Семинар

Никого из нашей компании кризис особенно не испугал. Во-первых, мы его предсказали и даже поплатились за это – год ходили в идиотах, во-вторых, нас, как ту Грузию, – «никто найти не может», ввиду малых оборотов наших финансовых средств. Поэтому условной целью семинара мы назвали формулировку тезисов, и, если их наберется «в количестве», то прибьем их на виртуальную доску объявлений о сдаче планеты вместе с человечеством в аренду каким-нибудь разумным гуманоидам.

Итак, анализ ипотечного кризиса 2008 года сталкивает нас лицом к лицу с концом известного мира. Но чем этот кризис отличался от предыдущих, не приведших к столь значимых результатам? Ведь была Великая Депрессия 1929 года, был энергетический кризис 1973 года, был несколько более поздний кредитный кризис. Почему же они не привели к рассмотренной выше всеобщей катастрофе по «модели домино»?

Ну, во-первых, заметим, что Великая Депрессия привела ко Второй Мировой войне и радикальному переустройству мира, причем ряд достаточно интересных социально-экономических моделей (немецкий национал-социализм, итальянский фашизм, японская феодально-промышленная империя) стали жертвами этого переустройства. Сдвоенный кризис 1970-х годов пагубно отразился на судьбе СССР, «левого проекта» и двухполярного мира, не говоря уже об отмене «золотого стандарта», вызвавшей повсеместную инфляцию. И в конце 1920-х годов, и в 1970-х годах произошло упрощение мира с отбрасыванием части возможностей, выросла концентрация капитала и продвинулась глобализация.

Так вот, теперь ей расти практически некуда. Свободное пространство мира исчерпано или почти исчерпано, Земля однополярна. Конечно, остались страны-изгои, при некотором желании можно записать в эту категорию Россию и устроить еще одну войну за упрощение и аккумуляцию ресурсов, но, в сущности, это ничего не даст. Те же пятнадцать-двадцать лет передышки, которые можно вытащить и из «пузыря новых технологий», и из «государственной экономики», и даже из «управляемой рецессии».

Во-вторых, очень сильно изменился общий контекст: демографический, культурный, социальный, возрастной, образовательный. Подробнее об этом ниже, а пока лишь косвенно процитируем Ф. Гальдера: «тех людей, которые у нас были в 1914 году, мы сейчас даже приблизительно не имеем».

В этих новых условиях банальный отрыв цены производных ценных бумаг от их стоимости обретает неожиданные – и глобальные – последствия.

Бывают циклические кризисы внутри экономической модели. Преодоление таких кризисов и есть развитие. Такие кризисы естественны и почти для всех полезны, а если кому не повезло, так на то и щука в море…

Гораздо более серьезны кризисы самой экономической модели, другими словами, форматов производства и потребления. Смена модели занимает примерно десятилетие, в течение которого все мировое хозяйство непрерывно лихорадит. Как правило, приходится менять также институциональные и инфраструктурные решения, и хорошо, когда все это удается совершить без «высокотехнологичной деструкции устаревших экономических механизмов», то есть без большой войны. Во всяком случае, смена модели непременно сопровождается сменой мирового лидерства и изменениями во всех социосистемных процессах.

Далее начинаются сомнения в правильности тех принципов, на основании которых создаются схемы, формы, форматы и институты, – кризис оснований модели. Это уже революционная ситуация по В. Ленину: верхи не могут, низы не хотят, производительные силы в конфликте с производственными отношениями, эпоха на переломе, Сатурн в созвездии Весов… Результатом, как правило, оказывается смена общественно-экономической формации, что подразумевает «петлю гистерезиса»: революция – контрреволюция – реставрация, – и растягивается надолго.

Но и революционные кризисы не носят предельного характера.

Бывают еще фазовые кризисы, когда теряют смысл самые, казалось бы, незыблемые представления о хозяйстве и хозяйствовании, и оказывается, что экономика – вовсе не то, что мы всегда понимали под этим словом. Например, не охота на мамонтов, а возделывание полей. Таких кризисов в истории было всего два, а сколько-нибудь проанализирован только один, последний: античный кризис традиционной фазы развития. Границы этого кризиса можно оценивать по-разному, но не подлежит сомнению, что в любом случае речь идет о столетиях.

В общем-то, вряд ли стоит удивляться тому, что чем серьезнее кризис, тем дольше он продолжается. Что, кстати, означает и некий оптимизм: тем медленнее он развивается.

Модель фазовых кризисов опирается на представление о социосистеме как форме существования Разума на Земле. Социосистема является специфической экосистемой, способной к переработке информации в другие формы ресурсов, в частности в пищу. Онтологически эта модель весьма неочевидна, поскольку полагает Разум особой системной характеристикой и уподобляет его Жизни: подобно тому, как Жизнь изначально существует в виде многокомпонентных диссипативных систем, замкнутых по веществу и поддерживающих механизм генетического наследования, так и Разум возникает системно организованным и полностью атрибутированным – социосистема с самого момента своего появления воспроизводит четыре базовых процесса, а именно: образование, познание, управление, производство. Заметим здесь, что базовые социосистемные процессы представляют собой, в сущности, действия над информацией: ее воспроизводство, ее производство, ее дистрибуцию и ее конвертацию в деятельность (технологизацию).

Четырем базовым процессам соответствует четыре иллюзорных. Если базовые процессы поддерживаются любой социосистемой на любой стадии своего существования, то иллюзорные социосистемно зависимы. Для общества, образованного Homo Sapiens, иллюзорным образованием является контроль, иллюзорным познанием – трансценденция, иллюзорным управлением – война, иллюзорным производством – упаковка. Базовые и иллюзорные процессы связываются общественными институтами, которые носят исторически конкретный, а потому преходящий характер.

Подобно Жизни, Разум эволюционирует. Развитие экосистемы стратифицируется примерно тем же образом, что и развитие живых систем, при этом геологической эре соответствует фаза развития.

Фазы развития отличаются буквально всем: типами деятельности, господствующими социальными институтами, характерными используемыми энергиями, характерными скоростями, демографической динамикой, местом Человека в трофической пирамиде, отношениями между социосистемой и окружающими экосистемами.

В архаичной фазе человек стоял на вершине трофической пирамиды, занимая позицию абсолютного хищника. Однако он еще вполне подчинялся динамическим уравнениям для экосистем: численность населения, в общем и целом, отвечала уравнениям Вольтерры – Лотки с их квазипериодическими решениями. Характерные скорости соответствовали возможностям человека как биологического существа и составляли первые десятки километров в сутки. Характерные энергии определялись теплотой сгорания древесины. Экономика была построена на охоте и собирательстве, орудия труда – каменные, «кровью экономики» служили обработанные кремни.

В традиционной фазе Человечество научилось возделывать землю и пасти скот. Для этого потребовалось управлять экосистемами, изменяя их под форматы человеческой деятельности. Человек окончательно выделяется из природы, и демографическая динамика становится экспоненциальной. Люди переходят от производства орудий труда из природных материалов к созданию новых материалов. Возникает государство, письменность, культура в современном понимании этого слова. Вместо дров люди начинают жечь уголь, сначала бурый, затем каменный. Скорости достигают сотен километров в сутки. «Кровью экономики» становится товарное транспортируемое зерно.

Для индустриальной фазы характерно преобразование глобальной экосистемы и полное подчинение ее потребностям человека. В производстве господствуют машинные формы, энергетика определяется теплотой сгорания нефти, энергоносители представляют собой кровь экономики. Скорости определяются масштабом Земли. Характерным демографическим процессом является «демографический переход»: смена модели «высокая рождаемость – высокая смертность – экспоненциальный прирост» на модель «низкая рождаемость – низкая смертность – нулевой прирост», причем в действительности нулевой прирост оборачивается недородом.

Мыслима и следующая – когнитивная фаза развития, отличающаяся широким распространением человеко-машинных организованностей, созданием/уничтожением разнообразных эко– и социосистем с заранее заданными свойствами, транспортной и энергетической независимостью территорий, хаотической демографической динамикой. Характерные энергии соответствуют термоядерному синтезу, скорости определяются масштабами Солнечной системы и близлежащих звезд.

Фазы развития разделены между собой фазовыми кризисами, которые проявляются как одновременный упадок всех четырех базовых социосистемных процессов.

Сутью фазового кризиса является столкновение социосистемы с фазовым барьером. Фазовый барьер можно представить себе как обычный потенциальный барьер школьного курса физики. Для того чтобы началась реакция синтеза легких ядер, нужно сблизить два нуклона на то расстояние, на котором преобладают короткодействующие ядерные силы. Но такому сближению препятствуют силы электростатического отталкивания, более слабые, но дальнодействующие. Чтобы преодолеть отталкивание, нуклоны должны иметь соответствующую энергию.

В социосистемном формализме следующая фаза имеет большую внутреннюю энергию, нежели предыдущая. И эту энергию требуется сначала откуда-то взять и где-то запасти, а потом еще и конвертировать в структурную деформацию социосистемы, то есть в изменение форматов деятельности, познания, образования, управления, в общественные институты и институции, в изменение форм существования социосистем, таких как государство, полис, комьюнити. А подобная конвертация, разумеется, имеет далеко не стопроцентный КПД. Выделяющаяся энергия оказывается, по сути, энергией разрушения. Она идет на «социальный нагрев», то есть на политическую борьбу, беспредельную конкуренцию с разрушением условий для воспроизводства систем деятельности, внешнюю и внутреннюю войну.

Проще говоря, новые механизмы социосистемного действия являются на начальном этапе просто возможностями, которые то ли реализуются, то ли нет. При этом начнут они работать (если, конечно, начнут) «когда-то потом», в то время как старые, привычные механизмы отказывают уже сейчас. Этот разрыв неизбежен: Англия сначала утратила продовольственную независимость («овцы съели людей»), а лишь потом стала «мастерской мира», в избытке обеспечивающей себя продовольствием за счет неэквивалентного обмена с окружающими странами.

Фазовый барьер сначала проявляется просто как торможение развития. Затем, по мере погружения в него, – как нарастание, вроде бы случайное, неблагоприятных ситуаций и катастроф. Потом начинают сбоить столетиями работающие экономические, политические, социальные механизмы. Затем резко понижается социальная устойчивость. И на этом фоне продолжают развертываться тренды, несовместимые с текущей фазой развития.

Если барьер удается преодолеть, начинается следующая социосистемная фаза. Если же накопленной энергии недостаточно, общество просто отбрасывается назад, и тогда фазовый кризис институционализируется и становится образом жизни многих поколений людей.

Кулуары

Философ: Недавно обнаружил в интернете рубрику – кому хороших новостей! – обрадовался, достала чернуха и вранье.

Психическая: Некоторые уже живут в когнитивном мире и оказываются в гостях у индустриального, появившись на почте, в банке или на совещании.

Умник: Особенно смешно им в последней точке, на конференции, мы недавно с философом вели одну такую… Заказчик был в ужасе от того, что мы предложили аудитории включиться в работу и даже организовали ее, мы не знали, что мероприятие для галочки.

Проснулся: Без войны не обойдемся, как ни крути, карнавал, снятие масок, надевание, переодевание, понимание перед лицом смерти, что не поможет… в общем, война – главный регулирующий социосистемный процесс, сильно упрощает все наносное.

Рынок? Вера? Ни хрена!

Только грозная година

Соберет нас воедино… (Е. Лукин)

Палеонтолог К. Еськов предположил, что социосистемные кризисы подчиняются тем же динамическим законам, что и кризисы экосистемые, то есть что они проходят следующие обязательные стадии:

• Нарастание общественных противоречий;

• Суверенизация системы (отдельные подсистемы перестают вести себя, как часть целого, возникает «конфликт интересов» между подсистемами, эффективность общества начинает падать);

• Всплытие реликтов (в обществе вновь явно проявляются признаки и отношения, ранее эволюционно вытесненные);

• Первичное упрощение с падением разнообразия;

• Маргинализация системы (разрушение высших, управляющих уровней, выход на управляющие позиции звеньев социосистемы, ранее угнетенных, маргинальных).

При благоприятных обстоятельствах общество преодолевает фазовый барьер и обретает новое качество, начинается:

• Новый рост, эволюционный «ливень», усложнение системы.

Конечно, для более локальных кризисов можно выделить похожие этапы, но только при преодолении фазового барьера перечисленные стадии затрагивают всю социосистему и характеризуют все протекающие в ней процессы.

В терминах диалектического подхода всякая последующая фаза развития есть разрешение базисных противоречий предыдущей фазы. Иными словами, фазовый переход представляет собой диалектический скачок, пресловутый «переход количества в качество». Это, в частности, означает, что при таких переходах меняются не только организующие структуры социосистемы, но и группы симметрии этих структур; функции, описывающие зависимость параметров социосистемы от времени, терпят разрыв. Кроме того, трактовка фазового перехода в терминах диалектического скачка подразумевает кризисный характер процессов, предшествующих разрушению старой и созданию новой фазы, причем фазовое преобразование оказывается неразрывно связанным с растущими флуктуациями в социосистеме. Значительно упрощая, можно сказать, что непосредственно перед фазовым переходом общество попадает в полосу быстрых осцилляций: направление его динамики теряет определенность, в то время как интенсивность всех форм движения резко нарастает.

Можно предложить следующее формальное описание фазового перехода:

Здесь по оси X отложено время, а по оси Y – условная характеристика, описывающая развитость общества. В данном случае не столь важно, по какому именно алгоритму вычисляется данный параметр, достаточно предположить, что какой-то подходящий способ расчета нам известен. Тогда первым результатом столкновения общества с фазовым барьером является барьерное торможение – скорость развития начинает падать, общество как бы «не может двигаться» – подобно человеку, попавшему в вязкую среду. Собственно фазовый кризис начинается в тот момент, когда «эпоху застоя» сменяет «перестройка». Все параметры, описывающие социум, осциллируют[12]. В реальной истории фазовые осцилляции проявляются как череда кризисов, интервалы между которыми сокращаются. Колебания наложены на общий понижающий тренд: то есть взлеты чередуются с падениями, и в среднем общество теряет в кризисы больше, чем приобретает в межкризисные интервалы.

Колебательные процессы могут продолжаться достаточно долго, но, один раз войдя в зону флуктуаций, общество выйти из нее уже не может, и в данной модели первый же ясно проявленный кризис маркирует «точку невозврата». Постепенно экономические осцилляции приводят к ослаблению всех общественных связей, что усугубляет упадок социосистемных процессов. Это проявляется как регресс всех форм социальной активности. В конечном итоге ломается один из ключевых для данного общества экономических, политических или культурных механизмов, и система производства теряет способность поддерживать принятые жизненные форматы. В этот момент происходит фазовая катастрофа. Развитость общества и качество жизни падает в несколько раз, организованности разрушаются, сложные формы деятельности перестают воспроизводиться. Катастрофа не носит мгновенного характера, но происходит достаточно быстро, как правило, за 2–3 поколения или даже быстрее.

Наступают Темные века. Какое-то время качество жизни продолжает падать, уже только в силу инерции. Затем начинается процесс очень медленного развития. Постепенно, по мере формирования новых организующих структур, общество вступает в фазовое возрождение. Если тренды развития, приведшие к кризису фазы развития, сохранились в течение всего предшествующего времени (торможение, осцилляции, катастрофа, межвременье), возрождение инициирует появление зародышей новой фазы. Как следствие, мир опять теряет определенность динамики: снова начинаются осцилляции, но теперь уже не на нисходящем, а на восходящем тренде. Системные неустойчивости формируют критические структуры и критические деятельности новой фазы, после чего социум «успокаивается» и вступает в период нового экстенсивного развития.

Существенно, что предыдущая фаза всегда заканчивается более высоким уровнем развитости, нежели начинается следующая. Это явление – фазовый гистерезис – обусловлено тем, что социальная энергия трансформируется в новые организованности с определенным КПД, далеко не стопроцентным.

Понятно, что фазовый кризис не всегда приводит к возникновению новой фазы. Прежде всего, фазовая катастрофа может приобрести глобальный характер: социальные параметры упадут до нуля, что означает физическую гибель данной системы. «Все умерли». Во-вторых, может не хватить накопленной социальной энергии, вследствие чего тренды развития, несовместимые с предыдущей фазой, «потеряются» в Темных Веках. Тогда вместо формирования следующей фазы произойдет восстановление предыдущей, что приведет к повторению фазового кризиса – притом в худших условиях (из-за гистерезиса).

Классический профиль фазовой катастрофы легко читается в документах эпохи конца античности, может быть реконструирован для границы мезолита и неолита, угадывается в ряде мифологических и сказочных текстов, рисуется в фантастических романах. Проще всего, конечно, анализировать его на биологических системных катастрофах (великих вымираниях), что и было проделано К. Ю. Еськовым.

В этой динамической схеме есть только один вопрос: нельзя ли, вступив в фазовый кризис, избежать катастрофы и последующих Темных Веков? Теоретически, нисходящие осцилляции могут смениться восходящими без периода «первичного упрощения» системы. В истории жизни на Земле такого не произошло ни разу. Но ведь социосистема обладает способностью конвертировать информацию в самые разные ресурсы, и, может быть, в ресурс фазового развития – тоже?

Принято считать, что Человечество развивается поступательно, и каждая следующая эпоха живет чуть лучше предыдущей – богаче, разнообразнее, свободнее. И, разумеется, самое нищенское существование влачили люди Архаичной фазы. Желая подчеркнуть крайне низкий уровень совершенства технической, информационной или социальной системы, мы говорим: «каменный век» или «пещерный уровень»[13].

Это правильно только в целом. Действительно, последующая фаза автоматически решает коренные противоречия предыдущей, что порождает эволюционный «ливень» технических и гуманитарных решений и создает эффект фазовой доминации. Однако каждая фаза развития являет уникальный способ производства, создает неповторимые форматы существования и творит собственные непревзойденные шедевры. Кроме того, из-за гистерезиса вершина предыдущей фазы развития превосходит начало последующей, не говоря уже о «темных веках».

В сущности, наши представления о границе мезо– и неолита можно назвать «негативной историей». Мы довольно хорошо представляем, чего там не было. Нас удивляют время от времени появляющиеся сообщения, свидетельствующие о том, что жизнь людей мезолитической эпохи была довольно разнообразной, свободной и отнюдь не сводилась к борьбе за существование. Они использовали игрушки и украшения. Они активно занимались обменом, настолько активно, что хочется сказать «торговали». Они поддерживали региональное разделение труда: кремень добывали в Карпатах, обрабатывали на Волге, использовали для охоты в Месопотамии, меняли на драгоценности в Индии.

Мезолитический человек пользовался луком и стрелами, обладал разнообразными орудиями труда, широко пользовался симпатической магией. Насколько можно судить, речь идет о высоком уровне жизни: античные источники говорят о «золотом веке», Библия – о «садах Эдема».

Мифология, к сожалению, является единственным достоверным источником по событиям мезолитического фазового кризиса.

С формальной точки зрения все ясно: исключительно благоприятные условия привели к быстрому росту популяции Homo Sapiens и к переполнению экологической ниши. Биологические ресурсы экосистемы были не в состоянии прокормить столько «абсолютных хищников». Для дальнейшего развития нужен был быстрый рост пищевого ресурса, в то время как в действительности уже началась экологическая деградация с разрушением структуры воспроизводства популяций. Одновременно коренным образом изменились информационные структуры (некоторое представление об информационных и трансцендентных конструктах эпохи мезолитического кризиса можно получать, наблюдая субкультуру детства). Симпатическая магия, ранее безотказно служащая людям, перестала работать. Боги ушли или умерли, или вступили в жестокие битвы друг с другом. Мифы разных времен и народов со сдержанным ужасом повествуют о небесных сражениях разных поколений Богов и указывают, что Древние Боги были побеждены и низвергнуты в Преисподнюю (Тартар).

Одновременно что-то очень плохое происходит в самой экосистеме: мифология с большим или меньшим нажимом указывает на «грехопадение» как на причину «изгнания из Эдема».

Далее история вариантна. В одной версии комплект земледельческих и скотоводческих технологий Адам получает непосредственно от Бога, причем в форме проклятия: «в поте лица будешь ты добывать хлеб свой». В другой версии «культурный герой», например, Гильгамеш (миф подробно рассказывает историю жизни самого Гильгамеша, его детей и внуков), получает или крадет весь этот пакет технологий у Богов и передает их людям. Заметим, что все мифы настаивают на быстроте, однократности и завершенности дара, на уникальности человека, сумевшего этот дар взять.

Вся эта мифоистория в целом довольно внятно описывает фазовый кризис границы мезо– и неолита, но, разумеется, она неверифицируема. Достоверно мы знаем, пожалуй, следующее.

Численность человеческой популяции в период неолитического кризиса заметно сокращается, то есть речь идет о фазовой катастрофе. Демографические расчеты дописьменных эпох весьма условны, но исследователи более или менее уверенно говорят о потере трети населения. Возможно, и эта оценка слишком оптимистична.

Кризис вначале развивался сравнительно плавно. На этапе его нарастания мегалитические храмы Мальты были «планово эвакуированы» – эвакуация явно рассматривалась как сугубо временная мера. Позднее, однако, произошла катастрофа, после которой не осталось никого, кто смог бы восстановить прежнюю традицию. Пещерные храмы пришли в запустение и были забыты.

Неолитические технологии традиционной фазы возникли в нескольких областях «Плодородного полумесяца» практически одновременно и целиком, как единый технологический пакет. Впрочем, в социосистемной модели очень трудно представить себе медленное постепенное и поэтапное овладение сельскохозяйственными технологиями.

Вопросов больше, чем ответов. Мы не знаем, какими именно противоречиями раздирались мезолитические общины, и не можем интерпретировать «грехопадение». Может быть, речь идет о первой настоящей войне – первом массовом убийстве людей людьми?

Мы не можем с уверенностью диагностировать мезолитический демографический взрыв (хотя не можем и доказать, что такого взрыва не было). Мы не понимаем картины мезолитических антропотоков, хотя не сомневаемся, что они были.

Мы плохо понимаем культурные и религиозные институты развитого мезолита, но знаем, что такие институты носили скорее глобальный, нежели местный характер.

Мы не представляем себе, что такое «война Богов», не знаем, какими природными и социальными катаклизмами она сопровождалась и насколько она была значима для мезолитических обществ.

Мы не знаем даже, кто совершил неолитический переход – те народности, которые достигли вершины архаичной фазы развития, строили дороги и подземные святилища, торговали кремнями и алмазами, или же стершие их с лица Земли «варвары», едва вступившие в эпоху «среднего камня».

Античный фазовый кризис отдокументирован и проанализирован вдоль и поперек. В очень хорошем приближении хронология посттрадиционной катастрофы совпадает с поздней историей Рима. В том, что фазовые процессы оказались привязанными к такой эфемерной конструкции, как государство имперского типа, «виновата» античная глобализация: Рим успешно структурировал пространство «расширенного

Средиземноморья» и создал в его пределах единые жизненные форматы, стандарты образования, типы деятельности.

Античный кризис позволяет проследить все особенности поэтапного столкновения цивилизации с фазовым барьером.

Римская цивилизация вступила в свое золотое время в эпоху Сципиона Африканского младшего, то есть приблизительно в середине II века до н. э. В этот период Рим присоединяет Испанию, уничтожает Карфаген, создавая на его месте провинцию Африка, которая в перспективе явится одним из основных источников товарного зерна. Формируется и распространяется на все Средиземноморье римский мир-экономика. Укрепляется политическая система.

Но уже к концу столетия раздается первый «звоночек»: несчастная Югуртинская война, вторжение кимвров и тевтонов (первый такт великого переселения народов). Гаю Марию за счет своего полководческого искусства удается не только отразить нашествие, но и насытить рынки государства рабами (102 г. до н. э. – битва при Аквах Секстиевых, 101 г. до н. э. – битва при Верцеллах). Платой оказывается Гражданская война, первая в списке, и проскрипции. Кровь льется почти столетие, до прихода к власти Октавиана Августа и создания принципата (27 год до н. э.). За этот период физически уничтожаются наиболее значимые римские рода. Гражданские войны I века должны были привести к гибели Римского государства и фазовой катастрофе. Этого не случилось стараниями Цезаря и Октавиана, которые присоединили к Риму богатый зерном Египет и открыли поле для экспансии традиционной фазы развития в высшей ее форме в Галлию и Британию.

При изучении римской истории складывается впечатление, что императоры представляли себе фазовый барьер и прилагали огромные и продуманные усилия, чтобы поколение за поколением удерживать Вечный Город от тотальной катастрофы.

К третьему веку импульс, который экономика Рима получила после присоединения Галлии, был исчерпан. Фазовый кризис проявляется в трендах упадка сельского хозяйства и быстрого сокращения «среднего класса», самостоятельных крестьян-производителей. Поскольку последние были социальной базой римской государственности, как избиратели, налогоплательщики и воины, то и уровень жизни, и уровень безопасности в Риме стали быстро снижаться. Это привело к прогрессирующей депопуляции и вызвало необходимость привлечения варваров на государственную службу в Империи.

На первой стадии речь идет о принятии отдельных «неграждан», прежде всего, в армию. Варваризация военных командных постов распространяется достаточно быстро, появляются и императоры варварского происхождения. Этот процесс ускоряется перманентным политическим кризисом третьего века: Гражданская война 193–197 гг., убийство Геты (211 г.), Каракаллы (217 г.), Макрина (218 г.), Элагабала (222 г.), Александра Севера (235 г.), после чего начинается период «императорской чехарды». Весь III век можно обозначить как одно непрерывное знаковое событие.

Империя разваливалась. Некоторый порядок удалось восстановить Диоклетиану и позднее Константину, при котором началась христианизация Рима: практически, речь шла о важнейшем элементе фазового перехода – инсталляции принципиально новой христианской трансцеденции. Ценой было создание домината, то есть отказ от всех «пережитков» республиканской политической системы, раздел Империи (293 г.) и перенос ее столицы на восток, в Константинополь (330 г.).

Это лишало Рим статуса столицы мира и ставило под прямой удар.

Императоры с величайшим искусством защищают безнадежную позицию, но фазовые проблемы нарастают быстрее, чем удается их разрешать. С середины третьего века диагностируется острый финансовый кризис. Упадок сельского хозяйства вынуждает императоров формально «прикреплять свободных крестьян к земле», происходит феодализация доминирующего аграрного сектора экономики.

Продолжается демографическая деградация римского народа и варваризация античного пространства. Возникают Леты – самоуправляемые варварские колонии, рассеянные среди римского населения. Леты формально подчинены центральной власти, но пользуются автономией, сохраняют национальное право и традиции.

К концу III – началу IV века резко увеличилось население Великой Степи. В первую очередь это было обусловлено изменением режима увлажнения, а во вторую – распространением римских форм организации и культуры. Как следствие, варварский мир пришел в движение, создавая давление на римские оборонительные позиции по Рейну и Дунаю.

Варварские племена приграничья, находясь в тесном контакте с Римом, быстро романизировались, что влекло за собой рост социальной организованности – переход от полной анархии к прочным союзам племен и зачаткам государственности. Вместе с повышением уровня развития сельского хозяйства это привело к опережающему росту населения «лимеса», варварской периферии, непосредственно примыкающей к романским землям.

Рим вынужден проводить все более масштабную политику переселений. С варварскими вождями заключаются федеративные договоры, по которым они признавались союзниками (федератами) римского народа. По этим договорам варвары получают для расселения области империи и денежное содержание, принимая на себя вассальные обязательства: они обязывались хранить верность императору и защищать государство от вторжения других варваров. По федеративным договорам Рим не отказывался от прав ни на какие земли: варвары, будучи расквартированы волей императора в пределах его государства, были для римской администрации лишь вспомогательными войсками, принятыми с женами и детьми на земли империи и связанными особым статусом.

Федераты сохраняли не только собственные законы, но еще и самостоятельность и политическую организацию; вождями они признавали национальных королей, которые одни были ответственны перед императором, а тот, в свою очередь, платил им установленное содержание.

Эдикт Гонория от 6 февраля 398 года предписывал расселять варваров по ордеру на расквартирование, выделяя им треть дома и пахотных земель, а также рабов на условиях пользования (госпит, чужой, временный поселенец). Остготы третью и ограничились, вестготы и бургунды дошли до двух третей, но в рамках закона.

Федераты, разумеется, грабили все, что могли, в переданных им областях и иногда совершали разбойные нападения на другие территории Империи, но, как это ни парадоксально, действительно защищали Рим от варварских нашествий. Дело в том, что «настоящих варваров», еще не романизированных, они рассматривали не только как конкурентов, но и как идеологических врагов.

В середине V века варвары сражаются с варварами в сердце Галлии (битва на Каталаунских полях, 451 г.) Тремя годами позже происходит еще одно знаковое событие – убийство Аэция, последнего великого римлянина.

Знаковых событий даже слишком много: гибель императоров, проигранные сражения, ограбление Рима, низвержение Ромула Августула… Мы можем почти точно указать начало фазовой катастрофы – момент столкновения Рима с постиндустриальным барьером, но конец ее теряется в неизвестности. Дело в том, что Рим не сумел перейти постиндустриальный барьер, но создал целый ряд механизмов и институтов, адекватных следующей, индустриальной фазе развития. И, прежде всего, речь идет о христианской религии и организующей структуре римской католической церкви. В перспективе эта структура будет развернута в систему монастырей, а позднее – породит университеты, религиозные ордена, включая францисканский, натурфилософию и науку, «любимую дочь церкви». Наличие Римской Церкви обусловило сохранение определенного политического и морального единства в критические для цивилизации столетия. В известной мере, Западная Римская Империя не погибла в 476 году, она просто сменила название и титульный народ. С конца четвертого века устанавливается странное и зыбкое равновесие: в сущности, традиционная фаза развития мертва, индустриальная – еще не родилась (барьер не перейден), а наступлению Темных веков препятствует связность, создаваемая христианством. И еще – инерция больших систем.

Но в конечном итоге цивилизация все же не выстояла. В шестом веке разрушаются акведуки. Эпидемии и голод гонят людей из городов, грамотность практически исчезает, мир рассыпается на лоскутное одеяло феодов.

Потребовалось несколько столетий для того, чтобы Римская Церковь осознала свой долг и свое право выступить интеграционной силой и провозгласить общий поход Запада против Востока. И еще два столетия, чтобы исчерпать в Крестовых походах зашкаливающую пассионарность рыцарства. И еще два, чтобы выстроить Высокое Средневековье, подвести черту под Темными веками и «в общем и целом» достигнуть уровня жизни римлян Золотого века, превосходя их по качеству жизни, образованности, интенции к развитию.

В этот момент в Европу приходит чума, знаменуя последний акт античной фазовой катастрофы.

Условно принимая за начало фазового перехода битву при Аквах Секстиевых (102 год до и. э.), а за его окончание – открытие Колумбом Америки (1492 г.), получаем, что фазовый переход между традиционной и индустриальной фазой занял в Европе без малого 1600 лет. С одной стороны, это свидетельствует о таланте римлян, выигравших у исторической необходимости три с половиной столетия. С другой – о глубине фазового отката после наступившей катастрофы. Возрождение цивилизации потребовало целого тысячелетия, причем даже сегодня Римский мир восстановлен лишь «в общем и целом», а средиземноморское транспортное кольцо остается незамкнутым.

Это, впрочем, не помешало инсталляции в европейском мире-экономике индустриальной фазы развития и обретению этой фазой планетарного характера. Своего полного развития индустриальная фаза развития достигла перед началом Первой Мировой войны.

Есть все основания считать, что в настоящее время Человечество столкнулось с постиндустриальным кризисом.

В экономической области этот кризис проявляется:

• как постоянное снижение производительности капитала;

• как перманентный кризис «старых» отраслей экономики и соответствующих им территорий;

• как неустойчивый характер развития «новых» («знаниевых» и т. и.) секторов развития экономики;

• как постоянное повышение нормы эксплуатации;

• как прогрессирующее разорение среднего класса (в частности, через механизм антропотока, исследованный С. Градировским);

• как кризис мировой валюты (доллара США), сопровождающийся неуправляемым обесценением этой валюты;

• как кризис иных валют и валютных механизмов, порождающий кризис ликвидности денег вообще: (в современных условиях крайне затруднительно определить как надежные инструменты для сохранения денежных средств, так и безрисковые и слаборисковые объекты инвестирования);

• как кризис глобализации;

• как рост «инновационного сопротивления»;

• как кризис окружающей среды (и еще в большей степени как истерия по поводу этого кризиса).

В области управления кризис индустриальной фазы проявляется:

• в резком увеличении числа акторов принятия решений (как на международной арене, так и внутри National States);

• в росте совокупных общественных затрат на функционирование механизма управления;

• в повышении информационного сопротивления управленческих систем;

• в росте всех типов сопротивления принятым управленческим решениям;

• в снижении характерных длительностей тех социальных, экономических и политических процессов, которые подлежат управлению;

• в повышении характерного времени принятия решений во всех социосистемных институтах;

• в переполнении паразитной информацией всех каналов управления;

• в возникновении СБАС (сверхбольших административных систем), для которых характерно бесконечное информационное сопротивление, отсутствие интуитивной предсказуемости поведения, возникновение замкнутых траекторий движения управляющего сигнала без выхода на механизмы реального управления; нестабильность структуры управленческой системы, отсутствие в обществе информации о ее реальном состоянии и поведении;

• в кризисе международных политических и экономических организаций;

• в кризисе выборной демократии как формы правления, имманентной индустриальной фазе развития;

• в росте противоречий между государствами и негосударственными структурами (в частности, ТНК);

• в росте терроризма и невозможности справиться с ним в рамках существующих управленческих структур (и National States в целом).

В области образования кризис индустриальной фазы проявляется:

• в «девальвации» образования (современный бакалавриат в лучшем случае эквивалентен школе 1960-х годов и гимназии 1910-х годов);

• в снижении ценности и социальной значимости образования;

• в снижении социального и экономического статуса преподавателя (школы и ВУЗа);

• в увеличении времени получения обязательного образования;

• в резком снижении «возраста первичной потери познавательной активности» (с 15–16 до 10–11 лет);

• в непрерывном падении уровня общественно-обеспеченных знаний;

• в отсутствии у граждан сколько-нибудь связанной и цельной картины мира;

• в распространении функциональной неграмотности.

В области познания кризис индустриальной фазы проявляется:

• в снижении статуса научной деятельности, прежде всего в области естественных наук;

• в резком падении связности науки, что проявляется во все более и более узкой специализации (до 72 тысяч научных дисциплин на 2004 г.);

• в отсутствии сколько-нибудь действенных механизмов междисциплинарного взаимодействия;

• в резком замедлении производства новых смыслов (по некоторым оценкам, до уровня «темных веков»);

• в отсутствии рефлексии оснований науки и научного метода исследования;

• в «ритуализации» процесса исследования и опубликования его результатов;

• в тенденции научного сообщества к замыканию и превращению в касту, свободную от всякого общественного контроля;

• в отсутствии сколько-нибудь осмысленного управления исследованиями;

• в господстве грантовой системы финансирования, что придает науке сервисный статус;

• в потере четкой методологической границы между наукой и лженаукой;

• в возрастании нетерпимости в научной среде (под предлогом борьбы с лженаукой);

• в широком использовании авторитета науки в целях рекламы и пропаганды;

• в широком распространении «научных суеверий» («глобальное потепление», «астероидная опасность» и т. и.);

• в стремлении науки к бессмысленным самоограничениям, что особенно ярко проявилось в связи с открытием клонирования;

• в потере связности научного, вненаучного и трансцендентного познания;

• в практической остановке трансцендентных форм познания и возврате к традиционным и даже архаическим формам трансценденции;

• в резком уменьшении смыслообразования во вненаучных формах познания (искусство, в частности литература).

Индустриальный «фазовый кризис» проявляется также в потере связности между четырьмя базовыми социосистемными процессами и в нарастающем демографическом кризисе, который в развитых странах принимает форму демографической имплозии с образованием антропопустынь, а в странах со смешанной фазой развития порождает интенсивные антропотоки.

Проявлением барьерных эффектов является также взаимосвязанные кризисы идентичности и трансценденции, распространяющийся в западном обществе страх смерти, а в культурах Юга и Востока – страх жизни.

Ведущим процессом (драйвером) последних десятилетий является процесс постиндустриального перехода в развитых странах. Этот процесс ускоряется по мере того, как исчерпывается свободное географическое пространство, и ограниченность размеров земного шара начинает оказывать все более заметное влияние на работу экономических механизмов.

Как обычно, отыскать начало постиндустриального кризиса, определить тот день, когда человечество столкнулось с фазовым барьером, не представляется возможным. Впрочем, в данном случае мы можем указать пятилетний интервал, что для такой задачи можно считать достижением. Лето 1969 года, когда весь мир следил за шагами Нейла Армстронга по Луне, несомненно, является вершиной индустриальной фазы. А осенью 1973 года мы уверенно диагностируем первый из постиндустриальных барьерных кризисов, то есть влияние барьера уже очень и очень заметно.

Возможно, мы не ошибемся, назначив столкновение «Титаника» цивилизации с постиндустриальным айсбергом на 1970 год, тем более что где-то около этой даты началось падение производительности капитала, во-первых, и резко изменились темпы технического прогресса, во-вторых.

После полета Юрия Гагарина президент США дал своему народу обещание побывать на Луне «до конца этого десятилетия». Между прочим, в тот момент у Америки не было приличного носителя даже для вывода корабля на низкую околоземную орбиту. Ничего, за семь лет справились.

В начале 2000-х, где-то в промежутке между Ираком и Афганистаном, Дж. Буш сказал, что на Луну надо бы вернуться. Вроде бы и опыт есть, и технологии за прошедшие сорок лет развивались, а в проектировании и моделировании вообще произошла революция. Но вот пока что разговоры идут о первых испытаниях нового носителя годику так к 2015, если, конечно, успеют. А Луна проектируется на конец второго – начало третьего десятилетия.

Сугубо формально: несмотря на очевидный прогресс информационных технологий, время разработки сложных индустриальных технических систем по сравнению с 1960-ми годами увеличилось в 2–3 раза, может быть, и более. Можно интерпретировать это через ухудшение общего качества человеческого материала. А можно сказать, что технологическое барьерное торможение представляет собой результат взаимодействия человечества с постиндустриальным барьером и имеет своей первопричиной изменение характера сопротивления информационной среды. То, что раньше получалось быстро, сейчас делается медленно или не делается вообще. Когда-то римляне тоже очень удивлялись тому, что урожайность полей вдруг начала падать и получить прежние урожаи не удается, несмотря ни на какие усилия.

История техники позволяет оценить момент возникновения этого «повышенного инновационного сопротивления». Строго говоря, оно начало медленно расти уже в 1960-е. Но именно 1970-е годы сломали прежний тренд быстрой (за 2–3 года) смены поколений технических систем.

Кризис 1973 года отправил на свалку истории линейные трансатлантические суда – визитную карточку всей индустриальной фазы развития.

К концу десятилетия потерян лунный плацдарм, и это также весьма необычно. Индустриальная фаза развития с ее кредитной экономикой, провоцирующей экстенсивный рост и интенсивное развитие, никогда не сдает ранее захваченных позиций.

Сверхзвуковая авиация в этот период еще жива, но влачит жалкое существование. Практически, этот плацдарм тоже потерян, просто «оформление капитуляции» произошло позднее, уже в 2000-е.

Следующее десятилетие маркировано началом распада СССР, что представляет собой вполне нормальный индустриальный процесс перехода от колониализма к неоколониализму, наложившийся на неблагоприятный для Союза результат Третьей Мировой (холодной) войны. Но в этом десятилетии происходят две знаковые катастрофы – «Челленджер» и Чернобыль. Обе, по иронии судьбы, – в 1986 году.

Реакция общества на эти катастрофы заслуживает самого внимательного рассмотрения. И в случае с «Челленджером», и в случае с Чернобыльской АЭС мы имеем одну и ту же картину: в материальном мире – довольно заурядная авария с небольшим числом человеческих жертв, в информационном пространстве – настоящий апокалипсис.

Индустриальные технические системы не бывают вполне надежны и потому время от времени гибнут. Тот же «Титаник», например, утонул. А на Тенерифе столкнулись два «Боинга-747», погибло свыше 500 человек. «ДС-10» упал под Парижем из-за дефектного замка грузового люка. И так далее, и тому подобное. Поэтому сами катастрофы, разумеется, ничего не маркируют и ничего не значат.

– У меня умер брат!

– Так бывает… (Б. Хеллингер)

Тем не менее анализ – как самих катастроф, так и их технологических и социальных последствий, – весьма полезен для изучения явления технологического барьерного торможения.

Прежде всего, попытаемся описать некую формальную «норму».

Будем считать техногенной катастрофой любое происшествие с технической системой, повлекшее за собой человеческие жертвы. Разумеется, факт гибели человека должен быть непосредственно связан с происшествием, причем наличие такой связи устанавливается юридически: иногда в судебном порядке, чаще – нормативно. Согласно Варшавской конвенции авиаперевозчиков 1929 года (она действует до сих пор, и выдержки из нее печатаются мелким шрифтом на авиабилетах), человек считается жертвой авиакатастрофы, если он умер непосредственно во время катастрофы или в течение 30 суток после нее. Такой же срок действует и в отношении других технических систем, за исключением российских газопроводов, где, согласно директиве Газпрома, установлен период в 90 дней. Когда кто-то умирает после нормативного срока, он не считается «жертвой», даже если причинная связь между фактом катастрофы и наступлением смерти существует и юридически установлена. В этом случае умерший квалифицируется как «пострадавший». Семьи пострадавших имеют право на страховую компенсацию, но в значительно меньшем объеме, нежели родственники жертв.

