3 И во дни те выходит на проповедь Иоанн Креститель в пустыне Иудейской и говорит:

2. «Покайтесь, ибо Царство Небесное совсем близко!»

3. Он тот, кто предречен через пророка Исаию, сказавшего:

4. У этого Иоанна одежда была из верблюжьего волоса, и пояс из кожи на бедрах; а пищей ему были саранча и дикий мед.

5. Тогда выходили к нему со всего Иерусалима и всей Иудеи, 6. и принимали от него крещение в реке Иордан, исповедуя грехи свои. 7. А когда он увидел, что многие из фарисеев и саддукеев идут креститься, он сказал им:

«Порождение змеиное, кто надоумил вас бежать от грядущего гнева? 8. Так принесите достойный плод покаяния! 9. И не думайте говорить в душе: отец-де у нас — Авраам; говорю вам, Бог может из этих камней сотворить детей для Авраама. 10. Уже и топор лежит возле корня деревьев; и вот, всякое дерево, которое не приносит доброго плода, будет срублено и брошено в огонь. 11. Я крещу вас водой ради покаяния; но Тот, Кто идет за мною, сильнее меня, так что я даже обувь Его недостоин носить за Ним. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. 12. В руке Его лопата, и Он будет веять зерно на току, и хлеб Свой соберет в закрома, а мякину пожжет огнем неугасимым».

13. Тогда выходит Иисус из Галилеи на Иордан, к Иоанну, чтобы принять от него крещение. 14. А тот возражал Ему, говоря:

«Это мне бы надо принять крещение от Тебя, а Ты приходишь ко Мне!»

{стр. 12}

15. Но Иисус ответил Ему:

«Теперь не противься: ибо так надлежит нам исполнить всякую правду».

Тогда Иоанн перестал противиться Ему. 16. Приняв крещение, Иисус тотчас поднялся из воды; и небеса отверзлись, и Он увидел слетающего, словно горлица, Духа Божьего, спускающегося к Нему. 17. И был голос с небес, вещавший:

«Это — Сын Мой любимый, и о Нем — радость Моя».

29. И тотчас, выйдя из синагоги, Он с Иаковом и Иоанном пришел в дом Симона и Андрея [*]. 30. А теща Симона лежала в сильном жару, и Ему тотчас говорят про нее 31. И Он, подойдя и взяв ее за руку, поставил ее на ноги; и жар оставил ее, и она стала им служить.

{стр. 73}

32. Α ввечеру, когда зашло солнце, к Нему стали приносить всех больных и одержимых, [*] 33. и весь город собралcя у дверей. 34. И Он исцелил многих больных, страдавших разнообразными недугами, и многих бесов изгнал. И Он не дозволял бесам глаголать, ибо они знали, кто Он.

35. И ранним утром, встав затемно, вышел Он и удалился в пустынное место, и там молился. 36. И поспешили вслед за Ним Симон с товарищами, 37. и отыскали Его, и говорят Ему:

«Все Тебя ищут!»

38. И Он говорит им:

«Пойдем отсюда в соседние селения, чтобы Мне и там проповедовать! Ибо на это дело Я вышел».

39. И пошел Он по всей Галилее, проповедуя в их синагогах и изгоняя бесов.

39. По прошествии нескольких дней Мариам, выйдя в путь, с поспешностью направилась в нагорный край, в иудейский город, 40. и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. И вот, когда услышала Елисавета слова, которыми приветствовала ее Мария, взыграл младенец в ее чреве. 41. И исполнилась Елисавета Духом Святым, 42. и громко вскричала такие слова:

«Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! 43. И откуда мне такая честь, что Матерь Господа Моего пришла ко мне? 44. Ибо когда звук приветствия Твоего достиг ушей моих, взыграл от радости младенец во чреве моем; 45. и блаженна Уверовавшая, что исполнится предреченное Ей от Господа».

46. И сказала Мариам:

{стр. 116}

56. И оставалась Мария с нею около трех месяцев, а после возвратилась в дом свой.

