olafr hafdi litla öxi i hendi. hann gekk at Klerkoni ok setti ðxina i höfud ho-num sva at stoð i heila. tok Olafr laup heim til herbergis ok sagði S(igurði) frænda sinum. En Sigurðr kom honum þegar iherbergi Allogie drotningar ok s(agði) henni tiþindin ok bað hana hialpa sueininum. hun leit aa sueinin ok m(ælti). Eigi hæfir at drepa sua friðan suein. bað hun þa alia sina menn koma þar með aluæpni.
J Holmgardi var sva milcil frið helgi at drepa skylldi huem er maN v dæmðan vá. Nu þeystiz fram allr lyðr eptir sið þeira ok lðgum. at leita eptir Olafi huar hann væri niðr komin. Villdo þeir hann af lifi taka sem lög buðu. þa var s(agt) at hann var i garði drotningar ok þar herr mannz aluopnaðr buinn at ueria hann. þvi næst kom þetta fyrir konung. Gekk hann til skiott með sina hird ok uilldi eigi at þeir berðiz. kom hann þa griðum aa ok þvi næst sættum. dæmði konungr bætr fyrir uígit en drotning helt giolldum upp. Siþan var Olafr með drotningu. var hann henni miok elskuligr ok astuðigr ollu folki.
þar voro lög i Garða ríIcí at þar skylldo ekki uera konung bornir menn nema at konungs raði. þa s(agði) Sigurðr drotningu hverrar ættat Olafr var. ok sva fyrir hu-eria sök hann var þar kominn. at hann matti ecki i sino landi uera fyrir vfriði ok vm satum sinna v vina. bað Sigurðr hana þetta tala fyrir konungi. hun gerdi sva. ok bað konung hialpa við konungs syni þessum sva harðliga sem hann var við lcomin. kom hun sva með sinum fortolum at konungr iataði þvi sem hon beiddi. tok hann þa Olaf aa sitt ualld ok helt hann uegliga sem konungs syni byriaði at uera halldin. Dualdiz Olafr þar.ix. uetr i Garða RÍki með Valldamar konungi. hann var allra manna friðaztr. mestr ok styrkaztr. ok at iþrottum vm fram alia menn noræna þa er sögur ganga fra. (
18в 53. […] Þar fell Haralldr grafelldr. sua s(egir) Glvmr. […] Þar fell flest lið Ha-ralldz. þar fell Arínbiom hersir. Þa voro liðnir fra falli Hakonar Aþalsteins f(ostra). xv. uetr at sðgn Arra prestz Þorgils sonar, en fra falli Sigurðar Hlaða j(arls). xiij. uetr. Þa var Olafr TryGva s(on). vij. uetra ok hafði hann þa.iiij. uetr uerit í utlegð aa Eist landi. en tua i Suiþioð með Hakoni gamla. Sva s(egir) Ari prestr at Hakon Si-gurðar s(on) væri.xiij. uetr j(arl) у fir fðþur leifd sinni i Þrandheimi aðr Haralldr grafelldr fell. […]
18 г 56. […] Eptir orrosto þessa flyði Ragnfroðr konungr or Noregi. En Hakon j(arl) friðaði land ok let aptr norðr fara her þann er mikla er honum hafði fylgt vm suma-rit. en hann dvalðiz suðr ilandi vm haustid ok vm uetrin. A þesesu sumri sem nu var fra s(agt) kom Olafr T(ryGva) s(on) austr i Garða Riki sem fyrr er ritat. þa var hann.ix. vetra gamall. (
5 57. (J) þann tima er Olafr kom i Garða RÍki voro i Holmgarði margir þeir menn er spaaðo fyrir marga о uorðna luti. þeir sðgðo allir eitt af sinum vis domi. at fylgiur eíns utlendz maNz vngs at alldri se komnar i landit sva hamingiusamligar at þeir hðfðu engis mannz fylgíur seeð dyrdligri. En eigi uissu þeir huerr eða huadan hann var. ok þo sönnuðu þeir þat með morgum ordum at þat hit biarta lios er yfir honum skinn. dreifiz vm alt Garda RÍki ok viða vm austr halfu heims[ins]. En með þvi at drotningin Allogia var allra kueNa uitroz. þa skilði hun þegar aa yfir bragði Olafs sem hon leit hann fyrsta sinn at þessi suinn mundi vera þeirar haleitrar giptu sem for sparnar visaðu til. at hann mundi uinna mikla sæmð Garða RÍki. þar fyrir fekk hann hit mesta yfir læti af konungi ok drotningu. ok goða virþing af uitrum mönnum olc goð giðmum. Vox Olafr þar upp i Garða RÍki. ok varð fyrr algörr at uiti ok afli ok ollum þroslca en uetra tali. ValldamaR konungr elskadi Olaf sva sem hann uæri hans eigin sonr. ok let læra hann aa vígfími ok Riddara skap ok allz hattar iþrottir ok höfðingliga hæfuersku. hann feck ok skiotari skilning. aa allri at genii en flestir menn aðrir.
7 En einn var sa lutr at konungi mislikaði við hann. at hann uilldi alldri dyrðka heiðin skurð god. ok setti hug sinn miok j mot ollum blot skap. Jafinan for hann með konungi til hofs en alldri geek hann inn. stoð hann uti hia hofs durum meþan konungr forn færði goðonum. konungr ræddi vm opt at hann skylldi eigi sva gera. at hann fengi reiði gvðanna. ok tyndi þar fyrir bloma æsku siNar. ok þvi bið ek þik. s(egir) konungr. at þu vegsamir gvðin ok mykir þik til þeira með litillæti. þviat ella er ek hræddr vm at þa/ steypi yfir þik nðckurri ógn siNar storm samligrar ognar ok grimðar. sva mikit sem þu átt i hættu. Olafr suar(ar). Alldri hræðumz ek þau guð er þu gðfgar. þviat þau hafa ecki mal. enga syn ne heyrn. ok þau kunna enga skyn-semdar grein. En af þvi þickiumz ek helldz mega skilia huerrar natturv þav munu uera. at mer syniz iafnan þín konunglig tign fostri minn ok aa sea með bliðu ok biörtu yfir bragði. vtan þa er þu ferr i hofit ok færir fomir gvðunum. þa syniz mer þu með dðcku yfir bragði ok v hamingiu samligu. ok þaðan af ueit ek at þessi guðin er þu þionar manu eiga myrkrunum at styra. ok þvi skal ek þau alldri tigna. En ek geri þeim fyrir þat enga v sæmð. at ek vil þik eigi styggua.
6 58. (S)Va segiz at þa er Olafr TryGva s(on) var.xij. vetra beiddi hann fostra sinnfa ser herskip ok lið. konungr let þat þegar til reiðu. bio hann þa skip sin ok her lið. ok aðr hann for brotto. sp(urði) hann konung ef nðckurar væri þær borgir eþr herath er fyrr hefdi legit undir Garða konung. en nu væri undan horfnar hans Riki. konungr s(agði) at þat voro mðrg ok stor Riki er lðngv höfðo legit undir Holm garð en nu hðfdu aðrir hðfðingiar ok her menn undir sik tekit með ualdi ok hernaði. Þvi næst sem konungr hafði sagt Olafi alia grein aa þessu mali. helt Olafr fyrsta sinn herski-pum or Gðrðum. hann hafði friðt lið ok ecki mikit. Þat var siðr uikinga ef konunga synir reðu fyrir her liði. at þeir voro kallaðir konungar þo at þeir reði eigi fyrir löndum. fyrir þvi gafu liðs menn Olafi konungs nafn. syndiz þa bratt huersu goða stilling hann kunni þegar aa her stiorninni. þo at hann væri ungr at alldri. þviat hann drap suma höfðingia en sumum stökkti hann brottu. þeim er með rangindum ok viking skap höfðo setz i skatt lönd Valldamars konungs. atti hann uiðr þa margar orrostor ok feck í ollum sigr. ok vann aptr aa fyrsta sumri. öll þau Riki ok skatt lðnd sem undan Valldamar konungi hðfðo gengit. kom hann aptr til Holmgarðz vm haustið. ok hafði margar ok fagiætar gersimar. at færa konungi ok drotningu. i gulli ok gímsteinum. ok dyrðligum klæðum. tok konungr ok drotningh ok öll alþyða við honum með gleði ok fagnadi. leið sva fram vm hrið at Olafr var i hernadi át su-mrum. ok varði Garða Riki með hreysti ok harðfengi fyrir vikingum er aa gengu. en uann vndir Ualldamar konung margar borgir ok heruth j Austr uegi. hann var optaz i Holmgarði aa uetrum með sæmðar yfir læti af konungi ok kiærleik af drotningu. helt hann þa sealfr mikla sueit her manna með sinum kostandi. þeim er konungr ueitti honum. Olafr var auR af fe við sina menn. þvi uarð hann vinsæll.
En þa uarð þat sem opt kann henda þar er vtlendir menn hefiaz miok til RÍkis e(ðr) sva til mikillar frægdar at þeir uerði vm fram inn lendzka menn. at margir öfundaðu þat. huersu Olafr var lciæR konungi ok eigi siðr drotningu. Mæltu þeir menn þat fyrir konungi at hann skyllde (varaz at) gera Olaf eigi of storan fyrir þvi sðgðo þeir at slikr maðr er (þer) hættaztr ef hann uill sik til þess hafa at gera þer mein e(ðr) þinu Riki er sva er vm fram aðra menn at iþrottum buinn. Vin sæld ok at gerui. Vitum ver ok eigi huat þau drotning tala iafnan. þat var siðr mikill eNa rikaz-tu konunga at drotning skylldi eiga halfa hirðina ok hallda með sinum kostnaði ok hafa þar til skatta ok skylldir sem þurfti. Nv var þar sva með Valldamar konungi. at drotning hafði eigi minni hirð en konungr ok keptuz þau miok vm aagæta menn. villde huartueGia til sin hafa. Nu gorðiz sva at konungr festi trunat aa þeira manna ræðum er rægðu Olaf. Giörðiz konungr nackuat styggr ok faaR til hans. En er Olafr fann þat. sagði haN drotningv. ok þat með at hann fysiz at fara i Norðr lönd sagði at frændr hans höfðo þar fyrr Riki haft. þickir mer þat likaz s(egir) hann at þar uerði þroski minn mestr. drotning bað hann uel fara. sagði at þar mundi hann þickia göfugr sem hann væri. Þessa getr i Rek stefiu er ort er vm Olaf TryGva s(on) at hann fæddizt vpp iGðrdum.
8+9 Siþan bio Olafr skip sin ok lið. ok helt austan or Gðrðum j Eystra salt. Skip in voro skðrut skiolldum aa bæði borð. ðrskreið ok töldu uel fyrir vindinum. En er Olafr konungr sigldi austan. kom hann við Borgundar holm, ueitti þar upp ras ok heriaði. en landz menn sottu ofan ok helldo orrosto við hann. feck Olafr konungr sigr ok mikit her fang. Sva segir Hallfreyðr vandræða skalld. i drapu þeiri er hann orti vm Olaf konung.
Eptir orrostona la Olafr konungr með liði sino fyrir Borgundar holmi. fengu þeir þar storm ueðrs ok storan sea. sva at þeir mattu þar eigi við halldaz. sigldo þeir þa suðrundir Víndland. […]
12 59. <Þ>At var einn dag at Dixin ræðis maðr kom inn iherbergi til drotningar.
10 75. (Þ)A er Olafr konungr T(ryGva) s(on) hafði uerit.iij. vetr æ Vínd landi.gerðuz þau tiþindi er honum ok mörgum auðrum þar ilandi fekk mikillar hrygdar at drottni[n]gin Geira kona hans tok sott þa er hana leiddi til bana. Olafi konungi þotti þat sva mikill skaði. at hann festi ecki yndi á Vind landi siþan. Reð hann ser þa til slcipa. ok sigldi fyrst til Danmerkr. ok ætlaði þaðan austr j Garða. Ma þat ok likligt þickia. at við sinn harm mundi hann þangat fyrst venda sem hann hafði aðr lengzt verit. ok sino raði bezt unat. En er þeir lagu til byriar við Danmðrk. geek Olafr konungr aa land upp einn dag með nockura menn ok toko strand hðgg sem her manna siðr er til. V[ið] þat uurðu varir landz menn ok samnaðuz sam[an]. ok sottu eptir þeim með miklu fiolmenni. […]
11 76. (E)ptir þenna at burð helt Olafr skipum sinum austr i Garða. fekk hann þarall goðar [við]tokur af Valldam[ar] konungi ok Allogie drottningv. var hann i Holm garði vm vetr[inn] með sina menn. Eina nott bar fyrir hann i suefni mikla syn ok merkiliga. honum syndiz einn mikill steínstolpi standa i lopt vpp sva hátt sem hann matti sea. Þessi steinn var vtan sem klappaðr væri gradum eþr pallum. hann þottiz ganga upp eptir steínínum sva langt at hann var kominn vpp vm sky. þar kendi hann sva sætan ilm. at hann hafði alldri fyrr slik[an k]ent Hann litaðiz þa vm. ok sa alia uega hia ser fagra staði blomgaða með allri unaðsemð. þar sa hann biarta menn skrydda huítum klæðum. ok prydda allri skínandi dyrð. fulla fagnaða. meiri en fra megi segia. Þvi næst heyrði hann raudd yfir sik upp sva segiandi til sin. heyrþu Olafr ef[ni] goðs mannz. Margfalldaz munu verk þin til goðra luta. ok æ gætliga æuaxtaz guði til dyrþar en þer til sæm[d]ar bæði ibraað ok lengdar. þviat þu tignadir alldri bölvut skurð goð ok veittir þeim enga heiðingliga þionkan. þvi man nafn þítt viðfrægiaz vm verölldina. en þo skort[ir] þik enn mikit at þu ser algíorr [guðs þio-nostu maðr] þviat þu hef[ir] en eigi fulla skynsemð e(ðr) vissu af guðligum lutum. ok þu ert eigi hreinsaðr iheilagri skirn. þa hræddiz Olafir ok mælti með mikilli æ hyGÍu. huerr ertu drottinn at ek megi æ þik trua. Rauddin svar(aði) honum. Far þu til Grick landz. þar mun þer kunnigt gert nafn ok dyrð drottins guþs þins. Ok ef þu truir æ hann rettliga ok varðueitir hans boðorð dyggiliga. þa mantu þer ok mörgum oðrum visa af dauckum villu u[e]gum heiðins aatrunadar aa biartar götur heilag[rar truar] þviat gud hefir þik til þess valðan at leiða marga lyði honum til handa. [ok] þar fyrir muntu oðlaz eilifa sælu. ok meiri dyrð en þu hef[ir] nu sieð her. Sem hann hafði þessa luti sieð ok heyrt. ætlaði hann at stiga niðr af steininum. þa sa hann niðr fyrir sik marga hræðiliga staði. fulla af logandi kuolum. ok heyrði ylur ok ör vilnan ok aumligan grat sal[na] þeira er þar voro kualdar. þar þottiz hann kenna marga höfðingia ok vin[i] sína. þa er truat hðfðu aa heiðin goð. ok þar sa harm ogurliga kuöl fyrir buna Valldamar konungi. ok Allogie drotningv. Við þessa s[yn] alia sa-man varð hann miok otta sleginn. ok sva feck honum mikils at hans augu voro full af tarum er hann vaknadi.
Ok hinn sama morgin er hann var klæddr bað hann lið sitt buaz i brott þaðan. helt hann þa sem skiotaz skipum sinum til Grick landz. þar fann hann marga aa giæta kennimenn. þa sem honum [gerð]u kunnigt nafn drottins Iesu Kristi, ok segiz at þa væri Olafr primsignaðr. Siðan bað hann biskup þann er Pall het. at hann færi i Garð[a Riki] ok boðaði þar guós kristni heiðnum þiodum. Pall biskup var mikill Guðs vin. hann sagði at hann mundi fara i Garða Riki ef Olafr færi (fyrir) ok tulkaði hans erendi. sva at höfþingiar stæði eigi imoti. at hann mætti þar grund valla Guðs kristni. for Olafr konungr þa aptr i Garða ok boðaði þar helga tru. fyrst eínsliga konungi ok drotningu. stoð konungr i fyrstu fast imoti. en drottningh var alt aftaka minni. en þo lcorn [sva vm s]iðir meðr aa eggian drotningar at konungr let stefna fiolmennt þing.
En er þar var saman komit margt stormenni ok fioldí folks, ok þingit var sett, stoð Olafir upp ok sagði sva. Ek vænti herra konungr at þer munit skilia með vitro yðuarri at þat sem ek hefi fyrir yðr nockut orði aa komit. at yðr ok öllum oðrum rikum ok urikum er mörgum lutum betra at trua aa einn sannan guð skapa[ra] sinn. þann er gerdi himin ok iorð ok alia luti syniliga ok vsyniliga ok ollum gefr eilifa sælu utan enda aa sik rettliga truandum ok ser truliga þionandum. helldr en villaz i sva miklum myrkrum at trua aa falsot skurð goð. þau er þvi siðr mega aðrum nðckura hialp ueita at þau sialf mega huargi hræraz ór stað nema þau se af aðrum borin e(ðr) dregin. sva sem ek sagða yðr laungu þa er ek uissa ecki til guös. at mer syndizt alt at eínu v vitrligt þeim at þiona. fyrir þvi skal ek allan minn starfa ok aastundan til leggia. ok alldri af letta at boða yðr guós nafn fyrr en ek hefir yðr konungr ok allan þenna lyð leiðt af þeim dimma villu stíg sem þer hafit allz of lengi gengit aa biarta vánar gðtu eilifrar hialpar.
ValldamaR konungr svar(aði) ræðu hans ok s(agði) sva. Af þeim smá geislum er skína af þinum fagrligum for tðlum til minnar skynsemdar. hopar mer til vanar at sið ferði kristinna manna se betra en vart. En langr vani forns aatrunadar helldr mer aptr sva at ek hugfesti litt þat er þar til heyrir. ok þat aNat at mitt hugskot segir varla hæfa minni fat vitzku. at kasta þeim aa trunadi. er minir frændr ok lang feðgar hafa halldit æfinliga alia sina daga. huerr eptir aNan. þvi uil ek vm þetta vanda mal heyra til lögur. fyrst drotningar er miklu er vitrari en ek. siþan allra aNaRa hðfðingia ok varra rað giafa. Varð þa mikill romr at mali konungs.
En er hlioð fekkz tok drotníngin sva til mals. Þessi maðr Olafr kom til þín ko-nungr þa er hann var bam at alldri. ny kominn or utlegð ok mikilli aa nauð. tokt þu hann vt lendan ok v kunnan aa þinar nadir sva at þu fæddir hann ok fostraðir sva elskuliga sem þinn eigin son. lcunni hann ser þat sva i nyt at færa at hann efldi ok aukaði yduart Riki með ollum goð uilia þegar hann matti nöckut at færaz fyrir alldrs sakir ok þroska. þaðan af varð hann hugþeckr ollum godum mðnnum Nu var hann aa brotto vm hrid. ok gerðiz hollr ok heilraðr þeim höfþingium er hann átti eigi iafn mikit goðs at ðmbuna sem yðr. syniz hann ok aa hyggiu samliga ok með mikilli alvöro fram flytia þat aa heyriliga erendi er hann ferr með er ollum vitrum mðnnum mun synaz heilsamligt. Þar fyrir gefr min samvitzka mer val at skilia. at moþir yður konungr man þenna mann hafa fyrir sieth forðum daga. ok margir aðrir spekingar ok visdoms menn þessa rikis fyrir sðgðo. at einn ut lendr maðr mundi her upp fæðaz. sa er eigi at eins mundi pryða þetta Riki með biðrtu liosi sinnar vitro ok visdoms. helldr ok viða aNarstaðar mundi hans goð leikr fagrliga blomgaz. sa ek þetta laungu aa hans yfir bragði. ok fannz mer þa þegar ok sva æ siþan fleira til hans en aNaRa ungra manna. Nu er þetta sannara en þat er vandir menn grunuðu at v dygð mundi undir bua ockrum kiær leikum. Lauk drottningh með þvi sinni tðlu at allir lofaðu hennar snilld ok uitr leik. lyktaðiz með þvi þingit at með Guðs miskunn ok aa eggian drotningar hetu allir at taka retta tru. J þann tíma kom Pali biskup af Grikk landi i trausti Olafs konungs ok skirði Valldamar konung ok Allogiam drotningu ok allan þeira lyð ok styrkti þau i heilagri tru. […]
Þessir lutir sem nu voro sagðir vm kristni boðan Olafs TryGva sonar i Garða RÍki его eigi v truanlighir þviat eín bok aagiæt ok sann froð er heitir Ymago mundi kveðr skyrt aa at þessar þioðir er sva heíta. Rvsci. Polaui. Vngaríj. kristnaðvz aa dðgum Ottonis þess er hinn.iij. var keisari með þvi nafni. Sumar bækr segia at Otto keisari hafi farit með her sinn j Austr ueg ok brotit þar folk viða til kristni ok með honum Olafr Tryggva s(on). (
77. (Þ)Essu næst bio Olafr konungr skip sin ok lið austan or Garða Riki. hann siglði fyrst til Danmerkr. ok þaðan uestr vm haf. Sva s(egir) Hallar stein.
Olafr konungr helt fyrst til Englandz. ok heriaði þar viða landit. […]
12 78. […] En ecki hafði hann meira af nafni sino. siðan hann for or Garða Riki hit fyrra sinn. en hann kallaði sik Ola. ok sagdiz vera girðzkr. […]
91. […] Vissi hann ok engra þeira manna vanir iNoregi at honum mundi mega e(ðr) vilia nockum styrk ueíta þviat frændr hans þeir er hann atti þar margir ok gðfgir mattu eigi vita huart hann var nu aa lifi e(ðr) eigi þo at hann færi þaðan uetr gamall. en þeir höfðo siðan hann for af Suiþioðo þre uetr ecki til hans spurt vistli-ga. þviat fáir menn uissu alt hans nafn siðan hann for or Gorðum sem fyrr var s(agt). […] С
16 92. (N)V skal segia þann atburð er miklu varð fyrr. Maðr er nefndr Loðinn. hann var vikverskr. auðigr ok ættaðr uel. hann var optliga i kaup ferdum en stundum i hemadi. Þat var aa einu sumri er Loðin for kaupferð i Austr ueg. atti hann einn skip þat er hann var aa ok mikinn kaup eyri. hann helt til Eistlandz ok var þar i kaupstef-nu vm sumarit. En meðan markaðrinn stoð var þangat fluttr margskonar kaupskapr. þar kom mart man fait, þar sa Loðinn konu nöckura er selld hafði uerit mansali. En er hann leit aa konu þessa. kendi hann at þar var Astriðr Eirilcs d(ottir) er aatt hafði TryGui konungr Olafs s(on). hun var þa v lik ok fyrr þa er hann hafði seeth hana. þviat nv var hun faul ok grvnn leít ok illa klædd. Loðinn gekk til Astridar ok sp(urði) huat væri raðs hennar hun svar(ar). Þungt er fra þvi at segia. Ek hefi uerit selld mansali. ok nu
13 93. […] Hakon j(arl) hafði fengit af spraka nökkurn. at sa maðr mun vera fyrir vestan haf er OH nefniz. ok halldi menn hann þar fyrir konung. En j(arl) grunar af frasögn aNaRa manna at vera muni nðckuR af konunga ætt norænni. jarlinum var sagt at Oli kallaðiz girzkr at ætt. en hann hafði þat spurt at TryGvi Olafs s(on) hafði att son þann er farit hafði austr iGarða Riki ok þar upp fæðz með Valldamar konun-gi ok het sa Olafr. hafði j(arl) miök at spurningum leiðt vm þann maN. grunaði hann at sa enn sami mundi nu vera komin iuestr lðnd. Vm varit eptir Iomsuikinga orrosto stefndi j(arl) til sin mðrgum höfþingium austr ilandi. […]
18д 105. […] Þvi nærst þa er ek var þreuetr. forvm vit moðir min or Sviþioð skipferði ok ætlaðum austr i Garþa Riki aa fvnd Sigurðar broður hennar. þa mættv ver vikin-gum ok vorum hertekin ok selld mansali. en svmt foroneyti ockart drepit. skilði þar með okkr moþur minni sva at ek sa hana alldri siþan. Ek var þa selld við verði sem aðrir mans menn. var ek.vi. vetr i þeiri aa navð aa Eist landi. þar til er Sigurðr moþur broðir minn leysti mik þaðan. ok flutti mik þaðan með ser austr iGarða Riki. þa var ek.ix. vetra. Aðra.ix. uetr var ek iGðrðum. enn i vtlegð. þo at fyrir mann doms sakir goðra hofþingia væra ek þar vel halldinn. þar næst var ek aa Vind landi.iiij. vetr. en.iij. fyrir vestan haf i hemaði. […]
18е 190. […] Siþan voro vit bæði tekin af vikingum. ok skilða ek þa við moþur mína sva at ek sa hana alldri siþan. Var ek þa þrysvar selldr man sali. var ek aa Eist landi með ollum vkuNum til þess er ek var.ix. vetra. þa komm þar einn minn frændi sa er við kaNaðiz ætt mina. leysti hann mik or aa nauð ok flvtti mik með ser avstr i Garða. var ek þar aðra.ix. uetr enn ívtlegð. þo at ek væra þa kallaðr fireals maðr. feck ek þar þroska nöckum. ok þaðan af meiri sæmd ok virþingh af Valldadmar konungi en likligt mundi þickia vm einn utlendan maN. […]
17 243. […] A þvi svmri for Eirikr j(arl) ok til Danmarkar aa fund Sueins tívgv skeggs Dana konungs. ok bað til handa ser Gyðu d(ottur) hans. (ok) var þat ath raði gert. fekk Eirikr j(arl) Gyðu. Vetri siðaR attu þau s(on) er Hakon het. Þa er Eirikr j(arl) hafði fengit Gyðu ok uerit eítt svmar i hernaði. sigldi hann um haustit aptr til Sviþiodar. ok var þar vetr ашп. En at vari bio hann her sinn ok sigldi siþan íaustr vegh. Ok þa er harm kom i RÍki Vallðamars konungs. tok hann at heria. drap mann folkit en brendi bygdir þar sem hann for en eyddi landit. hann kom til Aldeigiv borgar ok settiz þar vm. þar til er hann vaN staðinn. drap þar margt folk en braut ok brendi borgína alia, for hann siþan viða her skilldi vm Garða Riki. Sva segir i Banda drapu.
Eirikr j(arl) var.v. svmur i þessum hernaði öllum samt. En aa vetrum var hann í Danmðrku með Sveíni konungi tívgu skegg mági sinum. en stundum i Svía velldi. […] (
Перевод
1 46. В то время, когда сыновья Гуннхильд пришли к власти в Нореге, правил в Гардарики тот конунг, которого звали Вальдамар. Жену его звали Аллогия. Она была умной и доброжелательной, хотя и была в то время язычницей. У конунга Вальдамара была мать, очень старая и дряхлая, так что она лежала в постели. И все же обладала она даром провидения от духа фитона, как многие те язычники, о которых говорили, что они предсказывают еще не наступившие и сомнительные события. И таков был там постоянно обычай, что в первый вечер йоля, когда люди сядут по местам в палате конунга, приносили старую мать конунга к его высокому сиденью. Говорила она тогда, не предстояло ли какого опасного немирья конунгу или его государству и о другом подобном, о чем ее спрашивали. Так случилось одной зимой, что, по обычаю, старая женщина была принесена в палату. Тогда спросил конунг, не видит ли она какого иностранного конунга или воина, который бы претендовал на его государство. Она отвечает: «Не знаю я, сын мой, ни о какой губительной войне, которая угрожала бы тебе или твоему государству. Однако вижу я видение большое и очень хорошее. На севере в Нореге родился некоторое время назад сын конунга, который будет воспитываться здесь в Гардарики, пока он не сделается знаменитым хёвдингом. Он не нанесет никакого урона твоему государству. Напротив, он и мир сохранит, и всячески увеличит твою честь. Наконец, он вернется в свое отечество, когда еще будет в расцвете лет, и завладеет тем государством, на которое имеет право по рождению. Он будет сиять ярким светом и достоинством, и многим народам станет он спасителем в северной части мира. Но недолго пробудет он конунгом в Нореге. Отнесите меня теперь прочь, – говорит она, – слишком много рассказала я об этом человеке, хотя и верно». Унесли ее тогда прочь.
2 Многие юноши, сыновья могущественных людей, бежали из Норега от тирании сыновей Гуннхильд. Некоторые пускались в военные походы то в одну страну, то в другую. Некоторые искали себе почета у иностранных хёвдин-гов, как Харальд Гренландец, который был в Свитьод у Скёглар-Тости, о чем уже было сказано.
Сигурдом звали сына Эйрика в Опростадире, брата Астрид. Он был на востоке в Гардарики у конунга Вальдамара и имел от него большой почет и властьА Захотела тогда Астрид, его сестра, поехать туда к нему. К тому времени она пробыла в Свиавельди у Хакона Старого два года. Олаву, сыну ее и конунга Трюггви, было тогда три года. Хакон Старый отправил ее в сопровождении неких купцови дал ей и ее людям в изобилии все, что им требовалось иметь. И когда они поплыли на восток в море, на них напали викинги. Это были эйсты. Захватили викинги в качестве добычи и добро, и тех людей; некоторых [они] убили, а некоторых поделили между собой в качестве рабов. Там разлучился Олав со своей матерью. Олава и его воспитателя Торольва и Торгильса, сына Торольва, взял тогда себе тот человек, которого звали Клеркон. Клеркон посчитал, что Торольв слишком стар для раба и непригоден для тяжелой работы. Поэтому он убил Торольва, а мальчиков взял с собой в Эйстланд и продал их тогда тому человеку, которого звали Клерк, и взял за них козла, но хорошего. Третий человек купил Олава несколько позднее и дал за него хороший плащ или накидку. Этого человека звали Реас, а жену его звали Рекой, а сына их Рекни. Был там Олав у этого хозяина долго с тех пор, и о нем хорошо заботились, поскольку Реас любил Олава не меньше, чем своего сына. Олав пробыл шесть лет в этом изгнании в Эйстланде. Бонд Реас купил также Торгильса, сына Торольва Вшивобородого; его заставляли работать, как других рабов.
3 Тогда приехал в Эйстланд Сигурд Эйрикссон, брат матери Олава. Он был послан Вальдамаром, конунгом Хольмгарда, чтобы собрать там в стране подати для конунга; ехал Сигурд с большой пышностью, у него было с собой очень много людей. Однажды Сигурд въехал со своими спутниками в усадьбу Реаса, когда мальчик Олав играл с другими молодыми людьми. [
4 47. Случилось однажды, что Олав Трюггвасон был на торгу. Там было очень много народа. Там он узнал Клеркона, который убил его воспитателя Торольва Вшивобородого. У Олава был в руке маленький топор, он подошел к Клеркону и ударил его топором по голове так, что топор вошел ему в мозг; тотчас же побежал Олав домой и сказал Сигурду, своему родичу. А Сигурд сразу же отвел его в покои княгини Аллогии и рассказал ей новости, и попросил ее помочь мальчику. Она поглядела на мальчика и сказала: «Не следует убивать такого красивого мальчика». Велела она тогда всем своим людям прийти туда в полном вооружении.
В Хольмгарде была такая великая неприкосновенность мира, что следовало убить всякого, кто убьет неосужденного человека. Вот бросился весь народ, по обычаю своему и законам, бежать за Олавом, куда он скрылся. Хотели они лишить его жизни, как требовал закон. Говорили, что он во дворе княгини и что там собрался отряд людей в полном вооружении, чтобы охранять его. Затем это дошло до конунга. Пошел он тогда быстро со своей дружиной и не хотел, чтобы они бились. Устроил он тогда мир, а затем и соглашение. Назначил конунг выкуп за убийство, а княгиня заплатила. С тех пор был Олав у княгини, он был очень любим ею, и весь народ был к нему очень привязан.
В Гардарики были законы, что там не могли находиться люди королевского рода, кроме как с разрешения конунга. Тогда сказал Сигурд княгине, какого рода был Олав, и о том, по какой причине он туда приехал, что он не мог жить в своей стране из-за немирья и вражды своих недругов; просил Сигурд ее поговорить об этом с конунгом. Она сделала так и попросила конунга помочь этому сыну конунга, с которым так сурово поступили; привели к тому ее уговоры, что конунг обещал ей то, о чем она просила; взял он тогда Олава под свое покровительство и обращался с ним прекрасно, как и положено было обращаться с сыном конунга. Пробыл Олав там девять лет в Гардарики у конунга Вальдамара. Он был всех людей красивее, выше и сильнее и превосходил в искусствах всех норвежцев, о которых рассказывается в сагах.
18в 53. […] Там пал Харальд Серая Шкура. Так говорит Глум. […] Там пала значительная часть войска Харальда. Там пал херсир Аринбьёрн. От гибели Хакона Воспитанника Адальстейна тогда прошло 15 лет, по словам священника Ари Торгильссона, а от гибели хладирского ярла Сигурда – 13 лет. Олаву Трюггвасону тогда было 7 лет, и он к тому времени уже пробыл 4 года в неволе в Эйстланде, а два года – в Свитьод у Хакона Старого. Так говорит священник Ари, что Хакон Сигурдарсон пробыл 13 лет ярлом в Трандхейме, вслед за своим отцом, к тому моменту, как погиб Харальд Серая Шкура. […]
18 г 56. […] После этой битвы бежал конунг Рагнфрёд из Норега. А ярл Хаконосвободил страну и разрешил отправиться назад на север тому огромному войску, которое было с ним летом, а сам оставался на юге страны осень и зиму. Тем летом, о котором только что было сказано, приплыл Олав Трюггвасон на восток в Гардарики, как раньше написано. Ему тогда было 9 лет.
5 57. В то время, когда Олав приехал в Гардарики, было в Хольмгарде многолюдей, которые предсказывали многие будущие события. Все они соглашались в своей мудрости, что в эту страну пришли духи-хранители одного чужестранца, молодого по возрасту, обещающие такое счастье, что ни у одного человека не видели они духов более прекрасных. Но не знали они, где или кто был тот человек, и все же утверждали они снова и снова, что тот ясный свет, который сиял над ним, рассеивался по всему Гардарики и повсюду в восточной части мира. А поскольку княгиня Аллогия была умнейшей из всех женщин, то поняла она тотчас по внешнему виду Олава, как только она взглянула на него в первый раз, что этот мальчик должен обладать тем возвышенным даром, на который перед этим указывали прорицания, и что он завоюет большую славу для Гардарики. Поэтому пользовался он наибольшим благорасположением конунга и княгини и имел большой почет от людей мудрых и благородных. Вырос Олав там в Гардарики и скорее развивался по уму, силе и зрелости, нежели по числу лет. Конунг Вальдамар любил Олава так, словно тот был его собственным сыном, и приказал обучить его хорошему владению оружием и рыцарскому делу, и всякого рода искусствам, и всему, необходимому для хёвдинга. И он быстрее, чем многие другие люди, приобретал физическое и духовное совершенство.
7 Но одно было в нем, чего конунг не любил: он никогда не хотел восхвалять языческих идолов и противился всяческому жертвоприношению. Постоянно ходил он с конунгом к храму, но никогда не входил внутрь, стоял он снаружи у дверей храма, в то время как конунг приносил жертвы богам. Конунг говорил часто о том, что ему не следует так поступать, что он вызовет гнев богов и погубит этим цвет своей молодости. «И о том прошу я тебя, – говорит конунг, – чтобы ты славил богов и относился к ним со смирением, поскольку в противном случае, я боюсь, они обрушат на тебя некий ужас своего бурного гнева и зла. Вот, чему ты себя подвергаешь». Олав отвечает: «Никогда не испугаюсь я богов, которым ты поклоняешься, потому что у них нет ни речи, ни зрения, ни слуха, и у них нет никакого разума. И потому, думается мне, я могу лучше различить, какова их природа, что мне всегда представляется твое конунгское достоинство, воспитатель мой, и твое лицо с милым и ясным выражением, кроме как когда ты ходишь в храм и приносишь жертвы богам. Тогда видишься ты мне с темным лицом и в то же время несчастным. Вот почему я знаю, что эти боги, которым ты служишь, правят мраком. И потому я никогда не буду им поклоняться. Но я не буду бесчестить их, так как я не хочу оскорбить тебя».
6 58. Так говорится, что, когда Олаву Трюггвасону было 12 лет, он попросил своего воспитателя дать ему боевые корабли и войско. Конунг тотчас выполнил его просьбу. Снарядил он тогда свои корабли и войско. И прежде чем он пустился в путь, спросил он у конунга, нет ли каких-нибудь городов или округов, которые прежде были бы под властью конунга Гардов, а теперь ушли из-под его власти. Конунг сказал, что были большие и сильные государства, которые долго находились под властью Хольмгарда, а теперь другие хёвдинги и воины покорили их силой и войной. Как только конунг разъяснил Олаву это дело, Олав в первый раз вывел свои боевые корабли из Гардов. У него было прекрасное войско, но небольшое. Таков был обычай викингов, что если сыновья конунга предводительствовали войском, то их называли конунгами, хотя они и не управляли землями. Поэтому воины дали Олаву имя конунга.
Обнаружилось тогда вскоре, как хорошо он умел управлять войском, хотя и был юным по возрасту, поскольку он убил некоторых хёвдингов, а некоторых изгнал прочь, из тех, что несправедливостью и пиратством утвердились в землях, обязанных данью конунгу Вальдамару. Вел он с ними большие битвы и во всех одержал победу. И вернул назад в первое лето все те государства и земли, обязанные данью, которые раньше принадлежали конунгу Вальдамару. Вернулся он назад в Хольмгард осенью, и были у него многие и редкие сокровища, которые он привез конунгу и княгине, из золота и драгоценных камней, и великолепные одежды. Приняли его конунг и княгиня и весь народ с радостью и весельем. Так длилось некоторое время, что Олав по летам был в военных походах и охранял Гардарики смело и стойко от викингов, которые на него нападали, и подчинил он конунгу Вальдамару многие города и округа в Аустрвеге. Он часто бывал по зимам в Хольмгарде и имел достойный прием от конунга и любовь княгини. Имел он тогда собственный большой отряд воинов на свои средства, те, что конунг давал ему. Олав был щедр на имущество со своими людьми, поэтому он был любим.
И тогда случилось так, как часто может произойти, если чужеземцы достигают большого могущества или большей славы, чем люди в этой стране, что многие стали завидовать тому, как Олав был любим конунгом и не меньше княгиней. Говорили эти люди конунгу, что он должен остерегаться слишком возвышать Олава, «ибо, – говорили они, – такой человек для тебя всего опаснее, если он захочет посвятить себя тому, чтобы нанести вред тебе или твоему государству, особенно поскольку он лучше других людей владеет искусствами, любим [многими], обладает физическими и духовными совершенствами. И не знаем мы, о чем они с княгиней постоянно разговаривают». Таков был обычай могущественнейших конунгов, что княгиня должна была владеть половиной дружины и содержать ее на собственные средства и для этого брать даней и налогов, сколько требуется. Так было и у конунга Вальдамара, что княгиня владела не меньшей дружиной, чем конунг, и они постоянно соперничали из-за родовитых людей. Каждый хотел заполучить их себе. Вот случилось так, что конунг поверил советам людей, которые оклеветали Олава. Сделался конунг несколько раздражительным и сдержанным по отношению к нему. А когда Олав заметил это, он сказал об этом княгине, а также и о том, что хочет отправиться в Нордрлёнд и что его родичи владели там раньше государством. «Мне кажется, – говорит он, – что там я всего больше преуспею». Княгиня пожелала ему счастливого пути, говоря, что он везде будет почитаем, где бы он ни находился. Так говорится в Рекстефье, сочиненной об Олаве Трюггвасоне, что он был воспитан в Гардах: «Благородный духом страж обширной страны был воспитан в Гардах; щедрый князь, который был самым лучшим из людей, совершал подвиги. Воин правил большим флотом, который он, Олав, великолепно оснастил».
8+9 Вскоре снарядил Олав свои корабли и войско и держал путь с востока из Гардов в Эйстрасальт. Корабли те были защищены щитами с обоих бортов, быстроходные и хорошо слушающиеся ветра. И когда конунг Олав плыл с востока, подошел он к Боргундархольму, высадился там на берег и грабил. А жители острова подошли к побережью и дали ему битву. Олав одержал победу и захватил много добра. Так говорит Халльфред Трудный Скальд в той драпе, которую он сочинил о конунге О лаве: «Конунг обагрил свой острый меч кровью на острове и на востоке в Гардах. Зачем же это утаивать?».
После битвы стоял конунг Олав со своим войском у Боргундархольма. Застала их там штормовая погода и сильное волнение на море, так что они не могли там больше оставаться. Поплыли они тогда на юг к берегам Виндланда.
12 59. Случилось однажды, что управляющий [королевы Гейры] Диксин пришел в покои королевы. Она спросила о новостях. Он отвечает: «Не могу я ничего нового сказать, кроме того, о чем ты уже слышала, что сюда в страну пришли неизвестные люди на многих кораблях, а во главе этого войска – муж, славный как своим родом, так и внешностью, который называет себя Оли Гардским и говорит, что он купец». […]
10 75. Когда Олав Трюггвасон провел три года в Виндланде, произошли некие события, которые опечалили его и многих других там в стране: королева Гейра, его жена, заболела такой болезнью, которая привела ее к смерти. Конунг Олав посчитал это столь большой потерей, что не чувствовал себя с тех пор хорошо в Виндланде. Отправился он тогда на корабли и поплыл сначала в Данмарк, а оттуда собирался он на восток в Гарды. Вполне можно думать, что с его горем мог он сперва повернуть туда, где он раньше долго был и образом жизни своим был более всего доволен. И когда они стояли у Данмарка в ожидании попутного ветра, сошел конунг Олав на землю однажды днем с некоторыми людьми, и совершили они набег на побережье, как принято у воинов. Об этом узнали местные жители и собрались вместе, и выступили против них с большим числом людей. [
11 76. После того события направил Олав свои корабли на восток в Гарды. Был он там прекрасно принят конунгом Вальдамаром и княгиней Аллогией. Провел он зиму в Хольмгарде со своими людьми. Однажды ночью было ему во сне великое и удивительное видение. Ему привиделось, что большой каменный столб поднимается высоко в небо, насколько он мог видеть. На этом камне были снаружи как бы пробиты углубления или ступеньки. Ему казалось, что идет он вверх по этому камню так далеко, что поднялся он выше облаков. Там почувствовал он такой сладкий аромат, какого он никогда раньше не знал. Огляделся он тогда вокруг и увидел повсюду возле себя красивые места, украшенные цветами со всем очарованием. Там увидел он светлых людей, облаченных в белые одеяния и украшенных всеми сияющими драгоценностями, полных радости, большей, чем можно выразить словами. Вслед за тем услышал он голос высоко над собой, говорящий ему: «Слушай ты, Олав, готовый стать Божьим человеком. Умножатся поступки твои для добрых дел и превосходно увеличатся на радость богам, а тебе к чести, отныне и навсегда. Поскольку ты никогда не чтил проклятых идолов и не оказывал им никакого языческого поклонения, твое имя стало широко известно в этом мире. Но все же недостает тебе одной важной вещи, чтобы ты стал достойным слугой Бога, так как нет у тебя еще полного знания или понимания Божественных деяний и ты еще не очистился священным крещением». Тогда испугался О лав и сказал с большим беспокойством: «Кто ты, господин, чтобы я мог в тебя поверить?» Голос ответил ему: «Поезжай ты в Грикланд, там тебе станет известно имя и великолепие господа Бога твоего. И если ты уверуешь в него истинно и будешь верно следовать его заповеди, тогда сможешь ты и многим другим открыть путь от заблуждений языческой веры к светлой дороге веры святой, поскольку Бог тебя избрал для того, чтобы вести многие народы к нему. И через это достигнешь ты вечного блаженства и большего великолепия, чем то, которое ты сейчас видел здесь». Когда он увидел и услышал это, вознамерился он спуститься вниз с камня. Тогда увидел он внизу перед собой много страшных мест, полных огненных мучений, и услышал вой и отчаянье, и жалобный плач душ тех, которые там были мучимы. Там, казалось ему, узнаёт он многих хёвдингов и друзей своих, тех, которые верили в языческих богов. И там увидел он страшное мучение, ожидающее конунга Вальдамара и княгиню Аллогию. Всем этим видением был он весьма устрашен, и так сильно это на него подействовало, что глаза его были полны слез, когда он проснулся.
И тем же утром, когда он был одет, повелел он своему войску собираться в путь оттуда. Повел он тогда свои корабли как можно скорее в Грикланд. Там отыскал он многих превосходных проповедников, которые открыли ему имя господа Иисуса Христа, и говорят, что тогда Олаву было дано prima signatio. Затем просил он епископа, того, что звали Палл, поехать в Гардарики и проповедовать там Божественное крещение языческим народам. Епископ Палл был великий друг Божий. Он сказал, что поедет в Гардарики, если Олав поедет вперед и разъяснит его дело, чтобы хёвдинги не противились тому, что он будет насаждать там Божественную христианскую веру. Отправился тогда конунг Олав назад в Гарды и проповедовал там святую веру, сначала тайно конунгу и княгине. Конунг поначалу сильно противился, а княгиня была менее непреклонной. Но вот наконец случилось так, что по побуждению княгини конунг велел созвать многолюдный тинг.
И когда там собралось много знатных людей и множество народа, и был начат тинг, встал Олав и сказал так: «Я надеюсь, господин конунг, что Вы можете понять с Вашей мудростью то, о чем я уже раньше говорил Вам: что Вам и всем прочим, знатным и незнатным, много лучше верить в единого истинного Бога, своего творца, того, который создал небо и землю и все видимое и невидимое и который всем истинно верующим и верно служащим Ему дает вечное блаженство, – нежели блуждать в таком большом мраке, чтобы верить в ложных идолов, тех, что еще менее могут другим какую-либо пользу приносить, поскольку сами не могут сдвинуться с места, если только их не несут или не тянут другие. Как я сказал Вам раньше, когда я еще не знал Бога, мне кажется все же безумным им поклоняться. Поэтому я положу на это весь мой труд и все старание, и никогда не перестану проповедовать Вам имя Божие, пока не сведу я Вас, конунг, и весь этот народ с темного пути заблуждения, по которому все вы давно идете, на путь светлой надежды вечного спасения».
Конунг Вальдамар ответил на его речь и сказал так: «Из тех малых лучей, которые сияют моему разуму из твоих прекрасных увещеваний, я думаю, что мораль христиан лучше нашей. Но долговременная привычка к прежней вере удерживает меня, так что я плохо понимаю, что к ней относится. И кроме того, мой разум говорит, что было бы безрассудством покинуть ту веру, которую мои родичи и предки сохраняли всегда во всю свою жизнь, один вслед за другим. Поэтому я хочу в этом трудном деле послушать сначала мнение княгини, которая гораздо умнее меня, а потом всех других хёвдингов и наших советников». Была тогда большая овация после речи конунга.
А когда наступила тишина, княгиня начала свою речь так: «Этот муж О лав пришел к тебе, конунг, тогда, когда он был ребенком по возрасту, когда он только что вернулся из изгнания и большой неволи; принял ты его, чужеземца и незнакомца, под свое покровительство, ты взрастил и воспитал его с такой любовью, как своего собственного сына. Он так сумел употребить это на пользу, что укрепил и увеличил твое государство со всем благорасположением, как только смог что-то предпринять по своему возрасту и силам; поэтому он был любим всеми добрыми людьми. Теперь он отсутствовал некоторое время и сделался другом и добрым советником тем хёвдингам, которым он не так должен был отплатить добром, как тебе. Кажется также, что он с великим усердием и большой серьезностью предлагает то приличествующее дело, о котором он печется и которое всякому разумному человеку покажется спасительным. Поэтому моя совесть дает мне понять, что твоя мать, конунг, предвидела некогда этого самого мужа и что многие другие предсказатели и мудрые люди этого государства предсказали, что один чужестранный человек будет здесь воспитан, тот, что не только украсит это государство ярким светом своей мудрости и знания, но чья благость прекрасно расцветет и повсюду в других местах. Я поняла это давно по его облику, и с тех пор он мне всегда был более приятен, нежели другие молодые люди. И это справедливее, чем то, что люди пытаются подозревать, будто нечто порочное может скрываться за нашей близостью». Княгиня окончила свою речь так, что все похвалили ее красноречие и мудрость. Тем завершился тинг, что все с Божьей помощью и при поощрении княгини обещали принять истинную веру. В это время прибыл из Грикланда епископ Палл по просьбе конунга Олава, и крестил конунга Вальдамара и княгиню Аллогию, и весь народ их, и укрепил их в святой вере.
То, что было сейчас рассказано о христианской проповеди Олава Трюггвасона в Гардарики, не является невероятным, потому что одна превосходная и правдивая книга, которая зовется Ymago mund, говорит ясно, что те народы, которые зовутся руссы, полавы, унгарии, крестились во дни Оттона, того, который был третьим императором с этим именемхп. Некоторые книги говорят, что император Оттон ходил со своим войском в Аустрвег и повсюду там привел народ к христианству, а с ним был Олав Трюггвасон.
77. Вслед за тем снарядил конунг Олав свои корабли и войско с востока из Гардарики. Он поплыл сначала в Данмарк, а оттуда на запад за море. Так говорит Халлар-Стейн: «Все корабли князя, весьма многочисленные, полностью нагруженные вооружением, после этого сразу отправились с щедрым князем из Гардов. Олав, прекрасный наследник Трюггви, напал на Вестрлёнд со своими кораблями и порубил людей своими мечами».
Конунг Олав отправился сначала в Энгланд и воевал там во многих землях.
12 78. [
91.
16 92. Теперь нужно рассказать о том событии, которое произошло много раньше. Человека зовут Лодин. Он был родом из Вика, богатый и родовитый. Он часто бывал в торговых поездках, а иногда – в военных походах. Это случилось однажды летом, что Лодин отправился в торговую поездку по Аустрвегу. Он был владельцем того корабля, на котором плыл, и было у него много товара. Он держал путь в Эйстланд и был там в торговом месте летом. И в то время, когда был рынок, туда привозили всякого рода товар. Там продавали много рабов. Там увидел Лодин одну женщину, которая была продана в рабство. А когда он посмотрел на эту женщину, он понял, что это была Астрид Эйриксдоттир, которая была женой конунга Трюггви Олавссона. Она была не похожа на ту, какой он ее видел раньше, так как сейчас она была худа и бледна, и плохо одета. Лодин подошел к Астрид и спросил, как ей живется. Она отвечает: «Тяжело говорить об этом. Я была продана в рабство, и теперь вновь я приведена сюда для того, чтобы быть проданной». Тогда узнали они друг друга, она поняла, кто он такой и каков его род. Спросила тогда Астрид, не купит ли он ее и не отвезет ли домой к ее родичам.
13 93. До ярла Хакона дошли некоторые слухи, что за Вестанхав есть человек, который называет себя Оли, и люди там считают его конунгом. И у ярла возникло подозрение на основании рассказов других людей, что это, возможно, кто-то из рода норвежских конунгов. Ярлу сказали, что Оли называл себя гардским по рождению^ а он знал, что у Трюггви Олавссона был сын, который уехал на восток в Гардарики и там был воспитан у конунга Вальдамара, и звали его Олав. Ярл много расспрашивал об этом человеке и подозревал, что это и есть тот самый человек, который приплыл сейчас в Вестр-лёнд. Весной после битвы с Иомсвикингами призвал к себе ярл своих многочисленных хёвдингов на восток страны.
18д 105.
18е 190. [
17 243. […] Тем летом отправился ярл Эйрик в Данмарк к датскому конунгу Свейну Вилобородому и попросил себе в жены его дочь Гюду. И было его предложение принято; ярл Эйрик женился на Гюде. Следующей зимой у них родился сын, которого назвали Хакон. Когда ярл Эйрик взял в жены Гюду и провел лето в военном походе, то осенью приплыл он назад в Свитьод и оставался там следующую зиму. А весной собрал он свое войско и поплыл вскоре по Аустрвегу. И когда он пришел в государство конунга Вальдамара, стал он воевать, убивал людей и жег постройки там, где он проходил, и опустошил землю. Он подошел к Альдейгьюборгу и осаждал его, пока не взял города, убил там много народа и разрушил и сжег всю крепость, воевал он затем во многих местах в Гардарики. Так говорится в Бандадрапе: «Богатый отправился опустошать землю Вальдамара огнем битвы. Из-за этого тотчас усилился бой. Ты, устрашающий людей, разрушил Альдейгью; мы удостоверились в этом. Эта битва мужей была жестокой. Тебе удалось добраться на восток в Гарды».
Ярл Эйрик провел в этом походе всего пять лет. И по зимам был он в Данмарке у конунга Свейна Вилобородого, своего тестя, а иногда – в Свитьод. […]
Комментарий
Мотив 1
Княгиня-пророчица в Гардах
Источники:
ÓTOdd А (к. 6)
ÓTOdd S (к. 5)
ÓTM (к. 46)
Мотив пророчества старой матери конунга Вальдамара присутствует в саге Одда и восходящей к ней в этой части (Finnur Jónsson 1930. S. 127) «Большой саге». Как подсчитал Т. М. Андерссон (Andersson 1977), Снорри пожертвовал не менее чем 25-ю главами саги Одда, в том числе и этой, поскольку его сокращения были связаны с магией, пророчествами, видениями и чудесами. По мнению Г. Сторма, рассказ о пророчестве у Одда был обусловлен развитием сюжета и не был основан на фактах, а потому Снорри мог его спокойно опустить (Storm 1873. S. 135).
С одной стороны, пророчества можно рассматривать как общее место в сагах. Любопытно наблюдение К. Фелпстеда, что сны, видения и пророчества, которые в контексте Скандинавии могли показаться средневековому исландцу чем-то неправдоподобным, совершенно иначе воспринимались исландской аудиторией, если действие происходило за пределами Скандинавии (Phelpstead 2006. Р. 765–767). Так, в «Отдельной саге об О лаве Святом» Снорри Стурлусона по «Книге с Плоского острова» мы читаем о пророчице в Аустрвеге (на «Восточном пути»). Е. А. Рыдзевская отмечает, что «подобный же мотив пророчества мы встречаем в одной более поздней саге, совершенно иного, эпического характера, именно в «Ásmundar saga kappabana», составленной, как полагают, в конце XIII в. […]: здесь говорится о снах, предвещающих одной из героинь саги, отличающейся большой мудростью, прибытие в ту страну (Саксланд. –
С другой стороны, исследователи склонны находить в саге Одда заимствования из Библии и легендарной литературы. В работах Г. Индребё (Indrebo 1917. S. 160 ff.) и Э. Гордон (Gordon 1938) выбраны параллельные места в Библии и у Одда. В частности, источником пророческих слов матери конунга Вальдамара Гордон (Gordon 1938. S. 39) считает следующий текст: «Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости… Вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время подошедши славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме… Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на Нем»
{i}
{ii}
{iii}
С. Кросс (Cross 1931а) подчеркивает, что отличительная черта этой княгини, согласно сагам, – мудрость. Он полагает, что ее можно отождествить с Ольгой-псковитянкой, женой князя Игоря и матерью Святослава. (Об Ольге-Аллогии см. также: П. А. Мунк в издании саги Одда 1853 г. С. 76; Гедеонов 1876. С. 209–211). Вслед за К. Равном (AR. Т. I. Р. 278) Кросс настаивает на широкой известности княгини Ольги. Он приводит настоящий фрагмент «Большой саги» (мотив 1) и подчеркивает, что княгиня Ольга действительно была жива (по ПВЛ, она умерла не раньше 969 г.), когда сыновья Гуннхильд пришли к власти (960 г.). Кроме того, имя Ольги связывалось на Руси с принятием христианства. Так, в ПВЛ бояре Владимира, обсуждая выбор веры, говорят: «Аще бы лихъ законъ гречьский, то не бы баба твоя прияла, Ольга, яже бѣ мудрѣйши всѣх человѣкь» (ПВЛ. С. 49). Слабый отголосок этого содержится, по мнению Кросса, в «Большой саге» (мотив 11), где конунг Вальдамар хочет при решении вопроса о принятии христианства сначала услышать мнение княгини, поскольку она «гораздо умнее» его. Воспоминания о княгине Ольге прослеживаются, по Кроссу, и в образе безымянной матери конунга Вальдамара. В то же время, полагает исследователь, если исходить из хронологии, имя
Е. А. Рыдзевская на том основании, что в саге об Олаве обнаруживаются черты, близкие к летописной легенде о Рогнеде, склонна согласиться с Кроссом. По ее мнению, «догадка этого автора довольно правдоподобна; имя Рогнеды могло быть вытеснено в устной передаче именем другой, более знаменитой, русской княгини – Ольги, чье имя сага дает жене Владимира в своеобразной переделке – Allogia» (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190).
В историографии существует еще одно мнение о том, кто скрывается под именем
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
{viii}
{ix}
{x}
Мотив 2
Пленение юного Олава на пути в Гардарики
Источники:
HN (с. XVII. 1–6)
Ágrip (к. 17)
ÓTOdd А (к. 7)
ÓTOdd S (к. 6)
Fask (к. 23)
ÓTHkr (к. 6)
ÓTM (к. 46)
Мотив о бегстве младенца Олава на Русь представлен с вариациями в семи источниках. В. Бэтке полагает, что, вероятно, в основе лежит тот исторический факт, что Олав воспитывался на Руси (Baetke 1973 в. S. 309). По мнению А. Бугге, о детстве и юности Олава Трюггвасона достоверно известно не больше, чем это формулирует «Красивая кожа»: «в детстве отправился со своей матерью в неизвестные земли» (Bugge 1910. S. 2). Т. М. Андерссон предполагает существование устных источников, общих для норвежских кратких обзоров («синоптиков» – см. о них во Введении), а также использованных монахом Оддом в рассказах о детстве Олава Трюггвасона, вплоть до его мести убийце своего воспитателя (мотивы 2–4) (Andersson 2003. Р. 13–14). Подробнее о мотиве преследования сыновей конунгов в исландских сагах см.: Ármann Jakobsson 2004.
Г. Джоунз, рассматривая мотивы в «Саге об Олаве Трюггвасоне», достойные и не достойные доверия, заключает, что мы можем верить в то, что мать Олава и его родственники отправили его, из соображений безопасности, на Русь, поскольку «правящая династия там была шведского происхождения, и северные связи, хотя и ослабевшие, еще существовали» (Jones 1968а. Р. 17).
Наиболее подробно бегство Олава описано у Одда. В одном пункте у него имеется существенное отличие от «Истории Норвегии» и «Обзора»: только у Одда (но из его саги заимствует Снорри) Астрид сама отправляется вместе с Олавом. В этом, по мнению Бэтке (Baetke 1973b. S. 309), можно увидеть стремление Одда приблизить рассказ о бегстве Олава к библейскому рассказу о бегстве в Египет. Это широко распространенная точка зрения (ер.: Knirk 1981. Р. 172). Так, Э. Гордон приводит библейские параллели к саговым текстам (Gordon 1938. S. 40^41). В саге (ÓTOdd S, гл. 6) Хакон Старый говорит, отправляя на Русь Астрид с Олавом: «и я предчувствую, что там будет расти сила этого мальчика». См. о рождении Христа в Библии: «И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа – приготовить пути Ему…»
Утверждая, что рассказ о бегстве Олава связан с рассказом о бегстве в Египет (Baetke 1973b. S. 309), Бэтке полагает, что ярл Хакон играет в этой истории роль царя Ирода, преследователя младенца, для каковой роли Гуннхильд не годится. Снорри, по его мнению, устранил данную неловкость тем, что заменил ярла Хакона на какого-то другого человека с тем же именем: «предводителем их был могущественный муж, друг Гуннхильд, по имени Хакон» (КЗ. С. 98). Аналогично и
Т. М. Андерссон считает, что рождение Олава смоделировано Оддом по образу рождения Христа (Andersson 1978. Р. 145). Л. Лённрот, однако, утверждает, что (иностранные) легенды о святых (равно как и Библия) оказали влияние на сагу об Олаве Трюггвасоне еще до Одда (Lönnroth 1963. S. 72). В частности, он отмечает, что история о том, как Бог спас мальчика Олава из плена в Эйстланде, явно была известна автору «Обзора»: «Но Бог, который избрал этого ребенка для лучшей участи, дал ему свободу…» – начальные слова гл. 18 (мотив 3). Ср. две группы текстов, по С. Багге, содержащих несовпадающие сведения о раннем периоде жизни Олава: «История Норвегии» и «Обзор», восходящие к труду Ари Мудрого, с одной стороны, и «История» Теодорика и сага Одда, восходящие к сочинению Сэмунда Мудрого, – с другой. По мнению этого исследователя, существование общей версии, разделившейся позднее на две, крайне гипотетично, в то время как наличие двух близких, но различающихся версий одних и тех же событий указывает на длительное развитие традиции. Параллельное существование на раннем этапе становления письменности устных и письменных текстов об одном и том же лице или событии может служить объяснением переплетения в ранней истории Олава устной традиции и клерикального знания (Bagge 2006).
Весьма важен вывод Лённрота, что нельзя возвращаться к тезису Бугге (Bugge 1908; Bugge 1910) о том, что саги о юношеских годах Олава связаны с английским героическим сказанием о Хавелоке из Гримсби. Сходство еще не говорит об их связи. Одно очевидно – что рассказ о юности Олава состоит из саг, которые исходно к самому Олаву отношения не имеют. В частности, рассказ о пиратах построен по примеру византийских романов (Lönnroth 1963. S. 89). Того же мнения придерживается и Т. Д. Ульсен, утверждающий, что сходство имен двух Олавов позволило перенести исторические и легендарные черты из истории Олава Святого на Олава Трюггвасона, а рассказ о детстве этого последнего строится по схеме, характерной для «византийских романов путешествий и узнаваний» (Olsen 1965. S. 52–53). Лённрот находит также параллели между рассказами о детстве Олава и английского короля Эдуарда Исповедника, который со своей матерью Эммой бежал в Нормандию после датского нападения на владения его отца короля Этельреда (Lönnroth 1963. S. 80).
{i}
{ii}
(iii}
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
{viii}
{ix}
{x}
(xi}
(xii}
(xiii}
Мотив 3
Сигурд, сборщик дани для конунга Гардарики, выкупает Олава из плена в Эйстланде
Источники:
HN (с. XVII. 7–8)
Ágrip (к. 18)
ÓTOdd А (к. 8)
ÓTOdd S (к. 6)
ÓTHkr (к. 7)
ОТМ (к. 46)
Мотив о выкупе Олава из плена в Эйстланде с разной степенью полноты и красочности представлен в шести источниках. Самые ранние из них («История Норвегии» и «Обзор») лаконично сообщают, что Олав был выкуплен своим родичем, посланным королем Русции / конунгом из Хольмгарда в Эйстланд для сбора дани.
В латинском тексте дань обозначена термином
В исторической литературе утвердилось мнение, что Восточная Прибалтика издавна привлекала внимание Древнерусского государства, тем более что русский летописец начала XII в. среди народов, «иже дань дають Руси», называет земгалов, куршей, эстов и др. (Лавр. Стб. 11; Ипат. Стб. 8). Есть в русских источниках и свидетельства данничества в землях эстов в XI–XIII вв. (Ипат. Стб. 294; НИЛ. С. 22). Известие «Саги об Олаве Трюггвасоне», которое может быть датировано 977/978 г. (см. комм, к мотиву 18), хоть и представляет собой самое раннее известие о сборе дани для русского князя в Восточной Прибалтике, все же, как мне казалось, не нарушает общей картины (Джаксон 1991а. С. 127). Запоздалое знакомство с работой Т. Нунэна убедило меня в ошибочности моего мнения.
Т. Нунэн, в противовес сложившемуся в историографии взгляду, утверждает, что эстская чудь не была подвластна Руси в период с 850 по 1015 г. Анализ источников, проведенный им, показывает, что эсты поставляли вооруженные отряды в войско русского князя, но не платили этому князю дани. Известие «Круга земного» о сборе дани Сигурдом в Эйстланде Нунэн рассматривает в контексте происходивших в то время на Руси событий. Поскольку Снорри говорит о Новгороде, то Нунэн определяет возможные годы службы Сигурда у князя Владимира как 970 – ок. 977 (от того момента, когда Святослав посадил Владимира в Новгороде, до его изгнания его братом Ярополком) и какое-то время в 980 г., когда Владимир вернул себе Новгород, но еще не выступил против Полоцка и Киева и не стал великим князем киевским. Однако в эти годы, полагает Нунэн, все интересы Владимира были сосредоточены на борьбе с братьями и захвате Киева. Он не стал бы предпринимать попыток подчинения чуди, когда ему была нужна их военная помощь. Более того, русские источники, относящиеся к названным годам, даже не намекают на сбор эстской дани. Поэтому записанные в Исландии в XIII в. сведения о Руси X в. вряд ли могут служить основанием для серьезных обобщений. Информация саг о сборе эстской дани противоречит русским источникам и исторической логике. Пребывание Сигурда в Эйстланде Нунэн считает возможным рассматривать как попытку набрать там войска в помощь Владимиру (Noonan 1972. Р. 17–18).
Думаю, что этот анализ Нунэна достаточно убедителен. Хочу сделать лишь две оговорки. Первая. Не только Нунэн, но и многие исследователи строят свои комментарии к «Саге об Олаве Трюггвасоне» на том, что Олав попадает к Вальдамару в тот момент, когда тот сидит в Хольмгарде. Однако, как это представляю себе я, данное обстоятельство ничего не проясняет в хронологии отражаемых сагой событий. Дело в том, что поэтапность освоения скандинавами Восточной Европы, некая пространственная и временнйя очередность в этом процессе, привели к сложению в Скандинавии двух этногеографических традиций. В более раннюю из них вошло обозначение Новгорода, ставшего известным скандинавам раньше Киева. В королевских сагах тем самым закрепилось представление о Хольмгарде (Новгороде) как столице Гардарики (см.: Джаксон 19896; Jackson 1993; Джаксон 2001а).
Второе соображение касается вывода Т. Нунэна. Если исследователь считает, что поездку Сигурда в Эйстланд можно рассматривать как попытку набрать войска для Владимира, то у меня это вызывает известные сомнения. В таком случае в Исландии XIII в. должны были знать и помнить, что в X в. русский князь нуждался в эстском войске. На мой взгляд, в поездке Сигурда в Эйстланд мы должны все же, следуя саге, видеть сбор дани в пользу русского князя, только с той оговоркой, что в саге отразились события времени ее записи, т. е. конца XII–XIII в.
{i}
{ii}
(iii}
Мотив 4
Убийство на торгу (Дружина княгини. Неприкосновенность мира в Хольмгарде. Закон в Гардарики)
Источники:
HN (с. XVII. 9-10)
Ágrip (к. 18)
ÓTOdd А (к. 8)
ÓTHkr (к. 8)
ÓTM (к. 47)
Мотив об убийстве юным Олавом в Хольмгарде Клеркона неоднократно привлекался русскими историками к изучению развития права в Древней Руси.
В. О. Ключевский полагал, что при Владимире Святославиче действовало другое уголовное право, нежели при Ярославе Мудром, не похожее на Русскую Правду. «Если Владимир заменил виру за разбой казнью (т. е. денежным штрафом в пользу князя. –
А. А. Зимин заключил, что в саге
И. Я. Фроянов настаивает на том, что, «говоря о княжеском суде в X в., мы не должны забывать о значительной его условности, определявшейся большой самостоятельностью народных общин в отправлении судопроизводства». И вновь
Н. Н. Гринев полагает, что «есть возможность сравнить» статью 1 Краткой Правды «с судебной практикой Новгорода конца X в., сведения о которой сохранились в скандинавской саге об Олаве, сыне Трюггви». Автор статьи признает
Гринев относит описанные сагой события «ко времени около 980 г.», поскольку тогда «Владимир держал в Новгороде значительный варяжский контингент, готовясь к походу на Киев». Согласно саге, убийца «оказывался вне закона и должен был быть убит, причем убить его мог каждый житель Новгорода… Право заменить смерть вирой принадлежало князю». Поскольку в статье 1 Русской Правды отражено совсем иное положение (а именно, что ««мужа-убийцу» имеет право убить не «весь народ», а ограниченный круг родственников убитого», да и «право заменить смерть денежным штрафом «за голову» принадлежит не князю, а самим родственникам»), то Гринев находит в этом подтверждение своему выводу об «установлении» Правды в начале XI в. (Гринев 1989. С. 20–42. «Сага об Олаве» – то в переводе М. И. Стеблин-Каменского по «Кругу земному», то в «пересказе», далеком от оригинала).
М. Б. Свердлов высказывает претензию в адрес Зимина, что последний «не учел недоброкачественности использованного перевода, вымышленности использованного эпизода в более позднем варианте саги в «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона (1220–1230), тогда как в более древней саге об Олаве Трюггвасоне монаха Одда (1190) его нет, и наконец, особенностей саг как художественных произведений, в значительной мере искажавших фактическую основу, дополнявших ее вымышленными эпизодами и скандинавскими реалиями…» (Свердлов 1988. С. 78–79, примеч. 3). При том, что здесь – одна неточность на другой (у Зимина текст не из «Круга земного», а из «Большой саги об Олаве»; перевод Ст. Сабинина вполне соответствует оригиналу; «Круг земной» датируется не 1220–1230, а ок. 1230 г.; наконец, в саге монаха Одда
Согласно «Истории Норвегии», Олава представили королю, который его усыновил; по «Обзору», месть сочли справедливой, и конунг помиловал Олава; в саге Одда – юному О лаву дали отряд, сами пошли с ним и сочли удар его славным; а в «Круге земном» и «Большой саге» – конунг, чтобы избежать столкновения между народом, желающим мести по закону о неприкосновенности мира, и отрядом, вызванным княгиней, назначил виру, а княгиня заплатила.
В своде королевских саг «Гнилая кожа» содержится аналогичный рассказ из детства будущего норвежского конунга Магнуса Доброго. Действие вновь происходит в Гардарики, только относится к несколько более позднему времени. Согласно целому ряду источников, конунг Олав Харальдссон (Святой), покидая Гардарики, где он несколько месяцев пользовался гостеприимством конунга Ярицлейва (князя Ярослава Мудрого) и его жены Ингигерд, оставляет им на воспитание своего малолетнего сына Магнуса. Это известие датируется концом 1029 г., и Магнусу к этому времени – около шести лет (дата его рождения, согласно исландским анналам, – 1023 или 1024 г.). «Гнилая кожа» и «Хульда» (XIV в.), однако, содержат противоречащий всем остальным источникам (явно вымышленный, как полагает Е. А. Рыдзевская) рассказ о ссоре между Ярицлейвом и Ингигерд и о примирении, достигнутом лишь в результате приглашения для воспитания при дворе Ярицлейва («потому что… тот ниже, кто воспитывает ребенка другого,» – говорит Ингигерд) незаконного сына конунга Олава – Магнуса. Непосредственно за сообщением о том, что Магнус, с согласия его отца, был доставлен в Гардарики и был воспитан у конунга Ярицлейва среди дружины и с не меньшей любовью, чем их (Ярослава и Ингигерд) сыновья, следует в «Гнилой коже», равно как и в восходящей к ней «Хульде», рассказ о том, как юный Магнус, любивший забавляться в палатах конунга, как-то раз, желая отомстить обидевшему его дружиннику, нанес ему смертельный удар маленьким топориком и как конунг заплатил за него виру (см. Главу 7, § 7.2: текст Msk, 3–5; см. также: Джаксон 1994в).
Взаимозависимость рассказов об Олаве и о Магнусе совершенно очевидна. Перед нами типичный случай заимствования и переноса сюжета из одного произведения в другое. Можно лишь гадать, с каким из двух юных конунгов – Олавом или Магнусом – произошли (и произошли ли вообще?) описанные события. Э. Гордон, в целом сомневающаяся в том, что Олав Трюггвасон когда-либо был при русском дворе, рассматривает историю пребывания Олава в Гардарики как смешение с историей Магнуса, который до 11 лет должен был находиться на Руси. Монах Одд, полагает Гордон, перенес известные ему рассказы о Магнусе на историю Олава (Gordon 1938. S. 71–73). Не соглашаясь с точкой зрения, что «Гнилая кожа» возникла раньше «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда (а именно при этом условии автор «Гнилой кожи» мог заимствовать что-либо у Одда) и, более того, учитывая наличие версии «Истории Норвегии» (памятника более раннего и иного по жанру), я склонна в рассказах об Олаве видеть источник сообщения «Гнилой кожи» о юном Магнусе (неплохо вспомнить еще и о «литературном» характере начальной части «Гнилой кожи»), а не наоборот (Джаксон 1993а. С. 197–198; ср.: Andersson 2003. Р. 139).
Похожие сюжеты встречаются и в сагах об исландцах. Например, в «Саге об Эгиле» (1200–1230) рассказывается, как во время игры в мяч семилетнего Эгиля Скаллагримссона побил более взрослый мальчик Грим Хеггасон. Эгиль бросился к своему покровителю, Торду Гранасону, и рассказал тому, что произошло. Торд сказал: «Я пойду с тобой, и мы ему отомстим». Торд дал Эгилю топор, который держал в руках. (Примечателен следующий далее комментарий: «Этим оружием в то время охотно пользовались».) Торд и Эгиль пошли туда, где играли мальчики, Эгиль подбежал к Гриму и всадил ему топор в голову. Затем Эгиль и Торд ушли к своим. Позднее сторонники Эгиля и убитого мальчика Грима бились между собой, и были убитые и раненые (ÍF. II. 98-100). Сейчас считается практически доказанным, что автором «Саги об Эгиле» был Снорри Стурлусон (см. Прилож. IX). В таком случае не удивительно, как и из какого источника рассказ об убийстве, совершенном юным «героем», попал в «Сагу об Эгиле». Впрочем, если, как отмечал еще Г. Сторм, примитивному рассказу Одда об убийстве Клеркона (где Олав выступает просто в роли палача) Снорри в «Круге земном» предпочел, несколько изменив его, рассказ «Обзора саг о норвежских конунгах» (Storm 1873. S. 135), то в «Саге об Эгиде» Снорри очень близок именно к Одду.
Итак, материал источников красноречиво говорит сам за себя: на основании рассказа об убийстве юным конунгом на новгородском торгу своего обидчика (в какой бы редакции ни брался текст саги) нельзя делать выводов о нормах русского права на рубеже X–XI вв. Более того, есть еще два фактора (пространственный и временной), о которых не следует забывать. Первое – отдаленность Руси от Норвегии и тем более от Исландии, создававшая известные трудности в поступлении точных сведений о событиях на Руси на далекий Север. Вопрос о «поставщиках» в Исландию сведений о Руси так до конца и не решен. Второе – хронологический разрыв между описываемыми событиями (конец X в.) и временем фиксации всех выше поименованных источников (последняя треть XII в. – первая треть XIII в.), сказывающийся в том, что сведения, пусть даже без искажений донесенные до Исландии, не менее века бытовали в устной традиции и могли подвергнуться значительной трансформации. Направление, в котором могла идти эта трансформация, вполне очевидно: нормы чужого права, если сведения о таковых доходили до Скандинавии, могли и должны были, на мой взгляд, трансформироваться в процессе устной передачи в соответствии с нормами местными (в данном случае – и норвежскими, и исландскими).
Позволю себе привести лишь некоторые, лежащие на поверхности, параллели между рассматриваемыми текстами «Саги об Олаве Трюггвасоне» и материалом норвежских судебников XII–XIII вв. – «Законов Гулатинга» и «Законов Фростатинга» (см.: Гуревич 1977. С. 11–21). Погоня за Олавом, убившим Клеркона («бросился весь народ, по обычаю своему и законам, и побежал за мальчиком, куда он скрылся» – ÓTHkr, к. 8; то же – ОТМ, к. 47), находит соответствие в статье 152 «Законов Гулатинга» («если человек убит в толпе, то хорошо, если он будет отомщен. Но если он скрывается в лесу, то все должны пуститься в погоню, и никто не должен препятствовать [погоне]» – ENL. Р. 129). В законах отражена ситуация, близкая к той, когда Олав после неожиданной встречи с Клерконом пришел к своему родичу Сигурду «и просил его оказать ему поддержку, чтобы отомстить за своего воспитателя» (ÓTOdd А, к. 8). Так, статья 162 «Законов Гулатинга» предписывает пособникам убийцы («если человек просит группу людей присоединиться по какой-либо причине к нему против другого человека и если он убивает того человека, когда они приходят в его дом») заплатить конунгу определенный штраф за соучастие (ENL. Р. 133). Топор – каковым во всех версиях этого рассказа воспользовался юный Олав, будь то выхваченный из рук Клеркона топор его воспитателя Торольва (Ágrip, к. 18), или большой широкий топор Сигурда и его людей (ÓTOdd А, к. 8), или собственный маленький топорик Олава (ÓTHkr, к. 8; ОТМ, к. 47), – нередко фигурирует в законах, вплоть до того, что, согласно статье 218 «Законов Гулатинга», после смерти убийцы на его наследника переходит «ответственность за топор» (ENL. Р. 150). Ср.: в «Ландслове» короля Магнуса (третья четверть XIII в.): «А если в бешенстве человек ударил другого в том месте, где нет установленного мира, топором, дубинкой или камнем, возместит королю маркой серебра за каждый удар» (Flom 1937. IV. 20 – перевод М. В. Панкратовой). Помиловать преступника (как Вальдамар помиловал Олава) может, согласно норвежским законам, только конунг. Так, статья 5 «Законов Фростатинга» гласит: «Может случиться, что конунг разрешит человеку вне закона остаться в стране, по просьбе важных людей или по какой другой причине» (ENL. Р. 214).
{i}
(ii}
(iii}
{iv}
Мотив 5
Тинг Аллогии. Олав воспитывается в Гардарики
Источники:
ÓTOdd А (к. 8)
Fask (к. 23)
ÓTM (к. 57)
Мотив тинга (общенародного собрания) княгини Аллогии представлен только в саге монаха Одда. Здесь он весьма уместен как стилистически, так и сюжетно. Рассказ об убийстве Олавом своего обидчика (мотив 4) обрывается на моменте убийства. Понятным становится использование темы невозможности проживания в Гардарики чужестранцев королевского рода. Дальнейшее развитие получает тема язычников-прорицателей в Гардарики. Лишний раз подчеркивается мудрость княгини Аллогии.
Г. Сторм отмечает, что в изложении убийства на торгу (мотив 4) Снорри Стурлусон рассказу Одда об убийстве Клеркона предпочел версию «Обзора» (с незначительным изменением), в результате чего он выпустил рассказ Одда о еще одном предсказании, а именно – о тинге Аллогии (Storm 1873. S. 135).
В «Большой саге» мотив тинга трансформирован и приспособлен к ситуации. Поскольку в гл. 47 излагается (вслед за «Кругом земным»), как по просьбе княгини конунг взял Олава под свое покровительство (мотив 4), то в гл. 57, восходящей к Одду, тинг не упоминается, но духи-хранители и свет, сияющий над Олавом, поясняют, почему он был любим конунгом и княгиней.
В «Красивой коже» фраза о том, что Олав получил воспитание у Вальдамара, лексически близка к тексту Одда.
По мнению А. Бугге, рассказ о тинге – не более чем сказка (Bugge 1908. S. 251–252). Э. Гордон тоже разделяет взгляд Бугге, что рассказ о юных годах Олава напоминает то, что говорится в саге о Хавелоке: королевский сын в детстве вынужден покинуть родину, он воспитан в чужой стране, вернувшись назад, он становится правителем. Гордон, кроме того, полагает, что юные годы Олава были так похожи на юные годы других конунгов, что скальды не имели достаточно фактического материала, и потому они уделили юности Олава так мало внимания. Эти годы его жизни послужили в рассказах о нем целям церковной пропаганды (Gordon 1938. S. 68).
Гордон отмечает, что, когда читаешь в саге, как прорицатели в Гардарики говорили, что в страну пришли духи-хранители какого-то благородного человека, начинаешь думать о рождении Христа (см.:
Л. Лённрот (Lönnroth 1963. S. 68) тоже видит в саге Одда заимствования из Библии: когда Олав появляется в Гардарики, возникает некий свет, как от вифлеемской звезды, осветившей восток.
Лённрот также полагает (Ibidem. S. 89), что некоторые мотивы близки к мотивам, использованным Саксоном Грамматиком: например, Сванхвита (
{i}
{ii}
(iii
Мотив 6
Олав на военной службе у Вальдамара. Дружина княгини
Источники:
Ágrip (к. 18)
ÓTOdd А (к. 8)
Fask (к. 23)
ÓTHkr (к. 21)
ÓTM (к. 58)
Мотив службы Олава у конунга Вальдамара дает прекрасную возможность увидеть авторскую работу Одда Сноррасона, автора «Обзора», Снорри Стурлусона и составителя «Большой саги».
Самая ранняя информация, содержащаяся в «Обзоре», предельно лаконична: Олаву дали дружину, он ходил в разные земли, воевал, совершал подвиги, приобретал славу; его отряд пополняли норманны, гауты и даны. Этот перечень воинов Олава близок к тексту «Истории Норвегии», где говорится о том, как Олав занялся пиратством, оплывая берега Балтии, а «его флот усиливался за счет норвегов и данов, гаутонов и склавов» (см. мотив 8).
Информация о службе Олава у Вальдамара никакими другими данными не подкрепляется, но вероятность ее весьма велика. Г. Джоунз полагает, что мы можем верить в то, что, находясь на Руси, Олав не сидел без дела. Благодаря своему темпераменту, воспитанию и стремлению к славе он должен был участвовать в многочисленных войнах Владимира против славян, поляков, булгар и печенегов (Jones 1968а. Р. 17–18). Это с одной стороны. С другой, из русских источников мы знаем варягов именно в качестве наемников – норманнского корпуса, который некоторое время постоянно служил князьям (Подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 155–158.) В частности, и Владимир Святославич, готовясь к борьбе с Ярополком, «бкжа за море» и вернулся оттуда «съ Варлги» (Лавр. Стб. 75).
У Одда этот мотив вырастает в цветистый рассказ, наполненный дополнительными деталями и подробностями и, вне всякого сомнения, направленный на возвеличение юного конунга (о стереотипе изображения скандинавского конунга на Руси см.: Джаксон 19786). Здесь и почет и слава от князя и княгини; и предводительство в дружине, добывающей честь конунгу; и победа над недругами; и возвращение конунгу отвоеванных у него ранее земель; и покорение иноземных народов; и сокровища в качестве военной добычи. И все это относится к двенадцатилетнему мальчику.
Э. Гордон считает, что Олав в 12 лет вполне мог предпринять викингский поход, ибо так поступали, согласно сагам, и другие юные конунги (Gordon 1938. S. 90).
Автор «Красивой кожи» в двух фразах сообщает, что Вальдамар сделал Олава хёвдингом над теми воинами, которые охраняли земли конунга, и что Олав увеличил государство гардских людей.
Снорри, вслед за «Красивой кожей», говорит о возглавляемом Олавом отряде, который должен был охранять страну (а не приносить честь конунгу, как у Одда), но не решается повторить, что стараниями Олава увеличилось государство Вальдамара. У Одда Снорри заимствует лишь собственный отряд Олава, который тот содержал на средства, выплачиваемые Вальдамаром. Из всех воинских подвигов Олава Снорри отмечает лишь то, что у того было несколько сражений и он умело управлял войском.
Из другой главы Одда (ÓTOdd А, к. 9) заимствует Снорри дополнительную тему – зависть людей к О лаву и попытку настроить конунга против него. (Отсюда логически вытекает отъезд Олава из Гардарики – мотив 8.) Наговаривая на Олава, согласно Снорри, люди обращали внимание конунга на отношения Олава с княгиней: «И не знаем мы, о чем они с княгиней постоянно разговаривают». Тут-то и следует у Снорри, видимо, долженствующий объяснить отношения княгини с Олавом текст о собственной дружине княгини. Здесь мы имеем пересечение с мотивом 4, где уже фигурировал находящийся во дворе у княгини отряд людей в полном вооружении (подробнее см. комм, к мотиву 4). Г. Джоунз предупреждает, что мы не должны верить в особые отношения Олава с иностранной королевой – это общее место в сагах (Jones 1968а. Р. 17).
В «Большой саге» контаминированы версии Одда и Снорри: превозносится двенадцатилетний конунг и сообщается о дружине княгини. Е. А. Рыдзевская отмечает, что «все это описано в весьма общих и неопределенных выражениях, безо всяких конкретных данных», каковых, по-видимому, в древнескандинавской литературе относительно жизни Олава на Руси и не имелось (Архив ИИМК. Ф. 39. № 19. Л. 16).
{i}
{ii} Аналогичную услугу и в сходных выражениях О лав позднее предложит королеве Гейре (ÓTOdd А, к. 11).
{iv}
(v} В этом месте в рукописях AM45fol («Codex Frisianus», ок. 1300 или ок. 1325 г.) и AM 761 b 4°х (ок. 1700 г.) в текст «Саги об Олаве Трюггвасоне» по «Кругу земному» вставлена следующая строфа (см.: Codex Frisianus. Bis. 109; цитирую по:
http://www.skaldic.arts.usyd.edu.au/db.php?if=default&table=verses&id=3148&val= просмотрено 08.11.09):
«Щедрому хёвдингу было двенадцать лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов. Люди конунга нагрузили корабль кольчугами, и щитами, и шлемами; и вращались штурвалы». Прозаический и поэтический текст находятся в явном несоответствии: если в саге идет речь об участии Олава Трюггвасона в защите владений конунга Вальдимара, то в висе – об отъезде с Руси некоего «отважного друга хордов». Скальдический текст противоречит не только своему ближайшему контексту, но и в целом истории Олава Трюггвасона, как она известна из целого ряда скандинавских источников, включая стихи скальдов – современников этого конунга. Дело в том, что 12-летний Олав не покидал Руси (он сделал это значительно позже); напротив, другой конунг – Магнус, сын Олава Святого, – отправился на родину приблизительно в том же юном возрасте, и Арнор Скальд Ярлов, описавший это событие, назвал Магнуса «отважным другом хордов»: «Vasat ellifu allra / ormsetrs hati vetra, / hraustr þás herskip glæsti/ Hgrða vinr ór Gǫrðum» (цит. no: Whaley 2009. Р. 207; см. полный текст и перевод в Главе 7, § 7.2, комм. 58–61).
Текст висы вводится словами: «Так говорит Халларстейн». Халлар-Стейн – это исландский скальд XII в. (Skj AI. 543–553; ВТ 525–535). Вопреки источнику, Финнур Йоунссон приписал эту вису Халльфреду Трудному Скальду (Ibidem. АТ 156; ВТ 148), современнику конунга Олава, сочинившему в 996 г. «Драпу об Олаве» (см. об этом скальде и его драпе ниже в комм, к мотиву 9). Вслед за Финнуром это повторили Я. де Фрис (de Vries 1964. S. 165) и О. Прицак (Pritsak 1981. Р. 272; Pritsak 1992. Р. 17–18). Полагаю, что данное мнение всё же ошибочно (см.: Джаксон 1991а. С. 103–104), в первую очередь, по причине противоречивости содержащейся в этой строфе информации, что заставляет думать, будто приведенная выше строфа принадлежит скальду, лишь понаслышке знавшему историю Олава Трюггвасона. Первое полустишие этой висы почти дословно совпадает (как можно видеть выше) с заключительным полустишием первой строфы поэмы Арнора Скальда Ярлов (исландского скальда, родившегося ок. 1012 г.), сочиненной им в 1047 г. на смерть конунга Магнуса Доброго (см. в Главе 7: § 7.2 и комм. 61), и вполне вероятно, что эти строки могли быть заимствованы Халлар-Стейном из поэмы Арнора, а не Арнором из поэмы Халльфреда. Халлар-Стейн известен обращением к чужим стихам: «Предполагается, что Халлар-Стейн заимствовал… структуру расщепленного стева у своего тезки, Стейна Хердисарсона, которому, как обычно считают, он в немалой степени мог быть обязан также содержанием созданного им стева» (Гуревич, Матюшина 2000. С. 380). Показательно также, что Снорри, цитирующий в «Круге земном» двадцать одну строфу Халльфреда и двадцать две строфы Арнора, ни разу не обращается к творчеству Халлар-Стейна (см. две его строфы в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» – в этой Главе, в § 5.5).
Б. Фидьестёль видел здесь перенос традиции, связанной с Магнусом Добрым, в рассказ об Олаве Трюггвасоне (Fidjestol 1982. S. 107). Д. Уэйли находит весомые аргументы в защиту первенства Арнора Скальда Ярлов в сочинении указанных строк, а значит, тем, кто их позаимствовал, не мог быть умерший за пять лет до рождения Арнора Халльфред и вполне мог быть, согласно указанию источника, Халлар-Стейн (Whaley 1998. Р. 183–184; Whaley 2009. Р. 208–209). Итак, я полагаю, что внесенная лишь в одну редакцию «Круга земного» ее переписчиком скальдическая строфа принадлежит Халлар-Стейну и исторической ценности как источник, подтверждающий пребывание Олава Трюггвасона на Руси, не представляет.
{vi}
Мотив 7
Разговор Олава и Вальдамара о религиях
Источники:
ÓTOdd А (к. 9)
ÓTM (к. 57)
Мотив разговора Олава и Вальдамара о языческих богах самостоятельной ценности не представляет. Он подготавливает нас к тому, о чем речь пойдет ниже (см. мотив 11).
Е. А. Рыдзевская высказывает предположение, что возможным образцом для Одда послужили некоторые англо-саксонские предания из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (VII в.), «где христианизация тех или иных отдельных областей Англии связывается с влиянием одного короля, христианина, на другого, язычника… Речи Осви о христианской и языческой вере и богах и Олафа – на ту же тему у Одда в редакции А его саги весьма сходны по содержанию, но сопоставление именно этих текстов, как таковых, сравнительно мало убедительно, так как они носят слишком явно характер общих мест, встречающихся очень часто, и совершенно независимо друг от друга, в литературе соответственного характера, как на Западе, так и на Востоке» (Рыдзевская 1935. С. 14–15). Боюсь, что гипотезу Рыдзевской принять трудно, ибо, как она отмечает сама, нет свидетельств знакомства Одда с сочинением Беды. Полагаю, что исследовательница справедливо указала на типологическое сходство общих мест в литературе соответствующего жанра, вне зависимости от места и времени ее создания.
{i}
Мотив 8
Отъезд Олава из Гардарики
Источники:
HN (с. XVII. 11–14)
ÓTOdd А (к. 9)
ÓTHkr(к. 21)
ÓTM (к. 58)
В «Истории Норвегии» специального акцента на отъезде Олава из Русции не делается: просто рассказывается о его пиратской деятельности на Балтике и в Британии.
Отъезд Олава из Гардарики представлен в саге Одда как случайность: когда он, проведя лето в Аустрвеге, замыслил вернуться домой в Гарды, ему помешал сильный встречный ветер, и потому он повернул к Виндланду.
Как отметил Г. Сторм, Снорри позаимствовал у Одда рассказ о том, что к Олаву стали плохо относиться (см. мотив 6) и потому он не захотел дольше оставаться на Руси (Storm 1873. S. 136). Согласно «Кругу земному», Олав сознательно отправляется в Эйстрасальт (Балтийское море) и к Боргундархольму (о. Борнхольм).
«Большая сага» следует за Снорри, добавляя в повествование одну деталь – описание кораблей Олава.
Мотив 9
Виса Халльфреда об Олаве в Гардах
Источники:
ÓTOdd А (к. 82)
Fask (к. 23)
ÓTHkr (к. 22)
ÓTM (к. 58)
Халльфред Оттарссон Трудный Скальд
Э. Гордон отмечает, что строфы скальда Халльфреда об Олаве – единственный источник, восходящий ко времени жизни Олава (Gordon 1938. S. 94). Строфа из этой драпы, упоминающая Гарды, – единственное основание для того, чтобы не ставить под сомнение факт пребывания Олава на Руси. В то же время подробности русских лет Олава по праву принимаются исследователями лишь после тщательной проверки источникового материала.
В AM 310 4° строфы Халльфреда приводятся в одной из дополнительных глав; все шесть строф «вплетены» в повествование фразой о землях на юге и на западе, опустошенных Олавом Трюггвасоном. В «Красивой коже», напротив, висы следуют за очень лаконичным рассказом о детстве и юности Олава на Руси, завершающимся словами о том, что Олав приобрел известность и на востоке, и на юге, и на западе. Здесь они выглядят вполне уместно, чего нельзя сказать о «Круге земном». В нем приведена лишь одна строфа, но, как справедливо отметил Л. М. Холландер, «эти строки вряд ли относятся к содержанию главы» (Hollander 1964. Р. 163. Ch. 22, note 4), поскольку о военных действиях на Борнхольме (
{i} В рукописи AM 310 4° после заключительной (по содержанию) 78-й главы саги Одда помещены еще четыре дополнительные главы (79–82), в последней из которых и приводится виса Халльфреда об Олаве в Гардах. Исследователи склонны считать, что эти главы не принадлежат тексту Одда (Finnur Jónsson 1932а. S. xvii-xviii; Bjarni Aðalbjarnarson 1937. S. 55; Andersson 2003. P. 26).
(ii}
{iii} Женитьба Олава на Гейре не зафиксирована ранней поэзией, а потому к этому известию следует относиться с сомнением (Turville-Petre 1951. Р. 133).
Мотив 10
Олав из Виндланда возвращается на Русь
Источники:
ÓTOdd А (к. 12)
ÓTOdd S (к. 8)
ÓTM (к. 75)
Мотив вторичного пребывания Олава на Руси, как принято считать, «лишен всякого исторического основания, стоит вне всякой определенной хронологии, заключает в себе ряд противоречий и совершенно не увязывается с общим ходом изложения ни у самого Одда, ни в распространенной редакции» (Рыдзевская 1935. С. 11).
С. Кросс называет повторное пребывание Олава на Руси «романтической контаминацией» (Cross 1931а. Р. 146).
У Снорри вместо возвращения на Русь из Виндланда (как у Одда) Олав отправляется на запад. Деятельность Олава на Британских островах лучше описана источниками, чем его пребывание на Балтике, – Халльфред Трудный Скальд говорит об этом периоде жизни Олава подробнее. Кроме того, в «Англо-Саксонской хронике» во главе викингского отряда во время битвы при Мэлдоне выступает Унлав (
(i}
(ii}
Мотив 11
О сновидении конунга Олава. Крещение Руси
Источники:
ÓTOdd А (к. 13)
ÓTOdd S (к. 9)
ÓTM (к. 76, 77)
Создание мотива крещения Руси принадлежит монаху Одду. Автор «Большой саги» следует за Оддом, несколько дополняя его (в частности, вводя рассказ о тинге в Гардах по вопросу принятия христианства). Объективизирующая тенденция Снорри имеет своим следствием то, что наиболее невероятные детали крещения по Одду у Снорри опущены, как то: рассказы о
Отношение к этому известию саги Одда в историографии было самым различным. Так, скажем, Н. Баумгартен принимает, с оговорками, версию саги. Он не отрицает участия Олава в крещении Владимира, но и не находит данных для определения степени этого участия (Baumgarten 1931. Р. 33; Baumgarten 1932. 65–67). Его точку зрения разделяет М. Таубе (Taube 1947. Р. 49). А. Бугге полагает, что Олав не мог привезти из Греции епископа Павла и участвовать в крещении Руси, поскольку Владимир крестился в 988 г., когда Олав уже покинул Русь. Сновидение Олава Бугге считает легендой и сравнивает его с видением Иакова (Bugge 1910. S. 7). Е. А. Рыдзевская рассматривает вторую поездку Олава на Русь и его участие в крещении Руси как нечто совершенно апокрифическое (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190). И. П. Шаскольский считает, что версия саги, принятая некоторыми историками, «не выдерживает серьезной критики» (Шаскольский 1965. С. 45). Ее отвергают также А. Стендер-Петерсен (Stender-Petersen 1953. Р. 144–145), X. Пашкевич (Paszkiewicz 1954. Р. 44), Ф. Дворник (Dvomik 1956. Р. 206), Б. Я. Рамм (Рамм 1959. С. 41^42).
Совершенно справедливо Е. А. Рыдзевская считает возможным согласиться с выводом А. И. Лященко: с точки зрения крещения Руси этот мотив значения не имеет (Рыдзевская 1935. С. 20). Одд сделал Олава участником обращения Руси и посредником между Русью и Грецией в целях возвеличения своего героя. Описанное в саге участие Олава Трюггвасона в крещении Руси выглядит не более чем вымыслом монаха Одда, но вымыслом, вполне оправданным в свете той роли крестителя северной части мира (см.: Fidjestol 1993b; Fidjestol 1997. Р. 201–227), которая приписывается ему традицией (ср. комм, к мотиву 15).
Впрочем, в этом рассказе Одда содержится некоторая достойная внимания косвенная информация (см.: Jackson 1994). Прежде всего, из него следует, что Византия была известна в Скандинавии как центр восточного христианства и как исходная точка его распространения на Руси. Далее, как мы видим, принятие Русью христианства было связано в сознании автора саги, а значит и его аудитории, со временем Владимира Святославича. Кроме того, сага отмечает вполне определенную роль, которую в этом процессе играли скандинавы, что в целом неслучайно. «Варяги, несомненно, могли при случае принимать христианство в Византии и даже иметь в этом отношении некоторое влияние на тот слой древне-русского общества, с которым они были теснее всего связаны, т. е. на княжескую и военноторговую среду, но это влияние, по всей вероятности, было лишь второстепенным сопутствующим явлением в области связывавших их с Византией и Русью интересов, значительно более актуальных для них, чем вопросы религии» (Рыдзевская 1935. С. 20; ср.: Мельникова 1987). Наконец, совершенно очевидно, что «разница в религии скандинавов и народов Аустрвега представлялась средневековым исландцам незначительной» (Сверрир Якобссон 2010. С. 143; см. также: Sverrir Jakobsson 2005; Sverrir Jakobsson 2008).
Несмотря на то, что именно Одду принадлежит авторство мотива о крещении Олавом Руси и, значит, он мысленно причислял Русь к странам, крещенным Олавом, Русь отсутствует у Одда в перечне стран, обязанных Олаву своим крещением. В гл. 52 редакции А читаем: «И так говорится, что Олав крестил пять стран». Но ниже по тексту перечисляются
Вслед за Оддом шесть стран назвал автор «Красивой кожи»: речь здесь идет обо «всей Норвежской державе»
{i}
(ii} Видению Олава, как и многим мотивам «Саги об Олаве Трюггвасоне», исследователями обнаружены разнообразные параллели. Так, Э. Гордон находит почти такое же видение в Библии – это явление Господа Савлу по пути в Дамаск
(iii}
{iv}
(v}
{vi}
{vii}
{viii}
{ix}
{x} Рассказ редакции S отличается полным отсутствием логики и повторами. Сначала, получив в Греции
(xi}
(xii}
(xiii}
Помимо этого, в целом ряде саг присутствует – изрядно трансформированная по сравнению с источниками континентальными и датскими – история крещения Дании. Как следует из саг, в то время, когда в Дании конунгом был Харальд Гормссон (ок. 940–986), а Норвегией управлял его наместник ярл Хакон (975–994), в Саксланде (Германии) правил кейсар (император) Отто / Отта (Оттон), задумавший обратить данов в христианство. В сагах, в отличие от Адама Бременского, Хельмольда, Саксона Грамматика, «Последовательности и краткой истории королей Дании», «Лундских анналов» и «Рипских анналов», где поход Оттона представлен как месть за убийство его послов, это – крестовый поход и цель его – обращение данов. Однако не только цель похода Оттона меняется в изложении западноскандинавских источников, но и император Оттон, фигурирующий в них, это – совсем другой исторический персонаж.
От Видукинда до Саксона речь в источниках идет об Оттоне I (936–973). У Теодорика (Theodoricus) – об Оттоне по прозвищу
«Красивая кожа» и «Круг земной» не упоминают прозвища императора, однако несложные арифметические подсчеты, основанные на том, что в войске Оттона находился Олав Трюггвасон, зять конунга Бурицлава из Виндланда, каковым он стал, согласно сагам, ок. 986 г., позволяют думать, что Снорри Стурлусон видел в
Итак, в исландско-норвежских источниках место Оттона I занимает Оттон II или Оттон III, что в общем для авторов саг не так уж и важно. Главная характеристика этого Оттона – то, что он современник Олава Трюггвасона: победу он завоевывает по совету Олава Трюггвасона и с Божьей помощью (подробнее см.: Джаксон 2003а).
(xiv} Включенная в «Большую сагу» виса Халларстейна исторической ценности не представляет (см. комм, к мотиву 6).
Мотив 12
Олав на Западе под именем гарде ко го купца
Источники:
ÓTOdd А (к. 14)
ÓTOdd S (к. 10)
ÓTHkr(k. 31)
ÓTM (к. 59, 78,91)
В «Обзоре» (гл. 7), «Круге земном» и «Большой саге» (гл. 78) известие о том, что после отъезда из Руси Олав не называл себя более своим именем, а звался
М. Бережков (Бережков 1879. С. 52) написал, что Олав представился как купец из Новгорода «в земле вендов». За ним это повторили В. Т. Пашуто (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 88), В. М. Потин (Потин 1968. С. 77) и Ф. Б. Успенский (Успенский 2002. С. 361–362), полагая на этом основании, что «новгородский купец не был редким явлением в Вендской земле» (Бережков 1879. С. 52). В саге этого буквального утверждения нет; лишь в «Большой саге» (гл. 59) Олав, стремясь скрыть свое настоящее имя, называет себя «Оли гардским»
{i}
{ii}
Мотив 13
О предательстве ярла Хакона
Источники:
Theodoricus (с. VII)
ÓTOdd А (к. 19)
ÓTOdd S (к. 13)
ÓTHkr (к. 46)
ÓTM (к. 93)
Коварство правителя Норвегии ярла Хакона (975–994) заключается в том, что он хочет заманить Олава Трюггвасона в Норвегию ложным известием о своей собственной смерти и, вероятно, затем убить его. У А. Бугге вероятность такого замысла и его целесообразность вызвали серьезные сомнения (Bugge 1910. S. 16). П. А Мунк обратил внимание на то, что, согласно Одду, Торир был послан на восток в Гарды, хотя до этого никакого упоминания в саге о возвращении Олава на Русь нет (Munch 1853. S. 87). Отметив то же место в саге, С. Ларсен высказал удивление по тому поводу, что, будучи посланным в Гарды, Олав плывет со своими спутниками первоначально в Энгланд и лишь оттуда, узнав, что Олав отправился в Гардарики, плывет вслед за ним (Larsen 1932. S. 34–35). Ясно, что Одд сам до конца не разобрался в описываемой им ситуации. Снорри Стурлусон в «Круге земном» исправляет Одда: согласно скальдам, Олав вернулся с запада, и Снорри заменяет Гардарики на Ирланд, со всеми вытекающими отсюда изменениями (см.: Storm 1873. S. 141). Кстати, и Теодорик Монах, рассказывая о коварном замысле ярла Хакона, сообщает, что ярлу стало известно, что «в Англии находился Олав, сын Трюггви…» (Theodoricus, с. VII).
Вероятно, сага Одда имеется в виду, когда в «Саге о крещении» (вторая половина XIII в.) говорится: «Конунг Олав отправился из Ирланд а и на восток в Хольмгард, а из Хольмгарда – в Норег, как написано в саге о нем…» (Kristni. s. 16).
{i} Т. М. Андерссон полагает, что этот фрагмент, как и еще ряд мест, напоминает историю Магнуса Доброго, – Магнус тоже был возвращен на родину из Руси, чтобы затем занять норвежский трон (Andersson 2003. Р. 141). Впрочем, стоит подчеркнуть, что за Магнусом едут лендрманны Трёндалёга, недовольные датским правлением и к тому же раскаивающиеся в том, что предали его отца – Олава Харальдссона (см. гл. 7), а люди, отправленные к Олаву Трюггвасону, разыскивают его в связи с предательским замыслом правителя Норвегии ярла Хакона.
{ii}
(iii}
{iv} В «Круге земном» упомянут псевдоним Олава
{v}
Мотив 14
Висивальд, конунг из Аустрвега
Источники:
ÓTOdd А (к. 32)
ÓTHkr (к. 43)
ÓHLeg (к. 5)
ÓHperg2 (к. 16)
ÓHFlat (II. 4–5)
Мотив о Висивальде, конунге из Аустрвега / Аустрвегов, сожженном Сигрид Гордой одновременно с Харальдом Гренландцем (убитым, согласно исландским анналам, в 994/995 г.), встречается не только в «Саге об Олаве Трюггвасоне» у монаха Одда и по «Кругу земному». Аналогичное известие находим в «Легендарной саге об Олаве Святом» (см. Главу 6, § 6.3) и в «Отдельной саге об Олаве Святом» по Holm perg 2 4° (§ 6.5.2) и по «Книге с Плоского острова» (§ 6.6). Пытаясь выяснить, какая из ранних королевских саг может считаться
Имя
Если верны подсчеты Н. М. Карамзина, то ситуация со сватовством Всеволода к Сигрид еще более осложняется. Карамзин пишет: «Далин считает сего князя Всеволодом, сыном Владимира, изгнанным из России войною междоусобною, и без всякого хронологического соображения пишет, что жестокая Сигрида не хотела ни в чем уступить славной Ольге, которая управляла тогда Россиею. Ежели Сигрида в 981 вышла замуж, как он говорит, то по смерти Владимировой – то есть, когда Всеволод мог приехать в Швецию – сей красавице было по крайней мере лет 50» (Карамзин 1842. Примеч. 32 к т. II, гл. II).
Е. А. Рыдзевская, принимая эти хронологические оговорки, соглашается, что «очень возможно, что это и не сын Владимира, а какой-то одноименный с ним русский князь, оставшийся неизвестным в летописи». По мнению исследовательницы, здесь важно то, что этот неидентифицируемый русский князь представляет некий «русский элемент в рассказе саги» и тем самым «устанавливает связь между этим рассказом и сходным летописным преданием об Ольге в смысле возможного занесения этого последнего в Швецию» (Рыдзевская 1978. С. 198–199). На известное сходство между этим мотивом в саге и летописным преданием о древлянских послах, сватах князя Мала, указывал и А. И. Лященко (Лященко 1926а. С. 21). Я бы не стала настаивать на занесении русского предания в Швецию. Скорее, здесь следует видеть (отмечаемую самой Рыдзевской) общность сказаний и легенд, возникшую вследствие общего стадиального развития славян и скандинавов эпохи викингов.
{i}
(ii}
{iii} О топониме
{iv} Число претендентов на руку королевы Сигрид в «Пряди о Харальде Гренландце» значительно больше, чем во всех остальных версиях этой истории.
{v} В «Пряди о Харальде Гренландце» Висивальд назван «конунгом Гардов» (
Мотив 15
Олав после битвы при Свёльде зимует в Альдейгьюборге
Источник:
ÓTOdd U (к. 78)
Мотив посещения Олавом Альдейгьюборга после битвы при Свёльде присутствует только в редакции U саги монаха Одда. Две другие редакции саги (ÓTOdd А, к. 78; ÓTOdd S, к. 65) также повествуют о жизни Олава Трюггвасона после битвы при Свёльде, но поездка на Русь и в Ладогу им неизвестна. Вероятно, детали этого рассказа о странствиях Олава принадлежат создателю редакции U.
Описанные здесь события – что совершенно очевидно – не относятся к числу исторических фактов. Перед нами «вариант довольно распространенной средневековой легенды о герое, который не умер и не погиб в роковом для него бою, а скрылся или спасся; его с тех пор видели, и он рано или поздно вернется» (Рыдзевская 1945. С. 57). Однако, хотя описываемые в легендах события «относятся к области фантазии, сам по себе рассказ – реальное событие, он возник в определенный исторический момент и является продуктом определенной социальной и политической, культурно– или духовно-исторической обстановки, другими словами, его следует рассматривать как исторический факт, а возможно даже и как исторически действенный фактор» (Мюллер 1974. С. 48). Впрочем, реальностью дошедшего до нас текста как явления своего времени не исчерпывается его значение: в любом, даже самом фантастическом материале, может быть выявлена косвенная информация, оказывающаяся неосознанным отражением существующих в обществе фоновых знаний или представлений.
Слухи о том, что Олав не погиб, а спасся, начали циркулировать сразу после битвы при Свёльде (1000 г.) и нашли отражение в «Поминальной драпе об Олаве Трюггвасоне» Халльфреда Трудного Скальда, датируемой 1001 годом (Skj AI. 159), хотя скальд и высказал свое недоверие к этим слухам (см. ниже). В конце XII в., раньше чем возникла сага монаха Одда, этого сюжета коснулись Теодорик, утверждавший, что «некоторые говорят, будто король спасся тогда на лодке и объехал чужеземные страны
Маршрут Олава, описанный в редакции U исландского перевода саги монаха Одда – пеший переход от Рейна в Рим, а далее в Ладогу и Иерусалим, – представляется по меньшей мере странным. Е. А. Рыдзевская, однако, считает упоминание Ладоги чертой исторической действительности. По ее мнению, «тот, кто это сделал, во всяком случае, отдавал себе отчет в значении Ладоги на великом водном пути, который вел на юг. Что это вставлено в рассказ о паломничестве Олафа в Палестину, легко объясняется тем, что скандинавы долго ездили туда через Русь и Византию, днепровско-черноморским путем, добираясь до Днепра по Волхову и Ловати или по Западной Двине. Летняя поездка на Русь с остановкой в Ладоге сильно отзывается историчностью, подлинной обстановкой поездок эпохи викингов» (Рыдзевская 1945. С. 58).
Анализ отразившейся в сагах и географических сочинениях скандинавской картины мира (Джаксон 2007а. С. 337–353) демонстрирует, что для XII века в ней на равных правах присутствуют три основных маршрута из Скандинавии в Рим, Константинополь и Иерусалим – «Западный» морской путь, различные варианты сухопутного центральноевропейского маршрута и «Восточный» путь по рекам Восточной Европы, – в то время как для XI века зафиксирован только последний из них (речной), а для XIII века, напротив, только континентальный (сухопутный).
Нередко, в рассказах о более раннем времени, но при отсутствии более ранних свидетельств, авторы XII и XIII веков сами конструируют маршрут, скорее всего, руководствуясь господствующими в обществе представлениями.
Яркую параллель скандинавскому материалу мы находим во включенном в «Повесть временных лет» «Хождении апостола Андрея». Его «кольцевой» маршрут от Синопа до Синопа Л. Мюллер весьма удачно объясняет «географическими представлениями о двух путях в Рим». Он подчеркивает, что в Киевской Руси знали, «что имелось два пути, по которым из Киева можно было водным путем добраться до Рима: вниз по Днепру через Черное море и Константинополь и вверх по Днепру до Волхова с преодолением небольшого участка пути волоком и далее по Балтийскому морю. При описании этих двух путей в Рим летописец и вставляет в свое повествование Сказание об Андрее, как бы в подтверждение того, что некогда кто-то воспользовался этим длинным северным путем». Еще один важный момент, отмечаемый исследователем, тот, что «представления о расстояниях были довольно смутные». Киевлянину, решившему «отправить» Андрея в Рим и «знавшему о двух путях в Рим, но имевшему туманное представление об истинных расстояниях, могло показаться возможным, что апостол изберет северный путь, который так подробно был описан летописцем (имевшим, очевидно, также смутное представление о расстояниях)» (Мюллер 1974. С. 59–60). Так же обстоит дело и с «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда: пытаясь объяснить присутствие Ладоги в передвижениях конунга после битвы при Свёльде, мы можем утверждать, что имеем дело с отразившейся здесь скандинавской картиной мира XII века, в которой, при недостаточном знакомстве с реальными расстояниями, были зафиксированы представления о наличии многочисленных и разнообразных путей в Рим, Константинополь и Святую Землю. Один из этих путей, – речной – был, вне всякого сомнения, связан с Ладогой.
{i}
(ii}
(iii}
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
{viii}
{ix}
{x}
Т. М. Андерссон переводит
Мотив 16
Торговая поездка Лодина в Эйстланд
Источники:
ÓTHkr (к. 52)
ÓTM (к. 92)
Мотив торговой поездки Лодина в Эйстланд разработан Снорри Стурлусоном и почти дословно позаимствован у него составителем «Большой саги». В связи с общей недостоверностью рассказа о детстве Олава Трюггвасона, о его пленении викингами-эстами и пр., невелика и достоверность известия о нахождении королевы Астрид в эстонском плену и о выкупе ее Лодином. Интерес здесь представляют косвенные данные: соединение военного набега и мирной торговли (богатый и знатный норвежец увеличивает свои богатства то в торговых поездках, то в военных походах); присутствие на рынках Эйстланда норвежских купцов; сезонность рынка в Эйстланде; торговля рабами. Необходимость выяснения хронологии этих косвенных данных обсуждалась в литературе неоднократно. Отнесение событий и явлений ко времени, описываемому сагой, без предварительной проверки этого материала невозможно. В частности, информация о рабовладении в Эйстланде относится, скорее, к XIII, нежели к X в. (см. комм, к мотиву 2).
Мотив 17
Яр л Эйрик сжигает Альдейгьюборг
Источники:
Fask (к. 26)
ÓTHkr (к. 90)
ÓTM (к. 243)
Эйрик, сын хладирского ярла Хакона, родился ок. 964 г. После гибели Хакона в битве с Олавом Трюггвасоном в 995 г. Эйрик вместе со Свейном, своим младшим братом, и другими родичами бежал в Швецию. Он входил в ту коалицию, которой в 1000 г. удалось победить Олава, а сам вернулся в Норвегию только после гибели этого последнего.
Н. М. Карамзин заключил, что Эйрик «четыре года воевал с Владимиром; наконец, уступив превосходству сил его, вышел из России» (Карамзин 1842. Т. I, гл. IX. Стб. 139).
Е. А. Рыдзевская, считавшая нападение ярла Эйрика на Приладожье очередным направленным на восток предприятием викинга, справедливо отметила неправдоподобие мотивировки «Красивой кожи», ибо «нет никаких оснований думать, что Эйрик мог видеть в русском князе союзника Олафа и тем самым – своего личного врага» (Рыдзевская 1945. С. 54). Исследовательница увидела в этом походе, как и в походе ярла Свейна, датируемом 1016 г., жажду добычи, «которая была нужна им для того, чтобы прокормиться с дружиной, пока они были на положении беглецов со своей родины» (Там же. С. 56).
Она совершенно справедливо подчеркнула, что рассказ «Красивой кожи» о нападении Эйрика на Альдейгьюборг недостаточно информативен, поскольку «термины, которыми обозначены места, подвергшиеся нападению, – borg, город, в значении укрепленного города, и kastali, от лат. castellum, отдельное укрепление, крепость, замок – довольно обычны в сагах, независимо от страны, где происходит действие» (Там же. С. 54). В рассказе «Круга земного» о Ладоге «различается обитаемая часть ее, обозначаемая термином staðr, и крепость – borg, судя по сообщению о сожжении ее – деревянная. Как и где было расположено и то и другое, остается, к сожалению, неясным» (Там же. С. 55).
Если еще в 1941 г. Е. А. Рыдзевская была вынуждена констатировать, что раскопками «земляного городища в Старой Ладоге никаких следов пожара, которые можно было бы отнести за счет набега 997 г.», обнаружено не было (Там же. С. 55), то данные, полученные за последние десятилетия, говорят об обратном.
Так, раскопками на Варяжской улице (на левом берегу р. Ладожки) установлено, что «все постройки II основного горизонта» и многие из построек III «обнаруживают следы гибели в огне». Уточню, что порубочные даты бревен, использованных в постройках III горизонта, приходятся на 951–995 гг.; перекрывающий его II основной горизонт тоже сложился в пределах X в. По мнению В. П. Петренко, «одно из этих бедствий связано с набегом норвежского ярла Эйрика» (Петренко 1985. С. 91, 92, 115).
Та же картина наблюдается и на Земляном городище Ладоги, где «плохо сохранившийся ярус XI» (после 980 г.) «гибнет в пожаре», связываемом исследователями (предложившими новую стратиграфическую колонку Земляного городища Ладоги) «с набегом на Ладогу ярла Эйрика в 997 г.» (Мачинский, Кузьмин, Мачинская 1986. С. 166).
Мотив о ярле Эйрике строится с учетом поэмы скальда Эйольва. Эйольв Дадаскальд (
Кеннинги в висах.
В моем тексте – прозаический перевод скальдической висы. Блестящий образец поэтического перевода той же строфы, сохраняющего формальные особенности скальдического стиха, дала О. А. Смирницкая:
{i}
{ii}
(iii}
Мотив 18
Хронологический обзор жизни Олава
Источники:
ÓTOdd А (к. 25)
ÓTOdd S (к. 16, 17)
ÓTM (к. 53, 56, 105, 190)
Мотив, связанный с хронологическими вехами жизни Олава Трюггвасона, представлен одним текстом в редакции А саги Одда, двумя текстами в редакции S и четырьмя фрагментами в «Большой саге». Ремарки хронологического содержания рассредоточены также по текстам «Истории Норвегии», «Обзора» и «Круга земного». Основные моменты жизни Олава можно свести к следующим:
1. Олав был рожден
– после убийства его отца (ÓTOddA, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 1; ÓTM, к. 105)
– за 3 года до убийства его отца (Ágrip, к. 17; Theodoricus, с. IV)
2. Олав провел у отца своей матери
– 1 год (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 1)
3. Олав провел у Хакона Старого
– 2 года (ÓTOdd А, к. 7, 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 53) – Згода (ÓTOdd S, к. 6)
4. Когда Олав уехал от Хакона Старого,
– ему было 3 года (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 53, 105)
5. Олав провел в эстонском плену
– 6 лет (ÓTOdd А, к. 7, 25; ÓTOdd S, к. 6, 16; ÓTHkr, к. 6; ÓTM, к. 46, 105)
6. Когда Сигурд выкупил Олава и привез его в Хольмгард / Гардарики,
– Олаву было 9 лет (ÓTOdd А, к. 8; ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 46, 56, 105, 190)
7. Олав в Хольмгарде убил своего обидчика,
– когда ему было 12 лет (HN, с. XVII, 9; Ágrip, к. 18)
– когда ему было 9 лет (ÓTOdd А, к. 8)
8. Олав провел на востоке в Гардах
– 11 лет (ÓTOdd А, к. 25)
– 9 лет (ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 8; ÓTM, к. 47, 105, 190)
9. Олав провел в Виндланде
– 3 года (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16; ÓTHkr, к. 29; ÓTM, к. 75, 105)
10. Олав провел в Вестрлёнд
– 9 лет (ÓTOdd А, к. 25; ÓTOdd S, к. 16)
– 4 года (ÓTHkr, к. 30; ÓTM, к. 105)
11. Когда Олав вернулся в Норвегию,
– ему было 22 года (по словам Ари – ÓTOdd А, к. 25; по словам мудрых людей – ÓTOdd S, к. 16)
– ему было 32 года (по словам мудрых людей – ÓTOdd А, к. 25; по словам Ари – ÓTOdd S, к. 16)
Как можно видеть, хронологическая сетка жизни Олава Трюггвасона не абсолютна для разных источников, да и внутри одного источника можно встретить противоречивые высказывания (см. пункт 3). Основные расхождения между источниками касаются времени рождения Олава (до убийства его отца либо после) и его жизни после отъезда из Виндланда. Большая часть источников утверждает, что Олав был рожден уже после гибели своего отца, конунга Трюггви Олавссона. Но в таком случае он должен был бы непременно получить имя своего отца (а не деда) и зваться Трюггви Трюггвасон (см. о наречении в честь умершего отца: Storm 1893а.
S. 214; Driscoll 1995. P. 93, note 50); cp.: мотив 2, комм. {ii}). Соответственно, из всех источников в этом месте мы можем доверять лишь Теодорику Монаху и автору «Обзора», указывающим на рождение Олава
Многочисленные исследователи пытались восстановить хронологию жизни Олава, но их данные расходились, как и показания источников. Так, О. Прицак в работе, посвященной этому сюжету, приводит дату рождения Олава, как она видится различным ученым: 950–952 г. (Лященко 1926а. С. 14–15), 963 г. (Bugge 1910. S. 5), ок. 965 г. (Gordon 1938. S. 86–87), 968 г. (Maurer 1856. S. 523–524), 968/969 г. (Bjami Aðalbjamarson 1941. Bis. cxxxvi), между 963 и 968 гг. (Labuda 1968. S. 471). Сам же Прицак путем не слишком корректных сопоставлений («синхронизации», в его терминах) некоторых хронологических данных из жизни Олава Трюггвасона и Владимира Святославича, взятых им из саг и летописей, соответственно, а иногда и просто домысленных, выводит дату рождения Олава – 956 г. (Pritsak 1992).
Что касается пребывания Олава Трюггвасона в Гардарики (на Руси), то, согласно «Королевским анналам» («Annales Regii»), он находился там с 977 по 986 г. По Ф. Брауну, Олав был на Руси с 978 по 987 г. (Braun 1924. S. 150–196). Е. А. Рыдзевская полагает, что «время, проведенное Олавом на Руси, по сагам – в Хольмгарде, т. е. в Новгороде, не поддается точной датировке», и определяет его как 972–983 или 978–987 гг. (Рыдзевская 1978. С. 212, примеч. 190).
{i} Об употреблении в сагах формулы «sumir… sumir…», соединяющей собою противоречивые точки зрения, см.: Глазырина 2009. Структура рассказа о том, в каком возрасте Олав Трюггвасон вернулся в Норвегию и взял власть, в ÓTOdd А, к. 25 и ÓTOdd S, к. 16 одна и та же – не совпадают лишь хронологические выкладки. Начинается изложение с «формулы-референции», но не в обезличенном ее варианте («одни… – другие…»), а непосредственно со ссылки на главный авторитет исландско-норвежской хронологии – Ари Мудрого: «Такое встречается в рассказе Ари Мудрого и есть еще многие, кто это подтверждает…» в редакции А; «Так говорит Ари Мудрый, и многие подтверждают…» в редакции S. Заметим, что – в отличие от традиционной структуры такой формулы, когда ссылка на авторитет, равный Ари, дается во второй части (Глазырина 2009. С. 78), – здесь сведения Ари служат отправной точкой. Видимо, это связано с тем, что во второй части – как допускает структура формулы (Там же) – Одд излагает свою собственную точку зрения.
Однако, если в А, согласно Ари, Олав вернулся в Норвегию, в 22 года, а, по другому мнению (предположительно, мнению самого Одда), – в 32, то в S – наоборот: по Ари – в 32, а по другому мнению – в 22 года. И в той и в другой редакции тут же следует предложение проверить, как получается
Итак, исследователи приняли как соответствующий латинскому оригиналу вариант редакции А. Но их смущало то, что Олаву, к моменту его возвращения в Норвегию, никак не могло быть лишь 22 года. По-разному оценивая значение редакций А и S, П. А. Мунк (1853. S. 91)и Бьярни Адальбьярнарсон (Bjami Aðalbjamarson 1937. S. 43) предложили одну и ту же эмендацию – чтение «.vij. vetr ok.хх.» вместо стоящих в тексте «.ij. vetr ok.хх.», – предположив, что всё дело заключается в ошибке писца (элементарном пропуске им одного значка «v»), и заменив тем самым «22 года» на «27 лет». Эту поправку принял целый ряд исследователей (Ellehoj 1965. S. 72; Pritsak 1992. Р. 10–11).
Дополнительным подтверждением правильности этого суждения выступает сообщение «Обзора саг о норвежских конунгах», источника близкого по времени к Одду и тоже знакомого с
Появление «.ij. vetr ok.хх.» вместо «.vij. vetr ok.хх.» в обеих редакциях перевода подтверждает мнение о существовании некогда единого перевода латинского текста Одда, легшего затем в основу всех списков. Скорее всего, из текста Ари следовало (или в нем было декларировано), что Олав стал конунгом Норвегии в 27 лет. Одд, основываясь на какой-то дошедшей до него информации, полагал, что Олаву было 32 года, о чем он и сообщил в противовес мнению Ари. Кстати разница в 5 лет (32–27=5) соответствует разнице в показаниях источников относительно продолжительности пребывания Олава в Вестрлёнд («Западных землях»): по ÓTOdd А, к. 25 и ÓTOdd S, к. 16 – 9 лет; по ÓTHkr, к. 30 и ÓTM, к. 105 – 4 года (9–4=5).
Данные Ари, выступавшие альтернативой мнению Одда, еще легли и в основу расчетов в исландских анналах, согласно которым, Олаву было 32 года к моменту его гибели (968/969 – 999/1000 гг.) и 27 лет ко времени его возвращения в Норвегию (напомню, что согласно анналам, Олав правил в Норвегии с 995 по 999/1000 г.).
Самое удивительное в противостоянии Ари и Одда в рамках «формулы-референции» заключается в том, что Одда, вероятно (и здесь мы можем только гадать!), смущал тот факт, что в расчеты Ари Мудрого – отца западно-скандинавской хронологии и крупнейшего авторитета в этих вопросах – вкралась ошибка в определении возраста Олава Трюггвасона. Поэтому ниже в той же главе Одд обсуждает, как и почему возникло число лет «27». Этот фрагмент дополнительно подтверждает мнение Бьярни Адальбьярнарсона, что в начале главы следует читать «27», а не «22». Арифметически объяснение беспомощно, поскольку, чтобы из 32 получить 27, следует вычесть 5, и соответственно ни ошибочно названные здесь 9 лет плена, ни обозначенные выше 6 лет не проясняют ситуации. Однако благодаря этому фрагменту можно сделать ряд наблюдений. Во-первых, нам открывается тот факт, что Одду небезразлично его расхождение в данном вопросе с Ари Мудрым, и он пытается понять его причину. Во-вторых, мы проникаем в творческую лабораторию Одда-историка и видим, как именно Одд соединяет показания различных – устных и письменных – источников. В-третьих, мы можем заключить, что Эйнар Брюхотряс и сестра Олава Астрид, представленные в гл. 78 редакции U в качестве гарантов достоверности рассказа о конце жизни Олава (см. мотив 15), а в редакциях А и S – как возможный источник «неверного» счета лет, воспринимались Оддом как информанты Ари Мудрого, как люди, на чьих рассказах основывалась устная традиция, использованная Ари в той не дошедшей до нас ранней редакции его «Книги об исландцах», которая включала в себя также и
(ii}
{iii}
Глава 6
«Сага об Олаве Святом»
Введение
1. Древнескандинавская литература об Олаве Святом
«Сага об Олаве Святом» / «Сага об Олаве Харальдссоне» («Óláfs saga ins helga» / «Oláfs saga Haraldssonar») – это жизнеописание норвежского конунга Олава Харальдссона, праправнука по мужской линии основателя династии норвежских конунгов Харальда Прекрасноволосого, троюродного племянника своего тезки Олава Трюггвасона (см. схему в Прилож. XVI).
Олав Харальдссон – норвежский конунг с 1014 по 1028 г.[316], объединитель и христианизатор Норвегии. Проводимые им более решительно и последовательно, чем его предшественниками (особенно Олавом Трюггвасоном), борьба с язычеством, сокращение традиционных «свобод» с целью усиления королевской власти, изменения в системе вейцл (кормлений и сбора податей) и пр. привели к разрыву между ним и большой частью старой знати, а также присоединившимися к знати бондами. Противники Олава внутри страны встали на сторону претендовавшего на власть в Норвегии короля Англии и Дании Кнута Могучего (ум. 1035 г.). Поражение в войне против Дании вынудило Олава покинуть Норвегию, бежать в Швецию и дальше на Русь. Попытка вернуть себе власть в Норвегии окончилась для Олава Харальдссона гибелью в битве при Стикластадире 29 июля 1030 г. Конунгом Норвегии стал Кнут Могучий, поставивший «наместником» своего сына от наложницы Альвивы Свейна[317].
Преимущества отечественной королевской власти стали очевидны сразу же после гибели Олава, с начавшимся датским засильем и угнетением норвежцев чужеземными правителями. По словам Снорри Стурлусона в «Круге земном», «вскоре все стали роптать на Свейна конунга, но больше всего на Альвиву, которой приписывали все, что было норвежцам не по душе. Многие тогда смогли говорить правду об Олаве конунге. В ту зиму многие в Трандхейме стали говорить, что Олав конунг был святым, и рассказывали о многочисленных свидетельствах его святости»[318]. Итак, уже Снорри улавливал связь между стихийно возникшим культом О лава и политической обстановкой в Норвегии[319].
Понятно, что процесс превращения Олава Харальдссона из конунга в святого начался практически сразу после его гибели, но с источниками дело обстоит не лучшим образом. Как отмечает Хаки Антонссон, «источников, освещающих возникновение культа короля Олава Харальдссона (ум. 1030), явно недостаточно. По сути дела, мы можем опираться на два типа источников при реконструкции исторических предпосылок
Через год после смерти Олава, точнее – 3 августа 1031 г.[321], епископ Гримкель «с согласия конунга [Свейна] и по решению всего народа объявил, что Олав конунг – святой»[322], и перенес его останки в церковь св. Климента, основанную еще самим Олавом в Нидаросе (Тронхейме). Олав стал восприниматься как святой покровитель Норвегии[323] и как
Насколько можно судить по сохранившимся письменным текстам, и литургический и историографический интерес к св. Олаву возникли первоначально за пределами Норвегии. Самые ранние следы культа Олава, связанные, как кажется, с епископом Гримкелем, обнаруживаются в Англии[325].
Сын Олава Магнус, возведенный на престол в 1035 г., ввел празднование 29 июля дня св. Олава (
Приводимая здесь Снорри строфа из «Поминальной драпы» («Erfidrápa») – скальдической поэмы на смерть Олава Святого, сочиненной ок. 1040 г. исландским скальдом Сигватом Тордарсоном (ок. 995-1045 гг.), – указывает на празднование дня св. Олава по крайней мере не позднее этого времени.
Согласно Адаму Бременскому («Деяния архиепископов Гамбургской церкви», ок. 1070 г.), культ Олава распространился по всей Скандинавии:
Празднование его [страстей] происходит в 4-е календы августа; вечное почитание его принято у всех народов северного океана – нортманнов, свеонов, готов, [сембов], данов и склавов[327].
Учреждение культа св. Олава повлекло за собой не только создание местных литургических текстов (от XI в. до нас не дошло никаких книг или отдельных текстов, однако исследователи склонны считать, что литургические книги производились в Норвегии, начиная с 1070-х гг.[328]), но и возникновение жития
Чудеса, совершенные Олавом, упоминаются уже в скальдических стихах, созданных вскоре после его смерти. Это – поэма Торарина Славослова «Песнь спокойного моря» («Glælognskviða»), сочиненная им между 1031 и 1035 гг. в честь Свейна, сына Кнута Могучего[330], а также созданные в начале 1040-х гг. «Драпа креста» («Róðudrápa») Торда Сэрекссона и процитироаван-ная выше «Поминальная драпа» Сигвата Тордарсона, придворного скальда конунга Олава Харальдссона, а затем его сына Магнуса. Дж. Линдоу, вероятно, прав в том, что «чудо, описанное языком скальдического стиха, было для многих слушателей более впечатляющим, чем чудо, представленное в прозе, а тем более на языке церкви»[331]. И всё же чудеса, упомянутые скальдами, не были частью письменной культуры, а потому о возникновении собрания чудес
В Норвегии XII в. имелось, как полагают исследователи, латиноязычное сочинение «*Translatio sancti Olavi» («^Перенесение мощей святого Олава»), упоминаемое в позднейшей литературе – в поэме Эйнара Скуласона «Солнечный луч», а также в «Истории о древних норвежских королях» («Historia de antiquitate regum Norwagiensium») Теодорика Монаха. Г. Тёрвиль-Питре считает, что частично «*Translatio» было написано церковниками Нидароса вскоре после смерти Олава[335]. «*Translatio» не дошло до нас, но оно оставило свой след в более поздней литературе. А. Хайнрикс и Дж. Книрк предполагают[336], что житие Олава и собрание его чудес, существовавшие в середине XII в., были, наряду с «*Translatio», во-первых, использованы Эйнаром Скуласоном, во-вторых, переведены с латинского языка и вошли в состав «Древненорвежской книги проповедей»[337], а в-третьих, послужили источником архиепископу Эйстейну Эрлендссону (Eysteinn Erlendsson, 1161–1188), который в 1179–1182 гг. переработал их в латиноязычное житие святого («Passio Olavi»[338]). Есть, однако, и несколько иной взгляд на соотношение «Древненорвежской книги проповедей» и написанного Эйстейном жития. Так, А. Холтсмарк полагает, что Эйстейн и автор норвежского варианта использовали общий источник при описании жизни Олава, но разные источники – при описании его чудес[339].
В нашей историографии бытует мнение, что по мере формирования агиографической традиции «происходит постепенная «канонизация» чудес: Эйстейн отбирает 20 сюжетов»[340]. Современные западные исследователи представляют этот процесс идущим в обратном направлении – не отбор «канонических сюжетов» из большого числа, а, напротив, постепенное нарастание числа чудес – от первых 10-ти до 50-ти. По их мнению, собрание «базовых чудес» претерпело серьезные изменения, и к тому моменту, когда архиепископ Эйстейн в конце 1170-х или в начале 1180-х гг. расширил и житие и собрание чудес Олава, число их достигло сорока девяти (пятидесяти). Многие из этих чудес содержатся также в «Древненорвежской книге проповедей» (включающей краткий вариант жития и двадцать одно чудо), в «Легендарной саге об Олаве Святом», у Снорри Стурлусона в «Отдельной саге об Олаве Святом» и в «Круге земном».
Одновременно с церковной, отчасти независимо, отчасти переплетаясь с ней, складывалась светская история Олава Харальдссона[341]. Первыми в этом ряду следует назвать сочинения основоположников исландско-норвежской историографии Сэмунда Сигфуссона (1056–1133 гг.) и Ари Торгильссона (1067/68-1148 гг.), более известных как Сэмунд Мудрый и Ари Мудрый. Написанная в начале XII в., видимо, по-латыни «*Краткая история (перечень) норвежских конунгов» Сэмунда содержала краткие записи о правлении конунгов Норвегии. Книга не сохранилась. Также не дошла до нас написанная по-исландски ок. 1120 г. или раньше первая редакция «Книги об исландцах» Ари, включавшая в себя «^Жизнеописание конунгов» («*konunga ævi»), послужившее общим источником для значительного числа произведений западноскандинавской историографии конца XII – начала XIII в.[342] В частности, к сочинениям Сэмунда и/или Ари восходят две латиноязычные хроники – анонимная «История Норвегии» («Historia Norwegiæ»)[343] и «История о древних норвежских королях» Теодорика[344], равно как и написанный по-исландски «Обзор саг о норвежских конунгах».
Ион Хельгасон отметил, что на основе скальдических стихов, устной традиции и работ Сэмунда и Ари в конце XII и начале XIII в. появилось два типа саг об Олаве Святом: первые представляли историю конунга Олава как одно из звеньев норвежской истории («История о древних норвежских королях», «Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивая кожа», «Круг земной»); вторые – как нечто совершенно независимое («Древнейшая сага об Олаве Святом», «Легендарная сага», «^Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, «Отдельная сага об Олаве Святом»). Хотя у них много общего, они тем не менее столь различны, что являют собой две отдельные группы текстов[345].
В историографии до недавнего времени широкое признание имело мнение Сигурдура Нордаля[346], что ок. 1160 г. в Исландии была записана «Древнейшая сага об Олаве Святом», и основанная на этом мнении схема соотношения отдельных редакций «Саги об Олаве Святом». Согласно Сигурдуру Нордалю, немногим позднее рубежа XII–XIII вв. на основе «Древнейшей саги» была создана так называемая «*Средняя сага», не дошедшая до нас, но послужившая промежуточным звеном между начальной и двумя последующими сагами об Олаве: «Легендарной сагой» (нач. XIII в.) и «^Жизнеописанием Олава Святого», составленным в 1210–1225 гг. исландским священником Стюрмиром Карасоном (Мудрым).
В исследованиях Й. Луис-Йенсен и Йонаса Кристьянссона[347] схема Сигурдура Нордаля была подвергнута убедительной критике. Согласно единодушно принятому в настоящее время мнению[348], «Древнейшая сага об Олаве Святом»[349] была записана между 1190 и 1210 гг., но, всего вероятнее, – ок. 1200 г.[350]Автор ее неизвестен; предположительно, он был монахом Тингейрарского монастыря в Исландии[351]. В своем труде он исходит из хронологии сочинения Сэмунда Мудрого и «*konunga ævi» Ари Мудрого. Так называемая «Легендарная сага об Олаве Святом»[352] была создана в самом начале XIII в. (но после 1210 г.). Она представляет собой сокращенную, хотя и несколько переработанную версию «Древнейшей саги», к которой добавлены обзор миссионерской деятельности Олава и собрание его чудес, помещенное в конце саги, почти в той же форме, что и в «Древненорвежской книге проповедей»[353], хотя и с некоторыми отличиями[354]. «^Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, восходящее к «Древнейшей саге» и известное, в свою очередь, автору «Саги о побратимах», сохранилось лишь в виде нескольких фрагментов в составе «Книги с Плоского острова»[355].
Если среди источников «Древнейшей саги» (и это совершенно очевидно) был «Обзор саг о норвежских конунгах»[356], то более поздние сочинения использовали, наряду с «Обзором», и практически не дошедшую до нас сагу Стюрмира. Под более поздними я имею в виду «Красивую кожу», свод саг о норвежских конунгах, записанный, вероятнее всего, ок. 1220 г.[357], и историографические труды Снорри Стурлусона – его «Отдельную сагу об Олаве Святом» (1220–1230 гг.) и свод саг о норвежских конунгах «Круг земной» (ок. 1230 г.)[358].
Среди источников информации об Олаве Харальдссоне в «Красивой коже» исследователи называют «Обзор», более ранние саги об Олаве и, в частности, сагу Стюрмира, скальдические стихи; среди источников Снорри – те же, что и для «Красивой кожи», причем наряду с сагой Стюрмира выделяют и «Легендарную сагу», а также «*konunga ævi» Ари Мудрого и, с большой степенью вероятности, «Красивую кожу». Отдельные сведения об Олаве Святом содержит составленная около или вскоре после 1300 г. «Большая сага об Олаве Трюггвасоне»[359].
Приводимая ниже стемма отражает взаимозависимость сочинений исландско-норвежской историографии XII–XIII вв. (в той ее части, в которой содержится история Олава Харальдссона), их связь с житийной литературой об Олаве Святом, их хронологию (см. схему 7).
Схема 7
Древнескандинавская литература XII–XIII вв. об Олаве Святом*
* Обозначения в схеме: 'Ari – «'Жизнеописание конунгов» Ари Мудрого; Ágrip – «Обзор саг о норвежских конунгах»; Fask – «Красивая кожа»; HN – «История Норвегии»; Homil. – «Древненорвежская книга проповедей»; ÓHLeg – «Легендарная сага об Олаве Святом»; ÓHÆldste – «Древнейшая сага об Олаве Святом»; 'miracula – собрание чудес св. Олава; Passio – Житие св. Олава архиепископа Эйстейна; Snorri – труды Снорри Стурлусона; 'Styrmir – ««Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона; *Sæmundr – несохранившийся перечень норвежских конунгов Сэмунда Мудрого; Theodoricus – «История о древних норвежских королях» Теодорика; ‘Translatio – «'Translatio sancti Olavi»; 'vita – жизнеописание св. Олава.
