Чтобы исчезнуть, прежде всего нужно сделать следующее. Для начала позаботьтесь о путешествии туда, где вы раньше никогда не бывали. Вам нравится Вегас? Тогда забудьте на ближайшие пять лет об игровых автоматах и Вейн Ньютоне. Вы любите поразвлечься шопингом в Нью-Йорке? Нет-нет, дорогуша, даже не думайте об этом — ваша тень уже не сможет скользить по тротуарам Бродвея. Так должно быть, потому что, избавляясь от оболочки своей предшествующей жизни, вы уходите из созданного вами мира и не имеете права наступить на любой из своих старых следов.

Итак, много лет назад, оставив Бейба и сыновей в Порт-Лео, я отправилась в Монтану. Терпеть не могу холодную погоду, она никогда не вызывала у меня положительных эмоций. Я — девушка с побережья, привыкшая ощущать на своей коже нежные поцелуи солнца, но теперь морской берег стал для меня запретной зоной. Бейб лучше других знает, как я обожаю валяться на теплом песке и заниматься рыбалкой, но не думаю, что до своего бегства я хоть раз произносила вслух слово «Монтана». Не уверена, что смогу найти этот штат на карте, хотя вряд ли спутаю его с Вайомингом, который, как мне известно, имеет форму квадрата.

Я перекрасила волосы в рыжий цвет, поскольку едва ли кому-то придет в голову, что можно стать рыжей преднамеренно, ведь, как правило, рыжеволосые перекрашиваются в шатенок, скрывая свою огненную природу. И еще мне пришлось постараться, чтобы избавиться от своего тягучего техасского акцента и характерных словечек. Людям я говорила, что приехала из Калифорнии, которая всегда славилась разношерстным населением. Кроме того, в моем старом чемодане был спрятан заряженный пистолет, так как забота о безопасности является необходимым злом в этом жестоком мире.

От Джима не было никакого толка; он тоже не любил холод и постоянно ныл, что низкая температура здешних мест вызывает в его мошонке болезненные ощущения. Он боялся заняться поисками работы и без конца повторял, что далласские газеты наверняка поспособствовали появлению его фото на всех телевизионных каналах, хотя мне ни разу не попалась на глаза информация о розыске Джеймса Пауэлла. Дважды я ездила в местную университетскую библиотеку, где получали «Даллас морнинг ньюс», но после заголовков первой недели, вроде «Исчезнувший служащий предположительно присвоил полмиллиона», никаких упоминаний о нем или его фотографий не было. Единственное фото Джима, которое им удалось найти, прилагалось к его личной карточке, заполняемой при поступлении на работу в банк. Но на этом снимке Джим улыбался довольно неестественно, а его волосы были непривычно длинные. Обо мне вообще не было ни слова. Правда, библиотека не получала газету «Корпус Кристи», где должны были написать обо мне, но заголовок, который я себе мысленно представила, звучал бы достаточно тривиально; «Исчезла мать шестерых детей». Это, конечно, выглядело не так интересно, как растрата огромной суммы, но было во много раз более грустно.

Итак, в прессе Далласа я не обнаружила никаких упоминаний о себе в связи с банковским растратчиком Пауэллом, и это мне очень нравилось.

После чтения очередной газеты в Боузмене я сидела за чашкой кофе и курила, стараясь не думать о мальчиках. Мне не хотелось вспоминать, как четверо старших отправились в кино с моим приятелем Георгием, а я поцеловала их в последний раз, хотя они об этом совершенно не догадывались. Я отгоняла мысли о моих младших — Марке и Уите, со смехом бегавших друг за другом по двору и не желавших ложиться в постель. Помнится, Уит забрался на лестницу, уверяя, что не хочет спать, и спросил, куда это я собралась. Мне все-таки удалось его уложить, и я ушла, не оглядываясь. Двадцать минут сдерживаемых рыданий по дороге на север — это было все, что я могла себе позволить.

Если бы Уит спросил меня еще раз, возможно, я осталась бы. Мне почему-то думалось, что бегство от собственных детей будет несложным делом и я легко освобожусь от цепких оков их маленьких рук, но это оказалось самым трудным решением в моей жизни. В какое-то мгновение мне ужасно захотелось взять одного из них с собой — Уита, который вертелся рядом со мной, а его милая мордашка была зеркальным отражением моего собственного лица. Он был единственным, кто унаследовал мои черты, в отличие от предшествующих пяти копий Бейба. Но в этом случае полиция и Бейб никогда бы не прекратили искать меня. Никогда. Разумеется, и Джиму тоже не нужна была лишняя обуза во время нашего поспешного бегства.

Могло показаться, что неутихающая боль и мысли о вынужденной разлуке с детьми должны были иссушить мою душу, но шли дни, и образы мальчиков в моем сознании все больше превращались в маленьких призраков, постепенно отдаляясь от меня и напоминая, что теперь они принадлежат только их отцу. Я старалась не вспоминать о детях, поскольку так было легче, и была готова окунуться в другую жизнь, наполнив ее новым смыслом.

Но тут начались проблемы с Джимом.

Однажды в мотеле, сидя в моей комнате, он снова начал пить и, после того как принял пятую порцию виски, уменьшив содержимое бутылки наполовину, начал жаловаться и скулить об утрате теплого солнца Далласа. Джим вспоминал о любимых мексиканских ресторанчиках, о своем удобном доме возле университетского парка и старой комфортабельной жизни, которую он сам у себя украл.

Я курила, наблюдая за тем, как он поглощает свое виски. Когда у меня появились дети, я бросила курить, но сейчас меня радовал маленький яркий огонек, замерший в моей руке.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — бубнил Джим. У него явно отсутствовала склонность к выражению мыслей в более приличной манере.

Джиму всегда не хватало самообладания, без которого так трудно выжить в мире борьбы и конкуренции. Он украл в своем банке полмиллиона и сейчас был всецело поглощен осознанием собственной вины. Сожаление о своем поступке мешало ему ясно мыслить и действовать. Если вы что-то совершаете, то должны быть готовы к личной реакции на это действие. В свое время я согласилась бежать вместе с ним, бросив семью, и мне удалось справиться с собой гораздо лучше, хотя он оставил в прошлом всего лишь беспечную жизнь холостяка.

— Мне уже пора уходить, — заметила я.

Работая в баре, расположенном по соседству с мотелем, я подавала пиво местным бездельникам, и в этом не было ничего общего с деньгами или бухгалтерией, то есть с тем, чем я занималась до замужества. К счастью, мои клиенты не относились к категории тех, кто любит задавать вопросы, и меня это вполне устраивало. Работа спасала меня на несколько часов от нытья Джима и его мрачных ностальгических перемен в настроении.

— Иди, — сказал он. — Уходи, со мной все будет хорошо.

— И ты найдешь успокоение на дне бутылки.

— Пойми, Элли, у меня депрессия.

— Я заметила. — Вздохнув, я встала и приготовила ему чашку растворимого кофе, заранее зная, что он дождется, пока тот остынет, а затем выльет его в раковину.

— Эти деньги, — заговорил он. — Я ведь не просто украл их из банка.

Я ждала продолжения, застыв с банкой кофе в руке.

— Большую их часть я спер у клана Беллини, — выпалил он.

— Кто такие эти Беллини?

— Люди, на которых я работал на стороне. Они из Детройта. — Он судорожно сглотнул и провел ладонью по губам. — Я отмывал для них деньги в банке.

— Люди из Детройта, — подвела я итог, — да еще с итальянской фамилией. Надеюсь, ты шутишь?

— К сожалению, нет. Они обязательно будут искать меня.

Я рухнула на диван.

— Но почему ты мне раньше не сказал?

— Я… боялся, что ты не поедешь со мной. — Джим сделал глоток прямо из бутылки, и на его губах осталась маленькая янтарная капля виски. У него были самые бледные губы, которые я когда-либо видела.

— Эти деньги были уликой, — сообщил он. — Я должен был легализовать большую сумму путем проведения денег через несколько счетов. Но федеральные агенты могли поймать меня на горячем. Вот так и получилось, что я… взял их.

— Джим, тогда, может, нам следует вернуться в Даллас и отдать деньги федералам? В противном случае бандиты никогда не прекратят тебя искать.

Он молча уставился на меня. В воздухе повисла зловещая тишина. На лице Джима застыло мрачное выражение. Через какое-то мгновение он решительно повернулся и схватил меня за руку, вонзив ногти своих тонких пальцев в мою кожу.

— Джим, прекрати. Мне больно. — Я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Так что ты предлагаешь? Хочешь вернуться в Техас?

— Это только один из вариантов. Пожалуйста, отпусти мою руку.

— А ты знаешь, что сделает со мной Томми Беллини? — Джим сжал мою руку еще крепче и криво ухмыльнулся. Казалось, он получал удовольствие от возможности сломать мне кости. — Да от меня только мокрое место останется.

— Прошу тебя, давай уедем.

— Тебя совершенно не волнует, что будет со мной. — От него несло перегаром. — Что, скучаешь по своим отпрыскам?

— Нет. — Я почувствовала, как по спине пробежал холодок и тело покрылось мурашками.

— Неправда, — возразил он. — Ты тоскуешь по своему отродью, и тебя тянет домой. Вернувшись, ты начнешь говорить. Обо мне, об украденных деньгах…

— Ты пьян. — Я схватилась за бутылку, намереваясь опустить ее на голову Джима.

Он, покачиваясь, встал и вырвал у меня бутылку. Затем, отпустив наконец мою руку, толкнул меня на кровать. Я успела только подумать: «Кажется, номер не прошел, по крайней мере на этот раз».

— Ты должна ясно понимать, Элен, — произнес Джим, глядя на меня исподлобья. — Ты сделала выбор и больше никогда не увидишь своих детей.

— Я это знаю.

— Ты не только должна знать это, ты обязана жить с этим. — Поморщившись, он снова глотнул из бутылки и выглядел при этом таким жалким и несчастным, что я едва не рассмеялась.

— Я вовсе не хочу, чтобы дети пострадали, — заверил он.

Опять наступило взрывоопасное молчание. Я медленно потирала кончиками пальцев болевшее запястье.

— Ты намерен запугивать моих детей, Джим? — с недоумением спросила я, не совсем понимая, как он может такое говорить.

— Элен, ты сказала, что нужно обратиться к федералам и вернуться в Техас, а я сейчас вспомнил об одном приятеле, который очень хорошо умеет организовывать… определенные ситуации. — Последовала пауза. Тяжело вздохнув, Джим продолжил: — Побережье весьма опасно для маленьких детей. Во время плавания возможны судороги. А еще очень опасны подводные течения. — На его пьяной физиономии появилась улыбка.

Возможно, я плохая мать, но тем не менее мать, поэтому во мне все задрожало от нарастающего ужаса. Машинально массируя пострадавшую руку, я почти жалобно произнесла:

— Не делай этого, Джим. Прошу тебя.

— Тогда не дави на меня, ладно? — сказал он, глядя куда-то в сторону.

Я предоставила ему возможность поверить, что его слова до смерти напугали меня.

— Они ведь всего лишь маленькие дети.

— А ты, как я вижу, мамаша года. — Сейчас его голос звучал так, будто он сожалел, что ему придется отказаться от идеи разобраться с мальчиками. Подбодрив себя очередным большим глотком спиртного, Джим продолжил: — Давай забудем о Техасе и останемся тут. Беллини никогда не придет в голову искать нас здесь.

— Хорошо, — с готовностью согласилась я, хотя прекрасно понимала, что все идет наперекосяк.

Джим остался наедине со своей бутылкой, а я отправилась на работу, размышляя над тем, насколько реальны его угрозы. Может, он элементарно блефует? А если нет? Мысль о том, что мои дети могут пострадать, постоянно терзала меня. Лихорадочно перебирая в уме возможные варианты и думая, как уберечь мальчиков, я решила позвонить Бейбу и убедить его увезти детей из Порт-Лео. Сняв трубку в платной кабинке, я набрала номер, но никто не ответил. Я не могла понять, плохо это для меня или хорошо. А если на том конце провода только и ждут, чтобы я позвонила? Повесив трубку, я отправилась в бар, ощущая нарастающий приступ головной боли.

У меня не было никакого желания иметь дело с Бейбом. Свои проблемы следует решать без посредников. В тот вечер в баре было тихо, так что у меня было достаточно времени для раздумий. Разработав четыре различных плана, я должна была сделать единственно правильный выбор, чтобы осуществить один из них. Я сосредоточилась на своих мыслях, машинально собирая со столов пивные кружки и игнорируя трансляцию бейсбольного матча по телевизору, который был окутан тонкой пеленой табачного дыма.

Я вернулась в унылый мотель, унося с собой запах сигарет и пива. Джима в моей комнате уже не было. Оказавшись в Боузмене, я настояла на том, чтобы у нас были отдельные комнаты, поскольку старалась держать определенную дистанцию в нашей новой жизни.

Впрочем, у меня был ключ от его комнаты, и я отправилась к нему. Пьяный Джим раскинулся на кровати, распространяя вокруг себя запах виски, лука и гамбургера. На столе валялся пакет с остатками еды.

— Джим, — позвала я. — Ты не спишь? — Я стала тыкать его пальцами в щеки, шею, живот и промежность, ожидая хоть какой-то реакции. Однако мои усилия оказались напрасными. Он лежал неподвижно, и только из его рта вытекла капля слюны, задержавшись на небритой щеке.

— Не пытайся запугивать моих детей, ты, ослиная задница, — прошипела я.

Он даже не пошевелился, продолжая похрапывать во сне.

Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к себе в комнату. Я открыла маленький чемодан и достала пистолет, который приобрела по дороге в Даллас, заплатив наличными и назвавшись вымышленным именем. Тщательно протерев оружие старой тенниской, я завернула рукоять в ткань и, пройдя через коридор, вернулась в комнату Джима. Глубокая тишина мотеля ощущалась физически и давила на уши. Окутанная непроницаемым мраком, я застыла на несколько секунд, а потом сунула дуло в вялый приоткрытый рот и нажала на курок.

Резкий звук выстрела заставил меня подпрыгнуть на месте.

Я осторожно вложила пистолет в его руку, развернув предварительно тенниску, намотанную на рукоятку, и на цыпочках возвратилась в свою комнату. Часы показывали час ночи. Я решила подождать, не привлек ли выстрел чье-либо внимание, но в мотеле было тихо. Ничто не нарушало тишину: не было слышно ни приближающегося рева сирен, ни встревоженных голосов постояльцев, ни вообще каких-либо звуков.

Я приняла душ, смыв с волос запахи бара, и упаковала вещи.

Мы оплачивали свои комнаты на неделю вперед, и до следующего платежа оставалось еще два дня. Я взяла банковские деньги, украденные Джимом у бандитов, и поехала на арендованной нами машине в круглосуточное кафе. Подкрепляясь яичницей и тостами с земляничным джемом и попивая кофе, я наблюдала, как ночь за окном медленно сереет, постепенно приобретая оранжевый оттенок. Это было довольно красиво, но совсем не так, как наступает рассвет в заливе. Погрузившись в воспоминания, я увидела в окне своих сыновей, которые мелькали передо мной словно маленькие привидения, но это была всего лишь игра воображения, вызванная нервным напряжением. Разлука с детьми оказалось очень болезненной, но в то же время мне не хотелось видеть их, потому что эта глава моей жизни была уже закрыта. Я улыбнулась детям-призракам, и их бледные лица исчезли за темным стеклом.

В семь утра я уже приехала в аэропорт Боузмена, оставив арендованную машину на стоянке. По радио ничего не говорили про самоубийство или убийство в мотеле «Пайн Коун». Джим имел обыкновение вставать довольно поздно, поэтому горничная не должна была появиться, чтобы убрать у него, раньше десяти, тем более что я не забыла повесить на ручке его двери табличку «Не беспокоить». Так что до двух часов дня Джима никто не побеспокоит, а может быть, и до следующего утра. Горничные мотеля вовсе не горели желанием проявлять излишнюю инициативу.

Еще через час под именем Евы Майклз, которое мне пришлось использовать с тех пор, как мы покинули Техас, я уже находилась в самолете, направлявшемся в Денвер, и молила Бога, чтобы в багаже не потерялся мой чемодан с пятьюстами тысячами долларов. Этим рейсом летели в основном бизнесмены; салон был заполнен не в такой степени, как мне бы хотелось, и возрастала вероятность того, что меня могут запомнить. Мой сосед оказался излишне любопытным и сразу поинтересовался, куда это я направляюсь в такую рань. Мне хотелось сообщить ему, что я бросила мужа и шестерых детей, пристрелила своего гнусного любовника и прихватила с собой полмиллиона украденных долларов.

Естественно, ничего такого я не сказала, а сообщила лишь, что работаю в баре и лечу в Денвер, чтобы повидаться с бойфрендом, который принимает участие в полупрофессиональном чемпионате борцов. Мужчина тут же потерял ко мне всякий интерес, и у меня появилась возможность закрыть глаза и немного расслабиться. Какая-то часть меня все еще стремилась домой, но только часть. Признаюсь, что в тот момент я больше была озабочена тем, что людей из Детройта, у которых Джим стащил деньги, вряд ли остановит тот факт, что он уже мертв. Так или иначе, они должны пойти по моему следу. Сейчас забавно вспоминать об этом, но тогда я действительно не слишком боялась преследования со стороны полиции. Зато одно имя Томми Беллини, которого так боялся Джим, пугало меня.

Конечно, полмиллиона — это целая куча денег, но на них не проживешь всю жизнь, по крайней мере с должным блеском. Поэтому я напряженно размышляла о том, как постучаться в нужную дверь и войти в жизнь, которая окажется для меня гораздо более приятной, чем процесс воспитания шестерых детей.

На протяжении всего полета я просидела с закрытыми глазами, просчитывая возможные повороты в своей жизни в течение последующих нескольких дней.

В аэропорту Денвера я надолго не задержалась. Получив драгоценный чемодан и подправив макияж, я взяла напрокат очередную машину, влившись в плотный автомобильный поток, направлявшийся в сторону Детройта.

Мой путь лежал на восток. Бейб и дети отлично знали, что я ненавижу холод, но за мной следовала тень Томми Беллини. И еще мне нужен был новый друг сердца.

Тридцать лет назад я думала, что Монтана станет последним местом, где мне предстоит найти приют, но я ошибалась.

— Прекратите поиски, судья, — сказал Гарри Чайм. — Это самый лучший совет, который я могу дать вам.

Уит Мозли сжал пальцами бутылку пива и увидел, что его подруга Клаудия Салазар придвинулась к нему на дюйм ближе, демонстрируя молчаливую поддержку.

— Я так просто не сдамся, — возразил Уит. — Не собираешься ли ты сообщить мне, что зашел в тупик?

— Нет, — ответил Гарри. — Я просто хочу сказать, что поиски вашей матери — не самая лучшая идея. Это может оказаться, скажем так, опасно.

— Опасно? Ты, должно быть, шутишь? — спросил Уит.

— Я не часто доверяю предчувствиям, но у меня есть одна догадка в отношении того, где можно найти ее следы. Но, прежде чем продолжить поиски, я должен знать, насколько вы готовы рисковать.

Клаудия положила руку на плечо Уита.

— Уит — крепкий орешек, Гарри. Выкладывай все как есть.

Гарри легко провел ладонью по темным волосам. В очках, желтом шелковом галстуке и твидовом пальто, он не слишком походил на частного детектива. Со своей взъерошенной шевелюрой он больше напоминал преподавателя английского языка, но в его доброжелательной манере общения было нечто, вызывавшее у судьи Уита доверие. К тому же Гарри был инструктором Клаудии в полицейской академии еще до того, как она стала работать в управлении Порт-Лео. Сейчас, сделав глоток чая со льдом и отставив свой стакан, детектив пристально смотрел на Уита, будто пытаясь измерить силу его духа.

— Вам может не понравиться то, что вы услышите, судья. В случае утечки этой информации есть вероятность, что в следующий раз вас не выберут на эту должность. — Он понизил голос: — Кроме того, я знаю, что ситуация с вашим отцом достаточно деликатная, чтобы…

— Гарри, — прервал его Уит, — врачи дали отцу четыре месяца. В течение многих лет он хотел узнать, что же в его поведении заставило мою мать бросить достойную жизнь и шестерых сыновей, любивших ее. Я надеюсь, ты сумеешь разыскать эту женщину, а я притащу ее домой и поставлю перед отцом, прежде чем он умрет. Я желаю, чтобы она объяснила мотивы своего поступка. Меня не волнует, разрушу ли я при этом ее прекрасное существование, если оно сейчас имеет место.

Они расположились в задней части «Вайткэп» — маленького рыбного ресторанчика с видом на залив Корпус Кристи. В этот будний февральский день в нем было пусто. Мрачное небо цвета жженого древесного угля нависло над продуваемым холодным ветром заливом, который простирался перед ними. Здание ресторана было выкрашено веселой желтой краской; столы в зале располагались довольно тесно, но заполнявшие их за ланчем гости уже испарились, устремившись на Оушен-авеню, к относительно небольшим домам центральной части города или к огромным особнякам, выстроившимся вдоль улицы.

Гарри Чайм выложил на стол целый ворох своих бумаг.

— Значит так, — произнес он. — Мне известно, что ваш отец нанимал сыщиков для ее поисков в течение нескольких месяцев после того, как она исчезла.

— Да, — подтвердил Уит. — Именно тогда Бейб начал пить и махнул на все рукой.

— Похоже, что детективы не слишком преуспели в розыске.

— А сейчас в игру вступает наш Гарри, — улыбнулась Клаудия. — Я верю, что у тебя все получится, потому что ты гений.

Гарри пропустил комплимент мимо ушей.

— Исчезновение вашей матери в основном рассматривалось под тем углом зрения, что она просто устала от замужества и необходимости растить шестерых детей. — Гарри положил руки на папку. — Они видели в ней женщину, собравшую чемодан, нанявшую адвоката, чтобы развестись, и уехавшую в поисках лучшей жизни. Но в любом случае развод подразумевает, что она может вернуться, чтобы снова увидеть детей. Если же она ни разу не появилась и никак не дала о себе знать, это должно означать, что с ней случилось нечто плохое. Но подобная теория в действительности является полнейшей чепухой, — подытожил Гарри. — По той простой причине, что она уехала не одна.

Уит покачал головой.

— Никто не пропадал одновременно с ней из Порт-Лео или любого из близлежащих городов. Она не могла тогда уехать вместе с бойфрендом.

— Я изучил информацию обо всех людях в Техасе, исчезнувших в том же месяце, что и ваша мать. Всего их оказалось девятнадцать, не считая Элен Мозли. Четырнадцать позже обнаружились, целые и невредимые. С остальными пятью все сложилось иначе. Двое из них были детьми, которых похитили и убили: одного — в Форт-Уэрте, а другого — в Хьюстоне. Третьей оказалась молодая женщина из Тексарканы, которая была изнасилована и убита, а затем, три месяца спустя, найдена на отмели в реке Сабин. Четвертым был пожилой мужчина со старческим психозом, ушедший из дома престарелых в Эль-Пасо и погибший в пустыне вследствие паралича. А вот пятым оказался Джеймс Пауэлл.

— Мне незнакомо это имя, — заметил Уит.

— Джеймс Пауэлл был сотрудником банка в Далласе. Он похитил в своем банке более полумиллиона наличными и скрылся. Через три недели он совершил самоубийство в городе Боузмен, штат Монтана. Фактически он исчез за неделю до вашей матери. — Гарри Чайм открыл папку. — И этот Пауэлл регулярно ездил на рыбалку в Порт-Лео.

— Многие люди делают то же самое, — вставила Клаудия. — Какие у тебя есть доказательства их связи?

— Описание женщины, которая проживала с Джеймсом Пауэллом в мотеле Боузмена и уехала после его смерти, совпадает с описанием вашей матери, за исключением цвета волос.

Уит поправил очки.

— Действительно интересно.

— Я начал поиски в Далласе и Боузмене и собрал кое-какие сведения о Джеймсе Пауэлле. Оказалось, что он говорил своему приятелю в банке, что у него роман с замужней женщиной. Правда, он не упоминал о Порт-Лео, но рыбачил там почти ежемесячно.

— У женщины с шестью маленькими детьми не хватит энергии на любовные приключения, — сказала Клаудия.

— Шестеро мальчишек, путающихся под ногами, вполне могут подтолкнуть к интрижке на стороне, — задумчиво произнес Уит. — Мы очень часто оставались одни, Клаудия, или же находились под присмотром бабушки, или с друзьями. Думаю, что у моей матери была возможность встречаться с мужчиной. Другое дело, что довольно трудно скрывать это в течение длительного времени.

— Все значительно упрощается, если он не местный, — сказал Гарри. — В этом случае гораздо меньше шансов, что о нем узнают. Он мог останавливаться в разных отелях или же в Рокпорте, Порт-Аранзасе и Лорел Пойнте, где Элен никто не знал.

— Я хочу спросить относительно этого Джеймса Пауэлла. Это точно было самоубийство? — Клаудия старалась не смотреть на Уита.

— Неплохая гипотеза, — невозмутимо заметил Уит.

Гарри извлек из папки фотокопию поблекшего от времени полицейского рапорта.

— Никаких следов борьбы, но, согласно отчету по интоксикации, он находился в состоянии опьянения. На пистолете не было отпечатков, кроме его собственных.

— А эти полмиллиона не всплыли? — поинтересовалась Клаудия.

— Нет. Данное обстоятельство, разумеется, весьма заинтересовало детективов.

— А женщину, которая была вместе с ним, никогда не подозревали?

— Конечно, ее рассматривали в качестве подозреваемой, но проблема в том, что след Евы Майклз потерялся. Они с Пауэллом жили не вместе, снимали отдельные комнаты, находящиеся рядом по коридору. Женщина приехала в мотель на неделю позже, и, по свидетельству горничной мотеля, вначале они не были знакомы. Пару раз горничная видела, как они ходили к друг другу, но и только. Эта женщина уехала в ту же ночь, когда умер Пауэлл.

— Ева Майклз. Элен Мозли, — медленно произнес Уит.

— Вот именно. В соответствии с отчетами детективов, женщина с именем Ева Майклз купила билет на самолет из Боузмена, а затем, прилетев в Денвер, арендовала там автомобиль, используя фальшивую кредитную карточку. Машина была найдена брошенной в Де-Мойн, в штате Айова. Затем след Евы Майклз затерялся, и полиция Боузмена больше ничего не смогла раскопать.

— Значит, моя мать, если она была этой женщиной, является убийцей и воровкой, — подытожил Уит. — Думаю, что на данный момент я узнал о ней вполне достаточно.

— Но, может быть, это не она, — сказал Гарри. — Существует и вторая часть моего расследования, которая тоже содержит малоприятные сведения. Оказалось, что Джеймс Пауэлл занимался отмыванием денег через свой банк для парочки небольших предприятий в Далласе, которые служили прикрытием организованного криминального клана в Детройте, семьи Беллини. Деньги были украдены со счетов, которые он открыл для них. Эти парни могли перехватить Пауэлла в Боузмене. Однако я уверен, что в этом случае бандиты вдоволь поиздевались бы над ним, прежде чем убить, но на теле убитого не было никаких следов побоев или пыток.

— Но в этом могло и не быть надобности, — заметила Клаудия. — Они нашли деньги, взяли их и аккуратно убили его.

— Инсценировка самоубийства — это не их стиль, — возразил Гарри. — И они вряд ли оставили бы тело в мотеле.

Уит потянулся через стол за старым полицейским отчетом и стал изучать описание женщины.

— «Рост — пять футов, шесть дюймов. Вес — примерно сто сорок фунтов, привлекательное лицо, зеленые глаза, рыжие волосы», — читал он вслух. В качестве приложения в отчете имелся эскизный рисунок, в целом похожий на портрет его матери. — Здесь говорится, что она работала официанткой в пивном заведении. Но зачем ей понадобилось устраиваться на работу, если у них было полмиллиона наличными?

— Чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, — резонно предположил Гарри.

— У этой Майклз рыжие волосы, а моя мать была шатенкой.

— Это всего лишь мера предосторожности, если она находилась в бегах вместе с растратчиком из банка, — сказал Гарри. — Вы не помните, кто-либо еще интересовался вашей матерью после ее исчезновения? Кто-нибудь из незнакомцев?

— Нет. Отец знал бы об этом.

Лицо Гарри смягчилось.

— Как он держится?

— Ему приходится нелегко. — Уит бросил взгляд на залив, который уже не был пустынным в этот зимний день. Одна парусная лодка смело рассекала серые волны, резко разворачиваясь и поднимая фонтан искрящихся брызг. — У него ужасное состояние. Он знает, что умирает, а тут я еще сообщу ему, что моя мать сбежала с растратчиком из Далласа, который был связан с гангстерами и покончил жизнь самоубийством. — Уит покачал головой. — Возможно, что подручные Беллини поймали и убили их обоих, но спрятали ее тело где-то в другом месте.

— И при этом похожая на нее женщина в тот же день уехала из Боузмена? — тихо произнесла Клаудия. — Будем считать, что она убила любовника и прихватила деньги. Или же Пауэлла замучили совесть и страх и он покончил с собой, а она опять-таки взяла эти деньги.

— Разумно, — похвалил ее Гарри. — Ты здорово соображаешь, Клаудия. У этой женщины был небольшой выбор. Одна из возможностей — вернуться домой.

— Она этого не сделала, — констатировал Уит.

— Вторая — это удариться в бега и жить в постоянном ожидании, что до тебя рано или поздно доберутся Беллини.

— Этот выбор представляется вполне логичным, — сказала Клаудия.

— Да, и тогда вы можете поставить крест на ее поисках, — заявил Гарри. — Но я допускаю третий вариант — отправиться к Беллини, чтобы вернуть деньги, и таким образом покончить с этой историей.

— Это колоссальный риск, — заметила Клаудия.

Гарри извлек из папки очередную порцию скрепленных степлером бумаг.

— Верно. Тони Ларго известен как акула, промышлявшая в сфере займов в Далласе, и он был довольно близок к Джеймсу Пауэллу. Он обратился к федералам примерно через десять лет после смерти Пауэлла и сообщил, что по улице пошел слушок, будто Беллини искали Пауэлла, но не смогли добраться до денег. К тому же несколько лет назад Беллини потеряли былое влияние. — Гарри раскрыл очередную папку. — У федералов никогда не было весомых финансовых улик, чтобы обвинить Беллини в рэкете. Томми Беллини, глава клана, подчищал за собой и своими головорезами не хуже опытной сиделки. Это был самый беспощадный бандит в криминальных кругах Детройта, но при этом умевший оставаться в тени. Так продолжалось до тех пор, пока пару лет назад он не убил другого босса, причем без соответствующего согласования. Тем самым Томми привлек к себе слишком пристальное внимание, и за это его практически отстранили от дел — другие семьи просто перестали с ним работать. Его жена происходит из богатой техасской фамилии, поэтому они вернулись в ее родной Хьюстон. Он занялся импортом дорогого текстиля, ковров, произведений искусства и прочего в том же духе. Все было легально, тем более что за ним тщательно присматривали. Вероятно, он ввозил кокаин и гашиш, но как я могу знать об этом точно? Полиция Хьюстона однажды попыталась прижать Беллини, но он подал на них иск и размазал их задницы по асфальту, выиграв в суде компенсацию в миллион долларов, так что я даже не представляю, как они могли следить за ним после этого. — Гарри вытащил газетную вырезку. — Месяц назад у Томми случился инсульт прямо за рулем «ягуара», когда он ехал по трассе вдоль залива. Машина разбилась. Двое его приятелей, сидевших на заднем сиденье, погибли, а Томми Беллини до настоящего времени находится в коме.

Уит скомкал мокрую салфетку, на которой стоял его бокал с пивом.

Гарри откинулся назад.

— Автомобиль Евы Майклз был найден в Де-Мойн. Это по дороге в Детройт из Денвера. Она вовсе не убегала, а целенаправленно куда-то ехала.

— Или же Беллини изловили и убили ее, — произнес Уит хриплым голосом. — И она давным-давно мертва.

— А может, они проявили по отношению к ней благодарность. Не исключено, что она хотела у них кое-что получить, — неожиданно заявил Гарри.

— Что именно? — спросил Уит.

— Новую жизнь, — ответил Гарри. — Вы хотите, чтобы я поискал связь между Евой Майклз и Беллини? Шансов здесь маловато, но это все, что мне осталось проверить.

— Это может оказаться похуже, чем ящик Пандоры, — сказал Уит. — Подумать только — банда преступников. О Боже!

— Я не боюсь этих людей, судья, — заверил его Гарри. — Ну, может, чуть-чуть. Я готов поехать в Детройт уже сегодня вечером.

— В Детройт? А как насчет Хьюстона?

— Она могла находиться в Детройте, когда в организации Беллини произошел раскол. Но я попробую порыскать и в Хьюстоне.

Уит кивнул.

— Найди ее, Гарри. Пожалуйста.

Когда появились стриптизерши, Ева Майклз интуитивно почувствовала, что сделка состоится, а значит, в скором будущем семейство Беллини ожидают большие проблемы.

Деловой обед в одном из отдельных номеров клуба «Топаз» начался довольно рано, около десяти, но недостаточно рано для горевшей нетерпением Евы. Она чертовски устала и мечтала лишь о том, чтобы покончить с этой историей, хотя и подозревала, что Пол Беллини, в отличие от нее, находится в полной боевой готовности. Когда убирали со стола, Ева успела заметить, что две стриптизерши, освобожденные от работы в зале, стояли в ожидании возле апартаментов Пола. Между Томми Беллини и его сыном существовало небольшое различие — Томми всегда был более осмотрительным при выборе проституток.

В тот вечер гостями были два наркодилера из Майами, появившиеся в Хьюстоне для обсуждения сделки в пять миллионов долларов. За их любезными улыбками опытная в таких делах Ева рассмотрела звериный оскал хищников, которые прикидывали, сколько же пригодной для употребления плоти осталось на костях организации Беллини. Вечер начался с деловой беседы, когда они вшестером расположились за столом, а Ева придала своему лицу непроницаемое выражение прожженного игрока в покер.

— Итак, у вас есть для продажи кокаин на пять миллионов, — начал Пол. Он преднамеренно старался говорить приглушенно, чтобы его голос звучал впечатляюще. Ева даже не посмотрела на него, изображая смущение.

— Верно. Но мы можем поставить вам даже больше, если сделка состоится.

Кико Грейс, главный гость из Майами, затянулся кубинской сигарой и выпустил над столом ароматное облако крепкого дыма. Сигара гармонично вписывалась в его элегантный внешний облик: он был одет в темный итальянский костюм, черные волосы, идеально подстриженные, радовали глаз здоровым блеском, а туфли тонкой выделки сияли так, что при желании в них можно было увидеть собственное отражение. Возле уголка его рта разместилась маленькая изящная родинка, напоминающая женскую мушку, но она была единственным, что смягчало жесткие черты Кико Грейса.

— На этой неделе мы доставим примерно шестьдесят килограммов, чтобы прикинуть, как у нас с вами пойдет дело. Мы можем удвоить и даже утроить это количество — никаких проблем. — Речь Кико лилась рекой, и в ней звучало удовлетворение, будто все уже было решено. — Но мы должны быть уверены, что вы сможете достаточно быстро распределить поставляемый нами объем порошка. Мы не будем сотрудничать с организацией, которая не сумеет обеспечить высокую эффективность продаж.

— Проблема состоит в том, что вы просите за кокаин слишком высокую цену, — спокойно заметила Ева. — Это сильно стесняет нас в отношении установления маржи. — Пол глянул на нее так, будто уже забыл о ее присутствии в комнате.

— Увеличьте свои надбавки, Ева. Или поставщики выстроились в очередь и жаждут с вами работать? — насмешливо спросил Кико. Он машинально прикоснулся к родинке. — Никто не захочет рисковать только потому, что у вашей организации возникли проблемы. Вы знаете так же хорошо, как и я, что вам делают одолжение.

Ева посмотрела на своего бойфренда Фрэнка, сидевшего рядом, но тот уставился на вино в своем бокале и никак не реагировал на их диалог с Кико.

— Вы не должны понимать меня превратно. Мы искренне сожалеем о том, что случилось с вашим отцом, Пол, — добавил Кико.

— Благодарю, — буркнул Пол.

— Он был великим человеком, — продолжал Кико. Еве очень не понравился глагол «был». — Теперь, когда он вышел из игры, а двое его ближайших помощников мертвы, уже нет полной уверенности, что вам удастся обеспечить полноценную уличную торговлю. Вы ведь не хотите превратиться в магазинчик для папы и мамы, в то время когда дилеры предпочитают работать с тем, кто приобретает крупные партии? Надеюсь, вы понимаете, о чем я веду речь? Мы сегодня здесь, чтобы помочь вам и дать шанс на подлинное процветание за счет постоянных поставок для ваших торговцев.

— И все это только от сердечной доброты, — едко вставила Ева.

Кико одарил ее кривой ухмылкой.

— А вы мне нравитесь, — сообщил он. — Такая же искренняя, как моя мама. Нет, разумеется, не из-за доброты моего сердца, а только ради получения прибыли.

Ева начала было обсуждать вопрос о марже, но Пол прервал ее на полуслове:

— Хьюстон — наша территория. Надеюсь, для вас это совершенно ясно.

— Все в порядке, — заверил его Кико. — Мы не строим никаких планов на вторжение. У нас в Майами своих забот хватает.

— Когда вам потребуются деньги для поставки первой партии? — спросил Пол, и Ева прикусила нижнюю губу.

Фрэнк слегка отрыгнул и улыбнулся Хозе, помощнику Кико. Еве этот Хозе не нравился: он мало говорил и постоянно следил за выражением лиц присутствующих, будто изучал географическую карту. Он был приземистым и квадратным, с заурядной скуластой физиономией, а его глаза так и бегали, не упуская из виду ни одного движения, промелькнувшего на лице Евы, Фрэнка или Пола. Постукивая ногтем своего короткого большого пальца поочередно по всем пальцам правой руки, Хозе будто отсчитывал секунды на своих внутренних часах. За внешне простоватой оболочкой у этого немногословного типа явно скрывались ум, хитрость и проницательность, что заставляло Еву нервничать.

— Ровно пять миллионов наличными. К полудню в четверг, — сообщил Кико. — Товар уже находится здесь; упакован в импортных керамических изделиях, которые в декларации проходят как антиквариат. — Он рассмеялся. — Это просто хлам, но стоит его разбить — и в каждом изделии обнаружится по полкило. Все надежно спрятано в районе порта с гарантией полной безопасности.

— Отлично, мы берем, — сказал Пол.

Ева отпила немного красного вина. Сделка состоялась без предварительного обсуждения с ней, как было принято раньше. И теперь она могла сделать только одно — постараться обеспечить для них защиту в этом новом партнерстве. Она искоса взглянула на нового помощника Пола, которого называли его правой рукой. Этот парень выглядел как типичный тунеядец, каких полно в крупных корпорациях. Одетый в костюм от Брукс Бразерс, розовую оксфордскую рубашку и синий галстук, он, казалось, прибыл для того, чтобы отвести ребенка на собеседование перед приемом в школу или же провернуть небольшое дельце через банк. Все называли его Бакс, что было сокращением его полного имени Бакмен, но в большей степени потому, что многие признавали его особые способности в изобретении новых способов делать деньги. Однако Ева до сих пор не заметила у него особых проблесков ума.

Бакс бросил на нее предостерегающий взгляд, означавший: «Держи язык за зубами». Фрэнк в качестве гостеприимного хозяина поднял свой бокал и произнес:

— Выпьем за удачный бизнес.

Все чокнулись, подняв бокалы. Кико холодно улыбнулся ей, когда их бокалы соприкоснулись, будто показывал, что нюхом почуял ее несогласие, но его это вовсе не волнует.

После заключения сделки все приступили к трапезе и отдали должное увесистым стейкам, доставленным из клубной кухни, салату под голубым сыром и картофелю, запеченному с луком и сыром. Ева лениво ковырялась в салате, приготовленном самим шеф-поваром. Аппетит пропал, и она не могла дождаться, когда же выйдет из-за стола.

Пять миллионов. В ее распоряжении были пять миллионов, отмытых и разбросанных по двадцати двум различным счетам на Каймановых островах, деньги, которые она могла свободно перевести в банк в Хьюстоне. Это были единственные «чистые» деньги, которые у них сейчас имелись, но Пол за одну минуту дал согласие потратить их. Когда его отец оказался при смерти, ручейки доходов почти иссякли, а рядовым бандитам уже нельзя было доверять в полной мере, как раньше. И вот теперь, несмотря на это, Пол так легкомысленно собирался использовать их последний денежный резерв в игре с людьми, с которыми они никогда раньше не работали. Это было более чем легкомысленно.

— Эй, Фрэнк, — попросил Кико. — Спой для нас. Подари нам пару куплетов «О, бэби, стала ты моей привычкой».

— Прошу, не надо, — взмолился Пол. — Мы уже слышали это примерно миллион раз.

— Классика вечна и никогда не приедается, — возразил Фрэнк. Он уже принялся за пятый бокал вина.

— Ну да, такая музыка становится вечной примерно каждые десять лет, когда диско снова входит в моду, — заметил Бакс. — А затем она очень быстро возвращается в разряд второсортной. Но он никогда не признается, сколько же денег на ней сделал.

— Я был артистом, — гордо произнес Фрэнк. — Деньги — это забота агентов, а я занимался чистым искусством.

— Особенно ты преуспел в искусстве падения с кресла на пол, — сказала Ева.

— Но это вовсе не мешает тебе любить меня, — парировал Фрэнк, и она улыбнулась, поскольку это было правдой.

— Парням, которые делают виагру, следовало бы использовать эту песню в качестве своей фирменной мелодии, — высказался Пол. — Но тогда им пришлось бы позолотить твою задницу в качестве платы за лицензию.

— Прошу тишины, имейте уважение к артисту, — потребовал Фрэнк, затем встал и запел без сопровождения хорошо известный припев:

Ева улыбнулась Фрэнку, когда тот уселся на место и все зааплодировали, а Хозе даже засвистел в знак одобрения. Бакс тоже похлопал, но без особого энтузиазма. Казалось, что голос Фрэнка все еще витает в воздухе — этот слегка изношенный, но чистый, как колокольчик, и сладкий, как горячий шоколад, тенор.

— У тебя по-прежнему ангельский голос, — заметила Ева.

— Голос ангела-старпера, — скромно возразил Фрэнк, но она видела, что он очень доволен, поскольку даже маленькая зрительская аудитория всегда гораздо лучше, чем ее отсутствие.

— Парень, тебе следует подумать об организации музыкального тура в стиле диско.

— Не получится, — заявил Фрэнк. — Я слишком занят в клубе. К тому же меня могут заставить делить гримерку с какой-нибудь деревенщиной, а это для меня совершенно неприемлемо.

— Возрождение карьеры певца, — сказал Бакс, — это весьма достойная цель.

— Вот как? Может, ты набросаешь для меня план мероприятий, сынок? — отбрил его Фрэнк. Он повернулся к Кико. — Бакс у нас великий планировщик. Каждый день у него больше планов, чем голов в футбольном туре.

— Интересно послушать, — с готовностью откликнулся Кико.

— Планирование целей весьма важно, — начал Бакс. — Постановка цели позволяет нам вовлечь…

Пол нетерпеливо прервал его тираду, так как уже слышал подобные рассуждения много раз:

— Кико, у нас есть парочка прелестных девчонок, которые жаждут зайти и станцевать для вас. Вот это весьма достойный план.

Бакс мгновенно закрыл рот, будто сработала невидимая защелка.

Кико улыбнулся.

— Спасибо, джентльмены, нет. Я предпочел бы быструю экскурсию по клубу, если Фрэнк согласится выступить в роли гида. Хотелось бы посмотреть, кто здесь сегодня из знаменитостей.

— Вы уверены, что не хотите взглянуть на небольшое частное представление? — переспросил Пол, делая ударение на слове «представление».

— Я оставил в Майами беременную жену, — сообщил Кико. — Но искренне благодарю за гостеприимство.

— А как насчет вас, Хозе?

Хозе покачал головой.

— Спасибо, нет.

«Отказывается, подлаживаясь под своего босса», — неприязненно подумала Ева.

— Ну что ж, понятно, — сказал Пол, несколько обескураженный отказом в ответ на такое заманчивое предложение. — Что касается денег, — добавил он, — то они будут у нас завтра вечером. — И уточнил: — В среду.

— Было бы лучше завтра днем, — заметил Кико. — Зачем же ждать?

— Мы должны перевести их из оффшорной зоны, — пояснил Пол, защищая свою позицию слишком поздно и в столь незначительном вопросе, что Кико, получивший то, что хотел, по всем основным положениям, лишь кивнул в знак согласия.

Все встали, и Ева уже собралась уходить, но Пол с нажимом произнес:

— Ева, пожалуйста, задержись на минутку.

Она снова уселась на свое место, пристально наблюдая за тем, как уходят Фрэнк, Кико и Хозе. Бакс тоже остался за столом.

Пол скомандовал:

— Бакс, иди вниз и посчитай, сколько там собралось бездельников. И скажи стриптизершам, чтобы еще подождали в коридоре.

— Ты в опасности, пчелиная королева, — процедил Бакс, перед тем как выйти, и Ева ощутила, что кровь отхлынула от ее лица.

— В чем дело, Пол? — спросила она.

— Я хочу услышать твое мнение, — заявил он, игнорируя ее вопрос.

— Они запросили за кокаин слишком много, так что наш доход будет незначителен. И они, как пить дать, нацелились на нашу территорию. Кико очень амбициозен, а Хьюстон для него — превосходный рынок сбыта. Здесь промышляют доминиканцы, и у них неплохие связи с бандами из Флориды. Он вполне способен заключить с ними сепаратный мир и дать нам хорошего пинка под зад. У него это получится легко.

— Ты полагаешь, что все вокруг только и думают, как порвать нас в клочья…

— Так и есть, Пол. — Она наклонилась вперед, накрыв его руку своей ладонью. — Так и есть, дорогой. Мы сейчас очень уязвимы. Каждый раз, когда меняется власть, отовсюду сбегаются волки. Нам следует провернуть несколько менее крупных операций, увеличить доходы и маржу прибыли, а не влезать в большое дело с парнем, которого мы практически не знаем.

— Ты думаешь, что я не справлюсь?

— Возможно, ты не вполне осознаешь, насколько мы сейчас слабы. В подобных серьезных операциях ни у кого не бывает второго шанса.

— Мы сможем вернуться на вершину. Собери эти пять миллионов, — распорядился он. — А Бакс организует обмен с Кико.

Воздух в комнате сгустился из-за табачного дыма, а мир, казалось, стал вращаться в противоположную сторону. Томми поручил бы обмен ей, но она лишь сказала:

— О’кей.

— Перемены уже не за горами, Ева, — заверил Пол. — Вам с Фрэнком не о чем волноваться. Я позабочусь о вас. Мы вместе пересмотрим приоритетные направления в нашем бизнесе. Отец, да благословит его Бог, мыслил довольно узко, и мы увязли в слишком большом потоке мелких дел. Ты боишься, что парни из Майами могут наложить лапу на наше жизненное пространство, но им самим нужно беспокоиться, чтобы я не сделал то же самое на их территории.

— Пол, детка, спустись на грешную землю.

— И ты тоже, Ева. Как ты думаешь, кто тут на кого работает?

— Я только стараюсь обрисовать тебе наши перспективы, чтобы ты смог принять обоснованное решение.

— Решение уже принято. — Пол Беллини откашлялся и наигранно улыбнулся. — Если ты думаешь, что я обычная лошадиная задница, то можешь помочь Фрэнку в управлении работой клуба.

Для нее это было то же самое, что отправиться жарить бургеры.

— Если я и Фрэнк не нужны для настоящей работы, то мы возвращаемся в Детройт. Честно говоря, мне не особо нравится Техас.

— Ева, конечно, ты нужна мне. — Он слегка поерзал в кресле, будто устраиваясь на троне. В свои двадцать четыре года он еще не знал, что такое влипнуть в серьезные неприятности. Хуже того, он даже не догадывался, что не знает об этом. — Пока ты будешь поддерживать наши новые направления деятельности.

Ева понимала, что ничего не сможет изменить. Они с Фрэнком рискуют вылететь на подножные корма. Она знала Пола всю его жизнь и прекрасно видела, что он проявляет к ней не больше интереса, чем к вчерашней газете.

— В каких купюрах Кико желает получить наличные?

— В купюрах не больше полтинника, — ответил он. — С кем ты будешь работать?

— С Ричардом Дойлом из «Костал Юнайтед», — сообщила Ева. — Это надежный человек.

— Разумеется, пока по его следу не идут гончие псы, — со смешком согласился Пол. — Найди Фрэнка и спаси его от этого заместителя босса из Майами. Скажи Баксу, чтобы он проводил гостей. И пришли сюда девочек. Кико что-то оробел, но я не из таких.

Просто чудо, каким крутым парнем он стал после несчастного случая с отцом! Она встала.

— И вот еще что, Ева. Я заметил твои телодвижения во время обсуждения сделки. И Бакс тоже. Если меня будет интересовать твое мнение, я спрошу. В остальных случаях тебе следует только улыбаться и спокойно сидеть, радуясь жизни.

Если бы Большой Томми оказался здесь и услышал, в каком тоне его сынок позволяет себе говорить с ней, наверняка дал бы ему хороший подзатыльник. Но в сложившейся ситуации ей оставалось только опустить глаза и спокойно сказать:

— Конечно, Пол, конечно. — А потом тихо прикрыть за собой дверь в номер.

Две танцовщицы, высокая, которую звали Рыжая Робин, и роскошная негритянка по имени Таша, одетые в идиотские сценические наряды, болтали в холле. Фрэнк не позволял девушкам во время исполнения стриптиза просто оголяться. Нет, они должны были еще и сыграть на подиуме определенную роль. На Рыжей Робин было кожаное бикини с ковбойской бахромой, пояс с муляжами револьверов, рукоятки которых были украшены перламутром, и белая стетсоновская шляпа. Таша была в бюстгальтере с миниатюрными компакт-дисками, а ее живот прикрывала небольшая плоская копия компьютера. Шнур компьютерной мыши обвивался вокруг шеи, заменяя ожерелье, а сама мышь была закреплена поверх монументальных грудей. Еве оставалось только догадываться, сколько весит подобная амуниция, но она слышала, что Пол обожает подобные штучки.

— Сейчас вы можете зайти, — сообщила им Ева.

Рыжая Робин тут же отправилась, покачивая бедрами в такт доносившейся снизу музыке, но Таша задержалась.

— Привет, Ева, как твои дела? — У Таши была четкая дикция актрисы — никакого уличного акцента.

— Хорошо, дорогуша, — приветливо сказала Ева, слегка улыбнувшись.

— Я хотела поговорить с тобой. Ты ведь много знаешь насчет того, как обращаться с деньгами, да?

— Это зависит от того, о чем идет речь.

— Ну ладно. Пол сказал, что ты можешь посоветовать, как спрятать деньги. Ну, чтобы не платить с них налоги.

— Пол ошибся, — ответила Ева и кивнула головой в сторону двери. — И он тебя ждет.

— Конечно, Ева. Никаких обид. — Таша вошла в номер, закрыв за собой дверь.

Ева осталась в одиночестве в тускло освещенном холле. Пол взялся за дело, где счет шел на миллионы — миллионы! — и собирался выставить ее на улицу. А вдобавок еще и эта стриптизерша с пышным бюстом, желающая получить консультацию по уклонению от налогов. Неужели Пол болтает кому попало об отмывании денег? Его отец никогда бы не додумался обсуждать эту специфическую тему с продажными девицами.

Она ощутила мгновенный приступ слабости. Ей вовсе не хотелось возвращаться в Хьюстон. Бог свидетель, нет, она клялась никогда больше не ступать на землю Техаса, но Томми настоял на их с Фрэнком переезде в Хьюстон вместе с ним, когда боссы других группировок выставили его из Детройта. Привязка даже такой второстепенной знаменитости, как Фрэнк, к «Топазу» была гениальным ходом для роста его популярности и, соответственно, доходности заведения. К тому же присутствие здесь когда-то популярного певца придавало клубу шарм респектабельности. Но затем с Томми случилась беда, и теперь Пол поставил на карту все, что они создали вместе.

Ева спустилась вниз по устеленным красной дорожкой ступеням. Веселье в клубе «Топаз» было в самом разгаре. В мерцающем свете на трех отдельных подиумах танцевали три девушки, и все они были ошеломляюще красивы. В толпе гостей она увидела множество мужчин и нескольких женщин. Для вечера в середине недели число посетителей было необычайно велико. В одном углу веселилась, повизгивая от восторга, группа юнцов, в другом — поклонники «Хьюстон рокитс». Пара заезжих фанатов «Даллас Маверикс» наслаждалась синхронным танцем двух близняшек-шведок. Возле главной сцены, нежно поглядывая на танцующую у шеста брюнетку, стоял местный актер, который стал знаменитым после прошлогодних съемок в кино и был номинирован на «Оскар». И, конечно же, здесь крутился целый рой жадных до зрелищ завсегдатаев, которых привела сюда возможность увидеть спортсменов, актеров и прочих знаменитостей и одновременно поглазеть на коллекцию гибких бедер и великолепных бюстов.

