В задумчивости, в глубокой задумчивости стоял Мурзилка у окна.

— Засиделся я. Закис. Повседневка заела. А кругом столько всего… Страны разные, континенты… — Мурзилка поднял голову. — …Планеты, космос, вселенная.

Мурзилка медленно поднялся в воздух и вылетел в форточку.

«Вообще-то не вполне солидно, — размышлял он, устремляясь вверх, — отправляться в космос таким манером. Но, с другой стороны, во сне как раз так обычно и, летают. Вставь в сон ракету — так ведь год надо учиться ею управлять!» И Мурзилка прибавил скорость.

…Шиворот-Навыворот, родной племянник злой волшебницы Ябеды-Корябеды, сидел на лавочке. Взгляд его был прикован к книге, лицо сосредоточенно: все мысли племянника были заняты литературным произведением.

В небе мелькнуло что-то жёлтое и стремительно понеслось вверх, быстро уменьшаясь в размерах.

— НЛО[1], - убеждённо сказал Шиворот-Навыворот. — И наверняка «летающая т---а», — он любил говорить намёками. — Может, даже с супом. Или «летающее блюдце». А вдруг «блюдо»? И с пирожными? — Он вскочил. — Догнать!

Ябеда-Корябеда обучила его в объёме средней школы некоторым заклинаниям. Племянник учился в основном на тройки (по принятой у злой волшебницы стобалльной системе). Поэтому заклинаний он знал раз-два, и обчёлся и делать их умел .

— Надо догнать! — повторил Шиворот-Навыворот и прошептал заклинание: — Царь, царица, клоп, мокрица! Хочу, чтобы у меня была ракета. На одного ч---а. Маленькая такая ракетка.

Что-то щёлкнуло — в руке у него появилась новенькая ракетка для игры в бадминтон. После некоторых как бы раздумий в другой руке появился волан.

— Это чего? — оторопел Шиворот-Навыворот. — Мне не такая нужна. Мне — которая летает.

Ракетка вырвалась из рук, сделала в воздухе прощальный круг и исчезла в вышине.

И всё же часа через полтора перед ним высилась готовая ко взлёту ракета. Шиворот-Навыворот поднялся на лифте на самый её верх и вошёл в кабину. Множество кнопок, рычагов, ламп и приборов подействовало на него угнетающе.

— Да тут за всю жизнь не научишься! — возмущённо сказал он, спустился вниз, вызвал заклинанием метлу и, чувствуя некоторую подавленность, пустился за НЛО.

…Мурзилка был недалеко от альфы созвездия Лебедя, когда заметил сзади светящуюся точку. Его догоняли.

— Неужели разумная жизнь? Неужели братья по разуму? — Мурзилка притормозил. — Нужно вступить с ними в контакт. Буду подавать сигналы[2].

Шиворот-Навыворот был немало удивлён, когда, подлетев поближе, увидел Мурзилку.

— Ту! — неожиданно произнёс Мурзилка. И потом добавил: — Ту-ту! — И затем: — Ту-ту-ту! — И ещё: — Ту-ту-ту-ту! Ту-ту-ту-ту-ту!..

«Всё ясно! — подумал Шиворот-Навыворот. — Он . Это точно».

В этот момент Мурзилка встал в величественную позу, простёр к нему руки и торжественно произнёс:

— Здравствуй, брат по разуму!

«За родственника принимает», — решил Шиворот-Навыворот и сделал удивлённые глаза.

— Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! Привет, братан!

«Как быстро он освоил наш язык, — удивился Мурзилка. Видно, я встретил представителя высокоразвитой цивилизации».

— С какой ты планеты? — поинтересовался он.

«Брат по разуму» задумался. «Вон оно что! Он меня за инопланетянина принимает! Ну, держись. Я тебе покажу !»

— Я с планеты… мм… Беспортфеуль! — гордо возвестил Шиворот-Навыворот.

— Как хорошо, что я тебя встретил, — всплеснул руками Мурзилка. — У меня к тебе ! Что у вас думают о происхождении вселенной, как вы планируете её осваивать, ваше мнение о квазарах и пульсарах, как у вас разрешены многие технические проблемы, как… как, в конце концов, устроен твой летательный аппарат? — Он показал на метлу.

Шиворот-Навыворот посмотрел Мурзилке прямо в глаза.

— Я вообще-то не «брат по разуму». Я этому «разуму» не такой близкий родственник. Я ему вроде как «двоюродный племянник». Вот прилетай к нам на Беспортфеуль, там тебе всё растолкуют. А как эта штука работает, могу показать. — Шиворот-Навыворот до отказа повернул регулятор скорости. Метла загудела и рванулась вперёд.

— …………… — спросил Мурзилка.

— …………… — ответил Шиворот-Навыворот.[3]

Скорость всё возрастала. Звёзды мелькали мимо, как фары встречных автомобилей. Мурзилка с трудом поспевал за «племянником».

Шиворот-Навыворот взглянул на Мурзилку, но никого не увидел.

Мурзилка тоже взглянул на «племянника по разуму» и тоже никого не увидел.

«Всё ясно, — подумал он. — Теперь мы превысили скорость света, и от нас отстало наше изображение. Нужно остановиться».[4]

— Всюду скорости, скорости… — задумчиво сказал Мурзилка, когда путешественники остановились. — Нет чтобы побродить не спеша, поговорить.

— Побродишь тут, — хмыкнул Шиворот-Навыворот. — Бродить-то не по чему, п---а кругом.

— А если сделать вот такую лестницу? — Мурзилка нарисовал что-то на клочке бумаги.

— Сейчас попробуем. Царь, царица, клоп, мокрица, — прошептал Шиворот-Навыворот.

К его удивлению, лестница получилась. Бесконечная лестница, ведущая всё время вверх.[5]

И путешественники не торопясь пошли по ней. Всё вверх и вверх, всё выше и выше, всё дальше уходя от Земли…

На этом первый сон заканчивается. Так что если вы, спите и его смотрите — просыпайтесь, а то школу проспите, А если читаете его перед сном — гасите свет, а то… школу проспите.

Пояснения к загадочным картинкам:

— «…с пятого на десятое»

— «…сошёл с ума»

— «…где раки зимуют»

Легко и стремительно летел Мурзилка. Рядом на метле — Шиворот-Навыворот. Погода в космосе стояла хорошая[6], и путники приумолкли, любуясь то необычного цвета звездой, то проплывающей мимо кометой.

Внезапно до их слуха донеслось слабое всхлипывание. Пересекая им путь, спиной вперёд летела плачущая девочка. Вот она уже рядом, Мурзилка поймал её за руку, остановил.

— Ты что плачешь? Здравствуй!

Девочка подняла на него мокрые от слёз глаза.

— Здравствуйте! — Раздался чуть слышный щелчок.

…На Мурзилку смотрел ещё один Мурзилка. Самозванец повернулся к «племяннику по разуму».

— Здравствуйте! — Чуть слышный щелчок…

— Чего это? — изумился Шиворот-Навыворот.

Раздался ещё щелчок — перед ними снова была незнакомка.

— Каждая воспитанная девочка, — назидательным тоном сказала она, — обращаясь к незнакомым людям, должна принять их внешность.

— Да ты уж без этих церемоний. A то . Давай знакомиться. Его зовут Мурзилка, меня — Шиворот-Навыворот.

— А моё имя на ваш язык не переводится. У вас нет таких звуков. А пишется оно вот как…

Девочка нарисовала квадрат , в нём — круг , затем ромб  и треугольник .

— Странно как-то у вас пишут, — почесал в затылке Мурзилка.

— Ничего странного. Вы пишете слева направо или сверху вниз, а мы слова пишем внутрь. Для экономии места.

— Значит, этот квадратик и есть т-ё и-я (как вы помните, «племянник» любил говорить намёками)? Вот мы тебя так и будем называть: «Квадратик», — заключил Шиворот-Навыворот.

«Почему Квадратик такой печальный? Вернее, такая печальная?» — думал Мурзилка, глядя на девочку.

— Это долго рассказывать, — вздохнула Квадратик.

«Может быть, мы можем помочь?» — подумал Мурзилка.

— Спасибо, но вы ничем не поможете. — Слёзы опять навернулись на глаза девочке.

— Послушай, — спохватился Мурзилка, — я разве говорил вслух?

— Нет, но я умею читать мысли. Обыкновенная телепатия[7]. У нас все это умеют.

— Здорово… — протянул Мурзилка и подумал: «Не может быть!»

— Может, может. Вот и у нас с этого началось.

— С чего «с этого»? — заинтересовался Шиворот-Навыворот.

— С того, что все говорили одно, а думали другое, например:

Поэтому постепенно па слова перестали обращать внимание. Но зато научились читать мысли.

«Дело пахнет керосином, — встревожился Шиворот-Навыворот. — Надо, пожалуй, смазывать пятки…»

Девочка посмотрела на него.

— Вот только твои мысли не получается читать. Чепуха какая-то выходит. Ведь здесь вовсе не пахнет керосином. И зачем нужно намазывать ноги?

— Да, знаете, на моей планете, на Беспортфеуле, мы все такие, — «племянник по разуму» покрутил пальцем у виска, — что наши мысли слишком сложны для других.

«Порядок! — решил про себя Шиворот-навыворот. — Её вполне можно ».

— Лучше за руку, — возразила Квадратик.

— А сейчас мои мысли сможешь прочитать? — И Мурзилка подумал:

Девочка быстро взглянула на него.

— Ты подумал: «два».