В настоящей Главе публикуются фрагменты «Обзора саг о норвежских конунгах», ок. 1190 г. (§ 6.1); «Древнейшей саги об Олаве Святом», ок. 1200 г. (§ 6.2); «Легендарной саги», ок. 1210 г. (§ 6.3); свода королевских саг «Красивая кожа», ок. 1220 г. (§ 6.4); трудов Снорри Стурлусона – «Отдельной саги об Олаве Святом», 1220–1230 гг. и «Круга земного», ок. 1230 г. (§ 6.5); а также «Саги об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова» (§§ 6.6 и 6.7).
2. Хронология «Саги об Олаве Святом»
История Олава Харальдссона излагается мной здесь по «Кругу земному» Снорри Стурлусона, где она представлена наиболее полно[360], с учетом данных исландских анналов. Анналы начали записываться в Исландии с конца XIII в., однако практически все дошедшие до нас тексты не старше 1300 г. Тем не менее все они восходят к одной общей редакции, значительная часть информации которой так или иначе воспроизводится в каждом тексте[361]. Они имеют единую хронологическую систему и общие источники. Основным источником сведений по ранней истории Норвегии послужил для анналов именно «Круг земной», так что датировки должны, как правило, совпадать, хотя ниже и будут указаны отдельные расхождения.
Олав родился в 995 г.[362], в тот год, когда его отец, Харальд Гренландец, конунг в Вестфолле, был сожжен (вместе с неким конунгом Висивальдом из Аустрвега) шведской королевой Сигрид Гордой[363]. Мать Олава, Аста Гудбрандсдоттир, вскоре после гибели Харальда Гренландца вышла замуж за его троюродного брата, Сигурда Свинью, конунга в Рингерики, который и воспитал ее сына. По рассказу Снорри Стурлусона, Олав Трюггвасон «приехал в Хрингарики, чтобы насаждать там христианство». Тогда был крещен и Олав Харальдссон. Олав Трюггвасон был его крестным отцом. Младшему Олаву «было тогда три года», а старший «был тогда третий год конунгом Норвегии»[364], т. е. Олав Харальдссон был крещен, по хронологии «Круга земного», в 998 г.
«Олаву было двенадцать лет, когда он впервые отправился в поход»[365], т. е. в 1007 г., что отмечается и в исландских анналах[366]. Летом (1007 г.) Олав приплыл в Данию; когда наступила осень, он воевал в Швеции; весной отправился на восток на Эйсюслу[367] (о. Сааремаа)[368], т. е. поход Олава в Восточную Прибалтику состоялся в 1008 г.
После серии сражений в землях финнов и на Ютландии, трех лет в Англии у «конунга Адальрада» (вплоть до его смерти)[369] и нескольких битв в Испании Олав проводит «в викингском походе в Валланде (во Франции. –
Вернувшись, Олав изгоняет из страны ярла Хакона Эйрикссона. Той же осенью он сообщает Сигурду Свинье о желании отвоевать у иноземных правителей свою отчину. Мелкие конунги из рода Харальда Прекрасноволосого соглашаются признать его конунгом Норвегии и оказать ему помощь. Бонды на тинге провозглашают его конунгом[376]. Наделенный властью по законам Упплёнда, Олав едет по стране. Он ездит по пирам всю зиму, а весной отправляется в Вик, где у ярла Свейна собиралось огромное войско уже с самого йоля. Олав вошел в Вик «в конце великого поста». Противники увидели друг друга «в субботу перед Вербным воскресеньем» 1015 г.[377] Битва у Несьяра анналами приурочивается к 1015 и 1016 гг. (в соответствии с приведенной выше датировкой возвращения Олава в Норвегию[378]). Проиграв битву, ярл Свейн бежит в Швецию, а летом того же года – по Аустрвегу[379] (Восточному пути). Осенью (1015 г.) он умирает. В анналах дата его смерти совпадает с годом битвы у Несьяра. Олав к осени 1015 г. «приплыл в Трандхейм, против него никто не выступил, и он был провозглашен конунгом на тингах»[380]. Таким образом, по хронологии Снорри Стурлусона, Олав с 1015 г. – единовластный правитель Норвегии.
Значительное место в государственной деятельности конунга Олава занимает борьба с Олавом Шётконунгом[381] за установление границы между Норвегией и Швецией[382]. В контекст этой борьбы вплетена история Гудлейка Гардского, посланного Олавом Норвежским в Гардарики[383] (на Русь) за драгоценностями и убитого людьми шведского конунга, решившими отдать все ценности своему конунгу как часть той подати, которую он должен получать с Норвегии. Эйвинд Турий Рог возвращает ценности Олаву Харальдссону. «К тому времени О лав конунг уже три зимы был конунгом Норвегии»[384], т. е. поездка Гудлейка на Русь происходила летом 1017 г., по хронологии Снорри.
Осенью того же года Олав Норвежский посылает Бьёрна Окольничего на восток с поручением к конунгу Олаву Шведскому. Бьёрн останавливается на какое-то время у ёталандского ярла Рёгнвальда, а затем они вместе «сразу же после йоля» едут в Швецию. Они предлагают Ингигерд, дочери О лава Шведского, вступить в брак с Олавом Норвежским, в результате чего могли бы быть решены все пограничные конфликты. Ингигерд соглашается, а уговорить Олава Шведского берется старый лагман (законоговоритель) Торгнир, который собирается поехать вскоре на тинг в Упсалу[385]. По свидетельству Снорри, после принятия христианства тинги в Швеции были перенесены с «месяца гои» (середина февраля – середина марта) «на сретенье» (15 февраля)[386]. Итак, тинг в Упсале, о котором рассказывает сага, состоялся 15 февраля 1018 г. На этом тинге «было решено, что Ингигерд, дочь конунга Олава, будет выдана замуж за Олава конунга сына Харальда»[387]. Анналы сообщают о том, что Ингигерд обещана Олаву Харальдссону, тоже под 1018 г.[388]
«Свадьба должна была состояться осенью у границы на восточном берегу реки Эльв»[389]. Когда Олав и сопровождающие его знатные норвежцы прибыли на условленное место, «от конунга шведов не было никаких вестей, и никто туда от него не приехал»[390]. Олав Шведский не сдержал своего слова. «Ранней зимой» скальд Сигват отправился из Норвегии к ярлу Рёгнвальду, и там он узнал из письма Ингигерд к Рёгнвальду, что к Олаву Шведскому прибыли послы конунга Ярицлейва (Ярослава Мудрого) просить руки Ингигерд[391]. Таким образом, послы русского князя появились в Швеции, согласно Снорри, не позднее конца осени 1018 г.
Одновременно со скальдом Сигватом к ярлу Рёгнвальду приехала вторая дочь Олава Шведского – Астрид. Было решено устроить ее свадьбу с Олавом Норвежским без ведома конунга Швеции. Астрид была согласна. «Сигват и его люди отправились обратно и приехали к Олаву в Борг незадолго до йоля»; Олав тоже согласился на этот брак. После йоля племянник Сигвата отправился в Ёталанд за невестой, и они вернулись в Норвегию «к сретенью». Тут и сыграли свадьбу[392], т. е. это произошло во второй половине февраля 1019 г.
А к Олаву Шведскому весной (1019 г.) приехали послы Ярицлейва, чтобы выяснить, собирается ли он «сдержать обещание, данное предыдущим летом», т. е. в 1018 г. Договор о браке был заключен. «Тем же летом» (1019 г.) Ингигерд, ярл Рёгнвальд и др. «отправились на восток в Гардарики. Ингигерд вышла замуж за Ярицлейва конунга»[393]. Анналы сообщают об этих браках двух дочерей Олава Шведского тоже под 1019 г.[394]
Снорри подробно рассказывает о проведении Олавом христианизации Норвегии, о подчинении Оркнейских островов, об отношениях с Исландией, Гренландией и Фарерскими островами. Он фиксирует перемещения конунга Олава по стране; время («осенью», «в начале зимы», «весной») и место пиров, тингов и пр.; остановки на зиму. В ряде случаев Снорри сообщает, в какой год (или зиму) с начала правления Олава произошло то или иное событие. Тем самым, даже при отсутствии привычных современному читателю ссылок на летосчисление, история Олава Харальдссона очень строго выдержана с хронологической точки зрения, что можно видеть из дальнейшего краткого пересказа саги.
Осенью того же года (1019), когда он женился на Астрид, Олав заключил мир со своим тестем Олавом Шведским. Олав тогда был конунгом Норвегии пять лет. Зиму он провел в Нидаросе, а весной (1020 г.) отправился на север. Следующую зиму он снова провел в Нидаросе. На Пасху (1021 г.) он устроил большой пир. К тому времени Олав был конунгом семь лет. В ту зиму (1021/22 г.) умер Олав Шведский. Весной (1022 г.) Олав отправился в Тёнсберг. Конунг провел осень и начало зимы в Борге. Весной Олав отправился по пирам по Хордаланну, а осенью – в Вальдрес. Зиму (1023/24 г.) он провел в Нидаросе – это была десятая зима с тех пор, как он стал конунгом Норвегии. (Как можно видеть, хронологических сбоев нет: действительно, Олав вернулся в Норвегию осенью 1014 г., и зима 1023/24 г. для него – десятая.) Весной (1024 г.) у Олава родился сын, которого назвали Магнусом. Летом Олав поплыл на юг вдоль берега, осень провел в Вике, зиму – в Упплёнде. «Весной он отправился в Тунсберг и долго там пробыл»[395]. Так Снорри подвел нас к весне 1025 г., когда Кнут Могучий, в то время конунг Англии и Дании, высказал свои претензии на Норвегию. «Посланцы везли с собой письмо с печатью Кнута конунга англов. Той же весной они приплыли в Тунсберг к конунгу Норвегии Олаву, сыну Харальда»[396]. Анналы, в свою очередь, датируют это событие 1025 г.[397]
Олав провел лето в Вике, осенью он через гонцов сносился с Энундом, шведским конунгом, предлагая ему заключить союз против Кнута. Зиму (1025/26 г.) Олав провел в Сарпсборге. Зимой он вступил в товарищество с Карли Халогаландцем для поездки на север в Бьярмаланд, куда Карли и отплыл ранней весной (1026 г.). На обратном пути Карли был убит Ториром Собакой[398]. Анналы сообщают об убийстве Карли под 1026 г.[399]
После зимы, проведенной в Сарпсборге, конунг Олав отправился весной (1026 г.) в Конунгахеллу и встретился там с шведским конунгом Энундом. Зиму Олав провел в Нидаросе, и «это была тринадцатая зима с тех пор, как Олав конунг стал конунгом Норвегии» (1026/27 г.)[400]. Весной (1027 г.) конунг Олав пустился из Нидароса собирать ополчение по стране. С большим отборным войском Олав двинулся в Данию. Там он встретился с Энундом, конунгом шведов. Узнав об этом, Кнут Могучий с огромным войском отправился из Англии на восток. Олав и Энунд повернули в Сканей. Битва шведского и норвежского конунгов с Кнутом Могучим произошла на реке Хельге[401]. Анналами эта битва приурочена к 1027 г.[402]
Кнут был с большим войском в Эйрарсунде, шведы отправились по домам, а конунг Олав пустился в путь в Норвегию по суше через Ёталанд и провел зиму (1027/28 г.) в Сарпсборге. Когда Олав приехал в Тёнсберг, он «потребовал, чтобы ему поставили людей и корабли», но делалось это не слишком охотно. «Становилось ясно, что народ в стране больше не был верен своему конунгу». Кнут Могучий, собрав войско (1028 г.), приплыл в Норвегию; он созывал тинги, и его провозглашали конунгом. Он давал земли в лен и деньги. «Кнут конунг подчинил себе всю Норвегию»[403]. Анналы сообщают об этом под 1028 и 1029 гг.[404]
Когда Олав узнал, что Кнут уплыл в Данию, он вернулся в Тёнсберг. Начиналась зима. Перед йолем он вышел в море и сразился с Эрлингом Скьяльгссоном, в результате чего Эрлинг был убит. Сыновья Эрлинга стали собирать войско; ярл Хакон с большим войском поджидал Олава в Тронхейме. Олав пристал к берегу в Валлдале, сошел на берег и двинулся по суше через каменный завал в Лесьяр[405]. «К тому времени Олав пробыл конунгом Норвегии пятнадцать лет, считая тот год, когда он правил страной вместе со Свейном ярлом, и тот год, о котором только что рассказывалось и который кончился после йоля, когда конунг оставил свои корабли и сошел на берег, как уже было сказано. Об этих годах его правления первым написал священник Ари Мудрый, сын Торгильса»[406]. Итак, к концу 1028 г. Олав Харальдссон пробыл конунгом Норвегии пятнадцать лет (1014–1028), а единоличным правителем – четырнадцать лет (1015–1028).
Конунг Олав по суше пришел в Швецию, там провел весну, а «когда наступило лето, конунг стал собираться в дорогу». Он поплыл в Гардарики (на Русь) и был там, соответственно, летом или осенью 1029 г. Тем же летом в Англию за своей невестой отправился из Норвегии ярл Хакон, ставший после Олава правителем страны. В обратный путь Хакон собрался «только поздней осенью», и корабль его затонул. Узнав об этом, Бьёрн Окольничий отправился на Русь за конунгом Олавом и приехал туда «зимой на самый йоль» (декабрь 1029 г.). Конунг стал собираться в путь, зимой на лошадях добрался до моря, а весной (1030 г.) отплыл в Швецию[407]. Под 1029 г. анналы сообщают о том, что Олав прибыл на восток в Гарды, а ярл Хакон утонул[408].
Олав погиб в битве против войска лендрманнов и бондов при Стикластадире «в среду в четвертые календы августа месяца» (т. е. 29 июля.) 1030 г.[409]Известие о битве и гибели Олава есть и в анналах[410]. Недовольные правлением конунга Свейна, сына Кнута Могучего, и его матери Альвивы «в ту зиму (1030/31 г. –
3. Сведения о Восточной Европе в «Саге об Олаве Святом»
Известия о Восточной Европе в «Саге об Олаве» тесно связаны с общим ходом повествования и органично вплетаются в узловые моменты истории конунга Олава: 1007–1014 гг. – военные подвиги юного Олава за пределами своей страны; 1015 г. – изгнание ярла Свейна; 1017–1019 гг. – борьба Олава Норвежского с Олавом Шведским за пограничные территории; 1029-ЮЗО гг. – бегство Олава из Норвегии и возвращение на родину с целью вернуть себе власть; 1031 г. – провозглашение святости Олава Харальдссона. В содержательном плане «восточная» информация саги распадается на шестнадцать
Таблица 11
Сюжетные мотивы в «Саге об Олаве Святом»*
*Обозначения в таблице: I – «История Норвегии»; II – «История о древних норвежских королях» Теодорика Монаха; III – Житие св. Олава архиепископа Эйстейна; IV – «Обзор саго норвежских конунгах»; V – «Древненорвежская книга проповедей»; VI – «Древнейшая сага об Олаве Святом»; VII – «Легендарная сага об Олаве Святом»; VIII – «Красивая кожа»; IX – «Отдельная сага об Олаве Святом» по Holm perg 2 4°; X – «Круг земной»; XI – «Отдельная сага об Олаве Святом» по AM 235 fol; XII – «Отдельная сага об Олаве Святом» по AM 61 fol; XIII – «Отдельная сага об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова». Для I, II, IV, VII, VIII, IX, X, XI и XII указаны номера глав; для III, V, VI и XIII – номера страниц по соответствующему изданию.
Литература
Sigurður Nordal 1914; Brynildsen 1916; Johnsen 1916a; Paasche 1916; Johnsen 1917; Schreiner 1927; Schreiner 1929; Bull 1930; Metzler 1936; Jón Helgason 1942; Bjami Aðalbjarnarson 1945; Dickins 1945; B0 1955; Holtsmark 1967; Gjerlow 1967; Schier 1970; Louis-Jensen 1970a; Jónas Kristjánsson 1972; Andersen 1976; Jónas Kristjánsson 1976; Lönnroth 1976; Heinrichs 1976b; Hallberg 1978; Blom 1981; Friedland 1981; Hoffmann 1981; Lönnroth 1981; Svahnström 198lb; Fell 1981; Farmer 1982; Andersson 1985; Henriksen 1985; Simek, Hermann Pálsson 1987; Fidjestol 1990; Джаксон 1991а; Sverrir Tómasson 1992; Astás 1993; Heinrichs 1993; Knirk 1993b; Widding 1993; Sverrir Tómasson 1994; Джаксон 1994а; Krötzl 1994; Sverrir Tómasson 1998; Джаксон 20006; Iversen 2000; Lönnroth 2000; Mortensen 2000c; 0strem 2001; Mortensen 2002; Mortensen, Mundal 2003; Krag 2003; Andersson 2004a; Andersson 2006; Mortensen 2006; Phelpstead 2007; Lindow 2008; Garipzanov 2010; Jackson 2010; Jirousková 2010; Mortensen 2010. Bagge 2010a. См. также во Введении литературу к разделам «Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивая кожа», «Круг земной».
§ 6.1. «Обзор саг о норвежских конунгах»
История Олава Харальдссона изложена в «Обзоре» в гл. 22–31. В цитируемых ниже фрагментах упоминается бегство ярла Свейна на Русь после битвы у Несьяра (гл. 24), женитьба Ярослава Мудрого на невесте Олава Ингигерд (гл. 25) и бегство Олава с юным Магнусом на Русь (гл. 26). В качестве обозначений Руси здесь фигурируют
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Обзор саг о норвежских конунгах».
Текст
Публикуется по изданию: Agrip af Nóregskonunga sǫgum / Bjarni Einarsson (ÍF.
В. XXIX). 1984. Bis. 1-54.
XXIV. kapítuli
[…] Einarr þambaskelmir kastaði akkeri í skip Sveins ok sigldi með hann 3 nauðgan á braut til Danmarkar. Síðan fór Sveinn austr í Garða ok kom aldregi aptr.
XXV. kapítuli
Síðan bað Óláfr dóttur Óláfs sœnska, Ástríðar, systur Ingigerðar, er fyrr var hei– 7 tin hónum, ok brá faðir hennar heitum þeim fyr reiði sakar ok gipti Jarizláfi Austrvegs konungi; ok gat Óláfr digri með henni bgm, en þeira omefni eða orferðir vitum vér eigi, nema um Gunnhildi dóttur þeira, er tók Ottó hertogi á Saxlandi. […]
XXVI. kapítuli
[…] En þá varð hann varr af þeim mgnnum, er þar tók hann, at allir stœrstu menn 1(í landinu váru í svikum við hann. Ok snorisk hann þá norðr í fjgrð þann, er heitir Sleygsarfjgrðr inn frá Borgund, ok gekk þar af skipum ok upp at dal þeim, er heitir
Valdalr, ok helt síðan ór landi á fjggrtánda vetri síz hann kom í land ok því næst í Austrvega ok hafði son sinn með sér, Magnús góða. (
Перевод
Глава 24
Глава 25
Вскоре посватался Олав к дочери Олава Свенского, Астридi, сестре Ингигерд, которая была раньше обещана ему, и нарушил ее отец те обещания по причине гнева и выдал ее за Ярицлава, конунга Аустрвега; и имел Олав Толстый от нее детей, но их имена или судьбы нам не известны, за исключением Гуннхильдii, их дочери, которую взял в жены Оттон, герцог в Саксланде.
Глава 26
§ 6.2. «Древнейшая сага об Олаве Святом»
Так называемая «Древнейшая сага об Олаве Святом» сохранилась лишь в отдельных фрагментах: шесть фрагментов исландской рукописи ок. 1225 г. в Норвежском государственном архиве (NRA 52) и, как предположил их издатель Г. Сторм и как считалось долгое время, два фрагмента более поздней, тоже исландской, рукописи, ок. 1250 г., в Арнамагнеанском институте (AM 325 IV а 4°). Г. Сторм датировал «Древнейшую сагу» временем между 1155 и 1180 гг., но утверждал, что есть основания относить ее, скорее, к середине XII в., нежели к его концу. Финнур Иоунссон полагал, что сага была записана примерно в то же время, что и «Hryggjarstykki» Эйрика Оддссона, т. е. ок. 1150 г. Остальные исследователи сходились во мнении, что сага была написана до 1180 г. Предпринятое И. Луис-Иенсен переиздание седьмого и восьмого фрагментов[414] привело ее – на основе тщательного палеографического анализа – к заключению, что фрагменты AM 325 IV а 4° не являются копией с рукописи NRA 52. Более того, исследовательница установила, что восьмой фрагмент не мог быть составной частью «Древнейшей саги», а принадлежал к собранию чудес ев. О лава. Относительно седьмого фрагмента (на котором преимущественно и основывалась раньше датировка всей саги) она оставила вопрос открытым. Вывод Луис-Иенсен поддержал Ионас Кристянссон[415], заключивший также, что и седьмой фрагмент не являлся частью «Древнейшей саги». По его мнению, сага была записана между 1190 и 1210 гг., но, всего вероятнее, – ок. 1200 г.[416]
Автор «Древнейшей саги» неизвестен. Есть предположение, что оригинал был записан в Тингейрарском монастыре в Исландии, видимо, монахом этого монастыря[417]. Автор исходит из хронологии сочинения Сэмунда Мудрого и «^Жизнеописания конунгов» («*konunga ævi») Ари Мудрого. Совершенно очевидно, что среди источников «Древнейшей саги» был «Обзор саг о норвежских конунгах»[418].
Шесть сохранившихся фрагментов саги описывают события, относящиеся ко времени правления Олава, включая его бегство на Русь. Но, вероятно, сага содержала также рассказы о его детстве, о битве при Стикластадире, о случаях, подтверждающих его святость[419].
Рукопись
NRA 52 (6 фрагментов) – ок. 1225 г.
Издания
Olafs saga hins helga. En kort saga om kong Olaf den hellige fra den anden halvdeel af det tolfte aarhundrede. Efter et gammelt pergaments-haandskrift i universitets-bibliotheket i Upsala, tilligemed et anhang, indeholdende brudstykker af et endnu aeldre haandskrift af samme konges saga i det norske rigsarkiv, samt anmaerkninger, ord– og navne-register / R. Keyser, C. R. Unger. Christiania, 1849.
Otte brudstykker af Den ældste saga om Olav den hellige. Med Facsimiler / G. Storm. Christiania, 1893.
Brot úr elztu sögu Óláfs helga / Guðni Jónsson // Konunga sögur. Reykjavik, 1957. В. I. Bis. 401–426.
Литература
Sigurður Nordal 1914. S. 48-132; Finnur Jónsson 1923. S. 612–618, 667–672; Seip 1929; Sigurður Nordal 1953. S. 200–202, 210; Turville-Petre 1953. P. 175–190; Paasche 1957. S. 379–380; Holtsmark 1961b; Olsen 1965. S. 45–47; de Vries 1967. S. 239–241, 277–279; Holtsmark 1967; Schier 1970. S. 12, 13, 17, 23, 24; Louis-Jensen 1970a; Jónas Kristjánsson 1972; Jónas Kristjánsson 1976; Andersson 1985. P. 212–213; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 268; Джаксон 1991a. C. 23–25; Heinrichs 1993; Andersson 2004a; Andersson 2009.
Текст
Публикуется по изданию: Otte bmdstykker af Den ældste saga om Olav den hellige. Med Facsimiler / G. Storm. Christiania, 1893.
[Фрагмент 1]
[…] þórir hvn[dr var oc ríkr maþr. hann hafþi farit til Biarma la]ndz. oc drepit þar góþan [mann þann er Karli hét. konvngr sendi menn til þóri]s. oc fek hann ná/þa sætt. fir [illvirki sitt. for síþan ór landi oc margir a]þrir lendir menn. oc gorþosc [ótrvir konvngi af ráþom sinom oc ihuga.] […]
[Фрагмент 6]
[…] þessir vóro í ferþ meþ olafi konvngi. þeíra manna er vér cvnnom ngfinom merkia. sem nv mvn ec telia. Astríþr drótning. Goðroþr. Hálfdanr. Rognvaldr. Dagr. Hringr. Þorleífr tveggia hvárr. Aslácr. Helgi. Þórþr. Eínarr. Fiðr hærecs sonr. Þórðr. Fiðr ama sonr. Þorbergr. Arni. Kolbiom. Þormoþr scáld. Tofi. Egill. þessir allir fóro ór landi meþ konvnginom. oc fara nú á/str of Eíþa scóg. oc i svia veldi. oc dvalþisc þar mioc lengi. meþ sigtryggvi fæþr ivars. fæþor sona. fæþor karls. þaþan for hann of várit. á/str igarþa ríki. oc er hann annan vetr. ihólmgarþi. meþ iaritzleífi konvngi. ос ingigerþi dóttor olafs ens s0nsca. systor astríþar. er olafir konvngr átti þá. En knvtr konvngr. er hann com […]
Перевод
[Фрагмент 1]
[Фрагмент 6]
§ 6.3. «Легендарная сага об Олаве Святом»
Так называемая «Легендарная сага об Олаве Святом» представлена единственной рукописью, которая хранится в Университетской библиотеке Упсалы – DG 8 II 4°. Рукопись – норвежская и была написана ок. 1250 г. в Трённелаге.
Первые издатели «Легендарной саги», Р. Кейсер и К. Р. Унгер, датировали ее 1160–1180 гг. Г. Сторм отнес ее к середине XIII в.[420] Но в дальнейшем исследователи обходили молчанием вопрос о времени возникновения этой саги[421]. Лишь А. Холтсмарк – в предисловии к факсимильному изданию – попыталась доказать, что дошедшая до нас рукопись является копией норвежской рукописи, созданной ок. 1200 г.[422] По мнению Сигурдура Нордаля, «Легендарная сага» основана на несохранившейся «*Средней саге об Олаве Святом», возникшей немногим позднее рубежа XII–XIII вв. и послужившей промежуточным звеном между ней и «Древнейшей сагой об Олаве Святом». Ионас Кристьянссон убедительно доказал, что «*Средняя сага» никогда не существовала[423], а «Легендарная сага», созданная в самом начале XIII в. (но после 1210 г.), восходит непосредственно к «Древнейшей саге».
«Легендарная сага» сильно сокращена по сравнению с «Древнейшей сагой». В ней несколько изменен порядок эпизодов. Однако есть в ней и дополнения – рассказ о миссионерской деятельности Олава Харальдссона (так называемый «*Kristni þáttr») и собрание его чудес, помещенное в конце саги, почти в той же форме, что и в «Древненорвежской книге проповедей»[424], хотя и с некоторыми отличиями.
Сигурдур Нордаль полагал, что, помимо «*Средней саги», автор «Легендарной саги» использовал четыре письменных источника: только что названные «*Kristni þáttr» и собрание чудес ев. Олава, а также «Обзор саг о норвежских конунгах» и «Сагу о побратимах». Как доказал Ионас Кристьянссон, «Обзор» был не непосредственным источником «Легендарной саги», но опосредованным, ибо лежал в основе «Древнейшей саги»[425]. Что касается «Саги о побратимах», то, вопреки мнению К. Маурера и Сигурдура Нордаля, Йонас Кристьянссон установил ее позднее происхождение – конец XIII в.[426] Итак, «Легендарная сага об Олаве Святом» – это сокращенная, хотя и несколько переработанная версия «Древнейшей саги», к которой добавлены обзор миссионерской деятельности Олава и собрание его чудес[427].
В гл. 5 рассказывается о том, как Сигрид Гордая сжигает в числе своих женихов некоего конунга Висавальда из Аустрвегов (см. комментарий в Главе 5, мотив 14 «Саги об Олаве Трюггвасоне»). В гл. 9, 27, 45, 46, 48, 75, 78, 80 и 86 упоминаются восточноприбалтийские земли и Русь в связи с историей жизни и правления Олава Харальдссона; в гл. 79, 117 и 124 описываются «русские» чудеса св. Олава. В гл. 102 повествуется о поездке знатных норвежцев на Русь за юным Магнусом (см. комментарий в Главе 7; см. также Прилож. II, VIII и XIII).
Рукопись
DG 8 II 4° – ок. 1250 г.
Издания
1. Olafs saga hins helga. En kort saga om kong Olaf den hellige fra den anden halvdeel af det tolfte aarhundrede. Efter et gammelt pergaments-haandskrift i universitets-bibliotheket i Upsala, tilligemed et anhang, indeholdende brudstykker af et endnu aeldre haandskrift af samme konges saga i det norske rigsarkiv, samt anmaerkninger, ord– og navne-register / R. Keyser, C. R. Unger. Christiania, 1849.
2. Olafs saga hins helga. Efter pergamenthaandskrift i Uppsala Universitetsbibliotek, Delagardieske samling nr. 8n / O. A. Johnsen. Kristiania, 1922.
3. Legendarisk Olavssaga. Etter Uppsala Universitetsbiblioteks Delagardieska samlingen Nr. 8n / D. A. Seip. Med en innledning av A. Holtsmark (CCN. Quarto serie. Vol. II). 1956.
4. Helgisaga Óláfs konungs Haraldssonar / Guðni Jónsson // Konunga sögur. Reykjavik, 1957. В. I. Bis. 201–400.
5. Olafs saga hins helga. Die «Legendarische Saga» iiber Olaf den Heiligen (Hs. Delagard. saml. nr. 8n) / A. Heinrichs, D. Janshen, E. Radicke, H. Röhn. Heidelberg, 1982.
6. Фрагменты в: [C. C. Rafn, ed.] AR. 1850. T. 1. P. 472–477.
7. Фрагменты в: MGH. Script. 1892. T. XXIX. P. 394–395.
Переводы
Немецкий:
Olafs saga hins helga. Die «Legendarische Saga» iiber Olaf den Heiligen (Hs. Delagard. saml. nr. 8n) / A. Heinrichs, D. Janshen, E. Radicke, H. Röhn. Heidelberg, 1982.
Норвежский:
Den legendariske Olavssaga / Omsett av K. Flokenes. Stavanger, 2000.
Литература
Sigurður Nordal 1914. S. 48-132; Finnur Jónsson 1923. S. 612–618, 667–672; Seip 1929; Sigurður Nordal 1953. S. 200–202, 210; Turville-Petre 1953. P. 175–190; Holtsmark 1956b; Paasche 1957. S. 379–380; Holtsmark 1961b; Olsen 1965. S. 45^17; de Vries 1967. S. 239–241, 277–279; Holtsmark 1967; Schier 1970. S. 12, 13, 17, 23, 24; Jónas Kristjánsson 1972; Louis-Jensen 1970a; Jónas Kristjánsson 1976; Heinrichs 1976a; Heinrichs 1976b; Hallberg 1978; Andersson 1985. P. 212–213; Heinrichs 1985; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 268; Andersson 1988; Джаксон 1991a. C. 23–25; Heinrichs 1993; Knirk 1993a. S. 364; Джаксон 1994a. C. 38^15; Heinrichs 1999; Andersson 2004a; Andersson 2009.
Текст
Публикуется по изданию: Olafs saga hins helga. Efter pergamenthaandskrift i Uppsala Universitetsbibliotek, Delagardieske samling nr. 8n / O. A. Johnsen. Kristiania, 1922.
[5.] […] þar kœmr ос annar konongr af austrvegom sa het visavallðr. hann biðr ос Sigriðar. […] Ос brænna þæir nu þar inni. Sægizt hon slculu sva sma konongom læiða at biðia sin.
[9.] En æftir þat er Olafr hafðe barezt við sota viking, þa lagðe Olafr skipum si-num til æýstra sallz oc barðezc austr næst i æýsýslu. Oc atto þar bœnndr fotom fior at læýua. Oc var hann þar marga daga Oc vann þar morg stor værk. Oc fecc mikla sœmd. Þriðia sinni barðezt hann a finnlande austr oc hafðe bætr: þaðan hellt hann til basagauzsiðu a siolande oc hæriaðe þar. […] (
[27.] […] Nu siglir Svæinn Jarl ivir folldena. Oc sva suðr með lande oc fær nu með liði sínu til danmarkar. oc austr i giægnum eýra sund. oc sva til sviðþioðar afund sýia konongs. sægir hanum þæsse tiðændi. Nu býðr sýia konongr Jarlenom með ser at vera. En Jarlen kvazc hæria vilia um sumaret um austrvego. Nu gerer hann sva. Oc um haustet var hann komenn austr i kæriala land, for þar upp i garðariki með hærskilldi. Toc þar sott oc andaðezc þar um haustet. let þar svæinn Jarl lif sitt. En æinar for aftr til sviðþioðar. Oc var þar marga vætr i sýia konongs vælldi oc norðr i hælsinga land ос stundum i danmork. (
[45.] […] Siðan foro sændiboð millum þæira garða konongs ос Sýia konongs ос lýkr sva með þæim at Olafr giptír hanum Jngigiærði dottor sina við miklu fe. Hann het Jarizlæifr. […]
[46.] […] En þau atto dottor Olafr konongr ос astrið en hon var kallað ulvilldr. Hon var geven. Hærtoga þæim i saxlande er otta het. þau atto sun þann er Magnus het. Hann var siðan hærtoge i saxlande. hann var allra manna vænstr. Наг hans var aðrummægin ræikar blæict en aðrumægin rautt. Olafr konongr harallz son atte oc son þann er Magnus het. er kallaðr var magnus hinn goðe við kono þæiri er alvilldr het. Hon var þuatt kona astriðar. En varla var hon giævo laus. Olafr enn svænske atte oc kono þa er astrið het. hon var vindværsc. þæira sun var anundr er aðru namne het Jacob. Oc þæirra dotter var Jngigiærðr er Olave kononge var fæst oc iarizlæifr konongr fecc siðan i garðum austR.
[48.] […] þorer hundr var oc rikr maðr. hann hafðe faret til biarma lanz. Oc dre-pet þar goðan mann þann er karle het. Konongr sændi menn til. Oc fecc þorer nauðulega sætt firir illvirki sitt. For siðan or lande oc marger lænder menn aðrer oc gerðozc otruir kononge af raðom sinum oc ihuga. […]
[75.] […] Þesser menn foro með konongenom Aztrið drotneng. Guðrøðr oc half-dan. Rognvalldr oc dagr. Ringr oc þorlæifr Aslacr oc hælgi þorðr oc Æínar fíðr Arna sun. þorbergr oc Arne þorbiorn oc þormoðr skalld. konongrenn fær nu austr um æiða skog oc allt i sviðþioð austr Ос dvalðezc þar miok længi með Sýktrýgg. þaðan for hann austr i garða riki. Oc var annan vætr i holmgarðe. með Iarizlæifi kononge. er fængit hafðe Ingigiærðar dottor Olafs konongs svænsca. Sýstur az-triðar er Olafr konongr atte.
[78.] Jarizlæifr konongr tok væl við Olave kononge oc sva við aztriði drotningu oc allum þæirra fararnautum Olafr konongr sagðe nu konongenom ifra oc Jngigærði drotning sifkono sinni hvesso mikil ohœgende er hann hafðe her við at skipta i landeno. En þau huggaðu hann bæðe. Oc baðo hann hava slict af sinu riki sem hann villdi. Olafr konongr let væl ivir þæirra boðe oc viðvære. Oc var þar an-nan vætr með þæim i goðo ivirlæte oc mikilli virðing sem vært var.
En er a læið a stundena þa sagðe Olafr konongr þæim at hann mindi hæim værða fara til noreks. Oc þæim lanzmanunum var a þui æinu hugr er i for varo með ha-num oc sva sialuum hanum at vitia æigna sinna oc lannz. Oc ælcci villdi konon-grenn annat raunar en hværva aftr. þau Jarizlæifr oc Jngigiærðr baðo hann at hann skilldi æigi a braut fara. Nu varð hann varr við þat at hann mindi varla na braut at fara. Fýrr en hann sagðe þæim at su tilvising hævir firir hann komet at hann skilldi hæim fara til noreks. En er þau urðu þess vis af hanum þa urðu þau sva fægin konongr oc drotning at þau fælldu taR.
[79.] Ðetta var þar enn i garðum austr sem margtit er. At ækcia æin atte sun þann er hafðe kværkasull. Moðer svæinsens rœðer fírir ingigiærðr drotning ос biðr hana hæilla raða. Gac þu kvað hon firir Olaf konong. Oc bið hann nokcora hialpræða. En hann man æigi læcner kallazc. En þu skallt þat sægia at þu hævir þat hæýrt Ef konongrenn lægði brauð i munn manne at þa man batna. En hon gerðe sva konongrenn brýtr af brauðinu oc læggr i munn svæininum. Oc kallaðe þegar i staðenom ia.
[80.] Nu er fra þui at sægia at hofðingia laust var um vætrenn i norege þui at hakon Jarl var ifra fallenn. þa sændu vinir Olafs konongs menn austr i garða at sægia hanum at landet var hafðingia laust.
Olafr konongr bio færð sina um vætrenn æftir iol. Oc sætr þar æftir sun sinn til fostrs með Jarizlæivi kononge. Olafr konongr for austan at fiarum til haffens. En um varet for hann ivir hafet. Oc sva til sviðþioðar oc samnaðez hanum þa nokot af liði. Oc for þaðan til hælsingia lannz. […]
[86.] […] Dagr ringsson for með Olave kononge or garðum austan i sviðþioð þa var hann þar æftir er Olafr konongr for i braut ос samnaðe saman liði oc ætlaðe æftir Olave kononge. […]
[102.] […] Væliazt nu til eno bæztu menn oc fara or lande oc austr i garða Oc biðia iarizlæif konong at hann fenge þæim Magnus son hins hælga Olafs konongs. Vilia nu menn bœta a sœne hans þat er þæir gerðo við faður hans. konongrenn sva-rar at hann ræðest at þæir sviki hann firir þui at ver hauum æigi fýrr hæýrt þetta boð þæirra En þæir svaraðu at bæztir menn varo i þessom raðom. Æinar oc svæinn brýggiu fotr kalfr Ama sun. En þui næst kom hann i land a fiorom vætrum æftir fall faður sins, kœmr hann nu i land með miklum veg En Svæinn stock or. Ræðr nu Magnus æinn fírir rikinu.
[117.] Sva bar at æitt sinni i garðum austr at ælldr kom i kaup bœ þann er holm garðr hæítir. Oc stoð æigi til minna gæigs en borgen oil mindi upp ganga. Nu urðu aller menn flæms fullir. Oc vændu til kænni mannz æins þess er Stephan var næmdr. En hann þionaðe þar kirkiu hins hælga Olafs konongs. En þegar prestrenn hæýrði þæirra bœnar orð þa gripr hann i fang ser licnæskiu þess hins agiæta hofðingia oc sætr i mote ælldinum. Siðan þokaðe ælldren alldrigin framar en aðr var. Oc varð þa sva borget hinum mesta lut af borgenne. (
[124.] Væringr æinn i garðum austr kæýpti ser þræl æinn ungan. Oc var dumbi matte ækci mæla. Oc þo hýgginn oc nœfr um marga luti. Nu vissi ængi maðr hværrar ættar er hann var. fírir þui at hann fecc ækci i fra sact þo at hann være at spurðr. þess gato þo marger menn at hann minndi norrœn vera. firir þui at hann gerðe vapn þau iamnan oc bio. er væringiar æinir nýta. Nu hafðe sa aumi maðr við sinni vanhæilsu margan drotten lcannat. Oc iðulega með værði veret fælldr allt til þess er kaup maðr æinn læýsti hann til. Oc gaf hanum frælsi firir miscunnar saker. Siðan for hann i sialfræðe oc kom til borgar þæirrar er holm garðr hæítir. Oc væítti hanum hærbirgi kona æin goð. Oc dvaldezk hann þar miok marga daga. En kona su goða sotte iamnan tiðir allar til Olafs konongs Oc dy’rkaðe hon þann mikla oc mill-da konong. Með mikilli ast oc trunaðe. Nu um nott æina er hon var i sœmn komen þa sýndizk hænni Olafr hínn hælgi oc mællte þat við hana. at sa hinn ungi svæinn skilldi fýlgia hænni til otto songs um morgonenn. Sva gerðe hon sem hann bauð. hafðe hann með ser til tiða i kirkiuna. En þegar er hann var i kirkiuna komenn þa tok hanum at þýngiazt ос lagðezt [niðr ос] somnaðe meðan kæni menn væittu tiðir. þui næst sa hann þann sama mann i sœmnenom oc geek til hans með slicum klæða bunaðe ос a litum i anlete sem kononne hafðe aðr sýnnzt um nottena. Oc gaf hanum mal oc hæilsu með sinni milldi oc miscunn allzvalldande guð með fulltingi hins hælga olafs konongs. (
Перевод
[5.]
[9.] И после того, как О лав сразился с викингами Соти, повернул О лав свои корабли в Эйстрасальт и сражался затем на востоке на Эйсюсле. И жизнью бонды были обязаны своим ногам. И провел он там много дней. И совершил он там много подвигов. И получил большой почет. Третий раз сражался он на востоке в Финнланде и победил: оттуда отправился он к Балагардссиде в Сьоланде и воевал там.
[27.]
[45.]
[46.]
[48.]
[75.]
[78.] Конунг Ярицлейв хорошо принял конунга Олава, а также королеву Астрид и всех их попутчиков. Конунг Олав рассказал тому конунгу и княгине Ингигерд, своей свояченице, о тех больших неприятностях, которые случились в его стране. И они оба утешали его. И просили его взять такую часть их государства, какую он хочет. Конунг Олав хорошо отнесся к их предложению и к средствам к существованию. И был там с ними следующей зимой в доброй милости и большом почете, как и должно было быть.
А когда прошло некоторое время, сказал им конунг Олав, что он собирается отправиться домой в Норег. И у тех норвежцев, которые были в поездке вместе с ним, а также и у него самого, было при этом одно желание – посетить свои владения и земли. И не хотел конунг другой доли, кроме как вернуться назад. Ярицлейв и Ингигерд просили его, чтобы он не уезжал прочь.
Теперь ему стало очевидно, что ему вряд ли позволят уехать прочь, пока он не сказал им, что ему было такое знамение, что он должен поехать домой в Норег. И когда они это от него услышали, они так возрадовались, конунг и княгиня, что у них выступили слезы.
[79.] Однажды на востоке в Гардах произошло то, что нередко случается. Уодной вдовы был сын, у которого был нарыв в горле. Мать мальчика обращается к княгине Ингигерд и просит у нее доброго совета. «Иди ты, – сказала она, – к конунгу Олаву. И проси у него полезного совета. Но люди не зовут его лекарем. А ты должна сказать, что ты это слышала. Если бы конунг положил хлеб в рот человеку, то тому человеку стало бы лучше». И она сделала так. Конунг отламывает [кусочек] хлеба и кладет в рот мальчику. И назвали [его] тотчас в городе так.
[80.] Теперь нужно рассказать о том, что зимой в Нореге не было правителя, потому что ярл Хакон погиб. Тогда послали друзья конунга Олава людей на восток в Гарды сказать ему, что в стране нет правителя.
Конунг Олав пустился в путь зимой после йоля. И оставил там своего сынана воспитании у конунга Ярицлейва. Конунг Олав приехал с востока к самому берегу моря. А весной отправился он за море. И приплыл в Свитьод, и собралась к нему некоторая часть войска. И отправился он оттуда в Хельсингьяланд.
[86.]
[102.] Собираются теперь лучшие люди и едут из страны на восток в Гардыи просят конунга Ярицлейва, чтобы он отдал им Магнуса, сына святого конунга Олава. Хотят сейчас люди воздать его сыну за то, что они сделали с его отцом. Конунг отвечает, что он боится, что они предадут его, «потому что мы никогда раньше не слышали этого их предложения». Но они отвечали, что это спланировали лучшие люди: Эйнар и Свейн Бык, и Кальв Арнасон. И вот он пришел в свою страну на четвертую зиму после смерти своего отца. Приходит он в страну с большим триумфом. А Свейн бежал прочь. Правит теперь Магнус один государством.
[117.] Так случилось, что однажды на востоке в Гардах начался пожар в том торговом городе, который зовется Хольмгард. И не уменьшалась опасность, а город весь мог сгореть. И исполнились все люди страха. И понадеялись на одного проповедника, которого звали Стефан. А он служил там в церкви святого конунга Олава. И как только этот священник услышал слова их молитвы, хватает он тотчас образ того превосходного хёвдинга и ставит против огня. После этого огонь не пошел дальше [того места], где он к тому времени был. И так была спасена большая часть того города.
[124.] Один варяг на востоке в Гардах купил себе молодого раба. Был тот немой и не мог говорить, однако был он разумный и искусный во многих вещах. И не знал ни один человек, какого он рода, потому что он не мог сказать этого, даже если его об этом спрашивали. Все же многие люди предполагали, что он норвежец, потому что он изготовлял оружие, как они, и украшал его, как делали одни варяги. И вот этот несчастный человек со своим слабым здоровьем повидал многих господ. И как всегда может случиться, это привело к тому, что некий купец освободил его и дал ему свободу по причине мягкосердечия. Тогда отправился он по своей воле и прибыл в тот город, который зовется Хольмгард. И дала ему приют одна хорошая женщина. И прожил он там много дней. А эта хорошая женщина всегда посещала все богослужения, [обращенные] к конунгу Олаву. И почитала она этого великого и милосердного конунга с великой любовью и верой. И вот однажды ночью, когда она заснула, явился ей Олав Святой и так сказал ей, что тот юноша должен последовать за ней на следующий день к заутрене. Она сделала так, как он повелел, привела его с собой на службу в церковь. И как только он пришел в церковь, стал его клонить сон, и лег он и заснул, пока священники служили службу. Вслед за тем он увидел во сне того самого человека, и подошел тот к нему в той же самой одежде и в том же обличье, в котором являлся прошлой ночью той женщине. И дал ему речь и исцеление своей милостью и милосердием всемогущего Бога при помощи святого конунга Олава.
§ 6.4. «Красивая кожа»
История Олава Харальдссона изложена в «Красивой коже» в гл. 27–34. В гл. 27, в рассказе о юности Олава и его успешных военных походах, говорится о битве Олава на Эйсюсле (о. Сааремаа); в гл. 29, при описании борьбы конунга Олава с ярлом Свейном, упоминается «восточный» поход этого последнего; в гл. 30, повествующей о сватовстве Олава к Ингигерд и характере его отношений с ее отцом, Олавом Шведским, сообщается, что Ингигерд стала женой конунга Ярицлейва из Хольмгарда – князя Ярослава Мудрого; в гл. 31 упоминается поездка Торира Собаки в Бьярмаланд; в гл. 34 рассказывается о борьбе Олава с Кнутом Могучим, Эрлингом Скьяльгссоном и ярлом Хаконом, приведшей к бегству Олава в Швецию, а оттуда в Гардарики (на Русь); о возвращении Олава в Норвегию и о его гибели.
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 55-364.
XXVII. kapítuli
Sonr Haralds ens hárfagra var Bjgrn faðir Guðroðar, fǫður Haralds grenska, þess er átti Ástu, dóttur Guðbrands kúlu. Þeira sonr var Óláfr digri, er fór ór landi á œsku aldri ok með hónum Hrani, fóstrfaðir hans. Óláfr barðisk fyrsta sinni austr við Sótasker, en síðan fór hann í Eystrasalt ok barðisk austr í Eysýslu ok hafði þar gagn. Þriðja sinni barðisk hann á Finnlandi austr ok hafði betr. Fjórða sinni barðisk hann í Suðrvík í Danmgrk ok fekk gagn, fimmta sinni í Kinnlimafirði við riddaraher ok hafði þar sigr. Því næst for hann vestr til Englands ok barðisk við Lundúnabryggjur við Dani, er þá herjuðu ok gørðusk víkingar, sem segir Sighvatr skald: […]
XXIX. kapítuli
[…] Sveinn jarl fór suðr til Danmarkar ok þaðan austr til Svíþjóðar á fund Óláfs 3 Svíakonungs ok sagði hónum þessi tíðendi. Óláfr konungr tók vel við jarlinum ok bauð hónum at vera með sér í Svíþjóðu, en hann vildi herja um sumarit í Austrríki, ok svá gorði hann. Ok er hausta tók var hann kominn austr í Kirjálaland, fór þaðan upp í Garða* með herskildi, tók þar sótt ok andaðisk.
Einarr þambarskelfír for aptr til Svíþjóðar ok var þar marga vetr í Svíakonungs ríki eða á Norðhelsingjalandi olc stundum í DanmQrk.
Óláfr konungr enn digri lagði þá undir sik allan Nóreg austan frá Elfi ok norðr til Gandvíkr. […]
*
XXX. kapítuli
[…] Með ráði vina sinna gorði Óláfir konungr sætt við Svíakonung, fékk Ástríðar dóttur hans, ok var þeira dóttir Úlfhildr, er gipt var Ótta (hertoga í Brúnsvík, þaðan var Ótta keisari kominn, sonr Heinreks hertoga). Óláfr svenski gipti síðan Ingigerði dóttur sína Jarizleifi konungi, syni Valdamars konungs í Hólmgarði, ok sen-dusk þau Óláfr konungr í Nóregi ok Ingigerðr margar gersimar sín á millum ok trúnaðarmenn.
Þá var Rǫgnvaldr jarl Úlfssonr í Garðaríki, frændi Ingigerðar dróttningar. Hann var enn mesti vinr Óláfs konungs, sem sagði Sighvatr, þá er hann var aptr kominn ór sendiferð, er Óláfr konungr hafði sent hann austr í Garðaríki****:
**
****
XXXI. kapítuli
[…] Þórir hundr var ok ríkr maðr, hann hafði farit til Bjarmalands ok drepit þar ríks manns son, er Karli hét, er farit hafði með hónum. Óláfr konungr sendi menn at taka Þóri, ok fekk hann nauðuliga grið fyrir illvirkit ok fór ór landi. Margir aðrir lendir menn gørðusk konungi ótrúir í ráðum sínum. […]
XXXIV. kapítuli
Þá er þrettán vetr váru liðnir frá Nesjaorrostu, fór Óláfr konungr ór landi. Hann Ю.2 var austr í Neríki ok dvalðisk þar um hríð með Sigtryggi, fǫður ívars, fǫður Sóna, fǫður Karls jarls, ok þá er vára tók ok ísa leysti, fór Óláfir konungr út í Svíþjóð á fund Qnundar konungs, mágs sins. Hann gaf Óláfi konungi skip, ok for hann síðan austr í Garðaríki á fund Jarizleifs* konungs ok fekk þar góðar viðtgkur; var þar an-nan vetr ok hafði þar Magnús son sinn með sér. Hans móðir hét Alfhildr.
Á þeiri stundu, er Óláfir konungr dvalðisk í Garðaríki, [fóru margir vinir hans ep-tir hónum norðan ór Nóregi, ok spurði hann gll tíðendi, þau er gørðusk í landinu. Þat sumar, er Óláfr konungr fór í Austrríki,] þá fór Hákon jarl vestr til Englands eptir festarmey sinni, en þá er hann fór vestan með langskipi, kom at hónum stormr veðrs, ok týndisk jarlinn ok gll skipsóknin, ok kómu þessi tíðendi um haustit til Nóregs, ok sama haust eptir kómu þau aptr til Englands. […]
Eptir þetta sendu vinir Óláfs konungs hónum orð, at þá var landit hǫfðingjalaust ok báðu hann aptr fara til ríkis sins. Óláfr konungr skipaðisk við orðsending þeira ok gorði ferð sína eptir jól, setti þar eptir Magnús son sinn til fóstrs með Jarizleifi konungi, en hann sjálfr ok lið hans for austan at ísum um vetrinn allt til hafs, en þá er vára tók, for hann yfir hafit ok svá til Svíþjóðar til Qnundar konungs, mágs sins, ok fekk hann hónum lið, ok þáðan for hann til Helsingjalands. […]
** [fóru… Austrriki] отсутствует в
***
Перевод
Глава 27
Сыном Харальда Прекрасноволосого был Бьёрн, отец Гудрёда, отца Харальда Гренландца, того, который был женат на Асте, дочери Гудбранда Шишки. Их сыном был Олав Толстый, который уехал из страны в юности, и вместе с ним – Храни, его воспитатель. Олав сражался первый раз на востоке у Шхеры Соти, а затем отправился он в Эйстрасальт и сражался на востоке на Эйсюсле, и одержал там победу. Третий раз сражался он на востоке в Финнланде и имел успех. Четвертый раз сражался он в Судрвике в Данмарке и одержал победу. Пятый раз – [на берегу] Киннлимафьорда с конным войском и победил. Затем он отправился на запад в Энгланд и сражался у мостов Лундуна с данами, которые грабили там и становились викингами, как говорит скальд Сигват: [
Глава 29
Эйнар Брюхотряс отправился назад в Свитьод и был там много зим в государстве конунга свеев или в Нордхельсингьяланде, а иногда в Данмарке.
Конунг Олав Толстый подчинил тогда себе весь Норег с востока от Эльва и на север до Гандвика.
Глава 30
Тогда находился в Гардарики ярл Рёгнвальд Ульвссон, родственник княгини Ингигерд. Он был лучшим другом конунга Олава, как говорил Сигват, когда он вернулся из поездки на восток в Гардарикиi, в которую его отправил конунг Олав: «Крепко должен ты, могущественный конунг, держаться вместе с могущественным Рёгнвальдом; он заботится о твоих интересах денно и нощно. И все твои люди, которые хотят поехать на восток, конунг, получат приют у Рёгнвальд а, это очевидно».
Глава 31
Глава 34
Когда прошло тринадцать зим после битвы у Несьяра, конунг Олав уехал из страны. Он был на востоке в Нерики и оставался там некоторое время у Сигтрюгга, отца Ивара, отца Сони, отца ярла Карла, и когда настала весна и сошел лед, отправился конунг Олав дальше на восток в пределах Свитьод к Энунду, своему свояку. Тот дал конунгу Олаву корабль, и отправился он затем на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву, и имел там хороший прием; провел он там следующую зиму, и был там с ним Магнус, его сын. Его мать звалась Альвхильд.
В то время, когда конунг Олав жил в Гардарики, [поехали за ним многие его друзья с севера из Норега, и он узнал все новости о том, что произошло в той стране. Тем летом, когда конунг Олав отправился в Аустррики,] ярл Хакон отправился на запад в Энгланд за своей невестой, и когда он плыл с запада на боевом корабле, попал он в большую бурю, и погибли ярл и все, кто был на корабле, и достигли эти новости осенью Норега, а позднее той же осенью пришли они назад в Энгланд.
После этого друзья конунга Олава послали ему слово, что в стране нет правителя, и просили его вернуться назад в свое государство. Конунг Олав поддался их уговорам и собрался в путь после йоля, он оставил там Магнуса, своего сына, на воспитании у конунга Ярицлейва, а сам он и его войско пустились с востока той зимой до самого моря по льду, а когда настала весна, поплыл он через море и так в Свитьод к конунгу Энунду, своему свояку, и дал тот ему войско, и отправился он оттуда в Хельсингьяланд.
*[поехали… Аустррики] отсутствует в рукописи
§ 6.5. Снорри Стурлусон. «Отдельная сага об Олаве Святом» и «Сага об Олаве Святом» по «Кругу земному»
«Сага об Олаве Святом» в «Круге земном» практически тождественна центральной части (гл. 18-251) «Отдельной саги» Снорри, в частности, по рукописи Holm perg 2 4° (или AM 61 fol). Начинается «Отдельная сага» с Пролога, как и «Круг земной», но эти два сочинения существенно отличаются друг от друга. Первые семнадцать глав «Отдельной саги» (1-17) кратко обрисовывают историю королей Норвегии от Харальда Прекрасноволосого до Олава Трюггвасона, а ее заключительные главы (252–278) – историю правителей после Олава Святого, вплоть до сыновей Харальда Гилли. Тот вариант саги, который интерполирован в рукопись «Flateyjarbók», – значительно шире. Мне представляется целесообразным привести в § 6.5.1 основной текст саги по «Кругу земному» (оговорив в комментариях наличие тех же мотивов в «Отдельной саге»), дать в § 6.5.2 фрагменты начальной части «Отдельной саги» по рукописи Holm perg 2 4°, а, кроме того, в особом параграфе (§ 6.6) собрать все дополнения, содержащиеся во «Flateyjarbók» и, что очевидно, не связанные с именем Снорри Стурлусона.
Подробнее о «Круге земном» и о соотношении его центральной части с «Отдельной сагой об Олаве Святом» см. во Введении.
«Отдельная сага» написана предположительно в 1220–1230 гг. Она сохранилась в нескольких редакциях – как в отдельных рукописях (Holm perg 2 4°; AM 75а fol; AM 325 VI 4°; Holm perg 4 4°; AM 235 fol и др.), так и в виде интерполяций в рукописях AM 61 fol, «Flateyjarbók» и др. Источниками «Отдельной саги» были «^Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, вероятно, «Сага о побратимах» и, вне сомнения, «Сага о фарерцах» и какая-то версия «Саги об оркнейцах», а кроме того, старшая «*Книга об исландцах» Ари Мудрого. Важным источником являлись и скальдические стихи, из которых Снорри почерпнул больше, чем кто-либо из его предшественников.
Рукописи, издания, переводы «Круга земного»:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Рукописи «Отдельной саги об Олаве Святом»
Holm perg 2 4° – в основном 1250–1300 гг., с более поздними дополнениями AM 75а fol – ок. 1300 г.
Holm perg 4 4° – ок. 1320–1340 гг.
AM 325 VI4° – ок. 1350–1400 гг.
AM 235 fol – ок. 1400 г.
AM 61 fol – 1350–1375 гг., последняя четверть рукописи – 1400–1450 гг.
GKS 1005 fol («Flateyjarbók») – 1387–1394 гг.
Издания «Отдельной саги об Олаве Святом»
Holm perg 2 fol:
Saga Olafs Konungs ens Helga. Udförligere Saga om Kong Olaf den Hellige efter det ældste fuldstændige pergaments haandskrift i det store kongelige Bibliothek i Stockholm / Udgi-vet efter foranstaltning af det akademiske collegium ved det kongelige norske Frederiks Universitet ved P. A. Munch, C. R. Unger. Christiania, 1853.
Saga Óláfs konungs hins helga. Den store saga om Olav den Hellige. Efter perga-menthándskrift i kungliga biblioteket i Stockholm nr. 2 4to med varianter fra andre hándskrifter. Utgitt for Kjeldeskriftfondet av O. A. Johnsen og Jón Helgason. Oslo, 1941. B. 1–2.
Óláfs saga ens helga. MS Perg. 4to № 2 in the Royal Library of Stockholm / With an introduction of Jón Helgason / E. Munksgaard (CCI. Vol. XV). 1942.
Ór Óláfs sögu ins helga inni sérstöku eptir Snorra Sturluson / Bjarni Aðalbjarnarson (ÍF. В. XXVII). 1945. Bis. 419–451.
AM 61 fol:
Saga Ólafs konúngs hins helga. Eptir gömlum skinnbókum útgefin ad tilhlutun hins kognúngliga Norræna fornfræða félags / Þorgeir Guðmundsson, С. C. Rafn, Þorsteinn Helgason. D. I.-II. (Fms. B. IV–V). 1829–1830.
The Great Sagas of Olaf Tryggvason and Olaf the Saint. AM 61 fol / Ólafur Halldórsson (EIMF. Vol. XIV). 1982.
AM 235 fol:
Olafs saga hins helga (
Переводы «Отдельной саги об Олаве Святом»
Английский:
Saga of King Olaf the Saint //
Датские:
Kong Olav Helliges Saga (OS. B. IV–V). 1831 (N. M. Petersen – проза; Finnur Magnússon, С. C. Rafn – скальдические строфы).
Snorre Sturlasons Olav den helliges Saga. København, 1906 (G. Storm).
Немецкий:
Das Leben König Olafs des Heiligen. Nach Snorri Sturlusons Bericht. Graz, 1895 (F. Khull).
Литература
См. во Введении раздел «Круг земной».
§ 6.5.1. «Сага об Олаве Святом» по «Кругу земному»
Текст
Публикуется по изданию:
VII. kapítuli
[…] Óláfr konungr sigldi um haustit til Gotlands ok bjósk þar at herja. En Gotar hǫfðu þar samnað ok gerðu menn til konungs ok buðu honum gjald af landinu. Þat þekkðisk konungr ok tekr gjald af landinu ok sat þar um vetrinn. Svá segir Óttar:
(
VIII. kapítuli
Hér segir svá, at Óláfr konungr fór, er varaði, austr til Eysýslu ok herjaði, veitti þar landggngu, en Eysýslir kómu ofan ok heldu orrostu við hann. Þar hafði Óláfr konungr sigr, rak flótta, herjaði ok eyddi landit. Svá er sagt, at fyrst, er þeir Óláfr konungr kómu í Eysýslu, þá buðu bœndr honum gjald. En er gjaldit kom ofan, þá gekk hann í móti með liði alvápnuðu, ok varð þá annan veg en bœndr ætluðu, því at þeir fóru ofan með ekki gjald, heldr með hervápnum ok bprðusk við konung, sem fyrr var sagt. Svá segir Sigvatr skáld:
(Bls. 9–10)
LIV. kapítuli
Sveinn jarl for fyrst til Svíþjóðar á fund Óláfs Svíakonungs, mágs síns, ok segirhonum allt frá viðrskiptum þeira Óláfs digra ok leitaði þá ráða af Svíakonungi, hvat hann skal upp taka. Konungr segir, at jarl skal vera með honum, ef hann vill þat, ok hafa þar riki til forráða, þat er honum þykki sœmiligt – «ok at pðrum kosti,» segir hann, «skal ek fá þér gnógan liðsafla at sœkja landit af Óláfi.» Jarl kaus þat, því at þess fýstu allir hans menn, þeir er áttu eignir stórar í Nóregi margir, er þar váru með honum. En er þeir sátu yfir þessari ráðagorð, þá kom þat ásamt, at þeir skyldu eptir um vetrinn ráða til at fara landveg um Helsingjaland ok Jamtaland ok svá ofan í Þrándheim, því at jarl treystisk Innþrœndum bezt við sik um traustit ok liðveizlu, ef hann kvæmi þar. En þó gera þeir þat ráð at fara um sumarit fyrst í Austrveg í hemað ok fá sér fjár. (
LV. kapítuli
Sveinn jarl fór með lið sitt austr í Garðaríki ok herjaði þar. Dvalðisk hann þar um sumarit, en er haustaði, snori hann aptr liði sínu til Svíþjóðar. Þá fekk hann sótt þá, er hann leiddi til bana. Eptir andlát jarls fór lið þat, er honum hafði fylgt, aptr til Svíþjóðar, en sumir snoru til Helsingjalands ok þaðan til Jamtalands ok þá austan um Kjgl til Þrándheims, ok segja þeir þau tíðendi, er ggrzk hǫfðu í ferð þeira. Var þá sannspurt andlát Sveins jarls. (
LXII. kapítuli
Maðr er nefndr Eyvindr úrarhom, ætzkaðr af Austr-Qgðum. Hann var mikillmaðr ok kynstórr, fór hvert sumar í hernað, stundum vestr um haf, stundum í Austrveg eða suðr til Fríslands. Hann hafði tvítogsessu, snekkju ok vel skipaða. Hann hafði verit fyrir Nesjum ok veitt Óláfi konungi lið. Olc er þeir skilðusk þar, þá hét konungr honum vináttu sinni, en Eyvindr konungi liðsemð sinni, hvar sem hann vildi kraft hafa. […]
LXV. kapítuli
Um várit sendi Óláfr konungr orð, at Eyvindr skyldi кота til hans. Þeir tgluðu lengi einmæli. Eptir þat brátt bjósk Eyvindr í viking. Hann sigldi suðr eptir Víkinni ok lagði at í Eikreyjum út frá Hísing. Þar spurði hann, at Hrói skjálgi hafði farit norðr í Orðost ok hafði þar saman dregit leiðangr ok landskyldir, ok var hans þá norðan ván. Þá rori Eyvindr inn til Haugasunda, en Hrói rori þá norðan, ok hittusk þar í sun-dinu ok bgrðusk. Þar fell Hrói ok nær þrimr tigum manna, en Eyvindr tók allt fé, þat er Hrói hafði haft. For Eyvindr þá í Austrveg ok var þar í víking um sumarit. (
LXVI. kapítuli
Maðr hét Guðleikr gerzki. Hann var ætzkaðr af Qgðum. Hann var farmaðr ok kaupmaðr mikill, auðigr ok rak kaupferðir til ýmissa landa. Hann fór austr í Garðaríki optliga, ok var hann fyrir þá sǫk kallaðr Guðleikr gerzki. Þat vár bjó Guðleikr skip sitt ok ætlaði at fara um sumarit til Garða austr. Óláfr konungr sendi honum orð, at hann vill hitta hann. En er Guðleikr kom til hans, segir konungr ho-num, at hann vill gera félag við hann, bað hann kaupa sér dýrgripi þá, er torugætir eru þar í landi. Guðleikr segir þat á konungs forráði vera skulu. Þá lætr konungr greiða í hendr honum fé, slíkt sem honum sýndisk. Fór Guðleikr um sumarit í Austrveg. Þeir lágu ngkkura hríð við Gotland. Var þá sem opt kann verða, at eigi váru allir haldinorðir, ok urðu landsmenn varir við, at á því skipi var félagi Óláfs digra. Guðleikr for um sumarit í Austrveg til Hólmgarðs ok keypti þar pell ágætlig, er hann ætlaði konungi til tígnarklæða sér, ok þar með skinn dýr ok enn borðbúnað forkunnligan. Um haustit, er Guðleikr fór austan, þá fekk hann andviðri, ok lágu þeir mjǫk lengi við Eyland. […] (
LXXII. kapítuli
[…] Ingigerðr konungsdóttir var á tali við fǫður sinn einn hvem dag, en er hon fann, at konungi var skaplétt, þá mælti hon: «Hverja ætlan hefir þú á um deilu ykkra Óláfs digra? Margir menn kæra nú þat vendræði. Kallask sumir hafa látit fé, sumir frændr fyrir Norðmgnnum ok engum yðrum manni kvæmt í Nóreg at svá búnu. Var þat mjǫk ósynju, er þér kǫlluðuð til ríkis í Nóregi. Er land þat fátœkt ok illt yfirfarar ok folk ótryggt. Vilja menn þar í landi hvem annan heldr at konungi en þik. Nú ef ek skylda ráða, myndir þú láta vera kyrrt at kalla til Nóregs, en brjótask heldr í Austrveg til ríkis þess, er átt hǫfðu inir fyrri Svíakonungar ok nú fyrir skgmmu lagði undir sik StyrbjQm, frændi várr, en láta Óláf digra hafa frændleifð sína ok gera sætt við hann.» Konungr segir reiðuliga: «Þat er þitt ráð, Ingigerðr, at ek láta af ríki í Nóregi, en gipta þik Óláfi digra. Nei,» segir hann, «annat skal fyrr. Heldr mun hitt, at í vetr á Uppsalaþingi skal ek gera bert fyrir gllum Svíum, at almenningr skal úti at liði, áðr en ísa taki af vgtnum. Skal ek fara í Nóreg ok eyða þat land oddi ok eggju ok brenna allt ok gjalda þeim svá ótrúleik sinn.» […]
LXXX. kapítuli
[…] Þá stóð upp Þorgnýr. En er hann stóð upp, þá stóðu upp allir bœndr, þeir er áðr hǫfðu setit, olc þustu at allir þeir, er í gðrum stgðum hǫfðu verit, ok vildu hlýða til, hvat Þorgnýr mælti. Var þá fyrst gnýr mikill af fjglmenni ok vápnum. En er hljóð fekksk, þá mælti Þorgnýr: «Annan veg er nú skaplyndi Svíakonunga en fyrr hefir verit. Þorgnýr, fǫðurfaðir minn, munði Eirík Uppsalakonung Emundarson ok sagði þat firá honum, at meðan hann var á léttasta aldri, at hann hafði hvert sumar leiðangr úti ok for til ýmissa landa ok lagði undir sik Finnland ok Kirjálaland, Eis-tland ok Kúrland ok víða um Austrlpnd. Ok mun enn sjá þær jarðborgir ok gnnur stórvirki, þau er hann gerði, ok var hann ekki svá mikillátr, at eigi hlýddi hann mgnnum, ef skylt áttu við hann at rœða. Þorgnýr, faðir minn, var með Bimi konun-gi langa ævi. Var honum hans siðr kunnigr. Stóð um ævi Bjarnar hans ríki með styrk miklum, en engum þurrð. Var hann dæll sínum vinum. Ek má muna Eirík konung inn sigrsæla, ok var ek með honum í mgrgum herfgrum. Jók hann ríki Svía, en varði harðfengliga. Var oss gott við hann ráðum at коша. En konungr þessi, er nú er, lætr engi mann þora at mæla við sik nema þat einu, er hann vill vera láta, ok hefir hann þar við allt kapp, en lætr skattlQnd sín undan sér ganga af eljanleysi ok þrekleysi. Hann gimisk þess at halda Nóregsveldi undir sik, er engi Svíakonungr hefir þat fyrr ágirnzk, ok gerir þat mgrgum manni óró. Nú er þat vili várr bóandan-na, at þú gerir sætt við Óláf digra Nóregskonung ok giptir honum dóttur þína, Ingi-gerði. En ef þú vill vinna aptr undir þik ríki þau í Austrvegi, er frændr þínir ok fo-rellri hafa þar átt, þá viljum vér allir fylgja þér þar til.» […] (
XCI. kapítuli
[…] Sigvatr skáld kom til Rggnvalds jarls ok var þar í góðum fagnaði langa hríð. Þá spurði hann þat af ritsendingum Ingigerðar konungsdóttur, at til Óláfs Svíako-nungs hpfðu komit sendimenn Jarizleifs konungs austan ór Hólmgarði at biðja In-gigerðar, dóttur Óláfs Svíakonungs, til handa Jarizleifi, ok þat með, at Óláfr konungr tók þessu allvænt. […] Óláfr konungr ok Sigvatr skáld tgluðu opt um þetta mál. Konungr spurði Sigvat vandliga at, hvat hann kannaði af um Rpgnvald jarl – «hverr vinr hann er várr,» segir hann. Sigvatr segir svá, at jarl væri inn mesti vinr Óláfs konungs. Sigvatr kvað þá:
(Bls. 144–145)
XCIII. kapítuli
Eptir um várit kómu til Svíþjóðar sendimenn Jarizleifs konungs austan orHólmgarði ok fóru at vitja mála þeira, er Óláfr konungr hafði áðr um sumarit heitit at gipta Ingigerði, dóttur sina, Jarizleifi konungi. Óláfr konungr rœddi þetta mál við Ingigerði ok segir, at þetta var hans vili, at hon giptisk Jarizleifi konungi. Hon sva-rar: «Ef ek skal giptask Jarizleifi konungi, þá vil ek,» segir hon, «i tilgjgf mina Al-deigjuborg ok jarlsríki þat, er þar liggr til.» En sendimenn inir gerzku játuðu þessu af hendi konungs sins. Þá mælti Ingigerðr: «Ef ek skal fara austr í Garðaríki, þá vil ek kjósa mann ór Svíaveldi, er mér þykkir bazt til fallinn, at fara með mér. Vil ek ok þat til skilja, at hann hafi austr þar eigi minni nafnbót en hér ok í engan stað ver-ra rétt eða minna eða metorð en hann hefir hér.» Þessu játaði konungr ok slikt it sama sendimenn. Seldi konungr tm sina ok svá sendimenn til þessa máls. Þá spurði konungr Ingigerði, hverr sá maðr er í hans rílci, er hon vill kjósa til fylgðar við sik.
Hon svarar: «Sá maðr er Rǫgnvaldr jarl Úlfsson, frændi minn.» Konungr svarar: «Annan veg hefi ek hugat at launa Rggnvaldi jarli dróttinsvikin, þau er hann for til Nóregs með dóttur mina ok seldi hana þar til frillu þeim inum digra manni ok þeim, er hann vissi várn óvin mestan, ok skal hann fyrir þá sǫk þetta sumar uppi hanga.» Ingigerðr bað ÍQður sinn þá at halda trú sina, er hann hafði selt henni, ok kom svá af bœn hennar, at konungr segir, at Rǫgnvaldr skyldi fara í gríðum á brot or Svia-veldi ok koma eigi í augsýn konungi ok eigi til Svíþjóðar, meðan Óláfr væri konungr. Ingigerðr sendi þá menn á fund jarls ok lét segja honum þessi tíðendi ok gerði honum stefnulag, hvar þau skyldu hittask. En jarl bjósk þegar til ferðar ok reið upp í Eystra-Gautland ok fekk sér þar skip ok helt þá liði sínu til fundar við Ingigerði konungsdóttur. Fóru þau gll saman um sumarit austr í Garðaríki. Þá gip-tisk Ingigerðr Jarizleifi konungi. Váru þeira synir Valdamarr, Vissivaldr, Holti inn firœkni. Ingigerðr dróttning gaf Rggnvaldi jarli Aldeigjuborg ok þat jarlsríki, er þar fylgði. Var Rǫgnvaldr jarl þar lengi ok var ágætr maðr. Synir Rggnvalds jarls ok Ingibjargar váru þeir Úlfr jarl ok Eilífr jarl. (
CXXXIII. kapítuli
Vetr þann sat Óláfr konungr í Sarpsborg ok hafði fjglmenni mikit. Þá sendi hann Karla inn háleyska norðr í land með orendum sínum. For Karli fyrst til Upplanda, síðan norðr um fjall, kom fram í Niðarósi, tók þar fé konungs, svá mikit sem hann hafði orð til send, ok skip gott, þat er honum þótti vel til fallit ferðar þeirar, er konungr hafði fyrir ætlat, en þat var at fara til Bjarmalands norðr. Var svá ætlat, at Karli skyldi hafa félag konungs ok eiga hálft fé hvárr við annan. Karli helt skipinu norðr á Hálogaland snimma um várit. Rézk þá til ferðar með honum Gunnsteinn, bróðir hans, ok hafði hann sér kaupeyri. Þeir váru nær hálfum þriðja tigi manna á skipi því, fóru þegar um várit snimmendis norðr á Mgrkina.
Þórir hundr spurði þetta. Þá gerði hann menn ok orðsending til þeira brœðra ok þat með, at hann ætlar at fara um sumarit til Bjarmalands, vill hann, at þeir hafi samflot ok hafi at jafnaði þat, er til fengjar verðr. Þeir Karli senda þau orð at móti, at Þórir skyli hafa hálfan þriðja tog manna, svá sem þeir hǫfðu. Vilja þeir þá, at af fé því, er fæsk, sé skipt at jafnaði milli skipanna, fyrir útan kaupeyri þann, er menn hǫfðu. En er sendimenn Þóris kómu aptr, þá hafði hann fram látit setja langskipsbúzu mikla, er hann átti, ok látit búa. Hann hafði til skips þess húskarla sína, ok váru á skipinu nær átta tigum manna. Hafði Þórir einn forráð liðs þess ok svá aflan þá alia, er fengisk í ferðinni. En er Þórir var búinn, helt hann skipi sínu norðr með landi ok hitti þá Karla norðr í Sandveri. Síðan fóru þeir allir saman, ok byrjaði vel. […]
Fóru þeir um sumarit optast þannug sem skipin gengu til. Þá er byrlétt var, gekk meira skipit þeira Karla, sigldu þeir þá undan, en þá er hvassara var, sóttu þeir Þórir þá eptir. Váru þeir sjaldan allir saman, en vissusk þó til jafnan. En er þeir kómu til Bjarmalands, þá lggðu þeir til kaupstaðar. Tóksk þar kaupstefna. Fengu þeir menn allir fullræði ijár, er fé hǫfðu til at verja. Þórir fekk óf grávgru ok bjór ok safala. Karli hafði ok allmikit fé, þat er hann keypti skinnavgru marga.
En er þar var lokit kaupstefnu, þá heldu þeir út eptir ánni Vínu. Var þá sundr sagt friði við landsmenn. En er þeir koma til hafs út, þá eigu þeir skiparastefnu. Spyrr Þórir, ef mgnnum sé ngkkurr hugr á at ganga upp á land ok fá sér fjár. Menn svgruðu, at þess váru fúsir, ef féfgng lægi brýn við. Þórir segir, at fé myndi fásk, ef ferð sú tœkisk vel – «en eigi óvænt, at mannhætta gerisk í fgrinni.» Allir sggðu, at til vildu ráða, ef fjárván væri. Þórir segir, at þannug væri háttat, þá er auðgir menn gnduðusk, at lausafé skyldi skipta með inum dauða ok grfum hans. Skyldi hann hafa hálft eða þriðjung, en stundum minna. Þat fé skyldi bera út í skóga, stundum í hauga, ok ausa við moldu. Stundum váru hús at ggr. Hann segir, at þeir skyldi búask til ferðarinnar at kveldi dags. Svá var mælt, at engi skyldi renna frá gðrum, engi skyldi ok eptir vera, þá er stýrimenn segði, at í brot skyldi.
Þeir létu menn eptir at gæta skipa, en þeir gengu á land upp. Váru fyrst vellir sléttir, en þar næst mgrk mikil. Þórir gekk fyrr en þeir brœðr, Karli ok Gunnsteinn. Þórir bað menn fara hljóðsamliga – «ok hleypið af trjánum berki, svá at hvert tré sé frá gðru.» Þeir kómu fram í rjóðr eitt mikit, en í rjóðrinu var skíðgarðr hár, hurð fyrir ok læst. Sex menn af landsmgnnum skyldu vaka yfír skíðgarðinum hverja nótt, sinn þriðjung hverir tveir.
Þá er þeir Þórir kómu til skíðgarðsins, váru vgkumenn heim gengir, en þeir, er þar næst skyldu vaka, váru eigi komnir á vgrðinn. Þórir gekk at skíðgarðinum ok krœkði upp á oxinni, las sik upp eptir, fór svá inn um garðinn gðrum megin hliðsins. Hafði Karli þá ok komizk yfir garðinn gðrum megin hliðsins. Kómu þeir jafnsnim-ma til hurðarinnar, tóku þá frá slagbranda ok luku upp hurðina. Gengu menn þá inn í garðinn. Mælti Þórir: «í garði þessum er haugr, hrœrt allt saman gull ok silfr ok mold. Skulu menn þar til ráða. En í garðinum stendr goð Bjarma, er heitir Jómali. Verði engi svá djarfr, at hann ræni.» Síðan ganga þeir á hauginn ok tóku fé, sem mest máttu þeir, ok báru í klæði sín. Fylgði þar mold mikil, sem ván var. Síðan mælti Þórir, at menn skyldi í brot fara. Segir hann svá: «Nú skuluð þit brœðr, Karli ok Gunnsteinn, fyrstir fara, en ek mun síðast.» Snoru þeir þá allir út til hliðsins. Þórir veik aptr til Jornala ok tók silfrbolla, er stóð í knjám honum. Hann var fullr af silfrpenningum. Steypði hann silfrinu i kilting sina, en dm á hgnd sér hgddu, er yfir var bollanum, gekk þá út til hliðsins. Þeir fgrunautar váru þá komnir allir út ór skíðgarðinum, urðu þá varir við, at Þórir hafði eptir dvalizk. Karli hvarf aptr at leita hans, ok hittusk þeir fyrir innan hliðit. Sá Karli, at Þórir hafði þar silfrbollann. Síðan rann Karli at Jómalanum. Hann sá, at digrt men var á hálsi honum. Karli reiddi til oxina ok hjó í sundr tygilinn aptan á hálsinum, er menit var fest við. Varð hggg þat svá mikit, at hgfuðit hraut af Jómala. Varð þá brestr svá mikill, at gllum þeim þótti undr at. Tók Karli menit. Fóru þeir þá í brot. En jafnskjótt sem brestrinn hafði orðit, kómu fram í rjóðrit varðmenninir ok blésu þegar í hom sín. Því næst heyrðu þeir lúðragang alia vega frá sér. Sóttu þeir þá fram at skóginum ok í skóginn, en heyrðu til rjóðrsins aptr óp ok kall. Váru þar Bjarmar komnir.
Þórir hundr gekk síðast allra manna liðs sins. Tveir menn gengu fyrir honum ok báru fyrir honum sekk. Þar var í því likast sem aska. Þar tók Þórir i hendi sinni ok sori því eptir í slóðina, stundum kastaði hann því fram yfir liðit, fóru svá fram or skóginum á vglluna. Þeir heyrðu, at herr Bjarma for eptir þeim með kalli ok gaulun illiligri. Þustu þeir þá fram ór skóginum eptir þeim ok svá á tvær hliðar þeim, en hvergi kómu Bjarmar svá nær þeim eða vápn þeira, at mein yrði at. En þat kgnnuðu þeir af, at Bjarmar sæi þá eigi.
En er þeir kómu til skipanna, þá gengu þeir Karli fyrstir á skip, því at þeir váru fremstir áðr, en Þórir var lengst á landinu. Þegar er þeir Karli kómusk á skip sitt, kgstuðu þeir tjgldum af sér ok slógu festum. Síðan drógu þeir segl sitt upp. Gekk skip it brátt út á hafit. En þeim Þóri tóksk allt seinna. Var skip þeira óauðráðnara. En er þeir tóku til segls, þá váru þeir Karli komnir langt undan landi. Sigldu þá hvárirtveggju yfir Gandvík. Nótt var þá enn ljós. Sigldu þeir þá bæði nætr ok daga, allt til þess er þeir Karli lggðu aptan dags at eyjum ngkkurum, lggðu þar segl ok kgstuðu akkerum ok biðu þar straumfalls, því at rgst mikil var fyrir þeim. Þá koma þeir Þórir eptir. Leggjask þeir ok um akkeri. […] Síðan draga þeir upp strengi sína. En er Þórir sá þat, fór hann ofan í bátinn. Roru þeir til skips sins. Þeir Karli hǫfðu þá dregit segl sitt ok váru langt komnir, áðr þeir Þórir hefði upp komit sínu segli. Fóru þeir þá svá, at þeir Karli sigldu ávallt fremri, ok hǫfðu við hvárirtveggju allt slíkt, er máttu. Þeir fóru svá til þess, er þeir kómu í Geirsver. Þar er bryggjulægi fyrst, er norðan ferr. […]
En þó drógu þeir Þórir eptir, svá at þá, er þeir Gunnsteinn kómu fyrir Lengjuvík, þá snúa þeir þar at landi ok hljópu af skipinu ok á land upp, en litlu síðar koma þeir Þórir þar ok hlaupa upp eptir þeim ok elta þá. Kona ein gat hólpit Gunnsteini ok fólgit hann, ok er svá sagt, at sú væri fjglkunnig mjǫk. Ok fóru þeir Þórir aptr til skips, tóku fé þat allt, er á var skipinu Gunnsteins, en báru grjót í staðinn, fluttu skip it út á fjgrðinn, hjoggu á raufar ok sokkðu niðr. Síðan fóru þeir Þórir heim til Bjarkeyjar.
Þeir Gunnsteinn fóru fyrst mjǫk hulðu hgfði, fluttusk á smábátum, fóru um nætr, en lágu um daga, fóru svá til þess, er þeir kómu fram um Bjarkey, ok allt til þess, er þeir kómu ór sýslu Þóris. For Gunnsteinn fyrst heim i Langey ok dvalðisk þar skamma hríð. For hann þá þegar suðr á leið. Fétti hann eigi, fyrr en hann kom suðr í Þrándheim ok hitti þar Oláf konung, ok segir honum tíðendi slík sem orðin váru í Bjarmalandsferðinni. Konungr lét illa yfir þeira ferð, en bauð Gunnsteini með sér at vera ok segir þat, at hann skyldi leiðrétta mál Gunnsteins, þá er hann mætti við komask. Gunnsteinn þekkðisk þat boð, ok dvalðisk hann með Óláfi ko-nungi. (
CXXXIX. kapítuli
[…] Þat er at segja frá fgr Finns, at hann hafði skútu ok á nær þrimr tigum manna, en er hann var búinn, for hann ferðar sinnar, til þess er hann kom á Hálogaland. Þá stefndi hann þing við bóendr, bar þá upp orendi sitt ok krafði leiðangrs. Bœndr áttu í heraði skip stór leiðangrsfœr. Skipuðusk þeir við orðsending konungs ok bjoggu skip sin. En er Finnr sótti norðr á Hálogaland, þá átti hann þing, en sendi menn sína ngkkura at krefja útboðsins, þar er honum sýndisk. Finnr sendi menn í Bjarkey til Þóris hunds, lét þar krefja leiðangrs sem annars staðar. En er Þóri kómu boð konungs, þá bjóslc hann til ferðar ok skipaði af húskgrlum sínum skip þat, er hann hafði haft áðr um sumarit til Bjarmalands, bjó þat með sínum eins kostnaði.
Finnr stefndi saman Háleygjum í Vágum, gllum þeim er norðr váru þaðan. Kom þar saman um várit lið mikit, ok biðu allir til þess, er Finnr kom norðan. Var þar þá ok kominn Þórir hundr. En er Finnr kom, þá lét hann þegar blása til húsþings leiðangrsliði gllu. En á þingi því sýndu menn vápn sín, svá var þá ok rannsakat útboðit í hverri skipreiðu. En er þat var greitt, þá mælti Finnr: «Þik vil ek at þessu kveðja, Þórir hundr. Hver boð viltu bjóða Óláfi konungi fyrir aftgku Karla, hirðmanns hans, eða fyrir rán þat, er þú tókt fé konungs norðr í Lengjuvík? Nú hefi ek umboð konungs til þessa máls, en ek vil nú vita svgr þín.» […]
Þá gekk Finnr til skips sins ok sigldi fram eptir liði sínu. Þórir verðr seint búinn ór hgfninni. En er segl þeira kom upp, þá heldu þeir út um Vestfjgrð ok síðan á haf út ok svá suðr með landi, at sær var í miðjum hlíðum eða stundum vatnaði land, lét svá ganga suðr, allt þar til er hann sigldi í Englandshaf, ok kom fram á Englandi, fór síðan á fund Knúts konungs, ok tók hann vel við honum. Kom þá þat upp, at Þórir hafði þar óf lausafjár, hafði þar þat fé allt, er þeir hǫfðu tekit á Bjarmalandi hvárirtveggju ok Karli. En í tunnum þeim inum miklum þá var botn skammt frá hinum botni, ok var þar í millum drykkr, en tunnan sjálf hvártveggi var full af grám skinnum ok bjór ok safala. Var Þórir þá með Knúti konungi. […] (
CLXXXI. kapítuli
Þat er at segja frá ferð Óláfs konungs, at hann for fyrst ór Nóregi austr umEiðaskóg til Vermalands ok þá út í Vatsbú ok þaðan у fir skóg þann, sem leið liggr, ok kom fram á Næríki. Þar var fyrir ríkr maðr ok auðigr, er hét Sigtryggr. ívarr hét sonr hans, er síðan varð ggfugr maðr. Þar dvalðisk Óláfr konungr um várit með Sigtryggvi. En er sumraði, þá bjó konungr ferð sína ok fekk sér skip. For hann um sumarit ok létti eigi, fyrr en hann kom austr í Garðaríki á fund Jarizleifs konungs ok þeira Ingigerðar dróttningar. Ástríðr dróttning ok Úlfhildr konungsdóttir váru eptir í Svíþjóð, en konungr hafði austr með sér Magnús, son sinn.
Jarizleifr konungr fagnaði vel Óláfi konungi ok bauð honum með sér at vera okhafa þar land til slíks kostnaðar sem hann þurfti at halda lið sitt með. Þat þekkðisk Óláfr konungr ok dvalðisk þar. […] (
CLXXXIII. kapítuli
[…] En þegar er váraði, bjó Kálfr skip, er hann átti, ok þegar er hann var búinn,þá sigldi hann á haf ok helt skipi því vestr til Englands, því at hann spurði þat til Knúts konungs, at hann sigldi snimma um várit or Danmǫrku vestr til Englands. Þá hafði Knútr konungr gefit jarldóm i Danmǫrku Haraldi, syni Þorkels háva. Kálfr Árnason fór á fund Knúts konungs, þegar er hann kom til Englands. Svá segir Bjarni Gullbrárskáld:
CLXXXVI. kapituli
Bjgrn stallari spurði tíðendi þau, er sagt var, at Hákon jarl væri týndr. Þá snori skaplyndi hans, iðraðisk hann þess, er hann hafði brugðit trú sinni við Óláf коnung. Þóttisk hann þá lauss vera þeira einkamála, er hann hafði veitt til hlýðni Hákoni jarli. Þótti Birni þá gerask ngkkur ván til uppreistar um ríki Óláfs konungs, ef hann kvæmi til Nóregs, at þá væri þar hǫfðingjalaust fyrir. Bjgrn býr þá ferð sína skyndiliga ok hafði ngkkura menn með sér, fór síðan dag og nótt ferðar sinnar, þat á hestum, er svá mátti, þat á skipum, er þat bar til, létti eigi ferð þeiri, fyrr en hann kom um vetrinn at jólum austr í Garðaríki ok á fund Óláfs konungs, ok varð konungr allfeginn, er Bjgrn hitti hann. Spurði þá konungr margra tíðenda norðan ór Nóregi. Bjgrn segir, at jarl var týndr ok land var þá hǫfðingjalaust. Þeim tíðendum urðu menn fegnir, þeir er Óláfi konungi hǫfðu fylgt ór Nóregi ok þar hǫfðu átt eigur ok firændr ok vini ok léku miklir landmunir til heimferðar. Mgrg gnnur tíðendi sagði Bjgrn konungi ór Nóregi, þau er honum var forvitni á at vita. […]
CLXXXVII. kapítuli
Síðan er Óláfr konungr var kominn í Garðaríki, hafði hann stórar áhyggjur ok hugsaði, hvert ráð hann skyldi upp taka. Jarizleifr konungr ok Ingigerðr dróttning buðu Óláfi konungi at dveljask með sér ok taka upp ríki þat, er heitir Vúlgáríá, ok er þat einn hlutr af Garðaríki, ok var þat folk heiðit í því landi. Óláfr konungr hug-saði fyrir sér um þetta boð, en er hann bar þat fyrir menn sína, þá lgttu allir at staðfestask þar ok eggjuðu konung at ráða norðr til Nóregs til rílcis sins. Konungr hafði þat enn í ráðagorð sinni at leggja niðr konungstígn ok fara út í heim til Jórsala eða í aðra helga staði ok ganga undir régúlu. Þat talðisk lengstum í huginn at hugsa, ef ngkkur fgng myndi til verða, at hann næði ríki sínu í Nóregi. […]
CLXXXIX. kapítuli
Svá er sagt, at sá atburðr varð í Garðaríki, þá er Óláfr konungr var þar, at sonr einnar ggfugrar ekkju fekk kverkasull ok sótti svá mjǫk, at sveinninn mátti engum mat niðr korna, ok þótti hann banvænn. Móðir sveinsins gekk til Ingigerðar dróttningar, því at hon var kunnkona hennar, ok sýndi henni sveininn. Dróttning segir, at hon kunni engar lækningar til at leggja. «Gakk þú,» segir hon, «til Óláfs konungs – hann er hér læknir beztr – ok bið hann fara hǫndum um mein sveinsins ok ber til orð min, ef hann vill eigi elligar.» Hon gerði svá sem dróttning mælti. En er hon fann konung, þá segir hon, at sonr hennar var banvænn af kverka-sulli, ok bað hann fara hǫndum um sullinn. Konungr segir henni, at hann var engi læknir, bað hana þangat fara, sem læknar váru. Hon segir, at dróttning hafði henni þangat visat – «ok hon bað mik sin orð til bera, at þér legðið lækning til, sem þér kynnið, ok sagði hon mér, at þú værir beztr læknir hér í staðinum.» Þá tók konungr til ok for hǫndum um kverkr sveininum ok þuklaði sullinum mjǫk lengi, til þess er sveinninn hrœrði munninn. Þá tók konungr brauð ok braut ok lagði í kross í lófa sér, síðan lagði hann þat í munn sveininum, en hann svalg niðr. En þaðan af tók verk allan ór kverkunum. Var hann á fám dggum alheill. Móðir hans varð fegin mjglc ok aðrir frændr ok kunnmenn sveinsins. Var þá fyrst á þannug virt sem Oláfr konungr hefði svá miklar læknishendr sem mælt er um þá menn, sem mjǫk er sú íþrótt lggð, at þeir hafi hendr góðar, en síðan er jartegnagorð hans varð alkunnig, þá var þat tekit fyrir sanna jartegn.
CXCI. kapítuli
Síðan er Óláfr konungr hafði ráðit fyrir sér, at hann vildi snúask til heimferðar,þá bar hann þat upp fyrir Jarizleif konung ok Ingigerði dróttning. Þau lgttu hann þeirar ferðar, segja þat, at hann skyldi hafa í þeira ríki þat veldi, er honum þœtti sér sœmiligt, en báðu hann eigi fara á vald fjándmanna sinna með svá lítinn liðskost sem hann hafði þar. Þá segir Óláfr konungr þeim drauma sína ok þat með, at hann kvazk hyggja, at þat væri guðs forsjá. En er þau fundu, at konungr hafði ráðit fyrir sér at fara aptr til Nóregs, þá bjóða þau honum allan þann fararbeina, er hann vildi af þeim þiggja. Konungr þakkar þeim fggrum orðum sinn góðvilja, segir, at hann vill fúsliga þiggja af þeim þat, er hann þarf til ferðar sinnar. (
CXCII. kapítuli
Þegar á bak jólum helt Óláfr konungr á búnaði. Hann hafði þar nær tveimr hundruðum sinna manna. Fekk Jarizleifr konungr gllum þeim eyki ok þar reiða með, svá sem þurfti. En er hann var búinn, þá for hann. Leiddi Jarizleifr konungr hann ok Ingigerðr dróttning vegsamliga af hendi. En Magnús, son sinn, lét hann þar eptir með konungi. Þá for Óláfir konungr austan, fyrst at frorum allt til hafsins. En er váraði ok ísa leysti, þá bjoggu þeir skip sin, en er þeir váru búnir ok byrr kom, þá sigla þeir, ok greiddisk ferð sú vel. Kom Óláfr konungr skipum sínum við Gotland, spurði þar tíðendi bæði af Svíaveldi ok Danmǫrku ok allt ór Nóregi. Var þá spurt til sanns, at Hákon jarl var týndr, en land í Nóregi var hǫfðingjalaust. Þótti konungi og hans mgnnum þá vænt um sína ferð, sigldu þaðan, þá er byr gaf, ok heldu til Svíþjóðar. […]
CXCV. kapituli
Hgfðingjar í Nóregi heldu njósnum austr til Svíþjóðar ok suðr til Danmerkr, ef Óláfir konungr kvæmi austan ór Garðaríki. Fengu þeir þegar spurt, svá sem menn fengu skjótast farit, er Óláfir konungr var kominn til Svíþjóðar. En þegar er þat var sannspurt, þá for herboð um land allt. […]
CCXVI. kapituli
Frá því er nú at segja, er áðr var frá horfit, at lendir menn ok bœndr hǫfðu saman 12 6 dregit her óvígjan, þegar er þeir spurðu, at konungr var austan farinn ór Garðaríki ok hann var kominn til Svíþjóðar. En er þeir spurðu, at konungr var austan kominn til Jamtalands ok hann ætlaði at fara austan um Kjgl til Veradals, þá stefndu þeir herinum inn í Þrándheim ok sgmnuðu þá saman þar allri alþýðu, þegn ok þræl, ok fóru svá inn til Veradals ok hǫfðu þar svá mikit lið, at engi maðr var sá þar, er í Nóregi hefði sét jafnmikinn her saman кота. […]
CCXLMI. kapituli
Eptir um sumarit gerðisk mikil rœða um helgi Óláfs konungs, ok snori gllum 104 orðróm um konunginn. […] Síðan gerðu Þrœndir menn ok orðsendingar til Upplanda. at Grimkell byskup skyldi кота norðr til Þrándheims. Oláfr konungr hafði sent Grimkel byskup aptr til Nóregs, þá er konungr for austr í Garðaríki. Hafði Grimkell byskup síðan verit á Upplgndum. En er þessi orðsending kom til byskups, þá bjósk hann þegar til þeirar farar. Bar þat ok mjǫk til, er hann for, at byskup trúði, at þat myndi með sannendum, er sagt var frá jartegnagorð ok helgi Óláfs konungs.
CCXLV. kapítuli
[…] Byskup varðveitti helgan dóm Óláfs konungs, skar hár hans ok negl, því at hvárt tveggja óx svá sem þá, at hann væri lifandi maðr í þessum heimi. Svá segir Sigvatr skáld:
(
Перевод
Глава 7
Глава 8
Здесь говорится так, что конунг Олав отправился, когда настала весна, на восток к Эйсюсле и воевал, высадился на берег, а жители Эйсюслы подошли к побережью и дали ему бой. Там победил конунг Олав, преследовал бегущих, грабил и опустошал ту страну. Так говорят, что сначала, когда конунг Олав со своими людьми пришел на Эйсюслу, бонды предложили ему выкуп. И когда выкуп доставили, пошел он навстречу [бондам] с войском в полном вооружении; и вышло иначе, чем задумали бонды, так как они пришли к побережью не с выкупом, а с боевым оружием, и бились с конунгом, как было сказано раньше. Так говорит скальд Сигват: «Случилось там далее, что у конунга Олава была вторая большая битва на опустошенной Эйсюсле; не был сокрыт обман. Бонды, те, которые бежали, жизнью обязаны были своим ногам, конунг; никто не ждал ран там, где он находился».
Глава 54
Ярл Свейн отправился сначала в Свитьод к Олаву, конунгу свеев, своему тестюi, и говорит ему всё об их отношениях с Олавом Толстым, и попросил затем совета у конунга свеев, что ему предпринять. Конунг говорит, что ярлу следует остаться с ним, если он того хочет, и взять там в управление то ярлство, которое ему кажется подобающим, – «а в противном случае, – говорит он, – я дам тебе достаточно войска, чтобы отвоевать страну у Олава». Это [и] выбрал ярл, поскольку того хотели все его люди, те, что имели большие владения в Нореге, а сейчас были с ним. И когда они стали держать совет, то пришли к такому решению, что им нужно отправиться следующей зимой по суше в Хельсингьяланд и Ямталанд, и так вниз в Трандхейм, так как ярл больше всего рассчитывал на верность и военную помощь жителей Внутреннего Трёндалёга, в случае если он придет туда. И все же решают они отправиться летом сначала в военный поход в Аустрвег и добыть себе добра.
Глава 55
Ярл Свейн отправился со своим войском на восток в Гардарики и воевал там. Оставался он там летом, а когда настала осень, повернул он свое войско назад в Свитьод. Тогда заболел он той болезнью, которая привела его к смерти. После смерти ярла отправилось то войско, что следовало за ним, назад в Свитьод, а некоторые повернули в Хельсингьяланд, а оттуда в Ямталанд и затем с востока через Кьёль в Трандхейм, и рассказывают они о том, что произошло во время их путешествия. Стало тогда достоверно известно о смерти ярла Свейна.
Глава 62
Одного человека зовут Эйвинд Турий Рог, родом из Восточного Агдира. Он был могущественным человеком и знатного рода. Каждое лето он отправлялся в военный поход, иногда на запад за море, иногда в Аустрвег или на юг во Фрисланд. У него был корабль на двадцать гребцов, быстроходный и с хорошей командой. Он был [в битве] у Несьяра и помогал конунгу Олаву. А когда они расставались там, то обещал конунг ему свою дружбу, а Эйвинд конунгу – свою помощь, где бы она конунгу ни понадобилась.
Глава 65
Весной конунг Олав послал сказать Эйвинду, что тот должен приехать к нему. Они долго разговаривали наедине. Вскоре после этого собрался Эйвинд в викингский поход. Он поплыл на юг по Вику и пристал к берегу на Эйкрэйяр, по другую сторону [острова] Хисинг. Там он узнал, что Хрои Кривой уехал на север в Ордост и собрал там подати и налоги, и его уже ждали с севера. Тогда Эйвинд поплыл на веслах в Хаугасунд, а Хрои плыл тогда с севера, и встретились они там в проливе, и сразились. Там пал Хрои и [еще] около трех десятков человек, а Эйвинд захватил все то добро, которое было у Хрои. Отправился тогда Эйвинд в Аустрвег и был там в викингском походе все лето.
Глава 66
Одного человека звали Гудлейк Гардский. Он был родом из Агдира. Он 5 был великим мореходом и купцом, богатым человеком, и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский. В ту весну Гудлейк снарядил свой корабль и собрался отправиться летом на восток в Гарды. Конунг Олав послал ему слово, что он хочет встретиться с ним. И когда Гудлейк приехал к нему, говорит ему конунг, что он хочет вступить с ним в товарищество, попросил его купить себе те ценные вещи, которые трудно достать там в стране. Гудлейк говорит, что все будет так, как прикажет конунг. Тогда велит конунг дать ему столько денег, сколько ему нужно. Отправился Гудлейк летом в Аустрвег. Они стояли некоторое время у Готланда. Случилось тогда то, что часто может случиться, что не все были скрытны, и стало местным жителям известно, что на том корабле был сотоварищ Олава Толстого. Гудлейк отправился летом по Аустрвегу в Хольмгард и купил там драгоценные ткани, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха и роскошную столовую утварь. Осенью, когда Гудлейк плыл с востока, был встречный ветер, и они очень долго стояли у Эйланда.
Глава 72
Глава 80
Глава 91
Глава 93
Следующей весной приехали в Свитьод послы конунга Ярицлейва с востока из Хольмгарда, и ехали они, чтобы проверить то обещание, которое конунг Олав дал предыдущим летом: отдать Ингигерд, свою дочь, за конунга Ярицлейва. Конунг Олав повел этот разговор с Ингигерд и говорит, что таково его желание, чтобы она вышла замуж за конунга Ярицлейва. Она отвечает: «Если я выйду замуж за конунга Ярицлейва, то хочу я, – говорит она, – в свадебный дар себе Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему относится». И гардские послы согласились на это от имени своего конунга. Тогда сказала Ингигерд: «Если я поеду на восток в Гардарики, тогда я хочу выбрать в Свиавельди того человека, который, как мне думается, всего больше подходит для того, чтобы поехать со мной. Я также хочу поставить условием, чтобы он там на востоке имел не ниже титул, чем здесь, и ничуть не меньше прав и почета, чем он имеет здесь». На это согласился конунг, и точно так же согласились послы. Конунг и послы скрепили этот договор клятвами. Тогда конунг спросил Ингигерд, кто тот человек в его государстве, которого она хочет выбрать, чтобы тот последовал за ней. Она отвечает: «Этот человек – ярл Рёгнвальд Ульвссон, мой родичiv». Конунг отвечает: «Иначе я собирался отплатить ярлу Рёгнвальду за измену своему конунгу, за то, что он уехал в Норег с моей дочерью и отдал ее там в наложницы тому толстому человекуv, о котором он знал, что это наш самый большой недруг; и за это нынешним летом он должен быть повешен». Ингигерд просила своего отца не нарушать слова, которое он ей дал, и к тому привели ее просьбы, что конунг говорит, что Рёгнвальд может свободно покинуть Свиавельди, но больше не попадаться конунгу на глаза и не возвращаться в Свитьод, пока Олав будет [там] конунгом. Ингигерд послала тогда людей к ярлу и велела рассказать ему эти новости, и назначила ему место, где они должны будут встретиться. А ярл тотчас собрался в путь и поскакал в Эйстра-Гаутланд, и добыл там себе корабли, и отправился со своим войском на встречу с Ингигерд, дочерью конунга. Поплыли они все вместе летом на восток в Гардарики. Тогда вышла Ингигерд замуж за конунга Ярицлейва. Их сыновьями были Вальдамар, Виссивальд, Хольти Смелыйvi. Княгиня Ингигерд дала ярлу Рёгнвальду Альдей-гьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежало. Рёгнвальд был там ярлом долго, и был он известным человеком. Сыновьями ярла Рёгнвальда и Ингибьёрг были ярл Ульв и ярл Эйлнвvii.
Глава 133
Той зимой конунг Олав сидел в Сарпсборге, и с ним было много людей. Тогда послал он Кар ли Халогаландца на север страны со своим поручением. Отправился Карли сначала в Упплёнд, затем на север через горы, добрался до Нидароса, взял там имущество конунга, столько, сколько ему было велено, и корабль хороший, который, как ему казалось, будет подходящим для той их поездки, которую задумал конунг, и была это поездка на север в Бьярмаланд. Было так задумано, что Карли вступит в товарищество с конунгом, и каждый будет владеть половиной имущества. Ранней весной Карли повел корабль на север в Халогаланд. Собрался тогда в поход вместе с ним Гуннстейн, его брат, и были у него свои товары. Их было около двух с половиной десятков человек на том корабле, отправились они тотчас той же весной на север в Финнмарк.
Об этом узнал Торир Собака. Тогда послал он людей к тем братьям с поручением передать, что он собирается отправиться летом в Бьярмаланд, что он хочет плыть вместе и разделить поровну то, что им удастся добыть. Карли и его люди просят передать Ториру в ответ, что у него должно быть два с половиной десятка людей, как и у них. Хотят они при этом, чтобы все то имущество, которое у них образуется, было поделено поровну между кораблями, за исключением тех товаров, которые были у людей. И когда посланцы Торира вернулись, он уже велел спустить на воду большой боевой корабль, которым он владел, и приказал снаряжать его. Он взял с собой на корабль своих работников, и было на корабле у него около восьми десятков человек. Торир один распоряжался этими людьми, а значит, и всей той добычей, которая могла быть захвачена в этом походе. И когда Торир собрался, повел он свой корабль на север вдоль берега и встретился тогда с Карли на севере у Сандвера. Затем поплыли они все вместе, и был им попутный ветер.
Плыли они летом чаще всего так, как позволяли их корабли. Когда был легкий ветер, быстрее шел корабль Карли и его людей, плыли они тогда впереди, а когда был сильный ветер, Торир и его люди догоняли их. Они редко были все вместе, но тем не менее постоянно знали друг о друге. И когда они приплыли в Бьярмаланд, то остановились они в торговом месте. Началась там торговля. Все те люди, у кого было чем платить, приобрели там огромное богатство. Торир приобрел много беличьего меха и бобрового, и собольего. И у Карли было огромное богатство, так что он купил много мехов.
А когда там закончилась торговля, поплыли они прочь по реке Вине. Было тогда объявлено, что мир с местными жителями закончился. И когда они вышли в море, стали они держать совет. Торир спросил, не хотят ли люди сойти на берег и добыть себе добра. Люди ответили, что это было бы желательно, если бы только добыча была легкой. Торир говорит, что добра можно будет добыть, если путешествие пройдет удачно, – «но вполне возможно, что поездка окажется опасной для жизни». Все сказали, что хотели бы присоединиться, если бы была надежда на богатую добычу. Торир говорит, что таков обычай, что, когда умирает богатый человек, [его] имущество должно быть поделено между умершим и его наследниками. Он должен получить половину или треть, а иногда – меньше. То имущество должно быть вынесено в лес, иногда – в курган, и присыпано землей. Иногда строятся домики. Он говорит, что к вечеру все должны быть готовы к этому путешествию. Так было условлено, что все должны держаться вместе, никто не должен оставаться, когда предводители скажут, что пора уходить.
Они оставили людей охранять корабли и сошли на берег. Сначала были ровные долины, а затем – большие леса. Торир шел впереди тех братьев, Карли и Гуннстейна. Торир попросил людей идти бесшумно – «и сдирая с деревьев кору, так, чтобы одно такое дерево было видно от другого». Они вышли на большую поляну, и на той поляне был высокий деревянный частокол, с воротами в нем, которые были заперты. Шесть человек местных жителей должны были охранять каждую ночь это огороженное место, по два человека каждую треть ночи.
Когда Торир и его люди подошли к забору, стражи уже ушли домой, а те, кто должны были бодрствовать вслед за ними, не пришли на свое дежурство. Торир подошел к забору и зацепился топором за его верх, подтянулся затем сам и так оказался внутри двора, перебравшись через забор. К тому времени и Карли перебрался через забор и попал во двор. Они одновременно подошли к воротам, вынули засов и открыли ворота. Люди тогда вошли во двор. Торир сказал: «В этом дворе есть курган, в нем перемешаны золото, серебро и земля. Надо нам туда отправиться. А еще внутри ограды стоит бог бьярмов, который зовется Иомали. Но пусть только кто-нибудь осмелится его ограбить!». Затем идут они на курган и набрали столько богатств, сколько сумели, и понесли, сложив в свои одежды. Много налипло земли, как можно было ожидать. Затем Торир сказал, что пора уходить. Он говорит так: «Теперь вам, братья, Карли и Гуннстейн, следует идти первыми, а я пойду последним». Пошли они тогда все к воротам. Торир вернулся к Иомали и взял серебряную чашу, что стояла у него на коленях. Она была полна серебряных монет. Он ссыпал серебро себе за пазуху, а чашу за ручку повесил себе на руку и пошел затем в сторону ворот. Его попутчики уже все вышли за ограду, когда обнаружилось, что Торир отстал. Карли бросился назад, чтобы разыскать его, и столкнулись они в воротах. Карли увидел у Торира серебряную чашу. Тогда побежал Карли к Иомали. Он увидел, что у того на шее было драгоценное ожерелье. Карли схватил топор и разрубил сзади на шее ремешок, на котором крепилось ожерелье. Удар тот был столь силен, что у Иомали слетела голова. Шум был такой сильный, что все они только подивились. Карли взял ожерелье. Отправились они тогда прочь. Но как только раздался этот шум, пришли на поляну стражи и тотчас затрубили в рога. Вслед за тем они услышали звуки труб со всех сторон от себя. Они бросились в направлении леса и углубились в лес, и услышали с поляны позади себя шум и крик. Это пришли бьярмы.
Торир Собака шел последним из всех людей своего отряда. Два человека шли впереди него и несли перед ним мешок. В нем было что-то похожее на пепел. Торир брал это руками и посыпал этим следы, иногда он бросал это на свой отряд. Так они вышли из леса в долину. Они слышали, что войско бьярмов преследует их с криками и злобным воем. Выбежали тогда бьярмы из леса с двух сторон от них, но нигде ни самим бьярмам, ни оружию бьярмов не удалось приблизиться к ним настолько, чтобы причинить им вред. И тогда они поняли, что бьярмы их не видят.
А когда они подошли к кораблям, Карли с людьми первыми взошли на корабль, потому что они шли впереди других, а Торир был далеко сзади на берегу. Как только Карли и его люди взошли на свой корабль, они сняли шатры и отбросили швартовы. Затем они подняли парус. Корабль быстро вышел в открытое море. А Торир и его люди сильно отстали. Их кораблем было труднее управлять. И когда они подняли парус, Карли и его люди были уже далеко от берега. Поплыли тогда и те, и другие по Гандвику. Ночи были тогда еще светлыми. Плыли они поэтому ночь и день, пока Карли и его люди не пристали однажды вечером к какому-то острову. Они спустили там парус, бросили якоря и стали ждать там отлива, поскольку впереди них в море было сильное течение. Тогда Торир и его люди нагнали их. Они тоже встали на якорь. [
И все же Ториру и его людям удалось приблизиться [к кораблю Гуннстейна], так что, когда Гуннстейн приплыл в Ленгьювик, причалили они к берегу и, покинув корабли, бросились на берег, а чуть позже Торир и его люди подплыли к берегу и бросаются за ними и преследуют их. Одна женщина оказала помощь Гуннстейну и спрятала его, и говорят, что она была очень сведуща в колдовстве. И отправились Торир и его люди назад к кораблю, и взяли все то богатство, которое было на корабле Гуннстейна, а вместо того нагрузили камней, вывели корабль во фьорд, прорубили в нем дыры и потопили его. Затем Торир и его люди уплыли домой на Бьяркэйар.
Гуннстейн и его люди сначала ехали с большими предосторожностями, плыли на маленьких лодках, передвигались ночью, а днем прятались, ехали так до тех пор, пока не миновали Бьяркей, и вплоть до того, как выбрались из владений Торира. Гуннстейн сначала отправился домой на Лангей, но оставался там недолго. Он тотчас пустился в путь на юг. Он не останавливался, пока не приплыл на юг в Трандхейм и не встретился там с конунгом Олавом, и рассказывает ему новости так, как случилось в поездке в Бьярмаланд. Конунг был очень недоволен их поездкой, но предложил Гуннстейну остаться у него и говорит, что займется делом Гуннстейна, когда ему представится такая возможность. Гуннстейн принял это предложение и остался у конунга Олава.
Глава 139
Финн велел собраться в Вагаре тем халогаландцам, что жили к северу оттуда. Там собралось весной большое войско, и все ждали, когда Финн вернется с севера. Там был тогда и Торир Собака. И когда Финн приплыл, он велел тотчас трубить, собирая все войско на тинг. А на том тинге показывали люди свое оружие, так тогда и проверялось представительство от каждого корабельного округа. И когда это было сделано, Финн сказал: «Вот о чем я хочу спросить тебя, Торир Собака. Какую виру собираешься ты заплатить конунгу Олаву за убийство Карли, его дружинника, или за то, что ты захватил добро конунга в Ленгьювике? Есть у меня поручение конунга по этому делу, и хочу я сейчас услышать твой ответ».
Тогда пошел Финн к своему кораблю и уплыл вслед за своим войском. Торир медленно собирается покинуть гавань. Но когда его парус был поднят, поплыли они прочь оттуда по Вестфьорду и затем в море, и так на юг вдоль берега [на таком расстоянии], что горы видны были только до середины, а иногда море скрывало землю; так они плыли на юг, до тех пор пока он не приплыл в Энгландсхав и не достиг Энгланда; отправился он затем к конунгу Кнуту, и тот принял его хорошо. Тогда стало известно, что у Торира было огромное богатство, было у него все то добро, которое они оба взяли в Бьярмаланде, он и Карли. А в тех больших бочках было второе дно, и было там внутри пиво, а в основном обе бочки были заполнены беличьими, бобровыми и собольими шкурами. Торир тогда остался с конунгом Кнутом. [
Глава 181
О поездке конунга Олава следует сказать, что сначала он отправился изНорега на восток через Эйдаског до Вермаланда и далее в Ватсбю, и оттуда через лес, лежащий на пути, и добрался до Нерики. Там жил богатый и могущественный человек, которого звали Сигтрюгг. Иваром звался его сын, который позднее стал достойным человеком. Там, у Сигтрюгга, конунг Олав провел весну. А когда настало лето, собрался конунг в дорогу и взял себе корабль. Отправился он летом в путь и не останавливался, пока не приплыл на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд. Королева Астрид и принцесса Ульвхильд остались в Свитьод, а с собой на восток конунг взял Магнуса, своего сына.
Конунг Ярицлейв хорошо встретил конунга Олава и предложил ему ос– 102 таться у него и взять столько земли, сколько ему нужно, чтобы содержать свое войско. Конунг Олав охотно согласился на это и остался там. [
Глава 183
Глава 186
Бьёрн Окольничий узнал те новости, о которых уже говорилось, что ярл Хакон утонул. Тогда он изменил свое мнение; он раскаялся в том, что нарушил верность конунгу Олаву. Он посчитал себя свободным от той клятвы верности, которую он дал ярлу Хакону. Бьёрну подумалось, что теперь появляется надежда, что к власти вновь придет конунг Олав, если тот вернется в Норег, поскольку там тогда не было правителя. Бьёрн быстро собрался в путь и взял с собой несколько человек; ехал он день и ночь, то на лошадях, когда это было возможно, то на корабле, если это было необходимо; [и] не останавливались они в своей поездке, пока не прибыли зимой на йоль в Гардарики к конунгу Олаву, и был конунг очень рад, когда они с Бьёрном встретились. Конунг тогда узнал многие новости с севера из Норега. Бьёрн говорит, что ярл утонул и в стране не было правителя. Эти новости обрадовали всех тех, кто последовал за конунгом Олавом из Норега и у кого там были владения, родичи и друзья, и кто, в тоске по дому, стремился вернуться домой. Бьёрн рассказал конунгу и многие другие новости из Норега, о которых тому любопытно было узнать.
Глава 187
С тех пор как конунг Олав приехал в Гардарики, он был сильно озабочен и много размышлял о том, какое решение ему принять. Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд просили конунга Олава остаться у них и взять то государство, которое зовется Вулгариа, и это часть Гардарики, и был народ в той стране языческий. Конунг Олав раздумывал над этим предложением, и когда он рассказал о нем своим людям, все они стали отговаривать его оставаться там и убеждали его отправиться на север в Норег, в свое государство. У конунга также был план сложить с себя звание конунга и отправиться далеко в Иорсалир или в другие святые места и принять обет послушания. [Но] чаще всего он думал о том, нет ли какой возможности, чтобы вернуть свое государство в Нореге.
Глава 189
Так говорится, что в Гардарики был такой случай, когда там был конунг Олав, что у сына одной знатной вдовы образовалась опухоль в горле и мучила она [его] так сильно, что мальчик не мог глотать пищу, и считали его смертельно больным. Мать мальчика пошла к княгине Ингигерд, поскольку она была с ней знакома, и показала ей мальчика. Княгиня говорит, что она не знает никакого лечения, чтобы помогло. «Пойди, – говорит она, – к конунгу Олаву – он здесь лучший лекарь – и попроси его провести руками по больному месту у мальчика, и сошлись на мои слова, если он не будет соглашаться».
Она сделала так, как сказала княгиня. И когда она пришла к конунгу, тогда говорит она, что сын ее смертельно болен, что у него опухоль в горле, и попросила она провести по опухоли руками. Конунг говорит ей, что он не лекарь, попросил ее пойти туда, где есть лекарь. Она говорит, что ее сюда прислала княгиня, – «и она просила меня передать ее слова, чтобы ты лечил так, как ты умеешь, и сказала она мне, что ты здесь, в этом месте, – лучший лекарь». Тогда конунг согласился и провел руками по горлу мальчика и долго ощупывал опухоль, до тех пор пока мальчик не открыл рот. Тогда конунг взял хлеб и отломил [немного], и положил крестом у себя на ладони, затем положил он это в рот мальчику, и тот проглотил. И с этого момента прошла вся боль в горле. Через несколько дней он был совсем здоров. Его мать была очень счастлива, а также другие родичи и знакомые мальчика. Тогда из-за этого стали поначалу думать, что у конунга Олава такие способные к лечению руки, как у тех людей, которые владеют этим искусством и о которых говорят, что у них хорошие руки, но позднее, когда всем стало известно о его чудесах, это было воспринято как настоящее чудо.
Глава 191
После того как конунг Олав решил для себя, что он хочет отправиться домой, он сообщил об этом конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд. Они отговаривали его от этой поездки, говоря, что в их государстве он может иметь такую власть, которая кажется ему наиболее подобающей, и просили его не ехать во владения своих врагов с таким малым войском, которое у него было. Тогда конунг Олав рассказывает им свой сон и говорит при этом, что, как он думает, это было знамение Божье. И когда они поняли, что конунг решил отправиться назад в Норег, они предложили ему всю ту помощь в подготовке к поездке, какую он хотел бы от них получить. Конунг благодарит их прекрасными словами за их участие, говорит, что он охотно примет от них то, что ему нужно для поездки.
Глава 192
Сразу после йоля конунг Олав стал собираться в дорогу. У него там было около двух сотен своих людей. Конунг Ярицлейв дал им всем вьючных животных и то снаряжение, в котором они нуждались. И когда Олав был готов, он отправился в путь. Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд проводили его с почестями. А Магнуса, своего сына, он оставил там у конунга. Тогда поехал конунг Олав с востока, сначала по льду вплоть до моря. А когда настала весна и сошел лед, стали они снаряжать свои корабли, а когда они собрались и подул попутный ветер, поплыли они, и плавание его прошло очень хорошо. Конунг Олав привел свои корабли на Готланд, узнал там новости и из Свиавельди, и из Данмарка, и со всего Норега. Тогда стало точно известно, что ярл Хакон утонул, а в Нореге не было правителя. Конунг и его люди тогда подумали, что их поездка будет удачной, поплыли они оттуда, когда подул попутный ветер, и держали путь в Свитьод.
Глава 195
Правители в Нореге держали разведчиков на востоке в Свитьод и на юге в Данмарке, [на случай] если конунг Олав вернется с востока из Гардарики. Им тотчас стало известно, как только их люди смогли до них доехать, что конунг Олав приплыл в Свитьод. И как только это стало доподлинно известно, по всей стране начали собирать войско.
Глава 216
Теперь следует рассказать о том, с чего раньше рассказ отклонился в сторону, что лендрманны и бонды собрали огромное войско, как только они узнали, что конунг уехал с востока из Гардарики и что он приплыл в Свитьод. И когда они узнали, что конунг вернулся с востока в Ямталанд и что он собирается поехать с востока через Кьёль в Верадаль, они направили свое войско в Трандхейм и собрали там вместе весь народ, свободных и рабов, и так отправились в Верадаль, и было у них такое большое войско, что ни один человек не видел, чтобы когда-либо в Нореге собиралось войско, равное ему по величине. [
Глава 243
Следующим летом много стало говориться о святости конунга Олава, и все речи о конунге стали иными.
Глава 245
§ 6.5.2. «Отдельная сага об Олаве святом» по Holm perg 2 4°
Текст
Публикуется по изданию: Saga Oláfs konimgs hins helga. Den store saga om Olav den Hellige. Efter pergamenthandskrift i kungliga biblioteket i Stockholm nr. 2 4to med varianter fra andre hándskrifter / Utgitt for Kjeldeskriftfondet av O. A. Johnsen og Jón Helgason. Oslo, 1941. В. 1.
Upphaf rikis Norðmanna
1. […] Enn með þvi at þeir þottuz hava litið rici til йжада þa foro þeir i hemað sva sem saugur его til. at Halfdan hviti fell a Estlandi. Halfdan haleGr fell i Orc-neyiom. […]
Drap Biarnar
2. […] Eiricr bloðeyx com or Austrvegi með herscip oc lið mikit […]
Drap Sigurðar HLaðaiarLs
11. […] Hacon iarl for nockor sumor i Austrveg at heria. þa drap harm Griotgarð. oc.ii. aðra iarls sono oc marga aðra þa menn er verit hofðv at aftoco Sigurðar iarls foðurhans. […]
Fra Haralldi grenska
13. […] Hacon iarl sat i Þrandheimi með trausti Þr^nda. en stundum svðr i Danmorc með Haralldi Gorms syni. En stundum heriaði harm i Austrveg. Þar hittvz þeir Haralldr grensci. oc foro um haustit baðir til Danmarcar oc voro um vetrin með Danakonungi. […]
Fra Haralldi gręnska
16. Eitt sumar þa er Haralldr grensci for i Austrveg i hemað at fa ser fíar. þa com hann i Sviþioð. […] For þa Haralldr konungr um haustið aptr til NoRegs. oc var heima um vetrinn. oc var helldr vkatr. eptir um sumarit for hann í Austrveg með liði sino. oc helt þa til Sviðioðar. oc sendi orð Sigriði drotning þav at hann vill Anna hana. […] En eigi at siðr for hann með micla sveit manna, oc com til þess byiar er drotning reð. et sama kvelld kom þar annaR konungr sa het Visivalldr austan or Garðarici. […]
Перевод
Начало норвежского государства
1. […] И поскольку им казалось, что у них мало владений для управления, то отправились они в военный поход, как говорится в сагах, что Хальвдан Белый пал в Эстланде1, Хальвдан Высоконогий пал на Оркнейских островах. […]
Убийство Бьярни
2. […] Эйрик Кровавая Секира пришел с Аустрвега с боевыми кораблями и с большим войском2. […]
Убийство Сигурда, хладирского ярла
11. […] Ярл Хакон отправился однажды летом в Аустрвег воевать. Тогда убил он Грьотгарда и двух других сыновей ярла, и много других людей [из числа] тех, кто участвовал в убийстве ярла Сигурда, его отца3. […].
О Харальде Гренландце
13. […] Ярл Хакон находился в Трандхейме под защитой трендов, а иногда на юге в Данмарке у Харальда Гормссона. А иногда он воевал в Аустрвеге4. Там они встретились с Харальдом Гренландцем и вместе отправились осенью в Данмарк, и провели зиму у конунга данов […].
О Харальде Гренландце
16. Однажды летом, когда Харальд Гренландец отправился в военный поход в Аустрвег с целью захватить добро, то пришел он в Свитьод.
Примечания
1 О гибели Хальвдана Белого в Эйстланде см. в гл. 32 и 33 «Саги о Харальде Прекрасноволосом» (Глава 2, § 2.2, комм. 13).
2 Тождественное известие об Эйрике Кровавая Секира см. в гл. 35 «Саги о Харальде Прекрасноволосом» (Глава 2, § 2.2).
3 В гл. 15 «Саги о Харальде Серая Шкура» по «Кругу земному» Хакон убивает Грьотгарда не в Аустрвеге, а в Мере, на юге Норвегии (КЗ. С. 96). О походах ярла Хакона по Аустрвегу см. в гл. 12 и 13 этой саги (Глава 4, § 4.2).
4 Ср. с гл. 13 «Саги о Харальде Серая Шкура» по «Кругу земному» (Глава 4, § 4.2).
5 Висивальд здесь назван конунгом «с востока из Гардарики» (
§ 6.6. «Сага об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова»
«Сага об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова» содержит семь дополнительных (по сравнению с «Кругом земным») восточноевропейских мотивов (мотив 14 «Саги об Олаве Трюггвасоне» и мотивы 2, 6, 8, 10.5, 13, 15 «Саги об Олаве Святом»), из которых лишь один (10.5) встречается также и в других редакциях «Отдельной саги» Снорри Стурлусона. Мотив 8 – «Прядь об Эймунде Хрингссоне» – целесообразно выделить в самостоятельный раздел (§ 6.7). В настоящем параграфе приводятся остальные шесть добавлений к тексту «Круга земного».
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfusson, С. R. Unger. Christiania, 1862. В. II.
Paattr HaraUz graenska
3. Eitt sumar er Haralldr grenski for i Austrveg j hernat at fa ser fiar þa kom hann j Suiþiod. […] For Haralldr konungr vm haustit aftr j Grenlandz fylki ok var heima vm uetrinn ok helldr vkatr. en vm sumarit eftir for hann j Austrueg med lide sinu ok hellt þa til Suiþiodar ok sende ord Sigride drotningu at hann uillde finna hana. […] hann biozt at rida upp a land enn a fund Sigridar drotningar. margir menn lottu þess. en æigi at sidr for hann vid mykla suæit manna ok kom til þess bæiar er Sigridr drotning red fyrir. þat sama kuelld voru þar komnir sex konungar adrir er allir badu Sigridar drotningar. hon georir nu ueitzslu moti bidlum sinum ollum ok byr þeim eina holl. þar skillde vera.vij. daga uæitzsla. sinn dag skyllde huerr þeirra tala vid hana. skillde hon svo reyna malsnilld þeirra. hon let adra holl bua astuinum sinum. Visiualldr Gardakonungr uar j þessu lide. […] Þa natt let Sigridr ueita þeim atgaungu med elide ok uopnum. brann þar stofan ok þeir seau konungar med sinum monnum er inne voru. en þeir voru drepnir er vt kuomuzst. Sigridr kuezst suo skylldu leida smakonungum ath fara til þess ór audrum londum at bidea sin. (
25. […] Þadan for Olafr konungr til Einglandz ok átti hinn.xvj. bardaga j Au-dafurdu ok hafde sigr. Hina xvij. orrostu atti hann uestarliga a landinu j þeim stad er a Uallande heitir. þadann for Olafr konungr j Austerueg ok hafde markad vid hæidit land, þar var a þui lande spakona su er sagde firir orlog manna ok lif. […]
Her hefr vpp þaat Styrbiarnar Suiakappa er hann bardiz vid Eirek Suiakonung
60. […] for Beornn j Austrriki ok heriade þar ok skylldade menn vida til herfarar med ser. A þriggja uetra fresti nade hann Jomsborg a Uinlande ok uard þar yfir hofdinge. […] hann for nu j uestruiking. j Danmork gerde hann ufrid mikinn. þa for hann til Uindlandz til Jomsborgar af þui at þar var kominn fiolde lids or austrlon-dum til motz vid hann ok namuzst forina ef hann k$mi æigi. en med lide þui ðllu for hann aftr til Danmerkr ok hafde hann pa.x. hundrat herskipa. […] Sidan foru þeir Styrbeornn med oil þessi herskip til Suiþiodar.
272. Þad hafdi verit æitt sinn er Olafr konungr var j Gardariki at Jngigerdr drotning for or lande læidar sinnar. sa Olafr konungr a for hennar ok kuat visu.
Ok enn kuat hann.
Ma þat a þessum augsynazst at honum hefir vit Jngigerde verit betr en flestar konur adrar. er þat nu Host uordit, at henni hefir þat verit hin mesta hofutgæfa ok huerium ðdrum er uit hann hafua j vinattu verit.
301. […] Sighuatr skalld hafde þegit hæimfarar leyfui þa er Olafr konungr for austr j Gardariki en annat sumar for Sighuatr or lande ok sudr til Roms ok med honum Besse Skalldtorfuson. […]
323. Sua bar at æitt sinn j Gðrdum austr at elldr kom j kaupbæ þann er Holmgardr hæitir ok stod æigi til minna voda en borgin 511 munde brenna upp. nu flydu aller menn ok urdu felmsfuller ok kuomu til klerks eins ok kennimannz er Stephan het en hann þjonade þar hinne helgu Olafskirkiu ok uilldu freista j suo mikille naudsyn styrktar ok velldis hins helga Olafs konungs ok ræyna suo til sannz sögur annarra manna, en þegar er prestrinn heyrde þeirra vilea ok bænarord þa tekr hann j fang ser likneski þess hins goda lauardz ok setti a mot elldinum. sidan þokade elldrinn huergi um þat fram er hann var þa kominn ok uard suo borgit hinum mesta hlut borgarinnar.
Перевод
Прядь о Харальде Гренландце
3. Однажды летом, когда Харальд Гренландецii отправился в военный поход в Аустрвегiii с целью захватить добро, он пришел в Свитьод.
25.
Здесь начинается прядь о Стюрбьёрнеiii, шведском герое, о том, как он сражался против Эйрека, конунга свеев
60.
272. Так случилось однажды, когда конунг Олав был в Гардарики, что княгиня Ингигерд отправилась из страны по своим делам. Посмотрел конунг Олав на ее отъезд и сказал вису: «Я, красивый, стоял на кургане и смотрел на женщину, как ее нес на себе конь; прекрасноокая женщина лишила меня моей радости; приветливая, проворная женщина вывела своего коня со двора, и всякий ярл поражен ошибкой».
И еще он сказал: «Прежде стояло дерево дорогое в вотчине ярла, в цвету совершенно зеленым (в роскоши) – как это знали в любое время года жители Хордаланда. Теперь вдруг все дерево скамьи (=
Можно из этого заключить, что ему было с Ингигерд лучше, чем со многими другими женщинами. Теперь ясно сказано, что ей выпало огромное счастье и всем другим, кто находился с ним в дружбе.
* Перевод второй строфы – И. Г. Матюшиной (Цит. по: Гуревич, Матюшина 2000. С. 539).
301. [
323. Так случилось, что однажды на востоке в Гардах начался пожар в том торговом городе, который зовется Хольмгард, и не уменьшалась опасность, а город весь мог сгореть. Вот побежали все люди и преисполнились страха, и пришли к одному священнику и проповеднику, которого звали Стефан. А он был пастором там в церкви Святого Олава, и хотели они испробовать в такой большой нужде силу и могущество святого конунга Олава и так испытать правдивость рассказов других людей. И как только священник услышал их желание и слова их молитвы, тогда берет он в руки изображение того доброго господина и поставил против огня. После этого огонь не пошел никуда дальше [того места], до которого он тогда дошел, и так была спасена большая часть того города.
§ 6.7. «Прядь об Эймунде Хрингссоне»
Введение
«Прядь об Эймунде», чаще называемая «Сагой об Эймунде», сохранилась в составе «Саги об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова». Исследователи относят «Прядь» к королевским сагам. «Прядь об Эймунде» уникальна тем, что практически всё ее действие происходит в Гардарики (на Руси), а не в Скандинавии. В ней подробно описывается деятельность скандинавских наемников на Руси во времена князя Ярослава Мудрого (конунга Ярицлейва). Рассказ «Пряди» совпадает в известных деталях с описанием в летописи событий после смерти Владимира Святославича в 1015 г., однако расхождения весьма значительны. Как справедливо замечает Р. Кук, «такого рода расхождений, естественно, следует ожидать, когда монастырская летопись XII века (сама по себе не во всем достоверная) и исландское светское сочинение XIV века отражают одни и те же события XI века. Одни лишь расстояния во времени и пространстве неминуемо должны были послужить причиной искажения фактов, но в придачу к ним на характере искажений сказывается и то обстоятельство, что исландское сочинение очень последовательно… подменяет историю повествованием определенного типа»[428].
В тексте «Пряди» говорится, что рассказ был составлен со слов участников похода Эймунда[429], состоявшегося в начале XI в. Столь детальное знакомство саги с событиями на Руси, естественно, возможно было только на основе устных рассказов непосредственных участников событий. История устного бытования этого повествования реконструирована Р. Куком[430]. Исходя из того, что рассказы об усобице между сыновьями Владимира Святославича, равно как и условия договора между русским князем и скандинавскими наемниками не были широко известны на скандинавском Севере и в массе своей не нашли отражения в других древнескандинавских памятниках, Г. В. Глазырина заключает, что ««Прядь об Эймунде» достигла Скандинавии в виде уже оформившегося рассказа», воспроизводившегося вновь и вновь «в среде скандинавских наемников при русском дворе»[431]. Время записи «Пряди» установить сложно. Целым рядом исследователей было принято предположение Я. де Фриса, что «Прядь» была написана в конце XIII в.[432] Е. А. Мельникова готова принять датировку «Пряди» даже «третьей четвертью XIV в.», поскольку она «исходит из времени составления компиляции», но категорически отвергает отнесение ее к концу XIII в., ибо оно «сугубо произвольно»;
при этом сама исследовательница утверждает, что рассказы об Эймунде передавались изустно на протяжении как минимум двух с половиной столетий, что отодвигает запись «Пряди» к последней трети (или даже четверти) XIII в.[433] Основываясь на анализе внетекстовых данных, и в частности на общей картине развития интереса к историческим сюжетам, связанным с Русью, в определенных жанрах древнеисландской письменности, Г. В. Глазырина относит «Прядь» ко времени не позднее середины XIII в.[434] Наиболее осторожен (и, вероятно, прав) был в 2005 г. С. М. Михеев, когда он писал: «Между тем необходимо отметить, что твердые основания для сколько-нибудь точных датировок создания этого памятника отсутствуют. Его первая письменная фиксация могла состояться и в XII, и в XIV в. При этом текст источника мог претерпеть значительные изменения уже в ходе переписывания и при помещении в контекст «Саги об Олаве Святом» «Книги с Плоского острова»»[435]. Увы, со временем позиция автора несколько изменилась: «Сага о подвигах Эймунда долгое время передавалась изустно в Исландии и была записана лишь в XIII или даже XIV веке»[436]. Важные наблюдения сделаны в последние годы над структурой текста «Пряди», что позволило выделить в ней как минимум два слоя и показать поздний характер ее пролога и эпилога[437]. К сожалению, пока не был проведен сопоставительный анализ языка выделяемых слоев текста «Пряди», что дало бы возможность перейти от экстралингвистических предположений к основательно фундированным заключениям, строящимся на выявлении интертекстовых связей.
История знакомства русских исследователей с «Прядью об Эймунде» весьма примечательна. В 1833 г. «Королевское общество северных антиквариев» в Копенгагене издало «Прядь» тиражом в семьдесят экземпляров (в оригинале и латинском переводе) и разослало ее по научным центрам России. В кратчайший срок, а именно уже к 1834 г., в России вышло два перевода «Пряди». Один из них был выполнен с латинского текста студентом Словесного отделения Московского университета Д. Лавдовским и сопровождался статьей М. П. Погодина[438], отметившего, что история Эймунда «хронологически верна» и «доставляет немаловажное дополнение к Русской Истории»[439].
Второй перевод «Пряди об Эймунде», и уже непосредственно с исландского оригинала, был выполнен профессором Санкт-Петербургского университета, историком и филологом, издателем журнала «Библиотека для чтения»
О. И. Сенковским. Предваряющая перевод статья Сенковского о сагах была написана (вопреки устоявшемуся к тому времени мнению) с позиции полного и безоговорочного доверия к скандинавскому источнику. Автор ставил свидетельства «Пряди об Эймунде» выше данных русских летописей, полагая, что летописец создал «значительную часть своей книги» из варяжских саг, приведя их в соответствие с хронологией византийских авторов, писавших о Руси[440]. Анализируя «Прядь об Эймунде», которая, по его словам, «непосредственно относится к Русской Истории»[441], Сенковский объяснял расхождения этой саги с русской летописью либо сокращениями, которым якобы подверглась сага[442], либо незнанием и ошибками Нестора.
Подобная трактовка летописи и саг, естественно, вызвала немедленную реакцию: статья подверглась язвительной критике С. В. Руссова[443], защищавшего от нападок оппонента творение Нестора – «драгоценный памятник Русской письменности и основание нашей Истории»[444], и С. М. Строева (псевдоним – С. Скромненко), который объяснял расхождение саг с летописью или отсутствие в летописи каких-либо фактов (например, имени Эймунда, главного действующего лица исландской саги) недостоверностью известий саг в целом[445]. М. П. Погодин, напротив, высоко оценил статью Сенковского[446], а Строева обвинил в формальном подходе к саге. Он полагал, что, несмотря на недостоверность отдельных деталей («Нечего искать в сагах подробностей, обстоятельности сообщаемых событий»), сохраненные в сагах общие черты русской действительности важны для истории.
«Прядь об Эймунде» неоднократно оказывалась в центре внимания исследователей в течение двух последних столетий, что будет видно из комментария к тексту (Мотив 8). Из русских работ следует в первую очередь отметить статьи
А. И. Лященко, Е. А. Рыдзевской, Е. А. Мельниковой, из западных – К. Сельнеса и Р. Кука, в которых «Прядь об Эймунде» рассматривается как источник по русской истории. Важно отметить, что филологически «Прядь» почти не изучена; более того, она даже не упоминается в таких справочниках, как
Перевод «Пряди об Эймунде», который публикуется здесь, выполнен Е. А. Рыдзевской[447]. Мною сделаны лишь незначительные изменения, преимущественно связанные с русской передачей древнеисландских имен собственных. Прядь выделена мною в качестве отдельного сюжетного мотива (Мотив 8). Комментарий строится по пунктам, нумерация которых дана в тексте перевода.
Рукопись
GKS 1005 fol (Flateyjarbók) – 1387–1394 гг.
Издания
1. Eymundar saga. Eymundi et Ragnaris, Norvegicorum principum, tandem Polteskæ vel Polociæin Russia dynastarum, vitæ et gesta. In originali Islandico e membrana Bibliothecae Daniæ Regis unacum Latina versione et brevi introductione edidit Societas regia antiquariorum Septentrionalium. Hafniae, 1833.
2. Þátt
3. Eymundarsaga / С. C. Rafn // AR. 1852. T. 2. P. 170–211.
4. См. издания Flateyjarbók во Введении, в разделе «Книга с Плоского острова».
Переводы
Английский:
Eymund’s Saga // Vikings in Russia. Yngvar’s Saga and Eymund’s Saga / Translated and Introduced by Hermann Pálsson and P. Edwards. Edinburgh, 1989. P. 69–89.
Датский:
Fortælling om Emund og Kong Olaf (OS. В. V). 1831. S. 239–269 (N. M. Petersen).
Латинские:
В издании 1833 г. (Sveinbjörn Egilsson).
De Eymundo et rege Olavo (Shi. T. V). 1833. P. 257–282 (Sveinbjöm Egilsson). Eymundarsaga // AR. 1852. T. 2. Р. 170–211 (Sveinbjörn Egilsson).
Русские:
Эймундова сага / Пер. с лат. Д. Лавдовского // Учен. зап. ими. Московск. ун-та. 1834.
Ч. III. № 8. С. 386–401; № 9. С. 576–596.
