Поэты все неизлечимо одиноки

fb2
Виноградов Сергей

«Поэты все неизлечимо одиноки» — очередной сборник стихов автора, в который вошли избранные произведения с 1975 по 2015 годы. А также стихи для детей и сказки в стихах для взрослых.

© Сергей Виноградов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

О ЧЁМ ЭТА КНИГА?

О жизни. О любви. О несбывшихся надеждах и реализованных мечтах. О внутреннем мире человеческой души, ведь именно внутренний мир человека более полно раскрывает его сущность, а всё, что вне — просто обстоятельства, которые определяют лишь движение в ту или иную сторону. Да и сама жизнь в чём-то похожа на маятник — качается туда-сюда, хотя всегда стремится уравновесить противоположные стороны. Так и человек, особенно, когда ему уже за шестьдесят, стремится к равновесию в собственных отношениях с окружающим миром. На поиск золотой середины уходят годы, а иногда и целая жизнь. И эта книга как раз об этом. Эта книга обо мне и не обо мне. Она сплав реальных событий, вымысла, а порой и необузданной фантазии автора. А сформировался этот небольшой сборник в значительной своей части ещё в советское время, так что определённый отпечаток «совковости» конечно же, присутствует. Но у каждого времени есть свои недостатки и свои достоинства. А вот чего совсем не надо искать в этой книге — какого-то потаённого смысла. И если вы любите поэзию, то её надо просто читать. Приглашаю вас сделать это прямо сейчас.

Этот сборник — избранное из моих стихов за последние 40 лет. Сначала они долго лежали в письменном столе, потом, перекочевав в компьютер, упорно ждали своего часа. Возможно, они слишком личные и вполне вероятно покажутся скучными эстетам современной поэзии. Но, что есть — то есть. Поэты нашей эпохи — эпохи развитого социализма, за исключением не большой группы особо приближённых к власти, в той стране, действительно, были неизлечимо одиноки. И если бы не поддержка самых близких и любимых людей, и эти стихи давно бы сгорели как ненужные черновики. Поэтому мои слова благодарности я хотел бы сказать, прежде всего, моей любимой жене Лидии, которая вот уже более 40 лет по-праву является моей Музой и в хорошие и в плохие времена. Слава богу, мы выжили и эти стихи тоже.

Мы с тобой не из этого века…

Всё настоящее

— мгновение вечности

Марк Аврелий, римский император

Вечная любовь

 У вечности в её календаре Вся наша жизнь не дольше, чем мгновение… Рождаемся мы, чтобы умереть И снова ждать на небе воскресения, Чтобы опять вернувшись в эту жизнь, Искать тебя из жизни моей прошлой… Но только ты любить  не торопись И не люби других, моя хорошая… Найду тебя. А ты поверь и верь Ведь без тебя нет смысла возвращаться… Тогда и смысл сегодняшних потерь Уже не в том, чтоб навсегда прощаться. Найду тебя. И вечная любовь Из века в век в нас будет продолжаться. А если что-то вдруг пойдёт не так — Останется на Бога обижаться…

Любовью Вы делиться не хотите

 Я знаю, почему Вы так грустите Я знаю, почему печаль из глаз Я Вас люблю. Но вы меня простите, Не всё в любви зависит лишь от нас… Я ухожу. Надолго ли? Не знаю. Вернусь ли к Вам? Не знаю. Я не Бог. И ждёт ли где-то Вас любовь другая? Не знаю я. Но Вас простить бы смог… Я ухожу в туман и неизвестность С собой Ваш взгляд печальный уношу Да и слова любви сейчас не к месту… Я их Вам завтра, может, напишу Быть может, если пуля не достанет Меня вперёд. И жизнь мне не прервёт… Но сердце моё биться перестанет И даже от любви не оживёт… Вот отчего Вы так сейчас грустите Вот отчего слеза из Ваших глаз… Любовью Вы делиться не хотите Ни с кем другим. Ни завтра, ни сейчас…

Я родился не в те времена

 Я родился не в те времена Опоздал лет на сто, может быть, Мне родная страна как чужая она Мне другую во снах не забыть. Снилось мне, как по Дону гулял Я с ватагой друзей до утра Снилось, как комиссар расстрелял Меня вместе с другими вчера. Как мы падали медленно в ров, Вспоминая далеких невест… На мундире последняя кровь Под мундиром родительский крест. Просыпаясь в холодном поту Я со звездами ночь коротал И тоскливо смотря в темноту, Сам себя в чужом веке искал…

Девятое января

 У Александрийского столпа Барышни нарядные гуляют… На Дворцовой площади толпа И ещё пока что не стреляют. С Невского народ всё прёт и прёт К батюшке-царю спешит за правдой, Позабыв, как сам его зовёт — Николай второй или Кровавый. Быстро он, видать, забыл Ходынку, Море трупов, как и море слёз. Снова на свои спешит поминки, Несмотря на холод и мороз. У дворца их ждут уже казаки А вот царь, похоже, их не ждёт. Ружья приготовлены к атаке… На коленях молится народ За свои, за души, убиенные, Скоро им лететь на небеса. Может быть, уже через мгновение В стоны превратятся голоса. …Барышни, здесь вам совсем не место, Только смерть вам видеть не хватало! Скоро будет здесь не суд небесный — Царский суд. И как всегда кровавый. Едем же, уж кони застоялись. Вам куда? Ах, в Смольный институт… И уже потом нам в след раздались Выстрелы, как траурный салют…

Поручик молодой

 Зажгите свечи, господа, уже стемнело Снимите банк поручик поскорей Играете вы что-то неумело Иль может быть, боитесь егерей? Иль может, проиграть мне испугались? А может быть, торопитесь куда? Вы на ночь бы поручик здесь остались Дороги не найти вам никогда. А мы бы с вами весело гульнули И проигрались вместе в пух и прах. Похоже, вы с шампанского уснули С улыбкой почти детской на губах. Так вы, я вижу, вовсе не любитель Чужих друзей и карточных утех Вот и сейчас вы безмятежно спите И снится вам у барышень успех…

Петербургский призрак

 Я б по Невскому промчался, Как и прежде, на санях. Я с цыганкой повстречался Наяву бы, а не в снах. А потом бы в ресторане С ней одной пустился в пляс… Только время не обманешь, Но оно обманет нас. У московского вокзала Целый табор, как тогда. Мне одна из них сказала: Погадаю, чтоб беда Обошла тебя бы барин… Только что-то здесь не так… Был бы, может, я в ударе Был бы это добрый знак. Но не тот сегодня Невский Ни саней, ни ямщиков… Лишь в коротких юбках девки На ночь ищут мужиков, Да облезлые цыганки Не пьяны, зато глупы Так и смотрят на карманы, Тех, кто верит в знак судьбы. …Умер старый век, и нравы С ним исчезли без следа… Вместо дам одни шалавы, И бродяги — господа. Было ж время золотое, Только им, откуда знать! Я смотрю вокруг с тоскою И ругаю: вашу мать! Тех, кто сделал здесь такое, Тех, кто Невский мой сгубил… Похожу и успокоюсь — Я ведь призрак! Сам забыл.

Всё опять бы повторил

 Снег. Зима. На небе месяц Снова звёздочки пасёт. Только я опять не весел Грусть-тоска меня сосёт. От чего мне жизнь такая Ну, никак не взять мне в толк. Где-то там родная стая… Одинокий старый волк Ей такой, как я, не нужен У неё есть свой вожак. Я уйду куда-то в стужу, Презирая смерть и страх. Может там, в лесах бескрайних, Я себе найду приют. Может быть, умру случайно, Под охотничий салют? А пока смотрю на небо Тихо вою на луну… Вот попробовать тебе бы Испытать мою вину. А вина моя лишь старость, Но ведь я не человек… Почему же стал мне карой Мой короткий волчий век? За собой грехов не знаю, Как и все по волчьи жил. А была бы жизнь вторая Всё опять бы повторил…

Изгои

 За горизонтом скрылся Севастополь Вокруг одно лишь море за кормой. Там впереди нас ждёт Константинополь, Но почему то я хочу домой. Хочу домой в берёзовые рощи Хочу домой — в бескрайние поля. Быть может, кто-то скажет: чего проще, Скорей сойди на берег с корабля! Вернись назад и Родине покайся В грехах своих, во всех своих делах И ей в любви как матери, признайся, И перед ней склони трёхцветный флаг! Тогда она тебя, быть может, примет Простит, быть может, где-то в лагерях… Я знаю, не простит и не обнимет — Она теперь чужая нам земля! Уходим мы — последние изгои. Бесславно свой закончили поход… И завтра утром, там, за Чёрным морем, Начнётся не библейский — наш исход!

Я стал давно седым

 Я не хожу по улицам ночами Я лучше буду дома пить боржом, Зато НКВД со стукачами Не встречу, как мой дед в тридцать седьмом… Не встречу сам себя в лихих девяностых — Одну шпану. С ножами. И не раз. Я стал давно седым и очень взрослым, И новый век давно уже у нас… Теперь на мир смотрю с тоской в окошко, На пьяных, припозднившихся в ночи. Смотрю на них, и вижу своё прошлое И слышу, как жена опять кричит, Что я с друзьями снова был в загуле, Пройдя сквозь ночь, едва пришёл домой… Но, слава богу, не свистели пули, И, слава богу, я ещё живой. Моя душа так жить давно устала И нет друзей. И не к кому ходить. И снова ночь. Бессонница достала… А может, правда, взять и побродить По закоулкам памяти немного, И встретив одинокого бомжа, С ним поболтать у отчего порога И покурить с ним, молча. Не спеша. Вернуться снова в тёплый дом уютный, Где на столе боржоми не допит, Чтоб снова молодым проснуться утром, И вспомнив ночь, воскликнуть: не убит!

На руинах забытого детства

 На руинах забытого детства Я стою, а вокруг лишь бурьян. Псы цепные зашлись по соседству, Потому, что сосед снова пьян. Впрочем, что же ему остаётся В этой, брошенной Богом, глуши? И, конечно, с утра он напьётся Самогонки своей от души, Чтобы не было слишком тоскливо Дни и ночи с луной коротать. И в несчастье своём он счастливый — Лишь умеющий пить. А страдать Для него, впрочем, также привычно, Как привычно с тоскою дружить. Вдалеке от соблазнов столичных Так, как он, я не смог бы прожить. Потому, может быть, и не тянет Слишком часто в родительский дом. Но, возможно, таким русским пьяницам Я завидовать буду потом…

Душа и муза

 Я для всех, по жизни, был тихоней Тихо жил и жить давал другим. Но с душой закрытой посторонним Был совсем не тем и не таким. Я при всех к себе был слишком строгим Своим чувствам выход не давал, А любил, так сразу очень многих Но к друзьям, почти не ревновал. И не жизнь была у нас, а счастье …. А на самом деле всё — игра По ночам я рвал себя на части И с душой ругался до утра! Как-то раз я в пьяном был угаре И ударил Музу не со зла, А она, как баба на базаре, К матери послала и ушла. Много дней я водку пил безбожно, Музу не дождавшись, а она, Может быть, нашла себе Серёжу, Лучшего, чем я. Моя вина! В эти дни глубокого запоя Я мечтал лишь только об одном: Пусть меня друзья не беспокоят Или пусть приходят, но с вином! Но когда-то всё, увы, проходит И запой, и жизнь иногда… Мы опять с душою ладим вроде В общем, всё как было и всегда. Только не дождусь, похоже, Музу Это мой, видать, последний стих, Ведь она, мотаясь по Союзу, Ублажает рифмами других…

Арбат

 Хотел бы верить, что вернусь обратно Я в этот город, пусть, хотя б на час, Чтобы пройтись по старому Арбату, Где я бывал за жизнь свою не раз. Где слушал я когда-то Окуджаву, Высоцкого когда-то здесь встречал. И где-то здесь любовь моя сбежала… Я так по ним все эти дни скучал! Мне повезло всего на час. Но странно, Я свой Арбат совсем не нахожу. Я здесь как иностранец не желанный, С душою неприкаянной брожу… Кто мне вернет тот час из жизни старой, С Арбатом прежним, грязным, но моим С живым Булатом и с его гитарой. Того, как сможем, отблагодарим… Но это даже Богу не под силу И ни к чему такой ажиотаж! Сегодняшний Арбат, хоть и красивый, Но он не настоящий и не наш…