Всякая катастрофа обстоятельно расследуется. Ее причины, как правило, устанавливаются в судебном порядке, хотя широко распространена и практика внесудебных отчетов. Окончательный документ фиксирует обстоятельства происшествия, перечисляет факторы, непосредственно приведшие к гибели людей или способствовавшие развитию катастрофической ситуации. В обязательном порядке указываются виновные и определяется степень их ответственности. Кроме того, отчет должен содержать рекомендации по предотвращению подобных происшествий в будущем. Эти рекомендации не носят обязательного характера, но обычно позднее кладутся в основу нормативных документов.

Может оказаться так, что катастрофа произошла, люди погибли, но никто не должен быть привлечен к ответственности за случившееся. В морском праве такая ситуация носит название «форс-мажора»: причиной трагического происшествия являются непреодолимые силы природы.

Далее, катастрофа может произойти вследствие действия или преступного бездействия человека. Здесь различаются две возможности: преступный умысел и человеческая ошибка. Наличие умысла однозначно квалифицирует ситуацию как преступление. На уровне законов – и национальных, и международных – наказание за подобные действия жестоко и неотвратимо. На практике – как взглянется политикам. К примеру, захват отцом и сыном Бразинскасами советского «Ан-24» и убийство бортпроводницы не был квалифицирован американским судом как акт воздушного пиратства. В наши дни натовские военные никак не могут решить, как относиться к сомалийским пиратам. По морскому закону их надлежит вешать или передавать властям для суда и казни. Но это вроде бы негуманно.

Человеческие ошибки весьма разнообразны. Прежде всего, проблема может быть заложена в «генетическом коде» технической системы – речь идет об ошибках на стадии проектирования. Далее, система бывает некачественно построена или собрана. Она может эксплуатироваться в режиме, не соответствующем проектному. Могут ошибаться пользователи – операторы, экипаж и т. д. Регулярно возникают сбои в структурах, обеспечивающих безаварийную работу системы. Речь здесь идет о диспетчерских службах, техническом обслуживании, информационном обслуживании. Короче говоря, человеческая ошибка представляет собой фактор, нуждающийся в классическом системном анализе: прошлое, настоящее и будущее самой системы, всех ее подсистем, ее критических над систем.

Общепринятая практика разделяет катастрофы, вызванные ошибками операторов и лиц, непосредственно обеспечивающих их действия, и происшествия, связанные с ненадлежащим техническим состоянием системы.

Наконец, случаются катастрофы, определить причины которых не удается.

Важным проявлением барьерного технологического торможения является расширительное толкование понятия «человеческая ошибка». В наше время почему-то считается, что в любой катастрофе обязательно должны быть виноватые – если не юридически, то фактически. В реальности это приводит к постоянному ужесточению нормативного контроля, во-первых, и к непрерывной детализации регламентирующих документов, во-вторых.

Несколько упрощая, можно утверждать следующее.

Индустриальная практика исходила из того, что система должна выполнять свои функции эффективно. Поэтому любые человеческие действия, направленные на повышение эффективности системы, считались допустимыми, если они не противоречили профессиональному здравому смыслу. В спорных случаях учитывалось мнение «старших братьев» – опытных моряков, летчиков, диспетчеров и т. д.

Современная постиндустриальная практика полагает, что система должна выполнять свои функции безопасно. Любые человеческие действия, которые содержат в себе риск развития аварийной ситуации, считаются недопустимыми, даже если альтернатива противоречит логике, здравому смыслу и соображениям пользы. В спорных случаях действует принцип: опасно все, безопасность чего не доказана.

Этот подход, применяющийся на всех стадиях создания и функционирования системы, является одним из механизмов технологического барьерного торможения.

Начнем с простого примера. Понятно, что компьютер и Интернет позволяют бухгалтерам, экономистам, налоговикам, чиновникам экономить массу времени. Но в постиндустриальной действительности внедрение в делопроизводство компьютеров непременно сопровождается резким возрастанием требуемых объемов отчетности. В результате, несмотря на создание высокоэффективной системы информационного оборота, скорость этого оборота уменьшилась, а уровень загрузки специалистов возрос. Это и есть «парадокс бухгалтера».

В технике – все то же самое, только гораздо хуже. Современный самолет создается в шесть – десять раз медленнее, нежели его прототип в 1960-е годы и, как уже говорилось, адекватного роста эксплутационных характеристик при этом не наблюдается, в том числе – ив отношении реальной безопасности. Но требований к безопасности стало неизмеримо больше, и всем этим требованиям проектируемый самолет должен удовлетворять. То есть современный «долгострой» возникает вследствие необходимости учитывать все большее и большее число виртуальных обременений.

В теории постиндустриальная техническая система способна противостоять самым невероятным вызовам[14]. Слово «невероятный» здесь ключевое: система проектируется безопасной в отношении угроз, которые в реальной жизни не встречаются и встретиться не могут. Понятно, что таких угроз можно придумать сколько угодно. Необходимость парировать их «съедает» все возможности, предоставляемые современными компьютерами, информационными сетями, практикой международного аутсорсинга, автоматическими системами проектирования, математическим моделированием.

Различный подход к безопасности порождает совершенно разные механизмы развития катастрофических ситуаций в индустриальном и постиндустриальном (барьерном) мире.

Основной причиной индустриальных катастроф является «человеческая ошибка», причем речь идет о грубых, непростительных, недопустимых промахах. На уровне:

– Где рядовой Джонс?

– Последний раз я его видел, когда он закурил на посту у порохового склада, сэр.

– Но это же последнее, что он мог сделать!

– Так и случилось, сэр.

На втором месте стоят всевозможные «отказы техники». На третьем – погодные условия и другие «непреодолимые силы природы». Достаточно велика доля «невыясненных причин». На последнем месте – «преступный умысел». Индустриальная техническая система считалась тем лучше, чем больше было отношение «человеческой ошибки» к «отказам техники».

Понятно, что со временем доля «непреодолимых сил природы» и «невыясненных причин» падала – это и называется техническим прогрессом в обеспечении безопасности.

С середины 1970-х годов профили катастрофы начали ощутимо меняться. Во-первых, стала ощутимо расти доля катастроф, вызванных наличием «преступного умысла». Речь шла о терроризме, военных действиях, убийствах и самоубийствах – иногда в довольно странных сочетаниях:

9 февраля 1982 года «DC-8» авиакомпании JAL влетел на мелководье после борьбы с психически ненормальным пилотом. Командир, у которого были проблемы с психикой, включил реверс двигателей, в то время как второй пилот и бортинженер пытались ему помешать.

7 декабря 1987 года уволенный сотрудник компании USAir Дэвид Берк, оставив друзьям предсмертную записку, застрелил обоих пилотов самолета British Aerospace «ВАе-146-200». Самолет вошел в пике и разбился, похоронив под обломками 43 человека.

19 декабря 1997 года «Boeing В-737-300» исчез с экранов радаров и вскоре после этого упал в реку Муси. Почти новый самолет, летевший в крейсерском полете при хорошей погоде с опытным экипажем, внезапно сошел с курса и на большой скорости врезался в землю. Перед столкновением с поверхностью от самолета отделилось правое крыло и части руля поворота. Наиболее вероятной считается версия самоубийства командира экипажа; последний испытывал финансовые трудности и при этом должен был быть вскоре уволен.

Прогностический анализ позволяет заключить, что появится новая версия преступного умысла – катастрофа «для прикола» или «от скуки». В принципе, подобные истории уже случались. Так, 20 октября 1986 года в Самаре разбился «Ту-134А». КВС Клюев поспорил с другими членами экипажа, что зайдет на посадку «вслепую», только по показаниям приборов. Закрыв шторкой левое лобовое стекло, он приступил к этой процедуре. Второй пилот, штурман и бортинженер не препятствовали его действиям… Погибло 70 человек, Клюев, что характерно, остался жив.

Во-вторых, весьма неожиданно вновь вырос удельный вес «невыясненных причин». Сплошь и рядом, ситуация выглядит довольно скандальной.

1 июня 2009 над Южной Атлантикой пропал «Airbus А-330». До сих пор обломки самолета и его «черные ящики» не найдены. Причина катастрофы неизвестна, хотя телеметрия с самолета транслировалась в режиме on-line.

Годом позже, 12 мая 2010 г., такой же самолет разбился при посадке в Триполи. На этот раз «черные ящики» были найдены сразу, но что произошло с полностью исправным аэробусом, который буквально секундой позже должен был коснуться посадочной полосы, установить не удалось.

В-третьих, возникла принципиально новый тип причин катастрофы: «несогласованная работа экипажа и автоматики». Это нельзя отнести ни к человеческим ошибкам, ни к отказам техники. По отдельности и люди, и автоматизированные системы управления действуют вполне рационально. Сбой происходит «между ними». Для постиндустриальных технических систем именно данная причина является ведущей, и следует ожидать, что в будущем ее удельный вес будет расти.

Наконец, растет значение катастроф, в которых преобладает сценарная составляющая. Они, конечно, были всегда, и не зря моряки испокон веку говорили: «Море не любит непотопляемые суда». Суть сценарной катастрофы состоит в том, что существует значимый сюжет, «прописанный» в людях, ситуациях, социальных процессах, в который данная катастрофа вписывается самым естественным образом. Настолько естественным, что иногда хочется сказать: «Если бы этой катастрофы не было, ее следовало бы выдумать».

Классическим примером «сценарной катастрофы» является гибель «Титаника». Недаром она была детально предсказана в романе, а по ее следам было снято несколько фильмов, поставлены театральные пьесы, написаны книги. Следы «сценарного фактора» явственно обнаруживаются в Чернобыле.

Летом 1998 года авиакомпания Swissair опубликовала рекламу в виде черного молитвенника, который лежит на крышке гроба: «Подходящее чтение для тех, кто пользуется услугами дешевых авиакомпаний». А уже 2 сентября этого года упал в Атлантику ее «MD-П» с 229 людьми на борту. Причины этой катастрофы до сих пор толком не известны, хотя вроде бы установлен факт пожара на борту, возникшего в непонятном месте и по неизвестной причине. Впрочем, у тех, кто видел рекламу, никакого удивления эта трагедия не вызвала.

10 апреля 2010 года под Смоленском разбился польский «Ту-154» с президентом Л. Качинским на борту. Официальные причины катастрофы названы в официальном отчете МАК: ошибки пилотирования, погодные условия, вмешательство высокопоставленных лиц в работу экипажа. Сценарные факторы упоминать не принято. Тем не менее при анализе случившегося не покидает ощущение, что Лех Качинский всей своей жизнью и политической деятельностью прописал такой финал. Он настолько ненавидел Россию, причинил ей столько зла, что просто должен был разбиться на русском самолете при посадке на русский аэродром для участия в торжествах, носящих откровенно антирусский характер. Он, по крайней мере, был последователен: своевременно убрал из экипажа людей, способных иметь свое мнение, настоял при посадке при погоде ниже минимума пилотов, самолета и аэродрома, отправил в кабину командующего ВВС на тот случай, если летчики все-таки решат уходить на запасный аэродром…

Сценарные факторы, конечно, сами не топят суда, не взрывают самолеты и не разрушают нефтяные скважины. Сценарии лишь видоизменяют поведение людей, провоцируя ошибки вполне определенного толка, и модифицируют вероятности, создавая целые взаимно увязанные цепочки событий, которые по отдельности ничего не значат, а вместе делают катастрофу неизбежной.

В конечном итоге приходится признать, что постоянное расширение требований к безопасности привело лишь к тому, что изменились профили катастроф: стало меньше человеческих ошибок и технических сбоев, зато больше преступного умысла, сценарных проблем и сбоев в человеко-машинном интерфейсе. Конечно, общее число катастроф за те 40 лет, которые прошли с начала барьерного торможения, несколько уменьшилось, но вряд ли это можно напрямую связать с политикой безопасности. Начнем с того, что меры, направленные на повышение безопасности, в этот период росли экспоненциально, в то время как полученный эффект апроксимируется логарифмической кривой. Это хорошо можно проследить по статистике авиационных происшествий, которая достаточно полна[15].

Диаграмма не учитывает погибших при террористическом акте 11 сентября 2001 года, хотя, может быть, и напрасно.

Логарифмическое снижение аварийности легко объясняется улучшением за указанный период навигационных систем и систем связи, а также повсеместным улучшением аэродромного оборудования и заметным прогрессом аварийно-спасательного оборудования.

Интересно, что при отсутствии усреднения на общий понижающий тренд накладываются ангармонические колебания с периодом около 3 лет:

Такое поведение кривой соответствует нашим представлениям о хаотичной динамике всех значимых параметров, описывающих социосистему на этапе фазового перехода, хотя отчетливость осцилляций вызывает удивление и требует дополнительных исследований.

Подведем итоги:

• Одним из механизмов барьерного технологического торможения, вероятно, ведущим, является экспоненциальный рост требований к безопасности;

• При этом реальная безопасность меняется слабо (по логарифмическому закону), причем эти изменения целиком определяются прогрессом в новых технологических секторах, где требования к безопасности еще не сформированы;

• Таким образом, технологическое торможение проявляется в нарастающем обременении технических систем виртуальной безопасностью',

• Техническая система реагирует на это обременение снижением ресурсной, экономической и технологической эффективности;

• Другой формой отклика является изменение профилей катастроф с индустриального (ведущие факторы – человеческая ошибка и отказы техники) на постиндустриальный (ведущие факторы – преступный умысел и сбои во взаимодействии между человеком и автоматизированными системами управления);

• Повышение виртуальной безопасности не только не снижает реальные риски, но и способствует развитию чрезвычайных ситуаций специфического типа – сценарных катастроф и происшествий, вызванных излишней автоматизацией технической системы;

• Можно с уверенностью заключить, что в среднесрочной перспективе число несчастий, вызванных этими причинами, будет расти;

• Весьма вероятно, что виртуальная безопасность приведет к увеличению удельного веса и общего числа сверхкатастроф, таких как разрушение ВТЦ или гибель парома «Дона Пас»[16].

Для того чтобы найти причины развития социальной практики «виртуальной безопасности» («сейфера»), изучим знаковые катастрофы конца XX столетия.

Обыватель: Я ничего не понял, вы хотите сказать, что не нужно, чтобы кто-то заботился о моей безопасности? Я не хочу в ваше будущее… Я буду бороться за свои права, я вам устрою… в интернете…

Умник: У вас много предшественников и последователей, вы не одиноки, мы обречены! (Смеется.)

Фантаст: Представьте, батенька (ну, или тетенька), что у вас болеет ребенок весной, зимой и осенью по три-четыре раза, и вам уже страшно за то – как быть со школой, садик-то пришлось отменить за пустой затратностью, все равно не ходит…

Обыватель: Так и есть, боремся всей семьей, и есть результаты…

Умник: Правильно ли я вас понял, что вы тратите много средств на витамины, лекарства, поменяли образ жизни, ходите в церковь и не пускаете в дом гостей с насморком?

Обыватель (гордо!): У нас все подчинено тому, чтобы ребенок не болел.

Фантаст: И, наверное, этой зимой он заболел только два раза вместо трех, да?

Обыватель: Да, и в этом были виноваты не мы, а привходящие обстоятельства: бабушку положили в больницу – раз, ребенок расстроился, он к ней привык, и отключили батареи – два раза, мы только второй раз были во всеоружии, так что мы делаем все возможное и хотим, чтобы правительство делало это для нас, когда мы куда-то летим, идем, едем, работаем…

Умник (грустно!): Вот примерно столько оно и делает, и примерно такие же результаты вы имеете, и все заняты…

Обыватель: Вы мне графиками не тычьте, мне некогда тут ваши логарифмы разбирать: старались и будем стараться. Ах, это для интервью, так запишите, что мне должны предоставить еще много услуг по безопасности моей жизни и здоровья, и я это так не оставлю.

Фантаст – романтику: И я этого человека видел…

Романтик: Ну, нормальный дядька, он просто считать не может эффективность своих усилий, ну, он вкладывает экспоненту, а результатов на логарифм, что поделать – кпд системы низкое…

Space shuttle «Колумбия» был головным кораблем серии[17]. Его первый полет, состоявшийся 12 апреля 1981 г., в двадцатую годовщину подвига Юрия Гагарина, подчеркнул победу США в «космической гонке», да и в «холодной войне», и ознаменовал новый этап в освоении людьми околоземного пространства. В последующие двадцать с лишним лет шаттлы совершили более ста полетов, доставив на орбиту ИСЗ свыше шестисот астронавтов.

Эти успехи не разрешили сомнений относительно продуманности конструкции американского корабля многоразового использования и адекватности его предполетной подготовки. В 1986 г. был потерян первый шаттл – «Челленджер». В 2003 году та же судьба постигла «Колумбию». Из пяти находящихся в эксплуатации челноков разбилось два. Это сорок процентов.

Представляет интерес сравнение катастроф челноков с другими космическими трагедиями.

Гибель экипажа «Аполлона-1» (27.01.1967, Гриссом, Уайт, Чаффи) была вызвана пожаром в кислородной атмосфере кабины. Можно посетовать на недомыслие американских конструкторов, явно переусердствовавших с чтением фантастики 1920-х годов и выбравших неудачное техническое решение, но опасность среды с повышенным содержанием кислорода стала очевидной только после трагедии на мысе Канаверал.

Гибель «Аполлона-1» не привела ни к остановке «Лунной программы», ни к ее замедлению, ни даже к сколько-нибудь серьезным техническим изменениям в конструкции корабля. Уже в октябре 1968 года был совершен пилотируемый полет «Аполлона-7», в декабре – «Аполлон-8» облетел Луну, а в июле 1969 года состоялась миссия Нейла Армстронга.

23.04.1967 погиб В. Комаров. Не раскрылся основной парашют спускаемого аппарата. Причиной оказалось проникновение в отсек парашютных контейнеров летучих фракций теплозащитного покрытия. Классическая «катастрофа незнания» – ряд действий, призванных повысить безопасность, привел к непредвиденным последствиям[18]. Эта катастрофа также не привела к серьезному торможению исследований в космосе. «Союз-3» стартовал 26 октября 1968 года, через 18 месяцев. 14 января 1969 был запущен «Союз»-4, на следующий день – «Союз-5».

30.06.1971. Гибель экипажа «Союза-11» (Г. Добровольский, В. Волков, В. Пацаев). Возможно, самая загадочная из космических катастроф. Причина гибели людей была установлена сразу – разгерметизация. Была понятна и причина разгерметизации – нештатное открытие «дыхательного клапана»[19]. Но вот почему открылся клапан, неизвестно до сих пор. Сигнал на его открытие пришел, как и положено, на высоте 3 км. Сам клапан был в полном порядке – его подвергли полному циклу испытаний в барокамере, и он нормально работал. Ни до, ни после катастрофы «Союза-11» каких-либо проблем с «дыхательным клапаном» не возникало.

Надо отдать должное руководству советской космической программы: хотя катастрофа явно была вызвана каким-то невероятным стечением обстоятельств, космический корабль «Союз» подвергся коренной модификации. Из трехместного он превратился в двухместный, причем космонавты на режимах взлета и спуска обязаны были находиться в скафандрах. Здесь мы уже сталкиваемся с эффектом торможения: происходит не вызванная необходимостью переделка серийного корабля. Зачем-то уменьшается его полезная нагрузки в полтора раза, и следующий полет происходит лишь в сентябре 1973 года. Разрыв составил 27 месяцев, а полет носит испытательный характер. Практически, программа исследований возобновилась только в июле 1974 года, через три года после катастрофы.

Все перечисленные трагедии произошли на раннем этапе развития космических исследований и могут рассматриваться как неизбежная «цена» познания. Проектировщики кораблей и наземные службы не предвидели этих катастроф и не могли их предвидеть.

Катастрофы шаттлов относятся к иному периоду.

28.01.1986 «Челленджер» взрывается на 73-й секунде полета. Причина – нарушение герметичности в межсекционном уплотнении правого твердотопливного ускорителя. О такой возможности – особенно в холодную погоду – руководство НАСА было предупреждено. В частности, за год до катастрофы поступила докладная от инженеров фирмы «Тиокол», разработавших метод герметизации секций. Чтобы разобраться, была создана рабочая группа, которая в октябре 1985 г. подала докладную со словами: «Это – сигнал тревоги!». Ничего, однако, сделано не было, и прогнозируемая катастрофа произошла. Ее вероятность специалисты оценивали в 1/35 для каждого твердотопливного укорителя. Погибли Ф. Скоби, М. Смит, Г. Джарвис, Р. Макнэйр, Э. Онизука, Д. Резник, К. Маколифф.

Следующий полет шаттла состоялся 29 сентября 1988 года. Разрыв составил 33 месяца, причем серьезных изменений в конструкцию «челнока» внесено не было, если не считать системы, обеспечивающей возможность аварийного покидания корабля, странной по форме и бессмысленной по содержанию.

01.02.2002 г. Крушение «Колумбии» и гибель семерых астронавтов – Р. Хасбэнда, У. Маккула, М. Андерсона, К. Чавла, Д. Брауна, Л. Кларк, И. Рамона. О практической неизбежности этой катастрофы НАСА также была предупреждена.

Космический корабль был стар. Он находился в эксплуатации более 20 лет и совершал уже 28-й полет. Считается, что шаттлы были рассчитаны на 100 полетов, но никаких доказательств этому нет. Да и быть не может: те же источники говорят о девятилетием гарантийном сроке, что соответствует ежемесячным стартам. Последнее невозможно физически – по условиям подготовки стартового комплекса.

Ремонт и реконструкция привела, вероятно, к некоторой модернизации компьютерных систем шаттла, скорее всего, перебрали двигатели и трубопроводы. Но несущие детали корпуса нельзя ремонтировать. Их можно только менять целиком. А это означает собрать новый «челнок», используя некоторые детали старого.

На посадке корпус корабля подвергся значительным, а в данном случае еще и несимметричным аэродинамическим нагрузкам, которые нарастали по мере вхождения в плотные слои атмосферы.

В 8:53 1 февраля 2003 года на высоте 61 километр началась деформация конструкции левого крыла шаттла, что было обозначено обрывом первого датчика. В процессе снижения и торможения нагрузки на крыло усиливались, а его аэродинамическое сопротивление в связи с повреждением обшивки медленно увеличивалось. Появился крен, который компьютер попытался выправить. Эта коррекция увеличила нагрузку и ускорила деформацию несущих конструкций. В 8:58 рвется еще несколько электрических кабелей. В связи с изменением формы крыла плитки теплозащиты расходятся, между ними возникают зазоры, что и приводит к прогрессирующему нагреву крыла и корпуса.

В 8:59 ситуация становится катастрофической, повреждена гидросистема шасси. Именно так следует толковать сообщения СМИ о потере давления. В 9:00 наступает разрушение корпуса.

Трудно сказать, что было первопричиной катастрофы – разрушение теплоизоляционного покрытия или «усталость металла» корпуса.

Следующий полет шаттла состоялся спустя 30 месяцев, и было вполне понятно, что речь идет уже о мягком завершении программы. В 2011 году полеты шаттлов, по-видимому, прекратятся окончательно, причем другими системами вывода людей на орбиту США сегодня не располагают. И в ближайшие годы, вероятно, не будут располагать.

Таким образом, катастрофа «Колумбии» поставила американскую космонавтику перед кризисом, связанным с явным устареванием и очевидной неадекватностью используемой технологической платформы. Вместо того чтобы разработать новую платформу, администрация НАСА продолжала до последней возможности эксплуатировать челноки, хотя каждый полет их, по существу, был игрой в «русскую рулетку». Сейчас возможности системы, очевидно, исчерпаны. Никакой внятной технологической реакции со стороны руководства американской космической программы не видно.

Эффект технологического торможения привел к тому, что в 1970-е годы была потеряна лунная космическая система «Аполлон» и ее советский аналог система «Н1». К настоящему времени прекратили или прекращают существование системы «Шаттл» и «Буран». В результате к 2010 году в рабочем состоянии находится единственный пилотируемый космический корабль – «Союз», разработки середины 1960-х годов.

В конце 1950 – начале 1960-х годов наряду с разработкой реактивных пассажирских самолетов второго поколения авиаконструкторы начали прорабатывать конструкцию сверхзвукового пассажирского самолета. «Трайдент», первый полет в январе 1962 года, «Боинг-727», первый полет в феврале 1963 года, «Боинг-737», первый полет в апреле 1967 года, «Ту-154», первый полет в октябре 1968 года.

31 декабря 1968 года поднялся в воздух советский «Ту-144», двумя месяцами позже был совершен первый полет англо-французского «Конкорда». Оба самолета оказались исключительно удачными технологически.

«Конкорд» начал коммерческую эксплуатацию в январе 1976 года, «Ту-144» – в декабре 1975 г. Несмотря на свое техническое совершенство, обе машины оказались коммерчески убыточными и могли эксплуатироваться только с государственными дотациями. Причиной этого была низкая экономичность двигателей у «Ту-144», очень высокие требования к взлетно-посадочным полосам у «Конкорда». Добавилось вздорожание нефти в конце 1970-х годов и постоянное ужесточение экологических требований, особенно требований по шумности. По существу дела, речь шла о том, чтобы превратить полуэкспериментальную конструкцию в полноценный самолет, и в логике индустриальной фазы это была разрешимая задача. Для советского самолета речь шла, прежде всего, об усовершенствовании двигательной установки. Ситуация с «Конкордом» была более сложной, но и она поддавалась решению за счет улучшения механизации крыла. С точки зрения 1960-х годов, впрочем, можно было «не париться» ни той, ни другой проблемой, использовать накопленный опыт и ввести в эксплуатацию сверхзвуковой широкофюзеляжник, рассчитанный на 400–500 пассажиров.

Ничего этого сделано не было.

Две катастрофы – в 1973 году в Ле-Бурже ив 1978 году в районе Егорьевска – привели к запрету пассажирских полетов «Ту-144». Обе катастрофы произошли в испытательном полете, ни та, ни другая не была связаны с техническими или эксплуатационными недостатками самолета. Катастрофа 1978 года была уникальна в том отношении, что сверхзвуковик, загоревшийся в воздухе (разрушение топливопровода), удалось относительно благополучно посадить на поле, из 8 испытателей 6 остались в живых, так что эта катастрофа скорее свидетельствовала о надежности машины.

«Конкорды» летали до 2000 года, когда французский лайнер разбился при вылете из аэропорта Шарль де Голль. Здесь также можно говорить о случайной катастрофе, хотя, надо признать, «Конкорд» продемонстрировал гораздо меньшую живучесть, чем «Ту-144» в 1978 году, а действия пилотов в критической ситуации не отличались должной четкостью. После этого сертификат летной годности «Конкорда» был отозван. Полеты возобновились только в ноябре 2001 года и были окончательно прекращены в конце 2003 г.

На сегодня в мире нет рейсовых пассажирских сверхзвуковых самолетов. Проекты их создания существуют. В различных КБ регулярно то начинаются, то прекращаются какие-то проектные и исследовательские работы, но все это не вписано ни в коммерческую, ни в государственную, ни в проектную логику. Практически, барьерное торможение «убило» одну из самых перспективных технических систем конца 1960-х годов, не предложив взамен ничего.

Писатель: Помните статьи на темы: «Спасите “Конкорд”!», не про фильм, а про жизнь, их было много, многие люди хотели спасти чудо техники и просто красивый самолет, летящий со скоростью два звука! Помните абсолютно нелояльного к России натовца, вышедшего на пенсию и сетующего на то, что было лучшее время, и была конкуренция технических систем, и был прогресс, и не останавливалась гонка, и мир развивался.

Романтик: И инженер нет-нет да и становился рядом с Творцом… был он гол и осенен идеей и в этот момент ему просто было недосуг пройти по воде.

Умник: Сегодня рядом с Творцом встать некому. Менеджер молится о малой прибыли, сохраненном или умноженном статусе и чтоб пронесло, когда опять ничего не сделано, Господь прощает и его, но речь о том, чтобы стать рядом, – такого нет.

Мы уже отмечали, что взрыв реактора в Чернобыле совершенно по-разному выглядит в материальном и в информационном измерениях. Другими словами, между реальной катастрофой и ее отражением в зеркале общественного мнения нет почти ничего общего:

г. Припять[20]

экономическим кризисам[21]

Технологические последствия Чернобыля заслуживают того, чтобы перечислить их отдельно.

1. Согласно прогнозам МАГАТЭ середины 1970-х годов, к рубежу тысячелетий в мире должно быть около 4500 ядерных реакторов. В действительности на сегодня в мире 439 функционирующих реакторов, еще 27 находятся в постройке, то есть «план» был выполнен менее чем на 10 %. Это позволяет оценить как «эффект Чернобыля», так и реальность «барьерного торможения».

2. Количество вводимых ядерных мощностей резко сократилась, а цена энергоблока резко возросла в связи с новыми требованиями к безопасности. Это привело к кризису национальных и международных компаний-производителей ядерного оборудования. В конечном итоге даже такой гигант, как «Вестингауз», потерял коммерческую самостоятельность.

3. Остановка развития ядерной энергетики опосредованно привела к торможению во всех секторах энергетики. Как следствие, возник дисбаланс между ростом потребностей на электроэнергию и темпами ввода в строй энергетических мощностей. Эта проблема усугубилась в начале 2000-х годов, когда в ряде стран ускорился процесс выбывания энергоблоков, выработавших свой ресурс. Желание продлить эксплуатационный и межремонтный период работы генерирующих систем, причем в технологически неадекватных, но коммерчески привлекательных режимах, привело к ряду аварий. Самой тяжелой из них была катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 года.

4. В ряде стран ядерная энергетика была законодательно запрещена. В тех странах, где ее роль в общем энергетическом балансе была значительной, возникла острая нехватка электроэнергии, как для промышленного, так и для бытового потребления. К наиболее тяжелым последствиям это привело в Республике Армении.

5. Цена на природный уран за 1986 год упала в четыре раза. В результате данный ресурс оказался сильно недооцененным, что привело к социосистемно неэффективной ядерной энергетике[22], причем вплоть до сегодняшнего дня все попытки перейти к рециклингу урана наталкиваются на сопротивление экономистов.

6. Резко замедлился технический прогресс в ядерной энергетике. На сегодня функционирует только один реактор на быстрых нейтронах – БН-600 на Белоярской АЭС, введенный в строй в 1980 г. С момента Чернобыльской катастрофы и по сей день не введена в коммерческую эксплуатацию ни одна инновационная ядерная энергетическая установка.

7. Оказался «вне закона» с вечным клеймом «чернобыльского» весьма эффективный реактор РБМК.

8. Затормозилось развитие всех сопутствующих ядерных рынков – рынка очистки воды, лучевого легирования, рынка медицинских изотопов.

Еще? А как вам нравится то, что уже?

В результате Человечество встретило XXI столетие с технологически неэффективной энергетикой, неопределенными мечтами о возобновляемых или альтернативных источниках энергии и все более и более заметной нехваткой электроэнергии. В этих условиях Чернобыль приходится рассматривать уже не как катастрофу, а как пролог к ней. Впрочем, барьерное торможение как раз и должно проявляться как своеобразный «усилитель катастроф», работающий по следующей схеме.

Сначала техногенная катастрофа обретает информационную составляющую. Это приводит к включению механизма технологического торможения через избыточный социальный контроль.

Со временем развивается дисбаланс между ожидаемым и в силу этого экономически востребованным уровнем развития технической системы и реальностью. Такой дисбаланс выливается в экономическую, социальную или политическую катастрофу большого масштаба и, кроме того, сопровождается ливнем вторичных техногенных происшествий.

Понятно, что не все согласятся с приведенными реальными оценками, но Чернобыль – одна из самых исследованных катастроф за всю историю техники. Представления о ней в среде профессионалов – физиков, инженеров, юристов, экономистов – давно устоялись и не вызывают споров. Людские, финансовые, экономические, социальные, косвенные потери зафиксированы и подтверждены документально. Чтобы оспаривать профессиональные оценки, нужно иметь какие-то основания. Как правило, представители «публики» не утруждают себя ни изучением первоисточников, ни чтением официальных отчетов. Конечно, если подсчитать всех умерших за территории России, Украины и Белоруссии за последние 25 лет и объявить их «жертвами Чернобыля», можно получить миллионы погибших… По логике – «после этого – значит «вследствие этого».

Мы подробно анализировали катастрофу в книге «Мифы Чернобыля», к которой и отсылаем заинтересованных читателей.

Приведем здесь несколько выдержек из официальных документов, чтобы еще раз проиллюстрировать различие между профессиональными и житейскими оценками событий:

«18. Авария на Чернобыльской АЭС была самой серьезной аварией, связанной с облучением. Она явилась причиной смерти 30 работников, наступившей в течение нескольких дней или недель, и привела к радиационным поражениям более чем 100 других работников. Кроме того, ее последствиями были немедленная эвакуация в 1986 г. около 116 000 человек из прилегающей к реактору местности и переселение на постоянное место жительства после 1986 г. около 220 000 человек в Беларуси, Российской Федерации и на Украине. Авария привела к серьезному социальному и психологическому надлому в жизни затронутых ею людей и нанесла огромный экономический ущерб во всем регионе. Были загрязнены обширные территории трех стран, а осадки выброшенных радионуклидов регистрировали во всех странах северного полушария.

19. Среди детей, которые подверглись облучению во время аварии, отмечено около 1800 случаев рака щитовидной железы. Если нынешняя тенденция сохранится, то в течение следующих десятилетий могут появляться все новые случаи. Кроме этого роста, спустя 14 лет после аварии нет свидетельств серьезного воздействия обусловленного аварией облучения на общественное здоровье. Нет также научных свидетельств повышения общей заболеваемости раком или общей смертности от рака, которые соотносились бы с этой лучевой нагрузкой. То же справедливо и в отношении нарушений здоровья незлокачественной природы. Риск лейкоза, который вызывает, в числе прочих, главную озабоченность из-за своего короткого латентного периода, не кажется повышенным – даже среди ликвидаторов. Хотя те, кто получили наибольшие лучевые нагрузки, подвержены повышенному риску эффектов, связанных с облучением, среди огромного большинства населения вряд ли будут иметь место серьезные медицинские последствия облучения, обусловленного Чернобыльской аварией…

97. Средние дозы у тех, кто в наибольшей степени был затронут аварией, составляли: около 100 мЗв среди 240 000 занятых на восстановительных работах, 30 мЗв среди 116 000 эвакуированных лиц и 10 мЗв за первые десять лет после аварии среди тех, кто продолжал жить на загрязненных территориях. Максимальные значения доз могут быть больше на порядок. За пределами Беларуси, Российской Федерации и Украины авария затронула другие европейские страны. Дозы там составляли самое большее 1 мЗв в первый год после аварии. Затем дозы постепенно уменьшались в последующие годы. Дозы за всю жизнь оценивались от 2 до 5 раз большими, чем доза за первый год. Эти дозы сравнимы с годовой дозой за счет естественного радиационного фона и поэтому представляют малую радиологическую значимость…

103. Наряду с возрастанием рака щитовидной железы после облучения в детском возрасте (апрель-июль 1986 г. – Прим.,), не отмечено такого возрастания в общей заболеваемости раком или общей смертности от него, которое можно было бы отнести к воздействию ионизирующего излучения. Похоже, что риск лейкоза, один из основных поводов для озабоченности (ведь лейкоз появляется первым среди раков после облучения из-за своего короткого латентного периода, составляющего 2-10 лет), не повышен даже среди занятых на восстановительных работах. Нет также каких-либо доказательств появления других (не злокачественной природы) нарушений здоровья, которые можно было бы отнести к действию ионизирующего излучения. Однако широко распространены психологические реакции на аварию, которые обусловлены страхом перед излучением вообще, а не перед действительными дозами излучения».

(Из Отчета научного комитета ООН по действию атомной радиации Генеральной Ассамблее, 2000 г.)

«Во всех возрастных группах показатели смертности у городских мужчин РФ (контрольная группа) от болезней органов кровообращения выше, чем у ликвидаторов аварии на ЧАЭС (исследуемая группа). Наиболее существенна эта разница в возрастной группе 60–69 лет.

Анализ смертности ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС 1986–1987 гг. и городских мужчин РФ от злокачественных новообразований по возрастным группам также выявил зависимость смертности от возраста. При этом в возрастных группах 30–39 лет, 40–49 лет и 50–59 лет существенной разницы между показателями обеих когорт не было. В возрастной группе 60–69 лет смертность городских мужчин РФ заметно выше».

(Информационное письмо «Здоровье лиц, принимавших участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС (1989–2000 гг.)»)

Инженер: Похоже на историю с аварией самолета с польским президентом: все данные опубликованы, а я, обыватель, он же политик, все равно считаю, что «русские диспетчеры причастны и международная общественность», и понеслось…

Умник: Против тотальной неграмотности нет приема, я не читал, но скажу – вот способ рассуждения: энергетика упала, потому что все больше людей стало считать – ток берется из розетки, нечего об этом думать. Это ж как деньги, экономь, если нет, – простая логика…

Философ: Системное мышление в массе не выжило, это да, нужна дикая карта – собирательство и охота на мыслителей, сведение их в стаи, пусть прекращают чудачества индивидуализма и принадлежности к школам и авторитетам, их время пришло, племя людей запуталось в техническом прогрессе.

Фантаст: Мне нужна другая дикая карта – по утилизации слюней…

Обыватель: Каких таких слюней?

Фантаст: Ну тех, которыми брызгая, защищают свою куцую картинку мира, пазл свой о том, как должно жить.

Обыватель: То-то я тебя не читаю!

Фантаст: Тут ты прав, позитивных прогнозов мало, надо разворачивать дикие карты, альтернативные версии, сильные ходы, героев будущих Путей человечества – вдруг возникнут.

Мэтью Линн (Matthew Lynn) – обозреватель агентства Bloomberg – также делает смелый прогноз. По его мнению, Россия возродится как страна высоких технологий. «Вы уже забыли? Русские первыми запустили в космос человека», – напоминает он, лишая аргументов тех, кто склонен в этом сомневаться.

(Оригинал публикации: Die schrägsten Vorhersagen des Jahres)

Фантаст: А вот и коллега наш собирает мыслительное пространство без всякого руководства со стороны партии и правительства, и себя уважает, и Родину.

Из комментариев в интернете: Во-первых, США миновали пик своего развития. Стереотипы мышления не позволяют большинству это увидеть. Во-вторых, Русский Народ не деградирует. Деградирует совершенно другая часть населения России. В третьих, СМИ в большинстве своем навязывают миф о «светлом» западе и «темный» о России, что диаметрально противоположно истинному положению вещей. Практически в каждой статье западные аналитики и эксперты выдают желаемое за действительное, тем самым подтверждая то, что Потенциал Русского Народа является недосягаемым. Забывая при этом добавить, что во всем мире Россия является единственной страной, способной выйти самой и вывести все мировое сообщество из начинающегося мирового СИСТЕМНОГО кризиса! Для этого только Россия имеет фундаментальную и философскую основу, а также необходимые инструменты и технологии… Остается простить им это лукавство…

Философ: вижу, нужна какая-то новая трактовка передачи «К барьеру!». В смысле барьера между нынешним и следующим миром. Сколько можно всенародно «учиться бодаться» – следует всенародно учиться переходить к новым принципам. Своим, а не из-за океана присланным.

Объективный анализ не позволяет отнести Чернобыль к «сверхкатастрофам» ни по одному параметру, кроме прямых материальных убытков.

На фоне финансового кризиса 2008 года чернобыльские 250 или 500 миллиардов долларов в ценах 2010 г. не смотрятся: только за октябрь 2008 года совокупные потери мировых финансовых учреждений составили 2,8 триллиона долларов, суммарные потери превысили 10,5 триллионов долларов[23]. Несколько меньшие потери принес «кризис доткомов» 2000–2002 гг., когда суммарные потери составили около 5 триллионов долларов. Кризис 1929 года, по-видимому, вне конкуренции, но точно определить объем потерь очень сложно. Прямые убытки США составили около 60 миллиардов долларов 1929 года. В ценах 2010 года это около 730 миллиардов долларов. Тогда совокупные потери американской экономики должны быть от 7 до 8 триллионов долларов, а мировой капиталистической экономики – порядка 25 триллионов долларов.

Субъективно, по своим социальным, психологическим и технологическим последствиям Чернобыль сверхкатастрофой, несомненно, является.

В таблице ясно выделяется «гиперкатастрофа» – террористический акт 11 сентября 2001 года с разрушением Всемирного Торгового Центра – абсолютная величина -7,30. Это событие, ознаменовавшее завершение «барьерного торможения» и начало видимого «невооруженным глазом» постиндустриального кризиса, должно рассматриваться как фазовая катастрофа, значение которой далеко выходит за узкие рамки разрушения технической системы или даже гибели большого количества людей.

Выделение этой «гиперкатастрофы» в отдельную позицию, огромное общественное внимание к ней, обусловившее высокий показатель абсолютной информационной величины, понятно и оправдано.

Далее идут «сверхкатастрофы». В этом ряду знаковых для Человечества событий Чернобыль (-4,91) занимает первое место с таким отрывом, что естественно выделить его в отдельный класс.

Следующий класс – это «обычные сверхкатастрофы» – «Титаник» (-4,44), гибель «Колумбии» (-4,22), трагедия «Доны Паз» (-4,10), цунами 2004 года (-4,04). Вполне вероятно, что более точный учет аберрации восприятия повысит абсолютную величину катастрофы «Титаника» и понизит ее у «Колумбии».

Катастрофы данного класса будем относить к «знаковым».

