За две недели он так и не привык называть старенький коттедж домом. Старался, а не получалось. Даже разложил вещи по полкам в шкафу и обзавелся системой быстрой доставки. Все равно относился к этому жилью, как к номеру в гостинице, съемному углу, у которого есть другой, настоящий хозяин.

На пол в гостиной из оконных щелей нагнало песка. Целый маленький бархан. Джет подошел, поворошил его ногой, и оставил в покое. Какая разница?

Вошел в кухню, нацедил стакан сока. Яблочного. Сок пах чем угодно, только не яблоками. На Руте вряд ли найдется еще хотя бы пара человек, которые пробовали натуральный яблочный сок.

Допил без удовольствия.

Можно по пальцам одной руки сосчитать людей, с которыми Джет познакомился за две недели пребывания на планете. Все — по работе. И конечно, ни с кем из них у него не завязалось даже слабых приятельских отношений.

Разве только мисс Робсон…

Но у звезды Интерпола был к Джету совершенно понятный и простой интерес: она заподозрила, что Солнечная прислала его сюда, в том числе, и для контроля над ее деятельностью. Мелисса очень хочет покинуть Руту. Считает, и не без оснований, что в этом сонном царстве карьеру не сделаешь.

Она поначалу надеялась, что Джет поможет ей в реализации амбициозных планов.

А потом, когда оказалось, что не поможет, разозлилась, разобиделась, и теперь всячески демонстрирует презрение. А встречаются они часто — кабинеты-то напротив…

Джет подумал, и решил найти в окрестностях питейное заведение, изучить ассортимент тамошних напитков. Экскурсию в кабак он запланировал еще на первый вечер по прибытии, но она все откладывалась по независящим обстоятельствам. А вот теперь, кажется, самое время.

Несмотря на жару.

Джет вернул на голову только что снятый белый пробковый шлем и направился к выходу. Однако не успел он переступить через порог, как завибрировал браслет, сообщая о вызове. Ругнулся, но в сеть вышел, благо для простых переговоров не требуется подключение визуального канала.

По ушам прокатился далекий шорох кондиционера. Знакомый голос сказал:

— господин Дага! Простите мою невежливость, вы сейчас свободны?

— Здравствуйте инспектор. Что-то случилось?

Инспектор Гус мог просто маяться от безделья и отсутствия собеседника.

— Ну… как вам сказать? На нашем участке все, как обычно. Клара, эта дура из третьего квартала, собралась рожать раньше времени… а вместо медиков вызвала моих ребят. В последний момент успели доставить, так сказать… что еще? А, старик Лучиан помер, но этому давно пора. Ну, что еще…

Джет терпеливо подождал, выпутается ли инспектор из собственной речи, но не выдержал и все-таки спросил:

— Инспектор! Вы хотели мне что-то предложить.

— О, господин Дага… не сочтите за труд… тут по вашей специальности…

— По которой?

Неужели кто-то обидел пустынника? Или пустынник-кхорби обсчитал кого-нибудь из туристов на ярмарке? О худшем думать не хотелось.

— Ну… вы же это… — Гус перешел на шепот, — вы же сканер… а нам надо снять показания. А Киннер, раздолбай, вчера так погулял, что спит дома, собака. Никак его не поднять… а если и поднимем. Он нам такого насканирует… а дело-то деликатное. Серьезное дело…

— Хорошо. Я приеду.

Каким образом на Руте стало известно, что наблюдатель центра Тордоса имеет действующую лицензию судебного сканера, о том знает только бывшее начальство Джета. Хорошо еще, о первой его специальности никто не просветил местных полицейских. Всполошились бы, наверное.

Было время, Джет Дага возглавлял группу в отделе внутренних расследований ВКС Солнечной. Недолго это длилось, правда. А может, и хорошо, что недолго.

Но и без того… ничего хорошего. Почему-то здесь, в провинции, к судебным сканерам относятся с особенным придыханием. С опаской. Несколько имплантатов и сенсоров, невидимых внешне и не ощутимых в обычной жизни, могут сделать из человека изгоя. Даже на Визире все иначе было. Проще.

Что же, придется вернуться в офис…

— Передайте господину Эннету, что я не мог ошибиться. Это точно тот самый андроид! Я еще из ума не выжил!

— Спокойно, спокойно, Льюис… я тебя ни в чем не обвиняю. Пока. Но ты должен понимать — непроверенная информация ничего не стоит. Ты сообщил мне о существовании робота уже после выступления у Митчелла. Мне нужно было проверить, насколько твои слова близки к истине. Тот факт, что андроид физически существует, еще не говорит о том, что он может быть настолько ценен для нашего дела.

В одном из подсобных помещений диспетчерской космопорта света почти не было. Ну, не считать же серьезной иллюминацией мерцание контрольной панели дежурного охранника? На этом фоне двое выглядели черными силуэтами. Льюис был низеньким и щуплым. Его собеседник — представительным, выше диспетчера почти на голову.

— Скажи мне, Льюис… с чего ты взял, что у него в голове сохранились интересующие нас сведенья? Или ты думаешь, что я настолько глуп, что не смогу проконсультироваться у кого-нибудь из профессионалов? Информация почти наверняка была уничтожена. Что я могу предъявить Эннету, кроме твоих, согласен, достаточно логичных умозаключений?

— Но, господин Ке…

— Без имен, пожалуйста.

— Я объясню. — Голос диспетчера дрогнул. — Дело в том, что я узнал робота по его регу… регистрационному коду у нас в базе. Оказалось, что новый владелец почему-то сохранил прежние настройки. В случае перезаписи основных баз сектора си… ну, личных параметров андроида, если проще, этот код меняется. Новый собственник, как правило, желает настроить антропоморфа для своих нужд, и в этом случае проще снести всю старую информацию и установить новую систему. У нас в универе читали семестр по робопсихологии и программированию андроидов, поэтому я и знаю. Но раз код не изменился, можно надеяться, что сохранились архивы десятилетней давности.

— Меня удивило, как ты запомнил эти циферки, а не то, что ты учился в универе…

— А… да я не запоминал. Здесь в базе данных отмечена вся серия этих биороботов. Мы всегда проверяем ввозимое оборудование интеллектуального класса. А этот принадлежал лично командиру взвода, он специально отмечен. Ну, дальше просто. Все знают, как андроид достался сержанту Хейну…

— Звучит убедительно. Вот только… есть у меня подозрение, Льюис, что ты обо всем этом натрепал кому-то помимо меня. Времени у тебя было предостаточно.

— Я?

— Ты, ты. Что так удивляешься? Вокруг этого робота происходит какая-то возня. Ты на подозрении, Льюис. И если утечка была по твоей вине…

— Я? Я ни при чем! Клянусь чем угодно…

— Как пафосно… умоляю, избавь меня от своих клятв. И я надеюсь, что это все-таки тот андроид.

Льюис не успел моргнуть, как его собеседник покинул комнату. Не попрощавшись.

Он обождал несколько минут, чтобы убедиться, что остался один. Затем соединился с сетью.

Приятель отозвался сразу:

— Привет. Проблемы?

— Да. Мне пришлось рассказать об андроиде Келли. Ему не составит труда сложить два и два. Келли будет искать андроида для Эннета.

— Спокойно. Повтори медленно, еще раз.

— Мы все знаем, что у нашего общего друга Хейна, в ближнем окружении есть крот, который работает на Эннета. Этот крот наверняка уже передал своему начальству про «ступу». А если не передал, то, точно говорю, передаст в ближайшее время. Неучтенная установка — это же для Эннета резервный вариант, лучший вариант! Он в него вцепится, будьте уверены. Но без андроида и его памяти — это всего лишь куча бесполезных деталей.

— Понимаю. Что дальше?

— Дальше… вам нужно действовать расторопней. Иначе андроид достанется Эннету. У Келли в городе большие связи.

— Ясно. Что-нибудь еще?

— Ричард, у меня просьба. Если дело выгорит… Ну, если все получится… про меня не забудьте, ладно?

Поселок — не поселок, кочевье — не кочевье. Поселение притулилось в круглой каменной чаше долины, частью укрывшись от солнца под навесом красной скалы, частью прижавшись к южным склонам. Все постройки здесь — временные. Некоторые из них представляли собой походные шатры кхорби, некоторые попросту — армейские палатки. Но среди них встречались куда более экзотичные сооружения. Например, те, что перешиты из тормозных парашютов какого-то летательного аппарата. Куски того аппарата использованы в качестве элементов каркаса.

Части жилищ не хватило места в тени, и в эти рассветные часы они оказались на солнце. Из пещеры под скалой вытекал прозрачный ручей и уходил в камни, наполняя по пути сваренную из металла поилку для животных. Над поилкой склонился рыжий от пыли науг, рядом лежали переметные сумки и седло. Людей почти не было.

— Кто там, Вурэ?

В откинутый полог шатра проникли лучи раннего рассвета, осветив простую утварь жителя пустыни. Пестрые ковры из шерсти, заменяющие пол, в углу — покрытый испариной бурдюк в проволочной оплетке, такие «корзинки» делают кустари-кхорби из найденных в пустыне материалов. Масляные лампы, вырезанные из кости. Плетеные из крашеной шерсти ширмы-загородки, отделяющие «ночную» часть жилища от «дневной». Сейчас они сложены кучей у стены. Медный помятый чайник с двумя носиками…

Вот только лежанка из шкур покрыта вполне обычной простыней. Складной пластиковый стол и стул тоже никак не вписываются в привычные представления о кочевой жизни.

— Это Меас-саа, твой сродник, — ответил молодой голос с улицы.

Хозяин шатра быстро опустил на лицо широкий башлык и шагнул из-под полога.

Навстречу одновременно с ним шагнул человек в полосатом плаще пустынника. Рыжие полосы плаща чередовались с серебристо-серыми. Прибывший кхорби был немного выше хозяина. Он, как полагается по закону учтивости, протянул вперед руки для приветствия:

— Давно тебя не видел, Саат.

— Я тоже рад встрече, Меас, — усмехнулся хозяин, слегка касаясь протянутых рук. — Как дела в кочевье? Все спокойно? Впрочем, я забыл о гостеприимстве. Зайди в мой шатер, погонщик!

Оба, как велит здешний обычай, удобно устроились на коврах. Не успел Саат крикнуть, как с улицы заглянул мальчишка. В халате желтого цвета он казался темнокожим. А может, виной тому, что паренек стоял против света. Зато так видно, что вихры у него русые. У жителей пустыни таких не бывает.

— Мэо спрашивает, не захотите ли вы чаю? — весело спросил он.

— Передай Мэо, что мы будем рады!

Саат, наконец, откинул с лица капюшон.

— Ох, Саат, — соблюдая давно устоявшийся ритуал, изумился гость, — твоя кожа совсем белая! Тебя не любит солнце пустыни.

И верно. У хозяина кожа куда светлее, чем у погонщика, вот только и белой ее никак нельзя назвать. Смуглая кожа среднего горожанина, который не слишком много времени проводит на солнце. Это объяснялось просто: Саат был рыжий. Как у большинства рыжих людей, его кожа под солнцем краснела и быстро облезала, не оставляя следов загара.

Тот пожал плечами:

— Солнце пустыни многих не любит. Меас, я понимаю, у вас не принято переходить к делам, едва встретившись. Но я вижу, что твой науг не знал отдыха всю ночь. Какие новости?

Гость, соглашаясь, приподнял ладони:

— Ты правильно понял. И нам есть, о чем поговорить, погонщик тех, кто никуда не идет.

