Воет ветер. Несет белые хлопья снега. У подъезда обыкновенного блочного дома топчутся фанатки — Вера и Гаранина. Девушки закутаны, как пленные французы.

ГАРАНИНА. Вера, за убийство сейчас весьма надолго сажают.

ВЕРКА (передразнивает). «Весьма надолго сажают»! Ты что, не готова отдать десять лет жизни…

ГАРАНИНА. От пятнадцати до двадцати.

ВЕРКА. Двадцать лет жизни не готова отдать за своего кумира?

ГАРАНИНА. Я готова, но вдруг кумир не особенно в этом нуждается.

ВЕРКА (не слушая). А если не готова, тебе здесь, подруга, не место. Иди домой, фотографии целовать.

ГАРАНИНА. Это неумно и не смешно. Я не меньше тебя люблю его.

ВЕРКА. Назови все его диски в обратном порядке.

ГАРАНИНА. «Фанта для элефанта», «Непростой карандаш» и «Культ наличности».

ВЕРКА. А «Жиртрест и Изольда» забыла?!

ГАРАНИНА. Три песни нельзя считать диском.

ВЕРКА. Это три твои извилины нельзя считать головой.

ГАРАНИНА. Шутка твоя бессмысленная и лишенная подоплеки. Я знаю наизусть все его песни.

ВЕРКА. Этого мало. Мы обязаны помочь ему. Нам надо убить эту стерву!

ГАРАНИНА. Я не понимаю, ты серьезно говоришь?

ВЕРКА. Тихо.

Появляется СВЕТА БУЛКИНА — в худеньком пальтишке. Коротко стриженная, похожая на мальчика. Она встает в стороне.

ВЕРКА. Заметила ее. Она еще полчаса назад у машин прогуливалась.

ГАРАНИНА. Ей, наверное, очень холодно.

ВЕРКА. Ты ее знаешь, что ли?

ГАРАНИНА. Нет.

ВЕРКА. А зачем жалеешь тогда?

ГАРАНИНА. У меня такое же пальто есть. Оно демисезонное.

ВЕРКА. Ты посмотри, кругами, кругами к подъезду подходит. Понимаешь, что это значит?

ГАРАНИНА. Я драться сегодня не рассчитывала. У меня лак новый.

ВЕРКА. Хочешь, чтобы мы в очереди стояли, когда нам посмотреть на него захочется?

ГАРАНИНА (обречено). Меня легко уговорить. Такой характер слабый.

Вера и Гаранина подходят к Свете.

ВЕРКА. Подруга, тебе чего здесь надо?

ГАРАНИНА (как эхо). Да, тебе чего здесь надо?

СВЕТА. Добрый вечер.

ВЕРКА. Ты меня не запутывай. Тебе чего здесь надо?

СВЕТА. Я жду одного человека.

ВЕРКА. Пошла вон отсюда! Он мой!

ГАРАНИНА. Наш.

ВЕРКА. Да, он наш. Ясно?

СВЕТА. Я бы хотела его видеть.

ВЕРКА. Все хотят его видеть. Пошла отсюда!

ГАРАНИНА (не слишком уверенно). Да, вон пошла.

Вера толкает Свету. Света не сопротивляется.

СВЕТА. Пожалуйста, можно я постою здесь в стороне?

ВЕРКА (Гараниной). Это дорого будет стоить, правда?

СВЕТА. Сколько?

ВЕРКА. Ты что, больная что ли?

СВЕТА. Пожалуйста, можно мне остаться?

ВЕРКА. Нет. Вали отсюда.

Света поворачивается и уходит.

ВЕРКА. Ты представляешь, увидеть, говорит, хочет. Хрен тебе и редьку! Ты подежурь сначала с мое, цветы потаскай охапками и слезами горючими облейся, а потом и лезь!

ГАРАНИНА. Вообще-то, у нее тоже глаза заплаканные.

ВЕРКА. Это разве заплаканные! Вот у меня были, когда он на Камчатку уезжал. Щелки! Пальцами раздвигала, чтоб накраситься.

Света снова подходит к девушкам.

СВЕТА. Я вас прошу, мне просто постоять в стороне. Один только раз взглянуть.

ВЕРКА. Ты что, не поняла меня?!

Вера хватает Свету за воротник пальто. Гаранина пытается помешать ей.

ГАРАНИНА. Вера, воротник ей оторвешь. Пускай она постоит.

ВЕРКА (отпуская Свету). Запомни, он наш.

СВЕТА. Хорошо, я запомнила.

ВЕРКА. Стоишь в стороне. Вон там. Ручонки свои не тянешь, не голосишь, смотришь издалека. Ясно?

СВЕТА. Ясно.

Света отходит в сторону.

ВЕРКА (Гараниной). А ты что встреваешь?

ГАРАНИНА. Ничего. Ты ведь такая же была. Вспомни, когда пришла сюда? А если бы я с тобой так стала общаться?

ВЕРКА. Я бы тебе нос откусила.

ГАРАНИНА. Быть остроумной, Вера, тебе не дано.

Гаранина отворачивается.

ВЕРКА. Ладно, налей «отравки».

ГАРАНИНА. Это чай на корочках.

ВЕРКА (Свете). Эй, тебя как зовут?

СВЕТА. Света.

ВЕРКА. А фамилия?

СВЕТА. Булкина.

ВЕРКА. Не слышу. Подойди сюда.

Света покорно подходит.

СВЕТА. Булкина.

ВЕРКА. Любишь Космонавта?

СВЕТА. Люблю.

ВЕРКА. За что?

СВЕТА. Я не стану об этом говорить.

ВЕРКА. Не поняла?!

Кажется, Верка сейчас убьет Свету.

СВЕТА. Я не хочу об этом говорить.

ВЕРКА (неожиданно весело). Молодец! Хорошо ответила. Ты про свою любовь говорить никому не обязана. Я — Вера. Она тоже Вера, но я ее зову Гаранина.

ГАРАНИНА. Это моя фамилия.

ВЕРКА. Спасибо, что объяснила. (Свете.) На, глотни. Коркой только не подавись. Ты где адрес взяла?

СВЕТА. Купила.

ВЕРКА. Почем?

СВЕТА. Пятьсот.

ВЕРКА. Дура. Я бы тебе за триста продала. А телефона-то наверняка нет.

СВЕТА. Нет.

ВЕРКА. Он на улице никогда тебе и слова не скажет. А по телефону его иногда пробивает поговорить.

ГАРАНИНА. Это называется — открыть душу невидимому собеседнику.

ВЕРКА (Гараниной). Не умничай. (Свете.) Могу продать номер. Пятьсот. Если сейчас дашь двести, скажу первые три цифры. Ну, решайся.

Мимо девушек быстро проходит фигура в длинном пальто.

ВЕРКА. Каждый день ему сможешь звонить.

ГАРАНИНА (разом остолбенев). Это был он.

ВЕРКА. Господи, Боже мой! Я сейчас в обморок упаду!

ГАРАНИНА. К сожалению, я не готова сейчас тебя поймать.

ВЕРКА. Ты видела, какой он бледный, худой?! Все из-за бабы этой паскудной. Мучает его, мразь такая.

ГАРАНИНА. Но мы ведь скоро собираемся ее убить. Зверски.

ВЕРКА. Ты зачем ей все рассказала?

ГАРАНИНА. Может, она тоже примет участие.

СВЕТА. А как она его мучает?

ВЕРКА. Сказано тебе, мучает, значит, мучает. (Шум подъезжающего автомобиля.) Встретила бы ее сейчас, задушила голыми руками!

Хлопает дверь. Мимо в подъезд быстро проходит Изюмская — эффектная дама в дорогой шубе. Вера застывает, провожает ее глазами, открыв рот. Пауза.

ГАРАНИНА. И почему ты ее не задушила?

ВЕРКА. Заткнись!

ГАРАНИНА. Я просто поинтересовалась.

ВЕРКА. Заткнись, я сказала!

ГАРАНИНА. Если ты не собиралась, дала бы мне какой-нибудь знак, может, я бы попробовала.

ВЕРКА. Заткнись, не доводи меня!

Квартира Космонавта. Космонавт сидит на диване. Видно, что он и не думал раздеваться. На нем пальто и шарф. На голове большие наушники. Он слушает музыку, слегка покачивая в такт головой. Входит Изюмская, на ходу расстегивая шубу. Встает возле Космонавта. Смотрит на него. Космонавт снимает наушники.

КОСМОНАВТ. Когда мне было семнадцать лет. Я пошел работать. Сразу после школы. В универсам. В бакалейный отдел. Я подтаскивал в торговый зал всякое просо, пшено и тому подобное. Да, я немного зарабатывал. Но я имел право питаться в торговом зале. Эдакий коммунизм. Подходи, бери какой угодно продукт и ешь его на обед.

ИЗЮМСКАЯ. К чему ты мне это рассказываешь?

КОСМОНАВТ. К тому, что я могу и поменять профессию.

ИЗЮМСКАЯ. Он ничего такого не сказал.

КОСМОНАВТ. Неужели?! Зато он показал!

ИЗЮМСКАЯ. Господи, да что ты такого оскорбительного увидел?

КОСМОНАВТ. Он показал огромные, воображаемые щеки и при этом, кивнул на меня. Этим самым кивком сообщая второму звукооператору, что, мол, сейчас этот жирный придурок, то есть я, заведет свою тоскливую шарманку, то есть начнет репетировать.

ИЗЮМСКАЯ. Тебе показалось. И потом у тебя не толстые щеки.

КОСМОНАВТ. Ошибаешься. Я жирный.

ИЗЮМСКАЯ. Ты совсем не толстый, сколько раз тебе говорить.

КОСМОНАВТ (сбрасывая пальто и приподнимая свитер). Вот, посмотри, жир у меня на животе.

ИЗЮМСКАЯ. Где ты видишь жир? Это у тебя сложение такое. Ты ширококостный.

КОСМОНАВТ. В газетах пишут «обрюзгший» и «тряся брылями»!

ИЗЮМСКАЯ. Я тебя просила, не читай ты газет. Поехали, нас там ждут люди.

КОСМОНАВТ. Я все равно не буду репетировать, пока он не извинится.

ИЗЮМСКАЯ. Он извинился.

КОСМОНАВТ. Я тебе не верю.

Изюмская достает из кармана шубы диктофон, поднимает руку вверх и включает его.

ГОЛОС ЗВУКООПЕРАТОРА. Здравствуйте, это звукооператор клуба «Грезы бабы» Дмитрий Ицыксон. Уважаемый Юрий Борисович, простите меня. На самом деле я показывал своего дедушку, который страдает гормональными расстройствами и ест землю из цветочных горшков. Еще раз простите меня.

ИЗЮМСКАЯ. Этого достаточно?

