Четверо под одной обложкой
Сборник фельетонов и юмористических рассказов
- Олегг Ивлев Какие они тут все четверо молодые, задорные, юморные... из четверых лишь один жив в марте 2019 года: Феликс Кандель, он же Ф.Камов, соавтор сценариев "Ну, погоди!".
К СВЕДЕНИЮ ЧИТАТЕЛЕЙ
Арк. Арканов
Истинная ложь
ВОЙДИТЕ В ПОЛОЖЕНИЕ
Не было гвоздя — подкова пропала.
Не было подковы — лошадь захромала.
Лошадь захромала — командир убит.
Конница разбита — армия бежит.
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого что в кузнице
Не было гвоздя.
Извините, ради бога, за то, что вы открыли страницу с этим фельетоном. Я понимаю, что читать во время еды неприлично, а кроме того, чтение во время еды не способствует усвояемости пищи. А кроме того, мать или жена уже начинает кричать на вас. Так что, пожалуйста, не читайте этот фельетон! Честное слово, не стоит ради какого-то чтива ссориться с домашними, нарушать этикет и непочтительно относиться к собственному желудку…
Извините, пожалуйста, за то, что вы открыли страницу с моим фельетоном в тот момент, когда троллейбус везет вас к месту работы. Простите… Не смотрите на автора и на название… Прочтите лучше эпиграф. Право же, это приятней. Кроме того, вы не рискуете проехать свою остановку.
Если же у вас хватило сил и терпения дочитать это пространное вступление, вы еще можете исправить ошибку. Умоляю вас!.. Что?.. Вы все-таки хотите удовлетворить праздное любопытство? Ладно. Читайте. Но я вас предупредил…[1]
Итак, прежде всего просьба: войдите в мое положение!.. Если, конечно, у вас есть желание. Но прежде чем войти в мое положение, постучите, спросите, можно ли войти, дома ли я, не вышел ли я из себя. А если вышел, то по какой причине и когда вернусь… Ах, вас не интересует мое положение? Вас интересует только фельетон?
Вы абсолютно правы![2]
С этой строчки мы с вами незнакомы. Мы — абсолютно чужие люди…
Я открыл глаза. Солнце — на небе. Облака — неизвестно где. Хорошее настроение — во мне. Жена… Впрочем, я не женат. Зарядка. Душ. Чистая рубашка. Утренние газеты. Завтрак в кафе на углу.
Сел за столик. Не обслуживается. Сел за другой — не обслуживается. Сел за третий — не обслуживается… Вам что, столов мало?.. Сел. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу. Сижу… Что? Много раз повторяю слово «сижу»? А что делать, если я сижу? Сижу…
— Выбрали?!!
Вздрогнул. Ответил, что меню нет.
— Столько сидит, а ничего не выбрал!!
Выбрал. Ушла. Почему это я смотрю ей вслед?.. А-а! У нее чулки морщат… О-о! И черная комбинация видна из-под юбки… Э-э! И, очевидно, зубы не почистила… У-у! А вдруг под ногтями чернота…
И она прекратила в моих глазах существование как официантка, во-первых, и как женщина, во-вторых.
Жду. Жду в квадрате. Жду в кубе. Жду в седьмой степени. Жду в степени «n + 1».
Наконец ОНО идет и несет. Ставит на стол.
— Простите, а холодного боржома нет?
— Какой есть, такой есть!!
Мудро и лаконично. Действительно, что это я спрашиваю глупости?
ОНО ушло…
Я исследовал яичницу на предмет нахождения в ней волоса. А что? Из такой нечесаной копны мало ли что может попасть в яичницу. Нет. Все стерильно. И вкусно, как ни странно.
— Можно вас на минуточку?
По-до-шло. Вста-ло. Молчит.
— Извините. Я решил выпить кофе.
— Сразу не мог сказать! Бегай тут взад-вперед!..
Сверкнуло глазами и ушло.
Пришло и швырнуло на стол кофе.
И тут черт меня дернул сказать:
— А нельзя ли немного повежливее? Вы же все-таки официантка, а не тюремный надзиратель…
— Не нравится — ешьте дома!
— А нельзя ли попросить заведующего?
И вдруг ОНО размякло и даже улыбнулось.
— Ну ладно… Так сразу и завелись. Я тоже человек. Со всяким бывает… А вы бы вот вошли в мое положение…
И ОНО стало говорить человеческим голосом про свои человеческие неурядицы. И это уже опять была ОНА…
И я слушал. И про то, что маленькая зарплата, и про то, что так за смену набегаешься, что за ночь отдохнуть не успеваешь. И муж к другой маханул… И ребенка в ясли надо устроить. И к тому же сегодня на работу опаздывала, взяла такси, а таксист ни за что ни про что обложил на чем свет стоит.
И все к одному… «Тут каждый на моем месте сорвется. Вы уж извините…».
Я больше не настаивал на заведующем. Я просто расплатился и вышел. И уж на улице я дал волю своим мыслям. Между прочим, я всегда силен после драки:
«А почему я, придя в кафе поесть, должен выслушивать душераздирающие истории, если даже они правдивы на все сто процентов? Почему? Почему я должен смотреть на неаккуратную официантку и проверять, не попал ли в тарелку волос? Почему? Почему со мной должны разговаривать грубо, мотивируя тем, что муж маханул к другой? Почему? Я же не грубил, не скандалил, не требовал маринованных зябликов, не просил танцевать канкан, пока ел, и даже не приставал к ней с просьбой дать телефончик! Я пришел с одним желанием — позавтракать (если я не имею на это права, беру свои слова обратно). Я пришел в государственное учреждение с желанием оставить на столе стоимость завтрака, а не просить подаяния! Ведь ни в одном кафе не висит объявление: „Кафе обслуживают грубые, неаккуратные официанты. За вежливость и аккуратность — доплата по прейскуранту“.
Я приплачу. А если не приплачу, не буду предъявлять никаких претензий[3].
Поэтому я не хочу входить ни в чье положение! И никогда не буду в него входить в подобных случаях».
В этот момент воинственное настроение покинуло меня:
«Ну а что, действительно, делать? Ведь она же не машина. Муж ушел, зарплата маленькая, ребенка надо устроить в ясли, да еще таксист обругал. Ведь человек же она…
И все-таки на службе она — официант, а если не официант — значит, и не человек. В конце концов, когда человек не в состоянии или не хочет работать, он либо берет бюллетень, либо прогуливает… Во всяком случае, это честнее, чем просто прийти на работу и отбыть повинность…»
Пофилософствовал я еще с полквартала, зашел на почту и написал той самой официантке письмо. Вот это письмо:
«Уважаемая, милая женщина!
Я готов встретиться с вами после вашей работы в любом месте. Я готов войти в ваше любое положение. В конечном итоге, это моя профессия. Так же как ваша профессия-официантка Если вам нужны деньги, я вам одолжу (у меня их у самого, правда, не так много). Хотите, я поговорю с вашим мужем? (Это, правда, я сделаю с меньшим желанием.) Я помогу устроить вашего ребенка в ясли (у меня есть такая возможность). Мы разыщем того таксиста, который вас оскорбил. А если вы не хотите быть официанткой, можно будет подыскать работу более по душе. Но с одним условием: когда я приду завтракать, будьте такой, чтобы я в вас влюбился. Обслужите меня так, чтобы кости мастодонта я принял за рагу из соловьиных язычков. Это и есть профессионализм! Иногда его называют культурой труда. Итак, до завтра!»[4]
После этого я встал с круглой табуретки, из тех, которые обычно украшают любое почтовое отделение, и вдруг услышал подозрительный характерный треск. С таким треском рвутся брюки, если они зацепились, например, за гвоздик. Что бы это могло быть?
Оказалось, что это были мои брюки, которые зацепились (например) за гвоздик.
Брюки разорвались настолько, что в таком виде продолжать воскресную прогулку было рискованно, и я решил как можно быстрее добраться до ближайшего комбината бытового обслуживания.
Я заложил руки за спину (как можно ниже), зубами опустил письмо в почтовый ящик и вышел на улицу.
Я ждал такси и размышлял… Очевидно, эту табуретку сработал сентиментальный, обидчивый столяр, которого накануне того, как он сделал табуретку, обозвали алкоголиком. Он, естественно, расстроился, обиделся, напился, опохмелился и наутро смастерил табуретку. И все его переживания заострились в этом злополучном гвоздике…
И правильно! Что столяр — машина? Он тоже человек и не виноват вовсе. Это я, растяпа, сел именно на гвоздик.
Как будто других табуреток не было. Эх, бить меня некому!..
Секунд пятнадцать я думал об этом, а все остальное время думал о том, когда же подойдет такси[5].
Наконец-то! Подъехали мои дорогие шашечки с зеленым огоньком.
— Куда?
— До ближайшего комбината бытового обслуживания… пожалуйста…
Он плюнул.
Он выругался.
— Что вы сказали, простите, я не расслышал.
— Совести у клиентов нету! Ехать-то всего на двадцать копеек!..
И я понял, что он меня не повезет. Но не идти же в порванных брюках. Решил притвориться идиотом:
— Какие двадцать копеек?
— «Какие», «какие»! Немазаные-сухие! Счетчик не работает!
— Какой счетчик?
— Обыкновенный, по которому план привозить надо!
— Какой план?
— Ты что, идиот?
— Какой идиот?
— В общем, баста! Вытряхивайся! Я в парк еду!
— В какой парк?
— В шестой!
— Ну и чудесно. Я поеду в парк вместе с вами. Прямо к начальнику парка…
И, наверное, лицо мое приняло в этот момент столь воинственное выражение, что таксист вдруг улыбнулся.
— Ну чего расшумелись-то? Чего расшумелись? Со всяким бывает… Вам хорошо… Сели, поехали. А покатались бы на моем месте, в моем положении…
И пока он вез меня на двадцать копеек, а точнее, на сорок три (но кто считает!), он рассказал мне и про план, и про бензин, и про скаты, и про запчасти, и про сволочь сменщика, и про многое другое, не менее интересное.
А на прощание сказал:
— Весь день сегодня кувырком. Утром вез какую-то официантку. Ну сами понимаете, когда не в настроении… Вчера вечером забрал костюм, кстати, из этого вот комбината. Прожгли! Ну и наорал на нее ни за что. В общем, извините…
Я вышел из такси и, прикрывая стыд и срам, вошел в комбинат бытового обслуживания.
Снял брюки. Получил пижаму. Пижаму?! Какие-то волосатые футбольные трусы образца 1946 года! Я спросил, нет ли у них гетров и бутс. Пусть лучше думают, что я футболист, чем сбежавший из сумасшедшего дома…
— Остряк нашелся! Небось не на свидание пришел!..
Убедительно. Действительно не на свидание. Действительно остряк нашелся…
Седьмой раз пересмотрел «Огонек» № 12 за позапрошлый год[6].
Спросил, скоро ли.
Получил ответ: «Поймите, товарищ, что:
а) вас много, а мы одни,
б) мы хотим, чтоб было хорошо[7],
в) тут машинной штопкой не отделаешься. Тут нужна фигурная,
г) поспешишь — людей насмешишь,
д) мы тоже люди,
е) не нравится — уходите,
ж) ваш мастер себя плохо чувствует. Вчера вот так поторопился — одному клиенту костюм прожег…
з) и кое-что еще…»
Надевая брюки, я спросил мастера, по какой причине он прожег вчера костюм одному клиенту.
— И не спрашивайте… В обеденный перерыв пошел в кафе на углу. Прождал весь перерыв, съел холодный суп, да меня же и облаяли. Опоздал на работу… Впопыхах и сжег…
Я почувствовал, что попал в какой-то порочный круг, где каждый составляющий звено заколдованной цепи логично оправдывает свое наплевательское отношение к другому.
Воображение понесло меня далеко-далеко, быть может, даже за пределы дозволенного.
…Тысяча девятьсот тридцать третий год. В одном из родильных домов города Киева рождаюсь Я. Акушерка роняет меня на пол. Оправдание: «Понимаете, муж у меня вчера напился. Всю ночь отхаживала. С утра руки дрожали. Всякое бывает… Я ведь живой человек».
А Я обречен всю жизнь быть кретином. Но дело исправляет молоденькая медсестра, которая, торопясь на свидание, путает бирки (все-таки первое свидание, надо же понимать). Моя мать вскармливает и растит крепкого мальчугана с моей фамилией, именем и отчеством. Но для нее это Я.
Я, кретин, получаю имя и фамилию того крепкого мальчугана. Период детства вплоть до окончания десятилетки проходит без осложнений, потому что родители в отношении детей всегда профессионалы.
На выпускных экзаменах по физике Я (ОН) получаю «тройку», так как у экзаменатора изжога.
ОН (Я) получает «пятерку» на ровном месте, так как накануне экзаменатору вручили «Знак почета»…(Экзаменаторы тоже люди.)
Идут годы… ОН (Я) и Я (ОН), заболеваем одной и той же тяжелой инфекционной болезнью. ОН (Я) умирает, а Я (ОН) в это время просто сплю. Врачиха, в расстроенных чувствах (от нее муж маханул к другой, путает историю болезни. В результате хоронят ЕГО (ЕГО), я живым остаюсь Я (Я).
И именно меня (меня) настигает сегодняшнее воскресенье.
Тут я вспомнил, что сегодня воскресенье, что уже половина четвертого, что я устал, что у меня болит голова.
Я поплелся домой и решил написать про это воскресенье[8].
И я стал писать. Я хотел написать про то, что каждый должен быть в своем деле профессионалом и делать то, что требует от него та или иная профессия. И про то, что жизнь наша в общем-то — это огромная сфера взаимообслуживания. И все мы так или иначе делимся на
И еще я хотел написать про то, что
И вот я все это написал.
Быть может, я и не донес свои мысли… Кроме того, извините за столь горбатый и сумбурный стиль. Заметьте также, что первая половина более логична и более композиционна. Вторая же половина носит выразительный характер и страдает повторами. Юмор на этот раз, с моей точки зрения, тоже не на высоте. Очень много оправданий, извинений, сносок. И вообще фельетон не следовало бы печатать. Я все это понимаю, но…
…Войдите в мое положение:
1. С утра мне испортили настроение в кафе.
2. Потом я порвал брюки.
3. Таксист тоже добавил.
4. Три с половиной часа проторчал в комбинате бытового обслуживания и вышел оттуда с головной болью.
5. Танька Щапова (я ей еще припомню!) вышла замуж. И за кого! За куплетиста!..
6. В доме уже третий день не идет горячая вода.
7. Помимо всего, мой друг Горин до сих пор не возвращает мне семьдесят пять рублей.
Сами посудите, могу ли я после всего этого сесть и написать нормальный, хороший фельетон?
Я же тоже человек!
И вот я слышу мощный хор читателей. И в этом хоре я различаю голоса официантки, таксиста, портного, продавца, столяра, медсестры и еще чей-то, и еще чей-то:
— Ты не человек! Ты писатель! Это твоя работа! И нам нет дела ни до чего! Обязан писать прилично! Тебе за это деньги платят!..
Ах, такие разговоры? Хорошо! Я вам при случае напомню ваши слова!
ТРОЛЛЕЙБУС РАБОТАЕТ БЕЗ КОНДУКТОРА[10]
Троллейбус без кондуктора!..
Трамвай без кондуктора!..
Автобус без кондуктора!..
Это хорошо!.. Хорошо, когда верят людям!..
В прошлое воскресенье в двенадцать часов дня у меня было назначено деловое свидание. Я вышел из дома в половине двенадцатого и сел в троллейбус без кондуктора…
Едва троллейбус тронулся, как я услышал женский голос:
— Не опускайте, пожалуйста!
— Я и не думаю опускать, — сказал я, — у меня у самого пятнадцать копеек…
— Наконец-то — пробасил впереди меня какой-то мужчина. — Давайте сюда ваши пятнадцать копеек, берите мои двадцать, а одну копейку отдадите вот этой девушке… Я уже с нее получил… Вам все равно ехать дальше, а мне сейчас выходить…
Троллейбус остановился. Мужчина вышел.
— Не опускайте! — закричал я вошедшей женщине.
— У вас что?
— У меня двадцать копеек, но я должен взять два билета, сам получить одиннадцать копеек и одну копейку отдать вон той девушке…
— В чем дело? Что за пробка! Проходите вперед! — раздалось сзади…
— Вот вам шесть копеек, — сказала гражданка, — а две копейки будете мне должны… — И женщина села на освободившееся место.
— Нате вам десять, а мне отдайте шесть, — протянул мне кто-то гривенник.
— Кстати, товарищ, я вижу, у вас много мелочи… Не разменяете ли вы гривенник на пять двухкопеечных для автомата? — спросил молодой человек…
Внезапно меня осенило!
— Послушайте, гражданка! — обратился я к женщине, которой был должен две копейки. — Дайте мне семнадцать копеек!
— Это с какой стати?
— Очень просто: вы мне дали шесть, я вам должен две. Дайте мне еще семнадцать. Семнадцать и шесть — двадцать три, а я вам верну двадцать пять!..
— Зачем мне ваши двадцать пять копеек? Отдавайте мне мои две!
— Да поймите: ваши шесть копеек я отдал этому мужчине…
— Кстати, вы мне их еще не отдали, — сказал мужчина.
— Сейчас отдам… Так вот — если вы теперь дадите мне семнадцать, то будет двадцать три…
Девушка, которой я был должен одну копейку, стала пробираться к выходу…
— Девушка! Куда же вы? Я вам должен копейку!
— Да ну ерунда какая… — смутилась девушка.
— Нет, не ерунда! — строго сказала женщина, которой я должен был две копейки. — Отдайте ей копейку! Да заодно и мне мои две!..
— Граждане! Дайте копеечку! — простонал я. Кто-то протянул копейку.
— Спасибо… Я теперь копейку вам буду должен…
— Только не копейку, а семь-шесть вы мне уже должны.
— Отдайте-ка эту копейку мне! Хоть одну с вас получу!
— Обождите! Вам еще ехать, а девушка сходит!..
Троллейбус остановился. Люди вышли, вошли… Троллейбус снова тронулся…
Кстати, это была моя остановка…
— Граждане! Кто рубль разменяет? — крикнул кто-то из вновь вошедших.
— Вон тот, в шляпе… Он всем меняет!..
На передних местах для детей и инвалидов ехидно засмеялись…
— Вот наконец-то общественников назначили мелочь менять…
— Хорош общественник! — закричала женщина, которой я был должен две копейки. — Он с этого живет!.. Давайте мне две копейки! Я выхожу!
— У меня нет двух копеек!.. Дайте мне ваш адрес. Я вам домой занесу…
— Да!.. Уж вы принесете!.. Беговая, 23…
И женщина вышла…
К двум часам дня у меня скопилось три рубля тридцать одна копейка, два троллейбусных талона и три адреса…
Мне стало жарко… Я снял шляпу. Кто-то из вновь вошедших посмотрел на меня, на деньги в руке и брезгливо бросил мне в шляпу две копейки — прилично одет, а побирается.
Но мне уже было почти безразлично.
К пяти часам вечера у меня было шесть рублей тридцать копеек, пять троллейбусных, почему-то два трамвайных талона, шесть адресов в Москве и один в Ленинграде, куда я должен был отправить перевод по почте…
К восьми часам я уже знал наизусть все остановки, знал, что водителя троллейбуса зовут Андрюшей, что у него трое детей, бульдог, восемь голубей и что если бы не ущемление в поясничных позвонках, то он до сих пор занимался бы спортом…
Наконец в половине первого ночи я рассчитался с кассой и вышел из троллейбусного парка…
Когда к трем часам ночи я разнес долги по всем адресам, у меня остались мои пятнадцать копеек, с которыми я утром вошел в троллейбус…
ЖЕЛТЫЙ ПЕСОК
— Давай посидим здесь, — сказала она.
— Нет. Пойдем на скамейку, — сказал он. — Там песок. Я люблю желтый песок.
Они сидели на маленькой скамеечке рядом, почти касаясь друг друга. Он что-то задумчиво вычерчивал тоненьким прутиком на желтом песке.
— Что ты рисуешь?
— Это ты.
— Непохоже.
— Ну и пусть.
Рисовать было трудно. Сухой песок все время осыпался.
— Вон майский жук пролетел, — сказала она.
— Это самка.
— Откуда ты знаешь?
— Самцы так низко не летают.
Дунул ветер и стер ее изображение на желтом песке.
— Давай завтра придем сюда опять, — сказала она. — Ты ведь придешь сюда опять? Правда?
— Правда.
Но он не пришел завтра. Не пришел послезавтра. Не пришел через два дня. Через месяц. Он больше не пришел. Она после этого часто сидела на маленькой скамеечке. Одна. Думала и все никак не могла понять, почему же он не пришел. Она не знала, что родители перевели его в другой детский сад.
СКАЗКА
Пришел однажды ко мне приятель и рассказал такую историю…
Данным-давно жили в одном городе два человека. Один был портным, другой — лекарем. Одного люди звали — Безразличный, другого — Равнодушный. Равнодушному все было безразлично. Безразличный был ко всему равнодушен.
Пришел однажды Равнодушный к Безразличному.
— Сшей, говорит, мне костюм.
— А тебе как сшить? — спрашивает Безразличный.
— А мне все равно.
— Ну а мне тем более все равно. Мое дело петушиное: прокричал, а там хоть не рассветай.
Сшил Безразличный костюм как попало. Брюки — чуть выше колен, пиджак — чуть ниже колен… Рукава — вообще от старой жилетки поставил… А Равнодушный сидит, раскис, по бокам развис. Ему все безразлично. Пришел однажды Безразличный к Равнодушному.
— Я, говорит, заболел.
— Так тебя полечить, что ли? — спрашивает Равнодушный.
— А мне все равно.
— Ну а мне тем более все равно. Мое дело сторона: отзвонил — и с колокольни долой.
Стал Равнодушный лечить Безразличного чем попало. А Безразличному ни жарко ни холодно. Он ведь ко всему равнодушен. Так они и жили. Безразличный питался чем бог пошлет, а Равнодушный ел что в рот попадет. Безразличный шил кому придется и как попало, а если никто не попадался, совсем не шил.
Равнодушный лечил чем попало и кого придется, а если никто не приходил, совсем не лечил. Один был женат, потому что ему было безразлично, женат он или не женат. Другой не был женат, потому что он и к холостой и к семейной жизни был равнодушен. У одного не было детей, потому что ему было безразлично, есть у него дети или нет. А у другого не было детей, потому что он к детям вообще был равнодушен. Поэтому когда умерли Безразличный и Равнодушный, род их на том и кончился.
Детей-то ни тот, ни другой после себя не оставили.
Вот и вся история, которую рассказал мне приятель.
Посмотрел я в окно. Подморозило. Скользко. Тротуар никто посыпать не догадается… Напротив — дом. На нем неоновые буквы светятся — «…фе „Молодость“». Только открыли, а первые две буквы уже не горят!
…Хлоп! Это кусок штукатурки на меня упал. А ведь только въехал в новую квартиру…
— Послушай-ка, — сказал я приятелю, — а достоверна ли эта история? У Безразличного и Равнодушного действительно не было детей?..
ИСТИННАЯ ЛОЖЬ
В детстве, не знаю почему, я часто любил приврать. По каждому пустяку. Без всякого повода.
Бывало, приходил домой грязный и потный. И на вопрос матери: «Опять в футбол гонял?» — отвечал почему-то:
— Нет. В хоккей…
— Сколько тебе лет? — спрашивали меня.
И вместо того чтобы сказать «шесть», я отвечал:
— Восемь…
Нередко мне попадало за мое вранье. В таких случаях мать всегда возмущалась:
— Ну какой смысл врать на каждом шагу?!.. И, главное, зачем?.. Я понимаю, была бы польза… А то ведь нет — просто так!..
Но мне ничего не помогало.
В конце концов неоправданное вранье перешло в привычку, и я привирал на каждом шагу.