Вошла Мэо. Уж она-то как раз была чистокровной кхорби. Смуглая и темноволосая, она двигалась плавно, словно в танце. В руках девушка держала поднос с двумя пиалами, чайником и горкой лепешек. Открыто улыбнулась хозяину и гостю, поставила поднос между ними.

— Приветствую, Меас-саа. Ты давно о нас не вспоминал, я успела соскучиться…

— Хочешь, присядь с нами, Мэо, — позвал хозяин.

Но Мэо прекрасно понимала, что можно, а что нельзя. Откинула длинные косы назад, пояснила:

— Я лучше потом зайду. Когда вы поговорите. А то от ваших разговоров мне тревожно, даже делать ничего не могу.

Когда девушка вышла, Меас лукаво заметил:

— Я теперь понимаю, сродник, почему ты не позвал в свой шатер Сиан-ли… когда вокруг такие красавицы ходят…

Саат закрыл тему:

— У тебя красивая сестра, я ее помню. И все-таки, что случилось?

— Много чего. Во-первых, Катх-саа передал: на его караван было нападение пять дней тому назад. Тех, кто выжил, приютили люди Асхама.

Повисла пауза.

— Что-то еще? — рыжий видел, что Меас недоговаривает. Это могло означать, что погонщик не уверен в информации. Или же наоборот, уверен, но считает это внутренним делом кланов.

— Да. Есть еще караван, от которого много дней не было вестей. Слишком много дней. Их не видели у источников, они не оставляли знаков в штормовых укрытиях… однако мы не с того начали. Мои разведчики, как ты просил, были в долинах у Полой горы. Они видели людей вашей крови, их было много — как большое кочевье. Но разведчики говорят, никто из тех людей к нападениям на караваны не причастен. Там все строго. И все на виду.

— Понятно. А у вас как?

— Те, из Старых камней, приходили снова. Они приходили, чтобы показать, что сильнее нас. Я сказал мужчинам взять ружья, думал, будет драка. Они подожгли шатер, и мои люди убили одного из них. Теперь я жду, что они вернутся нас убивать. Я пришел за помощью, Саат…

Саат выругался на языке, который погонщику был незнаком, и долго молчал. Потом спросил:

— Когда это случилось?

— Вчера. До заката.

— Твои шатры все так же стоят у Каменных столбов?

— Да. Но я просил семьи сниматься. Когда я вернусь, весь клан будет готов выступить.

— Может оказаться поздно, — пробормотал хозяин шатра, поднимаясь.

Позвал:

— Вурэ!

Русый мальчишка снова заглянул в шатер.

— Позови Марко и Рэтха. И Алекса. Скажи, срочно. Скажи, чтоб Алекс прихватил карту. Ему, похоже, сегодня командовать. И пусть предупредит Тха. Его отряд выступит в ближайший час.

У мальчишки смешно отвисла губа:

— Но как же… солнце?

— Беги, малыш.

Вурэ исчез.

— Саат, скажи, почему ты сам не будешь командовать? И твои люди, и мои, тебе доверяют…

— Алексу тоже.

— Не так, как тебе. Ты в пустыне давно, тебя помнят и песок и камень.

— Только солнце здешнее не любит, — ввернул Саат.

— Зато любит Звезда.

Спутник Руты, ночное светило пустыни, так мал, и его орбита так далека, что жители именуют его Звездой. Старшей звездой, звездой пути. Она — один из основных ориентиров бредущего по пустыне каравана, оттого и произносится так, с придыханием, — Наэса-зэ, Звезда.

Меас раньше часто бывал здесь, в «кочевье тех, кто никуда не идет». За много лет он научился понимать здешних жителей, и даже видел больше, чем доступно им самим. Странная, смешенная группа людей, сложившаяся из бывших солдат, из осколков уничтоженных войной племен, из беженцев и бывших бандитов, все больше и больше походила на единое племя. И это племя училось драться за свое существование, драться не столько с пустыней, сколько с людьми, иными ее незваными обитателями. Меас был молод и считал, что его племени не худо было бы тоже этому научиться. С тех пор, как он стал погонщиком, в мире многое изменилось. В мире — да. Но традиции кочевий остались незыблемы. Его слушали — но лишь, если видели непосредственную угрозу благу рода. Если нет — делали, как считали нужным. Традиционно, погонщик кхорби не приказывает. Он может просить, но чаще просто высказывает свое слово. И его слышат. Или не слышат.

Когда-то клан Меаса серьезно помог Саату и его людям. Потом случилось, что Саат выручил молодого погонщика, когда из-за внезапной бури часть его людей не успела добраться до убежища в скалах. Потом счет взаимным услугам и уступкам перестал кого-либо интересовать. В лагере Саата всегда были рады людям в полосатых серебристо-рыжих одеждах. И почти все жители «кочевья тех, кто никуда не идет» имели желтые пустынные плащи, сработанные мастерицами клана Меаса.

Саат улыбнулся, покачал головой:

— Меас, мы сильно рискуем. Может оказаться, что наших сил не хватит, чтобы противостоять бандам. Особенно если учесть то, что ты рассказал. Видишь ли… если кланы смогут сняться и уйти глубже в пустыню… нам отсюда деваться некуда. А это значит, что часть наших людей все равно останутся охранять долину. Мы начинаем действовать, опираясь на косвенную информацию, на то, что доносят твои разведчики, и на сообщения нашего человека в одной из банд. Но нас мало. Наводить порядок в пустыне придется общими усилиями. Я постараюсь сделать так, чтобы и полиция Руты тоже не осталась в стороне. Лагерь у Полой горы похож уже не на банду, а на военное подразделение. О целях которого мы ничего не знаем. А это касается города не меньше, чем пустыни. Я это к тому, что лучше, если бандиты пока будут находиться в заблуждении о вашей обороноспособности. С противником, который тебя недооценивает, легче справится.

Теоретически, подумал про себя. К сожалению.

— Да, ты просил меня пока не показывать, что мы многому научились…

Саат поморщился:

— Ты хотя бы отслеживай оружие, которое к вам попало. Ведь не только от меня вы его получаете…

— Я делаю, что могу. Большая часть ружей хранится в семьях еще с той войны. Но ты мне не ответил.

— Да. Я воевал тринадцать лет назад. Но недолго. И командовал десятью солдатами и четырьмя техниками. Алекс же — профессионал. Он учился этому специально. Понимаешь, меньше шансов, что он сделает ошибку.

— Странный вы Народ… зачем учиться таком злому делу?

— Я там буду, Меас.

В шатер вошли созванные Вурэ люди. Четверо. И двое из них — кхорби, в плащах такой расцветки, какую давно никто не видел.

Шатер сразу перестал казаться просторным, шесть человек едва смогли в нем разместиться.

Госпожа Нилсон жила на отшибе в частном доме, окруженном высокой оградой.

Вик вошел во двор первым. Именно ему, как представителю власти, предстояло рассказать пожилой женщине о смерти сына. Он нервничал и часто оглядывался на Джета, но тот не собирался облегчать ему задачу.

Очень вежливая пожилая дама ходила медленно, зато улыбалась заразительно.

У Вика духу не хватило вывалить ей всю правду, спросил сначала про машину.

Та развела руками:

— Сынок мне купил. Увидел, что мне ходить трудно, вот и купил. Неделю назад. Да я в ней и посидеть-то не успела. А что случилось? Эндрю честно заработал эти деньги, он у меня молодец. Работает гидом в известной фирме. Он ни в чем не виноват, спросите у кого угодно!

— Дело в том… — Вик замялся, подбирая слова. Ему еще ни разу не приходилось говорить такие вещи, — что ваш сын, Нилсон Эндрю, сегодня ночью был убит. В пустыне. Извините…

Женщина побледнела и поднесла пальцы к бескровным губам:

— Не может быть! Вы, наверное, ошиблись!

Джет подхватил ее под локоть, предложил:

— Вы присядьте, пожалуйста. Нам нужно задать вам несколько вопросов.

Она послушно отошла к лавочке, устроенной под навесом, который не дает солнечным лучам проникать в окна. Навес был полупрозрачный, голубой. Из-за этого лицо госпожи Нилсон стало казаться еще более бледным.

— Да, да, конечно, — сказала она тихо. — А как же… а что же мне теперь делать?

— Прежде всего, ответить на наши вопросы, это нужно, чтобы поймать преступников. А потом… сегодня днем с вами свяжется специальный человек из полиции, и все расскажет. Куда идти, и что делать.

— Хорошо. Но я же ничего не знаю. Я представления не имею, кто мог бы… кто желал Эндрю смерти.

— Это и не нужно. Вспомните, пожалуйста, когда именно ваш сын ушел из дома?

— Вчера. Днем еще. Сказал, что повезет группу в кочевье. Четверо туристов и он. Собирались выехать ближе к закату, чтобы было выгодное освещение, но и чтобы от жары не мучиться. Скажите, а вы не ошиблись? Это точно мой сын?

Джет покачал головой:

— К сожалению. А какие планы на ночь, он не говорил?

— Да какие планы, — всхлипнула женщина. — Туристы разные бывают. Иногда съездят, посмотрят на пустынников, и сразу назад. А бывают такие любопытные, остаются в становище на целую ночь. Эндрю никогда не знал сроки своего возвращения…

Джет еще не бывал в кочевьях Народа кхорби. Но историю рутанской колонии представлял себе неплохо. Не слишком длинная это была история.

Шестнадцать лет назад здесь кипели бои. На планету, несмотря на заслон орбитальных сил, прорвались десантные отряды гведи и попытались закрепиться. Рута с момента основания колонии была миром приграничным, независимым. Жителям казалось — выбор, какую из сверхдержав поддержать, остается за ними. Однако эти фантазии быстро развеялись. Вторжение со стороны вооруженных сил ФСМ в зоны, подконтрольные Солнечной Федерации, началось именно от межевого узла, расположенного на границе системы Руты, сразу за здешней версией облака Оорта. Регулярные части зоны Визиря сдерживали атаку. Часть флота интервентов смогла пробить заслон и прорваться к единственной обитаемой планете системы. У гведи был план создать здесь большую опорную базу. Однако планета оказалась крепким орешком. Как водится в таких случаях, в результате больше всего досталось местным кочевым племенам. Их древняя культура оказалась наименее устойчивой к воздействию силовых снарядов и ковровых бомбардировок. То, что сейчас показывали экскурсоводы немногочисленным туристам — всего лишь неточная реконструкция, почти театрализованное шоу. Говорят, война сильно откатила кочевья по исторической спирали. Говорят, у пустынников в былые времена была своя письменность и искусство, и даже уникальная политическая система, обладающая многими признаками государства…

Прорыв чудом удалось заткнуть и даже выдворить гведи с планеты. Вот только за победоносной армией всегда тянется самая разная шваль, охочая до легкой поживы. Так что мир на Руту пришел еще не скоро. Но пришел.

Города восстановились, производство работает.

И кхорби все так же кочуют по пустыне, следуя своим неведомым тропам.

— Скажите, — наконец решился вставить слово Вик, — как давно ваш сын начал работать в этой фирме?

— Давно. Врать не буду, но почти с самого ее основания…

Дальнейшие расспросы помогли добавить несколько штрихов к психологическому портрету погибшего, и больше ничего. Честно говоря, Джет боялся, что ему придется сканировать пожилую женщину. И был рад, когда оказалось, что этого не нужно, по крайней мере, прямо сейчас. Что бы он там ни говорил своим клиентам, а полностью отрешиться от чужих эмоций у него никогда не получалось.

Вик остался фиксировать детали и получать подтверждения точности записи, а Джет решил, что пора. Бродяга, наверное, его уже ждет.