Eymundar Saga. Эймундова сага / [О. И. Сенковский] // Библиотека для чтения. СПб., 1834. Т. 2, отд. III. С. 1–46 (перевод и исландский текст в нижней части страниц). С. 47–71 (примечания).
Eymundar Saga. Эймундова сага. Сказание об Эймунде Ринговиче и Рагнаре Агнаровиче, скандинавских витязях, поселившихся в России в начале XI века / Перевел с исландского и критически объяснил О. Сенковский. СПб., 1834.
Эймундова сага. Сказание об Эймунде Ринговиче и Рагнаре Агнаровиче, скандинавских витязях, поселившихся в России в начале XI века. //
Эймундова сага. Жизнь и деяния Эймунда и Рагнара, норвежских конунгов, потом полоцких в России владельцев / Пер. О. И. Сенковского // Русская классная библиотека, издаваемая под редакцией А. Н. Чудинова. Сер. 2. СПб., 1903. Вып. XXV: Древне-северные саги и песни скальдов в переводах русских писателей. С. 31–61 (перевод и подстрочные примечания).
Повесть об Эймунде и Рагнаре, норвежских конунгах, о их жизни и приключениях на службе у русского князя Ярослава, об убийстве князя Святополка, записанная со слов пяти воинов из дружины Эймунда: Из скандинавских саг / Изложил Ник. Асеев. М., 1915.
Сага об Эймунде // Рыдзевская 1978. С. 89–104.
Прядь об Эймунде / Пер. Е. А. Рыдзевской // Джаксон 1994а. С. 104–119.
Фрагменты в: Мельникова 19786.
Фрагменты в: Древнерусские города 1987. С. 106–119.
Фрагменты в: Древняя Русь 2009. С. 121–138.
Украинские:
Французский:
Eymundarsaga // AR. 1852. Т. 2. Р. 170–211.
Литература
Сенковский 1834; Скромненко 1834; Руссов 1834; Погодин 1834; Погодин 1846; Finnur Jónsson 1923.; Лященко 1926; Belaiew 1934; Рыдзевская 1940; Seines 1965; de Vries 1967. S. 303–304; Мельникова 19786; Cook 1986; Simek, Hermann Pálsson
1987. S. 78; Hermann Pálsson, Edwards 1989; Джаксон 1988в; Джаксон 1994a; Джаксон 1994 г; Глазырина 2001; Глазырина 2002. С. 62–68; Гуревич 2004; Rowe, Harris 2005; Мельникова 2008в; Михеев 2009.
Текст
Публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfiisson, С. R. Unger. Christiania, 1862. В. II. S. 118–134.
HER HEFR VPP PAATT EYMUNDAR OK OLAFS KONUNGS
Hringr hefir konungr hæitit er red firir Upplondum j Noregi. þat fylki uar lcallat Hringariki er hann uar konungr yfir. hann uar uitr ok vinsæll godgiarnn ok uellau-digr. hann uar Dagsson Hringssonar Haralldzsonar hins harfagra ok þotti su ætt bezst ok gofguzst j Noregi at æiga til hans at telia. Hringr atti.iij. sonu ok voru allir konungar. æinn het Hrærekr hann uar þæirra elzstr annar het Eymundr þride Dagr. þæir voru allir hardfæingir menn ok voru j vtgerdum firir fódur sinum ok j uikingu ok ofludu ser suo metorda. Þetta uar j þann tima er Sigurdr konungr syrr red firir Upplondum. hann atti Astu Gudbrannzdottur modur Olafs konungs hins helga. Þomy het systir hennar modir Halluardz hins helga en Ónnur Jsridr modur-modir Stæigar-Þoris. Þæir voru fostbrædr er þæir oxu upp Olafr Haralldzson ok Eymundr Hringsson. þæir voru ok miog iafnnalldra. þæir vonduzst vid iþrottir allar þær er kallmann bætti ok voru ymizst med Sigurde konungi edr med Hringi konun-gi fðdur Eymundar. En þa er Olafr konungr for til Æinglandz þa for Eymundr med honum. þar var ok med þæim Ragnnarr Agnnarsson Ragnnarssonar ryckils Haralldzsonar harfagra ok mart annarra rikra manna, voru þæir þui agætare ok vijdfrægre sem þæir foru vidara. sem nu hefir raun a uordit vm Olaf konung hinn helga at hans nafn er kunnikt uordit um alia Nordrhalfuna. ok þa er hann fekk ualld yfir Noregi lagde hann undir sig allt land ok eyddi ollum fylkiskonungum sem se-gir j sögu hans med ymsum atburdum sem frodir menn hafua ritat. þuiat þat er iaf-nan sagt at hann tok riki af fim konungum a æinum mornne en allz tæki hann af.xi. konungum þar innanlandz eftir sögn Styrmis hins froda. let hann drepa suma en suma mæida suma rak hann ór lande. J þessu flode urdu þeir Hringr ok Hrærekr ok Dagr. en Eymundr ok Ragnarr jarll Agnnarsson voru þa j vikingu er þessi tidendi gerduzst. foru þeir ór lande Hringr ok Dagr ok voru lengi j hemade. sidan foru þeir austr j Gautland ok redu þeir þar lenge sidan. en Hrærekr konungr uar blindadr ok uar med Olafi konungi þar til er hann suæik hann ok rægde saman hirdmenn hans suo at þeir drapuzst. en hann uæitti Olafi konungi tilræde uppstigningardag j kómum j Kristkirkiu ok skaruzst pellzklædin er konungrinn uar j. en gud barg er konungrinn uard ecki sarr. en sidan uard Olafr konungr honum ræidr ok sende hann til [119] Grænlandz ef byri gæfui med Þorarnne Nefulfssyne en þeir komu til Jslandz ok uar hann med Gudmunde rika a Mödruuöllum j Eyiafirde ok do hann a Kalfskinne.
Fra Eymunde ok Ragnari
Nv er þat fyrst at segia at þeir Eymundr ok Ragnnarr komu til Noregs litlu sidar med morgum skipum. þa var Olafr konungr huerge nærr. þeir spyria nu þessi ti-dende er fyrr uar fra sagt. Eymundr stefnir þing vid landzmenn ok talar a þessa lund. her hafa ordit mikil tidende j lande sidan. uer forum j brott höfum mist frændr vora en sumir ór lande reknir med harmkuælum. hofum uer bæde skom ok skada eftir uora göfga frændr ok ættstora. er nu æinn konungr yfir Noregi þar er adr uoru mar-gir. ætla ek þat riki uel komit er Olafr konungr fostbrodir minn styrir þoat þat þiki nu nockut med ofsa ganga um hans riki. uænti ek mer af honum godrar sæmdar vtan konungs nafn. Nu lögdu til vinir huorratueggju at hann skylde hitta Olaf konung ok reyna ef hann villde gefua honum konungsnafnn. Eymundr suarar. æigi mun ek bera herskiolld j moti Olafi konungi ok æigi uera j andskota flocki j moti honum en æigi nenni ek af þessum sokum hinum myklum er nu его uordnar uor j medal at ganga nu a hans miskunn ok leggia nidr mitt tignarnafnn. en huat ætli þer þa firir liggia ef ver uilium æigi til sætta leggia nema koma ecki a hans fund, uæit ek at hann mun mer mykla sæmd væita ef vit finnumzst þuiat æigi mun ek ganga a riki hans. en hitt þiki mer osynna at þer standizst iafnnuel er minir menn erut ef þer siait frændr ydra sui-uirda miog. en ef þer eggith mig fram þa þiki mer þat skapraun þuiat ver mundum adr verda eida at sueria ok hæfir oss þa uel at halda. Þa mælltu lidsmenn Eymundar. huat hyggr þu ef æigi skal til sætta ganga nema koma ecki a konungs fund ok fara vtlægr af æignum sinum enda koma ecki j andskota flok konungs. Ragnnarr mællti. miog hefir Eymundr talat eftir þui sem mer er j skapi ok æigi treysti ek uorri hamin-giu j moti giftu Olafs konungs. en suo þiki mer ver verda firir at sea ef ver skulum flyia iardir uorar at ver þikim þa vera mæiri en adrir kaupmenn. Eymundr mællti. ef þer uilit þat rad upp taka sem mer er j skapi ok mun ek segia ydr mina ætlan ef þer uilit þat. ek hefui frett andlat Ualldamars konungs austan or Gardariki ok hafa nu þat riki synir hans þrir hinir agætazstu menn. en hann skipti med þeim rikinu ualla at iafnnade þuiat nu hefir æinn mæira riki en hinir.ij. ok hæitir æinn Burizlafr er mest hefir af fðdurleifdinne ok er [120] hann þeirra ellzstr. annarr hæitir Jarizleifr. hinn þride Uartilaf. Burizlafr hefír Kænugard ok er hann bezst riki j ðllu Gardariki. Jariz-leifr hefir Holmgard en hinn þride Pallteskiu ok þat riki allt er þar liggr til. en þeir verda nu æigi asattir vm rikin sin a mille ok unir sa nu sizst sinum hlut er mest hefir ok bezst haft ór skiptum ok þikir honum þat minka sitt riki er hann hefir minna en fadir hans ok þikizst hann af þui minne sinum forelldrum. nu kemr mer þat j hug ef ydr synizst suo at sækia þangat ok vitia þessa konunga ok vera med odrumhuorum ok helldr med þeim er sinu riki vilea hallda ok una þui er fadir þeirra hefir skipt medal þeirra. man oss þat verda gott bæde til fiar ok virdingar. nu skal ek festa þetta rad med oss. Ok er þetta allra þeirra uile. uoru þar margir þeir menn er ser uilldu fiar afla en attu at reka harma sinna j Noregi. uilldu þeir helldr ryma land en eftir sitia ok sæta afarkostum af konungi ok vvinum sinum. radazst nu a brott med Eymunde ok Ragnari ok sigla a brott med myklu lide ok uöldu at hreysti ok hardfæingi ok helldu j Austrueg. ok þetta fretti Olafr konungr æigi fyrri en þeir voru j brottu ok hann kuat þat illa vera er þeir Eymundr hofdu eigi fimdizst þuiat (vit) skilldum betri vinir ski-lizst hafa ok er þat sem uon er at hann hafui grimdarhug a oss. en þar er sa madr farinn or lande er uer mundum mestar sęmdir uæitt hafa j Noregi uta(n) konungs nafn. Sagt hafde verit Olafi konungi huat Eymundr hafde sagt a þinginu ok sagde konungr at hann var likligr til þess at taka gott órræde. ok er nu ecki fleira her fra at segia. vikr nu sögunne aftr til Eymundar ok Ragnars ialls.
Eymundr kom j Gardariki
Þeir Eymundr letta nu æigi fyrr sinne ferd en þeir кота austr j Holmgard til Jariz-leifs konungs. sækia þeir nu fyst a fund Jarizleifs konungs eftir þui sem Ragnarr beidde Jarizleifr konungr uar mægdr vid Olaf Suiakonung. hann atti dottur hans Jngigerde. ok er konungr spyrr kuomu þeirra þangat j land sendir hann menn (til) þeirra þess eyrendis at bioda þeim fridland ok a konungs fund til fridrar uæitzslu. ok þat þeckiazst þeir uel. Ok er þeir sitia at uæitzslunne spyria þau konungr ok drotning uandliga tidenda or Noregi fra Olafi konungi Haralldzsyne. en Eymundr quat þar mart gott fra honum at segia ok hans hattum sagde þa lenge hafua verit fostbrædr ok felaga en Eymundr uillde ecki tala þat er honum mislikade vm þau tilfelli er fyrr var getit. Nu uirdizst þeim Eymunde ok Ragnari uel allt til konungs en æigi uerr til drotningar þuiat hon uar hinn mesti skorungr [121] ok milld af fe en Jarizleifr konungr uar ecki kalladr milldr af fe sinu en uar stiomnsamr konungr ok riklundadr.
Skildagi Eymundar vid Jarizleif konung
Nv spyrr konungr huert þeir ætla sina ferd edr farleingd at stofna. en þeir segia svo. uer hofum þat spurt herra at þer uerdit at minka nockut yduart riki firir brædrum ydrum. en uer erum flæmdir or landi ok hofum sott austr hingat j Gardariki a yduarnn fund þriggia brædra. ætlum uer þann yduarn at at hyllazst er mestan gerir uornn soma at ueg ok uirdingu þuiat uer uilium afla oss fiar ok frægdar ok þiggia sæmd ok soma af ydr. kom oss þat j hug at þer mundit uilea hafa med ydr uaska menn ef um sęmd ydra er setit af frændum ydrum þeim hinum sðmum er nu gerazst ydr at fiandmonnum. nu biodumzst uer til at gerazst uarnarmenn rikis þessa ok ganga her a mala ok taka af ydr gull ok silfr ok god klæde. en ef ydr synizst æigi þetta rad med skiotu atkuæde þa tökum uer þenna sama hlut med ödrum konungi ef þer uisit oss fra. Jarizleifr konungr suarar. miog þurfum uer yduars lidsinnis ok ra-dagerda þuiat þer erut uitrir menn ok hardfæingir Nordmenn. en mer er ukunnikt huers þer beidizst af voru fe j ydra þjonustu. Eymundr suarar. þat er fyst at þu skallt fa oss æina hðll ok lide uoru öllu ok lata oss öngan hlut skorta af hinum beztum tilföngum ydrum þann er ver þurfum at hafa. Þann kost uil ek segir konungr. Eymundr mællti. þa er hæimillt þetta lid til forystu þer ok framgongu firir lide þinu ok riki. her med skalltu græida huerium lidsmanni uorum eyre ueginn silfrs en skips-tiornarmanni huerium ofan a halfan eyre. Konungr suarar. þat megum uer æigi. Eymundr mællti. þat megi þer herra þuiat uer skulum taka j þetta fe bior ok safala ok þa hluti adra er her eru audfæingir j ydru landi ok skulu uer þat meta en æigi lidsmenn uorir. ok ef herfang uerdr nockut þa mattu oss upp græida fét en ef uer sitium kyrrir þa skal minlca uomn hlut. Ok nu jattar konungr þessu ok skal þessi mali standa.xij. manade.
Eymundr feck sigr j Gardariki
Nu setia þeir Eymundr upp skip sin ok bua uel um. en Jarizleifr konungr lætr þeim bua æina stæinhðll ok let hana uel tiallda med guduefiarpelli. en þeim uar fæingit þat er þeir þurftu at hafa med hinum bezstum fóngum. voru þeir nu huemn dag j mikille glede ok skemtan med konungi ok drotningu. En er þeir hofdu þar æigi lenge verit j godu yfirlæti komu bref fra Burizlafi konungi til Jarizleifs [122] konungs ok segia suo. at hann bæiddizst nockurra herada ok kauptuna af konungi er næst liggia riki hans ok quat ser þat uel falla til aftekta. Jarizleifr konungr sagde nu Eymundi konungi huers brodir hans beidde hann. Hann suarar. fátt kann ek til þess at leggia en hæimol er ydr uor fylgd ef þer uilit þat upp taka, en naudsyn bentil at uægia uit brodur þinn ef uit godu gengr. en ef hitt er sem mig grunar at hann mun bæida meira er þetta er til latit þa attu uid þig kiorit huort þu uill af leggia edr eigi riki þitt edr uilltu halda þui med dreingskap ok lata suerfa til stals med yckr brædrum ef þu serr at þu getr halldit þig sidan. er þat ohaskasamara at lata iafnan uppi er hann bæidir en morgum mun þat þikia litilmannligt ok okonungligt þo at þu takir þann upp. uæit ek ok æigi til huors þu helldr her utlendan her ef þu skallt ecki a oss treysta. skalltu nu æiga vid þig kiorin. Jarizleifr konungr kuetzst æigi nenna at vreyndu upp at gefa riki sitt. Eymundr mællti þa. skalltu suo segia sendimonnum brodur þins ath þu uill ueria riki þitt. gef honum ok ecki langa tomstund at safnna lide moti þer þuiat þat hafa uitrir mællt at hamingiusamligra væri at beriazst a sinne iordu en a annara. Foru nu sendimenn aftr ok sogdu konungi sinum allt sem farit hafde at Jarizleifr konungr uillde öngan hlut midla af rilcinu uid brodur sinn en uera buinn at beriazst ef hann uill a riki hans ganga. Konungr mællti. lids ok traustz mun hann þikiazst uonir æiga ef hann ætlar ser at keppa vid oss. edr komu nðkkurir utlendir menn til hans þeir er honum gæfui rad at styrkia riki hans. Sendimenn sðgdu at þeir hefde heyrt þat at þar uæri Nordmanna konungr vit.vj. hundrat Nordmanna. Burizlafr konungr mællti. þeir munu honum þetta radit hafa. Hann stefnir nu lide at ser.
Jarizleifr konungr lætr fara herör um allt riki sitt ok boda nu konungar ut lide si-nu. for þat nu sem Eymundr ætlade at Burizlafr konungr for or riki sinu moti brodur sinum. ok er þeir hittuzst uar þar skogr mikill vid modu æina ok settu sinar tialldbudir huorir suo at áin uar j mille ok var ok æigi mikill lidsmunr þeirra. Ey-mundr konungr ok alter Nordmenn hofdu æinir ser tiolld ok satu suo fiorar nætr kyrrir at huorigir redu til bardaga vid adra. Þa mællti Ragnarr. huers bidum uer edr huat merkir seta sea. Eymundr konungr suarar. konungi uorum þikir oflitill flockr vvina sinna ok eru litils verd rad hans. Eftir þat hitta þeir Jarizleif konung ok spyria huort hann ætlar ecki til bardaga at rada. Konungr suarar. mer synizst sem uer ha-fím godan lidskost ok æigim uer mikinn lidskost ok traust. Eymundr konungr suarar. annan ueg lizst mer þat herra. j fystu er [123] ver komum hingat þotti mer sem vera munde litit herlid j hueriu tiallde ok mæir geruar herbudir til fioganar en þar munde mart lid j vera. en nu mun annat vera at þeir verda at auka tialldbudir sinar edr byggia utan buda ella. en mikill herr hefir fra ydr hlaupit heim j berat ok mun þer otraustr vera herrinn. Konungr spurde. huat er nu til rada. Eymundr suarar. allt er nu ohægra en fyrr var ok hofum uær setit ór hende oss sigrinn þenna. en at hðfu uær nockut hafzst Nordmenn. skip uor oil hofum ver flutt upp eftir modunne ok a herkl^de. munu uær þangat fara med uoru lide ok koma a bak a þeim en tiolldin skulu standa aud eftir. en þer skiotit a fylking sem huatligazst med ydru lide. Nu uar suo gort ok uar blasinn herblastr ok merki uppsett ok skiputhu huorirtueggiu til orrostu. gengu nu saman fylkingar ok tekzst þar hin snarpazsta soknn ok var bratt mikit mannfall. Þeir Eymundr konungr ok Ragnarr uæittu þeim Burizlafi konungi hart ahlaup ok komu honum j opna skioldu. uard þar hin snarpazsta orrosta ok mikit manntion ok eptir þat raufzst fylking Burizlafs konungs ok tok lid hans at flyia. en Eymundr konungr gek j gegnum lid hans ok fellde suo margan mann at langt er at skra nofn þeirra allra. ok nu brestr flotti j lidenu suo at ecki uard vitnam ok flyia a merkr ok skoga þeir er undan komuzst ok þagu suo lifit. en j þessi suipan var þat sagt at Burizlafr konungr væri fallinn. Tok Jarizleifr konungr nu mikit herfang eftir þenna bardaga. æigna flestir Eymunde konungi sigrinn ok Nordmonnum. hofdu (þeir) her af mikinn metnat ok gek þat eftir malaefnum þuiat gud drottinn Jesus Kristr uar rettd^mr um þetta sem um allt annat. foru þeir nu heim j riki sitt ok hafde Jarizleifr konungr nu bæde riki sitt ok herfang þat er hann fek j þessi orrostu.
Rad Eymundar
Eftir um sumarit ok um uetrinn uar kyrt ok tidendalaust ok styrde Jarizleifr konungr badum rikiunum med radum ok umsia Eymundar konungs. voru Nordmenn nu j myklum soma ok virding ok eru nu hlifskiolldr firir konungi at radum ok herfangi. en firirforuzst malagioldin af konungi ok ætlar hann ser nu minne lidsþörf er konungrinn uar fallinn ok þikir nu friduænligt um allt sitt riki. Ok er æindagi kom malagialldzsins þa gek Eymundr konungr a fund Jarizleifs konungs ok mællti suo. her hofum uer verit herra j ydru riki um hrid. kiosit nu huort kaup uort skal standa leingr edr uilltu nu at skili med oss uort felag. ok læitum ver annars hðfdingia þuiat tregt hefir fet ut græitzst. Konungr suarar. ek ætla nu æigi iafnmyk-la naudsyn til [124] bera sem fyrr til yduars lidsinnis. verdr oss þat mikil fiaraudn at gefa ydr suo mikinn mala sem þer kuedit a. Suo er herra segir Eymundr konungr þuiat nu skal græida eyri gullz huerium manni en halfa mork gullz huerium skipsti-omnarmanni. Konungr mællti. þa kys ek laust kaup uort. Þat skal a þinu uallde segir Eymundr konungr en viti þer vist at Burizlafr er daudr. Þat hygg ek satt uera segir konungr. Eymundr spurde. uegliga mun leide hans buit edr huar er gröftr hans. Konungr suarar. æigi uitum uer þat glögt. Eymundr mællti. þat byriar herra yduarre tign at uita um iafngofgan brodur yduarn huar leg hans er. en hitt grunar mig at lidsmenn ydrir mune uilhallt sagt hafa ok eigi uæri enn sannyndi uitoth þes-sa mals. (Konungr mællti.) huat uiti þer sannara af at segia þat at uer megim þui helldr trua. Eymundr suarar. suo er mer sagt at Burizlafr konungr lifui j Biarmalan-di j uetr ok þat hofum uer spurt med sannyndum at hann eflir her a hendr þer med myklu fiolmenni ok mun þetta uera sannara. Konungr mællti. nærr mun hann her коша j uort riki. Eymundr suarar. suo er mer sagt at hann muni her koma a þriggia uiknna fresti. Ok nu uill Jarizleifr konungr æigi missa þeirra lidsinnis. kaupa þeir nu enn saman um.xij. manudr. Þa spurde konungr. huat liggr nu firir huort skulu ver lide safnna ok beriazst vid þa. Eymundr suarar. þat er mitt rad ef þer uilit hallda Gardariki firir Burizlafi konungi. Jarizleifr spurde. huort slcal hingat stefnna lidinu edr j moti þeim. Eymundr suarar. hingat skal ollu stefnna þui sem maa komazst til borgarinnar. ok er lidit kemr þa munu ver enn leggia til nockur rad þau er oss þikia uænst at dugi.
Bardagi þeirra braedra. capitulum
Þessu næst lætr Jarizleifr konungr senda herbod um allt sitt riki ok kemr nu til hans mikill bonda herr. Eftir þetta sendir Eymundr konungr menn sina a mðrkina ok l$tr fella vidu ok færa heim at borginne ok setia upp a borgararmana. hann lætr snua liminu huers tres vt af borginne at æigi mætti skiota upp j borgina. mikit diki let hann ok grafa firir vtan borgina ok færa brott molldina ok væita uatni j eftir. sidan let hann leggia ofan yfir vidu ok bua suo vm at ecki mætti a sia ok sem hæil uæri iordin. En er þessi syslu uar lokit þa spurdu þeir til Burizlafs konungs at hann uar kominn j Gardariki ok stefnnde þangat til borgarinnar sem þeir uoru firir ko-nungarnir. Þeir Eymundr konungr hofdu ok bua latit sterkliga vm.ij. borgarhlid ok ætludu þar at veria ok suo til brottgongu ef þyrfti. Ok um kuelldit [125] þa er her-sins uar uon um morgininn eftir bad Eymundr konungr konur ganga vt a borgararmana med alia dyrgripe sina ok buazst vm sem bezst kynne þær ok festa digra gullhringa upp a stangir ath þeim mætti sem mest um finnazst. uæntir ek segir hann at þeir Biarmar mune gearnir til gersimanna. munu þeir rida huatt ok uuarliga at borginne er solin skinn a gullit ok a guduefuina hina gullofnnu. Nu uar suo gert sem hann sagde firir. Burizlafr kemr nu at borginne med her sin or morkinne fram ok sea þeir nu fegurd til borgarinna(r) ok hyggia nu gott til at eingi niosn mune firir þeim hafa farit. rida nu at hart ok hermannliga ok fa æigi til gætt. fellr fiolde mannz j dikit ok farazst þar. en Burizlafr konungr var sidar j fylkingu ok uerdr hann nu uarr vid þessar ofarar. Hann mællti suo. vera ma at æigi verde her iafnnaudsott sem ver hugdum til ok eru þessir radagerdamenn myklir Nordmennirnir. Hyggr hann nu at huar bezst mun at at sækia ok var nu j brottu oil fegurdin su er synd uar. ser hann nu at oil borgarhlid eru aftr lokin nema tuð æin ok er þar ecki auduelligt inn ath komazst þuiat skortir æigi storan vidbuning ok fiolmenni.
Þui næst uar slegit upp heropi ok eru borgarmenn bunir til bardaga. vid sitt borgarhlid var huorr þeirra konunganna Jarizleifr ok Eymundr. tokzst nu hardr bardagi ok fell mart folk af huorumtueggium. Þar uar nu suo mikil atsoknn er firir uar Jariz-leifr konungr at þar var uppganga væitt j þui borgarhlide er hann uarde en konungr vard særdr a fæti miog. uard þar mikit mannspell adr en sott uar borgarhlidit. Þa mællti Eymundr konungr. nu ferr j ouænt efni er konungr uorr er sarr uordinn. en þeir hafa drepit marga menn firir oss ok komazst nu upp j borgina. geor nu huort er þu uill Ragnarr segir hann. uer þetta borgarhlid edr far til med konungi uorum ok uæit honum lid. Ragnarr suarar. her mun ek vid hafazst en þu far til konungs þuiat þar mun rada vid þurfa. For Eymundr nu þangat med mikit lid ok sa at Biarmar voru nu komnir inn j borgina. hann uæitti þeim þegar mikit slag ok illt. drapu þeir þegar mikit lid af Burizlafi konungi. s$kir Eymundr konungr at fast med myklu kappe ok eggiar miog sina menn ok eigi hefir verit hardari sokn iafnlðng en þessi. ok nu flyia Biarmar or borginne allir þeir er upp stodu ok nu Ayr Burizlafr konungr med mikilli manntion. en Eymundr konungr ok hans menn relca flottann til skogar ok drapu merkismann konungs ok er nu enn þat sagt at konungrinn mune fallinn vera ok er nu myklum sigri at hrosa. hefir Eymundr konungr nu framit sig miog j þessi orrostu ok [126] er nu kyrt at sinne. sitia þeir nu j myklum soma med konungi ok uirdazst þeir huerium manni uel innanlandz en malagioldin verda enn sein af konungi ok torsott suo at þau greidduzst ecki eftir skildðgum.
Fra Eymunde
Sua bar til enn æinhuem tima at Eymundr konungr talar til konungs at hann sku-li greida af hendi mala þeirra suo sem rikum konungi somde. kuezst ok hyggia at þeir hafui honum meira fe j hendr unnit en malinn atti at vera. ok kollum ver þetta yduart missyne. ok æigi munu þer nu þurfa uors gengis edr lidsinnis. Konungr mællti. vera kann nu þo at uel hlyde þo at þer gefit æigi yduart fullting til ok hafui þer þo oss mikit lid væitt. en þat er mer sagt at lid yduart se uant at öllum hlutum. Eymundr suarar. huat er nu undir þui herra er þer skulit æinir vm allt dęma. þikiazst nu ok margir minir menn mikils mist hafua sumir fota edr handa edr nockurra lima edr fæingit skada a heruopnum sinum ok uerdr mikill kostnadr uorr. ok enn mattu þat bæta ok kios oss nu annathuort til edr fra. Konungr mællti. æigi kys ek ydr j brott en ecki gefum ver ydr iafnnmikit fe þegar uer uitum æigi uon ofridarins. Eymundr suarar. fe þurfum uær ok æigi uil(i)a minir menn vinna til matar æins. ok helldr munu ver fara j annarra konunga riki ok læita þar eftir uorri sæmd. en likligt er þat at æigi muni nu gerazst vfridr her j lande edr uæizstu nu uist at konungrinn er drepinn. Þat hyggium ver satt segir konungr firir þui at ver hofum merki hans. Eymundr spyrr. ueitzstu nu þa gröft hans. Næi segir konungr. Eymundr mællti. þat er ovitrligt at uita þat æigi. Konungr suarar. huat uæitzstu þat georr en adrir menn þeir er sannan visdom bera a þetta. Eymundr suarar. minna þotti honum at lata merkit en lifit ok hygg ek hann undan komizst hafua ok verit j Tyrklande j uetr ok ætlar en at heria a hendr ydr ok hefir hann med ser oflyianda her ok eru þat Tyrkir ok Blðkumenn ok mðrg ðnnur ill þiod. ok þat hefui ek heyrt at þat se likligra at hann gangi af kristninne ok hann ætlar at skipa þessi hinne illu þiod rikin ef hann færr unnit Gardariki undan ydr. en ef suo verdr sem hann ætlar þa er þat vænst at alia ydra frændr reki hann or lande med suiuirdingu. Konungr spyrr. huersu skiott man hann her koma med þat hit ilia lid. Eymundr suarar. a halfs manadar fresti. Huat er nu til rads sagde konungr þuiat nu megum uer æigi missa yduarrar forsio. Ragnarr sagde at hann uillde at þeir færi þa j brott ok bad konung hafa sin rad. Eymundr mællti. amælis aflar þat ef ver skilium suo vid konung [127] j þuilikum haska þuiat konungr var þa j fride er ver komum til hans. nu uil ek æigi suo vid hann skilia at hann siti æigi j fride eftir ok munum ver enn helldr kaupa vid hann þessa.xij. manudr ok bæti hann mala uomn sem skilt var med oss. er nu at hyggia at radagerdum huort lide skal safnna edr vili þer herra at ver uerim æinir landit Nordmenn en þu sitir kyrr hea vorum vidskiptum ok takir þa (til) lids þins er ver erum yfirkomnir. Þat uil ek segir konungr. Eymundr mællti. ger æigi suo bradlitit a þetta herra. hinn er til annarr at hallda saman herlidinu ok þat litzst mer somasamligra ok æigi skulum uær fyrstir renna Nordmenn. en uæit ek at margr mun nu þess albuinn verda þeir sem firir spiotzoddum eru hafdir. en hitt uæit ek æigi huersu þeir munu j rau-ninne gefazst sem nu eggia þessa mest. en huersu slcal þat vera herra ef ver ko-mumzst j færi uit konunginn huort skulum ver drepa konunginn edr æigi. þuiat alldri verdr endir a þessum vfride medan þit lifit badir. Konungr suarar. æigi man ek huorttueggia gera at eggia menn til bardaga vit Burizlaf konung enda gefa sok a ef hann er drepinn. Nu fara huorir heim til hallar sinnar ok letu ecki safnna lide ok öngan vidrbuning væittu þeir. ok þetta þikir ollum monnum undarligt er nu er sizst vid buizst er mest ogn ferr at hende. Ok litlu sidarr fretta þeir til Burizlafs konungs at hann uar kominn j Gardariki med mikinn her ok marga ilia þiod. Suo let Eymundr konungr sem hann visse æigi huat vm var ok hann hefde ecki spurt. Margir menn mælltu þat at hann munde æigi þora at beriazst vid Burizlaf.
Eymundr drap BurizLaf konung
Einn morgin aria kuedr Eymundr med ser Ragnar frænda sinn ok.x. menn adra. hann let sodla þeim hesta rida nu.xij. saman vt af borginne en æigi fleire. en allt lid annat uar eftir. Biomn het islenzskr madr er for med þeim ok Gardaketill ok Astkell het madr ok Þordar.ij. Þeir Eymundr hofdu med ser lausan hest ok voru þar a herklæde þeirra ok vist. nu rida þeir allir j brott j kaupmannz gerui ok vissu menn æigi huat er undir bio þessi ferd edr huat þeir mundu firirætlazst j brogdum. Þeir rida nu j skog einn ok fara allan þann dag þar til er kom at nott. þa кота þeir or skoginum fram ok at æinne mikille æik þar uar hea uollr fagr ok vida slettr. Þa mællti Eymundr konungr. her munum ver stad пета, þat hefui ek spurt at Burizlafr konungr mun her nattstad hafa ok tialldstad j natt. Þeir ganga nu umhuerfis tred ok med riodrinu ok hugdu at huar beztr [128] munde uera tialldstadrinn. Þa mællti Eymundr konungr. her mun Burizlafr konungr lata setia herbuder sinar. mer er sagt at hann tiallde iafnan nærr skogi ef þui та uit кота ok æiga þar þa undanbragd ef hann þarf til at taka. Eymundr konungr tok þa æinn stræing edr kadal ok bad þa ganga j riodrit her at þes-su trenu. hann mællti at æinnhuerr madr skillde fara upp j limamar ok bera þar aa stræinginn ok suo uar gert. sidan suæigdu þeir tréed allt til þess er limamarr voru komnar allt at jordu nidr ok undu suo tred allt ath rotinne. Þa mællti Eymundr konungr. þetta likar mer nu uel ok та oss þetta кота at godu gagnni. Eftir þat bera þeir streinginn ok festa endana. ok er lokit var þessu starfui þa uar midr aftan.
Nu heyra þeir til lids konungsins huar þat for. ganga þeir nu j skoginn til hesta sinna. þeir sea nu lid mikit ok æinn dyrligann vagnn ok fylgia þar margir menn ok þar var merki firir borit. þeir snua at skoginum ok j riodrit ok at þangat er bezstr var tialldstadrinn sem Eymundr konungr gat til. ræisa þeir þar landtialldit ok suo allt herlidit vt j fra med skoginum. gek þui allt til myrkrs. Konungstialdit uar hardla dyrligt ok uel gert. þar voru fiorar stukur af ok staung mikil upp ór ok knappr a ór guile ok uedruite med. þeir sa öll tidende or skoginum til herlidsins ok letu hliott yfir ser. ok er myrkt uar ordit þa uoru log kueigt j tiolldunum ok vita þeir at nu mun til matar buizst j tiolldunum. Þa mællti Eymundr konungr. uer hofum litlar uistir ok hæfir oss þat æigi ok mun ek rada til budaruardar ok fara til herbuda þeirra. Eymundr tekr nu stafkarlls buning bindr ser gæitarskegg ok gengr vid.ij. stafui. hann ferr j konungstialldit ok bidr ser matar ok gengr firir huemn mann. hann for ok j hinu næstu tiolld ok uard gott til fæingiar ok þackade uel godann bæina. ferr hann nu j brott fra tiolldunum ok skortir nu æigi uistir. en er menn hofdu druckit ok etit sem menn uilldu þa uar hliott eftir þat.
Eymundr konungr skiftir nu lidinu sinu j tuo stade. let uera eftir.vj. menn j mörkinne at gæta hesta sinna ok lata buna vera ef skiott skal til taka. Nu ganga þeir Eymundr j riodrit.vj. saman til herbudanna ok lata sem ecki se at uandrædum. Þa mællti Eymundr. Rögnnualldr ok Beornn ok þeir hinir islenzsku menn skulu ganga til tressins þar sem uer hofum þat nidr suæigt. Hann selr sina bolðxi j hendr hu-erium þeirra. þer erut menn storhðggir ok neytit nu uel þess j þorf. Þeir ganga þa þar til sem limamar voru nidr suæigdar. ok enn mællti Eymundr konungr. her skal hinn þridi madr standa a læidinne til riodrsins. sa skal ecki gera nema hafa strein-ginn j [129] hende ser ok lata ganga sem ver hæimtum er ver höfum annan enda. ok er uær hðfum um buizst sem ver uilium þa skal sa drepa ðxarskapti a snærit er ek hefir til ætlat. en sa skal uita er a stræingnum helldr huort hann skelfr af þui er ver hrærum hann edr af hogginu. ok þa er uær hofum gert þessa bending er fram skal koma ok oss liggr vid ef hamingian uæitir oss þa skal sa segia er stræinginn hefir ok skal þa hoggua limar tressins ok mun þat þa hart ok skiott upp spretta. Nu gera þeir sem þeim uar firir sagt. Biomn ferr med þeim Eymundi konungi ok Ragnari ok ganga nu at tialldinu ok gera rumsnðru a streinginn ok hafua vid spiotskoftin ok færa a uedruitann er upp uar af stðnginne a landtialldi konungsins ok rann hon upp at knappinum ok var kyrrt at farit. en menn suofu fast j ollum tiolldum er þeir voru farmodir ok miðg drucknir. En er þetta var gert þa hæimta þeir endana ok stytta suo stræinginn ok gera rad sin. gengr Eymundr konungr nu nær tiallde konungsins ok uill vera æigi fiarri er kift er tialldinu. er nu drepit a snærit ok kennir þa þess sa er a hellt at skalf stræingrinn. segir sa þeim er hoggua skulu. nu hoggua þeir tred ok sprettr þat hart ok hatt upp ok kippir upp ollu landtialldi konungsins ok langt a skog a burt. login slocknudu oil j þessu.
Eymundr konungr hafde glogt midat a um kuelldit huar konungrinn huilde j tialldinu. snyrr hann nu þangat ok uæitir konunginum bradann bana ok suo mor-gum odrum. hann hefir nu med ser höfud Burizlafs konungs. hleypr hann nu j sko-ginn ok menn hans ok verda æigi fundnir. Þeir uerda nu ottafullir er eftir eru af monnum Burizlafs konungs af þessum tidendum hinum myklum. en þeir Eymundr konungr rida nu j brott þar til er þeir koma nu heim snemma mðrgins. ok ferr nu a fund Jarizleifs konungs ok segir honum sannliga fall Burizlafs konungs. ok lit nu a herra a hofudit ef þer megit kenna. Konungr rodnar er hann sa höfudit. Eymundr mællti. þessu uolldu uær Nordmenn hinu mykla þrekuirke herra ok buit nu til graf-trar likama brodur yduars uel ok sæmiliga. Jarizleifr konungr suarar. bradradin ti-dendi hafui þer gert ok oss nalæg en þer slculut groftr hans bua edr huert rad munu þeir taka nu er honum hafa fylgt. Eymundr suarar. þess get ek at þeir æigi þing ok mun huerr þeirra annan gruna um þetta verk þuiat þeir urdu ecki vit oss uarir ok munu þeir skiliazst med sundrþycki ok mun æinge odrum trua ok fara saman suæi-tum ok þess uæntir mig at fatt af þeirra monnum uæiti umbuning konungi sinum. Nu fara Nordmenn ór borginne ok rida hinn sama ueg um mörkina ok þar til er þeir koma til herbudanna. ok gek eftir þui [130] sem Eymundr konungr gat til at lid Burizlafs konungs uar allt j brottu ok skildizst med sundrþycke. ferr Eymundr konungr nu j riodrit ok la þar lik konungsins ok öngir menn hia. bua þeir nu um lik hans ok setia þeir nu hofudit vid bolinn ok foru hæim med. uar hans groftr þa a margra manna uitorde. Gek nu allt landzfolk a hönd Jarizleifi konungi med suor-dum æidum ok er hann nu konungr yfír þui riki sem þeir höfdu adr badir haft.
Eymundr konungr for fra Jarizlafuo ok til brodur hans
Nu lidr sumarit ok uetrinn ok uerdr ecki til tidenda ok verdr enn ecki greiddr ma-linn. þat var ok firir konunginum tiad af sumum monnum at mikils uar at minnazst um brodurdrapit ok sogdu suo at þeir þættizst nu konungi ædri uera Nordmennirnir. Ok nu kemr sa dagr er malinn skylde greidazst þa ganga þeir til konungs herbergia. hann fagnar þeim uel ok spyrr huat þeir vilia suo snemma morgins. Eymundr konungr suarar. þat kann vera herra at þer þurfit ecki uors lids lengr ok greide þer nu uel af hende þann mala er uær æigum at hafa. Konungr mællti. mikit hefir af gerst yduarre hegatkuomu. Satt er þat herra segir Eymundr þui at firir longu uerir þu af riki rekinn ef æigi nytir þu uor vid. en vm frafall brodur þins er nu sem þa er þu gaft þat kuijtt. Konungr mællti. huert rad taki þer nu upp. Eymundr suarar. huert mundir þu sizst uilea. Æigi uæit ek þat segir konungr. Eymundr suarar. ek uæit þo gerlla. sizst uilldir þu at ver færim til Uartilavi konungs brodur þins en uer munum nu þo þangat fara ok væita honum allt þat er uer megum ok sit nu hæill herra. Ganga þeir nu vt skiott ok til skipa sinna er þa voru albuin. Jarizleifr konungr mællti. slciott foru þeir nu j brott ok æigi ath uorum uilia. Drotning suarar. suo mun fara ef þit Eymundr konungr æigit radum at skifta at hann mun uerda ydr þungr j skaute. Konungr mællti. þat væri gott rad ef þeir yrde afradnir. Drotning suarar. fyr mun hitt at hendi koma at þer munut fa af þeim nockura sneypu.
Sidan for hon til skipa ok Rðgnnualdr j aril Ulfsson vid nockura menn þar er þeir Eymundr lagu vid land ok var þeim sagt at drotning uill finna Eymund konung. (Hann) mællti. truum henni ecki þuiat hon er konungi vitrari en æigi uil ok uama henni uittals. Þa uil ek fylgia þer segir Ragnarr. Næi segir Eymundr ecki er þetta vfridarför enda er ecki ofrefli lids til komit. Eymundr hafde tuglamottul ok suerd j hende. þau settuzst nidr a backa æinum þar sem leira uar undir nidri. þau settuzst nærr [131] honum drotning ok Rögnualldr iarl ok naliga a klæde hans. Drotting mællti. þat er ilia er þit konungar skulut suo skilia. uillda ek giamna hlut j æiga at betr færi med yckr en uerr. Þa hafde huorki þeirra hendr sinar kyrrar. hann leysti mottulbond sin en hon dro af ser glofann ok bra upp yfir höfut ser. hann ser nu at æigi er suikalaust ok þat uar raunar at hon hafde sett menn til at drepa hann ok hafua þat at marki er hon brygde upp glofanum. ok þegar hlaupa þeir menn fram. Ey-mundr sa þa fyrre en þeir komu at honum. sprettr hann þa upp skiott ok fyrr en þeir hugdu uard mottullinn eftir. attu þeir hans þa ecki kosti. Ragnarr sa þetta ok hliop a land af skipunum ok suo huerr at ðdrum ok uilldu drepa menn drotningar. en Ey-mundr quat æigi skylldu suo uera. hrundu þeir þeim ofan fírir læirbackann ok hofdu a þeim hendr. Ragnarr mællti. nu munu ver æigi meta vid þig Eymundr radin. skulu uær nu flytia þau j burt med oss. Eymundr suarar. æigi byriar oss þat ok skulu þau heim fara j fride þuiat æigi uil ek suo slita vinattu vid drotningu.
Ferr hon nu heim ok æigi eyrende fegin. en þeir sigla j burt ok letta æigi fyrr en þeir koma j riki Uartilaui konungs ok sækia a hans fund, en hann tekr uit þeim uel ok spurde þa tidenda. en Eymundr sagde allt sem gengit hafde bæde upphaf ok skilnat þeirra Jarizleifs konungs. Huat ætlizst þer nu firir segir konungr. Eymundr suarar. þui het ek Jarizleifi konungi at ver mundim hingat leita til yduar þuiat mig grunar at hann типе minka vilea riki þitt sem brodir hans gerde vid hann. ok siai þer nu rad yduart herra huort þer kiosit oss til yduar edr fra edr huort þu þikizst nockut þurfua uors gengis. Ja segir konungr fusir værim uer til yduars fylgis edr til huers mæli þer. Eymundr suarar. hinn sama kost uilium ver hafa sem ver hofdum med brodur þinum. Konungr mællti. gef mer stund til at radazst um vid mina menn þuiat þeir leggia fet fram þo at ek greida af hende. Þessu iatar Eymundr konungr. Vartilafr konungr stefnir þing vit menn sina ok segir þeim huer frett komin uar af Jarizleifi konungi brodur hans at hann sitr um riki hans ok segir at Eymundr konungr er þar kominn ok bydr þeim sitt traust ok forstödu. Þeir fysa konung miog at taka vid þeim. ok vid þetta kaupa þeir saman ok skilr konungr ser radagerdir hans. þuiat ek er minne radagerdamadr en Jarizleifr konungr brodir minn ok uard yduar þo j mille gengit. uilium ver oft æiga rædur vid ydur en giallda ydr allt eftir skildðgum. Nu eru þeir þar j myklum soma ok godu yfirlæti af konungi. [132]
Sætt þeirra brædra Jarizleifs ok Vartilafs
Sa atburdr vard at sendimenn komu fra Jarizleifi konungi at bæida þorpa ok borga er lagu vid riki hans af Vartilaf konungi. hann berr nu upp þetta firir Eymundi konungi en hann suarar suo. þer æigit þessa rad herra. Konungr mællti. nu er til þess at taka er skilit var at þer leggit radin til med oss. Eymundr suarar. suo litz mer herra sem vera типе fangs uon at firekum ulfi. heimt тип bratt hit mæira ef þetta er til latit. ok fari sendimenn aftr j fride segir hann sea munu þau þickiaszt uór rad edr huersu lengi þarftu lide at safinna. Halfan manut segir konungr. Eymundr mællti. kued nu a herra huar þer skulut finnazst til orrostu ok seg sendimonnum at þeir megi segia konungi sinum. Ok uar nu suo gert ok fara sendimenn hæim. Byzst nu huorrtueggi herrinn til orrostu ok кота saman j akuednum stad at landamæri. setia þeir nu herbudir sinar ok eru þar nockurar nætr. Vartilafr konungr mællti. huat sku-lum ver her sitia til æinskis. hofum æigi sigrinn or hendi oss. Eymundr mællti. lat mig firir rada þuiat frest eru illz bezst ok er æigi enn komin Ingigerdr drotning er rad hefir firir þeim ðll þo at konungr se foringe lids þeirra ok skal ek nu vord hallda herra. Konungr suarar. suo sem þer vilit.
Þeir sitea nu þar.vij. nætr med herinn. ok æina nott var uedr illt ok myrkt miog þa huarf Eymundr konungr fra lide sinu ok Ragnarr. þeir foru j skog ok a bak her-budum Jarizleifs konungs ok setiazst nidr hea götu æinne. þa mællti Eymundr konungr. þessi gata mun vera ridin af monnum Jarizleifs konungs ok ef ek uillda ley-nazst þa munda ek nu fara ok verum nu her fyrst. Ok er þeir höfdu setit um stund þa mællti Eymundr konungr. ouitrliga sitium ver. Þui næst heyra þeir at ridit var ok suo þat at копа var j ferdinne. urdu þeir þess uarir at madr ræid fírir konunne en annar for sidar. Þa mællti Eymundr konungr. þar mun drotning fara ok skipumzst uer nu tuæim megin gotunnar ok er þeir кота at oss þa særi þer hestinn undir henni en þu Ragnarr tak vid henni. Ok er þessir rida fram hea finna þeir æigi fyrr en he-strinn fell nidr daudr en drotning oil j brottu. annar segir at hann sa suipinn mannzsins er stðck yfir gðtuna ok þordu æigi at hitta konunginn þuiat þeir vissu æigi huort þessu olli menn edr trðll. leynduzst nu heim at fara ok gera æigi vart vid sig. Drotning mællte vid þa fostbrædr. sæint letti þer Nordmenn suiuirding vid mig. Eymundr mællti. vel skulum uær vid ydr gera drotning. en æigi uæit ek huort þu kyssir nu fyst konunginn at sinne.
Fara þeir nu til herbuda Vartilafs konungs ok segia honum at drotning er þar ko-min. hann fagnar þui ok uakir [133] sealfr yfir henni. En um morguninn bidr hon Eymund konung кота til sin. ok er þau hittuzst þa mællti drotning. Þat er bezst rad at ver sættimzst ok uil ek biodazst til at gera a mille yduar. uil ek þui lysa adr at ek mun Jarizleif konung mest meta. Eymundr konungr suarar. konungr a her ualld yfir. Drotning suarar. þin rad munu þo mest hðfd. Eftir þat hitti Eymundr Vartilauum konung ok spyrr ef hann uill at drotning geri þeirra a mille. Konungr suarar. æigi kalla ek þat radligt er hon hefir þo þui hæitit at minka vomn hlut. Eymundr mællti. muntu vna þui at hafa þat er þu hefir adr. Ja segir konungr. Eymundr mællti. ecki kalla ek þat gerd ef æigi er aukinn þinn hlutr þuiat iafnnt attu at taka arf eftir brodur þinn sem hann. Konungr suarar. þess ertu fusari at ek kiosa hennar gerd a ok se þat þa. Eymundr konungr segir nu drotningu at þui er jattat at hon skal gera sætt mille konunganna. Þat тип þa þin rad segir hon ok muntu sea a huerium minnzst mæin eru edr huer gerd uera skal. Eymundr konungr mællti. ecki latta ek at yduarr somi uæri gerr.
Þa uar blasit til motz ok sagt at Jngigerdr drotning uill tala vid konunga ok lids-menn þeirra. ok er lidit kom saman þa sia menn at Jngigerdr drotning er j flocki þeirra Eymundar konungs ok Nordmanna. er nu bodit af hende Uartilafs konungs at drotning skule gera. Hon segir Jarizleifi konungi at hann skal hafua hinn æzsta hlut Gardarikis en þat er Holmgard. en Uartilafr skal hafa Kænugard þat er annat bezst riki med skottum ok skylldum þat er halfu mæira riki en hann hefir adr haft, en Pall-teskiu ok þat riki er þar liggr til skal hafua Eymundr konungr ok vera þar konungr yfir ok hafua allar landskylldir vskerdar þær er þar liggia til þuiat ver uilium hann æigi j brott or Gardariki. ef Eymundr konungr a erfingea eftir sig þa se þeir erfingiar eftir hann at þui riki. en ef hann a ongan son eftir sig þa skal huerfa aftr til þeirra brædra. Eymundr konungr skal ok hafua landuomn firir þeim brædrum ok ollu Gardariki en þeir skulu efla hann at lide ok sinum styrk. Jarizleifr konungr skal vera yfir Gardariki. Rognnualdr j aril skal hafa Aldæigiuborg eftir þui sem hann hefir adr haft.
Uar þessi sætt ok rikia skifti samþykt ok stadfest af ollum landzlyd. skylldu þau Eymundr konungr ok Jngigerdr drotning gera um oil uandamal. For nu huerr hæim til sins rikis. Vartilafr konungr lifde æigi lengr en.iij. uetr. tok hann þa sott ok an-dadizst ok uar hinn uinsælazsti konungr. Eftir hann tok riki Jarizleifr konungr ok styrde nu æinn badum rikiunum en Eymundr konungr red firir sinu riki ok uard æigi gamall. hann andadizst erfingialaus ok [134] uard sottdaudr ok þotti þat hinn mesti mannskade ollu landzfolki þuiat æigi hefir verit mæire spekingr utlendr j Gardariki en Eymundr konungr ok æigi uard herskatt j Gardariki medan hann hafde landuomn firir Jarizleifi konungi. En j sott Eymundar konungs þa gaf hann riki sitt Ragnari fostbrodur sinum þuiat hann unne honum bezst at niota. uar þat j leyfui Jarizleifs konungs ok Jngigerdar drottningar. Rognualldr Ulfsson uar jarll yfir Aldæigiuborg þau uoru systrabornn ok Jngigerdr drotning. hann uar hofdinge mi-kill ok uar skattgilldr undir Jarizleif konung ok uard gamall. ok þa er hinn hæilagi Olafr Haralldzson uar j Gardariki þa uar hann med Rögnualldi Ulfssyni ok uar þeir-ra vinatta hin mesta. þuiat allir gofgir menn uirdu Olaf konung mikils medan hann uar þar en þo öngir mæira en þau Rognualldr jarll ok Jngigerdr drotning þuiat huort þeirra unne ödru med leyndri ast.
Перевод[448]
ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ ПОВЕСТЬ ОБ ЭЙМУНДЕ И ОЛАВЕ КОНУНГЕ
Глава
Хринг звался конунг, который правил в Упплёнде в Нореге. Хрингарики называлась та область, над которой он был конунгом. Был он мудр и любим, добр и богат. Он был сыном Дага, сына Хринга, сына Харальда Прекрасноволосого; вести свой род от него считалось в Нореге самым лучшим и почетным. У Хринга было три сына, и все они были конунгами. Старшего звали Хрёрек, второго – Эймунд1, третьего – Даг. Все они были храбры, защищали владения отца, бывали в морских походах и так добывали себе почет и уважение. Это было в то время, когда конунг Сигурд Свинья правил в Упплёнде; он был женат на Асте Гудбрандсдоттир, матери О лава конунга Святого. Торни звалась сестра ее, мать Халльварда Святого, а другая – Исрид, бабушка Стейгар-Торира. Они были побратимами, когда росли, Олав Харальдссон и Эймунд Хрингссон; они были к тому же почти одних лет. Они занимались всеми физическими упражнениями, какие подобают мужественному человеку, и жили то у Сигурда конунга, то у Хринга конунга, отца Эймунда. Когда Олав конунг поехал в Энгланд2, поехал с ним и Эймунд; еще был с ними Рагнар, сын Агнара, сына Рагнара Рюкиль, сына Харальда Прекрасноволосого3, и много других знатных мужей. Чем дальше они ехали, тем больше становилась их слава и известность. О конунге Олаве Святом теперь уже известно, что имя его знает вся северная половина [мира]4. И когда он овладел Норегом, он покорил себе всю страну и истребил в ней всех областных конунгов, как говорится в саге о нем5, наряду с различными событиями, описанными мудрыми людьми6; всюду говорится, что он в одно утро отнял власть у пяти конунгов, а всего – у одиннадцати внутри страны, как о том говорит Стюрмир Мудрый7. Одних он велел убить или искалечить, а других изгнал из страны. В эту беду попали Хринг, Хрёрек и Даг, а Эймунд и ярл Рагнар Агнарссон были в морских походах, когда все это случилось. Ушли они из страны, Хринг и Даг, и долго были в походах, а после отправились на восток в Ёталанд, и долго правили там. А Хрёрек был ослеплен и жил у Олава конунга, пока не стал умышлять против него и перессорил его гридей между собой так, что они стали убивать друг друга. И напал он на Олава конунга в день вознесения на клиросе в церкви Христа, и порезал парчовую одежду на конунге, но Бог сохранил конунга, и он не был ранен. И Олав конунг тогда разгневался на него и послал его в Гренланд, если будет попутный ветер, с Торарином Невьольвссоном, но они прибыли в Исланд, и жил он у Гудмунда Богатого в Мёдрувеллир, в Эйяфьорде, и умер он в Кальвскинн.
Об Эймунде и Рагнаре
Прежде всего надо сказать, что Эймунд и Рагнар пришли в Норег немного спустя8 со многими кораблями. Олава конунга тогда нигде поблизости не было. Тут они узнали о тех событиях, о которых уже было сказано. Эймунд собирает тинг с местными людьми и говорит так: «С тех пор, как мы уехали, в стране были великие события; мы потеряли наших родичей, а некоторые из них изгнаны и претерпели много мучений. Нам жаль наших славных и знатных родичей и обидно за них9. Теперь один конунг в Нореге, где раньше их было много. Думаю, что хорошо будет стране, которой правит Олав конунг, мой побратим, хоть и нелегка его власть. Для себя я от него жду доброго почета, но не имени конунга». Друзья их обоих стали настаивать, чтобы он повидался с Олавом конунгом и попытал, не даст ли он ему имя конунга. Эймунд ответил: «Не подниму я боевого щита против Олава конунга и не буду во враждебной ему рати, но при тех великих обидах, что случились между нами, не хочу и отдаваться на его милость, и сложить с себя свое высокое достоинство. Раз мы не хотим идти на мир с ним, не думаете ли вы, что нам остается лишь не встречаться с ним? Если бы мы встретились, знаю, он воздал бы мне великую честь, потому что я не пойду на него, но не думаю, чтобы вы все, мои люди, также стерпели, видя великое унижение своих родичей. Вы теперь побуждаете меня [мириться с ним], а по мне это тяжело, потому что нам пришлось бы сначала дать клятву, которую нам подобало бы сдержать». Тогда сказали воины Эймунда: «Если не идти на мир с конунгом, но и не быть во враждебной ему рати, то, значит, остается, по-твоему, не встречаться с конунгом и уйти изгнанником из своих владений?». Рагнар сказал: «Эймунд говорил много такого, что я и сам думаю; не верю я в нашу удачу против счастья Олава конунга, но думается мне, что если мы покинем в бегстве наши земли, то надо нам позаботиться о том, чтобы в нас видели больших людей, чем другие купцы». Эймунд сказал: «Если вы хотите поступить по-моему, то я скажу вам, если хотите, что я задумал. Я слышал о смерти Вальдамара конунга10 с востока из Гардарики11, и эти владения держат теперь трое сыновей его12, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну – одному теперь досталось больше, чем тем двум. И зовется Бурицлав13 тот, который получил большую долю отцовского наследия, и он – старший из них. Другого зовут Ярицлейв14, а третьего Вартилав15. Бурицлав держит Кэнугард16, а это – лучшее княжество17 во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард18, а третий – Палтескью19 и всю область, что сюда принадлежит20. Теперь у них разлад из-за владений, и всех более недоволен тот, чья доля по разделу больше и лучше: он видит урон своей власти в том, что его владения меньше отцовских, и считает, что он потому ниже своих предков. И пришло мне теперь на мысль, если вы согласны, отправиться туда и побывать у каждого из этих конунгов, а больше у тех, которые хотят держать свои владения и довольствоваться тем, чем наделил их отец. Для нас это будет хорошо – добудем и богатство, и почесть. Я на этом решу с вами». Все они согласны. Было там много людей, которым хотелось добыть богатства и отомстить за свои обиды в Нореге. Они были готовы покинуть страну, только бы не оставаться и не терпеть притеснений от конунга и своих недругов. Собираются они в путь с Эймундом и Рагнаром и отплывают с большой дружиной, избранной по храбрости и мужеству, и стали держать путь в Аустрвег21. И узнал об этом Олав конунг, когда их уже не было, и сказал он, что это худо, что он не встретился с Эймундом, «потому что мы должны были бы расстаться лучшими [чем до того] друзьями; так и можно было ожидать, что у него гнев на нас, но теперь уехал из страны муж, которому мы оказали бы величайшие почести в Нореге, кроме имени конунга». Олаву конунгу было сказано, что говорил Эймунд на тинге, и сказал конунг, что это на него похоже – найти хороший исход. И больше об этом нечего сказать, и сага возвращается к Эймунду и ярлу Рагнару.
Эймунд прибыл в Гардарики
Эймунд и его спутники не останавливаются в пути, пока не прибыли на восток в Хольмгард к Ярицлейву конунгу. Идут они сначала к конунгу Ярицлейву, как того попросил Рагнар. Ярицлейв конунг был в свойствё с Олавом, конунгом свеев. Он был женат на дочери его, Ингигерд22. И когда конунг узнаёт об их прибытии в страну, он посылает мужей к ним с поручением дать им мир в стране23 и позвать их к конунгу на хороший пир24. Они охотно соглашаются. И когда они сидят на пиру, конунг и княгиня много расспрашивают их об известиях из Норега25, о конунге Олаве Харальдссоне. И Эймунд говорил, что может сказать много хорошего о нем и о его обычае; он сказал, что они долго были побратимами и товарищами, но Эймунд не хотел говорить о том, что ему было не по душе, – о тех событиях, о которых было уже сказано. Эймунда и Рагнара очень уважал конунг, и княгиня не меньше, потому что она была как нельзя более великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым, но был хорошим правителем и властным26.
Договор Эймунда с Ярицлейвом конунгом
Спрашивает конунг, куда они думают держать путь, и они говорят так: «Мы узнали, господин, что у вас могут уменьшиться владения из-за ваших братьев, а мы позорно изгнаны из [нашей] страны и пришли сюда на восток в Гардарики к вам, трем братьям. Собираемся мы служить тому из вас, кто окажет нам больше почета и уважения, потому что мы хотим добыть себе богатства и славы и получить честь от вас. Пришло нам на мысль, что вы, может быть, захотите иметь у себя храбрых мужей, если чести вашей угрожают ваши родичи, те самые, что стали теперь вашими врагами. Мы теперь предлагаем стать защитниками этого княжества и пойти к вам на службу, и получать от вас золото и серебро и хорошую одежду27. Если вам это не нравится и вы не решите это дело скоро, то мы пойдем на то же с другими конунгами, если вы отошлете нас от себя». Ярицлейв конунг отвечает: «Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны, – мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу». Эймунд отвечает: «Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине, и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны». «На это условие я согласен», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождем ее и чтобы она была впереди в твоем войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину28 эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле – еще, кроме того, половину эйрира29». Конунг отвечает: «Этого мы не можем». Эймунд сказал: «Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами и соболями30 и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины. И если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше». И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять двенадцать месяцев31.
Эймунд победил в Гардарики
Эймунд и его товарищи вытаскивают тогда свои корабли на сушу и хорошо устраивают их. А Ярицлейв конунг велел выстроить им каменный дом и хорошо убрать драгоценной тканью32. И было им дано все, что надо, из самых лучших припасов. Были они тогда каждый день в великой радости и веселы с конунгом и княгиней. После того как они там пробыли недолго в доброй чести, пришли письма от Бурицлава конунга к Ярицлейву конунгу33, и говорится в них, что он просит несколько волостей и торговых городов у конунга, которые ближе всего к его княжеству, и говорил он, что они ему пригодятся для поборов34. Ярицлейв конунг сказал тогда Эймунду конунгу, чего просит у него брат. Он отвечает: «Немного могу я сказать на это, но у вас есть право на нашу помощь, если вы хотите за это взяться. Но надо уступить твоему брату, если он поступает по-хорошему. Но если, как я подозреваю, он попросит больше, то, когда это ему уступят, тебе придется выбирать – хочешь ли отказаться от своего княжества или нет, и держать его мужественно и чтобы между вами, братьями, была борьба до конца, если ты увидишь, что можешь держаться. Всегда уступать ему все, чего он просит, не так опасно, но многим может показаться малодушным и недостойным конунга, если ты будешь так поступать. Не знаю также, зачем ты держишь здесь иноземное войско, если ты не полагаешься на нас35. Теперь ты должен сам выбирать». Ярицлейв конунг говорит, что ему не хочется уступать свое княжество безо всякой попытки [борьбы]. Тогда сказал Эймунд: «Скажи послам твоего брата, что ты будешь защищать свои владения. Не давай им только долгого срока, чтобы собрать войско против тебя, потому-то мудрые сказали, что лучше воевать на своей земле, чем на чужой». Поехали послы обратно и сказали своему конунгу, как все было и что Ярицлейв конунг не хочет отдавать своему брату нисколько от своих владений и готов воевать, если он нападет на них. Конунг сказал: «Он, верно, надеется на помощь и защиту, если думает бороться с нами. Или к нему пришли какие-нибудь иноземцы и посоветовали ему держать крепко свое княжество?». Послы сказали, что слышали, что там норманнский конунг и шестьсот норманнов. Бурицлав конунг сказал: «Они, верно, и посоветовали ему так». Он стал тогда собирать к себе войско.
Ярицлейв конунг послал боевую стрелу36 по всему своему княжеству, и созывают конунги всю рать. Дело пошло так, как думал Эймунд, – Бурицлав выступил из своих владений против своего брата37, и сошлись они там, где большой лес у реки, и поставили шатры, так что река была посередине; разница по силам была между ними невелика. У Эймунда и всех норманнов были свои шатры; четыре ночи они сидели спокойно – ни те, ни другие не готовились к бою. Тогда сказал Рагнар: «Чего мы ждем и что это значит, что мы сидим спокойно?». Эймунд конунг отвечает: «Нашему конунгу рать наших недругов кажется слишком мала; его замыслы мало чего стоят». После этого идут они к Ярицлейву конунгу и спрашивают, не собирается ли он начать бой. Конунг отвечает: «Мне кажется, войско у нас подобрано хорошее и большая сила и защита». Эймунд конунг отвечает: «А мне кажется иначе, господин: когда мы пришли сюда, мне сначала казалось, что мало воинов в каждом шатре и стан только для виду устроен большой, а теперь уже не то – им приходится ставить еще шатры или жить снаружи, а у вас много войска разошлось домой по волостям, и ненадежно оно, господин». Конунг спросил: «Что же теперь делать?». Эймунд отвечает: «Теперь все гораздо хуже, чем раньше было; сидя здесь, мы упустили победу из рук, но мы, норманны, дело делали: мы отвели вверх по реке все наши корабли с боевым снаряжением. Мы пойдем отсюда с нашей дружиной и зайдем им в тыл, а шатры пусть стоят пустыми, вы же с вашей дружиной как можно скорее готовьтесь к бою». Так и было сделано; затрубили к бою, подняли знамена, и обе стороны стали готовиться к битве. Полки сошлись, и начался самый жестокий бой, и вскоре пало много людей. Эймунд и Рагнар предприняли сильный натиск на Бурицлава и напали на него в открытый щит. Был тогда жесточайший бой, и много людей погибло, и после этого был прорван строй Бурицлава, и люди его побежали. А Эймунд конунг прошел сквозь его рать и убил так много людей, что было бы долго писать все их имена. И бросилось войско бежать, так что не было сопротивления, и те, кто спаслись, бежали в леса и так остались в живых. Говорили, что Бурицлав погиб в том бою. Взял Ярицлейв конунг тогда большую добычу после этой битвы. Большинство приписывает победу Эймунду и норманнам. Получили они за это большую честь, и все было по договору, потому что господь Бог, Иисус Христос, был в этом справедлив, как и во всем другом. Отправились они домой в свое княжество, и достались Ярицлейву конунгу и его владения, и боевая добыча, которую он взял в этом бою38.
Совет Эймунда
После этого летом и зимой было мирно, и ничего не случилось, и правил Ярицлейв обоими княжествами по советам и разуму Эймунда конунга. Норманны были в большой чести и уважении, и были конунгу защитой в том, что касалось советов и боевой добычи. Но не стало жалованья от конунга, и думает он, что ему теперь дружина не так нужна, раз тот конунг пал и во всей его земле казалось мирно. И когда настал срок уплаты жалованья, пошел Эймунд конунг к Ярицлейву конунгу и сказал так: «Вот мы пробыли некоторое время в вашем княжестве, господин, а теперь выбирайте – оставаться ли нашему договору или ты хочешь, чтобы наше с тобой товарищество кончилось и мы стали искать другого вождя, потому что деньги выплачивались плохо»39. Конунг отвечает: «Я думаю, что ваша помощь теперь не так нужна, как раньше, а для нас – большое разорение давать вам такое большое жалованье, какое вы назначили». «Так оно и есть, господин, – говорит Эймунд, – потому что теперь надо будет платить эйрир золота каждому мужу и половину марки золота каждому рулевому на корабле». Конунг сказал: «По мне лучше тогда порвать наш договор». «Это в твоей власти, – говорит Эймунд конунг, – но знаете ли вы, наверное, что Бурицлав умер?». «Думаю, что это правда», – говорит конунг. Эймунд спросил: «Его, верно, похоронили с пышностью, но где его могила?». Конунг отвечал: «Этого мы наверное не знаем». Эймунд сказал: «Подобает, господин, вашему высокому достоинству знать о вашем брате, таком же знатном, как вы, – где он положен. Но я подозреваю, что ваши воины неверно сказали, и нет еще верных вестей об этом деле». Конунг сказал: «Что же такое вы знаете, что было бы вернее и чему мы могли бы больше поверить?». Эймунд отвечает: «Мне говорили, что Бурицлав конунг жил в Бьярмаланде40 зимой, и узнали мы наверное, что он собирает против тебя великое множество людей, и это вернее». Конунг сказал: «Когда же он придет в наше княжество?». Эймунд отвечает: «Мне говорили, что он придет сюда через три недели». Тогда Ярицлейв конунг не захотел лишаться их помощи. Заключают они договор еще на двенадцать месяцев. И спросил конунг: «Что же теперь делать – собирать ли нам войско и бороться с ними?». Эймунд отвечает: «Это мой совет, если вы хотите держать Гардарики против Бурицлава конунга». Ярицлейв спросил: «Сюда ли собирать войско, или против них?». Эймунд отвечает: «Сюда надо собрать все, что только может войти в город, а когда рать соберется, мы еще будем решать, что лучше всего сделать».
Бой между братьями
Сразу же после этого Ярицлейв послал зов на войну по всей своей земле, и приходит к нему большая рать бондов. После этого Эймунд конунг посылает своих людей в лес и велит рубить деревья и везти в город, и поставить по стенам его. Он велел повернуть ветви каждого дерева от города так, чтобы нельзя было стрелять вверх в город. Еще велел он выкопать большой ров возле города и ввести в него воду, а после того – наложить сверху деревья и устроить так, чтобы не было видно и будто земля цела. А когда эта работа была кончена, узнали они о Бурицлаве конунге, что он пришел в Гардарики и направляется туда, к городу, где стояли конунги. Эймунд конунг и его товарищи также сильно укрепили двое городских ворот и собирались там защищать [город], а также и уйти, если бы пришлось. И вечером, когда наутро ждали рать [Бурицлава], велел Эймунд конунг женщинам выйти на городские стены со всеми своими драгоценностями и насадить на шесты толстые золотые кольца, чтобы их как нельзя лучше было видно. «Думаю я, – говорит он, – что бьярмы жадны до драгоценностей и поедут быстро и смело к городу, когда солнце будет светить на золото и на парчу, тканую золотом». Сделали так, как он велел41. Бурицлав выступил из лесу со своей ратью и подошел к городу, и видят они всю красоту в нем, и думают, что хорошо, что не шло перед ними никаких слухов. Подъезжают они быстро и храбро и не замечают [рва]. Много людей упало в ров и погибло там. А Бурицлав конунг был дальше в войске, и увидел он тогда эту беду. Он сказал так: «Может быть, нам здесь так же трудно нападать, как мы и думали; это норманны такие ловкие и находчивые». Стал он думать – где лучше нападать, и уже исчезла вся красота, что была показана. Увидел он тогда, что все городские ворота заперты, кроме двух, но и в них войти нелегко, потому что они хорошо укреплены и там много людей.
Сразу же раздался боевой клич, и городские люди были готовы к бою. Каждый из конунгов, Ярицлейв и Эймунд, был у своих городских ворот. Начался жестокий бой, и с обеих сторон пало много народу. Там, где стоял Ярицлейв конунг, был такой сильный натиск, что [враги] вошли в те ворота, которые он защищал, и конунг был тяжело ранен в ногу42. Много там погибло людей, раньше чем были захвачены городские ворота. Тогда сказал Эймунд конунг: «Плохо наше дело, раз конунг наш ранен. Они убили у нас много людей и вошли в город. Делай теперь, как хочешь, Рагнар, – сказал он, – защищай эти ворота или иди вместе с нашим конунгом и помоги ему». Рагнар отвечает: «Я останусь здесь, а ты иди к конунгу, потому что там нужен совет». Пошел Эймунд тогда с большим отрядом и увидел, что бьярмы уже вошли в город. Он сразу же сильно ударил на них, и им пришлось плохо. Убили они тут много людей у Бурицлава конунга. Эймунд храбро бросается на них и ободряет своих людей, и никогда еще такой жестокий бой не длился так долго. И побежали из города все бьярмы, которые еще уцелели, и бежит теперь Бурицлав конунг с большой потерей людей. А Эймунд и его люди гнались за беглецами до леса и убили знаменщика конунга, и снова был слух, что конунг пал, и можно теперь было хвалиться великой победой. Эймунд конунг очень прославился в этом бою, и стало теперь мирно. Были они в великой чести у конунга, и ценил их всякий в той стране, но жалование шло плохо, и трудно было его получить, так что оно не уплачивалось по договору.
Об Эймунде
Случилось однажды, что Эймунд конунг говорит конунгу, что он должен выплатить им жалование, как подобает великому конунгу. Говорит он также, что думает, что они добыли ему в руки больше денег, чем он им должен был жалованья. «И мы говорим, что это у вас неправильно, и не нужна вам теперь наша помощь и поддержка». Конунг сказал: «Может быть, теперь будет хорошо, даже если вы не будете нам помогать; все-таки вы нам очень помогли. Мне говорили, что ваша помощь нужна во всех делах». Эймунд отвечает: «Что же это значит, господин, что вы хотите один судить обо всем? Мне кажется, многие мои люди немало потеряли, иные – ноги или руки, или какие-нибудь члены, или у них попорчено боевое оружие; многое мы потратили, но ты можешь нам это возместить: ты выбирай – или да, или нет». Конунг сказал: «Не хочу я выбирать, чтобы вы ушли, но не дадим мы вам такого же большого жалованья, раз мы не ждем войны». Эймунд отвечает: «Нам денег надо, и не хотят мои люди трудиться за одну только пищу. Лучше мы уйдем во владения других конунгов и будем там искать себе чести. Похоже на то, что не будет теперь войны в этой стране, но знаешь ли ты наверное, что конунг убит?». «Думаю, что это правда, – говорит конунг, – потому что его знамя у нас». Эймунд спрашивает: «Знаешь ли ты его могилу?». «Нет», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Неразумно не знать этого». Конунг отвечает: «Или ты это знаешь вернее, чем другие люди, у которых есть об этом верные вести?». Эймунд отвечает: «Не так жаль ему было оставить знамя, как жизнь, и думаю я, что он опасен и был в Тюркланде зимой, и намерен еще идти войной на вас, и у него с собой несметная рать43, и это – тюрки и блёкумен44, и многие другие злые народы. И слышал я, что похоже на то, что он отступится от христианства, и собирается он поделить страну между этими злыми народами, если ему удастся отнять у вас Гардарики. А если будет так, как он задумал, то, скорее всего, можно ждать, что он с позором выгонит из страны всех ваших родичей». Конунг спрашивает: «Скоро ли он придет сюда с этой злой ратью?». Эймунд отвечает: «Через полмесяца». «Что же теперь делать? – сказал конунг. – Мы ведь теперь не можем обойтись без вашего разумения». Рагнар сказал, что он хотел бы, чтобы они уехали, а конунгу предложил решать самому. Эймунд сказал: «Худая нам будет слава, если мы расстанемся с конунгом [когда он] в такой опасности, потому что у него был мир, когда мы пришли к нему. Не хочу я теперь так расставаться с ним, чтобы он остался, когда у него немирно; лучше мы договоримся с ним на эти двенадцать месяцев, и пусть он выплатит нам наше жалованье, как у нас было условлено. Теперь надо подумать и решить – собирать ли войско, или вы хотите, господин, чтобы мы, норманны, одни защищали страну, а ты будешь сидеть спокойно, пока мы будем иметь дело с ними, и обратишься к своему войску, когда мы ослабеем?». «Так и я хочу», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Не спеши с этим, господин. Можно еще сделать по-иному и держать войско вместе; по-моему, это нам больше подобает, и мы, норманны, не побежим первыми, но знаю я, что многие на это готовы из тех, кто побывал перед остриями копий. Не знаю, каковы окажутся на деле те, которые теперь больше всего к этому побуждают. Но как же быть, господин, если мы доберемся до конунга, – убить его или нет? Ведь никогда не будет конца раздорам, пока вы оба живы». Конунг отвечает: «Не стану я ни побуждать людей к бою с Бурицлавом конунгом, ни винить, если он будет убит». Разошлись они все по своим домам, и не собирали войска, и не готовили снаряжения. И всем людям казалось странным, что меньше всего готовятся, когда надвигается такая опасность. А немного спустя узнают они о Бурицлаве, что он пришел в Гардарики с большой ратью и многими злыми народами. Эймунд делал вид, будто не знает, как обстоит дело, и не узнавал. Многие говорили, что он не решится бороться с Бурицлавом.
Эймунд убил Бурицлава конунга
Однажды рано утром Эймунд позвал к себе Рагнара, родича своего, десять других мужей, велел оседлать коней, и выехали они из города двенадцать вместе, и больше ничего с ними не было. Все другие остались. Бьёрн звался исландец, который поехал с ними45, и Гарда-Кетиль46, и муж, который звался Аскель, и двое Тордов. Эймунд и его товарищи взяли с собой еще одного коня и на нем везли свое боевое снаряжение и припасы. Выехали они, снарядившись, как купцы, и не знали люди, что значит эта поездка и какую они задумали хитрость. Они въехали в лес и ехали весь тот день, пока не стала близка ночь. Тогда они выехали из лесу и подъехали к большому дубу; кругом было прекрасное поле и широкое открытое место. Тогда сказал Эймунд конунг: «Здесь мы остановимся.
Тут слышат они, что идет войско конунга, и уходят в лес к своим коням. Видят они большое войско и прекрасную повозку; за нею идет много людей, а впереди несут знамя. Они повернули к лесу и [пошли] по просеке туда, где было лучшее место для шатра, как догадался Эймунд конунг. Там они ставят шатер, и вся рать также, возле леса. Уже совсем стемнело. Шатер у конунга был роскошный и хорошо устроен: было в нем четыре части и высокий шест сверху, а на нем – золотой шар с флюгером. Они видели из лесу все, что делалось в стане, и держались тихо. Когда стемнело, в шатрах зажглись огни, и они поняли, что там теперь готовят пищу. Тогда сказал Эймунд конунг: «У нас мало припасов – это не годится; я добуду пищу и пойду в их стан». Эймунд оделся нищим, привязал себе козлиную бороду и идет с двумя посохами к шатру конунга47, и просит пищи, и подходит к каждому человеку. Пошел он и в соседний шатер и много получил там, и хорошо благодарил за добрый прием. Пошел он от шатров обратно, и припасов было довольно. Они пили и ели, сколько хотели; после этого было тихо.
Эймунд конунг разделил своих мужей; шесть человек оставил в лесу, чтобы они стерегли коней и были готовы, если скоро понадобится выступить. Пошел тогда Эймунд с товарищами, всего шесть человек, по просеке к шатрам, и казалось им, что трудностей нет. Тогда сказал Эймунд: «Рёгнвальд и Бьёрн, и исландцы пусть идут к дереву, которое мы согнули». Он дает каждому в руки боевой топор. «Вы – мужи, которые умеют наносить тяжелые удары, хорошо пользуйтесь этим теперь, когда это нужно». Они идут туда, где ветви были согнуты вниз, и еще сказал Эймунд конунг: «Здесь пусть стоит третий, на пути к просеке, и делает только одно – держит веревку в руке и отпустит ее, когда мы потянем ее за другой конец. И когда мы устроим все так, как хотим, пусть он ударит топорищем по веревке, как я назначил. А тот, кто держит веревку, узнает, дрогнула ли она от того, что мы ее двинули, или от удара. Мы подадим тот знак, какой надо, – от него все зависит, если счастье нам поможет, и тогда пусть тот скажет, кто держит веревку, и рубит ветви дерева, и оно быстро и сильно выпрямится». Сделали они так, как им было сказано. Бьёрн идет с Эймундом конунгом и Рагнаром, и подходят они к шатру, и завязывают петлю на веревке, и надевают на древко копья, и накидывают на флюгер, который был наверху на шесте в шатре конунга, и поднялась она до шара, и было все сделано тихо. А люди крепко спали во всех шатрах, потому что они устали от похода и были сильно пьяны. И когда это было сделано, они тянут за концы и укорачивают тем самым веревку, и стали советоваться. Эймунд конунг подходит поближе к шатру конунга и не хочет быть вдали, когда шатер будет сорван. По веревке был дан удар, и замечает тот, кто ее держит, что она дрогнула. Говорит об этом тем, кто должен был рубить, и стали они рубить [веревку, держащую] дерево, и оно быстро выпрямляется и срывает весь шатер конунга далеко в лес. Все огни сразу погасли48.
Эймунд конунг хорошо заметил вечером, где лежит в шатре конунг, идет он сразу туда и сразу же убивает конунга и многих других49. Он взял с собой голову Бурицлава конунга. Бежит он в лес и его мужи, и их не нашли. Стало страшно тем, кто остался из мужей Бурицлава конунга при этом великом событии, а Эймунд конунг и его товарищи уехали, и вернулись они домой рано утром50. И идет Эймунд к Ярицлейву конунгу и рассказывает ему всю правду о гибели Бурицлава. «Теперь посмотрите на голову, господин, – узнаёте ли ее?» Конунг краснеет, увидев голову51. Эймунд сказал: «Это мы, норманны, сделали это смелое дело, господин; позаботьтесь теперь о том, чтобы тело вашего брата было хорошо, с почетом, похоронено». Ярицлейв конунг отвечает: «Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам: вы должны позаботиться о его погребении. А что будут делать те, кто шли с ним?». Эймунд отвечает: «Думаю, что они соберут тинг и будут подозревать друг друга в этом деле, потому что они не видели нас, и разойдутся они в несогласии, и ни один не станет верить другому и не пойдет с ним вместе, и думаю я, что не многие из этих людей станут обряжать своего конунга». Выехали норманны из города и ехали тем же путем по лесу, пока не прибыли к стану. И было так, как думал Эймунд конунг, – все войско Бурицлава конунга ушло и разошлось в несогласии. И едет Эймунд конунг на просеку, а там лежало тело конунга, и никого возле него не было. Они обрядили его и приложили голову к телу, и повезли домой. О погребении его знали многие. Весь народ в стране пошел под руку Ярицлейва конунга и поклялся клятвами, и стал он конунгом над тем княжеством, которое они раньше держали вдвоем52.
Эймунд конунг ушел от Ярицлейва к его брату
Прошли лето и зима, ничего не случилось53, и опять не выплачивалось жалованье. Некоторые открыто говорили конунгу, что много можно вспомнить о братоубийстве, и говорили, что норманны теперь кажутся выше конунга. И настал день, когда должно было выплатить жалованье, и идут они в дом конунга. Он хорошо приветствует их и спрашивает, чего они хотят так рано утром. Эймунд конунг отвечает: «Может быть, вам, господин, больше не нужна наша помощь, уплатите теперь сполна то жалованье, которое нам полагается». Конунг сказал: «Многое сделалось от того, что вы сюда пришли». «Это правда, господин, – говорит Эймунд, – потому что ты давно был бы изгнан и лишился власти, если бы не воспользовался нами. А что до гибели брата твоего, то дело обстоит теперь так же, как тогда, когда ты согласился на это». Конунг сказал: «На чем же вы теперь порешите?». Эймунд отвечает: «На том, чего тебе менее всего хочется». «Этого я не знаю», – говорит конунг. Эймунд отвечает: «А я знаю наверное – менее всего тебе хочется, чтобы мы ушли к Вартилаву конунгу, брату твоему, но мы все же поедем туда и сделаем для него все, что можем, а теперь будь здоров, господин». Они быстро уходят к своим кораблям, которые были уже совсем готовы. Ярицлейв конунг сказал: «Быстро они ушли и не по нашей воле». Княгиня отвечает: «Если вы с Эймундом конунгом будете делить все дела, то это пойдет к тому, что вам с ним будет тяжело». Конунг сказал: «Хорошее было бы дело, если бы их убрать». Княгиня отвечает: «До того еще будет вам от них какое-нибудь бесчестие».
После того отправилась она к кораблям, и ярл Рёгнвальд Ульвссон с несколькими мужами, туда, где стояли у берега Эймунд и его товарищи, и было им сказано, что она хочет повидать Эймунда конунга. Он сказал: «Не будем ей верить, потому что она умнее конунга, но не хочу я ей отказывать в разговоре». «Тогда я пойду с тобой», – сказал Рагнар. «Нет, – сказал Эймунд, – это не военный поход и не пришла неравная нам сила». На Эймунде был плащ с ремешком, а в руках – меч. Они сели на холме, а внизу была глина. Княгиня и Рёгнвальд сели близко к нему, почти на его одежду. Княгиня сказала: «Нехорошо, что вы с конунгом так расстаетесь. Я бы очень хотела сделать что-нибудь для того, чтобы между вами было лучше, а не хуже». Ни у того, ни у другого из них руки не оставались в покое. Он расстегнул ремешок плаща, а она сняла с себя перчатку и взмахнула ею над головой. Он видит тогда, что тут дело не без обмана и что она поставила людей, чтобы убить его по знаку, когда она взмахнет перчаткой. И сразу же выбегают люди [из засады]. Эймунд увидал их раньше, чем они добежали до него, быстро вскакивает, и раньше, чем они опомнились, остался [только] плащ, а [сам] он им не достался54. Рагнар увидел это и прибежал с корабля на берег, и так один за другим, и хотели они убить людей княгини. Но Эймунд сказал, что не должно этого быть. Они столкнули их с глинистого холма и схватили. Рагнар сказал: «Теперь мы не дадим тебе решать, Эймунд, и увезем их с собой». Эймунд отвечает: «Это нам не годится, пусть они вернутся домой с миром, потому что я не хочу так порвать дружбу с княгиней».
Поехала она домой и не радовалась затеянному ею делу. А они отплывают и не останавливаются, пока не прибыли в княжество Вартилава конунга, и идут к нему55, а он принимает их хорошо и спросил – что нового. И Эймунд рассказал все, что случилось, – как началось у них с Ярицлейвом конунгом и как они расстались. «Что же вы теперь думаете делать?» – говорит конунг. Эймунд отвечает: «Сказал я Ярицлейву конунгу, что мы сюда, к вам, поедем, потому что я подозреваю, что он хочет уменьшить твои владения, как брат его сделал с ним, и решайте теперь сами, господин, – хотите ли вы, чтобы мы были с вами или ушли, и думаете ли вы, что вам нужна наша помощь». «Да, – говорит конунг, – хотелось бы нам вашей помощи, но чего вы хотите за это?» Эймунд отвечает: «Того же самого, что было у нас у брата твоего». Конунг сказал: «Дайте мне срок посоветоваться с моими мужами, потому что они дают деньги, хотя выплачиваю их я»56. Эймунд конунг соглашается на это. Вартилав конунг собирает тинг со своими мужами57 и говорит им, какой слух прошел о Ярицлейве конунге, брате его, – что он замышляет отнять его владения, и говорит, что пришел сюда Эймунд конунг и предлагает им свою помощь и поддержку. Они очень уговаривают конунга принять их. И тут заключают они договор, и оставляет конунг для себя его советы, «потому что я не так находчив, как Ярицлейв конунг, брат мой, и все-таки между нами понадобилось посредничество. Мы будем часто беседовать с вами и платить вам все по условию». И вот они в великом почете и уважении у конунга.
Мир между братьями Ярицлейвом и Вартилавом
Случилось, что пришли послы от Ярицлейва конунга просить деревень и городов, которые лежат возле его владений, у Вартилава конунга58. Он говорит об этом Эймунду конунгу, а тот отвечает так: «Это вы должны решать, господин». Конунг сказал: «Теперь надо сделать так, как было условлено, – что вы будете давать нам советы». Эймунд отвечает: «По мне, господин, похоже на то, что надо ждать схватки с жадным волком. Будет взято еще больше, если это уступить. Пусть послы едут обратно с миром, – говорит он, – они узшют о нашем решении». «А сколько времени тебе надо, чтобы собрать войско?» «Полмесяца», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Назначь, господин, где встретиться для боя, и скажи послам, чтобы они сказали своему конунгу». И было так сделано, и поехали послы домой. С обеих сторон войско стало готовиться к бою, и сошлись они в назначенном месте на границе, поставили стан и пробыли там несколько ночей. Вартилав конунг сказал: «Что же мы будем здесь сидеть без дела? Не станем упускать победу из рук». Эймунд сказал: «Дай мне распорядиться самому, потому что отсрочка – лучше всего, когда дело плохо, и еще нет Ингигерд княгини, которая решает за них всех, хотя конунг – вождь этой рати; я буду держать стражу, господин». Конунг отвечает: «Как вы хотите».
Сидят они так семь ночей с войском. И однажды ночью было ненастно и очень темно. Тогда Эймунд ушел от своей дружины и Рагнар. Они пошли в лес и позади стана Ярицлейва сели у дороги. Тогда сказал Эймунд конунг: «Этой дорогой поедут мужи Ярицлейва конунга, и, если я хочу скрыться, мне надо было бы уйти, но побудем сначала здесь». После того как они посидели немного, сказал Эймунд конунг: «Неразумно мы сидим». И тут же слышат они, что едут и что там женщина. Увидели они, что перед нею едет один человек, а за нею другой. Тогда сказал Эймунд конунг: «Это, верно, едет княгиня; станем по обе стороны дороги, а когда они подъедут к нам, раньте ее коня, а ты, Рагнар, схвати ее». И когда те проезжали мимо, они ничего не успели увидеть, как конь уже пал мертвым, а княгиня вовсе исчезла. Один говорит, что видел, как мелькнул человек, бежавший по дороге, и не смели они встретиться с конунгом, потому что не знали, кто это сделал – люди или тролли. Поехали они тайком домой и [больше] не показывались. Княгиня сказала побратимам: «Вы, норманны, не спешите перестать оскорблять меня». Эймунд сказал: «Мы с вами хорошо поступим, княгиня, но не знаю, придется ли тебе сразу же целовать конунга».
Вернулись они в стан Вартилава конунга и говорят ему, что княгиня здесь. Он обрадовался, и сам стал сторожить ее. Наутро она позвала к себе Эймунда конунга, и когда он пришел к ней, сказала княгиня: «Лучше всего было бы нам помириться, и я предлагаю сделать это между вами. Хочу сначала объявить, что выше всего буду ставить Ярицлейва конунга». Эймунд конунг отвечает: «Это во власти конунга». Княгиня отвечает: «Но твои советы ведь больше всего значат». После этого идет Эймунд к Вартилаву конунгу и спрашивает его, хочет ли он, чтобы княгиня устроила мир между ними. Конунг отвечает: «Не скажу, чтобы это можно было посоветовать, – ведь она уже хотела уменьшить нашу долю». Эймунд сказал: «Ты будешь доволен тем, что у тебя было до сих пор?». «Да», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Не скажу, чтобы это было [правильное] решение, – чтобы твоя доля не увеличилась, потому что ты должен получить наследство после брата твоего наравне с ним». Конунг отвечает: «Тебе больше хочется, чтобы я выбрал ее решение, – пусть так и будет». Эймунд конунг говорит княгине, что есть согласие на то, чтобы она устроила мир между конунгами. «Это, верно, твой совет, – говорит она, – и ты увидишь, в чем меньше зла и какому быть решению». Эймунд конунг сказал: «Я не мешал тому, чтобы вам была оказана честь».
Затрубили тогда, сзывая на собрание, и было сказано, что Ингигерд княгиня хочет говорить с конунгами и их дружинниками. И когда собрались, увидели все, что Ингигерд княгиня – в дружине Эймунда конунга и норманнов. Было объявлено от имени Вартилава конунга, что княгиня будет устраивать мир. Она сказала Ярицлейву конунгу, что он будет держать лучшую часть Гардарики – это Хольмгард, а Вартилав – Кэнугард, другое лучшее княжество с данями и поборами59; это – наполовину больше, чем у него было до сих пор. А Палтескью и область, которая сюда принадлежит, получит Эймунд конунг и будет над нею конунгом60, и получит все земские поборы целиком, которые сюда принадлежат, «потому что мы не хотим, чтобы он ушел из Гардарики». Если Эймунд конунг оставит после себя наследников, то будут они после него в том княжестве. Если же он не оставит после себя сына, то [оно] вернется к тем братьям. Эймунд конунг будет также держать у них оборону страны и во всем Гардарики61, а они должны помогать ему военной силой и поддерживать его. Ярицлейв конунг будет над Гардарики62. Рёгнвальд ярл будет держать Альдейгьюборг63 так, как держал до сих пор64.
На такой договор и раздел княжеств согласился весь народ в стране и подтвердил его65. Эймунд конунг и Ингигерд должны были решать все трудные дела66. И все поехали домой по своим княжествам. Вартилав конунг прожил не дольше трех зим, заболел и умер67; это был конунг, которого любили как нельзя больше. После него принял власть Ярицлейв и правил с тех пор один обоими княжествами68. А Эймунд конунг правил своими и не дожил до старости. Он умер без наследников и умер от болезни, и это была большая потеря для всего народа в стране, потому что не бывало в Гардарики иноземца более мудрого, чем Эймунд конунг, и пока он держал оборону страны у Ярицлейва конунга, не было нападений на Гардарики. Когда Эймунд конунг заболел, он отдал свое княжество Рагнару, побратиму своему, потому что ему больше всего хотелось, чтобы он им пользовался. Это было по разрешению Ярицлейва конунга и Ингигерд. Рёгнвальд Ульвссон был ярлом над Альдей-гьюборгом; они с Ингигерд княгиней были детьми сестер. Он был великий вождь и обязан данью Ярицлейву конунгу, и дожил до старости. И когда Олав Святой Харальдссон был в Гардарики69, был он у Рёгнвальда Ульвссона и между ними была самая большая дружба, потому что все знатные и славные люди очень ценили Олава конунга, когда он был там, но всех больше Рёгнвальд ярл и Ингигерд княгиня, потому что они любили друг друга тайной любовью70.
Комментарий
Мотив 1
Нападение Олава Харальдссона на Эйсюслу (о. Сааремаа)
Источники:
«Викингские висы» Сигвата Тордарсона (ÍF. XXVII. 9-10)
«Выкуп головы» Оттара Черного (ÍF. XXVII. 9)
HN (с. XVIII. 1–7)
ÓHLeg. (к. 9)
Fask (к. 27)
ÓHHkr (к. 7–8)
ÓHperg2 (к. 22)
ÓH61 (к. 27)
ÓHFlat (к. 17)
Мотив, известный по «Истории Норвегии», «Легендарной саге», «Красивой коже» и нескольким редакциям «Саги об Олаве Святом» Снорри Стурлусона, восходит к поэмам скальдов Сигвата Тордарсона и Оттара Черного.
Сигват Тордарсон – исландский скальд первой половины XI в. (годы его жизни: приблизительно 995-1045) – был сначала скальдом норвежского конунга Олава Харальдссона, а затем его сына Магнуса Доброго (см. о Сигвате: Hollander 1940; Fidjestol 1982. S. 117–123; Poole 1993; Clunies Ross 1999. P. 55–72). Стихотворное наследие Сигвата велико (ср. комм, к мотивам 7.1, 10.5 и 14). «Викингские висы», рассказывающие о юношеских годах Олава, датируются 1014–1015 гг.; 2-я строфа этих вис (Skj AI. 223) сообщает о битве конунга Олава на Эйсюсле – о. Сааремаа (см. Этногеографический справочник).
Оттар Черный – исландский скальд XI в. Песнь «Выкуп головы» была сочинена им ок. 1023 г. Ее 6-я строфа (Skj AI. 291) также содержит упоминание Эйсюслы.
Совершенно очевидно, что строфа скальда Сигвата послужила источником для всех исландских вариантов этого мотива. Так, в «Легендарной саге» скальд не упоминается, но содержащаяся в тексте формулировка «и жизнью бонды были обязаны своим ногам» практически дословно (при помощи синонимов, которые в русском переводе передаются одинаково) воспроизводит текст висы: «бонды, те, которые бежали, жизнью обязаны были своим ногам, конунг». В «Красивой коже» перечисление подвигов Олава у Шхеры Соти, на Эйсюсле, в Финнланде, в Судрвике в Дании, на берегу Киннлимафьорда, в Англии у Лондонского моста завершается ссылкой на скальда («как говорит скальд Сигват»), но приводится лишь одна строфа его поэмы о битве у Лондонского моста. Снорри, вообще более обильно, чем его предшественники, цитирующий скальдов, приводит вису Сигвата, равно как и строфу из поэмы Оттара Черного. Именно информации Оттара Снорри обязан более подробным рассказом о битве на Эйсюсле. Во всех редакциях «Отдельной саги об Олаве Святом» Снорри текст тождествен приведенному выше тексту по «Кругу земному». Латиноязычная «История Норвегии» восходит в этой части, по мнению Г. Сторма (см. издание 1880 г.), к песни скальда Оттара.
Степень достоверности известий, основанных на показаниях скальдов, принимается исследователями как достаточно высокая (подробнее см.: Джаксон 1991а. С. 79–108). Поскольку речь об интересующих нас событиях идет в скальдических стихах, источнике, более надежном, нежели саги, и максимально приближенном по времени к описываемым событиям, сам факт нападения скандинавских дружин на о. Сааремаа в начале XI в. не вызывает сомнения; более того, вполне вероятным представляется и участие Олава Харальдссона в этих военных действиях. Однако необходимо оговориться, что «Викингские висы» Сигвата посвящены тому отрезку жизни Олава, когда скальд не находился при нем и даже не был с ним знаком. Нередко в своих стихах скальду Сигвату приходилось отображать те события, при которых он не присутствовал (ср. в комментарии к мотиву 14). В «Викингских висах» скальд не только не скрывает того, что использует сведения с чужих слов, но педантично это подчеркивает на протяжении поэмы (см.: Jesch 2010. Р. 107–108). И хотя его источник – «воспоминания людей» (стр. 1) и даже еще более неопределенное «они» (стр. 4), тем не менее рисуемые им картины получились весьма яркими и образными (см.: не просто «Эйсюсла», а «опустошенная Эйсюсла», и проч.), что заставляет исследователей предполагать наличие у него особого источника. Дж. Джеш высказывает весьма правдоподобное предположение, что информацию о юности Олава Сигват мог получить от своего отца, Тор да по прозвищу Скальд Сигвальди, который был очевидцем этих событий (см. в «Lausavísur», 18 Сигвата: «.. faðir minn vas þar þenna / Þorroðr…» – «.. был с ним и Торрёд, мой отец», или в «Саге о Магнусе Добром» у Снорри: «Он встретился с Олавом конунгом, когда тот ходил в викингский поход на запад» – КЗ. С. 382, 188), хотя и не видит возможности доказать его со всей строгостью (Jesch 2010. Р. 108).
Очевидно, что рассказанная источниками история военных подвигов юного (от 12-ти до 19-ти лет) Олава Харальдссона грешит преувеличениями. На основании саг и стихов скальдов создается впечатление, что Олав был вождем большого войска викингов и предводительствовал в немалом числе выигранных сражений. Но, как справедливо замечает Г. Тёрвиль-Питре, будучи сыном мелкого норвежского конунга, Олав мог лишь служить младшим военачальником
Равно искажена висами и сагами хронология событий: согласно английским источникам, английский король Этельред II бежал во Францию в 1013 г.; если Олав и помогал ему, то это могло произойти лишь в 1014 г., а не в 1009 г., как следует из хронологии саг. Соответственно, рассказ о нападении Олава на Эйсюслу (о. Сааремаа) в 1008 г. (см. Введение к настоящей Главе) нельзя воспринимать как буквальное свидетельство о реальном, конкретном и в указанное время имевшем место событии.
Археологические материалы подтверждают факт частого нападения скандинавов в начале второго тысячелетия и. э. на побережье и острова Эстонии, в частности, Сааремаа и Муху (Кустин 1968. С. 169–172). Среди находок скандинавского происхождения в сааремааских древностях IX–XI вв. весьма велик процент предметов вооружения: это наконечники копий разных типов, мечи, поясные пряжки, бляшки и кольца, ножны мечей (Труммал 1979. С. 176–179).
Описанный в приводимых Снорри висах и в тексте саги обычай откупа от ограбления не являлся в средние века чем-то исключительным, а был, напротив, весьма распространен в эпоху викингов. Оттар говорит об откупе готландцев, не хотевших «отстаивать свою землю в битве против» Олава. А рассказ Снорри о предложенном (но не выплаченном и вылившемся в сражение) откупе жителей Эйсюслы, видимо, является расшифровкой слов скальда Сигвата: «не был сокрыт обман». Нападение Олава на эйстов, с которыми он договорился, по саге, о выкупе, можно объяснить тем, что он либо ждал обмана с их стороны, либо надеялся захватить в плен местных жителей. Последнее предположение подтверждается и словами саги, где о походе Олава и его людей в Финнланд (вслед за битвой на Эйсюсле) говорится, что они «взяли там мало добра и совсем не взяли людей» (ÍF. XXVII. 10).
Употребляемый Снорри применительно к эйстам термин
Сообщение «Истории Норвегии» разительно отличается от исландских текстов. Прежде всего, известие о том, что О лав зимовал «в том городе, который мы называем Хольмгардией» (т. е. в Новгороде), «вместе со своим многочисленным флотом», не соответствует реальному местоположению Новгорода, лежащего в верховьях Волхова, изобиловавшего труднопроходимыми порогами, требовавшими перегрузки с морских судов на речные плоскодонные суда (см.: Кирпичников 1979. С. 95). Саги нередко говорят о том, что, возвращаясь из Новгорода в Скандинавию, путешественники останавливаются в Ладоге, садятся на корабли. На основании этих известий Е. А. Рыдзевская заключила, что суда, ходившие по Балтийскому морю и по Волхову от Ладоги до Новгорода, были разных типов и смена их происходила в Ладоге (Рыдзевская 1945. С. 63; ср.: Джаксон 1999а). Анализ письменных и археологических источников подтвердил, что с середины VIII до середины XI в. Ладога служила портом для больших морских судов (Сорокин 1993). Сомнительно, чтобы Олав мог находиться в Новгороде со своим боевым флотом. Вероятнее всего, в этом известии отразилось народно-этимологическое осмысление топонима
В «Истории Норвегии» содержится нигде более в скандинавских источниках не встречающаяся характеристика острова Эйсюсла (Сааремаа) как «весьма обширного и густо населенного»; вновь говорится о данях, выплачиваемых Олаву жителями Готланда, но также и Эланда; кроме того, сообщается (чего опять же в древнеисландских источниках нет) о «немалых поражениях», нанесенных Олавом куршам. (О топониме
См. стихотворные переводы скальдических строф, выполненные О. А. Смирницкой для издания «Круга Земного»:
Мотив 2
Пророчица в Аустрвеге (на Восточном пути)
Источник:
ÓHFlat (к. 25)
Рассказ «Саги об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова» о вторичном за годы юношеских странствий пребывании Олава в Аустрвеге (о топониме см.: Этногеографический справочник) совершенно очевидно является поздней вставкой. Он не встречается ни в одном другом источнике, а кроме того, явно нарушает стройную логику перемещений Олава: из Франции, как сообщают другие источники, он плывет в Англию, далее – на север вдоль берегов Англии до Нортумбрии, а оттуда – в Норвегию. Более того, вся ранняя история Олава, с того момента как в 12 лет он ступил на боевой корабль, – это цепь сражений, перемежающихся сбором дани, когда те или иные местные жители не хотят вступать с ним в бой и предлагают выкуп. Здесь же речь идет о торговле в языческой стране. Чтобы «вернуть» Олава в Англию, составителю этой саги приходится рассказать о восемнадцатой битве – в Швеции.
Приверженность жителей Аустрвега язычеству подчеркивается в сагах неоднократно. Так, в «Саге о Сверрире» конунг Эйрик Магнуссон отправляется в Аустрвег с целью «грабить в языческих землях» (см. Главу 10), а Вальдемар Датский в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» по «Красивой коже» свой неудачный поход на Норвегию объясняет тем, что «не хочет грабить в крещеной стране и что в Аустрвеге достаточно земель, чтобы грабить и добывать себе богатства» (см. Главу 9, § 9.2).
Мотив пророчества – в снах, видениях, предсказаниях провидцев – нередко встречается в сагах. Женщину-пророчицу знают три редакции «Саги об Олаве Трюггвасоне»: это мать конунга Вальдамара (князя Владимира Святославича) из Гардарики (см. мотив 1 в Главе 5).
Мотив 3
Поход ярла Свейна в Аустрвег
Источники:
Theodoricus (с. XV) Ágrip (к. 24)
ÓHLeg (к. 27)
Fask (к. 29)
ÓHHkr (к. 54, 55) ÓHperg2 (к. 42) ÓH61 (к. 57) ÓHFlat (к. 42)
ÓTM (к. 270)
Мотив о походе ярда Свейна в Аустрвег, представленный в «Истории» Теодорика, «Обзоре саг о норвежских конунгах», «Легендарной саге», «Красивой коже», нескольких редакциях «Саги об Олаве Святом» Снорри и в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», связан с общей историей борьбы Олава Харальдссона за власть в Норвегии.
Когда конунг Олав Трюггвасон пал в битве при Свёльде (1000 г.) против объединенных шведско-датско-норвежских сил, победители поделили его владения. Правителями Норвегии стали ярлы Эйрик и Свейн, сыновья ярла Хакона Могучего. Яр л Эйрик правил двенадцать лет, когда его вызвал с войском на помощь себе в Англию Кнут Могучий. Эйрик оставил вместо себя в Норвегии своего сына ярла Хакона. Ярл Эйрик умер в Англии, так что к возвращению в Норвегию Олава Харальдссона (1014 г.) соправителями Норвегии были ярл Свейн Хаконарсон и его племянник ярл Хакон Эйрикссон. Этого последнего Олав изгнал из страны сразу же по возвращении и начал готовиться к сражению с ярлом Свейном.
Битва между ними состоялась у Несьяра в Вербное воскресенье (2 апреля) 1015 г., согласно хронологии, изложенной во Введении к настоящей Главе. В «Annales regii» эта битва приурочена к 1015 г., но в ряде анналов («Annales vetustissimi», «Henrik Hoyers Annaler») – к 1016 г. (когда Вербное воскресенье пришлось на 24 марта). Соответственно, на год расходятся и датировки возвращения Олава в Норвегию. Некоторые исследователи тоже принимают 1016 г. (Koht 1921. S. 130; Рыдзевская 1945. С. 56; однако в подготовленной Е. А. Рыдзевской, но опубликованной лишь после ее смерти «Россике» исландских саг это известие «Красивой кожи» помечено иначе – «ок. 1015 г.» – Рыдзевская 1978. С. 51). В свете приводимой Снорри Стурлусоном (КЗ. С. 334) хронологической ремарки со ссылкой на свидетельство Ари Мудрого ранняя датировка (1015 г.) кажется более точной.
Ярл Свейн проиграл битву и покинул Норвегию. В «Истории» Теодорика говорится лишь о бегстве Свейна «в Русцию, где тот и скончался». В «Обзоре» сообщается, что он отправился «на восток в Гарды и никогда больше не возвращался назад», но в качестве промежуточного пункта появляется Дания, что вполне логично, поскольку от Несьяра (мыса между Лангесуннс-фьордом и Осло-фьордом) попасть в Балтийское море, минуя Данию, невозможно. «Легендарная сага», а вслед за ней и все остальные источники «отправляют» Свейна к Олаву Шведскому, отцу его жены Хольмфрид. По «Легендарной саге», он приплывает «на юг в Данмарк, и на восток через Эйрарсунд, и так в Свитьод к конунгу свеев».
С «прибытием» Свейна в Швецию сюжет получает дальнейшее развитие. Олав Шведский предлагает Свейну остаться у него, а тот хочет воевать летом дальше на востоке. «Вот он так [и] поступает», по «Легендарной саге» и «Красивой коже». Снорри же находит объяснение этому летнему походу изгнанного из своих владений ярла: он рассказывает о договоренности между Свейном и Олавом Шведским о том, что они зимой с шведским войском отправятся «по суше в Хельсингьяланд и Ямталанд, и так вниз в Трандхейм». Чтобы время в ожидании помощи не пропадало даром, да и чтобы было на что содержать прибывших с ним людей, Свейн решает отправиться в военный поход «и добыть себе добра». Та же мотивировка похода и в различных вариантах «Отдельной саги» Снорри.
Поход ярла Свейна направлен на восток: по «Легендарной саге» – в Аустрвеги, по «Красивой коже» – в Аустррики, по «Кругу земному», «Отдельной саге» Снорри и «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» – в Аустрвег. Два источника – «Легендарная сага» и «Красивая кожа» – уточняют, что осенью Свейн был на востоке в Кирьялаланде. (О топонимах см. Этногеографический справочник.)
Присутствие скандинавов на территории расселения древних карел достоверно зафиксировано археологическими памятниками Северо-Западного Приладожья конца I – начала II тысячелетия и. э.: в материальной культуре местного населения отчетливо прослеживается североевропейское влияние; кроме того, известны и захоронения скандинавов в этом районе (см.: Кочкуркина 1982. С. 14–25). При оценке характера и интенсивности скандинавско-карельских контактов в IX–XI вв. необходимо учитывать, что территория расселения древних карел у северо-восточной оконечности Финского залива находилась у «входа» в разветвленную систему водных коммуникаций Восточной Европы. Помимо реки Невы, использовался и путь из Финского залива в Ладожское озеро по реке Вуоксе, которая до XVI в. являла собой сквозную артерию, шедшую через древнекарельскую племенную территорию (от современного Выборга до Приозерска). Картографирование археологических памятников и кладов позволило А. М. Спиридонову сделать вывод об активном функционировании Вуоксинского пути в Ладогу во второй половине VIII–XI в. (Спиридонов 1988).
На основании сообщения «Красивой кожи» Е. А. Рыдзевская заключила, что «в связи с упоминанием о Карелии здесь можно думать о Ладожском озере и впадающих в него реках, прежде всего о Волхове и, конечно, о расположенной на нем Ладоге. Очень вероятно, таким образом, что и в этом известии (как и в рассказе о нападении на Ладогу ярла Эйрика) перед нами еще одна страничка из истории Ладоги и Приладожья» (Рыдзевская 1945. С. 56).
Однако Карелия названа только в «Легендарной саге» и «Красивой коже». Согласно «Кругу земному», «Отдельной саге» Снорри и «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», поход в Аустрвег приводит Свейна в Гардарики (на Русь). Что заставило Снорри Стурлусона исключить Кирьялаланд из маршрута Свейна: желание «скорее переправить» Свейна на Русь (по его рассказу, «он оставался там летом») или представление о неразделейности Кирьялаланда и Гардарики? С одной стороны, эта неразделенность прослеживается и в «Легендарной саге», и в «Красивой коже», где движение в пределах Аустрвегов/Аустррики из Кирьялаланда в Гардарики описывается при помощи наречия
Вероятно, составитель «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» неверно понял текст Снорри, и в результате Свейн у него умирает по возвращении в Свитьод. На мой взгляд, однако, текст «Круга земного» не дает возможности такого прочтения: ведь Свейн заболел и умер не когда он пришел в Швецию, а когда «повернул он свое войско назад в Свитьод», т. е. собрался отправиться из Гардарики за море.
М. Б. Свердлов ошибочно относит поход Свейна к серии викингских походов X в. Более того, он видит в нем «акт политической мести»: «Свейн, потерпев поражение в столкновении с конунгом Олафом Святым, нашедшим приют на Руси», нападает на русские владения. Но здесь вновь хронологическая ошибка – Свейн напал на Русь в 1015 г., а Олав нашел там приют в 1028 г. Если же Свердлов принимает версию X. Кута (см. комм, к мотиву 1), что небезосновательно известие «Истории Норвегии» о зимовках Олава в Хольмгарде во времена его юношеских странствий (1007–1014 гг.), то это, безусловно, следовало оговорить (Свердлов 1974. С. 58–59).
{i}
Мотив 4
Походы Эйвинда Турьего Рога в Аустрвег
Источники:
ÓHHkr (к. 62, 65)
ÓHperg2 (к. 48)
ÓH61 (к. 64)
ÓHFlat (к. 48)
Мотив встречается в «Круге земном» и в трех редакциях «Отдельной саги» Снорри Стурлусона. Источники его неясны. В изложении Снорри рассказ о знатном норвежце по имени Эйвинд Турий Рог логично вплетен в историю взаимоотношений двух Олавов – Олава Норвежского и Олава Шведского – и их борьбы за пограничные территории (так наз. «Friðgerðarsaga» – см. Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 238).
Олав Харальдссон, вернувшись в 1014 г. в Норвегию, изгнал из страны ярлов Хакона и Свейна (см. мотив 3) и стал единовластным правителем этой страны, но тем самым он аннулировал раздел Норвегии между Швецией и Данией, произведенный после победы коалиционного войска над Олавом Трюггвасоном в 1000 г. в битве при Свёльде. Шведский и датский конунги перестали получать от своих норвежских ярлов подати с принадлежавших им по разделу земель. Отсюда и проистекали пограничные конфликты Швеции и Норвегии во время правления Олава Харальдссона (см. мотивы 5, 6.1, 6.2, 7.1).
Согласно Снорри, по просьбе конунга Олава Норвежского его «дружинник, сотоварищ и верный друг» Эйвинд (КЗ. С. 249) нападает на Хрои Кривого, сборщика податей шведского конунга, возвращающегося по проливу Хёгасунд, и убивает его.
Дважды в тексте упоминается Аустрвег (см. Этногеографический справочник). Первый раз – в характеристике Эйвинда как воинственного человека, способного оказать услугу конунгу: он был с конунгом в битве у Несьяра и помог ему там, он каждое лето ходил в викингские походы во все стороны света – «иногда на запад за море, иногда в Аустрвег, или на юг в Фрисланд». В этой ремарке саги находят отражение специфически норвежские ориентационные представления, когда весь обитаемый мир как бы состоит из четырех четвертей, одну из которых – северную – занимает Норвегия, а дальние плавания направлены на запад, юг и восток (подробнее см.: Джаксон 19946).
Второй раз Аустрвег возникает в рассказе, когда Эйвинд после убийства Хрои уходит в викингский поход на восток. Вполне очевидно, что он плывет за добычей: у него находится имущество, которое он потом передаст конунгу, а сейчас он явно отправляется добыть чего-нибудь для себя.
Вообще, Восточная Прибалтика IX–XI вв. предстает в сагах как объект широкой экспансии выходцев из всех скандинавских земель. На IX–XI вв. приходится значительное число сообщений саг о грабительских поездках викингов в Восточную Прибалтику (а Аустрвег в понимании Снорри Стурлусона – именно восточноприбалтийские земли – см.: Джаксон 1988а). Лето скандинав обычно проводит в викингском походе, а по осени, если все проходит благополучно, возвращается домой (см.: ÍF. XXVI. 134, 213–214, 228, 230–231, 287–288, 338; XXVII. 9, 71, 82–84 и др.). Так и Эйвинд, по сообщению саги, был «в викингском походе все лето».
Мотив 5
Плавание Гудлейка Гардского в Гардарики (на Русь)
Источники:
ÓHHkr (к. 66)
ÓHperg2 (к. 49)
ÓH61 (к. 65)
ÓHFlat (к. 49)
Мотив встречается только в сочинениях Снорри Стурлусона – «Круге земном» и трех редакциях его «Отдельной саги». Рассказ о плавании Гудлейка в Гардарики органично вплетается в общее повествование: он составляет частицу истории пограничных конфликтов Олава Норвежского и Олава Шведского (так наз. «Friðgerðarsaga» – см. Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 238; см. также мотивы 4, 6.1, 6.2, 7.1). Узнав, какое добро везет из Гардарики Гудлейк, его убивает швед Торгаут Заячья Губа, чтобы передать богатства Олаву Шведскому («И это будет частью той подати, которую он должен получать с Норвегии» – КЗ. С. 203). В Шведских шхерах Эйвинд Турий Рог (см. о нем мотив 4) убивает Торгаута и осенью вручает конунгу Олаву «его драгоценности».
Более ранние источники этого известия не прослеживаются, однако косвенная информация, здесь содержащаяся, заслуживает самого пристального внимания.
В настоящем фрагменте (как и в «Пряди о Хауке Длинные Чулки» – см. Прилож. XIV) речь идет о русско-норвежской торговле, что очень существенно, поскольку в русских письменных источниках отсутствуют какие-либо сведения об отношениях с Норвегией вплоть до XIV в. (см.: Шаскольский 1970. С. 42, примеч. 169). Как верно отметил А. Р. Льюис, саговую традицию хорошо подкрепляют лишь нумизматические данные. Исследователь дает основанную на многочисленных публикациях сводку находок в Норвегии саманидского серебра, византийских монет X–XI вв. и куфических дирхемов XI в., которые могли поступать сюда благодаря русско-норвежским торговым контактам (Lewis 1958. Р. 358, 434–435; см. также: Потин 1968. С. 38). Льюис, однако, отрицает наличие подобных контактов в XII–XIII вв., полагая, что в это время в норвежско-новгородской торговле появились посредники в лице датских и немецких купцов (Lewis 1958. Р. 484).
Прозвище
Совершенно справедливо мнение М. Б. Свердлова, что одной из целей торговых поездок скандинавов на Русь можно считать приобретение для конунгов и знати тканей византийского производства (Свердлов 1974. С. 60), поступление которых из Византии на Русь засвидетельствовано как археологическими (Ржига 1932), так и лингвистическими данными (Иордаль 1968. С. 235). Вывоз тканей из Византии русскими купцами регламентируется в договоре Руси с Византией 944 г.
В. Т. Пашуто подчеркнул, что, «подтверждая прежние права русских купцов, договор ограничивал объем торговых операций относительно драгоценных тканей», ограждая тем самым «интересы византийских купцов – экспортеров этого товара» (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 83). «Прядь о Хауке» отмечает присутствие на новгородском торгу грека, торгующего изделиями из драгоценных тканей. Проникновение тканей византийского производства в Скандинавию фиксируется и археологически (Jahnkuhn 1963. S. 193). Кроме византийских тканей, на Русь поступали восточные ткани, привозимые купцами с юга и юго-востока из Булгара (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 105). Их находки также отмечены на Скандинавском полуострове (Gejer 1938. S. 65–67, 70–71). Поэтому трудно сказать со всей определенностью, какие ткани имел в виду автор «Саги об Олаве Святом». Обратим внимание на то, что «дорогие ткани» названы также среди прочих ценных вещей, вывозимых с Руси на шести кораблях Олавом Трюггвасоном, в гл. 19 саги монаха Одда (см. Главу 5, § 5.2.1).
Весьма характерным предметом новгородского экспорта были меха. Как показывает анализ письменных памятников IX–XIII вв., русские меха были хорошо известны в Византии, Германии, Франции, Англии, а также в Хорезме (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 84, 92, 93, 97, 105; Матузова 1979. С. 48). Свидетельством масштабности меховой торговли Древней Руси может служить наличие в ряде европейских языков заимствованного из древнерусского языка слова «соболь» (Мельникова 1984а. С. 72). Яркий пример дает «Книга о занятии земли». В рукописи «Þórðarbók» о некоем Бьёрне сообщается, что «он был великим путешественником (Хольмгардсфари) и купцом. Он часто плавал по Восточному пути и привозил лучшую пушнину, чем многие другие купцы». В двух других рукописях («Sturlubók» и «Hauksbók») содержится предельно краткая, но очень информативная формулировка: «…Бьёрн, который прозывался Меховой Бьёрн
Указание на то, что следует понимать под «роскошной столовой утварью», содержат, как мне кажется, материалы из раскопок в Новгороде. Проведенный А. Ф. Медведевым анализ находок ближневосточной керамики иранского производства (из центров Рея, Кашана и др.) позволил ему заключить, что эта поливная керамика стоила очень дорого и была доступна лишь самым богатым новгородцам (Медведев 1963. С. 271, 273). Данные выводы были подтверждены и раскопками последующих лет (Рыбина 1978а. С. 51). Вполне вероятно, что именно о такой «столовой утвари» и идет речь в саге, однако, возможно, что это были местная новгородская посуда, восточные изделия из металла (Даркевич 1976. С. 158) или произведения византийского художественного ремесла.
Приведенный текст содержит и еще одно важное свидетельство: в нем говорится, что по пути на Русь норвежские купцы «стояли некоторое время у Готланда». Ценность этой ремарки велика в свете той роли (определяемой по другим источникам), какую Готланд играл на торговых путях Балтики. В раннем и позднем средневековье этот остров являлся средоточием балтийской и международной торговли, как бы промежуточным пунктом на торговых путях, пересекавших Балтийское море (см., например: Svahnström 1981а. S. 441). Многочисленные находки на Готланде исламских монет, попавших туда через Русь, и в частности через Новгород (к концу 1970-х гг. число находок дошло до 60 тыс. монет – Svahnström 1981а. S. 441), могут служить доказательством ранних торговых связей Новгорода с Готландом (Рыбина 1978а. С. 54). В русских источниках самое раннее свидетельство торговых контактов Новгорода и Готланда содержится в Новгородской I летописи, где под 1130 г. сообщается, что «въ се же лГто, идуце и-замория съ Готъ, потопи лодии 7, и сами истопоша и товаръ, а друзии вылезоша, нъ нази» (НПЛ. С. 22). Исследователи склонны считать, что нашедшая отражение в источниках система взаимоотношений Новгорода с Готландом возникла еще в XI в. (Рыбина 1978а. С. 55). Анализ «Договорной грамоты Новгорода с Готским берегом и немецкими городами о мире, о посольских и торговых отношениях и о суде» (1189–1199 гг., по ГВНП. № 28; 1191–1192 гг., по Янин 1991. № 1. С. 81, Рыбина 2001. С. 105) позволил В. Т. Пашуто заключить, что в ней «отражена вековая давность, частично восходящая ко временам русско-византийских договоров X в.» (Итоги и задачи. С. 31). Тем самым рассказ саги о торговой поездке, датируемой 1017 г., из Скандинавии на Русь (в Новгород) с промежуточной остановкой на Готланде вполне отвечает историческим реалиям начала XI в.
Мотив 6
О владениях шведских конунгов в Аустрвеге
Источники:
ÓHHkr (к. 72, 80)
ÓHperg2 (к. 55, 65)
ÓH61 (к. 72, 79)
ÓHFlat. (к. 60, 67–69)
6.1. Разговор Ингигерд с Олавом Шётконунгом
В рамках борьбы Олава Шведского и Олава Норвежского за пограничные территории (о так наз. «Friðgerðarsaga» см. Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 238; см. также мотивы 4, 5, 6.2, 7.1) находится и рассказ по «Отдельной саге» (OHperg2, к. 55; ÓH61, к. 72; ÓHFlat, к. 60) и по «Кругу земному» (ÓHHkr, к. 72) о разговоре между Ингигерд, дочерью Олава Шведского, и ее отцом. Этот разговор происходит в связи с тем, что на восток в Швецию приезжает послом от норвежского конунга Бьёрн Окольничий с предложением восстановить границу между Швецией и Норвегией такой, какой она была при Олаве Трюггвасоне, и не нарушать ее впредь. Слова Ингигерд о том, что землями в Аустрвеге «владели раньше конунги свеев», перекликаются со словами лагмана (законоговорителя) Торгнира на тинге в Упсале (см. мотив 6.2), а утверждение, что те же земли «недавно подчинил себе» их родич Стюрбьёрн (двоюродный брат Олава Шведского), находит развитие в «Пряди о Стюрбьёрне, шведском герое» по «Книге с Плоского острова» (см. § 6.6).
Аустрвег, в терминологии Снорри Стурлусона, – это восточноприбалтийские земли (см. Этногеографический справочник). Ни о каком постоянном и долговременном покорении скандинавами этих земель говорить не приходится. Сопоставление сообщений письменных источников позволяет увидеть в известиях такого рода «литературный стереотип при описании подвигов конунга» (Петрухин 1985. С. 266).
{i}
{ii}
{iii}
{iv}
{v} Рассказ о действиях Стюрбьёрна в Восточных землях выглядит некоторым преувеличением его подвигов – взять хотя бы рост численности его войска с шести десятков кораблей, которые ему дал Эйрик Победоносный, до десяти сотен боевых кораблей. В целом источники рисуют иную картину военных набегов скандинавских конунгов на восточноприбалтийские земли.
6.2. Тинг в Упсале
Тинг в Упсале, о котором идет речь в «Отдельной саге» (ÓHperg2, к. 65; ÓH61, к. 79; ÓHFlat, к. 67–69) и в «Круге земном» (ОННкг, к. 80), сюжетно связан с борьбой Олава Норвежского и Олава Шведского за пограничные территории (так наз. «Friðgerðarsaga» – см. Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 238; см. также мотивы 4, 5, 6.1, 7.1). Одним из предложений сторонников Олава Норвежского на этом тинге было выдать Ингигерд, дочь Олава Шведского, за правителя Норвегии и тем положить конец распрям. Такое обещание и дал в конце тинга Олав Шведский после речи лагмана Торгнира и угрожающего поведения вооруженных бондов.
Торгнир, сын Торгнира, сына Торгнира, – лагман (законоговоритель) в Тиундаланде. «Его называли самым мудрым человеком в Свиавельди. Он был родичем ярл а Рёгнвальда и его воспитателем» (ОННкг, к. 78 – IF. XXVII. 111).
С одной стороны, О. фон Фрисен и Т. М. Андерссон приводят данные, подтверждающие, что эпизод с лагманом Торгниром строится у Снорри Стурлусона с использованием устных источников (von Friesen 1942, Andersson 2008. Р. 12–17), с другой стороны, трудно не согласиться с X. Шоттманом, что тщательно выстроенное повествование Снорри, скорее, имеет литературный характер (Schottmann 1994).
По хронологии Б. Нермана, шведский конунг Эйрик умер в 882 г. в преклонном возрасте (Nerman 1914. S. 19), и время, когда он был «в расцвете сил», приходится на начало его правления (850–880 гг.), т. е., по мнению Нермана, Аустрвеги Эйрик покорил в 850–860 гг. (Nerman 1929. S. 51). Годы правления Олава Шведского – ок. 995 – ок. 1022, а тинг в Упсале, где Олаву пришлось выслушать упрек в недостаточно внимательном отношении к захваченным его предшественниками землям, состоялся 15 февраля 1018 г. (Однако есть и иные датировки: 1016 г. – Б. Нерман, 1019 г. – Е. А. Рыдзевская.) При рассмотрении этого сообщения вне общего контекста саг можно прийти к выводу, что восточноприбалтийские земли были захвачены шведами в середине IX в., и вплоть до начала XI в. финны, карелы, эсты и курши были данниками шведских конунгов. Совокупный анализ источников такое заключение опровергает.
В «Житии Святого Ансгария» Римберта, написанном ок. 870 г., говорится, что в середине IX в. племя куршей, находившееся под властью шведов, восстало и освободилось от их господства. Около 853 г. датчане предприняли попытку завоевать куршей, но потерпели поражение; тогда в землю куршей отправился с войском шведский король Олав, сидевший в Бирке; он осадил крепости Сэборг и Апуоле, первую из них сжег и вновь подчинил себе куршей, наложив на них большую дань (Rimbert.
S. 96). Нерман датирует этот поход Олава 855 годом (Neman. 1929. S. 51). Под Сэборгом понимают открытое шведскими археологами городище около г. Гробиня в земле куршей (недалеко от соврем. Лиепаи), а Апуоле, по общему мнению, находилось около пос. Шкуде (соврем. Скуодас) на границе Литвы (см.: Ловмяньский 1985. С. 117 и примеч. 3 на с. 117).
Из сообщений «Саги об Олаве» и «Жития Святого Ансгария» следует, что примерно в одно и то же время (50-е гг. IX в.) конунги различных шведских династий (Олав – конунг Бирки, Эйрик – Упсалы) покорили куршей. «Покорение», естественно, нельзя рассматривать как включение этих земель в состав древнешведского государства, ибо его и не существовало как такового в середине IX в. (см.: Sawer 1991). «Видимо, зависимость куршей от шведов выражалась лишь в периодической уплате дани (кто знает, может быть, это случилось всего один раз)» (Ловмяньский 1985. С. 118). Археологические материалы прекрасно характеризуют это «покорение». С середины VII по IX в. в земле куршей существовал ряд поселений: некоторые из них были основаны выходцами из Свеаланда и с Готланда. Эти последние располагались на месте и вокруг Гробини (Neman 1958; Jansson 1994; Bogucki 2006). В этом районе скандинавы не были изолированы от местного населения, но, вероятно, постоянно вливались в его состав, что привело к возникновению гибридной культуры. Свей и готландцы выступали здесь не как покорители, а как соседи куршей, которые охотно вступали в контакты с выходцами с севера. Если все же имело место военное правление свеев, выражавшееся в присутствии их военной элиты, то археология до сих пор этого не выявила (Duczko 2009. Р. 68). Исследователи сходятся на том, что «к концу IX в. южное и восточное побережье Балтики усеяно крупными и мелкими поселениями, обслуживающими торговый путь и принимающими участие в торговле» (Мельникова 2010. С. 53).
Еще один существенный момент. На конец VIII – начало IX в. приходится большое число сообщений саг о поездках викингов по Аустрвегу, при этом четкой грани между различными родами их деятельности на востоке нет, сплошь и рядом один вид экспансии переходит в другой (см.: Гуревич 1966. С. 78–79). Тем не менее нигде более в сагах не говорится о долговременном сборе скандинавами дани с восточноприбалтийских земель. И хотя вполне очевидно, что «восточные» известия в сагах отрывочны и случайны, молчание саг по этому вопросу для отрезка времени в полтора столетия весьма красноречиво: оно позволяет поставить под сомнение рассматриваемое здесь известие «Саги об Олаве Святом», согласно которому прибалтийские народы являлись постоянными данниками шведов с середины IX до начала XI в. Саги в целом достаточных оснований для подобного утверждения не дают.
«Покорение» в данном случае представляло собой разовый сбор дани, а также грабежи при нападениях и откупы местного населения от грабежей. Такое «покорение» действительно имело место, о чем свидетельствуют, кроме «Саги об Олаве Святом», и «Житие Святого Ансгария», и русская летопись, сообщающая под 859 г. о том, что «имаху дань варязи изъ заморья на чюди и на словЪнех, на мере и на всЪхъ, кривичЪхъ» (ПВЛ. С. 12).
Лагман Торгнир обвиняет Олава Шведского в том, что ко времени его правления, т. е. к началу XI в., походы шведских конунгов в Восточную Прибалтику закончились. Прекращение «государственной» внешней экспансии, как и походов викингов, было вызвано глубокими внутренними изменениями в скандинавском обществе конца X – начала XI в. Однако был и другой фактор, сыгравший свою роль в том, что в начале XI в. шведский конунг теряет «земли, обязанные данью»: к этому времени население Восточной Прибалтики стало данниками древнерусских князей. Уже в 862 г., согласно летописи, чудь вместе с русскими «изгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собк володЬти» (ПВЛ. С. 13). Подробнее см.: Ловмяньский 1985. С. 113–118; Джаксон 1981. С. 32–35; Петрухин
1985. С. 264–266.
Мотив 7
Сватовство и женитьба Ярицлейва (Ярослава Мудрого) на Ингигерд, дочери Олава Шётконунга
Источники:
HN (с. XVIII. 29–32)
Theodoricus (с. XVI)
Ágrip (к. 25)
ÓHLeg (к. 45, 46)
Fask (к. 30)
ОННкг(к. 91,93)
ÓHperg2 (к. 75, 77)
ÓH61 (к. 86, 88)
ÓHFlat (к. 93, 94)
IA(s. 106,316, 468)
7.1. Сигват послан в Гаутланд (Ёталанд) к ярлу Рёгнвальду
В 1017 г. Олавом Харальдссоном была предпринята попытка решить норвежско-шведский пограничный конфликт (см. мотивы 4, 5, 6.1, 6.2), и одним из способов его урегулирования могла стать женитьба Олава Норвежского на дочери Олава Шведского Ингигерд. Согласно тому, как изложена «Friðgerðarsaga» («Сага об установлении мира», см. Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 238) в «Легендарной саге об Олаве Святом», Олав Харальдссон отправил корабль в Исландию, чтобы попросить Хьяльти Скеггьясона, исландского вождя, известного своей мудростью, приехать и помочь ему («откровенно абсурдная история», по определению Л. Лённрота: Lönnroth 1976. Р. 18); Хьяльти, приплыв в Норвегию, посетил Бьёрна Окольничего и уговорил того вдвоем отправиться к шведскому конунгу; а далее им удалось достичь договоренности о браке и назначить мирную встречу двух Олавов на реке Гёта-Эльв, на границе между двумя государствами; и лишь гнев Олава Шведского на свою дочь Ингигерд, высмеявшую его охотничьи трофеи и противопоставившую отцу своего жениха, не дал успешно завершиться этой миротворческой миссии. Еще лаконичнее рассказ «Красивой кожи»: даже не названные поименно «могущественные люди»
Ранней зимой 1018/19 г. скальд Сигват отправился в Ёталанд к ярлу Рёгнвальду Ульвссону, женатому на Ингибьёрг Трюггвадоттир, сестре Олава Трюггвасона, чтобы разузнать о планах Олава Шведского. Рассказ о поездке скальда Сигвата к ярлу Рёгнвальду написан Снорри на основании «Вис о поездке на восток» («Austrfararvísur»), созданных Сигватом в 1019 г. (Skj AI. 233; см.: Toll 1924; Finnur Jónsson 1932b; Moberg 1941; von Friesen 1942; Казанский 2010; Кучерова 2010). У Снорри (ÓHHkr, k. 91) приводится их 21-я строфа; в «Красивой коже» (Fask, к. 30) соединены первая половина 21-й и вторая половина 18-й строфы (Skj AI. 239–240), цитируемой Снорри выше в той же главе.
Говоря в своих стихах о ёталандском ярле Рёгнвальде, Сигват называет его самым большим другом конунга Олава «в Аустрвегах по всему зеленому морю». «Зеленое море» не является сложившимся гидронимом, постоянно обозначающим Балтийское море (ср.:
Фрагмент о пребывании Сигвата в Ёталанде начинает собой рассказ в «Отдельной саге» (ÓHperg2, к. 75; ÓH61, к. 86; ÓHFlat, к. 93) и в «Круге земном» (ОННкг, к. 91) о женитьбе конунга Ярицлейва (Ярослава Мудрого) на Ингигерд (ср. мотив 7.2).
Как удается узнать Сигвату из письма, адресованного Ингигерд ярлу Рёгнвальду, «к Олаву, конунгу свеев, приезжали послы конунга Ярицлейва с востока из Хольмгарда просить руки Ингигерд». Сватовство Ярослава, в соответствии с хронологией саги, было начато летом или осенью 1018 г.
По поводу сватовства Ярицлейва Е. А. Рыдзевская высказывает предположение, что «одной из причин, побудивших Ярослава заключить союз с Олафом», был набег ярла Свейна (см. мотив 3). По мнению исследовательницы, Ярослав шел на этот брак «для предотвращения возможных в дальнейшем агрессивных действий, которые, как и раньше, в 997 г. (нападение на Ладогу ярла Эйрика – см. мотив 17 в Главе 5. –
Причина здесь, однако, гораздо глубже. По мнению А. В. Назаренко (Назаренко 1984), разделяемому Е. А. Мельниковой (Мельникова 19886. С. 47; ср.: Мельникова 20086. С. 91–108), период с 1018 г. по середину 1020-х гг. в целом отмечен усилением русско-шведских (равно как и русско-датских) связей, вызванным желанием Ярослава создать антипольскую коалицию в процессе борьбы за киевский стол. Именно как следствие этой политики и стоит рассматривать сватовство Ярослава к дочери Олава Шётконунга и последующую женитьбу на ней (см. также: Назаренко 1991). О политическом смысле этого брака – стремлении Ярослава найти в Швеции поддержку после поражения от польского князя Болеслава I летом 1018 г. – см.: Назаренко 1999. С. 336. Направление русских посольств в Швецию в связи со сватовством Ярослава, скорее всего, знаменует начало установления с 10-х гг. XI в. межгосударственных отношений Руси с раннефеодальными государствами Скандинавии, в отличие от «личностных» отношений более раннего этапа, когда (в 994 или 995 г.) свататься к Сигрид Гордой «конунг Виссавальд с востока из Гардарики» приезжал сам (Мельникова 1988 в. С. 46–47; известия саг о Сигрид см. мотив 14 в Главе 5). Новые взаимоотношения Руси со Скандинавскими странами выстраиваются «дифференцированно с каждой из них, а не совокупно со всем скандинавским Севером», и начинают становиться приоритетными (Мельникова 20086. С. 87–91). А. В. Назаренко приводит убедительные доказательства того, что «в ходе борьбы за киевский стол в 1016–1019 гг., шедшей с переменным успехом, Ярослав Владимирович создал осенью 1018–1019 гг. антипольскую коалицию с Данией и Швецией» (Назаренко 2001. С. 498; см. также С. 451–504). Е. А. Мельникова подчеркивает, что для рекрутирования необходимых Ярославу воинов (в условиях прекращения найма воинских отрядов на «личной» основе) русскому князю необходимо было укрепление отношений с правителем Свеаланда, и решалась эта задача традиционным для средневековья способом – путем династического брака. Исследовательница полагает, что посольство, отправленное в 1018 г. от имени Ярослава «за море», на которое намекает «Повесть временных лет» («и приведоша Варягы, и вдаша имъ скотъ, и совокупи Ярославъ воя многы». – ПСРЛ. Т. I. Стлб. 143; Т. II. Стлб. 130), могло иметь двоякую задачу – «привести в Новгород значительный воинский контингент для продолжения борьбы со Святополком и выяснить возможность брака Ярослава с Ингигерд» (Мельникова 20086. С. 98). Получается, что посольство, упомянутое (согласно Снорри) в письме принцессы Ингигерд к своему родичу ярлу Рёгнвальду, и посольство, подразумеваемое в «Повести временных лет», могли быть одним и тем же предприятием, лишь по-разному (с точки зрения его целей) описанным в древнескандинавском и древнерусском источниках (Там же).
В дополнение к своему прозаическому переводу строф Сигвата привожу здесь стихотворный перевод О. А. Смирницкой:
{i}
7.2. Заключение брака
О браке Ярослава Мудрого и Ингигерд, дочери Олава Шведского, говорится у Адама Бременского (Adam. Lib. II. Cap. XXXIX), в «Истории о древних норвежских королях» Теодорика (Theodoricus, с. XVI), в «Обзоре саг о норвежских конунгах» (Ágrip, к. 25), в «Легендарной саге об Олаве Святом» (ÓHLeg, к. 45, 46), в «Гнилой коже» (Msk. Bis. 169), в «Красивой коже» (Fask, к. 30), «Отдельной саге об Олаве Святом» Снорри Стурлусона (ÓHperg2, к. 77; ÓH61, к. 88; ÓHFlat, к. 94) и в «Круге земном» (ÓHHkr, к. 93), в исландских анналах (IA. S. 106, 316, 468).
Исландские анналы содержат запись о браке Ярослава и Ингигерд под 1019 г. Та же дата восстанавливается по хронологии «Круга земного» (см. Введение к настоящей Главе). Датировки этого брака в литературе различны и достаточно произвольны. Так, основываясь на «Пряди об Эймунде» (см. мотив 8), А. И. Лященко восстанавливает 1016 г. (Лященко 19266. С. 1069–1070); ссылаясь на Лященко, М. Б. Свердлов называет 1015 г. (Свердлов 1970. С. 84), что за ним повторяет А. Б. Головко (Головко 1988. С. 22); П. П. Толочко без какой-либо аргументации говорит о 1014 г. (Толочко 1987. С. 55) и т. д. В работах Е. А. Рыдзевской принят 1020 г. (Рыдзевская 1940. С. 67, 70; Рыдзевская 1945. С. 58; Рыдзевская 1978. С. 66–67; ср.: Богуславский 1993. С. 152). А. В. Назаренко находит основания в тексте Снорри Стурлусона для такой датировки (Назаренко 1990. С. 185, 186, примеч. 86, 89, 90), хотя сам он придерживается 1019 г. (Там же), каковой год принят и мною (Джаксон 1994 и в целом ряде других моих работ; ср.: Braun 1924. S. 182; Seines 1965. S. 149; измененное мнение М. Б. Свердлова – Свердлов 1989. С. 150, комм. 29; Мельникова 20086).
