Ситцевый бал
В сборник известного писателя Ц. Солодаря вошли пьесы, отражающие многообразную жизнь нашего общества. Образы рабочих, считающих свой труд делом чести («Поздние гости»), молодого депутата («Лебединая песня»), девушек, которые ставят настоящее чувство выше мещанской морали («Вика, Настя и другие»), делают пьесы интересными и содержательными.
ПОЗДНИЕ ГОСТИ
Пьеса в одном действии
АРЕФЬЕВ,
ЛЮДМИЛА,
ОЛЕГ,
ЗИНА,
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Галстук всегда был твоим слабым местом.
А р е ф ь е в. Но такой гигантский морской узел у меня впервые.
Л ю д м и л а. Я по последней моде, тонюсеньким узлом.
А р е ф ь е в. А ты до сих пор не заметила, что на отчетно-выборное я иду… не преувеличиваю, Людочка… иду действительно как на праздник.
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Как время летит! Подумать только, сегодня я отчитываюсь уже в пятый раз.
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Но я тоже не мертвой душой в бюро числился. Ты почему во вторник одна в кино пошла? Потому что я целый вечер сидел с Косенковым над сегодняшним отчетным докладом. И порядком спорили.
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Ты отвод мне даешь?
Л ю д м и л а. Костя, я серьезно. Тебе надо как-то разгрузиться. Третий курс и в заочном самый трудный. Перевальный.
А р е ф ь е в. Знаю, Люда. Но отказываться не собираюсь.
Л ю д м и л а. А вдруг тебя не выдвинут?
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Семен Петрович?
Но когда такой человек выступает первым — это, по-моему, только почетно. Он тебя любит…
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Скажешь «уважает» — получишь двойку. За бедность языка.
А р е ф ь е в. Он мне верит. Полагается на меня, как на себя… Не знал, что ты беседуешь с Семеном Петровичем обо мне.
Л ю д м и л а. Он весной к нам на родительское собрание приходил.
А р е ф ь е в. Понятно, ведь его внук, кажется… Егорка у вас учится.
Л ю д м и л а. Мы с Добрыниным встречаемся и на горсоветской комиссии.
А р е ф ь е в. Представляю, какого жару дает там старик.
Л ю д м и л а. Да, он может.
А р е ф ь е в. Умеет старик до сердца добраться. Жаль, давненько мы с ним не толковали обстоятельно.
Л ю д м и л а. Странно, он еще ни разу не был у нас на этой квартире.
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. И ты не предупредил Семена Петровича?
А р е ф ь е в. Пришлось через нормировщицу: мы ведь сейчас в разных сменах.
Л ю д м и л а. Позвонил бы.
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Сегодня же извинись перед Добрыниным. Я его на той неделе у Дворца культуры встретила. Хмурый какой-то.
А р е ф ь е в. Хмурый-хмурый, а как начинает на собраниях меня расписывать, хочется сквозь землю провалиться.
Л ю д м и л а. Я, правда, с Добрыниным на ваши цеховые темы не беседую, но у меня такое впечатление, что ему больше критика по душе.
А р е ф ь е в. Впечатление, умница моя, правильное. Но, как говорится, нет правил без исключения. Если бы слышала, как старик подает мою кандидатуру, изрекла бы свое любимое «антипедагогично».
Л ю д м и л а. Ты не школьник, а Добрынин не твой педагог. В конце концов, если сам «король фрезеровщиков» считает нужным поддержать бригадира, с которым, кстати, соревнуется, значит…
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а
О л е г. Неужели Константин Игнатьевич еще не вернулся?
Л ю д м и л а. Почему так удивляетесь, Олег?
О л е г
Л ю д м и л а. В этой квартире у нас еще нет телефона, и Костя не смог предупредить… Что вы так на меня смотрите?
О л е г
Л ю д м и л а. Какой-то вы, Олег, загадочный. Смотрите на меня с соболезнованием, словно Костя к другой женщине пошел.
О л е г. Что вы, Людмила Степановна?! Просто произошла неприятность, и Константин Игнатьевич от огорчения, наверное, по улицам бродит.
Л ю д м и л а. Что случилось?
Перестаньте мямлить!
О л е г
Л ю д м и л а
О л е г До голосования не дошло. Самоотвод.
Л ю д м и л а
О л е г
Л ю д м и л а. Что вы! Я только попросила Костю: разгрузись, иначе не вытянешь третий курс… Как вы переживаете за своего бригадира!
О л е г. Я не гость… Я… гонец с дурной вестью.
Л ю д м и л а. Какое там — дурной. Поймите, это я посоветовала Косте. Садитесь. Сейчас подогрею блинчики с мясом.
О л е г. Спасибо, не хочется.
Л ю д м и л а. «Не хочется». А домой придете — на консервы накинетесь. Знаю я ваши холостяцкие меню.
О л е г. Людмила Степановна, я, конечно, извиняюсь… но… но Константина Игнатьевича… заставили просить самоотвод.
Л ю д м и л а. «Заставили»? Костю? Кто же, интересно, смог его заставить?
О л е г. Было одно выступление. Поверьте мне, сплошная демагогия.
Л ю д м и л а. И мой муж не поставил демагога на место? Не верю.
О л е г. И я не поверил бы, скажи мне кто-нибудь перед собранием, что против нашего бригадира выступит Добрынин…
Л ю д м и л а
О л е г
Л ю д м и л а
О л е г. Нельзя сказать — совсем против. Можно считать — критика. Но с явным преувеличением.
Л ю д м и л а. И… и никто не поправил Добрынина?
О л е г
Л ю д м и л а
О л е г
Л ю д м и л а. Как это понять — «зацепил»?
О л е г. Критиковал-то он Константина Игнатьевича. А меня вроде для доказательства называл.
Л ю д м и л а. Для доказательства чего?
О л е г. Как бы вам сказать?..
Л ю д м и л а. Как Добрынин сказал.
О л е г. Он сформулировал вроде так: нетерпимые поступки… некоторых рабочих из передовой бригады товарища Арефьева.
Л ю д м и л а. Костя возразил ему?
О л е г
Л ю д м и л а. Зуйкову?
О л е г
Л ю д м и л а
О л е г. Не обижайтесь, Людмила Степановна, но, прямо говоря, Константин Игнатьевич как-то странно… совсем немотивированно… Начал он достойно, по-арефьевски… «Я убежден, что у нашей бригады совесть перед коллективом чиста…». Тут многие кричат: «Арефьев прав, бригада отличная!»
Л ю д м и л а. Я знаю.
О л е г
Л ю д м и л а
О л е г. На все сто! Запомните мое слово: на следующем же собрании Добрынину придется отказаться…
Л ю д м и л а. Не об этом я. Вы правы: Костя действительно решил побродить, обдумать…
О л е г. Я тоже кое-какие тезисы уже набросал.
Л ю д м и л а
О л е г. И еще так зло! А ведь какой душевный человек был. И шутил здорово. Только пришел я в цех — он меня остановил. «Походка у тебя, — говорит, — еще какая-то посторонняя. Ходи по цеху как хозяин. Ты уже рабочий человек. Рабочий!» А потом приметил: я верчу в руках заготовку. Подходит и тихо спрашивает: «Ты понимаешь, парень, что в руках держишь?» — «Понимаю, железяку». — «А в этой железяке, — говорит и на пальцах считает, — большущий труд сталеваров, литейщиков, доменщиков, машиностроителей, горняков, шахтостроителей, геологов. Видишь, пересчитать — пальцев одной руки не хватает». А я ему: «Ну если вы разных геологов считать будете, то и обеих рук не хватит. При чем тут геологи?» — «При том, — говорит, — что геологические экспедиции, может, тысячи километров исходили и сотни шурфов заложили, пока рудное месторождение нашли». Эти слова мне прямо в душу запали.
Л ю д м и л а. А то, что сегодня Семен Петрович сказал, вам в душу не запало?
О л е г. Не так говорил. Не то!
Л ю д м и л а. А что, наконец?
А р е ф ь е в. Извини, Людочка, я…
Л ю д м и л а. Хорошо сделал, что прогулялся.
А р е ф ь е в. Я в гостях был. Чай пили, чашки били, ни копейки не платили! Нет, Людочка, чашек я не бил. Но пирогов слопал порядочно.
О л е г. Это здорово, что в такой момент вы шутите!
А р е ф ь е в
О л е г
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. У Добрыниных.
Л ю д м и л а. У молодых?
А р е ф ь е в. Нет.
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. И Анны Ивановны.
О л е г
Л ю д м и л а. Речь идет о серьезных вещах, и мой муж не станет разыгрывать меня.
А р е ф ь е в. Людочка, где ему, холостяку, понять.
О л е г. Холостяки иногда принципиальнее женатых, товарищ бригадир.
А р е ф ь е в. Слышишь, Люда? Потолковав за чаем с Добрыниным, да еще у него дома, твой муж поступил беспринципно.
О л е г. Я так не сказал. Но завтра утром, уверен, сами станете упрекать себя. Ведь теперь Добрынин вообразит, что он в самом деле прав.
А р е ф ь е в
О л е г. Я где-то читал, что к старости у людей иногда меняется характер. Сварливые становятся мягкими, покладистыми, а добрые, справедливые, наоборот, раздражительными, придирчивыми, даже завистливыми.
А р е ф ь е в
О л е г. Не берусь утверждать, что завидует. Но его раздражает, что наша… ваша бригада квартал за кварталом оставляет его позади. Чисто по-человечески его можно понять; правда, Людмила Степановна?
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Костя…
О л е г. Я лучше пойду.
А р е ф ь е в. Останься.
О л е г. Вы в цехе за шесть с половиной лет голос на меня не повысили, а сейчас…
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. За то, что голос повысил, да еще на гостя, прошу извинить. А поговорить, товарищ Батурин, — поговорим сейчас. Я тихонько… тихонечко кое о чем тебя поспрошаю. А потом еще тише кое-что тебе скажу.
О л е г. Я на вас не в обиде, Константин Игнатьевич. Понимаю, в каком вы сейчас состоянии, но потолкуем лучше завтра.
А р е ф ь е в. Состояние у меня сейчас и вправду… не шибко…
Л ю д м и л а. Олег прав. Утро вечера мудренее.
А р е ф ь е в. Иногда, Люда вечер бывает неплох.
О л е г. Хорошо, поговорим. Только я хочу вас предупредить: я возмущен поступком Добрынина не из личных, так сказать, соображений.
А р е ф ь е в. А ты без «так сказать». Ты прямей и ясней.
О л е г. Могу ясней. Я ни секунды не боюсь, что из-за нападок Добрынина меня не примут в партию. Ваша рекомендация тоже кое-что значит.
А р е ф ь е в
О л е г
А р е ф ь е в. Сегодня и в кандидаты не дал бы. И Зине Зуйковой тоже.
Л ю д м и л а
О л е г. Спасибо, Людмила Степановна, мне не до ужина. Я должен узнать: чем это я так опозорил своего бригадира? И рекомендателя. И про Зину Зуйкову тоже интересно знать: чем она проштрафилась? Про меня товарищу бригадиру, может быть, из вытрезвителя сообщили, ну а Зина не иначе как драку на танцах во Дворце культуры учинила.
А р е ф ь е в. Не петушись, Олег. «Вытрезвитель», «драка». Не в этом корень. И не в том, что вы с Зиной кое в чем проштрафились. В том корень, что я, понимаешь… я, коммунист Арефьев, сегодня не имею права рекомендовать кого-нибудь в партию. Хотя бы самого наидостойнейшего!..
О л е г
А р е ф ь е в. Формальное право, конечно, имею, а вот… как бы тебе точнее?..
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Вот-вот, Люда! В самое яблочко. Понимаешь, мы не раз с тобой толковали, как опасно человеку не заметить своего нравственного ущерба. Ты даже показывала мне сочинение одного своего выпускника.
Л ю д м и л а. Хочешь сказать…
А р е ф ь е в. Может, к счастью, я заметил?.. Твой муж чересчур залюбовался почетными грамотами и статейками в многотиражке…
О л е г. Извините, Константин Игнатьевич, но Зину даже сам товарищ «король» ни единым словом не зацепил.
А р е ф ь е в. Семен Петрович и за чаем ее не «зацеплял». Хотя разговор у нас крутоватый был. Без дипломатического этикета. Не обижайся, Люда, но Анна Ивановна потерпеливей к шуму. На ее месте ты бы нас с Добрыниным через минуту по разным комнатам развела. Твой знатный муж, к сожалению, зашорился. И только уж после чая у них, в лифте сообразил: а ведь старик на собрании прежде всего свою бригаду «зацепил». Свою. И только потом уж о нас заговорил.
Молчи…
О л е г. И поспешили покаяться?
А р е ф ь е в
О л е г. В чем же нашей бригаде надо каяться?
А р е ф ь е в. В том, Олег, о чем Семен Петрович и не заикнулся на собрании. В том, например, что я на четыре твоих опоздания рукой махнул. На глазах у всей бригады!
О л е г. Но бригада в целом все равно дневное задание перевыполнила!
А р е ф ь е в. Вот и я так думал. А ведь не по совести оно.
О л е г. Но когда другие… «задерживались», я тоже за них работал! Понимал, что арефьевцы обязаны — кровь из носа! — дать продукцию сверх задания.
А р е ф ь е в
О л е г. Мне на Зину намекать нечего. К вашему сведению, товарищ бригадир, она на собрании, я видел, больше меня за вас расстроилась. С ее эмоциональностью Зина, пожалуй, перестанет здороваться с Добрыниным.
А р е ф ь е в. В знак сочувствия мне, да?
Л ю д м и л а. Костя, опоздавший — не прогульщик.
А р е ф ь е в. У вас в школе, может, оно и так. А в цехе…
О л е г. А в цехе мои «прогулы», да и Зинины тоже, не часами измеряются. Речь идет о десятке — максимум! — деталей.
А р е ф ь е в. Рабочая совесть часами и деталями не измеряется.
О л е г
А р е ф ь е в. Сначала говорится: один за всех.
О л е г. Знаю.
А р е ф ь е в. А если знаешь, то и другое должен знать: будь мы хоть сверхпередовые, никому из нас поблажек давать нельзя. И никакого нет у нас права просвещать кладовщиц и инструментальщиц, что мы арефьевцы, мы никому не уступаем первенство, нас по телевидению показывают — потому, мол, к обслуживанию нашей бригады вы, девицы-красавицы, должны подходить по-особому. В интересах, так сказать, престижа всего цеха.
О л е г
А р е ф ь е в. Есть и другие слова. Люда, подтверди — ведь твои ученики, я наслышан, говорят: синонимы — конек Людмилы Степановны.
О л е г. Добрынинцев тоже на заводе не обижают. Хотите синонимы — пожалуйста: не зажимают! Не притесняют!! Не обходят!!!
А р е ф ь е в. Но узнай Добрынин, что кто-нибудь из его бригады требует от инструментальщиц и кладовщиц привилегий для себя, ох не завидую я этому «кому-нибудь»!
О л е г. Не идеализируйте Добрынина.
Л ю д м и л а. Олег, насколько я знаю, это Семен Петрович обычно идеализировал моего мужа.
О л е г. А сегодня?
А р е ф ь е в
О л е г. Не обижайтесь, Константин Игнатьевич, но вы, вижу, как-то размякли от добрынинских чаев.
А р е ф ь е в. Нет, Олег. Я тверже стал. Раз мы с добрынинцами в передовых — значит, с нас и спрос больший. И Семен Петрович на собрании неспроста со своих упущений начал. Со своей бригады. Так совесть велит. Запомни, совесть… Люда, совесть как будто синонимов не имеет?
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. Да, поздновато.
О л е г. Вечер поздних гостей.
А р е ф ь е в
З и н а
Л ю д м и л а. Не волнуйтесь, Зиночка, не так уж поздно.
З и н а. Я у вас во дворе десять минут вертелась, пока дворничиха не успокоила, что ваши окна еще освещены. Но все равно позвонила бы!
А р е ф ь е в
З и н а. А у нас у всех одни высказывания.
О л е г
З и н а
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а
О л е г
А р е ф ь е в. Хватит, Зина. Я уже по горло сыт тем, что Олег выложил.
З и н а. Нет, не хватит, товарищ бригадир! Пусть вас это огорчает, но я…
А р е ф ь е в. Да, огорчает… Оказывается, я, дуралей, не знаю, чем дышите ты и Олег.
З и н а. Дышали. И Надя Слипченко тоже. А сейчас она собиралась со мной к вам, но у дочки температура почти тридцать девять. Так что и за Надю скажу… при вашей жене: правильно Добрынин подметил наши промашки! Справедливо! И свою бригаду правильно раскритиковал. И бригаду Воронина тоже. Я согласна с Семеном Петровичем. Вижу, вам неприятно такое слышать.
О л е г
З и н а
А р е ф ь е в
З и н а
А р е ф ь е в
З и н а. Что же ты, Олег?
О л е г. Не скрыли, а отложили. Не ко времени было.
А р е ф ь е в. Сейчас, думаю, самое время.
З и н а. Вы как раз тогда станок Вэ-шестнадцать до настоящего уровня доводили, целыми днями из цеха не уходили…
Л ю д м и л а
З и н а. Вот мы энергетиков и пристыдили. Бестактно будет в такой ответственный момент лучшего бригадира отвлекать. Огорчить, что, по итогам полугодия, наша бригада с электроэнергией… не очень-то церемонилась. Правда, один из энергетиков, толстенький такой, ни в какую. «Меня, — заявляет, — знатность вашего бригадира не интересует. Меня экономия электроэнергии интересует. А арефьевская бригада должна… всем остальным бригадам пример показать».
А р е ф ь е в. Ну, Олег Батурин, лучший оператор в бригаде, его, конечно, переубедил?
З и н а. Почему — он! Мы с Надей Слипченко тоже.
Л ю д м и л а
З и н а
Л ю д м и л а. Перенять простое — это, кто-то сказал, иногда самое сложное.
А руководство цеха не предупредило вас о перерасходе энергии?
З и н а. Цех-то сэкономил. В целом. Потому и мы проскочили.
Л ю д м и л а. В целом…
А р е ф ь е в. Правильно, Люда. Значит, должна понять, что я… обязан был дать себе самоотвод.
З и н а
А р е ф ь е в. По-моему, уже никто не сомневается.
Л ю д м и л а
З и н а
А р е ф ь е в. Олег, кстати, у нас по электроэнергии не запятнан. В многотиражке первый — первый! — от имени арефьевцев написал, что экономия электроэнергии — железный закон. И название-то какое — «Его величество электричество!».
О л е г. А другие мои названия вы тоже запомнили? Например, «Так поступают передовые работницы».
З и н а
О л е г. Не дядька, а ты. Твой поступок.
Л ю д м и л а
О л е г. Благородный. Когда не вышел на работу сменщик Зины, она осталась за станком еще на пять часов.
Л ю д м и л а. Молодец вы, Зиночка!
А р е ф ь е в. Зиночка-то молодец, а вот твой муженек упустил того самого фрезеровщика, которого Зина заменила.