Позднее я стал замечать, что нередко многие люди вообще врут без всякой выгоды для себя. Просто так. И постепенно «говорить» исчезло из моего сознания и совершенно идентичным по значению слову «врать»…
Мне запоминаются некоторые эпизоды из моей обыкновенной, весьма средней жизни…
В двадцать четыре года, окончив медицинский институт я стал работать участковым врачом.
Возвращаясь как-то с девятнадцатого вызова, я лицом к лицу столкнулся с бывшим одноклассником, который в школе меня недолюбливал… Впрочем, я его тоже…
— Привет, старина! Как я рад тебя видеть! — с улыбкой соврал он.
— Здорово, Битюг! Как жизнь? Где работаешь? — заинтересованно соврал я в ответ.
— Я уже академик! — соврал он. — Доктор наук и все такое прочее… А ты где подвизаешься?
— А я министр здравоохранения, — соврал я как можно более безразлично.
— Ну да?!.. Счастлив за тебя! — соврал он. — Ты женат?
— Женат, — с довольным видом соврал я. — А ты?
— И я тоже, — соврал он. — У меня красавица жена… Из Италии привез… Да ты знаешь!.. Джина Лоллобриджида!.. Умница, хозяйственная, практичная женщина… Великолепно готовит… Освобождает меня от всех забот по дому…
— А у меня жена — Бриджит Бардо, — соврал я. — Тоже ничего…
— Ну что же… Заходите в гости… Будем рады вас видеть, — соврал он.
— Спасибо. Сегодня же заглянем, — немедленно соврал я в ответ.
— Нет, сегодня не получится, — соврал он, — через полтора часа отлетаем с женой в Италию… к теще…
— Хотя да! — хлопнул я себя по лбу. — Я же совсем забыл!.. У меня самого через два часа дома обед в честь премьер-министра княжества Лихтенштейн!..
И мы распрощались.
Через час я встретился с ним в столовой самообслуживания.
— Перед торжественным обедом нет ничего лучше, чем шницель рубленый с гарниром и компот из сухофруктов, — соврал я, усаживаясь рядом с ним.
— Боюсь к самолету опоздать, — соврал он, торопливо поедая щи со свиной головизной — девятнадцать копеек полпорции.
Возле его ног покоилась авоська с двумя пачками сибирских пельменей-любимым лакомством Джины Лоллобриджиды…
Вспоминаю я также и беседу в отдельном кабинете с человеком, который должен был разрешить публикацию моей первой брошюры — «Грипп — заразная болезнь». От этого человека зависело все. Есть еще у нас люди, от которых зависит все…
— Ну что же, — начал он врать, — прочитал я вашу брошюру от корки до корки… Верите ли, три ночи не спал…
— Верю! Конечно, верю! — соврал я моментально.
— И, поймите меня правильно, я ведь вам только добра желаю, — соврал он, глядя мимо меня.
— Ни секунды не сомневаюсь… Вы искренний человек, — приврал я не покраснев.
— Так вот, по-моему, вам надо вставить в вашу брошюру о гриппе что-нибудь о тунеядстве… Это сейчас главное… Правда, это мое личное мнение, — соврал он.
— Да, это очень оживит, — соврал я, кивая головой, и добавил на прощание: — Какое это счастье — общаться с мудрым руководителем…
И вот так в течение всей моей жизни встречал я людей, говорящих, словно врущих, и врущих, словно говорящих.
Вспоминаю свою тяжелую продолжительную болезнь, когда я лежал дома в безнадежном состоянии…
Я уже не реагировал на окружающее, и мне все было безразлично…
— Я тебя всегда любил, — соврал я жене.
— Я тоже, — соврала она. — Успокойся. Все будет в порядке. Я буду верна тебе всю жизнь…
— Я не сомневаюсь, — соврал я совсем тихо.
— Я верю, что ты поправишься, — соврала она. — Ты что-то хочешь сказать?
— Милая, — соврал я совсем шепотом, — похороните меня рядом с Петром Первым… Хорошо?
— Непременно, — соврала жена…
И вот как сейчас помню я свои похороны.
Перед тем как вынести меня из дома, состоялась легкая панихида…
— От нас ушел замечательный, честный, большой души человек, — врал один, который при жизни писал на меня анонимки.
— Его жизнь — пример подлинного служения своему делу, — врал другой, который при жизни уволил меня по собственному желанию.
— Ты был настолько лучше нас, что каждый из нас готов занять твое место, — врал третий, который при жизни подсиживал меня по работе.
— Память о тебе сохранится в нас навсегда, — врал четвертый, который все время смотрел на часы, потому что опаздывал в кино.
— Он был моим единственным настоящим другом, — врал пятый, которого я при жизни вообще никогда не видел.
На моем холмике валяются искусственные цветы. Табличка на палочке возвещает о том, что здесь лежу я. Это — сущая правда…
Хотя если приглядеться, то можно заметить, что в фамилии моей есть маленькая ложь: вместо «Арканов» написано «Орканов»… Но мне это уже все равно.
ПАУТИНА
Сидел я и ужинал в ресторане. Никого не трогал. В кои веки выбрался в ресторан. Занял укромное место. В углу. Не люблю бросаться в глаза. Увидит кто-нибудь в ресторане — разговоры пойдут… «Вот, мол, товарищ А. шатается по ресторанам… Это при его-то складе… И откуда у него такие средства?.. И что это вообще за личность?..»
Нет, уж лучше не бросаться в глаза…
Пока я ждал бифштекса, вошел мой начальник Б. с нашей сотрудницей В.
Ну, думаю, пропал!.. Сейчас заметит… Разговоры пойдут…
Вжался я в стул, уткнулся в газету… Может, не увидит. Увидел… Извинился перед своей спутницей и подошел ко мне…
— Что, говорит, по ресторанчикам ходим?
— Да нет, отвечаю, в кои веки поужинать заскочил.
— Знаем, говорит, эти ужины… Ну да ладно… Чего уж там… Сами не без греха… В общем, ты меня здесь не видел!.. Идет? А я тебя не видел…
— А я вас, спрашиваю, с ней не видел или без нее?
— Без нее, конечно! А жене своей я скажу, что мы с тобой были на вечернем совещании.
— Хорошо, говорю, а если меня спросит ее муж, не видел ли я ее?
— Скажешь, что не видел…
— Это будет подозрительно.
— Тогда скажи, что был с ней в кино. Вы же с ее мужем друзья…
— Да, но я же был с вами на вечернем совещании.
— Скажешь, что я тебя отпустил и ты пошел с ней в кино…
— Хорошо, — сказал я, — только узнайте у нее, какой фильм мы смотрели…
Мой начальник Б. отошел, а я стал есть бифштекс…
Кто-то хлопнул меня по плечу. Я оторвался от бифштекса и увидел Д. Из соседнего отдела снабжения.
— Привет! — мягко сказал он. — Меня здесь не было… Хорошо?
— Здесь сидят Б. с В., — сказал я, — они тебя заметят…
— Они здесь не видели меня, а я не видел их, сказал Д. — На всякий случай, мы сидели в библиотеке…
— Да, но я был в кино с В.
— Ни в коем случае! — сказал Д. — В. отказалась идти с тобой в кино. Она сидит у приятельницы… Кстати, тут два часа назад был Е. Так его ты тоже не видел…
— Я его действительно не видел. Меня здесь два часа назад не было…
— Рассказывай!.. Вчера Ж. вернулся домой в два ночи и сказал жене, что задержался потому, что встретил тебя совершенно пьяного и еле-еле дотащил до дома… Так что ты его не выдавай…
— Меня? Пьяного?! — чуть не подавился я.
— А что делать? Должен же был он что-нибудь придумать! Ты первый, кого он вспомнил… Кстати, чуть не забыл… Если зайдет разговор, то в прошлый вторник ты меня звал в ресторан, но я отказался и пошел на лекцию…
И Д. отошел от моего столика.
— Простите! У вас здесь свободно? — услышал я над собой.
— Пожалуйста, — сказал я и поднял глаза.
Человек, который сел за мой столик, показался мне знакомым…
— Извините, — обратился я к нему, по-моему, я вас где-то видел…
— Где? — испугался мой сосед.
— Где-то… — сказал я.
— Меня там не было!
— Где? — заинтересовался я.
— Там, где вы меня видели!
— Я вас видел не там, где вы думаете…
— Там меня тоже не было!.. И вообще!.. Сейчас сюда придет моя… жена… Так вот, я вас не знаю… а вы — меня.
Женщина, которая села рядом с нами, оказалась женой моего двоюродного брата…
— Я тебя не видел, — шепнул я, — потому что меня здесь нет. Я в библиотеке.
Подошедший официант отозвал меня в сторону…
— Послушайте, — быстро заговорил он, — вы ели бифштекс… Так вот, если спросят вас, то вы не ели бифштекс… Это для отчета… Я запишу, что вы съели четыре котлеты по-киевски, а заплатите как за шашлык…
Я почувствовал, что начинаю потихоньку сходить с ума…
Действительно, при взгляде со стороны моя биография последних дней выглядела по меньшей мере странной…
Неделю назад я звал приятеля в ресторан.
Вчера друг тащил меня, полумертвого, домой и из-за этого сам задержался…
Сегодня в одно и то же время я был в кино с женой моего друга, на совещании и в библиотеке. Кроме того, в эти же часы умудрился съесть четыре котлеты по-киевски…
Путаясь, как в паутине, в своих собственных мыслях, я поплелся домой.
Едва я открыл дверь, раздался телефонный звонок.
Это звонил муж той самой В., которая сидела в ресторане с моим начальником Б.
— Слушай! — сказал муж В. — Жена сегодня была у приятельницы. Я ей сказал, что мы с тобой ужинали с твоим начальником Б. …Так что если она спросит, не перепутай!.. Кроме того, она спросила, где моя зарплата… Я сказал, что ты подрался с официантом, перебил посуду, и мне пришлось за тебя заплатить…
Я бросил трубку и понял, что погиб. Спасение могло быть только в одном — отрицать все.
Я никого не знаю. Я никого не видел. Я нигде не был. Поэтому у меня огромная просьба: вы этот рассказ не читали, я этого ничего не писал, и вообще вы обо мне никогда ничего не слышали…
Д
Гр. Горин
Голос за сценой
ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ
Говорят: «Искусство требует жертв»… Я лично смысл этих слов понял недавно, когда пришлось мне для искусства работать в нечеловеческих условиях… Я говорю «в нечеловеческих», потому что недавно пришлось мне играть в одной пьесе сельскохозяйственное животное… Одним словом, играл я корову!.. А случилось это так. Давно собирался я поступить в наш заводской драмкружок, но все как-то не решался… А когда все-таки решился и пришел, то оказалось, что уже все роли розданы… Ну, я стал упрашивать режиссера — очень хочу попробовать себя на сцене…
Режиссер меня выслушал, подумал и говорит:
— Роли я тебе, Николай, все-таки предложить не могу, но если ты действительно очень хочешь принять участие в спектакле, то дело для тебя найдется… Надо нам в пьесе корову изобразить!
У меня даже дыхание перехватило…
— Кого? — спрашиваю.
— Корову. Говорят, что ты неплохо подражаешь голосам животных. Вот и помоги нам!
Я тут, понятное дело, разволновался.
— Подражать, говорю, я подражаю… Но ведь тут надо на четвереньках ходить?!
— Нет, говорит, ходить не надо. В пьесе корова, все время за сценой находится и только по ходу действия раза два-три мычит! А впрочем, возьми пьесу и почитай…
Я так был ошарашен, что молча взял пьесу и пошел домой… Дома кое-как успокоился и сел читать пьесу… Пьеса рассказывала о строительстве первых колхозов на Кубани…
И действительно, встречалась там по ходу действия корова, которая в первом действии мычит, во втором телится, а в третьем ее один кулак из обреза убивает…
И хотя пьеса мне, в общем-то, понравилась, но я решил твердо отказаться.
«Сегодня корову дадут играть, завтра — осла… Сраму не оберешься», — подумал я.
И на другой день пришел к режиссеру и говорю.
— Очень извиняюсь, но я мычать решительно отказываюсь!
Он помрачнел и говорит:
— А я, Николай, думал, что ты действительно любишь театр…
— Да я, говорю, люблю… Но я хотел образ современника создать!
— В данном случае, — отвечает он, — корова тоже современник. И запомни, Николай: не бывает таких ролей, которые бы подлинный артист стыдился сыграть…
Ну он еще долго со мной говорил, и я наконец сдался…
Ладно, решил, помучаюсь, но помычу положенное время!..
Я тогда и не представлял себе, какие трудности мне преодолеть придется…
Началось все с репетиции… Как стал я свою роль разучивать, ребята из драмкружка начали посмеиваться… Не при мне, правда, но я-то все-таки чувствовал… А Лешка Бурдаков (ух, не люблю я его!) — тот открыто!.. У самого-то роль не особенно многословная (он глухонемого крестьянина играл), а туда же… Подходит ко мне и так важно говорит:
— Ты, Коля, свою роль по системе Станиславского учи!.. Вживайся в образ!.. Травку пощипывать попробовал бы, что ли…
— Ладно, говорю, чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!
Ну а репетировать-то все-таки надо!.. Стал дома над ролью работать… Часа два мычал… на все лады… Только сосед вдруг начал в стенку стучать…
— Постыдились бы, кричит, у нас все-таки дом, а не хлев!..
В общем перестал я дома репетировать… На улице начал!.. Найду где-нибудь укромное местечко, оглянусь — нет ли кого, — помычу-помычу да и бежать, пока милиционера не позвали…
А тут еще все с вопросами пристают… Знакомая девушка спрашивает меня:
— Коля, вы кого в пьесе играете?
— Да есть там, отвечаю, одна личность… Все страдает в жизни…
— Как Гамлет? — спрашивает и смотрит так восхищенно…
— Да вроде того, — говорю и стараюсь сразу разговор перевести…
В общем, много я мучился с этой ролью, но, странное дело, стал замечать, что, чем дальше, тем ближе мне эта роль, и я стал считать ее не менее важной, чем все остальные…
И когда настал день спектакля, я, можно сказать, весь собрался и, можете смеяться, ко мне даже настоящее вдохновение пришло… Честное слово! Уж так я старался, так старался… А когда в третьем действии эту корову убивали, я так трагически замычал, что весь зал аж замер, только слышно было, как одна старушка зашептала: «Ох, как мучается тварь божья!» Одним словом, здорово спектакль прошел!.. После окончания зрители за сцену с цветами пришли, поздравляли всех… Я, понятно, в сторону отошел… Но, тут ко мне подходит режиссер, выводит в центр и говорит:
— Товарищи, я хочу сегодня особо отметить Николая Смирнова… Пусть невелика его роль, но он сыграл ее хорошо и тем самым показал, как беззаветно можно любить искусство!..
Тут меня все поздравлять стали, цветы вручили, даже Лешка Бурдаков и тот руку пожал и говорит:
— Ты, в общем-то молодец, Колька!.. И роль у тебя нисколько не позорная!.. Говорят, даже великие певцы и те иногда петухом кричат!..
Возвращался я домой очень взволнованный. А для себя решил, что это не так уж важно, где ты находишься — на сцене или за сценой… Главное, чтобы голос твой все-таки услышали…
СВОБОДНЫЙ НОМЕР
Я вошел в светлое здание городской гостиницы и, подойдя к окошку администратора, безнадежным голосом спросил:
— Свободных номеров нет?
— Есть, — сказал администратор.
Я улыбнулся.
— Вы, очевидно, меня не совсем поняли, — сказал я. — Я ведь спрашиваю: свободных номеров в гостинице нет?
— Есть, — сказал администратор.
Мне стало как-то не по себе.
— Минуточку, — сказал я. — Вы что-то путаете. У вас, вероятно, есть свободная койка где-нибудь в коридоре, а я прошу одноместный номер!
— Пожалуйста, — спокойно сказал администратор. — Есть именно одноместные номера…
Мне стало жарко, и я снял шляпу.
— Каждый человек должен отвечать за свои слова! — сказал я. — Поэтому, товарищ, вдумайтесь в то, что вы говорите. Мне нужен одноместный номер с ванной и телефоном.
— Пожалуйста!.. Давайте паспорт, берите ключи…
— Прежде всего надо успокоиться! — сказал я, чувствуя, что волнение начинает мешать мне говорить. — Мне не хотелось бы вводить вас в заблуждение… Я не иностранец! Правда, я немного шепелявлю, но к иностранному акценту это не имеет никакого отношения… Я не интурист! Я просто наш командировочный, самый обыкновенный…
— Мне это все безразлично, — сухо сказал администратор. — Вам нужен номер?.. Тогда берите ключи…
Я снял пальто и прошелся по вестибюлю. Потом снова подошел к окошку администратора.
— Как ваше самочувствие? — поинтересовался я. — Как дома? Как семья?.. Все здоровы?
— Спасибо! Все хорошо…
— Тогда в чем дело?
— Не знаю…
— У вас здесь сегодня киносъемка или ревизия?
— Ни то, ни другое!..
— Но я, между прочим, не лауреат, не корреспондент центральной газеты… Я даже не муж вашей горничной!.. И в то же время я прошу одноместный номер!!
— Но ведь я вам его даю! — простонал администратор. — Чего же еще вы хотите?..
Я снял пиджак и развязал галстук.
— Минуточку, давайте разберемся — сказал я. — Вы, вероятно, думаете, что я киноартист. Был такой фильм «Карьера Димы Горина». Я тоже Горин, но фильм, к сожалению, не обо мне… Я не Дима, я — Гриша… Я могу это доказать! Вот паспорт…
— Давайте его сюда! — рявкнул администратор. — И берите наконец ключи!..
— Голубчик, — простонал я. — Зачем вы меня мучаете?.. Я же взяток не даю… Из принципа!
— Что это за намеки! — взорвался администратор. — Как не стыдно?! Вам нужен номер или нет?!
— Нужен! — закричал я. — Но я не могу понять, почему мне его предлагает администратор?!
— А кто же его должен предлагать, черт возьми?.. Милиционер, что ли?!
Я не выдержал и разрыдался. Тяжелые слезы отчаяния катились по моим щекам…
— Господи, что же это делается? — всхлипывал я. — За что такие страдания?.. Что происходит?.. Неужели в гостинице тиф?.. Не скрывайте от меня ничего…
— Гражданин, сжальтесь, возьмите ключи от номера, — стонал администратор. — Я этого всего не перенесу…
Однако черт знает какая ерунда может пригрезиться человеку, который спит на жесткой скамейке городского вокзала, положив под голову дорожный чемодан…
ЧЕСТНЫЙ ШОФЕР
Я поднял руку. Такси остановилось.
— Здравствуйте, — сказал я шоферу. — Мне, извините, недалеко — до Самотечной площади… Но я очень спешу…
— Пожалуйста, куда угодно! — сказал он.
Через пять минут мы остановились. Счетчик показывал сорок девять копеек. Я протянул рубль.
— Извините, но у меня нет мелочи, — сказал шофер.
Я порылся в карманах и достал полтинник.
— У меня даже копейки нет, — извинился шофер.
— Помилуйте, какая ерунда! — улыбнулся я.
— Нет-нет! — запротестовал шофер. — Так не пойдет. Мне с пассажира лишнего не надо. Чаевых не беру!
— Очень приятно! — улыбнулся я. — Но что же делать?
— Здесь налево есть табачный киоск, — сказал шофер. — Там вы сможете разменять деньги…
Как назло, налево поворота не было. Только направо. Мы ловко повернули направо.
Как назло, здесь оказалось только одностороннее движение. Одним словом, когда через пять минут мы добрались до табачного киоска, тот закрылся на обеденный перекур.
Счетчик показывал девяносто семь копеек.
— Нет сдачи, — застенчиво сказал шофер. — Чаевых не беру!
— Очень хорошо! — сказал я. — Тогда будьте любезны проехать еще на три копейки.
Мы проехали еще тридцать метров. На счетчике было ровно рубль.
— Стоп! — сказал я. — Остановите машину.
— Здесь к сожалению, нельзя останавливаться, — сказал шофер. — Видите знак?
— Тогда выключите счетчик!
— Не имею права! — сказал шофер. — Раз в машине пассажир, значит, счетчик должен быть включен.
Когда мы подъехали к тому месту, где можно было останавливаться, счетчик показывал один рубль двенадцать копеек. Я глухо застонал.
— Не расстраивайтесь, — сочувственно сказал шофер. — Мы что-нибудь придумаем… У Киевского вокзала есть сберкасса, в которой работает одна моя знакомая девушка. Она нам быстро все разменяет…
Машина рванулась с места.
Как назло, сберкасса у Киевского вокзала была выходной.
Мы помчались к Курскому вокзалу. Чтобы мне было не скучно ехать одному, шофер прихватил двух попутных пассажиров.
У Курского вокзала нам повезло. Сберкасса, правда, там тоже не работала, зато на счетчика было ровно три рубля.
Я протянул деньги. Шофер положил их в карман и выключил счетчик.
— Извините, что так получилось, — сказал он. — Но зато все точно. Я не позволю себе брать с пассажира лишнюю копейку.
— Я очень признателен вам, — сказал я. — Но как же мне все-таки попасть на Самотечную площадь?!
— Я довезу вас! И сказал шофер и включил счетчик.
Через пять минут мы подъехали к Самотечной площади.
На счетчика было ровно сорок девять копеек.
Я быстро вынул из кармана перочинный нож и приставил его к горлу шофера. После этого сунул ему в руку полтинник и выскочил из такси…
На душе у меня было скверно от мысли, что я нанес такому честному человеку моральный урон…
В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ…
В воскресенье я приехал на пляж. Это был комфортабельный речной пляж с вышкой для ныряющих, с зонтиками для тени, с длинным деревянным забором вдоль всего берега для порядка. Светило солнце, плескалась река, из огромного репродуктора неслась пляжная музыка советских композиторов.
Я быстро раздался, положил вещи на песок и направился к воде.
В это время в репродукторе неожиданно оборвалась музыка, затем что-то щелкнуло, и торжественный дикторский голос произнес:
— В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ МАНИТ НАС К СЕБЕ РЕЧНАЯ ГЛАДЬ! НО НЕ НАДО ЗАБЫВАТЬ, СКОЛЬКО ОПАСНОСТЕЙ ТАИТ ОНА В СЕБЕ. ПОДВОДНЫЕ ТЕЧЕНИЯ, ВОДОВОРОТЫ, ВОРОНКИ — ВСЕ ЭТО МОЖЕТ ГРОЗИТЬ БЕДОЙ! ТОВАРИЩИ КУПАЮЩИЕСЯ, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ ПРИ КУПАНИИ! БЕРЕГИТЕ СВОЮ ЖИЗНЬ!.. В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ МАНИТ…
И диктор стал повторять свое странное предупреждение. Он повторил его подряд три раза, а потом снова заиграла музыка. Но мне почему-то уже не хотелось купаться. Я с ужасом взглянул на коварную речную гладь, таившую в себе столько опасностей, и пошел прочь от воды.
Лег на песок и подставил свою белую спину ласковым лучам солнца. Но тут в репродукторе опять что-то щелкнуло, и диктор сделал новое сообщение:
— В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НИЧТО ТАК НЕ РАДУЕТ, КАК СОЛНЕЧНЫЕ ЛУЧИ! НО НЕ НАДО ЗАБЫВАТЬ, ЧТО ЛАСКОВОЕ СОЛНЦЕ МОЖЕТ ПРИНЕСТИ С СОБОЙ НЕ ТОЛЬКО ЗАГАР, НО И ОЖОГИ ПЕРВОЙ, ВТОРОЙ И ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ! ТОВАРИЩИ ОТДЫХАЮЩИЕ, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ ПРИ ЗАГАРЕ!! В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НИЧТО ТАК…
После многократного напоминания о страшных последствиях солнечного тепла мне сделалось как-то не по себе и к тому же стало казаться, что от моей спины потянуло дымком. Я вскочил и бросился в тень под зонтик.