Покаяние, евр. [тешува], букв. «возврат», греч. μετάνοια, букв. «перемена ума, перемена мыслей». Ввиду семантики еврейской лексемы (возможно, определившей метафорику притчи о Блудном Сыне Лк 15:11–32, где грешник именно возвращается к отцу), да и греческого ее соответствия, приходится задуматься над тем, не лучшим ли переводом было бы «обращение» (разумеется, не в тривиальном смысле перехода в другую религию, а в более духовном смысле прихода или возвращения к углубленному религиозно-нравственному сознанию). В. Н. Кузнецова переводит μετανοείσθε «вернитесь/возвратитесь к Богу», что сохраняет смысл еврейского слова, но уже выхо{стр. 185}дит за пределы условий игры, заданных словами на титульном листе: «перевод с греческого»: это перевод не с греческого, да и не совсем перевод, поскольку для ясности приходится добавить отсутствующее в подлиннике «к Богу». Мы оставили традиционный перевод.

2:1–2 Волхвы от восточных стран прибыли в Иерусалим и спрашивали: «Где новорожденный Царь Иудейский? Ведь мы видели, как восходит Его звезда». Волхвы — традиционный перевод слова μάγοι, означавшего прежде всего иранских, а затем также Месопотамских и вообще ближневосточных и средневосточных жрецов и адептов традиционной мудрости, которые располагают тайными знаниями по астрологии, снотолкованию и т. п. (из чего развилось позднейшее значение термина «маг»). Например, у любителей греческой философии было возводимое к Аристотелю предание, согласно которому к Сократу приходил некий μάγος из Сирии, чтобы предсказать ему насильственную кончину (Diog. Laert. II, 45). Если же иметь в виду первоначальную связь лексемы со сферой иранской религии, естественно вспомнить, во-1-х, что в ВЗ ощутимо отношение к зороаст{стр. 197}ризму как религии, поднимающейся над уровнем язычества в тривиальном смысле слова, во-2-х, что под именем Заратуштры было известно предсказание о грядущем Спасителе. В ВЗ есть языческий ведун Валаам.

Как восходит Его звезда. В синодальном переводе «мы видели звезду Его на востоке»; такое же понимание этого места в других старых переводах, например, у Лютера («im Morgenlande»), в King James Bible («in the east»), и т. п. Вообще говоря, έν ανατολή может иметь оба значения: «на восходе» и «на востоке», но специально для лексики Мт нормально употребление во втором значении формы множественного числа (характерное άπό ανατολών в предыдущей фразе 2:1, также 8:11, 24:27).

