Первый шаг в большом пути был сделан. Виго улетел, дав мне координаты своей организации. Хотя я их уже и так знал. Он был охотником из гильдии охотников. Охотников за головами. Очень… серьёзная полувоенная организация в галактике. Хотя часто работали там люди, у которых нелады с законом, головы они приносили исправно и гильдия закрывала глаза на их прегрешения. Корпус Нова, галактические полицаи, не слишком то рвались арестовывать членов этой организации. Виго улетел, а я остался на собранном самостоятельно корабле.

Гильдия охотников – это как раз то, что надо и приглашение туда на работу, пусть даже и простым техником, было довольно неожиданным. Но для меня это лучший вариант, пока что. Охотники имели свою штаб-квартиру и свою техническую базу, свой космодром, на котором проходили обслуживание и были просто припаркованы корабли гильдии. Учитывая, что охота это как раз таки работа в полевых условиях, корабли были очень важны для охотников… Их холили и лелеяли, ими хвастались и продавали друг другу. И уж тем более – модернизировали. Корабль «с конвейера» котировался примерно как одежда из "Ашана" на неделе моды в Париже – то есть никак. Всё же сравнение с Диким Западом было достаточно точным. Хотя я ничего не смыслил в Диком Западе, пару вестернов смотрел. Поначалу, конечно же, в эру освоения космоса, гильдий не существовало. Можно было нанять кого-то для какой-то работы. Уже позже, охотников стало очень много – десятки тысяч. Учитывая население галактики, это не так уж и много, но всё же, их хватало везде. Стали появляться организации, фирмы, биржи, облегчающие процесс поиска работы для охотников. Заказать охотнику можно было что угодно – привезти с далёкой планеты ящик редкого алкоголя, найти в космосе сбежавшее из дома чадо, грохнуть кого-то, или украсть что-то. Поиск преступников был довольно ценным занятием – всё-таки, в условиях, когда в каждой системе свои порядки и законы, легче назначить награду за голову преступника. Корпус Нова имел полномочия только на Ксандаре и его планетах-сателлитах, вне их корпус не имел ни полномочий, ни ресурсов, ни желания заниматься преступниками.

Однако, реальность такова, что если бы полицаи следовали принципу минимума обязанностей, то количество преступлений множилось бы как на дрожжах. Банды могли бы безнаказанно перелетать из одной системы в другую, грабить, убивать, а в итоге никто бы их не смог остановить – просто потому, что они вовремя бы могли сделать ноги из системы. Никакие попытки договориться между системами не увенчались успехом – некоторые даже были рады тому, что у соседей завелись какие-нибудь пираты… И в таких условиях самой главной силой, противостоящей любителям лёгкой наживы, были Охотники за Головами. Юридически – наёмники, точно такие же преступники по законам других систем, однако, именно поэтому они эффективно решали проблему преступности. И им было плевать, кто там против, кто там за, есть цель – есть награда.

Довольно скоро охотники объединились в гильдию, что бы отличать настоящих охотников от самозванцев. Это было примерно пять тысяч лет назад – со временем гильдию охотников признали практически все политические силы галактики, охотники стали балансиром, который предотвращает всегалактический хаос, останавливая преступников, зачастую, их же методами. Никакие попытки заменить охотников не привели к успеху – любое официальное лицо, работающее согласно правилам, уставам и законам, тут же терпело фиаско. Охотники были разномастной организацией – принимали всех достаточно способных – для этого нужно было иметь свой корабль, уметь пользоваться оружием и выдержать несколько проверочных миссий.

Корабль вышел из гиперпрыжка на орбите планеты, на которой был припаркован ЛК. Надо бы дать ему имя. А то уже задолбался звать гигантский Линейный Крейсер «ЛК». Пришлось облететь пол планеты, прежде чем начать спуск в нужном месте. ЛК стоял под системами невидимости, на поверхности планеты. Электронной невидимости – увидеть его воочию не так то сложно, сверху он достаточно выделялся.

Корвет влетел в ангар ЛК, приземлившись точно по центру. Огромное помещение могло вместить дюжину корветов, но тут было только два, и ещё гора металлолома, из которого я собрал этот корабль. Тут же был и куб-голокрон, с капитаном. Я выпрыгнул из стыковочного шлюза в носовой части корабля – три метра для меня теперь не высота. Стоило приблизиться к кубу, как он активировался:

– Эк ты торопишься! Ну как, успешно? – появилась голограмма капитана.

– Да, учитель. Виго согласился купить корвет. И ещё, он пригласил меня работать техником!

Учитель задумался:

– Уверен? Может, это предложение с подвохом? Что ты чувствуешь?

– Да ничего особенного, – я пожал плечами, – предложение как предложение. Но устроиться к охотникам, пусть даже и в ангар… Это…

– Тихо, тихо, – махнул рукой учитель, – спокойствие. Гильдия охотников это место работы не особо то престижное, особенно для низкого ранга охотников. Но кое-какая свобода у них есть. Но техник? Ты уверен, что хочешь этого?

Я задумался. Учитель продолжил стращать:

– Сейчас ты можешь делать корабли и продавать их за хорошие деньги. Но постоянная работа – это значит, ты будешь получать оклад. И не стоит тогда светить своими способностями Силы. Слишком велик риск непредвиденных последствий.

– Я понимаю, учитель…

– Вот именно. Но решать тебе, возможно, что продажу кораблей просто так организовать будет проблемней, чем ты думаешь и постоянное место работы – хороший способ залегендировать себя.

Я кивнул:

– Учитель, я полечу на Ксандар. И соглашусь на работу техника. Я думаю, это лучший способ. А заработать себе денег, если вдруг припрёт, я всё равно смогу. Двести штук за этот корабль – уже солидная сумма…

Учитель только вздохнул:

– Соберись как следует. И приготовься к различным неожиданностям.

Жизнь и работа в гильдии были интересными. Особенно, по сравнению с тем, как я жил до этого – тренировки, тренировки, обучение, тренировки. В гильдии всё было иначе. С утра пораньше подъём, разминка, плотный завтрак – денег благодаря вырученным за корабль, хватало, что бы не сосать лапу от зарплаты до зарплаты. С коллегами я не бухал – всё равно не наливают, работал неплохо. За первую же неделю, благодаря великолепному анализу искина и Силе я смог достаточно хорошо утвердиться в ангарах гильдии.

Корабли пригоняли сюда регулярно. Охотники во время своей работы часто повреждали и изнашивали машины. Особенно это касалось индивидуальных проектов или заапгрейденых до невозможности… Такие требовали обязательно хорошего специалиста. Один из клиентов рассказывал в красках, как в официальном сервисе от его корабля нос воротили – «мне не хочется после других туда лезть», и всё в таком духе. Ну что же, может быть, такой сервисник думал, что этим подчеркнёт свою грамотность, но тут, в гильдии, это считается полным дном. Отказался – значит не можешь или не хочешь работать. В любом случае, профессионализмом такие заявления никак не назовёшь, скорее самодурством.

Я спустился в грузовой трюм. Тут лежали разные детали, инструменты, наборы всяких прибамбасов… тут была моя личная мастерская.

– Искин, ты тут?

– Да, капитан. Я тут, я там, я всегда!

– Окей, – удивился я такому энтузиазму, – слушай, а ты можешь взять под полное управление дроида?

– Капитан? А разве я это не делаю ежедневно?

– Я имею в виду антропоморфного. Мне как-то неудобно общаться с тобой через мысли. Возникает ощущение, что я шизофреник.

– Если ваша шизофрения обладает такими выдающимися аналитическими способностями, как у меня, то вас можно поздравить, – отозвался искин, – я понял ваше желание. Да, создать мне мобильную платформу возможно. Ядро моего интеллекта универсально для любых задач, требующих анализа, принятия решений, выполнения поручений. Дополнительные части позволяют мне владеть языками, заниматься пилотированием и навигацией, ремонтом, статистическим анализом, управлять большим количеством дроидов, в том числе и боевых.

– То есть, на твоё ядро можно навесить дополнительные модули, которые позволяют тебе заниматься узкоспециализированной деятельностью. Понятно. Я тут подумал – , а не создать ли мне многофункционального дроида?

– Что вы имеете под многофункциональностью? Учтите, что большое количество модулей не может быть мною воспринято. Некоторые из них плохо согласуются между собой, что может привести к аварийному завершению работы модуля, или даже уничтожению ядра. В противном случае не было бы резона создавать различные виды ИИ.

Я задумался. А да, впрочем… просто захотелось чего-то такого создать. Дроны-ремонтники, конечно, хорошо работали, и были спроектированы профессионалами, но хотелось самостоятельно поработать по этой тематике.

Благо, выходной у меня был, плюс оставалось довольно много времени от работы – пока дроны чинили, я мог заниматься своими делами. Некоторые из ремонтных работ вообще полностью делали дроны.

Как раз был выходной…

– Искин, скажи, на ЛК-310 есть дроны?

– Есть некоторое количество разнообразных моделей.

– Очень хорошо. Можешь связаться с кораблём и на челноке пригнать сюда каждой твари по паре?

– Будет сделано.

Челнок прилетел через полтора часа. Прилетел, дроны быстро перебежали и перелетели из челнока на корвет и грузовик снова улетел, не став задерживаться.

Так-так-так… прям выставка робототехники! Дронов было полторы дюжины, все разные. Первый – человекообразный, похожий на бронекостюм. Двигался довольно шумно, за спиной таскал бластер.

– Модель «Колан». Форм фактор – антропоморф, – пояснил искин, – нормальных габаритов, имеет прочную дюрасталевую броню и ЭМИ-экранирование. Мышечная система из сокращающихся под действием тока металлов и материалов обеспечивает высокую долговечность, подвижность, надёжность и силу. Относится к дроидам класса два.

– Что за классы?

– Пятый класс – машины, способные выполнять примитивные задачи. Добыча руд, уборка мусора, сбор металлолома и тому подобных. Четвёртый класс – Дроиды-помощники и военные дроиды-солдаты. Способны нанести вред живым существам, обладают ограниченным интеллектом, который позволяет им выполнять сложную работу и адаптироваться к обстоятельствам. Третий класс – дроиды, способные взаимодействовать с живыми существами на высоком уровне. Секретари, учителя, няни, продавцы. Второй класс – дроиды с повышенным уровнем интеллекта и возможностью поиска нестандартных подходов для решения задач. Дроиды-механики, пилоты, разведчики, тактики. Первый класс – способные к сложному творческому мышлению. Используются в математике, физике, медицине, дроиды-убийцы и дроиды-управляющие, дроиды-аналитики.

– Значит, – заключил я, – этот дроид довольно умён?

– Достаточно умён, что бы найти нестандартный выход из сложившейся ситуации и руководить группами дроидов в тактическом плане.

– Хорошо. Следующий, – я перешёл ко второй машине.

Вторая машина была гораздо примитивней. Маленький шар на четырёх четвертьсферических лапках. Судя по всему, лапки складывались в шар, закрывая нутро от повреждений.

– Дроид-наблюдатель. Четвёртый класс. Ничего примечательного.

Остальные дроиды были узкоспециализированные. К примеру, дроид-грузчик, дроид-ремонтник – антропоморфный, но угловатый и совершенно не похожий на человека. Дроид-горнодобытчик, дроид-охранник, дроид-солдат, дроид-коммандос…

ТТХ всех отличались только наличием спецоборудования или оружия. Ну и формой – солдаты были похожи на человека в глухом бронекостюме, коммандос отличался от первого дроида-командира только уровнем интеллекта – он был первого класса и имел очень разномастное оборудование. При всех своих способностях, придётся признать – из меня хреновый дроидодел. Я совершенно не знаком с матчастью, совершенно не знаком с системами дроидов и их особенностями. Могу создать примитивную машину, вроде дроида-наблюдателя, но не лучше. Печально. Хотя, этот пробел лучше начать исправлять сразу – с изучения присланных образцов, от простого к сложному…

– Искин, приготовь техпалубу и найди проектную документацию на этих дроидов. Будем изучать. Сначала возьмём наблюдателя…

– Слушаюсь.

Я ожидал Намного Большего! Сон – восемь часов. Восемь! Да я в жизни так не высыпался! Пробежка – километров пять, не больше, нормативы – детские. Мне даже Силу использовать не приходилось. Почти.

Началась моя служба с драки и карцера. Именно так – стоило нам приехать на тренировочную базу, какие-то утырки, возомнившие себя старожилами, хотели поставить нас на место. Меня, Аарна, Рорша. Рорш – это кошак, весьма неразговорчивый и скрытный парень.

Мне живо вспомнился фильм «ДМБ», когда духи пришли в казарму. Однако – тут учебка. Три месяца, остальные – такие же зелёные, как и мы. Нам это резко не понравилось – они начали качать права. А то как же – они тут уже два месяца, какое достижение!

Главный из них, выпячивая челюсть, пытался казаться тут главным. Нагло так… остальные стояли за его спиной. Аарн не прогнулся и одним ударом лишил его половины зубов. Другие «недодедушки» ринулись в драку, видя, что их лидер оказался без зубов. И тут пришла моя очередь действовать. Я ускорился и рванул в сторону толпы. Первый же получил быстрый удар по почкам, потом я отскочил, чуть не столкнувшись лбом с другим недодедом. Этому хватило хука, от которого его зубы вылетели. Двое уже бежали на меня – я не стал уклоняться – первый получил в ухо, а второго пнул в живот, причём оттолкнувшись посильнее. Отлетел он красиво и, вписавшись головой в ножку койки, затих. Аарн могучими ударами разбрасывал врагов, а Рорш летал между противниками с такой же скоростью, что и я. И он Не использовал Силу! Вот это я понимаю – быстрый парень. Остались двое. Поняв, что «дедушки», в количестве пятнадцати рыл, понесли сокрушительное поражение от трёх новичков, остальные двое попытались сбежать. Ну как сбежать… они ринулись бегом от нас, но Рорш и я тут же ускорились. Не успели они и шага сделать, как мы уже стояли перед ними.

– И куда это намылились? – мурлыкнул Рорш.

– Похоже, побежали жаловаться офицерам, – предположил я, – такие крысы нападают стаей, а если зубы обломают – бегут жаловаться папочке.

Рорш провёл по роже одного из них острым когтем.

– К нам есть претензии?

– Н… нет, – парень чуть ли не падал в обморок. К слову, пересрались они знатно. Я обернулся. Аарн надвигался. Мы с Роршем отошли в сторонку – Аарн без затей ударил обоих, по очереди, а потом усмехнулся:

– Не хотят жить по хорошему, будем по-плохому…

Как назло, забежал в казарму офицер.

– Что здесь происходит?

Бум!

Машина покачнулась.

Мы сидели внутри огромного автомобиля. Нашего атомохода, главного средства передвижения по планете. Дюжина солдат, десяток новичков под предводительством двух старослужащих. Внутри гигантского автомобиля места было на удивление мало. Даже десантный отсек был рассчитан на очень плотное расположение солдат. Ехать нам предстояло два часа кряду.

– Чё за нахрен? – оглянулся сержант.

Удар повторился – как будто огромным молотком по машине заехали. Внутри тесного металлического ящика ощущал себя селёдкой в консервной банке. Похоже, не я один – я отстегнулся:

– Кажется, на нас напали.

– Не пори чушь, Хьярти, – отмахнулся сержант, – кто тут может напасть?

– А я знаю? Явно снаружи долбануло что-то…

Удар повторился и сержант поднялся со своего места, выйдя из узкой двери десантного отсека в коридор. Водитель машины выбежал навстречу сержанту:

– Нападение!

– Да ёп твою налево, кто?

– Огромное что-то!

Как оказалось, на машину напал… динозавр. Вот такой, блин, парк юрского периода – тварь, похожая на тиранозавра, пыталась взять на понт гигантский автомобиль. И это ей почти удалось – ведь толщина брони у машины невелика – всего несколько сантиметров. Сержант разорался очень быстро – двое солдат были отправлены наверх. Сверху на машине был люк, через который можно было выбраться.

Я спешно начал стягивать штатную броню и, пока остальные ринулись в бой, надел свою.

– Добрый день, – тут же поприветствовал меня искин.

Я не стал отвечать, а бегом отправился по коридору. Сержант хотел что-то сказать, но промолчал. Я подбежал к лестнице и, включив двигатели взмыл в воздух. Ещё секунда – и я вылетел над автомобилем. Реакторы работали штатно, создавая реактивную струю из чистой энергии. Зашибись. Поднявшись на десять метров над машиной, я осмотрел поле боя – машина шла по просёлочной дороге. Правда, ширина каждой колеи от таких колёс – как отдельная дорога. Около машины стоял динозавр, тот самый. Зелёный, с большой головой, стоящий на двух лапах и опирающийся хвостом о землю. Он передними лапами бил по машине. Образовалась уже приличных размеров вмятина.

Ну что же, на машине нет турелей? Оказывается, не было. Я завис над полем боя, думая, что делать дальше. Вмешался искин:

– Полагаю, вам необходимо задействовать пулемёт «Потрошитель».

– Сам знаю. Так, – я прицелился в него из репульсора на руке и дал разряд. Снаряд из энергии не мог лететь далеко, но в динозавра попал – того аж развернуло, но шкурка осталась целой. Ну что же… – достал из своего склада пулемёт, – начнём?

Искин помогал прицелиться – показывал точку наведения пулемёта. Что бы не пробить машину, пришлось отлетать в сторону. Я воткнул кабель питания пулемёта в плечевой энергомост и пулемёт ожил. Приземлился на крышу машины, на которой уже были все мои сослуживцы. Заметив, что вражина замешкался, парни открыли огонь по его морде. Я приземлился рядом с ними и прицелился из пулемёта. Нажал на спуск – через полсекунды он начал бить, вбивать снаряд за снарядом во врага, как гвозди. Звук при этом – прекрасный. Каждый выстрел оставлял за собой быстро угасающий светящийся след. Первые два попали куда-то в район груди твари и она отступила на пару шагов назад, а потом я разошёлся. «Потрошитель» долбил снаряд за снарядом, уже секунд десять. Тварь ещё держалась, хотя, как я видел, все выстрелы потрошителя пробили динозавра насквозь. Наконец, он упал, окропляя всё вокруг кровью. Нда, падая, он завалил пару деревьев. Рядом стояли парни, пялились на эту тварь.

– Это что было?

– Ящер. Тут таких много, – ответил наш командир – старослужащий, – эта тварь точно сдохла?

Я убрал пулемёт в подпространство и достал оттуда гранату. Выдернул чеку и бросил в сторону свалившегося динозаврика. Взрывом тушу слегка отбросило в сторону, разбросав его пороха по половине леса.

– Теперь точно сдох, – посмотрел я на эту картину, – , а что, на машинах турели поставить не могли?

– Да какой там, – старослужащий снял шлем и сплюнул, – что за оружие? Где достал?

Пришлось рассказывать. Жаль, но такой пулемёт никому дать нельзя – я демонстративно отстегнул питающий кабель от брони и тяжёлая машина смерти отключилась. В движении образовалась приличная задержка – дембеля сообщили на базу о том, что нас тут помяли, и в ответ пришёл приказ дожидаться второй машины. Эту, оказывается, круто помял динозаврик. Я же, пока не приехал второй автомобиль, поднялся в воздух и полетел посмотреть на динозаврика. Идею с посадкой пришлось отложить – как только я снизился, заметил вокруг полно самого разного зверья. Падальщики уже учуяли крупный пир и начали съедать ящерицу. Падальщиков было много – похоже, запах крови привлёк всех в округе. Я облетел их и поднялся выше, на сотню метров, посмотрев в целом на обстановку. Хаулер застыл на дороге, падальщики продолжали жрать динозавра… Похоже, мой пулемётик для этой планеты оказался очень кстати! Если уж под огнём «потрошителя» эта тварь держалась, то винтовки десантников тут вообще не к месту – только шкуру бы подпалили… Парни сидели на крыше машины – крыша была большой, располагалась высоко над джунглями… наверху было что-то типо внешнего багажника, для перевозки негабаритных грузов или контейнеров. Сейчас там ничего не было, кроме выступающей спереди рубки управления.

Я двинулся обратно к машине. Парни занимались тем, чем обычно занимаются солдаты, когда выдаётся свободная минутка, а опасность миновала – спали, играли в карты, следили в пол глаза за обстановкой и просто сачковали. На меня почти не отреагировали. Я достал из подпространства «Робин» – снайперскую винтовку. Подключив её к броне, нацелил туда, где были ошмётки динозавра, присмотрелся через прицел. Искин тут же вывел всё на дисплеи. Благодаря Силе я мог почувствовать нужный момент для выстрела, но это ощущение было настолько мимолётным, что его было очень трудно уловить. Не более, чем шестое чувство. Я присел на край машины, прицелился и жахнул по голове одной твари. Голова разлетелась, как арбуз, в который попала пуля из КПВ – ошмётками. На тело убиенной твари тут же набросились соседние. Шакалы. Прицелился ещё раз… и ещё раз… через пять минут было отстрелено где-то около сотни тварей. Я сделал остановку. Ко мне сзади подошёл сослуживец:

– Хьярти, ты чем занят?

– Тренируюсь в снайперской стрельбе. Тем более, живых мишеней тут дохера.

– А, ну…, а потише нельзя? Там парни отдыхать только начали от душного кубрика…

– Ладно, – я убрал винтовку в подпространство и включив движки, прыжком забрался на крышу, встав рядом с ним, – тебя как зовут то?

– Рин. Вообще-то Рингар, но все зовут Рин.

– А меня тут походу вообще все знают, – тяжело вздохнул я, пожав руку Рингара, – Дурью маюсь, понимаешь? Выспался хорошо, в карты не люблю играть, не пью… может, обед устроим? У меня в подпространственном кармане завалялась жратвы немного… на всех должно хватить… – слукавил я. «Немного» – это целый продуктовый склад.

Рингар оживился:

– И ты молчал? – он тут же повернулся к стоящим поодаль парням: – эй, посоны, тут Хьярти поляну накрывает! Накрыть было чем – на рыло досталось по банке консервированного обеда типа «гречка с мясом», чай, прочие сладости. Пожрать были не дураки – ящик консервов типа «завтрак туриста» опустошили.

– Товарищ дембель, а тут на планете съедобные животные водятся?

– А то как же, – ответил старослужащий, которому досталась двойная порция, – за этого ящера не ручаюсь, но тут полно съедобной живности. А что, солдат, хочешь кого-то подстрелить?

Я пожал плечами:

– Вдруг попадутся.

– Ты это, смотри не гоняй за ними. Был у нас один такой, – он неопределённо махнул вилкой, которой выедал консервы из банки, – год назад, когда мы только прилетели, хвалился, что у себя на планете он типа охотником был. Ну и полез однажды в самоволку, думал, притаранит мясца. И всё, больше его никто не видел. Тут твари всех мастей – насекомые, змеи, хищники, даже такие, как этот громила, попадаются.

– Ну, у меня броня хорошая, – я стукнул кулаком по кирасе своего костюмчика, – сам видел, летает даже в таких условиях.

– Это да… жаль, у нас летающие костюмы тут не работают, да и не выдают нам тяжёлую силовую броню. Думают, раз врагов нет, то она нам и нахер не нужна…, а тут такие рылы встречаются… – покачал головой сослуживец… – шо пополам перекусят и не подавятся.

Остальные молча слушали наш разговор и не встревали. А то как же.

Злодейка-судьба подложила мне и многим другим свинью уже через три месяца службы. День был обычный, можно сказать, рядовой – с утра пораньше была охота. Мы собрались, в три утра выехали с базы. Со мной были Джохар, Акил, Мозеджи, Рингар. Вот примерно такой ватагой мы и поехали в наши охотничьи угодья. Зверья там сильно поубавилось, но мы всё равно искали и находили.

Рин стрелял лучше всего из винтовки, а остальные – чуть похуже, но тоже ничего. Вместе мы набили шесть контейнеров мясом – разделали туши прямо на месте, взяв только чистое мясо, потроха остались на радость падальщикам.

– Рин, доложи Сенне, что мы возвращаемся.

Рин кивнул и на несколько секунд застыл. Потом, тряхнув головой, полез в свой компьютер. Через десять секунд он поднял на нас взгляд:

– Джо, Хьярти, со штабом нет связи.

– Не пори чушь, – Джохар взял свой комп и вызвал Сенну. Я сделал то же самое, результат – нулевой.

Что-то непонятное. Связь была защищена от любых ЭМИ, поэтому опасности особой не было. На дворе уже светало, то бы мы увидели в атмосфере – во время сильных бурь всё небо полыхает северным сиянием.

– ИИ, на базе есть дроны?

– Несколько наблюдателей.

– Дай связь, – я развернул экран до размера небольшого монитора. На нём тут же отобразилась картинка с дрона-шара. Маленький шагающий паучок тихо звенел лапками по бетону, подходя к казармам. Парни едва ли не навалились на меня, желая увидеть, что там. И результаты мне очень не понравились – какие-то мутные личности, синекожие…

– Это крии. Что им здесь надо? – спросил Рин.

– А я знаю? – Джо обратился ко мне, – у тебя что, шпионы в лагере?

– Дюжина дроидов-камер. На всякий случай.

Тем временем слышалась стрельба. Последним, что мы увидели, был приземляющийся десантный корабль Крии.

Ох, бл*, что же там произошло?! – Джо схватился за голову, – нам надо срочно возвращаться на базу!

– Джо, ты уверен? – спросил я, – между прочим, там десантник Крии. А это пять тысяч рыл, причём, связь они уже заглушили.

Сержант посмотрел на наши физиономии. Все были взволнованы.

– Так, и что же нам делать, если ты такой умный?

– Что делать, что делать… – пробормотал я, – надо делать ноги и попытаться найти выживших, – Искин, запускай всех наличных дронов в гарнизоне. Ищи следы выживших.

– Принято, капитан.

Я убрал экран:

– Сержант, есть мнение, что нам нужно делать ноги, или попытаться атаковать базу. Но сами понимаете – у нас есть я с тяжёлым пулемётом, один эрзац-броневик и ещё четыре солдата в лёгкой броне. Даже если мы задействуем все силы…

Джо сдался:

– Да едрить-колотить, это же полноценная война!

– Если это так, сержант, то мы уже в тылу наступающих войск Крии. Тут недалеко припрятан мой корабль, если мы доберёмся до него – сможем улизнуть с планеты. Или как минимум – выйти на связь с командованием.

Ситуация резко изменила настрой в группе, это чувствовалось. С корабля на бал, вернее, из охоты да на войну… Я решил узнать, что думают люди:

– Акил, Мозеджи, а вы как думаете, надо нам валить с планеты?

Они переглянулись.

– Ну… я даже не знаю! – Ответил Акил – смуглый парень, моего примерно возраста, – если они уже захватили базу, то что мы можем?

Мы уже шли в направлении нашего броневика. Забирались. Я ответил:

– Ты прав, если база пала, то нам следует отступить.

Забравшись в машину, я сел на место водителя. Джохар держался рядом со мной, он заметно волновался. Снял шлем, глубоко вздохнув…

Мы направились к кораблю. Он был спрятан в сорока километрах от наших угодий. Сорок километров при скорости машины в двести километров в час – не путь. Пока гнали, Джохар сосредоточенно думал. Я тоже думал – как мне выйти на связь с командованием? У меня была защищённая линия связи с гильдией охотников, а так же искин, который мог ломануть много чего. Однако, как только мы добрались до корвета и зашли внутрь, искин меня разочаровал:

– Сожалею, но связь с Ксандаром глушится.

– Что значит глушится?

– Все доступные диапазоны закрыты. Глушилка крии работает только на этой планете, они фокусируют энергию звезды для многократного усиления помех…

– То есть, нам надо сначала свалить отсюда? – спросил я.

– Именно.

– Тогда…

Так как разговор происходил мысленно, Джохар даже не подозревал о нём. Ребята не сдерживали удивление, попав на мой корабль:

– Вау, – мы вошли внутрь, – крутой дизайн. И чистота то какая… – протянул Рин, – хотел бы я такой корабль. Сколько стоит?

– Около двадцати миллионов, – я пожал плечами, вогнав всех в ступор, – у меня плохие новости. Крии фокусируют излучение звезды и перекрыли все диапазоны связи, в том числе и гиперпространственной, и тахионной.

– У тебя есть тахионная связь? – Джохар выразительно выгнул бровь.

– Ага. А ещё квантовый модулятор, на всякий случай. Вот только на той стороне у меня есть выход только на одного охотника за головами. Скорее всего, он на Ксандаре. И с ним работает только гиперпространственный передатчик. По понятным причинам, мой корабль не подключен к военной системе связи. Да и если бы был подключен – нас бы сочли подставой.

Мы дошли до рубки управления. Я вслух попросил корабль:

– Леди, проводи парней в их каюты, пусть передохнут. Сержант, приглашаю в рубку…

Искин на корабле имел запрограммированный женский пол – она тут же взялась руководить. На корабле было достаточно мест для экипажа…

Я сел в кресло пилота, сержант встал рядом.

– Хьярти, тут я тебе не советчик. Я понятия не имею, как связаться с командованием или какими силами ты обладаешь…

– Не такими уж и большими, как могло показаться, – я думал, – знаешь, есть мнение, что нам следует забросить диверсионную группу в первый посёлок. Да, точно. Крии, скорее всего, уже закончили резню и обживают нашу базу… У меня есть несколько турелей, несколько боевых дроидов… если мы используем всё наше вооружение, то сможем немного отвлечь их.

Насчёт судьбы Сенны и остальных людей из гарнизона я не сомневался – Крии пленных никогда не брали, нет и не было у них такой традиции. Значит, если Крии свободно гуляют по базе, то все наши уже мертвы.

– Искин, что скажешь? Я в тактике шарю плохо, ты у нас голова…

– Какой цели вы хотите добиться? Уничтожить противника, отбить базу, или просто пошуметь?

– Отвлечь их перед тем, как мы смоемся, ну и раздолбать столько врагов, сколько сможем.

– Тогда я бы предложил вам атаковать базу с двух направлений. Первое – расставить боевых дроидов и турели в посёлке. Второе – атаковать электростанцию. Для переработки алюминия нужно большое количество электричества, по моим подсчётам, если мы нарушим процесс работы реактора, это приведёт к взрыву не меньше, чем на две-три сотни мегатонн. Гарантированно будут уничтожены все посёлки и вся колония.

– Тогда… А вдруг там люди остались?

– Это маловероятно. Десантные транспорты Крии уже высадились во всех посёлках, скорее всего – колония уничтожена.

– Тогда зачем им захватывать колонию? – удивился я, – Ведь с орбиты отбомбить – куда выгоднее.

– Полагаю, алюминий нужен даже Крии. У меня мало данных, но осмелюсь предположить – они хотели захватить неповреждённую фабрику по производству алюминия. По моим подсчётам, захват колоний и производственного оборудования значительно улучшит материальное положение наступающей армии. И тем самым, это может послужить причиной их успеха – только своих ресурсов у них не хватит, что бы выдержать войну…

Я покачал головой. Ох уж эти синекожие крии! Как же они меня раздражают! Ничего, сейчас начну удивлять сержанта, втайне приписывая решения искина себе.

– Рядом с посёлком расположена электростанция. Если мы нарушим её работу, будет очень большой взрыв. Крии захватили колонию явно с намерением пользовать её в войне против республики – отбить обратно мы её не сможем, так хоть испортим им настроение. Что скажешь, Джохар?

Сержант пожал плечами:

– Тактика выжженной земли? Ты уверен? – можно было его понять, такие решения он не принимал никогда и принимать не был готов.

– Да. База уничтожена. У меня нет выбора, если что – вали всё на меня, мол, я самодурствую. На правах капитана этого корабля, кстати, – заметил я, – надо подготовиться. Пока что чистим оружие, кому надо – выспитесь, слегка перекусите чем-нибудь лёгким. В баре можно найти шоколад, раздай его парням…

– Тут и бар есть? – Джо выразительно поднял бровь, – ла-а-адно, раздам…

– Хьярти, ты же говорил, всё глушится, – заметил Джо, смотря очередной выпуск истеричных новостей.