В конце концов, сидеть в тени и просто слушать музыку, тоже неплохо. Но музыкальная пауза скоро кончилась, и зловещий голос диктора произнес:
— В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ ПРИЯТНО ПОБРОДИТЬ ПО ПЛЯЖУ, ПОСИДЕТЬ В ТЕНИ! ТОВАРИЩИ, ОТДЫХАЮЩИЕ, БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ — ЗА ПРОПАВШИЕ ВЕЩИ И ЦЕННОСТИ АДМИНИСТРАЦИЯ ПЛЯЖА НИКАКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НЕ НЕСЕТ!!! В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ ПРИЯТНО…
Я в ужасе выскочил из-под зонтика. Слава богу, мои вещи были еще целы. Я надел брюки, рубаху, ботинки и стал бродить по пляжу, подозрительно глядя на окружающих.
От долгого хождения я вскоре устал и покрылся потом. Захотелось пойти в буфет, выпить холодного пива, съесть бутерброд. Но возле самого буфета меня настиг дикторский голос:
— В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ ПРИЯТНО ХОРОШО ПОКУШАТЬ!.. ТОВАРИЩИ ОТДЫХАЮЩИЕ, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, ЧТО В ЖАРУ ПРОДУКТЫ ЛЕГКО ПОРТЯТСЯ! БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ! БЕРЕГИТЕ СВОЕ ЗДОРОВЬЕ! В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НА СВЕЖЕМ…
Мне стало дурно. Я почувствовал дрожь во всем теле, и что-то темное, дикое подступило к горлу.
Руки сами потянулись к огромному камню, ноги сами направились к радиоузлу…
Когда через несколько минут двое дружинников вели меня в отделение милиции, я не сопротивлялся. Я просто торжествующе смотрел на окружающих и кричал во все горло:
— В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НИЧТО ТАК НЕ РАДУЕТ, КАК СЛОМАННЫЙ РЕПРОДУКТОР НА ПЛЯЖЕ! ТОВАРИЩИ ОТДЫХАЮЩИЕ, БУДЬТЕ СМЕЛЫМИ И РЕШИТЕЛЬНЫМИ!!! В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ НИЧТО ТАК НЕ РАДУЕТ…
ДИСКУССИЯ
В редакцию молодежной газеты пришло письмо. Письмо от простой девушки Маши Н. «Дорогая редакция, — писала она, — обращаюсь к вам за помощью! За мной ухаживают два хороших парня — Саша и Петя, а я никак не могу понять, кого из них больше люблю… Посоветуйте, что мне делать?..»
Редакции, конечно, надо бы ей ответить: «Милая Машенька! В таких вопросах давать советы нетактично, да мы и не знаем, что тебе можно посоветовать…»
Но газета поступила не так! Газета устроила дискуссию под крупным заголовком: «КТО КОГО ЛЮБИТ?!»
Я не ручаюсь за подлинную достоверность, но проходила эта дискуссия примерно так.
От редакции:
«Прочитав письмо Маши Н., мы были страшно взволнованы! Мы не могли работать!!! Мы все ходили и думали: как помочь молодой неопытной девушке? Как научить ее отличать подлинное от мнимого, белое от черного? На память приходили стихи М. Ю. Лермонтова „Тучки небесные, вечные странники…“, но мы не знали, что с ними делать…
И мы решили обратиться к нашему читателю! Уж он-то, многомиллионный, не останется безответным!..»
И в редакцию стали приходить письма…
Письмо от студентки политехнического института Светы Бодрой:
«Дорогая редакция! Считаю тему вашей дискуссии очень важной и современной! Вопрос „кто — кого?“ давно волнует нашу молодежь! И очень правильно, что ваша газета наконец, смело полезла в душу к человеку!.. Двое любят одну!.. Разве это не острый вопрос современности?.. Его не решить банальной игрой в „третий — лишний“!
Сегодня все значительно сложнее!.. Сегодня каждый комсомолец должен спросить себя: „А все ли я сделал, чтобы любимая девушка вышла замуж за моего товарища?“ А если не все, значит, не стерты у нас еще пятна прошлого, и эти пятна никогда не стереть без помощи нашей газеты!..
Письмо от работников артели «Бытпластмасса»:
«Дорогая Машенька! Спешим ответить на твое взволнованное письмо!.. С радостью сообщаем, что наша артель заканчивает выполнение годового плана, и мы надеемся, что с 1 января уже будем работать в счет нового, 1966 года… Сейчас наша артель переходит на новый технологический метод продуктивного литья пластмассы!.. Радуют успехом и наши спортсмены: наша футбольная команда не покладая ног борется за звание чемпиона города. В общем, у нас все в порядке!
Вот, собственно, и все, дорогая Машенька, что мы хотели написать в ответ на твое взволнованное письмо!..
Р. Ѕ. Хотели написать про новый клуб, но не знаем, относится ли это к делу… Если относится, сообщи — напишем дополнительно.
Письмо от старшины сверхсрочной службы О. Стапчука:
«Уважаемая товарищ Машенька! В первых строках своего письма сообщаю, что скоро кончится моя сверхсрочная служба. Все думал, куда бы поехать, как обзавестись семьей, а тут как раз и ваше письмо подоспело!.. Поразмыслил я и понял, что лучшей пары для меня не найти!.. Поэтому посылаю вам это письмо, а вместе с ним свое предложение!.. Напишите скорее о своем согласии и укажите, пожалуйста, свой точный адрес, чтобы я не плутал в незнакомом городе в поисках вашей квартиры.
Письмо от известного поэта Стефана Трепачева:
Родная Машенька!.. Прочитал я твое письмо в газете и задумался… Что я могу тебе посоветовать?! Года не те, да и лет много!.. Стал вспоминать свою молодость, но ничего хорошего, кроме своих ранних стихов, вспомнить не смог!.. Решил опубликовать их…
Письмо от учеников 4-го класса «В» 113-й городской школы:
«Дорогая редакция! С интересом следим за дискуссией в вашей газете. Вопрос взаимной любви всегда волновал наш четвертый „В“, особенно во время перемен!.. Ведь у нас бывает так, что двое мальчиков любят одну девочку, а другую девочку — ни одного мальчика!.. Разве это по-пионерски?! Вот так и растут тунеядцы!.. Мы даже сбор по этому поводу устроили.
Поэтому не расстраивайся, Машенька! А если, тебе вдруг станет грустно-грустно, то ты спой какую-нибудь веселую пионерскую песню и помоги взрослым по хозяйству!
Р. Ѕ. Дорогая Машенька! Напиши, пожалуйста, собираешь ли ты наклейки со спичечных коробок… Если собираешь, то давай ими обмениваться!..»
Идет дискуссия. Читатели спорят… волнуются… А что делает наша Маша? Маша плачет!.. Она плачет потому, что, узнав о дискуссии в газете, от нее ушли и Саша и Петя… Зато за ней стал ухаживать Жора из соседнего дома, который был не так умен, но у него было одно отличительное качество: он вообще не читал газет…
ПИСЬМА К ДУРАКАМ…
Дураков у нас не любят. Их не ценят. Их всё чаще ругают в газетах. Я тоже не очень люблю дураков.
Но я их не ругаю и не пишу о них обличительных фельетонов. Я пишу им письма…
Нежные, полные трогательной заботы письма… Адрес простой: «Дуракам до востребования!»
Если же письмо не доходит, приходится указывать более конкретный адрес…
Вот одно из этих писем:
«Учительнице Н-ской средней школы тов. Сергеевой М. С., которая выгнала с урока первоклассника Тихонова Женю за то, что он задал вопрос: „Откуда берутся дети?“
Уважаемая товарищ Сергеева!
Разделяю Ваше возмущение по поводу провокационного вопроса, заданного Вам семилетним Женей.
Говорят, что, когда он спросил Вас: „Откуда берутся дети?“ — у Вас на лице было такое растерянное выражение, словно Вы сами не имеете об этом ни малейшего понятия.
Я очень сочувствую Вам, ибо на этот и ему подобные антипедагогические вопросы не существует ответов, утвержденных Министерством просвещения.
Приходится думать самой, а это так обидно в наше время, когда существуют инструкции почти на все случаи жизни.
Поэтому, желая помочь Вам, я предлагаю несколько стандартных ответов на наиболее сложные вопросы школьников, которые помогут уберечь их от пагубного влияния правды…
Вот эти сложные вопросы и несложные ответы.
Вопрос первый: Что такое любовь?
Ответ: Любовь — это вид хорошего отношения к какому-либо предмету… Например: любовь к учителю, школе, политехнизации и т. д. Самая сильная любовь — это любовь к работе!
Тут в качестве примера можно привести известные стихи В. Маяковского:
Этими строками следует постараться внушить школьникам мысль о том, что, чем сильнее любит человек, тем, он больше способен нарубить дров!
Вопрос второй: Какая разница между мужчиной и женщиной?
Ответ: В нашей стране — никакой! У нас все равны!
Поэтому у нас женщина имеет право заниматься любым, даже-самым тяжелым физическим трудом, а мужчина иногда способен и на умственную работу!..
Вопрос третий: Что такое семья? Что такое свадьба? Что такое жених и невеста?
Ответ: Семья — ячейка общества! Свадьба — культурное мероприятие! Жених и невеста — кандидатуры, выдвинутые коллективом, для совместной жизни.
(Но долго останавливаться на этом вопросе вообще не стоит, дабы у школьника не сложилось впечатление, что, чем чаще женится человек, тем больше он принимает участие в общественной жизни.)
Вопрос четвертый: Откуда берутся дети?
Ответ: Можно поддержать старую версию о том, что детей находят в капусте… Белых детей — в белой капусте, цветных — в цветной!
К сожалению, школьники мало верят в эту гипотезу. Поэтому лучше говорить им правду: „Детей покупают в магазинах для новобрачных!“
Только этим и можно объяснить ребятам, почему покупка в этом магазине связана с таким невероятным количеством справок и формальностей…
Если и этот ответ покажется неубедительным, то лучше всего выяснить у самих первоклассников, что они наслышались по вопросу деторождаемости… Как правило, учитель может узнать много нового и интересного…
Вот такими несложными ответами можно погасить в детях всякое любопытство, интерес к жизни и выработать то самое целомудренное ханжество, которое так необходимо Вам, товарищ Сергеева, для того чтобы спокойно проводить уроки…»
К ВОПРОСУ О ВЕЖЛИВОСТИ
Недавно народный артист СССР Н. Акимов начал разговор о вежливости… Поскольку вежливое отношение друг к другу — вопрос насущный, на статью поступило много откликов…
Ученые, рабочие, писатели высказывают свои соображения… Откликов так много, что, по-моему, настало время собрать всесоюзное совещание по вопросу всеобщей вежливости…
Будет ли такое совещание — покажет время. На всякий случай я подготовил себе выступление на этом совещании…
Вот оно:
— Товарищи! Борьба с грубостью, борьба за всеобщую вежливость испокон веков занимала умы человечества, в результате чего мы уже добились определенных успехов в этом вопросе. По моим наблюдениям на текущий момент у нас установилось идеально вежливое отношение к трем группам лиц, а именно: к старикам, к беременным женщинам и иностранным туристам.
Старикам мы уступаем место на лавочках, беременным женщинам — в трамваях, иностранным туристам — в гостиницах, ресторанах, кафе и в других местах общественного пользования.
И вот у меня родилась мысль, как добиться абсолютно вежливого отношения и к остальным людям… Что если считать, будто мы все относимся к одной из этих привилегированных групп?!
Конечно, представить, что мы все старики или беременные женщины, трудно…
Поэтому лучше всего считать нас всех интуристами!..
Сойти за интуриста нетрудно… Надо лишь произносить русские слова с акцентом, много и беспричинно улыбаться, к месту и не к месту, приветливо махать рукой. Зато вежливое отношение будет обеспечено!
Поясняю это примерами…
Например, вы захотите в гостиницу. Швейцар, естественно, вас не пускает. «Нету мест!» — строго говорит он.
Но вы не уходите. Вы начинаете улыбаться и вежливо говорить: «Проститэ… Но я есть иностранец!.. Я есть мистер Иванов из Воронежской Объединенной Арабской Республики!..»
Швейцар тут же распахивает двери и ласково говорит: «Прошу вас!..»
Еще пример…
На улице вы случайно наступили кому-то на ногу…
Естественно, следует реплика: «Куда лезешь, слепой, что ли?!» Но ведь вы — интурист. Поэтому вы вежливо улыбаетесь и говорите: «Пардон!.. Я есть иностранец! Дружба — мир! Я немного спутал! Хотел пожать рука, а пожал… нога…»
Уверен, что пострадавший тут же забудет про боль, начнет улыбаться и вдобавок пригласит вас к себе домой, чтобы вы «пожали нога» его семье и соседям…
Еще пример…
В тесном автобусе вы случайно оторвали кому-то пуговицу. Раздается крик: «Хулиган! Что вы делаете?..» Опять — улыбка и вежливый ответ: «Я не есть хулиган! Я есть интурист!.. Я хотель взять ваша пуговица как сувенир!..»
И снова инцидент исчерпан. Пострадавший не только на вас не обидится, но еще и отрежет все имеющиеся у него пуговицы, чтобы у вас был не один сувенир, а много…
Эти примеры достаточно красноречиво говорят об огромных перспективах, которые таит в себе предлагаемый способ…
Кроме того, можно вообще оградить себя от всяких грубых выражений, если выпустить специальные словари-разговорники для людей, работающих под иностранцев…
Дело в том, что любая грубая фраза в дословном переводе звучит очень мило и безобидно…
Например, вам говорят: «Слушай, ты, шляпа, чего прешь, как на буфет?» Вы, естественно, не реагируете, достаете разговорник и читаете: «Прислушайтесь, головной убор, зачем вы стремительно надвигаетесь на сервант?..»
Это уже не оскорбление, а скорее задача для урока логики в сумасшедшем доме…
И так каждый раз…
Со временем вы вообще отвыкнете от грубых слов, если, конечно, определенные индивидуумы не выучат специально иностранные языки, для того чтобы свободно хамить по-английски, по-польски или, скажем, по-эсперанто…
Итак, я предлагаю немедленно начать эту кампанию…
Конечно, данный способ страдает некоторым недостатком… Он обиден для чувства собственного достоинства…
Обидно прикидываться иностранным туристом у себя дома, для того чтобы с тобой вежливо разговаривали…
Наверное, существуют и другие, более простые способы для достижения абсолютной вежливости.
Но если они есть, то почему же мы до сих пор грубим друг другу?..
Ф. Камов
Ешьте на здоровье
ПОЛУМЕРТВАЯ ПЕТЛЯ
На высоте одиннадцать тысяч метров и на скорости девятьсот километров в час мужчина с бородой говорил мужчине с усами:
— Кончил я институт, получил диплом ветеринара и пошел работать На швейную фабрику. Сначала я в швейном деле ничего не понимал, а потом сразу все понял: нужно найти опытного заместителя. И я его нашел… Теперь работаю начальником цеха. Я командую, а заместитель вопросы решает.
— А у меня другой метод, — сказали усы. — На любой работе сижу по три года. Не больше, не меньше… Первый год я делаю ошибки, а меня за них не ругают, потому что новичок. Второй год меня уже ругают, а третий год подыскивают мне замену.
Вот так и живу…
Неожиданно самолет тряхнуло, и в салон быстро вошел первый пилот.
— Простите, — обратился он к бороде и усам, — вы случайно не умеете управлять самолетом?
— Нет, — сказала борода. — А в чем дело?
Летчик потупился.
— Дело в том, что я не знаю, как надо снижаться. Взлетать-то я взлетаю, это не трудно, а вот садиться не умею…
— А как же вы раньше летали?
— Второй пилот сажал самолет. Он все умеет.
— Ну и прекрасно… Пусть он и сейчас сажает, — сообразила борода.
— Так он же больной, — ответил летчик. — А вместо него летит первый пилот с другого экипажа. Он тоже поднимал самолеты, а сажал у него второй пилот. Вот мы и попали — взлетать умеем, а садиться не умеем.
— Стыдитесь! — закричали усы. — Командир корабля, а ничего не умеете!
— Как это — не умею?.. — возмутился первый пилот. — Да я первую половину мертвой петли могу сделать. «Полумертвая петля» называется… Хотите, попробую? Только надо, чтобы кто-нибудь вторую половину за меня доделал.
Усы не унимались:
— Вам доверили жизнь пассажиров. На вашей работе недопустима халтура.
— А на вашей допустима? — съязвил летчик.
— Не ссорьтесь, — примирительно сказала борода. — Я нашел выход: радируйте на землю, пусть вам скажут по радио, как надо садиться.
— Это бесполезно, — уныло сказал первый пилот. — Радист не умеет радировать. Он на самом деле не радист, а зубной техник. Не захотел в село ехать, устроился на самолет.
Усы вскрикнули и упали без сознания на пол. На шум прибежала стюардесса и стала совать усам под нос какие-то пузырьки.
— Что вы делаете? — закричала борода. — Это же касторка, а не нашатырь! Где вас только учили?
— Не кричите на нее, — строго сказал первый пилот. — Она летает первый год. Через год мы ее начнем ругать, а еще через год уволим.
— Это настолько дико, что я отказываюсь верить, — пролепетала борода. — Скажите, что вы шутите.
— Какие тут шутки, — ответил первый пилот, когда ко всему прочему еще и бензин кончается. Я ведь сегодня не заправлял самолет, думал, что остатков хватит.
Последних слов борода уже не слышала. Она лежала на полу рядом с усами.
На земле им сказали, что первый пилот пошутил.
После этого случая борода и усы поняли свои ошибки, раскаялись и сделали для себя выводы. Они перестали летать на самолетах.
ВОТ ЭТО ЦИРК!
По районному центру бежали ребятишки:
— Цирк!.. Цирк!.. Скоро приедет цирк!..
Первым приехал администратор.
— В составе нашего цирка три слона и пять обезьян, — сказал он главному начальнику по снабжению города фруктами и овощами. — Нам нужны огурцы, морковь, капуста, репа и яблоки.
— Лук не нужен? — спросил начальник.
— Не нужен.
— Это хорошо. У нас его как раз нет.
— А остальное есть?
— Есть. Фаршированный перец, маринованные огурцы, консервированный борщ и укроп. Хотите?
— Это безобразие! — возмутился администратор и обещал позвонить куда следует.
Начальник испугался, и работа закипела. В короткий срок построили склад, закупили массу овощей и с перепугу построили две теплицы. Хватило и слонам, и обезьянам, и всему, населению районного центра.
Когда цирк уезжал из города, на вокзал пришли десятки людей.
— Приезжайте еще раз, — кричали они, — и привозите с собой удава! Давно мы кроликов не ели!
— И медведя везите! Медом охота побаловаться.
— Милые… Привезите зверя, который бы дрожжи ел.
— И носки мужские…
По всем чувствовалось, что цирком зрители остались очень довольны.
ЗУБНАЯ ЩЕТКА
Я зашел в нашу аптеку купить себе зубную щетку.
У прилавка стояла очередь. Встал и я — пятьдесят первым.
Когда я был сорок вторым, у меня заболела голова.
«Возьму зубную щетку и пирамидон», — сообразил я.
На номере тридцать три закололо в боку.
«Возьму зубную щетку, пирамидон и капли Зеленина».
На номере двадцать семь пошли круги перед глазами.
«Возьму зубную щетку, пирамидон, капли Зеленина и валерианку».
Номер двадцать один был критическим.
«Возьму зубную щетку, пирамидон, капли Зеленина, валерианку и походную аптечку сельского врача».
На номере тринадцать пришло второе дыхание. На номере двенадцать второе дыхание ушло. Оставшийся путь к прилавку я проделал, разглядывая с живым интересом медицинские носилки. Меня интересовал только один вопрос: с какой стороны на них кладутся ноги?
Наконец я стал первым.
— Походная аптечка, валерианка, капли Зеленина, пирамидон, зубная щетка, — подсчитывала продавщица. — С вас три рубля двадцать копеек.
— Но у меня с собой только три рубля…
— Это не страшно, — сказала продавщица. — Лекарства берите сейчас, они вам необходимы, а зубная щетка подождет.
Я так и сделал.
А зубную щетку я все равно куплю. Только сначала приму все лекарства.
НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ
Когда волна отхлынула от берега, на песке осталось три предмета: начальник, секретарша и пишущая машинка. Налицо — организация.
Начальник отряхнулся, вытащил из кармана красный карандаш, символ власти, и приступил к исполнению служебных обязанностей.
Построили административное здание, шалаш, и повесили объявления: «Прием посетителей с 3-х до 4-х» и «Сегодня приема нет».
Ночью пришел тигр.
— Приема нет! — закричала в темноту секретарша.
Тигр понюхал воздух: пахло волокитой.
«Так просто этого начальника не съешь», — подумал он и решил не связываться.
На приеме у начальника никого не было. Остров оказался необитаемым.
— Теряю квалификацию, — вздыхала секретарша.
Даже некому сказать: «Приема нет».
Начальник со скуки начал поглядывать на секретаршу. В воздухе запахло моральным разложением и нетоварищеским отношением к женщине.
Надо было что-то предпринять.
Развесили по острову объявления: «Специалист-начальник. Прием посетителей по любым общим вопросам».
Начальник не выдержал и решил принять сам себя. Секретарша не пустила.
Начальник сидел в шалаше и кричал:
— Я Фиалка!.. Я Фиалка!.. Перехожу на прием…
— Приема не будет, — отвечала секретарша.
Бросили в море бутылку с запиской: «Всем! Всем! Всем! Спасите наши души! Прием посетителей ежедневно с 4-х до 3-х».
Пришел спасательный пароход.
Начальник бегал по берегу и приставал к каждому матросу:
— Я тебя очень прошу… Войди ко мне без доклада.
На остров завезли первую партию бюрократов. Для перевоспитания.
НЕ В ТУ СТОРОНУ
Жила-была обезьяна.
Спрыгнула обезьяна с ветки, взяла в руки палку, поднатужилась, но человеком не стала.
И пошла она в люди.
— Люди, а люди, как стать человеком?
— Иди работать, — советует один. — Через миллион лет станешь человеком.
— Это я и без тебя знаю, — отвечает обезьяна. — Тоже небось книги читаю. Мне что-нибудь побыстрее.
— Иди отдыхать, — советует другой. — Ляжешь на травку и сразу себя человеком почувствуешь.
— Ещё научишь, — отвечает обезьяна. — А если не почувствую? Мне что-то понадежнее.
— Иди к нам в контору, — советует третий. — У нас и делать нечего и стаж идет. Безо всякого труда официально человеком станешь.
И он два раза перекувырнулся через голову.
— А ты сам-то человек? — усомнилась обезьяна.
— Конечно… Это в нашей конторе такая особенность: чем дольше в ней работаешь, тем чаще кувыркаешься и тем больше бананы любишь. Пошли, что ли?
И он помчался по верхушкам деревьев показывать дорогу.
Но обезьяна за ним не пошла. Она уже взяла в руки палку и поэтому не хотела терять квалификацию.
СИТУАЦИЯ
Назначили человека начальником.
Взял человек в руки телефон, вошел в несгораемый шкаф и захлопнул за собой дверь. Здесь он — в безопасности.
Все начальники до него горели на этой работе. Он — несгораемый.
Уволить нельзя — не уйдет, ругать нельзя — не услышит, открыть шкаф тоже нельзя — единственный ключ он спрятал.
Дышал он через замочную скважину, ел тоже через нее, а распоряжения отдавал по телефону.
Позвали слесаря — не открыл. Позвали «медвежатника» — не открыл. Всей организацией думали, как бы его оттуда извлечь, и наконец додумались: сообщили ему по телефону о повышении. Пусть начальник выйдет из этого несгораемого шкафа и перейдет в другой кабинет, где и шкаф пошире и зарплата побольше.
Ему бы раскусить эту хитрость, потребовать, чтобы его на новую должность перенесли вместе со шкафом, а он не догадался и на радостях тут же сообщил, где спрятаны ключи.
Шкаф открыли и его уволили.
После этого случая завхоз продал большой несгораемый шкаф и купил взамен маленький. Вдруг открывается дверь, входит мужчина очень низенького роста и говорит:
— Здравствуйте. Я ваш новый начальник.
