Квадратор пискнул, и я оторвал взгляд от бинокулярного микроскопа, посмотрел на экран. Мужчина средних лет, в хорошем пальто, темных брюках и начищенных ботинках подходил к двери мастерской. В руках он держал ружейный чехол, из которого торчал газетный сверток. Подойдя к наружной двери, он зачем-то осмотрел ее, затем зашел и позвонил в домофон:

— Ружье в ремонт принес.

— Заходите.

Щелкнул, закрываясь замок уличной двери, а внутренняя открылась. Посетитель подошел к прилавку-верстаку и очень аккуратно положил на него чехол.

— Поехал на охоту с друзьями, в общем они пригласили, один выстрел и все — ни туда ни сюда.

В свертке и чехле оказалась двустволка ИЖ27ЕМ-М в штучном исполнении в собранном виде. Затем пришедший прочитал плакат на моей спиной, достал и положил на стол зеленоватую карточку разрешения на оружие.

— Осторожно, второй патрон в стволе остался.

Пришлось доставать шомпол с боковой рукояткой, и выламывать им закрутку патрона, попросив тем временем посетителя заполнить «бланк сдачи оружия в ремонт» в двух экземплярах:

— Ну порядок такой, не мы устанавливаем…

Сломав звездочку патрона, высыпал дробь, а затем вкрутил штопор в контейнер и вытянул его, высыпав и порох. И тут мне показался знакомым запах от ружья.

— А кто и чем ружье чистил — спросил Кулисова.

— Я и чистил, а каким маслом… какое жена принесла с кухни.

Едва сдержав смех, объяснил охотнику, что растительные масла, попав в сопряжения деталей, действуют как очень хороший клей.

— Через неделю заходите, если раньше не позвоню, сказал ему, отдавая бланк заказа.

Потом последовала обычная «расклейка» — отвинтил приклад, снял цевье, прогрел металл феном, пластиковым молотком сдвинул рычаг, раскрыл ружье деревянными метровыми клещами, и обильно намазал металл смесью оружейного масла и щелочи, оставив на несколько часов. Потом утопил его в закрывающейся ванночке с керосином…

Пятнадцать на часах, здешний полдень. Патрульные осматривали лежащий на боку Х-3 хаммер, двое других тащили к дороге покойника, Катя, побледнев, пинала в промежность убитого местной гадюкой толстяка…. пасторальный дорожный пейзаж Новой Земли. Мы здесь всего сутки, но уже обстреляны из гранатомета, что же будет дальше?

— Расскажите, как все происходило — сказал лейтенант, старший в патруле.

— Для начала, посмотрите запись видеорегистратора, там есть второй канал с задней камеры на прицепе. Включил его просто чтобы местных зверушек поснимать, сразу после выезда из города мы та-а-кого птеродактиля увидели!

— Спокойнее.

— Так вот, та машина появилась позади и стала догонять, потом в верхний люк высунулся мужик с чем-то в руках. Я чуть насторожился, но на всякий случай вильнул, хотя на 40 кмч с прицепом это довольно условное действие. Но тут мимо нас прошла граната и бахнула впереди на дороге. Я высунул руку с пистолетом назад и стал палить куда-то, понимая что в жизни не попаду, но просто делать хоть что-то чтобы тому гаду прицел сбить. Но то ли я напугал водителя, то ли он просто плохо водил, но их машина вдруг стала заваливаться набок.

— А отчего вы решили пойти воевать с ними?

— Накануне вечером к нам в номер зашла служащая Ордена, Натали Гагарина, такая черноволосая небольшого роста, и сказала что какие-то грубо ведущие себя переселенцы показывали фото моей жены и задавали вопросы. И предупредила быть осторожнее. И когда эти типы промазали из гранатомета, я понял, что или мы или они. Их пятеро, и свою машину они легко поставят на колеса, после чего догонят нас и уничтожат. Единственный шанс был пойти немедленно и либо вывести их из строя, либо прояснить недоразумение. Мне еще казалось что это какая-то ошибка. И как-то воспользоваться моментом. Выскочил из машины и побежал влево, чтобы быть у противника справа. Перебежками и кое-где ползком подошел к одному, предложил поднять руки, он повернулся и очередь от пуза, но мимо и в небо, а я попал двумя одиночными в ответ. Остальные, а они похоже шли порознь, стали стрелять на звук, а я лежал в канавке какой-то вроде промоины от дождя, потом раздались крики боли, стрельба стихла, пополз вперед, как потом оказалось трое бандитов подстрелили четвертого в спину сквозь кусты. Продолжил обход врага с тыла и понял, что трое остальных на другой стороне дороги и идут на крики раненого. Подпрыгнул, дал короткую очередь — а эти городские принялись опять палить во все стороны, в друг друга не попали, но я запомнил где кто, и подобрался на выстрел к еще одному. А потом опять услышал стрельбу и крики, что змея укусила.

— На каком языке крики?

— На русском, и еще каком-то, и с ругательствами. Оставшийся побежал к укушенному, но бежал он вприпрыжку и сам на мушку влез. К укушенному я подошел со спины, выстрелил в его автомат, и хотел захватить его живым, чтобы спросить, кто они такие, зачем они в нас гранату пустили, но он взял и помер от яда. А гадюку он ранил в середину длины, она извивалась помирая, я добил ее в голову чтобы не мучалась.

— Так вы раньше не видели этих людей?

— Нет.

— А отчего вы решили идти их поубивать?

— Нет, была у меня мысль что может быть они просто дураки с гранатометом или это просто ракетница была, но в этом случае они бы машину на колеса ставили, а не разворачивались в цепь к моей машине, с автоматами в руках.

Тут к лейтенанту подошел другой боец и довольно тихо сказал что-то скороговоркой по-английски. Меня тем временем начал бить озноб от страха, что мне ведь дико повезло, что они не добрались до Кати, что они полные неумехи и просто городские бандиты.

Лейтенант протянул фляжку, — выпейте, полегчает.

Да, и правду отпустило немного.

— Да, и еще — вы как-то очень спокойно себя ведете после боя, служили наверное?

— Нет, но под огнем побывать довелось не раз — представитель завода на войсковых испытаниях в боевых условиях.

— Что «с лейкой и блокнотом» под огнем?

— Вроде того. А нашу песенку военных корреспондентов откуда знаете?

— Слышал где-то.

Лейтенант сказал, что он считает происшедшее не дорожным разбоем, а самообороной от заранее спланированного нападения. Доказательством чему он счел фото Кати в бардачке машины бандитов. Разница только в тексте в протоколе, но нам с женой полагается орденская выплата за уничтожение бандитов, их оружие, вещи и машина.

По правилам, носители информации, а именно карты памяти из видеокамеры, ноутбук и телефоны, которые были при убитых бандитах изымаются безвозмездно. Еще лейтенант попросил скопировать запись видеорегистратора с выстрелом из гранатомета.

После чего хотел показать нам «трофеи», но к тому времени у Кати прошла послебоевая истерика, или как это называется, она залезла в машину и сидела сильно бледная. Подойдя к поставленному на колеса джипу, заметил наклейку — пропуск в углу лобового стекла, и усмехнулся — «Пенсионный фонд». Спросил, что сделают с убитыми.

— Оттащим с дороги и бросим, падальщиков тут хватает.

— А можете как-то довезти эту машину до Порто-Франко?

— Не вопрос, посажу бойца за руль, оставлю на блокпосту и предупрежу, что ваш трофей. Вы ведь быстро ехать не можете?

— Да, по этой дороге хорошо если 35–40.

Пучок РПГ-18, перевязанных брючным ремнем, ящик с минами, автоматы и подсумки убитых, а также спортивную сумку с патронами россыпью, отнес в прицеп, остальные трофеи в пакет и в кабину под сиденье — потом посмотрю.

Лейтенант посоветовал отнести гранатометы и мины в оружейный магазин, чтобы потом проблем с властями не было, в разных городах разные правила, после большого пожара от взрыва в Форте Ли там вообще с ВВ в город не пускают.

Солдаты оттащили убитых бандитов с дороги, один из них сел в трофей, мы тоже тронулись вперед, но вскоре патруль увеличил скорость и скрылся впереди.

Катя принялась расспрашивать о произошедшем. Для начала, она не понимала, зачем я швырнул в окно машины пятироторник, и прицепил планшет на левое предплечье, а после боя попросил ее спрятать планшет и посадить пятироторник на крышу прицепа. Но после краткого объяснения о превосходстве в бою того, кто видит местность сверху, перед теми кто не умеет даже действовать группой или двойками, удивляться перестала. Заодно и поняла, отчего не стоит распространяться об этом приспособлении.

— Да, а зачем у него пять винтов вместо четырех?

— Если у квадрокоптера откажет один винт, он падает. Если отказ у пятироторного — процессор уравновесит тягу так, чтобы ДПЛА продолжил хоть как-то летать и выполнять команды с земли. А при двух пробитых моторах он плавно приземлится в авторежиме, а не рухнет кучей.

За беседами о тактике боя и прошла поездка, через пару часов впереди показался город. Но перед въездом в него был блокпост, на котором у нас спросили ай-ди, прокатали их через сканер, предупредили, что оружие нельзя носить открыто в руках, на плече или в кобуре, а только в сумке и разряженным. Предупредили, что недавно подошедший патруль оставил наш трофей у представительства Ордена, в котором нас хотят видеть при первой возможности. Спросив дорогу до мотеля для водителей-дальнобойщиков, мы поехали искать стоянку.

Мотель мы нашли по образному объяснению — до первого поворота налево и потом второй поворот направо. Около огромной огороженной стоянки техники и был мотель «Варг». Диспетчер стоянки сказал, что поставить прицеп будет стоить три в сутки, стоянка охраняется и просматривается видео. Поставив прицеп на указанное место, вернулись к мотелю, где оказалось что двухместный номер на первом этаже (у нас собачка немалая) стоит семь в сутки, но 30 в неделю. Против караульной собаки дежурный, Йенс Бьорни, ничего не имел, скорее наоборот. Мы сообразили, что на календаре 13 число 10-го месяца, а значит скоро сезон дождей, а мы еще не решили, где осядем. С другой стороны, надо посмотреть город получше, так что заплатили за неделю. Тут же на стойке оказалось, что по телефону из номера можно заказать обед, да и ужин тоже, из соседнего ресторанчика, которым заправляли сестры владельца, Анна и Инге. Остаток дня мы не выходили из вполне уютного номера для новобрачных, разве что пару раз открыли дверь ресторанному разносчику.

Утром после завтрака и выгула собаки поехали искать представительство Ордена. Оно оказалось на Центральной улице, а напротив него виднелись банк и оружейный магазин. В представительстве нас отвели к дознавателю, одетому в штатское, но с кобурой на боку. Звали этого молодого парнишку в светлом костюме Эрик Лессер, на его загорелом лице виднелся небольшой шрамик, происхождение которого мне не было понятно, а спрашивать было незачем. Он уже видимо успел связаться Базой «Россия», и был в курсе не вполне здравого поведения тех персонажей и их расспросов. Выслушав заново мой рассказ, он стал задавать вопросы — а где была Катя? — сидела в машине с пистолетом в руке и старалась не описяться — ответила она.

Как шел, сколько раз стрелял, зачем переползал… зачем прострелил АКСУ одного из бандитов, если трофей денег стоит? Зачем после боя, когда подъехал патруль Ордена, а он появился минут через пять, и бойцы стали стаскивать убитых к дороге, Катя пинала покойника? — ответ был прост — очень он мне досадил на Старой Земле…

Отчего не собирал трофеи сам — да жену успокаивал… и так далее, многие вопросы повторялись.

— Понимаете, это первый случай, когда за переселенцем из того мира гонятся вооруженные убийцы, причем с такой горой оружия. Что они о вас знали? Кто вы?

— Оружейный мастер по охотничьему оружию, жена бухгалтер.

— А еще что?

— Ну, работал в «оборонке», по закрытой тематике, болтать и сейчас не хочу, вкратце — усовершенствовали жизнеобеспечение танковых экипажей, потом покалечился, в смысле люком зашибло, ушел в фирму.

— А мы тут кое-что по базе посмотрели, ответил дознаватель, нам свежие базы по криминалу передают регулярно, так вот, один убитый, тот толстый — дознаватель показал фото укушенного, три раза находился под следствием за педофилию и убийства, но признавался невменяемым и через полгода опять работал в ПФР. Двое других были в федеральном розыске за убийства стариков при квартирных аферах, еще одного мы не опознали — ваши полуоболочки в лицо постарались, и последний в базах не значился. Интересная компания, не находите ли?

— Ну что тут говорить, судьба им была такая, сдохнуть от пули из старинной винтовки, да на другой планете — пошутила Катя.

— А если серьезно? Что вы натворили?

— Я натворила — сказала Катя, побледнела и продолжила:

— У нашей фирмы, ну где я работала, в числе клиентов был ночной клуб. В смысле мы для них бухгалтерию вели. Поехала смотреть первичную документацию, а потом приперлись те… девушка вздрогнула от отвращения. В общем, схватили двух клубных девушек, потом тот толстый пошел в офис, увидел меня… в общем посмотрел так с интересом, потом зашел к шефу, потом они что-то меня спросили… потом не помню, очнулась на полу микроавтобуса, связанная, рядом еще две девушки. В общем, привезли куда-то за город, сначала немного побили, потом отобрали одежду и заперли в спальне с кучей садомазо штуковин. А когда тот дебил зашел в комнату… в общем, откусила ему «хвост», связала, благо было чем, и немного допросила, где находимся. Обыскала, потом открыла окно и в одежде этого типа вылезла, одеяло на забор, перелезла… полночи шла по лесу, на электричку и домой. А потом мы вскоре позвонили вербовщику.

Умная девушка забыла сказать, что до того со мной знакома не была, да и про Машу забыла. Впрочем эти подробности были лишними.

— Да, это самая невероятная история, какую я слышал — сказал Эрик. Понятно что вас из-за того в «хвост» укушенного убить хотели, а кто он был, есть ли хоть догадка?

— Нет, ни малейшей. Забыла спросить, а допрашивать я не умею, он почти сразу умер. Мне удрать оттуда хотелось. Очень.

Вскоре дознаватель закончил писать протокол опроса, и сказал:

— В общем, дело понятно и закрыто. Они напали первыми, потом развернулись в цепь чтобы напасть уже на остановившуюся машину. Так что вы шикарно сработали, победив их. Машина их на стоянке, она ваша. Премию в пять тысяч перечислят на ваш счет. Отнесите в банк этот бланк.

Дознаватель положил ключи на стол.

— Ну все, можете идти.

За время пересказа тех событий мне стало немного нехорошо от понимания того, что везение было слишком уж большим — будь противник чуть по-опытнее, и все. А пока мы пересекли площадь и зашли в орденский банк. Показали дежурной операционистке бумажку от дознавателя, она что-то набрала на клавиатуре, а потом попросила наши ай-ди. Спросил ее, можно ли оставить банку доверенность, чтобы Катя могла распоряжаться моим счетом? Девушка ответила что да, сейчас внесет запись в базу данных. Формальности не заняли много времени, и вскоре мы вышли из банка, став богаче на пять тысяч. А в оружейном магазине нас ждал небольшой облом — толстый восточного вида продавец посоветовал обратиться в другой магазин с русским стандартом, поскольку у него только натовский, и нет помещения для хранения ВВ. Искать его следовало около грузового порта на Станционной улице. Туда поехали на машине, но сначала остановились перекусить в каком-то кафе на Центральной улице. Обед прошел в спорах о дальнейших действиях — куда податься. В том же кафе, оформленном в обычном средиземноморском стиле — деревянные столики и пластиковые стулья на веранде под большими белыми парусиновыми зонтами, мы позаимствовали из стойки около кассы экземпляр местной городской газеты. Газета была довольно примечательная — две трети занимали частные объявления. Причем половина из них была вида «Петр Иваненко из Гродно ищет брата Миколу, обращаться на ферму на 213 км трассы на Аламо». А треть была посвящена недвижимости. Продажа особняков нас не интересовала напрочь, а вот предложения по аренде мы изучали довольно долго. Особо нам понравилось предложение «Двухэтажный дом с помещением под магазин и производство на Кайл-стрит 8», большая интрига была в том, что оно было не на английском, а на немецком языке. По карте эта Кайл-стрит была правее Центральной и параллельная ей, южнее площади, хотя какая стрит — переулок от наружнего периметра, длиной домов пятнадцать.

Там же в кафе купили симки, узнав заодно, что роуминга нет, и в каждом городе свои номера и карточки.

Но сначала поехали искать «РА ганс анд аммо». Нашли его быстро — поехали вдоль забора грузового порта по Станционной назад на юг. Этот магазин не напоминал орденский арсенал — полноценный магазин с деревянными прилавками, стеллажами и пирамидами, столом для чисти оружия рядом со входом, и верстаком позади прилавка. Сразу пригляделся — ни оптики, ни форедома около него не было.

Продавец, подтянутый похожий на десантника молодой светловолосый атлет по имени Валерий, одетый в что-то среднее между формой и рабочим комбезом, с кобурой на ремне справа, заговорил сначала по-английски, но потом перешел на русский.

Ответили ему, что хотим расстаться с взрывчатыми трофеями, которыми не умеем пользоваться. Вместе с ним дошли до машины и занесли в магазин брезентовый тюк, в который на въезде завернули РПГ и мины. Валерий развернул сверток.

— Ничего себе! а кто были прежние владельцы?

— Вот бланк из Ордена, — протянул ему копию записки от дознавателя.

На что Валерий протянул руку для пожатия.

— Так это вы ухлопали пятерых злодеев, покусившихся на жену?

— Четверых, одного змея цапнула.

— Ну все равно, одному против пятерых пойти… смело.

— А откуда знаете?

— Патрульные орденские слухом поделились, на ближайшую неделю вы основная тема пустых разговоров в барах.

— Еще АКСУ забыли — и вышел из магазина до машины, за сумкой.

— А кстати, как у вас принято — чистить трофеи перед сдачей в магазин или сдавать грязные?

После чего мы втроем чистили четыре трофея, чтобы быстрее было.

— Эти возьму по 400, а за разбитый в хлам дам 30, там всего несколько деталек позаимствовать можно. 10 магазинов по семь за штуку. Пересчитали кучу патронов из сумки — почти 900 штук. — А за патроны по 30 за сотню, они без пачек, хотя чистые и клейма 2004-го.

— А у меня другой вопрос — а что за «демидовскпатрон»?

— Местное производство, завод на русской территории, делает основные калибры. Цены одинаковые — 40 за сотню, мк — по 20. Так…

Катю учить стрельбе из пистолета… лучше из обоих калибров.

И винтовку ей тоже осваивать надо…

— В общем, нам два цинка малокалиберных, для стрельбища, пять сотен девятки и столько же 45-го и 308-х винтовочных.

Гранатометы и мины тоже удивили ценами — три с половиной сотни за «мухи» и по сто за мину. С небольшой скидкой нам досталось 4500 экю на руки и целая пирамида коробок, которые Валерий сложил в еще одну сумку для оружия.

А разговор за чисткой и подсчетами пришел к тому, что Валерию уж очень любопытно стало взглянуть на наш немецкий слонобой. Отвезя покупки в машину на строительной тачке, которая именно для того стояла в торговом зале, вернулись в магазин с нашим кофром. Открыв его, продавец присвистнул:

— Да, это наверно самая новоземельская винтовка, которую я видел!

Легко вскинув тяжелое оружие к плечу, сказал:

— Интересно… два ствола это два быстрейших выстрела и еще шесть в магазине… А что с надежностью?

Да все хорошо. Тут фактически два УСМ, причем если выстрелить только один раз и передернуть затвор, то патрон не вылетит, а только стреляная гильза. А чтобы разрядить, надо нажать и держать этот рычажок. Ударники взводятся в момент опускания рукоятки затвора, так что при хранении с открытым затвором пружины не нагружены.

— И почем оно?

— На Старой Земле в зависимости от гравировки и прихотливости ореха от 60 до 85 тыс зеленых, причем на вторичном рынке цены те же что и у изготовителей. Ну а здесь — не решил пока. Прямо по курсу считать — дороговато выйдет, десять здесь и пулемет не стоит, но там она престижная игрушка, а здесь востребованное охотничье оружие. Но можно считать и иначе, по трудоемкости… думаю что тысячи за две — три с более скромной гравировкой и местным деревом на прикладе их брать будут.