О л е г. Какой же Володька Ляпунов фрезеровщик?! У него с элементарным снятием стружки ничего не выходило.
А р е ф ь е в. А за то, что Володька стал летуном, с кого надо стружку снимать? Не с бригадира ли?
З и н а. С нас.
А р е ф ь е в. Он «по собственному желанию» ушел, а мы — молчок.
О л е г. Володька уже на четвертом предприятии ошивается.
А р е ф ь е в. Это, кстати, Добрынин узнал, а мы…
Л ю д м и л а. Погоди, Костя… Володя Ляпунов? Он у нас в позапрошлом кончил. Несколько несобранный, увлекается то одним, то другим…
З и н а. Вот и Надя Слипченко говорила: «расхристанный».
Л ю д м и л а. Но если к нему терпеливо и по-хорошему…
З и н а. А мы с ним даже по душам не поговорили.
Л ю д м и л а
З и н а
Л ю д м и л а. Даже на неделю. Заранее знаю: некоторые строчки вы будете по нескольку раз перечитывать.
З и н а. «И чувства нет в твоих очах…».
А р е ф ь е в. «Безумно». А не мы ли к нему без ума подошли? Надо подумать. Ведь сначала он вроде…
Л ю д м и л а. Погоди, Костя.
З и н а. Кто?
Л ю д м и л а. Светлана. Она-то как относилась к Володе?
З и н а. Света не очень контактная… Но мне кажется, она ноль внимания.
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Люда, это два совершенно разных… разных полюса.
Л ю д м и л а. Почему? Представь себе, что… чисто теоретически… что у нас с тобой разлад. Неужели это не отразится на нашей работе?!
О л е г
Л ю д м и л а. Продолжайте, продолжайте.
О л е г. Я тоже за стихи, когда они ко времени и к месту. И некоторые выдающиеся даже наизусть помню. Но Володя Ляпунов…
З и н а. Они во Вьетнам пошли.
О л е г. Гляжу, Володька один рычаг запорол, другой — на волоске. Подбегаю: «Может, у тебя с зажимом неладно?» А он… точно помню… ни к селу ни к городу бахнул: «То-то станок, слышу, фальшиво поет». Я на него гляжу как на полного чудака, а он мне всерьез доказывает: станок, мол, всегда поет, только ежели, говорит, фреза острая, мелодия мажорная, а ежели тупая — минорная.
Л ю д м и л а. Олег, это же чудесно!
А р е ф ь е в
З и н а. Поговорю как следует, не сомневайтесь. Я только с алкашами говорить не умею. А с Володей…
Л ю д м и л а
З и н а. Вот это здорово! Уж мы вдвоем… Да и не вдвоем!.. Втроем! Как Тютчева по имени-отчеству?
Л ю д м и л а. Федор Иванович.
З и н а. Мы стихами Федора Ивановича так Володьку проймем, что… Знаете, Константин Игнатьевич, когда Добрынин про Володьку упомянул и про нашу воспитательную работу, мы все прямо пунцовые стали. Олег, видел, что с Надей Слипченко творилось?..
О л е г
З и н а
Л ю д м и л а. Пожалуйста. Объясните только: какой Серега и какие мысли?
А р е ф ь е в. Серега — это Сергей Лысцов из нашей бригады. А про мыслишки не знаю.
З и н а. Попросил он недавно меня с Олегом и Савостюком Петром Данилычем после смены задержаться. Посоветоваться решил. И выложил нам полный блокнот мелких предложений по крупным резервам.
А р е ф ь е в. Это вы так выразились?
О л е г
З и н а. Он рассчитал, что на… Олег, конечно, запомнил, на какой именно операции можно секунд сорок натянуть. На другой, прикинул, можно чуток металла сэкономить. И еще… В общем, конечно, если руки приложить, можно кое-какие резервы использовать.
А р е ф ь е в
З и н а
А р е ф ь е в. Ишь ты, «глобальным».
О л е г
З и н а. Я, дуреха, выразилась… «глобальным». Тогда же весь цех, все на заводе переживали за нас, как мы перейдем с новых станков на новейшие. «И нечего, — говорю Сереге, — в такой момент по мелочам, по копеечкам. От добра добра не ищут».
А р е ф ь е в. Ищут. Кстати, слышал я это от Семена Петровича.
З и н а. Не волнуйтесь, Константин Игнатьевич! Олег со своей памятью члена-корреспондента запомнил все Серегины мыслишки… мысли Сергея Лысцова.
О л е г. Моя память ни к чему. Не вышвырнул же Сергей свой блокнот на помойку.
З и н а. Ой! Главную Серегину мысль забыла! Он ведь знаете что предлагал? Написать от нашего цеха письмо прокатчикам. Пусть приписки в конце-то концов уменьшат. А то ведь станочники и время тратят зря и лишний металл в стружку пускают, чтобы из заготовки-курицы сделать деталь-цыпленка. Ну а мы засомневались: письмо на другой завод-гигант.
О л е г. Сам не напишешь…
З и н а. Мы подумали: а что завком скажет, а как дирекция посмотрит?..
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в. Есть, Людочка, более короткий синоним. Забурели.
З и н а
Л ю д м и л а
А р е ф ь е в
Л ю д м и л а. И Олег.
А р е ф ь е в. Разумеется, и Олег… так отнеслись к… как бы сказать… Ладно, скажу без синонимов. К справедливой, как нам ни горько сознавать, критике ветерана цеха.
З и н а. Все наши, кто был на собрании, так отнеслись!
А р е ф ь е в. Если буду возражать, моя жена скажет, что поступаю антипедагогично.
Л ю д м и л а. Скажу. Без синонимов.
З и н а
О л е г
Л ю д м и л а. Только чайку. Горячего-горячего… Костя, усади гостей за стол. Я мигом…
А р е ф ь е в
О л е г. Мне бы все-таки водицы.
А р е ф ь е в. Дай, Зинуша, пальто.
З и н а
О л е г. Я… я на кухню… воды попить.
Л ю д м и л а. Знаменитых пирогов по-добрынински не имеется. Но кое-что к чаю нашлось.
З и н а. Немало нашлось. Но, главное, найдите мне книжку Тютчева!
Л ю д м и л а. Олег, прошу к столу… Зиночка, как вы относитесь к студню?
А р е ф ь е в
З и н а. На Октябрьскую годовщину. Еще на старой квартире.
А р е ф ь е в. А вот я…
Л ю д м и л а. Костя, мне кажется, теперь приправа редко будет горькой.
ВИКА, НАСТЯ И ДРУГИЕ
Пьеса в двух эпизодах
ВИКА.
НАСТЯ.
СТЕПИЧЕВ.
ТАТЬЯНА СТЕПАНОВНА.
ОЛЕГ БОРИСОВИЧ.
Н а с т я
Государственная тайна?
С ним что-нибудь случилось?
Что ж, придется проштудировать.
В и к а
Н а с т я. Перестань. Я тебя в обиду не дам. И не хныкать надо, а радоваться.
Во-первых, твой… надеюсь, уже бывший Вадим — карь-е-рист!
Не заступайся за него. В желании парня сделать хорошую карьеру ничего страшного нет. Даже наоборот, так поступают не хиляки. Но! Но ради карьеры жертвовать тобой, твоим будущим; наконец, твоими… не переношу этого слащавого слова… чувствами — это, извини меня…
В и к а. Вадик меня любит!
Н а с т я. Дурочка. Как говорят в Одессе, мне смешно на вас… Пожалуйста, я отвечу тебе его же словами. Итак, цитируем умирающего от любви к тебе Вадика.
В и к а. Нет, ты не пропускай!
Н а с т я. Пожалуйста.
В и к а. Видишь?
Н а с т я. Для кого кстати?! Для Лени с Полтавщины это, может, и кстати, а тебе это до лампочки!
В и к а
Н а с т я. И не увидишь.
В и к а. Хочу увидеть. Но все равно, мне и теперь как-то теплее. Мне кажется, я знакома с ним и с его девушкой. Разве не радостно знать, что они не могут друг без друга? Пойми, Настюша…
Н а с т я
В и к а. Ты помнишь про них сказала: очень славные.
Н а с т я
В и к а. Вадик считал дни до демобилизации.
Н а с т я. Считал, как же. А когда получил «дембель», не полетел к тебе, а остался на гражданке там же, у черта на куличках. А ты?..
В и к а. Вадик ждет меня. С нетерпением. Ты же читала: не может он прилететь за мной, там сейчас дорог каждый строитель.
Н а с т я. Знаешь, если рассуждать без фиглей-миглей, я его не виню.
В и к а
Н а с т я. И без солдатской дружбы и без работы для души за целых два года вполне допустимо перекантоваться на другую девушку.
В и к а
Н а с т я. Без эмоций, малютка. Не очень мне нравится, как восторженно он пишет о какой-то нормировщице. И на цыганку похожа, и комфортабельную квартиру в Нальчике оставила!.. Наверное, догадалась забронировать: вернуться хочет уже с милым дружком. Теперь дур нет.
В и к а
Н а с т я
В и к а. Наверно! Все зависит от жены. Семью создает жена. Только жена!
Н а с т я
В и к а. Какие там мужики?! Мне нужен только Вадик.
Н а с т я. Тем более надо было слушать меня. Я предупреждала: Не пиши Вадиму так часто: пусть немного потоскует, помучается. Главное — поревнует. А ты напичкала себя старомодными стихами и разбаловала Вадима.
В и к а. Настя… Ты же знаешь… Я люблю Вадима…
Н а с т я. Выдумала! И не смотри на меня такими скорбными глазами. Выдумала! Уж я-то в этих проблемах больше тебя соображаю: как-никак целых четырнадцать месяцев была верной законной женой.
В и к а. Ты ведь любила Сергея…
Н а с т я. Малютка, любовь есть только в дискуссиях «Комсомольской правды». Еще по дороге в загс я смутно догадывалась, что он… Ладно, не стоит ворошить.
В и к а. Нет уж, скажи, раз меня учишь.
Н а с т я. Пожалуйста. Сергей принял меня за такую личную секретаршу, которая что угодно выпросит у директора.
В и к а. Ты же говорила, он… он с ума сходил по тебе.
Н а с т я. А когда усек, что переоценил мое влияние на начальство, стал недооценивать. Он-то надеялся через меня… А-а, что теперь вспоминать!
В и к а. Ты так и не сказала мне, кто он по специальности.
Н а с т я. По специальности он подонок. И твой Вадим тоже, думаю…
В и к а. Настя!
Н а с т я. Тоже не герой многосерийного фильма… Эх, Витусик, Витусик, ни одному из них верить нельзя.
В и к а. Я Вадику верю!
Н а с т я. Ну и зря! Я уже обожглась… Обжигалась не раз…
В и к а
Н а с т я. Жилье! Наверно, в бараке или — это уже полный модерн! — в вагончике. Фантазеры говорят: с милым и в шалаше рай! А умные добавляют: если шалаш имеет газ, горячую воду, центральное отопление. А там, куда тебя заманивает Вадим, все появится после того, как отгрохают волшебный мост.
В и к а. Нам с Вадиком далеко до старости. Еще успеем пожить в комфорте.
Н а с т я. К комфорту тянет и девятнадцатилетних.
В и к а. Допустим, тянет. А вместе с Вадиком я уж как-нибудь подожду комфорта до двадцати. Пока проживем без парового отопления — ну и что?
Н а с т я. А то, милая моя, что, пока появится паровое отопление, твоего образцово-показательного Вадима потянет куда-нибудь туда, где строят еще более сверхуникальный мост. И ты потащишься за ним. И по закону подлости — уже с потомством. Перспективочка!
В и к а. Ребенок по закону подлости? Ребенок?!
Н а с т я. Ну не по закону подлости, по закону… другому. Но ребенок же! А ты представляешь себе, как связывает ребенок? По рукам и по ногам… Будь ты понаблюдательней, заметила бы, как сохнет по мне один из наших… словом, фигура. Но ребенка не бросит, по-честному предупредил.
В и к а
Н а с т я. Ты совсем чокнулась. На все сто. Я тоже обожаю детишек. На мне, учти, держится шефская комиссия по детскому саду.
В и к а. Мы с тобой тоже пачкали пеленки, тоже не давали спать нашим мамам…
Н а с т я. Таких подробностей своего золотого детства не помню. Зато знаю: когда выходишь замуж, какое-то время надо жить для себя. Ну а там… через энное количество лет…
В и к а. Строгий план. В любви, как в НИИ?
Н а с т я. Ты остришь — хороший признак. Давай пить чай, а утром сама взглянешь на всю эту историю трезвыми глазами. Правда?
Хотя зачем откладывать на утро? Давай сейчас сочиним ответ Вадиму.
В и к а. Не сердись, но… при чем тут ты?
Н а с т я. При том, что я забочусь о тебе, дурочка. Обязана. У тебя здесь нет никого ближе меня.
В и к а. Конечно, Настя. Но…
Н а с т я. Никаких «но»! Я не имею права отпустить тебя на какую-то стройку. Кстати, совсем не престижную. Да да, ни по радио, ни по телеку никто и не заикнулся про этот легендарный мост. На который тебя Вадим так легко променял.
В и к а. Вадик уверен, что я приеду.
Н а с т я. Ах, уверен! И уверен, что стоит ему придумать еще какой-нибудь вольт, и ты с ходу: «Всегда готова!»
В и к а. Странно, кто это «мы»?
Н а с т я. Да, мы. Я и директору не постесняюсь доложить, какую роковую ошибку готова совершить наша сотрудница. И твоему завлабу. И Степичеву, конечно.
В и к а. Степичеву-то какое до меня дело?
Н а с т я. Не притворяйся, Вика. Весь институт знает, как он бледнеет и дрожит, только ты появляешься. Мало сказать — влюблен. Сражен!
В и к а
Н а с т я. Не спорю, твой Вадька лучше смотрится.
В и к а. А я думала, Степичев… к тебе…
Н а с т я. Какая ты наивная! Он говорит со мной только о тебе. Учти, Константин Константинович Степичев — надежда института! Это тебе не Вадькины мосты. А может быть, хорошенькие мостовички.
В и к а. Я тебе запрещаю так… О Вадиме!
Н а с т я
В и к а
Н а с т я
В и к а
Н а с т я
В и к а. Начало конца?
Наст я. Напишешь, Витусик. Если не хочешь превратиться в его рабыню. Вещь. Собачонку.
Н а с т я. Прошу!
С т е п и ч е в
Н а с т я. Да бросьте вы по отчеству. Я, Константин Константинович, буду звать вас Костей. Привыкайте чувствовать себя здесь как дома. Снимайте макинтош.
С т е п и ч е в. Благодарю.
Не замечаю Виктории Степановны.
Н а с т я. Вика, наверно, в универмаг зашла. Заявится с минуты на минуту. Садитесь, будьте как дома.
С т е п и ч е в
Н а с т я
С т е п и ч е в. Презрения?
Н а с т я. Равнодушия.
С т е п и ч е в. Я не злоупотреблю вашим доверием.
В и к а. Извини, Настя, не знала, что у тебя гость… Добрый вечер, товарищ Степичев. Степичев
Н а с т я. Костя, собственно говоря, не совсем ко мне.
С т е п и ч е в
В и к а. Простите, но меня ждут по поводу… по важному поводу. Так что… чай вам да сахар, а я…
Н а с т я. Вика! В конце концов, это невежливо. Даже бестактно.
В и к а. Не я же приглашала Константина Константиновича.
Н а с т я. Нет. И не будет.
С т е п и ч е в
В и к а
Н а с т я. Косте совершенно до лампочки, от кого ты ждешь письма.
В и к а. Конечно. Пока!
Н а с т я. Не переживайте, Костя. Сейчас вернется. Она всегда так: сначала закипит, а потом выпустит пар и начинает меня обнимать и целовать.
С т е п и ч е в. Вас — возможно. Но суть в том, что мое присутствие…
Н а с т я. Костя! Нельзя так. Если мужчине нравится женщина, надо бороться. А вы сразу…
С т е п и ч е в. Я не сразу. Я уже давно понимаю: суть в том, что Вика…
Н а с т я
С т е п и ч е в. Полагаю, пересаживаться бесполезно.
Н а с т я
С т е п и ч е в
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Здравствуйте.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Разве Вика Тополева не здесь живет?
Н а с т я. А вы по какому делу?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
Н а с т я. Да, я не Вика. Но я не только соседка Вики по комнате, но и подруга. Старшая подруга. Верная. И близко принимаю к сердцу Викины дела. А вы мне еще неизвестны. Интуиция подсказывает, что Вике тоже.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Не успела представиться. Мурина Татьяна Степановна. Техник по кранам. Строительным.
Н а с т я. Догадалась, что не водопроводным.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
Н а с т я. Снова, представьте себе, догадалась: оттуда, где строят огромный мост.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Догадливая, вижу. Мост, правда, не столь огромный, сколь необычный. Комплексный, как сейчас любят выражаться.
С т е п и ч е в
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Вы строитель?
Н а с т я. Константин Константинович электроник. Кандидат наук. Тоже ждет Вику.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
Н а с т я. Веселиться вам придется очень долго. Вика заявится не раньше полуночи.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
Н а с т я. Ничем помочь не могу.
С т е п и ч е в
Н а с т я. Товарища… пенсионерку совершенно не интересует суть вашего дела.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Конечно. Пенсионерку сейчас интересует только дело, ради которого она здесь.
С т е п и ч е в
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Простите, Анастасия Павловна, я, кажется, ненароком спугнула вашего гостя.
Н а с т я. Это не мой гость.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Все равно. Я обязана повидать Вику.
Н а с т я. Догадываюсь зачем.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. И я догадываюсь, что вы догадываетесь.
Н а с т я. Тогда давайте откровенно, без Вики.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Верно, хорошая молодежь в мое время была.
Н а с т я. Вот-вот! «Поголовно сдали испытания на значок ГТО! Магнитку построили, Кузнецк!..»
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. И Днепрогэс. И многое еще построили. И отстояли. Но, главное, и вы все, что потребуется, построите. И отстоите, коли потребуется.
Н а с т я. К вашему сведению, на четвертую ступень уже сдала. Только не от высокой сознательности — просто хочу сберечь талию. Готовлюсь сдать испытания на третью ступень — это совсем преображает фигуру. Не знали?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Знаю, и покрепче испытания тоже выдюжишь.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Категорически? А не подумала, что так нельзя? Или никогда не любила?
Н а с т я. Мою любовь…
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Разлучница?
Н а с т я
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. От его друзей.
С т е п и ч е в. Суть в том, что…
Н а с т я
С т е п и ч е в
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Вадим не мог из больницы писать.
В и к а. Он в больнице?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Возможно, уже выписали. Я-то улетела еще в субботу.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Вика, я к тебе сейчас из Ленинграда. Дочка там рожала.
Н а с т я. И кто у вас?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Внучка. Третья. Обе мои дочери только девочек рожают.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. С десяти метров в реку прыгнул. Холодную, осеннюю.