К сожалению, несмотря на известную стройность внутренней хронологии саг вообще, и «Саги об Олаве Святом» Снорри Стурлусона в частности, полагаться на материал саг при выяснении датировки того или иного события не совсем надежно. См., например Введение к настоящей Главе, примеч. 7 на с. 237, где отмечается расхождение в несколько лет между данными «Англо-Саксонской хроники» и относительной хронологией «Саги об Олаве Святом»; ср. ремарку по этому поводу А. В. Назаренко и его справедливое утверждение, что «прямые хронологические указания, конечно же, более весомы, нежели косвенные» (Назаренко 2001. С. 495, примеч. 2). В данном историческом контексте гораздо значимее оказывается аутентичная информация Титмара Мерзебургского, а также сведения русских летописей. Ведь если принять датировку саг, что брак был заключен в 1019 г., а сватовство состоялось в 1018 г., да к тому же явно не в конце года, а – с учетом условий плаваний по Балтийскому морю, по которому русские послы должны были прибыть в Швецию и вернуться назад на Русь, – где-то летом (ср. в OHHkr, к. 93: «обещание, которое конунг Олав дал предыдущим летом»), то получается, что Ярослав отправил сватов в Швецию в то время, когда (согласно Титмару) 22 июля 1018 г. он был разбит на реке Буг, бежал (по ПВЛ) в Новгород, а Болеслав Храбрый и Святополк захватили 14 августа 1018 г. Киев, где в плен попали жена
Согласно поздней (XVII в.) новгородской традиции, жена Ярослава и мать его старшего сына Владимира Ярославича звалась Анной. В. Л. Янин считает, что имя должно было фигурировать в этом предании по крайней мере в момент канонизации Анны в 1439 г., но сомневается в достоверности самого предания (Янин 1988. С. 138–139). А. В. Назаренко, напротив, не склонен отвергать новгородское предание, полагая, что захоронение Анны в Софийском соборе Новгорода – это «захоронение не Ингигерд, а первой жены Ярослава» (Назаренко 2001. С. 490–491). Ингигерд на Руси получила православное имя
Русский князь Ярослав Владимирович Мудрый – князь новгородский в 1010–1016 гг., великий князь киевский в 1016–1018, 1018/1019 – 20 февр. 1054 г. – лучше других русских правителей известен древнескандинавским источникам (см.: Cross 1929; Рыдзевская 1940; Birnbaum 1978; Глазырина 2008). Его имя передается источниками с некоторыми вариациями:
Хольмгарде (Новгороде). Как правило, источники так и называют его: «Ярицлейв, конунг Хольмгарда», – но более ранние источники именуют его иначе: в «Обзоре» он назван «Ярицлав, конунг Аустрвега», а в «Легендарной саге» – «конунг Гардов». Суть этих обозначений одна – «русский князь». Интересно в этом плане обозначение конунга в «Обзоре», поскольку оно указывает на определенный этап в развитии топонима
От источника к источнику мотив обрастает новыми подробностями. Если Теодорик Монах сообщает лишь, что Ярицлав «женился на Ингигерте, к которой… сам [Олав] сватался, но не смог взять в жены», не раскрывая причин, по которым брак не состоялся, то автор «Обзора» уже достаточно лаконично формулирует ту версию, которая будет позднее пространно изложена Снорри Стурлусоном: Ингигерд «была раньше обещана» Олаву Харальдссону, но «нарушил ее отец те обещания по причине гнева»; вопреки заключенному ранее договору, Олав Шведский выдал Ингигерд «за Ярицлава, конунга Аустрвега». Здесь интересен акцент на браке Олава и Астрид, которому в более поздних текстах будет уделено значительно меньше внимания, чем несостоявшемуся сватовству Олава к Ингигерд. Но вместе с тем важен и (отмечаемый Г. В. Глазыриной) «явный расчет автора на хорошее знание аудиторией обстоятельств» этих браков, «на фоновые знания аудитории», а также «неполное изложение сюжета, недосказанность», выступающие маркерами «устной передачи данного рассказа» (Глазырина 2008. С. 126).
В «Легендарной саге» возникает еще одна тема, которая получит развитие у Снорри, – предварительные переговоры между русским князем и шведским конунгом. Правда, если здесь речь идет о том, что «полетели послания между ними», то в «Круге земном» говорится о двух посольствах, направленных Ярославом в Швецию (см. комм, к мотиву 7.1). В «Легендарной саге» также сообщается, что Олав отдает свою дочь в жены Ярицлейву «с большим богатством». Казалось бы, эта ремарка саги нигде более не находит развития. Но когда Снорри Стурлусон рассказывает о том, что Ингигерд получает в качестве свадебного дара Альдей-гьюборг (Ладогу) и то «ярлство», которое к ней относится, он обозначает свадебный дар Ярицлейва термином
В «Красивой коже» содержатся не восходящие к более ранним источникам (и не использованные Снорри) сведения о том, что Олав Харальдссон женился на Астрид, предварительно заключив договор с ее отцом Олавом Шведским. Сообщение о браке Ярослава и Ингигерд сопровождается замечанием, что одновременно с Ингигерд «находился в Гардарики ярл Рёгнвальд Ульвссон», ее родственник. Р. К. Брюнильдсен полагает, что Рёгнвальд действительно был в Гардарики, как об этом говорится в «Красивой коже», и расценивает как достоверный источник сведений о путешествии ярла в Хольмгард вису скальда Сигвата (Brynildsen 1916. S. 93), не упоминающую ничего кроме «Восточных путей» и «зеленого моря» (см. комм, к мотиву 7.1). О пребывании ярла Рёгнвальда на Руси, кроме «Красивой кожи» и трудов Снорри, знает «Прядь об Эймунде», где он, правда, появляется весьма неожиданно в самом конце, при разделе русских земель княгиней Ингигерд (см. мотив 8), и, может быть, своим появлением обязан тому, что «Прядь об Эймунде» была «вплетена» составителем «Книги с Плоского острова» в «Сагу об Олаве Святом» непосредственно после рассказа о женитьбе Ярицлейва на Ингигерд и о свадебном даре, полученном шведской принцессой, ставшей русской княгиней.
Передача Ладоги знатному скандинаву в начале XI в. не фиксируется никакими другими источниками, кроме «Саги об Олаве Святом» Снорри Стурлусона (во всех ее вариантах) и «Пряди об Эймунде». Тем не менее большинство исследователей признает достоверность присутствия в Ладоге в означенное время скандинавского правителя (Брим 1931. С. 201–247; Рыдзевская 1945. С. 58–61; Насонов 1951. С. 69, 70, 79, 80; Свердлов 1974. С. 64–65; Куза 1975. С. 175; Кирпичников 1979. С. 92–106; Назаренко 1979. С. 106–114; Глазырина, Джаксон 1985; Лебедев 1985. С. 215; Толочко 1989. С. 57–58; Джаксон 2002; Толочко 2008; Мельникова 20086. С. 99–100; и др.). Вероятно, причина такого единодушия в том, что, как справедливо отметила Е. А. Рыдзевская, «сведения саг о Ладоге сходятся с нашей летописью в том, что в этом городе с примыкающей к нему территорией нет своего князя, в противоположность Новгороду, Полоцку и другим» (Рыдзевская 1945. С. 59). Однако характер княжеского владения в Ладоге (или Ладожской волости) оценивается весьма неоднозначно.
Опираясь на работу Рыдзевской, А. Н. Насонов пришел к выводу, что в первой половине XI в. киевские князья держали в Ладоге «наемного варяга-воина». На том основании, что «Ладога в скандинавских сагах и хрониках считалась принадлежащей к земле Вальдемара Старого, т. е. Владимира Киевского (997 г.)», Насонов сделал вывод о «киевском господстве на севере» вплоть до середины XI в. (Насонов 1951. С. 70). Этот вывод без дальнейшего обсуждения приняли последующие исследователи (см.: Носов 1984а. С. 103). Но, по сагам, конунги Вальда-мар и Ярицлейв сидят в Хольмгарде (Новгороде). Поэтому прав, думаю, был А. В. Куза, отметивший, что указания саг не дают «права связывать Ладогу непосредственно с Киевом, минуя Новгород» (Куза 1975. С. 175).
Итак, по Насонову, в Ладоге находился «наемный варяг-воин», которого «приходилось содержать», давая ему и его мужам жалование по договору (Насонов 1951. С. 70; см. также: Толочко 1989. С. 58; Толочко 2008. С. 45^6). Правда, по саге, Рёгнвальд получает звание ярла, а условие договора Ингигерд таково, что Рёгнвальд должен иметь «не ниже звание и не меньше прав», чем у себя дома. Аналогично и Эйлив, «взявший ярлство» после смерти Рёгнвальда (по «Красивой коже» – см. Главу 8, § 8.3), сам содержит свою дружину, будучи, вероятно, как и его отец, «обязан данью конунгу Ярицлейву» (о чем говорится в «Пряди об Эймунде» – см. § 6.6). Тем самым и Рёгнвальд, и Эйлив, в глазах авторов саг, облечены правом сбора дани в своем ярлстве и лишь какую-то определенную ее часть отдают конунгу. Более верным поэтому выглядит прочтение приведенного текста М. Б. Свердловым, который заключил, что «Ярослав не только использовал скандинавов в качестве наемников, но и поручал им управление значительными областями русского государства» (Свердлов 1974. С. 64–65; см. также: Свердлов 2003. С. 259, 350–351).
Г. С. Лебедев видит в Рёгнвальде «великокняжеского наместника» (Лебедев 1985. С. 215); аналогично, как «наместника великой княгини», оценивает его А. Н. Кирпичников, замечая при этом, что «Ладожские правители-шведы напоминали служилых князей» (Кирпичников 1988. С. 57). В нашей совместной статье с Г. В. Глазыриной мы определили Ладожское «ярлство» как «условное держание» (Глазырина, Джаксон 1985). Мы пытались показать, что, вероятно, в саге нашло отражение древнерусское кормление, фигурирующее в русских источниках лишь с XV в., но ведущее свое начало, по заключению ряда исследователей (С. В. Юшков, В. Т. Пашуто, М. Б. Свердлов), с более раннего времени, а здесь описанное в терминах норвежской вейцлы. Позднее, ссылаясь на вывод Н. Л. Пушкаревой, что женщина на Руси получила право владеть и распоряжаться недвижимостью, в том числе и землей, приблизительно с конца XII в. (Пушкарева 1989. С. 104–139), Глазырина заключила, что рассказ саги о свадебном даре конунга Ярицлейва «вряд ли является достоверным, поскольку противоречит данным об имущественно-правовом состоянии общества Скандинавии и Руси в начале XI в.» (Glazyrina 1991, Глазырина 1994; ср.: Толочко 2008. С. 44^15: «имущественно-правовая практика того времени не знала прецедента владения и распоряжения женщиной земельным наделом»). Это мнение, однако, исследователями принято не было (Кирпичников, Сарабьянов 1996. С. 94–95). С опровержением точки зрения Г. В. Глазыриной выступили независимо один от другого В. О. Казанский и М. Б. Свердлов. Основываясь на фиксированных нормах шведского права, первый исследователь продемонстрировал, что «сообщение источников о получении Альдейгьюборга (Ладоги) как свадебного дара Ингигерд не противоречит данным об имущественно-правовом состоянии общества Скандинавии и Руси, и, следовательно, может быть признано достоверным». По его мнению, «Альдейгьюборг (Ладога) – как «вступительный дар» – приблизительно с 1019 по 1051 г. мог представлять собой русско-шведское владение» (Казанский 2002а). Второй исследователь привел аргументы, опровергающие указанное выше суждение Н. Л. Пушкаревой, и это позволило ему утверждать, что «свадебный дар Ярославом Ладоги и Ладожской волости своей невесте Ингигерд представлял собой обычное для общественных отношений и отношений собственности на Руси X–XII вв. княжеское пожалование жене». В свою очередь, передача Ладоги и Ладожской волости ярлу Рёгнвальду оценивается им как «продолжение хорошо известных на Руси посажений княжих мужей в городах с волостями», «как одно из проявлений феодальных, ленных отношений, которые существовали в этот период в странах Европы» (Свердлов 2003. С. 351–353).
В рамках этой дискуссии имеет смысл обратить внимание на одну скальдиче-скую строфу, авторство которой приписывается конунгу Олаву Харальдссону. В «Отдельной саге об Олаве Святом» Снорри Стурлусона по рукописи «Книга с Плоского острова» рассказывается, что О лав, находясь на Руси у князя Ярослава Мудрого, сочинил две скальдические строфы, обращенные к жене Ярослава Ингигерд (ÓHFlat, к. 272; подробнее см.: мотив 13). Интересующая нас строфа обладает настолько трудным метафорическим языком и сложным порядком слов, что самые выдающиеся исследователи скальдических стихов, в результате различных эмендаций, переводили ее по-разному. В § 6.6 я цитирую перевод Р. Пула (Poole 1985. Р. 118) в русском переложении И. Г. Матюшиной (Гуревич, Матюшина 2000. С. 539). При таком ее прочтении («У липы головного убора (= женщины) есть земля в Гардах (= на Руси)») в этой строфе содержится явное указание на то, что на Руси Ингигерд владела землей. Вполне возможно, что речь идет именно о Ладоге как о «вступительном даре» (
Небезынтересно суждение А. Ю. Карпова, что, хотя «саги изображают дело так, что все эти условия исходили исключительно от Ингигерд», «однако кажется несомненным, что оба условия, выдвинутые Ингигерд, носят чисто политический характер, а значит, могут рассматриваться прежде всего как условия политического соглашения, заключенного между правителями Новгорода и Швеции» (Карпов 2001. С. 168–169).
{i}
{ii}
(iii}
{iv}
(v}
{vi}
{vii}
Мотив 8
Прядь об Эймунде Хрингссоне
Источник:
ÓHFlat (II. 118–134)
1
2
3
4
5
6
7
8
Исследователи нередко весьма вольно трактуют и датируют события, описанные в «Пряди об Эймунде». Так, А. И. Лященко в ответ на самому себе заданный вопрос: «В котором году собрался Эймунд с дружиной на Русь?» – пишет: «С уверенностью можно сказать, что летом 1016 года», а, подводя итоги, отмечает, что «хронология саги, идущая по годам договоров Эймунда с Ярославом, соответствует хронологии летописи, начиная с 1016 года» (Лященко 19266. С. 1067, 1086). Но ведь 1016 год саге «навязал» сам Лященко, высчитав (С. 1067), что слухи о положении на Руси после смерти Владимира могли достичь Норвегии только в конце 1015 г., что о «трех русских князьях» можно говорить после убиения Бориса, Глеба и Святослава и после прочного утверждения Святополка в Киеве, но до выступления Ярослава поздней осенью 1016 г. у Любеча. Так исследователь и нашел в саге то, что приписал ей сам: ее хронологическое совпадение с русской летописью. С. X. Кросс вообще без объяснений заявляет, что Эймунд вернулся в Норвегию в 1015 г. (Cross 1929. Р. 186).
9
10
11
12
13
14
15
16
17 Здесь термин
18
19
20 Стереотипное выражение «и вся область, что сюда принадлежит», показывает, что топоним
21
22
В «Саге об Ингваре» Эймунду уделено не слишком много внимания, но о том, как он провел некоторое время на Руси у Ярослава Мудрого, сага упоминает: «Несколько зим спустя посватался к Ингигерд тот конунг, который звался Ярицлейв и правил Гард[арики]. Она была ему отдана, и уехала она с ним на восток. Когда Эймунд узнал эту новость, то отправляется туда, на восток, и конунг Ярицлейв принимает его хорошо, а также Ингигерд и ее люди, так как в то время большое немирье было в Гардарики из-за того, что Бурицлейв, брат конунга Ярицлейва, напал на государство. Эймунд провел с ним 5 битв, но в последней был Бурицлейв пленен и ослеплен и привезен к конунгу. Там получил он огромное богатство серебром и золотом, и различными драгоценностями, и дорогими предметами. Тогда Ингигерд послала людей к конунгу Олаву, своему отцу, и просила, чтобы он отказался от тех земель, которые принадлежали Эймунду, и лучше им помириться, чем ожидать, что тот выступит с войском против него; и можно сказать, что на том и порешили. В то время, о котором рассказывается, Эймунд был в Хольмгарде, и провел много битв и во всех побеждал, и отвоевал и вернул конунгу много земель, плативших дань. Затем захотел Эймунд посетить свои владения, и берет большое и хорошо снаряженное войско, потому что не было у него недостатка ни в деньгах, ни в оружии. Вот идет Эймунд из Гардарики с большим почетом и всенародным уважением, и приходит теперь в Свитьод, и утверждается там в своем государстве и владениях, и тотчас задумал он жениться, и берет в жены дочь могущественного человека, и родился у него с ней сын, которого зовут Ингвар» (Глазырина 2002. С. 252).
По весьма правдоподобной гипотезе Р. Кука (Cook 1986. Р. 67–68), поддержанной Г. В. Глазыриной (2001; 2002. С. 62–68) и Е. А. Мельниковой (2008 в. С. 144, 147–148), реальным участником междоусобной борьбы Ярослава с братьями был отряд шведских (а не норвежских) воинов, предводителя которого звали Эймунд (либо он это имя при последующей устной передаче «позаимствовал» у отца Ингвара); рассказ сохранился в двух версиях – «шведской» (Эймунд Акасон «Саги об Ингваре» – швед, внук Эйрика Победоносного) и более точной в деталях «норвежской» (Эймунд Хрингссон одноименной пряди – норвежец, правнук Харальда Прекрасноволосого). Отголоском исходной «шведской» версии этого рассказа Р. Кук считает упоминание Эймунда Акасона в «Отдельной саге об О лаве Святом» по «Книге с Плоского острова» в, так сказать, «норвежском» контексте: юный Олав, только что достигший возраста двенадцати лет, просит у своего отчима Сигурда Свиньи корабль: «и хочу я отправиться прочь из страны, и со мной вместе Эймунд Акасон, мой побратим» («ok nil ек fara firir land fram ok Eymundr Akason fostbrodir minn» – Flat. II. 14). Cp.: во вписанной в ту же сагу «Пряди об Эймунде» Эймунд тоже назван и побратимом Олава, и его попутчиком в первом плавании, но это уже герой пряди – Эймунд Хрингссон. Слова «Пряди об Эймунде», вызвавшие к жизни этот комментарий, выглядят вставкой в данный абзац и, как кажется, являются следом «шведской» (в соответствии с гипотезой Р. Кука) версии искомого повествования.
23
Похоже, что, вопреки стереотипному рассказу, в тексте отразились реальные черты – невозможность для знатных скандинавов беспрепятственно добраться до Новгорода и вероятная их остановка в Ладоге (подробнее см.: Джаксон 1999). Вопрос в том, какого времени события перед нами – начала XI в., когда Эймунд и его попутчики отправились на Русь к князю Ярославу Мудрому, или конца XIV в., когда в состав «Книги с Плоского острова» вошла «Прядь об Эймунде»? Приведенная выше стереотипная формула относительно безостановочного пути применялась в сагах в тех случаях, когда автор не располагал сведениями о каких-либо событиях во время пути (ср. комм. 25). Делалось это регулярно и почти автоматически. Если бы автор дошедшей до нас в составе «Книги с Плоского острова» редакции «Пряди об Эймунде» сознательно вносил в сагу информацию о «мире», данном путешественникам Ярославом, он должен был бы, как мне кажется, опустить «путевую формулу». Скорее, он просто не придал значения рассказу о «мире», который присутствовал в более раннем тексте, и потому описал маршрут Эймунд а еще и традиционным образом.
24 Возражая С. М. Строеву, высказавшему сомнение в том, что норвежцев могли сразу пригласить на пир к князю, А. И. Лященко отметил, что «нужные Ярославу норманны, в то тревожное для него время – накануне столкновения со Святополком, конечно, были приняты так, как и часто на Руси, т. е. по пиру. Пиры князя с дружинниками отмечены в летописи и при Владимире и позднее» (Лященко 19266. С. 1068).
25 Особый интерес представляет характеристика того «локуса», в который прибывает саговый персонаж после «бессобытийного» пути (ср. комм. 23). Путешествие, описанное в саге, приводит не к месту, а к человеку, к встрече, к обмену новостями, к разговору, которые, с одной стороны, воспринимаются как событие, достойное упоминания, а с другой – оказываются в конечном итоге стимулом/поводом к дальнейшим действиям и новым событиям. К. Цильмер говорит о том, что в изображении саг путешествия и передача информации – это две стороны одной монеты: первое как бы приравнивается ко второму (Zilmer 2003. Р. 551).
26 Исследователи считают, что Ярослав, «осторожный и не отличавшийся щедростью», изображен сагой верно; его психологию «можно здесь уловить из сопоставления с тем, как мыслит и действует Эймунд». По мнению А. И. Лященко, из последнего абзаца текста видно, «что Ингигерда играла значительную роль в политической жизни княжества мужа» (Лященко 19266. С. 1068; Рыдзевская 1940. С. 69, 70). На мой взгляд, роль Ингигерд и Эймунда значительно преувеличена «Прядью» (см. комм. 54 к настоящему тексту) и тем самым искажен и облик Ярослава, дабы он мог быть противопоставлен скандинавам: своей жене-шведке и норвежцу Эймунду.
27 Вопрос о формах и размерах оплаты скандинавских наемников на Руси рассмотрен Е. А. Мельниковой. Исследовательница показывает, что договор с норманнским отрядом заключался на срок в 12 месяцев; условия оплаты предварительно оговаривались, хотя и были вполне традиционны, а именно – по числу воинов в дружине; оплата зависела от положения воинов в дружине и от успешности службы наемников; расчет производился в денежной форме или исчислялся на деньги; годовая оплата дружинника исчислялась в эйрир (ок. 27 г) серебра (Мельникова 19786).
28 А. И. Лященко посчитал, что «здесь, как и в договоре Олега, идет расчет по кораблям (ладьям)» (Лященко 19266. С. 1071). Точнее, на мой взгляд, указание Е. А. Мельниковой, что «договор отражает традиционный порядок оплаты – по числу воинов в дружине» (Мельникова 19786. С. 292).
29 Исследователи не единодушны в оценке оплаты скандинавских наемников по «Пряди». Так, если, по мнению А. И. Лященко, «самая сумма вознаграждения норвежцев за службу может быть и преувеличенной рассказчиками саги» (Лященко 19266. С. 1071), то Е. А. Мельниковой, отметившей, что «эйрир серебра в XI в. в Скандинавии равен около 27 г», «размер денежного вознаграждения, указанный в первом договоре, представляется вполне реальным» (Мельникова 19786. С. 293).
30 О новгородских мехах и их широкой известности в средневековой Европе см. комм, к мотиву 5.
31 Заключение договора сроком на год, вероятно, связано с сезонностью плаваний по Балтийскому морю (см.: Лященко 19266. С. 1067; Мельникова 19786. С. 292).
32 Известие «Пряди» о том, что Ярослав «велел выстроить» варягам «каменный дом и хорошо убрать драгоценной тканью», неоднократно сопоставлялось исследователями с рассказом Новгородской I летописи младшего извода под 1016 г. об избиении варягов новгородцами «в ПоромонЪ дворТ» (НИЛ. С. 174). Так, Б. Клейбер, отказавшись от многочисленных трактовок этого выражения «как двора какого-то новгородца по имени Поромон» и от предложенного И. Микколой, а позднее им самим же и отвергнутого толкования микротопонима от древнескандинавского
33
34 Совершенно справедливо замечание А. И. Лященко, что «требование уступки нескольких местностей является как бы общим местом в сагах» (Лященко 19266. С. 1072).
35
36
37 Должна согласиться с моим рецензентом (Korpela 1997. Р. 177), что при обсуждении борьбы Ярослава со Святополком отсутствие ссылки на работу А. Поппэ 1995 года является «неоспоримым недосмотром». В свое оправдание, впрочем, могу заметить, что рецензируемый им выпуск свода увидел свет в 1994 г. – за год до выхода статьи А. Поппэ. Более того, борьбе Ярослава со Святополком в моем выпуске свода уделено еще меньше места (она в нем просто не анализируется по причине неадекватности обсуждаемого источника), чем «Пряди об Эймунде» в любезно присланной мне Анджеем Витольдовичем Поппэ его статье, где лишь в одном примечании говорится, что Н. Н. Ильин «слишком большое значение придавал саге об Эймунде. Содержащийся в ней рассказ предстает перед нами в столь сильно переработанной литературной форме, что его следует рассматривать не как самостоятельный достоверный источник, но как «a confused reminiscence of the course of events»» (Poppe 1995. S. 281, Anm. 18; английская цитата здесь из: Cross 1929. Р. 187–190).
38 Первое сражение, в котором участвует Эймунд (битва на реке между Ярицлейвом и Бурицлавом) отождествляется исследователями с битвой между Святополком и Ярославом у Любеча, описываемой древнерусскими летописями под 6524 (1016) г. (Сенковский 1834а. С. 62–64; Лященко 19266. С. 1074; Древняя Русь 1999. С. 519; Карпов 2005. С. 123; Мельникова 2008 в. С. 151; Михеев 2009. С. 169). По А. И. Лященко, «общими чертами описания в летописи и в саге является расположение войск по обоим берегам реки (в летописи – Днепра)» (Лященко 19266. С. 1074). По мнению Р. Кука, «Прядь» имеет определенную литературную форму. Требования литературы, которая предпочитает регулярность, повтор, штамп, исказили естественную историческую картину, которая неизбежно иррегулярна и асимметрична. Яркий пример этого – три атаки Бурицлава, три совета Эймунда, три отказа Ярицлейва платить своим варягам, два ложных слуха о смерти Бурицлава (см. ниже в тексте «Пряди»; ср.: Seines 1965. S. 147–148). Из трех столкновений Ярослава-Ярицлейва со Святополком-Бурицлавом лишь первое, по мнению Кука, параллельно в летописи и «Пряди»: и там, и здесь брат-мятежник выступает против Ярослава, который в ответ выводит свое войско (включая варягов), чтобы оказать ему сопротивление; они сходятся на противоположных берегах реки и располагаются там на некоторое время (на четыре дня по «Пряди», на три месяца по ПВЛ), пока атака Ярослава не сметает противника, и он отправляется искать новых союзников (Cook 1986. Р. 69, 71).
39 Дж. Шепард подчеркивает, что даже если повторяющиеся с интервалом в год (см. ниже по тексту «Пряди») переговоры Эймунда и Ярицлейва о возобновлении договора представляют собой литературный прием автора, тем не менее картина, которую он рисует, а именно готовность варягов покинуть того, кому они служат, и двинуться дальше, вполне вероятно, отвечает реальности; элементом реальности может быть и сам факт заключения договора сроком на двенадцать месяцев (Shepard 1982-85. Р. 228). Ср. комм. 27, 31.
40
41 Р. Кук полагает, что определение, данное А. Стендер-Петерсеном «Саге о Харальде Суровом Правителе» – «собрание военных хитростей» (Stender-Petersen 1934. S. 98), – с еще большим правом может быть применено к «Пряди об Эймунде», поскольку центральным моментом этой последней является рассказ о трех военных хитростях, при посредстве которых Эймунд помогает Ярицлейву победить Бурицлава. Если первое столкновение с Бурицлавом, как оно описано в «Пряди», имеет, по его мнению, сходство с историческим известием, зафиксированным в ПВЛ, то второе и третье, напротив, представляют собой остроумные военные хитрости, составляющие, по Стендер-Петерсену, «варяжский» корпус повествовательного материала.
В подготовке ко второму столкновению Кук усмотрел нигде в литературе не встречающееся соединение мотивов, при том что взятые изолированно эти две военные хитрости довольно известны. Так, рытье защитниками города рва для лошадей осаждающих рекомендует Кекавмен; в русской былине об Илье Муромце татары роют три рва, чтобы поймать Илью и его коня. В этих случаях не предполагается маскировка рва, как в «Пряди», но о ней говорит греческий историк Эней Тактик (IV в. до и. э.). Выставление напоказ драгоценностей упоминается несколькими скандинаскими сагами, но там это делается с другим намерением: в «Саге о Хрольве Гаутрекссоне», в «Саге о Рагнаре Кожаные Штаны» и в «Саге о сыновьях Магнуса» жители осажденного города, устав от осады, выставляют драгоценности, чтобы заманить противника в город, но затем не могут удержать оборону города, и их город оказывается взятым. Южный вариант того же рассказа встречается в сообщении Джеффри Малатерры об осаде города Бари Робером Гвискаром, происходившей в 1067–1071 гг. Кук полагает, что при осаде Бари подобное событие, действительно, могло иметь место, а затем рассказ о нем был заимствован составителями северных саг (Cook 1986. Р. 78–81).
Я. де Фрис считал, что этот «анекдот», как и многие другие, принадлежит к «норманнским заимствованиям в исландских королевских сагах», т. е. эти материалы были перенесены на север норманнскими писателями и рассказчиками (de Vries 1931. S. 72). Стендер-Петерсен оспорил аргументы де Фриса, пытаясь доказать, что военные хитрости, вроде тех, которые использовал Харальд Суровый Правитель при захвате четырех сицилийских городов, были заимствованы не скандинавами у норманнов, а и скандинавами и норманнами – из византийских источников. Стендер-Петерсен не анализировал мотива выставления напоказ драгоценностей со стен осажденного города, но нет причин, заключает Кук, по которым и этот рассказ не мог бы быть причислен к рассказам, прошедшим по «варяжскому» пути. Варяги активно участвовали в столкновениях в районе Бари в 1041 и 1071 гг. и, естественно, полагает Кук, могли принести рассказ с собой в Византию, а оттуда – на Север. Подобных историй нет на Руси, однако вероятность ее прохождения через Русь, утверждает Кук, весьма велика (Cook 1986. Р. 81).
42 «Ко второму, если можно так выразиться, акту борьбы Ярослава с братом, соответствующему известиям «Повести временных лет» под 1018 г., относится сообщение саги о том, что Ярослав был в бою тяжело ранен в ногу. Но по «Повести временных лет» он оказывается «хромцом» еще в 1016 г., независимо от какого бы то ни было ранения, а Тверская летопись, как известно, упоминает о его хромоте от рождения. Интересно, что, по мнению Д. Г. Рохлина, образовавшийся у Ярослава в детстве вывих правой бедренной кости (не травматического происхождения) мог давать лишь незначительную хромоту, в молодые годы мало заметную для окружающих; следовательно, то лицо, которое, по летописи, называет его хромым в 1016 г., когда он еще не был стар, вероятно, знало об этом недостатке. Если известие саги о ранении в ногу и является позднейшим домыслом, объясняющим хромоту (как это понимает Ф. А. Браун [Braun 1924. S. 161. –
43
44
45
46
47 Рассказ о переодевании Эймунда (нищенская одежда и козлиная борода) имеет две параллели: в «Пряди о Торлейве Скальде Ярлов» и в «Саге о Хромунде Грипссоне». Р. Кук, однако, усматривает здесь заимствование не из литературного текста, а из исландской устной традиции (Cook 1986. Р. 74).
48 При третьем столкновении с Бурицлавом Эймунд использовал сложную и весьма остроумную военную хитрость: безошибочно угадав место, на котором должен был быть поставлен шатер Бурицлава, Эймунд со своими людьми наклонил к земле большое дерево и, привязав к его вершине канат, закрепил конец внизу; ночью, после того как шатер уже был установлен, Эймунд привязал вымпел шатра к верхушке дерева; по сигналу Эймунда люди перерубили веревку, державшую дерево, и шатер был заброшен распрямившимся деревом в лес; тут Эймунд убил конунга Бурицлава.
Убийство при помощи согнутого дерева (деревьев) – мотив, восходящий к античности: оно упоминается в «Метаморфозах» Овидия (VII. 44СМ-42), рассказ о нем содержится у Аполлодора («Библиотека» III. 16. 2). О таком убийстве (также приуроченном к Руси) говорит и датский хронист Саксон Грамматик («Деяния данов», кн. VII). Византийский историк X в. Лев Диакон (6.10) сообщает об убийстве Игоря при помощи деревьев («он был… привязан к стволам деревьев и разорван надвое». – Лев Диакон. С. 57). Д. С. Лихачев полагает, что в словах древлян, адресованных сбросившей их в яму Ольге, также содержится «намек… на какую-то мучительную смерть Игоря» (ПВЛ. С. 27, 434). Анализ этого сюжета см.: Cook 1986. Р. 82–84. По мнению этого исследователя, история убийства Бурицлава в «Пряди» – полноценный «варяжский рассказ», в терминологии А. Стендер-Петерсена. Как и мотив выставления напоказ драгоценностей, использованный автором «Пряди» в нестандартной форме (см. комм. 41), так и мотив согнутого дерева имеет здесь особую модификацию, поскольку описанные действия не ведут к убийству уникальной жестокости. Оба мотива трансформированы в «Пряди» так, чтобы показать Эймунда мудрым стратегом. В обоих случаях речь идет не о реальной истории, отразившейся в «Пряди», а о литературном вымысле. И в том и в другом описании бродячий, южный по происхождению, мотив видоизменяется и превращается в
49 По «Саге об Ингваре» (в отличие от «Пряди об Эймунде»), между Эймундом и Бурицлейвом было пять битв, в последней из которых Бурицлейв был пленен и ослеплен (но не убит и обезглавлен), после чего привезен к конунгу Ярицлейву (см. текст выше в комм. 22).
50 Е. А. Рыдзевская отмечает, что гибель Бурицлава от рук варягов Ярицлейва описана не так, как гибель Святополка в «Повести временных лет» под 1019 г. «Интересно, что по саге выходит, что гибель Бурислафа от руки дружинников бросает тень на него самого, как на братоубийцу, и является к тому же фактом, показательным для чрезмерного усиления норманнов в окружении Ярослава» (Рыдзевская 1940. С. 70). Версия «Пряди» об убийстве Бурицлава-Святополка варягами Ярослава принимается многими исследователями, причем ей даже отдается предпочтение перед летописным рассказом (в статье 6527 г.) о смерти Святополка, где говорится о неудачной для Святополка битве на р. Альте, последовавшем за ней бегством и смертью его в пустынном месте между Польшей и Чехией (ПВЛ. С. 63–64; см.: Лященко 19266. С. 1081, 1086; Cook 1986. Р. 70; Милютенко 2006. С. 124–133; о критике последней работы см. в комм. 51).
51 Вероятное заимствование из литературного текста Р. Кук видит в сцене, где Эймунд возвращается к Ярицлейву с отрубленной головой Бурицлава, а Ярицлейв краснеет при виде головы брата. Одной из параллелей является рассказ в «Саге о Харальде Суровом Правителе» Снорри Стурлусона (гл. 49) о том, как Хакон Иварссон убивает Асмунда, племянника и воспитанника датского конунга Свейна, и приносит Свейну отрубленную голову Асмунда: «Хакон подошел к столу, положил голову Асмунда перед конунгом и спросил, узнаёт ли он ее. Конунг не отвечал, но густо покраснел» (КЗ. С. 430; см.: Cook 1986. Р. 74). Н. И. Милютенко на основе русских, немецких, польских и скандинавских свидетельств, а преимущественно «Пряди об Эймунде», пришла к выводу, что Святополк был убит варягами Эймунда по распоряжению Ярослава (ср. комм. 50). Соответственно, по ее мнению, в летопись было добавлено упоминание о болезни Святополка, предположительно, автором Начального свода, который посчитал, что «намеки на это событие, подразумевавшие участие в деле Ярослава, нежелательны» (Милютенко 2006. С. 131; ср. С. 238–239). Как справедливо указывает Ю. А. Артамонов, «автор излишне доверчиво относится к рассказу скандинавского источника об убийстве Бурицлава. Дело в том, что сюжет убийства с отрубанием головы и ее демонстрацией брату, содержащийся в «Пряди об Эймунде», вероятнее всего, имеет литературное происхождение. Сюжетно и текстуально он совпадает с рассказом «Саги о Харальде Суровом», в котором викинг Хакон убивает Асмунда, бывшего воспитанника и приближенного конунга Свена. Поэтому есть основания полагать, что рассказ об убийстве Бурицлава «Пряди об Эймунде» представляет собой набор «традиционных мотивов, а его кульминация является переложением фрагментов более ранней и известной саги»» (Артамонов 2008; последняя цитата – из кн: Древняя Русь 1999. С. 522).
52 В историографии существует и такая точка зрения, что Ярослав был причастен к убийству – но не Святополка, а Бориса. Основывается она на анализе летописи, «Хроники» Титмара и «Пряди об Эймунде». Автором этой гипотезы традиционно считается Н. Н. Ильин (1957). Одним из основных его аргументов выступает утверждение, что «описание в саге этого события в ряде существенных подробностей совпадает с убиением Бориса, как о нем повествует «Сказание [страсти и похвала святых Бориса и Глеба]», а за ним и летопись» (Ильин 1957. С. 160–161). С. М. Михеев, однако, обнаружил, что первым, кто указал на сходство рассказов об убийстве Бориса и Бурицлава, был С. В. Руссов, написавший, что «сказочники, не заботившиеся об истине, употребили имя Бурицлава вместо Бориса убиенного самим Святополком и погребенного довольно похоже на то, что в сказках (т. е. в «Пряди». –
Для доказательства того, что, говоря об убийстве Эймундом Бурицлава, «Прядь» повествует об убиении Бориса варягами, подосланными Ярославом, исследователям приходится проделывать весьма сложные манипуляции с именем
Не углубляясь в полемику с названными авторами, отмечу лишь, что сценам, где Эймунд убивает Бурицлава и где он приносит Ярицлейву отрубленную голову брата, найдены аналогии и в древнескандинавской, и в античной литературе (Cook 1986. Р. 74, 82–84; см. комм. 48 и 51 к настоящему тексту).
53 Как и рассмотренная выше «путевая формула» (см. комм. 23), присутствующая здесь «временнйя формула» используется автором, поскольку ему не о чем рассказывать – как на отдельном отрезке пути, так и на определенном отрезке времени: просто на этом пути или в это время «ничего не произошло», т. е. не случилось ничего, достойного описания или даже упоминания (см.: Джаксон 20106).
54 Р. Кук указывает на две аналогии той сцене, где Ингигерд с Рёгнвальдом садятся на плащ Эймунда. Так поступают Торкель с Торбьёрном в «Саге о Курином Торире» (гл. 10: «Они так и делают, садятся по обе руки от него, и так близко, что они сидят на плаще Гуннара»), так ведут себя и Торкель с Торстейном в «Саге о людях из Лососьей Долины» (гл. 75: «Халльдор присел на землю, а справа и слева от него оба его родича, и они сели на его плащ, и прижались к нему как можно ближе»). Р. Кук считает неверным видеть здесь прямое литературное влияние; по его мнению, сцена с плащом заимствована «Прядью» из той же устной традиции, на которой сформировалась аналогичная сцена в «Саге о людях из Лососьей Долины» (Cook 1986. Р. 73–74). В таком случае это – вымышленная сцена в контексте взаимоотношений Ярослава с варягами, и участие в ней Ингигерд – плод авторской фантазии.
В целом участие Ингигерд в описанных событиях представляется позднейшей вставкой. Она пытается убить Эймунда, когда он решает покинуть Ярицлейва; ее крадут варяги во главе с Эймундом, уже перешедшие на сторону Вартилава; она (а не конунг) производит раздел русских земель, в результате которого принимается решение, что «Эймунд конунг и Ингигерд должны были решать все трудные дела». Если исследователи подчеркивали, что рассказ наполнен вымыслом, направленным на прославление Эймунда (de Vries 1967. S. 303), то следует также подчеркнуть и намеренное преувеличение роли скандинавки Ингигерд – жены князя Ярослава (см.: Джаксон 1994 г; ер. Михеев 2009. С. 173: «пролог и эпилог «Эймундовой пряди», а также гипертрофированность в повествовании роли Ингигерд следует признать поздними чертами»). Уже из первой ее характеристики «видно, что Ингигерда играла значительную роль в политической жизни княжества мужа», – так пишет А. И. Лященко, подчеркивая, что «это мы знаем и из других саг (наир., из саги об Олафе ев., из саги о Магнусе)» (Лященко 19266. С. 1068). Я бы сказала иначе: из первой же характеристики Ингигерд и противопоставления ее Ярицлейву («она была как нельзя более великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым…») видно, какую роль отводят ей составители «Пряди».
На мой взгляд, введение Ингигерд в текст имеет под собой две причины: а) постоянное соединение в памятниках скандинавской письменности образов Ярицлейва и Ингигерд (см. мотивы 10.1, 10.2, 12.2, 12.4, см. также Главу 7 «Сага о Магнусе Добром»); б) включение «Пряди об Эймунде» составителями «Книги с Плоского острова» в состав «Саги об Олаве Святом» вслед за рассказом о сватовстве и женитьбе Ярицлейва. Соглашаясь со мной, что участие Ингигерд в разделе земель отсутствовало в изначальном варианте сказания, Е. А. Мельникова тем не менее воспринимает включение Ингигерд в число действующих лиц пряди не как «позднейшую вставку», а как «органичное развитие сюжета, связанного с Ярославом, в скандинавской традиции, произошедшее, вероятно, еще в период устной передачи рассказов, задолго до их записи в дошедшей до нас форме» (Мельникова 2008 в. С. 155).
55 А. И. Лященко отмечает, что, по свидетельству Длугоша, в войске Брячислава Полоцкого, действительно, были варяги (Лященко 19266. С. 1084).
56 В 1904 г. на заседании Отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества Ф. А. Брауном был сделан доклад на тему «Русские князья в исландских сагах». Как зафиксировано в протоколе заседания, «в последовавшей по поводу сообщения оживленной беседе между докладчиком, С. Ф. Платоновым, Я. И. Гурляндом, А. А. Спицыным, С. А. Андриановым, А. Е. Пресняковым и др. обращено было особенное внимание на следующее место Эймундовой саги: «Конунг (полоцкий князь Вартилаф) сказал: «Дай мне время посоветоваться с моими мужами, потому что они дают деньги, хотя я их трачу»». Одни из упомянутых лиц принимали, что данное сведение говорит прямо о финансовой зависимости князя от веча, по крайней мере в Полоцке, другие совершенно отрицали такое толкование текста или же указывали на необходимость осторожного отношения ко всем вообще сведениям саг» (ЗРАО. СПб., 1905. Т. VII, вып. I. С. 179).
57 Упрекая Г. В. Штыхова в том, что он «почерпнул отсюда сведения о боярском совете в Полоцке» (см.: Штыхов 1975. С. 15), И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко предлагают рассматривать это известие «Пряди» «как свидетельство о вече, ибо тинг в системе социально-политических отношений скандинавов той поры – не совет знати, а народное собрание, во многом подобное древнерусскому вечу. Значит, городская община Полоцка к тому времени настолько окрепла, что без нее князь не мог принимать какое-либо важное решение» (Становление и развитие. С. 254). Однако столь серьезный вывод, сделанный на основании единичного утверждения саги – источника, для которого характерна неразвитость социальной терминологии (особенно применительно к землям, лежащим за пределами Скандинавии) и перенос на чужую почву скандинавских общественных институтов, – не выглядит убедительным. Тем более что «на основании известий о вече в древнерусских источниках и сравнительно-исторических материалов можно сделать вывод о прекращении практики вечевых собраний в X–XI вв. при решении государственных политических и судебных вопросов, а также об отсутствии областных органов народного самоуправления в условиях создания княжеского административносудебного аппарата» (Свердлов 1983. С. 56).
58 Ср. комм. 34 к настоящему тексту. Подлинный смысл событий 1021 г. вскрыт А. Н. Насоновым, увидевшим здесь притязания растущего экономически Полоцка на ключевые позиции (Усвят и Витебск) на одном из ответвлений пути «из варяг в греки» (Насонов 1951. С. 151; Алексеев 1966. С. 241; Алексеев 2006. С. 6).
59 Здесь
60 Исследователи считают явно фантастическим сообщение «Пряди» об утверждении в Полоцке Эймунда, а затем и его побратима Рагнара, поскольку из летописей известно, что Брячислав был полоцким князем до своей смерти в 1044 г., а после него полоцкий стол занимал его сын Всеслав (Лященко 19266. С. 1083; Штыхов 1982. С. 52). О. И. Сенковский, настаивавший на абсолютной достоверности скандинавского источника, предположил здесь ошибку писца, неверно расставившего знаки препинания, и прочитал это место следующим образом: «а Вартилафу владеть Кенугардом, который есть другая самая лучшая область с податями и сборами, т. е. вдвое более области, нежели как он имел прежде, нежели Полоцк; а ту область, которая там лежит подле, иметь конунгу Эймунду». Он также высказал предположение, что этой областью, «кажется, была Ливония» (Сенковский 1834. С. 67, примеч. 44). А. П. Сапунов, согласившись с синтаксическими вольностями Сенковского, заключил, что, возможно, «это было удельное полоцкое княжество – Герсик» (Сапунов 1916. С. 20, примеч. 2). Отвлекшись от реальной исторической ситуации и лишь сконцентрировав свое внимание на исторической типологии, М. Б. Свердлов дал следующий комментарий: «Согласно саге об Эймунде, этому конунгу было поручено управление Полоцком, причем это управление могло стать наследственным. Не следует видеть в подобных отношениях великого князя и ярл а что-то необычное, появившееся на Руси вместе с Ингигерд и Рогнвальдом или Эймундом. Согласно преданиям о Свенельде, записанным в Новгородской Бой летописи, Игорь «примуче Углече, възложи на ня дань, и власть Свеньлду», «… и дасть же дань деревьскую Свенелду, и имаша по черне куне от дыма» (НПЛ. С. 109). Видимо, определенную долю дани Свенельд выплачивал великому князю» (Свердлов 1974. С. 65). Со ссылкой на комментарий к изданию Начальной летописи К. В. Смита (Копенгаген, 1869), Р. Кук утверждает, что передача земли Эймунду в управление в качестве платы за его службу (хотя, конечно, и не всей Полоцкой земли) вполне вероятна (Cook 1986. Р. 71). См. также: Джаксон 19916. Е. А. Мельникова полагает, что вторая часть «Пряди» основана на рассказах, независимых от сказания об Эймунде и посвященных какому-то еще викингу, участвовавшему в нападении на Брячислава Полоцкого; инкорпорирование этого сюжета в традицию об Эймунде позволяло «достойно завершить его «карьеру»» (Мельникова 2011).
61 А. И. Лященко справедливо подчеркивает, что это – «место, давно ставшее в сагах «общим»», да и не мог один человек «успешно вести защиту и на севере, и на юге, и на западе такой обширной страны, какой уже тогда была Русь» (Лященко 19266. С. 1085).
62 Слова «Пряди», что «Ярицлейв конунг будет над Гардарики», по мнению О. И. Сенковского, означают, что «Ярослав остается при своем звании Великого князя Киевского, и следовательно Киев принадлежит ему, а Брячислав получает только часть Киевского Удела, условно, с правом пользования податями и сборами» (Сенковский 1834. С. 71, примеч. 45; ср. комм. 59 к настоящему тексту).
63
64 Появление ярла Рёгнвальда в этом месте ничем не оправдано, кроме как желанием составителей «Книги с Плоского острова» ввести «Прядь» в контекст «Саги об Олаве Святом», где непосредственно перед «Прядью» шла речь о том, как ярл Рёгнвальд получил от Ингигерд в управление переданный ей Ярославом в качестве свадебного дара Альдейгьюборг (см. мотив 7.2; ср. комм. 54 к настоящему тексту).
65 Остроумно и выразительно прокомментировал условия этого договора А. И. Лященко: «Не отмеченное нашими летописями коренное перераспределение русских земель, о котором узнаём из саги, явилось результатом передачи составителем саги Полоцка Эймунду; за потерю Полоцка он вынужден был вознаградить Брячислава Киевом. Но тогда Ярослав не мог оставаться конунгом всего Г ар дарика (т. е. Руси), если у него был отнят Киев. Итак, с этим мы не можем согласиться» (Лященко 19266. С. 1085).
66 Характерная для саг тенденция на возвеличение скандинавов за пределами своей страны (см.: Джаксон 19786. С. 282–288) получает словесное выражение, когда «Прядь» сообщает, что «все трудные дела» в русском государстве должны были решать норвежец Эймунд и жена Ярослава Ингигерд – дочь шведского конунга Олава (ср. комм. 54 к настоящему тексту).
67 О. И. Сенковский, объясняющий отсутствие в «Пряди» описания ряда известных по летописи событий 1015–1021 гг. «пропусками» переписчика, «искажающими подлинник», видит и в данном случае «пропуск в несколько строк или смешение обстоятельств», в результате чего получается, что Брячислав умер на двадцать лет раньше, чем в действительности (Сенковский 1834. С. 71, примеч. 46).
68 По летописи, Ярослав стал великим князем киевским в 1036 г., после смерти своего брата Мстислава, и оставался им до 1054 г.
69 О пребывании Олава на Руси см. мотивы 10–12. Здесь, однако, появление Олава в самом конце истории Эймунда выглядит искусственной вставкой, так сказать мостиком между «Прядью» и основным текстом «Саги об Олаве Святом», в который «Прядь» «вплетена» (ср. комм. 54).
70
Мотив 9
Поездка Карли, Гуннстейна и Торира Собаки в Бьярмаланд
Источники:
ÓHÆldste (bis. 2)
ÓHLeg (k. 48)
Fask (k. 31)
ÓHHkr (k. 133, 139)
ÓHperg2 (k. 122, 129)
ÓH61 (k. 129, 135)
ÓHFlat (k. 193–195,202)
Мотив органично входит в общее повествование. В источниках идет речь о подготовке Олава Харальдссона к войне с Кнутом Могучим, заявившим свои претензии на Норвегию. Осенью 1025 г., по хронологии «Круга земного» и анналов, Олав заключил союз с шведским конунгом Энундом, зимой 1025/26 г. вступил в товарищество
Подробное описание поездки Карли в Бьярмаланд (9.1) встречается только в «Отдельной саге» (ÓHperg2, к. 122; ÓH61, к. 129; ÓHFlat, к. 193–195) и «Круге земном» (ОННкг, к. 133) Снорри Стурлусона, в то время как в более ранних источниках (в «Древнейшей саге» – ÓHÆldste. Bis. 2; в «Легендарной саге» – ÓHLeg, к. 48; в «Красивой коже» – Fask, к. 31) содержится лишь упоминание об этой поездке (9.2) в связи с рассказом о сборе ополчения (о чем, впрочем, говорит и Снорри: ÓHperg2, к. 129; ÓHHkr, к. 139; ÓH61, к. 135; ÓHFlat, к. 202).
9.1. Поездка в Бьярмаланд
Рассказ Снорри представляет собой единственное в королевских сагах развернутое описание плавания скандинавов в Бьярмаланд. Путешествие началось ранней весной, когда братья Карли и Гуннстейн, отправляясь «на север в Бьярмаланд», повели свой корабль сначала «на север в Халогаланд» (из Сарпсборга), а оттуда «на север в Финнмарк». Они встретились со своим попутчиком Ториром Собакой у Сандвера, лежащего на острове Рингвассёй у побережья Финнмарка. Все лето они плыли, как позволял ветер, и приплыли в Бьярмаланд. Там они остановились в некоем торговом месте, а по окончании торга поплыли прочь по реке Вине и вышли в море; задумав ограбить капище местного божества, они сошли на берег, шли сначала равниной, а затем большими лесами; спасаясь бегством от охранявших капище бьярмов, они поставили парус, корабль их быстро вышел в море, и они поплыли по Гандвику. Ночи были светлые; на пути были какие-то острова; наконец они пристали у Гейрсвера (юго-западнее Нордкапа) – «это первое место, где корабли, плывущие с севера, могут причалить»; оттуда плыли дни и ночи, попали в проливы между островами, подошли к Ленгьювику; оттуда Торир поплыл к себе домой в Бьяркей, а Гуннстейн, минуя Бьяркей, проплыл к себе домой на остров Лангей. Описание маршрута не оставляет впечатления, будто Снорри точно знал, что такое Бьярмаланд и где он расположен. Единственное, что очевидно из его текста, – это то, что Бьярмаланд находится на севере, что плыть к нему надо через Финнмарк, что он лежит на берегу Гандвика, что по Бьярмаланду протекает (видимо, впадая в Гандвик) река Вина (см. обо всех поименованных топонимах и гидронимах Этногеографический справочник).
Ранние источники не сообщают никаких подробностей данного путешествия. Можно было бы на этом основании весь мотив 9.1 приписать фантазии Снорри, но, как справедливо замечает Ф. Поске, известия о плавании Торира Собаки в Бьярмаланд не могли дойти до Исландии «в такой неприкрашенной форме», как в мотиве 9.2. Естественно, они были включены в более широкий контекст, и, вероятнее всего, рассказ Снорри составлен на основании существовавшей в Норвегии устной традиции (Paasche 1957. S. 372–373).
Мотив получает дальнейшее развитие в сагах о древних временах (см.: Джаксон 19886; Глазырина 1993а; Glazyrina 1994; подробнее см.: Глазырина 1996). Здесь детализируется локализация Бьярмаланда, который граничит уже не только с Финнмарком, но и со сказочными
Достаточно скромное капище бьярмийского божества Йомали
Скорее всего, основой для создания нашедшего отражение в сагах (в трансформированном виде) мифа о сказочном богатстве Бьярмаланда послужили пушные богатства этого края. Не случайно Снорри называет главным предметом бьярмийской торговли – ради которого, как можно понять из саги, была предпринята торговая поездка по инициативе норвежского конунга – беличий, бобровый и соболий мех. Аналогично в полулегендарной «Пряди о Хауке Длинные Чулки» говорится о конунге Харальде Прекрасноволосом, который посылает своего дружинника Хаука «на север в Бьярмаланд, чтобы добыть меха» (см. Прилож. XIV). О бьярмийских мехах идет речь и в ряде саг о древних временах (например, в «Саге об Одде Стреле»). Русский Север в целом (а не только Бьярмаланд) предстает в сагах как источник пушных богатств. Интересен в этом плане состав «богатства», добытого, согласно «Саге об Эгиле» (одной из ранних саг об исландцах), Торольвом Квельдульвссоном на Севере в результате сбора дани, торговли и грабежей. «Пушные товары», которые он грузит на корабль, включают шкурки горностая и белок, бобров и соболей (гл. 17). В гл. 14 названы «бобровые и собольи шкуры и другие ценные меха». Слово
9.2. Упоминание о поездке
Источники сообщают, что к тому времени, когда Олав Харальдссон начал собирать ополчение против Кнута Могучего, на стороне Кнута уже были многие знатные люди Норвегии, и самым богатым из них был Эрлинг Скьяльгссон. «Древнейшая сага», а за ней (дословно) «Легендарная сага» и «Красивая кожа» говорят, что Торир Собака тоже был богатым человеком, и объясняют происхождение его богатства: «он ездил [до этого] в Бьярмаланд и убил там того доброго человека (а по «Красивой коже» – «сына богатого человека»), которого звали Карли».
«Древнейшая сага» и «Легендарная сага» объясняют отъезд Торира из Норвегии тем, что он «попал в беду по причине своего злодеяния», но не уточняют, что это за злодеяние (убийство Карли?) и что это за беда. «Красивая кожа» добавляет одну пояснительную фразу: «конунг Олав послал людей схватить Торира». Снорри Стурлусон в «Отдельной саге» и в «Круге земном» не говорит о предполагаемом задержании Торира: Финн Арнасон, посланный конунгом, требует с Торира виру за убитого им дружинника конунга Олава – Карли. Не выплатив и трети денег, Торир бежит на своем корабле в Англию к Кнуту Могучему.
Снорри рассказывает, в чем заключалось богатство Торира, и вновь называет меха: огромные бочки с двойным дном, которые были на его корабле, «были наполнены беличьим, бобровым и собольим мехом» (см. комментарий к мотиву 9.1).
Мотив 10
Бегство Олава Харальдссона в Гардарики
Источники:
Theodoricus (с. XVI)
Passio (р. 71–72)
Homil. (s. 110)
Ágrip (k. 26)
ÓHÆldste (bis. 11–12)
ÓHLeg (k. 75, 78)
Fask (k. 34)
ÓHHkr (k. 181, 183,243)
ÓHperg2 (k. 177, 179, 243, 254)
ÓH235 (k. 3)
ÓH61 (k. 172, 174, 227, 237)
ÓHFlat (k. 245, 247, 301, 303)
ÓTM (bls. 332)
Knýtl (k. 17)
Guta (S. 10)
Практически все древнескандинавские источники, излагающие историю жизни Олава, сообщают о его бегстве от своих политических противников в Норвегии на Русь (по хронологии «Круга земного» и анналов, в 1029 г.). Более того, о пребывании Олава на Руси сообщают скальды, что, в силу специфики скальдического стиха (см.: Джаксон 1991а. С. 79–108), не позволяет сомневаться в достоверности по меньшей мере самого этого факта (ср.: Braun 1924. S. 183), который древнерусским источникам не известен.
10.1. Бегство Олава в Гардарики
Причина бегства Олава на Русь, пространно изложенная Снорри Стурлусоном, обозначается уже в ранних источниках: Теодорик Монах сообщает, что «король Канут пришел с неисчислимым войском», а в житии Олава говорится, что, «будучи не в состоянии противостоять множеству [врагов], он ушел в Русцию, считая разумным уступить на время».
В комментарии к мотиву 1 я привела мнение X. Кута, который на основании очень нехарактерного сообщения «Истории Норвегии» о зимовках Олава во время его юношеских походов в Хольмгардии (Новгороде) заключил, что именно по этой причине Олав в конце своей жизни тоже отправился на Русь. Однако следует подчеркнуть, что «История Норвегии» – единственный из источников, содержащих сведения об Олаве Святом, который не говорит о его бегстве на Русь в 1029 г. Так что, вероятнее всего, в том раннем сообщении была контаминирована информация о грабежах Олава в юности в Аустрвеге и о его спасении от войска Кнута и внутринорвежских сил на Руси. Причина выбора Олавом места временного укрытия с легкостью вычленяется из известий «Древнейшей саги», «Легендарной саги», «Круга земного»: это родственные связи посредством браков между Ярославом и Олавом, ибо женаты они были на сестрах – Ингигерд и Астрид, соответственно. Думаю, что М. Б. Свердлов справедливо объясняет бегство на Русь норвежских вождей, потерпевших поражение в борьбе за власть у себя на родине, «активным участием Руси в политической жизни Скандинавии» (Свердлов 1974. С. 62).
Обозначения Руси в рассказах о бегстве Олава разнообразны:
Рассказывается о попутчиках Олава (наиболее полный перечень их дает «Древнейшая сага»), о маршруте (через Швецию) и сроках его путешествия (в Швеции он был зимой, весной/летом он отправился на восток в Гардарики, где и провел следующую зиму). Резко в этой части отличается информация «Саги о гутах», единственной дошедшей до нас шведской саги. В ней говорится, что Олав бежал из Норвегии «на кораблях» (по всем прочим источникам, он перебрался в Швецию по суше и только там раздобыл себе корабль), приплыл на Готланд (чего тоже нет в исландских сагах) и после долгой стоянки на острове уплыл в Хольмгард. Существует вполне логичное мнение, что составитель «Саги о гутах» контаминировал информацию о двух или более посещениях Олавом Готланда (von Pemler 1981. S. 102–103).
10.2. Пребывание Олава в Гардарики
Жизнь Олава на Руси описывается во всех источниках предельно лаконично, одной-двумя общими фразами. Совершенно очевиден недостаток конкретной информации. Теодорик Монах сообщает, что Олав прожил на Руси один год и был «с почетом и весьма любезно принят королем Ярицлавом»; житие Олава говорит, что он прожил там «долго», отмечает, что Олав был принят с почетом и что он оставил местным жителям «образец достойной жизни»; в «Красивой коже» тоже говорится о «хорошем приеме», но, вслед за «Древнейшей сагой», здесь речь идет только о «следующей зиме», проведенной Олавом на Руси. В «Легендарной саге» мотив получает дальнейшее развитие: Ярослав и Ингигерд просят Олава «взять такую часть их государства, какую он хочет», и Олав принимает их предложение. Снорри, следуя за автором «Легендарной саги», все же уточняет, что Ярослав предложил Олаву взять «столько земли, сколько ему нужно, чтобы содержать свое войско», но автор «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» вновь говорит о предложении взять «большое государство в управление». Проступающая здесь тенденция авторов саг на преувеличение роли знатного скандинава на Руси еще более очевидна в рассказе Снорри Стурлусона об отъезде Олава с Руси и сделанном ему Ярославом предложении остаться и взять часть его государства (ер. мотивы 12.2 и 12.3 и комментарии к ним).
По мнению К. Фелпстеда, превращение Олава из конунга в святого происходит (согласно Снорри) за время его жизни на Руси при дворе конунга Ярицлейва и принцессы Ингигерд. Именно в главу, описывающую эту жизнь (OHHkr, к. 181),
Снорри вставляет следующий текст: «Говорят, что Олав конунг был набожен и благочестив всю свою жизнь. Но когда он увидел, что теряет власть, а враги его становятся все могущественнее, он все свои помыслы устремил к богу. Теперь его не отвлекали труды и заботы, занимавшие его раньше. Когда он правил страной, он тратил много сил на то, что считал самым необходимым: сначала освободить страну от гнета иноземных правителей, а затем обратить народ в правую веру и установить законы и порядок. Во имя справедливости он наказывал тех, кто ему противодействовал. […] Он одинаково наказывал и могущественных и не могущественных, но люди считали такие наказания слишком жестокими, и многие, теряя родичей, становились врагами конунга, даже если те были виноваты и приговор конунга был справедлив. Народ в стране потому выступил против Олава конунга, что не хотел подчиняться его справедливым приговорам, а он был скорее готов потерять звание конунга, чем поступиться справедливостью» (КЗ. С. 335–336). Любопытно, что в представлении Снорри Стурлусона управление страной и благочестие находятся в противоречии (см.: Phelpstead 2007. Р. 139, 149).
10.3. Виса Бьярни Скальда Золотых Ресниц, упоминающая о пребывании Олава в Гардах (на Руси)
Реальным подтверждением пребывания Олава Харальдссона на Руси считаются сообщающие об этом скальдические строфы. Одна из них, цитируемая Снорри Стурлусоном, принадлежит Бьярни Халльбьярнарсону. Бьярни, по прозвищу Скальд Золотых Ресниц, – исландский скальд середины XI в. Его поэма «Флокк о Кальве» сочинена ок. 1050 г. В «Отдельной саге об Олаве Святом» (OHperg2, к. 179; ÓH61, к. 174; ÓHFlat, к. 247) и в «Круге земном» (ОННкг, к. 183) сохранилась 3-я строфа этой поэмы (Skj AI. 394).
Снорри рассказывает о том, как после отъезда Олава Харальдссона на Русь лендрманны в Норвегии продолжали переходить на сторону Кнута Могучего. Ярл Хакон, сторонник Кнута, предложил Кальву Арнасону стать его человеком, и Кальв согласился, получив «от него большие владения в лен». А весной (1029 г.) он отправился к Кнуту Могучему. В подтверждение своих слов Снорри приводит строфу из «Флокка о Кальве». Но содержание висы шире, и в ней говорится, помимо прочего, что «рьяному брату Харальда», т. е. сводному брату Харальда Сигурдарсона Олаву Харальдссону, «пришлось посетить Гарды». Виса тем самым указывает на вынужденное бегство Олава на Русь. Как можно думать, речь в ней идет о последних годах жизни Олава, а не о его юности (см. комментарий к мотиву 1), поскольку лишь к концу его правления начался переход лендрманнов (и в частности Кальва, которому посвящена эта поэма) на сторону Кнута Могучего.
10.4. Упоминание пребывания Олава в Гардарики в связи с епископом Гримкелем
В «Отдельной саге об Олаве Святом» (ÓHperg2, к. 243; ÓH61, к. 227; ÓHFlat, к. 303) и в «Круге земном» (Нкг, к. 243) еще раз говорится о пребывании Олава на Руси, когда речь заходит о епископе Гримкеле, приглашенном из Упплёнда трендами (1031 г.), дабы подтвердить святость Олава. Снорри мимоходом замечает, что «конунг Олав отослал епископа Гримкеля назад в Норег, когда сам он отправился [из Свитьод] на восток в Гардарики». Можно думать, что дальше Швеции епископ Олава не сопровождал, хотя никаких данных на этот счет в источниках нет.
10.5. Упоминание бегства Олава в Гардарики в связи со скальдом Сигватом Тордарсоном
Дополнительное упоминание о бегстве Олава на Русь содержится в нескольких редакциях «Отдельной саги об Олаве Святом» (ÓHperg2, к. 254; ÓH61, к. 237; ÓHFlat, к. 301). Снорри, сообщая о судьбе бывших сторонников Олава, рассказывает, что скальда Сигвата (см. о нем комментарий к мотиву 1) О лав отпустил домой, когда сам «отправился на восток в Гардарики». В «Круге земном», как ни странно, этой информации нет – там говорится, что Олав отпустил Бьёрна Окольничего «и многих других своих друзей» (КЗ. С. 335).
Мотив 11
Чудо Олава в Гардарики (исцеление мальчика с нарывом в горле)
Источники:
ÓHLeg (к. 79)
ÓHHkr (к. 189)
ÓHperg2 (к. 185)
ÓH235 (к. 5)
ÓH61 (к. 179)
ÓHFlat (к. 252)
Мотив исцеления Олавом мальчика принадлежит к числу рассказов о чудесах св. Олава. Эти рассказы начали возникать вскоре после его смерти. Чудеса упоминаются в скальдических стихах, созданных в 1030-1040-х гг.; о них рассказывается в скальдической поэме Эйнара Скуласона «Солнечный луч», в житии св. Олава («Passio Olavi»), написанном архиепископом Эйстейном (см. Прилож. IV), в «Древненорвежской книге проповедей» (см. Прилож. V), в «Легендарной саге об Олаве Святом»; о некоторых чудесах говорит и Снорри Стурлусон (подробнее см. во Введении к настоящей Главе). В «Отдельной саге» Снорри посмертные чудеса Олава образуют нечто вроде приложения. Однако при включении «Саги об Олаве Святом» в состав «Круга земного» Снорри распределил их также по сагам, относящимся к более позднему времени (см.: Whaley 1985), и, как подчеркивает К. Фелпстед, сделал это, чтобы обозначить присутствие Олава в норвежской истории (Phelpstead 2000).
В цитированных в этой Главе текстах описаны четыре «русских» чуда Олава: два (мотивы 11 и 14) прижизненных и два (мотивы 15 и 16) посмертных (см.: Jackson 2010). Отметим небезынтересное наблюдение Сверрира Томассона, что прижизненные чудеса св. Олава относятся ко времени его бегства на Русь и жизни на Руси (Sverrir Tómasson 1994).
Исцеление Олавом мальчика в Гардарики относится к одному из немногих прижизненных чудес Олава. Как отмечает К. Фелпстед (со ссылкой на компаративное исследование европейских святых-королей, проведенное Р. Фольцем), приписывание святому-королю некоторого количества чудес, совершенных им еще в его земной жизни, весьма типично (Phelpstead 2001. Р. xliv). Более того, большинство чудес, совершенных святыми-королями, оказываются исцелениями, что характерно и для собрания чудес св. Олава. Е. А. Мельникова отмечает, что этот сюжет принадлежит к самой распространенной в светской литературе категории чудес (Мельникова 1996).
С одной стороны, данное чудо не входит в собрание чудес в «Passio Olavi», но с другой, это – единственное «русское» чудо, о котором говорит Снорри Стурлусон. Е. А. Мельникова ошибочно утверждает, что сюжет представлен только в «Легендарной саге» (Мельникова 1996. С. 96; Melnikova 1997. Р. 456; Мельникова 20086. С. 127), но на самом деле мы его встречаем как в «Круге земном», так и в различных вариантах «Отдельной саги»: OHHolmPerg2, к. 185; ОННкг, к. 189; ОНАМ235, к. 5; ÓHAM61, к. 179; ÓHFlat, к. 252. А. Холтсмарк полагает (Holtsmark 1937. S. 122, ашп. 2), что именно об этом исцелении идет речь в висе скальда Сигвата Тордарсона, что, однако, вызывает известные сомнения (см. мотив 14 и комментарий к нему).
Сопоставление текстов «Легендарной саги» и «Круга земного» демонстрирует развитие сюжета. В «Легендарной саге» Ингигерд, отправляя мать больного мальчика к Олаву, говорит, что люди не зовут его лекарем, а после исцеления следует ремарка: «И назвали [его] тотчас в городе так». В «Круге земном» Ингигерд говорит: «Пойди… к конунгу Олаву – он здесь лучший лекарь». Чтобы попытаться ответить на вопрос, почему Снорри Стурлусон оставил только это «русское» чудо из тех трех, которые имеются в его источнике («Легендарной саге»), следует, как кажется, обратить внимание на вывод, к которому приходит в своем исследовании рассказов о чудесах св. Олава в саге Снорри Стурлусона К. Фелпстед (Phelpstead 2000), а именно, что Снорри излагает только те чудеса, которые очевидно служат прославлению святого. И действительно, этот рассказ уникален в том смысле, что он описывает момент, когда проявилась чудодейственная сила святого, когда людям впервые была явлена способность Олава исцелять страждущих.
Обозначение Руси
Мотив 12
Отъезд Олава Харальдссона из Гардарики
Источники:
Theodoricus (с. XVI)
Passio (р. 71–72)
Homil. (s. 110)
ÓHLeg (k. 78, 80, 86)
Fask (k. 34)
ÓHHkr (k. 186, 187, 191, 192, 195,216)
ÓHperg2 (k. 182, 183, 187, 188, 191, 213)
ÓH235 (k. 3, 7)
ÓH61 (k. 177, 178, 180, 181, 183, 202)
ÓHFlat. (k. 250–256, 279)
ÓTM (k. 279, 281)
О возвращении Олава Харальдссона из Гардарики, равно как и о его поездке туда (см. мотив 10), упоминается, за исключением «Истории Норвегии» и «Обзора», во всех источниках данного круга. Однако объем информации в них далеко не одинаков.
12.1. После гибели ярла Хакона друзья Олава едут за ним в Гардарики
В «Легендарной саге» (ÓHFeg, к. 80), в «Красивой коже» (Fask, к. 34) и в различных редакциях саги Снорри Стурлусона (ÓHperg2, к. 182; ÓHHkr, к. 186;
ÓH61, к. 177; ÓHFlat, к. 250) рассказывается о том, что заставило Олава вернуться в Норвегию, а именно – известие о гибели правителя Норвегии ярла Хакона.
Согласно «Красивой коже», за Олавом, живущим в Гардарики, едут «многие его друзья с севера из Норега». В рукописи
Логично построенный рассказ Снорри о том, как Бьёрн Окольничий собрался в дорогу после того, как стало известно о гибели ярла Хакона, а это случилось осенью 1029 г., – интересен описанием пути (то на лошадях, то на корабле) из Норвегии на Русь и временем, на него затраченным («зимой на йоль», т. е. к двадцатым числам декабря, Бьёрн прибыл на Русь к конунгу Олаву).
12.2. Ярицлейв предлагает Олаву остаться и взять землю в управление
Снорри Стурлусон рассказывает о предложении, сделанном Олаву Ярицлейвом и Ингигерд в тот момент, когда Олав собрался отправиться назад в Норвегию, – остаться у них и взять в управление некое языческое государство. Этот стереотипный рассказ ориентирован на возвеличение знатного скандинава за пределами Скандинавии (о подобной литературной формуле см.: Джаксон 19786; ср. мотивы 10.2 и 12.3).
Ниже я привожу перевод фрагмента по различным редакциям «Отдельной саги» и «Круга земного» (ÓHperg2, к. 183; ÓHHkr, к. 187; ÓH235, к. 3; ÓH61, к. 178; ÓHFlat, к. 251), ибо здесь есть известные расхождения:
«Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд просили конунга Олава остаться у них и взять то государство, которое зовется Вулгариа (
«Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд просили конунга Олава остаться у них и взять то государство, которое зовется Вулгариа (
«…они просили его там остаться и взять то государство, которое зовется Влгариа (
«Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд просили конунга Олава остаться у них и взять там государство в Валгарии (/
Во всех этих текстах идет речь о земле под названием
Итак, если прочитать известие саги о подвластной русскому князю языческой стране Вулгариа буквально, т. е., полагая, что можно в данном случае рассчитывать на прямую информацию, то результат оказывается плачевным. Некоторые переводчики саг, совершенно очевидно, лишь на основании звукового сходства и смутного представления о существовании некогда некоей Волжской Булгарин, отождествляют Вулгарию саги с этим государством. Так, в указателе ко всем томам весьма квалифицированного издания исландских саг, увидевшего свет в первой половине XIX в., на слово
Исследователи, специалисты по истории Древней Руси, опять же основываясь на звуковом сходстве (или родстве?)
Последнее, что требует комментария, это утверждение Снорри, будто Вулгариа – «часть Гардарики». Однако объяснение здесь лежит на поверхности. Стоит только вспомнить, как шел в IX–XIII вв. Волжский путь (см.: Дубов 1989) и каков его начальный северный отрезок; представить, что скандинавы не имели возможности попасть в Волжскую Булгарию, минуя Ладогу и Новгород. Но именно этот регион, именно эта транспортная артерия от Ладоги до Новгорода, где приплывающие в Восточную Европу скандинавы встречали цепочку укрепленных поселений,
Тот факт, что в интерпретации Снорри Стурлусона, всеми силами стремящегося возвеличить норвежского конунга – да не простого конунга, а самого Олава Харальдссона, святого покровителя Норвегии и
Как справедливо отметил К. Фелпстед, Снорри Стурлусон вторгается здесь (ÓHHkr, к. 187) на территорию, весьма не характерную для саг, – он передает «раздумья и размышления» конунга. Предложив Олаву некое
12.3. После знамения Божьего Олав решает уехать из Гардарики
Небольшой рассказ «Отдельной саги» (ÓHperg2, к. 187; ÓH61, к. 180; ÓHFlat, к. 254) и «Круга земного» (ОННкг, к. 187) о том, как Олав Харальдссон сообщает Ярицлейву и Ингигерд о своем желании отправиться на родину (после знамения, данного ему во сне), весьма показателен в плане стереотипности используемой Снорри лексики. Предлагая О лаву не уезжать и остаться на Руси, Ярицлейв и Ингигерд, согласно Снорри, говорят, «что в их государстве он может иметь такую власть, которая кажется ему наиболее подобающей» («at harm skyldi hafa í þeira ríki þat veldi, er honum þœtti sér sœmiligt»). В мотиве 3 Олав Шведский предлагает приехавшему к нему норвежскому ярлу Свейну остаться у него «и взять там в управление то ярлство
12.4. Отъезд. Олав оставляет в Гардарики своего сына Магнуса
Говоря об отъезде Олава с Руси, Теодорик (Theodoricus, с. XVI) сообщает только о том, что Олав оставил на попечении у Ярицлава своего сына от наложницы; в житии Олава (Passio. Р. 71–72; Homil. S. 110) читаем о том, что, «вдохновляемый Божественным внушением» (ср. мотив 12.3), Олав двинулся в собственные пределы через земли Швеции. Авторы «Легендарной саги» (ÓHLeg, к. 80), «Красивой кожи» (Fask, к. 34), равно как и Снорри Стурлусон (ÓHperg2, к. 183; ÓH235, к. 7; ÓH61, к. 181; ÓHFlat, к. 255; ÓHHkr, к. 192), пишут об оставленном на Руси сыне Олава Магнусе.
Рассказ об отъезде Олава выстроен с учетом сезонности передвижений: Олав пускается в путь после йоля, т. е. в конце декабря, «до самого моря по льду», как говорит «Красивая кожа», а Снорри добавляет такую подробность: «конунг Ярицлейв дал им всем вьючных животных». Весной 1030 г. (по уточнению Снорри, «когда наступила весна и сошел лед») снаряжает Олав корабли и плывет в Швецию. У Снорри – дополнительная деталь: на пути домой Олав останавливается у Готланда (см. мотив 10.1: Олав, по «Саге о гутах», плывет на Русь через Готланд; ср. также: остановка на Готланде в мотиве 5).
Совершенно очевидно, что путь из Новгорода к морю шел через Ладогу. Однако Ладога (Альдейгьюборг) чрезвычайно редко упоминается в описании подобных путешествий (исключения: дважды в «Круге земном», в «Саге о Магнусе Добром» и в «Саге о Харальде Сигурдарсоне», а также один раз в «Саге об оркнейцах» – см. Прилож. VIII). Маршрут этот тем не менее совершенно естествен, и, видимо, потому он крайне редко фиксируется в сагах, отличающихся «необычайной скудостью и часто неточностью» в описании всего пути «из варяг в греки» (Брим 1931. С. 201). Здесь, как и в «Саге о Харальде Сигурдарсоне» по «Кругу земному», идет речь о передвижении в зимнее время, когда навигация по Волхову невозможна. Но и в летнее время путешественникам, отправляющимся за море в Швецию, пришлось бы в Ладоге оснащать корабли, поскольку волховские пороги исключали возможность движения по Волхову на морских судах. Соответственно, в Ладоге, как предположила Е. А. Рыдзевская, должна была существовать «дифференциация ремесленного труда по их снаряжению и ремонту». Исследовательница выразила надежду, что «дальнейшие археологические исследования в Старой Ладоге вскроют какие-нибудь следы местного ремесла, остатки мастерских и т. и.» (Рыдзевская 1945. С. 63). И действительно, в горизонте (70-90-е гг. IX в.) «в 1958 г. был раскрыт комплекс, связанный с обработкой железа и бронзы, получивший название кузницы». Работавший здесь мастер среди прочего изготовлял «заклепки, очевидно, для ремонта прибывших сюда северных кораблей» (Давидан 1986. С. 100). Более того, детали кораблей встречаются при раскопках в Старой Ладоге, начиная с самого нижнего горизонта, равно как и железные лодейные заклепки, известные по скандинавским памятникам (Там же. С. 101). Как справедливо подчеркнула П. Уйно, на местное кораблестроение и ремонт грузовых судов указывают находки корабельных досок, вторично использовавшихся в качестве лицевых частей мостовых (Uino 1989. Р. 217), – находка 1970-х гг. на уровне III строительного горизонта Варяжской улицы (Петренко 1985. С. 112). С кораблестроением или ремонтом кораблей был связан и скандинавский производственный комплекс середины VIII в., открытый в 1973–1975 гг. (Рябинин 1980. С. 174).
12.5. Подготовка хёвдингов в Норвегии к возвращению Олава из Гардарики
В рассказе Снорри о подготовке хёвдингов в Норвегии к возвращению с Руси Олава Харальдссона (ÓHperg2, к. 191; ÓHHkr, к. 195; ÓH61, к. 183; ÓHFlat, к. 256) содержится дополнительное упоминание Руси – Гардарики. Любопытно сообщение об отправке «разведчиков» в разные страны, «[на случай] если конунг О лав вернется с востока из Гардарики»: эти разведчики посланы в Данию и Швецию, но не непосредственно на Русь.
В «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» (ÓTM, к. 281) Гардарики упоминается тоже в рассказе о норвежских хёвдингах, но не в том контексте, что у Снорри, а в повествовании о поездке на запад в Англию Эйнара Брюхотряса (ср.: ÓHHkr, к. 194), когда, как сообщает сага, соотнося по времени разные события, «Олав Святой плыл с востока из Гардов». Здесь использовано более раннее обозначение Руси
12.6. Лендрманны и бонды в Норвегии собирают рать к возвращению Олава из Гардарики
Рассказ Снорри о том, как лендрманны и бонды в Норвегии собирают несметную рать, узнав, что конунг Олав уехал с востока из Гардарики (ÓHperg2, к. 213; ÓHHkr, к. 216; ÓH61, к. 202; ÓHFlat, к. 279), содержит еще одно упоминание Руси – Гардарики.
12.7. Даг Хрингссон, вернувшись с Олавом из Гардарики, начинает собирать для него войско
По сообщению «Пряди об Эймунде» (см. в настоящей Главе), Даг и Хринг, его отец, сын Дага, сына Хринга, сына Харальда Прекрасноволосого, бежали из Норвегии от притеснений Олава Харальдссона и обосновались затем в Ёталанде. По свидетельству «Круга земного», вернувшись с востока в Швецию, Олав обратился к своему родичу Дагу с просьбой собрать для него войско (КЗ. С. 345). «Легендарная сага» (ÓHLeg, к. 86) содержит известие, находящееся в противоречии с данными этих источников, а потому ими не использованное: Дат начинает собирать войско для Олава, после того как он вернулся «вместе с конунгом Олавом с востока из Гардов». Никакими другими источниками пребывание Дага Хрингссона на Руси вместе с Олавом не подтверждается.
Мотив 13
Висы Олава к Ингигерд
Источник:
ÓHFlat (к. 272)
Мотив представлен только в «Отдельной саге» по «Книге с Плоского острова». Согласно прозаическому тексту, Олав Харальдссон, находясь на Руси у князя Ярослава Мудрого, сочинил две висы, обращенные к жене Ярослава Ингигерд – своей бывшей невесте (см. мотив 7). Включение искомого фрагмента в сагу весьма искусственно, поскольку он помещен после рассказа об отъезде Олава с Руси.
«Лаусависур» («Lausavísur») конунга Олава Харальдссона датируются 1029 г. В тексте приводятся строфы 10-я и 11-я этого сочинения (Skj AI. 222–223). Имени Ингигерд в цитируемых строфах нет, но составитель саги (во всяком случае тот, под чьим пером версия «Отдельной саги» Снорри приобрела в «Книге с Плоского острова» отличия от других редакций той же саги) связал обе висы с Ингигерд и, кроме того, дважды увидел здесь топоним
В первом случае скальд, однако, даже и не упоминает
Содержание второй висы вписывается в контекст сватовства Олава к Ингигерд и ее последующего (по настоянию отца, Олава Шётконунга) брака с Ярославом Мудрым (см. мотив 7.2). Весь мотив в целом (включая прозаический контекст) как бы развивает присутствующую в древнескандинавской литературе (в «Истории» Теодорика, в «Обзоре», в «Красивой коже», в «Пряди об Эймунде») тему взаимоотношений Олава Харальдссона и Ингигерд (см. комм. 70 к мотиву 8). Виса же, сочиненная Олавом, представляет собой образец скальдического
Мотив 14
Виса скальда Сигвата Тордарсона о святости Олава и о его чуде в Гардах
Источники:
ÓHHkr (к. 245)
ÓHperg2 (к. 245)
ÓH61 (к. 229)
ÓHFlat (к. 306)
Мотив встречается только у Снорри Стурлусона, который приводит строфу скальда Сигвата для подтверждения рассказа о том, что у Олава после смерти волосы и ногти продолжали расти, как у живого (о чудесах Олава см: мотивы 11, 15, 16 и комм, к мотиву 11; см. также: Джаксон 2009а, Jackson 2010). О скальде Сигвате Тордарсоне (ок. 995-1045) см. комментарий к мотиву 1. В цитируемом здесь фрагменте приводится 23-я строфа «Поминальной драпы об Олаве Святом», созданной ок. 1040 г. (см.: Skj AI. 263).
В строфе Сигвата – наряду с утверждением, что у Олава после смерти волосы росли, как у живого человека, – идет речь о
Перевод О. А. Смирницкой в русском издании «Круга Земного» – «Солгу ль? У Олава / власы, как у вяза / стрел (= мужа) живого –
Два перевода Е. А. Мельниковой на русский язык (хотя они и расходятся в деталях) представляют это чудо как
Как
Неоднозначно оценивается исследователями и характер чудесного исцеления. Если Финнур Иоунссон (Skj BI. 244) считает, что речь идет о возвращении Вальдамару зрения (то же: Hollander 1964. Р. 530, Pritsak 1981. Р. 277; Мельникова 1996. С. 95; Jesch 2010. Р. 111), то А. Холтсмарк усматривает здесь избавление Вальдамара от боли, страдания (Holtsmark 1937. S. 122, ашп. 2: «Я читаю эту строфу иначе, чем Финнур Йоунссон, и соединяю вместе
Однако самым трудноразрешимым остается вопрос о том, кто такой
Рассуждение на эту тему находим у А. Холтсмарк, которая допускает, что сообщение скальда Сигвата могло относиться к рассказу «Саги об Олаве Святом» о том, как Олав вылечил в Хольмгарде (Новгороде) мальчика от нарыва в горле, хотя имя мальчика в саге и не названо (Holtsmark 1937. S. 122, ашп. 2; см. выше мотив 11). А. Ю. Карпов высказывает предположение, что «исцеленным оказался не кто иной, как девятилетний сын князя Ярослава и княгини Ирины-Ингигерд, княжич Владимир», поскольку «другого Вальдамара в Новгороде в это время источники не знают» (Карпов 2001. С. 248). Если посмотреть именные указатели к изданиям и переводам «Круга земного», то картина окажется следующей: исследователи оставляют имя «Вальдамар» без комментария (Bjami Aðalbjarnarson – ÍF. XXVII. 477), отмечают, что это – «какой-то человек на Руси» (М. И. Стеблин-Каменский – КЗ. С. 652, примеч. 174; ср.: Мельникова 1996. С. 95: «некий Вальдемар, русский, судя по имени»; Lindow 2008. Р. 119: «one Valdamar of Russia»), отождествляют его с сыном Ярослава Мудрого Владимиром (Е. Monsen – 1932. Р. 469; ср.: Pritsak 1981. Р. 277) либо с его дедом – киевским князем Владимиром Святославичем (Hollander 1964. Р. 853).
Картину возникновения рассказа об исцелении Вальдамара рисует Е. А. Мельникова. Она полагает, что, хотя рассказ и «не поддается исторической интерпретации», «показателен сам факт того, что уже в первое десятилетие после смерти Олава в Норвегии становится известен рассказ об оказании помощи русскому с локализацией действия на Руси», и что «вряд ли такой рассказ мог возникнуть в иной среде, нежели скандинавские поселенцы и путешественники на Руси». По мнению исследовательницы, эти скандинавы должны были иметь тесные и постоянные контакты с Норвегией для того, чтобы за девять лет между объявлением Олава святым и сочинением Сигватом «Поминальной драпы» об Олаве Святом «известие о канонизации Олава (1031 г.) дошло до них и отзвук его в виде рассказа о чуде Олава вернулся на родину к 1040 г.» (Мельникова 1996. С. 95–96). В более поздней статье Мельникова подчеркивает также, что данный рассказ принадлежит к ««народному» пласту преданий о св. Олаве, формировавшемуся в значительной степени спонтанно» (Мельникова 20086. С. 127). Боюсь, что это изящное построение разбивается о присутствующее в скальдической строфе имя
В рассказах о чудесах исцеления (и в частности – обретения зрения) фигурируют, как правило, безымянные персонажи: «некий мальчик», «некая женщина», «некий священник»… В первую очередь это характерно для собрания чудес в «Passio Olavi», но и в сагах нередки ситуации, когда «прозрел один слепец», «обрел речь один человек, который до этого был немым» и т. и. Рассказы такого рода вполне стереотипны, и если для них и важны какие-то имена собственные, то это топонимы и этнонимы, демонстрирующие географическую ширь, протяженность чудодейственного воздействия святого. Если же объект чуда назван по имени, то это непременно нестандартное чудо, а персонаж – кто-то хорошо известный, вроде норвежского магната Торира Собаки, чьи раны зажили от крови св. Олава, конунга Магнуса Доброго, поддержанного в битве против вендов своим святым отцом, или конунга Харальда Сурового Правителя, вызволенного из темницы в Константинополе не без участия св. Олава (КЗ. С. 364, 393–394, 409^-10).
Рассказ о мальчике с нарывом в горле не выпадает из общей стилистики типовых рассказов о чудесах. Поэтому маловероятно, чтобы, в отличие от своих «собратьев», исцеленных св. Олавом, этот саговый персонаж имел имя, к тому же сохраненное для нас в скальдической строфе. На этом основании трудно принять трактовку А. Холтсмарк. Но и не связанный с рассказом о мальчике из Хольмгарда Вальдамар, упомянутый Сигватом, слишком нетипичен и нарочит для того контекста, в котором он присутствует. Его упоминание было бы оправдано в случае известности персонажа, носящего это имя.
Все русские имена, которые мы знаем из саг, это имена русских князей, их жен и детей. Этих имен немного, и
В истории этого князя, как ее излагает русская летопись, присутствует мотив слепоты, предшествующей крещению («разболелся Володимер очима и не видяше ничтоже»), и последующего, вследствие крещения, обретения зрения (ПСРЛ. Т. 1. Стб. Ill; Т. 2. Стб. 96). А. В. Назаренко полагает, что «мотив слепоты в связи с крещением Владимира, очевидно, не был органической частью «Корсунской легенды», а попал в нее из другой, более древней, житийной традиции о ев. Владимире». Исследователь убедительно демонстрирует наличие следов этой древнейшей русской агиографической традиции о ев. Владимире в латинских памятниках первой трети XI в., в частности в «Хронике» Титмара Мерзебургского (до 1018 г.) и в «Житии блаженного Ромуальда из Камальдоли» Петра Дамиани (между 1026 и 1030 гг.). Существовавшее в устной традиции предание об обращении князя Владимира оказалось к концу XI в. «вытеснено из собственно агиографической сферы в сферу общеисторической традиции» (Назаренко 2001. С. 450), однако популярность его на Руси и за ее пределами на протяжении нескольких десятилетий после кончины князя в 1015 г. бесспорна.
Вряд ли скальду Сигвату были досконально известны даты жизни русских правителей, вряд ли он знал больше, чем то, что Олав отправился на Русь к «Ярицлейву, сыну Вальдамара», вряд ли в своих стихотворных трудах он заботился о хронологической точности. Не ясно, был ли Сигват на Руси (см. комм. {i} к мотиву 7.1). Вероятнее всего, Сигвата не было и в Норвегии в последний год жизни Олава Харальдссона и во время его последней битвы: согласно «Отдельной саге об Олаве Святом», собравшись на Русь, Олав отпустил Сигвата домой, а как следует из его собственных стихов, в 1029–1030 гг. скальд совершал паломничество в Рим (Poole 1993). Свою скорбь по убитому конунгу Сигват выразил в нескольких отдельных висах, а ок. 1040 г. создал «Поминальную драпу» об Олаве Святом. При этом, как показал Р. Пул, еще при жизни Олава Сигват сочинял стихи (имеются в виду его «Висы о битве у Несьяра»), в которых он проводил сознательное отождествление Олава с Иисусом Христом (Poole 2004). Почему бы Олаву, богоподобному и светоносному, не «вернуть зрение» «Вальдамару в Гардах», тем более что устное предание о крещении хорошо известного в Скандинавии русского князя, популярное именно в эти годы, могло быть принесено из Руси в Норвегию «скандинавскими поселенцами и путешественниками»? Данный пример блестяще иллюстрирует механизм «работы» устной традиции – история «творится» из имеющихся в наличии устных рассказов, причем с неизбежными при этом хронологическими ошибками. Скальд Сигват, как можно думать, не только соединил в своей «Поминальной драпе» (15-я строфа) поражение Олава в битве при Стикластадире с солнечным затмением, случившимся в действительности, по подсчетам астрономов, 31 августа 1030 г., т. е. на месяц позднее гибели конунга (см.: Lindow 2008. Р. 118), но и, основываясь на известной ему рано проявившейся способности св. Олава возвращать слепым зрение (о чем скальд говорит в 24-й строфе той же поэмы), приписал св. Олаву избавление от слепоты знаменитого русского князя Владимира Святославича – «Вальдамара в Гардах». Подобная «хронологическая контаминация» вполне очевидна для современного историка, но вряд ли ощущалась исландским скальдом и его аудиторией.
Мотив 15
Чудо иконы св. Олава при пожаре в Хольмгарде (Новгороде)
Источники:
Passio (р. 89)
Homil. (s. 124)
ÓHLeg (k. 117)
ÓHFlat (k. 323)
Мотив встречается в житии св. Олава архиепископа Эйстейна (см. Прилож. IV: «Страдание и чудеса Святого Олава», чудо № 15, по классификации Л. Жирушковой – Jirousková 2010), в «Древненорвежской книге проповедей» (см. Прилож. V), в «Легендарной саге» и в версии «Отдельной саги» Снорри Стурлусона по «Книге с Плоского острова». Чудо иконы Олава принадлежит к посмертным чудесам святого (о чудесах Олава см: мотивы 11, 14, 16 и комм, к мотиву 11; см. также: Jackson 2010).
Латинский и три древнескандинавских текста практически тождественны. Несколько сокращен по сравнению с остальными вариантами текст «Легендарной саги» (в ней отсутствует мотивировка обращения людей к священнику церкви св. Олава). Отдельные мелкие расхождения: в житии Стефан –
В сагах синонимически используются четыре термина
Спасение горящего города при помощи иконы патрона находящейся в городе церкви является общим местом в рассказах о чудесах святых. Аналогично в «Отдельной саге об Олаве Святом» по «Книге с Плоского острова» содержится рассказ о пожаре в торговом городе (в том городе, где был похоронен конунг Олав) во времена конунга Магнуса Голоногого: огонь разошелся широко, и тогда из церкви была вынесена рака с останками конунга Олава и противопоставлена огню, и огонь не пошел дальше (OHFlat, к. 315).
Рассматриваемый мотив (равно как и мотив 16) содержит указание на существование в Новгороде церкви ев. Олава. В средние века церкви ев. Олава были воздвигнуты во многих странах: в Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании, Исландии, на Оркнейских и Фарерских островах, в Англии, северной Франции, Испании, Эстонии и даже в Византии и на Руси. Две последние страны считаются «наиболее экзотическими местами в этом длинном списке» (Langslet 1995. Р. 131). Е. А. Мельникова не без основания полагает, что выдвижение церкви в качестве посредника при совершении чуда указывает на «храмовый» характер данного рассказа и того, о котором идет речь в мотиве 16, и дает возможность предположить, что они возникли в кругу клира или прихожан церкви ев. Олава в Новгороде (Мельникова 1996. С. 97; Melnikova 1997. Р. 457). Однако исследовательница вряд ли права, утверждая, что эти два чуда входят в ««канонический» свод чудес ев. Олава». По ее мнению, архиепископ Эйстейн написал «Страсти и чудеса блаженного Олава» («Passio et miracula beati Olavi») ок. 1170 г., а вскоре после 1170 г. «Страсти» «были переработаны под названием» «Деяния святого Олава, короля и мученика» («Acta sancti Olavi regis et martyris»); именно в этом последнем сочинении и «происходит «канонизация» состава чудес: Эйстейн отбирает 20 сюжетов», в число которых входят два сюжета с церковью ев. Олава на Руси; и наконец, на рубеже XII–XIII вв. этот «канонический» свод чудес «переводится на норвежский язык в составе» «Норвежской книги проповедей» (Мельникова 1996. С. 94; Melnikova 1997. Р. 454; Мельникова 20086. С. 128). Эта гипотеза базируется на предисловиях к изданиям конца XIX в. (Storm 1880; Metcalfe 1881). Недавние исследования показали, что процесс шел в обратном направлении и что количество чудес от одной редакции «Passio Olavi» до другой последовательно возрастало (см. Введение к настоящей Главе). Что касается двух чудес с церковью ев. Олава, то они принадлежат к числу очень ранних: по мнению К. Фелпстеда, они входили в первую редакцию «Passio Olavi» (Phelpstead 2001. Р. xxxvii); по мнению Л. Жирушковой, данное чудо принадлежит к «отдельной ветви» самой ранней коллекции чудес, а чудо исцеления немого раба в церкви ев. Олава в Хольмгарде (мотив 16) – ко второй фазе существования коллекции чудес, после их целенаправленной редакторской доработки; что касается их датировки, то можно указать лишь
Летописи отмечают наличие варяжской церкви (или церквей) в Новгороде, но без имени патрона (на это обстоятельство обратил внимание С. Аннинский – 1940. С. 157, примеч. 3), и первое из сохранившихся упоминаний оказывается несколько более ранним, чем возможное включение двух чудес, связанных с церковью ев. Олава в Хольмгарде, в «Passio Olavi». Под 1152 г. Новгородская I летопись сообщает о пожаре «въ сред Търгу», в котором «церквии съгоре 8, а 9-я Варязьская» (НПЛ. С. 29). Еще трижды упоминается варяжская церковь на протяжении следующих двух веков: под 1181 г. – что «зажьжена бысть церкы от грома Варязьская на Търговищи» (Там же. С. 37), под 1217 г. – что «въ Варязьскои божници изгорТ товаръ вьсь варязьскыи бещисла» (Там же. С. 57), а под 1311 г. – что церквей «каменных 6 огорТ, 7-я Варяжьская» (Там же. С. 93). Так что вероятно, исходная деревянная церковь была перестроена в камне после пожара 1181 г. К сожалению, следов деревянной церкви ев. Олава в Новгороде нет, и все же археологический материал из раскопок в Новгороде демонстрирует скандинавское влияние на церковное строительство (см.: Конецкий, Самойлов 1996).
В конце XI или в самом начале XII в., т. е. за полвека до того, как варяжская церковь была упомянута в Новгородской летописи, резчик рун Эпир (0piR) вырезал руническую надпись на камне в Шюсте в центральной Швеции (U 687), где фигурирует некий «Спьяльбуд», который «умер в Хольмгарде в церкви Олава» (4an uar. tauþr. i hulmkarþi. i olafs kriki’) (см.: Zilmer 2005. P. 161–162). Данная интерпретация была предложена О. фон Фрисеном и поддержана другими шведскими рунологами, такими как Э. Весен и С. Б. Ф. Янссон. Это чтение принимают также Е. А. Мельникова, К. Цильмер и многие другие (обзор литературы и библиографию см. в: Мельникова 2001. С. 338–339; Zilmer 2005. Р. 161–162). Что касается точной датировки надписи, то она остается неясной. Однако на основании некоторой сохранившейся информации о резчике рун Эпире ряд ученых заключил, что период его творческой активности приходится на вторую половину XI – начало XII в. (см.: Áhlén 1997. Р. 25–27).
Анализ более поздних источников (древней скры новгородского двора, латинской и немецкой редакций договора 1270 г. и летописей) приводит исследователей к выводу о существовании в Новгороде с конца XII в. двух торговых иноземных дворов: Немецкого с церковью ев. Петра и Готского с церковью ев. Олава (Андреевский 1855. С. 30, примеч. 93; Бережков 1879. С. 58–61; Svahnström 1960; Рыбина 1986). Эти же два двора упоминаются в позднесредневековых ганзейских документах, и можно думать, что в это время они находились на тех же местах, на которых и были основаны (подробнее см.: Рыбина 2001. С. 175–176). Согласно письменным источникам, Немецкий двор располагался к востоку от Ярославова дворища, напротив Никольского собора. Поскольку в источниках речь идет о конфликтах обитателей Готского двора с жителями Михайловской улицы (на Торговой стороне Новгорода, к югу от Ярославова дворища, недалеко от Волхова), было выдвинуто предположение, что Готский двор находился на Михайловской улице. Археологические раскопки, проведенные в этой части средневекового Новгорода в 1968–1970 гг., подтвердили это предположение (Там же. С. 175). Более того, О. М. Иоаннисян впоследствии высказал предположение, что фрагменты каменной постройки, обнаруженные на этом месте во время раскопок 1969 г., могли представлять собой остатки каменной церкви ев. Олава, возведенной взамен прежней деревянной церкви. Каменная церковь, скорее всего, была ротондой – типичной конструкцией купеческих церквей (
Е. А. Рыбина на основании совокупного рассмотрения повести о новгородском посаднике Добрыне и целого комплекса разнообразных письменных сообщений заключает, что Готский двор с церковью ев. Олава на нем был основан в Новгороде при жизни посадника Добрыни (умершего в 1117 г.), т. е. в конце XI либо не позднее первого десятилетия XII в. (Рыбина 19786. С. 79–85). Таким образом, древнерусские и древнескандинавские источники указывают на рубеж XI–XII вв. как на возможную раннюю дату возникновения церкви ев. Олава в Новгороде. Предположение, «что «варяжская» церковь, посвященная ев. Олаву, была основана в Новгороде… в период пребывания на Руси Харальда Сурового Правителя», т. е. во второй четверти XI в. (Мельникова 20086. С. 131), является не более чем логическим построением и не подтверждается никаким Источниковым материалом. Даже то, что новгородский правовой документ XIII в. – «Устав о мостех» – отмечает на Торговой стороне Новгорода
Существование скандинавского купеческого двора в Новгороде указывает на то, что к XII в. торговые связи Руси и Скандинавии носили в известной мере постоянный, регламентированный характер. Исследователи внешней торговли Древней Руси отмечают, что, «как ни скудны источники, они позволяют заключить, что уже в ту далекую пору складывались относительно устойчивые системы межгосударственных торговых союзов» (Новосельцев, Пашуто 1967. С. 108).
Мотив 16
Чудесное исцеление немого раба в церкви св. Олава в Хольмгарде
Источники:
Passio (р. 93–94)
Homil. (s. 128)
ÓHLeg (k. 124)
Мотив встречается в тех же источниках, что и мотив 15, за исключением версии «Отдельной саги» по «Книге с Плоского острова». Совершенно очевидно, что тексты жития Олава (см. Прилож. IV: «Страдание и чудеса Святого Олава», чудо № 20, по классификации Л. Жирушковой – Jirousková 2010) и «Легендарной саги» взаимосвязаны. Чудесное исцеление раба принадлежит к посмертным чудесам св. Олава (см. о них: мотивы 11, 14, 15 и комм, к мотиву 11; см. также: Jackson 2010). Как и в мотиве 15, здесь содержится указание на существование в Новгороде церкви ев. Олава.
Сделанные на основании текста жития (к тому же неверно переведенного) широкие выводы о характере рабства в Древней Руси в XI–XII вв. (Пьянков 1940) подверглись справедливой критике С. А. Аннинского, подчеркнувшего, что этот «единичный случай, при любом понимании, ни о чем не может «свидетельствовать», когда речь идет о целой эпохе» (Аннинский 1940. С. 157). Мотив о чуде Олава действительно не содержит данных для рассмотрения вопроса о зависимом населении на Руси (обзор дискуссии по проблеме см.: Свердлов 1983).
Существует мнение, что термин
Согласно «Passio Olavi», юноша-ремесленник изготовлял на Руси оружие, употребляемое варягами, а по «Древненорвежской книге проповедей» и «Легендарной саге», – он делал оружие, как норвежцы, и украшал его, как умели только одни варяги. Это известие древнескандинавских источников полностью соответствует данным археологии, поскольку материалы, обнаруженные в Ладоге, на Городище под Новгородом и в Гнездове, включают в себя, среди прочего, «находки вещей, которые могли быть изготовлены на нашей территории, но скандинавскими ремесленниками или местными мастерами, находившимися под сильным влиянием скандинавского ремесла» (Клейн, Лебедев, Назаренко 1970. С. 238). Исследователи склонны считать, что в Восточной Европе работали некоторые скандинавские ремесленники (Там же. С. 239; Давидан 1982; Носов 1990. С. 163). Обнаружение меча с подписным клеймом «Людота» позволяет говорить о производстве на территории Древней Руси мечей из дамасской стали, по преимуществу изготовлявшихся в среднем течении Рейна и на Готланде (Розанова 1991. С. 217). Как результат северного влияния рассматриваются найденные на Руси кузнечные изделия (в том числе оружие), выполненные в технологии трехслойного пакета (Розанова, Пушкина 1986). Раскопанные в Северной Руси ремесленные изделия свидетельствуют о присутствии там «немалого числа людей, для которых был близок стиль северных украшений» (Носов 1990. С. 155–163).
Глава 7
«Сага о Магнусе Добром»
Введение
«Сага о Магнусе Добром» («Magnúss saga ins góða») – это жизнеописание Магнуса, сына Олава Харальдссона (Святого), норвежского (1035–1047) и датского (1042–1047) конунга. Сага сохранилась в нескольких взаимозависимых редакциях. Отдельные главы о Магнусе есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», ок. 1190 г. (§ 7.1). В своде королевских саг «Гнилая кожа» (§ 7.2) имеется «Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе». Магнусу Доброму посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа» (§ 7.3). В «Круге земном» Снорри Стурлусона «Сага о Магнусе Добром» – самостоятельная сага (§ 7.4). В заключительных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», служащих обрамлением собственно саги об Олаве, также ведется рассказ и о Магнусе Добром (Прилож. XIII). Кроме того, история Магнуса излагается в «Истории о древних норвежских королях» Теодорика Монаха (Прилож. II), в «Легендарной саге об Олаве Святом» (§ 6.3) и в «Саге об оркнейцах» (Прилож. VIII).
Магнус Олавссон, сын Олава Харальдссона (Святого), родился весной 1024 г. Его матерью была Альвхильд, наложница конунга, женщина знатного рода и прекрасной наружности[449]. Она родила сына ночью, и никто из приближенных не решился пойти и разбудить конунга. Ребенок же был так слаб, что его решили тут же крестить, и имя ему дал скальд Сигват: он назвал его «в честь Карла Магнуса конунга», т. е. в честь императора Карла Великого (ср.: лат.
Покидая в начале 1029 г. Норвегию, Олав взял своего малолетнего сына Магнуса с собой на восток, а отправляясь в самом конце того же года с Руси в обратный путь, Олав оставил Магнуса у Ярослава Мудрого и его жены Ингигерд[451]. Недовольные правлением конунга Свейна, сына Кнута Могучего, и его матери Альвивы, раскаивающиеся к тому же в содеянном, лендрманны Трёндалёга отправились через несколько лет после гибели Олава в битве при Стикластадире (1030 г.) на Русь за его сыном, чтобы отвезти Магнуса в Норвегию и поставить там конунгом[452]. Е. А. Рыдзевская датирует их приезд 1034 г.[453]
«Сага о Магнусе Добром» Снорри Стурлусона, как она опубликована Финнуром Йоунссоном и Бьярни Адальбьярнарсоном[454], начинается с того момента, когда Магнус, проживший несколько лет на Руси при дворе князя Ярослава Мудрого и княгини Ингигерд, отправился по весне на родину вместе с приехавшими за ним знатными норвежцами[455]. На собранном по его приказу Эйратинге Магнус был провозглашен конунгом над всей той страной, которой правил его отец, О лав Харальдссон[456]. Магнус продолжил свою поездку по стране, и «повсюду он был провозглашен конунгом»[457]. Свейн, сын Кнута Могучего, который был в это время правителем Норвегии, напротив, собрав тинг в южном Хордаланне и убедившись, что он мало на кого может положиться, если дело дойдет до битвы с конунгом Магнусом, поднял паруса и уплыл к своему брату Хёрдакнуту, правителю Дании (1028–1042), предложившему ему править страной вместе с ним[458]. Все эти события относятся к одному году, а именно – к 1035. Тем же летом, сообщает сага, умер в Дании Свейн, сын Кнута, а «тою же осенью в ноябрьские иды» (12 ноября 1035 г.) умер в Англии сам Кнут Могучий[459]. В Англии конунгом был провозглашен сын Кнута Харальд, в Дании остался сын Кнута Хёрдакнут, а в Норвегии начал свое правление Магнус Олавссон.
В следующем (1036) году Магнус и Хёрдакнут (род. ок. 1019 г.), малолетние правители Норвегии и Дании, «договорились, что принесут клятву побратимов и будут соблюдать мир между собою, пока оба живы, а если один из них умрет, не оставив сыновей, то другому, кто его переживет, достанутся его земли и подданные»[460]. Когда через шесть лет (8 июня 1042 г.) скончался Хёрдакнут, Магнус собрал семьдесят кораблей воинов и отплыл в Данию. Он предъявил свои права на Датскую державу и был на тинге в Вебьёрге провозглашен ее конунгом[461]. Вскоре он поставил своим наместником в Дании ярла Свейна Ульвссона, внука по материнской линии Свейна Вилобородого и Сигрид Гордой[462]. Той же зимой Свейн, заручившись дружбой могущественных людей и поддержкой всего народа, присвоил себе титул конунга[463]. Между ним и конунгом Магнусом состоялось несколько битв, закончившихся победой Магнуса[464]. Подчинив себе Датскую державу, Магнус отправил послов в Англию и в послании, адресованном «конунгу Ятварду» (английскому королю Эдуарду Исповеднику, 1042–1066), заявил о своих претензиях и на эту страну[465]. Впрочем, ответ английского правителя убедил Магнуса оставить все как есть.
Дата смерти Магнуса – 25 октября 1047 г. – выявляется на основании известия 38-й главы «Саги о Харальде Сигурдарсоне» по рукописи «Хульда»: «Magnús konúngr andaðist þrim nóttum fyrir messudag Símónis ok Júde»[470] – «Конунг Магнус умер за три дня до мессы Симона и Иуды», которая приходится на 28 октября. Что касается 1047 года, то это по преимуществу дата исландских источников. В датских анналах[471] смерть Магнуса отнесена к 1048 г. Под тем же, 1048 г., впрочем, ошибочно, вместо 1047 г., стоит это известие в рукописи D «Англо-Саксонской хроники»[472]. Основные вехи жизни конунга Магнуса, согласно анналам[473], приведены в табл. 12.
Таблица 12
Магнус Олавссон в исландских анналах
Восточноевропейская информация в этой саге по преимуществу касается пребывания на Руси Магнуса Олавссона.
Скальдические стихи, при всей скупости их содержания, с полной очевидностью подтверждают этот факт: в одной из вис Сигвата Тордарсона Магнус назван «юным конунгом с востока из Гардов» (1031–1035 гг.); Бьярни Скальд Золотых Ресниц рассказывает, как Кальв Арнасон «указал… рьяному в битве Магнусу путь из Гардов в его страну» (ок. 1050 г.), а Арнор Скальд Ярлов – о том, как Магнус, которому «не сравнялось и одиннадцати лет… снарядил великолепный боевой корабль из Гардов» (ок. 1047 г.).
Сюжетный мотив поездки знатных норвежцев на Русь за Магнусом присутствует – с некоторыми вариациями – во всех поименованных выше источниках от «Истории о древних норвежских королях» Теодорика до заключительных глав «Большой саги об Олаве Трюггвасоне».
Совершенно иной зачин имеет история Магнуса в «Гнилой коже» и в восходящей к ней (отличающейся незначительно стилистически) версии «Хульды» (см. Введение, разделы «Гнилая кожа» и «Хульда»). Здесь сага открывается неким, неизвестным по другим исландско-норвежским сочинениям, текстом, который также называют «Прядью о Карле Несчастном» – «Karls þáttr vesæla»[474].
Литература
Bugge 1914; Indrebo 1938–1939; Louis-Jensen 1977; Simek, Hermann Pálsson 1987.
S. 236–237; Hoffmann 1992; Джаксон 20006; Andersson, Gade 2000; Джаксон 2001д;
Успенский 20016.
§ 7.1. «Обзор саг о норвежских конунгах»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Обзор саг о норвежских конунгах».
Текст
Публикуется по изданию: Agrip af Nóregskonunga sǫgum / Bjarni Einarsson (ÍF. XXIX). 1984. Bls. 1-54.
XXXIII. kapítuli
En þá er guð tók at birta jartegnum um inn helga Óláf, þá réðusk bgztu menn til að fara ór landi at sœkja Magnús, son ins helga Óláfs, því at menn fundu misræði sín ok iðruðusk ok vildu þá þat bœta á syni hans, er þeir hǫfðu á sjálfum hónum brotit, ok sóttu í Austrvega til Jarizláfs konungs ok báru til þess allra baztra manna orðsending ok bœnarstað, at hann skyldi til lands sœkja. Ok váru hǫfðingjar í þeiri fgr Rǫgnvaldr jarl, Einarr þambaskelmir, Sveinn bryggjufótr, Kálfr Árnasonr. En þeira bœn var eigi fyrr heyrð né framgeng en þeir unnu hónum land ok trúnað, því at Ingigerðr dróttning stóð á móti. (
XXXIV. kapítuli
En því næst k0mr hann í land fjórum vetrum eptir fall fǫður síns, Óláfs konungs, ok með því at þau Sveinn ok Álfífa vissu manna þokka við hann ok óvinsælð sína, þá flýðu þau til Danmarkar. […] Hann var náliga ellifu vetra, er hann kom í land. […] (
Перевод
Глава 33
И когда Бог стал являть чудеса святого Олава1, лучшие мужи2 решили поехать из страны, чтобы забрать Магнуса, сына Олава Святого, так как люди поняли, [какое] злодеяние [они совершили]3, и раскаялись, и захотели тогда возместить его сыну то, что они причинили ему самому. И отправились они в Аустрвеги4 к конунгу Ярицлаву5, и несли при этом послание6 всех лучших мужей [к Магнусу] и просьбу, чтобы он вернулся в страну. И были хёвдингами7 в этой поездке ярл Рёгнвальд8, Эйнар Брюхотряс9, Свейн Бык10, Кальв Арнасон11. Но их просьба не была ни услышана, ни приведена в исполнение, раньше чем они клятвенно не пообещали ему страну и [свою] верность, поскольку княгиня Ингигерд была против этого12.
Глава 34
А вслед за тем вернулся он в страну через четыре зимы после гибели своего отца, конунга Олава13, и поскольку Свейн и Альвива14 знали благосклонность людей к нему и свою непопулярность, они бежали тогда в Данмарк15.
Комментарий
1 Рассказы о чудесах св. Олава начали возникать вскоре после его смерти. См. подробно во Введении к Главе 6 (раздел «Древнескандинавская литература об Олаве Святом»).
2 Словосочетание
3 О противостоянии конунга Олава Харальдссона и норвежских лендрманнов и бондов, а также о его гибели в битве при Стикластадире 29 июля 1030 г. см. подробно во Введении к Главе 6.
4
5
6 Термин
7
8
9
10
11
12
13
14 Свейн, сын Альвивы (
15 Согласно Снорри, Свейн, не получивший поддержки населения страны после возвращения в Норвегию Магнуса, принял такое решение: «Мое мнение таково: не будем рассчитывать на верность этих бондов, но лучше отправимся туда, где весь народ предан нам и верен». Он поднял паруса, отплыл из Норвегии «и не останавливался до тех пор, пока не прибыл в Данию. Там его хорошо приняли. А когда он встретился со своим братом Хёрдакнутом, тот предложил Свейну конунгу править вместе с ним Данией, и Свейн согласился» (КЗ. С. 381).
16
§ 7.2. «Гнилая кожа»
«Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе» по «Гнилой коже» сохранилась частично в рукописи GKS 1009 fol («Morkinskinna») и частично в добавлениях второй половины XV в. к GKS 1005 fol («Flateyjarbók»). К GKS 1009 fol восходит версия саги о Магнусе по AM 66 fol («Hulda»). В издании Финнура Иоунссона (1932) лакуны в «Гнилой коже» восстанавливаются по тексту «Книги с Плоского острова». В настоящей публикации текст «Книги с Плоского острова» помещен в фигурных скобках (равно как и его перевод). В качестве разночтений приводятся варианты по «Хульде»; нумерация фрагментов дается также по «Хульде» (Fms. В. VI).
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении разделы «Гнилая кожа», «Хульда», «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. В. LIII). 1932.
Bis. 1-284.
[1.] Þar hefivm ver vpp frasogn er Iarizleifr konvngr reþr Garþariki ok Ingigerþr drotning dottir Olafs konvngs ens sqnska. Hon var allra qveNa vitrost oc friþ syn-om. (konungren vnne henne so miked ath harm matte nær önguan hlut j moti hennar vilia giöra.}
Þess er viþ getit at konvngrenn Iarizleifr let ser gera dyrligaa holl meþ mikilli fegrð. pryþa meþ gvlli oc gimsteinom. scipaþi hana siþan meþ goþom drengiom oc reyndom meþ agetom lutom. vanði þar eptir bynaþ þeira oc hercleþi sem þeir voro aðr reyndir. at ollom syndiz bvningr hallarennar oc scipon þar eptir sem hon var sialf vondot til. hon var tioldot meþ pellom oc dyrom cleðom. Konvngr sialfr var þa ok i tignarcleþvm oc sat ihaseti sino. harm ba/ð til sin bmorgom virþiligom vi-nom sinomb oc gerþi dyrliga veizlo.
Siþan gecc drotningc i hollina meþ fagrligri kvenna sveit. oc stoþ konvngr vpp imoti henne oc qvaddi hana veld oc melti siþan. Hvar satto iafndyrliga holl e. iafn-vel bvna fyrst at sveitine slicra manna sem her ro saman comnir. oc i annan staþ bvningr hallarennar meþ miclom costnaþi. Drotning s. Неяа s. hon. þesi holl er vel scipot. oc fa domi mono til at she pryði e. meiri oc fecostnaðr comi saman i eitt hvs e. iamnmargir goþir hofðingiar oc vascir menn. En betr er þo sv holl scipoð er Olafr konvngr Harallz s. sitr i. þo at hon standi asvlom einom. Konvngr reiddiz henne oc melti. Svivirþing er islicom orþom s. hann. oc synir þv enn ast þina viþ Olaf konvng. eoc la/st hana kinnheste. Hon melti. Myclo mon yccar þo meire mvn s. hon. en ec mega orþom sva til scipa sem vert er. gecc ibrot siþan oc var reiþ. oc segir til vinom sinom at hon vill brot fara for riki hansf. oc taka eigi optaR af honom slica scorn. Vinir hennar eigo lvt i oc biþia hana sefaz oc vikia scapi sino til konvngs. Hon svaraþi oc q. fyr konvngenn scyldo bota henne þetta. Nv er konvngi sagt at hon vill abrot. oc biðia vinir hans at hann vegi til. oc þat gerir hann. biþr hana satta. oc lez þat til mvndo vinna at veita henne þann lvt er hon beiddiz. En hon svaraþi oc lezc þann cost taca myndo. oc q. a þegar vm þenna. Þv scalt nv s. hon senda scip iNoreg til Olafs konvngs. þvi at ec hefi spvrt at hann a einn son vngan lavngetenn. bioð honom hingat oc veit honom vppfozlo oc fostr. gþvi at san-nlict er þat meþ ycr er melt erg at sa er oga/fgari er oþrom fostrar bamn. Konvngr s. Þat scaltv nv þiggia er þv biþr s. hann. oc vna megom ver þvi. þo at Olafr konvngr se oss meiri maðr oc eigi virþi ec til vvirþingar þott ver fostrim honom barnn.
Nv sendir konvngr skiph til Noregs ос сото þeir menn afvnd Olafs konvngs oc s. honum boð konvngs oc drotningar. Hann s. Þat vil ec giarna þeckiaz. oc hvergi þicci mer minn s. betr comeN en meþ Iarizleifi konvngi i
a ágæta
b-b öllum hinum ágætustum höfðíngjum um sitt ríki
c íngigerðr drottníng
d blíðliga
e-e ok sló hana pústr
f-f or ríki Jarizleifs konúngs
g-g því þat er satt með (ykkr) Olafi konúngi, sem fornmælt er
h
i-i ok íngigerði drottníngu
J-J ok tóku þau Jarizleifr konúngr ok íngigerðr drottníng feginsamliga við honum
[2.] Svmir menn hotoþo hann oc þotti oviþqvemilict at foða þar vpp konvngs s. vtlendan oc tiaþo þat fyr konvngi. en þat com fyr ecki. þvi at konvngr lyddi ecki a slict. opt lec hann ser i konvngs hollo oc var þegar konn við marga leica oc iþrottir. hann gecc a hondom eptir borþomk með miclom fimleic. oc syndi i þvi micla atgervi. oc voro flestir þeir menn er þat þotti gott er hann var sva braðgor. Einn hirþmaþr nacqvat niginn at alldri oþoccaþi fyr honom. oc einhvern dag er sveinninn gek eptir borþom oc hann com fyr þenna hirþmann þa scat hann viþ honom hendi oc feldi hann ofan af borþino. oc lezc eigi vilia hans agang. Menn logþo her til misiafnt. melto svmir með sveini en svmir meþ hirþmani. En vm þat sama qveld þa er konvngr var sofa genginn. var sveinninn eptir i hollinne. oc er hirðmenninir sato þar eptir oc drvcco þa gek Magnvs at þeim hirþmanni oc hafþi i hendi ser litla øxi oc hoor hirðmanninn bana hac. {Sumir laugunautar hans villdu þegar taka sueinin og drepa.} oc hefna sva hirþmanzens. en svmir stoþo firir oc villdo reyna hve mikit konvngr vnni honom. {sidan hleypr eirn madr og tekur sueinenn j fang sier og hleypr med hann} i þat herbergi er konvngr svaf i oc castar honom i seingina til konvngs oc melti. Varþveittv betr fol þitt {j annat sinn. Konungr suarar. opt velid þier honum osæmilig ord eda huath hefir hann nu til þess vnnit.} Hirðmaðrenn svarar. Ørit hefir hann nv til þess gort segir hann. drepit hirðmann yþarn. {Konungr spurde med huerium atburd þath hefdi ordit.} En hann segir honom. Þa melti konvngr. Konvnglict verc fostri s. hann oc hlo at. ec scal bøta fyr þic. {Sidan sættizt konungr vid erfingiana aa vigit.} oc gelldr vpp þegar bøtrnar. En Magnvs er með hirð konvngs oc føddr vpp með mikilli ast oc var þvi {ollum hugþeckari sem alldr hans og vizmuner droguzt meir fram.}
k
[3.] 1Nv er vfriþr milli Sveins Alfifos. oc Iarizleifs konvngs, þvi at Iarizleifr konvngr virði sem var at Noregsmenn hofþo nizc a enom helga Olafi konvngi. oc var þar noccora stvnd eigi ca/pfriþr i milli.1
1–1 Eptir fall Ólafs konúngs ins helga gerðist mikill úfriðr millum Jarizleifs konúngs ok Sveins Alfífusonar, er þá var konúng yfir Noregi, því Jarizleifr konúngr virði, sem var, at Noregsmann höfðu nízt á Ólafi konúngi, var þá eigi kaupfriðr þeirra í milli, því hvorir drápu menn fyrir öðrum, svâ sem þeir kvomust með.
[4.] Maðr er nefndr Karl en annarr Biorn. þeir voro brøðr.ii. litils hattar at bvrþom oc þo framqvemþar menn. verit salltmenn enn fyrra lvt efi sinnar oc aflat sva peninga. en nv var sva orþit at þeir vorv rikir kavpmenn oc vinselir oc mikilmenni i skapi. en þo var Karll firir þeim brøðrom i ollo þvi er viþ bar. Sva kom þeira mali at þeir atto kvgg einn mikinn i forom. oc nv heldo þeir honom eitthvert svmar til Saxlandz svðr. þa koma þeir i Danmorkr. oc etla þaðan til Englanz. Þa tok Karl til orða oc melti við haseta sina. Kvnnict vil ec yðr gera hver etlon min er. þvi at annan veg vikr við vm ferþina en þer monot hyggia. ec etla at fara i Avstrveg cavpferþ. en nv firir sakir vmmela Sveins konvngs oc Iarizleifs konvngs oc þess vfriþar er i milli þeira er. þa ma þat kalla eigi varlict. nv segi ec yðr at ec em raþinn i at fara. en ec vil yðr cost a gera at fara annan veg oc heimilt at ganga af mino scipi. fari danskir eþa Suðrmenn oc enskir her a onnor scip. oc þangat hverr sem likar bezt. Þa svarar einn norðmaðr. Mioc komr oss þetta at ovoro. oc eigi myndim ver farit hafa með yðr i fyrsto ef þa hefði slict ratt verit. en fyrir þa soc at þer erot framqvemþarmenn oc oss licar allt vel til þin oc eigi oliclict at þv ser giptomaðr. þa helldr oss slict til. oc viliom ver þinni forsia hlita. Oc þetta taca þeir raþs. fara nv með honom vnz þeir koma i Austrriki oc leggia þar at viþ eitt mikit cavptvn oc vildo þeir kavpa ser navðsynia lvti. En þegar er landzmenn visso at þeir voro norðmenn. þa fengo þeir þeim at siþr cavp at þegar helt við bardaga oc vildo lanzmenn veita þeim atgongo. Oc er Karl sa at i oefni for þa melti hann til lanzmanna. Þat mon metit til hvatvisi oc noccot sva diorfvngar at taca slict fyrir hendr konvngi yðrom at meiþa vtlenda menn eþa rena. þott her comi meþ cavpeyri sinn oc gere yþr engan ofriþ. oc vitit aldri hvart konvngr geri yþr þocc fyri eþa eigi. nv er yþr vitrligra at biþa konvngs atqveþa vm slict. Viþ þetta sefaz lanzmenn oc verþr eigi at þeim gengit með ollo. þo ser Karl at þat endiz eigi sva bvit. hann gerir þa ferþ sina ma konvngs fvndm.
Er eigi getit vm ferð hans fyrr en hann comr fyrir Iarizleif konvng oc qvaddi hann. Konvng spyrr hverr hann er. Ec em norrann maþr einn segir hann litils verðr oc kominn hingat nmeð goþom peningom oc felagar minirn. Konvngr melti. Hvi vart þu sva diarfr at søkia hingat. hyggr þv noccot þina gefo meiri en annarra manna. oc hyggr þv at þv munir her draga fram cavpeyri þinn en aðrir fa eigi haldit lifinv. oc hafa þeir Noregsmenn aldri sva illt af mer at eigi se þeir verra verþir. {Karl mællti. herra eigi munu aller jafnir j þui. ek em salltkarl eirn litils verdr þo ath nu hafi ek peninga. hefi eg auallt verit til nockurs hentögleika. enn alldri var eg j moti Olafi konungi j huga minum. þat munda eg ætla segir konungr. at þu munir reynazt sem aller adrir Noregsmenn. Konungr bad taka hann og setia þegar i fiotra. og so var giort. Og sidan seigir konungr Magnusi fostra sinum og spyr hann raads vm huernen uit skal skipa uid Nordmennena. Magnus segir. litt hafi þeir fostri minn haft mig vid radin hier til. en seint væntir mig at þat radizt ath minn verdi Noregr ef so skal ath fara ath drepa þa alla er þadan eru ættadir. en vel mundut þier vilia fostri minn. þviat þeir megu at rettu aller kallazth minir þegnar.} oc oþrovis get ec venna mvno at at orca en hataz viþ alla þa menn er þaðan ero. Konvngrenn let þetta vel melt. oc q. hans raþom scyldo fram fara. Konvngr callaþi Carll til sin vm morgoninn. oc siþan melti konvngr til hans. Sva litz mer aþic at þv ser giptvvenligr maðr. oc þat vill M. konvngs s. at þv hafir griþ {og allir þier Noregsmenn}. oc ero þer nv.ii. costir gervir af minni hendi. annar at þv farir til scips yðars. oc fø ec yþr vin oc vist. farit með capeyri yðarnn sem yðr synizo. ella far þv til min oc ver meþ mer ivetr. oc vit þat vist er varar. at coma mon aþinn lut nacqvat vannqveþi. Karl s. Til þess em ec vanfør mioc fyr þvi at sitia. en eigi vil ec þo kiosa mic fra vegligo boþi. oc scal her til hetta meþ yðari gipto. oc kann þa enn vera at vel ręiþi. þo at noccor vandi liggi a. Hann fer nv ptil hirðvistarp. oc er konvngr opt a røþvm viþ hann. oc virþiz konvngi sem hann moni vera vitr maðr.
m-m á fund Jarizleifs konúngs
n-n með góðum friði
o
p-p til hirðar Jarizleifs konúngs
[5.] Oc er varar. beR sva til eitthvert sinn at þeir konvngrenn oc Carll ero.ii. atali. Þa melir konvngr til Karls. Her er nv fe s. hann er þv scalt viþ taca. oc þar meþ mon fylgia nocqvoR vanda lutr. þv scalt þetta fe bera vndir lenda menn i Noregi. oc alla þa menn er noccor viðmvndi er at. oc vinir vilia vera Magnvs O. s. þv ert vitr maðr þott þv ser smarar ęttar. Carl s. Þetta er ecki mitt. þvi at sa maðr scyldi vera mikils hattar oc storvitr. er slicra ørenda føri at eiga viþ slict ofrefli sem fyrir er. oc slic stoReþi meþ hondvm at hafa. Konvngr melti. Þv ert vel til fallinn at minni ran. en gliclict þicci mer at þv comir i noccorra mannran eigi allitla. oc eigi montv milli sia hvart þv recsc vndan eþa eigi. oc þo at þv villir þetta eigi. þa cann vera at bratt vanndreþi lioi aþer. oc þurfir þv eigi lengi at biþa. Til mvn ec oc hętta er Carll segir meþ yþari hamingio oc raþagørþ. Karll fer astan þaþan meþ foroneyti sinv oc coma viþ Danmorc. Þa røþir Carll viþ scipveria sina. Þat kømr mer i hvg at ver hofvm ecki leyfi haft til þesar ferþar er ver forom i astrveg. oc er mikil van at konvngrq gefi oss sacar vm. oc er þat mitt rað at ver scilimc her. oc fari ner sinnz veg hverr. oc farit er til Englanz eþa aþra capstaþi. oc comi ser hver til Noregs. mvn þa sizt iraþit vm vara ferþ. en ella er oss hętt nocqvot beþi fe oc lifi. En ec mon fara her aland vpp til eins felaga mins er her er fire aþigr at fe. en ec vil at þer anniz fe mitt. […]
q Sveinn konúngr
[6.] […] Oc fer Biornn nv astr meþ hvlþo oc gipto þeira feðga O. konvngs oc Magnvs. oc kømr fram ferþinni. segir siþan þeim Iarizleifi konvngi oc Magnvsi hvat at er syst ilandino. hverir viþ fe hafa tekit meþ vingan oc til travstz megi etla af Magnvsi konvngs s. Iarizleifr konvngr sagþi at mikit veri at syst. en þo mikit enn meþ vanlyctom {er Karl var eigi aptr kominn}. […]
[9.] {[…] Sidan fara þeir austr j Gardarike aa fund Magnus rog verda þeir Jarizleifr konungr Kalli storlega fegnirr. og segir hann þeim allt vm sinar ferdir. og sidan tiar hann fyrir Magnuse malit Kalfs og huad han hafdi veitt honum. […] En nu sent eptir Kalfe og hafdi Karll adr þegit grid til handa honum. suer Kalfr þa þann eid ath han ynne eigi aa Olafe konungi ok hiet sig sidan Magnusi til traustz og allz trunadar og ath giora oll þau verk er Magnus legdi fyrir hann.
r-r urðu þeir glaðir við kvomu Karls
ГЛАВА 7. «Сага о Магнусе Добром»
Источник: Т. Н. ДЖАКСОН. ИСЛАНДСКИЕ КОРОЛЕВСКИЕ САГИ О ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
Введение
«Сага о Магнусе Добром» («Magnúss saga ins góða») – это жизнеописание Магнуса, сына Олава Харальдссона (Святого), норвежского (1035–1047) и датского (1042–1047) конунга. Сага сохранилась в нескольких взаимозависимых редакциях. Отдельные главы о Магнусе есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», ок. 1190 г. (§ 7.1). В своде королевских саг «Гнилая кожа» (§ 7.2) имеется «Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе». Магнусу Доброму посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа» (§ 7.3). В «Круге земном» Снорри Стурлусона «Сага о Магнусе Добром» – самостоятельная сага (§ 7.4). В заключительных главах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», служащих обрамлением собственно саги об Олаве, также ведется рассказ и о Магнусе Добром (Прилож. XIII). Кроме того, история Магнуса излагается в «Истории о древних норвежских королях» Теодорика Монаха (Прилож. II), в «Легендарной саге об Олаве Святом» (§ 6.3) и в «Саге об оркнейцах» (Прилож. VIII).
Магнус Олавссон, сын Олава Харальдссона (Святого), родился весной 1024 г. Его матерью была Альвхильд, наложница конунга, женщина знатного рода и прекрасной наружности1. Она родила сына ночью, и никто из приближенных не решился пойти и разбудить конунга. Ребенок же был так слаб, что его решили тут же крестить, и имя ему дал скальд Сигват: он назвал его «в честь Карла Магнуса конунга», т. е. в честь императора Карла Великого (ср.: лат.
Покидая в начале 1029 г. Норвегию, Олав взял своего малолетнего сына Магнуса с собой на восток, а отправляясь в самом конце того же года с Руси в обратный путь, Олав оставил Магнуса у Ярослава Мудрого и его жены Ингигерд3. Недовольные правлением конунга Свейна, сына Кнута Могучего, и его матери Альвивы, раскаивающиеся к тому же в содеянном, лендрманны Трёндалёга отправились через несколько лет после гибели Олава в битве при Стикластадире (1030 г.) на Русь за его сыном, чтобы отвезти Магнуса в Норвегию и поставить там конунгом4. Е. А. Рыдзевская датирует их приезд 1034 г.5
«Сага о Магнусе Добром» Снорри Стурлусона, как она опубликована Финнуром Йоунссоном и Бьярни Адальбьярнарсоном6, начинается с того момента, когда Магнус, проживший несколько лет на Руси при дворе князя Ярослава Мудрого и княгини Ингигерд, отправился по весне на родину вместе с приехавшими за ним знатными норвежцами7. На собранном по его приказу Эйратинге Магнус был провозглашен конунгом над всей той страной, которой правил его отец, Олав Харальдссон8. Магнус продолжил свою поездку по стране, и «повсюду он был провозглашен конунгом»9. Свейн, сын Кнута Могучего, который был в это время правителем Норвегии, напротив, собрав тинг в южном Хордаланне и убедившись, что он мало на кого может положиться, если дело дойдет до битвы с конунгом Магнусом, поднял паруса и уплыл к своему брату Хёрдакнуту, правителю Дании (1028–1042), предложившему ему править страной вместе с ним10. Все эти события относятся к одному году, а именно – к 1035. Тем же летом, сообщает сага, умер в Дании Свейн, сын Кнута, а «тою же осенью в ноябрьские иды» (12 ноября 1035 г.) умер в Англии сам Кнут Могучий11. В Англии конунгом был провозглашен сын Кнута Харальд, в Дании остался сын Кнута Хёрдакнут, а в Норвегии начал свое правление Магнус Олавссон.
В следующем (1036) году Магнус и Хёрдакнут (род. ок. 1019 г.), малолетние правители Норвегии и Дании, «договорились, что принесут клятву побратимов и будут соблюдать мир между собою, пока оба живы, а если один из них умрет, не оставив сыновей, то другому, кто его переживет, достанутся его земли и подданные»12. Когда через шесть лет (8 июня 1042 г.) скончался Хёрдакнут, Магнус собрал семьдесят кораблей воинов и отплыл в Данию. Он предъявил свои права на Датскую державу и был на тинге в Вебьёрге провозглашен ее конунгом13. Вскоре он поставил своим наместником в Дании ярла Свейна Ульвссона, внука по материнской линии Свейна Вилобородого и Сигрид Гордой14. Той же зимой Свейн, заручившись дружбой могущественных людей и поддержкой всего народа, присвоил себе титул конунга15. Между ним и конунгом Магнусом состоялось несколько битв, закончившихся победой Магнуса16. Подчинив себе Датскую державу, Магнус отправил послов в Англию и в послании, адресованном «конунгу Ятварду» (английскому королю Эдуарду Исповеднику, 1042–1066), заявил о своих претензиях и на эту страну17. Впрочем, ответ английского правителя убедил Магнуса оставить все как есть. «Я полагаю, что разумнее и лучше… мне владеть той державой, какую бог мне пожаловал»18, – этими словами Магнуса заканчивается сага о нем. В дальнейшем (1046 г.) Магнус поделил Норвегию с Харальдом Сигурдарсоном, тоже конунгом из династии Харальда Прекрасноволосого – своим четвероюродным дядей по мужской линии и к тому же единоутробным братом своего отца, Олава Святого19, а Данию, умирая (1047 г.)20 отдал Свейну Ульвссону21.
Дата смерти Магнуса – 25 октября 1047 г. – выявляется на основании известия 38-й главы «Саги о Харальде Сигурдарсоне» по рукописи «Хульда»: «Magnús konúngr andaðist þrim nóttum fyrir messudag Símónis ok Júdê»22 – «Конунг Магнус умер за три дня до мессы Симона и Иуды», которая приходится на 28 октября. Что касается 1047 года, то это по преимуществу дата исландских источников. В датских анналах23 смерть Магнуса отнесена к 1048 г. Под тем же, 1048 г., впрочем, ошибочно, вместо 1047 г., стоит это известие в рукописи D «Англо-Саксонской хроники»24. Основные вехи жизни конунга Магнуса, согласно анналам25, приведены в табл. 12.
Таблица 12. Магнус Олавссон в исландских анналах
СобытияАнналыIIIIVVVIIIIX
Рождение Магнуса Олавссона
102410231024102310241021
Начало правления Магнуса в Норвегии
103510351035103510351035
Начало правления Магнуса в Дании
1042 1042104110421041
Битва конунгов Магнуса и Харальда Сигурдарсона
1045 1045
Раздел Норвегии между Магнусом и Харальдом
104610461046104710461046
Смерть Магнуса Олавссона
104710471047104810471047
Восточноевропейская информация в этой саге по преимуществу касается пребывания на Руси Магнуса Олавссона.
Скальдические стихи, при всей скупости их содержания, с полной очевидностью подтверждают этот факт: в одной из вис Сигвата Тордарсона Магнус назван «юным конунгом с востока из Гардов» (1031–1035 гг.); Бьярни Скальд Золотых Ресниц рассказывает, как Кальв Арнасон «указал… рьяному в битве Магнусу путь из Гардов в его страну» (ок. 1050 г.), а Арнор Скальд Ярлов – о том, как Магнус, которому «не сравнялось и одиннадцати лет… снарядил великолепный боевой корабль из Гардов» (ок. 1047 г.).
Сюжетный мотив поездки знатных норвежцев на Русь за Магнусом присутствует – с некоторыми вариациями – во всех поименованных выше источниках от «Истории о древних норвежских королях» Теодорика до заключительных глав «Большой саги об Олаве Трюггвасоне».
Совершенно иной зачин имеет история Магнуса в «Гнилой коже» и в восходящей к ней (отличающейся незначительно стилистически) версии «Хульды» (см. Введение, разделы «Гнилая кожа» и «Хульда»). Здесь сага открывается неким, неизвестным по другим исландско-норвежским сочинениям, текстом, который также называют «Прядью о Карле Несчастном» – «Karls þáttr vesæla»26.
Литература
Bugge 1914; Indrebø 1938–1939; Louis-Jensen 1977; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 236–237; Hoffmann 1992; Джаксон 2000б; Andersson, Gade 2000; Джаксон 2001д; Успенский 2001б.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. «Сага об Олаве Святом» по «Кругу земному». Гл. 122.
2. КЗ. С. 272–273; «Ek hét hann eptir Karla-Magnúsi konungi. Þann vísa ek mann beztan í heimi» (ÍF. XXVII. 209–211). Подробнее см.: Джаксон 2001д.
3. См. Главу 6, мотив 12.4.
4. «Сага об Олаве Святом». Гл. 251 (КЗ. С. 377–378).
5. Рыдзевская 1940. С. 68.
6. О том, где лежит граница между HkrII и HkrIII, см. в § 7.4.
7. «Сага о Магнусе Добром» по «Кругу земному». Гл. 1.
8. Там же. Гл. 3.
9. Там же. Гл. 5 (КЗ. С. 381). О процедуре признания конунгом претендента на престол см.: Джаксон 20076.
10. «Сага о Магнусе Добром» по «Кругу земному». Гл. 4.
11. Там же. Гл. 5 (КЗ. С. 381).
12. Там же. Гл. 6 (КЗ. С. 382).
13. Там же. Гл. 18–21.
14. Там же. Гл. 22–23.
15. Там же. Гл. 25.
16. «Сага о Магнусе Добром» по «Кругу земному». Гл. 29 и 35.
17. Там же. Гл. 36.
18. КЗ. С. 401.
19. «Сага о Харальде Суровом». Гл. 21 (КЗ. С. 413).
20. Анализ источников, повествующих о смерти Магнуса, см.: Bugge 1914.
21. «Сага о Харальде Суровом». Гл. 28 (КЗ. С. 418). О роли конунга Магнуса в строительстве средневекового норвежского государства см.: Hoffmann 1992.
22. Fms. B. VI. Bls. 230.
23. Annales Lundenses. P. 60.
24. ASC. P. 167.
25. Об анналах см. примеч. 4 на с. 95.