КОСМОНАВТ. Это мало. Формальные отговорки. Я хочу, чтобы он на колени встал!

Изюмская снова включает диктофон.

ГОЛОС ЗВУКООПЕРАТОРА. Уважаемый Юрий Борисович, это снова звукооператор клуба «Грезы бабы» Дмитрий Ицыксон. Я встаю на колени. (Глухой удар о деревянные доски.) Вот, я уже стою на коленях. Ваша продюсерша докажет. Да к тому же вы сами помните, что пол в нашем клубе в некоторых местах скрипит. Так вот, пожалуйста, это я топчусь по нему коленями… (скрип)…и еще раз прошу у вас прощенья.

КОСМОНАВТ. Как ты его заставила?

ИЗЮМСКАЯ. Он осознал свою вину. Поехали.

КОСМОНАВТ. Хорошо, поехали. Хотя нет! Я никуда не поеду. Я бездарный, как кусок редиски! Мне нечего сказать публике!

ИЗЮМСКАЯ. Ты знаешь, как я не люблю хвалить людей. Но сейчас у меня не остается другого выхода. У тебя миллионы поклонников. И все они, словно какого-то приза, ждут каждую твою новую песню. Даже космонавты в космосе слушают твои записи!

КОСМОНАВТ. Откуда ты знаешь?

ИЗЮМСКАЯ. А кого им еще там слушать? Ну, сам подумай.

КОСМОНАВТ. Действительно. Поехали. Нет. Подожди.

ИЗЮМСКАЯ. Ну что еще?

КОСМОНАВТ. Как, по-твоему, выглядит Бакак?

ИЗЮМСКАЯ. Юра, слушай, у нас нет времени на шутки.

КОСМОНАВТ (неожиданно заводится). Если ты мне не ответишь, я никуда не поеду!

ИЗЮМСКАЯ. Хорошо. Я поняла. (Садится.) Скажи мне для начала, спокойно, кто такой Бакак?

КОСМОНАВТ. Бакак — это монстр, который являлся мне в кошмарных детских снах.

ИЗЮМСКАЯ. Я полагаю, он был очень страшным.

КОСМОНАВТ. Конкретнее.

ИЗЮМСКАЯ. Это что, какой-то тест? Спокойно. Я продолжаю. Бакак наверняка был мохнатый, с кривыми когтями. Жутко рычал. Ну, и что еще? Конечно, пил кровь.

КОСМОНАВТ. Лера, ты не угадала ни одной черты Бакака. Это так печально.

ИЗЮМСКАЯ. Да. Прости. Мне очень жаль. Я просто немного устала.

КОСМОНАВТ. Это значит, что мы совсем не понимаем друг друга.

Пауза. Оба молчат.

ИЗЮМСКАЯ. Концерт идет уже десять минут.

КОСМОНАВТ. Что?

ИЗЮМСКАЯ. Может, двинемся? Потихонечку. А то там люди ждут.

КОСМОНАВТ. Ты не понимаешь, этот разговор показал, что мы совсем друг друга не чувствуем!

ИЗЮМСКАЯ. Я все понимаю. Я буду стараться быть тоньше.

КОСМОНАВТ. Обещаешь?

ИЗЮМСКАЯ. Обещаю.

КОСМОНАВТ. Посмотри мне в глаза. (Изюмская терпеливо смотрит ему в глаза.) Ладно. (Вставая). Пойдем.

Квартира Светы Булкиной. Мама Светы Булкиной — Людмила Михайловна сидит перед зеркалом в халате и накладывает макияж. Входит Света.

СВЕТА. Привет.

Людмила Михайловна не реагирует на приветствие.

СВЕТА. Ты что, со мной не разговариваешь?

Л. М. Я только с тобой и разговариваю последнее время, если ты заметила.

СВЕТА. Как дела?

Л. М. Ты появилась, дела сразу пошли в гору.

СВЕТА. Собираешься на работу?

Л. М. Нет. На велосипеде катаюсь.

СВЕТА. Послушай, мама, мне нужно с тобой поговорить.

Л. М. Денег я больше тебе не дам ни копейки!

СВЕТА. Мама, я и не думала просить у тебя деньги. Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Мама, ты только не расстраивайся, я решила бросить училище. (Пауза.) Почему ты никак на это не реагируешь?

Л. М. Почему же не реагирую? Это большое горе. Я в отчаянии. Сейчас приведу себя в порядок, потом встану, возьму пистолет и застрелю сначала тебя, а потом себя.

СВЕТА. А меня за что?

Л. М. Хороший вопрос, дочка!

СВЕТА. Только не надо нервничать. Я устроюсь на работу.

Л. М. Кем?

СВЕТА. Кем придется.

Л. М. Это отличная профессия.

СВЕТА. Мама, не забывай, у меня сейчас сложный период, переходный возраст.

Л. М. Опять? И куда мы переходим?

СВЕТА. Сейчас трудно сказать. Но я не могу учиться там, где педагоги унижают своих учеников. Преподаватель растоптал меня перед всем курсом, мама! Он демонстративно отобрал у меня фотоаппарат.

Л. М. И правильно. Нечего фотографировать на лекциях.

СВЕТА. Я им не фотографировала. Я хотела им ударить Незнанскую.

Л. М. За что?

СВЕТА. Не твое дело.

Л. М. Если не хочешь учиться, чем же ты хочешь заниматься?

СВЕТА. Я хочу любить.

Л. М. Очень интересно.

СВЕТА. И не смей меня бить прыгалками! Это время давно прошло!

Л. М. Ох, если бы это помогло. Кто он?

СВЕТА. Космонавт.

Л. М. Тот, на которого ты потратила деньги, отведенные на квартплату?

СВЕТА. Он был достоин более дорогого букета. Он — яркая звезда на темном небосклоне современной поп-культуры.

Л. М. Тебя кто так выражаться научил?

СВЕТА. Реальная жизнь, мама, которую ты так мало знаешь.

Л. М. (очень осторожно). А у тебя нет на примете какого-нибудь сверстника? Пусть он даже, это, пиво пьет… У тебя же был замечательный молодой человек, ну, тот, который у меня часы украл.

СВЕТА. Мы расстались, мама.

Л. М. Расстраиваешься?

СВЕТА. Не твое дело.

Л. М. Знаешь, у меня есть один на примете. Его каждый день к нам в отделение приводят. Молодой негодяй. Отъявленный мерзавец. Давай познакомлю. (С надеждой). Тебе ведь такие нравятся.

СВЕТА. Нет. Я люблю Космонавта!

Л. М. Все. Пропала девица. И как ты представляешь ваши дальнейшие отношения?

СВЕТА. Не твое дело.

Л. М. Ох, может, все и обойдется.

СВЕТА. Не думай так. У меня с ним все закончится очень трагично! Но ты не бойся. Я знаю, как тебе тяжело. Как ты страдаешь. Ради тебя я не буду бросать училище. При условии, что ты дашь мне сейчас пятьсот рублей.

Л. М. Так вот, денег я тебе не дам, из училища ты не уйдешь. Разговор окончен.

СВЕТА. Хочешь, чтобы я пошла на панель?

Л. М. Зачем тебе деньги?

СВЕТА. Не важно. Дашь?

Л. М. Нет.

СВЕТА. Сегодня же вечером я пойду на панель и продам свое тело!!

Л. М. Не пойдешь. У тебя дубленка в химчистке.

СВЕТА. Хватит скалить зубы, мама! Если ты не дашь мне деньги, я пойду и совершу какое-нибудь преступление. И тебе будет стыдно перед коллегами.

Л. М. После того, как ты устроила истерику прямо в отделении, мне уже стесняться нечего.

СВЕТА. Мама, если ты не дашь мне деньги, я всем, без исключения, расскажу, что ты носишь парик.

Л. М. Все это и так знают. У меня его срывали несколько раз на задержании.

СВЕТА. Тогда я расскажу, что ты боишься душа.

Л. М. Я не боюсь душа.

СВЕТА. Боишься. Ты боишься в ванную заглянуть, когда я там душ принимаю.

Л. М. Этот страх остался у меня с самого детства. И смеяться над этим грешно.

СВЕТА. А я и не буду смеяться. Будет смеяться все твое отделение милиции. Все мужчины, которые тебя окружают.

Л. М. Дочка, это же подло.

СВЕТА. Я знаю, мама, но ничего не могу поделать.

Л. М. Кто научил тебя этому, дочь?

СВЕТА. Жизнь, мама. Жизнь, которую ты так мало знаешь! Деньги, пожалуйста.

Л. М. Торговые отношения вам преподают уже?

СВЕТА. Да.

Л. М. Заметно.

Людмила Михайловна снимает халат. Под халатом серая юбка и рубашка с галстуком. Людмила Михайловна вытаскивает из шкафа и надевает милицейский китель. Надевает портупею, поправляет на поясе кобуру с пистолетом. Лезет в карман, отсчитывает Свете деньги.

СВЕТА. Спасибо, мамулечка. Ты отлично выглядишь.

Л. М. Парик хорошо сидит?

СВЕТА. Замечательно.

Л. М. Могла ли я подумать, когда рожала тебя, когда вставала к тебе по десять раз за ночь, когда я вытирала то молоко, которое ты срыгивала мне на плечо, могла ли я подумать, что ты вырастешь такой жестокой?!

СВЕТА. Мама, кто мой отец?

Л. М. Света, мы договорились с тобой, что эта тема закрыта.

СВЕТА. Я хочу знать своего отца. Ведь ты знала своего отца. Это был дедушка Григорий, который умел громко и смешно мяукать. Дедушка Григорий тоже, в свою очередь, знал своего отца. Это был мой добрый прадедушка Дмитрий, который подарил мне шайбу, попавшую ему в подбородок на матче «СССР-Швеция». Я тоже хочу знать своего отца!

Л. М. Это невозможно. И не спрашивай, почему.

СВЕТА (у нее на глазах появляются слезы). Тогда… Тогда… Тогда я не скажу, кто тебе сегодня звонил. А это были очень важные, деловые звонки.

Л. М. Света, не валяй дурака!

СВЕТА. Нет! Не скажу! Можешь меня даже убить!

Гаранина и Верка стоят на прежнем месте. Гаранина держит термос. У Верки в руке крышка от термоса. К девушкам подходит Света. На Свете дубленка.

СВЕТА. Привет.

ВЕРКА (протягивая крышку). Хочешь?

СВЕТА. Нет, спасибо.

ВЕРКА. Не бойся. Не корки. Бери.

СВЕТА (осторожно взяв крышку и сделав глоток). Шампанское?

ВЕРКА. Ага. У нас праздник. Он выгнал стерву.

СВЕТА. Откуда вы знаете?

ГАРАНИНА. Я сама видела, как она вещи забирала. Полчаса в такси их перетаскивала.