В общем, договорились в выходной съездить на охоту, причем не просто так, а со знакомыми Валерию профи-охотниками, снабжавшими дичью рестораны.

А сами поехали искать Кайл-стрит 8. Нашли быстро, буквально соседняя улица, тоже параллельная Станционной, и расположенная по меридиану. Двухэтажный дом с каменным первым этажом имел в фасаде ворота, два окна и дверь, а на втором три широких окна. На боковых стенах было по четыре окна, а слева от дома был большой навес во всю длину дома. В шестом доме была пекарня и булочная при ней, а на 10-м вывеска «Столярная мастерская Боброва и сыновей».

Позвонил по объявлению, говоря по-немецки.

Собеседник, Феликс Ойстрах, работающий в представительстве Немецкого промышленного союза, сказал что к дому подъехать не может, но пока зовет к себе на работу — поговорить о доме. Спросили адрес и поехали. Тоже на Центральной, около фонтана. Зашли в дубовые резные двери с немецким орлом. Внутри обычное офисное здание, никакой секретарши или привратника, просто напротив входа список фамилий, должностей и кабинетов. Однофамилец скрипача был в пятом. Зашли, поздоровались, владелец кабинета — чуть за 50, седой, загорелый, подтянутый, в сером костюме, сидел за столом и что-то писал. Предложив кофе, стал рассказывать про дом — строил он его для сына и его профессии ремонтника мотоциклов и сельхозтехники, но на соревнованиях Гюнтер встретил свою Лени, которая и сманила его к себе в Веймар, и замуж, и работать инженером на заводе по выпуску сельхозтехники. Внучку назвали Фелицией в честь деда, а дом стоит пустым.

Дом крепкий, под ним толстый плитный фундамент, так как автосервис предполагался со станками подъемниками всякими. Стены первого этажа каменно-железобетонные, здешняя версия фахверка — в бетон между арматуринами гранитные булыжники суют — и бетона меньше уходит, и прочнее, и при случайной стрельбе на улице лучше пулестойкость.

Стал он расспрашивать нас, кто такие и зачем домик с мастерской ищем у промзоны портовой, предупредил, что как на судоремонтном сборка корпуса из блоков, то грохот стоит такой что во двор не выйдешь. Услышав нашу краткую историю, похвастался, что у него есть вертикалка от Фаусти, но только охотиться с ней толком не на кого.

— А, ружье от трех сестер? Знал их, старшая больше по продажам, руки чистые, а улыбка такая, что коррупицонеров просто завораживает, а у средней руки слесаря, оно видно. А Про конфуз с Хофером в 2008 м в Петербурге — слышали?

— Да, эту историю весь наш бременский шутцферейн обсуждал неделю, как некий русский депутат хотел добить прикладом утку, упавшую на камни, а та увернулась на 3500 евро за ремонт ружья силами самого Петера.

— А расскажите пока, что в немецком союзе с металлургией?

— Хорошо с металлургией у нас, все основные сплавы по стандартам ДИН делаем.

— А 320-ю в прутке 40 или 50 мм и квадрате 60х60 или 60-й порезанной плите у вас заказать можно? И что с пружинными сталями в проволоке?

— Так, это уже по теме. Если марка и сортамент есть, то от ста кг заказ, день мне на связаться с заводом, уточнить цены, сортамент и остальное, потом оплачиваете и в течение недели отгрузим, вагоны с металлургического ходят почти каждый день, ну а забирать на грузовой станции у северного КПП. Ну а если нужной стали нет в наличии, то два варианта — или оставить заказ с предоплатой в треть, и как таких заказов наберется, будет плавка, прокатка и отгрузка. Но это можно и три месяца прождать. Думаю, что двухтонная плавка электропечи целиком это не ваш случай.

Обговорив все тонкости о покупке материалов, мы попрощались до вечера, и забрав со стоянки перед представительством Ордена «трофей», мы тщательно обыскали машину. Полная бухта двужильного провода в черной изоляции, три советские подрывные машинки, завернутая в старый свитер коробка детонаторов, лебедка, домкрат типа хайджек — это мы забрали себе. Спортивные сумки с одеждой оставили в машине, нафиг они нам. Перегнали его в автомастерскую, по совместительству — магазин подержанных машин. Там Х-3 внимательно изучил совсем молодой парнишка, сначала снаружи, отметив мятый левый борт — крыло, двери, погнутый бампер. Потом полез внутрь, где обнаружил пулевые отверстия в крыше, правом сиденье и полу под ними.

— А эти дырки, как они получились?

— Бывшие владельцы так хотели нас убить, что стреляли на шум, забыв даже где их машина. Вот бумага от дознавателя.

— Понятно. А протокол можете выкинуть, здесь никому не интересно, откуда что. В общем, машина не новая, и мотор бензиновый, и проходимость у нее так себе, и дырки от пуль заделать надо. Если деньги сразу, предлагаю 15 тысяч. Если оставите на продажу, чтобы забрать деньги как продастся, то возможно вам достанется около 20 тысяч.

— Второй вариант выглядит как-то интереснее.

— Хорошо, пойдемте в контору, напишем договор.

Мы дошли до «конторы», вернее мастерской, зашли в уютный офис, отделанный деревом и обставленный простой деревянной мебелью, стол да четыре стула с жесткими сиденьями, но с большим кожаным диваном, написали на бланке договор сдачи машины на реализацию, вписали туда номера ай-ди, забрали себе копию и пошли к своей машине.

Посидев в кафешке, вскоре мы поехали смотреть дом, перед ним и встретили Феликса, который уже ждал нас. Вместе зашли в дом, внутри он был очень удачным по планировке — за воротами помещение во всю длину — двенадцать метров и шириной шесть, каменная перегородка со стальной дверью, а справа за входной дверью как бы офис с одним окном, метров 20 площадью, а за ним жилая часть — кухня, туалет, лестница наверх и кладовая, наверху же две спальни, побольше и поменьше, гостиная с камином, вторая ванная две совсем не обставленные комнаты. Плита в кухне была уникальной конструкции — керосиновая, а отопление двоякое — электрокалориферы и камин, но в сезон дождей ниже плюс десяти не опускается, так что этого хватит. Водогрейка тоже новоземельная — сложно подключенное сочетание солнечного водонагревателя на крыше, а на сезон дождей комбинированный котел — электро и угольно-дровяной.

С учетом того, что 14 число 10 месяца 25 года, то есть скоро сезон дождей, за который особо никуда не поедешь при всем желании, то договорились об аренде на полгода. Сумма нас удивила в лучшую сторону — триста в месяц.

Следующим утром встретились с Феликсом около представительства Ордена, зарегистрировали договор аренды, отдали деньги и он ушел на работу, а мы мысленно приготовились к бюрократии. Но орденские порядки нас удивили, да еще как. Статус жителя, дающий право носить пистолет в кобуре на поясе, то есть открыто, оформили просто мигом, выдав еще по пластиковой карточке, и предупредив нас, что главное это запись в базе данных, а карточка это так, удивленным гражданам показывать. Затем Дейвид Леонтискомус, как было написано на беджике, объяснил про открытие фирмы — пишите заявление на бланке, вот брошюра о местном бухучете, отчетность два раза в год, налог только один с прибыли 15 процентов.

— У нас будет оружейная мастерская по охотничьему оружию, какие еще требования, к помещению, и что еще?

— Ваше имущество, сами защищайте. Продавец оружия обязан быть вооружен пистолетом в рабочее время. Рекомендую с Биллом посоветоваться, он тут давно и человек опытный. Магазин его знаете?

— Найдем.

Вскоре Катя закончила мучить орденца вопросами по бухучету, и мы поехали перевозить прицеп в наш дом. Пусть арендованный, но все же дом в новом мире. Забрали прицеп, доехали до дома, открыли ворота, затолкали прицеп задним ходом. Затем полдня выгружали вещи — сначала холодильник и морозильник, оттащил их на кухню. Потом коробки с одеждой, мобильные кондиционеры, опять коробки… В общем, натаскался до упаду. А Катя тем временем покатила за покупками, сначала в местный рынок. Это крытое здание стояло на Оушен-стрит, и носило гордое название «молл». Внутри — обычный сельский рынок из множества магазинчиков. Мясной, рыбный, кондитерская, бакалея…. в общем все как везде в старом мире. Разговорчивая продавщица в бакалее прицепилась к Кате с расспросами, узрев новенькую местную. Последнее было видно по длинному П-08 в кобуре на правом бедре. Девушкам было о чем поболтать, Вика рассказала что еще есть открытый фермерский рынок у северного КПП, который работает по нулевым (10, 20, 30, 40 дням), с девяти утра и до трех или как кто уедет, там закупаются многие и жители, и лавочники. Рассказала про северную часть города — лучше вечером не ходить. Попыталась запугать Катю местным зверьем, на что получилось наоборот — «вообще-то муж с пучком охотничьих винтовок огромного калибра приехал» сказала Катя.

— Он какой-то богач?

— Наоборот, конструктор оружия и оружейный мастер.

— Интересно. Мой братец как с постели вставать начнет, скажу чтобы заглянул… где ваш магазинчик?

— А что с братом?

— Рогач машину перевернул, а только потом издох от «банана» в морду. А моего старшего зажало так, что хорошо товарищи подоспели, и ломами кабину отколупывали.

— Даже я после долгих объяснений мужа понимаю, что патрон 223 на врага, а не на две тонны мяса и рогов годится.

Расстались девушки если не подругами, то хорошими знакомыми точно.

А тем временем Борис, средний из Бобровых, наших соседей, сосредоточенно измерял рулеткой помещения и рассматривал эскизы мебели, на которых были не то что все размеры, а даже нарисованы столярные соединения.

— Хорошо, этот двухуровневый верстак самый длинный делаем первым, потом остальные в мастерскую, потом столы в «офис», это понятно. А мебель для дома?

— Не волнуйся, тоже вашим поручим, просто жена за покупками поехала, а кухню и дом обставлять без нее это не дело. Вскоре представитель столярной династии ушел к себе, а потом и Катя подъехала. Увидев, сколько она всего накупила, попросил поставить машину во двор, и разгрузку устроили через кухонное окно. Потом долго изучали шедевр новоземельского плитостроения — дровяная плита понятно, но вторая, с двумя керосиновыми горелками, заставила поразмышлять. Электродуховка пока стояла на полу, поставить ее было некуда. Остаток дня обживались — распаковывали вещи и изучали плиту.

По конструкции она представляла собой как бы две керосиновые лампы, или скорее примуса, в кожухе, а сверху нам конфорками обычная «решетка», на которую кастрюли ставят. Изнутри дверцы было написано краской по-английский, что доливать керосин можно только при погашенных конфорках, а перед прочисткой конфорок надо сбросить давление красными краниками. А вот рукоятки насоса для подкачки воздуха были снаружи, слева и справа на корпусе. Керосин в стеклянной бутыли литров на десять нашелся в кладовке, причем бутыль стояла в ящике с песком. Там же нашлась и здоровенная коробка со свечами, недвусмысленно намекавшая, что отключения электричества здесь не редкость.

Следующее утро началось со стука в дверь — Сергей, отец семейства, зашел сказать что верстак готов. Заносили его впятером, открыв ворота. Потом начались расспросы — а что это за длинная конструкция такая? Расспросы перешли в совместный монтаж тяжелых шпинделей и моторов, потом Катя позвала меня готовить завтрак — она пока боялась сама подходить к этому агрегату с рукоятками по бокам и низко нависающим зонтом вытяжки. В кухне едва уместились, за завтраком же договорились устроить вечеринку в честь новоселья после того, как мебель расставим. Мастеровые ушли, а мы стали собирать станочки дальше, то есть тяжести по-прежнему таскал, а Катя вдохновляла своим видом, а потом помогала в юстировке, видеть теневые кольца внутри соосных трубочек — дело несложное и нетяжелое.

Для экономии места оба главных станка стояли один над другим, нижним стоял горизонтально-сверлильный, ось на высоте примерно 60 см от пола, а на высоте полутора метров — ось строгального. Сначала юстировали сверлильный — зажав в патроны шпинделя и крепление сверла стеклянные трубочки, смотрели сквозь них и по теневым кольцам выставляли соосность. Занятие это заняло полдня. Потом медленно и осторожно по четверть оборота затянули все гайки — соосность осталась. Подключил станцию подачи эмульсии, проверил все шкивы, ремни и цепь подачи сверла — уникальная особенность копии станка 19-го века. Конечно, тянущая рейка долговечнее, но она еще полметра к длине станка добавит, а он и так больше четырех метров длиной.

Выше расположился строгально-копировальный, нарезающий нарезы. Конечно, дорнирование быстрее, но вот только прогрессивные нарезы можно только нарезать. А шесть-восемь процентов дульной энергии на том же заряде пороха — не мелочь вроде. Копир диаметром 30 см был сделан, как это не удивительно, из простого дуба. Физика проста — чем больше диаметр копира превышает диаметр канала ствола, тем во столько же раз уменьшаются погрешности изготовления копира. И профильная канавка в деревяшке, выложенная стальной лентой, становится способна направить ролик с практически микронной точностью.

Тут тоже повторилась веселая операция оптической юстировки. Закончив с трубочками и винтиками, мы с Катей переглянулись и… часа два спустя мы как-то стали осознавать окружающее кровать пространство, из которого больше всего выделялись детские крики и ворчание Афины.

Катя пошла смотреть, что с собакой, а я следом, только немного одевшись. В «офисе» была картина, достойная Бориса Валеджо — на тяжелой люстре сидела девочка лет семи в джинсовом платьице, под ней стояла на задних лапках Афина, а Катя в одних шлепках упрашивала девочку слезть. Заметив жене, что она не вполне одета, попросил увести собаку. После чего девочка согласилась спрыгнуть на стол. Ее зовут Агнешка, младшая дочка наших соседей — пекарей, она решила зайти познакомиться с новоселами, а так как мы забыли запереть дверь после ухода столяров, зашла в комнату. А там на коврике дремала собачка.

Тут появилась уже одетая Катя, и пока она извинялась перед девочкой, пошел переоделся, все-таки футболка задом наперед и брюки — это не то в чем стоит выходить на улицу. Проводили неожиданную гостью, заодно познакомились с соседями.

Бронислав Кропачек и его жена Магда работали пекарями в Варшаве, но потом начался Евросоюз, толерантность и прочая мерзость. И после того как старший сын, Войцех, в школе случайно заколол карандашом в ухо преподавателя гей-толерантности, на них вышел вербовщик. Здешняя пекарня была семейной — трое сыновей и две дочки в разной степени помогали родителям в свободное от учебы время. Так, старший в этот момент уехал на мотороллере на развоз. Катя переспросила — отчего не на машине? На что Магда объяснила, что в «молл» на машине въехать нельзя, а трехколесный мотороллер пускают внутрь подъехать прямо к лавочкам, и не надо далеко носить на руках поддоны с хлебом. Бронислав был в цеху, и старшая дочь Елена тоже. Остальные только пришли из школы. Заодно Магда пожаловалась на Агнешку — непоседа жуткая, везде норовит пролезть. В общем, познакомились и пошли домой обедать.

После обеда проверка оборудования. Поставил в вертикально-сверлильный пруток стали, засверлил на пять см сверлом 10,30 мм диаметром, затем перенес пруток в шпиндель горизонтально-сверлильного. Попутно рассказывая Кате, что тут к чему. Про то, что ружейное сверло не может врезаться в торец заготовки, для него надо засверливать стартовое отверстие обычным. Объяснил и про смысл горизонтального сверления — противовращение заготовки и инструмента не только их центрует, но и убирает прогиб инструмента под действием силы тяжести. А могучий поток специальной эмульсии масла воды и всяких присадок выносит стружку. Тщательно отцентровав, зажал его там в оба патрона на концах шпинделя, поставил в сверлильный патрон длинное ружейное сверло с твердосплавными напайками, подключил подачу эмульсии, проверил всю электрику. Сначала вращение самого шпинделя, затем включить противовращение сверла. Скорости у них разные, около тысячи об-мин и около сотни. Причем обе скорости подобраны из ряда простых чисел, это убирает возможные резонансы вибрации. Затем чуть подать сверло штурвальчиком, а как в потоке жижи появилась стружка — включить автоподачу. Пока станок работает, можно и передохнуть, выставить по уровню стол фрезерного, стоящего у другой стены, закрутить анкеры. Еще один столик будет посвящен только заточке сверл и «крючков» — микроскоп, подставки под длиннющее сверло, бормашинка, угломеры, шаблоны…

До позднего вечера сверлильный прошел три заготовки, но первая из них была очень точно выставлена в патроны строгального станка. Затащив копир на его крепления, поставил шомпол с резцом-крючком, ролик копира — в канавку, после чего стал подключать «автоматику» — пневмоцилиндры, которые и протягивали шомпол туда и обратно нажатием педали. Потом спокойно уселся на стул, нажал педаль — и с шипением рабочая часть съездила двойной ход. Теперь повернуть микрометрический винт на конце шомпола — и опять на педаль. И так два десятка проходов. Потом осмотреть резец, переставить копир в следующую канавку… Скучная работа, но автоматизировать ее просто нельзя, ведь нужно контролировать качество резания и менять резцы после затупления, а значит и выставлять их вылет заново. Но через два часа бланк ствола почти готов, осталось обточить его снаружи на токарном по профилю, нарезать резьбу для вкручивания в коробку, и наконец развернуть патронник. Но логичнее сделать сначала сколько-то бланков, а потом работать дальше. Тут творческий порыв был прерван женой, надевшей какое-то умопомрачительное платье из черного шифона. Длинное, воротник под горло, рукава фонариками, но совершенно прозрачное…

Пока красавица, чуть задремав, сопела на плече, лениво думал о том, что новый дом на Новой Земле оказывает какое-то странное, но в конце-концов приятное действие на тело — все же четвертый десяток пошел, а за сегодня сколько раз уже в постели оказывались? Зеленоглазая вскочила и сказала, что пора бы пойти поужинать, а что до платья, то над привыкать, это просто домашнее платье.

Следующий день прошел в установке вывески, затаскивании стола в «офис», и на окна поставили нечто резное, ничуть не напоминающее решетку, но пролезть через этот выпильной деревянный пейзаж вряд ли получится. Вывеска была простая — деревянный щит и на нем выпиленные буквы светлого дерева, надпись по-русски, английски и немецки гласила «Охотничье оружие, Big Game Hunting, Jagd Waffen» в дополнение к вывеске юные столяры сделали консольный кронштейн, под которым висела достоверно раскрашенная деревянная же винтовка — для неграмотных на этих трех языках.

Катя увлеченно обсуждала с Бобровым-старшим мебель для кухни, а двое его сыновей помогали затаскивать остальные верстаки и подставки станков в мастерскую. Провел в офис шланг пневмосистемы, закрепил стол к полу, привинтил под стол два пневмоцилиндра, а под столешницей со стороны посетителей — длинный брус, соединенный с штоками цилиндров. Две педали в разных концах стола дополнили устройство.

А потом в магазин зашел… казак. Вернее мне так показалось по рыжим усам, красному лицу, и небольшому росту гостя. Одет он был как фермер или рабочий — клетчатая рубашка и джинсы, и короткие сапожки, как у кавказских горцев.

— Билл Ирвин, из штата Невада. Владелец магазина ГанСтор. Знакомиться пришел.

— Дмитрий и Катя Саблины.

— Вижу, только обустраиваетесь?

— Как сказать, столы расставили, станки расчехлили, кровать сломали…

— А чем заниматься будете?

— Ремонтом охотничьего, что принесут, изготовлением винтовок охотничьих, еще есть кое-какие планы… Про вас наслышаны, хотели идти в гости со дня на день.

— А что не пришли?

— Хотели с обновкой пойти, сделанной здесь винтовкой, а староземельные вот на стене висят.

— Билл подошел к стенду, снял с него буллпап штуцер, приложил к плечу, и удивился щелчку.

— Автоматический предохранитель в прикладе, заодно исключает выстрел из плохой прикладки и травму плеча. А перезарядка цевьем вперед.

Билл щелкнул спуском, и затем двинул цевье вперед. Для первого раза почти удачно — ход цевья всего пять см, зато ствол высовывается втрое больше, и это для начала неожиданно.