26. Подробнее о нем см.: комм. 25 к § 7.2.
§ 7.1. «Обзор саг о норвежских конунгах»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Обзор саг о норвежских конунгах».
Текст
Публикуется по изданию: Ágrip af Nóregskonunga sogum / Bjarni Einarsson (ÍF. XXIX). 1984. Bls. 1-54.
XXXIII. kapítuli
En þá er guð tók at birta jartegnum um inn helga Óláf, þá réðusk bǫztu menn til að fara ór landi at sœkja Magnús, son ins helga Óláfs, því at menn fundu misræði sín ok iðruðusk ok vildu þá þat bœta á syni hans, er þeir hǫfðu á sjálfum hónum brotit, ok sóttu í Austrvega til Jarizláfs konungs ok báru til þess allra baztra manna orðsending ok bœnarstað, at hann skyldi til lands sœkja. Ok váru hǫfðingjar í þeiri fǫr Rǫgnvaldr jarl, Einarr þambaskelmir, Sveinn bryggjufótr, Kálfr Árnasonr. En þeira bœn var eigi fyrr heyrð né framgeng en þeir unnu hónum land ok trúnað, því at Ingigerðr dróttning stóð á móti. (Bls. 32)
XXXIV. kapítuli
En því næst komr hann í land fjórum vetrum eptir fall fǫður síns, Óláfs konungs, ok með því at þau Sveinn ok Álfífa vissu manna þokka við hann ok óvinsælð sína, þá flýðu þau til Danmarkar. […] Hann var náliga ellifu vetra, er hann kom í land. […] (Bls. 32)
Перевод
Глава 33
И когда Бог стал являть чудеса святого Олава1, лучшие мужи2 решили поехать из страны, чтобы забрать Магнуса, сына Олава Святого, так как люди поняли, [какое] злодеяние [они совершили]3, и раскаялись, и захотели тогда возместить его сыну то, что они причинили ему самому. И отправились они в Аустрвеги4 к конунгу Ярицлаву5, и несли при этом послание6 всех лучших мужей [к Магнусу] и просьбу, чтобы он вернулся в страну. И были хёвдингами7 в этой поездке ярл Рёгнвальд8, Эйнар Брюхотряс9, Свейн Бык10, Кальв Арнасон11. Но их просьба не была ни услышана, ни приведена в исполнение, раньше чем они клятвенно не пообещали ему страну и [свою] верность, поскольку княгиня Ингигерд была против этого12.
Глава 34
А вслед за тем вернулся он в страну через четыре зимы после гибели своего отца, конунга Олава13, и поскольку Свейн и Альвива14 знали благосклонность людей к нему и свою непопулярность, они бежали тогда в Данмарк15. [
Комментарий
1. Рассказы о чудесах св. Олава начали возникать вскоре после его смерти. См. подробно во Введении к Главе 6 (раздел «Древнескандинавская литература об Олаве Святом»).
2. Словосочетание
3. О противостоянии конунга Олава Харальдссона и норвежских лендрманнов и бондов, а также о его гибели в битве при Стикластадире 29 июля 1030 г. см. подробно во Введении к Главе 6.
4.
5.
6. Термин
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14. Свейн, сын Альвивы (
15. Согласно Снорри, Свейн, не получивший поддержки населения страны после возвращения в Норвегию Магнуса, принял такое решение: «Мое мнение таково: не будем рассчитывать на верность этих бондов, но лучше отправимся туда, где весь народ предан нам и верен». Он поднял паруса, отплыл из Норвегии «и не останавливался до тех пор, пока не прибыл в Данию. Там его хорошо приняли. А когда он встретился со своим братом Хёрдакнутом, тот предложил Свейну конунгу править вместе с ним Данией, и Свейн согласился» (КЗ. С. 381).
16.
§ 7.2. «Гнилая кожа»
«Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе» по «Гнилой коже» сохранилась частично в рукописи GKS 1009 fol («Morkinskinna») и частично в добавлениях второй половины XV в. к GKS 1005 fol («Flateyjarbók»). К GKS 1009 fol восходит версия саги о Магнусе по AM 66 fol («Hulda»). В издании Финнура Йоунссона (1932) лакуны в «Гнилой коже» восстанавливаются по тексту «Книги с Плоского острова». В настоящей публикации текст «Книги с Плоского острова» помещен в фигурных скобках (равно как и его перевод). В качестве разночтений приводятся варианты по «Хульде»; нумерация фрагментов дается также по «Хульде» (Fms. В. VI).
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении разделы «Гнилая кожа», «Хульда», «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. B. LIII). 1932. Bls. 1-284.
[1.] Þar hefivm ver vpp frasogn er Iarizleifr konvngr reþr Garþariki ok Ingigerþr drotning dottir Olafs konvngs ens sǫnska. Hon var allra qveNa vitrost oc friþ synom. {konungren vnne henne so miked ath hann matte nær ὀnguan hlut j moti hennar vilia giὀra.}
Þess er viþ getit at konvngrenn Iarizleifr let ser gera dyrligaa holl meþ mikilli fegrð. pryþa meþ gvlli oc gimsteinom. scipaþi hana siþan meþ goþom drengiom oc reyndom meþ agetom lutom. vanði þar eptir bynaþ þeira oc hercleþi sem þeir voro aðr reyndir. at ollom syndiz bvningr hallarennar oc scipon þar eptir sem hon var sialf vondot til. hon var tioldot meþ pellom oc dyrom cleðom. Konvngr sialfr var þa ok i tignarcleþvm oc sat ihaseti sino. hann bað til sin bmorgom virþiligom vinom sinomb oc gerþi dyrliga veizlo.
Siþan gecc drotningc i hollina meþ fagrligri kvenna sveit. oc stoþ konvngr vpp imoti henne oc qvaddi hana veld oc melti siþan. Hvar satto iafndyrliga holl e. iafnvel bvna fyrst at sveitine slicra manna sem her ro saman comnir. oc i annan staþ bvningr hallarennar meþ miclom costnaþi. Drotning s. Hera s. hon. þesi holl er vel scipot. oc fa dømi mono til at slic pryði e. meiri oc fecostnaðr comi saman i eitt hvs e. iamnmargir goþir hofðingiar oc vascir menn. En betr er þo sv holl scipoð er Olafr konvngr Harallz s. sitr i. þo at hon standi asvlom einom. Konvngr reiddiz henne oc melti. Svivirþing er islicom orþom s. hann. oc synir þv enn ast þina viþ Olaf konvng. eoc last hana kinnheste. Hon melti. Myclo mon yccar þo meire mvn s. hon. en ec mega orþom sva til scipa sem vert er. gecc ibrot siþan oc var reiþ. oc segir til vinom sinom at hon vill brot fara for riki hansf. oc taka eigi optar af honom slica scom. Vinir hennar eigo lvt i oc biþia hana sefaz oc vikia scapi sino til konvngs. Hon svaraþi oc q. fyr konvngenn scyldo bøta henne þetta. Nv er konvngi sagt at hon vill abrot. oc biðia vinir hans at hann vegi til. oc þat gerir hann. biþr hana satta. oc lez þat til mvndo vinna at veita henne þann lvt er hon beiddiz. En hon svaraþi oc lezc þann cost taca myndo. oc q. a þegar vm þenna. Þv scalt nv s. hon senda scip iNoreg til Olafs konvngs. þvi at ec hefi spvrt at hann a einn son vngan lavngetenn. bioð honom hingat oc veit honom vppføzlo oc fostr. gþvi at sannlict er þat meþ ycr er melt erg at sa er ogafgari er oþrom fostrar barnn. Konvngr s. Þat scaltv nv þiggia er þv biþr s. hann. oc vna megom ver þvi. þo at Olafr konvngr se oss meiri maðr oc eigi virþi ec til vvirþingar þott ver fostrim honom barnn.
Nv sendir konvngr skiph til Noregs oc como þeir menn afvnd Olafs konvngs oc s. honum boð konvngs oc drotningar. Hann s. Þat vil ec giarna þeckiaz. oc hvergi þicci mer minn s. betr comen en meþ Iarizleifi konvngi ioc drotningi er ec veit mestan qvennscorvng oc mer bezt viliaþa. Sendir siþan avstr meþ þeim M. son s. joc taca þav við honom meþ somaj. oc foðiz hann þar vpp með hirþ oc eigi meþ minni ast oc elsco en þeira synir.
a ágæta
b-b öllum hinum ágætustum höfðíngjum um sitt ríki
c Íngigerðr drottníng
d blíðliga
e-e ok sló hana pústr
f-f or ríki Jarizleifs konúngs
g-g því þat er satt með (ykkr) Ólafi konúngi, sem fornmælt er
h
i-i ok Íngigerði drottníngu
j-j ok tóku þau Jarizleifr konúngr ok Íngigerðr drottníng feginsamliga við honum
(Msk. 1–3; cp.: Fms. VI. 3–5)
[2.] Svmir menn hotoþo hann oc þotti oviþqvemilict at foða þar vpp konvngs s. vtlendan oc tiaþo þat fyr konvngi. en þat com fyr ecki. þvi at konvngr lyddi ecki a slict. opt lec hann ser i konvngs hollo oc var þegar konn við marga leica oc iþrottir. hann gecc a hondom eptir borþomk með miclom fimleic. oc syndi i þvi micla atgervi. oc voro flestir þeir menn er þat þotti gott er hann var sva braðgor. Einn hirþmaþr nacqvat niginn at alldri oþoccaþi fyr honom. oc einhvern dag er sveinninn gek eptir borþom oc hann com fyr þenna hirþmann þa scat hann viþ honom hendi oc feldi hann ofan af borþino. oc lezc eigi vilia hans agang. Menn logþo her til misiafnt. melto svmir með sveini en svmir meþ hirþmani. En vm þat sama qveld þa er konvngr var sofa genginn. var sveinninn eptir i hollinne. oc er hirðmenninir sato þar eptir oc drvcco þa gek Magnvs at þeim hirþmanni oc hafþi i hendi ser litla øxi oc hoor hirðmanninn bana hac. {Sumir laugunautar hans villdu þegar taka sueinin og drepa.} oc hefna sva hirþmanzens. en svmir stoþo firir oc villdo reyna hve mikit konvngr vnni honom. {sidan hleypr eirn madr og tekur sueinenn j fang sier og hleypr med hann} i þat herbergi er konvngr svaf i oc castar honom i seingina til konvngs oc melti. Varþveittv betr fol þitt {j annat sinn. Konungr suarar. opt velid þier honum osæmilig ord eda huath hefir hann nu til þess vnnit.} Hirðmaðrenn svarar. Ørit hefir hann nv til þess gort segir hann. drepit hirðmann yþarn. {Konungr spurde med huerium atburd þath hefdi ordit.} En hann segir honom. Þa melti konvngr. Konvnglict verc fostri s. hann oc hlo at. ec scal bøta fyr þic. {Sidan sættizt konungr vid erfingiana aa vigit.} oc gelldr vpp þegar bøtrnar. En Magnvs er með hirð konvngs oc føddr vpp með mikilli ast oc var þvi {ollum hugþeckari sem alldr hans og vizmuner droguzt meir fram.}
k
(Msk. 3–5; cp.: Fms. VI. 5–7)
[3.] lNv er vfriþr milli Sveins Alfifos. oc Iarizleifs konvngs, þvi at Iarizleifr konvngr virði sem var at Noregsmenn hofþo nizc a enom helga Olafi konvngi. oc var þar noccora stvnd eigi capfriþr i milli.l
l-l Eptir fall Ólafs konúngs ins helga gerðist mikill úfriðr millum Jarizleifs konúngs ok Sveins Alfífusonar, er þá var konúng yfir Noregi, því Jarizleifr konúngr virði, sem var, at Noregsmann höfðu nízt á Ólafi konúngi, var þá eigi kaupfriðr þeirra í milli, því hvorir drápu menn fyrir öðrum, svâ sem þeir kvomust með.
(Msk. 5; cp.: Fms. VI. 7)
[4.] Maðr er nefndr Karl en annarr Biorn. þeir voro brøðr.ii. litils hattar at bvrþom oc þo framqvemþar menn. verit salltmenn enn fyrra lvt efi sinnar oc aflat sva peninga. en nv var sva orþit at þeir vorv rikir kavpmenn oc vinselir oc mikilmenni i skapi. en þo var Karll firir þeim brøðrom i ollo þvi er viþ bar. Sva kom þeira mali at þeir atto kvgg einn mikinn i forom. oc nv heldo þeir honom eitthvert svmar til Saxlandz svðr. þa koma þeir i Danmorkr. oc etla þaðan til Englanz. Þa tok Karl til orða oc melti við haseta sina. Kvnnict vil ec yðr gera hver etlon min er. þvi at annan veg vikr við vm ferþina en þer monot hyggia. ec etla at fara i Avstrveg cavpferþ. en nv firir sakir vmmela Sveins konvngs oc Iarizleifs konvngs oc þess vfriþar er i milli þeira er. þa ma þat kalla eigi varlict. nv segi ec yðr at ec em raþinn i at fara. en ec vil yðr cost a gera at fara annan veg oc heimilt at ganga af mino scipi. fari danskir eþa Suðrmenn oc enskir her a onnor scip. oc þangat hverr sem likar bezt. Þa svarar einn norðmaðr. Mioc komr oss þetta at ovoro. oc eigi myndim ver farit hafa með yðr i fyrsto ef þa hefði slict ratt verit. en fyrir þa soc at þer erot framqvemþarmenn oc oss licar allt vel til þin oc eigi oliclict at þv ser giptomaðr. þa helldr oss slict til. oc viliom ver þinni forsia hlita. Oc þetta taca þeir raþs. fara nv með honom vnz þeir koma i Austrriki oc leggia þar at viþ eitt mikit cavptvn oc vildo þeir kavpa ser navðsynia lvti. En þegar er landzmenn visso at þeir voro norðmenn. þa fengo þeir þeim at siþr cavp at þegar helt við bardaga oc vildo lanzmenn veita þeim atgongo. Oc er Karl sa at i oefni for þa melti hann til lanzmanna. Þat mon metit til hvatvisi oc noccot sva diorfvngar at taca slict fyrir hendr konvngi yðrom at meiþa vtlenda menn eþa rena. þott her comi meþ cavpeyri sinn oc gere yþr engan ofriþ. oc vitit aldri hvart konvngr geri yþr þocc fyri eþa eigi. nv er yþr vitrligra at biþa konvngs atqveþa vm slict. Viþ þetta sefaz lanzmenn oc verþr eigi at þeim gengit með ollo. þo ser Karl at þat endiz eigi sva bvit. hann gerir þa ferþ sina ma konvngs fvndm.
Er eigi getit vm ferð hans fyrr en hann comr fyrir Iarizleif konvng oc qvaddi hann. Konvng spyrr hverr hann er. Ec em norrann maþr einn segir hann litils verðr oc kominn hingat nmeð goþom peningom oc felagar minirn. Konvngr melti. Hvi vart þu sva diarfr at søkia hingat. hyggr þv noccot þina gefo meiri en annarra manna. oc hyggr þv at þv munir her draga fram cavpeyri þinn en aðrir fa eigi haldit lifinv. oc hafa þeir Noregsmenn aldri sva illt af mer at eigi se þeir verra verþir. {Karl mællti. herra eigi munu aller jafnir j þui. ek em salltkarl eirn litils verdr þo ath nu hafi ek peninga. hefi eg auallt verit til nockurs hentögleika. enn alldri var eg j moti Olafi konungi j huga minum. þat munda eg ætla segir konungr. at þu munir reynazt sem aller adrir Noregsmenn. Konungr bad taka hann og setia þegar i fiotra. og so var giort. Og sidan seigir konungr Magnusi fostra sinum og spyr hann raads vm huernen uit skal skipa uid Nordmennena. Magnus segir. litt hafi þeir fostri minn haft mig vid radin hier til. en seint væntir mig at þat radizt ath minn verdi Noregr ef so skal ath fara ath drepa þa alla er þadan eru ættadir. en vel mundut þier vilia fostri minn. þviat þeir megu at rettu aller kallazth minir þegnar.} oc oþrovis get ec venna mvno at at orca en hataz viþ alla þa menn er þaðan ero. Konvngrenn let þetta vel melt. oc q. hans raþom scyldo fram fara. Konvngr callaþi Carll til sin vm morgoninn. oc siþan melti konvngr til hans. Sva litz mer aþic at þv ser giptvvenligr maðr. oc þat vill M. konvngs s. at þv hafir griþ {og allir þier Noregsmenn}. oc ero þer nv.ii. costir gervir af minni hendi. annar at þv farir til scips yðars. oc fø ec yþr vin oc vist. farit með capeyri yðarnn sem yðr synizo. ella far þv til min oc ver meþ mer ivetr. oc vit þat vist er varar. at coma mon aþinn lut nacqvat vannqveþi. Karl s. Til þess em ec vanfør mioc fyr þvi at sitia. en eigi vil ec þo kiosa mic fra vegligo boþi. oc scal her til hetta meþ yðari gipto. oc kann þa enn vera at vel ręiþi. þo at noccor vandi liggi a. Hann fer nv ptil hirðvistarp. oc er konvngr opt a røþvm viþ hann. oc virþiz konvngi sem hann moni vera vitr maðr.
m-m á fund Jarizleifs konúngs
n-n með góðum friði
o
p-p til hirðar Jarizleifs konúngs
(Msk. 5–8; cp.: Fms. VI. 7-10)
[5.] Oc er varar. beR sva til eitthvert sinn at þeir konvngrenn oc Carll ero.ii. atali. Þa melir konvngr til Karls. Her er nv fe s. hann er þv scalt viþ taca. oc þar meþ mon fylgia nocqvoR vanda lutr. þv scalt þetta fe bera vndir lenda menn i Noregi. oc alla þa menn er noccor viðmvndi er at. oc vinir vilia vera Magnvs O. s. þv ert vitr maðr þott þv ser smarar ęttar. Carl s. Þetta er ecki mitt. þvi at sa maðr scyldi vera mikils hattar oc storvitr. er slicra ørenda føri at eiga viþ slict ofrefli sem fyrir er. oc slic stoReþi meþ hondvm at hafa. Konvngr melti. Þv ert vel til fallinn at minni ran. en gliclict þicci mer at þv comir i noccorra mannran eigi allitla. oc eigi montv milli sia hvart þv recsc vndan eþa eigi. oc þo at þv villir þetta eigi. þa cann vera at bratt vanndreþi lioi aþer. oc þurfir þv eigi lengi at biþa. Til mvn ec oc hętta er Carll segir meþ yþari hamingio oc raþagørþ. Karll fer astan þaþan meþ foroneyti sinv oc coma viþ Danmorc. Þa røþir Carll viþ scipveria sina. Þat kømr mer i hvg at ver hofvm ecki leyfi haft til þesar ferþar er ver forom i astrveg. oc er mikil van at konvngrq gefi oss sacar vm. oc er þat mitt rað at ver scilimc her. oc fari ner sinnz veg hverr. oc farit er til Englanz eþa aþra capstaþi. oc comi ser hver til Noregs. mvn þa sizt iraþit vm vara ferþ. en ella er oss hętt nocqvot beþi fe oc lifi. En ec mon fara her aland vpp til eins felaga mins er her er fire aþigr at fe. en ec vil at þer anniz fe mitt. […]
q Sveinn konúngr
(Msk. 8–9; cp.: Fms. VI. 10–11)
[6.] […] Oc fer Biornn nv astr meþ hvlþo oc gipto þeira feðga O. konvngs oc Magnvs. oc kømr fram ferþinni. segir siþan þeim Iarizleifi konvngi oc Magnvsi hvat at er syst ilandino. hverir viþ fe hafa tekit meþ vingan oc til travstz megi etla af Magnvsi konvngs s. Iarizleifr konvngr sagþi at mikit veri at syst. en þo mikit enn meþ vanlyctom {er Karl var eigi aptr kominn}. […]
(Msk. 11; cp.: Fms. VI. 13)
[9.] {[…] Sidan fara þeir austr j Gardarike aa fund Magnus rog verda þeir Jarizleifr konungr Kalli storlega fegnirr. og segir hann þeim allt vm sinar ferdir. og sidan tiar hann fyrir Magnuse malit Kalfs og huad han hafdi veitt honum. […] En nu sent eptir Kalfe og hafdi Karll adr þegit grid til handa honum. suer Kalfr þa þann eid ath han ynne eigi aa Olafe konungi ok hiet sig sidan Magnusi til traustz og allz trunadar og ath giora oll þau verk er Magnus legdi fyrir hann.
r-r urðu þeir glaðir við kvomu Karls
(Msk. 16–17; cp.: Fms. VI. 18)
[10.] Nu er þar til mals ath taka at Sueirn konungr for sudr med lande sem fyr var ritad. en Þrændir bera þa saman rad sin og taka þat rada ath aller enir bestu menn veliazt or lande og austr j Gardariki. var þar fyrir Einar þambaskelfir og Sueirn bryggiufotr og þar med enir bestu menn or Þrændalogum. J þenna tima let gud miog birtazt helgi hins heilaga Olafs konungs og sau þa margir satt mal vm sina hagi ok fundu nu misrædi sitt og glæp þann er þeir hofdu giort og þottuzt nu þann veg hellzt mega syna at bæta þat nu aa syne hans er þeir hofdu aa sialfum honum misgiort. foru nu sidan austr til Jarizleifs konungs. Þeir Kalfr Arnason og Kall voru þa austan farner og hafdi Kall þegit margar godar giafir af Jarizleifi konungi og Magnusi og mykla sæmd adra. Kalfr hafde og heitid ath fara i moti Magnusi konungssyni þegar han spyrde til ferda hans er han væri austan aa leid.
Þeir Einar þambaskelfir komu nu a fund Jarizleifs konungs og Jngigerdar drottningar og baro vpp erendi sin og ordsending enu bestu manna or Noregi og þar med bænastad ath Magnus skyllde fara til Noregs og taka þar vid lande og þegnum. Konungr tok þui ollu vel og kuad öngvan þann mann j Noregi er han trydi jafnvel sem Einare. en þo erum vier hræddir vm huersu Noregsmenn eru truir vid Magnus. slik raun sem adr hefir aa ordit vid fodr hans. Þa var med Jarizleifi konungi Rognualldr Brusason og hafde han þa rad og landvorn fyrir Gardarike og var allra manna roskuaztr og vinsælastr. hann hafde og mykla virding af konungi. Jarizleifr konungr berr nu þetta mal vpp fyrir drottningu og segir henni ath þeir eru komnir enu bestu menn vr Noregi og vilia nu vnna Magnuse konungsnafn j Noregi og efla hann til rikis. Hun suarar. vnna munda eg Magnusi konungsnafn j Noregi og so annars soma. en so grimliga sem þeir bioggu vid fodr hans þa grunar mik so miog vm huersu þeir muno vnna honum rikis vit motgang þeirra Knutlinga og Alfiuo er eg ætla ath þo se enn ollum þeim verre og grimmarre. og leingr muno vær vm þath ræda adr Magnus fare hiedan og meirum fastmælum binda ef þetta skal framgeingt verda.
En þeir Einar badu konung i annan stad at han flytti mal þeirra vid drottningu ath þeir nædi Magnusi med sier allzs er konungren sialfr hefir þessi rad til gefit j fyrstu og þeir hofdu eptir hans ordsending farit. kallade Einar ath slikt væri eigi hofdingligt ath skipta so skiott skape sino fyrir eingin tilefni. Rognualldr Brusason flutti og þetta mal med þeim Einare. So er fra sagt ath leingi var ecke heyrd bæn þeirra. Sidan mællti konungr. þetta er ath visu min ordsending og aa þui er mier mikel öfusa ath Magnus fostri minn feingi soma. en þo em eg hræddr vid illzsku Alfifu ok riki Knutz en svik landzmanna. og þo at þeir vilid vel sem eg vænti þa kann þo vera ath Þrændir skulu suikia hann sem fódr hans. Einar segir. vorkunn er ydr þat herra ath ydr sie uggr aa vorre tilætlan. en naudsyn være þo ath sueirnen feingi fὀdrleifd sina og væri sa hans somi mestr. og þat er og allra manna vili j Noregi at hrinda af sier þui enu illa riki og anaud er nu liggr aa. Drottning segir. eigi skulum vier standa fyrir sæmd Magnus ath han nai eigi fὀdrleifd sinne fyrir þa sok. en vorkun er þat Einar fyrir oss ath oss se vggr aa at Þrændir giorizt enn ofstorradir sem fyr. og fyrir astar sakir vid Magnus þa munda eg alldri vid han skiliazt ef eigi lægi honum slikt vid. en þu Einar ert frægr madr og kunnigr at morgum godum hlutum en vart eigi j lande þa er Olafr konungr fiell. hefir þu og styrk miken og erth sialfr fyrirmadr allra lendra manna j Noregi. villtu giorazt forsiamadr Magnus og fóstrfadir hans þa mono vær til þessa hætta og þo med þui mote ath þu suerir honum adr trunadareid og.xij. menn med þier þeir sem vier vilium til kiosa. Einar suarar. þo ath nockurum synizt þetta med freku sett vera ath bidia oss eida j okunnu lande. þo ætla eg þo landzstiornena betr fara muno ef vier tokum þennan kost. en vist mon morgum þat þikia atlægis vert ath ver hofum farit til þess vr Noregi ath sueria ydr tylftareid og vilium vær þo þetta til vinna og þar med heita honum ollum vorum styrk. Og sidan soru xij. menn eida enir agætozstu ath þeir skyllde Magnus hallda til konungs j Noregi og fylgia honum af ollum trunade og styrkia hans riki j ollu. Nu dueliazt þeir sþar austrs vm sumarid j þessum radagiordum. og vit þetta fara þeir austan og hafa Magnus konungson med siert. Rognualldr Brusason for þa austan med þeim. þeir fara nu austan vmb vetrin ath fraurum til hafsins. og toku þeir skip sin og sigldu yfir hafit til Suidþiodar og foru vpp til Sigtuna og geingu þeir þar aa land vpp og foru landueg til Helsingialandzs. sem Arnor segir:
Hier visar so til sem heyra ma ath Magnusi Olafssyni væri sa enn ellefti vetr er hann kom j land. og vard þat onduerdan vetr. Ok so segir enn.
uNu spyrzst j Noreg austanferd Magnus og sotti þa j mote honum mikid lid af Noregi og uar þar fyrir Kalfr Arnason og med honum margir adrir þeir er verit hofdu j moti Olafi konungiu […]}
s-s í Hólmgarði
t
u-u Gekk Magnús konúngr þar á land, ok bjóst at fara landveg norðr í Noreg; svâ segir Arnór:
Þess getr í Hrúnhendu, at Magnús Ólafsson helt herskipum sínum austan or Garðaríki, fyrst í Eystrasalt ok sva til Svíþjóðar; þar segir svâ:
En er hann kom til Svíþjóðar, dreif til hans landsfólk, ok bauð honum sína fylgð; svâ segir Arnór í Hrúnhendu:
(Msk. 17–20; cp.: Fms. VI. 19–23)
[45.] Fra Þorsteini Hallz syni
[…] oc eigi þicci mer þv nv mioc aþat minnaz er ec sottac þic astr iGarþav oc styrcþac riki þitt oc gørþvmc fostrfaþir þinn. hyg ec at þvi hveria stvnd. hverso ec mac þina sømþ mesta gøra. en nv scal ec fara abrat or landi oc veita þer alldri siþan. […]
v í Garðaríki
Перевод
[1.] Мы начинаем рассказ с того, что конунг Ярицлейв1 правил Гардарики2 и княгиня Ингигерд3, дочь конунга Олава Свенского4. Она была мудрее всех женщин и хороша собой5. {Конунг так сильно любил ее, что он почти ничего не мог сделать помимо ее воли.}
Говорится также о том, что конунг Ярицлейв велел построить себе великолепнуюa палату с большой красотой, украсить [ее] золотом и драгоценными камнями. Потом он поместил в ней добрых, храбрых и благородных людей, испытанных в славных делах; затем он тщательно выбрал им снаряжение и оружие, кому какое подходило, так что всем казалось, что убранство палаты и дружина соответствуют тому, какая она сама. Она была обтянута парчой и [другими] драгоценными тканями6. Сам конунг был тогда тоже в пышных одеждах и сидел на своем высоком сиденье7. Он пригласил к себе bмногих своих достойных друзейb и устроил великолепный пир.
Потом вошла в палату княгиняc8 со свитой из прекрасных женщин, и поднялся конунг ей навстречу, и xopomod ее приветствовал, и сказал затем: «Где ты видела такую же великолепную палату или так же убранную, где, во-первых, собралось бы в дружину столько людей, как здесь, и во-вторых, где было бы в палате такое богатое убранство?» Княгиня отвечает: «Господин, – говорит она, – эта палата хорошо устроена, и мало найдется примеров такого же убранства, или лучшего, и чтобы столько богатства было в одном доме, или столь много хороших вождей и храбрых людей. Но все-таки лучше устроена та палата, в которой сидит конунг Олав Харальдссон, хотя она всего лишь стоит на столбах»9. Конунг рассердился на нее и сказал: «Унижение [звучит] в таких словах, – сказал он, – и вновь ты показываешь свою любовь к конунгу Олаву10», – eи дал ей пощечинуe. Она сказала: «И все же, вероятно, между вами значительно больше разницы, – говорит она, – чем я могу, как следовало бы, выразить словами». Ушла она и была разгневана, и говорит своим друзьям, что хочет уехать fиз его государстваf и не принимать больше от него такого позора. Друзья ее принимают в этом участие и просят ее успокоиться и изменить свое отношение к конунгу. Она отвечала и сказала, что сначала конунг должен искупить это перед ней11. Теперь говорят конунгу, что она хочет уехать, и просят его друзья, чтобы он уступил, и он так и делает – предлагает ей помириться и дает обещание, что исполнит для нее то, о чем она попросит. А она отвечала и соглашается принять эти условия, и тотчас же сказала на это: «Ты должен теперь, – говорит она, – послать корабль в Норег к конунгу Олаву, так как мне удалось узнать, что у него есть внебрачный сын, [совсем] юный12. Пригласи его сюда, стань ему приемным отцом13 и воспитай его, gпотому что у вас считается, как говорятg, что тот ниже, кто воспитывает ребенка другого14». Конунг говорит: «Ты скоро получишь то, о чем ты просишь, – говорит он, – и мы можем смириться с тем, что конунг Олав больше нас, и я не посчитаю за унижение, если мы воспитаем его ребенка»15.
Теперь посылает конунг корабль в Норегh, и пришли те мужи к конунгу Олаву, и говорят ему о предложении конунга и княгини. Он говорит: «Я охотно приму его, и думается мне, что нигде моему сыну не будет лучше, чем у конунга Ярицлейва iи княгиниi, которую я знаю как самую выдающуюся из женщин и более чем дружелюбно расположенную ко мне»16. Затем он посылает с ними на восток Магнуса, своего сына, и jпринимают они его с почетомj, и воспитывался он там в дружине, и с не меньшей привязанностью и любовью, чем их [собственные] сыновья17.
a прекрасную
b-b всех самых славных хёвдингов в своем государстве
c княгиня Ингигерд
d ласково
e-e и ударил ее по щеке
f-f из государства конунга Ярицлейва
g-g потому что таков договор у вас с конунгом Олавом, как гласит старая пословица
h
i-i и княгини Ингигерд
j-j и приняли конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд его охотно
[2.] Некоторые люди ненавидели его18, и казалось им, что не дóлжно воспитывать там сына иноземного конунга19, и они указывали на это конунгу. Но это ни к чему не вело, потому что конунг не прислушивался к таким [речам]. Часто забавлялся он в палате конунга20 и был с самого начала искусен во многих играх и упражнениях. Он ходил на руках по столамk с большим проворством и показывал в этом большое совершенство, и было много таких людей, которым нравилось, что он так рано развился. Один дружинник, довольно пожилой, невзлюбил его, и однажды, когда мальчик шел по столам и подошел к тому дружиннику, тот подставил ему руку и свалил его со стола, и заявил, что не хочет его присутствия. Люди судили об этом по-разному: некоторые выступали за мальчика, а некоторые – за дружинника. И в тот же самый вечер, когда конунг ушел спать, мальчик был снова в палате, и когда дружинника там еще сидели и пили, Магнус подошел к тому дружиннику и держал в руке маленький топор, и нанес он дружиннику смертельный удар. {Некоторые его товарищи хотели тотчас взят мальчика и убить его} и так отомстить за того дружинника, а некоторые воспротивились и хотели испытать, как сильно конунг любит его. {Тогда встает один человек и берет мальчика на руки и бежит с ним} в то помещение, в котором спал конунг, и бросает его в постель к конунгу, и сказал: «Получше стереги своего дурня {в другой раз». Конунг отвечает: «Часто вы выбирает для него неподходящие слова, или он что-то теперь для этого сделал?»} Дружинник отвечает: «Теперь он для этого сделал достаточно, – говорит он, – убил вашего дружинника». {Конунг спросил, при каких обстоятельствах это случилось.} И тот говорит ему. Тогда произнес конунг: «Королевская работа, приемыш, – говорит он и рассмеялся. – Я заплачу за тебя виру». {Затем договаривается конунг с родичами убитого} и тотчас выплачивает виру. А Магнус находится в дружине конунга и воспитывается с большой любовью, и был он {тем больше любим, чем старше и разумнее становился.}
k
[3.] lНет теперь мира между Свейном Альвивусоном21 и конунгом Ярицлейвом, потому что конунг Ярицлейв полагал, что норвежцы повели себя недостойно по отношению к святому конунгу Олаву22, и некоторое время не было между ними торгового мираl 23.
l-l После гибели конунга Олава Святого случилось большое немирье между конунгом Ярицлейвом и Свейном Альвивусоном, который был тогда конунгом над Норегом, потому что конунг Ярицлейв полагал, что норвежцы повели себя недостойно по отношению к конунгу Олаву; не было тогда торгового мира между ними, поэтому каждый убивал людей другого, как только они встречались вместе.
[4.] Человек зовется Карл25, а другой – Бьёрн. Они двое были братьями, не знатные по рождению, но тем не менее люди отважные. Были они солеварами в первую часть своей жизни, и тем заработали денег. И так теперь сложилось, что они были богатыми купцами, и было у них много друзей, и были они людьми с сильным характером, и все же Карл был первым из двух братьев во всем, что бы они ни делали. Так у них было поставлено дело, что была у них большая ладья для поездок, н вот пошли они на ней как-то летом на юг в Саксланд. Приходят они затем в Данмарк и собираются оттуда в Энгланд. Взял тогда Карл слово и сказал своим гребцам: «Я хочу, чтобы вы знали, каков мой замысел, потому что с поездкой вес складывается иначе, чем вы можете думать. Я собираюсь отправиться в торговую поездку в Аустрвег26, но теперь из-за заявлении конунга Свеяна и конунга Яриплейва и того немирья, которое существует между ними, это нельзя назвать безопасным. Теперь я говорю вам, что я решил плыть туда, но я хочу дать вам возможность идти другим путем и право уйти с моего корабля. Пусть датчане, или люди с юга27 и англичане, [которые] здесь [есть,] идут на других кораблях туда, куда им больше нравится». Тогда отвечает один норвежец: «Для нас это совсем неожиданно, и мы бы не пошли с вами с самого начала, если бы тогда были такие планы, но потому, что вы люди отважные, и нам все нравится в тебе, и похоже на то, что ты человек удачливый28, мы имеем для этого основание и хотим положиться па твою предусмотрительность». Так они и решают, и плывут с ним, пока не приходят в Аустррики29; и встают гам у большого торгового города30, и хотели они купить себе всего необходимого. Но как только местные жители узнали, что они норвежцы, они не только не захотели им ничего продавать, но дело шло к бою, и хотели жители напасть на них31. И когда Карл увидел, что становится опасно, он сказал местным жителям: «Это будет расценено как поспешность и большая дерзость, если вы возьметесь от имени вашего конунга32 наносить раны иноземным людям или грабить их, хотя они пришли со своими товарами и не делают вам ничего дурного33. И вовсе неизвестно, понравится это вашему конунгу или нет. Разумнее всего вам сейчас подождать решения конунга по этому [вопросу]». Этим успокаиваются местные жители и [никто] совсем не стал на них нападать. Все же Карл видит, что этим дело не кончится. Отправляется он тогда mк конунгуm.
Ничего не говорится о его поездке, пока он не приходит к конунгу Ярицлейву и приветствовал его. Конунг спросил, кто он такой. «Я – норвежец, – говорит он, – не знатный по рождению, и пришел сюда nc хорошими деньгами и с моими товарищамиn». Конунг сказал: «Как это у тебя хватило дерзости прийти сюда? Ты думаешь, что твоя удача больше, чем у других людей? Ты думаешь, что заработаешь здесь на своих товарах, [где] другие не сохранили жизни? И никогда норвежцам не было так плохо от меня, чтобы не были они достойны худшего». {Карл сказал: «Не все в этом одинаковы, господин. Я – солевар, не знатный по рождению, хотя теперь у меня есть деньги; я всегда знал свои возможности, и никогда в мыслях моих не был я против конунга Олава». «Я полагаю, – говорит конунг, – что ты окажешься таким же, как и все другие норвежцы». Конунг велел взять его и тотчас заковать в цепи, и так было сделано. И затем говорит конунг Магнусу, своему приемному сыну, и спрашивает у него совета, как обойтись с норвежцами. Магнус говорит: «До сих пор вы, мой приемный отец, мало советовались со мной, но не скоро, думается мне, Норег станет моим, если начать убивать всех, кто оттуда родом. Но вы могли бы быть милостивы, мой приемный отец, потому что они все по праву могут называться моими людьми.} И Я понимаю, что лучше действовать иначе, чем ненавидеть друг друга со всеми теми людьми, которые [приезжают] оттуда». Конунг признал, что это хорошо сказано, и заявил, что последует его советам. Утром конунг позвал Карла к себе и затем обратился к нему: «Мне кажется, что ты человек, с которым можно надеяться на удачу, и так хочет Магнус, сын конунга, чтобы тебе был дан мир34 {и всем тем норвежцам}, и есть у меня для тебя два выбора. Либо ты отправляешься на свой корабль, и дам я вам вина и припасов, и плывите с вашими товарами, куда вам нравитсяo. В противном случае приходи ко мне и пробудь со мной зиму, и знай наверное, что, когда настанет весна, на твою долю придется некое трудное дело». Карл говорит: «Слишком слаб я для того, чтобы брать это на себя, но не хочу я отказываться от почетного предложения и отважусь на это с вашим счастьем, и все еще может кончиться хорошо, хотя и будут некоторые трудности». Отправляется он pв дружину конунгаp, и конунг часто с ним беседует, и полагал конунг, что он, должно быть, мудрый человек.
m-m к конунгу Ярицлейву
n-n с добрыми намерениями
o
p-p в дружину конунга Ярицлейва
[5.] И когда наступает весна, случилось однажды, что конунг и Карл беседовали вдвоем. Тогда говорит конунг Карлу: «Вот деньги, – говорит он, – которые ты должен взять с собой, и вместе с этим последует некое трудное дело. Ты должен раздать эти деньги лендрманнам35 в Нореге и всем тем людям, у которых есть какое-нибудь влияние и которые хотят быть друзьями Магнуса, сына Олава36. Ты – мудрый человек, хотя и не знатного рода». Карл отвечает: «Это не мое [дело], потому что тот человек должен быть выдающимся и очень мудрым, кто исполнит такое поручение, чтобы выступить против такой превосходящей силы и взяться за такое великое и опасное дело». Конунг сказал: «Ты хорошо подходишь для этого, по моему опыту; но мне думается, что тебе, вероятно, выпадет тяжелое испытание [и] немалое, и не будешь ты знать, спасешься ты или нет. И хотя тебе этого не хочется, но может статься, что скоро с тобой случится беда, и не надо тебе больше ждать». «Рискну я, – говорит Карл, – с вашей удачей и по вашему плану». Отправляется Карл оттуда с востока37 со своими спутниками, и приходят они в Данмарк. Тогда говорит Карл своим корабельщикам: «Приходит мне на ум, что у нас не было разрешения на эту поездку38, когда мы ездили в Аустрвег, и очень вероятно, что конунгq поставит нам это в вину. И таков мой совет, что мы расстаемся здесь, и поезжайте вы каждый своим путем, и отправляйтесь в торговые города Энгланда или в другие, и возвращайтесь каждый сам по себе в Норег. Тогда меньше всего догадаются о нашей поездке, а иначе есть некоторая опасность и для [нашего] имущества, и для [наших] жизней. А я поеду здесь вглубь страны, к одному моему товарищу, который живет здесь и очень богат, и хочу я, чтобы вы позаботились о моем имуществе». [
q конунг Свейн
[6.] [
[9.] {[
r-r Они рады приезду Карла
[10.] Теперь следует рассказать о том, что конунг Свейн отправился по суше на юг42, как раньше было написано, а тренды совещаются и принимают такое решение, что выбираются все лучшие мужи [и отправляются] из страны на восток в Гардарики. Были там во главе Эйнар Брюхотряс и Свейн Бык43, и с ними – лучшие мужи44 из Трёндалёга. В то время Бог дал широко проявиться святости конунга Олава Святого, и увидели тогда многие его истинное лицо и поняли теперь свое злодеяние и то преступление, которое они совершили, и показалось им теперь, что лучше всего было бы возместить теперь его сыну то, что они ему самому сделали во зло45. Отправились они затем па восток к конунгу Ярицлейву. Кальв Арнасон и Карл тогда [уже] уехали с востока, и Карл получил много хороших даров от конунга Ярицлейва и от Магнуса и много другого почета46. Кальв также пообещал поехать навстречу Магнусу, сыну конунга, как только он узнает о его поездке, что тот находится на пути с востока.
Эйнар Брюхотряс и его люди приехали теперь к конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд и несли свою весть и послание лучших мужей из Норсга, и вместе с тем просьбу, чтобы Магнус отправился в Норег и взял там землю и подданных47. Конунг принял вес это хорошо и сказа;], что нет в Нореге человека, которому он доверял бы больше, чем Эйнару, «и все же мы беспокоимся48 [о том], насколько норвежцы верны Магнусу [и не ждет ли его] такое испытание, какое, к несчастью, выпало его отцу». Тогда был с конунгом Ярицлейвом Рёгнвальд Брусасон49, и имел он тогда власть, и ведал обороной Гардарики50, и был старше всех людей и всеми очень любим. Он имел также большой почет от конунга51. Конунг Ярицлейв заводит теперь этот разговор с княгиней и говорит ей, что приехали лучшие мужи из Норега и хотят теперь сделать Магнуса конунгом52 в Нореге и поддержать его в борьбе за власть. Она отвечает: «Я была бы рада, если бы Магнус получил имя конунга в Нореге, равно как и другой почет, но [при том, что] они так жестоко обошлись с его отцом, сомневаюсь я, что они смогут дать ему власть при противодействии Кнютлингов и Альвивы53, которая, я полагаю, много хуже их всех и более злобная. И долго еще будем мы об этом разговаривать, прежде чем Магнус уедет отсюда, и о многом твердо договоримся, если это случится54».
А Эйнар и его люди попросили конунга во второй раз, чтобы он ускорил их дело с княгиней, чтобы они могли взять Магнуса с собой, поскольку конунг сам первым это посоветовал и они приехали по его предложению. Эйнар заявил, что это было бы не по-княжески так быстро изменить свое мнение по одному [и тому же] поводу. Рёгнвальд Брусасон тоже поддержал Эйнара и его людей в этом деле. Так говорят, что долго их просьба не была услышана. Затем сказал конунг: «Это действительно мое поручение, и я очень хочу, чтобы Магнус, мой воспитанник, получил почет, и все же я боюсь злобы Альвивы и могущества Кнута, но [также и] предательства лендрманнов. И хотя они хотят добра, как я надеюсь, так может все же случиться, что трёнды предадут его, как [они предали и] его отца». Эйнар говорит: «Можно понять, господин, что Вы боитесь за наш план, но есть необходимость в том, чтобы мальчик получил свои родовые земли и чтобы его почет стал наибольшим. Таково же желание и всех людей в Нореге – избавиться от этого злого правления и той неволи, в которой они сейчас находятся». Княгиня говорит: «Мы не будем препятствовать почету Магнуса [так], чтобы он не получил своих родовых земель по этой причине, но для нас простительно, Эйнар, что мы боимся того, что трёнды сделаются еще более опасными, чем раньше. И по причине [своей] любви к Магнусу я бы никогда с ним не рассталась, если бы не было у него так много поставлено на карту. Но ты, Эйнар, – человек знаменитый и известный многими хорошими делами, и тебя не было в стране, когда пал конунг Олав. Есть у тебя также большая сила, и сам ты являешься предводителем всех лендрманнов в Нореге. Если ты согласишься стать попечителем Магнуса и его приемным отцом, тогда мы рискнем на это, и тем не менее – таким образом, что ты еще дашь ему клятву верности, и двенадцать человек вместе с тобой, те, которых мы захотим выбрать». Эйнар отвечает: «И хотя некоторым может показаться, что это уже чересчур – требовать с нас клятвы в чужой стране, – тем не менее, я полагаю, что управление страной пойдет лучше, если мы используем эту возможность. И конечно, это может многим показаться смехотворным, что мы приплыли из Норега для того, чтобы принести клятву двенадцати55, и все же мы хотим пойти на это и вместе с тем пообещать ему нашу полную поддержку». И затем дали двенадцать самых выдающихся людей клятву, что они поддержат Магнуса в качестве конунга в Нореге и последуют за ним со всей верностью и укрепят его государство во всем. Теперь они проводят sтам на востокеs лето за этим обсуждением, и с этим уезжают они с востока и увозят Магнуса56, сына конунга, с собойt. Рёгнвальд Брусасон отправился тогда с востока с ними. Едут они теперь с востока зимой, когда подморозило, к морю, и взяли свои корабли57, и поплыли за море в Свитьод, и отправились от побережья в Сигтуну, и сошли там на землю, и пустились по суше в Хельсингьяланд. Как говорит Арнор58: «Теперь собираюсь я рассказать людям о деле отважного в бою воина, так как я знаю точно о нем; люди, замолчите! щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он, отважный друг хордов59, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов60»61.
Здесь [он] указывает, как можно слышать, что Магнусу Олавссону шел тогда одиннадцатый год, когда он пришел в страну, и была тогда ранняя зима. И еще так [он] говорит: «Молодой воин созвал мужей в поход. Смелая дружина воина отправилась в боевом снаряжении на корабли. Отважный конунг повел заиндевелый корабль с востока из-за моря. Благоприятный ветер привел [корабль] хёвдинга в Сигтуну»62.
uТеперь стало известно в Нореге о поездке Магнуса с востока, и пришло тогда навстречу ему большое войско из Норега, и был во главе его Кальв Арнасон и с ним многие другие, кто был раньше против конунга Олава.u […]}
s-s в Хольмгарде
t
u-u Сошел конунг Магнус там на землю и начал путь по суше на север в Порег; так говорит Арнор: «Победитель Свейна, который стяжал только славу, пришел в Свитьод; с востока его вело необыкновенное сердце сына Олава; день и ночь достойное войско жителей Ядара ожидало своего предводителя; они настоятельно просили его защитить их»63.
Так говорится в Хрюнхендс64, что Магнус Олавссон повел свои корабли с востока из Гардарики, сначала в Эйстрасальт65, и так в Свитьод; там говорится так: «Ты снял боевые корабли со стапелей и повел их в Эйстрасальт; Скьёльдунг66, ты ступил на корабль, обшитый в клинкер гибкими досками, и с гардской оснасткой67; ты не колебался, но мачты дрожали; планширь оторвался и начал погружаться в воду; нос судна устремлялся вперед; и волны, смешанные с инеем, сотрясали украшенные голову и хвост [дракона]68»69.
И когда он пришел в Свитьод. собрались к нему местные жители и предложили ему свою поддержку; так говорит Арнор в Хрюнхендс: «Затем ты прошел. Один битвы, через поселения свеев; к тебе собрались только лучшие воины; жители страны отдали себя в твои руки. Воин, известный народам, ты привел с востока людей, призванных для славных дел, с белыми щитами и с заостренными копьями»70.
[45.] О Торстейне Халльссоне
[
v в Гардарики
Комментарий
1
2
3
4 См. о нем подробнее в Главе 6, примеч. 6 на стр. 238.
5
6 Скорее всего, парча и драгоценные ткани были византийского производства. Подробнее о проникновении тканей из Византии на Русь в X в. см.: Глава 6, мотив 5. В более позднее время (XI–XII вв.), по мере укрепления экономических и культурных связей Византии с Русью, ввоз византийской художественной утвари и тканей на Русь возрастает (см.: Даркевич 1973. С. 94–98).
7
8
9
10 В ряде мест в сагах мы встречаем намек на существование между Олавом и Ингигерд неких теплых чувств и взаимной привязанности. Подробнее см.: Джаксон 2001в; ср.: Глава 6, мотив 8, комм. 70.
11 Здесь используется юридический термин
12 Имеется в виду Магнус, сын Олава Харальдссона и Альвхильд.
13 Об институте «кормильства» см. Главу 2; § 2.2; комм. 14.
14
15
16 В уста Олава автор саги вкладывает признание о том, что ему известно «более чем дружелюбное» отношение Ингигерд к нему (ср.: комм. 10).
17 Ср. с тем, как описывается пребывание на Руси юного Олава Трюггвасона в гл. 8 редакции А саги монаха Одда об этом конунге: «С тех пор стали конунг и княгиня воспитывать Олава любовно, с большой лаской. Одарили они его многими дорогими вещами, как своего собственного сына» (§ 5.2.1).
18
19
20
21
22 «Недостойное» отношение норвежцев к святому конунгу Олаву заключалось в том, что большая часть старой знати, а также присоединившиеся к ней бонды встали на сторону претендовавшего на власть в Норвегии короля Англии (1016–1035) и Дании (1019–1035) Кнута Могучего, а в битве при Стикластадире их войско выступило против Олава (подробнее см.: Введение к Главе 6). Текст саги недвусмысленно указывает на внешнеполитическую активность Ярослава Мудрого.
23 Термин
24
25
Трудно согласиться с мнением, что в «Гнилой коже» представлена «пространная версия», а в «Круге земном» мы находим «сокращенный вариант повествования» о пребывании Магнуса на Руси (Мельникова 1997), поскольку «Прядь о Карле Несчастном» существенно отличается лексически, стилистически и тематически от истории юного Магнуса Доброго, как она изложена в остальной совокупности источников.
26
27
Саксония, и Дания, и прочие центральноевропейские земли лежат
28 Судьба, в представлении скандинава, – не безличная сила, не слепой рок, а внутреннее предназначение человека. Большое число терминов, употребляемых в сагах в этой связи –
29
30 Думаю, можно не сомневаться, что «большим торговым городом», в котором купцы собираются «купить себе всего необходимого» и откуда затем отправляются в Хольмгард (Новгород), была именно Ладога (ер.: Мельникова 1997. С. 38).
31 Вновь из текста следует, что при отсутствии торгового мира купцы не имеют гарантий личной безопасности.
32 Как можно понять из текста саги, личную безопасность купцов и сохранность их товаров может гарантировать лишь правитель; он же имеет право не дать им «мира», т. е. свободного продвижения по стране и свободной торговли. О термине
33 Здесь используется термин
34
35
36 Сага вновь содержит указание на непосредственное участие Ярослава в возведении Магнуса на трон в Норвегии.
37 В древнескандинавских письменных памятниках нашло отражение естественное и традиционное для древних скандинавов (как и для всех германцев и – шире – индоевропейцев) членение обитаемого мира на четыре четверти по четырем странам света. Как можно заключить из саг, у их авторов есть некое общее представление о пространстве, в котором они ориентируются с помощью своего рода «ментальной карты». Конечно, авторы IX–XIII вв. едва ли имели перед собой реальную карту, по которой они определяли соотношение стран и земель и которой пользовались при составлении своих описаний, но их «ментальная карта» была вполне конкретной, постоянной и общей для авторов значительного числа сочинений исландско-норвежской письменности. Представление о том, какие страны относятся к каким четвертям, в этих источниках – весьма устойчивое. Западная область – это вся Атлантика (Англия, Исландия, Оркнейские и Шетландские острова, Франция, Испания и даже Африка). Восточная – прибалтийские и более восточные земли. Южная – Дания, Саксония. Северная область – это по-преимуществу сама Норвегия, но также Финнмарк, а иногда и Бьярмаланд (Беломорье). Движение из одной области в другую описывается в источниках в соответствии не с реальными показаниями компаса, а с принятыми наименованиями этих областей. Так, плавание и из Швеции, и из Восточной Прибалтики, и из Руси в Норвегию обозначается либо как движение
38
39 Т. е. на Русь (ер. комм. 37).
40
41 История Кальва Арнасона фактически повторяет ту же схему, которая была описана в рассказе о поездке купцов (см. комм. 34). «На восток в Гардарики» Карл и Кальв едут вместе, но к Ярославу приходит только Карл. Это означает, что Кальв остается ждать, чтобы ему дали «мир» на проезд. «Мир», который Карл получает для Кальва Арнасона, вероятнее всего, является гарантией его неприкосновенности, поскольку Ярицлейв и Магнус убеждены, что отец Магнуса, конунг Олав Святой, был убит именно Кальвом.
Скорее всего, и в XI в. «мир» давался тем же способом, что и в более позднее время. Для XII и XIII вв. мы такой информацией располагаем. Так, под 1188 г. Новгородская I летопись рассказывает о конфликте между новгородскими и немецкими купцами: в ответ на конфискацию новгородских товаров на Готланде новгородцы не позволили своим купцам отправиться за море, а находившихся в Новгороде варягов отпустили на очень сложных условиях – «ни съла въдаша Варягом, но пустиша я без мира» (НПЛ. С. 39). Варяги, отпущенные из Новгорода, тем самым не имеют гарантий личной безопасности: у них нет «мира», т. е. некоего охранного документа, и нет с ними «съла», т. е. человека, обязанного сопровождать иностранцев в пределах Новгородской земли как при приезде, так и при отъезде (Рыбина 1986. С. 29, примеч. 15). О «послах», выполняющих указанные функции, говорится в торговом договоре Великого Новгорода с Немецкой Ганзой и Готландом от 1259 г. и в проекте договора Великого Новгорода с немецкими городами и Готландом от 1269 г. (ГВНП. №№ 29, 31). Подробнее см.: Джаксон 1999а.
42
43 Следует обратить внимание на то, что в «Гнилой коже» названы другие, нежели в «Обзоре» или «Круге земном», предводители норвежского посольства на Русь, а именно Эйнар Брюхотряс и Свейн Бык. Кальв Арнасон, как сообщает «Гнилая кожа», к моменту прибытия посольства уже уехал с востока. См. о них комм. 8, 9, 10 и 11 к § 7.1.
44 См. комм. 2 к § 7.1.
45 Эта же мысль проводится в «Обзоре» – проявление святости конунга Олава Святого, осознание норвежцами своего злодеяния и стремление возместить хоть что-то его сыну.
46 Дары, которые Карл получает от Ярослава, покидая Русь, – общее место рассказов об отъезде и расставании, стереотипная формула, нередко возникающая в повествовании, даже если автор не имеет сведений о реальном факте дарения (см. Главу 11, мотив 2, комм. 22).
47 Согласно «Обзору», депутация знатных норвежцев просит Магнуса «вернуться в страну». В «Гнилой коже» уточняется, что юного конунга просят «взять там землю и подданных».
48
49 См. о нем комм. 8 к § 7.1. Согласно «Обзору», Рёгнвальд Брусасон отправился в числе других знатных норвежцев на Русь за конунгом Магнусом. В «Гнилой коже» – иначе: к приезду норвежцев он уже находится на Руси. То же в «Саге об оркнейцах»: «Когда Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон приехали за Магнусом Олавссоном на восток в Гардарики, Рёгнвальд встретил их в Альдейгьюборге». Но здесь есть еще дополнительные детали: рассказывается, что на Русь Рёгнвальд попал с Харальдом Сигурдарсоном через некоторое время после битвы при Стикластадире (см. Прилож. VIII). О том же см. в Главе 8, мотив 1.3.
50
51
52 Буквально: «дать ему звание конунга». О процедуре «избрания конунга»
53 О
54 Ср. у Теодрика и в «Обзоре», где подчеркивается, что «княгиня Ингигерд была против этого».
55
56
57 Совершенно очевидно, что путь из Новгорода к морю шел через Ладогу. Однако Ладога (Альдейгьюборг) чрезвычайно редко упоминается в описании подобных путешествий (исключения: дважды в «Круге земном», в «Саге о Магнусе Добром» и в «Саге о Харальде Сигурдарсоне», а также один раз в «Саге об оркнейцах»). Маршрут этот тем не менее совершенно естествен, и, видимо, потому он крайне редко фиксируется в сагах, отличающихся «необычайной скудостью и часто неточностью» в описании всего пути «из варяг в греки» (Брим 1931. С. 201; ср.: Джаксон 2007а. С. 275–289). Здесь идет речь о передвижении в зимнее время, когда навигация по Волхову невозможна. Но и в летнее время путешественникам, отправляющимся за море в Швецию, пришлось бы в Ладоге оснащать корабли, поскольку волховские пороги исключали возможность движения по Волхову на морских судах. Соответственно, в Ладоге приплывающие из-за Балтийского моря скандинавы вынуждены были оставлять свои корабли.
58 Арнор Тордарсон по прозвищу Скальд Ярлов (
59
60
61 Здесь цитируется 1-я строфа «Драпы о Магнусе» (дротткветт), сочиненной Арнором на смерть конунга Магнуса в 1047 г. (Skj AI. 338). Виса сохранилась также в «Красивой коже», в «Отдельной саге об Олаве Святом» и «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде-Хроккинскинне» и в «Книге с Плоского острова». Во всех перечисленных источниках, кроме «Красивой кожи», вместе с ней приводится еще одна строфа. В «Отдельной саге» и в «Круге земном» уточняется название поэмы
62 2-я строфа «Драпы о Магнусе» Арнора Скальда Ярлов (Skj AI. 338).
63 В «Хульде», кроме двух приведенных выше, цитируются еще три строфы Арнора Скальда Ярлов: две из «Хрюнхенды» (см. ниже) и, в данном случае, 3-я строфа «Драпы о Магнусе» (Skj AI. 338).
64 «Хрюнхенда» – одна из хвалебных песней Арнора, посвященных норвежскому конунгу Магнусу Доброму. Сочинена ок. 1046 г. Высказывалось предположение, что использованный Арнором для этой поэмы размер,
65
66
67
Не вызывает сомнения, что в таком же значении прилагательное
68
69 4-я строфа «Хрюнхенды» (Skj AI. 333). Д. Уэйли подчеркивает, что в описании морских путешествий Магнуса с Руси и в Данию Арнор превосходит более ранних скальдов. В частности, в данной строфе он употребляет специальные кораблестроительные термины, а также создает яркий образ корабля, попавшего в сильную бурю (Whaley 1998. Р. 52).
70 5-я строфа «Хрюнхенды» (Skj AI. 333).
71 Здесь говорится о том же, о чем мы читали в основной части саги, – что Эйнар становится приемным отцом Магнуса, и только на этом условии Ярослав и Ингигерд отпускают его в Норвегию.
§ 7.3. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 55-373.
XXXVI. kapítuli
[…] Þá er sett var þingit, berr jarlinn fram innsigli Knúts konungs ok bréf þau, er þar fylgðu; fær til kapalín sinn at lesa upp fyrir alþýðu ok váru þar nefndir allir enir stœrstu hǫfðingjar í Danmgrk. Sendir Knútr konungr þeim kveðju sína ok þar með Qllum Dgnum. «Ek vil, at tekinn sé til konungs at Vébjargaþingi Hgrða-Knútr, sonr minn; sé hónum svarit allt landit at eign ok yfirsókn.» Þetta 0rendi styrkði Úlfr jarl, talaði um bæði langt ok snjallt ok sagði, hversu þungt þat var at sitja konungslausir jafnmikit land ok ríkt, sem þeir hǫfðu, áttu jafnan ófrið við Saxa ok Austrvegsmenn ok enn fyrr við Norðmenn. Svá lauk þessu þingi, at Hgrða-Knútr var tekinn til konungs yfir Danmgrk eptir bréfa tilvísan ok ráði Ulfs jarls, ok réð hann þá gllu ríkinu. Nú kómu þessi tíðendi um várit vestr til Englands, hvat Danir hǫfðu ggrt. (
XLIV. kapítuli
Eptir brottferð Sveins konungs ór Þrándheimi gørðu Þrœndir ráð á millom sín, vglðusk til enir beztu menn ok ríkustu, fóru ór landi; váru þessir enir fyrstu menn, Eggjar-Kálfr ok Einarr þambarskelfir, fóru austr í Garðaríki, biðja Jarizleif konung, at hann mætti fá þeim Magnús, son Óláfs ens helga. Konungrinn var þess mjǫk trauðr, hræddisk, at þeir mundi svíkja hann sem fǫður hans. Þá sóru eiða tólf enir beztu menn, er í því liði váru, sem segir Bjami gullbrárskáld:
Þeir sóru þess eið Jarizleifi konungi, at þeir skyldu halda Magnús konung í Nóregi ok fylgja hónum af trúnaði ok styrkja hans ríki. (
XLV. kapítuli
Af þessu fóru þeir austan ok gørðusk þeir Kálfr ok Einarr ráðgjafar Magnúss konungs ok fóstrfeðr. Þeir váru á ferð um vetrinn allt til hafsins, ok tóku þeir skip ok sigldu yfir til Svíþjóðar, ok þá er þeir kómu til Sigtúna, gengu þeir af skipum ok fóru svá um Svíþjóð ok svá til Nóregs sem vegar falla til ok kómu ofan í Þrándheimi norðr.
Svá sagði Arnórr jarlaskáld:
Перевод
Глава 36
[…] Когда начался тинг, достает ярл печать конунга Кнута и те письма, которые были вместе с ней; передает своему священнику, чтобы тот прочитал перед людьми, и были там названы все самые могущественные хёвдинги в Данмарке. Конунг Кнут посылает им свое приветствие, а также и всем данам. «Я хочу, чтобы был избран конунгом на Вебьяргатинге Хёрда-Кнут, мой сын; так, чтобы он владел всей страной и собирал с нее подати». Это поручение поддержал ярл Ульв, говорил он много и быстро, и сказал, что такой большой и в то же время богатой стране, как у них, тяжело было находиться без конунга, и что было у них немирье с саксами и людьми с Аустрвега1, а еще раньше с норвежцами. Так закончился этот тинг, что Хёрда-Кнут был признан конунгом над Данмарком в соответствии с указанием, [содержавшимся в] письме, и советом ярла Ульва, и стал он тогда править всем государством. Вот приходят весной вести о том, что сделали даны, на запад в Энгланд.
Глава 44
После отъезда конунга Свейна из Трандхейма трёнды стали держать совет между собой. Собрались самые лучшие и могущественные люди и отправились из страны. Первые из этих людей, Эггья-Кальв и Эйнар Брюхотряс2, поехали на восток в Гардарики3 и просят конунга Ярицлейва4, чтобы он отдал им Магнуса, сына Олава Святого. Тот конунг не соглашался, боясь, что они предадут его так же, как его отца5. Тогда дали клятву двенадцать лучших людей6, которые были в том войске, как говорит Бьярни Скальд Золотых Ресниц7: «Ты указал, Кальв, рьяному в битве Магнусу путь из Гардов8 в его страну; ты содействовал тому, что конунг получил землю. Ты помог молодым конунгам завладеть наследством, которое им причиталось. Справедливо, что Свейн стал править в одной Дании»9.
Они дали эту клятву конунгу Ярицлейву, что они поддержат конунга Магнуса в Нореге и последуют за ним с верностью, и укрепят его государство.
Глава 45
Поэтому уехали они с востока, и сделались Кальв и Эйнар советниками конунга Магнуса и [его] приемными отцами10. Зимой они были в пути [и добрались] до самого моря, и взяли они кораблиii, и поплыли за море в Свитьод, и когда они пришли в Сигтуну, сошли они с кораблей и отправились так через Свитьод и далее в Норег, как ведут дороги, и спустились [к побережью] в Трандхейм на севере. Так сказал Арнор Скальд Ярлов12: «Теперь собираюсь я рассказать людям о деле отважного в бою воина, так как я знаю точно о нем; люди, замолчите! щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов»13.
Комментарий
1
2
3
4
5
6
7 Бьярни Халльбьярнарсон по прозвищу Скальд Золотых Ресниц – исландский скальд середины XI в. Его поэма «Флокк о Кальве» сочинена ок. 1050 г.
8
9 6-я строфа «Флокка о Кальве» Бьярни Скальда Золотых Ресниц (Skj AI. 395). Ср. ту же вису в «Круге земном» Снорри Стурлусона (§ 7.4), где она стоит как бы сама по себе.
10 Согласно «Гнилой коже», приемным отцом Магнуса становится один Эйнар Брюхотряс.
11 См. комм. 57 в § 7.2.
12 См. комм. 58 в § 7.2.
13 См. комм. 61 в § 7.2.
§ 7.4. Снорри Стурлусон. «Круг земной»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
§ 7.4.1. «Сага об Олаве Святом» по «Кругу земному»
В издании «Круга земного» Финнура Йоунссона и Бьярни Адальбьярнарсона «Сага о Магнусе Добром» начинается с того момента, когда Магнус, находившийся некоторое время на Руси при дворе князя Ярослава Мудрого, пустился по весне в обратный путь на родину вместе с приехавшими за ним знатными норвежцами. Это соответствует границе между HkrII и HKRIII в «Codex Frisianus» (где отсутствует «Сага об Олаве Святом») и в AM 63 fol (списке Асгейра Ионссона с последней трети рукописи «Kringla»). Впрочем, нет уверенности в том, что разделение между AM 36 fol (списком Асгейра со второй трети рукописи «Kringla») и AM 63 fol восходит непосредственно к сгоревшей в 1728 г. рукописи «Kringla», поскольку, как следует из пагинации, рукописи AM 35, 36 и 63 fol составляли некогда один том. Да и в AM 36 fol, где нет заголовков у глав, присутствует только один заголовок (сделанный рукой Асгейра Ионссона) – в том месте, которое соответствует гл. 239 в HkrII в издании Финнура Йоунссона. В рукописи «Eirspennill» HkrIII начинается с «Саги о Свейне, сыне Альвивы», что тоже соответствует гл. 239 у Финнура Йоунссона.
Есть свидетельства в пользу того, что та же граница между HkrII и НкгШ была в потерянной упсальской рукописи *DG3: в шведском переводе Иона Ругмана после гл. 238 имеется пометка: «Конец Саги о конунге Олаве». Предположительно, с «Саги о Свейне, сыне Альвивы» начиналась НкгШ в рукописи «Jöfraskinna» (сейчас в ней лакуна на переходе от «Саги об Олаве Святом» к НкгШ). Итак, по мнению собравшей все эти данные И. Луис-Иенсен (Louis-Jensen 1997. S. 236–237), НкгШ, вероятнее всего, начиналась с «Саги о Свейне, сыне Альвивы» (гл. 239 «Саги об Олаве Святом» в издании Финнура Иоунссона и в издании Бьярни Адальбьярнарсона).
В Главе 6, посвященной «Саге об Олаве Святом», я не поместила последнюю главу этой саги (гл. 251) по «Кругу земному» (в издании Бьярни Адальбьярнарсона), т. к. она повествует о поездке знатных норвежцев на Русь за юным конунгом Магнусом, а потому хронологически и тематически близка «Саге о Магнусе Добром». С нее и начинается настоящая публикация текстов из «Круга земного». Следует также отметить, что в сохранившихся вариантах «Отдельной саги об Олаве Святом» Снорри начало истории Магнуса также присутствует: в частности, гл. 251 «Саги об Олаве Святом» и гл. 1 «Саги о Магнусе» по «Кругу земному» почти дословно соответствуют гл. 251–252 «Отдельной саги» по Holm perg 2 4° (ОН2. Bis. 612–614), и потому приводить их здесь не представляется целесообразным.
Текст
Публикуется по изданию:
(ÍF. В. XXVII). 1945. Bis. 414–415.
CCLI. kapituLi
Um várit snimma byrja þeir ferð sína Einarr þambarskelfir ok Kálfr Amason ok hǫfðu mikla sveit manna ok it bezta mannval, er til var í Þrœndalggum. Þeir fóru um várit austr um Kjgl til Jamtalands, þá til Helsingjalands ok kómu fram í Svíþjóð, réðu þar til skipa, fóru um sumarit austr í Garðaríki, kómu um haustit i Aldeigjuborg. Gerðu þeir þá sendimenn upp til Hólmgarðs á fund Jarizleifs konungs með þeim orðsendingum, at þeir buðu Magnúsi, syni Óláfs konungs ins helga, at taka við honum ok fylgja honum til Nóregs ok veita honum styrk til þess, at hann næði fpðurleifð sinni, ok halda hann til konungs yfir landi. En er þessi orðsending kom til Jarizleifs konungs, þá tók hann ráðagorð við dróttningina ok aðra hǫfðingja sína. Kom þat ásamt með þeim, at Norðmgnnum váru orð gpr ok stefnt þeim þannug á fund Jarizleifs konungs ok þeira Magnúss. Váru þeim grið seld til þeirar ferðar. En er þeir kómu til Hólmgarðs, þá staðfestisk þat með þeim, at Norðmenn þeir, er þar váru komnir, gengu til handa Magnúsi ok gerðusk hans menn, ok bundu þat svardggum við Kálf ok all þá menn, er á StiklastQðum hǫfðu verit í mót Óláfi ko-nungi. Veitti Magnús tryggðir ok fulla sætt ok festi svardggum, at hann skyldi vera þeim pllum tryggr ok trúr, þótt hann fengi í Nóregi ríki ok konungdóm. Skyldi hann gerask fóstrsonr Kálfs Ámasonar, en Kálfr vera skyldr at gera þau verk q11, er Magnúsi þœtti þá vera sitt ríki meira eða frjálsara en áðr. (
Перевод
Глава 251
Ранней весной Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон1 начинают свою поездку, и была у них большая дружина и самые лучшие люди, какие только были для этого в Трёндалёге. Они поехали весной на восток через [горы] Кьёль до Ямталанда, затем в Хельсингьяланд и оказались в Свитьод, сели там на корабли, поплыли летом на восток в Гардарики2, пришли осенью в Альдейгьюборг3. Отправили они тогда послов вглубь страны в Хольмгард4 к конунгу Ярицлейву5 с сообщением, что они предлагают взять с собой Магнуса, сына конунга Олава Святого, и сопровождать его в Норег, и оказать ему помощь в том, чтобы он добился своих родовых земель, и поддержать его в том, чтобы он стал конунгом над страной. И когда это сообщение достигло конунга Ярицлейва, держал он совет с княгиней6 и другими своими хёвдингами. Все они согласились, что норвежцам следует послать слово7 и тем самым вызвать их к конунгу Ярицлейву и Магнусу. Был им дан мир для их поездки8. И когда они прибыли в Хольмгард, было решено между ними, что те норвежцы, которые туда приехали, переходят в руки Магнуса и становятся его людьми, и скрепили это клятвами Кальва и всех тех людей, которые в Стикластадире были противниками конунга Олава. Дал [им] Магнус обещание верности, а полный мир закрепил клятвой, что он будет им всем верен и предан, если получит в Нореге власть и имя конунга. Он должен был стать приемным сыном Кальва Арнасона9, а Кальв должен был выполнять всё то, что, по мнению Магнуса, могло сделать его государство более могущественным и независимым, чем раньше10.
Комментарий
1
2
3
4
5
6
7 Трижды использованный здесь термин
8
9 Согласно «Гнилой коже», приемным отцом Магнуса становится Эйнар Брюхотряс; в «Красивой коже» это – Кальв Арнасон и Эйнар; в «Круге земном» – только Кальв.
10 В версии Снорри роль Ярослава в возведении Магнуса на трон в Норвегии не столь очевидна, как в более ранних памятниках.
§ 7.4.2. «Сага о Магнусе Добром» по «Кругу земному»
Текст
Публикуется по изданию:
I. kapítuli
Magnús Óláfsson byrjaði ferð sína eptir jólin austan af Hólmgarði ofan til Al-deigjuborgar. Taka þeir at búa skip sín, er ísa leysti um várit. Þess getr Arnórr jar-laskáld í Magnússdrápu:
Magnús konungr helt austan um várit til Svíþjóðar. Svá segir Arnórr:
Hér segir, at Magnús konungr, þá er hann for austan ór Garðaríki, at hann sigldi fyrst til Svíþjóðar ok upp til Sigtúna. […] (
V. kapítuli
Magnús konungr var þann vetr yfir Nóregi, en Hǫrða-Knútr yfir Danmǫrk. (Bls. 12)
VIII. kapítuli
[…] Sigvatr spurði optliga, er hann fann kaupmenn, Hólmgarðsfara, hvat þeir kynni segja honum til Magnúss Óláfssonar. Hann kvað:
IX. kapítuli
En er Magnús Óláfsson kom til Svíþjóðar ór Garðaríki, þá var Sigvatr þar fyrir með Ástríði dróttningu, ok urðu þau gll fegin mjǫk. Þá kvað Sigvatr:
Síðan rézk Sigvatr í ferð með Ástríði dróttningu at fylgja Magnúsi til Nóregs. […]
XXIII. kapítuli
Einn dag, þá er Magnús konungr sat í hásæti ok var fjglmennt um hann, sat Sveinn Ulfsson á fótskgrinni fyrir konunginum. Þá tók konungr til máls: «Kunnigt vil ek gera hgfðingjum ok allri alþýðu þá ráðagorð, sem ek vil vera láta. Hér er kominn til mín ágætr maðr, bæði at ættum ok af sjálfum sér, Sveinn Úlfsson. Hann hefir nú ggrzk minn maðr ok selt mér trú sína til þess. En svá sem þér vituð, at allir Danir hafa í sumar ggrzk mínir menn, þá er nú landit hǫfðingjalaust, er ek em í brot farinn, en þar er, sem þér vituð, mjǫk herskátt af Vinðum ok Kúrum ok Qðrum Austrvegsmgnnum eða svá Sgxum. Hét ek þeim ok at fá hǫfðingja til landvarnar ok landstjórnar. Sé ek þar engan mann jafnvel til fallinn fyrir allra hluta sakir sem Svein Úlfsson». […]
Перевод
Глава 1
Магнус Олавссон начал после йоля1 свою поездку с востока из Хольмгарда2 вниз3 в Альдейгьюборг4. Стали они снаряжать свои корабли, когда весной сошел лед. Об этом говорит Арнор Скальд Ярлов5 в драпе о Магнусе6: «Теперь собираюсь я рассказать людям о деле отважного в бою воина, так как я знаю точно о нем; люди, замолчите! щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов».
Конунг Магнус отправился весной с востока в Свитьод. Так говорит Арнор: «Молодой воин созвал мужей в поход. Смелая дружина воина отправилась в боевом снаряжении на корабли. Отважный конунг повел заиндевелый корабль с востока из-за моря. Благоприятный ветер привел [корабль] хёвдинга в Сигтуну»7.
Здесь говорится, что конунг Магнус, когда он вернулся с востока из Гардарики8, поплыл сначала в Свитьод и вглубь от побережья в Сигтуну.
Глава 5
Той зимой конунг Магнус правил Норегом, а Хёрда-Кнут – Данмарком.
Глава 8
Я слышу пустое, – хотя крохотные посланцы привета и летают между нами, – я обманут относительно того, что сын конунга держит путь домой»13.
Глава 9
И когда Магнус Олавссон приплыл в Свитьод из Гардарики, там находился Сигват с королевой Астрид14, и всех их хорошо приняли. Тогда сказал Сигват: «Ты отважился вернуться домой, и ты вполне в силах завладеть землей и подданными, конунг Магнус; я поддерживаю твою власть.
Затем отправился Сигват в поездку вместе с королевой Астрид, чтобы последовать за Магнусом в Норег.
Глава 23
Однажды, когда конунг Магнус сидел на [своем] высоком сиденье и вокруг него было много народа, Свейн Ульвссон сидел перед конунгом на скамеечке для ног. Тогда заговорил конунг:
Комментарий
1
2
3 Наречие
4
5
6 «Драпа о Магнусе» – песнь на смерть конунга Магнуса, сочиненная Арнором ок. 1047 г. В следующей далее строфе нет топонимов, использованных Снорри: говорится лишь о том, что юный конунг «снарядил великолепный боевой корабль из Гардов». См. комм. 61 в § 7.2.
7 См. комм. 63 в § 7.2.
8
9
10 См. комм. 9 в § 7.3.
11
12
Следует отметить, что
13 27-я строфа «Лаусависур» скальда Сигвата Тордарсона, сочиненных в 1031–1035 гг. (Skj AI. 273).
14 О роли Астрид, жены О лава Харальдссона и мачехи его незаконнорожденного сына Магнуса, в возведении этого последнего на трон в Норвегии сообщает только Снорри Стурлусон в «Круге земном», основываясь на трех строфах скальда Сигвата, посвященных Астрид (см.: Jesch 1994).
15 30-я строфа «Лаусависур» скальда Сигвата Тордарсона (Skj AI. 274). Финнур Иоунссон не перевел последние две строки этой висы: их перевод дал Бьярни Адальбьярнарсон в издании «Круга земного» (ÍF. XXVIII. 18–19). В последнем издании «Круга земного» Бергльот С. Кристьянсдоттир и др. (1991. Bis. 567) было предложено, что «письмо», о котором идет речь, представляло собой письменное подтверждение от Астрид того, что ее пасынок был официально признан законным наследником трона. Дж. Джеш, впрочем, полагает, что это предположение доказано быть не может (Jesch 1994. Р. 10, note 10).
16
Глава 8
«Сага о Харальде Сигурдарсоне»
Введение
«Сага о Харальде Сигурдарсоне» («Haralds saga Sigurðarsonar») – это жизнеописание Харальда Сурового Правителя, норвежского конунга с 1046 по 1066 г. Сага сохранилась в нескольких редакциях. Отдельные главы о Харальде Сигурдарсоне есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах» (§ 8.1). В своде королевских саг «Гнилая кожа» (§ 8.2) имеется «Сага о Магнусе Добром и о Харальде Суровом Правителе». Практически тождественная версия содержится на дополнительных листах второй половины XV в. в «Книге с Плоского острова»[475]. Харальду Сигурдарсону посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа» (§ 8.3). В «Круге земном» Снорри Стурлусона «Сага о Харальде Сигурдарсоне» – самостоятельная сага (§ 8.4). К «Гнилой коже» восходит версия саги о Харальде по «Хульде» (§ 8.5).
Аста Гудбрандсдоттир была замужем сначала за Харальдом Гренландцем, а затем за Сигурдом Свиньей. Ее сыновья от этих двух браков, знаменитые норвежские конунги Олав Харальдссон (1014–1028) и Харальд Сигурдарсон (1046–1066), были единоутробными братьями. При этом они состояли в родстве и по отцовской линии, поскольку, согласно сагам, оба были праправнуками основателя династии норвежских конунгов Харальда Прекрасноволосого, а между собой – четвероюродными братьями[476].
«Харальд, сын Сигурда Свиньи, брат конунга Олава Святого по матери, был в битве при Стикластадире (1030 г. –
Как следует из саг, Харальд скопил богатство, какого никто в Северных странах не видел во владении одного человека. Он был взят в плен «греческим императором», но сумел бежать, предварительно ослепив этого последнего. Вернувшись на Русь, Харальд женился на дочери Ярослава Мудрого Елизавете и, проведя здесь одну зиму, отправился на родину. Встретившись в Швеции с ярл ом Свейном Ульвссоном, он заявил свои претензии на Норвегию, а Свейн – на Данию.
В 1046 г. Магнус поделил Норвегию с Харальдом Сигурдарсоном, получив в обмен половину несметного богатства Харальда. Через год (1047 г.) Магнус умер, а Харальд стал единовластным правителем Норвегии; Дания, в соответствии с последней волей Магнуса, перешла к Свейну Ульвссону[478]. Следующие пятнадцать лет своей жизни Харальд провел в борьбе за датский трон, но в 1062 г., после победы Харальда над датским флотом в битве на реке Нис, Свейн и Харальд заключили соглашение, в соответствии с которым они оставались суверенными правителями каждый в своей стране.
В 1066 г. Харальд сделал попытку покорить Англию, выступив в союзе с ярлом Тости (Тостигом), сыном ярла Гудини (Годвине), против его брата, английского короля Харальда (Харольда) II, сына Гудини. 25 сентября 1066 г. Харальд Суровый Правитель погиб в битве при Стэмфорд Бридже. Об этом сообщает и «Англо-Саксонская хроника»[479]. Снорри Стурлусон так заканчивает рассказ о его жизни: «Харальду конунгу было пятьдесят лет от роду, когда он погиб. У нас нет достойных внимания рассказов о его юности, пока ему не исполнилось пятнадцать лет, когда он был в битве при Стикластадире вместе с Олавом конунгом, своим братом, а после этого он прожил тридцать пять лет. И все это время он жил среди тревог и войн. Харальд конунг никогда не обращался в бегство из боя, но часто прибегал к хитростям, сражаясь с превосходящим противником»[480]. Основные вехи жизни конунга Харальда, согласно анналам[481], приведены в табл. 13.
Таблица 13
Харальд Сигурдарсон в исландских анналах
В одной из прядей в своде королевских саг «Гнилая кожа» («Fra scemton Islendings»)[482] мы читаем о молодом исландце, который все Рождество развлекал конунга Харальда Сигурдарсона и его дружину «сагой о походах за море»
Халльдору посвящены также две самостоятельные пряди (первая – в «Книге с Плоского острова», вторая – в «Гнилой коже» и «Хроккинскинне»), в которых сообщается о том, что Халльдор был в Миклагарде с конунгом Харальдом и приехал с ним в Норвегию из Гардарики (Руси), служил у него несколько лет, а после размолвки вернулся в Исландию и прожил там до глубокой старости. Согласно первой из них, Халльдор, по возвращении в Норвегию, жил некоторое время у Эйнара Брюхотряса и рассказывал его жене Бергльот много историй о приключениях, случившихся в дальних странах, когда он там был с конунгом Харальдом. Люди стали приходить слушать его. Херманн Паллссон заметил, что это могли быть те же истории, что позднее Халльдор стал рассказывать на Альтинге[484]. Кроме прядей, о том, что Халльдор был в Константинополе с конунгом Харальдом, знают своды королевских саг «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Круг земной» Снорри Стурлусона.
Вслед за Снорри современные исследователи также связывают распространение в Исландии устных рассказов о норвежском конунге Харальде Сигурдарсоне с именем Халльдора[485]. Его единодушно называют очевидцем и участником многих событий этого похода[486] и даже первым рассказчиком саги, «тем, кто ее составил»[487]. Однако, как следует из упомянутых выше прядей о Халльдоре и сводов королевских саг, «с тех пор как Харальд стал конунгом в Норвегии, они плохо ладили»[488]; «Халльдор был человек немногословный, резкий в речах и прямой, упрямый, непреклонный, он плохо ладил с конунгом, на службе у которого было довольно других знатных людей. Халльдор недолго оставался у конунга. Он уехал в Исландию, построил себе усадьбу на Стадном Холме и жил там до старости»[489]. Противоречивость ситуации заключается в том, что рассказчиком и первоисточником саги о конунге Харальде – саги, понравившейся, как следует из пряди, самому конунгу, – выступает человек (Халльдор), уехавший из Норвегии в Исландию в состоянии столь сильной и затяжной ссоры с конунгом, что тот даже послал в погоню за исландцем три боевых корабля. Более того, отношение Халльдора к конунгу нисколько не меняется в процессе его жизни в Исландии. А. Я. Гуревич обратил внимание на этот момент и справедливо подчеркнул, что ожидать от Халльдора «после всего, что произошло между ним и Харальдом, сочинения саги, вполне благоприятной для этого государя, довольно трудно, даже принимая во внимание исключительную объективность, которой вообще отличаются саги». Трудно не согласиться также с высказанным исследователем предположением, что Халльдор «скорее был бы склонен выпячивать собственные заслуги, нежели безоговорочно восхвалять Харальда». Всё это дает
А. Я. Гуревичу дополнительный аргумент, наряду с безымянностью (анонимностью) исландца-сказителя[490], для того, чтобы утверждать, что вся история об исландце, приехавшем к Харальду «с намерением рассказать ему его собственную сагу, якобы составленную Халльдором Сноррасоном», является вымыслом автора «Гнилой кожи»[491].
Вполне убедительным поэтому выглядит мнение, что данный вымысел понадобился автору «Гнилой кожи» для удостоверения подлинности той версии саги о походах Харальда за море, которая была изложена в этом своде саг[492]. Однако остается открытым вопрос об источнике той саги, которая дошла до нас (в «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном») и в которой вовсе не выпячены заслуги Халльдора. Ответ на этот вопрос последовательно дает автор «Гнилой кожи», называя источником информации… самого конунга Харальда Сигурдарсона[493].
В «Гнилой коже» явственно ощущается стремление не оставить без внимания и исландские проблемы[494]: не случайно в ней содержится значительное число прядей об отношениях исландцев с норвежскими конунгами, особенно с Харальдом Суровым Правителем. Согласно «Гнилой коже», «из всех норвежских конунгов он был наиболее популярен среди исландцев»[495]. Об этом развернуто рассказывает эта сага (гл. 32), а также лаконично сообщает «Прядь о Халли Челноке»: «Харальд конунг очень любил исландцев. Он дал им хороший колокол для Полей Тинга и множество других ценных даров. А когда в Исландии наступил великий голод, равного которому никогда не случалось, он послал туда четыре корабля, груженых мукой, по одному в каждую четверть, и повелел вывезти из страны как можно больше бедняков»[496]. Это, безусловно, послужило причиной существования на острове богатой традиции о норвежском конунге.
Однако, несмотря на то, что у исландцев были все основания видеть Харальда в положительном свете, отношение «Гнилой кожи» к нему далеко не однозначно. По-разному оно оценивается и современными исследователями. Так, Г. Индребё[497] считал, что в саге Харальд изображен как герой в соответствии с льстивыми характеристиками панегирических скальдических стихов, в то время как в прядях выражено негативное отношение к нему, связанное с тем, что народная исландская традиция могла, строя его образ, принять во внимание его прозвище –
«Сага о Харальде Сигурдарсоне» представлена здесь пятью редакциями, в которых много смысловых и лексических повторов. Тексты публикуются последовательно по редакциям, но комментарий при этом – единый. В содержательном плане «восточная» информация саги распадается на четырнадцать
Таблица 14
Сюжетные мотивы в «Саге о Харальде Сигурдарсоне»*
*Для каждого мотива указываются номера страниц по соответствующему изданию.
Литература
Indrebo 1928; Blöndal 1939а; Blöndal 1939b; Holm-Olsen 1959; Blöndal-Benedikz 1978; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 145–146; 236–237; Krag 1989; Karras 1993a; An-dersson 1994; Krag 1998; Ármann Jakobsson 2000; Andersson 2000; Джаксон 20006; Джаксон 2000r; Denim 2001; Бусыгин 2001а; Джаксон 200 le; Krag 2002; Sverrir Jakobsson 2002; Джаксон 2008а; Shepard 2011; Джаксон 20116.
§ 8.1. «Обзор саг о норвежских конунгах»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Обзор саг о норвежских конунгах».
Текст
Публикуется по изданию: Ágrip af Nóregskonunga sggum / Bjami Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 1-54.
XXXII. kapítuli
En inn helgi Óláfr bar þessa heims fimmtán vetr konungs nafn í Nóregi til þess er hann fell, þá var hann hálffertogr at aldri, ok var þá, er hann fell, frá burð dróttins várs þúshundrað vetra ok níu vetr ok tvítján. En í orrostu þeiri, er inn helgi Óláfr fell í, þá varð Haraldr bróðir hans sárr. Hann flýði eptir fall hans braut ýr landi ok í Austrvega ok svá til Miklagarðs, ok segja sumir, at hann tœki konungs nafn í Nóregi, en sumir synja. (Bls. 31–32)
XXXVIII kapítuli
En nú er á stundina líðr, þá sœkir Haraldr, bróðir ens helga Óláfs, heim ór Garði um Austrveg á kaupskipi, vel búinn at fé ok at gorsimum, ok lendi at í Danmgrk, þar er konungrinn Magnús vissi hvárki til hans né til skips hans. […] (Bls. 36)
Перевод
Глава 32
А Олав Святой носил на этом свете пятнадцать лет имя конунга в Нореге, прежде чем он пал. Тогда ему было тридцать пять лет, и было, когда он пал, тысяча двадцать девять зим от рождения Господа нашего. И в той битве, в которой пал Олав Святой, его брат Харальд получил ранение. После его гибели он бежал прочь из страны в Аустрвеги и так до Миклагарда, и говорят некоторые, что он принял имя конунга в Нореге, но некоторые отрицают это.
Глава 38
И вот, когда проходит некоторое время, отправляется Харальд, брат Олава Святого, домой из Гарда через Аустрвег на торговом корабле, сильно нагруженном добром и драгоценностями, и пристал [к берегу] в Данмарке, там, где конунг Магнус ничего не знал ни о нем, ни о его корабле. [
§ 8.2. «Гнилая кожа»
«Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе» по «Гнилой коже» сохранилась частично в рукописи GKS 1009 fol («Morkinskinna») и частично в добавлениях второй половины XV в. к GKS 1005 fol («Flateyjarbók»).
К GKS 1009 fol восходит версия саги о Магнусе по AM 66 fol («Hulda» – см. § 8.5). В издании Финнура Иоунссона (1932) лакуны в «Гнилой коже» восстанавливаются по тексту «Книги с Плоского острова». В настоящей публикации текст «Книги с Плоского острова» помещен в фигурных скобках (равно как и его перевод).
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении разделы «Гнилая кожа», «Хульда», «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. B. LIII). 1932. Bls. 1-284.
{Um ferdir Haralldz
Nv huilizt fyrst ath segia fra Magnuse konunge og skal fyrst segia fra ferdum Haralldz. þat fyrst er tiltekr vm hann eptir fall Olafs konungs. Ætt Haralldz er su sὀgd ath verid hafe at Haralldr harfagre atti son þann er kalladr var Sigurdr hrise. han var fadir Haldanar fodr Sigurdar syrs fodr Haralldz. þesser langfedgar aller voru konungar aa Hringariki j Noregi. Sigurdr syr atte Astu dottr Gudbrandz er adr hafde atta Haralldr grænske. þau attu.v. born edr fleire. var Gudraudr ellztr. þa Haldan. þar næst var Jngibiorg. þa Gunnhildr. Haralldr var yngztur. Haralldr þessi var styremadr skips þess er fyr var getid og var han nykomin ὀr Austrvegi. […] (Bls. 56–57)
Þessa frasogn visse Magnus konungr og adrir menn j Noregi. En hiedan fra er su frasogn um farar Haralldz er hann Haralldr sagde sialfr og þeir menn er honum fylgdo. Sidan for Haralldr til Suidþiodar austr ok þadan j Gardariki sem Boluerkr segir.
Þetta kuad Þiodolbr.
Haralldr giordiz bratt landuarnarmadr med Jarizleifi konungi og tok af honum goda uirding og mikla sæmd og mest fyrir sakir Olafs konungs brodr hans og þo sialfs sins. hann finnr þar mikla sæmd af konungenum vid vtlendann her er aa geck rikid. þeir voru badir samt j hernade wm hrid og Eilifr jall. sem Þiodolbr segir.
Og þui meire frægd vann hann j Austrveg sem hann hafde leingr verit. Jarizleifr konungr og Jngigerdr drottning attu sier dottr er Elisabeth uar nefnd. þa kalla Nordmenn Ellesif. þar hefir Haralldr tilmæle at na þui rade og kuad þeim kunnigt verit hafa sitt forellri dyrligra frænda er hann atte og sliktt af hans framkuæmd sem þa mattu þau nockut til uita og kallade eigi oruænt þess ath enn mætti uid aukaz hans framaverk. Konungr suarar. þessa er vel leitad og j marga stade lizt mer fullbodit. og þath er likligt ath leingi mun aukazt hans framaverk so sem nu hefzt vpp. en at so bunu til gὀfugs rads þa erttu eigi til ferikr og landlaus madr at so faurno. en med þui ath þin framkuæmd verdi slik sem eg vænte þa mun þier eigi vera fra visat aaleingdar. (Bls. 58–59)
Og eptir þessa rædu giorizt hann ath fara ut j lὀnd og visar so til j kuæde hans sem hann hafde farit med herin austr vm Vindland og so til Saxlandz og allt uestr j Frakland. sem Jllugi quad. […] Þadan for hann j Langbardaland og sidan til Romaborgar og eptir þath vt aa Pul og red sier far til skipa og for þadan til Miklagardz aa konungs fund. sem Boluerkr segir. […] (Bls. 59)
Hier segir þat at hann for herskipum til Miklagardz med myklu lide aa fund Gardzkonungs er hiet Mikael katalactus. þa uar drottning j Myklagarde Zoe drottning hin rika. þar var vel fagnat Nordmonnum. Geek Haralldr þegar med ὀllu aa konungs mala og nefndizt hann sialfr Nordbrigt og var þat eigi j uitordi alþydu ath hann væri konungborinn helldr bad hann alla sina þui leyna þuiat þat er ath uidrsyn giort ef utlendir menn eru konunga synir. […] (Bls. 59–60)
Um for Nordbrigdz
[…] Nordbrigt dualdiz marga uetr j Affrika ok feck þar mikid gull og marga dyrgripe. en fe þat allt sem hann feck og eigi þurfti hann ath hafa til lidskostar sende hann med trunadarmonnum sinum nordr j Holmgard j ualld og gæzslu Jarizleifs konungs. Ogh drozt þar so mikid ogrynne fiar saman at eigi matte morkum telia. sem likligt ma þikia er hann heriade þann hlut heimsens er nær var audgaztr at gulle og dyrgripum, so er þo ath hann hefde eigi barizt uid bukalla þuiat hann segir sialfr at han bardiz uid konungen sialfan j Affrika og feck sigr og eignazt uida uelldi hans. En þar eptir for hann heim j Miklagard med mikid agæti og er nu þar vm hrid. (Bls. 64)}
Iorsalaferþ Harallz
[…] Oc a þessi somo nott tecr Haralldr hollina er inni var Maria iungfrvva. oc hofþo þeir hana brot meþ ser. toco siþan.ii. galeiþr oc rero vt iSęviþar svnd. en þar voro iarnfestar ifir svndit. Oc þa melti Haralldr. Nv scolo menn scipaz til ara ahvaritveɢio galeiþinni. en allir þeir menn er eigi þarf til roðrarins. Þa scal hveʀ taca huðfat i faðm ser e. annan hofga oc hlapa aptr iscipin. oc vita ef avpp vili ganga fram afestarnar. Oc nv gera þeir sva oc renna scipin a vpp. oc þegar er þa festi oc scriþinn toc af. þa melti Haralldr. Nv scolo allir menn hWpa fram iscipin ochava enn meþ sama hetti ifangi ser. oc nu viþ þetta bragþ. steypiz sv galeiþin af fram iarnfestonom er Haralldr sialfr var a. en hin reiþ afestonom oc gecc isvndr. oc tyndiz af þeiri þar isvndino mioc mart manna. en svmir voro tecnir af cafi. en við þetta comz Haralldr abrot af Miclagarþi. oc for sva siþan inn i Svartahaf. oc aðr en hann sigldi ihafit setti hann ivngfrv Maʀio aland vpp oc fecc henne gott foroneyti aptr til Miclagarðs. […] Siþan sciliaz þa oc siglir Haralldr norþr ifir hafit. oc þaðan feʀ hann um astrriki til Holmgarðs. (Bls. 84–85)
oc iþesom ferþom orti Haralldr gamans visor. oc ero xvi. oc eitt niþrlag at flestom. þo ero her far ritnar. Þesi er ein.
Þeso vicr hann til Elisabeth d. Iarizleifs konvngs er hann hafði beþit sem fyʀ var s. oc þesa q. hann.
1 Цифры от 1 до 6 в квадратных скобках перед висами конунга Харальда здесь и ниже (в тексте и в переводе) в мотиве 6.2 соответствуют нумерации «Gamanvísur» в кн.: Gade 2009. P. 35–41.
Nv cømr Haralldr iHolmgarþ afvnd I. konvngs oc fecc þar goþan fagnað. oc toc þa isitt valld þat et micla gull er hann hafþi þangat sent fire ser vtan af Griclandi. vecr nv bonorz malit viþ konvng. letzc nv aflat hafa fiarins. oc þo nockoʀar sømþar fyr storvirkia sacir. konvngr veitir þa svor at hann letzc nv ecki mvndo draga þat mal lengr fire honom. oc letzc nv mvndo gora þat eptir hans vilia. (Bls. 86–87)
Oc nv gipti Iarizleifr konvngr Haralldi d. s. Elisabeth. en Norþmenn colloþo hana Ellisif sem Stvfr s.
Oc at vari byriar Haralldr ferþ sina astan. oc segir Iarizleifi konvngi at hann mon vilia hitta M. konvng frenda sinn. ef hann villdi nacqvat riki miþla honom. þar sem hann reðr fyr.ii. konvngirikiom. oc callaþi honom þat vel sama at gora somþ sva nanom frendom sinom. Konvngr baþ hann oc sva drotning at hann scyldi fyr hvetvetna fram þyrmaz viþ M. konvng. oc leto ser vndir þvi mest þiccia at hann veri honom sem trvastr oc trastastr meþ sinni vizco oc styrcleic. Fór Haralldr nv astan fra Holmgarþi. oc hafþi eitt scip til Sviþioðar sem Valgarðr s. Scavzto vnd farm enn frizta
Þar finnaz þeir Haralldr oc Sveinn i. er hann hafði flyit vr Danmorc fyr M. w konvngi. oc beiddi Sveinn at þeir scyldi binda saman lag sitt vm vandreþi þa er þeir voro baþir ettbornir mioc til rikia þeira er M. konvngr sat ifir. oc talþi til magsemþir viþ Haralld. Sveini var frendsemi vid Ellisif cono Harallz d. I. konvngs oc Ingigerþar d. O. systir O. var Astriþr moðir Sveins. þviat Sigriþr en stoʀaþa var Moðir þeira beɢia O. konvngs oc Astriþar. oc slica lvti telr Sveinn til viþ Haralld. En hann svaraþi aþa leiþ. at hann letzc eigi vilia synia Sveini sinnar vinatto en þo qvazc hann fyʀ villdo hitta frenda sinn M. konvng en ovingaz viþ hann e. hylla sic fiandmonnom hans. oc fer nv Haralldr til Danmercr sem her s. […] (Bls. 88)
Fra greinum konvnga
[…] Sveinn gerzci het maþr. hann com iland með Haralldi oc hafþi þegit af honom nocqvot len. var hann oc bvinn til slics sem Haralldr villdi gera lata. hann var mikill fire ser. Nv sendir Haralldr konvngr Svein a Vpplond meþ.xii. mann. Þeir hofþo allir svort kleþi. oc letoz vera mvnkar. como snimma vm morgon abø Þrandar. […] (Bls. 104)
Fra þvi er Aþvn enn vestfirðzki forþi Sveini konvngi biarndyri
[…] Einn dag er aleið gec S. k. ofan a bryɢior oc voro men þa at at bua scip til ymisa landa i astrveg ę. Saxland. t. Sviþiodar ę. Noregs. […] (Bls. 185)
Tilgangr vm vestrferþ Harallz konvngs
[…] Haralldr konvngr siglir fyrst vestr til Orcneyia. oc hefir þaðan liþ af sonom Þorfinnz i. Páli oc Erlendi. oc þar let hann eptir Þoro cono sina. oc Mario d. sina. […] (Bls. 266)
Svicreþi við Haralld konvng
[…] Þa hafþi Haralldr konvngr heitit honom Mario d. sina er þeir kø
mi aptr. […] (Bls. 271)
Vestanfor Olafs Harallz s.
[…] Þat segia menn at þann sama dag er Haralldr konvngr fell. þa andaþiz Maria d. hans vestr íOrcneyiom. oc mela menn at þa hafi eins mannz fior haft beþi. hon var oc allra qveɴa vitrost oc friþvst syndvm oc vinhollost. […] (Bls. 282)
Перевод
{О поездках Харальда
Теперь мы прервем рассказ о конунге Магнусе, и расскажем сначала о поездках Харальда, и прежде всего о том, что случилось с ним после гибели конунга Олава. О роде Харальда говорится так, что у Харальда Прекрасноволосого был сын, которого звали Сигурд Хриси. Он был отцом Хальвдана, отца Сигурда Свиньи, отца Харальда. Все эти предки были конунгами в Хрингарики в Нореге. Сигурд Свинья был женат на Асте Гудбрандсдоттир, которая до этого была женой Харальда Гренландца. У них было пятеро детей или больше. Старшим был Гудрёд, затем Хальвдан, следующей за ним была Ингибьорг, затем Гуннхильд, Харальд был младшим. Этот Харальд был кормчим того корабля, о котором говорилось ранее, и он только что пришел из Аустрвегаi. [
Конунг Магнус и другие люди в Норвегии знали этот рассказ. А отсюда начинается та история о поездках Харальда, которую рассказывал сам Харальдi а также те люди, которые были вместе с ним. Затем Харальд отправился на восток в Свитьод, а оттуда в Гардарики, как говорит Бёльверк: «Конунг, ты обтер кровь с меча, прежде чем вложил его в ножны. Ты насытил воронов сырым мясом. Волки выли на гребнях [гор]. А ты провел, суровый конунг, следующий год на востоке в Гардах; никогда мне не доводилось слышать, что какой-либо воин превосходил тебя».
Это сказал Тьодольв: «И восточные винды были зажаты в ущелье. Воины задали жестокий урок ляхам».
Вскоре Харальд возглавил оборону страны у конунга Ярицлейва и имел от него большое уважение и почет, в значительной степени из-за конунга Олава, его брата, но также и из-за себя самого. Он завоевал там у конунга хорошую репутацию, сражаясь против иностранного войска, напавшего на страну. Оба они как-то раз были вместе в военном походе с ярлом Эйливом, как говорит Тьодольв: «Одно и то же затеяли два хёвдинга там, где сидел Эйлив: они встали щитом к щиту».
И тем больше славы завоевывал он в Аустрвеге, чем дольше он там находился. У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которая звалась Элисабет, норманны называют ее Эллисив. Тогда просит Харальд ее в жены и сказал, что он известен им своими предками, прекрасными родичами, которые у него есть, а также своими поступками, которые отчасти им были известны, и сказал, что нет ничего невероятного в том, что его слава еще может увеличиться. Конунг отвечает: «Это хорошее предложение и во многом кажется мне достойным. И вполне вероятно, что со временем может увеличиться его слава так, как она возрастает сейчас. В настоящий момент у тебя нет средств для столь выдающегося брака, да к тому же ты безземельный человек. Но поскольку твой успех может стать таким, как я ожидаю, я не буду отказывать тебе окончательно».
После этого разговора он собрался отправиться прочь из страны, и на это указывается в посвященной ему песни, что он уплыл с войском на восток в Виндланд и далее в Саксланд, и дальше на запад во Фраккланд, как сказал Иллуги. [
Здесь говорится так, что он приплыл с большим войском на военных кораблях в Миклагард к конунгу Гарда, которого звали Микаэл Каталактус. Тогда была царицей в Миклагарде царица Зоя Богатая. Норманны были там хорошо приняты. Харальд тотчас поступил на службу к конунгу и назвался Нордбриктом, и мало кому было известно, что он был королевского рода. Напротив, он просил всех своих людей скрывать [этот факт], поскольку так делается из предосторожности, если чужестранцы – королевские сыновья. [
О поездке Нордбрикта
[
Поездка Харальда в Йорсалир
[
И в этих поездках сочинил Харальд Висы радости, и всего их шестнадцать, и один конец у большинства, хотя здесь записаны немногие. Вот одна [из них]:
[2] «Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности»i.
Этим он намекал на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва, руки которой он просил, как говорилось раньше; и так сказал он:
[1] «У трендов оказалось больше войска; мы выдержали поистине горячий бой; будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[3] Нас было шестнадцать на корабле, женщина, и мы вычерпывали воду из четырех отсеков, когда усилился прибой; море швыряло наш груженый корабльii. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[4] Я владею восемью искусствами: умею слагать скальдические стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я упражнялся в плавании; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом; я разбираюсь как в игре на арфе, так и в поэзииiii.
[6] Я родился там, где уппландцы натягивали луки; теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди острововiv; с тех пор, как мы спустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[5] Ни вдова, ни молодая девица не смогут обвинить нас в том, что мы не успели утром в город, где мы храбро сражались мечами. Я проложил себе путь копьем; там есть доказательства моих подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».
Вот приходит Харальд в Хольмгард к конунгу Ярицлейву и получает там хороший прием, и взял тогда в свое владение всю ту массу золота, которую он туда посылал для себя из Грикланда. Заводит он речь с конунгом о своем сватовстве, говорит, что добыл добра, но также приобрел известную славу своими подвигами. Конунг говорит, что ему незачем медлить с ответом и что он готов удовлетворить его желание.
И вот выдал конунг Ярицлейв за Харальда свою дочь Элисабет, а норманны зовут ее Эллисив, как говорит Стув: «Щедрый на сражения конунг взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга».
А весной пускается Харальд в путь с востока и говорит конунгу Ярицлйву, что ему хотелось бы встретиться с конунгом Магнусом, своим родичем, если бы тот хотел поделиться с ним некоторой частью своих владений, поскольку он правит двумя королевствами, и сказал, что ему будет очень к лицу, если он окажет почет такому своему близкому родичу. Конунг попросил его, а также княгиня, чтобы он любой ценой удержался от схватки с конунгом Магнусом, и сказали, что для них всего важнее, чтобы он был ему как можно более предан и верен своей мудростью и силой. Поплыл теперь Харальд с востока из Хольмгарда и пришел на одном корабле в Сигтуну, как говорит Вальгард: «Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд. Ты смело правил [кораблем] в жестокую непогоду, славный конунг, а корабли резали [море]; ты увидел Сигтуну, когда утихло бурное море».
Там встретились они, Харальд и ярл Свейн, когда он бежал из Данмарка от конунга Магнуса, и сказал Свейн, что они должны вступить в товарищество по той причине, что они оба по рождению имеют право на те государства, которыми правит конунг Магнус, и заявил, что они с Харальдом свояки. Свейн был в родстве с Эллисив, женой Харальда, дочерью конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд, дочери Олава (сестрой Олава была Астрид, мать Свейна), потому что Сигрид Гордая была матерью их обоих, конунга Олава и Астрид. И о таких вещах говорит Свейн с Харальдом. А он ответил таким образом, что он вовсе не хотел отказывать Свейну в своей дружбе, но все же сказал, что он хотел бы раньше встретиться со своим родичем, конунгом Магнусом, чем проявить свою вражду по отношению к нему или выказать себя его противником. И отправляется теперь Харальд в Данмарк, как здесь говорится. [
[
О том, как Аудун из Западных Фьордов привез белого медведя конунгу Свейну [
Об обстоятельствах западной поездки конунга Харальда
[
Как был предан конунг Харальд
[
Возвращение с запада Олава Харальдссона
[
§ 8.3. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjarni Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 55-373.
LI. kapítuli
Þá er Óláfr enn helgi konungr hafði fallit á Stiklarstgðum, fóru þeir ór landi Haraldr, bróðir hans, ok Rǫgnvaldr Brúsasonr ok margt manna með þeim ok kómu um vetrinn ǫndverðan austr í Hólmgarð á fund Jarizleifs konungs, ok hann tók vel við þeim, sem segir Valgarðr á Velli1, er orti um Harald:
Jarizleifr konungr hafði jafnan haft með sér Norðmenn ok svenska menn, en þá var andaðr Rǫgnvaldr jarl Úlfssonr, en þat ríki hafði tekit Eilífr2 jarl. Hann hafði ok marga Norðmenn með sér ok gaf þeim mála. Sá jarldómr var veittr til þess, at jarlinn skyldi verja ríki konungs fyrir heiðnum mǫnnum. Jarizleifr konungr setti Harald annan hǫfðingja yfir herlið sitt ok gaf mála ǫllum hans mǫnnum, sem segir Þjóðólfr skáld:
Þar dvalðisk Haraldr langa hríð ok átti margar orrostur, ok var Jarizleifr allvel við hann. Þá fýstisk Haraldr at fara út til Miklagarðs. Nú byrjaði hann ferð sína ok mikit Norðmanna lið með hónum, fór alla leið þar til er hann kom til Miklagarðs. […] (Bls. 228)
Hér segir þat, at þá var Mikjáll konungr í þann tíma. Haraldr dvalðisk marga vetr í Affríka, fekk þar gull mikit ok alls konar dýrliga gripi ok steina mæta, en fé þat allt sem hann fekk ok eigi þurfti hann til neyzlu við lið sitt, sendi hann með trúnaðarmǫnnum sínum norðr3 í Hólmgarð í (vald ok) gæzlu Jarizleifs konungs, dró þar saman mikit fé sem líkligt var, er hann herjaði þann hluta heims4, er auðgastr var at gulli ok silfri, ok svá mikit sem hann gorði at ok áðan var í frá sagt, at hann eignaðisk átta tigu borga. Hann barðisk við sjálfan konunginn í Affríka ok sigraðisk ok eignaðisk víða hans veldi, sem Þjóðólfr skáld segir: […] (Bls. 231)
Á þeiri sǫmu nótt tók hann hǫll þá, er inni var jungfrúa Máría, ok hafði hana með sér, tóku síðan tvær galeiðr ok raru inn í Sæviðarsund. Þar váru yfir sundit járnrekendr. Þá mælti Haraldr, at skipask skyldi til ára á hvárritveggju galeiðinni, en þeir allir, er eigi þurftu at róa, skyldi hlaupa aptr á hvárritveggju galeiðinni ok hafa hverr húðfat sitt í fangi, ok renndu svá galeiðarnar upp á járnin, en þegar er festi ok af tók skriðinn, bað hann þá hlaupa fram í. Þá steypði galeiðinni fram af járnum, þeiri er Haraldr var á, en sú ǫnnur, er hann var eigi á, sprakk, er reið á járnunum, ok týndisk þar margt af, en sumt var tekit á sundi. Með þessu komsk Haraldr braut ór Miklagarði ok fór svá inn í Svartahaf, ok áðr en hann sigldi í hafit, setti hann upp á land ungu frú Máríu ok fekk henni gott fǫruneyti (aptr) til Miklagarðs, ok bað hana segja Zóe dróttningu, at Haraldi þótti sem hón hefði lítit vald þá á hónum, eða hvárt er hennar ríki myndi nǫkkut þá fyrir standa, at hann fengi ungu frú Máríu, ef hann vildi. Þá sigldi hann norðr í Ellipalta, fór þaðan aptr um Austrríki. (Bls. 236)
Í þessum ferðum orti Haraldr gamanvísur ok eru sextán ok eitt niðrlag at gllum. Þessi er ein:
Því veik hann til Ellisifjar, dóttur Jarizleifs konungs.
Haraldr fór til Hólmgarðs á fund Jarizleifs5 konungs ok fekk þar góðar viðtǫkur, tók þá til sín gullit mikla, er hann hafði áðr sent fyrir sér útan ór Miklagarði. (Bls. 237)
Áðr en Haraldr fœri ór Gǫrðum austan, gipti Jarizleifr hónum dóttur sína, er hét Elísabeth, en Norðmenn kǫlluðu Ellisif. Þat segir Stúfr enn blindi:
At vári byrjar hann ferð sína austan ór Hólmgarði ok fór með þrjú skip til Svíþjóðar. (Svá segir Valgarðr:
Ok fundusk þeir þá, Sveinn Úlfssonr ok Haraldr. Þeir váru mágar, því at Ellisif, er Haraldr átti, var dóttir Ingigerðar Óláfsdóttur ens svenska. Hans systir var Ástríðr, móðir Sveins Úlfssonar. […] (Bls. 238–239)
1 Valgarðr á Velli – B; Bolverkr broðir Þioðolfs – A.
2 Eilífr – B; Eirikr – A.
3 Отсутствует в A.
4 heims – A; heimsins – B.
5 Jariz– B; Juriz– A.
LXIII. kapítuli
Nú sigldi Haraldr konungr fyrst til Orkneyja, lét þar eptir Ellisif konu sína ok Máríu dóttur sína. Hann hafði þaðan með sér Pál jarl, son Þorfinns jarls ok Ingibjargar, dóttur Finns jarls Árnasonar. Þaðan helt Haraldr konungr suðr herinum til Englands… (Bls. 278)
LXXII. kapítuli
[…] Þann sama dag, er Haraldr konungr fell á Englandi, þá andaðisk Máría, dóttir hans, í Orkneyjum. Þat mæltu menn, at þau hafi haft eins manns fjǫr bæði. […] (Bls. 290)
Перевод
Глава 51
Когда конунг Олав Святой пал при Стикластадире, уехали из страны Харальд, его брат, и Рёгнвальд Брусасон, и много людей с ними, и пришли они в начале той зимы на восток в Хольмгард к конунгу Ярицлейву, и он хорошо их принял, как говорит Вальгард из Вёлла, который сочинил [песнь] о Харальде: «Конунг, ты обтер кровь с меча, прежде чем вложил его в ножны. Ты насытил воронов сырым мясом. Волки выли на гребнях [гор]. А ты провел, суровый конунг, следующий год на востоке в Гардах; никогда мне не доводилось слышать, что какой-либо воин превосходил тебя».
У Конунга Ярицлейва всегда были нордманны и свенские люди; и умер тогда ярл Рёгнвальд Ульвссон, а то ярлство взял ярл Эйлив. У него тоже было много нордманнов, и он давал им жалованье [по договору]. Это звание ярла давалось для того, чтобы ярл защищал государство конунга от язычников. Конунг Ярицлейв поставил Харальда вторым хёвдингом над своим войском и давал жалование [по договору] всем его людям, как говорит скальд Тьодольв: «Одно и то же затеяли два хёвдинга там, где сидел Эйлив: они встали щитом к щиту».
Там Харальд находился долгое время, и было у него много битв, и относился Ярицлейв к нему очень хорошо. Захотелось тогда Харальду отправиться прочь в Миклагард. Вот пустился он в путь, и большое войско нордманнов вместе с ним, проехал он весь тот путь, пока не приехал в Миклагард. [
Здесь говорится, что конунгом в то время был Микьял. Харальд провел много зим в Африке, взял там много золота, разного рода великолепных драгоценностей и замечательных камней. Но все то богатство, которое он добывал и которое не требовалось ему для нужд своего войска, он посылал со своими верными людьми на север в Хольмгард во власть и на хранение конунгу Ярицлейву. Там собралось [такое] большое богатство, какого можно было ожидать, когда он воевал в той части мира, которая была богаче всех остальных золотом и серебром, и когда он достиг столь многого, как раньше было сказано, захватив восемьдесят городов. Он сражался с самим конунгом Африки, и победил, и завладел большей частью его государства, как говорит скальд Тьодольв: [
В ту самую ночь захватил он ту палату, в которой была девица Мария, и взял ее с собой, затем взяли они две галейды и вышли на веслах в Сэвидарсундi. Там были [протянуты] через залив железные цепи. Тогда сказал Харальд, чтобы [люди] сели на весла на обеих галейдах, а все те на обеих галейдах, кому не нужно грести, бежали на корму, и чтобы каждый держал в руках свой кожаный мешок, и так поднялись галейды на цепи, а как только совсем прекратилось движение, велел он [всем] перебежать на нос. Тогда соскочила с цепи та галейда, на которой был Харальд, а та другая, на которой его не было, разбилась, когда поднялась на цепь, и погибли многие с нее, а некоторые [спаслись] вплавь. С этим выбрался Харальд из Миклагарда и поплыл так в Свартахавii, и прежде чем он выплыл в море, высадил он на берег девицу Марию, и дал ей хороших спутников назад в Миклагард, и просил ее сказать царице Зое, что Харальду кажется, что у нее теперь мало власти над ним, или спросить, смогло бы ее богатство помешать тому, чтобы он взял девицу Марию, если бы захотел. Тогда поплыл он на север в Эллипалтарiv, оттуда поехал назад по Аустррикиiii.
В этих поездках сочинил Харальд Висы радости, и всего их шестнадцать, и один конец у всех. Вот одна [из них]: [2] «Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности». Этим намекал он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва.
Харальд отправился в Хольмгард к конунгу Ярицлейву и получил там хороший прием, забрал он тогда все то золото, которое он раньше посылал для себя из Миклагарда.
Прежде чем Харальд уехал с востока из Гардов, выдал Ярицлейв за него свою дочь, которую звали Элисабет, а норманны называли Эллисив. Это говорит Стув Слепой: «Щедрый на сражения конунг взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга».
Весной собрался он в путь с востока из Хольмгарда, и приплыл с тремя кораблями в Свитьод. Так говорит Вальгард: «Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд. Ты смело правил [кораблем] в жестокую непогоду, славный конунг, а корабли резали [море]; ты увидел Сигтуну, когда утихло бурное море».
И встретились они тогда, Свейн Ульвссон и Харальд. Они были в свойствё, потому что Эллисив, на которой был женат Харальд, была дочерью Ингигерд, дочери Олава Свенского. Его сестрой была Астрид, мать Свейна Ульвссона. [Св
Глава 63
Вот поплыл конунг Харальд сначала на Оркнейи, оставил там Эллисив, свою жену, и Марию, свою дочь. Оттуда он отплыл вместе с ярлом Паллом, сыном ярла Торфинна и Ингибьёрг, дочери ярла Финна Арнасона. Оттуда конунг Харальд повел войско на юг в Энгланд… [
Глава 72
[
§ 8.4. Снорри Стурлусон. «Круг земной»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию:
II. kapítuli
Eptir um várit fengu þeir sér skipan ok fóru um sumarit austr í Garðaríki á fund i Jarizleifs konungs ok váru þar um vetrinn. Svá segir Bǫlverkr:
Jarizleifr konungr tók vel við þeim Haraldi. Gerðisk Haraldr þá hǫfðingi yfir landvarnarmǫnnum konungs ok annarr Eilífr, sonr Rǫgnvalds jarls. Svá segir Þjóðólfr:
Haraldr dvalðisk í Garðaríki nǫkkura vetr ok fór víða um Austrveg. Síðan byrjaði hann ferð sína út í Grikland ok hafði mikla sveit manna. Þá helt hann til Miklagarðs. […] (Bls. 69–70)
V. kapítuli
[…] Haraldr dvalðisk marga vetr í Affríká, fekk óf lausafjár, gull ok alls konar dýrgripi. En allt fé þat, er hann fekk ok eigi þurfti hann at hafa til kostnaðar sér, sendi hann með trúnaðarmǫnnum sínum norðr í Hólmgarð í vald ok gæzlu Jarizleifs konungs, ok drósk þar saman ógrynni fjár, sem líkligt er, at vera myndi, er hann herjaði þann hluta heimsins, er auðgastr var at gulli ok dýrgripum, ok svá mikit sem hann gerði at, er með sǫnnu var áðr sagt, at hann mundi eignazk hafa átta tigu borga. (Bls. 76)
XV. kapítuli
[…] Með þessu komsk Haraldr út af Miklagarði, fór svá inn í Svartahaf. […] Þá sigldi Haraldr norðr í Ellipalta, fór þaðan allt um Austrríki.
Í þessum ferðum orti Haraldr gamanvísur ok eru saman sextán ok eitt niðrlag at ǫllum. Þessi er ein:
Því veik hann til Ellisifjar1, dóttur Jarizleifs konungs í Hólmgarði. (Bls. 88–89)
1 Ellisifjar – E; Ellisif – K, 39, F.
XVI. kapítuli
En er Haraldr kom til Hólmgarðs, fagnaði Jarizleifr konungr honum forkunnar vel. Dvalðisk hann þar um vetrinn, tók þá í sína varðveizlu gull þat allt, er hann hafði áðr sent þannug útan af Miklagarði, ok margs konar dýrgripi. Var þat svá mikit fé, at engi maðr norðr í lǫnd hafði sét slíkt í eins manns eigu. Haraldr hafði þrim sinnum komit í pólútasvarf, meðan hann var í Miklagarði. Þat eru þar lǫg, at hvert sinn, er Grikkjakonungr deyr, þá skulu Væringjar hafa pólútasvarf. Þeir skulu þá ganga um allar pólútir konungs, þar sem féhirzlur hans eru, ok skal hverr þá eignask at frjálsu, er hǫndum komr á. (Bls. 89–90)
XVII. kapítuli
Þann vetr gipti Jarizleifr konungr dóttur sína Haraldi. Sú hét Elísabeth, þá kalla Norðmenn Ellisif. Þetta tjár Stúfr blindi:
En at vári byrjaði hann ferð sína ór Hólmgarði ok fór um várit til Aldeigjuborg, fekk sér þar skip ok sigldi austan um sumarit, snori fyrst til Svíþjóðar ok lagði til Sigtúna. Svá segir Valgarðr á Velli:
XVIII. kapítuli
Haraldr fann þar Svein Úlfsson. Þat haust hafði hann flýit fyrir Magnúsi konungi við Helganes. En er þeir fundusk, fagnaði hvárr ǫðrum vel. Óláfr sœnski Svíakonungr var móðurfaðir Ellisifjar, konu Haralds, en Ástríðr, móðir Sveins, var systir Óláfs konungs. Gerðu þeir Haraldr ok Sveinn félagskap sinn ok bundu einkamálum. Allir Svíar váru vinir Sveins, því at hann átti þar ina stœrstu ætt í landi. Gerðusk þá ok allir Svíar vinir Haralds ok liðsinnismenn. Var þar mart stórmenni bundit í mægðum við hann. Svá segir Þjóðólfr:
XXXIII. kapítuli
Haraldr konungr fekk Þóru, dóttur Þorbergs Árnasonar, inn næsta vetr eptir en Magnús konungr inn góði andaðisk. Þau áttu tvá sonu. Hét inn ellri Magnús, en annarr Óláfr. Haraldr konungr ok Ellisif dróttning áttu dœtr tvær. Hét ǫnnur Máría, en ǫnnur Ingigerðr. […] (Bls. 112)
XLVIII. kapítuli
[…] Hákon fór þá þegar ór landi ok hafði langskip vel skipat. Hann kom fram suðr í Danmǫrk ok fór þegar á fund Sveins konungs, mágs síns. Tók konungr feginsamliga við honum ok fekk honum þar veizlur miklar. Gerðisk Hákon þar landvarnarmaðr fyrir víkingum, er mjǫk heijuðu á Danaveldi, Vinðr ok aðrir Austrvegsmenn ok svá Kúrir. Lá hann úti á herskipum vetr sem sumar. (Bls. 130)
LXXXII. kapítuli
[…] Haraldr konungr, áðr hann fœri ór Þrándheimi, hafði þar látit taka til konungs Magnús, son sinn, ok setti hann til ríkis í Nóregi, er Haraldr konungr fór í brót. Þóra Þorbergsdóttir var ok eptir, en Ellisif dróttning fór með honum ok dœtr hennar, Máría ok Ingigerðr. Óláfr, sonr Haralds konungs, fór ok með honum ór landi. (Bls. 178)
LXXXIII. kapítuli
En er Haraldr konungr var búinn ok byr gaf, sigldi hann út á haf ok kom af hafi við Hjaltland, en sumt lið hans kom við Orkneyjar. Lá Haraldr konungr þar litla hríð, áðr hann sigldi til Orkneyja, ok hafði þaðan með sér lið mikit ok jarlana Pál ok Erlend, sonu Þorfinns jarls, en lét þar eptir Ellisif dróttning ok dœtr þeira, Máríu ok Ingigerði. Þaðan sigldi hann suðr fyrir Skotland ok svá fyrir England ok kom þar við land, sem heita Kliflǫnd. […] (Bls. 178–179)
XCVIII. kapítuli
Óláfr, sonr Haralds konungs, helt liði sínu braut af Englandi ok sigldi út af 113 Hrafnseyri ok kom um haustit til Orkneyja, ok váru þar þau tíðendi, at Máría, dóttir Haralds konungs Sigurðarsonar, hafði orðit bráðdauð þanna sama dag ok á þeiri sǫmu stundu, er Haraldr konungr fell, faðir hennar. Óláfr dvalðisk þar um vetrinn. En eptir um sumarit fór Óláfr austr til Nóregs. Var hann þar þá tekinn til konungs með Magnúsi, bróður sínum. Ellisif dróttning fór vestan með Óláfi, stjúpsyni sínum, ok Ingigerðr, dóttir hennar. […] (Bls. 197)
Перевод
Глава 2
Следующей весной взяли они корабли и отправились летом на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву, и пробыли там зиму. Так говорит Бёльверк: «Конунг, ты обтер кровь с меча, прежде чем вложил его в ножны. Ты насытил воронов сырым мясом. Волки выли на гребнях [гор]. А ты провел, суровый конунг, следующий год на востоке в Гардах; никогда мне не доводилось слышать, что какой-либо воин превосходил тебя».
Конунг Ярицлейв хорошо принял Харальда и его людей. Сделался тогда Харальд хёвдингом над людьми конунга, охранявшими страну, вместе с Эйливом, сыном ярла Рёгнвальда. Так говорит Тьодольв: «Одно и то же затеяли два хёвдинга там, где сидел Эйлив: они встали щитом к щиту. И восточные винды были зажаты в ущелье. Воины задали жестокий урок ляхам».
Харальд провел в Гардарики несколько зим и ездил по всему Аустрвегу. Вскоре пустился он в путь прочь, в Грикланд, и был у него большой отряд людей. Он держал тогда путь в Миклагард. [
Глава 5
[
Глава 15
[
В этих поездках сложил Харальд Висы радости, и всего вместе их шестнадцать, и один конец у всех. Вот одна [из них]: [2] «Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности». Этим намекал он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва в Хольмгарде.
Глава 16
И когда Харальд прибыл в Хольмгард, конунг Ярицлейв превосходно 7 встретил его. Провел он там зиму, взял тогда в свое распоряжение все то золото, которое он раньше посылал туда из Миклагарда, и всякого рода драгоценности. Это было такое большое богатство, что ни один человек в северных странах не видел такого во владении одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, пока он был в Миклагарде. Там есть такие законы, что каждый раз, когда умирает греческий конунг, варяги идут в обход палат. Они тогда проходят по всем палатам конунга, там, где находятся все его сокровищницы, и каждый свободно присваивает [то], что идет ему в руки.
Глава 17
Той зимой выдал конунг Ярицлейв свою дочь за Харальда. Она звалась Элисабет; норманны зовут ее Эллисив. Это сообщает Стув Слепой: «Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга».
А весной собрался он в путь из Хольмгарда и отправился весной в Альдейгьюборг, взял себе там корабль и поплыл летом с востока, повернул сначала в Свитьод и направился в Сигтуну. Так говорит Вальгард из Вёлла: «Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд. Ты смело правил [кораблем] в жестокую непогоду, славный конунг, а корабли резали [море]; ты увидел Сигтуну, когда утихло бурное море».
Глава 18
Харальд встретился там со Свейном Ульвссоном. Той осенью он бежал от конунга Магнуса из-под Хельганеса. И когда они встретились, они были рады друг другу. Олав Свенский, конунг свеев, был отцом матери Эллисив, жены Харальда, а Астрид, мать Свейна, была сестрой конунга Олава. Харальд и Свейн вступили в товарищество и заключили договор. Все свеи были друзьями Свейна, так как у него был самый большой род в стране. Стали тогда и все свей друзьями Харальда и союзниками. Многие знатные люди там породнились с ним через этот брак. Так говорит Тьодольв: «Дубовый киль, круто вздымаясь, резал море с востока из Гардов: все свеи служили тебе с тех пор, отважный конунг. Тяжелый корабль Харальда шел с большим грузом золота, клонясь в подветренную сторону, под широким парусом; буря доставила много неприятностей конунгу».
Глава 33
Конунг Харальд взял в жены Тору, дочь Торберга Арнасона, на следующую зиму после того, как умер конунг Магнус Добрый. У них было два сына. Старшего звали Магнус, а другого Олав. У конунга Харальда и Эллисив было две дочери. Одну звали Мария, а другую – Ингигерд. [
Глава 48
[
Глава 82
[
Глава 83
А когда конунг Харальд был готов и подул попутный ветер, вышел он в море и пристал к берегу в Хьяльтланде, а часть его войска – на Оркнейях. Конунг Харальд оставался там некоторое время, прежде чем отплыл на Оркнейи, и отправилось с ним оттуда большое войско, и [были с ним] ярлы Палл и Эрленд, сыновья ярла Торфинна, а он оставил там королеву Эллисив и их дочерей, Марию и Ингигерд. Оттуда поплыл он на юг вдоль Скотланда и дальше вдоль Энгланда и пристал к берегу там, где зовется Кливленд. [
Глава 98
Олав, сын конунга Харальда, увел свое войско из Энгланда и отплыл из Хравнсейра, и приплыл осенью на Оркнейи, и были там такие новости, что Мария, дочь конунга Харальда Сигурдарсона, внезапно умерла в тот же самый день и в тот же самый час, когда пал конунг Харальд, ее отец. Олав оставался там зиму. А следующим летом отправился Олав на восток в Норег. Он был тогда провозглашен там конунгом вместе с Магнусом, своим братом. Королева Эллисив отплыла с запада вместе с Олавом, своим пасынком, и [вместе с ней – ] Ингигерд, ее дочь. [
§ 8.5. «Хульда»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Хульда-Хроккинскинна».
Текст
Публикуется по изданию: Saga Haralds konúngs harðráða Sigurðarsonar / Þorgeir Guðmundsson, R. K. Rask (Fms. B. VI). 1831.
1. Sigurðr hrísi het son Haralds konúngs hárfagra, hann var faðir Hálfdánar, föður Sigurðar sýrs. Sigurðr sýr átti Ástu Guðbrandsdóttur, móður Ólafs hins helga. Þau Sigurðr konúngr ok Ásta áttu fimm börn eðr fleiri: Guðröðr var elztr, þarnæst Hálfdán, þá Íngibjörg, þá Gunnhildr, Haraldr var ýngstr, hann var snimma mikill ok styrkr, ok vænn at áliti. (Bls. 127)
Sva er sagt, at þá er Ólafr konúngr hinn helgi flýði af Noregi fyrir ríki Knúts Danakonúngs, fór hann austr í Garða, ok var [með Jarizleifi konúngi1; síðan, eptir því sem guð hafði fyrirhugat, fýstist hann aptr at venda til síns ríkis, reð hann þá fyrst til Svíþjóðar, ok efldist þaðan at liði. En er þat spurðist í Noreg, at Ólafr konúngr var austan kominn til Svíþjóðar, þá söfnuðust (saman) allir vinir hans, þeir sem honum vildu lið veita; var í þeim flokki tignastr maðr Haraldr Sigurðarson, bróðir Ólafs konúngs, hann var þá vetra gamall; margt var þar annarra göfugra manna; þeir fengu alls 6 hundruð manna. […] (Bls. 127)
1 þar einn vetr – H.
2. Þá er Haraldr kom á Jamtaland, fann hann þar Rögnvald Brúsason, ok enn fleiri menn, þá er komizt höfðu ör bardaga á Stiklastöðum; fóru þeir þaðan til Svíþjóðar um haustit, ok dvöldust þar um vetrinn. Annat sumar fóru þeir austr í Garðaríki til Jarizleifs konúngs, ok tók hann vel við þeim; dvaldist Haraldr þar lengi síðan; sva segir Bölverkr skáld í drápu þeirri, er hann orti um Harald konúng:
Gerðist Haraldr þá höfðíngi mikill, ok hafði landvörn fyrir Jarizleifi konúngi, ok annarr Eilífr, son Rögnvalds, sonar Úlfs, sem Þjóðólfr segir:
Haraldr fór víða um Austrveg, ok vann mörg stórvirki, þarfyrir virði konúngr hann mikils. Jarizleifr konúngr ok Íngigerðr drottníng áttu dóttur, er het Elísabet, þá kalla Norðmenn Ellisif. Haraldr vakti þat mál við konúng, ef hann vildi gipta honum júngfrúna, sagði honum kunnigt um frændr sína ok forellri, ok sva nökkut um sjálfs síns framferði. Konúngr svarar því máli vel, ok sagði sva: þess er vel leitat, þykki mer í mörgu lagi dóttur minni fullboðit, þat er til þín heyrir; en þat mun her talat af landshöfðíngjum, at þat se nökkut skjótræði, ef ek gipti hana útlendum manni, þeim sem ekki ríki hefir til forráða, ok þó eigi mjök auðigr at lausafe. En ek vil þó eigi þer frávísa þessum ráðahag, heldr unna þer þeirrar sæmdar á hæfiligum tíma, þótt þú bíðir um hríð; nýtr þú þartil af oss bæði hins heilaga Ólafs konúngs, ok sva sjálfs þíns atgerfi, þvíat þú hefir sva her dvalizt, at þú hefir sjálfum þer unnit frama, en oss sæmd ok mikinn framgáng varu ríki; er þat ok vænt, at af þessu upphafi aukist lengi þín frægð ok virðíng; skildu þeir sva sína ræðu. (Bls. 132–133)
3. Eptir þat fýstist Haraldr at fara út í lönd, bjó hann þá mikla sveit manna, skildust þeir Jarizleifr konúngr með hinni mestu vináttu. Er sva sagt at Haraldr færi austan ör Görðum með lið sitt, fyrst til Vindlands, þaðan til Saxlands, ok allt vestr í Frakkland; sva segir Illugi Bryndælaskáld: […] (Bls. 133)
5. […] Her segir þat, at í þann tíma var Mikael Grikkjakonúngr. Norðbrikt dvaldist marga vetr í Affríka, fekk hann þar of lausafjár í gulli ok silfri ok allskonar dýrgripum; en allt fe, þat sem hann fekk, ok hann þurfti eigi at hafa til kostnaðar ser ok liði sínu, sendi hann með trúnaðarmönnum sínum norðr í Hólmgarð í vald ok gæzlu Jarizleifs konúngs. Dróst þar saman ógrynni fjár, sem líkligt má þykkja, er hann herjaði þann hluta heimsins, er auðgastr var at gulli ok dýrgripum, ok sva mikit sem hann gerði at, sem nú var áðr at sönnu sagt, at hann myndi eignazt hafa 80 borga í Affríka, umframm allan þann hernað, sem hann gerði í Grikklandshafi ok í Sikiley, sem síðarr mun sagt verða. […] (Bls. 139)
15. Á þeirri sömu nótt gengu þeir Haraldr at þeim herbergjum, er júngfrú María svaf í, tóku hana brott með valdi, ok höfðu með ser; tóku síðan 2 galeiðr, skipuðust Væríngjar þar á, ok reyru út í Sæviðarsund… Með þessu komst Haraldr (í brott) af Miklagarði; fór sva inn í Svartahaf, ok áðr hann sigldi frá landi, setti hann júngfrúna upp á land, ok fekk henni gott föruneyti… Síðan sigldi Haraldr norðr í Ellipalta, fór hann þaðan allt um Austrríki. (Bls. 168–169)
Í þessum ferðum orti Haraldr gamanvísur, ok voru 16 saman, ok eitt niðrlag at öllum, þó eru her fár ritnar; (þessi er ein:)
Þessu veik hann til Elísabet, dóttur Jarizleifs konúngs, er hann hafði beðit, sem fyrr er getit; ok enn kvað hann:
16. En er Haraldr kom til Hólmgarðs, fagnaði Jarizleifr konúngr honum forkunnar vel; dvaldist hann þar um vetrinn; tók hann þá í sína varðveizlu gull þat allt, er hann hafði þagat sendt af Miklagarði, ok margskonar dýrgripi; var þat sva mikit fe, at engi maðr á Norðrlöndum hafði set þvílíkt komit saman í eins manns eigu. Haraldr hafði þrysvar komit í Pólótasvarf, meðan hann var í Miklagarði; þat eru þar lög at hvert sinn er Grikkjakonúngr deyr, þá skulu Væríngjar hafa Pólótasvarf, þeir skulu þá gánga um allar Pólótur konúngs, þar sem fehirzlur hans eru, ok skal hverr þá hafa at frjálsu, ok eignast, þat er höndum kemr á. (Bls. 171)
Þann sama vetr gipti Jarizleifr konúngr Haraldi dóttur sína Ellisif; þess getr Stúfr skáld:
17. En at vari byrjaði hann ferð sína [ör Hólmgarði, ok fór ofan til Aldeigjuborgar2, fekk hann ser þar skip, ok sigldi austan um sumarit; sneri fyrst til Svíþjóðar, ok lagði til Sigtúna; sva segir Valgarðr af Velli:
Þar fann Haraldr Svein Úlfsson, þat haust hafði hann flýit fyrir Magnúsi konúngi við Helganes, sem fyrr er ritat; en er þeir fundust, fagnaði hvarr öðrum vel. Ólafr sænski Svíakonúngr var móðurfaðir Elísabet, konu Haralds, en Astríðr, móðir Sveins, var systir Ólafs Svíakonúngs. Gerðu þeir Sveinn ok Haraldr felag sitt, ok bundu einkamálum. Allir Svíar voru vinir Sveins, þvíat hann átti þar hina stærstu ætt þar í landi; gerðust þá ok allir Svíar vinir Haralds ok liðsinnismenn, var þar mart stórmenni bundit í mægðum við hann; sva segir Þjóðólfr:
[…]
2 Alþekjuborgar – H.
42. […] Haraldr konúngr kom þenna vetr sem nú er frásagt til Noregs, ok er hann kom inn til bæjar, let hann stefna Eyraþíng, var honum þar sem annarstaðar gefit konúngsnafn yfir öllu landi, gerðist hann þá einvaldshöfðíngi yfir öllum Noregi; sat hann þann vetr, norðr í Þrándheimi. Halldórr Snorrason hafði verit út í Miklagarði með Haraldi, sem áðr er sagt, ok kom í Noreg með honum austan ör Garðaríki; hafði hann þá mikla sæmd ok virðíng af Haraldi konúngi, var hann með konúngi þenna vetr, er hann sat í Kaupángi. […] (Bls. 237–238)
49. Haraldr konúngr fór aptr um haustit, ok var í Noregi um vetrinn. Hinn næsta vetr eptir, er Magnús konúngr andaðist, fekk Haraldr konúngr Þóru, dóttur Þorbergs Árnasonar, þau áttu 2 syni, het hinn ellri Magnús, en annarr Ólafr. Haraldr konúngr ok Ellisif áttu 2 dætr, het önnur María, en önnur Íngigerðr. […] (Bls. 255)
67. […] Hákon fór þegar ör landi, hafði hann lángskip vel skipat, hann kom framm suðr í Danmörk, fór þegar á fund Sveins konúngs, mágs síns; tók Sveinn konúngr feginsamliga við Hákoni, ok fekk honum þar veizlur miklar; gerðist Hákon þar landvarnarmaðr fyrir víkíngum, er mjök heijuðu í Danaveldi, Vindr3 ok Kúrir ok aðrir Austrvegsmenn; lá hann úti á herskipum bæði vetr ok sumar. (Bls. 290)
3 Vindir – H.
114. […] Áðr Haraldr konúngr fór ör Þrándheimi, hafði hann látit taka til konúngs Magnús, son sinn, ok setti hann eptir til landsgæzlu ok ríkis í Noregi, er hann fór frá. Þóra Þorbergsdóttir var ok eptir, en Ellisif drottníng fór með honum, ör landi. (Bls. 404–405)
115. En er Haraldr konúngr var búinn ok byr gaf, sigldi hann út á haf öllum flotanum; hann kom af hafi við Hjaltland, en sumt lið hans tók Orkneyjar, lá Haraldr konúngr litla hríð við Hjaltland, aðr hann sigldi suðr til Orkneyja, hafði hann þaðan með sèr lið mikit, ok jarlana, Pál ok Erlend, syni Þorfinns jarls, en hann lèt þar eptir Ellisif drottníng ok dætr þeirra, Maríu ok Íngigerði. Þaðan sigldi Haraldr konúngr suðr fyrir Skotland, ok svâ suðr undir England; hann kom þarat, er heita Kliflönd […] (Bls. 405)
123. Ólafr, son Haralds konúngs Sigurðarsonar, hèlt liði sínu brott af Englandi, hann sigldi út af Hrafnseyri, ok kom um haustit við Orkneyjar; þess getr Steinn Herdísarson: […] Þat var þar tíðinda at María, dóttir Haralds konúngs, hafði vorðit bráðdauð, þanna dag ok á þeirri stundu er faðir hennar hafði fallit, ok er þat mál manna, at þau hafi mjök eins manns fjör haft boeði; hon var allra kvenna vitrust4 ok vinsælst. Ólafr dvaldist um vetrinn í Orkneyjum, en eptir um sumarit fór hann austr til Noregs með liði sínu; svâ segir Steinn: […] Þat sama sumar var Ólafr til konúngs tekinn í Noregi með Magnúsi, bróður sínum. Ellisif drottníng fór vestan um haf með Ólafi, stjúpsyni sínum, ok Íngigerðr dóttir hennar. […] (Bls. 427–428)
4 fríðust – H.