Больше всех расстроился завхоз.
— Я, конечно, могу, — сказал он, — продать и этот шкаф и купить совсем маленький. Но какая гарантия, что это нам поможет в будущем?
— Никакой, — сказал очень маленький человек и вошел в несгораемый шкаф.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Моего дня рождения никто на работе не заметил. Никто не вспомнил, никто не поздравил. Конечно, не знаменательная это дата — тридцать три года со дня моего рождения, но уж если меня каждый год по радио и в газете поздравляют с Днем шахтера, с Днем железнодорожника, с Днем строителя и с многими другими днями, то могли бы раз в году поздравить и с днем рождения. Не по радио, конечно, и не в газете… Но на работе-то можно. И, не надо мне салюта в столице нашей родины Москве и в столицах союзных республик, и не прошу я внеурочного боя часов с кремлевской башни… Просто вспомнить и просто поздравить… Вот и все.
Ведь есть же в отделе кадров моя анкета, а там все написано: какого числа, в каком месяце…
Я взял лист бумаги и написал проект приказа. Не для себя — для любого сотрудника. Вот он:
В ознаменование дня рождения сотрудника нашей организации товарища Такого-то приказываю:
1. День рождения товарища Такого-то считать нерабочим днем для именинника.
2. Выдать в этот день товарищу Такому-то очередную зарплату.
3. Поздравить товарища Такого-то в кругу его сослуживцев и товарищей по работе (список сослуживцев составлять по указанию именинника).
4. Наградить товарища Такого-то памятным подарком из фонда директора, из фонда профсоюза или из любого другого фонда, в котором в этот момент окажутся деньги.
5. Возложить на начальника отдела кадров обязанность следить за днями рождения сотрудников по специально составленному графику.
Я пошел к начальнику и положил ему на стол проект приказа.
— Хорошо, — сказал начальник. — Примем меры. Спасибо за инициативу.
Через час он вернул мне проект приказа. С его замечаниями.
1. День рождения товарища Такого-то считать рабочим днем, а празднование дня рождения перенести на ближайшее воскресенье, совместив его, по желанию именинника, с коллективным выездом в подшефный колхоз для проведения весенне-осенних полевых работ.
2. Зарплату товарищу Такому-то во внеурочное время не выдавать, а вместо этого просить вышестоящие органы разрешить всем сотрудникам нашей организации поменять день рождения на день выдачи зарплаты, тем самым определив дни рождения два раза в месяц — по пятым и двадцатым числам. Еще лучше, если вышестоящие органы определят дни рождения в дни выдачи квартальной премии. Тогда дни рождения будут у всех сразу и неизвестно когда.
3. Товарища Такого-то с днем рождения не поздравлять, а рассмотреть вопрос о возможности снятия с него ранее наложенного взыскания.
4. Товарища Такого-то памятным подарком не награждать, а учесть это при уходе его на пенсию, определив стоимость пенсионного подарка в зависимости от количества дней рождения, отработанных им в данном учреждении.
5. Создать постоянно действующую комиссию для проверки работоспособности именинников в дни их рождения. Назначить председателем комиссии товарища, подготовившего проект приказа, и пожелать ему счастья, здоровья, долгих лет жизни и успехов в деле борьбы с нарушениями трудовой дисциплины у именинников.
С днем рождения, товарищи! С днем рождения новой комиссии!
В КАКОМ УХЕ ЗВЕНИТ?
Кто как, а я живу по лозунгам. Не дома, конечно, нет… Дома это мне не помогает. На жену мои лозунги не действуют.
Я прихожу на работу, сажусь на место и начинаю поглядывать на своего напарника. Он меня боится. Он не выдерживает моего укоризненного взгляда и, не дожидаясь звонка, принимается за работу…
Он работает, а я пристально смотрю на него и периодически восклицаю:
— А ты помог родному предприятию выполнить план?!
Для него любой восклицательный знак (даже если рядом стоит вопросительный) — это призыв к действию.
— Нет таких трудностей… — бормочет он, не отрываясь от работы. — За ласковое слово горы своротим…
Лучше всего я себя чувствую на собрании. За годы своего существования человечество накопило столько лозунгов, что мне всегда не хватает регламента:
— Да здравствует… Все как один… Боритесь за… Долой… А ты… Пламенный привет… Ура… Кто за это предложение, прошу поднять руку.
— Золотой человек, — говорит обо мне мой напарник. — С ним и видится дальше и дышится глубже.
— Нужный человек, — говорит начальник. — Звезд с неба не хватает, но зато может их все перечислить.
Даже после работы я не могу успокоиться и, когда мои сослуживцы садятся в трамвай, говорю водителю:
— Товарищи транспортники! Боритесь за бесперебойное обслуживание пассажиров!
— Дельные вещи говорите — замечает мой напарник, повиснув на подножке, и уносится вперед с новым зарядом бодрости и оптимизма.
Домой я иду пешком. Дома меня ждет жена, а на мою жену лозунги не действуют.
Вот так я и живу… Путевку, ссуду или еще что-нибудь — очень просто. Приду, скажу громким голосом, но без ложного пафоса: «Товарищи! Боритесь за удовлетворение растущих потребностей!» — и все в порядке. Попробуй возрази против такого хорошего лозунга.
Но сегодня произошла осечка. Сегодня к нам пришел новый чертежник, и его посадили рядом со мной.
— А ты помог родному предприятию выполнить план?! — тут же спросил я его.
— Спасибо, что напомнили, — ласково ответил он. — Трудовые будни — праздники для нас.
— Товарищ! — сказал я. — Борись за оборачиваемость оборотных средств!
— Непременно, — ответил он. — Начну сразу же после обеда. А ты борись за полное использование рабочего времени.
— Вскрывай неиспользованные резервы! — воскликнул я.
— Честное слово, вскрываю — ответил он. — Но если надо, вскрою еще. А ты будь передовым по всем экономическим показателям.
— Видишь, сосед отстает — помоги! — забеспокоился я.
— Вижу, — ответил он. — А ты держи в чистоте рабочее место.
— Пейте томатный сок! — закричал я.
— Это не лозунг, а реклама, — возразил он.
— Нет, лозунг. Раз есть восклицательный знак, значит, лозунг.
— Уговорил, — мило улыбнулся он. — Я буду пить томатный сок, а ты, товарищ, делай нерентабельные участки рентабельными.
— Да здравствует мать!.. — закричал я невпопад. — Слава обеспеченной старости!.. Смена смене!.. Каждому станочнику свой станок!.. Долой… А ты… Пламенный привет… Сам дурак!..
Я выдохся и замолчал.
— Не надо со мной состязаться, — мягко сказал он. — Я знаю все лозунги: сельскохозяйственные, промышленные, бытовые, учебные, спортивные, медицинские… Убей муху!.. Брось кубышку!.. Заведи сберкнижку! Каждому человеку!.. Свою библиотеку!.. Штурмуем гордо!.. Новые рекорды… Героизм школьника!.. Это учеба на «отлично»!..
— Хватит… — взмолился я. — И откуда ты такой взялся?..
— А я раньше художником работал, — ответил он. Писал плакаты.
До обеда было тихо. Мы работали, и он работал вместе со всеми, только изредка поглядывал на меня и провозглашал:
— А ты помог родному предприятию выполнить план?!
Оказывается, и для меня любой восклицательный, знак (даже если рядом стоит вопросительный) — это призыв к действию.
— Нет таких трудностей… — бормотал я против своей воли. — За ласковое слово горы своротим…
В обеденный перерыв я пошел к начальнику и подал заявление об уходе.
Пойду на его место, в художники, а через годик-другой мы еще посмотрим, кто кого.
Одно страшно: как бы за это время не вышел еще один лозунг против лишних лозунгов.
МЕЛОЧЬ
С сегодняшнего дня я решил быть принципиальным. Даже в мелочах.
Передо мной огромный чертеж. Чертеж-простыня… Сейчас я его закончу и понесу на подпись к начальнику.
Осталось только одно: подсчитать количество шайб. Шайба — это то, что подкладывается под гайку. Гайка — это то, что наворачивается на болт. Казалось бы, если знаешь количество гаек, значит, знаешь количество шайб.
Ничего подобного… Инженером тоже не просто быть. Не под всякую гайку кладется шайба. Чертеж большой, шайб много… Надо считать.
— Возьми с потолка, — советует Сергей.
Такой способ тоже есть. «Среднепотолочный» называется… Чем чаще его применяешь, тем меньше ошибок. Очевидно, вырабатывается потолочная интуиция.
— Хорошая цифра — сто шайб, — искушает Сергей. — Все равно проверять не будут.
Проверять, конечно же будут. Шайба — это мелочь. Но ведь я же принципиален. Принципиален в мелочах.
— Нет, — отвечаю я.
— Правильно, — говорит Костя. — Не бери сто. Возьми девяносто семь. Цифра не круглая, вызывает доверие. Даже если проверят, то подумают, что не с потолка брал, а считал, но ошибся.
Пожалуй, Костя прав. Правая рука хочет написать — девяносто семь, левая ее удерживает. Принципиально…
— Неси чертеж! — кричат мне. — Сегодня срок по плану.
Чертеж большой, шайб много… Считать некогда.
— Истина всегда лежит посередине, — шепчу я.
Правая рука пишет девяносто девять, левая ее поддерживает.
Я бегу с чертежом к начальнику и сам себя успокаиваю:
— Конец месяца… Какие могут быть принципы.
Дома я решил побриться новой электробритвой. Она вырвала из моего лица клок волос и ударила меня током. На паспорте бритвы я прочитал: «Дата выпуска — 31 августа».
Конец месяца…
КОНЕЦ СВЕТА
Конец света пришелся на конец месяца.
Архангел спрыгнул с облачка и попал на территорию завода. Он протрубил в трубу, откашлялся и провозгласил:
— Конец света объявляю открытым!
Но его никто не услышал: все штурмовали план. Строгали, точили, пилили, сверлили, приказывали, просили, умоляли, призывали, мужественно перевыполняли недовыполненное…
Это был настоящий конец света. Не надо было устраивать другой. Все равно его никто бы не заметил.
— Не до вас, товарищ, — сказали архангелу в дирекции. — Зайдите в следующем месяце.
— Но у меня сроки… — заволновался архангел. Сегодня повсеместный конец света… Везде и одновременно.
— Гражданин, не мешайте работать! Конец света — это не основание для нашего отставания.
— А ваше отставание для меня не основание, — в рифму огрызнулся архангел.
Но его уже никто не слушал. С криком: «Лучше досрочно, чем никогда!» — дирекция разбежалась по цехам.
Архангел огорченно махнул рукой, взлетел на облачка и протрубил отбой:
— Конец света переносится на начало месяца!
К установленному сроку он опять спрыгнул с облачка и очутился на другом заводе. Все штурмовали план: строгали, точили, пилили, сверлили, приказывали, просили, умоляли, призывали, мужественно перевыполняли недовыполненное…
— Неудачно пришли, — сказали архангелу в дирекции. — Конец месяца…
— Но ведь сегодня пятое число!.. — изумился архангел.
— А у нас конец прошлого месяца…
— Я не могу так работать! — закричал архангел. — В начале месяца штурмуют одни, в конце-другие… Прекратите этот скользящий график!.. Мне нужен повсеместный конец света! Везде и одновременно!..
Но его уже никто не слушал. С криком: «Лучше поздно, чем никогда!» — дирекция разбежалась по цехам.
Вот такие дела…
Этот чудак с дудкой до сих пор сидит на облачке и ждет. Как только везде перестанут штурмовать, так будет конец света.
Может быть, поэтому они и не перестают? Во всяком случае, конца света пока не видно.
ДОБРОЕ ДЕЛО…
Я сидел дома, пил пиво и философствовал:
— Была бы у меня возможность…
Глоток пива.
— …я бы всем людям добрые дела делал.
Еще глоток.
— Этому, тому, пятому, десятому…
Опять глоток.
— А для себя мне ничего не надо.
Глоток… Глоток… Глоток…
Я открыл новую бутылку двойного золотого пива, и оттуда весь в пене вылез джин. Он отряхнул пену, потянулся и сказал:
— Приказывай, освободитель. Но помни: я заколдованный джин и расколдует меня только тот человек, который попросит сделать доброе дело для другого. Такая у меня специфика.
— Сделай для меня…
— Для тебя не могу, — перебил джин. — Могу для этого, того, пятого или десятого…
— Ладно, — согласился я. — Сделай доброе дело для гражданки Петровой. Ей так необходим загородный дворец с обстановкой.
Ничего не ответил джин, только укоризненно посмотрел на меня и полез обратно в бутылку.
— Заткни пробку, Петров, — донеслось оттуда, — родственников не обслуживаем.
Я закрыл бутылку и задумался. Для кого же сделать доброе дело?.. Для этого, того, пятого или десятого?.. Кто из них не обманет и вернет половину?..
С того дня прошел месяц. Мой джин до сих пор мерзнет в холодильнике.
В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ…
Их было четверо в одном дворе. Петька — самый слабый. Для поправки он пил по утрам рыбий жир.
Первым уехал Колька Смирнов. Уехал на север и вернулся через три года с орденом и без зубов.
А Петька в это время занялся гантельной гимнастикой.
Вторым уехал Витька Захаров. Уехал на стройку и вернулся через пять лет проездом на новое место.
А Петька перешел с трехкилограммовых гантелей на четыре килограмма пятьсот граммов.
Третьим ушел Сергей. Ушел и не вернулся. Летчики-испытатели возвращаются не всегда.
А Петька начал обливаться холодной водой.
Потом он приучился спать на полу, купаться в проруби, по полчаса лежать голым на снегу, есть сырое мясо и никогда не волноваться. Но когда другим понадобилось его здоровье, Петька достал справку о нетрудоспособности. Ему было некогда: в это время он развивал брюшной пресс.
Дальнейший его путь ясен и прямолинеен: он будет гнуть подковы, ударом кулака валить лошадь, грызть зубами железо, переваривать гвозди и с несокрушимым здоровьем выйдет на пенсию.
Петька доживет до ста двадцати лет, и на его могиле напишут:
«Здесь лежит человек, который с детства готовил себя к преодолению трудностей. В жизни выполнял отдельные поручения».
А все-таки жители Спарты были в чем-то правы, когда бросали в пропасть неудавшихся младенцев.
КАК ХОЧЕТСЯ БЫТЬ УВЕРЕННЫМ
Я распахнул дверь и заорал с порога:
— Ребята, я женюсь!..
— Давно пора, — сказал Витька.
— Сколько можно в девках ходить, — добавил Толька.
— Ни за что не отгадаете, кто она…
— Наташка, — сказал Витька.
— Скворцова, — добавил Толька.
— Как вы узнали?
— Дурачок, — сказал Витька.
— Бигуди в подарок куплены, — добавил Толька.
— Зачем ей бигуди? У нее волосы и так вьются.
— Они знакомы четыре месяца, — сказал Витька.
— Шестимесячная завивка еще держится, — добавил Толька..
— Не хочу вас слушать… Она умная, добрая, отзывчивая…
— Она умна настолько, чтобы при нем быть доброй и отзывчивой, — сказал Витька.
— До загса все они хороши, — добавил Толька.
— Мы поклялись в вечной любви!..
— Можно отказаться, — сказал Витька.
— Пока детей нет, — добавил Толька.
— Вы так думаете?..
— Мы не думаем, — сказал Витька.
— Мы уверены, — добавил Толька.
— Может, и правда не жениться?
— Поспешишь… — сказал Витька.
— …людей насмешишь, — добавил Толька.
— А что с ней будет?
— За нее любой пойдет, — сказал Витька.
— С такой фигурой не пропадешь, — добавил Толька.
— Вы же говорили, что она кривобокая…
— Она умная, добрая, отзывчивая, — сказал Витька.
— А как она поет! — добавил Толька.
— Все-таки она вам нравится… Я знал, кого выбирал.
— Он знал, — сказал Витька.
— Она не знала, — добавил Толька.
Я встал на пороге.
— Настоящие друзья говорят только правду.
— А это правда… — сказал Витька.
— …что у нее левый глаз косит, — добавил Толька.
Но я их уже не слушал. Я бежал к ней. Если у нее косит левый глаз, это же легко проверить.
ЧТО ВЫ ПОЕТЕ, ДЬЯВОЛЫ?
Электричка загудела и выскочила на станцию.
Двери открылись, и, расшвыривая друг друга, в вагон ворвались загорелые ребята с рюкзаками. За ними неслись девчонки с закопченными недрами и кастрюлями.
Они притиснули старушку к самому окну. Кроме нее на лавке уселись еще трое, напротив разместились пятеро и на ведре между лавками двое с гитарами.
Поезд тронулся, и они сразу же завели, перевирая Есенина:
Уже на первом куплете выяснилось, что в вагоне три группы туристов, у всех трех есть гитары и все три хотят петь.
Немедленно возникло соревнование, кто кого перекричит. Каждая группа пела свое, и вагон дрожал от мощных усилий. Чувствовалось, что туристы хорошо отдохнули за воскресенье и полны сил.
Старушке было плохо. В живот ей уперся гриф гитары, над головой навис здоровенный рюкзак, а в бок ее энергично подталкивали, потому что крайнему туристу достался слишком маленький кусочек лавки.
— Ребятушки, потише! — взмолилась старушка. — Пели бы потихоньку, с чувством…
Но ее никто не слышал. Рядом с ней ревел здоровенный верзила в брезентовой куртке:
Остальные пассажиры молчали и дурели от крика. По опыту они знали, что протестовать бесполезно.
Наконец нашелся один благоразумный турист.
— Давайте петь по очереди, — заорал он. — Сначала мы отпоемся, потом вы, а потом они.
Но его не стали слушать. До города было всего два часа пути, и все боялись, что не напоются.
Так они и кричали до конца пути. Последние километры старушка ни на что уже не реагировала, а только изредка вздрагивала.
На платформе в городе туристы собрались в кружок, хором рявкнули «до свиданья» и спокойно пошли по домам. Нормальные, обычные люди…
На вокзале старушку встречали.
— Здравствуйте, мама, — сказал сын.
— «Что ж вы не пьете, дьяволы?» — гаркнула старушка во все горло.
— Что вы, мама? — изумился сын.
— «Или я за рюмку водки не закладывал штаны?..» — лихо пропела старушка.
— Мама, что с вами? — испугался сын. — Вы больны?
— «Очень любила бабка козла», — радостно сообщила старушка.
Ее подхватили под руки и повели к такси. Не успела машина тронуться, как из нее донеслась разудалая, лихая песня:
СЕМЕЙНАЯ ТРАДИЦИЯ
Зазвонил телефон.
— Здравствуйте, — сказал мужской голос, — я Коля из Воронежа.
— Не туда попали, — ответил я и бросил трубку.
Полчаса было тихо. Очевидно, он бегал по улицам в поисках двухкопеечной монеты. Потом позвонил снова.
— Простите, но это опять я… Коля из Воронежа… Не бросайте трубку!..
— Милый вы мой, — сказал я ему с тихим укором, — быть Колей еще ничего не значит. Если бы все Коли из города Воронежа начали мне звонить, то моя частная квартира превратилась бы в междугороднюю телефонную станцию.
— Но я привез вам яблоки! — закричал он в отчаянии.
— Какие яблоки?
— Антоновские…
Я сразу все вспомнил. Каждый год в это время нам присылали антоновские яблоки из города Воронежа. Это была семейная традиция, и даже моя мама не помнила, когда она началась и кто их присылает. Да это и не важно. Важно то, что в воронежской семье существовала точно такая же традиция и там все помнили.
До сегодняшнего дня это было очень удобно. Но сегодня вместе с яблоками приехал Коля.
— Алло, Коля! — закричал я в трубку. — Встретимся на улице у станции метро «Арбатская».
По дороге к метро я вспомнил своего соседа по квартире, который родился в деревне и был единственным представителем этой деревни в городе Москве. Не проходило недели, чтобы у него кто-нибудь не гостил, причем все приезжавшие называли себя его родственниками. Сначала он это проверял, а потом запутался в ветвях генеалогического дерева, смирился и поставил в комнате дежурную раскладушку. Временами на ней лежало до трех родственников.
Не дойдя до метро, я повернул обратно.
Через два часа он опять позвонил.
— Послушайте, Коля, где же вы были? — строго спросил я.
— Стоял у вестибюля…
— Неужели в вашем Воронеже неизвестно, что у станции «Арбатская» два вестибюля?
Коля смутился.
— Я могу занести яблоки к вам домой.
— Что вы, что вы!.. Не хочу вас утруждать.
Больше он ко мне не напрашивался. А я не настаивал.
Да, но как получить яблоки? Если мы с ним встретимся, придется пригласить его в гости.
На другой день мы снова назначили свидание у метро. По моему предложению он был в синем плаще, я — сером пальто. В результате таких, как он, было двести человек, таких, как я, — восемьсот. Он меня не узнал, я его, не искал.
На третий день мы договорились встретиться ночью, когда на улицах никого не будет. На всякий случаи я попросил его держать в руках бутылку кефира.
Я спокойно проспал до утра: я знал, что кефир он не достанет.
Я тянул время, но решение не приходило. А яблоки уже начали портиться.
На шестой день он предложил в отчаянии:
— Я приду босиком.
— Но ведь сейчас холодно!
— Вот и хорошо. Больше никого босиком не будет.
Но я не разрешил. Еще простудится… Все-таки родственник.
Неделю он не подавал признаков жизни и наконец позвонил снова.
— Я хочу с вами попрощаться.
— А яблоки?
— Но я же вам их отдал.
— Когда?
— Вчера. У вас на голове было корыто.
— И я взял?
— Конечно.
В его голосе я почувствовал смех.
— Слушай, ты, Коля из Воронежа! — заорал я. — Если бы я мог с тобой встретиться…
— Можете, — ответил он. — Встретимся в парке в дальней аллее. Вы меня сразу узнаете.
Я его сразу узнал: у него в руках была палка. С тех пор я перестал верить в родственные чувства.
МОЙ РОСТ
Нас было трое. Трое мужчин в одном автобусе. Наш рост — 189, 178 и 163 сантиметра… 163 — это я.
Всего нас было четверо. Четверо пассажиров в одном автобусе. Четвертой была она — 162 сантиметра.
Потом нас стало пятеро. Пятый вошел на остановке. 173 полутрезвых сантиметра. Сел и начал говорить посредственные слова.
— Замолчи! — сказали 189 сантиметров и стукнули кулаком по сиденью.
Стало тихо. До тех пор, пока 189 не сошли с автобуса… Потом стукнули кулаком 178 сантиметров:
— Перестань!
Стало почти тихо. Пока не сошли 178… Подошла очередь 163 сантиметров. Моя очередь.
173 со вкусом ругались. Они чувствовали, что я не смогу стукнуть кулаком. Я никогда в жизни не стучал.
173 нагло смотрели на 162, 162 жалобно глядели на меня, а я внимательно смотрел на улицу…
Неожиданно я вскочил, неожиданно стукнул кулаком по сиденью и неожиданно отлетел в угол автобуса.
И когда я поднялся с полу во весь свой стошестидесятитрехсантиметровый рост, рядом встали 162 сантиметра. 163-1-162=325. Триста двадцать пять против каких-то ста семидесяти трех! Мы выкинули его из автобуса, и я проводил ее домой. На всякий случай…
ЕШЬТЕ НА ЗДОРОВЬЕ
— Девушка, ваш билет.
Над серыми глазами дрогнули ресницы.
— У меня его нет.
— Вы не брали?
— Брала… Но я его съела.
И она высунула кончик языка с остатками билета.
— Зачем съели?
— Он счастливый. Сумма первых трех цифр равна сумме трех последних.
Серые глаза смотрели прямо и доверчиво.
— Что же делать? — Контролер растерялся.
— Не знаю… У меня только одна копейка.
Пассажиры засмеялись.
— Тетенька — сказал остроумный мальчике с портфелем, — съешьте мой билетик.
Она взглянула на его билет и серьезно ответила:
— Твой не буду… Он несчастливый.