– Да, мы ни с кем связаться не можем. Но сигнал с Ксандара ловим.

– Дела…

Сержант схватился за голову. Я только тяжело вздохнул. Собственно, кто обещал, что будет легко? Хорошо ещё, что догадался сныкать в лесу свой корабль – как минимум – улетел бы сам, если бы был на базе. Нам просто повезло – мы были на охоте.

Дева ушла в гиперпрыжок. Он должен продлиться два часа – невероятно мало, но…

– Джо, иди спать. И парней в койки уложи, пока мы в гипере, мы в полной безопасности.

– Куда мы летим?

– Пока что в соседнюю систему, оттуда попробуем связаться со штабом. Мы солдаты на войне, Джо, так что просто спасать свои шкуры мы не можем…

Сержант козырнул и ушёл, а я остался в рубке. Сидел, думал, глядя на разводы гиперпространственного марева.

Ситуация складывалась самая нелицеприятная – связь была потеряна со многими колониями на границе с сектором Крии. Ситуация была аховая – Ксандар даже не собирался воевать, так, только держал несколько солдат на границе, но… войны не было давно – солдаты последней войны с крии сейчас генералы и адмиралы, они знают, как опасен враг. Офицеры помоложе – балду пинают, думая, что синие будут выполнять условия мирного договора. Думали.

Расплачиваться за излишнюю либеральность в армии пришлось жизнями солдат и колонистов, простых рабочих.

– Берси, каковы твои мысли по поводу начала войны?

– Крии удалось сохранить подготовку к вторжению в тайне. А так же – первым ударом нанести ощутимый урон, захваченные колонии будут использованы в войне. Слабое звено ксандарских ВКС – младший офицерский состав, те, кто не участвовал в прошлой войне. Они не имеют не только опыта, но и реалистичного представления о войне и враге. Излишняя либеральность и «свобода» привели к частичной деградации офицерского состава. Недостаточная управляемость армии была усилена наличием у крии средств для глушения связи, что обрекло колонии на быструю погибель. Сейчас парламент засел за совещание по поводу войны – дебаты идут жаркие, что говорит о том, что крии удастся продвинуться достаточно далеко, прежде чем ВКС сможет оказать серьёзное сопротивление.

– Вот как… – я задумался, – значит, удар мы пропустили. Тогда, наверное, бесполезно искать связь с командованием…

– С генералитетом. Нет, это вполне вероятно, сейчас в рейтинге наиболее адекватно реагирующих сил со стороны Ксандара лидирует генштаб и адмиралтейство. Командование более низкого звена находится в панике и пытается следовать инструкциям, но это не слишком удаётся.

– Опять залез в армейские системы?

– Только открытые источники, капитан. У меня пока что нет возможности залезть в системы ВКС.

Я тряхнул головой:

– Значит, будем искать выход на кого-нибудь из генералов. Так, каковы твои мысли по поводу наших действий? Что мы должны делать, что бы нанести врагу наибольший урон?

– Предположу, что крии не ожидали, что кто-то из колонии спасётся, да ещё и нанесёт ответный удар. Исходя из известных мне данных, могу предположить, что сейчас крии действуют по сложному плану и наиболее уязвимы к диверсиям. Впрочем, я могу активировать ЛК310 и он в лоб атакует один из флотов крии. Благодаря невероятной для этой галактике мощности орудий, невидимости и щитам, ЛК сможет смешать планы врага…

– Это не та стратегия, которую я выберу, – отказался я, – бить так надо, только когда все нормальные средства противодействия исчерпаны. Рассекречивать ЛК, невидимость, его орудия и прочее… это может породить хаос, особенно среди либерально настроенной общественности Ксандара.

В войне между Ксандаром и крии настал переломный момент. Подрыв промышленности крии уравнял шансы, компенсировав потерю колоний Ксандара. Да и временной интервал был немаленьким – флот Ксандара успел полностью подготовиться к войне и встретить врага во всеоружии. Крии предпочли отступить, так как их первоначальный план был сорван. Адмиралы, ответственные за военную операцию против Ксандара, были убиты, а система снабжения – уничтожена. Не осталось ничего иного, кроме как отступить. Ксандарцы ликовали, в обществе воцарилась шапкозакидательная атмосфера, которой крии было бы не грех воспользоваться, но не в этот раз. Корвет Хьярти прилетел на Ксандар, очень быстро прилетел. Гамора отправилась на забвение, откуда её и похитил Хьярти, а сам новоявленный герой республики, побаивался лететь обратно. Однако, надо было, всё-таки он не был свободным человеком. Корвет Хьярти не скрываясь прошёл дюжину проверок, прежде чем войти в атмосфер у планеты.

Сам капитан корабля вытащил из измерения стазис-капсулу с учёным и разбудил его незадолго до приземления. Впрочем, учёный даже этого не заметил и продолжил сладко спать.

В госпитале лунной базы было тихо. Дроиды перемещались почти беззвучно, оборудование работало тоже. Хотя абсолютной тишины не было – играла лёгкая музыка. Это общая ситуация для всех космических объектов – большинство разумных в галактике чувствует себя неуютно в полной тишине, поэтому на кораблях, как правило, во время стоянки работают шумогенераторы, которые создают лёгкий, ненавязчивый шум.

Пахло совсем не по-больничному – пахло цветами и апельсинами. Стивен открыл глаза и уставился в потолок. Потолок был ему незнаком. Он поднялся на кровати, тряхнув головой и осмотрел себя. На нём был спортивный костюм.

Он осмотрел помещение – больничная палата, без окон, с одной сдвигающейся дверью. Стивен был дисциплинированным человеком и раздумывал о двух вещах – можно ли ему выйти из палаты и где он находится. На оба вопроса не было ни ответов, ни подсказок. Даже намёков. Стив осмотрел место своего пробуждения, решив, для начала, выяснить, где он находится. Мягкая кровать и большая палата не очень то похожи на враждебность, а значит – скорее всего, как он думал, он в госпитале союзников*. Роджерс, вместо того, что бы позвать кого-то из персонала, принялся изучать обстановку. Для начала – он осмотрел кровать. Кровать была тёплой, чуть теплее его тела. Определённо, внутри был нагревательный элемент. Сделана кровать была из неизвестного Роджерсу материала, но точно не из металла или дерева. И у неё были боковины, на которых несколько кнопок. Роджерс нажал одну, справедливо полагая, что ничего важного на кровати не будет. Кровать стала ещё теплее. Выключив обогреватель, Стив обошёл палату. У стены в вазочке стоял букет полевых цветов, рядом с кроватью – деревянная тумбочка, внутри которой нашлись кроссовки и кожаная куртка, похожего на Роджерса размера. Он примерил их – оказались впору. На ярлычке значилось С. Роджерс – это окончательно убедило его, что он не в госпитали союзников. Ну не было у них такого трепетного отношения к солдатам дяди Сэма, хотя ему, определённо, могли оказать особый приём. Пол в палате тоже был тёплый, так что ходить босиком было приятно. Роджерс всё же зашнуровал кеды и подошёл к двери.

– И где же здесь ручка? – спросил он сам у себя.

Дверь в ответ открылась, отъехав в сторону. Стивен вышел в коридор – , но тут непоняток было ещё больше. Пробормотав про себя «всё страньше и страньше» он пошёл по коридору. Ему встречались надписи на английском языке. Посетив благодаря этим указателям туалет и умывшись, капитан пошёл исследовать место своего заточения. Внутренние помещения были похожи на большой офисный центр. Но никого Стивен не встретил – только отъезжающие при его появлении двери и указатели. На стене он нашёл план здания, благодаря чему понял, что находится на втором этаже. Третий этаж имел помещение, обозначенное как «Жилой сектор». Стив всё-таки не видел ни одного окна, что заставило его думать, что он находится под землёй – другого рационального объяснения не было.

Пройдя по большому коридору, он вышел в явно обжитую часть. На полу лежали ковры, стояли диваны, торшеры, на стене был телевизор. Впрочем, Стивен не сразу понял, что это такое – в его время телевизоров ещё не было, а телек на стене был диагональю в полтора метра. Телевизор показывал новостной сюжет – что-то где-то взрывалось и горело, люди бежали в страхе.

Роджерс сел на диван и минут десять смотрел новости. Ничего примечательного он не нашёл – всё то же самое, что и было. Похоже, изобретение больших телевизоров не сильно повлияло на человеческую натуру. Дальше Стив натолкнулся на какие-то запчасти, которые стояли посреди огромной гостиной. В этих запчастях он узнал остов автомобиля – Рама, мосты, какие-то коробки, прикрученные к раме и место под сварку в районе диванов**. Он обошёл странную конструкцию, после чего направился искать кого-нибудь, кто мог бы ему объяснить, что здесь происходит.

– Эй, есть кто? – громко спросил Стивен.

– Я слушаю вас, – отозвался баритон откуда-то со стороны потолка. Стив поднял голову:

– Покажись.

– К сожалению, не могу, мистер Роджерс. Я являюсь искусственным интеллектом и не имею физического тела.

Стивен опешил. Искуственный интеллект? Это что-то из ряда вон выходящее. Однако, капитан тут же задал вопрос:

– Где я? И кто тут есть, кроме меня?

– Если по порядку, то вы находитесь на базе «Альфа». Пока что вы единственный человек на базе, капитан покинул базу Альфа неделю назад, так как выведение вас из комы потребовало больше времени, чем мы рассчитывали, а у него были дела. Не беспокойтесь, он скоро прилетит.:

– Прилетит. Ладно, – кэп пожал плечами, – кто хоть этот владелец?

– Хьярти. Думаю, его история будет даже поинтереснее вашей, поэтому оставлю вам возможность познакомиться лично. Мистер Роджерс, как вы себя чувствуете?

Стивен осмотрел руки, прислушался к себе:

– Нормально. Только пообедать бы… И кстати, где эта база находится? В какой стране?

– База альфа находится на территории, далёкой от всех стран. Мы на Луне.

Этого капитану хватило, что бы он ещё минут десять ничего не спрашивал, а только переваривал полученную информацию и очень споро принесённый обед. Обед оказался довольно вкусным – почивали его блюдами из американской и итальянской кухни. Наевшись до отвала, Стивен всё-таки решился спросить у искина:

– Прости, что отвлекаю…

– Мои вычислительные возможности позволяют вести семьдесят две тысячи одновременных разговоров. Поэтому вы меня вообще не отвлекаете. Чем могу быть полезен?

Стивен задумался. Он думал, какой вопрос задать. Начал с простого:

– Какой сейчас год?

– Две тысячи пятый. Девятое марта. Семнадцать часов одиннадцать минут по Гринвичу.

Стивен посчитал:

– Семьдесят лет? Меня не было семьдесят лет? Обалдеть… – он уставился на телевизор на стене, – и люди живут на луне…

– Позвольте поправить, мистер Роджерс, люди ещё недостаточно развиты, что бы колонизировать луну. Хотя в семидесятых один раз высаживались, но это сожрало двадцать пять миллиардов долларов из американского бюджета. Больше попыток высадки на луну не предпринималось. Так же люди пока что ещё недостаточно развиты, что бы создать искуственный интеллект, вроде меня.

Запутавшийся Роджерс сел на диван:

– И где тут логика?

– Хьярти прилетел с планеты Ксандар.

– То есть он инопланетянин? – глаза у Роджерса полезли на лоб.

– Нет, он землянин. И земляне ещё не знают, что в галактике есть и другие разумные расы, кроме них. Это запутанный вопрос, будет лучше, если Хьярти вам сам всё расскажет. Он – уникальный случай землянина, который волею случая попал в космическую цивилизацию и вернулся обратно.

– Надел костюм? – я осмотрел вышедшего Стива, – классно смотришься.

– Я думаю, эти костюмы нам не идут, – Роджерс покачал головой, – сам посуди, два таких спортивных парня, и в деловых костюмах…

– Ничего, девушкам понравится. А сразу после презентации можно снять пиджак.

– Меня точно не узнают в лицо? – заинтересовался Роджерс, – ну, я имею в виду…

– Вряд ли, – я поправил галстук, – семьдесят лет прошло. Фанаты, конечно, наверняка знают тебя в лицо, но это в основном американцы.

Стив кивнул и продолжил искать ботинки. Как раз выехал маленький гусеничный дрон, везущий две пары ботинок. Он писклявым голосом проговорил:

– Начищены, господа! Прошу.

Мы обулись и вышли из главного зала. Я посмотрел на себя в отражении стекла, которым был отделан большой коридор из ангара на базу. Нас ждал люкс-автомобиль типа Роллс-Ройс, зарегистрированный по всем правилам в Китае. Стив узнал:

– Ройс?

– Как догадался?

– Решётка радиатора.

Нда. Роллс-Ройс был изготовлен мною. Стивен уже видел его остов, когда проснулся. Автомобиль был загружен в челнок, после чего мы зашли следом. Внутри было довольно тесно. Я сел в кресло пилота и быстренько набил нужные координаты – Китай, Шанхай, окраина города.

Челнок поднялся, слегка покачнувшись, включилась искусственная гравитация. Мы мягко взлетели с луны. Обзор шикарный – Стив ещё не до конца был уверен, что мы на луне. Прежде всего в глаза бросался куда меньший горизонт, чем на земле – такое ощущение, что луна просто обрывалась через некоторое расстояние. То, что она сферическая, было заметно невооружённым взглядом. И вся поверхность была испещерена кратерами. Наша база была на дне одного из крупных кратеров, укрытая куполом поля невидимости. Челнок был грузовой, предназначенный для полётов на орбите и между планетами – полз он дольше обычного корабля – целых двадцать минут, но вместе с тем был надёжен и экономичен. Стив прокашлялся:

– Красиво тут.

– Да, ничего не скажешь. Но как-то не то настроение…

– Что так?

– Да, – я отмахнулся, – не люблю публичные выступления. А сейчас мне надо именно что выступить публично. Да ещё и перед толпой профессионалов… Намучаюсь я с ними.

Роджерс только пожал плечами:

– Опыта мало? Это пройдёт.

Дальнейший путь мы проделали молча. Челнок подлетел к земле, показались знакомые контуры материков, океанов… как географическая карта. Мы спускались в район евразии, вернее – Китая. Город Шанхай.

Энтони Старк проснулся рано – в полдень. Он лениво зевнул и перевернулся на другой бок.

– Сэр, вас ожидает деловой разговор с Абстерго…

– Отстань, Джарвис, я тут спать пытаюсь.

– Мисс Поттс добивалась этого разговора шесть недель.

– Джарвис, я же говорю, отстань, – Старк пытался заснуть.

Однако, Джарвис выполнил инструкцию мисс Поттс:

– Согласно исследованию центра анализа, электроника в смартфонах Абстерго значительно превосходит ваши военные разработки. И процессор на молекулярных полевых транзисторах значительно совершеннее электроники в системе ПРО от Старк-индастриз.

Старк подскочил на постели.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что вас сделали, сэр. И не кто-то крутой, а производитель телефонов. Министерство обороны потребовало обновить вашу систему ПРО до новой, на элементной базе, аналогичной базе Абстерго.

Старк, в одних трусах, пошёл к бару:

– Набери владельца этой компании.

– Вы верно не поняли, сэр? Мисс Поттс шесть недель добивалась возможности поговорить с ним.

– У него что, нет телефона, и он живёт в Сибири?

– Почти угадали, сэр. Урал, это совсем рядом с Сибирью.

Однако, набрать номер и потребовать продать ему комплектующие, Тони не смог. Зато он смог найти свои брюки, валяющиеся на полу и набрать номер Пеппер.

– Мисс Поттс, вы что, назначили переговоры с кем-то из Абстерго? – сходу спросил он.

– Мистер Старк, надеюсь, вы отнесётесь к этому серьёзно, – ворчливо ответила секретарша, – я почти два месяца названивала в Абстерго, прося, что бы меня соединили с главным.

– И что, они посмели отказать? – Старк пригубил подвернувшееся под руку что-то в стакане из старбакс. Холодное кофе.

– Это Россия, Тони. Тебя, конечно, уважают и в Америке, и в Европе, но Абстерго как-то наплевать на то, сколько бомб ты сделал для Америки. Скорее это даже повод не разговаривать…

– Вот как, – тони отбросил пустой стакан, – тогда почему бы их не послать нахрен?

– Не получится. Мне с утра звонили Джобс и Хаммер, они там что-то затевают.

– Пижон, который даже в сортир ходит, надевая белый пиджак и старый фанатик кроссовок?

Пеппер глубоко вздохнула, но ответила:

– Это не важно. Они уже включились в игру. Если ты отстанешь, Старк-индастриз придётся уступить место хаммеру.

– Что? Э, нет, никогда! – возмутился Тони, – дай мне номер этого хрена, я с ним переговорю лично.

Смартфоны пошли в крупную серию. И это стало приносить доход – прежде всего, на мои счета стали поступать средства. Я задумался – как увеличить доходы? В отличии от розницы, мне средства шли крупными партиями – контракты на оптовые поставки торговым сетям. Каждый контракт – на сотни тысяч и миллионы долларов. И чем дальше, тем больше сетей интересовались моими товарами. Однако, не всё так безоблачно – возможности заводика были ограничены. Большая цена на товар компенсировала низкую производительность. Более высокая производительность – в Китае, где можно нанять десять тысяч китайцев, собирать всё на конвейере, но качество… поэтому работали только роботы. Вообще, все смартфоны делаются в Азии, кроме моего.

Пегги Картер не могла нарадоваться новым возможностям. И наличию Берси – такой полезный искин мог очень, очень-очень многое. Легко отслеживал состояние банковских счетов, проникал в сети мобильной связи, в закрытые системы интернета. И легко добывал любую информацию. А после запуска спутников-наблюдателей – мог заменить целый штат разведчиков. Любого человека отыщет. В остальном люди сами дали Берси такую власть – каждый шаг человека откладывается в компьютерах. Камеры видеонаблюдения, использование банковской карточки, сидят в интернете и пользуются телефонами, даже не задумываясь о том, что через их камеру можно незаметно посмотреть, а через микрофон послушать, даже если телефон выключен. Или поискать данные в телефоне. Однако, понятное дело, люди всегда находили способ зашифроваться. За такими тоже приглядывали – с помощью спутников с камерами. По понятной причине спутники постоянно носились над планетой, выведывая интересные данные.

Что значило создание службы «Эгида» для Пегги? В первую очередь – старая работа с чистого листа. В новых условиях. Постоянный контроль за информацией и отслеживание почти всех соцсетей на предмет интересной Эгиде информации. Люди сами будут писать всё, что нужно знать службе. Твиттер, Инстаграмм, Фейсбук, ВК, более мелкие соцсети…

И всё это делал отдельный искин – Арес. Он добывал всю информацию об угрозах, выбирая из неё самое ценное и отфильтровывал шлак. Конечно же, не обходилось без участия Пегги. Искин, каким бы совершенным не был, мог только отслеживать электронные следы человека, выложенные в интернет или закрытую часть сети, но для работы в полевых условиях нужен был человек. Огромный технологический штат, чем так гордился ЩИТ, не был нужен, его заменял единственный человек, который уже владел всеми нужными технологиями. Плюс он знал о земле то, о чём щит даже не догадывается – про Асгард, про инопланетян… ЩИТ максимум – обнаруживал их следы или вещественные доказательства, но, как и говорил Хьярти – копаться в инопланетном мусоре не входит в цели Эгиды. Для всего остального был интернет. Галактический – бездонная база знаний обо всей галактике. И Хьярти не спешил закрывать его от Пегги – благодаря нему Пегги просто прочитала в энциклопедиях множество интересной информации. Но и та была крупицей – общие объёмы её были вне всяких разумных пределов. Такое проанализировать мог только искин, но даже у него ушло бы не меньше месяца. Зато ей стала хорошо известна известность Хьярти как главного диверсанта галактики. И даже про памятник узнала, отчего прониклась неподдельным уважением.

Заодно Пегги не раз навещала земные магазины, покупая себе всё, что захочется – её средства не были ограничены. Стив считал, что это неправильно, но не перечил своей девушке.

Рано утром, девятого января две тысячи шестого года Пегги, проснувшись в кровати Стива, решила, что пора вроде как начинать работу. Слишком много накопилось странных сообщений и ситуаций. Где-то в Австралии нашли что-то под землёй, а послать было некого, кроме Стива. Ну и Пегги сама могла слетать.

– Стив, вставай, – она толкнула Стива, – утомился что ли?

Роджерс быстро вылез из под одеяла и, потянувшись, спросил:

– А ты?

– А у нас ещё работа, – Пегги улыбнулась, – сегодня летим в Австралию. Заодно и проверю этот костюмчик…

Роджерс глубоко вздохнул:

– Ладно, ладно. Когда вылетаем?

– Позавтракаем и вылетаем. Готовься.

Вся власть роботам!

Именно так можно охарактеризовать мой завод по производству роботов. Совершенно дикие для этого мира, времени и места темпы работы и темпы внедрения. Электронику делали на моём предприятии и покупали у сторонних производителей. Те же кабели – намучался я с ними, зато сделал совершенно уникальную систему «Скайнет» – на страх всех терминаторофобов. Вернее, сделал её Берси, при моём активном участии. В каждом промышленном роботе моего производства был небольшой компьютер, маломощный, без сети он мог только выполнять заданную программу. Сеть подключалась через RS-232, с максимально защищённым шифрованием каналом. Соответственно, владели ключом шифрования только некоторые машины, во избежание, так сказать, промышленных диверсий.

Роботов было несколько. Прежде всего – самый массовый, манипулятор. Это стальная рука, имеющая от трёх до шести осей, состоящая из стальных трубчатых фаланг, с двигателями постоянного тока. Двигалась довольно быстро, работала тоже быстро. Плюс относительно универсальна – в крепление головки робота можно было всадить любое оборудование или специализированное крепление. Их – оборудование и крепления, тоже выпускал, переделывая из обычного ручного инструмента. Вернее, я покупал инструмент, смотрел все детали его работы, копировал рабочую часть. Инструменты были самыми разными – лазерные и плазменные сварка и резка, захваты-манипуляторы для сборки, оборудование для нанесения краски, сверления, пиления, фрезерования, точения, расточки и прочих сложных металлорежущих операций.

Разновидности роботов я посмотрел в Ксандарской промышленной энциклопедии, как и курс лекций по промышленной роботизации, как и «вредные советы» для начинающего робототехника. Создать дроида-титана было проще, чем промышленный манипулятор, так как в Титане я не был ограничен по технологиям, а тут – очень даже. Хорошо ещё, что Берси делал программный код для всех типов роботов.

К примеру – робот-грузчик – уникальная машина. Шестиосный, с длинной пролёта – полтора метра, то есть в вытянутом состоянии – почти десять метров. Гигант, который весил восемнадцать тонн и мог поднимать вдвое больше своего веса – он предназначался для разгрузки поездов, мог работать в металлургии – перемещать по цеху чаны с расплавленными металлами. Аналогичного у меня не было – производство обслуживал обычный робот, от которого не требовалась слишком уж тяжёлая работа.

Самым же маленьким роботом был высокоскоростной конвейерный сборщик, он во-первых – располагался строго над контейнером, а во-вторых имел множество опор, на которых подвешивалась рабочая головка. Благодаря этому перемещалась она очень быстро и могла заниматься примитивной работой, вроде размещения электронных компонентов на печатной плате очень быстро, до семи перемещений в секунду. Средние роботы – попроще, заменяли ручной труд на основном участке работы, это уже более классические роботы, имеющие возможность быстрой смены рабочих головок, грузоподъёмностью в тридцать-пятьдесят килограмм и с средней скоростью работы. Зато располагались они, в отличии от больших и маленьких роботов на необорудованной площадке.

Массовое производство роботов заставило остановить на моей лунной фабрике производство планшетов. За двадцать четыре часа делались примерно двенадцать роботов, вне зависимости от класса. Кое-какую шелуху пришлось закупить на Ксандарской барахолке. Хотел вообще там закупить роботов, но это маловероятно, уж слишком они отличаются от земных, тысячи лет разницы – не пустой звук. Зато двигатели и детали соединений я закупал только так – шарниры, подшипники…

По моим подсчётам средних размеров предприятие требует использования не менее сотни роботов среднего класса, минимум одного робота-тяжеловеса и работу мелких роботов, в зависимости от длинны конвейера. Однако, ценными оказались и роботы-тяжеловесы, из-за их размера. Длинна манипулятора достаточна, что бы работать со, скажем, бомбардировщиком в цеху. Первой на очереди модернизации была авиапромышленность – производство двигателей и прочих деталей самолётов, если их удешевить, то главная проблема российской авиации – расход ресурса, снимается.

Помимо этого у меня был ряд собственных проектов, но прежде – нужно было выйти на проектную мощность. Я не сказал министру, что возможность создавать роботов у меня уже есть – пока просто делал роботов. За неделю изготовил восемьдесят роботов. Плюс был в саморепликации технологии – роботы могли делать роботов, которые в свою очередь делают ещё больше роботов – всё упирается во второстепенные детали производства – оборудование, металлы, площадку, электронику.

Проблема с площадкой разрешилась быстро – мне выделили территорию бывшей военной части под Екатеринбургом. Раньше тут базировались ракетчики, потом сокращение, все дела… так что на благо родины – мне отдали, по вполне приличной цене – полтора миллиона гринбаксов. Это цена пяти средних роботов, так что, можно сказать, уже отработал. Поскольку нужной мне постройки типа «цех» на производстве не было, мне пришлось заказывать её постройку с нуля. Ориентировались на роботизированное производство промышленных роботов.

Похороны были пышными. Съехалась вся братва на своих порш-кайенах и мерседесах S-класса, все «серьёзные» люди Екатеринбурга и Урала. Мэр города, почивший в бозе от внезапного сердечного приступа, оставил за собой много незавершённых дел, которые теперь предстояло поделить. Тело усопшего закопали в землю, а наблюдающий за похоронами искин уже анализировал личные дела всех приехавших, ища новых мздоимцев. Право слово, такого даже в знаменитом «Ревизоре» встретить сложно – воровали все, причём со страшной силой и небываемым энтузиазмом. Те, кто в городе ещё в девяностых куралесил – практически поголовно замешаны в тёмных делишках, а с такими людьми дела не сделаешь, вот искин и решил подчистить кадровый состав екатеринбургской администрации. Исполнители были выбраны из дроидов-диверсантов, санкция руководства получена и операция «смерть с косой» началась.

Первой жертвой стал мэр города, самая вороватая, коррумпированная и грязная сволочь во всём Екатеринбурге. В тот же день взорвался газопровод в особняке мэра, куда поехали помянуть погибшего его бывшие подельники. Минус семнадцать человек, четырнадцать из которых были подельниками, а остальные – семья мэра. Сын-наркоман, жена, участвовавшая в отмывании денег и друг семьи, так сказать, прокурор города. Екатеринбург – город провинциальный, далеко от Москвы, поэтому тут ещё не в полной мере отошли от девяностых. Среди криминала начался настоящий ренессанс девяностых – две банды устроили шумную перестрелку недалеко от города. Знающий об этом Берси послал пару дроидов с автоматами Калашникова. Результат – убиты все участвовавшие, добиты те, кто на стрелки не приехал. Ещё одна банда сгорела заживо в квартире. Решётки на окнах и тяжёлые стальные двери оказались заварены наглухо. Приехавшие на вызов пожарные ничем не могли помочь горящим.

Воздух в городе стал немного чище – подозрительно быстро исчезло большинство нищих, цыгане вообще обходили город стороной – их казнили так же, как и бандитов. Да они и были бандитами – среди цыган честно работать не принято, детей с малых лет учат криминальным специальностям, используя по полной – сначала ходят с ними, просят милостыню, потом дети бегают, разносят наркоту, чуть постарше – занимаются щипачеством и мелким воровством. Успешные продвигаются дальше по криминальной карьере.

Семьдесят два человека – весь табор, оказались оглушены, связаны и оставлены в горящем доме с заблокированными выходами. Как бы они не думали о себе, огонь всё расставил по своим местам.

Но на этом чистка только начала набирать обороты. За один день от инфарктов, инсультов, прямо на рабочих местах умерли шестьдесят семь чиновников города, от главы геодезической службы, который приторговывал разрешениями на строительство до главного по общественным местам, который сдавал солидную часть общественных территорий в аренду.

Чистка закончилась, только когда счёт убитых перевалил за пять тысяч. Для одной недели – огромные жертвы. Город оказался обезглавлен полностью. Каждый чиновник, пришедший утром на рабочее место, обнаруживал на столе записку о том, что если они начнут воровать и брать взятки, вторая волна казней будет максимально жестокой, их сожгут заживо, вместе со всем имуществом и семьями.

Финалом стала казнь главной мафии. Что бы проделать такое, пришлось воссоздать противотанковый ракетный комплекс. Ракеты попали точно по машинам бывших мафиози. Ещё, что называется «за компанию» Берси почистил городской криминал, особенно неадекватов – убийц и насильников, вышедших с зоны и представляющих серьёзную угрозу для города. Несколько десятков человек были застрелены из снайперских винтовок западного образца.

Таверна ничем не примечательная, но древняя – просто ужас. Роджерс открыл скрипучую дверь и вошёл внутрь. На него, и в особенности – на Пегги уставились все, кто был в заведении. Не лишним будет сказать, что в местах этих узкие джинсы и толстовка – совсем не то, что носят девушки. Оружия у незнакомцев не было, одежда чистая, как будто только что сшита, лица тоже были малость не похожи на местных, разве что благородных. За коих их и приняли. Простодушный толстяк – хозяин таверны, встретил гостей:

– Проходите, гости дорогие. Чего желаете?

Стив Роджерс подошёл к стойке, рядом с ним держалась и Пегги.

– Нам бы узнать, как отсюда добраться до столицы…

Бармен погрустнел, осмотрев зал:

– Останавливаться не будете?

– Нет, к сожалению, у нас нет денег.

– Это как же вы до столицы, да без денег? – удивился Барлиман Баттербур.

– Доберёмся, – Стив переглянулся с молчавшей Пегги. Та решила взять ситуацию в свои руки:

– Может, вы знаете, где тут ближайший город?

– Вы что, с неба свалились что ли? – Ещё больше удивился Барлиман.

– Ну… если пропустить детали, то да. Сколько стоит у вас переночевать?

– Двадцать фартингов, если с завтраком – сорок…

Пегги продолжила допытываться до бармена, однако, их прервал появившийся в таверне молодой человек. Явно не местный, уж больно прилично выглядел. Бармен извинился и повернулся к пришедшему:

– Опять ты?

Стивен обернулся, быстро осмотрев вошедшего. Это был мужчина среднего роста, худощав, жилист. Он подошёл к ним:

– И тебе не кашлять, Барлиман. Я здесь до завтра, есть ещё комнаты?

– Как не быть, как не быть, – Барлиман разболтался, – комнат нынче маловато, но на чердаке одна есть.

Бродяга выложил на стол пару золотых кругляшей: неделю поживу.

– Тогда эля тебе за счёт заведения. Вчера только привезли, ой, хороший, добрый эль, тебе понравится…

Пожав плечами, бродяга отошёл в сторону и занял место в углу, откуда хорошо просматривался вход в зал. Людей тут было немало, десятки, трактир был очень оживлённым. Стив осмотрел их, после чего мысленно спросил у компьютера о наличии в пространственном кармане инвентаря. Инвентарь обнаружился – Щит капитана Америки, вибромеч, подаренный Хьярти, пистолет Глок с цинком патронов, винтовка «Робин», шесть банок тушёнки и десять банок сгущёнки, чёрствые ломтики хлеба и два охотничьих ножа, почему-то три вилки и набор солдатской посуды – термос для супа, фляга. И деньги, куда же без них – пластиковая карточка и две пригоршни мелочи. Стивен без вопросов изъял из кармана мелочь:

– Может быть, вы возьмёте эти деньги? – Стив протянул горсть монет бармену. На каждой монете был свой рисунок, так как чеканились они с большой разницей по времени. В Америке имеют хождение монеты ещё шестидесятых, причём очень большое хождение. Поэтому большинство монет различается по рисункам. Бизон, орёл, физиономия Вашингтона на аверсе четвертака… Глаза трактирщика округлились:

– Серебро?