Перевод
1. Сигурд Хриси звался сын конунга Харальда Прекрасноволосого, он был отцом Хальвдана, отца Снгурда Свиньи. Сигурд Свинья был женат на Асте Гудбрандсдоттир, матери конунга Олава Святого. У конунга Сигурда и Асты было пятеро детей или больше: Гудрёд был старшим, за ним Хальвдан, затем Ингибьёрг, затем Гуннхильд, Харальд был младшим, он очень рано стал сильным и благородной наружности.
Так говорят, что, когда конунг Олав Святой бежал из Норега от власти Кнута, конунга данов, он поехал на восток в Гарды и был у конунга Ярицлейва1; затем, после того как Бог [всё] предопределил, он решил вернуться назад в свое государство; приплыл он тогда сначала в Свитьод и усилил там свое войско. И когда в Нореге стало известно, что конунг Олав вернулся с востока в Свитьод, собрались (вместе) все те его друзья, которые хотели ему помочь; самым знатным по рождению среди них был Харальд Сигурдарсон, брат конунга Олава, ему было тогда пятнадцать лет; там было много других выдающихся людей; всего вместе их было 6 сотен человек. [
1 там одну зиму – H.
2. Когда Харальд пришел в Ямталанд, он обнаружил там Рёгнвальда Брусасона и еще много тех людей, что вернулись из битвы при Стикластадире; осенью они отправились оттуда в Свитьод и провели там зиму. Следующим летом они отправились на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву, и принял он их хорошо; после этого Харальд пробыл там долго; так говорит скальд Бёльверк в той драпе, которую он сочинил о конунге Харальде: «Конунг, ты обтер кровь с меча, прежде чем вложил его в ножны. Ты насытил воронов сырым мясом. Волки выли на гребнях [гор]. А ты провел, суровый конунг, следующий год на востоке в Гардах; никогда мне не доводилось слышать, что какой-либо воин превосходил тебя».
Сделался тогда Харальд большим хёвдингом и принял на себя охрану страны у конунга Ярицлейва, а вторым [был] Эйлив, сын Рёгнвальда, сына Ульва, как говорит Тьодольв: «Одно и то же затеяли два хёвдинга там, где сидел Эйлив: они встали щитом к щиту. И восточные винды были зажаты в ущелье. Воины задали жестокий урок ляхам».
Харальд ездил по всему Аустрвегу и совершил много подвигов, и за это конунг его высоко ценил. У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которую звали Элисабет, норманны называют ее Эллисив. Харальд завел разговор с конунгом, не захочет ли тот отдать ему девушку в жены, сказал, что он известен родичами своими и предками, а также отчасти и своим поведением. Конунг отвечает на эту речь хорошо и сказал так: «Это хорошее предложение, во многих отношениях, думается мне, достойное моей дочери в том, что касается тебя; но здесь могут [начать] говорить крупные хёвдинги, что это было бы несколько поспешное решение, если бы я отдал ее чужестранцу, у которого нет государства для управления и который к тому же недостаточно богат движимым имуществом. Но я не хочу тем не менее отказывать тебе в этой женитьбе; лучше оставить тебе твой почет до подходящего времени, даже если ты немножко подождешь; используешь ты для этого, полагаем мы, и святость конунга Олава, и свое собственное физическое и духовное совершенство, поскольку ты так здесь прожил, что себе приобрел славу, а нам почет и большой успех нашему государству; очень вероятно также, что начавшись таким образом, увеличится еще больше твоя слава и почет». Так они закончили свой разговор.
3. После этого Харальд решил отправиться прочь из страны, собрал он тогда большой отряд людей, расстались они с конунгом Ярицлейвом большими друзьями. Так говорится, что Харальд поехал с востока из Гардов со своим войском, сначала в Виндланд, оттуда в Саксланд и дальше на запад во Фраккланд; так говорит Иллуги Скальд из Долины Брони: [
5. [
15. В ту самую ночь пришли Харальд и его люди в то помещение, где спала девица Мария, силой увели ее оттуда и взяли с собой; взяли затем две галейды, сели варяги там на них и вышли на веслах в Сэвидарсундi. [
В этих поездках сочинил Харальд Висы радости, и всего их было шестнадцать, и один конец у всех, хотя здесь записаны немногие; (вот одна [из них]): [2] «Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности»i.
Этим намекал он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва, руки которой он просил, как раньше рассказывалось; и еще сказал он:
[1] «У трендов оказалось больше войска; мы выдержали поистине горячий бой; будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[3] Нас было шестнадцать на корабле, женщина, и мы вычерпывали воду из четырех отсеков, когда усилился прибой; море швыряло наш груженый корабльii. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[4] Я владею восемью искусствами: умею слагать скальдические стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я упражнялся в плавании; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[5] Ни вдова, ни молодая девица не смогут обвинить нас в том, что мы не успели утром в город, где мы храбро сражались мечами. Я проложил себе путь копьем; там есть доказательства моих подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.
[6] Я родился там, где уппландцы натягивали луки; теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди острововiv; с тех пор, как мы спустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».
16. И когда Харальд пришел в Хольмгард, конунг Ярицлейв превосходно встретил его; провел он там зиму; взял он тогда в свое распоряжение все то золото, которое он посылал туда из Миклагарда, и всякого рода драгоценности; это было такое большое богатство, что ни один человек в северных странах не видел, чтобы подобное ему собиралось во владении одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, пока он был в Миклагарде; там есть такие законы, что каждый раз, когда умирает греческий конунг, варяги идут в обход палат; они тогда проходят по всем палатам конунга, там, где находятся все его сокровищницы, и каждый тогда свободно берет и присваивает то, что идет ему в руки.
Той зимой выдал конунг Ярицлейв свою дочь Эллисив за Харальда; это сообщает скальд Стув: «Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга».
17. А весной собрался он в путь из Хольмгарда и отправился вниз в Альдейгьюборг, взял он себе там корабль и поплыл летом с востока; повернул сначала в Свитьод и направился в Сигтуну; так говорит Вальгард из Вёлла: «Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд. Ты смело правил [кораблем] в жестокую непогоду, славный конунг, а корабли резали [море]; ты увидел Сигтуну, когда утихло бурное море».
Там Харальд встретил Свейна Ульвссона; той осенью он бежал от конунга Магнуса из-под Хельганеса, как написано раньше; и когда они встретились, они были рады друг другу. Олав Свенский, конунг свеев, был отцом матери Элисабет, жены Харальда, а Астрид, мать Свейна, была сестрой Олава, конунга свеев. Свейн и Харальд вступили в товарищество и заключили договор. Все свеи были друзьями Свейна, так как у него был самый большой род там в стране; стали тогда и все свеи друзьями Харальда и союзниками, многие знатные люди там породнились с ним через этот брак; так говорит Тьодольв: «Дубовый киль, круто вздымаясь, резал море с востока из Гардов: все свеи служили тебе с тех пор, отважный конунг. Тяжелый корабль Харальда шел с большим грузом золота, клонясь в подветренную сторону, под широким парусом; буря доставила много неприятностей конунгу». [
42. Конунг Харальд прибыл той зимой, о которой только что говорилось, в Норег, и когда он пришел в город, он велел созвать Эйратингi; было ему там, как и в других местах, дано имя конунга над всеми землями, сделался он тогда единовластным правителем над всем Норегом; провел он там зиму на севере в Трандхейме. Халльдор Сноррасон был в Миклагарде вместе с Харальдом, как говорилось раньше, и приплыл в Норег вместе с ним с востока из Гардарики; имел он тогда большой почет и уважение от конунга Харальда, был он вместе с конунгом в ту зиму, которую тот провел в Каупанге. [
49. Конунг Харальд поплыл назад осенью и был в Нореге зимой. На следующую зиму после того, как умер конунг Магнус, конунг Харальд взял в жены Тору, дочь Торберга Арнасона, у них было двое сыновей, старшего звали Магнус, а другого – Олав. У конунга Харальда и Эллисив было две дочери, одну звали Мария, а другую – Ингигерд. [
67. [
114. [
115. И когда конунг Харальд был готов и подул попутный ветер, выплыл он в море со всем [своим] флотом; он высадился на берег в Хьяльтланде, а часть его войска отправилась на Оркнейи, Харальд недолго простоял в Хьяльтланде, прежде чем поплыл на юг к Оркнейям; оттуда он взял с собой большое войско и ярлов Палла и Эрленда, сыновей ярла Торфинна, а там он оставил королеву Эллисив и их дочерей, Марию и Ингигерд. [
123. Олав, сын конунга Харальда Сигурдарсона, повел свое войско прочь из Энгланда, он отплыл из Хравнсейри и подошел осенью к Оркнейям; это сообщает Стейн Хердисарсон: [
Комментарий
Мотив 1
Бегство Харальда Сигурдарсона в Гардарики (на Русь) после битвы при Стикластадире
Источники:
Ágrip (k. 32)
Msk (bls. 56–58)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 1)
HHHulda (k. 1, 2)
1.1. Родословная Харальда
Говоря о Харальде Сигурдарсоне, Снорри Стурлусон утверждает, что «у нас нет достойных внимания рассказов о его юности, пока ему не исполнилось пятнадцать лет, когда он был в битве при Стикластадире вместе с Олавом конунгом, своим братом» (КЗ. С. 463), и начинает сагу о Харальде с этого момента его жизни. В «Гнилой коже» и восходящей к ней «Хульде» в качестве зачина приводится генеалогическая справка. Харальд Сигурдарсон представлен здесь как праправнук Харальда Прекрасноволосого и единоутробный брат Олава Харальдссона. Авторы не оговаривают, вероятно, считая это очевидным, родство Харальда и Олава по мужской линии, ибо Олав тоже был праправнуком Харальда Прекрасноволосого (см. схему в Прилож. XVI).
{i}
1.2. Харальд в войске Олава Харальдссона и в битве при Стикластадире
В рассказе «Хульды», в краткой предыстории последней битвы Олава упоминается его бегство в Гарды (на Русь) к конунгу Ярицлейву (князю Ярославу Мудрому). Употребление в данном контексте топонима
Из того же источника вытекает, что Харальд вступил в войско Олава Харальдссона, вернувшегося (весной 1030 г. – см. мотив 12 в Главе 6) с востока из Руси от князя Ярослава Мудрого, в возрасте пятнадцати лет. Та же информация содержится и в гл. 1 саги о Харальде по «Кругу земному». Снорри к тому же приводит вису скальда Тьодольва Арнорссона, из которой следует, что Харальду было пятнадцать лет, когда погиб Олав (29 июля 1030 г.).
Согласно «Обзору саг о норвежских конунгах», когда пал Олав Святой, «было от рождения Господа нашего тысяча двадцать девять зим». 1029 год – единственная дата абсолютной хронологии в этом своде королевских саг. Вероятно, она представляет собой заимствование из хроники Теодорика Монаха (Theodoricus, c. XLII; см.: Driscoll 1995. P. 100). Бьярни Эйнарссон предполагает, что 1029 г. возник как попытка Теодорика увязать 1028 г., который он нашел в «Passio Olavi», с 1030 г. Ари Мудрого, последующих исландских источников и рукописи Е «Англо-Саксонской хроники» (см.: ÍF. XXIX. xxxvi; cp.: Lange 1989. S. 118–120). M. Дрисколл подчеркивает, что по внутренней хронологии «Обзора» (от смерти Олава Святого до битвы при Стэмфорд Бридже, произошедшей за девятнадцать дней до битвы при Гастингсе) могло бы получиться, что норманнское завоевание Англии имело место в 1065 г. (Driscoll 1995. P. 100), что на один год опережает установленную хронологию.
1.3. Бегство Харальда из битвы
В «Обзоре» сообщается, что из битвы, в которой пал Олав Святой, Харальд «бежал прочь из страны в Аустрвег и так до Миклагарда». Топоним
По «Гнилой коже», Харальд пустился в путь «на восток в Свитьод, а оттуда в Гардарики». В «Красивой коже» Швеция как промежуточный пункт не названа, но уточняется, что они пришли в Хольмгард (Новгород) «в начале той зимы». (Такие сроки возможны, если проплыть по Балтике осенью, а путь от Ладоги до Новгорода проделать по суше.) По «Кругу земному», Харальд скрывался и залечивал раны в Швеции и лишь следующим летом отправился на восток в Гардарики. То же читаем и в «Хульде». Итак, приезд Харальда на Русь можно датировать по скандинавским источникам 1030 или 1031 годом.
В «Обзоре» присутствует трудно объяснимое утверждение: «и говорят некоторые, что он принял имя конунга в Нореге, но некоторые отрицают это». Если имеется в виду, что Харальд принял имя конунга сразу после смерти Олава, то это – единственный источник, который содержит подобную информацию. Если же имеется в виду нечто иное, то не ясно, что именно (см.: Driscoll 1995. P. 100).
Согласно «Красивой коже», «Кругу земному» и «Хульде», Харальда в его поездке на Русь сопровождал ярл Рёгнвальд. См. о нем в Главе 7, комм. 8 к § 7.1; ср. с «Сагой об оркнейцах» (Прилож. VIII).
{i}
Мотив 2
Харальд в Гардарики у конунга Ярицлейва
Источники:
Ágrip (k. 32)
Msk (bls. 58)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 2)
HHHulda (k. 2)
2.1. Харальд на Руси
«Обзор» лишь упоминает о бегстве Харальда в Аустрвег (о топониме см. Этногеографический справочник), под которым здесь надо понимать Русь (ср. комм. к мотиву 8).
В «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном» и «Хульде» приводится скальдическая строфа, из которой вроде бы следует, сколько Харальд пробыл на Руси: «ты провел… следующий год на востоке в Гардах», – говорит скальд. Сигфус Блёндаль, однако, подчеркивает, что ни автор «Красивой кожи» (который утверждает, что Харальд провел на Руси «долгое время» –
В трех сводах автором этой строфы назван Бёльверк Арнорссон – исландский скальд XI в. Автор «Красивой кожи» ошибочно считает, что строфа принадлежит другому исландскому скальду – Вальгарду из Вёлла. Бёльверка Арнорссона принято считать автором драпы о Харальде Сигурдарсоне, которая не имеет названия и время составления которой не известно. Лишь на том основании, что в нескольких местах этой драпы, состоящей из восьми строф, скальд обращается к Харальду, а не говорит о нем в третьем лице, можно заключить, что поэма была сочинена при жизни Харальда (Gade 2009a. P. 286). Здесь цитируется первая строфа драпы о Харальде (см.: Skj AI. 385; Gade 2009a. P. 286–287). Кроме «Красивой кожи», «Круга земного», «Хульды» и «Книги с Плоского острова» (на основании чего она восстанавливается в «Гнилой коже»), строфа сохранилась также в «Отдельной саге об Олаве Святом» (ÓH2).
По Г. Сторму, Харальд провел на Руси 1031–1034 гг. (Storm 1884. S. 383). А. Стендер-Петерсен датирует этот визит Харальда на Русь 1031–1033 гг. (Stender-Petersen 1953a. S. 134). Д. Оболенский (Obolensky 1970. P. 163), повторяя вывод Г. Сторма (Storm 1884. S. 375), утверждает, что Харальд появился в Константинополе между 1034 и 1038 гг. X. Бирнбаум склонен считать, что первый визит Харальда на Русь состоялся в 1031–1033 гг. или, возможно, длился несколько дольше (Birnbaum 1978. P. 9).
Исходя из предложенного А. Стендер-Петерсоном толкования термина
2.2. Охрана страны вместе с Эйливом
«Гнилая кожа», «Красивая кожа», «Круг земной» и «Хульда» сообщают, что Ярослав назначил Харальда «хёвдингом» над своими людьми, «охранявшими страну». Не соглашусь с формулировкой Е. А. Рыдзевской, что «Ярослав поставил его во главе своей варяжской дружины» (Рыдзевская 1940. С. 68). Роль, которую приписывают Харальду саги, гораздо значительнее – охрана всего Древнерусского государства. Вспомним, что в том же качестве, по сагам, выступал на Руси и Олав Трюггвасон: «Конунг Вальдимар поставил его хёвдингом над тем войском, которое он отправил охранять свою страну» (ÓTHkr, k. 21; см. Главу 5: § 5.4 и комм. {i} в мотиве 6). Эта роль в полной мере соответствует тому стереотипу, который существует в сагах для изображения пребывания скандинавского конунга на Руси (см.: Джаксон 19786).
Исследователи справедливо отнеслись с недоверием к содержащейся здесь фактической информации. Так, Сигфус Блёндаль (Sigfús Blöndal 1941. S. 97) выразил сомнение, что Ярослав мог сделать пятнадцатилетнего Харальда «хёвдингом над людьми конунга, охранявшими страну». Он подчеркивает, что «это настолько очевидное преувеличение, что оно становится бессмысленным». В то же время, полагает автор, вполне вероятно, что Ярослав не отказался от помощи этого молодого воина и его людей и, не забывая о его королевском роде, дал ему «какую-то второстепенную офицерскую должность» (Sigfús Blöndal 1978. P. 54; ср.: Stender-Petersen 1953a. S. 134–135).
Разделение функций между Харальдом и ярлом Эйливом в войске, охраняющем страну, представлено в источниках по-разному. Так, в «Красивой коже» Харальд назван «вторым хёвдингом» после Эйлнва; в «Круге земном» они сделались хёвдингами «вместе с Эйливом»; в «Гнилой коже» утверждается, что Харальд «вскоре возглавил оборону страны у конунга Ярицлейва» и как-то раз они «были вместе в военном походе с ярлом Эйливом»; по «Хульде», стал «Харальд большим хёвдингом и принял на себя охрану страны у конунга Ярицлейва, а вторым [был] Эйлив».
Е. А. Рыдзевская считает, что речь идет о Ладоге и что «то ярлство», которое после смерти своего отца, ярла Рёгнвальда Ульвссона, взял, согласно «Красивой коже», Эйлив, – это Ладожская земля. В свете этого Ладога представляется исследовательнице «военным пунктом, где сидят последовательно два шведских дружинных вождя, отец и сын. Организация наемной военной службы находится в руках Эйлифа, очевидно, по поручению Ярослава» (Рыдзевская 1945. С. 60–61).
Одно сообщение «Красивой кожи» настолько соответствует русским летописям, что выглядит чуть ли не заимствованием из них: «У конунга Ярицлейва всегда были нордманны (норвежцы. –
Что касается «язычников», от которых следовало оборонять древнерусские земли, то вполне очевидно, что у автора «Красивой кожи» нет об этом четкого представления. «Оборона Ладоги при помощи скандинавских наемников могла понадобиться в случае нападения на нее скандинавских же викингов. В сагах нет указаний на такие события в описываемое здесь время; возможность их, если и была в значительной мере отстранена благодаря дружественным отношениям Ярослава Мудрого с его скандинавскими соседями, то все-таки не исключена вовсе» (Рыдзевская 1945. С. 61).
2.3. Виса скальда Тьодольва
Тьодольв Арнорссон – исландский скальд первой половины XI в. (ок. 1010 – ок. 1066 гг.) (см. о нем: Turville-Petre 1968; Whaley 2009b). Его безымянная поэма о Харальде Сигурдарсоне (в размере рунхент) была сочинена после 1050 г. Первая из четырех дошедших до нас строф (см.: Skj AI. 368; Whaley 2009b. P. 103) приводится в «Гнилой коже» (разбитая на две половины) в части, восстанавливаемой по «Книге с Плоского острова», в «Круге земном» и «Хульде», а первая полустрофа (хельминг) – в «Красивой коже». Вторая, третья и четвертая строфы сохранились в «Младшей Эдде», где они иллюстрируют кеннинги для обозначения мужей «через их род» и вводятся утверждением, что сочинены Тьодольвом о Харальде. Порядок строф в оригинальной поэме не ясен.
Ни в одном своде саг нет полного соответствия между прозаическим текстом и первой висой: в рассказах саг используются не все сведения, содержащиеся в скальдической строфе, так что стихотворная вставка, подтверждая прозаический текст, несет в себе дополнительную информацию, может быть, и не предусмотренную ходом повествования. В этой связи обратим внимание на мнение К. Крага, что скальдические стихи, на которых как бы строится саговый рассказ о молодых годах Харальда Сурового Правителя, существовали в традиции без сопровождающих их пояснений (
При том, что Тьодольв на Руси с Харальдом не был, а поэму о нем сочинил лет на двадцать позднее, в ней, вероятнее всего, отразился поход Ярослава и Мстислава в 1031 г. на Польшу (летопись сообщает, что после мятежа 1030 г. в земле Польской Ярослав и Мстислав в 1031 г. «собраста вой многъ, идоста на Ляхы, и заяста грады Червеньскыя опять, и повоеваста Лядьскую землю…» – ПСРЛ. Т. I. Стб. 150; Т. II. Стб. 137), в котором вполне могла участвовать и наемная скандинавская дружина Ярослава (см.: Лященко 1922. С. 112–113; Рыдзевская 1945. С. 60; Stender-Petersen 1953a. S. 134; Sigfús Blöndal 1978. P. 54).
Крайне любопытна в этой связи и третья строфа той же поэмы, упоминающая Ярицлейва (Ярослава Мудрого) и Харальда: «Jarizleifr of sá, / hvert jofri brá; / hófsk hlýri frams / ins Helga grams» – «Ярицлейв увидел, как развивается юный принц: брат святого выдающегося короля (= брат Олава = Харальд) сильно отличился» (см.: Whaley 2009b. P. 106).
Мотив 3
Сватовство Харальда к Елизавете Ярославне
Источники:
Msk (bls. 58–59)
HHHulda (k. 2)
Дочь русского князя Ярослава Мудрого Елизавета известна только по исландским сагам, где говорится, что она «звалась Элисабет (
Б. Клейбер (Kleiber 1974) обратил внимание на имя матери Иоанна Крестителя в Остромировом Евангелии –
Что касается имени
О сватовстве Харальда к Елизавете сообщается лишь в «Гнилой коже» и в «Хульде». По саговой версии, Ярослав сказал, что не может отдать дочь чужеземцу, у которого нет государства для управления и который недостаточно богат для выкупа невесты, но при этом не отверг его предложения и обещал сохранить ему почет до удобного времени. П. А. Мунк предположил, что сватовство в начале 1030-х гг. состояться не могло, а, скорее, имело место по возвращении Харальда из Византии, поскольку к рассматриваемому времени Елизавете, родившейся не ранее 1021 г., вряд ли могло быть более десяти лет (Munch 1873. S. 534; ср.: Sigfús Blöndal 1978. P. 54). Впрочем, ряд исследователей, называющих 1025 г. как год рождения Елизаветы Ярославны (Koht 1926b. S. 510; Kleiber 1974. S. 52), тем не менее не высказывают мнения о нарушении в саговом изложении последовательности событий.
Мотив 4
Отъезд Харальда из Гардарики в Миклагард (Константинополь)
Источники:
Ágrip (k. 32)
Msk (bls. 59–60)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 2)
HHHulda (k. 3)
4.1. Отъезд Харальда из Гардарики
Причина отъезда Харальда с Руси объясняется только в «Гнилой коже» и «Хульде» (см. мотив 3). Из прочих источников складывается впечатление, что, «стремясь к военным подвигам и к приобретению золота и драгоценностей, отправляется Гаральд в Царьград (Miklagard) и поступает на службу к Византийскому императору» (Лященко 1922. С. 116).
Из «Обзора» следует, что Харальд ехал в Византию восточным путем: «в Аустрвег и так до Миклагарда» (где
4.2. Харальд в Византии
Харальд добрался до Константинополя и провел там примерно десять лет (ок. 1034–1043 гг.) на службе у византийского императора. В зависимости от того, как оценивается пребывание Харальда на Руси (см. мотив 2.1), датируется и появление его отряда в Византии, но чаще это – 1034 или 1035 г. (см.: Бибиков 1990. С. 164).
Снорри Стурлусон сообщает следующее: «В то время Страною Греков правила конунгова жена Зоэ Могучая вместе с Микьялем Каталактом. И когда Харальд прибыл в Миклагард и встретился с конунговой женой, он поступил к ней на службу. Осенью он отплыл на галере вместе с войском, и они плавали по Греческому Морю. У Харальда была своя дружина. А предводителем войска был человек по имени Гюргир. Он был сородичем конунговой жены. Харальд пробыл в войске недолгое время, как веринги крепко с ним подружились и всегда были вместе с ним в битвах. Вскоре Харальд сделался предводителем всех верингов» (КЗ. С. 403).
Зоя стала византийской императрицей, став супругой Романа III Аргира (10281034, ум. 11 апреля 1034 г.), а затем Михаила IV Пафлагонянина (1034–1041, ум. 10 декабря 1041 г.). После недолгого правления ее и усыновленного ею сына Стефана Калафата (мужа сестры экс-императоров), Михаила V Калафата (1041–1042), свергнутого с престола 21 апреля 1042 г., ослепленного и отправленного в монастырь, со-правительницами были объявлены Зоя и ее сестра Феодора. Через два месяца, впрочем, трон занял третий супруг Зои, Константин IX Мономах (10421045) (см.: История Византии. Т. II. С. 262–270). Скандинавские авторы явно преувеличивают ее роль в управлении государством и найме на службу иностранного отряда. Адам Бременский говорит о вступлении Харальда в войско византийского императора, хотя и не называет имени этого последнего («Ubi miles imperatoris effectus…» – Adam. Lib. III. Cap. XIII).
Византийский полководец XI в. Кекавмен в «Советах и рассказах» («Λόγος νουθετητικός»), вопреки целому ряду неточностей (о них чуть ниже), дает достойное внимания описание пребывания Харальда в Византии, чему он, как следует из его текста, был очевидцем: «Аральт (Άράλτης) был сыном василевса Варангии. У него был брат Юлав (Ίούλαβος), который после смерти своего отца и занял отцовский престол, признав своего брата Аральта вторым после себя лицом в управлении царством. Аральт же, будучи юношей, пожелал отправиться преклонить колена пред блаженным василевсом Михаилом Пафлогонянином и увидеть ромейские порядки. Привел он с собой и войско, пятьсот отважных воинов. Итак, он прибыл, и василевс его принял как положено, затем отправил Аральта с его войском в Сицилию (ибо там находились ромейские военные силы, ведя войну на острове). Придя туда, он совершил великие подвиги. Когда Сицилия была подчинена, он вернулся со своим войском к василевсу, и тот почтил его чином манглавита. После этого произошел мятеж Деляна в Болгарии. Аральт участвовал в походе вместе с василевсом, имея при себе свое войско, и в борьбе с врагами совершил дела, достойные его благородства и отваги. Покорив Болгарию, василевс вернулся. Впрочем, сражался и я тогда за василевса по силам своим. Когда мы прибыли в Мосинополь, василевс, награждая Аральта за то, что он участвовал в войне, почтил его титулом спафарокандидата. После смерти Михаила и его племянника – экс-василевса Аральт при Мономахе захотел, отпросясь, уйти в свою страну. Но не получил позволения – выход перед ним оказался запертым. Все же он тайно ушел и воцарился в своей стране вместо брата Юлава. И Аральт не роптал из-за того, что удостоился [лишь] ранга манглавита или спафарокандидата! Более того, даже будучи королем, он сохранял верность и дружбу к ромеям» (перевод Г. Г. Литаврина // Кекавмен. С. 283, 285).
Итак, мы видим, что Кекавмен ошибочно считает Харальда Сигурдарсона («Аральта») сыном «василевса Варангии», т. е. норвежского короля, равно как и его единоутробного, но не по отцу, брата, Олава Харальдссона («Юлава»), полагает, что Олав поставил Харальда «вторым после себя лицом в управлении царством», и проч. Однако, выбирая между свидетельством Кекавмена и рассказами саг о том, при каком императоре Харальд пришел в Византию – при Михаиле Пафлагонянине (по Кекавмену) или Михаиле Калафате (
О размере «большого войска», которое Харальд привел с собой в Византию, мы узнаем из сообщения Кекавмена – это были «пятьсот отважных воинов». Ссылаясь на информацию «Всеобщей истории» Стефана Таронского (нач. XI в.), что «численность варяго-русского корпуса, служившего в Византии 987/88 г., достигала 6000 воинов», и на подсчеты В. Г. Васильевского, что в момент появления Харальда в Византии она тоже достигала нескольких тысяч, Г. Г. Литаврин высказывает вполне уместное сомнение в том, «что юноша Гаральд, явившись в Византию с 500 воинов, стал главой всего варяго-русского корпуса», как о том говорят саги. «Обычно наемниками командовал в это время аколуф, назначаемый из представителей высшей византийской знати» (Литаврин 1972. С. 591, примеч. 1177; ср.: Sigfús Blöndal 1978. P. 62). На это же указывает и текст Кекавмена: «Когда Сицилия была подчинена, он вернулся со своим войском к василевсу». Вероятно, не раз обсуждавшийся нами стереотип изображения скандинавских конунгов за пределами своей страны применяется авторами саг при описании их пребывания не только на Руси, но и в Византии. По мнению В. Г. Васильевского, Харальд «со своими скандинавскими товарищами не просто служили наряду с Русскими […], а составляли особый отряд в иностранном греческом корпусе» (Васильевский 1908. С. 267).
Как установлено исследователями на основании совокупного анализа скандинавских и византийских источников, Харальд, находясь на службе у византийского императора, принял участие в целом ряде сражений.
Он участвовал в византийской военной экспедиции на Сицилии в 10361039/40 гг. под командованием катепана катепаната Италия, куда входила и Сицилия, Георгия Маниака, которого саги называют
Согласно Кекавмену, Харальд был сразу по прибытии в Византию отправлен на Сицилию, на основании чего ряд исследователей даже заключил, что он появился в Византии ок. 1038 г. Однако Дж. Шепард считает более убедительным рассказ «Круга земного», из которого следует, что Харальд прежде участвовал в военной операции против пиратов в
Кроме того, Харальд со своим отрядом принимал участие в подавлении весной-летом 1041 г. восстания Деляна в Болгарии (о дате см.: Литаврин 1960. С. 392–393). Об этом говорит Кекавмен, на это указывает и прозвище, данное Харальду скальдом Тьодольвом Арнорссоном,
Саги также говорят об участии Харальда в войнах с сарацинами (см. мотив 5.1) и о его путешествии в Иерусалим. Со ссылкой на две строфы исландского скальда XI в. Стува Слепого Снорри Стурлусон рассказывает, как «Харальд отправился со своей дружиной в Йорсалаланд и через нее в город Йорсалаборг», как «страна перешла под власть Харальда без пожаров и грабежей», как «он дошел вплоть до Иордана», «совершил богатые приношения Гробу Господню и Святому Кресту и другим святыням в Йорсалаланде» (КЗ. С. 408–409). По мнению исследователей, эти сведения едва ли достоверны, но, если факты верны, то их следует отнести к 1035–1036 гг. (Литаврин 1972. С. 592; Бибиков 1990. С. 165).
По Г. Сторму, последовательность военных предприятий Харальда на византийской службе такова: 1034 – прибытие в Константинополь; 1035–1037 гг. – поход в Азию, в частности в Сирию и Месопотамию; 1036 г. – поездка в Иерусалим; 1038–1040 гг. – разграбление Сицилии; весна 1041 г. – битва на юге Италии; осень 1041 г. – военный поход в Болгарию; 1042 г. – дворцовый переворот в Константинополе; 1043–1044 гг. – бегство из Константинополя (Storm 1884. S. 383–384).
Любопытно свидетельство саг, что Харальд не назвался своим именем и не открыл своего происхождения, а взял имя
Мотив 5
Отсылка Харальдом богатств к Ярославу
Источники:
Msk (bls. 64)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 5)
HHHulda (k. 5)
5.1. Харальд в Африке
Источники сообщают, что Харальд провел «много зим в Африке». Несколько выше в той главе из «Круга земного», которая приводится здесь, говорится, что «отправился он тогда со своим войском на запад в Африку, которую вэринги называют Серкландом (Lagðisk hann þá með her sinn vestr í Affríká, er Væringjar kalla Serkland)» (ÍF. XXVIII. 74).
В. Г. Васильевский полагает, что «под Серкландией не было никакой необходимости разуметь именно Африку, а можно было понимать Сарацинские земли в Азии или Сиро-Месопотамские земли, принадлежавшие халифу Багдадскому». Исследователь утверждает, что Харальд «никогда не был в той Африке, которую разумеет сага, и не участвовал во взятии городов африканских, хотя и сражался против «короля африканского»». Хотя, согласно источникам, византийцам на Сицилии «пришлось сражаться с африканскими войсками», и возможно, «вепрь Африки» в строфе Тьодольва – это «Абдаллах, сын Моизза, эмира Африканского, сражавшийся с Греками при Трайне», тем не менее скальды знали, что «Серкландия есть нечто другое, чем Сицилия». А потому вывод Васильевского таков, что Харальд, «действительно, сражался в Серкландии, то есть, в азийско-сарацинских странах около Евфрата, в Месопотамии и Сирии; там была первоначальная сцена его подвигов» (Васильевский 1908. С. 261–263).
Сигфус Блёндаль тоже отмечает, что
Нечеткость представлений скандинавских авторов об этом эпизоде военной карьеры Харальда проявляется в том, что, если часть источников говорит об «Африке / Серкланде» (HHHkr, k. 5), то «Хульда» в один ряд с «Африкой / Серкландом» ставит «Блаланд» (HHHulda, k. 5), а Теодорик (см. Прилож. II) пишет об «Эфиопии, которую мы на нашем языке называем Блаландом» (гл. XXVIII).
О термине
{i}
5.2. Отсылка богатств к Ярославу
В 1070-х годах о большом богатстве Харальда, приобретенном в Византии, говорит Адам Бременский, нередко прибегавший к услугам датских информантов: «Став воином императора, он (Харальд. –
Традиционно отсылка денег Ярославу воспринималась и комментировалась в свете сватовства Харальда и отказа Ярослава на том основании, что он не может отдать дочь человеку, у которого нет средств для столь выдающегося брака. Ср.: «Совершая подвиги, создавая себе военную славу, Гаральд не забывал, по-видимому, слов князя Ярослава, указывавшего на то, что он недостаточно богат. К военной добыче он был очень неравнодушен» (Лященко 1922. С. 117).
Однако в этих действиях Харальда был другой, более глубокий смысл. Как показала Г. В. Глазырина, в соответствии с норвежскими законами, Харальду не стоило посылать богатства, добытые во время его византийской службы, к себе на родину. По статье 47 «Законов Гулатинга», человек, покидающий страну, мог назначить управляющего своим имуществом на срок в три года, и только по прошествии трех лет его имущество переходило к наследникам; в том же случае, если он уезжал в Византию, наследники вступали в свои права незамедлительно (Glazyrina 1991. P. 123–131). В таком случае помощь Ярослава, принимавшего, хранившего и возвратившего Харальду его имущество, можно считать неоценимой.
A. И. Лященко обратил внимание на то, что «обыкновенно Holmgard объясняют, как Новгород; но здесь следует видеть Киев» (Лященко 1922. С. 118, примеч. 1). Аналогично X. Бирнбаум утверждает, что Харальд посылал свои сокровища Ярославу в Киев, а не в Новгород, как сообщается в источниках. В этих известиях можно, по его мнению, не усматривать ошибки только в том случае, если
Мотив 6
Возвращение Харальда на Русь из Константинополя
Источники:
Ágrip (k. 38)
Msk (bls. 84–86)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 15)
HHHulda (k. 15)
6.1. Возвращение Харальда из Миклагарда
Большинство исследователей полагает, что Харальд находился на службе в Византии до осени 1042 г. (Лященко 1922. С. 128; Cross 1929. P. 181; Vasiliev 1937. P. 54; Рыдзевская 1940. С. 68; Рыдзевская 1978. С. 68; Свердлов 1989. С. 151, примеч. 39). Г. Г. Литаврин говорит об октябре 1042 г. (Литаврин 1967. С. 84). А. Стендер-Петерсен колеблется между 1042 и 1043 гг. (Stender-Petersen 1940. S. 19). В. Г. Васильевский и Сигфус Блёндаль принимают 1043 г. (Васильевский 1908. С. 303; Sigfús Blöndal 1939a. S. 7–8; Sigfús Blöndal 1941. S. 98; см. также: Бибиков 1990. С. 165 и примеч. 29).
B. Г. Васильевский, например, пишет следующее: «Несомненно известно только одно, что в 1044 году Гаральд воротился на север» (Васильевский 1908. С. 303). Ссылки на источник нет, но, скорее всего, он имеет в виду известие исландских анналов. Однако он допускает ошибку, поскольку в тех анналах, где это сообщение присутствует (IA. I, III, IV, VIII, IX), оно стоит под 1045 г., при том что во всех пяти случаях 1044 г. – пустой. Исходя из своего убеждения, что в 1044 г. Харальд появился в Скандинавии, исследователь заключает, что он покинул Византию еще в 1043 г. А. И. Лященко, напротив, находит в саге указание на 1042 г.: «По мнению В. Г. Васильевского, Гаральд ушел из Константинополя в 1043 г. Мне кажется, что его отъезд состоялся летом 1042 г., т. е. вскоре после свержения императора Михаила V, как это представляет и сага» (Лященко 1922. С. 128).
Следуя за хронологией Сигфуса Блёндаля (Sigfús Blöndal 1941), А. Стендер-Петерсен полагает, что второй раз Харальд был на Руси в 1043–1045 гг. (Stender-Petersen 1953a. S. 135), т. е. вскоре после неудачного похода Ярослава на Византию. То же – X. Бирнбаум (Birnbaum 1978. P. 9). Д. Оболенский считает, что в 1043 г., после смерти его патрона императора Михаила V в 1042 г., Харальд просил разрешения покинуть Константинополь и вернуться в Норвегию, но ему было отказано в этом, и он был вынужден бежать из Константинополя, естественно, на Русь, к недавнему врагу Византии Ярославу (Obolensky 1970. P. 163).
Харальд был помещен Зоей в тюрьму. Источники называют две причины: 1) он удержал у себя золото императора, 2) по словам мудрых людей, Зоя страстно желала замужества с Харальдом. Г. Сторму (Storm 1884. 371–372) арест Харальда при Константине Мономахе представляется крайне неправдоподобным, поскольку о нем ничего не говорит Кекавмен (по его сведениям, Харальд «при Мономахе захотел, отпросясь, уйти в свою страну», «но не получил позволения – выход перед ним оказался запертым»). У Сигфуса Блёндаля, разделяющего эту точку зрения, впрочем, не вызывает сомнений, что Харальд мог быть арестован в более раннее время, тем более что в сагах его арест предшествует ослеплению императора, каковым был предшественник Константина Михаил V (Sigfús Blöndal 1939a. S. 6–7).
Г. Г. Литаврин склонен считать, что с самого начала своего правления Константин Мономах «проявлял недоверие к русским и варягам, верно служившим ненавистным новому императору Пафлагонцам», а Харальд, кроме всего прочего, был в дружественных отношениях с Ярославом Мудрым, с которым «у Мономаха сразу же сложились натянутые отношения, завершившиеся открытым столкновением в 1043 г.». Не удивительно поэтому, что император выдвинул против Харальда обвинение в незаконном присвоении государственных средств (Литаврин 1972. С. 597, примеч. 1191).
В тюрьме Харальд оказался вместе с двумя своими спутниками, Халльдором Сноррасоном и Ульвом Оспакссоном. Слух о заключении Харальда в тюрьму разнесли по северным странам варяги, служившие в Константинополе: «Так здесь на севере рассказывали вэринги, те, что служили в Миклагарде» – «Svá hafa sagt Væringjar norðr hingat, þeir er verit hafa í Miklagarði á mála» (ÍF. XXVIII. 85). Стоит обратить внимание на полуфантастические истории Вильгельма Мальмсберийского (ок. 1125 г.) и Саксона Грамматика (к. XII – нач. XIII в.) о том, как Харальд был схвачен за соблазнение знатной женщины / убийство человека и брошен на растерзание льву / дракону (Wilh. Malmesb. II. 318; Saxo. Lib. XI. Cap. 3). При всей своей легендарности они отражают тот факт, что пленение Харальда в Византии не осталось неизвестным и что истории об этом событии распространялись не только в Скандинавии, но и в Западной Европе.
Рассказ саг о тайном бегстве Харальда из Константинополя подтверждает Кекавмен: «все же он тайно ушел…».
Романтическая история с влюбленностью Харальда в принцессу Марию и ревностью императрицы Зои напоминает Васильевскому «сюжет немецкой поэмы о короле Ротере», а также «Сагу о Тидреке Бернском». «Не наше дело разбирать, которое сказание имело влияние на образование, склад и развитие другого. Но, по-видимому, повесть о Гаральде в XII веке в своей любовно-романтической части рассказывалась несколько иначе. Вильгельм Мальмёсберийский (ум. 1141), смешивая Гаральда относительно прозвища, но верно называя его братом св. Олафа, пишет, что он в юности, находясь на службе византийского императора, обесчестил одну знатную женщину и за то, по приказанию императора, был брошен на съедение льву, но одними голыми руками задушил зверя… (Это повторяется и у других позднейших писателей). Теперь этого льва нет в Гаральдовой саге, но очень вероятно, что он в ней был, точно так же, как есть сцена с убиваемым львом в поэме о короле Ротере» (Васильевский 1908. С. 236, 237, 238).
Любопытно замечание В. Г. Васильевского относительно «девицы Марии», фигурирующей в этой истории: «Мария, конечно, упоминается в современной Гаральду византийской истории, но это была мать императора Михаила V, низверженного и ослепленного. Если ее похитил норвежский герой во время Константина IX (сага рассказывает о похищении вслед за ослеплением Мономаха), то нужно подивиться его выбору, потому что это была уж слишком пожилая женщина» (Васильевский 1908. С. 280).
{i}
{ii}
{iii}
{iv}
Путь по Дону и Северскому Донцу на Днепр существовал и был реальностью уже в IX в. Как показывает анализ монетных кладов, «основными путями поступления куфических монет на Русь в IX в. были Дон и Северский Донец, выводившие к славянским поселениям в бассейне Оки и Днепра. В северные районы Руси серебро поступало по Днепру» (см.: Леонтьев 1986; ср.: Franklin, Shepard 1996. P. 26). Скандинавы, продвигавшиеся по Восточно-Европейской равнине в погоне за арабским серебром (см.: Noonan 1986), производили свои торговые сделки где-то к северу от степной зоны, однако не исключена вероятность того, что самые отважные из них проникали по Донцу и Дону вплоть до Азовского моря (Franklin, Shepard 1996. P. 30). Началом X в. датирует Дж. Шепард установление прямого рутинного пути между Киевом и Константинополем, более или менее регулярного морского сообщения и плавания из Киева в южном направлении по Днепру (Shepard 2010. P. 19–20). Как пишет Г. С. Лебедев, во второй половине X в. Днепровско-Волховский путь «становится важнейшей артерией раннефеодальной Руси» (Лебедев 1975. С. 37–43). В конце первой половины XI в., когда Харальд Сигурдарсон возвращался из Константинополя домой, Днепровский путь «из варяг в греки» переживал период расцвета, в то время как из Заволжья в причерноморские степи продвинулись половцы. «Нам неизвестны конкретные факты из жизни донецко-приазовских шарыкипчаков (половцев. –
6.2. «Висы радости» конунга Харальда
В своем издании скальдической поэзии Финнур Йоунссон приводит девятнадцать «отдельных строф» (lausavísur), авторство которых принадлежит норвежскому конунгу Харальду Сигурдарсону (Skj AI. 356–361). Строфы с 3-ей по 7-ю Финнур Йоунссон объединяет общим названием «Gamanvísur» («Висы радости», или «Забавные висы», как переводит М. И. Стеблин-Каменский) и датирует их ок. 1040 г. (Skj AI. 357–358). Эти пять строф, вместе с еще одной, приписываемой Финнуром Йоунссоном (на основании ее атрибуции в «Младшей Эдде» – в высшей степени сомнительной, по мнению К. Э. Гаде – Gade 2009b. P. 35) знаменитому исландцу Ньялю Торгейрссону, герою одноименной саги (Skj AI. 139), упоминаются и цитируются в разном объеме в «Гнилой коже» и «Хульде» (по шесть строф), в «Красивой коже» и в «Круге земном» (по одной). Если исходить из датировки событий по саге о конунге Харальде, то их создание следует отнести к 1043–1044 гг., что и делает К. Э. Гаде в новейшем издании скальдической поэзии, где все шесть строф публикуются ею как составляющие «Gamanvísur» конунга Харальда (Gade 2009b. P. 35–41), наряду с четырнадцатью «отдельными строфами» (Ibidem. P. 42–56). Вместе с тем, совпадение вторых хельмингов в строфах 2 и 3, равно как и принадлежность второго хельминга строфы 4 другому скальду (см. ниже комм. {iii}) вынуждают исследователей сомневаться в аутентичности некоторых из «Gamanvísur» (Fidjestel 1982. S. 60; Gade 2009b. P. 35).
Каждая строфа «Gamanvísur» (за одним исключением) «заканчивается одним и тем же двустишием («фьордунгом»): þó lætr Gerðr í Gǫrðum / gollhrings við mér skolla «Однако Герд золотого запястья (=
«Gamanvísur» Харальда включаются в текст не для подтверждения слов саги, а, безусловно, для ее украшения. Интересен в этой связи тот факт, что авторы «Красивой кожи» и «Круга земного», которые свели до минимума процент «украшательских» стихотворных вставок, хотя и не отказываются совсем от цитирования строф Харальда, но приводят их в минимальном объеме.
{i} Эта строфа, рассказывающая о сицилийском походе, используется, кроме «Гнилой кожи» и «Хульды», также в «Красивой коже» и «Круге земном».
{ii} Именно эту полустрофу (хельминг) Финнур Йоунссон приписал Ньялю, сыну Торгейра.
{iii} Второй хельминг этой строфы (где скальд хвалится своим умением ходить на лыжах, метать копье, грести, а также ценить игру на арфе и поэзию) дословно совпадает со вторым хельмингом отдельной строфы оркнейского ярла и скальда Рёгнвальда Кали Кольссона (ум. в 1158 г.), сохранившейся наряду с еще тремя десятками его строф в «Саге об Оркнейцах» (см.: Jesch 2009. P. 576–577).
{iv} Первые три строки этой строфы обнаружены на рунической палочке, найденной в Бергене (Run B88VI, ок. 1335 г.).
Мотив 7
Харальд получает в свое владение добытое в Византии богатство
Источники:
Msk (bls. 86–87)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 16)
HHHulda (k. 16)
Во всех сводах говорится, что Харальд взял все то золото и всякого рода драгоценности, которые он посылал Ярославу из Миклагарда,
Рассмотрим последовательно несколько точек зрения.
В. Г. Васильевский (1908. С. 283) считает, что после ослепления Михаила Калафата, в котором Харальд должен был участвовать, он мог оказаться «среди возмутившейся толпы, штурмовавшей дворец; мы должны предполагать, что именно тогда он учинил то, что сага (вероятно, вслед за скальдами) называет polotaswarf – грабежом (царских) палат, и наполнил руки византийским золотом». В другом месте Васильевский уточняет, что «императорский дворец византийского владыки именуется polotur (множеств.), то есть, палатами (от palatium, Pfalz)» (Там же. С. 239).
По мнению А. И. Лященко, «автор саги в оправдание грабежей своего героя приводит невероятное объяснение о праве варягов брать, что попадет под руку, при перемене правителя Византии. Конечно, это не могло быть правом. Но вполне допустимы были грабежи при столь частых в Византии дворцовых революциях. Действительно, Гаральд пережил три смены правителей в Константинополе: Романа III (1034 г.), Михаила IV (1041 г.) и Михаила V (1042 г.)» (Лященко 1922. С. 127, примеч. 2).
Сигфус Блёндаль (Sigfús Blöndal 1939a. P. 8) отметил, что такого рода ограбление императорского дворца, а тем более его казны, по случаю смерти императора было в принципе невозможно в столь высоко цивилизованном обществе, каковым являлась Восточно-Римская империя. Если бы что-либо подобное происходило, только бы вполне определенное количество комнат, с вполне конкретными предметами в них, было бы открыто для дружинников императора. Однако ни в одном византийском источнике мы не находим и намека на подобный обычай. И все же, по мнению исследователя, «хоть небольшое ядро истины» в этом известии Снорри есть. Исходя из того, что «в среде варягов был значительный русский элемент», он объяснил термин
А. Стендер-Петерсен (Stender-Petersen 1940 = Stender-Petersen 1953b) утверждает, что Снорри ошибался, говоря о трех «обходах палат» Харальдом во время его пребывания в Византии. В действительности этот термин относится к сбору Харальдом даней по поручению Ярослава Мудрого во время его пребывания на Руси. Само слово
На первый взгляд, кажется заманчивым согласиться со Стендер-Петерсеном, что Снорри якобы использовал уже имевшееся в «специальном варяжском языке» (
Однозначно поддержал точку зрения Стендер-Петерсена лишь Дж. Шепард (Shepard 1973), заключивший на основании этого, что Харальд участвовал в полюдье во время своего первого пребывания на Руси, и датировал это пребывание 1031–1034 гг. (см. мотив 2.1). Бенедикт Бенедикс, однако, убедительно показал, сколь это маловероятно (см.: Sigfús Blöndal 1978. P. 84–85).
Ф. Дёльгер в рецензии на статью Сигфуса Блёндаля отдал предпочтение мнению этого исследователя (Dölger 1941). П. Лемерль назвал гипотезу Стендер-Петерсена «весьма остроумной, хотя и не доказанной по всем пунктам» (Lemerle 1960). X. Бирнбаум посчитал аргументацию Стендер-Петерсена весьма противоречивой (Birnbaum 1978. P. 18). Г. Г. Литаврин также более согласен с Сигфусом Блёндалем, чем со Стендер-Петерсеном, «так как те же саги сообщают, что Гаральд отсылал свои богатства из Византии на сохранение Ярославу Мудрому, был обвинен в присвоении казенных денег и добычи и даже подвергся аресту» (Литаврин 1972. С. 596; см. также: Литаврин 1967. С. 83–84).
Возможности для присвоения государственных средств и личного обогащения у Харальда несомненно были, если он, согласно теории Сигфуса Блёндаля, привлекался для сбора налогов. В. Т. Пашуто подчеркнул, что «варяжский корпус использовался для сбора дани и полюдья и на Руси… и в Византии (Гаральд Сигурдарсон, будущий зять Ярослава, не раз участвовал в pólútasvarf); при участии в сборе дани варяги получали одну треть – это русская традиция; впрочем, одну треть добычи получал корпус руссов в Византии во время похода Василия II на Болгарию, одна треть шла императору, другая – греческому войску» (Пашуто 1968. С. 25).
Я склонна согласиться с В. Г. Васильевским, что Харальд, вероятно, был причастен к ослеплению Михаила Калафата (два исландских скальда XI в., Тьодольв Арнорссон и Торарин Скеггьясон, говорят об ослеплении Харальдом византийского императора – Skj BI. 340, 368) и вполне мог, среди возмутившейся толпы, наполнить руки византийским золотом, равно как и с А. И. Лященко, что грабеж такого рода не мог быть правом варяжской дружины. Мне представляется, что традиция сохранила рассказ об участии Харальда в разграблении императорского дворца (ер. красочное описание переворота 21 апреля 1042 г. в «Хронографии» Михаила Пселла), а Снорри Стурлусон подал этот материал в благоприятном для норвежского конунга свете, создав при этом соответствующий рассказу об ограблении палат (
Мотив 8
Брак Харальда Сигурдарсона и Елизаветы Ярославны
Источники:
Msk (bls. 87)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 17)
HHHulda (k. 16)
В целом ряде королевских саг записи начала XIII в. (в «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном», «Саге о Кнютлингах»), а также (без упоминания имени невесты) в «Деяниях архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского (ок. 1070 г.) содержатся сведения о браке Елизаветы и Харальда Сурового Правителя.
Во всех сводах сообщается, что в ту зиму, когда Харальд вернулся из Византии (о дате его возвращения см. мотив 6.1), «Ярицлейв отдал Харальду в жены свою дочь» («Jarizleifr gipti dóttur sína Haraldi»). Эти слова саги подтверждаются ссылкой на 4-ю строфу «Драпы Стува» (ок. 1067 г.) исландского скальда Стува Слепого: «Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга».
Стув, сын Торда Кота, или Стув Слепой, – исландский скальд XI в. (родился ок. 1025 г.), правнук скальда Глума Гейрасона, находившийся в родстве и с другими знаменитыми скальдами. Из «Пряди о Стуве» и «Перечня скальдов» (сочиненного в конце XII – начале XIII в.) известно, что он был дружинником конунга Харальда Сигурдарсона (см.: Гуревич, Матюшина 2000. С. 245–246). Согласно пространной версии «Пряди о Стуве», скальд создал песнь в честь конунга Харальда под названием «Драпа Стува» и произнес ее, когда посетил конунга в Тронхейме. Однако, по краткой версии, «Драпой Стува» именовалась поминальная песнь, которая, вероятно, была сочинена ок. 1067 г. К. Э. Гаде принимает версию краткой редакции пряди на том основании, что ни одна из восьми сохранившихся строф не содержит обращения к Харальду в настоящем времени, а в 8-й строфе к тому же рассказывается о битве Харальда при Стэмфорд Бридже (Gade 2009d. P. 350). В интересующем нас фрагменте представлена 4-я строфа «Драпы Стува» (Skj AI. 405; Gade 2009d. P. 354), сохранившаяся в «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном» и «Хульде». Ни имени конунга, ни имени его молодой жены, ни «восточных» топонимов в висе нет, но не вызывает сомнений, что речь идет именно о Харальде. О золоте, которое «выпало» Харальду, рассказывают и другие скальды, например, Тьодольв Арнорссон (см. мотив 10) и Вальгард из Вёлла (см. мотив 9.1). Ср. также схолию к тексту Адама Бременского: «Харольд, вернувшись из Греции, взял в жены дочь короля Руции Герцлефа» («Haroldus a Grecia regressus filiam regis Ruziae Gerzlef uxorem accepit» – Adam. Lib. III. Cap. XIII. Schol. 62).
H. M. Карамзин (1842. Примеч. 41 к т. II, гл. II) без аргументации датирует этот брак 1045 г.; X. Кут (Koht 1926b. 510) – ок. 1045 г.; X. Бирнбаум считает, что Харальд женился на Елизавете «в 1044 г. или около того» (Birnbaum 1978. P. 9). О 1044 г. говорят С. Франклин и Дж. Шепард (Franklin, Shepard, 1996. P. 202). А. В. Назаренко осторожно датирует этот брак «ок. 1042–1044 гг.» (Назаренко 1999. С. 348). М. Хелльман ошибочно утверждает, что, женившись в 1044 г. на Елизавете, Харальд тут же пришел к власти в Норвегии (Hellmann 1962. S. 21). Эту ошибку отмечает X. Бирнбаум, справедливо подчеркивающий, что утверждение Хелльмана находится в противоречии с данными источников. Однако он обращает при этом внимание на то, что Магнус Добрый умер только в 1047 г., после чего Харальд смог стать конунгом. Исследователь упускает из виду тот факт, что Харальд был правителем Норвегии уже с 1046 г., когда Магнус поделил с ним страну. Сопоставление известий саг с данными исландских анналов все же заставляет думать, что брачный союз был заключен зимой 1044/45 г.
Брак Харальда Сигурдарсона и Елизаветы Ярославны упрочил русско-норвежские связи, имевшие дружественный характер во времена Олава Харальдссона – во всяком случае с 1022 г., т. е. со смерти Олава Шётконунга, тестя Ярослава, и прихода к власти в Швеции Энунда-Якоба, вступившего вскоре в союз с Олавом Харальдссоном против Кнута Могучего (см.: Мельникова 1997) – и во времена Магнуса Доброго (1035–1047 гг.), возведенного на норвежский престол не без участия Ярослава Мудрого (см.: Мельникова 19886; ср. выше: Главу 7).
Мотив 9
Отъезд Харальда из Гардарики
Источники:
Ágrip (k. 38)
Msk (bls. 87–88)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 17)
HHHulda (k. 17, 42)
9.1. Отъезд Харальда из Гардарики
В «Обзоре» лаконично сообщается, что Харальд отправился «из Гарда (т. е. Миклагарда. –
Весной, сообщают саги со ссылкой на скальда Вальгарда («Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд»), Харальд отправился из Хольмгарда через Альдейгьюборг в Швецию. В исландских анналах читаем: «1045. Харальд [Сигурдарсон] прибыл в Швецию» (IA. I – 17, III – 58, IV – 108, VIII – 317). А. И. Лященко тем не менее полагает, что Харальд «прожил в Киеве» «зиму 10421043 гг.», «а летом 1043 г. был уже в Норвегии». Он также подчеркивает, что «одна из редакций саги (а именно «Красивая кожа». –
Вальгард из Вёлла – исландский скальд XI в., о котором мы ничего не знаем. Предположения о его роде делаются на основании его прозвища (Gade 2009c. P. 300), а «Перечень скальдов» помещает его среди скальдов Харальда Сигурдарсона. Название и время создания его поэмы о Харальде не известны; ее одиннадцать строф и хельмингов повествуют о подвигах Харальда в Византии, возвращении из Руси в Скандинавию, грабежах в Дании вместе со Свейном Ульвссоном и о приезде в Норвегию. 5-я строфа этой поэмы (Skj AI. 391; Gade 2009c. P. 304) сохранилась в «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном» и «Хульде». Вновь, как и у скальда Арнора (см. Главу 7), в висе отсутствует упоминание Ладоги, в то время как в сопутствующем прозаическом тексте в «Круге земном» и «Хульде» речь идет о пути из Хольмгарда в Скандинавию через Альдейгьюборг. Е. А. Рыдзевская отметила, что Ладога появляется здесь «с таким же значением, как и в рассказе о Магнусе, сыне Олафа» (Рыдзевская 1945. С. 63).
Сообщения трех скальдов-современников конунга Харальда (Тьодольва Арнорссона: «Тяжелый корабль Харальда шел с большим грузом золота»; Стува Слепого: «Он взял много золота…»; Вальгарда из Веллы: «…ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд») недвусмысленно указывают на то, что золото, которое Харальд привез в Норвегию, он вывез именно из Гардов (с Руси). Ничто, впрочем, в этих известиях не указывает на то, что Харальд обогатился во время своего пребывания на Руси; скорее, скальды воспринимали Русь как промежуточное звено на пути Харальда (или его золота) из Византии в Скандинавию (ср. выше комментарий к мотиву 7).
Рассказ «Гнилой кожи» выдержан в том же ключе, что и начальные главы, посвященные Магнусу (см. выше Главу 7). Ярослав и Ингигерд, отпуская от себя Харальда, призывают его удержаться от схватки с конунгом Магнусом, возведенным на престол не без их помощи.
Ни один из сводов, говорящих об отъезде Харальда с Руси, не называет при этом его молодую жену Елизавету Ярославну. Впрочем, Финнур Йоунссон полагал, что под «красивейшим грузом» скальд Вальгард несомненно имел в виду Эллисив (Finnur Jónsson 1901. S. 213).
9.2. Возвращение в Норвегию Халльдора Сноррасона
Упоминание Гардарики в «Хульде» связано с именем Халльдора Сноррасона, исландца, побывавшего с Харальдом в Византии и на Руси (см. мотив 6.1). Именно он принес рассказ о походах Харальда в Норвегию и Исландию (см. Введение к настоящей Главе).
{i}
Мотив 10
О новых родственных связях Харальда, приобретенных им через брак с Елизаветой
Источники:
Msk (bls. 88)
Fask (k. 51)
HHHkr (k. 18)
HHHulda (k. 17)
Брак Харальда и Елизаветы Ярославны привел к временному альянсу между Харальдом и могущественным ярлом Свейном Ульвссоном, будущим датским королем, более известным по своему материнскому роду как Свен Эстридсен (10471075/76). Своды королевских саг и «Сага о Кнютлингах» подчеркивают, что этот союз основывался не только на обоюдных претензиях Харальда и Свейна на подвластные Магнусу Доброму земли – Норвегию и Данию, – но и на установившихся через брак Харальда и Елизаветы родственных связях (замечу – очень дальних в представлении современного человека: Свейн был двоюродным дядей жены Харальда, да и то с известными оговорками, поскольку мать Свейна, Астрид, и дед Елизаветы, Олав Шётконунг, имели разных отцов, т. е. были не родными, а лишь единоутробными братом и сестрой – см. схему 8).
Схема 8.
Родственные связи Харальда Сигурдарсона и ярла Свейна
Если с нашей сегодняшней точки зрения эти родственные связи оказываются очень дальними, то для средневековых скандинавов практически не важна была степень родства. Различалось лишь родство по крови (
Брак в средние века служил средством объединения двух семей – причиной перемещения капиталов и собственности (в качестве приданого), основой для взаимовыручки и взаимной помощи членов этих семейств, базой для увеличения политической значимости данных семей и основой для создания политических альянсов (Love and Marriage 1981; Brooke 1989; Sheehan 1996; Family 2000). Как показывают исследования, брачные связи в средневековой Скандинавии постепенно становились более важными, нежели кровные связи (Jón Viðar Sigurðsson 1989. Bls. 108 ff.; cp.: Meulengracht Serensen 1977. S. 40), поскольку они могли использоваться для укрепления альянсов, возникавших в силу определенных политических интересов (Bagge 1991. P. 119; Sawyer 1996. P. 169–170). Если структурировать это соотношение, то можно сказать, что
Весьма выразительный пример из «Саги об исландцах», хорошо иллюстрирующий отношение средневековых исландцев к cBoficTBý, приводит в своей монографии Гудрун Нордаль (Gudrun Nordal 1998. P. 129). Это – знаменитая ироничная ремарка одного из известнейших исландцев своего времени, Снорри Стурлусона, после того как он отдал трех своих дочерей в три самых могущественных семейства Исландии: «[
Материал саг демонстрирует, что объединение семей посредством брака подразумевало, как правило, вступление мужчин – представителей этих семей – в некий военный союз. Во всяком случае первыми среди соратников, если их перечисляют, очень часто оказываются свойственники (
Приведенная Снорри в «Круге земном» и в «Хульде» строфа скальда Тьодольва Арнорссона (см. о нем выше в мотиве 2.3) из поэмы «Sexstefja» («Драпа с шестью стевами»), созданной еще при жизни Харальда Сигурдарсона ок. 1065 г. (8-я строфа – Skj AI. 370–371; 9-я строфа – Whaley 2009b. P. 121–122), оказывается весьма важной в контексте рассматриваемой здесь информации. Слова скальда о том, что «все свей» «служили» конунгу Харальду «с тех пор», как он вернулся из Гардов, позволяют думать, что описанное выше отношение к брачным связям и вытекающим из них политическим альянсам сложилось в Скандинавии не в первой трети XIII в., когда создавались своды королевских саг, а уже во времена Харальда Сигурдарсона, т. е. в середине XI в. Подтверждая слова саги, что «стали тогда и все свеи друзьями Харальда», виса также сообщает о том золоте, которое вез с собой Харальд (о чем речь шла выше в тексте саги – ср. мотивы 8 и 9.1). В висе говорится о буре, которую Харальду пришлось преодолеть по пути с востока на родину. Сага оставляет этот факт без внимания, поскольку описания природы сагам в целом не свойственны.
В «Гнилой коже» рассказывается, как Харальд, хотя и не отказывает Свейну в дружбе, все же хочет (видимо, памятуя просьбу Ярослава и Ингигерд – см. выше мотив 9.1) встретиться со своим кровным родичем Магнусом, раньше чем проявить вражду по отношению к нему и вступить в союз, основанный на брачных связях. В более поздних сводах этого развития сюжета нет – здесь же он весьма уместен, поскольку отвечает духу этого свода саг.
Мотив 11
О женах и детях Харальда
Источники:
Msk (bls. 266, 271, 282)
Fask (k. 63, 72)
HHHkr (k. 33, 82, 83, 98)
HHHulda (k. 49, 114, 115, 123)
11.1. Елизавета Ярославна и Тора Торбергсдоттир
В публикуемых фрагментах «Круга земного» и «Хульды» имеется сообщение о том, что через год после смерти Магнуса Доброго (т. е. в 1048 г.) Харальд взял в жены (fékk) Тору, дочь Торберга Арнасона. Их сыновьями были Магнус и Олав, будущие конунги Магнус Харальдссон (1066–1069) и Олав Тихий (1066–1093). При этом здесь же называются неизвестные по русским источникам две дочери Харальда и Елизаветы – Мария и Ингигерд. Кое-кто из исследователей принимает это сообщение саги буквально (например, Лященко 1922. С. 129: «Женившись вторично, он имел двух сыновей…»), кто-то сомневается в возможности второго брака при живой жене (М. И. Стеблин-Каменский: «Тора, племянница Кальва сына Арни, была, по-видимому, наложницей Харальда, а не его женой. Эллисив, его жена, была жива в то время» – КЗ. С. 655, примеч. 45).
Ни один источник, рассказывая об отъезде Харальда с Руси, не говорит о том, что Елизавета была вместе с ним в этом путешествии. Правда, к такому выводу можно прийти на основании отсутствия в сагах указаний на то, что две их дочери, Мария и Ингигерд, были близнецами, – в противном случае у Харальда и Елизаветы, проведших вместе, согласно сагам, одну весну между свадьбой и отплытием Харальда, могла бы быть лишь одна дочь. Подтверждается это и последующим известием саг, что по прошествии многих лет, покидая Норвегию, Харальд взял с собой Елизавету, Марию и Ингигерд (см. мотивы 11.2 и 11.3).
Незамеченным в историографии осталось мнение Н. М. Карамзина относительно судьбы Елизаветы: он считал, что вскоре после свадьбы Елизавета умерла, «оставив двух дочерей, Ингигерду и Марию», первая из которых «вышла за Филиппа, короля Шведского» (Карамзин 1842. Примеч. 41 к т. II, гл. II). Г. Сторм, впрочем, задается вопросом, не была ли ранняя смерть Эллисив причиной второго брака Харальда (Storm 1893b). Как можно видеть, это мнение противоречит данным саг (по сагам к тому же, Ингигерд была выдана замуж за Олава Свейнссона, конунга данов).
По мнению Г. В. Глазыриной, «союз с Русью не дал ожидаемых результатов, поэтому Харальд после отъезда из Руси около 1044 г. переориентируется и начинает опираться в своей борьбе на поддержку сил внутри Норвегии, свидетельством чего является установление родственных связей с норвежской знатью» (Глазырина 1988. С. 16). Аналогично и С. Багге полагает, что «Харальд Суровый, вернувшись из-за границы и, вероятно, ощущая отсутствие сильной родни – и родственников по женской линии? – делает весьма необычный шаг и женится на Торе, дочери норвежского магната Торберга Арнасона» (Bagge 1991. P. 134). Оба эти тезиса требуют, на мой взгляд, дополнительного рассмотрения и уточнения.
Самый ранний источник, называющий Тору женой Харальда, – «Гнилая кожа». В главе «О конунге Харальде» (Msk. 169–170) рассказывается о его взаимоотношениях с исландцами: как он помог им во время голода, как послал им колокол. Там же говорится, что исландца Ульва Оспакссона он назначил окольничим и дал ему в жены Йорунн Торбергсдоттир. Сам же он женился (
Итак, если доверять единственным доступным нам по этому вопросу источникам, то получается, что Харальд взял в жены Тору в то время, когда он уже больше двух лет был правителем Норвегии (при этом год – единовластным) и когда он был женат на Елизавете Ярославне. Ошибочным в этой связи представляется мне утверждение, что второй брак Харальда был вызван тем, что брак Харальда и Елизаветы «не дал ожидаемых результатов». Напротив, помощь Ярослава Мудрого, сохранившего богатства Харальда, предоставившего ему временное убежище и снарядившего его в путь на родину, равно как и возможность (по причине приобретенного путем этого брака родства) политического альянса между Харальдом и противником конунга Магнуса, ярлом Свейном, привели к союзу конунгов Магнуса (сына Олава Святого) и Харальда (единоутробного брата Олава Святого) и к разделу между ними власти над Норвегией. По формулировке К. Берга, Эллисив оказалась преданной своим мужем после того, как сыграла свою роль в его политических планах, а именно помогла ему завоевать норвежский трон (Berg 1966. S. 40).
При том, что источники единодушно называют Тору женой Харальда, это утверждение вызывает известные сомнения, которые, кстати, сформулировали уже А. Бугге (Bugge 1914. S. 28–30) и X. Кут (Koht 1926b). История знает немало примеров того, что наследники престолов были рождены от наложниц и рабынь конунгов, и это, полагают исследователи, было общей практикой, вызывавшейся к жизни, особенно в высших слоях общества, желанием оставить после себя одного или более наследников, продолжателей рода (Sawyer 1996. P. 169–170; см. примеры, приведенные в: Bugge 1914. S. 29). Матерью шведского правителя Энунда-Якоба (1022 – ок. 1050) была наложница (
Согласно предписаниям церкви, нормой в средневековой Норвегии было единобрачие, но очевидно, что моногамия строго не соблюдалась (см.: Eames 1952. P. 197–198): на это указывают хотя бы тщательно оговоренные права наследования незаконнорожденных детей (См.: Закс 1986. С. 24). Даже ребенок, рожденный от рабыни, мог быть освобожден: «Теперь человек признает своего ребенка и приносит его в церковь прежде, чем тому исполнится три года, и дает ему свободу. Тогда он имеет то же право, что и его отец» (Ст. 57 «Законов Гулатинга» – перевод см.: Закс 1986. С. 24).
Следует, мне кажется, обратить внимание на один сюжет, связанный с Торой и сохранившийся во всех сводах саг. Финн Арнасон, дядя Торы, был захвачен конунгом Харальдом. Конунг спросил, не хочет ли тот пощады от Торы, своей родственницы. «Тогда Финн ярл произнес грубые слова, которые с тех пор запомнились и которые показывают, в каком гневе он был, если не мог сдержать себя в выражениях: «Не удивительно, что ты зло кусался, коль кобыла сопровождала тебя!» Финну ярлу даровали пощаду, и Харальд конунг некоторое время держал его при себе» (Hkr III. 154–155; см. также: Msk. 213–214; Fask. 269). Нет ли в этой грубости, позволенной себе Финном и не подвергшейся наказанию со стороны Харальда, намека на реальный статус Торы – наложницы при живой жене?
А. Бугге упоминает еще «Прядь о Халли Челноке» по «Книге с Плоского острова», где рассказывается о висе скальда Халли, адресованной Торе: эта виса была столь грубой, что скальд не решился произнести ее в присутствии Торы (Bugge 1914. S. 29; Flat. III. 427). Принципиально важно также, что ни в одном из источников Тора не названа, в отличие от Эллисив, термином
Вполне вероятно поэтому, что Тора не была купленной за
Возникает вопрос: почему все же традиция сохранила образ Торы как жены, а не как наложницы Харальда? Как уже указывалось выше, исследователи связывают распространение в Исландии устной традиции о норвежском конунге Харальде Сигурдарсоне с именем Халльдора Сноррасона (см. Введение к настоящей Главе). Так говорит и Снорри: «Упоминают двух исландцев, которые были в походе с Харальдом. Один из них – Халльдор, сын Снорри Годи, – он принес этот рассказ сюда в Исландию, а другой – Ульв, сын Оспака, сына Освивра Мудрого. Оба они были людьми необычайной силы и боевого мужества и друзьями Харальда. Оба принимали участие в играх» (Hkr III. 79 – КЗ. С. 406). Вполне можно допустить, что они и между собой были друзьями. О том, что Халльдор и Ульв были в Константинополе с конунгом Харальдом, знают также «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Хульда» (Msk. 80; Fask. 234–235). Не мог ли в таком случае именно Халльдор донести до Исландии версию, более благоприятную для его друга Ульва, женатого на Йорунн, сестре Торы?
Более вероятным все же представляется, что Тора была наложницей Харальда, а Елизавета Ярославна оставалась норвежской королевой более двадцати лет – с зимы 1044/45 г. до гибели своего мужа Харальда Сигурдарсона 25 сентября 1066 г. в битве при Стэмфорд Бридже.
11.2. Дети и жены в Западной поездке конунга Харальда
После смерти Хёрдакнута английским королем стал Эадвард, сын Адальрада (Эдуард, сын Этельреда, Исповедник, 1042–1066). Он умер в Лондоне «в январские ноны», т. е. 5 января, 1066 г. После него королем был избран Харальд, сын ярла Гудини (эрла Годвине). Согласно сагам, брат Харальда Гудинасона (Харольда Годвинсона), Тости (эрл Нортумбрии с 1055 по 1065 г.) отправился в Норвегию к конунгу Харальду Сигурдарсону с просьбой о помощи. «Харальд конунг послал гонца по всей Норвегии и созвал ополчение в половинном размере» (КЗ. С. 451). В «Англо-Саксонской хронике» читаем, что Харальд Сигурдарсон и Тости (изгнанный из Нортумбрии и из Англии в 1065 г.) встретились в 1066 г. в Шотландии (рукописи C и E) / у реки Тайн, согласно предшествующей договоренности (рукопись D), и что Харальд привел с собой три сотни кораблей (ASC. P. 197–198). Ср. у Адама Бременского: «После смерти святейшего короля англов Эдуарда, когда за его царство боролось [несколько] правителей, трон захватил некий герцог англов Харольд, муж злокозненный. Когда его брат по имени Тости собирался отнять у него трон, он приводит себе на помощь короля нортманнов Харольда и короля скотов» (Adam. Lib. III. Cap. LII).
Источники единодушны в том, что, уплывая из Норвегии на запад, Харальд оставил своего сына Магнуса править Норвегией, а Олава взял с собой. Относительно «жен» и дочерей такого единодушия не наблюдается. Елизавету он взял с собой из Норвегии по «Красивой коже», «Кругу земному» и «Хульде»; Тору – по «Гнилой коже»; Марию – по «Гнилой коже», «Красивой коже», «Кругу земному» и «Хульде»; Ингигерд – по «Кругу земному» и «Хульде». По одной версии, он оставил на Оркнейских островах Елизавету и дочерей (а сам поплыл в Англию) («Круг земной» и «Хульда»), по другой, – Харальд оставил на Оркнейских островах Тору и Марию («Гнилая кожа»). Согласно «Гнилой коже», он пообещал свою дочь Марию в жены Эйстейну Ори (Msk. 271).
11.3. Мария, дочь Харальда, умирает с ним в один день и час
Харальд Сигурдарсон пал в битве при Стэмфорд Бридже 25 сентября 1066 г. (см. рукописи C, D и E «Англо-Саксонской хроники»: ASC. P. 196–199). Ср. у Адама Бременского: «…в Англии произошла знаменитая битва… и погибли от рук короля англов сам Тости, король Хибернии и Харольд со всем их войском» (Adam. Lib. III. Cap. LII).
Как следует из скандинавских источников, Мария умерла на Оркнейских островах в тот же день и тот же час, когда погиб ее отец, конунг Харальд, а Елизавета и Ингигерд, перезимовав там, отправились весной с запада («Круг земной», «Хульда») вместе с Олавом. Олав выдал свою сестру Ингигерд замуж за Олава, сына Свейна, конунга данов (Msk. 290). А королева Эллисив больше в источниках не упоминается.
Достаточно широко распространено убеждение, что после гибели Харальда Елизавета Ярославна вышла замуж за датского короля Свена Эстридсена (Munch 1853. S. 117; Baumgarten 1927. P. 7. Tabl. 1; Пашуто 1968. С. 28, 135; Свердлов 1974. С. 61; Творогов 1992. С. 13). Впрочем, это заблуждение, основанное на неверном толковании известия из схолий к Адаму Бременскому (Adam. Lib. III. Cap. LIII, LIV. Schol. 84, 85), можно считать успешно развенчанным (Storm 1893b. S. 424; Bugge 1914. S. 28–30; Lind 1992. S. 253–256; Назаренко 1994. С. 187). У Адама речь идет о браке «матери Олава Младшего», но Олав Тихий был сыном Харальда от Торы, а не от Елизаветы.
Мотив 12
О Свейне Гардском
Источник:
Msk (bls. 104)
Отдельный сюжет в «Гнилой коже» содержит упоминание человека по имени Свейн Гардский. Прозвище
Мотив 13
Об Аудуне с Западных Фьордов
Источник:
Msk (bls. 185)
Небольшой рассказ «Гнилой кожи» о том, как исландец Аудун с Западных Фьордов, побывав в Гренландии, привез в подарок датскому конунгу Свейну белого медведя (о двух редакциях этой пряди см.: Циммерлинг 1991; см. также: Гуревич 2004. С. 204–237; Miller 2008), представляет для нас интерес по той лишь причине, что среди различных направлений торговых поездок датских купцов (Саксония, Швеция, Норвегия) здесь назван также
Мотив 14
О бонде Хаконе Иварссоне
Источники:
HHHkr (k. 48)
HHHulda (k. 67)
Сочиненная ок. 1210 г., «Сага о Хаконе Иварссоне» сохранилась в четырех фрагментах рукописи AM 510a 4o (ок. 1480 г.). Лакуны восстанавливаются по латинскому компендиуму GKS 2434 4o и по пересказу саги в «Круге земном» Снорри Стурлусона. Это – единственная королевская сага, посвященная норвежцу, который не принадлежал к королевскому роду и не был претендентом на трон. Отец Хакона, Ивар Белый, сын дочери ярла Хакона Могучего, «был знатный лендрманн. У него была усадьба в Упплёнде» (КЗ. С. 425).
Согласно «Кругу земному» и «Хульде», Хакон Иварссон возглавил восстание трендов против конунга Харальда Сигурдарсона после убийства им Эйнара Брюхотряса и его сына Эйндриди. Ценой мира должен был стать брак Хакона Иварссона и дочери Магнуса Доброго Рагнхильд. Но поскольку Рагнхильд соглашалась стать женой только человека не ниже по званию, чем ярл, а ярл в Норвегии мог быть только один, то из этого брака ничего не вышло. Хакон Иварссон отправился в Данию к конунгу Свейну (который назван в саге его свояком). Хакон стал там ведать охраной страны. Это известие перекликается с рассмотренным выше в этой Главе (мотив 2) известием саг о том, как Харальд ведал обороной Гардарики. Хакон защищал Данию от нападавших на нее викингов – виндов (прибалтийских славян), куров (куршей) и других жителей Аустрвега. В число этих последних могли бы войти шведы, финны, эсты, карелы. О топониме
Итак, согласно сагам, в третьей четверти XII в. Дания подвергалась нападениям прибалтийских «викингов». Это сообщение для саг не уникально. См., например, соответствующие тексты в Главе 5 «Сага об Олаве Трюггвасоне» (мотив 2). Об активной пиратской деятельности эстов в Балтийском море см., например, в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского (Lib. VII. Cap. 1).
Глава 9
«Сага об Олаве Тихом», «Сага о Магнусе Голоногом», «Сага о сыновьях Магнуса», «Сага о Магнусе Слепом и о Харальде Гилли», «Сага о Хаконе Широкоплечем», «Сага о Магнусе Эрлингссоне»
Введение
В настоящей Главе представлены шесть небольших саг, следующих в сводах королевских саг за «Сагой о Харальде Сигурдарсоне» и посвященных правлению нескольких конунгов из династии Харальда Прекрасноволосого[504].
«Сага об Олаве Тихом» («Óláfs saga kyrra») – это жизнеописание Олава, сына Харальда Сурового Правителя, норвежского конунга с 1066 по 1093 г. Олав Тихий – сын Харальда и Торы Торбергсдоттир[505]. Прозвище его вполне символично: при нем наступает мирный период в истории Норвегии, начинается рост городов, строятся первые каменные церкви, оформляется церковная организация с четырьмя епископствами.
«Сага о Магнусе Голоногом» («Magnúss saga berfœtts») – повествование о времени правления Магнуса, сына Олава Тихого, норвежского конунга с 1093 по 1103 г. При этом конунге сделалась более агрессивной внешняя политика Норвегии, были подчинены Оркнейские острова, велись войны в Ирландии.
«Сага о сыновьях Магнуса» (иначе называемая «Сагой о Сигурде Крестоносце») – «Magnússona saga» («Sigurðar saga Jórsalafara»). Это сага о сыновьях Магнуса Голоногого – Сигурде Крестоносце (1103–1130), Эйстейне (1103–1122) и Олаве (1103–1115). Так начинается сага: «После гибели конунга Магнуса Голоногого его сыновья – Эйстейн, Сигурд и Олав – стали конунгами Норвегии. Эйстейну принадлежала северная часть страны, а Си-гурду – южная. Олаву конунгу было тогда четыре или пять лет. Той третью, которая принадлежала ему, управляли оба его брата»[506]. В саге описан западный путь «из варяг в греки». Сага полна анекдотических историй, а военный поход Сигурда наполнен сказочной фантастикой[507].
«Сага о Магнусе Слепом и Харальде Тилли» («Magnúss saga blinda ok Haralds gilla») – сага, посвященная совместному правлению двух конунгов – Харальда Тилли, сына Магнуса Голоногого, брата Сигурда Крестоносца (1130–1136), и его племянника Магнуса, сына Сигурда Крестоносца (1130–1135). В «Гнилой коже» она называется «Saga Haralds gilla».
«Сага о Хаконе Широкоплечем» («Hákonar saga herðibreiðs») – сага о внуке Харальда Тилли, Хаконе Широкоплечем (1161–1162).
«Сага о Магнусе Эрлингссоне» («Magnúss saga Erlingssonar») – сага о внуке Сигурда Крестоносца, Магнусе Эрлингссоне, правившем с 1162 по 1184 г. Правда, все своды королевских саг доводили свое изложение до 1177 г., с которого начинается рассказ в «Саге о Сверрире»[508]. Поэтому в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» правление конунга описано только в 1162–1177 гг. Магнус – сын Эрлинга Кривого и Кристин, дочери Сигурда Крестоносца и Мальмфрид, внучки Владимира Мономаха.
Все эти саги сохранились в нескольких редакциях. Отдельные главы о перечисленных конунгах есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», но сведений о Восточной Европе в этом своде саг нет. В сводах королевских саг «Гнилая кожа» (§ 9.1) и «Круг земной» Снорри Стурлусона (§ 9.3) имеются самостоятельные саги о названных конунгах; в своде королевских саг «Красивая кожа» (§ 9.2) им посвящено некоторое число глав. Есть эти саги и в рукописи «Хульда» (§ 9.4).
Восточноевропейская информация в этих сагах по преимуществу касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы (см. ниже схему 9). В «Саге о Магнусе Голоногом» говорится о поездке Хакона, сына Магнуса Харальдссона, в Бьярмаланд и о его успешной битве. Дважды упоминается Аустрвег («Восточный путь»). Всего выделяется восемь
Ниже последовательно публикуются тексты всех шести саг по «Гнилой коже», «Красивой коже», «Кругу земному» Снорри Стурлусона и по рукописи «Хульда». При этом оговаривается, из какой саги в рамках того или иного свода публикуется фрагмент. Каждый фрагмент (как в оригинале, так и в переводе) обозначен при публикации вынесенным на поля
Таблица 15.
Восточноевропейские сюжетные мотивы в сагах о событиях с 1066 по 1177 г. (в «Гнилой коже», «Красивой коже», «Круге земном» и «Хульде»)
§ 9.1. «Гнилая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении разделы «Гнилая кожа», «Хульда», «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. B. LIII). 1932. Bls. 1-284.
[Ól. kyrra]
[…] O. konvngr gipti systor sina Ingigerþi Olafi Sveins s. Dana konvngs. Olafr var konvngr iDanmorc eptir Knvt enn helga broþor siɴ. […] (Bls. 290)
[Magn. berf.]
Nv voro tecnir til konvnga iNoregi Magnvs s. O. konvngs. hann var avstr ilandit. en Þrendir toco til konvngs Hacon s. Magnvs Harallz s. þaɴ er fyrst hafþi fostrat Sveinki Steinars s. astr íVic. en siþan Steigarþorir. oc þesi Hacon var callaþr Þoris fostri. hann var allra manna vinselastr við bøndr. Hacon konvngr hafþi farit til Biarmalandz oc barizc þar oc fecc sigr. […] (Bls. 297)
[Magnússona]
Fra ettom kon. .
. . urþr konvngr var mikill maþr oc stercr scorvnglyndr oc friþr sionom svartr ahár. […] mfriþi d. Harallz Valldamars s. astan or Holmgarþi. Valldamaʀ þesi var s. . ngigerþar d. Olafs sønsca. En moþir Harallz Valldamars s. var Gyþa d. Harallz Goþ. . lmfriþar drotningar var Cristin d. Inga konvngs Steinkels s. Svia konvngs. Avɴor d. Harallz. . Knvtr konvngr lavarðr. þeira borɴ voro þa Valldamaʀ Dana konvngr oc Margret. . oc Katerin. Margreto atti Stigr hvitaleþr. oc var þeira d. Cristin er atti Karll Sørqvis son Svia konvngr. þeira s. var Serqvir konvngr faþir Ioans konvngs. S. konvngr Iorsalafari. oc Malmfriþr drotning atto d. er Cristin het. S. konvngr gat son við frillo siɴne þeiri er Borghilldr het. d. Olafs af Dali. sa het Magnus. hann var allra manna friþastr sionom. hann var vppfødr i barɴøsco norþr i Biarcey meþ Viþkvɴni Ioans s. oc þotti allra maɴna gørviligastr. (Bls. 356–357)
Перевод
[Сага об Олаве Тихом]
[
[Сага о Магнусе Голоногом]
Теперь был признан конунгом в Нореге Магнус, сын конунга Олаваi. Он был на востоке страны. А тренды объявили конунгом Хакона, сына Магнуса Харальдссона, того что сначала был на воспитании у Свейнки Стейнарссона на востоке в Вике, а затем у Стейгар-Торира. И этого Хакона звали Воспитанником Торираii. Он был более других любим бондами. Хакон ездил [однажды] в Бьярмаландiii, и сражался там, и одержал победу. [
[Сага о Сигурде Крестоносце]
Про род кон[унга Сигурда]
Конунг [Сиг]урдi был высоким человеком и сильным, выдающимся и красивой наружности, с черными волосами. [
§ 9.2. «Красивая кожа»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Красивая кожа».
Текст
Публикуется по изданию: Fagrskinna – Nóregs konunga tal / Bjarni Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bls. 55-373.
LXXVII. kapítuli [Ól. kyrra]
Eptir þessa fimm hǫfðingja lifði ekki fleira af ætt Goðina jarls svá at vér kunnum frá segja en dóttir Haralds konungs, Gyða, en sonr Tósta jarls var Skúli konungsfóstri. Gyðu, dóttur Haralds konungs, fekk Valdamarr konungr, sonr Jarizleifs konungs í Hólmgarði ok Ingigerðar, dóttur Óláfs konungs svenska. Sonr Valdamars ok Gyðu var Haraldr konungr, er fekk Kristínar, dóttur Inga konungs Steinkelssonar. Þeira dœtr váru þær Málfríðr ok Ingibjǫrg. Málfríði átti fyrr Sigurðr konungr Jórsalafari, en síðan Eiríkr eimuni Danakonungr Eiríkssonr. Ingibjǫrgu Haraldsdóttur, systur Málfríðar, fekk Knútr lávarðr, bróðir Eiríks eimuna. Þeira bǫrn váru þau Valdamarr konungr ok Kristín ok Katerín ok Margareta. Valdamarr Danakonungr fekk Suffíu, dóttur Valaðs konungs á Púlinalandi ok Rikizu dróttningar. Bǫrn þeira Valdamars konungs ok Suffíu var Knútr konungr ok Valdamarr konungr ok Rikiza dróttning. Margaretu, dóttur Knúts lávarðr, átti Stígr hvítaleðr, faðir þeira Nikuláss ok Kristínar, er átti Karl konungr Sverkissonr. Þeira sonr var Sverkir konungr, faðir Jóans konungs. Móðir Karls konungs var Úlfhildr dróttning, dóttir Hákonar Finnssonar, Hárekssonar ór Þjóttu. Úlfhildi átti fyrst Nikulás Danakonungr, en síðan Ingi Svíakonungr Hallsteinssonr, en síðast Sverkir konungr Kolssonr. Rikizu dróttningu átti Eiríkr konungr í Svíþjóð Knútssonr. (Bls. 295–296)
LXXIX. kapítuli [Ól. kyrra]
[…] Óláfr konungr sat lǫngum austr í Ranríki at einu ríku konungsbúi. Hann gipti systur sína, Ingigerði, Óláfi, syni Sveins (Dana)konungs, er konungr var í Danmǫrku síðan eptir Knút, bróður sinn. […] (Bls. 301)
LXXX. kapítuli [Magn. berf.]
Eptir andlát Óláfs konungs þá var tekinn til konungs í Vík austr Magnús Óláfssonr, en Þrœndir tóku til konungs Hákon, son Magnúss, er var fóstrsonr Steigar-Þóris. Hann var allra manna vinsælastr við bœndr. Hákon hafði farit til Bjarmalands ok barizk þar ok fekk sigr. Á sama ári, er Magnús tók konungdóm, herjaði hann á Dani um Fjóni ok Sjáland ok brenndi Viskardal ok tók þar mikit fé. […] (Bls. 302)
XCIII. kapítuli [Magn. bl.]
[…] Magnús, sonr Sigurðar konungs, fekk Kristínar, dóttur Knúts lávarðar ok Ingibjargar, dóttur Haralds konungs, systur Málfríðar dróttningar, er Sigurðr konungr, faðir hans, átti. […] (Bls. 321)
CXIV. kapítuli [Magn. Erl.]
Valdamarr kom allt til Túnsbergs, ok svá sǫgðu menn, at landsfólkit var svá geyst at þeim, at þá er þeir kómu nær landinu, þá hljópu einn maðr eða tveir saman ok skutu á þá ok þótti konungi þar sýnask í því fullr illvili ok kvazk finna á því, at þeir vildu engum kosti undir ganga ok talði tvá kosti fyrir hgndum, þann annan at snúa aptr til Danmarkar með svá búit eða fara með ránum fyrir landit ok manndrápum ok sagði meir sinn vilja at heija eigi á kristit land ok kvað œrit vítt austr fyrir liggja í Austrvegum at heija á ok fá sér fjár; lýsir málinu ok segir, at hann vill suðr aptr snúa, ok svá gørði hann, fór suðr aptr til Danmarkar, gaf þá heimleyfi leiðangrinum. […] (Bls. 354)
Viðbætur
[…] Dóttir Sigurðar konungs ok Málfríðar Haraldsdóttur var Kristín, er átti Erling jarl. […] (Bls. 372)
Перевод
Глава 77 [Сага об Олаве Тихом]
После этих пяти хёвдингов не осталось в живых никого из рода ярла Гудини, насколько мы можем судить, кроме дочери конунга Харальдаix Гюдыviii, а сыном ярла Тости был Скули Воспитатель Конунга. На Гюде, дочери конунга Харальда, женился конунг Вальдамарiv, сын конунга Ярицлейваv в Хольмгарде и Ингигердvi, дочери конунга Олава Свенскогоvii. Сыном Вальдамара и Гюды был конунг Харальдiii, который женился на Кристин, дочери конунга Инги Стейнкельссонаx. Их дочерьми были Мальмфридii и Ингибьёргxi. На Мальмфрид был женат сначала конунг Сигурд Крестоносецi, а затем Эйрик Эймуни Эйрикссон, конунг дановxvi. На Ингибьёрг Харальдсдоттир, сестре Мальмфрид, женился Кнут Лавардxii, брат Эйрика Эймуни. Их детьми были конунг Вальдамарxiii, и Кристинxiv, и Катеринxv и Маргарета. Вальдамар, конунг данов, женился на Суффииxvii, дочери конунга Валада в Пулиналандеxviii и королевы Рикисыxix. Детьми конунга Вальдамара и Суффии были конунг Кнут и конунг Вальдамарxxii, и королева Рикиса. Маргарету, дочь Кнута Лаварда, взял в жены Стиг Белая Кожа, отец Никуласа и Кристин, которая была женой конунга Карла Сверкиссона. Их сыном был конунг Сверкир, отец конунга Иоана. Матерью конунга Карла была королева Ульвхильд, дочь Хакона, сына Финна, сына Харека с Тьоты. Ульвхильд сначала была замужем за Никуласом, конунгом данов, а затем за Инги Халльстейнссоном, конунгом свеев, а последним браком – за конунгом Сверкиром Кольссоном. На королеве Рикисе был женат конунг Эйрик Кнутссон в Свитьод.
Глава 79 [Сага об Олаве Тихом]
[
Глава 80 [Сага о Магнусе Голоногом]
После смерти конунга Олава был признан конунгом в Вике на востоке Магнус Олавссонi, а тренды объявили конунгом Хакона Магнуссона, который был воспитанником Стейгар-Торираii. Он был более других любим бондами. Хакон ездил [однажды] в Бьярмаландiii и сражался там, и одержал победу. В тот же самый год, когда Магнус стал конунгом, он грабил у данов на Фьоне и Сьяланде и сжег Вискардаль, и взял там много добра. [
Глава 93 [Сага о Магнусе Слепом]
[
Глава 114 [Сага о Магнусе Эрлингссоне]
Вальдамарi доплыл до Тунсберга, и люди говорили, что местные жители так плохо к ним относились, что как только они подплывали к берегу, тут же выбегал один человек, или двое вместе, и стреляли в них из лука, и казалось конунгу, что в этом проявляется их полная враждебность. Он сказал, что из этого он делает вывод, что они не подчинятся ни при каких условиях, и заметил, что у них есть две возможности, одна – вернуться с тем что есть назад в Данмарк, другая – отправиться вдоль берега с огнем и мечом. И сказал, что он больше не хочет грабить в крещеной стране, и что на востоке в Аустрвегеii довольно места, чтобы грабить и добывать себе богатство. Он поясняет свои слова и говорит, что хочет повернуть назад на юг; и так он [и] сделал: поплыл назад в Данмарк и распустил по домам свое войско. [
Дополнения [по редакции B]
[
§ 9.3. Снорри Стурлусон. «Круг земной»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Круг земной».
Текст
Публикуется по изданию:
Ól. kyrra, V. kapítuli
[…] Óláfr Nóregskonungr fekk Ingiríðar, dóttur Sveins Danakonungs, en Óláfr Danakonungr Sveinsson fekk Ingigerðar, dóttur Haralds konungs, systur Óláfs Nóregskonungs. […] (Bls. 208)
Magn. berf., II. kapítuli
[…] Hákon konungr var maðr vel hálfþrítøgr at aldri. Hann hefir höfðingja verit einn ástsælastr í Nóregi af allri alþýðu. Hann hafði farit norðr til Bjarmalands ok átti þar orrostu ok fekk sigr. (Bls. 212)
Magnússona, XX. kapítuli
Sigurðr konungr fekk Málmfríðar, dóttur Haralds konungs Valdamarssonar austan ór Hólmgarði. Móðir Haralds konungs var Gyða gamla dróttning, dóttir Haralds Englakonungs Guðinasonar. Móðir Málmfríðar var Kristín, dóttir Inga Svíakonungs Steinkelssonar. Systir Málmfríðar var Ingilborg1, er átti Knútr lávarðr, sonr Eiríks góða Danakonungs, sonar Sveins Úlfssonar. Bǫrn þeira Knúts ok Ingilborgar var Valdamarr, er konungdóm tók í Danmǫrk eptir Svein Eiríksson, Margrét, Kristín ok Katrín. Margrétu átti Stígr hvítaleðr. Þeira dóttir var Kristín, er átti Karl Sørkvisson Svíakonungr. Þeira sonr var Sørkvir konungr. (Bls. 258)
1 J, E, G, F, H, Hr: Ingibjǫrg (svo og annars staðar í þeim hdr.).
Magn. bl., X. kapítuli
[…] Austrfararskip níu fluttu í ánni fyrir bryggjum, er kaupmenn áttu. Vinðr lǫgðu þar fyrst at ok bgrðusk við kaupmennina. […] (Bls. 290)
Magn. Erl., II. kapítuli
[…] Valdamarr konungr var frændi skyldr Magnúss konungs. Þær váru systr, dœtr Haralds konungs ór Gǫrðum austan – hann var sonr Valdamars Jarizleifssonar – Ingilborg, móðir Valdamars konungs, ok Málmfríðr, móðir Kristínar, móður Magnúss konungs. […] (Bls. 375)
Magn. Erl., XXVII. kapítuli
[…] «Eigum vér nú tvá kosti fyrir hgndum: þann annan at fara herskildi yfir landit ok eira engu, hvártki fé né mǫnnum; hinn er annarr kostr at fara suðr aptr við svá búit. Ok er þat nærr mínu skapi at fara heldr í Austrveg til heiðinna landa, er gnóg eru fyrir, en drepa eigi hér kristit fólk, þótt þeir hefði œrna makligleika til þess». […] (Bls. 403)
Перевод
Сага об Олаве Тихом, глава 5
[
Сага о Магнусе Голоногом, глава 2
[
Сага о сыновьях Магнуса, глава 20
Конунг Сигурдi женился на Мальмфридii, дочери конунга Харальда Вальдамарссонаiii, с востока из Хольмгарда. Матерью конунга Харальда была королева Гюда Стараяviii, дочь Харальда, конунга англов, сына Гудиниix. Матерью Мальмфрид была Кристин, дочь Инги, конунга свеев, сына Стейнкеляx. Сестрой Мальмфрид была Ингильборгxi, которая была женой Кнута Лаварда, сына Эйрика Доброго, конунга данов, сына Свейна Ульвссонаxii. Детьми Кнута и Ингильборг были Вальдамарxiii, который стал конунгом в Данмарке после Свейна Эйрикссона, Маргрет, Кристинxiv и Катринxv. Маргрету взял в жены Стиг Белая Кожа. Их дочерью была Кристин, которая была женой Карла Сёрквиссона, конунга свеев. Их сыном был конунг Сёрквир.
Сага о Магнусе Слепом, глава 10
[
Сага о Магнусе Эрлингссоне, глава 2
[
Сага о Магнусе Эрлингссоне, глава 27
[
§ 9.4. «Хульда»
Рукописи, издания, переводы:
См. во Введении раздел «Хульда-Хроккинскинна».
Текст
Публикуется по изданию: Sögur Noregs konúnga frá Magnúss Erlíngssonar / R. K. Rask (Fms. B. VII). 1832.
Magn. berf., k. 2
[…] Hákon konúngr var hálffertögr, þá er hann andaðist. Hann hefir einnhverr höfðíngi vinsælstr verit í Noregi af allri alþýðu. Hann hafði farit norðr til Bjarmalands, ok átti þar mikla orrostu, ok fèkk sigr. (Bls. 3–4)
Saga Sigurðar Jórsalafara (Magnússona), k. 23
Sigurðr konúngr fèkk Málmfríðar1, dóttur Haralds konúngs Valdimarssonar austan ör Hólmgarði. Valdimar konúngr var son Jarisleifs gamla ok Íngigerðar, dóttur Ólafs sænska, en móðir Haralds konúngs Valdimarssonar var Gyða gamla drotníng, dóttir Haralds konúngs Guðinasonar af Einglandi. Móðir Málmfríðar drotníngar var Kristín, dóttir Ínga Steinkelssonar Svíakonúngs. Önnur dóttir Haralds konúngs Valdimarssonar var Íngibjörg, er átti [Knútr konúngr lávarðr2, son Eiríks eygóða Danakonúngs; hann var son Sveins konúngs Úlfssonar. Börn þeirra Knúts lávarðar ok Íngibjargar voru þau Valdimar, er konúngdom tók í Danmörk eptir Svein Eiríksson, ok Margret, Kristín, Katrín. Margretu átti Stígr hvítaleðr; þeirra dóttir var Kristín, er átti Karl Sörkvisson Svíakonúngr. Þeirra son var Sörkvir konúngr, faðir Jóns konúngs. (Bls. 111)
1 Málfríðar, H
2 Hnútr jatvarðr, H
Hák. herð., k. 22
[…] Valdimar konúngr var frændi skyldr Magnúss konúngs. Þær voru systur, [dætr Haralds konúngs ör Görðum austan (hann var son Valdimars Jarizleifssonar1), Íngibjörg, móðir Valdimars konúngs, ok Málmfríðr, móðir Kristínar, móður Magnúss konúngs. […] (Bls. 281–282)
1
Перевод
«Хульда» – Перевод
Сага о Магнусе Голоногом, глава 2
[
Сага о сыновьях Магнуса, глава 23
Конунг Сигурдi женился на Мальмфридii, дочери конунга Харальда Вальдимарссонаiii с востока из Хольмгарда. Конунг Вальдимарiv был сыном Ярицлейва Старогоv и Ингигердvi, дочери Олава свенскогоvii, а матерью конунга Харальда Вальдимарссона была королева Гюда Стараяviii, дочь конунга Харальда Гудинасона из Энгландаix. Матерью королевы Мальмфрид была Кристин, дочь Инги Стейнкельссона, конунга свеевx. Другой дочерью конунга Харальда Вальдимарссона была Ингибьёргxi, на которой женился конунг Кнут Лавардxii, сын Эйрика Доброго, конунга данов; он был сыном конунга Свейна Ульвссона. Детьми Кнута Лаварда и Ингибьёрг были Вальдимарxiii, который стал конунгом в Данмарке после Свейна Эйрикссона, и Маргрет, Кристинxiv, Катринxv. На Маргрете женился Стиг Белая Кожа; их дочерью была Кристин, на которой женился Карл Сёрквиссон, конунг свеев. Их сыном был конунг Сёрквир, отец конунга Йона.
Сага о Хаконе Широкоплечем, глава 22
[
Комментарий
Мотив 1
Генеалогическая справка: о браке Олава Свейнссона, датского конунга, и Ингигерд, дочери Харальда и Елизаветы Ярославны
Источники:
Из «Саги о Харальде Сигурдарсоне» мы знаем о четырех его детях – двух дочерях от Елизаветы Ярославны и двух сыновьях от Торы Торбергсдоттир (см. Главу 8, мотив 11). В трех редакциях саги, посвященной его сыну Олаву Тихому (1066–1093), ставшему правителем Норвегии после смерти отца, присутствует сюжет о том, как молодой норвежский король Олав распорядился судьбой своей сводной сестры Ингигерд: в 1068 г. он выдал ее замуж за Олава, сына короля Дании Свена Эстридсена (1047–1075/76), тем самым дополнительно укрепив норвежско-датский альянс, созданный браком его матери Торы Торбергсдоттир и Свена Эстридсена (см.: Adam. Lib. III. Cap. 53, 54, Schol. 84, 85).
Схема 9.
Матримонимальные связи русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в. (по исландским королевским сагам)
{i}
{ii}
{iii}
{iv}
{v} Харальд Сигурдарсон (Haraldr Sigurðarson), норвежский конунг с 1046 по 1066 г. См. Главу 8.
Мотив 2
Поход в Бьярмаланд Хакона, сына Магнуса Харальдссона
Источники:
Единственная восточноевропейская информация «Саги о Магнусе Голоногом» – это упоминание о поездке Хакона, сына Магнуса Харальдссона, в Бьярмаланд и о его успешной битве. Вне всякого сомнения, путешествие в Бьярмаланд – земли на берегах Белого моря – расценивалось авторами саг и, соответственно, их аудиторией как проявление героизма. Поездка в Бьярмаланд поэтому нередко выступает в сагах как элемент положительной характеристики конунга или ярла. То же происходит и в данной саге, где ее присутствие в панегирике умершему конунгу сюжетно не оправдано, с одной стороны, и не отсылает читателя ни к какому более раннему рассказу – с другой.
{i}
{ii}
{iii} О топониме
{iv} В «Круге земном» и «Хульде» – расхождение в возрасте Хакона в десять лет. Вероятнее всего, писец «Хульды» вместо
Мотив 3
Генеалогия скандинавских конунгов
Источники:
Сведения исландских королевских саг о матримониальных связях русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в. делятся на несколько сюжетно-тематических групп. Выше были рассмотрены нашедшие отражение в значительном числе источников брак Ярослава Мудрого и шведской принцессы Ингигерд (см. Главу 6, мотив 7) и брак их дочери Елизаветы Ярославны и норвежского конунга Харальда Сурового Правителя (см. Главу 8, мотив 8). Если рассказы об этих браках органично вливаются в саговое повествование, то настоящий мотив представляет собой генеалогии скандинавских конунгов, которые стоят в сагах особняком и составляют вполне самостоятельные главы. Помимо перечисленных выше, здесь упоминаются (в общем перечне, без дополнительных подробностей) еще пять «русских» браков: брак сына Владимира Всеволодовича Мономаха – Мстислава (по сагам – Харальда) и Кристин, дочери Инги Стейнкельссона, шведского конунга; два брака дочери Мстислава Маль(м)фрид – с норвежским конунгом Сигурдом Крестоносцем и с датским конунгом Эйриком Эймуни; брак другой дочери Мстислава – Ингибьёрг (или Энгильборг) и датского конунга Кнута Лаварда; и брак их сына Вальдемара Датского и Софии, дочери минского князя Володаря Глебовича.
Кроме древнескандинавских источников, сведения об отдельных браках из числа перечисленных содержатся в «Деяниях архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского, в «Генеалогии датских королей» аббата Вильгельма, в хронике Орд ерика Виталия, в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика и др. При этом ни один из этих браков не описывается в древнерусских источниках – лишь в НПЛ упоминается имя жены Мстислава (см. ниже комм. {х}). И это принципиально важно. Как отмечает А. В. Назаренко, «древнерусские князья находились в теснейших связях с католическими странами (Польшей, Германией, Венгрией, Чехией, скандинавскими королевствами, Францией). Церковь смотрела на них с неодобрением, а ведь летописание, да и вся письменность, в сущности, находились в руках духовенства» (Древняя Русь 1999. С. 260–261). Киевский митрополит Иоанн II (1077/78-1089 гг.) настаивал, что «недостойно зело и неподобно правоверным» «дщерь благоверного князя даяти замуж в ину страну, идеже служат опреснокы» (Церковное правило. С. 572), однако в реальной жизни благочестие нередко уступало первенство политическим интересам (Franklin, Shepard 1996. P. 296: «piety took second place to policy»). А. В. Назаренко приходит к справедливому выводу, что «в первые два века после церковного раскола 1054 г. епископату, несмотря на все усилия, так и не удалось не только пресечь, но и сколько-нибудь ограничить брачные связи русских князей с западноевропейскими династиями» (см.: Назаренко 2005).
{i}
{ii}
{iii}
Ф. А. Браун отметил, что после смерти Ярослава Мудрого связи Руси со скандинавскими странами стали сходить на нет, и «молодое государство все более развивалось в сторону национально-русского (в новом смысле), но династические связи еще некоторое время сохранялись» (Braun 1924. S. 155). Так, сын Ярослава Харальд-Мстислав женился в конце XI в. на шведской принцессе Кристин (см. комм. {x}), а две их дочери, Мальмфрид и Ингибьёрг, тоже заключили «скандинавские» браки (см. комм. {ii}, {xi}, {xii}, {xvi}).
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
{viii}
Принятая в науке датировка брака Владимира Всеволодовича Мономаха и Гиды – 1074/75 г. – опирается, как подчеркивает Назаренко (1994. С. 187), лишь на дату рождения их старшего сына Мстислава – февраль 1076 г. (ПСРЛ. Т. 2. Стб.190; Кучкин 1971. С. 24–25). Принимая во внимание отмечаемое Саксоном Грамматиком участие датского короля Свена Эстридсена в заключении этого брака, а также одновременность германо-черниговских и германо-датских переговоров в начале 1070-х гг., Назаренко усматривает в этом браке «проявление скоординированной международной политики» младших братьев Изяслава Киевского – Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского, отца Владимира Мономаха, – «в 1069–1072 гг., направленной на изоляцию Болеслава II, главного союзника Изяслава Ярославича». Соответственно, он относит время заключения брака к периоду между 1072 и 1074 гг. (Назаренко 1994. С. 187–188).
{ix}
{х}
{xi}
Ингибьёрг была выдана замуж за датского конунга Кнута Лаварда, сына Эрика I Доброго. Кроме аббата Вильгельма (Wilh. Geneal. P. 182–183), о браке Кнута и Ингибург говорит Саксон Грамматик (Saxo. Lib. XIII. Cap. 1.4). Из исландских саг наиболее пространно повествует о нем «Сага о Кнютлингах» (k. 88 – Прилож. XI). Даты этого брака в источниках нет. Исследователи называют 1115/7 г. (см.: Dąbrowski 2008. S. 97-103), время ок. 1117 г. (Lind 1992; Джаксон 2000а. С. 179) или до 1120 г. (Christiansen 1980. Vol. I. P. 293, note 7), 1120-е гг. (Raffensperger 2007. P. 127, note 53). А. В. Назаренко полагает, «что в качестве
{xii}
{xiii}
Что же касается имени ребенка, родившегося после смерти отца, то он, по широко распространенной скандинавской традиции, должен был быть назван именем своего умершего отца, в данном случае –
{xiv}
{xv}
{xvi}
{xvii}
{xviii}
Изначально я выразила согласие с этой точкой зрения (Джаксон 1982. С. 112113, примеч. 36), но, убежденная аргументацией Я. Галлена (Gallén 1976), присоединилась (Джаксон 1991а. С. 163) к тем исследователям, которые видят в Валаде минского князя Володаря Глебовича. Это мнение высказывали П. А. Мунк (AR. I. 486); Ф. А. Браун (Braun 1924. S. 156); Е. А. Рыдзевская (1978. С. 59, примеч. 85); Я. Галлен (Gallén 1976); Дж. Линд (Lind 1990. P. 16, note 44); А. В. Назаренко (1995. С. 35–36); А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский (2006. С. 613). А. В. Назаренко не без основания подчеркнул, что «эта последняя гипотеза выглядит справедливой еще и потому, что иначе пришлось бы допустить, что Вальдемар (внук Мстислава Великого) был женат на собственной племяннице» (Там же. С. 36).
«Красивая кожа» и «Сага о Кнютлингах» (Прилож. XI) называют Валада (Валадаря) «конунгом в Полиналанде», а «Обзор саг о датских конунгах» (Прилож. XII) – «конунгом в Полении». Оба топонима обычно выступают обозначением Польши. Возможно, прозвище Валада объясняется тем, что женой его была полька (см. комм. {xix}).
{xix}
{xx}
{xxi}
{xxii}
Мотив 4
Генеалогическая справка: о браке Кристин, дочери Кнута Лаварда и Ингибьёрг
Источники:
Краткая генеалогическая справка о браке Магнуса Слепого весьма уместно вплетена в пространную главу саги об этом конунге по «Красивой коже», посвященную его отцу Сигурду Крестоносцу.
{i}
{ii}
{iii}
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
Мотив 5
Упоминание купеческих кораблей, готовых к плаванию в Аустрвег
Источники:
Сагп постоянно рассказывают о кораблях и для их обозначения пользуются большим числом терминов. Наиболее общий термин (и самый частотный), применимый абсолютно ко всем разновидностям кораблей, – общегерманское слово
В рассказах о плаваниях на восток от Скандинавии обычно используется термин
Для сравнения отметим, что в «Сагах о Посошниках» (1210–1220 гг.) дважды упоминается «судно для плаваний в Англию» (
{i} О топониме
Мотив 6
Генеалогическая справка: об Ингибьёрг и Мальмфрид
Источники:
Краткая генеалогическая справка о сестрах Мальмфрид и Ингибьёрг приводится во 2-й главе «Саги о Магнусе Эрлингссоне» по «Кругу земному», чтобы объяснить политический альянс Эрлинга, отца малолетнего норвежского конунга Магнуса, и датского короля Вальдемара I: первый из них был мужем Кристин, дочери Мальмфрид, а второй – сыном Ингибьёрг. Тексты «Круга земного» и «Хульды» (гл. 22 «Саги о Хаконе Широкоплечем») почти полностью совпадают.
{i}
{ii} Вместо
{iii}
{iv}
{v}
{vi}
{vii}
{viii}
Мотив 7
Языческие земли по Аустрвегу
Источники:
Аустрвег (в отличие от принявшей христианство Руси) остается языческим на протяжении всей отразившейся в сагах истории. В конце X в., по «Саге об Олаве Трюггвасоне», Олав жил при дворе конунга Вальдамара, «и была у него тогда большая дружина, он воевал тогда с языческими народами и всегда побеждал, ездил он повсюду в Аустрвеге и подчинял там себе народ» (см. выше: Глава 5, § 5.2.1; мотив 8). К 10-м гг. XI в. относится известие «Саги об Олаве Харальдссоне» о том, как этот конунг встретил пророчицу в Аустрвеге «в языческой стране» (см. выше: Глава 6, мотив 2). Однако по преимуществу поездки по Аустрвегу в X–XI вв. описываются как предприятия в поисках наживы.
Для XII в., напротив, всякий поход по Аустрвегу есть поход против язычников. Так, в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» Вальдемар Датский свой неудачный поход на Норвегию в 1165 г. объясняет тем, что «не хочет грабить в крещеной стране» и что «в Аустрвеге довольно места, чтобы грабить и добывать себе богатство». По «Саге о Сверрире», конунг Эйрик Сигурдарсон пускается в 1185 г. «в путь из страны с намерением отправиться в Аустрвег и грабить в языческих землях», при этом одним из его кораблей правит священник (см. Главу 10). А «Сага о Кнютлингах» сообщает, что ярл Эйрик Свейнссон в конце XII в. «шел войной по Аустрвегу и воевал против язычников, а всех крещеных людей, а также купцов, отпускал с миром» (k. 70 – Прилож. XI). Саги, как можно видеть, сохранили отголосок той эпохи, когда скандинавские завоевания на востоке носили форму крестовых походов и велись под лозунгом обращения язычников в католическую веру.
{i} Имеется в виду датский король Вальдемар I.
{ii} О топониме Аустрвег (Austrvegr) «Восточный путь» см. Этногеографический справочник.
Мотив 8
Генеалогическая справка: о браке Кристин, дочери Сигурда Крестоносца и Мальмфрид
Источники:
В дополнениях к «Красивой коже» (по редакции В) помещена родословная Арнмёдлингов, знатного норвежского рода, из которого происходила наложница конунга Харальда Сигурдарсона Тора Торбергсдоттир (см. Главу 8, мотив 11). Она была матерью Олава Тихого и, соответственно, бабкой Сигурда Крестоносца, женатого на Мальмфрид Мстиславне.
{i}
{ii}
{iii}
Глава 10
«Сага о Сверрире»
Введение
«Сага о Сверрире» («Sverris saga») – сага о норвежском конунге с 1184 по 1202 г. Она посвящена событиям с 1177 г., года первого выступления Сверрира на политической арене. Поскольку сага была записана раньше сводов королевских саг, все они позднее доводили свое изложение именно до этого года, обрывая на 1177-м годе историю правления конунга Магнуса Эрлингссона[509].
Сага сохранилась в пяти полных (или почти полных) средневековых пергаменных рукописях: AM 327 4°, ок. 1300 г.; «Eirspennill» (AM 47 fol), примерно того же времени; «Flateyjarbók» (GKS 1005 fol), 1380–1394 гг.; AM 81а fol («Skálholtsbók yngsta»), середины XV в.; Holm perg 8 fol, часть которой создана во второй половине XIV в., а часть – на рубеже XV–XVI вв.; кроме этого – в двадцати двух пергаменных фрагментах восьми других (мало сохранившихся) рукописей, в шести бумажных фрагментах утерянной рукописи, в одном сокращенном шведском переводе, а также во множестве бумажных копий известных рукописей, выполненных в постре-формационный период[510].
В Прологе к саге говорится, что начало книги
«Сага о Сверрире» рисует события последней четверти XII и начала XIII в. – периода так называемых «гражданских войн», времени борьбы между знатью, ставленником которой на престоле был конунг Магнус Эрлингссон (1162–1184), и самозванцем Сверриром, поначалу опиравшимся на поставленных вне закона выходцев из низов, прозывавшихся
Восточноевропейская информация в «Саге о Сверрире» минимальна: дважды речь идет о «корабле, предназначенном для поездок в Аустрвег»; и лишь один фрагмент саги содержит информацию о поездке Эйрика Сигурдарсона «в Аустрвег, [вплоть] до Эйстланда».
Рукописи
AM 327 4o
AM 47 fol («Eirspennill»)
GKS 1005 fol («Flateyjarbók»)
AM 81a fol («Skálholtsbók yngsta»)
Holm perg 8 fol
Издания
Sverris saga / Skúli Thorlacius. Hafniæ, 1795.
Sverris saga / Birgerus Thorlacius, E. Ch. Werlauff // Noregs Konunga Sögur. Hafniæ, 1813. Saga Sverris konungs / C. C. Rafn, Finnur Magnússon (Fms. B. VIII). 1834.
Sverris saga etter Cod. AM 327 4o / G. Indrebø. Kristiania, 1920; reprint – Oslo, 1981.
Sverris saga eftir Karl ábóta. Böglunga sögur / Guðni Jónsson // Konunga sögur. Reykjavik, 1957. B. 2.
Sverris saga / Þorleifur Hauksson (IF. B. XXX). 2007 (с издательскими эмендациями; лакуны – по «Flateyjarbók»).
[Eirspennill.] Konunga sögur. Sagaer om Sverre og hans efterfelgere / C. R. Unger. Christiania, 1873. S. 1-202.
Eirspennill. AM 47 fol. Nóregs konunga sögur. Magnús góði – Hákon gamli / Udgivet af Den norske historiske kildeskriftskommission ved Finnur Jónsson. Kristiania, 1916. S. 255–438.
Flateyjarbók. En samling af norske konge-sagaer med indskudte mindre fortællinger om begivenheder i og undenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1862. B. II. S. 531–701.
Flateyjarbók (Codex Flateyensis). MS No. 1005 fol. in the old royal collection in The Royal Library of Copenhagen / Finnur Jónsson. Copenhagen, 1930 (CCI. B. I). Flateyjarbók / Sigurður Nordal et al. Akranes, 1945. B. III. Bls. 141–322.
Det Arnamagnæanske håndskrift 81a fol. (Skálholtsbók yngsta). Inneholdende Sverris saga, Bǫglunga sǫgur, Hákonar saga Hákonarsonar / A. Kjær og L. Holm-Olsen. Kristiania, Oslo, 1910–1987. S. 1-254.
Skálholtsbók yngsta. The Sagas of King Sverrir and King Hakon the Old. Manuscript No. 81a fol. in the Arnamagnæan Collection / L. Holm-Olsen (EIMF. Vol. III). 1961.
Переводы
Английский:
Sverrissaga. The Saga of King Sverri of Norway / J. Sephton. London, 1899 (Northern Library. VI).
Датские:
В издании 1795 г. (Jón Ólafsson).
В издании 1813 г. (Jón Ólafsson).
Kong Sverres Saga (OS. VIII). 1834. S. 1-305.
In: Snorre Sturlesons norske Kongers Sagaer / J. Aal. Christiania, 1839. B. III. S. 1-144.
In: Norges Konge-Sagaer / P. A. Munch – главы 1-153; O. Rygh – 154 ff. Christiania, 1871. B. II. P. 1–178. 2-nd ed. – Chicago, 1907. P. 1–89.
Латинские:
В издании 1795 г. (Jón Ólafsson).
В издании 1813 г. (Jón Ólafsson).
Historia regis Sverreris / Sveinbjörn Egilsson (ShI. T. VIII). 1837.
Немецкий:
König Sverrir Sigurdssohn / F. Niedner // Norwegische Königsgeschichten. Jena, 1925. Bd. II. S. 19-113 (Thule. B. 18). Reprint – Dusseldorf; Köln, 1965.
Норвежские:
Saga um Sverre Magnus Sigurdsson, Noregs Konung / E. M. F. Sommer. Trondheim, 1864.
Kong Sverres saga / E. M. F. Sommer. Oslo, 1899.
Sverres Saga / Alex. Bugge // Norges Kongesagaer. Oslo, 1914. Vol. III.
Sverre-soga / H. Koht. Oslo, 1913. Reprint – Oslo, 1920 (Gamalnorske bokverk, 12); Oslo, 1962 (Den norrøne litteraturen. B. IV: Kongesoger); Oslo, 1979 (Noregs kongesoger. Jubileumsutgåva 1979 / F. Hødnebø og H. Mageray. B. 3).
Sverres saga / D. Gundersen // Norges kongesagaer. Jubileumsutgaven 1979 / F. Hednebe og H. Mageray. Oslo, 1979. B. 3.
Русский:
Сага о Сверрире / Издание подготовили М. И. Стеблин-Каменский, А. Я. Гуревич, Е. А. Гуревич, О. А. Смирницкая. М., 1988.
Шведские:
Om Konung Swerre / J. Rugman // Norrlandz Chrönika och Beskriffning. Wiisingzborg, 1670. P. 411–523.
Konung Sverre Sigurdssons saga efter Flatöboken / H. Vendell. Helsingfors, 1885.
Литература
Finnur Jónsson 1920; Paasche 1920 (2 oplag – 1923; 3 oplag – 1948); Koht 1921; Hollander 1928; Holm-Olsen 1953; Koht 1952; Schreiner 1953; Nilsson 1954–1955; Schreiner 1955; Gathorne-Hardy 1956; Brekke 1958; Koht 1959; Koht 1959-60; Holm-Olsen 1972; Jakobsen 1973; Lunden 1976; Holm-Olsen 1977; Lárus H. Blöndal 1982; Magnús Stefánsson 1984; Hermann Pálsson 1987; Гуревич 1988; Magerøy 1990; Hermann Pálsson 1991; Джаксон 1991; Bagge 1993; Holm-Olsen 1993; Bagge 1996; Джаксон 2001д; Успенский 2001б; Бусыгин 2004; Lönnroth 2006; Ljungqvist 2006; Þorleifur Hauksson 2006; Þorleifur Hauksson 2007; Nedrelid 2009; Knirk 2009.
Текст
Публикуется по изданию: Sverris saga etter Cod. AM 327 4o / G. Indrebø. Kristiania, 1920; reprint – Oslo, 1981.
24. Sverʀir konungr samnaði nu saman ollo liþi sinu oc reið við.v. hundruð manna ofan i Vikina til bus Simunar i Scrics-vic. Toc upp buit en brendo bøinn oc oll lang-scip hans oc astr-farar-scip eitt al-nytt. oc.xl. nauta let hann reca a Verma-land. […] (Bls. 25)
86. […] Magnus konungr hafði Sceɢiann En Ormr konungs-broþir Skialldmeyna. Nicolas cufungr hafði Erki-suðina er erkibyscup hafði gefit honom. þat var tvitogsessa. Munan Gatzson hafði Hreiniɴ. Gestirnir hofðu Fleyit micla. þat var astr-farar-scip. […] Magnus konungr for um kvelldit or bønum ollu liþinu nema Gesta-fleyit þat hafði fiarat uppi for þat um nottina eptir or bønum. (Bls. 92–93)
113. […] oc vetri siðaʀ byriaði hann ferþ sina or landi. at fara i Austrveg oc heria til heiðinna landa. til þeirar ferðar reðz með honom mart liðs-manna hofðu þeir.v. scip. styrði scipi. Ozuʀ prestr. auðro Þioðolfr vic. Hermundr kvaða hino þriðia. þeir helldu um sumarit i Austr-veg til Eistlanz oc herioðu þar sem heitir i Vicum1. þeir fengo mikit fe oc sneru aptr til Gotlanz urðu þar missattir við Saxa oc unnu af þeim.ii. kuɢa. tocu þar ugrynni fiar. foro þaðan til Sviþioþar oc funnu þar Knut konung. varo þeir þar i goðum fagnaði. […] (Bls. 120)
1
Перевод
24. Конунг Сверрир собрал затем все свое войско и поехал с пятью сотнями людей в Вик в усадьбу Симуна в Скриксвике. Он захватил ту усадьбу и сжег дома и все его боевые корабли, и совсем новый корабль, предназначенный для плаваний в Аустрвег1, и велел угнать в Вермаланд сорок голов скота. [
86. [
113. [
Комментарий
1. В «Саге о Магнусе Слепом» по «Кругу земному» (Глава 9, мотив 5) рассказывается о стоящих в Конунгахелле девяти купеческих кораблях, готовых к плаванию в Аустрвег. Речь идет о 1135 годе. Можно в этом сообщении видеть указание на существование в это время интенсивных норвежско-прибалтийских торговых связей. «Сага о Сверрире», со своей стороны, двукратным использованием термина дает понять, что имелся особый тип судна –
2.
3. Из этого известия следует, что «корабль, предназначенный для плаваний в Аустрвег», был более крупным и менее мобильным, чем боевые суда, поскольку только он один из всех кораблей конунга Магнуса не сумел покинуть прибрежную полосу во время отлива.
4. Т. е. в 1185 г.
5. О топониме
6. Интерес представляет здесь иная, чем в большинстве случаев, мотивировка похода. Эйрик отправляется в Аустрвег, чтобы грабить в языческих странах, а одним из кораблей при этом правит священник (см. ниже). С подобным противопоставлением христиан и язычников мы уже сталкивались в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» (см. Главу 9, мотив 7). Сообщения обеих саг относятся к концу XII в., когда эпоха викингов давно миновала, а скандинавские завоевания на востоке велись под лозунгом обращения язычников в католическую веру. Так, например, изображались эти походы в средневековых шведских хрониках, хотя значительная часть населения Скандинавии в XII в. еще поклонялась языческим богам.
7. О топониме
8. Варианты топонима в разных списках:
9. На первый взгляд кажется не вполне ясным, с какими саксами случилось несогласие у норвежцев. Однако следует обратить внимание на следующие обстоятельства: у Эйрика было пять кораблей; известны поименно норвежцы, правившие тремя кораблями; о том, кто правил двумя оставшимися кораблями, ничего не сказано; но тут же говорится, что, поссорившись с некими саксами, Эйрик и его люди отняли у них два корабля. Не те ли это корабли, о которых нам ничего неизвестно? Можно думать, что перед нами – отголоски сведений о совместном походе скандинавских и немецких завоевателей на Восточную Прибалтику.
10. Кнут Эйрикссон – шведский конунг (1167–1195).
Глава 11
Стурла Тордарсон. «Сага о Хаконе Хаконарсоне»
Введение
«Сага о Хаконе Хаконарсоне» («Hákonar saga Hákonarsonar») – это жизнеописание Хакона Старого, норвежского конунга с 1217 по 1263 г.
Сага написана в 1264–1265 гг. по приказу сына Хакона, конунга Магнуса Исправителя Законов (1263–1280). Она охватывает 1203–1263 гг., а в особенности годы правления Хакона. Сага сохранилась в нескольких рукописях XIV–XV вв. Автор ее, исландец Стурла Тордарсон (1214–1284 гг.), – племянник Снорри Стурлусона, автор «Саги об исландцах» (входящей в «Сагу о Стурлунгах»), одной из пяти дошедших до нас редакций «Книги о занятии земли». Нелегкая ситуация, в которой исландский поэт и историк выполнял поручение конунга Магнуса, описывается в «Пряди о Стурле» и в других частях «Саги о Стурлунгах»[515].
Стурла, как теперь убеждены историки, имел в своем распоряжении богатые и хорошо организованные архивные материалы королевской канцелярии, включающие более сотни писем, списки участников различных официальных встреч и проч.[516], а также использовал воспоминания очевидцев о конунге Хаконе[517]. Первым источники саги проанализировал X. Кут[518], показавший, что ряд фактов в начальной части саги (до 1225 г.) основывается на информации, полученной от окольничего (
Начавшись с момента, когда «от воплощения Господа нашего Иисуса Христа прошло тысяча двести три года» (гл. 1), сага выстраивает свое изложение строго хронологически по годам жизни Хакона, ас 1217 г. (гл. 17), – по годам правления конунга Хакона (1217–1263). События североевропейской истории, датировки которых нам известны по другим источникам, будучи вписаны в эту канву, занимают в саге соответствующее место. В частности, если взять для примера первую половину 1250-х гг., можно назвать такие события, как убийство датским конунгом Абелем своего брата Эрика и начало его недолгого правления – 1250 г. (по саге – XXXIII год правления Хакона); торговый договор Норвегии с Любеком – 1250 г. (XXXIII год); смерть императора Фридриха II – 1250 г. (XXXIII год); свадьба Хакона младшего и дочери шведского ярла Биргира Рикисы – 1251 г. (XXXIV год); смерть нидаросского архиепископа Сигурда – 1252 г. (XXXV год); убийство конунга Абеля и приход к власти в Дании Кристофера Вальдемарссона – 1252 г. (XXXV год); смерть нидаросского архиепископа Солли – 1254 г. (XXXVII год); и т. д.
«Сага о Хаконе Хаконарсоне» не является типичным представителем жанра саги. Исследователи склонны видеть в ней не столько литературное произведение, сколько важный исторический документ[519]. В силу того, что описанные в саге события отделяет от момента их записи очень незначительная временна́я дистанция, сведения, в ней содержащиеся, заслуживают самого пристального внимания[520].
Много информации о Хаконе имеется в исландских анналах. Так, в «Annales regii» он упоминается в 29-ти погодных записях. Хакон IV, сын Хакона Сверриссона (1202–1203), родился в 1204 г. Его правление (и его опекуна ярла Скули) началось в 1217 г. В этот год, после смерти Инги Бардарсона (1204–1217), было три претендента на трон – Хакон Хаконарсон, сын Инги Гутторм и брат Инги ярл Скули. Хакон был избран королем, а Скули оставался ярлом и советником при юном короле, правителем одной трети Норвегии. В 1223 г. земли в Норвегии были разделены между конунгом Хаконом и ярлом Скули. В 1225 г. Хакон женился на Маргрет, дочери ярла Скули. В 1233 г. произошло примирение между Хаконом и Скули. В 1237 г. Хакон принял крещение. В 1240 г. был убит ярл Скули (его смерть рассматривается как окончание периода гражданских войн в Норвегии, 1130–1240 гг.), а Хакон дал имя конунга своему сыну Хакону. В 1247 г. произошло знаменательное событие – коронация конунга Хакона кардиналом Вильямом из Сабины. Хакон проводил активную внешнюю политику. В 1249 г. был установлен мир между Хаконом и Эйриком, конунгом свеев, – Хакон женил своего сына Хакона на дочери ярла Биргира в Швеции. В 1253 г. – установлен мир между Хаконом и Кристофером, конунгом данов, – Хакон женил своего сына Магнуса на дочери конунга Эрика в Дании. В 1257 г. умер Хакон младший. Хакон дал имя конунга своему второму сыну, Магнусу. В 1258 г. он отправил свою дочь Кристин в Испанию, и в 1258 г. она вышла замуж за брата короля Кастилии, будущего архиепископа Севильи Филиппа (Кристин умерла в 1262 г.). Конунг Хакон умер в 1263 г. на Оркнейских островах. А в 1264 г. его тело было перевезено в Норвегию.
Основные вехи жизни конунга Хакона, согласно анналам[521], приведены в табл. 16.
Таблица 16
Хакон Хаконарсон в исландских анналах
Восточноевропейская информация в этой саге распадается на четыре
Таблица 17
Восточноевропейские сюжетные мотивы в «Саге о Хаконе Хаконарсоне»
«Сага о Хаконе Хаконарсоне» в своей начальной форме до нас не дошла[522]. Самая старшая из сохранившихся редакций – «Eirspennill», но это, как и «Codex Frisianus», – краткая редакция. Ближе к оригиналу считается «Skálholtsbók yngsta» (самый полный текст), хотя она нередко искажает имена собственные[523]. Целесообразным представляется публикация первых трех мотивов по «Skálholtsbók yngsta» с разночтениями по «Eirspennill», «Codex Frisianus» и «Flateyjarbók», а последнего (отсутствующего в «Eirspennill» и «Skálholtsbók yngsta») – по «Codex Frisianus» с разночтениями по «Flateyjarbók».
Рукописи
Основные редакции саги сохранились в следующих рукописях:
AM 47 fol («Eirspennill») – написана исландцем в Норвегии в самом начале XIV в. (ONP: ок. 1300–1325 гг.). Включает саги о норвежских конунгах с 252-й главы «Саги об Олаве Святом» по «Кругу земному» и до конца этого свода, а также саги о событиях с 1177 по 1263 г.
AM 45 fol («Codex Frisianus») – написана ок. 1300 г. (вероятнее – в самом начале XIV в.) исландцем, видимо, в Норвегии (ONP: ок. 1300–1325 гг.). Содержит текст «Круга земного», за исключением «Саги об Олаве Святом», но с добавлением «Саги о Хаконе Хаконарсоне».
GKS 1005 fol («Flateyjarbók») – самая большая древнеисландская рукопись. Написана в 1380–1394 гг. двумя исландскими священниками (ONP: ок. 1387–1395 гг.). В основном включает саги об Олаве Трюггвасоне и Олаве Харальдссоне, саги о Сверрире и Хаконе Хаконарсоне. 23 страницы с сагами о Магнусе Добром и Харальде Сигурдарсоне были добавлены к рукописи во второй половине XV в.
AM 81а fol («Skálholtsbók yngsta») – исландская рукопись ок. 1450 г. (ONP: ок. 1450–1475 гг.). Включает в себя «Сагу о Сверрире», «Саги о баглерах», «Сагу о Хаконе Хаконарсоне».
Holmperg8fol – часть А написана во второй половине XIV в. (ONP: ок. 1340–1370 гг.); часть В – на рубеже XV–XVI вв. (ONP: ок. 1500 г.). Включает в себя «Сагу о Сверрире» и «Сагу о Хаконе Хаконарсоне». Лакуны в тексте восстанавливаются по AM 325 VIII4° (ONP: ок. 1340–1370 гг.), которая, как считается, была частью Holm perg 8 fol, и по AM 304 4°, списку с Holm perg 8 fol, выполненному в XVII в. (ONP: ок. 1600–1650 гг.).
Издания
AM 47 fol
[Eirspennill.] Konunga sögur. Sagaer om Sverre og hans efterfölgere / C. R. Unger. Christiania, 1873. S. 239–484.
Eirspennill. AM 47 fol. Nóregs konunga spgur. Magnús góði – Hákon gamli / Udgivet af Den norske historiske kildeskriftskommission ved Finnur Jónsson. Kristiania, 1916. S. 471–664.
AM 45 fol
Codex Frisianus. En samling af norske konge-sagaer / C. R. Unger. Christiania, 1871. S. 385–583. Fms / Finnur Magnússon. 1835. В. IX. Bis. 228–535; В. X. Bis. 1-154.
Codex Frisianus (Sagas of the Kings of Norway). MS. No. 45 Fol. in the Arnamagnæan Collection of the University Library of Copenhagen / Halldór Hermannsson. Copenhagen, 1932 (CCI. В. IV).
GKS 1005 fol
Flateyjarbók. En samling af norske konge-sagaer med indskudte mindre fortællinger от begivenheder i og undenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1868. B. III. Bis. 1-233.
Flateyjarbók (Codex Flateyensis). MS No. 1005 fol. in the old royal collection in The Royal Library of Copenhagen / Finnur Jónsson. Copenhagen, 1930 (CCI. B.I).
Flateyjarbók/ Sigurður Nordal et al. Akranes, 1945. B. III. Bis. 333–597.
AM 81a fol
Icelandic Sagas, and Other Historical Documents Relating to the Settlements and Descents of the Northmen on the British Isles / Gudbrand Vigfusson. L., 1887. Vol. II. P. 1–360. (до стр. 306 основная рукопись – AM 81a fol; после стр. 306 основная рукопись – Holm perg 8 fol; а также: «Flateyjarbók», «Codex Frisianus», «Eirspennill»).
Det Arnamagnæanske hándskrift 81a fol. (Skálholtsbók yngsta). Inneholdende Sverris saga, Bpglunga spgur, Hákonar saga Hákonarsonar / A. Kjær og L. Holm-Olsen. Kristiania, Oslo, 1910–1987. Bis. 292–678.
Skálholtsbók yngsta. The Sagas of King Sverrir and King Hakon the Old. Manuscript No. 81a fol. in the Amamagnaean Collection / L. Holm-Olsen (EIMF. Vol. III). 1961.
Holm perg 8 fol
Hákonar saga Hákonarsonar, etter Sth. 8 fol., AM 325 VIII, 4° og AM 304, 4° / M. Mundt (Norrone tekster. Nr. 2). Oslo, 1977.
Переводы
Английский
Icelandic Sagas and Other Historical Documents Relating to the Settlements and Descents of the Northmen on the British Isles. Vol. IV: The saga of Hacon / Tr. by Sir G. W. Dasent.
L., 1894. P. 1–373,388–395.
Датский
Kong Hakon Hakonsons, den Gamles eller den Kronedes, Saga (OS. B. IX–X). 1835. S. 119–370; 1836. S. 1-126.
Латинский
Historia regis Hakonis Hakonidæ / Sveinbjöm Egilsson (Shi. T. IX–X). 1840. P. 139–427; 1841. P. 1–144.
Немецкий
Sturla Thordssohns Geschichte von König Hakon Hakonssohn / F. Niedner // Norwegische Königsgeschichten. Bd. II. Jena, 1925. S. 115–376 (Thule. B. 18). Reprint – Diisseldorf; Köln, 1965.
Норвежские
Hákon Hákonssons saga av Sturla Þorðarson / Oversatt av A. Holtsmark. Oslo, 1964. Reprint – Oslo, 1979 (Norges kongesagaer. Jubileumsutgaven 1979 / F. Hødnebø, H. Mageroy. Oslo, 1979. B. 3).
Soga um Hákon Hákonsson av Sturla Tordarson / Omsett av Kr. Audne (Gamalnorske bokverk. Nr. 22). Oslo, 1928; 2. utgåva ved K. Helle (Norrone bokverk. Nr. 22). Oslo, 1963. Reprint – Oslo, 1979 (Noregs kongesoger. Jubileumsutgåva 1979 / F. Hødnebø, H. Mageroy. B. 3).
Русские (фрагменты)
Хрестоматия по истории Средних веков / Под ред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. М., 1950. Т. 2. С. 338–339.
Рыдзевская 1970.
Древнерусские города. С. 92–101.
Джаксон, Спиридонов 1990. С. 113–114.
Литература
Кег 1906; Koht 1927; Шаскольский 1945а; Шаскольский 19456; Olsen 1953; Holm-Olsen 1954; Sjöstedt 1957; Helle 1961; Bjorgo 1967a; Bjorgo 1967b; Gallén 1969; Рыдзевская 1970; Шаскольский 1970; Helle 1974; Lunden 1976; Heller 1978; Sturlustefna 1988; Джаксон 1991а; Джаксон 19936; Jón Viðar Sigurðsson. 1993; Schach 1993b; Джаксон 19946; Ármann Jakobsson 1995; Ólafía Einarsdóttir 1995; Джаксон 1995; Линд 1997; Джаксон, Кучкин 1998; Sprenger 2000; Ashurst 2007.