Солнце не успело подняться, но основательно прокалило городские улицы, быстро разогнав скопившуюся за ночь прохладу. Ну что же, вперед. В салоне «мустанга» пахло сосновой корой и влагой — любимый утренний запах. Едва заметный, и в отличие от других ароматизаторов, вовсе не имеющий химического, парфюмерного оттенка.

При свете дня в бардачке за панелью виртуального контроля Джет увидел костяной ножик кхорби, и усмехнулся: не ошибся тот торговец. Я действительно собрался в пустыню.

Машина мягко катила по улицам, сама выбирая наиболее удобный маршрут. Джет разбирал последние сутки на короткие отрезки-действия, еще раз проверял отметенные версии, взвешивал правильность собственных поступков. По-прежнему ему казалось, что инспектора Гуса следовало предупредить о наметившейся прогулке в пустыню. Хотя бы для того, чтобы их интересы не пересеклись в самый ответственный момент, чтобы не помешать друг другу. Он решил еще раз обсудить это с андроидом, как только они встретятся.

Когда «Мустанг» пересекал старую площадь, на связь неожиданно вышла Мелисса.

Звезда Интерпола была возбуждена, и говорила так быстро, что Джету пришлось ее прервать и попросить повторить, но спокойно.

— Повторяю спокойно, — послышался чуть обиженный, но при этом полный превосходства голос, — можете меня поздравить! Я все выяснила про желтый плащ, который нас всех сбил с толку: это все-таки пустынники, их рук дело!

— Да почему?

— Потому что именно такие плащи, именно такого цвета и именно с таким узором носят люди чужой крови, но принятые в клан. Например, за какие-то заслуги. Между прочим, узор не бессмысленный! По нему кхорби понимают, в какой именно клан вошел чужак, на каких правах и с каким статусом, вот.

— Мелисса, я вас расцелую, если вы мне сейчас скажете, что знаете, в какой клан и за какие заслуги попал наш покойник.

— Ну… почти. Я не знаю, что за клан, но знак птицы однозначно указывает на оказание помощи в трудную минуту.

— Отлично! Вы очень помогли. Пожалуй, я прогуляюсь в пустыню, до ближайшего кочевья…

— Я с вами.

— А кто будет заниматься убийством гида? Я лицо почти частное, и поездка входит в круг моих обязанностей. Гус будет только рад, когда моя персона перестанет маячить у него перед глазами.

— Вы излишне самокритичны, Джет. Но все-таки… будьте осторожны там, ладно?

Джет улыбнулся:

— Договорились!

Седло науга может показаться удобным только тому, кто привык к такому способу передвижения с детства. Саат, например, выглядел верхом на буром звере органично и держался в седле уверенно. А вот Алекс так и не освоился. Добился только того, что науг терпел его на своей спине. И то, именно этот, конкретный науг.

— Говорил, надо хоть одну машину собрать, — пожаловался он приятелю, как только закончился первый переход, и стало возможно думать о чем-то кроме равновесия.

— Мгм. Варианты источников энергии?

— С тобой неинтересно. Любую мечту губишь на корню.

В этом месте соединялись два ущелья. Одно спускалось от отрогов Полой горы, другое, видимо, было руслом пересохшего ручья. Тени хватило всему большому отряду.

Саат крикнул:

— Четверть часа на отдых!

— Пойду, отправлю разведчиков вниз, — вздохнул Алекс. — Хоть и не ждем пока никого, а меры предосторожности надо соблюдать.

— Давай. И к источнику. Помнишь?

Алекс кивнул.

Они нашли удобное место для засады, в скалах над ущельем, которое в том месте расширяется и становится глубже. Узкую площадку, метра три шириной, снизу разглядеть невозможно, а сверху смотреть некому. Одна беда: до ближайшего источника больше часа ходьбы. Значит, необходимо иметь своих людей и там. Чтобы в случае чего не вышло сюрприза.

Сил, скопившихся у Полой горы, следовало опасаться больше всего. Вряд ли бандиты задумаются, прежде чем начать убивать пустынников, которых они в грош не ставят. Если, конечно, караван окажется на пути. Это следовало предотвратить.

Отряд, который сейчас остановился на отдых, скоро разделится. Часть останется здесь, прикрывать единственный удобный путь на равнину от лагеря бандитов. Это обезопасит и караван Меаса, и другие кланы, проложившие путь по границе дюн. Часть спустится к югу — на случай, если бандиты двинутся по разведанным тропам, в поисках источников воды. Рано или поздно, а кхорби придут к старым колодцам, и сразу же окажутся в безвыходном положении…

По данным на это утро, было уничтожено два каравана кхорби. С кланом Меаса провернуть тот же сценарий не удалось. Наученные Алексом и вооруженные Саатом, кхорби заняли круговую оборону, огородив часть шатров гружеными повозками, и дали достойный отпор врагу. У них убили одного парня, и сгорел шатер, а имущество почти не пострадало.

Более того, отступившие бандиты встретили на пути группу Тха, и не смогли уклониться от стычки. Ушло лишь несколько человек.

С тех пор вестей от Меаса не поступало, но это Саата не сильно беспокоило. Вот если от него никто не придет и к вечеру…

Он перебрался под скалу, чтобы можно было присесть и с пользой потратить только что им самим назначенные минуты отдыха. Вокруг устраивались его солдаты. И это было странное ощущение. Раньше Саат не задумывался, что все они, и кхорби, и жители иных миров, и колонисты, в сущности, идут за ним. Не за идеей, не за наживой. За его умением видеть происходящее, за его пониманием, что правильно, а что нет. А право на ошибку было уже единожды истрачено. Следующая ошибка будет стоить жизни не только ему самому, — всем, кто поверил и решил разделить с ним этот путь. У маленькой общины «тех, кто никуда не идет», был альтернативный вариант. Остаться в своей долине, организовать оборону и, так или иначе, переждать период смуты и убийств. На памятном совещании в шатре Саата он был еще раз озвучен. И еще раз отклонен.

Погонщик некочевого кочевья знал: сейчас в маленькой долине уже не осталось ни одной палатки, ни одного шатра. Люди перебрались в верхнюю пещеру. Она невелика, и теперь битком набита припасами и имуществом. Она неудобна для жизни — три зала соединены лазами-шкуродерами, в которые трудно протиснуться даже от природы миниатюрным кхорби. И вода там пахнет известкой.

Но у пещеры всего один, незаметный снизу вход. В ней можно пережить самые трудные, первые дни войны. И ее оборонять куда проще, чем всю долину…

Знать бы еще ответы на основные вопросы. Те, что прочно застряли в мозгу: кто объединяет банды? Зачем объединяет? Согласуются ли действия одиночных группировок? Есть ли еще большие лагеря?

Действовать, не зная ответов на эти вопросы, значит, действовать вслепую. Но пока ничего другого не оставалось.

Отдохнуть не получилось. Вернулся Алекс в сопровождении незнакомого парня-кхорби.

Тот поднял ладони в приветствии и, не дожидаясь встречного жеста, заговорил:

— Тха велел передать, что они проводят Меаса до открытых песков, клан выступил два часа назад. Пока шли, разведчики видели караван из машин. Это было у красных скал.

— Сколько машин?

Он показал на пальцах. Четыре. О том, какие именно, спрашивать бесполезно. Это могли быть и туристы из города, выбравшие на редкость неудачный день для сафари. Могли быть бандиты. В кольце красных скал укрылся оазис, один из пяти в пределах четырехчасовой езды от города. А где оазис, там открытая вода.

— Я понял. Хорошо.

— Это не все. К Меасу приходили люди из города. Погонщик говорил с ними. Он хочет, чтобы вы встретились. Я видел этих людей…

Саат приподнял брови. В последний раз, когда его сродник выказывал такое желание, сам Саат приобрел хорошего друга, а клан «тех, кто никуда не идет» заполучил толкового военного консультанта. Речь, разумеется, об Алексе.

— И где они?

— Ушли. У них тоже есть машина.

— Говоришь, видел их…

— Двое. Мужчины. Из города. Один странный — плаща не носит. У второго плащ блестящий.

Саат потер виски, переспросил:

— Что значит — не носит плащ?

— Совсем не носит. Одежда с рукавом, а плаща нет.

— Возможно, андроид, — предположил Алекс. — С трудом можно поверить, что кто-то сунется в пустыню без снаряжения.

— Я один раз сунулся, — хмыкнул Саат. — Выбора не было.

Алекс качнул головой, но погонщик достаточно хорошо знал его, и видел, что сначала он хотел покрутить пальцем у виска.

Это место на всех картах Руты называлось «Полая гора», из-за подземной пещеры и озера ледяной воды в ней. Пробраться к озеру можно только с риском для жизни, пологих берегов у него нет, а единственная расщелина, ведущая туда, заканчивается крутым обрывом в десяти метрах над водой. Спускаться туда бессмысленно еще потому, что вода имеет горько-соленый вкус. Озеро не питается никакими источниками, и кажется, существует в таком вот виде со времен возникновения рутанских пустынь и этого древнего хребта.

У самого входа в расщелину, ведущую к озеру, на камушек присел молодой человек. Чувствовал он себя хуже некуда. Болела жестоко намозоленная вчера нога, немного болела голова, после ночи, проведенной в неудобной позе, ныла спина. А утром его еще ждал сюрприз в виде непланового дежурства.

Парня звали Валентин Риммер, и еще три наэзере назад он даже предположить не мог, что судьба подложит ему свинью таких размеров. С отцом и братьями они владели ремонтной станцией на середине пути между Рутой и Бэстом. Имелся и свой гараж, и небольшая флаерная стоянка. И хотя малый воздушный транспорт на этой планете не самый популярный, станция приносила доход. Отец умер, хозяином стал старший брат Валентина, решивший все устроить по-новому. Но переделки не задались, и Риммеры оказались на грани разорения. Именно тогда у них остановился человек из города, судя по машине — важная шишка. Старшего брата не было, средний в дым напился, и гостя принимал сам Велли. Гость посмотрел на царящий на станции бардак и предложил:

— Я бы купил у вас эту точку. Вам ее все равно не вытянуть. А на Руту скоро придут большие перемены, и деньги вам могут понадобиться.

Велли, конечно, ничего не решал сам, но пообещал, что поговорит с братьями. Гость намекнул, что заинтересован в покупке всерьез.

Они просидели до утра, уговорили бутылку синтетического, но неплохого виски. На прощание гость оставил визитку и предложение связаться с ним, как только решение будет принято.

Старший сначала наотрез отказался продавать. Сумма казалась ему слишком уж незначительной. Но прошло всего несколько дней, и обстоятельства слегка изменились. На пороге появился судебный пристав с документами, из которых следовало, что отец троих сыновей, кроме семейного бизнеса оставил им в наследство солидный долг, который и надлежало вернуть в течение недели.

Тут уж выхода не было, и сделку заключили в рекордно короткие сроки. После уплаты долга у каждого из братьев на руках оказалась не слишком большая сумма. Они перебрались в Руту. Двое нашли работу во флаерных и автомастерских, а Велли никуда не хотели брать. Может, оттого, что такой вот он невезучий, а может, из-за отсутствия какого бы то ни было диплома. Младший брат семьи Риммер окончил школу заочно, с большим скрипом, и с тех пор никогда и ничему не учился. Да и характер у него был — не сахар. Впрочем, технику он любил и понимал.

Он помыкался по гостиницам, свел знакомство с не самыми честными людьми в городке, спустил остатки денег в клубе азартных игр, и однажды обнаружил себя голодным и нищим на городской улице, без всякого представления о том, куда бы податься.