– Нет, боюсь, это не такой ценный металл. Сталь и цинк, – засомневался Стив. Пегги ткнула его под столом ногой, но безрезультатно, обманывать трактирщика он отказывался.

Проблема финансирования проектов успешно разрешилась. С помощью министерства обороны – переоборудование «Уралмаш» и «УЗГА» закончилось, результатом стал значительный прирост эффективности предприятий. Им было поставлено оборудования общим счётом на четыреста миллионов убитых енотиков, а мне в ответ – около двухсот миллионов аванса. С копейками. Остальное – пока рано, но я и не торопился, тут привыкли всё делать медленно, пока раскачаются, пока расшатаются, пока рабочие смекнут, что куда… Главное – значительно увеличили технологичность производства танков, а это в свою очередь – значительно повысило возможности танкостроения на предмет выпуска современных машин. Себестоимость продукции снизилась на пять процентов, а непосредственно ручной труд при его создании – почти вдвое. Монтаж всего оборудования делался роботами, сборка машин – роботами. Мужиков со станками заменили токарные центры с полным программным управлением, обслуживаемые так же, роботами – заготовки устанавливали и вынимали готовые детали манипуляторы, убирали стружку и меняли насадки подвижные роботы. На месте делали всю трансмиссию и коробку передач.

Переподключение Уралмаша на моё электричество снизило затраты на производство тяжёлых машин на двадцать четыре процента, по отношению к прошлогодней цене. При этом переоборудованный Свердловский Инструментальный Завод гнал токарные центры с ЧПУ, а так же оборудование для электроиндукционной закалки, рабочие головки для манипуляторов и токарных станков, Электронный завод производил автоматику производственных линий – конвейеры, средства управления и контроля, датчики и контроллеры, собирал компьютерные терминалы доступа. Всё это – для создания собственных заводов, так сказать – основной производственной мощности.

Весь процесс был разобран по деталям Директором, который и воплощал планы в реальность, а я только смотрел, как они выполнялись. Десятого марта выехал на презентацию моего нового завода по производству промышленных роботов марки «Уралбот». Уралботы – это довольно грубые, но эффективные промышленные роботы, которые делались на основе купленных и переоборудованных предприятий, с темпами, значительно более высокими, чем производство промышленных роботов «Абстерго». Да и технически они были иными – менее совершенные, намного менее дорогие и менее эффективные. Зато в обслуживании они были намного проще, и адаптированы «для пролетариата», то есть понять принципы их работы мог любой, более-менее образованный гражданин. Самым сложным уралботом был промышленный манипулятор, размещённый на колёсной платформе – этот мог свободно перемещаться по цеху, только нужны были маркеры-наклейки и программирование плана цеха. Встроенное ПО позволяло ему найти своё рабочее место и распознавать станки, оборудование, продукцию, людей, инородные объекты.

Старт бренда «уралбот» прошёл на ура. Презентация была закрытой – приглашены только руководители крупных предприятий Екатеринбурга и вообще, Урала. Нижний Тагил, Челябинск. Презентацию проводил я.

Вышел перед публикой – две дюжины человек, в деловых костюмах, видно, примарафетились перед посещением богемной тусовки. Обставлено всё было именно так – в одном из залов разместилась первая крупная партия моих роботов. Они занимались мелкой работой, рядом с ними стоял «Богатырь», тот самый, предназначенный для металлургов. Манипулятор, грузоподъёмностью сорок тонн, в котором использована схема с жёсткой механической передачей – центральный двигатель располагался в основании, это тяговый двигатель от грузового электровоза, двигатели помельче – в каждой оси, они, через редукторы, обеспечивали движение по осям. Обычно такие мощные роботы делаются гидравлическими, но я возиться с гидравликой не хотел. Остальные же были и вовсе с ременной передачей крутящего момента, или пневматическими. Дёшево и сердито, хотя уровень пневмопривода и не позволял позиционировать рабочий орган так же точно, как механика… На презентации, конечно же, присутствовали люди из Минобороны – главы предприятий ВПК. В целом – интеллигентные люди, недавно главу Уралмаша застрелили – взятки брал, воровал по-чёрному, с таким «партнёром» дела делать я не хотел. Вот Берси его и почистил, в общем порядке. Новый был моложе и значительно более честный.

– Господа! – я подошёл к маленькой трибуне, – поскольку презентация закрытая, я не буду говорить традиционных рекламных фраз, будем говорить за ваши деньги, а не за мои собственные. Почти год назад я получил заказ, персонально от министра обороны. Заказ простой – разработать простой и эффективный, а главное – дешёвый промышленный робот для ВПК. Суть работы сводилась к тому, что робот должен быть простым, надёжным, универсальным и эффективным. Имеющиеся в ассортименте компании Абстерго-Робо промышленные роботы не подходили по одной простой причине – они значительно сильнее, быстрее и точнее аналогичных агрегатов от ведущих мировых брендов. И значительно дороже, что немаловажно – Россия, конечно, пытается не отстать от последних заводских тенденций, но вопрос цены стоит остро. Повальная роботизация, как показал опыт моих предприятий, приносит ощутимую финансовую выгоду, но инвестиции вернутся не сразу. Поэтому я занялся разработкой более дешёвого промышленного манипулятора. Получилась целая линейка схожих по техническим решениям промышленных роботов. Я назвал эту линейку «Уралбот». Сущность его проста – это дешёвый, простой, надёжный робот, более похожий на военную машину, нежели чем на капризное заводское оборудование. Размеры и характеристики уралботов самые разные – минимальные – предназначены для замены ручного труда и имеют грузоподъёмность до тридцати килограмм. Самый маленький имеет всего три оси и мощность – половина киловатта. Самый большой – четыреста пятьдесят киловатт. Этот робот с кодовым именем «Богатырь» имеет размеры небольшого крана и способен легко манипулировать грузами до сорока тонн, может работать в сложных климатических условиях – на морозе до минус пятидесяти и при жаре до плюс четырёхсот восьмидесяти пяти градусов.

– К чему такие сложности? – спросил кто-то из приглашённых.

– Он предназначен для разноплановой работы, в том числе и в условиях, принципиально недоступных для человека. Это позволяет существенно сэкономить на средствах безопасности и расширить область его применения. Скажем, в металлургическом производстве он может работать непосредственно с расплавленным металлом, так как температура воздуха над ним в пределах его рабочей температуры. Или на морозе – заниматься сложными погрузочными работами, всего один робот на грузовой станции может загружать контейнеры или иную продукцию на железнодорожные вагоны, риск травм среди рабочих снижается, значительно облегчается труд…

– Это то мы поняли, грузовой терминал с роботом – идея не новая, – отозвался директор ЧТЗ, Виктор Ильяминов, – ты лучше скажи, сколько это чудо техники стоит?

– «Богатырь» стоит семьдесят пять тысяч долларов. Аналогичных роботов на рынке нет, так что сравнивать его не с чем, зато есть тяжёлые манипуляторы от Куки – грузоподъёмность тонна. Аналогичные по количеству осей и грузоподъёмности уралботы стоят десять тысяч долларов, то есть в пять раз дешевле.

– И в чём прикол? – спросил он же, – я понимаю, что комплектующие отечественные…

– Да, собственно, прикола тут ни в чём нет, – я пожал плечами, – уралботы изначально создавались как массовые машины для ВПК, для работы в грязных цехах и нечеловеческих условиях. Почему роботы у моих конкурентов стоят дороже – у них сложная матчасть, намного сложнее моих уралботов. Да, уралботы это не типичные представители семейства роботов – они скорее альтернативная ветка развития промышленных автоматов. Со временем роботы развивались в основном по направлениям усложнения матчасти, программно-технических средств, увеличения скорости и точности. Я во главу угла поставил практическую эффективность, цену и качество выполняемой работы.

– То есть, точность их работы ниже, чем у обычных промышленных роботов? – не унимался он.

– Нет, точность та же. Не всё, что дешевле – хуже. Вспомните, хотя бы, автомат Калашникова. Массовый, недорогой, надёжный, при этом без каких-либо выделяющихся недостатков. Уралбот создан по схожей философии.

Встал вопрос о деньгах. Его поднял директор Челябинского Металлургического:

– Хорошо, предположим, мы заинтересовались вашими товарами. Что вы имеете нам предложить и по чём?

– Имею вам предложить роботов, как по отдельности, так и в комплексе. По отдельности – цена указана на ценниках, в целом – я выполнил заказ товарища Зотова, а именно – сбил ценник в пять раз, по сравнению с мировыми аналогами, и локализовал производство. Комплексная роботизация – это комплекс мер по анализу производственных мощностей, желаемых результатов и роботизации. Выполняется сотрудниками Абстерго-Робо. Пока что результаты роботизации производств были более чем внушительные – отдельные виды товаров, вроде электровозов или моих смартфонов, производятся с максимальным участием роботов…

В Москве я устроился в отеле. Лазарев предложил мне проехаться с ним, в лимузине, но я в ответ пригласил его к себе. В танк. Посмеявшись, мы двое забрались в танк, президент – на место стрелка. Он тоже одел очки виртуальной реальности, ахнув и начав вертеть головой. Взял в руки пульт управления оружием и нечаянно нажал на спуск.

Такого количества мата от министра обороны я, наверное, не услышу уже никогда. Лазарев тоже ошалел, после чего набросился на меня с упрёками:

– Ты чего это, в Москву приехал на танке, да ещё и с оружием?

– Спокойно, – я приподнял очки, – все снаряды тут холостые.

– Ну… – он нервно рассмеялся, – но больше на танке в городе не передвигайся.

– Ладно, обещаю. А жаль, так хоть мне всегда дорогу уступают и не подрезают.

Выехать пришлось всё-таки на машине, причём, мы с президентом разъехались. Лазарев предложил мне составить план действий, я же в ответ выдал ему готовый документ в пару сотен страниц, в котором описано и экономически обосновано дальнейшее воплощение озвученного плана. Он забрал документ, судя по всему – что бы показать кому-нибудь из своих людей.

В итоговом плане «Буря в стакане» было расписано при помощи Берси, Ареса и Директора, дальнейшая комплексная война против западного мира, вместе с ослаблением потока арабской нефти. План искины разделили на четыре главных этапа. Описывалась постройка ряда заводов, создание и модернизация сложнейшей из военной техники – истребители, бомбардировщики, штурмовики, штурмовые вертолёты, универсальные десантные корабли и высокоточные ракеты. А это значит – гигантские верфи, способные создать полноценный авианосец. Авианосец не утратит своего значения ещё очень долго. Я слышал, что амеры разрабатывали даже большой летающий авианосец. Ужасающий бред, созданный, разве что коллективным бессознательным, так как именно авианосец укрепился в подсознании американцев как идеальное оружие «хороших парней». В реальности же уязвимость у него будет чудовищной – триллион долларов, выброшенные в урну с одной ракеты, попавшей в турбину, или одного вируса, который перехватит управление реактором и устроит им смесь Хиросимы и Чернобыля.

Три этапа плана просты, как три рубля. Первый – выпускаем больше бурового оборудования, НПЗ, выпускающие больше нефтепродуктов, увеличиваем добычу нефти до максимума, строим ключевые предприятия авиации и флота, а так же машиностроение. Второй этап – кадровые вопросы. Кадровые вопросы армии, кадровые вопросы промышленности – институты, университеты, армейские училища и учебки. Третий этап – война. Но тут и так всё ясно. Одних только вариантов начала войны было больше двух десятков. Ещё, теоретически, был четвёртый этап – сворачивание операции. Когда американцы поймут, что их имеют, они отреагируют. Держаться за ближний восток страна не будет, поэтому при вероятности войны с Америкой – отступит. Но тут было столько вариантов, что это фантомный этап.

Электромобиль – это нечто большее, чем просто машина. Это транспорт будущего, лишённый недостатков прошлого. У него есть и свои минусы, но в целом – это прекрасный транспорт. И именно с милиции началась электромобилизация страны. То, что мои аккумуляторы хорошо держали заряд даже при минус восьмидесяти градусах стало нонсенсом для всей области, не говоря уж про их ёмкость.

Презентация электромобилей прошла как по маслу. Я приехал на спорткаре, прямо к местному отделу полиции. Меня впустили, после чего я, и трое моих водителей, заехали.

Электромобили были покрашены в цвета полиции, с той лишь разницей, что у них не было номеров. Пока не зарегистрированы. Мигалки, громкоговорители, навигаторы, системы ночного видения и видеорегистраторы, рации – всё как положено хорошей ментовской машине.

Мы заехали во двор, а Берси позвонил начальнику, что бы вышел и принял товар. Начальник появился довольно быстро, не один, а сразу десятка два человек, в форме, в основном – в одних рубашках, так что звания было трудно разобрать. Однако, пожилой мужчина средних лет, с большим брюшком вышел вперёд и представился:

– Генерал-Полковник Лавочкин.

– Меня звать Хьярти, – я вышел из машины и посмотрел на небо. Ни одного облачка, солнышко палит – дай боже. Генерал посмотрел на машину:

– Это что за?

– Это мне прокурор заказал. Несолидно, при таком красивом городе иметь устаревшие отечественные автомобили в качестве патрульных. Он рассказал вам условия контракта?

Лавочкин отрицательно покачал головой:

– Просветите.

– Условия просты. Я сдаю в аренду или продаю транспорт. Продажа пока что не вписывается в бюджет, так что аренда. Техобслуживание – моё, станции зарядки – мои, причём стоимость использования включена в аренду, безлимитно. Заряжайтесь и колесите сколько влезет. Цена вопроса – десять тысяч в год за каждую машину. По моим подсчётам за год каждая ваша машина обходится вам в сумму около ста тысяч – бензин, обслуживание, стоянка… Высвободившиеся деньги можно и нужно будет потратить на пользу дела. Например, увеличить количество патрулей, потому как в городе намного больше преступников-гастролёров и просто деревенских Ванек, добравшихся до денег. Вон, главврач городской больницы жаловался, что количество интоксикаций за год выросло почти в три раза…

Полковник это выслушал, после чего спросил с интересом:

– И почему такая низкая стоимость?

– Электромобили намного проще, надёжнее и экономичнее. Срок службы – не меньше тридцати лет, количество движущихся частей – почти в десять раз меньше, чем в любом другом автомобиле. Нет трансмиссии, коробки передач… электромоторам она попросту не нужна.

– Ладно, показывай и рассказывай, – он подозвал к себе какого-то капитана, и вместе мы начали осмотр автомобиля.

Я разливался соловьём:

– Первая машина – лёгкий класс – это догонялка, а так же машина для срочных выездов. Только два места, запас хода по шоссе – тысяча сто километров, или восемнадцать часов езды без подзарядки на скорости шестьдесят километров в час. До сотни разгоняется за четыре секунды, маневренная, подвеска жёсткая, клиренс маленький, шины широкопрофильные, привод полный. Зарядка аккумулятора занимает два с половиной часа, на день интенсивной езды хватит точно.

– Максимальная скорость какая?

– Скользкий вопрос, – задумался я, – скорость легко замерить у бензиновых машин, а тут – чем больше даёшь газа, тем больше он разгоняется. Можно и до пятисот разогнаться, только машина потеряет управляемость. Поэтому правильнее считать разгон. До сотни разгонится за четыре секунды, до двухсот – за девять, до трёхсот – где-то за пятнадцать секунд. Но на двухсот она уже плохо управляется, а дальше – я бы не рекомендовал разгоняться, если впереди нет прямой и пустой дороги.

Начальник важно кивнул:

– Интересно, можно?

Он подошёл к двери и после моего кивка забрался внутрь, на водительское сидение. Тут же пожаловался:

– Теснотища то какая!

– Это скоростная машина, тут от каждого движения по салону будет мотать. Поэтому, чем плотнее сидит водитель, тем комфортнее ездить.

– Подвеска какая?

– Многорычажная, классическая для спорткаров. Жёсткая, по старым дорогам на такой не поездишь. Поэтому, кстати, сейчас убирают «лежачих полицейских» – выгодней наказать конкретного человека, чем сделать неудобство для всех.

Генерал едва ли помещался – пузо упиралось в руль, однако, ему понравилось. В дизайне салон был оригинальным – ключ в форме кубика, который нужно вставить в слот на передней панели для запуска двигателя, спортивный руль с клавишами, стрелочные приборы… торпедо представляло из себя сложнейшую магниевую отливку, в которую были вставлены все приборы – стрелочные и цифровые. Бортовой компьютер был справа от водителя – тут показывалась карта города и наше местоположение. Чуть ниже висела тангента рации. Генерал открыл дверь – она открывалась вверх, а не по ходу движения, как на обычных машинах.

Выбрались. Ухнув, генерал сказал:

– Хорошая машина. Дальше что?

– Дальше идёт средний класс, – я подошёл к седану, – самая массовая машина. Сядем?

Кивнув, он забрался на место водителя. Тут было уже намного комфортнее. Тот же дизайн, да только места больше, руль уже не такой спортивный, кресла тоже. Я сел рядом.

– Это стандартная машина. Полноразмерный седан, похожа на Бентли. Места много, автономность больше полутора суток. До сотни разгоняется за десять секунд. Кресла регулируются, руль тоже, в кресле есть встроенный кондиционер – что бы долго сидеть было комфортно. Думаю, Бентли в представлении не нуждается, хотя тут есть черты и других марок, и оригинальных.

Генерал нехотя вылез из машины:

– Эта тоже неплоха. Третья что?

– Третья – вседорожник. Осматривать будем?

– Обязательно.

Но тут генерал даже забираться не стал. Посмотрел, потрогал, кивнул своим мыслям:

– Сколько машин вы можете предоставить?

– Сколько потребуется. Но мы не осмотрели ещё один вид транспорта, – я показал за большой автомобиль. Генерал с интересом обошёл его и уставился на…

Маленький электроскутер-трицикл. Скутер был не такой уж маленький, но на фоне большой машины казался крошечным. Дизайн у него был прекрасным – тут уже Берси постарался на славу.

– Это трицикл, предназначен для патрулирования пешеходных зон и зон отдыха, там, где на машине никак не проедешь, а на своих двух людей гонять – негуманно. Скоро под моим протекторатом откроется юго-западный парк. Вы, наверное, слышали?

– Да, обещал внучке туда сводить…

– Тогда с меня билеты, – я улыбнулся, – билеты в замок, конечно же. Там будет кинотеатр, магазины детских товаров и отель, тоже рассчитанный на детей. Но поговорю за парк – это лесопарковая зона, в которой по плану – пятьдесят километров дорог, четыре площади, кафе, аттракционы, четыре крупных детских площадки. Короче, примерно то же, что и парк Горького в Москве. Или ВДНХ, только со сказочно-романтическим и мультяшным колоритом, как в Диснейленде. Патрульные там будут ни к селу, ни к городу, по этому поводу я тоже хотел поговорить с вами…

– О чём?

– О форме и транспорте. При создании парка дизайнеры стараются, что бы там не было чужеродных элементов. Скамейки, плитка на дорожках или фонари – всё сделано в сказочном стиле. В то же время это прекрасное место для всякого рода уличных воришек – люди расслаблены, часто оставляют сумки рядом с собой… поэтому нужно будет усиленно патрулировать парк. Сама зона огорожена, вход и выход через металлоискатели, пять тысяч камер и паспортный контроль – это хорошо, но недостаточно, что бы обеспечить безопасность.

– И зачем там паспортный контроль? – спросил генерал, – детей что ли будем ловить?

– Знаю я наших детишек. Изрисуют похабными картинками все площадки, загадят пивными бутылками да пачками из-под чипсов весь парк… так что правила внутри установлю я и они будут строгими – если кто нарушил, ищем его прохождение на паспортном контроле, или ещё лучше – через распознавание лиц, и уже на выходе ему намекнут, что лучше ему найти другое место для своих хулиганских порывов. В следующий раз повторится – вход для него закроется навсегда. Такая политика компании, сорри.

– А мне нравится, – генерал пожал плечами, – и детям должно понравится. Так что там про патрульных?

– Это я о форме. Дизайн парка довольно чёткий – сказочно-средневековый. Поэтому хотелось бы, что бы полицейские патрули не напрягали людей, и были одеты соответственно месту дежурства. Мне тут предлагали несколько вариантов – от кольчуги и шлема средневекового русского стражника до русской народной одежды. На конкурсе были даже красные костюмы стрельцов, но я решил, что лучше предоставить выбор вам.

Генерал задумался.

– Да, задал ты задачку, Хьярти. Знаешь, не положено ведь, неуставная форма одежды…

– А если провести это как нововведение? Ведь есть же кое-где в мире патрулирование в штатском, что бы не пугать потенциальных преступников…

– Дононовводимся до выговора от начальства…

– Не беспокойтесь, ваше начальство одобрит. А если ваше начальство не одобрит – я пожалуюсь своему начальству и оно не одобрит ваше начальство. Всё-таки я помощник президента, а не хрен собачий, – пожал я плечами.

Решено было пока прощупать этот вопрос у местного губернатора. Генерал пообещал.

Экскурсия города закончилась поездкой на монорельсе. Съездили к окраинам, посмотрели сверху на весь город, после чего уже вернулись к исходной точке в центре города. Надо признать, город очень понравился президенту. Это заметно, всё-таки после работы дизайнеров, Екатеринбург медленно стал преображаться по образу и подобию европейских городов. С улиц исчезли старые, грязные грузовики и автобусы, потихоньку рестайлили здания, улицы были широкие, патрульных машин – сто сорок штук, они были едва ли не на каждом перекрёстке. Для проезда президента никто дорогу не перекрывал – места хватало.

Конечной точкой нашего путешествия стал детский парк. Надо признать, что деньги делают чудеса. Вот и сейчас, заранее договорившись со всеми, я обеспечил аншлаг. В парке собралось около ста тысяч человек – людей было очень много, погода позволяла. Половина – дети, которые создавали натуральный детский гам. Парк был рассчитан на вдвое меньшее количество народа – приезд президента на открытие – это событие нерядовое.

Но тут уже надувался от гордости я, видя, с каким остервенением журналюги набросились на мой карманный дисней-ленд. Управлял им Директор, как одним из предприятий Абстерго. В центре, над лесом возвышался натуральный с виду замок был таким красивым, что аж глаз не отвести. В нём соединились черты лучших европейских замков и дворцов – Нойшвайнштайн, Драконьего замка, замка Гогенцоллерн. При этом внутри было пять залов кинотеатров, магазин, вроде «Детского мира» Москвы. Да, всё лучшее – детям. А ещё – надо приучать детей к тому, что они живут не в самой плохой стране мира и лучше пусть тусуются здесь по выходным, чем сидят в интернете, потому что «пойти некуда». Реальность, более привлекательная, чем виртуальный мир, отучает человека от веры в иллюзии и все сопутствующие с ней социальные недуги. Около получаса ушло на осмотр замка. Патрульных всё-же одели в форму стрельцов и древнерусских воинов, только кольчуги у них были из титанового сплава и с пустотелыми кольцами, шлемы тоже – титан. Делались на авиационном предприятии. По парку курсировали парковые автопоезда, причём – маршрутные, что бы не приходилось ходить подолгу пешком. Людям нравилось. Самые главные аттракционы поставили месяц назад и сегодня завершили опытную эксплуатацию.

Особым подвидом аттракционов был промышленный робот «ATLAS», к манипулятору которого было приделано кресло, как в обычных аттракционах – с дугами безопасности. Робот крутил на своей десятиметровой руке блок с двумя креслами. Скорость и перегрузки были различными, от вполне мирного покачивания на высоте до перегрузок в четыре единицы, стремительных взлётов, кувырков и падений. В восточной части парка стояли самые большие в мире американские горки. Мне, с моими литейками и цехами производства рельсового транспорта, сделать их было нетрудно. Зарегистрировать директору тоже. Высота горки – сто метров, общая протяжённость пути – пять километров. Некоторые участки пути вообще отпугивали потенциальных посетителей, поэтому ездили они полупустыми. Ещё бы – тройное кольцо, или место отвесного падения – это крайне жестоко по отношению к вестибулярному аппарату жителя Урала – человеку приземлённому, не слишком горячему по характеру. Зато проехавшиеся могли считать, что пережили уже очень немало.

Некоторые аттракционы были закрыты – красовалась вывеска, что откроется в 2007 году… и их было больше тридцати штук.

Президент особенно осмотрел только горки, но от предложения прокатиться отказался.

По дороге в Бри, со скоростью самого быстрого галопа лошади мчалась машина-внедорожник. Хьярти включил музыку – из фильма «Такси». Дороги были едва ли не хуже, чем в России, но подвеска машины, усиленная дюрасталью, выдерживала влёгкую, хотя машина и подпрыгивала на кочках. К деревеньке Бри он приблизился через два часа езды. Решив пока не палиться в небе, он передвигался на колёсах. Ворота деревни были распахнуты, поэтому Хьярти без проблем въехал, хотя при его приближении все и попрятались. Была середина дня, осень, в Бри моросил мелкий дождь. Хьярти осмотрел деревню. Деревня была – на тридцать дворов, самым большим и прибыльным предприятием тут был трактир, так как деревня выросла на пересечении двух дорог. Соответственно, остальные жители жили с обслуживания путников или охоты. Хьярти выключил музыку – на этот раз уже что-то лирическое. Он расслабился в кресле, слушая, как дождь барабанит по лобовому стеклу. Осмотрел окружающую обстановку и всё-таки переставил машину, что бы не мешать посетителям. Трактир был большим зданием, добротно сделанным и на вид очень древним. Хьярти выключил фары и выбрался, тут же перебежав до входа в здание.

Внутри царила прекрасная атмосфера. Целиком и полностью всё в здании было сделано из дерева, освещался трактир огнём, но ярко, было немало посетителей. Бармен стоял за стойкой и ждал посетителей. Увидев Хьярти, он приветливо улыбнулся:

– Проходите, гость дорогой!

Опытный глаз старого трактирщика заметил состоятельного клиента. В хорошей одежде – на Хьярти была кожаная куртка с меховым воротником и чёрные джинсы, а так же темно-зелёная рубашка с узорами, вышитыми серебряной нитью. Хьярти улыбнулся трактирщику в ответ:

– Добрый день. Тут моя знакомая, Пегги, не проходила? Такая девушка, с длинными волосами, миловидным лицом, лет семнадцати от роду. С ней ещё был молодой мужчина, воинского телосложения.

– Как же, помню таких, – кивнул трактирщик, – были тут пару месяцев назад. А вы, стало быть, их ищете?

– Да. Пегги должна прибыть сегодня, где тут можно переждать?

– Да у нас и пережди, – трактирщик улыбнулся, – садись, сейчас стол накрою, пообедаешь и заодно дождёшься свою подругу…

Хьярти на секунду задумался. После чего хитро улыбнулся и полез в подпространственный карман. Через пять секунд он извлёк на свет божий ящик пива и поставил его на стол перед трактирщиком, под удивлённый взгляд и самого владельца заведения, и публики:

– Пиво. Налей всем, а я тут посижу в уголочке, подожду подругу.

Трактирщик с сомнением посмотрел на упаковку, но всё же решился и разрезал её извлечённым из-под прилавка ножом.

Дело было сделано. Помощь оказана – теперь надо возвращаться. Но сначала – отвезти героев по домам. Они это заслужили.

– О чём задумался? – ко мне обратился Гендальф, заглянувший в рубку.

– О том, что всё закончено. Для вас. Моя же история только начинается. Я бы хотел наладить некоторый дипломатический контакт между землёй и Ардой. Это возможно?

– Смотря что ты имеешь в виду под этим, – волшебник сел рядом.

– У меня нет возможности постоянно перемещаться между мирами. Нужно построить устройство. Врата между мирами. Однако, на это уйдёт некоторое время. Правителям моего мира, никогда не контактировавшего с другими мирами, будет очень полезно пообщаться с другими цивилизациями, другими народами, расами. Скажем, хоббиты. Или Эльфы. Или Гномы.

– А люди?

– А люди и так на земле живут. И они не слишком то отличаются. Земля – мир совершенно другой. Абсолютно. Там есть только одна раса, люди. Было бы очень полезно им познакомиться с остальными…

Откровенно говоря, никто не ожидал, что всё разрешится так быстро. Больше всего ворчал Гимли – ему даже не дали ни разу топором махнуть. Ни одного врага не убил – какая тут война? Я с ним был согласен, укорив его:

– Гимли, на твой век ещё хватит врагов.

– А то как же, – надулся он от гордости, – кстати, куда мы летим?

Слепая Дева опустилась на Ксандаре, не где-нибудь, а на космодроме охотников за головами.

Из него вышли трое. Хьярти – вдохнул полной грудью воздух Ксандара:

– Я дома. Наконец-то, – он сладко улыбнулся. Вдали, среди небоскрёбов тянулись цепочки аэроспидеров, космодром был заставлен космическими кораблями самых разных конструкций. Хьярти, в сопровождении Стива и Пегги пошёл в направлении здания гильдии. Роджерс и Картер крутили головой – они рассматривали каждую мелочь. По дороге Хьярти почти не встретил никого, даже техников. Только корабли…

Он ввалился в здание гильдии, такое родное и привычное. Его сразу не узнали, однако, кто узнал – глазели как на знаменитость. Его спутникам тоже досталось немного внимания, но не так много.

Горный городок Аль-Махабиша, что на самом юго-западе аравийского полуострова, видел дни и получше сегодняшнего. Основной особенностью города была редкая для Аравии горная местность, которая облегчала оборону.

Армия Освобождения атаковала внезапно. Никто не ждал от них атаки, хотя в регионе и было много военных сил. Немногочисленный гарнизон города сначала подвергся артиллерийскому обстрелу. Эффективность обстрела можно было назвать околонулевой – основная масса 82-мм мин легла мимо, но психологический эффект был оказан. Дальше было только интереснее. Среди мин было легко спрятать огонь ракет воздух-поверхность. Их эффективность была на порядки большей – ракеты поразили все артиллерийские расчёты и с большим трудом установленные на горе гаубицы Д-30. Шесть машин-техничек были уничтожены мгновенно, тогда как разбуженные исламисты, с криками "Аллах акбар!" начали палить во все стороны.

Видимый враг появился много позже – через двадцать минут позиции пулемётчиков атаковала бронетехника – по горным дорогам вверх полезли два БТРа. А следом за ними, на обычных машинах ехали обычные солдаты – с калашами и пулемётами. Они, так же крича "Аллах акбар!", открыли огонь по обороняющимся. Продержались правительственные войска недолго – уже через полчаса они выбросили белый флаг и были с позором выгнаны.

Радовались исламисты недолго – скоро, пытающийся руководить этой бандой Арес, начал организовывать оборону. И сделать это было нелегко – во-первых – надо было притащить наверх ещё больше гаубиц, что бы простреливать все подступы. И террористы тащили – с помощью танка, наверх затаскивались шесть больших американских гаубиц.

Следом за ними шли американские ЗРК, ракеты поверхность-поверхность, грузовики с боеприпасами… солдаты спешно готовились к обороне – единственное. Что им было доступно – насыпать песка и камней в мешки и обложить ими позиции. ЗРК спешно развернули – уже к вечеру шесть зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот» и два «Хоук» стерегли небо. Две РСЗО MLRS позволяли простреливать любую зону, откуда будет готовиться контратака. Террористы закреплялись на своём новом опорном пункте. Наспех подготовленные артиллеристы были не бог весть чем, однако, недостаток их выучки компенсировался целеуказанием с БПЛА и корректируемыми боеприпасами. Готовились они к массированной контратаке правительственных войск – поэтому неделю напролёт строили укрепления, затаскивали на высоту оружие и боеприпасы, пока правительственные силы Йемена не приняли решение выбить террористов из горного аула. Результат обескуражил – посланные для бомбардировки самолёты МИГ-21 были сбиты, а попытка перебросить в соседний аул Гизилан артиллерию и войска закончилась мощным артиллерийским налётом. Работало по ним десять гаубиц, причём, как только закончилась атака на гизилан, в дело включились обе МЛРС, которые атаковали аул. В результате был повреждён транспортный вертолёт, а правительственные войска подняли настоящую тревогу.