— Интересная конструкция, сами придумали?

— Да, автор я, а серийно выпускается в США, и в Европе, как штучное. Тот же «Кель гмбх». А на вторую винтовку тоже права по Европе переуступлены, но здесь это не имеет значение. Для нее даже отдельный класс оружия придумали — Bolt Action Double Rifle, сокращенно BADR. Калибры 416-й ригби и 375 НН. В меньших просто смысла нет делать такое.

Эту винтовку Билл рассматривал куда дольше, открывал и закрывал затвор, вскидывал к плечу, и даже сумел без подсказки вынуть затвор.

— Интересно, запирающая муфта на заднем конце затвора, и три неподвижных упора в самой коробке, а как с надежностью?

— Двойной заряд с двумя пулями в стволе без аварии выкинула, это строже теста CIP. Запас прочности очень велик. А главное — второй выстрел так же быстро, как из просто двуствольного штуцера.

— Это я понимаю, а что с ценой?

— Пока считаю, во что производство здесь обходиться будет…

— Знаете, у меня баретт стоит 12 тыс, конечно патрон у него побольше, но все же вашу можно к плечу вскинуть и выстрелить, а барретт только с сошек.

— Сами понимаете, что 12,7 для охоты избыточен.

— А как это понимать — вступила в разговор Катя.

— Упрощенно, мощность патрона зависит от заряда пороха, а он имеет объем. Вот смотри — объем гильзы 223, который к М16 и М4 — два сантиметра кубических, 308-й — уже 3,6, у 416-й уже 8,3, а 12,7 браунинг — 19. Конечно, порох заполняет гильзу не совсем полностью, но для сравнения пойдет. Отсюда и вывод — 416 чуть больше чем вдвое мощнее триста восьмого, а 12,7 в пять раз мощнее. Отсюда и действие на цель можно сопоставить. Но и отдачу в плечо тоже сравнить можно. Конечно сравнения не прямые, есть еще вес пули и импульс, от четырех граммов у М-16, до 50 граммов у 12,7. Но и тут — переносимость отдачи плечом без разных амортизаторов у семикилограммовой винтовки под 27 г пулю на пределе. А отдача «полтинника» для человека просто предел. И наоборот — охотиться с пулеметом, посылая много восьмиграммовок куда придется, или втрое более тяжелую точно по месту.

— Это верно, тут много кто гиен из пулемета охотит, и удивляется живучести.

— Так что, с боевым оружием вообще охотиться нельзя — уточнила Катя.

— Только что назвал — четыре грамма пуля или двадцать семь? Весь магазин М16 по весу пуль все равно меньше пяти из охотничей, а с учетом остальных поражающих факторов сравнение еще хуже. Если сравнить площадь пуль после смятия головной части, то вред той же гиене от всего магазина М16 или АК-74 будет равен как бы не двум 416-м.

— Пример чему — на той Земле тоже браконьеры то бегемота двумя рожками из АК добывали, то у нас лося всем магазином СКС забивали.

— Так все же можно? — опять переспросила запутавшаяся в конец девушка.

— Нет, зеленоглазка моя. Потому что еще есть время на стрельбу. Два раза прицелиться это по полсекунды, и перезарядка у обычной магазинки это еще две. А тридцать раз прицелится из боевого — это уже секунд 20–30. А зверушка может и навстречу бежать. И если стрелок видит что попадания не действуют, он больше нервничает и целится только хуже.

— Поняла, наконец — заметила Катя.

— И мы вам не конкуренты, боевым оружием заниматься не собираемся. Это на той Земле…

— Что на той?

— Да так, пользовался ажиотажным спросом коллекционеров на оружие третьего рейха. Понимаете, СВТ или ФН ФАЛ производятся огромными тиражами, и стоят меньше тысячи зеленых там. А вот за уникальные немецкие FG-42 с немецкими клеймами, ценник был совсем другой, в десять — пятнадцать. А еще у московских коррупционеров припрятаны пять маузеров Геринга, три парабеллума Геббельса и даже два вальтера с дарственными надписями самому Гитлеру. Ну а «сохранность» была идеальная. — и улыбнулся.

— Так вы что, можете винтовку с нуля сделать? И ствол?

— А давайте посмотрим мастерскую.

Зашли в соседнее помещение. Билл долго смотрел на работавший на автоподаче горизонтально-сверлильный, потом рассматривал верхний станок.

— Потрясающе! А станочки откуда?

— Шпиндели русские, подшипники немецкие, направляющие тоже, напайки сверл шведские, вон тот насос — китайский. Образование у меня такое — «технология стрелково-пушечного вооружения». Курсовые писал по копирным станкам 19-го века, дипломная — «автоматическая пушка». Но ее в металле нет, разумеется, кто же разрешит студенту гаубицу строить? Двор института не резиновый, а то как выпуск, артполк бы вооружали.

— Интересный вы сосед.

— Работаем, как можем.

— Кстати о работе — а какой твист ваше оборудование резать может?

— 20, 16, 14, 12 дюймов. Для большего или меньшего шага нарезов надо будет копир сделать, а что?

— Да, вот… валяются у меня сколько-то винтовок с изуродованными стволами, к которым запасной купить невозможно. А еще три пулемета начала 20 века проблемных — у двух стволы в дугу и горелые, а третий под такой уникальный японский патрон, что я его даже не видел никогда. Сколько возьмете за стволы и их установку?

— Интересный вопрос, при том что я не видел пострадавших, и что там за ремонт, не знаю. А теперь встречный вопрос — а на каких условиях поставите в продажу в своем магазине мои винтовки? У вас место проходное, а мой магазин еще найти надо.

— Условия, говорите… давайте договоримся так, чтобы цена на винтовки в одинаковом виде была одинаковая, в смысле приклада, прицела, отделки. А мне с продажи, ну допустим 200 экю. А кто захочет с отделкой получше — буду посылать к вам, а когда такие будут, обговорим еще.

— Кстати вопрос, а насколько тут переснарядка популярна?

— В принципе, вожу «из-за ленточки» пороха и капсюли, но охотничьих калибров не сильно много на руках, а прессов еще меньше. Везти их не сильно выгодно, по крайней мере мне — железяка здоровенная, а прибыль не такая уж высокая будет.

Поболтали о том и сем, обсудили городские сплетни, Билл рассказал об очередном погроме в квартале «красных фонарей». Очередном в смысле что там бойцы русской армии разминаются на сутенерах, опрашивают девок, все ли там добровольно, кто говорит что нет — предлагают место в автобусе до русской территории. Орден не вмешивается, только подбирает побитых, «униженных и оскопленных» бандитов.

— Это как? — спросила Катя.

— Да, крайний раз какому-то негру прикладом в жопу заехали, а он подпрыгнул.

— Веселый район, но соваться туда нам как-то неохота.

— Ну да, про вас тоже историю слышал, только как-то не верю, что один рискнули против пятерых с гранатометом пойти…

— Ну и не верьте, ваше дело, вообще-то нас трое было, Катя в машине, а ядовитая змея в засаде в кустах. Что было, то прошло, лишь бы не повторилось.

— Хорошая фраза, запомню. Еще мне любопытно стало с вами и вашей винтовкой на охоту съездить, есть у меня два приятеля, которые антилоп на мясо охотят для ресторанов.

— Идея отличная, созвонимся.

Вскоре попрощались и Билл ушел.

Весь остаток дня проработал на станках, нарезая одни бланки и сверля следующие.

Сделав еще пять коробок, перешел к затворам и их муфтам. Сначала сверлил отверстия под ударники, потом наружная обточка затвора, фрезерование… и так целый день, затвор за затвором. А вот муфты намного сложнее — из прямоугольной заготовки сначала выфрезеровывал «силуэт вида спереди», как выразилась Катя, потом расточка отверстия, и много-много фрезерования, и вместо увесистого стального прямоугольника на столе оказывается изящная муфта с боевыми упорами и рукояткой. Мешок со стружкой заполняется с пугающими темпами, но и рядок затворов и муфт на полке постепенно пополняется. Теперь части спускового механизма. Ударники самые простые — почти одна токарная обработка и потом разумеется закалка. Остальные части фрезеровал из толстого листа. За окном уже собирались первые тучи сезона дождей, а на календаре было 28-е, когда Катя спохватилась, что мы еще на пляж не ходили!

Конечно погода не пляжная, но хотя бы пройтись до берега океана надо, да и всякой бакалеей закупиться как следует, пока ливни не начались. Доехали до Оушен, Океанской, по простому, оставили машину в видимости от берега. Там был оборудован самый настоящий пляж, с шезлонгами, зонтиками, киосками. Правда сейчас двое рабочих неторопливо носили все это в ангар позади кафе, но несколько столиков еще стояли на месте. Купив по мороженому, пошли на берег. Со стороны мы наверно смотрелись как-то странно — бежевое короткое платье и сапожки на Кате, бежевые в тон брюки и рубашка, коричневые кобуры с «парабеллумами». Не в цвет была только совсем черная овчарка. На берегу мы были не то чтобы одни, но в пределах видимости было около десятка пар, из них еще двое с собаками.

Океан был красив, полосы облаков на синем небе южнее контрастировали с черными ползущими с севера многослойными тучами. Афина носилась по самой кромке прибоя, поднимая брызги и подпрыгивая от радости. Веселая легкость осеннего дня прервалась каким-то бурлением в воде около самого берега, но видно ничего не было. Подозвав собаку, достал из кармана рубашки поляризующий фильтр, чтобы «срезать» блики от поверхности — через него было видно что-то похожее на плезиозавра с картинок в памятке.

— А давай его поймаем? — сказала Катя. — он вроде небольшой.

— Может не надо?

Тут животное подняло голову над водой. И голова эта была как бы не больше овчарки.

— Ой, хорошо что в я воду не полезла… — сказала Катя.

Афина неистово лаяла на рептилию, прыгая по самой кромке воды из стороны в сторону. Тут рептилия подумала, что проголодалась, и не считая нас угрозой, двинулась к берегу. Когда между открытой пастью с режущими черепашьими челюстями и собакой осталось меньше метра, мы дружно открыли огонь. Несколько секунд спустя Афина отпрыгнула назад, а извивающийся ящер, разбрызгивая кровь из пробитой головы, оказался почти на берегу, в самой кромке прибоя. Сзади раздался топот, обернувшись мы увидели троих мужчин с баграми и топором, это были работники того самого кафе.

- %!?*-е орденцы опять сеть не починили.

— Какую сеть?

— Пляж огорожен стальной сетью на поплавках, чтобы такие зверушки не заплывали. Но по осени у них начинается миграция, вот и заплыл гад. Вы в порядке?

— Мы в порядке, собака тоже, а с ящером что делать будете?

— Сейчас вытащим на берег, сфотографируем для жалобы, что сеть не в порядке, а то так всех отдыхающих сожрать могут.

— Можно вам помочь, а потом зверушку порассматривать?

Вчетвером вытащив ящера на берег, долго рассматривали диковинку, а потом перезарядили пистолеты и решили покинуть столь гостеприимное и уютное место, чуть не стоившее нам собаки.

В молле распереживавшася Катя порезвилась на довольно заметную сумму, накупив всевозможных круп, картошки, специй, и в довершение всего двадцатилитровую банку соленых огурцов, и такую же маринованных помидоров. Обе банки были с обстоятельностью упакованы в обрешетку из тонких деревянных реек. Заглянули текстильную лавочку к похожему на бурята или монгола продавцу, где углядел в углу кучу тех самых оружейных сумок. Оказалось, что шьют их здешние китайцы, а стоят они оптом по десятке, в общем, тюк сумок оказался в машине. Закупившись всевозможной провизией, наконец добрались до дома.

Подходя к «моллу», придирчиво посмотрел на свое объявление, и не найдя в нем недостатков, пробежал взглядом по остальным… стоп, кровельщик-медник это интересно… Достал блокнот, выписал адрес. Накупив всякого съестного, пошли смотреть вещевую часть магазина, и вдруг Катя с визгом забежала в магазин с корзинками. Бросился за ней. Она стояла перед подвесным круглым креслом и со счастливым видом смотрела не него. Подошел продавец азиатской внешности. По-английски он говорил не лучше нас, но смог объяснить что он больше продавец, а корзинки и мебель плетут его сыновья и внуки. Это же кресло сплетено точно по фильму «Эммануэль», хотя похожие у них в Камбодже довольно распространены. Конечно, счастливый вид Кати наверняка повлиял на цену в большую сторону, но в итоге компромисс был достигнут и мы втроем понесли кресло к нашей машине. Дома возник вопрос — а где его подвешивать? Лучшее место по-моему было в гостиной слева от камина, почти у окна. А жене хотелось украсить им дальнюю часть мастерской около выходящего во двор огромного окна. В общем, пришли к тому, что этому креслу место в гостиной, а второе я ей подарю на прошедший Новый Год.

Второе кресло заказал тому камбоджийцу уже на следующий день, он делал их по мере продажи предыдущих, чтобы место в магазине не занимать.

У кровельщика купил кучу обрезков медного листа двух толщин, и в тот же день принялся делать штамп для пуль. В этом не было ничего необычного, очень замороченные бенчрестеры сами штампуют пули необычных калибров. После некоторых расчетов выточил, закалил и отполировал детали штампа, поставил в пресс первый из них, нажал — и пульная оболочка вытянулась над медным листом этаким толстым конусом, а за ней еще и еще. Пресс с пневмоприводом полностью оправдал себя, две с лишним сотни оболочек за час. Оснастка для отливки сердечников получилась не сразу, сначала пришлось делать развертку для нее, а потом уж пулелейку на пять мест для сердечников 416. Отливка сердечников и их прогонка через штамп была чуть дольше, но к следующему вечеру две сотни пуль 416-го калибра лежали в коробочке. Вдохновившись, сделал и штамп для 375-го, для начала для 300грановой пули, как средней по весу, хотя почти двадцать граммов без полграмма — тоже немало.

Получилось, что изготовление пуль это три штампа для оболочки, один для сердечника, и еще два для посадки сердечника и его обрезки и для закрывания оболочки на жопку пули — целая коллекция. Неожиданно Катя попросила «поиграться» с прессом для оболочек, и увлекшись, наштамповала им чуть ли не полведра оболочек для 416-го, ей просто понравилось смотреть, как плоский лист превращается в лес оболочек, а потом в кучку оболочек и дырчатый лист. Рассматривая их, она вдруг захотела сделать декоративный светильник в марокканском стиле из медных «сеточек», пришлось помогать гнуть края и сцеплять проволочками. Полученное нечто, похожее на морского ежа, она повесила в «офисе» над прилавком, а ради создания второго «ежа» наштамповала и еще с полведра 375-х, а это примерно тысяч пять оболочек.

Оставалось только лить и калибровать сердечники, чему уделил несколько вечеров.

Первый календарный месяц двадцать шестого года прошел без происшествий, но зато очень продуктивно — пятнадцать двуствольных магазинок и две самозарядки были готовы полностью, из самозарядки отстрелял пару магазинов на орденском стрельбище, куда мы ходили по воскресеньям, и убедился что расчеты автоматики были точными — пули весом от 225 до 350 гранов летели достаточно точно, около полутора угловых минут при стрельбе с колена, а перезарядка была без задержек. Понятно что двадцать выстрелов это не проверка на надежность, но после разборки не нашел ни малейших дефектов на деталях, и решил переснарядить в стреляные гильзы только легкие пули, так как с ними давление газов падает быстрее. Пулелейка под 14 граммовую пулю была сделана за пару дней, и опыты показали что самозарядка удалась. Конечно, стоило проверить и 23-граммовые, и настрелять сколько-то трехсотграновыми. А вот посещение представительства русской республики было менее успешным — выслушал много всякой фигни, но оказалось что приемом заказов на продукцию заводов представительство не занимается, дали только почтовые адреса в Демидовске.

Сходил на почту, которая называлась бесхитростно — «New World Mail». Очень скучавший почтовый работник с неизменной орденской пирамидой на кармане рубашки рассказал, что в мокрый сезон почтовая связь почти не действует, разве что прихватывают попутную почту санитарные рейсы гидросамолетов, но их на Новой Земле всего несколько, так что почта считай не ходит, но телеграф работает. Конечно, не совсем телеграф, принимают и на бланке, и с флешки, передают по радио, а в городе получателя распечатывают и относят по адресу, получается как емейл, но на физический адрес. Отправил письма в два адреса в Демидовске, особо не надеясь на успех.

А к концу второй недели второго месяца стало ощущаться приближение весны — стало теплеть, с плюс пятнадцати к двадцати примерно, тучи стали будто выше и не такие насыщенные, стали появляться просветы с синим небом.

Очередной «учебный день» начался не как обычно, Томас озадачил помочь с ремонтом.

— У шестого класса какая тема?

— Монтаж сооружений сборкой и сваркой.

— Отлично, тогда у них сегодня будет практика — навес починить около кухни, утром грузовик задел столбик, вырвал его и теперь навес висит на одном и скрипит от ветра. Хорошо, а где всякие материалы хранятся, в мастерских таких длинных труб нет?

— Повара спросишь, подсобка около столовой.

И тут вспомнил, что хотел спросить, отчего в школе занятия называются как в вузе, «парами», а не уроками?

— Да это просто так сошлось, в третьем году стали перебираться уже пары с детьми, затеялись строить школу, а большинство ученых когда-то да преподавали студентам, вот и стали называть по привычке. А потом уже устоялось, за сорок минут толком учить невозможно, а час сорок уже как-то больше всего объяснить можно.

— Так просто?

И пошел на занятия.

Шестиклассники только зашли в мастерскую, как обрадовал их:

— Идем чинить навес, считаю его как зачет, поэтому вы чините, а я смотрю, как что кто делает.

Школьники сообразили взять из мастерской линейки, рулетки и стремянку, и все дружно пошли смотреть на поломку. Померили целый столб, отрезали трубу по длине, в мастерской нарезали подкосов, сделали фаски под сварку, подняли навес шестом, принесли сварку и заспорили, кому лезть наверх варить потолочный шов, а кому приваривать столб к анкерам. Чувствовалось, что ребята не только усвоили, как что делать, но и хотят сделать как лучше. Мне это казалось удивительным.

А потом ко мне подошел немного хромавший уроженец Дальнего Востока, оказавшийся школьным преподавателем НВП по фамилии Хидеоши. После принятых у японце в похвал четкой работе школьников, он спросил, могу ли я починить кое-что в тире? С радостью согласившись, пообещал зайти после конца занятий.

Тир располагался в соседнем крыле, под спортзалом. А сломанной была установка для стрельбы олимпийского упражнения МП-8, известного в англоязычном мире как «Рапид Файр». Вместе мы открутили крышку с редуктора и мотора, оказалось что из-за заклинивания тяги, поворачивавшей мишени, механизм остался в среднем положении и сносилась шестерня на валу двигателя, а все остальное в порядке. Принеся инструменты, выпрессовал с оси мотора обломок шестерни, измерил ответную шестерню и пошел в мастерскую, где довольно быстро выточил на токарном заготовку для шестеренки, перенес ее на фрезерный, поставил зуборезную фрезу и за час нарезал шестерню, пользуясь обычной делительной головкой и разметкой. А вот паз под шпонку прорезать было нечем, поэтому забрал шестерню домой, чтобы нарезать паз на строгальном станке.

Сварщик приехал довольно рано, поэтому Катя предложила ему позавтракать, но он отказался. Нарезав трубы по размерам, вдвоем приступили к сборке. Сначала Казимир сварил нижний опорный квадрат, потом прихватил четыре вертикальные трубы, поднялись наверх и прихватили перемычки. Проверили геометрию, одну трубу пришлось отрезать и приварить, и мастер проварил все швы. Пока они остывали, приготовил кофе и угостил Казимира. Затем вдвоем закрепили все опорные детали для цилиндра, перемычки, и все остальное.

— А что это такое?

— Станина для пресса, который стволы протягивает.