«Неужели все они не насладились сиськой в младенческом возрасте?» — раздраженно думала Ева, продвигаясь сквозь толпу посетителей в поисках Фрэнка. К счастью, в этот момент все несколько притихли в ожидании аттракционов. Она обнаружила Фрэнка, Кико и Хозе, которые, устроившись за первым столиком, созерцали танец грудастой латиноамериканки, исполнявшийся специально для Кико. За поясной ремень стриптизерши было засунуто множество свернутых в трубочку двадцаток.

Ева наклонилась и шепнула Фрэнку прямо в ухо:

— Пол распорядился отправить их к Баксу, а я собираюсь домой. Минут через десять извинись и уходи, я буду ждать тебя в офисе.

Фрэнк молча кивнул.

Она снова протиснулась через толпу и поднялась по лестнице в просторный кабинет Фрэнка. Он подходил скорее для совещаний и деловых встреч, чем для инвентаризации запасов спиртного или же работы с персоналом и артистами сцены. Обстановка включала в себя плюшевые кресла, стол красного дерева и неизбежные фото Фрэнка Поло, обменивающегося рукопожатиями со всеми мало-мальски известными личностями, когда-либо входившими в двери клуба.

Она села за стол, закрыла лицо руками и мысленно пожелала, чтобы Томми Беллини не остался прикованным к постели на всю оставшуюся жизнь. Именно с ним она встретилась тридцать лет назад, чтобы вернуть деньги, украденные Джеймсом Пауэллом. Реакция Томми на возвращение столь большой суммы денег не разочаровала ее. Ева ему понравилась, и он взял ее в свою организацию, поручив ответственную работу. Босс дал своей новой подчиненной власть, предоставил защиту и обеспеченную жизнь, свободную от докучливых обязанностей многодетной матери.

Но из-за Пола могучая империя Беллини пришла в упадок. Если у короля сынок идиот, можно в одно мгновение все разрушить, оставив верных вассалов без работы. С другой стороны, нельзя и мечтать о том, чтобы просто так унести ноги и исчезнуть из поля зрения преступной организации. Тем более если являешься носителем важной информации, как, например, она, Ева. Кроме того, весьма трудно представить, чтобы она сообщила в резюме о предыдущем месте работы, где ей удалось отмыть несколько миллионов долларов, или же о преступлениях Беллини, о которых ей было известно. Один Бог знает, что за работу собирается дать ей Пол. Не исключено, что придется заниматься контролем счетов в каком-нибудь задрипанном офисном баре.

«Если только он не убьет меня», — неожиданно подумала Ева.

Естественно, она всегда боялась Томми.

Страх сохраняет вам жизнь, заставляя проявлять осмотрительность на каждом шагу. Ее босс, конечно, умел быть добрым и даже щедрым, но тот, кто пытался обмануть его, мог лишиться не только денег, но и самой жизни. Однако Пол требует уважения, которого еще не заслужил, и, похоже, вовсе не ценит ни саму Еву, ни ее деловую хватку. Стоит сделать опрометчивое движение, и тут же очутишься в судоходном канале в бетонной обуви и тремя пулями в голове — по одной в благодарность за каждые десять лет службы.

Дверь открылась, и в кабинете появился Бакс. Он аккуратно притворил за собой дверь и с бодрой улыбкой прошел к дивану.

— Ты разве не знаешь, что полагается постучать? — раздраженно спросила она.

— Но это не твой кабинет, — бесцеремонно заметил Бакс.

— Да, но это офис моего друга. Что тебе нужно?

— Мира и спокойствия, — сообщил он. — Здесь слишком шумно и нет места для очищения мыслей и созерцания. — Бакс расположился на кожаном диване с таким видом, будто уже давно привык отдыхать в этом кабинете.

— А кто же будет охранять Пола?

— От кого? От атаки девок-убийц? — ехидно спросил Бакс.

— Эта рыжеволосая Робин, что сейчас наверху… Я думала, она тебе нравится.

— Это я ей нравлюсь. Заметь, разница большая. И потом, я не собираюсь серьезно увлекаться стриптизершей, потому что никогда не смогу представить ее своей маме.

— Я и не предполагала, что ты такой строгий моралист.

— Похоть лишает человека дисциплины и самоконтроля. — Бакс поудобнее устроился на диване. — Кстати, ты ведь занимаешься деньгами Пола, и это делает тебя сейчас важной персоной. Похоже, что мне нужно защищать скорее тебя, а не его.

— Спасибо, я чувствую себя в полной безопасности, — холодно поблагодарила его Ева.

— Чед Ченнинг говорит, что человек никогда не сможет ощутить себя в полной безопасности, если удовлетворенность существующим положением вещей мешает ему разглядеть жизненные цели.

Ева понятия не имела, кто такой Чед Ченнинг, но это обстоятельство ее совершенно не смущало.

— Значит, ты передашь деньги нашим друзьям? — спросил он.

Ева выдержала паузу.

— Нет, ты, Бакс. Пол хочет, чтобы обменом занялся именно ты, мой сладкий.

— Разумеется.

Этот парень имел доступ к ушам Пола, и Ева решила попытаться вразумить его.

— Насчет этой сделки, Бакс. У меня есть серьезные опасения. Похоже, эти шустрые ребятишки занимаются поиском черных ходов, чтобы зарулить в Хьюстон, и, как только найдут их, могут стереть Пола в порошок.

— Мы с Полом как-нибудь справимся с ними, не волнуйся. Посмотри на Кико и Хозе. У них на двоих нет и четырех нейронов. Они не имеют даже обычного высшего образования.

— Детка, получение степени означает, что ты посвящаешь гораздо меньше времени изучению реального бизнеса, в котором мы крутимся.

— Он ничем не сложнее любого другого вида деятельности, который я изучал в Хортоне.

— Не уверена, что ты прав.

— Так что ты предлагаешь?

— Попробовать копнуть глубже. Почему они так заинтересовались именно нами? И вообще, по какой причине они не хотят продавать свой кокаин во Флориде?

— Мы можем применить быстрый вариант, — неожиданно сказал Бакс. — Пришить их и присвоить порошок. Это вполне может оказаться единственным способом закрыть данный вопрос. — Он одарил ее кривой улыбкой свихнувшегося маньяка.

Ева молча уставилась на него.

— Представляешь, как они обалдеют от такого напора. Враз забудут английский и будут лопотать на своем испанском, умоляя о пощаде. К сожалению, я не знаю этого языка, так что для них ситуация усложнится. — Бакс наклонился вперед, положив локти на колени.

— Убийство людей по собственной прихоти уже привело к тому, что у Беллини возникли очень большие проблемы.

— А ты не думала, что по моей прихоти твоя задница может превратиться в барбекю? — Он вел себя по-хамски, будто был здесь полновластным хозяином.

— Дорогуша, — сладко пропела Ева. — Я ведь слежу за тем, как ты позволяешь себе разговаривать со мной. В этой семье я выше тебя по положению и обязательно расскажу Полу, что ты тут наплел насчет убийства наших гостей. — Она сняла трубку телефона и набрала номер личных апартаментов босса.

Бакс выхватил трубку и повалил женщину на пол. Усевшись сверху он сжал пальцами ее шею. Однако он не пытался душить, а только болезненно сдавил ее горло.

— Я просто пошутил насчет того, чтобы ухлопать их. А вот сейчас я не шучу — угрожающе произнес Бакс. Острая боль в шее стала распространяться вдоль ее рук и груди. — Чувствуешь, где мои пальцы? Это мышцы, окружающие сонную артерию. Сейчас я начну давить, и свет для тебя померкнет. А когда я пережму этот сосуд, все очень быстро закончится. Или я слегка подрежу… вот здесь… и прекрасный ковер Фрэнка будет безнадежно испорчен. — Он приблизил губы к уху Евы, навалившись на нее своим весом и почти лишив возможности дышать. — Ты, слушай. Не смей играть со мной. Тебе все понятно?

— Я… Мне все понятно, — прошептала она, чувствуя, как перед глазами поплыли большие черные круги.

Бакс встал, помог ей подняться и усадил в кресло. Ева проследила за тем, как он подошел к бару и, налив стакан воды, принес ей.

— Завтра у тебя на шее появятся синяки, — сообщил он таким голосом, будто весьма гордился содеянным. — Не забудь надеть красивый шарфик. Надеюсь, он у тебя есть?

Она ошеломленно кивнула и взяла стакан.

Бакс присел рядом с ней на корточки и положил обе руки на ее колени. Подобная фамильярность показалась ей отвратительной. «Лучше бы он ударил меня», — подумала она.

— А теперь будем добрыми друзьями, — сказал он со смешком.

Ева кивнула, чувствуя, что охвативший ее внезапный приступ бешенства оказался сильнее страха.

— Теперь я понимаю тебя и Пола, — хрипло произнесла она. — Я понимаю, что ты сейчас ощущаешь в своей крови. Это возбуждение. Это гораздо больше взвинчивает, чем торговля энергоресурсами, не так ли?

Бакс медленно кивнул в знак согласия.

— Но эти парни прихлопнут вас с Полом, даже не моргнув глазом. Им вовсе не нужно сушить себе мозги и играть с вами в кошки-мышки. Они пристрелят вас и больше об этом никогда не вспомнят.

— Верно. Именно поэтому я намерен прикончить этих педрил и прихватить их товар. И готов сделать это прямо сейчас.

— Тогда начнется война, которую мы не сможем выиграть.

— Ты начинаешь мыслить большими категориями, Ева.

Она ничего не могла с ним поделать.

— Тебе тоже неплохо было бы иногда пораскинуть мозгами.

Бакс нахмурился. Его рука потянулась к поясу, где, как ей было известно, он носил под пиджаком пистолет.

— Ты не командный игрок, Ева, и мне это очень не нравится. Покончим с этим бессмысленным разговором.

Дверь в офис открылась, и появился Фрэнк, буксируя за собой самодовольную парочку умников из Майами.

— Эй, — весело сказал Фрэнк, — они хотят взглянуть на фото, где я пою в дуэте с Донной Саммер.

Бакс заулыбался, убрав кисть с кобуры и скрестив руки на груди.

— Превосходно. А затем наши гости смогут отправиться на отдых. Мы тут с Евой решили немного поболтать. — Он ухмыльнулся, повернувшись к ней. — Это будет наша лучшая сделка всех времен, не правда ли, Ева?

Она слегка кивнула, положив руку на горло. В ней клокотали злоба и ненависть к этому выскочке.

В ста семидесяти милях к югу от Хьюстона Уит Мозли лежал на кровати и никак не мог заснуть. Через некоторое время он все же решил выйти из домика для гостей, который находился в задней части участка, принадлежавшего его отцу. Бросив взгляд на голубую поверхность бассейна, он медленно приблизился к дому. Его отец сидел за кухонным столом и ложкой ел шоколадное мороженое.

— Эй, — сказал Бейб. — Не желаешь присоединиться?

— Нет, — ответил Уит. — Ты ведь не сможешь спать после такой еды.

— Сон ворует у нас время.

Уит присел напротив отца.

— Ирина спит?

— Дремлет.

Жена Бейба Ирина годилась ему в дочери — она была на год или два моложе Уита. Жена номер пять. Русская девушка, с которой Бейб познакомился через брачное агентство и затем привез в Порт-Лео из Москвы.

— Она находится в состоянии хронической усталости от моей болезни, — пояснил отец и пожал плечами. — Но ей недолго осталось беспокоиться обо мне.

— Папа, не говори так.

— Уит, все в порядке, — в голосе Бейба не ощущалось жалости к себе. — Она слишком молода, чтобы оставаться вдовой. — Он облизал шоколад с ложки и провел рукой по седеющей светлой шевелюре. — Ирина всегда любила меня, но ей нужно продолжать жить. Она не намерена возвращаться в Россию, а с другой стороны, такой молодой женщине не пристало жить в одиночестве. И если она достаточно быстро выйдет замуж, не обижайтесь на нее. — Он снова отправил ложку в стакан.

— Ты не против поговорить со мной немного о матери?

— Только не теперь, когда у меня полный рот. Что заставило тебя вспомнить об Элен?

— Я хотел бы знать, известно ли тебе о ней нечто такое, о чем ты никогда с нами не говорил.

— Какое это сейчас имеет значение?

— Не заговаривай мне зубы. В этом нет никакой необходимости.

— Думаю, она просто устала от меня. Кроме того, Элли слишком быстро обзавелась целой оравой детей. Но у меня никогда не было доказательств, так ли это в действительности.

— Ты когда-нибудь слышал о Джеймсе Пауэлле?

Бейб отрицательно замотал головой.

— К чему ты ведешь, Уитмен?

— Да ни к чему. — Уит взял стакан отца и выбросил его содержимое в раковину.

— Кто, черт побери, этот Джеймс Пауэлл? — раздраженно спросил Бейб.

— Никто. А ты когда-нибудь вспоминал о моей матери? Думал о том, жива ли она сейчас?

— Изредка, — голос отца прозвучал с оттенком сожаления.

Уит, не глядя на Бейба, загружал посудомоечную машину.

— Ты никогда не испытывал желания увидеть ее снова?

Наступила длительная пауза. Уиту показалось, что молчание отца и было своеобразным ответом на его вопрос.

Наконец Бейб нерешительно произнес:

— Это прозвучит достаточно нелепо, но, возможно, она думает о нас больше, чем я вспоминаю о ней.

— Но ведь она бросила нас. Ей плевать на семью.

— Уит, ты, должно быть, не помнишь, потому что был совсем маленький, но она по большей части проявляла себя как хорошая мать. Элен была очень привязана к тебе и другим мальчикам. Все вы были ее шансом на нормальное существование — на обычную человеческую жизнь. Но она любила… азарт, возбуждение в крови, кураж. Однажды, через несколько недель после того как мы поженились, мне нужно было съездить в банк в Рокпорте. Когда по дороге мы остановились, Элли неожиданно сказала: «Бейб, а что если мы его ограбим?» Знаешь, ее глаза загорелись особым блеском, который я никогда не забуду. Будто она собиралась превратиться в Бонни, а мне предназначала роль Клайда. Во время нашего свадебного путешествия мы отправились в Вегас. Она тогда была беременна и при этом, когда я отлучился в туалет, ухитрилась поставить на одну партию в блэк-джек все наши игровые резервы — тысячу долларов. Элли тогда выиграла, но мне с трудом удалось оттащить ее от стола. Честно говоря, такое поведение меня испугало. Думаю, что последующие годы, когда я наградил ее кучей ребятишек, не принесли Элли никакого приятного возбуждения, — подытожил он и пожал плечами. — В конце концов она сбежала. Но меня всегда возмущало другое. Как можно бросить большую семью и вычеркнуть из своей жизни собственных детей, считая, что ни семьи, ни детей никогда не было? Я полагаю, что она давно уже умерла, поскольку иначе обязательно дала бы о себе знать тебе и твоим братьям.

— Ты говоришь, что я забыл, — тихо сказал Уит. — Но я прекрасно помню ее запах. Только повзрослев, я узнал, что это был запах гардении.

Бейб кивнул и улыбнулся.

— Верно. Она всегда пользовалась мылом с ароматом гардении.

— Почему ты на ней женился? — спросил Уит и тут же смутился, потому что никогда раньше не задавал отцу подобных вопросов.

— Потому что она была беременна Тедди. Но осознание того, что я люблю ее, было… — Бейб замолчал, подбирая слова. — Помню, Элли вошла в помещение, где было полно людей, и как-то сразу стало ясно, отчетливо, будто надпись на карте, что это моя женщина. Буквально после пары фраз, которыми мы обменялись, я понял, кто от кого без ума. Меня всегда удивляло, как это получилось. В ней было нечто гипнотическое, и она отличалась непосредственностью и цепким умом. Красивая, но не слишком зачарованная собственной внешностью. Когда после шестимесячного знакомства она забеременела, мысль о браке показалась нам вполне разумной. Я любил Элли, и, кроме того, она оказалась прекрасным партнером в бизнесе. Я решил, что глупо было бы желать лучшего.

— Но ты не ощущал, что тебя подловили?

— Нет, конечно, нет, — уверенно сказал Бейб, качая головой. — Разумеется, у меня были деньги, а у нее — нет, но Элен сама попалась, причем добровольно. Заставила себя вести упорядоченный образ жизни, родила шестерых детей… До этого они с ее матерью были всего лишь парочкой бродяг, работавших то тут, то там на побережье. Элли никогда не знала отца, а мать умерла вскоре после рождения Тедди, как тебе известно. Мне действительно не у кого было узнать о ней. После отъезда Элен мы все почувствовали, что совсем ее не знали.

— Значит, она устала от нормальной жизни?

— Она никогда не признавала общепринятых норм. Ей это казалось слишком скучным. — Бейб тяжело встал. — Хватит, я больше не желаю говорить об Элен. Лучше пойду и прилягу рядом со своей прекрасной милой женушкой.

— Ты хотел бы увидеть ее, отец? — не унимался Уит.

— Сынок, тебя интересует, желаю ли я посмотреть ей в глаза, встретившись лицом к лицу?

— Именно.

— Да, — ответил он после небольшого колебания. — Я не желаю ей зла, но чертовски хотел бы узнать, что же для нее оказалось важнее в жизни, чем ты и твои братья. Если она хотела бросить меня… так ради бога. Но тогда у вас хоть осталась бы мать. Она украла у вас самую замечательную вещь в мире, Уит, и вы вправе требовать объяснений. И извинений.

— Я не нуждаюсь в ее извинениях, — отрезал Уит. — Может, тебе они и нужны.

— Это для меня то же самое, что вода на Луне. — Бейб поднял над головой свои тонкие руки.

Уит ощутил, как к горлу подкатывается комок. Отец выглядел очень плохо, гораздо хуже, чем в годы запоев. Здоровый вид, появившийся после длительного воздержания, сменился мертвенной бледностью, причиной которой был коварный враг, пожирающий его печень.

— Ты напоминаешь мне твою мать, — миролюбиво сказал Бейб. — Я не хочу сказать ничего плохого, но она способна была разворошить ногой муравейник только для того, чтобы посмотреть, что же будет дальше. Ты точно такой же.

— Нам следует поискать ее. И тогда ты наконец узнаешь, что с ней случилось.

— Спрашивать, хочу ли я видеть Элен, и действительно попытаться ее разыскать — это совершенно разные вещи, Уит. Мне вовсе не хочется потратить остаток отпущенного мне времени на эту женщину. У меня сейчас один девиз: я умираю и поэтому должен дорожить каждой минутой. Я запрещаю тебе искать ее, если это входит в твои намерения. Изволь уважать мое желание. Прошу тебя.

— Ладно, — недовольным тоном произнес Уит. Он знал, что, если Гарри Чайм найдет его мать, ему удастся переубедить отца. Уит был уверен, что сможет сделать это. От Гарри не было вестей уже целую неделю. — Не нервничай, — добавил он, — все равно наш разговор из области детских фантазий.

— Увидимся утром. Я люблю тебя, сынок.

— Я тоже тебя люблю. — Уит проследил, как отец покидает кухню медленной шаркающей походкой.

«На ее розыск у меня осталось совсем мало времени, — подумал Уит. — В сущности, почти ничего».

Пол Беллини с удовольствием наблюдал за тем, как в призрачном, тусклом от дыма свете танцуют полуобнаженные девушки, завораживая его своими движениями. Высокая Рыжая Робин, обладающая безукоризненной техникой танца, считалась одной из лучших стриптизерш клуба. Она нравилась Баксу, но у того не было в отношении нее серьезных намерений, так что Пол специально вызвал Робин в личные апартаменты, чтобы дать понять, кто вожак стаи. Ее напарницей была черная девушка с внешностью королевы, одетая в наряд на компьютерную тему и выступавшая под именем Гикгел. Она пользовалась неизменным успехом у публики и во время танца смотрела Полу прямо в глаза, возбуждая его своей яркой красотой и отточенными движениями. Когда Рыжая Робин сбросила верх своего бикини и швырнула его на ковер, Пол сделал очередной длинный глоток виски, а потом, расстегнув штаны, извлек свой пенис, мгновенно затвердевший в его руке.

— Подожди секундочку, — неожиданно сказала Гикгел. Она перестала танцевать.

— Продолжай свой танец, детка, — скомандовал Пол. — Через минуту ты станешь передо мной на колени и сможешь показать, на что способна.

— Вот как? А я так не думаю, — возразила она.

— Не будь такой пугливой, — смеясь, сказала Рыжая Робин. — Пол шутит.

— Это не для меня, — отрезала Гикгел, скрещивая руки на груди. — Можешь меня выгнать, но я не твоя шлюха. Меня не беспокоит, останусь ли я работать в подобном заведении, где процветает наглое воровство.

Столь решительный отпор вовсе не взбесил Пола. Ухмыльнувшись, он застегнул штаны и поставил стакан с виски на стол.

— Эй, Робин, выйди-ка отсюда на минутку. Позволь мне побеседовать с твоей подружкой.

Робин подняла кожаный топик, втиснула в него свои объемистые груди и молча вышла из комнаты. Чернокожая красавица осталась на месте, положив руки на свои широкие бедра.

— Ты знаешь, кто я?

— Разумеется. Вы Пол Беллини, — ответила она, нахмурившись.

Он хохотнул, но без особого веселья.

— Я — владелец клуба, и, если мне хочется, чтобы ты станцевала, а потом сделала мне минет, ты должна выполнить мою просьбу.

Она села в кресло напротив Пола.

— Повторяю, что я не буду этого делать. И если ты не вытащишь свою голову из собственной задницы, мой сладкий, то у тебя скоро не будет клуба. Я уже сказала, что тебя стригут, как барана, но, похоже, хозяина этого заведения волнует только такая чушь, как минет в качестве вечернего десерта.

Пол покачал головой и заулыбался. Через пять минут ей просто переломают руки.

— Как тебя зовут?

— Гикгел.

— Нет, настоящее имя.

— Таша Стронг.

— У тебя хорошо подвешен язык, Таша.

— Я использую его только для разговора, — мило улыбаясь, сообщила она.

— И кто же меня обворовывает? — произнес он с сомнением в голосе.

— Твой друг Фрэнк Поло.

— Вот как. И насколько примерно?

— До десяти тысяч долларов в неделю.

Пол облизал губы.

— Интересно, как же тебе удалось это разнюхать, мисс бухгалтер-ревизор?

— Большинство танцующих здесь девушек милашки, но они не заботятся о своей карьере и о будущем. Такие, как Робин, живут сегодняшним днем, а я думаю о том, кем буду завтра. Я держу глаза открытыми и стараюсь подмечать мельчайшие подробности. Например, когда я исполняла приватные танцы в номерах для компании подвыпивших юристов, Фрэнк снял с кредитной карточки пять штук баксов, а в книгах провел только четыре штуки. Одна тысяча оказалась в его кармане. Подобным образом он действительно делает быстрые деньги.

— Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь, — Пол почувствовал, как к его лицу приливает кровь.

— Я заглянула в компьютер, — невозмутимо продолжала танцовщица, — и сравнила его данные с квитанциями, которые видела после своих танцев за последний месяц. У меня в голове сохранилась кое-какая информация.

— Но ведь доступ к этим файлам ограничен паролем, — заметил Пол.

— Так и есть, но меня это не остановило. — Таша пожала плечами. — Его пароль — это слово «привычка». Вот уж действительно было трудно разгадать! — Она указала на компакт-диски на своей груди и усмехнулась. Я неспроста играю роль Гикгел, поскольку неплохо умею обращаться с компьютерами.

— Почему же ты работаешь стриптизершей?

— Превратности конъюнктуры. Но, если честно, хочется немного пожить так, как мечтается. — Пол не заметил в ее словах сарказма. — Могу ли я сделать глоток твоего виски? — спросила она.

Пол протянул ей стакан и стал наблюдать, как изящно девушка пьет. Боже, да она просто великолепна!

— Значит, у тебя неожиданно возникла мысль заглянуть в компьютер, чтобы ознакомиться с бухгалтерскими данными?

— Пол… Можно мне называть тебя Полом?

— Да, разумеется. — Он решил пока подождать и не ломать ей руки.

— Я была уверена, что смогу это сделать. — Таша очаровательно улыбнулась и спокойно пояснила: — Поскольку твой отец так плох, а твоя голова слишком загружена множеством проблем, у тебя нет времени, чтобы разглядеть ухищрения тех, кто тебя окружает. Твои подчиненные так и смотрят, на чем бы тебя обвести и в чем, по их мнению, ты слаб.

— Я вовсе не слаб.

— Я не говорила, что у тебя есть слабости. Я только сказала, что некоторые из окружающих тебя людей думают, что ты слаб. — Она поднялась, поставила перед ним виски и присела к нему на колени. — А клуб как раз и является слабым местом. — Легкими движениями она начала растирать его виски, и Пол ощутил, как прикосновения этой загадочной красавицы, сидевшей у него на коленях, мгновенно вернули ему полную эрекцию, несмотря на разговор о потере денег.

— Клуб дает большой доход, — сказал он.

Она чуть поменяла положение.

— Да, разумеется. Он начинает привлекать широкое внимание. Каждый мальчишник в Хьюстоне неизменно заканчивается здесь. Тут тратят свои деньги многие обеспеченные люди. Самые привлекательные девушки в Техасе танцуют на твоей сцене и в приватных номерах. — Она одарила его мимолетным, нежным, как пух, поцелуем и тут же отстранилась, а он наклонился к ней, желая продолжения. — Но у тебя слишком большие затраты, чересчур много воруют и продается такое количество секса, что все это может… привести к взрыву. — Она наклонилась и снова поцеловала Пола, на этот раз дразня его прикосновением своего языка.

— Если я закрою клуб, ты вылетишь на улицу.

— Так дай мне новую работу, — сказала Таша Стронг. — Для начала я хочу еще раз станцевать для своего хозяина, а потом трахнуть его сегодня вечером. Но только потому, что сама этого хочу. Если же ты попытаешься дать мне денег, получишь пощечину. Просто ты мне нравишься. — Она провела пальцем по его губам и добавила: — И мне нравится твоя улыбка.

— Ты слишком много болтаешь, — проворчал он, стараясь придать своему голосу жесткость, как это делал отец, и схватил ее за руку. В действительности ему нравилось, как она с ним говорит. Точнее, ему очень понравилась ее манера разговора с ним, но он не мог позволить стриптизерше увидеть его восхищение. — Какие у тебя доказательства против Фрэнка?

— Я скопировала файлы в твоих компьютерах. Если Фрэнк и Ева действуют согласованно…

— Ева тоже в этом замешана?

— У нее мозгов вдвое больше, чем у Фрэнка, но она вряд ли знает, что он снимает сливки. — Таша Стронг притронулась к одному из компакт-дисков на своем наряде. — Я ношу доказательства на себе, детка. — Ее рука скользнула вниз, к его брюкам. — Не желаешь прокатиться домой вместе со мной, чтобы начать ночное представление?

— Я уже закопалась в информации о семье Беллини, — сообщила Клаудия.

Утро четверга на побережье Техаса выдалось солнечным и холодным. Уит с Клаудией бежали по песчаному пляжу Порт-Лео, который, благодаря прилегавшей к нему парковой зоне, имел форму полумесяца. Залив был защищен от открытого моря длинной цепочкой небольших островков. Обычно по четвергам они совершали совместную пробежку вдоль берега — вечером, потому что так нравилось Уиту, а Клаудии было все равно. Но в данном случае им предстояло преодолеть маршрут, начинавшийся возле окружного суда, а затем пролегавший через порт и пляж. Преодолев довольно значительное расстояние, они должны были вернуться через территорию парка и его окрестности к городской площади.

— И ты обнаружила, что они разработали охлажденный напиток, названный в их честь? — поинтересовался Уит.

Они уже пробежали первую милю, и он почувствовал, как приятная волна адреналина, вызванная активным движением, заполнила его мышцы.

— Более того. Гарри говорит, что Томми Беллини подозревали в убийстве босса другой фамилии, понимаешь?

— Да.

— Я просмотрела компьютерные архивы «Детройт фри пресс». Его конкурента по имени Марино до смерти забили цепью. От лица мужчины вообще ничего не осталось. Плоть была оторвана от костей, а внутренние органы превратились в лохмотья. Его еще долго избивали после того, как он умер.

— Что-то не очень похоже на работу гангстеров, — сказал Уит. — Я полагал, что они предпочитают огнестрельное оружие.

— Не делай вид, что такое зверство тебя не пугает. — Она бежала чуть впереди него, и Уиту пришлось слегка ускориться, чтобы поравняться. — Я сделала пару звонков в полицейское управление Детройта и говорила с одним из детективов, придумав, что мы слышали о приобретении здесь семьей Беллини дома для отдыха.

— Так ты мне соврала? Это очень мило, — заметил Уит.

— Он сообщил мне, что полиция не считает это преступление делом рук самого Томми. По их мнению, это работа его сына Пола.

Они свернули от берега, направляясь к парковой зоне с аккуратно подстриженными газонами, простиравшимися от берега и до автострады, мимо склонившихся от ветра деревьев.

— Каков папаша, таков и сынок, — резюмировал Уит. — И что это значит?

— Это значит, что если твоя мать жива, а Томми Беллини тут ни при чем, то его сын — типичный психопат. — Клаудия протянула руку и коснулась его груди, заставляя замедлить бег. Он остановился и пошел шагом, не глядя на нее.

— Сыщики из Детройта, с которыми я разговаривала, сказали, что Пол Беллини из тех деток, которые никогда не слышали слова «нет» и не верят, что другие люди тоже могут испытывать боль. Если его семейство продолжает свою криминальную деятельность, то он должен быть его новым боссом.

— Но если они бандиты, то наверняка им приходилось лично совершать преступления.

— Этим обычно занимаются люди, которые на них работают. Томми, правда, пошалил в молодости, но немного. С тех пор как он стал боссом — нет, никогда. Во всяком случае, нет ни достаточных улик, ни свидетелей. Разве это не говорит тебе об их способности избавляться от возможных проблем?

— Тогда они, вероятно, могли избавиться и от моей матери.

— Ты ведь… не собираешься отомстить ей, правда? Не в этом дело?

— Отомстить за убийство, которое я не могу доказать? — Уит рассмеялся. — Ты, должно быть, считаешь меня чудаковатым одиноким рейнджером Клодом? Я нервничаю даже при переходе улицы.

— Прошу тебя, не прикидывайся. У тебя на редкость крепкие нервы, которым многие могли бы позавидовать.

— Вы ведь со своей мамой близкие подруги, да? — спросил Уит.

— Да. Если только ее ворчание не заставляет меня принять фунт валидола, мы довольно близки.

— Я привык врать себе, когда просыпаюсь. Представляю, что, когда я думаю о своей матери, она тоже вспоминает обо мне.

— Я уверена, что она должна была вспоминать о тебе. Много-много раз.

— Но я не смогу об этом узнать, — сказал Уит, — пока не спрошу ее.

Утром в четверг Ева вздрогнула, ощутив на своем горле жесткую хватку пальцев Бакса, и тут же проснулась. Свежее воспоминание превратилось в мимолетный кошмар. Она встала рано, примерно в шесть. Рядом с ней похрапывал Фрэнк Поло. Ева прошла в ванную комнату и, подойдя к зеркалу, осмотрела свою шею. Синяки располагались с ужасающей симметрией. Бакс наполовину придушил ее и уже доставал пистолет, когда вошли Фрэнк и дилеры из Майами, но Рубикон уже был перейден. С ней нельзя так обращаться! Существует же иерархия, какой-то порядок и уважение, а Бакс все это проигнорировал. Если бы Томми оставался у власти, такое было бы недопустимо.

Но времена Томми, похоже, никогда не вернутся.

Один из гориллоподобных вышибал, хихикая, сообщил ей, что Пол Беллини покинул клуб вместе с Ташей Стронг.

— И они очень торопились, — понизив голос, добавил он.

В то время как ее чуть не убил его придурковатый любимчик, Пол трахал стриптизершу. Ей вдруг пришло в голову позвонить матери Пола и рассказать ей о новой пассии сынка, но она сдержалась: Таша была чернокожей, и это сразило бы Мэри Пет Беллини наповал.

Ева здраво рассудила, что сейчас сплетни только навредят Полу. Она умылась и, подняв взгляд от умывальника, увидела, что Фрэнк стоит сзади. Он поцеловал ее в голову.

— Ты думаешь, что Пол сделает ставку на Бакса? С этой мыслью ты уснула вчера вечером? — спросил он.

— Надеюсь, он не сделает этого после того, как я поговорю с ним. В любом случае ему сейчас не обойтись без нас: он нуждается в опытных наставниках.

— Ха-ха! Какие наставники! — воскликнул Фрэнк, не веря своим ушам. — Пол — это не слушатель летней школы. Он убивает людей.

— Фрэнк, перестань, это вовсе не так.

Но тот лишь закатил глаза.

— Что бы ты ни говорил, убивать людей гораздо легче, чем управлять бизнесом, — заметила Ева. — Пол будет прислушиваться к нашему мнению хотя бы тогда, когда не будет в состоянии опьянения или жажды приключений. Мне нужно поговорить с ним раньше Бакса. Я собираюсь в клуб.

— Не делай этого.

— Какой ты заботливый друг, Фрэнк! — с неприкрытой иронией воскликнула Ева. — Всегда стараешься спасти меня в трудную минуту.

— Не забывай, что я люблю тебя. И вообще, лучше не обращай внимания на то, что случилось. Тебе не следует вбивать клин между Полом и Баксом.

— Затаиться и выжидать, — медленно произнесла она и повторила: — Затаиться и выжидать.

— Это вполне разумно, дорогая. Выполняй приказы и держи рот на замке. — Фрэнк, пошатываясь, поплелся на кухню пить свой кофе.

Она быстро приняла душ, проглотила тост и отправилась на своем «мерседесе» по трассе в Тимбер. Юридически дом принадлежал не им, он был оформлен на имя сестры Томми. Еве нравилось жить в Ривер Оукс, возможно самом престижном районе Хьюстона, хотя они обосновались почти на его окраине. Она повернула налево, в сторону Локка. Слева располагались величественные здания, а справа — узкая полоска парка Ривер Оукс. Ева свернула на Клермон, а затем на главную магистраль города в Вестгеймере, где всегда было оживленное движение. Здесь находилась ее любимая улица, протянувшаяся от центра города до западной части Хьюстона. Она проехала мимо пальмовых аллей Хайланд Виллидж с его универсальными магазинами и ресторанами. Эти роскошные заведения, обязанные своей начинкой продвинутым технологиям современности, обслуживали старых нефтяных магнатов и новых толстосумов. Затем Ева миновала разветвленную сеть манящей утопии шопинга в Галлерии и оказалась на более протяженном, но менее забитом транспортом участке шоссе, где располагались ночные заведения и среди них клуб «Топаз».

«Не делай этого», — сказал Фрэнк. Другими словами, нарисуй на спине круг для прицеливания и вручи Баксу пистолет. Фрэнк живет только сегодняшним днем и почти не думает о будущем. Если сейчас предостеречь Пола от ошибки, можно заслужить его вечную благодарность. Именно так можно разрешить возникшую проблему, но Фрэнк не в состоянии этого понять. Когда-то столь узкий взгляд на вещи погубил его музыкальную карьеру. Вместе с окончанием эпохи диско угасла и былая популярность Фрэнка. Он обладает голосом, который подходит для исполнения классических баллад или шансона, но Фрэнк не использовал свои способности и вместо этого вскочил на тонущий корабль, постоянно жалуясь, что никогда не дождется спасательной лодки, которая вывезет его из океана забвения.

И все-таки в словах Фрэнка был свой резон. Ева глубоко вздохнула.

Сегодня, если Пол не станет на ее сторону, она прекратит свои попытки образумить его, и пусть все остается без изменений. Нужно сделать вид, что стычки с Баксом не было; потом получить деньги для сделки с Кико, демонстрируя свое умение выполнять приказы, и таким образом проявить лояльность, не вызывая лишних вопросов. А затем тихо подготовиться к очередному исчезновению.

Ева сидела за столом Фрэнка, уставившись на экран компьютера. Фрэнк все еще не вернулся с ланча, считая его, очевидно, чем-то вроде марафона. К тому же он забыл на столе свой сотовый телефон. Она просматривала файлы на компакт-диске, переданном ей Полом, и скрежетала зубами. Вначале расхождения между большими платежами с кредитных карточек и бухгалтерскими данными были невелики, но в последние две недели стали намного больше. В одном случае частная вечеринка на десятерых в отдельном номере потянула на сумму в десять тысяч долларов, а в компьютерной таблице для этого платежа появились только пять из них. Остальные деньги были переадресованы, минуя карманы Беллини. Ничего себе! Вот наглец! Такая большая сумма может оказаться непростительной.

Нарастающий приступ головной боли сдавил ей виски, и она подумала о горячей ванне, стакане холодного вина и тишине.

Зазвонил мобильник. Ева тут же включила связь, надеясь, что это Фрэнк.

— Ева? Это Бакс. Я жду тебя на месте. Я немного опоздал, поскольку выполнял другое поручение Пола. Извини, — его голос звучал подчеркнуто примирительно.

— Он хотел, чтобы мы поехали туда вместе.

— Извини, но я не могу. Я буду тебя встречать. — Он перевел дыхание. — Эй, Ева! Насчет прошлого вечера. Я приношу свои извинения. Я виноват перед тобой, слишком много выпил. Это была всего лишь шутка, ладно?

— Все забыто, дорогой, — ответила она, стараясь говорить спокойно.

— Ева, я тебя очень уважаю. За ту большую работу, которую ты сделала для Томми в течение всех этих лет.

Ева не поверила ни одному его слову. Но сейчас она нуждалась в поддержке, потому что Пол был в ярости и еще не пришел в себя. Помедлив, она сказала:

— Все в порядке. Нам нужно работать в одной команде на благо Пола. Давай сегодня пропустим по стаканчику по окончании дела.

— Утопим в вине топор войны, — сказал Бакс с легким смешком. — Только не в клубе. Я отвезу тебя в классное место с действительно превосходной картой вин. Уверен, что тебе осточертело глядеть на сиськи при импульсном освещении.

— Звучит заманчиво.

— Вскоре увидимся, — дружеским тоном произнес Бакс и отключился.

Странно. Она предполагала, что Бакс не отойдет от нее ни на шаг, станет ее тенью, как только дело коснется получения денег. Особенно если ему известно об обвинениях Пола против Фрэнка. Но так даже лучше. Ева закрыла бухгалтерские файлы и направилась в почти опустевший клуб. Несколько мужчин все еще сидели за столами, наблюдая за танцовщицей. «Наверное, неудачники, — подумала она. — Только безработным никуда спешить не надо. А впрочем, это, возможно, торговые агенты, которые в свободный день прожигают здесь еще не заработанные комиссионные».

Она вышла навстречу яркому зимнему солнцу Хьюстона и направилась к своему «мерседесу».

Ну что за идиот этот Фрэнк! Ева не могла понять, для чего он утаивал часть денег. Фрэнк не баловался наркотиками, за исключением редкой щепотки кокаина, да и то только на соответствующих общественных мероприятиях. У него не было проблем с азартными играми и финансами. И хотя их доходы были не так уж велики, им вполне хватало на безбедную жизнь. В свое время Томми частенько проявлял щедрость, и Еве было бы грех жаловаться на нехватку денег. Пол, в отличие от отца, в гораздо меньшей степени был склонен делиться своим богатством. Девяносто тысяч! Очень большая сумма. Ей уже хорошо за пятьдесят, и она не может вечно заниматься отмыванием чужих денег.

За долгие годы Ева сделала кое-какие приготовления на случай очередного бегства. Кредитные карточки на вымышленное имя, наличные, припрятанные в секретных депозитных ящиках. Она могла прямо сейчас отправиться в международный аэропорт Хьюстона и сесть на самолет в Детройт или туда, где ее никто не знает и где можно найти еще одну Монтану для следующего этапа ее жизни. Начать все заново.

Но что тогда? Ей уже нельзя рассчитывать на получение хорошей работы. Что она напишет в своем резюме? История последних тридцати лет — это страница, которую нельзя заполнить, потому что жизнь прошла впустую. Кроме того, она не сможет оставить Фрэнка одного.

Если Пол захочет твоей смерти, то ты уже покойница, говорила она себе.

Но кто же рассказал ему о том, что Фрэнк снимает пенки? То, что это не Бакс, она была уверена. Бакс не отказал бы себе в удовольствии поджарить ее заживо, если бы располагал такой информацией. Значит, кто-то другой.

Обгоняя на «мерседесе» менее быстрые машины, она выехала на кольцевую дорогу, опоясывающую Хьюстон. Послеполуденная трасса напоминала европейский гран-при: машины виляли из стороны в сторону, часто притормаживая и не всегда делая это грамотно. Ева оставила позади участки с промышленными сооружениями, а затем миновала недавно отремонтированный торговый центр «Галфгейт», великолепный стадион «Рилаент» и застывший в забвении Астрокупол.

Дальше ее путь шел на север через мост Сидни Шерман, возвышавшийся над огромным портом. Следя за дорогой, она успевала поглядывать по сторонам, в том числе и на судоходный канал, простиравшийся внизу. Порт Хьюстона, представляющий собой гигантский комплекс, был главной артерией водных поставок с юга в Мексику, Центральную и Южную Америку. Обширные склады, находившиеся слева от нее, и огромные площадки справа были заставлены только что разгруженными «фольксвагенами» и «ауди», а в доках наготове стояли танкеры и сухогрузы. Порт вызывал у нее нервозность: он казался дверью, за которой человека могли схватить, увезти куда угодно и спрятать так, что его потом уже никто и никогда не нашел бы.

Следующим выездом с трассы, которая тянулась вдоль порта, был Клинтон Драйв, и она им воспользовалась. Удаляясь от главной магистрали, Ева увидела железнодорожные пути и ворота, где тяжелые грузовики выгружали контейнеры. Слева же от нее располагался огромный склад лесоматериалов, магазин по продаже шин, кирпичные бары с вывесками «Холодное пиво» и «Бебидас компуэстас», а также китайский ресторанчик.

Она повернула свой «мерседес» к проезду Маккарти и уже через квартал въехала на небольшую автостоянку. Рядом с ней располагался бар Розиты. Какой-то местный художник нарисовал над дверью бара женщину, обе руки которой были обвиты змеями. К бару примыкало небольшое офисное здание, построенное из шлакоблоков, покрашенных в белый цвет. Это была «всемирная штаб-квартира» Альвареса Иншуранса, как ее в шутку называла Ева. Заинтересованные лица, обращавшиеся по домофону, обычно слышали голос автоответчика с сильным акцентом, сообщавшим, что мистер Альварес, к сожалению, не может принять дополнительное число клиентов. На стеклянной двери красовалась табличка «Прием только по предварительной договоренности» на английском и испанском языках. Офис посещали очень редко, и он выглядел пустым, непривлекательным и неинтересным для воров. Томми использовал это место для встреч и обменных операций, а также для отмывания через него денег под видом бизнес-деятельности. Мистер Альварес номинально находился на пенсии, но ухитрялся продавать за океаном достаточно большое количество страховых полисов, что позволяло на законных основаниях возвращать деньги в страну. За последний год он легализовал таким образом около четырех миллионов долларов Беллини, и все это благодаря тому, что Ева обнаружила в законодательстве о страховании новую лазейку.

Поблизости не было припарковано ни одного автомобиля. У Ричарда Дойла был «кадиллак», но, судя по всему, он еще не приехал. Ей оставалось надеяться, что он не сбежит, хотя пять миллионов наличными являлись великим искушением. Прежде чем она сможет облегченно вздохнуть, ей предстоит дважды, пачку за пачкой, пересчитать деньги.

Ева вышла из машины, ощущая в воздухе отдаленные запахи порта. Она искала в сумочке ключи от офиса, когда из-за кирпичной стены бара Розиты, примерно в двадцати футах от нее, показался мужчина. Он быстро направлялся к ней.

— Прошу прощения, мэм.

Ева взглянула на него, не успев вытащить руку из сумочки. Этого человека она видела впервые и поэтому внимательно посмотрела на него. Привлекательный, начинающий лысеть, лет сорока, в брюках цвета хаки и синей спортивной куртке, незнакомец, казалось, был настроен вполне дружелюбно.

— Да? — сказала Ева.

Мужчина извлек портативный фотоаппарат, спрятанный в его руке, и быстро сделал три снимка. Когда Ева стала отворачиваться, он опустил камеру и произнес:

— Извините, но у меня нет телескопического объектива. Вы ведь Элен Мозли, не так ли?

Она застыла на месте. Когда ее ноги вновь обрели способность двигаться, она поспешила к своей машине.

— Если вы не Элен Мозли, почему убегаете от меня? — спросил мужчина.

Ева больше не смотрела на него, пытаясь открыть автомобиль, но руки стали непослушными. Она совершенно забыла об устройстве дистанционного управления.

— Фотографировать меня подобным образом! Да что вы себе позволяете?

— Один из ваших сыновей хочет вас найти. — Мужчина оставался на месте. — Позвольте, я помогу вам.

— Поможете мне? — Ева понимала, что Дойл и Бакс могут появиться здесь в любую минуту. «Боже, да кто ты такой?» — хотела она крикнуть мужчине.

— Вы когда-нибудь думали о своих сыновьях, Элен?

— Это не мое имя, и я не знаю, о чем вы говорите. — Она наконец попала ключом в замок и открыла дверь.

— Вы не хотели бы встретиться с одним из ваших сыновей?

— У меня нет детей, — отрезала Ева.

Ей казалось, будто чья-то ледяная рука, прикоснувшись к ней, сжала ее сердце и превратила его в гель. Она села в машину, захлопнула дверь и нажала кнопку блокировки. Мужчина поспешил к окну автомобиля и обратился к ней через стекло. Невероятно, но он называл ее Элен.

— Если вы захотите увидеть своего сына, я могу это устроить. Никто не узнает. Пожалуйста. Прощение детей — это вполне возможная вещь…

Ева завела машину и включила задний ход, чтобы выехать со стоянки. В боковое зеркало она увидела, что незнакомец стоял неподвижно, не пытаясь ее преследовать. Слава Богу! Но, вероятно, он видел ее разрешение на право вождения и знает, где она живет. Кто же он?

Ее машина промчалась к проезду Маккарти, снова на Клинтон Драйв, направляясь к скоростной трассе.

Гарри Чайм проследил, как серый «мерседес» вылетел с парковки. Когда он крикнул через окно, что может помочь ей и никто не узнает о ее встрече с сыном, неожиданно добавив слова о прощении, женщина подняла на него глаза. Он почти расколол ее. Гарри спрятал фотокамеру в карман. Уиту нелегко будет услышать о том, как все происходило. Некоторых спящих собак лучше не будить, а оставить умирать во сне. Он сомневался, стоит ли действовать напрямую, но все же решил выждать, когда она останется в одиночестве, без своих коллег из конторы Беллини. В принципе, он уже получил ответ, который предполагал услышать, прежде чем здесь появится Уит. Как он и думал, ей это было не нужно.

Уит может оставаться дома, а сам Гарри снова займется деятельностью по подготовке разводов.

Гарри направился к задней стене бара, где оставил машину, на которой следовал за Евой от клуба до порта. Нужно вернуться в свой отель, позвонить Уиту и сообщить ему, что эта женщина вовсе не Элен Мозли. Возможно, так будет лучше. Посмотрим…

Вдруг позади него раздался голос:

— Эй, приятель! Ты зачем приставал к Еве?

— Какая разница между клещом и адвокатом? — спрашивал Чарли Фулхем.

Уит и его друг Гуч замерли в ожидании ответа.

— Клещ оставляет вас в покое, когда вы умираете. А вот как вы назовете адвоката, который не может догнать санитарную машину? — Чарли смотрел на гостей, сияя улыбкой.

— Пенсионером, — сказал Уит, мечтая о том, чтобы на этом шуточный допрос закончился.

— Парень, но ты ведь судья, — напомнил ему Чарли. — Тебе приходится всех их выслушивать, и ты наверняка видишь этих защитников насквозь. — Он покачал головой и прислонился к косяку.

— Ага, — произнес Уит, — это адвокат, засунувший руки в собственные карманы.

— Уже забавнее, — одобрил Чарли.

— И к тому же калека, — добавил Гуч своим низким рокочущим голосом.

— Моя проблема состоит в том, что мне не удается преподнести свои шутки достаточно смешно. Я люблю рассказывать истории, но если обращаюсь к историям своих бывших клиентов, то начинаю говорить, словно защитник в суде. Просто порочный круг.

— А большинство твоих клиентов случайно не в тюрьме? — спросил Гуч.

— Только те, кто осужден, — ответил Чарли.

— Еще раз хочу поблагодарить тебя, Чарли, за гостеприимство, — сказал Уит.

Он подошел к окну гостевой спальни. Дом Чарли располагался в фешенебельном университетском районе Хьюстона, возле Техасского медицинского центра и университета Райса. Здесь комфортно разместились респектабельные дома, набитые старыми и новыми деньгами, в которых жили люди с хорошей репутацией.

Чарли Фулхем совсем не походил на акулообразного адвоката. Он был пухлым, как ребенок, с круглыми щеками и густыми светлыми волосами и, несмотря на зиму, был одет в летнюю рубашку от Лили Пулитцер и мятые брюки цвета хаки.

— Добро пожаловать, — ответил Чарли. — Здесь все в вашем распоряжении. Завтра я уезжаю из города. Буду выступать с репризами в комедийном клубе в Сан-Антонио.

— Это будет любительское выступление? — Гуч поднял над головой свои мускулистые руки и зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.

— Ну, я пока не могу назвать себя профессионалом, — скромно сказал Чарли, — но зато совершенно не испытываю страха перед аудиторией. Клуб напоминает мне зал судебных заседаний, только с выпивкой.

— За исключением того, что все присутствующие тебя судят, — заметил Уит.

— Лучше возвращайся к юридической практике, Чарли, — предложил Гуч. — Я с ужасом представляю, что богатые подонки могут остаться беззащитными.

— Для этого мне нужно, как минимум, хорошенькое громкое убийство, — заявил Чарли.

Гуч, улыбаясь, сказал:

— Ты как-то говорил, что трижды был обручен, но никогда не был женат. По-моему, это довольно веселая тема.

— Да, но каждый раз мое сердце было разбито, — доверительно сообщил Чарли.

— Смешное и грустное в нашей жизни всегда рядом, приятель.

— Особенно в моем случае. Но мне нужно поработать над своим номером. У меня есть неплохие истории по поводу исков, составляемых по шаблону. Кстати, вы можете оставаться у меня столько, сколько пожелаете.

— Не думаю, что мы задержимся надолго. Но спасибо тебе еще раз, — сказал Уит.

— Никаких проблем, — ответил Чарли, закрывая за собой дверь.

Они слышали, как он спускается по деревянной лестнице на нижний этаж.

— Отличный парень, — сказал Уит. — Зрители будут довольны его выступлением.

— Этот парень скорее опозорится перед аудиторией, свалившись с подмостков, чем возьмет еще одно дело с большим гонораром, чтобы защищать какого-нибудь подонка. Мне остается только надеяться, что он еще вернется к своей практике. Я не переживу, если Чарли обеднеет и откажется от занятий спортивной рыбалкой.

Уит позвонил Гарри Чайму на сотовый телефон и оставил сообщение: «Гарри, это Уит. Перезвони мне».

Гуч с хрустом сцепил пальцы.

— Давай поговорим о Беллини и плане наших действий. — Склонившись над своим вещевым мешком, он извлек оттуда сверкающий «сиг-сойер» и протянул его Уиту. — Ты должен хорошо ориентироваться в этих джунглях и выбрать для них соответствующее оружие, кузнечик. Это тебе подойдет. Как я уже говорил, это единственная вещь, которую Беллини уважают.

Уит взял пистолет. «Превосходный образец», — подумал он, хотя никогда не был особо силен в обращении с оружием. Он знал, как стрелять, но в его руке пистолет казался тяжелым и неуклюжим.

— Думаю, в этом не будет никакой необходимости, — сказал он Гучу.

— Я всегда сомневался в глубине твоих познаний относительно гангстерских кланов.

— Гарри сообщил, что бойфренд моей матери управляет для Беллини каким-то заведением со стриптизом.

Гуч забрал пистолет из рук Уита.

Уже наступала ночь, и стоянку у клуба «Топаз» затопило море неоновых огней. Пол Беллини стоял у окна в кабинете Фрэнка Поло, наблюдая за тем, как служащие паркуют машины гостей, и чувствовал, что кровь прилила к его голове, вызывая напряжение в висках. Он сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Он любил эту игру с самим собой, любил смотреть на автомобили, предугадывая, сколько денег оставит здесь каждый из посетителей. Владелец «порше» лишится примерно пары сотен долларов, поскольку он один. Что касается «лексуса», БМВ и «мерседеса», в которых прибыли компании из четырех-пяти человек, то каждая из этих тачек давала примерно до тысячи долларов. Но приятнее всего было видеть ручеек подъезжающих такси и лимузинов, потому что это подразумевало групповые вечеринки и мальчишники, визиты спортивных команд, в общем нашествие молодых волков, готовых выложить серьезные деньги. Пока залы были заняты всего наполовину. Правда, еще был достаточно ранний вечер, но пустые парковочные места приводили Пола в уныние.

Нажатием кнопки с пульта он задернул тяжелые шторы кабинета. Легкий гул механизма был единственным звуком в помещении, за исключением учащенного дыхания и тихого всхлипывания Фрэнка Поло.