— Вот и не угадала. Там было много больших чисел, и они складывались и отнимались, умножались и делились…

— А если сказать короче, то «два». Ведь именно столько получится, если произвести все действия.

— А о чём я сейчас подумаю? — И Мурзилка стал вспоминать где-то прочитанную фразу:

— Если «произвести все действия», то это можно сказать гораздо короче и проще: «Человеку нужно спать».

— Вот это очень глубоко и верно сказано! — Шиворот-Навыворот стал , затем повалился на метлу и моментально уснул.

— А на моей планете совсем мало спят, — грустно сказала Квадратик. — Ой! Я же совсем забыла! — встревожилась девочка. — Ведь она нас притягивает! Вы заметили, что мы всё время движемся всё быстрее и быстрее. Скорее улетайте отсюда! — И она принялась расталкивать «племянника по разуму».

Тот на мгновение пришёл в себя, с чувством выразил глубоко запавшую в душу мысль: «Человеку! Нужно! Спать!» — и бухнулся на метлу.

— А что ты так волнуешься? — удивился Мурзилка. — Ну и пусть себе притягивает на здоровье.

— Так ведь если она вас притянет, вы уже никогда не сможете от неё оторваться, — в отчаянии воскликнула Квадратик. — Мне удалось немножко отлететь от планеты, но силы кончились, и она возвращает меня обратно. Многие дети хотят её покинуть, но ничего не могут сделать.

— Тем более мы должны помочь тебе!

Девочка пытливо взглянула на него. «Обязательно должны помочь», — как бы подтверждая свои слова, подумал Мурзилка.

— Что же это за планета? — спросил он.

— Это ЧЁРНАЯ ДЫРА!

Мурзилка почувствовал, как мощное притяжение словно схватило их и повлекло. Всё быстрее, всё ближе к Чёрной Дыре.

Когда будете смотреть сон, в этом месте можете не вздрагивать. Всё, конечно же, окончится благополучно, А что произойдёт дальше — вы узнаете в третьем сне.

Пояснения к загадочным картинкам:

— «…глаза разбегаются»

— «…водить за нос»

— «…клевать носом»

Не очень-то мягкой была посадка путешественников на планету. Потирая ушибленный бок, Мурзилка огляделся.

Со всех сторон их окружали странные, необычные здания. В голубом небе светило солнце.

«В город попали, — решил Мурзилка. — И довольно симпатичный город. Ничего зловещего. Но притяжение здесь и правда будь здоров!»

Ноги словно налились свинцом и еле-еле поддерживали отяжелевшее тело. Каждое движение давалось с трудом.

— Прекрасная погода! — отвлёк его от размышлений чей-то голос. Рядом стоял случайный прохожий. — Вы чудесно выглядите! — сказал он Мурзилке и пошёл дальше.

«А погодка действительно ничего», — подумал Мурзилка. Он и Шиворот-Навыворот продолжали крутить головами, Квадратик с озабоченным лицом наблюдала за ними.

Послышались шаги.

— Прекрасная погода! — приветствовал Мурзилку новый прохожий. — Вы чудесно выглядите! — И он прошествовал мимо.

«Славный город. И жители приветливые, — на душе у Мурзилки было легко и приятно. — И погода действительно прекрасная. Да и я, наверное, неплохо выгляжу».

Неожиданно стал накрапывать дождик. Через минуту он .

Послышался шум мотора. Около Мурзилки, обдав его грязью, притормозило что-то вроде машины.

— Прекрасная погода! — обратился водитель к перемазанному с ног до головы Мурзилке. — Вы чудесно выглядите! — И машина умчалась.

— Да что они, издеваются, что ли? — Шиворот-Навыворот.

— Я ведь вас предупреждала, — грустно сказала Квадратик. — У нас на Чёрной Дыре все говорили не то, что думали. Поэтому постепенно на слова перестали обращать внимание, зато научились читать мысли. Значит, стало совершенно неважно, что люди говорят. Вот и остался десяток фраз, которыми пользуются во всех случаях.

— А что же они на самом деле думали? — поинтересовался Мурзилка.

— Только ты не обижайся. Первый прохожий: «Вот встал на самой дороге!» Второй: «Из зоопарка сбежал, что ли?» Третий: «Ну и чучело!»

Дождь не утихал.

— Может быть, у меня дома переждать ливень, обсохнуть? — предложила Квадратик. — Только это не очень близко…

— А это на что? — Шиворот-Навыворот похлопал рукой по метле.

Через минуту перегруженная метла летела невысоко от земли, а на ней, продрогшие и перепачканные, сидели трое друзей.

Они отлетели совсем немного, когда раздалось тарахтенье. С метлой поравнялась новая машина.

— Прекрасная погода! — обратился к ним сидящий за рулём. — Вы чудесно…

Шиворот-Навыворот побелел от негодования.

— Ну, я ему ! — рявкнул «племянник по разуму». — Думаете, зря моя родная тётушка злая волшебница Ябеда-Корябеда обучала меня заклинаниям? Он у меня надолго запомнит сегодняшний день! — И племянник грозно произнёс: — Царь, царица, клоп, мокрица!

Раздался щелчок, на метле рядом с путешественниками появилась Василиса Прекрасная.

— В чём дело, мальчики? — воркующим голоском произнесла она.

— Не совсем то получилось! — нахмурился Шиворот-Навыворот, и новая пассажирка исчезла. — Царь, царица, клоп, мокрица!!! — вращая глазами, громогласно изрёк он.

Раздался щелчок — рядом с метлой летел средних размеров Змей Горыныч. Он понимающе взглянул на «племянника по разуму»:

— Всё ясно, хозяин! — и пустился за удаляющейся машиной.

Двумя взмахами крыльев он догнал её и деликатно, согнутым указательным пальцем (толщиной в бревно) постучал в крышу аппарата.

— ПРЕКРАСНАЯ ПОГОДА! — со свистом сказал он, просовывая свои две из трёх голов в противоположные окна машины.

— ВЫ ЧУДЕСНО ВЫГЛЯДИТЕ! — сказали обе головы водителю, чьё лицо исказила гримаса ужаса, а выпученные глаза пытались смотреть в разные стороны.

И впервые за много лет житель планеты в полный голос завопил именно то, что думал:

— ОЙ, МАМОЧКА!!!

…Всем понравился добродушный и весёлый Змей Горыныч. Но головы, посовещавшись, попросили отправить их обратно.

— Не нравится мне здесь что-то… — настороженно сказала первая голова.

— Что-то здесь не то! — поддакнула вторая.

— Да и хоккей сегодня по телевизору, — подытожила третья.

Метла притормозила в самом начале улицы, по обеим сторонам которой шли высоченные здания.

— Вот это и есть наша квартира, — сказала Квадратик.

«Это где же?» — подумал Мурзилка.

— Вот эта вся улица и есть наша квартира, — прочитала его мысли Квадратик. — Вон в том, самом высоком доме у нас гостиная. Там спальня. Вон там вот кухня. А в этом, самом маленьком доме детская.

«Ничего себе „самый маленький“, — думал Шиворот-Навыворот, глядя на стоэтажное здание, поднимающееся перед ним. — И зачем ей такой домина?»

— В маленький игрушки не вместятся, милый Наизнанку, — ответила его мыслям Квадратик.

— Не Наизнанку, а Шиворот-Навыворот, — поправил её «племянник по разуму».

Движущаяся дорожка подхватила их и внесла в здание.

Весь огромный первый этаж был заполнен игрушечными машинами. Здесь были удивительные машины, никогда прежде не виденные ни Мурзилкой, ни его спутником.

— А они заводные? — у «племянника по разуму».

— Конечно, Вверх Тормашками! — ответила девочка.

— Шиворот-Навыворот! — поправил «племянник по разуму».

— …Но только заводятся и управляются они мыслью. — Квадратик чуть задумалась, и одна из машин пришла в движение.

Она на полном ходу направилась к «племяннику», в последний момент резво подпрыгнула в воздух, плавно опустилась ему на макушку и стала там делать развороты.

«Да что ты ко мне прицепилась? — возмутился Шиворот-Навыворот. — Чтоб ей пусто было!»

Раздался треск, что-то сверкнуло — в зале стало пусто. Лишь игрушечная машинка одиноко стояла посередине. Ни Мурзилки, ни «племянника», ни Квадратика нигде не было видно.

Вскоре они, однако, появились.

— Я же предупреждала, что она мыслью управляется, — возбуждённо говорила Квадратик. — Эх ты, Задом Наперёд!

— Шиворот-Навыворот!!! — поправил её Шиворот-Навыворот.

На следующем этаже были куклы.

Тут находились куклы, которые могли закрывать глаза, ходить, говорить, играть в прятки и делать за вас уроки.

Весь следующий этаж был занят мячами. Это были самонадувающиеся, безразмерные и самонаводящиеся мячи. Было несколько «самонадувающих» мячей. Они сами обманывали игрока противника, неожиданно и резко меняя направление полёта.

Этажом выше находились солдатики. У каждого из них был небольшой электронный мозг. Наверное, поэтому они никогда не воевали, а всё решали мирным путём, за шахматным столиком.

Движущаяся дорожка всё несла и несла их по этажам удивительного здания…

— Послушай, Параллелепипед, — обратился к девочке Шиворот-Навыворот.

— Квадратик! — поправила та.

— …Ты говорила, что многие дети на твоей планете несчастны и даже хотели бы с неё улететь. Да при таких игрушках можно .

— Ну вот мы и подошли к самому главному, — посерьёзнела Квадратик.