Певец Таганки

 Успеть… Мне надо во время успеть! Не опоздать и не отстать… И в своем беге не устать… Успеть… И спеть. И спеть. И спеть… Я спотыкался, но бежал И славу, походя, стяжал И из последних сил хрипел! И пел. И пел. И пел И пел… Я пел для всех, Кто слышать мог. От этих песен занемог Но пел. Но пел. Но пел Но пел… Пел так, как я один умел! Остановить меня не мог Никто- Ни дьявол и не бог, Ни КГБ, ни ЦРУ — Себе я никогда не вру! Я до июля добежал Я всё, что мог уже стяжал — Кричу из каждого окна, Но это не моя вина! А виноват я лишь в одном, Что не молился  перед сном, Что с богом я давно на ты, Что я устал от суеты, Устал от жизни и себя. Прости, мой бог, что я тебя О долгой жизни не просил Я просто жил Я просто жил… Я просто пел Как я умел… Я был у дел и не у дел. Я много пил и много пел И вот, похоже, я отпел… Теперь отпели и меня И три оставили мне дня, Чтобы я тихо полежал. И никуда бы не бежал И ничего уже не спел. Успел я или не успел? Не мне судить — Мне лишь лежать… И жив ли я — Не мне решать…

Гитара барда

 Без струны моя нынче гитара И никто не настроит её. Я отдал бы её Вам и даром, Ведь теперь всё вокруг не моё. Всё чужое. Всё Ваше. Моё же Под могильным холмом в глубине. Ну, берите гитару! Ну, что же? Может, вспомните с ней обо мне. Ей же хватит без дела пылиться, Разводить по хозяину грусть… Троньте струны! И я белой птицей, Чтоб услышать их снова, вернусь…

Не уйти

 Словно ветер мчатся кони Не уйти мне от погони Не уйти… Степь шумит, как будто стонет: Всё равно тебя догонят Не уйти… Я и сам как волк в загоне, Я как старый зек на зоне Не уйти… Уходить я и не склонен — От себя, как от погони, Не уйти…

Прощание с новогодней ёлкой

 Вот и праздник прошёл. И прошло твоё время. Вместо слов восхищения Вдруг пришла тишина. Ты осталась одна, Позабытая всеми. И ненужность свою Ощутила сполна. Так и в жизни людей Очень часто бывает После радости слёзы В чьих-то милых глазах. К сожалению, знаешь, И красивых бросают. Жаль, что ты не умеешь Умываться в слезах… Наша жизнь это круг. Что печаль твоя снова Не вернётся к тебе, Не могу обещать. Что опять через год Кто-то ласковым словом Не тебя так другую Будет вновь обольщать. Будет всё, как и было. И веселье и слёзы Только слёзы твои Спрячет тёмная ночь… Тебя выставят завтра Из дворца в двор морозный И из памяти выкинут Вечер праздничный прочь…

Так получилось

 Все тосты произнесены И после праздника затишье… Совсем не чувствуя вины За гостью. Ту, что стала лишней, С неё наряды снимем мы И выведем на холод лютый Как нищенку, среди зимы Без фейерверков и салютов… Лишь серпантин и конфетти Напоминают ей о прошлом. Ты уж, красавица, прости, Так получилось. Не нарочно…

Ночной вокзал

 Ночной вокзал — дорога ниоткуда. Ночной вокзал — дорога никуда. А, помнишь, днём здесь было многолюдно Но всё ушло — и день и поезда. И кажется, что время здесь исчезло Не будет завтра, не было вчера. Бежать куда-то просто бесполезно — Ночной вокзал как чёрная дыра Влечёт к себе особым притяженьем Заблудших, заблудившихся в ночи И предлагает лучшее решение Всех прошлых бед — присядь и помолчи. Ночной вокзал — последняя надежда На то, что утро будет как всегда, И в будущее наше неизбежно Из прошлого прорвутся поезда…

Конь вороной

 Ты прости, прости меня, Конь мой, вороной, Что бросаю я тебя Вместе со страной. Ты мне славно послужил В эти времена, А теперь прости, прощай, Конь мой и страна. Я уйду за горизонт, Растворюсь во мгле, Будто не было меня Вовсе на Земле. Только помнишь ты один Про меня, мой друг И по-прежнему всё ждешь, Что вернусь я вдруг…

Полонез Огинского

 Опять в душе я слышу скрипки звук Знакомый полонез воспоминаний Под учащённый сердца перестук На уровне незримом подсознания… Тоска по родине в мелодии знакомой Не струны рвёт, а нервы мои рвёт, Тоскует так лишь только бомж по дому, В котором, он давно уж не живёт. А я тоскую тоже, но иначе — Я родиною брошен и забыт. И скрипка не играет, она плачет, Ей кажется, что я давно убит…

Такая нынче осень

 Гуляет ветер в гривах тополей Опять штормит. Такая нынче осень. И холодом из прибранных полей Под утро в город сонный наш наносит. И в окна дождь стучится невпопад Совсем уж разыгралась непогода А в парке старом снова листопад И много-много с мётлами народа Спешит скорее листья все убрать И осень золотую уничтожить, Оставив парк мой тихо умирать…

Люблю я осень золотую

 Люблю я осень золотую За неземную красоту За неземную красоту Люблю я осень золотую. Иду по золоту листвы От лета тёплого всё дальше От лета тёплого всё дальше Иду по золоту листвы. Моя душа не хочет верить Что скоро грянут холода Что скоро грянут холода Моя душа не хочет верить. Но налетел предзимний ветер И с клёнов сбросил их наряд И с клёнов сбросил их наряд И даже сам он не заметил. И парк наш снова стал седым И, правда, осень на исходе И, правда, осень на исходе И парк наш снова стал седым. Прощай, прекрасная пора, До новой встречи, чудо-осень! До новой встречи, чудо-осень! Вновь к нам зима пришла вчера…

Я слуга двух господ

 Я слуга двух господ- Своей Музы и Бога… Муза мне говорит Что пишу я убого И что рифма моя Нарочито привычна Что я должен писать Как не все- Необычно… Ну а Бог говорит: Свою музу не слушай Не стихи ты пиши — Выворачивай душу… В ней найдёшь ты слова В них получишь ответы… Муза в том лишь права — Нелегко быть поэтом!

В тени чужих имён

 В тени чужих имён, чужих сонетов Я как кузнец стихи свои ковал. Мне было скучно средь иных поэтов Ну а иных совсем не признавал. Я не искал признаний у бомонда Не выставлял всем душу на показ Я не писал о том, что было модно — Мои стихи не для смазливых глаз… Я никогда не ждал аплодисментов И графоманов пошлой похвалы И умер, как и жил, интеллигентом, Стряхнув с себя из строчек кандалы… Ушёл совсем не так. Совсем негромко Без полных залов плачущих зевак И если буду признан у потомков, То, значит, жил я всё-таки не так, Как многие из тех давно забытых, Кричавших что стихи их не умрут! …Больших поэтов делает их свита Поэтов настоящих — тяжкий труд.

Хвала всем нам

 Хвала всем тем, кто ищет путь во мраке — Уж лучше, чем не делать ничего. Хвала тому, кто сам не лезет в драки, В которых разберутся без него. Хвала и тем, кто думает в начале, И лишь потом свой создаёт сюжет. Хвала и вам, сидящим в этом зале, Хоть среди вас поэтов даже нет. Хвала всем вам — массовке с умным видом — Без вас поэты вымерли б давно! И мне хвала, за то, что к вам обиду Я променял на женщин и вино…

Роковые даты

 Я миновал все роковые даты И тридцать семь и даже сорок два. Мне шестьдесят, но я не виноватый, Что плоть моя пока ещё жива. Я жил как все. О завтрашнем не думал, И о вчерашнем тоже не жалел. И пил, как все, бывало не разумно И, как и все, от лишнего болел. И с совестью своей не пререкался Не потому, что вовсе без стыда. Порой бесстыдно кем-то увлекался, И ошибался, в общем-то, всегда. Вот так и проскочил, забыв приметы, И тридцать семь и даже сорок два И семьдесят уже маячит где-то… Уже  совсем седая голова…

Я не согласен

 На третий день последнего загула, Когда родник стихов иссяк у нас, Когда не только с ног, но и со стула Мы падали уже в который раз Сказал мне друг: а ты, Серёга, классик… И слушая его нетрезвый бред Нетрезво возразил я: не согласен, Я рифмоплёт скорее, чем поэт… Поэзия — она идёт от Бога! А рифма вылезает из меня. Поэзия не может быть убогой, А рифмоплётство — только калька дня. Я как бы — Маяковский. Впрочем, хуже. Я — только констатация времён. Хотя, не спорю, с рифмой тоже, дружен… Поэзия — десятка два имён От древних — от Эзопа и Эсхила До Пушкина и тёзки моего… Но он мне возразил: звучит не хило, Согласен, но не более того! С тобою мы скорей признаем Бога И дьявола, признаем, может быть, Чем нынешних иных. Писать не плохо — Ещё не значит Родину любить! Поэзия — когда есть ностальгия Когда тебя друзья не признают Когда тебе печататься в России За декадентство снова не дают… У власти есть всегда свои поэты, Кто Гимн переписать, кто Оду спеть. А мы с тобой — сказал он — канем в лету. Не дай в себе поэту умереть! …Потом была толпа зевак с поминок. Я к мёртвому к нему придти не смог… — Мы ходим по стихам своим как минам, Друзей не выбирая, и дорог, Когда и где рванёт, мы не узнаем. Как и сейчас не знаем: что потом? Ведь и поэты, тоже умирают Так и не став известными притом — Сказал он напоследок мне, как будто Он знал уже — последнее вино Мы с ним допили тем декабрьским утром В прошедшем веке. Как уже давно! …Но если вдруг и после моей смерти Какой-нибудь найдётся идиот, Признав меня поэтом, вы не верьте, Я был и есть российский рифмоплёт…

Брат на брата

 Вороньё слетается. Чёрным небо сделалось. По степи гуляет Бабка Смерть с косой. В той степи сражаются Красные и белые И умылась степь донская Кровью как росой. Там три дня, три ночи На смерть бились братья Силушкой померявшись В землю полегли… Чтоб в степи донской той Навсегда остаться. Только помириться Братья не смогли. А в станицах дальних Все их ждут с победою За победу ставят Свечи к Образам Только вот не знают Только вот не ведают Да и Бог про это Им не рассказал Про войну гражданскую Как шли брат на брата Как за дело правое Каждый воевал Как прибрал на небо Он их безвозвратно На последний в той войне Вечный их привал… А над степью кружится Вороньё проклятое Разлились над степью Чёрные дымы Всё вернулось снова Снова брат на брата И в бою смертельном Снова. Только теперь мы…

Глаза детей

 Я поставлю богу свечку И у бога попрошу Жизни радостной и вечной Не себе, а малышу, Малышу, что был в Славянске Пулей взрослого убит. И другому, что в Луганске, От войны уставший спит В своей маленькой могилке С милым фото на кресте… Выпей, бог, со мной горилки Помянём и их и тех, Сорок чистых душ невинных, Так же забранных войной. Путь их в вечность будет длинный… Только станет ли виной Для кого-то Вечность эта Или спишет вдруг в расход Всех погибших этим летом Вроде б верущий народ? Будет ли твой суд, о, Боже, Там, где правит Сатана? Или надо уничтожить Всех, чтоб кончилась война? Видно, даже ты ответа Мне не дашь. Тогда прости… Об одном прошу при этом Не меня, а их впусти В край, где детство будет вечным И не будет слёз рекой… Даже в жизни скоротечной Выбор есть. Так пусть такой Будет их он. Боже, верю И молю тебя в слезах. Ты поймёшь меня, измерив, Боль в недетских их глазах…