Текст
Тексты 1–3 публикуются по изданию: Det Arnamagnæanske handskrift 81a fol. / A. Kjær og L. Holm-Olsen. Kristiania, Oslo, 1910–1987. Bls. 292–678.
Текст 4 публикуется по изданию: Fms / Finnur Magnússon. 1835. B. IX. Bls. 228–535; B. X. Bls. 1-154
81. Herfor til Biarma
Sumar þetta foru þeir herferd til Biarmalandz, Andres skialldarband ok Jvar vtuik. Þeir hofdu jjjj skip. En su sok var til ferdar þeirrar, at hofdu farit kaupferd[524] til Biarmalandz nockurum vetrum adr, Andres af Sannmelingum[525] ok Sueinn Sigridarson[526], Augmundr[527] af Spanheime[528] ok margir adrir. Þeir hofdu jj skip ok foru aptur vm haustit, Andres ok Sueinn. Enn þeir satu eptir med annat skipit, Helge Bogransson[529] ok skiparar hans. Augmundr af Spanheime var ok eptir ok for vm haustit austr[530] j Sudrdalaʀiki[531] med sueinvm sinum ok varnade. En Haleygar voru missattir vid Biarmakong. En vm vetrin fara Biarmar at þeim ok drapu alla skipshofnina. [Enn er Augmundr spurdi þat[532], for hann austr[533] j Holmgarda [ok þadan et eystra vt til hafs[534] ok letti eigi, fyr en hann kom til Jorsala. For hann þadan aptur[535] til Noregs, ok vard hans ferd allfræg. Þeir Andres ok Jvarr foru til Biarmalandz ok giordu þar et mesta hervirke j manndrapum ok ranum ok fengu storfe[536] j gravoru ok brendu silfri. Ok er þeir foru nordan, sigldu þeir j ʀỏst nordr fyrir Straummneskinnu, ok bar ór jjj skipinn, en æ. þui skipe, er Jvar var æ, barr sioinn j seglit, ok halladi sua skipinu, at jn fell siorinn, ok þui næst vellti. […] Anndres for vm haustit til Halogalandz, [ok hefir ecki verit[537] sidan af Norege[538] til Biarmalandz[539]. (
102. Fra Skula jarle.
[…] Vm morguninn, er þingit var, baud Jvarr bod fyrir vigit. En Pall bonde suaradi, kuad Jvarj meire naudsyn at hafa betur gætt siglingar sinnar, er hann for af Biarmalande, ok hafa eigi þar tynt hinum beztum bondasonum, en gioraz fyrirmadr at þessu, at drepa hird kongs ok jarls, en laugunauta sina, ok kuat eigi bod mundo þeginn af honum. Ok sleit sua þessu þinge[540]. (
271[541]
Þenna vetur, [er Hakon kongr[542] sat j Þrandheimi[543], kom [austan or Gardaʀiki[544] sendemenn Alexandurs[545] [kongs af Holmgarde[546]. Het sa Mikel[547] [ok var riddari[548], [er fyrir þeim var][549]. Kærdu þeir vm þa hluti, er vid attuz syslumenn[550] Hakonar kongs nordr aa Mork[551] ok austan Kirialar[552], þeir sem skatgilldir voru undir Holmgardakong; þuiat þeir attu jafnan vid ofrid j ranum ok mandrapum. [Voru þar stefnur at attar, ok rad fyrir giort, huerssu þat skylldi nidr setia[553]. Þeir hofdu ok þat erinde at sia[554] fru Kristin[555], dottur Hakonar kongs, þuiat Holmgardakongr hafdi þat rad[556] bodit þeim, at þeir [skylldu][557] [leita eptir vid kong, ef hann villde gipta fruna syni Alexandurs kongs[558]. Hakon kongr giorde þat rad, at hann sende [menn][559] or Þrandheime vm vorit, ok foru austr til Holmgarz med sendemỏnnum Alexandrs kongs. Var fyrir þeirre ferd Vigleikr prezson ok Borgarr. [Foru þeir til Biorguinar ok sua hit eystra[560]. Komu þeir vm sumarit j Holmgard, ok [tok kongr vel vid þeim[561], ok settu þeir þa frid at sinne mille skattlanda sinna, [suo at huorigir skylldu odrum ófrid giora, Kirialar ne Finnar[562]; ok hellz su sætt ecki leinge sidan[563]. J þann tima var ofridr mikill j Holmgardi. Gengu Tattarar[564] [aa riki Holmgardakongs[565], ok [fyrir þær sakir[566] var ecki litit aa bonordit, [þat er Holmgarz[kongr] hafdi flytia latit[567]. Ok er þeir hofdu flutt erende sinn[568], foru þeir austan aptr[569] med sæmiligum giofum, er Holmgarz-kongr sendi Hakoni kongi. Komu þeir austan vm vetrin ok fundu Hakon kong j Vikinne. (
280
Þa er Hakon kongr la vid Lindisholma, var Birgir jarl fyrir austan ana med her sinn vid Gullbergseid[570]. Jarl[571] hafdi.v þusundir manna[572]. […] Þar var ok med jarlli[573] Andres kongr af Sursdolum[574], brodir Alexandrs kongs af Holmgardi. Hann hafdi flyit austan fyrir Totturum[575]. […] (
333. Talðar Landsbætr ok Lagaskipan[576]
Hákon konúngr lagði meira hug á at styrkja guðs kristni í Noregi, en engi konúngr annarr fyrir honum, síðan var hinn heilagi Ólafr konúngr. Hann let gera kirkju í Truns[577], ok kristnaði þá kirkjusókn. Til hans komu ok margir Bjarmar, er flýit höfðu austan fyri ófriði Tattara, ok kristnaði hann þá, ok gaf þeim einn fjörð, er Malángr heitir[578]. […] (Fms. X. 152–153)
Перевод
81. Военный поход в Бьярмаланд
Этим летом1 Андрес Скьяльдарбанд и Ивар Утвик отправились в военный поход в Бьярмаланд2. У них было четыре корабля. И то было причиной их поездки, что за несколько лет до этого3 в торговую поездку4 в Бьярмаланд ездили Андрес из Сьомелингар и Свейн Сигурдарсон, Эгмунд из Спанхейма и многие другие. У Андреса и Свейна было два корабля, и отправились они осенью назад. А Хельги Богранссон и его корабельщики остались с другим кораблем. Эгмунд из Спанхейма тоже остался и отправился осенью на восток5 в Судрдаларики6 со своими слугами и товаром7. А у халогаландцев случилось несогласие с конунгом бьярмов8. И зимой напали бьярмы на них и убили всю команду. И когда Эгмунд узнал об этом9, отправился он на восток в Хольмгардар10 и оттуда по восточному пути к морю, и не останавливался, пока не прибыл в Йорсалир11. Поплыл он оттуда назад в Норег, и стала его поездка знаменитой. Андрес и Ивар отправились в Бьярмаланд и произвели там очень большие опустошения убийствами и грабежами, и добыли огромное богатство серым мехом и чистым серебром12. И когда они возвращались с севера13, они попали в водоворот к северу от отвесных скал мыса Страумнес. [
102. О ярле Скули
[
271
Той зимой, когда конунг Хакон сидел в Трандхейме1, прибыли с востока из Гардарики2 послы конунга Александра3 из Хольмгарда4. Звался Микель5 и был рыцарем6 тот, кто предводительствовал ими. Жаловались они на то7, что нападали друг на друга управляющие8 конунга Хакона на севере в Марке9 и восточные кирьялы10, те что были обязаны данью конунгу Хольмгардов11, так как они постоянно вели войну с грабежами и убийствами12. Были там назначенные встречи и было принято решение, как этому положить конец. Было им также поручено, чтобы они повидали госпожу Кристин, дочь конунга Хакона13, так как конунг Хольмгардов так повелел им, чтобы они спросили конунга Хакона, не отдаст ли он ту госпожу14 сыну конунга Александра15. Конунг Хакон принял такое решение, что послал он весной людей из Трандхейма, и отправились они на восток в Хольмгард вместе с послами конунга Александра. Возглавлял ту поездку Виглейк, сын священника, и Боргар. Отправились они в Бьёргюн и так по восточному пути16. Прибыли они летом в Хольмгард17, и принял их конунг хорошо18, и установили они тогда мир между собой19 и своими данническими землями так, что не должны были воевать друг с другом ни кирьялы, ни финны; но продержалось это соглашение с тех пор недолго. В то время было большое немирье в Хольмгарде. Пришли татары на государство конунга Хольмгардов20, и по этой причине больше не занимались тем сватовством21, которое велел начать конунг Хольмгарда. И когда они выполнили свои поручения, отправились они назад с востока с достойными дарами, которые конунг Хольмгарда посылал конунгу Хакону22. Прибыли они с востока зимой и встретились с конунгом в Вике.
280
Когда конунг Хакон стоял у Линдисхольма1, ярл Биргир2 был со своим войском к востоку от реки у Гульбергсейд. У ярла было пять тысяч человек. [
333. О добрых делах [конунга Хакона] и о принятых [им] законах
Конунг Хакон положил много больше сил на то, чтобы укрепить христианскую веру в Норвегии, чем любой другой конунг до него со времен конунга Олава Святого1. Он велел построить церковь в Трунсе и крестил тогда [весь] приход2. К нему пришло также много бьярмов, которые бежали с востока от немирья татар3, и крестил он [их] тогда, и дал им фьорд, который зовется Малангр4. […]
Комментарий
Мотив 1
Военный поход в Бьярмаланд
1. Речь идет о лете 1222 г. Выше в тексте саги говорится о том, что начался рассказ о пятой зиме правления конунга Хакона. Это согласуется и с исландскими анналами, которые сообщают под 1222 г.: «Андрес Скьяльдарбанд и Ивар из Утвика ходили войной в Бьярмаланд» (IA: I – S. 24, III – S. 63, IV – S. 126, V – S. 185, VIII – S. 326).
2. О топониме
3.
4. Торговля скандинавов с бьярмами нашла отражение в целом ряде королевских саг и саг о древних временах. Подробнее см.: Джаксон 19886.
5. Имея даже смутное знакомство с картой Восточной Европы, можно понять, что указанные в саге направления движения Эгмунда никак не соответствуют реальным: из Бьярмаланда (с Белого моря) он едет
6. О топониме
Суздальское княжество существовало с 1130-х гг. по 1157 г., с февраля 1217 по сентябрь 1218 г. и с 1238 г., с некоторыми перерывами, по 1264, или 1265 г., – год смерти Андрея Ярославича. Эгмунд из Спанхейма, как следует из сопоставления саги и анналов, побывал в Суздальском княжестве в конце 1210-х гг. Тем самым это могла быть и зима 1217/18 г., однако подобное совпадение, в силу недостаточной хронологической точности саг и основанных на них анналов, представляется сомнительным. Вероятность знакомства скандинавов с Суздальским княжеством в первые десятилетия монгольского нашествия тоже весьма мала. Наконец, существует третья, наиболее очевидная возможность объяснения употребления сагой топонима
7. В саге находит отражение факт знакомства скандинавов с путем из Беломорья в центральные русские земли. Маршрут Эгмунда из Бьярмаланда в Суздальское княжество дает, как кажется, возможность точнее определить, что понималось под
В древнескандинавской литературе еще одно указание на связь Бьярмаланда и Суздаля находим в полулегендарной «Пряди о Хауке Длинные Чулки» (см. Прилож. XIV).
В сагах наиболее значимы те сведения, которые представляют собой отклонения от стереотипной формулы. И здесь мы имеем дело именно с таким материалом. Если путешествие из Норвегии на север в Бьярмаланд и обратно является общим местом в сагах, а порой – элементом положительной характеристики героя (см. Главу 9, мотив 2), то известия саг о связях Бьярмаланда с Суздальской землей (равно как и с Ладогой), именно по причине их нетипичности, занимают определенное место среди источников по истории Русского Севера.
8.
9. На том основании, что норвежец Эгмунд получает известие о расправе бьярмов над его товарищами, находясь в Суздальской земле, И. П. Шаскольский делает вывод, что «русское население и русская администрация в Поморье знали о приездах норвежцев и об их контактах с местными жителями и сообщали об этом в центр страны» (Шаскольский 1970. С. 46). Отсюда можно заключить, что поездки такого рода не были единичными.
10. Если
11.
12.
13. В четырехчастной картине мира средневековых скандинавов Бьярмаланд оказывается как бы на пограничье восточной и северной четвертей – он принадлежит к восточным землям, но добраться до него можно только по северному пути.
14.
15. Гл. 102 содержит упоминание описанной выше – в гл. 81 – поездки Ивара Утвика в Бьярмаланд.
Мотив 2
Переговоры Хакона и Александра
1.
Итак, описанные здесь события, в соответствии с очень строгой внутренней хронологией саги, относятся к 1251 году (в крайнем случае они начинаются в декабре предшествующего года). Совершенно очевидна ошибка Стурлы Тордарсона, поскольку никакого «немирья» от татар в это время в Новгороде не было. Можно только выдвинуть предположение о том, как произошла эта ошибка. Либо в архиве имелся (весьма краткий и по каким-то причинам недатированный) отчет об обмене посольствами, либо информация о нем была устной. В то же время Стурла обнаружил в архиве списки знатных людей, входивших в войска конунга Хакона и шведского ярла Биргира, когда те собирали объединенные силы против датского конунга летом 1253 г. В числе прочих в войске Биргира был «Андрес из Сурсдалир, брат конунга Александра из Хольмгарда. Он бежал с востока от татар» (гл. 280 – см. ниже мотив 3). Возможно, отталкиваясь от этого четко датированного известия, Стурла поместил рассказ о незавершенных из-за татар переговорах в один из предшествующих годов, а именно в 1251-й.
Историки, однако, оставили без внимания хронологию саги. Первым, кто «передатировал» рассказ саги о русско-норвежских переговорах, был шведский историк У. Далин (1708–1763). Со ссылкой на датского архивариуса XVI в., исландца Тормода Торфея, пересказавшего «Сагу о Хаконе Хаконарсоне», и норвежского богослова конца XVI – начала XVII в. Педера Клауссёна Фрииса Далин отнес появление в Норвегии русского посольства к 1252 году (Далин 1805. С. 263: «Наконец в 1252 годе прибыли послы от
Однако, как мы заключили в нашей совместной работе с В. А. Кучкиным (Джаксон, Кучкин 1998), целый ряд деталей рассказа о русском посольстве в Норвегию и ответного норвежского посольства в Хольмгард не совпадает с событиями, имевшими место на Руси в 1251–1252 гг. Мы пришли к выводу, что недатированный отчет о русско-норвежских переговорах следовало в саге поместить в рассказ о событиях 1257 года (см. ниже комм. 20).
2. О топониме
3.
4. О топониме
5.
Сомневаясь, что проживание в Ладоге обеспечивало знакомство с отдаленным Финнмарком, я предложила иное прочтение зафиксированного сагой имени
В. А. Кучкин предложил отождествить рыцаря Микьяла с новгородским посадником Михаилом Степановичем, получившим посадничество в конце 1255 или начале 1256 г. и убитым «на зиму» 1257 г. (НПЛ. С. 81, 82; см.: Джаксон, Кучкин 1998).
6.
7. Новгородские послы, как следует из «Саги о Хаконе», жаловались на нападения должностных лиц норвежского конунга на кирьялов (карел), что перекликается с сообщением «Саги об Эгиле Скаллагримссоне» (гл. 14, 17) о грабительских нападениях Торольва, норвежского сборщика дани в Финнмарке, на располагавшиеся южнее карельские поселения (См. Прилож. IX). Сопоставление известий двух саг позволяет заключить, что грабительские набеги норвежцев на кирьялов, проникших в северные районы Фенноскандии, подобные зафиксированным «Сагой о Хаконе» для середины XIII в., происходили уже по крайней мере на полстолетия раньше, т. е. до времени записи (между 1200 и 1230 гг.) «Саги об Эгиле» (Schier 1970. S. 50–51), а вероятно, и еще ранее – в XI в. (Джаксон, Спиридонов 1990. С. 113–114).
Согласно «Саге о Хаконе», к середине XIII в. столкновения имели обоюдный характер – корела в свою очередь атаковала финнов и норвежских чиновников, предпринимая походы в Финнмарк и отнимая собранную с местного населения дань. Вмешательство новгородцев в эти конфликты в середине XIII в. было вызвано попытками норвежских должностных лиц собирать налоги не только с саамов, населявших Финнмарк, но и с карел, которые «были обязаны данью конунгу Хольмгардов», что ущемляло фискальные интересы Новгорода (Шаскольский 19456. С. 58–60).
Отнесение указанных в саге переговоров между Александром Невским и норвежским королем Хаконом Хаконарсоном к 1257 г. (см. комм. 1 и 20) позволяет выявить еще одну причину военных столкновений, имевших место в Финнмарке. Нападения друг на друга норвежцев и подчинявшихся Новгороду восточных карел в Финнмарке, о которых говорит сага, стали частью активных действий Шведского государства и его союзников, предпринятых ими против Новгородской республики в 1256 г. Узнав о том, что новгородцы обратились за военной поддержкой к Александру Невскому, шведы, финны и фактический правитель датской Виронии Дитрих фон Кивель прекратили строительство крепости на р. Нарова. Со своей стороны, Александр Невский предпринял зимой 1256/57 г. успешный поход на подчинявшуюся Швеции емь. Очевидно, параллельно с этим он послал дипломатическую миссию к норвежскому королю, чтобы нейтрализовать союзную со Швецией Норвегию (см.: Джаксон, Кучкин 1998).
8.
9.
10.
11.
12. И. П. Шаскольский не без основания полагает, что ««грабежи» заключались в попытках карел вооруженным путем отнять у норвежских чиновников собранную ими дань» (Шаскольский 19456. С. 57).
13.
Итак, решение об отправке Кристин в Испанию принято где-то в конце мая 1257 г. Все лето (и не меньше, поскольку строится специальный большой корабль) идет подготовка к отплытию. Осенью (но не позднее октября, ибо, согласно «Королевскому зерцалу», плавания в более позднее время считались небезопасными) принцесса не менее чем с сотней сопровождающих пускается в путь. Они направляются в Англию, оттуда в Нормандию, а далее на лошадях отправляются в Нарбонну, затем в Каталонию, далее в Барселону и 23 декабря 1257 г. приезжают в Кастилию. Свадьба Кристин и будущего архиепископа Севильи Филиппа была сыграна на Пасху в 1258 году (гл. 294).
Согласно исландским анналам, в 1257 г. Кристин была отправлена в Испанию (IA: IV – S. 133, V – S. 192, VII – S. 257): «Hakon kongr sende jungfrv Kristin dottur sina till Spaniam at gipta Filippo brodur Alfonsi kongs af Kastel» («Конунг Хакон послал девушку Кристин, свою дочь, в Испанию, чтобы выдать ее замуж за Филиппа, брата Альфонсо, короля Кастилии»). Подробнее о заключенном 31 марта 1258 г. браке Кристин и брата короля Альфонсо Мудрого, Дона Филиппо см.: Jenssen 1980; Dybdahl 1999.
Умерла Кристин в Испании, как следует из анналов, в 1262 г. (IA: IV – S. 134). Ее останки покоятся в большом саркофаге в мавзолее испанских королей в Коваррубиасе, недалеко от Бургоса. Исследователями ее скелет был идентифицирован в 1960-е гг.
Если принять, что русское посольство пришло к конунгу Хакону зимой 1256/57 г. (см. комм. 1), то получается, что конунг к этому моменту уже знал о сватовстве испанского короля. Очень возможно, что именно это объясняет, почему конунг Хакон называет сватовство испанского короля, которое он собирается обсудить в начале 1257 г. со своим сыном, – «трудным делом». Отметим, что, по мнению исследователей, инициатива этого брака принадлежит не норвежской стороне, а королю Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрому (1252–1284), заинтересованному в норвежском флоте для завершения крестового похода против мавров в Южной Испании, начатого его отцом, королем Леона Фердинандом II (см.: Jenssen 1980). Весьма вероятно также, что, не встретившись с сыном в Вике, как было назначено, для обсуждения этого вопроса, конунг Хакон отправил по весне (где-то в апреле 1257 г.) свое посольство на Русь, к князю Александру.
Однако в мае 1257 г., узнав о смерти своего сына Хакона, конунг Хакон не только дал согласие на испанский брак Кристин, но и начал собирать ее в дорогу – выбирать сопровождающих, строить большой корабль, – как получается, вопреки тому, что уплывшие на Русь послы повезли его согласие на брак Кристин и Василия. Если наше предположение о времени всех этих событий верно, то такая непоследовательность конунга Хакона может быть объяснена именно приходом татар на Русь и тем, что сведения об этом быстро достигли Норвегии. Где-то на Балтике разминулись корабль с русскими и норвежскими послами, плывшими на восток, и корабль, несший конунгу Хакону известие о том, какая беда нависла над князем Александром.
14. Сватовству сына Александра Василия к дочери Хакона Кристин, сопутствовавшему переговорам, И. П. Шаскольский отводит «второстепенную роль» и усматривает в нем лишь средство для решения стоявшей перед русским посольством задачи «установления мирных отношений между двумя государствами в пограничной области» (Шаскольский 19456. С. 114). Не отвергая этого мотива сватовства («желание русской дипломатии укрепить пограничные отношения»), В. Т. Пашуто, однако, обнаруживает у Александра Невского также «стремление установить русско-норвежский союз в противовес союзу шведско-норвежскому» (Пашуто 1974), закрепленному подписанием в 1250 г. при Сульберге вечного мира между Швецией и Норвегией, а также бракосочетанием в 1251 г. дочери шведского правителя ярла Биргира Рикисы и сына Хакона Старого Хакона. Действительно, если исходить из того, что князь Александр Ярославич проводил активную внешнюю политику, то в представленном сагой сватовстве можно усмотреть один из шагов князя на пути к укреплению (среди прочего, и путем династических браков) русских границ с владениями Швеции, Дании и Норвегии, что обеспечивало бы безопасность Новгородской Руси на северо-западе.
15.
Сыновей у Александра Невского было четверо, но в 50-х гг. XIII в. переговоры могли касаться только брака Василия Александровича, впервые упомянутого в источниках при описании событий 1253 г. (НПЛ. С. 80). К началу 1251 г. ему могло быть одиннадцать лет, к началу 1257 г. (о датировках см. комм. 1), – соответственно, семнадцать. В 1256 г. Василий получил из рук отца новгородский стол (ПСРЛ. Т. I. Стб. 474; НПЛ. С. 81) и стал владетельным князем.
16.
17.
18.
19.
20.
Как отмечалось в комм. 1, единственным годом, события которого, описанные в русских источниках, находят, на наш взгляд, соответствие в рассказе 271-й главы «Саги о Хаконе Хаконарсоне», является 1257. В тот год в княжества СевероВосточной Руси пришли татары-сборщики налогов, и в Новгороде с тревогой ждали их появления. Это событие новгородской истории описано в местной летописи следующим образом: «Приде вѣсть изъ Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новѣгородѣ; и смятошася люди чересъ все лѣто» (НПЛ. С. 82). В Новгородской первой летописи старшего извода запись помещена под 6765 мартовским годом, т. е. речь идет об отрезке времени между 1 марта 1257 г. и 28 февраля 1258 г. (см.: Джаксон, Кучкин 1998).
21.
При отнесении описываемых сагой событий к 1257 г. выясняется причина расстройства сватовства русского княжича к норвежской принцессе. При появлении татар Василий выступил против своего отца, бежал в Псков, и Александр Невский вынужден был силой вывести сына из Пскова, отправить в Суздальскую землю и жестоко покарать окружение княжича («выгна сына своего изъ Пльскова и посла в Низъ, а Александра и дружину его казни: овому носа урѣзаша, а иному очи вынимаша, кто Василья на зло повелъ» – НПЛ. С. 82). Естественно, в таких обстоятельствах никакой речи о браке Василия и Кристин быть уже не могло (см.: Джаксон, Кучкин 1998).
22.
Мотив 3
Андрес, конунг из Сурсдалар
1. Известие о сборе норвежским конунгом Хаконом и шведским ярлом Биргиром объединенных сил против датского конунга относится к XXXVI году правления конунга Хакона, т. е. к 1253 г.
2.
3.
4.
5.
6. О топониме
7.
Мотив 4
Бьярмы в Малангенфьорде
1. Это известие входит в недатированную часть «Саги о Хаконе Хаконарсоне». Уже после описания смерти конунга в саге дается его развернутая характеристика и перечисляются его заслуги в деле христианизации Норвегии.
2.
3.
Впрочем, можно предложить и другое объяснение. В 1257–1259 гг. великий князь Александр Невский, подавляя сопротивление сына Василия и новгородцев, вводит поголовное обложение податями в пользу хана Золотой Орды. Скорее всего, первое место в составе податей занимали меха, которыми славилось Беломорье (Бьярмаланд). Можно предположить, что именно в это время от притеснений татарских и русских сборщиков податей и бежали на север бьярмы.
4.
Приложения
Приложение I
«История Норвегии»
Введение
«История Норвегии» («Historia Norwegie») – латиноязычная история норвежских конунгов. Значительная часть ее текста (опубликована П. А. Мунком в 1850 г.) сохранилась (наряду с генеалогией оркнейских ярлов, перечнем норвежских королей до Эрика Померанского, правившего в 1389–1442 гг., различными шотландскими хрониками и документами, некоторые из которых датируются ок. 1490 г.) в шотландской рукописи (ок. 1500 г.)[579], находившейся до 1998 г. в частном владении, а ныне переданной в Национальный архив Шотландии в Эдинбурге (рукопись
По поводу времени написания «Истории Норвегии» существуют противоречивые мнения: ее датируют в интервале от 1150 до 1264–1266 гг.[581] Разрыв, как можно видеть, превышает столетие. Наиболее убедительной представляется датировка «Истории Норвегии» ок. 1170 г. в работе С. Эллехёя, содержащей анализ целого круга тематически и хронологически близких сочинений[582].
Об авторе «Истории Норвегии» ничего не известно. Вероятно, он учился во французской или англо-нормандской школе. Из текста видно его знакомство с классическими авторами: Цицероном, Саллюстием, Лукрецием, Овидием, Вергилием. Эллехёй считает само собой разумеющимся, что это был норвежский священник, однако ставит под сомнение возможность создания «Истории Норвегии» в самой Норвегии, отдавая предпочтение Дании. Л. Б. Мортенсен все же ощущает отразившуюся в тексте норвежскую точку зрения и настаивает на норвежском происхождении этого сочинения, но не в Тронхейме, где работал Теодорик (см. Прилож. II), чья несколько более поздняя «История о древних норвежских королях» не несет следов знакомства с анонимной «Историей Норвегии», а в восточной Норвегии. Исследователь датирует это сочинение несколько шире, чем Эллехёй, а именно третьей четвертью XII в.[583] Впрочем, в другой своей работе он отмечает, что имеются аргументы в пользу того, чтобы относить это сочинение к 1160-м или 1170-м гг.[584]
Главным источником и образцом для «Истории Норвегии» исследователи считают сочинение Адама Бременского «Деяния архиепископов Гамбургской церкви» («Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontifícum», ок. 1070 г.). Еще один источник германского происхождения, который мог послужить моделью для анонимного автора «Истории Норвегии», это «Образ мира» («Imago mundi») Гонория Августодунского (между 1110 и 1139 гг.). Среди источников также называют «^Жизнеописание конунгов» («*konunga ævi») Ари Мудрого, не дошедшую до нас книгу Сэмунда Мудрого и исландский вариант «Перечня Инглингов». Существует мнение, что устная традиция, нашедшая отражение в «Истории Норвегии», не связана с исландскими сагами.
Четыре фрагмента, приводимые ниже, содержат сведения об Ингваре Эйстейнссоне, убитом на о. Сааремаа; об Олаве Трюггвасоне, проведшем детство в плену в землях эстов и затем на Руси; о военных подвигах юного Олава Харальдссона на Балтике и о сватовстве Олава к будущей жене Ярослава Мудрого.
Издания
Symbole ad historiam antiquiorem rerum Norvegicarum / P. A. Munch. Kristiania, 1850. P. 1–18.
Historia Norwegiæ // Monumenta historica Norvegiae. Latinske kildeskrifter til Norges historic i middelalderen / G. Storm. Kristiania, 1880. P. 69–124.
Historia Norwegie / Ed. by I. Ekrem and L. B. Mortensen. Tr. by P. Fisher. Copenhagen, 2003.
Основные переводы
Norges historic: Theodricus Munk. Historien om de gamle norske kongene; Historien om danenes ferd til Jerusalem / Oversatt av A. Salvesen. Oslo, 1990; 2. opplag 2000. S. 15–95. A History of Norway and The Passion and Miracles of the Blessed Óláfr / Trans, by
D. Kunin, ed. by C. Phelpstead. L., 2001.
Historia Norwegie / Ed. by I. Ekrem and L. B. Mortensen. Tr. by P. Fisher. Copenhagen, 2003.
Важнейшая литература
Hanssen 1949а; Ellehoj 1965; Ulset 1983; Chestnutt 1986; Джаксон 1991. С. 17–18; San-
tini 1993; Ekrem 1998; Phelpstead 2001; Ekrem 2003; Mortensen 2003; Mortensen,
Mundal 2003; Mortensen 2006; Mortensen 2011.
Текст
Публикуется по изданию: Historia Norwegie / I. Ekrem, L. В. Mortensen. Copenhagen, 2003.
I. Incipit Liber primus in ystoria N[orwagensium]
1Norwegia igitur a quodam re[ge, qui Nor] nuncupatus est, nomen optinu[isse dicitur]. 2[Tota] Norwegia regio uastissima, sed [maxima ex] parte inhabitabilis pre nimietate mon[cium], nemorum ac frigorum. 3Que in oriente [ab Albia], magno flumine, incipit, uersus occidentem u[ero uergit] et sic circumflexo fine per aquilonem regirat. 4Es[t terra] nimis sinuosa, innumera protendens promunctoria, III [habita]bilibus zonis per longum cincta: prima, que maxima [et] maritima est, secunda mediterranea, que et montana [dicitur], tertia siluestris, que Finnis inhabitatur, sed non aratur. 5Circumsepta quidem ex occasu et aquilone refluentis Occeani, a meredie uero Daciam et Balticum Mare habet, sed de sole Swethiam, Gautoniam, Angariam, Iamtoniam. 6Quas nunc partes – Deo gratias – gentes colunt christiane. 7Versus uero septemtrionem gentes perplures paganismo – proh dolor – inseruientes trans Norwegiam ab oriente extenduntur, scilicet Kyriali et Kweni, Cornuti Finni ac utrique Biarmones. 8Sed que gentes post istos habitent, nihil certum habemus. 9Quidam tamen naute cum de Glaciali Insula ad Norwegiam remeare studuissent et a contrariis uentorum turbinibus in brumalem plagam propulsi, inter Viridenses et Biarmones tandem applicuerunt, ubi homines mire magnitudinis et Virginum Terram (que gustu aque concipere dicuntur) se reperisse protestati sunt. (P. 52, 54)
II. De tripartito incolatu Norwegie
Zona itaque maritima Decapolis dici potest, nam X ciuitatibus inclita est, IIII patrias complectens XXII prouinciarum capaces. […] 8Quarta Halogia, cuius incole multum Finnis cohabitant, et inter se commercia frequentant. 9Que patria in aquilonem terminat Norwegiam iuxta locum Wegestaf, qui Biarmoniam ab ea dirimit. (P. 54, 56)
IX. De ortu regum
28Huius filius Ynguar, qui cognominatus est Canutus, in expedicione occisus est in quadam insula Baltici Maris, que ab indigenis Eycisla uocatur. 29Iste ergo genuit Broutonund, quem Sigwardus frater eius occidit in Himinheithy, quod loci uocabulum interpretatur 'celi campus'. (P. 78)
IX. 28 Ynguar: Ynguar'
XVI.
1Post mortem uero filiorum Gunnilde quidam Hacon, ob intemperatam animi crudelitatem Nequam cognominatus, cunctis exterminatis regulis perditisque tributiferis Sweonum, totius Norwegie monarchiam sub comitali dignitate sibi usurpauit maluitque comes quam rex secundum suos seniores uocari. 2Hic namque patre Siwardo, matre uero Bergliota, filia Thoris Tacentis, ex nobilissima ac Halogensium comitum prosapia extitit oriundus. 3Iste in armis potens, sed ydolatrie obnixe deseruiens, plerasque patrias circumcirca debellans suum longe lateque perampliauit imperium. (P. 88, 90)
XVII.
1Sed in Orchadibus pupillum puerum didicit natum; protinus illi parat insidias, quem se suspicatur regno priuaturum. 2Mater uero, quamquam filium utpote unicum tenerrime diligeret, postquam comitis consilia comperuit maliuola, ipsum cum Dei – credo – prouidente clemencia a se sequestrando cuidam cognomento Lusaskeg in Swethiam deferendum dedit alumpnum. 3Quem cum omni diligencia enutriendum suscipiens ac proprio sinu imponens per maxima pericula Throndemie transiuit confinia. 4Post hec uenit in Swethiam, ubi moram gessit per horam, inde tendit in Rusciam, sed deuenit in Eistriam. 5Denique dum ante Eisislam uela tenderet, a piratis preuenti partim predantur, partim necantur. 6Inter quos pueri nutritor eciam capite plectitur, ipseque puer Olauus Eistriis in seruum uenumdatur. 7Inde a quodam Olauo suo cognato redimitur, qui tunc forte a rege Ruscie causa colligendi tributa eo legatus fuit. 8Cum quo aliquot annis latenter mansit in Ruscia.
9Hic cum esset circiter XII annorum, in medio foro Holmgardie pedagogum suum uiriliter | uindicauit. 10Et inaudita ulcio uix duodennis pueri ilico auribus regiis intonuit, unde regi presentatur, a quo demum filius adoptatur. 11Factus adolescens piraticam excercens Baltica littora perlustrando, cunctis gentilibus id locorum formidabilis existendo, inscius deuiatur a Deo ille magnificus predo. 12Augmentabant enim eius classem Norwegenses ac Dani, Gautones et Sclaui, qui cum illo ciuitate Iomne, que est firmissima inter Sclauie urbes, hyemales frequentabant sedes. 13Hinc tetendit in Frisiam, post hanc uenit Flandream, inde pergit in Angliam. 14Quas depredans perperam, mira gessit in Scotia, nulli parcens in Hybernia. (P. 90, 92)
XVII. 4 Eistriam
XVIII.
1Istis temporibus Olauus, filius Haraldi Grenscensis, in Ruscia clarus habetur. 2Hic, quia herili solo priuatus erat, pyraticam excercere necesse habebat. 3In ea poli, quam nos Holmgardiam appellamus, haut minuta classe stipatus hyemare solebat. 4Qui estiuo tempore cunctos gentiles per ambitum Baltici Maris depredando lacessendo non desistebat urgere. 5Insulam quoque Eysislam ualde spaciosam ac populosam ex toto uastauit. 6Sed et alias duas colonum frequencia et magnitudine huic equales, scilicet Gottorum Insulam et Eynorum, adeo demolitus est, ut illarum incole, quamdiu in Ruscia morabatur, immania redderent tributa. 7Item in finibus Curorum non minimas de ipsis dans strages celeberimo exaltabatur trihumpho. (P. 100).
29Tunc Olauus Norwagensis sororem Olaui Sueonensis nomine Margaretam, quam diu digna uicissitudine intimi amoris priuilegio dilexerat, in ipso discessu disponsauit. 30Sed frustra, nam eandem rex Iarezlafus de Ruscia fratre cogente inuitam duxit uxorem. 31Quod factum maximum odiorum atque discordiarum fomitem inter tres illos nobilissimos principes subministrasset, si non sapientissima soror Margarete per consilium sui nutritoris disruptam prioris desponsacionis copulam aptissime redintegraret; hanc etenim Olauus in matrimonium sibi postea sociauit. 32Ex qua Margareta genuit <…> (P. 104)
XVIII. 1 filius: Filius
Перевод
(Перевод выполнен А. В. Подосиновым)
Начинается книга первая Истории Норвегии
I. 1-9
Говорят, что Норвегия получила имя от некоего короля, которого звали Нор. И хотя Норвегия – обширнейшая страна, но большая ее часть необитаема из-за обилия гор и лесов, а также из-за чрезмерных холодов. На востоке она начинается от большой реки [Альбия], затем тянется к западу и далее изогнутой линией возвращается обратно через север. Сильно изрезанная заливами, эта земля имеет бесчисленное количество мысов; она делится на три обитаемых пояса: первый – самый обширный и тянущийся вдоль моря; второй – находящийся в глубине суши, называемый также горным; третий – лесной, населенный финнами, но не возделываемый. Окруженная с запада и севера волнами океана, [Норвегия] имеет с юга Дакию и Балтийское море, с востока же Светию, Гаутонию, Ангарию, Ямтонию. Эти земли – слава Богу – населяют нынче христианские народы. К северу же за Норвегией с восточной стороны простираются многочисленные племена, преданные – о ужас! – язычеству, а именно: кирьялы и квены, рогатые финны, и те и другие бьярмоны. Какие же племена обитают за этими, мы точно не знаем. Однако, когда какие-то мореплаватели вознамерились проплыть от Ледяного острова1 к Норвегии и встречными бурями были отброшены в зимнюю область, они прибились к берегу между вириденами2 и бьярмонами. Там, по их свидетельству, обретались люди удивительной величины и страна дев (которые, как говорят, зачинают, выпив воды).
О трех частях Норвегии
II. 1, 8-9
Итак, прибрежную зону можно назвать Декаполисом3, так как она знаменита своими десятью городами; в ней 4 округа, содержащих 22 провинции.
[…] Четвертый округ – Халогия4, жители которой живут преимущественно вместе с финнами5 и между собой часто торгуют. Этот округ является северным пределом Норвегии около местности Вэгестав, которая отделяет Бьярмонию от нее6.
О происхождении конунгов
IX. 28-29
Его сын Ингвар7, прозванный Седовласым8, был убит в походе на каком-то острове Балтийского моря9, который местные жители называют Эйцисла10. Он родил Броутонунда11, которого Сигвард, брат его, убил в Химинхейти12; это название местности переводится как «поле неба».
XVI. 1-3
После же смерти сыновей Гуннильды некий Хакон13, прозванный из-за безмерной жестокости своей Негодяем, изгнав всех мелких конунгов и погубив всех платящих дань свеонам, захватил власть над всей Норвегией, будучи по-прежнему ярлом, и предпочел называться ярлом, а не конунгом, как и его предки; ведь он имел отцом Сиварда, а матерью Берглиоту, дочь Тора Молчаливого, из знаменитейшего рода ярлов (Мера) и Халогаланда. Будучи сильным в битвах, но усердно предаваясь идолопоклонству, он, воюя со многими соседними странами, широко раздвинул пределы своей власти.
XVII. 1-14
Но когда он узнал, что на Оркадах14 родился мальчик сирота15, он тут же стал плести против него козни, подозревая, что тот лишит его государства. Мать же [мальчика], хотя горячо любила своего единственного сына, когда узнала про враждебные планы ярла, вероятно, по божьей провидческой милости, рассталась с ним и отдала некоему Торольфу, по прозванию Вшивобородый, чтобы тот доставил своего воспитанника в Светию. Тот его принял для воспитания со всей тщательностью и, взяв его на руки, пересек земли Трондемии, подвергаясь величайшим опасностям. После этого он приехал в Светию, где пробыл некоторое время, и оттуда направился в Русцию, но [по пути] отклонился в Эйстрию16. Наконец, когда он проплывал под парусами около Эйсислы17, на них напали пираты и частично разграбили, частично убили. Среди них лишился головы и воспитатель мальчика, сам же мальчик Олав был продан в рабство эйстриям18. Оттуда Олава выкупает какой-то его родич, который в это время как раз был послан туда королем Русции для сбора дани. С ним мальчик несколько лет тайно провел в Русции19.
Когда ему исполнилось около 12 лет, он посреди торга в Хольмгардии мужественно отомстил за своего воспитателя, и небывалая месть едва достигшего двенадцати лет мальчика тотчас же дошла до слуха короля; и поэтому его представляют королю, который его в конце концов усыновляет20. Войдя в юношеский возраст, он занялся пиратством, оплывая балтийские берега и наводя ужас на всех населяющих эти местности. Вследствие чего этот великолепный разбойник по незнанию своему отошел от Бога. Его флот усиливался за счет норвегов и данов, гаутонов и склавов, которые с ним часто имели зимние квартиры в городе Йомне, самом укрепленном городе Склавии. Оттуда он направился во Фризию, потом поехал во Фландрию, затем поспешил в Англию; разорив их, он совершил чудеса в Скотии, никого не щадя в Хибернии21.
XVIII. 1–7, 29-32
В это время Олав, сын Харальда Гренландца, обретает известность в Русции. Поскольку он был лишен собственных владений, он был вынужден заниматься пиратством. В том городе, который мы называем Хольмгардией, он обычно зимовал вместе со своим многочисленным флотом; в летнее же время он беспрестанно совершал разбойные нападения на все местные племена, расположенные вокруг Балтийского моря. Также и остров Эйсислу – весьма обширный и густонаселенный – он совершенно опустошил; да и два другие [острова], равные этому по количеству населения и величине, а именно готов и эйнов, он до того поработил, что их жители платили ему огромную дань во все время, что он провел в Русции. Также и в стране куров он, нанеся им немало поражений, устроил себе великолепный триумф. [
[
Комментарий
1.
2.
3.
4.
5.
6. Т. е. от Норвегии.
7.
8. См. комм. 61 к «Саге об Инглингах».
9. Балтийское море, в отличие от исландских текстов, названо традиционным именем
10. Ср. комм. 60 к «Саге об Инглингах»; см. также Этногеографический справочник – Эйсюсла.
11.
12. См. комм. 72 к «Саге об Инглингах».
13. Ярл
14.
15. Т. е. Олав Трюггвасон. Итак, из этого текста следует, что Олав родился после смерти своего отца, конунга Трюггви (то же – в «Саге об Олаве Трюггвасоне» по «Кругу земному»). «История Норвегии» – единственный источник, называющий местом рождения Олава Оркнейские острова (во всех остальных текстах это – Норвегия). К. Фелпстед (Phelpstead 2001. P. 96) полагает, что Олав здесь совершенно очевидно сопоставляется с младенцем Иисусом (еще более ярко – у монаха Одда), а ярл Хакон – с Иродом (
16. Примечательна ремарка о том, что Торольв по пути из Швеции в
17. См. Этногеографический справочник – Эйсюсла.
18. О пленении юного Олава по пути на Русь см. комментарий к мотиву 2 «Саги об Олаве Трюггвасоне».
19. См. комментарий к мотиву 3 «Саги об Олаве Трюггвасоне».
20. См. комментарий к мотиву 4 «Саги об Олаве Трюггвасоне».
21. См. комментарий к мотиву 8 «Саги об Олаве Трюггвасоне».
22. См. комментарий к мотиву 1 «Саги об Олаве Святом».
23. Свидетельство «Истории Норвегии» о скандинавском браке Ярослава Мудрого разительно отличается от данных других древнескандинавских источников (см. комментарий к мотиву 7.2 «Саги об Олаве Святом»). В целом ситуация изложена верно: Олав Норвежский сватается заочно к родственнице Олава Шведского и получает отказ, поскольку по настоянию Олава Шведского она отдана за «Ярецлафа из Русции». Автор хроники справедливо замечает, что «это событие могло бы послужить толчком к сильным раздорам и ссорам между этими тремя благороднейшими правителями», но ничего подобного не случилось, так как сестра жены Ярослава стала женой Олава Норвежского. Однако невеста (а затем жена) Ярослава названа здесь совсем другим именем – «Маргарета», и более того, она представлена не как дочь, а как сестра Олава Шведского. При всей уникальности (и кажущейся неточности) данного известия, в нем можно видеть отголосок информации, содержащейся в 39-й схолии к «Деяниям архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского, а именно, что «Кнут отдал свою сестру Эстред (она же – Маргарет. –
Таким образом, возможно, что рассказ о скандинавском браке Ярослава Мудрого контаминирован в «Истории Норвегии» с известием о русском браке Маргарет, дочери Свена Вилобородого (по вполне обоснованному мнению А. В. Назаренко, это был кратковременный брак с сыном Ярослава Мудрого Ильей; см.: Назаренко 1991, Назаренко 2001. С. 496; ср. указание Ф. Б. Успенского, что еще Г. Сторм и С. Бюгге отметили использование автором «Истории Норвегии» в этой части нескольких источников, и прежде всего труда Адама Бременского. – Storm 1873. S. 363–364; Bugge 1873. S. 28–29; Успенский 2002. С. 60, примеч. 25).
Приложение II
Теодорик Монах. «История о древних норвежских королях»
Введение
«История о древних норвежских королях» («Historia de antiquitate regum Norwagiensium») – латиноязычная хроника, точнее, краткий обзор истории норвежских конунгов от Харальда Прекрасноволосого (с 858 г.) до смерти Сигурда Крестоносца (в 1130 г.). Автор ее – Теодорик Монах (
Большинство исследователей полагает, что «История о древних норвежских королях» записана в 1177–1180 гг.[586] Ее письменный источник, о чем говорит сам Теодорик, – не дошедший до нас «*Catalogus regum Norwagiensium» (видимо, норвежского происхождения). Кроме того, из заявлений Теодорика можно понять, что он знал и другое сочинение середины XII в. «*Translatio sancti Olavi». Автор использует устные исландские саги и поэзию скальдов; он проявляет обширные знания античной и средневековой литературы. По поводу связи сочинения Теодорика с трудами Сэмунда и Ари существуют два взаимоисключающих мнения: в целом ряде работ (в частности, С. Эллехёя[587]) утверждается, что сочинения Сэмунда и Ари Теодорику неизвестны; Бьярни Гуднасон вернулся к старому взгляду (А. Иессинга и Финнура Иоунссона), что Теодорик был хорошо знаком с этими работами[588]; Т. М. Андерссон развил мысль Бьярни Гуднасона, утверждая, что все три «кратких норвежских обзора»
Найденный Я. Киршманом в Любеке ок. 1625 г. пергамен, с которого выполнено издание 1684 г., утерян. Издание, осуществленное в 1880 г. Г. Стормом, основано на издании 1684 г. (К) и трех рукописях XVII в. (А, В, S), представляющих собою списки с тоже не сохранившихся копий исходного пергамена, сделанных Киршманом в процессе подготовки своего издания[592].
В рассказе о коварных замыслах ярла Хакона против Олава Трюггвасона упоминаются Русь и русский князь Владимир Святославич, на воспитании у которого некоторое время находился О лав. В приводимых далее фрагментах рассказывается о битве Олава Харальдссона против ярла Свейна у Несьяра и последующем бегстве Свейна на Русь; о бегстве самого Олава с сыном Магнусом на Русь к князю Ярославу Мудрому и его жене Ингигерд; о возвращении Олава Харальдссона в Норвегию из Руси, где он провел некоторое время при дворе князя Ярослава Мудрого и где он оставил у князя Ярослава и его жены Ингигерд своего сына Магнуса; о посольстве знатных норвежцев на Русь после смерти Олава за его сыном Магнусом; упоминается о пребывании конунга Харальда Сигурдарсона на Руси.
Издания
Theodrici monachi Historia de antiquitate regum Norwagiensium // Monumenta his-torica Norvegiæ. Latinske kildeskrifter til Norges historie i middelalderen / G. Storm. Kristiania, 1880. P. 1–68 (repr. – Oslo, 1973).
Theodoricus Monachus. Historia de antiquitate regum Norwagiensium. An Account of the Ancient History of the Norwegian Kings / Tr. and annotated by D. and I. McDougall, with an introduction by P. Foote. L., 1998 (Viking Society for Northern Research. Text Series. Vol. XI).
Перевод
Theodoricus Monachus. Historia de antiquitate regum Norwagiensium. An Account of the Ancient History of the Norwegian Kings / Tr. and annotated by D. and I. McDougall, with an introduction by P. Foote. L., 1998 (Viking Society for Northern Research. Text Series. Vol. XI).
Важнейшая литература
Skard 1935; Lehrmann 1937; Johnsen 1939; Hanssen 1945; Hanssen 1949b; Ellehoj 1965;
Bjarni Guðnason 1977; Andersson 1979; Ulset 1983; Andersson 1985; Bagge 1989;
Lange 1989; Cormack 1993; Mortensen 1993; Foote 1998; Mortensen 2000b; Бусыгин
2001а; Karlsen, Vatsend 2003; Mortensen 2006; Bagge 2006; Bagge 2011.
Текст
Публикуется по изданию: Theodrici monachi Historia de antiquitate regum Norwagiensium // MHN / G. Storm. Kristiania, 1880. P. 1–68.
Cap. VII. De doLosa ejusdem factione contra OLavum filium Tryggva
Anno vicesimo nono deinde regni sui comperit quod Olavus filius Tryggva esset in Anglia, adolescens bonæ indolis, qui reversus a Rusciæ partibus, ubi nutritus et adjutus a Waldemaro rege fuerat, cum piraticam exerceret in Daciam, egressus de navibus interceptus est ab hostibus, ne ad easdem redire posset. Compulsus igitur hac necessitate divinum invocare auxilium, vovit se christianum fore, si de instanti eriperetur periculo. […] (P.13)
Cap. XV. De reditu beati Olavi de Anglia in Norwagiam
[…] Adveniente vernali tempore profecti sunt ambo in Wic ibique exercitu comparato properant contra Sueinonem. Ille vero impiger occurrit eis consertoque navali proelio in loco, qui dicitur Nesiar, cum Sueino vinceretur, detrectans fugam disposuit cum suis occumbere, nisi prohibitus esset et invito illo retracta foret navis ejus a quodam suo principe et genero, qui sororem ejus in matrimonio duxerat Berghliot nomine, Einar thambaskelme viro strenuissimo. Hic consuluit ei fugam et quodammodo compulit, ut in Rusciam pergeret, ubi et diem obiit. (P. 28)
Cap. XVI. De fuga beati Olavi in Rusciam
[…] Postea rex, comperto Kanutum regem adesse cum innumerabili exercitu (nam mille ducentarum navium fertur classis ejus fuisse), cernensque se imparem congressioni, relictis navibus abiit ad generum suum Olavum regem Svethiæ. Inde profectus est1 in Rusciam2 ad Iaritzlavum3 regem, qui duxerat Ingigerthi, quam ipse ut paulo ante dixi desponsaverat et habere nequiverat. Moratus est ibi anno uno honorifice et officiosissime a rege Jaritzlavo4 susceptus, cujus etiam tutelæ commisit filium suum Magnum, puerum quinque annorum, quem ex concubina susceperat. […]
1. В издании Г. Сторма – ошибочно ist.
2. AKS – Russiam.
3. ABK – Wirtzlauum, S – Wirchlaum.
4. ABK – Wirtzlauo, S – Wicklao.
Cap. XVIII. Ouod beatus Olavus repatriaverit et de corporum humanorum diminution
Kanutus ergo rex Angliae ut cognovit interitum Haconar nepotis sui, ilico misit Sueinonem filium suum ad gubernandum regnum Norwagiae simulque resistendum Olavo, si in patriam redire disponeret. […]
Olavus itaque ut fertur admonitus in somnis redire eum oportere in Norwagiam, vale faciens Iaritzlavo et Ingigerthi relictoque ibi filio suo Magno reversus est ad generum suum Olavum regem in Swethiam ibique anno illo moratus est. Adveniente itaque vernali tempore congregavit exercitum auxilio generi sui, qui magna ex parte erat paganorum, duxitque eum per superiora in Norwagiam. […]
1. AK – Wirtzlauo, S – Wircklavo.
2. K – congregant.
Cap. XXI. De Magno filio beati Olavi
Post hæc vero vix triennio peracto Norwagienses sera poenitentia ducti scelere, quod commiserant in beatum Olavum, simulque non ferentes tyrannidem Alfivæ matris Sueinonis decreverunt mittendum pro Magno filio beati Olavi tunc puero decenni, cupientes saltem filio restituere, quod patri crudeliter abstulerant. Elegerunt ad id negotium quatuor viros, Ragnwaldum comitem, quem superius diximus amicissimum beato Olavo, Einar thambaskelme, Suein bryggyofot et Kalfum filium Arna, qui in beatum Olavum graves pridem exercuerat inimicitias, sed tunc poenitentia ductus modis omnibus nitebatur filium ejus in regnum restituere. Qui cum venissent in Rusciam1 ad Jaritzlavum2 et Ingigerthi, ubi nutriebatur puer, consilium suum innotuerunt regi nec non et totius Norwagiae. Abnegat regina Ingigerthr3 affirmans nullo modo mittendum puerum, nisi jurejurando promitterent eum in regem sublimandum; valde enim dilexerat beatum Olavum ideoque officiosissime filium ejus nutriverat. Illi vero, supra quam ab eis poscebatur, promittentes omnia solvuntur abire; reversi itaque in Norwagiam cum magno gaudio suscepti sunt a tota patria statimque cum favore totius populi puer Magnus in regem sublimatus est.
1. KS – Russiam.
2. AK – Wirtzlauum, S – Wircklavum.
3. AKS – Ingigerthi.
Cap. XXVIII. Ouod idem Haraldus expeditionem in Angliam ducens in bello victus occubuit
[…] Iste Haraldus in adolescentia sua multa strenue gesserat, subvertendo plurimas civitates paganorum magnasque pecunias auferendo in Ruscia1, in Æthiopia, quam nos materna lingua Blaland vocamus; inde Hierosolymam profectus est, ubique famosus et victoriosus. Postea peragrata Sicilia magnaque pecunia ab id locorum extorta venit Constantinopolin ibique apud imperatorem accusatus, inflicta eidem imperatori satis probrosa ignominia, inopinabili fuga elapsus est.
1. S – Russia.
Перевод
(Перевод выполнен А. В. Подосиновым)
Глава VII. О его же1 коварном деянии против Олава, сына Трюггви
На двадцать девятом году своего царствования он2 узнал, что в Англии находился Олав, сын Трюггви, что это юноша с хорошими задатками, что он вернулся из пределов Русции, где его воспитал и помогал ему король Вальдемар, и что когда он пиратствовал в Дации, то, сойдя с кораблей, был пленен врагами, чтобы воспрепятствовать его возвращению на корабли. И вот, будучи вынужден обстоятельствами прибегнуть к божественной помощи, он дал обет, что станет христианином, если избежит нависшей над ним опасности3. […]
Глава XV. О возвращении блаженного Олава из Англии в Норвегию
[
Глава XVI. О бегстве блаженного Олава в Русцию
[
Глава XVIII
О том, как блаженный Олав вернулся на родину, и об уменьшении человеческого роста
Когда же король Англии Канут узнал о гибели Хакона, своего племянника, он немедленно послал своего сына Свейнона править королевством Норвагии и в то же время противодействовать Олаву, если тот решит вернуться на родину…
Олаву же, как рассказывают, во сне было возвещено, что ему следует отправиться назад в Норвагию; попрощавшись с Ярицлавом и Ингигертой и оставив там своего сына Магнуса11, он вернулся в Светию к своему тестю королю Олаву и там провел этот год. При приближении же весны он при помощи своего тестя собрал войско, которое состояло по большей части из язычников, и повел его через внутренние районы [Светии] в Норвагию. [
Глава XXI
О Магнусе, сыне блаженного Олава
После этого, по прошествии почти трех лет12, норвежцы, движимые поздним раскаянием за преступление, которое они совершили по отношению к блаженному Олаву, и в то же время не снеся тирании Альфивы, матери Свейнона, постановили послать за Магнусом, сыном блаженного Олава, который был тогда отроком десяти лет13; они желали хотя бы сыну вернуть то, чего жестоко лишили отца. Они избрали для этого предприятия четырех мужей14: ярла Рагнвальда, который, как мы выше сказали, был в тесной дружбе с блаженным Олавом, Эйнара Брюхотряса, Свейна Быка и Кальфа, сына Арни, который ранее питал весьма недружественные чувства по отношению к блаженному Олаву, теперь же, движимый раскаянием, прилагал все усилия, чтобы восстановить в царствовании его сына. Когда те пришли в Русцию к Ярицлаву и Ингигерте, у которых воспитывался отрок, они сообщили королю о решении, которое приняли они сами и вся Норвагия. Королева Ингигерта стала отказывать им, утверждая, что вовсе не отпустит мальчика, если они клятвенно не пообещают, что он будет провозглашен королем15; ведь она очень любила блаженного Олава16 и потому весьма ревностно следила за воспитанием его сына. Те же, пообещав всё и даже больше того, что от них требовалось, получают разрешение уехать17; и вот, вернувшись в Норвагию, они были с великой радостью приняты всеми на родине, и тут же отрок Магнус был при одобрении всего народа возведен на престол.
Глава XXVIII
О том, как тот же Харальд, предводительствуя в походе на Англию, погиб, побежденный в битве
[
Комментарий
1. Речь идет о ярле Хаконе Сигурдарсоне (975–994).
2. Ярл Хакон.
3. См. комментарий к мотиву 13 «Саги об Олаве Трюггвасоне» (Глава 5).
4. Вероятно, Теодорик имеет в виду Олава и его отчима. Ср. у Снорри в «Круге земном»: «Конунг Сигурд Свинья, его отчим, пришел к нему с большой дружиной» (КЗ. С. 190).
5. См. о походе ярла Свейна по Восточному пути комментарий к мотиву 3 «Саги об Олаве Святом» (Глава 6).
6. Олав Харальдссон был женат на дочери Олава Шётконунга Астрид, и потому конунг свеев приходился ему тестем. См. Главу 6, мотив 7.2 и, в частности, комм. {i}.
7. О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1.
8. О том, что Ярослав Мудрый был женат на шведской принцессе Ингигерд, к которой до него сватался Олав Харальдссон, см. Главу 6, мотив 7.2.
9. О жизни Олава Харальдссона на Руси см. Главу 6, мотив 10.2.
10. Об отъезде Олава с Руси см. Главу 6, мотив 12.4.
11. О пребывании Магнуса на Руси при дворе князя Ярослава Мудрого см. Главу 7.
12. По прошествии почти трех лет. – У Теодорика, как можно понять из этой фразы, речь идет о весне 1033 г., поскольку Олав Харальдссон погиб летом 1030 г.
13. Который был тогда отроком десяти лет. – По Теодорику получается, что Магнус родился в 1023 г. Большая часть источников, впрочем, как и большая часть исландских анналов, датирует его рождение 1024 г. Указанный здесь возраст совпадает с ремаркой «Обзора саг о норвежских конунгах», что «ему было почти одиннадцать лет, когда он пришел в страну», т. е. в Норвегию (см. комм. 16 к Главе 7, § 7.1), и с начальной строфой «Драпы о Магнусе» Арнора Скальда Ярлов: «Щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он… снарядил великолепный боевой корабль из Гардов» (см.: Главу 7, §§ 7.2, 7.3 и 7.4).
14. Избрали для этого предприятия четырех мужей. – Состав посольства и даже порядок перечисления имен совпадают с «Обзором саг о норвежских конунгах» (см. о них комм. 8-11 к Главе 7, § 7.1).
15. Ср. комм. 51 к Главе 7, § 7.2 о «клятве двенадцати».
16. О взаимоотношениях Ингигерд, жены Ярослава Мудрого, и Олава Харальдссона см. комм. 70 к мотиву 8 в Главе 6.
17. Получают разрешение уехать. – См. о «мире» для проезда комм. 38 к Главе 7, § 7.2.
18. О пребывании Харальда Сигурдарсона на Руси см. Главу 8, мотивы 1, 2 и 9. О его богатстве см. Главу 8, мотивы 5 и 7.
19. См. Главу 8, мотив 5.1.
20. О службе Харальда в Константинополе см. Главу 8, мотивы 4 и 6.
Приложение III
«Сага о Скьёльдунгах»
Введение
«Сага о Скьёльдунгах» («Skjgldunga saga») представляла собой историю легендарных датских конунгов от основателя династии, носящей его имя, – Скьёльда, сына Одина, – до Горма Старого (ум. ок. 940 г.). Сага занимает тем самым пограничное положение между
Оригинальный текст «Саги о Скьёльдунгах» не сохранился, но авторы саг и историки XIII–XVI вв. использовали ее в качестве источника, что позволяет реконструировать эту сагу. Во-первых, имеется ее латинское переложение в «Rerum Danicarum fragmenta» Арнгрима Йонссона (ок. 1568–1648 гг.), который, как показал Бьярни Гуднасон[594], близко следовал своему источнику. Исландский текст, носящий условное название «Sggubrot af fomkonungum» («Фрагмент о древних конунгах»), считается частью саги, но, вероятно, ее более поздней (конец XIII в.) и развернутой версии. Снорри опирался на «Сагу о Скьёльдунгах» в своей «Эдде», а в 29-й главе «Саги об Инглингах» содержится непосредственная ссылка на нее: «В саге о Скьёльдунгах подробно рассказывается об этой битве [на льду озера Венир], а также о походе Хрольва Жердинки в Уппсалу к Адильсу» (КЗ. С. 27). Следы «Саги о Скьёльдунгах» обнаруживаются также в «Ad catalogum regum Sveciæ annotanda», «Upphaf allra frásagna» того же Арнгрима Йонссона, в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне», в «Саге о Йомсвикигах» и еще в двух-трех сочинениях.
Время создания «Эдды» Снорри Стурлусона выступает в качестве
Наряду с этим он мог знать и письменные тексты, такие как «*Родовой перечень Скьёльдунгов» («*Langfeðgatal Skjöldunga»), вероятно, составленный Сэмундом Мудрым (ум. в 1133 г.), и «*Родословная датских конунгов» («*Ævi Danakonunga») Ари Мудрого (1067/68-1148). Исследователи полагают, что автор был знаком с целым рядом иностранных сочинений и среди них с «Историей бриттов» Гальфрида Монмутского (1140-е гг.), которая могла быть источником его вдохновения, но не ясно, была ли реальным источником.
В латинском тексте Арнгрима Ионссона излагается эвгемеристическая легенда о заселении Скандинавии, в контексте которой упоминается
Издания
Skjoldunga saga i Arngrim Jonssons udtog / A. Olrik // Aarboger. 1894. R. II. B. 9. S.
104-138.
P.331–456.
Skjgldunga saga // Danakonunga sqgur / Bjarni Guðnason (ÍF. B. XXXV). 1982.
Bis. 3-38.
Перевод
Skjoldungernes Saga/K. Friis-Jensen, C. Lund. Copenhagen, 1984.
Важнейшая литература
Olrik 1894; Heusler 1908; Boer 1922; Einar 01. Sveinsson 1937; Jakob Benediktsson
1957-59; Bjarni Guðnason 1963; Ellehoj 1965; Schier 1970. S. 29–30; Simek, Hermann
Pálsson 1987. S. 322–323, 327; Lund 1984; Jónas Kristjánsson 1992; Wolf К. 1993;
Faulkes 2005; Wierzbinski 2009.
Текст
Публикуется по изданию: Skjpldunga saga // Danakonunga spgur / Bjarni Guðnason
Cap. I
Rerum Danicarum historiam Norvegorum commentarii, non a Dan, ut Saxo Grammaticus, sed a Scioldo qvodam Odini (qvem vulgo Othinum) filio ordiuntur. Tradunt enim Odinum illum ex Asia a<d>ventantem, magis septentrionalis Evropæ (Saxoniæ, Daniæ, Sveciæ), domitis incolis, adeptum esse imperium Daniamqve (qvæ tum tamen eo nomine caruerit) Scioldo, Sveciam Ingoni filiis assignasse. Atqve inde a Scioldo, qvos hodie Danos, olim Skiolldunga fuisse appellatos, ut et Svecos ab Ingone Inglinga. Ipsi autem Sveciæ (sic specialius dictæ) de nomine earum regionum nomen inditum, unde Odinus cum suis primum emigravit. Huilche ssom ligger norden for palude Moeotide, og de gammel Norshe kallede Su<i>thiod hin Store eller Kolde. […] (Bls. 4)
Перевод
(Перевод выполнен А. В. Подосиновым)
Глава I
Норвежские «комментарии»1 историю Дании начинают не с Дана, как Саксон Грамматик2, а с некоего Скьёльда3, сына Одина (обычно его называют Отином). Сообщается, что этот Один, придя из Азии и подчинив местных жителей, стал властвовать над самой северной частью Европы4 (Саксонией, Данией, Свецией5). При этом он отдал Данию (которая тогда еще не имела этого имени) своему сыну Скьёльду, а Свецию – сыну Ингону. И отсюда те, которые сейчас называются данами, назывались когда-то от Скьёльда Скьёльдунгами, так же как и свеци от Ингона Инглингами6. Самой же Свеции (именно так она называется) имя дано от имени тех областей, откуда Один со своими впервые вышел7. Тех, что лежат к северу от Меотийского болота8 и которые древние скандинавы называли Свитьод Великой, или Холодной9. […]
Комментарий
1. Под «норвежскими «комментариями»», вероятно, имеются в виду труды Ари и Сэмунда по датской истории, известные автору «Саги о Скьёльдунгах».
2.
3. См.: Wierzbinski 2009.
4. Перед нами один из вариантов легенды о заселении Скандинавии выходцами из Азии – языческими богами во главе с предводителем асов Одином. Ср. гл. 1, 2 и 5 «Саги об Инглингах» и комментарии к ним. Автор «Саги о Скьёльдунгах» вовсе не упоминает о
5.
6. По «Саге о Скьёльдунгах», Ингон – сын Одина, и именно от его имени производится здесь имя шведской династии –
7. Далее в латинский текст Арнгрима Йонссона вплетается фраза на датском, включающая в себя два топонима, совершенно очевидно восходящих к латинской и древнеисландской традициям, соответственно. По замечанию М. И. Стеблин-Каменского, с XVI в., когда начала складываться датская нация, датский язык стал вытеснять латынь; в XVII в. «нередко в письменном языке латынь и датский язык беспорядочно чередовались» (Стеблин-Каменский 1953. С. 60). Именно с таким явлением мы и имеем дело в данном фрагменте.
8.
9.
Приложение IV
«Страсти и чудеса Святого Олава»
Введение
По мере становления культа ев. Олава, возникали не только литургические тексты, но также житие
Как показывают новейшие исследования, серьезным историографическим заблуждением является утверждение, что латинский текст жития ев. Олава дошел до нас в двух редакциях – старшей (краткой) и младшей (пространной), что краткая редакция, во многом параллельная норвежскому варианту, входящему в «Древненорвежскую книгу проповедей»[595], якобы издана в 1880 г. Г. Стормом под названием «Acta sancti Olavi»[596], а пространная сохранилась только в одной рукописи (ССС 209), найденной и опубликованной Ф. Меткалфом[597]. Во-первых, то, что издано Г. Стормом, есть не издание источника, а его реконструкция[598]. Так что издан текст на сегодняшний день только по одной рукописи. Во-вторых, известно девять рукописей этого памятника, созданных с конца XII по начало XVI в. в Норвегии, Швеции, Англии, Германии, Фландрии. При этом можно говорить о двух редакциях «Passio Olavi» – пространной (А) и краткой (В), – но различие между ними заключается не только в объеме жития ев. Олава, но и в составе и организации собрания чудес. Все девять рукописей имеют различное соотношение краткой и пространной редакций жития, вводных и заключительных слов и набора чудес. Более того, целый ряд данных заставляет думать, что житийная часть и собрание чудес существовали независимо. Отсюда делается вывод, что архиепископу Эйстейну и его окружению принадлежит лишь (известная по публикации 1881 г.) версия рукописи ССС 209. Она включает в себя пространный текст жития и наиболее полное собрание чудес ев. Олава, а именно – сорок девять[599].
Четыре фрагмента, приводимые ниже, содержат сведения о бегстве Олава Харальдссона на Русь, о приеме, оказанном ему при дворе Ярослава Мудрого, и о его возвращении на родину, а также описывают два чуда, явленных ев. Олавом в Хольмгардере (Новгороде).
Издание
Passio et Miracula Beati Olaui / Ed. from a twelfth-century manuscript in the library of Corpus Christi College, Oxford, with an introduction and notes by F. Metcalfe. Oxford, 1881.
Основные переводы
Английский:
A History of Norway and The Passion and Miracles of the Blessed Óláfr / Trans, by
D. Kunin, ed. by C. Phelpstead. L., 2001.
Норвежский:
Passio Olavi. Lidingssoga og undergjemingane at den heilage Olav / E. Skard. Oslo, 1930.
Важнейшая литература
Gjerlow 1967; Heinrichs 1993; Knirk 1993a; Cormack 2000; Iversen 2000; Phelpstead 2001; Mortensen 2002; Mortensen, Mundal 2003; Garipzanov 2010; Jackson 2010; Jirousková 2010; Mortensen 2010. См. также Введение к Главе 6.
Текст
Публикуется по изданию: Passio et Miracula Beati Olaui / F. Metcalfe. Oxford, 1881.
1.
[…] Set e conuerso perpessus est ab eis tribulaciones multas et malas, donec illorum multitudini resistere non ualens secesit in rusciam, oportunum ratus cedere tempori, donec uoluntati sue ac proposito tempus idoneum dominus conferre dignaretur. […] (P. 71–72)
2.
[…] Clarissimus igitur christi martir ingressus russiam, a iarzellauo, eiusdem prouincie rege magnifico, gloriose susceptus, et in honore amplissimo, quamdiu ibi morari uoluit, habitus est. Ubi non paruo tempore demoratus, honestam uite formam, et sue religionis, caritatis, benignitatis, et patiencie celebre monimentum incolis reliquit. Denique decoratus igne persecutionis et exilii, acceptabilis inuentus et idoneus, qui maiora certamina posset sustinere, diuino inspiratus instinctu per suecie fines ad propria remeauit. […] (P. 71–72)
3.
In civitate quadam ruscie, que holmgarder appellator, contigit tale incendium subito euenisse, ut tocius urbis uastatio uideretur imminere. Cuius habitatores nimirum timore resoluti ad quendam latinum sacerdotem, nomine Stephanum, qui in ecclesia sancti olaui ibidem ministrabat, cateruatim confluunt, ut in tanta necessitate experiantur beati martiris merita, et certis probentur indiciis que de ipso, fama referente, didicerant. Sacerdos autem haut segnis eorum fauet uoluntati, ymaginem eius arripit, brachiis suis ignibus opposuit; set nec ignis ulterius transgreditur, et pars relicta ciuitatis ab incendio liberatur. (P. 89)
4.
Waringus quidam in Ruscia seruum emerat, bone indolis iuuenem, set mutum. Qui cum nichil de se ipse profiteri posset, cuius gentis esset ignorabatur. Ars tamen, qua erat instructus, inter waringos eum conuersatum fuisse prodebat: nam arma, quibus illi soli utuntur, fabricare nouerat. Hic, cum diu ex uenditione diuersa probasset dominia, ad mercatorem postmodum deuenit, qui ei pietatis intuitu iugum laxauit seruile. Hic, optata libertate potitus, in ciuitatem deuenit, que holmgarder appellatur, et in domo cuiusdam religiose matrone hospitalitatis gratia susceptus, mansit per dies aliquot. Mulier autem, in beati martiris olaui honore existens sedula, ad singulas horas in eius ecclesia orationibus incumbebat. Nocturni igitur temporis hora uisus est a se uideri beatus martir olauus, precipiens sibi ut prefatum secum puerum ad ecclesiam ducat; quod statim ad matutinales horas properans exequitur. Cumque in ecclesiam simul uenirent, puer, haut diu moratus, sopore resoluitur, et qui, mulieri prius apparens, curandum ad ecclesiam adduci precepit, uultu et habitu probatur postmodum, diuina fauente gratia, curationem puero apparens contulisse. (P. 93–94)
Перевод
(Перевод первых трех фрагментов выполнен А. В. Подосиновым; четвертый фрагмент публикуется в переводе (с небольшими изменениями) С. А. Аннинского – 1940. С. 156)
1.
[
2.
И вот достославнейший мученик Христа прибыл в Русцию и был со славой принят Ярцеллавом, великим королем этой страны, и жил там в большом почете так долго, сколько сам пожелал. Пробыв там немалое время, он оставил [местным] жителям образец достойной жизни и замечательный памятник своей набожности, милости, добродетели и терпения2. Наконец, его, опаленного огнем преследований и изгнания, [провидение] сочло подходящим для свершения гораздо больших подвигов, и, вдохновляемый Божественным внушением, он двинулся через земли Свеции в собственные [пределы]3. [
3.
В некоем городе Русции, который называется Хольмгардер4, вдруг случился такой пожар, что, казалось, городу угрожает полное уничтожение. Его жители, лишившись от чрезмерного страха самообладания, толпами стекаются к некоему латинскому священнику по имени Стефан, который там же служил в церкви блаженного Олава. Они надеются в такой крайней нужде воспользоваться помощью блаженного мученика и проверить наверняка то, что они узнали о нем по слухам. Священник же, нисколько не медля, идет навстречу их пожеланиям, берет своими руками его образ и выставляет его против огня. И вот, и огонь не распространяется дальше, и прочая часть города освобождается от пожара5.
4.
Некий варинг в Русции купил раба, юношу доброго нрава, но немого. Так как сам о себе он ничего сказать не мог, то оставалось неизвестным, какого он племени. Однако ремесло, которому он был уже обучен, показывало, что он бывал среди варингов, ибо умел выделывать оружие, только ими употребляемое. После того как он, перепродаваемый, долгое время служил разным господам, попал он наконец к некоему купцу, который по благочестивому побуждению снял с него рабское иго. Получив желанную свободу, прибывает он в город, называемый Хольмгардер, и обретает приют на правах гостеприимства в доме некоей благочестивой женщины. Там он оставался несколько дней. Эта женщина, усердно почитавшая блаженного мученика Олава, ежечасно припадала к ногам его с молитвами в его церкви. И вот в ночной час видит, будто, она перед собой блаженного мученика Олава, повелевающего ей привести вышеупомянутого юношу с собой в церковь, что она тотчас, к утреннему часу, и исполняет. Когда же они вместе пришли в церковь, юноша немного спустя впал в сон и, как обнаружилось по лицу и одежде, тот же, кто прежде, явившись женщине, велел привести его для исцеления в церковь, теперь, явившись отроку, Божьей споспешествующей милостью даровал ему исцеление6.
Комментарий
1. О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1.
2. О жизни Олава Харальдссона на Руси при дворе Ярослава Мудрого см. Главу 6, мотив 10.2.
3. О возвращении Олава Харальдссона на родину см. Главу 6, мотив 12.4.
4.
5. Чудо № 15, по классификации Л. Жирушковой (Jiroušková 2010). Подробный комментарий к этому чуду см. в Главе 6, мотив 15; о чудесах Олава см также: мотивы 11, 14 и 16 в Главе 6; см.: Jackson 2010.
6. Чудо № 20, по классификации Л. Жирушковой (Jiroušková 2010). Подробный комментарий к этому чуду см. в Главе 6, мотив 16; о чудесах Олава см также: мотивы 11, 14 и 15 в Главе 6; см.: Jackson 2010.
Приложение V
«Древненорвежская книга проповедей»
Введение
«Древненорвежская книга проповедей» – древнейшая из сохранившихся книг на норвежском языке. Рукопись (AM 619 4°) была написана ок. 1200 г. в Бергене, но некоторые проповеди существовали в записи уже к 1150 г. Книга включает в себя собственно проповеди, но, кроме того, в нее входит полный перевод сочинения древнеанглийского автора Алкуина (VIII в.) «De virtutibus et vitiis» («О пороках и добродетелях»), «Спор между телом и душой», вероятно, основанный на старофранцузской поэме «Un samedi par nuit», и др. В значительной части (на одну треть) «Древненорвежская книга проповедей» совпадает по составу с другим западноскандинавским собранием проповедей – «Древнеисландской книгой проповедей» (Holmperg 15 4°, ок. 1200 г.)[600]. Источниками этих двух книг, как установлено исследователями, служили, помимо местной традиции, сочинения Августина (354–430 гг.), Максима Туринского (ок. 400 г.), Фульгенция Руспийского (467–533 гг.), Цезария Арелатского (469/70-542 гг.), Григория I Великого (540–604 гг.), Беды Достопочтенного (673–735 гг.), Амброзия Аутперта (ум. в 784 г.), Пасхазия Ратберта (ок. 790 – ок. 860 гг.) и Гонория Августодунского (ум. в 1152 г.).
«Древненорвежская книга проповедей» также включает в себя краткое житие ев. Олава, восходящее к его жизнеописанию, более старшему, чем версия жития святого, принадлежащая Эйстейну Эрлендссону, и сорок девять чудес ев. Олава.
В приводимых ниже фрагментах говорится о бегстве Олава в Гарды (на Русь) и о двух чудесах ев. Олава, явленных им в Хольмгарде (Новгороде).
Издания
Gammel norsk homiliebog (Codex Arn. Magn. 619 qv.) / C. R. Unger. Christiania, 1862–1864.
Codex AM 619 quarto. Old Norwegian Book of Homilies Containing the Miracles of Saint Olaf and Alcuin's De virtutibus et vitiis / G. T. Flom. Urbana, 1929 (University of Illinois Studies in Language and Literature. Vol. 14, No. 4).
Gamal norsk homiliebok. Cod. AM 619 4° / G. Indrebo. Oslo, 1931. Nytt uendret opptrykk: Oslo, 1966.
Gammelnorsk homiliebog etter AM 619 qv. / T. Knudsen (CCN. Quarto series. Vol. I). 1952.
Основные переводы
Норвежский
Gammelnorsk homiliebok. Oversettelse og kommentar / E. Gunnes, A. Salvesen. Oslo, 1971.
Важнейшая литература
Indrebo 1931; Paasche 1957; Gjerlow 1967; Holm-Olsen 1990; Heinrichs 1993; McDou-gall 1993; Knirk 1993b; Bagge 2001; Mortensen, Mundal 2003; Svanhildur Óskarsdóttir 2005; Jirousková 2010; Haugen, Ommundsen 2010. См. также Введение к Главе 6.
Текст
Публикуется по изданию: Gamal norsk homiliebok. Cod. AM 619 4° / G. Indrebo. Oslo, \1931.
In die sancti Olaui Regis et martiris
[…] Ða gengo i mote honum villu-menn ok illzo fullir með anzscotans afle ok mycclum flocce. ok stoc harm þa unndan þvi éle æustr í Garða. ok vildi æigi at þvi sinni illu scipta við lannz-menn sina. […] Nu for harm á hændr konunge noccorom í Garða austr er Ierczellauus hét. ok var með honum marga daga í mykilli s0md. frægr varð harm þar ollu folke af trv sinni. æst ok gozsco er harm hafðe bæðe við guð ok við alia menn. En eptir þat þa vendi harm aptr til lannz ok til rikis sins hit æystraumm Sviðioð. […]
Her segir fra jartæinum hins hælga OLafs konungs
(.xiiii.)
Sva bar at sinn æit í Gærðum æustr at ældr com i caup-bo þann er Holm-garðr hæitir. ok stoð æigi til minna geigs en borgen oil myndi upp ganga. Nu flyiðu aller menn fælmsfullir til clærcs æins ok kenni-mannz þes er Stephán va(r) nemdr. En hann þionaðe þar ínni hælgu Olafs kirkiu ok vildu vist fræista í sva mykilli nauð-syn styrcs ok veldis hins hælga Olafs konungs. ok ræyna sva til sannz sægur annarra manna. Ðegar prestr-enn hoyrði þæirra vild ok b0nar-orð. þa gripr hann i fang ser licneskiu þes góða lavárz ok sætr á-mote ældinum. Siðan þocaðe hvergi ældr-en umm fram þat er hann var þa comen. ok varð sva borget hinum mqsta lut borgar-ennaR.
(.xix.)
Væringr æinn i Garðum austr kæypti ser þræl æinn ungan. Oc var dumbi matte ækci mæla. Oc þo hygginn ok nœfir um marga luti. Nu vissi ængi maðr hværrar ættar er hann var. firir þui at hann fecc ækci i fra sact þo at hann være at spurðr. þess gato þo margir menn at hann minndi norrœn vera. firir þui at hann gerðe vapn þau iamnan ok bio. er væringiar æinir nyta. Nu hafðe sa aumi maðr við sinni vanhæilsu margan drotten kannat. Oc iðulega með verði veret fælldr allt til þess er kaupmaðr æinn læysti hann til (sin). Oc gaf hanum frælsi fírir miscunnar sakir. Siðan for hann i sialfræðe ok kom til borgar þæirrar er Holm-garðr hæítir. Oc væítti hanum hærbirgi копа æin goð. Oc dvaldezk hann þar miok marga daga. En kona su goða sotte iamnan tiðir allar til Olafs konungs Oc dyrkaðe hon þann mikla ok mill-da konung. Með mikilli ast ok trunaðe. Nu um nott æina er hon var i sœmn komin þa syndizk hænni Olafr hínn hælgi ok mællte þat við hana. at sa hinn ungi svæinn skilldi fylgia hænni til otto-songs um morgonenn. Sva gerðe hon sem hann bauð. hafðe hann með ser til tiða i kirkiuna. En þegar er hann var i kirkiuna kominn þa tok hanum at þyngiazt ok lagðezt (niðr ok) somnaðe meðan kæni-menn væittu tiðir. þui næst sa hann þann sama mann i sœmnenom ok geek til hans með slicum klæða-bunaðe ok a-litum i anlete sem kononne hafðe aðr synnzt um nottena. Oc gaf hanum mal ok hæilsu með sinni milldi ok miscunn allzvalldande guð með fulltingi hins hælga Olafs konungs. (
Перевод
В дни святого Олава, короля и мученика
Здесь говорится о чудесах святого конунга Олава
(XIV)
Так случилось, что однажды на востоке в Гардах начался пожар в том торговом городе, который зовется Хольмгард, и не уменьшалась опасность, а город весь мог сгореть. Вот побежали все люди, преисполненные страха, к одному священнику и проповеднику, которого звали Стефан. А он служил там в церкви Святого Олава, и хотели они испробовать в такой большой нужде силу и могущество святого конунга Олава и так испытать правдивость рассказов других людей. И как только священник услышал их желание и слова их молитвы, хватает он в руки образ того доброго господина и обращает его к огню. После этого огонь не пошел никуда дальше [того места], до которого он тогда дошел, и так была спасена большая часть того города4.
(XIX)
Один варяг на востоке в Гардах купил себе одного молодого раба. И был [тот] немой [и] не мог говорить. Однако был разумным и искусным во многих вещах. И не знал ни один человек, какого он рода, потому что он не мог сказать этого, даже если его об этом спрашивали. Все же многие люди говорили, что он, должно быть, норвежец, потому что он изготовлял оружие, как они, и украшал [его], как делали одни варяги. И вот этот несчастный человек со своим слабым здоровьем повидал многих господ. И как постоянно может случиться, все привело к тому, что некий купец освободил его. И дал ему свободу по причине мягкосердечия. Тогда отправился он куда хотел и прибыл в тот город, который зовется Хольмгард. И дала ему приют одна хорошая женщина. И прожил он там много дней. А эта хорошая женщина всегда посещала все службы конунгу Олаву. И почитала она этого великого и милосердного конунга с великой любовью и верой. И вот однажды ночью, когда она заснула, явился ей Олав Святой и так говорил с ней, и сказал, что тот юноша должен последовать за ней на следующий день к заутрене. Она сделала так, как он повелел, и привела его с собой на службу в церковь. И как только он пришел в церковь, стал его клонить сон, и лег он и заснул, пока священники служили службу. Вслед за тем увидел он того самого человека во сне, и подошел [тот] к нему в той же самой одежде и в том же обличье, в котором являлся прошлой ночью той женщине. И дал ему речь и исцеление своей милостью и милосердием всемогущего Бога при помощи святого конунга Олава5.
Комментарий
1 О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1.
2 О жизни Олава Харальдссона на Руси при дворе Ярослава Мудрого см. Главу 6, мотив 10.2.
3 О возвращении Олава Харальдссона на родину см. Главу 6, мотив 12.4.
4 Чудо № 15, по классификации Л. Жирушковой (Jirousková 2010). Подробный комментарий к этому чуду см. в Главе 6, мотив 15; о чудесах Олава см также: мотивы 11,14 и 16 в Главе 6; см.: Jackson 2010.
5 Чудо № 20, по классификации Л. Жирушковой (Jirousková 2010). Подробный комментарий к этому чуду см. в Главе 6, мотив 16; о чудесах Олава см также: мотивы 11,14 и 15 в Главе 6; см.: Jackson 2010.
Приложение VI
«Сага о Йомсвикингах»
Введение
«Сага о Йомсвикингах» («Jómsvíkinga saga») нередко объединяется исследователями в одну группу с «Сагой о фарерцах»[601] и «Сагой об оркнейцах»[602]: их определяют как
Сага, как принято считать, была написана ок. 1200, но никак не позднее 1230 г. Автор ее неизвестен; высказывалось лишь предположение, что он – исландец. Сага существует в двух редакциях – А (AM 291 4° и сильно отличающиеся от нее Flateyarbók и Holm perg 7 4°) и В (AM 510 4°), а также в латинском переводе Арнгрима Йонссона, сделанном в 1592–1593 гг. с утеряной ныне рукописи. Не исключена вероятность того, что все пять вариантов саги восходят к одной общей редакции, основанной на устной традиции и (в меньшей степени) письменных источниках, которая вскоре после своего возникновения «распалась» на две редакции; альтернативная трактовка – предположение, что с самого начала возникли две различные саги, основанные на устной традиции[608]. «Красивая кожа» и «Круг земной» используют редакцию В «Саги о Иомсвикингах»; к ней же, вероятно, восходит и поэма Бьярни Кольбейнссона (ум. в 1222 г.) «Драпа о йомсвикингах».
Упоминания Балтийского моря и восточноприбалтийских земель встречаем в «Пряди о Иомсвикингах», входящей в «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» по «Книге с Плоского острова».
Издания
Flateyjarbók. En samling af norske konge-sagaer med indskudte mindre fortællinger om begivenheder i og undenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1860. В. I. S. 96-106,153–205.
Jómsvikínga saga (efter cod. AM 510, 4:to) samt Jómsvíkinga drápa / C. af Petersens. Lund, 1879.
Jómsvikínga saga efter amamagnæanska handskriften N: o 291. 4:to i diplomatarisk aftryck / C. af Petersens. Copenhagen, 1882.
Arngrimi Jonae Opera Latine Conscripta. 1–4 / Jakob Benediktsson (BiblAM. Vol. 9-12). 1950–1957. Vol. l.P. 87-140.
Jómsvíkinga saga – The Saga of the Jomsvikings / Ed. and trans. by N. F. Blake (Nelson’s Icelandic Texts, 3). L., 1962.
Jómsvíkinga saga / Ólafur Halldórsson. Reykjavik, 1969.
Основные переводы
Английские
The Saga of the Jomsvikings / Tr. by L. M. Hollander. Austin, 1955; reprint – Freeport, 1971. Jómsvíkinga saga – The Saga of the Jomsvikings / Ed. and trans. by N. F. Blake (Nelson’s Icelandic Texts, 3). L., 1962.
Датский
Jomsvikingernes saga/H. Degnbol, H. Jensen. Copenhagen, 1978.
Важнейшая литература
Storm 1883; Krijn 1914; Indrebo 1917; Hollander 1917; Krijn 1918; Hempel 1922-23; Bjarni Aðalbjamarson 1937; Sigurður Nordal 1953; Larsson 1956; Foote 1956; Jakob Benediktsson 1962; Schier 1970; Baetke 1973b; Berman 1985; Simek, Hermann Pálsson
1987. S. 198–199; Jesch 1991; Jesch 1993b; Ólafur Halldórsson 1993b; Megaard 2000; Ólafur Halldórsson 2000b; Wiirth 2005; Slupecki 2006.
Текст
Публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1862. В. I.
Drepinn Knutr Dana aast af HaraLLdi, brodur sinum
76. […] Þess (er) vid getit at æitt haust kemr Haralldr til Danmerkr sem hann atti vanda til at hafua þar vetrsetu. hann hafdi heriat vm sumarit j Austrueg. en j annan stad er þat at segia at Gormr konungr sendi menn til Holltzsetulandz at bioda Knuti syne sinum til jolaueitzslu. ok er at þui kom ferr Knutr heiman med foruneyti sinu ok hafde þriu skip, ok sua hafde hann til ætlat at hann kom j Limafiord atfangadag jola sid dags, ok þat sama kuelld kemr Haralldr brodir hans j Limafiord ok hefir niu skip edr tiu. hann var kominn or Eystrasalti ok hafdi þar heriat vm sumarit. […]
Перевод
Об убийстве Кнута Любимца Данов Харальдом, его братом
76.
Комментарий
1 О топониме
2 О гидрониме
Приложение VII
«Сага о фарерцах»
Введение
«Сага о фарерцах» («Færeyinga saga») нередко объединяется исследователями в одну группу с «Сагой о Йомсвикингах»[609] и «Сагой об оркнейцах»[610]: их определяют как
В приводимых ниже фрагментах речь идет о времени конунга Харальда Серая Шкура (959–975) и ярла Хакона (975–994). Трижды в них упоминается Хольмгард (Новгород).
Издания
Flateyjarbók. En samling af norske konge-sagaer med indskudte mindre fortællinger om begivenheder i og undenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1860. В. I. S. 122–150, 364–369, 549–557; 1862. В. II. S. 241–250, 394–404.
Færeyinga saga / Finnur Jónsson. Copenhagen, 1927.
Færeyinga saga / Ólafur Halldórsson. Reykjavik, 1987.
Færeyinga saga / Ólafur Halldórsson (ÍF. В. XXV). 2006. Bls. 1-121.
Основные переводы
Английские
The Tale of Thrond of Gate, Commonly Called Faereyinga Saga / F. Y. Powell. L., 1896. The Faroe Islanders’ Saga / G. Johnston. Oberton, 1975.
Русский
Сага о Фарерцах // Исландские саги 2004. С. 142–211 (перевод), 327–339 (комментарии).
Важнейшая литература
Foote 1964; Schier 1970; Berman 1985; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 273–274; Jesch 1991; Wiirth 1991; Jesch 1993b; Foote 1993; Циммерлинг 2004; Wiirth 2005.
Текст
Публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1862. В. I.
Rafn tok vid Sigmundi ok (Pori)
101. Detta sumar kom skip af Noregi til Færeyia ok het Rafnn styrimadr uiku-eskr at ætt ok atti gard j Tunsbergi. harm siglde jafnan til Holmgardz ok var harm kalladr Holmgardzfare. skip þat kom j Þorshöfnn. En er þeir voru bunir kaupmen-nirnir þa er þat at segia einn morgin at þar kemr Þrandr or Gautu a skutu æinne ok leidir Rafnn styremann a æintal ok kuetzst hafua at selia honum brelaefni tuau. Г…1
Sigmundr bardiz vid Randue
109. […] Sigmundr nefndi sig ok spyr hann at nafni. Hann kuetzt Randuerr heita ok ættadr austan or Holmgarde ok kuat þeim.ij. kosti til vera. at þeir gæfui upp skip sin ok sealfua sig j hans valid edr veria sig ella. […]
Sigmundr drap Biorn
110. […] Sua gera þeir. taka þar mikit fe ok foru vid þat til skipa sinna. sigla nu burt af Suiþiodu ok austr til Holmgardz ok heria þadra vm eyiar ok annes. […]
Перевод
Хравн1 получил Сигмунда и Торира
101. Тем летом2 пришел корабль из Норега к Фарейям, и звали Хравном рулевого3, родом из Вика, и имел он хутор в Тунсберге. Он постоянно плавал в Хольмгард4, и называли его Хольмгардсфари5. Корабль тот пришел в Торсхавн. И надо сказать, что однажды утром, когда те купцы6 были готовы к отплытию, пришел туда Транд из Гёты на одной шхуне и ведет Хравна рулевого на разговор с глазу на глаз, и говорит, что у него есть два человека для продажи в рабство7. […]
Сигмунд сразился с Рандвером
109. [
Сигмунд убил Бьёрна
110.
Комментарий
1 Имя орфографчески вариативно:
2 По мнению исследователей, корабль Хравна пришел на Фарерские острова ок. 970 г.
3 Е. А. Рыдзевская отмечает, что древнеисландское
4 О топониме
5 См. комм. 12 к § 7.4.2 в Главе 7. В варианте «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» по AM 61 fol прозвище Хравна объясняется несколько иначе: «ok reð fyrir skipinv vikverskr maðr er het Hrafn ok var kallaðr Holmgarðz fari. þviat hann hafði siglt avstr iGarða RÍki» (OTM, k. 182) – «…Хольмгардсфари, поскольку он плавал на восток в Гардарики».
6 Тот факт, что Хравн и прочие люди, находящиеся на его корабле, называются в саге не «мореходами», не «воинами», а именно «купцами, торговыми людьми», важен для уточнения значения термина
7 Транд пытается продать Хравну двух мальчиков, Сигмунда и Торира, сыновей убитого им Брести, его родича. Хравн не только не покупает мальчиков, но еще и получает с Транда две марки серебра за то, что он увезет братьев с Фарерских островов. Он привозит их в Норвегию. По версии AM 61 fol, «весной собрался Хравн поплыть в Аустрвег» («Vm varit bioz Hrafn at sigla iaustr uegh» – ÓTM, k. 182); мальчики остались в Вике, а Хравн отправился летом на восток в Гарды («for Hrafn vm sumarit austr iGarða» – Ibidem).
8 E. А. Рыдзевская соглашается с теми исследователями, которые считают это место саги, «и видимо вполне основательно, поздней и неисторической вставкой». Она полагает, что текст здесь «напоминает приключения в духе» саг о древних временах, «которые, в частности, любят переносить действие рассказа на Русь и выводить оттуда своих героев; упоминание о Хольмгарде, таким образом, в этом тексте является довольно шаблонной литературной формой, а не чертой реальных экономических связей и т. и.» (Рыдзевская 1978. С. 69, примеч. 114).
9 Признавая правдоподобие нападения викингов на Швецию и на Хольмгард, Е. А. Рыдзевская полагает, что автору саги следовало употребить топоним
Приложение VIII
«Сага об оркнейцах»
Введение
«Сага об оркнейцах» («Orkneyinga saga»), или «Сага об оркнейских ярлах», нередко объединяется исследователями в одну группу с «Сагой о Иомсвикингах»[615] и «Сагой о фарерцах»[616]: их определяют как
Старшая, несохранившаяся, редакция «Саги об оркнейцах» написана в конце XII в. (возможно, ок. 1190 г.). До нас сага дошла в переработанном ок. 1230 г. варианте (старшая рукопись – фрагмент из 18 листов AM 325 14° – ок. 1300 г.). Сага рисует историю Оркнейских островов с древнейших времен до начала XIII в. (в старшей редакции она заканчивалась на смерти Свейна Аслейварсона ок. 1171 г., что ясно из датского перевода саги, выполненного ок. 1570 г.). Самый полный текст саги сохранился в «Книге с Плоского острова» (GKS 1005 fol), где она разделена на пять фрагментов – добавлений к сагам о двух Олавах. Автор «Саги об оркнейцах» неизвестен, но не вызывает сомнения, что он был связан с интеллектуальным центром в Одди на юге Исландии.
Снорри Стурлусон знал старшую редакцию «Саги об оркнейцах» и использовал ее в качестве источника при создании «Круга земного» (в «Круге земном» содержится ссылка на эту сагу[620]). По мнению Финнбоги Гудмундссона (разделяемому далеко не всеми исследователями), часть «Саги об оркнейцах», посвященная Олаву Святому, была переработана после написания «Круга земного», и было это сделано с ведома и при участии Снорри, а сам он написал «доисторическое введение»[621].
Как и «Круг земной», «Сага об оркнейцах» начинается главами, посвященными мифологическому прошлому правителей. Именно здесь упоминаются
Издания
Flateyjarbók. En samling af norske konge-sagaer med indskudte mindre fortællinger om begivenheder i og undenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1860. В. I. S. 219–227, 558–560; 1862. В. II. S. 176–182, 404–519, 529–530. Icelandic Sagas, and Other Historical Documents Relating to the Settlements and Descents of the Northmen on the British Isles / Gudbrand Vigfiisson. L., 1887. Vol. I: Orkneyinga Saga and Magnus Saga, with Appendices.
Orkneyinga saga / Sigurður Nordal (SUGNL. B. XL). 1913-16.
Orkneyinga saga / Finnbogi Guðmundsson (ÍF. В. XXXIV). 1965.
Основные переводы
Английские:
Icelandic Sagas, and Other Historical Documents Relating to the Settlements and Descents of the Northmen on the British Isles. Vol. Ill: The Orkneyinger’s Saga / Tr. by Sir G. W. Dasent, with introduction, appendices, etc. L., 1894.
The Orkneyinga Saga / A New Translation with Introduction and Notes by A. B. Taylor. Edinburgh and L., 1938.
Orkneyinga Saga. The History of the Earls of Orkney / Tr. with an Introduction by Hermann Pálsson and P. Edwards. L., 1978.
Немецкий
Die Geschichte von den Orkaden, Dánemark, und der Jomsburg / W. H. H. Baetke (Thule. Altnordische Dichtung und Prosa. Bd. 19). Jena, 1924. S. 21-219.
Норвежский
Orknoyingasoga / G. Indrebo (Norrone Bokverk. Nr. 25). Oslo, 1929.
Важнейшая литература
Sigurður Nordal 1913-16; Einar 01. Sveinsson 1937; Hermann Pálsson 1965; Finnbogi Guðmundsson 1965; Finnbogi Guðmundsson 1967; Schier 1970. S. 31–32; Cowan 1973; Taylor 1973; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 273–274; Foote 1988; Jesch 1991; Jesch 1993a; Jesch 1993b; Chestnutt 1993; Finnbogi Guðmundsson 1993; Meulengracht Sorensen 1995; Beuermann 2006; Phelpstead 2007. P. 12–14.
Текст
Публикуется по изданию: Orkneyinga saga / Sigurður Nordal (SUGNL. В. XL). 1913-16.
К. 1. Fundinn Noregr
Fomiotr hefir konungr hæitit; hann red flrir því landi, er kallat er Finnland ok Kvenland; þat liggr firir austan hafsbotnn þann, er gengr til motz vit Gandvik; þat kollu ver Helsingiabotnn. Fomiotr atti iii syne, het æinn Hlerr, er ver kollum Ægi, annar Logi, þride Kari; hann var fadir Frosta, faudur Snærs hins gamla. Hans son het Þorri, hann atti ii syne, het annarr Nór, en annarr Gór; dottir hans het Goi. […] Hellt Gór skipum sinum ut eftir hafsbotnum ok svo i Allannzhaf. Sidan kannar hann vida Sviasker ok allar eyiar, er liggia i Eystrasallti; eftir þat i Gautasker ok þadan til Dan-merkr ok kannar þar allar eyiar. […] En Norr brodir hans bæid þess, er snio lagde a heidar ok skidfæri gerde gott. Eftir þat for hann af Kvenlandi ok firir innan hafsbotn-ninn ok kvomu þar er þeir menn voru, er Lappir heita; þat er a bak Finnmork. En Lappir villdu banna þeim yfirfor ok tokzst þar bardagi; ok sa kraft ok fíolkynge fylgde þeim Nor, at uvinir þeirra urdu at giallti þegar þeir heyrdu herop ok sa vopnum brug-dit; ok lögdu Lappir a flotta. En Norr forr þadan vestr a Kiolu […] (
K. 21.
[…] Haralldr kom i Sviþioþ til fundar við Raugnvalld Brusason; foru þeir þaþan baðer austr i Garðariki ok mikit lið annat, þat er verit hafðe i ferð með Olafi ko-nunge. Þeir lettu eigi fyrr en þeir komu austr i Holmgarða a fund Iarizleifs konungs; tðk konungr viþ þeim forkunnar vel fyrir saker hins helga Olafs konungs. Gerðuz þeir þa landvarnarmenn fyrir Garðariki allir saman oc Eilifr iarl, sön Raugnvallz iarls Ulfssonar. Raugnvalldr Brusason var eptir i Garðariki þa er Haralldr konungr Sigurþarson for ut i Miklagarð; hafði Raugnvalldr þa landvðrn nðckura stund a sumrum, en var i Hölmgarði a vetrum. Iarizleifr konungr virði harm mikils, oc þar eptir öll alþyða. Raugnvalldr var, sem aðr er ritað, hverium manne meiri oc sterkari, mana var hann friðastr synum, atgerfímaðr var hann sva mikill, at eigi fekz hans iafninge. Sva segir Arnorr iarlaskalld, at Raugnvalldr átti i Hðlmgarði x folkorrostur.
Deildiz af svá at aldri æl grafninga þælar gunnar Njǫrðr i Gaurðum gunnbraðr tiu haði.
Þa er þeir Einarr þambaskelmir ok Kalfr Amason söttu Magnus Olafssön austr i Garðarike, var Raugnvalldr fyrir þeim i Aldegioborg. […] Beiðer þa Einarr, at Raugnvalldr skyli raðaz til ferðar með þeim upp til Hðlmgarþz oc flyttia þeira mal við Iarizleif konung; oc þvi iatar Raugnvalldr. Eptir þat leiga þeir sér eyki i Al-deyioborg, oc aka upp til Hðlmgarðz oc fínna Iarizleif konung; flyttia þa fram erendi sin og segia, at þa er þeim sva leitt vorðit riki Knyttlinga, oc mest Alfivo, at þess geingr ecki yfír þa, at þeir vili þeim leingr þiona. Beiða þa þess, at Iarizleifr konungr skyli fa þeim Magnus, son Olafs konungs, til hðfðingia. Flyttr þa Raugnvalldr þetta mal með þeim oc Ingigerðr drottning ос margir aþrir. Konungr var þess trauðr at fa Magnus i hendr þeim Norþmaunnum, sva sem þeir höfðu buit viþ hin helga Olaf konung, fauður hans. En þat tokz þo með þvi, at xi menn, þeir er gauf-gastir varo, svorðu Iarizleife konunge þess eiða, at þetta være allt trygt oc trutt. En Iarizleifr konungr gaf up Raugnvalldi eiþin fyrir trunaðar saker; var hann ætlaðr til hin xii. Kalfr svarði þann eið Magnusi, at hann skyllde honum fylgia innan lanz oc utan lanz oc gera þa luti alia, er Magnuse þötte þa sitt riki meira oc frialsara. Eptir þat tðku Norðmenn Magnus til konungs ос gerðuz honum handgeingnir. Þeir Kalfr dvaulþuz i Hölmgarðe þar til er leið iol. Foro þá ofan til Aldeigioborgar oc ðfluþu ser þar skipa; foro þegar austan er isa leyste um varit. Rætz þa Raugnvalldr Brusason til ferðar með Magnuse konunge; foro þeir þa fyrst til Sviþioðar, sem segir i saugo Magnus konungs, ос þaðan til Iamtalandz, oc sva austan um Kiol til Veradals. En þegar er Magnus konungr kom i Þrandheim, geek allt fölk undir hann; for hann út til Niðaróss oc var til konungs tekin a Eyraþinge yfir allt land. […]
Перевод
Глава I. Открытие Норвегии
Форньёт звали конунга; он правил теми землями, которые зовутся Финнланд1 и Квенланд2; они лежат к востоку от того залива, который простирается навстречу Гандвику3 и который мы зовем Хельсингьяботн4. У Форньётра было три сына. Одного звали Хлер, которого мы зовем Эгир, другого – Логи, третьего – Кари; он был отцом Фрости, отца Снэра Старого. Его сын звался Торри, у него было два сына, одного звали Нор, а другого – Гор; дочь его звали Гои5. [
Гор повел свои корабли к выходу из залива6 и дальше в Аландсхав7. Затем ведет он поиск повсюду в Свейских шхерах и на всех островах, которые лежат в Эйстрасальт8; после этого – в Гаутских шхерах и затем в Данмарке, и обследует там все острова. […] А Нор, его брат, дожидался, пока на плоскогорья ляжет снег и будет хорошая лыжня. После этого он отправился из Квенланда по внутренней части того залива, и пришел туда, где жили люди, называвшиеся лаппами9; это за Финнмарком. А лаппы хотели преградить им путь, и началась там битва; но такая сила и колдовство были на стороне Нора и его людей, что недруги их были напуганы, едва они услышали их боевой клич и увидели обнажаемые мечи; и пустились лаппы в бегство. А Нор отправился оттуда на запад к [горам] Кьёль.
Глава 21
Когда Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон приехали за Магнусом Олавссоном на восток в Гардарики, Рёгнвальд встретил их в Альдейгьюборге20. [
Кальв и его люди пробыли в Хольмгарде, пока не прошел йоль. Отправились они тогда вниз в Альдейгьюборг и приобрели там себе корабли; поплыли они с востока, как только весной сошел лед. Собрался тогда Рёгнвальд Брусасон в путь с конунгом Магнусом; отправились они сперва в Свитьод, как говорится в саге о конунге Магнусе, а оттуда в Ямталанд, и так с востока через Кьёль в Верадаль. И как только конунг Магнус пришел в Трандхейм, все люди перешли под его власть; он отправился в Нидарос и был на Эйратинге признан конунгом над всей страной. [
Комментарий
1
2
3 О гидрониме
4
5 Имена финнов в саге – «говорящие». Преимущественно они принадлежат к семантическому полю зимнего холода. Подробнее об этом см.: Джаксон 19846.
6
7
8 О гидрониме
9
10
11
12
13
14 Об участии Харальда в обороне Гардарики см. мотив 2 в Главе 8.
15
16 «Сага об оркнейцах» – единственный источник, который столь подробно повествует о деятельности на Руси ярла Рёгнвальд а. Однако ср. в «Гнилой коже»: «Тогда был с конунгом Ярицлейвом Рёгнвальд Брусасон, и имел он тогда власть, и ведал обороной Гардарики» (см. Главу 7, § 7.2 и комм. 49 и 50). Е. А. Рыдзевская полагает, основываясь на том, что, по саге, Рёгнвальд встретил приехавших на Русь норвежцев в Ладоге, «что он был связан именно с этой последней». Упоминание Хольмгарда она считает данью схеме: «если речь идет о Руси, то для саги, при отсутствии более точных и конкретных сведений, привычнее всего говорить о Хольмгарде». Роль Рёгнвальда в ладожской дружине представляется исследовательнице второстепенной, поскольку «главою ладожской дружины был в это время… Эйлиф» (Рыдзевская 1945. С. 62).
17 Об Арноре Скальде Ярлов см. комм. 58 к § 7.2 в Главе 7.
18 Е. А. Рыдзевская подчеркивает, что за то время, которое Рёгнвальд провел на Руси, т. е. примерно с 1031 по 1035 г., «у Ярослава, по летописи, не было войн с соседями, за исключением… польского похода 1031 г.; участие в нем Рогнвальда вполне правдоподобно, а «десять битв» являются, очевидно, у Арнора амплификацией того, что он слышал в дружине Рогнвальда о его пребывании у Ярослава; сам Арнор с ним на Руси не был» (Рыдзевская 1945. С. 62).
19 1-я строфа «Драпы о Рёгнвальде», сочиненной Арнором ок. 1046 г. (Skj AI. 332).
20 Точно так же, согласно «Гнилой коже», Рёгнвальд уже находится на Руси, когда знатные норвежцы приезжают за Магнусом. Однако об их встрече в Ладоге сообщает только «Сага об оркнейцах». О топониме
21
22
23 Наречие
24 В отличие от других источников, рассмотренных в Главе 7, где Ингигерд возражает против того, чтобы отпустить Магнуса с приехавшими за ним норвежцами, здесь она поддерживает их просьбу.
25 Это должна была быть «клятва двенадцати». См. о ней подробнее в комм. 55 к § 7.2 в Главе 7.
Приложение IX
«Сага об Эгиле Скаллагримссоне»
Введение
«Сага об Эгиле Скаллагримссоне» («Egils saga Skalla-Grímssonar») принадлежит к числу
Это – одна из ранних саг об исландцах, запись которых относят к 1200–1230 гг. Сохранилась в трех основных редакциях XIV в. и более позднего времени; соотношение редакций до конца не прояснено. Самый полный текст – в рукописи «Möðruvallabók». Как и прочие саги об исландцах, она анонимна, но есть основания полагать, что ее автором был автор «Круга земного» Снорри Стурлусон. Норвежская и английская история трактуется в этих сочинениях сходным образом.
Местами в саге идет речь о событиях в Норвегии, когда герои, как Торольв Квельдульвссон, или Торольв Скаллагримссон, находятся на службе у норвежских конунгов (Харальда Прекрасноволосого и Эйрика Кровавая Секира, соответственно). Именно в этих фрагментах фигурируют восточноевропейские земли – Кирьялаланд, Бьярмаланд, Аустрвег. В приводимых фрагментах упоминаются карелы и другие обитатели Аустрвега («Восточного пути»), рассказывается о походе норвежского конунга Эйрика Кровавая Секира в Бьярмаланд.
Издания
Egils saga Skallagrímssonar nebst den grösseren Gedichten Egils / Finnur Jónsson (ASB. 3).
Halle, 1894.
Egils saga Skalla-Grímssonar / Sigurður Nordal (ÍF. В. II). 1933.
Egils saga Skalla-Grímssonar / Guðni Jónsson // íslendinga sögur. Reykjavik, 1946. В. 2: Borgfirðinga sögur.
Основные переводы
Английские
Egil’s saga / Tr. with an Introduction by Hermann Pálsson and P. Edwards (Penguin Classics). 1976.
Egil’s saga / Tr. B. Scudder // The Complete Sagas of Icelanders, Including 49 Tales / Vi-dar Hreinsson. Reykjavik, 1997. Vol. 2.
Egil’s saga / Tr. B. Scudder. Introduction by Svanhildur Oskarsdóttir (Penguin Classics). 2000. Русский
Сага об Эгиде / Перевод С. С. Масловой-Лашанской (гл. I–LVII) и В. В. Кошкина (LVIII–LXXXVII) // Исландские саги 1956. С. 61–251.
То же // Исландские саги 1999. Т. I. С. 21–216.
Важнейшая литература
Hallberg 1962b; Hallberg 1968; Schier 1970. S. 51; Стеблин-Каменский 1971; Jónas Kristjánsson 1977; Стеблин-Каменский 1979a; West 1980; Berman 1982; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 65–67; Ólafia Einarsdóttir 1990. S. 294–297; Джаксон, Спиридонов 1991; Bjarni Einarsson 1993; Andersson 1993; Baldur Hafstað 1995; Glauser 2000; Capelle, Kramarz-Bein 2001; Cormack 2001; Torfi Tulinius 2004; Gisli Sigurðsson 2005; Andersson 2006. P. 102–118.
Текст
Публикуется по изданию: Egils saga Skalla-Grímssonar / Guðni Jónsson // íslendinga sögur. Reykjavik, 1946. В. 2.
14. Af ÞóróLfi ok Faravið konungi
Þórólfr fór þann vetr enn á mörkina ok hafði með sér nær hundraði manna. Fór hann enn sem inn fyrra vetr, átti kaupstefnu við Finna ok fór víða um mörkina. En er hann sótti langt austr ok þar spurðist til ferðar hans, þá kómu Kvenir til hans ok sögðu, at þeir váru sendir til hans ok þat hafði gert Faravið konungr af Kvenlandi, sögðu, at Kirjálar herjuðu á land hans, en hann sendi til þess orð, at Þórólfr skyldi fara þangat ok veita honum lið. Fylgði þat orðsending, at Þórólfr skyldi hafa jafnmikit hlutskipti sem konungr, en hverr manna hans sem þrír Kvenir. En þat váru lög með Kvenum, at konungr skyldi hafa or hlutskipti þriðjung við liðsmenn ok um fram at afnámi bjórskinn oil ok safala ok askraka. Þórólfr bar þetta fyrir liðsmenn sina ok bauð þeim lcost á, hvárt fara skyldi еда eigi, en þat köru flestir at hætta til, er féfang lá við svá mikit, ok var þat af ráðit, at þeir fóru austr með sendimönnum.
Finnmörk er stórliga víð. Gengr haf fyrir vestan ok þar af firðir stórir, svá ok fyrir norðan ok allt austr um. En fyrir sunnan er Nóregr, ok tekr mörkin náliga allt it efra suðr svá sem Hálogaland it ytra. En austr frá Naumudal er Jamtaland ok þá Helsingjaland ok þá Kvenland, þá Finnland, þá Kirjálaland. En Finnmörk liggr fyrir ofan þessi öll lönd, ok eru víða fjallabyggðir upp á mörkina, sumt í dali, en sumt með vötnum. Á Finnmörk eru vötn furðuliga stór ok þar með vötnunum marklönd stór, en há fjöll liggja eftir endilangri mörkinni, ok eru þat kallaðir Kílir.
En er Þórólfr kom austr til Kvenlands ok hitti konung Faravið, þá búast þeir til ferðar ok höfðu þrjú hundruð manna, en Norðmenn it fjórða, ok fóru it efra um Finnmörk ok kómu þar fram, er Kirjálar váru á fjalli, þeir er fyrr höfðu herjat á Kveni. En er þeir urðu varir við ófrið, söfnuðust þeir saman ok fóru í mót, væntu sér enn sem fyrr sigrs. En er orrosta tókst, gengu Norðmenn hart fram. Höfðu þeir skjöldu enn traustari en Kvenir. Sneri þá mannfalli í lið Kírjála, fell margt, en su-mir flýðu. Fengu þeir Faravið konungr ok Þórólfr þar ógrynni fjár, sneru aftr til Kvenlands, en síðan fór Þórólfr ok hans lið á mörkina. Skilðu þeir Faravið konungr með vináttu. […]
17. Af afLaföngum Þórólfs
[…] Þann sama vetr fór Þórólfr upp á fjall með hundrað manna, fór þá þegar austr á Kvenland ok hitti Faravið konung. Gerðu þeir þá ráð sitt ok réðu þat at fara á fjall enn sem inn fyrra vetr ok höfðu fjögur hundruð manna ok kómu ofan í Kirjálaland, hljópu þar í byggðir, er þeim þótti sitt færi vera fyrir fjölmennis sakar, herjuðu þar ok fengu of fjár, fóru þá aftr, er á leið vetrinn, upp á mörkina. Fór Þórólfr heim um várit til bús síns. Hann hafði þá menn í skreiðfiski í Vágum, en suma í síldfiski, ok leitaði alls konar fanga til bús síns.
Þórólfr átti skip mikit. Þat var lagt til hafs. Þat var vandat at öllu sem mest, steint mjök fyrir ofan sjó. Þar fylgði segl stafat með vendi blám ok rauðum. Allr var reiði vandaðr mjök með skipinu. Þat skip lætr Þórólfr búa ok fekk til húskarla sína með at fara, lét þar á bera skreið ok húðir ok vöru ljósa. Þar lét hann ok fylgja grávöru mikla ok aðra skinnavöru, þá er hann hafði haft af fjalli, ok var þat fé stórmikit. […]
37. BjarmaLandsferð
Eiríkr blóðöx tók þá við ríki. Hann hafði yflrsókn á Hörðalandi ok um Fjörðu. Tók hann þá ok hafði með sér hirðmenn. Ok eitthvert vár bjó Eiríkr blóðöx för sína til Bjarmalands ok vandaði mjök lið til þeirar ferðar. Þórólfr réðst til ferðar með Eiríki ok var í stafni á skipi hans ok bar merki hans. Þórólfr var þá hverjum manni meiri ok sterkari ok líkr um þat feðr sínum. í ferð þeiri var margt til tíðenda. Eiríkr átti orrostu rnikla á Bjarmalandi við Vínu. Fekk Eiríkr þar sigr, svá sem segir í kvæðum hans, ok í þeiri ferð fekk hann Gunnhildar, dóttur Özurar tóta, ok hafði hana heim með sér. Gunnhildr var allra kvenna vænst ok vitrust ok fjölkunnig mjök. Kærleikar miklir váru með þeim Þórólfl ok Gunnhildi. Þórólfr var þá jafnan á vetrum með Eiríki, en á sumrum í víkingu.
Перевод
Глава 14. О Торольве и конунге Фаравиде
Той зимой Торольв снова отправился в [Финн]марк и взял с собой около ста человек. Поехал он так же, как и предыдущей зимой; торговал с финнами1 и побывал во многих местах в [Финн]марке. А когда он зашел далеко на восток, и там стало известно о его путешествии, к нему пришли квены2 и сказали, что они посланы к нему Фаравидом, конунгом Квенланда; сказали, что кирьялы3 напали на его землю, а он просил передать, чтобы Торольв пришел и оказал ему помощь4. За этим следовало сообщение, что Торольв получит равную долю [добычи] с конунгом, а каждый из его людей – как три квена. А таков был закон у квенов, что конунг получал третью часть того, что [получали] его воины, а кроме того, все добытые бобровые и собольи шкуры и другие ценные меха. Торольв рассказал об этом своим дружинникам и предложил им на выбор, ехать или нет, и большинство было за то, чтобы попытать счастья, поскольку добыча могла быть такой большой, и было решено, что они поедут назад вместе с послами.
Финнмарк – весьма обширный5. С запада его омывает море, от которого идут большие фьорды, то же – на севере и повсюду на востоке. А к югу лежит Норвегия, и простирается [Финн]марк почти так же по [своей] внутренней южной [границе], как Халогаланд по внешней6. А к востоку от Наумудаля7 лежит Ямталанд, а затем Хельсингаланд8, а затем Квенланд, затем Финнланд, затем Кирьялаланд9. А Финнмарк лежит выше всех этих земель, и среди гор во многих местах в [Финн]марке есть поселения, некоторые в долинах, а некоторые у озер. В Финнмарке – удивительно большие озера, а там у озер – большие леса. И из конца в конец через весь [Финн]марк тянутся высокие горы, и называются они Килир.
И когда Торольв пришел на восток в Квенланд и встретился с конунгом Фаравидом, собрались они в путь, и было у них10 три сотни человек, а у норвежцев – четвертая, и отправились они по суше через Финнмарк, и пришли туда, где на горе жили кирьялы, те самые, что раньше напали на квенов. И когда ониii обнаружили, что враг рядом, они собрались и выступили против [квенов], рассчитывая, как и раньше, на победу. Но когда началась битва, норвежцы пошли в атаку. У них были более крепкие щиты, чем у квенов. Стало тогда нести потери войско кирьял, многие были убиты, а некоторые бежали. Конунг Фаравид и Торольв взяли там огромное богатство, вернулись назад в Квенланд, а затем отправился Торольв со своим войском в [Финн]марк. Расстались они с конунгом Фаравидом дружески. […]
Глава 17. О заготовке Торольвом рыбы
Той же зимой12 отправился Торольв вверх на гору с сотней человек, а оттуда сразу на восток в Квенланд и встретился с конунгом Фаравидом. Посовещались они тогда и решили снова отправиться на гору, как предыдущей зимой, и было у них четыре сотни людей, и пришли они вниз в Кирьялаланд, нападали там на те поселения, которые казались им по силам по причине многочисленности [их войска], грабили там и добывали богатство, отправились затем назад, когда зима подошла к концу, вверх в [Финн]марк. Торольв отправился весной к себе домой. Его люди ловили тогда треску в Вагаре, а некоторые – сельдь; и делал он разного рода запасы в своем доме.
У Торольва был большой корабль. Он был пригоден для морских плаваний. Корабль был построен как нельзя лучше, сильно раскрашен до ватерлинии. К тому же он имел паруса в синюю и красную полоску. Вся оснастка корабля была тщательно подобрана. Торольв велел снарядить тот корабль и посадил на него своих людей, чтобы отправиться на нем; велел нагрузить его сушеной рыбой и кожами, и шкурками горностая. Он велел добавить также много беличьих шкурок и других пушных товаров, тех, что он добыл на горе, и это было огромное богатство13. […]
Глава 37. Поездка в Бьярмаланд
Эйрик Кровавая Секира получил тогда власть. Он имел в управлении Хёрдаланд и Фьорды. Была у него теперь с собой и дружина. И однажды весной собрался Эйрик Кровавая Секира в поход в Бьярмаланд14 и очень тщательно отобрал войско для этой поездки. Торольв отправился в путь с Эйриком15 и стоял на носу его корабля, и держал его знамя. Торольв превосходил тогда ростом и силой всех людей и походил в этом на своего отца. В этом походе произошло много событий. У Эйрика была большая битва в Бьярмаланде у [реки] Вины16. Эйрик одержал там победу, как говорится об этом в его песнях17, и в этом походе взял он в жены Гуннхильд, дочь Эцура Тоти, и привез ее домой. Гуннхильд была красивее и умнее всех женщин и очень искусна в колдовстве. Между Гуннхильд и Торольвом была большая любовь. Торольв теперь проводил все зимы у Эйрика, а по летам был в викингских походах. […]
Комментарий
1
2
3
4 К числу отношений более позднего времени, оказавшихся в саге перенесенными на период правления Харальда Прекрасноволосого, исследователи относят описываемые отношения норвежцев и квенов в Финнмарке с карелами и колбягами (см.: Джаксон, Спиридонов 1990. С. 110).
5 Описание земель Северной Фенноскандии в гл. 14 «Саги об Эгиле» представляется интерполяцией, заимствованной из какого-то географического сочинения XII в. (Jones 1960. Р. 4–5). В основном оно повторяет этногеографические сведения «Истории Норвегии», включая их в более широкий контекст.
6
7
8
9
10 Т. е. у квенов.
11 Т. е. кирьялы.
12 Речь идет о следующей зиме после той, что описана в гл. 14.
13 Интересен состав «богатства», добытого Торольвом в результате сбора дани, торговли и грабежей. «Пушные товары», которые он грузит на корабль, включают шкурки горностая и белок, бобров и соболей (гл. 17). Выше в саге (гл. 14) упоминаются «бобровые и собольи шкуры и другие ценные меха».
14 Исходя из ошибки перевода (единственное число принято за множественное), К. Ф. Тиандер заключает, что если Снорри знал одну поездку Эйрика в Бьярмаланд, то автору «Саги об Эгиле» было известно о многих, и это были «знаменитые поездки» (Тиандер 1906. С. 393). Вывод о «знаменитости» К. Ф. Тиандер делает на том основании, что в древнеисландском тексте стоит местоимение
15 К. Ф. Тиандер отмечает, что если исходить из хронологии «Саги об Эгиле», то поход Эйрика в Бьярмаланд придется отнести к 913–914 гг., но это противоречило бы данным королевских саг. Поэтому, следуя за Финнуром Иоунссоном, высказавшим предположение, что Торольв вовсе не участвовал в походе Эйрика, Тиандер всецело полагается «на определения королевских саг» и заключает, что поездка могла состояться между разделом Норвегии в 920 г. и началом единовластия Эйрика в 930 г. (Тиандер 1906. С. 391–392).
16 См. комм. 18 и 19 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (в Главе 2, § 2.2). О топонимах
17 Вероятно, имеется в виду драпа об Эйрике Кровавая Секира скальда Глума Гейрасона. См. комм. 3 и 4 к «Саге о Харальде Прекрасноволосом» по «Красивой коже» (в Главе 2, § 2.1). Ср.: Berman 1982.
Приложение X
«Сага о гутах»
Введение
«Сага о гутах» («Guta saga») – легендарная история Готланда, написанная анонимным автором на древнегутнийском языке. Сага сохранилась в виде небольшого прозаического отрывка (ок. 2000 слов), следующего непосредственно за «Готландскими законами» («Gutalag») в кодексе В 64 Королевской библиотеки Стокгольма. Рукопись датируется XIV в., хотя тексты в их нынешней форме были созданы, несомненно, в первой четверти XIII в. Сага представляет собой один из немногих прозаических текстов неправового содержания, записанных в это время на местном языке в восточно-скандинавском ареале. Кроме гутнийской «Саги о гутах», известно пять ее средневековых переводов: три древнедатских, один древнешведский и один немецкий начала XV в. Все они, а также рукопись В 64, восходят к одному оригинальному тексту начала XIII в. Сага основана в первую очередь на местных традициях.
В начальной части саги, содержащей переселенческое сказание (гл. 1), зафиксирован ряд восточноевропейских топонимов. В саге также содержится известие о длительной остановке Олава Харальдссона на Готланде по пути на Русь (гл. 2). В рассказе о крещении Готланда (гл. 3) уточняется, как шел маршрут паломников в Святую Землю.
Издания
Guta lag och Guta saga / H. Pipping (SUGNL. В. XXXIII). 1905-07.
Guta lagh med Gutasagan / T. Gannholm. Stánga, 1994.
Guta saga. The History of the Gotlanders / Chr. Peel (Viking Society for Northern Research. Text Series. Vol. XII). L., 1999.
Основные переводы
Английский
Guta saga. The History of the Gotlanders / Chr. Peel. L., 1999.
Русские
Гута-сага// Сыромятников 1892. С. 41^-8.
Сага о гутах / С. Д. Ковалевский // СВ. 1975. Вып. 38. С. 307–311.
Важнейшая литература
Wessén 1945; Tiberg 1946; Weibull 1963; Fritzell 1972; Gutar och vikingar 1983; Mitchell 1984; Maillefer 1985; Swanström 1985; Mitchell 1993; Peel 1999.
Текст
Публикуется по изданию: Guta saga. The History of the Gotlanders / Chr. Peel. L., 1999.
[1]
[…] Siþan foru þair bort i Faroyna oc bygþus þar fírir. Þar gatu þair ai sik uppi haldit, utan foru i aina oy viþr Aistland, sum haitir Dagaiþi, ok bygþus þar firir ok gierþu burg aina, sum enn synis.
Þar gatu þair ok ai sik haldit, utan foru upp at vatni, þy sum haitir Dyna, ok upp ginum Ryzaland. So fíerri foru þair, et þair quamu til Griklanz. […]
[2]
[…] Eptir þet siþan quam helgi Olafr kunungr flyandi af Norvegi miþ skipum ok legþis i hamn, þa sum kallar Akrgarn. Þar la helgi Olafr lengi. […] Þeþan for helgi Olafr til Ierslafs i Hulmgarþi. […]
[3]
[…] Fyr en Gutland toki steþilica viþr nekrum biskupi, þa quamu biskupar til Gutlanz, pilagrimar til helga lanz Ierusalem ok þeþan haim foru. Þan tima var vegr oystra vm Ryzaland ok Grikland fara til Ierusalem. […](& 10)
Перевод
Глава 1
Там они тоже не смогли себя прокормить. Оттуда они отправились вверх по той реке, что зовется Дюна5, и вверх6 через Рюцаланд7. Они уехали так далеко, что пришли в Грикланд.
Глава 2
Глава 3
Комментарий
1 Вынужденное переселение, вызванное перенаселением Готланда, могло быть как исторической реальностью, отразившейся в преданиях, сохраненных устной традицией (Peel 1999. Р. xxv-xxvii), так и литературным клише, тем более что этот мотив нередко встречается в раннесредневековых источниках (Weibull 1963. S. 27, 34–35). В литературе предлагался и промежуточный вариант, согласно которому устная традиция, связанная с переселением, была оформлена в момент записи по образу и подобию схожих письменных текстов (Tiberg 1946. S. 46). С. Н. Сыромятников отнес данное переселенческое сказание «к разряду преданий, порожденных горделивою мыслью, что Скандинавия – родина человека» (Сыромятников 1892. С. 28).
2
3
4
5
6
7
8 С. Д. Ковалевский полагает, что под гутами, оставшимися в Грикланде (Византии), понимаются «крымские готы, поселения которых существовали в Крыму еще в конце XVIII в.» (СВ. 1975. Вып. 38. С. 310, примеч. 14 к гл. 1).
9 О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1. Согласно Снорри Стурлусону, Олав отправился «летом в путь и не останавливался, пока не приплыл на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд» (ÍF. XXVII. 328), т. е. ни о какой стоянке по дороге на Русь на Готланде, тем более продолжительной, Снорри не знает, хотя он и упоминает остановку Олава у Готланда на пути домой (ÍF. XXVII. 343). Финнур Иоунссон думал, что именно эта описанная Снорри остановка у Готланда отразилась в «Саге о гутах» (Finnur Jónsson 1924. S. 83). Возражения против этой точки зрения высказала Кр. Пил, полагающая, что не «Круг земной» Снорри был источником этого известия «Саги о гутах», а некий местный устный рассказ (Peel 1999. Р. xxxvii-xxxviii). Роль Олава в крещении Готланда, как она описана в «Саге о гутах», исследователи считают преувеличенной, хотя сам факт посещения им острова не отрицают (подробнее см.: Peel 1999. Р. xxxvi-xlii).
10 Автор «Саги о гутах» указывает на существование некогда «восточного» пути скандинавских паломников в Иерусалим, но дает понять, что в его время этим путем уже не пользовались (см.: Peel 1999. Р. 50). Как показывает анализ источников, в древнескандинавской картине мира для XII в. на равных правах присутствуют три основных маршрута из Скандинавии в Рим, Константинополь и Иерусалим – «Западный» морской путь, различные варианты сухопутного центральноевропейского маршрута и «Восточный» путь по рекам Восточной Европы, – в то время как для XI в. зафиксирован только последний из них (речной), а для XIII в., напротив, только континентальный (сухопутный). Нередко, в рассказах о более раннем времени, но при отсутствии более ранних свидетельств, авторы XII и XIII вв. сами воссоздают маршрут, руководствуясь как реальной исторической ситуацией, так и господствующими в обществе представлениями (см.: Джаксон 2007а. С. 337–353).
Приложение XI
«Сага о Кнютлингах»
Введение
«Сага о Кнютлингах» – вводящее в заблуждение наименование собрания королевских саг. Посвященная датским конунгам с X до начала XIII в. и созданная по образцу «Круга земного» Снорри Стурлусона, «Сага о Кнютлингах» все же уступает ему как в литературном, так и в историческом отношении. Однако она тоже распадается на три части, первая из которых посвящена предкам Кнута Святого, от Харальда Гормссона Синезубого (ок. 940–986), через Кнута Могучего до Харальда Свейнссона, правившего с 1074 по 1080 г.; вторая и основная часть повествует о Кнуте Свейнссоне Святом, датском конунге с 1080 по 1086 г.; заключительная часть говорит о потомках Кнута вплоть до Кнута Вальдемарссона, датского правителя с 1182 по 1202 г.
Наряду с «Кругом земным», к источникам «Саги о Кнютлингах» относятся «Сага о Иомсвикингах» и «*Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, равно как и не дошедшие до нас труды Сэмунда Мудрого и Ари Мудрого, а также поэзия скальдов. Вероятно, в основе ее лежит несохранившаяся «*Сага о Кнуте Святом». Отчасти сага связана с «Деяниями датчан» Саксона Грамматика; автор также использовал датские анналы и, возможно, устную традицию. Проблема источников «Саги о Кнютлингах» однозначно не решена.
Сага была написана в середине XIII в. Автор ее неизвестен. Предположительно, им был Олав Тордарсон Хвитаскальд (ум. в 1259 г.), автор хвалебных песней в честь норвежского конунга Хакона Хаконарсона (ум. в 1263 г.) и его сына Хакона Хаконарсона младшего (ум. в 1257 г.), шведского конунга Эйрика Эйрикссона (ум. в 1250 г.) и датского конунга Вальдемара Вальдемарссона (ум. в 1241 г.), племянник знаменитого исландского политика, историка Снорри Стурлусона и брат Стурлы Тордарсона, автора «Саги о Хаконе Хаконарсоне», «Саги о Магнусе Исправителе Законов» и др. Сага сохранилась в бумажных списках и фрагментах рукописей рубежа XIII–XIV вв.
В приводимых ниже фрагментах говорится о бегстве Олава Харальдссона на Русь после проигранной им битвы против Кнута Могучего и ярла Хакона Эйрикссона; упоминаются курши, земгалы и прочие народы Восточного пути. Однако самая значимая информация касается североевропейских матримониальных союзов Х-XII вв., а именно браков представителей русской княжеской династии, с одной стороны, и скандинавских дворов – с другой.
Издания
Knýtlinga saga // Sggur Danakonunga / C. af Petersens og E. Olson (SUGNL. B. XLVI). 1919–1925.
Knýtlinga saga // Danakonunga sggur / Bjami Guðnason (ÍF. В. XXXV). 1982. Bis. 91-321.
Основные переводы
Английский
Knytlinga Saga. The History of the Kings of Denmark / Tr. by Hermann Pálsson and P. Edwards. Odense, 1986.
Важнейшая литература
Finnur Jónsson 1900; Albeck 1946; Campbell 1946-53; Albeck 1963; Ellehoj 1966; Schier 1970. S. 30; Weibull 1976; Bjarni Guðnason 1982. Bis. lxxi-clxxxvii; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 211–212; Knirk 1993a; Malmros 1993b; Ármann Jakobsson 1997b; Ármann Jakobsson 2005. P. 397–399; Phelpstead 2007; Джаксон 20096.
Текст
Публикуется по изданию: Knýtlinga saga // Sggur Danakonunga / C. af Petersens og
E. Olson (SUGNL. B. XLVI). 1919–1925.
K. 2. Fall Styrbjarnar ens sterka
Á dggum Haralds konungs Gormssonar var Styrbjgrn enn sterki í hemaði i Austrveg. Styrbjgrn var son Óláfs Bjarnarsonar Sviakonungs. Styrbjgrn kom með her sinn i Danmgrk ok fekk handtekit Harald konung; þá gipti Haraldr honum Þyri, dóttur sina, ok for sjálfr til Svíþjóðar með Styrbimi. […]
K. 6. Enn helgi Játmundr drap Svein konung
Sveinn konungr var hermaðr mikill ok enn ríkasti konungr; hann herjaði víða bæði um Austrveg ok suðr um Saxland; at lyktum for hann með her sinn vestr til Englands ok herjaði þar víða ok atti þar margar orrostur; þar var þá Aðalráðr konungr Játgeirsson. […]
К. 11. Frá ÚLfi jarli
[…] Váru synir þeirra Guðina ok Gyðu: Haraldr Englakonungr ok Tosti jarl, er kallaðr var tréspjót, Mgrukári jarl ok Valþjófr jarl ok Sveinn jarl; þaðan er mart stórmenni komit í Englandi ok í Danmǫrku ok í Svíaríki ok austr í Garðaríki; eru þat konungaættir í Danaríki. Gyða hét dóttir Haralds konungs Guðinasonar, hana átti Valdamarr konungr í Hólmgarði; þeirra son var Haraldr konungr; hann átti dœtr II, er enn skal frá segja síðar.
K. 17. Sveinn konungr kom í Nóreg
í þann tíma er Knútr konungr réð Englandi ok Danmgrk, þá réð Óláfr Ha-raldsson fyrir Nóregi. En er Óláfr konungr kom þar til ríkis, þá stukku ór landi fyrir honum Sveinn jarl Hákonarson ok Hákon jarl Eiríksson, systurson Knúts konungs; hann for til Englands á fund Knúts konungs, frænda sins, ok tók hann vel við honum. Síðan ófriðaðiz með þeim Oláfi konungi ok Knúti konungi. Knútr konungr ok Hákon jarl kómu í Nóreg með her óvígjan; var þat ofarla á dggum Óláfs konungs, ok lggðu þeir land alt undir sik. Knútr konungr setti þá Hákon, frænda sinn, til rikis í Nóregi, en hann for þaðan til Danmerkr; en Oláfr konungr flýði þá landit ok for þá austr í Garðaríki ok kom aptr í Nóreg tveim vetrum síðar ok átti þá orrostu mikla á Stiklarstgðum við lenda menn sína, er þá hǫfðu ggrz honum otmir ok váru þá mótstgðumenn hans; þar fell Óláfir konungr, sem alkunna er orðit, ok er hann hei-lagr ok liggr í skríni í Niðarósi. […]
K. 22. Frá Danakonungi
[…] Haraldr Sigurðarson kom þat vár til Svíþjóðar austan ór Garðaríki, mágr Sveins. Haraldr átti þá Ellisif, dóttur Jarizleifs konungs ór Hólmgarði; móðir hen-nar var Ingigerðr, dóttir Óláfs sœnska, en hann var móðurbróðir Sveins Úlfssonar. […]
K. 23. Frá bgrnum (Sveins konungs)
[…] Sveinn Úlfsson var ágætr konungr ok vinsæll, svá at eigi hefir einhverr Da-nakonunga ástsælli verit af gllu landsfólkinu; hann var lengi konungr yfir Danmgrk. Þorgísl, son Sveins konungs, for austr í Garðaríki; þar átti hann móðurætt ggfga; fœddiz hann þar upp ok var þar til konungs tekinn ok kom ekki síðan til Danmerkr. Sigurðr, son Sveins konungs, fell á Vinðlandi.
К. 26. Haraldr til konungs tekinn
[…] Knútr, son Sveins konungs, hafði áðr verit í hemaði i Austrveg, ok hafði hann lið mikit ok góðan skipakost. Svá segir Kálfr Mánason í kvæði sínu, at Knútr hafi sigrat X konunga, þá er hann var í hemaði í Austrveg. […]
К. 29. Frá Knúti konungi
Knútr konungr var ríkr maðr ok refsingasamr ok hegndi mjǫk osiðu; en meðan Haraldr hein hafði verit konungr yfir Danmgrk, þá hǫfðu litt verit hegndir ósiðir, bæði innanlandsmgnnum ok víkingum,er þá herjuðu í Danmgrk, bæði Kúrir ok aðrir Austrvegsmenn. En er Knútr var konungr orðinn, þá varði hann landit harðfengiliga ok rak alia heiðingja af landi sínu ok jafnvel af sjónum, svá at engi þorði úti at liggja fyrir Danmgrk fyrir sakir ríkis Knúts konungs ok herskapar. […]
К. 30. Kvánfang Knúts
[…] Þorgísl Sveinsson var til konungs tekinn austr í Garðaríki, sem fyrr var ritat, ok kallaði ekki til rikis í Danmgrk.
K. 39. Skiptjón
[…] Þat var eitt sumar, at skip ngkkut bjóz af Nóregi bæði mikit ok auðigt; þat skip áttu kaupmenn, þeir er ætluðu til Eistlands eða annarsstaðar í Austrveg. Þeir sigldu fyrst til Danmerkr ok síðan austr í gegnum Eyrarsund ok svá austr til Bor-gundarhólms. Síðan hvarf skip þat, svá at ekki spurðiz til ok ekki fannz af því skipi, hvárki menn né fé. […]
К. 70. Frá Eiríki jarli Sveinssyni
Eiríkr Sveinsson var þá enn jarl í Sjólandi, ok hafði hann (því) ríki haldit, er Knútr konungr, bróðir hans, fekk honum í hendr. Eiríkr jarl var ríkr hgfðingi ok vinsæll; hann hafði lgngum mikla hirð með sér; hann var í hemaði um Austrveg ok herjaði á heiðingja, en lét alia kristna menn í friði fara, þann veg sem gllum líkaði bezt, ok svá kaupmenn; við þessa meðferð varð hann frægr ok vinsæll um allan Austrveg, svá at hverr maðr, sá er ngkkurs þótti verðr, þá kunni skyn á hans nafni; hann for alt austr í Garðaríki ok sótti par heim hǫfðingja ok ríkismenn, ok tóku þeir honum allir vel ok sœmiliga; þá hann þar stórar gjafir af ríkismgnnum. Svá segir Markús Skeggjason í Eiríksdrápu:
Eiríkr jarl bjó ferð sína snemma um várit ór Gǫrðum austan ok lét setja fram skip sin, þegar ísa leysti, ok búa þau at gllu, sem hann hafði bezt efni til; hann siglði austan gndurt sumar ok heim til Danmerkr í ríki sitt. Svá segir Markús Skeggjason:
(
K. 86. Læstar hafnir
I þenna tíma var herskátt mjǫk í DanmQrk af heiðingjum ok Qðrum Austrvegsmgnnum, þeim er lgngum lágu í hemaði á sumrum ok ræntu kaupmenn eða landsmenn. […]
K. 87. Frá Viðgauti
Viðgautr hét maðr; hann var ættaðr af Sámlandi; hann var heiðinn maðr í þann tíma; hann var kaupmaðr ok stórauðigr ok vel mentr um marga hluti; hann var jaf-nan vanr at sigla kaupferðir í Austrveg.