В и к а
Н а с т я. Бросился спасать утопающего?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Почти так, Настя. Но только не человека, а измерительный аппарат. Очень ценный. Золотом за него плачено. Правой рукой зацепился за стальную ферму.
В и к а. Его друзья обязаны были мне сообщить…
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Они и сообщили. Но ты не ответила на их телеграмму.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Мне сын говорил, срочную послали.
В и к а. Я не получала.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Володя говорил, ребята для скорости послали на дирекцию института.
С т е п и ч е в. Странно, уж вас, Настя, телеграмма не миновала бы.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Чего теперь скрывать, состояние Вадима было… не из легких. Он ведь и голову зашиб. Сознание потерял. Врачи сказали: требуется круглосуточное дежурство. И мы, шестеро хетагуровок, дежурили по ночам в палате.
Потом ему полегчало. Когда я пришла прощаться, уже, можно сказать, в норму приходил. А в Ленинграде телеграмму получила: выздоровление идет полным ходом.
С т е п и ч е в. Вы сказали, дежурили хетагуровки. Простите мне невежество: я только бегло знаю, в чем суть этого термина.
Н а с т я. Неуместный вопрос в такой момент.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Отчего же неуместный?
И тебе полезно знать.
Н а с т я. Я историю комсомола хорошо знаю.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Валя Хетагурова приехала строить Комсомольск-на-Амуре еще в тридцать втором. Одной из первых, по комсомольской путевке. Было трудно… И Валя…
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Полюбила. И он ее полюбил. Из комсостава, тогда их офицерами еще не называли.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. На Дальнем Востоке такие стройки тогда были, что каждый человек на учете… Парни едут, а девчат не густо.
В и к а. Татьяна Степановна!
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Хирург. Очень хороший. Его в область на консультации приглашают.
С т е п и ч е в
Н а с т я. Вы откуда знаете?
С т е п и ч е в. Старая пластинка сохранилась. У мамы… У родителей. Песня Дунаевского.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Хорошо встретил. Но чего скрывать, трудно было. Конечно, не так, как первым — кто Комсомольск-на-Амуре строил. Но и мы до Хабаровска семнадцать суток по России добирались. И хоть май был, вслед за льдами трое суток из Хабаровска плыли до нашего пункта. Жить в палатках, корчевать тайгу, возить воду на лошадке из Амура, даже до головы извозюкаться в болоте не так уж приятно. А держались. Но вот когда в конце мая выпал снег на полметра…
В и к а. Вадик писал, у них второго сентября выпал снег.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Вадик в теплом домике живет. А хетагуровки — в палатках. Скрывать нечего: когда замел снежный буран, тут уж кое-кто приуныл. Оставляем с вечера воду на чай, а она к утру лед льдом. И все же на весь наш эшелон — ни одной дезертирки. Одна девушка, правда, придумала хитроумный план. Выпросила коротенькую командировку в Хабаровск, а мы видим, все до одной вещички в чемодан почему-то уложила. Парень, которого она любила, только в самый последний момент догадался. Побежал к ней, поговорил, девушка — в слезы…
В и к а. И он… простил ее?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Она сама свою командировку — в клочья… А осенью свадьбу сыграли. Белой фаты и обручальных колец не было. Зато любовь была. Крепкая любовь.
С т е п и ч е в. Прошло больше сорока лет, а вы, по сути, по-прежнему хетагуровки.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. А кому же ночами дежурить? Молодых утром ждет работа, а мы пенсионерки, утром спешить некуда.
Н а с т я. Пенсионерки, конечно, продолжают быть хетагуровками. Но ваша дочка, извините, все-таки Ленинград предпочла.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. У моей Оли муж — военный. Его в академию приняли. Но ради нее не хотят почему-то переводить академию из Ленинграда в Комсомольск-на-Амуре.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Двое суток, Вика. И тебя одну, чего скрывать, в бреду вспоминал. Вика — так, Викуха — сяк…
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Не казнись понапрасну. Никакого твоего письма Вадим не получал.
Ни гнусного, ни доброго. Вот когда очнулся, сразу же потребовал: выкладывайте, ребята, два письма от Вики!
С т е п и ч е в. Именно два?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Ребята говорят, точно рассчитал.
В и к а
Н а с т я. То нормальное письмо ушло десятого.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. А беда с Вадимом двенадцатого приключилась. Не успело еще твое письмо дойти.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Письмо показалось ребятам каким-то странным. Адрес не твоей рукой написан. Конверт с официальным штампом института.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Ребята встревожились, не случилось ли чего с Викой.
Н а с т я. Какая бестактность! Вскрыть и прочесть чужое письмо!
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Я не читала, но ребята сказали, подкосило бы оно Вадима.
Н а с т я. Ну вот, инцидент исчерпан.
В и к а. Нет! Нет!
Н а с т я. Тем более что это целиком выгораживает тебя.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
В и к а. Настя, не надо. Это ужасное письмо написала я! И нечего изображать меня несмышленышем октябренком или бесхарактерной дурочкой.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Дурочку наш Вадим не полюбил бы.
С т е п и ч е в
Н а с т я
С т е п и ч е в. Извините, Анастасия Павловна, но раз вы меня сюда… раз я уже очутился здесь, молчать не буду.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
В и к а. Вы домой?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Надо еще до города добраться, оттуда поездом до Горького. А там на самолет.
В и к а. А я… А мне что делать?
Н а с т я. Скорей пиши Вадиму письмо. Теплое, обнадеживающее.
С т е п и ч е в
Н а с т я. Поэтому не вмешивайтесь.
С т е п и ч е в
Н а с т я. Лететь?
С т е п и ч е в. Письмо — одно дело, а разговор по душам — совершенно другое.
В и к а. Но как же я… полечу…
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Со мной. Интуиция у меня не бог весть какая, но я забронировала на самолет два билета.
Н а с т я. А про трудовую дисциплину интуиция вам не подсказала?
С т е п и ч е в. Но если предъявить телеграмму о случае с Вадимом, основание… Я с утра отправлюсь на телеграф и постараюсь…
В и к а. Может, и не телеграф виноват.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Телеграф мог напутать.
С т е п и ч е в. За такую путаницу надо под суд!
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Ну что вы так! Ведь нарочно никто не задержит. Такую телеграмму. Любимый человек на краю гибели.
С т е п и ч е в. Вы правы. И все-таки надо искать.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Подвела тебя, Настюша, интуиция.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Верю, что не со зла. Оттого мне и горько за тебя. Кабы ты со зла, я бы… и не посмотрела в твою сторону.
С т е п и ч е в
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Ребята, боюсь, на поезд опоздаю.
С т е п и ч е в. Выйду, постараюсь поймать такси. Они вечерами обычно по этой улице в город возвращаются.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
Н а с т я
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Из-за тебя плачет.
Н а с т я. Нехорошо я, видно, живу. И никого не виню в этом. Сама так настроила себя.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Сама себя и на новый лад настрой.
Н а с т я. Трудно будет, Татьяна Степановна. Даже если представлю себе, что на моем месте ваша хетагуровка.
В и к а
Н а с т я. Чтобы себя выручить. Хватит мне в личных секретаршах околачиваться. Неважный я секретарь.
В и к а. Но ты прекрасно в приемной справляешься.
Н а с т я. «Прекрасно». Завал бумаг, на машинке одним пальцем выстукиваю. Правда, директора от посетителей ограждаю гениально. Из десяти один сквозь меня прорывается.
В и к а
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Присядем на дорогу.
Н а с т я
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Зато втихую на слезы, догадываюсь, не скупишься. Ну, Настенька, счастья тебе. Держись новой линии. Буду у Вики узнавать, как ты.
В и к а. До свидания, Настя. Я, конечно, не вернусь.
Н а с т я. Не сомневаюсь. И завтра же начну паковать твои вещи.
В и к а. Мне будет недоставать тебя, Настенька… Может, приедешь?
Н а с т я. Ты, Витусик, хочешь, чтобы я сразу ангелом стала. Не получится у меня. Ну, прощай, Вика.
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Пошли, Вика.
Н а с т я. Для Вики он звезду с неба поймает.
В и к а
Н а с т я. На каждое?
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. А мне, Настя, ответишь?
Н а с т я
В и к а. Настя!
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а
С т е п и ч е в. Извините, Татьяна Степановна! Суть в том, что таксист бунтует!
Т а т ь я н а С т е п а н о в н а. Нет, мы уже договорили.
Н а с т я
О л е г Б о р и с о в и ч. Добрый вечер, девочка моя. Не ждала?
Истосковался по тебе — и ни министерство, ни билет в Большой на «Анну Каренину» с Плисецкой не смогли меня задержать в Москве до конца командировки. Ты меня понимаешь.
Всего полтора часа, как я с поезда. Но какая-то интуиция потянула меня к твоим окнам. Постоял, поглядел, понял, что сегодня пустой номер, и собрался восвояси…
Н а с т я. Подвела интуиция?
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Ты никогда не упустишь благоприятный случай.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Я не волнуюсь. Знаю, как вы осторожны, Олег Борисович.
О л е г Б о р и с о в и ч. «Олег Борисович». Какая-то ты сегодня другая.
Н а с т я. К сожалению, пока еще нет.
О л е г Б о р и с о в и ч. Ты недовольна моим поздним приходом без предупреждения, я понимаю. Но пойми, родная, и меня.
Н а с т я
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Цена?
О л е г Б о р и с о в и ч. Ты меня обижаешь, девочка. Сама знаешь, что для тебя…
Н а с т я. Все знаю. Цена?
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. А нужно всего двадцать шесть восемьдесят.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Завтра в десять — не позже! — пойдите в универмаг. Пальтишко, очень на вид приятное, с изящной отделкой под мех, — и всего двадцать шесть восемьдесят.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Пальтишко для вашей дочки, Олег Борисович. Как заботливый отец, вы, конечно, знаете, что детские вещи у нас недороги. Позавчера я зашла в детский сад. Гляжу, у вашей Светки вот такое пальтишко.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Самое прямое. Я думала, что ворую у твоей дочки только отцовское время и внимание. А оказывается, ворую у нее и отцовские деньги.
О л е г Б о р и с о в и ч. Ну, знаешь!..
Н а с т я. Мне покупаешь французские духи, а Светка ходит в ужасном пальтишке. Рваном, не по росту.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Знаю. Оставить ребенка — это страшно замарало бы твою безупречную характеристику. Но состоять при дочке и не заботиться о ней — это тоже…
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Не смей! Про Вику и Вадима не смей! Слышишь? Да, я продиктовала Вике письмо Вадиму. Мало того, я толкала ее к Степичеву…
О л е г Б о р и с о в и ч. Костя Степичев не от мира сего. Но для серой лаборантки — предел мечтаний.
Н а с т я. Сегодня я убедилась: Степичев — человек. Понимает, что любовь — это любовь. И Вика понимает. Почему же я должна оставаться дрянью. Не хочу больше. Не хочу.
О л е г Б о р и с о в и ч
Н а с т я. Я пытаюсь на твоих белых клавишах играть.
О л е г Б о р и с о в и ч
И больше ничего я не услышу от тебя?
Н а с т я. Много полезного ты мог бы услышать от Татьяны Степановны.
О л е г Б о р и с о в и ч. Какая еще там Татьяна Степановна?
Н а с т я. Вика с ней улетает к Вадиму.
О л е г Б о р и с о в и ч. Безумно сожалею, что наше знакомство не состоялось.
Н а с т я
Пальтишки для девочек на втором этаже слева. Рядом с барабанами и горнами. Светке нужен двадцать восьмой размер, второй рост. И поторопитесь, а то раскупят.
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ
Драма в одном действии
КЛАВДИЯ.
ТОПОРКОВА.
ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА.
ГРУШЕВОЙ.
ТАМАРА САВЕЛЬЕВНА.
НИКОЛАЙ.
СТАРКОВ.
АННА МАКСИМОВНА.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Добрый вечер, Клавдия Степановна.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а
К л а в д и я. Понимаю, столетие нашего завода. Садитесь, Светлана, поговорим. Но если придут избиратели, то уж простите…
Т о п о р к о в а. А мне как раз надо бы послушать!
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. А вдруг мне повезет! Нашу газету вы сейчас интересуете прежде всего как депутат областного Совета.
Естественно, я покажу вас на фоне нового цеха сульфидного стекла. Видела на Олимпиаде ваши фантастические вазы. Чудесно! Все цвета радуги. Я уже знаю вашу роль в…
К л а в д и я
Т о п о р к о в а
К л а в д и я. Но посоветовать могу.
Т о п о р к о в а. Вы, конечно, посоветуете писать о Прядко.
К л а в д и я. Угадала.
Т о п о р к о в а. Наваждение! Вы шестая, с кем я успела здесь познакомиться, и все в один голос: Прядко, Прядко, Прядко! Ваш директор, вижу, прочно завоевал симпатии людей.
К л а в д и я. Я не о Сергее Ивановиче Прядко. Я об Анне Максимовне. Его матери. Старейшая у нас коммунистка. После разрухи восстанавливала завод. Вместе с мужем. Он погиб в сорок четвертом под Варшавой. Анна Максимовна почти сорок лет проработала на заводе. Первоклассный стекловар. А отец ее знаменитейший стеклодув был.
Т о п о р к о в а. Династия? Интересно, конечно.
К л а в д и я. Анна Максимовна до сих пор молодцом держится. Правда, с прошлого года ноги побаливают, пришлось палку завести. Прогуляйтесь вечером по городу — обязательно ее встретите. Дождь, метель — все равно выходит на прогулку. Ей у нас каждый уголок знаком. Живая летопись города.
Т о п о р к о в а. Да, о ней стоит написать.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. И все-таки, Клавдия Степановна, у меня задание писать о вас. Надеюсь, не хотите подвести меня под гнев главного редактора?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Можно, товарищ Шохина?
К л а в д и я. Пожалуйста, пожалуйста. Что это вы так сухо со мной, Дарья Павловна?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Не величать же депутата Клашей.
К л а в д и я. Как звали, так и зовите. Присаживайтесь. Вам не помешает… товарищ?
П о с е т и т е л ь н и ц а
Т о п о р к о в а
П о с е т и т е л ь н и ц а. А я могу добавить: бюрократ — черствый, что твой сухарь, — будет поставлен на место. С помощью нашего депутата Клавдии Степановны Шохиной.
К л а в д и я. О каком бюрократе идет речь?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Которому директор всецело доверил распределять квартиры во втором корпусе.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Видела.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Сергею Ивановичу самому вникнуть недосуг. У него дел невпроворот.
Т о п о р к о в а. Из Москвы, журналистка Светлана Топоркова.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Ясное дело. Опять будете нашего Прядко описывать?
Т о п о р к о в а. Не достоин, считаете?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Боже упаси! Такого директора из десятка не выкинешь. Светлая голова. И мужчина пронзительный. Нашу сестру сразу околдует — что по линии производства, что по линии детского сада. Лишних слов не любит. На нем не только наш стекольный держится — весь поселок… Ой, все забываю, что мы уже городом числимся. И на город Сергей Иванович тоже немало сил положил.
К л а в д и я. Почему же прохиндею, Дарья Павловна! У начальника ЖКО Барышева нет никаких оснований включать вас в первую очередь.
П о с е т и т е л ь н и ц а. А на Саньку Мухину, выходит, есть все основания?
К л а в д и я. Муж Александры Гавриловны пользуется льготами участника войны.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Выходит, вся наша семья виновата, что мой Семен Герасимович к войне годами не вышел? А Санькин муж почему-то даже в двойных участниках числится.
К л а в д и я. Совершенно верно. Он и финскую кампанию прошел.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Про такую кампанию и не помню.
Т о п о р к о в а. Да, неспроста Александр Твардовский писал: «На той войне незнаменитой…»
П о с е т и т е л ь н и ц а. Для нашего депутата, выходит, сверхзнаменитая.
К л а в д и я. Твардовский с горечью писал.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Никакой горечи Мухиным не будет.
К л а в д и я. Какое там «выбила»! В ЖКО и в завкоме все и без меня прекрасно помнят, что Мухин — ветеран двух войн.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Чего же Санька так выхваляется: мы без Клаши Шохиной за стол на новоселье и не сядем.
К л а в д и я. И к вам, Дарья Павловна, с удовольствием на новоселье приду. Если позовете.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Когда же оно будет, новоселье-то? На морковкино заговенье?
К л а в д и я. Третий корпус должны сдать через восемь месяцев.
П о с е т и т е л ь н и ц а
К л а в д и я. Сдадут. Директор недавно в области проверил: все фонды строителям полностью выделены.
Т о п о р к о в а. А стройтрест ваш никогда вас не подводил, даже я это знаю.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Ну, честь и слава стройтресту.
К л а в д и я. А кого из списка исключить, тоже посоветовать? Из списка, который обсуждали и переобсуждали все заводские организации!
П о с е т и т е л ь н и ц а. Все организации только за прядковское мнение руки поднимают.
К л а в д и я. Зря, Дарья Павловна. Сколько раз Сергей Иванович в меньшинстве оставался.
П о с е т и т е л ь н и ц а
К л а в д и я. Если вас не убедило мое разъяснение, Дарья Павловна, оставьте. Отвечу письменно.
П о с е т и т е л ь н и ц а
Т о п о р к о в а. Извините за вмешательство, Дарья Павловна, но вы…
П о с е т и т е л ь н и ц а. Не извиняйтесь, товарищ корреспондентка. Я и сама попрошу вас вмешаться и пропечатать в газете по следам материалов. Газете и депутатов поправлять положено.
Т о п о р к о в а. По-моему, Клавдия Степановна вам достаточно…
П о с е т и т е л ь н и ц а. Я сама достаточно сочувствую трудному положению Клавдии Степановны. Неловко ей против товарища Прядко высказаться. Ведь кто ее в люди вывел? Он. Нынче она и помощник мастера, и кандидат в партию, и депутатом нами избрана. А что не замужем еще, так это от самой зависит.
К л а в д и я. Дарья Павловна!
П о с е т и т е л ь н и ц а
К л а в д и я. Дарья Павловна!
П о с е т и т е л ь н и ц а. Все наши женщины так рассуждают… Теперь, Клаша, мы на твои портреты любуемся. А когда в цех ты после школы заявилась, такой размазней, люди говорят, была! Ни одна бригада на тебя не позарилась. Крест на тебе поставили. Один Сергей Иванович тебя за уши тянул.
К л а в д и я. И этого я не забуду.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Добро забывать вправду нельзя. Но депутату положено стоять выше личной благодарности.
Т о п о р к о в а. В гостинице. Восемнадцатый номер.
П о с е т и т е л ь н и ц а. К гостинице Сергей Иванович тоже руки приложил.
К л а в д и я
П о с е т и т е л ь н и ц а
К л а в д и я. Если б догадывалась, не спросила бы.
П о с е т и т е л ь н и ц а. Площадку перед гостиницей заприметила? Где фонтанчик бьет и гвоздички цветут.