К началу декабря уже многие телеканалы говорили про волнения на западе Йемена – повстанцы всерьёз и надолго обжились в горах. Новейшее американское вооружение у них было, как и старые немецкие пулемёты. С неба им помогали спутники-разведчики, БПЛА ДРЛО и разведки.

Воодушевлённые такой удачей, а откровенно говоря – после «головокружения от успехов», террористы начали продвигаться дальше, захватывая горные районы Йемена один за другим. Однако, им быстро надавали по зубам – удерживать высоту, имея только пулемёты – маловероятно, а серьёзно оборонять каждую из высот – нет средств. В итоге повстанцы потеряли одну РСЗО и четверть живой силы, после чего вернулись к изначально завоёванным территориям, регулярно дёргая бога за бороду, обстреливая крупные населённые пункты и прячась за укреплёнными позициями…

Арес, будь он человеком, сплюнул бы – совершенно не вовремя и некстати повстанцы подставились. Вместо вялотекущей войны они провоцируют стремительную операцию, в ходе которой они будут уничтожены, все до единого. Но попытки объяснить это лидеру ни к чем не привели – аллахакбар-джихадист недостаточно разумное для этого существо. Осталось только одно – вливать в их армию побольше средств и оружия, и надеяться, что они наведут побольше шороха, перед тем, как их размажут по горам тонким слоем. Именно это Арес и сделал.

Террористы Армии Освобождения представляли на взгляд эксперта совершенно типичную группировку. Арес перебросил им ещё кучу разномастного оружия и в Аравии началась ещё одна война. Хотя она там и не стихала – родиться в Аравии само по себе значило быть пушечным мясом. Не повезло. После многочисленных интервенций, внутренних войн, местные доказывали снова и снова простую истину – промывание мозгов избавляет от проблем с лишними мыслями, страха, а так же любых разумных вопросов. Главное – кричи «Аллах акбар!» громче и чаще…

Рейды АО приобретали всё более наглый характер, такой наглый, что в Америке уже заговорили про посылку контингента в Йемен. Однако, выгоды с этой операции не было, а стихийно, как они думали, возникшая группировка не представляла опасности для американского присутствия в регионе.

Лекция Танелиира по поводу того, что такое камни бесконечности – безусловно, интересная, времени выслушать её у меня было предостаточно. Танелиир знал очень многое – у такого существа не грех было и поучиться.

Стив и Пегги очень бурно отреагировали на станцию «Забвение» – всё-таки не каждый день такое увидишь… В свою очередь Квилл, ленивая задница, только и думал о том, как бы получить лишние несколько юнитов и смыться побыстрее. Ветер в голове у человека – тяжёлый случай. Ребёнок, блин. И как Гамора его терпит? Не понимаю, я бы не выдержал.

Я одёрнул его, когда Квилл хотел было прервать лекцию и смог выслушать ещё немало интересной информации. Аж захотелось получить камешек в свои руки! С его то помощью можно было проводить манипуляции силой почти любой сложности, выйти за пределы естественных ограничений. Камень мощи – один из самых сильных.

Коллекционер отвлёкся от лекции:

– Конечно же, вас интересует награда… – он улыбнулся, – вам, Хьярти, я ничего не обещал…

– Я тут приглядываю за Квиллом, не натворил бы чего, – я пожал плечами, глядя в глаза коллекционеру, – и вообще, за сделкой…

Дальнейшее, произошедшее, я предчувствовал. Опасность, но не сильная. Розовокожая девушка, слушавшая наш разговор, метнулась к камню. Я мог бы её остановить – вижу, как в шоке распахнулись глаза Тивана, как начала двигаться Гамора… Девушка схватилась за камень и тут только я начал действовать – прыгнул к ней, схватившись за руки, оттолкнул её от камня. Да, камень пытался влить через неё в меня сырую энергию Силы, причём очень много, но я не настолько глуп, что бы позволить ей смешаться с моей Силой. Бросил всю свою энергию на одну только задачу – предотвратить вливание энергии. Однако, камень пошёл вразнос. Фокусировщик – инструмент, который иногда использовали в Империи. Это архиредчайший и архидрагоценный инструмент. Он позволяет форсюзеру использовать не только тот маленький запас силы, что есть у него, но и черпать энергию в самой Силе. И этот фокусировщик пошёл вразнос – от него отбросило всех, кроме меня – я просто отразил его силу. Да, получилось эффектное представление…

Так, думай голова, кэпка куплю! Берси? Что делать?

– Немедленно впустите часть своей силы в фокусировщик и силу фокусировщика – в себя. Немного.

– Легко сказать! – мысленно взмолился я, выполняя рекомендации искина. Однако, стоило нам обменяться частичкой силы, я почувствовал фокусировщик как часть себя – его энергия успокоилась. Камень светился мягким, тёплым светом, из него шла сырая сила, но она была какая-то не враждебная…

– Теперь он стабилизирован, – подсказал Берси, – фокусировщику требуется около пяти минут на привыкание. Рекомендую не выпускать из рук.

– Мне что, его ещё и схватить?

– Конечно. Теперь фокус рассеивания можно контролировать. Пока ещё слабо…

Я потянулся к фиолетовому камню, что держался на подставке и взял его в руки. Ощущение – как будто держу обычный тёплый камешек. Сила камня постепенно проникала в меня, я ему пока не мешал… Всё стихло…

Обернулся – музей Тивана разгромлен, причём – капитально. Девка лежит, с обожжёнными руками, судя по всему – её сила получила невероятный удар. Зажав камешек посильнее, я подошёл к друзьям – Квилл вместе с Гаморой спрятались под стол, а Грут, вместе с енотиком, убежал подальше. Молодцы.

– Бежим, – я вытащил за шкирку Квилла из под стола…

Однако, президент не поленился – воспользовался каналом связи и открыл видеоконференцию. Система видеоконференций Кремля была создана в Абстерго, это довольно совершенная система виртуальной реальности, которая считывает изображение человека и создаёт абсолютно точную 3-Д модель в виртуальном конференц-зале. Вид конференц-зала можно менять. На этот раз президент погрузился в виртуальный домик на берегу тропического острова. Я вошёл в систему, под видом пожилого мужчины, во многом похожего на Лазарева.

– Вы из директората? – спросил он, как только я появился, – где там Хьярти?

– Он далеко, к сожалению. Обычно Хьярти только принимает самые важные решения и курирует проекты, а вся тяжесть руководства лежит на мне. Но я не жалуюсь – у меня хорошая команда. О чём вы хотели поговорить?

– Маглев, – тут же ответил Лазарев, подняв руки, – я всё понимаю, для вас это очень серьёзный проект…

– Вы даже не представляете, насколько. Количество сил, потраченных на технику маглева сравнимо с таковым для строительства целой отрасли промышленности. Этот проект существует только по одной причине – благодаря исследованиям в области материалов нам удалось сделать срок эксплуатации в пятьсот лет. За пятьсот лет он точно окупится и принесёт прибыль.

Лазарев сглотнул:

– Да. Я хотел бы заметить, что в последнее время доходы страны от экспорта высокотехнологичных товаров растут, а нефтезависимость снизилась вдвое. И это вы ещё не запустили свой агропром…

– Не стоит на него рассчитывать, – мой виртуальный аватар покачал головой, – мощность АПК рассчитана скорее на масштабное создание высококачественных продуктовых товаров. Это элитные сорта сыров, колбас, алкоголя, мяса, причём, в максимально готовом виде.

Президент подумал немного:

– Но это требует высококачественных производств…

– Вы это говорите директору самой передовой корпорации на земле? – аватар саркастично улыбнулся, – я знаю. Я это уже сделал. В отличии от машиностроения, автоматизировать сельское хозяйство крайне проблематично, поэтому эта отрасль требует наибольшего количества кадров, наилучшей инфраструктуры. Задействовано будет больше ста тысяч человек, а основное назначение – срубить свой гешефт с вашего экспорта. Ведь Россия экспортирует сырьё – будет гораздо проще, если сырьё выкупим мы, переработаем и экспортируем уже товар, при этом увеличив доход в десяток раз. К тому же мы используем свои, уникальные разработки в области переработки, в области агрономической – удобрения, генные модификации…

– ГМО, – скривился президент.

Я вздохнул:

– Ерунда это всё. Через желудок человека генный код не передаётся, это я вам как эксперт говорю. Это как глобальное потепление – коммерческая уловка, что бы объяснить невозможность накормить всех голодных. Влияние имеет только биохимия, а что там за генный код – не важно. Дилетантские потуги в генной инженерии могут принести дисбаланс в биохимию, но наши генные инженеры – лучшие на планете. Генная инженерия от селекции отличается большей предсказуемостью и осознанностью. Мы уже вывели сорта пшеницы, дающие большой урожай и имеющие прекрасную адаптивность к жёстким условиям. Их можно выращивать даже на Урале и в Сибири…

Лазарев мало мне поверил:

– Ладно, хорошо, пускай.

– И новые породы свиней. Плодовитые, мясистые, имеющие иммунитет ко многим болезням.

Лазарев с подозрением прищурился:

– А людей новых вы не вывели?

– Не поверите, но и так можно сказать, – улыбнулся я, – это люди, иммунные к раку, СПИДу и дюжине других неизлечимых заболеваний. Однако, пока что это слишком опасно обнародовать. Стоимость модификации эмбриона огромна, а эффект будет только если все люди будут модифицированы. Иначе такие заболевания, как рак, не победить. Так что в ближайшие лет сто мы будем работать над снижением стоимости генетической профилактики болезней.

Президент минуту обдумывал мои слова, после чего тряхнул головой, слегка:

– Вернёмся к нашим баранам. Проект маглева пока соединяет только Урал и Москву, но он уже, за неделю эксплуатации, смог стать символом мирового масштаба. И дать мощный импульс развития Екатеринбургу и всему Уралу. От лица граждан страны, особенно жителей Урала, хотел бы вас поблагодарить, я в курсе, каких сил вам стоило создать дорогу в такие сроки.

Аватар только кивнул, принимая благодарность. Лазарев же только приступил:

– Остальная часть нашей беседы касается Плана. Вы ведь его курируете?

– Военной частью занимается глава нашей СБ, его псевдоним Арес. Я же экономист и управляющий гражданского характера. Если речь идёт про вывоз нефти, строительство инфраструктуры, танкеров, контрмеры экономического характера против попыток нас заблокировать – я руковожу предприятием. Военные вопросы – в СБ, к Аресу.

– Вот, вот, я по поводу контрмер. Очевидно, что американцы имеют огромное влияние на европейские столицы – Париж и Берлин. Встаёт вопрос – а не попытаются ли они устроить нам санкции?

– Обязательно, – даже возмутился я, – понадобится заменить их импорт отечественной продукцией – именно этим я и занимаюсь. Делаю всё, что бы санкции их были для нас не страшны.

– Есть и ещё кое-что. Я тут посчитал – мы могли бы подсадить их на свои товары.

– Ась? – я поднял бровь, – они и так у нас много чего покупают. За месяц Абстерго им отгружает почти на три миллиарда евро товаров!

– Во-во, – поддакнул президент, – а я говорю про экономическую связь. Если создать экономический маршрут, скажем, по экспорту у нас компьютеров, электроники, промтоваров, продуктов питания, то можно будет склонить ЕС на нашу сторону. Ведь им разрыв с нами торговли будет болезненным, хоть и не фатальным… При таком развитии событий я возьму на себя тяжесть переговоров с лидерами ЕС, надо только обеспечить мощную торговую связь. Понятное дело, это значит – направить все силы в развитие промышленности европейского уровня. Одна надежда – на гешефты. После того, как мы станем крупнейшим экспортёром нефти в Европе – они ещё и на топливную иглу сядут, вдобавок к газу.

Я задумался. По-умолчанию считал страны НАТО враждебными, а вот оно как оказывается… Значит, в этой игре мы сможем оторвать Европу от США? При этом встанет вопрос о ультралиберализме – его решат мигранты, которые устроят Европе алаверды.

Но это получится, если мы будем иметь что предложить им. Электроника, высококачественные продукты, продукция машиностроения. Немецкие машины с русскими двигателями – обхохочешься! Я улыбнулся:

– Это мы можем. Если к моменту начала операции в Аравии успеем проложить путь и захватить ключевые рынки – мы получим двойную прибыль. Я уже выбрал приоритетные экспортные направления – это машиностроение, электроника и продукты питания.

Лазарев спросил:

– Ориентируешься на импорт для их промышленности?

– Да, причём меня не устраивает ненастоящий доход. Я имею в виду страховые организации, банки и так далее. ВВП – это товар, это то, что можно потрогать. Это машины, компьютеры, пшеница и сталь. Однако, если мы будем экспортировать ключевые позиции для их предприятий, так, что бы отказ от наших товаров породил настоящий кризис… им будет плохо. А поманить нас бусами, как Тунис или ему подобные микространы, не получится.

– Это было бы мощным предлогом к моим предложениям, – кивнул Лазарев, – если Америка не удержит Европу, то мы сможем вернуть себе титул сверхдержавы. А Америка не удержит Европу, если будет только кричать про злых русских и ничего не сделает для Аравии.

– Плюс парочка наших специалистов заглянет к американским и британским нефтяным королям на чай с полонием… – я коварно улыбнулся, – мне это нравится куда больше, чем просто «стройка века». Но вы должны, я думаю, понимать, что это потребует от вас и МИДа огромной работы, причём работы быстрой и профессиональной. Плюс наши специалисты по международным контактам проведут ряд переговоров с правительствами стран ЕС…

Лазарев кивнул:

– Да. Я, мы, окажем всю возможную поддержку.

– Тогда начнём с создания предприятий, которые будут продавать товары в ЕС, – я улыбнулся, – от вас требуется – создать огромный АПК в Черноземье. Перерабатывающие предприятия, электроэнергия и электротехника – тракторы, комбайны, автоматизированные свинофермы – с нас, а вот люди, территории, всё остальное, вплоть до стройматериалов…

Президент задумался:

– Да, это я могу устроить, надо переговорить с профильным министром.

– Переговорите. Далее – требуется машиностроительное предприятие, которое будет делать двигатели и электронику автомобилей типа «Мерседес», «Ауди» или «Рено». Оборудование я обеспечу, нехватку кадров мы можем компенсировать только автоматизацией – то есть увеличением стоимости предприятия и снижением темпов автоматизации ВПК.

– Это позволительно, – кивнул Лазарев, – по авиации мы практически полностью насытились. Дальнейший количественный рост бессмысленен, только если поменять парк истребителей…

– Этим мы займёмся. Вертолёты теперь сами будете делать, в Торжке, это уже не проблема Абстерго. Если мы подсадим их на наши реактивные двигатели, с использованием материалов, которые они, как ни крутились бы, создать не смогут… о, да, – в моём сознании сложилась целостная картина. Крупнейшие авиапредприятия будут очень недовольны необходимостью перейти на менее экономичные двигатели, а это – ударит по европейской компании Эйрбас. Если они превентивно заменят движки во всех мировых самолётах нашими, то необходимость перейти на старые Роллс-Ройсы вызовет волну гнева и претензий, которая похоронит честное имя крупнейшего в мире производителя самолётов. О, да.

– И последнее, – я коварно улыбнулся, – у них нет собственной электроники. А это значит – мне придётся инициировать разработку относительно дешёвого и массового электронного комплекса – Смартфон-Планшет-Телевизор-Ноутбук-Операционная Система. Эти товары будут в сознании европейцев куда важнее, если связать их в единый комплекс и добавить функции, которых нет у конкурентов…

Боевая тревога – это очень, очень-очень серьёзно. Это потенциальная опасность неизвестного происхождения Земле и гражданским лицам.

Хьярти бегом отправился в ангар, за ним – Пеппер. Девушка легко поддерживала высокую скорость.

Берси разбудил силовую поддержку – Титанов, пока только пятерых, а так же дюжину боевых дроидов в полном боевом обмундировании. Арес принял командование.

Хьярти пулей залетел на борт Слепой Девы, следом за ним забежала Пеппер. Парень плюхнулся в кресло пилота и махнул Поттс на соседнее кресло.

– А можно?

– Садись, – отрешённо бросил Хьярти, – дело серьёзное.

Он вывел на мониторы картинку. Дело и правда было очень серьёзное – огромная железная фигура шла по маленькому городку, из неё то и дело вылетал луч, который сжигал дома. Гражданские бежали в ужасе, но тем не менее…

– Дроид неизвестного происхождения. Опасность высокая, по размерам и силе не уступает нашим Титанам, больше пока ничего неизвестно. Арес заметил его через свои спутники…

Хьярти тут же связался с Аресом и приказал атаковать существо орбитальным орудием. Дело было опасным – в радиусе нескольких десятков метров вокруг врага лучше не находиться.

Слепая Дева устремилась к земле, рядом с ней летели Титаны, так же, как и корабль – невидимы. Хьярти не стал тратить время на медленный спуск в атмосферу, поэтому влетел в атмосферу на всей скорости, со всеми сопутствующими спецэффектами и потерей маскировки.

Но Хеймдалль не ответил. Ни сразу, ни через пару минут, сколько бы Тор его не звал. Мы прилетели в особое место, в пустыне – тут была точка выхода, но… бесполезно.

– Что-то произошло, – Тор выглядел обеспокоенным.

– Что-то плохое? – Фостер тоже забеспокоилась.

– Хеймдалль никогда не… Что же случилось? – он посмотрел на друзей, а потом на нас, в поисках ответов. Ответов не было. Я развёл руками:

– Скорее всего, дамы и господа, эта железяка только отвлекала внимание. Уж не знаю, что там в Асгарде, но это мне не нравится… Джейн лучше отменить путешествие до лучших времён.

– Твоя правда, – согласился со мной Тор, пока остальные голосили и звали Хеймдалля…

И вот, наконец, сбылось – нас подхватила сила радужного моста. Ощущения почти такие же, как при полёте в Арду. Мы вывалились, причём Пеппер и я удержались только за счёт двигателей костюмов.

– Одень самую тяжёлую броню.

– Но в ней неудобно!

– Тогда среднюю. Но в этой не оставайся, она не защищает от огня или холода… – я же переоделся в самую тяжёлую броню, которая у меня была. И… обомлел. Мы были в центре величественного сооружения. Остальные бросились к хранителю моста – Хеймдалль лежал около пьедестала в центре зала, я же оторопело смотрел вокруг. Сфера – как маленький микрокосмос, сила… сила тут была очень тонкой и невероятно искусным образом сплетена с технологией. Я выпал в прострацию, смотря на это сооружение, запоминая каждую линию силы, каждую чёрточку и каждый узелок пульсирующей энергии на стенах, в сфере… Отвлёкся только, когда заметил, что Пеппер машет у меня перед носом.

– Эй, Хьярти! – она беспокоилась, – ты где там?

– Я… тут, – я вернулся в реальность, – он прекрасен.

– Кто?

– Он, – я обвёл рукой вокруг, – этот портал.

Тор только рассмеялся, а я добавил: – вернусь в Мидгард – построю себе такой же!

Блефовал, конечно, мне сейчас и тот, что в Арду, едва доступен, но…, но это того стоило – самодовольная улыбка сползла с лица Тора.

Мы побежали дальше. Я, Пеппер, Тор – умели летать, поэтому мы полетели – Тор вёл нас. Он летел впереди, держась за свой молот. Молот Тора тоже был фокусировщиком, правда, куда более слабым, чем Камень – но более функциональным и управляемым. Это реально сложнейший артефакт, а камень – это концентрация силы, причём, не через меня – то есть, сырую, не преобразованную силу он мог использовать только для разрушения. Но это разрушение было кое-чем намного более сложным, чем просто разнос всего на атомы…

Асгард поражал величием – огромный город, тысячи небоскрёбов, и посреди них – главный, высотой не менее двух-трёх километров, при этом широкий… в таком здании мог бы разместиться целый город. Золотой дворец. Тор приземлился на одну из площадок, мы с Пеппер – следом. Тор шёл быстро, мы не отставали. Я уже накопил в мече Силу и меч снова странно вибрировал, ища только врага, что бы эту силу высвободить. Внутри дворца было… не слишком необычно. Большие залы, мягкий свет, обилие золотого цвета, но и только. Ничего фантастического – всё это было скрыто внутри стен, пола, потолка, убранства… сила, много силы. Тор, идя впереди, говорил:

– Что-то неладное творится в Асгарде. Так дальше нельзя. Сначала мне сказали, что отец погиб из-за меня, а потом – сослали на землю, но…

– Встань, – приказал Один.

Я встал, до того присев на одно колено, как требуют местные традиции. Один внушал, сидел на большом золотом кресле, смотрел на меня единственным глазом…

Один заговорил:

– Так вот значит, кто, уничтожил моё копьё, – недовольно буркнул он. Копьё? Какое копьё? Видимо, удивление на моём лице отразилось уж очень отчётливо, Один пояснил: – Копьё Гугнир, что было в руках у Локи. Ладно, я не держу на тебя зла, тем более, что ты спас этим Тора, – Один поднялся, – кто ты и почему пришёл в Асгард?

Надо говорить…

– Моё имя – Хьярти. Я из Мидгарда. Я и ещё несколько человек занимаемся, в меру своих скромных сил защитой Мидгарда от угроз из других миров.

Один ответил:

– Асгард защищает Мидгард от любых проникновений извне. Вступить на Иггдрасиль извне невозможно.

– Стражи, – кивнул я, – угроза исходит не только от нынешнего общества. В прошлом Мидгард был полем многих сражений, в земле осталось немало совсем не безопасных вещей. Оружие, военные постройки, иные чужеродные вещи. Да и в любой, даже самой неприступной стене найдётся лазейка.

Один величаво кивнул, после чего спросил:

– Ты пришёл сюда, что бы наказать моего сына?

– Не только, – отказался я, – хотя с Локи нужно что-то делать. К нему нужен более тонкий подход, нежели к Тору. Все ледяные великаны отличаются более сложной психикой. Возможно, исследования разума мидгардских учёных помогут понять его?

– Возможно, – задумался Один, – с Локи много проблем.

– Мне бы не хотелось, что бы Мидгард, прямо или косвенно, пострадал из-за этого. Я отсёк ему руку – возможно, это напомнит ему, что он не самый сильный в галактике.

– Отсечь руку – это ли демонстрация силы? – с сомнением и недовольством ответил Один.

– Физическую оболочку – нет. Но если он более могущественен, нежели я, то вернёт свою руку. Я отсёк её во всех смыслах, восстановить её будет очень и очень непросто, даже для меня. Даже если вселить его в новое, целое тело – рука будет мёртвой. Но я не хвалиться силой сюда пришёл, и даже не проводить шоковую терапию принцам, а узнать…

– Что? – Один задумчиво пригладил свою бороду. Борода у него была недлинной, но аккуратной.

– Альвхейм. Недавно я наткнулся на одно древнее устройство, что было заметено землёй много тысяч лет. Это портал, вроде радужного моста, только на одну планету. Мои друзья случайно активировали его и попали в этот мир, они не смогли оттуда связаться со мной, а я – увидеть их, хотя и чувствовал, что всё в порядке. Это исключительная по силе защита от внешнего наблюдения, если даже квантовые передатчики и Сила не способны её преодолеть. Хеймдалль подтвердил мои догадки – он тоже не может видеть этот мир.

– Вот как? И что это за мир? При чём тут Альвхейм?

– Этот мир – странный, но неплохой. В нём живут разные расы – люди, эльфы, гномы, великаны, и даже драконы. А так же несколько рас, произошедших от смешения главных. В мире почитается как божество Эру Илуватар, осталась память об устройствах, что сделали его пригодным для жизни – гигантских светильниках и лесах, а так же память о пробуждении живущих там рас. Владеющие Силой, или, если угодно, магией, живут на отдельном континенте, не вмешиваясь в жизнь остальных народов, которые если и владеют магией, то очень слабо. Это похоже на эксперимент с целью поселить под одним небом расы девяти миров…

– Интересно, очень интересно, – согласился со мной Один, – , но зачем Илуватар делать это? Я не вижу в этом смысла.

– Я тоже, но, возможно, сам Илуватар знает, зачем это нужно. Или большого смысла и нет – он просто хотел провести эксперимент, посмотрев, как уживутся вместе некоторые народы девяти миров.

Один просидел в задумчивости несколько томительных секунд.

– Ты был там?

– Да, когда вытаскивал своих людей.

– И как там? Опиши этот мир.

Я задумался ненадолго, но начал по порядку:

– Это красивый, природный мир, в котором есть немного магии. Её недостаточно, что бы сделать мир развитым, подобно Асгарду, но и недостаточно мало, что бы её заменили технологии, не использующие магию – как в Мидгарде. Основное население мира – Эльфы, Люди и Гномы. Эльфы живут в лесах, почти не контактируя с остальными, однако, они не закрываются от мира и всегда рады видеть у себя людей или гномов, или иные народы, они владеют магией – слабо, но достаточно, что бы жить уютно и не бояться войны с другими народами. Гномы – обжили горные хребты и крупные горы, но многие живут на поверхности планеты. Они намного менее искусны, чем гномы в Свартальфахейме, но среди народов Средиземья, всё же, лучшие мастера. Про людей скажу кратко – то же самое, что и в Мидгарде много тысячелетий назад, когда Мидгард ещё не был закрытым миром…

Одину, судя по всему, понравилось:

– И они не перебили друг друга?

– Войны бывают постоянно – то они мирятся, то друг друга убивают…, но в целом – особой ненависти между народами нет. Когда я уходил претендент на трон королевства людей как раз хотел пожениться с дочерью владыки эльфов…

Один… расхохотался. Хохотал он искренне, так, что даже меня пробрало. Минуту в зале творился бедлам – слуги вращали очами в непонятках, а я – не знал, что делать. Один, отсмеявшись, пояснил:

– Эльфы – самые надменные существа в девяти мирах. Они едва ли признают главенство Асов, что уж говорить про людей. И что бы владыка эльфов отдал свою дочь за человека…

Я пожал плечами, тоже улыбнувшись:

– Значит, эксперимент Илуватара дал интересные результаты. Возможно, он хотел показать жителям девяти миров пример того, как можно ужиться вместе…

– Хорошо, – один, улыбаясь, глубоко выдохнул, – интересно и вправду. Не будем пока трогать ни Илуватара, ни его мир. А что собираешься делать с ним ты?

– Пока я сообщил одному из местных, что не против того, что бы между Мидгардом и Ардой установились осторожные дипломатические контакты. Возможно, если будет случай, Арда станет «тренировочным манекеном» для политиков и людей Мидгарда. Наши политики скрывают наличие жизни вне Мидгарда, но с каждым годом делать это всё трудней и трудней. Сама Арда тоже познакомится с технологиями Мидгарда. Я прослежу, что бы миры не навредили друг другу, так как единственный проход между мирами – у меня…

Проводив Пеппер, я наконец-то освободился. До Нью-Йорка её доставит один из наших самолётов. Самолёты Абстерго в аэропорту Екатеринбурга уже прижились и превратили региональный аэропорт в столичный – ежедневно совершались вылеты, дозаправки крупных авиалайнеров. Частный сектор и частная ВВП – дюжина бизнес-джетов, произведённые на нашем предприятии были доступны для аренды, и долго не простаивали, учитывая, что цена на них колебалась на грани рентабельности. Пеппер улетела на моём «личном» самолёте. Причём, предварительно позвонив Тони… Я подозреваю, что с его то характером он психанёт. Точно психанёт. Дело в моём самолёте – ведь этот самолёт летал со скоростью в пять мах. Или шесть тысяч километров в час на расчётной высоте… Создать пассажирский гиперзвуковой самолёт, да ещё и не раструбить об этом на каждом углу – это надо умудриться. И тем не менее, самолёт мой был по всем правилам оформлен и зарегистрирован. Правда, для экономии топлива был секретик – основным маршевым двигателем был ускоритель частиц, такой же, как и в броне. Поэтому топливо он жрал только на взлёте и посадке – для, так сказать, виду. Смотрелся фантастично, более красив, чем предмет обожания всех технофагов западного мира – разведчик блэкбёрд…

Пеппер улетела и через полтора часа её самолёт приземлился в аэропорту Вашингтона. А я – отправился разгребать дрова, которые наломали равшан и джамшут – сиречь Директор и Арес. Без моего пристального контроля они слишком… разошлись. Пришлось приструнять и делать строгий выговор за самоуправство. Не думаю, что сильно помогло, но по крайней мере больше обещали новых проектов не начинать, не посоветовавшись со мной. Я ещё не отошёл от их бесплатного всепланетарного интернета! Денег они, конечно, подняли.

За тщательным изучением отчёта о проделанной работе меня и застали будущие молодожёны. Со Стивом только перекинулись парой фраз…

И всё же, хорошо у меня складывается с Пеппер. Погуляли по Флоренции, даже поцеловались разок, но это скорее мелочь жизни. Пеппер чувствовала себя не в своей тарелке, я немного уверенней, но тоже вроде не заводили разговор про личную жизнь, но и… не отдалялись.

Капитан Завьялов в своей карьере следователя ФСБ видел разное, но такое – в первый раз. Масштабы поражали воображение, а ещё больше – наглость и профессионализм участников ОПГ.

В крупном частном владении, что в Ленинградской области, творилось чёрт знает что. Домики, трупы, сектанты, люди… огромное количество жертв и исключительный профессионализм террористов, очевидно – не чеченцев или арабов.

В домовладении обосновалась секта, полноценная и настоящая. Лидеры секты – почитались как посланцы бога на земле, основной контингент – верящие в их сектантскую чушь люди. Удивительно, как легко оказывалось затянуть в цепкие лапки секты людей… Про сектантов можно сказать коротко – пятьсот восемьдесят человек, были судимые, основали секту два года назад, вели пропаганду через друзей и знакомых своих жертв, затягивали людей, целыми семьями, на работу в домовладение. Милиция подозрительно мало уделяла внимания всем тревожным звоночкам. Частных домов – несколько, бараки для жертв, дом для хозяев секты, вооружённая до зубов охрана. И никто ничего не смог сделать. Промывали мозги людям качественно, но их то за что?

Завьялов, после изучения дела, сидел в кабинете и пил горячий чай, обдумывая всё произошедшее. Почерк тот же, что и раньше, но масштабы – иные. Около ста человек, на БМП. Два танка Т-72, уже знакомая ЗСУ-23-4. Налёт случился рано утром, во время молитв – танки ворвались в домовладение со стороны города. Откуда они появились… следы теряются уже через несколько километров. Танки проломили стену и за ними въехали БМП с десантниками. Десант – хорошо вооружённые автоматами АКСУ солдаты. Автоматы бросили – номера сбиты, стволы чистые, следов органики или повреждений нет. Ворвались утром, рассредоточились – очень быстро. Командование хорошо спланировало акцию на основе распорядка дня сектантов. Первый удар – танки открыли огонь по сопротивляющимся – в охране состояло около десяти вооружённых надзирателей. Их расстреляла бронетехника, после чего переключилась на хозяйский дом. Солдаты рассредоточились по лагерю и убивали всех на своём пути, кроме детей до двенадцати лет – эти были позже найдены недалеко от города. Их отвезли к трассе, после чего солдаты скрылись. Двигались быстро, уверенно, одеты в классическую экипировку американского SWAT, стреляли на поражение без запинки. Сектантов, пастора вместе с паствой заперли в так называемой церкви и расстреляли из зенитной пушки. Одна очередь убила всех без исключения – такой ураган снарядов вряд ли что-то может пережить. После чего был произведён тщательный обыск дома на предмет документов. Документы сложили отдельно, а всё, что осталось от дома – зачем-то сожгли, полив бензином. Танки и БМП были брошены, солдаты скрылись на грузовиках, которые так же оказались брошены. Ни в одном месте грузовиков, даже в потайных не нашлось ни следа, который мог бы поведать о их происхождении. То же с танками.