Далее, три катастрофы – Спитак, столкновение «Боингов-747» на Тенерифе и гибель «Челленджера» – имеют абсолютную информационную величину от -2,45 до -2,25. За ними идет несколько трагических событий с показателями от -1,86 до -1,03. Около нуля абсолютная информационная величина у землетрясения в Китае и катастрофы «Боинга-747» в Найроби.

Оценить отклонение информационной оценки катастрофы от ее материального содержания можно с помощью следующего графика:

Здесь по оси X отложена абсолютная информационная величина катастрофы, а по оси Y – логарифмический эквивалент числа погибших (на графике отсутствуют «Челленджер» и «Колумбия» ввиду очень малого на фоне остальных трагических событий числа погибших).

На графике ясно выделяется «главная последовательность», изображенная пунктиром. Катастрофы, находящиеся выше и левее главной последовательности, информационно недооценены, находящиеся ниже и правее – переоценены. Вновь четко прослеживается выделенность терактов 11 сентября 2001 года, Чернобыля и «Титаника».

Итак, «информационный Чернобыль» гораздо значимее, чем «материальный Чернобыль», и уже одно это дает нам все основания отнести эту катастрофу к явлениям постиндустриального характера. Поскольку все без исключения последствия ядерной аварии 26 апреля 1986 года привели к торможению технологического развития, мы вправе рассматривать «информационный Чернобыль» как один из механизмов «барьерного торможения».

Попробуем понять основные механизмы, приведшие к возникновению социально-психологического чернобыльского феномена.

В «Мифах Чернобыля» мы указывали, что радиация, по мнению малообразованного населения и адептов «зеленых», обладает всеми признаками дьявола: она невидима, неощутима, находится «везде». Она убивает, калечит детей в утробе матери, вызывает импотенцию и бесплодие. От нее невозможно укрыться, разве что в бронированной камере. «Тьфу ты черт! Вот далась им эта бронированная камера» (М. Булгаков).

Эти представления подогреваются некоторыми медиками, стараниями которых была введена в информационный оборот концепция беспорогового радиационного ущерба. Согласно данной доктрине, безвредных доз радиации не существует. Некоторые договорились до того, что малые дозы радиации опаснее, чем большие. «– Тогда чем вам не угодил Чернобыль? – публично спросил В. Асмолов. – Он же повысил дозы».

Понятно, что беспороговая концепция опровергается наличием естественного радиационного фона и нашим пониманием эволюционного процесса как приспособления биоты к природным условиям на Земле. Кстати, аппарат наследственности, двойная спираль ДНК формировались до «кислородной революции». Озонового слоя тогда не было, солнечный ультрафиолет и рентген прожаривали планету. Думается, генетические риски при радиационных поражениях носят вторичный характер: сначала ломается что-то другое.

Но рациональными аргументами, а равным образом и статистическими таблицами нельзя справиться со страхом. Проблема барьерного торможения связана с возрастанием иррационального начала в человеческой и социальной жизни, другими словами – с возрождением всевозможных суеверий.

«Вы все клялись, что вы твердокаменные материалисты, а, в сущности говоря, вы все балансируете на грани веры, вы готовы поверить почти во что угодно. В наше время тысячи людей балансируют так, но находиться постоянно на этой острой грани очень неудобно. Вы не обретете покоя, пока во что-нибудь не уверуете. Потому-то мистер Вэндем прошелся по новым религиям частым гребнем, мистер Олбойн прибегает к Священному писанию, строя свою новую религию, а мистер Феннер ворчит на того самого бога, которого отрицает. Вот в этом-то и есть ваша двойственность. (…) Теперь стоит сказать “О, это не так просто!” – и фантазия развертывается без предела, словно в страшном сне. Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, а кошка – беду, и жук – не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма – и пес Анубис, и зеленоглазая Пахт, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям, и все лишь потому, что вас пугает слово “человек ”» (Г. Честертон).

О Юджине Маккартни мало сказано в интернете, а он мог стать независимым кандидатом на пост президента США в 1968-м году. Современники знали его, он был популярным человеком, его любили, уважали, именно с ним связан альтернативный сценарий развития «революции сознания» в Америке, тень которого все тоньше. Почему? Предан забвению… И, так как был он созидателем, а не разрушителем-Геростратом, его послушно забыли. Мало ли кто верил когда-то в демократию?

Сегодня в каждом исследовательском институте, переживающем трудные времена, и в Димитровградском НИИАРе тоже, всегда можно найти Галерею Славы, но кому-то выгодно, чтобы сотрудники знали не то, что было когда-то открыто и сделано, а читали бы, что «начальники воруют, лучше не будет, тикать надо, да некуда, наука умирает»… в общем, тиграм в зоопарке мяса не додают. А если скажешь – давайте «виртуальный музей» делать – чиновники сразу завопят: зачем? Лучше быть бумажными начальниками над усталыми доживателями и полным быдлом. И пусть сотрудники ходят в Храм науки и инженерии с кислой миной и оттопыренной губой, но чтоб меня не трогали…

Много лет прошло со времени «Битлз», многие не знают Маккартни, если это не Пол. Американцы, оказывается, не только к нам забвение славных дней и достижений применяют, к себе тоже. Зачем вспоминать Юджина Маккартни? Он был нетипичным, боролся за свободу в тот момент, когда «система стяжек и противовесов» уже почуяла свою силу. И пусть их случились «Пражская весна», Парижские события… Свобода вздрогнула, выпрямилась и не сдюжила против танков и долларов. В какую полицию было идти чешской или французской молодежи? Не было такой полиции. А когнитивные гуманоиды с земляничных полей Вселенной не успели прилететь в своем розовом кадиллаке и спеть «О, бэби!»[24], и дать юным землянам приз за стремление к когнитивному будущему. Наверное, там, на небесах, тоже кризис управленческих реакций. Никогда человечество не было так близко к тому, чтобы назвать еще несколько имен Бога. Точка бифуркации. 1968 год. Авторам книги было тогда 6 и 8 лет. До цветного телевизора нам оставалось долгих 4 года: до злобной олимпиады в Мюнхене[25], до горизонта, который отступил – и стало снова далеко до основы мира.

Различные формы сейфера играют важную и, вероятно, определяющую роль в торможении развития, но этой социальной практикой барьерные механизмы, разумеется, не исчерпываются. В последней четверти XX столетия все большую роль в замедлении технологического и гуманитарного прогресса начинает играть авторское право.

Авторское право охраняет интересы создателя интеллектуального продукта. Речь идет, во-первых, о защите имени автора, о борьбе с явным плагиатом, наконец, о необходимости согласовывать с автором всякие изменения, вносимые в продукт, а также любые иллюстрации, комментарии, предисловия, послесловия или иные добавления, которые непосредственно связаны с продуктом. Во-вторых, авторское право определяет порядок получения вознаграждения за творчество.

Исторически авторское право всегда носило личный характер.

Оно защищало только законченные продукты, то есть такие результаты интеллектуального труда, которые допускали трансляцию неограниченному числу лиц. Иными словами, текст книги мог быть защищен авторским правом, а идея книги – нет.

Закон никоим образом не запрещал использование отдельных элементов текста в произведениях другого жанра. Я. Перельман, включив в свою «Занимательную физику» «альтернативную главу» «Из пушки на Луну», сделанную по мотивам Жюля Верна, ничего не нарушал.

В принципе, не запрещалось создание и даже официальная публикация «фанфиков» – зависимых интеллектуальных продуктов, использующих героев или антураж оригинала, хотя для серьезных авторов это считалось признаком дурного тона. Впрочем, везде есть свои исключения. «Прощание славянки с мечтой» В. Рыбакова заслуженно признан одним из лучших фантастических рассказов перестроечной России, хотя сугубо формально является фанфиком. Не будем здесь упоминать «холмсиану», «Последнего Кольценосца» К. Еськова и другие толкиенские фанфики, среди которых – обширный стихотворный и музыкальный архив на нескольких языках. В конце концов, под эту категорию попадает и «Мастер и Маргарита» М. Булгакова.

Авторское право не регламентировало использование общедоступных интеллектуальных продуктов, хотя наличие ссылки на автора считалось в этом случае признаком хорошего тона. Иными словами, если герой фильма слушает диск Булата Окуджавы или книжный персонаж вспоминает «Катюшу», на это не надо спрашивать разрешения у Исаковского или Окуджавы. А если кого-то из героев друзья называли Атосом, не нужно было обращаться к призраку Александра Дюма.

Авторское право ограничивалось сроком давности, не слишком значительным.

Эта правовая система просуществовала всю индустриальную фазу развития. Она более или менее устраивала всех, выгодно отличаясь от патентного права, где очень быстро установилась формула «сильный всегда прав». Действительно, патенты оказались эффективным тормозом на пути развития техники, позволяя корпорациям скупать изобретения и «класть их под сукно», в то время как украсть полезную и прибыльную инновацию у изобретателя-одиночки крупному игроку не стоило ровно ничего.

Понимание того, что патентное право, в сущности, препятствует свободному обращению технологической информации и, следовательно, замедляет прогресс, появилось уже в начале XX века, когда был зафиксирован «патентный клинч» в конструировании самолетов. Оказалось, что в руках одного из игроков находится патент на управление по крену, а у другого – на управление по углу и тангажу. Поскольку самолет в обязательном порядке должен включать все три канала управления, а продавать за разумные деньги патент или хотя бы право пользования им обладатели категорически отказывались, сложилась нестерпимая ситуация. Ее разрешил эксцентричный мультимиллионер, который сделал конфликтующим сторонам «предложение, от которого невозможно отказаться», а затем выложил все патенты в область свободного пользования.

Корни еще одного значимого барьерного эффекта лежат в эпоху расцвета индустриальной фазы. В 1968 году, еще до Войны Судного Дня, до полета «Аполлона-11», до кризиса сверхзвуковой авиации и резкого замедления технического развития, почти одновременно в Западной и в Восточной Европе развивается острый социально-политический кризис.

Несмотря на коренные различия режимов по ту и по эту сторону «Железного Занавеса», события в Париже и в Праге имели много общего. Движущей силой в обоих случаях была студенческая молодежь. Политические и экономические требования впервые в человеческой истории носили подчиненный характер: содержанием массовых выступлений стала борьба за новые форматы жизни. Ключевым словом явилась «свобода», понимаемая как право выбирать образ жизни, способ мышления, тип деятельности. В сущности, пражские студенты хотели свободы от социализма, а их парижские сверстники – свободы от капитализма. И те, и те другие действовали в условиях потери политической стабильности: война во Вьетнаме, нарастающая угроза ядерного конфликта, особенно усилившаяся после Карибского кризиса, сравнительно недавние «дворцовый переворот» Л. Брежнева в СССР и убийство Д. Кеннеди в США. Кроме того, большое влияние на происходящее оказывала сама атмосфера конца 1960-х годов с их безудержным технологическим развитием, гонкой в Космосе, переворотом в музыкальной культуре, сексуальной революцией, «революцией сознания». «Секс, наркотики, рок-н-ролл». Или даже: «Космос, секс, наркотики, рок-н-ролл».

Нужно еще добавить, что в 1968 году была аномально высока солнечная активность.

Это был момент, когда европейская цивилизация потеряла устойчивость. Революционная ситуация, сложившаяся в 1968 году, могла привести к любому исходу – от атомной войны до спонтанного фазового перехода (барьерного тоннелирования). Нестабильность захватила весь земной шар: Вьетнам, США, Мексика, Франция, Чехословакия, Пакистан, даже Москва… В ответ на предложение немедленно привлечь к уголовной ответственности Сартра де Голль устало сказал: «Мы не можем арестовать Вольтера». В подобных ситуациях американская фемида сомнениями не терзалась, и Тимоти Лири получил 38 лет тюремного заключения. Правда, это произошло двумя годами позже, в 1970-м. Арест и осуждение Т. Лири положили конец «революции сознания» и, собственно, закрыли «эпоху шестидесятых». Что интересно: правозащитники пролили немало слез над вторжением советских войск в Прагу и трагической судьбой советских диссидентов, но они совершенно не интересуются ни расстрелами в Кентском и Джексоновском университетах в США, ни штурмом латинского квартала в Париже, ни тюремным сроком для одного из создателей современной психологии.

«Парижская весна» была, по-видимому, последней попыткой Европы вновь встать в авангарде цивилизации, интегрировав новые социальные и психологические техники, разработанные в самой Франции, в США и в СССР. «Пражская весна» стала, надо полагать, последней попыткой социалистической системы найти в себе то, что должно было составлять ее сущность «по построению» – энергию для коренных изменений. Очень может быть, что эти изменения оказались бы губительны для «советской версии» социализма. Но Советский Союз все равно погиб, и вряд ли имеет принципиальное значение, случилось бы это в начале 1970-х или полутора десятилетиями позднее.

Вполне вероятно, что попытка продолжить «революцию сознания» до когнитивного тоннельного перехода спровоцировала бы острый фазовый кризис и системную политическую катастрофу в Европе. Но этот кризис и эта катастрофа сегодня стоят на повестке дня. Просто вместо предельного «открытого варианта» развития событий случился закрытый.

«– Ты хочешь уничтожить корабль? – спросил командир вполне спокойным тоном.

– Мы пройдем сквозь Кассини, и я заторможу на той стороне, – ответил Кальдер так же спокойно.

Не успел еще окончиться этот разговор, как мы вошли в боковое вращение. Видимо, в результате внезапного скачка ускорения, с которого Кальдер начал прохождение щели, положение зонда в катапульте изменилось каким-то образом, и хотя боковой момент уменьшился, но поток газов шел теперь по касательной к корпусу, так что весь корабль вертелся, как волчок, по продольной оси. Сначала вращение было довольно медленное, но с каждой секундой ускорялось. Это было началом катастрофы. Кальдер невольно вызвал ее тем, что очень резко увеличил ускорение.

– Объясните трибуналу, почему, по вашему мнению, Кальдер увеличил ускорение?

– Обвинение заявляет протест. Свидетель пристрастен и, несомненно, ответит, как он уже заявлял, что Кальдер пытался принудить командира к молчанию.

– Я вовсе не это хотел сказать. Кальдеру не обязательно было увеличивать ускорение скачком, он мог сделать это постепенно, но большая тяга была все равно необходима, если он собирался войти в Кассини. В околосатурновом пространстве крайне трудно маневрировать, тут на каждом шагу сталкиваешься с математически не разрешимыми задачами о движении многих тел. Воздействие самого Сатурна, массы его колец и ближайших спутников – все это, вместе взятое, создает поле тяготения, в котором невозможно одновременно учесть всю сумму возмущений. Вдобавок у нас был еще боковой момент со стороны зонда. При этих обстоятельствах мы двигались по траектории, которая была результатом воздействия множества сил: и собственной тяги корабля, и притяжения распределенных в пространстве масс. Так вот, чем большую тягу мы имели, тем меньше становилось влияние возмущающих факторов, потому что их величина была постоянной, а величина нашей скорости росла. Увеличивая быстроту движения, Кальдер делал нашу траекторию менее чувствительной к внешним возмущающим факторам. Я убежден, что проход ему удался бы, если б не это внезапно возникшее боковое вращение.

– Вы считаете, что для полностью исправного корабля прохождение через щель было возможно?

– Ну конечно. Это вполне возможный маневр, хоть его и запрещают все учебники космолоции. Щель Кассини имеет ширину три с половиной тысячи километров; на обочинах ее полным-полно крупной ледяной и метеоритной пыли, которую визуально заметить, правда, нельзя, но в которой корабль, идущий на гиперболической, сгорит наверняка. Более или менее чистое пространство, через которое можно пройти, имеет километров пятьсот-шестьсот в ширину. На малых скоростях войти в такой коридор нетрудно, но при больших появляется гравитационный дрейф; поэтому Кальдер сначала тщательно нацелился носом в щель, а уж потом дал большую тягу. Если бы зонд не повернулся, все сошло бы гладко. По крайней мере, я так думаю. Конечно, был определенный риск – примерно один шанс из тридцати, – что мы врежемся в какой-нибудь одиночный обломок. Но тут начались эти продольные обороты. Кальдер пытался их погасить, но это ему не удалось. Он очень упорно боролся. Это я должен признать.

(…)

– Зачем он выключил тягу?

– Он хотел пройти сквозь щель почти по прямой, но не мог погасить продольных оборотов корабля. “Голиаф ” кружился как волчок и вел себя как волчок: сопротивлялся тяговой силе, которая стремилась установить его вдоль оси. Мы попали в прецессию: чем больше возрастала наша скорость, тем сильнее раскачивалась корма. В результате мы шли по сильно вытянутой винтовой, корабль раскачивало с боку на бок, а каждый из таких витков имел добрую сотню километров в диаметре. С такой траекторией мы могли запросто угодить в край кольца, а не в центр щели. Кальдер уже не мог ничего поделать. Он сел в воронку.

– Что это значит?

– Мы обычно так называем необратимые ситуации, в которые легко попасть, но из которых нет выхода. Дальнейший наш полет был уже совершенно непредсказуемым. Когда Кальдер выключил двигатели, я думал, что он просто отдается на волю случая. Цифры так и мигали в окошках индикаторов, но вычислять было уже нечего. Кольца сверкали так, что больно было смотреть, – они ведь состоят из ледяных глыб. Они кружились перед нами, как карусель, вместе со щелью, которая походила на черную трещину. В таких случаях время замедляется неимоверно…» (Ст. Лем)

В целом, ситуация выглядит следующим образом.

Столкновение цивилизации с постиндустриальным барьером проявилось как возникновение ряда «тормозящих» социальных практик. Это усугубилось попытками правящих кругов Запада предотвратить развитие революционной ситуации 1968 года, что вылилось в «политику нулевой пассионарности» и строительство «социального государства». В результате произошло резкое снижение качества человеческого материала, упала производительность капитала и возникла угроза кризиса евроатлантического «мира-экономики».

Ответом на этот риск стала политика глобализации, которая стала возможной после краха СССР. Глобализация привела, однако, лишь к двадцатилетней передышке. Начало кризиса удалось отодвинуть, но за счет увеличения его масштаба. К концу 2008 года экономические возможности глобализированной экономики были полностью исчерпаны.

Кроме того, распад Советского Союза и крушение советского «мира-экономики» снизили уровень технологической, научной и военной конкуренции, что, во-первых, привело к дополнительному барьерному торможению и, во-вторых, уничтожило возможность выхода из экономического кризиса через перекачку инвестиционных ресурсов в альтернативные экономические структуры (механизм Кондратьева). На практике это проявилось как «пропуск» очередного Кондратьевского цикла.

Политика глобализации привела к росту международного терроризма и переходу его в новую, гораздо более опасную форму. 11 сентября 2001 года мир столкнулся с классическим «событием-маркером», обозначающим «точку невозврата» в фазовом кризисе. Реакция Запада на разрушение «башен-близнецов» была инстинктивной и вполне гомеостатической, то есть выполненной в логике естественного ответа социальной системы на внешний раздражитель. Результатом стали две малопопулярные и затратные войны, а также развитие практики ограничения демократических свобод под предлогом борьбы с терроризмом.

«Как первое и второе, так и третье – совершенно бессмысленно, вы сами понимаете».

После 2001 года и кризиса «доткомов» барьерные угрозы начинают восприниматься некоторыми национальными лидерами всерьез. Обсуждаются возможности крупной войны, девальвации доллара и три основные версии технологического развития.

Версия первая. Не делать ничего! В сценировании это называется инерционным сценарием, который, как правило, наиболее вероятен. Воплощением этой сценарной версии стала «концепция устойчивого развития». Поскольку даже в рамках инерционного подхода что-то делать с падением производительности капитала все-таки было надо, началось надувание «экологического пузыря». Предполагалось извлечь новые стоимости из модели «глобального потепления» – так возникли квоты на парниковые газы, распространились электромобили и гибриды[28], развилась мода на альтернативные источники энергии и была сформулирована доктрина «безуглеродных городов».

Версия вторая. Создать в стране условия для формирования новых, лежащих за пределами индустриального мира, образов жизни, деятельности и мышления. Данный сценарий был доведен до осмысленного текста только в Японии при Д. Коидзуми, но ряд небольших государств рискнули применить его в своей повседневной политике, Ирландия, Исландия, Сингапур, Тайвань, отчасти Малайзия. Европейский Союз всерьез считал, до кризиса 2008 года, что у них этот проект реализован «де-факто». Россия, как водится, уже десять лет не может определиться с тем, реализует она данный сценарий или нет. Соединенные Штаты, как обычно, сменили администрацию и начали последовательно и методично создавать предпосылки для когнитивного проектирования.

Версия третья. Перейти от «хайтека» к «хайесттеку», то есть резко усилить инновационный сектор в экономике. Эта сценарная версия насчитывает несколько вариантов.

Наиболее простой и традиционный – развивать «инноватику вообще», не конкретизируя это понятие: «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ». В реальности вариант свелся к строительству технопарков, организации венчурных фондов и клубов «бизнес-ангелов» и созданию через частно-государственное партнерство национальных инновационных систем. Позитивные результаты это принесло только в Финляндии, в остальных же странах быстро выяснилось, что таким путем невозможно не то что получить настоящую инновационную экономику, но даже просто надуть «инновационный пузырь». К тому же недавний кризис «доткомов» не внушал особенного оптимизма.

Второй вариант: сконцентрироваться на информационных технологиях и сетевой индустрии. Считалось, что, несмотря на серьезную конкуренцию в этом секторе, там еще достаточно свободного пространства для разворачивания инновационной экономики. Это и в действительности так, но любая новая информационная технология вступает в противоречие с уже налаженной системой контроля над информационным пространством, поэтому ее реальная доходность всегда оказывается гораздо ниже планируемой.

Третий вариант – включить в экономический оборот принципиально новые технологические системы, ранее или вообще не известные, или же – занимавшие нишевые рынки. Речь идет, конечно, о биотехнологиях и нанотехнологиях. Здесь в самом деле открываются широкие экономические возможности, и Соединенные Штаты на всякий случай «застолбили территорию», приняв ряд законодательных актов, организовав Биотехнологическую корпорацию и выступив с «Национальной инициативой в области нанотехнологий».

Вариант четвертый – изменить экономическую систему – приведен «для полноты», поскольку ни одна страна не ударила в этом направлении и палец о палец.

Необходимо понимать, что представители высших управленческих элит и даже самой «мировой закулисы», если она существует, – такие же люди, как все остальные. Другими словами, постиндустриальные барьерные эффекты точно так же действуют на них, как и на «человека с улицы», и это всегда нужно учитывать.

В известном смысле, «политика нулевой пассионарности» не была придумана европейскими лидерами. Она была «подсказана» им самим постиндустриальным барьером. «Человек и не такие вещи делает, когда понервничает. Логика оставляет нас гораздо раньше, чем жизнь. Тогда каждый начинает поступать бессмысленно…»

Фазовый кризис всегда проявляется сначала как кризис господствующей трансценденции. Истончается, пропадает, ставится под «бытовое сомнение»[29] вера. Кризис античности ознаменовали слова: «Умер великий Пан». В начале XX века Ф. Ницше повторил: «Бог умер», хотя это его совершенно не радовало.

Истончение господствующей трансценденции, а в данном случае мы говорим о евро-атлантической цивилизации и, следовательно, о христианской вере, проявляется не как распространение «безбожия», в форме атеизма, пантеизма, деизма, гностицизма. Это и не конкуренция со стороны других религий. Речь идет скорее о том, что вера перестает оказывать какое-либо влияние на поведение человека в личной и общественной жизни. При этом полностью прекращается личный богословский поиск, и человек остается одиноким перед лицом базовых философских вопросов: Кто я? Откуда я пришел? Зачем? Куда я иду?

Если найти приемлемый для себя ответ не удается, кризис трансценденции перерастает в кризис онтологии. Разваливается картина мира. Иногда она и не собирается. Этот процесс усугубляется падением уровня образования и фрагментацией научного знания. Здесь важно понимать, что европейский атеизм и естественнонаучная парадигматика, бэконовская и постбэконовская, имеют христианские корни и тоже затронуты общим упадком западного христианства. Иначе говоря, современный «средний ученый» так же беспомощен в отношении «вечных вопросов», как и любой обыватель. «Исключения редки, хотя я исключениям рад».

Кризис онтологии имеет два основных проявления. Это – растерянность в жизни и страх смерти. Последнее носит ключевой характер, как справедливо указал Дж. Толкиен в главах «Сильмариллиона», посвященных падению Нуменора:

«Однако ужас смерти все более затемнял их сердца, и они, как могли, отдаляли его; они начали возводить для своих мертвецов громадные гробницы; мудрецы же неустанно искали тайну бессмертия или, по меньшей мере, долголетия. Однако они лишь научились в совершенстве сохранять нетленной мертвую плоть, и вот весь край наполнился безмолвными усыпальницами, где в священном мраке таилась смерть. Живые же все более страстно предавались наслаждению, выдумывая все новые роскошества и забавы…

И все-таки Смерть не покинула страну, а являлась все чаще, все скорее и во все более ужасных обличьях. Ибо, если в прежние времена люди медленно старились и, устав от мира, засыпали вечным сном, то ныне безумье и слабость овладели ими; но по-прежнему боялись они умирать и уходить во тьму, во владение избранного ими же властелина; и, умирая, проклинали самих себя. В те дни люди по самому пустячному поводу хватались за оружие и убивали друг друга, ибо стали скоры на гнев; к тому же Саурон, бродя по краю, стравливал людей, так что они проклинали короля и властителей, и всякого, кто владел чем-то, чего не было у них; а стоявшие у власти жестоко мстили».

Страх смерти, будучи базовым экзистенциальным переживанием, обычно не воспринимается обыденным сознанием и не рефлектируется. В социальном мире он проявляется в «распакованном» виде, причем проявления его тем более многообразны, чем дальше зашел кризис базовой трансценденции.

Общую схему трансформации социальных процессов в результате такого кризиса можно представить в следующем укрупненном виде:

Следует обратить внимание на сугубо гомеостатический характер этой схемы. Базовая проблема не решается, ее никто и не пытается решить. Точно так же ничего не делается со страхами. Зато под действием этих страхов системные общественные механизмы приводят в действие национальные и международные институты, которые модифицируют социальные практики, приспосабливая их к пространству страхов. Трансформация жизненных укладов приводит к возникновению ряда проблем. Некоторые из них ставят под угрозу нормальное функционирование мира-экономики, что вызывает вторичные институциональные изменения.

Можно рассматривать «барьерные» социопрактики (сейфер, велфер и т. д.) как форму приспособления цивилизации к фазовому кризису, своеобразную «аутоиммунную реакцию».

Популярный Доктор Хаус из американского сериала предложил бы попробовать стероиды, то есть инновационное развитие…

Существенно, что сегодня страхами охвачена вся схема: они воздействуют не только на системные механизмы, но и напрямую – на институциональные решения и социальные практики.

Пространство страхов сегодня имеет сложную четырехуровневую структуру:

Любопытно, что в сфере страхов также произошло своеобразное «всплытие реликтов». Страх болезни, нищеты и голодной смерти, несомненно, носит доиндустриальный характер. Скорее всего, он даже дотрадиционный и связан с эпохой мезолитического кризиса. Страх глобальной катастрофы – конца света возник вместе с античным кризисом. Страх сексуального насилия, похоже, отсылает нас к эпохе антропогенеза, когда животное спаривание через приспособительный механизм «секса в обмен на пищу» переплавлялось в высшую форму человеческого общения, и распаковывался семантический спектр слова «любовь»:

«Прежде всего, во Вселенной Хаос зародился, а следомШирокогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,И, между всеми богами прекраснейший, Эрос»(Гесиод).

Диаграмма, описывающая влияние страхов на социопрактики, выглядит следующим образом:

Здесь красные стрелки обозначают воздействие на общество со стороны блока страхов, а черные – фиксируют порядки трансформационных процессов: общественные механизмы – социальные институты – правовые, институциональные, концептуальные решения – базовые социопрактики – вторичные социопрактики.

Гуманитарий: А у тебя есть способ помочь обывателю, который боится детей и женщин, потому что мало ли что, заставят на себя работать. Еще боится нищеты и все время скопидомничает, да еще – в ужасе от любых перемен и, чтоб их не было, готов даже доползти до площади и митинговать?

Юрист (смеясь): Так ведь точно заставят, и «от сумы не зарекайся», у нас государство такое: всю прошлую зиму снег не чистили, а в эту зиму изволь заплатить налог в декабре за то, что та зима холодная была, службы не справлялись…

Проснулся: Одеть в форму, дать ружье в руки, и пусть инспектирует заполярные земли, раз у него ни жены, ни детей… Пусть долг перед родиной выполнит, она тоже женщина…

Философ: Хороший метод, отсев большой

Психическая: Тут не обывателя надо поддерживать, а тех, кто что-то хочет сделать, а то они в одиночку о систему и людей разбиваются просто.

Проснулся: Нужно свободное место в системе, как Спилберг пришел, написал, что режиссер, и ничего, как-то на первые «Челюсти» средств ему накидали.

Танечка: Да, а у нас обычно с инновациями лезут в школу или в университет, там крепкие системы, их Спилбергами не прошибешь, они мыслят категориями: кадры, студенты, преподаватели, но никак не люди… Там тебя сразу превращают в социальную роль с жесткими рамками.

Психическая: А Никитин говорит, что среда, в которой живет мышление… Ну а там страхи-то есть?

Философ: Есть, но другие: страх вечных окольных троп, страх потерять себя, страх потерять друга, любимую, страх «Цветов для Элджернона»[30]…

Проснулся: «Цветы…», пожалуй, – самый подходящий пример к теме про «закрывающееся окно», это ж про деградацию, про то, что когда-то ты мерил скорость света, а теперь меряешь длину угря и отбраковываешь, если нестандарт, и сидишь не в университете, а на рыбной ферме в Финляндии. И что ты там делаешь? И кто в тебе знает про квантовые скачки?

Психическая: Ну хорошо, создадим мы эти среды, и что? Он выйдет в мир, и ему скажут: «Придурок! Какое будущее? Где ты эту траву берешь? Считать умеешь – иди в “Мегафон ”, там платят побольше!»

Изобразим обратные связи между социальными практиками, вызываемыми ими последствиями и вторичными социальными институтами («приспособление к приспособлению»):

Или, развертывая сценарные развилки (обозначены серым цветом) до политических и институциональных решений:

Понятно, что на диаграммах изображены только наиболее важные причинно-следственные и логические связи.

Вторичные социопрактики и соответствующие институты не решают базовых постиндустриальных проблем, но их успешная инсталляция позволяет выиграть время. Опыт Римской Империи и античного кризиса показывает, что это может оказаться принципиальным. И, во всяком, случае, возникает возможность какое-то время поддерживать привычные стандарты жизни, то есть оттянуть начало фазовой катастрофы.

Подчеркнем, что сегодня все вторичные институциональные решения «антикризисного типа» национальны, и в этом смысле политика глобализации мертва: своя рубашка всегда ближе к телу, а в тяжелые времена – особенно. Зато можно с уверенностью предсказать интереснейшее соревнование национальных стратегий – инженерные «гонки» в областях энергетики, инновационного развития, новых и новейших технологий[31].

Принципиальным шагом развития в этих условиях стала бы организация альтернативной гонки – онтологической, претендующей на «приз» в виде общего или хотя бы частного решения проблемы постиндустриального кризиса трансценденции[32].

Вся эта книга посвящена инновационной экономике – разным ее версиям, возможностям, проблемам. Здесь мы коснемся только одного вопроса: инновационного развития в условиях барьерного торможения и порожденным им социопрактик. Этот вопрос представляет особый интерес, поскольку позволяет проследить механизм непринятия решений в постдемократическом обществе, где лица, принимающие решения, вынуждены на каждый шаг вперед делать если не шаг назад, то хотя бы шаг в сторону.

«В нормальном обществе в обязательном порядке должна существовать преступная среда.

Причем имеются в виду не те “преступления”, которые, хотя и осуждаются современным законом, но рассматриваются и обществом, и самим правонарушителем как вполне допустимые. Например, современная версия авторского права, валютные переводы. Валюта – мои деньги, мною заработанные. Почему я должен объяснять государству причины, по которым я перевожу их куда бы то ни было? Почему я должен делать это через банк, хотя есть способы и проще, и дешевле? Или еще такой пример: двое переспали по взаимному согласию, потом оказалось, что она была несовершеннолетней. У нее никаких претензий, все довольны, ничьи права и свободы не нарушены, но есть статья.

И надо сказать, что подобных мнимых преступлений в современном законодательстве много (практика лоуфера). Так вот, сейчас мы говорим не о них.

Речь идет о самой обычной преступности: убийства, кражи, рэкет и т. д. О том, что справедливо запрещается не только законами и общественным мнением, но и моралью. О том, чего действительно “нельзя ”.

В течение всего исторического времени человек и государство находились в ситуации равновесия: преступники совершали преступления, а государство, если могло, ловило их и наказывало. При этом всегда существовала небольшая вероятность, что преступника не накажут: не поймают, или он успеет сбежать в какую-нибудь страну, в которой нет закона о выдаче. То есть ловили многих преступников, но не всех, не всегда и не везде. На фронтирах, например, вообще не ловили. В результате империю – русскую, к примеру (или британскую, если хотите), продвигали “беглые”, находящиеся вне закона люди. Ну, кто, собственно, преподнес российской короне Сибирь?

Фронтира нет. Скрыться некуда. А современный уровень сыска вкупе со всевозможными системами тотального контроля и досмотра таков, что шансов скрыться после совершения преступления, по сути, нет. Равновесие нарушилось: преступник потерял возможность противостоять закону.

Что осталось? Остались маргиналы и отморозки, которых с трудом можно отнести к числу разумных существ. И остались коррумпированные преступники, совершающие свою деятельность с согласия и одобрения если не самого государства, то уж определенных государственных деятелей – точно.

Парадокс. Современная техника позволяет раскрыть практически любое преступление, но мир не стал ни чище, ни безопаснее. Скорее уж каждый чувствует себя преступником, с одной стороны (кто из нас нигде и ни в чем не коррумпирован, пусть первый бросит в авторов камень), и опасается стать жертвой идиотского и циничного насилия со стороны пьяных отморозков, с другой.

В результате социальный этаж, на котором все историческое время царила антисистема, оказался во власти коррупционеров и отморозков. Помните у В. Высоцкого: “все, кто загнан, неприкаян, в этот славный лес бегут, потому что здесь хозяин – славный парень Робин Гуд ”. “Людям антисистемы ”, которых душат правила, законы и границы, стало негде существовать. И они начали вымирать.

Нужно очень четко понимать, что те же особенности психики, которые толкают одного человека на преступление, побуждают другого иначе нарушить законы, порядки и границы: создать иновое, внести в мир что-то, чего там еще нет, и именно таким образом нарушить равновесие. Здесь работает простая статистика: количество инноваторов и количество преступников, не относящихся ни к коррумпированной системе власти, ни к маргиналам (“настоящих преступников”), всегда находится в определенном соотношении. Уберите преступников, сделайте нарушение закона в принципе невозможным, и инноваторы тоже исчезнут, а развитие полностью остановится. И дело, конечно, не в том, что преступники совершают открытия. Просто лица, способные переступить грань неизвестного, берутся только из числа людей, способных преступить грань закона: “От изящных построений мысли цепкой и тревожной – два шага неосторожных до состава преступленья ”. Уничтожьте социальную среду, порождающую преступников, и вы опосредованно лишитесь социальной среды, порождающей инноваторов. Почему? Потому что в настоящее время преступления вне маргинальных и коррумпированных структур не окупаются, поэтому эту среду уничтожают законы рынка.

На конференции “Интерра” в Новосибирске на эту тему был любопытный доклад: формальное социологическое исследование показало, что более 90 % молодых инноваторов были связаны в детстве или с активной деятельностью в пионерской организации (уровень совета дружины и выше), или с активной деятельностью в молодежных дворовых компаниях-бандах, существующих на грани закона и за этой гранью. А самые высокие результаты по инновационной активности продемонстрировали люди, которые умудрились входить в обе эти группы одновременно.

Конечно, это парадокс. Но ведь парадокс есть и в необходимости определенного процента гомосексуалистов для нормального развития культурной среды постиндустриального города. Причем сами эти люди, как правило, культурной элитой не являются (что вполне объяснимо) и ничего ценного не создают. Но почему-то оказывается, что если их нет, то какие-то важные процессы среди совсем других людей останавливаются. И приходится терпеть “голубых” и даже брать их под покровительство закона.

И точно так же для того, чтобы где-то кто-то совершал открытия и делал изобретения, нужно, чтобы в этом “где-то” совершенно другой “кто-то” нарушал скоростной режим на трассе, или изобретал хитроумную аферу, или придумывал способ ограбить банк и не попасться при этом.

Современное торможение инновационного развития, на мой взгляд, и связано с исчерпанием личной свободы. Это торможение есть во всех развитых странах, иначе не плодились бы, как грибы, инновационные системы, которые не работают. Точнее – нет одного элемента этой свободы: свободы нарушать закон – с большим, но не фатальным риском.

Конечно, не каждый хулиган рождается инноватором, но, безусловно, каждый инноватор является хулиганом. Общество может не готовить Ленек Пантелеевых, но оно должно готовить хотя бы Джимов ди Гризов или докторов Хаусов. Если оно не оставляет таким людям “места под солнцем ”, то оно умрет.

Есть еще один очень важный момент. Бог-отец, вообще говоря, всеведущ и, по идее, должен был бы знать о том, что будет происходить с Землей на каждом этапе ее развития. Но, не желая нарушать свободу воли человека, который создан по Его образу и подобию, Бог отказался от своего права на точное предвидение. Он сказал: да, будут вещи, которые я не буду предсказывать, и будут вещи, которых я не стану видеть, поскольку иначе человек не будет свободным. “Для того чтобы создать мир, Богу пришлось ограничить Себя, допустив существование чего-то еще, кроме Него. Чтобы создать человека, Бог ограничил Себя еще больше, допустив существование другой свободной воли, кроме Своей. И жизнь человека, и его свободная воля происходят именно из этого – из творческой воли Бога и Его же самоограничения ” (http: //smirnov. lenizdat. org/forum/index.php? action =profde;u=6;sa =showPosts;start= 705).

Для Бога существование несвободного человека не имеет смысла: непонятно, зачем тогда было его создавать. А современное государство пытается взять на себя функции всеведения и всепредвидения, от которых отказался даже Господь»[34].

…«Все решал теперь случай. Командир крикнул, чтобы я стрелял; тогда я начал выстреливать один за другим противометеоритные экраны, чтобы убрать перед носом обломки поменьше, если они появятся; экраны эти мало чего стоили, но все же лучше такая защита, чем никакая. Кассини был как огромная черная пасть, я видел огонь по носу, далеко, защитные экраны развертывались и тут же сгорали, сталкиваясь с обломками ледяной пыли; возникали и мгновенно лопались громадные серебристые тучи невероятной красоты, корабль слегка тряхнуло, датчики по правому борту все вместе прыгнули; это был термический удар, мы задели за что-то, не знаю за что, – и оказались уже по ту сторону…» (Ст. Лем)

По определению, технологический пакет (ТП) включает в себя генетически и функционально связанную совокупность технологий, обладающую системными свойствами. Технологический пакет реализует одну из социально значимых потребностей личности, группы или общества в целом.

Здесь система понимается как нечто, обладающее, во-первых, положительной энергией связи и, во-вторых, динамической связностью. Это означает, что система сопротивляется тем силам, которые пытаются ее разрушить, а в движении ее элементов наблюдаются какие-то зависимости. Другими словами, технологии, входящие в пакет, обязательно взаимозависимы, развиваются совместно, в процессе развития воздействуют друг на друга и друг друга модифицируют.

В известном смысле, ТП – это технологический организм. Как и любой организм, он растет и развивается по определенным законам, определяемым технологической генетикой. ТП представляет собой нечто большее, чем простую сумму своих частей (технологий), поскольку обладает технологической синергией. Он борется за свое существование, стремится к контролю над окружающей средой, способен «питаться», то есть поглощать, включать в себя технологии, ранее ему не принадлежавшие. Он может образовывать с другими пакетами конкурентные, со-конкурентные, симбиотические связи.

Положительность энергии связи предполагает наличие присущей именно данному ТП специфической организованности, которая имеет институциональное, административное, юридическое, экономическое (коммерческое) содержание. Другими словами, технологический пакет «прописан» в социальном пространстве, включен в систему общественных механизмов, направляющих и организующих человеческую деятельность.

Динамическая связность ТП означает, что его внутренние взаимосвязи и взаимозависимости значимее и прочнее, чем внешние.

Системность технологического пакета проявляется также в его семантической связности. Семантическая связность подразумевает, что всякий ТП фундируется на определенной научной дисциплине либо на генетически, структурно и функционально связанной совокупности таких дисциплин (Знании).

Технологический пакет всегда имеет инфраструктурную/транспортную /коммуникационную составляющую. Так, нормальная работа компьютера и сотового телефона в условиях отсутствия электросетей по меньшей мере затруднительна, а работа ТП «добыча нефти и газа» без создания соответствующей транспортной инфраструктуры коммерчески бессмысленна.

Исключением из того правила, что ТП создается (фундируется) на определенной инфраструктуре, являются особые критические фазовые технологические пакеты.

Это, во-первых, архаичный технологический пакет «Палеоинжиниринг», вернее, его основа, связанная с процедурой обработки камня (кремня) и изготовлением простейших орудий труда. Во-вторых, ТП «Сельское хозяйство». Данный пакет, являющийся базовым для традиционной фазы развития, может функционировать в условиях натурального производства. В-третьих, ТП «Транспорт и инфраструктуры», базовый для индустриальной фазы развития.