ВЕРКА. Теперь все станет как раньше. Ты не знаешь, до того, как она к нему присосалась, он был другим. Он здоровался с нами, разговаривал.

ГАРАНИНА. Меня два раза «милой» назвал.

ВЕРКА. Один. Да и то, ты врешь, наверное.

ГАРАНИНА. Неправда. Он меня даже домой однажды приглашал.

ВЕРКА. Чего же ты не пошла?

ГАРАНИНА. Он меня с кем-то перепутал, был не очень трезвый.

ВЕРКА. А когда мымра появилась, он стал сниматься в клипах голый. Помнишь песню «Осторожное мороженое»? Клип еще был с крокодилом…

СВЕТА. Помню.

ВЕРКА. Абсолютно же ведь голый. Только заказным письмом и прикрывался. Как назло. Хочешь еще?

СВЕТА. Нет, спасибо. Я деньги принесла за телефон.

ВЕРКА. Молодец. (Верка забирает деньги. Достает и протягивает Свете бумажку). На.

Света в эту бумажку смотрит.

СВЕТА. А почему здесь номер… на ксероксе распечатан?

ВЕРКА. Это же бизнес, дорогая. (Задрав голову, неожиданно кричит). Космонавт, я люблю тебя!!

ГАРАНИНА. Тише ты, соседи опять милицию вызовут.

ВЕРКА. Плевать. (Снова кричит). Космонавт, я хочу тебя!

Сзади к девушкам подходит Космонавт.

КОСМОНАВТ. Здравствуйте, девушки. Здравствуй, Вера. (Верка, открыв рот, смотрит на него). Вера, добрый вечер.

Верка не отвечает.

ГАРАНИНА. Она дар речи потеряла.

ВЕРКА (Гараниной). Заткнись! (Космонавту). Здравствуйте. Вы знаете, как меня зовут?

КОСМОНАВТ. Конечно. Мы же с вами разговаривали. Пару раз.

ВЕРКА. Это было давно.

КОСМОНАВТ. У меня хорошая память.

ВЕРКА. Я сейчас умру. Вы на меня смотрите, а у меня голова кружится.

ГАРАНИНА (Космонавту). А я вам стихотворение написала. Можно прочитать?

ВЕРКА (Гараниной). Слушай, я — ладно. Его-то хоть не мучай!

КОСМОНАВТ. Нет, почему, прочитай. Мне интересно.

ГАРАНИНА (Закатывает глаза, читает, словно колдует).

В том смысле, что от радости страдаю.

Это была первая часть вступительной части. Продолжать?

КОСМОНАВТ. Нет… Давай, действительно, в другой раз.

ВЕРКА (Гараниной). Я же тебе говорила! (Космонавту). Интересно, а вас никогда не мучает бессонница?

КОСМОНАВТ. А почему ты спрашиваешь?

ВЕРКА. Ну, скажите, мучает или не мучает?

КОСМОНАВТ. Немного.

ВЕРКА. А я знаю специальные точки. (Делает шаг к Космонавту). Если на них нежно нажимать…

КОСМОНАВТ. А кто это стоит, такая молчаливая? Ваша подруга?

ГАРАНИНА. Да.

ВЕРКА. Нет. Она нам не подруга. Так, привязалась к нам. Знаете, эти точки на теле особенные.

КОСМОНАВТ. Девушка, вас как зовут?

СВЕТА. Света.

ВЕРКА. У нее фамилия смешная — Булкина.

КОСМОНАВТ. Девушка, а почему вы такая грустная?

СВЕТА. Почему, я веселая.

КОСМОНАВТ. А по глазам не скажешь. Глаза у вас красивые.

ВЕРКА. Она носит контактные линзы.

КОСМОНАВТ (Свете). Вам нравятся мои песни?

СВЕТА. А вам самому?

КОСМОНАВТ (пристально глядя Свете в глаза). Не все.

ВЕРКА. А моя подруга вам еще одно стихотворение приготовила.

ГАРАНИНА. Какое?

ВЕРКА. Любое! Читай быстрее!

СВЕТА. Вы гораздо выше, чем я себе представляла.

КОСМОНАВТ. Я стою на цыпочках.

СВЕТА. Высокие люди обычно мало кого замечают вокруг себя.

КОСМОНАВТ. Вы на меня намекаете?

СВЕТА. Я не намекаю. Я просто говорю то, что думаю.

КОСМОНАВТ. Вы просто смутились, увидев вашего любимого артиста, и хамите от смущения.

СВЕТА. Я вам ничего обидного еще не сказала.

КОСМОНАВТ. Вы мне угрожаете?

СВЕТА. Нет.

КОСМОНАВТ. Хотите посмотреть, как я живу?

СВЕТА. Хочу.

ВЕРКА. И мы хотим. (Гараниной). Правда?

ГАРАНИНА. Не знаю.

ВЕРКА (Гараниной). Ты чего?!

КОСМОНАВТ (манит рукой Верку, смотря на Свету). Пойдем со мной.

ВЕРКА. Кто? Я?!

КОСМОНАВТ. Ты, ты.

ВЕРКА. Не, я сейчас точно в обморок упаду! (Космонавту). Да я с вами, знаете, хоть под каток асфальтовый.

КОСМОНАВТ. Нет уж, под каток ты одна.

ВЕРКА. Хорошо, одна. Только чтобы вас за руку держать.

Верка берет Космонавта за руку. Тот не сопротивляется. Они уходят.

ГАРАНИНА. Когда я была маленькая, я очень стыдилась, когда писала в кровать. И всячески пыталась удержаться от этого. Но, как правило, когда я засыпала, ко мне во сне приходил гномик и говорил, давай, пописаем. И я опять писала в кровать. А гномик, кстати, не писал.

СВЕТА. И зачем ты мне это рассказываешь?

ГАРАНИНА. Просто, смешная история.

СВЕТА. Понятно.

Возвращается Космонавт. Он берет Свету за руку.

КОСМОНАВТ. Пошли.

Космонавт Свету уводит. Появляется Верка.

ВЕРКА. А я? А я как же?!

ГАРАНИНА. Передумал?

ВЕРКА. Ты посмотри, как она, тварь, за ним поскакала!

ГАРАНИНА. Напрасно она это сделала, приближаться к кумиру опасно.

ВЕРКА. Ага, и еще мы ее убьем! Будешь мне помогать? Не слышу.

ГАРАНИНА. Не кричи. У меня сережки от твоего крика расстегиваются.

ВЕРКА. Нет. (Страшным голосом). Я придумала, что мы ей сделаем!!

Квартира Космонавта. Открывается дверь. Входят Света и Космонавт. Космонавт щелкает выключателем. Зажигается свет.

КОСМОНАВТ. Сразу хочу вас предупредить, спать мы не будем. Вы хотели со мной спать?

СВЕТА. Я могу сделать все, что вы захотите.

КОСМОНАВТ. Все, что я хочу?

СВЕТА. Да.

КОСМОНАВТ. Тогда запомните, спать мы с вами не будем.

СВЕТА. Почему?

КОСМОНАВТ. Вам сколько лет?

СВЕТА. Уже есть.

КОСМОНАВТ. Покажите паспорт.

Света быстро достает паспорт, как будто ждала этой просьбы. Космонавт читает, возвращает документ.

КОСМОНАВТ. Действительно, есть. Все равно, не будем. У меня принцип. При встрече с человеком, даже если это женщина, меня прежде всего интересует душа, а не секс. Понимаете?

СВЕТА. Понимаю.

Космонавт проходит и садится на свое любимое место на диване.

КОСМОНАВТ. Проходите. (Света проходит и садится на диван возле Космонавта). Не так близко. (Космонавт отсаживается на другой край дивана. Теперь они сидят на большом расстоянии друг от друга). Ну, расскажите мне о себе.

СВЕТА. А я ваш телефон купила.

КОСМОНАВТ. Можно посмотреть? (Берет у Светы бумажку, смотрит). Знаете, я уже давно поменял этот номер.

Космонавт, протянув руку вдоль дивана, возвращает Свете бумажку с телефоном.

СВЕТА. Вы мне покажете вашу коллекцию одеколонов?

КОСМОНАВТ (резко и громко). Нет! (Тише). Нет. Мы будем просто пить чай. Просто, как у всех людей, попьем чай. Вы любите чай?

СВЕТА. Люблю.

КОСМОНАВТ. Отлично! (Срывается с места, быстро уходит, немедленно возвращается с двумя чашками, одну дает Свете, сам садится на прежнее место). Чай я только поставил. Здесь пока одна заварка. Вы любите заварку?

СВЕТА. Очень.

Света в доказательство делает большой глоток.

КОСМОНАВТ. Хорошо. Давайте на «ты».

СВЕТА. Давайте.

КОСМОНАВТ. Хорошо. Вот, пожалуйста, я здесь живу. (Света молчит). Что-то ты не особенно разговорчива.

СВЕТА. У вас есть песня…

КОСМОНАВТ. У тебя.

СВЕТА. У тебя есть песня, называется «Артериальное давление». Так вот, у нее текст очень запутанный. Я так поняла, что там мужчина со своей наколкой разговаривает. Правильно?

КОСМОНАВТ (немного придвигается к ней). Ты мне лучше скажи, Света, у тебя есть кто-нибудь?

СВЕТА. Был. От меня молодой человек ушел недавно.

КОСМОНАВТ. Расскажи о нем.

СВЕТА. Он был странный. У матери моей часы украл. Он все крал. И у меня деньги воровал. Потом извинялся. Потом опять воровал. Мы однажды в гости пошли. Всей компанией в одной комнате сидели. Потом все собрались уходить, вышли в коридор. А там мой Димка сидит возле открытой сумки и вещи чужие туда складывает. Я орала громко, но его все равно побили. Но не сильно. А потом он ушел…

КОСМОНАВТ. Почему?

СВЕТА. Не знаю. Я к нему пришла прощения просить, даже не знаю, за что. А он меня ударил. И я на следующий день я к вам стала ходить.

КОСМОНАВТ. А куда ударил? Покажи.

СВЕТА. Сюда.

Света показывает точку на щеке. Космонавт, чтобы рассмотреть царапину, придвигается ближе, чем нужно.

КОСМОНАВТ. Ничего не видно.

СВЕТА. Да. Все уже прошло.

КОСМОНАВТ. Понимаешь, я бы за тебя вступился. Если бы не мой статус. Мне нельзя, понимаешь?

СВЕТА. Да. Я понимаю.

КОСМОНАВТ (придвигаясь еще ближе). А как у тебя в первый раз это произошло?