Не детские вопросы

 Растёт мой внук. Ему сегодня восемь. Совсем такой, как я был. Но не я — Всё задаёт не детские вопросы О сущности земного бытия. Всё больше про войну, про Украину Про то, как страшно людям умирать А я ворчу и порчу всю картину: Пошёл бы ты с мальчишками играть! Он смотрит на меня не детским взглядом В который раз немой укор из глаз. Что я сейчас скажу, ему не надо Ведь он уже окончил первый класс. Он знает про войну сегодня больше, Чем я когда-то знал, в его года… Я знал про то, как дед сражался в Польше, А я нигде. Вот в этом вся беда… Я взрослым стал в своём спокойном мире И только в играх с братом воевал… И смерть я видел лишь в прямом эфире — Смотрел войну и пиво попивал… Что мне теперь ответить на укоры, Как объяснить, что детство только раз У нас у всех бывает и так скоро Приходит к нам последний детства час. Мы все взрослеем и как все уходим Из детских снов в большую жизнь совсем… Побудь же ты, ещё хотя бы годик Простым ребёнком без чужих проблем. Придёт твой час и взрослые вопросы Ты будешь сам в судьбе своей решать Таким же, как и я. Таким же взрослым. Так что не надо деда обижать… Ты вырастешь, и даст бог, позабудешь Про эту украинскую войну. И внуку своему, надеюсь, будешь Рассказывать как я — про тишину…

Казаки

 Как вдоль берега реки Проскакали казаки Проскакали, в степь умчались В ней со смертью повстречались. Полегли они в бою За отчизну — мать свою, Ту, которой присягали, И которой жизнь отдали Дона тихого сыны… Нет следов уж той войны И теперь на месте этом Лишь ковыль в полметра летом Ни могилы, ни креста Да и степь уже не та. Было время, но прошло Семя новое взошло Подросли в станицах снова Казаки. И всё по новой. Только ль надо повторяться, Целоваться, а не драться Лучше! Верно, атаман? …Над рекой опять туман Снова сотня в ночь уходит. Воевать уж не с кем вроде? Так-то так. Но есть граница… И не спит опять станица…

Хотел бы я остаться молодым

 Хотел бы я остаться молодым Пыль прошлого стряхнуть на дискотеке Но путь туда заказан нам — седым Нам по пути, но только до аптеки. На до неё бы лишь докостылять. Всё, что осталось нам — медикаменты. Ведь в нашей голове седую прядь Не спрячешь ни в какие документы… Равняться с молодыми, впрямь, смешно, А если разгорелось в сердце пламя? Но я хочу на танцы всё равно! И не один, а только вместе с Вами…

Тем меньше Веры

 Чем больше Храмов и крестов На куполах — Тем меньше Веры… Ни покаяний, ни постов, Одна любовь И та без меры… Но не к отеческим гробам И не к родителям, ни к Богу… Всё в прошлом. Всё осталось там, Где было плохо и убого, Где в Храмы шли мы Как на суд. И долго ждали мы с испугом, Когда же всё же донесут И пустят нас в расход По кругу, За то, что верили в Христа… …Совсем не так, как нынче модно: Совсем не так-пусть без креста, Пусть тайно, а не принародно, Без лицемерия и лжи И без богатых подношений. А нынче Богу услужить Готовы все — лишь бы лишений Им не познать… Но видит Бог Всю истинность таких мгновений

Я такой как я есть

 Ни себе, ни тебе я не нужен. Я такой как я есть — пофигист. Даже к Богу и то равнодушен, Потому что в душе атеист. Потому что нас так научили: Верить в Маркса — забыть про Христа. Мы, как вы, жизнь свою не влачили: Ели, пили всю жизнь без поста. Не боялись ни Бога, ни чёрта И ходили толпой в Мавзолей… Только что-то из памяти стёрто — Вспоминать стало всё тяжелей. Может годы, а может быть совесть Пробивается к свету из нас. …Наша жизнь как запретная повесть Без иллюзий была, без прикрас.

Интроверсия души

Пороки души похожи на раны тела:

как бы старательно их не лечили,

они всё равно в любую минуту

могут открыться снова

Франсуа Ларошфуко, французский философ

Души

 Я не буду ни грустить, ни плакать И на жизнь не буду я пенять, Говорить себе, что жил не так я И что надо что-то в ней менять. Но менять уже, похоже, поздно И меняться поздно самому. Может смерть, всего лишь только грёзы, Но и их пока я на приму. Дней своих последних не считаю Да и где последние те дни Я пойму, когда с другими в стаю Соберусь, такой же, как они… Полетят по небу души наши, Посмотри, красиво как летят… Так и есть, летать совсем не страшно, Если нас здесь, на земле, простят…

Интроверсия души

 Души непознанная Сущность Дана нам свыше Навсегда. А мы живём лишь Днём насущным. Нам нужен сон, Нужна еда, Любовь нужна, Но наши чувства Порой до глупости Скупы. Нам иногда Бывает грустно. Мы зрячие И мы слепы. Мы и блондины И шатены. Мы часть природы И Земли. И наше тело Лишь застенок Чтоб спрятать личное Могли От глаз чужих, Но не от бога. Душа — мерило нас Всегда: Поступков, Иногда убогих И сумасшедших Иногда. И озарений. И мгновений Чтоб всё в себе Перевернуть… Не нас больных, Не наши тени, Готов Господь К себе вернуть, А наши души — Кладезь знаний, И клетку Для людских Страстей. Быть может, Есть в том Божьем плане Из наших душ Создать людей И не покорных, А духовных… И интроверсию души Не на канонах Лишь церковных, А на космических Свершить. Но будет ли Ему под силу Такая роль? Людей плодить У Бога смелости Хватило. А хватит ли Нас всех Судить?

Бей первым

 На Ленинградской улице Мы иногда бывали Там нас мальчишек тихвинских Бывало, избивали. И на горе «Фишовой» Мы дрались иногда И даже побеждали. Конечно, не всегда. И в «Пьяную деревню» Ходили воевать. Скорее, помахаться… Зачем, же избивать? Но улицы учили Нас так же и тому, Чтоб мы врагов мочили Толпой по одному… Но разве это честно? Но так сегодня бьют И к месту и не к месту, А сдачи не сдают… Давным давно мы выросли Живём без драк, в тоске, И меряемся силою На шахматной доске… Но улицы уроки Не можем позабыть: Когда большая склока Нам первым надо бить. Бей первым! — это значит, Что бить наверняка, Когда нельзя иначе, Когда судьба в руках, И жизнь, быть может, тоже, Когда кругом враги… А тот, кто бить не может — Получит от других

После праздника

 Встало солнце над деревней. Раскричались петухи. А народ колхозный дремлет. Будни были не легки… Убран хлеб с полей досрочно. Битва жаркою была. А потом три дня и ночи Пела песни и пила Вся деревня до упора, Пока было что в ней пить. Станет трезвою не скоро… Как такую не любить! Как мне с ней такой расстаться? Как покинуть отчий дом? Лучше ей в любви признаться И проспаться. А потом… А потом там видно будет, Когда выспится народ: Снова будут только будни Ну, а праздник через год.

Я для вас Россию берегу

 Суета на Варшавском вокзале Я в толпе потерял Вас, мадам. Почему же Вы мне не сказали Про далекий чужой Амстердам, Навсегда покидая Россию, Чтоб другие сердца покорять. Почему Вы меня не спросили, А готов ли я Вас потерять? Пусть я Вами сегодня унижен, Пусть забыт, но, быть может, даст Бог Снова свидимся где-то в Париже Или здесь средь российских дорог? Только знайте, я Вас не забуду Никогда до конца моих дней… От того, что нам встретиться трудно Мои чувства к Вам только сильней. А пока полыхают станицы К Вам приехать, увы, не могу. Ради Вашей любви к загранице Я Россию для Вас берегу, Чтобы Вы возвратились обратно Когда Вам надоест Амстердам. Только Вы не поймите превратно, Если я Вас не встречу, мадам.

Волкодавы

 Мадам, прощайте навсегда И всё забудьте. И в не счастливые года Счастливой будьте. Не поминайте Вы меня, Не вспоминайте, Но, то, что помню я о Вас, Вы это знайте. Я где-то там опять один — Волк-одиночка Вновь на меня идет охота. Выстрел — точка. Но я прорвусь, как и всегда, Сквозь все преграды, Ведь прежде, чем мне умереть, Вас видеть надо. А может взять и подойти, Обнять за плечи? Но видно проще мне сбежать В дождливый вечер, От волкодавов скрыться в ночь, Уйти от пули. Но почему же Вы, мадам, Вдруг так взгрустнули? Иль сердцем поняли, что я Был где-то рядом, Но не ищите Вы меня Напрасно взглядом. Теперь лишь в памяти у Вас Я существую. И волкодавы в первый раз Восторжествуют…

И сон и явь

 За окном купе летят станицы, Промелькнул и скрылся тихий Дон. Может быть, всё это мне лишь снится, И мой поезд это тоже сон. Сон, который был когда-то явью, И я в нём по-прежнему живу: Вот я на коне на переправе, Или это — просто дежавю? Лица за окном мне так знакомы, Только я не помню — почему? Всё как было. Правда, нет Укомов, А вокзалы те же по всему. Та же степь, что помнит поимённо, Всех кто пал здесь. Их не перечесть. Помнит и трёхцветные знамёна, И меня, пока живого, здесь. Только я не помню, почему-то, Кем я был в том яростном году И как шёл в атаку летним утром И, быть может, до сих пор иду…

Тоска по родине

 Прошу, про Петербург мне расскажи Про то, как там живут теперь другие, Быть может, излечусь от ностальгии, Себе, оставив только «ностальжи»… Ты расскажи, как Летний сад живёт, И как Нева в гранитный берег плещет… Приснился сон мне, может быть он вещий, В нём Петербург опять меня зовёт. Вернуться бы! Но стал Париж мне ближе И Сены плеск Неву мне заменил, Но Петербургу я б не изменил, Не окажись изгнанником в Париже… И потому тот Петербург не мой, Хоть я и по нему всю жизнь тоскую В Париже, где нашёл судьбу иную. А всё равно так хочется домой!

Неизвестный

 Я один из многих неизвестных Для кого не кончилась война… Я из тех, кого не ждут невесты Больше у открытого окна И не смотрят больше на дорогу И устали, может быть, любить… Я из тех несчитанных, но многих, Кто имеет право жить и быть! А не только право быть убитым И лежать в подземной тишине. Ведь никто не хочет быть забытым. Ну а я, тем более, вдвойне..

Волк

 Средь мрачных гор мы встретились однажды С ним на тропе и кто-то уступить Кому-то должен. Кто кому — не важно, Ведь чтобы разойтись — надо убить. Глаза в глаза. К прыжку готовы оба Оскалены клыки. В последний раз Сойдемся мы — как два врага до гроба, Но кто-нибудь да выживет из нас. Рванулся он, и прогремел как эхо Быть может выстрел, может быть гроза… Очнулся я под волчьим теплым мехом Увидев в темноте его глаза. И понял я, что пуля та не волку, А мне предназначалась, может быть, А он рванул, чтоб сбить душмана с толку, Чтобы меня от смерти защитить. Тропа свободна, только мне не в радость Остаться одному, притом в живых. И понял я, что мне бояться надо Нет, не волков, а тех, кто хуже их...

Найти себя

 По коридорам времени идём Начало было, а конца не видно. Надеюсь, что мы зря не пропадём Иначе будет стыдно и обидно За то, что мы дорогу не нашли И в коридорах времени пропали. Мы молодыми в них давно зашли А кем мы выйдем нам ведь не сказали… У каждого из нас в них свой есть путь И каждый выбирать дорогу волен Один сказал — про прошлое забудь! Другой из нас как раз тем прошлым болен… Мне с тем, больным, похоже, по пути Без прошлого и нас самих не будет. Без веры и надежды не найти Свою дорогу в будущее — к людям… Из тесных коридоров выйти в свет Найти себя быть может с ними вместе, Но как узнать мне собственный портрет, Без прошлого, без памяти, без чести?

Кинотеатр

 Учили в школе нас, что Бог лишь сказка Красивая, но сказка всё равно. И всё ж по выходным бабуля ласковая Меня водила в Храм. Смотреть кино… Сегодня в Храме этом снова молятся, А мы смотрели фильмы про войну. Тогда он назывался «Комсомолец», Но это не поставят нам в вину. Такое было время — время Сталина, В то время больше верили слезам. Играли мы с отцовскими медалями, А он всё ставил свечки к Образам. И вера и неверие — всё слилось В один стакан для батьки моего. Кто ж виноват в том, что Россия спилась, Не получив другого ничего. Быть может, потому и я не верю? Хотя в душе и сделать это рад, Но к Храму подойду, и вновь растерян, А вдруг тот Храм опять кинотеатр?