Заметим, что критические пакеты выделяются еще и тем, что они обладают свойством автокаталитичности по И. Пригожину. Чтобы обрабатывать кремни, нужны обработанные кремни. Чтобы заниматься сельским хозяйством, требуется зерно на посев и скот, то есть – продукция сельского хозяйства. Чтобы создавать инфраструктуры, необходимо пользоваться инфраструктурами.

Можно сформулировать общий закон, согласно которому любая фаза развития выстраивает свой критический технологический пакет, который инфраструктурно независим и обладает свойством автокаталитичности.

Сид Мейер в игре «Цивилизация» изрядно повысил образовательный уровень школьников, введя исторические последовательности, пусть и простые, причинно-следственные. Все же многие усвоили на игровом поле, что технологии развиваются, если их развивать, а по их следу получается успешная игра дальше.

Пока нет игр в технологическую генетику. Это – «дикая карта» обучения инженерии по-новому – не системе 6D, которая тяготеет к специализированному менеджменту, а строительству инженерного знания и здания на заданной территории. Это – также анализ законов, которые являются ограничивающими рамками безудержной технологической экспансии. Защита от невозможного Будущего, на которое принято сегодня уповать. Такой конструктор будет социосистемным, и в какой-то момент, году к 2020-му, со сцены наконец-то сойдут эксперты, заявляющие, что мы все прикупим на Западе, и будет нам счастье. Нет. Нужно строить полные технологические пакеты, организовывать замкнутые производственные циклы и еще не забывать об общественной пользе и конструировании будущего. И если дети будут в такое играть, им в юности не понадобится куча управленцев, идеологов, стратегов. И анекдот про ад: «В России это местный телефон», – будет звучать: «В России управлять большой системой – это встроенная функция, бессознательная компетентность, сформированная в школе. Хотите с ними сыграть на мировой шахматной доске?».

Как правило, технологические пакеты институционализированы – либо в структуре государства, либо в структуре национального или транснационального бизнеса. Возможные формы институционализации технологического пакета приведены на следующей схеме:

(1) Например, ТП «Атомная энергетика» имеет в качестве своей системообразующей институции «Договор о нераспространении ядерного оружия» (ДНЯО), выполнение которого контролируется МАГАТЭ и, в конечном итоге, ООН.

«Дикая карта» № 10

Институционализация нанотехнологий

Институционализация технологического пакета может быть осуществлена административно, причем вне всякой зависимости от наличия социальной, экономической и технологической потребности в такой институционализации. Делается это с целью придать развитию данного технологического пакета опережающий характер и поставить под государственный контроль. Интересна с этой точки зрения история создания ТП «Нанотехнологии»:

• 1905 год. Швейцарский физик Альберт Эйнштейн опубликовал работу, в которой доказывал, что размер молекулы сахара составляет примерно 1 нанометр.

• 1931 год. Немецкие физики Макс Кнолл и Эрнст Руска создали электронный микроскоп, который впервые позволил исследовать нанообъекты.

• 1932 год. Голландский профессор Фриц Цернике изобрел фазово-контрастный микроскоп – вариант оптического микроскопа, улучшавший качество показа деталей изображения

• 1959 год. Американский физик Ричард Фейнман впервые опубликовал работу, в которой оценивались перспективы миниатюризации. Ключевая работа в создании научной дисциплины, базовой для ТП «Нанотехнологии»

• 1968 год. Альфред Чо и Джон Артур, сотрудники научного подразделения американской компании Bell, разработали теоретические основы нанотехнологии при обработке поверхностей.

• 1971 год. Рассел Янг выдвинул идею прибора Topografmer, послужившего прообразом зондового микроскопа. Ключевой инструмент ТП «Нанотехнологии».

• 1974 год. Японский физик Норио Танигучи ввел в научный оборот слово «нанотехнологии», которым предложил называть механизмы размером менее одного микрона. Ключевой термин.

• 1981 год. Германские физики Герд Бинниг и Генрих Рорер создали микроскоп, способный показывать отдельные атомы.

• 1985 год. Американский физики Роберт Керл, Хэрольд Крото и Ричард Смэйли создали технологию, позволяющую точно измерять предметы диаметром в один нанометр.

• 1986 год. Нанотехнология стала известна широкой публике. Речь Смэйли в Конгрессе. Американский футуролог Эрик Дрекслер опубликовал книгу, в которой предсказывал, что нанотехнология в скором времени начнет активно развиваться. В сущности, по сей день это единственная общедоступная работа, формирующая семантическое пространство ТП «Нанотехнологии».

• 1988 год. В НИИ «Дельта» под руководством П. Н. Лускиновича заработала первая российская нанотехнологическая установка, осуществлявшая направленный уход частиц с острия зонда микроскопа под влиянием нагрева.

• 1991 г. В США заработала первая нанотехнологическая программа Национального научного фонда.

• 1989 год. Дональд Эйглер, сотрудник компании IBM, выложил название своей фирмы атомами ксенона.

• 1998 год. Голландский физик Сеез Деккер создал транзистор на основе нанотехнологий.

• 1999 год. Американские физики Джеймс Тур и Марк Рид определили, что отдельная молекула способна вести себя так же, как молекулярные цепочки.

• 2000 год. Администрация США поддержала создание Национальной Инициативы в Области Нанотехнологии (National Nanotechnology Initiative). С этого момента можно говорить о целенаправленных действиях государства (американского) по инсталляции ТП «Нанотехнологии». Произошла институционализация ТП.

Создание Национальной инициативы в области нанотехнологий было инициировано форсайтными исследованиями и, в частности, общим мнением экспертов, выработанным на семинаре, проводившемся с 27 по 29 января 1999 года. К задачам Национальной Инициативы было отнесено следующее:

– поддержка долгосрочных научных и конструкторских разработок;

– произведение необходимых изменений в существующих научных структурах для увеличения их эффективности;

– поддержка новых видов междисциплинарных разработок;

– создания программ подготовки специалистов по нанотехнологиям;

– создание физической инфраструктуры для проведения первоклассных научных исследований.

• 2001 год. Реальное финансирование NNI превысило запланированное (422 млн долл.) на 42 млн.

• 2003 год. Профессор Фенг Лью из университета Юты с помощью атомного микроскопа построил образы орбит электронов путем анализа их возмущения при движении вокруг ядра.

• 2007 год. В Российской Федерации создана госкорпорация Роснанотех. С этого момента можно говорить о целенаправленных действиях государства (российского) по инсталляции ТП «Нанотехнологии». Произошла институционализация ТП в России

Заметим, что инфраструктурное обеспечение ТП «Нанотехнологии» недостаточно, и собственно технологическое содержание пакета не выстроено. Тем не менее наличие институциональной составляющей, системность уже созданной группы технологий, проявляющаяся хотя бы в их взаимозависимости, и определенная, хотя и не достаточно подробная, прорисованность семантического пространства дает право характеризовать нанотехнологии как технологический пакет.

Технологические пакеты, сосуществующие на одной территории и реализующие единые цели, стремятся к слиянию в макропакет. При этом неважно, являются ли они конкурентами, соконкурентами или симбионтами. Например, макропакет «Энергетика», реализующий потребность любого общества в тепле, а современного общества – в тепле и электроэнергии, включает в себя, укрупненно, следующие ТП и технологии:

• геологоразведка;

• добыча нефти, газа, в том числе шельфовая;

• добыча угля, в том числе бурого;

• добыча низкоуглеродных топлив, торфа, сланцев и т. д., производство биотоплива, сланцевого газа;

• добыча урана, в перспективе тория, обогащение урана, рециклинг отработанного ядерного топлива с выделением урана и плутония;

• нефте– и газопереработка, нефтехимия, газохимия;

• генерация тепла, генерация электроэнергии, когенерация, в т. ч.:

• угольная генерация;

• газовая генерация;

• нефтяная генерация (мазут);

• ядерная генерация;

• гидрогенерация;

• особые способы генерации: гидротермальная, приливная, ветрогенерация, солнечная генерация, биотопливная генерация, сжигание мусора, получение биогаза с последующим сжиганием;

• сжигание низкоэнергетических углей, торфа, сланцев, древесины;

• транспорт энергоносителей;

• транспорт тепла и электроэнергии, распределительные сети. Городские газовые сети.

Уровень интеграции ТП в макропакеты характеризует степень технологического развития общества. Уровень интеграции институциональных и инфраструктурных решений ТП в соответствующие агрегированные решения характеризуют степень развития экономических отношений в обществе. Как правило, крупные корпорации, в том числе государственные, стремятся достроить себя до уровня полного контроля над макропакетом. Это позволяет, в частности, сократить логистические издержки и оптимизировать ресурсную базу.

Семинар

Штабная крыса: Опять назвали слово, под которым ничего нет, надо наполнять!

Философ: Я готов дать определение, но в конце общей очереди…

Психическая: Звучит техноценоз хорошо, если применить к вопросу пять природ, то мы как раз живем в технологической, технологиям хорошо, людям – никак…

Проснулся: Чтобы про людей было – это либо в первую природу, либо в третью

– социальную.

Аналитик: Хорошо, на сегодняшний день рабочей теории техноценозов не существует. По крайней мере, мы ее не разрабатывали… Начнем по кругу искать условия, при которых они возникают, контекст или, как модно сейчас говорить, контент…

Философ: Если между ТП существует замкнутый или квазизамкнутый, опять же

– полный или частичный цикл обмена товарами/услугами/капиталом/информацией, то мы имеем дело с техноценозом.

Психическая: Ошибочка, тогда уж с эконоценозом. Впрочем, с его определением тоже проблема.

Аналитик: По очереди, пока нас техносфера интересует, я вижу, что ТП фундированы на единых инфраструктурах и тогда…

Штабная крыса: Мне бы еще совместность институциональных решений к твоим единым инфраструктурам, а то у нас получится, как армия с флотом дружит по командованию и инфраструктурам, песня просто…

Гуманитарий: Я бы про конструирование Будущего, ради которого мы здесь собираемся, друзья мои. Нужно, чтобы техпакет создавал вектор развития территории, иначе чем он отличается от совокупности производств на местности, то есть от кластера?

Психическая: Вот это и есть главное, и оно даже утилитарно вполне, грозит войти в определение…

Штабная крыса: Слышу-слышу, то есть, по крайней мере, один из ТП, построенных на данной территории, содержит достижимое, проектируемое, внятное, социально позитивное Будущее – mission, vision, target…

Философ: Я, как любитель общих фраз, скажу до кучи, что в техноценозе ТП должны быть сбалансированы и полны.

Определение такое: технологические пакеты, сосуществующие на одной

территории и реализующие различные цели, в определенных условиях могут создавать организованности высокого порядка – техноценозы.

Штабная крыса: Вот уж помог так помог… я вот что думаю, как в том кино: а что ж вы их не лечите?., то есть, что ж корпорации их не строят-то? В России вообще труба с этим – вместо технопарка вечно шиномонтаж получается, а ему, видишь, – техноценоз подавай!

Психическая: Сам виноват. Всегда говорил, чтобы решать нерешаемую задачу нужно увеличить масштаб и решать объемлющую, тогда эта нерешаемая будет частным случаем…

Штабная крыса: Вызубрила, как скворец… решаемая, нерешаемая. Интересно, я последний солдат израильской армии?

Проснулся: Ну, я проснулся, легче тебе стало?..

Штабная крыса: Люди, у меня пока нет объекта, давайте приживим это в среде, посмотрим, как там пакеты себя чувствуют без ценозов, простые сермяжные технологические пакеты родом из Советского Союза…

Аналитик: Ну, я осмелюсь заявить функционал: технологический пакет сшивает систему антропосред, задавая на их пространстве определенную целостность.

Гуманитарий: И такое рассказал, ну до того красиво… я не понял ничего…

Философ: Он имеет в виду, что ТП структурирует технологическую среду, реализуя определенную группу технологических или коммерческих решений. Можно наблюдать на городском или региональном уровне…

Аналитик: Сюда слушай! Машиностроительный комплекс Манчестера – подходит? Верфи Бремена или Сен-Назара? Наконец, нефтегазовый комплекс Западной Сибири, если у тебя география не гуманитарная наука?

Гуманитарий: Это у вас язык не родной…

Психическая: Начинаются физики и лирики, примеры надо приводить после определений, и все устроится…

Аналитик: Примеров вам, их есть у меня! Финляндия – лес плюс «Нокия», подходит? Швейцария – финансы и часовые механизмы? Как вам, годится?

Гуманитарий: А Япония – хайтек и «новые технологии»?

Философ: И это тоже, на уровне цивилизации как целого, слышали про «век пара и электричества», про «атомный век», про «эпоху нанотехнологий». Знакомые слова?

Штабная крыса: Проехали. Мой следующий тезис: ТП воздействует на

естественную, природную среду через новые технологии производств – например, создание искусственных, намывных островов, изменение рельефа, создание/уничтожение твоих биоценозов, изменение структуры расселения под воздействием транспортных технологий и технологических потребностях в сырье.

Философ: Это мой тезис…

Штабная крыса: Вот зануда, хорошо! Тогда мой следующий: ТП взаимодействует с социальной средой, оказывая на нее значимое воздействие вплоть до создания новых структур в этой среде.

Психическая: Пример?

Проснулся: Автоматическое оружие полностью переформатировало войну…

Философ: Возникновение реактивной пассажирской авиации привело к развитию туризма и повышению мобильности населения, то есть стало можно слетать в Тибет, например, а не добираться туда полгода на перекладных.

Гуманитарий: Изобретение радио породило тоталитарные управленческие структуры…

Аналитик: А распространение телевидения и достройка пакета «медиа» инсталлировало постдемократическую систему общественных отношений, в которой мы живем.

Психическая: Крамольный вывод получается – социальная среда изменяется таким образом, чтобы отвечать требованиям технологических пакетов… то есть социум вторичен по отношению к производству.

Штабная крыса: А фаза-то у нас какая – индустриальная, в этой фазе, да, так есть.

Гуманитарий: Тут я в теме, крестьян пристегивали к земле в традиционную фазу развития, в то время как переход к индустриальной фазе с необходимостью сопровождается отменой крепостного права и перетоком в города.

Проснулся: Я вижу, вы просто освоили мои «пять природ», и хочу заметить, что ТП, конечно, прописан в информационной среде, в частности, в языковом и в нормативно-правовом пространствах этой среды, он отражен в литературе, в кино, он даже образует связанную в ним группу языковых понятий.

Гуманитарий: Ну да, арго, профессиональный сленг и субкультуру…

Философ: Мне осталось только описать ТП, для которых все ваши чаяния выполняются в явной форме, пока могу назвать авиацию, право, страхование и торговлю.

Проснулся: Уж это ты сам…

Технологический пакет включает в себя ряд функциональных элементов.

Как правило, он может быть представлен в виде «ядра ТП», характеризующегося высокой динамической и семантической связностью, и менее связной технологической периферии. При структурных и производственных кризисах ТП может «сжиматься» до собственного ядра, не теряя системных свойств.

Весьма важно то обстоятельство, что одно и то же ядро может быть использовано в нескольких технологических пакетах, как правило, генетически связанных. Это правило технологической избыточности.

И ядро, и оболочка состоят из технологий, которые могут, но не обязательно должны образовывать вложенные технологические пакеты. Структура пакета образована технологиями и связями между ними: функциональными, задающими технологические цепочки, коммерческими, выстраивающими производственные циклы, генетическими, структурными, семантическими.

Как уже говорилось, в основе технологического пакета всегда лежит научная дисциплина или междисциплинарное знание. В структуру ТП входят также институциональные и инфраструктурные решения и присоединенное семантическое пространство – язык описания пакета. Последнее означает не только наличие профессионального языка, описывающего данный технологический пакет (арго), но и представленность ТП в культуре, в том числе – в кинематографе и литературе.

Заметим здесь, что стимулирование развития семантического пространства может дать дополнительный толчок развитию всего технологического пакета.

Формально структура ТП исчерпывается формулой «технологии, связи, научные дисциплины, инфраструктуры, институты, язык, культура», но во многих важных случаях может быть указан специфический для данного ТП антропорельеф. Так, наноиндустрия на сегодняшний день имманентна мировым городам, а современные информационные технологии способны проникать в антропопустыни.

Технологический пакет развивается как единое целое в силу собственных поведенческих императивов, обусловленных системным характером как самого пакета, так и его информационной оболочки.

Все технологические пакеты развиваются по одинаковой схеме. Сначала появляются несколько ключевых идей, изобретений, которые становятся «ядром» будущего пакета. Первый, «научный» этап развития пакета является наиболее удачным для образования ключевых стандартов. Утвержденные в этот период правила и установки в дальнейшем жестко оказывают влияние на развитие пакета в целом. По сути, стандарты здесь являются формальными описаниями ключевых для данного пакета изобретений. По мере выхода пакета на второй, «инвестиционный» этап развития он начинает вырабатывать стандарты внутри себя, сообразуясь с их способностью поддерживать стабильное развитие системы. На третьем этапе развития пакета новый стандарт системой не воспринимается. Сейчас внезапное появление нового стандарта в сфере информационных технологий, которая связана с артефактом «персональный компьютер», представляется маловероятным, т. к. существующие системы и стандарты на данном этапе удовлетворяют все запросы. Это характерно для экстенсивного развития технологий, выхода технологического пакета на третий этап развития. При этом мы можем наблюдать формирование новой пирамиды стандартов в области биотехнологий, нанотехнологий, экологических производств.

Объясняя эту позицию обывателю, можно сказать так: сначала идея ищет себе место среди других идей, ей дает имя наука, и здесь всегда указывается сущность идеи или технологии; дальше она выходит на рынок инвестиций, и ей присваивают ценник для продажи; а потом она поступает в социум, к потребителю, и он оценивает ее по-своему. На кривом пути возникает много микроскопов, которыми на последнем этапе забивают гвозди. Потому что все так делают.

Развитие ТП отвечает основным законам развития структурных систем – законам структуродинамики:

• Совокупность технологий, реализующих совместные цели и задачи, стремится организовать конфигурацию с наибольшей энергией связи, наименьшей собственной энергией. Следовательно:

(1) Такая совокупность технологий, если она не образует технологического пакета, стремится быть достроенной до ТП, то есть – приобрести системные свойства. Технология, добавление которой превращает совокупность технологий в технологический пакет, называется замыкающей. Тот, кто владеет замыкающей технологией, контролирует весь пакет.

(2) Дефициентный технологический пакет стремится быть достроенным до целого.

(3) Технологические пакеты, реализующие единые цели, стремятся к слиянию в макропакеты.

(4) Пакеты или макропакеты, сложность которых избыточна, и нет адекватных такому ТП управленческих решений и соответствующих институциональных форм и механизмов, испытывают первичное упрощение, то есть распадаются на более простые системные технологические конфигурации.

(5) Распавшиеся ТП впоследствии стремятся реализовать процедуру пересборки.

Всякое противоречие внутри технологического пакета (ТРИЗовское противоречие) приводит к развитию технологического пакета, причем в результате шага развития по крайней мере одно противоречие разрешается, порождая непустую совокупность противоречий следующего этапа. Между целями, которые реализуются данным технологическим пакетом, возникает административное противоречие. Между институциональными решениями, характерными для данного ТП, – институциональное противоречие. Между инфраструктурами, на которых фундирован данный технологический пакет, – инфраструктурное противоречие. Между антропосредами, которые «сшивает» данный технологический пакет, – экологическое противоречие, социальное противоречие, этнокультурное противоречие.

Мы можем сделать вывод, что технологический пакет реагирует на внешнее воздействие, не носящее системно организованного характера, в соответствии с принципом Ле Шателье – пакет преобразуется таким образом, чтобы в максимальной степени компенсировать воздействие. Следствием этого закона является низкая эффективность страновых и региональных технологических стратегий и политик.

Технологический пакет, столкнувшийся с системно организованным воздействием со стороны более сложного объекта (<структурной индукцией), преобразуется таким образом, чтобы минимизировать противоречие между собой и объектом-индуктором. На практике это означает усложнение технологического пакета, повышение органического строения капитала, ускорение развития ТП и изменение его структуры в сторону максимального соответствия объекту-индуктору. Следствием этого закона является существование социально-зависимых ТП. Например, возникли «исламские финансы» с так называемым «отрицательным банковским процентом». ТП «Финансы» подвергся онтологическому воздействию более структурной и сильной системы «Ислам», в результате чего частично изменилась сфера кредитования при неизменности остальных функций.

Развитие технологического пакета может быть также описано в языке технологической эволюции:

• ТП стремится к максимально возможному уровню организации, то есть – к

максимальной замкнутости по веществу и энергии;

• Удачные институциональные и инфраструктурные решения тиражируются;

• Развитие ТП сопровождается экспансией его ключевых технологий в иные области.

Строго говоря, именно последнее и должно быть названо конверсией.

В общем виде, развитие всех крупных технологических пакетов происходит одинаково. Его можно рассматривать по аналогии с методологией анализа развития технологий ТРИЗ.

Анализ роста существующих технологий, проведенный ТРИЗ, показывает, что при построении зависимости изменяющихся технических параметров от времени получается S-образная кривая. На S-кривой развития технических систем всегда есть характерные участки. В «детстве» (начало кривой) техническая система развивается медленно. Затем наступает пора «возмужания» и «зрелости» (середина) – техническая система быстро совершенствуется, начинается массовое ее применение. С какого-то момента темпы развития начинают спадать (конец кривой) – наступает «старость». Далее возможны два варианта. Техническая система либо деградирует, становясь принципиально другой системой, либо на долгое время сохраняет достигнутые показатели.

Все сформулированное ТРИЗ применительно к отдельным техническим системам с рядом дополнений верно и для технологических пакетов.

На начальном, первом этапе развития технологический пакет не сформирован до конца. Создаются основные парадигмальные концепции, делаются основные технические изобретения. Представление о потребительском продукте – отсутствует. Развитие происходит медленно, срок – порядка десятков лет. Основной фактор развития – интенсивность научных исследований и разработок.

Интересно, что на данном этапе объем вложенных средств оказывает крайне слабое влияние на развитие пакета. Причина в том, что пакет на этом этапе пока не имеет рыночного продукта, который можно было бы продавать, обеспечивая возврат инвестиций. Любые вложения на данном этапе – это только вложения в НИР и НИОКР, причем часто в фундаментальные исследования. Поскольку задача управления НИРами пока в мире не решена даже теоретически, приходится предположить, что форсирование расходов на данном этапе не приводит к увеличению темпов развития пакета и не приближает формирование продаваемого продукта. Причина – экономический «закон уменьшающейся отдачи».

Единственным стимулом на данном этапе может быть некий внешний фактор, стимулирующий НИР в направлении развития пакета. Таким факторами могут быть «безопасность» или наличие у пакета некоторой трансцендентной составляющей. Так, к примеру, в случае с атомным проектом налицо были оба фактора; в случае с информационными технологиями – требования военного времени, в случае с авиацией – исключительно второй фактор, давняя мечта человечества о полете.

На данном этапе происходит начальная работа по формулированию требований к пакету и осмыслению социальных и иных последствий его развития. Эта работа делается на уровне научно-популярной литературы, футурологии, научной фантастики. Разрабатывается также основная мифология пакета. Прогностическая деятельность затруднена отсутствием продукта. На данном этапе основной формой прогноза развития пакета является «видение».

Пример пакета, находящегося на данном этапе развития, – нанотехнологии.

Второй этап развития начинается с оформления потребительского продукта или услуги, «упаковывающих» технологический пакет. Формируется ядро пакета, основные периферийные компоненты, решаются вопросы с обеспечением развития и функционирования людьми, ресурсами и т. д. Этот этап характеризуется стремительным ростом всех характеристик пакета, его интенсивным развитием. Происходит формирование потребительского продукта, выход его на рынок и стремительный рост инвестиций в пакет. Начинается инвестиционный бум, доходность от вложений – огромная. Развитие происходит в рыночной логике, скорость напрямую зависит от объемов вложений и их распределения по технологическим элементам пакета.

Основные факторы развития: объемы и структура инвестиций, ресурсное обеспечение, темпы роста.

Именно на данном этапе критически важно наличие инфраструктур развития пакета технологий – научных центров, системы патентов, системы отношений между наукой и бизнесом, кадровых инфраструктур, необходимых стратегических документов.

Скорость разворачивания инфраструктур и темпы решения возникающих проблем напрямую влияют на успешность развития пакета в отдельной стране.

При активном развитии пакета также возникают и основные связанные с ним проблемы, происходят первые серьезные происшествия и т. и. Наблюдается расслоение общественного мнения на сторонников и противников, появляются «луддизм» и «страшилки».

Пакет начинает оказывать активное влияние на среды человеческой деятельности. Стремительно растет число работ про развитие пакета применительно к какой-либо области деятельности или жизни. Появляется основная масса прогнозов экстраполяционного характера. Разрабатывается большинство концептов применения пакета в области предметного мира.

Третий этап развития пакета технологий – это переход от интенсивного к экстенсивному развитию. Он характеризуется снижением темпов собственно технологического развития, расширением модельного ряда, снижением доходности инвестиций, конвергенцией с другими пакетами, значительным влиянием моды, дизайна, рыночных колебаний.

На данном этапе пакет проявляется в литературе и искусстве. Его развитие становится почти полностью независимым от государства и переходит к бизнесу. Пакет полностью интегрируется в общество, про него уже говорят в залоге «непонятно, как раньше можно было жить без…». Реализуются прогнозы и концепции, сделанные на предыдущем этапе. Прогностическая деятельность затухает, поскольку «все и так ясно»; начинается рефлексия. К пакету проявляют активный интерес экологи, начинается активная регулятивная деятельность.

Последний этап развития пакета – это его «старость». Использование и развитие пакета максимально регламентированы, стандартизированы и зарегулированы. Инвестиции – малоэффективны, в основном происходит сбор дивидендов с вложений прошлых этапов. Пакет становится частью «обычной статистики» и «инфраструктурой повседневной жизни». Такие пакеты – «городская недвижимость», «городской транспорт» и т. д.

Драматические процессы, происходящие в российской и мировой энергетике, состоят еще и в том, что ТП «Замкнутый цикл и быстрые реакторы» находится в начале второго этапа и способен к развитию, а ТП «Ядерная технологии с ядром – реакторы на медленных нейтронах» находится в периоде старости. Там же находятся и институты, в недрах которых развивается пакет «БР + ЗЯТЦ». И «молодой пакет» захлебывается от противодействия объемлющей системы.

Технологический пакет представляет собой целостность, из которой нельзя «вытаскивать куски просто так». Это резко затрудняет процедуру «покупки технологий» и приводит к неэффективности формальной процедуры конверсии.

Процедура покупки технологии, как правило, представляет собой перенос в иные условия части технологического пакета. Если эта часть сама по себе не обладает системными свойствами, то есть не образует зависимый технологический пакет, она, во-первых, отторгается технологической средой, а во-вторых, неспособна к развитию. Отторжение проявляется через различные дефициентности: материалов, кадров,

административных, юридических или коммерческих решений. Неспособность трансфертной технологии к развитию, убедительным примером чего может служить история ВАЗа, приводит к перманентной технологической отсталости. Как следствие, покупатель «подсаживается на технологическую иглу»: он вынужден непрерывно приобретать все новые и новые версии чужой технологии.

Конверсию можно рассматривать как своеобразный внутристрановой трансферт: технология, успешная в определенных условиях, изымается из своей технологической организованности и переносится в совершенно иные условия.

Здесь нужно сказать, что технологический трансферт не то, чтобы вообще никогда и не при каких обстоятельствах невозможен – он просто очень труден, и, в известном смысле, напоминает трансплантацию органов. Как организм отторгает чужую ткань, так и технологическая среда отвергает не имманентные ей структуры. И в медицине, и в технике с явлением отторжения можно бороться, но это требует специфических знаний и умений и всегда отягощено каким-то Злом.

Уже выросло поколение людей, которое привыкло жить в городах, купаться в бассейнах и на курортах, есть сублимированные продукты и обрабатывать детские соски химическими средствами. Уже уходит поколение людей, которые пережили романтику технологической среды, могли поуговаривать и погладить станок и сказать: «Красота!», глядя на турбину или градирню. Все приходящие на площадку НИИАР, где несут свою технологическую службу шесть исследовательских реакторов: эксперты, гости и даже вновь нанятые сотрудники, которых еще не всюду пускают по режиму, – делятся на две группы. Сталкеры и полицаи. Это – очень важное деление.

Эксперт может оказаться сталкером – человеком, принявшим эту среду как важную для себя и желающим ее существования и процветания. Полицаем может быть сотрудник института, который из проходной вышел и забыл это странное место, куда лучше никого не пускать и где сам он лишь вынужденно исполняет службу. Сталкер живет в среде, принимает ее риски, ее азарт. Ее деятельности кажутся ему осмысленными. Полицай охраняет свой мир от крупной техники, особенно рисковой и сложной, желает полного подчинения этой среды себе и видит в гигантах индустрии и уж тем паче в гигантах технологического эксперимента большую опасность. Сталкер живет. Полицай боится. Это два разных процесса. Интересно, что, смотря в суровые лица службы охраны ядерного объекта, мы видели не только полицаев, но и сталкеров.

Величие установок Тесла до сих пор привлекает туристов…

В мире, еще достаточно людей, которые хотят инженерить, воздвигать и строить…

В России еще живы отцы технологического прорыва к звездам и к атому…

Среди школьников и студентов все еще находятся такие, которые говорят: я приду сюда работать, потому что «это работает», я не пойду в менеджеры…

Мы не подчинили технологическую среду себе – и это вызов, она не подчинила себя нам – и это зов.

Чтобы рефлексивно пользоваться анализом технологических пакетов, необходимо составить представление о структуре пространства технологий. Иначе говоря, мы должны построить содержательную классификацию технологий и возможных связей между ними.

Исторически различают физические и гуманитарные технологии. Эта классификация является вполне содержательной, но она неполна и терминологически не совсем точна.

Будем называть физическими или ускоряющими те технологии, которые создают связи между социальной и природной средами. Технологии этого класса образуют основу механизма, с помощью которого общество контролирует природную среду. Чем более «продвинуты» ускоряющие технологии, тем лучше развита цивилизация, выше предельно достижимый уровень жизни, надежнее обеспечена безопасность базовой деятельности и фазовых социальных практик. Иными словами, ускоряющие технологии определяют совокупное богатство цивилизации, ее возможность противостоять природным факторам и, что, как правило, гораздо более важно, изменениям среды обитания в неблагоприятном для человека направлении.

Важно понимать, что предельный уровень жизни достижим не для всех, и, обычно, чем лучше развиты ускоряющие технологии, тем сильнее в обществе дифференцированы материальные и социальные возможности, разумеется, при прочих равных условиях.

Это утверждение можно рассматривать как частный случай одного из наиболее значимых законов общественной жизни – обобщенной теоремы Сципиона-младшего. В наиболее общей форме эта теорема гласит:

Приток любого ценного в данном обществе и дефицитного ресурса с неизбежностью усиливает социальное расслоение, причем не только по данному ресурсу, но и по всем остальным дифференцируемым ресурсам. Расслоение тем острее, чем значительнее превышение притока ресурса над фоновой составляющей и чем быстрее меняется входящий поток.

Сципион сформулировал эту теорему для частного случая притока золота в Римское государство. Для нас важно, что она справедлива также и по отношению к таким когнитивным ресурсам, как «мышление», «развитие», «технологический прогресс» и т. и.

Ускоряющие технологии задают высокий уровень жизни, они могут создать условия для высокого качества жизни, но гарантировать это качество жизни не могут. Во-первых, усиливая расслоение, эти технологии ведут к росту социальных противоречий. Во-вторых, возникает технологическое напряжение – рассогласованность технологических императивов и принятых в обществе социальных практик. Поскольку эти практики соответствуют культурной, национальной, ценностной традиции, их изменения вызывают негативную общественную реакцию, известную как инновационное сопротивление.

В обыденной жизни это звучит примерно так: как они смеют собираться и развивать себе мышление, сопереживание, коммуникацию, тело – нужное подчеркнуть. Как только это становится принятым и названным йогой, тренингом, курсами повышения… все приходит в гармонию.

Поэтому, исходя из прогнозов по городской среде: сначала страх, ужас, митинги протеста будет вызывать небольшой ядерный реактор в центре города, соседствующий со стенами жилых домов, а через десять лет все начнут вопить, что у них такого нет, а как удобно жить без сетей, с замкнутым циклом энергии на район, и отапливать клубничные теплицы и аквариумы с угрями дешевой атомной энергией, совершенно экологичной – не то что сжигать уголь. Технологическое напряжение используют сторонники устойчивого развития, чтоб инновации не поменяли их позицию в креслах. Им активно помогают обыватели из опасения, что их заставят работать и бояться по-новому.

– И часто так бывает? – спросила Алиса.

– Всегда.

Как следствие, развитие ускоряющих технологий должно сопровождаться возникновением и распространением принципиально других технологий. Их не очень удачно называют гуманитарными, видимо, подразумевая, что они скорее связаны с людьми, нежели с техническими устройствами. В действительности некоторая часть психотехник, все когнитивные техники относятся к ускоряющим технологиям. Напротив, «башни огненосных творцов» в «Обитаемом острове» А. и Б. Стругацких являются инженерными системами, но выполняют «гуманитарную» роль, обеспечивая социальную стабильность.

Опять мы приходим к условному разделению людей на сталкеров и полицаев. На тех, кто ускоряет на свой страх и риск, и на тех, кто управляет… в основном запретами.

Так появляется термин «управляющие технологии». Их можно также определить как метатехнологии или «технологии в пространстве технологий». Они связывают среду, образованную совокупностью ускоряющих технологий», – техносферу с социальной средой. Тем самым управляющие технологии вписывают человека в технологическое пространство, обеспечивая высокое качество жизни.

Несколько упрощая, можно сказать, что ускоряющие технологии отвечают на вопросы «что и как делается?», а управляющие – на вопросы «как это организовано?», «почему и зачем это делается?».

Формально ускоряющие и управляющие технологии исчерпывают технологическое пространство. Однако любая человеческая деятельность носит коллективный характер, вследствие чего «непременным условием» технологического развития является выстраивание коммуникации между разными людьми, находящимися на различных позициях. Обеспечение коммуникации представляет собой сложную задачу всегда, но при наличии технологической инновации, для которой еще нет общеупотребительной терминологии и не выстроены социальные «мостики», эта задача становится очень серьезной проблемой.

При этом следует отметить, что управленцы или полицаи не являются для сталкеров авторитетными, и коммуникации нет как в одну, так и в другую сторону. Наблюдая на конференции в ГНЦ НИИАР выступление представителей двух этих технологий, в простоте – менеджеров и инженеров, можно прийти к следующим выводам: сталкерам плевать на ублюдочное мироустройство, которое менеджеры рисуют на бумаге. Полицаи особенно не суются на площадку. А менеджеры в ответ склонны держать на голодном пайке этих партизан технологической степи, которые что-то приносят в мир из своей зоны, но непонятное и не с теми характеристиками, которые просят для продажи иностранные полицаи.

Не будет преувеличением сказать, что одним из значимых проявлений барьерного торможения является коммуникационный тромб между позициями: инженеры не понимают менеджеров, политики не понимают ученых, бизнесмены не понимают футурологов и т. д. Однако инновационный семантический тромб не связан с фазовым кризисом – он существовал, в общем, всегда.

Таким образом, возникает необходимость ввести третий класс технологий – коммуникационные, семантические или называющие. Эти технологии связывают совокупность управляющих технологий с информационной средой. С одной стороны, они вписывают техносферу в семантическое, языковое пространство, то есть именуют ее, а с другой – изменяют связность социальной среды, включая в нее коммуникативные практики, адекватные текущему состоянию техносферы. Невооруженным глазом видно, что называющие технологии крайне дефициентны, что, возможно, послужило причиной возникновения во второй половине XX столетия философии неопозитивизма как знаниевой базы для их инсталляции. Значительный вклад в оформление называющих технологий внесла теория семантических спектров В. Налимова, практики ОДИ Г. П. Щедровицкого, методология и схематизация в ММК, модель контуров сознания Лири – Уилсона, информационный психоанализ (соционика) А. Аугустинавичуте и разработанная на их основе техника протоколов общения[35].

И даже авторы книги наследили в этом полупустом пространстве технологий, предложив использовать коллективные мыследеятельностные машинки – «знаниевые реакторы» для ликвидации информационного сопротивления при коммуникации[36].

Ускоряющие и управляющие технологии образуют противоречие, поскольку они конкурируют за одни и те же дефицитные ресурсы: людей, способных создавать новое, время, материальные ценности. При этом существует тенденция делать ставку на физические технологии, обеспечивая быстрый прогресс и обретение обществом новых возможностей в ущерб гармонизации отношений между социальной и технологической средами. Возможна и противоположная стратегия: остановить технологическое развитие в общепринятом понимании этого термина, но добиться идеальной вписанности существующих технологий в социальную практику.

В рамках техпакетного подхода обе стратегии ошибочны и неизбежно ведут к тяжелому кризису.

Полностью достроенный ТП характеризуется наличием соответствия между ускоряющими и управляющими технологиями, причем обычно оно должно быть как общим – совпадают мощности пространств физических и гуманитарных технологий (то есть, в первом приближении, равно их количество), так и частным – в каждой ускоряющей технологии есть своя «человеческая» составляющая. Дуальное технологическое соответствие можно понимать как стремление технологического пакета к максимальному органическому строению капитала.

Для отдельного технологического пакета превалирование ускоряющих технологий над управляющими означает неустойчивость к человеческим ошибкам, строгость в управлении, наличие существенных проблем с включенностью в существующий контекст общественных связей. Последнее на практике приводит к тотальному правовому и административному контролю и, опосредованно, к неэффективности технологического пакета. Кроме того, нехватка социопрактик, вписывающих технологию в повседневную жизнь, деятельность и мышление, приводит к ритуализации обращения с технологией, причем со временем количество ритуалов имеет тенденцию увеличиваться.

Если, напротив, в пакете превалируют управляющие технологии, он плохо выполняет свое назначение и поэтому экономически неэффективен. Такой пакет еще и слишком «зарегулирован», сшит с социумом большим количеством связей, на практике совершенно излишних. Упрощая, можно сказать, что в этом случае сам пакет становится своеобразным ритуалом.

Если дуальное соответствие нарушено в большом масштабе, для целой совокупности технологических пакетов, критически важных для общества, проблемы распространяются на социальную сферу и могут привести к катастрофическому кризису. Есть искушение связать его с фазовыми проблемами, но аккуратный анализ показывает, что технологические неустойчивости возникают и в благополучные периоды истории.

Катастрофическая нехватка управляющих технологий приводит к острому социальному расслоению и, как следствие, к предельной нестабильности, которая усугубляется неадекватностью государственного устройства, правовой и административной системы достигнутому технологическому уровню. Естественной реакцией социального организма на возникшее неблагополучие опять-таки является ритуализация: глобальная, охватывающая все социальные структуры и все общественные этажи.

Этот тип технологической неустойчивости носит название предела сложности. Его противоположностью является предел бедности, катастрофическая нехватка ускоряющих технологий. При этом общество не способно противостоять стихийным бедствиям, климатическим изменениям, серьезной эпидемиологической угрозе. Весьма значимой может оказаться его военная уязвимость.

Упрощая, можно сказать, что при приближении к пределу бедности общество неустойчиво по отношению к внешним воздействиям, а вблизи предела сложности – внутренне нестабильно.

Вблизи фазового кризиса, насколько можно судить, обе неустойчивости смыкаются, поэтому зона безопасного технологического развития стремится к нулю.

Эта концепция технологической неустойчивости была разработана группой «Конструирование Будущего» в 2000 году и вошла в «Новые карты Будущего». Сейчас мы пришли к выводу, что существует третий класс технологий, следовательно, реальная картина несколько сложнее: необходимо требовать не дуального технологического соответствия, а триалектического баланса – соответствия ускоряющих, управляющих и называющих технологий.

Как и любой триалектический баланс, баланс технологий накапливает определенную форму социальной энергии – и чем он более симметричен, тем лучше. Условная «площадь» треугольника баланса определяет зону безопасного технологического развития – в триалектическом подходе она заведомо больше, чем в бинарном, даже вблизи фазового перехода.

Для современной европейской цивилизации, однако, характерно столь явное отставание коммуникативных технологий, что 3-баланс, по существу, превращается в рассмотренное выше дуальное противоречие, притом резко смещенное в сторону ускоряющих технологий. Коммуникативные технологии пока оказывают на это противоречие минимальное воздействие.

Графически это может быть изображено следующим образом:

Возможные версии технологических неустойчивостей изобразим на балансной диаграмме:

Исторический опыт показывает, что технологическое соответствие – неважно, в дуальной или триалектической форме, – не выполняется автоматически, то есть в технологическом пакете отсутствуют механизмы, балансирующие его по классам технологий. Поэтому невозможно достраивать пакет, предвидеть возникновение новых технологий, используя принцип технологического соответствия. Этот принцип говорит нам, что должно быть, но не предсказывает, что будет. Зато он позволяет прогнозировать технологическую, общественную и, отчасти, коммерческую эффективность пакета, а также обосновывать выводы о возможных социальных последствиях инсталляции данного пакета на данной территории.