И это уже четвёртая атака на секту – до этого были сожжены заживо так называемые хаббардисты, или сайентологи, причём – в Москве, средь бела дня, среди крупного собрания. И опять – преступникам магическим образом удалось скрыться. Однако, это ещё что – нападения на сайентологов начали происходить и в других странах. В США в церковь сайентологии так же подверглась нападкам, из-за выложенных в интернет видео с камер, документов, частных разговоров. Бизнес по промывке мозгов сектами принимал серьёзный оборот.

Но пугали масштабы этого в России. Есть целая группировка, которая имеет уровень вооружения, почти не уступающий армии. Однако, нападки на несколько сект заставили людей поднять эту тему, эту проблему. Поднимать её ФСБ, откровенно говоря, не хотело. Но громкие теракты и сотни убитых горожан вынуждали – ведь ссылки на видео теперь лежали в недоступном никому домене.geo. И ни один закон не запрещал гражданам посылать сигналы в космос, или принимать их из космоса, даже в самые суровые годы советской власти никто не мог запретить слушать «вражьи голоса». Администрация же спутниковой сети отказывалась удалять контент, не нарушающий правила их серверов. Тем не менее, любые попытки отдела «К» заставить Абстерго заговорить потерпели неудачу – никто не знает, кто купил устройства, через которые ведут свои видеоблоги «ГО»

Пеппер стояла рядом, поддерживая меня. Улыбалась на камеры. Я же не пожелал отвечать на вопросы журналистов, вместо этого обойдясь экспресс-выступлением. Мы стояли там, откуда открывается лучшее зрелище на картину. Эдем – это проект, который уже стал всемирно известен.

Я поднялся на небольшую трибуну, но, в отличии от Старка, я не любил произносить речи и вообще, внимание публики мне неприятно. Поэтому ограничился самой короткой из возможных презентаций. Мы стояли на входе, но перед финалом презентации вокруг входа в Эдем создали большую завесу-штору, которая отделяла вошедших и не давала сразу разглядеть всю прелесть райского сада…

– Добрый день, друзья. Вас всех заинтересовала постройка, которую мы возвели близ Екатеринбурга. Прежде всего, я бы хотел сказать – Абстерго это корпорация, обладающая исключительной технологической, научной и производственной базой. Тогда как транснациональные корпорации подстраиваются под условия, разбрасывая производства по разным странам, мы меняем мир под себя. Я никогда не делал из этого секрета – деньги никогда не были целью создания корпорации. За непродолжительное время существования Абстерго мы проделали гигантскую работу. Проще сказать, что мы не сделали, чем перечислять длинный список рынков и сфер, в которых присутствуют товары и услуги моей компании. Корпорация с капитализацией в четырнадцать триллионов евро должна иметь достойный центральный офис, который должен отражать и наши цели, и наши ценности, и быть достойным быть офисом крупнейшей корпорации в мире…

Я подал знак и занавес с логотипом компании начал подниматься. Этого они точно не ожидали. Журналисты, десяток бизнесменов, среди которых руководство многих екатеринбургских предприятий…

– Позвольте представить… Эдем!

Видеть их лица было забавно. Когда спала завеса и все увидели ЕГО. Райский сад с гигантским, монументально-хтоническим зданием по центру…

Я молча подождал, пока они оправятся от шока…. После чего назвал факты, которые предназначались скорее конкурентам и недоброжелателям:

– Сто пятьдесят квадратных километров абсолютно безопасной зоны, центральный офисный комплекс высотой в триста сорок метров, площадь всех помещений офиса – четыре миллиона квадратных метров. Здания из сверхпрочных материалов – они простоят тысячи лет. Этот комплекс – величайшее творение рук человеческих. И символ нашей экономической и научной мощи.

Я сошёл с трибуны. Пеппер похлопала вместе с остальными. От общения с журналистами я отказался – вместо этого поехал на открытие офиса. Начали наполняться электроавтобусы. Журналюги отстали – им были выданы пропуска с маячками, после чего их перехватили менеджеры компании, разобрав всех по автобусам. А я… я ехал в центральный офис, который уже обживали заблаговременно переведённые сюда люди. Пеппер была рядом со мной, поддерживая, но не лезла.

Пожалуй, наиболее мудрым был Элронд. Он сразу понял, почему именно железная дорога. И к чему это приведёт. Соседние земли – Эрегион и Дунланд, через которые шла железная дорога, находились под властью эльфов, со столицей в Ривенделле. Правда, жили там в основном люди, но правительства людей были скорее номинальными – вся реальная власть принадлежала кланам эльфов. В Средиземье не начался «век железа и пара», но, тем не менее, сильно изменился расклад и технологическая составляющая.

Элронд принял меня на третий день после того, как железная дорога дошла до столицы Рохана – крепости Эдорас.

Элронд принял меня в тронном зале. Тут всё было по-эльфийски – море пафоса и кругом дерево. Элронд сидел на троне.

– Подойди, Хьярти.

– Приветствую вас, ваше величество, – я склонил голову.

– Я бы хотел знать, какое место ты занимаешь в своём мире, – вдруг удивил меня Элронд.

Я растерялся на несколько секунд, что бы сформулировать ответ:

– Я являюсь помощником президента крупнейшей страны в мире и одним из трёх самых богатых людей. Мне принадлежат заводы, производящие почти все сложные товары – пищу, оружие, транспортные средства, строительные организации и различные транспортные магистрали. С недавних пор появилась своя армия. Маленькая, всего пять тысяч солдат, но сильная. Всего на меня работает сто двадцать тысяч человек.

– Вот как? – в глазах Элронда блеснул огонёк интереса, – довольно внушительно. Как я понимаю – этот транспорт, железная дорога, далеко не самый совершенный. Машина, которую ты подарил Арагорну ездит намного быстрее.

– Да, ваше величество, – согласился я, – , но есть нюансы. Паровоз может потреблять любое топливо и не требует дополнительных построек, кроме редких станций с топливом и водой. При должном уходе он может служить дольше остальных, более сложных машин. Десятки лет, а то и сотни. Ни один другой вид транспорта не может похвастаться такой долговечностью и непривередливостью в еде, механизмы имеют свойство быстро изнашиваться.

Элронд величаво кивнул:

– Благодарю за пояснение. Я вижу у этого пути большое будущее. Оно изменит наше общество, не привыкшее к такому быстрому перемещению. Не знаю, к лучшему ли… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Да, ваше величество. Развитие железных дорог не принесло горя нашему миру, скорее наоборот – благодаря ним ресурсы всего мира начали использоваться более интенсивно и рационально.

Со вступлением было покончено. Элронд узнал, что хотел и перешёл к делу:

– Арагорн недавно предъявил права на трон Гондора. Однако, ни наместник, ни его сыновья, ни знать Гондора не согласились с этим. Арагорн – честный и строгий человек, взойдя на трон, он проведёт чистку среди знати, что серьёзно пала духом и телом за время правления наместников. Однако, простой народ поддерживает нового короля. Скоро будет война.

– Значит, так тому и быть, – кивнул я после краткой паузы, – я не дам оружие Мидгарда. Не хочу, что бы войны в вашем мире стали столь же масштабны и опасны, как в моём. Это касается и Мидгарда – любое принесённое в Арду оружие будет тщательно контролироваться мною.

– Хорошо, – Элронд удовлетворился таким ответом, – я спрошу коротко – чем ты можешь помочь? И можешь ли? Дорога облегчит снабжение наших объединённых армий, но вдруг у тебя есть что-то ещё?

Я покачал головой:

– Ваше величество, честно говоря, я руководствуюсь тем же принципом, что и врачи. Главное – не навредить. Не хочу навредить вашему миру в целом, ведь то, что может быть благом для одного, может быть и злом для многих.

– Но тем не менее, ты уничтожил Единое Кольцо.

– Я принял тяжёлое решение. Я помог уничтожить кольцо, но это не изменило жителей Средиземья. Сейчас же мне необходима крепость. Крупная крепость, в которой буду жить я и те, кто прибудет со мной из моего мира. Неприступная и находящаяся в удобном для товарооборота с остальными странами месте. Я выбрал место – это Айзенгард.

Элронд опять блеснул очами:

– На развалины Ортханка пока никто не предъявлял права. Ты восстановишь крепость?

Я решил поделиться планами на Айзенгард:

– Сейчас в регионе шестьсот дроидов-строителей. Они создадут мощные стены и крепость, внутри которой можно будет укрыться от любой войны. Однако, я думаю, небольшую помощь я вам оказать смогу. В рамках действительно небольшой помощи – поставки арбалетов, строительного и слесарно-столярного инструмента, могу оказать помощь в изготовлении машин и механизмов, одежду и броню для солдат.

Что бы не говорили в сказках, латные рыцари были большой редкостью. Хороший доспех стоил дорого и не защищал даже от прямого удара мечом, не говоря уж про копья. Толщина стального доспеха защищает только при слабых и скользящих ударах, которые и составляют абсолютное большинство – в свалке стенка-на-стенку нет времени размахиваться да приноравливаться, что бы ударить посильнее. Поэтому доспехи были далеко не у всех воинов. Изготовить средневековые доспехи для меня проще простого, оружие – тем более.

– Это уже очень много. Сколько ты сможешь поставить оружия и доспехов?

– Сколько угодно.

Элронд выразительно выгнул бровь. Я пояснил:

– Я говорил, что мне принадлежит крупная промышленность. Я смогу изготовить и десять тысяч комплектов, и сто, и сто тысяч, если понадобится. Это стоит денег, но, тем не менее, в пределах разумного и возможного.

Элронд помолчал секунд десять. Рекорд.

– Это было бы… бесценно. У нас вряд ли наберётся больше двадцати тысяч воинов, включая людей и эльфов, однако, если все они будут в броне… – владыка задумался ненадолго, – что ты хочешь за это?

Я не знал, чего хочу. Однако, он не согласится на отсроченную и большую оплату, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову:

– Мне достаточно, если вы и Арагорн будете моими союзниками в Средиземье.

Элронд мимолётно улыбнулся:

– Пусть будет так. Война начнётся через год, не раньше. Нам необходимо собрать информацию и переманить на свою сторону достаточно Гондорцев. Успеешь?

– Да, без проблем.

– Нам нужна масса, понимаешь? Народ нужно чем-то кормить! – возмутился президент, даже привстав со своего кресла.

Я саркастично посмотрел на него. Понимаю, достали все в край. Но тем не менее!

– Сами, товарищ Лазарев, наверное, понимаете. Я получаю высокую прибыль, благодаря отбору лучшего урожая и великолепной его обработке. Меня не интересуют миллионы тонн зерна.

– Ладно, извини, – президент откинулся в своём кресле, – понимаю, всё понимаю.

– Я тоже. Достали вас, да?

– Ещё как. И угадай, почему?

– Я?

– Именно! Тыкают пальцами в Абстерго, в ваши прибыли, в вашу технику… и хотят того же. И я хочу продавать не зерно, а дорогие колбасы да сыры! – Лазарев развёл руками.

Нда. Дилемма. Как говорили теоретики коммунизма – индустриализация и коллективизация это две части одного целого. В последнее время людей начали активно набирать в институты – прошлый год был рекордсменом, поступило почти на двадцать процентов больше, чем раньше. Результат действия директора. И я решил повторить его метод, но говорил, скорее для себя самого, чем для президента:

– Сейчас это объективно нереально. Причин немало – во-первых – это гиперсложный и супердорогой обрабатывающий комплекс. Во-вторых, что более важно – это сельское хозяйство. Нужна высокая культура труда, а обеспечить её… обеспечить её я не могу иначе, как репрессивно-поощрительными методами. Не будем же мы каждого алкаша ссылать в Сибирь? Сейчас не то время, когда такое было реально. Алкозависимость и наркозависимость в деревнях – главное препятствие на пути к увеличению дохода. Даже если я сделаю заводы, даже если дам им необходимую сельхозтехнику – технику разломают или попортят ненадлежащим использованием, из-за массовых и постоянных нарушений инструкций, в основном – из-за лени, мы нихрена не добьёмся.

– А если инструкции будут выполняться?

– Маловероятно, – я вспомнил, что тут ещё и Лазарев сидит, – у меня таких примеров масса. И это учитывая все труды по обеспечению точности выполнения инструкций. Один деятель решил не закладывать нужное удобрение, потому что «да зачем оно нужно», другой не включал систему полива, потому что, видите ли, земля влажная… а земля нормальная, через полив идут минеральные удобрения. А уж список косяков по-пьяному вообще не пересчитать, один другого хлеще. У нас всё рассчитано, удобрения, орошение – с точностью до грамма и миллиметра, исходя из биохимических показателей и генетического кода растений.

Да, точность была большая. Тут как в самолёте – есть чёткие инструкции, на каждый случай, регламентированы все возможные отклонения. Если что-то идёт не так, как обычно – смотрим в инструкцию, если в инструкции нет или не понятно – звоним агрономам. Никакой самодеятельности и никакого отклонения от регламента не допускается, даже если очень хочется. И вот деревенские придурки умудряются вообще работать – кто в лес, кто по дрова. От таких мы быстро избавляемся, но тем не менее, учитывая, сколько людей занято – несколько деревень, проблема остаётся. Выселение из корпоративной деревни – дело суровое. Частнособственнический инстинкт в сельских жителях силён, особенно это отмечал директор. У большинства домов есть частные огороды, поля по десять-пятнадцать соток. И человека не парит, что он спину надрывает на своих частных пятнадцати сотках, а в корпоративном поле за это же время, не прилагая усилий, выращивает в сотню раз больше. Лучше по колено в дерьме, с грыжей и остеохондрозом, получить на порядок меньше, но зато СВОЁ. И вот ломать эти устои было сложно, невидимая сила в людях поселилась и работала в глубине души, червячком грызя её, оправдывая непродуктивный труд. Сила частнособственнического инстинкта.

Я не против частного фермерства – но тогда уж обеспечить массу товара, а то такие частнособственники страну не прокормят. Они прокормят только самих себя, а у нас не Шир, между прочим! Индустриальная, ядерная держава, которую многие хотят попробовать на прочность…

Суть претензии президента сводилась к простому – России нужна была еда. Пища, хлеб насущный. Что бы в магазинах были колбасы, сыры, рыба, хлеб и пирожки с мясом, консервы и котлеты. И желательно, что бы всё это стоило недорого, а то сейчас цены кусаются. Для наших столиц – Москвы и Екатеринбурга, цены средние, но где-нибудь в городе Крыжополе народ живёт победнее, поскромнее и получает среднюю зарплату около двухсот евро, а не восемьсот, как в Москве, и не тысячу двести, как в Екатеринбурге. Повысить благосостояние народа… остро необходимо. Для этого нужно создать, собственно, рабочие места с достойной зарплатой. А что бы зарплата была достойной – необходимо, что бы они создавали товар, максимально эффективно использовали ресурсы. Если, к примеру, под Торжком из определённого набора металлов делают вертолёт МИ-8, стоимостью в три миллиона евро, а где-нибудь в штатах из тех же металлов делают вертолёт, стоимостью десять миллионов евро – очевидно, что получат они соответственно. А это значит – нужна развитая промышленность, развитая не количественно, но качественно. И работники тоже – ведь тупой, как пробка, постоянно филонящий, «специально обученный» деревенский Ванька будет работать кое-как и получать соответствующую зарплату. Всё упирается в два главных пункта – образование и технологии.

– Давайте начнём с другого, – предложил я, – вы же понимаете, что тут всё взаимосвязано. Что бы получать большую зарплату, нужно дороже продавать продукцию. Что бы она соответствовала строгим нормам качества, более строгим, чем ГОСТ. А что бы продукция соответствовала этим нормам, нужны более квалифицированные и ответственные работники сельского хозяйства. Предлагаю начать инвестиции не с фермеров и любителей, берущих кредиты ради деревенской романтики, а с построения крупных учебных заведений, в которых людей будут обучать работать по технологиям, нормативам и стандартам, превосходящим европейский уровень.

– И когда мы получим этих работников? – Лазарев слегка улыбнулся.

– Через два года. Средне-специальное образование, два года – обучение, один год – в учебной ферме, под руководством инструкторов. Обучение сложное, ведь надо овладеть не только нашей сельхозтехникой. Вложиться придётся, судя по всему, мне.

– Ну почему же… – не согласился Лазарев, – я тоже поучаствую.

– Нет, не стоит. Мне нужна полная власть над учебным процессом, а я не хочу иметь удавку в лице Минфина и Минобра на шее.

– Но тогда не видать тебе диплома гособразца…

Я усмехнулся:

– Вот для таких вещей и нужен имидж компании. Не факт, что у вас есть ВУЗы, дипломы которых, даже красные, будут котироваться так же высоко, как диплом Абстерго.

Лазарев встал:

– Значит, ничем помочь не сможешь?

– Гарантированно не смогу. Даже если попытаюсь – запорют всё дело, а вкладывать в такое дело деньги я не стану. Поэтому начну с негосударственной академии фермерского дела и технологий…

Скользкий вопрос. Очень скользкий. С одной стороны – я совершенно не хочу, что бы земляне покидали Землю, а тем более – предпринимали попытки выйти на контакт с галактикой. Хотя это и без них сделают, одной Силе известно, во что выльются их действия. Лучше сохранить статус-кво. С другой стороны – сейчас мне необходимо устроить большую шумиху вокруг космоса. Люди к этому восприимчивы, это показывают в новостях, даже враги по информационной войне будут вынуждены признать важность. Космос… в России с ним было плохо.

Передо мной было три перспективных проекта для освоения космоса – электромагнитная катапульта, башня Циолковского и аэрокосмический самолёт. Все три проекта могли дать нужный результат…

Скользок вопрос, потому что как объяснить людям на земле, что в галактике их не ждут с распростёртыми объятьями? Что уж точно не будет пафосного «первого контакта», с рукопожатиями и тому подобным официозом? Что к ним отнесутся как к аборигенам, вылезшим из своих джунглей в большой мир?

Пожалуй, переоценка своей значимости, из «Мы центр вселенной», которая бывает у тех, кто ещё не контактировал с другими, а тем более – более развитыми цивилизациями до «Не бейте нас, мы хорошие» – это самый жёсткий период в жизни каждой планеты.

Мне бы очень не хотелось, что бы земляне, в приступах гордыни и самомнения нарвались и спровоцировали конфликт между Асгардом и Крии, став в очередной раз полем боя между двумя развитыми цивилизациями.

Мне нужно было залегендировать свои возможности по выводу спутников, к тому же космос – это великолепнейший источник дохода. А уж про то, какое влияние на людей имеет освоение космоса… даже в Империи миссии в другие галактики производили впечатление на всё общество. Есть внутри человека что-то такое, что не даёт ему усидеть на месте, что толкает его к звёздам. Какой патриотический подъём у людей был во время полётов Гагарина, полётов на луну… и главное – деньги тратились не на убийства, а на науку, на технику, реальную технику, многие из исследований по космосу привели к революции в авиации – ведь современные земные широкофюзеляжные авиалайнеры, экономичные двигатели – не с неба упали, они стали возможны благодаря исследованиям в космической области…

Я стоял на бетонных плитах аэродрома, перед обломками Бурана, тщательно собранными и привезёнными. Их уложили под навес, но тем не менее, оставили как есть. Такую страну просрать – это талант нужен!

Рядом стоял «Корвет» – маленькая, смешная копия бурана. Спускаемый модуль, который должен садиться по-самолётному… Интересная штука, космическая табуретка с моторчиком. В отличии от Бурана – корвет создали в Абстерго, по чертежам, купленным у Роскосмоса. Надо признать, что нечто похожее было и на Ксандаре, и называлось оно – одноразовый спасательный модуль. Было чуть подлиннее, что бы вместить больше людей и стояло на большинстве кораблей. Сейчас оно уже другое, но похожее.

– Берси, ты понимаешь?

– Да, командир. Необходимо начать освоение космического пространства, но предельно осторожно и с ограничениями.

– Твои мысли?

– Логичней всего было бы построить космическую башню, высотой в тридцать шесть тысяч километров, до геостационарной орбиты. Или космический лифт…

– Но нерационально.

– Да. Лучше всего – космический самолёт.

– А «Буран»?

– Исходя из настроений общества… лучше объявить о продолжении проекта. Однако, форма Бурана вполне неплохо подходит для легендаризации и освоения ближнего космоса…

– Так, – я задумался, – нам надо построить космический корабль. Официально и прилюдно. Скажем, сначала мы сделаем космический самолёт, потом запускаем проект по постройке на орбите, скажем, около МКС, космического корабля, а потом отправим его куда-нибудь.

– А двигатели? Топливо? Электричество?

– Термоядерный реактор, электрореактивный двигатель. Пусть не на ускоренных частицах, как в моей броне и у Девы, но тем не менее, этого хватит, что бы доползти до Луны или Марса. Ещё бы, первый настоящий космический корабль, который может летать по космосу…

– Мне начать проработку?

– Нет, я это сделаю сам. Хочу, что бы корабль выглядел не слишком футуристично. Но начать следует с космического самолёта.

– Командир, вы можете сделать его за день, между прочим.

– И снова ты прав, – я улыбнулся, – космический самолёт я сделаю, но тем не менее, мне хочется, что бы ты тоже поработал. Необходимо взять проект «Буран», сегментировать его на части, так, что бы можно было его собрать воедино в космосе, и уже потом использовать как корабль для полёта… ну, хотя бы на луну. А ещё лучше – к астероидам и на Марс. Что у нас там в Солнечной системе полезного есть?

– Железо, цветные и редкоземельные металлы, метан…

– Ладно, это позже, – я отмахнулся, – сейчас главная задача – раструбить по всей стране, что Абстерго возрождает космонавтику и планирует до конца этого года высадку на луне.

– Что, серьёзно планируем уже до конца этого года?

– Ну да, а почему бы и нет? – я задумался, – главное – сделать космический самолёт, орбитально-региональный челнок. Буран я восстановлю и доделаю… его можно даже целиком брать, ведь космосамолёт можно сделать большим… впрок, так сказать.…

Ставку я сделал правильную.

Вернулся в центральный офис я с чувством хорошо выполненной работы. Спокойствие и уверенность в своих силах – это то, чего частенько не хватает. Но мир покоряется наглым, беда лишь в том, что, как правило, умные люди полны нерешительности, а идиоты – уверенности. Редко бывает наоборот.

Идя по коридору, слушал поздравления от сотрудников. Поздравления были искренними. Работников в Абстерго было много, а в центральном офисе – особенно. Поэтому частенько я выходил в люди, хотя бы в своей компании, но появлялся. Вот и сейчас пришлось улыбаться и отвечать на поздравления. Однако, в голове у меня крутился второй этап плана. Первые два космических самолёта должны взлететь через месяц, когда начнётся строительство ВМБ, будут публично оглашены условия договора и начнётся передислокация военных в индию. Я, улыбаясь, зашёл в свою лабораторию, где стоял Космический грузовой самолёт.

– Берси, вызови Ивана Александровича. Того, который с Нижнетагильского Металлургического…

Через несколько секунд на связи уже был наш повелитель рельсов и стальных чушек.

– Слушаю, – услышал я голос через динамики лаборатории.

– День добрый, это Хьярти. Буду краток – мы заключили договор с индусами, согласно которому мы, Абстерго, модернизируем им железные дороги. Перестелем полотно на некоторых ветках… у них железка – одна из самых больших и протяжённых в мире. И одна из самых интенсивно используемых, – я подошёл к колесу шасси космосамолёта и сел на него, – потянете такой заказ?

– Кхм… – Иван Александрович замялся, – думаю, да. О каких суммах идёт речь, что бы я был в курсе?

– Так, по моим подсчётам десять тысяч километров рельс стоят примерно миллиард евро. Если брать рельсы Р-75. Это семьсот тысяч тонн. Вот примерно на такой объём и ориентируйтесь. Я должен вас предупредить, что в индии с железными дорогами швах…

Тюрем в России было много, тюрьмы были разные. Но пожалуй всех их объединяло одно – в них никто не хотел бы оказаться, особенно в роли осуждённого. Правда, и в этом непреложном правиле могли найтись свои исключения. Одно из таких исключений звали Михаил Михайлов, по кличке Мишка. Звали его так ,конечно же, по всем документам и законам, вот только настоящее имя его никому не было известно. Мишка был задержан во время одной из облав ФСБ на Гражданскую Оборону. Задержан отнюдь не случайно, а целиком по собственному согласию. Особо опасного террориста пытались расколоть все, хотя он нагло игнорировал все попытки выведать информацию о Гражданской Обороне. В конце концов, его смогли осудить только за участие в погроме и соучастие в убийстве и назначили наказание в виде восьми лет лишения свободы.

Зона, в которую Михаила привезли, считалась воровской, царствовал здесь не закон федеральной службы, а ворьё, со своими «понятиями». Нового осуждённого вели под конвоем четверо автоматчиков, которые знали о том, по какому делу он был схвачен и поэтому изрядно побаивавшиеся нового арестанта. Сотрудники на этой зоне были всего лишь рабочими, да и все знали, что эта зона чёрная, тут законом и не пахло. Поэтому с осуждённым уже заочно попрощались, зэки были народом свирепым.

Дверь камеры закрылась за Мишкой, конвоиры спешно удалились. В нос ещё молодому члену ГО ударил запах немытых тел, табака и хлорки. Он поморщился. С дальней стороны камеры к нему направился зэк в типичной арестантской робе.

– Ты погляди, какого петушка к нам занесло, – он имел омерзительнейшую мордень, напоминающую об отсутствии интеллекта и ужасном образе жизни, – ты кто такой будешь?

– Михаил Михеев, – ответил он, – ГО, семнадцать рейдов, шестьдесят восемь трупов таких вот как вы уродов. Четверых сжёг заживо, двух освежевал. Ну что, будем знакомы? – он улыбнулся широко и по доброму, – а с тебя мы начнём…

Не успели зэки возмутиться, Миша одной рукой поднял за шею вылезшего к нему зэка и бросил его в сторону стола. Прикрученный к полу стол выдержал, а вот зэк ударился спиной и заорал. Однако, Миша был по доброму настроен и только придавил яйца зэка сапогом. Показалась кровь, он ещё шире улыбнулся и взял со стола ложку:

– А теперь, джентльмены, вас ждёт незабываемое знакомство с Гражданской Обороной. Или вы, – он обратился к притихшим зэкам, – думали, мрази, что народ всё вам простит и забудет? Эти бляди в погонах может быть и будут с вами нянчиться да изображать строгих дяденек. Для ГО вы либо граждане, либо куски мяса… – он посмотрел на тело под ногами, воющее и скулящее, – Алексей Никоноров, сорок шесть лет, пять изнасилований, восемь убийств. Приговор – смерть в огне! Всем, кроме тебя, – он ткнул пальцем в сидящего в углу зэка.

Словно по волшебству началась драка. Драка была очень быстрая, зэки бросились на Мишу, но результат был скорее обратный – через десяток секунд все уже лежали кучей около стола. Зэк, сидящий в углу, смотрел на это со страхом и интересом. Руки зэкам Мишка застегнул наручниками и в руках его показалась большая бутылка, изъятая неизвестно откуда. По волшебству, не иначе.

Он пояснил для зэков:

– Прометиум. Горит с температурой в полторы тысячи градусов. Плавит сталь, что уж говорить про тела, – он щедро полил зэков, которые начали брыкаться и звать начальство. Чиркнул спичкой и посмотрел странным, глубоким взглядом в сторону сидящего в углу арестанта:

– А вот вы, гражданин Синельников, осуждены незаконно. С теми, кто вас подставил, мы уже разобрались, но освободить вас не в силах.

– Правда? – арестант встал, – интересно, откуда вы узнали?

– Мы – знаем всё, – спичка полетела в сторону кричащих и воющих зэков и через мгновение полыхнуло так, что сидящего в десятке метров зэка обдало волной жара. Через долю секунды прометиум сгорел и оставил после себя лишь горстку обугленных до костей тел. Мишка улыбнулся:

– Справедливость и закон – две большие разницы. Так-то!

– Ловко вы, – зэк улыбнулся, – спасибо.

– Не за что. А теперь – мне пора.

С этими словами Мишка исчез, вернее, стал невидимым. Дым, валящий из камеры, заметили дежурные и через мгновение дверь камеры была распахнута, чем Миша и воспользовался. Спокойно вышел из камеры.

Но на этом ничего не закончилось, на этом всё началось. Страх, вот чего добивались в ГО. Страх не перед законом, а перед возмездием. Неотвратимым.

Арестанты из других камер эвакуировались и могли видеть, как обугленные тела сидельцев вытаскивали из камеры. Гражданская Оборона упоминалась всеми, в том числе и охранниками. Это был лишь первый день кошмара, перед которым меркнут фильмы ужасов. Невидимой тенью Миша скользил под потолком с помощью гравитационных ботинок, приклеивших его к потолку и уже вечером, когда арестованных возвращали в камеры после прогулки, недосчитались двоих. Их обнаружили в своей камере, они были прибиты к стене толстыми гвоздями, а на стене была надпись: «Если сила соединится со справедливостью, то что может быть сильнее этого союза?(Эсхил)».

Надпись была сделана кровью и видимо, с великим старанием – кистью, которую преступник бросил тут же. Зэки в ужасе выбежали из камеры и всполошили тем самым конвоиров. Поиски после переклички закончились просто – мент зашёл в камеру, обозрел эту картину и выскочил из камеры, тут же убежав к начальнику колонии…

Зэков перевели в другую камеру, тела увезли. Казалось бы, всё закончилось… но ночью со своих мест исчезли ещё два зэка, это были насильники. Среди арестантов полетели слухи, когда утром проснувшиеся зэки обнаружили своих сокамерников прибитых к потолку столовой. Это было ужасающее зрелище, тела были изуродованы, и по всей видимости – при жизни. «Надо стараться воздавать каждому по его заслугам; это – основа справедливости(Цицерон)» – гласила надпись на потолке. Тела увезли, а немногочисленные зэки, увидевшие на завтраке подобную картину, потеряли аппетит надолго. Зона была встревожена, в неё уже съезжались сотрудники ФСБ. Решено было запереть всех в камерах. Страх овладел зэками настолько, что они боялись выходить из камер сами, им не нужны были указания.

Информацию от зэков оградили, пытались оградить, однако, получалось плохо. Прежде всего из-за того, что каждые два-три часа кто-то умирал и скрыть это было сложно. Через четыре часа после инцидента в столовой, когда старшие из зэков уже успели навести относительный порядок и уверить всех в том, что никто никого не грохнет, их всех нашли самих нанизанными на флагшток перед зданием администрации. Нанизаны они были очень аккуратно, но никто не видел, как это произошло – в тот момент выдалось небольшое окно и вход в администрацию был незаметен. На этот раз надпись была на флаге. «Непоколебимое основание государства – справедливость». Флаг тоже был не российский, а ГО, поднятый, судя по всему, после смерти людей, насаженных на кол, как куски шашлыка на шампур…

Этот случай стал известен всей колонии, поскольку, пока снимали бедолаг с флагштока успели продемонстрировать всей зоне происходящий процесс. Это было ужасно, угнетённые до состояния сумасшествия зэки, полторы тысячи человек, превратились в диких животных. Некоторые молились, некоторые пытались забиться в самый тёмный угол. Но смерти продолжились. Кошмар настал ночью – все были разбужены криками со двора. Сразу три десятка зэков орали во всю глотку и горели. Однако, не так жарко, как прошлые – на этот раз использовали напалм. Вещество, которое нельзя затушить водой, которое въедается в кожу и горит слабо, но очень постоянно, ничем не тушась. Благодаря тому, что окислитель для горения был в составе вещества, как и топливо для огня. Три десятка живых факелов – активные зэки, осуждённые по тяжким статьям, из каждой «хаты» по одному взяли. Как это могло произойти ночью, почему никто из сидельцев не заметил? Никто не смог это внятно объяснить. Но визги сгорающих заживо заключённых заставили администрацию пойти на крайние меры…

Хотя, скорее тут роль сыграл экипированный по высшему разряду Мишка, который приставил пистолет к голове начальника колонии:

– Сделаешь всё, как я скажу, – хмуро сказал Миша.