Под второй подход к кофе узнал, что мини-печку для нормализации стволов может сделать его знакомый печник, только ее придется ставить во дворе, так как это фактически паяльная лампа-переросток с кожухом для заготовок. После ухода мастера достал банку с краской и кисть, но тут появилась Катя и сказала, что хочет покрасить станину сама. Сварка и покраска устроили такой запашок в доме, что пришлось открывать все окна, поэтому на стрельбище поехал один, по дороге купив у Билла пачку 338х. День выдался безветренный, бенчрестовый стол оказался свободен, и после долгих наблюдений за флагами, сделал выстрел на 300 — перелет. Перенес прицел на мишень на 500 — попал в лист ниже центра. Перезарядил, прикрыл глаза, вспоминая положение флагов и флюгеров, потом дождался похожего ветра… в общем, группа из десяти выстрелов собралась около восьми сантиметров. В перерыве забрал мишень и поехал домой, позвонив перед тем капралу Оззи, который ответил что зайдет завтра, так как на дежурстве. Расчехлив станки и убравшись в мастерской, занялся очередными коробками к винтовкам, и до вечера сделал еще две.

Орденский капрал Майк зашел за винтовкой рано с утра, почти на рассвете, заплатил за работу, забрал винтовку, удивился виду мишени и ушел. А день прошел в наладке пресса — съездил за цилиндром, выточил золотник и корпус распределителя воздуха, припаял серебряным припоем дорн на конец прута из инструментальной стали, приглядывая за сверлильным, который за то время прошел пять заготовок для 375-го. Омеднение канала перед протяжкой, а медь при таких нагрузках работает как смазка, проделал просто при помощи воронки, заливая раствор в ствол, стоящий в ведре. Вытер канал насухо, смазал трансмиссионкой, продел стержень дорна через ствол.

Компоновка пресса была перевернутой — цилиндр тянул вверх, а заготовка находилась на удобной высоте над полом. Поэтому просто вставил резьбовой конец стержня в отверстие на подвижной части пресса, навинтил гайки, закрепил боковые фиксаторы ствола, чтобы он не извивался, и открыл кран сжатого воздуха. Секунду ничего не происходило, но потом с громким шипением подвижная часть пресса уехала вверх, а затем ствол упал на пол. Переключив кран, опустил шток пресса обратно, отвинтил стержень — дорн был на месте и выглядел как новый. Заглянул в ствол — зеркально блестящие, ровно вьющиеся нарезы… но это было полуправдой — канал еще надо было отмыть от меди аммиачным реактивом, и почистить от него. Опытный ствол развернул под 375, обточил и вскоре установил в самозарядку, благо газовая камера была кольцевой и газоотвод был просто отверстием в стенке ствола в нужном месте. Очень хотелось побывать на стрельбище в тот же день, не терпелось посмотреть кучность тянутого ствола, но тут звякнул колокольчик в «офисе», это был водитель с судоремонтного, привезший пятьдесят станин для пресса. Перетаскав тонну чугуна под навес, понял что на сегодня рабочий день окончен.

На стрельбище пошли утром, вместе с Катей, ей стоило потренироваться стрелять из винтовки стоя, а меня ждал бенчрестовый стол и 375-я самозарядка с двумя десятками остроносых заводских пуль. На ста метрах кучность оказалась шесть сантиметров в десятипульной серии, что было в принципе ожидаемо для такого оружия, и более чем хорошо для охоты. Измерив мишени линейкой уже за столом чистки оружия, заметил за крайним слева столом вчерашнего посетителя — Майка с «эрмой». Он стрелял очень не торопясь, под ветер, причем только с переднего мешка, без заднего бенчрест упора. После перерыва на замену мишеней он долго хвалил качество работы по ремонту, после которого «со стола» собрал кучность два дюйма на пятьсот метров, то есть пять см, то есть треть угловой минуты.

Работа шла, винтовки продавались, и мы с Катей вполне были довольны друг другом и жизнью, но как-то днем к дому подъехал потрепанный «зил», и средних лет боец постучал в дверь. Был он среднего роста и средних лет, одет в песчаного цвета форму, имел горбик и лысину.

— Ефрейтор Станислав Кривожабенко — назвался он. — Привез вам груз с механического завода, куда разгружать будем?

— Сейчас ворота мастерской открою, задом заехать сможете?

Открыв ворота и загнав туда на пару метров грузовик, стали втроем с водителем, представившимся Павлом Маришиным, разгружать коробки с гильзами. Это был нелегкий труд — пятьдесят ящиков по тысяче штук, то есть около двадцати пять кило каждый ящик. Штабель ящиков мы поставили слева от двери, чтобы не мешал. Водитель в кузове подавал ящики, а мы вдвоем ставили их. После разгрузки предложил гостям кофе и перекусить, благо время было к обеду. За обедом Станислав сказал, что он радиоинженер, и назвал между делом пароль. Предложил ему помочь мне с радиостанцией, которая уже сколько времени лежала на полке — как ее подключать, просто не понимал, а здешних мастеров из радиомагазина просить не хотел. Принес станцию.

Станислав сказал, осмотрев ее.

— Это один из самых крутых «Харрисов», модель RF-7800H-MP, вообще-то она числится носимой.

— Да, вес у нее то что надо. А в машину поставить ее можно?

— Довольно просто. Паяльник и тестер есть?

— Есть, и не только они, я больше по другой технике, но чуток разбираюсь.

Тут Павел сказал, что ему надо ехать на грузовую стоянку к остальной колонне, и оставил нас. Пошли к машине, принесли инструменты и занялись подключением аппарата.

После ухода водителя, Станислав сказал, что приехал он больше по вопросам с производством тренажера — не ладилось в опытной мастерской с оптикой и самим диодом. Рассказал ему, что вспомнил, а он внимательно записывал. Затем он написал на нескольких листах инструкцию к рации — оказалось что у нее куча диапазонов, и множество прочих функций. Тут уж я задумался, что за моджахеда привалил мой приятель в Ливии, что в машине покойного была такая аппаратура? Подарок был просто царский, впрочем не за просто так, а в благодарность за кое-какое странное оружие.

Ответная просьба была тоже несложной — встретить через три дня человека на орденской Базе, помочь экипироваться, и подсадить в попутный «автобус» до Демидовска.

— А что сами встретить не можете?

— Так мы сегодня и завтра получаем грузы, сажаем в автобус «демографических», и ходу…

— Кого — Кого? «Демократических»? Это что, пленные демократы на корм крокодилам? А я-то удивлялся, куда юмористы из телевизора пропали…

— Нет — нет… — (и от смеха чуть со стула не упал)

— «Демографические» это другое. Здесь, на Новой, большой перекос в сторону мужчин наблюдается, конечно многие семьями едут, но все же одиноких переселенцев немало. Вот Орден и ловит на той стороне девок, оптом бордель зараз, и отправляет сюда, по своему принципу: «у каждого должен быть шанс».

— Нифига себе, методы…

— А что хочешь? Иначе здесь такое начнется… Но вообще-то они по большому счету правы, большинство таких переселенок здесь замуж выходят и живут счастливо, и я так свою Алису встретил пятнадцать лет назад, а сейчас старший сын школу заканчивает, а младшая только пойдет скоро туда.

— В общем, мы как автобус с девками в колонну возьмем, сразу полный ход в Демидовск, чтобы у них тут соблазна не было за старое взяться, а очень нужный человек переходит позже, а ради одного колонну два дня здесь кормить неуместно.

С этими словами Станислав достал из кармана конверт с фото, и положил его на стол:

— Вот она.

Посмотрел на фото и замер. Сколько лет прошло, но… она не изменилась. То же модельное личико, те же злые карие глаза в обрамлении иссиня — черных волос…

— Кто?

— Очень ценный специалист, по образованию оптик-разработчик, а какими судьбами эксперт-криминалист — сам спросишь.

— И что?

— В общем, предупредили, что встреча в кафе в гостинице на Базе, и что подойдет знакомый ей человек. Помогите им экипироваться, потом расходы оплатим.

Вскоре Станислав уехал. Первым делом достал из ящика горсть 416-х, и наугад измерил микрометром, сверяясь со справочником — вроде все хорошо. Надев очки, вставил капсули в сотню гильз, и достал весы и банку с порохом. Исходя из крайнего его сходства с Hodgdon 4831, решил заряжать по его таблице, не превышая данных на самой банке. Итак, за норму принято сто пять гранов. Значит надо зарядить так, и на 5 и 10 гранов меньше, надписывая патроны карандашом. Заряды отвешивал, затем вставлял пулю руками, а патрон ставил в пресс под матрицу, настроенную на длину пули в патроне. Завтра надо будет брать на стрельбище и пресс, и весы, и все компоненты… Собрал чемоданище, включая бенчрест-упоры.

— Поеду с тобой, хорошо?

— Хорошо, только не просто так, попрактикуешься заодно с 14–45, ладно?

Утром после завтрака отправились на стрельбище. Занял пустовававший правый стол, который был в ветровой тени бокового вала, и очень внимательно отстрелял серию с 95-грановым зарядом, почистил ствол, по второй мишени ушла серия 100 грановым, и после второй чистки — сто пятым. Объявили перерыв, сходил за мишенями. Самый маленький заряд дал овальную по горизонтали группу в пять см. Средний — почти круглую в четыре см, и сто пятый нарисовал чуть стремящуюся к вертикали четырехсантиметровую группу.

Понятно, что оптимальный заряд между сто и сто пять. Прикрутил к столу пресс, зарядил сто три грана, почистил винтовку, отстрелял серию. В оптику группа выглядела очень хорошей, но до перерыва было еще время, поэтому последовала заряжание и стрельба уже сточетырехграновым зарядом. Но тут напомнило о своем существовании плечо — все-таки несмотря на семь кг веса винтовки, пятьдесят выстрелов уже улетели…

Подошла Катя, похвастаться успехами с «сорок пятым», а заметив выражение лица, зашла за спину и принялась разминать мне плечи, руки у нее сильные и умелые. В общем, к перерыву уже мог поднять правую руку… Заменил мишени, осмотрели их — похоже что оптимальный заряд между сто три и сто четыре грана, для такого мощного патрона чуть меньше четырех сантиметров это же одна с третью угловая минута — отличный результат для патрона, который по каталогам и дает полтора-два дюйма на этом расстоянии.

Обратно за руль села Катя — триста грамм пороха, отправившие в полет почти кило пуль, отдавались нешуточным синяком, несмотря на все стрелковые навыки.

После таких стрельб делать что-то было непросто, поэтому достал свои записи с чертежами затворной группы в 338-м ЛапуаМагнум, которую делал известный Келбли в Огайо под маркой «панда», а потом кто только не модифицировал, и стал перепроверять их. Этот калибр был интересен тем, что базой к нему была 416-я гильза, а затворная группа была самой точной из всех известных мне бенчрествых.

Потом, стеная и ковыляя, поставил сверлиться еще одну заготовку для 338-го. Пока не появился печник, делать горно-печку для нормализации, гонять электрическую ради одной заготовки было неуютно, а планы были большие. Распечатал несколько листов с деталями модифицированной бенчрестовой затворной группы, решил что хотя бы начать фрезеровать ресивер смогу. И ошибся — до ночи он был готов.

Следующие два дня пролетели как во сне — то затачивал сверла, то фрезеровал коробку и затвор, то делал детали УСМ, приглядывая при всем том за сверлением, а к вечеру включил-таки электропечку с дюжиной ствольных заготовок после дорнирования, и 416-х, и 338-х поровну.

Утро прошло в работе — размеднение стволиков, обточка одного из них, вкручивание в «панду»… А потом просто отнес готовое «железо» соседу-столяру, Борис человек понятливый, и мы просто обвели на доске контур «железа» и нарисовал на сторонах доски силуэты приклада. Конечно есть вероятность, что запорет заготовку или поцарапает винтовку, но надо же попытаться «вырастить» ложъевщика? Довольно долго объяснял, как делается укладка металла в дерево, нарисовал кое-какие специфические стамески-ковырялки, но вдруг заметил, что уже двенадцать часов.

За обедом Катя сказала, что хочет чтобы привез «важную гостью» сюда.

— А зачем?

— Если честно, соскучилась по сплетням с той стороны. Жизнь здесь нравится, но интересно же, что там пока случилось…

Положил в сумку ФГ, трофейный «таурус» и свой П-08, сел в машину и поехал на русскую базу. Долетел на два часа, на пустой-то машине. На въезде все оружие опечатали в сумку, подъехал к бару, оставил машину на стоянке и пошел в Имиграционный отдел, где спросил, не переходила ли моя знакомая, и показал фото.

— Не знаю, каким именем она назовется, но «за ленточкой» она была Ниса.

— Перешли, часа два назад, сейчас наверно в арсенале или медпункте — ответила орденская девушка.

Спустился в арсенал. И сразу увидел двух посетителей — высоченный блондин с длинными волосами в хвостик, белой рубашке и бежевых костюмных брюках, из-под которых выглядывали десантные ботинки, и Ниса. Да, в плечах и попе она стала пошире, но та же тоненькая талия, хорошо подчеркнутая топом и шортами, и туфли-лодочки. Почуяв мой взгляд, Ниса обернулась и бросилась мне на шею…

— Ты здесь… а ведь думала что погиб в каком-нибудь Омане или Сирии…

— Здесь, и более того, передаю привет от музыкального полковника — шепнул ей на ухо.

Ниса вздрогнула.

— Да, знакомься, это мой муж Леонид Устинов… Леня, это мой старый друг Дмитрий.

— А вы тут давно? — спросил муж Нисы.

— Месяцев пять, живем в городе Порто-Франко с женой и собачкой — ответил ей.

— Дима, а с оружием, может подскажешь что?

— Подскажу. Давайте пойдем в кафе, перекусим, и расскажу кое-что.

Мы вышли из арсенала без покупок и пошли в кафе, которое «под черепом». Тут я наконец заметил там надпись «бар Рогач». По дороге выяснилось, что на той стороне была ночь, и они были просто шокированы ярким днем здесь. Заказал обед, Ниса сразу стала дегустировать местную отбивную, а Леонид рассматривал череп перед входом, видимый с веранды.

— Мы перед переходом два АК-103 из вещдоков сперли, и пять ящиков патронов…

— Запасливые какие… а что сюда собрались?

Дальнейший рассказ Нисы был очень странным и эмоциональным.

— Как-то прихожу на работу, а дежурный на проходной сидит в каске, с противогазом на боку, АК на столе лежит. И сходу.

— Устинова, у вас оружие в постоянном ношении?

— Нет.

— Немедленно в оружейку, получите пистолет, патроны и противогаз.

— Противогаз зачем?

— Приказ, общая тревога по всем управлениям, говорят где-то на Рублевке ОМП применили…

Зашла в оружейку — толпа, а еще в коридоре ящики стоят, сидит прапор и выдает всем противогазы. Только в лабу поднялась — по громкой связи позвали всех в актовый зал. А там и полкан наш, и какие-то серокостюмные «друзья из соседней комнаты» на трибуне. Как все собрались, прозвучала ТАКАЯ вводная… оказалось что в шесть утра поступил вызов — домработница пришла в особняк, а там одни трупы. Только наряд выехал — звонок сменного охранника, то же самое… А потом опять повариха… В общем, деревня Лизлово, известная как «поселок Красный Анус», подверглась применению неизвестного ОМП. Отделение хим-дым выехало, долго ходило с приборами — известных газов не найдено. Затем были двое суток кошмара — все эксперты со всего города, вскрывали ворота, особняки, составляли протоколы, вывозили тела в морг, сначала «скорыми», а потом из какой-то части грузовики пригнали, тела в мешки и в кузов… Несколько человек покусали собаки — на них неведомая хрень не подействовала. Пашу Катасонова укусил пятиметровый крокодил, живший в зимнем саду некоего олигарха, тоже усопшего. Ящерку всю изрешетили так, что смотреть было неприятно, прежде чем она померла. Вокруг поселка выставили оцепление… А потом начальство вспомнило, что я не только эксперт — трассолог, но и по совместительству представитель для прессы. Телевизионщиков было полно, это ладно, а еще набежали попы разных видов, и мулла, и раввинов две штуки… в общем, сделала заявление как смогла, а тут поп в кадр влез, толстый такой, и стал говорить что это проклятие божие на содомитов обрушилось. А потом си-эн-эн приперлись, «что я могу сказать о том, что в поселке найдены тела обоих сыновей миллиардера Хональдса, а также резидента ЦРУ и руководителей Гринписа?» — ответила что списки погибших уточняются, а что до иностранных граждан, то об этом в установленном порядке сообщат в посольства. В общем, была я невыспанная двое суток с лишком, и наверно что-то не то сказала. А потом опять по крышам, дворам, кустам лазила. Непонятного мусора много, но никаких остатков неизвестных боеприпасов не нашли. Хотя одних пыжей от фейерверков два ведра собрали. А через день зашел Андрюша из радиоразведки, прямо вечером к нам домой, и сказал что в «дип-блек-маркете» висит заказ на мою голову. Заказ от Мак-Хональдса, который готов отдать пол-лимона зелеными за мою живую тушку, четверть за голову в пакете и видео убийства. И сказал что надо переходить на нелегальное положение, я про тебя вспомнила, поехали наугад — дом заперт, ну мы, уж извини, через забор перелезли, где ключ я помнила, дня четыре прожили, потом приехал Андрей и огорошил — а на другую планету не хотите? Чуть не прибила его за глупую шутку, а он в ответ рассказал про Орден и Новую Землю. Предложил поехать к Воротам, убедиться самой, а потом подождать, пока он утром со склада кое-что не сопрет для меня. Поехали на его машине в какую-то промзону, как увидела Ворота, — села на пол и разрыдалась. Рабочие пустили нас с мужем в какую-то комнатку подождать до утра, а утром приехал Андрюша с большим тюком и какой-то мутный представитель ордена, с которым мы часа два торговались, но в итоге получили с него в обмен на доверенности некую сумму денег за квартиры, и обещание протолкнуть в Ворота ленькин ЗИЛок с его камнерезной мастерской, а еще Андрей сказал, что связался с кем-то на Новой, и подсказал, куда и кому нам лучше поехать. А сами сюда на моем «мини-купере», который Андрей пригнал утром. Только деньги поменяли, на прививки сходили — как тебя встретили.

— Ниса! — воскликнул какой-то пухловатый выходец с Кавказа, подбежал к нам и поцеловал ей ручку. — Я ваш давний читатель и почитатель! Ваши романы про Елену Пантикопейскую и побег за Стикс просто восхитительны! А исследование о гаитянских корнях бандеровского учения просто гениально!

— Так ты продолжаешь писать?

— Есть понемногу — шепнула она мне.

— А кто ваши друзья — не унимался поклонник.

Красавица перечислила, кто есть кто.

Пухленький армянин убежал куда-то, и вскоре вернулся со стопкой книг и ручкой, выпрашивая автограф. Ниса долго подписывала всю стопку, «Араму на память от автора» и все в этом духе.

Пообедав, сходили в Имиграционный еще раз, спросили как быть с тем, что грузовик протолкнут через несколько дней, а когда — точно неизвестно?

— Находиться на Базе можете не больше трех суток. Но если вы объясните как с вами связаться, то можем сообщить о прибытии груза.

Служащая записала номера ай-ди Нисы и Леонида, сказав что сообщит в представительство Ордена в Порто-Франко.

— А мне на Порто-Франковский номер позвонить можете?

— Конечно могу. Но получать груз может только его адресат, или указанный сейчас представитель.

Вышли из представительства и стали совещаться. Большого резона жить на Базе супруги не видели, предложил им поехать в Порто-Франко, тем более что машина у них городская, если застрянет — вытащу лебедкой. Но когда вы выехали за ворота, и орденский солдат срезал пломбы с оружейных сумок, выяснилось, что криминалист Андрей то ли пошутил, то ли очки надеть забыл — в четырех ящиках были патроны 308-го калибра, и только в одном была автоматная «семерка». Пока супруги набивали магазины, спросил, что у них с пистолетами?

— У меня ПЯ, отозвалась Ниса.

— Тут кроме злодеев, очень добрая фауна, так что без оружия лучше не ходить.

— А какая?

— Памятку почитайте. Прямо в дороге.

Поехали, их «мини-купер» вперед, а я позади, чтобы если застрянут в колее, сразу заметить, но добрались без приключений. В дороге Ниса читала мужу вслух «памятку переселенца», а он рулил.