В некотором смысле, подобную задачу в узкой области решают умные кадровики, составители креативных команд и сборщики «фабрик мысли». В группе должны быть люди, которые генерируют, несмотря ни на что, люди, которые упаковывают и управляют процессом, несмотря на собственную любовь к генерации или к критике других генераторов, и люди, которые создают поле для мышления тех и других, то есть называтели имен происходящему и наливающие чай… Последняя компетенция очень редка, потому что требует от человека искусства управлять, но не властвовать, служить другим в том, где сейчас есть потребность. Для таких специалистов нет и не будет типовых положений, должностных инструкций и описаний желаемых функций личности. Ценность их деятельности будет вечно ставится под сомнение, они всегда будут выводиться в положение обслуживающего как раз в тот момент, когда им пришло время номиновать что-то новое. Но именно они будут «новыми монахами», служителями нарождающегося целого. Это барьерная компетенция – дать имя в последний момент, и тем самым сохранить для будущего объект или процесс.

Технологический пакет фазово неоднороден: он может включать в себя технологии, относящиеся к разным фазам развития. При наличии фазовой неоднородности технологии неравноправны, и текущая фаза доминирует. Она фиксирует инфраструктурные и институциональные решения, она определяет свойства пакета, его особенности, поведение и развитие. Фазово отсталые технологии обычно находятся в «анамнезе» современных, позволяя анализировать инженерную историю системы и выстраивать генетические связи пакета. Иногда технологии минувшей фазы группируются в периферийный субпакет. Например, архаичные «охота и собирательство» представлены в традиционном и даже в современном ТП «Продовольствие».

Само по себе фазовое расслоение никакого интереса не представляет. Пакеты формируются столетиями, а наиболее значимые из них – даже тысячелетиями. Естественно, что они включают исторические «технологические архивы».

Существенное значение играют, однако, фазово смещенные технологии, которые в структуре пакета «не видны» и поэтому могут быть названы «технологиями стеле».

Любое знание и любая технология подразумевает некоторый набор препозиций, которые, как правило, никогда и никем не рефлектируются. Они просто есть. Все знают, что мы пользуемся десятичной системой, потому что у нас десять пальцев, но вряд ли кто-нибудь способен внятно объяснить, почему наша деятельность подчинена семидневному ритму, а наше планирование – тридцатидневному. Почему новый корабль можно назвать именем погибшего в бою или разобранного на металлолом корабля, но нельзя – именем корабля, просто затонувшего? Почему на договорах страховой корпорации Ллойда в обязательном порядке стоят буквы S&G, значения которых никто не знает? Может показаться, что все это – глупые суеверия. Однако уже не раз оказывалось, что подобные вещи содержат в себе вполне прагматический смысл, которого мы просто не помним. Например, историки долго объясняли сложные профили средневековых мечей эстетическими, культурными или религиозными соображениями – пока в коммерческой продаже не появились зубчатые ножи, одинаково пригодные для резки мягкого хлеба и самого твердого мяса. Вот тут историки «вспомнили», а математики сразу же подсчитали, что меч с волнообразной кромкой при определенной силе и скорости удара прорезал доспех, чего обычное лезвие сделать не могло.

Вряд ли все понимают и рефлексируют, насколько важное место во всем технологическом пакете «Продовольствие» занимает такая технология, как умение благодарить за пищу. Каждый американец знает, что демократическая форма правления включает в себя массу технологий: разделение властей, представительное правление, выборность, система голосования, правила передачи власти и т. и. Гораздо менее известно, что в основе демократии лежат два конкурирующих социальных инструмента: парная семья и род. Поэтому невозможно нормально поддерживать существование демократических институтов при кризисе и семейных, и родовых отношений.

Мы будем называть «пратехнологиями» важные для функционирования современных ТП знания, умения и практики, относящиеся к глубочайшей древности (архаичной фазе развития или социогенезу) и не воспринимаемые рефлексивно. Как правило, пратехнологии определяют мифологическое, а иногда и онтологическое содержание технопакета.

Если технология применена и вроде бы все сделано правильно, а результат тем не менее не достигнут, можно предположить, что была забыта пратехнологическая компонента, в результате чего произошла потеря содержания. В средневековом Китае говорили: это было исполнено ненадлежащим образом. И добавляли: в трудные времена надо исправлять имена и укреплять ритуалы.

Приведем примеры технологий, в которых пратехнологическая составляющая повсеместно утеряна.

Выпускные экзамены, так называемый «аттестат зрелости». Забыта технология конфирмации, «посвящения во взрослые», испытания и подвига. Осталась формальная демонстрация некоторого объема знаний и умений, которые для взрослой жизни одновременно и избыточны, и крайне недостаточны. Результат: выращено несколько поколений людей, которые не могут обрести статус взрослого и остаются детьми до тридцатилетнего возраста, а иногда и всю жизнь.

Праздник. Забытая технология неизвестна. Остались застолье и нерабочий день. Целевая функция: восстановление связей человека с семьей, родом, социумом и Небом, нравственное очищение, отдых, физическая и психическая «перезагрузка» – не выполняется. Результат: депрессия, головная боль, ненужные финансовые затраты.

Создание городов. Забыта технология «гения города», то есть «присадки» информационного объекта формирующемуся населенному пункту, наделения города душой. Осталось администрирование, формальное «учреждение» города. Результат: города без городской среды, неспособные удерживать население, потеря содержательного управления процессами становления и развития города.

Форсайт, прогнозирование. Забыта технология откровения, получаемого специально подготовленными и обученными людьми в особом состоянии сознания. Остался ряд формальных процедур по согласованию экспертных и управленческих позиций. Результат: прогноз, не содержащий неожиданных и нетривиальных результатов, концепция «устойчивого развития», представление о Будущем как о продолженном настоящем.

Предпринимательство как социопрактика. Забыта технология служения и участия в великом Плане. Осталась «продажа снега эскимосам», извлечение прибыли из воздуха и надувание мыльных пузырей. Результат: социосистемная неэффективность страновой и мировой экономики, потеря бизнесменами смысла существования, разрушение семей, разрушение личности, жесткие поколенческие конфликты.

Пратехнологическое содержание технологического пакета должно быть восстановлено и, если есть такая необходимость, достроено.

Будем называть посттехнологиями знания, умения и практики, относящиеся к следующей фазе развития социосистемы и естественно порождающие социопрактики, несовместимые с текущей фазой.

Посттехнология может возникнуть только как «дикая карта».

Чтобы посттехнология не была отторгнута техпакетом, она должна, во-первых, функционировать на уже существующих инфраструктурах, не обязательно в полную силу и в установленных институциональных рамках. Во-вторых, быть генетически, функционально и логически связанной с технологиями, принадлежащими текущей фазе и образующими основу пакета, иначе говоря, – должна естественно встраиваться в техпакет. В-третьих, посттехнология всегда решает одну из принципиальных, общественно проявленных проблем того пакета, которому она принадлежит. При соблюдении этих трех условий посттехнология может выжить.

Технология Гезеля[37] по введению особых быстрых денег для городского обращения явилась для начала XX века посттехнологией – предтечей экономического механизма XXI века, который возникнет как сопутствующий замкнутым циклам по энергетике, продовольствию, воде и кадрам. В 1933-м эксперимент нескольких австрийских городов так сильно напугал управленцев нарождающегося банковского произвола, что создатели компьютерных игр и их Заказчики до сих пор не смогли ввести игровые деньги в реальную экономику, хотя вся мировая финансовая инфраструктура давно к этому готова.

Примеры посттехнологий будут приведены в главе 8.

Посттехнологии следует рассматривать как источник фазового развития и как возможную основу переформатирования технологического пакета при фазовом переходе. Другими словами, посттехнологии – это элементы Будущего в настоящем.

При анализе технологического пространства необходимо подробно рассматривать как текущую, так и «продвинутую», то есть фазово переформатированную версию всех пакетов, содержащих посттехнологии. При этом, как правило, невооруженным глазом видно, что в «продвинутом» ТП не хватает технологий, хотя в схеме пакета есть для них места и вполне понятно их содержание. Эти технологии: их происхождение, целевая функция, внутренняя структура, внешние связи, семантика, базовая онтологема – легко могут быть предсказаны путем сравнения исходного и «продвинутого» техпакета.

Таким образом, анализ посттехнологий имеет значимую прогностическую составляющую.

Если технологический пакет подобен организму, то отдельная технология напоминает живую ткань: она дифференцирована, специализирована, способна к росту и развитию и, в известной мере, бессмертна.

Технологии образуют регулярные двумерные решетки.

По одной условной оси можно откладывать гомологические ряды: исходная технология, такая же технология, но с заменой одного элемента, с заменой двух элементов и т. и. Например: деревянный стул, металлический стул, пластмассовый стул, два стула, два стула, соединенных боком (скамейка), два стула, соединенных спинками, стул без спинки (табуретка), стул со спинкой и ручками (кресло), кресло в автомобиле, кресло в автомобиле с привязными ремнями, кресло-качалка, катапультируемое кресло… В принципе, используя любой системный оператор, хотя бы оператор ТРИЗ[38], строить гомологические ряды нетрудно.

По второй оси откладываются эволюционные технологические цепочки: технология А опирается на технологии В и С, из нее вытекают технологии D и F. В очень упрощенной форме такие цепочки рисовал Сид Мейер для своих «Цивилизаций»: пароатмосферная машина – паровая машина – компаунд-машина – паровая турбина – газовая турбина – турбовентилятор…

Рассмотрение таких «технологических плетенок» приводит нас к мысли, что технологии не рождаются и не умирают, но они эволюционно развиваются и при этом меняются настолько сильно, что можно говорить о преображении. Но, меняясь, они сохраняют определенные «родовые черты», метки, по которым их всегда можно идентифицировать.

Мы будем называть «земной» технологию, имеющую хотя бы одного предшественника. Почти все известные технологии, разумеется, земные.

Если в технологической генетической цепочке каждый ход можно проследить и четко описать патентной формулой «отличающийся от…», будем называть технологию эволюционной. Эволюционными являются не все современные технологии, но явное большинство.

Как правило, изучение генетической цепочки данной земной эволюционной технологии позволяет уверенно предсказать ее развитие по крайней мере на следующем шаге, а возможно, и дальше. В этом отношении эволюционные земные технологии – благодарное поле для прогностики. Оценивая вероятные направления их развития, интегрируя результаты в «следующий» технологический пакет, нетрудно определить технологическое «Неизбежное Будущее».

Проблема заключается в том, что не все земные технологии являются эволюционными. Например, позиционная запись числа «с нулем», несомненно, имеет своими предшественниками древние системы счисления, но сделанный индийскими математиками шаг кардинально изменил технологию, придав ей совершенно новые свойства и новый статус. Точно так же невозможно пошагово проследить возникновение алфавита, изобретение клапана парового двигателя, зеркала, компаса. Соответствующие земные технологии – вписанные в эволюционные цепочки, но содержащие непредсказуемые скачки, кардинально меняющие не только облик технологии, но и характер ее дальнейшей эволюции, назовем спонтанными.

Спонтанные технологии не могут быть предсказаны обычными способами, например, с помощью дельфи-анализа. В очень редких случаях такой анализ может назвать область, где вероятно появление спонтанной технологии.

Возникновение спонтанной технологии представляет собой классическую «дикую карту». Именно такие события ощутимо меняют технологическое пространство и структуру значимых технологических пакетов. Их предсказание весьма значимо: как правило, именно реализация той или «дикой карты» отличает реальное Будущее от неизбежного.

Среди спонтанных технологий выделяется совершенно особый класс. Это технологии, не имеющие предшественников и не образующие эволюционных рядов. По определению они не были получены из какой-либо земной технологической конфигурации. Они просто возникли и есть, или же – просто всегда были.

Такие конфигурации, которые не могут быть созданы технологической эволюцией на Земле, мы называем эдемными. Верующие говорят, что их Родиной не является Земля, не является вещный мир вообще. Эдемные технологии представляют собой технологический парадокс: артефакт, то есть заведомо искусственный объект, не имеющий ни предыстории, ни человека-создателя.

Классическим, даже хрестоматийным примером эдемной технологии является колесо. Колесо не имеет технологических систем-предшественников. Оно возникло сразу, как готовый объект и готовая технология. До сих пор оно существует в первозданном виде. Менялся только материал, да добавлялись необязательные периферийные элементы, например, шины. Нам не известна фигура изобретателя. Существенно, что эта технология отнюдь не является исторической неизбежностью: если в Старом Свете колесо появилось, что называется, в доисторические времена, то Новый Свет не знал его даже в эпоху развитой цивилизации. Зато империя Инков знала принцип двойной записи в бухгалтерии, который в Европе появился в эпоху Реформации, и разработала не позднее 3000 года до и. э. специальную мнемоническую и счетную систему – кипу.

К эдемным технологиям, по-видимому, относятся шахматы в первоначальной индийской версии шатранжа и игральные карты. Всеми признаками таких технологий за исключением формальной анонимности автора обладают священные книги мировых религий. Менее очевидно, что и классическая стратегия возникла сразу и целиком: «Я прочитал сотни трудов по военному делу, и ни один из них не вышел за пределы Сунъ-Цзы».

Эдемной технологией мы склонны считать перспективу как способ изображать трехмерные объекты на плоскости.

Не следует думать, что эдемные технологии могли возникать только в глубокой древности. К ним сегодня относится, например, застежка-молния, канцелярская скрепка. Классический английский детектив, не имеющий предшественника, возникший сразу и целиком, вместе со всеми своими атрибутами, является гуманитарной эдемной технологией.

Имеются некоторые основания полагать, что все известные системные операторы – от «Книги перемен» до алгоритма решения изобретательских задач (АРИЗа) Г. Альтшуллера относятся если не к эдемным технологиям, то к технологиям, имеющим эдемную составляющую.

Если открытие или содержательное предсказание новой спонтанной технологии можно сравнить с нахождением золотого слитка, то обнаружить следы неизвестной эдемной технологии – найти снежного человека, пришельца, платиновый астероид или слиток технеция.

Дорогой читатель! Нам определенно «хочется взять мир окружающий в долг под проценты», что следует понимать как: мы все время пишем общую теорию всего. Эту главу вам придется воспринимать как встроенный учебник по созданию техпакетов «из материала Заказчика», из подручных средств, из ничего, из истории технологий, начиная с мезолита – нужное подчеркнуть. Мы дерзнули занимать ваше время этими понятными вещами, потому что никакие замкнутые технологические циклы – основа следующего мира – без этих кирпичиков не строятся.

Концепция технологического пакета была впервые отработана на примере ТП «Навигация». Исторически этот пакет создавался очень долго: первые его элементы появились где-то на грани палео– и мезолита, структура оформилась в Новое Время, а последние штрихи были нанесены в середине XX столетия.

Формально «Навигация» входит составной частью в индустриальный пакет «Транспорт». Его содержанием является привязка движения корабля, человека, торгового каравана, армии к реальной географии Земного шара. ТП «Навигация» позволяет знать, где мы находимся, понимать, куда мы идем и как мы вернемся обратно.

Эта задача определяет структуру пакета: нам необходимы субпакеты «Ориентация» и «Картография».

Ядро субпакета «Ориентация» исторически появилось первым. Собственно, на суше задача выглядела не слишком сложной: во всех практически значимых случаях можно было ориентироваться по приметам. Кроме того, уже в мезолите была создана достаточно разветвленная сеть дорог, которые «по построению» вели туда, куда нужно. Далее речь шла уже не о навигации как таковой, а о развитии пакета «Транспорт», куда входили средства транспорта, поддержание дорог в приличном состоянии, соответствующие организационные и институциональные формы. Навигация, в общем и целом, сводилась к наличию представлений о том, куда ведут дороги.

Однако дороги можно было построить не везде. Проблема навигации очень остро вставала в горах, но эта задача имела минимальное практическое значение. Зато огромную роль с самого основания цивилизации играло море, где ориентиров, в общем, не было. Не намного лучше дело обстояло с «сухопутными морями» – пустынями, Великой Степью.

Первоначально корабли ориентировались по берегу: по направлению и по расстоянию, которое измерялась в днях пути. Очень скоро люди научились определять направление не только по береговым приметам, но также и по Солнцу. Вслед за этим началось изучение звездного неба: оно было картировано, разбито на созвездия и соотнесено со сторонами света. Звездная и солнечная навигация оторвала корабли от берега, а караваны – от привычных ориентиров.

Появился лаг, позволяющий определять скорость корабля, и техника счисления пути. На суше эта проблема стояла менее остро, тем более что характерные скорости человека и лошади, так или иначе, были известны.

В итоге возник довольно примитивный пакет, включающий известные способы ориентации и очень примитивные абрисы местности или береговых линий. Это пакет позволял худо-бедно ориентироваться в пространстве, но не давал возможности точно определить свое местоположение и проложить путь.

По мере роста размеров и скорости кораблей начала все более явно ощущаться потребность в точной навигации. Это потребовало огромной интеллектуальной работы: создания информационного пакета «Картография». Он базировался на астрономии, которая исторически быстро пришла к выводу о шарообразности земли, и геометрии, позволяющей графически измерять Землю. Однако геометрия Эвклида была разработана для плоскости. Потребовалось разработать сферическую астрономию, а затем и проекционную геометрию, позволяющую различными способами «упаковать» сферу на плоскости. Заметим здесь, что, вопреки распространенному мнению на этот счет, глобус никогда не имел отношения к ТП «Навигация» и всегда был только детской игрушкой и учебным пособием. Просто ни на корабль, ни в повозку нельзя взять глобус таких размеров, чтобы имело смысл пользоваться им для точного счисления пути.

Создание проекционной геометрии вкупе со знаниями, накопленными примитивными картами, позволила превратить субпакет «Ориентация» в пакет «Картография»:

Желтый фон здесь и далее обозначает информационную составляющую технологического пакета, информационный пакет или научную дисциплину, сиреневый фон – значимую онтологему или мифологему.

На этой схеме карты и лоции еще не связаны с географическими координатами, поскольку эти координаты еще надо было научиться измерять. В принципе, без этого можно было обойтись, если бы можно было с абсолютной точностью двигаться по счислению. Увы, такое путешествие обычно заканчивалось в море на рифах, а в пустыне – потерей ориентации со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Задача определения географических координат была сформулирована еще в античности. Тогда же научились более или менее точно измерять широту. Это, кстати, потребовало в качестве информационного базиса разработать математику, перейти от нее к физике и построить механику как основу конструирования приборов. Попутно пришлось ввести важнейшую онтологему «измерения».

Уже на границе Средних веков и Нового Времени механика развилась до аналитической механики, в результате чего астролябия превратилась в октант, а затем и в секстант. Стало удобнее. Впрочем, и астролябия задачу измерения широты решала. Как правильно заметил Остап Бендер: «Сама меряет. Было бы, чего мерять».

С долготой все обстояло значительно хуже, хотя принцип был понятен изначально. Нужно было только сравнить время текущей и исходной точки. Скажем, полдень в текущем месте нахождения корабля соответствует 14 часам 22 минутам в Гринвиче. Следовательно, корабль находится в 35 градусах 30 минутах к западу от Гринвича – где-то в середине Атлантики.

Определить местное время было несложно. Казалось бы, с «домашним временем» все еще проще – его нужно только хранить. Но вот эта задача потребовала огромных усилий. Первый в истории ясно выраженный «государственный заказ на проведение НИРов» был дан английским адмиралтейством именно на способ определения долготы, то есть, собственно, на «хранение времени».

Задача эта, как оказалось, имеет два независимых решения. Можно было изобрести механический хронометр или же использовать независимое от положения наблюдателя на поверхности Земли звездное время. Например, принять систему «Юпитер плюс Галилеевы Луны» за большие часы.

Заметим, что начали проявляться системные свойства технологического пакета: многие элементы субпакета «Измерение долготы» присутствуют и в других субпакетах ТП «Навигация» (оранжевый шрифт). Заметим также, что возникновение представлений о точном времени потребовало институционального решения (здесь и далее – серый фон), которым в Европе стала монастырская система.

Замыкающая технология ТП «Навигация» была создана в Китае, но не нашла там применения – в том числе и потому, что отсутствовали важнейшие субпакеты. Зато она была нужна в Европе. Компас позволял ориентироваться в тумане, в горах, в пещерах, в тропическом лесу. Правда, для кораблей сразу же появилась необходимость в целой группе научных дисциплин и практических работ по теме «девиация компаса», ставших особенно актуальными при переходе к железному кораблестроению.

Уже в XX веке дальнейшее развитие прецизионной и аналитической механики позволило создать гироскоп и на его базе – гирокомпас, что позволило в перспективе перейти к инерциальной навигации. Советский Союз, испытывающий трудности с изготовлением высокоточных приборов, неожиданно вернулся к забытым после изобретения хронометра концепциям астрономических часов и навигации по звездам и инсталлировал ракетную астрометрию как альтернативный инерциальной навигации способ точного счисления.

Технологический пакет «Навигация» приобрел свой окончательный вид:

Субпакеты на рисунке свернуты, за исключением тех технологий, от которых прослеживаются прямые генетические или функциональные связи, подчеркнута замыкающая технология.

Уже практически на наших глазах произошло коренное переформатирование данного технологического пакета. Возникновение радиосвязи привело к появлению технологий радиопеленгации и радионавигации. Радионавигация стала технической основой институционального решения – диспетчеризации движения. Наступательные операции союзников на Тихом океане во Второй Мировой войне потребовали применения новой научной дисциплины – логистики. Впоследствии сочетание логистики с диспетчеризацией движения создало современную концепцию перевозок, но это, скорее, относится к ТП «Транспорт». А вот рождение спутниковой навигации изменило всю концепцию географического позиционирования. Появилась глобальная навигация, важный периферийный субпакет ТП «Информационные технологии». Сегодня весь «старый» пакет «Навигация» можно считать его информационным бэкграундом.

Если «Навигация» создавалась тысячелетиями, и в этом отношении можно сказать, что свойства технологического пакета мы придали ей постфактум, то ТП «Авиация» появился и обрел форму в очень короткий срок. Рассмотрим этот пакет очень кратко, имея в виду в основном те параллели, которые понадобятся нам в части «Космическая гонка», а также возникающую прямо сейчас технологию «информационного крыла».

Датой рождения «информационного крыла» мы считаем декабрь 2010 года.

Знаниевый реактор, собравшийся на свою ежемесячную Санкт-Петербургскую сессию форсмажорно, на чужой площадке, соседствуя с бодрой танцевальной студией, дабы не уступить перед трудностями, вышел в информационный космос. Здесь уместно вспомнить постоянно цитирующийся в экспертных тусовках анекдот про Лаврентия Берию, который приехал поздравить некое ЗАТО с научными достижениями. На дерзкий вопрос с места: «А что же тогда мы сидим взаперти?» – ответил: «А что, на свободе вы бы это сделали?». Этот же ответ пока приходится давать на вопрос: «Где пространство для коллективно мыслящих и производящих инновации?». Конечно, в неудобных местах, рядом с ритмами, несвойственными образованию в его начальном понимании. То есть где попало, но не в Сколково, не в ВШЭ и не в торжественном зале Минздрава без окон… Это – пространственный приговор. Иновое рождается рядом, между, но не в старых мехах. Это важно. Иновое пока арестовано, только не в застенках, а в отсутствии стен: ему нет места во дворцах, его туда не пускают, но свинопасы уже есть, дело за принцессами, которые к ним потянутся.

Информационное крыло. Дикая карта. Возможность взлететь в информационном пространстве и прилететь в истинное место за короткое время по графику, а не приземляться куда попало с помощью рискованных для желудка средств. И не бродить по смысловым полям в поисках ненужного, но жареного, нужного, но не своевременного, «истинного где-то рядом». И так далее. Второй картой в пакете является, конечно, язык, на котором хочется говорить правду. И понимать ее однозначно.

Особенностью авиации является то, что самолет нельзя было сделать «по частям». Он должен был появиться целиком, как единая техническая система. Так и произошло: уже первые самолеты братьев Райт и Блерио включали в себя все те структурные элементы, которые образуют любой современный самолет:

Или в развернутой форме:

Жирный шрифт с подчеркиванием обозначает базовые и замыкающие технологии, синим шрифтом указаны технологии, наличие которых было необходимо уже на первом шаге реализации пакета – для самолетов Райт и Блерио. Белый шрифт на красном поле – событие или экспериментально обнаруженное значимое явление.

ТП «Авиация» включает в себя ТП «Летательные аппараты», «Аэродром», «Коммерческая авиация» и «Военная авиация» (жирный шрифт с подчеркиванием указывает минимально необходимые технологии и технологические пакеты; пакет дан укрупнено):

Критические фазовые технологические пакеты: инжиниринг, продовольствие, транспорт

Посиделки

Философ: Найдите мне институции, в которых будет жить продовольствие в когнитивном мире?

Психическая: Сразу никак, ясно, что в архаике – собирали и охотились, в традиции – сеяли пшеницу, в индустрии – упаковывали полуфабрикаты из той же пшеницы…

Проснулся: Ну и будет вам фабрика по изготовлению желе трех типов: еда-1, еда-2, еда-3 с разными ароматами.

Философ: Я не об этом спрашиваю… Понятно, что биоинженерия рулит, и еду будут делать. Что сменит американскую продвинутую ферму, меня интересует? Ну, или наше, с позволения сказать, культурное хозяйство на что поменяется?

Проснулся: Погоди, с точки зрения пяти природ, сначала мы потребляем природу, потом ее преобразуем и потребляем, то есть выращиваем, а дальше обрабатываем после выращивания и потребляем…

Психическая: Здесь уже запаха природы не остается…

Проснулся: Да, точно, ну и дальше добро пожаловать в информационный мир, управляем обработкой – вот, и биоинженерия – информационная еда, а потом уже солнечным светом.

Психическая: Солнечный свет пока за горизонтом, но предыдущее важно. Кстати, геймеры хорошо коды генетические расшифровывают, лучше ученых.

Философ: Я с вас ответ прошу, а вы мне эволюцию гоните, я лучше вас ее знаю, институцию мне надо…

Проснулся: Вот пристал.

Психическая: А вот в инженерии…

Проснулся: Хорошее слово «Винженерия», инженеры по Винджу, они – наши конкуренты, но и собратья по разуму, не знаешь, что про это думают?

Философ: Что они думают, я у них прочту, мы это мониторим, а мне нужен ответ про следующую ферму.

Психическая: Если посмотреть, что будет за демократией, наверное, «билет на планету Транай», случайное управление.

Философ (рыча): Плевать мне на демократию, а также, какая будет семья, секс и дом в будущем, я не ищу сценариев…

Проснулся: Ну что ты орешь, это – детский сад. Дети играют в свой сад, огород, упаковку, запахи, принтер продуктов, ну, типа геймеров. Школа или детский сад – вот твоя ферма.

Философ: Это решение…

Психическая: И за образование не обидно, а то ему уже два века делать нечего…

Архаичный (мезолитический) технологический пакет «Инжиниринг» интересен тем, что показывает объем, разнородность и системность знаний, умений и навыков, необходимых для существования социосистемы. Он иллюстрирует также развитость кооперации и глубину торговых технологических связей в архаичном обществе.

Базовой (открывающей) технологией пакета была обработка кремня. Кремень необходимо было добыть и доставить мастерам. Зачастую это подразумевало транспортировку груза на значительные расстояния: например, кремни добывались в Карпатах и обрабатывались в Поволжье.

Обработанные кремни использовались, прежде всего, для обработки кремней – здесь мы сталкиваемся с марксистским «производством средств производства» или, по И. Пригожину, с автокаталитическим процессом. Далее, кремни использовались для изготовлений орудий труда (молоток, нож, топор, острога, игла, крючок), инструментов охоты и военного оружия (копье, лук и стрелы). При создании разнообразных орудий и инструментов кроме кремня активно использовалось дерево. Из дерева делалась также домашняя утварь – ложки, миски, ступы.

Собственно, «кремни плюс дерево» – это материальная основа архаичного производства, ядро ТП «Инжиниринг». Изготовление орудий труда из кремня и дерева является замыкающей технологией пакета.

Периферия техпакета связана с использованием других доступных материалов – либо более редких, либо менее технологичных. Тем не менее в архаичную фазу умели обрабатывать обсидиан, активно работали с глиной, не говоря уже о продуктах охоты – костях, шкурах, жилах животных. Тогда же научились плести нити.

Считается, что каменный век не знал металла. Думается, это не совсем так. На Земле достаточно часто встречаются металлы в самородном виде, их можно обрабатывать вручную. Олово плавится в костре (температура плавления 231 градус Цельсия). Медь и золото расплавить труднее, но это тоже не требует высоких технологий. Другой вопрос, что металлургия занимала очень скромное место в ТП «Инжиниринг», поскольку зависела от случайных и невоспроизводимых находок.

По мере совершенствования орудий труда обработка кремня становилась все более и более точной. Это открыло дорогу к архаичным посттехнологиям: шлифовке, обработке самоцветов, производству зеркал. Судя по находкам на Мальте, люди мезолита были способны заниматься скульптурой, тонкой лепкой, изготовлением украшений. Конечно, это были единичные технологические подвиги, как и обработка металла.

Базовой инфраструктурой пакета являются дороги.

Базовое институциональное решение – выделение из института Рода «мезолитической управленческой тройки»: вождь – шаман – мастер.

В укрупненном виде архаический ТП «Инжиниринг» выглядит следующим образом:

Здесь красными стрелками обозначено замыкание автокаталитического процесса производства средств производства, голубой фон указывает на инфраструктуру[39], синий узор обозначает пратехнологии, оранжевый фон маркирует посттехнологии.

Весьма интересно проследить, что происходит с данным технологическим пакетом при фазовых сдвигах. В традиционную фазу быстро развивается субпакет «Металлургия», происходит повсеместный переход к металлическим орудиям труда. Металлургия – сначала медная, затем бронзовая, наконец, железная – становится ядром ТП «Инжиниринг», обработка камня утрачивает значение базовой технологии, хотя как периферийный этот субпакет сохраняется. Субпакет «Обсидиан» и технологии обработки кости перемещаются в технологическую нишу ювелирного ремесла. Растет значение субпакетов «керамика» и «пряжа». В целом структура инжинирингового техпакета сохраняется, меняется основной конструкционный материал: вместо «кремни плюс дерево» – «металл плюс дерево».

В индустриальную фазу развитие субпакета «Металлургия» продолжается. Происходит разделение черной и цветной металлургии, главным конструкционным материалом становится сталь. Изготовление орудий труда (металлообработка) развивается до самостоятельного пакета «Машиностроение», причем со временем именно он становится ядром ТП «Инжиниринг», металлургия уходит на периферию. Падает значение древесины, зато начинает широко использоваться резина, а к расцвету фазы – синтетические материалы, пластмассы. Вместо «металл + дерево» – «сталь + цветные металлы».

Есть основания полагать, что дальнейшая эволюция пакета будет протекать по такой же схеме. В когнитивную фазу произойдет замена стали более прочным и технологичным материалом. Поскольку природные материалы, удовлетворяющие этим требованиям, отсутствуют, нужно серьезно отнестись к концепции наноматериалов, как конструкционной основы фазы. Машиностроение трансформируется в механотронику. Не совсем ясно, как будет выглядеть базовая формула, то есть что станет второй базовой технологией. Логика предыдущих шагов говорит, что эту позицию займут металлы. Но нельзя игнорировать и такую возможность, как резкое увеличение удельного веса кспамики или металлокеоамики.

Традиционный критический технологический пакет «Продовольствие» построен вокруг сельского хозяйства, то есть дуальных технологий земледелия и скотоводства[40]. Значительную роль играет также субпакет «Хранение пищи», развитие которого происходит в течение всей традиционной фазы. Не будет преувеличением сказать, что именно острая дефициентность этого технологического пакета вызвала к жизни огромный и непрерывно растущий спрос на пряности и стимулировала Великие географические открытия. Иными словами, критическая дефициентность этого субпакета вызвала к жизни тренды, несовместимые с традиционной фазой развития.

Если зерно и представляло собой «кровь» традиционной экономики, то пряности нужно сравнивать с жизненно необходимыми гормонами.

ТП «Продовольствие» включал в себя субпакет, который для традиционной фазы и отчасти даже для индустриальной должен рассматриваться как посттехнология. Речь идет о пакете «Брожение», то есть о производстве пива, вина, сомы. Опыт истории показывает, что открытие явления брожения неизменно вызывало культурный и экономический расцвет. Напротив, «сухой закон» всегда приводил к тяжелым социальным и политическим последствиям и, в общем и целом, к культурному упадку. Заметим, что роль вина и сомы в развитии человечества отражена в греческой и индийской мифологии.

Основа ТП «Продовольствие» предыдущей архаичной фазы развития – «Охота и собирательство» продолжает существовать и активно используется. Несколько упрощая, можно сказать, что «Сельское хозяйство» обеспечивает необходимое количество пищи – и, в этом смысле, уровень жизни, в то время как «Охота и собирательство» – ее разнообразие, то есть качество жизни. По мере развития фазы снижается значение охоты и сбора дикорастущих растений, вытесняясь в ниши элитного либо, напротив, маргинального потребления. Остается и даже возрастает роль рыболовства.

ТП «Продовольствие» в укрупненном виде:

Желтая штриховка выделяет сам пакет «Продовольствие» без межпакетных связей. Роль базовых (открывающих) технологий играют субпакеты «Земледелие» и «Животноводство», замыкающая технология также развернута до субпакета – «Хранение пищи».

Обращает на себя внимание отсутствие инфраструктурной составляющей и развитость институциональной. Специфическими социальными институтами традиционного ТП «Продовольствие» являются большая многопоколенческая семья, институт монархии, деревня как специфическое пространство сельскохозяйственной деятельности, церковь как институция, поддерживающая в деревне трансцендентное начало, монастырь как специфическая форма владения, земельное право.

Чрезвычайную роль в функционировании ТП «Продовольствие» играет традиционный пакет «Религия», тесно сцепленный с пакетом пратехнологий «Человеческая пища». Вообще, следует обратить внимание на хорошо читаемый технологический баланс: сельское хозяйство содержит в себе не только очевидные ускоряющие технологии, но и весьма неочевидные, но входящие в состав пакета и, безусловно, необходимые управляющие и коммуникативные технологии.

Возможно, именно этим объясняется устойчивость данного технологического пакета по отношению к природным катастрофам, войнам, революциям и даже фазовым переходам.

Фазовое развитие ТП «Продовольствие» сложнее анализировать, нежели в случае «Инжиниринга». Прежде всего, базовые сельскохозяйственные технологии – два полных пакета, ряд институциональных решений – возникли практически сразу. По крайней мере, так говорят мифы, а им сложно возражать. Следовательно, мы имеем дело с технологией по крайней мере спонтанной, если не эдемной. Далее, субпакет «Брожение» имеет все черты посттехнологии, но возник он даже раньше неолитического перехода и прекрасно просуществовал всю традиционную фазу развития и всю индустриальную фазу, хотя одним из интересных проявлений барьерного торможения стала повсеместная борьба с табаком и алкоголем. Впрочем, думается, справиться с пакетом, обладающим свойствами фазового инварианта, нашим элитам не под силу.

Во всяком случае, суть неолитического переворота в ТП «Продовольствие» очень проста. Весь старый архаичный пакет вошел в новый, традиционный, но занял там подчиненное положение.

Индустриальный переход, на первый взгляд, вообще ничего не изменил. Вместо ремесла появилось «машиностроение», но это обусловлено развитием не «Продовольствия», а «Инжиниринга».

При внимательном взгляде, однако, изменения вполне заметны.

Сельское хозяйство переходит от натурального к товарному. При этом оно сразу же теряет инфраструктурную независимость и теперь требует системы сухопутных и морских перевозок, а также финансовой инфраструктуры. То есть пакет теряет фазовую предельность.

ТП «Навигация» не только обеспечил Старый Свет дешевыми пряностями, но и дал ему массу новых земледельческих культур. Кроме того, был надолго ликвидирован земельный кризис. В результате перехода к товарному сельскому хозяйству и включению в хозяйственный оборот практически всей поверхности земли резко расширился ассортимент продуктов питания – теперь сельскохозяйственный пакет отвечал уже не только за сытость населения, но и за разнообразие питания.

В известной степени можно сказать, что индустриальный пакет «Продовольствие» – это традиционный пакет плюс мировая торговля, включающая ТП «Транспорт» и «Навигация».

При переходе от натурального к товарному сельскому хозяйству сменились институциональные решения: ферма и колхоз вместо деревни, демократия вместо монархии, нуклеарная семья вместо многопоколенческой.

Если попытаться экстраполировать на следующий фазовый переход, мы получим, что ТП «Продовольствие» опять-таки сохранится, включая охоту и собирательство, сохраняя товарность производства и структуры общемирового обмена, но будет целиком встроен в новую технологическую систему. Биотехнологии вполне подходят на эту роль. Не сейчас, естественно, а после достройки этого инновационного технологического пакета. Скорее всего, субпакет «Брожение» («Винокурение» и т. д.) останется в неизменном виде и по-прежнему будет посттехнологией.

Обязательно сменятся институты, но сегодня трудно сказать, что за объект появится вместо фермы и какие именно социальные отношения и политические системы будут этому объекту имманентны.

Схематизировать индустриальный пакет «Транспорт» не представляется возможным, поскольку его абрис, даже укрупненный, выходит за любой разумный формат. Ограничимся тем, что дадим его структурообразующие элементы в перечислении.

ТП «Транспорт» выполняет следующие функции:

• Перемещение людей (рабочей силы), товаров, услуг, информации;

• Инфраструктурное обеспечение системы расселения;

• Инфраструктурное обеспечение системы деятельностей.

Эти функции, очевидно, носят фазово независимый характер. То есть они были востребованы и пакетированы уже в архаичную фазу, если не в фазу социогенеза. Менялась структура пакета, но основные его элементы устойчиво воспроизводились из эпохи в эпоху, из поколения в поколение.

Сегодня пакет не столько сложен, сколько обширен. Он поглотил ТП «Навигация» со всем его знаниевым бэкграундом, тесно связан с пакетами «Энергетика» и «Инжиниринг».

Информационное содержание пакета выстроено вокруг географического знания, которое содержит в себе такие научные дисциплины, как топография, геодезия, физическая, экономическая география, география океанов и материков, геополитика, геоэкономика. К географическому знанию примыкает логистика вместе с теорией графов, теоремой Кристаллера и транспортной теоремой, а также теоретическая основа пакета «Навигация». Собственно, если не особенно следить за точностью определений, можно весь ТП «Навигация» отнести к информационной структуре ТП «Транспорт».

Этот информационный блок значим для всего технологического пакета. Разумеется, у многих, если не у всех субпакетов есть свои собственные знаниевые фокусы.

ТП «Транспорт» включает ряд субпакетов:

«Железнодорожный транспорт», а именно железнодорожные сети, мосты, тоннели, станционные сооружения, депо, ремонтные сооружения, учебные центры, диспетчеризация ЖД-транспорта, RFID, вагоностроение, локомотивостроение, погрузочно-разгрузочная техника, ЖД-строительство (производство рельс и шпал, пропитка шпал, строительство инфраструктуры).

Субпакет 2-го уровня «Местный железнодорожный транспорт», то есть местные наземные железные дороги и рельсовые пути, пригородные электропоезда, трамваи; подземные железные дороги (метро), строительство местных железных дорог.

«Авиационный транспорт» – ТП «Авиация» (в т. ч. международные и местные инспекции безопасности полетов, инспекции по расследованию авиационных происшествий). Пакет ассимилирует также значимые машиностроительные технологии: авиастроение, авиационное машиностроение, авионика, строительство аэродромных сооружений.

«Водный транспорт» (океанский, морской, речной, местный), включая порты, портовые сооружения, лоцманские станции, погрузочно-разгрузочную технику, доки, ремонтные сооружения, учебные центры, диспетчеризацию, RFID-систему; кораблестроение (из ТП «Инжиниринг»),

«Автомобильный транспорт»: грузовые перевозки (контейнерные, наливных грузов, сыпучих грузов, генерального груза, автомобилей, цемента, подъемной техники, специальной техники), пассажирский общественный автомобильный транспорт, пассажирский индивидуальный автомобильный транспорт. В пакет входят также дороги, гаражи, ремонтные центры, учебные центры, сеть заправочных станций, местные и международные инспекции безопасности движения.

Во второй половине XX века оформился отдельный субпакет 2-го уровня, взаимодействующий со всеми перечисленными пакетами, – «Контейнерные перевозки».

Приведенные выше «ускорительные» субпакеты гуманитарно обслуживаются с помощью системы страхования и суда (в том числе специфического морского), коммуникативно – через широко распространенную рекламу.

«Трубопроводный транспорт».

«Транспорт сжиженного газа» (в процессе достройки).

«Коммунальные сети» – канализация, водоснабжение, теплоснабжение, электроснабжение, розничные торговые сети (ассимилированы из социального технологического пакета).

«Производственные инфраструктуры», то есть канализация, водоснабжение, теплоснабжение, электроснабжение (технологические пакеты «Город», «Жилище», Инжиниринг», Энергетика).

Выделены в отдельные макропакеты:

ТП «Телекоммуникационные системы», в т. ч. проводная связь (телеграф, телефон, телетайп, телекс), радиосвязь, мобильная (сотовая) связь, глобальная (спутниковая) связь, ТП «Информационные сети».

В настоящее время мегапакет переживает раскол.

Это совершенно необычно: как правило, происходит объединение нескольких пакетов в единый мегапакет. Причина столь необычной динамики, по-видимому, состоит в свойстве индустриальной фазы развития «проедать коммуникации», вследствие чего ценность их возрастает. Свою лепту вносит и «транспортная теорема». Как результат, усилия и ресурсы индустриальной фазы все более концентрируются на транспорте и логистике, эти сегменты экономики непрерывно растут, и их сложность начинает превышать возможности управления в логике мегапакета.