К братьям идти было бесполезно, они сами едва сводили концы с концами, да и задолжал он им, если честно. Так началась самая неприятная неделя в его жизни. Неделя, когда он раз в сутки приходил к центру социальной поддержки коренного населения Руты, и в компании немногочисленных осевших в городе кхорби получал порцию бесплатной еды. Днем прятался в каких-нибудь затененных подворотнях, ночью… ночью бесцельно бродил от дома к дому, и уже всерьез подумывал, не ограбить ли какого зеваку.

На излете недели ноги вывели его к северной окраине города. Там он незаметно прибился к компании, пьющей за чей-то счет дешевую водку. Время близилось к рассвету, с устатку да с голодухи водка подействовала расслабляющее. Не прошло и пяти минут, а Валентин уже откровенничал с первым подвернувшимся собеседником. Собеседник выслушал его очень внимательно, с пониманием. А потом предложил:

— Хочешь каждый день нормально жрать, иметь собственный лучевик и перестать бояться наших жирных ленивых полицейских?

Кто же этого не хочет? Велли расхохотался и согласился. И вот уже третью наэзере он живет в полевом лагере возле Полой горы, толком не понимая, кому подчиняются все эти люди. С кормежкой и оружием вербовщик не обманул. Оружие было новое, и совсем не походило на те поделки, которые были у братьев раньше. Одежду тоже ему выдали. Новую, приличную одежду и надежный защитный комбинезон. И с полицией все было по-честному: у Полой горы ни одного полицейского и днем с огнем не найдешь. Вот только его забыли предупредить о таких немаловажных вещах, как необходимость посещать учебные занятия и стрельбища. И про дисциплину, которая стала основой жизни лагеря, тоже не предупредили.

Нет, сам он ту дисциплину не нарушал. Старался делать, что велено. А уж то, что надлежащую работу он выполнял спустя рукава… но за это с него не спрашивали. Этого словно вообще никто не замечал. Командиры были заняты «воспитанием» тех, кто регулярно затевал драки, без предупреждения покидал лагерь или напивался тогда, когда должен был находиться на дежурстве или тренировке.

Валентин видел, как наказывали самых злостных нарушителей и, имея такой пример перед глазами, старался оставаться в рамках здешних правил. Хотя за последние дни ему уже пару раз приходила в голову мысль о побеге.

Эту мысль подогревали слухи, что лагерь у Полой горы — не единственное место, куда в пустыне может податься человек. Были другие.

Там жили вольно, никому не подчинялись, и делали что хотели. Уж во всяком случае, с городским начальством не считались, да и с пустынниками тоже. Что требовалось, брали силой. И никто не приказывал держаться тайно и «в контакты не вступать».

Был случай. Всего через пару дней после того, как Велли попал в этот лагерь, произошел большой побег: аж два десятка человек ночью скрытно покинули территорию. Искать их, на удивление, не стали. Но Риммер помнил, какая промывка мозгов последовала за этим.

В пустыне были еще те, кто подчинялся тем же командирам, но базы у них были свои. Независимые.

Когда ветер стих, Саат разбудил задремавшего Алекса. Вчерашний приступ прошел, оставив сухость во рту и неприятную ватность в теле. Алекс проснулся мгновенно, передвинулся к пологу, закрывающему вход, отодвинул его немного в строну. По камню скользнул косой луч света. Значит, солнце уже встало.

В ответном взгляде сквозил укор — дескать, что раньше не разбудил. Саат ответил:

— Сам недавно проснулся. Отправил Рэтха присмотреть за ущельем, но…

— Который час?

— Второй после рассвета. Иди сюда. — Саат кивнул на карту, расстеленную на столе. Лампа бросала на нее зеленоватые отблески. По сравнению с утренним лучом свет этот казался тусклым и несерьезным. Кожа пустынника тоже слегка отливала зеленью — но вот от луча ли? Саат заметил:

— В любом случае, если бандиты решили начать действовать сегодня утром, вы не успеете уже занять позицию в каньоне. Либо они появятся там раньше, либо…

— Уж больно место удачное, — поморщился Алекс, — я бы рискнул.

— Понимаю. Мне вот не спалось…

— Кхм…

— Да. Не спалось. Так вот, я подумал, кто или что будет первой целью бандитов? Двинутся сразу на Руту — через пески? Днем? Всей толпой? Их там было не меньше трехсот человек. Если верить кхорби — и все пятьсот. Для серьезной акции — мало. Для налета на окраины — в самый раз. Космопорт?

— Да, пожалуй… я бы на их месте выступил перед закатом…

— Может быть. Но тянуть время не в их интересах.

— В данном случае внезапность не так и важна. Помнишь, что Рома рассказывал? В городе очень напряженная обстановка, еще не паника, но настроения у людей тревожные. Ввели комендантский час, полиция в полном составе патрулирует улицы. Но в чем-то ты прав. Путь здесь для них только один, и я не я буду, если они не…

— Не решат сначала заглянуть к Слепаку, так? Поселок — это и защита от солнца, и продовольствие.

— И транспорт, — мрачно закончил Алекс. — Значит, дальше двигаемся вместе?

На карту он так и не взглянул. И без нее понятно, что впереди не самый легкий переход.

Саат кивнул.

Валентин сумрачно разглядывал пейзаж за окном. Из коттеджа, в котором его заперли, была отлично видена скала — коготь. Драный флаг заката вяло мотался на ней, как на древке. На душе было скверно. Скверно ощущать себя предателем и трусом.

Потому что ты, Велли Риммер, именно это и есть, предатель и трус. Кто не смог выстрелить там, на заводе? Над кем смеялся Шнур? Кто не смог промолчать, и все, что знал, выложил, а ведь тебя даже не пытали. К стулу не привязывали и ногтей не драли. С тобой просто поговорили. Мягко, учтиво, вежливо. Заинтересованно.

А ты и рад болтать! И что теперь делать? Оставаться?

Завтра-послезавтра придет Эннет. Наивно думать, что он тебя спасет и оставит в живых. Ни в коем случае!

Велли достаточно уже успел увидеть в лагере подле Полой горы, чтобы продолжать тешиться радужными иллюзиями. Эннет не простит ни предательства, ни плена. Если только…

Если не сбежать и не предупредить его о засаде. А уж какую следует историю он сможет сочинить по дороге. Остался сущий пустяк: придумать, как отсюда скрыться. Причем, желательно не наделать лишнего шума.

Или все-таки остаться? Вдруг пустынникам все же удастся справиться с Эннетом?

От одной этой мысли Велли похолодел. С Эннетом, у которого новое, с иголочки, оружие, плазменки, мерги и автоматы Рича?

Кем нужно быть, чтобы справиться с такой силой?

А кстати, кто они? На военных не похожи. На кхорби… Кхорби среди них есть, да, но никак не больше половины. Ополченцы? Откуда? За столь короткий срок невозможно подготовить боевой отряд. Притом, подготовить в пустыне.

В пустыне? А почему ты, Велли, взял, что именно в пустыне?

А вот почему, сам себе ответил он.

Мимо его окна неспешно проехала группа всадников верхом на наугах. Четверо из них и вправду были пустынниками, зато на одном был серебристый, фабричный плащ. Но этот последний сидел в седле не хуже остальных, словно после долгих тренировок. А ведь науг на вид — не самый приспособленный для верховой езды зверь. Интересно, куда это они? С бурдюками и переметными сумками… и с оружием…

Он проводил группу взглядом. Затеяли еще каверзу?

Возможно, это важно. А возможно — вовсе нет.

Велли еще какое-то время пялился в окно, пока совсем не стемнело. Ничего интересного он больше не углядел.

Когда край пустыни слился с небом, и стало окончательно невозможно хоть что-то увидеть, Велли отправился по второму кругу изучать свою тюрьму. Типовой коттедж не оставлял шансов — ни чердака, ни подвала здесь не предусмотрено, входная дверь всего одна, а система вентиляции и кондиционирования никак не сможет стать выходом по конструктивным причинам. Оставалось надеяться, что к нему этой ночью кто-то заглянет. А кстати, не может не заглянуть: пленников полагается изредка кормить. Значит, нужно вооружиться… и запереть дверь изнутри, чтобы гость не пришел внезапно.

С последним возникли трудности. И кто придумал пластиковую складную мебель? Хоть бы кусочек металла. Посуда тоже не приспособлена для выяснения отношений. Вот разве нож… ага. Нож… но ножом ведь можно и насмерть зарезать… потому что напугать ножом можно обывателя, а не бойца, который сегодня утром сражался, и, что важно, победил.

Значит, просто оглушить, как Велли хотел с самого начала, не получится. И надо готовиться к тому, что человека придется убить…

Он в задумчивости склонился над тремя кухонными ножами, обнаруженными в квартире. Надо же! Никто и не подумал их забрать! Неслыханная удача!

Один, со скругленным кончиком, сразу же вернул в стол. Два других взял. Взвесил. А что, он когда-то довольно ловко умел кидать ножики в цель. И в дартс всегда выигрывал у братьев…

Вот уж кто в такие переделки никогда не попадал… ну, ничего. Война доберется до Руты, и всем достанется. Уж никак не меньше, чем Велли.

Один ножик, тот, что пошире и подлиннее, Велли сунул за пояс. Второй, поуже, взял в руку.

Теперь осталось только ждать.

Через час ожидания он начал сомневаться, что о нем кто-то вообще помнит. Через два часа искушение лечь поспать начало робко спорить с планами побега. Через три часа он уже всерьез обдумывал этот вариант. Причем, обдумывал с облегчением: необходимость совершить убийство все-таки его тяготила, хоть сам себе он в этом и не признавался.

К сожалению, на исходе третьего часа ожидания замок пискнул, сообщая о том, что выход свободен. Велли торопливо подбежал к двери и встал сбоку от нее, держа наготове нож. В дверь стукнули костяшками пальцев, кто-то дернул за ручку.

Валентин трясущейся рукой отодвинул задвижку.

Там, снаружи, в дверь решили постучать ногой, она, разумеется, тут же распахнулась.

— Эй, болезный! Жратва пришла!..

Человек совершил непростительную ошибку. Он не увидел Велли в комнате, но все же решился войти в коттедж. А пленник понял: или сейчас, или уже никогда. Потому что потом бежать будет поздно. Или ты и дальше намерен праздновать труса? — спросил он сам у себя.

Ну нет, хватит.

И Велли ударил. Ловко у него получилось, словно всю жизнь тренировался. Посетитель тихо охнул и осел под ноги убийце.

Дальше Велли действовал, словно кто-то шептал ему в ухо.

Закрыть дверь. Притушить везде свет. Оставить только в прихожей. Выдернуть из раны нож. Снять с гостя пустынный плащ. Быстро, чтобы не заляпать кровью… хоть в темноте и не видно, а все равно, мало ли…

Черт, крови и вправду много… замыть. Пока снимал плащ, Риммер повернул убитого лицом к свету. Он оказался мальчишкой, с тонким пухом над верхней губой. Младше Велли самое малое лет на пять. Ну, сам виноват. Нужно было думать, прежде чем входить. На этот раз удача спела не ему, а мне…

А значит, нужно распорядиться этой самой удачей с умом.

Плащ великоват. Но большой — это не маленький. Заметно не сильно.

Так. Осмотреться еще раз… что взять с собой кроме ножа? Надо было раньше поискать фляжку, ведь наверняка есть…

Но на это времени и вправду нет. Какую-нибудь емкость найти, чтобы с крышкой…

Пусть будет вот эта бутылка. В ней остатки масла, но мы их сейчас выльем… Что еще? Еды в коттедже нет, а та, что принес э… убиенный охранник… вся пропиталась кровью. Ну, и обойдемся. Если Эннет мне поверит, с едой проблем не будет, только бы добраться.