Русь не умерла

 Святая Русь. Великая Держава. На свете нет другой такой страны, Где всё переплелось и боль и слава И слёзы радости и ужасы войны… Ты падала и вновь с колен вставала Из пепла возрождалась вновь и вновь Во все века с врагами воевала За Веру, за Надежду, за Любовь… Святая Вера дух наш укрепляла Любовь к тебе на подвиги звала Ну а Надежда силы придавала На новые великие дела… Но если враг когда-нибудь посмеет Тебя обидеть или полонить Мы постоять за Русь свою сумеем И подвиг своих дедов повторить… Цвети в веках великая Держава! Святая Русь звони в колокола, Чтобы Европа слышала и знала, Что Русь, назло им всем, не умерла!

Время не ждёт

 На поруганных храмах вновь возводят кресты Снова звон колокольный будит спящую Русь Снова в память народную возвращаем святых… Почему же в душе моей безысходная грусть? Почему же душа моя слёз и боли полна? Почему я кричу в снах кошмарных: не верю! Потому что проснусь — и чужая страна Станет явью моей в блуде, пьянстве, безверии… Православная Русь вместе с нами уйдёт Золотые кресты смысл навеки утратят И без Бога в душе мой народ пропадёт И не вспомнит никто о великой утрате… Поднимайся ж с колен православный народ И молитвами вновь обрети свою силу Время больше не ждёт. Снова враг у ворот, Только б веры у нас в наши силы хватило!

Самобытная Русь

 Самобытная Русь — без конца и без края, Такой дикой красы в дальних нет рубежах, Если пьянка — так пьянка! Если удаль — лихая! Даже радость — до смерти, если просит душа! Самобытная Русь — бесконечность околиц Хлябь осенних дорог вдоль пустых хуторов… Почему же тебе злая выпала доля После всех революций и всех благостных слов Быть такой одинокой, миром сытым гонимой, Непокорной и гордой, твёрдой в вере своей? Всё, наверное, просто и легко объяснимо: Пока русские живы — жить России моей!

Русский дух

 Жил наш народ веками по приметам Так было и понятней и верней Всю жизнь он просыпался до рассвета И вкалывал остаток своих дней По вечерам в избе своей с лучиной На сон грядущий библию читал Жить по-другому не было причины… Зря говорят, что он всю жизнь страдал И от того, мол, пил всю жизнь запоем… Ах, как же надо русских не любить Чтоб сочинять про наш народ такое Не будем говорить: не может быть! Не будем спорить с теми, кто не верит Ни в Русь святую и ни в наш народ На дальних берегах чужих Америк И будем делать всё наоборот! Здесь русский дух. И в этом вся Россия! Всё остальное просто чепуха И чтобы там про нас не голосили Она жива и будет жить века…

Падший ангел

 В который раз, не помню уж в который, Ломая крылья, падаю с небес. Но к падшим свой у Бога интерес, Хоть Божий суд пока ещё не скоро. Я хоть и падший — ангел я! И ввысь, Опять стремлюсь. Но путы притяжения И годы клеветы и унижения Меня опять упорно тянут вниз. Так для чего мне эти небеса? И эти недоступные вершины, Где ждут меня заносы и лавины? Но там я Богу посмотрю в глаза! Ему я докажу при встрече личной, Что и у падших, тоже есть душа. Но снова вниз лечу едва дыша, Выходит, все мы Богу безразличны. И у него один лишь интерес — Быть символом мечты недосягаемой. И потому меня он низвергает, Чтоб я к нему с вопросами не лез…

Две беды

 У России две беды есть изначально Как бы это не звучало так печально. Тех, кто думает иначе вряд ли много. Есть в России дураки, и есть дороги. Дураков, чем наши, нет умней на свете, Про Иванушек не зря читают детям! А дороги — не дороги, а ухабы. Лишь для русских и, конечно, не для слабых! А ещё у нас в России — бюрократы, Но навряд ли, в том Россия виновата. Ну а вместо конокрадов — казнокрады Развелись у нас в стране, а мы и рады. Мы и рады, что у нас ещё воруют… Нет, не надо нашу Русь врагам такую!

Если гибнуть, так вместе

 Слишком много терять, не готовы с тобой мы. Да и вряд ли мы больше, чем имели, найдём, Но слова из свинца в наши фразы-обоймы Мы вставляем опять, отвечая огнём. Отвечая огнём на обиды былые, Но никто белый флаг не поднимет из нас. И слова вновь звучат, словно выстрелы, злые, И текут без конца твои слёзы из глаз… Я бы сдался тебе, но мне что-то мешает, Может, память о том, как мы начали бой, Но никто ничего в нём теперь не решает. Если гибнуть — так вместе… Побеждать — так с тобой!

Бомжи

 По подвалам скитаясь Бога я вспоминал Лишь, когда мне казалось, Что пришел мой финал, Когда сердце болело От тоски и вина, Когда очень хотелось Не очнуться от сна На холодном бетоне Среди вони и крыс… Нас таких не хоронят — Кто пойдёт туда — вниз? Мы — подземные люди, А в народе — бомжи. Но давайте, не будем Растекаться во лжи. Только богу известно, Где, кому и когда Приготовлено место. А спускаться туда С высоты жизни нашей, Если нам суждено, Даже вовсе не страшно Было б только вино. А оно всё залечит, Всё поможет забыть Бомж — он тоже не вечный! Но так хочется жить.

Вторая молодость

 Пришла весна и молодость вторая Вернула мне все лучшие года И старость, как и осень та сырая, Ушла куда-то. Жаль не навсегда. Опять в душе моей взыграли чувства И жизнь такой прекрасной стала вдруг. И мне от лет моих уже не грустно, Когда я слышу сердца ровный стук. Ушли из тела прошлые болячки, И впереди опять так много дел… Теперь я буду жить чуть-чуть иначе Не зря же я чуть — чуть помолодел! Ценить я буду каждую минуту Не буду тратить жизнь по пустякам И просыпаясь каждым новым утром Завидовать не буду старикам, Свободе их от дел на тихой даче — И я мечтал об отдыхе таком. На самом деле всё, увы, иначе, Когда ты сам со старостью знаком. Когда не спалось долгими ночами Ворочался и память ворошил Всё вспоминал про жизнь за плечами, А оказалось, что ещё не жил… Да здравствует весна! И здравствуй лето! И здравствуй жизнь без края и конца! Помолодеть — хорошая примета, Жаль, что морщинки не убрать с лица…

Колокола

 Пасхальный звон разнёсся по округе, Ох, хорошо выводят звонари! Под Благовеста звуки по дороге Иду я в храм, проснувшись до зари. Я прохожу дорогу, словно годы За днями дни свои я прохожу, И видя возрождение природы, В себе я возрожденье нахожу. Душа переполняется восторгом, Уходят из неё остатки зла. И чистым я готов предстать пред Богом… Спасибо вам за звон, колокола.

Опять пурга

 Опять пурга. Я в зале ожидания Единственный сегодня пассажир, Но наше долгожданное свидание Господь опять, похоже, отложил. А может это чин аэродромный Мой самолёт обратно завернул? Вот он сидит такой вальяжно-томный И крепкий чай спокойно себе пьёт. Ему без суеты куда приятней А мне здесь проводить остаток лет? — Хоть телефон, то есть, ответь, приятель. — Есть телефон, да только связи нет… Такая вот случилась завируха! А может быть пурга по всей стране? Но тут вдруг проскрипел динамик глухо, Посадку объявляя, но не мне…

На празднике чужом

 Как быстро прошла новогодняя ночь Секунда к секунде и день на исходе… Секунда к секунде и жизнь так же прочь Из наших нетрезвых объятий уходит. А мы, протрезвев, наконец, поутру Мгновений потерянных вновь не заметим. Погреться присядем к чужому костру, К чужим тётям, дядям и детям… О жизни чужой будем мы рассуждать, Хотя вряд ли им интересно… И будем напрасно мы, видимо, ждать, Что нам поднесут. Если честно, Мы в праздничный день не в обиде на них, Ведь мы не из этого мира — Из мира, где жизнь из сплошных выходных, Где чистое поле — квартира… Где жизнь — ад и рай — всё одно. Всё одно! А год новый только лишь повод Напомнить себе кем мы были давно, И выпить за прошлое снова…

На троих

 Я один. Она одна В небе жёлтая луна. В небе жёлтая луна Ей, как видно, не до сна. Не до сна и мне, похоже. Заблудился я, быть может. Заблудился я, быть может. И никто мне не поможет. Там дорога. Тут дорога. И куда пойдём, Серёга? И куда пойдём, Серёга, Может к милой, может к Богу… Но к душе, увы, не надо — У меня с душой разлады Как то мы живём не складно, Может третьей будешь, ладно? Ну тогда пошли в кабак Или что-то вновь не так? Выпьем водки не спеша Я, луна и ты, душа…

Прощёное воскресенье

 Февраль уж на исходе. Воскресенье. Последний день прощания с зимой. Я каждый год жду этого мгновения Спешу к друзьям дорогою прямой Спешу я к ним, но не на угощение Спешу у них прощения просить И в этот день всеобщего прощения Я сам себя хочу преобразить. Стать лучше, чем я был. Забыть обиды. И научиться всё друзьям прощать — Прощать их от души, а не для вида… Лишь одного не буду обещать Что что-то с языка вдруг не сорвётся Что без обид всё обойдётся вдруг… Но не беда, зима опять вернётся. И всё опять пойдёт на новый круг.

Друг ушёл

 Мой друг ушел. Сказал, что ненадолго, А я его уже полжизни жду. Вернется вдруг, да только мало толку, Его я не дождавшись, сам уйду. И разминувшись в вечности навеки Две наших неприкаянных души Будут грустить о каждом человеке, Который возвращаться не спешит…

Жизнь поэта

 Все поэты — пьяницы! Знать, молва не врёт… Муза разбуянится — Из души попрёт Удаль молодецкая… А из-под пера Вдруг печаль не детская… Эх, ты, жизнь-игра! Мне бы дали водочки Я бы всё сказал! Жизнь свою — невзгодочку Так бы описал — Все вокруг бы плакали… Я бы — хохотал, Ведь они не знают, Как я с ней устал!

А судьи кто

 Историю не нам судить с тобою. История подсудна только тем, Кто в ней не ищет новых скользких тем, Кто выстрадал её своею болью. Кто на неё зла в сердце не держал, Кто не искал в ней мелкого подвоха, Кому в ней часто было очень плохо, Но от неё он всё же не сбежал, Не спрятался за теплые моря, За строчки конъюнктурных мемуаров. Не знаем мы историю недаром Властителям своим благодаря. Они без нас для нас её писали, Кроили каждый раз на новый лад, Чтоб стала вдруг похожа на доклад, Очередной доклад в кремлёвском зале История родной для нас страны. А завтра вновь историю другую, Забыв о чувстве собственной вины, Историю моей родной страны Начнут писать и снова врать, ликуя…

Свобода выбора

 У Вас иные идеалы И Вам Россия ни к чему, Хотя она Вас воспитала. Куда Вы едете? В тюрьму! Чтобы свободой вмиг упиться, Но будет утро, а потом… С похмелья сложно ошибиться, А, значит, легче вспомнить дом, Старуху мать, стакан с рассолом, Вкус малосольных огурцов, Полуразрушенную школу, Своих друзей — совсем юнцов… А здесь на Эйфелеву башню Прекрасный вид и номер люкс. Ну, что ж, кутите бесшабашно И я совсем не удивлюсь, Когда в хмельном своем угаре, Своей свободы перебрав, Вы полетите, как Гагарин, С той башни вниз… Так я ведь прав?

Эго

 Я в сущности вещей познать пытаюсь Божественную сущность Бытия… И в крайности из крайности мотаюсь, Не зная, до сих пор, так кто же Я? Расколотость уставшего сознания Пытаюсь в нечто целое сложить, Соединить незнание и знание, Чтобы понять, чего же ради жить?