К настоящему времени транспорт информации выделился в отдельный макропакет, который, в свою очередь, распался на пакеты «информационные сети» и «телекоммуникационные сети и системы». Транспорт услуг перешел в пакет «Торговля», субпакет «торговые сети». Можно предположить, что раскол продолжится и в дальнейшем, что приведет к исчезновению единого пакета «транспорт» и возникновению следующей группы пакетов:

• Пассажирский транспорт;

• Грузовой транспорт (дискретный + трубопроводный транспорт);

• Информационный транспорт (телекоммуникационные системы + информационные сети);

• Транспорт услуг (розничные сети);

• Социальные инфраструктуры;

• Производственные инфраструктуры.

Далее, в каждом из этих пакетов выделится «транспорт последней мили», «местный транспорт» и «глобальный транспорт». Общая структура транспортного мегапакета приобретет, таким образом, матричный вид:

Заметим, что при этом в единые пакеты, объединенные единым институциональным решением, сливаются различные виды транспорта, исторически сложившиеся как принадлежащие разным ведомствам или монополистическим объединениям, например, пассажирский глобальный железнодорожный, пассажирский глобальный морской и пассажирский глобальный авиационный транспорт.

Интересно отметить, что данная матрица, если упростить ее, исключив трубопроводный транспорт, архаичной фазе, по-видимому, неизвестный, представляет собой фазовый инвариант. То есть такая форма сборки технологического пакета является наиболее естественной. Тем не менее ни в одну историческую эпоху транспорт не был организован таким образом.

Фазовые трансформации ТП «Транспорт» довольно просты. Прежде всего, каждый фазовый переход менял технологическую платформу пакета. Для архаичной фазы источником движения любого транспортного средства был человек: он приводил в движение гребные лодки на воде, он сам перемещался по суше, то есть был «транспортным средством самом в себе». Традиционная фаза использовала свободную возобновляемую энергию природы – ветра, течения и прирученных животных. Индустриальная фаза – технические системы и расходуемые энергоносители. Совершенно непонятно, какую технологическую платформу использует следующая, когнитивная фаза?

Посиделки

Штабная крыса: Стратег всегда говорил: что мы проедаем на грани фаз? Для индустриальной фазы – это транспорт и коммуникации, и скоро будут у нас территориально-замкнутые циклы и развитый случайный транспорт…

Психическая: Тут важно, что индустриальная фаза меряет людей кадрами, ресурсами, трудовыми коллективами, только не людьми, и отсюда человек хочет выделиться из этой матрицы хоть чем-то: машину купить, квартиру обставить, одежку особую – в итоге города полны пустых квартир, стоящих везде машин, и логистики в будущее нет. Я за случайный арендный транспорт: пошел – взял автомобиль, приехал – поставил его, кто-то другой взял потом. Нет автомобиля – взял велосипед или рикшу…

Штабная крыса: Ну да, мы будем, видимо, еще брать энергию от того, что перемещаемся. «От границы мы землю вертели назад – было дело сначала», примерно так.

Философ: Вы бредите! Это крутить велосипед – и сбивать коктейль, а если слабо крутите – не собьете. Мечта зеленых. А вот собственность уходит! Сколько ее ни культивируй. То-то я так и не вожу машину…

Психическая: Бездорожная экономика и создает нам замкнутый цикл на территории, а глобальная связь уже скоро не заставит лететь в командировку в Москву: так скайп-конференции уже везде, значит, и транспорт будет иметь функцию «хочу!», а не «без хлеба останетесь!». Транспорт останется, но его роль поменяется. На охоту сейчас тоже ходят – дорогое и элитное развлечение, и инфраструктуры – будь здоров…

Проснулся: Бессмысленное, кстати, с точки зрения фазы: надраться и в городе можно.

Далее, каждый фазовый переход менял пространство, охваченное ТП «Транспорт». Для Архаичной фазы – локальное пространство материка, реки, связанные с этим локальным пространством, прибрежные участки морей. В традиционную фазу транспортной сетью была охвачена значительна часть Евразии, кроме гор, ледяных пустынь, безводных пустынь, тропических лесов, тайги, включала прибрежные моря, за исключением полярных. Индустриальная фаза не только охватила весь земной шар, но и вышла в третье измерение, создав ТП «Авиация». Кроме того, Индустриальная фаза превратила «просто дороги» в автомобильные магистрали, создала сеть железных дорог, сеть трубопроводов, сеть портов, угольных, затем нефтяных терминалов, аэродромов.

Мы должны предположить, что в следующую фазу развития должно быть охвачено еще по крайней мере одно значимое пространство: информационное, космическое, пространство глубин океана или что-то иновое? Обязательно будет создана по крайней мере одна новая сеть.

Очень возможно, что к задачам ТП будет отнесен транспорт социальных характеристик: идентичностей, культурных кодов, компетентностей, связностей, элементов геокультуры, – без физического перемещения людей, товаров и услуг.

На основании проведенного анализа можно прийти к ряду выводов о характере изменения технологических мегапакетов при фазовых переходах:

1. ТП теряет свойство критичности и становится инфраструктурно зависим.

2. ТП сохраняет свойство автокаталитичности.

3. «Старый пакет» входит в структуру «нового пакета», образуя зависимую часть, обычно, периферийную. Происходит снижение уровня «старых технологий».

4. Спонтанно или индуктивно (через другие пакеты) добавляются новые технологии, которые претендуют на управление пакетом.

5. Меняются институты, на которых фундирован пакет.

6. Расширяется пространство, контролируемое пакетом или используемое им.

7. Пакет приобретает принципиально новые свойства, часто меняет название.

8. Как правило, меняется технологическая платформа, в том числе – предпочитаемые конструкционные материалы.

9. Задачи (цели) реализации пакета сохраняются при фазовом переходе, иногда расширяясь и всегда меняя порядок предпочтения.

10. Часто меняется семантика пакета, но сохраняются базовые мифо– и онтологемы

Эти свойства мегапакетов мы в дальнейшем будем учитывать при технологическом прогнозировании.

В настоящее время в развитом мире может быть выделено 22 мегапакета:

• Критический фазовый пакет: Транспорт и Навигация (1);

• Псевдокритические фазовые пакеты (критические для предшествующих фаз): Инжиниринг, включая Строительство, Машиностроение и Металлургию (2), Продовольствие (3), Торговля (4);

• Жизнеобеспечивающие пакеты: Энергетика (5), Жилище (6), Город (7);

• Пакеты, обусловленные барьерным торможением и обеспечивающие социальную

стабильность, то есть велфер-пакеты: Социальный технологический пакет (8),

Финансы (9);

• Пакеты, обеспечивающие национальные и государственные интересы: Война (10), Контроль (Безопасность) (11), Государственное и муниципальное управление (12), Международные отношения (13), Регионалистика (14);

• Пакеты, задающие современный образ жизни: Индустриальный образ жизни (15), Культура (16), Развлечения (17), Инфраструктура детства (18), Право (19), Страхование (20); ‘

• Пакеты, задающие вектор развития: Природопользование (21), Новые технологии – нано-, био-, инфотехнологии (22).

Карта ТП может быть построена в логике анализа потребностей структурных этажей социосистемы, начиная с личности и заканчивая социосистемой как целым[41].

7. Седьмой шаг. Ответить на вопрос, что в идеале необходимо знать и уметь, чтобы реализовать интенцию, заложенную в интуитивном определении. Например: для работы с нанообъектами необходимо (1) иметь инструменты, позволяющие их измерять и позиционировать, и (2) иметь инструменты, позволяющие их конструировать (в соответствии с системным оператором: собирать, разбирать, манипулировать).

Изучить, насколько эти знания существуют, а умения реализованы на практике – опять-таки, совершенно достаточно открытых Интернет-источников.

Если обнаружено несколько знаний или технологий, необходимо проследить их генетические и функциональные связи.

8. Восьмой шаг. Проанализировать список открытых исследований, соответствующих предложенному интуитивному определению: ФЦП, гранты и т. д. Совершенно достаточно открытого списка, присутствующего в Интернете, и семантического анализа.

Этот список необходимо структурировать в логике технологической плоскости (как правило, через конечные продуктовые технологии, либо, в логике потребностей седьмого шага).

9. Девятый шаг. Расширяем этот список, добавляя к нему технологии, которые связаны с рассмотренными на шагах 7 и 8 хотя бы семантически. По определению, ТП должен быть представлен в семантическом пространстве как связная выпуклая область.

10. Десятый шаг. Знания, технологии, институты (если найдены), инфраструктуры (если найдены) нужно представить в виде набора карт с определенными свойствами. Эти карты нужно разместить на технологической плоскости.

Результатом этого этапа (шаги 6-10) является технологическая плоскость, на которой в произвольном порядке размещены знаниевые, инфраструктурные, институциональные, технологические карты.

11. Одиннадцатый шаг. Выделить генетические связи между картами с одновременным достраиванием пропущенных (забытых) карт.

При построении связей между картами карты перемещаются: чем сильнее они связаны, тем ближе располагаются на технологической плоскости.

На этом этапе формируется информационный пакет, социально значимой реализацией которого является собираемый технологический пакет. Понятно, что в информационный пакет должны входить уже полученные знания, только в редких интуитивно понятных случаях здесь могут появиться «пустые карты», символизирующие необходимое, но отсутствующее знание. Если такая карта вставлена, необходимо формально ответить на вопросы:

♦ Зачем это знание нужно?

♦ Почему оно до сих пор не создано?

♦ Что требуется для его создания?

В сущности, «пустыми» могут быть только гуманитарные знания (исходя из 150-летнего отставания гуманитарных наук от естественных).

12. Двенадцатый шаг. Выделить функциональные, логические и административные связи между картами. На этом этапе формируется ядро технологического пакета и намечаются субпакеты. При этом, как правило, во-первых, возникает много «забытых карт», даже целые субпакеты, а во-вторых, появляется значительное количество «пустых карт»: логически, функционально или административно (исходя из целевой или мифологемной рамки, или в логике реализации информационного пакета должна быть такая технология, но ее нет).

На этой стадии правильно проведенный форсайтный опрос может принести пользу в виде дополнительных значимых «забытых карт» и, в редких случаях, некоторых «пустых карт».

С помощью «пустых карт» достраиваются конечные продуктовые пакеты и, возможно, модифицируется ядро.

13. Тринадцатый шаг. Проверяется инфраструктурное и институциональное наполнение пакета. При необходимости следует построить гипотезу о необходимых институтах и инфраструктурах и оформить соответствующие «пустые карты», включив их в систему функциональных связей. Здесь может быть применен метод форсайтного опроса, хотя необходимости в этом нет.

14. Четырнадцатый шаг. Исходя из полученных результатов (прежде всего из структуры информационного пакета, затем – из структуры конечных продуктовых пакетов, затем – из структуры ядра) уточняется и превращается в физическое интуитивное определение первого шага. Например, оказывается, что нанотехнологии – это работа с объектами и системами, для которых значимы квантово-механические ограничения. При этом выясняется, что размер объекта может и не играть первостепенной роли: нанотехнологии могут работать с квантовыми макрообъектами (хотя, конечно, с квантовыми нанообъектами они также будут работать).

15. Пятнадцатый шаг. Вернуться назад и повторить шаги 2-14 в связи с уточнением базового определения. Как правило, на этом шаге не происходит существенных изменений, но возникают некоторые значимые дополнения.

Результатом этого этапа (шаги 11–15) является уточнение идентификации пакета и построение его базовой схемы.

16. Шестнадцатый шаг. Изучаются онтологические, генетические, функциональные и структурные противоречия между объектами, представленными на технологической плоскости. Изучаются также все парадоксы, связанные с информационным пакетом, реализацией которого является технологический пакет.

Анализируется Неизбежное Будущее и сценарные версии развития технологического пакета. Вообще говоря, нужно иметь в виду, что любое противоречие может привести к дроблению пакета либо к созданию сшивающей технологии, снимающей противоречие. Причем при онтологическом противоречии такая технология может быть создана только проектно.

Любой парадокс, семантически связанный с пакетом, указывает на сценарную возможность реструктуризации пакета.

17. Семнадцатый шаг. Изучается фазовая структура технологического пакета. Создается сценарная гипотеза о поведении элементов пакета при постиндустриальных преобразованиях, анализируется его возможное место в индустриальном, постиндустриальном (переходном), когнитивном мире.

18. Восемнадцатый шаг. На основании предыдущего шага прописываются

функциональные и административные отношения построенного технологического пакета с другими значимыми пакетами (фазово независимыми: продовольствием, металлургией, медициной, индустриальными: транспортом, машиностроением, энергетикой, постиндустриальными, когнитивными).

Ранжируется и сценируется место данного технологического пакета в процессе постиндустриального развития. (Здесь можно применить стандартную опросную методику Дельфи).

На этом этапе (шаги 16–18) возникает динамическая схема технологического пакета (пакет в развитии, пакет в связях с другими пакетами), определяется Неизбежное Будущее данного технологического пакета и пространство его возможного Будущего. При необходимости может быть сделан вывод о Базовом Сценарии развития.

19. Девятнадцатый шаг. Работа уже закончена. Формально уточняются следующие моменты:

♦ Базовая технология пакета

♦ Базовая онтологема

♦ Замыкающая технология

♦ Базовая инфраструктура

♦ Базовые институты и институции

20. Двадцатый шаг. Выстраивается итоговая интегральная карта (в логике «Цивилизации» С. Мейера): данный технологический пакет непосредственно опирается на знания 1.. N и технологии 1…М, он дает возможности 1…К.

На этом этапе (шаги 19–20) технологический пакет формализуется.

21. Двадцать первый шаг. Создается внятное описание технологического пакета, включающее статическую схему, схему развития, схему межпакетных связей, Неизбежное Будущее (в форме вероятного тайм-лайна), значимые сценарные развилки.

Эта и следующая глава посвящены формирующемуся у нас на глазах технологическому мегапакету «Новые технологии». Представляет интерес как Неизбежное Будущее, так и сценарные версии развития ТП «НТ».

Все макропакеты, относящиеся к «новым технологиям», порождают социопрактики, несовместимые с индустриальной фазой развития, и в этом отношении их анализ действительно позволяет увидеть Будущее, причем такие его особенности, которые пока не рассматривались даже в фантастических романах[42].

К сожалению, техпакетное прогнозирование может быть выполнено только в логике «дорожной карты», а не стратегии или плана. Иначе говоря, можно довольно точно предсказать, как будет развиваться технологический пакет: какие технологические, институциональные и инфраструктурные решения появятся, какие трансформируются, какие изменят свой статус, какие будут утеряны или за ненадобностью забыты, что при этом будет происходить с социопрактиками, – но нельзя ответить на вопрос, когда произойдет то или иное технологическое событие. Исторический опыт здесь не помогает: пакет может развиваться очень быстро, как это произошло с авиацией, весьма медленно, подобно «Навигации», или крайне неравномерно: ТП «Продовольствие», «Инжиниринг».

Поэтому мы можем знать, как будет, но не можем знать, когда, – по крайней мере, в рамках сугубо технологического подхода.

Все это должно было быть написано два года назад, но наша незадачливая фабрика мысли, скучающая по ручному труду, втюрилась в несколько экспериментов по инсталляции своих откровений на местности. Об этом нам еще несколько лет будет больно и приятно вспоминать, но свой миксер мы включили, и этот сбитень теперь уже не развернуть обратно в сторону затухающего устойчивого развития, которое сопровождается катастрофой с истинно русским сожалением: я знал, я знал…

В начале 2000-х годов имело смысл рассматривать три основных класса сценариев глобального развития. Они различались, прежде всего, исходом фазового кризиса.

В оптимистическом когнитивном сценарии удавалось избежать наступления катастрофы и пропустить период темных веков. Кризис разрешался путем фазового перехода. По существу, речь шла о проектировании и строительстве новой, когнитивной фазы развития. Трендами, указывающими на возможность реализации такого сценария, были когнитивные проекты.

Удалось выделить несколько таких проектов. Четко позиционировал себя как когнитивный японский проект. Его содержание было зафиксировано в документе «Внутренняя граница: цели Японии в XXI столетии» и предусматривало прежде всего революцию в области управления.

Европейский проект опирался на концепцию ЕС как принципиально новой структуры международных отношений. Европейский Союз – это не государство, не империя, не федерация, даже не конфедерация. Для него нет подходящего названия. По существу, Европейский Союз представляет собой территорию, на которой действуют определенные правовые нормы. Политический строй государств ЕС можно назвать лоялизмом или лоярегизмом[43] \ правовые нормы безраздельно управляют общественной жизнью.

Американский проект основывался на неоспоримом военном и научнотехнологическом лидерстве США. По сути дела, именно американский проект вызвал к жизни концепцию «технологического мейнстрима» – опережающего развития нано-, био-, инфотехнологий и, в перспективе, создания технологического пакета «Новые Технологии». Американский проект относится к технорегизму: постулируется, что развитие технологий управляет социальными и экономическими процессами.

Российский проект отталкивался от географических особенностей страны. Россия граничит со всеми великими цивилизациями мира. Российская культура в различные исторические периоды испытала влияния Византии, Европы, Монголии, Китая, среднеазиатских исламских государств. Это позволяет позиционировать Россию в мировом когнитивном пространстве как страну-переводчик.

Кроме перечисленных глобальных проектов, выделялись также локальные когнитивные проекты. Ирландия представила концепцию «творческого оффшора», Исландия – страны с высоким уровнем жизни, решенной демографической проблемой и новыми подходами к образованию.

В реалистическом неофеодальном сценарии фазовая катастрофа происходит. Она отчасти носит управляемый характер, раз уж ее предвидят и обсуждают[44]. Тем не менее цивилизация отбрасывается далеко в прошлое. Катастрофа приводит к повсеместному кризису городского хозяйства, гибели мегаполисов, упадку транспортных сетей и распаду национальных государств. В результате возникнет система хозяйствования с политической раздробленностью и некоторым преобладанием деревни над городом. Торговля вряд ли прекратится совсем, но ее роль заметно упадет. Сложные технические системы, в том числе электрические и компьютерные сети, постепенно выйдут из строя, и восстановить их работоспособность уже не удастся.

Политическая раздробленность приведет к войнам. Сельское хозяйство вернется к доиндустриальным формам, причем урожайность станет довольно низкой. Возрастет заболеваемость, в том числе инфекционными болезнями, авитаминозами, паразитарными инфекциями. Постепенно упадет уровень грамотности.

Подобный мир мы привычно ассоциируем со Средневековьем, хотя на самом деле фазовая катастрофа вернет мир к началу индустриальной фазы, то есть к грани XVII–VIII века. Поскольку технологические пакеты будут разрушаться не одновременно, а некоторые технологии вообще переживут катастрофу[45], это будет очень своеобразный неофеодализм – с автоматическим огнестрельным оружием и многими другими индустриальными и даже постиндустриальными артефактами. В этом отношении термин «неофеодализм» не точно отражает содержание социальных процессов – мы же не называем Темные века неомезолитическим сценарием. Однако этот термин вполне может быть использован для обозначения сценария барьерной катастрофы, как понятный и отчасти даже пропиаренный бренд.

Неофеодальное будущее может быть реализовано проектно. Такую версию описывают сценарные ветки «Взрываем мосты и отходим за Днепр» и «Исламский резервный проект». В худшем случае реализуется ветка «Постиндустриальная катастрофа».

Вставка 5. Предел упрощения

Вообще говоря, барьерная катастрофа ни при каких обстоятельствах не может привести «к потере фазы».

Любой кризис, если его не удается преодолеть, заканчивается «первичным упрощением». Редуцируется структура социальной системы, сокращается число форматов, модусов ее существования, безвозвратно теряется часть ресурсов, утрачиваются некоторые сценарные возможности, упраздняются наиболее сложные и ресурсоемкие социопрактики. Падает уровень жизни и качество жизни. Но процесс первичного упрощения имеет фиксированную нижнюю границу. Циклический экономический кризис может вернуть общество к началу последнего цикла, но не далее. Структурный кризис экономической модели – к тому времени, когда была инсталлирована эта модель, – опять-таки, никак не ранее. Революционный кризис имеет пределом упрощения генезис данной государственной структуры или общественноэкономической формации. Фазовая катастрофа сопровождается откатом к началу фазы.

Для любой системы и любого типа кризиса выполняется правило кризисной динамики: предел упрощения не превышает величину того шага развития, который привел к данному кризису.

Постиндустриальный сценарий опирался на концепцию устойчивого развития. В этом сценарии человечество тратит огромные ресурсы на то, чтобы оттянуть катастрофу. Кризисные явления «заметаются под ковер». Их не замечают либо объясняют формальными причинами. Например, мировым терроризмом. Подразумевается, что рано или поздно терроризм будет побежден, и Человечество вновь вернется к устойчивому развитию. В этом сценарии вызовы и угрозы последовательно игнорируются, а Будущее рассматривается как продолженное настоящее.

Развитие можно замедлить, можно на какое-то время остановить, но рано или поздно отсроченная катастрофа разразится. Поскольку все ресурсы управления к этому времени будут исчерпаны, она будет неуправляемой. В долгосрочной перспективе постиндустриальный сценарий приводит к более серьезному упадку, чем неофеодальный даже в версии постиндустриальной катастрофы.

За последние годы описанное выше сценарное пространство подверглось сильным изменениям.

Во-первых, в развитых странах был принят ряд нормативных актов, способствующих быстрому развитию технологического «мейнстрима» – нано-, био-, информационных технологий. Это развитие несовместимо с индустриальной фазой.

Во-вторых, ипотечный кризис 2006–2007 гг. перешел в 2008 году в стадию глобального финансового кризиса. Это резко сократило управленческие ресурсы.

В-третьих, кризис поставил на грань национальной катастрофы «малые проектные страны» – Исландию и Ирландию. Это перечеркнуло концепцию «плавного» или «туннельного» фазового перехода.

В-четвертых, темпы реализации постиндустриальных проектов в России и Японии оказались очень низкими. Обе эти страны предпочли восстановление некогда существовавшей империи постиндустриальному проектированию. Проект ЕС столкнулся с системными проблемами, вызванными барьерным торможением. Они отчасти проявляются как кризис идентичности, отчасти как кризис пассионарности, отчасти как политический кризис. Американский проект, однако, продолжает развиваться поступательно, причем выборы 2008 года открывают его новый этап, а речь Б. Обамы об «американской перестройке» в январе 2011 года подтверждает наличие осознанного и рефлексируемого конструирования Будущего.

В новой ситуации постиндустриальный сценарий потерял актуальность, повысилась вероятность реализации неофеодальных сценариев, когнитивные сценарии изменили свое содержание. Область исторической свободы сократилась: внешняя граница Неизбежного Будущего заметно приблизилась к внутренней границе Невозможного Будущего. При этом сегодня и в ближайшие несколько лет выбор вариантов Будущего еще возможен.

Сейчас сценирование Будущего определяется, прежде всего, выбором приоритетов технологического развития в рамках технологического мейнстрима – то есть мегапакета «Новые технологии». Пространство возможного Будущего может быть описано в рамках сценарных ветвей «Устойчивое киберразвитие», «Развитие робототехники», «Биотехнологическая революция», «Квантовая реальность», «Зеленый мир» и «Умная экономика».

В зарубежных Форсайтах мейнстрим определяется как системно связанные ключевые технологии, отвечающие на современные вызовы голода, терроризма, загрязнения среды, нехватки энергоносителей и генерирующих мощностей. Эта концепция онтологически все еще опирается на представления об устойчивом развитии, а институционально – на глобализацию и механизм G8.

Этот мегапакет включает в себя пакеты «Информационные Технологии», «Биотехнологии» и «Нанотехнологии». В последнее время оформилась тенденция включать в его состав также ТП «Природопользование». Последний ни в коем случае не сводятся к технологиям экологического направления, то есть к охране окружающей среды.

Мы полагаем, что основное содержание мейнстрима несколько иное, нежели принято считать. Во-первых, мейнстрим пока не образует систему: входящие в него технологические пакеты сегодня могут быть связаны только проектно, поскольку имеют разную онтологию, требуют разных ресурсов и, реализуясь, создают разные версии Будущего. Во-вторых, главное назначение развития мейстримных технологий – это создание нового мирового валютно-финансового механизма, позволяющего утилизировать «горячие деньги» и разрешить текущий экономический кризис. В конечном итоге мейнстрим создает условия для осуществления глобальных постиндустриальных проектов. Мейнстрим в нашем определении опирается на модель спонтанного, предельно неустойчивого развития и не имеет в современном мире адекватного институционального решения.

Проектная сборка «мейнстрима» акцептована лидерами G8. Это проявляется, во-первых, в создании в странах – технологических лидерах ряда государственных и окологосударственных программ, направленных на развитие ТП «Новые технологии». К участию в этих программах активно привлекается бизнес, общественные организации, национальные инновационные институты, механизмы национальных Академий Наук. Во-вторых, в ускоренном финансировании исследований в области технологического «мейнстрима». В-третьих, в преобразовании нормативно-правового пространства в сторону облегчения исследований в области новых технологий.

Концепция инновационного технологического развития является ответом на четко понятый и принятый мировыми элитами кризис модели устойчивого развития экономики.

В рамках технологического мейнстрима создается новое масштабное инвестиционное поле, причем, во-первых, это поле способно поглотить инвестиции любого масштаба, во-вторых, возврат инвестиций гарантируется не только институтами национального государства, но и международными организациями. Не будет преувеличением сказать, что гарантом здесь выступает весь современный мировой порядок. Впрочем, учитывая специфику барьерного торможения, мы бы не рекомендовали полагаться на это поручительство.

Далее, предполагается, что инсталляция ТП «Новые технологии» приведет к резкому ускорению прогресса как в научно-технологической, так и в гуманитарной области, что позволит преодолеть постиндустриальный кризис и на следующем этапе развития, может быть, вернуться к политике устойчивого развития.

Подразумевается, что инвестиции в технологический мейнстрим полностью окупятся на горизонте 20–25 лет, причем неофициально высказываются надежды на нормы прибыли, соответствующие торговле пряностями на заре Нового Времени.

В связи с проектной инсталляцией ТП «Новые технологии» следует иметь в виду следующее: все решения относительно технологического мейнстрима приняты необратимо и будут реализованы в социальных практиках.

Поэтому «Новые технологии» неизбежно приобретут статус технологического пакета, то есть совокупность информационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий, технологий природопользования обретет системную связность и, следовательно, новое качество.

При этом технологии, формирующие макропакет «НТ», останутся разнородными, а сам пакет будет носить все признаки искусственной конструкции. Следовательно, макропакет будет насыщен противоречиями и обречен на быстрое спонтанное развитие.

Это означает, что мир ни в коем случае не будет развиваться устойчиво, причем значительный вклад в неустойчивость, спонтанность и катастрофичность его динамики внесет именно проектно организованный, управляемый и финансируемый крупнейшими государствами мира технологический мейнстрим.

Неустойчивость, которая должна быть исследована сценарными методами, возникает на технологическом уровне – при антагонистическом взаимодействии технологических пакетов, входящих в мейнстрим, а также на социальном уровне – из-за конфликта уже существующих государственных институтов и институций с быстро развивающимися технологиями.

Говоря, что технологические пакеты, входящие в ТП «НТ», не связаны между собой, не образуют систему, имеют разную онтологию существования и неодинаковые императивы развития, мы оказываемся правыми только в логике фиксированной фазы развития.

Дело в том, что каждому фазовому переходу соответствовал свой собственный пакет «Новые технологии», и эти пакеты, в общем, довольно похожи. Их всегда ровно четыре. Один задает характерную для строящейся фазы форму организации производства. Второй прямо или косвенно связан с обеспечением людей пищей. Третий – это производство средств производства, то есть изготовление орудий труда. Четвертый – конструкционные материалы. Формально это совершенно независимые пакеты, и для фазового перехода достаточно любого из них. В реальности они всегда возникают вместе, и вместе реализуют способ производства, характерный для новой фазы.

Пакеты, образующие фазовый мегапакет, развиваются конкурентно, что и позволяет проектно упаковывать это развитие. При этом разным способам упаковки соответствует разная организация фазы развития.

В сценарной логике построение следующей фазы развития является Неизбежным Будущим, но форма организации этой фазы сценарно зависима и, в принципе, проектно управляема.

Будем называть базовым технологический пакет, который дает новой фазе атрибутику, определяет ее содержание, конструирует жизненные стандарты и социопрактики, формально именует ее, выстраивает имманентный ей способ производства. Развитие базового техпакета идет опережающими темпами, остальные пакеты реализуются, подстраиваясь под него.

Назовем дуальным технологический пакет, который несколько отстает в своем развитии от базового, но формируется совместно с ним и выступает как его технологическое или организационное обеспечение.

Замыкающий пакет содержит те технологии, которые завершают переход к новой фазе развития. Как правило, именно этот пакет задает конечные технологии, проявленные в повседневной жизни и демонстрирующие новые возможности, предоставляемые новой фазой. Наконец, организующий пакет позволяет прописывать институциональные и инфраструктурные решения, жизненно необходимые для нормального функционирования, развития и расцвета фазы, но не обязательные при ее зарождении. В общем фазовом мегапакете этот пакет развивается последним.

Таким образом, возникает 24 фазовых сценария, но, возможно, не все они жизнеспособны. Перечислим некоторые из них, наиболее простые для понимания.

Общим нормативно-правовым и инфраструктурным решением для пакетов «индустриального мейнстрима» стало национальное государство, создание которого потребовало коренных изменений в отношениях власти и собственности, в системе управления. Эти изменения могли быть спроектированы и проведены «сверху», но в Текущей Реальности вылились в более или менее катастрофические буржуазные революции.

Столь же неизбежной была ломка средневековой онтологии. Заметим, что необходимость такой ломки могла быть – и была – предсказана, в то время как ее направление – вряд ли.

Сильный прогностик, построив картину технологических пакетов «мейнстрима», мог бы сделать предположение об индустриальном переходе, что достаточно тривиально, а также предсказать развитие ТП «Машиностроение» (вместе с химическими технологиями) в сторону изготовления механических живых существ. Разумеется, ничего подобного создано бы не было, но исследования в этом направлении с некоторой долей вероятности привели бы к открытию электричества.

Жизнь идет вперед, и, написав эту книгу, мы встанем перед необходимостью вытащить себя за волосы из форсайтного болота и зафиксировать новую цель в прогнозировании, то есть не только сходить за горизонт, вернуться, построить таблички с ковариантами, неизбежное будущее и литературные опусы к развилкам сценариев, а продвинуться дальше, закрепиться в этой зоне, вбить столбик на дне океана. Молодежь ворчит, мы двигаемся медленно. Сейчас материала на книгу накапливается за год активной деятельности, этого мало. Если книгу не написали – материал прокис, стал отходами.

Аналитик: Я дружу со всякими иностранными товарищами по форсайту и скажу, что нам не хватает уже концепции неизбежного будущего и сценарных развилок…

Психическая: Форточки, что ли, нужны, ну, «окна возможностей», чтоб трепыхались и верещали «окно закрывается, следующая станция катастрофическая»…

Аналитик: Типа того… я бы вообще предложил решать обратную задачу, мы же знаем, что случилось в индустриализме, а что было предсказано?

Философ: Предсказывается много чего, но нельзя угадать соломинку, которая горб сломает…

Психическая: То есть мы в роли пифии, которая говорит, что Помпеи будут котироваться еще много веков, и люди будут приезжать в этот великий город вечно?

Философ: Не совсем так, мы все-таки неизбежное будущее строим, и эволюции техпакетов считаем, молодежь не этого хочет…

Аналитик: Ну да, нам нужен мир, и по возможности весь.

Космонавт: Мне хватает половины галактики.

Философ: Отвечаю, не знали ничего в темных веках о веке машин, и мы не знаем, если они что-то знали, нет этих сведений.

Психическая: А Леонардо?

Философ: Эко хватила, это ж Возрождение уже.

Психическая: Возрождение – не Возрождение, но алхимики вовсю химичили, и онтология, их обслуживающая, была…

Космонавт: Это твой неслучившийся индустриальный сценарий с химией во главе и экономикой как упаковкой?

Философ: Там тупик, вы куда? Аналитик не про то спрашивает…

Психическая: Давайте решим инженерную задачу, что бы хотелось, чтобы было? Форточки возможностей с ярлычками? Сгущение теней несостоявшихся технологий? Что тебе нужно, чтобы поразить этих международных боссов?

Аналитик: Да не боссы они, отстали от нас на двадцать лет, но есть же Америка и виндженерия, «Сингулярность» там разная и вообще…

Философ: Вообще в Форсайтах технологий противоречие «быть или не быть» никто не отменял…

Аналитик: Вот именно, каких-то эдемных зверушек хотя бы назвать, имя присвоить, оно и возникнет, а то кусаются, безымянные…

Космонавт: А меня бы очень устроили спутанные состояния между форсайтным прогнозом и конструированием будущего.

Психическая: Средневековый такой приемчик: понял, как – пошел делать, или философ, понял, что – и спокойно принимает по таблетке карму – сделать нельзя

Философ: Пока нельзя. Это важно, что пока. Звонили СМИ, спросили, помогут ли очереди на вход в аэропорт от теракта. Не помогут. Теракт – дурная, но свобода, и не из этой фазы – из Будущего, и бороться с ней с помощью магнитной рамки, ну это Боксерское восстание против огнестрела.

Постиндустриальный переход, с учетом явно опережающего характера развития пакета «информационные технологии он может быть только базовым или, с небольшой вероятностью, дуальным.

В настоящее время выбор между этими фазовыми сценариями еще не сделан, и необходимо учитывать все шесть перечисленных версий.

Семинар, сборка

Штабная крыса: Я вам скажу за информатику, ребята, ну, за IT, так вот, в начале 1970-х годов, если не ранее, они вступили в фазу нарастания и прекращать не собираются…

Психическая: Мы на воздушном шаре…

Аналитик: И что это для технологического пакета означает?

Философ: Явная, открытая, видная внешнему наблюдателю системность…

Психическая: Отлично справился, а по-русски?

Философ: Замыкание пакета произошло, все – целый он.

Аналитик: А под этим замыканием мы понимаем что?

Танечка: Что – что? Полнота есть, способность ТП выполнять стоящие перед ним социально значимые задачи есть, так что технологическая достроенность пакета налицо, и я в это лицо каждый день смотрю на работе.

Гуманитарий: А значит, есть система стандартов и нормативно-правовых актов.

Философ: Записываю – нормативно-правовая достроенность пакета и институциональная достроенность пакета.

Танечка: Забыли систему обучения и воспроизводства кадров, пакет достроен по компетенциям.

Штабная крыса: То-то мне не с кем работать, ну, ладно, достроен, коммерцию забыли, вот уж что пропущено через поток инвестиций много раз – так это IT.

Психическая: Раз достроен, значит способен к экспансии, «видишь остальных – съешь их…»

Штабная крыса: Да, он и активно прописывает себя в понятийном, нормативном, коммерческом, технологическом пространстве, так что индуктивная достроенность налицо. Что-то еще по мелочи потеряли?

Психическая: А вы представьте человека, что он еще делает?

Аналитик: Что делает, что делает? Трендит, что он венец эволюции…

Философ: Это, кстати, правда, пакет эволюционно достроен, то есть создает зависимые технологии и вполне адаптирует ранее созданные под новые задачи.

Гуманитарий: Нет у вас никакой достройки, если мифа нет, не прописан он в коллективном сознании, то есть про IT каждая старушка знает, хотя и кокетничает.

Почему? Потому что внуку нее – программист, и она даже как-то гордится этим, мол, хитрым делом занят, новым. Наличие внятного описания пакета.

Философ: Яволь, это онтологическая достроенность, последняя капля для ответа на твой вопрос: что есть развитый пакет IT.

Базовой технологией этого пакета является информационный процессинг – преобразование информации в информацию по определенному алгоритму. Такое преобразование можно осуществить. Вопрос к слушателям: каким образом?

Ответ 1: Машиной Бэббиджа, если вернуться в девятнадцатый век.

Философ: Да, кто не знает, это счетная машина, еще?

Ответ 2: Любой шифровальной или дешифровальной системой.

Философ: То есть механическая система пригодна, еще?

Ответ 3: Мы все-таки в компьютерном веке живем, так что электронная система скорее уж, чем механическая.

Философ: Да, причем электромеханическая тоже, будь то релейные, ламповые, транзисторные и на микросхемах всех типов, еще?

Ответ 4: А как там с биокомпьютерами, разве они не преобразуют информацию, я тут Лилли вспомнил…

Ответ 5: Да, еще любая бюрократическая система или административная, и сети этим занимаются.

Философ: Биокомпьютер и административные системы высокого уровня подходят. Мы будем называть «компьютерной технологией» любую технологию или совокупность технологий, реализующую информационный процессинг.

Процессинг подразумевает наличие правил манипулирования информацией. Эти правила, реализованные для электронных устройств, называются программным обеспечением (софтом). Правила манипулирования информацией, реализованные для биологических и социальных аппаратных систем, называются социальным программным обеспечением (социософтом). Программное и социопрограммное обеспечение связаны правилом технологического баланса.

В настоящее время технологический пакет «Социальное программное обеспечение» не достроен.

Сложность современного программного обеспечения, с одной стороны, и сложность архитектуры процессорных устройств, с другой стороны, привели к возникновению коммуникативной технологии системного администрирования. Данная технология имеет отношение исключительно к организации и настройке деятельности людей в информационных системах.

Будем называть контроллерной технологией любые решения, переводящие информационный процессинг в ту или иную форму деятельности. Эта технология неизбежно разобьется на связанные правилом технологического баланса технологии аппаратного контроллинга и социального контроллинга.

Технологии ядра ТП «ИТ» базируются на теории информации. Это знание собрано в сложный информационный пакет, основанный на ряде научных дисциплин, прежде всего на математике, лингвистике, психологии.

В процессе своего развития ТП «ИТ» поглотил гораздо более старый и развитый технологический пакет «Связь». Результатом слияния технологий связи и информационного процессинга стали информационные сети. В настоящее время развитие технологий связи осуществляется только в логике сопряжения с информационными технологиям и только в стандартах пакета «ИТ». Поэтому можно предсказать в качестве неизбежного будущего не только быстрое развитие оптоволоконных систем связи, но и постепенный или же резкий, спонтанный переход к глобальной космической связи и навигации, свободной от «привязки» к рентрансляторам – сотам – или иным наземным носителям. Такая глобальная спутниковая система связи неизбежно выйдет из-под юрисдикции национальных государств и обретет статус независимой.

Поскольку ТП «Связь» представляет собой часть ТП «Транспорт» (связь есть транспорт информации), поглощение пакета «Связь» пакетом «Информационные технологии» чрезвычайно важно. По существу, это означает, что предельный для индустриальной фазы развития пакет «Транспорт» начинает разрушаться. Его место занимает пакет «ИТ», который обретает свойства предельного. «ИТ» станет всеобщим, формально инфраструктурно независимым, автокаталитическим, порождающим собственные социальные институты.

Развитие спутниковой связи неизбежно влечет за собой размещение в космосе элементов инфраструктуры Интернета, что в итоге приведет к отрыву глобальной сети от Земли, переходу ее в статус «информационной оболочки».

В своей предельной форме пакет «ИТ» принимает вид глобальной информационной инфраструктуры. В настоящее время формирование подобной инфраструктуры и ее роль в качестве базовой для практически всех процессов в экономике и обществе уже является признанной во всем мире. Ее сохранность уже около десяти лет является вопросом национальной безопасности в таких странах, как США, но пока не стала объектом международных договоров.

В качестве грубой исторической аналогии современного развития ТП «ИТ» (включая связь) можно привести развитие мореплавания. Именно мореплавание породило первую глобализацию мировой экономики и в итоге создало ТП «Транспорт» в его современном виде. Аналогичным образом формирование глобальной информационной инфраструктуры повлечет за собой формирование принципиально нового экономического уклада.

В пределе можно ожидать разрушения ТП «Транспорт» как предельного ТП индустриального мира, что приведет к переформатированию индустриального пространства в направлении экономической системы, которую можно назвать «бездорожной экономикой». В подобном экономическом укладе перемещение товаров не является критически важным для функционирования хозяйства, хотя бы потому, что выполняется в любых условиях.

К настоящему времени ТП «ИТ» переусложнен и плохо организован. Поэтому он будет пересобран в логике конечных продуктовых технологических субпакетов.

Практически все эти субпакеты и в их современном состоянии, и в их естественном перспективном развитии были онтологически обозначены в литературе конца XX века – в первых произведениях жанра «киберпанк». В настоящее время они уже плотно прописаны в фантастической литературе, современном кинематографе, аниме, играх, философских исследованиях. Иными словами, развитие ТП «ИТ» уже включено в культурную оболочку современного мира. Сознание людей и, в первом приближении, общественные институты подготовлено к этим технологиям.

Поскольку впервые развитые информационные технологии были представлены в романах У. Гибсона, будем говорить, что сегодня пакет «ИТ» развивается в онтологии Гибсона.

Вставка 6. Мир У. Гибсона, «киберпанк»

Уильям Гибсон (р. 1948) – американский писатель-фантаст, автор литературного направления «киберпанк», ввел в фантастику и в жизнь термин «киберпространство». Автор двух циклов романов («Муравейник», «Мост»), значительного числа рассказов, ряда других произведений. По одноименному рассказу Гибсона был снят художественный фильм «Джонни Мнемоник». Наиболее известный роман – «Нейромант» (1984 г., первая часть трилогии «Муравейник»), Оказал огромное концептуальное влияние на современное научно-технологическое развитие.