На этом заканчивается наш третий сон. А что будет дальше — вы посмотрите в следующем сне.

Пояснения к загадочным картинкам:

— «…хлынул как из ведра»

— «…вышел из себя»

— «…загорелись глаза»

— «…жить припеваючи»

— Ну и притяжение на вашей Чёрной Дыре![8] Ноги совсем не держат! — Шиворот-Навыворот в изнеможении опустился на пол.

В тот же момент квадрат пола поднялся и превратился в табуретку.

— Если ты очень устал, можешь лечь на два квадрата — они превратятся в кровать. Только… — Девочка не успела договорить.

— Вот это то, что надо! — Шиворот-Навыворот разлёгся на полу.

Квадраты под ним пришли в движение, раздвинулись, к «племянник» плюхнулся в воду.

Сверху заструился тёплый ласковый дождик…

— Ты же не дослушал, — рассмеялась Квадратик. — Кровать — что другие два квадрата. Ну вот, теперь тебе нужна сушилка. Встань на ромбик. Только не на этот — это мусоропровод.

— А ну вас с вашими ромбиками! — Шиворот-Навыворот. — Царь, царица, клоп, мокрица! — прошептал он.

Раздался щелчок — «племянник» с блаженной улыбкой лежал на широкой деревенской печи. Бока её излучали тепло, и в огромном зале сразу стало уютно.

— Зачем вам на каждом шагу эти выдвигающиеся табуретки и кровати? — вступил в разговор Мурзилка. Он и Квадратик тоже забрались на печь.

— Ты ведь заметил, как сильно притягивает к себе наша планета. — Лицо девочки стало грустным. — При таком притяжении все очень быстро устают. Особенно дети. Поэтому мы не можем играть в прятки или и пятнашки. Не можем прыгать по «классикам» или через верёвку. Мы не ходим в лес, не играем в футбол и не купаемся в речке.

— Хорошо хоть игрушек полным-полно, — посочувствовал Шиворот-Навыворот.

— Хорошо? — Квадратик даже привстала. — Да не будь их столько, притяжение хоть немного, не было бы меньше!

«Что-то не совсем понятно, — озадачился Мурзилка. — При чём тут игрушки?»

— А при том, — прочитала его мысли девочка, — что… Давайте только вначале уйдём отсюда.

— Идти? А печь на что? Лучше поедем! — И Шиворот-Навыворот прошептал: — Царь, царица, клоп, мокрица. Поехали! Давай!

Печь даже не шелохнулась.

— Ах, ну да! — спохватился «племянник по разуму». — По щучьему велению, по моему хотению — ступай печь сама!

Из трубы повалил дым, и печь рванулась с места.

— Дело о том, что раньше наша планета притягивала к себе не сильнее, чем ваша Земля, — начала Квадратик, когда они выехали на улицу. — Люди жили весело и счастливо. Но в какой-то момент у них появилась тяга к вещам, стремление как можно больше их иметь. Стоило у кого-то появиться чему-то новому, как другие стремились приобрести ещё больше таких же пещей. Например, каждый у нас имеет по 50–60 машин.

— Ого! — удивился Мурзилка. — Зачем так много?

— Для каждого случая своя. Для поездки в театр — одна. А в гости — совсем другая. Например, есть машины, в которых ездят:

— Вот здорово! — воскликнул Шиворот-Навыворот.

— И так во всём, — не обратила на него внимания девочка. — У каждого но двести шкафов одежды. Есть костюмы, в которых чистят зубы. Одежда, которую носят при насморке. Костюм с подключённым весёлым настроением. А есть специальная одежда, которую надевают, чтобы подойти к шкафу и выбрать одежду…

— Вот это да! — от восторга «племянник» совсем .

— Но после того как у людей появилась тяга к вещам, — повернулась к нему Квадратик, — вещи тоже стали притягивать к себе. И чем их становилось больше, тем они притягивали сильнее и сильнее Я слышала, есть в природе такой закон.[9] Вот откуда на Чёрной Дыре такое притяжение. Из-за этого же у взрослых нет времени для нас, детей. Они всё время заняты вещами, гоняются за самыми новыми, самыми модными, самыми редкими.

— Но бывают же дни, когда взрослые свободны, когда они с детьми ходят в гости? — поинтересовался Мурзилка.

— И в гостях разговоры о том, что купили они, а что их знакомые.

— А как же дружеские беседы, споры? — допытывался Мурзилка.

— Для этого не остаётся времени. Хотя, конечно, неприлично не поспорить о чём-нибудь этаком, возвышенном.

Для удобства оставили один спор. Его всегда и ведут. Вот как это выглядит:

— Ну как, сладко у нас живётся детям? — закончила спой рассказ Квадратик.

— Нужно что-то придумать, — нахмурился Мурзилка. — Кажется, кое-какой план у меня есть…

И вы, ребята, когда проснётесь, подумайте, как помочь Квадратику и другим детям с планеты Квадратика.

Пояснения к загадочным картинкам:

— «…вскипел»

— «…потерял голову»

— …Кое-какой план у меня есть, — помолчав, повторил Мурзилка. Сидя на краю печи, он в задумчивости покачивал ногой. — Но на него нужно года три-четыре.

— А если Шиворот-Навыворот своими «царями-мокрицами» уничтожит все лишние вещи? — предложила Квадратик.

— И машину «если вы не выспались»? И «костюм при насморке»? И «самонадувающиеся» мячи? — «Племянник» вздохнул. — Не могу. Рука не поднимается.

— Придётся мне действовать одному. — Мурзилка задумался. — А свою метлу ты мне не дашь?

— Бери на здоровье! — Шиворот-Навыворот любовно потрепал печь по трубе. — Эта штука получше будет. Но только я четыре года сидеть здесь не могу. Тётушка волноваться будет. Злая волшебница Ябеда-Корябеда. Она меня только на месяц-полтора пускает гулять. Не больше.

— Ты теорию относительности помнишь? — прервал его Мурзилка. — Если я на твоей метле разгонюсь почти до скорости света, то время для меня будет идти во много раз медленнее. Так что за несколько дней управлюсь[11]. — Мурзилка вскочил на метлу. — До скорого!

…Несколько минут Квадратик и Шиворот-Навыворот просидели в молчании. Наконец «племянник» поднял глаза. Видно, что-то мучило его. Внутренняя борьба чувствовалась в его взгляде. В конце концов он не выдержал.

— Поесть бы!.. — сказал о наболевшем «племянник по раз уму». — Ну, это мы сейчас живо Царь, царица, клоп, мокрица!

— Скатерть-самобранка! — с гордостью объяснил Шиворот-Навыворот. — На полупроводниковой схеме. Вот здесь, на краешке, видишь кнопки? Это пульт. Набираешь кодированное название того, чего хочется, а затем произносишь вслух.

Вот смотри. Какое бы пирожное мне съесть? Эклер? Корзиночку? Ага, знаю… — «Племянник» нажал на кнопки. — «НАПОЛЕОН»!

На скатерти появился человек в треуголке. Одна рука — за отворотом мундира, в другой — подзорная труба.

— Ой! Кнопки, кажется, перепутал. Скатерть-самобранка, спасибо за угощение! — произнёс магические слова Шиворот-Навыворот. — Ладно. Съёмка я лучше отбивных котлет. ОТБИВНЫЕ…

В воздухе появилась дубинка. Она угрожающе двинулась к «племяннику».

— Эй! Скатерть-самобранка, спасибо за угощение!..

Опять кнопки перепутал! Ладно, надо чего попроще. Закажу-ка я…

Направляя метлу по улицам громадного города, Мурзилка мысленно ещё раз проверил свой план:

«Итак, всё, что нас окружает, состоит из мельчайших частиц, которые называются атомами. И когда из дерева, например, делают мебель или из металла машину, то атомы эти не изменяются.

Кроме того, известно, что атомы движутся. Да и внутри самого атома происходит движение частиц, из которых он состоит, — электронов вокруг ядра. Не означает ли это, что в них есть жизнь, сознание? А значит, и память? Память, которая сохраняет образы того, чем атомы были раньше?»[12]

Мурзилка притормозил у мебельного магазина, слез.

«Странный мне предстоит разговор. Беседа с атомами. Но другого выхода нет».

И Мурзилка начал говорить.

Он рассказал атомам всю историю Чёрной Дыры. Рассказал о том, что сделала с планетой и её жителями тяга к вещам, вначале такая, казалось бы, безобидная. Рассказал о детях, которые из-за чудовищного тяготения не могут веселиться, как их сверстники на других планетах. О взрослых, которые стараются перещеголять друг друга обилием ненужных вещей. О громадных вместилищах для вещей, которые заполнили собой почти всю планету…

— А теперь решайте, как вам поступить. Оставить всё по-прежнему или вспомнить, кем вы были раньше. — Мурзилка замолк.

Было тихо. Солнце клонилось к вечеру, и неподвижные ряды всевозможных шкафов, тумбочек, сервантов отбрасывали длинные тени.

Внезапно произошло какое-то движение, прямоугольные силуэты оплыли, вытянулись… Перед Мурзилкой шумела свежей листвой зелёная роща.

И одновременно с этим в разных концах города раздались сигналы тревоги. Мурзилка оглянулся — метла исчезла…

«Теперь я один не справлюсь. Придётся возвращаться за помощью». — Мурзилка сделал несколько шагов и почувствовал, что при таком притяжении он не пройдёт и половину пути.

…На планете уже давно принято было считать красивым того, кто имел больше костюмов, а умным того, у кого было больше машин.