– Что вам надо? – начальник смотрел в глаза этого террориста и убийцы, абсолютно добрые и милые глаза, излучающие доброту.

– Сейчас вы закроете колонию и расселите зэков из неё по остальным тюрьмам страны. Кто сколько сможет принять.

– Это ваше требование?

– Так надо. Ты сам прекрасно знаешь, что никто не сможет тебя защитить… а учитывая, что ты брал взятки от родственников этих нелюдей, тебя ждёт либо полное повиновение нам, либо смерть в огне. Выбирай.

– Откуда…

– Заткнись и делай, что говорят. У тебя ведь есть полномочия перевести всех зэков в другие тюрьмы?

– Меня за это… – хотел было возразить начальник, но Миша улыбнулся и приставил к его лбу пистолет:

– Ослушаешься – умрёшь. А теперь… – Мишка исчез, словно его тут и не было, но голос прозвучал, – двенадцать часов. Больше не дам.

Пришлось делать всё, как сказал Мишка – короткий звонок и автозак, забитый зэками, как бочка селёдкой, отправляется в соседние колонии. Сотрудники ФСБ, конечно, хотели воспрепятствовать, но другого шанса спасти начальника колонии и остановить этот хаос не было.

Страх, который парализовал всех зэков, полная беспомощность, инфантильность, и кровь, кровь, кровь авторитетов, которых они так чтили и уважали. Всё это заставило зэков самих бежать в автозаки и набиваться в машины. Новенькие бронированные грузовики производства Абстерго выдерживали сильный перегруз, поползли по дорогам в сторону других зон. Кошмар закончился. Каждая смерть была обставлена так, что террорист всецело показывал, что легко проникал в защищённые места и для него не было ограничений – стянуть человека из переполненной камеры, нанизать на флагшток, прибить к потолку высотой за три метра, при этом не попавшись! Сначала зэков лишили аппетита, потом сна, потом страх нагнетался тем, что убивали всех, каждый потерял кого-то знакомого… И даже ФСБ с собаками ничего не могли учуять, хотя чекисты и допрашивали зэков, толку в этом не оказалось… наконец, массовое сожжение было устроено просто феерично – под окнами колонии, напалм обжигал тела и потушить бедолаг не смогли даже прибывшие надзиратели. Те умирали медленно и мучительно, оглашая тюрьму хором криков боли…

Вопреки ожиданиям ФСБшников, на других зонах не поверили рассказам, посчитав, что у страха глаза велики, но их ждал облом. Утром следующего дня в каждой зоне убили по одному арестанту, их тоже сожгли напалмом, но прямо во время прогулки, когда все видели.

Страх перекинулся на всю арестантскую среду, кое до кого стало доходить, что есть наказания пострашнее тюрьмы.

А через шесть часов тот же бывший арестант Мишка уже обратился ко всем с видеообращением. В котором он говорил коротко и очень просто. По-доброму пожелал всем приятной отсидки и сообщил, что есть вещи страшнее тюрьмы. И любого, кто не пишет явку с повинной в течение трёх месяцев – ждёт смерть в огне. Насильников – кастрируют, всех, кто попадётся, без явки.

Было забавно наблюдать за тем, как отреагировали на эту угрозу зэки – большинство не восприняли её всерьёз, но в тюрьмах определённого региона это вызвало парализующий, первобытный страх. Через час после обращения все насильники в этих тюрьмах оказались кастрированы. Работало больше пятисот человек, но суть была уловлена зэками очень быстро и очень точно. Шансы на нормальную отсидку стремились к нулю…

Терроризм продолжал своё шествие по стране, на этот раз под удар попали места заключения. И в особенности жестоко расправлялись со сторонниками распространения «воровской» культуры и «понятий». За неделю было убито больше десяти тысяч заключённых, причём в самой позорной и болезненной для них самих форме. Это приобрело масштаб бедствия, а так называемые «чёрные» зоны и вовсе могли посоперничать с концлагерями по масштабам забоя. Некоторых из бывших авторитетов убивали сокамерники, стремившиеся выжить и отвести от себя гнев террористов…

Когда эта история прорвалась в прессу через зэков, имевших телефоны, на свободе уже отреагировали спокойно. Ну убивает кто-то зэков – их право. Тем более, если это ГО, известные террористы…

– Капитан, у нас кое-какие странности… – сказал с сомнением Арес.

– Что там?

– ЩИТ вышел на организацию под названием «Наступающая Волна»…

– И?

Хьярти стоял посреди огромной стройки, которую развернула его корпорация. Постройка одной из самых больших в мире военных баз. Комплекс СПРН, две зенитные башни с электромагнитными зенитными орудиями, ракетами С-300, противокорабельными и противолодочными ракетами, огромное количество строений помельче. Строения делались тут же – от обычных панельных домов они отличались только большим содержанием металла и более толстым и прочным дюрабетоном. Над площадкой не стихал гул двух вертолётов-кранов, левиафанов… Хьярти смотрел на это внушающее действо. Дома и казармы – на двадцать тысяч военных… Военный аэродром на четыре полосы, крупные склады… за сооружением базы наблюдали спутники – в том числе и американские. Сбивать их пока не входило в планы Хьярти.

Случись это в любой другой день – истерика была бы безумной, мир бился бы в припадках ненависти, однако, в этот самый момент человечество безумствовало по другому поводу – по поводу первого безракетного и дешёвого выхода на геостационарную орбиту космосамолёта А-19.

Территорию подготовили под базу заранее – выселили местных, углубили дно, построили железнодорожную ветку и набрали огромные запасы стройматериалов. Однако, о том, что это российская военная база в индийском океане – стало известно только сейчас.

Стройка шла ударными темпами и не останавливалась даже ночью – ночью всю территорию освещали мачты освещения. Реакторы УДК обеспечивали полное энергоснабжение стройки. Море патрулировали пять противолодочных кораблей, беспилотники и вертолёты… Хьярти сонно прохаживался по стройке, контролируя работу своих специалистов и в особенности – наёмных индусов. Труд в индии действительно был дешёвым – люди были готовы работать за сто баксов в месяц. Абстерго наняло десять тысяч индусов по цене в четыреста баксов, но зато выбрали только профессионалов, а не бедноту.

Однако, такие обязанности его тяготили – он не был строителем, поэтому, побыв денёк на стройке, улетел в Дели.

Результатом коротких и скорее односторонних переговоров стала почти бесконечная лояльность индийского правительства самому Хьярти. Это он умел – тешить самолюбие, дарить подарки, давить на слабости… Талант. От радостных индусов миллиардер улетел в Сербию…

– Шеф, опять лезут, – вмешался в мои мысли Арес.

– И что же с ними делать? – грустно вздохнул я.

Мания величия – тяжкое заболевание, которым больны все спецслужбы и правительства. Обычно к нам агенты всяких спецслужб лезли как тараканы. Их гнали от нас ссаными тряпками – основная масса ещё при проверке СБ получала разряд из парализатора, упаковывалась и сдавалась в ФСБ. Даже сами ФСБшники. После пары случаев Лазарев запретил своим лезть к Абстерго. А вот американцы – обуреваемые манией величия они слали и слали агентов. Правда, никакого шанса трудоустроиться у них не было – мы не давали объявлений, трудоустройство только по приглашению, а действия всех сотрудников отслеживал Арес и Директор.

– Сегодня что-то новое.

– В смысле?

– Они шантажируют инженера из ЦЭМа, угрожают родственникам.

– Так… это уже серьёзно, – я встал со своей кровати в номере отеля, – угрожают, говоришь? Куда контрразведка смотрит…

– Куда угодно, но не на нас. Два человека похитили жену и дочь инженера, ещё один – договаривается о передаче секретов компании…

– Досье, быстро. Кто это такой решил рискнуть здоровьем…

Через секунду я уже усваивал информацию. Так, агенты нашей великолепнейшей организации ЩИТ. Прилетели вчера, двое оперативников отправились домой, похитили девочек, глава группы – нагло поехал разговаривать с инженером.

– Так, снимай всё на камеры, поднимай дежурную группу СБ. Необходимо раскрутить их на максимальные зверства. Устроим показательную порку! По закону.

Я бегом оделся и, оставив вместо себя дроида-репликанта, под покровом невидимости покинул отель. И пулей вылетел из Сербии в Екатеринбург.

Так-так-так…

– Берси, твои мысли?

– По поводу порки? Подать на них в суд.

– Мало. Надо их унизить, причём давить аккуратно через наши пропагандистские средства.

– И что же вы собираетесь делать?

– Сейчас и посмотрим, – хищно улыбнулся я, – просто подготовь исковое заявление, Арес – подними по-тихому бойцов-диверсантов, спеленай агентов, когда они начнут зверствовать.

Метод у моих терминаторов был простой – против лома нет приёма. Так что шанса у врага нет заведомо.

Самолёт, казалось, летел в Екатеринбург мучительно медленно. Час. Я за этот час извёлся весь, так что, прилетев, с удовольствием выбрался из самолёта и бросился к ожидающей меня машине.

Сидя в своей лаборатории, я закончил чертёж. Как только люди закончат работу в Индии – отправяться в Сербию, будут озадачивать генералов НАТО. Мне и самому интересно бы посмотреть, чем это закончится.

Простая башня, высотой с сто метров, в сечении – шестигранник. По краям граней – скорострельные электромагнитные пушки, со скорострельностью пять выстрелов в секунду и скоростью снаряда в пятьдесят километров в секунду. Они поражают в радиусе прямой видимости всё – самолёт – за четыреста километров запросто подстрелят. Одно-два попадания будут иметь такой же эффект, как попадание артиллерии – вырванные с мясом куски корпуса. Ракеты – эти вообще не имели шансов, даже самые совершенные. Артиллерийские снаряды – недалеко ушли от ракет. И вот задачка перед генералами НАТО – атаковать такую башню. Условия простые – ракеты сбиваются, бомбы сбросить невозможно – самолёты сбиваются ещё раньше ракет. В радиусе тысячи километров всё в небе атакуется ЗРК, в радиусе от пятидесяти до двухсот километров – работает электромагнитная зенитная установка, от которой не увернёшься и бьющая адски точно, в радиусе двух километров – шестьдесят скорострельных противоракетных пулемётов, которые создают непреодолимое облако снарядов. Ударить нельзя никак и ничем. Подвести войска по суше – на башне стоит артиллерия, дальнобойная, а так же ОТРК, которые простреливают всё в радиусе двухсот километров, плюс шесть РСЗО, быстро перезаряжаемые – могут долбить несколько часов без остановки, пока одна долбит, остальные на перезарядке…

Артиллерия на башне – дальнобойная, высокоточная, плюс сама башня имеет несколько боевых ярусов. Верхний – обеспечивает полную защиту воздушного пространства, нижние – атаку наземных сил. Ракеты среднего и малого радиуса действия, артиллерия корабельного типа – установки, способные долбить по восемьдесят шестидюймовых снарядов в минуту. И снаряженные, на минуточку, не обычным чёрным порохом, благодаря чему дальность их стрельбы не меньше пятидесяти километров. Даже если предположить, что своя авиация не будет утюжить противника на земле.

Вот эту задачку, в виде сторожевых башен типа «Вавилон-2» я и поставил перед генералами НАТО. И решить её может быть ой как непросто! Стены башен – пять метров дюрабетона, такие не пробьёт ни одна из ныне существующих бомб, ведь между дюрабетоном была и композитная броня… Но время этих башен пока не пришло. Если… если ситуация пойдёт определённым образом и НАТО захочет повторить свой трюк против Сербии – тогда будет страшно. Тогда им будет Больно. НАТОвцам, конечно же, ведь они не пробьются через мои башни. Горы в Сербии есть – для размещения башен – самое то, ведь чем выше электромагнитная пушка, тем дальше она может стрелять.

Изюминкой на торте стали мощные лазерные комплексы, способные резать самолёты и ракеты в полёте. Они были спарены с зенитными турелями рейлганов и обеспечивали полную защиту от воздушной атаки.

– Добрый день, господин президент, – сказали динамики голосом Директора. Одним из его голосов, – у нас возникли вопросы касательно стратегии экономического развития, которые мы бы хотели обсудить с вами.

– А вы то тут при чём? – президент сел в глубокое кресло в своём кабинете и посмотрел на монитор.

– Хьярти сейчас занят совершенно другими задачами, не менее важными, чем наша. Следует понимать его консультативную роль не только как личное мнение, но и работу сотен аналитиков, консультантов, математиков и экономистов из Абстерго. Я полагаю, на примере нашей корпорации можно сказать, что их эффективность подтверждена практикой.

Лазарев вздохнул, тяжко вздохнул, после чего ленностно посмотрел на Директора:

– Где ваш Хьярти? Куда он постоянно исчезает.

– Он очень занятой человек и большая часть его задач проходит под грифом секретно. Не только государства имеют свою политику и военные тайны. Но Хьярти велел посвятить вас в некоторые детали. В Сербии создаётся мощная авиационная и противовоздушная группировка АМ. В перспективе, если НАТО попробует вмешаться через Турцию, группировка будет обеспечивать противовоздушную оборону на всю Восточную Европу, отрезав Турцию от остальных стран НАТО, а авиационная группировка сможет уничтожить все стратегически важные объекты в Турции…

– Ничего себе! – возмутился президент, – вы что, планируете начать войну?

– Мы предполагаем, что после начала операции в Аравии, НАТО вмешается руками Турции. Если это произойдёт – это будет нам на руку, мы не только сможем поставить вопрос о рациональности сохранения Турции в составе НАТО, но и атаковать их, или заставить НАТО пойти на очень существенные уступки. В целом же, учитывая, что мы агитируем страны ЕС за переход от блока НАТО к созданию независимой, чисто европейской армии, это будет очень мощным инструментом в руках наших дипломатов.

– Что-то я впервые слышу про такую агитацию, – с сомнением сказал Лазарев.

– Она ведётся очень филигранно. Основной наш инструмент – компьютерные игры нового поколения, со смыслом. Холодные Звёзды, они формируют сознание игрока. Очень аккуратно, на подсознательном уровне.

– Ладно, – Лазарев прервал Директора, – о чём хотел поговорить? Времени у меня не так много…

– Я не займу много времени, – запротестовал Директор, – в первую очередь я бы хотел подвести итог промежуточного анализа текущей ситуации. Ситуация – хреновая. Несмотря на рост конкурентоспособности некоторых российских товаров, их коммерческая привлекательность не показала положительной динамики. Необходимо провести комплекс мер по созданию производства высококачественных бытовых товаров среднего ценового сегмента. Это уже однозначно крупный бизнес, поэтому к каждому субъекту поддержки следует подходить индивидуально. Едем дальше – проблема оружия.

– С оружием у нас проблем нет, – отрезал Лазарев.

– Я имею ввиду гражданское. С одной стороны – Абстерго за то, что бы запретить даже травматическое оружие и максимально ужесточить законодательство по нелегальному хранению и транспортировке стволов. С другой – наша позиция прямо противоположная. Это смотря с какой стороны смотреть. Поэтому аналитики сошлись во мнении, что одновременная либерализация покупки и хранения оружия, вместе с ужесточением наказания за нелегальные стволы и их использование, позволит показать положительную динамику по уличной преступности. Скажем, тридцать лет лагерей за «серый» ствол.

– Полагаю, ваши люди проанализировали, что у нас даже перестрелки бывают часто… А ты про оружие, однако, наверное, я выслушаю ваши доводы. Хотя всё это уже говорили… – Лазарев махнул рукой.

– Эти проблемы назрели, проблемы общества. Проблема уличной преступности и проблема организованной преступности. Не решив их, мы просто просрём, пардон за мой французский, все результаты наших реформ. Наличие легального оружия у потенциальной жертвы преступления отпугнёт сорвиголов, а серые стволы… они позволят совершенно легально и публично избавляться от нежелательных элементов, которые их будут таскать.

– А регионы? Маленькие города, деревни, где один участок на всю округу? Их то мы как будем контролировать? Там ведь каждый дебил купит по шесть пистолетов и будет ими размахивать!

– Вы утрируете в сторону либеральности, – удивил его Директор, – Ответственным ведь будет не только дурак, но и тот, кто ему лицензию выдал. Алкоголикам, тунеядцам и гостям с гор стволы не продавать, плюс у нас разрабатываются средства пассивных неизвлекаемых маячков с активным навигационным модулем. Если дело выгорит – мы сможем контролировать местонахождение каждого такого ствола. Устройство самозащиты обойти будет намного дороже, чем купить ствол на чёрном рынке. Внутри механизма – капсула с огнесмесью, которая загорается по сигналу со спутника, температура плавления такая, что восстановлению оружие не подлежит. Вообще-то эта система разрабатывалась как апгрейд автомата «Дум», антитрофейная система, но в гражданском секторе она имеет гораздо бОльшую значимость. Как вы правильно выразились, в маленьких городах один участок на всю округу, поэтому какой-нибудь мордоворот может попробовать держать всех в страхе, а если купит «серый» ствол – то вообще Атилла, бич божий, ему все в ножки кланяться должны.

– Говоришь то ты складно, да только что из этого выйдет – совершенно непонятно. Все, кто в здравом уме, понимают, что это будет только во вред.

– Я могу предложить провести эксперимент. В отдельно взятой области или городе. Екатеринбург не подойдёт, там полиция, не без нашей помощи, обеспечивает безопасность, близкую к абсолютной.

– И?

– Любой криминальный город. Например – Тверь. Главное – обеспечить чистоту эксперимента и условия, близкие к реальным. Абстерго готово вложиться в это дело, если это приведёт к снижению преступности.

Лазарев потёр виски:

– Чёрт, и деться то некуда!

– Вы можете отказаться. Мы даём только рекомендации. Они обдуманы, смоделированы, учтён опыт других стран. Но не только. Следующим пунктом у меня идёт транспортная инфраструктура.

– А с ней то что не так? – покачал головой Лазарев.

Директор начал распинаться:

– Это тоже естественное последствие развития городов. Мы оттягиваем часть средств из Москвы, создаём новые и модернизируем старые предприятия, увеличивается деловая активность граждан. Сейчас главным транспортом рабочего класса в малых и средних городах является маршрутка. Учитывая пассажиропоток, этого вполне достаточно, тем не менее, маршрутки зависят от цен на бензин, а значит, с увеличением цены на нефть, цена проезда пойдёт вверх.

– Благосостояние граждан тоже.

– Не будьте так оптимистичны. Благосостояние граждан в индустриальной стране не может увеличиться за один день. Увеличение благосостояния увеличит нагрузку на инфраструктуру и увеличит количество рабочих мест, то есть спрос на продукты питания и общественный транспорт пойдёт резко вверх, в то время как станет больше автомобилей. Маршрутки и автобусы – опасный и в крупных городах – вечностоящий в пробках транспорт. Мы проанализировали всё и пришли к выводу, что трамвай – наиболее адекватный вид транспорта.

– Я не ослышался? – Лазарев придвинулся к камере, – трамвай? Вы решили заняться трамваями?

– Что вас удивляет? Если где-нибудь откроется крупный завод на пятьдесят тысяч рабочих, многие купят машины, да, но гораздо больше людей будут нагружать общественный транспорт туда-сюда. Это уже произошло в Торжке, Екатеринбурге и Липецке. Поэтому необходимо развивать электрическую инфраструктуру. Трамваи, троллейбусы, монорельс. Монорельс – для крупных городов, вроде Москвы, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга. Троллейбусы и Трамваи – намного перспективнее. Трамвай – не загружает традиционные автомобильные пути, плюс намного безопаснее, чем троллейбус. Троллейбус – эффективная замена сотням маршруток…

– Ох, ладно, подумаю… хотя не проще ли решить этот вопрос автобусами? Зачем сразу – и троллейбус? А обслуживать его и контактную сеть кто будет?

– Да, это стоит денег. Но нам надо создавать рабочие места, или нет? Деньги легко берутся с цены на билет. При недорогом электричестве и продуманной, ремонтопригодной матчасти, эффективность транспорта будет высокой. По моим расчётам, при высокой загрузке цена в пять рублей вполне удовлетворит потребности эксплуатанта.

– Ага, и убьёт ГорТранс, – хмуро заметил Лазарев.

– Не убьёт, а оптимизирует. В Екатеринбурге уже давно перешли на электротранспорт, ни капли нефти ГорТранс не поедает. И при этом маршрутки потихоньку уходят в прошлое. Подобные «рикши» – это деталь страны со слабой экономикой. Низкая цена на проезд снижает привлекательность личного автотранспорта, хотя люди всё равно стремятся обзавестись автомобилями…

– И?

– И. Покупают, поездят немного, после чего ездят в основном на городском транспорте. Этот частнособственнический инстинкт, о котором я говорил вам, когда мы обсуждали сельское хозяйство. Пусть стоять в пробке, но зато в своей машине, чем доехать, но на метро… у вас те же проблемы, кстати.

Проблема действительно назрела, и не маленькая. Глубоко в сознании укрепилось желание обладать личным транспортным средством, даже если это идёт в разрез с логикой.

– Да быть такого не может.

– Запросто. Из любой нашей компании после третьего опоздания увольняют, если опоздал из-за пробок, но мог доехать на общественном транспорте. Очень прочищает мозги, знаете ли, когда на третий день половина офиса – «с вещами на выход» из престижной компании. Если хотят показать крутость – пусть летают на личном гиперзвуковом самолёте, как Хьярти, а если не могут себе позволить – пусть не выкаблучиваются.

– Вот бы мне так с нашими депутатами! Жаль, что такое не прокатит, многовато визгу будет.

– Лавры меченого вам не нужны, да? – усмехнувшись, спросил Директор и тут же подсластил пилюлю: – Рано или поздно придётся озаботиться их эффективностью.

Лазарев махнул рукой, оглянувшись на окно. Жаркое июльское солнышко уже не слабо так пекло. Кондиционер спасал.

– Плевать на этих уродов. Это так, средний класс, рвущийся в политику и серьёзные люди. Что у тебя есть предметно? Чем вы вообще заняты?

– Я же говорил, резкий наплыв заказов. Их темпы потихоньку уменьшаются, но уже взятого нам хватит на три года бесперебойной работы. Денег это приносит много, так что мы работаем, ваша налоговая доля будет выплачена в срок.

– Ну спасибо, – хмыкнул Лазарев.

Стальные кубометры стали поступать на заводы урала. Причём – загрузка была предельной, рассчитывали на то, что оборудование и люди будут работать в нон-стоп режиме, делая только одну остановку в день для обслуживания станков и оборудования.

Загрузка полная, оплата двойная, в счёт долгов. А должны были мне тут почти все, Абстерго охотно делало других своими должниками.

Мегапроекты – это наш, можно сказать, конёк. Благодаря накопленным техническим возможностям мы могли провернуть мегапроект в одиночку, сделав это дешевле, быстрее и качественней остальных.

Я сидел в своём кабинете и, закинув ноги на пуфик под столом, жевал эмемдемс. Это мои лимонные дольки, между прочим. Я основал Абстерго что бы заняться тремя главными вопросами бытия. Исследования, Производство, Защита. Это отражено в нашем логотипе – самом узнаваемом лого на планете.

За всеми деталями я забыл о том, как важна традиционная железная дорога. Пусть она менее экономична, чем маглев, пусть она менее эффективна, но тем не менее, именно развитая железнодорожная сеть нужна любому крупному государству. И чем сеть развитей, тем лучше. Скоростные магистрали… необходимо построить. Не маглев, конечно, он только для самых горячих маршрутов…

– Берси, – я закинул ещё одну эмемдемсину в рот, – кто там сейчас руководит в РЖД?

– Брюллов Геннадий Геннадиевич.

– Родственник художнику?

– Нет. Однофамилец.

– Ладно, соедини меня с ним.

Долго ждать не пришлось. Ведь при звонке от меня на любом абстергофоне высвечивается моё имя и аватарка, а не стандартное «не определено» или чего хуже – номер.

– Слушаю? – ответил мужской голос. Видеосвязи нет, ну да и хрен с ней…

– День добрый. Геннадий Геннадиевич?

– Он самый.

– Буду краток. Нужно построить и эксплуатировать линию СПБ-Севастополь.

- Нет, - сразу ответил он. Барахтается, дурачок.

– Любезный мой Геннадий Геннадьевич, если вы не хотите – я построю маглев. Всё равно в том районе буду строить линию, но не в Крым. Я так и хотел поступить, но потом подумал, что это выбросит на улицу тысячи людей, которые работают в вашей компании и решил стать благородным рыцарем. Поэтому выбор у вас простой – нанимать рабочих для возведения новой магистрали, или для снятия уже имеющейся, за ненадобностью. Поэтому думайте активней там, я через пару часиков позвоню и переспрошу.

– Постойте, – остановил он меня, – куда хоть путь строить собрались?

– Из Москвы на юг, само собой. Мои ребята будут строить маглев Петербург-Москва-Киев-Кишинёв-Бухарест-София-Салоники. Восточноевропейский туристический маршрут. Плюс высокоскоростная перемычка между маглевами – Берлин-Прага-Вена-Любляна-Загреб-Белград-София. Короче, через всю восточную европу. Это политический вопрос, поэтому нам придётся поднатужиться…

– Опять политика… куда не посмотришь – везде политика, – недовольно проворчал он.

– Что поделаешь, – я развёл руками, – Россия в последние годы усилила свои позиции на международной арене до уровня пусть не советского, но существенно. ВВП в первом полугодии этого года такой же, как за весь две тысячи пятый. И это не за счёт нефти, что самое главное. Мы показали силу – пришла пора увеличивать сотрудничество.

– Хотите возродить ВД? – усмехнулся Геннадий Геннадиевич, – да вы прожектёр.

– Упаси боже меня от такой глупости.

– Дело ваше. Пришлите условия сотрудничества мне на почту.

– Что? – Роудс растерялся, – что ты сказал?

– Это Обадайя. Я уверен, он украл у меня дуговой реактор!

Роудс не был уверен, что у старка все дома, но он зашёл в его гараж… там было несколько костюмов железного человека, стоящие под бронёй. Роудс подошёл к ближайшему:

– Вау…. Так вот что было в Афганистане, а мы головы ломали…

– Не сейчас, – Старк бегом отправился к площадке, на которой Джарвис одевал его в броню.

– Не волнуйся, Пеппер с пятью агентами отправилась его арестовывать. Не думаю, что у него есть шансы…

– Чёрт, чёрт, чёрт, – Старк торопил Джарвиса как мог.

В гараже Тони царила напряжённая атмосфера. Роудс чувствовал себя здесь лишним. Несколько помятых спорткаров не способствовали внешной красивости гаража, а ещё дырка в потолке…

В Арде шёл дождь. Приятный осенний дождик – ещё не холодно, трава ещё не посохла, а уже начало потихоньку моросить. Я расслабился в кресле тепловоза, ехал в направлении Ривенделла.

Итак, что я узнал от наблюдателей? Арагорн, при помощи моей железной дороги перебросил большое количество солдат на границу между Роханом и Гондором, десять тысяч в новой экипировке. Элита. Роханские всадники тоже принимали участие в променаде. Снабжали их по железке, через Эдорас. Этому помогали переброшенные мною повозки, они же прицепы тракторного типа – подрессоренные, многоосные прицепы, способные утянуть на себе большущий груз. Солдаты начали возведение временных укреплений, против возможной атаки со стороны Гондора, крепость «Королевская». Возводить её помогали гномы, каменотёсы из Айзенгарда.

Сейчас я прибыл в Айзенгард по двум причинам. Первая – перебросить своим друзьям партию гумпомощи – одежда, медикаменты, инструменты, и на зиму – печи. Печи отливать пришлось в количестве двух тысяч штук – большие бочкообразные буржуйки из толстого чугуна. Обычно в средиземье сжигали дрова – лесов было мало, но людей – тем более. Я же привёз в средиземье уголь, тысячи тонн угля и переработанные джунгли – топливные брикеты. Оказывается, искин добавлял в эти брикеты ещё и угольную пыль, благодаря которой горели брикеты быстрее, выделяя большое количество тепла. Самое то, что бы по-быстрому растопить котёл паровоза или печку. К буржуйкам прилагались палатки – тысяча больших, сорокаместных палаток, кровати – обычные армейские, железно-пружинные, пять тысяч штук, напольное покрытие для палаток утеплённое. Всё вместе это должно обеспечить зимовку солдатам Арагорна.

Второй моей задачей была постройка убежища. Горнопроходческие инструменты, которые я привёз, отдал Коменданту – так звали искина, который руководил всеми моими задачами в Арде. Айзенгард располагался прямо под склоном горы, поэтому из цитадели был выход непосредственно к самой большой горной гряде в Арде.

Ещё купив золото, я задумался – нужно ведь официальное хранилище для него. По некоторым причинам Екатеринбург не подходил, поэтому я решил, как только закончил со Старком – мне нужно хранилище. Настоящее и в то же время – отвлекающее. Потому что Эдем – это и есть хранилище. И поэтому началась разработка проекта. Хранилища, одинаковые для земли и для Арды.

Начал с Арды – в горе была простая стальная дверь, за ней – парадная с двумя дроидами-охранниками и Большая дверь – по типу дверей атомных бункеров – взрывозащищённая, термостойкая, нерастворимая в кислотах и не боящаяся никакого холода. За ней – тоннель метро, длинной в шестьсот метров, разделённый на участки по сто метров. Каждый участок был защищён заслонкой сорокасантиметровой толщины, опускающейся с потолка. По центру были расположены железнодорожные пути, предназначенные для ввоза и вывоза хранимых грузов. Система регистрировала всё, даже объём воздуха и его наличие – поэтому даже с помощью костюма-уменьшителя пробраться проблематично, заметят. Пройдя через шесть заслонок тоннеля, мы выходили в большой зал сокровищницы. Специально для зала я изготовил дроида типа «Берсерк». Берсерк – дроид, который заменил наспех когда-то склёпанных титанов. Основным его отличием было то, что в нём я совместил технологии и Силу, те самые элементы, которые видел в Разрушителе, уничтоженным мною. Берсерк был похож на обычного Титана, но чуть поменьше, состоял из различных частей – рук, ног, головы, туловища, которые могли отделяться от тела и снова возвращаться на место. Части имели механизм самовосстановления, благодаря которому уничтожить берсерка можно было, только поразив одновременно все шесть частей – руки, ноги, голову и туловище. Подвижность у берсерка такая же, как у Титана – он резвый, быстрый, умеет летать и применять встроенное в руки оружие. В отличии от Разрушителя, берсерк стрелял из рук, турболазерами. В целом же дроид получился намного мощнее и опаснее Титана, хотя и был чуть меньше его, примерно в габаритах Разрушителя асгардцев.

Три Берсерка стояли в зале, в специальных нишах. Тут же было три больших двери, но уже не таких понтовых – обычные серые стальные двери, с обычным замком, который открывался ключом.