К л а в д и я. При чем тут фонтан и гвоздики?
П о с е т и т е л ь н и ц а
К л а в д и я. Вы уверены?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Я, Клашенька, в неуверенности словечка не скажу… Ладно, чепуха все это, где наше не пропадало. Главное, всех, кто сюда приезжает, есть где разместить. С горячей водой.
Т о п о р к о в а. Разве плохо?
П о с е т и т е л ь н и ц а. Хорошо, товарищ корреспондентка, расчудесно. Прядко никогда ничего плохо не делает. Клавдия Степановна это лучше меня знает. И что наша семья в десятой, слава богу, пятилетке без горячей воды живет, тоже хорошо… Я для редакции письмо вам принесу. Нашего директора ославлять не собираюсь. Но разве допустимо, когда никто у нас не решается сказать ему правду в лицо… Хоть единое словечко поперек ему сказать, когда его подчиненный не в ту сторону перегибает.
Т о п о р к о в а. До свидания.
К л а в д и я
П о с е т и т е л ь н и ц а. Какое уж тут здоровье, Клаша, когда даже народный депутат от избирателей директором загораживается.
Т о п о р к о в а. Расстроились?
К л а в д и я. Расстроилась.
Т о п о р к о в а. Надеюсь, такие посетительницы для вас редкость.
К л а в д и я. Да хороший же Дарья Павловна человек! Сегодня такая от волнения. Ее можно понять. Надеялась на новую квартиру в этом году. И не без оснований. Мужа на заводе уважают. Фантастические вазы, что вам так по душе пришлись, — это и его работа. Сын прекрасно работает в подсобном хозяйстве… И вдруг…
Т о п о р к о в а. А почему она считает, что всему виной Прядко?
К л а в д и я. Сгоряча. В душе понимает, что директор у нас — дай бог всем! Наверняка сыну в пример его ставит.
Т о п о р к о в а. Да, судя по всему, директор у вас — личность… Вы о чем задумались?
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Вы о чем?
К л а в д и я. Огорчила меня история с асфальтированием площадки перед гостиницей. Влетело, наверно, заводу в копеечку.
Т о п о р к о в а
К л а в д и я. И я не раз это слышала… Почему же все-таки бухгалтерия расходы по другой статье провела?..
Г р у ш е в о й. Простите, у вас посетитель.
К л а в д и я. Входите-входите!
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. Я свободна.
Г р у ш е в о й
Т о п о р к о в а
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. Пожалуйста, не думайте о моих интересах.
Г р у ш е в о й. Что ж, могу вам выложить горькую правду. Выдержите: не такая уж вы инфантильная, как на портрете.
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Пожалуйста, не перебивайте меня. Если спросили, так уж извольте выслушать. Я не хотел, Клавдия Степановна, при… товарище смутить вас.
К л а в д и я. Пришли меня смутить?
Г р у ш е в о й. Пришел к депутату областного Совета с просьбой. С требованием. Призовите к ответу всесильного Прядко! Но знаю — вы наверняка постараетесь как-нибудь уйти от этого. Ведь неловко при постороннем человеке продемонстрировать свою беспомощность.
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Пришел. Речь идет о нарушении Конституции. А мои сослуживцы уши мне прожужжали, как убежденно депутат Шохина говорила о незыблемости каждого ее слова.
К л а в д и я. Да, я приезжала в «Лиственное».
Г р у ш е в о й. Там сохранился предвыборный плакат с вашей фотографией. Не шибко удачная. В жизни вы выглядите более, что ли, решительно.
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Только пятый месяц. Хотя формально числюсь в штате научно-исследовательского… Словом, некоего учреждения с мудреным названием. Зоология, охотоведение и тэ дэ и тэ пэ.
К л а в д и я. В областном центре?
Г р у ш е в о й. В Москве.
К л а в д и я. Колючий вы, однако.
Г р у ш е в о й. Как и полагается лешему.
К л а в д и я. Я наивно думала, лешие только в сказках…
Г р у ш е в о й. Представьте, я, несмотря на сказочное прозвище, реально существую на свете уже тридцать первый год, получаю реальную зарплату и несу реальные обязанности. И обращаюсь к вам с жалобой на реальный, к сожалению, противозаконный поступок товарища Прядко.
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Буду объективен: мне известны и, можно сказать, благородные поступки вашего директора. Хотя бы его постоянная помощь нашему урочищу. На той неделе, к примеру, прислал к нам на целый день ремонтную бригаду.
К л а в д и я
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. В городе.
Г р у ш е в о й. В городе, если вам угодно. В городе и окрестностях ваш прославленный Прядко великолепно исполняет роль этакого Гарун-аль-Рашида…
К л а в д и я. Вы все время уклоняетесь в сторону! Нельзя ли ближе к делу?
Г р у ш е в о й. Дело, увы, неприглядное. Одиннадцатого числа, то есть в минувшее воскресенье, товарищ Прядко на «Волге» цвета морской волны приехал в «Лиственное» в компании с двумя дружками…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Что-то припоминаю…
К л а в д и я. Ваше «что-то» не делает вам чести. Картина из тех, что… что стучится в самое сердце… Помню, всю ночь заснуть не могла.
Г р у ш е в о й. Ну не успел я посмотреть эту картину!
К л а в д и я. А неугодный вам Прядко несколько раз смотрел. Хотя, смею думать, занят не меньше вас. Помню, поздно вечером после сеанса встретила его на улице. Жену домой проводил, а сам… Да, после такой картины многое надо передумать.
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. Что? Что вы знали?
Г р у ш е в о й. Что Прядко считается возвышенным интеллектуалом и все вы…
К л а в д и я. При чем тут Прядко?! Речь идет о прекрасном фильме.
Г р у ш е в о й. Создателям фильма готов поклониться в ножки, а…
К л а в д и я. Вот и поклонитесь «дружкам»: режиссеру и оператору.
«Дружки» приехали из Ленинграда выбирать место в лесу, где будут снимать новую картину.
Г р у ш е в о й. На профессиональном языке киношников это называется — искать натуру.
К л а в д и я. Я была у Сергея Ивановича, когда ему звонили из области. Просили всячески помочь им.
Г р у ш е в о й. Открываю счет доводам в защиту кристального Прядко.
К л а в д и я. В защиту? По-вашему, нельзя в воскресенье приехать в лес?
Г р у ш е в о й. В заповедный. Где охотиться категорически запрещено. Где по специальной лицензии сейчас можно стрелять только глухарей. Не более двух.
К л а в д и я. У Сергея Ивановича, уверена, лицензия есть.
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. А ужасный Прядко прихватил с собой фотоаппарат?
Г р у ш е в о й
К л а в д и я
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. Стрелял Прядко? Вы точно знаете?
Г р у ш е в о й. Точно знает Морозов, наш управляющий.
К л а в д и я. Если хотите, можете заложить четвертый палец, но меня совсем не интересует, что вам кажется. И даже стихи в вашем исполнении. Излагайте факты. Факты.
Г р у ш е в о й. Первый факт я уже, как вы изволили выразиться, изложил.
К л а в д и я. Переходите ко второму.
Г р у ш е в о й. И к третьему перейдем. Значит, так. Морозов наистрожайше запретил своим подчиненным даже заикаться о грубейшем браконьерстве своего мецената. Как же иначе, без вашего щедрого Прядко ему иногда… ну, хоть иди с шапкой по кругу. Но я все же посмел обратиться в милицию. Лейтенант Сыч, молодой красавец, прямо подскочил от искреннего негодования. Но тут произошел третий, к вашему сведению, факт. Услышав фамилию Прядко, бравый лейтенант сразу поскучнел и наставительно изрек: «Без официального документа из «Лиственного» за личной подписью управляющего дознание начать не могу». Личной подписи управляющего милиция, естественно, не дождется. Заколдованный круг.
К л а в д и я. Вы сможете убедиться, что выполняется оно как следует.
Г р у ш е в о й. Блажен, кто верует. Кстати, у вас есть дети?
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Да я хотел вам напомнить статью восемнадцатую Конституции.
К л а в д и я. Без вас прекрасно помню. Охрана земли и ее недр, водных ресурсов… Ну и растительного и животного мира.
Г р у ш е в о й. Но делается это, сказано там, и в интересах будущих поколений. Будущих. Будь у вас дети, вы бы…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. О чем?
К л а в д и я. О результатах.
Г р у ш е в о й. Результатах чего?
К л а в д и я. Расследования, разумеется.
Г р у ш е в о й
К л а в д и я. Наш разговор можно считать оконченным?
Г р у ш е в о й. Пожалуй, да. Но предупреждаю…
К л а в д и я. Вам также.
Действительно леший. По-человечески разговаривать не умеет.
Г р у ш е в о й. Я… прошу вас… Я хочу…
К л а в д и я. Хотите построже предупредить меня?
Г р у ш е в о й
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Я настроил себя на… простите, резкость. На колкости. Боялся, покажусь вам… тюфяком… И вы меня… поскольку вы человек Прядко…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Простите… Не то ляпнул… Не сердитесь, я хотел сказать, вы с завода Прядко…
К л а в д и я. Я с завода имени Ленинского Комсомола.
Г р у ш е в о й. Опять не то… Не сердитесь, я хотел сказать… Поскольку вы соавтор директора…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. В биографии сказано, что вы… Простите, но ведь вы вместе получили премию министерства за… за…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й. Когда вы улыбаетесь, вы гораздо… можно сказать, обаятельнее, чем на фотографии. Там вы какая-то… простите, угрюмая. А в жизни вы… вы…
К л а в д и я
Г р у ш е в о й
К л а в д и я
Г р у ш е в о й
К л а в д и я
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Не помешала?
К л а в д и я
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Я вам нужна?
К л а в д и я. Я Сергею Ивановичу звонила.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Вы ему нужны?
К л а в д и я. Нет, он мне.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я. Да, мне в гараже сказали.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я. Дело уж очень срочное.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Проблема пустяковая. Мы готовим, как я сказала, Горького. Нам сейчас нужны все, ну абсолютно все репетиционные комнаты. Вне всяких графиков! А товарищ Колосков не считает, видите ли, возможным ущемлять интересы оркестра народных инструментов.
К л а в д и я. Тамара Савельевна, я не спорю: ваш драмкружок…
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Но директора вашего завода, моя милая, природа наделила большим пониманием искусства… У нас в субботу ужинал ленинградский кинорежиссер… который…
К л а в д и я. Знаю, поставил фильм «Она выбирает судьбу».
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Вот он-то, притворись страшно рассерженным, «пожаловался» мне на Сергея Ивановича: «Ну и втравил меня ваш муженек в историю — придется перекроить парочку-другую эпизодов в новом сценарии. Убедил меня, такой-растакой, что, когда талантливый хозяйственник увлечен подлинно большим замыслом, неизбежно дает себя знать мудрая русская пословица…»
К л а в д и я. Лес рубят — щепки летят?
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Вы откуда знаете?
К л а в д и я. Приходилось слышать от Сергея Ивановича.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Мы отвлеклись… Товарищ Шохина, милая, так вы вправите мозги Колоскову? По-комсомольски, по-депутатски. Поверьте, узнай Сергей Иванович, что Колосков тормозит выпуск «Мещан», он бы так с ним поговорил, что…
К л а в д и я. Думаете, Сергей Иванович вмешался бы?
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Сомневаетесь? Милая, я своего мужа знаю. Не из тех он, кто живет и работает «от и до». Не останется равнодушным к… к любой тупости, даже если это не имеет отношения к заводскому плану… Ну ладно, извините, товарищ Шохина. Пойду.
К л а в д и я. Минуточку, Тамара Савельевна. Вы прямо домой?
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я. У меня к вам большая просьба. Я буду здесь еще… почти час. Если Сергей Иванович за это время вернется, пусть мне позвонит. Я тогда подожду его здесь.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Лучше попытайтесь проникнуть к нему завтра в кабинет. Вам это Зоя, уверена, устроит.
К л а в д и я. Это меня не устроит. Сергей Иванович нужен мне по… по депутатским делам.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. Можете позвонить ему.
К л а в д и я. Я люблю смотреть собеседнику прямо в глаза.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а. По-моему, это важно в делах сердечных.
К л а в д и я. И в депутатских.
Т а м а р а С а в е л ь е в н а
К л а в д и я. До свидания, Тамара Савельевна.
Н и к о л а й. Добрый вечер!
К л а в д и я. Быстро ты, Коля.
Н и к о л а й. К тебе я всегда быстро. Редко, правда, приходится. А сейчас даже не поверил своим ушам. Хоть в депутатскую комнату, но сама позвала.
К л а в д и я. Ну и что? Мы дружны с тобой…
Н и к о л а й. Прямо юбилейная дата. Да, Клава, дружим с седьмого класса. Но с девятого ты…
К л а в д и я
Н и к о л а й. С девятого ты мне… Словом, думаю только о тебе.
К л а в д и я. Хотел сказать — думал. Правда?
Н и к о л а й. И я… стараюсь не верить.
К л а в д и я
Н и к о л а й. Почему? Разве тебе не приятно говорить о моей женитьбе? Ведь у меня на свадьбе ты была самой веселой. Веселее Симы. Радовалась, что… что сплавила меня…
К л а в д и я. Не надо, Коля.
Н и к о л а й. На твоей свадьбе я… наверно, я таким веселым не буду. Если, конечно, позовешь. Пора бы уже, Клава.
К л а в д и я. Боишься, в старых девах засижусь?
Н и к о л а й. Боюсь, не родился еще такой человек, чтоб… тебе по сердцу.
К л а в д и я
Н и к о л а й. Да ну? Давно ли?
К л а в д и я. Тридцать один год тому назад.
Н и к о л а й. Здесь у нас?
К л а в д и я. Не знаю где.
Н и к о л а й. И его самого поди не знаешь?
К л а в д и я. Знаю.
Н и к о л а й. Чудно́ как-то.
К л а в д и я. Чудно. Он промелькнул как в сказке.
Н и к о л а й. Да у тебя всегда…
К л а в д и я
Н и к о л а й. Воспоминания у тебя…
К л а в д и я. У тебя все было неожиданно… Помнишь, мы на заводском комсомольским собрании проект Конституции обсуждали?
Н и к о л а й. А что? Я тогда вроде ничего…
К л а в д и я. «Ничего»! Тебя в президиум предложили. А ты ни с того ни с сего…
Н и к о л а й
К л а в д и я
Н и к о л а й
К л а в д и я. И Сима. Все-таки пришлось тебе в президиум пересесть.
Н и к о л а й. Живое собрание было.
К л а в д и я. Сима тогда об охране природы говорила.
Н и к о л а й. Да, горячие мы были…
К л а в д и я. «Были». А теперь?
Н и к о л а й
К л а в д и я. Не ершись, Коля. Мне до зарезу нужно еще сегодня… его спросить…
Н и к о л а й. Только к ночи вернется. В Кучаеве обычно надолго задерживается.
К л а в д и я. Опять в Кучаево махнул.
Н и к о л а й. Не один. С Громовым и Прокопенко. И плит всяких набрал. Мне повезло. Не потребуйся директору «пикап», мне бы… я сейчас… короче, не видел тебя.
К л а в д и я. Николай! Хватит. Я тебя вот зачем просила прийти.
Т о п о р к о в а
Н и к о л а й. Вы уже вошли.
К л а в д и я. Пожалуйста, Светлана.
Т о п о р к о в а. Но у вас товарищ.
К л а в д и я. Ничего-ничего.
Н и к о л а й
Т о п о р к о в а
К л а в д и я
Т о п о р к о в а
Н и к о л а й. Коноплев.
К л а в д и я. Что ты! Надо же поговорить. Вместе пойдем.
Т о п о р к о в а
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Успела повидать самых разных людей.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. За свежую тему очерка? Ведь материал обернулся любопытнейшей гранью: большой старый завод и маленький молодой город. Завод реконструируется, город растет. На такой шампур насажу куски подинамичней. Об энергичном директоре с широким кругозором, о настоящем патриоте родного города. В лучшем смысле слова!
К л а в д и я. В первый раз слышу.
Н и к о л а й
Т о п о р к о в а
К л а в д и я. Можете начать сейчас же.
Н и к о л а й. Еще что придумаешь!
Т о п о р к о в а
Н и к о л а й. Не тот я зверь. Я всего-навсего водитель директорской «Волги».
К л а в д и я. Водитель плюс помощник.
Н и к о л а й. Опять двадцать пять.
Т о п о р к о в а. Не понимаю! Отчего вы так яростно открещиваетесь от… от дружбы с Прядко?
Н и к о л а й. Какая там дружба! Директор приказывает — шоферюга выполняет. Конечно, возить на «Волге» тещу за капустой… такого за Сергеем Ивановичем не водится. Зато директорскими заботами иногда делится со мной.
К л а в д и я. «Иногда».
Т о п о р к о в а. Очень интересно! Водитель нового типа.
Н и к о л а й. Директор у нас нового типа.
К л а в д и я. Вот вам, Светлана, самый свежий пример. Никто на заводе не расскажет вам со всеми подробностями, зачем Сергей Иванович загрузил «пикап» всякого рода плитами и помчался в Кучаево. Да еще прихватил главного технолога и лучшего бригадира ванных печей. Неплохая штука задумана!
Т о п о р к о в а
Н и к о л а й. Не специалист я.
Т о п о р к о в а
Н и к о л а й
Т о п о р к о в а. «Шуба для печей» — интригующий заголовок!
Н и к о л а й. Сергей Иванович еще зимой подобрал специальную группу, чтоб искала новый способ теплоизоляции печей…
К л а в д и я. В которых варят простое бесцветное стекло.
Н и к о л а й
К л а в д и я. Печи меньше тепла отдают наружу.
Н и к о л а й. От этого и танцует Сергей Иванович! В цеху станет прохладней, рабочим легче будет работать.
Т о п о р к о в а. Улучшение условий труда — очень здорово!
Н и к о л а й
К л а в д и я. Чего только не пробовали!
Н и к о л а й. Но Сергей Иванович решил: надо взять в компанию молодых специалистов с Кучаевского силикатного завода. Скооперировались. Ломали-ломали голову и в конце концов придумали «мех»!
Т о п о р к о в а. Какой?
К л а в д и я. В основном ячеистый бетон и фосфоперлит.
Н и к о л а й. Клава, товарищу корреспонденту хорошо бы с Верой Игнатьевной побеседовать.
К л а в д и я
Н и к о л а й. Может выйти. По четвергам Вера Игнатьевна обычно задерживается.
К л а в д и я. Верно, семинар цеховых лаборанток.
Н и к о л а й. Чем черт не шутит — брякнем ей!
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. В одноэтажном корпусе. Кажется, номер семь?
Н и к о л а й. Точно. Давайте на третьей скорости.
Т о п о р к о в а. Мне у вас определенно везет.
Н и к о л а й
К л а в д и я. Слушай, что там у вас произошло в «Лиственном»?
Н и к о л а й
К л а в д и я. Не допросить, а расспросить. Я должна видеть твои… словом, глаза собеседника… Так что же произошло в воскресенье в «Лиственном»?