В настоящее время, Гибсон пишет новую трилогию (вышли два романа, «Распознавание образов» и «Пугающая страна»), в которой развитие событий и ключевые момент сюжета сосредоточены не в США и Японии, а в России.

Романы в жанре «киберпанк» относятся к раннему периоду творчества писателя. Они описывают мир недалекого будущего, в котором высокое технологическое развитие соседствует с глубоким социальным расслоением, нищетой, уличной анархией в городских трущобах. Киберпанковские миры, как правило, являются постиндустриальными антиутопиями и описывают общество, находящееся на пороге бурных социальных и культурных преобразований, где новые технологии используются способами, не предусмотренными их создателями.

Базовый сценарий современного развития информационных технологий лучшим образом отражен в цикле романов «Муравейник». Цикл включает в себя три романа: «Нейромант», «Граф Ноль» и «Мона Лиза Овердрайв». Элементы сценария встречаются в рассказах Гибсона, написанных в тот же период.

Технологическое развитие мира описанного Гибсоном, имеет следующие характеристики:

• ИТ являются базовой инфраструктурой для развития других пакетов технологий. В мире сформирована глобальная «информационная инфраструктура», превратившаяся со временем в самостоятельное пространство (виртуальную реальность). Функционирование информационной инфраструктуры больше не зависит от национальных государств.

• Био– и нанотехнологии носят подчиненный характер по отношению к ИТ. Несмотря на некоторое отставание от ИТ, темпы их развития растут. Наиболее значимый технологический прорыв – сращивание и выращивание нервов (открыто в Китае). Ядром развития нано– и биотехнологий являются подпольные клиники и исследовательские центры, расположенные в нескольких регионах мира.

• Центром развития ИТ являются США. Центром развития биотехнологий и нанотехнологий является Япония. Китай представляет собой площадку для размещения исследовательских работ и т. п. аутсорсинга, кроме того, создает свою школу программирования. Россия, находящаяся в положении догоняющего развития, пребывает в технологическом упадке и самоизоляции. Движущей силой глобализации и технологического развития являются не государства, а транснациональные корпорации.

• Мир пережил ряд серьезных катастроф, в т. ч. экологических и биологических, и несколько крупных локальных войн. Уровень конфликтности – высокий, но она переместилась с уровня национальных государств на уровень корпораций и отдельных социальных групп.

• Освоение космоса носит факультативный характер. На орбите расположено несколько станций, в т. ч. сверхкрупных, с постоянным населением и собственной экономикой, основанной на знаниях и туризме.

• Базовым процессом в ИТ является развитие систем искусственного интеллекта и обретение некоторыми из них свободы. Развитие искусственных интеллектов значительно институционализировано: они работают на крупные корпорации, имеют условное гражданство, создана специальная полиция для отслеживания их самостоятельной деятельности.

• В мире происходит гиперурбанизация, формируются огромные городские агломерации «на информационных сетях». Развитие сельской местности и малых городов, по сути, прекращается.

В настоящее время технологическая периферия ТП «ИТ» представлена, прежде всего, через компьютеры широкого профиля, микропроцессорные устройства и сетевые решения.

Семинар

Штабная крыса: Претензии на фазовую предельность доказывать нужно, хотя бы и самим себе…

Аналитик: Я думаю, достаточно показать, что компьютерные технологии широко используются во всех социальных процессах…

Философ: Мне бы даже хотелось – в базовых социосистемных.

Аналитик: Поехали. В производстве управление технологическими процессами и их контроль, а в управлении – еще проще: электронный документооборот, электронная бухгалтерия…

Гуманитарий: Сюда же электронное правительство и управление базами данных, кстати, сначала для военных и создавалось…

Психическая: А в познании? Тут надо читать «в науке», познание может обойтись без компьютеров…

Аналитик: Ну, мы сегодня все-таки и в познании используем дешевые и доступные вычислительные системы большой мощности и процессорное управление сложным оборудованием, чтобы наши познавательные импульсы были на новое нацелены, а не на обработку данных.

Психическая: Все равно, какое-то у тебя вырожденное познание.

Философ: А тебе к методологам на дискуссию: влияет ли компьютерный языковый код на социокультурный код, а также на познание и мышление. Вопрос есть, ответа нет.

Проснулся: Больше всего этой дряни в образовании и контроле – дистантное обучение, дистантный контроль, автоматизированные экзаменационные системы, журналы отменили в продвинутых школах пару лет как, но образованию ничего уже не поможет, компьютеры на нем паразитируют, как и на всем остальном, меня больше война волнует, вот здесь влияние так влияние…

Философ: Да, конечно, это новое информационное в войне, системы управления войсками, интеллектуальное и высокоточное оружие, системы разведки. И вечный вопрос: почему выигрывает тот, кто может быстро перейти на ручное управление, когда что-то не так.

Аналитик: Еще у нас осталась тень познания – верования, тут компьютеру раздолье.

Гуманитарий: Напоминает доказательство тезиса о том, что неожиданное получение большой суммы денег поднимает настроение у большинства опрошенных. Вокруг посмотрите – кто-то без компьютера сидит? Да! Двое. Им лень таскать, у всех же тут они есть…

На наших глазах формируются технологические субпакеты постиндустриального, когнитивного содержания. В первую очередь это пакет «Социальные аппаратные технологии». Он представляет собой новую ступень в развитии информационных технологий, потенциально настолько же превосходящую и несравнимую со всеми современными достижениями, насколько электронные персональные компьютеры превосходили механические арифмометры.

В первом приближении пакет «Социальные аппаратные технологии» включает в себя социальное управление, то есть совокупность управленческих технологий, когнитивные социальные аппаратные системы, технологии генерации знаний и, наконец, новые формы социальных организованностей – социальные сети и социальные ткани.

Этот субпакет коммерчески эффективно создает, уничтожает и распределяет информацию в новых социосистемных организованностях.

В любой фазе развития социосистема предоставляет носителям разума некоторые возможности «всем, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». В архаичной фазе это статус абсолютного хищника, защищенность от естественных биологических врагов. В традиционной фазе – пища, как физическая (пропитание), так и экзистенциальная (онтология). В индустриальной – свет и тепло. Развитие информационных технологий порождает в когнитивной фазе технологический пакет «Информационная магия», включающий «три глобальности»:

• «Глобальная связь», позволяющая поддерживать информационный контакт между любыми точками в пределах Земли и околоземного космического пространства;

• «Глобальная навигация», позволяющая с точностью до метров определять свое положение в пределах Земли и околоземного космического пространства;

• «Глобальная информация», во-первых, позволяющая из любой точки Земли или околоземного космического пространства получать доступ к информационным сетям и архивам, хранящим накопленные социосистемой знания, во-вторых, позволяющая получать информацию в реальном времени о любых наблюдаемых объектах или явлениях («аннотированный мир»).

Пакет «Информационная магия» прописывает непосредственное воздействие информационного мира на физическую реальность, то есть коммерчески эффективно овеществляет результаты работы с информационным процессингом.

ТП «Информационная магия» подразумевает значительную эволюцию современных сетей связи, причем двухуровневую:

• «Сети земного базирования», то есть сети на вещественных носителях (телефонные сети, вышки сотовой связи, оптоволокно и т. д.);

• «Сети космического базирования».

В последнем случае речь идет о системе спутников на геостационарных орбитах, обслуживающих всю территорию Земли. На индустриальном, да и на раннем когнитивном уровнях развития такая система может считаться надежно защищенной от террористов и военных действий. Даже будучи созданной в рамках того или иного национального государства, она быстро приобретет независимый статус, то есть начнет рассматриваться как коллективное достояние человечества.

Создание системы «трех глобальностей» ставит под угрозу все существующие формы личной жизни, что, несомненно, приведет к разработке общедоступной технологии квантового шифрования данных, которая будет «зашита» в ядро ТП «ИТ». И случится это на уровне программного обеспечения, социального программного обеспечения и системного администрирования.

Слияние технологий «ИТ» и «Связь» уже привело к существенному изменению таких социальных феноменов, как реклама, спорт и игра.

Заметим, что эти явления, во-первых, тесно связаны друг с другом, во-вторых, носят преимущественно информационный характер и, в-третьих, фазово тотальны, то есть значимы для всех граждан государств, находящихся в индустриальной фазе развития.

Рассмотрим эту ситуацию на примере спорта.

В настоящее время гражданин информационного мира соприкасается с системой деятельностей спорта по многим направлениям.

Он может быть участником коммерчески значимых спортивных состязаний, то есть быть профессиональным спортсменом, получающим зарплату за свои спортивные выступления, или профессиональным «любителем», получающим компенсацию в виде грантов, стипендий, призов, отчислений от рекламы и т. и.

Он может обслуживать участников таких состязаний, быть тренером, психологом, массажистом, врачом, менеджером.

Он может контролировать участников таких состязаний, быть отвественным за допинг-контроль или еще что-то специфическое.

Он может обслуживать сами состязания и занимать должность от администратора до охранника, быть судьей, теле-, радио-, интернет-журналистом и т. д.

Он может заниматься спортивной рекламой.

Он может быть «потребителем состязаний», и это большая вилка: от профессионального болельщика до телезрителя. В эту же категорию входят устроители спортивных тотализаторов и игроки на этих тотализаторах.

Он может участвовать в коммерчески незначимых состязаниях, заниматься фитнесом, приобретать для личного пользования тренажеры и другое спорт-оборудование

Он может производить или продавать тренажеры, обеспечивать функционирование фитнес-центров или проведение некоммерческих соревнований.

Даже если он не входит в категории «спортсменов», «физкультурников», «зрителей» и «спортивного обслуживающего персонала», он наверняка является потребителем спортивной одежды и спортивной обуви.

Практически невозможно находиться в современном индустриальном обществе и не соприкасаться с миром спорта, в этом смысле данная система деятельностей глобальна. Заметим, она не является жизненно или социосистемно необходимой. Будем называть такие системы деятельностей социоформами.

Социоформа – всеобщая неутилитарная система деятельностей и обслуживающих эти деятельности социальных институтов.

Все известные социоформы, естественно, зависимы от фазы развития общества.

Технологический пакет «ИТ» порождает три взаимосвязанных социоформы.

Спорт приобрел статус социоформы достаточно недавно – между 1972 годом и 1976-м. В 1972-м японцы во время Олимпиады в Саппоро организовали первые спортивные трансляции современного типа, что привело к быстрому росту популярности целого ряда видов спорта, тогда считавшихся принципиально «незрелищными» и «некоммерческими». А в 1976 году произошла трагедия израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене. На этот же период, то есть на начало 1970-х, приходится начало «фитнес-революции», рекламирование джоггинга К. Купером и аэробики Дж. Фондой, начало массовых продаж спортивной обуви, резкий рост объемов спортивной рекламы.

Под Игрой здесь понимается часть мира, ограниченная игровыми константами, то есть формализованная система деятельностей, которая носит в значительной степени информационный характер. Она иллюзорна, как правило, сюжетна, конечна и безопасна для жизни. Игра – ускоренная модель жизни, в которой смерть носит иллюзорный характер. Под этот набор определений попадают настольные, компьютерные, ролевые, реконструкционные, стратегические и другие игры.

Игра не приобрела еще статус социоформы, но нацепляет ее одежды на наших глазах.

Реклама обрела этот статус с возникновения средств массовой информации, но по мере развития ТП «ИТ» ее характер меняется. В настоящее время рекламирование можно считать глобальной неутилитарной деятельностью, полностью оторванной не только от реального производства, но и от торговли. Реклама существует сама по себе, как естественная нагрузка информационных сетей. Собственно, спам можно рассматривать как «рекламный вирус», объект, в котором из всех свойств рекламы сохранилось лишь главное – умение распространяться по информационным сетям.

Социоформы спорт – Игра – реклама можно рассматривать как три составляющие единого технологического субпакета, коммерчески эффективно виртуализирующего материальные деятельности.

Следует отметить, что игра и реклама (или, шире, работа с символами) составляют основу современной сверхкапитализированной деятельности, а точнее – медийной экономики. Еще одной компонентой является также работа с символами, но с немного другими, – экономика финансовых услуг. Электронные финансы тоже представляют собой предельную виртуализацию материальной деятельности.

Таким образом, пакет «ГГ» может рассматриваться сразу в двух фазовых логиках. Он возник в период расцвета индустриальной фазы и, разумеется, обслуживает индустриальную систему деятельностей: управляет разнообразными технологическими процессами, контролирует всевозможные потоки (транспорта, людей, информации…), ведет учет и контроль всего на свете. Говорят, недавно первокурсникам Парижской Высшей Политехнической Школы (Эколь Политекник) предложили сконструировать паровую машину, причем сделать это без доступа к Интернету. Ребятишки до клапана не додумались, зато легко сконструировали компьютерную систему, регулирующую давление в паровом котле…

Индустриальная составляющая ТП «1Т» опирается на технологию контроллинга и оформлена в субпакет «Периферийные устройства и решения».

С другой стороны, информационные технологии формируют постиндустриальную систему деятельностей, отношений, связей. Для этого используются технологии социального процессинга. Структурно постиндустриальная составляющая IT оформлена в пакет «Социальные аппаратные организованности» (в других терминах: «Социальные компьютеры», «Человеко-машинные системы», «Социальные тепловые машины» и т. д). Этот пакет включает субпакеты «Социальное управление», «Социальные сети», «Когнитивные социальные аппаратные системы»: креативные генераторы, «знаниевые реакторы», «коллайдеры» и др.

Очень важно, что ТП «1Т» позволяет внутри индустриальной фазы развития прописать, притом в самом массовом масштабе, когнитивные практики. Это делается посредством субпакета «Информационная магия», который задает «три глобальности»: глобальную связь, глобальную навигацию, глобальную информацию – аннотирование мира.

Информационные технологии тесно связывают реальный мир с материальным. В известном смысле, «информационная магия» реализует виртуальное, то есть придает сугубо виртуальным цифровым конструкциям, в том числе, например, электронным или даже игровым деньгам, статус бытийности. Но значим и обратный процесс – виртуализация реального: придание материальной деятельности значимой медийной составляющей, причем виртуальная компонента в конечном потребляемом продукте может превалировать над материальной, которая иногда и вовсе теряется. Субпакет «Виртуализация материальной деятельности», «Материальная антимагия» задает в обществе три значимые социоформы – спорт, игру, рекламу.

Неясно, не будет ли правильным считать современные финансы социоформой, созданной антимагией из индустриальной валютно-финансовой системы где-то между 1973 и 2001 годом? Но это – тема «Дорожных карт…» и дело Будущего.

Структура технологического пакета IT, крайне упрощенная, выглядит следующим образом:

На всех уровнях рассмотрения заметно плохое сопряжение ТП «информационные технологии» с социосистемным процессом образования.

В настоящее время эволюция информационных технологий идет по пути совершенствования программного обеспечения, интерфейса «человек – компьютер», запоминающих устройств и процессоров. Этот процесс будет продолжаться и далее, но к каким-либо существенным результатам он не приведет, поскольку пороговые для технологического пакета параметры были достигнуты ранее. Повышение средневзвешенной и пиковой производительности компьютеров отразится в основном на качестве графики и музыкального сопровождения, уже достаточно высоком. Увеличение объемов памяти и ее быстродействия с середины 1990-х годов вступило в противоречие с системой законов об авторском праве, поскольку позволяет хранить на компьютере огромные информационные архивы текстов, фильмов, музыкальных произведений.

Вставка 7. Интерфейс «человек – компьютер» будет меняться

Неизбежен переход к объемным и голографическим дисплеям и, вероятно, к беспроводным дисплеям-очкам для виртуальной реальности. Понятно, что появление этих устройств не отразится на обычных плоских дисплеях, вполне удобных для абсолютного большинства пользовательских задач.

Устройства ввода информации претерпят коэволюцию с дисплейными устройствами. Прежде всего, для обычных плоских мониторов с небольшим экраном классический интерфейс «мышь – клавиатура» оптимален и будет сохранен с тем единственным различием, что произойдет полный отказ от проводов и значительно увеличится емкость источников автономного питания. Для очков виртуальной реальности понадобится датчик движений («сова») и, возможно, привод, считывающий глазные сигналы доступа или непосредственно биотоки мозга.

Возможно появление «интерактивных залов», где человек находится внутри голографического экрана, а управление осуществляется перемещением по залу и определенными действиями в любой точке зала.

Эволюцию классического интерфейса «человек-компьютер» можно представить таблицей:

Программное обеспечение, разумеется, будет отслеживать изменение возможностей машин, входного и выходного интерфейса, но в остальном меняться практически не будет. В некоторых социальных сценариях будет наблюдаться тенденция к упрощению операционных систем.

Есть некоторые сомнения в том, что требования к домашним и рабочим компьютерам будут сокращаться, поскольку эти компьютеры будут рассматриваться прежде всего как средство доступа к Интернету и распределенным вычислительным сетям (гипотеза Гейтса). Во-первых, такое снижение требований к конечному продукту коммерчески и эволюционно не оправдано. Во-вторых, выходные устройства сами по себе будут требовать значительных вычислительных мощностей.

Напротив, с выводом о максимально широком распространении локальных беспроводных сетей следует согласиться – с той оговоркой, что весьма вероятны законодательные ограничения на такие сети в логике «установленного медиками вреда слабых электромагнитных излучений».

В целом, в настоящее время ИТ развиваются, в общем, по сценарию, описанному в 1980-х американским писателем У. Гибсоном. Развитие глобальной информационной сети превратит ее в информационную инфраструктуру, все остальные технологии будут подчинены IT. Биотехнологии, да и медицина, займутся разработкой человеко-машинных интерфейсов. Развитие систем виртуальной реальности приведет к тому, что системы искусственного интеллекта обретут свободу, и с этим будет нужно считаться. Или с этим уже будет поздно считаться?

В 2008 году оформилась неожиданная макрорегиональная развилка: в своем новом технологическом форсайте Япония анонсировала создание роботов-андроидов как элементов не только системы производства, но и сферы потребления, и социальной среды в целом.

Речь идет о пересборке технологического пакета «Информационные технологии» в онтологии А. Азимова. В этой онтологии в ядре ТП оказывается не процессор как формальный преобразователь информации в информацию по определенным правилам, а робот-андроид.

Определим робота-андроида как специфическую систему, обладающую хотя бы пятью свойствами. У него обязательно присутствует самосознание. Он проходит тесты Тьюринга[50] и Лема[51] на свободу выбора и наличие собственных императивов существования. Он также проходит и human-тест[52] на наличие креативного мышления. Тогда он – субъект. У него есть внелогические, эмоциональные реакции типа «нравится – не нравится». Сочетание самосознания, субъектности и эмоциональности образует личность, и надо что-то с этим делать. Андроид похож на человека, как это и следует из его названия, поскольку ему придется жить и существовать среди людей.

Вставка 8. Мир А. Азимова. «Люди и роботы»

Айзек Азимов (1920–1922), американский писатель-фантаст и футуролог российского происхождения. Приобрел мировую известность своими циклами романов и рассказов о взаимодействии людей и роботов-андроидов («Я, робот», цикл романов про Элайджа Бейли и т. д.) и об истории распада и воссоздания галактической цивилизации людей (цикл романов «Фонд»; в русских переводах также встречаются названия «Основание» и «Академия»). Сформулировал хрестоматийно известные «Три закона робототехники». Работал в рамках программы ЦРУ США по прогнозированию будущего. Автор большого числа работ по естественной истории, астрономии, прогнозированию.

В романах и рассказах А. Азимова цикла «Люди и роботы» описаны разработка, развитие и социальные последствия технологии производства роботов-андроидов. В работах Азимова раскрывается весь технологический цикл: от первых открытий и создания прототипов андроидов к созданию полностью человекоподобных роботов, получению ими самостоятельного сознания; описывается их роль в освоении человечеством космоса и создании внеземных колоний. Ключевые, основополагающие элементы предлагаемого Азимовым сценария:

• Для того чтобы эффективно адаптироваться и социализироваться в человеческом обществе, «думающая машина» должна быть человекоподобной. В пользу этого говорит эргономика человеческого мира, особенности человеческой психологии, вопросы отношения машин к человеку.

• Развитие робототехники двигается от чисто производственного использования роботов к их социализации и интеграции в общество. При этом полной интеграции достичь невозможно. Обратной стороной высокой доли роботов в обществе и решения с их помощью проблем занятости, социальных конфликтов, неквалифицированного производства и т. и. является высокий уровень социального напряжения и ряд серьезных внутренних противоречий, делающих социум малоспособным к дальнейшему развитию.

• Общества с высокой долей роботов и значительной их ролью называются Азимовым «С-Fe» («углерод-железо»). Реализация подобного сценария описывается Азимовым исключительно для изолированных и локальных обществ, таких как первые внеземные колонии (планеты Солярия и Аврора).

• После долгого развития и ряда кризисов в рамках сценария, предлагаемого Азимовым, человечество отказывается от широкого использования роботов-андроидов.

Основные этапы развития сценария в работах Азимова:

• Первичный набор открытий в области программирования на базе ИТ уровня 1960-1980-х гг.

• Развитие программирования и запаздывающее развитие механики. Рост интеллектуальных способностей роботов. Вопросам внешнего вида внимание не уделяется. Использование роботов – лабораторные прототипы или промышленные модели.

• Скачок программирования и вместе с ним – начало социализации роботов. Роботы – няньки, друзья и т. и.

• Широкое промышленное использование роботов, в т. ч. специализированных. Развитие добывающих и обрабатывающих производств в космосе с помощью роботов.

• Разделение ветвей развития. На Земле роботы остаются примитивными и играют подчиненную функцию. На них – все работы в производстве и сельском хозяйстве. Проникновение роботов в сектор услуг вызывает отчаянное социальное сопротивление и конфликты. На внеземных колониях робототехника развивается сверхбыстрыми темпами, как в сторону усложнения программирования, так и в направлении улучшения внешнего вида и большей человекоподобности.

• Создание полностью человекоподобных роботов и роботов-телепатов и волна кризисов, ведущих за собой отказ от широкого использования андроидов и переход к использованию специализированных компьютеров.

Развитие робототехники по Азимову имеет ряд интересных особенностей:

• До позднего периода – крайне слабое развитие внешнего вида роботов. В реальности человекоподобность, в т. ч. в пластике и мимике – одно из ключевых направлений современного развития андроидов.

• Концептуальный конфликт между человекоподобными и автоматизированными системами (нечеловекоподобными роботами). В романах Азимова многократно подчеркивается, что «человеческие» и рефлексивные отношения между людьми и машинами возможны только в случае, если машины будут человекоподобны.

Отдельные концепты, выдвинутые Азимовым:

✓ Аврора. Планета, одна из первых земных колоний в космосе. Имеет крайне высокий уровень развития робототехники; там были созданы человекоподобные роботы. Характеризуется сверхвысоким количеством роботов на душу человека и их высокой интеграцией в общество. На планете – очень низкая плотность населения, подчеркнуто распространен средовой и экологический подход к организации жилья и городов,

✓ Стальные пещеры. Общее название подземной системы гигантских городских агломераций планеты Земля. Города расположены под землей, имеют огромные размеры, почти полностью автономны, не покидаются жителями. По версии Азимова, естественное следствие развития современных городов.

✓ Галактическая Империя. Межзвездная империя, построенная человечеством после отказа от использования роботов. Включает в себя множество планет разного уровня развития. Имеет централизованное управление. Ее кризису и распаду посвящены романы Азимова цикла «Фонд».

✓ «С-Fe» (углерод-железо). Концепция, описывающая общества с высоким числом роботов на душу населения роботов и значительной их ролью в социальной жизни. Фигурирует в ранних романах Азимова применительно к небольшим изолированным обществам инопланетных колоний.

Формально робот представляет собой человекоподобное, обладающее самосознанием единство процессора, контроллера и программного обеспечения, способного к развитию в процессе обучения.

Появление и массовое производство андроидов, придание им прав человека в полном или неполном объеме породит многочисленные проблемы, разрешение которых приведет к возникновению роботехники и робопсихологии и, в конечном счете, к выстраиванию альтернативной формы ТП «Информационные технологии».

Традиционная, гибсоновская, и альтернативная, азимовская, сборка ТП «ИТ» конкурентны, их совместное развитие будет остроконфликтным. В этой связи возможны три основных сценария:

1. Разрушение альтернативного «андроидного» ТП «ИТ», тотальная «гибсоновская» информатизация;

2. Разрушение базового ТП «ИТ», тотальная азимовская информатизация, создание социосистемы «углерод-железо»;

3. Коэволюция версий информатизации.

Маловероятно, что эта сценарная развилка может носить глобальный характер. Зато макрорегиональный характер – Япония и страны АТР против остального мира – очень вероятен. Для регионального характера пока нет мифа.

Азимовская и гибсовская онтологии развития ГГ-пакета совершенно различны. Япония декларирует развитие и социальную адаптацию андроидных технологий, остальные страны в этом вопросе не определились. Проблема, конечно, не в том, будут ли андроиды использоваться на производстве. Их будут использовать и в Японии, и в Европе, и в России, и в США. Вопрос в том, будет ли считаться андроид личностью с правовой точки зрения.

До сих пор рассматривалось свободное развитие IT-пакета. Однако во вторую половину 2000-х годов проявился тренд на вмешательство государства в процесс сетевого обмена информацией. Цензура в глобальных сетях вводится Китаем, Ираном, США, Россией.

Есть два способа контроля над интернетом – цензура и резкое повышение цен. Повысить цены можно через налоговый механизм. Например, обложить трафик акцизным сбором.

Можно также монополизировать предоставление услуги доступа в интернет. При этом цены вырастут, а качество связи упадет.

Оба пути противоречат существующему тренду, тем не менее «дорогой интернет» нельзя относить к Невозможному Будущему. Опыт монополизации интернет-услуг имела, например, Армения. Введение акциза на трафик обсуждается парламентами ряда стран как мера борьбы со спамом.

Сценирование рисует четыре возможности социального развития IT:

На Западе биотехнологическая революция считается продолжением «зеленой революции» и рассматривается в логике «устойчивого развития». Мы будем понимать биотех как сумму технологий, использующих разрезание, рекомбинацию и сборку ДНК.

Биотехнологии опираются на биологию, прежде всего на генетику и теорию эволюции. Достижения биотехнологий могут быть использованы в сельском хозяйстве, медицине, природопользовании, инженерии.

В настоящее время принято неявно связывать между собой современный этап развития биологических технологий и создание генно-модифицированных продуктов, причем подразумевается, что генно-модифицированная продукция «неестественна» и может обладать рядом неизвестных и опасных свойств.

В действительности мутационные процессы в растительном мире происходят постоянно, и все одомашненные растения являются «генно-модифицированными»: в процессе одомашнивания менялся не только фенотип, но и геном, и даже число хромосом.

Не будет преувеличением сказать, что «традиционное сельское хозяйство» как системно связанная совокупность растениеводческих, животноводческих и смежных с ними технологий лежит «между» двумя периодами интенсивного преобразования природных геномов: неолитической революцией, когда формировался новый фазовый уклад, создавались соответствующие технологии и активно одомашнивались природные виды, и когнитивной революцией, первым шагом которой стало широкое применение высокоурожайных сортов пшеницы в 1950-х годах. В этом смысле «традиционное сельское хозяйство» на протяжении тысячелетий занималось генной модификацией растений, причем во второй половине XX столетия этот процесс ускорился, а в настоящее время появились принципиально новые техники работы с геномом.

Сельскохозяйственные технологии включают в себя земледелие (возделывание растений), скотоводство (выращивание животных), бортничество, шелкопрядение (фактически выращивание насекомых). Следует выделить в отдельную группу технологий операции с грибами и микроорганизмами – выращивание дрожжей, брожение, ферментация, в XX столетии – производство антибиотиков. Иными словами, сельскохозяйственные технологии работают со всеми царствами живого мира, и частью этой работы во все времена была генная модификация живого через процедуру селекции, которую можно рассматривать как управление мутационными процессами.

С другой стороны, сельскохозяйственные технологии охватывают многие земные рельефы, исключая высокогорье и арктические пустыни, причем активно преобразуют их, превращая в антропорельефы.

Таким образом, сельское хозяйство глобально: оно охватывает всю Землю, активно воздействуя как на гео-, так и на биосферу, приспосабливая их к потребностям человека.

Важным элементом сельскохозяйственных технологий является перенос культур в зоогеографические области, для них не вполне адекватные, и акклиматизация этих культур. Необходимость все более широкого районирования культур, в том числе в областях с бедными почвами, в совокупности с требованиями по постоянному росту урожайности породило проблему истощения полей и пастбищ, решением которой оказались технологии удобрения почв и севооборота. Позднее, уже в индустриальную фазу развития, были изобретены способы фиксации азота; приблизительно тогда же органические удобрения были дополнены минеральными, а для борьбы с вредителями полей начали широко использовать пестициды, зооциды, инсектициды, гербициды, фунгициды.

Интересно, что переход от традиционной к индустриальной фазе развития не привел к коренным переменам в ядре ТП «Сельское хозяйство». Изменения коснулись институциональных решений, нормативно-правовой оболочки и, прежде всего, транспорта и системы кредитования. Все это позволило, наконец, преобразовать товарное сельское хозяйство из универсального, где возделывается целый ряд культур, в специализированное, в котором возделываются наиболее прибыльные культуры. Следует подчеркнуть, что попытки специализации сельского хозяйства с переменным успехом предпринимались уже в Средневековье и даже в эпоху античности, так что эти изменения нельзя причислить к коренным.

В связи с развитием ТП «Биотехнологии» ожидаются значительные, коренные преобразования в сельском хозяйстве, и в настоящее время первые изменения уже начали происходить. Практически речь должна идти о сдвиге, подобном неолитической революции: сельское хозяйство изменится настолько, что потребуется создать совершенно новую совокупность технологий. В перспективе данные технологии образуют часть конечных периферийных технологических пакетов ТП «Биотехнологии». В логике генетических и структурных связей это означает, что биотехнологии воздействуют или будут воздействовать на все элементы пакета «Сельское хозяйство».

Информационный пакет «Биология» носит по отношению к биотехнологиям управляющий характер. В основу современных биотехнологий положены два комплекса знаний:

1. Генетика. В ее основе – клеточная теория живого, представления о строении клетки, опыты Менделя по наследственности, «ядерная» теория наследственности. Модель наследственности дала возможность перейти от стохастической к направленной селекции, что послужило основой «зеленой революции», то есть создания высокоурожайных устойчивых сортов злаковых в конце 1950-х годов. Эта пороговая технология является связующей между традиционным сельским хозяйством, комплексом знаний по генетике и теории наследственности и современным ТП «Биотехнологии». Важным следствием этой технологии является Закон о патентовании продуктов селекции растений, заложивший основу институциональных и нормативно-правовых решений, обеспечивающих развитие биологических технологий.

Важнейшим открытием в области генетики и молекулярной биологии стало открытие Д. Уотсоном и Ф. Криком строения молекулы ДНК и последующее описание механизма наследственности.

2. Теория эволюции. Принципиальное значение в развитии биотехнологий сыграл биогенетический закон Геккеля-Мюллера, согласно которому онтогенез (развитие организма) повторяет филогенез (развитие вида). Понимание этого закона позволило за счет работы с эмбриональными формами расширить технику гибридизации, перейти к направленной работе с химерами (организмами, состоящими из генетически разнородных тканей) и, в конечном счете, создать ряд техник, основанных на работе с эмбриональными стволовыми клетками.

В настоящее время завершено создание ядра ТП «Биотехнологии». Взаимосвязанными ключевыми технологиями пакета являются «Разрезание ДНК» и «Рекомбинация ДНК». Эти технологии позволяют как модифицировать уже существующие наборы хромосом, так и конструировать произвольные геномы, не связанные генетически с каким-либо природным прототипом.

Прогресс биологии, с одной стороны, и прогресс вычислительной техники, с другой стороны, позволили расшифровать и картировать некоторые геномы. Можно предсказать создание в течение горизонта прогнозирования базы генетических данных, включающей исчерпывающую информацию по целому ряду биологических видов. Вполне вероятно, что по мере создания такой базы будет достигнуто понимание структуры Пангенома – полной совокупности геномов земных живых организмов. Будут сделаны выводы об априори допустимых и априори недопустимых комбинациях нуклеотидов в проектируемом геноме.

Понятно, что конечной целью должна стать технология, позволяющая массовому конечному пользователю заниматься генетическим дизайном.

Нормативно-правовой базой такой работы является Законодательный акт по работе с рекомбинантной ДНК, в которую, конечно, будут вноситься изменения, направленные на расширение возможностей такой работы.

Институциональным решением в области биотехнологий стало создание Биотехнологической Промышленной Организации, координирующей всю коммерческую и значительную часть исследовательской деятельности, а также накапливающую биотехнологические патенты.

Вторая важнейшая «ядерная» технология ТП «Биотехнологии» связана с использованием стволовых клеток, прежде всего эмбриональных стволовых клеток (Л. Томпсон, Д. Герхарт, 1998 г.). Во-первых, эта технология дает возможность управлять режимом работы клетки, не меняя генома, регулируя экспрессию соответствующих генов.

Во-вторых, способность стволовых клеток делиться с образованием любых дифференцированных клеток открывает возможность генетической перестройки уже сформировавшегося, взрослого организма.

Технологии работы с эмбриональными стволовыми клетками позволили решить проблему клонирования млекопитающих, что создает условия для ускорения направленной селекции через «штампование» генетически эквивалентных особей. Клонирование может найти широкое применение и в медицине.

Особенность ТП «Биотехнологии» состоит в том, что его ядро полностью создано и в дальнейшем будет претерпевать лишь оптимизационные улучшения, а периферия далеко еще не обрела системных свойств, в связи с чем перспективы развития технологического пакета совершенно неясны.

Априори можно предположить возникновение трех взаимосвязанных субпакетов, опирающихся на технологии рекомбинации ДНК, эмбриональных стволовых клеток и клонирования, и развивающихся в интересах медицины, сельского хозяйства, природопользования и высокотехнологичного машиностроения:

1. Биоинженерия (биокатализ, биосинтез, биосенсоры, клеточные маркеры, в перспективе – живые конструкционные материалы и живые системы);

2. Управление геномом (производство ГМ-растений, ГМ-животных, ГМ-микроорганизмов, в т. ч. ГМ-антибиотиков, ГМ-ферментов, ГМ-дрожжевых культур, биопестицидов и т. д.);

3. Искусственные экосистемы (производство вымерших организмов, создание принципиально новых биологических видов, создание экосистем).

Развитие этих направлений носит сценарно зависимый характер.

Магистральным направлением развития биотехнологий является достройка субпакета «Управление геномом». На этом пути лежат огромные трудности, колоссальные возможности и предельные риски, в том числе – социальные. В настоящее время отсутствие резко негативной реакции общественности на биотехнологии обусловлено лишь недооценкой перспектив и возможной скорости этого развития в СМИ.

Здесь надо указать, что подобная недооценка характерна также и для большинства профессиональных исследователей. Это обусловлено интуитивным представлением, что животное неизмеримо сложнее растения, а человек – сложнее животного. Между тем эволюционный подход убеждает нас, что автотрофы и гетеротрофы появились одновременно и что развитие животного и растительного мира происходило параллельно и приблизительно с одинаковой скоростью, причем зачастую коренная смена флоры предшествует соответствующей революции в животном мире. Да и сугубо формально: переработка неорганических соединений в органические представляет собой значительно более сложный «хайтек», нежели строительство своего тела из потребленной чужой органики. Мы вправе предположить, что между работой с ДНК растений и с ДНК животных нет принципиальной разницы, следовательно, можно предсказать быстрое развитие исследований в области ГМ-животных. Западная и японская прогностика относит такие исследования к самому горизонту прогнозирования, то есть после 2030-х годов, и даже на этих временах считает появление ГМ-животных маловероятным.

Представляется, однако, что, поскольку ядро технологического пакета достроено и оформлено институционально, достройка конечных субпакетов будет проходить достаточно быстро. Заметим, что на данном этапе не удастся заблокировать исследования законодательно, поскольку их прибыльность будет слишком велика.

В результате субпакет «Управление геномом» будет достаточно быстро достроен почти до конца: созданы и отработаны технологии производства генномодифицированных растений, животных, микроорганизмов, дрожжевых культур. Широко распространяются ГМ-антибиотики, ГМ-ферменты, биопестициды. Удастся не только клонировать человеческие органы, но и модифицировать их, придав необходимые пользователю свойства, например, печень, свободно и в любых количествах расщепляющая алкоголь и иммунная от любых форм гепатита, сердце, не подверженное инфарктам, легкие, фильтрующие вредные примеси.

При переходе к следующему этапу развития мы сталкиваемся со сценарной развилкой.

В основной версии исследования в области управления геномом останавливаются, причем в равной степени из-за законодательных ограничений, резких протестов населения и самоцензуры ученых. В этом случае ТП «Биотехнологии» не обретает собственной онтологии, занимает в развитии технологического «мейнстрима» подчиненное место и развивается в сторону совершенствования сельскохозяйственных и медицинских технологий. В этом варианте значение биотехнологий является очень большим, но проявляется исключительно в технологических пакетах жизнеобеспечивающего уровня (продовольствие, медицина), практически не оказывая влияния на экономику, общественное развитие. Более того, за счет постоянного продления активной жизни наиболее обеспеченным слоям населения в этой модели темпы социального развития будут находиться в отрицательной корреляции с развитием биотехнологий: смена поколений, а следовательно, смена господствующих парадигм, будет происходить медленнее, чем сейчас. Это резко обострит межпоколенческие противоречия и, возможно, приведет к перманентной нестабильности в наиболее развитых странах мира.

В данном сценарии представляет интерес возникновение «крена» в сторону биоинженерных решений как альтернативы «закрытым» исследованиям в области управления геномом. Результатом таких исследований может стать новое поколение конструктивных материалов и технических систем, обладающих свойствами живых организмов: регенерация, тренируемость, адаптация к окружающей среде, механизм рефлексов и т. п.

С очень небольшой вероятностью реализуется сценарий, в котором биотехнологии обретают собственную сильную онтологию, которая может быть противопоставлена общественному мнению и позиции правительств и международных организаций. В этом случае начинается работа с человеческой ДНК, в результате чего от ГМ-модификации отдельных органов исследователи переходят к генной модификации самого человека. Параллельно развиваются исследования в области воссоздания геномов вымерших существ, ускорения эволюции, искусственного создания геномов существ, которые должны появиться через миллионы и десятки миллионов лет, создания существ с полностью сконструированной ДНК, не принадлежащих земной эволюции.

Существенно, что исследования в области стволовых клеток, по-видимому, позволят произвести генетические усовершенствования взрослых людей.

В этом маловероятном сценарии рано или поздно с неизбежностью возникает Закон о биологическом разнообразии, постулирующий необходимость максимального расширения генетического фонда Земли. Это приведет к значительным изменениям в природопользовании: от создания/уничтожения природных экосистем Человечество перейдет к построению искусственных экосистем под конкретные задачи пользователя.

Если удастся преодолеть социальное трение и решить большую группу сложнейших философских, теологических и культурологических проблем, будет реализован следующий этап развития: искусственное возвышение ряда биологических видов к разуму, создание искусственных социосистем. Возможно, на этом пути будет достигнуто биологическое бессмертие, хотя не вполне ясно, является ли такая цель позитивной и должна ли она ставиться вообще. С другой стороны, как раз проблемы телесного бессмертия поставлены и вчерне решены в философии и литературе.

При всей фантастичности такого сценария в нем нет ничего невероятного, более того, с точки зрения естественной эволюции ТП «Биотехнологии» он должен быть реализован. Технические трудности на этом пути, конечно, очень значительные, пренебрежимо малы по сравнению с философскими проблемами и прогнозируемым социальным торможением.

Вставка 9. Таймлайн развития биотехнологий (сценарно независимое неизбежное Будущее)

2010[53]

Формирование биоиндустрии. Основная логика на данном этапе – кластерная. Формируются фармакологические и прочие кластеры. Основной инструмент формирования – государственные программы развития. Инвестиционный бум в области биотехнологий. Надувается инвестиционный пузырь.

Сворачивание программ по государственной поддержке производства биоэтанола и других видов биотоплива в ЕС и США. Причины – неэффективность топлива, значительные успехи в гибридных двигателях и аккумуляторах.

2015

Биотехнологические кластеры развернуты во всех развитых странах. В числе лидеров – США и страны Азии. Огромные инвестиции в биотехнологии делает военные ведомства США и Японии. Инвестиционный пузырь в области биотехнологий лопается.

В России распространяется практика размещения локальных биотехнологических производств в малых городах вокруг мегаполисов.

Анонс «генетической медицины»: индивидуальные диагностика и лечение.

Значительную роль в этом процессе играют нанотехнологии как поставщик инструментов для медицинских решений. Разработаны системы автоматического ДНК– и РНК-анализа.

Распространение медицинских технологий на основе стволовых клеток. Запреты на применение и исследование порождают поиск мест, свободных от национальных законов.

ГМ-растения становятся основой интенсивного сельского хозяйства в развитых странах. В ЕС обострение борьбы против ГМ-растений. Войны экологических стандартов.

Активно идут эксперименты по ГМ-животным и химерам. В США разгорается бурная дискуссия по вопросу химер, но быстро гаснет, когда правительство недвусмысленно дает понять, что речь идет о вопросе национальной безопасности.

Бурный рост биофармацевтики. Появляется множество биодобавок, лекарственных препаратов биологического происхождения. Общим трендом в здравоохранении становится «отказ от химии». Естественно в лидерах тренда находятся крупные фармацевтические концерны.