Насколько я понял, в Арде нет бризантных взрывчатых веществ, поэтому хорошей защитой ценности считались тяжёлые деревянные двери, а уж если из металла – то вообще атас. Мои меры предосторожности были рассчитаны не столько на местных, сколько на вторженцев. Поэтому, составляя проект я учёл вероятность, что сюда будет ломиться кто-то из асов или им подобных – благодаря подсмотренным в Асгарде конструкциям Силы, я смогу защитить убежище от попыток проникновения, даже если сюда будет ломиться Локи, брат Тора. Хорошо бы побывать ещё и в сокровищнице Асгарда, посмотреть, как она защищена. Но того, что я видел, мне пока хватит. Для простых смертных же это просто сталь, толстая и неприступная. Выломать внешнюю дверь или сделать подкоп не получится – хранилище монолитно. Тут первым уровнем защиты от вторженцев было само местоположение Арды – в пространстве Асгарда, куда не сунется даже самый лихой бандит галактики, потому что его выпотрошат как рыбку Асы. Плюс защита самого мира – Эру Илуватар смог спрятать Арду даже от Золотого Трона, что уж говорить про какого-нибудь, скажем, Таноса… уверен, Хеймдалль и Один не будут рассказывать Локи про Арду. Я их об этом не просил, но и так понятно, что об этом лучше помалкивать, чай не дураки, умнее меня будут.

За первой серой дверью расположена большая комната с множеством стальных шкафов, в рабочем состоянии из комнатки откачивается воздух, что бы законсервировать находящееся в нём. Оружие. Огнестрельное, артиллерийское, в стальных шкафах прятались 120-мм миномёты, мины, пулемёты, ранцевые огнемёты, противопехотные мины МОН-50, снятые с хранения тысяча винтовок СКС. Я не готовился к войне, но попытки попробовать на прочность Айзенгард, причём – всерьёз, нужно было предотвратить. Тут же была моя новая разработка, которая поступила на вооружение АМ – четырёхствольный гранатомёт «Квартет». Гранатомёт стрелял осколочными гранатами от РПГ-7, с плеча, возможно даже очередью из четырёх выстрелов. Официально это проходило по классификации «РСЗО» и предназначалось для поражения скоплений пехоты. Всё-таки опыт подсказывал, что часто гранатомёты использовались для стрельбы в противника, не по танкам, а по укрытиям, зданиям, и так далее. Хотя вероятность того, что война дойдёт до Айзенгарда, рассматривалась как крайне маленькая, поэтому всё оружие попадало в этот спецхран, где оно и должно лежать.

Вторая дверь вела в такое же строение, но тут было золото, серебро и иные ценности, пятьдесят тонн золотых и серебряных слитков, слитки купленного у гномиков и добытого самостоятельно мифрила. За третьей дверью было моё личное хранилище, тут я хранил всё, что хотел. Пока что туда отправился один модуль искина, несколько реакторов, дюжина устройств-врат, некоторое иногалактическое оружие, один комплект киберброни в вариации Старка, устройства квантовой связи, кое-какая другая мелочь, которая вроде как нужно, но не срочно и на всякий случай лучше при себе иметь в загашниках, на чёрный день.

Однако сейчас всё вышеназванное монтировалось, устанавливалось, проверялось, а я – сидел в кресле тепловоза ТУ-10, с более мощным, чем обычно, дизелем из Абстерго. Кабина уютная, мотор работает тихо, только слышен шум грузовых вагонов, которые едут за мной.

Кстати, об этом, в Арде заработала радиостанция, она же обеспечивала ретрансляцию сигналов от местоположения войск до Ривенделла. Радиостанции… пока что с ними было глухо. Арагорн, поняв, что от него хотят, выделил мне в качестве радистов двух хоббитов, Мериадока и Пиппина. Двое коротышек с готовностью решили взять на себя должности связистов – им выдали радиостанции типа Северок и Р-168, а так же комплект раций. Через хоббитов и осуществлялся контакт между Ривенделлом и Лагерем войск Арагорна. На месте же электропитание обеспечивали обычные генераторы, вся укладка средств связи занимала целую телегу-кунг, запряжённую шестью лошадьми.

Ну и конечно же, гражданская радиостанция – радиоприёмники потихоньку распродавались. Детекторные, правда, но тем не менее. Через них же и шла моя пропаганда, через приёмники, попавшие в Гондор – особенно.

Обстановка в Арде накалялась, но именно для этого я и приехал. Надо было провернуть ряд спецопераций. Гондор представлял из себя закрытую горной грядой территорию, по суше переправиться было нереально, всего два входа, которые охраняли крупные крепости гондорцев. Зато с моря можно было перебросить всю армию, именно на это и был расчёт. Я привёз с собой большой атомный десантный корабль, уменьшенный и засунутый в подпространство, где он и болтался.

Тщательное изучение военной обстановки позволило выработать тактику будущей войны – мы высаживаем десятитысячный контингент в наименее защищённом месте Гондора – внутренней территории. Там они быстро захватывают плацдармы для дальнейшего наступления – порт, и от него дальше по списку, прилегающие крепости. Людям наместника не останется ничего иного, кроме как резко перепрофилироваться на внутреннюю войну, снимая гарнизоны с крепостей, что бы отразить нападение. Благодаря моему оружию, фортсооружениям и снабжению, штурмовая группа Арагорна сможет продержаться достаточно долго, пока Элронд и Теоден не ударят по ослабленным крепостям Гондора с внешней стороны и не захватят их. В общем то, весь расчёт был на веру наместника в то, что им удастся легко задавить десять тысяч воинов Арагорна, высадившихся в пределах слабозащищённых территорий. Война должна пройти скоротечно и привести к падению нынешнего режима, после захвата крепостей наместник либо сдастся, либо потребуется брать штурмом Минас-Тирит. Но не ожидая удара в спину, можно ударить и по Минас-Тириту.

Террористы всегда идут на переговоры и выставляют требования, но этот случай в практике ФСБ стал особым. Террористам не нужно было ничего -

теракты и были их целью. У них не было ни конкретной, ни даже абстрактной Иной цели, кроме как убийство преступников. Жестокое и беспощадное убийство.

Машины ФСБ ехали на назначенную встречу особенно тихо. Улицы вечерней Москвы были полны народа, праздновали день ВДВ, попутно происходили стихийные митинги, которыми занимались совсем другие силовики.

Честь первым наладить контакт с ГО выпала генералу ФСБ, Виктору Болдареву, ветерану самых разных служб и ведомств. Человеку, вне всякого сомнения смелому и решительному. Рядом с ним ехал ещё и старлей, который передал генералу все сведения о ГО, которые им удалось добыть. За чтением документов и прошла дорога. Наконец, кавалькада машин подъехала к кафетерию в центре столицы – ехать было недалеко. Поганцы назначили встречу в ресторанчике на Старой Площади – квартал, традиционно занимаемый различными министерствами и ведомствами. Можно сказать, это был очень решительный шаг, чтобы показать, насколько глубоко ГО засело в теле России. Впрочем, не только России – аналогичные группы действовали в Европе, Азии, Африке и даже Южной и Северной Америке. Возможности террористов поражали воображение, всё-таки при всех своих рейдах они ни разу не были пойманы, не было никаких улик, кроме высокого профессионализма и выучки. Машины, словно чёрные тени, остановились у ресторана и генерал вышел в сопровождении старлея. Из других машин вышли силовики, одетые в штатское, чтобы не пугать народ, опергруппа ждала в салоне автомобиля сигнала к штурму.

Генерал, глубоко вздохнув прохладный вечерний московский воздух, вошёл в зал ресторана на углу. Через панорамные окна было хорошо всё видно. Стоило мужчине зайти, пригладив идеально сидящий костюм, как к нему подошёл официант и проводил до столика, за которым сидел один из опаснейших террористов в мире. Он выглядел очень похоже на самого Болдарева, в таком же костюме и с похожей причёской. ГОшник улыбнулся и пригласил жестом присаживаться, сохраняя гробовое молчание. Болдарев сел и его цепкий взгляд прошёлся по лицу собеседника.

– Что вы хотели с нами обсудить? – спросил Болдарев, начиная разговор.

– Многое. Как и вы с нами, – человек выглядел безмятежным, словно на него не открыта охота, – Начнём, пожалуй, с недавнего инцидента в Чечне. Я напоминаю вам, что нас не интересует национальность, вероисповедание, чины и медали преступников. Все равны перед богом, смертью и наказанием. Так что ваш последний курс пропаганды на то, что мы убийцы, абсолютно неправильный…

– Это уже наше дело, – Виктор чувствовал себя немного неловко, – в конце концов, вы террористы!

– Именно. Вы никогда не задумывались, возможно ли победить преступность полностью?

– Задумывался. Это невозможно.

– Верно. В вашем случае, – собеседник уверенно перехватил инициативу, – ещё и потому, что вы скованы законами, а мы – нет. Преступники же не ограничены ни законами, ни моралью, поэтому они всегда будут на шаг впереди. Вы можете лишь устранять последствия и карать виновных…

– Мы не линчеватели.

– Бросьте, – ГОшник раздражённо нахмурился, отпил горячего кофе, – вы прекрасно знаете, что наша разведка, следовательные и информационные возможности больше ваших. Мы не линчеватели, потому что суд Линча – это суд толпы, зачастую слепой. Мы же просто не утруждаем себя адвокатами и судами. Есть преступления, есть положенные наказания. Но следственные мероприятия у нас намного обширнее, чем у вашей службы, мы никогда не наказываем невиновных. Просто не скованы ни политикой, ни законами, ни чьими-либо авторитетами, чтобы докопаться до правды. И не говорите, что человек, проработавший столько лет в госбезопасности никогда не сталкивался с тем, что дети чиновников уходят от наказания? Что сотрудники берут взятки?

– Вы думаете, у вас не берут?

– Нет. Я уверен в этом, наши порядки намного строже, каждый наш человек под круглосуточным наблюдением. Мы строго чтим правила и не нарушаем права законопослушных граждан.

Генерал спросил прямо:

– Что вы хотели обсудить?

– Я бы хотел вас настоятельно попросить повлиять на Госдуму и правительство, – ГОшник достал листок, – закон о самозащите. Согласно этому закону, человек практически всегда превышает разрешённую самозащиту. Из-за этого нам приходиться много-много работать. Граждан кто-то должен защищать, либо вы, либо мы, либо они сами себя. Вы их защитить не можете, вы скованы законами, правилами, общественным мнением, политическими обязательствами перед другими странами. Гражданам самим себя защищать вы запрещаете, угадайте, кто остаётся? Правильно, мы. Наши действия поддерживает уже больше половины населения. Если уж быть строго по конституции и власть реально передать большинству народа, то вас следует разогнать и отдать эту работу нам.

– Это бред, – генерал посмотрел на листок.

– Это список требований. Мы устали тратить колоссальные ресурсы на противодействие уличной шпане, мелким преступникам, воришкам, цыганам, нацикам, тогда как граждане не могут сами ничего сделать. Вы, конечно, стараетесь, но слишком слабо.

– Но это значит, что…

– И не нужно доказывать мне обратное. Есть много стран, в которых пределы самообороны очень широкие, и пока что они не утонули в насилии. Мы понимаем, что некоторые будут трактовать этот закон очень… вольно, вот ими уже займёмся мы. Их будет меньше, чем уличной шпаны.

– Хорошо, я передам ваши требования. Но вряд ли их примут…

– Примут, никуда не денутся, – уверенно проговорил его собеседник из ГО, – Россия растёт и развивается… во всём мире – экономический оптимизм и подъём, это выражается в увеличении количества денег у граждан и приводит к увеличению преступности. Сейчас мы компенсировали это увеличение в России и ряде других развивающихся стран, но, уничтожив централизованную преступность, столкнулись с децентрализованной, хаотичной, стихийной и любительской.

– И почему мы должны принять ваши требования? Или это угроза?

– Да, это угроза. Мы прекратим свою деятельность на неделю. Ровно на одну неделю, и вы увидите тот ужас, от которого мы вас спасаем каждый день, каждую минуту… В конце концов, единственная возможность от нас избавиться – лишить нас цели, или забрать нашу работу себе. Или выстроить систему, при которой преступности будут противодействовать сами граждане, причём – эффективно. Только тогда мы уйдём на пенсию.

– Хорошо, я передам ваши требования.

– Да, в таком случае… – ГОшник улыбнулся, – вот вам ещё, подарок, – он положил на стол флешку, – тут кое-какая информация по крупной ОПГ во Владивостоке. Семейный подряд, судьи, полиция и даже ФСБ замешаны в массовой контрабанде, убийствах, браконьерстве… если уж мы уходим на каникулы, займитесь этим сами. Информации тут достаточно по каждому.

– Проверим, – генерал спрятал флешку в карман, – это всё?

– Верно, на этом мы заканчиваем разговор, – с говорившим произошли метаморфозы, его изображение подёрнулось рябью и пропало, вместе с чашкой кофе. Генерал с удивлением увидел на кресле маленькое устройство.

Это было нелогично. Как тогда он достал флешку? Или она и лежала на столе?

Думал над происходящим генерал ещё долго, после чего выругался и сказал в пустоту:

– Отбой тревоге. Никого здесь нет, это голограмма.

Бойцы в машинах расслабились. А официант, не будь дурак, принёс счёт…

Эмемдемс – великое добро. Я отъедал уже пятую пачку, читая отчёт о прошедшем месяце октябре. Финансовый отчёт Абстерго. Чрезвычайно интересный документ, по всему выходило, что мы потихоньку начали восстанавливать свои средства. Ещё бы, ведь я угрохал дикое количество денег в покупку Старк-индастриз, и даже не контрольный, а обычный пакет акций.

– Директор, продолжай в том же духе. И я доставил контейнеры с нефтью в танкер, поэтому надо ещё продать её, там триста тысяч тонн.

– Уже оприходовал.

Я поднялся и перешёл от рабочего стола к шкафам.

Встал вопрос о проектировании большой такой машины для военных инженеров. Нужно было обеспечить войска средством для прохода среди завалов, которые образуются после ракетных и артиллерийских атак. У меня была одна идейка, вот её то я и решил пока проверить.

Итак, за основу машины был взят бульдозер Т-800, только я в корне изменил компоновку. Ходовая часть больше похожа на танк – ширину и высоту увеличил. Сверху стоит башня, из которой торчит манипулятор-Атлас, изменённый под военные реалии, то есть отдельно особо защищённый и усиленный. Бульдозерный отвал как на ИМР, но намного больше – в него мог спокойно зайти человек, два с половиной метра ковш. Гусеницы широкие, полтора метра, внутри, подумав, я поставил четыре тяговых двигателя от электровозов и один под гидроагрегат. Это по восемь киловатт каждый, или по двенадцать тысяч лошадок. Сердцем супербульдозера был избран реактор на пять мегаватт, от грузового ксандарского спидера. Машина получилась тяжёлая и очень массивная, около двухсот тонн. Внешнее бронирование делало её похожей на сильно увеличенный ИМР, только с многоосным промышленным роботом вместо стрелового манипулятора. Робот – он уже отработан в промышленности и много чего на него всунуть можно, вплоть до режущего лазера или экскаваторного ковша.

Машину пришлось испытывать на полигоне. Доставлять её на полигон пришлось по частям – сняв отвал и башню, на вертолёте. Зато ходовые испытания меня впечатлили. Гигантская машина легко двигалась, в грунте не утопала, а бульдозерный отвал, благодаря мощным электродвигателям, был способен протаранить целую скалу.

Испытания показали, что тяговый класс у машины двести пятьдесят тонн. Но вот проблема десантирования всё портила. Пришлось не выпендриваться и снижать планку, нужно было уложиться в сто - сто пятьдесят тонн – именно столько может нести вертолёт-левиафан на внешней подвеске. Вернулся к челябинскому трактору Т-800, заменил дизель на два тяговых движка и реактор, забронировал композитной бронёй, как на танках проекта А, на крышу установил пулемёт в телеуправляемой башенке – на случай, если понадобится защищаться. Это уже было сто сорок тонн, но в пределах разумного. Доработав его на предмет ресурса – износостойкости, получил готовый агрегат для решения задач разграждения особо тяжёлых завалов. В отличии от своего бензинового младшего брата Т-800-А разгонялся до тридцати километров в час, с места развивал тягу в двести десять тонн и мог разогнавшись обеспечить удар отвалом, с силой в тысячу тонн. Этого достаточно, что бы развалить большое здание или проломить железобетон бункера.

Почесав маковку, я отправил супербульдозер в Арду, для строительных нужд. Работа там масштабная, поэтому такой монстр обязательно понадобится, что бы что-нибудь делать. И продолжил работу с модификацией Т-800. Его окрасили в песчаный камуфляж, снабдили пуленепробиваемым лобовым стеклом и несколькими поворотными камерами высокой чёткости, кабину – мониторами, кондиционером, воздушными фильтрами, системой жизнеобеспечения – на всякий случай.

Перед передачей в АМ я сделал пять бульдозеров и перевёз их на индийскую базу, в расположение своих войск. Плюс запаял реактор наглухо, что бы какой-нибудь слесарь с болгаркой не добрался до секретной технологии. Пять мегаватт – шутка ли?

Бульдозеры были встречены инженерной частью АМ с любопытством, но без восторга, приняли под опись, были проинструктированы относительно тяжести и недопустимости работы на асфальте и бетоне – грунтозацепы у дозера были сильные.

– Тащ командир, у нас тут другая проблема, похлеще этого бульдозера, – пожаловался мне Самойлов, командир инженерного батальона, – нам нужен траншеекопатель.

– На кой? – я даже остановился.

– Траншеи копать, – как само собой разумеющееся сказал Самойлов, – то есть, во время операции нам это как воздух надо. У нас есть парочка БТМ, но они делают неглубокие и не широкие траншеи, потом ещё приходится лопатами да экскаваторами доводить до кондиции. Ну и на танки навешивать бульдозерный отвал, а у него ресурс маленький.

– Я не вникаю, зачем вам траншеи?

– Приказано же окопаться и защитить нефтедобывающие объекты от захвата террористами, – самойлов моргнул, – вот мы и окапываемся, как можем.

– Так… – я недовольно выругался в адрес Ареса, – будет вам траншеекопатель и всё остальное. Но позже, пока придётся обойтись, чем есть.

– Ты…. Ты… – Старк, мягко говоря, офигел…

– Смотри дальше, – я, развалившись в кресле в своём кабинете, показывал ему проект, – ты говорил про мир, так? Какое будущее нас ждёт… – я махнул в сторону экрана, – следи за мыслью, Тони. Маглев – скорость в пределах атмосферы до звукового барьера, в вакуумном тоннеле – больше. Затраты – самые низкие из всего вида транспорта – полотно не изнашивается, КПД наибольшее из всех, благодаря отсутствию соприкосновения поверхностей и трения. Маглев – это почти идеальный вид транспорта, в пределах континента он не имеет себе равных по экономичности, безопасности, скорости. Правда, по воде его проложить невозможно, а под водой – нерентабельно. Электричество… к примеру, в Екатеринбурге недавно множество домов перешли на бесплатное электричество. В пределах обычного домашнего потребления они действительно жрут немного. Никаких газовых труб и горячего водопровода, только четыре коммуникации. Канализация, холодная вода, электричество и интернет. И то – последний можно брать и со спутника.

– Ты же обещал не использовать технологию дугового реактора, – Тони подскочил в кресле.

– Тони, если наведёшь справки – эти дома перешли на халявную энергию два года назад. Не ты первый такой умный, что задумался о чистом и мощном источнике энергии, – хмыкнул я, – я же говорил, что Моя киберброня работает на принципиально другом реакторе. Смотри дальше, – я махнул ему на кресло, – два года назад весь муниципальный транспорт Екатеринбурга перешёл на электричество. Сверхёмкие аккумуляторы, которые производятся в Абстерго, позволяют электромобилям сравняться по величине пробега с бензиновыми автомобилями. Во всём этом городе нет ни одной бензиновой полицейской машины, ни одного бензинового общественного транспорта. Только электричество. Электричество благодаря реактору стоит ничтожно мало, по сравнению с бенизином, а производимые у меня двигатели имеют ресурс около пятидесяти лет непрерывной работы. Конечно, всего такая машина может эксплуатироваться лет тридцать – усталость металла никто не отменял, подвеску нужно будет чинить.

– Сколько тут электромобилей?

– Около двух тысяч, включая электроавтобусы. Смотри дальше, – я кивнул на экран, кадр сменился, – внутригородской транспорт – монорельс. Благодаря моим исследованиям в области материалов и созданию сверхпрочных сортов бетона, а так же технологии мощного линейного движка, монорельс строится относительно быстро, недорого, ходит тихо и имеет большой ресурс. Стоимость проезда на монорельсе в Екатеринбурге… около десяти центов. Столько же стоит проезд на всех других видах наземного транспорта.

– Занятно, я тоже хотел построить монорельс на Старк-экспо, но решил отказаться. Это выглядит как-то глупо, – Тони сказал это с сомнением и отпил из бокала шампанское.

– Я тоже не решился на все сто. Электромобили – это однозначно хорошо, поскольку при дешёвой энергии это единственный разумный вид городского автомобиля. В целом же – этот транспорт снижает выбросы в атмосферу, причём, очень существенно. Сам посуди – один маглев за день перевозит столько груза, сколько восемьдесят составов обычного поезда. Восемьдесят тепловозов за то же количество груза и расстояние сжигают пятьсот тонн дизельного топлива. Пятьсот тонн, Тони!

– Существенно, – кивнул Старк.

– Дело не только в топливе. Они раздалбывают железные дороги – а рельсы стоят недёшево, плюс требуют постоянного обслуживания, поскольку внутри много разных частей. А мой маглев… я его запустил в полностью автоматическом режиме. На линии нет ни машинистов, ни обслуги, ничего. Грузовые терминалы роботизированы – люди только загружают контейнеры на конвейер в Москве и снимают с конвейера через шесть часов в Екатеринбурге. Всё. Ни одного человека в процессе перевозки не участвует.

– Совсем?

– Совсем-совсем. Хотя нет, вру, есть уборщицы и обслуживающий персонал грузовых терминалов. По два человека на терминал, который отгружает две тысячи контейнеров в сутки.

– И…. – Старк не въезжал.

– Боже, Тони, – взмолился я, – открой глаза. Это и есть то, к чему я стремлюсь. Быстрый, экономичный, экологически-чистый транспорт. Низкие цены на электричество порождают абсолютно новый мир, мир, в котором нет места нефти и войнам за энергоносители. Нефть – это только ресурс для химпромышленности.

– Примерно это я и хотел сказать. Это будет революция, Николсон.

– Это реальность, Тони, – я ухмыльнулся, – одна из самых загруженных магистралей в России уже почти заброшена, потому, что я создал параллельный ей маглев. Тысячи километров, а не жалкая тестовая версия от аэропорта до метро. Миллионы тонн груза, а не редкие пассажиры. Едем дальше.

Слайд сменился на новый. На этот раз показывали поле.

– Это фермерское хозяйство Абстерго. Благодаря генным модификациям пород мы добились огромной урожайности.

– А это не опасно?

– Нет, если работает профессиональный генный инженер. Человек сумел модифицировать самого себя, куда уж там какой-то капусте… – я взял фужер, – урожайность – высокая, растения имунны ко всем болезням. Некоторые сорта очень живучие и могут произрастать там, где естественные сорта не приживутся никогда.

И прошу заметить особо – дешёвая энергия делает жизнь в любой точке мира комфортной. Потому что именно электричества требуют кондиционеры, водонапорные и водофильтрационные станции, освещение, отопление, промышленность – сталелитейная, обрабатывающая, и так далее. Я могу провести водопровод в те районы, где мало пресной воды. Мы можем очистить воды пресных озёр, настолько, что их можно будет пить, мы можем бесплатно доставить огромное количество зерна, скажем, из аграрного региона в регион промышленный. И наоборот – производящиеся у меня, здесь, двигатели едут в европу миллионами штук.

– Это впечатляет. Серьёзно, – Старк досмотрел картинки на экране, – но в чём мякотка? Или я чего-то не уловил.

– О, ерунда, всего-то вторая промышленная революция. Ничего особенного, – махнул я рукой, – Ты не въехал, Старк? Только не говори мне, что не въехал. Это более чем важно. Это меняет всю картину мира – социальную, политическую, экономическую. Реакторы – это примерно то же, что паровые двигатели. Это второй серьёзный шаг в развитии человечества. Дешёвая, почти бесплатная энергия. Никто больше не замёрзнет от холода, никто не будет страдать от жары или жажды, больше не надо вести войны за контроль над нефтью. И в этом новом мире есть два авторитета, – на экране показались принципиальные схемы термоядерного реактора, одного из его видов, и дугового реактора, – ты и я. Кстати, для справки, мой реактор не такой маленький, но намного лучше масштабируется. И стоит около триллиона, поэтому… лучше всего использовать его как сердце крупных мегаполисов, развитых регионов и промышленных зон. Вроде этой, – я обвёл руками кабинет.

Старк впечатлился:

– А Астероиды? Ты что-то про них говорил.

– Я надеюсь, Тони, – я посмотрел на него пристально, – что ты никому не будешь говорить про то, о чём мы тут болтали.

– В основном болтал ты.

– Бремя презентатора, – я пожал плечами, – астероиды… это вторая великая ценность после реакторов. К примеру, в одном астероиде, размером километр на два километра количество металлов равно… примерно двадцати триллионам долларов.

Тони присвистнул:

– Ну нихренаж себе.

– Самое главное, Тони, что эти деньги реальны. Это не денежный пузырь, не обеспеченный золотом – это товар. Причём самый простой – миллионы тонн стали и прочих металлов, так нужных промышленности. Если мы хотим мира… я считаю, что нам нужно сконцентрироваться на развитии энергетики и инфраструктуры всей планеты. Кстати, твой отец когда-то создал Старк-экспо… как город будущего.

– Ну? – напрягся Тони.

– Ёбург – это мой «город будущего» В нём уже пять миллионов человек. И это не какие-нибудь китайцы. В нём триллионы долларов и сложнейшие системы безопасности, транспорта, торговли и услуг, промышленности, науки. В нём есть и бедные, и богатые, но нет голодных и больных, а каждый ребёнок может претендовать на самое лучшее образование. Преступность одна из самых низких на планете, система защиты такая, что ты и через сто лет не создашь оружие, способное навредить городу. Если хочешь дальше строить со мной будущее – рекомендую поотираться тут. Поговорить с людьми, посмотреть, что и как я создал и как это прижилось в народе. А потом поговорим более серьёзно. Будем прожектёрствовать!

Легко сказать да трудно сделать. Это уже не долгое распределение бюджетных средств, это конкретно взятая область – тульская, которую решили форсить. Началось всё с выступления президента по ТВ, выступления, в котором он подробно рассказал про сложившиеся обстоятельства, про перекос экономики и народного сознания, помянул Екатеринбург, промышленность которого не получила от правительства ни цента, помянул проблемы транспорта и РЖД, заявил о планах по освоению России, «область за областью». И заявил о том, что Тула и тульская область в ближайшие пять лет перейдут в новое будущее, по образу и подобию Екатеринбурга. Хвалил он город Екатеринбург долго – денег город приносил много, вложений не требовал никаких, наоборот, сам тянул на себе весь Урал, а Урал – всю Россию. И вообще, буде он независимой страной – был бы «маленькой Швейцарией» внутри России. Однако, неэффективное расходование средств – казнокрадство и нежелание развивать промышленность внутри страны, привели и будут приводить к повальной отсталости. Поэтому, объявил он, мы будем развивать регион за регионом, а не всю страну сразу, есть слона по кусочкам. И каждому кусочку уделять внимание – пять лет работы на регион, что бы он вышел на самообеспечение и переориентировался на экспорт, внутренний или внешний. При этом, в качестве популизма, Лазарев объявил, что пенсионеры всех городов, кроме Москвы и московской области получат прибавку в пять процентов к пенсии, а если пенсионер одинокий – двадцать процентов.

Переждав бурю оваций, он распрощался и дал слово уже следующему, министру образования. Который, в свою очередь, так же, по моим рекомендациям и по моей бумажке, говорил. Говорил правильно, чётко, кратко, по делу. И без канцелярщины, вроде «инноваций» «целевых сегментов» и прочего словесного поноса. Говорил прямо – мы в глубокой… кризисе. И что самая стабильная ценность – это знания. Их нельзя пропить и потерять, поэтому в России в ближайшие пять лет откроется сто новых крупных ВУЗов, из них тридцать – в Туле. Министр транспорта тоже выступил, но тут скорее было уже подтверждение уже существующего положения дел и озвучивание планов. Высокоскоростная магистраль маглева Москва-Тула, а так же планы по строительству пяти тысяч километров железных и пяти тысяч километров железобетонных дорог в тульской области.

Я развернулся в кресле и начал вникать в проект. По сути, я уже всё озвучил – нужно создать новую микроэкономику Тульской области. Лазарев назвал срок – пять лет. Я знал, что у нас нет пяти лет, максимум – год. И за этот год нужно построить предприятия, поэтому никак не обойтись без больших дотаций и работы Абстерго. В Туле – ставлю термоядерный реактор, с пиком в гигаватт этак двести. Допустим, потребление квартиры составляет пять киловатт-час, тогда реактор обеспечит сорок миллионов таких квартир. В тульской области живёт меньше двух миллионов человек, даже если исходить из десятикратного резервирования – мы оставим огромное количество энергии промышленности. Но построить электростанцию – это полдела. Электрификация, настолько массовая, это проект государственного уровня. Придётся задействовать подрядчиков, заплатить им за протягивание новых, более мощных ЛЭП.

– Директор, твои мысли по поводу стратегии развития региона?

– Экономика региона примерно равно разделена на машиностроение, химию, чёрную металлургию, пищевую промышленность. Предлагается создать инвестпроект для развития сети небольших частных производственных предприятий, способных конкурировать с крупными по качеству. Перестройка и переоборудование малого предприятия дешевле, поэтому они смогут гораздо лучше адаптироваться к технологическим изменениям. Предлагается провести переговоры с производителями сельскохозяйственного оборудования и перенести туда производство нашего оборудования. Доставка его из Екатеринбурга в Липецк не слишком удобна…

– Хорошо. Дальше.

– Предлагаю заняться развитием сети дорог, в области четыре с половиной тысячи километров дорог. Это не экстренно, но потихоньку можно начинать перестилать дорожное полотно, закрывая дороги участками и послав туда две-три крупных, самодостаточных бригады.

– Далее!

– Обязательно следует перетряхнуть местную преступность. Иначе никак.

– Пошли туда через Ареса свою эту… как их, народный фронт?

– Гражданская Оборона.

– Во-во, – кивнул я, – этих архаровцев с длинными ножами. Пусть потихоньку устраивают бойню местному криминалу. И возьми часть нагрузки по области на себя, я договорюсь с Лазаревым. У него просто нет достаточно грамотных кадров, что бы организовать всё и сразу.

– Ай, моська, знать она сильна, раз лает на слона, – я рассмеялся.

Пресс-конференция. Литва в истерике, Литва захлёбывается лаем.

– Это оскорбительно!

– Впредь не ставьте себя в положение, в котором правда оскорбительна, – серьёзно посмотрел я на журналисточку, – подумайте только, давайте не будем трогать Россию, какое ВВП у Латвии? Согласно моим данным – тридцать миллиардов долларов за прошлый год. Какое ввп у лично моего предприятия? сто пятьдесят миллиардов в год. В пять раз больше, чем у вашей страны. Давайте посмотрим на Абстерго, я мог бы, для присутствующих здесь журналистов, особенно тех, кто не припомнит, что такое Латвия, сравнить Латвию и Россию, но я буду снисходителен – сравню вас только с тем, что есть у меня. Лично у меня. У меня есть армия, флот с авианосной ударной группой, крупнейшая в мире космическая программа, шестьдесят восемь крупных производственных предприятий с чистой прибылью больше пятиста миллионов долларов в год, пятьдесят восемь тысяч квадратных километров земли в собственности и полтора миллиона человек в штате. Латвия это маленькая страна где-то на севере между Россией и северной Европой, с населением меньше двух миллионов человек, с ВВП в пять раз меньше, чем у моей компании, отсутствием каких либо полезных ископаемых, стратегически важных территорий, без регулярной армии, куда уж там мечтать о флоте. Честно вам скажу, как на духу, если бы не вы, я бы даже не вспомнил про существование вашей страны. И уж точно забуду, как только мне зададут следующий вопрос, так что ваши притязания… – я посмотрел на Зотова, который сидел в кресле рядом, – что она там спрашивала?