Дома Катя набросилась с расспросами на гостей, и сразу сказала, что надо сейчас их везти по магазинам, за одеждой и особенно обувью под местные условия. Но тут зашел покупатель, который довольно придирчиво изучал двухствольную, которую и купил в комплекте с прессом, пятьюдесятью патронами, прессом, капсулями, банкой пороха и пакетиком с тремя сотнями пуль. Сказав напоследок, что «а вот бы самозарядку в этом калибре»… Но самозарядка была готова только 375-я. А тем временем Катя с гостями вышли через вторую дверь со двора под навес, и поехали по магазинам. Проездили они остаток дня, вернулись с целой охапкой всякой одежды и обуви местного производства. Оказалось, что девушки договорились, что супруги погостят у нас в свободной спальне, все равно полдома пустует, а завтра они собрались на стрельбище.

Договорились, что я куплю «семерку» и обменяемся на их 308-е, под которые у них нет оружия, а для наших ФГ они подходят.

Рано утром звонок.

— Передайте Нисе и Леониду Устиновым, что их грузовик прибыл, забрать его надо побыстрее, через трое суток стоянки она будет платной.

Ехать решили вдвоем, разумеется на «самурайчике», прихватив с собой пустую оружейную сумку.

Доехали быстро, по дороге Леонид рассказал, что познакомился с Нисой на камнерезной выставке, где она была по работе — искала эксперта для оценки приблизительной стоимости изъятого у коррупционера резного стола, который был применен как взятка.

На базе Орден в очередной раз удивил скоростью работы — в отделе по приему грузов проверили ай-ди, попросили подписать бумагу, что в машине нет ядовитых и радиоактивных веществ, да и все: «- Идите на стоянку, место 55, покажете этот бланк солдату-дежурному». Так и поступили. «стотридцатый» зил с прицепом, обычной окраски, в кузове что-то большое и бесформенное под брезентом, прицеп гружен без верха, но просел сильно.

На обратном пути решил заехать на базу «Америка». Когда подъехали к воротам, сержант спросил, зачем и куда.

— В оружейный, за магазинами для ФН ФАЛ.

— А товарища вашего на грузовике не пустим, вон стоянка. Меры безопасности, сами понимаете… Покажите багажник…

Леониду указали на стоянку, отгороженную от базы большой насыпью, и он остался в кабине читать что-то.

Сама база удивила меня размахом — одна автостоянка наверно гектар десять… Зашел в оружейный — толпа, как в субботу в супермаркете. Наверно человек двадцать или тридцать осматривали разное оружие, советовались, и даже была очередь на кассе.

— Простите, а где магазины к ФАЛу?

— Вон коробка стоит — ответил служащий.

Поставил коробку на стол, стал осматривать магазины, отбирая более сохранные. Заметил мужичка в костюме, с бородкой, вертевшего в руках М16, с пальцем на спуске. И когда он направил ствол на меня, поймал рукой пламегаситель, крутанул в сторону, отчего мужик чуть не упал, и сделал ему замечание, что он не умеет обращаться с оружием. Тот сначала опешил, а потом стал орать и плеваться, что я нарушил его права, что он засудит меня за рукоприкладство… в общем, хам простой вашингтонский, подумал про него. И продолжил выбирать магазины, и набрав десятка два с половиной, подошел к кассе.

— Они по десятке, с вас двести соро…

Я так и не понял, что заставило меня схватиться за край прилавка и бросить свое тело вправо. Здоровенное мачете с хрустом врубилось в дерево, а потом тот тип замер, и поднял руки. Поднявшись, увидел что в него целятся продавец и второй орденец, стоявший сбоку. Через пару мгновений напавшему выкрутили руки, подошел еще один орденский офицер, спросил, что произошло?

Рассказал. Он сказал что должен кое-что посмотреть и ушел в дверь задней стене магазина, а когда появился, то спросил, есть ли у меня имущественные претензии к тому типу?

— Вроде нет, не пострадал, одежда цела.

— Ну раз имущественных претензий нет… — Уведите его!

— А что с ним теперь будет? — спросил офицера.

— Покушение на убийство, причем на Базе — каторга у конфедератов, формально на десять лет, но там никто долго не живет, фактически отсроченная казнь.

— И кто принимает решение?

— Судей у нас нет, приговор подписывает начальник Патруля или Базы.

Тем временем хама уволокли, а сзади раздался голос:

— Видишь, Барт, что бывает если нарушать «правила Купера» и направлять оружие на людей просто так.

Обернулся — мужчина лет сорока и мальчик лет двенадцати, по одежде — типичные фермеры с запада США. Оплатив магазины, пошел к своей машине. За КПП капрал распечатал сумку с оружием, помахал Леониду, и вскоре поехали домой, в Порто-Франко.

Обратно доехали без приключений, грузовик с прицепом поставили просто перед домом, а «самурайчика» под навес. В гостиной за кофейным столиком сидели Катя, Ниса и та светловолосая орденская Бригитта, одетая не по форме, а просто в светлое платье, и судя по останкам лимонного пирога, разговаривали они давно.

— Привет, к нам тут гостья зашла! — сказала Катя и повела меня на кухню. — наконец-то вернулись, у меня от этих криминалистских рассказов уже уши вянут, а что так долго?

— Повздорил с адвокатом на американской базе.

— И что теперь?

— Его съедят пиявки на конфедератской каторге.

Зашел Леонид, позвал помочь с грузовиком. Втроем мы сняли брезент, Катя у шла разогревать обед, а мы переставили как попало поставленные в кузов станки более аккуратно, освободили место около переднего борта, и перетаскали туда из прицепа десятка два или три ящиков с пластинами поделочных камней из прицепа, улучшив центровку машины и разгрузив прицеп. Накрыли станки брезентом, а в прицеп поверх оставшихся ящиков положили обрезки досок, попрошенные в столярной мастерской, и пошли в дом, вскоре Бригитта попрощалась и ушла.

После обеда Катя с Леонидом поехали в «Полный привод», пока Ниса сказалась заболевшей, у нее и вправду поднялась температура. Идея Леонида поднять краном «мини» и водрузить в прицеп показалась автомеханикам странной, но потом они согласились, что перегонять его своим ходом в Демидовск означает довольно дорогой ремонт, если вообще доедет, а там будет городская машина. Ниса же сразу после ухода мужа зашла ко мне в мастерскую.

— Заходила орденская следователь, милая дама, очень сокрушалась, что я не привезла свежую базу данных по разыскиваемым в том мире, а потом замучала расспросами о последнем деле.

— И что ты рассказала?

— Да что вспомнила, она все спрашивала, что это могло быть за оружие, которое действует через бетонные стены и стальные двери?

— А она что рассказывала?

— Да так, всякие сплетни и рабочие моменты. Оказалось, что нынешнее поколение англоязычных следователей просто не умеют работать, привыкли что все города камерами утыканы, и вся работа записи посмотреть. Вот ее и вытащили сюда, так как по старой системе выучена.

— А вот ты, по своей работе с опытным оружием дело имел, что там за хрень была?

— Ну, по твоему рассказу… а собаки, говоришь, живы были? А кролики, лошади, рыбки в аквариумах? Кого еще живыми видела?

Ниса задумалась.

— Лошадей помню, мы еще солдат оцепления спрашивали, кто умеет за лошадьми ухаживать, чтобы их покормили-напоили. Крокодил в бассейне… собак полно… котов видела… Точно! огромный аквариум, а у поверхности просто слой дохлых неонов.

— Неонов, ты уверена?

— Они самые, у меня в детстве были.

— Ха, тогда я знаю что это было. И с разработчиком был знаком. Ударно-волновое резонансное оружие, механизм действия как у нервнопаралитических ОВ, только вместо блокирования ацетилинхолина просто перераздражает дыхательный центр, вызывая остановку сердца. Недостаток — не берет животных… представляешь каково вдесятером в горах ловить тридцать ослов, груженых мешками с наркотой, в темноте и на спорной территории? Духов около роты было, а погранцов отделение.

— Ты там был?

— Нет, коллега был.

— А кто это сможет повторить?

— Ну, контакты разработчика у меня в компе, как приедешь в Демидовск, найдешь с кем поделиться.

— Ты не представляешь, как я рада, что это не ты проделал! И с этими словами Ниса толкнула меня в кресло, а сама скинула через голову платье и привычно уселась мне на колени.

— Но я женат!

— Ничего, мы с детства знакомы, хочу попрощаться так, чтобы запомнить…

Час спустя мы оделись и уселись за комп, сочинять письмо моим «друзьям» в ППД. Появились Катя и Леонид.

— Вижу, наши шпионы времени даром не теряли! Через сколько времени на острове Ордена одни собаки останутся? — пошутила жена.

— Русская колонна из грузовиков, наливников и двух бэтров охраны пришла из Нойехафена, завтра утром выезжаем с ними в Демидовск — сказал Леонид. — Оставили грузовик на конвойной площадке. Кстати, а отчего она так называется?

Рассказал, что до 23 года на дорогах было очень неспокойно, мало кто ездил один, ходили серьезные конвои с бронетехникой. Это сейчас для переселенцев устраивают колонны с техничкой и одним броневиком охраны, больше для ремонта поломавшихся и застрявших. Но известные нам люди в ППД очень просили, чтобы Вы не рисковали и ехали только с русской колонной.

Звякнул колокольчик, вышел в магазин, оказалось что зашел орденский снайпер Элингсон. Сказал, что кроме винтовки, ему нужен пресс, набор матриц, две банки пороха, капсули, пули, гильзы, и еще он хочет заплатить чеком.

Позвал жену, так как приспособление для прокатывания чеков было для меня совершенно непонятно, если просто выбить чек кассовым аппаратом уже научился, но этот лоток с коробочкой…

Вынес из мастерской готовую винтовку и все принадлежности по списку. Посчитали цену, полторы за винтовку, шестьсот прицел, сотня пресс… всего набралось к двум с половиной тысячам. Катя выписала и прокатала чек, написал в конце инструкции по разборке и регулировке дату продажи, принес сумку для покупки, которая шла в подарок — традиция здешняя при дорогих покупках дарить оружейные сумки.

Тем временем Ниса с мужем принялись готовить прощальный ужин, Катя присоединилась к ним, да и меня позвала. Дорогие гости зажгли мангал во дворе, а мы в четыре руки пекли торт. В общем, объелись, и еще в дорогу целую корзинку собрали.

Утром отвезли Нису с мужем на грузовую стоянку, попрощались и домой. И тут рыженькую порвало:

— Как здорово, что они у нас погостили, у меня здесь пока нет настоящих подруг, а с тобой даже фасон лифчика не обсудишь — сразу в спальню несешь. А Бригитта такая несчастная — вся в работе, ни о чем другом не думает, мне ее так жаль.

И прочее в том же духе. Как-то взглянул на свой ежедневник — через три дня будут готовы варановые или вараньи сапожки и сумочка.

Остаток дня провели в мастерской вдвоем, не только болтая о том и сем, но и сделав много всего, и затворы для винтовок, а Катя — несколько деталей для спусковых механизмов — ее не на шутку увлекла точная механика регулируемого спуска в стиле аншутцевского «матч пятьдесят четыре». Через три дня спокойной работы настал черед съездить за обновками жене.

Выехал днем, положив в сумку и двуствольную, и второй экземпляр три-три-восемь. Дорога была почти пустой, как вдруг увидел на обочине попа. В черной рясе, со здоровенным крестом на пузе ниже бороды, он стоял, подняв руку, как городской «тюлень» и как бы голосовал проезжающим. Очень странно, но крест у него был крашеный краской под золото… через километр увидел поворот к ферме скорняка, свернул, но через полтора остановился, взял сошки и три-три-восемь, и пошел наискосок к дороге. И едва успел…

Метров с четырехсот увидел, как из остановившейся машины выходят люди и ложатся на землю, а у попа что-то в руках. Поставил сошки, на них винтовку, посмотрел — у попа в руках что-то вроде «узи», прикинул — поп умещается по росту на тонкой части пенька почти весь, где-то по плечи. Три с половиной тысячных, а ростом он примерно 170, так что около четырехсот, а ноль у меня на триста. Глянул в наклеенную на приклад таблицу, повернул верхний барабанчик, прицелился — ветер едва слева, вынос треть фигуры, плавно потянул спуск. Картинка смазалась отдачей, но цель исчезла. Винтовку за спину, сошки в руки и пошел к своей машине. Доехал до ворот фермы, надел наушники, позвонил в колокольчик. Мальчик подкатил на велосипеде, открыл ворота, пропустил.

Вынося из дома заказ, Дорин сказал:

— Не стал говорить в прошлый раз, но варан не только опасная, но и полезная зверушка.

— Чем?

— Из желез в морде и около почек делают разные лекарства, а кровяная колбаса лечит бесплодие.

— А подробнее?

— Железы надо вырезать сразу, и таскать с собой на охоту сумку-холодильник, они выше плюс пяти портятся.

— А вы сами охотились на них?

— Нет, не рискую, сыновья пока малы, а жена одна ферму не потянет. Кстати, есть у меня орденская листовка про железы…

Пока выгружал из машины пресс и все для переснарядки патронов, скорняк принес из дома листовку, которую разрешил перефотографировать. Положив на заднее сиденье сапожки и сумочку, попрощался с фермерами и поехал обратно.

Через километр после поворота на основную дорогу увидел две машины — орденскую и тот черный «универсал». Орденец махнул рукой, остановиться. Вышел из машины, солдат поздоровался и спросил:

— Ничего странного не видели?

— Вроде нет, ездил к скорняку за обновками жене.

— А, к Дорину? Понятно. Тут ирландская семья остановилась, увидев голосовавшего попа, а он достал автомат и заставил их выйти из машины и лечь на землю, и тут ему прилетело из винтовки — и показал на тушку в рясе с дыркой в спине, лежавшую лицом вниз. Они испугались еще сильнее, и не сразу на ноги встали, тут мимо проезжали двое фермеров на грузовике, и они вызвали нас по радио.

Ко мне подбежали двое мальчиков лет пяти и семи.

— Дядя, с нами чудо произошло, взгляни!

Подошедшая женщина позвала их в машину, а второй орденец, обыскав убитого грабителя, отдал мужчине автомат убитого, и горсть каких-то мелких предметов.

— Пожалуйста, будьте на дороге повнимательнее, это очень опасный мир, хоть и не без добрых людей.

Сев в машину, поехал домой, а в голове вертелись мысли про варанов и колбасу из них.

Решил не говорить пока жене про чудо-варанов, чтобы не обнадеживать заранее, а подойти к делу неторопясь. На следующий день заглянул в представительство Ордена, спросил кто тут по медицинской части про скальных варанов подсказать может? Вышел лейтенант с табличкой «Тим Фульмен», который и рассказал, что да, вараньи железы принимают в переработку, и если они привезены в хорошем состоянии, что выясняет лаборатория, то дальше выбор — или получить три флакона с препаратами — общий стимулятор регенерации, сердечный и для регенерации нервной системы, или оплату за сданное, от шести до двенадцати сотен, опять же по результату переработки. Но препарат мощнее некуда, поэтому самому с ним лучше ничего не делать, а нести врачу, который и назначит лечение раненому. Многие охотники сдают полученный на руки препарат в местный госпиталь под договор лечения их или родственников этим препаратом в будущем. Вернее этой упаковкой будут лечить текущих пациентов, так как хранится оно недолго, ну а когда понадобится — запас в госпитале пополняется регулярно. Про народный рецепт кровяной колбасы врач слышал, но бесплодие штука такая, что вдруг проходит, а отчего — врачи не уверены никогда, может просто совпало или на сторону сходила, при несовместимости генов… Получив инструкцию по вырезанию желез из варана и их переноске и перевозке (холод, без тряски, только в стекле), пошел на рынок, собирать слухи. Мясник подтвердил, что делал такое блюдо не раз, и потом через положенное природой время к нему заходили довольные родители.

Задумался, а с кем идти за варанами? Опасные же они очень… Наверно спрошу авиатехника Андре, для начала. Позвонил ему, спросил, когда у него выходной, нет ли желания съездить на охоту?

— Да, идея хорошая, выходной по расписанию через пять дней.

— Хочу целенаправленно варанов поискать, и холодильником запастись…

— Железы? Знаю. А кому понадобилось?

— При встрече расскажу.

— Договорились.

Затем заехал в больницу, там меня направили к Джеку Коллинзу, который не только подтвердил все ранее узнанное, но на вопрос, а где сумку-холодильник взять, ответил что у него, бесплатно, но накануне поездки и с возвратом.

— Оставлю сумку на ресепшне, чтобы быстрее было.

На том и договорились.

Следующие пять дней прошли в работе и подготовке — проверил беспилотник, зарядил его батареи, ну и 416-х накрутил, все равно продадутся или понадобятся. А так — делал части винтовок, учил соседского паренька Бориса делать подгонку ложи к металлу, но и поспорили с женой о ценообразовании.

— Да, у Билла снайперки просто офигеть какие дорогие, но это известные фирмы, а нам пока надо имя зарабатывать, ну и деньги тоже — сказала Катя.

— Ну да, и повторяемость — вот о чем думать надо, а так пока не знаю, случайно получился тот четвертьминутный ствол, или это для наших станков нормально?

— А Билл тебя не прибьет за демпинг?

— А мы хитрые — магазинные двуствольные сверхточности не имеют, а снайперские под 338 такие точные ценой однозарядности, жесткость коробки с вырезом под магазин ниже, отчего и начинаются проблемы, у нас фактически бенчрестовая затворная группа. А у Билла снайперские винтовки магазинные и известных фирм. Хотя на самом деле, при стрельбе на тысячу и больше метров или есть время вкладывать патроны по одному… или надо было брать пулемет. Так что с Биллом пересечения рыночных ниш нету.

На том пока и поладили, тем более что «три-три-восемь» так и стояли на витрине, пока двухмагазинных купили штук пять за две недели, да и у Билла три ушли.

В назначенный день собрался, Катя захотела остаться в магазине, да и сам не горел желанием брать ее на охоту за засадным хищником-людоедом. С утра заехал в госпиталь за холодильниковой сумкой, в придачу к ней получил стеклянные банки с притертой пробкой и упаковку перчаток. Андре был со своим папой, а сын на охоту не захотел, у него новая девушка.

Выехали, через километров сорок остановились, поднял беспилотник на предельную высоту, но ничего похожего на скалы не увидел. Посадил леталку, поехали дальше… Через двадцать кэмэ и два полета увидели вдалеке слева каменные россыпи, ручей и рощицу. Поехали поближе по дороге, свернули, и не доходя до камней полукилометра, остановились и пошли пешком. План был идти к ручью, а потом вдоль него вверх по течению развернуться в цепь через пятьдесят шагов, и осторожно идти вдоль ручья. Вооружил Андре второй двуствольной, а Виктор предпочел не менять свой ФАЛ на что-то незнакомое. Повесил за спину холодильникосумку, благо у нее были плечевые ремни.

Через примерно час продвижения вышли к поперечной промоине, там ручеек расширялся, было полно следов копыт. Жестами показал — внимание! Андре просигналил «вижу что-то». И стал пробираться в мою сторону.

— Там кости лежат, похоже антилопа.

— Где — прошептал в ответ— отсюда на два часа, метров сто.

Среди валунов и кустиков чего-то похожего на ольху, видимость была не очень, поэтому подождал, пока Андре вернется назад, и пошли, стараясь держать цепь.

Шагов через двадцать заметил за валуном что-то белое. А потом заметил движение… зверюга сидела в засаде, как прирожденный диверсант — в тени большого валуна, между ним и кустиком. Пятнистая серая голова сливалась с камнями. Посмотрел еще раз — не вижу. Вспомнил, как выступал на чемпионате, настроился — и местность словно подернулась, опять видел варана, стремительно ползшего навстречу. Мушка нехотя поднялась на середину головы зверя, винтовка будто весила два пуда. Толчок отдачи был каким-то незаметным.

И сразу будто исчезло наваждение — в десяти шагах неподвижно лежал дохлый ящер, открыв пасть и вывалив язык. Справа послышался крик, побежал в ту сторону. Выстрелы из ФАЛ-а, много. Бухнула 416, потом еще. Едва посильным мне прыжком забрался на камень высотой со стол, и увидел жуткую картину — застывшего с винтовкой у плеча Андре, и правее и чуть дальше Виктора, прижатого спиной к валуну и упершегося стволом ФАЛ-а с пустым приемником магазина в морду второго варана… Опять — вообразил линзу вокруг, только я и цель впереди. Мушка остановилась позади головы зверя, удар отдачи, возврат, второй выстрел. Варану будто отрубили лапы — он осел на камни, а следом на его морду повалился Виктор.