— Неужели вы не могли сначала доехать до места, а потом уж съесть билет? — рассердился контролер.
— Могла… Только я не удержалась. Я за ним охочусь второй год.
— Безобразие, — сказала женщина у кассы. — Сегодня съела билет на трамвай, завтра — на автобус, послезавтра — на поезд… С вами надо проводить агитационно-массовую работу.
— Не надо… — Серые глаза спрятались за ресницами.
— Не надо, — подтвердил контролер. — Если она столько его искала, пусть ест. На здоровье. И все сразу успокоились. Если сам контролер сказал «не надо», значит, действительно не надо. И всем стало завидно. Все украдкой сосчитали номера на своих билетах и вздохнули. А один юноша закричал:
— У меня тоже счастливый! Всего на одну единичку не сходится!
— Это не считается, — сказал мальчик с портфелем.
— Считается!.. Когда хочется счастья, все считается!
И он, не прожевав, проглотил билет.
Э. Успенский
Проверка храбрости
ЗА ГРАНИЦЕЙ
Мы прилетели за границу. В Англию. По туристской путевке. В гостинице нас ожидал великолепный обед.
— Давайте выпьем малость — предложил кто-то. — Ведь не каждый день бываем в Лондоне.
— Давайте!.. Выпьем!.. — закричали все остальные. — Надо отметить такое событие!..
— А я думаю, что не надо, — неожиданно заявил первый член нашей делегации.
— Почему не надо?
— Как — почему? Только что прилетели — и сразу же выпивка. Могут подумать, что у нас в России все еще пьют. — Он покосился на соседние столики. — Так что давайте не будем. Давайте потерпим до дома.
Разумеется, каждый из нас поддержал его. Мы не хотели, чтобы кто-то подумал, что у нас в России все еще пьют. Потерпим до дома. Ничего с нами не случится.
Вечером мы отправились на к симфонический концерт. Как это ни странно, концерт оказался плохим.
— Надо уходить, — сказал я.
— Действительно здесь делать нечего, — согласились со мной еще несколько человек.
— Лучше все-таки остаться, — вмешался вдруг второй член нашей делегации. — Могут подумать, что мы не любим симфоническую музыку.
— Но ведь это плохая музыка!
— Ничего. Мы должны любить даже такую.
И мы остались. Никто из нас не хотел показать, что он не любит симфонической музыки. Даже плохой.
На другой день мы бродили по Лондону.
— Смотрите, — неожиданно закричал кто-то из нас, — какие чудесные кофточки! Надо обязательно купить.
Все бросились к магазину.
— Стойте! — вдруг сказал третий член нашей делегации. — Могут подумать, что у нас в России нет хороших английских кофт!
— Но ведь их и в самом деле нет!
— Так зачем же заострять на этом внимание? Приедете домой можете гоняться за ними сколько угодно!
И мы не стали покупать кофты. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь подумал, что для нас это невидаль.
Когда мы вернулись в гостиницу, с общего согласия решено было пойти в душ. Все взяли полотенца и направились в конец коридора. Но тут уже осенило пятого члена нашей делегации. Им оказался я.
— Подождите, — заорал я, — нельзя ходить в душ!
— Почему!
— Как — почему? Могут подумать, что мы никогда не моемся, а приехали сюда и дорвались!
Делегация одновременно вздохнула, но делать было нечего, и все согласились со мной. Никто не хотел, чтобы о нас подумали что-нибудь подобное. Поэтому, помахивая полотенцами, мы прошли мимо душа и направились умывальнику. Пусть все видят, что душ нам совершенно не нужен. И пусть все отметят, что мы моем руки по нескольку раз в день! Знай наших!
Так прошла вся поездка.
А недавно мне снова предлагали путевку. На этот раз во Францию. Но я отказался. Все дело в том, что я не знаю французского языка. И мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь подумал, что в России не говорят по-французски.
МОЙ СОСЕД
Ко мне поселили нового соседа.
— Что ты делаешь? — спросил он, входя на кухню.
— Глажу брюки.
— Разве так надо гладить брюки? Вот как надо гладить!
И мои брюки превратились в отлично выглаженные футбольные трусы.
— Что ты делаешь? — закричал он через пять минут.
— Чиню холодильник.
— Разве так надо чинить холодильник? Вот как надо чинить!
И в моем холодильнике установилась нормальная температура 36,6 °C. Когда пришла Валя, мы никуда не пошли. Мы сидели дома.
— Что ты делаешь, — спросил он, врываясь в комнату.
— Целуюсь с девушкой.
— Разве так надо целоваться?
Жизнь становилась невыносимой. Я решил покончить с собой.
— Что ты делаешь? — спросил он, когда я влезал на табурет.
— Собираюсь вешаться!
— Разве так надо вешаться? Вот как надо вешаться!
С тех пор я живу спокойно.
ОТЦЫ И ДЕТИ
Мы с Вовкой, сцепившись, полчаса катались в пыли. Наконец я сказал:
— Сейчас я позову брата, и он тебе задаст.
— А я позову отца, и он задаст тебе и твоему брату.
— А я позову своего дядю-капитана. Он приведет своих матросов и задаст тебе и твоему папе.
— А я позову деда. Он полковник, и от твоих матросов ничего не останется!
Дело дошло до крупных самолетных и танковых соединений. В воздухе запахло гражданской войной.
Но вот пришел мой брат и в ответ на мою просьбу отшлепал меня.
Потом пришел Вовкин отец и отшлепал Вовку.
Угроза войны была ликвидирована.
С тех пор мы с Вовкой никогда не обращаемся к родственникам. Мы колотим друг друга самостоятельно. Это приносит значительно больше пользы и значительно меньше синяков.
КУДА ПОЙТИ УЧИТЬСЯ…
Утром по городу разнесся слух, что ветеринарном институте недобор. Тотчас же многие абитуриенты устремились туда.
— Я буду принимать документы только у тех, — объявил секретарь, — кто сумеет подоить корову. — И, отобрав несколько юношей понаряднее, он повел их на скотный двор.
Впереди вышагивал роскошный блондин в красном плаще.
— Стойте здесь, — приказал секретарь, а сам отошел за подойником.
Неожиданно из-за сарая показался громадных размеров бык. Все бросились бежать, кроме роскошного блондина.
Он стоял перед быком и переминался с ноги на ногу.
— Снимай плащ! — кричали ему. — Снимай красный плащ!
Блондин снял плащ и остался в малиновой куртке.
— Снимай куртку! Быстрее снимай куртку!
Он снял куртку и красную рубашку. Затем он почему-то снял и брюки, хотя они были черного цвета.
Бык долго смотрел на него оценивающими глазами, затем повернулся и пошел прочь. Все увидели, что это была корова.
— Ну вот, — сказал секретарь, подходя с подойником. — Кто возьмется подоить ее?
— Я, — вызвался ближе всех стоящий абитуриент и, подойдя к корове, смело начал дергать ее за соски.
Ничего, однако, не получалось.
— А ты пощекочи ее под мышками, — посоветовал кто-то сзади.
— А под какими? Под передними или под задними?
— Конечно, под задними.
От щекотки корова замычала нечеловеческим голосом. Но молока все равно не было.
— Ну что ж, вы свободны, — объявил секретарь, и они пошли. Они шли прямо и прямо, к институту, который назывался политехническим. Они не знали, чем занимаются в этом институте. Но были твердо уверены, что в институте с таким интеллигентным названием коров доить не придется.
«КАКИЕ ФОРМАЛЬНОСТИ!»
Это случилось в городе N.
На самой темной из хорошо освещенных улиц встретились двое: бандит и прохожий.
— Снимай часы, — приказал грабитель безапелляционным голосом, — и костюм!
— А кто вы, собственно, такой? — спросил прохожий.
— Как — кто? Бандит, конечно!
— А чем вы это можете доказать?
— Вот нож у меня. И вообще!
— Нож еще ни о чем не говорит. Я тоже могу взять в руки нож. Но это же не значит, что я стал бандитом! А есть у вас какие-нибудь документы? Справка с последнего места заключения? Или еще что?
— Нет. Ничего нет!
— Ну тогда вы ничего и не получите!
Ошеломленный преступник полчаса стоял на улице, почесывая голову. Он был первый раз в этом городе и не знал существующих порядков. На следующую ночь они встретились снова.
— Вот, — радостно сказал грабитель, — вот справка с последнего места заключения! Давай часы!
— Да, — возразил прохожий, — но здесь печать не совсем ясная. И к тому же вас освободили досрочно!.. Не отдам!
— А у меня еще справка есть, что я псих, — стал нервничать преступник. — Могу пристукнуть!
— Это другое дело. С этого и надо было начинать, — заявил ограбляемый. — Теперь я вполне доволен!
Таким образом часы, бумажник и костюм оказались во владении бандита. С этого времени жизнь у него явно наладилась.
Поздно ночью он подходил к прохожим, небрежно предъявлял свои бумаги и отбирал все, что считал нужным. Если его бумаги производили мало впечатления, он добивал свою жертву справкой о психической неполноценности.
Но однажды произошла нелепая случайность — бандит повстречался на улице с человеком спортивного вида.
— Снимай часы! — как всегда, приказал он.
— А вы, собственно, кто? — спросил спортсмен.
— Как — кто? Бандит! Вот здесь написано.
— А нож у тебя есть?
— Нож — это формальности, — развязно стал растолковывать грабитель. — Еще обрежешься!
— А пистолет?
— Тоже формальности!
— Ну тогда пошли в участок, а то плохо будет. Ведь я самбист!
— А справка у тебя есть, что ты самбист?
— Нет у меня никакой справки, — ответил спортсмен и применил двойной переворот с захватом ноги. Он тоже был не из этого города и не знал существующих порядков.
Бандит потерял сознание. Через полчаса он оказался в участке.
— Да, — многозначительно произнес следователь, осторожно перебирая справки, выложенные на стол, — бандит был превосходно вооружен! С такими бумагами даже я не рискнул бы его взять! И как это вы не побоялись?
— А чего бояться? — удивился отлет. — У него не было даже ножа!
— Нож — это формальности, — сухо сказал представитель власти. — А мы не формалисты! Для нас бумага важнее!
На суде самбист был свидетелем.
— Его теперь ждет тюрьма? — обратился он к прокурору.
— Не будьте формалистом, — устало ответил тот. — Мы дадим ему справку, что он находится в колонии. Это гораздо страшнее!
— А сможет он грабить при помощи этой справки?
— Конечно, нет! Ведь в ней будет написано, что он сидит!
Из здания суда они вышли вместе, постояли на крылечке, а потом быстро зашагали из города N по направлению к городу N+1.
ЕДИН В ТРЕХ ЛИЦАХ
Моему брату повезло — в нем живет всего один человек. В крайнем случае — полтора, А мне гораздо хуже. Во мне живет их несколько. Может быть, четыре. Может быть, пять. А может быть, даже целый коллектив.
Я, например, люблю джазовую и симфоническую музыку одновременно. Болею всегда за несколько команд. А однажды я был влюблен. Причем не как-нибудь, а в четырех женщин сразу.
Это может показаться странным, и тем не менее это так. И даже сейчас, когда я женат на одной из них, остальные три нравятся мне ничуть не меньше.
Скорее всего, они нравятся ничуть не меньше не мне, а тем другим людям, которые живут в глубине меня, но мне от этого ни капельки не легче.
Однажды, когда у меня было немного свободного времени, я решил сесть и окончательно разобраться в том, кто же во мне живет. Получилась следующая картинка:
Во-первых, во мне живет мот и транжир, по утверждению моей жены.
Во-вторых, во мне живет страшный сквалыга, по мнению моих дальних родственников.
В-третьих, во мне живет умный, честный и благородный человек, по моему собственному глубокому убеждению.
Кроме того, меня населяют:
круглый дурак,
беззастенчивый проходимец,
наивный правдоискатель
и опытный, квалифицированный демагог.
Причем это оказалось не все. Время от времени во мне появляются и исчезают другие интересные личности. С некоторых пор я стал наблюдать за поведением моих поселенцев. Вызвали меня, например, в профком и спросили:
— Не хотите ли вы вступить в кооператив?
— А сколько это будет стоить? — первым делом поинтересовался сквалыга.
— Две тысячи.
— Пустяки, — заявил транжир.
— Вступаем, — сказал дурак.
И я действительно вступаю в кооператив. Как это ни странно, дурак почему-то пользуется внутри меня большим авторитетом!
Но самое интересное началось во мне тогда, когда я закончил заочный институт. Месяц назад.
Пригласил меня к себе главный инженер.
— Здравствуй, здравствуй. Проходи. Поздравляю с окончанием. Хочу предложить тебе работу.
— Какую?
— Технологом в цехе.
— А какой оклад? — спросил сквалыга.
— Сто десять рублей.
— Мало, — заявил проходимец, — я и сейчас получаю сто пятьдесят.
Он, как всегда, соврал. В самом деле, работая сборщиком, я получал сто сорок.
— Но деньги же — это не главное, — сказал мой собеседник. Очевидно, в нем тоже сидел свой дурак.
— А что же главное?
— Главное, что теперь ты будешь инженером. Интеллигентом. А это очень почетно!
Во мне проснулся до сих пор дремавший демагог.
— Значит, вы считаете, что быть рабочим менее почетно, чем инженером?
— Нет, — ответил главный. — Быть рабочим почетнее всего. Но не надо думать только о себе. Не следует выбирать самое теплое место!
Все ясно. Его демагог оказался сильнее моего. Не зря же он занимал такой высокий пост.
— А будут ли мне оплачивать сверхурочную работу? — снова начал задавать вопросы сквалыга.
— Не беспокойтесь, — ответил ему начальник. — Инженерам сверхурочных не платят. У них не нормированный рабочий день.
— Значит, можно будет как хочешь поздно выходить на работу?
— Нет. Можно будет как хочешь поздно уходить. Но не в этом дело. Мы не можем бросаться людьми с дипломами. Нас за это по головке не погладят. Или вы соглашаетесь стать инженером, или мы вас увольняем.
— Безобразие! — возмутился проходимец. — Я этого так не оставлю!
— Надо искать правду, — в тон ему заявил правдоискатель.
— И ты ее всегда найдешь, — закончил нашу беседу дурак.
Дома внутри меня состоялось целое профсоюзное собрание.
— На месте инженера ты принесешь больше пользы! — кричал честный. — Надо соглашаться!
— Я тебе дам — соглашаться, — показывал ему огромный кулак сквалыга.
— Но ведь врачам прибавили оклад, учителям тоже, значит, и инженерам прибавят, — вмешался неизвестно откуда взявшийся оптимист.
— Улита едет, когда-то будет, — возразил ему в противовес появившийся пессимист.
— Зато инженеры больше нравятся девушкам, — раздался чей-то голос. Не знаю чей.
Когда дело касалось девушек, во мне сразу появлялось два человека. Первый — хороший семьянин, заботливый хозяин и домосед. Второй — несколько рассеянный, веселый холостяк.
— Правильно, — закричал он, — надо становиться инженером!
— Да, но что скажет твоя жена, когда ты начнешь приносить на тридцать рублей меньше? — возразил ему семьянин.
— Ах, простите! Я совсем про нее забыл, — смутился холостяк, — но только все равно придется соглашаться, иначе тебя уволят.
— Никто тебя не уволит, — сказал умный. — Профсоюз защитит. И отдел кадров в обиду не даст!
Все-таки этот умный был не так уж умен, как казалось.
— Да бросьте вы ругаться из-за копеек, снова вмешался в разговор оптимист. Рубль каждым годом становится крепче, товары — дешевле.
— Как же, как же, — начал ему возражать пессимист, но остальные набросились на него не дали больше сказать ни слова. Чем черт не шутит. Вдруг среди тех людей, что живут во мне найдется один неблагонадежный.
В конце концов я очень устал от этой ругани и пошел спать. Когда утром я проснулся, все уже было решено без меня.
Сейчас я уже не сборщик шестого разряда с заработком сто сорок рублей, а инженер-технолог с складом сто десять.
Как все получилось, не знаю. Очевидно, во мне победило положительное начало. Я же говорил, что, по моему убеждению, во мне живет и честный, благородный человек.
АСЯ
Асе всегда было скучно со мной, но, когда приходил Александр Федорович из соседнего отдела, ее глаза мгновенно оживлялись.
— Вы знаете, — говорил он, — вчера вечером арестовали одну кассиршу из диетического магазина. У нее была недостача на четыреста рублей. Теперь дадут пять лет.
Или:
— Вы представляете, Ася, один водитель такси ограбил сберегательную кассу по Кутузовскому проспекту. В «Вечерке» написано. Еле-еле задержали.
Ася была готова слушать его часами.
Я же таких историй не знал. У меня не было знакомых кассирш из диетических магазинов и не было никаких сведений о водителях такси, грабивших сберегательные кассы. Ничего другого Ася слушать не хотела.
Но однажды меня осенило. Я вошел и сказал:
— Вчера на станции Перхушково одна женщина бросилась под поезд. Из-за того, что ее разлюбил любовник.
Ася была в восхищения и долго выспрашивала у меня подробности «Анны Карениной».
Стоило только начать, дальше все пошло как по маслу.
— Один работник итальянского посольства задушил свою жену. Из ревности. На днях его отправили в Италию. (Трагедия Шекспира «Отелло».)
Или:
— Лаборант и лаборантка из враждующих НИИ полюбили друг друга, однако главные инженеры и коллективы организаций мешали их счастью. В результате они отравились мышьяком, и их похоронили на Ваганьковском кладбище. (Вольная интерпретация «Ромео и Джульетты».)
Александр Федорович был посрамлен. У него не было полного собрания сочинений Шекспира, и он не читал ничего, кроме последней страницы «Вечерней Москвы».
Но однажды Ася спросила меня:
— Откуда вы знаете так много интересных истории?
Пришлось открыть ей правду. С тех пор ей по-прежнему скучно со мной. Но когда приходит Александр Федорович из соседнего отдела, ее глаза мгновенно оживляются.
— Вы знаете… — говорит он, и она слушает его часами.
ПРОВЕРКА ХРАБРОСТИ
«Мой сын, если есть возможность, всегда старайся проверить свою храбрость». Эти слова сказал однажды очень известный древний полководец.
— Если бы их однажды сказал я, то непременно бы добавил в конце: «Лучше всего это сделать при помощи парашютной вышки».
Что же такое парашютная вышка? Это тонкая стальная мачта высотой примерно с восемнадцатиэтажный дом. Наверху у нее имеется небольшая деревянная площадка. Если вы посмотрите с этой площадки вдаль, то все окрестности будут лежать у вас как на ладони. Если вы посмотрите вниз, то громадные трехтонные самосвалы покажутся маленькими «запорожцами». Ну а маленькие «запорожцы» вы просто не сумеете отличить от обычных детских колясок. Впрочем, вниз, конечно, лучше не смотреть.
Над вами — раскрытый купол парашюта. Вы делаете шаг — и летите в бездну. Именно этот шаг отделяет, по-моему, храброго человека от труса.
Последний раз мне удалось проверить свою храбрость в городе Кишиневе. Я заплатил пятьдесят копеек и начал подниматься наверх.
Сначала мне было очень легко, пока высота не превышала той, с которой можно было прыгать без парашюта. Потом у меня стало перехватывать дыхание. Когда же я оказался на самом верху, то совсем уже не мог дышать, очевидно, из-за разреженной атмосферы. За весь этот путь я оценил свою жизнь заново и понял, что жил неправильно.
Дежурная застегнула на мне ремни, и я решительно направился к бездне.
— Подождите, — сказала она, — я еще не пристегнула вас к парашюту.
Я оторопел.
— А теперь можете прыгать.
— А теперь мне уже не хочется.
— Что значит не хочется? Вы же не зря платили деньги. Прыгайте, а не то я столкну вас.
Пришлось ухватиться за поручни и закричать. Все люди, находившиеся в радиусе трех километров, подняли головы и с удивлением поглядели наверх.
— Нельзя ли потише? — спросила дежурная.
— Можно, — ответил я и закричал вполголоса.
Она посмотрела на меня с сожалением.
— У нас дети малые прыгают, а вы боитесь.
— А я не боюсь. Мне просто страшно.
Но вдруг я понял, что мне уже не страшно.
Если прыгают дети, то спокойно могу прыгнуть и я.
В доказательство я подошел к краю и подержал ногу над пропастью. Да, никакого страха не было. Очевидно, я все-таки переборол себя. Но, с другой стороны, если мне не страшно, то и прыгать теперь незачем. Пускай прыгают те, кто боится.
Я снял парашют и направился к выходу.
Я спускался по лестнице очень довольный победой над собой. Одна только мысль беспокоила меня: какая же это победа, если даже малые дети в состоянии сделать то же самое.
Эта мысль беспокоит меня и до сих пор. Поэтому при любой возможности я стараюсь проверить свою храбрость.
СКАЗКА ПРО КАНАРЕЙКУ
Один человек купил в магазине канарейку. Посадил канарейку в клетку и поставил эту клетку на окно. Пела канарейка превосходно — все окрестные воробьи слетались, чтобы послушать ее. А потом они рассказывали, как хорошо живется на воле, и в один голос жалели бедную канарейку.
Но однажды случилось так, что хозяин забыл запереть дверцу. Воспользовавшись этим, затворница выпорхнула в окно.
— Вот я и на воле! — пропала она. — Как здесь красиво! А кто вам дает корм?
— Никто! — радостно зачирикали воробьи. Мы подбираем крошки на улицах!
— А кто вам ставит воду?
— Никто! — еще радостнее закричали они. — Мы пьем просто из лужиц!
— Фи, — пискнула канарейка, — это мне совсем не нравится. — И она вернулась обратно в клетку. Но за то время, пока канарейка летала по улицам, она переняла несколько воробьиных колен. Это пришлось не по вкусу ее хозяину.
— Мне не нужна канарейка, — заявил он, — которая чирикает по-воробьиному. Она может лететь на все четыре стороны!
Что было делать бедной канарейке? Только и оставалось лететь обратно в магазин, чтобы ее снова продали какому-нибудь любителю певчих птиц. Но любители воробьиных песен, к сожалению, встречаются чрезвычайно редко. Вот потому и провисела бедная канарейка всю жизнь все в том же магазине. В отделе уцененных товаров.
СКАЗКА ПРО СЛОНА В БОЛЬШИМИ УШАМИ
В одном зоопарке жил-был слон. Обыкновенный африканский слон, ничуть не хуже и не лучше других.
Но однажды пришли люди, измерили его во всех направлениях, а потом сказали:
— У этого слона самые большие уши из всех слонов, живущих в зоопарках.
Слон сразу загордился.
— Вы слышали, — говорил он, — у меня самые большие уши из всех слонов, живущих в зоопарках!
И он потребовал, чтобы все это было написано на его клетке. С тех пор возле его вольеры стало собираться больше всего народу. Еще бы, ведь это был не обыкновенный слон, а слон с самыми большими ушами. Даже очень важные люди — министры и послы — желали познакомиться с ним.
— Послушай, — говорили ему друзья, — в этом деле нет никакой твоей заслуги. Ты должен быть самым скромными и самым милым слоном из всех слонов, живущих в зоопарках.
Но хотя у слона были самые большие уши, он ни за что не желал слушать советы друзей. Недаром же ему давали лучшие вольеры, его снимали в кино, его избрали Почетным слоном во всех зоопарках мира.
Даже больше того, к нему был приставлен специальный человек, который мыл слона и ухаживал за его большими ушами.
Однажды этот человек перестарался. Он так сильно выполоскал уши слона, что они после стирки сели.
Люди стали удивляться:
— А почему этот слон занимает лучшую вольеру?
— Потому что у него были самые большие уши.
— Так то ж были…
И слона отправили в общую вольеру, к его старым друзьям. Но слон не хотел жить с друзьями. Он слишком привык к известности. Поэтому он ушел из зоопарка и стал бродить по ближайшим полям и ущельям. От бродячей жизни он скоро похудел, осунулся и вообще стал больше походить на верблюда.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если б к нему снова не подошли люди. Они побеседовали с ним, а потом сказали:
— Этот слон — самый глупый слон из всех слонов, живущих в зоопарках.