— Где она, Фрэнк? — спросил Пол. Его голос был добродушным и звучал почти по-приятельски, как будто Пол болтал с закадычным другом.

— О Боже, я не знаю, — простонал Фрэнк. Он сидел в кабинете, испуганно вжавшись в кресло. Пол дважды ударил его по ребрам слева и по лицу. Губы Фрэнка распухли и покраснели.

— Она связывалась с тобой?

— Она оставила два сообщения на моем сотовом телефоне. Это какой-то бред, в них нет никакого смысла.

— Сейчас уже ничто не имеет смысла, Фрэнк, — сказал Пол озабоченно. — Пропало пять миллионов наличными, и у меня были двое людей, которым я приказал получить эти деньги, — Бакс и Ева. Бакс направился прямо ко мне, чтобы рассказать о случившемся, а Ева сбежала.

Бакс сидел тут же в углу с надутым видом и кровоточившим после удара Пола ртом.

— Бакс мог взять их… — пролепетал Фрэнк.

— Но ты ведь знаешь, что он у меня раньше не воровал, — сказал Пол. Он сел рядом с Фрэнком и мягко прикоснулся к его челюсти. — Фрэнк, все это может очень быстро привести к ужасным последствиям. Но я этого не хочу, ведь ты член нашей семьи. Помоги мне разобраться в этой истории.

— Я действительно не знаю, где она, — плачущим голосом ответил Фрэнк. — Мы с ней не разговаривали.

— Если ты мне не поможешь, придется объявить на нее охоту, хотя это и разобьет мое сердце.

— Нет, не надо, — простонал Фрэнк.

— Ты ведь любишь Еву, так помоги ей сейчас. Скажи мне, где она, и мы сможем с ней поговорить.

— Если она украла у тебя пять миллионов, то я больше ее не люблю, — сказал Фрэнк. — Если она стала предателем, то между нами все кончено. — Он облизал губы и посмотрел на Пола, как трусливый пес, который смотрит на руку незнакомца.

— Так. Значит, Ева звонила тебе.

— Да. Я забыл свой сотовый телефон, оставил его здесь. Я слишком задержался на ланче, а затем разбирался с текущими делами. Когда я вернулся сюда, занимался с компанией японских бизнесменов, поэтому пришел в свой кабинет только час назад.

— Прокрути для меня сообщения на твоем телефоне, — распорядился Пол.

— Я растерялся и стер их. Я не мог рассуждать здраво.

Пол нахмурился.

— Что она сообщила? Только не вздумай мне врать! Если ты посмеешь это сделать, я переломаю тебе пальцы. — Он схватил Фрэнка за руку и с силой выгнул его средний палец.

Фрэнк, задыхаясь, произнес:

— Она сообщила, что Дойл и еще какой-то парень застрелены на месте обмена, а деньги исчезли. Еще она сказала, что Бакс пытался ее убить и чтобы я не возвращался домой.

— Где вы должны были встретиться?

— Она хотела встретиться в районе Галлерии, у Неймана, в пять.

На часах уже была половина седьмого.

— Где ты пропадал весь день? Что это за дела, черт возьми, которыми ты занимался?

— Я ездил в клуб «Платинум». У них есть новые танцовщицы, которые нам нужны.

— Ты провел день, разглядывая сиськи, в то время как твоя подруга украла у меня пять миллионов, — прошипел Пол, сгибая палец Фрэнка. При этом он гадал, какой звук у сломанной кости — как у ветки или громче, как у карандаша.

— О-о-о, — простонал Фрэнк. — Джейсон, бармен из «Платинума»… он может подтвердить, что я был там. И я разговаривал с двумя из этих девушек, которых мы хотим нанять для «Топаза». Их зовут Джинджер и Анита, и они тоже могут быть моими свидетелями.

Пол отпустил его руку и повернулся к мускулистому мужчине с высветленными волосами, стоявшему возле двери.

— Гэри, позвони в «Платинум» и проверь его россказни.

Гэри вышел из офиса.

— Мне нужна эта наличка, Фрэнк, — продолжал Пол. — У нас на вечер назначена сделка, а теперь я должен звонить партнерам и все отложить. Как это будет выглядеть в глазах такого человека, как Кико? — Он посмотрел через плечо на Бакса. — Пошли пару парней к Нейману, и пусть они прогуляются по Галлерии. А твой человек должен следить за домом Евы и Фрэнка.

— Я позабочусь об этом, — заверил Бакс. — Лично.

Внезапно Пол наклонил голову.

— А Фрэнк, может быть, и прав. Неужели ты мне лжешь?

Бакс заморгал.

— Нет, что ты! — воскликнул он. — Я ведь здесь, а Евы нет. Так что все ясно.

— Вчера вечером ты пытался ее задушить и даже достал пистолет, — вставил Фрэнк. — Она посвятила этой семье всю свою жизнь, а ты посмел тронуть ее…

— Она хотела отменить нашу операцию, Фрэнк, — угрожающе прошипел Бакс, — и сообщила Полу, что за ней следят копы, но это была ложь. Там не было никаких копов.

Фрэнк, всхлипывая, сглотнул. Бакс злобно улыбнулся.

— Куда еще она могла поехать, Фрэнк? — Пол направился к стене, украшенной пластинками Фрэнка, и провел пальцем по трем платиновым дискам: «Бэби, ты моя привычка», «Город буги» и «Когда ты уходишь». Он снял «Бэби» и грохнул рамкой с пластинкой по столу Фрэнка.

— О Боже, только не мои диски! — Фрэнк в ужасе вскочил с кресла.

Пол взял в руку отлетевший кусок пластинки и повернулся к Фрэнку.

— Говори, где она, Фрэнк.

— Господи, Пол! — закричал Фрэнк. — Не надо, пожалуйста!

— Ты стоишь между мной и пятью миллионами, — сказал Пол. — Куда она могла уехать?

Фрэнк, умоляюще глядя на босса, промямлил:

— Только не к нам домой. И она не поедет в клуб или в любое из наших обычных мест.

— Есть место, куда она отправляется, когда у нее стресс?

— Ты думаешь, что она решила сделать массаж? — спросил Бакс. Пол бросил на него быстрый взгляд, и тот мгновенно замолк.

— Если она взяла деньги, — медленно произнес Фрэнк, — то не задержится в городе. Поскольку он обвинил ее, — сказал он, кивнув в сторону Бакса, — то она, вероятно, возвратится в Детройт. Туда, где у людей есть чувства.

— Выбирай слова, приятель, — угрюмо произнес Бакс.

— Пол, будь реалистом. Неужели ты серьезно думаешь, что Ева могла взять деньги? — взмолился Фрэнк.

— Ты ведь воровал у меня клубные деньги, причем много денег. И мне все известно.

Бакс заметил:

— Похоже, что мы имеем дело с большим всплеском инициативы.

— В таком случае, — подхватил Пол, — решение Евы взять большой куш и отойти от дел вовсе не кажется чем-то экстраординарным.

— Она взяла бы меня с собой. Ева никогда не бросила бы меня вот так.

— Это ты так считаешь. Она всегда критиковала мои действия, с тех пор как отец попал в аварию. И она понимала, что очень скоро ей придется отправляться на покой, поэтому прихватила деньги и сбежала. — Пол вцепился в рукав Фрэнка, наклонился к его лицу и провел обломком пластинки по бровям. — Где деньги, которые ты присвоил?

— Я положил их на счет в банке Кейти.

Кейти, один из отдаленных пригородов, располагался к западу от Хьюстона. Этот приятный и спокойный город был известен своими хорошими школами, футбольными командами и игровыми площадками.

— Все девяносто тысяч?

— Я их не тратил. Это был всего лишь займ, который я собирался вернуть через несколько месяцев с процентами.

Пол покачал головой.

— Неужели? Я что, похож на автомат для выдачи денег, Фрэнк? Ты видишь на мне какие-нибудь чертовы кнопки?

— Нет.

— Зачем тебе нужен займ?

Фрэнк кашлянул, прочистив горло.

— Я хотел выпустить новую запись…

Бакс коротко хохотнул.

— Я вырежу на тебе эту новую запись, — вкрадчиво произнес Пол. — А затем отрежу тебе пальцы, яйца и уши.

— Пожалуйста, Пол… — голос Фрэнка задрожал. — Я пойду на что угодно, лишь бы все исправить…

Пол отпустил рубашку Фрэнка и сделал шаг назад.

— Девяносто тысяч — это не так уж страшно. Точнее, не так плохо по сравнению с тем, что сделала со мной Ева. Если ты найдешь ее и пять миллионов, можешь оставить себе девяносто тысяч.

— Пол, неужели ты позволишь ему просто так уйти? — спросил Бакс.

— Закройся, — оборвал его Пол. — Если ты, Бакс, доставишь сюда Еву, то получишь те же девяносто тысяч.

Бакс замолчал.

— В данный момент я никому из вас особо не доверяю, — сообщил Пол. — Именно поэтому вы оба должны доказать свою преданность. Приведите ее ко мне. Считайте, что это своего рода договор, в котором принимаете участие только вы. — Он уставился на Фрэнка. — И не забудь оставить мне информацию о счете в Кейти, чтобы я вернул деньги туда, где они должны находиться.

— Конечно, Пол, — с готовностью откликнулся Фрэнк.

— Если ты украдешь в клубе еще хоть цент, я тебя убью. Вот этой разбитой пластинкой буду резать тебя на кусочки. Ясно?

— Я все понял, Пол.

— Нет, не по дюйму. Я воспользуюсь метрической системой. По сантиметру за раз.

— Я понял, Пол.

— А я так не думаю, Фрэнк, — сказал Пол и, подскочив к Фрэнку, схватил его за руку, поднял ладонь и одним движением полоснул по ней куском пластинки.

Из разрезанной ладони брызнула кровь. Фрэнк закричал, прижав пораненную руку к груди. Пол столкнул его на пол.

— В следующий раз я отрежу тебе член, — пообещал он. — А сейчас позвони доку Бреверу, чтобы он тебя заштопал.

Фрэнк, пошатываясь, побрел к телефону.

— Отправляйся вниз и оттуда звони доктору. Убирайся прочь с моих глаз! Если запачкаешь кровью ковер, я порежу тебе другую руку! — орал Пол.

Фрэнк засунул руку в карман пиджака и выскочил из комнаты.

— Он врет, — сказал Бакс. — Он знает, где она.

— Нет, — возразил Пол. — Если бы он знал, зачем ему было появляться здесь? — Пол подмигнул ему. — Он уже староватый парниша и немного отупел. А ты вовсе не глуп, не правда ли, Бакс?

— Согласен.

— Вот так. Сейчас пара моих людей обыскивают твои закрома. Но они навряд ли найдут там пять миллионов наличными. Как думаешь, Бакс?

— Разумеется, нет. Я уже говорил тебе, что у меня их нет. Но все равно я благодарен тебе за проявленное доверие, босс. — Бакс распрямил плечи. — Ты взял меня в этот бизнес, Пол. Я тебе всем обязан и не намерен тебя предавать. Мы оба это знаем.

— У тебя были равные возможности с Евой.

— Ты сам выбрал меня, — сказал Бакс, — а вот ее ты унаследовал от Томми.

— Расскажи мне еще раз, что ты увидел у Альвареса.

Бакс перевел дыхание.

— Я немного опоздал на обмен.

— Почему?

— Столкновение машин на шоссе I-10. Две дороги были закрыты примерно на пятнадцать минут, и движение прекратилось. — Бакс пожал плечами.

— Что дальше?

— Я поехал в офис к Альваресу. Дверь была открыта. Я вошел и увидел Дойла и этого незнакомца мертвыми. Тела были еще теплыми, и никаких признаков денег. — Он сделал паузу. — Я проверил карманы Дойла. Его бумажник и удостоверение исчезли. У второго человека документов с собой не было. Запах от стрельбы был еще свежим. На полу лежала гильза. Я поднял ее и положил в карман. Затем, убедившись, что не оставил отпечатков пальцев, я по-быстрому смылся. Оставив «ягуар» на другой стороне улицы, я начал звонить тебе и вдруг увидел Еву, возвращавшуюся в офис. Она вошла внутрь. Подождав, что же будет дальше, я увидел, что она успела выскочить и уехать до появления копов.

— Если она их убила и взяла деньги, пока ты застрял в пробке, какого черта ей было возвращаться?

Бакс достал гильзу.

— Она обнаружила, что забыла одну из них, и вернулась за ней.

— Если бы она это спланировала, то не допустила бы такой оплошности.

— Она не профессиональный киллер, Пол. Вероятно, в панике она потеряла гильзу. Но, возможно, она могла вернуться и по другой причине. — Бакс положил гильзу на стол.

— Ее возращение было весьма рискованным. — В голосе Пола прозвучало сомнение.

— Я рассказываю тебе только то, что видел. Даже такая умная женщина, как Ева, не может всегда принимать только правильные решения.

— Мне очень не нравится, что я ничего не знаю о мужчине, который оказался рядом с Дойлом. — Пол присел. — Я хочу, чтобы ты выяснил, кто он такой. Копы будут землю рыть, чтобы разобраться с убийством банкира. Если они обнаружат связь между моим отцом и Альваресом, то сядут нам на хвост.

— Но вначале они должны обнаружить Еву, — заметил Бакс.

— Вся эта история действует на меня угнетающе. Это то же самое, как если бы я неожиданно узнал, что моя любимая тетушка оказалась двухдолларовой проституткой.

— Люди часто нас разочаровывают.

— Тебе лучше этого не делать, — сказал Пол. — Я доверяю тебе, парень. Найди ее и деньги. Посмотрим, успеем ли мы провернуть дело с Кико до вечера субботы. Но он не должен узнать, что у нас нет зелени. Если он пронюхает, что произошло, мы пойдем на дно. Никто не захочет больше снабжать нас порошком. Для нас эти деньги являются точкой отсчета для восхождения на вершину.

— Именно точкой отсчета, — подтвердил Бакс.

— Причина, по которой я пригласил тебя работать со мной, состоит в том, что я хочу превзойти отца. Твой опыт как эксперта нужен мне гораздо больше, чем куча накачанных парней с пушками. Мы должны завоевать Хьюстон, Бакс. А когда у нас будет надежная база, я займусь теми, кто унизил и выставил из Детройта моего отца. Это Баричи, Васко, Антонелли. Сейчас они уже превратились в дряхлых старикашек. Законы о рэкете сломали многих из них. Они так озабочены происками федералов, что даже не заметят, когда я появлюсь на сцене. Я их уничтожу, и они ничего не смогут мне сделать. — Он ткнул пальцем в сторону Бакса, и его лицо покраснело. — Я хочу, чтобы это дело стало трамплином для прыжка к успеху, ибо нужно создать новый фундамент для сотрудничества с таким партнером, как Кико.

— Но мы ведь уже не шайка бандитов, — спокойно сказал Бакс. — Со всем моим уважением к тебе, Пол, я все-таки не согласен. Оставь Кико и его команду в покое, они уже вовсе не те, что раньше. И что мы будем со всего этого иметь?

— Ева знает этих миляг. Если она захочет, то может появиться у них с украденными деньгами. Ей могут предоставить там убежище. Она из старой школы, и они друг друга прекрасно понимают. Кроме того, она слишком много знает обо мне. Поэтому ты должен найти и ее, и деньги. Я не допущу, чтобы мою семью снова унизили.

— Но если я не найду ее… — начал Бакс.

— Слушай, Бакс, — прервал его Пол, — если ты не найдешь ее, никто и никогда не найдет тебя.

Вышибала, который стоял у дверей клуба, казался вырезанным из красного дерева. Уит, чувствуя на себе его испытующий взгляд, заплатил за вход двадцатку и погрузился в грохот музыки и бешеную круговерть мерцающих вспышек света.

Толпа, тусующаяся в клубе «Топаз» в дневные часы, уже испарилась, и в заведение стала прибывать новая смена — более солидная публика. Единственными ярко освещенными местами были подиумы с прожекторной подсветкой снизу и сверху. Основную часть посетителей составляли мужчины, а женщины, которых было всего несколько, своими натянутыми улыбками как бы выражали молчаливый протест против всего происходящего здесь. В оформлении интерьера преобладал золотисто-желтый цвет, дававший странное сочетание римской классики (что, вероятно, намекало на обстановку надвигающейся оргии) и современного лоска. В клубе царила идеальная чистота, официантки сновали между столиками с неиссякаемой энергией, а интимная обстановка обещала исполнение всех желаний, подготавливая публику к тому, чтобы она с удовольствием потратила свои деньги.

Девушка на сцене исполняла сольный танец. Ее отточенную пластику нельзя было бы назвать простым набором движений, сопровождающихся тряской бюста. Она была высокой, рыжеволосой, двигалась с прирожденной грацией и была одета в костюм, представлявший собой весьма урезанную версию наряда девушки-ковбоя. В лихо надвинутой стетсоновской шляпе, без лифчика, но с узким патронташем, разделявшим ее высокие груди, и широким кожаным поясом, на котором висели бутафорские револьверы, стриптизерша выглядела очень эффектно. Она достала свое оружие и обстреляла струями воды двух солидных мужчин с двойными подбородками. Те восторженно засвистели и зааплодировали. Ее уверенность и манеры скорее напоминали танцовщицу с Бродвея, которая вдруг решила продемонстрировать свою грудь. Сняв кожаные перчатки, девушка бросила их на лысеющую голову восхищенного клиента.

Уит направился к бару, высматривая Гуча. Они решили появиться здесь порознь. Гуч должен был приехать минут десять назад. Уит увидел товарища, который сидел в одиночестве за угловым столиком и пил пиво, наблюдая за происходящим на подиуме. Уит выбрал другой угловой столик и присел за него.

Представив, что мать, возможно, находится где-то рядом, Уит ощутил неприятный холодок, медленно ползущий по спине. В любой момент он может лицом к лицу столкнуться с тенью, преследовавшей его всю жизнь. Однако, пребывая сейчас в окружении полуобнаженных девиц и мужчин, размахивающих сложенными купюрами, Уит понимал, что вряд ли это будет воссоединением, которое он представлял себе в детстве. Он достал платок и вытер лоб, покрывшийся каплями пота.

Официантка, одетая в безукоризненно белую рубашку, красный кожаный жилет, черный галстук и черную кожаную мини-юбку, плотно сидевшую на крепких бедрах, появилась почти мгновенно, как только он занял столик.

— Что я могу для вас сделать?

— «Корону», пожалуйста.

Ледяное пиво с прилагаемым ломтиком лайма, торчавшим в горлышке бутылки, быстро материализовалось перед ним на салфетке. Он расплатился наличными, наблюдая за тем, как рыжеволосая танцовщица под бешеные аплодисменты закончила свое выступление, и услышал конферансье, который провозгласил:

— Отпустим Рыжую Робин! Сейчас она отправится в гримерную, чтобы… — В воздухе повисла пауза, и конферансье продолжил: — Снять свой стильный прикид и вскоре вернуться к нам. А сейчас на нашей главной сцене со своим потрясающим номером появится Дезире О’Мэлли!

Под грохот барабанов и звуки скрипок на сцену выплыла роскошная девица в стильной зеленой шляпе и пиджаке. Она с удивительным мастерством подбрасывала свои увесистые груди и едва ли не жонглировала ими. На подбородке у нее красовалась маленькая фальшивая бородка лепрекона, которую она швырнула в толпу под смех и аплодисменты.

Как ни странно, все девушки из обслуживающего персонала клуба и танцующие на сцене были невероятно хороши. Ни у одной из них, а Уит мог наблюдать за несколькими, работавшими в зале, предлагавшими танец на коленях у клиента или сидевшими за столиками, болтая с посетителями, не было утомленного и потасканного вида, какой бывает у людей, вынужденных зарабатывать на жизнь в условиях жестокой эксплуатации. «Плейбою» следовало бы направить сюда команду фоторепортеров, и минут за десять она смогла бы обеспечить шикарными снимками годовой выпуск журнала.

Уит стал осматривать зал и отметил про себя, что за сценой расположены две двери, ведущие, вероятно, в комнаты отдыха, а также ниша, освещенная слабым красным светом. Там, скорее всего, находились офисные помещения. Слева, в стороне от подиума, была видна лестница с полированными перилами из кипариса. Она была перекрыта бархатной лентой с табличкой «Служебный вход». Наверху лестница заканчивалась еще одной закрытой дверью.

Он сделал глоток пива и вдруг услышал воркующий голос:

— Вы любите танцы, сэр?

Уит поднял глаза и обнаружил перед собой одну из самых прекрасных женщин, которых когда-либо видел в своей жизни. Она была великолепна, как кинозвезда, с кожей цвета кофе с небольшим добавлением молока, а ее волосы были коротко подстрижены, поскольку при такой ослепительной внешности они служили не более чем фоном. У нее были полные губы, высокие скулы, нежная линия подбородка и карие глаза, в которых можно было мгновенно утонуть. Бюст, прикрытый узеньким лифчиком, был украшен компакт-дисками, а на бедрах размещалась копия компьютерного монитора.

— У меня ученая степень в области вычислительной техники, — заявил он.

Она вежливо рассмеялась, давая понять, что шутка не слишком свежа.

— Я просто умру от счастья, если ты станцуешь со мной, — сказал Уит.

— Нет, не с вами, — уточнила она, предоставляя ему возможность снова пошутить. — Для вас.

— Танец на коленях?

— Именно.

— А как насчет того, чтобы просто посидеть и поболтать со мной пару минут?

Танцовщица явно колебалась. Он предположил, что, видимо, в разговоре присутствует больше интимности, чем в танце. Девушка может извиваться, покачивать бедрами, демонстрируя свои груди, но в такой обстановке все это будет менее откровенным, чем беседа, во время которой им обоим придется общаться и рассматривать друг друга как личность.

Он спросил:

— А сколько стоит танец?

— Сотню.

— Хорошо, ты получишь сотню, но за это посидишь немного за моим столиком, и мы поговорим.

Стриптизерша, щелкнув пальцами, дала знак официантке. Уит понял, что должен отдать свою кредитную карточку, — столько наличных у него с собой не было. Это казалось рискованным. С другой стороны, он должен был кое-что выяснить, и, если его мать все же работает здесь, она вряд ли будет пересматривать десятки квитанций. Уит передал карточку официантке, и чернокожая девушка села рядом с ним за маленький столик.

— Как тебя зовут?

— Гикгел.

— Нет, настоящее имя.

— Таша.

— Привет, Таша. Меня зовут Уит.

— И вы, конечно, бизнесмен, как и все наши гости?

— Верно. Я работаю на кинокомпанию. — Он заранее разработал несколько легенд, чтобы без особых усилий проникнуть в служебные помещения клуба, и сейчас решил использовать именно эту версию.

Она подняла свою идеально изогнутую бровь.

— Вот как! На кинокомпанию…

— Извини, но кастингом я не занимаюсь, — признался он. — Хотя мне кажется, что здесь работает море желающих стать актрисами.

— Да, наши девушки жаждут вплотную заняться Шекспиром, надеясь открыть новые грани в образе Офелии. — В ее тоне прозвучал сарказм. — Но не я.

— А чего ты хочешь?

— Мира во всем мире, — ответила она.

Он сделал долгий глоток пива. Подошла официантка и принесла Таше стакан содовой с кусочком лайма, сиротливо болтавшимся над кубиками льда.

— Да будут благословенны миротворцы! — шутливо произнес Уит.

— Не стоит воспринимать мои высказывания слишком серьезно.

— Ты просто поразила меня своей утонченностью и острым умом.

Ее улыбка стала несколько натянутой.

— В сущности, я очень дружелюбный человек.

— Ты имеешь в виду верхний этаж?

— Нет, я не настолько дружелюбна.

— Я сказал это только в шутку, Таша.

— Что касается частных апартаментов, то у нас бывает множество знаменитостей, которые не хотят развлекаться у всех на глазах, поэтому они заказывают еду, напитки и танцы в отдельных номерах. Может, вы пытаетесь произвести на меня впечатление своими голливудскими связями и действительно хотите подыскать место для съемок фильма?

— Подозреваю, что произвести на тебя впечатление не так-то легко. Для этого ты слишком умна. И весьма рассудительна для заведения подобного рода. — Он проследил за тем, как Дезире О’Мэлли закончила свой номер. — Да, я действительно подыскиваю подходящую обстановку для съемок триллера. Герой, который является разведчиком, пытается схватить негодяя агента, укравшего смертельно опасный вирус. Чтобы получить нужную информацию, его девушка отправляется в клуб и выступает в качестве стриптизерши. Вот почему нам никак не обойтись без ночного клуба.

— Но почему бы вам не поработать в Лос-Анджелесе?

— Техас дешевле. Скажи, с кем здесь можно переговорить насчет съемок?

— С Фрэнком. Но предупреждаю, он сам захочет сниматься.

— Фрэнк?

— Фрэнк Поло. Он здесь управляющий.

— Мне знакомо это имя.

— Дорогуша, если вам знакомо это имя, то у вас не слишком утонченный музыкальный вкус. — Таша наклонилась вперед и чистым альтом стала напевать сквозь шум зала и сцены: — «Бэби, стала ты моей привычкой… да, стала ты моей привычкой».

— Эту песню я помню, — сказал, улыбаясь, Уит.

— Фрэнк никогда не придет в себя после утраты былой славы. — Она пожала плечами. — У него были золотые пластинки, а сейчас он управляет подобным заведением. Ниже упасть невозможно.

— Но ведь это очень хороший ночной клуб, Таша.

— Сущий рай. Надеюсь, что когда-нибудь смогу отсюда убраться.

— Так как мне встретиться с Фрэнком Поло?

Она бросила на него изучающий взгляд.

— Если вы не тот, за кого себя выдаете, я не намерена тратить на вас время Фрэнка. Только никаких обид. У вас есть визитная карточка?

Разумеется, таковой у него не было, но Уит разыграл целую сцену, копаясь в бумажнике и карманах. Он был одет в брюки цвета хаки и рубашку навыпуск и вдруг подумал, что выглядит не слишком по-голливудски. Никакой укладочной пенки на волосах и модных солнцезащитных очков.

— К сожалению, с собой нет. Последнюю оставил в клубе «Ес». — Это был еще один такой же стриптиз-клуб, рекламу которого он видел на огромном стенде возле автострады.

— Но у вас должны быть визитки, — вежливо настаивала Таша, показывая, что она вовсе не уверена в подлинности его личности.

— Я могу позвонить Фрэнку, — сказал Уит. — А может, у него есть ассистент, с которым я смогу поговорить? — Он снова прогулялся по карманам, будто собираясь с мыслями. — Видишь ли… людям не всегда нравится идея съемок фильма в принадлежащих им заведениях. Поэтому моя профессия чем-то сродни работе разведчика.

— Понятно, — недоверчиво протянула Таша.

Он осознал, что, желая завоевать ее доверие, слишком много говорит и явно торопится.

— Моя ассистентка несколько раньше звонила в управление клуба. Она говорила с Евой. Кажется, с Евой Майклз…

— Да, я знаю Еву, — сообщила Таша. — Но она не…

— Таша, — прогудел чей-то голос позади Уита. — Ты срочно нужна наверху.

Крепкий мужчина, скорее напоминавший матерого трутня из крупной корпорации, чем сотрудника ночного клуба, прошел мимо Уита, наклонился к Таше и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула и одарила Уита снисходительной, профессионально отстраненной улыбкой.

— Извините меня. Было очень приятно с вами пообщаться, скаут. Желаю приятно провести вечер в клубе «Топаз».

— Спасибо, Таша.

Она поднялась и прошла мимо крепыша, который собрался уходить.

Уит, обращаясь к мужчине, произнес:

— Прошу прощения.

Тот развернулся и улыбнулся ему холодной, как антарктический лед, улыбкой.

— Да?

— Я заплатил, чтобы она немного со мной посидела, — сказал Уит. — Полагаю, что, поскольку вы ее забрали, я могу рассчитывать на частичное возмещение.

— Да, забрал, — согласился мистер Холодная Улыбка. Его физиономия стала еще более мрачной. — Но, извините, никакого возмещения не будет.

— А как насчет одолжения вместо этого? — спросил Уит. — Где я могу найти Еву Майклз?

Мистер Холодная Улыбка уселся напротив него.

— Насколько я понимаю, она работает в руководстве клуба, — дружелюбно сказал Уит.

— Не совсем так. Но с какой целью вы ее ищете? — Мужчина ничем не напоминал клубного вышибалу. На нем безукоризненно сидел превосходно сшитый костюм, его стрижка была скорее консервативной. Правда, губа распухла, будто совсем недавно он получил хороший тычок в зубы.

— А вы кто, ее секретарь? — спросил Уит.

Теперь мистер Холодная Улыбка уже не улыбался.

— Как вас зовут? Я доложу, что вы ее ищете.

— Мое имя не имеет значения. У меня к ней частное дело.

Служащий посмотрел на него так, будто решал, подходит ли это неизвестное к тому уравнению, которое он решал в уме.

— Хорошо, пойдемте со мной, приятель. Я вас к ней проведу.

В мерцающем свете зала Уит пытался разглядеть лицо Гуча, возле которого в этот момент дикая ирландская роза Дезире О’Мэлли исполняла свой танец.

— Вы пойдете со мной или нет? — спросил мужчина.

Все происходило слишком быстро. Уит не был готов прямо сейчас оказаться перед матерью, но потом подумал об отце и решительно встал. Он почувствовал, как мурашки покрыли его кожу.

— Прошу сюда, — произнес мистер Холодная Улыбка, и Уит последовал за служащим, который отбросил бархатную ленту, отделявшую лестницу, что вела к номерам. Уит снова посмотрел в сторону Гуча, но так и не увидел выражение лица своего друга, которого заслоняла голая спина танцовщицы.

Пол на втором этаже был покрыт ярко-красным ковром, самым богатым из всех, которые Уит когда-либо видел в своей жизни. Бесшумно ступая по нему, они прошли вдоль ряда дверей с золотыми номерами, загадочно сверкавшими в полутьме. Мистер Холодная Улыбка небрежно толкнул ногой дверь под номером пять и заглянул в помещение.

«Вот и мы, — подумал Уит. — Привет, мама». Вслед за своим провожатым он вошел внутрь.

Но комната оказалась пустой.

Как только они вошли, Мистер Холодная Улыбка набросился на Уита сзади и схватил его за шею, словно пинчер, сдавливая другой рукой сонную артерию. Уит начал задыхаться, чувствуя, что воздух в легких стал густым, как желе. Когда рука крепыша отпустила его горло, он ощутил на спине жесткое прикосновение дула пистолета.

— Я нажму на спуск, — предупредил мужчина, — и ты проведешь остаток своих дней в инвалидном кресле.

Уит перевел дыхание, у него уже почти не оставалось воздуха в легких.

— Сегодня был не лучший денек, — прорычал мистер Холодная Улыбка. — Я хочу знать, зачем ты ищешь Еву. Я желаю услышать это в следующие пять секунд. Пять. Четыре. Три…

— Она должна мне деньги, — сказал Уит. Это было первое, что пришло ему в голову, что-то вроде молниеносного озарения.

Давление пистолета на спину не ослабевало.

— За что?

Во рту Уита пересохло.

— У меня были деньги, которые я хотел перевести в оффшорную зону и отмыть. — Гарри говорил, что его мать работает в этой криминальной группировке в качестве финансиста, так что такая возможность была довольно реальна. — Но она не вернула мне деньги.

— Значит, эта сука сейчас стала работать на стороне? — спросил служащий. — Повернись.

Уит выполнил его команду, и мистер Холодная Улыбка тут же двинул ему в лицо, бросив назад, к стене. Уит сжал кулаки и, пошатываясь, кинулся в контратаку, но в его лоб тут же уперся холодный ствол пистолета.

— Сколько денег?

— Какое тебе дело? — огрызнулся Уит.

Его противник оказался слишком искусен в обращении с оружием. Он управлялся с пистолетом, как заправский ковбой из вестерна, причем с явным удовольствием.

Дверь позади него приоткрылась.

— Комната занята! — крикнул мистер Холодная Улыбка, не оборачиваясь. — Зайдите в следующую, — его голос звучал довольно дружелюбно.

— Но мне нравится эта комната. — Гуч закрыл за собой дверь, плотно притворяя ее. Тут же раздался стук, и женский голос произнес:

— Выходите. Это комната для охранников.

— Проваливай, дружок. — Мужчина бросил взгляд на Гуча, и ствол пистолета еще сильнее уперся в лоб Уита.

— Я так и сделаю. А потом отправлюсь прямо в Детройт и немного поболтаю с Джо Васко. Ты его знаешь. Это парень, который выставил Беллини из Детройта.

— Кто ты, черт побери, такой?

— Твоя лучшая половина, — сообщил Гуч. — Если ты ухлопаешь моего друга, то ребята Васко приедут из Детройта, возьмут тебя за задницу и живьем скормят аллигаторам по фунту за один заход. Думаю, что ты не умрешь раньше, чем через три или четыре дня.

— Васко… — повторил мистер Холодная Улыбка.

— Точно, — криво улыбаясь, подтвердил Гуч.

Мужчина опустил оружие. Уит не двигался, хотя пистолет уже не сверлил ему череп и он мог нормально дышать.

— Как тебя зовут? — спросил мистер Холодная Улыбка.

— А тебя? — спросил Гуч.

— Меня все называют Бакс.

— Бакс? — ухмыляясь, повторил Гуч, и на его каменном лице вновь появилась улыбка. — Это в смысле денег или в том смысле, что на жаргоне ты педрила для тюремных услуг?

— В смысле денег, — ледяным тоном сообщил Бакс.

— Меня зовут Леонард. — Это действительно было имя Гуча, которое, впрочем, использовалось крайне редко. — А парня, на которого ты наехал, зовут Майкл. — Это было второе имя Уита, которым его никто и никогда не называл.

— И вы оба от Васко?

— Ты быстро схватываешь. Твое хобби случайно не вычисления в уме? — спросил Гуч.

— Я пойду и сообщу Полу.

Гуч покачал головой.

— Не стоит беспокоить Пола и говорить ему, что мы здесь.

— Так он не знает?

— Так захотел мистер Васко. Поскольку Томми прикован к постели, Васко желает посмотреть, чем занимается Пол. Он желает убедиться, что Пол соблюдает соглашение и не сует свой нос в Детройт и наш бизнес. Никаких сделок с наркотиками, никакого отмывания денег, никакой противозаконной деятельности.

Бакс нахмурился.

— То, чем мы занимаемся в Хьюстоне, совершенно не касается мистера Васко.

— Вытащи свою голову из задницы, сынок. Если мы доложим Васко, что Пол нарушил условия договоренности и полез в чужую сферу деятельности, он пошлет сюда нескольких плохих парней, чтобы вправить вам мозги, и вы станете очень несчастными, а может быть, и вовсе умрете, — угрожающе произнес Гуч.

— Лучше вам по-быстрому вернуться в свой Детройт, — невозмутимо заявил Бакс, и Уит заметил, что мелькнувшая было тень страха на его лице сменилась вспышкой злобы. Гуч зашел слишком далеко.

— Парень, остынь, — примирительно произнес Уит и взглянул на Гуча. — И ты тоже остынь. Давайте поговорим, ладно? — Его лицо болело, а кожа под глазом начала подергиваться. Скоро у него появится синяк, и это вызвало внезапный приступ ярости. Этот человек знает его мать и прекрасно осведомлен о ее деятельности. Ему захотелось от всей души врезать Баксу по его наглой роже.

— Почему ты врал мне насчет денег? Почему не сказал, что ты от Васко? — Эта несколько запоздалая мысль заставила голос Бакса звучать громче.

Как только он повернулся лицом к Уиту, увесистый кулак Гуча обрушился на его затылок, и крепыш Бакс свалился на пол.

— Потому что тобой, дерьмо, только задницу подтирать, — прорычал Гуч. — Потому что мы не обязаны давать тебе пояснения. Ты меня понял?

Уит наклонился и забрал у Бакса пистолет. Дверь в комнату сотряслась от ударов, а в замке заскрежетал ключ. Уит положил пистолет на стол возле своей руки.

В комнату вломилась парочка громил с бычьими шеями. Они уставились на Гуча и Уита, лицо которого носило явные следы недавнего рукоприкладства. Посмотрев на Бакса, сидевшего на полу, один из них спросил:

— Что здесь происходит, Бакс?

— Это мои друзья, — объяснил тот. — Мы тут немного пошутили. Все в порядке. — Он нервно хохотнул.

Двое вышибал с недоумением посмотрели на Гуча и Уита.

— Прошу извинить, что оставил мисс О’Мэлли за дверью, после того как она привела меня сюда, — сказал Гуч. — Это часть шутки.

Охранники снова повернулись к Баксу.

— Ники, все нормально. Скажи Дезире, что мы отблагодарим ее за беспокойство, — сказал Бакс, вставая.

— Да, у меня для нее есть большой сюрприз, — добавил Гуч, и на этот раз все рассмеялись.

— Все хорошо. Мы скоро спустимся вниз, — успокаивающе произнес Бакс, и двое мужчин удалились, закрыв за собой дверь.

— Видели, как обстоит дело? — сказал Бакс. — Я отдам приказ, и вас тут же пришьют.

— Можешь попробовать, но не забывай, что из Детройта за вами следят, — парировал Гуч.

— И что же случится, если в Детройте не понравится то, что они здесь увидят? — спросил Бакс.

— Я бы не старался быть слишком верным Полу, — сказал Уит, отметив про себя пристальный взгляд Бакса, который посмотрел на него, будто видел в первый раз. — Нам нужно поговорить с Евой Майклз.

Бакс потрогал языком кровоточившую губу и издал ртом звук, напоминавший щелчок.

— Она редко бывает в клубе.

— Тогда дай нам ее адрес, — потребовал Гуч.

Бакс несколько секунд молчал, будто прикидывая в голове варианты.

— Она будет отсутствовать в городе примерно в течение суток.

— У тебя есть номер ее сотового телефона?

— Нет, — ответил Бакс. — Перезвоните мне попозже. — Он достал из кармана ручку. Уит увидел торчавший из кармана мобильник и, пока Бакс писал номер на салфетке, сделал шаг в сторону.

— Один вопрос, — сказал он, когда мистер Холодная Улыбка повернулся к нему, и нанес ему джеб справа под глаз, а потом сразу ударил левой в нос. Затем повторил комбинацию и облегченно вздохнул. Бакс отшатнулся назад и грохнулся на пол.

— Теперь мы квиты, — сказал Уит. Он взял со стола пистолет, навел его на Бакса и полез к нему в карман за сотовым телефоном.

— Эй… — запротестовал тот.

— Заткнись, или я воткну его тебе в лоб так же, как сделал ты. — Уит включил телефон, нашел адресную книжку и прошелся по указанным в ней номерам. Обнаружив номер Евы, он записал его в память своего телефона и бросил мобильник на грудь Бакса.

— У тебя, разумеется, был ее номер, — сказал Уит. — Это одна ложь, которую ты нам сказал. Не вздумай повторить свою ошибку, ты, задница.

Бакс нашел Ташу в раздевалке для танцовщиц. С наушниками на голове она извивалась перед зеркалом в такт музыке. Он сдернул с нее один из наушников.

— Где, черт возьми, Пол?

— В отдельном номере. В одиночестве. — Она посмотрела на него через плечо.

— Что, для тебя время у него кончилось? — язвительно спросил он. В зеркало он видел ее грудь, прикрытую тонкой белой лайкрой. Таша сбросила с себя всю компьютерную мишуру, которая кучкой лежала на туалетном столике.

Девушка сняла второй наушник.

— Он смотрит баскетбольный матч. Настроение у него ужасное.

— Говорят, что ты его новая девушка.

— Говорят.

— Этот блондин, с которым ты сидела…

— Да?

— О чем вы говорили?

— Он скаут из кинокомпании. Подыскивает здесь подходящее место для съемок. — Она бросила взгляд в зеркало, проверяя, насколько ровно наложен макияж.

Бакс помолчал.

— Он платил по карточке?

— Да. А в чем дело?

— Не важно. Киносъемки здесь, у нас? Это было бы забавно.

Она ничего не сказала, наблюдая за ним с кислой миной.

— В чем дело? — спросил он.

— Тебя что, поцеловали в глаз? Он начинает опухать, — сообщила Таша. — Полу это не понравится.

— Да какое ему дело?

— Подбитый глаз — это хорошая реклама для плохого парня. Демонстрирует степень уважения к тебе.

— Я споткнулся на лестнице и ударился о перила, — сказал он, но, когда эти слова вылетели из его рта, тут же пожалел о сказанном. Он увидел, что она сразу раскусила его ложь. Маленькая мисс Умница ведет себя нагло и действует так, будто у нее мозги такие же большие, как и сиськи. У него возникло желание подойти, схватить эти идеальные груди и скрутить их так, чтобы она заверещала от боли. Но теперь она стала женщиной Пола. Однако если Кико Грейс или эти пауки из Детройта сделают свое дело, Пол отправится в долгое плавание в залив Галвестон. А мисс Умница, после того как Бакс с ней разберется, сможет составить ему приятную компанию.

— Будь более осторожным на этом толстом ковре, — заботливо произнесла она. — Следи за каждым своим шагом.

— А не пора ли тебе отправиться трясти сиськами перед этой публикой с отвисшими челюстями? — огрызнулся он.

— Не думаю, что Полу понравится твоя манера разговора со мной, — сказала она и ушла.

Тут же на смену ей явилась Рыжая Робин, вспотевшая после приватного танца, заказанного одним из клиентов. Она собиралась умыться и немного перевести дух.

— Эй, конфетка, — окликнул ее Бакс. Он решил, что ему сейчас неплохо бы отдохнуть в более приятном для него обществе.

Робин быстро поцеловала его.

— Привет. Что случилось с твоим глазом, бэби? Я схожу в кухню и принесу тебе пакет со льдом.

— Чуть позже. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Будь добра, присмотри за Ташей и сразу сообщи мне, если узнаешь, что у нее на уме. — Бакс обнял девушку и нежно поцеловал.

— Что у нее на уме? Она всего лишь трясет задницей, так же как и я, и не больше того.

— Я хочу убедиться, что она не настраивает против меня Пола, — пояснил Бакс.

— Вот как, — сказала Робин. — Хорошо, я займусь ею. Мы сегодня ночуем у тебя?

— Похоже, это будет долгая ночь, дорогая. Слишком много работы, поэтому лучше отправляйся домой. Увидимся завтра вечером.

— Позволь, я все же принесу тебе пакет со льдом.

— Давай, а потом уходи. Мне пора заняться делом. — Он громко шлепнул ее по кожаному заду, и Робин вышла из комнаты.

Бакс вернулся в зал и нашел официантку, ожидавшую заказ у одного из столиков. Счет по карточке был на имя Уитмена Мозли. Его дружок с неприятной физиономией, появившийся наверху с Дезире О’Мэлли, не использовал кредитную карточку и платил наличными.

Уитмен Мозли. Это имя было совершенно незнакомо ему. Возможно, парень использовал псевдоним, чтобы его не опознали как человека Васко из Детройта. Однако их история… Конечно, он не совсем в нее поверил, поскольку они слишком интересовались Евой и ничего не спрашивали о других членах хьюстонской организации. Кроме того, у блондина было довольно грустное лицо и он явно нервничал, когда Бакс говорил о Еве. Все эти нюансы вызывали у Бакса определенные сомнения.

Он позвонил по сотовому телефону одному из охранников, прервавших его дискуссию с двумя незнакомцами.

— Да? — откликнулся тот.

— Ты едешь за ними?

— Да. Примерно на шесть машин сзади. Пока они передвигаются бесцельно, будто решают, куда направиться.

— Смотри, не потеряй их, — сказал он. — Если упустишь, я лично пристрелю тебя. — Бакс отключил телефон и направился в зал, навстречу грохочущей музыке и гулу голосов.

Он должен был позвонить Кико, но не хотел этого делать.

Глубоко вдохнув и задержав дыхание, чтобы успокоиться, Бакс подумал: «Сосредоточься, сфокусируйся на цели. Многие захотят перехватить твою цель. Уничтожь их, но никогда не теряй цель из виду».

Он поднялся по лестнице в кабинет Фрэнка Поло. Фрэнк сидел на диване с туго перевязанной рукой. На низком столике стоял запотевший стакан с вином. У Беллини был свой врач, предпочитавший покупать кокаин со скидкой и поэтому не возражавший, когда его внезапно вызывали из дома. Он считал умение держать язык за зубами одним из своих главных достоинств. Доктор Бревер уже уходил, вежливо кивнув Баксу, но затем внимательно посмотрел на него и спросил:

— Не хотите поставить компресс на глаз? Он уже начинает заплывать.

— Благодарю, нет.

Доктор ушел.

Бакс присел рядом с Фрэнком, подал ему стакан холодного вина и положил руку на плечо бедолаги.

— Будь реалистом. Я не собираюсь соревноваться с тобой за приз в девяносто тысяч. — Бакс пожал плечами. — Ева должна тебе позвонить. Ты это знаешь, да и я знаю тоже.

Фрэнк внимательно посмотрел на Бакса. Он сделал глоток вина, затем еще один.

— Сейчас мы у Пола в дерьмовом списке. Но он продолжает в нас обоих верить. В противном случае мы сейчас уже охлаждались бы в заливе, — продолжал Бакс.

— Он совершенно свихнулся, — подал голос Фрэнк.

— Да, он свихнулся. Но, Фрэнк, ты и я — это все, что у него осталось, чтобы попытаться довести до конца сделку с Кико. Ему нужно, чтобы мы с тобой были одной командой. — Бакс перешел на другой тон, каким он обычно говорил на деловых встречах. Теперь его голос звучал мягко и вкрадчиво: — Ты поможешь нам найти Еву, и я гарантирую, что заставлю Пола простить тебя. А эти девяносто тысяч останутся у тебя.

— Команда… — Фрэнк задумался над словами Бакса. Осторожно трогая губы кончиком языка, он сказал: — Ладно, Бакс, мы в одной команде. Только прекрати напоминать мне о моей ошибке, ладно? На самом деле это был своего рода займ.

— Я понимаю, — с сочувствием произнес Бакс. — Я знаю, что такое тяжелые времена, парень. Но лучше бы ты попросил эти деньги.

— Пол мог отказать мне.

— Тебе? Никогда! Ты для него самый близкий человек после отца.

Фрэнк в знак протеста поднял вверх забинтованную руку.

— Ладно, тогда ты ему вроде дяди.

— Подлизываться — это ведь не в твоей манере, — заметил Фрэнк. — Не нужно экспериментировать на мне, Бакс.

Бакс криво усмехнулся.

— Хорошо. Неужели ты считаешь, что мы поверили в твои способности в одиночку манипулировать кредитными карточками и бухгалтерскими проводками, чтобы получить девяносто тысяч? Ты ведь певец, а не бухгалтер. Это все устроила Ева, не правда ли?

Фрэнк молчал, уставившись в свой стакан.

— Это ее работа, Фрэнк? — спокойно повторил Бакс.

— Она могла бы это сделать.

— Но не сделала, — подытожил Бакс. — А теперь, как бы там ни было, твоя подружка упорхнула, оставив тебя отдуваться. Так что не забывай: эти деньги могут стать твоими, Фрэнк.

— Мне никогда не везло с женщинами. — Фрэнк вздохнул. — Это удел большинства певцов.

— Артистический темперамент, — согласился с ним Бакс. — А как насчет Джо Васко?

Фрэнк удивленно поднял на него глаза.

— Полагаю, ты знаешь, о чем я говорю? — спросил Бакс.

— Мне неприятно само упоминание о Джо Васко.

— Но ты ведь говорил с ним, а? Разве тебе не хотелось, чтобы старые друзья взяли на себя все операции Томми, когда ты оказался в немилости у Пола?

— Джо Васко мне вовсе не друг, — отрезал Фрэнк. — И он не друг никому из близких людей Томми Беллини.

— Хочется верить в это, Фрэнк. А может, вы с Евой получаете зарплату у другого хозяина?

— Если бы все было так, мне не понадобилось бы занимать девяносто тысяч, не правда ли?

— Я принимаю к сведению твои доводы, — сказал Бакс.

Умиротворенное настроение Фрэнка, вызванное действием успокоительных лекарств, испарилось.

— Я еду домой.

Бакс схватил перевязанную руку Фрэнка и запустил ногти в свежие швы. Фрэнк завопил, расплескивая вино.

— Ты ведь дашь мне знать, когда получишь от нее вести, Фрэнк?

— Да! Да!

— Чтобы укрепить наш командный дух, я отправлюсь вместе с тобой, на случай если Ева тебе позвонит. А сейчас спускайся вниз и жди меня.

Фрэнк поставил стакан и, прижимая к груди ноющую от боли руку, нетвердой походкой вышел из кабинета.

Бакс набрал номер и прислушался в ожидании ответа. Сейчас ему важно было выиграть время.

— Плохие новости. С деньгами вышла задержка, — негромко произнес он.

— Это не то, что я хочу услышать, Бакси, — сказал Хозе.

— У них небольшая заминка в банке, но ничего серьезного. Ева пока не может перевести сюда всю сумму. Временная задержка до субботы.

— Ты шутишь.

— Совсем нет.

— Кико будет встревожен, — продолжал Хозе. — Очень встревожен.

— Это уже ваша проблема.

— Парень, — процедил Хозе, — это твоя проблема. Просто ты этого еще не понял. — Его голос пока был спокоен. — Ты ведь не собираешься поиграть с нами в прятки, Бакси? Помни, если вздумаешь нас обойти, мы пошлем куда следует наш замечательный фильм с тобой в главной роли.

— Я знаю, что крепко сижу у вас на крючке. — Боже, как он ненавидел Хозе! Его трясло от злости, когда эта скотина называла его Бакси, будто мальчика на побегушках. — Вы получите свои деньги, я обещаю.

— Позвони нам завтра утром. — Хозе сделал паузу. — И только с хорошими новостями.

— Доброй ночи, — сказал сквозь зубы Бакс и положил трубку.

Времени оставалось совсем немного. Он должен сделать так, чтобы все обвинения легли на плечи Евы Майклз и тех двух придурков, которые ищут ее. В результате стволы Пола и Кико будут направлены на эту троицу. Не так уж важно, зачем в действительности они хотят ее найти; он должен выставить незнакомцев как партнеров Евы.

Бакс задумался о визите непрошеных гостей. С какой стати Фрэнку или Еве, ненавидящим Васко, — а он знал, что эта часть истории семьи Беллини соответствовала действительности, — обращаться за помощью к Васко? Они не должны были этого делать. Так кто такие эти двое? Люди Кико, которые его проверяют? Или засланные агенты Пола? Остается надеяться, что это не так, что это просто два олуха, которых надула Ева. Но сейчас он может подставить их по-настоящему и, если по-умному разыграет свою партию, сделать мишенью вместо себя. Нужно спланировать свою работу так, как рекомендует третья пленка с записями Чеда Ченнинга «Достигающие цели».

Бакс глубоко вздохнул, закрыл глаза и представил себе перечень неотложных дел с аккуратными пометками о выполнении как знак завершенности поставленной задачи.

Еще одно направление работы — это переубедить Пола. Бакс кинулся назад, в отдельные номера для вечеринок. В одном из них он нашел Пола, который сидел в одиночестве перед блюдом энчиладас и парой пустых бутылок из-под пива. Значит, он ищет успокоения в хорошей еде и пиве, в то время как он, Бакс, делает всю черную работу? По телевизору транслировали баскетбол, и местные «Рокитс» переигрывали «Джаз» из штата Юта.

— Что с тобой случилось? — поинтересовался Пол, разглядывая его заплывший глаз.

Бакс мысленно поклялся, что при следующей встрече переломает пальцы этому болвану Майклу-Уитмену.

— Насколько я вижу, ты не принес с собой на подносе голову Евы или мои пять миллионов, — угрюмо сказал Пол. — Тогда зачем ты сюда явился?

— Да, Пол, пока еще я до нее не добрался, — ответил Бакс. — Но я передал сообщение Кико. Сказал, что возникла заминка в банке.

— Это хорошо.

— Новая проблема, — доложил Бакс. — Я обнаружил парочку парней, которые проявляли необычайный интерес к Еве. Они могут быть нам полезны.

— Кто такие?

— Это два типа, которые ее разыскивают. Они наплели мне, будто она отмывала для них деньги и поэтому срочно нужна им. — Бакс ни словом не обмолвился насчет их предполагаемой связи с Васко или о том, что они не знали номер ее сотового телефона, поскольку эти данные никак не вписывалась в ту версию, которую он хотел скормить Полу. — Эти двое, скорее всего, ее партнеры и могут нас привести к ней.

— Бакс! — Пол встал, выключил телевизор и надел пиджак. — Если эти парни знают, где она или деньги, выжми из них максимум информации, а затем убей. Делай свою работу, друг. Мне это нужно прямо сейчас.

— А я и не знал, что ты мафиози из Детройта, — сказал Уит.

Гуч повернул свой микроавтобус на парковку к ресторану «Пай Шеек», заполненную автомобилями.

— Ты многого не знаешь, друг.

Уит провел пальцем по телефонному номеру, записанному им на салфетке в клубе. Перед уходом, боясь, что он в спешке его забудет, Уит записал комбинацию цифр, которая могла открыть замок, ведущий к разгадке тайны, мучившей его долгие годы. А вдруг эта женщина окажется не его матерью? И что будет, если это она?

— Бакс с помощью пары телефонных звонков легко сможет вычислить, что мы не настоящие бандиты, — сказал Гуч.