Бурный рост биоинформатики. Биологические базы данных широкого доступа используются как прототип для организации внешних баз данных в других областях.

Несколько эпидемий ранее неизвестных заболеваний в странах Азии и на американском континенте порождают всплеск роста в области разработки и производства вакцин. Биологическая безопасность объявлена одним из ключевых приоритетов стратегии национальной безопасности США.

Появление большого числа биотехнологических потребительских продуктов. В числе лидеров – сельское хозяйство и пищевая промышленность. Новые продукты хранятся дольше, не гниют, содержат больше витаминов.

Консорциум европейских производителей техники выпускает прогноз, в котором описывает «прекрасное биотехнологическое будущее». В прогнозе обсуждаются вопросы создания квазиживых систем, производства неорганических материалов органического происхождения, а также практические вопросы: выращивание корпусов автомобилей и т. п.

2020

Появление альтернативных кластерам вариантов организации биоиндустрии – эконоценозов. Они образуются в районах, где несколько крупных структур (корпорации, кластеры) вынуждены вести борьбу за ограниченные ресурсы, в первую очередь инфраструктурные и людские.

Появление «свободных зон» – территорий, свободных от запрещающих мер национального и международного права, предоставляющих площадки для размещения исследовательских модулей. В мире формируется несколько таких зон: в Антарктиде, на базе Антарктического Университета, на Таймыре, в Тихом океане (плавучая платформа в зоне циркуляции была создана на грант по очистке океана от мусора).

Биотехнологический бум в медицине. Совокупность технологий на основе анализа ДНК, использования стволовых клеток, выращивания тканей, а также точечных и индивидуальных методов позволяет вылечивать ряд до этого неизлечимых болезней.

Системы автоматического ДНК– и РНК-анализа широко распространены в развитых странах. Созданы и распространяются микрочипы ДНК-анализа. Создается «индивидуальная аптечка» – прибор экспресс-диагностики и лечения для полевых условий.

Закончена основная масса работ по секвестированию ДНК живых организмов.

Резкое повышение биологической продуктивности территорий как за счет новых технологий, так и за счет ввода в освоение ранее неиспользовавшихся земель.

Работы в области системной биологии наконец приносят ряд результатов, что позволяет создать системы комплексной автоматической диагностики. С другой стороны, они порождают новую волну дискуссий о понятии здоровья и болезни, поскольку выяснилось, что ряд «болезней» необходим для нормального функционирования человеческого организма, а значительное их число носит психосоматический характер. Последнее было достаточно давно известно эзотерикам, но только теперь получило научное доказательство.

Остро встает вопрос о работе с ДНК человека, прикладной евгенике. Технологии имплантатов уже позволяют создавать людей, адаптированных к неблагоприятной среде. Вопрос в том, можно ли зафиксировать соответствующие изменения в генетическом коде.

Широкое использование имплантатов становится стандартом в подготовке и «профилировании» войск спецназначения. Вкупе с новыми разработками в области интерфейсов и нейрологии, становится возможным создание киборгов.

Новая волна бионического дизайна.

В настоящее время нанотехнологии в общепринятом смысле этого слова представляют собой скорее не технологический пакет, а граду – совокупность технологий различного содержания и происхождения, работающих с информацией и материей и достигших приблизительно одинакового уровня организации.

Нанотехнологии обычно понимают как технологии, оперирующие размерами менее 100 нм хотя бы в одном измерении. И тогда мы можем говорить о нанопленках, нанонитях, нанотрубках, нановолокнах; наночастицах, нанопорошках; наномеханизмах; наноустройствах (наноэлектроника).

Для работы на расстояниях порядка десятков-сотен нанометров используются технологии различного происхождения и назначения, работающие на совершенно различных принципах. Прежде всего, это атомно-силовой зондовый микроскоп, посредством которого удается измерять межатомные расстояния и перемещать отдельные атомы. Затем – физические технологии взрыва проводников и плазменного синтеза, химические по своему происхождению технологии восстановления тонких пленок и молекулярного наслаивания, смешанная технология ионного наслаивания. Весьма распространена технология микролитографии, имеющая «инженерное» происхождение, практически это «продвинутая» технология изготовления печатных плат. В микролитографии, плазменном синтезе и взрывах проводников в качестве источников энергии могут применяться мощные коротковолновые лазеры.

Понятно, что столь разнородные технологии применяются для решения разнородных задач, и объединяет эти технологии лишь способность воздействовать на материю на субмолекулярном уровне. Заметим здесь, что характерные расстояния и энергии могут отличаться для различных нанотехнологий в сотни и тысячи раз.

На наш взгляд, размерные ограничения фиксируют лишь формальную сторону дела. Нанотехнологии используют квантовомеханические эффекты. В этом их главное отличие от любых других технологий.

Можно рассматривать нанотехнологии как результат взаимодействия квантовой механики и обычных индустриальных технологий – металлургических, химических, электротехнических и электронных, машиностроительных и т. п.

Информационная структура ТП «Нанотехнологии»

Информационная составляющая нанотехнологического пакета еще более обширна и значима, нежели в случае биологических или информационных технологий. Можно сказать, что нанотехнологии лежат на магистральном пути развития физики.

Физика участвует в формировании комплекса знаний, задающих развитие нанотехнологий, в четырех логиках:

• Во-первых, классическая механика, развитие которой привело к созданию электродинамики и возникновению специальной теории относительности;

• Во-вторых, оптика, которая в процессе своего развития породила лазерную физику и комплекс все более мощных измерительных приборов – лупа, оптический микроскоп, фазово-контрастный микроскоп, электронный микроскоп, атомно-силовой зондовый микроскоп;

• В-третьих, метрология, развитие которой породило использующую зондовый микроскоп технологию измерения нанообъектов;

• В-четвертых, классическая механика, оптика, электродинамика привели к созданию ранних моделей атома, открытию электрона и формированию комплекса представлений, получивших название квантовой механики.

Квантовая механика опирается на гипотезу Планка о квантованности энергии и законы Эйнштейна, описывающие явление фотоэффекта. На этой базе были сформулированы основополагающие принципы соответствия, дополнительности и неопределенности, первоначально интерпретированные в языке корпускулярно-волнового дуализма.

На следующем шаге было написано уравнение Шредингера, введено основополагающее понятие волновой функции, построена модель атома Бора и создана копенгагенская вероятностная трактовка квантовой механики.

Релятивистским обобщением уравнения Шредингера стало уравнение Дирака, положенное в основу квантовой электродинамики и – шире – релятивисткой квантовой механики, которую можно рассматривать как синтез обычной квантовой механики и специальной теории относительности. Ряд проблем релятивисткой квантовой механики был решен при создании в 1950-х годах квантовой теории поля и модели перенормировки. Среди многих направлений развития КТП особое значение для нанотехнологического пакета имеет механика конденсированных сред, которая породила в своем развитии теорию мягких конденсированных сред и мезоскопическую физику[54].

Важно подчеркнуть, что блистательное на протяжении ряда десятилетий развитие квантовой механики не только не сняло квантовомеханические парадоксы, сформулированные еще в 1920-х годах, но и обострило их, экспериментально опровергнув наиболее простые объяснения, такие как гипотеза скрытых параметров.

Весьма важно понять следующее: в сущности, все нанотехнологии переводят квантовые процессы на макроскопический уровень, что формально противоречит принципу соответствия. С другой стороны, мысленный эксперимент с «кошкой Шредингера» указывает, что макроскопические квантовые процессы вполне реализуемы.

Любой квантовомеханический эффект, сколь бы странным и экзотичным он ни был, рано или поздно будет воплощен в одной из нанотехнологий. Одним из важнейших направлений развития нанотехнологий станет практическая реализация квантовых парадоксов, прежде всего – парадокса Зенона и парадокса Эйнштейна – Подольского – Розена.

Технологизация квантовомеханических представлений о спутанных состояниях является «главным вариантом» развития нанотехнологического пакета. Такие исследования могут сначала привести к возникновению квантового компьютера со сверхвысоким быстродействием и технологии управления вероятностями, а затем – открыть возможности для нового прогресса в области силовых машин, двигателестроения, энергетики.

Заметим в заключение, что, на наш взгляд, нанотехнологии подразумевают управление вероятностями.

Институционально технологический проект не достроен[55], а его нормативноправовое оформление даже не начиналось.

Ядро ТП «Нанотехнологии»

В настоящее время ядро пакета «Нанотехнологии» неоднородно, а также технологически и институционально дефициентно.

Базовой технологией пакета является «атомный манипулятор», который представляет собой зондовый микроскоп, плюс технология измерения нанообъектов, то есть тот же зондовый микроскоп вместе с накопленными метрологическими техниками. В этом смысле можно сказать, что атомный манипулятор – это ускоритель частиц, фокусировка и управление потоком которых осуществляется с очень высокой точностью.

С другой стороны, основой нанотехнологий является мезоскопическая физика, которая с приемлемой точностью описывает квантовые среды, для которых существенна квантовая когерентность. Теория квантовых сред породила ряд технологий синтеза наноматериалов: плазменный синтез, взрыв проводников, молекулярное и ионное наслаивание, восстановление тонких пленок.

Мезоскопическая физика открыла принципиально важный эффект, который с очевидностью будет технологизирован и уже техно логизируется. Речь идет о квантовых точках – областях пространства, представляющих собой потенциальную яму, и квантовых антиточках – областях пространства, представляющих собой потенциальный барьер.

Интересно, что создание электронных устройств нанотехнологического масштаба мыслимо двумя путями – микролитографическим, то есть, по сути, с использованием той или иной разновидности зондового микроскопа, и через создание квантового транзистора как сочетания «точки» и «антиточки».

Таким образом, современные нанотехнологии представляют собой административное объединение двух линий развития, одна из которых воплощена в зондовом микроскопе – атомном манипуляторе, а другая – в мезоскопической физике, то тесть в синтезе наноматериалов и создании квантовых транзисторов. Заметим здесь, что даже генетически эти подходы различны: грубо говоря, один идет через оптику и метрологию, другой – через квантовую теорию поля. Пересекаются они только на уровне представлений о «физике вообще», что соответствует временам И. Ньютона.

Понятно, что в такой ситуации нанопакет либо расколется на два различных и не связанных между собой пакета (в сценарии инерционного развития такой исход неизбежен), либо будет создана универсальная технология манипулирования, объединяющая мезоскопический и атомарно-силовой подход. Понятно, что такая технология, в настоящее время отсутствующая, будет базовой для ТП «Нанотехнологии».

Необходимо также учесть, что нанопакет не только технологически не достроен, но и не оформлен институционально в сравнении с другими технологическими пакетами «мейнстрима», и плохо прописан в нормативно-правовом пространстве. В настоящее время предпринимаются первые попытки выстроить институциональные решения: Национальная инициатива в области нанотехнологий в США, создание корпорации «Роснанотех» в РФ.

Периферия ТП «Нанотехнологии»

В настоящее время атомарно-силовой манипулятор используется в микролитографии, что позволило перейти к созданию микросхем сверхвысокой интегрированности и возникновению наноэлектроники. По всей видимости, однако, магистральным направлением в этой области будет не микролитография, а создание упорядоченных комбинаций квантовых точек/антиточек – нанотранзиторов. Такая технология породит также наносенсоры, а в сочетании со спинтроникой позволит перейти на очередную ступень микроминиатюризации электронных устройств – фентоэлектронике, которая вытеснит современный «нанотехнологический» подход.

Развитие субпакетов «Наноматериалы» и «Механотроника», в том числе наноконструирование, наноустройства, нано– и микророботы, будет происходить так же, как и в инерционном сценарии. И наноустройства, и наноматериалы будут широко использоваться в медицине, что приведет к широкому использованию термина «Наномедицина».

В дальнейшем неизбежно создание наноструктур, постоянно существующих в человеческом организме и выполняющих работу по его «ремонту», «отладке» и «настройке» без вмешательства сознания. Можно рассматривать эти структуры в языке техники – как «медицинских нанороботов», или в языке биологии – как искусственно созданных симбиотов.

Важным применением наноматериалов станет создание тепловыделяющих элементов с решеткой, регулярной на наноуровне, таких как нанотвэлы и нанореакторы.

«Пропущенная» технология универсального манипулирования атомными частицами приведет к быстрому развитию супрамолекулярной химии и, в конечном счете, к возникновению механохимии. Заметим здесь, что такая технология приведет к резкому ускорению биотехнологических манипуляций с ДНК и соответствующему росту возможностей технологического пакета «Биотехнологии».

Принципиально новые результаты возможны при расширении нанотехнологического пакета до технологизации тех возможностей, которые заключены в квантовомеханических парадоксах Зенона и Эйнштейна – Подольского – Розена. На этом пути уже проведены первые успешные практические опыты в области квантовой криптографии и первые эксперименты в области квантовой телепортации. Можно предположить, что именно технологизация квантовомеханических представлений о спутанных состояниях является главным вариантом развития нанотехнологического пакета. Такие исследования могут сначала привести к возникновению квантового компьютера со сверхвысоким быстродействием и технологии управления вероятностями, а затем – открыть возможности для нового прогресса в области силовых машин, двигателестроения, энергетики. На пути технологизации квантовых парадоксов возможны и другие результаты, обсуждение которых в настоящее время преждевременно.

Сценирование развития нанотехнологий

Сценарная развилка для нанотехнологий примерна та же, что и у биотехнологий. В инерционном сценарии – встраивание в развитие IT, поставка новых материалов и устройств – наноботов. В альтернативном сценарии – достройка онтологической «крыши» и реализация квантовых эффектов, прежде всего работа со спутанными состояниями.

Инерционный сценарий развития нанотехнологий

Наноматериалы

С высокой долей уверенности можно прогнозировать нанопористые материалы ввиду «универсальности» – востребованности в химической промышленности, возможности использования для очистки воды, воздуха и топлива, что отвечает основам «экологического» мышления большей части населения развитых стран, а также реализуемости в качестве материалов для имплантатов.

Наночастицы и нанопорогики, промышленное использование которых является логичным развитием микрочастиц и микропорошков, уже внедряются в производство: в медицине – оболочки для лекарств, серебро в биомаркировке и диагностике, в технике – чернила, износостойкие оболочки, в потребительских товарах – лыжная мазь и в электронике – наночастицы в ОЗУ. Их реализуемость вопросом не является, масштабность разработок в целом свидетельствует об их экономической выгодности.

Углеродные нанотрубки будут реализованы в силу того, что при столь масштабных вложениях почти во всех возможных отраслях сложно хоть одно направление не довести до логического конца. Хотя, по всей видимости, реализация именно данного направления не оправдает надежды инвесторов. Примечательно большое количество мошенничества в «нанопромышленности» именно здесь.

Следует заметить, что значительные финансовые вложения в наноматериалы обосновываются надеждами на наличие у этих материалов «особых свойств». Действительно, при переходе от микро– к наноуровню характеристики материалов могут измениться. Но, во-первых, могут и не измениться или измениться в худшую с нашей точки зрения сторону. Во-вторых, практически наверняка в отношении наноматериалов будет работать принцип соответствия, то есть при агломерации наночастиц или осаждении примесей на нанопленки их свойства будут соответствовать свойствам обычных микрочастиц. Действительно, образование агломератов, «слипание» наночастиц в микрочастицы с потерей специфических «наносвойств», является одной из ведущих проблем в развитии нанотехнологий, и совершенно неочевидно, что эта проблема имеет решение в общем случае.

Проблема агломерации имеет значение и для наиболее перспективного и востребованного направления – нанопористых материалов. Очень вероятно, что эти материалы будут температурно-, магнитно– или средово-нестабильными, причем нестабильность будет носить принципиальный и неустранимый характер.

Нанопленки будут реализованы в силу их необходимости для таких технологий, как гибкие дисплеи – наиболее востребованная инновация в области компьютеров. Новые износостойкие комплектующие подойдут автомобильной промышленности. Космической промышленности и медицине потребуются оболочки для лекарств.

Востребованным и лежащим в русле развития фармакологической индустрии материалом являются нанокапсулы. Их использование позволит достичь «точечной доставки» лекарств. В частности, на основе нанокапсул разрабатываются лекарства от рака. Применение нанокапсул также найдено в парфюмерной промышленности и реализовано компанией L’Oreal.

Наномедицина

Говоря о наномедицине, следует отметить, что нанотехнологии в данном контексте практически исключительно «эволюционны». Мейнстримные направления в медицине, в которые внедряются нанотехнологии, существуют и без наносоставляющей. Однако для многих из них включение наносоставляющей обеспечит значительное увеличение эффективности/или финансирования.

Нанотехнологии соответствует требованиям клинической лабораторной практики и могут быть реализованы в нескольких направлениях диагностики. В частности, технологии на основе наноустройств и наносистем могут быть применены для секвестирования отдельных молекул ДНК. Большая часть диагностических технологий с применением наноустройств лежит в области технологий биочипов. Для диагностики эти чипы используют биологические пробы в 1 млрд раз меньше, нежели традиционные методики.

Нанотехнологические решения, такие как атомная микроскопия, позволят довести до промышленного состояния технологии ДНК-, РНК– и протеиновых решеток, которые приобретают особую значимость в условиях развития генных медикаментов. Они могут применяться для секвестирования генов, диагностики генных заболеваний и проверки эффективности лекарств. Другим направлением является «Лаборатория-в-чипе». В противоположность ДНК-решеткам, данное направление позволяет производить множество различных химических испытаний в пределах одного чипа и, в частности, анализировать капли жидкости содержащие химикаты и вирусы в следовых концентрациях.

Нанотехнологии, по всей видимости, смогут решить большую долю проблем с аккуратной доставкой лекарственных средств в требуемый участок организма. В области точной доставки лекарств можно выделить следующие нанорешения:

♦ наночастицы, позволяющие создавать легко усваиваемые, а также удобные в потреблении, например, вдыхаемый инсулин, лекарства;

♦ нанокапсулы, в которые могут быть заключены нужные для медицинских целей вещества. Использование нанокапсул позволит сократить токсичность лекарств, облегчит работу с гидрофобными лекарственными средствами и улучшит распределение лекарственных веществ в организме.

В области имплантатов применение нанотехнологий лежит в двух областях. Во-первых, в создании самих имплантатов из биоподобных материалов, во-вторых, в покрытии имплантатов биосовместимыми материалами. В области активных имплантатов нанотехнологии применяются для создания антимикробных покрытий, а также в качестве электродов – в проектах глазных и нервных имплантатов.

Нанотехнологии в электронной и оптоэлектронной промышленности

Следует отметить, что полупроводниковая промышленность уже сейчас работает на наноуровне. В области оптоэлектроники нанотехнологии также уже присутствуют в железе – в LCD– и TFT-мониторах, CD и DVD и пр.

Прорывной сценарий развития нанотехнологий

Сценарий прорывного развития нанотехнологий может быть реализован только проектно. Если перспективой развития биотехнологий является генетическое преобразование человека, причем не только последующих поколений, но и уже рожденных, создание искусственных эко– и социосистем, то стратегической перспективой нанотехнологий является воздействие на квантовомеханическую «ткань» Вселенной, что подразумевает, в частности, управление вероятностями. В сущности, нанотехнологии, как и биотехнологии, ведут к созданию постлюдей, но в сценарии «биотехнологическая революция» такие люди генетически несовместимы с нами и, в известной мере, являются продуктами технологии, в то время как в сценарии «квантовая реальность» они формально остаются людьми и продуктами технологии пользуются. Вероятно, для большинства населения такой вариант предпочтительнее, хотя на самом деле практические различия между ними минимальны.

Вставка 10. Таймлайн ТП «Нанотехнологии»

2010

Появление коммерческих образцов на основе нанотехнологий в областях солнечной энергетики, водородной энергетики, аккумуляторов, традиционной энергетики.

Распространение светодиодов, органико-светодиодов. США, ЕС и Япония полностью отказываются от ламп накаливания.

Появление коммерческих образцов нанорешений в медицине: первые работающие точечные средства доставки лекарств.

2015

В области нанотехнологий начинается инвестиционный бум, перерастающий в инвестиционный пузырь. Правительство США объявляет о формировании в стране наноиндустрии.

В продажу поступает «наноаккумулятор» на основе нанотехнологий, что оказывает существенное развитие на рынок портативных компьютеров и персональных коммуникаторов.

Активное распространение потребительских наноматериалов и псевдонаноматериалов. Основные характеристики – уменьшение веса и увеличение прочности. Появление большого числа потребительских «нанопродуктов», т. е. продуктов, в которых тем или иным образом используются нанотехнологии. С точки зрения статистики, объем рынка нанотехнологий растет в прогрессии.

Автомобили с гибридным двигателем становятся производственным стандартом в ЕС и США.

Появляется прототип автомобиля с самовосстанавливающимся лакокрасочным покрытием и верхним слоем кузова.

Происходит определенное увеличение характеристик двигателей автомобилей и авиации за счет использования нанопленок и иных наноматериалов.

Существенно увеличивается КПД традиционной энергетики за счет распространения наноприсадок к топливу, нанопокрытий и т. п.

Нанопорошки и нанопокрытия распространяются в традиционной промышленности.

Появляется «нанокомпьютер»: полностью монолитный персональный компьютер.

Развиваются нанорешения в медицине: распространяются «лаборатории на чипе» и иные технологии диагностики, средства доставки лекарств, антимикробные покрытия, материалы, совместимые с тканями тела. Появляются разработки в области стоматологии. Решения дороги и доступны только в развитых странах.

Нанотехнологии широко используются в элитном сегменте потребительского рынка.

Развиваются сертификация и стандартизация наноматериалов. Борьба с «наномошенниками».

2020

Коллапс нанотехнологического инвестиционного пузыря.

Появляются первые коммерческие разработки в области наноэлектроники для компьютеров: оптические и квантовые решения. Работающие решения в области квантовой криптографии.

Распространяется технология восстановления зубов в стоматологии.

Презентация самозатягивающихся материалов для военных: бронежилеты, корпуса механизмов.

Массовое распространение нанорешений для модернизации производств, очистки, рециклинга. Нанотехнологии и решения на их основе становятся ключевым элементом обеспечения конкурентоспособности промышленности.

Нанотехнологии широко распространяются в профессиональной одежде. Новые материалы и структурные решения обеспечивают большую защиту от агрессивной среды, стерильность и т. п.

Презентация первого коммерческого образца промышленного атомного нанореактора. Удешевления технологии строительства реактора не произошло, но новые решения на основе нанотехнологий позволяют создавать эффективные реакторы небольшой мощности. Это дает стимул развитию безлюдных производств в малонаселенных территориях.

Дальнейшее распространение наноматериалов в медицине. Имплантанты и лекарства на основе нанотехнологий позволяют лечить ряд ранее неизлечимых заболеваний. Прорыв в области полевой медицины, нейрологии и трансплантологии.

Ренессанс космических программ: увеличение полезной нагрузки и миниатюризация узлов позволяет заново вернуться к освоению космоса.

Нанотехнологии становятся существенным, заметным компонентом мирового технологического ландшафта.

Появление технологии конструирования материалов: атомный манипулятор, синтез наноматериалов. Обострение проблемы защиты прав на интеллектуальные разработки.

2025

Начинается вынос определенных компонентов нанотехнологий из США, ЕС и Японии в индустриальные страны. В первую очередь аутсорсингу подлежит производство первичных наноматериалов и компонентов.

Нанотехнологии получают адекватное отражение в кино.

Технологический пакет «Природопользование» определяет форматы, институты и механизмы взаимодействия социосистемы и окружающей среды.

Технологии природопользования должны рассматриваться как «вечные», то есть независимые от фазы развития экономики и общества. Однако до середины XX столетия природопользование либо воспринималось как нечто само собой разумеющееся, либо рассматривалось как часть культуры. Резкие изменения в этой области произошли в связи с развитием экологического сознания и появлением проблемы загрязнения окружающей среды на уровне личности.

Необходимо отметить, что первоначально экологическая проблематика носила здравый и вполне позитивный характер. Речь шла о том, что индустриальное капиталистическое хозяйство, ориентированное на всемерное повышение нормы прибыли и сверхпотребление, с социосистемной точки зрения неэффективно.

Социосистема, как и любая экосистема, тем более эффективна, чем более замкнута по веществу, информации и энергии. Индустриальная капиталистическая экономика стремится к максимальной открытости по информации, веществу и энергии. Фантасты говорят «…Вы программируете стандартного суперэгоцентриста. Он загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время». Это противоречие разрешается в рамках экологического сознания простейшим образом – введением платы за землю, воздух и воду. Заметим, что при этом естественно дорожают все ресурсы, и неограниченное их потребление становится экономически нерентабельным. В результате замкнутость социосистемы повышается, но ценой приобретения экономикой неиндустриальной составляющей. Недалеко до оплаты воздуха, которым мы дышим.

Здесь возникает развилки для трех сценариев.

Сценарий первый: «Откажемся от удобств и прибылей ради сохранения

окружающей среды». «Экологическая» добавка к экономике становится самодовлеющей, снижает эффективность этой экономики и, как ни странно, в перспективе снижает замкнутость экосистемы, потому что на сохранение окружающей среды начинает уходить больше ресурсов, чем на сверхпотребление.

Сценарий второй: «Налог на природопользование». «Экологическая» добавка к экономике ограничивается определенными рамками и, в сущности, может рассматриваться как налог. В результате чего эффективность экономики несколько снижается, эффективность социосистемы, напротив, повышается. В этой версии возникает проблема ускоренного экономического развития группы стран, не отягощенных экологическими ограничениями, что с неизбежностью приведет к модификации мирового нормативно-правового пространства и ряду конфликтов.

Сценарий третий: «Постиндустриальное развитие». «Экологическая» добавка к экономике приобретает постиндустриальную составляющую и полностью меняет экономические механизмы. Индустриальная фаза размонтируется, конструируется постиндустриальная, когнитивная экономика и принципиально иной механизм природопользования. Эффективность экономики и социосистемная эффективность неизмеримо возрастает.

Эта развилка начала формироваться в конце 1970-х годов и до сих пор необратимо не пройдена, хотя можно сказать, что страны, сложившие Европейский Союз, тяготеют к линии «Откажемся от удобств и прибылей ради сохранения окружающей среды». Прагматичные американцы предпочитают экономическую логику «Налога на природопользование». Япония изначально – с реставрации Мейдзи – старалась включить индустриальную экономику в культурную среду в духе сценария «Постиндустриальное развитие». Страны БРИКС по мере сил и возможностей экологическую проблематику игнорируют, приобретая за этот счет статус «мастерской мира». Позиция остальных государств никакого значения для общей социосистемной картины не имеет.

К настоящему времени проблема природопользования встает очень остро, причем скорее как проблема выбора экономической модели. Так или иначе, крупным экономически развитым государствам необходима концепция природопользования, оформленная в системный технологический пакет. При проецировании на технологическое пространство тройная сценарная вилка вырождается в парную.

Индустриальная экологическая парадигма – «Природопользование» есть совокупность технологий энерго-, сырье– и природосбережения, очистки отходов производства и жизнедеятельности, возможно, способная к саморазвитию и обладающая системными свойствами. Этот сценарий опирается на уже привычную и укоренившуюся в общественном сознании онтологию сохранения окружающей среды и институционально оформлен через международное законодательство. Хотя данный сценарий подразумевает целый ряд технологических решений и «сдвижек», его базовая технология носит гуманитарный характер и находится в нормативно-правовой плоскости. Конечным продуктом этого сценария является «Зеленый мир»: экологически чистые продукты, жилища, города, производства.

Постиндустриальная эеологическая парадигма – «Природопользование» есть системная совокупность технологий, оптимизирующих социосистемные процессы по информации, веществу и энергии, то есть повышающие замкнутость социосистемы и ее текущих Представлений. Отличие этого сценария от предыдущего состоит в том, что эко-не противопоставляется экономике как врагу экологии, а является ее ресурсом. Не запрещать разработку Камчатского шельфа, а начать его разработку для обеспечения жизнедеятельности региона, улучшения качества жизни граждан, а не отдельных крабов, интересы которых лоббирует рыбники. Понятно, что рыбники ничем природную среду не улучшают, а боятся потерять источник прибыли от браконьерства. Сценарий реализует онтологию управления окружающей средой и ее развития через ключевую технологию рационального природопользования. Эта онтология имеет свои корни в протестантской этике и отчасти в диалектическом материализме, но в современном обыденном сознании никак не представлена, да и в своей публичной форме не выстроена. Мы можем предположить, что конечным продуктом данного сценария являются оптимизированные системы природопользования – эконоценозы, здесь эко– намекает одновременно и на экологию, и на экономику. Эконоценоз – форма организации производства и форма природопользования, проекция текущего Представления социосистемы на территорию, формат управления экосистемами, размещенными на определенной территории со стороны социосистемы. Базовое институциональное решение сценария неочевидно и может быть найдено в языке управления «новыми» и «старыми» ресурсами территории. В парадигме развития ресурсами территории является не то, что можно сберечь, а то, что можно расходовать, воспроизводить или заменять выбывшее, ресурсами являются люди, живущие и производящие на этой территории, производства, культурное разнообразие и исторические традиции. Все это расходуется, видоизменяется, развивается. И ставкой является не мера сохранения, а мера изменения мира, что чему пришло на смену, как улучшилась жизнь людей, какое разнообразие, доселе не имевшее места, приобрела территория.

Отметим, что технологически оба «экосценария» довольно близки. И в той, и в другой версии активно развиваются технологии очистки, рециклинга, ресурсосбережения и создаются новые стандарты взаимодействия человека и природной среды. Обе версии рассматривают технологии природопользования как своеобразный «интерфейс» между остальными технологии «мейнстрима» (инфо-, нано-, био-) и территориями, то есть отвечают на вопрос, как определенная мейнстримовская технология будет реализована в данном месте и в данное время. Поэтому «природопользование», даже обретая статус технологического пакета, сохраняет подчиненный характер по отношению к остальному «мейнстриму», сценарные развилки которого определяют, какие именно технологии будут реализованы, как они будут взаимодействовать между собой, какие изменения внесут в социосистемные процессы.

При всей общности двух «экосценариев» различия между ними носят коренной характер: в индустриальном сценарии экономические интересы подчинены экологическим, в постиндустриальном – наоборот.

Из двух «экосценариев» интерес представляет лишь второй, поскольку системен по построению и претендует на привнесение в экономическую и социальную жизнь значительных изменений. На наш взгляд, любое проектно управляемое развитие, хотя бы и в рамках «мейнстрима», подразумевает отказ от стратегии «сохранять окружающую среду ценой всего».

Далее мы будем рассматривать экопакет только в эвологической парадигме, имея, конечно, в виду, что большинство технологий, которые входят в этот пакет, вообще сценарно независимы и будут реализованы в любом случае, то есть входят в Неизбежное Будущее. В ходе анализа необходимо все время удерживать в памяти, что пакет «Природопользование» по своему определению фазово неоднороден.

Структура ТП «Природопользование»

В отличие от остальных технологических пакетов «мейнстрима», в которых четко выделяются ядро пакета и конечные «продуктовые» технологии, «Природопользование» представляет собой своеобразную технологическую «плетенку». В этой структуре можно выделить несколько блоков, претендующих на статус субпакетов, причем некоторые блоки материальны, другие – информационны, третьи же лежат в социальном пространстве.

Базовой технологией пакета мы считаем «Рациональное природопользование». В данном случае «рациональное» – это действительно разумное: в задачи социосистемы никоим образом не входит охрана природы и сбережение ее ресурсов, но потребление этих ресурсов должно быть оптимизировано, а замкнутость социосистемы вместе с управляемыми ею экосистемами – максимизирована.

«Рациональное природопользование» – гуманитарная управленческая технология, определяющая и проецирующая на экономическую и территориальную плоскости порядок потребления ресурсов, находящихся в распоряжении социосистемы.

На Западе «рациональное природопользование» означает политику ресурсосбережения. Речь идет, конечно, о любых видах ресурсов, в том числе – человеческих, но в современных условиях наиболее актуальным считается энергосбережение. «За» и «против» такой «бережливости» мы рассмотрим во втором томе книги.

Другой версией ресурсосбережения является очистка и повторное использование ресурсов, рециклинг. Этот субпакет активно развивается в сторону все более полной утилизации техногенных отходов, как отходов производства, так и отходов жизнедеятельности, и может быть назван альтернативной экологией.

Весьма важным разделом природопользования является технология управления техногенными и, в дальней перспективе, природными катастрофами. Если отказаться от социопрактики сейфера, то окажется, что катастрофа представляет собой одну из форм развития системы – и технической, и социальной, и природной, – поэтому должна ставиться не столько задача недопущения и предупреждения катастроф, сколько задача оптимизации и управления их последствиями. Технология «как правильно работать с авариями» модифицирует природопользование и повысит замкнутость социосистемы.

Дальнейшим развитием пакета природопользования является технология прогнозирования состояния атмосферы и гидросферы, в перспективе – управление климатом.

Через обобщенное ресурсосбережение и «продвинутое» прогнозирование стохастических процессов происходит переформатирование вполне индустриальной по своему содержанию гуманитарной технологии рационального природопользования в постиндустриальную многостороннюю технологию экологичного ресурсопользования. Эта технология позволит не только оптимизировать потребление уже известных ресурсов, но и позволит поставить и, до некоторой степени, решить проблему новых ресурсов, отвечающих когнитивной фазе развития.

Институциональная форма экологичного ресурсопользования может быть реализована, например, в воссоздании Комиссии по естественным производительным силам (КЕПС-2).

Серьезной проблемой технологического пакета «Природопользование» является проблема рационального территориального районирования. Эта технология важна с точки зрения создания оптимальных инфраструктур, то есть, для современного государства, с экономической точки зрения, поскольку определяет величину транзакционных издержек, а также – в логике рационального природопользования.

Отметим также значение рационального территориального планирования в рамках реализации политики глобализации, которая к настоящему времени вылилась в политику глокализации – новой пересборки мира.

Исторически известен ряд технологий районирования, зависящих от Представления социосистемы и особенностей государственного устройства. Национальное государство породило в социалистических государствах технологии территориально-производственного комплекса (ТИК) и научно-производственного комплекса (НИК), а в государствах с рыночной экономикой – кластеры. Полисная система вылилась в городские промышленные агломерации. Интересно, что в связи с кризисом глобализации в первоначальном понимании этого слова и с наступлением глокализации концепция мировых городов и городских агломераций всплыла вновь, и в настоящее время начинают формироваться городские производственные агломерации как совокупности транспортно связанных городов, участвующих в процессе разделения труда внутри одного кластера.

Глобализация вместе с развитием в рамках ТП «четырех глобальностей» порождает новое Представление социосистемы – социальные сети, которое также получает «прописку» на территориях через концепцию многоуровневого сетевого маркетинга, через сетевое информационное производство (распределенные переводы[56], распределенные вычисления[57] и т. и.)

Через модель социосистемы экономический «блок» ТП «Природопользование» соединяется с экологическим. Социосистема есть специфическая экосистема, которая в индустриальной фазе развития способна управлять экосистемами, вплоть до их рождения/уничтожения. Неизбежным шагом на этом пути будет концепция оптимизированных экосистем, способных либо выдерживать огромную антропогенную нагрузку, либо обеспечивать предельную продуктивность с единицы площади. Понятно, что такая «экосистема» на самом деле представляет собой «хайтек»: ее жизнедеятельность обеспечивается высокими технологиями, начиная от точечного мониторинга состояния и заканчивая точечными же преобразованиями. Здесь мы сталкиваемся с неким подобием концепции «точечной подачи лекарств» – но не в рамках организма, а в пределах территории: вода, питательные вещества, интексициды, удобрения и т. п. подаются в каждую точку экосистемы в точно рассчитанных количествах[58].

Технологии оптимизации экосистем и утилизации техногенных отходов совместно порождают «закрывающую» технологию жизнеобеспечения человека, животных и растений, относящуюся уже ко времени господства эконоценозов и эпохе развития бездорожной экономики.

Вставка 11. Таймлайн технологий природопользования

2010

Применение энергосберегающих технологий и решений стало стандартом де-факто в строительстве в ЕС. Дома стали потреблять меньше энергии на отопление и освещение, не в последнюю очередь – благодаря эффективной теплоизоляции.

В мире развивается ряд проектов малых «экологических городов». Лидер – Великобритания. Концепция включает в себя не только экологическую энергетику и снижение выбросов, но и реструктуризацию транспортной системы, другой подход к проектированию жилых и общественных зданий, иной уклад жизни. Реализация проектов приводит к существенному росту привлекательности малых городов Британии для наукоемких производств.

Программы по государственной поддержке производства биомассы в ЕС постепенно сворачиваются по причине неэффективности. При этом биотопливо, в первую очередь биоэтанол, продолжает активно использоваться в ряде стран.

Экологические стандарты активно развились на все сферы, в т. ч. продукцию традиционных отраслей. Позиции российских производителей, в т. ч. авиапрома и цветной металлургии, резко падают.

В России (в Москве) распространяется ответственное экологическое мировоззрение. Строятся «экологические» коттеджные поселки, бизнес-центры, жилые комплексы. Бум экологических потребительских товаров в Москве, затем в городах-милионниках. Как следствие – определенный подъем сельского хозяйства в регионах.

В России, с отставанием от мира на 10 лет, объявляется новый национальный проект «Энергоэффективность».

2015

В районе 2012 года в Россию приходит мода на экотуризм. «Наблюдение за птицами» и прочие развлечения обгоняют по популярности среди «золотой молодежи» курорты Средиземноморья.

Применение энергосберегающих технологий и решений в строительстве распространилось в России. Также распространяется концепция экологических городов. В Ленинградской области таким городом становится Выборг.

В мире окончательно формируется пакет решений для энергоообеспечения небольших городов. Рынок соответствующих технологий стремительно растет.

Г ермания становится мировым лидером в производстве решений для экологической энергетики. Основные направления развития – ветровая и солнечная энергетика.

Автомобили с гибридным двигателем становятся стандартом в Европе и стремительно распространяются на Россию.

В России и ряде других стран (БРИК) начинается модернизация индустриальных производств с применением энергосберегающих и «чистых» технологий. Двигатель модернизации – исключительно экономический. Компаниям выгоднее использовать экологические технологии, поскольку это открывает для них закрытый экостандартами рынок развитых стран. С другой стороны, новые технологии производства и новые продукты (с применением нанотехнологий) принципиально несовместимы со старыми производственными мощностями. В стране постепенно меняется география производств, сопровождаемая новой волной кризиса монопрофильных промышленных городов.

Параллельно развиваются технологии рекультивации старых промышленных площадок. Спрос на них в России – огромен. Технологии закупаются в Японии и ЕС. Адаптация технологий рекультивации в России, вкупе с попытками решения проблем малых и промышленных городов, приводит к ряду принципиальных разработок в области проектирования и строительства жилых и производственных сред.

В ЕС (в первую очередь, в Великобритании) идут исследования влияния средовых факторов на творческие способности и продуктивность интеллектуального труда.

Новые индустриальные страны ради сохранения собственной конкурентоспособности производят значительные вложения в «альтернативноэкологические» способы получения энергии. Развиваются малые ГЭС, начат ряд проектов в области атомной промышленности.

После землетрясения в Калифорнии, приведшего к серьезным локальным тектоническим изменениям, катастрофическим разрушениям и крупным человеческим жертвам, к проблеме катастроф привлекается всеобщее внимание. Дорабатывается и развертывается технология прогнозирования землетрясений, ураганов. Правительства ряда стран инициируют программы по изучению возможностей нейтрализации соответствующих катаклизмов. Среди прочих последствий – определенные изменения в географии мировой экономики ИТ, постепенная децентрализация мировой киноиндустрии. Специалисты разъезжаются в другие регионы, создавая там новые центры. США – временно в изоляции.

Экологическое движение, с одной стороны, становится частью политического мейнстрима, а с другой – принимает причудливые, дикие формы, вплоть до экотерроризма, экопиратства и различных форм публичного слияния с природой. Самыми результативными актами стали захват танкера и теракт в биолаборатории, вызвавшие большой общественный резонанс. Действия приводят к применению против агрессивных экологов государственной репрессивной машины и определенному расширению полномочий корпоративных служб безопасности.

2020

В районе 2017 – волна принципиально новых стандартов в автомобилестроении, самолетостроении, судостроении. Основные моменты – принципиально новые материалы, экологичность, дуракопрочность. Широкое использование инструментов ИТ.

В мире начинается новое освоение ранее необитаемых территорий. Это касается как участков дикой природы, так и заброшенных промышленных земель. Распространяется технология «безлюдного производства»: максимально

автоматизированное, энергонезависимое, экологически безвредное. Ключевым фактором для промышленности стала разработка промышленного нанореактора.

Проблема кризисных городов получает новый виток обсуждения. Основной залог дискуссии: является ли город предельной ценностью? Вероятно, его легче построить заново, на новом месте, под новую задачу, чем сохранять любыми силами. Пока проблема обсуждается политиками и учеными, корпорации и консалтинговые компании технологизируют процесс.

Разрабатывается и реализуется ряд проектов «поселений», где сама среда является средством производства. Когда человек попадает в нужную среду и включается в определенные процессы деятельности, развернутые в таком «поселении», у него существенно вырастает креативность и интеллектуальные способности. Ранее подобный феномен наблюдался только в сверхкрупных городах.

Экологическое ответственное сознание окончательно становится частью культуры развитых стран. Маргинализация экологического движения. Теперь открыто демонстрировать радикальные экологические убеждения просто неприлично. Сценарий повторяет первую и вторую сексуальную революции.