Собака

 Бросили камень в собаку, Больно поранили пса. Он заскулил, как заплакал, Умная морда в слезах. Взгляд его, преданно-нежный, Вдруг ненавидящим стал. Брошенный камень надежды В сердце у пса разметал В то, что наш мир справедливый. Вышло, что может любой, С виду и добрый и милый, Так поступить и с тобой — Камень швырнуть без причины. И после этого верь, Что у людей под личиной Злобный не прячется зверь…

Уметь прощать

 Уметь прощать — великая наука Мы познаём науку ту душой… Пусть наша жизнь прекраснейшая штука Пусть мир вокруг избыточно большой, Но без души в нём лишь сплошные измы. Среди пороков трудно добрым быть То коммунизмы, то капитализмы… Спасение в одном — других любить. Когда в душе прощению нет места Когда пороки властвуют над ней Прощать других совсем не интересно И от других ждать этого трудней… Ну а пока в прощёном воскресенье Я вижу воскрешение души… Сказать «прости» и надо то мгновение, А вдруг за ним окажется вся жизнь?

Болезнь души

 Душевность — от души. Духовность — выше Всех наших чувств и помыслов и слов. Крик молчаливый наш лишь Бог услышит Услышит в нём не крик, а вопль души Изъеденной болезнями эпохи, Сжигаемой огнём вселенской лжи. И только он понять ту боль способен, Утешить нас и веру в нас вдохнуть. Век каждый человек богоподобен, Но дьяволу подобен каждый раз, Когда свой дух меняет он на праздность Свой страх меняет на пустую лесть Когда поверит просто в безнаказанность, Ну а она болезнь души и есть…

Времена

 Нас разделяют с прошлым не границы Нас разделяют с прошлым времена. В том прошлом молодые наши лица, А в будущем лишь только имена На чёрных плитах словно в назидание Потомкам нашим, чтоб ценили жизнь. Они же не спешат к нам на свидание, Но им без нас, поверь, не обойтись. Когда-нибудь и мы дождёмся праздника Когда-нибудь и к нам придут они. Сейчас или потом — какая разница! У нас — вся вечность, а у них лишь дни…

По улицам слона возили…

Природа хочет, чтобы дети

были детьми, прежде чем

быть взрослыми

Жан-Жак Руссо, французский философ

Лекарь Шарик

 Пёс по прозвищу Бульдог Как-то сильно занемог Поспешил скорей к врачу… — Я вас быстро подлечу- Шарик-врач сказал Бульдогу: — Вот касторки Вам немного, Принимать её с утра, Но не меньше полведра! Пачек десять аспирина… Ах, у вас ещё ангина — Значит надо полосканье!.. Вмиг прошло недомоганье У Бульдога в тот же вечер — Испугался, что залечит Шарик бедного Бульдога… И теперь он знает: много Принимать лекарств — Опасно! Все в округе с ним согласны. Лучше бегать по утрам, Чем ходить по докторам!

Новый Год

 Новый Год я так встречал: У окна весь день скучал А потом в квартире ёлку Наряжали. Об иголку Укололся я. У, злючка! И опять мне стало скучно… А потом пришли соседи И решили на обеде Оставаться до утра. Мне сказали: спать пора! Вот и весь мой Новый Год… А у вас наоборот? Может, скажет кто мне: разве Новый Год не детский праздник?

Сколько кошек на окошке

 Посчитай, дружок, немножко Сколько в доме нашем кошек: Кошка-мама Кошка-дочка А у дочки два сыночка Серых маленьких комочка. А ещё есть папа-кот Кличка папы — Бегемот. А ещё есть дед-котище Распушит свои усищи И не кот, а таракан!.. И не дом, а балаган — Говорят про нас соседи. Но ведь кошки не медведи?! Потому что наши кошки Тихо дремлют на окошке: Кошка-мама Кошка-дочка И два маленьких сыночка… А ещё с подбитой лапой Рыжий кот — он кошкин папа, Или может папин дед? Оказался — кот-сосед! Я замучался, устал Пока всех их сосчитал. Ну а, ты, дружок, скажи Сколько ж кошек? Подскажи…

Оркестр

 Мы с моей сестрёнкой Юлей Любим музыку до слёз! Принесла она кастрюлю Я ещё одну принёс. У соседского Серёжки Мы с окна стащили ложки. Тут же сели под окном. И что было! Но потом… Только стали мы стучать Стали все на нас кричать: — Это что за какофония — Барабанная симфония? — Это музыка! — кричим И опять стучим, стучим… И пока мы так стучали Никого не замечали: Ни дворняжки — забияки, Потерявшей ухо в драке, Ни бодливого козла. Но его вдруг завела Наша музыка всерьёз, Доведя оркестр до слёз!..

Портрет с натуры

 Я себя нарисовал И сестру смотреть Позвал Пусть похвалит Хоть немножко! А сестра: — Какие рожки, Как у нашего козла! И бородка Как метла!.. Твой портрет — Карикатура? — Что ты! — Я сказал — С натуры!

Урок сольфеджио

 Мы разучиваем ноты: До Ре Ми Фа Соль Ля Си… Но не то выходит что-то Как угодно голоси! Надорвали голоса мы Повторяя час и два Надоевшие всем гаммы Легче выучить слова! Мы их все запомним быстро Только б музыка была. Но теперь у гармониста Не заладились дела — Не поёт без нот гармошка, Значит, ноты не пустяк! Только гармонист Сережка Их не выучит никак! …Сами выучим мы ноты, Чем кого-нибудь просить. Вдруг получится хоть что-то: До Ре Ми Фа Соль Ля Си…

Альпинист

 Вот наш дом многоэтажный — Высоченный, как гора! На седьмой этаж отважно Я поднялся сам вчера! Даже папа удивился: Настоящий альпинист! Я на лифте прокатился Сам бы тоже. И не вниз! Жаль до кнопок не дорос Даже в самый полный рост!

Замарашка

 Солнце в лужу заглянуло Солнце тут же ужаснулось Тут же спряталось за тучу: Мне б себя не видеть лучше Ни за что и никогда, А иначе от стыда Вмиг сгорю! Подумать страшно Выгляжу как замарашка: Некрасиво, неопрятно Всё в каких-то ржавых пятнах… Всё на самом деле просто Без сомнений и вопросов: Просто в луже как всегда Слишком грязная вода… Скоро дождик будет снова Будешь выглядеть как новое!

Мишка косолапый

 С Мишкой мы давно друзья Это — он, а это — я! Жаль, что Мишка мой без лапы Был бы Мишка косолапый… И без лапы он мне — друг! Ну а лапа, может, вдруг И найдется где-то после — Подсказал бесхвостый ослик- Не найдётся, ну и что ж? Я же на себя похож!

Буква М

 Не кричу и не молчу Но зато весь день мычу… Что случилось вдруг со мной? Говорят мне: ты больной? А в ответ мычу я снова Как соседская корова: Не хочу идти к врачу — Я ведь букву «М» учу!

Колобок

 Возомнил себе клубок, Что он тоже Колобок. Тихо с пыльной полки слез Покатился в дальний лес. А пока он в лес катился Незаметно распустился… Бедный, бедный Колобок, Позабыл, что он — клубок!

Трубочист

 Трубы чистил трубочист. Почему же ты так чист? Я спросил у трубочиста… Потому что в трубах чисто!

Сороконожка

 Приползла сороконожка В магазин купить сапожки Целый день их примеряла Только время потеряла! Не хватило двух сапог… Это ж сколько надо ног!

Старые часы

 Сломались старые часы Провисли стрелки, как усы Кукушка не кукует По птичке кот тоскует… И в доме стало скучно так Без их тик-так, тик-так, тик-так…

Алфавит

 Надоели мне игрушки Надоело мяч гонять Я хочу как дядя Пушкин Детям сказки сочинять! Только вышла незадача… От обиды чуть не плачу: Чтобы сказки сочинять Надо прежде буквы знать Их же целый алфавит Все красивые на вид Как в них Пушкин разбирался? Зря в поэты я собрался! Собирать пойду игрушки… А стихи пусть пишет Пушкин.

Сарафан

 Я примерил только разик Сарафан сестрички А теперь меня все дразнят: Где твои косички? У меня косичек нет! Ну а платье, впрочем, В мои пять неполных лет Мне подходит очень! А ещё бы бант к нему Солнечного цвета… Тогда точно не поймут Где тут я, где Света…

Мышкин год

 Знаю, праздника на свете Лучше нет, чем Новый год Потому что дарят детям Всё, что им на ум придёт, Всё что дети захотят! Все желания ребят Вмиг исполнит Дед Мороз… Если бы он мне принёс Например, слона живого, Но куда его такого! Где тогда он будет жить? Не могу никак решить, Может быть, тогда жирафа? Но ведь он же выше шкафа! Бегемот не влезет в двери! Не нужны мне эти звери, И не львы и не мартышки, Лучше маленькую мышку Я в подарок попрошу Всех в квартире насмешу!.. Не смеялся только кот Видно, знал про Мышкин год. Потому что нелегко Целый год пить молоко!

Ягоды

 Ягод полное лукошко Самых разных понемножку Я принёс домой из леса Мне самому интересно Что за ягоды в лесу? Может, зря я их несу? Может их клюют лишь птицы? Вот уж мама удивится… Ну а я ведь так старался В чащу самую забрался! Там, где взрослым не пройти Только я сумел найти Столько ягод — красных, синих… Еле их донёс в корзине. Молодец! — сказала мама- Половина килограмма! Наедимся ягод вкусных! Только мне вдруг стало грустно, Стало жалко птиц лесных: — Им без ягод до весны Ну, ни как! А мы едим… Может, птичкам отдадим?

Барсик

 Приснилось Барсику, что он Уже не Барсик — Барс! Жаль, что такой хороший сон Бывает только раз! И очень жаль, что наяву Сны — только лишь мечты… — Отлично в Африке живут Заморские коты! — Вздыхает Барсик: Что за жизнь У городских котов: С мышиной мелочью возись… Пить молоко зато Наш Барсик был Совсем не прочь! И спать по-барски — День и ночь!

Чудо Юдо

 Шёл мужик — четыре глаза! Не видал таких ни разу Вдруг он инопланетянин? Вдруг с собой меня утянет? Сжал от страха кулачки… А мужик тот снял очки И обычным стал вдруг сразу: Борода, усы, два глаза Две руки и две ноги Шапка, шуба, сапоги… Может быть, он Дед Мороз? Значит, точно не со звёзд…

Тень

 Целый день за мною ходит На меня похожий вроде Кто-то. Как ему не лень? Оказалось — это тень! Я туда — она туда Мне не скрыться никуда! Тут вдруг солнышко за тучку Убежало. Стало скучно Мне без тени одному. Я скорей кричу ему: Эй, ты, солнышко, куда ты? Тень ни в чём не виновата!

По городу слона возили

 По городу слона возили И не на чём-нибудь — на ЗИЛе! А мы весь деньза ним ходили И даже спорили, что он Совсем Совсем Совсем не слон! — Слоны не водятся у нас. Слонов не возят на показ — Сказал очкарик Гена — И он похож не на слона А на… А на… А на… А на… Похож на — манекена! И тут большой приехал кран Поднял слона И верно Наш слон совсем был и не слон — Обычный манекен он!

Щенок

 Подарили мне щенка Не смотрите, что пока Он не больше, чем котёнок… Да и я ещё ребёнок! Мы с ним вместе подрастём Вместе в армию пойдём На далёкую границу… Пусть вам дома крепко спится! Не пройдут враги в страну! Не начнут враги войну! А пока расти нам нужно И готовиться на службу.

Неизвестный зверь

 В тихом тёмном уголке И почти на потолке Поселился неизвестный… Кто такой он? Интересно! Сам он с виду грозный очень Не похож он, между прочим, На жильцов в квартире нашей… Но он мне совсем не страшен! Он — гроза для мух-жужжалок! У него есть даже жало, Восемь лап. Точнее, лапок Он в два счёта может сцапать Тех, кто мимо пролетает И случайно попадает В им расставленные сети… Паутиной сети эти Называются. А он… Ну, конечно же, не слон! Где уж быть ему слоном — Наш жилец совсем как гном! И он даже не сверчок А обычный… Паучок!