— Да. Странный он тип. Бакс скорее похож на прихлебателя из крупной корпорации, чем на боевика. — Уит вспомнил крепыша из клуба. — Ты, кажется, слишком много ему наболтал, я видел это по его физиономии.

— Зато нам удалось затронуть его слабое место. Он напуган и хочет переметнуться к кому-нибудь, кто сможет убрать его босса. Вероятно, у него не слишком устойчивое положение. И кажется, во владениях Беллини далеко не все в порядке.

— Если Бакс морально готов предать своего босса, — рассуждал Уит, — то он может стать для нас союзником.

— Слушай, удивительно, что ты решил дать ему в рожу.

— Он встал между мной и моей матерью и, кроме того, готов был меня застрелить. Если бы мы находились не в клубе, где полно людей, он сделал бы это.

— Не обольщайся, он мог преспокойно тебя пристрелить, потому что в этих комнатах звуконепроницаемые стены. Никто бы не услышал, как ты получил свою порцию пиф-паф. А после закрытия клуба они бы тебя вывезли куда-нибудь и выкинули. — Гуч окинул взглядом парковку и машины, которые беспрерывно подъезжали и отъезжали от ресторана. — Похоже, «хвоста» за нами нет. Значит, Бакс не захотел сообщать содержание нашей милой беседы остальным членам команды Пола.

— Ты говоришь как профессионал, Гуч.

— Корпус морской пехоты. Ты должен знать, как правильно произносить «Ура!».

— Я не думаю, что все так просто, Гуч, — заметил Уит. — Ты ведь знаком с этим миром, правда? Я имею в виду организованную преступность.

— Я видел о них множество фильмов…

— Которые не имеют никакого отношения к реальному миру, — возразил Уит.

— Ты молодец, что двинул его по морде, — похвалил Гуч. — Попробуй показать, что ты его боишься, и ты покойник. Такова продвинутая теория социального дарвинизма. Круче только в тюрьме. — Гуч, улыбаясь, посмотрел на Уита. — Об этой стороне твоей личности я и не подозревал, ваша честь.

— Это потому… — Уит замолчал.

— Что?

— Это потому, что я ищу маму. Знаешь, это то же самое, как если бы ты всю жизнь тренировался для одного события вроде Олимпиады, или Суперкубка, или чемпионата мира и сейчас не можешь позволить себе ни одной ошибки. Если я все же совершу ее… — Уит внимательно разглядывал написанные в спешке цифры. Он еще мог, опустив стекло, выбросить на улицу салфетку с номером, а затем отправиться домой, к отцу, чтобы позаботиться о нем, а заодно избавиться от очевидных и очень серьезных проблем.

— Позвони ей, — спокойно посоветовал Гуч. — Расскажи, что хотел бы ее увидеть.

— А если она не моя мать? Не окажусь ли я тогда в дураках? — спросил Уит. — Кроме того, здесь взрывоопасная обстановка, в которой не очень-то хотелось бы начинать новые взаимоотношения.

— Тогда позволь мне поговорить с ней, — предложил Гуч. — Полагаю, что я для этого достаточно очарователен и убедителен.

— У меня для тебя сюрприз. — После занятий любовью Таша слегка запыхалась. Первая ночь с Полом, когда он был пьян, не доставила ей никакого удовольствия. Но сегодня вечером он показал себя неплохим любовником, возможно потому, что нервничал и жаждал разрядки. На этот раз он позаботился о том, чтобы посредством рук и языка вначале удовлетворить свою даму. После качественного неспешного секса она поправила выбившуюся из его прически прядь каштановых волос.

— У тебя может сложиться неплохая ночка, — прошептала она, вставая с постели.

— Бэби, моя ночь уже подошла к концу.

Таша направилась к своему компьютеру, проверила электронную почту и нажала на клавишу. Из принтера потек ручеек бумаг. Она собрала их вместе, просмотрела и бросила на его обнаженный живот.

— Что это за макулатура? — недовольно спросил Пол.

— Отчеты по кредитным операциям.

Пол взял листы, и Танга стала ждать, что он скажет. Пол уставился на длинные ряды цифр, и девушка поняла, что его мозги слишком заняты возникшими неприятностями. Она села рядом с ним.

— Что касается твоей проблемы с Евой, — начала она. — Я знаю человека, который является черной шляпой.

— Чем?

— Хакером. Он взламывает компьютерные системы. Мы с ним работали вместе в «Хьюстон Праймнет», он был там консультантом по вопросам системной безопасности. Работу мы тоже потеряли одновременно. Корпорация «Энерджис» была нашим главным клиентом. Они пошли ко дну и прихватили нас с собой.

— Понятно, — сказал он.

— Так вот, мой друг Ральф из тех, кого называют социально неадаптированными. — Она провела пальцем по ноге Пола, наблюдая, как его кожа становится гусиной. — Он занялся хакерством, поскольку не мог найти постоянную работу. Ему удалось запустить троянского коня в систему идентификации карточек «Виза» и «Мастер-кард».

— Что-что?

— Троянского коня.

Пол продолжал тупо смотреть на нее, ничего не понимая.

— Это вовсе не кондом, детка, — пошутила она. — Это скрытый компьютерный код, который делает то, что хочешь ты. Например, снабжает тебя информацией о счетах. Ральф периодически использует его, чтобы воровать деньги со счетов. Я его консультирую по финансовым вопросам, чтобы мы могли выкачивать больше денег с помощью такого маленького частного доступа к банковским богатствам. Но нужно вести себя осторожно и не зарываться, чтобы тебя не сцапали прежде, чем ты получишь серьезный доход. — Таша потрясла пачкой листов. — Я могу решить твою проблему с Евой.

— Ты можешь вернуть мне пять миллионов?

Таша слегка вздохнула, и на ее лице появилась улыбка.

— Нет, мой сладкий. Ральф не сможет вернуть тебе пять миллионов, но сумеет сделать кое-что другое. Предположим, что Ева собралась бежать и заранее хорошо подготовилась, обзаведясь новыми кредитными карточками на другие имена.

Глаза Пола расширились.

— Когда кредитная карточка используется в первый раз, создается начальный ввод в файл счета. Поэтому я попросила Ральфа найти все первоначальные операции с кредитными карточками в Хьюстоне и Галвестоне за сегодняшний день относительно заказа билетов на поезда, самолеты, аренду автомобилей и оплату номеров в гостиницах, где она может скрываться.

— Черт побери! — Пол вскочил и стал просматривать поочередно все листы. — Но ее имени здесь нет.

— Конечно, нет. Этот фокус сработает только в случае, если она никогда раньше не использовала свою новую карточку с чужим именем. Имеется двенадцать женщин, которые приобрели таким образом билеты на самолет, причем одна из них, по имени Маргарет Скотт, взяла билет до Детройта. Ею может оказаться Ева. Если же она скрывается в городе, то должна снять номер. До восьми вечера три женщины оплатили проживание в гостинице с первоначальным платежом по карточке. Это Алиса Мастерс в отеле «Даблтри», район Пост Оук, Дайана Лопес в отеле «Муди Гардене» в Галвестоне и Эмили Смит в отеле «Хилтон», район Эддикс на окраине города.

— О Боже, детка, ты потрясающая женщина. — Пол поцеловал ее медленно, крепко и с благодарностью, и она ощутила, как он стал возбуждаться.

Таша слегка оттолкнула его кончиками пальцев.

— Для этого у нас еще будет время, — сказала она. — Давай лучше посмотрим, чем я смогу тебе помочь.

— Таша, у нас с тобой будет великолепная команда. — Он лизнул кончиком языка ее ухо.

— Милый, — сказала она, взяв его рукой за подбородок, — если я найду для тебя Еву Майклз, что мне за это будет?

Пол улыбнулся и положил ее руку на своего возбужденного дружка.

— Ну, с этим понятно, — блестя глазами, произнесла она. — Я говорю о денежной форме вознаграждения.

— Ты останешься довольна, не сомневайся. — Он поцеловал ее. — Но мне нужно срочно позвонить и направить парней в эти отели. — Пол начал подниматься с кровати.

Таша слегка придержала его, и он успел опустить на пол только одну ногу.

— Давай лучше поговорим не о награде, а о долевом участии. — Она уселась, упираясь коленями в постель.

— Когда ты говоришь умные вещи, то становишься просто неотразимой.

— В таком случае я всегда неотразима, — невозмутимо сказала она.

— И сколько процентов ты хочешь? — В его голосе прозвучала задиристая нотка, которая ей очень нравилась.

Ему сейчас нужно было бы избавиться от нее, чтобы сделать эти звонки, но тем не менее он выслушал Ташу и, ни о чем не подозревая, прошел ее тест. Она провела ногтем по его чеканному римскому профилю и вдоль скул, будто прокладывая курс на карте.

— Сначала позвони своим парням. Посмотрим, смогут ли они отловить ее.

Он поспешил к телефону и стал звонить, а она замерла в терпеливом ожидании. В каждый отель Пол приказал послать по паре расторопных ребят. Когда нужные распоряжения были сделаны, Пол вернулся к ней и еще раз поцеловал.

— Итак, что ты предлагаешь?

— Моя доля должна составить примерно полмиллиона.

Пол рассмеялся, всем своим видом демонстрируя крайнее изумление, и округлил глаза.

— Не слишком ли высоко мы метим?

— Я говорю серьезно. Десять процентов — это нормальное вознаграждение тому, кто сумел вернуть хозяину немалые деньги. Мне также нужно будет рассчитаться с Ральфом за его помощь. Кроме того, я намерена бросить свое ремесло и найти новую работу.

— И что это за работа?

— Я хочу взять на себя обязанности Евы, — без тени смущения заявила Таша. — Позволь теперь мне заботиться о твоих деньгах. — Она провела пальцем по линии его рта, оставив палец между губами.

Обойдя языком ноготь, Пол лизнул его. Когда ее палец опустился к животу и стал щекотать его в области пупка, голос Пола прозвучал более грубо:

— Думаешь, у тебя есть соответствующая квалификация? — Похоже, что отбиться от нее будет непросто.

— Квалификация? — Таша показала на пачку листов. — Я выложила тебе на блюде Еву и твои пять миллионов. Ты ведь можешь потерять ее навсегда. И когда она испарится, я больше не буду обращаться за помощью к Ральфу. Если ты не заинтересован в партнерской игре, то пусть все останется по-прежнему.

— Что ты скажешь, если я дам тебе и Ральфу пятьдесят штук? Это куча денег за пятиминутную работу.

— Вовсе нет, когда ты спасаешь свою задницу. — Она встала с кровати и наклонилась, разыскивая под ней свои трусики. — Извини, что побеспокоила тебя.

Таша не услышала, когда Пол тоже встал. Его пальцы неожиданно вцепились ей в волосы, заставив откинуть голову. Он взял девушку за горло и слегка придавил, а затем уложил на постель, не отпуская ее. Ей не было больно, но в груди все кипело от злости.

— Разговор еще не закончен, — угрожающе сказал Пол.

— Отпусти меня. Пожалуйста.

— Не пытайся запугать меня тем, что не станешь помогать. Ты поняла меня, Таша? — Он прижал ее лицом к смятым простыням. — А сейчас говори, что ты намерена делать дальше?

— Помогать тебе.

Его хватка несколько ослабла, и голос смягчился:

— Без фокусов, детка.

— Пол, — сказала она. — Я ведь могу сделать для тебя гораздо больше, чем просто развлекать в постели.

— Это очевидно. Ты самая умная из всех людей, которых я знаю, Таша. Но мне очень не нравится, когда ты вынуждаешь меня быть с тобой грубым. — Он наконец отпустил ее волосы.

Ошибка состояла в том, что ей нравилось, когда он злился. Она заставила себя выжать осторожную улыбку и, посмотрев на него со смешанным выражением терпения, желания и покорности, подумала, что он ей нужен именно сейчас, но это вовсе не значит, что так будет всегда. Она не забудет эту неприятную минуту унижения и насилия и обязательно вспомнит о ней позже, когда наступит подходящий момент.

— Значит, я помогаю тебе, а ты поможешь мне, — заискивающе произнесла она.

Он поцеловал ее в голову.

— Обычно сначала доставляют товар, а потом говорят об оплате, но я дам вам с Ральфом сто тысяч. Это последнее предложение.

— Идет, — согласилась она, хотя и не верила ему.

Пол тут же улыбнулся и поцеловал ее в губы, но она осталась неподвижной.

— Остынь, детка. Ты подала мне хорошую идею об использовании возможностей Ральфа. Я хочу знать все о состоянии счетов Фрэнка Поло, Евы и Бакса.

— Бакса?

— Таша, он мой друг, но это вовсе не значит, что я ему сейчас доверяю.

— А мне ты доверяешь? — поинтересовалась она, с любопытством глядя на него.

— Безусловно, — ответил Пол. — Безусловно. Именно поэтому я прошу выполнить мое личное поручение. — Он наклонился и поцеловал ее медленно и нежно. На этот раз она ответила ему поцелуем.

Гуч протянул женщине-администратору бумажку в десять долларов и занял большую кабинку в задней части ресторана «Пай Шеек». Уит уселся напротив. Здесь была приятная атмосфера старого уютного кафе: зеркальные стены, неоновое освещение, имитирующее большие куски пирога на блюде. В каждой кабинке над столом поднимался приятный аромат свежего кофе. Огромное окно, выходящее на улицу, покрылось снаружи каплями дождя, а откуда-то издалека доносились приглушенные раскаты грома.

— Сейчас нам остается только ждать, — сказал Гуч.

Уит посмотрел в сторону входа.

— Мне не следует сидеть прямо у окна. Она может увидеть меня и сбежать.

— Не думаю, что она узнает тебя через тридцать лет, Уит, — усмехнувшись, возразил Гуч.

— Не знаю. — Уит заерзал на месте, поглядывая на часы. — Она уже опаздывает.

— Она должна прийти в течение пятнадцати минут. Если уж эта женщина сумела выжить в жестких условиях криминального сообщества, то вынуждена быть очень осторожной.

— А если она не захочет говорить со мной в таком людном месте? — Уит посмотрел на друга.

«Пай Шеек» был заполнен до отказа. Две ближайшие кабинки были заняты, одна — тремя геями, решившими, видимо, разнообразить свой вечер, а другая — развеселившимся от вина квартетом женщин, которые смеялись, уплетая толстые куски пирога с фруктовой начинкой, и пытались протрезветь с помощью черного кофе. Похоже, что соседи Уита и Гуча были полностью поглощены беседой. Кроме того, кабинки были отделены друг от друга довольно плотным барьером декоративных растений, которые заслоняли вид и поглощали звук.

Уит проследил за «линкольном» с затемненными стеклами, заехавшим на площадку. С его шин струился пар. За ним подъехал пикап, а потом «лексус».

— Расслабься, приятель, — успокоил его Гуч. — Она будет говорить с тобой. Кстати, у нее приятный голос.

— Возможно, она нервничает больше, чем я, — сказал Уит.

— У нее есть на то веские причины. Сядь за стойку спиной к двери, — посоветовал Гуч. — Тогда ты не испугаешь ее своим пристальным взглядом. — Гуч указал на него пальцем. — Все будет в порядке, друг.

— Спасибо. — Уит послушно пересел за стойку и заказал чашку кофе без кофеина, разбавил его молоком и склонился над дымящейся чашкой.

Справа от него женщина в форме охранной службы ела омлет, обильно сдобренный острым соусом и сыром. Она бросила на Уита взгляд, обратив внимание на кровоподтеки, украшавшие его лицо, но ничего не сказала. Слева от него пристроился молодой мужчина с тремя серьгами в ухе; он жевал шоколадные вафли и читал «Спортс иллюстрейтед».

Уит размешивал молочную вязь в своем кофе. Над баром не было зеркала, так что он не мог следить за теми, кто приходил и уходил. Но он слышал, как открывается и закрывается дверь, и при каждом треньканье маленького колокольчика крепко сжимал чашку. Уит старался расслабиться, но ничего не получалось. Посмотрев через плечо на кабинку, в которой сидел Гуч, он увидел над барьером из искусственного плюща коротко остриженную макушку друга.

Он уже тысячи раз мысленно повторял то, что собирался сказать матери: «Зачем ты это сделала? Что в твоей жизни с отцом было не так? Как ты могла? Я ненавижу тебя. Я прощаю тебя».

В тот день, когда она покинула их, четыре старших брата Уита вместе с друзьями семьи пошли смотреть кино. Они с Марком были самые младшие и играли во дворе в догонялки, а мать сидела, присматривая за ними. Потом она отправила их спать, а сама уложила в свою машину чемоданы, оставила на столе подписанные документы на развод и уехала из Порт-Лео навсегда. Он представлял себе, что, прежде чем уйти, мать поцеловала его на прощание, прижала к себе и сказала, что ей очень жаль. Однако, скорее всего, она ничего такого не делала.

Звякнул колокольчик, и дверь в очередной раз открылась.

Уит наблюдал, как метрдотель ведет молодую пару к первой кабинке, и немного расслабился. Затем он увидел женщину постарше, одетую в мятый костюм и без плаща, которая направлялась прямо к задней кабинке, где в ожидании томился Гуч.

Прошло десять томительных секунд, и Уит сказал:

— Пытаешься угадать, кто из сыновей сидит перед тобой?

— Ты Уитмен, — произнесла она низким голосом. В горле запершило. Ева кашлянула и приложила руку ко рту, как бы сдерживая икоту. Она смотрела на него, приоткрыв влажный рот. — Да, ты Уитмен.

— Я потрясен, — сказал Уит.

— А я посижу за стойкой, — сообщил Гуч. — Можете спокойно поговорить. — Уит встал, давая Гучу возможность выйти из-за стола, а затем снова сел. Все это время она неотрывно смотрела на него.

Уит положил руки на стол и сцепил пальцы.

— У тебя ужасный синяк на лице. — Ее голос звучал ровно и вовсе не по-матерински.

— Получил от твоего приятеля Бакса и дал ему сдачи.

— Молодец. — Она нервно сглотнула.

Дождь снаружи усилился, превратившись в ливень. Увесистые капли барабанили по крышам припаркованных машин, а стайка смеющихся студентов университета Райса с воплями мчалась к своему автомобилю.

— Я полагал, — произнес Уит, — что когда ты увидишь меня, то или убежишь от стыда, говоря, что не желаешь никогда меня видеть, или скажешь, что сожалеешь обо всем, что случилось.

Она потерла виски.

— Мне очень жаль.

— Ты не стала даже отрицать, кто ты на самом деле. Я предполагал и такой вариант.

Ева отпила кофе и осторожно поставила чашку. Ее рука мелко задрожала, и она накрыла ее другой рукой.

— Отрицать бессмысленно, ведь ты сумел меня найти. Поздравляю.

Мимо прошла официантка, взяла с полки чистую чашку, наполнила прозрачный кофейник и поставила на их столик.

— Ты не хочешь узнать подробности? Как и почему я тебя отыскал? — спросил Уит. Он старался говорить без эмоций.

— Не обязательно сейчас, Уитмен. Мне нужно собраться с мыслями, перевести дыхание. — Она попыталась улыбнуться.

— Меня зовут Уит, — поправил он ее.

— Да, конечно, Уит. Твой отец никогда не был в восторге от имени Уитмен, несмотря на то что это была идея его родственников, — вспомнила Ева.

— Позже оно стало нравиться ему.

— Можно мне коснуться твоей руки? — неожиданно спросила она.

Он почувствовал, как его всего охватило жаром.

— Конечно.

Ева положила руку поверх руки сына, едва касаясь ее. Кожа на руках женщины безжалостно напоминала о возрасте, несмотря на превосходный маникюр и ярко-красный лак на ногтях. На безымянном пальце сверкал довольно крупный бриллиант.

— Ты рада, что я нашел тебя? — спросил он.

— Я сейчас испытываю очень сложный набор чувств, но не из-за тебя.

Уит не понял, что она хотела сказать, и просто принял это к сведению, однако его давно разработанный план относительно того, что говорить и как себя вести, рухнул, столкнувшись с реальностью сложившейся ситуации.

— Я всегда знал, что это должно когда-нибудь случиться. Нежданное-негаданное воссоединение…

Появился лимонный пирог, который официантка поставила рядом с их сплетенными в нежном пожатии руками. Уит сказал официантке, что ему ничего не нужно, и она, забрав меню, оставила их вдвоем.

— Как твой отец? — спросила Ева. — Твои братья?

— О, какой внезапный приступ заботы и интереса! — Он понимал, что его слова звучат жестоко, но ничего не мог с собой поделать.

— Что я могу у тебя еще спросить, Уит? — сказала она. — Твое мнение о политике на Ближнем Востоке? Какое твое самое любимое телешоу? Или что ты предпочитаешь — вино или пиво?

— Я не особый любитель выпивки, — сообщил Уит. — А вот отец после твоего ухода здорово пил.

— Он и сейчас пьет?

— Нет, но он умирает. У него рак. Ему осталось максимум месяца четыре. Именно поэтому я так хотел тебя найти.

Она молча выслушала все эти новости и спокойно спросила:

— Ты послал человека следить за мной?

— Да. Частного детектива.

Ева шумно вздохнула.

— Я видела его один раз. — Она взяла чашку и сделала пару глотков остывшего кофе. Уит ничего не сказал, и она продолжила: — Я действительно сожалею, что так случилось с твоим отцом. А видеть тебя… ты знаешь, я действительно рада встрече с тобой. И поверь, больше, чем ты когда-либо думал, сынок. Но сейчас для меня наступило плохое время.

— А разве при твоей работе может быть хорошее время?

— Уит. — Ее голос дрожал. — Ну что ты обо мне знаешь?

— То, что ты работаешь на Томми Беллини.

— Признаюсь, что у меня очень большие неприятности. Возможно, понадобится бежать из города. Причем в любую минуту.

— Ты этого не сделаешь. — Уит сжал руку матери. — Ты поедешь со мной в Порт-Лео, увидишься с отцом и извинишься перед ним, прежде чем он умрет. Ты встретишься с моими братьями. У них все хорошо, и они счастливы в этой жизни.

— Я не могу. Не могу.

— У тебя уже есть внуки, — не останавливаясь, продолжал Уит. — Прекрасные дети. Их четверо. У Тедди три девочки, а у Джо маленький мальчик.

Ее губы скривились, а глаза наполнились слезами.

— Я не могу. Прошу тебя, не говори мне всего этого.

— Ты сможешь. Пожалуйста. — Внезапно на него нашло озарение, уверенность, которой он раньше не чувствовал. — Они простят тебя. Со временем. Но только если ты узнаешь их и позволишь им узнать тебя.

— Я могу навлечь беду на всю семью, Уит. Меня хотят убить.

— Тем более тебе следует ехать со мной.

— Ты даже не представляешь, в какой я сейчас опасности.

— Может быть, я помогу тебе?

— Ты просто не понимаешь, что говоришь. — Она приложила руку к щеке, но потом снова вернула ее на руку Уита. — Встреча с тобой — огромная радость для меня, но я не могу впутывать тебя в это дело, бэби. Ты с этим не справишься.

— Не называй меня бэби. И я смогу тебе помочь, — настаивал Уит.

— Ну да, ты, наверное, возомнил себя крутым парнем? Но знай: эти люди не моргнув глазом оторвут тебе член и засунут тебе же в глотку. Или изнасилуют тебя метловищем. — Ева буквально выплевывала эти страшные слова, чтобы воздвигнуть между собой и сыном преграду, которая не позволит Уиту даже на шаг приблизиться к криминальным разборкам, ставшим частью ее жизни. — Я не хочу, чтобы ты хотя бы на минутку заглянул в этот страшный мир.

— Я не отстану от тебя. Мы можем обратиться в полицию, обеспечить тебе защиту.

— Нет, — ответила она придушенным шепотом. — Я точно знаю, что этот шаг ни к чему хорошему не приведет. Они все равно найдут меня и прикончат. — Она убрала свою руку. — Иди и живи своей жизнью, Уит. Передай своим братьям мои наилучшие пожелания. Я рада была услышать, что они счастливы. И мне очень жаль, Уит, это правда. — Ева положила сумочку на колени и посмотрела в окно. Казалось, что проливной дождь ослабел, а буря, похоже, шла на спад. Темный «линкольн» проехал мимо ресторана и притормозил перед машиной, выезжавшей с парковки.

— Ты сменила мыло, — заметил Уит. — От тебя больше не пахнет гарденией.

Она застыла в недоумении.

— Что?

— Это мое самое лучшее воспоминание о тебе — аромат гардении. От тебя всегда ею пахло.

Ева стала вытирать непрошеные слезы, предательски хлынувшие из глаз. Ее губы дрожали, уголки рта опустились.

— Но мне нужно от тебя больше, чем запах мыла. Я действительно не хочу, чтобы ты ушла, вновь исчезнув из моей жизни, — сказал Уит. — Если я попрошу Гуча, он перебросит тебя через плечо, зашвырнет в свой микроавтобус и повезет в Порт-Лео, Элен.

— Ева. Никто не называет меня Элен.

— Ева, — произнес он, будто пробуя это слово на вкус, — посмотри на меня. Я хочу точно знать, что же случилось. Точно. В противном случае я пойду в полицию и…

И тут прозвучал выстрел. Окно будто взорвалось. Раздался ужасный треск и звон стекла.

Уит бросился на пол перед кабинкой. Вокруг него падали куски пирога, брызги кофе и разлетевшееся на мелкие осколки стекло. Ева вскрикнула от боли. Она порезалась осколком или была ранена пулей и тоже пыталась спрятаться, пригибаясь к полу. Кровь струйкой стекала по ее лицу. Уит схватил мать за плечи и потащил под окно, прямо на разбросанные куски пирога и разлитый кофе.

Стрельба прекратилась.

Вокруг раздавались крики ужаса. Одни посетители визжали, другие отрывисто вопили, призывая на помощь. Женщины из соседней кабинки лежали на полу лицом вниз, и было слышно, как под ними потрескивало и хрустело стекло. Официантка растянулась рядом с Уитом с разбитым блюдом в руке. Присмотревшись, он увидел застывший взгляд ее открытых глаз и влажную черную рану в области горла.

— Через заднюю дверь, — коротко сказала Ева. — Бежим…

Он прижал к себе ее голову, пытаясь определить, где находится рана.

— В тебя, кажется, попали.

— О нет, нет, — успокаивающе произнесла она.

После небольшой паузы люди толпой бросились бежать из ресторана к центральному входу.

Уит подтолкнул Еву к вращающимся дверям кухни. На ходу он успел заметить Гуча с пистолетом в руке, прыжками приближающегося к ним, и какого-то смуглого мужчину, который лез через окно и направлял на него и Еву дуло своего полуавтоматического пистолета.

Киллер чуть-чуть помедлил, криво усмехаясь, но быстро сообразил, что этот театральный жест мог стоить ему жизни. Выстрел из «сиг-сойера» Гуча заставил его мгновенно рухнуть навзничь и затаиться.

— Через заднюю дверь, — снова сказала Ева, пробираясь мимо погибшей официантки и увлекая за собой Уита. Он схватил ее за руку и бросился через вращающиеся двери в тот момент, когда лежавший на полу киллер, то ли раненый, то ли нет, выстрелил еще раз. Уит, Ева и Гуч приземлились на холодный кафель кухни, откуда уже сбежали почти все повара и пекари, и только одна женщина, задержавшаяся здесь, что-то монотонно бубнила в трубку настенного телефона. Уит помог Еве встать, и они побежали к аварийному выходу вслед за двумя перепуганными посудомойками.

Когда они добрались до двери, раздалась быстрая серия выстрелов. Пули стучали по кухонным котлам, кастрюлям и металлическим стеллажам. Несколько из них, с громким звуком просвистев над их головами, попали в наружную дверь. Гуч выстрелил в ответ, а Уит резко вытолкнул Еву за дверь. Работники кухни рассыпались по парковочной площадке, на бегу выкрикивая что-то на испанском языке.

Микроавтобус Гуча стоял на краю стоянки, и Уит побежал к ней вместе с Евой. Оглянувшись, он увидел, что Гуч занял позицию, спрятавшись за одним из автомобилей. Он направил пистолет на дверь, из которой они только что выскочили, и замер в ожидании.

Изнутри снова донеслись звуки выстрелов. Уит протащил Еву за стоявшие в ряд машины, за которыми они могли скрыться на некоторое время.

— Гуч! — крикнул он. — Уходи оттуда, давай к нам!

В дверях показался киллер, как щитом прикрываясь молодой женщиной, которая перед этим звонила по настенному телефону в кухне. Гуч не стал опускать свой пистолет.

— Копы будут здесь через тридцать секунд! — крикнул Гуч. — Отпусти ее.

— Нам нужна Ева!

Ева и Уит пригнулись, присев за красным пикапом. Рука матери впилась в руку Уита.

— Ты попал в Еву, парень, — громко сказал Гуч, — и она истекает кровью.

Мужчина не мог видеть, была с ним Ева или нет. Вдалеке послышалось леденящее душу завывание сирен полицейских машин.

Из-за ресторана вырулил «линкольн». Мужчина бросил свою жертву на тротуар и кинулся к машине. Он сделал три шага, но Гуч успел за это время трижды в него выстрелить. Тот резко остановился и стал оседать на землю возле открытой двери «линкольна». Автомобиль с открытой дверью проехал по парковочной площадке ресторана, а затем резко свернул на боковую улицу.

Женщина тут же забежала в ресторан, а Гуч изо всех сил помчался к ним.

— Едем! — командовал он. — Быстро!

— Этот тип…

— Он умер, Уит. Нам нужно немедленно выбраться отсюда.

— Мы не можем уехать, — начал Уит. — Это место преступления… официантка мертва.

— Мы должны сматываться отсюда как можно быстрее.

— Но… — Уит чуть было не ляпнул: «Я судья и не могу так поступать», но если его мать услышит такое, то сама от них тут же сбежит.

— Ты хочешь, чтобы копы сцапали твою мать? Так они это обязательно сделают, как только поймут, что она и явилась причиной всего этого бедлама, — пояснил ему Гуч. — Стоило ли искать ее, чтобы потерять, причем в срочном порядке?

Уит затолкал Еву на заднее сиденье и сел рядом, а Гуч включил зажигание и уже через мгновение рванул на улицу, которая вела в район Кирби. Они находились в двух кварталах от места событий, когда к ресторану подоспели полицейские патрульные машины и автомобили «скорой помощи». В красных и синих рекламных огнях разбитые стекла сверкали, как россыпи алмазов.

— В больницу, — сказал Уит, обращаясь к Гучу. — Прямо сейчас.

— Нет, — возразила Ева. — Я не ранена, Уит. Со мной все в порядке.

— Только не в больницу, — поддержал ее Гуч. — По крайней мере не сейчас.

Проехав назад по Кирби в спокойной тишине больших старых домов западного университетского района, они скрылись в тени аллей, тянувшихся вдоль улиц Тулан, Рутгере и Лойола, и вскоре возвратились в дом Чарли Фулхема, находившийся в десяти минутах езды от ресторана. Гуч строго соблюдал ограничение скорости и останавливался на каждом светофоре. Полиция в этих местах мгновенно штрафовала за малейшие нарушения правил движения.

Ева лежала на спине, и Уит, сняв свою синюю рубашку, стирал кровь с ее головы. Рана на голове, видимо от осколка, была небольшой, но сильно кровоточила.

Гуч припарковал машину за домом Чарли, так что ее не было видно с улицы, и, подхватив Еву, они поспешили в дом. В тот момент, когда ввалилась вся эта компания, Чарли мирно сидел на кухне, попивал пиво и просматривал «Техас бар джорнэл», отмечая забавные истории красным маркером.

— Что у вас, черт возьми, случилось? — Чарли уставился на Еву и залитую кровью рубашку Уита.

— Где аптечка «скорой помощи»? — спросил Гуч, ничего не объясняя.

— Сейчас принесу. — Чарли прошел в кухонную кладовую и достал из шкафа маленький пластиковый ящик, вид которого никак не вязался с происшедшей всего пятнадцать минут назад кровавой бойней. — Хотите, чтобы я вызвал службу 911?

— Нет, — возразил Гуч. — Мы сами о ней позаботимся.

— Это моя мать, — сказал Уит. Ему было странно выговаривать это сочетание слов, которое он никогда раньше не произносил. — Ева, это Чарли Фулхем. Гостеприимный хозяин дома.

— Привет, — глухо отозвалась Ева.

— Привет, — ответил Чарли.

Ева выдавила из себя слабую улыбку, но ее плечи продолжали дрожать. Только сейчас, при хорошем освещении, Уит обнаружил, что кожа на ее руках в мелких порезах. На его руках было то же самое, а лоб саднило от резкой боли.

— Они не смогли сесть нам на «хвост», — сказал Гуч, обращаясь к Уиту. — Ни плохие парни, ни полиция.

— Гуч, — позвал Чарли. — Мне нужно с тобой поговорить наедине. В гостиной и прямо сейчас.

— Разумеется, — спокойно согласился Гуч, будто не он только что застрелил человека.

Уит смыл кровь вокруг раны на голове Евы с помощью тампона, взял из аптечки ножницы и удалил седеющие волосы вокруг пореза. Рана была неопасной, но ее необходимо было зашить. Он обработал поверхность кожи дезинфицирующим средством из баллончика, и Ева сморщилась от боли. Закрыв рану марлевой повязкой, Уит аккуратно закрепил ее пластырем.

— Тебя нужно слегка заштопать — всего пару стежков. — Он положил в ее ладонь две таблетки обезболивающего и сказал: — Мы можем что-нибудь придумать и отвезти тебя в отделение «Скорой помощи». Тебя должен осмотреть врач.

— Нет, — отрезала Ева. — Ни в коем случае. Все подобные точки находятся сейчас под наблюдением Пола.

— Но он не может следить сейчас за всеми больницами Хьюстона.

— В том-то и дело, что может, — жестко произнесла Ева.

Гуч вернулся на кухню уже без Чарли, но с пистолетом в руке.

— Он выследил вас и вел до самого ресторана, — сказала Ева.

— Или вас, — коротко ответил Гуч.

— Вряд ли, — возразила Ева. — Ники и его водитель не дали бы мне с вами встретиться, если бы следили именно за мной. Они схватили бы меня при первой же возможности. Странно, что они не сцапали меня еще на парковке… Чтобы не попасться им на глаза, мне следовало войти в ресторан с другой стороны.

— Бакс не мог приказать, чтобы за нами следили. — Уит вопросительно посмотрел на Гуча.

— Согласен, — ответил Гуч. — Я бы заметил любой «хвост».

В комнате воцарилась тишина, не считая отдаленного бормотания телевизора, доносившегося из гостиной.

— Или не заметил, — упрямо продолжала Ева. — Ты что, никогда не ошибаешься?

— Практически да, — холодно сказал Гуч.

— Практически — этого в нашем случае совершенно недостаточно. Чтобы меня достать, Пол и Бакс могут нанять столько людей, сколько им понадобится. Они просто предложат долю от пяти миллионов, и за мной начнется настоящая охота. — Глядя на Гуча, она покачала головой. — Надеюсь, Гуч, у тебя найдется армия для прикрытия. За убийство Ника Пол будет мстить и не оставит тебя в покое.

— Никаких проблем, — заверил ее Гуч. — Надеюсь, мадам, что завтра мне снова представится случай спасти вас.

— Прекратите. — Уит присел, закрыв глаза. — Чарли, наверное, обеспокоен? — спросил он Гуча.

— Вовсе нет. К тому же я дал ему три доллара в качестве предварительного гонорара. Так что в данный момент все мы втроем являемся его клиентами и можем совершать любые преступления на свой вкус.

— Клиенты? — спросила Ева.

— Чарли — адвокат высшей квалификации по криминальным делам, Ева, — пояснил Гуч.

Она встала.

— Нет. Пусть никто больше обо мне не узнает, хорошо? Мне не нужен адвокат.

— Пожалуйста, сядь, — попросил Уит.

Помедлив, она тихо села.

— Гуч, что ты ему сказал?

— Что за Евой гонятся плохие парни. Насчет него можете не беспокоиться, он надежен как скала.

— Он может просто выставить нас отсюда.

— Я же сказал — с ним все в порядке. Уит, выйдем на минутку.

Уит последовал за Гучем в гостиную Чарли. В углу комнаты находились шкафы, в которых хранилась целая коллекция ружей, пистолетов и ножей. Некоторые экземпляры сияли свежей полировкой, а другие казались старинными и имели такой вид, будто их уже давно не использовали. Чарли вопросительно взглянул на Уита и Гуча. До их появления он смотрел мимо телевизора, в окно.

— О Боже! — воскликнул Уит. — Вот это арсенал!

— Люди, которых я защищал, были подонками, — прокомментировал Чарли, указывая на оружие. — Это мой страховой полис на случай, если им что-то взбредет в голову.

— Чарли, прими мои извинения. Я не хотел втягивать тебя в наши неприятности.

— Гуч может получить от меня все, что ему понадобится.

— Когда-то я оказал Чарли большую услугу в одном частном дельце, — сообщил Гуч.

Уит попытался что-то спросить, но Чарли только покачал головой.

— Иди к своей матери, Уит. Мы поговорим позже.

Гуч проследовал за Уитом в кухню и увидел, как тот скомкал свою пропитанную кровью рубашку. Ева, наблюдая за сыном, тихо сказала:

— Жаль твою рубашку.

— Все нормально, — успокоил ее Уит.

Вздохнув, она встала, подошла к стулу, на котором он сидел, и наклонилась к нему.

— Твой глаз совсем заплыл — нужно приложить к нему лед. И у тебя порезы…

Гуч с легкой улыбкой, как бы шутя, направил свой пистолет на Еву. Она не двигалась и смотрела на него застывшим взглядом.

— Какая трогательная забота! Прямо Флоренс Найтингейл, — с ехидцей произнес Гуч.

— Гуч, — попросил Уит, — прекрати.

— Расскажите нам, Ева, — сказал Гуч, не обращая внимания на слова Уита. — Как они могли проследить за нами? И почему они в вас стреляли, если вы занимаете в этой организации такое высокое положение? Какие пять миллионов вы им задолжали?

— Гуч, убери оружие, — настаивал Уит.

— Дорогой, ты меня не испугаешь, — жестко заявила Ева. — Если бы ты собирался меня пристрелить, то спокойно мог сделать это в ресторане. — Она обняла руками колени Уита.

— Послушайте меня внимательно, — жестко произнес Гуч. — Я не ваш сын и, в отличие от Уита, не питаю к вам никаких родственных чувств.

— Лекция по психоанализу в твоем исполнении? Но это то же самое, что лекция по хирургии от Джека-потрошителя, — сказал Уит. — Ты не тем занялся, Леонард. Посади свою задницу на стул и спрячь пистолет.

— Уит, — мягко возразил Гуч, — ты не видишь того, что вижу я.

— Я хочу, чтобы ты сейчас же положил оружие и угомонился.

Гуч нехотя опустил пистолет.

Ева смотрела ему прямо в глаза.

— Ты мне нравишься, Гуч. Ты ведь не шутил, правда?

— Нет, я не шутил.

— Мне нужен стакан воды, Уит, — сказала Ева. — Это длинный разговор.

— Сначала разговор, потом вода.

— У нее кровотечение, Гуч, и ей хочется пить. — Уит подошел к стойке, наполнил стакан льдом и водой и поставил его перед матерью.

— Ты забыл ломтик лимона, — едко произнес Гуч. — И красивую салфеточку.

— Перестань, прошу тебя, — взмолился Уит и подумал: «Ты убил человека, Гуч, и тебя это, похоже, совсем не волнует». Новые грани характера друга, о которых он даже не подозревал, вызвали в нем волну нервной дрожи, окатившую его с головы до ног.

— Я вижу, у нас собралась приличная команда, — не унимался Гуч.

— От тебя пока немного толку, — сказал Уит.

— Я так не думаю. Кто спас ваши задницы сегодня вечером? А кто, кстати, навлек на них опасность?

— Спасибо. — Уит слегка поклонился.

— Спасибо, Гуч, — сказала Ева. — Но, честно говоря, ведь ты старался не для меня, а для Уита.

— Разумеется.

— Я отвечу на твои вопросы, — продолжала Ева. — И прежде всего потому, что ты задал их в неожиданно приятной форме. Кроме того, ты сможешь взять с собой Уита и тем самым прямо сейчас вытащишь его из этой заварухи.

Ева отхлебнула холодной воды и начала свой рассказ. Она поведала им всю историю от начала до конца. О том, как Пол решился на крупную сделку, чтобы поддержать свой трон и сделать Беллини более могущественными. О поставленной перед ней задаче собрать пять миллионов отмытых денег наличными, чтобы заплатить Кико за кокаин. О том, как попался Фрэнк, и о предупреждении, сделанном ей Полом. О неожиданном появлении незнакомца в офисе Альвареса, своем бегстве и возвращении туда. Наконец Ева подошла к тому, что больше всего напугало ее в этот ужасный день, — как она нашла мертвыми двух мужчин и обнаружила, что деньги, пять миллионов, исчезли. Совсем коротко она рассказала о преследовании Бакса и его попытке убить ее.

— Этот мужчина, он был твой частный детектив, дорогой, да? Мне очень жаль. Очень, очень жаль.

Услышав о смерти Гарри, Уит опустил голову и закрыл лицо руками. В кухне наступила тишина. Из гостиной доносились приглушенные голоса телеведущих — Чарли просматривал новости местных каналов, рассчитывая услышать сообщения о стрельбе в «Пай Шеек». Мелкий дождик лениво барабанил по темным стеклам окон.

— Я не просил Гарри входить с тобой в контакт, — с горечью произнес Уит. — Господи, что же я наделал? — Он подумал о Клаудии. Это она посоветовала ему обратиться за помощью к Гарри. Уит понимал, что именно от него Клаудия должна услышать эту печальную новость, но даже не представлял, как сообщить ей о гибели их общего друга.

— Это не твоя ошибка, Уит, — пытаясь утешить его, сказала Ева. — Просто он оказался в плохом месте в неподходящее время. Очевидно, Гарри следил за мной. — Она потянулась, прикоснувшись к его колену.

Гуч засопел, поглядывая на нее исподлобья. Уит сидел поникший и раздавленный.

— Ты сказала, что Бакс убил Гарри и Дойла и завладел деньгами.

— Да, — подтвердила Ева. — Бакс или собирается оставить их себе, или хочет, чтобы Пол потерпел фиаско. В результате он сможет наложить лапу на владения Беллини.

— И какова сейчас ситуация с этой сделкой?

— Все просто — без денег она не состоится.

Уит снова наполнил стакан матери кубиками льда и водой и поставил его на стол.

— Перед тем как на нас напали, ты заявила, что не намерена обращаться в полицию. Но ведь погибли невинные люди, поэтому мы обязаны вызвать полицию или попросить, чтобы копам позвонил Чарли.

— Ники убил официантку, а Гуч убил Ники. Разве это не одно и то же? — спросила Ева. — Понятно, что Гуч вряд ли захочет обсуждать эту тему в судебном порядке. — В ее голосе прозвучала надежда.

— Ему не о чем беспокоиться, — возразил Уит. — Это была самооборона.

— Но суд Пола Беллини вряд ли согласится с таким мнением. — Тот, кто убил одного из его людей, должен умереть. И никакие оправдания не принимаются.

— Значит, придется убить самого Пола Беллини, — невозмутимо констатировал Гуч.

— Ты никого больше не убьешь, Гуч, — сказал Уит. — А мы с тобой, Ева, пойдем в полицию, чтобы рассказать им все, что тебе известно. Ты сможешь воспользоваться программой защиты свидетелей…

Она нервно рассмеялась.

— Нет, нет и нет. Это бессмысленно. Я не намерена снова обзавестись чужим именем, чтобы провести остаток жизни, каждый раз поглядывая через плечо в ожидании возмездия. Если я заговорю, мне конец. Они обязательно до меня доберутся.

— А почему ты считаешь, что у тебя есть выбор? — спросил Уит.

— Ах вот как! Значит, это твоя месть за то, что я была плохой матерью? — Она пожала плечами. — Ну что ж, тогда звони в полицию, Уит. Но помни, что, если ты это сделаешь, я не скажу больше ни слова. А твое свидетельство относительно этих миллионов основано на слухах.

— Гарри Чайм был человеком, к которому я питал искреннюю симпатию, — холодно произнес Уит. — Он нравился мне больше, чем ты. И он умер только потому, что я хотел тебя разыскать.

— Это не моя ошибка.

— Но это твоя проблема, Ева. Не пытайся запугивать меня тем, что ты сделаешь или не сделаешь. Я сам скажу тебе, как ты должна поступить.

— Вот это уже по-нашему, — одобрил его Гуч.

— Ты хочешь сказать копам, что Гуч убил человека и сбежал с места происшествия? — хладнокровно спросила Ева. — Прекрати заниматься самообманом. Твои попытки оправдаться ни к чему не приведут. — Она вела себя довольно уверенно.

— Для вас это еще больший риск, дорогая Ева, — заметил Гуч.

— Тогда зачем нужно было спасать меня? Вам не терпелось сдать меня полиции? — Она резко повернулась к Уиту. — Я не понимаю.

— Я заставлю Бакса заплатить за убийство Гарри собственной шкурой. А тебя, Ева, я прошу быть более осторожной в своих оценках.

Уит снова вспомнил о мертвеце из Монтаны, человеке, с которым она, возможно, покинула Порт-Лео много лет назад, и так называемом самоубийстве. Он попытался представить, как его мать убивает человека, но у него ничего не получилось. Глядя на Еву, которая, ссутулившись, сидела в своем помятом, промокшем костюме, с уродливой повязкой на голове и размазанным дождем макияжем, он испытывал смешанное чувство жалости, презрения и негодования.

— Ты ведь хотел встретиться со мной, правда? И для этого меня разыскивал? Или только затем, чтобы запугивать и шантажировать меня?

— Я не понимаю, о чем речь, — ответил Уит.

Она посмотрела на Гуча.

— Когда Гуч звонил мне, он упоминал имя Джеймса Пауэлла и сказал, что натравит на меня полицию Монтаны.

— Да. Это была моя идея. — Уит пристально посмотрел на Еву.

Она бросила на него ответный взгляд, полный недоумения.

— О, Уит. Но я не убивала Джеймса Пауэлла. Он сам покончил с собой.

— И вы взяли деньги на хранение? — спросил Гуч.

— Какие деньги?

— Мне наплевать на Джеймса Пауэлла, — заявил Уит. — Я хотел найти тебя, чтобы привезти в Порт-Лео. Ты должна увидеться с отцом до его смерти. Я вовсе не пытаюсь подставить тебя.

Она скрестила руки на груди.

— Отлично, я готова туда поехать. Ты, Бейб и остальные мальчики смогут сказать мне в лицо, какая у них плохая мать, а я все это покорно выслушаю. Но я поеду только на своих условиях.

— Не позволяй ей торговаться с собой, Уит, — предостерег Гуч.

— Давай послушаем, о каких условиях идет речь.

— Я хочу оправдать свое имя в глазах Пола, — твердо сказала Ева. — Он должен знать, что я не брала деньги. Это значит, что нужно или доказать, что их взял Бакс, или найти их и вернуть Полу. В противном случае я — мертвая пташка. Кроме того, я не желаю провести остаток своей жизни в бегах.

— Поскольку теперь вы в одночасье стали домоседкой, окруженной большой семьей, — ехидно вставил Гуч.

— Гуч, оставь нас одних ненадолго. Пожалуйста, — попросил Уит.

Гуч молча встал и вышел.

— Я бы хотела иметь такого друга, как Гуч, — неожиданно сказала Ева. — Он твой личный питбуль и любому за тебя перегрызет глотку. Считай, что тебе повезло.

— Итак, тебе нужна наша помощь?

Она стерла с губ остатки помады.

— Я не собираюсь подвергать вас опасности, Уит. Но мне не к кому обратиться. Фрэнк и пальцем не пошевелит, чтобы помочь мне. Бакс подставил меня, и никто теперь мне не верит. Я не в состоянии сделать что-либо в одиночку.

— Отлично. Тогда мы звоним в полицию. — Он снова закинул ей пробный шар.

— В таком случае я буду молчать и не поеду с тобой в Порт-Лео, а Гуч пусть проверит свои шансы и попытается оправдать себя перед правосудием округа Гаррис. — Она пожала плечами и открыла аптечку. — Позволь мне обработать твои порезы. — Уит молча согласился, присев рядом с Евой.

— Когда ты был ребенком, то почти не плакал, набив себе шишку или поцарапавшись. Совсем не так, как Марк, — вспомнила она и улыбнулась. — Он выл, как сирена.

— Не надо прогуливаться со мной по аллее памяти. У тебя нет билета на вход.

— Послушай, я вовсе не хочу выглядеть сентиментальной. — Ева встала, наполнила мешочек колотым льдом и поместила его в полотенце. Затем она передала его Уиту и снова присела рядом.

— Так как мы можем помочь тебе, Ева? — спросил Уит.

— Твой друг показал свои исключительные способности в этой перестрелке.

— Его мозги уже давно сварились на жарком солнце; ни в чем другом он не силен.

— Тем не менее этим вечером он действовал достаточно ловко и грамотно, — сказала она. — А чем ты занимаешься, Уит?

Он помедлил, не сообразив сразу, что Ева спрашивает его о работе. Если она узнает, что он судья, то сбежит не задумываясь, и снова испарится, как дождевые капли в лучах солнца. Уит был представителем правосудия, и, если о сегодняшнем происшествии, в котором он оказался замешан, станет известно, его тут же уволят. Уит любил свою работу, но, сидя напротив матери, думал: «Это всего лишь работа и ничего больше. Я не хочу говорить о себе».

— Если ты поможешь мне найти деньги и восстановить мое имя, — сказала она, — я поеду с тобой в Порт-Лео.

— Мы должны поехать в Порт-Лео сейчас.

— Я предлагаю тебе сделку, Уит. Помоги мне или позволь уйти. — Ева помолчала в ожидании ответа и встала. — Ну хорошо. Тогда начинай действовать и позволь им прикончить меня.

— Вот теперь ты говоришь как мать.

— Я знаю, что я никакая мать. Я это знаю, — в ее охрипшем голосе прозвучала безнадежность.

— Отец говорил, что до побега ты была хорошей матерью. Как оно было в действительности, я, конечно, не помню.

Она провела пальцем по деревянной столешнице, от которой, казалось, исходило тепло.

— Наверное, тогда ты устала от нас? Решила, что дети — это далеко не шуточное дело? — Уит старался говорить спокойно. — Что у нас и отца было не так?

— Значит, ты думаешь, что это была ваша ошибка. — Ева подошла к крану и налила в свой стакан свежей воды. — О Боже! — воскликнула она, повернувшись к нему спиной. — Мне очень жаль. С тобой все было в порядке, Уит. И с твоими братьями, и даже с твоим отцом. Все дело во мне самой. Именно я согнулась тогда, а потом и сломалась.

— Покинув семью, ты сломала и всех остальных.

Она пила воду, искоса поглядывая на него.

— Похоже, что ты сейчас в норме.

— Я достаточно крепкий человек.

— Но ты почему-то решил отправиться на мои поиски. Не потому ли, что в твоей крепости есть брешь, которую ты рассчитывал залатать с моей помощью?

— Вот как! У тебя, оказывается, еще остались силы, чтобы ударить побольнее, — с сарказмом заметил Уит. — Сейчас ты говоришь с откровенным цинизмом.

— Бэби, я на самом деле такая.

— Наверное, это сослужило тебе хорошую службу в новой жизни. — Он покачал головой и горько произнес: — Банда! Ты променяла своих детей на криминальную организацию.

— Надеюсь, тебе никогда в жизни не придется принимать действительно ужасное решение. Большинству людей удается этого избежать. Они легко идут по жизни, хотя и плачутся, вспоминая о нелогичности своих поступков. — Ева допила свою воду. — Надеюсь, тебе в этом повезет.

— Не проси о жалости. Ты сделала свой выбор. Сомневаюсь, что ты долгие годы мучилась бессонницей, вспоминая о нас.

— Я вовсе не рассчитывала на твое понимание, — сказала Ева, — поэтому не собираюсь перед тобой оправдываться. Меня сейчас твердо намерены убить, причем готовят для меня страшную смерть, чтобы узнать, где я спрятала деньги. — Немного помолчав, она заговорила несколько спокойнее: — Я никогда не была так напугана в своей жизни, кроме того дня, когда покинула вас.

— Ты была напугана?

— Очень сильно. Думаешь, это было так просто? Нет, я… — Она замолчала. — Я не хочу тебе объяснять.

— Ты просто не можешь.

— Тогда я не буду напрасно сотрясать воздух. — Ева подошла к задней двери дома и открыла ее. Снаружи под раскидистыми дубами лежала свежая, умытая ночь. В ветвях все еще шуршали капли дождя. — Ты больше не увидишь меня. Спасибо тебе и Гучу за мое спасение. Я благодарна вам, что вы отсрочили то, что все равно неизбежно случится. Прощай, Уит.

Он встал и резко захлопнул дверь. Ему не хотелось, чтобы она уходила. Найти и потерять в течение часа — это было слишком. Бледное лицо Евы застыло в ожидании.

— У тебя есть план? — спросил Уит. — Относительно того, как подобраться к деньгам?

— У меня есть пара мыслей, как подцепить Бакса и доказать, что он предал Пола. Получить свидетельство, которому Пол поверит. Но я не смогу сделать это в одиночку.