Директор мебельного магазина был машин на двадцать умнее и костюмов на пятьдесят красивее других. И он был очень удивлён, когда вместо своего кресла оказался на верхушке дерева.

Отцепив штанину («Надо заказать специальный отцепляльный костюм», — подумал он), директор спустился вниз, с ненавистью пнул ногой ствол дерева и сел на метлу: «Нужно предупредить всех о том, что задумал Мурзилка».

Однако всё уже было известно. Когда трое друзей обсуждали план, их мысли были прочитаны, и теперь «самые красивые» и «самые умные» что-то замышляли…

…Шиворот-Навыворот и Квадратик бойко уплетали яичницу, когда на улице показался Мурзилка.

— Я поразмыслил, — начал он, когда приблизился. — В общем я ошибался. Полным-полно вещей — это же замечательно. Подумаешь, тяготение!

У Квадратика округлились глаза.

— Ну ты даёшь! — оторвался от яичницы Шиворот-Навыворот.

— А что! Подумаешь, в прятки они не могут играть! Футбол им подавай! — послышался голос Мурзилки с другой стороны.

Девочка и «племянник» обернулись — сзади был ещё один Мурзилка.

— Решено! Оставляем всё как было! — подошёл третий Мурзилка.

Улица заполнялась новыми Мурзилками. Они шумели, размахивали руками и доказывали друг другу, как прекрасна жизнь на Чёрной Дыре. Послышались звуки музыки — из переулка вышла колонна Мурзилок. Над ней трепетали в воздухе ленты и воздушные шары. И, обессилев, еле держась на ногах, растерянно стоял в толпе, затерялся в ней наш Мурзилка.

Шиворот-Навыворот непонимающе посмотрел на девочку.

— Ты забыл, — Квадратик чуть не плакала. — Ведь у нас умеют не только читать чужие мысли, но и принимать чужую внешность.

— Как же мы нашего Мурзилку теперь отличим? — испугался «племянник».

— А если попробовать вот что? — сосредоточилась девочка. — Они ведь только снаружи похожи на Мурзилку. Внутри они другие. У них нет его доброты, самоотверженности, заботы о других. Поэтому…

Но коварны, коварны жители Чёрной Дыры! Вмиг услышали они слова девочки и прочитали её мысли. И тут же заполнилась планета жёлтыми существами, которые не только внешне, но и внутренне неотличимы были от Мурзилки.

— Это была их большая ошибка! — подняла вверх указательный палец Квадратик и засмеялась.

Став настоящими Мурзилками, начав думать так же, как он, посмотрев на всё его глазами, жители планеты пришли к такому же решению, что и Мурзилка, — уничтожить ненавистное тяготение.

Здесь и там стали исчезать склады ненужных вещей, горы никчёмных предметов, а на их месте появлялись леса, луга. Больше стало свободного места, чище был теперь воздух и всё меньше, меньше притяжение.

Вот уже дети играют со взрослыми в мяч, вот уже прыгают девочки через верёвочку, вот уже проводится чемпионат города по пряткам.

И хотя все жители Чёрной Дыры опять приняли свою внешность, но становиться прежними они теперь уже не хотели.

…Провожать Мурзилку и «племянника по разуму» пришла не только Квадратик, но много маленьких и взрослых жителей Солнечного Зайчика (так теперь стала называться планета).

— Эх! — огорчённо воскликнул Шиворот-Навыворот. — Сколько нам теперь назад тащиться! Впрочем, у меня имеется мыслишка.

Они с Мурзилкой встали на скатерть-самобранку, прощально помахали руками, и «племянник» произнёс:

— Скатерть-самобранка, спасибо за угощение!

Послышался негромкий хлопок — скатерть была пуста.

Уже на Земле Шиворот-Навыворот поинтересовался:

— Но почему всё-таки притяжение уменьшилось? Ведь вещи не исчезли вовсе. Вместо них появилось то, из чего они сделаны.

— Когда притягивает к себе зелёный лес, чистый воздух, прозрачная река — это совсем другое дело, — радостно засмеялся Мурзилка.

Так закончилось первое путешествие, в котором участвовали Мурзилка и Шиворот-Навыворот — родной племянник злой волшебницы Ябеды-Корябеды.

В глубокой задумчивости смотрел Мурзилка передачу «Спокойной ночи, малыши!».

Но не милые сердцу образы Хрюши и Фили видел он. Картины недавнего путешествия на Чёрную Дыру проплывали перед его мысленным взором. Встреча с Квадратиком, громадные дома, набитые вещами, разговор с атомами — всё волновало и будоражило.

«Взять хотя бы атомы, — Мурзилка встал, заходил по комнате. — Я ведь только слегка коснулся этой проблемы. Жизнь атома! А что, если совершить путешествие внутрь атома?»

…Шиворот-Навыворот с готовностью принял предложение о новом путешествии.

— Главное — продуктов побольше взять, — помня о неудаче со скатертью-самобранкой, «племянник» был предусмотрителен. — Нам ведь небось далеко ехать.

Мурзилка рассмеялся:

— Атомы — это мельчайшие частички, из которых состоит всё, что нас окружает.[13] Чтобы в них отправиться, нам просто нужно стать очень маленькими. Ну, это, я думаю, ты своими «мокрицами» сможешь сделать.

— Ага! — с умным видом поднял вверх указательный палец Шиворот-Навыворот. — Но только, например, в атом пола я не согласен — по нему все ногами ходят. Или в атом стекла — порежешься ещё, чего доброго.

И Шиворот-Навыворот стал размышлять:

— Давай лучше, — «племянник» увидел на столе вазочку с конфетами, — отправимся в атом «Золотого ключика».

— Видишь ли, — сдерживая улыбку, стал объяснять Мурзилка, — все атомы, из которых состоят пол и конфеты, железо и пух, человек и бабочка, в принципе одинаковы. Все они состоят из ещё меньших частиц — электронов, протонов и нейтронов.

— Однако я лучше буду жевать «Золотой ключик», а не откусывать щепки от пола, — возразил Шиворот-Навыворот.

— Видишь ли, — любезно улыбнулся Мурзилка, — атомы не продаются обёрнутыми в конфетную бумажку. И говорить об их вкусе нельзя. Вот когда они соединяются между собой…

— Ну хорошо, — кончил спор «племянник». — Значит, нам нужно стать совсем крошечными. Это я мигом. Ну что, поехали?

— Давай! — решительно произнёс Мурзилка.

— Царь! Царица! — сдвинул брови Шиворот-Навыворот. — Клоп! Мокрица!!!

Раздался щелчок — стало совершенно темно…

— Эй! — негромко позвал Мурзилка. Никто не отзывался. Мурзилка вытянул руки и растопыренными пальцами стал шарить вокруг. Пусто. Он сделал несколько шагов и упёрся в мягкую, пружинящую стену. Кверху она закруглялась, переходя, по-видимому, в свод.

«Всё-таки странно устроен атом», — мелькнуло у Мурзилки в голове. Держась одной рукой за стенку, он пошёл вдоль неё. Стена всё время заворачивалась внутрь, и, пройдя ещё шагов тридцать, Мурзилка понял, что сделал круг.

«Круглое помещение со стенами и потолком из какой-то толстой ткани», — догадался он.

Мурзилка нагнулся, нащупал край стены и поднял его. Снаружи хлынул свет. Мурзилка лёг и с трудом протиснулся через щель наружу. Здесь было светло. Помещение, в котором он до этого находился, походило на юрту — жилище степных кочевников. Недалеко лежала высотой с двухэтажный дом гора какого-то оранжевого и синего материала.

«Но где же Шиворот-Навыворот?» — озадачился Мурзилка.

— Э-ге-гей! — крикнул он.

В недрах матерчатой горы что-то зашевелилось, это шевеление стало подниматься вверх, всё выше, и наконец на поверхности появилась голова «племянника».

— Чего это? — изумлённо спросила голова.

Мурзилка и сам ничего не мог понять и с недоумением оглядывался вокруг. Невдалеке он заметил какой-то огромный механизм. Присмотревшись внимательнее, он с удивлением обнаружил, что это был… его собственный фотоаппарат. Но только небывалых, исполинских размеров.

И тут Мурзилка всё понял…

— Нас-то ты сделал меньше размером, — повернулся он к «племяннику», — а наши вещи не уменьшил. Вот это знаешь что? — показал он на юрту. — Это мой берет. А груда материала, в которой ты чуть не утонул, — твои штаны и футболка.

— А-а-а-а! — догадался наконец Шиворот-Навыворот. — Сейчас исправим. Царь, царица, клоп, мокрица!

Щелчок — и одежда заняла подобающее ей место.

— Но придётся тебе нас ещё уменьшить, — сказал Мурзилка, — великоваты мы пока.

— Ещё так ещё, — не стал возражать «племянник по разуму». Он прошептал заклинание, раздался щелчок…

— Так достаточно? — Шиворот-Навыворот присел отдохнуть на большой валун. — А он, кстати, откуда здесь взялся?

— Это обыкновенная пылинка. Такого мы теперь размера. Но нам нужно стать ещё намного-намного меньше.

— Намного-намного? — «Племянник» кинул в сторону камешек. — Попробуем… Царь, царица, клоп, мокрица!

Щелчок — путешественники находились в пустынной местности. Лишь далёко на горизонте возвышалась огромная скала.

— Это камешек, что лежал рядом с пылинкой. Ты его ещё бросил, — пояснил Мурзилка. — Но нам нужно стать ещё меньше.