Когда я подрасту

 Вот когда я подрасту Буду я пилотом Буду в небе управлять Огромным самолётом! Вот когда я подрасту Стану стюардессой, Чтоб на этом самолёте Полететь в Одессу! Очень интересно, Почему в Одессу? Ты не спорь! А я не спорю… Просто я хочу на море!

Что за чудо?

 Что за чудо там на ножке Посреди лесной дорожки Прячет шляпку под листочком? Может это просто кочка? Может с дерева кора? Это белый гриб. Ура! И не просто гриб, а чудо! Я срезать его не буду, А когда он подрастёт Его белочка найдёт!

Круговорот

 Выпал снег, а это значит К нам опять пришла зима. Ну а если вдруг заплачут Дружно крыши на домах? Значит солнышко проснулось Вместе с ним весна вернулась! Зацвели в полях ромашки Даже мелкие букашки Рады и теплу и свету Значит наступило лето! Только лето вмиг промчится. К нам сентябрь опять стучится В одеянье золотом… Вот и осень! А потом… Снова снег и, значит, снова Скоро год начнётся новый. Вновь по кругу всё пойдёт: И опять весна придёт За весной примчится лето А за летом незаметно Листья станут опадать Значит, осень надо ждать… Я ведь жду её не зря Потому что с сентября В первый раз войду я в класс.. А пока весна у нас!

День рождения

 Мне сегодня день рождения, Только я совсем не рад Потому что, к сожалению Например, мой старший брат День свой празднует в апреле И при этом каждый год! У меня на самом деле Всё совсем наоборот… В феврале среди метелей И в последний самый день, Папа с мамой так хотели… Может им подарки лень Каждый год дарить? Выходит Что мне нынче только год? А хотя четыре вроде… Кто их взрослых разберёт! Перепутали всё люди… Ну а я в чём виноват? Дня рождения не будет- Вновь меня пугает брат…

Плохо жить на небесах

 Тучи плавают по крыше Или может быть чуть выше… На трубе сидит луна Смотрит вниз на нас она… Высоко горит окошко Там живёт мой друг Серёжка… Добираться полчаса До него на небеса! Если вверх пешком идти. Прошагал я полчаса, Весь замучался при этом Этажам конца всё нету! …И вернулся весь в слезах: Плохо жить на небесах!

О квасе

 У соседа дяди Васи Целый день в квартире «квасят»… Мы ведь тоже любим квас! Приглашают, но не нас… Не зовут. Ну и не надо! Но зато не надо падать И не надо вниз летать.. А ступеньки чтоб считать Мы научимся и в классе… Дело, видимо, не в квасе!

Что за чудо-самолёт?

 Что за чудо-самолёт Сам отправился в полёт Сам летает и стрекочет, Ну а где же дядя лётчик? Без него нельзя никак — Вдруг полёт пойдёт не так, Кто посадку совершит? Самолёт всё сам решит? Так бывает только в сказке… Так что жду от вас подсказки, Если вам сказать не трудно Как зовётся это чудо? Ну, конечно, стрекоза! Вот такие чудеса…

На пасеке

 Что такое пасека? Не видел я ни разика! И правда ли, что пчёлки На пасеке живут? Спросил я как-то Стасика, А он ответил: врут! Хоть он и в третьем классе, Но с ним я не согласен! Не может быть, чтоб пчёлки Свой не имели дом. Но тут пришёл дед Стасика И пригласил на пасеку… Мы ели мёд три часика! Ну а с набитым ртом Какие разногласия! И что такое пасека Потом мы вам со Стасиком Быть может объясним…

Сколько праздников в году?

 С мамой в гости я иду… Сколько ж праздников в году? Размышляю по дороге: Мы и так уже у многих Побывали — тут и там, Приходили гости к нам… Было весело в квартире. Лишь ко мне не приходили Эти праздники ни разу — Я бы их отметил сразу Сразу всех собрал б гостей, Но не взрослых, а детей… Жаль, что нет такого дня Ни для них, ни для меня! А у взрослых их немало, Но от них давно устал я! Я домой хочу сбежать, Но надо взрослых уважать!

Новогоднее

 Веселились мы у ёлки- Новый Год вчера пришёл! Только праздник был не долгим День прошёл и он ушёл… И остался просто год. С ёлки все игрушки сняли И нам долго объясняли, Что он к нам ещё придёт Что он к нам вернётся снова… Но тогда какой он Новый?

Старый год

 Пришёл с двенадцатым ударом К нам новый год, Но только Старый… Когда успел он постареть — Прошло лишь две недели! Но отвечать на мой вопрос В квартире не хотели… Но я и сам нашёл ответ. Ведь умный я не даром! Приехал к папе в гости дед И год назвали Старым!

Я еду на дачу

 Вот это удача! Я еду на дачу… Я еду на дачу! А к даче в придачу Увижу я снова Всё ту же корову Того же барашка В кудрявой рубашке И хрюшку-старушку Почти на подушку Похожую очень… Ещё, между прочим, Бабушку с дедушкой Хромого соседа… А всё остальное Когда я приеду Я вам расскажу обязательно… Честно! Ведь лучше, чем дача, Не знаю я места!

Жила-была мышка

 Жила-была мышка Под старым пеньком Не видно, не слышно… А я с ней знаком! От бабушки тайно Носил ей обеды Пока не прокрался Случайно по следу Усатый котище С соседской квартиры. Зря мышку он ищет, Во все лезет дыры… Пусть манную кашу Он кушает лучше, Ведь с мышкою мы Навсегда неразлучны!

Горе луковое

 Говорят, что я упрямый. Дядя, тётя, даже мама Целый день со мною спорят Называют меня Горем- Горем луковым, но я же Не похож нисколько даже Ни на лук, ни на редиску Нету сходства даже близко! Ну а то, что нос картошкой Так похож совсем немножко?

Буквоед

 Буква к букве — вышло слово Слово к слову и готово Предложение опять… Но опять не ставят пять! Я на пять всегда согласный Только вот слова без гласных… — Если гласных в слове нет, Значит съел их буквоед — Мне подсказывает бойко Из моей тетрадки двойка — Может видел ты воришку, Может спрятался он в книжке? Может быть, в твоей тетрадке? Нет? Ну, значит, всё в порядке? Я над двойкой хохочу И все правила учу! Буквы все верну на место, А с тобой не интересно!

Вот такое место

 Есть у нас такое место Где мне очень интересно Просто слушать и смотреть, Даже некогда реветь! Как зовётся это место Я забыл. Скажу вам честно! В общем, там народу тьма Все кричат. Сойти с ума Можно в этой круговерти! Могут затоптать до смерти! Отойти подальше лучше… Но зато совсем не скучно! Вот небритый дядька. Пузо Чешет и кричит: Арбузы!!! Он мне крикнул: карапуз, Может хочешь ты арбуз? Может я его хочу, Только лучше промолчу. У него огромный нож И на разбойника похож… Нехороший человек! Дын-дын-дын — кричит узбек Из-за соседнего прилавка. Я такого видел: лавка У него была. В кино. Вся в коврах… Но всё равно Мне ковров и дынь не надо. А что «дынькает», так ладно… Тут меня опять позвали Кто-то крикнул: генацвале, Мал ты пить вино, а соку Может, хочешь с гор высоких? Ну а я как закричу: К маме я домой хочу! Оглянулся, мамы нет… Тут достал я пистолет, Ничего что деревянный Ну а вдруг мужик тот пьяный? И какой я Гена Цвале? Меня Вовкою все звали И сейчас зовут всё так же… Генацвале Вовка, как же! Ну а я Вано — грузин… Только тут из под корзин Вылез наш сосед — Назар… Вспомнил! Это же базар! И кого здесь только нет Может здесь почти весь Свет? В общем, вот такое место… Разве здесь не интересно?

Мне машину подарили

 Мне машину подарили Потому что мне четыре Я большой уже совсем! Покажу машину всем Кто захочет — покатаю. Я не еду, а летаю На моей машине новой! Тут спросил сосед мой Вова: Ну а где твои права? Самому лишь три едва! Но зато у Вовы папа Сам берёт с бесправных В лапу! Так мой папа говорит. Он когда-нибудь сгорит! Я про лапу не пойму, Да и знать мне ни к чему. Я ведь сам себе водитель Покататься не хотите ль? А на Вовкины слова Про какие-то права Я отвечу без обиды: Поживём, там будет видно…

Хитрый дед

 Старый дед мой очень плох… — Он у нас совсем оглох, Ничего теперь не слышит! — В доме радуются мыши — Можно деда не бояться, И за нами не угнаться, Если он совсем не слышит… Рано радовались мыши И попались в мышеловку… Обманул их дед мой ловко! Ну, а как? Большой секрет: Оказался хитрым дед… А его вся глухота — Для ленивого кота!

Выходной

 У мамы завтра выходной И скучно будет ей одной, Но маме я не дам скучать Уже с утра начну кричать И как медведь начну реветь: Ну, мама, что-нибудь ответь! Начни сама кричать, ругать… Тебе я буду помогать! Разделим скуку пополам Устроим дома мы бедлам!

Для чего жирафу шкаф?

Это кто там с шеей длинной

Выше даже, чем наш шкаф?

Что за чудная картина…

Да ведь это же жираф!

А я думал кран подъёмный?

Если он совсем не кран,

Почему такой огромный?

— Он живёт среди саванн…

А там все такого роста?

— Там быть маленьким не просто:

Баобабы там до неба

И остался б он без хлеба

И без фиников остался…

Значит, вот зачем достался

Ему, как у крана, рост!

У меня ещё вопрос:

А где спрятаться жирафу,

Если нет в саванне шкафа?

Вряд ли кто-нибудь ответит

И ни взрослые, ни дети…

Поскорей бы повзрослеть

 Не хочу я ночью спать: Стала жёсткой вдруг кровать Даже мягкая подушка Больно мне натёрла ушко Одеяло стало злючее И как ёжик приколючее! Мама шепчет: Спи, мой сладкий. Я ж ворочаюсь в кроватке, Где мне знать её заботы — Маме утром на работу, Значит, рано ей вставать… Тут и папа: Марш в кровать! И чтоб тихо было впредь! …Поскорей бы повзрослеть!

Вопрос

 Как-то я спросил у деда: Вот у нашего соседа Есть седая борода. Значит, дед он? — Значит, да! Ну а кто Тогда мне ты? Ты ведь сам Без бороды!

Про варенье

 Варит бабушка варенье А я с ложкой тут как тут Ожидаю с нетерпеньем Когда мне его дадут, Ну, хоть чуточку, немножко… Но забыли про меня! А со мной большая ложка Тоже ждёт почти полдня. Вот уж клонит в сон усталость Ложка падает из рук… Вдруг проснусь и не осталось Нам того варенья вдруг?

Чудеса чудит мороз

 Это что за чудеса? Я смотрю во все глаза: Нет у дома прежней лужи… Океан мне был так нужен! Где его теперь искать? Где кораблики пускать? От обиды сразу в слёзы, Но не льются слёзы что же? Тут уж точно не до слёз — Превратил их в лёд мороз!