— Тогда по рукам, мама. Мы отомстим Баксу за смерть Гарри. А потом ты поедешь со мной в Порт-Лео, чтобы встретиться с отцом и братьями. Но если ты обманешь меня или снова сбежишь, я лично сдам тебя федералам, и ты будешь гореть в аду за все свои грехи.

— По рукам, — тихо ответила она.

Утро в Порт-Лео в пятницу выдалось великолепное, воздух был чист, а небо приобрело нежный жемчужный оттенок. Когда солнечный свет проник сквозь окно и разбудил ее, Клаудия Салазар не слишком обеспокоилась тем обстоятельством, что спала всего пять часов. Прошлой ночью управление полиции Порт-Лео совместно с командами шерифов из Энчина и Аранзаса раскрыло ограбление и шайку укрывателей краденого. Аресты и допросы с участием Клаудии продолжались до двух часов ночи.

Но даже зимнее солнце манит и зовет за собой в новый день.

Клаудия отправилась на ленивую пробежку по ровному берегу вдоль залива Святого Лео. За узким барьером островков, стерегущих побережье Техаса, на горизонте виднелись очертания рыбацких лодок. Утренний воздух был по-февральски холодным, но тем не менее она сняла ветровку, повязала ее вокруг пояса и, развернувшись, побежала обратно вдоль берега и парковой зоны, ощущая, как ее тело наполняется теплом и энергией.

Клаудия возвращалась в свою небольшую квартиру, прихватив по дороге в маленьком магазинчике бутылку грейпфрутового сока и пирог с яйцами и картошкой. Попивая сок и поглощая пирог, она прошла район магазинов Порт-Лео и площадь, где находилось здание суда. Из пансионата рядом с площадью вывалилась толпа туристов, вооруженных камерами и биноклями и жаждущих лицезреть знаменитые гудящие портовые краны. Поднявшись к себе домой, она встала под горячий душ, а затем на одну минуту, показавшуюся невероятно длинной, включила ледяную холодную воду и затем снова горячую. Выйдя из душевой и вытершись насухо полотенцем, Клаудия отправилась одеваться в спальню. На автоответчике мигал индикатор сообщения, и она нахмурилась, надеясь в душе, что это не служебный звонок. На этой неделе она отработала уже больше шестидесяти часов.

Клаудия прослушала запись. Дрожащий женский голос говорил:

— Мисс Салазар? Это Барбара Захари из «Чайм инвестигейшенс». Пожалуйста, позвоните мне, как только получите это сообщение. Пожалуйста.

Клаудия надела джинсы и тенниску и набрала номер. Она немного знала Барбару Захари, мать-одиночку, которая выполняла обязанности секретаря у Гарри. Если в деле Уита наметился прорыв, то зачем Гарри понадобилось сообщать новости ей, вместо того чтобы выложить их Уиту?

— «Чайм инвестигейшенс».

— Барбару Захари, пожалуйста.

— Это я, — голос женщины звучал как-то глухо.

— Привет, это Клаудия Салазар. Вы оставляли мне сообщение?

— Да. — Наступило короткое молчание. — Гарри мертв.

Хорошо разогретые мышцы Клаудии мгновенно сжались. Она рухнула на край неубранной постели, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.

— О Боже!

— Его застрелили в Хьюстоне где-то возле порта. Вчера в первой половине дня. Полиции понадобилось время, чтобы идентифицировать личность. У него не было с собой удостоверения, но неподалеку оказался арендованный им автомобиль. — Барбара замолчала, всхлипнув.

— Я не могу поверить, что Гарри нет в живых, — растерянно произнесла Клаудия.

— Я знаю, что у него в Хьюстоне было дело, над которым он работал, — продолжала Барбара и уточнила: — Для Уитмена Мозли. Гарри сказал мне, что вы в курсе. — В ее голосе прозвучала едва уловимая укоризна, будто Клаудия должна была нести ответственность за случившуюся трагедию. — Телефон в доме судьи Мозли не отвечает. Вы не могли бы дозвониться до него? С ним хочет поговорить представитель полиции Хьюстона.

— Я перезвоню им прямо сейчас. Кто занимается расследованием в Хьюстоне? — Клаудия схватилась за блокнот.

— Имя следователя Артуро Гомес. — Барбара заплакала. — Извините. Это… так трудно. Он был очень добр ко мне.

— Мне очень жаль.

— Я работала с ним с самого начала, — говорила Барбара. — Он никогда не брался за опасные дела.

— Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали подробнее, — попросила Клаудия. — Все, что вам известно.

— Они нашли Гарри в офисе страховой кампании возле хьюстонского порта вместе с другим мужчиной, имя которого мне неизвестно. Я вообще ничего о нем не знаю.

Через пять минут Клаудия уже звонила в двери домика для гостей, где жил Уит. Ей никто не ответил, но она увидела «форд» Уита, стоявший неподалеку от въезда к главному дому семьи Мозли. Она быстро прошла к парадному входу и стала звонить, а потом и стучать в двери.

На пороге появилась Ирина Мозли. В халате, непричесанная, с заострившимися чертами лица, она выглядела очень утомленной. Это была красивая женщина, но внезапно свалившаяся на нее тяжелая болезнь Бейба, казалось, придавила ее. Клаудии молодая жена Бейба не особо нравилась, поскольку она считала ее хищницей, которая использовала богатого пожилого мужчину для бегства из российской нищеты. Однако мысль о том, что муж этой женщины находится при смерти, смягчило ее сердце.

— Клаудия, привет, — сказала Ирина. Она всегда говорила так тихо, будто кто-то рядом шпионил за ней. Вид у нее был измученный, а под глазами появились темные круги.

— Извини, что побеспокоила тебя так рано. А где Уит?

— Уехал в Хьюстон, — неожиданно жестко ответила она.

— Зачем?

Клаудия вспомнила, что Барбара сказала: «Другой мужчина. Они нашли Гарри вместе с другим мужчиной». У нее все внутри похолодело от страха. О господи, Уит.

— Он ничего мне не сказал. — Ирина поджала губы. — Уехал вчера сразу после заседания.

— Он вылетел на самолете? Его автомобиль стоит на месте.

— Нет, — сообщила Ирина. — Он отправился вместе с этим типом, Гучем. — Она нахмурилась, подчеркивая свою неприязнь к данной персоне.

Поблагодарив Ирину, Клаудия вернулась к своему автомобилю и попыталась дозвониться Уиту по сотовому телефону. Ответа не было. «Господи, — подумала она. — Нет, только не Уит».

Вернувшись домой, она вновь позвонила Барбаре Захари, и та уверенно сказала:

— Уит Мозли находится в Хьюстоне, это совершенно точно. — И, помедлив, воскликнула: — О Боже! Что если судья Мозли окажется тем человеком, которого нашли вместе с Гарри?

— Я уверена, что с ним все в порядке, — стараясь говорить хладнокровно, заявила Клаудия.

Она поблагодарила Барбару, снова выразила ей соболезнования и положила трубку. Не прошло и пяти минут, как она снова позвонила Уиту по сотовому телефону. В трубке раздался его голос, предлагающий оставить сообщение. Клаудия попросила срочно перезвонить ей, отключилась и прилегла на кровать, ощущая тяжесть на сердце и во всем теле.

Немного позже она сделала звонок начальнику полиции и сказала, что едет в Хьюстон на уик-энд. Он не был слишком обрадован, но Клаудия, сообщив, что убили ее друга, была непоколебима и настойчива. При этом она не сказала, что, возможно, убиты двое ее друзей. Потом она оставила сообщение для Артуро Гомеса из управления полиции Хьюстона, пояснив, что у нее есть информация по делу Гарри Чайма, и попросила его перезвонить ей как можно скорее. Положив в сумку пистолет и разрешение на ношение оружия, пару запасных обойм, свой полицейский значок (хотя, разумеется, она не имела права представлять закон в Хьюстоне, но чувствовала, что он может пригодиться), а также необходимую одежду, Клаудия позвонила матери и предупредила ее, что уедет из города на пару дней. Покончив со сборами, она решительно направилась к своей «хонде».

«С Уитом все в порядке, — твердила она про себя как заклинание. — С ним все хорошо».

Клаудия ехала очень быстро, примерно на двадцать миль в час сверх установленной на трассе скорости.

— Тебе не стоит утруждать себя личной беседой с этими головорезами, — сказал Бакс. — Позволь это сделать мне. Лучше всего, если ты будешь как бы не в курсе, кто и что там делал, на случай если полиция начнет задавать вопросы.

— Опять ошибка, — не согласился с ним Пол. — Это может стать частью проблемы. — Он прислонился к подоконнику, наблюдая, как солнце начинает медленно подниматься над верхушками дубов. Стояло раннее утро, легкая дымка окутывала территорию владений Беллини возле Лейзи-Лэйн, но Пол разбудил Бакса телефонным звонком уже в шесть часов и приказал ему срочно явиться. Бакс отсыпался на диване Фрэнка, лелея призрачную надежду, что Ева, возможно, заявится к себе домой. Это было маловероятно, но он решил не рисковать и не терять даже такой мизерный шанс.

— Чед Ченнинг говорит, что «очень важно правильно делегировать полномочия», — процитировал Бакс, — и ты делаешь это просто блестяще.

— Я попросил тебя делегировать сюда свою задницу, — сказал Пол, — не для того, чтобы ты читал мне сегодня лекцию. У меня не то настроение.

— Потеря денег — это вопрос не делегирования, а доверия, — продолжал Бакс. — Ты доверился не той женщине.

— Я вообще никому не доверяю, Бакс. Кроме мамы.

Бакс, не успевший даже выпить кофе, нервно закурил и выпустил струю дыма подальше от коматозной фигуры Томми Беллини.

— Ради Бога, перестань обкуривать моего отца.

— Как раз с легкими у него все в порядке, — проворчал Бакс, но все же приоткрыл окно и выбросил окурок в сад.

— Если там что-то загорится, я тебе задницу надеру.

— Пол, тебе не кажется, что у тебя сейчас, кроме меня, никого не осталось? — спросил Бакс. — Если мы не будем держаться вместе, то пойдем ко дну. От Фрэнка никакого толку, Ева исчезла, а Ники погиб после идиотской перестрелки в ресторане. Кико будет в бешенстве, если мы не найдем деньги. Я — единственный, кто реально тебе помогает, а ты обращаешься со мной как с прокаженным. — Он прищурился. — Благодарность облегчает сердце.

— Это тоже из Чеда Ченнинга?

— Нет, это сестра Мэри Кларенс.

— То есть Вупи Голдберг в этих дурацких фильмах.

— И мой учитель алгебры в школе. — Бакс закрыл окно. — Ладно. Если хочешь, можешь сам поговорить с нашими ищейками. Но их могут поймать, и тогда они запоют и укажут на тебя. Мне все равно. Все, чего я хочу, — это поймать вороватую сучку и наказать ее за тот ад, который она нам устроила. — Бакс заставил себя не смотреть на Пола, чтобы не увидеть на его лице нервный тик.

Он знал, что затронул больное место Беллини. Босс или доверяет ему, или нет. Тишина затянулась секунд на десять, и Бакс уже подумал, что разыграл не ту карту. Но Пол угрюмо посмотрел на него и сказал:

— Хорошо, займись ими сам. Но я скажу тебе, с кем именно работать. Это будут Маккей, Уорт и Джерри Смекс. Ты понял? И помни, что я жду от каждого из них подробных отчетов о ходе поисков. Я должен точно знать, что происходит, в любое время суток. — Он ткнул пальцем в сторону Бакса. — Но смотри, не вляпайся в дерьмо.

— Будет сделано, Пол, — ответил Бакс.

Наконец-то он сможет действовать по своему усмотрению! Бакс внутренне ликовал, стараясь сдерживаться: Чед Ченнинг указывал, что некоторые победы нужно сохранять в тайне.

Уит проснулся в комнате для гостей. Он лежал на полу, на спальнике, укрытый одеялом. Ночью ему казалось, что он вообще не сможет заснуть, но потом усталость взяла свое. Подняв глаза, он увидел, что Ева, обхватив руками подушку, пристально смотрит на него, чуть свесившись с кровати. Она спала в огромной тенниске Чарли, на которой была нанесена надпись «Лучший стиль у адвокатов», и в пижаме из шотландки, извлеченной хозяином дома из нижнего ящика комода.

— Я очень давно не видела, как ты спишь, — мягко сказала она. — Я рассматривала твои черты, и мне показалось, что они совсем не изменились с тех пор, когда ты был ребенком. Это очень странно.

— Неужели ты помнишь, каким я был в детстве? Ведь у тебя было еще пятеро детей, требующих внимания. — Он потер лицо. Боль ощущалась везде: болели глаза, челюсть, руки и спина.

— Я всегда наблюдала за тобой, Уит. Ты был для меня особенным.

Ему очень хотелось в это верить, но он не мог.

— Ты хорошо спала?

— Достаточно, чтобы начать действовать. — Ева протянула ему список покупок. — Все это необходимо для нашего проекта. И еще мне нужна одежда.

— Вот сейчас ты заставляешь меня почувствовать себя сыном, выполняющим поручения матери, — сказал он, снова опуская голову на подушку.

— Не все сразу. Я не успела заняться завтраком, но Гуч, по-моему, уже встал, потому что я слышу запах поджаренного бекона.

Ева поднялась с постели, и Уит обратил внимание, что она невысокая и немного сутулится. И эта маленькая женщина оставила такую большую брешь в его жизни!

Ева слегка толкнула его ногой, наклонилась и поцеловала в макушку, прежде чем он успел запротестовать или остановить ее.

— Вставай, дорогой. Сегодня у нас масса дел.

Немного помедлив, Уит поднялся.

— В чем проблема, офицер? — спросил Гуч. — Я только хочу взять свой автомобиль и поехать на встречу.

— Расскажите мне еще раз, почему вы так долго не забирали машину, — попросил его полицейский.

— Когда началась стрельба, я убежал из ресторана, отправился домой к другу в Вестгеймер и хорошо выпил, чтобы снять стресс. Проснулся поздно. — Гуч постарался, чтобы его голос слегка дрогнул. — Я и капли в рот не брал последние пять лет, но вчерашний вечер заставил меня слететь с катушек. Утром я выпил две большие чашки черного кофе и сейчас в полном порядке. — Он вытер губы. — У меня деловая встреча у Святой Анны через двадцать минут, и мне нужно спешить.

Офицер изучил права, которые предъявил ему Гуч. Они были выданы на имя Джима О’Коннора и приобретены им пару лет назад как раз для такого экстренного случая.

Гуч стоял позади «мерседеса» и бренчал в кармане ключами от машины. Ева сообщила ему, что этот автомобиль, владельцем которого был Пол, зарегистрирован на имя компании, возглавляемой брокером по инвестициям, сидевшим в кармане у Пола. Этот брокер очень любил по уик-эндам проводить время в игорных заведениях Боссье-Сити и Билокси и регулярно пользовался тайными кредитами, выдаваемыми Полом.

Подумав, коп сказал:

— Минуту, мистер О’Коннор.

Он медленно направился к патрульной машине.

Чертыхнувшись про себя, Гуч выпустил воздух сквозь зубы. Он надеялся, что в той суматохе, когда все искали убежища, а потом ломились как сумасшедшие к выходу, никто не заметил, что именно он открыл ответный огонь и застрелил налетчика. Второй фокус состоял в том, что карманный брокер Беллини подтвердит, что да, конечно, мистер О’Коннор использует его машину и нет никаких проблем. Разумеется, он подумает, что О’Коннор работает на Пола, но обязательно перезвонит тому сразу же после разговора с полицейским. Беллини узнает, что кто-то пытается увести машину Евы с места событий. Гуча удивило, что они до сих пор не занялись этим, но, видимо, у них аллергия на копов, а на парковке пока еще оставалось несколько машин.

Офицер долго разговаривал по радиосвязи. На Джима О’Коннора у полиции не должно было быть никаких криминальных записей. Эта мысль заставила Гуча улыбнуться. Наконец патрульный закончил свои переговоры, вернулся и попросил его дать показания относительно того, что он видел прошлым вечером. Гуч сообщил, что, как только разбилось стекло, он побежал вместе с толпой через парковочную площадку. Тех, кто стрелял, он не заметил.

— И вы оставили здесь такую дорогую машину? — Полицейский недоверчиво посмотрел на него.

— Я больше думал о спасении собственной шкуры, чем об автомобиле. — Гуч прикусил губу и придал своему лицу озабоченное выражение, которое так часто за последнее время видел на лице Уита. — Это было какое-то безумие. Я отправился к другу, начал пить и забылся в хмельном угаре.

— Похоже, что в вашу машину попала пара пуль.

Гуч, пожав плечами, сказал:

— Это неудивительно после такой стрельбы. Вы поймали налетчика?

— Он убит. Это прозвучало во всех новостях.

— Я особо не смотрю телевизор, — сообщил Гуч.

Полисмен снова уставился в его права и нахмурился, увидев адрес. Он указал на него пальцем и воскликнул:

— Порт-Лео! Вы оказались далековато от дома.

— Я приехал на этой неделе, чтобы работать на компанию «Ферд Костал инвестментс». — Гуч знал, что так называлась компания этого брокера. — Но сейчас у меня возникло острое желание снова вернуться к спокойной жизни в маленьком городе.

— Если вы останетесь в Хьюстоне, вам придется обновить свои права в течение тридцати дней.

— Да, сэр, я так и сделаю.

— Хорошо. Все в порядке. Благодарю вас, мистер О’Коннор. Мы позвоним, если нам понадобится дополнительная информация. — Полицейский кивнул. Его голос уже не звучал так жестко, как в начале беседы: — Желаю удачи на вашей встрече. Я тоже не пью уже восемь лет. Вы не должны на этом поскользнуться.

— Я знаю. — Гуч понимающе улыбнулся. — Мне пора отправляться к Святой Анне. Спасибо вам.

Гуч вывел «мерседес» за полицейское оцепление и повернул вправо, на Кирби. Он поехал в сторону от Ривер Оукс к юго-восточной скоростной автостраде, направляясь в район Западного университета. Поглядывая в зеркало заднего вида, он заметил, что через четыре квартала, на перекрестке Ричмонда и Кирби, за ним увязался красный, как пенис мартышки, «мустанг».

— Привет, гумба, — произнес Гуч. Он резко остановился и выскочил из машины, не обращая внимания на возмущенные гудки выстроившихся позади автомобилей. Затем вразвалочку подошел к окну «мустанга» и увидел расширившиеся от удивления глаза водителя, который, как показалось Гучу, пытался нащупать под сиденьем оружие.

— Эй! — Гуч наклонился и крикнул через окно: — Скажешь Полу и Баксу, чтобы оставили нас в покое, понял? А ты, если будешь за мной таскаться, получишь бесплатно специальное обслуживание. Такое же, как было вчера в ресторане «Пай Шеек».

— Твою мать, — процедил сквозь зубы водитель «мустанга», но по его глазам Гуч увидел, что тот все понял. Он был старше тридцати лет, с мускулистыми руками и ранней сединой в волосах, но на вид не слишком шустрый.

Гуч постучал по стеклу одним пальцем.

— Помнишь того парня? Он получил одну в горло, одну в сердце и одну в яйца. Мне понравилась такая симметрия. Но с тобой я разберусь с первой пули.

Окно «мустанга» стало опускаться.

— Слушай внимательно, ты, член, — сказал Гуч. — Если ты застрелишь меня, я умру возле машины, так или иначе связанной с Полом. Полиция это наверняка запомнит. Копы уже спрашивали меня по поводу Пола Беллини, когда я забирал «мерседес». Так что они в курсе и знают, что убитый вчера парень из его команды. — Полисмены, естественно, ничего такого Гучу не говорили, но мистер Мустанг не мог этого знать. Ничего, пусть немного попотеет.

Светофор на Кирби зажегся зеленым светом. Сигналы позади «мустанга» усилились, а брюнетка с пышными волосами, сидевшая за рулем «лексуса», так давила на клаксон, как будто рассчитывала мощным звуком заставить весь транспорт убраться с дороги.

— Итак, ты понял меня? — спросил Гуч, продолжая игнорировать разъяренных водителей.

Мистер Мустанг молча кивнул, хотя его глаза метали молнии.

— Вот и ладненько, — сказал Гуч.

Машины начали объезжать его на расстоянии пяти дюймов по соседней полосе, не переставая негодующе гудеть. Он наклонился и задрал штанину своих джинсов. Вытащив из закрепленных на икре ножен охотничий нож с устрашающим лезвием, Гуч с силой воткнул его в левую переднюю шину «мустанга». Раздался свист выходящего под давлением воздуха. Гуч вернулся в «мерседес» и с места рванул вперед.

Достав сотовый телефон, он набрал номер Чарли.

— Алло? — раздался в трубке голос Евы.

— Ваша машина у меня, — коротко сообщил он.

— Хорошо.

— Позвоните Уиту. Сейчас за мной не следят. Я временно обрубил «хвост», но ваши старые друзья вскоре смогут обнаружить эту машину, забрать ее и доставить к вашему дому. Сейчас Уит уже должен заканчивать свою работу.

— Ты собираешься вернуться прямо сюда?

— Да, — ответил Гуч. — Я обычно не занимаюсь подобными делами, и сесть в этот автомобиль было большим риском.

— Но это заставило их покинуть дом.

Гуч отключился, не попрощавшись. Вместо того чтобы продолжать движение на юг, он свернул на Шеферд и поехал назад, в сторону Вестгеймера, к дому Евы. Ему не нравилось, что Уит находится там один.

Таша закрыла глаза, ощущая холодный ствол пистолета, прижатый к ее щеке, и подумала: «Моя жизнь не может закончиться вот так. Только не сейчас, когда я уже настолько близка к цели».

— Полагаю, с того памятного вечера ты осталась должна мне две трети нашего разговора, примерно на шестьдесят долларов. — Уитмен Мозли отошел от Таши на шаг, продолжая держать ее под прицелом.

— На шестьдесят долларов, — повторила она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Это не проблема. — Когда он отодвинулся от нее, она вздохнула с некоторым облегчением и продолжала сидеть в кресле не шевелясь. — Этот дом — довольно странное место пребывания для представителя кинокомпании.

— Что ты делаешь за этим компьютером? — Он посмотрел на экран. Строка состояния перекачки файлов показывала, что компакт-диск уже почти заполнен.

— Этим домом и всем в нем владеет мой друг, — пояснила Таша. Мысль о Поле придала ей уверенности. — Он дал мне ключ, и я могу приходить и уходить когда захочу. — Она натянуто улыбнулась. — Получается, скаут, что ты грабитель. Или у тебя тоже есть ключ?

Уит продолжал молча смотреть на нее.

— Ева, — догадалась Таша, придав своему голосу оттенок легкого испуга. — Вы нашли ее.

Уит только пожал плечами.

— Она тоже здесь прячется, Уит? — Подружка Пола бросила пробный шар.

— Нет, ее здесь нет.

— На кредитной карточке, которую ты использовал, чтобы купить мое время, было имя Уитмена Мозли. Сегодня утром я проверила тебя через интернет. Это имя мирового судьи в Порт-Лео на побережье. В газете «Корпус Кристи» о тебе есть статьи. Оказывается, ты у нас крутой судья. Сбил спесь с сенатора, положил конец незаконным археологическим раскопкам. Словом, у тебя множество важных дел. — Таша искоса посмотрела на него. — Жаль, что там не было фотографии. — Она разыгрывала свою единственную карту. Если он захочет с ней разделаться, то сделает это прямо сейчас.

Уит только пожал плечами.

— Это всего лишь имя, которое можно использовать.

— Предположим, что это ты. Зачем судье из маленького городка беспокоиться о такой женщине, как Ева Майклз?

— А зачем такой далеко не глупой женщине, как ты, связываться с бандитами?

— На рынке занятости большие трудности, — как ни в чем не бывало объяснила Таша. — Приходится как-то крутиться. Мне очень интересно, что сказал бы бюллетень «Техас Борд оф Джудишиал ревью» о мировом судье, который избивает людей, нацеливает на них оружие и укрывает преступников.

— Думаю, что в ФБР с удовольствием поговорят с тобой о том, кого вы ищете.

— Я ничего такого не говорила. — Таша примолкла. Что он еще слышал? Она почувствовала, как запершило в горле.

— Кого именно, Таша? Еву, меня или моего друга? Всех нас вместе?

Компьютер на столе прекратил жужжать.

— Я, пожалуй, возьму этот компакт-диск, — сказал Уит.

Она без слов достала диск и отдала ему, подумав: «А это уже плохо».

— Копируешь файлы, вместо того чтобы взять компьютер, — заметил Уит. — Похоже, тебе не понравится, если Фрэнк и Бакс узнают о том, что ты скопировала эти файлы. Что там за данные?

Красивые брови Таши удивленно изогнулись.

— Мы что, будем играть в вопросы и ответы, пока не появятся Бакс с Фрэнком?

— Не заговаривай мне зубы. Отвечай, что это за файлы?

— Это нужная Полу информация, — сказала она. — Сейчас все вокруг обманывают и обворовывают его, поэтому он хочет знать, есть ли здесь соответствующие данные. — Таша покачала головой. — Разве ты еще не догадался, что Ева — это уже ходячий труп?

— Я хочу, чтобы ты передала от меня сообщение, пожалуйста.

— Мне нравятся твои манеры. — Она заискивающе улыбнулась.

— Ты скажешь Полу, что у Евы нет денег и что она их не брала.

— Но она обвиняет в краже Бакса.

— И это, несомненно, он. Вы сейчас готовы вцепиться друг другу в глотки, и в сложившейся ситуации выигрывает только Бакс. Или Кико. Или кто-то еще.

Таша скрестила руки на груди.

— Например, Ева.

— Ты ошибаешься. Но мне плевать на эти деньги. Мне нужно знать, кто убил людей в офисе, понятно? И я хочу, чтобы Пол и его люди оставили Еву в покое раз и навсегда и гарантировали ее безопасность.

Таша покачала головой.

— Легче добиться всеобщего ядерного разоружения, скаут.

Он поднял руку с диском.

— Думаю, это позволит мне кое с кем договориться. ФБР очень обрадуется информации, касающейся семьи Беллини.

Ей не хотелось, чтобы он унес этот компакт-диск. Возле ее сумочки на столе лежал сотовый телефон. Это была крупногабаритная и уже устаревшая модель. Таша медленно взяла его и развернулась к Уиту.

— Ладно, твоя взяла. Позвони Полу сам. — Она направила на него антенну, нащупывая пальцем боковую кнопку, и подумала: «Ты не хочешь убивать его, девочка, но лучше он, чем ты».

Не успел Уит протянуть руку за телефоном, как вдруг из маленькой антенны раздался выстрел, и окно, выходившее на задний двор, разлетелось на осколки. Он выдернул девушку из кресла и с силой ударил ее руку о свое колено. Телефон-пистолет упал на пол, а она резко вскрикнула. Ударом ноги он забросил тайное оружие под стол.

— Плохая девочка, — зло усмехнувшись, сказал Уит. — Я читал о таких штучках в газете. Применяются гангстерами в Майами и других городах. Я заметил, что антенна внутри полая. Удобно, если скрываешь, что у тебя есть оружие.

— Мне больно, — простонала Таша.

— Ты только что пыталась меня убить, поэтому нечего жаловаться и скулить, — сказал Уит, но отпустил ее, толкнув обратно в кресло. Он снова направил на нее свой пистолет. — Итак, назови мне причину, по которой я не должен тебя прямо сейчас пристрелить.

— Я целилась тебе в плечо, — оправдываясь, сказала она. — Я не собиралась тебя убивать.

— Давай будем говорить по-дружески и откровенно. Если ты еще раз попробуешь что-то выкинуть, я прострелю тебе колено.

Она молчала.

— А теперь говори: кого они ищут и кто конкретно этим занимается?

Таша прикусила губу.

— Ищут Еву, — сообщила она. — Пол может привлечь к этому примерно дюжину людей.

— Назови их имена.

— Хорошо. Это Бакс.

— Как насчет других имен?

— Есть еще один тип, злобный подонок по имени Уорт, то есть Бородавка. У него была одна на роже, но он позаботился, чтобы ее убрали. Это его кличка.

— Кто еще?

— Я не знаю, правда. Вероятно, их несколько человек. Пять миллионов — это слишком большая потеря, чтобы с ней можно было просто так смириться. — Она покосилась на него. — Давай упростим дело, скаут. Скажи Еве, чтобы вернула деньги. Оставьте их в ячейке камеры хранения в аэропорту, позвоните нам и положите ключ там, где мы сможем его забрать. Потом пусть убирается куда захочет, и в этом случае я смогу остудить Пола.

— У нее их нет. Ее подставил Бакс.

— Или она взяла их и поделилась с тобой, а ты тут решил напустить туману. — Таша прищурилась, глядя на него в упор.

— Если бы деньги были у нас, зачем нам тогда торчать в Хьюстоне и подставляться? Ева хочет доказать Полу, что не брала его миллионы. Скажи ему об этом.

— Но пистолет в твоих руках, — заметила Таша. — И вы вообще ничего такого не делали. Ну, все понятно.

— Если мы начнем войну с Полом, — сказал Уит, — это кончится плохо для всех и каждого. Думаю, ты не хочешь, чтобы Пол или его бизнес пострадали?

— Нет смысла торговаться со мной. Я всего лишь его подружка, не более.

— Но ты умна и можешь помочь мне, а заодно себе и Полу.

— Я передам ему, что вы пытаетесь найти настоящего вора, — покорно произнесла она.

Холодное выражение, появившееся на лице Уита, несколько испугало ее. Похоже, он твердо намерен продолжать игру, как и Пол. Внезапно она представила, что он потащит ее с собой, чтобы договориться с Полом, и тогда все пропало. Пол не захочет поступиться, чтобы вернуть ее.

— Я сообщил тебе, что нужно передать ему на словах, — напомнил Уит. — Но мне еще нужна информация. Скажи, сделка с Кико Грейсом отменена?

— Если Ева не заслуживает смертного приговора за кражу денег, то с ней расправятся за то, что она проговорилась тебе об этой сделке.

— Отвечай мне, пожалуйста.

— Не стоит говорить «пожалуйста», когда у тебя в руке пистолет, — заметила Таша. — Насколько мне известно, сделка пока остается в силе.

— Что намерен Пол сказать Кико, если не сможет вернуть деньги?

— Думаю, он отменит сделку.

— А что потом? Станет ли Кико продавать свой товар конкурентам Пола?

— Откуда мне знать? Я тебе не Роберт Дюваль из «Крестного отца». Я у него советником не числюсь. Я всего лишь танцовщица. Позвони Полу и спроси у него.

Уит взял компакт-диск.

— Скажи Полу, чтобы прекратил гоняться за Евой. Пусть тщательно приглядится ко всем прочим, у кого есть причины разорить его. Повторяю — она этого не делала. Если он не хочет, чтобы федералы получили от Евы подробный телефонный отчет о финансовых операциях Беллини за последние тридцать лет вместе с этими файлами, то должен дать отбой. Надеюсь, тебе все ясно?

— Ясно как божий день, скаут.

Внизу открылась входная дверь, и сигнализация тихим звонком возвестила о появлении на сцене новых лиц.

Пол Беллини наблюдал, как медленно, очень медленно поднимается и опускается грудь его отца. Мать превратила одну из спален для гостей в настоящую больничную палату, и Полу оставалось только гадать, сколько стоит один день продления жизни старика. Мэри Пет никогда не говорила с ним о сумме, затраченной на поддержание угасающей жизни Томми. Но, когда однажды Пол затронул эту тему, мать пришла в бешенство и заявила, что, если понадобится, каждый цент, которым они располагают, будет потрачен на отца. Больше она ничего не желала слышать, и ему тогда стало очень стыдно. Но за последнюю неделю, сидя у постели больного, он пересчитывал каждый его вдох на доллары. «Сколько же еще отец сможет дышать самостоятельно, — думал Пол, — и не придется ли помочь ему посредством милосердного сжатия пальцев на горле?» В конце концов, это позволит сэкономить деньги, много денег. И, разумеется, сохранит семье Беллини ее авторитет. В этом был свой плюс.

Он взял руку отца и притронулся к ней губами, ощущая в его пальцах слабое тепло. Положив ее обратно под одеяло, Пол сказал:

— Я хочу, чтобы ты очнулся, отец. Прямо сейчас.

Ответа не было.

— Я в беде, папа. Вставай, — тихо шептал Пол.

Понятно, что чуда, как и раньше, не произошло.

— Двое людей убиты в офисе Альвареса. Копов там теперь больше, чем белого цвета в рисе, папа. — Когда он использовал подобные выражения, характерные для южан, Томми довольно больно бил его в челюсть со словами: «Не говори так, как твоя мама», хотя и не считал это чем-то плохим.

Пол снова вытащил безвольную руку отца из-под одеяла и слегка стукнул ею себя в подбородок.

— Нужно ли мне заплатить Альваресу, чтобы он молчал? Или убить его? Я не хочу, чтобы нас снова выставили за дверь, папа.

Ему показалось, что он услышал голос отца: «Ничто не связывает тебя с Альваресом. И только одно связывает тебя с Евой — Дойл. Этот тип вполне мог задолжать деньги большому числу людей из низов общества. Постарайся заставить копов сосредоточиться на нем и на этой версии. А если они станут слишком усердно копать под тебя, начни против них судебную тяжбу, как мы это уже успешно делали в прошлом».

Пол встал и подошел к высокому окну, выходящему во двор. Из него открывался вид на аллею дубов, радующих глаз своей пышной зеленью. Они выстроились вдоль дороги, ведущей к воротам. Репортеров пока не было видно. Что будет, если Ева обратится к прессе? В это трудно было поверить, поскольку она сама была замешана в криминальных делах. Но, черт возьми, если она получит право на защиту свидетеля, такой поворот вполне может закончиться интервью для прессы. После всего происшедшего Ева не станет молчать и расскажет о всех махинациях с бухгалтерскими книгами и отмыванием денег. В конце концов, она может даже появиться на шоу Опры Уинфри! Он почувствовал легкое головокружение и прижался лбом к прохладному стеклу.

В газетах писали, что человек, найденный вместе с Дойлом, был частным сыщиком по имени Гарри Чайм. Но как он здесь оказался? Что ему было известно о Дойле и операциях Беллини? Оборванная ниточка, которая связывала Еву с Гарри Чаймом, беспокоила Пола, вызывая приступы ярости. Он попросил Ташу, используя компьютерные данные, выяснить все, что можно, о Гарри Чайме, так неожиданно появившемся в Хьюстоне.

Пол вернулся к постели отца, поцеловал его в щеку и сжал ладонь, ожидая ответного движения пальцев. Опять ничего не произошло.

Полу пора было уходить. Десять минут назад ему позвонил Кико и пригласил на ланч, предупредив, что будет один. Пол отправился в гараж и открыл багажник своего «порше». Там в холщовом мешке лежала длинная толстая цепь, та самая, которой он забил до смерти Рики Марино в Детройте. Он несколько раз кипятил ее, чтобы уничтожить следы ДНК, которые могли быть использованы в качестве улик против него. Эта цепь была не из тех вещей, которые он мог просто так выбросить. Пол ощущал ее как часть себя, как продолжение своей руки, которой он наносил по телу Марино удар за ударом.

Пол подумал, что, попадись ему в руки Ева, он с удовольствием использовал бы свое необычное оружие. Наверное, у нее будет секунд пять, чтобы кричать и молить о пощаде. Затем он займется Фрэнком: врежет этому тупоголовому подонку по горлу и навсегда прекратит его занудное пение. А потом очередь дойдет и до Кико. Его элегантный костюм треснет под ударами стальных звеньев, а спесь и самоуверенность слетят с него, как мясо с кости. «Порше» тихо замурлыкал, когда Пол выезжал через богато украшенные кованые ворота, купленные отцом в Италии. Он поехал на запад, в сторону Вестгеймера, проскочив сквозь редкий строй транспорта в жилых кварталах и Галлерии. Двигаясь на небольшой скорости, Пол миновал стеклянную цитадель Транско Тауэр, одно из самых высоких зданий в мире, престижные отели и самые модные рестораны города. Постепенно сверхсовременные строения начали сменяться магазинами, торгующими персидскими коврами, сотовыми телефонами и мелкой бытовой техникой. Он проехал клуб «Топаз», заметив, что стоянка еще почти пуста. Пол знал, что вскоре там должны появиться полуденные посетители.

Через семь кварталов от клуба на одном из перекрестков размещалась маленькая греческая закусочная. Пол припарковал «порше» и вошел внутрь здания. Кико Грейс сидел за столиком у задней стены. Хозе с ним, как и оговаривалось заранее, не было, хотя это казалось довольно странным. Пол осмотрелся по сторонам, вычисляя охрану Кико. Двое мужчин постарше сидели у стойки, а пара молодых парней — в одной из кабинок. Пол заметил, что, когда он вошел, никто из них не оглянулся. Решив, что это и есть охранники Кико, он стал прикидывать, сколько всего солдат тот мог прихватить с собой в Хьюстон или нанял уже на месте. Наличные, если они у тебя есть, творят чудеса.

Когда Пол подошел, Кико протянул ему руку.

— Привет. Я сказал официантке, чтобы она подождала с заказом несколько минут, — сообщил Кико, — поскольку пока не уверен, что хочу разделить с тобой ланч.

— В чем проблема? — спросил Пол, заранее зная ответ.

— Есть у тебя отмытая зелень на руках или нет? — прямо спросил Кико. Его голос звучал вполне спокойно.

— Я зеленее площадки для гольфа, дружище, — натужно засмеялся Пол.

— Тогда почему я слышу, что у тебя ее нет?

— И кто это сказал?

— Мне сообщили об этом по телефону, — прищурившись, ответил Кико.

— От кого был звонок?

— От анонимного, но хорошо осведомленного горожанина.

— Не морочь мне голову, — сказал Пол. — Это была женщина? — Он сразу подумал о Еве. Скорее всего, это она пытается сорвать ему сделку. А может, она собирается сама заняться этим делом и купить кокаин на деньги Беллини? С ее стороны это было бы гениальным ходом — одним ударом вывести его из игры, перерезав ему глотку.

— Нет, звонил мужчина. Он посоветовал мне почитать в прессе сообщение о банкире, которого застрелили недалеко от порта. Я не желаю, чтобы ты кормил меня гребаной ложью, и снова спрашиваю, есть ли у тебя зелень. Имей в виду, если у тебя ее нет, — угрожающе произнес Кико, — мы найдем себе других партнеров.

— У нас всего лишь небольшая задержка. Ты получишь свои деньги к концу недели.

Кико глотнул воды со льдом.

— Я ненавижу сюрпризы. Они внушают мне чувство тревоги. Если у меня возникнет ощущение тревоги, у тебя появится ощущение несчастья.

Он сделал знак рукой официантке. Она принесла заказанные для них сандвичи и пиво. Кико даже не спросил Пола, что он хочет на ланч. Это было оскорбительно, но Пол рассудил, что в данный момент сила не на его стороне. Поэтому внешне он никак не отреагировал на столь пренебрежительное отношение к своей, персоне, но затаил злобу. Он вспомнил о цепи, спрятанной в машине, и стал прикидывать, сколько зубов вылетит у Кико после первого удара.

— Так кто грохнул твоего банкира? — спросил Кико.

— Не знаю я никаких мертвых банкиров, — уверенно ответил Пол, заметив, что в голосе дилера нет никакой убежденности на этот счет. — И какое отношение это имеет к нашей сделке?

— Наша сделка сейчас повисла в воздухе, — раздраженно сказал Кико. — Это жжет мне задницу, а тут еще звонит этот долбаный фраер, которого я не знаю, но которому известен мой номер и то, чем я занимаюсь. Мне приходится доверять ему больше, чем тебе, по той простой причине, что он все это знает.

Пол постарался не выдать своего напряжения и вести себя хладнокровно. Официантка принесла им охлажденное пиво, и Кико замолчал.

— У меня все идет хорошо, — попытался заверить его Пол. — Если ты не хочешь иметь со мной дела, это твое право. Я могу заняться кучей других проектов, а тебе придется искать нового покупателя на свой товар. — Он не хотел сейчас блефовать, но и не мог просто так сидеть и выслушивать лекцию от этого лощеного типа из Майами.

— Надеюсь, что все в порядке, парень. Я искренне на это надеюсь, и вот почему, скажу тебе честно. Если ты не заплатишь мне и попытаешься обвести меня вокруг пальца, я убью всю твою семью, — Кико произносил свои угрозы, сопровождая их самой дружеской улыбкой. — Думаю, я понятно высказываюсь?

Пол хотел сказать: «Не пытайся запугать меня, ты, жирный сукин сын! Разве ты не знаешь, кто я такой?», — но промолчал. Сейчас в этом не было смысла. Его словесный отпор ничего не дал бы. Он должен быть терпеливым, пока не вернет свои деньги и не получит кокаин. Он нуждался в этой сделке, поэтому должен сейчас проглотить демонстративное неуважение этого ублюдка. Но он никогда не забудет об этом, и Кико Грейс весьма пожалеет о том, что совершил очень серьезную ошибку, позволяя себе говорить с Полом Беллини в таком тоне.

Пол усилием воли выдавил из себя:

— Мне все понятно. Абсолютно. Сделка остается в силе, и ты получишь свои деньги.

Интересно, кто же звонил Кико? Он сказал, что это был мужской голос. Может, Фрэнк, пытающийся маневрировать, или один из друзей Ники, расстроенный его смертью в «Пай Шеек», или Бакс, решивший, что эпохе Беллини пришел конец и Кико теперь становится новой силой в этом городе?

Появились обильно политые соусом сандвичи на толстых кусках лаваша вместе с картофельными чипсами домашнего приготовления. Пол взял свой бутерброд, откусил немного и прожевал, совершенно не ощущая вкуса.

Кико наблюдал за ним, снисходительно улыбаясь.

— Вкусно, не правда ли?

Пол заставил себя улыбнуться ему в ответ.

«Крикни, — подумала Таша, — он не будет в тебя стрелять. — Но в тот же миг подумала: — А может, и будет…»

— Ни звука, — прошептал Уит. Его рука с нацеленным на нее пистолетом была тверда, но лоб покрылся потом, а подошвы стало покалывать, будто в них воткнули тысячу крошечных иголок.

Он услышал, что голоса внизу стали громче и звучали более раздраженно.

— Неужели трудно проследить за этой чертовой машиной? Он что, в школе не учился?

Затем наступила пауза.

— Позвони Полу, — сказал Фрэнк Поло. — Прямо сейчас. Или давай я позвоню, ведь это ты провалил дело, Бакс.

Уит подошел к разбитому окну и увидел, что крыша здесь спускается вниз до крытой навесом дорожки, которая ведет от дома к гаражу. Он распахнул окно. На лестнице послышались шаги и сладкий голос Фрэнка, который все еще доказывал, что нужно срочно позвонить Полу.

Уит опустил пистолет и шагнул через окно на твердую покатую кровлю. Таша тут же выскочила из комнаты и что есть силы закричала:

— Бакс!

Уит соскользнул с крыши, а потом перепрыгнул на небольшой навес, укрывающий дорожку. Он успел оглянуться и увидел в разбитом окне удивленное лицо мужчины. Соскочив с навеса на влажную зелень газона, Уит оказался на заднем дворе, вдоль которого змеилась выложенная булыжником дорожка, почти незаметная в траве. Все окна дома с обратной стороны были зашторены. Видимо, Бакс еще не успел до них добраться.

Двор с обеих сторон был отгорожен от соседних участков. Он подбежал к ограде с правой стороны, но там злобно лаяла большая собака. Выругавшись, Уит развернулся и помчался в противоположную сторону. Он не увидел, как позади него открылась дверь и из нее выскочил Бакс, держа в руках пистолет с глушителем.

Не оглядываясь, Уит запрыгнул на увитую плющом решетку. Слева раздался звук выстрела. Пуля попала в металлическое ограждение, и ветки плюща с треском упали на землю. Мощным рывком Уит перевалился через ограду. Послышался еще один выстрел. На этот раз пуля зацепила его ветровку, и он, приземляясь на соседний участок, почувствовал запах горелого нейлона.

К счастью, он не был ранен и вихрем пронесся мимо припаркованного БМВ, а затем перелез через черный металлический герб, украшавший ворота. Дом Фрэнка и Евы остался слева от него, и Уит изо всех сил побежал к перекрестку, где Тимбер-лейн соединялась с Локи-лейн и находился маленький островок парка Ривер Оукс.

Он слышал стук теннисных мячей на кортах, расположенных в ближней части парка, но не видел игроков, поэтому кричать о помощи было бесполезно. Микроавтобус Гуча находился всего на тридцать футов дальше. Направляясь к нему, Уит подумал: «Бакс, конечно, преследует меня, но с какого расстояния он может прицельно выстрелить»? Когда он свернул на Тимбер-лейн, то заметил, что к нему, медленно двигаясь по улице, приближается серый «мерседес».

В то же время Уит увидел, что за ним по Локи-лейн бежит молодой мужчина, но не Бакс. В отличие от Бакса у него были очень светлые волосы.

Уит свернул, чтобы автомобиль оказался между ним и преследователем, и вновь услышал выстрел. Наверное, глушитель был снят, чтобы увеличить прицельную дальность. Уит уже находился в десяти метрах от микроавтобуса… в пяти… И тут снова раздался выстрел, и он почувствовал, как горячий воздух обжег его горло. Уит подумал, что ранен, и спрятался за машину. Мимо него, увеличив скорость, пронесся «мерседес».

Уит выглянул и увидел, что автомобиль нацелился на блондина, который резво побежал от него. «Мерседес» все же зацепил его, и молодой человек упал на капот. «Мерседес» неожиданно развернулся и врезался в маленькую «хонду», припаркованную на пересечении Локи и Тимбер. Блондин слетел с капота и упал на тротуар.

В «мерседесе» сидел Гуч.

Уит выпрямился и ощупал свою шею. Чувствуя боль как от ожога, он нигде не увидел следов крови.

Гуч в открытое окно крикнул:

— Беги!

Уит побежал, открыл ключом микроавтобус Гуча и сел за руль. Посмотрев в зеркало, он увидел, что «мерседес» исчез. Блондин, пошатываясь, стоял на перекрестке с пистолетом в руке.

Уит завел двигатель. Выстрелы на Ривер Оукс означали, что полиция могла оказаться здесь буквально через девяносто секунд. Он быстро проехал по Локи-лейн, свернул на Клермонт, затем проскочил на красный свет и проехал Вестгеймер, двигаясь в сторону тихого района Западного университета.

Уит ликовал: теперь они смогут остановить Пола Беллини. Ева просмотрит содержимое компакт-диска и выделит наиболее криминальные файлы. Их можно будет анонимно послать в офис окружного прокурора или в ФБР, и копы набросятся на Пола как стая волков. Нужно только почитать закон о свидетелях и решить, к кому лучше обратиться. Но в любом случае победа уже у них в руках. Нужно только выторговать безопасность для матери, и они смогут попасть в Порт-Лео уже вечером или завтра ночью. На Биссоне он свернул налево и в ожидании зеленой стрелки светофора проверил состояние своей шеи. Всего лишь царапина, не более, но хватило бы нескольких миллиметров, чтобы кровь, хлынувшая из его сонной артерии, залила аккуратно подстриженную зелень парка Ривер Оукс. Он тяжело вздохнул, сдерживая дрожь в руках.

Уит ехал окольным путем по узким и тихим улицам в районе Западного университета, освещенным призрачным голубым сиянием фонарей. Он постоянно поглядывал назад, но не заметил никаких признаков преследования. Через десять минут он заехал в гараж Чарли. Самого хозяина дома не было. В то утро он уехал на очередное шоу с его участием в Сан-Антонио, предварительно получив у них обещание сидеть тихо и не совершать никаких противозаконных действий. Не успел Уит поставить машину, как рядом появилась встревоженная Ева.

Когда он вошел в дом, она тут же захлопнула за ним дверь.

— Они стреляли в меня и чуть не попали. Гуч спас мою задницу.

— О господи, Уит! О нет, бэби, садись сюда.

В этот раз его почему-то не раздражало, что она назвала его бэби. Он рухнул на стул, и Ева, осмотрев его шею, приложила к ней влажный компресс. Уит рассказал о Таше, их разговоре, ее попытке стрелять в него и о преследовавшем его блондине.

— Надеюсь, Гуч переломал этому подонку ноги, — сказала Ева. — Это Гэри, один из головорезов Пола. Не слишком умен, но хороший стрелок.

— Но его не было с Фрэнком и Баксом, когда они уехали, — сообщил Уит. — Должно быть, они прихватили его с собой по дороге.

Ева провела по его лицу салфеткой.

— Давай на этом закончим, — сказала она хриплым голосом. — Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— А все уже и так кончено. Я забрал компакт-диск, на который Таша записывала файлы с твоего компьютера, якобы нужные Полу. Теперь мы можем предупредить его, что, если он не оставит нас в покое, этот компромат окажется в руках полиции. А потом, так или иначе, сдадим его.

Ева замерла с салфеткой в руках.

— Покажи мне этот диск.

Какое-то мгновение Уит колебался, стоит ли это делать. А вдруг она не захочет показывать его копам, чтобы не подставлять себя?

— Будем ждать Гуча. Я хочу, чтобы он тоже посмотрел данные.

— Ты доверяешь мне, Уит?

— Да, — ответил он, не будучи уверен, так ли это в действительности. — Но мы немного подождем Гуча, хорошо?

Она присела рядом с ним и занялась его ссадиной. Они ждали долго, но Гуч так и не вернулся.

— Ради тебя я отменила уже третье свидание, — сообщила Вернетта Уэстбрук.

— Я ценю твое самопожертвование, — сказала Клаудия.

Женщины сидели под неподвижными потолочными вентиляторами ресторана барбекю в Кирби, воздух которого был наполнен зимней сыростью и ароматами поджаренной грудинки и ребрышек. На тарелках перед ними лежали ломтики мяса с луком и томатным соусом. Большая часть столов пустовала, поскольку для обеда на открытой площадке было холодновато, но зато Вернетта могла курить.

Преодолев первую неловкость, которая обычно бывает между школьными подругами, которые не виделись уже много лет, они стали обсуждать все, что с ними случилось за это время. Женщины болтали о неудачном замужестве Клаудии и ее храбрости во время задержания серийного убийцы на побережье, о переквалификации Вернетты из адвоката-защитника в сотрудника бюро по расследованию особых преступлений при окружном прокуроре в Гаррис и бесконечной череде ее поклонников. Они не забыли обсудить также успехи и неудачи общих знакомых и друзей.

После завершения обеда Вернетта открыла новую пачку «Шайнер Бок», закурила сигарету и расслабленно выдохнула облачко дыма. Клаудия наконец решилась и стала задавать вопросы, касающиеся темы, которая интересовала ее.

— Ну и как тебе нравится работа в офисе окружного прокурора?

— Пока все идет на удивление гладко, — ответила Вернетта. — И есть успехи.

— Моего друга убили здесь пару дней назад. Его звали Гарри Чайм.

— Боже, мне очень жаль. — Уэстбрук прикусила губу и стряхнула пепел в свою тарелку.

— Тебе это имя о чем-нибудь говорит, Вернетта?

— Ты имеешь в виду, участвует ли наше бюро в расследовании этого дела? — Она потыкала сигаретой в салат из капусты и ответила: — Не уверена.

Клаудия почувствовала запах гари.

— Расследованием занимается Артуро Гомес. Ты его знаешь? Он пока не ответил на мои звонки.

— Гомес весьма способный и очень амбициозный. Я вполне допускаю, что когда-нибудь его имя будет красоваться на двери кабинета шефа полиции. — Вернетта выпустила длинный шлейф дыма. — У тебя есть какая-то информация по делу или ты хочешь раскопать подробности?

— Прежде чем появиться на сцене в роли туповатого провинциального копа, я хотела бы узнать кое-что об участниках трагедии. Очевидно, что в округе Гаррис более сложная структура расследования, чем у нас в Энчине. Ты можешь дать мне некоторые пояснения?

Вернетта подняла брови.

— Ну, насколько мне известно, наш отдел по расследованию особых преступлений занимается теми случаями, когда управлению полиции требуется привлечение адвокатов. Мы специализируемся на организованной преступности, торговле наркотиками, мошенничестве и подделке документов. Кроме того, мы рассматриваем случаи воровства и прослеживаем цепочки сбыта краденого. В наш отдел также попадают дела, связанные с конфискацией имущества.

— Судя по твоей реакции, ты слышала имя Гарри.

— Это верно.

Вернетта сделала глоток пива. Клаудия застыла в ожидании. Ей нужно было соблюдать осторожность. Она собиралась оказать властям Хьюстона любую помощь в расследовании дела Гарри, но в то же время не хотела подставить под удар Уита. Что-то здесь было не так. Почему Уит не захотел с ней говорить и попросил возвратиться в Порт-Лео? Возможно, у него была информация, которую он не хотел сообщать властям. В своем безумном желании найти мать он даже мог нарушить закон.

Клаудия напряженно ждала, попивая чай. Наконец Вернетта выбросила сигарету.

— Скажи, почему, имея информацию, ты решила встретиться со мной, а не с Гомесом?

— Прежде чем я отправлюсь на встречу к Гомесу, мне хотелось бы узнать о некоторых подробностях по делу, — сказала Клаудия.

— Но зачем?

— Я бы не обратилась к тебе, если бы это не было важно. Прошу тебя. Я уверена, что ты знаешь больше, чем говоришь.