— Ещё? — Шиворот-Навыворот вытер со лба пот, одна капелька упала на землю.

Смолкли последние звуки заклинания. Перед путниками простиралась безбрежная гладь моря. Силуэт какого-то вроде бы корабля виднелся вдали.

— Это твоя капелька, — указал на море Мурзилка. — Но нам нужно стать ещё меньше.

— А как мы назад вернёмся? А если заблудимся в этих скалах-морях? Ну ладно, — вздохнул «племянник». — Царь, царица, клоп, мокрица!

Раздался щелчок…

…Довольно-таки идиллическую картину увидели Мурзилка и Шиворот-Навыворот.

Ласково светило солнце. На детской площадке собралась группа ребят. Они играли в песочнице, прыгали по «классикам». Один из мальчиков пиликал на скрипке, другой, в очках, нахмурив лоб, изучал толстенную книгу.

Всё это было бы очень похоже на обычную сцену во дворе, если бы не странноватый вид ребят: они были совершенно круглыми. Прямо шарики, из которых торчали ручки и ножки. Причём мальчики были зелёного цвета (ну это-то понятно — какими же ещё быть, если целыми днями играть на скрипке), а девочки — голубого.

Увидев Мурзилку и «племянника», ребята окружили путешественников.

— Протон Оля, — представилась одна из девочек.

— Протон Света, — протянула руку другая.

Через минуту Шиворот-Навыворот с удивлением обнаружил, что у всех девочек была одна и та же фамилия — Протон.

«Близнецы!» — решил он.

— Нейтрон Костя, — назвался мальчик со скрипкой.

— Анатолий Нейтрон, — подошёл тот, что с книгой.

Нейтронами оказались и все остальные мальчики.

«Тоже близнецы!» — озадаченно почесал в затылке «племянник».

«Протоны и нейтроны… Так ведь это ядро атома!» — просветлел Мурзилка. И в тот же миг что-то больно щёлкнуло его по носу.

Он огляделся. Невдалеке крутились какие-то подозрительные личности…

А теперь, ребята, если вы читали сон на ночь — спите. А если смотрели его во сне — просыпайтесь, вставайте.

Только не перепутайте, не сделайте наоборот.

Подозрительные личности — шарики красного цвета — продолжали крутиться вокруг протонов и нейтронов. Мурзилка пригляделся: это были мальчишки с довольно озорными, но добродушными физиономиями.

«Кто бы это мог быть?» — задумался Мурзилка, и тут же что-то щёлкнуло его по уху.

— Электроны! — завизжали девчонки и бросились кто куда.

В это время личности все как один достали трубки и дали прицельный залп ягодами рябины.

— Ну конечно, это электроны! Кому же ещё крутиться вокруг ядра атома! — осенило Мурзилку. Он в задумчивости спрятался за спинкой лавочки. Но откуда в атоме рябина? Может быть, это вовсе не ягоды, а тоже какие-то частицы? И то, что я вижу, не озорство, а научный эксперимент бомбардировка атома?

Немного смущало то, что «исследователи» при каждом удачном попадании не доставали срочно блокноты, чтобы записать научное наблюдение, а хватались за животы и совершенно ненаучно хохотали.

Всё это очень развеселило «племянника по разуму». И веселило довольно долго. Как раз до того момента, когда ягода рябины крепко стукнула его прямо в лоб.

— Ой! — оторопел Шиворот-Навыворот и потёр лоб.

— Ой! — удивился он ещё больше и потёр макушку.

— Ой! Ой! Ой! — потёр он щёку, спину и шею. — Ну — ой! — держитесь! Сейчас вы у — ой! — меня по — ой! — пля — ой! — шете! Царь! Ца — ой! — рица. Клоп! Мо — ой! — крица!

Но заклинанье с ойканьями внутри не сработало.

— Царьцарицаклопмокрица! — не переводя духа, выпалил «племянник».

Что-то звякнуло — на земле появился пылесос.

Шиворот-Навыворот нажал на кнопку, пылесос загудел, и ягоды рябины сразу же изменили направление полёта. Они описывали в воздухе дугу и затягивались пылесосом. Но это было ещё не всё.

«Племянник» нажал выключатель, переключил что-то и снова нажал на кнопку. Пылесос загрохотал, и из него понеслись рябиновые очереди. Разноголосое ойканье донеслось из боевых порядков нападавших. Через минуту противник был смят, опрокинут, рассеян. Пылесос смолк.

Шиворот-Навыворот победным взором обвёл поле боя и… побледнел.

Прямо на него смотрела чёрным отверстием труба в обхват толщиной. Тихо посмеиваясь, электроны заряжали её таким же арбузом.

— Все разом дуем в трубу! — донеслось до слуха «племянника».

— Что же делать? — занервничал «племянник». — Нужно посоветоваться с Василисой Премудрой. Царь-царица-клоп-мокрица! — торопливо прошептал он.

…Появление Василисы Премудрой произвело неожиданное действие.

— Василиса пришла, классный руководитель! — раздался встревоженный шёпот, электроны незаметно, бочком-бочком отошли в сторону и с невинным видом стали прогуливаться вокруг.

— Дима! — хорошо поставленным голосом обратилась Василиса Премудрая к одному из нападавших. — Ты что, уже все уроки сделал? А другого занятия вы не нашли? — строго посмотрела она на остальных. — А твои родители, Антон, почему в школу не приходят?

— Одну минутку! — перебил её Шиворот-Навыворот. — Но я-то ведь вызывал Василису Премудрую, а не учительницу.

— Все Премудрые направлены по совместительству в школы классными руководителями. Я, например, Василиса Михайловна Премудрая. А есть в нашей школе Ирина Петровна Премудрая, Астра Герасимовна Премудрая…

Протоны и нейтроны стали потихоньку выбираться из укрытий. Серьёзно поразмыслив, вылез из-за лавочки и Мурзилка.

— Вы на электронов не обижайтесь, — повернулась к нему классная руководительница. — Они ребята неплохие. Озорные немного, но добрые, не хулиганы. Дело в том, — продолжала она, — что мальчишка-электроны по натуре своей чуть-чуть как бы отрицательные, как бы несут в себе небольшой отрицательный заряд.[14] Всё бы им баловаться да шалить.

— Вот девочки-протоны, те другое дело. Те заряжены очень положительно.[15] Любят спокойные игры, порядок, чистоту…

— А зелёные шарики? Мальчики-нейтроны? — поинтересовался Мурзилка.

— Ну, у них нет, конечно, отрицательного заряда — им не до баловства. Но и заряда, как у девочек, тоже нет — зря их иногда дразнят «маменькиными сыночками». Можно подумать, что у них вообще никакого заряда нет.[16] Такие, знаете, ни рыба ни мясо. Но это, конечно, неверно. У Кости, например, сильный заряд — любовь к музыке.

Нейтрон Костя уже сидел на лавочке и тихо играл на скрипке.

— У Толи тоже мощный заряд — интерес к физике и математике.

Нейтрон Толя, изредка поправляя очки, изучал книгу.

— Ну, мне пора! — спохватилась Василиса Премудрая. — У меня ещё совещание в роно. — И она исчезла.

Мурзилка и Шиворот-Навыворот не заметили, как во время разговора электроны понемногу подошли, как завязался разговор между ними и девочками-протонами и как началась весёлая игра в салочки. Смех и радостная возня поднялись на площадке. Весело было ребятам.

Вдруг веселье стало постепенно, но быстро стихать — так тускнеет и гаснет свет в кинотеатре перед началом сеанса. Лица девочек сделались испуганными, некоторые стали поспешно собираться домой.

На углу детской площадки стоял парень — чёрный шарик и нехорошо улыбался.

— Это Жора. Античастица, — прошептала Мурзилке протон Света.

— Привет частичкам! — ухмыльнулся Жора. — Всё в дочки-матери играете? — обратился он к электронам. — Пойдёмте что-нибудь поинтереснее придумаем.

Электроны, некоторые охотно, некоторые, чтобы не отставать от других, отошли в сторону.

… — Значит, надавали вам по шеям при помощи пылесоса, — хмыкнул Жора. Он осмотрелся, взгляд его остановился на кучке гравия — мелких камешков: — Сейчас повеселимся!

Жора взял трубку у одного из мальчишек, зарядил её камешком и, что есть силы, дунул. Мурзилка дёрнулся. Электроны засмеялись — со стороны это действительно выглядело забавно — и тоже стали обстреливать детскую площадку. Девочки бросились кто куда, Мурзилка шмыгнул за скамейку. Шиворот-Навыворот попытался подойти к пылесосу, но два попадания заставили его шарахнуться в сторону. Веселье среди нападавших бушевало вовсю.

Но вот заплакала одна девочка, за ней другая. Вот пополз по земле нейтрон Толя — ищет разбитые очки. Вот нейтрон Костя закрыл собой скрипку, и лишь вздрагивает его спина.

Иногда это может быть совсем незаметным — превращение озорства в жестокость.

Но вот остановился, почуяв неладное, один из мальчишек. Затем ещё один опустил трубку, другой отбросил камешки…

— Ну что, частички, кишка тонка? — Античастица Жора один вёл теперь обстрел. — А ну! Заряжа-а-а-ай! — подал он команду.

«Что же мне вызвать на помощь? — лихорадочно думал Шиворот-Навыворот. — Василиса Премудрая на совещании, Змей Горыныч уехал на каникулы к бабушке. Сапоги-скороходы? Шапку-невидимку? Ковёр-самолёт?..»