А если не поверит? Снова стало страшно чуть не до дрожи в коленях. Нет, поверит, почему бы ему не поверить?

Надо придумать такую историю, чтобы поверил.

В этой истории почти все будет правдой.

Все, кроме одной-двух недомолвок.

Ну, готов? Надо еще взять ключ от коттеджа. Вон он, валяется у порога.

Все. Теперь уж точно готов.

И Велли вышел на улицу.

Осмотрелся — пусто, тихо. Прикрыл за собой дверь.

На основную улицу выходить поостерегся. Хотя обругал себя за это ругательски, потому что стоит притвориться одним из этих… пустынников… и сразу можно пройти незаметно половину поселка. Но сделать это духу все равно не хватило, так что двинулся из тени в тень, от забора к забору.

Смог облегченно вздохнуть, только когда добрался до крайнего дома.

Предстояло преодолеть открытое пространство до скальной гряды и спуститься в ущелье. А там только его и видели…

Кар заложил резкий поворот и замер неподвижно, в тени скальной гряды. Притерся бортом к самым камням.

Саат резко откинул дверцу и дал короткую очередь куда-то вверх. Не успел смолкнуть звук выстрелов, как он выпрыгнул наружу и пропал из поля зрения Даны. Джет молча сиганул следом.

Бродяга, приоткрыв заднюю дверцу, стрелял редко, но, видимо, метко. «Городской» пистолет работал почти беззвучно.

Неподалеку раздался взрыв, грохот прошелся по ушам громовым раскатом. Водитель, выкрикнув что-то бессвязное, тоже канул в провал открытой двери.

Беспорядочная пальба в скалах откатилась в сторону.

Дана, закусив губу, отважилась подняться и выглянуть в левое, оставленное Саатом, оконце.

Площадка оказалась, как на ладони. Вот и грузовики. Сейчас видно, что они многократно прошиты выстрелами. Вот дымящийся остов перевернутого кара. Из-за него никто уже не отстреливается. То ли боезапас кончился, то ли некому больше отстреливаться. А вон, с дальней стороны, вторая наша машина.

А это еще что?

На стоянку выкатил кар, окрашенный в цвета пустыни. Не обращая внимания на стрельбу, он выехал к догорающим машинам, и там остановился. Из него выскочил человек и побежал чуть не в сторону Даны. Одет он был в светлый защитный костюм.

Она, прикусив губу до крови, вскинула винтовку. Мишень очень хорошая. Выстрел… тупой удар в плечо. Еще раз…

Человек споткнулся, упал.

Вот и я приняла участие в этой войне, — скользнула краем отстраненная мысль. Почему-то сразу захотелось пить. Горло пересохло, как… как в пустыне. Ну, что дальше? Самое обидное, что ничего не понятно. Кто, где…

Свет в кузове померк — это кто-то загородил дверной проем. Дана почему-то решила, что это водитель вернулся, и даже не подумала поднять оружие. Бандита, который уже готов был прикончить девушку, уложил Бродяга. Ему хватило мгновения, чтобы повернуться и выстрелить. Дана заставила себя не жмуриться, перешагнула через труп и закрыла дверь — чтобы следующему пришлось потратить время на открывание.

Вернулась к окошку, и увидела еще одного. Он как раз выскакивал из кабины кара. Прицелилась. Выстрелила. Человек шустро влез обратно в кар.

Ее охватило непонятное и неприятное беспокойство. Словно она что-то должна была срочно сделать, но забыла, что: то ли бежать, то ли наоборот. Потом поняла, что у беспокойства есть вполне физические причины: отчего-то начали ныть зубы, заболели глаза. Еще не боль, но ощущение неприятное. Она даже спросила:

— Бродяга, что это? Ощущение… как будто нервы пилят.

Пауза.

— Дана, быстро в скалы! Может, там не накроет!

Сам Бродяга уже бежал — туда, где застыл странный маленький кар.

Дана растерянно смотрела, как он бежит. Быстро. Третье поколение андроидов создавалось во время войны и для войны. Бродяга понимает, что делает. А значит, стоит его послушать и спрятаться.

Дальше события полетели стремительно.

Вот Дана прыгает на ближайший камень, камень больно бьет по ногам. Почти так же больно в глаза вливает расплавленный свет озверевшее солнце. Вот она совершает свой лучший прыжок — через осыпь на следующий камень. Там обнаруживается что-то похожее на тропу. Она бежит, хромая, вверх, потому что ей кажется, что именно туда раньше побежали Джет и Саат. Поперек тропы — мертвец в том самом «песчаном» костюме. На голове — плотный шлем с тонированным щитком. Разглядывать некогда, она перешагивает, бежит дальше.

В проеме между двумя камнями снова видна долина. Точка на этот раз выше, и ракурс другой. Дана, присев за камнем, видит, что Бродяга благополучно добежал до цели. Может, все в порядке?

— Бродяга?!

— Уходи как можно дальше. Сейчас начнется…

Бродяга оглядывает территорию прищуренным взглядом — и ныряет в тьму за приоткрытой дверцей кара.

В него стреляли…

Не страшно. Даже если эти выстрелы всерьез повредили андроида, его несложно будет восстановить. Завод, хоть и перестал выпускать эту серию, продолжает поддерживать все действующие модели…

О чем я думаю, обругала она себя. Надо бежать, прятаться… ну, вперед!

И снова бег. И снова камни под ноги, и какие-то трещины… и скальная стена… откуда она взялась? И тут «это» начинается. Сначала оно ощутилось, как вибрация земли. Ощутилось всем позвоночником, костным мозгом. Потом мир поплыл перед глазами, и сами глаза заболели, словно на них кто-то с силой надавил изнутри. Потом она поняла, что лежит на земле, скорчившись, обхватив голову руками. А когда стало казаться, что терпеть этот безмолвный удар нет никаких сил, что это все, конец… наступила внезапная, оглушительная тишина.

Такая глухая-глухая, совершенная. Знойная.

Бродяга…

Ей хватило трех секунд, чтобы сообразить, что случилось. Нет контакта с андроидом. Как при включенной «глушилке», только хуже, ведь «глушилки» здесь нет.

Он был там, в эпицентре непонятного удара. Он что-то сделал, чтобы остановить…

Дана выдохнула, а вдохнуть забыла. Словно из атмосферы враз исчез кислород.

И чуть не упала — камень вывернулся из-под ноги.

Почувствовала, что бежит. Вниз, вниз, не разбирая дороги. Какая дорога, нет, и никогда не было…

Камни не успевают даже закачаться под ее весом — она стремительно спускается с обрыва. И глубоко плевать, что в серебристом фабричном плаще она представляет собой заманчивую мишень. Какая разница, когда Бродяга не отзывается на ее вызов?

Андроиды в принципе не могут терять сознание. Нет там никакого сознания. Контакт с хозяином может исчезнуть только по вине самого хозяина или по причине внешних помех, и никак иначе. И если Бродяга не отвечает, то…

Она не рассуждала и не надеялась — все силы и мысли стали частью стремительного бега вниз, вперед. Вдоль края стоянки, туда, где чернеют-чернеют-чернеют эти машины…

Что-то тяжелое, мощное, сбило ее с ног, повалило на камни, подмяло под себя. Твердый обломок ударил в ребра, выбил воздух. Головой она тоже приложилась, да так, что искры из глаз. Дана всхлипнула, словно захлебнулась криком, и попыталась вывернуться из чьих-то крепких рук.

— Куда!.. Тише, тише, это я…

— Пусти… пусти меня!

— Тих-хо! Замри!

Как ни странно, приказ возымел действие. Дана расширившимися зрачками уставилась на Саата. Лицо его в тени капюшона казалось бледно-зеленым — и для него не прошел бесследно внезапный, непонятно какой удар. Под носом застыла капелька крови, а губы бледные.

— Там Бродяга… — попыталась она достучаться до обидчика.

Тот отвернулся куда-то в сторону, крикнул:

— Джет, прикрой! А ты держись крепче…

Внезапно подхватил девушку на руки и тяжело побежал по разбитому покрытию стоянки.

За камнями свалился, как подстреленный, но успел уложить Дану, не уронил.

Выстрел выбил фонтан щебенки у самых ног Саата, он чертыхнулся и отполз немного сторону.

Долго лежал, пытаясь выровнять дыхание. Воздух с сипом вылетал из легких. Дана смотрела на это во все глаза — ни дать, ни взять пробежал марафонскую трассу…

Сказал, отдышавшись:

— Нельзя пока, девочка. Площадку они простреливают, к тому же есть вероятность, что заряд продолжает работать. Бродяга его, скорей всего, не выключил, просто экранировал, а это значит, пока энергия аккумуляторов не кончится, туда соваться опасно.

Дана прислушалась к себе и не поняла, исчезли неприятные ощущения или нет. Душу заполняла ватная тишина. Спросила:

— Откуда вы знаете?

— Зачем бы ему тогда бежать к источнику сигнала? Видимо, трансляторов было несколько. Все так сразу не вычислишь и не уничтожишь. Он просто не знал где их искать, зато догадался, где сама установка.

— Бродяга… не отзывается на мои вызовы.

Саат легонько сжал ее пальцы. Всего на миг, сразу отпустил. Не дал ей возможности отказаться даже от такого выражения сочувствия.

— Подождите меня здесь, ладно? Я быстро.

Исчез.

А Дана отвернулась лицом к камням и все повторяла, повторяла вызов. Пока не устала. И после того, как устала.

Она не заметила, когда стихли выстрелы. Просто в какой-то момент рядом снова оказался Саат.

— Дана, вы можете идти?

Медленно кивнула. Медленно села. Перед глазами плыли зеленые пятна.

— Давайте руку.

— Сама.

Встала, придерживаясь за камни. Нормально. Если не торопиться, не бежать, то нормально. Она всей спиной чувствовала, что проклятый пустынник идет рядом, готовый в любой момент ее подхватить, не дать упасть.

— Если бы не Бродяга, мы бы все остались в этих камнях. — Это уже голос Джета.

Когда успел подойти?

Дана кивнула. В сущности, андроид просто выполнил ее приказ. Первый допуск — боевая схема «по обстановке», когда основная функция — защита конкретных живых объектов, дополнительная — уничтожение противника. Бродяга не мог не попытаться экранировать это… эту…

— Что это было?

— Резонансная бомба. С некоторыми изменениями и дополнениями, если судить по ощущениям. Нас бы размазало. — Джет поежился. — Честно говоря, я был уверен, что размажет. Один раз имел с такой дело — давно. Там много людей погибло.

Объяснил в пространство, уже не для Даны, а просто так, чтобы не молчать.

— Установка сама не так опасена. Она посылает слабый сигнал на трансляторы. Они усиливают и направляют его в нужную сторону. Причем, удар может быть и рассеянным, как в нашем случае.

Спустились на стоянку. Никто уже не стрелял.

Джет сказал, преодолевая смущение:

— Дана, может, удастся потом как-нибудь… исправить… починить…

— Если мозг уничтожен, что толку чинить?

Она вдруг охнула и села на камни.

Саат встревожено склонился к ней:

— Что?

— Нога… больно… что мне теперь делать?

Джет предложил перебраться в тень, даже протянул руку, но Дана только упрямо замотала головой. Сказала тихо:

— Не надо. Пожалуйста, не надо. Я в порядке.

— Оно и видно, — хмыкнул Джет.

— Надо посмотреть все-таки, — пустынник поднялся. — Бывают же чудеса… Дана, возьмите винтовку, и отойдите с открытого места. Мало ли…

Девушка вяло кивнула.