Вернетта закурила новую сигарету.

— Гарри Чайм и старший вице-президент «Костал Юнайтед банка» по имени Ричард Дойл были найдены застреленными в офисе страховой компании на Маккарти неподалеку от порта Хьюстона. Владельцем офиса является восьмидесятитрехлетний страховой агент по имени Альварес Иншуренс. Мы не знаем, кто именно является клиентами этой страховой конторы, но его семья очень обеспечена и ни в чем себе не отказывает. Вчера от имени семьи Альвареса говорили их адвокаты, но это означает, что они практически ничего не сказали. — Она пожала плечами. — Я подозреваю, что очень скоро мистера Альвареса пригласят для дачи показаний перед большим жюри присяжных. В понедельник утром, если он не станет более разговорчивым.

— А если он не заговорит или воспользуется пятой поправкой к конституции?

— Тогда мы предоставим ему гарантии неприкосновенности, и он не сможет воспользоваться пятой поправкой. Если он продолжит молчать, это уже будет актом неуважения к большому жюри со всеми вытекающими последствиями.

— Значит, Альварес кого-то покрывает.

— Улицы в районе Маккарти — не совсем подходящее место для страхования богатых клиентов, — сказала Вернетта. — Я уверена, что Альварес Иншуренс — это всего лишь официальное прикрытие. Мы сможем выявить связь между Дойлом и Альваресом, если сравним документы клиентов Альвареса и бумаги страховых компаний. — Она сделала глоток пива. — Дойл был известен как крупный игрок. Мы начали просматривать его финансовые дела и обнаружили, что лично у него имеются очень большие долги. Но в банке у Дойла все в порядке.

— Насколько известно.

— Да. Он развелся несколько лет назад и жил отдельно от своих детей-подростков. — Она сделала паузу. — Вероятнее всего, Дойл занимал деньги, не возвращая их. Но мы ничего не знаем о связях Гарри Найма. Ты можешь что-нибудь сообщить о нем?

Клаудия глубоко вздохнула.

— Гарри расследовал дело, которое неожиданно привело его к семье Беллини. Полагаю, ты о них слышала?

Вернетта ответила не сразу.

— Да, конечно. За ними присматривают с момента их появления в Хьюстоне, но они пока чисты как стекло. Миссис Беллини из старинной богатой семьи Хьюстона, а ее муж занимается импортом произведений искусства. Никаких проблем с ними не было.

— Ты уверена?

Вернетта забарабанила пальцами по обветшавшей столешнице.

— Кое-что было, но без доказательств. Несколько лет назад случился небольшой скандал. Какой-то аноним настучал, что они занимаются торговлей наркотиками. Ничего конкретного, но один рьяный следователь решил побеседовать с Томми Беллини и отправился к нему домой. Они стали спорить, и следователь толкнул Беллини. Тот упал на мраморный пол и сломал бедро. После этого Беллини подал иск против управления полиции Хьюстона в связи с жестоким обращением и нанесением серьезной травмы. Поднялась шумиха. Смешно, но бывший мафиози, обвинив копов в жестокости, выиграл дело, и полиции пришлось заплатить за ущерб, нанесенный его здоровью, а кое-кто даже поплатился своей карьерой. С тех пор они оставили Беллини в покое, но, честно говоря, никаких оснований заниматься ими до сих пор не возникало. Не жди, что полиция с готовностью набросится на Беллини, не имея серьезного повода. Они там вовсе не жаждут заработать новую судебную тяжбу.

Клаудия задумалась.

— Предположим, что Дойл был связан с Беллини, а Гарри пытался что-то у него выяснить. В таком случае Беллини вряд ли это понравилось бы.

— Или Гарри застали вместе с Дойлом в неподходящий момент. Быть может, Дойл пытался продать Гарри информацию о Беллини. — Вернетта снова застучала ногтями по столу. — Ты не расскажешь мне о том деле, над которым работал Гарри?

— Мой друг… Понимаешь, от его матери много лет не было вестей. Гарри подумал, что одна женщина, работавшая на Беллини, и есть мать этого человека.

— Гомес рассматривал дело Дойла со всех сторон, но никак не связывал его с семьей Беллини. Тебе лучше поговорить с ним.

— Да, наверное, — согласилась Клаудия, неожиданно ощутив спазмы в желудке. Запах барбекю вдруг стал вызывать у нее тошноту. — Думаю, что так будет лучше.

— Но только не в очередной мотель с тараканами, — взмолилась Ева. Покинув гостеприимный дом Чарли, они провели ночь пятницы в дешевой гостинице на трассе I-45 к северу от центра. — Давай поищем что-нибудь более подходящее, учитывая возможную опасность.

Открытая площадка мотеля заставляла ее нервничать. Ева простояла у окна с того момента, когда Уит забылся в беспокойном сне, и до самого утра, пока он не проснулся.

Они перебрались в тихий элегантный отель «Грейсток», принадлежавший старой фамилии нефтяных магнатов и расположенный в Галлерии, квартале, который изобиловал модными магазинами. Еве он понравился потому, что их потенциальные преследователи не могли припарковаться на Вестгеймере, чтобы отслеживать людей, входящих в отель и выходящих из него. Парковка отеля полностью обслуживалась сотрудниками гостиницы, так что наблюдение из машины было исключено. Через дорогу со стороны «Грейстока» находились газовая заправка и стройплощадка очередного дорогого ресторана. Строительство тщательно охранялось и тоже не могло использоваться для слежки.

— Похоже, здесь относительно безопасно, — сказала она Уиту.

Безопасность. За всю свою жизнь он не слишком о ней беспокоился, но сейчас все стало совсем по-другому. Этим утром позвонил Фрэнк и сказал, что Гуча успокоили, хотя и несколько грубовато, и он отключился. Оставалась надежда, что Уиту удалось натравить Кико на Пола Беллини. Пока Уит ждал в тихом комфортабельном холле отеля, Ева в темных очках и светлом парике заказала им смежные комнаты на имя Эмили Смит с помощью своей карточки.

— Я не уверен, что Кико мне поверил, — произнес Уит. — У меня сложилось твердое убеждение, что этот тип знает больше меня. Он выглядел более чем уверенно. Может ли он стоять за этим делом? За кражей денег?

Лицо Евы в искусственном свете казалось очень бледным.

— Не представляю, как ему удалось бы это сделать. Он не знал, в каком месте я должна была получить деньги.

— За тобой следил Гарри. Почему бы и Кико не сделать то же самое? Это был бы гениальный ход. Он получает деньги, люди Беллини кидаются друг на друга и занимаются самоуничтожением, а ему не придется при этом даже пальцем пошевелить. Затем со своими пятью миллионами Кико занимает создавшуюся в результате разборок нишу и сохраняет кокаин для продажи. За один день он мог удвоить свой доход.

Наблюдая за реакцией Евы, Уит понял, что она, полностью сосредоточившись на происках Бакса, явно не обдумывала такой вариант. Ее лицо стало почти пепельным.

— Уит, тогда нам остается только бежать.

— И бросить Гуча? Для меня это абсолютно неприемлемо.

— Он для тебя так много значит, да?

— Да.

— Несколько странно, учитывая то, что у тебя пять братьев. Тебе едва ли нужен еще один, дорогой. Ты близок с братьями?

— С Марком — да, а с остальными — не очень. Я, конечно, люблю их всех, но мы нечасто встречаемся, ведь я один остался в Порт-Лео. Правда, после того как отец заболел, они приезжают чаще.

Ева сложила руки на коленях.

— А я думала, что мое исчезновение заставит вас сплотиться.

— Раненые расползаются по своим углам, — сказал Уит. — Тогда мы все пережили маленькую смерть. В определенной мере это нас закалило и сблизило, но одновременно заставило более настороженно относиться к людям.

— Прости.

— Не стоит, — успокоил ее Уит. — Знаешь, я не испытываю к тебе ненависти. Это правда, если учесть, что я рисковал, спасая тебя. Но твое «прости» ничего не решает, поскольку я не верю, что ты изменила отношение к своему поступку тридцатилетней давности. Ты прожила ту жизнь, которую хотела, мама.

— Откуда тебе знать, Уит?

— Если уж ты решила никогда не возвращаться домой, к семье, то…

— Послушай, Уит, — прервала его Ева и присела рядом с ним. — В том, что случилось, я жалею лишь об одном, — тихо сказала она. — Мне нужно было забрать тебя с собой, и я почти это сделала. Но Бейб никогда бы тебя не отпустил.

— Ты права. Он любит своих детей.

Ева вздрогнула, как от удара.

— Я тоже тебя люблю.

— Оставить нас одних — довольно странное выражение любви.

— Я была странной матерью, это правда.

— Ладно, но скажи наконец, зачем ты так поступила?

— Разве теперь это имеет значение? — Она поднялась, зашла в ванную, ополоснула лицо и, вернувшись в комнату, насухо вытерлась полотенцем.

— А разве не имеет значения то, что я и мой друг можем умереть, пытаясь спасти тебя?

— В глубине своего сердца ты, наверное, простил меня и еще любишь. Сердце человека способно выдержать гораздо больше, чем нам иногда кажется. — Она сложила полотенце. — Еще несколько дней назад я не была уверена, что все еще люблю тебя, Уит. Ты и твои братья были для меня скорее образами, чем живыми людьми. Я не знала, как вы взрослели, превращаясь в мужчин; мне трудно представить, какими людьми вы стали. В моей памяти нет тех лет, которые связывали бы нас вместе. Хотя Бог знает, что я об этом думала. И я пожертвовала ради вас тридцать лет назад гораздо большим, чем вы можете себе представить.

— Чем, например?

Ева сжала губы, будто спохватившись, что сказала слишком много.

— Это действительно уже не имеет значения. Если я все расскажу тебе, это будет выглядеть так, будто мне нужно вымолить для себя понимание или любовь. А ты должен сам с этим определиться, без меня, — последние слова Ева произнесла почти шепотом.

— Любовь не уходит и не умирает, — голос Уита зазвенел. — Это люди уходят от любви. Тебя я люблю хотя бы за то, что ты дала мне жизнь. И я любил тебя, когда ты ушла, поскольку больше всего на свете хотел, чтобы ты вернулась, чтобы у меня была мать. Может быть, на этот раз из нас двоих уйду я.

— Но пока у тебя не возникало такого желания, — с неподдельным испугом сказала Ева, и Уиту стало стыдно за свои слова и причиненную ими боль. Но слова не могут быть приравнены к годам равнодушного молчания, и в какой-то момент он даже испытал к ней ненависть, вспомнив, что она сделала с их семьей. Сила этой неожиданной злобной вспышки вызвала в нем приступ слабости и головокружения, в висках застучало.

— Я пытаюсь спасти тебя, а не изменить, — угрюмо заявил он. — Что будет, если нам удастся выпутаться? Снова ударишься в бега? Или вдруг осознаешь, что ты действительно моя мама?

— Я больше никогда, слышишь, никогда не отпущу тебя, Уит. После того, что ты для меня сделал, я всегда буду рядом с тобой. — Она подошла, села рядом с ним, обняв одной рукой, и на мгновение прикосновение Евы превратилось в воспоминание. Он увидел, как она держит его на руках, сидя на заднем крыльце их дома, и читает ему книгу; поблизости нет никого из братьев. Ему до боли захотелось поверить ей, и он, скрывая свои чувства, прикрыл глаза.

— Давай закажем еду в номер, — предложила Ева. — Ты, кажется, любишь пиццу. Насколько я помню, пепперони с грибами и тонкой корочкой.

— Это моя любимая, — подтвердил он хриплым от волнения голосом.

Ева старалась делать вид, что не замечает состояния сына. Она заказала по телефону пиццу и то и дело украдкой посматривала на Уита. Он вернулся в свою комнату, закрыл дверь и быстро принял душ, пытаясь отогнать от себя мысли о Гуче. Ему не хотелось думать о вырванных ногтях, простреленной голове или изрубленном в блендере пенисе — да мало ли что еще могут придумать эти отморозки Пол и Бакс, если все пойдет не так. Он оделся и возвратился в ее комнату. Ева сидела на кровати и смотрела местный выпуск новостей.

— Ничего нового про убийства или перестрелку в «Пай Шеек», — сообщила она.

— Мы приняли решение до определенной степени доверять Фрэнку. Можем ли мы продолжать ему верить?

Ева молча смотрела на экран телевизора.

— Он любит меня.

— Увы, любовь не всегда гарантирует верность и преданность.

Она повернулась к Уиту и укоризненно сказала:

— Перестань меня подкалывать. В настоящее время мы можем рассчитывать на Фрэнка и работать одной командой.

Он улыбнулся ей.

— Я вовсе не собираюсь иронизировать. Кроме того, в течение тридцати лет ты была избавлена от фамильного сарказма Мозли.

Она рассмеялась.

— Да, это верно. Господи, да ты остряк!

Его сотовый зазвонил. Это был Фрэнк, и Уит ответил.

Фрэнк говорил так тихо, будто находился в церкви:

— Пол вынудил свою мать, несмотря на ее бурные протесты, поехать в Вегас. Если Пол решил обработать Гуча, то это вот-вот начнется. — Он отключился, не попрощавшись.

Уит повернулся к Еве.

— Я хочу, чтобы Фрэнк был поблизости от места, где они держат Гуча. И нам нужен кто-то еще, чтобы присматривать за Баксом.

— У меня нет на примете никого подходящего, — пожав плечами, отозвалась Ева.

— В сущности, у меня есть одна идея, — сказал Уит. — Но это действительно опасно, причем больше для меня, чем для тебя.

— И кто это?

— Ее зовут Клаудия. Я попрошу ее поступиться на время своими принципами, чтобы помочь нам. Но мне нужен адрес Бакса.

Ева написала адрес на листке бумаги, и он отправился в свою комнату. Господи, это может стать ошибкой! Если Клаудия обнаружит, что он бежал с места преступления, не сообщил о похищении Гуча и скрывает беглянку, даже если это его мать, то потеряет к нему всякое уважение, и их дружбе придет конец. Навсегда. Клаудия свято верила в необходимость жить в полном соответствии с законом. Он уже неоднократно нарушал нормы права, прекрасно осознавая, что делает. И хотя каждый раз Уит воспринимал свои поступки очень болезненно, он понимал, что это его собственный выбор. Клаудия была его другом, и он рассчитывал на ее помощь. Если она возьмет под свой контроль Бакса, это может спасти Гуча, и им не придется обращаться в полицию и засвечивать Еву.

Он с минуту мерил шагами комнату, взвешивая свое решение, а затем быстро набрал номер мобильного телефона Клаудии, будто опасаясь, что передумает.

— Ты готова говорить со мной? — спросил он.

— Смотря о чем. Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.

— Согласен.

— Но ты в порядке? — поинтересовалась она.

— Да.

— Ты знаешь, кто убил Гарри? — ее вопрос удивлял своей прямотой.

— У меня есть серьезные подозрения, но нет доказательств.

— Кто?

Уит нервно сглотнул.

— Человек по имени Грег Бакмен, которого называют Бакс. Он — бывший сотрудник обанкротившейся энергетической корпорации, а сейчас крутится в криминальной среде Хьюстона. Дойл доставлял деньги для сделки по продаже наркотиков. Бакс убил его, чтобы присвоить эти деньги, а Гарри на свою беду оказался не в том месте и не в то время.

— Но почему Гарри находился рядом с этими людьми?

— Бакс связан с Беллини.

— Где твоя мать, Уит?

— Я не нашел ее. Пока. — Ложь так легко соскользнула с его языка, что он закрыл глаза, удивляясь самому себе.

— Зачем ты поехал в Хьюстон? Это что, неосознанное решение, зов инстинкта?

— Я хотел быть здесь на случай, если Гарри найдет мою мать. Я не мог сидеть сложа руки и ждать.

— Полиция Хьюстона хочет с тобой побеседовать, Уит.

— Хорошо. Когда?

— Как можно быстрее. И вообще, в чем проблема? Может быть, тебя сегодня на весь день заангажировали? — По голосу Клаудии чувствовалось, что она начинает терять терпение.

— Сегодня никак не получится. Завтра или в понедельник. — Уит надеялся, что к этому времени игра закончится и Ева будет надежно спрятана там, где ее не смогут у него отнять. — Мне очень жаль, что у тебя такой напряженный график. Если ты действительно хочешь мне помочь, Клаудия, направь усилия полиции на Грега Бакмена, но учти, что он очень опасный тип.

— Не получится. Мы с тобой должны вместе побеседовать с полицией или с людьми окружного прокурора. У меня есть подруга, работающая в отделе особых преступлений; она может нам помочь.

— В данный момент я не намерен говорить с кем бы то ни было, кроме тебя.

После небольшой паузы Клаудия произнесла:

— Я слушаю.

— Бакмен живет по адресу 3478 Алабама, номер двенадцать. Это чудесный особняк в черте города. Рост у него примерно шесть футов один дюйм, он крепкого сложения, каштановые волосы, начинающие редеть, одет очень консервативно, как на рекламе «Брукс Бразерс». У него «ягуар» серебристого цвета, одна из последних моделей. На номерном знаке гордо красуется аббревиатура BLEEV.

— Это что, от слова «believe» с намеком на веру в собственные силы?

— Что-то в этом роде. Он большой поклонник Чеда Ченнинга, того парня, который продает большими тиражами свои лекции на тему «Как помочь самому себе». Ева рассказывала, что этим чтивом его снабдил Фрэнк.

— Описание этого типа звучит достаточно устрашающе.

— Я уверен, что он убил по меньшей мере двух человек, — сказал Уит.

— В отчетах Гарри, которые его помощница передала полиции Хьюстона, о нем нет ни слова. Сегодня утром она передала мне их копии по факсу.

Это означало, что полиции уже известно имя Евы Майклз.

— Гарри упоминал о Баксе в телефонном разговоре.

— Уит, скажи мне правду. Ты нашел свою мать или эту Еву Майклз? Ты, вероятно, пытаешься защитить ее?

— Клаудия, прошу тебя.

— Значит, ты нашел ее. Где ты сейчас?

— Я не могу тебе этого сказать. Пожалуйста, не спрашивай меня.

— Уит, ты хочешь, чтобы полиция активно разыскивала тебя и твою мать как свидетелей по делу? Они настаивают на разговоре с тобой.

— Я прошу у тебя понимания.

— Нет, ты просишь у меня придержать информацию, касающуюся двойного убийства. Убийства Гарри! Я не могу этого сделать. Я — сотрудник полиции, а ты — судья. Ты давал клятву, Уит. Ты…

— Клаудия, я прошу тебя принять к сведению мое сообщение и проследить за Баксом, — перебил ее Уит. — Он убил Гарри из-за этих денег, значит, они припрятаны где-то рядом с ним. Но только никакой полиции, пожалуйста.

— Похоже, ты потерял последний разум, — сказала Клаудия.

— Давай встретимся, — предложил Уит, — и я тебе все объясню. Но никакой полиции. Только ты и я.

— Конечно, я готова с тобой встретиться. Где?

— За Монтроз на Ричмонд-стрит есть мексиканский ресторанчик «Чапультепек». Он расположен в старом здании. Я буду ждать тебя там через полчаса.

— Хорошо, — согласилась она.

— Клаудия?

— Да?

— Я действительно вляпался, — признался он. — Я думал, что поступаю правильно, но сейчас понял, что, кажется, влез в дерьмо.

— Мы найдем выход, — спокойно сказала она, и ему захотелось в это поверить. — Увидимся через тридцать минут.

Клаудия отключила связь и записала адрес и приметы Грега Бакмена. Этим утром она побывала недалеко от порта, испытывая потребность увидеть место убийства Гарри. Но сам офис по-прежнему был огорожен полицейской лентой, поэтому Клаудия, дважды проехав рядом, даже не вышла из машины и была вынуждена возвратиться в отель. Но сейчас у нее появилась возможность сделать нечто реальное. Она набрала номер.

— Вернетта? Я говорила со своим другом, который был клиентом Гарри Чайма. Я хочу, чтобы ты съездила со мной на встречу с ним. — Она вздохнула. — Он вряд ли будет рад этому, но ты должна помочь мне заставить его мыслить разумно.

Спустя тридцать минут Клаудия сидела в кабинке ресторана «Чапультепек», попивая воду и отщипывая от горки начос, лежавших перед ней на блюде. Вернетта сидела через четыре кабинки, чтобы при появлении Уита сразу присоединиться к ним. Клаудия водила пальцем по следам от кружек пива на потертой деревянной столешнице, ожидая Уита, чтобы понять, остался ли он еще тем человеком, которого она знала, и боясь того, что почувствовала в его голосе.

Начос уже остыли, но Уит так и не появился.

Два чемодана от Луиса Уиттона, один для косметики и средств по уходу за волосами, а другой для одежды, — вот и все, что его мать брала с собой в Вегас, но для Пола процесс этих сборов казался более медленным, чем естественное перемещение планеты Земля. Он уже готов был выпроводить мать из дому, когда на круговом проезде на десять минут раньше оговоренного времени появилась Таша на своей маленькой «хонде».

«Это не то, что мне сейчас нужно», — подумал Пол и торопливо, как-то по-дружески приобнял Ташу, ни на секунду не забывая, что мать следит за ним из окна.

Таша с недоумением отстранилась от него.

— Неужели от меня дурно пахнет?

— Нет, конечно, но я в цейтноте. Очень плохой день. Отправляю мать из города.

— Представь меня ей. Я уверена, что это заставит ее поспешить.

Он провел ее в холл дома, где находились Мэри Пет Беллини и Фрэнк с двумя набитыми до отказа чемоданами.

— Мама, — коротко сказал Пол, — это Таша. Она мой друг.

— Рада познакомиться, — сквозь зубы произнесла Мэри Пет Беллини, и ее улыбка, пока она обменивалась с Ташей рукопожатием, казалась стеной, мгновенно выросшей между ними. — Какой милый у вас свитерок!

— Какой милый у вас дом, — ответила на любезность Таша. — Пол много о вас рассказывал.

— Вы застали меня на выходе из дома. — Мэри Пет взглянула на Пола. — Меня практически выставляют проветриться. Сын думает, что мне не помешает небольшой отдых, так что выбор у меня небольшой.

— Он умеет быть по-настоящему настойчивым, — заметила Таша. — Но в очень приятной манере.

— Мама, Фрэнк отвезет тебя в аэропорт. Желаю прекрасно провести время. Только сдерживай свой азарт за столами, где играют в баккара, хорошо?

Фрэнк с удивлением выслушал сообщение о поручении Пола, но ничего не сказал и, взяв в руки багаж Мэри Пет, понес его из дома к багажнику ее «мерседеса».

— Пол, дорогой мой, — вдруг заботливо произнесла Мэри Пет, — у тебя вид человека, страдающего коронарной недостаточностью.

— Увидимся во вторник, мама. Если только у нас тут не возникнут непредвиденные обстоятельства и тебе не придется задержаться в Вегасе.

— Я не могу оставить отца одного, Пол.

— И Пола тоже, — добавила Таша.

Мэри Пет выдавила из себя улыбку, предназначенную для Таши.

— Рада была встретиться с вами, дорогая.

— Я счастлива, что познакомилась с женщиной, воспитавшей Пола, учитывая его ум и хорошие манеры.

Улыбка Мэри Пет стала более выразительной, но уже была адресована только сыну.

— Я позвоню тебе, Пол, когда доберусь до своего отеля.

Пол поцеловал мать, закрыл дверь и проследил, как Фрэнк вырулил, проезжая через ворота, у которых сейчас была удвоена охрана. — Слава богу, она уехала.

— Похоже, что цвет моей кожи отрицательно повлиял на цвет ее лица, — заметила Таша.

— Не говори такие ужасные вещи, — сказал Пол. — Она вообще плохо относится к моим подружкам. С тобой она была довольно мила. А вообще у меня много чернокожих друзей.

— Ну, это деловые партнеры, — возразила Таша, — но сомневаюсь, что у тебя много чернокожих друзей.

— Что это значит? — Пол сделал вид, будто слова девушки оскорбили его.

— Друзья для такого человека, как ты, — это роскошь, — пояснила Таша хрипловатым голосом и провела пальцем по линии его подбородка.

— Но ведь у меня есть ты. — Он прижал ее к себе и быстро поцеловал. Она не возражала и ответила поцелуем, подразнив его языком. Отстранившись, Таша сообщила:

— Ральф проверил счета Бакса, Фрэнка и Евы.

— Отлично.

— Мне нужны пять тысяч для Ральфа, дорогой. За это и за розыск кредитной карточки Евы. Я обязана бросить ему косточку.

— Если он немного подождет, то, когда мы найдем деньги, я смогу заплатить ему и тебе гораздо больше.

Таша с мрачным видом выслушала его предложение.

— Все они оказались чистенькими. Ничего необычного. Не знаю, поможет ли тебе это или нет.

Он выглядел несколько обескураженным.

— Ладно, пошли в дом. Мне нужна от тебя услуга.

Таша последовала за ним в огромную гостиную. Ее взгляд медленно скользил по мебели, обитой богатым шелком, по мраморному полу и свежим цветам, стоявшим во всех вазах. Она полагала, что жена бывшего главаря преступной организации должна была бы предпочесть полосы, как у зебры, и красный цвет как свидетельство плохого вкуса. Но интерьер дома, на удивление, оказался одновременно простым и элегантным, хотя и напоминал, что эта красота куплена ценой боли многих людей и даже их жизней. У Таши Стронг внезапно возникло желание переломать тут все к черту, а затем предать это бандитское логово огню.

— Сегодня отец пытался моргать. — Он повел ее наверх, в спальню, расположенную со стороны фасада. В комнате было почти темно, в помещении царил призрачный зеленоватый свет, исходивший от медицинской аппаратуры. Томми Беллини лежал на кровати с полузакрытыми глазами. Таша ожидала увидеть сиделку, но вместо нее обнаружила здесь дока Бревера, который обследовал глаза Томми.

— Как отец? — спросил Пол. — Мне кажется, что он немного пришел в себя.

— Он такой же, как был, Пол, — бесстрастно произнес доктор.

— Наш гость еще не очухался?

— Пока без сознания, — сообщил Бревер. Он слегка похлопал Томми по руке, извинился и вышел.

— Этот Бревер — полный идиот. Отец знает о том, что происходит, — сказал Пол. — Знает, что я нахожусь в опасности. Он делает все возможное, чтобы прийти в сознание. Недавно я менял ему пеленку и заметил, что у него была эрекция. Это ведь хороший признак, правда?

— Конечно, Пол. — Таша была искренне удивлена его заботой об отце.

— Может, чтобы прийти в сознание, ему нужны дополнительные стимуляторы?

— Дорогой, в состоянии комы это все не работает, — сказала Таша.

— Знаешь, мама постоянно читает ему или включает записи с художественным текстом у его постели. Это все его любимые книги: Роберт Ладлем, Луис Ламур. А я ставил ему фильмы с Мэлом Бруксом, записанные на DVD-плеере.

— Ну тогда почитай ему.

— А как насчет более непосредственного воздействия? — неожиданно спросил Пол. — Ты могла бы исполнить для него танец на коленях?

Таша в недоумении заморгала.

— Танец на коленях?

— Тебе это ничего не стоит. Раз у него была эрекция, значит, и мозги еще работают.

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь, Пол? Танец на коленях у человека, который может в любую минуту умереть?

— Что ты такое говоришь?

— Я восхищаюсь твоей заботой об отце, правда. Но у тебя пропали миллионы, а Кико не будет бесконечно ждать своих денег. Наверху тебя ожидает полумертвый парень, которого ты собираешься пытать. Твои наемники разыскивают Еву и этого типа, Уита, а полиция может оказаться здесь в любой момент. И ты хочешь, чтобы я сейчас плясала для твоего коматозного папочки?

Пол размахнулся и ударил ее по щеке.

Таша потеряла равновесие и упала на кровать.

— Не смей говорить мне всякую чушь, особенно здесь, рядом с отцом, — он произнес это с таким видом, будто Томми Беллини открыл глаза и возмущенно смотрел на них.

— Ты ударил меня, Пол. — Таша медленно поднялась с кровати. — И это после всего, что я для тебя сделала…

— Я дал тебе пощечину, чтобы ты поняла всю серьезность моей просьбы. Я ведь не прошу тебя заняться с ним сексом, это было бы слишком. — Он шагнул к ней. — Всего лишь прикоснись к нему, как ты умеешь. Если это поможет, то хорошо. Пожалуйста, детка, прошу тебя.

— И всю эту процедуру мы занесем в медицинский журнал. — Она перешла на другую сторону кровати, так что теперь ложе с больным разделяло ее и Пола. — Очаровательно. А потом он сможет встать и ущипнуть меня.

— Таша, мне сейчас нужна помощь отца. Я очень нуждаюсь в нем, потому что не знаю, как поступить. — Пол неожиданно заплакал, хуже того, он зарыдал.

— Пол, перестань. — Она все еще была в ярости, а вид его слез взбесил ее еще больше. Таша ненавидела, когда мужчины плакали, это выворачивало ее желудок наизнанку.

— Кико засунет мои яйца в кофемолку. Я должен вернуть эти деньги любой ценой.

Если бы он плакал из-за отца, ее сердце могло бы смягчиться, но Пол рыдал из страха за себя. Ей захотелось вернуть ему оплеуху.

— Хватит, — тихо произнесла она. — Будь сильным, Пол.

— Мне нужен совет отца. Мы потратили на его лечение кучу денег, и у него должно быть улучшение.

Таша, пытаясь успокоиться, сосчитала в уме до десяти.

— Пол, твой отец уже не поправится. Никогда. Это очевидно для всех, кроме тебя. Сейчас тебе необходимо взять власть в свои руки и нести ответственность за дело отца. — Она мягко прикоснулась к его плечу. — Позволь мне помочь тебе.

Ее пейджер загудел. Посмотрев на экран, она увидела, что это сообщение Ральфа, ее друга-хакера. Таша достала из сумочки сотовый телефон, на этот раз не тот, что стрелял пулями и о котором не знал никто, кроме разве что Уита Мозли, и набрала его номер.

— Таша, — в голосе Ральфа чувствовался охотничий азарт. — Эмили Смит снова использовала свою карточку. Отель «Грейсток». Заказ на две отдельные комнаты.

— А подробнее?

— В заказе ничего об этом не сказано.

— Ральф, ты настоящий волшебник в своем деле. — Она отключилась и, повернувшись к Полу, передала ему сообщение Ральфа. — Они у тебя на прицеле, дорогой. Вызывай Бакса, своих гончих псов для травли и действуй как мужчина. — Она понизила голос, подошла к Полу и положила руку ему на грудь. — Я выполнила для тебя свою часть работы и нашла Еву и ее дружка. А сейчас сделай так, чтобы твой отец мог гордиться тобой.

— Ты лгал мне, — угрожающе произнес Кико.

— Я передавал тебе только то, что мне говорили, — защищался Бакс. — Относительно задержки получения денег Пол врал нам обоим, поскольку Ева обчистила его до нитки. — Он постарался придать своему голосу уверенность. — После пропажи такой большой суммы у него почти ничего не осталось из того, что можно быстро обналичить.

— Почему я должен верить тебе? — спросил Кико.

— Бабки украла Ева, клянусь. Кико, ты ведь знаешь, что я не могу предать тебя, поскольку слишком много потеряю. У меня есть команда, нанятая Полом для того, чтобы поймать ее, и ровно через пять минут я смогу схватить ее за задницу.

— Хорошо, но сейчас в нашем плане возникли изменения, — сообщил Кико.

Выслушав его, Бакс прикрыл глаза.

— Я понял. — Он выключил телефон и подождал, пока бешено колотившееся сердце немного успокоится.

Адаптироваться и еще раз адаптироваться. У него еще есть шанс взобраться на вершину горы. В его руке зазвенел телефон. Он услышал, как Пол говорит ему, где, по его мнению, сейчас находится Ева, и искренне поблагодарил Бога и Чеда Ченнинга за ту силу, которую они даровали ему.

Резко развернувшись, Уит направил микроавтобус Гуча назад, в сторону отеля. Мимо него проехали грузовик «форд», «лексус» и «ягуар». В заднее зеркало он увидел, что «ягуар» тоже развернулся и последовал за ним. Он также успел заметить надпись «BLEEV» на номерной табличке. Это был автомобиль Бакса.

Уит направился по Вестгеймеру, обгоняя попутные машины. Он видел, что «ягуар», сокращая расстояние, приближается к нему. В машине сидели двое мужчин: Бакс за рулем, а рядом с ним неизвестный Уиту лысеющий мужчина в очках, с виду похожий на бухгалтера.

Он оказался между волками — подонками, которые охотились за его матерью в отеле, и Баксом с его подручным. Что же делать? Может, сначала избавиться от хвоста, а затем сообщить Еве, где они смогут встретиться? Или же сначала забрать Еву, а потом попытаться уйти от преследования? Ошибка в выборе может означать почти неминуемую смерть.

В мобильнике раздался крик матери.

Вцепившись в руль мертвой хваткой, он рванул к отелю. Десять секунд. Двадцать. Тридцать… На максимальной скорости он обошел очередной грузовик и несколько легковых автомобилей.

Уит выскочил к фасаду отеля «Грейсток» на скорости тридцать миль в час, чуть не сбив одного из служащих, который едва успел нырнуть в сторону. Чудом не зацепив спортивный «порше», Уит врезался в декоративный горшок с папоротником, и осколки керамики разлетелись по тротуарным плитам. Вокруг раздавались возмущенные крики и ругательства. Он свернул за угол и въехал на задний двор отеля. «Ягуар» не поехал за ним, а остался ждать или, возможно, заблокировал выезд на другой стороне отеля. Неподалеку на мостовой он увидел неподвижное тело.

«О Боже, нет!» — подумал он. Но это оказался мужчина, а не его мать. Уит подъехал поближе и высунул голову из машины, чтобы рассмотреть его. Это был неизвестный ему мужчина с двумя пулевыми отверстиями во лбу. В его глазах застыло удивление, рот был открыт, а на губах остался сереющий комок жвачки.

Красный телефон матери лежал всего в футе от убитого мужчины, экран был разбит. Рядом валялась ее шляпка. Уит открыл дверь, поднял телефон и шляпку матери и замер возле машины, казалось, на целую вечность.

— Ева! — крикнул он с болью в голосе. — Мама!

Ничего не произошло. Он вдруг осознал, что стоит рядом с трупом и в любое мгновение здесь могут появиться люди. Понимая, у него могут возникнуть неприятности, Уит вернулся в машину и стал ждать. Прошло еще секунд тридцать. Стало очевидно, что Евы здесь нет.

Из-за угла показался «ягуар» и стал медленно приближаться к его микроавтобусу. Выбора не было. Пригнувшись к рулю, Уит свернул на узкую аллею, ведущую обратно на Вестгеймер, и едва не врезался в стоявший там грузовик. Проскочив мимо поворота для служебной парковки, он увидел, что «ягуар», набирая обороты, приготовился таранить его.

Сзади раздался свист пуль, и стекло на стороне водителя лопнуло. В него стреляли, но в этой машине он не имел практически никаких шансов оторваться от преследователей.

Уит проскочил на красный свет, чудом избежав столкновения со стареньким пикапом «шевроле», и влетел на кольцевую трассу 610 — гигантскую автостраду, окружающую центр Хьюстона. В зеркало заднего вида Уит заметил, что «бухгалтер» высунулся из «ягуара» и выстрелил в него из винтовки. Попутные автомобили стали резко тормозить и шарахаться в стороны, не желая оказаться в зоне криминальных разборок. Микроавтобус Уита внезапно дернулся, как от удара, а «ягуар» затормозил. Уклоняясь от него, пикап и «лексус» столкнулись и стали вращаться, едва удерживаясь на дороге, а в «лексус» сзади врезалась очередная резко затормозившая машина. Часть транспорта остановилась, чтобы тоже не попасть под удар, а остальные автомобили проносились по другим полосам движения, ничего не подозревая о развернувшейся на дороге баталии.

Вдруг Уит увидел кусочек свободного пространства в соседнем ряду и изо всех сил выкрутил руль, молясь, чтобы его машина устояла. Микроавтобус развернулся на сто восемьдесят градусов, и воздух наполнился запахом горелой резины и выхлопным газом натужно работавшего мотора.

Уит двигался против движения по скоростной трассе Хьюстона. Это было равносильно самоубийству, но он тем не менее давил на педаль газа, направляясь к «ягуару», застрявшему среди столкнувшихся машин.

Уит увидел изумленное лицо Бакса, который в шоке прошептал: «Гребаный мудила, что же ты вытворяешь?»

Его напарник, выпучив глаза, с воплем бросился в машину, пытаясь засунуть винтовку обратно в салон. Уит остановился со стороны водителя и направил руку с пистолетом в голову Бакса.

— Где она? — закричал он. — Говори, или я вышибу тебе мозги!

Бакс ерзал на сиденье, пытаясь уклониться от возможного выстрела. «Стреляй в него!» — приказал себе Уит, но не сделал этого. Мимо его машины на расстоянии всего нескольких дюймов промчался очередной автомобиль, и он понял, что погибнет, если задержится здесь хотя бы на несколько секунд. Он прекрасно видел, что на него надвигается поток транспорта со стороны Белльер.

Пуля попала в металлический кузов, просвистев над головой Уита. Бакс стрелял через открытое окно не целясь и под неудобным углом и вскоре опустошил всю обойму. Уит сорвался с места навстречу неплотным рядам приближающихся к нему машин, которые, сбросив скорость, не переставали тревожно сигналить. Дернув руль, Уит внезапно оказался на покрытом травой склоне и на скорости семьдесят миль в час скатился на расположенную ниже дорогу. Его голова ударялась о потолок, но микроавтобус каким-то чудом продолжал удерживаться на довольно скользкой траве.

Он направил машину так, чтобы вписаться в поток движущихся автомобилей. Микроавтобус благополучно выкатился на дорогу, и Уит нажал на тормоз только на красном сигнале у Сан-Фелипе. Выехав на бордюр и проскочив сквозь строй подстриженных олеандров, окружающих стоянку маленького торгового центра, он снова погрузился в тишину парковой зоны Ривер Оукс. Никаких признаков преследования не было заметно. Он старался ехать на допускаемой правилами скорости, снова и снова поглядывая в заднее зеркало, чтобы контролировать ситуацию.

Может быть, ему повезло и в них врезался восемнадцатиколесный грузовик с взрывчаткой, как в каком-нибудь кинобоевике?

Но, скорее всего, задержание Уита для них уже ничего не значило. Они схватили Еву и рассчитывали вскоре получить деньги. Кроме того, у них был Гуч. Правда, Уит не исключал возможности, что деньги у Бакса.

Уит лишился всего, абсолютно всего. Ему можно было возвращаться домой; он чувствовал себя таким опустошенным, будто умер. Все было кончено. Безумием было бы пытаться снова спасти ее. Ему следовало просто отвести Еву в полицию или уговорить ее сделать это самой. А сейчас он чуть не убил человека и подверг риску жизнь многих ни в чем не повинных людей, оказавшихся в это время на дороге.

Он взял сотовый телефон, заставил себя дышать ровно и набрал номер.

— Алло?

— Фрэнк? Ты можешь говорить? — спросил Уит.

— Не сейчас. Я перезвоню через десять минут. — Он отключился.

Уит снова вернулся к дому Чарли, двигаясь переулками и надеясь, что разбитое стекло и пулевые отверстия в кузове машины не привлекут лишнего внимания. Он вырулил к пустой площадке перед домом и остановился в ожидании.

Зазвенел телефон.

— Да? — произнес Уит.

— Это Фрэнк. Извините, но я был занят — отвозил Мэри Пет в аэропорт по просьбе Пола.

— Нужно встретиться в доме Чарли.

— Что-то случилось?

— Я жду. — Уит отключил связь и уперся лбом в рулевую колонку.

Фрэнк приехал через двадцать минут и поставил свой автомобиль за микроавтобусом. Выйдя из машины, Уит внимательно смотрел на Фрэнка, и в его голове внезапно пронеслись подозрительные мысли; «Что тебе известно, Фрэнк? Звонили они тебе или нет? Может быть, я совершаю ужасную ошибку, доверяя тебе?»

— Они взяли Еву. — Уит вкратце рассказал Фрэнку о том, что случилось. — Они знали, где мы находились, и приехали за нами в отель.

— О Боже, нет! — Фрэнк в испуге прикрыл рот ладонью.

— Каким-то образом Полу стало известно, где нас искать.

Фрэнк услышал в голосе Уита намек на его вину.

— Клянусь, я не знал, где вы скрывались.

Уит схватил Фрэнка за ворот и прижал к своей машине.

— Ева тебе не говорила?

— Клянусь Богом, нет, — повторил Фрэнк. — Если бы я тебя предал, Уит, то ни за что не приехал бы сейчас, чтобы помочь.

Это было правдой. Беллини мог вычислить их след каким-то другим способом.

— Куда они ее повезут?

— Вероятно, в дом на Лейзи-лейн, где держат и Гуча. — Голос Фрэнка дрожал. — Я не могу поверить, что Ева у них в руках.

— Ты уверен, что не говорил ничего лишнего? — снова спросил Уит.

— Нет, Уит. Я на твоей стороне.

Фрэнк, этот постаревший мужчина, популярный когда-то певец, оставался его последней надеждой.

— Возвращайся к Беллини и проследи, привезут ли они ее туда. Потом перезвонишь мне.

— Это будет весьма затруднительно. Если она жива, эти отморозки заставят меня встретиться с Евой, чтобы я уговорил ее сотрудничать с ними. Я не смогу бросить ее на произвол судьбы. К тому же мое присутствие может удержать их от пыток или даже убийства Евы. — Лицо Фрэнка приобрело пепельный оттенок.

— Фрэнк, помоги мне, пожалуйста.

— Ты ее сын, не так ли? — Фрэнк положил руку на его плечо. — Ты ведь не просто ее приятель или наемный головорез?

— Да, я ее сын.

— Я знал это. Я все понял, как только увидел вас рядом. Вы удивительно похожи. Парень, я и не знал, что у нее есть сын. — Фрэнк покачал головой, посмотрел на Уита так, будто видел его впервые, и крепко обнял.

— Мы не виделись тридцать лет, — пробормотал Уит в плечо Фрэнка.

— О Боже, я никогда и не думал, что такое случится.

Уит отступил от Фрэнка на шаг.

— А что с Гучем?

— Знаешь, теперь, когда Ева у Пола, значение того, что он у них в руках, равно нулю. Он им больше не нужен.

— Нет, нет!

— Уит, они намерены убить ее, это практически гарантировано. И твоего друга тоже. Уезжай из города.

Уит не ответил.

— Ты меня слышишь? Уже ничего нельзя сделать. Отправляйся домой и молись, чтобы они тебя не навестили. Эти подонки часто ведут себя как звери.

Уит почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы. Должен же быть какой-то выход! Он замедлил дыхание, стараясь представить путь по лабиринту. Ему нужен был предмет для торга. Или же оружие.

— Уезжай, — сказал Уит.

— Я позвоню тебе, как только у меня появится возможность. — Фрэнк развернулся и поспешил к своему БМВ, будто возвращение во владения Беллини могло принести ему облегчение. Он не спросил, намерен ли Уит обратиться в полицию; возможно, он просто побоялся задать этот вопрос.

Уит проследил, как он уехал, вошел в дом и достал сотовый телефон. Полиция. Нужно позвонить им и все рассказать, а Клаудия поможет ему.

Телефон в его руке зазвенел. Наверное, это Фрэнк, обеспокоенный тем, что Уит может обратиться к копам.

— Ты водишь лучше, чем обманываешь. — Это был Кико Грейс.

Как Кико мог узнать?.. Уит закрыл глаза.

— Вот как. Значит, Бакс переметнулся на другую сторону?

— Я умею убеждать людей, — сказал Кико.

— Ева у тебя.

— Да.

— Как я тебе уже говорил, денег у нас нет, и она ничем тебе не поможет. Пожалуйста, не подвергай ее мучениям.

— Меня не интересуют твои слезные просьбы, — сказал Кико. — Но меня волнуют деньги, и прямо сейчас. Заключаем сделку и обмениваем ее на деньги. Только не говори мне, что у тебя их нет, я тебе не поверю. Если ты произнесешь это еще раз, я просто ее пристрелю.

«Скажи что-нибудь, чтобы выиграть время», — мелькнуло в голове Уита.

— Хорошо. Я привезу тебе деньги, но только не трогай ее.

— Вот теперь мы договорились.

— Мне понадобится время, чтобы забрать их. Мы спрятали их по частям в разных местах.

— Это умно с твоей стороны.

— Скажи Баксу, чтобы отозвал всех своих наемников, которые работают на тебя или на Пола.

— Планы Пола не касаются моего бизнеса, — заметил Кико. — В любом случае у него в настоящий момент больше проблем, чем планов.

— Значит, Пол уже вне игры? Остались только ты и я?

— Да, насколько я могу судить.

— Я доставлю тебе деньги, — произнес Уит, чувствуя охватившую его панику. — Завтра. — «Торгуйся и тяни время как можно дольше», — лихорадочно думал Уит.

— Нет. Вечером.

Уит знал, что не может рассчитывать на существенную отсрочку.

— Ладно. Придется стать беднее на пять миллионов.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать свои условия, — жестко заявил Кико.

— Зато у меня есть то, что тебе нужно.

— И у меня тоже, — бесстрастно напомнил Кико. — Но я не считаю себя легкомысленным человеком.

— Тогда завтра на рассвете, — твердо сказал Уит. — У Мекон Фонтейн на Мейн-стрит. Ты приходишь один и приводишь Еву. Деньги я привезу с собой.

Мекон Фонтейн, район у кольца на Мейн-стрит между Монтроз и парком Германн, всегда был многолюден.

— Нет, назови другое место.

— Тогда я сам буду считать денежки, — заупрямился Уит, — и куплю красивые цветы на похороны Евы. Ты забыл, что деньги у меня, а не у тебя?

— Хорошо, — помедлив, сказал Кико. Уит отчетливо услышал в его голосе оттенок жадного нетерпения. — Я пришлю с Евой своего помощника Хозе. Что-то у меня нет настроения для появления на публике.

— Мистер Грейс?

— Да?

— Присматривайте за Баксом. Он предал Пола, предаст и вас.

— Я принимаю этот совет, — с готовностью откликнулся Кико. — Но и ты не делай глупостей и не вздумай звонить в полицию. У меня там повсюду друзья. Одно словечко от них с упоминанием моего имени — и Ева умрет. Это понятно?

Возможно, Кико блефовал, но Уит не мог рисковать.

— Я все понял, — ответил он, и Кико тут же отключил связь.

Уит обессиленно присел за кухонный стол. Ему ничего не оставалось, кроме как пошуметь, чтобы спустить пар. Иногда он так и поступал, повышая голос, чтобы утихомирить подростков во время слушания в суде дел несовершеннолетних.

Порой хороший шум может заставить и мир перевернуться.

Вспомнив о необычной коллекции хозяина дома, Уит прошел в его кабинет, прокручивая в голове шутку Чарли; «Когда имеешь таких клиентов, как мои…» Оружие выглядело весьма серьезно. Винтовки, пистолеты, ножи в кожаных ножнах и даже антикварное немецкое ружье девятнадцатого столетия. Уит открыл шкаф и на мгновение замер, позволяя прежней жизни, которой он жил, отойти на задний план и раствориться в темноте. К завтрашнему рассвету он умрет или станет совершенно другим. Эта мысль заставила его ужаснуться, но одновременно он почувствовал, что стало не так страшно. Уит протянул руку к первому стволу и подумал: «Не так ли чувствовала себя моя мать тридцать лет назад, когда оставляла одну жизнь ради другой?»

— Он не пришел на встречу, — констатировал Артуро Гомес. У него был приятный голос с актерской дикцией. — Похоже, что он особо не стремится сотрудничать. Может, ему необходима более серьезная аргументация, вроде ордера на арест?

— Не нужно сразу же хвататься за оружие. Меня очень беспокоит безопасность судьи Мозли, — сказала Клаудия. — Вероятно, он в опасности.

— Или морочит вам голову. — Гомес стал листать папку с документами.

Клаудия и Вернетта сидели по другую сторону его стола в офисе управления полиции Хьюстона.

— Честно говоря, сэр, мне не нравится ваш тон, — заявила Клаудия. — Уит вовсе не скрывается. Он передал мне важную информацию, но сказал, что у него нет доказательств. Кроме того, хочу подчеркнуть, что он не стал бы просто так обвинять другого человека. Для Уита Мозли совершенно не характерно пропустить назначенную встречу, ведь он профессионал.

Гомес уставился на нее, подняв брови и будто спрашивая: «А что ты еще знаешь, кроме того, что заботишься о своем друге?»

— Арт, ты созвонился с Эдвилом? Я даже не знаю этого друга Клаудии, а он уже обеспечил мне головную боль, — вмешалась Вернетта, пытаясь отвлечь его внимание.

Он достал из стола баночку с таблетками аспирина и толкнул ее в сторону Вернетты.

— С учетом того, что сообщил мне судья Мозли, — спросила Клаудия, — будете ли вы допрашивать Грега Бакмена?

— На каком основании? Опираясь на сообщение вашего приятеля, который даже не соизволил явиться на обычную встречу? Нет, мне нужны серьезные доводы. Прежде чем я приму решение приблизиться к кому бы то ни было из окружения Беллини, у меня должны быть очень веские причины.

— У вас достаточно оснований для его допроса, — не унималась Клаудия.

Этот Гомес говорил с ней свысока, и она догадывалась, что это вовсе не его обычная манера беседы с офицерами других округов. Он явно вынуждал ее защищаться.

— Уит Мозли — уважаемый судья, а не какой-нибудь грязный информатор из подворотни.

Гомес изучающе смотрел на нее.

— Чайм разыскивал мать Мозли, так? Сам Мозли не явился на встречу с вами, но указал на бывшего сотрудника корпорации «Энерджис», которая в Хьюстоне является синонимом проказы. И где же его мать? Почему он вас с ней не познакомил?

— Он сказал, что еще не нашел ее.

— Однако он ухитрился обнаружить всех этих людей, которые предположительно с ней связаны. Например, того же Грега Бакмена, — заметил Гомес. — Все в этом деле не слишком правдоподобно, и если бы вы не были с ним друзьями, то ясно увидели бы это.

— Возможно, что его мать, — вставила Вернетта, — не хочет, чтобы ее нашли.

Гомес кивнул.

— По той простой причине, что она совершила двойное убийство. Она, скажем так, не особо жаждала, чтобы сын нашел ее. Похоже, что Чайм оказался не в том месте и не в то время. Но не исключено, что мишенью был он, а Дойл на свою беду подвернулся под руку.

— Гарри искал Еву Майклз, — сказала Клаудия. — Но мы не знаем, является ли она матерью Уита.

— Разумеется, я могу заняться Бакменом или Евой Майклз. Но они имеют отношение к Беллини, поэтому просто закроют рты и вызовут адвокатов, которые начнут шить новое дело против полицейского управления, и мы опять останемся ни с чем.

— Значит, вы ничего не собираетесь предпринимать? Понятно, можно не спрашивать.

— Арт вовсе не это имел в виду, — заметила Вернетта, дипломатично придавая своим словам некоторую теплоту. — Арт, проверка связей Грега Бакмена, семьи Альварес, Бакмена и Дойла может принести свои плоды.

— И семьи Беллини, — добавила Клаудия. — И мисс Майклз. Думаю, настало время хорошо ее поискать, раз уж Уиту в этом не повезло.

— Хорошо, мы проведем расследование, — согласился Гомес. — Но приведите сюда своего друга, или я буду вынужден сообщить телевизионщикам, что ищу судью, который может дать информацию по этому громкому делу. Как вы думаете, насколько это отразится на его карьере?

— Вы, естественно, навредите ему, но по-прежнему будете ходить вокруг Беллини на цыпочках. Неужели вы так боитесь очередной тяжбы с ними? — спросила Клаудия.

Гомес пожал плечами.

— Боимся? Вовсе нет. Ведем себя осторожно? Разумеется. Если Бакмен убил Дойла и Чайма или знает, кто это сделал, мы, безусловно, привлечем его к криминальной ответственности. Но я реалист, мисс Салазар, я обязан им быть. Это означает, что все, связанное с Беллини, рассматривается с удвоенной осторожностью и осознанием необходимости прикрытия наших задниц надежной броней. — Он перевел взгляд на Вернетту. — Мы обнаружили, что получить оперативную информацию в отношении клана Беллини чрезвычайно трудно. Томми Беллини сделал правильные выводы относительно своего прошлого и научил сына прятать концы в воду при совершении преступлений. Поэтому мы никак не можем схватить их за руку и найти людей, желающих дать показания против их организации. Если они продолжают нарушать закон, то делают это исключительно осторожно. Очень жаль, но нам не удается пока найти у них слабое место, чтобы получить хотя бы ордер на обыск.

— При таких обстоятельствах вам не позавидуешь, — Клаудия не скрывала своей иронии. — Благодарю вас.

— Если судья Мозли не чувствует себя в безопасности, — сказал Гомес, — мы можем (при условии, что он к нам придет) обеспечить ему защиту.

— Не знаю, угрожает ли ему опасность, но сомневаюсь, что он обратится к вам.

— Есть ли в этом деле какие-либо аспекты, о которых вы еще не сообщили? — спросил Гомес.