— Ковёр-самолёт, управляемый по радио, — подсказал Мурзилка.

Через несколько мгновений на земле перед ними лежал машинной выделки ковёр, а в руках у Мурзилки появился транзисторный приёмник.

Мурзилка включил транзистор, покрутил ручку настройки. Из приёмника зазвучали вступительные такты известной песенки. Ковёр сорвался с места, по прямой стремительно направился к Жоре, с ходу сбил с ног, так что тот грохнулся на ковёр, и понёсся вокруг площадки.

«Мы по-е-дём, мы пом-чим-ся на о-ле-нях ут-ром ран-ним…» — донеслось из приёмника.

Ковёр, подпрыгивая, носился по кругу. Лихой наездник — античастица Жора изо всех сил вцепился в него. Ноги у Жоры высоко подлетали.

Мурзилка покрутил ручку — из транзистора полились звуки бодрого марша: «Всё выше, и выше, и вы-ше-е-е…»

Ковёр стал по спирали подниматься вверх, и побледневшее лицо Жоры, подобно улетевшему воздушному шарику, стало быстро уменьшаться в размерах.

Мурзилка повернул ручку. Приятный мужской голос грустно запел: «Па-а-ду ли я, стрелой пронзённый…» Мурзилка, заслушавшись, мечтательно поднял глаза вверх.

Сверху на площадку падал ковёр. Мурзилка поспешно нажал кнопку… Но поздно.

…Жора, слегка теперь сплюснутый чёрный шарик, вылез из-под ковра и заковылял прочь. Отойдя на безопасное расстояние, он обернулся и злобно крикнул:

— Ну, частички, я вам ещё покажу!

Атом, в котором оказались наши путешественники, находился в стране Молекуле.[17] Античастицы — частицы, у которых всё устроено наоборот, — попадались здесь редко. Не подходила им обстановка.

В Молекуле вся жизнь, все отношения между частицами строились на честности, доброте, заботе о других. В Антимолекуле, откуда родом был античастица Жора, всё было наоборот[18].

Жора шёл домой. По обеим сторонам улицы тянулись антидома. Между ними попадались антикиоски с антимороженым. Жора купил антипломбир за 19 копеек и мгновенно перегрел горло. У него вспыхнул антинасморк.

«Нужно принять антибиотик,[19] — подумал он, — кажется, он как раз от насморка».[20]

…Жители Антимолекулы даже в мелочах всё делали наоборот.

Если они, например, садились обедать, то первое, уж конечно, наливали не в тарелки и, понятное дело, ели его не ложками. Всё было наоборот. Суп разливали в ложки и затем тарелками его хлебали.

Это было, конечно, не очень удобно. Ложки были слишком малы для этого, а тарелки чересчур велики.

Поэтому ложки стали делать большущими, как миски. И без ручек. — за них всё время цеплялись, и ложки опрокидывались. А потом уже их стали делать фарфоровыми — металл очень нагревался и обжигал руки.

Тарелки же, наоборот, сделали маленькими и металлическими. Для удобства к ним приделали железную же ручку.

…Проголодавшийся Жора сел за стол. Антиобед, как вы догадались, тоже был обедом «наоборот». Начал его античастица Жора, как и положено, с третьего.

На третье был компот. Вернее, антикомпот. Ну и конечно, «компот наоборот» варился не из сухофруктов и сахара. Он был сварен, смешно сказать, из капусты и мяса К тому же его солили.

Зато второе блюдо, которое, как известно, находится посередине обеда, ничем не отличалось от антивторого — те же котлеты с картошкой.

Под конец антиобеда было первое. Но и оно, как вы понимаете, было «наоборот». Суп был заправлен сухими яблоками, грушами и сливами. К тому же он был сладким.

Так что внешне антиобед выглядел довольно обычно, но вы видели, какая за всем этим крылась сложность.

…Жизнь в Антимолекуле внешне тоже выглядела привычно. Так же античастицы крутились по своим орбитам или находились в антиядре. Так же при встрече приветствовали друг друга и улыбались. Но всё здесь было по-другому…

Небольшое число античастиц сидело в антиядрах и ничего не делало, не желая тратить свои силы и энергию. Остальные же крутились вокруг. Стараясь приблизиться к антиядру и оказаться в нём, они тратили много энергии, но безрезультатно.

Позитроны, конечно, часто возмущались, что их энергией пользуются бездельники, сидящие в антиядре. Но ничего решительного не предпринимали. Ведь каждый сам надеялся оказаться на их месте.

На этом и держался антимир.[21]

…Кончив антиобед, Жора поднял глаза к антиполу (потолку) и стал думать, как он отомстит Мурзилке, «племяннику» и «частичкам».

«Нужно сделать так, чтобы мальчишки-электроны сами превратились в античастиц. Чтобы стали злыми, лживыми и безжалостными. Тогда они сами за меня отомстят». И Жора стал дальше разрабатывать свой коварный план.

«Для начал? нужно перессорить электронов между собой. Что бы придумать?.. О! Спецмяч!»

…Разговаривать в Антимолекуле было так же сложно, как и обедать. Внешне это было совсем незаметно. Но при этом происходила громадная работа по переиначиванию «первого блюда в третье» и наоборот.

Направляясь к мастерской, где он надеялся заказать специальный мяч, античастица Жора прикидывал в уме: «Мяч мне нужен срочно. Если я вежливо об этом попрошу, то ничего не добьюсь. В мастерской поймут, что можно тянуть сколько угодно — меня бояться нечего. Но если я буду держаться небрежно и вызывающе, они поймут, что я хитрю, — это ведь первое, что приходит на ум. Поэтому всё же буду вежлив и корректен. Это собьёт их с толку…»

Ох, сложно, сложно вести разговоры в антимире!

…На следующий день спецмяч был готов. Античастица Жора залез в него, захлопнул люк и огляделся: «Тесновато!»

Мяч был Жориного размера и сидел как сшитый по заказу костюм. Механизм управления был расположен удобно, приборная доска прямо перед глазами, и теснота не мешала. Поролоновая прокладка, амортизаторы и мягкая подвеска предохраняли водителя от возможных ударов по мячу.

Жора отпустил тормоз, включил двигатель, и мяч торопливо поднялся в воздух.

…Раздался свисток, и нога Мурзилки нанесла первый удар по мячу. И хотя Мурзилка лишь едва его коснулся, удар получился сильным. Он получился очень мощным и довольно-таки не в ту сторону. Мяч уверенно летел в ворота команды Мурзилки.

Один из электронов-защитников подставил ногу, мяч срезался и неторопливо двинулся дальше, с некоторым даже уважением огибая остальных игроков команды.

Подлетев к вратарю, мяч на манер искусственного спутника Земли сделал несколько оборотов вокруг него и плавно опустился в угол ворот. Сильно озадаченный вратарь успел лишь несколько раз хлопнуть ладонями по воздуху, будто ловил моль.

Мёртвая тишина длилась не очень долго.

Долго длилось то, что наоборот: крики, взаимные обвинения и беззвучные, правда, кручения пальцем у виска.

Едва начали с центра поля, как мяч весело запрыгал по знакомой уже дорожке в ворота. Как заведённый он взвился в воздух у ног вратаря, но пронёсся между его распростёртых рук и влетел под планку.

К перерыву счёт был ничейным: 23:23. Причём все голы и команда Мурзилки, и команда, в которой играл Шиворот-Навыворот, забили в собственные ворота.

Мрачные, переругиваясь и бросая косые взгляды, игроки сидели на траве. Мурзилка встревожено наблюдал за ребятами: неужели эти нелепые голы перессорили их между собой?

К футбольному полю подошёл со скрипкой нейтрон Костя.

— Костик, сыграй нам чего-нибудь, — попросил Мурзилка.

Должно быть, действительно великим был композитор, который написал эту музыку.

Костя играл, и смешными и ничтожными начинали казаться разные мелкие неприятности. Думалось, что скоро произойдёт что-то большое и радостное: качнутся каникулы, родители купят щенка или с школах отменят двойки.

Музыка смолкла.

Мурзилка посмотрел на ребят. Недружелюбный огонёк погас в их глазах. Они стали переговариваться, кто-то улыбнулся.

К Мурзилке подошёл электрон Толя, поправил очки, откашлялся.

— Я тут проанализировал траекторию движения мяча. Учёл такие факторы, как скорость и направление ветра, притяжение земли, вращение мяча вокруг своей оси. Напрашивается определённый вывод, — он помедлил. — Движение мяча кем-то направляется. Извне или… или изнутри.

— Изнутри? — Шиворот-Навыворот с негодованием посмотрел на лежащий на земле мяч.

Античастица Жора почуял неладное. Он лихорадочно включил зажигание, стал отжимать сцепление, и в это время сильный удар потряс аппарат и Жору.

Сразу отказали рули высоты, система наблюдения, и Жора охнул. Тревожно замигали аварийные лампочки на пульте. Направленный безжалостной ногой «племянника» мяч летел в ворота.

Но не повезло, ох не повезло античастице! Ведь в самый угол, казалось, летел мяч. Верная, казалось, «девятка». Но в штангу угодил он. И не отскочил в поле, а грустно и безвольно шлёпнулся на траву.

Откинулся люк, и оттуда проворно выскочил пришедший в себя Жора. Он быстро затрусил прочь, что-то недовольно бормоча под нос и зло оглядываясь.

На этом сон заканчивается. Но вы ведь, наверное, знаете, что на ночь нужно читать вещи спокойные. А у нас тут вон чего получилось. Поэтому закончим такой сценой.