– Она считала, что мы нападём на Латвию, – маскируя смех, ответил Зотов.

– Во, – я кивнул под смех остальной аудитории, – Ваши попытки выставить нас желающими напасть – это всё равно что обвинить красивого молодого мужика в том, что он хочет чпокнуть старую, некрасивую женщину. Да нам вообще наплевать на вас, советский союз развалился – до свиданья, бывшие товарищи. И уж тем более – можете даже не мечтать, что мы вновь оккупируем вашу страну. По моим сведениям, большая часть до сих пор существующей латвийской промышленности и инфраструктуры создано именно на деньги Москвы, во время «оккупации». Знаете, ребят, – я перешёл на английский, – это больше похоже на то, как бывшая жена пытается бывшего поливать грязью, выдумывая себе причины ненавидеть мужа. Однако мы живём дальше, серьёзно. А вы – сидите у себя в Латвии и исходите от злобы на нас. Мы строим заводы – вы злитесь, мы строим флот – вы стискиваете зубы, у нас всё a-we-so-me, а вы злитесь, потому что мы прекрасно живём без вас. Даже лучше, чем с вами. Так что просто перестаньте нам докучать, живите своей жизнью, как хотели. Найдите себе уже нового мужика, что ли, хватит всё за нас цепляться.

Настрой в зале явно поднялся. Журналисточка раскраснелась, прямо таки пунцовая, вылетела из зала.

– Следующий, – попросил прячущий улыбку министр обороны.

Следующий поднялся журналист, явно английской внешности – в очках и свитерочке с галстучком, модняво-моднявой причёской.

– Вопрос к Хьярти. Вы сказали, что осваиваете собственные территории, скажите, вам дорого это обходится?

– Мне? – я удивлённо поднял брови, – да вроде нет, копейки. Тут надо понимать, что Россия – страна богатая, но крайне неосвоенная. Огромные территории и никто так никогда толком не производил нормальное развитие, расселение людей, использование. Даже в европейской части страны – никто этим не озаботился. Сначала была откровенно неэффективная монархия, потом – пришли большевики-прожектёры, про этих даже говорить не буду, абсолютно неверная и идиотская модель развития, основанная на вере в фантазии и догмы. Дальше был тяжёлый и кровавый переходный период к нормальному демократическому обществу, и только сейчас, когда нормальная демократическая система более-менее устоялась, можно начинать делать это. Правительство озадачил я – предложил не страдать фигнёй а посмотреть на нормальные страны, вроде той же Швейцарии, и сделать у себя так же. Я в это дело почти не вкладываю денег, инвестирую некоторые деньги – это да. Но жду возврата своих инвестиций и прибыль с этой промышленности. Ещё вопросы есть?

– Привет, я Дарси, – девушка в пальто, шарфике и больших очках помахала рукой, стоя около самолёта.

– Эрик Селвиг, – представился мужчина, стоящий рядом с Дарси.

Романова подошла к ним, таща большую сумку на колёсиках. Хмурая девушка, не ожидавшая командировку, мрачно взглянула на попутчиков:

– Вы кто?

– Шеф вас не предупредил? – удивилась дарси, – мы будем исследовать аномалию в Сибири. Кстати, ваши документы уже в самолёте.

Наташа осмотрела небольшой бизнес-джет, производства Абстерго и хмыкнула:

– Рада познакомиться. Вы просто исследуете аномалии, или…

– Исследование аномалий просто так не бывает, – Селвиг улыбнулся, как безумный учёный, – продолжим разговор в самолёте, нам надо поспешить…

Селвиг быстро забежал по люку-трапу, нелепая попытка помочь Романовой с багажом закончилась, не начавшись. Девушка сама закинула багаж и села в глубокое кресло, на лучшее место. Стоило ей сесть, Селвиг продолжил с жаром говорить:

– Представляете, пространственная аномалия в Сибири, многочисленные свидетели говорят, что можно идти в одну сторону и пять раз пройти мимо одного и того же дерева… удивительная пространственная петля, это бесценно!

Дарси, сняв шапку и шарф, бросила их на сумки и сама села позади Селвига.

– Профессор, мисс Романовой меньше всего хочется слушать про аномалии, я полагаю.

– А, да, извините, меня заносит, – смутился Эрик.

Самолёт пошёл на взлёт. Выкатившись на полосу, он разогнался и пулей направился в небо, и через пару минут уже был на приличной высоте, заворачивая на восток. Селвиг, глянув в иллюминатор, тут же задёрнул шторку и глубоко вздохнул.

– Так почему я лечу с вами? – спросила Наташа.

Вместо Селвига ответила Льюис, перегнувшаяся через сидение к плечу Романовой:

– Вы доктор наук по астрофизике, наша коллега, Наталья Гончарова, двадцать восемь лет, незамужем, едете исследовать пространственные аномалии под протекторатом Абстерго-ЦЭМ.

– Насколько я знаю, всеми… экстраординарными проблемами занимается шестой отдел ГРУ, с чего бы им делиться с нами своей епархией? – с сомнением спросила Романова.

– Их расформировали в прошлом году, теперь этим занимается стратегический научный центр. Центр более чем наполовину состоит из учёных Абстерго, а мы – официально приглашённые специалисты. Кстати, – Селвиг поднялся и достал с полочки пакет из плотного картона, а так же планшет, – смотрите.

На планшете была видеозапись, на которой она делала что-то в кабинете Старка. Если быть точным – подписывала документы вместе с Тони.

– Это… я?

– Допельгангер, – не без удовольствия ответил Селвиг, – Абсолютно точная копия. Привычки, повадки, память, внешность, моторика, почерк, и так далее. В момент, когда вы сели в машину в гараже Старка, Допельгангер заменил вас в Старк индастриз. Он будет связываться с ЩИТом установленным образом, передавать информацию, которую вы должны были передавать. Имплант геолокации, который встроен у вас в плече был деактивирован, скопирован и теперь данные о вашем местоположении получают от допельгангера. ЩИТ так никогда и не узнает, где вы были и чем занимались.

– Не слишком ли рискованно? – с подозрением спросила Наташа, – они ведь могут узнать правду…

– Исключено. Поверьте, если уж Абстерго читает архивы ЩИТа как открытую книгу, то организации вроде гидры и подавно имеют весь доступ к информации. ЩИТ это дырявое решето, в котором могут только от СМИ прятать информацию, да гоняться за несчастными учёными, переписывая учебники истории. Меня предупредили, что вам необходимо по-настоящему скрыться и от ЩИТа, и от Гидры, и от всех остальных. Поэтому лучше, если ЩИТ будет думать, что Наташа Романова героически выполняет свой долг в Старк Индастриз.

– Офигеть, – изобразила удивление Наташа, – и это всё ради какого-то преступника?

– Я не знаю вашего задания, – покачал головой Селвиг, – , но надеюсь, всё это не зря. Можете не беспокоиться за раскрытие, даже на основных и резервных серверах ЩИТа появились файлы, датированные две тысячи первым годом, когда вы закончили институт и подруга подарила вам первый мобильник. Фотографии, видеозаписи, тысячи разговоров, записи камер наружного наблюдения, на которых вы гуляете по Манхеттену… даже те платья, которые вы якобы покупали пять лет назад, доставлены в якобы ваш дом на окраине Нью-Йорка, а вся полиция в округе знает ваш дом, так как в ваше отсутствие в две тысячи четвёртом и шестом, из-за длительного отсутствия, его пытались обокрасть. Первый раз это сделал ваш бывший парень, у которого были ключи, он сейчас сидит в тюрьме в Канзасе и не устаёт проклинать вас за то, что вы вернулись из поездки в Вайоминг раньше времени и успели на суд.

– Они реально существуют? – удивилась Наташа, – мистификации такой проработанности невозможны. Это же требует задействования тысяч людей.

– О, нет, всего лишь техника влияния на сознание, – улыбнулся Селвиг, – Что-то вроде гипноза. Обнаружить его невозможно, а люди, все, кто якобы должен вас знать, знают Наталью Гончарову. Даже старая бабушка-соседка, которая подкармливала маленькую девочку Наташу пирожками, может смутно вас припомнить.

– А если бы я не согласилась? – с подозрением спросила Наташа, – если бы не ушла из Старк-индастриз?

– Тогда Натальей Гончаровой была бы Дарси, – Селвиг посмотрел в окошко, охнул и встал: – мне надо выпить. Полёты – это не для меня!

Первый экземпляр машины я обкатал лично, перед тем, как отправить президенту. Машина была… внушительная. Тяжёлая, с низким центром тяжести, огромная, как микроавтобус. Сзади можно было ещё троих бойцов на сиденье и четверых в багажник посадить. Сразу видно – рассчитана на серьёзное практическое использование. Интерьер мне нравился – тут нет лживо-красивых элементов, всё по-спартански, функционально и просто. Назвал я её так же – «Спарта».

На обкатку пригласил журналистов из информагентства, пришлось дать короткое интервью и дать порулить. Производим по схеме ТВС, на более чем сотне малых предприятий-подрядчиках, специалистов много, производство разместили в Тульской области, стоит она около миллиона рублей, мотор стоит – модификация гелендвагеновского турбодизеля A-5-350, пять литров, триста пятьдесят лошадей. Производится до последнего винтика в России, Абстерго делает только электронику и ничего более.

Журналист, который обкатывал машину, вылез из неё и его всего потряхивало. Ещё бы, никакого расслабона в кресле – руль тугой, машина честная, мощность – как будто за рулём тепловоза, чувствуется. Под конец я рассказал об основном потребителе:

– Я сделал её для сельских жителей, работающих в Абстерго, а так же для своих военных. Поэтому никакого городского гражданского гламура. Салон из стали, передняя панель – трёхмиллиметровый стальной лист, никакого нагромождения светящихся кнопочек – только тумблеры, как в танке. Всего столько, сколько реально надо, мне не надо показывать потенциальному покупателю, насколько крут компьютер, кому нужна будет экзотическая опция – не поленится залезть в компьютер и привязать её к одной из кнопок или тумблеров. Руль тугой, с хорошей обратной связью, однако, машина не удешевлённая, как чисто военные автомобили, которые выпускаются только из соображений цена-функциональность.

– Гидроусилитель руля можно как-нибудь отрегулировать?

– Да. Базовый вариант рассчитан на двойное усиление, можно и увеличить. Хотя я думаю, тем, кому этот автомобиль адресован, это не понадобится.

– Сколько будет стоить и какие опции вы планируете добавить?

– Около трёх миллионов. Следует учесть, что автомобиль почти полностью перепроектировал я и ЦЭМ Абстерго, под наши стандарты качества, а они более строгие, чем у современных автопроизводителей. Ни грамма синтетического материала, если это не требуется технологией, минимум легковоспламеняющегося, мощный климат-контроль, ремонтопригодность в откровенно плохих условиях, готовность салона к ударам и сотрясениям, проходимость на уровне армейского вездехода, неубиваемая подвеска, надёжный двигатель и диапазон рабочих температур от минус семидесяти до плюс пятидесяти… Как вы понимаете, опции здесь две – это пулемёт на крышу и навесная броня, больше ничего не нужно.

Европа… сделала свой ход.

– Мы вынуждены отказаться от сотрудничества… – кашлянув и спрятав взгляд ответил топ-менеджер Мерседеса.

– Подумайте хорошо, герр Рейнсен, – улыбнулся я, глядя в монитор.

– К сожалению, обстоятельства вынуждают нас…

– Что ж, – я хмыкнул, – я это предполагал до того, как подписывал договор с вами. Уолл-стрит взбесились от того, что в мире есть силы, неподчиняющиеся им. Но прежде чем вы примете решение – я всё же предлагаю вам хорошо подумать. Я владею компанией, которая стоит в шесть раз больше, чем есть денег и активов у тех, кто на вас давил. Вместе взятых. А уж про технологическое превосходство промолчу. Если я выиграю конкурентную борьбу – мерседес уйдёт в прошлое, как паннар или бьюик.

– Вы не понимаете.

– Нет, это вы не понимаете, – начал злиться я, – Рейнсен, у вас что, семью в заложники взяли? Неужели вы не видите, на примере электромобилей, что я обладаю технологиями, которые могут разорвать весь ваш рынок в клочья и единственное, что удерживает меня от немедленных действий – нежелание устраивать технологическую революцию? Если вы хотите, что бы я через три месяца купил весь ваш концерн за бесценок – так тому и быть. Готовьте вазелин, герр Рейнсен!

Я обрубил связь и в злости пнул стол. Не помогло.

Ну что же, – я хитро улыбнулся, – они хотят войны. Они её получат!

– Директор, анализ экономики Германии. Сильные и слабые стороны, в общих чертах!

– Экономика Германии похожа на Абстерго. Высокоразвита, сильно диверсифицирована, основными направлениями является машиностроение, электроника, приборостроение, химическая промышленность. Сфера обслуживания занимает примерно восемьдесят процентов ВВП, кстати, если бы мы не понижали планку для России, то тоже бы состояли на восемьдесят процентов из системы продаж.

– Будем. Я понял, разумно устроили бизнес, как и ты. Тогда тебе задание – необходимо подчинить экономику Германии нашим интересам.

– Это будет очень нелегко. Германия – одна из ведущих промышленных стран мира.

– Начнём по кусочку. Что у нас первое?

– Машиностроение.

– Вот. У нас есть почти бесплатный металл и огромные возможности по созданию высокоавтоматизированных производств. Уж в чём-чём, а в машиностроении мы сможем нагнуть кого угодно, даже германию. Что с автомобилями?

– Автомобильная промышленность Германии сильно диверсифицирована по малым предприятиям с численностью до двухсот человек. Как и у нас. Высокая культура труда на таких предприятиях позволяет держать высокую планку качества конечной продукции.

– В таком случае – мы будем конкурировать, – я поднялся, – нужен блицкриг, быстрый, с быстрым обвалом курса акций конечного производителя.

– В таком случае мы должны атаковать не индустрию, составляющую двадцать процентов экономики, а экономический стержень Германии – услуги. Технологии, высоконаучную сферу. Электромобили?

– Нет, – отмахнулся я, – электромобили могут обвалить спрос на бензин.

– В таком случае, придётся прибегнуть к широкому комплексу мер. У них сильная диверсифицированность экономики, более семидесяти процентов – это малые предприятия, частные инициативы. Поэтому одним ударом завалить врага не получится.

– И Лазарев прекрасно это знает, – кивнул я, – блин, что ж так хреново то?

– Что такое?

– Не могу нормально построить мелкий бизнес в России, – пожаловался я, – Серьёзно, люди не то что ленивые, а какие-то… не такие. Менталитет у них какой-то не такой, могли бы жить – как в той же Германии, припеваючи. Все только и могут, что ругать власть, да думать, что им сделают «всё хорошо«… Ей богу, как крестьяне, которые сами ничего не хотят менять, всё ждут, что приедет батюшка-царь и будет за них думать. А сами… может, зря я стараюсь?

– Может быть, – не стал меня утешать Директор, – народ попросту не изменялся. В лаптях их поставили за станки, так они и стояли, только лапти сменились недорогими кроссовками да сапогами, да образование появилось. Менталитет не изменился. Слишком быстрые преобразования двадцатого века привели к низкому уровню социальной адаптивности населения, подавление человека как личности – к отсутствию инициативы. Большая часть населения правда верит в то, что президент должен обеспечивать гражданам высокий уровень жизни и радикально недовольно тем, что в стране плохие дороги, низкая благоустроенность, безработица и так далее.

– А сами?

– Не хотят, – Директор, казалось бы, развёл руками, – ни в какую. Нет культуры ведения бизнеса, нет культуры взаимодействия крупного и малого бизнеса, тот же АвтоВаз скорее удавится, чем будет покупать какие-то детали на маленьких предприятиях. И сделать с этим почти ничего нельзя, население… можно сказать, это судьба.

Нда. Вот и дожили, искин уже мне про судьбу втирает. Но он прав и я прав, положение сверхкритическое, а народ… народ-импотент, народ-инфантильный, как великовозрастный ребёнок, который надеется на родителей, вместо того, что бы самому устраивать себе свою жизнь и родителей обеспечивать, как это делают все нормальные люди. Это… пиздец.

Не дали русскому человеку повзрослеть, плюс нет волшебного пенделя, засунули его на работу, но лучше от этого не стало. Нянчится с ними? Этим только хуже сделаем, только хуже. Будут думать, что мы Обязаны это делать. Больше никаких игр в коммунизм, это ведёт к полной деградации общества и человека как личности, мне хватило и одной страны с инфантильными, словно выпущенными из детского сада, гражданами. И ведь правда, те, что в Туле – это те граждане, немногочисленные, которые захотели повзрослеть. А остальные – даже при такой мощной поддержке, хотят обратно в детский садик, что бы воспитательницы им всё делали, а они только выполняли их указы и всё было хорошо.

А я то удивлялся, почему некоторые люди воют как идиоты, тыкая пальцем в другие страны и говоря, как у нас тут жить плохо и как там хорошо. Мерзко. Детские истерики и детская зависть, когда увидел у других игрушку круче и начал реветь, топать ножками и жаловаться всем вокруг, что у тебя такой нет и «хочу-хочу». Вместо того, что бы взять за образец и начать работать. Господи, насколько же они… омерзительны.

– Знаешь, впервые у меня появилось желание тупо уехать отсюда. Оставить всех этих крестьян и инфантильных с их проблемами.

– Уверен?

– Да. Я этого не сделаю, но народ надо расшевелить. Раскрутить на частные инициативы. Подумай над этим, надо показать им наше к ним отношение, только ненавязчиво и через пропаганду. Через игры.

– Есть мнение, что лучше нам привезти предпринимателей из других стран. Предприимчивость – это генетическая черта, большая часть генофонда предприимчивых и деятельных людей были уничтожены в советском союзе, оставшиеся – крестьяне, которые и на генетическом уровне отличаются низким уровнем адаптивности и рискованности. Для чего-то это хорошо, но у таких людей нет амбиций, они прирастают к земле. Тут даже не в воспитании дело – это как характер, передаётся по наследству. Наилучшие показатели по геному у американцев – уровень смешения высокий, туда отправлялись только предприимчивые люди, ведь иначе не было смысла переселяться в новый свет. Поэтому генетически они наиболее предприимчивая, но и наименее стойкая часть планеты. Это выражается в их развитом бизнесе и резких переменах социальной жизни, подверженности социальным тенденциям, сектам, модам, а так же возведении в абсолют ценности личной свободы.

– В таком случае, Россия и правда обречена быть вечным врагом Америки. Если одним ударом свалить слона не получится – свалим пулемётной очередью. Придётся провести особо плотную разъяснительную работу среди населения, что бы до каждого деревенского дебила дошло, какое место и почему они занимают. И что нужно Нам. А нам нужно предприимчивое и готовое учиться население, а не толпа крестьян «за нас начальство думает».

– Ты чем слушал? Это генетическое, нельзя научится предприимчивости! И рискованные ребята – это в США, а у нас – толпа этих самых крестьян. Последние предприимчивые люди были пересажены в девяностых годах, сейчас население…

– Но в Туле то нашлись люди? Те, кто возглавил заводы, даже местами неплохие люди…

– Они в тепличных условиях.

– Мда. Одно понятно точно – коммунизм – это зло. Это строй рабов, таких вот инфантильных личностей, которые не желают менять мир вокруг себя, которым нужен Хозяин, что будет их использовать. Которые забивают камнями тех, кто хочет большего, тех, кто хочет жить лучше остальных и готов предпринимать организационные меры для этого. Пиздец. Лучше бы в России никогда не наступал коммунизм. Да, отставали, да, Россию бы давили и унижали, некоторое время, но сердце нации – предприимчивые, готовые организовывать людей, руководить предприятиями, люди, были бы живы, а не поставлены к стенке да посажены за решётку. Ту же Германию в том же восемнадцатом разнесли в пух и прах, уничтожили, унизили и вытерли о неё ноги. Но они не уничтожали поколение предприимчивых людей – именно двадцать лет, одно поколение, понадобилось Германии, что бы тысячи мелких бюргеров, умных, деятельных, создали мощнейшую в мире промышленность. Единственная ошибка на этом пути – Нацизм. Россия пошла по другому пути, пути древних римлян – больше народу, трудовые лагеря, всеобщая уравниловка и так далее… хотя в самом его начале было ясно, что без частной инициативы нельзя выжить никак, народ просто будет голодать и развесит всех этих горлопанов на столбах, поэтому пришлось включать режим НЭПа.

Всё больше склоняюсь к мысли, что коммунизм был профинансирован со стороны с целью уничтожить Россию как конкурента на мировой арене. С такими огромными человеческими и природными ресурсами, в двадцатом веке Россия могла занять лидирующие позиции в Европе, если бы были эти самые люди, способные организовывать бизнес. Поэтому коммунисты тщательно задавили любую предприимчивость, фактически – сделав себя хозяевами над народом и так выстроив систему, что единственное место, где могут быть деятельные люди – это компартия. Про то, что народ жил, мягко говоря, хуже остальных – и так всем понятно. Самое страшное не это, а то, как относились к тем, кто хотел жить лучше. Либо раб учится делать более сложную работу, либо отправляется в тюрьму, третьего не дано. Современная северная Корея, как образец сталинского коммунизма, только подтверждает это. Всё-таки они гении. Хоть и злодеи.

Значит, нужно стимулировать восстановление этого самого, деятельного класса людей. Стимулировать то, что есть, причём – в жёсткой форме.

– Директор, подготовь докладную записку на имя президента с анализом текущей ситуации и описанием проблемы нехватки деловых людей, а так же научным обоснованием генетической связи, историческими предпосылками. Назови их в докладной записке «Сердце нации» пару раз, мне понравилась формулировка. И давай думать, как мы можем запустить это сердце в ближайшие двенадцать месяцев. Заставить его биться.

– Подготовлено.

– Дай почитаю.

Докладная записка была пятистраничным документом, в котором мои мысли и соображения были сформулированы максимально простым и понятным языком, без канцелярщины и тому подобного.

– Предполагаемые меры. Агитация, как грубая, так и тонкая, обучение ведению бизнеса, кредитование малых предприятий – до двухсот человек персонала, обеспечение технической возможности строить и использовать малые предприятия, необходимость разбавить генофонд. Прежде всего – работу предлагаю вести в армии, под эгидой того, что солдат после увольнения сможет продолжать служить родине, но уже за хорошие бабки и работая на себя.

– Прошу прощения, но в основном деятельные люди в армию не попадают. Косят. Основной контингент – примерно целиком и полностью состоит из тех самых крестьян.

– Во. И предпринять меры по перевоспитанию крестьянского менталитета в добровольно-приказном порядке. В каждой части объявить тендер на разработку десяти мер по улучшению условий службы в рамках бюджета. Деньги как раз для таких дел надо выделять.

– Так разворуют.

– И установить тайный контроль за расходованием средств. Если понятно, когда и куда смотреть, то увидеть преступление намного легче. И вот ещё, припиши в конец, что в армии необходимо впредь регулярно проводить мероприятия, дающие солдатам возможность оказать влияние на жизнь своего воинского формирования. Тендер… тендер, скажем, с призом – месяц отпуска, и увольнительными в качестве утешительного приза для вторых и третьих.

– Дописал. Полагаешь, это будет иметь успех?

– Ещё какой. Главное – это выглядит соблазнительно для воровства, а это, как я уже сказал, раскрыть легче всего. В дисбатах мест ещё много.

На семинар были приглашены шестьсот человек. Крупный семинар, стихийно возникший. Берси и Директор отобрали из всех кандидатов шестьсот человек, которые обладают достаточной хваткой и квалификацией, что бы руководить небольшим, технически развитым производством. Заводы работали на полную мощность – изготавливали производственные линии, даже несколько роботизированные.

Форум проходил в Экспо-центре Екатеринбурга, большой зал, типа театрального. Народ собрался… не бизнесмены и бизнесмены среднего звена. Расселись все в большом зале, я вышел на сцену. Поправил микрофон на ухе.

– Доброе утро, господа. Знаете, недавно я задумался над тем, почему Россия не заняла и не занимает лидирующего положения среди мировых держав. И пришёл к неоднозначному и ужасающему выводу – в стране нет людей, способных организовать бизнес. Способных организовать народ, деятельных, желающих расти над собой, развиваться, готовых организовывать общество, собирать вокруг себя других людей. Были. Были такие люди, их тщательно поубивали большевики, а потом запретительными мерами боролись с частным предпринимательством. Я считаю, что у каждого народа есть сердце. Это сердце – его люди, те, кто ведёт за собой других. Те, кто готов рискнуть всем. Предприниматели. Люди деятельные, морально стойкие, не обязательно харизматичные и даже не обязательно умные. К сожалению, должен констатировать, что коммунисты проводили довольно грамотный выборочный геноцид таких людей и профилактику их появления. Пропаганда, отслеживание, преследования… из-за этого сейчас мы имеем то, что имеем. У меня есть оборудование заводов, каждый из которых производит деталь. У меня есть деньги, что бы наладить производства. Но нет никого, кто сказал бы – «Я, я сделаю это. Дайте мне помещение, станки, я найду людей, налажу выпуск». В ближайшее время я собираюсь начать производство автомобилей, мне требуются руководители более чем на четыреста небольших предприятий, которые будут создавать комплектующие. Желающих прошу остаться, остальные могут идти…

Рейнсен… краснел, бледнел, но тем не менее, стоял смирно. Глава концерна и подразделения мерседес, стоял в моём теперь уже кабинете – кабинете владельца. Ситуация сложилась… пикантная. Рейнсен только сейчас узнал, что правительства некоторых стран продали мне большую часть акций концерна, а значит и сам концерн. С точки зрения Рейнсена это выглядело… унизительным.

– Замечательно, – я взял эмемдемсину, – теперь вы часть корпорации Абстерго. Герр Рейнсен, придётся объяснить вам политику партии. Абстерго создано с целью стимулировать развитие человечества и купировать негативные тенденции, грозящие глобальными катастрофами и катаклизмами. Это значит, что в первую очередь для нас целью является не прибыль, а будущее. Деньги – это всего лишь инструмент.

– Довольно большие амбиции…

– Абстерго вообще любит всё большое, – я отправил эмемдемсину в рот, – совершенный мир для всех – это утопия. Я в него не верю. Кто-то, например, чёрная Африка, Китай или ближний восток, в силу генетических и ментальных особенностей не способны стать частью нового мира. Правда, моё мировоззрение от мировоззрения Гитлера отличается в ключевых моментах.

– Гитлера? – Рейнсен побелел, – Герр Хьярти, сравнивать себя с…

– А что такое? – я выгнул бровь, – конечно, некоторые детали его мировоззрения, такие например, как расовое превосходство или необходимость грубых, силовых методов, или грубая промывка мозгов на верность себе – это ошибки. Однако, в целом, он был целеустремлённым, харизматичным лидером, мечтавшем о лучшем будущем. Его бы энергию, да в мирное русло – Германия была бы ядерной сверхдержавой, обгоняющей остальной мир в технологиях лет на пять-десять и диктующая свою политику остальному миру, как сейчас это пытаются делать США. В целом, его план был выполнен – Европа объединилась в Евросоюз, не монолитный, но достаточно однородный, а германия – занимает место лидера в этом Евросоюзе.

Это было в целом понятно. Самое сложное для лидера – это не возгордиться, избежать головокружения от успехов и кропотливо создавать задел на будущее вместо немедленного результата. Технологические успехи и поддержка народа вскружили ему голову и понеслось – расовое превосходство, евгеника, массовые расстрелы, популизм, Геббельс с его пропагандой… Земляне не обладают стойкой психикой и склонны к так называемому эффекту ореола. К примеру, если человек добился успеха в бизнесе – он может говорить о чём угодно – люди будут прислушиваться. Ну и в целом, «сперва добейся» – главный аргумент против критиков чего угодно. Люди земли распространяют своё мнение о человеке или чём-то ещё на всё, не обращая внимания на детали. Например, рассуждение успешного финансового аналитика и крупного бизнесмена о возможности войны на ближнем востоке – не стоят и выеденного яйца, поскольку эта сфера – политика. Поэтому то, что Гитлер расстреливал евреев и русских – для них повод считать Гитлера Злым, от слова совсем, во всём. Хотя какой он злодей? Предрассудки, заблуждения, слепая и священная вера в свою правоту и опьяняющая власть над народом, это всё его и сгубило. Однако, он был харизматичен, сплотил народ, отомстил сполна за унизительный Версальский мир. А уж какой научный и промышленный потенциал был создан при его власти в Германии – это словами не передать.

– Что теперь с нами будет? – сухо спросил Герр Рейнсен.

– Много чего. Как вы понимаете, я не из тех, кто покупает акции и живёт на дивиденды. Придётся перейти на систему управления Абстерго, переучиться на нашу технологическую базу, нашу логистику, освоить наши технологии. Для вас это значит в первую очередь – временная остановка всего концерна. Около трёх месяцев, прежде чем мы удалим технологически отсталые элементы, построим новые и с большим потенциалом модернизации, унифицируем управление.

– Это будет стоить нам больших денег! – удивился Рейнсен, – вы понимаете, сколько мы на этом потеряем? Остановка конвейеров – это же вызовет временный дефицит автомобилей на рынке. И потерю рынков.

Я развёл руками:

– Привыкайте мыслить глобальней. Абстерго, частью которого вы теперь являетесь, это не концерн и даже не компания, существующая в нынешней промышленности, Абстерго это и есть промышленность. Замкнутая промышленность, не имеющая внутри себя рычагов давления со стороны. Если мне нужна сталь – я покупаю сталелитейный завод, если нужна машина – куплю автоконцерн. Сейчас вы перешли из привычной вам промышленности в промышленность Абстерго, этот переход нужно совершить сложным образом. Можно было бы делать это в процессе работы, так более экономично, но я хочу, что бы Даймлер полноценно и качественно включился в Абстерго. Чтобы ваши подразделения слились с таковыми в Абстерго – научные, финансовые, информационные… Что бы учёные вашего концерна освоились с открытиями в теоретической и изобретениями в практической науке ЦЭМа, финансовые операции перешли в нашу систему – Абстерго-банк. Чтобы промышленность полноценно слилась, став единым целым. На это дело придётся угрохать около пятисот миллиардов евро, но зато после слияния мы станем вдвое сильнее, чем было Абстерго до Этого.

Однако, этим займутся наши эксперты и специалисты, сейчас же… сейчас я поставлю перед вами задачу, что бы вы не простаивали совсем уж без дела. Работа Абстерго требует очень сложную систему логистики, ведь мало того, что все предприятия должны быть связаны, они должны быть связаны грамотно и точно, своевременно. Ваша задача – построение совместно с Абстерго-Транспорт линии внутригерманского маглева и железной дороги. Я предполагаю построить линию Гамбург-Ганновер-Висбаден-Штутгарт-Аугсбург, линию четырёхпутную, два пути маглева, два пути железной дороги. С мощнейшими грузовыми терминалами, вместе с линией Екатеринбург-Париж она свяжет воедино восточные и западные владения Абстерго, значительно снизит транспортные издержки.

– Распишитесь здесь, пожалуйста, – попросил Скай молодой курьер в фирменной кепочке. Девушка взяла ручку и пробежала глазами по договору. Благодаря импланту Берси мгновенно проанализировал текст и выдал ей смысл всего написанного. Абсолютно обычный документ о передаче груза. Девушка поставила свою роспись и получила из фургончика FedEx большой металлический контейнер. Курьер едва смог подтянуть его к краю кузова, но Скай без труда подхватила груз и, улыбнувшись почувствовавшему себя полным ничтожеством курьеру, захлопнула дверцу.