«Уит нашел свою мать и теперь защищает ее», — подумала Клаудия. Это было довольно легко предположить, и она считала, что так и случилось, но промолчала. Гомес и Вернетта вполне могут поверить, что человек, защищающий мать, способен на что угодно — например солгать и даже убить. Но они не знали Уита, а Клаудия знала.

— Нет, — ответила она.

— Детектив Салазар, не нужно в наших краях заниматься самодеятельностью. У вас нет здесь для этого никаких законных оснований.

— Мне это абсолютно ясно, — сообщила она.

— Абсолютно — это хорошо, — одобрил Гомес. — Не забывайте об этом ни на минуту.

Они вышли, и она отвезла Вернетту домой.

— Клаудия, — Вернетта старалась, чтобы ее голос звучал с максимальным участием, — возвращайся домой. Я имею в виду не твой удобный номер в гостинице «Гемптон Инн».

— Уит в опасности, так что я не могу уехать.

— Твой друг не стоит того, чтобы ввязываться в подобную авантюру. Когда-нибудь ты сможешь претендовать на должность шефа полиции, но даже легкий намек на твое неадекватное поведение в отношении закона, хотя и в качестве частного лица, лишит тебя всяких шансов на успешную карьеру, — резонно говорила Вернетта. — Ты всегда сможешь найти себе нового друга. — Она запнулась. — А ты с ним спишь?

— Нет, — ответила Клаудия. — Но мы проводим вместе достаточно много времени. Он очень хороший человек.

— Хорошие люди заслуживают определенного сочувствия, — согласилась Вернетта. — Но не более того. — Она собралась уже выходить из машины, но затем снова закрыла дверь. — Я не буду тебе ничего обещать, пойми это. Но окружной прокурор был бы счастлив взять Беллини за жабры, если бы только мог. Если у твоего друга есть информация, но он не делится ею, поскольку сам нарушает закон…

— Уит никогда такого не сделает, — твердо заявила Клаудия.

— Я говорю предположительно, — сказала Вернетта. — В таком случае мы можем обсудить его иммунитет. Его дают не очень часто, и этот вопрос решает только прокурор. Конечно, никаких гарантий нет, но нужно искать какую-то отправную точку. Прошу тебя, подумай над моими словами.

Вернетта вышла, хлопнув дверью машины, и направилась к своему дому, а Клаудия, провожая ее взглядом, подумала, что она, наверное, завидует умению давней подруги всегда точно знать, как нужно поступать в этой жизни.

Итак, Грег Бакмен. Если Гомес не решается действовать, она сама это сделает. Жизнь всегда дает возможность сделать выбор, и лучший вариант — это помочь людям, которые вам небезразличны. Клаудия сделала свой выбор и начала просчитывать в уме первые шаги, которые она должна была предпринять согласно своему плану.

— Что значит — у тебя их нет? — орал Пол в телефонную трубку.

— Это значит, что у меня их действительно нет. Они сбежали. — Бакс помолчал и добавил: — И еще — Ева застрелила Джерри Смекса. Мы обнаружили его мертвым на заднем дворе отеля. — Бакс говорил не спеша, придавая своим словам ту весомость, которая способствовала превращению лжи в правду и заставляла Пола покрываться липким потом от осознания тяжести новых сокрушительных для него обстоятельств. — Если копы найдут связь между Джерри и нами, то придется несладко. Я уже не говорю о том, что мы едва унесли ноги с автострады.

— Но как могло случиться, что вы не смогли их взять? — настойчиво спрашивал Пол, не желая мириться с очевидным фактом.

Бакс на секунду задумался: «И зачем я выбрал тебя в друзья?» Но тут же решил, что это Пол выбрал его, поскольку слабый всегда тянется к сильному. Именно так, а не наоборот: внутренняя сила делает лидеров великими. У Чеда Ченнинга по этому вопросу есть целая кассета.

— Это совершенно неприемлемо, Бакс, — сказал Пол.

— Пол, я готов к любым предложениям. Только пойми: они исчезли и с этим покончено. Они перехитрили тебя. — «Тебя, а не нас», — подумал Бакс. Ему было интересно, заметил ли этот нюанс Пол. — Чед Ченнинг говорит, что следует выявить ошибки в своем поведении и таким образом уменьшить возможные потери…

— К гребаной матери твоего Чеда Ченнинга, Бакс, — раздраженно перебил его Пол, — и все его кассеты. Позвони Кико. Я хочу с ним встретиться. Мы заключим новую сделку.

— Но тебе не за что покупать, — заметил Бакс.

— У меня есть пистолеты, которые можно приставить к головам, — Пол почти перешел на крик. — Звони Кико! Пусть он приезжает сюда. Пусть, если хочет, возьмет с собой Хозе, но и только. Сообщи ему, что деньги уже у меня.

— Но ты ведь не собираешься его замочить?

— Именно собираюсь, да. Это как раз то, что сделал бы отец.

— Но это не очень хорошая мысль, — сказал Бакс.

— Мы убьем Хозе, чтобы показать серьезность наших намерений, затем будем пытать Кико, пока он не скажет, где спрятан кокаин. А потом мы пришьем эту задницу из Майами.

— Но его друзья из Флориды набросятся на тебя, как псы на медведя.

— Пока они во Флориде, так что это проблема завтрашнего дня.

— Хорошо, — сказал Бакс. — Я организую тебе встречу с Кико.

— Давай в клубе, тогда у него не возникнет подозрений. А потом мы доставим его в мой дом. И смотри, Бакс, на этот раз не повтори своей ошибки. — Он повесил трубку.

Гуч лежал на кровати без сознания. Как только он пошевелился и попытался приподняться, Пол включил кассету с записью Фрэнка Поло «Бэби, стала ты моей привычкой», которую кто-то забыл в стереосистеме в спальне. Музыка заполнила пространство дома, и он стал обрабатывать Гуча, будто тот был спортивным мешком. Костяшки его пальцев заныли от ударов в лицо и живот пленника, но звуки при столкновении с плотью доставляли ему удовольствие и снимали напряжение. Гуч снова потерял сознание. В комнату вошел док Бревер и укоризненно покачал головой.

— Мне нужно, чтобы он очухался. Я хочу поговорить с ним, — сказал Пол.

— Он получил пулевое ранение в голову.

— Но я не вижу никакого отверстия. Насколько это могло вывести его из строя?

Бревер пожал плечами, сделал Гучу очередной укол, проверил его зрачки и прислушался к дыханию.

— Если вы хотите, чтобы он заговорил, предоставьте ему возможность прийти в себя. Продолжая бить раненого, вы только ухудшаете его состояние.

— Что ты ему дал?

— Это мой собственный рецепт успокоительного. Не хотите укольчик, Пол?

— Нужно его взбодрить. Вкати ему большую дозу чего-нибудь такого, что восстанавливает силы. Я хочу, чтобы его чертов язык наконец развязался.

— Оставьте его в покое, Пол. Прошу вас, хоть на минуту. Позвольте ему прийти в себя…

Хотя кулаки Пола уже побаливали, он нанес доку Бреверу достаточно сильный удар. Тот полетел на пол.

— Стимулирующее средство сюда! Быстро! Он должен прийти в сознание и заговорить прямо сейчас. Иначе я выбью из него все дерьмо, а потом воткну шило в задницу.

— Пол? — раздался голос Таши. Она выключила кассету с записью Фрэнка и помогла Бреверу подняться. — Дай доктору возможность сделать свою работу. В таком состоянии Гуч вряд ли скажет тебе что-то важное. Пойдем со мной вниз, и позволь мне успокоить тебя маленьким сеансом массажа, мой сладкий.

«Ты все испортила», — твердила себе Клаудия, ожидая в машине возле ворот по адресу проживания Грега Бакмена: 3478 Алабама. Было чуть больше одиннадцати часов, и субботний вечер уже заканчивался. Она слышала отзвуки вечеринки: смех, тяжелое уханье басовых инструментов и звон бокалов. «Из-за того, что ты сейчас здесь, твоя карьера может оказаться на грани краха», — напомнила себе Клаудия.

В папке, лежавшей на ее коленях, находился краткий отчет, касавшийся Грега Бакмена. Здесь были справки о его биографии (конечно, безукоризненной), его доходе (более двухсот тысяч долларов за прошлые годы и меньше тридцати тысяч за последний год), составе семьи (двое родителей, проживающих в Литтл Рок, и одна сестра). Все это было добыто благодаря стараниям Барбары Захари, помощницы Гарри Чайма, которую не надо было упрашивать. Когда Клаудия сказала: «У меня появилась наводка на человека, у которого может быть информация, касающаяся обстоятельств смерти Чарли. Но, чтобы он заговорил, нужно на него надавить. Ты можешь что-нибудь на него накопать?» — Барбара сразу откликнулась. Словно жаждущий отмщения ангел, она печатала, звонила и просматривала базы данных в интернете с единственной целью — быстро передать требуемое по факсу в отель, где остановилась Клаудия.

Она снова пробежала взглядом страницы отчета, касающиеся кредитов Бакса. По его кредитным карточкам не оплачивалось ничего, кроме счетов из ресторанов и баров, а также неожиданно большого числа заказов из книжных магазинов, как обычных, так и интернетовских. Должно быть, он был ненасытным читателем, что было не характерно для представителей преступного мира. Но, возможно, Бакмен вовсе не был таким, каким казался Уиту. Слабым звеном являлось, конечно, падение его доходов. В «Энерджис» он зарабатывал целое состояние, но деньги, как и перспектива занять в корпорации более высокий пост, испарились благодаря искам держателей акций. В последней декларации Бакмен сообщал, что работает в консалтинговой компании, но Клаудия сомневалась, что приличная компания может нанять сотрудника, замешанного в грязных делишках «Энерджис». С другой стороны, в этой корпорации, которая уже стала национальным синонимом алчности и финансовых нарушений, работали тысячи честных людей, у которых и в мыслях не было идти на должностные преступления.

В папке оказалась копия газетной статьи, при виде которой у нее во рту пересохло. Три сотрудника «Энерджис» исчезли через несколько недель после появления информации о теневых сделках и счетах этой корпорации. Здесь упоминалось имя Грега Бакмена как руководителя и друга этих людей. Там, в частности, говорилось: «Мы глубоко озабочены. Это необычайно целеустремленные сотрудники, и мы молимся за них и за их семьи. Вечером в семь часов в нашей штаб-квартире мы проведем собрание при свечах во имя их скорейшего возвращения».

Упоминание о целеустремленности, этой несколько необычной похвале, насторожило Клаудию.

В следующей газетной вырезке Бакмен уже не упоминался, но говорилось о том, что в отдаленной части залива Галвестон в машине полицией обнаружено три тела. Еще ряд статей был посвящен деятельности «Энерджис». Бакмен состоял на должности старшего менеджера в отделе торговли электроэнергией, который был связан с крупным финансовым скандалом. Против него не было выдвинуто никаких криминальных обвинений, но его имя часто упоминалось в связи с целым рядом подозрений, и, кроме того, он потерял кучу денег в ходе ряда процессов по гражданским искам.

Это тройное убийство и подпорченная в «Энерджис» репутация были хорошим крючком, на который можно было попробовать его подцепить.

Клаудия знала Уита Мозли большую часть своей жизни, а когда он стал мировым судьей, они еще больше сблизились и начали работать вместе. Ей никогда не приходилось слышать, чтобы он говорил таким напряженным голосом, как сейчас. Было очевидно, что Уит вовлечен в какие-то дела, находящиеся вне сферы закона, и, вероятно, несколько раньше он нуждался в ее помощи, но только не сейчас. Она чувствовала, что он переступил определенную черту, осознавая, что этого не следовало делать, и теперь не хочет подвергать ее опасности. Клаудия надеялась, что речь все же идет о последнем.

Она закрыла глаза. Предположим, Уит нашел свою мать и та оказалась связанной с преступным миром. Эта женщина не захотела иметь ничего общего с Уитом, а ее сообщники гоняются за ним, чтобы отпугнуть настырного отпрыска. Но почему тогда он не обратился в полицию? Не хотел усложнять жизнь матери? Но Уит не из тех, кто стал бы терпеть, если бы ему начали угрожать. Попробуем другой вариант. Скажем, мать хочет остаться с Уитом и покончить с криминальным прошлым, но ее коллеги-преступники не могут смириться с ее уходом, поскольку она слишком много знает. Или же им стало известно, что Уит — судья, и новая семейная связь женщины с законом и порядком заставляет их нервничать. Теперь они гонятся за Уитом и его матерью. Но опять-таки, почему бы Уиту просто не позвонить в полицию? Да потому, что он действительно хочет защитить мать, но уже от наказания по закону. Если же тронуть преступное сообщество, пострадает его мать.

Она достала из сумочки аспирин и проглотила таблетку, не разжевывая ее.

Еще хуже, если Уит и его мать знают о том, кто убийцы, и все равно скрываются. Но почему они не уезжают из Хьюстона? Что они выигрывают, оставаясь в столь опасном для них городе? Удерживающий их якорь должен быть весьма основательным, например горячая информация о Беллини, поиск доказательств или деньги.

«Так что же мне сейчас делать?» — У Клаудии еще сильнее разболелась голова. Работать официально вне пределов ее юрисдикции было бы совершенно неприемлемо. Это противоречило здравому смыслу и профессиональной этике. Но Уит все изменил. Этот мужчина, друг и коллега, внес в ее жизнь элемент остроты и новизны. Он стал для нее человеком, с которым можно было поделиться секретом и который был достоин того, чтобы его защищать.

Клаудия вышла из своей видавшей виды «хонды» и направилась к закрытым воротам. Слева от нее остановился автомобиль, и она могла видеть, как пальцы водителя набирают код кнопочного замка. Похоже, что это комбинация два-два-четыре-девять. Она стояла в расслабленной позе, будто выглядывала приятеля с машиной. Подождав, пока автомобиль въедет внутрь и заметив, что засов открылся почти немедленно, Клаудия бросилась к своей машине.

Она села в «хонду» и, подъехав поближе, набрала нужный код, но ворота оставались закрытыми. Тогда она попробовала набрать два-два-четыре-восемь. Замок щелкнул, и она быстро заехала во двор. Оставив машину на площадке для посетителей, Клаудия положила в сумочку свой служебный револьвер. Бакмен жил в коттедже номер двенадцать. Тусклый свет горел только в кухне. Она приложила ухо к двери и услышала звук включенного телевизора. Нажав кнопку звонка, Клаудия замерла в ожидании.

Через какое-то время дверь открылась. Перед ней стояла высокая, красивая рыжеволосая девушка в несколько узковатой тенниске с надписью «Топаз». Ее блуждающий взгляд свидетельствовал о том, что она не теряла времени зря. Вино, пиво или марихуана, похоже, скрашивали ее одиночество.

— Привет, — сказала Клаудия. — Меня зовут Клаудия Салазар. Извините, что беспокою вас так поздно, но я — внештатная журналистка, работающая над книгой о корпорации «Энерджис». Мне хотелось бы встретиться с Грегом Бакменом. Вашего адреса нет в справочниках, но один из друзей Грега подсказал, где его можно найти.

— Его сейчас нет, и он не будет говорить с вами об «Энерджис», — сообщила рыжеволосая красотка. — Извините. — Она начала закрывать дверь.

— В прессе на него вылили много грязи, и мне хотелось бы все исправить, — сказала Клаудия.

Девушка перестала тянуть на себя дверь и посмотрела на нее выжидательно.

— Репутация ряда сотрудников «Энерджис», например мистера Бакмена, была незаслуженно запятнана. Сейчас они не в состоянии найти достойную работу, хотя могли и не знать о махинациях со счетами, а только выполняли чужие приказы. Эти люди не сделали ничего плохого.

Рыжая слегка кивнула, удивленная столь неожиданным сердечным монологом.

Клаудия выдержала многозначительную паузу.

— Я хочу рассказать правду и защитить тех, кто невинно пострадал и стал изгоем, хотя им никогда не предъявляли обвинений в криминальных преступлениях. Это недостойно американского общества. Их честные имена следует восстановить, развенчав все домыслы.

— И на каком основании? Из-за доброты вашего сердца? — Взгляд девушки утратил отсутствующее выражение и стал острее.

— На основании честного изложения фактов.

Рыжая посмотрела на нее изучающе.

— Я передам Грегу ваши слова. Посмотрим, захочет ли он вам позвонить.

— Вы его жена?

— Подруга, — с улыбкой сообщила она. — Меня зовут Робин Мелвин. Только не ошибитесь в написании моего имени в вашей книге. Вы ведь можете упомянуть меня? Моя мама просто умрет от восторга.

— Я уверена, что вы бы хотели, чтобы в жизни Грега снова появилась возможность выбора, Робин. Например, поработать в другой энергетической компании, не так ли? Снова получить власть и достойный доход, как было раньше.

— Конечно, — согласилась Робин и прикусила губу. — Это было бы здорово.

В своем сердце Клаудия ощутила легкий укольчик вины за обман Робин, хотя понимала, что ничего уже не поделаешь — выбранный путь был самым кратким.

— Не могли бы мы с вами немного поговорить? Мне нравится ваше понимание проблемы. Когда Грег вернется, я, возможно, побеседую с ним лично. Я понимаю, что разговор об «Энерджис» будет болезненным, но моя книга может оказать ему большую помощь. Позвольте мне что-то сделать в его защиту, — предложила Клаудия.

Робин задумалась.

— Ладно, давайте подождем его вместе, он должен скоро прийти. Хотите бокал вина?

Клаудия кивнула и зашла в дом. Ей впервые в жизни довелось увидеть такой красивый комфортабельный дом. Мебели оказалось немного, но она была шикарной. Кожаный диван, стереосистема с большим количеством ручек управления, чем на учебном тренажере пилота, стеллаж для компакт-дисков. Пока Робин Мелвин наливала вино, она просмотрела надписи на них. «Прекрасная жизнь», «Мистер Смит едет в Вашингтон», «Звуки музыки». Это были первоклассные фильмы, которые она не ожидала увидеть в жилище предполагаемого бандита. На полке выстроился длинный ряд книг. Все они были творениями на редкость плодовитого Чеда Ченнинга: «Искусство существования», «Плавание по маршруту жизненных целей», «Я делаю себя счастливым» и прочий бред на тему «Помоги себе сам». Потертые переплеты свидетельствовали о постоянном обращении хозяина к этим книгам.

Робин принесла массивные бокалы с «Шардоне», наполненные почти до краев, и уже пригубила один из них.

Заметив, что Клаудия смотрит на книги, она, вздохнув, произнесла:

— Представляете, в какой он находился депрессии, если читал весь этот мусор? Правда, ему это помогало.

Она передала бокал Клаудии, чуть не расплескав вино.

— Неужели? — спросила Клаудия.

— Это для него своего рода спасение, — пояснила Робин, — в виде гуру, нашептывающего ему в уши.

— Очень хороший дом. Чем же он теперь занимается, ведь ему, наверное, надо выплачивать немаленькую ссуду?

Робин пожала плечами и села на диван.

— Консультирует клиентов. Вообще у Бакса много друзей, которые постоянно подбрасывают ему работу. — В ее голосе прозвучала откровенная горечь.

— У Бакса?

— Так его называют друзья. Немногие люди зовут его Грегом.

Клаудия тоже присела и сделала глоток вина, довольно смутно представляя, что же предпринять дальше.

— Робин, в своем исследовании я обнаружила, что трое друзей Бакса из «Энерджис» были убиты за несколько недель до краха компании.

Робин кивнула.

— Да, это ужасно. — В ее глазах появилась настороженность, которой раньше не было.

— Я думаю, что это стало большим потрясением для Бакса. Он когда-нибудь упоминал, был ли в этом деле замешан кто-либо из «Энерджис»?

— В том смысле, что их замочили?

— Да. Именно замочили, а не просто убили, — подтвердила Клаудия.

Робин сделала внушительный глоток вина.

— Эти парни были его лучшими друзьями на работе. Бакс чуть с ума не сошел, переживая за них. Тогда мы с ним не были близко знакомы, но он с компанией часто посещал клуб, в котором я работала. Все они считались у нас очень хорошими клиентами. После гибели его друзей я ощутила потребность как-то утешить и отвлечь Грега, и мы стали проводить время вместе. — Она замолчала, как будто смущенная тем, что приоткрыла этот уголок своего сердца для постороннего человека.

— Где вы работаете?

— В клубе «Топаз». Я — стриптизерша.

Клаудии понравилось, что Робин сказала именно «стриптизерша», а не «артистка эстрады» или «исполнительница экзотических танцев».

— Но я хотела бы закончить колледж и работать в сфере продажи недвижимости. Мне нравятся большие дома, — продолжила Робин, засмеявшись.

Клаудия разыграла свою первую карту.

— Видите ли, занимаясь своими поисками, я обнаружила того, кто хотел, чтобы эти люди замолчали навсегда. Не хочу вас пугать, но Бакс может оказаться в опасности.

Глаза Робин расширились.

— В Хьюстоне существует преступное сообщество — семья Беллини. Они раньше были членами мафии на севере. Вам доводилось о них слышать?

Робин неожиданно совершенно успокоилась, и Клаудия поняла, что совершила ошибку. Но лучше уж сразу надавить и посмотреть, что будет дальше.

— Беллини хорошо заработали на двойной бухгалтерии «Энерджис». Они успели сбросить акции за несколько недель до падения курса, — она придумывала все на ходу, удивляясь, откуда только берутся эти слова.

— Никто не считает их мошенниками, — возразила Робин.

— Но у семьи Беллини было много акций «Энерджис» и…

— И у многих других тоже. Если бы вы жили в Хьюстоне, у вас тоже были бы акции «Энерджис». — Это звучало как заученная с подачи Бакса фраза. — Бакс учился в школе вместе с Полом Беллини. Я тоже знаю Пола. Он очень хороший человек, а вовсе не аферист.

— Значит, это дело рук его отца.

— Моя мать — косметолог и стилист, — попыталась сменить тему Робин. — Как вам нравится моя прическа?

— Бакс работал с тремя людьми, которых убили, но я не уверена, известны ли ему те подробности, которые знали они. Видите ли, он может не догадываться, насколько эта информация опасна, и вообще не знать, что Беллини связаны с этими убийствами. — Это была версия, созданная из ничего, ложь, которая, впрочем, могла оказаться ужасающей правдой. В любом случае Клаудия хотела увидеть, как на нее отреагирует собеседница.

Робин нахмурилась. Наступила тишина, в которой явственно раздался звук поворачивающегося в замке ключа.

— А вот и он сам! — воскликнула Робин. — Почему бы вам не спросить об этом лично у Грега?

— Они подстрелили меня, а потом отделали по полной программе, — рассказывал Гуч. — Вначале чтобы утихомирить, а потом — чтобы заставить говорить. Сейчас мне кажется, что мои руки превратились в камень и совсем недавно я беседовал с Махатмой Ганди. От меня теперь никакого толку. — На мгновение приподняв веки, он тут же опустил их. Гуч лежал на диване в доме Чарли и не шевелился. — На потолке я вижу паутину, которую Чарли следует убрать. Или у меня уже начались галлюцинации?

— Это действительно паутина, — успокоил его Уит. — Теперь я тебя больше не оставлю одного.

— Ты и не оставлял меня, просто я попал в ловушку. Мои действия были слишком безрассудны. Если тебя не затруднит, проверь, не оторвали ли они одну из самых ценных частей моего тела?

— У тебя все на месте.

Это была правда, но Гуча подвергли очень сильному избиению. На его губах, ушах и шее виднелись засохшие следы крови, а на теле почти не осталось места, где бы не было фиолетовых кровоподтеков и синяков, особенно на чувствительных местах вокруг почек. На его затылке Уит увидел след ужасной пулевой контузии, а на руке — цепочку следов от инъекций. Уит почувствовал, что страх, который он испытывал за жизнь друга, превращается в холодную ярость.

— Я должен отвезти тебя к врачу, — сказал он, с состраданием глядя на Гуча.

— Нет. Что я им скажу? Что на меня напали фармацевты? — Гуч заморгал. — У меня хватит сил справиться самому. Парень, пуля попала мне в голову, но я, как видишь, в порядке.

— Нет, — возразил Уит. — К врачу, и сейчас же.

— Не хочу, — упрямился Гуч. — Сначала дело, потом врач. — Он закрыл глаза.

— Ева у Кико, — сообщил Уит. — Теперь Бакс работает на него.

— И еще кое-кто на их стороне. Тот, кто убил Пола. — Гуч открыл глаза, поморгал и встретился взглядом с Уитом.

— Это мог быть Бакс. Он узнал о нашей встрече и вывел Пола из игры.

— Теперь Бакс может претендовать на главенство над тем, что осталось от организации Беллини.

— Но как же мне вернуть мать, Гуч?

— Мы не знаем, жива ли она еще, Уитмен.

— Будем считать, что жива.

Гуч посмотрел на него.

— Ты для меня как брат, которого у меня никогда не было, Уит. Я люблю тебя, парень, если это не звучит слишком глупо.

— Ты просто накачанный стимуляторами идиот.

— Ладно, но подумай, не пора ли уносить ноги, — спокойно произнес Гуч.

— Нет.

— Кико быстро выяснит, что Ева не знает, где деньги, а затем убьет ее, — сказал Гуч. — Со временем он найдет в Хьюстоне других покупателей или сам распродаст всю партию по частям. В любом случае хорошего конца у этой истории не будет.

— Я не могу бросить ее на произвол судьбы.

— Тогда мы звоним в полицию.

— Но мы не знаем, где они ее держат, — напомнил Уит. — Даже если удастся спасти Еву, ей придется провести всю жизнь в тюрьме за отмывание денег и бог знает за что еще.

— Друг, выбрось это из головы. — Гуч тяжело вздохнул. — Ты не сможешь ее спасти.

— Я отвезу тебя в больницу. Ты нуждаешься в обследовании.

— Забудь об этом.

— Серьезно, Гуч. Ты уже вышел из игры.

— Нет, я в порядке.

— Они могли накачать тебя любой дрянью, парень.

Гуч сел и заморгал.

— Я в норме. Что ты намерен предпринять?

— Мне кажется, что тебе пора вернуться в Порт-Лео.

— Исключено.

— Но это не твоя драка, — настаивал Уит.

— Они схватили меня, а потом избивали и кололи всякую гадость. При этом крутили записи Фрэнка Поло, чтобы заглушить крики. Так что эта драка в большей степени моя, чем твоя. — Гуч попытался улыбнуться.

— Тогда соберись с силами, — сказал Уит. — Если ты поедешь со мной, тебе придется услышать голос Фрэнка по крайней мере еще раз.

Грег Бакмен оказался не таким, каким представляла его Клаудия. Он напоминал биржевого маклера, был худощав, но мускулист, с довольно привлекательной внешностью, румяными щеками и начавшей рано редеть шевелюрой. На нем была белая рубашка, утратившая за прошедший день свою свежесть, и брюки со стрелками. Красный галстук, напоминавший школьный, был повязан ослабленным узлом. «Субботний галстук?» — подумала она. Перед ней стоял молодой менеджер, освежившийся порцией мартини, но подуставший и потому немного угрюмый. Его черные глаза, впившиеся в нее с явным подозрением, смотрели настороженно.

Это был человек, который, как считал Уит, убил Гарри.

Когда спутник Бакса поздоровался с Робин, Клаудия отметила про себя его ямайский акцент. Собранные в хвост дредды, перевязанные красной лентой, вылинявшие джинсы и белая тенниска под кожаной курткой явно контрастировали с внешним видом Бакмена. В тот самый момент, когда приятель Бакса вошел в холл, Клаудия поняла, что у него под курткой спрятана кобура. Мужчина остался у входа, но не как охранник, а скорее как скучающий друг, готовый к новым приключениям и ожидающий своего товарища.

— Кто это? — спросил Бакс у Робин, уставившись на Клаудию.

Никаких тебе «Привет, дорогая», «Как дела»? или «Хэлло, меня зовут Грег».

— Она журналистка и работает над книгой об «Энерджис», — сообщила Робин, — но хочет защитить таких, как ты, пострадавших без вины.

Клаудия встала и протянула руку, но Бакс никак на это не отреагировал.

— Я Клаудия Салазар.

— Леди, я не желаю говорить о своих бывших работодателях. Никогда. Прошу вас уйти.

Она опустила руку.

— Я могу помочь восстановить вашу репутацию, мистер Бакмен.

Он резко и коротко хохотнул.

— А я и не знал, что она в этом нуждается. Я прошу вас уйти по-хорошему. Вы здесь нежданный гость.

— Робин пригласила меня зайти.

— А теперь, пожалуйста, уходите.

— На этой неделе погиб мой помощник, готовивший для меня материалы, — сказала Клаудия. Это была еще одна карта, которая могла полностью настроить Бакса против нее, если он что-то знал о смерти Чарли. — Его звали Гарри Чайм. Он занимался расследованием в отношении администрации «Энерджис» и был застрелен в офисе страховой компании возле порта.

Бакс прикоснулся к виску, будто ощутив приступ мигрени.

— Неужели я настолько непонятно выражаюсь?

— Вы находитесь в опасности. — Она решила применить тот же подход, который опробовала на Робин. — Гарри собирал информацию о сотрудниках «Энерджис», убитых в прошлом году. Насколько я понимаю, они работали у вас. — Клаудия ждала реакции Бакса на столь неожиданное давление.

Бакс подошел к ней ближе, и ей показалось, что она физически ощущает исходящую от него угрозу. Клаудия невольно отступила на шаг назад.

— Мне жаль, что погиб ваш друг, но я тут совершенно ни при чем, — холодно произнес он.

— Вы ведь знаете, каково это — терять друзей, — сказала Клаудия. — Вы потеряли сразу троих.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— У меня был не самый лучший день, а теперь еще вы достаете. Знаете, раздражение ослепляет человека и вызывает у окружающих проблемы.

— Грег, послушай, тебе может понадобиться… — начала Робин.

Он развернулся и ударил Робин, выдав ей полновесную оплеуху. Девушка, потеряв равновесие, полетела через кофейный столик и попутно перевернула подсвечник и сложенные стопкой видеокассеты с лекциями Чеда Ченнинга.

Клаудия выхватила свой пистолет и направила его на Бакса.

— Не двигайся, — медленно произнесла она. — Руки держать так, чтобы я их видела, сэр, — сказала она, повернувшись к его лохматому приятелю, который оставался в той же позе, что и раньше. К ее удивлению, он послушно вытянул руки вперед и смотрел на нее с изумленной улыбкой, застывшей на физиономии.

Бакс ничего не сказал, но его зрачки расширились.

— Раздражение — это дорога к проблемам, Грег, тут ты прав, — сказала Клаудия.

— Прошу прощения. Это всего лишь потеря контроля на одно мгновение.

— Если ты достанешь свою пушку, — предупредила Клаудия его друга, — я пристрелю его, а потом тебя. Ты понял меня?

— Надеюсь, что да, — ответил тот.

— Вызови копов, Маккей, — попросил Бакс.

— Это какой номер — три-одиннадцать или девять-одиннадцать? — уточнил Маккей, но не сделал никаких движений в сторону телефона.

— Робин, выйди отсюда, — скомандовала Клаудия.

Робин поднялась на ноги, осторожно ощупывая рукой свою щеку. Из уголка ее рта стекала тоненькая струйка крови.

— О, Грег, — произнесла она, скорее ошеломленно, чем обиженно, поскольку еще не совсем осознала, что произошло. Посмотрев на Клаудию, она махнула рукой. — Эй, опусти свой пистолет.

— Я так и сделаю, когда мы с тобой выйдем из этой квартиры.

— Вооруженная феминистка, — констатировал Бакс. — Вот типичное противоречие, возникшее из-за того, что вы игнорируете наше фаллическое превосходство. — Его голос прозвучал холодно. Он обошел Клаудию, так что она оказалась между ним и Маккеем, и направился к окну гостиной.

— Если ты не заткнешься, я отстрелю твой фаллический символ, — сказала Клаудия. — Пойдем, Робин.

— Он никогда меня раньше не бил, — растерянно произнесла девушка.

— Видимо, ты никогда раньше ему не возражала, — предположила Клаудия.

— Она часто мне противоречит, — сказал Бакс. — Я воспользуюсь телефоном, хорошо? Вызову полицию. Если Робин захочет выдвинуть против меня обвинение, это ее право. Но ты вторглась в чужой дом и запугивала нас, так что… — Он нагнулся, чтобы взять трубку беспроводного телефона с базы, и в то же мгновение оконные стекла позади него разлетелись вдребезги от очереди из автоматического оружия, а осколки, обрывки жалюзи и штор полетели в комнату.

Клаудия бросилась на пол, увлекая за собой Робин. Рыжая вскрикнула. Одновременно раздались крики Бакса и его приятеля.

Внезапно стрельба прекратилась, и Клаудия почувствовала запах пыльного покрытия из сезаля. Она повернула голову к окну, сильнее прижимая к полу Робин, которая в панике извивалась под тяжестью ее тела, и увидела, что Маккей сползает по дальней стене, оставляя на обоях кровавую полосу.

Неожиданно через разбитое окно со стороны улицы в комнату шагнул мужчина. С грубоватым лицом, коренастый, испанского типа, одетый в черную рубашку и джинсы, с автоматическим оружием в руках, он уставился на ноги Бакса, торчавшие из-под стола.

Клаудия выстрелила, целясь ему в грудь, но Робин в этот момент пошевелилась, пытаясь освободиться, и пуля попала в оконную раму рядом с киллером. Тот нырнул вниз, стреляя наугад. Клаудия помогла Робин подняться на ноги, одновременно оглядывая изрешеченную гостиную в поисках Бакса. Увлекая за собой всхлипывающую девушку, она побежала к задней двери, где у стены лежал Маккей.

Бакса нигде не было видно. Слева хлопнула дверь. Значит, он скрывался где-то в другой части дома.

— Бежим! Через задний вход! — скомандовала Клаудия.

Спотыкаясь, Робин распахнула дверь и выскочила в соседнее помещение, но это был не задний двор, а маленький гараж. Они оказались в ловушке.

Позади них снова началась стрельба. Клаудия оглянулась и увидела, что Бакс выбежал из спальни, поливая пространство вдоль разбитых окон свинцом из своего автоматического оружия. Клаудия нажала на рычаг подъемника, и гаражная дверь стала подниматься с медлительной торжественностью. Клаудия подтолкнула Робин за разбитый «ягуар», который мог послужить временным прикрытием. Когда дверь наконец поднялась, никакой пальбы в качестве приветствия не последовало.

Под мрачным покрывалом ночи воцарилась полная тишина.

— Беги, — приказала Клаудия. — Отправляйся к соседям и позвони в службу спасения девять-одиннадцать.

Робин помчалась в сторону мерцающей поверхности бассейна и расположенного за ним здания, в котором находился клуб кондоминиума.[3]

Клаудия вернулась к двери, приоткрыла ее и громко закричала:

— Полиция! Бросить оружие! — Она прислушалась, но из дома не донеслось ни звука. Пригнувшись, она вошла в дверь, нацелив пистолет на противоположный угол.

В гостиной было пусто.

Клаудия проверила Маккея — его пульс не прощупывался. Прядь волос лежала на горле мужчины как веревка, издавая запах сандалового дерева. Она прошлась по комнатам, но никаких следов Грега Бакмена не обнаружила. Выйдя из дома, Клаудия направилась в гараж, а потом к фасаду дома и снова вернулась в гостиную.

Ни киллера, ни Бакса — никого. С парковки рванул почти новый черный джип, он переехал газон и пронесся через главный въезд, разбив в щепки деревянный шлагбаум, который поднимался недостаточно быстро. Машина почти мгновенно исчезла из виду. Клаудия успела заметить, что номер начинался с литер TJ, но и только.

Почти тут же завелся другой двигатель, и из гаража Бакса на площадку вылетел «ягуар». Она побежала за ним, приказывая Баксу остановиться. Должно быть, он вылез через окно и обошел дом с другой стороны. «Ягуар» проскочил въезд и понесся за джипом.

Клаудия Салазар положила пистолет у ног, достала из куртки полицейское удостоверение и присела, ожидая прибытия копов. Издалека уже слышалось завывание полицейских сирен. Нервы были настолько напряжены, что она почувствовала мелкую дрожь в руках; ее знобило от мысли, что Уита, возможно, уже нет в живых.

В воскресное утро дом Фрэнка был наполнен мелодиями в стиле диско. Постаревший певец наслаждался звуком собственного голоса, доносившегося из динамиков. Звучала одна из его любимых песен — «Когда ты уходишь», которую он сумел в свое время сделать хитом. Расчувствовавшийся Фрэнк лежал на диване, вытирая платком слезы умиления, и пил кофе из чашки, которая стояла у него на животе. Левой ногой он слегка притопывал в такт музыке.

— Неужели ты действительно сам себя слушаешь? — удивленно спросил Гуч. Он стоял возле маленькой фонотеки, в которой были представлены исключительно компакт-диски Фрэнка Поло.

— Это промоутерские копии, — ответил Фрэнк, едва не всхлипывая от нахлынувших воспоминаний. — Мы часто играем их в клубе, потому что эти песни до сих пор очень популярны.

— Фрэнк. — Уит присел у ног певца и убрал чашку с его живота. — Мне нужно, чтобы ты хорошенько подумал.

— Боже мой, думать — это последнее, что я хотел бы сейчас делать. — После небольшой паузы Фрэнку показалось, что ему удалось сказать нечто остроумное, и он нервно рассмеялся, но Уит и Гуч его не поддержали.

— Когда Пол был еще ребенком, он любил синхронно шевелить губами под мои песни, — сообщил Фрэнк. — У него были задатки исполнителя, но не более того. — В словах бывшего кумира поклонников диско прозвучала искренняя печаль.

— Теперь это уже в далеком прошлом, — заметил Гуч.

Фрэнк убрал с лица платок.

— Да, но он когда-то все же был хорошим ребенком.

— Пол порезал тебе руку и хотел убить нас с Евой, — напомнил Уит. — Ты что, сожалеешь о его смерти?

— Нет. Мне жаль, что он превратился в такого подонка. — Фрэнк сел. — Это совсем другое. Я должен позвонить его матери, но не представляю, как сказать ей об этом. — Он отбросил платок на кофейный столик и пригладил волосы. — После Евы и Пола в организации Беллини не осталось никого из старших руководителей, кроме Бакса, но он ведь предатель.

— Откуда он мог узнать о моей встрече с Полом? — спросил Уит. — Правда, сейчас он на стороне Кико. Но тогда откуда Кико об этом узнал?

— Все очень просто — Пол сам рассказал Баксу. — Гуч пожал плечами. Вид у него был ужасный: он осунулся, кожа приобрела восковой оттенок, под глазами появились темные круги. Гуч, который никогда раньше не жаловался на здоровье, спал беспокойно, урывками, а по утрам его тошнило и периодически бил озноб. На все уговоры Уита обратиться к врачу Гуч упорно отвечал отказом.

Сообщение о перестрелке в доме Бакса и ночном убийстве, в том числе и Пола Беллини, было во всех утренних новостях, а сам Бакс считался пропавшим.

— Люди Кико убрали Пола, а затем отправились к Баксу, — произнес Уит. — Лихо зачищают, ничего не скажешь.

Фрэнк встал.

— Мне нужно поехать в дом Пола. Необходимо посмотреть, кто из команды Беллини остался, чтобы вести войну с Кико. Честно говоря, это не в моем стиле и у меня нет никакого желания этим заниматься.

— Фрэнк, если я правильно понял, ты не намерен возглавить клан Беллини, поскольку тобой сразу же заинтересуется Кико?

— Лидерство никогда не было моей целью, — подтвердил Фрэнк.

— Мы должны вычислить, где Кико прячет маму. — Уит умоляюще посмотрел на друга Евы. — Думай, Фрэнк, прошу тебя.

— Мне тоже хотелось бы верить, что она еще жива, Уит, — грустно произнес Фрэнк.

— Но, если Кико убил Пола, Гэри и Макса, а также пытался убрать Бакса, зачем ему оставлять в живых Еву?

— Хотя бы потому, что она может привести его к счетам Беллини, рассказав о механизме перемещения денег. Сейчас уже никто не помешает ему прибрать все к рукам. Получив необходимую информацию от Евы, Кико, возможно, заставит Мэри Пет передать ему контроль над бизнесом и всеми активами. За одну ночь он уничтожил власть Беллини.

Фрэнк наконец встал.

— Бакс и Пол знали, где живет Кико, но я не имел об этом понятия. Поэтому мне пришлось пустить слух по улицам, пообещав, что я хорошо заплачу, если узнаю, где остановился Кико. Ничего другого мне в голову не пришло.

— Я сойду с ума, если просто буду сидеть здесь и ждать, — сказал Уит.

— Наберись терпения, если только ты не собираешься позвонить в полицию. — Фрэнк пригладил волосы. — Если ты найдешь Еву, то уедешь из города?

— Да. Она поедет к нам домой, по крайней мере ненадолго.

— Думаю, это превосходная идея, — одобрил Фрэнк.

— Спасибо тебе, Фрэнк, — сказал Уит.

— В вашем лексиконе слишком много «если», — заметил Гуч. — Сдается мне, что вы, парни, большие оптимисты.

— Не говори так, будто ее нет в живых, не надо, — попросил Уит.

Раздался телефонный звонок. Фрэнк взял трубку, поздоровался, послушал и несколько раз сказал «нет».

— Никто не видел Бакса. Оставшиеся в живых члены организации в доме Беллини не собирались. На Лейзи-лейн стоит патрульная машина. Вероятно, копы записывают номера приезжающих и отъезжающих машин. Знаете, я, наверное, уеду в Вегас.

Они сидели в тоскливом ожидании. Через два часа телефон снова зазвонил. Фрэнк снял трубку и тихо сказал:

— Да. Отлично. Стой на месте, и я привезу тебе обещанные деньги. — Закончив разговор, он оперся о небольшую стойку бара, не глядя на Уита и Гуча.

— Это мой знакомый дилер. Он сообщил, что Кико Грейс и его телохранитель Хозе живут в городском коттедже на Фаннин в центре города. У этого дилера работают три помощника. Один из них знает Кико по Майами и видел его на прошлой неделе, когда занимался ППО.

— Что это такое?

— Поставки подонкам общества, — пояснил Фрэнк. — Скорее всего, он держит Еву именно там.

— Дай мне адрес, — попросил Уит.

— Конечно. Но мне нужно будет съездить в «Топаз», — сказал Фрэнк. — Появиться там и успокоить девочек, сообщить им, что мы продолжаем работать.

— Нет, — сказал Гуч. — Фрэнк, ты поедешь с нами, на тот случай если приготовил нам западню.

— Гуч, я люблю Еву и не желаю смерти ее сыну. — Фрэнк прикоснулся к плечу Уита.

— Может, Уит тебе и доверяет, а я — нет, — твердо заявил Гуч. — Извини.

— Ты вполне можешь немного опоздать в «Топаз», — заметил Уит. — К тому же тебе безопаснее оставаться с нами.

— Хорошо, но что вы намерены предпринять? — поинтересовался Фрэнк. — Упросить Кико отдать вам Еву по-хорошему?

— Нет, я скажу ему, что если он ее не освободит, то я еду в полицию и выкладываю там все, что мне известно. Вот так.

— Тебе придется сделать это, если он ее убьет. — Фрэнк пожал плечами. — Для него разумнее всего избавиться от свидетелей. Возможно, он захочет избавиться и от тебя.

— Если он отпустит маму, я буду молчать о том, что он убил Пола.

Фрэнк покачал головой.

— Не думаю, что такой разговор пройдет гладко.

— Однажды я уже убил человека, Фрэнк, — признался Уит. — Он хотел расправиться со мной, и от его рук погибла женщина, которую я любил. Когда я уничтожил его, то думал, что чувство вины никогда не оставит меня, но, как ни странно, этого не случилось. Он был отпетый негодяй, такой же подонок, как Кико. Мне жаль, что пришлось поступить подобным образом, но я был вынужден.

Фрэнк открыл было рот, чтобы ответить, но потом передумал.

— Я не позволю ему убить мою мать, — заявил Уит. — Это не должно случиться.

— Обычно оптимизм окружающих людей меня восхищает, — сказал Фрэнк, — но сейчас все это похоже на элементарную глупость.

— Но ты ведь тоже едешь, — возразил Уит.

— Ну, значит, я тоже глупец, — ответил Фрэнк.

Они поехали в «БМВ» Фрэнка. Через пятнадцать минут возле парка Ривер Оукс появился побитый «ягуар», который трижды объехал вокруг дома Фрэнка и вскоре припарковался в двух кварталах от него.

Ева никак не могла понять, день сейчас или ночь. После убийства своего босса Хозе дал ей еще одну таблетку болеутоляющего, связал и запихнул на заднее сиденье черного джипа, укрыв сверху покрывалом. Через мгновение машина тронулась с места, прорезая светом фар непроглядную тьму, окутавшую Хьюстон. Ева погрузилась в пустоту. Ей казалось, что Хозе останавливался и слышалась какая-то стрельба, а потом, снова заскочив в джип, он рванул с места на бешеной скорости. Машина быстро понеслась вперед, делая множество резких поворотов, которые вызывали у нее приступы тошноты. Не выдержав напряжения этой долгой гонки по скоростной автотрассе, она заснула.

Еву разбудили звуки джазовой музыки, доносившиеся из приемника и напоминавшие тихий шепот в темноте. Хозе появился рядом с ней со шприцем в руке и, несмотря на ее протесты, загнал иглу под кожу. Накачав пленницу химическим эквивалентом счастья, он обеспечил ей туманное и приятное состояние, как после пары бокалов шампанского. Затем Хозе накормил ее едва теплой картошкой фри и шоколадным коктейлем, за которыми последовал еще один укол. Боль в деснах и разбитых губах утихла, мысли ее постепенно прояснились. Она вспомнила Кико и его изуродованное лицо, но в основном думала о сыне.

Уит, ее сын, появился и исчез, как и все в той жизни, которой она жила. Ей хотелось закричать, но лицо совершенно онемело, и Ева даже не могла определить, шевелит она губами или нет. Затем, как будто она и не принимала лекарств, возникла нестерпимая боль в руках, груди, подбородке. Казалось, что накопившиеся за долгие годы непролитые слезы требовали сейчас выхода. Измученная болью и тревожными мыслями, она провалилась в тяжелый сон. Когда Ева проснулась вновь, было темно. Словно сквозь пелену, до нее доносились голоса мужчины и женщины.

Ее сумочка валялась на полу, и все ее содержимое высыпалось на ковер: помада, тушь для ресниц, пудреница, пакетик жевательной резинки. Пистолет исчез, а вместе с ним что-то еще. Она попыталась вспомнить, что именно, но не смогла. Комната была маленькая, на полу лежал ковер цвета обожженной глины, а стены и потолок явно нуждались в ремонте. Помещение казалось обезличенным и напоминало офис.

Она попыталась мыслить логически. Ее мучители знали, что у нее нет денег. Но удалось ли им найти эти миллионы? Или деньги уже у них? Тогда, вероятно, она им больше не нужна. Но, судя по всему, это не так, поскольку ей сохранили жизнь. Сквозь туман, еще не выветрившийся из сознания, она вспомнила, что Хозе назвал ее ключом, инструментом. Ключом к чему?

Из ее горла вырвался неопределенный звук, когда она потрогала языком свои запекшиеся губы.

Скорее всего, они держат ее в качестве приманки.

Эта мысль, неожиданно став преобладающей, начала молотком стучать в голове. Если они еще не убили ее, то только потому, что хотят схватить Уита.

Дверь открылась, и в проеме появился Хозе с дымящейся сигаретой. Он притворил за собой дверь, подошел к столу и затушил сигарету в маленькой пластиковой пепельнице.

— Пассивное курение для тебя вредно, — сказал он спокойно, но равнодушно.

С трудом шевеля разбитыми губами, Ева спросила:

— Что ты намерен со мной делать? — Звук собственного голоса показался ей незнакомым.

— Накормить тебя. Как тебе яйца с тостами?

— Это зависит от того, последняя ли это еда в моей жизни.

— Я уже говорил, что ты представляешь для меня большую ценность. — Теперь он улыбался, но в этой улыбке ощущалась какая-то скрытая насмешка.

— Я не понимаю.

— Ты для меня «Сезам, откройся», — пояснил Хозе. — Расскажешь нам, как они отмывают деньги, как прячут и перемещают их.

— Они — это кто?

Он ухмыльнулся.

— Мы начнем с организации Кико Грейса и его конкурентов в южной Флориде.

Где-то внизу живота Ева почувствовала нарастающий приступ страха.

— Затем займемся доминиканцами в Далласе и Новом Орлеане, — продолжал Хозе. — Ну а потом настанет очередь картелей в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Ты должна помочь нам сломать им хребет. — Хозе понизил голос. — Мы называем себя «Общественная служба» и делаем то, что не могут сделать копы. Члены нашей группировки объявили войну наркотикам на улицах наших городов. Мы внедряемся в дилерские группировки, изучаем их структуру, а затем убиваем их лидеров, уничтожаем организацию, забираем их деньги и начинаем охоту на следующую банду. — Он мрачно посмотрел на нее и сказал: — Дилеры убили мою маму.

— Мне очень жаль.

— Не думаю, что это так. Ты, сука, не сожалеешь ни на йоту. Какое тебе и таким, как ты, дело до моей матери?

Дверь открылась, и вошла Таша Стронг. Ее красивое лицо было суровым, а в руке она держала пистолет дулом вниз.

— Таша? — Ева заморгала от неожиданности. — Таша, откуда ты здесь?

— «О, сердце тигра, что в теле женщины сокрыто!» — процитировал Хозе и, улыбнувшись Таше, изобразил пальцами обеих рук пистолеты.

— Не добавляй ей головной боли своим словоблудием, — попросила Таша. — Как твой рот, лучше? — обратилась она к Еве.

Ева с усилием кивнула.

— Таша привела меня к тебе. Она работала на стороне Пола, а я — на стороне Кико. — Хозе продолжал благодушно улыбаться. — Таша потеряла брата, попавшего в шайку наркодилеров. Очень тяжело осознавать, что полиция сама по себе никогда не сможет с ними разделаться. Именно поэтому мы стали работать вместе. Кстати, нас много — несколько десятков человек.

Ева, взглянув на горку содержимого из своей сумочки, внезапно вспомнила: компакт-диск, который Уит отобрал у Таши, исчез.

— Эти поддельные бухгалтерские данные… — начала она.

— Ты о файлах на компакт-диске, где указаны новые источники прибыли Пола? Они сфабрикованы Ташей и мною. Пол дал ей ключи от твоего дома, чтобы она смогла проверить твои финансовые дела и посмотреть, не спер ли Фрэнк что-нибудь еще. Таким образом, мы получили прекрасную возможность записать эти файлы на твой жесткий диск после того, как она скопировала подлинные финансовые файлы, причем никто об этом не узнал. Если бы тебя поймали или убили, это был бы отличный ложный след для властей. После твоего исчезновения Таша сразу же внедрила эти поддельные файлы в компьютеры клуба «Топаз». Мы вообще-то не хотели, чтобы федералы раньше нас наложили лапу на деньги Беллини. Но теперь, когда у нас есть ты, это не очень важно. Понимаешь? Мы все спланировали в лучшем виде.

Ева устало прикрыла веки.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам? Но я не могу, потому что мне неизвестно, как в других организациях отмывают деньги.

— Зато ты знаешь все трюки и сам процесс в этих делах. Например, мне понравилось, что местом получения наличных для Кико была выбрана простая страховая компания. Вы что, отмываете деньги с помощью страховых полисов?

— Да. — Теперь уже не было никакого смысла скрывать это от него. — Покупаешь полис страхования жизни в оффшорной[4] зоне, затем обналичиваешь его через несколько месяцев и снова возвращаешь деньги в страну. В этом случае можно избежать слишком пристального контроля. Это налоговая ниша, которую мне удалось найти. С помощью срочного векселя можно перемещать миллионы, и не возникнет никаких вопросов в отношении их легальности.

Хозе, довольно улыбаясь, похлопал ее по щеке.

— Моя дорогая леди, ты — именно то, что нам нужно, чтобы уничтожить в этой стране самых худших из ее представителей.

— Я ведь уже говорила, что не смогу вам помочь.

— У тебя есть выбор, — напомнил он. — Помоги нам, открой нам сейфы главных дилеров страны или же стань свидетелем того, как будет умирать Уит Мозли — медленно и мучительно.

Из ее глаз хлынули отчаянные слезы.

— Но Уит не имеет никакого отношения к наркодилерам, он ведь не Кико и не Пол.

— Это точно. Он — мировой судья где-то на побережье, — подтвердила Таша.

Ева коротко и тихо засмеялась.

— Именно судья.

— У меня была возможность убить его, когда я прикончила Пола, но я этого не сделала, — сказала Таша. — Теперь ты моя должница, не забывай об этом.

— Я не считаю, что твой дружок хороший человек. — Хозе прищурил глаза. — Более того, этот Мозли, я чувствую, еще доставит нам кучу неприятностей. Поэтому, если ты хочешь, чтобы он дышал, сделай все, что тебе скажут.

— Ева, — сказала Таша. — Я целовала Пола, спала с ним, слушала, как он плачет над отцом, а потом убила его. Если ты нам не поможешь, Уит не дождется от нас пощады.

— Только не трогайте его, — взмолилась Ева. — Я сделаю все, что вы хотите.