Закон физики

 Почему из тёмной тучи Летом падает вода? А зимою почему-то Белый снег летит всегда! И такие снега кучи Вдруг насыпались из тучи Не проехать, не пройти И дороги не найти Мне домой теперь похоже… Тёплый дождик лучше всё же! А вот снег — хоть и вода, Но холодная всегда…

Голубые слоны

 Разве бывают слоны голубые? Белые? Красные? В общем, любые… Разве летают трамваи по воздуху? Может летают. А если серьёзно? Я дочке своей отвечаю вопросом: А разве бывают зелёные слёзы? …Малышка моя помолчала немного: А можно из пряников сделать дорогу? И вместо асфальта покрыть шоколадом? Можно, конечно. Но лучше не надо… Впрочем, придумала очень красиво! Но чудеса эти мне не под силу. — Быть может ты знаешь Кто может помочь? — Конечно! Всё может волшебница-ночь… — Тогда засыпай, заждалась тебя ночка.. — А я уже сплю! Прошептала мне дочка…

Про царей и упырей

Перестань дурно

истолковывать милость фортуны

Луций Анней Сенека, древнеримский философ

Друзья и недруги

 Нынче горе у Яги Истоптались сапоги Ступа тоже отлетала, Потому что старой стала. Стала ветхою избушка, Что стояла на опушке Может век, а может два А теперь стоит едва! Бабка плачет: помогите, Мою сказку сберегите! Мне не будет в сказке места — И читать не интересно… — Ну а что ж Горыныч-Змей? — Лучше друга не имей, Чем такого, как мой брат, Он не змей, а бюрократ! Обещает лишь и врёт — Он с Кащеем не умрёт, Потому что был всегда В наших сказках. Ах, беда… Бабка дальше причитает И до смерти дни считает… — Ну, а это уже слишком, Уродился же братишка!!! Возмутился старый Леший — Помогу тебе конечно Хоть и дело не простое — Много в чаще сухостоя, Из него построим дом… Бабка тут же: а потом? — Ступу старую исправим Да и свадьбу, может, справим, Ведь не век же куковать! — Свадьбе, Леший, не бывать! …Как нам это всё знакомо: Нет ни Лешего, ни дома Не поладили они… Бабка вновь считает дни До финала сказки этой, Но надеется при этом На прохожего гонца, Удальца иль молодца… Или все перевелись? Ну и что ж теперь за жизнь! Тут кикимора явилась, Явно где-то обкурилась Иль обкушалась поганок?.. — Не хватало наркоманок! Проворчала вслух Яга На весёлого врага. А кикиморе всё пофиг — Подавай, Ягуся, кофе Сядем и поговорим, Или «бяку» сотворим, Скучно нынче жить без бяк, Дай на пиво хоть пятак… — Нет его. — А ты найди… — Лучше с глаз моих уйди, А иначе без суда Не останется следа. Печь пойду — ка разожгу…. — Я быть может, помогу, Где дрова? — В лесу, конечно. Значит, ждать придётся вечно… Загрустила вновь старуха: Помощь ждать, похоже, глухо В этой нашей глухомани… То ли дело жить в Германии — Там хоть эльфы есть и гномы — Приютят всегда бездомных. Подаюсь на ПМЖ! Сказке сей конец уже… Но есть присказка, а в ней Всё опять из наших дней: Сказка — русская, а в оной Стала бабка санкционной. Жаль пока Яга не знает, Что она — не выездная И что век в лесу ей жить… Но не стоит зря тужить, Ведь такого быть не может, Чтобы кто-то не поможет. На Руси всегда, кто ж спорит, Не бросали наших в горе!

Ушла на пенсию Яга

 У леса на опушке Жила-была старушка Жила-была старушка Конечно, не одна: С ней жили два котяры И пёс такой же старый И пёс такой же старый К тому же хромой. Давно уже не тявкал Сидел себе под лавкой Сидел себе под лавкой И время коротал. Ещё была бурёнка По прозвищу Алёнка По прозвищу Алёнка И Петя — петушок Кричал весь день на крыше. Ещё под полом мыши Ещё под полом мыши А с ними крот слепой. В избушке же, конечно, Была большая печка Была большая печка И ступа у окна, Но ступа не летала — Старушка старой стала. Старушка старой стала На пенсию пошла. И отойдя от дела Всё у окна сидела Всё у окна сидела И молодца ждала. Прошли весна и лето И осень незаметно И осень незаметно С зимою подошла. Одна осталась бабка Давно нет пса под лавкой Давно нет пса под лавкой От скуки, видно, сдох. Потом от бабки старой Сбежали два котяры Сбежали два котяры Пошли мышей ловить. И видимо со страху Бурёнка дала маху Бурёнка дала маху Чтоб съеденной не быть. Один петух на крыше Уже на ладан дышит Уже на ладан дышит И от того молчит. И тишина в избушке У леса на опушке У леса на опушке… Конца не знаю сам!

Бездомный Леший

 Жил в лесу дремучем, тёмном Леший старый и бездомный Никому давно ненужный Со своей ненужной службой. И однажды он решил: Много в жизни я грешил, Многих я пугал в лесу, Мало спал, и пил — росу Надоело всё. Пора бы Сесть в какой-нибудь корабль И уплыть. Куда? Туда, Где большие города. Вот, где можно развернуться: Можно чёртом обернуться, Можно, как там их? Путаной! Популярным тут же стану! …Дело сделано. И Леший Вот уже бредёт неспешно По проспекту. А кругом Все бегом, бегом, бегом И не жизнь, а маята… Не сбылась, увы, мечта. — То ли дело, там — в лесу Не толкнут и не снесут — Леший горестно вздохнул, И в проулок завернул… А теперь начнётся сказка — Был тот Леший не обласкан Ни судьбой и ни Ягой, Только если кочергой… А в проулке на панели Сплошь одни мадмуазели С ними — дядька Черномор: — Это что за мухомор Тут пред нами появился? Ты откуда, дед, явился? Весь давно зарос ты мохом… Или, может, слышишь плохо? — Грозно рявкнул богатырь — Перепутал монастырь? То ль со страха, то ль от скуки Вспомнил Леший про науки — Как умел народ дурить… — Может, стоит повторить? Может тут же превратиться Мне из Лешего в девицу Самой сказочной красы? Борода есть и усы И никто не отличит От других таких Кончит! — Эй ты, рыжий изувер, Тороплюсь я на концерт, А когда опять вернусь Я с тобою разберусь! — Леший злобно прошипел. …А потом весь вечер пел Бесноватым меломанам, Не увидевшим обмана! Ну а за полночь у сквера Вместо дядьки — изувера Лишь поклонников толпа… — Слава, видимо, слепа От неё одна усталость! Отдохнуть бы где-то малость, Облик свой назад вернуть, Прямо здесь и прикорнуть — Так подумал он и сделал. Вот и ночь уж пролетела Вскоре солнышко проснулось И знакомцу улыбнулось. Начинался новый день… — Эй ты, Леший, старый пень, Вот и ты сюда явился? Но совсем не удивился Леший голосу тому — Интересно самому: С виду милая бабуся… — Это ты, моя Ягуся? Я тебе так рад, так рад! Ну, а где твой старший брат? Брат, Кощей, ещё живой? — Помер братец. Головой Видно тронулся от водки… — А ведь с ним мы одногодки- Леший вдруг слезу пустил- Я себе бы не простил Если б спиться дал ему… — Что ты мелешь, не пойму! Ты оставь телячьи ласки Мы с тобой давно не в сказке. Здесь же надо выживать — Кто любить, кто воровать. Есть у каждого работа — Не чета твоим заботам. — Ну а что же делать нам? Предаваться тихо снам Где-нибудь в сыром подвале? Так я выживу едва ли! Это ж надо, дёрнул чёрт. Не подскажешь, где тут порт? — Ты, видать, с утра набрался Иль в Америку собрался? — Как всегда, Яга съязвила, — Впрочем, даже очень мило Даму пригласить в круиз… — Приглашаю в Штаты, мисс! …Много времени иль мало Пролетело и настало Время им в Нью-Йорк прибыть. Все невзгоды позабыть. Вот совсем уж город виден. С виду, вроде, безобиден, Полисмен и тот не страшен. — Вы откуда? Рашен? — Рашен! — Паспорт ваш? — Конечно, мой! — Вам тогда туда. Домой. И без лишних разговоров Дядя Сэм почти как боров Паспорта назад вернул И корабль развернул. …Так и кончился круиз. — Я же знал, что ты не мисс. Там таких хватает дам! Может в вольный Амстердам? Вот где сразу сгинет грусть! — Я домой хочу. На Русь! — Заартачилась Ягуся — Там в монашки подстригусь я!.. — Ну а я куплю закуски… — Кто тут шлёпает по-русски? Неужели земляки? Я ж извёлся от тоски! Здравствуй, Леший, милый друг, Я смотрю, а ты ли вдруг? Это ж я твой друг — Горюша! Дело есть. Меня послушай: А давай-ка мы с тобою В небо взмоем голубое… — И куда же вы? — В Россию! — Что ж меня вы не спросили? Что ж мне снова быть одной? — Хватит, старая, не ной. Полезай скорей. Иначе Улечу. Тогда поплачешь! Хватит места для двоих И тем более своих… …Долго ль коротко ль и вот Прилетел их самолёт С логотипом «Змей Горыныч» Прямо в сказку. Без бензина. Дом Яги ещё стоит Рядом с ним Бессмертный спит Ступа с помелом на месте — Наконец-то снова вместе! Всё так сказочно знакомо… — Значит, снова жить без дома! Лучше так, — подумал Леший И побрёл в свой лес неспешно… Ну а вам простой совет: Не сошёлся клином свет На Америках с Европами — Так не будьте остолопами!

Царское слово

 Не в заморском государстве, А в одном обычном царстве Жил и правил царь Горох. Стал совсем с годами плох. Помирать почти собрался Напоследок так набрался Что три дня лежал с похмелья. Протрезвев, зовёт Емелю. И Емеле говорит: — Всё внутри меня горит Синим пламенем пылает. Где-то есть вода живая. Значит, воду ту найти! — Ты, уж батюшка, прости Только это всё — лишь враки, Пиво есть и даже раки Даже водка есть. Вода же Не поможет тебе даже. И меня ты не губи. Лучше чарку пригуби — Был ответ его Гороху… — Водка вроде бы не плохо, Но болит с ней голова- Были царские слова. — Мне вода нужна и точка. А тебе в награду дочку И полцарства дам, быть может… Если мне вода поможет. Если ж не исполнишь волю — Вмиг без пенсии уволю! Или на кол посажу… Впрочем, завтра погляжу. Ты же щуку расспроси, Где найти нам на Руси Чудо — воду, но живую, А не ту, чем здесь торгуют Под названьем «Самопал» — Царь сказал и вдруг упал Без движения, без вздоха… — Точно, значит дело плохо. А вот царская награда Мне, пожалуй, то, что надо. Так что я не лохонусь И с живой водой вернусь! — Прошептал Емеля тихо И помчался к щуке лихо. Невод в речку опустил Щуку ближе подпустил И поймал за жабры щуку, Но всего одну лишь штуку… — Отпусти меня, Емеля, Ты же, братец, не с похмелья Чтоб выведывать про воду. У царя полно заводов, Там есть даже минералка… А меня, тебе не жалко? — Щука молвит: умоляю!.. — Мне нужна вода живая — Ей Емеля говорит — У царя внутри горит. И пока он вдруг не помер Подскажи хотя бы номер, Чтобы срочно позвонить, А меня легко винить! Щука номер подсказала И с ближайшего вокзала Привезли бутыль воды: Фирма «Чистые пруды». Долго ль, коротко ли дело Наш Емеля обалдело Побежал к царю назад. Да и тот Емеле рад. Выпил царь воды живой — Всё в порядке с головой. Тут и вспомнил про награду… — А тебе Емеля надо Те полцарства? Может лучше От меня кафтан получишь? Иль карету? Но не трон! Слово царское закон. Да и если по закону — Царь ты будешь не законный Ну а значит, по сему, Посажу тебя в тюрьму, Чтоб не зарился на дочку. И на том поставим точку. А мораль всего проста: Хуже смерти — простота. А Емеле поделом: Так не борются со злом! Не искал бы на халяву Ни жену себе, ни славу, Всё бы по другому вышло. Слово ж царское — что дышло…