СВЕТА. Что произошло? А, «это». Мой преподаватель этики и психологии. Прямо у него дома. Но только ты не подумай, что-то там пошлое. Все было очень красиво, честное слово. Он во всей своей квартире к моему приходу лампочки красные вкрутил. Везде. Даже в туалете. Это создавало такой необычный интим. У него и шампанское было, и бокалы с такими искривленными ножками. Но не бракованные, а специально гнутые, на стекольном заводе. И потом музыка была. Твоя. Как Андрей Андреич угадал, что я ее люблю? Не понимаю. Играла твоя песня «Маленький и ушастый», а потом и другие песни из «Непростого карандаша», и я от твоей музыки просто голову потеряла…

КОСМОНАВТ (перебивает ее). Не надо об этом рассказывать. Не надо! Я сам лучше буду рассказывать. (Обратно отодвигается от Светы, заметно нервничает). Так вот. Я готовлю новую программу, концертную.

СВЕТА. А как будет называться?

КОСМОНАВТ. Пока не ясно. Так мы с тобой сейчас и придумаем название.

СВЕТА. Нет, я боюсь, у меня не получится.

КОСМОНАВТ. Не бойся. Обязательно получится. Давай, предлагай.

СВЕТА. А что там будет нового?

КОСМОНАВТ. О, это будет нечто потрясающее!! Сиди здесь.

Космонавт убегает в комнату. Света встает с дивана и осматривается.

СВЕТА. А я думала, у такой звезды квартира какая-нибудь особенная.

КОСМОНАВТ (из-за стены). В смысле?

СВЕТА. Ну, что в ней должно быть какое-нибудь чучело какого-нибудь енота. Или еще что-то необычное.

КОСМОНАВТ (появляясь). Как это, например?

На Космонавте костюм повара. Белоснежная куртка и брюки с золотыми пуговицами. На голове высокий колпак. В руках длинная блестящая поварешка и большой нож. Он жонглирует поварешкой и ножом.

СВЕТА. Ой.

КОСМОНАВТ. Нравится? Это мой новый образ. Космонавт устарел. Теперь я буду повар!! (Декламирует). Компот из семи нот! Нравится?

СВЕТА. Нравится.

КОСМОНАВТ. А она говорит, что это глупо. (Снимает колпак, резко присаживается на диван возле Светы). Как, по-твоему, выглядит Бабак?

СВЕТА. А кто это?

КОСМОНАВТ. Такое чудовище. Оно приходило ко мне в детстве.

СВЕТА. Ко мне во сне в детстве приходило чудище, у которого вместо глаз были зубастые открытые пасти.

КОСМОНАВТ. Этого не может быть!

СВЕТА. Что?

КОСМОНАВТ. Бабак выглядел точно так же. Так значит, хочешь посмотреть мою коллекцию одеколонов?

Света кивает, Космонавт срывается с места и убегает.

СВЕТА (ему вслед). Извини, что я интересуюсь, но ты о ней в каждом интервью рассказываешь.

Космонавт возвращается с большим резным деревянным подносом. Поднос весь уставлен пузырьками с одеколоном и духами.

КОСМОНАВТ. Вот. Понюхай. (Прыскает себе на запястье из одного пузырька, дает Свете понюхать). Ну, как?

СВЕТА. Зеленое яблоко?

КОСМОНАВТ. Нет. Так пахнет весна. Несколько месяцев провел в душном, пустом доме. Ты выходишь на порог. Глаза слепит начавший подтаивать снег. Ты чувствуешь лицом влажный ветер. И вдыхаешь запах нежданного тепла с упоением. Или вот это. (Космонавт прыскает себе на другое запястье). Вот. Это запах лета. Когда начинает смеркаться. Когда быстрый грибной дождь прибьет теплую пыль. Так пахнет омытая и потемневшая трава заливного луга, который разделяет надвое петляющая тропинка.

Космонавт берет следующий пузырек, прыскает на руку, дает Свете понюхать.

СВЕТА. Так пахнет осень, когда идешь по осеннему парку мимо пустых скамеек и облетевших деревьев, да?

КОСМОНАВТ. Да нет, это просто гадость какая-то польская. (Космонавт, отбросив прежний, берет следующий флакон). Вот, это жемчужина коллекции. Аромат неразделенной любви.

Космонавт, как обычно, хочет брызнуть себе на запястье. Но Света аккуратно берет флакон из его рук и брызгает себе на шею. Космонавт пристально смотрит на Свету, затем тянется и целует Свету в шею. Одновременно с этим, Космонавт ногой бьет по дивану. И тот начинает автоматически раскладываться. Издавая звуки, как музыкальная шкатулка, спинка дивана начинает медленно откидываться назад.

СВЕТА (в последний момент). Там чай, наверное, весь выкипел.

Квартира Космонавта. Диван в разложенном состоянии. На стуле вещи Светы, и поварской наряд Космонавта. На диване лежит Космонавт. Он не спит. Входит Света Булкина в белом халате. Она расчесывает мокрые волосы.

КОСМОНАВТ. Иди сюда. Садись. (Света проходит и садится на диван). Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Приготовься. Готова?

СВЕТА. Да.

КОСМОНАВТ. Я влюбился в тебя. Подожди, дай мне договорить. До встречи с тобой мое сердце было мертвым. Оно было похоже на кусок пемзы, которым натирают пятки. Ты оживила его.

СВЕТА. Я в детстве однажды набрала божьих коровок, очень много. Целую большую горсть. Вот такую. И сбросила их всех с балкона, с шестого этажа. Чтобы все мои желания одновременно сбылись. И ты себе представляешь, какая подлость, ни одна корова не полетела. Все на асфальт плюхнулись, и вдребезги.

КОСМОНАВТ. И к чему ты это мне рассказала?

СВЕТА. У меня желания так быстро не могут сбываться. Так не бывает.

КОСМОНАВТ. Ты что, мне не веришь?

СВЕТА. Я бы очень хотела верить.

КОСМОНАВТ. Посмотри мне в глаза. Я тебя люблю. Веришь?

СВЕТА. Верю.

КОСМОНАВТ. Хорошо. У меня такой характер, что я исполняю все желания своего любимого человека. Какие у тебя есть желания?

СВЕТА. Я как дура, знаешь. Иногда просто думаю, вдруг у меня окажется насколько миллионов долларов…. Нет, я денег у тебя не прошу. Просто я в мыслях строю всякие дурацкие планы. Что я на острове, с любимым человеком. Мы вдвоем. У нас все есть: библиотека, все видеофильмы, какие хочется, тренажерный зал, и бассейн, чтобы купаться. И разная еда. И вот мы живем там в свое удовольствие. И у меня еще такая картинка в голове, что мы с ним на велосипедах по горной дороге едем и смеемся. Ты не подумай, я не прошу денег. Или, там, велосипед. Я даже сама не знаю, что прошу. Ты заметил, там, в ванной, от твоей мочалки петелька оторвалась. Хочешь, пришью?

КОСМОНАВТ. Ты выйдешь за меня замуж?

СВЕТА. Знаешь, сегодня какой-то очень странный день. Мне сегодня весь день встречаются люди, несущие гитары.

КОСМОНАВТ. А что я такого сказал? Все просто. Ты мне понравилась, а я в данный момент холост. Я делаю тебе предложение. Ты согласна?

СВЕТА. У меня ощущение, что я попала в какой-то научно-фантастический роман. Иностранный.

КОСМОНАВТ. Меня этот ответ не устраивает. Да или нет?

Света не успевает ответить. Хлопает дверь. Появляется Изюмская в шубе с чемоданом в руке. Она бросает взгляд на Свету и Космонавта. Затем направляется в комнату. По дороге Изюмская бьет ногой по дивану. Спинка дивана начинает под музыку подниматься. Света встает с дивана. Космонавт, пребывая в шоке, остается сидеть. Входит Изюмская без шубы и без чемодана.

ИЗЮМСКАЯ (Космонавту, как ни в чем не бывало). Поздравь меня, я все-таки нашла выход на Здановича. Ты не представляешь, чего мне это стоило. Мне пришлось стать лучшей подругой его жены. Теперь я знаю несколько маленьких секретов огромной госпожи Зданович. Но это не имеет значения. Важно то, что под давлением своей супруги наш давний недруг сдался. Это значит, что двадцатого, на юбилее дворца «Метеор» выступаешь именно ты. Что-то я не вижу радости на твоем лице.

КОСМОНАВТ. Я радуюсь.

ИЗЮМСКАЯ (замечая костюм повара). Ты все еще не отказался от идеи с поваром?

КОСМОНАВТ. Что?

ИЗЮМСКАЯ. Не хочу на тебя давить, но мне кажется, что в «Метеоре» тебе в этом выступать не стоит.

КОСМОНАВТ. Хорошо. Я не буду.

СВЕТА (Изюмской, с вызовом). Доброе утро!

ИЗЮМСКАЯ (не замечая Светы, обращается к Космонавту). Нам с тобой нельзя терять ни секунды. Далее порядок твоих действий таков. Пресс-конференции. По две каждый день. Придется потерпеть. Репетиции каждый день. Извини, но мне придется уволить Первомайского-Эгалите. Я знаю, он отличный танцор. Но это невозможно. Каждый раз скандалы с малолетними девочками. Мы не можем больше себе позволить шумихи вокруг тебя.

СВЕТА (Изюмской). Доброе утро, я сказала.

ИЗЮМСКАЯ. И стоматолог. Я все знаю, больно, неприятно, противно, но без этого невозможно.

СВЕТА. Эй, девушка! (Проходит и встает прямо напротив Изюмской). Я понимаю, что вам удобнее меня не замечать. Но я здесь. Я не похожа на невидимку.

ИЗЮМСКАЯ. Конечно, я вас заметила. Доброе утро.

СВЕТА. Здравствуйте. Меня зовут Света Булкина.

ИЗЮМСКАЯ. Соберите свои вещи, Света, и покиньте, пожалуйста, мою квартиру.

СВЕТА. Он любит меня.

ИЗЮМСКАЯ. Что?

СВЕТА. Вы все слышали. Он любит меня. Он сам так сказал.

ИЗЮМСКАЯ. Не хочу вас расстраивать, девочка, он любит только себя. Будьте добры, мою расческу и мой халат.

СВЕТА. Я вам не девочка!

ИЗЮМСКАЯ. Вы, надеюсь, ничем не болеете?

Света, задохнувшись от обиды, буквально срывает с себя халат и на секунду остается нагой. Она немедленно срывает со стула свои вещи и начинает одеваться. Изюмская ходит по квартире и собирает вещи. Позже мы поймем, зачем она это делает.

КОСМОНАВТ. Э…э… девушки, мне недавно одна знакомая рассказала одну смешную историю. Действительно, забавно. Этой самой знакомой нужно было срочно доехать в гости. Так вот, она решила взять такси. А надо вам сказать, что дом, куда она собиралась в гости, находился возле церкви «Нечаянная радость». То есть эта церковь служила моей знакомой ориентиром. Так вот, эта знакомая девушка тормозит такси. Машина останавливается. Водитель опускает стекло. Девушка засовывает голову в салон автомобиля и с милой улыбкой сообщает: «Нечаянная радость». Шофер делает круглые глаза, бьет по газам, и срывается с места. Знакомая говорит, она еле голову успела убрать. Смешно?