— Наступило время официально заявить о том, что Ева пропала, — сказал Уит. За последние две ночи он мало спал, и теперь энергично тер свое небритое лицо, пытаясь взбодриться.

Они с Фрэнком Поло сидели в маленьком ресторанчике за Шефердом неподалеку от Университета Райса. Интерьер заведения отвечал стилю пятидесятых. Из проигрывателя доносилась какая-то печальная мелодия, вполне соответствующая настроению полупустого зала. Фрэнк ничего ему не ответил. Подошла официантка, и они оба заказали омлет.

— Когда я был знаменитым, то жил на том, что можно приготовить по-быстрому. При такой жизни всегда чувствуешь себя уставшим, хочется комфорта и тишины, но не можешь все это бросить и остановиться. А ты знаешь, что я когда-то был знаменит? — спросил Фрэнк у официантки, миловидной выпускницы колледжа с маленьким серебряным кольцом в нахально вздернутом носике.

— Понятия не имею, — ответила та.

— Когда-то я был популярным певцом, — сообщил Фрэнк.

Официантка с вежливой, но безразличной улыбкой посмотрела на него и забрала у них меню.

Фрэнк выждал, пока она отойдет подальше, и сказал:

— И что мы скажем полиции, Уит? Что Ева в плену у Хозе? Во-первых, мы не можем утверждать, что она действительно в руках дилера. Во-вторых, мы даже не знаем, где он сам скрывается. Один коп по имени Гомес уже приезжал ко мне, чтобы поговорить о Еве. Я сказал, что она уехала, но куда — мне неизвестно, и дал ему номер ее сотового телефона. Скорее всего, копы думают, что она сбежала.

— Но полиция может начать разыскивать ее и Хозе.

— А когда они найдут твою мать, то посадят в тюрьму, и ты никогда больше ее не увидишь.

— Я не верю… — начал Уит, но тут его сотовый зазвонил. Он включил связь.

— Уитмен Мозли? — Это был незнакомый ему баритон, сочный и уверенный. — Твоя мать жива. Думаю, тебе небезынтересно об этом знать.

— Кто это? Хозе Перон?

— Мы еще немного подержим ее у себя, а потом отпустим к тебе целой и невредимой. Но только в случае, если ты не обратишься к копам. Иначе нам придется принять некоторые меры предосторожности. Однако мы не хотели бы прибегать к крайностям. Надеюсь, ты понимаешь меня.

«Мы»… Значит, Хозе действовал не в одиночку.

— Я хочу, чтобы она вернулась, и прямо сейчас.

— Не горячись и наберись терпения. Мы хорошо о ней позаботимся, а потом вернем ее. Мы даже готовы организовать встречу для вас.

— Я тебе не верю.

— Это твое право. Можешь верить или нет, — произнес мужчина, — но для начала подумай. Нам ничего не стоило убить ее вместе с Кико, но мы этого не сделали. Расценивай это как серьезную гарантию.

— Дай мне поговорить с ней.

— И что ты намерен с ней обсудить? Ее способности в области отмывания денег? Или вспомнить, как она убила человека в Монтане тридцать лет назад?

Уит почувствовал, как застучало в висках.

— Но как вы…

— Веди себя правильно, и она будет жить. Иначе твоя мать умрет. Мы очень скоро тебе позвоним. — И собеседник Уита повесил трубку.

Уит передал Фрэнку содержание их разговора.

— Что это, черт возьми, значит? — воскликнул Фрэнк. Он потер рукой покрасневшие глаза. — Зачем им понадобилось удерживать ее?

— Хозе, если это он, может попытаться найти информацию о финансовых операциях Беллини. Но он не позволит Еве уйти и потом все равно убьет ее.

«Монтана… Хозе знает о том, что мама застрелила Джеймса Пауэлла в Монтане, а также то, что я сын Евы. Значит, это он убил Гарри и забрал с собой его записи», — думал Уит. Интуиция подсказывала ему, что он мыслит правильно.

Тяжесть этого открытия заставила его замереть на месте. Казалось, он не замечает ни Фрэнка, ни своей тарелки. Уставившись в пространство, Уит молчал.

— Значит, ты все-таки позвонишь копам? — спросил Фрэнк.

— Он сказал, что убьет ее, если я это сделаю.

— Тогда, чтобы не подвергать ее жизнь опасности, мы должны подчиниться его требованию.

— Фрэнк, я не могу.

— Нет, можешь, и ты это сделаешь. Нам придется играть по их правилам, чтобы вернуть Еву.

— Мне нужно знать, где засел Хозе, где он ее держит. Фрэнк, придумай что-нибудь.

— Я не умею гадать. Найти место, где они скрываются, не так-то легко. Попробую снова запустить словцо по улицам. Деньги всегда помогали получать нужные сведения.

— Предположим, что за всеми этими событиями стоит Хозе. Он убил Кико, он же убил или приказал убить Пола, а также пытался прикончить Бакса. Для чего? Чтобы никто больше не охотился за этими миллионами? Но это объяснимо только в том случае, если деньги уже у него. Думаю, что это Хозе застрелил Гарри и Дойла и украл деньги.

Фрэнк покачал головой.

— Как Хозе мог узнать о месте получения наличных?

— Он проследил за Евой, или, что еще хуже, ему сообщил об этом Бакс. Полиция должна сравнить пули, которыми застрелили Кико, и те, что попали в Гарри Чайма и Ричарда Дойла. — Уит взял свою чашку кофе. — Хозе засунул двадцатку в рот Кико, но если он сам стащил деньги, то зачем ему устраивать этот спектакль? Нет, у него свои правила игры.

Официантка принесла им омлеты, мясо с овощами, овсянку, приправленную чесноком и сыром. Едва они приступили к еде, Уит внезапно рассмеялся.

— Что случилось? — спросил Фрэнк, намазывая маслом булочку.

— Здесь все так по-домашнему, что кажется странным, — сказал Уит. — Если бы Ева взяла меня с собой, когда сбежала, мы с тобой часто сидели бы вместе за завтраком.

— Из меня получился бы плохой отчим, — сообщил Фрэнк, — поэтому радуйся, что она тебя не взяла.

— Когда бросают детей — это ужасно.

— Все уже в прошлом, — вздохнул Фрэнк. — В сущности, похоже, что ты вполне сумел преуспеть в жизни, если не считать затянувшихся поисков матери. Но для чего тебе сейчас нужна мать? Чтобы считать себя вполне состоявшейся личностью? — поинтересовался Фрэнк. — Кстати, вы с Баксом больше похожи, чем ты себе можешь представить.

— Извини, не понял?

— Я имею в виду его кассеты для самосовершенствования. Их смысл в том, чтобы, если человек потерпит неудачу, убедить его, что виноват не он, а внешние обстоятельства. Сам же человек может все исправить и быстро изменить. Ты ищешь Еву, чтобы исправить себя, Уит, а не ее.

— Вначале, вероятно, так и было, но не сейчас.

— Я знаю, что у нее хватает недостатков, — сказал Фрэнк, — но уверен, что она любит тебя.

— Она воровка и обманщица.

— Ну и что? Она ведь не такая, как Бакс или Хозе. Попробуй мыслить здраво и без эмоций.

Уит вспомнил, как Ева лечила его раны, как говорила о его любви к пицце пепперони и настаивала, чтобы он спасал в первую очередь себя.

— Ты любишь ее? — спросил Фрэнк. — Мне хотелось бы знать.

Уит положил вилку.

— Я не желаю обсуждать эту тему. Единственное, о чем я прошу тебя, — это привести Бакса туда, где я смогу с ним поговорить.

— Бакса?

— Во всей этой истории Бакс является ключевой фигурой.

— Он не захочет с тобой встречаться, — сказал Фрэнк. — К тому же за ним могут следить копы. Ты ведь не хочешь, чтобы копы увидели вас вместе? Тогда они смогут задержать тебя как свидетеля и предложить тебе давать показания против меня, твоей матери, Бакса и еще кого угодно.

— Я намерен анонимно передать полиции видеозапись, на которой Бакс таскает трупы своих приятелей из корпорации. Но как только он попадет за решетку, я уже не смогу с ним встретиться.

— В случае его ареста у тебя появится возможность надавить на него.

Уит наклонился вперед и настойчиво произнес:

— Позвони ему и скажи, что эта запись у меня.

Глаза Фрэнка расширились.

— Ты что, с ума сошел?

— Я чертовски серьезен. Скажи ему. Бакс знает, где скрывается Хозе. Возможно, именно поэтому Хозе попытался его убить.

— Не думаю, что именно этого хочет твоя мать, — отрезал Фрэнк. — Она предпочла бы, чтобы ты отправил свою задницу домой.

— Сейчас у нас с Баксом общий враг в лице Хозе, — продолжал Уит.

— Это сделка с дьяволом. Я не пойду на такое. — Фрэнк вытащил из бумажника двадцатку и бросил ее на стол. — Подумай над моим предложением с арестом Бакса. Это станет твоей игрой, сынок.

— Фрэнк, прошу тебя. Нам нужен Бакс.

— О Господи, — почти простонал Фрэнк. — Ты так и не ответил мне. Ты любишь Еву?

— Я не знаю ее как мать в обычном понимании этого слова. Но в определенном смысле я знаю или же хочу верить, что знаю ее. Возможно, я занимаюсь самообманом. — Уит покачал головой. — Люблю ли я мать? Я должен любить ее.

Уходя из ресторана, Фрэнк Поло проследил, как Уит сел в позаимствованный у Чарли Фулхема «лексус» и выехал со стоянки. Он уже в первый день знакомства заметил, что молодой человек весьма похож на Еву: такой же решительный, сообразительный и целеустремленный. Фрэнк, прежде чем вернуться домой, покатался еще минут двадцать, останавливаясь на светофорах и следя за обстановкой. Он не был вполне уверен, кого именно ожидает увидеть в зеркале заднего вида. Фрэнк представлял себе копов, поджарых, мускулистых парней, которые будут сверлить его пронизывающими взглядами, или женщину-полицейского с короткой стрижкой лесбиянки, которая проявит подчеркнутую вежливость, обращаясь к нему со словами «мистер Поло», в то время как неудержимый страх будет терзать его кишки. Он окажется в комнате для допросов, где копы будут строить предположения о сотрудничестве Фрэнка Поло с Томми и Полом Беллини вне сферы управления стриптиз-клубом, допытываясь, насколько близко он соприкасался с криминальной деятельностью этого известного клана. И, естественно, у него поинтересуются, где же находится Ева Майклз. Хорошо, что он вернул взятые в «Топазе» деньги, снова поместив их на клубные счета. Это позволяло ему оставаться незапятнанным. Боже, Пол действительно сделал ему одолжение. «Что вы от меня хотите?» — любил мысленно произносить Фрэнк воображаемым следователям, которые вели его допрос. «Чтобы я вернул обратно честно заработанную мной „Грэмми“?» Он считал, что это заставит копов оценить его хладнокровие. Что касается «Грэмми», то изящная статуэтка стояла на каминной полке в его спальне. Она была одной из немногих вещей, на которые он всегда смотрел перед сном.

Возле дома не было никаких полицейских машин и адвокатов, желающих с ним поговорить. Следов присутствия Бакса он тоже не заметил. В клинику Фрэнк поехал вместе с Уитом и Гучем, но старался держаться в тени, чтобы никто не догадался о его связи с этой парочкой. Слава Богу, что он не приехал домой прошлой ночью, иначе ему не удалось бы избежать столкновения с разъяренным и запаниковавшим Баксом, который требовал от него помощи.

Фрэнк вышел из машины и направился к парадной двери. Под навесом крыльца его ждала женщина — темноволосая, довольно миловидная, с серьезным интеллигентным лицом. Фрэнк замер на месте, позвякивая ключами.

В десять часов вечера в понедельник парадная дверь в дом Фрэнка и Евы была открыта настежь, выделяясь в ночной темноте ярким прямоугольником света. Оглянувшись, Уит вошел внутрь.

Фрэнк позвонил ему и сообщил тихим и спокойным голосом: «Бакс здесь. Он хочет поговорить с тобой. У нас есть план. Не говори, что видеозапись у тебя, нет необходимости сообщать ему об этом. Приходи один». Уит пожелал доброй ночи дежурной медсестре и оставил спящего Гуча на ее попечение. К дому Фрэнка он подъехал на «лексусе» Чарли.

— Заходи, — раздался негромкий голос из кабинета.

Уит вошел в небольшую комнату. Бакс сидел на диване, сжимая в руке пистолет. В измятом костюме, без галстука и с фонарем, который поставил ему Уит, он мало напоминал прежнего Бакса.

— Ты хочешь вернуть свою мать? — Бакс уставился на него воспаленными глазами.

— Где она, ты, подонок? — спокойно спросил Уит, стараясь сохранять выдержку.

— Это знает Фрэнк, — сообщил Бакс.

— И где же он?

— Я здесь, Уит. — Фрэнк появился в дверном проеме.

— Объявляю перемирие, — сказал Бакс, — поскольку все мы теперь союзники и воюем на одной стороне. У нас к тебе есть предложение.

Уит, выжидая, молчал.

— Ты мог вызвать сюда полицию, но не сделал этого, — усмехаясь, произнес Бакс. — Я могу убить тебя, но не хочу. Мы вынуждены доверять друг другу, по крайней мере в течение следующих нескольких часов. — Он криво улыбнулся. — Я восхищен твоей решимостью.

— Дай мне время, чтобы ответить тебе достойным комплиментом, — сказал Уит.

— Итак, мирный договор, о’кей? Я знаю, что деньги не у тебя.

— Так зачем тебе помогать нам сейчас? — Уит посмотрел на Фрэнка. — Нужны хорошие поступки, чтобы оформить кредит?

— Хозе — плохой парень, — продолжил Бакс, не обращая внимания на иронию Уита. — Мы освободим твою мать и заберем деньги. Вот тогда все будет в порядке.

— И каждый из нас отправится своей дорогой.

— Да, Уит. И никогда не откроет свой рот. Ты хочешь, чтобы мать осталась жива и была с тобой, а не в тюрьме и не в постоянном страхе, что ее найдут и убьют? А мне нужен хороший маленький домик на побережье, где обо мне никто не вспомнит.

— Где Ева?

— На старом складе неподалеку от Миссисипи в районе порта. Его арендует один из южноамериканских торгашей, который поставляет поддельные произведения искусства доколумбовой эпохи, ткани из Гватемалы и всякое барахло для хиппи, — сообщил Фрэнк.

— Как вы узнали?

— Фрэнку намекнули за вознаграждение.

— Это стоило мне тысячи наличными, Уит, — спокойно уточнил Фрэнк. — Об этом рассказал один из постоянных клиентов «Топаза», который хорошо относился к Полу. Хозе пустил слух по улицам, что он намерен торговать кокаином. Это надежная информация.

— Я хотел бы сам поговорить с этим информатором, — заявил Уит.

— Он не захочет говорить с тобой, и тебе придется с этим смириться, Уит, — сказал Фрэнк.

— Успокойся, Уит. Если они держат Еву не на складе, мы заставим их рассказать, где она.

— Тогда у нас есть простое решение, — уверенно произнес Уит. — Мы звоним в полицию, они штурмуют склад и арестовывают всех, кто там есть.

— Но тогда Еву убьют или посадят на всю оставшуюся жизнь. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоей матерью такое случилось? Не забывай, что Хозе много знает о Еве и… Вспомни Монтану, Уит, — сказал Фрэнк. — Даже если Хозе поймают, он потом может договориться с копами, и в результате пострадает твоя мать.

— А что там насчет Монтаны? — поинтересовался Бакс.

— Не важно, — буркнул Уит, глядя на Фрэнка.

— Никакой полиции, — потребовал Бакс. — Это дело касается меня и Хозе, и я сам его улажу. Ведь это он убил Пола, не так ли?

— Уит, все очень просто. Мы атакуем склад, вызволяем Еву и заставляем Хозе вернуть деньги. Деньги у Хозе, Уит. Ты был прав, это единственно разумное объяснение. Это его работа. Он убил Дойла и твоего друга Гарри. Мы освободим Еву, а потом разбежимся в разные стороны. — Фрэнк скрестил руки на груди.

— И вы двое станете миллионерами, — добавил Уит.

— Ты тоже, если захочешь, — сказал Бакс.

— И твоя мама будет в безопасности, Уит. Она останется с тобой, — говорил Фрэнк. — У полиции на нее ничего нет, а если и есть, с такими деньгами мы сможем ее надежно спрятать. Тогда ты не потеряешь ее снова.

— Мне не нужны эти деньги, — заявил Уит, — ни цента из них.

— Ты мне начинаешь нравиться все больше и больше. — Бакс изучающе смотрел на Уита.

— Так в чем же состоит ваш план? — спросил Уит, чувствуя, что все больше погружается в трясину.

— Мы с тобой, — четко произнес Бакс, — отправляемся туда, бьем их по заднице и спасаем твою мать.

— Я останусь здесь. — Фрэнк, казалось, нисколько не сомневался в правильности своего решения.

— Нет, — немного подумав, возразил Уит. — Ты поедешь с нами.

— Я бы с радостью, Уит, — сказал Фрэнк, — но я ведь уже немолодой человек и не особо силен в обращении с оружием.

— Ты поедешь с нами, Фрэнк, — повторил Уит. — Конец дискуссии.

— Уит! — изо всех сил кричала Ева. — Беги отсюда!

Должно быть, она увидела, как он проскочил в двери и укрылся за ящиками. Уит оставался на полу, держа пистолет возле головы. Он услышал стон, затем тихие проклятья раненого Бакса.

Примерно на тридцать секунд, которые показались вечностью, стрельба прекратилась. Он закрыл глаза и заставил себя дышать спокойно.

— Уит, — окликнул его мужской голос. Это был Хозе Перон. — Выходи сейчас же, или я пристрелю ее.

— Он убьет меня в любом случае, — спокойно произнесла Ева. — Не слушай его! — Ее слова звучали как приказ. — Уходи отсюда!

Уит рискнул выглянуть из-за ящиков. Помещение склада было огромным, но основная перестрелка происходила на расстоянии тридцати футов от двери. Деревянные ящики, сложенные штабелями, стояли по всей территории, и Хозе со своей группой быстро отступил и спрятался за одним из штабелей. В углу замер вилочный погрузчик, а перед ним было расчищено небольшое пространство, где стояли стол и несколько старых стульев.

Толстяк неподвижно распростерся возле стола, половина его лица превратилась в сплошную рану. Рядом с ним лежали двое окровавленных мужчин, которых Уит раньше никогда не видел. Вероятно, толстяк продолжал стрелять после того, как его ранили, и успел прихватить с собой этих двоих. Уит не видел Тревора и надеялся, что тому удалось найти себе убежище. Таша Стронг стояла над Баксом, приставив пистолет к его виску. Бакс был обезоружен и ранен в ногу. Он поднял руки, показывая, что сдается. Рядом стоял Хозе и смотрел по сторонам, прислушиваясь к шорохам. Он был похож на волка, почуявшего добычу.

Уит прицелился в Хозе, который не видел его, но тот неожиданно ушел в сторону и оказался за погрузчиком. Уиту пришлось снова нырнуть за ящики.

— Я считаю до трех, а затем я застрелю твою мать, если ты не выйдешь, не выбросишь пистолет и не поднимешь руки вверх, — заявил Хозе. — Один, два… — Считал он быстро.

— Я тоже считаю до трех! — крикнул Уит. — Если ты не отпустишь Бакса и мою мать, я вызову остальную часть нашей команды, которая ждет снаружи, и попрошу их поджечь для начала твой офис.

— Великолепно! — откликнулся Бакс и тут же застонал. — Это действительно великолепно!

— Замолчи, — сказала Таша. — Заткни свой поганый рот.

— Где моя видеозапись? — произнес Бакс. — Хозе, ты подонок… — Раздался выстрел, и Бакс замолк.

— Уит, ты догадываешься, что означает эта тишина? — спросила Таша.

Но Хозе остановил ее:

— Давайте все немного остынем. Где деньги, Уит? — крикнул он. — Скажи мне, где ты прячешь деньги, и я отпущу тебя и твою мать.

Уит молчал. «Хозе по-прежнему уверен, что деньги у нас. Но это безумие, ведь они должны быть у него», — думал он. Осознание факта, что у Хозе их нет, заставило Уита замереть от охватившего его ужаса.

Фрэнк сбежал, как только понял, что Бакс внес в их план свои коррективы. Фрэнк оказался не просто трусом. Вероятно, он не получал никакой информации с улицы, а просто заключил с Хозе сделку, пообещав завлечь Уита и Бакса на этот заброшенный склад. Уиту казалось, что он слышит, как Фрэнк спокойно говорит по телефону: «Да, скажи ему, что ты знаешь о Монтане, и это заставит его поверить, что Ева действительно в твоих руках». Хозе рассчитывал, что Ева поможет ему вернуть исчезнувшие миллионы, но она отказалась. Поэтому им нужно было заполучить Уита, чтобы, приставив пистолет к его голове, заставить Еву отдать им украденные деньги Беллини. В придачу к Уиту Фрэнк решил сдать и Бакса, чтобы все концы сошлись и он сам оказался чистеньким. Именно поэтому старый негодник так бурно возражал против подкрепления, набранного Баксом. Фрэнк рассчитывал, что сегодняшняя ночь станет легкой прогулкой: он передаст пленников в руки Хозе и благодаря этой сделке решит собственные проблемы.

Вначале Уит подумал, что Хозе знает о Монтане потому, что именно он убил Гарри. Но теперь оказалось, что об этом ему рассказал настоящий убийца. Фрэнк никогда не узнал бы о Монтане, если бы не прочитал записи Гарри Чайма.

«Фрэнк оставил нас наедине с нацеленными друг на друга стволами, а деньги давно уже у него», — догадался Уит.

Он пригнулся, решив сменить позицию. Штабеля ящиков стояли возле длинной стены стеллажей, и он попытался незаметно проползти под ними, держа пистолет перед собой.

— Уит! — снова крикнула Ева.

— Ну, ты, заткнись, — сказала Таша, и тут же раздался звук пощечины. — Скаут, — позвала его Таша. Это было прозвище, которым она наградила его в клубе в их первую встречу. — Давай, выходи. Облегчи ее и свое положение, хорошо?

Затем воцарилась тишина.

Уит внезапно понял, что Хозе, бесшумно продвигаясь в лабиринте ящиков и не дожидаясь, пока он объявится, уже начал на него охоту. Он пополз вдоль стены в сторону образовавшегося завала и вдруг на небольшом открытом участке увидел Тревора. Тот был мертв и лежал на полу с остекленевшими глазами. Видимо, Тревор обошел баррикаду из ящиков сбоку, напал на двух парней, стрелявших в толстого ямайца, убил их, а потом и сам получил пулю в голову.

Возле него валялась штурмовая винтовка. Уит немного высунулся, понимая, что подставляет себя под обстрел, но ни Ташу, ни Хозе не увидел. Он потянул винтовку к себе и быстро спрятался за ящики. Это было серьезное оружие, скорее всего AR-15 с шестнадцатидюймовым стволом, очень популярная модель у военных и в специальных полицейских подразделениях. В магазине у нее тридцать патронов — об этом ему когда-то говорила Клаудия. Однако неизвестно, сколько из них израсходовал Тревор. Вполне может оказаться, что магазин уже пуст. Проверив рычаг переключения темпа стрельбы, он увидел, что тот был установлен на «авто».

Оглядевшись еще раз, Уит заметил, что он находится рядом с металлической лестницей, ведущей к рабочему мостику, возвышающемуся над территорией склада. На уровне этой лестницы были закреплены люминесцентные лампы, тускло освещавшие эту часть помещения.

Если он заберется на мостик, то превратится в легкую мишень вроде голубя в небе. Но Уиту ничего другого не оставалось, так как его загнали в угол. Можно попробовать проскочить свободное пространство, молясь, чтобы его не заметили, но что потом?

Он услышал осторожные шаги, тихо приближавшиеся к нему.

Скрываясь в полутьме, Уит попятился к лестнице, стараясь не стукнуть винтовкой по металлу, и увидел возле нее несколько красных канистр с бензином. Странно, почему они хранят бензин там же, где и наркотики? Почему Хозе не позаботился о том, чтобы как можно быстрее вывезти кокаин и отправить его на улицу в розничную продажу? Не исключено, что порошка здесь уже нет. Но ящики явно были предназначены для керамики, которую Кико использовал в качестве контейнеров. К тому же все они, как заметил Уит, были закрыты.

Создавалось впечатление, что Таша и Хозе не собирались продавать кокаин, а хотели его сжечь. Скорее всего, этим и объясняется наличие канистр с бензином в складском помещении.

В голове Уита мелькнула мысль, что он сам может выполнить эту работу. Они собираются убить его и Еву, и у него нет шансов спастись, скрываясь здесь больше нескольких минут. Значит, нужно сделать выбор.

Ему придется уничтожить нескольких людей, возможно, включая и себя. Уита охватил острый приступ страха и сожаления, но он понимал, что другого пути просто нет, а так, по крайней мере, Хозе отсюда уже не выйдет.

Уит закрыл глаза и подумал об отце и братьях, о Клаудии, Гуче и Еве и мысленно со всеми попрощался.

Он открыл канистру и стал осторожно выливать ее содержимое на пол.

— Уит, выходи, — голос Хозе раздался в каких-нибудь двадцати футах от него. — Ты отдашь нам деньги, а мы позволим тебе уйти. Мы не такие уж плохие люди, как ты думаешь.

Уит опорожнил вторую канистру бензина, а затем третью. Запах бензина усилился; Хозе мог понять, что он делает. Уит снова вернулся к ступеням, ведущим на рабочий мостик, и посмотрел вверх. Люминесцентные светильники продолжали слабо гореть.

— Мы не такие плохие парни, — повторил Хозе. — Мы делаем хорошее дело и хотим, чтобы торговля наркотиками прекратилась.

Уит остановился, пересчитал потолочные лампы и стал прикидывать, как они будут взрываться, если он попадет по ним очередью из автоматической винтовки.

Хозе продолжал:

— Мы называем себя «Общественная служба», Уит, и избавляем мир от этого бедствия — наркотиков. Твоя мать уже присоединилась к нам добровольно. Не так ли, Ева? Она кивает, Уит. Мы можем использовать такого толкового парня, как ты, на своей стороне. Не бойся. «Истинное благородство избавляет от страха». А то, что мы делаем, и есть истинное благородство. Давай поговорим.

Осталось всего десять футов.

— Если ты присоединишься к нам… — начал Хозе.

Уит выстрелил из штурмовой винтовки по канистрам, стоявшим возле разлитого им бензина, и они мгновенно утонули в море пламени. Развернувшись, он побежал вверх по стальным ступеням, выпустив длинную очередь по потолку. Светильники, осыпавшись вниз дождем осколков, попали ему на плечо и порезали руки. Уит добрался до верхней площадки мостика, наблюдая за вспышками воспламеняющегося бензина, и почувствовал под ногами нарастающий жар. Лампы на другой половине склада продолжали гореть, и он, промчавшись по мостику с такой скоростью, с какой ни разу в жизни не бегал, увидел мать. Ева была пристегнута наручниками к складному стулу, и Таша тянула ее к двери офисного помещения. Хозе, объятый ярким пламенем, истошно кричал, а потом неожиданно замолк. Бакс, прихрамывая, плелся следом за женщинами. Уит побежал по другой стороне лестницы, думая о том, что он совершенно не учел, насколько быстрее его может оказаться пламя. Когда он уже спустился вниз, взорвалось еще несколько канистр и загорелись почти все ящики. Казалось, что сам воздух на складе вот-вот воспламенится. Он бросил уже бесполезную винтовку, схватил Бакса за руку и потащил его через разбитые двери склада. Вслед за ними по складу с ураганной скоростью катилась жаркая волна.

Они выбежали через торцевую дверь прямо под ночной дождь. Ева лежала на траве, а Таша стояла над ней, заставляя подняться на ноги.

— Стой! — закричал Уит. Он выхватил из-за пояса свой «сиг-сойер» и попытался прицелиться.

Таша повернулась и, не мешкая ни секунды, выстрелила в них. Бакс застонал, пошатнулся и упал на колени. Уит спрыгнул с каменных ступеней, уже не пытаясь прятаться, и выстрелил в Ташу, но промахнулся.

Девушка, выругавшись, приставила пистолет к голове Евы.

— Скаут! Стой там, где стоишь!

Жар наполнил воздух, став почти нестерпимым. Уит прицелился в плечо Таши, заметив, что Ева цепляется за ее ноги, рассчитывая, что та потеряет равновесие и не сможет в него выстрелить.

— Отпусти ее! — Уит продолжал держать Ташу под прицелом.

— Не мешай мне уйти! — крикнула она в ответ. — Или твоя мать умрет!

Не слушая Ташу, он быстрым шагом приближался к ним.

Ева не выдержала:

— Уит, беги!

Таша прицелилась в него и выстрелила, но Ева успела повиснуть на ее руке, и пуля пролетела в дюйме от головы сына. Ева и Таша находились так близко друг к другу, что он не рискнул выстрелить.

— Убирайся от моей матери, — прорычал Уит.

— Дай мне уйти!

— Хорошо, уходи, — устало произнес Уит.

— Что? — спросила Таша, не веря своим ушам.

Он поднял пистолет дулом вверх и почти разжал пальцы.

— Можешь уйти, но не трогай мою мать. Пожалуйста.

— Не делай со мной того, что не сделали с тобой, о’кей? — прохрипела Ева, теряя последние силы.

Таша попятилась, и Уит, наблюдая за ней, подумал: «Неужели ты позволишь ей уйти? Она ведь кругом виновата, не дай этой мерзавке унести ноги». В то же время он понимал, что, если она уйдет, его мать будет спасена. Таша побежала, и Уит бросился к Еве, заслонив ее собой. Таша запрыгнула в «хонду» и направила ее на закрытые ворота. Лобовое стекло автомобиля разбилось, раздался скрежет металла, но машина все же вырвалась на улицу и умчалась в ночную тьму.

Ева судорожно всхлипывала и повторяла:

— Ты пришел за мной. Ты пришел за мной.

Немного успокоив ее, Уит вернулся к Баксу, изо рта которого на грудь стекала струйка крови. Уит проверил пульс. Биение было очень слабым и неритмичным. Внутри склада раздалась очередная серия взрывов. В любую секунду здесь могли появиться пожарные и полиция.

Бакс с усилием открыл глаза.

— Я… нашел? — спросил он, глядя Уиту прямо в глаза.

— Мы вызовем «скорую», Бакс, хорошо? Держись.

— Я нашел… деньги? — Его взгляд вдруг застыл, и в глазах появилась пустота.

Уит закрыл Баксу глаза и вытащил из его кармана ключи от «ягуара».

— Нам нужно уходить, мама. — Он взял Еву за руку, выстрелом перебил цепочку наручников и повел ее к разбитым воротам, а затем по лабиринту строений к аллее, где они оставили свои машины. Одного из автомобилей уже не было; очевидно, им воспользовался Фрэнк. Они сели в «ягуар» Бакса, и Уит направил автомобиль в сторону въезда Клинтона. Оказавшись в двух кварталах от места событий, они услышали нарастающий звук пожарных сирен.

— Уит, сынок, — прошептала Ева. — О Боже, как я люблю тебя. — Она сжала его руку и не отпускала, будто боялась, что снова потеряет его.

— Мама, отпусти меня, а то мне придется рулить носом, а я в этом не силен, — попросил он.

Согнувшись на заднем сиденье, Ева рассмеялась долгим истерическим смехом.

— Куда мы едем? — спросила она, когда «ягуар» выехал на кольцевую дорогу 610.

— Мы уезжаем из города, — сообщил Уит. — Мы покидаем Хьюстон, мама, прямо сейчас.

— Но Фрэнк…

— Фрэнк — лживый мерзавец. — Уит едва сдерживался, чтобы не сказать больше, и Ева замолчала.

Она продолжала держать его руку, не веря, что сын находится рядом с ней. На глазах у нее были слезы, она вся дрожала. Уит повернул на трассу I-10 Вест, направляясь в сторону Остина и Сан-Антонио.

Ева заговорила снова только тогда, когда Хьюстон остался далеко позади. Дорога протянулась через пустынную местность, как черная лента, по которой изредка проносились восемнадцатиколесные фуры. Впереди на горизонте мерцали огни стоянок для грузовиков.

— Где же деньги? — спросила она. — Мне уже все равно, но хотелось бы знать.

Уит посмотрел на нее и только теперь заметил разбитые губы и кровоподтеки на лице матери.

— Это работа Фрэнка. Все это время деньги были у него.

— О Боже, Фрэнк. Нет!

— Теперь это не имеет значения, мама, хорошо? Главное, что мы с тобой в безопасности.

Ева разрыдалась.

— Не позволяй им разлучить нас, Уит! Не позволяй…

Они прибыли в Сан-Антонио в семь утра и остановились в маленьком мотеле. Ева ни на минуту не хотела оставаться в одиночестве, поэтому Уит снял комнату с двумя кроватями и, пока она принимала душ, поехал в ближайший универсам сети «Таргет», где приобрел для них обоих дешевые джинсы, теннисные туфли, нижнее белье, рубашки и вещевые мешки. Когда он вернулся в гостиницу, Ева уже вышла из душа, но сидела в грязной одежде, поскольку другой не было. Уит отправился в ванную, а она переоделась во все новое. Затем он отвез ее в ближайший кабинет экстренной помощи.

Врач, молодая уроженка Пакистана, внимательно осматривая Еву, обернулась к Уиту и гневно спросила:

— Что случилось?

— Меня избил бойфренд, — поспешно объяснила Ева, — а сын приехал и спас меня. — Она улыбнулась Уиту, болезненно скривившись.

— О Боже! — возмущенно воскликнула женщина, осторожно притрагиваясь к израненному рту Евы. — Он вырвал вам два зуба и еще два повредил.

— Да, плоскогубцами, — подтвердила Ева.

— Вам следует обратиться в полицию и выдвинуть против него обвинение, — сказала врач.

— Конечно, но немного позже, — согласилась Ева.

— Я проучу этого негодяя, — заверил Уит.

— Это было бы вполне справедливо. — Женщина-врач продезинфицировала и зашила губу Евы, дала ей болеутоляющие средства и по телефону организовала для нее срочное посещение хирурга-стоматолога.

Пока дантист работал с поврежденными зубами Евы, Уит в комнате ожидания смотрел новости по техасскому кабельному каналу. Здесь уже был репортаж о пожаре. Сообщалось, что на парковочной площадке у сгоревшего склада обнаружено два трупа, а в самом помещении под обломками найдены останки еще двух мужчин. Все выглядит как поджог, и тело одного из погибших уже опознано. Это Грегор Бакмен, бывший сотрудник «Энерджис», который недавно, после нападения на его дом, привлек внимание полиции. Второй мужчина, личность которого пока не установлена, стал жертвой двух доберманов, очевидно застреленных при нападении. Комментатор подчеркнул, что полиция выдвинула версию о связи этих убийств и поджога с торговлей наркотиками.

Значит, от Хозе ничего не осталось. Уит закрыл глаза. Как ни странно, убийство Хозе никак его не беспокоило. Создавалось впечатление, будто все, что произошло, никак не связано с ним. Ева рассказала о группировке «Общественная служба», упомянутой Хозе. Уит не мог избавиться от мысли, что, позволив Таше уйти, он отпустил женщину, которая, хотя и незаконными средствами, но пыталась сделать доброе дело. Выходит, правосудие — это не всегда прямая линия. Его собственные действия, по мнению Уита, не были правосудием в большей степени, чем деятельность Хозе или Таши.

Стоматолог достаточно долго возился с Евой, и, когда она вышла от него, нетвердо ступая ногами от воздействия обезболивающих препаратов, с набитым ватой ртом, на нее больно было смотреть.

— Это оказалось не слишком весело, — пробормотала она. — Мне нужно поспать.

Уит отвез ее в отель, и Ева погрузилась в тяжелый сон. Он проверил голосовую почту на своем сотовом телефоне. Одно сообщение было от Вернетты Вестбрук, одно — от Артуро Гомеса, и пять — от Клаудии. Он перезвонил ей.

— Ты где? — спросила она.

— Я нашел свою маму и сейчас нахожусь в Сан-Антонио.

— Уит, а Фрэнк Поло с ней?

— Нет. Они уже не вместе. Она ушла от него.

— Мы обнаружили фрагмент отпечатка пальца Поло на месте убийства Гарри, — сообщила Клаудия. — Если точнее, то на нижней стороне бампера арендованной Гарри машины. Вероятно, латекс на перчатках порвался, когда Фрэнк снимал номера с машины Гарри. Полиция его разыскивает. Уит, ты не должен покрывать этого человека.

— Обещаю, что не стану этого делать. — Он помедлил. — Через несколько дней мы вернемся в Хьюстон, а сейчас Ева нуждается в медицинской помощи.

— Как она себя чувствует?

— Пока не очень хорошо. Кико и Хозе пытали ее. — В его груди поднялась волна холодной ярости. Отпечатки пальцев Фрэнка на месте убийства! Что за гнусный человек эта бывшая знаменитость! — Клаудия, я расскажу тебе обо всем, что произошло с нами, но только не сейчас. Вначале мне нужно позаботиться о маме.

— Когда вернешься в Хьюстон, тебе придется поговорить с полицией и людьми из офиса окружного прокурора. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Я им сейчас же позвоню и договорюсь о встрече, — ответил Уит. — Как дела у Гуча?

— Поправляется, но продолжает молчать. Да, сообщили, что Грег Бакмен найден мертвым.

— Неужели?

— Ты ведь ничего об этом не знаешь, правда, Уит? — В голосе Клаудии прозвучал такой холод, какого он никогда раньше не слышал.

— Нет, — подтвердил он, глядя на мать. — Мне ничего не известно.

— Поезжай домой, Уит.

— Сейчас все уже кончено, — сказал он. — Я скоро буду. Клаудия, спасибо тебе.

— Я возвращаюсь в Порт-Лео сегодня, Уит, но без Гуча. У меня больше нет времени. Позвони, когда будешь дома. — Она отключила связь, даже не попрощавшись.

Он хотел было перезвонить ей, но вместо этого набрал мобильный номер Чарли Фулхема.

— Ты уже вернулся домой?

— Да. А что, я не должен был?

— В твоем доме теперь вполне безопасно. Мы еще остаемся твоими клиентами?

— Кажется, три доллара все еще лежат в моем кармане, — вспомнил Чарли.

— Тогда поспеши купить на них блокнот для адвокатских записей. До встречи.

— Папа? Ты слышал, что я сказал? — спросил Уит. — Я нашел маму.

Уит постарался преподнести эту новость Бейбу как можно мягче, когда они сидели за столом во время завтрака. Ирина уставилась на него с таким видом, будто он объявил, что у него самого рак.

— Что?

— Я нашел ее примерно неделю назад. Именно по этой причине я ездил в Хьюстон. Мы вернулись сегодня утром.

Бейб заморгал и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Элен?

— Она хочет увидеться с тобой, — сообщил Уит. — Ты желаешь с ней встретиться?

— Уит, — резко прервала его Ирина. Она вскочила с кресла с искаженным от злости лицом и стала позади Бейба, положив руки ему на плечи. — Подумай об отце, для него это будет слишком большим потрясением.

— Я в порядке, — сказал Бейб, погладив руку жены. — Все нормально. — Он закрыл глаза и вздохнул. — Желаю ли я ней встретиться? — Казалось, что этот вопрос он задает сам себе.

— Когда я спрашивал тебя об этом раньше, ты говорил, что хочешь спросить у нее, почему она бросила нас, — напомнил Уит.

— Как, черт побери, тебе удалось ее разыскать? — спросил Бейб.

— Это очень долгая история. Давай поговорим об этом позже, папа.

Губы Бейба задрожали, и он закрыл лицо руками.

— Видимо, моя идея оказалась не самой удачной, — сказал Уит. — Но, если ты хочешь заключить с ней мир, прежде чем…

— Мир. Да, — произнес Бейб с внезапной решимостью. — Я хотел бы ее увидеть. Приведи ее сюда. — Он сдавленно рассмеялся. — Почему бы и нет? Жизнь слишком коротка.

Уит вернулся к машине, в которой сидела Ева. Она последовала за ним в дом, прикоснулась к двери и все время оглядывалась, будто отмечала про себя все изменения, которые произошли здесь за время ее отсутствия. Войдя за Уитом в кухню, она негромко произнесла:

— Привет, Бейб.

Тот пристально смотрел на нее в течение нескольких томительных секунд.

— Что случилось с твоими волосами? — спросил он наконец.

— Я перекрасилась в рыжий цвет.

— Он тебе не идет, — сказал Бейб и провел рукой по своим поредевшим от химиотерапии волосам. — Правда, как видишь, и я изменился.

— Папа, может, мама выпьет чашку кофе? Ты не против? — предложил Уит, стараясь разрядить обстановку.

— Я готовила завтрак не для этой женщины, — заявила Ирина, которая обычно вела себя со спокойной сдержанностью. — Уит, ради Бога, твоему отцу совсем ни к чему так волноваться… — Далее последовал словесный поток на русском языке.

Бейб что-то прошептал по-русски и поцеловал Ирину в щеку.

— Элли, пока тебя не было, мы перенесли кофеварку на другой стол. Приготовь кофе сама.

Ева не пошевелилась.

— Я не собираюсь задерживаться у вас. Прости, что покинула тебя, Бейб. Я хочу, чтобы и ты, и мальчики знали, что мой уход не имел никакого отношения к тебе лично. Все дело во мне. Сложилась такая ситуация… что мне лучше было не возвращаться домой. И я сделала свой выбор. Я сожалею о той боли, что причинила тебе и мальчикам. — Она замолчала и посмотрела в окно. — Очень жаль, но я не знаю, что мне еще сказать. Случившегося словами не оправдаешь. Я все понимаю.

Наступила тишина. Бейб откашлялся.

— Знаешь, они еще очень долго плакали и не понимали, почему мама оставила их одних. Ты даже не представляешь, как сложно внушить маленьким детям, что они чего-то стоят и все еще достойны того, чтобы их любили. У меня не было слов, чтобы объяснить мальчикам, почему их мама отказалась заботиться о них и обогревать своей любовью. Через шесть месяцев после твоего исчезновения я повез всех шестерых в «Диснейленд». Я думал, что две недели развлечений, сладости и Микки Маус помогут забыть о том, что произошло. Боже, когда мы приехали туда, они не видели никого, кроме мамаш со своими детьми. Мое желание помочь сыновьям превратилось для них в жестокую пытку. — Его голос задрожал. — Я не питаю к тебе ненависти за то, что ты разбила мое сердце. Но что же ты сделала с моими мальчиками? — Он замолчал. — Выкинуть из своей жизни собственных детей, как ненужный мусор, — это непростительно.

— И все же я попрошу у них прощения, — сказала Ева. — А вот твое прощение — это отдельный разговор.

— Ты не нуждаешься в моем прощении, — ответил Бейб. — Ты продемонстрировала свою печаль и готовность предстать перед моей могилой, чтобы сыграть роль матери моих детей с опозданием на тридцать лет, в нужное время. — Он покачал головой, глядя на Уита. — Уит, теряя одного, ты пытаешься найти ему замену?

— Ради Бога, папа, я не собираюсь ничего такого делать. — Уит умоляюще посмотрел на отца. — Я просто пытаюсь помочь вам обоим, ведь вы мои родители. Помиритесь, прошу вас.

— Уит, — твердо произнесла Ева. — Твой отец сумел позаботиться о тебе за двоих. — Она решительно встала. — Ты вырастил очень хорошего сына, Бейб.

— Твое мнение гроша ломаного не стоит, — огрызнулся Бейб.

Уит укоризненно посмотрел на отца.

— Не стоит говорить с мамой в таком тоне.

— Я сказал лишь то, что хотел. — Бейб тоже встал. — Для меня она умерла.

— Она снова вернулась в нашу жизнь, — продолжал уговаривать его Уит. — Она не умерла.

— Если скандал сделает тебя счастливым, Бейб, то кричи и ругай меня, — сказала Ева, — я это заслужила. — Она вытерла глаза рукавом.

— Мне кажется, что эта химия доведет меня до рвоты, — пробурчал Бейб, оглядываясь на жену.

— Скажите мне, дорогая, — обратилась Ева к Ирине. — Сейчас, когда Бейб уже отошел от дел, о чем он говорит с вами? Мне это интересно, поскольку я никогда не слышала от него ни единого слова, кроме разговоров о нефтяном бизнесе и гольфе, нефти и снова гольфе. Этого было вполне достаточно, чтобы окончательно рехнуться. Вы знаете, Бейб ни разу не поменял своим детям ни одной пеленки. Представляете, шесть детей, а он не сменил им ни одной пеленки!

Ирина очень спокойно, но жестко произнесла:

— Я не знаю вас, Элен, и знать не хочу.

— Мы остановимся в домике для гостей, — сообщил Уит. — Только на одну ночь.

Он никогда раньше не видел на лице отца выражения, подобного тому, которое появилось после этих слов. Казалось, умершая любовь воскресла в виде абсолютной и всепоглощающей ненависти.

— Нет! — отрезал Бейб.

— Да, — твердо возразил Уит. — Я оплачиваю содержание дома. Ты можешь с ней не видеться, если не хочешь.

— Я не останусь здесь, если это будет его волновать, — сказала Ева. — Ты ведь знаешь, я только хотела извиниться. Мне все равно, веришь ты мне или нет.

— Так зачем тогда извиняться? — спросил Бейб. — Скажи мне, Уит, она не поспешила заключить тебя в объятия, как только увидела? — Он захихикал. — Может, она надеется, что я не забуду ее в своем завещании?

— Папа, она приехала, и только это сейчас важно.

— Ну да, конечно. Но тебе не удастся вбить клин между мной и моими сыновьями, Элли, — заявил Бейб, — особенно в оставшиеся дни моей жизни. Если ты снова причинишь боль моим мальчикам, я убью тебя.

— Я обязана Уиту жизнью, поэтому не собираюсь ранить его душу. — Она повернулась к двери, ожидая Уита. — Я больше не потревожу тебя, Бейб.

Вернувшись на побережье, я нарушила одно из собственных правил. Правда, сейчас пребывание на берегу не представляет для меня опасности. Во-первых, в полиции думают, что я городская женщина, а во-вторых, хотя в семье Мозли знают, что я — жительница побережья, Уит больше не станет меня разыскивать. Даже если ему захочется это сделать, он все равно не найдет свою непутевую мать.

Пляжи в Принсвилле притягивают туристов своим первозданным видом. Сюда съезжаются в основном молодожены, воспитанные дети и богатые вдовушки, которые любят греться на солнце, читая толстые романы. Природа здесь значительно красивее, чем в Техасе, и настолько завораживает, что все вокруг кажется почти нереальным, какой-то воплощенной мечтой для тех, кто грезил побывать в раю. Умиротворенная обстановка и размеренный образ жизни создают иллюзию полной безопасности.

Здесь я снова стала Элли, но на этот раз Элли Мастерс. Имя Ева превратилось для меня в вышедший из моды костюм, от которого следует избавиться. На некоторое время я остановилась в маленьком отеле на южной стороне Каоио, чтобы отдышаться, выждать и подумать. Потом мне удалось снять дом, владелица которого проживала в Калифорнии. Достигнув пенсионного возраста, она с мужем переехала сюда, но потом супруг умер, и дама снова вернулась в Сан-Франциско, чтобы быть поближе к своим внукам. Я рассчитываю, что со временем хозяйка согласится продать этот дом.

Фрэнк приземлился в Джексонвилле, в штате Флорида; именно здесь он проводил летние каникулы в детстве, когда гостил у дедушки и бабушки. Он всегда с удовольствием вспоминал об этом периоде своей жизни и, таким образом, нарушил первое правило. Я выследила его по фальшивому удостоверению личности, о котором, как он думал, я не знала. Этот документ сделал для него человек, обеспечивший меня карточкой на имя Эмили Смит. Для Фрэнка это была ошибка номер два. Я нашла своего бывшего друга в современном маленьком бунгало и одной холодной ночью появилась на заднем крыльце его дома. Прежде чем он успел открыть рот, чтобы произнести подобающие случаю извинения, я всадила ему пулю прямо в лицо. Ни «здравствуй» тебе, ни «прощай» этой поганой кучке мусора. И не в рот, как Джеймсу Пауэллу, а прямо между его лживыми глазами. Фрэнк, несомненно, был удивлен, если, конечно, успел это сделать. Я тоже была удивлена тем, что мозгов у него оказалось не меньше, чем голоса. Впрочем, дураком он никогда не был, а я его недооценила, допустив обидный просчет.

Деньги были спрятаны в доме, в шести разных местах. Я забрала их, а затем позвонила в полицию Хьюстона, анонимно сообщив, что видела Фрэнка Поло, которого они ищут, по соответствующему адресу в Джексонвилле, и повесила трубку. Это было мое второе доброе дело за один день.

Фрэнк, видимо, не хотел светиться, поэтому успел потратить всего несколько тысяч. Я добралась до Майами, села на самолет до Каймановых островов и приступила к отмыванию денег, пропуская их через несколько счетов. В конце концов половину всей суммы я положила на свое имя, а другую половину — на счет для Уита. Затем я отправила ему по почте сообщение с указанием банка, счета и шифра доступа вместе с припиской «я тебя люблю», и ни слова больше. Мне оставалось только надеяться, что мой сын не откажется от денег и не поступит как добропорядочный, но полный идиот, позвонив в полицию, чтобы заявить о неожиданном подарке. В какой-то степени я связывала ему руки, и Уит вряд ли обратился в полицию, поскольку возникло бы слишком много вопросов. С другой стороны, эти деньги могли бы помочь ему и его братьям в какой-то степени компенсировать те проблемы, которые возникли в их жизни по моей вине.

Учитывая богатое наследство, полученное от Фрэнка, я могла бы не работать, но мне трудно было сидеть без дела, поэтому я устроилась на неполный рабочий день в маленький книжный магазин с кафе в Ганалеи. Это городок хиппи, расположенный неподалеку от Принсвилля. Я продаю праздным отдыхающим бестселлеры и книги о путешествиях, а также творения писателей эпохи бита, которые предпочитает босоногая молодежь. Большинство покупателей-туристов, а также сотрудники — люди приятные и неназойливые. Я рассказываю всем, что приехала из Калифорнии, откуда родом чуть ли не полмира, и этого объяснения вполне достаточно для моих новых знакомых.

Но с недавнего времени я стала испытывать ужасное искушение.

Владелица магазина Дорис, очень милая дама, организовала подключение компьютеров к интернету. Она решила, что это привлечет еще больше молодежи и обеспечит дополнительную прибыль. Так и случилось, поскольку хиппи понравилось сочетание кофе и интернета. Они приходят сюда и отправляют родителям по электронной почте стандартные послания с просьбой подкинуть им денег.

Когда посетителей бывает мало, я сажусь и включаю «поиск». Мне до слез хочется набрать на экране имя сына; я мечтаю быть в курсе его дел, чтобы знать, все ли у него в порядке. Но меня останавливает страх от сознания, что каждое посещение сайта во всемирной сети где-то фиксируется, я в этом уверена, поэтому, исчезнув в очередной раз, больше не хочу рисковать. Но даже если я, предположим, узнаю, что у него все хорошо, будет ли этого достаточно? Удержусь ли я от того, чтобы послать Уиту электронное письмо или позвонить? Получил ли он свои два с лишним миллиона со счета? Воспользовался ли он этими деньгами или отдал их на благотворительные цели, чтобы избавиться от бессмысленного чувства вины? Этого я никогда не узнаю.

Искушение напоминает голодовку в самом худшем варианте, потому что вам кажется, будто малейшая крупица информации придаст вам сил.

Но я держалась, и это продолжалось долгие недели. Однажды меня вдруг осенило. Я вошла в интернет, используя счет Дорис (ее паролем было слово «дорис»), нашла сайт «Корпус Кристи Коллер-таймс». Не став искать в архивах имя Уита, я провела поиск «мирового судьи». Их ведь на Костал Бенд не так уж и много, правильно?

Я нашла статью об Уитмене Мозли. Он продолжал работать судьей и сейчас проводил расследование по самоубийству в Лоурел-Пойнт. Там мне встретилось сообщение двухнедельной давности о смерти Бейба. Я знаю, что Уит очень горевал, и мне захотелось обнять и утешить его.

Итак, Уит в безопасности, работает на прежнем месте, и я, к счастью, не разрушила его карьеру. К тому же мой сын оказался таким же крепким орешком, как и я.

Правда, эта мысль заставила меня еще больше скучать по нему. Признаюсь, мне стало так плохо, что пришлось пораньше уйти домой и лечь в постель. Я ведь могла купить карточку предоплаты телефонного разговора, заплатив наличными, чтобы дать ему понять, что я в порядке, и хоть минуту послушать его голос.

Но нет! Я помню, что Уит позволил уйти своей матери, когда ей это было нужно, и с моей стороны было бы нечестно снова открыть ту же дверь. Пусть она останется закрытой. У меня хватит сил выдержать разлуку.

Вечером я взяла напрокат несколько компакт-дисков. «Кэддишек» и про Монти Питона, а также все эти фильмы Вуди Аллена, полные шуток, понятных только людям из Нью-Йорка и Уиту. Я представила себе, что мы сидим вместе, жуем попкорн и следим за тем, что происходит на экране. Это все, что у меня сейчас осталось.

По-моему, вполне достаточно.