Þat var eitt sumar, er hann sigldi austan ok ætlaði þá heim at halda, at hann varð síðbúinn; ok er hann kom austan at Kúrlandi, þá lágu Kúrir þar fyrir honum á hers-lcipum ok lggðu þegar at honum ok vildu drepa hann, en taka fé hans til sin; en með þvíat hann var einskipa, en þeir Kúrir hǫfðu lið mikit, þá sá hann engi afla sinn í móti þeim, ok vill hann undan leita ok sigla heim til Sámlands; en Kúrir sigldu þe-gar eptir honum ok bægðu honum þegar frá landinu ok vildu gjarna hafa líf hans olc fé. […] Hertoginn spurði, hverir þeir væri. Viðgautr nefndi sik ok sagði, at þeir váru af Sámlandi. […] Hertoginn spurði hann margs ór Austrvegi, ok kunni Viðgautr honum þaðan mart at segja, þat er hann vildi forvitnaz.
К. 88. Kvánfang Knúts lávarðar
í þenna tíma var konungr austr í Hólmgarði Haraldr, son Valdamars konungs Ja-rizleifssonar, Valdimarssonar, fóstra Óláfs konungs Tryggvasonar. Móðir Haralds konungs var Gyða, dóttir Haralds Englakonungs Guðinasonar. Haraldr konungr átti Kristínu, dóttur Inga Svíakonungs Steinkelssonar, systur Margrétar dróttningar, er þá átti Níkulás Danakonungr. Dœtr Haralds konungs í Hólmgarði ok Kristínar váru þær Málmfríðr, er átti Sigurðr Jórsalafari Nóregskonungr, ok Engilborg.
En er Viðgautr hafði verit um vetr með Knúti lávarði í miklum kærleikum, þá beiddi hertoginn hann, at hann mundi fara sendifgr hans austr í Hólmgarð at biðja Engilborgar, dóttur Haralds konungs, til handa honum. […]
En er Viðgautr var búinn, þá siglir hann í brott með sitt fgruneyti, ok er ekki sagt frá hans ferðum, fyrr en hann kom austr í Hólmgarð á fund Haralds konungs, ok heimti hann sik brátt fram í fégjgfum við konunginn. Haraldr konungr tók honum sœmiliga, þvíat Viðgautr var frægr maðr ok djarfr í máli ok kunni margar tungur ok þyrfti ekki túlk fyrir sér. […]
Síðan átti konungr tal við dóttur sína Engilborg ok við annat ráðuneyti sitt ok tjáði þetta mál fyrir þeim. Allir fýstu þessa ráðs, ok þótti þetta vel efnat, ok var þat ráð ggrt með samþykki Engilborgar, konungs dóttur, at hana skyldi gipta Knúti lávarði, ok fór Viðgautr til Danmerkr með þessum erendum ok fann Knút lávarð ok sagði honum frá sínum ferðum. Hertoginn þakkaði honum sitt starf. Eptir þetta ef-naði Knútr lávarðr til brúðlaups sins, en Haraldr sendi Engilborg, dóttur sína, austan ór Hólmgarði at nefndri stundu með fríðu fgruneyti. En er hon kom til Dan-merk, tók hertoginn vel við henni ok þar með gll alþýða; síðan gerði hann brúðlaup sitt með miklum sóma. Þau áttu ngkkur bgm, þau er enn munu síðar nefnd vera.
K. 93. Frá bgmum (Knúts Lávaröar)
Enn helgi Knútr lávarðr ok Engilborg áttu dœtr III, Margrétu ok Kristínu ok Katrínu; hon var gipt í Austrveg, en Kristínu átti Magnús blindi Nóregskonungr, son Sigurðar Jórsalafara; Margrétu átti Stígr hvítaleðr á Skáni. […] En er enu heila-gi Knútr lávarðr fell, þa var Engilborg, kona hans, með barni; hon var þenna vetr austr í Garðaríki með Haraldi konungi, feðr sínum; hon fœddi sveinbam, ok hét sá sveinn Valdimarr; hann var fœddr VII nóttum eptir liflát ens heilaga Knúts lávarðar, fǫður sins; hann var snemma bæði vænn ok mikill ok afbragðligr um fiesta hluti; hann óx upp austr í Garðaríki með móðurfrændum sínum, meðan hann var í barnœsku, ok var brátt vinsæll af alþýðu manna.
К. 99. Eiríkr eymuni (tekinn til konungs)
[…] Hann átti Málmfríði dróttningu, dóttur Haralds konungs (Valdimarssonar), Jarizleifssonar, austan ór Hólmgarði, systur Engilborgar, er átti Knútr lávarðr, bróðir hans. Málmfríði hafði fyrr átta Sigurðr Jórsalafari Nóregskonungr. (
K. 108. Frá konungum
[…] Síðan fór Knútr konungr austr í Garðaríki ok þaðan austan; hann fór þá suðr í Rauðstokk til móðurbrœðra sinna, ok vildu þeir eigi, at hann væri þar, þvíat þeir ætluðu, at hann mundi vilja hafa ríkit undan þeim. […] (
К. 109. Frá keisara ok Sveini konungi
[…] Eptir þetta gipti Knútr konungr Valdimar Suffíu, systur sína sammœdda; hón var dóttir Valaðars konungs af Pólínalandi. Hér með gaf Knútr konungr Valdimar þriðjung af allri sinni eign til vináttu ok heilla sátta. Kristófórús hét son Val-dimars; han var frilluson; Tófa hét móðir hans. (
K. 123. Drepnir Kúrir
[…] En er þeir váru úti á herskipunum, þá spurðu þeir, at Kúrir hǫfðu her úti ok herjuðu á Bleiking; þeir vissu þó eigi víst, hvárt þetta var með sannleik, ok þótti þeim hér þurfa ráð við at gera, ok gerðu þeir þat ráð, at Kristófórús ok Absalón biskup ok Ásbjgrn fóru þangat ok sigldu til Eylands; þar tóku þeir fé mikit ok svá menn; en er þeir kómu til skipa sinna, þá spurðu þeir, at Kúrir váru við Mgn. […]
K. 124. Tekinn ór jpröu enn helgi Knútr
[…] En frændsemi var milcil með þeim Magnúsi konungi ok Valdimar konungi. Móðir Valdimars konungs var Engilborg, dóttir Haralds konungs Valdimarssonar, sem fyrr var sagt, en systir hennar var Málmfríðr, en átti Sigurðr konungr Jórsalafa-ri, ok var þeirra dóttir Kristin, móðir Magnúss konungs Erlingssonar. […]
Перевод
Глава 2. Гибель Стюрбьёрна Могучего
В дни конунга Харальда Гормссона был Стюрбьёрн Могучий1 в военном походе в Аустрвеге2. Стюрбьёрн был сыном О лава Бьярнарсона, конунга свеев. Стюрбьёрн пришел со своим войском в Данмарк и захватил конунга Харальда; тогда отдал ему Харальд в жены Тюри, свою дочь, а сам отправился в Свитьод вместе со Стюрбьёрном.
Глава 6. Святой Ятмунд убил конунга Свейна
Конунг Свейн3 был великим воином и могущественнейшим конунгом; он воевал во многих местах как по Аустрвегу, так и на юге по всему Саксланду; наконец, он отправился со своим войском на запад в Энгланд и воевал там повсюду, и было у него там много битв; там был тогда конунгом Адальрад Ятгейрссон4.
Глава 11. О ярле Ульве5
Глава 17. Конунг Свейн пришел в Норег
В то время, когда конунг Кнут13 правил в Энгланде и Данмарке, Норегом правил Олав Харальдссон14. И когда конунг Олав пришел там к власти, бежали от него из страны ярл Свейн Хаконарсон и ярл Хакон Эйрикссон, сын сестры конунга Кнута15; он отправился в Энгланд к конунгу Кнуту, своему родственнику, и тот его хорошо принял. Вскоре началось немирье между конунгом Олавом и конунгом Кнутом. Конунг Кнут и ярл Хакон пришли в Норег с несметным войском; было это под конец правления конунга Олава, и подчинили они себе всю землю16. Конунг Кнут поставил тогда Хакона, своего родственника, правителем в Нореге, а сам отправился оттуда в Данмарк; а конунг Олав бежал тогда из страны и поплыл на восток в Гардарики17, и вернулся назад в Норег двумя годами позже, и была у него большая битва при Стикластадире18 со своими лендрманнами, которые тогда сделались ему неверны и были тогда его противниками; там пал конунг Олав, как всем известно, а [сейчас] он – святой и лежит в раке в Нидаросе.
Глава 22. О конунге данов
Глава 23. О детях (конунга Свейна)
Глава 26. Харальд становится конунгом
Глава 29. О конунге Кнуте
Конунг Кнут был могущественным человеком, скорым на расправу, и он наказал многих преступников. А пока конунгом в Данмарке был Харальд Точильный Камень, мало преступников было наказано, и местных жителей, и викингов, которые тогда грабили в Данмарке, как куров, так и других людей с Аустрвега29. Но когда конунгом был объявлен Кнут, он смело защитил страну и прогнал всех язычников со своей земли, а также и из морей, так что по причине могущества и военной силы Кнута никто не отваживался приближаться к Данмарку.
Глава 30. Женитьба Кнута
Глава 39. Кораблекрушение
Глава 70. О ярле Эйрике Свейнссоне
Эйрик Свейнссон33 был тогда ярлом на Сьоланде, и держал он то ярлство, которое конунг Кнут34, его брат, передал ему. Ярл Эйрик был могущественным хёвдингом и любим [многими]; он постоянно имел при себе большую дружину. Он шел войной по Аустрвегу и воевал против язычников35, а всех крещеных людей, а также купцов, отпускал с миром, тем путем, который им всего более нравился; благодаря такому обращению он стал известен и любим по всему Аустрвегу, так что каждый достойный человек слышал его имя. Он отправился на восток вплоть до Гардарики и имел там приют у хёвдингов и знатных людей, и приняли все они его хорошо и достойно; там получил он большие дары от знатных людей. Так говорит Маркус Скеггьясон36 в Драпе об Эйрике37: «Питатель славных замыслов (=
Ярл Эйрик собрался в путь ранней весной с востока из Гардов и велел спустить на воду свои корабли, как только сошел лед40, и снарядить их всем самым драгоценным, что у него было; следующим летом он поплыл с востока домой в Данмарк, в свое государство. Так говорит Маркус Скеггьясон: «Ранней весной опустошитель вендов снарядил превосходный корабль с востока из Гардов; предводитель войска пустил суда по плещущей волне в начале лета. Брат Кнута укрепил широкий борт наставом в сильный шторм; после этого выдающийся уничтожитель народа лжи (=
Глава 86. Как было перегорожено море
В то время много военных действий велось в Данмарке язычниками и другими людьми с Аустрвега42, которые подолгу бывали летом в военных походах и грабили купцов и местных жителей.
Глава 87. О Видгауте
Человека звали Видгаут; он был родом из Самланда43; он был язычником в то время; он был купцом и очень богатым, и хорошо образованным во многих отношениях; он всегда был готов отправиться в торговую поездку в Аустрвег.
Это случилось одним летом, когда он плыл с востока и направлялся домой, что он задержался [на востоке]; и когда он подплыл с востока к Курланду44, его там поджидали куры на военных кораблях, и они тотчас напали на него и хотели его убить, а добро его забрать себе. И поскольку он был на одном корабле, а у куров было большое войско, он понял, что не может им противостоять, и пытается бежать [от них] и плыть домой в Самланд. А куры тотчас поплыли за ним и вынудили его выйти в открытое море, и очень стремились лишить его жизни и имущества. Он увидел тогда, что у него было только два выбора: либо встретиться с ними, чем бы это для него ни окончилось, либо плыть дальше в открытое море и повернуть в крещеные страны. И ни один [выбор] не казался ему удачным. И принял он тогда решение плыть с востока по морю в Данмарк.
Глава 88. Женитьба Кнута Лаварда
В то время конунгом на востоке в Хольмгарде был Харальд, сын конунга Вальдамара, сына Ярицлейва, сына Вальдимара46, воспитателя конунга Олава Трюггвасона47. Матерью конунга Харальда была Гюда, дочь Харальда Гудинасона, конунга англов. Конунг Харальд был женат на Кристин48, дочери Инги, конунга свеев, Стейнкельссона, сестре королевы Маргрет, на которой тогда был женат Никулас, конунг данов. Дочерьми конунга Харальда в Хольмгарде и Кристин были Мальмфрид49, которая была женой Сигурда Крестоносца50, конунга Норега, и Энгильборг51.
И когда Видгаут провел зиму у Кнута Лаварда в большой милости, попросил его герцог, чтобы тот отправился в поездку с его поручением на восток в Хольмгард просить для него руки Энгильборг, дочери конунга Харальда. […]
И когда Видгаут был готов, отправляется он в путь со своими спутниками, и ничего не говорится о его поездках, пока52 он не прибыл на восток в Хольмгард к конунгу Харальду и не завоевал тут же расположения конунга своими подарками53. Конунг Харальд достойно принял его, потому как Видгаут был известным человеком и дерзким в речах, и знал много языков, и [потому] не нуждался в переводчике54.
Затем конунг имел разговор со своей дочерью Энгильборг, а также со своими советниками, и изложил перед ними это дело. Все выступали за то, чтобы принять это предложение, и было решено, с согласия Энгильборг, дочери конунга, что она выйдет замуж за Кнута Лаварда. И отправился Видгаут в Данмарк с этими новостями, и встретился с Кнутом Лавардом, и рассказал ему о своей поездке. Герцог поблагодарил его за эту работу. После этого приготовился Кнут Лавард к своей свадьбе, а Харальд послал Энгильборг, свою дочь, с востока из Хольмгарда в назначенное время с прекрасными спутниками. И когда она прибыла в Данмарк, герцог встретил ее хорошо, а также и весь народ; затем устроил он свою свадьбу с большой пышностью55. У них было несколько детей, о которых речь пойдет ниже.
Глава 93. О детях (Кнута Лаварда)
У святого Кнута Лаварда и Энгильборг было три дочери, Маргрет, Кристин и Катрин, которая была выдана замуж в Аустрвег56; а Кристин взял в жены Магнус Слепой, норвежский конунг, сын Сигурда Крестоносца; Маргрет взял в жены Стиг Белое Перо со Сконе. [
Глава 99. Эйрик Эймуни (провозглашен конунгом)
Глава 108. О конунгах
Глава 109. Об императоре и конунге Свейне
Глава 123. Убийство куров
Глава 124. [Тело] святого Кнута достали из земли
Комментарий
1
2 О топониме
3
4
5
6
7
8
9
10
ii
12 Две дочери Харальда-Мстислава – Мальмфрид и Энгильборг (Ингибьорг).
13
14
15 Сын Гюды, дочери Свена Вилобородого.
16 См. Введение к Главе 6.
17 О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1.
18 29 июля 1030 г.
19
20
21
22
23
24
25
26 Никаких других сведений о русской наложнице датского короля Свена Эстридсена в источниках не содержится. Вымыслом представляется объяснение сагой того факта, что Торгисль никогда не возвращался с Руси в Данию, – «он воспитывался там и стал там конунгом». Успенский 2002. С. 54, примеч. 16: «О жизни Торгисля на Руси решительно ничего не известно, что, впрочем, не удивительно, так как здесь он мог фигурировать под другим именем, восходящим к роду его матери. Возможно, его статус в сагах преувеличен, однако для нас важен тот факт, что сага объясняет его исчезновение из «датской перспективы» русскими родовыми связями».
27
28
29
30 См. комм. 26.
31 О топониме
32
33
34
35
36
37 «Драпа об Эйрике»
38
39
40
41
42 См. комм. 29.
43
44
45
46
47 Владимир Святославич назван «воспитателем конунга Олава Трюггвасона», потому что при его дворе в последней четверти X в. провел около десяти лет норвежский конунг Олав Трюггвасон (см. Главу 5).
48
49
50
51
52
53 Об обмене дарами см. комм. 22 к мотиву 2 в Главе 11.
54
55 О браке Кнута Лаварда и Энгильборг Мстиславны см. Главу 9, мотив 3, комм, (xi} и (хп}.
56
57
58
59 О браке Эйрика Эймуни и Мальмфрид Мстиславны см. Главу 9, мотив 3, комм, {ii} и (xvi}.
60 См. выше комм. 49 и 50.
61
62
63 Матерью Софии была Рикиса, в первом браке жена Магнуса, сына датского короля Нильса (см. Главу 9, мотив 3, комм. (xix}). Сыном Рикисы и Магнуса был Кнут Магну ссон.
64
65 См. выше комм. 29.
66 Об этих родственных связях см. подробнее в Главе 9.
Приложение XII
«Обзор саг о датских конунгах»
Введение
«Обзор саг о датских конунгах» («Ágrip af spgu danakonunga») – краткая история датских правителей от легендарных времен до правления Вальдемара Победоносного (ум. в 1241 г.) и его сыновей. Хроника открывается генеалогическим древом (от легендарного Ивара Широкие Объятия) королевы Ингеборг, датчанки по рождению, ум. в 1287 г., жены норвежского конунга Магнуса Исправителя Законов. Бьярни Гуднасон предположил, что этот труд был написан исландцем Стурлой Тордарсоном (ум. в 1284 г.) для королевы Ингеборг. Текст сохранился только в одном бумажном списке, сделанном Арни Магнуссоном (1663–1730 гг.) с утраченного ныне пергамена, содержавшего также и «Сагу о Сверрире».
Источниками хроники, вероятно, служили «Круг земной» Снорри Стурлусона и «Сага о Кнютлингах», либо общие с ними источники. Кроме того, автор использовал сочинение бременского каноника Адама, неизвестный каталог датских королей (явно не норвежского, а датского происхождения), датские хроники, созданные в Лундской архиепископии. Р. Мальмрос полагает, что «Обзор саг о датских конунгах» был сочинен в 1261–1287 гг., возможно, норвежцем или исландцем во время его пребывания в Лунде, где хранились (и были доступны хронистам) все те тексты – датские, норвежские и бременские, – на которые опирался в своей работе автор «Обзора».
В приводимых ниже фрагментах упоминается Хольмгард (Новгород) – в контексте легендарной предыстории датского королевского рода (1) и в рассказе о бегстве О лава Харальдссона от Кнута Могучего (2); встречается уникальное для древнескандинавской литературы известие о покорении Кнутом Могучим Эйстланда (3); содержатся сведения о русско-датских матримониальных союзах (4, 5, 6); говорится об участии Вальдемара II в крестовом походе на Эстонию и об основании им Ревеля (7).
Издания
En oldnorsk Saga от Danekongerne // Forhandlinger i Videnskabs-Selskabet i Christiania.
1878. No. 6 / G. Storm. Christiania, 1879.
Ágrip af sggu danakonunga // Danakonunga sggur / Bjarni Guðnason (ÍF. В. XXXV).
1982. Bis. 323–336.
Важнейшая литература
Bjami Guðnason 1982. Bis. clxxxviii-cxciv; Malmros 1993a.
Текст
Публикуется по изданию: Ágrip af sggu danakonunga // Danakonunga sggur / Bjarni
Guðnason (ÍF. В. XXXV). 1982. Bls. 323–336.
[1]
[…] Ráðbarðr konungr í Hólmgarði fekk Unnar, dóttur ívars ins víðfaðma. Þeira son var Randvér, bróðir Haralds hilditannar. Hans son var Sigurðr hringr; hans son Ragnarr loðbrók; hans son var Sigurðr ormr-í-auga; hans son Hgrða-Knútr; hans son var Gormr; hans son Haraldr; hans son var Sveinn tjúguskegg; hans son Knútr inn riki; hans synir váru þeir Hgrða-Knútr, Haraldr ok Sveinn. […]
[2]
[…] Knútr, er Landbertus hét skimamafni ok kallaðr er á danska tungu ok norrœna Knútr riki, tók konungdóm í Danmgrk eptir Svein konung, fǫður sinn, thi vetra gamall. En þrim vetrum síðar herjaði hann til Englands, ok eptir margar or-rostur vann hann <landit> undir sik á því ári. Var hann síðan konungr yfir þessum tveim þjóðlgndum, þar til er hann for með tólf hundruð skipa í Nóreg ok lagði undir sik allt konungriki, er inn helgi Óláfr konungr átti ok hann hafði fullkomliga til kristni snúit. Varð þá inn helgi Óláfr konungr at rýma landit fyrir Knúti konungi, ok for hann fyrst i Sviariki ok síðan austr í Hólmgarð. Ok þá er hann hafði verit þar einn vetr, vendi hann aptr í Nóreg ok fell þá í Þrándheimi á Stiklastgðum fyrir landsher.
[3]
Knútr konungr gaf konungangfn þrim sonum sinum, Haraldi í Englandi, Hgrða-Knúti i Danmǫrku, Sveini konungi í Nóregi. Hans móðir var Alfífa. Dóttur Knúts konungs, Gunnhildi, átti herra Heinrekr, er síðan varð keisari. Svá segja danskir menn, at Knútr konungr vann undir sik Eistland. […]
[4]
[…] Óláfir, þriði son Sveins konungs, tók konungdóm eptir inn helga Knút, bróður sinn. Hans dmttning var Ingigerðr dóttir Haralds konungs harðráða af Nóre-gi. Hann var átta vetr konungr ok varð sóttdauðr. […]
[5]
[…] Eiríkr eymuni tók riki ok konungdóm eptir Níkulás konung. Hann átti Málmfríði dmttning, er fyrr hafði átt Sigurðr konungr í Nóregi Jórsalafari. Hann for með her í Nóreg ok með honum Magnús konungr blindi, son Sigurðar konungs Jórsalafara. […] Eiríkr konungr var drepinn á þingi í Jótlandi. […] Þá hafði hann konungr verit fjóra vetr. […]
[6]
[…] Eptir þetta eignaðisk Valdimarr konungr alia Danmgrk ok var ágætr konungr. Hann átti Suffíu, dóttur Valaðar konungs af Pólenía. Þeira synir váru þeir
Knútr konungr ok Valdimarr konungr. Kristófór hertogi var ok son Valdimars ko-nungs. Tófa hét móðir hans. Herra Viljálmr af Brúnsvík, bróðir Otta keisara, fekk dóttur Valdimars konungs, ok aðra feklc Philippús, konungr af Franz. Hina þriðju átti Eiríkr Svíakonungr. Hon hét Ríkiza. […]
[Л
[…] Valdimarr hertogi tók konungdóm eptir Knút konung, bróður sinn. Hann fekk dóttur konungsins af Bœm, Margrétu, er sumir kalla Dagmey. Þeira son var Valdimarr, er konungr var með feðr sínum ngkkura vetr. Síðar átti Valdimarr konungr Berengaríu, dóttur konungsins af Portúgal. Þeira synir váru þeir Eiríkr ok Abel ok Kristófór. Valdimarr konungr átti ok tvá frillusyni, hertoga Knút ok greifa Níkulás. Valdimarr konungr vann undir sik milcinn hlut af Eistlandi ok kristnaði ok lét gera sterka borg í Revalum. Hann vann ok mikit af þýðersku <landi>. […]
Перевод
[1]
[…] Радбард, конунг в Хольмгарде, взял в жены Унну, дочь Ивара Широкие Объятия. Их сыном был Рандвер, брат Харальда Боевой Зуб. Его сыном был Сигурд Кольцо; его сыном Рагнар Кожаные Штаны; его сыном был Сигурд Змей-в-глазу; его сыном Хёрда-Кнут; его сыном был Горм; его сыном Ха-ральд; его сыном был Свейн Вилобородый; его сыном Кнут Могучий; его сыновьями были Хёрда-Кнут, Харальд и Свейн1. […]
[2]
[…] Кнут, который в крещении звался Ландбертом, а на датском языке и на норвежском зовется Кнутом Могучим, стал править в Данмарке после конунга Свейна, своего отца2, [будучи] десяти лет от роду. И тремя годами позднее пошел он военным походом на Энгланд, и после многих битв подчинил себе в тот же год страну. С тех пор он был конунгом над этими двумя землями, пока не отправился с двенадцатью сотнями кораблей в Норег и не подчинил себе все королевство, которым владел конунг Олав Святой и которое он окончательно обратил в христианство. Конунгу О лаву Святому пришлось тогда оставить страну конунгу Кнуту, и отправился он сначала в Свиарики, а затем на восток в Хольмгард3. Прожив там один год, он вернулся назад в Норег и пал там в Трандхейме при Стикластадире, побежденный войском местных жителей.
[3]
Конунг Кнут дал звание конунга трем своим сыновьям, Харальду в Энгланде, Хёрда-Кнуту в Данмарке, конунгу Свейну в Нореге. Его матерью была Альвива. На дочери конунга Кнута, Гуннхильд, был женат господин Хейнрек, который вскоре стал императором. Так говорят датчане, что конунг Кнут подчинил себе Эйстланд4. […]
К]
[5]
[…] Эйрик Эймуни7 стал конунгом после конунга Никуласа8. Он был женат на королеве Мальмфрид9, которая до этого была замужем за Сигурдом Крестоносцем, конунгом в Нореге10. Он пришел с войском в Норег, и вместе с ним конунг Магнус Слепой, сын конунга Сигурда Крестоносца. […] Конунг Эйрик был убит на тинге в Иотланде. […] К тому времени он пробыл конунгом четыре года. […]
[6]
[7]
[…] Герцог Вальдимар13 стал конунгом после конунга Кнута, своего брата. Он женился на дочери конунга из Бёма, Маргрете, которую некоторые называют Дагмей. Их сыном был Вальдимар14, который был конунгом вместе со своим отцом на протяжении нескольких лет. Позднее конунг Вальдимар женился на Беренгарии, дочери конунга из Португалии. Их сыновьями были Эйрик и Абель, и Кристофор. У конунга Вальдимара было также два сына от наложницы, герцог Кнут и граф Никулас. Конунг Вальдимар подчинил себе большую часть Эйстланда15 и крестил ее, и велел построить мощную крепость в Ревалир16. Он подчинил себе также много соседних земель.
Комментарий
1 О легендарной предыстории датского королевского рода см.: Moller 1997.
2
3 О бегстве Олава Харальдссона из Норвегии на Русь см. Главу 6, мотив 10.1; о его жизни на Руси – мотив 10.2.
4 Нигде более в исландских сагах сведений о покорении Кнутом Могучим Эстланда нет. Однако в датских «Риенских анналах» («Annales Ryenses», XIII в., сохранились в рукописи ок. 1300 г.) говорится о том, что Кнут Старый (
5
6
7
8
9
10
ii
12
13
14
15 В 1218 г. епископ Риги Альберт обратился к Вальдемару II с просьбой помочь против непокорных эстов и организовать, с благословения папы, крестовый поход. В 1219 г. датское войско высадилось в Эстонии. Вальдемар захватил территорию Эстонии почти до Финского залива.
16 Город Ревель (Таллинн) был основан Вальдемаром II. Герцогом туда он назначил своего побочного сына Кнута.
Приложение XIII
«Большая сага об Олаве Трюггвасоне» (начальные и заключительные главы)
Введение
«Большая сага об Олаве Трюггвасоне» написана около или вскоре после 1300 г. Автор ее неизвестен, однако в рукописи Holm perg 1 fol им назван Берг Соккасон, исландец, аббат монастыря в Мункатвера. Существует две редакции саги: 1) в рукописях AM 61 fol; AM 53 fol; AM 54 fol; Holm perg 1 fol («Bergsbók»); 2) в рукописях AM 62 fol; GKS 1005 fol («Flateyjarbók»). В настоящем издании тексты публикуются только по одной редакции – по AM 61 fol. Подробнее о саге см. в Главе 5.
Пространное повествование об Олаве Трюггвасоне обрамлено рассказами о конунгах, правивших до и после него. Здесь содержатся сведения, представляющие для нас интерес.
Рукописи, издания, переводы:
См. Главу 5, § 5.5 «Большая сага об Олаве Трюггвасоне».
Текст
Публикуется по изданию: Óláfs saga Tryggvasonar en mesta. В. I–III / Ólafur Halldórsson. 1958, 1961,2000.
2. […] En með þvi at þeir þottuz hafa lítit RÍki til for гада, þa foro þeir ihernað sva sem sðgur eru til at Guthormr fell i Elfarkuislum fyrir Solua klofa. tok þa Olafr konungr við þvi RÍki sem hann hafði haft. Halfdan huíti fell aa Eist landi. en Half-dan haleggr j Orkneyium. þeim Þorgisli ok Froða gaf Haralldr konungr herskip ok foro þeir j uestr uiking. […] (
3. <E>Jrikr ætlaði ser at uera yfir konungr allra bræðra sinna. ok sva uilldi Haralldr konungr faðir hans uera lata. Eirikr var snemmendis hinn mesti hermaðr. þvi var hann kallaðr Eirikr bloð ðx. Þa var hann.xij. vetra er Haralldr konungr gaf honum.v. langskip. ok for hann ihernað. fyrst i austr uegh. ok þaðan suðr vm Danmork. vm Frisland ok Saxland ok dualdiz <i þeiri ferð.iiij. vetur. Eptir þat for hann uestr vm haf ok heriade um Skotland ok Bretland ok Irland ok Ualland ok dualdíz> þar aðra.iiij. uetr. Eptir þat for hann norðr á Finn mðrk ok alt til Biarma landz. ok atti þar orrosto ok hafði sigr. […]
5. […] Eirikr bloð aux kom or austr uegi með her skip ok lið mikit. hann beiddiz af Bimi broður sinum at taka við skðttum ok skylldum þeim er Haralldr konungr atti aa Uest folld. En hinn var aðr uandi at Biom færði sealfr konungi e(ðr) sendi menn með. uilldi hann eN sva. ok uilldi eigi af hondum giallda. […] (
19. […] En er Gunnhilldr kom með sono sína til Danmerkr foro þau þegar aa fund Haralldz konungs ok fengu þar goðar við t ökur. ok fekk konungr þeim ueit-zlur i RÍlci sino sva miklar at þau fengu uel halldit sik ok menn sína. En Haralldr konungr tok til fostrs Haralld Eirilcs s(on) ok knesetti hann. fæddiz hann upp i hirð Dana konungs. Eiriks s(ynir) voro i hernadi þegar þeir höfðo alldr til ok aflaðu ser sva fiar. heriaðu vm austr uegh. Allir voro þeir menn friðir ok fyrr rosknir at afli ok at genii en vetra tali, þess getr Glumr Geíra s(on) j Gra felldar drapu.
Eiriks s(ynir) sem þeir lettu af hernaði i austr ueg sneruz þeir með lið sítt ofan j Uikina ok heriadu þar. En Tryggvi konungr hafði her uti ok helt til motz við þá. þeir attu margar orrostor ok höfðu ymsir sigr. heriaðv Eiriks s(ynir) stundum i Uikina. En Tryggvi konungr heriaði stundum vm Halland ok Sioland. (
36. […] En er uaraði lystu þeir Haralldr konungr ok Guþröðr broðir hans þvi at þeir mundu fara j uiking vm sumarit uestr1 vm haf e(ðr) j austr ueg sem þeir voro uanir. drogu þeir þá lið at ser ok hrundo skipum aa uatn ok biögguz. […] Guðrððr konungr sigldi þiodleið austr til Uikr. ok sva austr vm Folldina. Sendi hann þa menn til TryGva konungs með þeim erendum at hann skylldi koma til motz við Guðrpð konung. ok færi þeir baþir samt vm sumarit j austr ueg at herja. […]
1 AM 61 – Uestr; Flat. – austr.
40. […] Hakon j(arl) helt Riki sino i Þrandheimi ok sat þar optaz aa uetrum. en for vm sumrum j hernat j austr ueg. stundum sat hann vm sumrum i Þrandheimi ok hafði her uti. hellduz G(unnhilldar) s(ynir) þa ecki fyrir norþan Stað. Haralldr gra-felldr for aa eínu sumri með her sinn til Biarma landz ok heriaði þar ok atti orrosto mikla við Biarma aa Vínu bakka. þar hafði Haralldr sigr ok drap folk margt. heriaði hann þa uiða vm landit ok fekk stormikit fe. Sva s(egir) Glumr G(eira) s(on):
270. […] Vm varit eptir börðuz þeir Olafr konungr ok Sveinn j(arl) Hakonar s(on) fyrir Nesium aa palm drottíns d(ag). Erlingr Skialgs s(on) var i þeim bardaga með Sveini j(arli) ok Einarr þambarskelfir ok margir aðrir lendir menn. Olafr konungr hafði lið minna ok feck þo sigr. En Sveinn flyði ok for siþan or landi aa fund Svia konungs mágs sins ok sagði honum fra skip turn þeira Olafs digra. For Sveinn j(arl) i austr vegh ok heriaði iGarða Riki vm sumarit. En vm haustit er hann kom aptr til Suiþioðar. tok hann sott þa er hann leiddi til bana. En Olafr Haralldz s(on) var tekinn til konungs iNoregi sva sem segir isðgu hans.
279. […] Siþan for konungr vpp eptir dalnum með mðrgum ok miklum iarteg-num er guð gerði fyrir hann ok þaðan vpp aa Lesiar sem segir i sðgv hans. for Olafr konungr austr land uegh alt þar til er het Neriki. þar dualðiz hann lengi vm <varit ok fíeck sier þar skip ok for hann vm> sumarit austr iGarða Riki. ok var honum þar allvel fagnat af Jarizleifi konungi ok Jngigerdi drotningu. dualdiz hann þar um ue-triN ok hafði milclar aahyggivr iskapi hvat hann skylldi гада taka, þviat Jarisleifr konungr baud honum at dueliaz þar sva lengi sem hann uilldi. ok taka af ser mikit Riki til for raða. hugsaði konungr þetta boð fyrir ser. […] Olafr konungr let eptir i Garða Riki Magnus son sinn. en konungr bio skip sin vm varit ok siglði austan til Sviþioþar. en for siþan land vegh vm sumarit norðr i Noreg. birtuz honum þa enn i þeiri ferð merkiligir fyrirburðir bæði vakanda ok sofanda sem segir i sögv hans.
281. […] En er þat var sannspurt <i Noregi> at Hakon j(arl) hafði tyndz i hafi. sva at engi lutr kom til landa sá er aa þvi skipi var. þa bio Einarr ferð sina uestr til Englandz vm varit þa er Olafr hinn helgi for austan or Gðrðum. En er hann fann Knut konung. fagnaði konungr honum uel. Siþan bar Einarr vpp erendi sin fyrir konung. sagði at þa var hann komiN at vítia heíta þeira er Knutr konungr hafði heitit honum j(arls) nafni iNoregi. ef Hakonar j(arls) væri eigi við kostr. […]
282. […] J þeiri orrosto fekk Sveinn konungr sigr en TryGvi fell, ok mestr luti lids hans. þa voro lidnir.iij. vetr hins fiorda tighar fra þvi er Olafr konungr faþir hans bardiz aa Orminum. Red Sveinn konungr þa enn landi þann vetr hinn næsta eptir. Vm varit eptir for Einarr þambar skelfir austr iGarda Riki eptir Magnusi s(yni) Olafs hins helga. komv þeir austan vetri sidaR. Sveinn konungr stðck þegar or landi er Magnus kom iNoreg. var þa Magnus til konungs tekinn yfir land alt. Magnus konungr hinn godi son Olafs konungs hins helga red fyrir Noregi.xiij. uetr adr Haralldr Sigvrþar son fddvr brodir Magnus konungs kom til Noregs. Gaf Magnus konungr þa Haralldi halft Noregs Riki vid sik. voro þeir einn vetr badir konun-gar yfir Noregi adr en Magnus konungr andadiz. En Haralldr gerdiz þa einn konungr at Noregi.
Перевод
2.
3. Эйрик желал стать верховным конунгом над всеми своими братьями, и конунг Харальд, его отец, тоже хотел, чтобы так было. Эйрик рано стал величайшим воителем, за что и был прозван Эйрик Кровавая Секира. Ему было двенадцать лет, когда конунг Харальд дал ему пять боевых кораблей, и он отправился в военный поход, сначала в Аустрвег, а затем на юг в Данмарк, во Фрисланд и Саксланд, и пробыл <он в этом походе четыре года. После этого он отправился на запад за море и воевал в Скотланде и Бретланде, и Ирланде, и Валланде, и провел> там другие четыре года. После этого он отправился на север в Финнмарк и вплоть до Бьярмаланда, и была у него там битва, и он победил2.
5. [.
19. […] И когда Гуннхильд приехала со своими сыновьями в Данмарк, они тотчас отправились к конунгу Харальду и получили там хороший прием, и дал конунг им вейцлы в своем государстве такие большие, что они могли хорошо содержать себя и своих людей. А конунг Харальд взял на воспитание Харальда Эйрикссона и усыновил его. Он воспитывался там при дворе конунга данов. Сыновья Эйрика ходили в военные походы, как только они стали достаточно взрослыми, и добывали так себе богатства, воевали по Аустрвегу. Все они были мужами красивыми и скорее выдающимися по силе и доблести, чем по числу лет. Об этом говорит Глум Гейрасон в Графельдардрапе: «Всемогущий, который дал оружие многим скальдам, покорил Аустрлёнд; он одержал победу в битве. Владыка битвы заставил петь меч. Конунг поверг наряженных в золото храбрейших людей на землю».
Когда сыновья Эйрика вернулись из военного похода в Аустрвег, они отправились со своим войском вниз в Вик и воевали там. А конунг Трюггви вывел [свое] войско и пошел им навстречу. У них было много битв, и побеждали то одни, то другой. Сыновья Эйрика иногда воевали в Вике. А конунг Трюггви иногда воевал по Халланду и Сьяланду4.
36. […] И когда настала весна, объявили конунг Харальд и Гудрёд, его брат, что они, наверное, отправятся в викингский поход летом на запад5 за море или в Аустрвег, как это у них было принято. Собирают они тогда к себе войско, спускают корабли на воду и снаряжаются. […] Конунг Гудрёд поплыл по обычному пути на восток в Вик и дальше на восток через Фольд. Послал он тогда людей к конунгу Трюггви с известием, что тому следует идти навстречу конунгу Гудрёду и что летом они оба вместе отправятся в военный поход в Аустрвег6. […]
40. Ярл Хакон правил в Трандхейме и чаще бывал там по зимам, а летом отправлялся в военный поход в Аустрвег, иногда он оставался летом в Трандхейме и имел войско наготове, тогда сыновья Гуннхильд не направляли своих кораблей севернее [мыса] Стад7. Харальд Серая Шкура отправился однажды летом со своим войском на север в Бьярмаланд и воевал там, и была у него большая битва с бьярмами на берегу Вины. Там Харальд одержал победу и убил много народа, вел он тогда войну по всей земле и взял огромное богатство. Так говорит Глум Гейрасон: «Дерзкий на слово, побеждающий всех конунгов, обагрил сверкающий меч на востоке перед северным селением, там, где я видел, как бегут племена бьярмов. Примиритель мужей снискал себе добрую славу в этом походе: ему, молодому, выпало сразиться на берегу Вины»8.
270.
279.
281.
282.
Комментарий
1 См. гл. 33 «Саги о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2) и комментарий к ней.
2 См. гл. 32 «Саги о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2) и комментарий к ней.
3 См. гл. 35 «Саги о Харальде Прекрасноволосом» по «Кругу земному» (Глава 2, § 2.2) и комментарий к ней.
4 См. гл. 10 «Саги о Хаконе Добром» по «Кругу земному» (Глава 3, § 3.2) и комментарий к ней. Единственное, что следует отметить, – это дополнительное введение топонима
5 В «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» по AM 61, как и в «Круге земном», поход в Аустрвег, т. е. в восточном направлении, противопоставлен походу на запад. В «Большой саге» по «Книге с Плоского острова» ошибочно вместо
6 Почти дословно те же два фрагмента – в гл. 9 «Саги о Харальде Серая Шкура» по «Кругу земному» (см. Главу 4, § 4.2, текст и комментарий).
7 Текст о ярле Хаконе значительно сокращен по сравнению с гл. 13 «Саги о Харальде Серая Шкура» по «Кругу земному» (см. Главу 4, § 4.2, текст и комментарий).
8 Текст о Харальде Серая Шкура в другой версии «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» (по «Книге с Плоского острова») отсутствует. См. гл. 14 «Саги о Харальде Серая Шкура» по «Кругу земному» и комментарий к ней (Глава 4, § 4.2).
9 См. Главу 6, мотив 3.
10 См. Главу 6, мотив 10.1.
ii См. Главу 6, мотив 10.2.
12 См. Главу 6, мотив 12.4.
13 См. Главу 6, мотив 12.5.
14 Имеется в виду битва при Свёльде (1000 г.), в которой погиб норвежский конунг Олав Трюггвасон. Соответственно, битва у Бокна состоялась в 1033 г.
15 Т. е. весной 1034 г.
16 Т. е. в начале 1035 г.
17 Олав Харальдссон, отец Магнуса, и Харальд Сигурдарсон – не родные, а четвероюродные братья (см. Прилож. XVI).
18 По «Большой саге» получается, что Харальд Сигурдарсон вернулся в Норвегию в 1048 г., что находится в противоречии с данными других источников (см. Главу 8).
19 Магнус Олавссон умер 25 октября 1047 г. (см. Главу 7). Названная в «Большой саге» продолжительность правления Магнуса не сходится с этой датой.
Приложение XIV
«Прядь о Хауке Длинные Чулки»
Введение
«Прядь о Хауке Длинные Чулки» («Hauks þáttr hábrókar»)[622] – это часть «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», сохранившаяся только в «Книге с Плоского острова». Хаука, однако, знают «Красивая кожа» и «Круг земной», где он выступает как друг Харальда Прекрасноволосого («Хаук был доблестным витязем и очень любезен конунгу»[623]) и его посланник к Адальстейну (англо-саксонскому королю Этельстану, 924–939): именно Хаук сажает незаконнорожденного сына Харальда на колено к английскому правителю[624]. В приводимом ниже фрагменте содержится рассказ о двух торговых поездках Хаука в Хольмгард (Новгород) и Бьярмаланд (Беломорье).
Издания
См. Введение, раздел «Книга с Плоского острова».
Текст
Публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfusson, С. R. Unger. Christiania,
1862. В. I. Bis. 577–583.
Paattr Hauks habrokar
[…] Eitt sumar uar þat er Haralldr konungr kallar til sin hinn kærazsta mann sinn Hauk habrok ok segir. nu er ek frelstr af ollum herskap ok ofride her innanlandz munu ver nu sitea j hoglifui ok skemtan. uilium ver nu senda ydr j Austrriki a þessu sumre at kaupa mer nokkura agæta gripe ok fasena j uorum londum. Haukr bidr konung rada þessu sem odru. ok þa leyfde konungr monnum brottferdir fra ser til ymisra landa ok hann hafde adr med ser haft. Haukr ferr nu med einu skipe ok godre fylgd ok kemr austr j Holmgard um haustit ok hafde þar vetrsetu ok kemr hann þar er markadr er settr. þar var komit mikit folk or morgum londum. þar voru komnir kappar Æireks konungs af Uppsolum Beomn blasida ok Salgardr serkr. þeir voru oiafnnadarmenn ok gengu þar yfir alia menn.
þat var æinn dag at Haukr gek um bæinn vid suæit sina ok villde kaupa nokkura dyra gripe sinum herra Haralldi konungi. þa kom hann at þar sem fyrir sath æinn girzskr madr. Haukr ser þar æina dyrliga skikkiu su var oil vid gull buin. þessa skik-kiu kaupir Haukr ok reidir þa firir festarpening ok gengr j brott ok eftir fenu. ok adr um daginn hafde Beornn falat þessa skikkiu til handa Suiakonungi ok var af metin. ok er Haukr var vt genginn þa kemr sueinn Beamar ok segir kaupmanninum at æigi mun hlyda ef Beom skal æigi hafa skikkiuna. en kaupmadrinn kvad suo buit standa mundu.
Nu gengr sueinninn j brott ok segir Bimi. ok j þat mund kemr Haukr med skikkiu verdit ok gelldr upp en tekr vid skickiunne ok gengr vt. […] Suo segia menn at æigi hafui komit meire gessimi j skickiu til Noregs. […]
Eitt sumar segir Haralldr konungr at hann uill senda Haulc nordr til Biarmalandz at heimta harvoru. ok er Uigardr ueit þat segir hann at hann uill fara. […] ok er þeir eru bunir gerir konungr þeim snæding ok segir at hann sender nu þa menn fra ser at honum þikir mæira at missa en margra annarra. en likligt þiki mer at Eirekr konungr fretti vm ferd ykkra ok mun nu uilea minnazst uid yklcr er þu tokt Haukr skikkiuna vt j Holmgarde. væit ek bloth Æireks konungs at hann mun frammi hafa þeim til lidsinnis. en ek sende ykkr til fostru minnar er Hæidr hæitir ok byrr nordr vid Ganduik. […]
Nu fara þeir brott med godu lide ok uopnum. Æirekr konungr ser fðr þeirra ok segir Bimi ok Salgarde at hann uill at þeir fari nordr til Surtzdala ok Biarmalandz. ok at sumre lætr Æirekr konungr uæitzslu bua at Uppsolum. […] Eru þeim nu buin tuö skip Birni ok Salgardi. ok er þeir lata ór Leginum ferr þar firir dreke ok suort tiolld yfir. ðngan mann sea þeir a ræipum hallda. hann sigler. huadan sem a er. si-dan sigla þeir nordr firir landit.
Nu er at segia fra Hauke ok Vigharde at þeir кота nordr til Ganduikr ok ganga til bæiar Heidar fostm Haralldz konungs.vj. menn af huom skipe. […]
Þeir sigla nu nordr til Biarmalandz ok æitt kuelld sia þeir renna skip undan eyiu fram ok ætla nu mennina at hitta ok spyria tidenda huorir adra. kenner Haukr nu at þetta erv þeir Biom ok Salgardr. […] hon lætr uel yfir at hann er aftr kominn. grædir hon hann ok fara þau ok fylgir hon honum þar til er kaupmenn em. kemr honum þar j skip med þeim monnum er fara ætludu sudr med lande. […]
Перевод
Прядь о Хауке Длинные Чулки
Однажды Хаук шел по этому городу со своей дружиной и хотел купить какие-нибудь драгоценности для своего господина, конунга Харальда. Он подошел туда, где сидел один грек. Хаук увидел там драгоценный плащ, весь отделанный золотом4. Хаук покупает этот плащ, оставляет залог и уходит за [остальными] деньгами, а раньше в тот же день Бьёрн просил продать этот плащ для конунга свеев и сговорился о цене. И когда Хаук ушел, пришел слуга Бьёрна и сказал торговцу, что не годится, чтобы плащ не достался Бьёрну, а торговец просит всё оставить, как есть.
Идет тот слуга прочь и рассказывает Бьёрну, и в этот момент приходит Хаук с деньгами за плащ и расплачивается [с торговцем], а плащ берет себе и уходит прочь. [
Однажды конунг Харальд говорит, что он хочет отправить Хаука на север в Бьярмаланд5, чтобы добыть меха, и когда Вигхард узнаёт об этом, он говорит, что хочет ехать. […] И когда они готовы, конунг дает им провизию и говорит, что он отсылает теперь от себя тех людей, которых, как кажется, ему будет недоставать больше, чем многих других, – «и мне представляется вероятным, что конунг Эйрик узнал о вашем путешествии и, возможно, захочет напомнить вам, как ты, Хаук, забрал тот плащ из Хольмгарда. Знаю я о жертвоприношении конунга Эйрика, что он может с его помощью иметь славу, а я посылаю вас к моей приемной матери, которая зовется Хейд и живет на севере у Гандвика»6. […]
Вот отправляются они прочь с хорошим войском и оружием. Конунг Эйрик узнаёт об их поездке и говорит Бьёрну и Сальгарду, что он хочет, чтобы они поехали на север в Суртсдалар7 и Бьярмаланд8. И летом велит конунг Эйрик организовать пир в Уппсале.
Теперь нужно сказать о Хауке и Вигхарде, что они приплывают на север к Гандвику и идут к жилищу Хейд, приемной матери конунга Харальда, по шесть человек с каждого корабля. [
Плывут они теперь на север в Бьярмаландii, и однажды вечером видят они, что из-за острова выплывает корабль, и думают, что сейчас встретятся с людьми и расскажут друг другу о новостях. Тут Хаук узнаёт, что это Бьёрн и Сальгард.
Комментарий
1
2
3 Описание происходящего в летнее время рынка в Хольмгарде, на который приезжало «много людей из многих стран», отвечает общей картине внешней торговли раннесредневекового Новгорода, как она известна из других источников. Так, археологами обнаружены предметы скандинавского происхождения середины X–XI в., попавшие в Новгород в результате торговли (Седова 1979. С. 180). См. Главу 6, комментарий к мотиву 5.
4 См. Главу 6, комментарий к мотиву 5.
5 О топониме
6
7 О топониме
8 Обращает на себя внимание соседство в тексте пряди Суздаля (точнее – Суздальской земли, так как топоним имеет форму ми. ч.) и Бьярмаланда. Если сравнить это место «Пряди о Хауке» с известием «Саги о Хаконе Хаконарсоне» (см. Главу 11, мотив 1), то можно предположить, что данная географическая «неточность» является косвенным (точнее сказать – вторичным, заимствованным из «Саги о Хаконе») отражением реального знакомства скандинавов с путем из Беломорья в Суздальскую землю, поскольку «Прядь о Хауке» входит лишь в рукопись «Flateyjarbók», в которой (среди ряда других) сохранилась и «Сага о Хаконе».
9
10
Глава 2, § 2.2). Название – иностранного происхождения, но весьма древнее. Зафиксировано в «Прорицании вёльвы» в «Старшей Эдде»; особенно часто используется скальдами X и XI вв. – преимущественно для обозначения военного корабля с головой дракона на носу (IED. Р. 104).
ii Маршрут Хаука из Норвегии «на север к Гандвику» (к колдунье Хейд) и еще дальше «на север в Бьярмаланд» выглядит, на первый взгляд, неправдоподобно, ибо нет земли севернее Норвегии. Описание здесь не соответствует показаниям компаса – оно строится на принципах так называемой «дальней» («неправильной») ориентации. См. подробнее: Джаксон 19946; Джаксон 1997а; ср.: комм. 32 и 34 в Главе 1; комм. 37 к § 7.2 в Главе 7; комм. 5 к мотиву 1 в Главе 11). Согласно сагам, Финнмарк и Бьярмаланд принадлежат к северной четверти; они рассматриваются как продолжение (в северном направлении) норвежской (вдоль «Северного пути» –
12 После морской битвы в Бьярмаланде (или на пути к нему) Хаук возвращается к колдунье Хейд (т. е. к Гандвику). Оттуда Хейд провожает Хаука в то место (вероятно, в Холугаланне), где находятся купцы, собирающиеся плыть «на юг вдоль берега». Как следует из памятников древнескандинавской письменности, в сознании средневековых исландцев и норвежцев присутствовало представление о протяженности Норвегии с юга на север, при том что реальное направление береговой линии – с юго-запада на северо-восток (см.: Джаксон, Подосинов 2000).
Приложение XV
«Прядь о Хеминге Аслакссоне»
Введение
«Прядь о Хеминге Аслакссоне» («Hemings Þáttr Aslakssonar») – одна из прядей об исландцах, написанная неизвестным автором, скорее всего исландцем, вероятно, в XIII в. Прядь распадается в смысловом отношении на две части, которые к тому же дошли до нас в разных рукописях. Первая из них, собственно «Прядь о Хеминге», записана почерком XV в. в «Книге с Плоского острова» и почерком XVI в. в рукописи «Хроккинскинна». Вторая часть, «Прядь о Тости», занесена в «Книгу Хаука» рукой Хаука Эрлендссона (ум. в 1334 г.). Хемингу Аслакссону, герою первой части, уделено значительно меньше внимания во второй, в то время как представленный в первой части пряди жестоким и гордым тираном норвежский конунг Харальд Суровый Правитель во второй части выступает обреченным на гибель, но благородным героем. Между частями, однако, имеется некоторое сюжетное единство, а кроме того, список, сделанный в 1697–1698 гг. с утраченного ныне листа из «Книги Хаука», содержит текст, пересекающийся по содержанию с тем, который сохранился в «Хроккинскинне».
История Харальда в «Пряди о Хеминге» отличается от того, как она излагается в королевских сагах. Я. де Фрис предлагает рассматривать эти расхождения не только как результат искажений и домыслов автора пряди. Он склонен считать, что автор пряди имел в своем распоряжении сагу о Харальде Сигурдарсоне, которая не была известна исландской традиции, либо с умыслом не была ею использована. И потому, полагает он, прядь о Хеминге важна для изучения предания об этом норвежском конунге. По его мнению, автор пряди воспользовался известным ему норвежским источником, той сагой о Харальде, которая во многом отличалась от существующей традиции.
Сведения в приводимых ниже фрагментах пересекаются с мотивом 11 «Саги о Харальде Суровом Правителе» (см. Главу 8).
Издания
См. Введение, раздел «Книга с Плоского острова».
Hauksbók / Eiríkur Jónsson og Finnur Jónsson. København, 1892–1896.
Литература
Schier 1992.
Текст
Первый фрагмент публикуется по изданию: Flateyjarbók / Guðbrandr Vigfusson,
С. R. Unger. Christiania, 1862. В. III. Bis. 400–410.
Второй фрагмент – по изданию: Hauksbók / Eiríkur Jónsson og Finnur Jónsson.
København, 1892–1896.
1. «FLateyjarbók»
Þath er upphaf þessa mals ath Haralldr konungr ried fyrir Norege son Sigurdar syrs og Astu modur Olafs konungs ens helga. Haralldr konungr var.xx. vetr konungr yfir Noregi. hann hafde tuo uetr ens fíorda tigar þa er hann vard konungr ath Noregi. Hann atti Silkisif Hakadottur. hann liet hana epttir j Holmgardi. hann liezt hennar uitia mundu og liet epttir fe mikit ath vedi. þath var einn hafrbelgr fleiginn homaflætti. hann var fullr af skiru silfri. og kuad hana aud eignaztt mundu ef hann minntiztt hennar ei vm þath er.xv. uetr vorv lidner. og huortt þeirra sor audru sinn trunad. þeirra dottir var Maria er vænztt kuenna og mannbeztt hefddi verid. Enn þa er konungr var jlendr þa kuongadiztt hann j annad sinn og fekk Þoru Þorbergsdot-tur Arnasonar og Ragnhilldar Erlingsdottur Skjalgssonar af Jadri. þeirra synir uoru þeir Olafr kyrri og Magnus fadir Hakonar er Steigarþorir fostradi. (
2. «Hauksbók»
[…] Þenna vetr aðr hafði Haralldr konvngr sent Þorarin Nefulfssvn oc Hiort austr i Holmgarð eptir þeim Hafrbelg er hann let þar eptir með Ellisif drotning sem fyr segir oc skylldu þeir eigi aptr koma nema þeir næði belginum oc þvi goðs er i var. þeir komu aptr þa er Tosti hafði litla stund verit með konvngi. Hiortr geck fyri konvng oc heilsaði hanvm oc segir at Ellisif heilsaði konvnge. […]
Перевод
1. «Книга с Плоского острова»
Так начинается этот рассказ, что Норегом правил конунг Харальд1, сын Си-гурда Свиньи и Асты, матери конунга Олава Святого. Конунг Харальд был двадцать лет конунгом над Норегом. Ему было тридцать два года, когда он стал конунгом Норега. Он был женат на Силькисив Хакадоттир2. Он оставил ее в Хольмгарде3. Он сказал, что будет ее помнить, и оставил большое богатство в залог, – это была козлиная шкура, содранная целиком, с рогами, [и] была она полна чистого серебра, – и сказал он, что, если он не напомнит ей об этом, она станет владеть богатством, когда пройдет пятнадцать лет, и поклялись каждый из них другому в своей верности. Их дочерью была Мария4, которая была самой красивой из всех женщин и лучшей из людей. И когда конунг был у себя в стране, женился он во второй раз5 и взял Тору, дочь Торберга Арнасона и Рагнхильд, дочери Эрлинга Скьяльгссона из Ядара. Их сыновьями были Олав Тихий и Магнус, отец Хакона, которого воспитал Стейгар-Торир.
2. «Книга Хаука»
Комментарий
1
2
3
4 Только в «Пряди о Хеминге» названа одна, а не две дочери конунга Харальда и его русской жены (ср. Главу 8, мотив 11).
5 Только в «Пряди о Хеминге» сообщается, что Харальд оставил жену в Хольмгарде, а сам по возвращении в Норвегию женился во второй раз. «Прядь», на мой взгляд, вторична по отношению к «Саге о Харальде Сигурдарсоне» в том ее варианте, который известен королевским сагам (см. Главу 8). Она содержит намек на развод Харальда с Елизаветой, который в принципе был бы возможен, в соответствии с норвежским и исландским правом (ст. XI: 1 «Законов Фростатинга» – «Frostatingslov»; ст. 54 «Законов Гулатинга» – «Gulatingslov»; ст. 39–45 свода законов «Серый гусь» – «Grágás». I b).
6 Общая сказочность и неправдоподобность ситуации (шкура полная серебра, оставленная в залог), неточность описываемых имущественных отношений (переход богатства от мужа к жене по прошествии пятнадцати лет), нарушение сроков договора (возвращение имущества через двадцать лет) – всё это не позволяет думать, что «Прядь» сохранила какую-то реальную информацию. Скорее, ее автор, который из «Саги о Харальде» знал и Елизавету и Тору как жен Харальда, попытался внести некоторую ясность в вопрос о мнимом двоеженстве конунга (ср.: Storm 1893. S. 427), что ему, впрочем, не очень удалось (ср.: Глава 8, мотив 11).
Приложение XVI
Конунги династии Харальда Прекрасноволосого
858-928[625]
Условные даты правления норвежских государей IX–XII вв.
Харальд Прекрасноволосый (858–928)
Эйрик Кровавая Секира (928–933)
Хакон Добрый (933–960)
Харальд Серая Шкура (960–975)
Ярл Хакон Сигурдарсон, правнук (через дочь Алов и ее дочь Бергльот) Харальда Прекрасноволосого (975–994)
Олав I Трюггвасон (995-1000)
Ярл Эйрик Хаконарсон (1000–1014)
Ярл Свейн Хаконарсон (1000–1015)
Олав II Харальдссон Святой (1014–1028)
Ярл Хакон Эйрикссон (1011–1014, 1028–1029)
Свейн, сын Кнута Могучего (1030–1035)
Магнус I Олавссон Добрый (1035–1047)
Харальд I Сигурдарсон Суровый Правитель (1046–1066)
Магнус II Харальдссон (1066–1069)
Олав III Харальдссон Тихий (1066–1093)
Хакон I Магнуссон Воспитанник Торира (1093–1094)
Магнус III Олавссон Голоногий (1093–1103)
Олав Магнуссон (1103–1115)
Эйстейн Магнуссон (1103–1123)
Сигурд I Магнуссон Крестоносец (1103–1130)
Магнус IV Сигурдарсон Слепой (1130–1135)
Харальд Магнуссон Гили (1130–1136)
Сигурд Харальдссон Рот (1136–1155)
Инги Харальдссон Горбун (1136–1161)
Эйстейн Харальдссон (1142–1157)
Хакон II Сигурдарсон Широкоплечий (1161–1162)
Магнус V Эрлингссон (1162–1184)
Сверрир (1184–1202)
Этногеографический справочник
Адальсюсла (
Альдейгьюборг (
Альдейгья (
Исследователи единодушны в признании генетической связи между топонимами
К настоящему времени можно считать почти доказанным, что сначала возникло имя города и лишь затем озера. Ср. Helimski 2008. Р. 78: «топоним
По мнению большинства исследователей, название происходит из прибалтийско-финских языков. Скорее всего, исходный гидроним – финск.
3) перенос имени города на озеро (Попов 1981. С. 55–56, 90–91). Древнескандинавский топоним
Возникновение древнерусского топонима
В 2008 г. вышла статья Е. А. Хелимского (1950–2007), посвященная пересмотру происхождения топонима
Аустмар (
Аустрвег (
Самая ранняя фиксация этого топонима – в форме множественного числа в висе из поэмы скальда IX в. Тьодольва из Хвинира «Перечень Инглингов» (Skj AI. 9). В форме единственного числа композит употребляется в пяти рунических надписях XI в. (Мельникова 19776. № 11, 35, 50, 55, 66). В четырех случаях (равно как и в висе) значение топонима не раскрывается, в пятом – в готландской надписи первой половины XI в. – содержится уточнение, с известными допущениями прочитываемое исследователями как «далеко в Лангабардаланде» (Мельникова 19776. № 35).
В ранних королевских сагах («Обзоре саг о норвежских конунгах», «Саге об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и «Гнилой коже») фиксируется следующая стадия развития топонимии с корнем
В более поздних королевских сагах («Красивой коже» и «Круге земном») достаточно последовательно для обозначения Руси используется окончательно оформившийся к этому времени топоним
Аустрлёнд (
Самая ранняя фиксация топонима
Аустррики (
В ранних королевских сагах («Обзоре саг о норвежских конунгах», «Саге об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и «Гнилой коже»)
Бьярмаланд (
Бьярмаланд с населяющими его бьярмийцами не встречается ни в одном древнерусском памятнике, если не считать указания В. Н. Татищева, что в летописи Иоакима, епископа Новгородского, Корела именуется «Бярмией», и эта «Бярмия или Корелия тогда об реку Кимень с Финляндиею или Варягами граничила» (Татищев 1962. С. 108, 115). Топоним, напротив, известен целому кругу скандинавских средневековых источников. Обзор их см. в: Тиандер 1906; Кузнецов 1906; Джаксон 19886; Vasaru [in print].
Сообщение Оттара (Охтхере) из Холугаланна, записанное в конце IX в. королем англо-саксов Альфредом в его дополнении к переводу сочинения Орозия, содержит подробное описание маршрута из Холугаланна еще дальше на север в землю бьярмов (
Два источника последней трети XII в. (латиноязычная «История Норвегии» и исландский географический трактат с условным названием «Описание Земли I») указывают на положение Бьярмаланда (Бьярмонии) к северо-востоку (востоку) от Норвегии и Финнмарка, помещая его в один ряд с землями карел, финнов, квенов. Любопытно, что в «Описании Земли I» говорится о «двух Квенландах» (этнонимом «квены» обозначались в средневековых источниках финны северной оконечности Ботнического залива), что, видимо, можно объяснить по аналогии с Ботнией западной – Ботнией восточной и Лаппией западной – Лаппией восточной, расположенными на противоположных берегах Ботнического залива на карте Олая Магнуса 1539 г. Подтверждает это предположение и гл. 14 «Саги об Эгиле» (первой трети XIII в.), где сухопутный маршрут из Квенланда в восточнее его, по саге, лежащий Кирьялаланд идет через расположенный к северу от них Финнмарк (см. Прилож. IX). Такое понимание «двух Квенландов» следует принять в расчет и при обсуждении вопроса о двух Бьярмиях, на существование которых указывают «История Норвегии» («те и другие бьярмоны») и сочинение начала XIII в. «Деяния данов» Саксона Грамматика («Бьярмия внешняя»). Только в данном случае водоразделом может служить не Ботнический залив Балтийского моря, а Белое море. Противоречивость описания в упомянутом географическом трактате Бьярмаланда, расположенного южнее Квенланда, но в то же время оказывающегося самой северной из известных европейских территорий, ибо от него «идут земли, не заселенные северными народами, до самого Гренланда» (Мельникова 1986. С. 77, 79), снимается, если подразумевать существование двух Бьярмаландов.
Скорее всего, два Бьярмаланда (северный и южный) были разделены Белым морем и его Кандалакшским заливом, а изначально топоним
Саги, как правило, описывают естественный для норвежцев северный морской путь в Бьярмаланд, говоря о пути «на север в Финнмарк и дальше вплоть до Бьярмаланда», называя в качестве промежуточных точек несколько островов у северо-западного побережья Норвегии и у побережья Финнмарка. Обратный путь описывается в них как путь «с севера»; героям саг приходится плыть по Гандвику (см. ниже); они попадают из Бьярмаланда «назад в Финнмарк», а оттуда в Норвегию.
Три сюжета связывают Бьярмаланд с рекой Виной (см. ниже): битва Эйрика Кровавая Секира у реки Вины по «Саге об Эгиле»; битва Харальда Серая Шкура на берегу Вины по висе скальда Глума Гейрасона, «Красивой коже» и «Кругу земному» Снорри Стурлусона (см. Главу 4); ограбление капища бьярмийского божества Иомали на берегу Вины, со значительными вариациями представленное в «Круге земном» (см. Главу 6, мотив 9) и ряде саг о древних временах – «Саге о Хальви», «Саге о Боен», «Саге о Стурлауге», «Саге об Одде Стреле» (Fas. В. II. S. 28; В. III. S. 191–234; В. III. S. 529–647; В. II. S. 174).
Действительно нельзя исключать того, что в ряде случаев название
В небольшом числе известий указывается на связь Бьярмаланда с древнерусскими землями. Это «Сага о Хаконе Хаконарсоне» (см. Главу 11), «Прядь о Хауке Длинные Чулки» (см. Прилож. XIV) и др. Проведенный анализ (Джаксон 1985) показывает, что в этих источниках находит отражение факт знакомства скандинавов с путем из Беломорья в центральные русские земли (см. также: Jackson 2000). Добавлю, что географическое сочинение «Описание Земли I», а также восходящее к нему в данной части сочинение XIV в. «Грипла» говорят о даннической зависимости Бьярмаланда от Гардарики – Руси (Мельникова 1986. С. 158, 159).
Вина
Из многочисленных толкований гидронима
В скальдике гидроним
Новое понимание используемого сагами географического названия
Гандвик (
Каким бы по происхождению ни было это название, всеми исследователями оно воспринимается как обозначение Белого моря или еще уже – его Кандалакшского залива. Лишь К. Ф. Тиандер в 1906 г. обратил внимание на то, что некоторые скандинавские источники обозначают этим термином не Белое море, а Ледовитый океан. По его мнению, «весь Ледовитый океан на север от европейских берегов был понят как залив – sinus septentrionale и назван Гандвиком. С течением времени, однако, понятие Гандвика стало суживаться» (Тиандер 1906. С. 73). К сожалению, эта точка зрения осталась незамеченной.
Самая ранняя фиксация гидронима – в висе исландского скальда Эйольва Вальгердарсона (ум. ок. 985 г.) – в ниде, хулительном стихе, адресованном датскому конунгу Харальду Гормссону, в котором скальд призывает своих соотечественников (исландцев) встретить с оружием сына Горма «в старой туманной земле Гандвика» (ок. 976 г. – Skj AI. 100). Трудно даже предположить, чтобы
Однако наше сегодняшнее противопоставление Ледовитого океана и Белого моря не приложимо к раннесредневековым источникам. Географических знаний о европейском севере не хватало для того, чтобы делать различия между омывающими его северными морями и собственно океаном. Не случайно первые попытки картографического изображения, скажем, Белого моря относятся только к XV в. (Вальдман 1973). В сущности, то же нечеткое, по сегодняшним понятиям, представление зафиксировано в древнескандинавских источниках. Так, в «Деяниях данов» Саксона Грамматика (нач. XIII в.) читаем: «Впрочем, верхний изгиб океана, пересекая Данию, касается южной части Готии своим обширным заливом (Балтийское море. –
Итак, Гандвик – большой залив внешнего океана. Он омывает на севере Норвегию и Финнмарк. К нему тянется Ботнический залив (
При всей филологической убедительности мнения, сформулированного, в частности,
Гардарики (
Образованный на основе более ранней формы композит
Гарды (
Самая ранняя фиксация топонима
В скальдических стихах XI–XII вв. Русь представлена только своим самым ранним древнескандинавским наименованием
В рунических надписях топоним
Использование корня
Археологически скандинавы на Руси (за исключением Ладоги, где их следы датируются серединой VIII в.) прослеживаются начиная со второй половины IX в. Значит, скандинавское наименование Руси должно было сложиться в IX в. Но что дало основание скандинавским пришельцам назвать область расселения восточных славян того времени (точнее – Северо-Запад Восточной Европы, поскольку в этот район скандинавы попадали раньше всего, с ним теснее всего были связаны)
Все предшествующее рассуждение приводит к выводу, что это должны были быть укрепленные поселения, но не города в более позднем понимании. Археологические материалы, со своей стороны, говорят за то, что даже в конце X – начале XI в. в Новгородской земле было всего три города (Псков, Новгород, Ладога), при общем числе древнерусских городов не более 21 (Куза 1983. С. 21–22). В то же время в Новгородской земле насчитывается (по данным разведочных обследований) не менее 20 укрепленных поселений, относящихся к эпохе сложения Древнерусского государства (Булкин, Дубов, Лебедев 1978. С. 77). Анализ топографии кладов куфических монет VIII–X вв. (Носов 1976. С. 95–110) подтвердил выдвигавшееся уже в науке положение о том, что в Ильменском бассейне смыкались два важнейших торговых пути средневековья, пересекавших Восточную Европу, – Балтийско-Волжский путь и путь «из варяг в греки». Именно в этом районе, в центре складывающейся Новгородской земли (по р. Волхов, в низовьях рек, впадающих в оз. Ильмень, по р. Поле), и находились означенные укрепленные поселения. Они служили убежищем для населения близлежащей округи, а кроме того, были опорными и контрольными пунктами на водных дорогах, зачастую они располагались на наиболее трудных участках водных магистралей, что характерно в первую очередь для поселений на берегах Волхова (Носов 1977. С. 21; Носов 1981). Таким образом, скандинавы, отправляясь из Ладоги по Волхову вглубь славянской территории, встречали на своем пути цепочку укрепленных поселений, называемых местными жителями «городами». Поэтому вполне естественно, что на первом этапе знакомства с Русью скандинавы стали называть страну
Не могу в этой связи согласиться с В. Я. Петрухиным, постулирующим в ряде работ относительно позднее происхождение хоронима «Гарды» – по крайней мере, после возникновения названий трех крупнейших городов на пути «из варяг в греки»: Новгорода (
Не ссылаясь на В. Я. Петрухина, примерно то же пишет Ф. Б. Успенский: «Таким образом, можно предположить, что изначально название Гарды (Garðar – напомним, что оно представляет собой мн. число от существительного garðr) относилось не столько непосредственно к Руси, сколько к определенному отрезку пути или фрагменту территории, конституируемому тремя городами-гардами. Иными словами, Garðar служило прежде всего наименованием некоего
Дюна (
Река
Кирьялаланд (
Кирьялаланд не имеет достаточно четкой локализации в древнескандинавских источниках. Латиноязычная «История Норвегии» называет карел среди преданных язычеству племен, «простирающихся» на северо-восток за Норвегию: это «кирьялы и квены, рогатые финны, и те и другие бьярмоны»; по «Легендарной саге об Олаве Святом» (нач. XIII в.), Кирьялаланд оказывается в Аустрвеге, на пути из Свитьод в Гардарики (то же – в «Красивой коже») – см. Главу 6, мотив 3; в «Саге об Эгиле» (1200–1230 гг.) герои, чтобы добраться из Квенланда (с северной оконечности Ботнического залива) в Кирьялаланд, идут сухим путем через Финнмарк, занимающий весь север Фенноскандии (см. Прилож. IX). Таким образом, скандинавские источники дают основание говорить о бытовании этнонима
Курланд (
Кэнугард (
Как показывает проведенный ранее анализ, все наименования древнерусских городов в скандинавских источниках представляют собой воспроизведение фонетического облика адекватных им иноязычных (т. е. местных) топонимов (Джаксон, Молчанов 1986; ср. аналогичные выводы: Успенский 2002. С. 292–293, 375). Как правило, передача местного звучания сопровождалась народно-этимологическим переосмыслением составляющих топоним корней: так,
Большинство исследователей склонно считать, что прототипом для
Древнескандинавские источники фиксируют три огласовки первого корня композита, выступающего обозначением Киева:
Лабиальная перегласовка облегчила народноэтимологическое осмысление топонима, который стал восприниматься как «лодочный город» (от
Оговорюсь все же, что нельзя быть абсолютно уверенным в строгой последовательности развития этого топонима. Не исключена возможность, что все три варианта являются попыткой передачи местного звучания средствами древнескандинавского языка, как в ситуации с Суздалем (см.: Джаксон 1985). Ср. вывод С. Рожнецкого, что «
Палтескья (
Топоним имеет во всех перечисленных источниках форму
Небезынтересным представляется предложенное С. Рожнецким объяснение финального а в скандинавских обозначениях Полоцка и Смоленска тем, что «русские имена перешли в др. – сканд. язык в родительном падеже, бывшем в большом употреблении благодаря предшествующим предлогам до, от, из». По наблюдению исследователя, «такое явление общеизвестно германским языкам при заимствовании славянских географических названий» (Рожнецкий 1911. С. 52). Е. А. Мельникова рассматривает форму
Русция / Руссия (лат.
Самланд (
Судрдаларики (
Проведенный анализ показывает, что в древнескандинавской письменности не существовало единого написания для передачи местного имени
Сурдалар/Сурсдалар
Суртсдалар (
Сюргисдалар (
Сюсла (
Сюслы и Эйсюслы у Тьодольва подтверждается тем, что именно так (
Хольмгард (
Существующие в литературе объяснения происхождения и значения топонима весьма различны. Историки последнего столетия, преодолевшие ошибочное отождествление топонимов
Сторонников первого толкования немного (Mullenhoff 1860. S. 346; Томсен 1891. С. 74, примеч. 75). По справедливому заключению Е. А. Рыдзевской, «это объяснение, предполагающее переход в народной этимологии, осмысление чуждого названия, неудовлетворительно, прежде всего, с фонетической точки зрения» (Рыдзевская 1922. С. 105–106).
Большинство исследователей до недавнего времени видело в топониме
Здесь необходимо пояснить, что двуязычные топонимы нередко возникают при межъэтничных контактах, однако в них местным всегда оказывается начальный (смысловой) элемент, и только вторая (словообразовательная) часть бывает иностранной (ср.:
Мне приходилось не раз обосновывать неправомерность третьего прочтения топонима
И наконец, еще одно мнение о происхождении топонима
Лингвистические материалы дают положительный ответ на этот вопрос. Не последнее место при решении вопроса о происхождении и значении древнескандинавского имени
Согласно летописным свидетельствам,
Существует еще одна вероятность, которая также не должна быть оставлена без внимания. Возможно, название
Получается известное противоречие. Археологами на территории новгородского детинца не найдено слоев ранее третьей четверти X в., название
На мой взгляд, топоним
Хольмгардер (
Хольмгардия (
Эйстланд (
По мнению С. Кросса, с точки зрения исторической географии, нет смысла разделять
Согласно сагам, Эйстланд входит в число земель, составляющих Аустрвег («Восточный путь»). Аналогично помещает Эйстланд географический трактат второй половины XIII – начала XIV в. «Какие земли лежат в мире»: «Около Гардарики лежат такие земли: кирьялы, ревалы, Тавейсталанд, Вирланд, Эйстланд, Ливланд, Курланд, Эрмланд, Пулиналанд, Виндланд – самый западный перед Данией» (Мельникова 1986. С. 65).
Эйстрасальт (
Эйсюсла (др. – исл.
Источники, литература, сокращения
АИППЗ – Археология и история Пскова и Псковской земли. Тезисы докладов. Псков
Алексеев 1966 –
Алексеев 2006 –
Алешковский 1971 –
Алешковский 1972 –
Андреевский 1855 –
Анохин 1970 –
Арранц 1988–
Артамонов 2008 –
АСГЭ – Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л. – СПб.
Байок 2000 –
Баумгартен 1910–
Баумгартен 1931 –
Бегунов 1965 –
Бережков 1879 –
Берков 1952 –
Берков 1962 —
Бибиков 1990 –
Богданович 1810– Собрание сочинений и переводов Ипполита Федоровича Богдановича. Собраны и изданы Платоном Бекетовым. Часть третья. М., 1810.
Богуславский 1993 –
Бранденбург 1896 –
Браун 1889 –
Браун 1905 –
Браун 1907–
Браун 1911 —
Брим 1931 –
Бубрих 1947 —
Булкин 1985 –
Булкин, Дубов, Лебедев 1978 –
Булкин, Дубов, Лебедев 1987 –
Бусыгин 2001а–
Бусыгин 20016 –
Бусыгин 2004 –
Бусыгин 2011 —
Вальдман 1973 –
Васильевский 1908–
ВГ – Вопросы географии. М.
ВЕД С – Восточная Европа в древности и средневековье. Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. Тезисы докладов / Материалы конференции. М.
ВИ – Вопросы истории. М.
ВИД – Вспомогательные исторические дисциплины. Л. – СПб.
ВИСССР – Вопросы истории СССР. Харьков
Битов 1964 –
Вопрошание Кирика – Се есть въпрошание Кюриково, иаже въпраша иепископа ноугородьскаго Нифонта и инех / Подг. А. С. Павлов // Памятники древнерусского канонического права (Русская Историческая Библиотека. Т. 6). СПб., 1880. Т. 1. Стб. 21–62.
ВЯ – Вопросы языкознания. М.
Вяземский 1893 –
Гальфрид Монмутский–
Гарданов 1959 –
Гарданов 1960 –
ГВНП – Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С. Н. Валка. М.; Л., 1949.
Гвоздецкая 2011 –
Гедеонов 1876 —
Герберштейн –
Гинзбург 1940 –
Гиппиус 2001 —
Гиппиус 2006 –
ГЛ –
Глазырина 1979 –
Глазырина 1988 –
Глазырина 1989а–
Глазырина 19896—
Глазырина 1993а—
Глазырина 19936–
Глазырина 1994–
Глазырина 2001 –
Глазырина 2002–
Глазырина 2008 —
Глазырина 2009–
Глазырина 2010 –
Глазырина 2011 –
М., 2011. С. 101–114.
Глазырина, Джаксон 1986 –
Головко 1981–
Головко 1988 –
Граудонис 1967 –
Греков 1959 —
Гринев 1989 –
Гуревич 1957 –
Гуревич 1966 —
Гуревич 1967 –
Гуревич 1972 —
Гуревич 1977—
Гуревич 1979 —
Гуревич 1980 –
Гуревич 1981а –
Гуревич 19816 –
Гуревич 1984 –
Гуревич 1988–
Гуревич 1994 –
Гуревич 2004–
Гуревич, Матюшина 2000 –
Давидан 1986–
Далии 1805 –
Данилевский 2001 —
Даркевич 1976–
ДГ – Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования.
М., 1975–1993; Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования. М., 1994—
Джаксон 1976– ИСССР
Джаксон 1978а –
Джаксон 19786 —
Джаксон 1979 –
Джаксон 1981 —
Джаксон 1982—
Джаксон 1984а—
Джаксон 19846 –
Джаксон 1985 —
Джаксон 1986а—
Джаксон 19866 –
Джаксон 1988а—
Джаксон 19886–
Джаксон 1988в –
Джаксон 1989а –
Джаксон 19896 —
Джаксон 1991а—
Джаксон 19916 –
Джаксон 1992 –
Джаксон 1993а—
Джаксон 19936—
Джаксон 1994а –
Джаксон 19946 –
Джаксон 1994в –
Джаксон 1994 т –
Джаксон 1994д –
Джаксон 1995 —
Джаксон 1997а –
Джаксон 19976 –
Джаксон 1999а –
Джаксон 19996 —
Джаксон 1999в –
Джаксон 2000а –
Джаксон 20006 –
Джаксон 2000в –
Джаксон 2000 г –
Джаксон 2000д –
Джаксон 2001а –
Джаксон 20016 —
Джаксон 2001 в –
Джаксон 2001 г –
Джаксон 2001д –
Джаксон 2001е –
Джаксон 2002 —
Джаксон 2003а –
Джаксон 20036 —
Джаксон 2003в –
Джаксон 2004 –
Джаксон 2006 –
Джаксон 2007а—
Джаксон 20076 –
Джаксон 2008а –
Джаксон 20086 –
2008. С. 203–227.
Джаксон 2009а –
Джаксон 20096 –
Джаксон 2010а –
Джаксон 20106–
Джаксон 2010в –
Джаксон 2011а –
Джаксон 20116 —
Джаксон, Глазырина 1986 –
Джаксон, Кучкин 1998 –
Джаксон, Мачинский 1988 –
Джаксон, Молчанов 1989–
Джаксон, Подосинов 2000 –
Джаксон, Подосинов 2011 —
Джаксон, Спиридонов 1990—
ДИ– Древнейшие источники по истории народов СССР. М., 1977–1991; Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы. М., 1993; Древнейшие источники по истории Восточной Европы. М., 1994—
Дитмар 1958 —
Дитмар, Чернова 1967 —
Древнерусские города 1987 – Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Тексты, перевод, комментарий / Сост. Г. В. Глазырина и Т. Н. Джаксон. М., 1987.
Древнесеверные саги – Древнесеверные саги и песни скальдов в переводах русских писателей / Под ред. А. Н. Чудинова. СПб, 1903.
Древняя Русь 1985 – Древняя Русь. Город, замок, село. М., 1985.
Древняя Русь 1999– Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999.
Древняя Русь 2009 – Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия / Под. ред. Т. Н. Джаксон, И. Г. Коноваловой, А. В. Подосинова. М., 2009. Т. V: Древнескандинавские источники / Сост. Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельникова. Дубов 1989 —
Ельницкий 1961 —
ЖМНП – Журнал Министерства народного просвещения. СПб.
Закс 1986–
Зимин 1965 –
Златарски 1934–
ЗРАО – Записки Русского археологического общества. СПб.
ИАО – Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. Архангельск ИЗ – Исторические записки. М.; Л.
ИИМК – Институт истории материальной культуры. СПб.
Иконников 1891 —
Иоаннисян 2007 –
ИОРЯС – Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. СПб. – Иг. – Л.
Ипат. – Ипатьевская летопись / Под ред А. А. Шахматова // ПСРЛ. Т. 2. 2-е изд. СПб, 1908; переиздание: М., 1998, с новым предисловием Б. М. Клосса; М., 2001. ИРАИМК – Известия Российской академии истории материальной культуры. СПб. – Пг. – Л.
Исаченко 1971 —
Исландские саги 1956– Исландские саги / Редакция, вступ. статья и примеч.
М. И. Стеблин-Каменского. М., 1956.
Исландские саги 1973 – Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973.
Исландские саги 1999 – Исландские саги / Под общей редакцией О. А. Смирницкой. СПб., 1999. Т. I–II.
Исландские саги 2000 – Исландские саги / Пер. с древнеисл. языка, общая редакция и комментарии А. В. Циммерлинга. М., 2000. Т. 1.
Исландские саги 2004 – Исландские саги / Пер. с древнеисл. языка, общая редакция и комментарии А. В. Циммерлинга. М., 2004. Т. 2.
ИСССР – История СССР. М.
История Византии – История Византии. М., 1967. Т. II.
История Дании 1996 – История Дании с древнейших времен до начала XX века. М., 1996. История Норвегии 1980 – История Норвегии. М., 1980.
История Эстонской ССР – История Эстонской ССР. Таллинн, 1961.
Итоги и задачи– Итоги и задачи изучения внешней политики России. Советская историография. М., 1981.
Йордаль 1968 —
Кааран 1910 –
Казанский 2002а–
Казанский 20026 –
Казанский 2010 –
Карамзин 1842 –
Карпов 2001 —
Кекавмен – Советы и рассказы Кекавмена: Сочинение византийского полководца XI века / Подготовка текста, введение, перевод и комментарий Г. Г. Литаврина. М., 1972.
КЗ –
Кирпичников 1977 –
Кирпичников 1979 –
Кирпичников 1985 –
Кирпичников 1988–
Кирпичников, Лебедев, Булкин, Дубов, Назаренко 1980 –
Кирпичников, Сарабьянов 1996 –
Клейбер 1959–
Клейн, Лебедев, Назаренко 1970 –
Ключевский 1919 —
Ковалевский 1977 –
Колесов 1980 –
Колесов 1986 –
Конецкий, Самойлов 1996 –
Котляр 1989–
Королюк 1964 –
Кочин 1937 –
Кочкуркина 1982 –
Кочкуркина, Спиридонов, Джаксон 1990–
КСИА – Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института археологии АН СССР. М.
КСИИМК– Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры АН СССР. М.; Л.
КСИЭ – Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. М.
Куза 1975 –
Куза 1983 –
Кузнецов 1906 –
Кузьмин 1989 –
Кузьмин, Мачинская 1989 –
Куник 1903 –
Кустин 1965 –
Кустин 1968 –
Кучерова 2010 –
Кучкин 1971–
Кучкин 1995–
Лавр. – Лаврентьевская летопись / Под ред. Е. Ф. Карского // ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1–3. 2-е изд. Л., 1926–1928; переиздания: М., 1962; М., 1997, с новым предисловием Б. М. Клосса; М., 2001.
Лебедев 1975 –
Лебедев 1983 –
Лебедев 1985–
Лев Диакон – Лев Диакон. История / Пер. М. М. Копыленко. М., 1988.
Лённрот 2000 –
Леонтьев 1986–
Линд 1997 –
Литаврин 1960 —
Литаврин 1967–
Литаврин 1972 –
Литвина, Успенский 2003–
Литвина, Успенский 2006–
Лихачев 1979—
Ловмяньский 1985 —
Львов 1793 –
Львова 1977 –
Лященко 1922 –
Лященко 1926а –
Лященко 19266–
Матузова 1979–
Мачинский 1984–
Мачинский, Кузьмин, Мачинская 1986–
Медведев 1963–
Мелетинский, Гуревич 1980–
Мельникова 1974–
Мельникова 1976а–
Мельникова 19766–
Мельникова 1977а–
Мельникова 19776 –
Мельникова 1978а –
Мельникова 19786–
Мельникова 1982–
Мельникова 1984а–
Мельникова 19846–
Мельникова 1986 –
Мельникова 1988а–
Мельникова 19886–
Мельникова 1989–
Мельникова 1990 –
Мельникова 1996 –
Мельникова 1997–
Мельникова 1998 –
Мельникова 2001 –
Мельникова 2003 –
2003. С. 48–92.
Мельникова 2008а –
Мельникова 20086 –
Мельникова 2008в–
Мельникова 2009 –
Мельникова 2010 –
Мельникова 2011 –
Мельникова, Глазырина, Джаксон 1985 –
Мельникова, Петрухин, Пушкина 1984–
МИ А – Материалы и исследования по археологии СССР. М.; Л.
Миккола 1908 –
Миллер 1761 –
Милютенко 2006 –
Минкин 1990 –
Михеев 2005 –
Михеев 2006 –
Михеев 2009–
Михэеску 1963–
Молдован 1984 –
Молчанов 1988–
Молчанов 1989–
Молчанов 1995 —
Молчанов 1997а –
Молчанов 19976 –
Молчанов 2011 –
Мурзаев 1984 –
Мусин 1997 –
Мусин 2002 –
Мюллер 1974–
HIVЛ – Новгородская четвертая летопись // ПСРЛ. Л., 1925. Т. 4. Вып. 2.
Назаренко 1979–
Назаренко 1984а–
Назаренко 19846 –
Назаренко 1991 —
Назаренко 1993а–
Назаренко 19936 –
Назаренко 1994 –
Назаренко 1995 –
Назаренко 1999–
Назаренко 2001 –
Назаренко 2003 –
Назаренко 2005 –
Назаренко 2011–
Народы зарубежной Европы – Народы зарубежной Европы. М., 1964–1965. Т. 1–2.
Насонов 1951 –
Нерознак 1983 —
Никитин 1976 –
Никонов 1958 –
НИС – Новгородский исторический сборник. Л. – СПб.
Новосельцев, Пашуто 1967–
Носов 1976–
Носов 1977 –
Носов 1981 –
Носов 1984а –
Носов 19846–
Носов 1984в –
Носов 1990 —
Носов 1995 –
Носов 1997 –
Носов 1998 –
НПЛ – 1) Новгородская первая летопись; 2) Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. и с предисловием А. Н. Насонова. М.; Л., 1950; 2-е репр. изд. ПСРЛ. М., 2000. Т. 3.
ОН – Отечественная история. М.
Очерки истории СССР – Очерки истории СССР. IX–XIII вв. Древняя Русь. Феодальная раздробленность. М., 1953.
Пашуто 1968 —
Пашуто 1970–
Пашуто 1972 –
Пашуто 1974 –
Пашуто 1976 –
Пашуто 1982–
Пашуто, Рыбаков 1974 –
ПВЛ– 1) Повесть временных лет; 2) Повесть временных лет / Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д. С. Лихачева. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. 2-е изд., испр. и доп., подготовил М. Б. Свердлов. СПб., 1996.
Петренко 1985 –
Петрухин 1976 –
Петрухин 1985 –
Петрухин 1994 –
Петрухин 2000 –
ПИВН – Памятники истории Великого Новгорода / С. В. Бахрушин. СПб., 1909.
Пиотровский 2008 –
Плетнева 1990 —
Погодин 1846 –
Подосинов 1978 –
Попов 1981–
Поппэ 1997 –
Поспелов 1998—
Потин 1968 —
Поэзия скальдов – Поэзия скальдов / Издание подготовили С. В. Петров, М. И. Стеблин– Каменский. Л., 1979.
Прщак 2003 –
ПРП – Памятники русского права / Под ред. С. В. Юшкова. М., 1952. Вып. 1: Памятники права Киевского государства. Х-XII вв. / Сост. А. А. Зимин; М., 1953. Вып. 2: Памятники права феодально-раздробленной Руси. XII–XV вв. / Сост. А. А. Зимин.
Пряди истории – Пряди истории. Исландские саги о Древней Руси и Скандинавии / Пер. с др. – исл. И. Б. Губанов, В. О. Казанский, М. В. Панкратова, Ю. А. Полуэктов; научн. ред. Ю. К. Кузьменко. М., 2008.
ПСРЛ – Полное собрание русских летописей. СПб. – Пг. – М.
Пушкарева 1989 —
Пьянков 1940 –
Развитие и преобразование – Развитие и преобразование географической среды (по материалам Новгородской области). Л., 1975. Вып. 1–2.
Рамм 1959 —
Ржига 1932–
Рожнецкий 1911 –
Розанова 1991 –
Роспонд 1972–
Рохлин 1940 –
Русинов 1976–
Руссов 1834–
Рыбаков 1948 –
Рыбина 1978а–
Рыбина 19786 –
Рыбина 1982–
Рыбина 1986 –
Рыбина 2001 –
Рыдзевская 1922 –
Рыдзевская 1934 –
Рыдзевская 1935 –
Рыдзевская 1940 –
Рыдзевская 1945–
Рыдзевская 1970 –
Рыдзевская 1978 –
Рябинин 1980 –
С А – Советская археология. М.
Сага о Сверрире – Сага о Сверрире / Издание подготовили М. И. Стеблин-Каменский, А. Я. Гуревич, Е. А. Гуревич, О. А. Смирницкая. М., 1988.
Сага об исландцах –
Сапунов 1916–
СВ – Средние века. М.
Свердлов 1970 –
Свердлов 1971 –
Свердлов 1973 –
Свердлов 1974 –
Свердлов 1976–
Свердлов 1983 –
Свердлов 1988 –
Свердлов 1989–
Свердлов 1990–
Свердлов 2003 –
Свердлов, Щапов 1982–
Сверрир Якобссон 2010 –
Свод древнейших письменных известий о славянах – Свод древнейших письменных известий о славянах / Отв. ред. Л. А. Гиндин, Г. Г. Литаврин. М., 1991. Т. I: I–VI вв.
Седова 1979–
Семенов 2003 –
Сенковский 1834а–
Сенковский 18346– Eymundar Saga. Эймундова сага / О. И. Сенковский // Библиотека для чтения, журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод, составляемый из литературных и ученых трудов. Отд. III: Науки и художества. СПб., 1834. Т. 2. С. 1–71.
СИЭ – Советская историческая энциклопедия. М.
Сканд. конф. – (Всесоюзная / Всероссийская) Конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов.
Скромненко 1834–
Славяне и скандинавы / Пер. с нем. М., 1986.
Смирницкая 1973 –
Смирницкая 1976 –
Смирницкая 2005 –
Смирницкий 1961 –
Соловьев 1947 –
Сорокин 1993 –
СОРЯС – Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук. СПб. – Пг. – Л.
Спиридонов 1988 –
Срезневский 1958 –
СС – Скандинавский сборник. Тарту, 1956–1957; Таллинн, 1958-1990
ССлав – Советское славяноведение. М.
Становление и развитие– Становление и развитие раннеклассовых обществ. Город и государство. Л., 1986.
Старчевский 1899 –
Старшая Эдда– Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях / Пер. А. И. Корсуна; редакция, вступ. статья и коммент. М. И. Стеблин-Каменского. СПб., 1963.
Стеблин-Каменский 1947 –
Стеблин-Каменский 1953 –
Стеблин-Каменский 1957 –
Стеблин-Каменский 1958 –
Стеблин-Каменский 1965–
Стеблин-Каменский 1970–
Стеблин-Каменский 1971 –
Стеблин-Каменский 1978а–
Стеблин-Каменский 19786–
Стеблин-Каменский 1979а–
Стеблин-Каменский 19796 –
Стеблин-Каменский 1980–
Стеблин-Каменский 1984 –
Сторм 2007 –
Сухотин 1938–
Сыромятников 1892–
СЭ – Советская этнография. М.
Татищев 1962 –
Творогов 1964 –
Творогов 1992 –
ТГЭ – Труды Государственного Эрмитажа. Л. – СПб.
ТЗС – Труды по знаковым системам. Тарту
Тиандер 1901 –
Тиандер 1906 –
Тихомиров 1956 –
ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Л. – СПб.
Толочко 1987 –
Толочко 1989 –
Толочко 2008 –
Томсен 1891 –
Топоров, Трубачев 1962–
Трубачев 1988 –
Труммал 1979 –
Успенский 1997а–
Успенский 19976 –
Успенский 1999 –
Успенский 2001а–
Успенский 20016 –
Успенский 2002 –
Успенский 2004 –
Успенский 2006 –
Успенский 2007 –
Успенский 2008 –
Фасмер 1986–1987–
Финно-угры и балты – Финно-угры и баллы в эпоху средневековья / В. В. Седов. М., 1987.
Фроянов 1980 –
Хорошев 1986 –
Церковное правило – Церковное правило митрополита Иоанна к Якову Черноризцу //
Циммерлинг 2004 – Сага о Фарерцах // Исландские саги / Пер. с древнеисл. языка, общая редакция и комментарии А. В. Циммерлинга. М., 2004. Т. 2. С. 327–339 (комментарии).
ЧОИДР – Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. М.
Шанский 1972 – Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н. М. Шанского. М., 1972. Т. I.
Шарыпкин 1980 –
Шаскольский 1945а–
Шаскольский 19456–
Шаскольский 1965 –
Шаскольский 1970–
Шаскольский 1983 –
Шаскольский 1986 –
Шахматов 1899 –
Шилов 1996 –
Шлёцер 1809 –
Шлёцер 1875 –
Штыхов 1975 —
Штыхов 1982–
Щавелева 1986–
Щавелева 1989–
Щипанов 1970 –
Эйнар Ольгейрссон 1957–
ЭО – Этнографическое обозрение. М.
Юрганов 1998 —
Якобссон 1983 –
Янин 1956 —
Янин 1962 —
Янин 1982а –
Янин 19826 –
Янин 1988 –
Янин 1991 —
Янин, Алешковский 1971 —
АА – Acta archaeologica. København, 1930—
Aarboger – Aarboger for nordisk Oldkyndighed og Historic. København, 1866—
AB – Acta Borealia. A Nordic Journal of Circumpolar Societies. Tromso, 1984—
Adam– Adam Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum / B. Schmeidler // MGH SRG. Hannover; Leipzig, 1917.
Adolf Friðriksson 1994 –
Af U.-k. – Þáttr af Upplendinga konungum
AÍ – Alfræði íslenzk. Islandsk Encyklopædisk Litteratur / N. Beckman, K. Kálund (SUGNL. В. XXXVII). 1908–1918. B. HII.
Albeck 1946 —
Alemany 2000 –
AM – [Рукописи из] Arnamagnæanske hándskriftsamling. København, Reykjavik Amory 1978–
Andersen 1976 –
Andersen 1977 –
Handbok i norges historic. B. 1–2. Bergen; Oslo; Tromso, 1977.
Anderson 1938–1939–
Andersson 1964 –
Andersson 1966–
Andersson 1967 –
Andersson 1975 —
Andersson 1978–
Andersson 1979–
Andersson 1985 —
Andersson 1988 –
Andersson 1993 —
Andersson 1994–
Andersson 1997 –
Andersson 2000 –
Andersson 2001 –
Andersson 2003 –
Andersson 2004a –
Andersson 2004b –
Andersson 2006 –
Andersson 2008 –
Andersson 2009 –
Andersson 2011 –
Andersson, Gade 2000 –
Andrews 1965 —
ANF – Arkiv for nordisk filologi. Kristiania, 1883–1889; Lund, 1889—
Ann. Bert. – Annales Bertiniani / R. Rau // Ausgewahlte Quellen zur deutschen Ge-schichte des Mittelalters. Darmstadt, 1968. В. VI. S. 11-287.
de Anna 1992 –
Annales Lundenses // Annales Danici medii ævi / E. Jorgensen. København, 1920.
Anthoni 1948
APhS – Acta Philologica Scandinavica. København, 1926—
AR– Antiquités russes d’aprés les monuments historiques des Islandais et des anciens Scandinaves / С. C. Rafn. Copenhague, 1850–1852. T. 1–2.
Arentzen 2003 –
Ari – «*konunga ævi» («*Жизнеописание конунгов») Ари Мудрого
ASB – Altnordische Saga Bibliothek. Halle
ASC – The Anglo-Saxon Chronicle / Translated and edited by M. J. Swanton. L., 1997.
Ashurst 2007–
Askeberg 1944–
Astás 1993
Ágrip – 1) Ágrip af Nóregs konunga sögum; 2) Ágrip af Nóregs konunga sggum / Bjarni Einarsson (ÍF. В. XXIX). 1984. Bis. 3-54.
Ágrip / Driscoll – Ágrip af noregskonungasǫgum: A Twelfth-century Synoptic History of the Kings of Norway / Ed. and Tr. with an Introduction and Notes by M. J. Driscoll. L., 1995; 2nd ed. – 2008.
Ágrip af sggu danakonunga– Ágrip af sggu danakonunga // Danakonunga sggur / Bjarni Guðnason (ÍF. В. XXXV). 1982. Bis. 323–336.
Ármann Jakobsson 1995 –
Ármann Jakobsson 1997a –
Ármann Jakobsson 1997b —
Ármann Jakobsson 1998–
Ármann Jakobsson 1999–
Ármann Jakobsson 2000 –
Ármann Jakobsson 2001 —
Ármann Jakobsson 2002 —
Ármann Jakobsson 2004 –
Ármann Jakobsson 2005 –
Áhlén 1997 —
Akerlund 1939 –
Baetke 1956 –
Baetke 1973a –
Baetke 1973b–
Bagge 1989–
Bagge 1991 –
Bagge 1992 –
Bagge 1993 —
Bagge 1996 –
Bagge 2000 –
Bagge 2001 –
Bagge 2004 –
Bagge 2006 –
Bagge 2009 –
Bagge 2010a –
Bagge 2010b –
Bagge 2011 –
Baldur Hafstað 1995–
Bandle 1993 –
Baumgarten 1927–
Baumgarten 1931 –
Baumgarten 1932
Beck 1994–
Beck 2000–
Beckman 1918–
Belaiev 1928–1936–
Berg 1966
Berger 1980 –
Berger 1999 –
Berger 2001 –
Berman 1982 –
Berman 1985 –
Berntsen 1923 –
Beuermann 2006 –
Beyschlag 1950 –
Beyschlag 1953 –
BiblAM – Bibliotheca Arnamagnaeana. København, 1941—
Birnbaum 1978 –
Birnbaum 1981a –
Birnbaum 1981b–
Birnbaum 1981c –
Bjarni Aðalbjarnarson 1937–
Bjarni Aðalbjarnarson 1941 –
Bjarni Adalbjarnarson 1945 –
Bjarni Adalbjarnarson 1951 –
Bjarni Einarsson 1961 —
Bjarni Einarsson 1974–
Bjarni Einarsson 1984 –
Bjarni Einarsson 1993a–
Bjarni Einarsson 1993b –
Bjarni Gudnason 1963
Bjarni Gudnason 1977 –
Bjarni Gudnason 1978
Bjarni Gudnason 1982 –
Bjorgo 1967a –
Bjorgo 1967b–
Blom 1959
Blom 1969 —
Blom 1981 –
Blom 1984 –
BM – British Museum
Boer 1922–
Bogucki 2006 –
BONIS– Bibliography of Old Norse-Icelandic Studies. Copenhagen, 1963–1983; http: //embla.bib. sdu.dk/bonis/
Boulhosa 2005 –
Braun 1924 –
Brekke 1958 –
Brim 1895 –
Brooke 1989 –
Brynildsen 1916 –
Brondsted 1965 —
BS – Byzantinoslavica. Revue intemationale des Études Byzantines. Prague, 1929– Bugge 1908–
Bugge 1909 –
Bugge 1910–
Bugge 1914 –
Bull 1927 –
Bull 1930 –
Bull 1931
BZ – Byzantinische Zeitschrift. Leipzig, 1892–1943; Miinchen, 1944–1991; Leipzig, 1992– Böglunga sögur – Soga om Birkibeinar og Baglar: Böglunga sögur / H. Mageroy. Oslo,
1988. В. 1–2.
Во 1955 —
Bo 1981 –
Вое 1964
Campbell 1946-53 –
Capelle, Kramarz-Bein 2001 –
CCI–Corpus codicum Islandicorum Medii Aevi. Copenhagen, 1930–1956. B. 1-20.
CCN – Corpus codicum Norvegicorum Medii Aevi. Oslo, 1952—
CeM – Classica et mediaevalia. Revue danoise de philologie et d’histoire. Copenhague, 1938—
Chestnutt 1986–
Chestnutt 1993 –
Christiansen 1980–
Ciggaar 1980 –
Ciggaar 1981 –
Ciklamini 1975a–
Ciklamini 1975b –
^ Vol. 8. P. 86–99.
Clenov 1971 –
Clover 1974 –
Clover 1982 –
Clunies Ross 1978 –
Clunies Ross 1987–
Clunies Ross 1999 –
CM – Collegium Medievale: Interdisciplinary Journal of Medieval Research. Oslo, 1988—
Codex frisianus – Fríssbók (Codex frisianus) / Finnur Jónsson (SUGNL. В. XXIV). 1895.
Cook 1986 –
Cormack 1993 –
Cormack 1994–
Cormack 2000–
Cormack 2001 –
Cowan 1973 –
Cross 1929 –
IV. P. 177–197.
Cross 1931a–
Cross 1931b–
Cross 1946–
Dqbrowski 2008 –
Dagfeldt 1983 —
Dahl 1959 –
DAI –
Damico 1995 –
Danielsson 2002 –
DG – [Рукописи из] Delagardieske samling, Universitetsbiblioteket, Uppsala DI. B. 4– Diplomatarium Islandicum. Fjórda bindi: 1265–1449 / Jón Þorkelsson, Olafr Davíðsson, Þorlákr Jónsson. Kaupmannahöfn, 1897.
Dickins 1945 –
DMA – Danmarks middelalderlige annaler / E. Kroman. København, 1980.
DN – Diplomatarium Norvegicum. Oldbreve til Kundskab om Norges indre og ydre For-holde, Sprog, Slægter, Sæder, Lovgivning og Rettergang i Middelalderen / C. R. Unger, Chr. C. A. Lange, H. J. Huitfeldt-Kaas, G. Storm, A. Bugge, Chr. Brinchmann, 01. Kolsrud. Christiania, 1849–1976. B. I–XXI.
Douglas 1942
Dronke 1977 –
Duczko 2009 –
Dumézil 1962—
Dvomik 1956 –
Dölger 1941 –
Dorum 2001 –
Eames 1952 –
EdAM – Editiones Arnamagnæanæ. København, 1958—
Edberg 1997 –
Edberg 2005 –
Eg– Egils saga Skalla-Grímssonar / Guðni Jónsson // Islendinga sögur. Reykjavik, 1946. В. 2: Borgfirðinga sögur.
Eggen 1953 –
EHR – English Historical Review. L., 1886—
EIMF – Early Icelandic Manuscripts in Facsimile. Copenhagen, 1958–1993. Vol. I–XX.
Einar 01. Sveinsson 1937 –
Einhard – Einhardi vita Karoli Magni / O. Holder-Egger. Hannover, 1911.
Einhardi Annales – Einhardi Annales regni Francorum / F. Kurze // MGH SRG. Leipzig, 1895. T. 6.
Eirsp – Eirspennill (AM 47 fol)
Ekrem 1998 –
Ekrem 2003 –
L. B. Mortensen. Tr. by P. Fisher. Copenhagen, 2003. P. 155–225.
Ekroll, Stige, Havran 2000–
Ellehoj 1965–
Ellehoj 1966 –
Ellis Davidson 1976 –
Ellis Davidson, Fisher 1980 –
Englert 2007–
ENL – The Earliest Norwegian Laws being the Gulathing Law and the Frostathing Law / Tr. from the Old Norwegian by L. M. Larson. N. Y., 1935.
ESA – Eurasia Septentrionalis Antiqua. Helsinki, 1926—
Family 2000– Family, Marriage and Property: Devolution in the Middle Ages / L. I. Hansen. Tromso, 2000.
Farmer 1982 –
Fas – Fornaldar sögur Norðrlanda eptir gömlum handritum / С. C. Rafn. København, 1829–1830. B.I–III.
Fask– 1) Fagrskinna; 2) Fagrskinna– Nóregs konunga tal / Bjami Einarsson (ÍF. B. XXIX). 1984. Bis. 55-364.
Fask / Finlay – Fagrskinna. A Catalogue of the Kings of Norway / A Translation with Introduction and Notes by A. Finlay. Leiden; Boston, 2004.
Faulkes 1983 –
Faulkes 1984 —
Faulkes 2005–
Faulkes 2007 –
Fell 1981 –
(F)HT – Historisk Tidskrift for Finland. Helsingfors, 1916—
Fichtner 1979 –
Fidjestol 1982–
Fidjestol 1984 –
Fidjestol 1990–
Fidjestol 1993a–
Fidjestol 1993b –
Fidjestol 1994 –
Fidjestol 1997 –
Finlay 2004–
Finnbogi Guðmundsson 1965 –
Finnbogi Guðmundsson 1967–
Finnbogi Guðmundsson 1993 –
Finnur Jónsson 1901 –
Finnur Jónsson 1920 –
Finnur Jónsson 1923 —
Finnur Jónsson 1924 –
Finnur Jónsson 1927 –
Finnur Jónsson 1928 —
Finnur Jónsson 1929 –
Finnur Jónsson 1930 –
Finnur Jónsson 1932a –
Finnur Jónsson 1932b –
Finnur Jónsson 1934 –
Flat– 1) Flateyjarbók; 2) Flateyjarbók. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfusson, C. R. Unger. Christiania, 1860, 1862, 1868. В. I–III.
Flom 1937 –
Fms – Fornmanna sögur eptir gömlum handritum útgefnar að tilhlutun Hins konúngliga norræna fomfræða félags. Kaupmannahofn, 1825–1837. В. I–XII.
Foote 1956–
Foote 1959 –
Foote 1964–
Foote 1988–
Foote 1993 –
Foote 1998 –
Fomaldarsögur – FomaldarsögurNorðurlanda/ Guðni Jónsson. Reykjavik, 1954. В. I–IV.
Fomvánnen – Fomvánnen. Tidsskrift for svensk antikvarisk forskning. Stockholm, 1906—
Forssman 1970 –
Franklin, Shepard 1996 –
N. Y., 1996.
Friedland 1981 –
von Friesen 1942–
Fritzell 1972 –
Fris – Fríssbók (AM 45 fol)
Frostatingslov – NGL / R. Keiser. Christiania, 1846. В. I.
FzOG – Forschungen zur osteuropáischen Geschichte. B., 1954—
Gad 1963 –
Gade 1995–
Gade 1998 –
Gade 2004–
Gade 2009a–
Gade 2009b –
Gade 2009c –
Gade 2009d–
Gallén 1969–
Gallén 1972 –
Gallén 1976–
Gallén, Lind 1991 –
Garipzanov 2010 –
GArk – Gotlándskt arkiv. Lund, 1929—
Gathome-Hardy 1921 –
Gathorne-Hardy 1956–
Gejer 1938 –
Gimmler 1976–
Gísli Sigurðsson 2002 –
Gísli Sigurðsson 2004 –
Gísli Sigurðsson 2005 –
Gjerlow 1967 –
Gjessing 1873 –
Gjessing 1876 –
GkS – [Рукописи из] Den gamle kongelige Samling i det store kongelige Bibliotek, København.
Glauser 2000 –
M. Clunies Ross. Cambridge, 2000. P. 203–220.
Glazyrina 1991 –
Glazyrina 1994 –
Gordon 1938 –
Grágás I b – Grágás. Islændemes Lovbog i Fristatens Tid / Vilhjálmur Finsen. København, 1852.1 b.
Grabski 1966 –
Gmnbech 1931 –
Grønvik 2004 –
Grumel 1958 –
Guðrún Kvaran, Sigurður Jónsson frá Amarvatni 1991 –
Gudrun Nordal 1998–
Gulatingslov – NGL / R. Keiser. Christiania, 1846. В. I.
Gunnes 1973 –
Gurevich 1971 –
Gurevich 1992 –
Guta – Guta saga. The History of the Gotlanders / Chr. Peel. L., 1999.
Gutar och vikingar 1983 – Gutar och vikingar. Stockholm, 1983.
Hák. herð. – Hákonar saga herðibreiðs
Hágerdal 2004 –
Hagland 1990 –
Haki Antonsson 2003 –
Hallberg 1962a –
Hallberg 1962b–
Hallberg 1968–
Hallberg 1978 –
Halldór Halldórsson 1975 –
Halldór Hermannsson 1910–
Halvorsen 1959 –
Hanssen 1945 —
Hanssen 1949a –
Hanssen 1949b –
Harald Hardráde / A. Berg, P. J. Nordhagen, K. Berg, K. Skaare, H. Christie, P. S. Andersen. Oslo, 1967.
Harbitz 1939
Harris 1972 –
Harris 1975 —
Harris 1986 –
J. Lönnroth, G. W. Weber. Odense, 1986. P. 187–219.
Hastrup 1985 –
Hastmp 1990 –
Haugen 1957 –
Haugen, Ommundsen 2010–
Hb – Hauksbók / Eiríkur Jónsson og Finnur Jónsson. København, 1892–1896.
Heide 2005 –
Heinrichs 1975 —
Heinrichs 1976a –
Heinrichs 1976b –
Heinrichs 1985 –
Heinrichs 1993 –
Heinrichs 1999 –
Helimski 2008 —
Hellberg 1980 –
Helle 1961 —
Helle 1974 –
Heller 1967–
Heller 1978–
Hellmann 1962 –
Hempel 1922-23—
Henriksen 1985 —
Hermann Pálsson 1965 —
Hermann Pálsson 1969–
Hermann Pálsson 1991 –
Hermann Pálsson 1999 –
Hermann Pálsson, Edwards 1971 –
Hermann Pálsson, Edwards 1981 –
Herv – Hervarar saga ok Heiðreks // Fornaldarsögur. В. II.
Hesselman 1925 –
Heusler 1908 –
Heusler 1914 –
Heusler 1957 –
Heyerdahl, Lilliestmm 2001 –
HHHkr – Hákonar saga Hákonarsonar, Heimskringla
HHHulda – Hákonar saga Hákonarsonar, Hulda
Hkr– 1)
HN – 1) Historia Norwegie; 2) Historia Norwegie / I. Ekrem, L. B. Mortensen. Tr. by P. Fisher. Copenhagen, 2003. P. 50–105.
HN 2001 – A History of Norway and The Passion and Miracles of the Blessed Oláfr / Trans, by D. Kunin, ed. by C. Phelpstead. L., 2001. P. 1–25.
Hødnebø
Hødnebø 1987 –
Hoffmann 1981 –
Hoffmann 1992 –
Hofmann 1955–
Hofmann 1981a–
Hofmann 1981b–
Hofmann 1982 –
Hofmann 1984 –
Hofstra, Samplonius 1995–
Hollander 1917 –
Hollander 1928 –
Hollander 1940 –
Hollander 1952–
Hollander 1964–
Holm perg – [Рукописи из] Kungliga biblioteket, Stockholm
Holmberg 1976 –
Holm-Olsen 1953 —
Holm-Olsen 1954–
Holm-Olsen 1959 –
Holm-Olsen 1972 ~
Holm-Olsen 1974 –
Holm-Olsen 1977 –
Holm-Olsen 1987 –
Holm-Olsen 1990 –
Holm-Olsen 1993 –
Holmsen 1940–
Holthausen 1948–
Holtsmark 1937 –
Holtsmark 1938–
Holtsmark 1956a –
Holtsmark 1956b –
Holtsmark 1959 –
Holtsmark 1961b –
Holtsmark 1967 –
Homil– 1) Gamal norsk homiliebok; 2) Gamal norsk homiliebok. Cod. AM 619 4° / G. Indrebo. Oslo, 1931.
Hovdhaugen, Keller, Mundal, Stalsberg, Steinsland 2002 –
IA – Islandske annaler indtil 1578 / G. Storm. Christiania, 1888 (reprint – Oslo, 1977).
IED –
Indrebo 1920 –
Kristiania, 1920; reprint – Oslo, 1981. S. v-lxxviii.
Indrebo 1922
Indrebo 1928–
Indrebo 1931 –
Indrebo 1938–1939–
Iversen 2000 –
ÍF – íslenzk fornit. Reykjavik, 1933—
ÍH – íslensk Hómilíubók / Sigurbjörn Einarsson. Reykjavik, 1993.
íslendingabók – íslendingabók / Jakob Benediktsson (ÍF. В. I: 1). 1986. Bls. 1-28.
Jackson 1984–
Jackson 1992 –
Jackson 1993 –
Jackson 1994 –
Jackson 2000 –
Jackson 2002 –
Jackson 2003 –
Jackson 2004 –
Jackson 2008 –
Jackson 2009 –
Jackson 2010 –
Jacobsson 1954 –
Jahnkuhn 1958 –
Jahnkuhn 1963 —
Jakob Benediktsson 1955 –
Jakob Benediktsson 1957-59 –
Jakob Benediktsson 1962 —
Jakobsen 1968 –
Jakobsen 1970 –
Jakobsen 1973–
Jakobsen 1988—
Jakobsen, Hagland 1980 –
Jansson 1994 –
JdOB – Jahrbuch der Österreichischen Byzantinistik. Wien, 1951—
JEGPh – Journal of English and Germanic Philology. Urbana (111.), 1897—
Jenssen 1980 –
Jesch 1991 –
Jesch 1993a–
Jesch 1993b –
Jesch 1994 –
Jesch 2009 –
К. E. Gade. Turnhout, 2009. Part 2. P. 575–609.
Jesch 2010 –
JfGO – Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. NF. Miinchen, 1953—
Jirousková 2010–
Johansen 1951 –
Johnsen 1915 –
1915. R. 5. B. 3. S. 213–232.
Johnsen 1916a –
1916.
Johnsen 1917 –
Johnsen 1923 —
Johnsen 1939–
Johnsen 1969
Jones 1968a–
Jones 1968b –
Julku 1986 –
Jóhanna Katrín Friðriksdóttir 2009 –
Jon Helgason 1934 —
Jón Helgason 1942 –
Jón Jónsson 1918 —
Jón Viðar Sigurðsson 1989 –
Jón Viðar Sigurðsson 1993 —
Jón Þórkelsson 1853 –
Jónas Kristjánsson 1972 —
Jónas Kristjánsson 1976 –
Jónas Kristjánsson 1977–
Jónas Kristjánsson 1981 –
Jónas Kristjánsson 1992 –
Jorgensen 1874–1876 –
Jorgensen 1995 –
Jorgensen 2007
Jorgensen 2009 –
Kalinke 1984–
Karalhmas 1994 –
Karlsen, Vatsend 2003 –
Karras 1993a –
Karras 1993b –
Kazhdan 1991 —
Kendrick 1930 –
Ker 1906 –
Ker 1908–1909 –
Keyser 1866–1870 –
Kivikoski 1967—
Kleiber 1957 –
Kleiber 1974 –
Klingenberg 1992–
Klingenberg 1993 –
Klingenberg 1994–
KLNM – Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder fra vikingetid til reformations-tid. København, 1956–1978. B. I–XXII.
Knirk 1981 —
Knirk 1993a –
Knirk 1993b –
Knirk 2009 –
Knudsen 1961
Knýtl – Knýtlinga saga // Spgur Danakonunga / C. af Petersens og E. Olson (SUGNL. B. XL VI). 1919–1925.
Koht 1913 —
Koht 1921 —
Koht 1926a –
Koht 1926b –
Koht 1927 –
Koht 1930–1933 –
Koht 1931a –
Koht 1931b –
Koht 1936–
Koht 1938 —
Koht 1952 –
Koht 1956 –
Koht 1959 —
Koht 1959-60 –
Kolbrún Haraldsdóttir 1993 –
Kolbrún Haraldsdóttir 1998–
Kolbrún Haraldsdóttir 2000 –
Kolbrún Haraldsdóttir 2010–
Korpela 1997 –
Koscielak 1983 –
Krag 1971 –
Krag 1989 –
Krag 1991 –
Krag 1998 –
Krag 2002
Krijn 1914 —
Krijn 1918 –
S. 166–171.
Krijn 1929 –
Kristni – Kristni saga / B. Kahle (ASB. Bd. 11). 1905.
Krötzl 1994 –
KS – Konungs skuggsiá / L. Holm-Olsen. 2 reviderte opplag (Norrone tekster. Nr. 1). Oslo, 1983.
Kuhn 1976–
KVHAAH – Kungl. Vitterhets Historie och Antiquitets Akademiens Handlingar. Stockholm, 1753—
Kyrkjebø 1997–
Kálund 1905
T. 3: 2. S. 471–472.
Landn– 1) Landnámabók; 2) Landnámabók / Jakob Benediktsson (ÍF. В. I: 1). 1969. Bis. 29-397.
Lange 1989 —
Langslet 1995 —
Larsen 1932 —
Larsson 1956 –
Lárus H. Blöndal 1982 –
Lehrmann 1937 –
Lewis 1958 –
Lid 1951 –
Lidén 1896 –
Lie 1937–
Lie 1961 —
Liestol 1938 —
Lind 1990 –
Lind 1992–
Lindow 1984 –
Lindow 1993 –
Lindow 2008 –
LMA – Lexikon des Mittelalters. Miinchen, 1980—
Louis-Jensen 1969–
Louis-Jensen 1970a –
Louis-Jensen 1970b –
Louis-Jensen 1977–
Hrokkinskinna // BiblAM. 1977. Vol. XXXII.
Louis-Jensen 1993a –
Louis-Jensen 1997–
Louis-Jensen 2006 –
Love and Marriage 1981 – Love and Marriage in the Middle Ages / W. vanHoecke,
A. Welkenhuysen. Louvain, 1981.
LTK – Lexikon fiir Theologie und Kirche. 2 Aufl. / M. Buchberger. Freiburg, 1930–1938.
B. I–X.
LUB– Liv-, Esth– und Curlandisches Urkundenbuch. Reval, Riga, Leipzig, 1853–1920. Bd. I–XII.
Lund 1984 –
Lund 1987 –
Lunden 1976–
Lönnroth 1963–
Lönnroth 1965–
Lönnroth 1975a–
Lönnroth 1975b –
Lönnroth 1976 –
Lönnroth 1981–
Lönnroth 1990–
Lönnroth 2000 –
Lönnroth 2006 —
Lowmianski 1957–
Madelung 1972—
Madelung 1973 –
Mageroy 1948 –
Mageroy 1965 —
Mageroy 1976 –
Mageroy 1990 –
Mageroy 1998–
Magn. berf. – Magnúss saga berfœtts
Magn. Bis. – Magnúss saga blinda ok Haralds gilla
Magn. Erl. – Magnúss saga Erlingssonar
Magnús Stefánsson 1984 –
Magnússona – Magnússona saga
Maillefer 1985 –
Makarov 2007–
Mallet 1756 –
Malmros 1993a –
Malmros 1993b –
Martin 1976 –
Maurer 1856–
McDougall 1993 —
McDougall 1998 –
McKinnell 2009 –
L. P. Slupecki, J. Moraviec. Rzestów, 2009. P. 116–130.
McTurk 1994 –
McTurk 2005–
Megaard 2000–
Melin 2005 –
Melnikova 1997–
Metcalfe 1881 —
Metzenthin 1941 –
Metzler 1936 —
Meulengracht Sorensen 1977 –
Meulengracht Sorensen 1992 –
Meulengracht Sorensen 1993a–
Meulengracht Sorensen 1993b –
Meulengracht Sorensen 1995–
J. Jesch, C. Morris. Edinburgh, 1995. P. 212–221.
MGH – Monumenta Germaniae Historica. Hannoverae
MGH SRG – Monumenta Germaniae Historica. Scriptores rerum Germanicarum
MHN – Monumenta historica Norvegiæ. Latinske kildeskrifter til Norges historie i midde-lalderen / G. Storm. Kristiania, 1880
Middelalderforum – Middelalderforum: Tverrfaglig tidsskrift for middelalderstudier. Oslo, 1998—
Mikkola 1906 –
Mikkola 1907a–
Mikkola 1907b –
Mikkola 1942 —
Miller 1990 –
Miller 2008 –
Mitchell 1984 –
Mitchell 1991 —
Mitchell 1993 –
MM – Maal og minne. Norske studier. Kristiania/Oslo, 1909—
Moberg 1941 –
Molland 1968 –
Moller 1997 –
Morgenstern 1890 –
Morgenstern 1892 –
Morkinskinna 2000 – Morkinskinna: The Earliest Icelandic Chronicle of the Norwegian Kings (1030–1157) / Translated with Introduction and Notes by Th. M. Andersson and
К. E. Gade (Islandica. LI). Cornell University Press, 2000.
Mortensen 1993–
Mortensen 2000a –
Mortensen 2000b –
Mortensen 2000c–
Mortensen 2002 –
Mortensen 2003 –
Mortensen 2006 –
Mortensen 2010 –
Mortensen 2011–
Mortensen, Mundal 2003 –
MS – Medieval Scandinavia. Odense, 1968—
MSE – Medieval Scandinavia: An Encyclopedia / Ph. Pulsiano et al. N. Y.; L., 1993
Msk – 1) Morkinskinna; 2) Morkinskinna / Finnur Jónsson (SUGNL. B. LIII). 1932.
Miihle 1991 —
Miillenhoff 1860–
Muller 1820 –
Munch 1851–1859—
Munch 1853
Munch 1873
Munch 1874 –
Mundal 1977 –
Mundal 1984 –
Mundal 1987–
Mundal 2009 –
Mundal 2010 –
Munksgaard 1930 –
NBL – Norsk biografisk leksikon. Oslo, 1921–1983. В. 1-19
Nedrelid 2009 –
2009. Vol. 2. P. 712–720.
Nen. Hist. Brit. –
Nerman 1914–
Nerman 1929 –
Nerman 1958—
(N)HT – Historisk tidsskrift utgitt av Den norske historiske forening. Kristiania/Oslo, 1871– Nilsson 1954–1955 –
Njála – Brennu-Njálssaga / Einar Olafur Sveinsson (ÍF. В. XII). 1937.
Noonan 1972 –
Noonan 1986 –
Noonan 1991 –
NRA – [Рукописи из] Norsk Riksarkiv, Oslo
NT – Nordisk tidskrift for vetenskap, konst och industri. Stockholm, 1878—
NVAOA – Avhandlinger utg. av Det Norske Videnskaps-Akademie i Oslo. II. Hist.-Filos. Klasse. Oslo
NVAOS – Skrifter utg. av Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo. II. Hist.-Filos. Klasse. Oslo
Obolensky 1970–
Odner 1983 –
Olrik 1888 –
Olrik 1894 –
Olsen 1953 –
Olson 1912–
ONP – Ordbog over det norrone prosasprog. A Dictionary of Old Norse Prose. København, 1989—.
Orderic Vitalis – Orderici Vitalis Angligenæ cœnobii uticensis monachi Historiæ Eccle-siasticæ // Patrologiae cursus completes. Series latina. 188 / J.-P. Migne. P., 1855.
Orkn– 1) Orkneyinga saga; 2) Orkneyinga saga / Sigurður Nordal (SUGNL. B. XL). 1913-16.
Oros –
Orosius – The Old English Orosius / J. M. Bately // Early English Text Society. Supplementary Series. London, 1980. Vol. 6.
Orton 2005 –
OS – Oldnordiske Sagaer. Udgivne i Oversaettelse af det Nordiske Oldskrift-Selskab. Kjöbenhavn, 1826–1837. В. I–XII.
Ott. Fris. Chron. –
ÓH2 – 1) «Отдельная сага об Олаве Святом» по Holm perg 2 4°; 2) Saga Óláfs konungs hins helga. Den store saga om Olav den Hellige. Efter pergamenthándskrift i kungliga biblioteket i Stockholm nr. 2 4to med varianter fra andre hándskrifter / О. A. Johnsen og JónHelgason. Oslo, 1941. В. 1–2.
ÓH235 – 1) «Отдельная сага об Олаве Святом» по AM 235 fol; 2) Olafs saga hins helga (Cd. 235 folio) // Heilagra manna sögur / C. R. Unger. Christiania, 1877. В. II. S. 159–182.
ÓH61 – 1) «Отдельная сага об Олаве Святом» по AM 61 fol; 2) The Great Sagas of Olaf Tryggvason and Olaf the Saint. AM 61 fol. / Ólafur Halldórsson (EIMF. Vol. XIV). 1982.
ÓHFlat – «Отдельная сага об Олаве Святом» по Flat
ОННкг – «Отдельная сага об Олаве Святом» по Нкг
ÓHLeg– 1) «Легендарная сага об Олаве Святом»; 2) Olafs saga hins helga. Efter per-gamenthaandskrift i Uppsala Universitetsbibliotek, Delagardieske samling nr. 8n /
O. A. Johnsen. Kristiania, 1922.
ÓHLeg 1982– Óláfs saga hins helga: die «Legendarische Saga» iiber Olaf den Heiligen (MS Delagard. saml. nr. 811) / A. Heinrichs et al. Heidelberg, 1982.
ÓHÆldste – «Древнейшая сага об Олаве Святом»
ÓKyr – Óláfs saga kyrra
Ólafía Einarsdóttir 1964–
Ólafía Einarsdóttir 1990 –
Ólafía Einarsdóttir 1995 –
Ólafur Halldórsson 1967 –
Ólafur Halldórsson 1979–
Ólafur Halldórsson 1987a–
Ólafur Halldórsson 1987b–
Ólafur Halldórsson 1993a –
Ólafur Halldórsson 1993b –
Ólafur Halldórsson 2000a –
Ólafur Halldórsson 2000b –
Ólafur Halldórsson 2001 –
Olsen 1878–
ÓT – Óláfs saga Tryggvasonar
ÓTM – 1) Óláfs saga Tryggvasonar en mesta; 2) Óláfs saga Tryggvasonar en mesta.
B. I–III / Ólafur Halldórsson (EdAM. Ser. A. Vol. 1–3). 1958, 1961, 2000.
ÓTOdd– 1)
Paasche 1916 –
Paasche 1920 –
Paasche 1922—
Paasche 1957 –
Paff 1959 –
Parergon – Parergon. Bulletin of the Australian and New Zeland Association for Medieval and Renaissance Studies. Canberra, 1971—
Passio – Passio et Miracula Beati Olaui. Edited from a twelfth-century manuscript in the library of Corpus Christi College, Oxford. With an introduction and notes by
F. Metkalfe. Oxford, 1881.
Paszkiewicz 1954 –
Peel 1999 –
L., 1999. P. vii-lx.
Per Thorson 1971 –
von Pemler 1981 –
Peters 1978 —
Petrukhin 2000 –
Phelpstead 2000 –
Phelpstead 2001 –
C. Phelpstead. L., 2001. P. ix-xlv; 75-100.
Phelpstead 2006 –
Phelpstead 2007 –
Poole 1985 —
Poole 1987 –
Poole 1991 —
Poole 1993 —
Poole 2004 –
Poppe 1995 –
Pritsak 1981–
Pritsak 1982 –
Pritsak 1992–
Raffensperger 2007 –
Raffensperger 2010–
Rehfeldt 1955–
RES – Revue des études slaves. P., 1921—
RGA – Reallexikon der germanischen Altertumskunde. B.; N. Y., 1968–2008. Bd. 1-35.
Rimbert–
RM – Russia Mediaevalis. Miinchen, 1973–2001. T. 1-10
Roesdahl 1987 –
Roesdahl 1992 –
Rokkjær 1963–
Ross 1938 —
Ross 1954 –
Ross 1981–
Rowe 1998 –
Rowe 2003 –
Rowe 2005 – Rowe E. A. The Development of Flateyjarbók: Iceland and the Norwegian Dynastic Crisis of 1389. (The Viking Collection: Studies in Northern Civilization, 15.) Odense, 2005.
Rowe, Harris 2005 –
Salin 1904 –
Samlaren – Samlaren. Tidskrift för svensk litteraturvetenskaplig forskning. Uppsala, 1880—
Sandholm 1965 –
Sandvik 1955 –
Sandvik, Jón Viðar Sigurdsson 2005 –
P. 223–244.
Santini 1993 –
Sapp 2002 –
Sars 1873–1891 —
Sawyer 1982 –
Sawyer 1991 –
Sawyer 1992 –
Sawyer 1996–
Sawyer 1997 –
Saxo –
Saxo – Saxonis Gesta Danorum / A. Olrik, H. Ræder. Hauniæ, 1931.
SBVS – Saga-Book of the Viking Society for Northern Research. L., 1895—
Schach 1979 –
Schach 1993a –
Schach 1993b –
Schier 1970 –
Schier 1973 –
Schier 1991–
Schier 1992–
Schjodt 2009–
Schottmann 1994 –
Schramm 1982–
Schramm 1983 –
Schramm 1984–
Schramm 1986 –
Schreiner 1927 –
Schreiner 1928–
Schreiner 1929 —
Schreiner 1953 –
ScSl – Scando-Slavica. Copenhagen, 1954—
SEC – Studia Etymologica Cracoviensia. Krarów, 1996—
von See 1977–
von See 1982–
Seip 1929 –
Seines 1962–
Seines 1965 –
Sheehan 1996 –
Shepard 1973 –
Shepard 1982-85 –
Shepard 2010–
Shepard 2011 –
Shetelig 1930
Shi – Scripta historica Islandorum. Hafniæ. 1841—
(S)HT – Historisk tidskrift. Utgiven av Svenska Historiska Föreningen. Stockholm, 1881– SI – Scripta Islandica. Islándska sállskapets ársbok. Uppsala; Stockholm; København. 1950– Sigfus Blöndal 1939a–
Sigfús Blöndal 1939b –
Sigfús Blöndal 1941 –
Sigfús Blöndal 1954 –
Sigfus Blöndal 1978 –
Sigurður Nordal 1913-16–
Sigurður Nordal 1914–
Sigurdur Nordal 1920 –
Sigurdur Nordal 1953 –
Simek 1986 –
Simek 1992–
Simek 1996 –
Simek, Hermann Pálsson 1987 –
Simon 1976 –
Sitzmann 2003 –
SJH – Scandinavian Journal of History. Stockholm, 1976—
Sjöstedt 1957 –
SK– Seminarium Kondakovianum. Prague, 1927–1936. T. I–X.
Skard 1932 –
Skard 1935 –
Skhb – 1) Skálholtsbók yngsta (AM 81a fol); 2) Det Arnamagnæanske hándskrift 81a fol. (Skálholtsbók yngsta). Inneholdende Sverris saga, Bpglunga sggur, Hákonar saga Háko-narsonar / A. Kjær og L. Holm-Olsen. Kristiania, Oslo, 1910–1987.
Skimir– Skírnir. Tímarit hins íslenzka bókmenntafélags. København, 1827–1890; Reykjavik, 1891—
Skj –
Skjgld – Skjpldunga saga // Danakonunga spgur / Bjami Guðnason (ÍF. В. XXXV). 1982. Bis. 3-38.
Slupecki 2006 –
Snorra Edda – Edda Snorra Sturlusonar / Finnur Jónsson. Copenhagen, 193E
SNT – Sverges och Norges traktater med frámmande magter. Stockholm, 1896. Del. I.
SO – Symbolae Osloenses: Norwegian Journal of Greek and Latin Studies. Oslo, 1924—
SoS – Saga och sed. Kungl. Gustav Adolfs Akademiens ársbok. Stockholm, 1934—
Source-Criticism– Source-Criticism and Literary History: Lauritz Weibull, Henrik Schiick an Joseph Bédier. A Discussion // MS. 1972. Vol. 5. P. 96–138.
Speculum– Speculum. A journal of mediaeval studies. Cambridge (Mass.), 1926—
Sprenger 2000 –
Springborg 1988–
SRD – Scriptores rerum danicarum medii ævi / J. Langebbek. Hafhiæ, 1772–1778. T. I–IX.
SS – Scandinavian Studies (1911–1916: Publications of the Society for the advancement of Scandinavian study; 1917–1939: Scandinavian studies and notes). Urbana (111.), 1911–1919; Menasha (Wise.), 1920–1960; Lawrence (Kansas), 1961—
Stalsberg 2009 –
Stefán Einarsson 1957 –
Stefán Karlsson 1977 –
Steinsland 1991 –
Stemshaug 1982 –
Stender-Petersen 1934 –
Stender-Petersen 1940a–
Stender-Petersen 1940b –
Stender-Petersen 1946 –
Stender-Petersen 1953 —
Stender-Petersen 1953a–
Stender-Petersen 1953b–
Stender-Petersen 1953c–
Stender-Petersen 1955–
StI – Studia Islandica. íslenzk fræði. Reykjavik, 1937—
Storm 1871 –
Storm 1873 –
Storm 1875 –
Storm 1880 –
Storm 1883 –
Storm 1884 –
Storm 1893a –
Storm 1893b–
Storm 1893c –
Struminski 1996 –
Ström 1981–
Sturlunga– Sturlunga saga / Jón Jóhannesson, Magnús Finnbogason, Kristján Eldjárn. Reykjavik, 1946. В. I–II.
Sturlustefna 1988 – Sturlustefna: Ráðstefna haldin á sjö alda ártíð Sturlu Þórðarsonar sag-naritarna / Guðrún Ása Grímsdóttir, Jónas Kristjánsson. Reykjavik, 1988.
SUGNF– [Skrifter udgivet af] Samfund til udgivelse af gammel nordisk litteratur. København, 1880—
Sundqvist 2002 –
Sundqvist 2009 –
Sv – Sverris saga etter Cod. AM 327 4° / G. Indrebo. Kristiania, 1920.
Svahnström 1960 –
Svahnstmm 1981a –
Svahnström 1981b–
Svanhildur Óskarsdóttir 1994–
Svanhildur Óskarsdóttir 2005 –
Sveinbjörn Rafnsson 2005 –
Sverrir Jakobsson 2002 –
Sverrir Jakobsson 2005 –
Sverrir Jakobsson 2007 –
Sverrir Jakobsson 2008 –
Sverrir Tómasson 1975 –
Sverrir Tómasson 1988 –
Sverrir Tómasson 1992–
Sverrir Tómasson 1994 –
Sverrir Tómasson 1998–
Swanström 1985 –
Symbolæ – Symbolæ ad historiam antiquiorem rerum Norvegicarum / P. A. Munch. Christiania, 1850.
Tallgren 1931 –
Taube 1947 –
Taylor 1973 –
TGT 1927–
Theodoricus – Theodrici monachi Historia de antiquitate regum Norwagiensium // MHN. P. 1–68.
Theodoricus 1998–
D. and I. McDougall, with an introduction by P. Foote. (Viking Society for Northern Research. Text Series. Vol. XI). L., 1998.
Thoma 1985–
Thompson 1977–
Thomsen 1879 –
Thomsen 1919 –
Thormodi Torfaei 1711 –
Thorsten Andersson 1976 –
Tiberg 1946 –
ТММ – Tímarit Máls og menningar. Reykjavik, 1938—
Tobiassen 1956 –
Toll 1924 –
Torfi Tulinius 2004 –
Townend 2005 –
Tunberg 1947 –
Turville-Petre 1951 –
Turville-Petre 1953 –
Turville-Petre 1968 –
Turville-Petre 1974 –
Turville-Petre 1976 –
Turville-Petre 1982–
Tveito 2008 –
Þorleifur Hauksson 2006 –
Þorleifur Hauksson 2007 –
Uino 1989 –
Ulset 1983 –
UUÁ – Uppsala Universitets ársskrift. Uppsala, 1861—
Vasaru [in print] –
Vasaru 2011 –
Vasiliev 1937 –
Vernadsky 1943 –
Vernadsky 1959 –
Vésteinn Ólason 1998 –
Vésteinn Ólason 2007 –
Vilkuna 1956 –
Vilkuna 1960 –
Vilkuna 1969 –
Vilkuna 1977 –
VMS – Viking and Medieval Scandinavia. 2005—
de Vries 1931 –
de Vries 1957–1961 –
de Vries 1964 –
de Vries 1967 –
WAP –
Weber 1987 –
Weber 1993 –
Weber 1994 –
Weibull 1911 –
Weibull 1913 –
Weibull 1963 –
Weibull 1976–
Wessén 1928-29–
Wessén 1945–
West 1980 –
Westergård-Nielsen 1976 –
Whaley 1985 –
Whaley 1991 –
Whaley 1993a –
Whaley 1993b –
Whaley 1993c–
Whaley 1993d–
Whaley 1998 –
Whaley 2000 –
M. Clunies Ross. Cambridge, 2000. P. 161–202.
Whaley 2005 –
Whaley 2009a–
Whaley 2009b–
Widding 1993 –
Wierzbinski 2009 –
Wilh. Geneal. – Wilhelmi Abbatis Genealogia regum Danorum // Scriptores minores his-toriae Danicae medii aevi / M. C. L. Getz. København, 1917. T. I.
Wilh. Malmesb. – Wilhelmi Malmesbiriensis monachi De gestis regum Anglorum / W. Stubbs (Rerum Britanicarum medii ævi scriptores. 90). L., 1887–1889.
Will. Jumidges – The
Wills 2006 –
Wolf A. 1993 –
Wolf K. 1993 –
Wiirth 1991 –
Wiirth 1998 –
Wiirth 2005 –
Yngl – Ynglinga saga
Yngl.t. – Ynglingatal
Yngvars saga víðfgrla – Yngvars saga víðfprla / E. Olson (SUGNL. В. XXXIX). 1912.
Zachrisson 1991 –
Zernack 1998 –
ZfDA – Zeitschrift fur deutsches Altertum und deutsche Literatur. Stuttgart, 1841 —
Zilmer 2003 –
Zilmer 2005 –
Zilmer 2010 –
Ældste – Otte brudstykker af Den aeldste saga om Olav den hellige. Med Facsimiler /
G. Storm. Christiania, 1893.
QrvOd – Qrvar-Odds saga / R. C. Boer. Leiden, 1888.
Ostrem 2001 –
Список изданных томов серии «Древнейшие источники по истории Восточной Европы»
(до 1993 г. – «Древнейшие источники по истории народов СССР»)