Перезарядил, спрыгнул с камня и побежал вперед. Андре тоже будто вышел из ступора, дернул затвор, две гильзы полетели в стороны.

Пару минут спустя оказалось, что Андре первой пулей раздробил заднюю лапу бежавшего на него варана, одновременно его папа стал стрелять зверю в бок, отчего тот повернул и чуть медленнее направился к папе. Второй выстрел Андре пришелся зверю в бок, когда тот почти дотянулся до менявшего магазин Виктора, и тот выронил магазин, а зверь с перебитым позвонком тоже замер, и тут Андре чуть не обделался от звука прошедших в полуметре от него пуль. Сам папа не пострадал, но ощутил большое желание помыться в ручье и поменять часть одежды.

Поставив сумку на землю, достал нож, надел перчатки и подошел к голове варана. Один разрез от пулевого отверстия позади черепа к глазу и к челюсти, второй по нижней челюсти. Но «откинуть лоскут шкуры» не получилось, пришлось достать плоскогубцы. Искомая сине-зеленая железа была размером с пол-ладони, обрезал все вокруг нее и осторожно отделил ее, достал нитки, перевязал «трубопровод», и потом отсек его, а железу — в банку в холодильникосумке. Упершись спиной в камень, двумя ногами перевернул ящера, и повторил операцию.

Вторые железы должны были быть «впереди проекции суставов задних лап на одну шестую расстояния до передних по бокам позвоночника». Отмерив на глаз искомое, взрезал шкуру вдоль хребта зверя, отогнул ее, нашел что-то вроде почки и позади нее желтую с прожилками штуковину. Опять нитки, перевязка трубочек, вырезание…

— Андре, Виктор! идти сможете, тут неподалеку второй ящер! Пойдемте его разбирать!

Втроем мы осторожно прошлись до первого ящера, который так и лежал. Андре чуть отошел от шока и помогал его вскрывать.

— А что теперь — спросил Виктор.

— Пойдемте втроем к машинам, и поищем подъезд сюда.

— А может кто-то останется?

— Нет, разделяться нельзя — ответил им.

До машин шли наверно минут сорок, опасаясь еще варана или змеи под ногами. Первым делом запустил двигатель и подключил сумку к прикуривателю, а саму сумку привязал к сиденью. Подняли беспилотник, с него высмотрели промоину, которая шла между нагромождений валунов почти к заводи-водопою. Осторожно поехали в ту сторону, пробравшись почти до заводи. Втроем отволокли к машинам варанов, подвесили второго к дуге над дверью за хвост, резанули пасть изнутри в сторону артерии, подставили бидон…

Потом Виктор мылся в ручье, а я и Андре стояли на крышах машин с оружием наизготовку, но сбили только одного любопытного падальщика, впрочем оно и к лучшему, а переодевшийся в завалявшийся в машине на случай ремонта старый камуфляж Виктор пошел к машине, но вдруг осел на землю. Сын бросился к нему.

— Сердце прихватило что-то — прошептал он, бледнея.

Пока Андре отчаянно рылся в авто-аптечке, подумал… а чем я рискую… Подошел к варану, надел перчатки и не без отвращения вырезал ему что-то, по смыслу и положению похожее на печенку, принес к больному, и протянул ее.

— Попробуйте откусить и съесть немножко.

— Зачем?

— Давайте, давайте, старый таежный рецепт…

Андре так и не нашел искомого в аптечке, но его папе стало лучше, то ли само прошло, то ли печенка помогла, мы расселись по машинам, под весом двух варанов в багажнике пикап Марселлов довольно сильно просел, и Виктор предложил, что он пересядет в «самурайчик», чтобы чуть облегчить их машину. Так и поступили. На дорогу выбрались довольно быстро, даже не пришлось поднимать беспилотник.

Около поворота к ферме скорняка мы остановились, и Виктор вернулся в машину к сыну, мне же нужно было поспешать в представительство Ордена. Меньше часа спустя, медицинский лейтенант Фульмен осторожно доставал из сумкохолодильника банки с вараньими железами, взвешивал, и записывал вес. Удивительно, но сначала он проложил между листами блокнота копирку, и писал от руки, а не на компьютере.

— А вы что, врач? Очень вырезано аккуратно — спросил он.

— Нет, просто в юности дружил со студенткой ветеринарного, и как-то поехал с ней на практику, помогать в массовой кастрации поросят.

— Чудесная история — ответил Тим. Распишитесь, пожалуйста, у нас тут с отчетностью строго стало. А что до причитающихся вам упаковок препарата, то позвоним, или сами через пару недель заходите.

Прямо оттуда отвез сумку обратно в госпиталь, а уж оттуда в «молл», зашел к мяснику, напомнил о своей просьбе. Он что-то сказал парнишке-помошнику, и выкатил из-за прилавка тележку. Вышли из задних дверей, отдал ему бидоны, на что получил ответ, чтобы заходил завтра.

И на этом анабазис закончился.

Скорняк позвал своих сыновей, и вместе мы перевалили варанов на стол под навесом, около дома. Осмотрев их, Дорин сказал:

— Первый в отличном состоянии, одна пуля строго в середину головы сверху-спереди, выходного нет, ну и порезы около желез. А вот второй… левый бок издырявлен малым калибром и выходное от большого, и еще два позади головы, правая задняя лапа в хлам, куски костей пробили кожу и выходное огромное. В правом боку три входных, в кишки и две около головы, не задевая черепа, в позвоночник. Из первого можно что угодно делать, а второй… А что вы хотите?

— Первого просто выделать, второй…

Андре принес из машины журнал мод с закладкой:

— Вот такую сумочку сможете для жены сделать? И два комплекта пояс и кобура на Глок 17, это сыновьям на дни рождения.

— Смогу, конечно. А какой у жены размер обуви?

— Тридцать шестой по итальянской системе.

— Понял. Кстати, а с кем на охоту ездили? Похоже, с вами был еще один стрелок по-опытнее. Варан сложная дичь, а поговаривают, что эти твари владеют чем-то вроде гипноза, отчего даже опытные стрелки часто по ним промахиваются.

— Ну да, знакомый, но он в представительство ордена поехал срочно. А что до гипноза — не знаю, но страшновато было.

— С железами, да? А он случайно не светловолосый, ростом с вас, на красном маленьком джипе, и с двухствольной винтовкой?

— Угадали.

— Кстати, у вашего многораненого варана череп цел, не хотите сувенир из него?

— А сколько с меня?

— Выделка тридцать, сумка пятьдесят, кобуры по двадцать пять, если остаток шкуры мне оставляете.

— Согласен.

От скорняка Маселлы заехали в госпиталь, где выяснилось, что никаких проблем с сердцем у Виктора нет, просто он сильно испугался нападения варана.

Через две недели заглянула Роза, посмотреть, как двигается заказ. Долго рассматривала ресивер, пока не объяснил, что это только малая часть работы — ведь сначала формируется рельеф, потом основная часть рисунка, потом инкрустация металлами, потом дорисовка, включая рельеф по всеченному металлу.

Вдруг Роза сообразила, что надо бы как-то подписать, от кого подарок. В качестве подписи она захотела свой поясной портрет на верхней части коробки, которая пока не была украшена. Вместе с Катей они долго рисовали, а потом Катя принесла фотоаппарат и букет сорванных во дворе цветов, а Роза скинула платье и стала позировать с букетом, и наконец нужная картинка была выбрана, распечатана и перерисована в эскиз. Подарок получался на добрую память…

А вот колебания спроса и интереса к охотничьим винтовкам были для меня таинственными — то ни одного покупателя неделю, то пять винтовок за два дня. Снайперки много кто крутил в руках, причем обычно покупке предшествовал «маятник» — покупатель смотрел, уходил, у Билла удивлялся ценам на магазинные, и потом возвращался, выслушивал объяснения о большей точности однозарядных и уходил с покупкой.

В свою очередь, мне стало интересно, а нельзя ли справиться с этой проблемой? Она сводилась к тому, что вес оружия с магазином чуть-чуть, но менялся от выстрела к выстрелу, причем изменения веса ресивера фактически меняли реакцию опоры ствола, а это и было причиной меньшей кучности магазинных винтовок.

Так появилась странная винтовка, у которой горловина магазина внутри ложи двигалась по направляющим, и имела собственную слабенькую возвратную пружину, нагружавшую ее назад. Располагалась она не вполне по центру, чтобы соблюсти равное сечение стенок ресивера. В дереве ложи тоже был проем под магазин длиннее его на тринадцать мм, хотя даже при тяжелой пуле длина отката пятикилограмовой винтовки за время вылета пули из ствола была семь с половиной миллиметров.

Первый же выход на стрельбище с обновкой был просто фурором — оказавшийся там же Майкл Оззи после второй моей серии на триста метров попросился за стол и винтовку, и показал из нее на шестьсот метров невозможные для меня два сантиметра разброса в пятипульной серии и два с половиной в десятипульной. Еще одна серия, зашел в приметную дверку в торце галереи, сел на стоявший там велосипед, и через пару минут уже опускал в траншею щит с мишенью. Заменив ее, домчался обратно. К тому моменту у стола были наверно все стрелки, оказавшиеся в тот момент в галерее. Мишень и линейку передавали их рук в руки, капрала Оззи сменил за столом еще один снайпер. Еще две серии со сравнимым разбросом.

Это действительно было необычно, бенчрестовая точность и пятизарядный отъемный магазин.

Со стрельбища ушел без винтовки, но с деньгами за нее и заказами еще на шесть. Решил делать десять экземпляров, не забывая разумеется и об гравировке Розиного заказа. И еще через месяц он был готов. Девушка с восхищением рассматривала лежавшую в длинном кейсе винтовку с десятикратным прицелом. Крутясь у зеркала, придирчиво сравнивала свой портрет с оригиналом, и заметила, что на рисунке она немного помоложе выглядит. Налюбовавшись, спрятала подарок обратно в кейс, а его в оружейную сумку, и ушла.

— Интересно, а кому это подарок..

— А мне Роза рассказала, что начальнику местной мафии. — сказала Катя.

— А что здесь и такое есть?

— Да, только здесь Орден и русские загнали мафию в рамочки — они со своими казино, клубами и борделями возятся, а к владельцам производств и обычных магазинов не приближаются.

— Любопытно… а сама Роза…

— Угадал, у нее клуб со стиптизом и девочками.

— И при том она неплохо разбирается в оружии… странный мир.

Несколько дней спустя, где-то после обеда, в «офис» зашла странная семья, явные ирландцы, очень загорелый муж с повадками военного и беременная жена в неновом на вид платье, с оружейной сумкой в руках.

— Здравствуйте, нас к вам Билл послал — сказал мужчина. Мы с женой памятку почитали и решили сменить мой М24 на что-то более крупнокалиберное, но Билл к вам послал.

Открыл сумку — М24-й ремингтон под 308, в довольно потертой пластиковой ложе, штатный десятикратный «юнертл», тренога с трубой, и бинокль… лейковский «геовид» с встроенным дальномером, но в каком состоянии! Потертый до лысин корпус, кнопки отполированы до блеска…

— Хотел бы сменять на вашу 416-ю магазинку, но Билл сказал, что бинокль в таком внешнем состоянии у него потом никто не купит — добавил он.

Открыл крышки и посмотрел — линзы в полном порядке. Вышел за дверь, проверил дальномер — меряет, и очень уверенно. Подумал, что «за ленточкой» этот дальномер один три с половиной стоил.

Осмотрел винтовку — и тут идеальное состояние внутри.

— Мой муж служил два контракта снайпером в Ираке и Афганистане, а сами мы из Анкориджа — сказала женщина. На той стороне минус тридцать, как перешли — всю машину перерыли, пока что-то летнее нашли. А собрались мы в здешний Портсмут, или может быть в Техас поедем, муж по специальности плотник, я электрик, а строители наверно здесь нужны всюду — добавила она.

Появилась Катя, предложила женщине съездить в магазин одежды, подобрать ей одежду под здешние реалии, та с энтузиазмом согласилась.

— В общем так, я понимаю что один дальномер в новом виде дороже моей винтовки. С другой стороны, беру я его для себя, очень вид поработавший.

— Это наша группа в песчаную бурю попала не очень удачно… — уточнил покупатель.

— В общем, предлагаю 416-ю с сотней патронов за «геовид». А свою верную винтовку оставьте себе, здесь и для нее работа найдется.

Молодой переселенец очень обрадовался такой сделке. Он долго осматривал винтовку, сам сообразил как вынуть затвор для чистки, и в итоге обмен состоялся, к общей взаимной пользе.

Такое случайное обзаведение дальномером натолкнуло на мысль, а не поучиться ли стрельбе на сверхдальние дистанции? Орденские снайперы подсказали, что существует второе, неофициальное стрельбище — за северный кпп, вдоль забора направо, через метров триста на холмике стоит бенчрест-стол и дощатый настил для стрельбы лежа, а на расстояниях шестьсот, восемьсот, и так до двух км щиты для мишеней, последний — на склоне другого холма. Пользуются им все знающие о его наличии, на простых условиях — не сорить, не портить, а если занято — приходить в другой раз. На вопрос, могу ли поставить туда навес и еще стол, ответили что да, улучшения на пользу всем никто ругать не будет. Съездил посмотреть — все так и есть.

На следующий день поехал еще раз, с колышками, брусками, формой для стола и старыми трубами, купленными у водопроводчика. Забил шесть кольев, прибил к ним бруски, поставил между ними машину и с ее крыши сколотил каркас навеса. Потом заколотил в землю трубы, поставил вокруг них форму для бенчрест-стола, вырыл ямку для мешания бетона, прошелся в поисках камней, набрал их несколько ведер, выгрузил мешки с цементом и канистры с водой…. К середине дня бетонные работы были окончены, повесил записку с датой заливки и поехал домой.

Прошло несколько дней, прошедших в работе над следующими двуствольными и доделке охотничьей самозарядки под 416, съездил на стрельбище еще раз — все было на месте, более того, каркас навеса дополнился сверху крышей из жестяного профлиста, а на столбике была примотана свернутая записка, в которой автора навеса благодарили за работу в общих интересах.

Через неделю самозарядка 416 была готова. На стрельбище она показала кучность пять-шесть сантиметров со стола и меньше десяти стоя с рук, что было очень хорошо. Разобрал, протер все детали бензином, собрал — один магазин отстрелялся без проблем из совсем сухой винтовки. Разобрал, осмотрел — да, следы трения на направляющих затвора, но задиров нету. Обильно смазал, положил на землю и закопал песком. Достал, примкнул магазин — одна неперезарядка, потом серия нормально, разумеется стрелял с рук. Разобрал, вычистил, оказалось, что смесь масла и песка скопилась позади затвора и он не смог выдавить ее вниз при первом выстреле, а вот направляющим достались задиры от песка. Дома выгравировал снизу коробки номер 0001 и дату….решив, что эта подопытная винтовка будет нашей, для выездов на охоту, а продавать пострадавший экземпляр не стоит. Занялся изготовлением еще пяти. На самом деле, работа шла распределенно — сверление заготовок параллельно всем другим работам, делал детали для то одной системы, то для другой, ближе к вечеру — строгание стволов, как самая тихая работа. Предприятие все больше приобретало черты семейного — жена с интересом делала детали спусковых механизмов, ну а в «офис» по колокольчику выходили по очереди, по принципу — «у кого руки чище».

— А кому это пишешь — спросила жена, увидев выползающие из принтера листы.

— В Демидовск на патронный завод, хочу спросить про заказ гильз для 408Читы, это основной дальнобойный снайперский патрон, дальше полутора км у него почти нет замены.

— Интересно, кстати, хочу поучиться стрелять на километр, давай теперь вместе на стрельбище ездить?

— Договорились, скоро там станет два стола для бенчреста…

— Что значит станет, вроде дней десять как ездил строить?

— Ну да, бетон прочность набирает две с лишним здешние недели.

Ответ на письмо пришел телеграммой, номер счета и цена в восемь центов за гильзу (почти по цене латуни, подумалось), и обещали отгрузить через пару недель после оплаты. Заехал в банк, перевел четыре тысячи с счета, надо же расходы производства документировать.

Теперь предстояло сделать и оснастку для пуль, и развертки патронников, и сверло для этого калибра. Оно было обычной конструкции — прокатанная вдоль роликом трубка с вмятиной от этого ролика, напаянная серебром «голова» с впаянными твердосплавными резцом и центрующими выступами. Заточка под микроскопом, припайка хвостовика, и еще одно сверло было готово к работе.

С сердечниками было проще — могучий пресс снимал стружку со свинцовых отливочек для 416-го, превращая их в нужные для «читы». На самом деле, при давлении в две тонны на см свинец просто течет, и тупоносая отливка превращается в остроносый сердечник и блестящую вьющуюся свинцовую ленточку.

Штамп под пульные оболочки, оснастка для посадки сердечников и для обжима оболочки — комплект для нового калибра был готов дня за три. Еще день на отладку, чтобы под тридцатикратным увеличением компаратора силует пули строго повторял вычерченный программой профиль идеальной пули для сверхдальней стрельбы.

Самозарядку под 416-й купили чуть ли не в тот же день, как она появилась в витрине, но и первая опытная не залежалась — братья-охотники заглянули как-то, и ушли с двумя винтовками, купив и двуствольную и буквально выпросив опытную самозарядку, под условия что через сколько-то охот заедут с ней, чтобы мне посмотреть на механизм, какие там следы износа, и прочие мнения послушать, впрочем кое-что высказали почти сразу:

— Длина удачная, три фута при двадцативосьмидюймовом стволе это здорово, и баланс очень удачный, почти как у «Ауга». Вес конечно солидный, пять с лишним кило, но для такого калибра терпимо. Магазин вставляется своеобразно, позади рукоятки, но впрочем она же охотничья и перезаряжаться с прикладом у плеча наверно не придется, восемь выстрелов на охоте это много — сказал старший.

— А что не коллиматор — спросил младший.

— Не рискнул. Если будет только планка под прицел, то если он испортится, целиться будет просто невозможно, а при здешней дичи это уж очень опасно — ответил им.

— Разумно. Через пару выездов заглянем, поделимся мнением. Кстати, а новые столы на стрельбище — твоя работа?

На стрельбище поехали рано с утра, солдаты на КПП узнали, похвалили за навес на стрельбище, передали привет от Джеймса. Там нас ждал сюрприз — кто-то аккуратно снял опалубку с бенчрест-стола и забетонировал третий стол, рядом с навесом.

Поставили флажки и мишень на триста метров. Катя с серьезным видом выслушивала объяснения про ветер, даже достала блокнот и стала зарисовывать флажки, придумав свою систему записи ветра. Первые выстрелы подняли фонтанчики песка, но когда мы поняли друг друга в мысли о том, что ветер называется по направлению, откуда он дует, в мишени начали появляться первые пробоины. К середине дня они уже собрались в приличную для охоты группу около трети метра, в основном горизонтальным разбросом — ветер тут посложнее, чем на орденском.

Для Кати было сюрпризом, что малозаметный вроде ветер так влияет на полет пуль. Она сильно увлеклась, первый раз стреляя на три сотни метров, но потом плечо дало о себе знать, и остаток дня и весь следующий она провела в кресле с журналом в левой руке, правая едва слушалась.

А тем временем пересчитанная под размер патрона 408CheeTac затворная группа была готова, ствол нарезан. Отнес ее Борису, который признался, что ссора с отцом по поводу того, что «ложи это же не мебель, а баловство» закончилась, отец переменил отношение к его работе над ложами, видя, что они у него получаются все лучше и лучше. Конечно, осадчик лож и ложъевщик — профессии разные, но без навыка уложить металл в дерево без зазоров все равно не обойтись. Поглядев в подсобку на стоящие в стеллаже готовые винтовки, решил потратить пару дней на штамповку пуль в 408-м калибре на новой оснастке. Идея совместить вторую вытяжку с запрессовкой сердечника оказалась успешной — после подъема пуансона положить сердечник, вдавить его, обрезанная оболочка с сердечником падала в поддон, и так цикл за циклом. По времени получилось, что первая вытяжка по пять-шесть в минуту, три часа на тысячу штук, потом полчаса отжиг и остывание, вторая вытяжка с запрессовкой. А дальше быстрее — прикрепил к прессу подаватель, отпустил «собачку» ротора, и каждое нажатие на педаль обжимало оболочку на жопке пули, следующий штамп дожимал оболочку, а дальше толкатель — и готовая пуля скатывалась в коробку. В общем восемь часов на тысячу штук — приемлемая себестоимость получилась…

Поправившаяся жена с энтузиазмом взялась делать регулируемый спуск — ее нежные пальчики заметили некие шершавости и неравномерности в предидущем. Никаких изменений в итоге не внеслось, разве что она предложила полировать боковые стороны коромысла спуска, на котором снизу в направляющей был закреплен спусковой крючок.