Н и к о л а й
К л а в д и я. Кто застрелил косулю?
Н и к о л а й. Черт, понимаешь, дернул Виктора Никитича, режиссера ленинградского. Он до инфаркта заядлым охотником был. Еще в Ленинграде, понимаешь, слышал про наши охотничьи места. Когда рассказывал нам с Сергеем Ивановичем, прямо слеза у него в глазах блеснула… Ну, Сергей Иванович и прихватил на всякий случай свое ижевское ружье. Вдруг на обратном пути из «Лиственного» часочек в бору сможем на вечерней тяге постоять.
К л а в д и я. Значит, в «Лиственном» охотиться не собирались?
Н и к о л а й. Ты что? В «Лиственном» только кино снимать будут. Если разрешение из Москвы получат.
К л а в д и я. Как же с косулей получилось?
Н и к о л а й. Черт понес нас на южный откос урочища. Там и снимать вовсе не придется: для кино первым делом озерцо требуется… Видим, выскочила косуля. Они в «Лиственном» людей не боятся. Виктор Никитич прямо замер, в лице даже переменился. Вздохнул… «Мечта моей уходящей жизни, — говорит. — Закончу картину, подамся напоследок в новгородские леса. Может, такая красавица станет моей лебединой песней». Лебединая песня — самое последнее в жизни.
К л а в д и я
Н и к о л а й. Ну, поехали. А косуля вдруг опять выскочила… Остальное сама знаешь.
К л а в д и я
Н и к о л а й
К л а в д и я.. Погоди, не все еще. Управляющий урочищем Морозов замял вопиющий факт браконьерства…
Н и к о л а й. С ума сошли! Какое же браконьерство? Несчастный случай… Ошибка… Эмоции…
К л а в д и я. А лейтенант милиции… кажется, Сыч… потворствует Морозову и… Прядко. Ко мне поступила жалоба…
Н и к о л а й. Да твоего жалобщика… Кто он, дуралей?
К л а в д и я
Н и к о л а й
К л а в д и я
Н и к о л а й
К л а в д и я. Напрасно. На дальнейшее запомни: незнанием закона нельзя отговариваться. Прокурор установит, что ты придумал…
Н и к о л а й
К л а в д и я. Проще простого. Сергей Иванович первый не позволит тебе взвалить на себя его… противозаконный поступок. Ни за что не допустит, чтобы невиновный понес наказание.
Н и к о л а й. Наказание?! Ты что, вправду хочешь прокурора впутать?
К л а в д и я. Слушай, ты за меня голосовал?
Н и к о л а й. Было. На следующих выборах не буду.
К л а в д и я. Никто не будет, если я закрою глаза на нарушение закона.
Н и к о л а й
К л а в д и я. Список всего, что наш директор сделал для меня, час тому назад вот здесь, на этом самом месте, перечислила… одна избирательница.
Н и к о л а й. И ты возмутилась? Обиделась?
К л а в д и я. Наоборот. Она, по-моему, перечислила далеко не все.
Н и к о л а й. Скоро сможешь внести в этот список еще и орден.
К л а в д и я. Я Указа не читала.
Н и к о л а й. Только не притворяться. Сама знаешь — представляет на ордена непосредственное начальство. Сергей Иванович послал список лучших в министерство. А там и его самого допишут.
К л а в д и я. Я тоже так считаю.
Н и к о л а й. А можешь ты понять: кто нарушал закон, кто под следствием находится, тому не то что звездочку — медали не дадут. Так ведь?
Н и к о л а й. Не знаешь?
К л а в д и я
Н и к о л а й. Гонишь? Выудила из дурака что требовалось, а теперь… вот бог, а вот порог?.. Молчишь?
К л а в д и я. И ты молчи… Чтоб потом не стыдиться своих слов.
Н и к о л а й. Нет, Клава. Не отстану от тебя, пока не внушу: не время сейчас шум поднимать!
К л а в д и я. Не внушишь, Коля.
Н и к о л а й. Значит, не дорога тебе честь завода. И никто не поддержит тебя. Никто!
К л а в д и я. Завтра — никто, послезавтра — многие, а через неделю — все. В том числе и Сергей Иванович.
Н и к о л а й. Может, еще и поблагодарит?
К л а в д и я
Н и к о л а й
К л а в д и я. Да. Сергей Иванович…
Н и к о л а й. Никуда он не ходил. Уж мне можешь поверить. И не пойдет.
К л а в д и я. Жаль.
Н и к о л а й. А если б и пошел, дело все равно заведут. И не на режиссера! Сергей Иванович, ты знаешь, о нем и словечка не промолвит. И наказание — пусть условно, пусть хоть штраф! — припаяют ему одному… Не получит ни звездочки, ни ордена к столетию. Испортишь людям праздник. Не простят тебе, Клава, этого. Никто не простит. Хоть ветераны, хоть Лялечка, ученица из бухгалтерии… Косулю тебе жалко? И мне жалко. Может, больше, чем тебе. Но ты о людях думай, о заводе, о городе. Ты же депутат!.. А об Анне Максимовне подумала? Может, это для нее последняя заслуженная радость в жизни — сын Герой Социалистического Труда! Ей как ты в глаза глянешь?.. Молчишь?
К л а в д и я. Нет, Коля, иногда молчать тяжелей.
Н и к о л а й. Значит, больше ничего не скажешь?.. Ладно, Клава, можешь как тебе угодно обо мне думать, но я сегодня же забегу к Анне Максимовне, все ей расскажу о твоей… твоем… Даже слова, черт подери, не подберу!
К л а в д и я
С т а р к о в. Разрешите, товарищ депутат?
К л а в д и я. Пожалуйста-пожалуйста.
С т а р к о в
К л а в д и я. Честно говоря, не ждала. Прошло каких-нибудь пять минут.
С т а р к о в
К л а в д и я. Садитесь.
С т а р к о в. Извините, спешу. Опермашина ждет. Чем могу?..
К л а в д и я. Ко мне обратился избиратель. В «Лиственном» застрелили косулю.
С т а р к о в. Кто, как, никто не видел?
К л а в д и я. Видел.
С т а р к о в. Свидетель, значит, имеется. Именно?
К л а в д и я. Коноплев Николай Трофимович.
С т а р к о в
К л а в д и я. Он.
С т а р к о в. И не сообщил! Значит, незаслуженно считаем образцовым.
К л а в д и я. Наверно, все-таки заслуженно.
С т а р к о в. Что известно о стрелявшем?
К л а в д и я. Известно все. Правда, не так виноват стрелявший… Старый человек…
С т а р к о в. Возраст не снижает ответственности.
К л а в д и я. Приезжий…
С т а р к о в. Найдем. Хоть на Северном полюсе!
К л а в д и я. Главная вина, возможно, на… нашем земляке.
С т а р к о в. Кто ж это у нас такой прыткий?
К л а в д и я
С т а р к о в. Благодарю.
К л а в д и я. Пожалуйста.
С т а р к о в
К л а в д и я
С т а р к о в. Меня не… факт нарушения разволновал, а… а… Опять не то говорю.
К л а в д и я. Именно то, товарищ Старков.
С т а р к о в
К л а в д и я. Они еще вернутся.
С т а р к о в
К л а в д и я. Не сомневаюсь.
С т а р к о в. Прошу вас, если к вам снова обратится избиратель…
К л а в д и я. Ко мне? Не обратится.
С т а р к о в. Извините, но не уверен.
К л а в д и я. И вам.
С т а р к о в
К л а в д и я
С т а р к о в
К л а в д и я. Вполне.
Т о п о р к о в а. Гвоздевой материал! Уж на что я слабачка в технике, но ваша Вера Игнатьевна в три минуты мне все разжевала. И читатель увидит: экономически выгодно и технически просто. Ну а с точки зрения охраны здоровья шубы для печей — счастливая находка! Честно скажу вам: даже пожалела, что вы не участвуете в этом начинании. Почему?
Почему это замечательное дело обошлось без вас?
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Вера Игнатьевна не только про шубу мне рассказала. Короче, прогнозирую: вашего Прядко, вот увидите, скоро перебросят на более крупный завод. Запомните?.. Да, по-моему, я только что встретила мать Сергея Ивановича. На палку опирается, седая-седая.
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Тут совсем недалеко с вашим Николаем беседует. У киоска «Союзпечати». Я хотела поблагодарить его за Веру Игнатьевну. А он даже глаз в мою сторону не повернул. Так горячо убеждает в чем-то Анну Максимовну!
К л а в д и я
Т о п о р к о в а. Убедить хочет.
К л а в д и я. Убедит.
Т о п о р к о в а. В чем?
К л а в д и я. Да нет, ничего.
Т о п о р к о в а. Но какая-то вы… Догадываюсь! Недовольны. Вы ведь хотите, чтобы очерк был об Анне Максимовне. Не волнуйтесь, на фоне сына покажу и ее. Легкими контурами.
К л а в д и я. Об Анне Максимовне нельзя так. Да еще контурами. Она… Знаете какой она человек?! Она…
А н н а М а к с и м о в н а. Добрый вечер, Клаша.
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а
Т о п о р к о в а. Наоборот! Я так хочу с вами познакомиться, Анна Максимовна.
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а
Т о п о р к о в а. Из Москвы.
А н н а М а к с и м о в н а. Твое счастье, девушка. А то взгрела бы. Позапрошлый год одна резвушка, с виду даже помоложе тебя, так меня перед молодежью расписала! А я старуха злющая, уколоть могу.
Т о п о р к о в а
А н н а М а к с и м о в н а
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а. И как оправдаешься? Стыдно?
К л а в д и я. Анна Максимовна…
А н н а М а к с и м о в н а
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а. О чем же ином!
Т о п о р к о в а. Я бы часа не пропустила!
А н н а М а к с и м о в н а. То-то же. А к ней, видишь, пришлось самой заявиться.
Все равно без очков у меня, Клашенька, ничего не получится. Так накарябаю — никто не разберет. А в партию нужно разборчиво… Когда же ко мне заявишься?
К л а в д и я. Анна Максимовна…
А н н а М а к с и м о в н а. Не надо, Клаша. Весь твой рассказ я только что от Коли Коноплева выслушала. Про лебединую песню. Так?
К л а в д и я. Но вы еще не знаете… Я официально написала. Вот.
А н н а М а к с и м о в н а
К л а в д и я. Я написала… Сделала запрос…
А н н а М а к с и м о в н а. А кому же, как не ей, той лебединой песней заняться.
Т о п о р к о в а
К л а в д и я. Анна Максимовна. Я и в заводскую бухгалтерию запрос посылаю. Хочу проверить, действительно ли… действительно ли директор из сметы…
А н н а М а к с и м о в н а. Да что ты, в самом деле, передо мной отчитываешься? Я тебе не собрание избирателей. Они и решат, какой ты депутат. По-моему, настоящий… А когда за рекомендацией придешь?
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а. Собиралась сказать — приходи завтра. Но за то, что ты…
Т о п о р к о в а
А н н а М а к с и м о в н а
К л а в д и я
А н н а М а к с и м о в н а. Сознаваться, Клаша, — оно частенько стыдно. И Сереже моему стыдно будет. А придется. Так ведь?
Т о п о р к о в а
А н н а М а к с и м о в н а. Это, девушка… моя лебединая песня. Партийная рекомендация Клаве, видать, последней будет. И только что при тебе, девушка, убедилась я, что песня эта чистая, без фальши. Справедливая. Совестливая.
Г р у ш е в о й. Увидел в окне свет… Случайно…
К л а в д и я. Слушаю вас, товарищ Грушевой.
Г р у ш е в о й
А н н а М а к с и м о в н а. Совсем излишне напоминать, товарищ… не знаю твоего имени-отчества. Депутат Клавдия Шохина Конституцию помнит. Все статьи. Сердцем помнит.
СИТЦЕВЫЙ БАЛ
Лирическая комедия в четырех эпизодах
АНОХИНА ГАЛИНА СТЕПАНОВНА,
МУШТАКОВ,
ИРА,
ДИМА,
ВОДИТЕЛЬ,
ВЕРА,
А н о х и н а. Сам, стало быть, не выложишь отделу техконтроля?
М у ш т а к о в
А н о х и н а. Скажи — въедливая.
М у ш т а к о в. Нет-нет, я хотел… помягче.
А н о х и н а. Больно мягким стал, Муштаков. Какой помощник мастера был! Машины — что твои часики. Никому спуску не давал. А стал временным цеховым начальником…
М у ш т а к о в. Я что, просился на выдвижение?
А н о х и н а. А на этот раз строгим выговором обернется, коли сегодня же за ум не возьмешься.
М у ш т а к о в
А н о х и н а. В качестве человека. Фабричной работницы. Можешь ты это понять?
М у ш т а к о в. А вы можете понять, что эта… будь она трижды неладна, партия жатого ситца марки «Ромашка-семь» должна уйти только высшим сортом? Иначе прокол в международном аспекте!
А н о х и н а. Ты меня аспектами не стращай.
М у ш т а к о в. Но вы и свою родную бригаду под удар ставите.
А н о х и н а. Моя забота.
М у ш т а к о в. Невеселая забота сорвать срок экспортных поставок.
А н о х и н а. Перестанешь мягеньким быть — не сорвем. Но поступаться качеством…
М у ш т а к о в. Качество отменное! А что пробиваются редкие точечки — так это только в микроскоп заметно. Заграница подумает, что современный модерн… Абстракционализм!
А н о х и н а. Уж коли иностранными словечками стал изъясняться, хоть выговаривай-то верно.
М у ш т а к о в. В данном аспекте вы не авторитет: у меня словарь иностранных слов куплен.
А н о х и н а. Не разыгрывай театров. Какая еще комиссия?
М у ш т а к о в. Какая?
А н о х и н а. Нечего тебе сказать… Сейчас же ступай в ОТК и…
М у ш т а к о в
А н о х и н а. Выдумки.
М у ш т а к о в. Выдумки? Так вот знайте, многоуважаемая и наибеспокойнейшая товарищ Анохина!
А н о х и н а. За торжественную часть, конечно, низко кланяюсь, но в ОТК придется заглянуть.
И р а. Извините, товарищ Муштаков… Но я полтора часа за вами гоняюсь.
М у ш т а к о в. Хоть бы и три, многоуважаемая ученица. У меня на дверях черным по белому написано, что…
И р а. Извините, очень важное дело.
М у ш т а к о в. Важными делами посреди двора не занимаются.
И р а. Для меня важное.
М у ш т а к о в. Не подгоняй, у меня дел и так много.
И р а
М у ш т а к о в
Вы свободны.
И р а
А н о х и н а
М у ш т а к о в
А н о х и н а. Так и написала: разочаровалась?
М у ш т а к о в. Какая разница, что написала.
А н о х и н а. И ты так — раз, два — отпустил ее?
М у ш т а к о в. А что же, девчонке в ножки кланяться?
А н о х и н а. Поговорить хотя бы.
М у ш т а к о в. Меня никто не уговаривал, когда сосунком на фабрику пришел. И вас, наверное, тоже.
А н о х и н а. Местная?
М у ш т а к о в. В том-то и штука, что специально приехала!
А н о х и н а. Откуда?
М у ш т а к о в. Не помню уже.
А н о х и н а. Как фамилия?
М у ш т а к о в. А вам на что?
А н о х и н а. Фамилия?
М у ш т а к о в. Имя помню — Ирина… А фамилия… не запечатлелась.
А н о х и н а. Училась, говоришь, на трепальщицу?
М у ш т а к о в. А выучилась, видать, на трепачку!
А н о х и н а. В каком общежитии?
М у ш т а к о в. На что она вам сдалась? Ветер в голове.
А н о х и н а. Ладно, узнаю в кадрах.
М у ш т а к о в
А н о х и н а. И последнюю ты подмахнул.
М у ш т а к о в. Это она выразилась — «подмахнул». А я подписал. Сознательно. Не нужно нам в цеху безответственных девчонок!
А н о х и н а. Пойду.
М у ш т а к о в
А н о х и н а. Ты, Ирина, чего-то не договариваешь.
И р а
А н о х и н а
И р а. Дедушка ее в последнюю разведку надел… Маме с фронта привезли… Вместе с орденом Отечественной войны… Когда он погиб, меня еще на свете не было… Рубашку на фронт из вашего городка ему прислали. Ваши ткачихи тогда взяли шефство над их дивизией. Он писал, больно уж рубашка понравилась…
А н о х и н а
И р а
А н о х и н а. Нет…
И р а. А в самом последнем письме написал, что у них на фронте затишье и дивизия посылает делегацию к шефам. И что его включили в делегацию.
А н о х и н а. Он-то уже не приехал…
И р а
А н о х и н а. На балу?
И р а. Мы устроили ситцевый бал после окончания школы. Все девочки ситцевые платья надели, а мальчики — ситцевые рубашки. Даже приглашенные!.. А… одному человеку я сама сшила… И меня в шутку тогда ситцевой принцессой прозвали. Думала, все хорошо будет…
А н о х и н а. А уезжаешь почему?
И р а. Теперь уже поздно говорить.
А н о х и н а. Почему уезжаешь, Ира?
И р а. Сама, видно, виновата. Меня к ткацкому станку тянуло. Механическому. Я читала, некоторые ткачихи сразу двадцать станков обслуживают.
А н о х и н а. И у нас в бригаде такая есть.
И р а. Вера Щепетьева?
А н о х и н а. Только не она станки обслуживает, а станки для нее стараются.
И р а. Мама говорит, дедушка мечтал про такой станок, что будет больше ста ниток переплетать.
А н о х и н а. Да-да, он писал мне…
И р а
А н о х и н а. Шефской комиссии нашей.
И р а. Кадкина.
А н о х и н а. Рубашки эти мы после работы по домам шили. Помню, на семь штук у меня пуговичек не хватало. Дело за полночь было, темень. Сначала заплакала от досады, а потом одну соседку разбудила, другую, третью… и наскребла. Всю ночь пришивала.
И р а. А мне товарищ Муштаков сказал, что ткачих на такие станки вы сейчас из учениц не готовите.
А н о х и н а. Правильно сказал. К нам на такие станки ткачихи из училищ приходят.
И р а. Вот видите. И послал меня учиться на трепальщицу.
А н о х и н а
И р а
А н о х и н а. Да, на всю смену одна.
И р а
А н о х и н а
И р а. А кто же меня учить будет?
А н о х и н а. Наша бригада.
И р а
А н о х и н а. Я освобожу место. Я.
Не гляди на меня так, не ополоумела я. Ухожу на пенсию, Вера Щепетьева бригадиром станет. А ты — ткачихой.
И р а. И такая бригада согласится взять новенькую, зеленую?
А н о х и н а. Вот что, Ириша, опростай-ка поскорее чемодан — и пойдем в кадры.
И р а. Сейчас!
А н о х и н а. Как так?!
И р а. Ко мне сейчас приедет… один человек.
А н о х и н а. Которому рубашку для бала шила?
Приедет — подождет.