Солнце клонилось к вечеру. Деревья устало шевелили листьями под лёгким вечерним ветерком. Голоса птиц становились слабее, задумчивее, небо делалось всё синее…

Как вдруг из-за кустов показался…

Э-э! Куда это нас опять повело! Ладно, спите.

Всё.

Велико было желание античастицы Жоры отомстить Мурзилке и частицам. И Жора рискнул.

Напряг он голову. И пришла в голову Мысль. Издалека, долго шла Мысль, устала.

— Значит, так, — сказала Мысль Жоре. — Нам нужно поссорить электроны с ядром атома — протонами и нейтронами. Самое лучшее, если электроны вообще перестанут с ними водиться, покинут атом. И это можно сделать… — Мысль помедлила, — …если хорошенько ударить ядро атома — из него полетят электроны.[22]

— Ну да, — хмыкнул Жора, — это где же ты найдёшь частиц, которые согласятся, чтобы ими пуляли? Надо придумать что-нибудь другое.

Картина, которую можно было наблюдать на следующее утро, казалась немножко средневековой. Старинная медная пушка мрачновато поглядывала тёмным отверстием на детскую площадку. Но возле пушки лежала не кучка ядер и не какие-нибудь там горшки с зажигательной смесью, а горка игрушечных машинок и маленьких кукол.

Кряхтя и отдуваясь, Жора стал разворачивать пушку и в это время почувствовал в голове лёгкое шевеление.

Это проснулась Мысль и бодро приступила к делу.

— Значит, так, — Мысль хлопнула ладонями и потёрла их, — напоминаю. Обычно при бомбардировке ядра атома частицы-снаряды разгоняют до большой скорости. Для этого существуют специальные устройства.[23] Ну, мы-то шарахнем не частицами, так что наше устройство попроще.

…Обычное оживление было на детской площадке. Мурзилка, Шиворот-Навыворот, электроны и протоны — все играли в «колдунчики». Даже нейтроны Костя и Толя па время оставили свои занятия.

Вдруг невдалеке раздался грохот, нарастающий свист, и на площадку посыпались яркие игрушечные машинки и маленькие куклы.

«Колдунчики» мигом вылетели из головы ребят. Расталкивая друг друга, все бросились поднимать неожиданные подарки.

Странный, однако, способ мести придумал Жора.

Тем временем обнаружилось, что не все игрушки одинаковы. Одним мальчикам достались хрупкие и простенькие пластмассовые машинки, другим же ярко раскрашенные машинки из металла, с резиновыми шинами.

У одних девочек-протонов были обыкновенные голышки, у других же куклы были одеты в нарядные платьица и сарафанчики.

Нет, никто не стал завидовать. Ну, разве только чуть-чуть.

Но вот снова что-то сверкнуло, грохнуло, и на площадку посыпалась новая партия игрушек.

Те, кому не повезло в первый раз, энергично толкаясь и стукаясь головами, бросились на землю. Быстрее всех бросился Шиворот-Навыворот. Мурзилка стоял в стороне, встревожено наблюдая за происходящим.

Зато какие славные машинки получили те, кто не мешкал! У них открывались боковые дверцы, капот и багажник — в нём лежало запасное колесо и чемодан. Чемодан тоже открывался — в нём был набор миниатюрных машинок, в которых, открыл багажник, можно было обнаружить запасное колесо и маленький чемоданчик. И в нём был набор крошечных машинок…

Куклы же, если их наклонить, закрывали глаза.

Новые счастливцы не могли, конечно, удержаться. Лишь немножечко ехидной была у них улыбка. Лишь чуть-чуть высовывали они язык, показывая его неудачникам. И настоящая зависть стала появляться у неудачников.

Когда раздался новый выстрел, стук голов был такой, будто начали партию в бильярд. Возникла потасовка.

Напрасно Мурзилка призывал успокоиться — его никто не слушал. Ведь наградой победителям были автомобильчики, которые по желанию ездили, прыгали, плавали, летали, зарывались в землю. Пластмассовые же куклы двигались как живые и даже разговаривали.

Из самой середины свалки Мурзилка вытащил «племянника».

— Ты что, разве не видишь, что вес это начинает напоминать?

— Чего? — медленно приходил в себя Шиворот-Навыворот.

— Чёрную Дыру!

Тем временем на площадке установилась тишина. Лишь изредка она прерывалась всхлипыванием побеждённых и радостными возгласами победителей. Несколько электронов обиделись и ушли с площадки.

— Нужно срочно что-то придумать, — Мурзилка был сильно взволнован, — Как бы пробраться к пушке и обезвредить её?

— А что, если… — Шиворот-Навыворот наморщил лоб, — попробовать шапку-невидимку?

— А ведь это мысль! — оживился Мурзилка. — Только давай быстрее.

— Царь, царица, клоп, мокрица! — проговорил «племянник».

Щелчок — и у него в руках появился головной убор. Это была довольно кокетливая шляпка.

— Да что я, девчонка, что ли! — и он вновь прошептал заклинание.

Шляпка дёрнулась, исчезла — и появилась шапка-ушанка.

— Запаришься в ней в такую жару, — недовольно пробурчал Шиворот-Навыворот.

Мгновение — и в руках у него оказалась замшевая кепка.

— Вот только не знаю, пойдёт ли она мне. — Шиворот-Навыворот достал небольшое зеркальце, посмотрел на себя с одного и другого бока и осторожно приладил кепку на макушку. Раздался неслышный хлопок, словно лопнул мыльный пузырь, — и «племянника» не стало.

— Чего это с зеркалом? Ничего не видно, — раздался из пустоты его негодующий голос. — Ах, ну да! — спохватился Шиворот-Навыворот. — Ладно, беру кепку. Как видимость? — поинтересовался он.

— Хорошая, — ответил Мурзилка.

— Как хорошая?! — обеспокоился «племянник».

— Ну, тебя не видно.

— Это значит, плохая видимость. Совсем не видно?

— Совсем. Тебя плохо не видно.

— Это называется хорошо не видно, — нравоучительно пояснил Шиворот-Навыворот. — Нет, не беру я её! — И он снял кепку.

— Ну, как знаешь! — не выдержал Мурзилка, вырвал шапку-невидимку и надел её…

Шиворот-Навыворот, потеряв Мурзилку, обескуражено двинулся к пушке один.

… — Видал? — сказала Жоре Мысль. — Сюда идёт. Сейчас начнётся заварушка.

— Какая заварушка? — занервничал было Жора, но затем успокоился. — А мы в него из пушки.

— Из пушки — это хорошо, — одобрила Мысль. — Неплохо бы ещё знать, где Мурзилка, в какую сторону стрелять. Впрочем, — она помедлила, — нам поможет пузырьковая камера.[24] Тащи ведро с водой, заряжай им пушку.

…Вспышка, грохот — всё вокруг заволокло густым туманом. Лишь широкая полоса прорезала серую пелену, выдавая, как у реактивного самолёта, движение Мурзилки. Полоса направлялась к пушке и была уже совсем рядом.

— Поздно. Пора сматывать удочки, — резюмировала Мысль и тут же покинула Жору.

Оценив обстановку, в тот же момент поспешно покинули его мужество и хладнокровие. Торопливо собралась душа и ушла в пятки.

Жора остался один.

Он затравленно оглядывался, искал, где бы спрятаться. Взгляд его упал на пушку.

— Ну, уж здесь-то меня никто не найдёт! — И Жора закатился в жерло.

Когда Мурзилка добрался до пушки, там никого не было. Лишь следы на земле да примятая трава.

— Опоздал, — сокрушённо сказал Мурзилка. Он оглядел пушку, подумал: «Красивая. Старинная». И развернул в сторону Антимолекулы. Раздался выстрел.

Так окончилась провалом, а вернее — взлетела на воздух, очередная попытка античастицы Жоры внести раздор в дружную семью частичек.

Мир в атоме был вскоре восстановлен.

Все поступили так, как предложил Мурзилка. Отдали свои игрушки в игротеку и по очереди стали ими играть.

Лишь Мурзилка, побывав на ветру в сыром тумане, простыл.

Картина получилась невесёлая. Тазы с тёплой водой и горчичники, полоскания горла и градусники были на той картине…

Ах, Жора, Жора! Уже дважды заваривал ты кашу, античастица Жора. Отменно несъедобной была эта каша. Щедро заправлял ты её перцем и горчицей, думая накормить ею Мурзилку и его друзей. Но самому пришлось расхлёбывать.

— Выстрелить мной из пушки! — негодовал Жора. — Это им даром не пройдёт.

И в голове у Жоры начала завариваться новая каша. Многих можно было ею попотчевать.

На следующий день по его требованию состоялось экстренное заседание античастиц. Зал был переполнен.

Приводим стенограмму этого заседания.[25]

…Бедный, бедный Мурзилка. Не прошла ему даром «пузырьковая камера»: он жестоко простудился. Порошки и капли в нос приносили лишь временное облегчение. Он дышал горячим паром над кастрюлей, но и это ему не помогло. Предложенную «племянником» «живую воду» Мурзилка отверг как предрассудок.

— Необходимо хорошее прогревание. Сейчас мы это сделаем, — прервал. Мурзилкины размышления нейтрон Толя. — Ребята! Электроны! Становитесь в круг!

Нейтрон Костя заиграл на скрипке, и хоровод красных шариков закружился вокруг Мурзилки, который сидел, опустив ноги в таз. «Пляски устроили! При чём тут прогревание?» — недовольно подумал он.