Саат с Джетом, держа на всякий случай оружие на весу, не спеша, пошли к тем самым машинам. Дана проглотила слезы и окликнула:

— Саат! Я… не хотела вас… тебя… обидеть. Прости, пожалуйста… простите…

Он, кажется, не услышал.

Вот так… Бродяги больше нет. И не будет никогда. А люди, которые рядом, те, кому ты обязана жизнью и свободой… ты словно нарочно их отталкиваешь. Зачем?

Дана провела по лицу ладонями, размазывая пыль. Заболел ушибленный бок. Ну, уж нет, только не жаловаться, только не ныть. Теперь придется справляться самой. Как бы ни было трудно. В первый раз, что ли?

Глава 11

Теперь заряды кончились уже и в старой импульсной винтовке. Но, в сущности, дело сделано: арьергард отошел к заводу, остались только эти трое. Нгэрх, парень-кхорби, заработавший серьезные ожоги, когда в соседней комнате взорвалась граната. Пожар очень быстро охватил коттедж, и он едва успел выскочить наружу. Нгэрх в сознании, но идти может только с посторонней помощью, он по-своему ругается сквозь зубы, кажется, клянется кого-то связать и бросить в пустыне. Еще двое тоже ранены, но идти могут и сами. Одному нужна перевязка — прострелянная рука висит плетью, на желтом плаще — темные потеки крови.

Поселок продержался почти четыре часа, никто и не надеялся на такое время. Теперь, только бы все сложилось с отходом.

Остановились в темном закутке у поваленного информационного щита. До завода — рукой подать. Только площадь перейти. Но кто ж рискнет пересекать ее по прямой, когда бандиты, всего скорей, уже смекнули, что последняя линия обороны снята?

Останавливаться было нельзя, но Сэта ощутимо шатало при ходьбе, и похоже было, что держится он только на одном упрямстве.

Алекс поспешно вытряхнул из аптечки стерильный пакет и жгут, взглядом велел остальным пробираться к заводу. Сэт прислонился к стене, позволяя оказать себе первую помощь. От разорванного пакета пахнуло аптекой. Алекс поморщился и не мудруствуя, просто прижал его к ране, велев «так держать». Затем обхватил парня за талию, и поспешил за остальными.

Он их даже почти догнал. Почти.

Как черт из коробочки, навстречу выскочил бандит. Алекс его узнал — именно он сбежал прошлой ночью, зарезав Нуча. Бандит поднял незнакомых очертаний автомат и нервно, не приказал даже, попросил:

— Руки… поднимите!

До смерти хотелось оглянуться и посмотреть, добрались ли его подопечные до проходной завода. Но делать этого было нельзя. Алекс демонстративно медленно опустил на землю Сэта. Повернулся, показывая раскрытые ладони:

— Ну?

Парень, похоже, только сейчас его узнал — перехватил свой автомат поудобнее, велел:

— Оружие… это… за ремень возьмите и положите на землю…

Алекс выполнил. Медленно-медленно, чтобы не вызвать у собеседника желания стрелять. Как же его зовут… Риммер… а имя?

— Вот не поверишь, ни одного заряда не осталось, ни одного… Это тебя свои так отделали, а, Валентин?

— Не ваше дело!

— Понятно. Валентин, отпусти моего друга, а? Все равно вы уже победили. Он ранен, он не сможет никому причинить вреда… а твои друзья его в живых не оставят.

— Я уже двоих ваших убил. Сам.

— Я понимаю. И все-таки. Или тебе понравилось убивать безоружных и беззащитных?

Кажется, в точку. Риммер переступил с ноги на ногу, быстро облизал губы.

Время. Когда не надо, оно так быстро бежит… убегает.

— Давай же, Валентин! Реши что-нибудь сам. Сделай хоть одно хорошее дело в своей короткой жизни…

Стой парень ближе хотя бы на два шага, Алекс, пожалуй, попытался бы его достать. Но сейчас практически не было шансов успеть перехватить автомат. Значит, нужно продолжать беседу, сокращать расстояние.

Риммер тихо сказал:

— Все равно вам всем конец. Эннет не собирается оставлять свидетелей.

— Вот видишь? Результат будет тот же, но убийцей станешь не ты, а кто-то другой. Или ты готов выстрелить? Вот прямо сейчас?

Валентин промолчал. Алекс сделал едва заметное движение кистью, сзади послышался шорох. Оставалось надеяться, что Сэт сможет убраться отсюда подальше, к моменту, когда появятся основные силы противника. Как только он уйдет из поля зрения Риммера, можно будет начинать действовать…

— Вот скажи, Валентин, как ты вообще в эту банду попал? Неужели всегда мечтал поучаствовать в войне на стороне гведи?

— Гведи? Какие гведи? Они на своих планетах сидят и не рыпаются, так мы их десять лет назад прижали…

— Ну-ну. А костюмчик-то у тебя чьего производства? Разуй глаза, мальчик! Вы готовите почву для высадки на Руту десанта ФСМ…

Так. Осталось выиграть еще шаг. Ну, отвечай, чего ты молчишь… а ствол правильно отвел, удачно. Вот так и держи.

— Или ты думаешь, ваших командиров спонсирует мэр Руты? Нет, друг мой Вален…

Пуля пробила плечо. Алекс упал, непроизвольно схватившись за рану. Но быстро снова поднялся. Пока вставал, услышал:

— …. Как тебе ствол-то доверили, идиоту…

На Алекса смотрел высокий седой человек с крупными чертами лица. Лицо было покрыто щетиной. Фигура поджарая, движения четкие, уверенные. Боец, определил Алекс. Плохо.

Валентин уже и вовсе опустил свой автомат. Полностью надеется на опыт старшего товарища?

— Взводный, это один из их командиров, — попытался оправдаться Риммер. — Он меня и…

Допрашивал. Валентин хотел сказать «Допрашивал», но вовремя остановился.

— Он меня и приказал отдельно запереть.

— Понятно. Ладно, ты… двигай впереди меня к центру площади. И без фокусов. Пшол!

День длился и длился. Кто-то приходил с докладами, кто-то уходил. Здание полиции гудело ульем, двери не закрывались.

Здесь, в малом конференц-зале, было, по крайней мере, не так шумно: в одном углу полицейские пытались разобраться в устройстве портативной радиостанции. Рации, упакованные в круглые боксы, лежали в углу в трех больших мешках.

Возле составленных столов Джет в компании пожилого сотрудника космопорта колдовал над россыпью бумажных мониторов. Подключение к сети, появившееся было днем, не продержалось и часа. Лишенные возможности просмотреть схемы коммуникаций порта в нормальном объеме и масштабе, они теперь были вынуждены собирать их, как большой паззл — из кусочков, выведенных на компакт. Каждый полупрозрачный, действительно почти бумажный наощупь лист — участок схемы.

Дана подобрала три пустых футляра от раций. На пробу подкинула один в воздух — откроется в полете, или нет. Запор не показался ей надежным. Футляр не хуже любого другого шарика завершил полет у нее в ладони. Она задумчиво подбросила второй и тут же поймала укоризненный взгляд Джета.

Стало стыдно. Она засунула «инвентарь» в карман и подошла к разложенным схемам.

— Хорошо. А это что за ответвление? Написано — технический туннель номер семнадцать… — спросил Дага.

— Это я не знаю. Я обслуживал системы телепортации, а вовсе не технические туннели.

— Значит, нам нужен кто-то, кто сможет ответить… вы знаете кого-нибудь из техников?

— Ну… Луиза Алиева раньше работала, но я сомневаюсь, что она еще в городе. Можно попытаться еще Макса найти…

— Найдете?

— Если не ошибаюсь, он на Горке живет… можно попробовать.

— Хорошо. Давайте закончим со схемой, и вы съездите.

Час назад этот самый сотрудник порта сам пришел в полицию, и предложил идею. В здание вокзала проникнуть можно не только через основной вход, есть еще технические туннели, ведущие к вспомогательным корпусам. Если бандиты об этом не знают, то вполне реально провести туннелями, скажем, группу полицейских, и попытаться застать их врасплох.

План Лерою показался практически невыполнимым, но какое-то рациональное зерно Джет в нем углядел, и с разрешения полицейского начальства занялся восстановлением схемы.

Дана взяла верхний компакт и начала пролистывать план второго подземного уровня. До него Джет еще не добрался, а Дану заинтересовал крохотный операторский зал управления системами коммуникаций порта. Она задумчиво спросила:

— Эта система управляется искином?

Джет перевел взгляд на своего добровольного помощника. Тот ответил:

— Да, разумеется. Это, знаете ли, довольно удобно, когда штат маленький…

— Понимаю. А модель не помните?

— Э… нет. Нам его как настроили лет семь-восемь назад… а что?

— Зуб даю, бандиты блокировали входы командой с терминала в общем зале. А я могла бы пообщаться с системой напрямую. На правах психолога-программиста… а вы не знаете, кто его настраивал?

— Нет, но могу выяснить.

Выяснение заняло несколько минут.

Имя и контакты программиста нашлись в записной книжке заместителя начальника порта.

К общей радости он все так же жил на окраине Руты.

Джет несколько секунд смотрел на злорадно улыбающуюся клоунессу, и ему было не смешно. Можно представить, каких дел Дана там натворит в память о погибшем андроиде… пожалуй, он и сам бы не удержался. Если бы знал об искусственных интеллектах хотя бы чуть больше обычных пользователей. На всякий случай он предупредил:

— Одну я тебя не пущу! И еще не известно, можно ли туда пробраться незаметно.

Вход в зальчик был всего один, и вел к нему основной коридор второго уровня. В том же коридоре располагались склады и узел аварийной электростанции.

— Вот! — показала Дана. — К этой комнате примыкает технический тоннель. Смотрите, здесь проходит силовой кабель…

— А он куда ведет? А, вижу. Это уже у нас на общей схеме… так, номер четырнадцать и сорок семь… не понимаю.

— Другой уровень! — подсказал сотрудник порта, — четырнадцатый уходит вверх, к семнадцатому, вот он у нас. А сорок седьмой уровнем ниже, потому его и не видно.

— Так что с семнадцатым? Вы говорили, есть кто-то, кто знает, куда что ведет? Давайте сюда этого человека, а мы пока ознакомим с идеей Даны городское начальство…

— Джет, как там?

Голос у инспектора был нервный.

— Как? Сидим, ждем. Мелисса полчаса назад сообщила, что дверь в семнадцатый тоннель закрыта. Дана пытается обойти преграду по коробам, но пока неизвестно, получится ли.

— У нас плохие новости. Наблюдатели сообщают, что в сторону города из пустыни идет колонна. У нас часа два форы, чтобы попасть в порт, уничтожить бандитов и телепортационное оборудование. Потом придется удерживать комплекс до прибытия помощи. Если она вообще прибудет. А мне нужны все резервы для обороны, на случай если наши выводы не верны, и гведи все-таки полезут в город.

— Мы не можем действовать быстрее. Но я, конечно, передам девочкам, когда они снова выйдут на связь, что время уходит. И, инспектор! Помощь придет.

— Вашими бы устами… до связи.

Джет подкинул в воздух и поймал круглый футляр от рации. Подкинул еще раз, снова поймал.

— Максим, дайте ваш…

— Зачем?

— Хочу понять, как она это делает.

Кажется, какое-то время Джет был без сознания. В ушах звенело. Он, даже не пытаясь подняться, провел ладонью по лицу. Чисто чтобы проверить, а, сможет ли двигаться рука, бэ, есть ли у него еще голова.

Прикосновение вернуло ощущение реальности. Голова болела. Даже не так. Голова была тяжелой, мысли в ней плавали, словно в пустом гулком котле. Сверху, прямо перед глазами, сумеречные лучи выхватывали фрагменты усиленного щитами купола. В куполе зияли дыры.