Благовестия Иисуса Христа — греч. ευαγγελίου, «евангелия». Мы имеем именно здесь совершенно уникальную возможность увидеть эту лексему в самый момент семантического изменения, когда изнут{стр. 209}ри старого значения, характерного, скажем, для Посланий апостола Павла, когда денотатом является христианская проповедь вообще в своем качестве возвещения «благой вести»/«доброй новости» о Христе в любой устной или письменной форме, — впервые проявляется привычное нам значение существительного «Евангелие» (текст и жанр литературно фиксированного повествования о деяниях, словах, крестной смерти и воскресении Иисуса Христа [2]). В первом значении «благовестием» можно назвать всю христианскую духовную литературу, включая, например, те же апостольские послания, второе значение делает возможным движение к отбору канонического «Четвероевангелия». Ср. М. Hengel, Die Evangelienbberschriften, Sitzungsberichte der Heidelberger Akademie der Wissenschaften, philosophisch-historische Klasse, 4, 1984 (M. Hengel, Studies in the Gospel of Mark, p. 64–84). Парадокс словоупотребления в начале Мк — в том, что оно равномерно совмещает обе семантические возможности: прежнее значение остается во всей своей полноте, но производит из себя самого второе значение. В свете этой двузначности {стр. 210} стоит и предшествующее слово «начало». Αρχή τού ευαγγελίου означает сразу, во-1-х, «вот как началось со знаменательного выхода на проповедь Иоанна Крестителя мессианское время и благая весть об этом времени», и во-2-х, «здесь начинается текст вот этого Евангелия» (во втором случае формула функционирует, если угодно, как продолжение заглавия). Разумеется, было бы крайне неразумно видеть в такой живой семантической двузначности (не включающей, однако, ни малейшего смыслового противоречия, поскольку написанное Евангелие и есть акт благовестия, а начаться ему естественно с проповеди Иоанна, которая была одновременно знамением начала и вестью, т. е. словом об этом начале), — что-то вроде сознательно усложненной умственной игры. Насколько мы можем об этом судить, для автора, как и для предполагаемого им читателя, подобная возможность была решительно чужда. В этой же связи неуместным педантством представляется вопрос, часто ставимый современными комментаторами: следует ли видеть в словосочетании «благовестие Иисуса Христа» грамматическую конструкцию genetivus objectivus («благовестие о Иисусе Христе») или genetivus subjectivus («благовестие, осуществляемое Иисусом Христом»)? По смыслу все это едино: Иисус Христос есть одновременно и Предмет благовестия, и как бы Воплощение самого этого благовестия, и его Возвеститель, — а на редкость живой синтактико-интонационный строй повествования Мк, постоянно готовый к анаколуфам и т. п. проявлениям внешней нерегулярности высказывания, совершенно не утрачивая при этом непосредственной ясности, допускает такого рода живые смысловые наложения, делает их оправданными.