ИЗЮМСКАЯ. Очень. (Свете, которая оделась и села на стул). Я не пойму, вы что, решили здесь надолго расположиться?

СВЕТА (Космонавту). Я согласна!

КОСМОНАВТ. Чего?

ИЗЮМСКАЯ. Будь, пожалуйста, внимательнее. Она к тебе обращается.

СВЕТА (Космонавту). Я согласна выйти за тебя замуж.

ИЗЮМСКАЯ. Громче. Он, кажется, не слышит.

Пауза. Неожиданно Космонавт начинает громко петь. Он поет гаммы.

КОСМОНАВТ (поет). Би-ба! Ви-ва! Ги-га! Ди-да! (Речитативом). Время вокала. Поймите, никак не могу его пропустить.

Распевая во все горло, Космонавт выходит из комнаты. Изюмская подходит к Свете. В руках у Изюмской множество небольших вещей.

ИЗЮМСКАЯ (Свете). Прежде чем уйти, сделайте мне, пожалуйста, небольшое одолжение. Передайте вашим подругам, которые здесь были до вас, забытые ими вещи. Мне негде их складывать. У меня, к сожалению, мало места. (Отдает Свете вещи, одну за другой). Так, вот вам, заколка нарядная, вероятно, выходная, в форме Микки Мауса. К сожалению, мышка лишена одного уха. Оставила девушка с большими красными руками. Далее, желтый аудио-плеер. Особые приметы — надпись фломастером на корпусе «Перемотка здесЯ». Кто оставил, я не разглядела. Хозяйка его убежала очень быстро. Кажется, она припадает на одну ногу. Далее, диплом об окончании гаражно-строительного техникума на имя Сопильник Викторины Дмитриевны. Вероятно, владелица этого документа сильно сокрушается о потере. Ведь это может сильно повредить ее карьере…

СВЕТА (Изюмской, разом бросая на пол вещи). Да отстаньте вы от меня!

ИЗЮМСКАЯ. Внимательно посмотрите вокруг, чтобы ничего не забыть.

СВЕТА (кричит Космонавту). Эй, ты возьмешь меня в жены?!

Космонавт появляется в комнате. Он уже в трико. На ходу разминается.

КОСМОНАВТ. Беда с голосом. Решил все танцы пройти. (Подходит к Свете и берет ее за плечи). Знаешь что, давай отойдем в сторонку. Еще дальше. (Космонавт отводит Свету от Изюмской). Прости, забыл, как тебя зовут?

СВЕТА. Что?!

КОСМОНАВТ. Напомни, пожалуйста, как твое имя.

СВЕТА. Света.

КОСМОНАВТ. Да, конечно, Света. Света, тебе лучше уйти сейчас.

СВЕТА. Но ты же сам сказал, любовь, жениться…

КОСМОНАВТ. Извини.

Света секунду стоит, затем поворачивается и выходит.

ИЗЮМСКАЯ (ей вслед). Надеюсь, у нас ничего не пропало.

Подъезд в доме Космонавта. Лестничная площадка. Верка и Гаранина стоят с разноцветными шариками в руках.

ГАРАНИНА. Мне кажется, это будет слишком жестоким наказанием.

ВЕРКА. Что ты знаешь о жестокости, малолетка?

ГАРАНИНА. Я тебя на четыре года старше.

ВЕРКА. Ну и что?! Где твой жизненный опыт? Ты даже не знаешь, как правильно молоко открывать. Всегда обольешься с ног до головы. Как он только мог ее выбрать?!

ГАРАНИНА. Все очень просто. Мы с тобой страшные. А она симпатичная.

ВЕРКА. Она не симпатичная, а мы не страшные. Страшные — это когда люди от тебя шарахаются. Скажешь, от нас шарахаются?

ГАРАНИНА. Не шарахаются.

ВЕРКА. То-то.

ГАРАНИНА. Но глаза отводят.

ВЕРКА. Дура.

ГАРАНИНА. Обида, нанесенная тобой человеку, Вера, может вернуться к тебе, как бумеранг.

ВЕРКА. Да иди ты…

ГАРАНИНА. Мне сегодня сон приснился, что я кольца для занавесок покупаю. Разные. Синие, белые, коричневые. Даже квадратные.

ВЕРКА. Квадратных колец не бывает.

ГАРАНИНА. Вот и я думаю, не к добру сон.

Появляется Света. Выглядит она так, будто из нее выпустили весь воздух. Верка и Гаранина бросаются к ней и прижимают ее к стенке. Света не сопротивляется. Девушки держат ее, прижав к стенке.

ВЕРКА. Рассказывай по порядку, что там было.

ГАРАНИНА. Действительно, нам интересны все подробности.

ВЕРКА. Правда, что у него в квартире живой карлик живет? Говори. Мы вдвоем фан-клуб разогнали из трехсот человек, ясно!

Света молчит.

ГАРАНИНА (Верке). Вера, посмотри в ее глаза.

ВЕРКА. Ну, посмотрела, и что?

ГАРАНИНА. Она как будто не здесь, она как будто на поэтическом вечере по стихам Ахматовой.

ВЕРКА (Свете). Эй, мы сейчас будем над тобой зверски издеваться!

ГАРАНИНА (Верке). А, по-твоему, это как, зверски?

ВЕРКА. Унижать ее будем. (Свете). Ты чего дергаешься? Стой на месте! Гаранина, скажи, что для тебя самое унизительное в жизни?

ГАРАНИНА. Когда ты называешь меня «половой тряпкой».

ВЕРКА. Я не об этом! Ты что, совсем глупая?! Я же глазами показываю тебе на шарики!

ГАРАНИНА. Извини, я просто не поняла. (Свете). Да. То, что мы приготовили тебе — это по-настоящему жестоко.

ВЕРКА. Ты, подруга, узнаешь, что такое стопроцентное унижение! Ты будешь жрать воздушные шарики!!

ГАРАНИНА. Вера, я здесь подумала… знаешь, это все-таки бесчеловечно. Может быть, мы ее просто изобьем?

ВЕРКА. Нет.

ГАРАНИНА (с надеждой). Очень жестоко изобьем, а?

ВЕРКА. Нет. Она будет есть шарики! Давай вон тот, красный шар, который побольше.

СВЕТА. Подождите! Вы можете со мной сделать все, что угодно. Но сначала выслушайте.

ВЕРКА. Еще чего!

ГАРАНИНА (Верке). А я, между прочим, тебя всегда слушаю, хотя часто ты говоришь такие глупости, каких даже по телевизору не услышишь.

СВЕТА. Только прошу вас, слушайте внимательно. Очень внимательно.

ВЕРКА. Командовать будешь, когда тебя в армию заберут.

СВЕТА. Я просто хочу, чтобы вы меня поняли. Так вот, на свете есть мужчины, такие морщинистые, сутулые мужички, которые ни с того ни с сего появляются сзади грузовика и начинают орать водителю, что ему делать. Водитель сбит с толку, грузовик застрял окончательно, а мужичок, довольный, уходит. Или же так бывает, что человек не поймет, почему это люди не хотят с ним общаться. А ведь все очень просто. От него сильно пахнет чем-то жареным. И странно, что никто человеку об этом не скажет. Некоторым очень нравится делать несколько дел одновременно. Например, шагать, одновременно читать журнал и еще есть какую-нибудь сладкую трубочку. Но что удивительно. И то, и другое, и третье у них получается очень хорошо. Другие ведут себя не так, как все. Например, одна женщина, не могла спокойно пройти мимо цветочных рядов. Она обязательно должна была броситься к ближайшей розе и откусить у нее бутон. Но она не была сумасшедшей. Может быть, у нее не хватало в организме каких-то витаминов. А был еще один мужчина, который, выпив, всегда просыпался в неожиданных местах. Однажды он проснулся на крыше бойлерной с горячим блином во рту. Или же один парень мне по секрету рассказал, что, когда он снимает дома брюки, он всегда их ногой подбрасывает вверх. И если брюки падают ему на голову, он считает день удавшимся. Или, вот, знаю одну женщину, которая боится смеяться, потому что она знала, что когда она смеется, она всегда хрюкает, просто не может себя контролировать и хрюкает…

ВЕРКА (резко кричит). Заткнись! (Света замолкает). Я ни черта не поняла.

ГАРАНИНА. Я тоже. Хотя было интересно.

ВЕРКА. Эй, а в чем смысл-то?

СВЕТА. Смысл в том, что все мы разные люди.

ВЕРКА. Хочешь сказать, что ты не такая как мы?

СВЕТА. Это совсем не значит, что я лучше.

ВЕРКА. Нет, ты хочешь сказать, что ты лучше!

СВЕТА. Я не лучше. Мне просто повезло. Отпустите меня, пожалуйста, мне больно.

ВЕРКА. Еще чего захотела!

ГАРАНИНА. А я не могу… Когда меня попросят, да еще волшебное слово скажут…

Гаранина Свету отпускает. Верка, чертыхнувшись, отпускает Свету тоже.

ВЕРКА (Гараниной). Ты случайно в школе живым уголком не заведовала?

ГАРАНИНА. Мы не должны ссориться. Таких дур, как мы, и так мало на земле осталось (Свете). Успокойся. Расскажи все по порядку. Все, что ты видела, чувствовала и пережила. Нам интересно, буквально, все.

ВЕРКА. Начинай. Чего телишься?!

СВЕТА. Хорошо. Мы пришли к нему.

ГАРАНИНА. Сколько у него пар зимней обуви?

ВЕРКА. Зачем тебе обувь?

ГАРАНИНА. Глупая, обувь очень многое может сказать о человеке.

ВЕРКА. Это кто глупая?

ГАРАНИНА (Свете). Продолжай. О чем вы с ним говорили?

СВЕТА. Мы говорили обо всем.

ГАРАНИНА. Подробнее, пожалуйста. Нас очень интересуют всякие мелочи.

СВЕТА. Мы с ним говорили обо всем на свете.

ВЕРКА. Мозги не морочь. Тебе сказано, в деталях. И какого цвета у него простыни тоже расскажешь. Ну, мы ждем.

Пауза.

СВЕТА. Знаете что… я вам больше ничего не скажу.

ВЕРКА. Говори, мочалка стриженная!

Света молчит.

ГАРАНИНА. Боюсь, весело поболтать сегодня не получится.

Верка снова бросается к Свете и прижимает ее к стенке.

ВЕРКА. Ты что, думаешь, мы здесь шутки шутим?