Отшельник сразу воспрял духом.
— Слыхали, — похвалялся он, — я самый глупый слон из всех слонов, с которыми разговаривали!
Он снова вернулся в зоопарк, и ему снова предоставили самую лучшую вольеру.
Так он и живет в ней до сих пор. Он всем доволен, но больше всего на свете теперь боится одного: как бы неожиданно не поумнеть.
ЗОЛОТЫЕ РУКИ
— Все, что вы видите в этой комнате, — сказала моя будущая теща, — сделано членами нашей семьи. В нашей семье у всех золотые руки. Вот этот телевизор видите? Его муж собрал. Давно это было. Он тогда мастером работал на телевизионном заводе. Пять лет включаем — и ни одной поломки!.. А пианино? Такого в магазине не достать. Их на экспорт изготовляли. А муж тогда сторожем был на рояльной фабрике.
— А это? — спросил я, глядя на легкий садово-огородный трактор. — Это тоже муж?
— Нет, — ответила хозяйка. — Это не муж. Это сын, ремесленник. В отца пошел. В совхозе практику проходит.
— Скажите, — закричал я, — а Лена, она тоже такая?
— Нет, — с грустью в голосе произнесла хозяйка. — Лена, она не в нас. Лена, она, по правде говоря, вообще не наша. Это я ее в дом принесла. По глупости. Молодая была. Акушеркой в родильном доме работала.
У меня отлегло от сердца. Слава богу, что Лена все-таки не такая. Иначе бы свадьбы не было. Я ничего не смог бы принести в этот дом. Такая уж у меня работа. Я работаю в змеином питомнике.
НАГРУЗКА
Я хотел сводить Аню в Большой театр.
— Пожалуйста, — сказали мне в кассе, — только вам придется взять еще билеты на детский утренник. В качестве нагрузки.
— Не нужен мне детский утренник.
— Вам не нужен, другому не нужен, а у нас разнарядка. Берите, и все тут.
Пришлось взять билеты.
Я хотел подписаться на «Неделю».
— Пожалуйста, — сказали мне на заводе, — только вам придется взять «Вопросы мелиорации». В качестве нагрузки.
— Не нужны мне «Вопросы мелиорации»!
— Вам не нужны, другому не нужны, а у нас разнарядка. Берите, и все тут.
Я не сумел отказаться.
Когда мы пришли с Аней в загс, у меня спросили.
— Вы хотите жениться на этой девушке?
— Да.
— Тогда вам придется взять и вон ту толстую блондинку. В качестве нагрузки.
— Не нужна мне эта толстая блондинка.
— Вам не нужна, другому не нужна, а у нас разнарядка. Берите, и все тут.
Я побежал в аптеку.
— Дайте мне, пожалуйста, валидол.
— Валидол? Пожалуйста. Только вам придется ещё взять «капли датского короля». В качестве нагрузки.
— Давайте, — закричал я, — давайте мне «капли датского короля», пеницилин, уротропин, пасту Лассара! Все мне давайте, все, в качестве нагрузки!
Меня связали и увезли.
Теперь я в лечебнице. Все считают, что я — Наполеон. Но никто не догадывается, что я еще и Талейран. В качестве нагрузки.
ЗАГАДКА
— Объясни, пожалуйста, почему ты уходишь из совхоза? Может, платят мало?
— Платят-то мало. Да не в этом дело.
— Может быть, работа тяжелая?
— Работа-то тяжелая. Да не из-за нее.
— Может быть, квартиры нет?
— Квартиры-то нет. Только не поэтому.
— Может, столовая плохая?
— Столовая-то плохая. Но это не главное.
— Может быть, ясли плохо работают?
— Ясли-то вообще не работают. Только не из-за них.
— Так в чем же дело? Объясни, пожалуйста.
— Дело-то? Да я и сам не знаю в чем. Только не нравится мне здесь. А вот что не нравится, ну никак пойму.
— Ну а куда ты уходишь?
— Да в соседний совхоз.
— А что там, платят больше?
— Платят-то больше. Да не в этом дело.
— Может, работа полегче?
— Работа-то полегче. Да не из-за нее.
— Может, квартиру дадут?
— Квартиру-то дадут. Только не поэтому.
— Может, столовая у них получше?
— Столовая-то получше. Но это не главное.
— Может быть, ясли там имеются?
— Имеются-то имеются. Да не из-за них.
— Так в чем же дело? Объясни, пожалуйста.
— Дело-то? Да я и сам не знаю, в чем дело. Только нравится мне у них. А вот что́ нравится, ну никак не пойму.
Арк. Арканов, Гр. Горин
«Тринадцатая» программа
МЫ СТРОИМ…
Добрый вечер, дорогие товарищи!
Всегда, когда я слышу первые аккорды оркестра, у меня появляется хорошее настроение!
Оркестр настраивает меня! И сразу хочется поделиться своим хорошим настроением с людьми!
И когда видишь, что твое настроение как-то передалось зрителям, ощущаешь необыкновенную радость… Я бы сравнил эту радость с радостью строителя, который видит, как в только что выстроенный им дом въезжают счастливые новоселы…
Наверное, не случайно мне в голову пришло это сравнение.
Ведь сегодня все мы строители — это наша вторая профессия.
Мы строим одно большое светлое здание нашей жизни…
Фундамент этого здания был заложен нашими отцами в 1917 году.
И с тех пор каждое пополнение возводит на этом фундаменте новый этаж!
И каждый новый этаж, естественно, лучше и современнее предыдущего.
Но зато все этажи связаны между собой мощными железобетонными каркасами наших идей.
И никаким ветрам, откуда бы эти ветры ни дули — с запада или с востока, — никогда не расшатать это единство!..
И каждый человек участвует в этой стройке…
Учитель строит будущие характеры…
Врач строит наше здоровье…
Повар строит наш аппетит…
Композитор строит наши песни…
Все строят!..
Правда, не все одинаково хорошо строят…
Кто-то строит иллюзии, кто-то строит препятствия… Кое-кто строит из себя гения… А кто-то вообще умеет строить только глазки, но тоже считает себя строителем…
Конечно, как во всяком строящемся здании, есть у нас еще и отстающие участки, и мусор… А кое-что и сделано не совсем добросовестно… Случается, что какой-то кусок стены не выдержал большого напряжения и развалился… Его бы починить!.. Так нет. Находятся люди, которые говорят:
— Зачем чинить?.. Лучше замазать…
И замазывают… И заклеивают розовыми обоями…
А чтобы розовое в глаза не бросалось, на нем обязательно пишут:
«Догоним — перегоним, выполним — перевыполним, не жалея усилий, лопнем, но осилим!»
И висят такие обязательства, глаз радуют… А ткнешь пальцем — за ними пустота…
И мне кажется, друзья, что раз уж мы строители и строим такое необычное сооружение — строим человеческую мечту, так уж давайте строить сразу, строить прочно, красиво, на века…
А сор будем смело выбрасывать!
Ведь это только из избы сор не выносится!
А мы-то с вами строим не избу!..
Фундамент нашего здания накрепко врос в землю, а верхние этажи достигли космических высот!..
Вот почему у меня хорошее настроение!
Вот почему великолепное настроение у всех участников сегодняшнего концерта.
Вот почему мы хотим поделиться этим хорошим настроением с вами!..
ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
— Такси, свободен?
— Садись!
— К площади Пушкина, пожалуйста!
— К вокзалам довезу!
— Да нет, мне нужно к площади Пушкина.
— Тогда не могу, я в парк еду.
— Но я вас очень прошу… Я опаздываю!
— Да не могу я. И потом карбюратор барахлит…
— Что же, совсем нельзя ехать?
— Ехать-то можно, но, говорю же, карбюратор плохой. А карбюратор связан с форсункой, форсунка — с маховиком, маховик — с передачей, а передача-то — со счетчиком. Понял?
— Нет, не понял.
— Ну как же! Карбюратор барахлит, форсунка форсит, маховик вращается, счетчик нагревается. Счетчик нагревается — стекло запотевает. Стекло запотевает — цифры плохо видать! Тебе кажется — рубль, а на самом деле — два! Понял?
— Я заплачу два!
— Понял. Куда поедем?
— К площади Пушкина.
— Тогда вообще без счетчика!..
— Пожалуйста, два билета на девять часов.
— На девять все билеты проданы.
— Но вот же у вас лежат…
— Это не билеты. Это бронь!
— Дайте бронь!
— Бронь не могу. Дам вам — другим не достанется.
— Но ведь если дадите другим, не достанется мне!
— Поэтому бронь никому и не продадим!
— Ну пожалуйста, я вас очень-очень прошу!
— Что это значит: «очень-очень». Уж не собираетесь вы дать мне взятку?!!
— Ну что вы… Я об этом даже и не подумал.
— Так вот отойдите и подумайте!
— Скажите, мы можем сесть за этот стол?
— Простите, он не обслуживается.
— А этот стол обслуживается?
— Этот?.. Обслуживается. Но он, простите, занят.
— А этот стол не занят?
— Не занят. Но это и не стол. Это, простите, модерновый стул!
— Но вот это-то стол?
— Стол.
— Можно сесть?
— Нельзя.
— Почему?
— Этот стол не для еды. На нем наши обязательства лежат!
— Но позвольте, вон там только сейчас посадили людей и обслуживают!
— Обслуживают. Но это не люди. Это иностранцы!
— Так что же, в вашем кафе и поужинать нельзя?!
— Можно. (На ухо.) Приходите утром — и поужинаете!..
— Так, молодые люди, распущенностью занимаемся?
— Что это значит? Кто вы такой?
— Я дежурный по парку!
— Это всё равно это не дает вам права шпионить за людьми!
— Я не шпионю, молодой человек, я на окладе! А вы безобразничаете, целуетесь на виду у всех!!
— На каком виду? Здесь никого нет!!
— Как это — никого? Да за вами только дружинников одних человек шесть наблюдают, не считая сторожей!
— Что же, я не могу спокойно встретиться с девушкой?
— Пожалуйста! Берите свою девушку и ведите ее на «чертово колесо» или идите еще куда подальше!.. Короче, идите отсюда, молодые люди! У меня еще вон три скамейки не обслужены!..
— Странная все-таки молодежь пошла! Как это можно в такой вечер сидеть дома и скучать!!!
— Но они же не достали билетов в кино!
— Как это — не достали? Да сейчас это так просто! По коллективной заявке от предприятия можно хоть сто билетов купить!
— Так им нужно всего два билета!
— А я что говорю?.. Все очень просто! Берется в кассе сто, а девяносто восемь продается с рук!..
— Ну, это все так сложно!
— Хорошо! Могли поступить проще. Пойти в ресторан, в кафе.
— В ресторане вечером нет свободных столиков.
— Подумаешь, нет столиков! Не страшно. Не поленись, сходи к директору. Директор не поможет — не поленись, сходи к начальнику главка. Не поможет — сходи к министру. Министр распорядится устроить столик. Главное — не поленись!
— Для ресторана много денег надо.
— Ну сходили бы к кому-нибудь в гости.
— К кому?
— Да к кому угодно! Вот в газете: сегодня посол Швейцарии устроил званный ужин.
— Ну, не знаю, к послу или нет, а погулять могли бы!
— Конечно! Надо им деликатно намекнуть… Послушайте, дорогие дети! Какого рожна вы сидит дома? Молодые ведь! Идите-ка погуляйте, ребятишки!.. Живо!..
ПОГОВОРИМ О КИНО…
На наши экраны выходит много кинокомедий на спортивные темы: о футболистах, о борцах, о боксерах, о конькобежцах и т. д.
Насмотрелся я этих фильмов и написал сценарий сам, получилась у меня эдакая спортивно-лирическая кинокомедия.
Посвящается она мужественным мастерам пинг-понга и называется: «Когда не хватает шариков!»
Кузя — спортсмен, лентяй, прогульщик, пьяница, нехороший человек.
Глаша — его девушка.
Федор — муж Глаши.
Степаныч — отец Глаши.
Пахомыч — отец Кузи.
Семеныч — председатель колхоза, общий отец.
В эпизодах заняты простые советские люди и артист Сергей Филиппов.
Свинарь Кузя выигрывает решающую партию в пинг-понг у дояра Степы и начинает задирать нос. Он пьет, бросает свиней, пьет, прогуливает, пьет и защищает честь родного колхоза по пинг-понгу. Он докатывается до того, что становится чемпионом мира. Глаше стыдно за него, Кузе больно за нее, Семенычу обидно за них. Возникает конфликт. Конфликт, как всегда, разрешает милиция. Кузя попадает в отделение.
— Стыдно, Кузя! — говорит милиционер. (Его играет артист Филиппов.) — Вот до чего ты докатишься! И указывает на двух хулиганов.
— Одумайся! — говорят хулиганы и крупным планом показывают свое бытовое разложение.
Кузя вдруг все понимает. Его задранный нос опускается, а настроение поднимается.
— Я знал, что ты наш человек, — радостно говорит милиционер.
Милиционер снимает форму. Кузя узнает в переодетом артисте Филиппове свою Глашу. Хулиганами оказываются председатель колхоза и Федор — муж Глаши.
— Женись на Глашке, — предлагает Федор Кузе. — Ты почище меня!
И все становится по-другому. Кузя всех обучает пинг-понгу. Он по-прежнему не работает, но делает это уже сознательно.
Все рады. Глаша выходит за Кузю, Семеныч выходит в отставку. Общий праздник. Конец фильма.
Не знаю, будет ли сниматься фильм «Когда не хватает шариков». Хочется верить, что все-таки шариков хватит…
А впрочем, как говорится, поживем — увидим. Но лучше бы не видеть.
«ТРИНАДЦАТАЯ ПРОГРАММА»
Вряд ли стоит еще раз говорить о том, что телевидение прочно вошло в нашу жизнь. Об этом, вероятно, уже все читали. А если кто и не читал, то только потому, что он целыми днями проводит свое время у телевизора, и ему просто некогда взять в руки газету.
Ежедневно по трем программам нам показывают передачи — отличные, хорошие, посредственные и плохие.
Честно говоря, нас всегда возмущала такая мешанина. Неужели по трем действующим программам нельзя показывать передачи только отличные и хорошие?! А если уж так необходимо выпускать иногда и плохие передачи, то давайте откроем для них специальный канал, скажем — тринадцатую программу.
Пусть по тринадцатой программе показываются все штампы, которые бытуют на нашем телевидении. Это будет поучительно и смешно.
Как образец мы и предлагаем свое пародийное обозрение. Итак, включайте телевизоры на тринадцатый канал…
Начинается детская передача…
Диктор. А теперь мы начинаем передачу для самых маленьких. Сегодня мы проводим третье занятие кружка «Умелые ручки». Сегодня наша передача называется «Как из одной игрушки сделать две». Дорогие малыши! У вас наверняка имеется много бумажных игрушек, которые вам давно надоели. И вы бы с удовольствием сделали из них новые. Мы решили помочь вам в этом. Для того чтобы из одной игрушки сделать две, вам понадобятся ножницы, ножи, бритвы или кусочки разбитого стекла… Приготовили их? Очень хорошо…
Теперь внимательно следите за мной. Быстрым движением отрезаем Кащею голову… Раз!.. Теперь получилось два персонажа из детских сказок — «царевна-лягушка» и «колобок». Пойдем дальше… Если в свою очередь у «царевны-лягушки» отрезать ручки и ножки
Оставшийся хлам не выбрасывайте Он пригодится вам для следующей передачи — «Как разводить в квартире костер».
Через полминуты состоится передача из серии «Есть еще хорошие люди!».
На экране — обстановка телестудии. За столом сидят трое «хороших людей»: птичница, работник пуговичной артели и гигиенист. В центре за столом — телекоментатор.
Телекомментатор
Сергеева. Спасибо большое… Вам также…
Телекомментатор. Скажите, Галя, как вам удалось получить по двенадцать цыплят от одной курицы-несушки?
Сергеева. Ну, если говорить…
Телекомментатор. Тсс!..
Сергеева
Телекомментатор. Спасибо, Галя! Вы так образно рассказали о своей работе, что хочется пожелать вам больших успехов.
Галя. Спасибо!..
Телекомментатор. Тсс!..
Галя
Телекомментатор. А вот присутствует главный технолог артели «Красная пуговица» Николай Петрович Ширяев… Прежде всего, Николай Петрович все телезрители которые смотрят сейчас нашу передачу, просили передать вам горячий привет…
Ширяев. Спасибо… Не ожидал…
Телекомментатор. Товарищ Ширяев, расскажите о вашей повседневной работе над пуговицами…
Ширяев. Дело в том…
Телекомментатор. Тсс!..
Ширяев
Телекомментатор. Очень приятно. Скажите свое мнение с точки зрения пуговицы — четыре дырки лучше, чем две?
Ширяев
Телекомментатор
Шухер. А мне привет?..
Телекомментатор. Да-да, дорогой товарищ Шухер! И вам тоже телезрители просили передать горячий привет… Так расскажите, товарищ Шухер, что-нибудь про гигиену…
Шухер
Телекомментатор. Спасибо, дорогие товарищи, но у нас истекаемость времени… Дорогие телезрители, досвидаемость! Напишите, как вам понравилась наша выступляемость. На следующей неделе будет продолжаемость.
Диктор. Продолжаем наши телевизионные передачи. Сейчас вы увидите репортаж из серии «С телекамерой — в душу человека!». Сегодня мы вам покажем, как отдыхают наши москвичи… Для этого мы пройдем по одному из московских скверов и побеседуем с первым попавшимся отдыхающим… Итак, в путь!
Диктор. Нам, кажется, повезло. Вот сидит один из отдыхающих, очевидно, часто бывающий на этом скверике… Простите, товарищ, как ваша фамилия?
Мужчина
Диктор
Серегин
Диктор. Очень приятно… Скажите, пожалуйста, Степан Васильевич, вы часто отдыхаете на этом скверике?
Серегин
Диктор. Это очень хорошо… А скажите, пожалуйста, как вы вообще проводите свое свободное время?
Серегин. В свободное время я люблю играть на скрипке!
Диктор. Ах вот оно что! Вы увлекаетесь музыкой? Замечательно! Простите, вы случайно не взяли с собой скрипку?
Серегин. Да! Я случайно взял с собой скрипку! Я исполню вам на ней «Полонез» Огинского!
Диктор. Превосходно! Браво! Вы, оказывается, талант!
Серегин. Да!.. А еще я играю на пианино. Здесь как раз в кустах случайно стоит рояль, я могу сыграть… Я исполню вам «Полонез» Огинского.
Диктор. Благодарим вас, Степан Васильевич, к сожалению, мы ограничены временем… Скажите, пожалуйста, а как отдыхает ваша семья?
Серегин. Моя жена все больше отдыхает по хозяйству. А сын работает на Дальнем Востоке… А! Вот и он приехал.
Диктор. Какая приятная неожиданность… Дорогие волнующей встречи отца и сына после долгой разлуки…
Серегин
Василий
Серегин. Ну-ка, повернись, сынку, экий ты смешной стал!
Серегин. Ну рассказывай: как доехал?
Василий (
Серегин. Ну молодец! Пойди обрадуй старушку мать и приходи отдыхать на этот скверик… Посидеть часок на скамейке скверика — это лучший отдых в выходной день!..
Василий. Спасибо, отец! Непременно приду!
Диктор. Ну, мы, к сожалению, должны расстаться… Большое вам спасибо, товарищ Серегин, за вашу беседу… Не хотите ли вы что-нибудь сказать на прощание нашим телезрителям?
Серегин
Диктор. Дорогие товарищи! Через несколько минут в эфире вспыхнет наш традиционный «Сизый огонек».
Правда, сегодня наш «огонек» будет не совсем обычным.
Дело в том, что мы пригласили к нам в кафе много интересных людей, но они, к сожалению, в последний момент не смогли прийти. Но мы не отчаиваемся!
Мы ведь прекрасно знаем, что бы они могли нам сказать.
Поэтому наши ведущие — Он и Она — любезно согласились заменить интересных людей и заполнить собой все кафе. Итак!..
Он. Добрый вечер, дорогие товарищи! Зажигаем наш «Сизый огонек».
Она. Добрый вечер, дорогие друзья. Мы даже и представить себе не можем, как вы рады нас видеть!.. Ой, Коля! Посмотри, кто нас сегодня видит!..
Он. Да, Маша! Нас сегодня смотрят токарь и пекарь…
Она. Пахарь и знахарь…
Он. Шорник и дворник…
Она. Банщик и жестянщик…
Он. И многие, многие другие…
Она. Ой, Коля! А почему они мне так знакомы? Как будто я их уже где-то видела!..
Он. Ну как же, Маша! Они ведь все — хорошие люди!
А все хорошие люди на одно лицо!..
Она. А что же мы им сегодня покажем, Коля?
Он. А что придется, то и покажем!.. Посмотри-ка вон на тот столик!
Она. Ой, кто там? Пойдем посмотрим поближе!..
Она. Дорогие товарищи! У нас на «огоньке» присутствует известный ударник-рыбовод…
Рыбак
Она. Да-да! Известный рыбовод товарищ… Простите, как ваша фамилия?
Рыбак. У…
Она. Ухов!
Рыбак. Уг…
Она. Углев!
Рыбак. Да нет, я Угрюмов…
Она. Да-да! Я так сразу и подумала… Имя этого славного рыбака вам всем хорошо известно. Ведь это именно он со своей бригадой наловил много-много всяких пудов рыбы! Расскажите, пожалуйста, как вы удите? Каков ваш метод удежки? Ах, я оговорилась! Я хотела сказать — удянки!..
Рыбак. Нет… Вы понимаете, мы ведь на сейнере ходим… У нас трал… Сети…
Она. Да-да! Как у Пушкина — «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»… И много вы таким методом наловили?
Рыбак. Видите ли… Мы…
Она. Да вы пейте кофе!.. Скажите, какую рыбу вы больше всего любите ловить?
Рыбак. Да у нас все больше сельдь…
Она. Скажите, а фаршированная щука водится в вашем море?
Рыбак. Знаете ли…
Она. Да вы пейте кофе, отдыхайте!.. Скажите, а бригада у вас дружная? Вместе рыбу ловите? Вместе консерваторию посещаете?
Рыбак. Видите ли…
Она. Да вы пейте кофе, пожалуйста!.. Ну что же… Спасибо вам, дорогой товарищ Углов, за интересный рассказ… Езжайте к себе в море… Ловить вам-не переловить!.. И, как говорится у вас, рыбаков, ни пуха вам ни пера!
Рыбак. Спасибо…
Она. Нет! Уж вы ответьте на это приветствие как полагается!
Рыбак. Я, право, не знаю… Ну хорошо… Идите к…
Она. Нет-нет! Вы пейте кофе! Пейте кофе, пожалуйста!..
Он. А что сейчас увидит наш зритель?
Она. А сейчас он увидит отрывок из новой, модерновой, ультрасовременной новаторской пьесы с психологическим загибом…
Он. А какое содержание пьесы?
Она. Содержание очень простое. В пьесе действуют некто Он и некто Она. Она все время думает о том, что Он думает о ней. Он не думает о ней, но думает, что Она о нем ничего не думает. Но, думая о нем, Она и не думает, что Он о ней ничего не думает. Он же думает, что Она не думает, а Она об этом и думать не хочет!
Он. По-моему, все понятно…
Она. Итак, сцена из пьесы «Думай, думай, голова!».
Она. Я всегда думаю о нем… Как только я родилась, я стала думать о нем. Нет… даже до того, как я родилась, я думала о нем…
Он. А я никогда не думал о ней. Но как вспомню, так в груди что-то жжет.
Она. У него в груди что-то жжет… Одно из двух — либо он меня любит, либо у него изжога…
Он. Да, только ее мне и не хватает…
Она. Мы так много думаем друг о друге, что мысли одного передаются другому… А-а-а!
Он. Бе-е!
Она. До-о!
Он. Ре-е!
Она. Копейка!