Для понимания особой знаковой роли при начале эры мессианского «благовестия», которая принадлежит выходу на проповедь Иоанна Крестителя, важно иметь в виду, что, например, тексты Кумрана постулируют ожидание двух Мессий-Помазанников — Священника из рода Аарона и Царя из рода Давида (1 QS 9, 11; 1 QSa 2, 12; 1 QM 5, 1; ср. И. Д. Амусин, Кумранская община, М., 1983, с. 162–167; L. Н. Silberman, The Two «Messiahs» of the Manual of Discipline, Vetus Testamentum, 5, 1955, 1, pp. 96–106; H. W. Kuhn, Die beiden Messias in den Qumrantexten und die Messiasvorstellungen in der rabbinischer {стр. 211} Literatur, ZAW 70, 1958, S. 200–208; R. В. Laurin, The Problem of Two Messiahs in the Qumran Scrolls, Rev Q 4, 1963, p. 39–52). О том же говорится в апокрифическом сочинении «Заветы Двенадцати Праотцев» (Testamentum XII Patriarcharum, Reuben 6, 7–12, Dan 5, 10 е. а). Отголоски учения о двух Мессиях встречаются и в средневековой еврейской традиции (ср. V. Sadek, Der Mythus vom Messias, dem Sohne Josephs, Archiv Orientalni, Praha, 33, 1965, 1, S. 27–43). Если Христос есть Мессия-Царь из династии Давидидов, то Иоанн как Его «Предтеча» есть предшествующий и подчиненный Мессия-Священник из священнического рода. Самое слово «Мессия» (евр. [машиах], арам. [машиха]), в своей греческой форме «Христос» (Χριστός) закрепленное в христианской традиции исключительно за Иисусом (и отвергаемое левитом Иоанном, отвечающим левитским посланникам, в приложении к себе, Ио 1:20), само по себе, как известно, означало просто «помазанника» и при Кумранской словоупотреблении не имплицирует приравненности обоих «Помазанников»; в недавно опубликованном (R. Н. Eisenmann und M. Wise, Jesus und die Urchristen. Die Qumran-Rollen entschlbsselt, Gbtersloh, 1993, с нарочито сенсационными комментариями) и в любом случае чрезвычайно важном, хотя, к сожалению, весьма фрагментарно сохранившемся отрывке 4 Q, 246 2 (1) применительно к центральной фигуре употребляется словосочетание «Сын Божий». Впрочем, интерпретация этого отрывка вызывает дискуссии (имеются даже попытки отнести это именование к одиозному самопревозношению языческого государя). Едва ли можно согласиться с попыткой полностью редуцировать саму по себе концепцию двух Мессий к политическим комбинациям, порожденным в свое время простой необходимостью совместить чаяние царя из Давидовой династии с существованием Хасмонейской династии (напр., в кн.: Тексты Кумрана, Введение, пер. и комментарии А. М. Газова-Гинзберга, Μ. Μ. Елизаровой и К. Б. Старковой, СПб, 1996, с. 15–16); у таких народов, как евреи кумранско-евангельских времен, даже концепции, имеющие свои прагматические корреляты, сохраняют мистическое измерение. Это измерение весьма ощутимо в идее Мессии-Священника как Предтечи, чье выступление является эсхатологическим знамением. Для {cnh/ 212} точности можно отметить, что тема дуальности Помазанников в различных Кумранских текстах трактуется по-разному: в т. н. Двух колонках первенство как будто принадлежит Священнику, протягивающему за мессианской трапезой руку к хлебу ранее «Мессии Израиля» (1 Q Sa II, 17–21). Недаром Лк с такой обстоятельностью повествует о рождении Иоанна и о его ааронидском происхождении (1:5 («Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета»)). В определенном смысле это подчиненное, но необходимое присутствие Иоанна в истории Иисуса соответствует присутствию Иоаннова предка Аарона в истории Моисея; оно необходимо как знамение, удостоверяющее подлинность наступления мессианского времени (евр. [йемот ha-машиах] «дней Мессии»). — Ааронидский аспект явления Иоанна, так подчеркиваемый в рассказе Лк о его родителях, не противоречит его соотнесенности с парадигмой пророка Илии (ср. Ио 1:21 («И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет»), где Иоанну задают характерный вопрос, не Илия ли он, на который он, впрочем, дает отрицательный ответ). Как известно, Илия, жизненный путь которого, согласно 4 (2) Цар 2:1–12, завершился восхождением в огненной колеснице на небо, воспринимается в еврейской традиции как вечно живущий, не узнаваемый людьми странник, могущий незримо присутствовать на обрезании младенца и т. п.; соответственно ему принадлежит отчетливая эсхатологическая функция, эксплицитно выраженная в апокалиптических преданиях. Имея их в виду, ученики спрашивают Христа о мессианском времени: А как же книжники говорят, что «прежде должно придти Илии»?» (Мт 17:10). Отвечая им, Христос, по-видимому, указывает на некую парадигматическую симметрию между фигурами Иоанна и Илии. Здесь стоит вспомнить, что некоторые мессианские предсказания имеют в виду даже не две, а три мессианские фигуры — наряду со Священником Царю предшествует еще Пророк. Иоанн совмещает в себе и тот, и другой аспекты. Далеко не случайно, что проповедь Иисуса начинается тогда, когда проповедь Иоанна, заточенного в темницу, приходит к концу (Мк 1:14 («После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия»)).