ГАРАНИНА. Я полагаю, она, конечно, не думает, что мы здесь шутим. Но, почему-то, относится к нам недостаточно серьезно. (Свете). Я права, да?

СВЕТА. Давайте, так: «да» — это «нет», «нет» — это «да». Не знаю это тоже «да». Давайте?

ВЕРКА. Нет уж.

СВЕТА. «Нет» — это значит «да».

ВЕРКА. Я не пойму, ты что, не можешь, как все нормальные люди попросить пощады? (Света молчит). Нечего с ней цацкаться. (Гараниной). Давай шарик.

ГАРАНИНА. Прости. У меня такой характер слабый.

Верка забирает у Гараниной и подносит к лицу Светы воздушный шарик. Затемнение. В темноте слышно, как шарики лопаются, один за другим.

Квартира Светы Булкиной. Света сидит на стуле. Входит Людмила Михайловна. Она в отличном настроении. В руке у нее сумка с продуктами. Людмила Михайловна ставит сумку на стол и садится рядом со Светой.

Л. М. Раньше — сходила в магазин, как вольной борьбой позанималась. Только и успеваешь локтями работать. Теперь нет. Теперь это гонки. С тележками. По пересеченной продуктами местности. Всегда меня бесило, что каждая, кто мимо меня проходит, норовит в мою тележку заглянуть. Каждая пялится, что это я туда положила. Раньше меня это злило. А потом я стала замечать, что и сама в чужие тележки люблю заглядывать. И по тому, что в тележке лежит, определять, что за человек эту тележку катит. У большинства все обычно и скучно: хлеб, яйца, молоко. Но ты знаешь, у иных такой странный набор продуктов попадается. Например, ортопедические стельки, осетрина горячего копчения и дорожные шахматы. Или же краска для волос, две пачки подгузников и соевый соус. Все больше и больше странных людей вокруг, ты не замечаешь? (Света не отвечает). Ты что, дочь, со мной не разговариваешь? Что ты надулась, как воздушный шарик?

СВЕТА. Не смей говорить мне о воздушных шариках!

Л. М. Почему?

СВЕТА. Не твое дело!

Л. М. У тебя неприятности?

СВЕТА. Можно подумать, ты искренне интересуешься.

Л. М. А что, я ведь могу тебе чем-нибудь помочь.

СВЕТА. Ты помогла мне получить образование. Нельзя выразить, как я тебе за это благодарна!

Л. М. Я серьезно. Тебе помочь?

СВЕТА. Нет! То есть, да. Ты можешь помочь. Я хочу, чтобы ты посадила двух. Нет, трех человек.

Л. М. Может быть, сразу всю футбольную команду?

СВЕТА. Я тебя ненавижу!

Л. М. (словно ничего не случилось). Продолжим разговор.

СВЕТА. Я хочу, чтобы ты защитила меня. Я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни что-то для меня сделала!

Л. М. Достаточно того, что я три раза в день закрываю за тобой воду в ванной. Кто тебя обидел?

СВЕТА. Не важно. Я хочу им отомстить!

Л. М. Месть — это очень дорогое удовольствие. К сожалению, мы с тобой не настолько богаты. Они что, совершили преступление?

СВЕТА. Они обидели дочь майора милиции. Этого что, недостаточно?

Л. М. Пойми. У нас сейчас вовсю идет борьба с коррупцией. Тещу полковника Сумарокова хулиганы искупали в фонтане, и даже он ничего не смог сделать.

СВЕТА. Значит, ты не вступишься за меня?

Л. М. Прости. Только не в этом квартале. Есть будешь?

СВЕТА. Знаешь, я смотрю на тебя и поражаюсь, как ты можешь называться моей матерью?! Совершенно чужая мне, отвратительная, мужеподобная тетка!

Л. М. Столько комплиментов подряд мне не говорили даже в день милиции.

СВЕТА. Кто мой отец?

Л. М. Ты опять?

СВЕТА. Кто мой отец, я спрашиваю. Это же очень простой вопрос. Тебе не нужно ничего делать для меня. Просто предоставь интересующую меня информацию. Надеюсь, ты согласишься, что я имею право это знать.

Пауза.

Л. М. Хорошо. Я расскажу. Он был хорошим человеком.

СВЕТА. Он умер?

Л. М. Слава Богу, нет. Повторяю, он был хорошим человеком. Когда мы только познакомились, я делила комнату в загородном общежитии с двухметровой женщиной из Орла. Так вот, когда он не мог меня проводить, он сажал меня на такси и всегда записывал у себя дома на стене номера машин. У него на обоях был длинный-длинный список автомобильных номеров. Когда ты родилась, он был счастлив. Даже научился в честь этого события вязать крючком. Но потом он изменился. Это был человек одержимый желанием стать лучше. Он стремился к этому всеми силами души. Но в итоге он совершил ужасное преступление. Твой отец стал преступником.

СВЕТА. Он что, убил кого-то?

Л. М. Хуже. Он съел депутатское удостоверение одного депутата.

СВЕТА. И ты так долго скрывала это от меня?

Л. М. Я хотела забыть о нем навсегда.

СВЕТА. Но, может, в нем осталось что-то человеческое?

Л. М. Вряд ли. По слухам, он продолжает творить страшные вещи. Говорят, в камере он не дает никому спать. Он всю ночь громко декламирует маленькие стихи Некрасова.

СВЕТА. Неужели он всегда был таким?!

Л. М. Я говорила, дочка, когда мы познакомились, он был совсем другим. А сейчас забудь, он умер для тебя.

СВЕТА. Я не хочу ничего забывать!

Л. М. Твой отец ненормальный! Он месяц проходил с закрытыми глазами, чтобы понять, как чувствуют себя слепые. Этого я уже не выдержала, и ушла.

СВЕТА. Зря ты так поступила, мама. Если бы ты не ушла, может быть, он и не совершил бы преступление.

Л. М. Что ты понимаешь, девочка.

СВЕТА. Не смей называть меня «девочкой»!

Л. М. Еще раз повысишь на меня голос, я буду одна носить мою красную юбку.

СВЕТА. Ты что, не могла спасти его от суда?

Л. М. Не могла. Более того, получилось так, что я сама его посадила.

СВЕТА. Значит, когда обидели тебя, ты все-таки можешь посадить?

Л. М. Пойми, он был опасен для общества.

СВЕТА. И это моя мать?!

Л. М. Да. Да, это твоя мать. Я даже могу показать паспорт. Ужинать будешь?

СВЕТА. Еще бы! Сначала я съем все тапочки! Затем проглочу телефонный аппарат!! Затем сожру диван! И занавески понадкусываю!! Чтобы тебе ничего не досталось!!

Света выходит, хлопнув дверью.

Л. М. Тапочки я могу разогреть в духовке.

СВЕТА (на секунду распахнув дверь). Я тебя ненавижу!!

Света захлопывает за собой дверь.

Л. М. Ты зашла в платяной шкаф. Ты в курсе?

СВЕТА (Из шкафа). Не твое дело!

Небольшая комнатка перед входом в конференц-зал. Космонавт стоит в скафандре космонавта и держит под мышкой шлем. Входит Изюмская. Она очень эффектно выглядит.

ИЗЮМСКАЯ. Готов?

КОСМОНАВТ. Мне жарко, я хочу пить, писать, есть, курить, послать все к дьяволу, я не выспался и потерял правую контактную линзу. Короче, я умираю.

ИЗЮМСКАЯ. На фонограмме начнется отсчет «Четыре, три, два, один, пуск». На слово «пуск» ты выходишь. И, пожалуйста, перед тем, как ответить на вопрос, не думай. Прошу тебя, отвечай, не задумываясь. Так будет лучше для всех.

Изюмская целует Космонавта в щеку и выходит. Через секунду в комнату входит Света. Космонавт, увидев ее, немедленно надевает на голову шлем со стеклянным забралом. Света стоит и смотрит на Космонавта. Пауза. Космонавт резко снимает шлем.

КОСМОНАВТ. Да-да. Мне стыдно. Да, ты права, права. Я сам все знаю. Я сам, когда оцениваю людей, всегда сужу по внешности. Если у кого-то внешность плохого человека, а показал он себя с хорошей стороны, он для меня все равно плохой человек. А тут недавно я в зеркало посмотрел, когда брови красил. Так у меня, оказывается, внешность плохого человека. Все черты плохого человека. Вылитый плохой человек. Как же так получается, подумал я? Вот этот нос, посмотри, точно нос плохого человека. А у меня нос, ну, точь-в-точь папин. Подумай, это как же далеко можно зайти!

СВЕТА. Не надо. Не оправдывайся. Я тебя все равно люблю. А ты меня?

КОСМОНАВТ. Конечно. Я тебя очень люблю. Просто обстоятельства против нас. А как вообще у тебя дела?

СВЕТА. Я хотела постричься налысо.

КОСМОНАВТ. Не «налысо», а наголо. Почему?

СВЕТА. Мне было плохо.

КОСМОНАВТ. Бедная. Сколько страданий может принести такой никчемный человек, как я. Слушай, Наташ…

СВЕТА. Света Булкина.

КОСМОНАВТ. Да, Света, ты не могла бы почесать там, я в скафандре не дотягиваюсь.

СВЕТА (чешет ему спину). Здесь?

КОСМОНАВТ. Ниже. Ага. Спасибо.

СВЕТА. Я тебе хочу кое-что сказать. У нас с тобой будет ребенок. Что ты по этому поводу думаешь?

КОСМОНАВТ. Что я думаю? Да я счастлив! Это отлично! Ты такая молодец! Господи, какая же ты молодец! Теперь все будет по-другому! Все вокруг изменится! Мы все изменимся! Все, без исключения!

Космонавт хватает Свету, поднимает ее и кружит. За сценой начинает звучать музыка, и голос громко говорит: «Он сказал, поехали, и махнул рукой. Четыре, три, два, один. Пуск!»

СВЕТА. Подожди. (Космонавт опускает Свету). Тебе, по-моему, пора?

КОСМОНАВТ. Да. Я пойду, но ты никуда не уходи. Я вернусь и сразу приму самое главное в своей жизни решение. Жди.

Космонавт выходит. Сразу становятся слышны приветственные крики и аплодисменты.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО. Приветствуем Космонавта! (Овации). Итак, первый вопрос.

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Как будет назваться ваш новый альбом?

ГОЛОС КОСМОНАВТА. Я назову его «Фанатки». В честь моих поклонниц.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Скажите, у вас есть дети?

ГОЛОС КОСМОНАВТА. Не слышу. Повторите вопрос.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я спрашиваю, есть ли у вас дети?

ГОЛОС КОСМОНАВТА. Нет, что вы. У меня и девушки пока нет. Так что, обращаюсь к девчонкам, это место пока не занято. Я в поисках любви!