И р а. Он… за мной. На день отпросился с работы.
А н о х и н а. Домой тебя увозить собирается?
И р а. На стройку бумажного комбината. Слышали, наверно, километров сто пятьдесят отсюда по прибрежной ветке. Его туда направили после стройтехникума.
А н о х и н а. Замуж, стало быть, выходишь?
И р а
А н о х и н а. А работать где?
И р а. На стройке. Дима мечтал, чтобы вместе… А там окончательно убедился, что самая почетная профессия современности — строитель.
А н о х и н а. А кто в непочетные пойдет, не убедился еще? Людей лечить, одевать и обувать их, детишек учить… Ну и прочие мелочишки делать?
И р а. Можно, можно!
Д и м а. Здравствуй, Ира!.. Еще не готова?
И р а. Здравствуй, Дима. Я сейчас…
Д и м а. Поторапливайся. У подъезда — попутный грузовик. Не шофер, а чистый Дед Мороз! Я про деньги заикнулся, а он как шуганет меня. А узнал про… про тебя — и сам вызвался нас подбросить прямо до Новогорска. Мы сэкономим два часа. Помочь?
И р а. Нет, я сама.
А н о х и н а
Д и м а. Ох, извините.
И р а
А н о х и н а
Д и м а
А н о х и н а. А вы уверены, что Ира поедет?
Д и м а
А н о х и н а. Ежели бы поехала, то посмеялась бы. Над ней.
Д и м а. Как это понимать?
И р а. Дима… Кажется, немного поторопилась я с последним письмом.
Д и м а. Ты взрослый человек? Или…
И р а. Погоди. Оказывается, не обязательно учиться на трепальщицу. Меня вот Галина Степановна в ткацкую бригаду берет.
А н о х и н а. Нет, не даст вам Дед Мороз потолковать.
Д и м а. Слышишь? Человек согласился ждать несколько минут, дорога неблизкая, трудная.
А н о х и н а. Девушка дорогу в жизнь выбирает. Это потруднее.
Д и м а. Ира уже выбрала! Никаких там трепальщиц, мотальщиц, чесальщиц!.. Не звучит. Ткачиха! От одного этого слова веет, не обижайтесь, дедовской стариной.
И р а. Что ты говоришь, Дима!
Д и м а. А что? Сейчас время созидания. Проще говоря, строек.
А н о х и н а. А Иришу куда определил?
Д и м а
И р а. Ты же писал, в монтажную бригаду!
Д и м а (смущенно). Броня в общежитии сейчас, как назло, только для учетчицы.
А н о х и н а. При коммунизме, говорят, от каждого по способностям. А способности — они у того, у кого к своей работе сердце лежит. Сам вот шофера артистом окрестил, а строитель, может, из него, как…
И р а. Как из тебя ткач!
Д и м а
А н о х и н а. Да отпусти ты, сделай милость, своего гудошу. Поговорить спокойно не даст.
Д и м а. О чем еще говорить?
А н о х и н а. Разумеется, можно перегладить. Только это…
И р а. Нет-нет! Ни за что!
А н о х и н а
Д и м а. Не имеете, извините, права!
А н о х и н а. Нет, Дмитрий Андреевич, имею. И обязана у нас в Ленинском уголке на видном месте повесить. Реликвия — ты такое слово знаешь?
Д и м а
А н о х и н а. А рядом стихи большими буквами вывесим, что ее дедушка с фронта прислал.
И р а
А н о х и н а. Из фронтовой газеты вырезал…
Понимаешь, наши слова. И еще там говорилось, как с новыми силами пойдут они фашистов бить… Эти стихи у нас тогда все запомнили.
В о д и т е л ь
А н о х и н а. Не сердись, Дед Мороз… Снегурочка тебе сейчас объяснит.
В о д и т е л ь. Не до сказочек мне, гражданочка. У нас завгар — чистый Змей Горыныч, такой выговор мне влепит.
И р а. Не поеду. Извините.
Д и м а. Ерунда, поедет!..
В о д и т е л ь
И р а
В о д и т е л ь
А н о х и н а
В о д и т е л ь
А н о х и н а. Пламенный привет!
В о д и т е л ь. Понятно. Видать, у Снегурочки ваш характер.
А н о х и н а
И р а. Ухо́дите?
А н о х и н а. Надо же вам промеж себя потолковать. Ведь тебе самой решать.
Уехал Дед Мороз.
Д и м а. Мы… успеем на вечерний поезд. Вещи до станции я дотащу.
А н о х и н а. Счастливого пути!
Д и м а. Галина Степановна…
Ладно, не будем спорить, какая профессия важней. Но…
А н о х и н а
Д и м а
А н о х и н а. А почему бы тебе в том плацкартном сюда не перебраться?
Д и м а
А н о х и н а. Так сразу уж она и оголится без тебя. Разве там поглавней никого не имеется?
Д и м а. Вы не смейтесь. Я техник участка. Специалист.
А н о х и н а. Звучит.
Д и м а. А здесь в трепальщицы меня определите?
А н о х и н а. Нам трепальщицы по принуждению не нужны. А не заметил, строитель, часом? — за старыми складами хибарки сносят?
Д и м а
И р а. Фабричный корпус строить будут.
А н о х и н а. Одно прозвание — корпус, а на поверку новая фабрика получится, на едином потоке.
Д и м а. Очень радостный факт.
И р а. Звучит, Дима?
А н о х и н а. Ох, до радостей еще далеко. С вашим братом строителем в наших краях сам знаешь каково.
Д и м а
А н о х и н а. Объясни как следует — отпустят.
Д и м а
А н о х и н а. На основании любви. Это всегда звучит.
И р а
Д и м а. Оставь! Бросить строительство гиганта ради… ради…
И р а
Д и м а. А что в техникуме скажут?
А н о х и н а. Мы в техникум про любовь копию пошлем, чтоб к нам отпустили.
Д и м а
А н о х и н а. А все из-за меня. Рубашку, пожалуй, не возьму.
Д и м а. Вы, Галина Степановна, конечно, человек с большим опытом, но в данном конкретном случае…
А н о х и н а. Про данный конкретный случай ты уж с Иришей решай.
Д и м а
И р а. Да.
Д и м а. Поедешь?
И р а. Нет.
Д и м а. Ясно.
И р а
Д и м а
И р а
Д и м а. Не провожай меня.
И р а
Д и м а. До свидания.
И р а
М у ш т а к о в
И р а
М у ш т а к о в. Не прикидывайся. Пожертвовала обедом ради подготовки к ответственному выступлению.
И р а
М у ш т а к о в. Ладно, ладно, не выкаблучивайся. Еще вчера тебя предупредили, что внесена в регламент завтрашнего торжественного форума.
И р а Я сказала, никаких речей произносить не буду.
М у ш т а к о в
И р а. Что вы! Я ее так расцелую! Цветы принесу!
М у ш т а к о в. Нужен ей твой поцелуй! А насчет цветов заводские организации позаботились, твой ученический бюджет парадного букета не выдержит. От тебя, многоуважаемая, требуется только речь. Понимаешь, трогательная речь. На прощальном собрании. Симпозиуме. От лица самого молодого поколения фабричных работниц.
Не перебивай старших по возрасту!
И р а. Для Галины Степановны, я знаю, такие речи хуже горькой редьки.
М у ш т а к о в. Ее дело — сидеть в кресле из директорского кабинета и солидно слушать, а уж регламент — наше дело.
И р а. Мы лучше окружим Галину Степановну хороводом на ситцевом балу и…
М у ш т а к о в
И р а. Наоборот!
М у ш т а к о в. У меня лично, да и всего руководящего состава, ситец вот где сидит!
И р а. Нет-нет! Я не хочу…
М у ш т а к о в. Не хочешь? А просочиться в самую передовую бригаду под личную ответственность Анохиной хотела? А сдать завтра утром досрочный экзамен на разряд хочешь? А учиться на горбу у бригады хотела?
И р а. Почему это — на горбу? Не имеете права так…
М у ш т а к о в. Полное право имею. Поскольку авторитетно установил, что, когда ты не вытягивала норму, бригада промеж себя убыток распределяла. По личному предложению Галины Степановны. Ситуация?
Так как же будет с твоим выступлением на ее чествовании?
И р а. Посоветуюсь с бригадой. Как подружки скажут…
М у ш т а к о в. Тоже мне инстанция — подружки.
И р а. Отдай! Сейчас же!
В е р а. Отдам, не ори!
И р а
В е р а. Но я обязана посмотреть…
И р а. «Обязана». Глупости!
В е р а. Да, обязана. Меня уже в завком из-за тебя вызывали.
И р а. Еще чего!
В е р а. Очень просто. Предупредили: ускоренное индивидуально-бригадное обучение, конечно, приветствуется, но если ученица на глазах тает…
И р а. «Тает». Тоже скажут!
В е р а. А как же? Вся бригада — в столовку, а ты опять постишься…
И р а
В е р а
И р а. Вера!
В е р а. Хватит. Не пудри мне мозги!
Ириша, не сердись… Мне, дуре, и в голову не пришло… Давай не будем об этом даже говорить…
И р а
В е р а. А ты уж до самого конца выговорись, я послушаю.
И р а. Нечего больше говорить, все ясно.
В е р а
И р а
В е р а. Не одобряю. Какой смысл! Подарили тебе фотокарточку на добрую память — скажи «спасибо» и храни!.. У меня, Ирка, хоть я на киноактрису не похожа, целый альбом накопился. Честное слово. Детям покажу: вот какие орлы вашей маме когда-то симпатизировали!
И р а
В е р а. Ну, так с бухты-барахты решать нельзя. С одной стороны, конечно, лучше бы он проявил инициативу. Но, с другой стороны, его инициатива не встретила с твоей стороны…
В о д и т е л ь. Начальника жэкэо, девушки, не видели? Или зама, знаете, бородатого.
В е р а. Ни бородатых, ни безбородых мы, дяденька, не видели.
В о д и т е л ь
В е р а. Мы для радиаторов посторонние.
В о д и т е л ь
И р а
В о д и т е л ь
В е р а
В о д и т е л ь
И р а
В о д и т е л ь. А-а… Ваш бывший… техник намедни со мной столкнулся. Ну прямо лоб в лоб. Около конторы. Я улыбаюсь, а он и глазом не повел. Но я не в обиде: не от гордости он, а от нервов.
В е р а. Вы невропатолог?!
В о д и т е л ь. Когда человек глубоко переживает, я скорее всех невропатологов замечу. С лица, вижу, спал, как мой шуряк после инфаркта.
И р а. Побледнел? Похудел?
В о д и т е л ь
И р а. И вы не заговорили с ним?!
В о д и т е л ь
И р а. И вам показалось, что Дима… как тот князь из «Русалки»?
В е р а
И р а
В о д и т е л ь. Зачем случайно? Коли надо, непременно найдем, Ирочка!
И р а
В о д и т е л ь. Что же конкретно сказать?
В е р а. Ничего!
В о д и т е л ь
В е р а
В о д и т е л ь
А н о х и н а. Гляжу — в окошке свет. Соседка твоя, знаю, на все вечера загодя приходит. Вот и зашла, вместе на бал пойдем. Кавалеры, чай, заждались.
И р а
А н о х и н а
Ну как, отошла после экзамена? Муштаков говорит, один из комиссии даже за более высокий разряд голоснул… Матери телеграмму отстучала?
И р а. Еще утром.
А н о х и н а. Вот, Ириша, ты и полноправная ткачиха. И в техникум вечерний дверь открыта. И бригаде Веры Щепетьевой в самый раз подходишь. Одно слово: звучит!
Знаю, знаю, Иришка, что гложет тебя…
Ты в лабораторию нашу заглядывала?.. Нет? Загляни, увидишь, как там ткани на прочность испытывают.
И р а
А н о х и н а. Можно.
Д и м а. Добрый вечер.
А н о х и н а. Вечер добрый, Дмитрий Андреевич.
И р а
А н о х и н а
И р а. Постойте, Галина Степановна… Может случиться, я сейчас с вами пойду.
А н о х и н а
И р а. От того, как мне ответит Дима на один вопрос…
А н о х и н а. Лучше чаем угости, человек прямо с поезда.
Д и м а. Нет-нет, Галина Степановна. Я не прямо с поезда.
И р а
Д и м а
И р а. Наш… Твой… Который, словом, тебя привез.
Д и м а
И р а
А н о х и н а. Гудошник?
Д и м а
И р а
Д и м а
И р а. А я думала… Дима!
А н о х и н а. Давно пора.
И р а
Д и м а. Как тебе сказать…
И р а. Прямо. Да или нет?
Д и м а. В целом… звучит.
И р а. То-то же! Садись, я сейчас чаю!..
Д и м а
И р а
Д и м а. Я пристал?! Да ты ведь сама говорила…
И р а. Ничего я не говорила!
Д и м а. Галина Степановна, слышите? Она не говорила!
А н о х и н а. А ну прекратите! Тоже мне, выясняете отношения, словно вы уже… муж и жена!
Д и м а. Пошел к заму по кадрам. Так и так, говорю…
И р а. А он?
Д и м а. Сначала разъяснил мне значение целлюлозно-бумажной промышленности в народнохозяйственном плане.
И р а. Ты бы ему сказал…
Д и м а. А он сам мне сказал, что с любовью, к сожалению, даже отделу кадров приходится считаться.
А н о х и н а. Если она прошла испытание на прочность.
В е р а. Так и знала!.. Галина Степановна, вы нам срываете весь бал!
А н о х и н а. Погоди, человек чайку с дороги попьет.
В е р а
Д и м а
В е р а. Ой, простите! Вы Дима?
Д и м а
В е р а. Чем орать, лучше признайтесь, что вам шофер наплел. Только правду! Слышите?
А н о х и н а
И р а
В е р а. В таком случае…
Д и м а. Но без галстука как-то не…
А н о х и н а. Звучит, звучит.
В е р а. Зато на вас ситцевая рубашка…
Д и м а. Наоборот, я уже целых три часа, можно сказать, ваш, здешний.
В е р а
А н о х и н а. Слушай, ты еще долго его допрашивать собираешься? Бал уже начался!
М у ш т а к о в
А н о х и н а. Что за паника!
М у ш т а к о в. По всему городу за вами гоняюсь. Упарился…
А н о х и н а. Вот не знала.
М у ш т а к о в. А вы затеяли инкогнито.
А н о х и н а. Ладно, идем уж.
М у ш т а к о в. Минуточку.
А н о х и н а. А парень уже здесь на все танцы приглашен. Идем.
В е р а. Ирка, живей! Столько танцев из-за тебя пропустила!
И р а. Извини, Дима. Придется без чая.
Д и м а
И р а
ЧИСТАЯ РАБОТА
Водевиль в одном действии
ЛЮСЯ ПЕСТОВА.
АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА —
ЖАРКОВ —
КЛЮШКИН —
ТАИСИЯ —
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Я здесь почти каждый выходной. А вы… не знаю вашего имени-отчества…
Л ю с я. Просто Люся. Я здесь, Александра Ивановна, впервые.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Лучше нигде не отдохнете.
Л ю с я. Да, здесь чудесно.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. За неделю в кафе так намаешься. А здесь, Люсенька, поплаваешь, побродишь по горам — глядишь, усталость как рукой снимает… А вы где работаете?
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Волнуетесь?
Л ю с я. Страшно. Вот и решила: накануне буду отдыхать и ни о каких делах не думать.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Здесь хорошо.
Л ю с я. В волейбол поиграть хочется. Студенткой была — за сборную института стояла. Ну и спортом занималась…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Здорово!.. Ну, пойду на волейбол. А вы?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. А я погуляю перед купанием.
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н. Почему же? Я не чужд спорту и туризму.
Ж а р к о в. А сами говорили, что из всех видов спорта занимаетесь только преферансом.
К л ю ш к и н
Ж а р к о в. Легкую? Или тяжелую?
К л ю ш к и н
Ж а р к о в. Я всего лишь скромный волейболист.
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Здравствуйте.
К л ю ш к и н. Разрешите по-соседски угостить вас шоколадными конфетами.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Спасибо. Перед купанием не хочу.
К л ю ш к и н. Значит, после купания отведаете?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. С удовольствием.
К л ю ш к и н. Очень рад, что у меня такая демократичная соседка.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Мне тоже по душе общительные люди.
К л ю ш к и н
Л ю с я
Ж а р к о в
Л ю с я. Мне не нужны извинения.
Ж а р к о в. Но я погорячился.
Л ю с я. Как это ни странно, не люблю, когда на меня орут, даже горячась.
Ж а р к о в
Л ю с я. Когда выйдете из азарта, я буду с вами играть… Может быть.
Ж а р к о в
Л ю с я. Обратитесь в бюро добрых услуг.
Ж а р к о в
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
Уж очень точный у вас пас, идемте!
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н. То-то же.
Л ю с я. В заступничестве нет никакой необходимости.
К л ю ш к и н. Но я обязан вступиться…
Л ю с я. Я сама виновата. Действительно, должна была отпасовать ему мяч — он был совершенно неприкрыт. Мы потеряли очко — он и разгорячился.
К л ю ш к и н. Не оправдывайте его. Аморальный тип.
Л ю с я. Откуда вы знаете?
К л ю ш к и н. Я даже знаю, что он замыслил против вашей соседки.
Л ю с я
К л ю ш к и н. И я информирован, что чудесный. Тем более обязан ее предостеречь.
Л ю с я. Объясните толком.
К л ю ш к и н
Работенка есть весьма непыльная.
Л ю с я. Как вы смеете…
К л ю ш к и н. Только не надо возмущаться. Небось, когда приписываешь к счету…
Л ю с я
К л ю ш к и н. У себя в ресторане. Когда хватаешь чаевые, наверно, не ломаешься…
Л ю с я. Но я…
К л ю ш к и н
Л ю с я. Вы принимаете меня за…
К л ю ш к и н. За ту, кто ты есть. Короче, вот тебе пятерка. Аванс. Остальное — когда сагитируешь директоршу в нужном направлении.
Л ю с я
К л ю ш к и н. Эх ты! Даже не знаешь, с какой персоной в одном номере проживаешь. Твоя Александра Ивановна хоть и прикидывается этакой демократкой-панибраткой, не тебе чета. Директор межрайонной оптово-розничной снабсбытконторы. Во!
Л ю с я. Не может быть!
К л ю ш к и н. Не должно быть, но что поделаешь. Конечно, женский ум не осилит такой точки. Если не дура, смоется по собственному желанию, пока под монастырь не подведем… не подведет.
Л ю с я. Кто?
К л ю ш к и н. Личности вроде этого грубияна волейболиста. Жаркова. Он в ее конторе числится экономистом.
Л ю с я. Откуда вы знаете?
К л ю ш к и н. Откуда? Прямо оттуда: я числюсь там товароведом.
Л ю с я. А что же он замыслил против ме… против директора?
К л ю ш к и н. Не задавай много вопросов — ты не следователь…
Л ю с я. Но мне нужно знать, что я должна сказать офи… директору.