Через неделю приехал грузовик с гильзами и полутонной пороха, причем рядом с водителем восточной внешности сидел тот же Кривожабенко, воспользовавшийся конспиративной оказией. Как и в прошлый раз, разгрузили втроем ящики, а за обедом Станислав поделился новостями.

— Наконец-то достроили установку зонной плавки, на заводе в Солнцегорске уже вышли из лаборатории первые полупроводники местного производства, сначала системы электронного зажигания для авто, и заодно сделали квадрантный диод и начали собирать первые стрелковые тренажеры. Сделали сначала копию простого «ската», для тира. Первые комплекты раздали по кабинетам НВП в школах, военруки нарадоваться не могут на обновку. Военные потребовали делать пополам «скаты» и тактические тренажеры, но пока не опробован ни один.

— А что с Нисой?

— Работают вместе с мужем, его уговорили не открывать фирмочку по посуде и каминным принадлежностям, а поучаствовать в работе над линией шлифовки стекол и твердых материалов.

— Никак ГСН для ракет делаете?

— Ну, я вам этого не говорил — ответил Станислав. А еще меня просили опрашивать стрелков и всех причастных, какая оптика нужна в первую очередь?

— Ха, я уже эту статистику собираю месяц, все ждал этого вопроса. Во-первых, нужны прицелы вроде 4х32, многие их на автоматы ставят. Предельно короткий и прочный аналог ПУ или ПЕ, под русский стандарт или «пикатинни». Еще десять на пятьдесят с большим ходом поправок и милдотовой сеткой очень нужен снайперам, ну а когда эти наладите… 4 — 20 на 56–60 с ходом поправок в сотню МОА, аналог «Валидады», это то что нужно для сверхдальней стрельбы, на километр-два.

— На два? Для «полтинника»?

— Ну почему, только что разгружали гильзы 408-го, он как раз на эти расстояния. Конечно, на старой Земле есть группа фанатов стрельбы на две мили из этого калибра, но там уж физику не обманешь — на трех кэмэ треть угловой минуты означает «группу» в полметра, вражеские бензовозы или ПГРК покошмарить можно, но все что меньше и подвижнее — увы…

— Очень интересно. А виновочку заполучить можно?

— Четыреста восьмую нет, ни одна не готова. А три-три-восемь — не вопрос.

— Не, у наших снайперов такие есть, вроде «эрмы» называются, или как-то похоже. А в чем разница, расскажите подробнее.

— Тут сверхзвук будет где-то до две тысячи сто метров, плюс-минус, то есть можно рассчитывать на приемлемую кучность, хотя там уже больше зависит от ветра, миража и прочего.

— Интересно, а отчего этот калибр так мало распространен?

— Да кто его знает… в основном цена оборудования, патронов, да и навыки стрельбы нужны отличные. А в здешних реалиях — проще засыпать противника из КПВТ, наверное.

— Да, еще важная новость, вы никому не говорили про «гнездо»?

— Нет вроде.

— И не говорите никому, после первых же боев наших машин, оснащенных «гнездом», против чеченов в Ордене тихая паника. По слухам, кто-то из орденской верхушки закупил для чичей и латиносов чуть ли не все списанные в Штатах ракеты «Тоу», и рассчитывал на нехилый гешефт от их продажи, а тут такое…

— Понял.

— Буду держать в курсе событий, а как винтовку доделаете, если не сложно, напишите мне или Нисе, вот адрес.

Вскоре он уехал, а нам с Катей нетерпелось опробовать свежедоделанную винтовку. Снарядил десяток патронов с «легкими» двадцатиграмовкам по сто сорок гран, и «тяжелые» двадцатисемтграммовки по сто тридцать гран, сложили все нужное в чемоданчик и на стрельбище, вначале на орденское.

Прицел уже был выставлен холодной пристрелкой, так что зацепиться за мишень на трехстах удалось буквально пятью выстрелами, целясь под край щита. На шестистах разумеется понадобилась некоторая пристрелка, и приступил к подбору заряда. Начал с «вилки» по пять гранов — вроде больший заряд лучше, почистил, зарядил по пять патронов зарядами по сто сорок гранов, сто сорок пять и сто пятьдесят. Ветер на орденском был несложный, просто спокойно дул слева, чуть приподнимая все флаги, поэтому ждать совпадения ветров было несложно, терпеть отдачу — сложнее. Тем более что опять наибольший заряд оказался лучше. Следующая «вилка» вокруг сто пятьдесят показала, что оптимум где-то между сто сорок пять и стопятьдесят. Немного отдохнул, глядя как Катя стреляет с колена из своей ФГ42 на двести метров, и решил что плечо вытерпит еще серию.

Тут была удача — две серии с группами в семь сантиметров. От траншеи к дверке в тир ехал покачиваясь, прижимая к рулю скрученную в трубку мишени. Да, девять с половиной, нет, не недель, а граммов пороха на выстрел — это сурово для плеча, хотя интересно, что сделает с каким-нибудь рогачом одиннадцать тысяч джоулей дульной энергии?

Слез с вела, вернулся в галерею — жена с какой-то девушкой что-то обсуждали около стола с винтовкой. Оказалось, Элен разговаривала с Катей еще до дождей, чуть ли не в первую неделю после нашего приезда, а работает она продавщицей в «молле», в бакалейном магазине. Ее старший брат полностью выздоровел после атаки раненого рогача, и даже успел купить у Билла нашу двуствольную винтовку, так как листок с нашим адресом Элен потеряла. Происшествие никак не отразилось на желании брата охотиться в свободное от работы время, а он помошник машиниста на линии «базы — ПортоФранко-Нойехафен», работа сменная, два через два дня. Идея съездить на охоту вчетвером показалась мне удачной, но не сейчас, а через недельку как минимум.

Дома вдвоем с Катей засели за чертежи, сравнивая винтовки. И пришли к выводу, что идея делать винтовки под три-три-восемь на базе той же коробки, что и «четыреста восемь» довольно плохая, разница в длине патрона довольно велика, два сантиметра почти, а это и ход рукоятки затвора, и вес коробки, так что одинаковыми у этих двух винтовок будут только спусковые механизмы. А вот идея использовать те же настраиваемые спуски на двухствольных мне понравилась, тем более что там и так были регулировки и положения крючка вперед-назад, и усилия спуска, и длины хода, просто чуть иначе устроенные. Еще жена достала свои записи, оказывается она вела статистику, что смотрят, но не покупают. Оказалось очень интересно — магазинный буллпап под 375, привезенный еще «из-за ленточки», в руки брали только два человека за все время, то есть похоже не так уж он и нужен, хотя пусть стоит в витрине… А к остальному оружию спрос и «смотрины» как бы совпадали, более того, многие смотревшие и не купившие спрашивали визитки.

Следующий день вначале шел как обычно — иногда оборачиваясь на тихо шипящий сверлильный, фрезеровал очередные пять ресиверов, на этот раз под «четыре ноль восемь». Звякнул колокольчик, в «офис» зашел молодой человек лет тридцати, шатен, чуть ниже меня, в форменной рубашке и джинсах. Позвал нас по имени, это и был Стивен, старший брат Элен. Узнав о нашем разговоре от сестры, он сразу с работы пошел к нам знакомиться. Долго рассматривал самозарядку и снайперские винтовки, похвалил двухствольную — он уже успел съездить с приятелями на скальных козлов в отроги Меридионального хребта, и первым выстрелом свалил эту полутонную скотину. Напросился посмотреть на «производство», и только зайдя в мастерскую, засмеялся.

— Тот пневмоцилиндр в мастерской у нас видел, токарь его шлифовал и ругался.

— А что не так?

— Длинный, а у него какой-то оснастки не было.

Договорились съездить через три дня, в следующие выходные Стивена, поскольку раньше Элен не могла договориться о подмене на своей работе. Условились выехать рано, а нацелились на некую зеленую долинку с ручьем, километрах в восьмидесяти.

Коробки, затворы, ударники, закалка пружин — день проходил за днем, а вечера за нарезкой стволов, прогрессивные нарезы с восемью нитками и конечной крутизной один оборот на тринадцать дюймов можно только нарезать, но не протянуть.

Вечером накануне выезда Катя с загадочным видом протянула мне сверток.

— Вот, подарок примерь.

Бежевый разгрузочный жилет с карманами под магазины ФГ спереди, кармашком для рации на левом плече и мягким наплечником на правом, и карманами — патронташами на талии по бокам. Великолепный подарок. Долго хвалил красавицу, на что она достала второй такой же, только карманы иначе — магазины по бокам, чтобы не давить на грудь.

Утром поехали, серый пикап и наш красный проходимец. Проехали уже километров семьдесят, когда крутившая настройки рации Катя вдруг прибавила громкость.

— Помогите, нас сейчас съедят! — испуганный женский голос зазвучал из динамиков.

Показал Стивену остановиться, открыл двери кабины.

— Где вы — сказал в микрофон.

— На дереве… от дороги вправо километров три или больше!

Мы свернули в траву и поехали, спросил по радио:

— Мы на серой и красной машинах, видите нас?

Через пару минут показался лесок, и прозвучал ответ.

— Вижу, красная машина впереди.

— Какой бок машин видите?

— Правый.

— Буду поворачивать направо, как машина на вас будет ехать — скажите.

Плавная дуга и крик:

— Прямо, прямо к нам езжайте, свины уже дерево подкапывают, жена упадет — крикнул мужской голос из динамика.

До леса остался километр, Элен предложила остановиться.

— Я плохо стреляю, но хорошо вожу, если вы втроем встанете в кузов, то…

— Поняли!

Залезли в кузов и поехали, корректируясь по радио. Метров через триста увидел каких-то зверей около деревьев, Элен тоже их увидела и поехала прямо на них. До цели осталось меньше полукилометра…

Удар. Пикап встал, перекосившись. Надкабинная дуга пришлась мне в магазины, отчего ребра уцелели. Стивен же сидел на полу кузова и хватал ртом воздух. Катя была в порядке — она держалась крепче. Раздался крик Элен:

— Колесо в яме, мы крепко застряли!

Скинул со спины чехол, бросил его на крышу кабины, поверх винтовку, померил биноклем — четыреста шестьдесят три метра до дерева около которого свины. Взгляд на таблицу, поворот барабанчика, перекрестье на голову свина, удар отдачи, открыл затвор, патрон из кармана… после третьего выстрела увидел патрон около винтовки, жена достала из рюкзака пачку и протянула его мне. Зарядил, прицел, выстрел, схватил следующий… после падения шестого или седьмого свина, остальная стая осознала внезапное и неуклонное уменьшение своей численности, и бросилась прочь от нас.

Элен успела залезть в кузов и осмотреть брата, он не пострадал, но сильно испугался заново сломать ребро. Вчетвером мы пошли вперед, снайперку закинул за спину, взяв в руки ФГ, Катя со своей двуствольной, Стивен с такой же, Элен достала свою АР-10. Шагов через двадцать сообразили поменяться с женой оружием, хотя теперь мне было весело — семь кг за спиной и шесть в руках.

Осторожно подошли к опушке. Завидев нас, с деревьев спустились мужчина лет тридцати, в американском камуфляже и с фотоаппаратом на шее, и его жена в джинсовом костюме. Земля около деревьев была вся изрыта, валялись мертвые свинорылы, пахло тухлятиной. Источник запаха был прост — тяжелые пули, сокрушив свинский череп, пролетали насквозь и боком били в другие туши, оставляя раны в полладони размером.

— Что случилось?

— Мы оставили машину вон там — женщина показала рукой, и стали подкрадываться к пасшейся с поросятами свинюхе, свет был хороший, хотели сделать фото. А потом на нас кинулась целая стая, выпустили весь магазин из винтовки и пришлось лезть на деревья.

— А винтовка ваше где?

— Вон там должна валяться — показал мужчина.

Пошли смотреть и нашли М-16 первой версии с поломанным цевьем, но прямым стволом и без других поломок.

— Чтож вы такие смелые, давно здесь?

— Дня три назад перешли. Муж раньше в «Нэшнл джиографик» работал, да Флоранс я, а муж Томас, фамилия наша Лумис.

— И как вам природа?

— Мы в шоке, этих свинов наше оружие даже не удивило…

— Пойдемте вытащим наш пикап, он застрял, потом к вашей вернемся — сказал Стивен.

— А что не к нашей?

— Вытаскивать надо аккуратно, постоите в кузове и посмотрите по сторонам, чтобы нас за работой не съели — нагнала жути Катя.

Томас как-то отошел от шока и стал фотографировать дохлых свинорылов, потом позвал Катю и Элен попозировать около дохлятины. Отдал ей двуствольную для лучшего кадра, а Елен ухватила «четыреста восьмую», оперев приклад на отставленное колено. После фотосесии вернулись к пикапу, приподняли домкратом, закопали ямку и поехали к машине Лумисов. Их «ренглер» был в порядке.

— Знаете, вам лучше вернуться в Порто-Франко, и поставить на машину тент, здесь в открытой ездить небезопасно. Да и оружие помощнее вам не помешает.

— А можно с вами колонной?

— Вобще-то мы поохотиться собирались…

Лумисы сели в свою машину, мы вернулись к нашей и дальше поехали колонной из трех машин — любопытство фотографа пересилило риск.

Выбрались на дорогу, поехали дальше, вскоре Стивен углядел что-то, служившее ему ориентиром. Съехали с дороги, покатили по целине, оставляя в траве заметный след. Километра через четыре остановились и Стивен полез на крышу своего пикапа с треногой и подзорной трубой. Последовал за ним и с удивлением увидел советскую пятидесятикратную трубу с приколхозенной штативной площадкой. Но в мой бинокль никого разглядеть не удалось — до горизонта трава, кусты, и вроде более темная полоска на час. Поехали дальше, еще пару раз останавливались, и вот Стивен сказал:

— Вижу стадо рогачей, проедем еще километр, потом пешком.

Так и поступили. Выйдя из машин, проверили снаряжение — у нас с женой рюкзачки с флягами воды, перекусом, ИПП, патронами, тентом и лопаткой сбоку. Чехол с «четыреста восьмой» на спину поверх рюкзачка, здесь на открытом месте она не лишняя. ФГ на ремне на правое плечо, бинокль на левый бок, сошки в руку. У жены все то же самое, только двуствольная винтовка на ремне на плече и второй пистолет слева.

Стивен вместо жилета экипировался солдатским поясом с подсумками и флягой, Элен также. Винтовки они несли в руках.

Горе-фотограф попытался было «вооружиться» объективом длиной с гранатомет, с привешнным сзади фотоаппаратом..

— А где ваше оружие?

— Так винтовка сломана.

— Дайте посмотреть.

Разобрал — механизм цел, ствол прямой, газоотводная трубка цела.

— Замотайте цевье чем-нибудь, лучше чем совсем без оружия.

Томас принялся набивать магазин к М-16, а второй он просто положил в карман.

— А ваш пистолет — спросила Катя у Хейзел.

— Так патроны все отстреляла по свинам…

Катя сняла рюкзак и протянула ей пачку «девятки».

— У вас вроде «беретта», калибр должен совпасть.

Флори долго осматривала свой пистолет в поисках маркировки калибра, потом вместе с Катей они набили магазины к нему.

Через пару минут пошли вперед, от кустика к кустику. Флори несла фотоштатив и старалась держаться позади мужа, а он не знал, как ему нести М-16 без ремня и свой мега-объектив.

Двадцать минут по пояс в траве — и темная полоска вдалеке стала восприниматься уже как стадо кого-то. Из-за куртины травы мы наблюдали за пасущимися рогачами.

— В стаде главная старая корова. Ее трогать нельзя, иначе все стадо скоро погибнет. У коров кончики задней пары рогов направлены к середине, а у быков в стороны, их так различить можно — просвещал нас Стивен. Нам надо подобраться поближе и высмотреть среднего быка, а потом бить его, когда стадо будет идти не в нашу сторону.

— По дальномеру полтора км — ответил ему.

— Пошли вперед, только аккуратно.

Томительное скрадывание от куста к кусту продолжалось, мы подошли метров на шестьсот, когда Томас тронул меня за плечо:

— Там вроде не только мы охотимся.

Все замерли, вглядываясь вперед. К стаду подбиралась гиена, причем она была практически закрыта от нас рогачами.

— Похоже мы влипли, сейчас гиена погонит стадо на нас.

— Попробуем ее отвлечь.

Поставил сошки, померил расстояние почти семьсот… Достал винтовку из чехла, повернул барабанчик, посмотрел — ветер почти прямо на нас. Только посмотрел в прицел — гиена была почти за стадом. Потянул спуск, после выстрела очень быстро открыл затвор — ничего не происходило. Только мелькнула мысль, что промах, как гиена вскинула пасть вверх, и наверно завопила, но нам было не слышно. Рогачи наконец заметили ее и повернулись к ней мордами, выставив рога.

А мы бросились бежать вперед и вправо, чтобы уйти с прямой линии между гиенами и рогачами. Остановились через метров триста. Гиена тем временем помотала головой из стороны в сторону и бросилась на стадо. Драка могучих животных подняла пыль, вверх летели даже пучки травы.

Томас стоял за своим агрегатом на треноге и снимал, все остальные держали оружие наготове.

Наконец побоище закончилось, и стадо рогачей пошло шагом влево от нас, по прямой удаляясь от дохлой гиены. С каждым шагом один из быков отставал от коллектива, он покачивал головой при каждом шаге, видимо ему крепко досталось в драке.

Стивен подошел ко мне.

— До них полкилометра, можно попробовать выстрелить отсюда из вашей?

— Попробуйте.

Померил — четыреста восемьдесят пять. Барабанчик назад, патрон в ствол. Стивен положил винтовку на сошки.

— Ветер встречноправый слабый, вынос половина точки направо — подсказал ему баллистику не знакомого ему калибра.

Прицеливался он удивительно долго, потом грохнул выстрел. Бык прошел еще несколько шагов и завалился набок. Мы пошли к нему, и через пять минут убедились, что зверь издох. В длину рогач был как бы не четыре метра, короткошерстная шкура была покрыта множеством шрамов, а на плече и боку — свежие раны. Маленькие уши стояли торчком между рогами и бивнями.

Почти получасовая прогулка до машин, опять все вместе, и поездка к туше. Стадо тем временем удалилось на пару километров от нас.

— Ну что, считайте повезло, сказал Стивен. Кто будет помогать с тушей?

Это был далеко не праздный вопрос — в высокой траве к нам могла подобраться еще какая-нибудь зверушка.

В дозор решили поставить наших невезучих спутников и Катю, как хорошо стреляющую. Стивен решил затрофеить себе не только шкурку, но и череп рогача в сборе с рогами, на наше счастье, от помощи в черепоизвлечении он отказался. Час спустя здоровенный череп с рогами и бивнями был затащен в кузов, и девушки пошли за кустики. Как потом оказалось, Флори застеснялась и спряталась от остальных. Но вот посмотреть вниз не догадалась, и непонятная многоножка, похожая на сильно преувеличенного муравьиного льва, цапнула ее, куда дотянулась. На визг бросилась Катя, часто захлопал малокалиберный пистолет, укушенную принесли к машинам, следом Элен принесла многоножку в пакете, показать врачам.

Катя достала из «аптечки» собачий шприц для промывания ушей, протерла носик спиртом и приложила его к укусу, потянув поршень, отчего внутрь брызнула розоватая кровь, и так к каждой ранке. Перевязав раненую, уложили ее на заднее сиденье их машины.