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО. Следующий вопрос, пожалуйста…

Вопросы задаются и дальше, но они не слышны Свете и почти не слышны зрителям. Входит Изюмская.

ИЗЮМСКАЯ. Вы любите Юру?

СВЕТА. Он соврал. У нас будет ребенок.

ИЗЮМСКАЯ. Он сейчас находится в сложном положении. Я не могу рассказать вам всего, но ему теперь очень нужен успех. Поймите, его сейчас все отвлекает. И поверьте мне, даже если вы добьетесь своего, вы не сможете с ним жить.

СВЕТА. Это не ваше дело!

ИЗЮМСКАЯ. Между прочим, когда-то я была такой же, как ты. Не знаю, помнишь ли ты певца Николая Душевого. Усы, бабочка, одно ухо немного больше другого. Помнишь, он пропал из вида, после того, как у него в прямом эфире лопнули на видном месте штаны? Так вот. Я тоже пришла к нему молодая, глупая, с широко открытыми глазами. А он отстриг мою роскошную косу… У меня была коса, вот до сих пор. (Показывает). Он отстриг мою косу и сделал из нее себе хвост на гитару. Он выпил из меня все соки. И я только тогда решилась уйти от него, когда узнала, что он не умеет читать. С Космонавтом тоже все не просто. Это человек, который не замечает никого на свете, кроме себя.

СВЕТА. Просто, я думаю, вы ему не подходите.

ИЗЮМСКАЯ. Знаете, у меня был поклонник, это было много лет назад, который каждое утро являлся ко мне с чашкой кофе. Я открывала дверь, а он уже стоит с чашечкой горячего кофе в руках. Откуда он его брал, я не знаю. Может быть, он где-то прятал термос, мне неизвестно. Так вот, первый раз он появился, я была поражена. Это было так эффектно! А второй, третий четвертый раз, он мне потихоньку осточертел с этим своим кофе.

СВЕТА. О чем вы, я не понимаю?

ИЗЮМСКАЯ. Я о том, что все — даже то, чего добиваешься всю свою жизнь, — очень скоро надоедает.

СВЕТА. Отстаньте от меня со своей дешевой философией.

ИЗЮМСКАЯ. Хорошо, девочка. (Меняя тон). Я говорила с твоей матерью.

СВЕТА. Что?

ИЗЮМСКАЯ. Мы говорили с ней, и, мне казалось, решили все проблемы. Она что, с тобой на эту тему не общалась? Ну, значит, еще будет. А теперь предупреждаю лично тебя, если ты не прекратишь нам звонить и если ты не оставишь свои сказки про беременность, у твоей матери будут большие неприятности на работе. А сейчас уходи, или я позову охрану.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (за сценой). Скажите, как вы себя ощущаете на данном этапе вашей жизни?

ГОЛОС КОСМОНАВТА. Знаете, может быть, нескромно говорить, но я счастлив! Абсолютно счастлив!

Света уходит. Овации, последовавшие после ответа Космонавта, нарастают.

На сцене и в зале абсолютная темнота. В темноте слышатся гудки телефона. Звук снимаемой трубки.

Л. М. Алло.

СВЕТА. Как ты могла с ней говорить за моей спиной?!

Л. М. Ты где?

СВЕТА. Опять, значит, решила все мои проблемы?

Л. М. Где ты, я спрашиваю? У меня неприятности.

СВЕТА. Не может быть! А у меня все отлично. Бывает же такое!

Л. М. Я еще раз тебе повторяю, у меня очень серьезные неприятности. Я не могу говорить об этом по телефону. Бросай все и немедленно приезжай.

СВЕТА. Знаешь что, я тебе не милицейский патруль!

Света бросает трубку.

Л. М. Светлана, алло, Светлана…

В ответ Людмиле Михайловне раздаются лишь короткие гудки.

Подъезд в доме Космонавта. Верка и Гаранина. Они пишут на стене подъезда краской надпись «ОСТАВЬ КОСМОНАВТА, СУЧКА!!». У Верки новая прическа.

ГАРАНИНА. Скажи мне, Вера…

ВЕРКА. Только не начинай.

ГАРАНИНА. Ответь, ты как любовь чувствуешь?

ВЕРКА. Просила же тебя, не начинай.

ГАРАНИНА. Опиши свои ощущения. На что у тебя это похоже?

ВЕРКА. Как чаем обожглась.

ГАРАНИНА. Сладким чаем?

ВЕРКА. Ага. Сладким. А еще реветь хочется. Воздуху не хватает. В обморок упасть хочется.

ГАРАНИНА. Да-да. Это больно, мучительно, и порой невыносимо печально. Но ведь без любви жить нельзя. Ты согласна со мной?

ВЕРКА. Мало ли. Ученые говорят, что всем обязательно нужно есть мясо, потому что в нем вещества. Однако вегетарианцев вокруг все больше и больше.

ГАРАНИНА. Знаешь, ты после парикмахерской заметно умнеешь.

Входит Света. Она в пальто, в том же, что и была в первом действии. В руках у нее сумка, та самая, с которой Людмила Михайловна в третьей сцене вернулась из магазина.

ВЕРКА (наступая на Свету). Ты чего приперлась? Тебе мало?

СВЕТА. Девчонки. Подождите. Не трогайте меня, пожалуйста. Я извиниться пришла.

ВЕРКА. А чего это у тебя лицо такое подозрительное? Привела защитника?

СВЕТА. Нет, честное слово.

ВЕРКА (Гараниной). Я ей не верю. У нее губки куриной попкой. В сумке что у тебя?

СВЕТА. Это я вам подарок принесла.

ВЕРКА. Какая ты добрая стала, мы просто удивляемся! А что там, интересно?

СВЕТА. Сама посмотри.

Верка подходит к Свете. Света открывает сумку и показывает ее содержимое Верке. Верка, с изменившимся лицом, отступает на несколько шагов назад.

ВЕРКА (пятясь назад). Ты чего, дура что ли?!

СВЕТА. Вряд ли.

ГАРАНИНА. Что там?

ВЕРКА. Она ненормальная.

ГАРАНИНА (Свете). Можно, я взгляну?

СВЕТА. Пожалуйста.

Гаранина тоже приближается к Свете, заглядывает в сумку и отходит назад.

ГАРАНИНА. Это что, простите? Это пистолет?

СВЕТА. Да.

ГАРАНИНА. Настоящий?

СВЕТА. Проверь.

ГАРАНИНА. Зачем он вам?

СВЕТА. Почему ты вдруг стала говорить мне «вы»?

ГАРАНИНА. Волна почтения накатила.

ВЕРКА (Гараниной). Она бешеная. (Свете). Прости нас, ради Бога. Дай уйти, а?

СВЕТА. Нет.

ВЕРКА. Не губи души наши грешные.

ГАРАНИНА. Теоретически у нее можно вырвать сумку. Но сделать это на практике я бы не решилась.

ВЕРКА (Свете). Пощади. У меня дома сестра маленькая. Кто ж ее курить без меня научит!

ГАРАНИНА. Есть еще вероятность, что этот пистолет не стреляет?

ВЕРКА. Стреляет. Она у матери пистолет стащила. (Свете). Эх, жаль, шарика воздушного нету. А то бы сейчас съела. Клянусь, съела бы. О, у меня бумажник есть дерматиновый. Подойдет?

СВЕТА. Давайте все-таки сыграем в игру.

ВЕРКА. А может, не надо?

СВЕТА. Это древняя игра. Каждый человек когда-нибудь в своей жизни должен сыграть в нее. Правила простые. «Нет» — это «да». «Да» — это «нет». «Не знаю» — это тоже «нет». Начинаем.

ГАРАНИНА. Вам не кажется, что расстановка сил изначально не в нашу пользу? (Света опускает руку в сумку). Играем. Мне, лично, уже не терпится.

СВЕТА. Хотите жить?

ВЕРКА. Да.

СВЕТА. «Да» — это значит «нет».

ВЕРКА. Мы хотим жить!

СВЕТА. Да или нет?

ВЕРКА. Не знаю.

СВЕТА. Не знаю — это значит, нет.

ВЕРКА (она вот-вот заплачет). Не надо, пожалуйста, не надо…

ГАРАНИНА (Свете). Мне кажется, это очень некрасиво, уже иметь полную власть над людьми и еще усугублять их плачевное положение. Пусть люди эти несовершенны. Пусть они злопамятны и жестоки. Пусть они неважно одеваются, и у них одна помада на двоих. Но нет на свете людей идеальных. Только в музее восковых фигур таковые есть. А что касается…

СВЕТА. Красьте друг друга.

ВЕРКА. Чего?

СВЕТА (опуская руку в сумку). Я могу повторить.

Квартира Космонавта. Звонок в дверь. Изюмская в домашнем халате подходит к двери.

ИЗЮМСКАЯ. Кто там?

СВЕТА (из-за двери). Это Света Булкина. Простите. Я оставила у вас перчатки.

Изюмская отпирает дверь. Входит Света с сумкой в руке.

ИЗЮМСКАЯ. Я говорила тебе, ничего не забывай здесь?

СВЕТА. Говорили. Извините. Я торопилась в тот раз.

ИЗЮМСКАЯ. Где они? Забирай и уходи. (Света стоит). Где ты их там оставила?

СВЕТА. У меня пистолет в сумке.

ИЗЮМСКАЯ. Слушай, не морочь мне голову.

СВЕТА. У меня пистолет в сумке.

ИЗЮМСКАЯ. А у меня за пазухой ракетная установка.

Света сует руку в сумку и стреляет через сумку в пол. Оглушительный звук.

СВЕТА (Изюмской). Встань на колени, девочка.

Изюмская покорно опускается на колени. Входит Космонавт. В этот раз он в костюме матроса: тельняшка, бескозырка, клеш.

КОСМОНАВТ (Изюмской). У тебя что, лыжи упали? (Космонавт видит, Изюмскую, стоящую на коленях, и Свету.) Здорово. А во что вы играете?

ИЗЮМСКАЯ (Свете). Дай ему уйти, пожалуйста.

СВЕТА. Что же вы все от меня уйти хотите?! Со мной, что, и поговорить не о чем?

ИЗЮМСКАЯ (Космонавту). У нее пистолет. Она стреляла. (Свете). Что ты от нас хочешь?

СВЕТА. Извинись.

ИЗЮМСКАЯ. Прости меня, пожалуйста, за все. Прости. Только пусть он уйдет. Не вмешивай его.

СВЕТА. Нет. Я хочу с ним поговорить. (Космонавту). Посмотри мне в глаза. Куда ты смотришь?