Круг танцующих сузился, и будто множество солнечных лучи кои пронзило Мурзилку. Тепло разошлось по всему телу, и Мурзилка почувствовал, что ему сразу стало легче.

«Чудеса какие-то», — подумал он.[28]

* * *

…Исцеление Мурзилки подходило к концу, когда около атома появился незнакомец. Очки в тонкой оправе с дымчатыми стёклами придавали его лицу весьма значительное выражение. Пришелец неторопливым шагом приблизился к нейтрону Толе.

— Привет! — незнакомец опустил на землю чемодан и широко улыбнулся. — Хороводы водите? Отстали малость. А это что у тебя? — Он со смехом уставился на растерявшегося Толика. — Очки? На, примерь мои.

Умный был нейтрон Толя, учёный. Но едва надел он очки, как стал похож на гения.

Выхватывая друг у друга, примеряли нейтроны чудодейственные очки, чтоб казаться умнее и значительнее.

— У нас таких очков завались, — незнакомец поднял чемодан. — Давайте к нам. Вы же нейтроны — ни положительные и ни отрицательные. Вам всё равно где быть.

На площадке стало тихо. Нейтрон Толя подошёл к чужеземцу и протянул ему великолепные дымчатые очки.

— Настоящему нейтрону трудно существовать вне родного атома. Покинув его, он обычно распадается.[29]

Подошёл со скрипкой нейтрон Костя,

— Ещё вам следует учесть, — сказал он, — что однажды несколько нейтронов покинули свой атом родной. И после этого ядро атома стало более устойчивым — образовалось Магическое число.[30]

* * *

…Античастица Жора был хмур и грозен как осенняя туча. «Опять не удалось! — подумал он. — Выходит, нет никакой возможности отомстить Мурзилке и его частичкам! Выходит, так и будут эти добренькие частички спокойно жить? Так не бывать этому! Я сам! Собой! Бомбардирую этот проклятый атом!»

Жора вскочил.

«Но ведь это будет не что иное, как аннигиляция! Взрыв, после которого не только ты, но, возможно, и вся Антимолекула не уцелеет!» — это шепнула Жоре пришедшая ему в голову мысль.[31]

— Пусть! — отмахнулся он от неё. — Лишь бы уничтожить их!

Жора всё быстрее и быстрее нёсся к Молекуле. Воздух вокруг него стал шипеть и светиться.

* * *

…Узнав о приближении Жоры, Мурзилка успокоил разволновавшихся было частиц.

— Времени у нас мало, но ещё можно что-то придумать. Ну, нейтроны, думайте, выручайте.

— А чего тут думать, — вмешался Шиворот-Навыворот, — Я своими «мокрицами» мигом всё улажу.

— Давай тогда быстрее, — стал торопить его Мурзилка. — И кого ты вызовешь?

— Джинна. Который из лампы.

И Шиворот-Навыворот встал в позу, чтобы произнести волшебное заклинание…

— …Итак, нам нужен Джинн из лампы. — Шиворот-Навыворот поднял руки вверх и произнёс громко, с расстановкой: — Царь! Царица! Клоп! Мокрица!

Тихо звякнуло, и па земле появился старинный светильник. Мурзилка бросился и торопливо потёр лампу. Все замерли. Даже нейтроны прекратили оживлённо обсуждать очередную идею и уставились на отверстие светильника.

Однако из лампы никто не появлялся.

Мурзилка нетерпеливо потёр ещё раз — тот же результат. Он забарабанил в бок лампы кулаками, затем повернулся спиной и несколько раз сильно постучал пяткой.

— Здесь же, по-моему, звонок есть, — вмешался нейтрон Костя.

Мурзилка заглянул сбоку, увидел кнопку звонка и смущённо нажал на неё.

Послышались шаркающие шаги, звяканье цепочки, щёлканье замков. Затем несильно зашипело, и из лампы прозрачным синеватым облачком выглянула бабушка-джинн.

— Тебе чего, милок? — ласково обратилась она к Мурзилке.

— Нам Джинна. Который из лампы, — оправился от смущения Мурзилка. — Очень нужен.

— Дак ведь переехали они. Новую лампу получили. Электрическую. Цельную люстру. Теперь у каждого своя лампочка. Жаль, адреса не знаю.

…Античастица Жора, разрезая кипящий воздух, нёсся к Молекуле. «Взорвать! Разнести! Разметать этих частичек!» — стучало у него в мозгу…

— Надо позвать другого Джинна. Который из бутылки, — предложил Шиворот-Навыворот.

— Только быстрее. Пожалуйста, быстрее! — беспокоился Мурзилка.

Волнение и беспокойство понемногу овладевали протонами и электронами. Нейтроны были лишь слегка озабочены.

Шиворот-Навыворот произнёс магические слова, лампа исчезла, и на её месте появилась бутыль с изящно изогнутой ручкой.

Через минуту выяснилось, что она была совершенно пуста. Джинна дома не было. Оставленная записка извещала, что он отправился в кафе-молочное.

Ещё одно заклинание, и перед «племянником», Мурзилкой и частицами стояла молочная бутылка. Но ни молока, ни Джинна в ней уже не было. Шиворот-Навыворот бросился в погоню.

Одна за другой перед ним возникали бутылки из-под яблочного сока, кефира, кваса, клубничного сиропа… но Джинна и них не было.

…Античастица Жора продолжал свой полёт. От трения о воздух и от злости он раскалился, и, казалось, вот-вот взорвётся. «Уже близко!» — злорадно подумал Жора…

Джинна наконец нашли. Утомлённый посещением большого числа сосудов, он тихо посапывал в бутылке. Это была одна из множества бутылок, скопившихся на пункте приёма стеклопосуды.

Когда Джинна вытряхнули, он не проснулся. Не проснулся он и тогда, когда его стали расталкивать, тормошить, кричать ему на ухо. И в это время вдали показалась светящаяся точка.

Это летел античастица Жора. Все замерли. Мурзилка нервно постукивал пальцами. Всеобщее оцепенение прервал нейтрон Толя.

— Быстро становитесь цепочкой, — обратился он к мальчишкам-электронам. — А теперь все идите к другому краю площадки. Ведь что такое электрический ток? Это «направленное движение электронов».[32]

…В глазах у Жоры потемнело, когда он увидел Мурзилку и его друзей. Заметив цепочку электронов, он направился в самую её середину; «Пусть и меня не станет, но я уничтожу, сотру этих добреньких частичек. Вот они уже близко, уже совсем рядом…»

Цепочка изогнулась, и что-то мягко и плавно повернуло Жору по дуге. Края цепочки замкнулись за античастицей, и Жора против своей воли, как на карусели, стал совершать круги внутри её. «Карусель» всё разгонялась. Сначала электроны превратились в сплошную розовую полосу, потом в серую, затем исчезли вовсе, и античастица Жора почувствовал что-то неладное.[33]

Края хоровода разомкнулись, и Жорой в очередной раз выстрелило в сторону Антимолекулы. Но куда было старинной пушке до той невероятной скорости, с которой летел он сейчас!

Сам не зная, где он и что с ним происходит, античастица Жора на полном ходу врезался в своих сородичей.

К счастью, всё обошлось. Ведь попади Жора в антиядро, и могла начаться Цепная Ядерная Реакция. Что бы тогда осталось от Антимолекулы…

Осторожнее, сдержаннее стали после этого античастицы.

Вряд ли теперь кто-нибудь поддержал бы Жорины призывы.

А Жора не погиб. Лишь что-то сдвинулось, перемешалось в нём.

…В атоме было весело. Немного, правда, грустноватым было это веселье. Потому что Мурзилка и Шиворот-Навыворот покидали частичек.

— Живите дружно, — обратился к ним Мурзилка. — Для Молекулы ведь важна любая частица. И чем более разными они будут, тем большими свойствами будет обладать Молекула. И если в ней живут дружные частички, то такой Молекуле ничего не страшно.

Шиворот-Навыворот хорошо помнил, как долго им с Мурзилкой пришлось уменьшаться, пока они добрались до атома. Поэтому, когда смолкли слова прощания, он набрал в грудь побольше воздуха и, не переводя духа, произнёс:

— Царьцарнцаклопмокрица, царьцарицаклопмокрица, царьцарицаклопмокрнца, царьцарицаклопмокрица!!!

Наконец он остановился и огляделся.

— Опять что-то сломалось в заклинании? — окликнул его Мурзилка.

Было похоже, что они так и не покинули атом. Всё так же вокруг крутились шарики… Впрочем, нет. Некоторые из них были раскалены и светились.

— Промахнулся ты! — догадался наконец Мурзилка. — Переехал! Переборщил с размерами! Это же, — он показал на шарики, — планеты и светила. А вот это, — мимо проплывал небольшой голубой шарик, — наша Земля.

И Мурзилка проводил взглядом шарик, который полетел дальше, выделяясь среди других таких же своим чистым голубым блеском.

* * *

Надо ли говорить о том, что Мурзилка и Шиворот-Навыворот и конце концов благополучно вернулись домой, где их радостно встретили. Мурзилку его многочисленные друзья и читатели, а Шиворота-Навыворота — его родная тётушка, подобревшая в разлуке злая волшебница Ябеда-Корябеда.

На этом мы заканчиваем печатать для вас научно-фантастические сны «Путешествия туда и обратно». Вы, конечно, продолжайте смотреть сны, но только придумывайте их сами. И если придумаете что-нибудь интересное, напишите нам. Пусть ваш сон посмотрят все ребята.

КОНЕЦ.