Он. Рубль!
Она. Два рубля!
Он. Два девяносто!
Она. Кило любительской колбасы!
Он. Мы уже понимаем друг друга с полуслова. Ты меня слы…?
Она. Слы…! Я не только слы…, я еще о тебе ду…! А ты ду…?
Он. Конечно, ду…!
Она. Мы оба ду…! И автор ду…!
Он. Уж не во сне ли я? Ущипни-ка меня…
Она. Не кричи! Разве ты не видишь, что зрители спят? Пусть получат полное удовольствие!
Он. Дорогие товарищи, сегодня у нас на «Сизом огоньке» известный рационализатор домашней кухни домохозяйка Вера Ивановна Друшлак. Она изобрела и рационализировала много блюд — простых, сложных, комплексных и несъедобных. Вера Ивановна, мы попросили вас дать несколько советов нашим молодым хозяйкам…
Друшлак. Мои дорогие телехозяйки! Всех нас волнует вопрос, как накормить мужа, чтобы он уже больше никогда ничего не просил!
Он. Интересно, как это вам удается?
Друшлак. Дело в том, что я готовлю блюда не только для того, чтобы их взять и просто съесть. Я готовлю блюда в основном для того, чтобы они помогали в эстетическом воспитании человека…
Он. Да, дорогие друзья, я совсем забыл вам сказать, что все блюда, которые изобрела Вера Ивановна, неоднократно демонстрировались на выставках как у нас, так и за рубежом.
Друшлак. Сделать блюдо и сразу съесть — это чисто мещанский подход к еде. Мой принцип готовки — с плиты и на выставку!
Он. Наверное, ваши блюда не раз удостаивались премии?
Друшлак. Да! И часто… Вот несколько лет назад в Брюсселе моя яичница заняла второе место!
Он. Скажите, а чем отличалась ваша яичница от обычной?
Друшлак. А я придала ей форму высотного здания на Смоленской.
Он. О! Какая прелесть! Так почему же ей дали только вторую премию?
Друшлак. А я шпиль забыла посолить!.. Зато в другой раз мой мясной салат под названием «Руслан» занял первое место.
Он. Руслан! Какое поэтическое название! Это в честь Пушкина?
Друшлак. Нет, это в честь магазина.
Он. А какие еще блюда экспонировались?
Друшлак. Да всякие… И бульон, и сырники, и стюдень, и подсолнечное масло. Да все, что ни делала, — все на выставках!
Он. Скажите, Вера Ивановна, а как вы помогаете общественному питанию? Ведь нам известно, что вы по совместительству работаете шеф-поваром в одной общественной столовой.
Друшлак. Да, и там я тоже изобретаю. Я придумала котлеты без мяса, яйца без желтка и кости без рыбы — это лучше усваивается.
Он. Ах, как это все замечательно! Невольно завидуешь вашему мужу!.. Ведь ему приходится видеть столько замечательных блюд! Кстати, а где он?
Друшлак. Вы знаете, к сожалению, мои муж несколько ослабел от голода и не смог приехать к вам.
Он. Дорогие товарищи! За последнее время у нас на экранах появилось много музыкальных комедии, в которых герои не только разговаривают, но и поют.
Она. Это очень оригинально, ибо таким образом всегда, когда нечего сказать, можно что-нибудь спеть…
Итак, посмотрите отрывок из новой музыкальной кинокомедии под названием «Мазилушки» из жизни маляров. В отрывке, который вы увидите, герои и героиня висят в «люльках» и красят новостройку…
Он и Она изображают работающих маляров.
Он. Глашка! Елки точеные!.. Как же ты олифу кладешь?!
Она. Как все кладут, так и я!
Он. Да ты глаза разуй! Да посмотри…
Она. Куда смотреть-то?!
Он. Куда?
Вот куда смотреть надо!..
Она. Не тебе бы меня учить!
Он. Почему это?
Она. Да ты так белила кладешь — сплошная абстракционизма получается!..
Он. Какая еще абстракционизма?
Она. Какая?!..
Вот какая заковыка!
Он. Слушай! Чего-то я сказать тебе хотел!..
Она. Насчет взносов?
Он. Нет…
Она. Насчет белил?
Он. Да нет… А! Вспомнил!.. Люблю я тебя… А ты?!
Она. Ну и я люблю…
Он. Так давай же станцуем!..
Поют, танцуют, уходят.
Он. Дорогие друзья! К нам на «огонек» приехала певица, исполнительница жанровых песен Виолетта Пушинкина!.. Дело в том, что раньше мы не решались приглашать на «огонек» Виолетту Пушинкину, но она недавно вернулась из туристической зарубежной поездки и настойчиво хочет поделиться своими впечатлениями… Пожалуйста, Виолетта!..
Певица. Друзья! Я так вся переполнена впечатлениями, что у меня появилась естественная необходимость вылить их в микрофон. Дело в том, что я побывала в Европе. Это такая часть света… Поехала я туда с чисто туристическими целями, а вернулась с хорошим багажом… творческим, разумеется… Первый город, который меня абсолютно потряс, был столицей. Вы без труда его узнаете, ибо о нем сложено много всяких песен…
Вы, конечно, уже догадались, что это Лондон. Да-да, товарищи, это Лондон, столица Бельгии. Потрясающий город! Светло-мрачный такой, знаете, знойно-дождливый город… Но что мне особенно понравилось — это то, что там все мужчины джентльмены и говорят только по-английски.
Даже я научилась некоторым выражениям… Например: «Ай лав ю мэй гет гоу хом плиз тудей?» Что означает: «Скажите, а где здесь комиссионный магазин?» В общем, восхитительный город! Может, там, конечно, и есть кое-какие недостатки, но я их не разглядела, потому что был сильный туман…
А эту песню я пою о другом неаполитанском городе — Венеции. В Венеции меня, товарищи, просто поразила вода! Везде каналы, а на них паромщики с палками. Перевозят людей толчками. Толчок — два сольдо. Толчок — два сольдо. Но я со своими песнями так им понравилась, что меня они толкали задаром. Эти простые люди и научили меня итальянскому языку. Например: «Мэн сана ин корпора сана, а?» Что означает: «А где здесь комиссионный магазин?» Но самая большая достопримечательность Венеции — это Эйфелева башня. Я вот перед отъездом залезла туда на самую крышу и задумалась: все-таки есть чему нам у них поучиться! Вот, скажем, что мне нравится — это их манера исполнения песен. Ведь, кажется, мелочь: ручкой махнешь, ножкой покажешь, томности подпустишь — и из любой песни получается шлягер. Вот, например, наша песенка «Во поле березка стояла». Ведь как ее можно исполнить!
Он. А кто еще у нас в гостях?
Она. Сегодня у нас в гостях КВН! Да-да! Сегодня заключительный конкурс Клуба веселых и нахальных. Встречаются две команды — физике-ветеринарный институт и институт конопляного семени. Попрошу участников занять свои места!
Он и Она в образах участников конкурса.
Она. Умственная гимнастика! Сколько будет нулежды нуль?
Он. Нуль!
Она. Очко команде ветеринаров!
Он. Сколько будет дважды два?
Она. Пять!
Он. Очко коноплянникам за остроумие!
Она. Теперь приступаем к конкурсу «Кто кого озадачит? Кто кого одурачит?». Скажите, как работает трансформатор?
Он. У-у-у!..
Она. Очко ветеринарам!
Он. Какие глаза у коровы?
Два очка коноплянникам! По очку за каждый глаз!
Она. Вопросы по сельскому хозяйству! Женщина, ухаживающая за коровами?
Он. Доярка!
Она. За свиньями?
Он. Свинарка!
Она. За овцами?
Он. Овчарка!
Она. Три очка за знание сельского хозяйства!
Он. Можно ли убить тещу ватой?
Она. Можно! Если предварительно завернуть в нее утюг!
Он. Очко коноплянникам за находчивость! Изобразите самовар.
Он. Закипите!
Очко снимается — пара не вижу!
Она. Назовите глупое животное!
Он. Козел!
Она.
Он. Сама осел!
Она. От осла слышу.
Вместе
Он. Ну вот, дорогие товарищи! Наш «огонек» догорел.
Она. Но он догорел не дотла.
Он. В следующую субботу вы опять увидите его сизое пламя!..
Только что за кулисами ко мне подошел человек и очень радостно мне заявил:
— Хорошо ваш коллектив работает! Правильно следуете благородному почину тьмутараканского эстрадного оркестра!..
— Какому почину? — удивился я.
— Ну как же… Тьмутараканский эстрадный оркестр выдвинул лозунг: «Час отыграл — объяви антракт! Второй час отыграл — объяви конец!» теперь все оркестры так работают…
— Позвольте, — сказал я, — но ведь всю жизнь оркестры так работали…
— Так ведь работали они стихийно… А теперь следуют почину.
И вы знаете, задумался я: почин — дело хорошее, благородное. Когда следуешь почину передовиков труда, этим самым добиваешься новых успехов, приносишь настоящую пользу. Но в последнее время почины стали расти, как грибы после дождя… Не важно что, где, о чем… Был бы почин! Просто какая-то сплошная починочная мастерская!..
Какой-то портной сказал: «Семь раз отмерь, один раз отрежь!» Тут же объявили это почином.
Для всех почин — для него почет! Фотография в местной газете! Целыми днями выступал, опытом делился…
Шить уже было некому… Мастерскую по этому поводу прикрыли…
Пришлось по местному телевидению новую передачу организовать. «Шейте сами» называлась.
Опять новый почин. Опять шумиха.
А что? Ведь если так считать, то все, что угодно, можно почином называть.
И я подумал: вот, скажем, Антон Павлович Чехов в свое время сказал: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
И вот ведь несправедливость какая. Человек такой благородный почин придумал, а ему ничего — ни премий, ни благодарностей. Как был великим русским писателем, так и остался.
А ведь при умении любое хорошее дело, если не знать меры, можно довести до абсурда. Ведь так можно говорить про все: если ты влюбился, то следуешь почину Иванова; если ты женился, то это по почину Петрова. А если у тебя должен родиться ребенок, то знай, что это благородное начинание Сидорова…
Сейчас в антракте я слышал разговор двух пареньков…
— Слушай, Коля, — сказал один. — Ты, я вижу, новые брюки купил. Обмыть бы их надо, а то носиться не будут…
— Само собой, — согласился Коля, — только это не брюки. Это я целый костюм купил.
— А где же пиджак?
— Пиджак я уже обмыл. Он теперь в химчистке. А брюки — ничего, чистые… Еще обмыть можно.
И я подумал: откуда пошел этот гигиенический обычай — обмывать? Причем интересно, что обмывать можно все: радость, горе, удачу, неудачу, покупку, продажу… По подсчетам специалистов существуют восемьсот поводов для выпивки.
Вот мне подсказывают, что можно выпить и без повода. Ну а это уже восемьсот первый повод.
Говорят, что выпивка это традиция, это обычай. Знаете, как в старинном романсе:
Ну, во-первых, как выяснилось, без цыганского табора вполне можно существовать… С шампанским — несколько сложнее. Поклонники зеленого змия в качестве аргумента приводят древнее русское выражение: «На Руси бытие есть питие». И подтверждают еще более древним выражением из сказок: «Я там был, мед-пиво пил». Позвольте, товарищи, уж если цитировать сказки, то давайте цитировать точно. Конечно, сказочный герой «Мед-пиво пили», но ведь у него же «по усам текло, а в рот не попало». А сейчас, как ни странно, ни безусый, ни усатый никогда мимо рта не пронесут.
И вот что удивительно: у нас часто происходит странная поэтизация этого в общем-то довольно прозаического процесса. Простое слово «выпить» имеет массу ласкательных синонимов: «трахнуть», «спрыснуть», «дерябнуть», «дербалызнуть», «раздавить» и «вздрогнуть»…
И самое печальное, что, излишне «трахая, дерябая и дербалызая», мы порой оскверняем самые торжественные минуты в жизни человека.
Вот взять хотя бы проводы в армию. Кто не наблюдал такую картину: в пять часов утра по пустынным улицами идет целая вереница изрядно «вздрогнувших» родственников. И между ними, еле передвигая ноги, идет новобранец. Солдат… Защитник… Наша сила и опора. Смотришь на него и думаешь: какая же это опора, если она без опоры даже до военкомата дойти не может?
Нет, мы не ханжи. И мы не сторонники сухого закона. Наши заводы выпускают прекрасные вина, а русская водка за границей популярней американских кинозвезд.
Мы за то, чтобы за праздничным столом поднять полные бокалы. Но мы за то, чтобы, скажем, подняв бокал 31 декабря, опустить его хотя бы 1 января.
А то ведь есть любители, которые, подняв бокал 1 января, не опускают его до 31 декабря. С такими любителями надо бороться. И мы боремся. Выходят кинофильмы, вывешиваются плакаты, читаются антиалкогольные лекции. Но агитировать надо ведь не только словом, а и делом.
Я убежден, что зеленый змий не такой уж страшный зверь. Я верю, что очень скоро пьянство будет побеждено. Вот тогда можно будет действительно устроить большой банкет по этому поводу, поднять за это бокалы. Тогда же мы и вспомним, что встречались когда-то и у нас еще пьяницы. Вспомним и с отвращением «вздрогнем»…
Расскажу я вам сейчас одну сказку. Жила-была Баба-Яга. Всю жизнь она из чужих изб сор выносила и в своей ступе толкла.
Работала, работала, да и ушла на пенсию…
Скучной ей стало дома сидеть, и решила она писать письма. Написала она в один сказочный местком… Дескать, Василиса Прекрасная тайком живет с Кащеем Бессмертным, и это при живом-то муже Иване-царевиче.
Задумался председатель месткома и собрал специальную комиссию. И вошли в эту комиссию тов. Леший, тов. Водяной и тов. Соловей-Разбойник…
Вызвали на комиссию сначала Василису…
Так и так, говорят, поступил сигнал… Налицо бытовое разложение, какие будут соображения?
— Ложь это, — говорит Василиса, — клевета… Не иначе Баба-Яга накляузничала… Она всю жизнь из чужих изб сор выносит и в ступе толчет. Не верьте ей…
— Как же можно ей не верить? — говорит комиссия. — Пожилой человек, пенсионер, инвалид — нога у нее костяная… Зря писать не станет.
И решила комиссия карикатуру в стенной газете поместить: «Василиса Прекрасная к Кощеем Бессмертным в непристойном виде рок-эн-ролл танцуют. А Змей-Горыныч на саксофоне аккомпанирует».
Увидел Иван-царевич карикатуру, расстроился, в местком побежал.
— Откуда, говорит, такие сведения?..
— Как — откуда? — отвечают. — Анонимное письмо получили за подписью Бабы-Яги.
— Так, может, это ложь?
— Как же это может быть ложь, когда уже в стенгазете отреагировали?
Загрустил Иван-царевич, закручинился, напился с горя живой воды и в нетрезвом состоянии жену свою побил, а Змею-Горынычу пробил голову саксофоном.
Василиса Прекрасная от такого позора обратилась в Царевну-Лягушку, а Ивана-царевича отправили за тридевять земель жить-поживать.
Вот какая грустная сказочка.
Вы спросите, почему все так получилось?
А получилось все так не потому, что Иван-царевич был очень наивный, и не потому, что Баба-Яга была очень, хитрой, а потому, что в этом учреждении председателем месткома работал Иванушка-дурачок.
Кстати, недавно в газете прочитал я заметку о кляузнике, который сумел разрушить несколько семей… Прочитал и подумал: вот как иногда сказка становится былью.
Слышите?.. Звучат футбольные позывные… И вы, наверное, думаете, что я сейчас начну разговор о нашей команде, о наших темпераментных болельщиках, о том, как все мы любим футбол… Нет! Все это, конечно, так. Мы действительно очень любим футбол, и именно поэтому хочется говорить о самом печальном, что еще имеет место в нашем футболе, — о грубости.
Как часто мы читаем в газетах: такой-то удален с поля, такой-то дисквалифицирован на три игры, такому-то запрещено выступать вообще… И вроде бы все борются с грубостью.
Вот я прочту вам заметку:
«Вчера на нашем стадионе встречались две команды — „Старт“ и „Финиш“. Игрок команды „Финиш“ Кузякин ударил кулаком игрока команды „Старт“, за что и был удален с поля. После игры команда „Финиш“ на собрании сурово осудила хулиганский поступок своего товарища. Кузякин искренне обещал исправиться».
Так пишут газеты, так читают читатели… Читают и верят. А я не верю. Не верю, потому что знаю, как нередко проходят такие собрания вообще и как проходило именно это собрание…
А проходило оно так…
Собралась команда, и первым выступил председатель — тренер. Он сказал:
— Товарищи! Поступок Кузякина черным пятном ложится на меня, на команду, на Всемирную федерацию футбола и на всю бразильскую систему «1–4–2–4»…
Товарищи! Вы не раз передо мной ставили гамлетовский вопрос: «Бить или не бить?..» И я всегда решительно и категорически заявлял: «Смотря какой счет!» И поэтому возмутительно, что Кузякин ударил своего товарища по спорту, своего друга, своего соперника в тот момент, когда это видел судья!
Затем выступил один из нападающих:
— Ребята! Я не могу об этом без обиды говорить, потому что все видел сам… Кузя страховая Зозю… Зозя держал Мызю… А Мызя зажал Изю… Тогда Кузя гонит пузырь по краю… Со всей мочалы на всю колотуху… А навстречу прет Зозя и свои мослы против его костылей… Ну и понятно, Кузя ему кулаком промеж глаз! Зозя — с копыт, Кузю — с поля…
В общем, ребя, я предлагаю Кузю осудить за то, что он пускает в ход руки, когда можно обойтись и так: ногами — Зозю, корпусом — Мызю, головой — Изю!..
После этого попросил слова полузащитник:
— Товарищи! Я всегда говорил Кузе: «Кузя! Зачем ты фулюганишь? Зачем ты грубничаешь и хамничаешь? Зачем ты ножки ставишь?» А он говорит: «Что там ножки! Я и в лоб могу закатать!..»
Я говорю: «Спорим на полбанки — не закатаешь» А он говорит: «Спорим на полбанки, что закатаю!» Я говорю: «Спорим на полбанки — не закатаешь!» Он говорит: «Спорим на полбанки — закатаю!» Взял и закатал…
И вот я при всех возвращаю Кузе проспоренные полбанки, но помни, Кузя, что с тобой рядом есть коллефтив и одному тебе с этим делом не справится!
Потом слово взял защитник:
— Товарищи! Голубчики! Кого мы судим? Мы судим Кузякина, нашего товарища, общественника, хорошего человека, если, конечно, не принимать во внимание его моральный облик…
Давайте разберемся, что он такое сделал? Кабы он стадион поджег или бы из берданки по судье шарахнул… А то что… Тьфу!.. Дело-то чепуховое!.. Кабы он семью бросил или бы на саксофоне играл!.. А то что… Подумаешь — Зозю стукнул! А кто видел? Кто? Ведь даже сам Зозя видел, как Кузя только замахнулся, а потом-то у него в глазах стало темно!..
И потому, товарищи, прежде чем осудить Кузю, надо учесть, что Кузя — это морально устойчивый человек… Он не опустился на самое дно жизни… Ведь до этого четыре раза судился за мелкое хулиганство и все-таки, как видите, остался порядочным человеком!
И в конце выступил сам провинившийся — Кузякин:
— Ну что я могу сказать? Ваш суд мне понравился…
Хорошо так прошел, по-деловому, без демагогики. Однако, у меня имеются кое-какие замечания. Вот, скажем, товарищ тренер здесь все время карандашиком по столу постукивал… Это нехорошо, это нервирует… Словно намекает тебе — вот, братец, достукался… И потом помещение для собрания выбрали какое-то темное, мрачное… Надо бы посветлее… Цветом можно было принести… гирляндов… Вот вы все это учтите и уж, когда в следующий раз будете меня судить, примите к сведению… А я уж для вас… постараюсь!..
Радиокомментатор. Дорогие друзья! Наш микрофон установлен на центральном вокзале нашего города! Сегодня наша театральная общественность встречает дорогого гостя, видного деятеля культуры, второго суфлера одной из передвижных бродячих трупп Запада. Биография нашего дорогого гостя чрезвычайно интересна: всю жизнь он работает вторым суфлером в своем театре, женат и имеет детей… В нашем городе дорогой гость впервые. Он прибывает сюда проездом в Стамбул!..
Но вот оживление на вокзале! К перрону подходит поезд!.. Появился наш дорогой гость! Он выходит из плацкартного вагона!.. Он без плаща, без шляпы, но с чемоданом!..
Итак, дорогие товарищи! Слово для приветствия предоставляется руководителю театральной делегации!
Руководитель
Слово для приветствия имеет председатель бутафорских мастерских нашего городского театра бутафор Сухарев!
Сухарев. Дорогой гость! Мы не знаем, кто ты и что ты! Мы о тебе никогда ничего не слышали, но мы твердо верим, что ты хороший человек! Ты приехал к нам из далекой страны!
И пусть мы о ней ничего не знаем! Пусть ее даже нет на карте, но коллектив бутафоров нашей мастерской и твой народ связаны крепкой дружбой! Прими же наш горячий бутафорский привет!
Руководитель. Слово для приветствия имеет заслуженная пенсионерка, старейшая актриса нашего театра Тамара Ивановна Песочникова!
Песочникова. Дорогой друг! Дорогой собрат по искусству! Трудно передать то волнение, которое мы испытываем при твоем виде! Твори же! Создавай!.. И пусть твой голос из суфлерской будки слышат все простые люди на земле!..
Руководитель. А теперь нашего дорогого гостя пришли приветствовать юные пионеры!
Звеньевой. Звено! Смирно! На дорогого гостя равняйтесь! Три-четыре!..
Хором.
Пионер. Дорогой дядя! Вы служите нам примером в учебе и труде! Мы все хотим быть похожими на вас! Поэтому все ученики нашего класса решили после окончания школы пойти в суфлеры! Разрешите, дорогой дядя, от всего нашего класса преподнести вам подарок — действующую модель суфлерской будки, которую мы сделали на уроках труда!
Руководитель
Человек в берете. Позвольте мне!.. Дорогой друг Макс!.. Позволь мне ввиду нашей старой дружбы называть тебя просто… Вася!.. Сережа!..
Руководитель. А теперь разрешите предоставить слово нашему дорогому гостю!
Гость. Дорогие друзья!.. Честно говоря, я вас не любил… И я с ужасом думал о тех несколько минута, которые я проведу вместе с вам… Но бог судил иначе… Благодаря вам я понял, что я не маленький артист, которым считают меня в моя страна, а большой человек с мировым именем!.. Я рад вам сообщить, что через два неделя через ваш город будет проезжать кузина моего двоюродного брата. Надеюсь, что ви скажете ей такой же восторженный прием, как и мне…
Руководитель. Это мы сделаем, товарищ, сделаем!..
Гость. Да поможет вам бог!
Ф. Камов, Э. Успенский
Видимо-невидимо
ВИДИМО-НЕВИДИМО
Жили-были три брата: Первый брат варил сталь, второй запускал спутники, а третий получал по двадцать два поросенка от одной свиноматки.
И одевались братья по-разному. Первый — во все иностранное, второй — во все заграничное, а третий — во все наше. Из Польской Народной Республики.
И стало обидно братьям:
— Такие дела делаем… Так неужели мы не можем носить наши отечественные вещи?..
И сняли с себя братья все иностранное. Первый остался в чем мать родила, второй — в чем в баню ходят, а третий — в часах «Вымпел» на двадцати трех камнях.
И пошли они в магазин за товарами. А в магазине все полки завалены, товаров — видимо-невидимо. Как продавать — так видимо, а как покупать — так невидимо.
В отделе обуви стоят три очереди: в первой — примеряются, во второй — приценяются, а в третьей очереди товар обратно сдают.
А в отделе готового платья висят плащи. В первом плаще только землю копать, во втором плаще только потолок белить, а в третьем плаще можно даже на работу ходить. Если ты работаешь огородным пугалом.