КОСМОНАВТ (беспечно). Я смотрю… Это… Куда пуля отскочила. Интересно…

ИЗЮМСКАЯ (Свете). Ну что, ты не видишь, он вообще не здесь. Он где-то далеко. Он всегда такой. Что ты хочешь, чтобы он тебе сказал? Что он тебя любит? Он скажет. Ему все равно, что сказать. Он за свои слова не отвечает. Пойми ты, наконец, он как ребенок. Где его носки лежат, не знает.

КОСМОНАВТ. Не правда. Носки в одном месте. Майки — в другом.

СВЕТА. Скажи ты мне, что-нибудь. Ну, говори, что ты чувствуешь?! Говори!

Света толкает Космонавта сумкой в грудь.

КОСМОНАВТ. Я тебя боюсь.

СВЕТА. И это все?

КОСМОНАВТ. Честно? Нет. Я еще стараюсь запомнить свои ощущения, чтобы потом правдиво их изобразить на сцене.

ИЗЮМСКАЯ. Я же тебе говорила, он дурачок. Дай ему уйти.

СВЕТА. Нет. (Вытаскивает из сумки пистолет, сумку отбрасывает в сторону, пистолет направляет на Космонавта). Извини, я не могу его отпустить просто так.

ИЗЮМСКАЯ. Пожалуйста, Света, не делай этого!

СВЕТА (Изюмской). Ты что, дура, что ли? Ты что, думаешь, я пришла его убить? Я его люблю, между прочим. (Света подносит дуло пистолета к виску). Его люблю, а вот себя ненавижу. (Изюмской и Космонавту). И нечего глаза отводить! Смотрите, сейчас будет замечательное представление!

Медленно, стараясь не шуметь, в квартиру входит Людмила Михайловна.

Л. М. (говорит тихо и вкрадчиво). Дочка, отдай мне, пожалуйста, пистолет.

СВЕТА. Нет, мама. Лучше отойди.

Л. М. (делая шаг назад). Хорошо. Я отошла. Скажи, что ты собираешься сейчас сделать?

ИЗЮМСКАЯ. Она уже стреляла здесь!

Л. М. (Изюмской). Замолчи. Дочь, ответь мне, что ты хочешь сделать?

СВЕТА. Я хочу, чтобы меня выслушали! Хоть раз в жизни.

Л. М. (очень ласково). Хорошо. Мы слушаем.

СВЕТА. Я хочу рассказать одну сказку…

ИЗЮМСКАЯ. Сказку?!

Л. М. (Изюмской, резко). Замолчи! И не открывай рот, пока я не скажу! (Свете, ласково). Мы тебя внимательно слушаем.

КОСМОНАВТ. Можно, я сяду?

СВЕТА. Можно.

КОСМОНАВТ (опускаясь на стул). Спасибо.

СВЕТА (очень волнуясь, не опуская пистолета). Сказка про собаку гигантских размеров. Так вот. Жила-была собака гигантских размеров. Ее все боялись. А она всех стеснялась. Поэтому она несколько лет не ходила в туалет. Потому что все бы это увидели. Понимаете?

Л. М. Мы понимаем, дочка. Не волнуйся, продолжай.

СВЕТА. А может быть, потому она терпела, что не было вокруг ни одного гигантского дерева. Потом она нашла гигантское дерево. И все было бы хорошо. Но собаке гигантских размеров неожиданно расхотелось в туалет. Вот.

Л. М. Это все, дочка?

СВЕТА. Нет. Еще мораль: так бывает всегда. Если есть одно, нет другого. И наоборот. Вы понимаете?

Л. М. Конечно. Мы понимаем.

СВЕТА (указав на Изюмскую пистолетом). Она ни черта не понимает.

Л. М. Дура потому что. Дочка, отдай мне, пожалуйста, пистолет.

СВЕТА. Если ему не нужен ребенок, значит, у меня его не будет. У меня нет никакого ребенка, ясно тебе? И что, я от этого стала хуже?! А?! Отвечай!

Л. М. Света, поверь, для меня ты всегда самая лучшая. А теперь подумай, это ни к чему хорошему не приведет.

Света почти уже опускает оружие, как вдруг резко открывается дверь, входят Гаранина и Верка. Их лица и волосы и одежда раскрашены во все цвета радуги. Света поднимает пистолет и направляет его на вошедших фанаток.

ГАРАНИНА. Стреляй, пожалуйста, в нас!

ВЕРКА. Да, мы решили, убей нас вместо него!

Л. М. Ну зачем вы приперлись?! Я же вам сказала, домой идти.

ГАРАНИНА. Нет. Лично я в этом году опять в институт не поступила, так что мне терять нечего. Я предпочитаю умереть за Космонавта!

ВЕРКА. Нет, я первая хочу умереть за него. Стреляй!

Обе фанатки зажмуриваются.

Л. М. Света, тебе не кажется все это смешным?

СВЕТА (после паузы). Да, мама, может быть…

Л. М. Пойдем отсюда.

Пауза.

СВЕТА. Хорошо.

Света опускает пистолет, и медленно идет к двери.

ИЗЮМСКАЯ (Ей вслед). Вы, оказывается, заодно. Замечательно!

Л. М. Света, не слушай ее.

Света поворачивается и снова подходит к Космонавту и Изюмской. Изюмская к этому времени подобралась к Космонавту. Она незаметно подползла к нему на коленях. Света поднимает руку и направляет пистолет на них.

ВЕРКА И ГАРАНИНА (визжат). Нет!!!

Л. М. Света, не делай этого!!

СВЕТА (Космонавту). Ты не мог бы дать мне автограф?

КОСМОНАВТ. Что?

СВЕТА. Ты не мог бы расписаться. А то, вроде познакомились, а автографа твоего у меня нет. (Достает из кармана открытку с ручкой). Вот здесь.

КОСМОНАВТ. Да. Конечно.

Космонавт расписывается на открытке и протягивает ее Свете.

СВЕТА. Спасибо.

Света прячет открытку, идет к двери, по дороге отдает пистолет матери и выходит. Людмила Михайловна спешит за ней.

ИЗЮМСКАЯ (поднимаясь с колен, Космонавту). Звони в милицию. (Космонавт не двигается). Ты что, глухой, не слышал меня?! Звони в милицию, я сказала!!

ГАРАНИНА. Знаете, мы о вас там внизу написали, что вы — сучка. Мне кажется, что мы в чем-то были правы.

Камера. Света сидит за столом. Дверь камеры с грохотом открывается. Входит Людмила Михайловна. Она садится за стол напротив Светы и кладет перед Светой диктофон. Тот самый диктофон, на котором Изюмская проигрывала для Космонавта текст извинения.

СВЕТА. Зачем это?

Л. М. Она хочет, чтобы ты извинилась перед ней. Я все запишу. Отдам ей запись. Она заберет заявление.

СВЕТА. Я не буду этого делать.

Л. М. Светлана, не дури.

СВЕТА. Убей меня, я не буду этого делать.

Л. М. Света, пойми. Сначала она вообще собиралась тебя посадить. Я целый день ее уговаривала. Я ей деньги за ремонт заплатила.

СВЕТА. Все деньги я тебе верну!! Все, начиная с тех, которые ты давала мне на школьные обеды! Но никогда, слышишь, никогда не буду перед ней унижаться!

Л. М. Тебя покормили здесь? (Свете не отвечает). У нас могут быть большие неприятности. Она может довести дело до суда.

СВЕТА. Ну и что, мне не страшно, я сяду. А ты мне поможешь, не так ли? У тебя ведь уже есть опыт. Отца-то ты посадила.

Л. М. Света, подумай. Здесь тебе никогда не разрешат пользоваться феном.

СВЕТА. Ну и что! Я хочу в камеру. К уголовникам и уголовницам. Я здесь переночевала, мне понравилось. Мне нравится вид и запах тюремной камеры! Мне цвет стен здесь нравится! И мне нравится тюремный жаргон, ясно, в натуре?!

Людмила Михайловна подходит, отпирает дверь, и распахивает ее настежь.

Л. М. Выходи.

СВЕТА. Не поняла.

Л. М. Иди домой.

СВЕТА. Но у тебя же будут неприятности.

Л. М. Это мои проблемы.

Пауза.

СВЕТА. Нет. Я так не могу. (Заставляет себя взять диктофон). Что говорить?

Л. М. Света, мне тоже неприятно тебя заставлять. Своими словами что-нибудь. Да, и обещай, что больше там не появишься.

СВЕТА. Хорошо. (Включает диктофон). Здравствуйте. Меня зовут Света Булкина. Простите меня, пожалуйста, что я напугала вас пистолетом. Простите за то, что соврала про свою беременность. Также я обещаю навсегда оставить вас в покое. (Резко в диктофон). Довольна, тварь мерзкая?!

Л. М. Дочка!

СВЕТА. Финал ты ведь можешь стереть, мама.

Света выключает диктофон.

Л. М. Хорошо, дочка. Могу я также задать тебе один вопрос?

СВЕТА. Раньше ты на это разрешения не спрашивала.

Л. М. Почему вы молодые такие глупые? Неужели вы не понимаете. Что мы, в свое время, были точно такими же? И поэтому мы все прекрасно можем понять.

СВЕТА. Неужели? А если я тебе скажу, что я и вправду беременна, ты сможешь это понять?

Л. М. Знаешь, я в нашем универмаге видела замечательную коляску.

СВЕТА. Прости меня, мам.

Л. М. Ничего страшного.

СВЕТА. А можно, я тебе вопрос задам?

Л. М. Раньше, ты никогда не спрашивала у меня на это разрешения.

СВЕТА. Тебе вообще в жизни нормальные мужчины встречались?

Л. М. Что тебе на это сказать, дочка. Я в поиске.

СВЕТА. Знаешь, я фанатка тебя, мама.

Л. М. А я фанатка тебя.

СВЕТА. Мы сможем прямо сейчас пойти домой? Я очень хочу есть.

Л. М. Подожди. Я там договорилась… Короче, сейчас приведут твоего папу.

СВЕТА. Это что, шутка?

Л. М. Нет. Сейчас ты его увидишь. (Подходит к двери, приоткрывает ее и громко говорит в коридор). Досрочно освобожденного — в сто двадцатую.

СВЕТА. Освобожденного?

Л. М. Да, я давно этим занималась. В общем, его выпустили. Сейчас, дочка, ты увидишь своего отца. Только, предупреждаю, у него теперь новая причуда. Он занялся изучением французского языка. И тому, кто по-французски не говорит, он тому и слова не скажет.

СВЕТА. Что же делать, мама?

Л. М. Не страшно, дочка, мы сейчас подготовимся к встрече с ним. Итак, представь, он входит, и сразу говорит тебе «Бон суар, ма фий, комон сава», а ты ему отвечаешь «сава бьен». Запомнила? Давай, отрепетируем. Бон суар, комон сава?

СВЕТА. Сава бьен.

Л. М. Молодец, дочка. Мне кажется, ты готова.

ЗАНАВЕС