От настойчивого звона хотелось немедленно куда-нибудь уползти. И Джет даже приподнялся немного, с тем, чтобы воплотить эту идею, как вдруг звон резко прервался. Звенело, оказывается, не в голове. Звенела, настойчиво требуя внимания, рация.

Джет оглядел окружающую реальность с новым интересом.

Табло, которое столь недавно укрывало их с Мелиссой от внимания вероятного противника, обвалилось. Чуть правее стеклопластовая панель оплавилась до черноты, видимо, приняв на себя удар плазменной винтовки. Или чего-то подобного. От нее неприятно пахло горелой химией, и докатывались волны жара.

На пандус сверху упал фрагмент купола, и часть его обвалилась вниз. Впрочем, будь он даже и целым, Джет не рискнул бы там спускаться — слишком открытое место.

Стрельба в зале прекратилась. Джет обернулся, чтобы посмотреть, как дела у Мелиссы, и обнаружил ее лежащей у края пандуса в бессознательном состоянии.

На всякий случай еще раз внимательно оглядел зал, но там было пусто. Похоже, гведи, облаченный в боевой скафандр, ограничился одним выстрелом. Трудно спорить, выстрел был удачный.

Джет на четвереньках подполз к Мелиссе, и попытался растормошить ее, даже похлопал по щекам. На первый взгляд, никаких особых повреждений девушка не получила, да и в том, жива ли она, сомневаться не приходилось — жива.

Не преуспев, он подхватил мисс Робсон под подмышки и поволок по полу в сторону ближайшей двери.

Дверь наличествовала на расстоянии десяти шагов, и вела на один из этажей левого крыла здания.

Шаге на четвертом ему пришлось экстренно упасть, героически заслоняя собой так и не пришедшую в себя Мелиссу — кто-то снизу открыл по ним огонь из огнестрельного оружия. В пластике, чуть выше того места, где он только что стоял, появилась цепочка выбоин. Джет понимал, что надо торопиться, что если стрелявший задастся целью непременно их убить, он просто поднимется вверх по лестнице, и окажется на том же уровне, в том же крыле. Но теперь двигаться приходилось ползком, а это куда медленнее.

И все-таки, он добрался до двери. А через какое-то количество шагов даже позволил себе встать, взвалить девушку на плечо, и двигаться дальше на своих двоих.

В коридор выходило всего несколько дверей, и все они были распахнуты. Недавно инспектор Гус приказал тщательно проверить все помещения. Джет заставил себя миновать первую и вторую двери, зашел в третью.

Помещение оказалось столовой для сотрудников порта. Небольшое, светленькое, по периметру уставленное диванчиками. Оглядевшись, он уложил Мелиссу на один из этих диванчиков, затем выглянул в коридор. Но там все еще было пусто.

И тут, краем глаза, он уловил шевеление в дальней части комнаты. Кто-то там был. Джет резким движением ушел с возможной линии огня, и опрометью бросился туда, за крайние столики.

Присев в самом углу, в него целился из бинка парень в потрепанном бежевом комбинезоне.

Понятно. Значит, кого-то из бандитов, при поспешном осмотре помещений, они все же упустили.

— Спокойно, — сказал Джет, — спокойно!

— Дай мне свой пистолет, быстро! — невнятно проговорил парень.

— Тихо. Не кипятись, мы здесь одни. Давай поговорим.

Парень нервно поправил челку.

— Они все равно нас всех убьют. Мы уже покойники!

— Ну, так в чем дело? Зачем тебе тогда мой пистолет? Силовую броню гведианского скафа он не пробьет, отвечаю. А я в тебя стрелять не собираюсь…

Парень жалобно шмыгнул носом, и вдруг заорал:

— Я тебе не верю! Я никому не верю! Слышишь? Давай сюда свой пистолет, я сказал!

— А то что?

Парень не ответил. Он, прикусив губу, пытался навести свое оружие на Джета.

Излучатель плясал в его руках, никак не желая остановиться на выбранной цели.

А на Джета словно озарение какое нашло. Он просто шагнул вперед, и вынул бинк из дрожащих пальцев горе-убийцы.

— Не заряжен, — хмыкнул он.

Вновь засигналила рация. Не обращая внимания, Джет спросил:

— Имя?

— Риммер, Валентин.

— И что ты здесь делаешь, Риммер Валентин, а?

— Послушайте! Я кое-что знаю, что вам может быть интересно… про пленников.

— Что?

— Только, пожалуйста, не убивайте… пожалуйста…

— Посмотрим.

Правду сказать, это был бы выход.

— Я не… они все равно всех убьют. — Неожиданно Валентин Риммер успокоился, и даже сел прямо. И попытался посмотреть Джету в глаза.

— Ну?

— Мэра и его охрану держали здесь, на первом этаже…

— Это мы и так знаем. Дальше.

— Потом их увели вниз. Я думаю, их расстреляли. Но…

Джет уже был готов услышать, что и Гнедин-младший не пережил осаду. И лишь торопливо оброненное Риммером «но» намекало — все не так просто.

— Там был еще пустынник.

— Я про него и хотел сказать… его забрал взводный. Он говорил, что вроде бы, этот пустынник важная шишка.

— Давно?

— Не знаю… утром. Ваши уже почти взяли порт.

Кажется, это все, что Риммер мог сказать…

Валентин, похоже, прочитал по лицу Джета, что тот намерен все- таки оборвать его такую нужную жизнь, потому что отпрянул назад и крикнул:

— А он меня не убил! А мог… они вниз пошли, я знаю. Я видел, они заходили в лифт!

Черт. Поверить? Попытаться найти рыжего на технических уровнях порта?

Снова засигналила рация, теперь уже сложно было не обращать на нее внимание.

Канал был общим. Инспектор Гус командовал отход.

Велли сказал на этот раз совершенно спокойно, даже рассудительно:

— Вам до правого крыла не добраться. На первом этаже гведи. Но я знаю, что можно сделать.

— Что?

Джета в тот момент больше всего беспокоило состояние Мелиссы. Если тащить ее на себе, Риммер может оказаться прав, он не сможет пробраться мимо хозяйничающих в порту чужаков.

— Взорвать зал.

— Полицейские и так собирались это сделать. Это бесполезная информация.

Риммер заторопился:

— У Лысого пульт… зал с телепортаторами заминирован… я там был, я знаю. Лысый убил полицейского, и у него пульт… полицейский был в комнате, Лысый его убил, и забрал…

Время убегало. Джет не решался отвести пистолет от Риммера даже на секунду. Между тем, крайне необходимо было немедленно начать контролировать вход в столовую. Гведи могут подняться и сюда. И наверняка поднимутся. Должны же они убедиться, что на верхних этажах их не ждет засада.

— Послушайте… я не хочу, чтобы здесь командовали гведи… и я не хочу умирать. Они… пошли вниз. Они думают, что отсюда можно уйти по подземным туннелям. Они…

— …бросили тебя здесь. Все понятно.

— Я их просто не догнал. Мы попали под обстрел, и… но они все равно не собирались взрывать купол. А его надо взорвать. Вместе с гведи. Мне кажется, это будет правильно.

— Сколько их?

— Двое. Я не виноват. Это все Лысый! Он убил того полицейского…

— Джет…

Он на секунду обернулся. Мелисса сидела на диване, двумя руками обхватив голову.

— Джет, что случилось?

— Ничего хорошего. Риммер, вставай. Иди вон в тот угол, около двери. Видишь? Давай!

Молодой бандит решительно, и как показалось Джету, даже слишком уверенно, перешел в указанное место. Мелькнула даже мысль — может, я в нем ошибся? Может, парень — не полное говно? Или он действительно отморозок, который только играет роль трусливого, забитого дурачка…

Непонятно.

— Голова кружится…

— Пройдет. У меня почти прошла. Так. Мэл, подержи нашего друга на прицеле… а ты…

Джет взглядом обшарил помещение, и тут же нашел, что можно было бы использовать в качестве веревки. Декоративную оборку, украшение скатертей из нетканки, вот что. Оторвав ее, Джет убедился в прочности изделия и связал Риммеру руки за спиной. Пояснил для Мелиссы:

— Так надежней.

Потом вынул рацию, набрал код, и спросил:

— Дана? Это я, Джет Дага. Вы где?

— Джет, да, да… я на пульте. Я вас вижу. На вашем этаже пока чисто. Джет, Саат здесь, слышите? Он рядом со мной.

— Это замечательно, Дана. Пожалуйста, поищите… должны быть два бандита. Где-нибудь на нижних уровнях. Это очень важно.

— Сейчас. Ага… один из них, видимо, ранен. Они возле узла ди-три. Они не могут определиться, куда идти дальше.

— Отлично. Как мне попасть в этот узел?

Дана объяснила. Обстоятельно и внятно. Джет был уверен, что теперь точно не заблудится. Он сказал напоследок:

— Дана, я собираюсь обрушить большой купол. Вам там делать уже нечего. Уходите…

— Хорошо. Мы попробуем.

Это «Мы попробуем» пробудило нехорошие предположения, но он задвинул их подальше — важней было догнать бандитов.

Этого невысокого сухощавого офицера знали все, хотя бы самое малое касательство имевшие к армии. Павел Маратович Гнедин, легендарный адмирал, командир третьего боевого флота Солнечной в ту войну, герой сражения при Сильве и начальник базы TR-12. В последствии Лерой будет часто вспоминать этот день и, рассказывая многочисленным слушателям, обязательно будет добавлять — «удивительно вежливый и мягкий в обхождении человек».

Когда атмосферники приземлились, командующий обороной Руты отправил навстречу четыре машины.

В пятой был он сам и еще двое встречающих — министр здравоохранения и начальник грузовых перевозок порта.

Лерой на всякий случай распорядился подготовить кабинет в мэрии для официальной встречи и совещания, но сильно подозревал, что все важные решения будут приняты еще до того, как кары вернутся в город.

Павел Маратович удивил тем, что оказался в летном снаряжении. Похоже было, что он лично вел одну из боевых машин. Он легко спрыгнул с крыла аппарата на горячее покрытие поля и вежливо пожал руки встречающих. Министр здравоохранения поспешил с предложением пройти в салон автокара — там есть кондиционеры. Адмирал не возражал. Но перед тем как забраться в машину, спросил:

— Уже известно, где находится захваченная «ступа»?

— К сожалению, локализовать на карте нам это место пока не удалось. Человек, который передал информацию, руководствовался кхорбинскими ориентирами. Он ранен, и сейчас в госпитале.

— Значит, возможен повторный прорыв. Ваш человек настолько тяжело ранен, что не может ткнуть пальцем в карту?

— Мы немедленно этим займемся. Хотя не все так просто. Но зачем гведи устраивать повторный прорыв, когда известно, что их миссия провалилась, а телепортаторы уничтожены?

— Вероятно, вы правы. Но всем будет лучше, если мы исключим эту вероятность.

Лерой почувствовал себя школьником, которого только что мягко отчитали за невнимательность.

Адмирал тем временем вышел в сеть и передал своим людям, что можно начинать. Для Лероя пояснил:

— Мы сканируем развалины. Малейшая активность электронных систем под завалами будет тут же обнаружена. Если там еще есть живые гведи в боевых скафах, мы их найдем. Там, кстати, могут быть и ваши раненые. В город гведи или бандиты вошли?

— Не успели.

Двери ближайшего кара мягко поднялись, из салона повеяло прохладой.

— Едем? — спросил Лерой.

— Да. Я хочу дождаться результатов сканирования. Это недолго.