А рядом с плащами висели костюмы. Первый костюм был очень модный… десять лет назад. Второй костюм был не очень модный… пятнадцать лет назад. А третий костюм был всем хорош. Но в нем был один недостаток. В нем был директор магазина.
И спросили братья директора:
— Где вы достаете такие товары?
Ответил им директор, что работают на его магазин три фабрики. Первая фабрика поставляет не товары, а черт те что. Вторая фабрика поставляет черт те что, а не товары.
А третья фабрика поставляет товары. Но лучше бы она поставляла черт те что.
Первая фабрика перевыполняет план на двести процентов, вторая — на сто пятьдесят, а третья фабрика недовыполняет план, за что ей большое спасибо.
Призадумались братья и пошли на фабрики. Встретили их директора, прекрасно одетые в собственную опытную продукцию.
— А-а-а-а… — сказали братья, — значит, можете, если хотите?
— Можем, — отвечали директора, — но не хотим. Нам и так премия идет за производство плохих товаров хорошими темпами.
Рассердились братья и сняли с директоров опытную продукцию: с первого — все, что хотели, со второго — все, что смогли, а третьего оставили в одной татуировке.
Надели братья на себя красивые одежды, поднялось у них настроение, и пошли они на работу. Первый сварил сталь еще крепче, второй запустил спутник еще тяжелее, а третий получил по тридцать три поросенка от одной свиноматки.
Говорят, что теперь эти братья собираются в гости на другие фабрики. Поэтому директора этих фабрик на каждого гостя со страхом смотрят: попробуй их отличи, который гость — просто гость, а который — гостьконтроль.
НЕБЕСНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ
Надоело человеку жить, и решил он отдать богу душу. Пришел он к богу и говорит:
— Бог, а бог, возьми мою душу.
— Не возьму, — отвечает бог. — Ведь меня же нет. Меня же отменили.
— А кто есть?
— Черт есть. Его не отменяли. К нему и иди.
И пошел человек к черту.
— Черт, а черт, возьми мою душу.
— Ну что ж, — говорит черт. — Напиши заявление, приложи две фотокарточки размером один на девятнадцать и завизируй у моей матери.
И пошел человек к чертовой матери.
— Мамаша, вот заявление, фотография и душа.
— Да, но я не вижу здесь подписи моей матери. Сходи к ней.
И пошел человек к чертовой бабушке.
— Бабуся! Я к вам.
— А ты у бога был?
— Был.
— А где же богова справка?
— Но ведь его нет.
— Вот пусть он и даст справку о том, что его нет.
Вот до чего додумалась чертова бабушка!
Ходил человек со своим заявлением, ходил, наконец не выдержал и вернулся на землю.
Это, конечно, сказка. А в жизни все наоборот. Ходил один человек со своим заявлением, ходил и добился своего. Отдал богу душу!
ТРИДЕСЯТАЯ СТОЛОВАЯ
Жили-были сестрица Аленушка и братец Иванушка. Аленушка готовила завтраки, обеды и ужины, а Иванушка завтракал, обедал и ужинал.
И зажрался братец Иванушка.
Приходит однажды Аленушка домой, а на диване вместо Иванушки лежит записка: «Не хочу я ест дома, сестрица Аленушка, а хочу я есть в системе столовых и ресторанов Мосгорторга Мосгорисполкома. Ищи меня в тридевятой закусочной, в тридесятой столовой, в триодиннадцатой фабрике-кухне».
И побежала Аленушка искать братца Иванушку.
— Фабрика-кухня, а фабрика-кухня, не знаешь ли ты, где мои братец?
— Съешь сначала мои щи зеленые или суп молочный, — ответила фабрика-кухня, — тогда скажу.
— А как же я отличу щи зеленые от супа молочного?
— По цвету. Щи зеленые цвета маренго, а суп молочный защитного цвета.
Ничего не съела Аленушка и побежала дальше.
— Столовая, а столовая, не знаешь ли ты, где мой братец?
— Съешь сначала мое мясо по-домашнему, — ответила столовая, — тогда скажу.
— А как же я прожую его?
— А никак. Не можешь прожевать — бери на дом со скидкой десять процентов.
Ничего не съела Аленушка и побежала дальше.
— Закусочная, а закусочная, не знаешь ли ты, где мой братец?
— Съешь мои винегрет — увидишься с братцем.
Съела сестрица Аленушка винегрет и очутилась рядом с братцем Иванушкой. В больнице Склифосовского… Тут и сказочке конец, кто там не был — молодец.
ПОЙДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА
Жил-был один начальник. И решил он достать то, чего ни у кого нет. Вызвал он к себе подчиненного и говорит:
— Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что!
Заплакал подчиненный и пошел в бухгалтерию. Выписали ему командировочных неизвестно сколько, неизвестно за что, и поехал он неизвестно за чем, неизвестно куда, известно на чем — на самолете.
Чего он только не видел — ничего не видел!
Где он только не был — нигде не был!
Чего он только не достал — ничего не достал!
И приехал обратно.
— Был там — не знаю где, видел то — не знаю что, просят столько — не знаю сколько!
— Нет, — сказал начальник, — это нам дорого. Дай им половину.
Заплакал подчиненный и поехал опять покупать неизвестно что, неизвестно где, неизвестно за сколько, деленное пополам.
Вызвали начальника известно куда и говорят:
— Скажи, зачем ты посылаешь людей неизвестно куда, неизвестно зачем?
Призадумался начальник, вздохнул три раза и ляпнул:
— Все так делают!
Тут закружила, завертела начальника неведомственная сила, и очутился он неизвестно где, неизвестно с кем, известно только на сколько.
ЛЕСНАЯ СКАЗКА
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять…
Настроение у него было плохое, жизнь не удалась, и пошел он прямо к охотнику.
— Охотник, охотник, выстрели в меня.
— Рад бы, — отвечает охотник, — да охота запрещена.
— Не будь формалистом, охотник… Как человека, прошу.
— И не проси, — говорит тот. — Если бы было можно, я бы тебя с радостью… Из двух стволов.
— Да мне не надо из двух… Хотя бы из одного.
— Отвяжись, — рассердился охотник. — Сказал — нет, значит, нет!
— Давай я на тебя нападу, — предложил заяц. — В порядке самозащиты ты меня и того…
— Кто же поверит, что ты на меня напал?
— Свидетелей позовем.
— Засмеют…
— Ну хочешь, записку напишу? «В моей смерти прошу никого не винить».
— Не хочу, — сказал охотник.
Рассердился заяц, схватил палку и стукнул охотника по голове…
Это, конечно, выдумка. На самом деле охотники давным-давно всех зайцев перестреляли. Не дожидаясь охотничьего сезона.
В ЛЕСУ РОДИЛАСЬ ЕЛОЧКА…
И поехал он дальше. Наводить порядок по новому тревожному сигналу:
«СРОЧНО ВЫЕЗЖАЙТЕ. НОЧЕВАЛА ТУЧКА ЗОЛОТАЯ ГРУДИ УТЕСА-ВЕЛИКАНА. ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ».
ТЕЛЕГРАФНАЯ СКАЗКА
Елене Прекрасной
Выхожу замуж Иванушку Дурачка
Василисе Премудрой
С кем поведешься зпт от того наберешься
Елене Прекрасной
Ты мне просто завидуешь
МАССОВКА
— Внимание! Внимание! Говорит радиоузел завода номер с дробью. Завтра, в воскресенье, состоится коллективный выезд нашего ящика за город, в район, Вязьмы-Клязьмы. Работают буфет, массовик и духовой оркестр.
Да… Ничто так не спаивает коллектив, как коллективный выезд за город.
А МОЖЕТ БЫТЬ…
Дорогие девушки!
Специально для вас мы расскажем одну веселую историю.
СЛУХИ
И сплетня понеслась:
— Вы слышали?
— Я? Что такое?
— Влюблен.
— Кто?
— Петя.
— В кого?
— В Розу.
— А она?
— А она — садовника жена.
— А садовник что?
— Рассердился не на шутку на этого Петю. Все цветы мне надоели, говорили, и точка.
— Дочка! У Розы дочка!
— Как?
— От Пети.
— Да она же столетник…
— Вот как раз парочка собралась: столетник и перекати-поле.
— Слыхали? Петя от Розы перекатил к Поле. В Столешников переулок.
— Как ему не стыдно!.. Бросил семью!.. Порядочные люди и по две семьи содержат.
— Петя-то две семьи содержит… а нам зубы заговаривает!
— Зубры разговаривают! В зоопарк говорящих зубров привезли!
— Не зубров — бизонов.
— В зоопарк говорящих пижонов привезли!
— Да не слушайте вы этого мужчину. У него не все в порядке, не хватает…
— Действительно, с мужчинами непорядок: не хватает.
— Мужчин хватают!..
— Каких мужчин?
— Разодетых в пух и прах!..
— Хватает меня мужчина, сам раздетый, на голове пух, в голове прах!..
— Это мода такая.
— Точно! И морда — вот такая!.. Как пион!
— Не пион — шпион.
— Точно! У кого морда вот такая, тот шпион!
— А у кого такая?..
— Свой человек.
— Так просто?..
— Совсем не просто.
— Совсем нет простынь!
— Как, уже нет?
— И ужей нет.
— Да что ты…
— И шпроты кончились…
— Слыхали?.. Мебели не будет!..
— А что же будет?
— Табуретки будут, мои дорогие!
— Табуретки будут жутко дорогие. Это уж точно, как часы.
— Часы будут дорогие!..
— Да что вы говорите!.. Все часы дешевле стали.
— Недавно все часы встали. Ходики не ходят, будильники не будят.
— Будильников не будет!..
— А что же будет?
— Петухи. Вставать будем с петухами.
— А ложиться?
— С курами.
— Да что вы говорите!.. Ничего этого не будет.
— Алло, алло!.. Ничего этого не будет…
— Чего — этого?
— Ну, этого, того… в магазинах…
— Когда?
— Завтра.
— Скорей! Хватай!
— Налетай! Покупай! Запасай!
ТОВАРИЩИ ВЗРОСЛЫЕ! ВЫ В ОТВЕТЕ ЗА ВСЕ, ЧТО ДЕЛАЮТ ВАШИ ДЕТИ
КИЛО СЛОНИНЫ
О ТОМ, КАК ВЕСЕЛО УБИТЬ ВРЕМЯ
Все люди отдыхают по-разному. Один пробегает десять километров на лыжах и говорит, что отдохнул; другой лежит десять часов на диване и говорит, что устал; а третий все свободное время любовно перебирает коллекции марок, спичечных коробок и батарей парового отопления.
Предлагаем вашему вниманию перечень дел, которые совершил один человек за одно воскресенье. Это один из многих способов, которые помогают весело убить время.
7 часов утра — Встал и сделал зарядку.
7.30 — Вспомнил, что сегодня воскресенье, сделал зарядку в обратном порядке и лег спать.
11 часов — Звонили Петровы, звали на футбол. Сказал, что иду в кино. Звонили Смирновы, звали в кино. Сказал, что иду на футбол.
12 часов — Четыре часа играл с соседом в крестики-нолики. Завоевал звание абсолютного нолика.
16 часов — Сосед не выдержал. Чем бы еще заняться?
17 часов — Играл сам с собой в домино. Два раза лазил под стол я, три раза — мой противник.
18 часов — Разучивал по радио новую песню: «Ты не прячь, грибок, под листок свой бок».
18.40 — Дошел до предела.
18.50 — Иду дальше.
20 часов — Побрил кактус.
21 час — Висел на люстре и пел песни: «Ты не прячь, грибок, под листок свой бок. Мне сверху видно все, ты так и знай».
22 часа — Решил устроить гонки. Вызвал по телефону милицию, «Скорую помощь» и пожарную команду. Интересно, кто приедет раньше.
На этом запись обрывается. Очевидно, милиция приехала раньше всех.
ДНЕВНИК АВТОМОБИЛИСТА
Однажды мой знакомый предложил подвезти меня в театр на собственной автомашине. Я согласился, и мы поехали.
Мы проехали пять остановок на метро, потом семь остановок на троллейбусе, десять остановок на автобусе, прошли по картофельному полю и попали в его гараж. Мой знакомый включил стартер, но машина не завелась. Он открыл капот, проверил зажигание и после этого полчаса крутил заводную ручку. Наконец он залез под машину и протянул ноги.
Я понял, что это надолго, и отправился в обратный путь. Я прошел по картофельному полю, проехал десять остановок на автобусе, семь остановок на троллейбусе, пять остановок на метро и пришел в театр. Но билетеры меня не пустили: уже был другой день и шла другая пьеса.
После этого мой знакомый долго не напоминал о себе. Или ему было стыдно, или он все еще лежал под машиной.
Наконец в виде извинения он прислал мне свой дневник. Дневник автомобилиста. Я прочитал… и простил моего знакомого.
5 мая — Вот уже год, как я купил автомобиль, и до сих пор ни одной поломки. Сегодня кончается гарантийный срок.
6 мая — Лопнули сразу две покрышки.
7 мая — Был в магазине. Покрышек нет, зато есть очередь. Записался под номером «15 873». Хорошо, что не тринадцатый.
10 мая — Сменял три свечи, два гаечных ключа и один домкрат на колесо от «студебеккера». При езде заносит вправо.
15 мая — Могу ездить только по кругу. Катаюсь по Садовому кольцу.
17 мая — Срочно нужны поршневые кольца!
18 мая — поршневых нигде нет, есть обручальные. Купил на всякий случай.
20 мая — Сделал предложение знакомой автомобилистке… поменять обручальные кольца на поршневые. Отказала.
1 июня — Завтра начинается отпуск. Поеду на машине на юг.
1 июля — Весь отпуск пролежал под машиной. Загорели только ноги.
5 июля — Всю машину заливает масло: не держат сальники. Катаюсь, как сыр в машинном масле.
7 июля — Бегал по магазинам. Сальников нет, есть пыльники. Масленок тоже есть, есть пепельницы. Зачем мне пепельница? Купил сахарницу.
1 августа — Сломался передний мост. Езжу задним ходом.
5 августа — В дифференциале у шестеренок зуб на зуб не попадает. В магазин идти бесполезно. Не понести ли шестеренку к зубному врачу?
6 августа — Зубной не принял. Послал с шестеренкой к психиатру.
10 августа — Был у психиатра. Советует поменять обстановку.
15 августа — Поменял всю обстановку — шкаф, диван, стол — на запасные части. Из вещей осталась только кошка.
21 августа — Хотел поменять кошку на подножку. Не дали.
1 сентября — Живу в хорошем доме, кругом симпатичные ребята. Целый день играем в запасные части. Я Карбюратор Всея Руси. Вчера разучили новую песню:
ПИСЬМО ПЕРЕСТРАХОВЩИКА
Здравствуй, моя дорогая Леночка!
Ввиду того что я хочу объясниться тебе в любви, ответь мне, мое солнышко, на несколько вопросов.
Сообщи мне поскорее свою фамилию, имя, отчество, год рождения и пол.
И еще пришли три фотокарточки, моя маленькая, размером 9×12.
И если тебя не затруднит, напиши, имеешь ли ты взыскания.
Если да, то какие; если нет, то почему.
А еще сообщи, моя радость, свое отношение к воинской обязанности, а заодно и ко мне.
Находилась ли ты, моя дорогая, и твои родственники со стороны дорогого папы и дорогой мамы и со всех других дорогих сторон под судом и следствием?
И имеешь ли ты награды и ученые степени, а если имеешь, то напиши, моя несравненная, до какой степени ты дошла.
В ответ на свой запрос жду ответа.
Твой (в случае положительных данных) Вася.
Постскриптум: Запомни, жизнь моя, что о всех последующих изменениях ты должна сообщать мне в трехдневный срок.
Еще постскриптум: За дачу ложных показаний виновные, моя радость, привлекаются к ответственности, если это действие по своему характеру не влечет за собой по закону более тяжкого наказания (статья 65 УПК РСФСР за 1935 г.).
Последний постскриптум: Чуть не забыл… А не служила ли ты, моя хорошая, в царской армии, в белой армии или в бандах Махно?.. Если да, то как тебе не стыдно…
За последнее время появилось много научно-фантастических произведений на космические темы: рассказы, повести, романы, пьесы, кинофильмы, сказки, былины, пословицы, поговорки, скороговорки, шарады и головоломки.
Начитавшись всего этого, мы решили сами написать фантастическую повесть на наш взгляд, она ненамного хуже многих подобных произведений этого жанра. Итак, фантастическая повесть.
ПОЛЕТ В НИКУДА, ИЛИ НИКУДЫШНЫЙ ПОЛЕТ
Инженер Петров, крупный мужчина с умным, волевым лицом, стремительно шел по улице. Через семь минут с пригородного космодрома отправлялась в космический рейс ракета «Запорожец — 2-бис».
Этот полет заменял Петрову защиту диссертации: если взлетит и вернется — защита переносится на тот свет.
Инженер Петров вошел в ракету и хлопнул дверью. Весь мир затаил дыхание…
Петров дернул за веревочку — и взлетел на воздух.
Через час с Земли пришла радиограмма: «Немедленно возвращайтесь. По ошибке ракета стартовала без двигателей».
Инженер усмехнулся. Это была придуманная им электронно-мезонная форма движения, основанная на астронавигации, биопсихологии, трансформации, регенерации мезонов и дегенерации ионов.
Ракета пролетела один трахтильон километров…
Примечание: один трахтильон равен сорока семи бирбильонам.
Пора было делать маневр. Инженер Петров сказал в микрофон:
— Роботу выдать информацию, триангуляцию и коагуляцию.
— Я вам не робот, — сказал робот. — Я роботница.
И она стала штопать носки.
Ракета летела куда хотела…
Инженер Петров захотел есть. На ракете вместе с ним летел пятилетний запас пищи в консервных банках.
Неожиданно Петров похолодел от ужаса… Он забыл на Земле консервный нож.
Многоточие…
На шестой день голода по заявке Петрова с Земли передавали отрывки из «Книги о вкусной и здоровой пище».
На восьмой день голода наступило состояние невесомости.
На десятый день неожиданно в наружную дверь кто-то постучал.
— Войдите, — сказал Петров.
Дверь открылась, и из безвоздушного пространства в ракету вошла его жена… с тарелкой супа.
Петров схватился за голову… Все кружилось перед глазами. Хотелось есть и не хотелось играть в настольный теннис…
Он подполз к иллюминатору и выглянул наружу…
— Земля! — закричал инженер.
Это было созвездие Гончих Псов.
На другой день из вселенной на Землю пришла доплатная радиограмма: «Говорит созвездие Гончих Псов. Присобачился благополучно. Целую. Петров». Местные жители радостно приветствовали свалившегося им на голову инженера.
— Абвгджик! — кричали они.
— Абвгджик! — отвечал Петров.
Примечание: «абвгджик» в переводе на русский язык означает «абвгджик».
Через неделю инженер Петров собрался в обратный путь на Землю. На созвездии Гончих Псов у него осталось много новых друзей, а самого лучшего друга инженер Петров решил взять с собой и засушить на память.
Ровно в полдень ракета стартовала без инженера Петрова. Это была придуманная местными жителями форма движения, основанная на их желании оставить Петрова на созвездии Гончих Псов.
— Абвгджик, — в отчаянии сказал инженер, глядя вслед улетающей ракете.
Продолжение последует, если авторы сумеют найти выход из создавшегося положения.
ВЕСЕЛЫЕ И НАХОДЧИВЫЕ
Я воткнул в петлицу букет бессмертника, взял в зубы вместо трубки оконный шпингалет, надел на голову портфель, а на правую ногу — левую галошу, взял в руки бутылку кефира и журнал «Коневодство», сел в холодильник и сказал:
— Несите.
Меня подняли и понесли на выход.
— На конкурс веселых и находчивых — сказали в проходной мои друзья.
Вахтер открыл дверцу холодильника, заглянул внутрь и захохотал. Потом он дружески мне подмигнул и сказал:
— Смотри, парень, не посрами честь родного завода.
— Не посрамлю, — ответил я, не вынимая шпингалета изо рта, и захлопнул дверцу.
Даже через стенки холодильника я слышал удаляющийся хохот вахтера и его напутственные слова.
Таким путем мне и моим друзьям удалось вынести с территории завода один холодильник.
НАШ СОВЕТ
Если ваша жена спросит вас о том, что такое отдых, отвечайте: отдых — это смена деятельности. Например, отрабатывает женщина семь часов на работе, а потом приходит домой и два часа готовит обед. Смена деятельности, а значит, отдых.
Затем полтора часа стирает белье. Опять смена деятельности — опять отдых. Гладит, штопает, моет посуду, убирает… Отдых… Отдых… Отдых…
Если ваша жена выразит неудовольствие таким объяснением, польстите ей, скажите, что мужчине такой отдых не под силу. Это только женщины могут — народ деловой, энергичный…
Если она вам не поверит, расскажите ей один исторический факт, характеризующий женскую энергию и инициативу. Расскажите ей, что в прошлом веке между двумя монастырями, мужским и женским, обнаружили подземный ход длиной три километра, прорытый монахами и монашками. Обратите ее внимание на то, что из этих трех километров два километра девятьсот метров прорыли монашки. В скальной породе.
Если и это не поможет, тогда идите на кухню и со спокойной совестью начинайте мыть посуду. Вы сделали все, что смогли.
ВКУСНЫЙ СОН
Я допил компот и позвал официанта.
— Одну минуту — сказал он и исчез на полчаса.
Было жарко, и меня разморило. Я заснул, и во сне мне приснилось, будто сижу я в ресторане и ем вкусные вещи. Подходит ко мне официант и протягивает счет. Я заглядываю в него, вижу астрономическую цифру и в ужасе просыпаюсь.
Передо мной стоит официант и протягивает счет. Я заглядываю в него, вижу астрономическую цифру и в ужасе засыпаю.
Уж лучше я расплачусь во сне. Там хотя бы кормят вкуснее и порции больше.
НЕКРОЛОГ В ЖАЛОБНОЙ КНИГЕ
Предложение:
Из пугача, который продают для детей, хотелось бы выстрелить под ухом у того кто его изобрел.
Ответ:
Ваше пожелание выполнено. Светлая память о изобретателе пугача навсегда останется в наших сердцах.
СЛУЧАЙ
На остановке подошел автобус. В него влезло столько народу, сколько могло влезть. Потом влезло еще столько же… Еще… Еще… Еще…
Остался один человек. Он бегал от передней двери к задней и кричал:
— Граждане, выдохните все сразу!.. Еще один человек влезет…
Граждане выдохнули, человек влез, а вздохнуть уже никто не смог… Дальше поехали бездыханные.
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ
Председатель колхоза — опытный руководитель. На своем веку развалил немало колхозов. Имеет четыре благодарности и три выговора за систематическое перевыполнение плана с заранее обдуманными намерениями.
Агроном колхоза — знающий человек. Работает по принципу «что посеешь, то и пожнешь».
Механик колхоза — опытный работник. Все свои машины узнает по звуку. Ему стоит только прислушаться если трактор работает хорошо, значит, это не его трактор.
Зоотехник колхоза — молодой специалист. По окончании института защитил с отличием диплом на тему «Кормление носорога в условиях Таганрога». В Древней Греции жители Спарты молодых специалистов с такими знаниями бросали в пропасть. Ему же выдали диплом и бросили в колхоз.
Кадры решили все: этот колхоз — колхоз-миллионер. Он должен государству два миллиона рублей.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ
— Никак не могу вспомнить, куда девался трактор…
— Так он же в Собачьей балке под водой лежит.
— Нет… В Собачьей балке у меня комбайн лежит. А где же трактор?..
— А-а-а… Так на нем же Васька-тракторист прошлой осенью на свадьбу поехал и не вернулся.
— Нет Васька-тракторист на свадьбу ездил на картофелекопалке. А где же трактор?
— Вспомнил… Мы его в соседнем колхозе на комбайн поменяли.
— А где же тогда комбайн?
— А он в Собачьей балке под водой лежит.
— Ну, правильно… Теперь все встало на свои места.