Этой роли выхода Иоанна на проповедь как предсказанного и ожидаемого мессианского знамения не противоречит сложность личного отношения Иоанна и тем более общины его учеников к Иисусу. Казалось бы, слова, сказанные Иоанном еще в раннюю пору о Том, {стр. 213} Кто идет за ним и сильнее его (Мт 3:11; Мк 1:7; Лк 3:16), не говоря уже о красноречивом диалоге с Иисусом, по версии Мт предшествовавшим крещению (Мт 3:14–15), не оставляют места ни для каких нерешенных вопросов; и все же последнее, что мы слышим о Иоанне, уже заточенном в темнице, где ему предстоит быть казненным, — это именно слово о его недоумении: «…Иоанн, прослышав в темнице о деяниях, которые совершал Христос, послал учеников задать Ему вопрос: «Ты ли — Тот, Кто должен придти, или ждать нам другого?» (Мт 11:2–3). Ответ Христа завершается довольно строгим предупреждением: «блажен, кто не усомнится во Мне» (Мт 11:6). И сейчас же следует общее суждение о Предтече, заключающее в себе содержательный и выразительный контраст: «Воистину говорю вам: не являлось между рожденных женщинами более великого, нежели Иоанн Креститель, однако наименьший в Царстве Божием больше, нежели он» (Мт 11:11). Как резюмирует это суждение исследователь, «Креститель — не первый в новом мировом времени, но последний представитель окончившейся эры, хотя самый великий, но меньше наименьшего в Царствии Небесном» (Е. Stauffer, Die Theologie des Neuen Testaments, 4. Aufl., Gutersloh, 1948, S. 9). Что касается учеников Иоанна, то некоторые из них, как эксплицитно сообщается в Ио 1:35–37, стали учениками Иисуса, но такой выбор был сделан далеко не всеми, и мы встречаем в Евангелиях картину определенного антагонизма со стороны общины Иоанновых учеников по отношению к Иисусовым ученикам (Ио 3:25–36). Как известно, община т. н. мандеев, существующая возле Евфрата, в южном Ираке и в иранском Хузистане, до сих пор, возводит себя именно к тем последователям Иоанна, которые увидели в Иисусе апостата по отношению к их учителю; высказывания об Иисусе в мандейских текстах поражают своей крайней резкостью, превосходя в этом отношении даже полемические места Талмуда. Разумеется, необходимо помнить, что запись священных книг мандеев произошла довольно поздно; в наше время Уже невозможно видеть в них достоверные источники чуть ли не по предыстории христианства, как это было распространено сто лет назад, во времена Луази — сейчас господствует скорее противоположная крайность. И все же при всей необходимой осторожности {стр. 214} едва ли оправдан полный отказ от поисков в мандейских источников отголоска старых споров между «учениками Иоанна» и «учениками Иисуса»; очень любопытны, например, встречающиеся в них рассуждения о том, что по-настоящему очищает крещение в «верховьях» Иордана, т. е. в Ярмуке, между тем как Иисус по этой версии принял недействительное крещение в недостаточно чистых «низовьях» Иордана (ср. К. Rudolph, Die Маnduег I, Berlin, 1960, S. 248–252; В. Pixner, Wege des Messias und Statten der Urkirche: Jesus und das Judenchristentum im Licht neuer archäologischer Erkenntnisse, 2. Aufl., Gieifen, 1994).

Когда мы ощущаем, насколько острыми были некогда эти вопросы, приходится сугубо задуматься о весомости причин, заставивших авторов Евангелий, невзирая на все это, с такой эмфазой акцентировать значение Иоанна Крестителя.

Заметим, что если повествование Мк действительно, как об этом сообщает Папий Иерапольский, восходит к устным повествованиям Петра, то личные сведения Петра о Иисусе должны были начинаться именно с Иоаннова крещения! По рассказу Ио 1:35–42 Петра привел к Иисусу его брат Андрей, который был учеником Иоанна Крестителя и пошел к Иисусу под впечатлением от слов своего учителя.

3 После этого отверз Иов уста свои и проклял день свой. [*] 2 И начал Иов, и сказал:

{стр. 317}

4 И ответствовал Элифаз из Темана, и сказал:

{стр. 318}

{стр. 319}

{стр. 320}

6 И ответил Иов, и сказал:

{стр. 321}

{стр. 322}

{стр. 323}

8 И отвечал Билдад из Шуаха, и сказал:

{стр. 324}

{стр. 325}

9 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 326}

{стр. 327}

{стр. 328}

11 И отвечал Цофар из Наамы, и сказал:

{стр. 329}

12 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 330}

{стр. 331}

{стр. 332}

{стр. 333}

{стр. 334}

15 И отвечал Элифаз из Темана, и сказал:

{стр. 335}

{стр. 336}

16 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 337}

{стр. 338}

18 И отвечал Билдад из Шуаха, и сказал:

{стр. 339}

{стр. 340}

19 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 341}

20 И отвечал Цофар из Наамы, и сказал:

{стр. 342}

{стр. 343}

21 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 344}

{стр. 345}

22 И отвечал Элифаз из Темана, и сказал:

{стр. 346}

{стр. 347}

23 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 348}

{стр. 349}

{стр. 350}

25 И отвечал Билдад из Шуаха, и сказал:

26 И отвечал Иов, и сказал:

{стр. 351}

27 И продолжал Иов говорить рассуждение свое и сказал:

{стр. 352}

{стр. 353}

{стр. 354}

29 И продолжал Иов произносить рассуждение свое, и сказал:

{стр. 355}

{стр. 356}

{стр. 357}

{стр. 358}

{стр. 359}

Окончились речи Иова.

{стр. 360}

32 И перестали те три мужа возражать Иову, потому что он прав был в глазах своих.

2 Тогда возгорелся гнев Элиу, сына Бэрах-Эля, из рода Буз, из племени Рам: на Иова возгорелся гнев его — за то, что Иов думал, будто прав против Бога;

3 и на трех друзей возгорелся гнев его — за то, что не умели они возразить и тем чернили Бога.

4 Но Элиу молчал, пока говорили они с Иовом, ибо они были старее летами, чем он;

5 когда же увидел Элиу, что не было возражения в устах трех мужей, возгорелся гнев его.

6 И отвечал Элиу, сын Барах-Эля, из рода Буз, и сказал:

{стр 361}

{стр. 362}

{стр. 363}

34 И продолжал Элиу, и сказал:

{стр. 364}

{стр. 365}

35 И продолжал Элиу, и сказал:

{стр. 366}

36 И продолжал Элиу, и сказал:

{стр. 367}

{стр. 368}

{стр. 369}

{стр. 370}

38 И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

{стр. 371}

{стр. 372}

{стр. 373}

{стр. 374}

31 И отвечал Господь Иову, и сказал:

33 И отвечал Иов Господу, и сказал:

40 И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

{стр. 375}

{стр. 376}

{стр. 377}

42 И отвечал Иов Господу, и сказал:

{стр. 378}

7 И было после того, как Господь сказал те слова Иову, и молвил Господь Элифазу из Темана: [*]

«Гнев Мой пылает на тебя и на двух друзей твоих; ибо вы не говорили обо Мне так правдиво, как раб Мой Иов!

8 Потому возьмите семь тельцов и семь овнов, и пойдите к рабу Моему Иову, и принесите за себя жертву всесожжения; и пусть раб Мой Иов помолится за вас, ибо только его молитву Я приму, чтобы не отвергнуть вас за то, что вы не говорили обо Мне так правдиво, как раб Мой Иов!»

9 И пошли Элифаз из Темана, и Билдад из Шуаха, и Цофар из Наамы, и сделали так, как велел им Господь. И принял Господь молитву Иова.

10 И повернул Господь к возврату путь Иова, когда помолился Иов за друзей своих; и вдвое умножил Господь все, что было у Иова.

11 Тогда пришли к нему все братья его, и все сестры его, и все прежние близкие его, и ели с ним хлеб в его доме, и жалели его, и утешали его за все то зло, которому дал Господь найти на него; и каждый подарил ему по кесите золота и по золотому кольцу.

12 Господь же благословил конец Иова больше, чем его начало: и стало у него четырнадцать тысяч овец, и шесть тысяч верблюдов, и тысяча пар волов подъяремных, и тысяча ослиц.

13 И стало у него семь сыновей и три дочери,

14 и назвал он одну — Горлица, вторую — Корица, а третью — Румяна;

15 и по всей земле нигде нельзя было найти женщин, которые были бы так хороши, как дочери Иова. И дал им отец наследство наряду с братьями их.

16 После этого Иов жил еще сто сорок лет и видел своих детей и детей своих детей, вплоть до четвертого поколения.

17 И умер Иов в старости, насытясь жизнью.