— Ждать можно и не на солнцепеке…

— Ничего. Я давно здесь не был.

Из-за адмиральской ностальгии пришлось жариться и встречающим. Даже несмотря на то, что у них были белые пробковые шлемы. Но почему-то никто об этом не жалел. момент казался историческим.

Лероя же больше всего беспокоил не заданный… пока не заданный вопрос Павла Маратовича о сыне. О младшем Гнедине ничего не было слышно с момента начала осады.

Однако адмирал спрашивал о чем угодно, только не об этом. Об обороноспособности Руты. О реакции населения на события. О готовности медицинских учреждений. О том, как проходила, и проходила ли, эвакуация населения. О том, каковы были потери при штурме и защите космопорта.

Не прошло и десяти минут, как адмирал, по изолированному сетевому каналу получил общую информацию от своих офицеров. Рассказал:

— Под зданием вокзала есть какие-то пустоты. Очевидно, системы коммуникаций. Там есть живые. Сигналов, по которым мы могли бы идентифицировать гведивнские скафы, не регистрируется. Так что у нас передышка. Кстати, господин Лерой, мне бы хотелось услышать от вас, как от начальника Рутанской полиции, каким образом развивались события. Меня интересуют и факты, и то, как вы их интерпретировали тогда. И то, как все вам видится сейчас…

Доклад Лероя был хоть и стихийным, но обстоятельным и по возможности честным. Он продолжался всю дорогу и закончился в здании мэрии.

И все-таки, того самого вопроса так и не прозвучало.

На взлетном поле было ясно и ветрено. Солнце уже припекало. Сверкала белая пыль. А небо было густым и почти фиолетовым.

Неожиданно провожать Дану отправилась вся компания. Даже Джет, которого ночью зачем-то вызвал инспектор Гус и отпустил только на рассвете.

Пилоты «Квантов» протестировали свои машины, но до старта еще оставалось время, и далеко не все решили провести его в кабинах.

Они стояли темной стаей в тени, кто-то курил, кто-то что-то весело рассказывал, размахивая руками.

Джет остановил кар на почтительном расстоянии от темных громадин «Квантов». Издалека их размеры не так впечатляли…

— Может, мы зря… — нерешительно спросила Дана.

Но в этот момент от группы пилотов отделились двое, и совершенно явно направились к ним.

— Вот видишь, — подбодрил Джет. — Нас ждали.

— Я передумала. Я прилечу сюда на гастроли в следующем сезоне. Вы придете на мое шоу?

— Конечно. — Джет кивнул. Мелисса тоже.

— А ты, Саат-саа? Ради такого случая выйдешь из пустыни?

— А разве я дал повод сомневаться?

— Кто вас, пустынников, знает… и вы, Алекс?

— Обожаю цирк.

— А я в детстве его ненавидела. Вот просто терпеть не могла.

Подошли пилоты. Один из них, как можно было догадаться, оказался адмиралом Гнединым. Второй — молодым человеком лет двадцати. Симпатичный шатен с неопределенно-скучающим выражением лица. Так скучает опытный вояка, получивший смехотворное задание, и желающий подчеркнуть, что задачка — не по рангу. На столь молодом лице выражение смотрелось комично. Дана не удержалась и скопировала его.

Мелисса сжала губы, чтобы не рассмеяться.

Стас быстро представил своих спутников. Адмирал пожал протянутые руки. Повернулся к Дане:

— Познакомьтесь. Это лейтенант Романцев. Полетите с ним.

— И где? — спросил лейтенант лениво.

— Что?

— Ваш багаж. Сувениры там, шляпки, сумочки…

— А! Вы об этом… что-то грузовичок опаздывает. — Дана с любопытством рассматривала аккуратно подстриженные ноготки на правой руке. — Должен был быть пять минут назад, а его все нет и нет…

— Должен вас предупредить, что если грузовичок задержится, вы рискуете оставить свое барах… имущество на Руте.

— Я этого просто не переживу. Учтите, я упаду в обморок, и вам придется меня откачивать!

— Не обещаю, что буду церемониться…

— Они нашли друг друга, — хмыкнул Стас. — Ровного полета!

Дана повернулась к провожающим. Она улыбалась, в глазах отражался космос. Сделала нерешительный шаг вперед, словно хотела еще что-то сказать или сделать. Но Романцев уже торопил, она лишь махнула рукой.

Мгновение прощанья было коротким. И вот Дана уже спешит по взлетному полю вслед за офицерами космофлота. Страничка жизни под названием «Рута» неудержимо опускалась, закрывая недавно еще отчетливо видимый текст…

— Данка, кончай жилы рвать. Ты же понимаешь, что в труппу тебя не возьмут все равно.

Она не ответила. Сделала двойное сальто, вышла на комплимент, красиво развернулась и собралась покинуть зал.

В труппу ее не возьмут, это даже не обсуждается. Гастроли будут аж в самую Солнечную, чего тут не понять.

Беда в том, что за минувший год ей доверили разве что клетки мыть. И то пару раз. Репетициям и тренировкам не мешали, нет. И в душу особо не лезли. Во всяком случае, старшие.

Кевин был младше Даны на шесть лет, и получал удовольствие от таких вот подначек. Тем более что сам-то он был в труппе, и даже в основном составе.

Дана справедливо надеялась, что за пределами арены она будет вне досягаемости младшего братца. А нет, он припустил следом.

— Данка, стой! Есть дело.

Как правило, дело заключалось в какой-нибудь очередной глупой хохме. Так что она даже ухом не повела.

— Ну и дура. Там какой-то прилетел. Тебя спрашивал. Сейчас у Рэма сидит.

— Что? Не мели ерунды. Кто ко мне может прилететь?

— А я и не говорил, что к тебе. Просто спрашивали про тебя, и все. Как живешь там…

— И что ты ответил?

— А что должен был?

— Не узнаю тебя, братец. Раньше ты никому и ничего не был должен… так что ты ответил?

— Что у тебя все хорошо, только сидишь без работы. Ну? Нормально?

— Нормально. А кто это был?

Кевин высунул язык и скосил глаза к носу.

— Вроде, клоунада — не твое амплуа?

— Разумеется. Это твое. Мне чужого не надо. Не знаю, кто был. Мужик какой-то.

— Толку от тебя… ладно, сама узнаю.

— Только переоденься, а то вся ж… в стружках!

— Сам дурак.

Но сразу пойти и выяснить, правду ли сказал Кевин, не удалось. Появилось очередное маленькое начальство в лице Авроры Тэн, троюродной тети и по совместительству — старшего администратора арены. Аврора поджимала и кривила губы всякий раз, когда видела Дану. А тут вдруг обрадовалась:

— Хорошо, что я тебя встретила. Карим затеял очередную проверку рабочих помещений. Так что, тебе придется присоединиться к большой чистке. Возражения, сама понимаешь, не принимаются.

— Хорошо. Когда начинать?

— Можешь прямо сейчас. Остальные включатся, когда я их найду…

— Понятно…

Это была малая арена с небольшим залом человек на двести. Мыть ее Дане, как, впрочем, и другим младшим членам Семьи приходилось регулярно — ничего нового в том нет.

Вот только это работа на весь день, а к вечеру кевиновы новости вполне могут покрыться плесенью…

Попутно поминая несправедливость мира, Дана отправилась за ведрами и тряпками. Навстречу уже тянулись полностью снаряженные школяры в возрасте от семи до четырнадцати лет. Со злостью подумала — этой толпы хватило бы, чтобы отмыть два зала за половину дня. Тут же отругала себя за эгоизм и желание перевалить работу на хрупкие детские плечи. Самокритика стала ежедневным ритуалом. Она позволяла не забывать, кто такая есть Дана Тэн в этом мире.

Не то, чтобы жизнь казалась безрадостной и никчемной. И уж тем более — тяжелой. Бывало намного хуже.

Во всяком случае, дома иногда случались и радостные моменты. Праздники. Что бы ни было в прошлом, и каким бы ни было наказание, придуманное Рэмом, она все-таки оставалась Тэн. Частью Семьи.

Монотонная работа отключает мозг и подчиняет тебя своему особому ритму. Гипнотизирует, разгоняя отголоски дурного настроения, заколдовывает, съедая время…

Дана старательно чистила один из секторов зала, отскабливала от кресел лазерные наклейки, стирала накопившуюся за трое суток пыль. Где-то вполсилы играла музыка, техническая служба тестировала осветители. Товарищи по уборке со своими участками уже почти разобрались — их-то на каждый сектор приходилось почти по десятку… но это Дану совсем не расстраивало. В одиночестве работалось легче…

Подростки разбредались, когда из ближней арки входа Дана услышала голос Рэма. Дядюшка кому-то сердито сказал:

— Делайте, что считаете нужным, я не буду мешать.

И, очевидно, ушел. С кем он разговаривал, отсюда увидеть было невозможно — арку прикрывал невысокий парапет, отделявший секции зала от верхних лож.

Дана бросила в ведро виброщетку и выпрямилась. Разогнуть спину оказалось приятно. Отряхнула руки, о трико и начала спускаться.

Между тем человек, с которым только что разговаривал мастер Рэм, вышел на арену и принялся оглядываться, словно кого-то искал.

Когда он повернулся в нужную сторону, Дана сразу поняла, кого он ищет, радостно пискнула и полетела вниз, не замечая, что перепрыгивает через сидения.

— Джет!!!

Добежала, но в шаге притормозила, и чуть склонив голову набок, сказала:

— Как я рада тебя видеть! Ты просто не представляешь!

— Представляю. Я тоже очень рад тебя видеть…

Но она уже заметила, что Джет чем-то сильно расстроен. Он вообще выглядел встрепанным и не выспавшимся.

— Что-то не так?

— Твоя прежняя прическа мне нравилась больше.

Дана провела ладонью по ершику коротких темных волос, губы сами растянулись в радостную улыбку, и согнать это выражение с лица у девушки никак не получалось.

— Я сейчас не выступаю. И вообще, волосы имеют свойство отрастать со временем…

— Это точно. Точно…

— Джет, что-то случилось? Ты поэтому здесь, да?

— Значит, не допускаешь мысли о том, что я просто соскучился? Прошел год, обещанных гастролей мы так и не увидели…

— Не верю.

— Вообще-то я за тобой прилетел. Я собираюсь тебя похитить.

— Ничего не выйдет.

— Почему?

— Рэм два раза уже прощал мне мои выходки. Он намекнул, что третьего раза не будет.

— Я с ним разговаривал. Он не станет возражать против твоей недолгой отлучки на Энге. Честно говоря, он ммм… вообще не знает, что с тобой делать. Мне так показалось.

— Да? А мне показалось, что он очень хорошо знает, чего хочет. И что самое мерзкое, в большинстве случаев он прав.

— То есть, тебя все устраивает?

— Да. Нет. Но я получила ровно то, что заслужила, так что никаких претензий.

— Да-а. Бедняга ваш Рэм.

— Это почему?

— Видишь ли… он все ждал, когда ты начнешь бунтовать, как-то реагировать на те нелегкие условия, которые он тебе создает. Ты его напугала. Он решил, что ты, потеряв свого андроида, не готова продолжать работать в космосе. Вот и затеял психологический эксперимент. А теперь сам не знает, как его закончить — все как-то слишком далеко зашло.

Дана чуть посерьезнела:

— А ведь я могла догадаться… но Джет. Не увиливай. Что все-таки случилось?

— Помнишь Саата? Стаса Гнедина?

Пауза. В огромных глазах — такая тревога, что Джету стало стыдно за эту паузу, и он поспешил исправить ситуацию:

— М… ничего фатального, не психуй.

А про себя подумал — «Во всяком случае, пока».