К л ю ш к и н. Пустяки. За обедом покажешь директорше упомянутого Жаркова и капнешь на него: я, мол, слышала, что вот этот самый оскорбивший меня нахал сколотил у вас в конторе целый блок. Собирается охаивать передовых людей, а на вас писать анонимки. Нетрудная задачка, правда?
Л ю с я
К л ю ш к и н. О! Тебя… как звать?
Л ю с я. Люсей.
К л ю ш к и н. У тебя, Люська, голова тоже работает.
Л ю с я. Не жалуюсь.
К л ю ш к и н. Значит, скажешь Александре Ивановне?
Л ю с я. Сказать можно, а если она не поверит? Я задаром ваших денег не хочу.
К л ю ш к и н
Л ю с я. А как же! Вот мы с шеф-поваром договорились каждую порцию бефстроганова превращать в две…
К л ю ш к и н
Л ю с я. Так я сразу же…
К л ю ш к и н
Л ю с я. В… в этом…
К л ю ш к и н. В «Иртыше»?
Л ю с я. Точно.
К л ю ш к и н. Значит, и мне полубеф подаете?
Л ю с я. Что вы! Мы клиента с ходу различаем. Официантка только бросит взгляд — и сразу сообразит, что вас не проведешь.
К л ю ш к и н
Л ю с я. Очень просто.
К л ю ш к и н. А ты изложи ей кое-какие детали. Скажешь, допустим, что Жарков…
Л ю с я. Не сомневайтесь.
К л ю ш к и н. Сделаем лучше так.
Л ю с я. Скажу, вы мой постоянный клиент.
К л ю ш к и н
Л ю с я. Не пойдет.
К л ю ш к и н
Л ю с я. Не смогу… за пятерку.
К л ю ш к и н. Ой, выше прейскуранта дерешь!
Л ю с я. Кто же от своей выгоды откажется?
К л ю ш к и н. Далеко пойдешь. Еще сама когда-нибудь в директорши выпрыгнешь.
Л ю с я. Скорее, чем вы думаете.
К л ю ш к и н. Ладно, за мной пятнадцать рубликов.
Л ю с я. Пусть будет только пять.
К л ю ш к и н. Чистая работа! Высшая школа.
Л ю с я
К л ю ш к и н. Козлиным.
Л ю с я. Не пойдет.
К л ю ш к и н. Как же ты подъедешь к директорше?
Л ю с я. Я скажу ей… Александра Ивановна!..
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Да мы уже вроде знакомы.
К л ю ш к и н. Леонтий Кириллович. Весьма рад. Не угодно ли теперь конфетку?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Угодно.
Л ю с я. Я после обеда.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Обойдется.
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а (встрепенулась). Что?!
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
К л ю ш к и н. С детства Люську знаю. Далеко пойдет.
Л ю с я. Дядя Леня считает, что чаевые надо брать, но в меру.
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Мне трудно судить. Не беру. Ни в меру, ни без меры.
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
К л ю ш к и н. По новейшей медицине это вредно.
Л ю с я
К л ю ш к и н
Л ю с я
К л ю ш к и н. Точно.
Л ю с я. Тряхните стариной, Александра Ивановна: как, по-вашему, сколько вон до той скамейки и обратно?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
К л ю ш к и н
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Давай, давай… как тебя… дядя Леня. Не ломайся!
Л ю с я
К л ю ш к и н
Л ю с я. Браво, дядя Леня!
К л ю ш к и н
Л ю с я. Пять минут?!
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Да я сама без тренировки…
Л ю с я. Даем вас сорок секунд.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Ничего особенного. Просто вы — это я, а я — это вы.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Не волнуйтесь, это он так думает.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Не желаю, чтоб даже он так думал!
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. При чем тут я?
Л ю с я. Мы его разоблачим. Пусть он думает, что вы — директор…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Значит, я стыжусь своей работы?
Л ю с я. Послушайте меня. Я у него деньги взяла…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. За то, чтобы вас уговорить…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Меня?
Л ю с я. Нет, меня… Нет, вас… Словом, директора… Надо перехитрить его.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ох! На этот раз я здесь не отдохну…
Что случилось?!
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Успокойтесь…
Л ю с я
К л ю ш к и н
Л ю с я. Дышите глубже. И не разговаривайте.
К л ю ш к и н. Нет, я должен… сказать… Пусть ди… ди… директорша знает…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Принесу капли!
Л ю с я. Выпейте еще, милый…
Т а и с и я
К л ю ш к и н. Ч… ч… что скажет жена?
Л ю с я. Да бросьте вы жену!
Т а и с и я. «Бросьте жену»? Мне все ясно.
К л ю ш к и н. Пере… пере… передайте Александре Ивановне, что я ей пре… пре… предан глубоко.
Т а и с и я
Л ю с я
Т а и с и я. Совратительница!
Л ю с я. Тише! Я привожу человека в чувство.
Т а и с и я. Ах, чувства! Тебе, милочка, не чувства, а его навар нужен!
Л ю с я. Какой навар?
Т а и с и я. Обыкновенный. К зарплате.
Л ю с я. Успокойтесь!
Т а и с и я. Как бы не так! Успокоиться, когда ты разрушаешь мой… мое… мою плиту… печку… очаг!
Л ю с я. Какой очаг?
Т а и с и я. Законный. Мы с Лещиком обзаконены!
К л ю ш к и н
Т а и с и я. А-а, услышал голос жены — и сразу пришел в чувство?
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Нечего мне слушать.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Т а и с и я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Какая жена?! Люди добрые…
Л ю с я
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Молчи!
Л ю с я. Не трогайте ее…
К л ю ш к и н. Тюлечка…
Т а и с и я. Молчи, аморальщик!
К л ю ш к и н
Т а и с и я
Л ю с я
Т а и с и я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Т а и с и я. Простите!.. Хотите, я упаду перед вами на колено… На оба…
К л ю ш к и н. Я тоже… На оба…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ничего не хочу!
Т а и с и я
Л ю с я
Т а и с и я
К л ю ш к и н. Молчи, Люська!
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Ты кому это?
К л ю ш к и н. Директор-ша! Ша!
Т а и с и я. Товарищ директорша! Мой Лещик…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Убирайтесь с вашим Судачком!
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Прости меня, Лещик…
Л ю с я
Т а и с и я
Л ю с я. Надо бороться, а не пасовать — вот что я говорю.
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я (улыбается Люсе). Ах так! Милая! Я сразу прониклась к вам какой-то неслыханной симпатией! Помогите нам, красавица!
Л ю с я. Я обещала вашему Лещу разоблачить… этого… Жаркова — и сдержу слово.
К л ю ш к и н
Л ю с я
Т а и с и я. Положись на нее — ты же видишь, с кем имеешь дело.
Л ю с я. А Леонтий Кириллович уже дал мне…
Т а и с и я
Л ю с я
Т а и с и я
Л ю с я. Я-то не сомневаюсь, но ей нужны факты.
Т а и с и я. Сколько угодно. Первый. Мой Лещик никому не мешает жить как кто хочет. Вот, например, Жарков хочет жить только на свою зарплату. Пожалуйста, живи! Разве Лещик ему мешает?
К л ю ш к и н. Не мешаю. Но зато он мне…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
К л ю ш к и н
Л ю с я
Т а и с и я. Умница! Документик сильнее слов.
Л ю с я. Подробно опишите действия Жаркова…
Т а и с и я. И заслуги Лещика.
Л ю с я. Разумеется.
Т а и с и я. Милочка!
Л ю с я
Т а и с и я. Таисия Герасимовна… Зови меня просто Тюля — мы же свои люди.
Л ю с я. Верно, Тюля: свои люди — сочтемся.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
Т а и с и я. Твой план — гениальный! Лещик, у тебя голова директора.
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Я горжусь тобой! Недаром моя мама говорит, что у тебя голова управляющего трестом.
К л ю ш к и н. А ты меня — зонтиком.
Т а и с и я. Ах, в кино еще не такое бывает.
К л ю ш к и н. Ты пиши. Ведь ты меня зонтиком как раз по правой руке.
Т а и с и я. Не ной, Лещик: ревность — законное дитя любви.
К л ю ш к и н
Т а и с и я. И апрочих поступках…
К л ю ш к и н. «…и апрочих поступках, каковые позволяет себе экономист Жарков…».
Т а и с и я
Ж а р к о в
К л ю ш к и н
Ж а р к о в
К л ю ш к и н. Ушла купаться. И сказала, что ее ноги на ваших волейболах не будет. Уловили?
Ловко я его?
Т а и с и я
К л ю ш к и н. Пиши: «Означенный Жарков позволяет себе…»
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ну как там Клюшкин?
Л ю с я. Диктует.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Надеюсь, крахом Клюшкина.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. По осложнениям, Люсенька, план уже перевыполнен. Что случилось?
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Да говорите уж! Что случилось?
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Пойму. Как работник питания работника торговли.
Л ю с я. Видите ли, он мне… до некоторой степени… нравится.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Но вы же сами говорили, что Клюшкин…
Л ю с я. Клюшкин? При чем тут он?
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ой! На этот раз я здесь устану…
Л ю с я. Я говорю о Жаркове. Который отчитал меня на волейболе. И правильно сделал. Он такой… такой…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Люсенька! Какое же это осложнение! Наоборот. Ежели он хороший человек, этот самый… как его?..
Л ю с я. Жарков, Жарков!
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в. Но мне показалось… вы меня окликнули.
Л ю с я. Вам действительно показалось.
Ж а р к о в. Извините. И до свидания.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Ж а р к о в. Я совсем уезжаю.
Л ю с я
Ж а р к о в
Л ю с я. Но вы…
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в. Извините.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Верните его! Зачем выходной портить?
Л ю с я. Конечно! Я…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Снова осложнение?
Л ю с я. Короче, он мой… начальник, а я его… подчиненная…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Кажется, наоборот.
Л ю с я. Тем более. Он может подумать…
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Верните его!
Ладно, я его верну.
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Догоню. Спринтерским бегом. Тряхну стариной.
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Уф! В таком темпе я даже пятнадцать лет тому назад не бегала… Пойду отдышусь.
Ж а р к о в
Л ю с я. Я хочу поиграть в волейбол.
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в
Л ю с я. Что ж, рванем на волейбол?
Ж а р к о в
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я
К л ю ш к и н
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Т а и с и я. Еще но пришла?
К л ю ш к и н
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Лещик, я везде на своем месте.
К л ю ш к и н. Иди домой и жди звонка.
Т а и с и я. Ни за что. Я должна лично поприветствовать Александру Ивановну в такой исторический день.
К л ю ш к и н
Л ю с я. Доброе утро.
Т а и с и я
Л ю с я
Т а и с и я. Ладно-ладно, не дави фасон. Что надо?
К л ю ш к и н. Сейчас Александра Ивановна начнет принимать дела и…
Л ю с я
К л ю ш к и н
Т а и с и я
Л ю с я
К л ю ш к и н
Т а и с и я
К л ю ш к и н. Кого?
Т а и с и я. «Кого», «кого». Директора. Нашу милейшую Александру Ивановну.
К л ю ш к и н
Л ю с я
Ж а р к о в. Извините.
Л ю с я. Вам не показалось.
Ж а р к о в. Вы?
Л ю с я. Удивляетесь?
Ж а р к о в. Конечно! Мне и в голову не могло прийти, что вы… Что вы решитесь…
Л ю с я. Я не решилась.
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в (горячо). Нет-нет! Молчите! А то опять скажете что-нибудь вроде… «Иртыша» второго разряда…
Л ю с я. Но я должна наконец…
Ж а р к о в. Все равно я не поверю! Я вижу: вы нашли меня, вы хотели меня видеть…
Л ю с я. Удивлены?
Ж а р к о в. Постойте! Прежде всего вы должны сказать: когда сегодня вечером мы увидимся?
Л ю с я. Но я…
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в. Где? Когда?
Л ю с я. Но для того, чтобы мы могли…
К л ю ш к и н. Молодец, Люська! Это даже слишком мягкая формулировка.
Ж а р к о в
Т а и с и я. Вас не спрашивают.
Л ю с я. Вы правы. Я его и выгоню.
К л ю ш к и н. Александра Ивановна, прикажите ей очистить кабинет.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Как же я могу приказать Люсе очистить ее же кабинет?
Да она сама попросит нас — ей дела принимать нужно.
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Вы, вы!
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. А я не отпираюсь.
Александра Ивановна Тягунова, бригадир официанток кафе «Ласточка».
Ж а р к о в
Л ю с я
К л ю ш к и н
Т а и с и я. Не ойкай!
Ж а р к о в
Л ю с я
Ж а р к о в. Мне нужно в трест.
Т а и с и я. Подозрительно.
К л ю ш к и н
Ж а р к о в. Да, я подам заявление.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Л ю с я. Погодите, Влади… товарищ Жарков!
Ж а р к о в. Ясно. Под раскидистой липой.
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Ну и мне пора.
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Л ю с я. Погодите, Александра Ивановна.
К л ю ш к и н. То есть как? Совсем?
Л ю с я. Я вас вызову. Только не обязательно являться с женой…
Т а и с и я. Милочка! Хотя к такой очаровательной, сверхмодерной…
Л ю с я. Знаю, знаю, нельзя не ревновать…
Т а и с и я. Но располагайте Лещиком как вам угодно.
Л ю с я. Благодарю, но не требуется.
Т а и с и я. Красавица моя! Хотите, я упаду перед вами на колени?
Л ю с я. Не хочу. Даже на одно.
Т а и с и я. Товарищ директор!
К л ю ш к и н. Не выдам. Хоть за миллион.
Т а и с и я. Теперь, без Жаркова, дела у него пойдут — во!
Л ю с я. У него и раньше дела шли — во!
К л ю ш к и н
Л ю с я. Первое. Куда вы… повернули четыре тонны ранних помидоров?
К л ю ш к и н
Л ю с я. А парниковые огурцы?
К л ю ш к и н. За… за… забраковал как перезрелые.
Л ю с я. И закарпатскую черешню тоже?
К л ю ш к и н
Л ю с я. Возможно, станете им, Клюшкин. Мой долг — сообщить о ваших художествах.
К л ю ш к и н
Т а и с и я
К л ю ш к и н
Т а и с и я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а
Т а и с и я. Не глухая, слышу.
К л ю ш к и н
Л ю с я. Совершенно верно. Деньги будут переданы следователю.
Т а и с и я
Л ю с я
А л е к с а н д р а И в а н о в н а. Скажу, Люсенька, у вас и впрямь голова директора.
СФЕРА СПОРТА
Водевиль в одном действии
ЗАСТЕНЧИВЫЙ.
ЛИДА.
ТУШЕЧКИН.
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Я физорг. И обязан охватывать…
Л и д а. Каким же видом спорта вы собираетесь охватить меня?
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Не отчаивайтесь. Только бы удалось мне заразить вас вирусом спорта. Вот только какого?
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Прыгун?
Т у ш е ч к и н
Л и д а. А в частности?
Нет, для футболиста вы грузноваты…
Т у ш е ч к и н. Попала пальцем в небо! Сам Валерий Воронин как-то на банкете сказал мне: «Из тебя, Павлуша, выйдет…»
Л и д а. За какое же общество вы играете?
Т у ш е ч к и н. За «Торпедо»… болею. А вообще-то я…
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Стишки от вас не убегут. А вот завтрашний баскетбольный матч никогда не повторится.
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Вам известно такое милое слово — «пропуск»?
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Приходите прямо на трибуну. Встретить я вас, к сожалению, не смогу. Я ведь на стадион прямо с аэродрома.
Л и д а. А вы-то при чем?
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Постараюсь…
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. Восемь дней прошло. Со мной Лидочка по-прежнему только вежливо здоровается.
Т у ш е ч к и н
Т у ш е ч к и н. Благодарю, Василий Петрович.
Л и д а. Здравствуйте.
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Крынкин просил срочно сделать чертеж… Вот, готов!
Т у ш е ч к и н. Крынкина вызвал главный.
Л и д а. Можно оставить чертеж вам?
Т у ш е ч к и н. Оставляйте.
Л и д а
Т у ш е ч к и н. Лидочка, почему вы не были на стадионе?
Л и д а. Извините, я была…
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Я была вчера на стадионе, Павел Митрофанович…
Т у ш е ч к и н. Были? С кем?!
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Что ж, стихи они тоже любят.
Т у ш е ч к и н. «Стихи». Да ведь я… из вас…
Л и д а. Впервые вижу спортсмена, который так курит.
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Я хотела спросить вас.
Т у ш е ч к и н. Не разговаривайте со мной как с пенсионером или октябренком!
Л и д а. Нет, скажите: сегодня утром вы делали зарядку?
Да или нет?
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Зачем?
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Вы и к теннису причастны?
Т у ш е ч к и н. Я к общественности причастен — это главное.
Л и д а. Не знала.
Т у ш е ч к и н. Вы многого, Лидочка, не знаете. А я вот с горечью узнал, что общество самой Лидии Скобликовой вы предпочли каким-то девушкам!
Л и д а
Т у ш е ч к и н
Л и д а
Т у ш е ч к и н. А почему, собственно говоря, это вас интересует? То, что нужно было видеть, я видел. А остальное узнаю из «Советского спорта».
Л и д а. Смотря какое.
Т у ш е ч к и н. Для вас — пара пустяков. Футбольная таблица у нас в коридоре висит, хоккейная тоже. Я подумал: не завести ли нам и по легкой атлетике?
Л и д а. Отчего же? Как-никак королева спорта.
Т у ш е ч к и н. Тогда я попрошу вас оформить. Материалы я подготовлю!
Л и д а. Не стоит беспокоиться, материалы у меня есть.
Т у ш е ч к и н. Но я собираю… в европейском масштабе!
Л и д а. У меня найдутся даже в мировом!
Т у ш е ч к и н
Слушаю…
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н. Потом. Я занят.
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. По такому праву, что на этот вечер приглашу Лидочку я.
Т у ш е ч к и н. Но я буду сидеть рядом с Альбертом Шестерневым! А что понимаете в футболе вы?
З а с т е н ч и в ы й. Я понимаю в волейболе. И даже играю на первенство общества. Послезавтра полуфинал. Если мы выиграем, команде присвоят первый разряд.
Т у ш е ч к и н. Бросьте. Я ее ввожу в большой спорт.
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. И Лидочка убедится, что спортсмен — я, а вы только разглагольствуете…
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. Возможно. Если учесть, что вы истребляете три пачки сигарет в день, ночи напролет заполняете таблицы по шестнадцати видам спорта, а утром начинаете утомительную охоту за звездами!
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й
Мне совершенно не нравится ваша Лида… Она мне просто отвратительна!..
Л и д а. Почему?
З а с т е н ч и в ы й
Л и д а. Только без обмороков! Это недостойно мужчины.
З а с т е н ч и в ы й. То, что я… что вы слышали, — это ради… спасения человека…
Л и д а. Лгать еще недостойнее.
З а с т е н ч и в ы й. Но это ложь во спасение!