Пропавший царь

 Как-то раз в одну субботу Царь не вышел на работу. В царстве сразу суета Все кричат: беда, беда! Кто же царством будет править? Не пора ль гонца отправить Пусть узнает, что и как? Если вдруг чего не так, Возвратится и доложит. Может царь лишь занеможил? Может всё наоборот: Во дворце переворот! Возвратится же живой — Значит царь на троне свой! …День прошёл, второй и третий. А гонца всё нет. Лишь ветер В чистом поле разгулялся А народ заволновался. Только зря. На этот раз Не закончим наш рассказ Мы трагическим финалом: Было выпито немало За три дня гонцом на даче И с царём и без, а значит, Царь покуда ещё жив — У него обычный срыв! У царя грехи есть тоже — Разве выпить он не может? Да и есть к тому же с кем. …Ну а в царстве между тем Запустенье и разруха. От царя с вестями глухо. И тогда решил народ Сам свершить переворот. Для начала — для отчёта — Снять царя с Доски Почёта. Дальше — премии лишить, Но царя оставить жить Так сказать, на всякий случай… Но не стало в царстве лучше: То враги со всех сторон Захотели царский трон, То свои же демократы, Вмиг повысили зарплаты Лишь себе и стал народ Пусть свободный, да не тот… И тогда собрали Вече Целый вечер речи, речи Всё решали: с кем, куда?.. Получилось — как всегда Как всегда хотели много Вышло всё совсем убого… Царь, чтоб трона не лишиться, Говорят, пошёл лечиться, Чтобы с трезвой головой Во дворец вернуться свой И народу предложить Как при нём по-царски жить… Как опять пойдут дела Через год иль через два Всё известно лишь царю! Ну а вам я говорю: В сказке всё легко и просто, Все решаемы вопросы — Пару раз стрельнуть из танка, Чтоб проснулась Якиманка, Снова будет царь у власти И причём — народ согласен: Царь — плохой, но всё же свой И вполне ещё живой! Мы, авось, не пропадём… Будет время. И найдём, Может, нового царя… Ведь не зря же говорят: Царь таков — какая свита… А у нас — скажу открыто — Жизнь не сказка, но при этом Есть свобода для поэтов: Сказки хоть пиши, хоть басни Обо всём, но не о власти…

Зелёный Змий

 — Зелёный Змий Иным ты изумруд В оправе вологодского стакана… — Всё это так! Не зря же люди мрут И умирать, похоже, не устанут! — Пить тоже не устанут,  Друг мой, Змий, Ведь создал Бог вино! — А политуру — Дьявол… — Теперь, как видно, людям всё равно: Вино ли, политура — вечно мало! И только лишь у смертного одра Они попросят… — Нет, не искупленья. А водки напоследок полведра, Чтоб умереть от пьяного забвения… — Ты так считаешь, Змий? И жаль, что прав ты! Слаб человек… — Все люди — алконавты! Иначе быть не может… — Знаешь, может. Вот вэтом Ты не прав! — Ну почему? Коль мир давным-давно Насквозь безбожен… Безбожникам иль в пьянку иль в тюрьму! Не потому ли все спешат к стакану? А там я — Змий! И лишь потом грешат… — Наш разговор, как вижу, бесполезен… — А ты возьми, стаканчик пропусти… И в миг уйдут похмелье и болезни! И не ворчи, что нам не по пути… …Вот так всегда: Кабак нам псевдо Храм А Змий зеленоглазый- Пастырь мой: И напоит, И отведёт домой… Но почему решаю я не сам Куда идти? И с кем сегодня быть? Пить иль не пить? Давно уж не вопрос, Когда иное просто не возможно… Когда опять страна идёт в разнос, То выпить за неё Хотя бы можно?

Комета Лавджоя

Всю деревню эта новость

Взбудоражила вчера.

Говорят, летит к нам снова

Распроклятая дыра…

Не дыра, а астероид

Утверждает наш пастух:

Он такой бедлам устроит,

В общем, будет полный «Бух»!

Ну а как ему поверить?

Он бухает третий день!

Врёт, поди, как сивый мерин,

Тень наводит на плетень…

С пастухом бухгалтер Вася,

Он наш главный счетовод,

Абсолютно не согласен…

С ним согласен весь народ:

Что там камень, к нам комета

Спирта полная летит!

И прибудет этим летом…

— Мужики, на что нам спирт?

Да и ждать уж долго слишком!

Кто-то вдруг в толпе сказал —

Самогонка есть у Мишки

Словно божия слеза…

И на сходе так решили:

Дать народу выходной,

Ведь не каждый день кометы

Пролетают над страной!

А на праздник астрономов

Пригласить. Или слабо?

Ведь у них есть «Гастраномы»

А у нас одно «Сельпо»…

Вдруг чего ещё заметят

В небесах. Всё может быть!

И подскажут, после третьей,

Как нам ихний спирт добыть…

Жил да был один лесничий

Жил да был один лесничий

Мужичок вполне приличный

Неподкупный. На весь лес

Был один. И всюду лез

Не в свои порой дела.

Матюгался — лишь со зла

На залётных всех мастей —

Браконьеров и гостей,

Так как те не редко тоже

Были на таких похожи.

В общем, та ещё братва…

Так и жил. И год и два

Двадцать, тридцать, сорок лет.

А замены нет и нет…

Заросли давно дороги

Ломит спину, ноют ноги

В общем, старость тук как тут.

Только волки помянут,

Если что. Но не начальство…

Всё же, экое нахальство —

Сколько ж можно ждать замены!

А уйти — почти измена…

Да и как же бросить дело?

Всё ж растащат. Не хотел бы!

Так и думал год и два

Поседела голова

От таких вот дум тоскливых

Но начальство вдруг явилось

Прямо с неба — вертолётом…

Не к добру здесь явно что-то?

— Это ты у нас лесничий?

Подтверди ка, старый, личность

Ну а вдруг ты самозванец?

Или пришлый иностранец?

Отыскал лесничий ксиву —

Всё закончилось счастливо.

Только что? Вот в чём вопрос…

Там, где лес когда-то рос

Выросла большая дача —

Для царя и не иначе!

Ну а наш лесничий скромный

Получил свои хоромы —

Метров так под восемнадцать…

Надо было раньше знаться

С теми, кто имеет власть.

Вот и жил бы себе всласть…

Поэты все неизлечимо одиноки…

Уметь выносить одиночество и получать

от него удовольствие — великий дар

Бернард Шоу, ирландский драматург

Ночь поэта

 Одинокого поэта Приютила на ночь ночь. Ночь прошла. И до рассвета Прогнала поэта прочь… Даже денег не спросила У него за скромный кров Может просто не простила За нескромную любовь… И за то, что слишком мало Было выпито до дна В эту ночь любви бокалов, Чем обычного вина… А поэт опять привычно По России колесит. Ну а дальше, как обычно, Ночка на ночь пригласит…

Одиночество

 Поэты все неизлечимо одиноки Их одиночество и склеп для них и дом, Их из души, неизлечимой, строки Как капли крови, перемешанной с вином… И каждый слог их в тех ночных сонетах Не просто сердца боль и боль души… Как без любви не может быть поэтов, Так и без боли. Лучше не пиши Пока её ты сам не испытаешь Сам не пройдёшь сквозь боль любовных мук, Любовь неразделённую познаешь, И множество других пустых наук… Как только ты почувствуешь, что можешь И что печаль фонтаном бьёт из строк Ты, значит, тоже жизнью уничтожен И ты — поэт. И, значит — одинок…

Путь поэта

 Ты не зови меня, ты не зови, Не выжить мне среди твоих стихий Таким как ты дана ночь для любви Таким как я — писать тебе стихи, Переводить всю чувственность в слова… Твои объятья и шальные поцелуи Я в строки закую. И ты права Как я тебя люблю, так и рифмую… Со словом ночь рифмую слово прочь Прочь ухожу в прокуренную кухню Тебе же оставляю твою ночь Читать романы, пока свечка не потухнет… А утром будем долго вместе спать Пока нас вдруг случайно не разбудят А за полночь ты будешь звать опять В свой Храм любви. Да! Путь поэта труден…

В таверне

 Давай-ка завернём с тобой в таверну Давай-ка по чуть-чуть за встречу рому Да и за жён нам верных и не верных За всех друзей и просто за знакомых. Но первый тост мы скажем за Россию За ту страну, что ждёт нас вдалеке… Нас по морям немало поносило Эй, шкипер, что же ты сидишь в тоске? А третий тост я подниму за маму Потом ещё — за славный Петербург И пусть уже стоим мы чуть не прямо Мы в свою гавань знаем верный курс… А напоследок выпьем же по-русски На посошок, чтоб добрым был наш путь. И по каналам амстердамским узким До дома доберёмся как-нибудь…

Сударыня, поехали кататься

 Сударыня, поехали кататься Я покажу Вам зимний Петербург Ведь им нельзя таким не восхищаться, Как Вами восхищается Амур… За нами он несётся со стрелою И, видимо, попал стрелой  в меня… И на перегонки с метелью злою Кататься будем, может быть, три дня… Потом заедем в церковь, что на Невском И батюшку попросим повенчать… И будут вас, прекрасную невесту, Мою жену с иконою встречать… Сударыня, простите, размечтался Морозный воздух свёл меня с ума Ведь я с такой впервые повстречался, А может вместе нас свела зима?

Не будем о грустном

 Не будем о грустном, Серёга И пусть не осталось друзей И пусть нам осталось немного, Но нам рановато в музей. Вещами и старыми фото Туда мы успеем попасть. В душе не сбавляй обороты Не дай спиться ей и пропасть. Ну, а в остальном, слава Богу, Мы живы с тобою пока… Никто не грозит нам острогом… Никто в нас не видит врага… У дома никто не встречает… И выпить никто не зовёт… Лишь это нас и отличает От тех, кто у Бога живёт.

Русь моя, безбожная

 Русь моя безбожная Ты ещё жива? Сделай невозможное — И забудь слова, Те, что мною сказаны Были во хмелю… Я тобой наказанный, А тебя люблю! Не прошу прощения, Не ищу любви… А своё отмщение Ты мне назови… Хоть в Сибирь на каторгу, В ссылку, но в Париж… Едем виноватыми… А ты всё молчишь… Рано или поздно Бог свершит  свой суд И вдоль моих берёзок В рай меня снесут…

Прости

 Обиды душу разъедают словно ржа… А что возьмёшь с давно больной души? Но если мы ей день и ночь служа Не сможем с ней вдруг чудо совершить И наша жизнь во мрак небытия Как путник, заблудившийся в пути, Уйдёт навечно…  Если ты и я Не скажем вдруг: «Прости меня, прости»…

Пришёл домой

 В воскресенье я пришёл домой После долгих месяцев скитаний С рваной и потёртою сумой К ней пришёл — как к Богу на свидание. Не принёс ни денег, ни добра, Сам себя едва принёс при этом… Кажется ушёл я лишь вчера, Оказалось, что прошёл полсвета… Всё искал обидам оправдания Но нигде их так и не нашёл. Наконец-то утром зимним ранним Попросить прощения пришёл… Чтобы вновь услышать: «не прощаю!» И в душе воскликнуть: как же так! В этот день людей не обижают Их прощает даже злейший враг…

Вина

 Тебе цветы я приносил Меня любить тебя просил И даже слёзы уносил с собой не раз. Обиды в сердце не носил И злость не нужную гасил Не выставляя чувства напоказ. Ты мне судьбой была дана А может Богом суждена Но каждый день у нас был Вечный бой… Всю жизнь у нас была война… Но это не твоя вина. И не моя. А общая — с тобой…

Я ищу одиночества

 Я ищу одиночества Я от всех ухожу Мне плевать на пророчества Я себя лишь стыжусь… Стыдно мне за неверие И в себя и в тебя… Но меня суеверия В снах проклятых долбят: То я ангелом белым Вдруг несусь в небесах То вдруг чёрное дело Я у них на глазах Совершаю… Хоть верую в Иисуса Христа… Так какой же мне мерою От поста до поста Воздадут за неверие Когда в тот мир уйду? И откроют ли двери мне Стражи там на посту?…

Адюльтер

 Ты ветрена, совсем как эта осень Не постоянна так же, как она Тебя по жизни, как и листья, носит Возможно и такой же ждёт финал… Сгоришь в костре осеннем ты в итоге Развеет ветер пепел по полям… Пора подумать, может, и о Боге… Остановиться вместе может нам… Но зря всё говорю. Душа не слушает. Я для неё отсталый человек. Не шлёпаю, как мальчик тот, по лужам Не падаю лицом с размаху в снег. И нежных чувств уже давно нет в теле Но впала в юность, видимо, душа… Ей пошалить вдруг очень захотелось С моей женой, сказав ей: Хороша! И подмигнув обоими глазами, Конечно же моими. Боже мой! Пуститься в адюльтер… Смеётесь сами?! Причём при всех. В открытую. Со мной… Что ж делать мне с разбойницей-душою? От осени она сошла с ума… И от жены тот адюльтер не скроешь! А мне она: не прочь я и сама, Но только не с ума сходить. Не стоит. А вот чуть- чуть взять и пофлиртовать… И тут моя душа во мне как взвоет: При мне живой — разврату не бывать!