Л и д а. Что с ним?! Павел Митрофанович!
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Очнитесь, Паша!
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Здесь я! С вами…
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Что случилось?
Т у ш е ч к и н. Я увидел ваш портрет…
З а с т е н ч и в ы й
Л и д а
З а с т е н ч и в ы й. Еще что! Я как увидел вас, сразу понял, что вы спортсменка…
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. И боялся заговорить с вами: ведь я-то всего волейболист второго разряда…
Т у ш е ч к и н. Ложь! Все ложь!
Л и д а
З а с т е н ч и в ы й
Л и д а. Тушечкину полезно побыть одному. Идемте.
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Вы правы. Одного вас оставить нельзя. Надо вызвать ваших лучших друзей.
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Прежде всего Игоря Тер-Ованесяна…
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й. Тогда Валерия Воронина.
Т у ш е ч к и н. Нет-нет!
Л и д а. Но Скобликовой обязательно надо позвонить!
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Но почему же? Ваш близкий друг. Она тут же примчится…
Т у ш е ч к и н. Я уже… в порядке…
Л и д а. Я дам вам совет. Вернее, целых три.
Т у ш е ч к и н
Л и д а. Нет уж, выслушайте. Первый. Бросьте, Тушечкин, вашу кипучую деятельность в сфере спорта. Второй. Займитесь утренней зарядкой, для начала по группе пенсионеров. И третий. Иногда, Павел Митрофанович, почитывайте что-нибудь кроме спортивных таблиц. Хотя бы стихи.
Т у ш е ч к и н
З а с т е н ч и в ы й
Т у ш е ч к и н
В ПОИСКЕ
Вот уже к третьему сборнику одноактных пьес Цезаря Солодаря пишу я послесловие. Почему? Только ли потому, что много лет тому назад мне довелось в какой-то мере поддержать становление Солодаря как драматурга? Или потому, что меня подкупает его давняя и неостывающая верность одноактной драматургии, которой не так уж много известных драматургов отдают свои силы и дарование?
Нет, мое стремление помочь читателям глубже разобраться в содержании и существе книг одноактных пьес Солодаря объясняется другим: каждая из них разительно отлична от предыдущей, обладает своим ощущением пульса времени, каждая открывает новые грани «малой» драматургии, насущно необходимой нашему театру, преимущественно бурно развивающимся самодеятельным драматическим коллективам. Именно эти черты прежде всего интересны и привлекательны для меня в сборнике пьес Солодаря.
Вот почему, прежде чем обратиться к пьесам, с которыми только что ознакомились читатели, следует вкратце коснуться предыдущих сборников автора.
«Маленькие комедии» — такое название достаточно точно характеризовало жанровую принадлежность шести пьес, вошедших в книгу, изданную в 1963 году издательством «Искусство». Что же касается их идейной направленности, то они, как это присуще всему творчеству драматурга, показывали образы активно действующих современников, особенно молодых, их кипучую борьбу за развитие социализма. Обличая хапуг и карьеристов, рвачей и чиновников, драматург во всех комедиях противопоставлял им органически вплетающихся в сюжетную ткань советских людей, решительно идущих в бой против всего, что мешает нашему движению вперед. «Маленькие комедии», несмотря на подчеркнуто лирическую окраску, разили тех, кто мешает созидательной работе советского общества.
Совсем иным оказался драматический пафос сборника «Семейный обед». Его отличало не только жанровое многообразие пьес, не только то, что вместе с комедиями и водевилями автор предложил читателю и драмы. Кстати, говоря о драмах, я имею в виду не такую широко известную, как «Сверстники грозы», неоднократно издававшуюся у нас и за рубежом и уже более четверти века входящую в репертуар многих театральных коллективов. Зерно сборника составили драмы «Голубой снег», «Семейный обед», «Сестры». Все они, хотя действие происходит в послевоенное время, навеяны героическими эпизодами Великой Отечественной войны, участником которой был драматург. От Подмосковья до Берлина прошел он вместе с действующими частями путь военного корреспондента. Это, естественно, получило отражение не только в его одноактной драматургии, но и в «полнометражных» пьесах «Первые рубежи» («Декабрь 41-го»), «Портрет», «Твой милый образ».
Сейчас мы попытаемся ответить на вопрос: что же определяет идейно-художественное лицо книги «Ситцевый бал»?
На этот вопрос достаточно красноречиво, на мой взгляд, отвечают три новые пьесы — «Поздние гости», «Вика, Настя и другие» и «Лебединая песня». Каждая показывает людей труда разных поколений, в каждой автор стремится в какой-то мере раскрыть духовный мир нашего современника, для каждой характерно прикосновение к волнующим наше общество нравственным проблемам.
«Поздние гости» формально можно было бы отнести к так называемым производственным пьесам, ведь речь в ней идет о дисциплине на производстве, о замечательных рабочих традициях, прививаемых наставниками молодым рабочим. Но, по существу, пьеса говорит о морально-нравственных идеалах советского человека, о его высокосознательном отношении к труду во имя блага Родины.
Возможно, выступив на выборах цехового партбюро с самоотводом, передовой бригадир Арефьев в какой-то степени и поддался эмоциям. Но так поступить подсказал ему голос совести, голос долга воспитателя молодых рабочих. До его сердца достучались критические замечания старейшего производственника Добрынина, в свое время воспитавшего из Арефьева не только замечательного фрезеровщика, но и честного коммуниста. Старый рабочий раскрыл Константину Арефьеву глаза на «мелкие», вроде бы незначительные огрехи в работе, ставшие незаметными для систематически перевыполняющей план арефьевской бригады.
Мне кажется, очень верно определяет драматический пафос «Поздних гостей» реплика молодой работницы Зины, пытающейся объяснить жене Арефьева, учительнице Людмиле Степановне, почему бригадир и его молодые воспитанники не замечали неполадок в своей работе: «Думаете, мы консерваторы? Рутинеры? Нет, дорогая моя Людмила Степановна. Просто привыкли считаться передовыми». Такое признание помогает жене бригадира верно оценить обстановку в бригаде. И она тут же повторяет слова Зины: «Привыкли считаться передовыми».
Хочется отметить и весьма интересное композиционное построение пьесы. Хотя Семен Петрович Добрынин так и не появляется в тот вечер в квартире Арефьевых, именно его поступки и высказывания двигают и развивают действие пьесы. Образ старого рабочего-коммуниста, любовно и уважительно прозванного «королем фрезеровщиков», бережно относящегося к судьбе и будущему каждого молодого рабочего, явственно ощущается читателем. И будет — есть все основания надеяться — ощущаться и зрителем.
На «Поздних гостях» лежит отпечаток наших дней. Конфликт Добрынина со своим учеником Арефьевым навеян тем, что часто, очень часто в наши дни происходит на многих предприятиях и стройках в самых разных уголках нашей страны. Актуальность? Злободневность? Что ж, подобная злободневность, опирающаяся на коренные для нашего общества проблемы отношения к труду и отраженная в «Поздних гостях» взволнованно и искренне, не превратится, по-моему, в однодневность. Не рискуя, конечно, сравнивать скромную одноактную пьесу Солодаря с широко известными «производственными» пьесами Николая Федоровича Погодина «Поэма о топоре» и «Мой друг», напомню все же, что появление этих драматических полотен в тридцатые годы было актуальным и злободневным явлением советской драматургии в самом лучшем смысле слова.
Как и в «Поздних гостях», действие драмы «Вика, Настя и другие» не выходит на пределы комнаты. На этот раз не в семейной квартире, а в общежитии научно-исследовательского института. В тот вечер возбудителем конфликта между двумя подругами — лаборанткой Викой и секретарем директора Настей — становится полученное Викой с Дальнего Востока письмо. Она ждала долгожданного сообщения о приезде после демобилизации дорогого ее сердцу Вадима, сапера-мостовика. Он же неожиданно сообщает, что вместе с верными армейскими друзьями остается на стройке уникального моста, и зовет девушку к себе на Дальний Восток.
Бытовая, камерная, на первый взгляд, ситуация. Но она отчетливо обнажает два взгляда на жизнь, два полярно противоположных понимания любви и долга. В сердце Вики находит отзвук стремление Вадима не расставаться с друзьями-однополчанами и возглавить состоящую из демобилизованных солдат строительную бригаду. Она чувствует, что должна поехать к любимому человеку на стройку. Настя же видит в полученном письме удобный для Вики повод обвинить Вадима в коварном желании расстаться с ней, она уговаривает Вику пренебречь «бесперспективным» строителем и ответить на чувства безразличного ей, но зато весьма «перспективного» научного работника Степичева.
Нет необходимости останавливаться на многочисленных сюжетных перипетиях и рассказывать, какие события привели Вику к сознанию того, что, написав под диктовку Насти резкое письмо Вадиму, она поступила недостойно, безнравственно. Важно другое: прийти к такому решению Вике активно помогли совсем чужие ей, казалось бы, люди — приехавшая с Дальнего Востока пенсионерка Татьяна Степановна, участвовавшая в строительстве Комсомольска-на-Амуре, и Степичев. Да, тот самый «перспективный» научный работник Степичев, в чьи объятия столь настойчиво толкала Вику дальновидная, не верящая романтическим порывам Настя. Толкала, кстати, из самых искренних побуждений, уверенная в том, что выполняет этим свой долг преданной подруги.
Хотя к концу действия Настя начинает понимать ошибочность своих расчетливых взглядов на жизнь, пьеса не заканчивается трафаретно-благополучным финалом. Начинающееся прозрение Насти — это прежде всего результат умения Татьяны Степановны разглядеть в Насте сквозь внешнюю браваду и нарочитый цинизм черты сердечности и искренности, поколебленные выпавшими на долю молодой женщины тяжелыми испытаниями неудачного замужества.
Действие пьесы «Вика, Настя и другие» происходит далеко-далеко от восточных краев нашей Родины. Тем не менее в комнату двух девушек властно врывается ветер страды комсомольских строек Дальнего Востока, врывается звонкий голос хетагуровок — смелых девушек, приехавших по зову комсомола в тридцатые годы на необжитые берега Амура и Тихого океана. Эстафету их традиции и принимает Вика, улетая на стройку к Вадиму. Такая преемственность значительно повышает идейное звучание пьесы.
Авторским стремлением показать новые приметы жизни советского общества, обратиться к современным нравственным проблемам пронизана и драма «Лебединая песня». По остроте конфликтной ситуации, по бескомпромиссности моральных взглядов, а главное, поступков героини пьесы, молодой работницы, кандидата партии Клавдии Шохиной, я бы поставил «Лебединую песню» на первое место среди новых одноактных пьес драматурга.
Клавдию воспитала и вывела в люди рабочая династия Прядко, ярким представителем которой является директор крупнейшего в городе стекольного завода Сергей Иванович. Именно он поддержал Клавдию, когда прямо со школьной скамьи робкой девчонкой она пришла в цех, где мастером работал Сергей Иванович. Впоследствии он доверил девушке бригаду, заставил ее поступить в техникум, выдвинул в помощники мастера. Большую роль в судьбе девушки сыграла и мать Сергея Ивановича — ветеран и старейший коммунист завода Анна Максимовна. Она дала Клавдии рекомендацию в кандидаты партии.
Зритель встречается с Клавдией Шохиной в короткие часы, когда она, депутат областного Совета, ведет прием избирателей. Это происходит в радостную для Клавдии и всех заводчан пору: предстоит отпраздновать столетие завода, пришедшего к этой дате под руководством Сергея Ивановича Прядко. Не случайно из Москвы приехала журналистка со специальным заданием — написать очерк о Клавдии Шохиной. Экспозиция пьесы, действенная и выразительная, поможет зрителю ощутить заслуженное уважение, которым пользуется Сергей Иванович в городе, и на заводе.
В разгар депутатского приема к Клавдии Шохиной бурно врывается зоолог Грушевой, научный сотрудник заповедного урочища «Лиственное», входящего в избирательный участок, который Клавдия представляет в областном Совете народных депутатов. Заранее уверенный во «всесилии» Сергея Ивановича Прядко, он запальчиво сообщает депутату о печальном происшествии в заповедном урочище. При пособничестве Сергея Ивановича приезжий кинорежиссер застрелил там молодую косулю — объект научных исследований. Вину директора его шофер, не раздумывая, берет на себя. Выгородить Сергея Ивановича готов даже и управляющий урочищем, которому Прядко не раз помогал выходить из хозяйственных затруднений.
Как же поступает молодой депутат? Только так, как поступила бы рекомендовавшая Клавдию в кандидаты партии старая большевичка, мать директора Анна Максимовна. И хотя Сергей Иванович накануне столетия завода представлен к самой высокой правительственной награде, депутат Шохина просит работников милиции немедленно начать расследование происшествия в заповедном урочище.
С некоторой схематичностью изложил я сюжет и идейную направленность «Лебединой песни», сознательно обошел все, связанное с личной жизнью Клавдии. Мне кажется, это дает возможность рельефнее ощутить авторский замысел, продиктованный нелегким намерением создать сценический образ нравственно чистого и бескомпромиссного в своих поступках молодого человека наших дней. Становятся очевидней перспективы воплощения пьесы на сцене, отчетливей просматривается динамичный, развивающийся до самого финала сюжет.
Кроме Клавдии Шохиной в «Лебединой песне» действует немало интересных зрителю персонажей: и горячий, порывистый, заботящийся об охране природы Грушевой; и сохранивший со школьных лет любовь к Клавдии шофер Николай, который, однако, не поддерживает депутата в его решении возбудить дело против директора; и нетрафаретно выписанная жена директора Тамара Савельевна. Их поступки и высказывания помогут зрителю ощутить во всем многообразии характер и взгляды Сергея Ивановича, увидеть в нем действительно масштабного и знающего хозяйственника. Тем больший нравственный заряд требуется Клавдии, чтобы в решающий момент не спасовать перед авторитетом и заслугами директора, перед тем, кто вывел ее в люди.
Можно было бы сгоряча обвинить драматурга в повторении сценического приема: как и Семен Петрович Добрынин в «Поздних гостях», так и Сергей Иванович Прядко в «Лебединой песне» на сцене не появляются. Однако это вполне органично и закономерно для избранных драматургом сценических средств построения пьесы. Именно поступки Прядко от начало и до конца катализируют движение сюжета и развитие характеров всех действующих на сцене персонажей.
Образ Клавдии раскрывается прежде всего в суровой оценке действий Прядко и ее ответных действиях. Конечно, дается это ей нелегко. Такая сложность взаимоотношений Прядко и его питомицы захватывает читателя и будет, мне кажется, держать в напряжении и зрителя. Если к этому добавить, что в пьесе достаточно тонко просвечивается зарождение личных отношений между Клавдией и ее «обличителем» Грушевым, то нетрудно себе представить, что «Лебединая песня» займет определенное место в репертуаре театральной самодеятельности. Как и пьесы «Поздние гости» и «Вика, Настя и другие», «Лебединую песню» отличает подлинное чувство современности.
«Чувство современности — это правильное понимание и активное следование политике Коммунистической партии, это глубокое знание жизни, современного уровня науки и техники; это проникновение в психологию советского человека, обязательное непосредственное участие в жизни народа; чувство современности, наконец, — это чувство ритма, ритма эпохи, ритма страны, ритма нашего быта» — так писал в книге «С Вахтанговым» выдающийся деятель советского театрального искусства Рубен Николаевич Симонов, с которым мне посчастливилось вместе работать на театральной ниве и многие годы дружить.
По глубокому убеждению Р. Н. Симонова, чувство современности должно быть присуще произведению советской драматургии любого жанра, в том числе и весьма любимого Вахтанговым и его учениками водевиля. Мне кажется, вошедшие в этот сборник водевили «Чистая работа» и «Сфера спорта» можно с полным основанием причислить к современным. И прежде всего потому, что в них показана борьба наших молодых современников с теми, кто мешает советскому обществу неуклонно продвигаться вперед. Первый водевиль сатирически бичует жулика, мешающего честным работникам торговли, второй — обличает околоспортивного «общественника», спекулирующего на знакомстве с прославленными спортсменами.
К водевилям Солодаря следует относиться особенно требовательно. Автор одного из лучших советских водевилей «В сиреневом саду», вот уже три десятка лет имеющего успех у зрителей, обязан в каждом произведении водевильного жанра демонстрировать драматургическую изобретательность в сочетании с хорошим вкусом. Оба одноактных водевиля соответствуют этому эталону: они остроумны, веселы и, главное, точно нацелены на типов, заслуживающих осмеяния. Можно упрекнуть драматурга в том, что, будучи автором широко известных песен, он не оснастил свои маленькие водевили песнями и куплетами. Вероятно, об этом пожалеют и коллективы, воплощающие «Чистую работу» и «Сферу спорта» на сцене.
Комедия «Ситцевый бал», давшая название этому сборнику, уже имеет свою литературную и сценическую судьбу. Она публикуется не впервые, вошла в репертуар самодеятельных театров и была показана по телевидению. Ей присуща лирическая окраска, как и всему тому в творчестве Солодаря, что связано с его воспоминаниями о встречах с фронтовиками в пору Великой Отечественной. Для творчества Солодаря «Ситцевый бал» традиционен в лучшем смысле этого слова: почти в каждой из своих «больших» и «малых» пьес драматург затрагивает дорогую и близкую ему тему эстафеты поколений, преемственности трудового подвига.
Вряд ли стоит упоминать недостатки этого сборника. Они есть. Не столь уж значительны они. Скажу больше: три новые пьесы («Поздние гости», «Вика, Настя и другие», «Лебединая песня») дают право говорить о том, что в сравнении со многими, неоднократно публиковавшимися и прочно вошедшими в репертуар одноактными пьесами драматурга он, без сомнения, сделал шаг вперед. Он стремится прикоснуться к наиболее животрепещущим проблемам нашей жизни, говорить о них в полный голос, с подлинным драматическим пафосом, остро и динамично.
В послесловии к предыдущему сборнику одноактных пьес Цезаря Солодаря «Семейный обед» я счел нужным подчеркнуть: «Выпуск подобных авторских сборников не только утоляет в какой-то мере постоянную жажду нашей художественной самодеятельности в репертуаре. Они играют несомненную роль как средство вовлечения в одноактную драматургию молодых литераторов. Необходимость пополнения рядов писателей, работающих в этом жанре, властно диктует жизнь». Ныне, говоря о новом сборнике драматурга, я могу повторить это еще уверенней и убежденней.
Такую уверенность и убежденность можно почерпнуть из тех строк постановления июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС, где говорится о необходимости проявлять постоянное внимание к развитию самодеятельного творчества. И советские драматурги, знающие, что одной из основ репертуара нашей бурно развивающейся художественной самодеятельности является одноактная драматургия, ответят на такое указание партии созданием пьес высокого идейно-художественного уровня.
Свой вклад в решение этой важной творческой задачи внесет, надеюсь, и один из наших старейших драматургов — Цезарь Солодарь. Он — в поиске, в движении, в пути.
ВЛ. ПИМЕНОВ