До дороги поехали как до того, втроем, а как выкатились на колею, заспорили как лучше быть. Элен настаивала, что нам и Лумисам надо ехать как можно быстрее, а им как получится, но мне не нравилась идея разделяться. Спор разрешили несколько грузовиков с эмблемой РА, ехавшие в сторону Порто-Франко, они остановились спросить что случилось, и водители согласились что пикап в колонне им не помешает, а нам лучше гнать побыстрее. Час спустя мы подъехали к КПП. Солдаты удивились, увидев «ренглер», и лежащую на его заднем сиденье лицом вниз женщину. Кратко рассказали, что произошло. К нашему удивлению, сержант достал рацию, вызвал кого-то и сказал.

— Сейчас привезут укушенную полосатой многоножкой…. нет, пока в сознании.

И сказал нам, чтобы ехали в госпиталь как можно быстрее, Лумисы ответили что не знают где он, на что сержант что-то сказал одному из солдат, и приказал Томасу пересесть направо, солдат сел за руль и подняв облако пыли, рванул с места, как на гонке.

— Вам очень повезло, что почти довезли. Молодцы, что яд отсосали, кстати чем?

— Собачим ушным шприцом.

— Запасливые вы, сказал сержант. — а утром мы с бойцами поспорили, переживут ли этот день эти двое, когда они выезжали. Ну, проезжайте.

— А что было не так?

— Да есть статистика, что процентов десять переселенцев гибнут в первую неделю. А многоножка эта просто жуть, нам рассказывали что какая-то пара умерли вместе — его укусили, а она стала отсасывать яд ртом.

— Это что, вообще-то мы их с дерева сняли..

— В смысле?

— Они фотографировали свинорылов, а потом те загнали их на дерево.

— Да, похоже они очень везучие люди.

Тут мы сообразили, что когда девушку клали на сиденье, сумки с него переложили в нашу машину, и поехали к госпиталю, отдавать Томасу их вещи, задно вручили медсестре в приемной останки многоножки для ее изучения.

Наш выезд на охоту наконец закончился, но не приключения на сегодня.

В почтовом ящике лежала записка «Приехал к Вам на консультацию, остановился в «Белой Лошади». Со всем уважением, Эмилий ап Неймайн». и телефон. Позвонил. Девушка переспросила имя, пошлестела чем-то и потом в трубке раздался голос с непонятным акцентом, Эмилий спросил, удобно ли нам будет, если он сейчас подойдет.

Выглядел этот аристократический валлиец своеобразно — этакий колобок с бакенбардами, запихнутый в френч и армейские брюки с высокими ботинками. Рассказ его свелся к тому, что приехал к ним переселенец, принял гражданство, был записан в территориальное ополчение, и на первых же стрельбах лейтенант «выпал в осадок», глядя на стрельбу на милю с попаданиями в ростовую мишень всеми пулями. В общем, отрядили его, капитана ополчения, съездить договориться о заказе винтовок, патронов и всего для них потребного. Под долгий разговор с кофе просветил валлийца, с чем они связываются — патрон 408Чита из-за километровой начальной скорости просто пожирает ствол, и через полторы тысячи выстрелов его надо менять.

— Да не вопрос, можете ли укомплектовать каждую запасным стволам?

— Могу конечно. Вторая проблема — пули.

— А можете изготовить станочек для их изготовления? А позже нашего оружейника пришлю, поучите его по переснарядке.

— Порох у русских закажете, и капсули тоже. Прицелы через Билла можно купить, или…

— До меня дошли слухи от русских, что они скоро запустят свое производство оптики.

— А когда, не знаете?

— Через несколько месяцев обещают.

Дальнейший разговор под кофе с кнедликами перешел на цены и сроки, сошлись на поставке сначала десяти винтовок с прицелами и запасными стволами, и пятью тысячами патронов и прессами. Договорились держать связь по почте, получил чек авансом. На память подарил гордому валлийцу кавказский кинжал в серебряной оправе, мне было известны некоторые нравы аристократии, и английской тоже.

Заказ на десяток винтовок подвинул заняться совершенствованием строгального станка. По записям получалось, что твердосплавная напайка проходила все нарезы без подточки, а значит… Доработка свелась к замене поджимного винта, теперь он имел скосы сбоку и в конце хода наталкивался им на переставной упор, который чуть поворачивал винт, и заодно переключал золотник подачи воздуха. Давно валявшийся механический счетчик теперь отсчитывал ходы строгального инструмента, и станок делал свои семьдесят проходов на нарез в полуавтоматическом режиме. Конечно, переставить копир и вывинчивать винт по-прежнему надо было руками, но и это улучшение ускорило работу.

Появилась идея построить второй станочек, с полной автоматизацией процесса. Прогулка на металлобазу, затем мехмастерские станции — и большая часть деталей для второго строгального автомата собралась в мастерской. Его решил закрепить консолями, оставив место на полу свободным. Та же рамочная станина, пневмоцилиндр, крепления копира и заготовки… Монолитная бетонная стена мастерской вполне подходила для полочек-консолей для станины.

Вместе с газосварщиком сварили раму по месту, приделали крепления для частей станка. Заливка бетона внутрь станины заняла немало времени, как и покраска станины. Пока оно сохло и твердело, занялся изготовлением еще одного копира на двенадцатидюймовый твист. Сделав его, стал монтировать станок дальше. Идея его была в том, что после прохода нареза, копир проворачивает резец на настроенную часть круга, и следующий проход делается по другому нарезу, то есть станок плавно режет нарезы по кругу, по проходу на каждый. Это должно было ускорить работу и уменьшить потери времени на измерение глубин нарезов и приведение их к одной величине. Конечно, пришлось сделать немало деталей пневмоавтоматики, зато это уже был полный автомат, не требующий стояния у станка все время его работы — включил и за другую работу.

Сделать его получилось далеко не сразу — то копиры не попадали в нарез, то заклинивал проворот копира, но несколько дней спустя он был готов, и прошел первую заготовку.

В работе над винтовками прошел уже месяц. Но приключения не оставили нас, они просто затаились, как выразилась Катя, увидев на пороге Бригитту. За чашечкой кофе она перешла к делу:

— У нас «крот» завелся. Я к нему почти подобралась, и для следующего шага мне нужна ваша помощь. Завтра днем с «Латинской Америки» выйдет некий важный груз, на который похоже будут нападения. Ваше участие — с двумя солдатами замаскироваться в некоей точке, и если увидите что-то подозрительное, действовать.

— От Базы до ПортоФранко километров двести, отчего уверенность в том, где нападут?

— Да, трасса длинная, но мест для засады, откуда можно потом удрать, не так много. Разумеется не вы одни, я расставлю десяток таких засадных групп.

— А что не орденцы?

— Крот может быть в курсе передвижения бойцов Патруля. Поэтому радиосвязь только на прием, да и сейчас сама пришла без звонка.

— Настолько?

— Да. Ваша группа это два солдата в увольнительной, и поедете на машине их сестры.

— Их?

— Двое братьев со знанием русского, вам с ними легче будет…

— А что взамен, это же немалый риск — вступила в разговор Катя.

— Удостоверение нештатного сотрудника Патруля. Оно дает право носить оружие на всех орденских территориях, и покупать боеприпасы с орденского склада по оптовой цене, фактически по заленточной. И некоторые другие блага, предусмотренные для служащих, например один бесплатный звонок на Старую Землю в год.

— А когда?

— Выезд завтра утром, прохождение колонны днем.

— Место как найдем?

Бригитта достала из сумочки планшет.

— Вот, навигационная система, работает по пеленгам на аэродромные и морские маяки, точность полкилометра, аккумулятора хватает на полчаса.

— Что за противник ожидается?

— Вероятна минная засада или расчет ПТУР, помощников у «крота» мало.

— То есть втроем против целой банды?

— Ваше дело завязать бой, там патрульные подойдут…

Через полчаса оживленного обсуждения втроем все же согласился. Бригитта осталась еще на минут десять пить кофе с Катей, чтобы выйти из дома позже, а я пошел по написанному ею адресу.

Семья Петерсенов жила на третьей стрит, почти у площади. Дверь открыла статная русская женщина, ее муж Фредерик удивил меня своим странным обликом — чернокожий с европейскими чертами лица. Братья Кирилл и Ярослав — близнецы-мулаты, первым делом рассказали о своем учившемся в Москве отце родом из Намибии, чтобы не удивлялся их именам и внешности. Договорились на завтра, что выезд в восемь, они за мной заедут, чтобы не ходить по улицам с винтовками в сумке, выедем через северный, на вопрос куда — «на охоту», затем по объездной вокруг города и к нужной точке. Обговорили что с собой брать, и вернулся домой.

Появившаяся на пороге супружеская пара выглядела очень смущенно, женщина постоянно озиралась по сторонам.

— А Олеся наша здесь? — спросил мужчина.

— Так в школе она, а вы ее родители, да? спросила Катя.

— Жива доченька, прошептала женщина и сползла на пол.

— Быстрее сюда — крикнула жена.

Выбежал в «офис», увидел происходящее. Вместе с Евгением, так представился мужчина, отнесли его супругу на диван, она немного пришла в себя. Разговорились. Принес стулья, подвинул стол, заварил кофе. Версия со стороны родителей Олеси была более краткая — налет органов опеки, и больше они дочь не видели. Полгода прожили как в тумане, и писали, и звонили, и к Януковичу на прием записывались…

— А остановились вы где?

— Да пока нигде, сразу к вам поехали.

Тут с улицы кто-то посигналил. Выглянул — перед домом стоит длиннющая фура, а чей-то грузовичок пытается ее объехать.

— Евгений, вы может машину на грузовую стоянку определите, день уже к обеду, пока Олеся из школы придет, вам все только утром в сторону Демидовска выезжать.

— А где эта стоянка?

— Могу показать, обратно прогуляемся.

Так и поступили. Идя от стоянки к дому, рассказал Евгению о том, как по местным порядкам стали приемными родителями.

— А может сразу и зайдем, в представительство-то это? — Предложил он.

Орденская девушка объяснила, что дело обычное, когда живые родители находятся, но по правилам надо нам всем впятером прийти завтра с утра, чтобы и переоформить отказ от приемного родительства, и согласие девочки вернутся к родным, и сменить ей фамилию в ай-ди, ну вернее новый изготовить.

Дома заплаканные мама с дочерью сидели в обнимку и что-то шептали друг другу. К ним присоединился и папа. Мы с женой смотрели на них.

— Прости, что я тебя тогда отругала за бригиттину просьбу. Видишь, какая она, Новая земля… семье счастье вернул.

Весь следующий день Гурген проработал на станках, учась сам затачивать резцы и нарезать правильные резьбы на стволах и в ресиверах, выставлять ствол по оси шпинделя перед обточкой и другим бенчрестовым премудростям. В качестве экзамена съездили на стрельбище, где сделанная им винтовка показала вполне достойную группу в треть угловой минуты.

Освоение всех тонкостей снаряжения патронов заняло у него еще пару дней, после которых он уехал очень довольный полученными навыками — они давали шанс оправдаться за предидущие ошибки и растрату ствольных заготовок.

Проводив гостя до выезда из города, поехал по подсказанному Биллом адресу, к ювелиру на третьей улице. Вывеска магазина была не очень большой, «Украшения и их ремонт» на двух языках. Внутри за стеклянной перегородкой, боковины которой служили витринами, сидела совсем молодая на вид черноволосая девушка.

— Здравствуйте, можете ли сделать гарнитур по восковой модели?

— Могу, а вы примерно представляете, что именно?

В ответ протянул девушке коробочку с переложенными ватой восковками.

— Вот модели, что можете предложить по камням?

Девушка некоторое время рассматривала гарнитур, и если сережки, кулон, брошь, браслет и кольцо у нее не вызвали удивления то остальные три предмета вначале стали загадкой. Отложив их в сторону, она переспросила, что это? Объяснил, уточнив, что весь гарнитур из семьсотпятидесятого золота или выше, а эти предметы — серебряные, и вставить «кубик циркония».

Подбор камней к основному гарнитуру занял изрядно времени, у мастерицы был огромный выбор всего местного, выбор остановился на местных пиропах как центральные камни, и мелких бриллиантах в окружение их. Затем девушка долго перемеряла гнезда под камни, взвешивала восковки и в итоге выдала ответ, что за все, включая работу и камни, две с половиной тысячи. И готово будет через неделю. Вспомнил, что еще над метра два серебряной цепочки, выбрал ее по образцам. Девушка переспросила, кто делал восковки, такого она по каталогам не помнит.

— Сам и делал.

— А вы кто?

— Оружейный мастер. Просто в некоторых образцах оружия применяются детали, сделанные по восковым моделям.

— А это похоже вашей жене подарок?

— Ну кому же еще?

— Просто вы первый, кто принес восковку украшения.

— Буду знать.

Девушка сказала заходить за заказом через неделю-полторы.

Заполнение бассейна превратилось в маленький семейный праздник с жарением шашлыков. Он оказался построен на совесть, никаких трещин или протечек не было, а мокрые булыжники под водой стали как-то темнее и создалось впечатление морского заливчика где-то на Камчатке. Наплававшись и намиловавшись в бассейне, только разлеглись позагорать — запищал выведенный во двор звонок. Пришлось очень быстро одеваться и бежать через дом к покупателю, отпирать «офис».

Впечатленные картинками из «памятки переселенца» семейная пара канадцев с кучей детей и собачкой в переноске, они долго крутили-вертели почти все винтовки, но купили почему-то «три-три-восемь» с двумя сотнями патронов к ней. Высокий и широкоплечий мужчина попросил вкрутить между прикладом и затыльником пару дюймов прокладок. После нескольких вскидок прокладки подверглись замене, их стало на полдюйма меньше. Расплатившись за винтовку, заметили в витрине «шпалочку» и после удивленного рассматривания патрона, добавили к своим покупкам пистолет, три сотни патронов, пресс и все для переснарядки обоих калибров. Дети покупателей сильно увлеклись рассматриванием коллекции оружия, и разумеется уследить за пятью детьми трем взрослым не удалось, младший мальчик стянул с подставки тати и из желания попробовать его остроту, шлепнул по клинку своей кепкой. Немая сцена с рассматриванием половинок кепки привела меня к мысли, что надо бы добавить вторую стеклянную дверцу со стороны помещения…

Только покупатели стали уходить, из приоткрывшейся двери выглянула жена, поинтересоваться куда пропал. Едва наружняя дверь щелкнула, зеленоглазка поманила к себе — я замерзла, согрей… Заметный уже животик жены требовал некоторой осторожности в личной жизни, но мы уже приноровились к нему.

— Ты знаешь, скоро приближается важная дата — сказала она.

— Годовщина нашего знакомства, да?

— Посчитала, что если мы перешли 11.10-го, а познакомились за девять дней до того, то получается что дата знакомства пятое число десятого месяца, так ведь?

— Ты совершенно права, более того, дату я помню, и уже заказал тебе подарок.

— И какой?

— Подожди, увидишь.

— Хорошо, ловлю на слове — улыбнулась красавица.

Предпоследний день месяца запомнился удивительным визитом. Посетитель был немолод, явно за полтинник, одет в подобие френча и военные брюки с высокими ботинками местного производства. Чуть прищуренные светлые глаза и широкое лицо в обрамлении светлых волос выдавало в нем уроженца Австрии.

В разговоре Рудольф Мюллер первым делом представился, как часовой мастер и преподаватель оружейной школы в Веймаре. Переспросил его, как получилось такое сочетание?

В ответ он кратко рассказал свою биографию. Оружейник из маленького городка в Австрийских Альпах, немного ремонтник всякой точной механики, десяток лет назад, осенним днем он поехал со своей подругой и ученицей на распродажу закрывшегося оружейного магазина в Мюнхене. Лопнувшая на обратном пути рессора заставила их заехать в автосервис около города, где механик сказал заезжать на эстакаду. И пока они с Ханной рассматривали в кузове фургона свежекупленный часовой «Шаублин», раздался странный свист. Когда на них пошло ртутное зеркало, они замерли от ужаса… на Новой Земле они сначала впали в нервный шок, а потом смирились и стали искать работу. В Веймаре им попалось объявление что нужен механик. Чинил реле давления и прочую тонкую сантехнику, и как-то на досуге в дождливый сезон сделал настенные «бабушкины часы» с одним оборотом часовой стрелки в сутки. Первые часы до дома не довез — в мастерской их увидел кто-то из покупателей сантехрегулятора, и сходу предложил пять сотен. Продолжая делать часы на досуге, через год снял себе дом, оборудовал мастерскую… сейчас у него двое рабочих, три ученика и мечта о полноценной оружейно-граверной школе на Новой Земле.

— Понимаете, ведь в какой-то момент Орден отрежет связь, или на Старой Земле что-то приключится, что станет не до штучного оружия…

— Один вы ведь ничего не сделаете, правильно понимаю?

— Да, но мэрия Веймара разделяет мое беспокойство о сохранении профессии оружейника и гравера. Большое учебное заведение не открыли, но что-то вроде профессионального училища. Два десятка учеников и пять преподавателей. Учим три года, потом через год экзамен.

— Зачем так?

— Чтобы дипломную работу сделать успели. А еще связались или объездили всех наших коллег.

— И много их?

— Чуть-чуть, семейная пара Антон и Лариса в Нью-Рино, немец Фальке с сыновьями в Вако, и еще отец с сыновьями в Демидовске. Кто-то делает ружья в Нью-Дели, привезли мне образец…. их мастера у нас учить надо.

— А от меня что хотите?

— Первое — нам очень не хватает учебных пособий. Если позволите, перефотографировать Ваши работы, и переснять книги по гравировке, какие у вас есть…

— Это не вопрос, еще могу записать на болванку все имеющиеся в цифровом виде книги и фото оружия.

— Второй вопрос, но на будущее — сейчас наш совет по образованию будет голосовать о том, чтобы лучших учеников посылать на два месяца стажироваться у известных нам мастеров, на условиях что мы оплачиваем ученику проживание в гостинице или где найдет, а обучающий не просит с нас денег, но и мы не платим, то есть чисто на общественных началах. Ну и сделанное учеником за время обучения остается наставнику в собственности.

— Идея интересная, вот только реализация ее… у меня два микроскопа, и где купить еще — не знаю, так что больше двух учеников зараз прошу не присылать, да и сама мастерская довольно уютная и большая, но для одного. И жена через три месяца родит, причем врачи говорят что двойня.

— Посмотреть мастерскую можно?

— Пойдемте.

В мастерской Рудольф долго осматривал станки и рабочее место гравера, долго стоял перед стеллажом с частями винтовок, заглядывал в стволы, вертел в руках почти готовую «шпалочку».

— Что до микроскопов, то мы уже ведем переговоры с русскими, и они готовы после мокрого сезона продать нам десять штук своего знаменитого МБС-а, причем здешнего производства. Цена обещана в тысячу двести.

— А как еще один себе заказать, для ваших учеников?

— Напишу им, увеличу заказ.

Заглянувшая жена поздоровалась с гостем, который потом шепотом спросил, у меня, понравились ли супруге колбасные изделия с участием каменного варана?

— А с чего вы взяли?

— Просто логика. Двойня, причем здесь зачатая, вы уже не молоды, но детей раньше не было, значит были проблемы и здесь вылечились. А что двойня — так это после варанотерапии почти у всех так получается.

Впечатлившись «шпалочкой», Рудольф спросил почем он, и сказал что хочет купить себе.

— У нас живности всякой много, на которую «девятки» мало.

— Так для того и сделан.

— А что насчет перефотографирования?

— Зеркалка с собой? Штатив могу дать.

— У меня и свой есть.

Почти до вечера Рудольф простоял в «офисе» за столом, перефотографируя многочисленные альбомы и каталоги из нашей библиотеки.

За завтраком жена поведала, что за вчера зашел единственный покупатель, за тремя сотнями «375 Н Н», и все. Пересказал ей вчерашнюю поездку.

Внимательно рассматривая рамки, и решив из любопытства доделать одну, думал о том, что отливка весом полтора кило конечно будет стоить семь с половиной, но иначе рамка фрезеруется из почти семикилограммового куска металла, и занимает это занятие почти весь день. Так что даже по цене металла фрезеровка из прямоугольника менее выгодна. Доделка рамки заняла очень мало времени — направляющие затвора, сверления под оси, шлифовка сторон под накладки, да и почти все. Решил закончить обработку всех рамок, но работа прервалась появлением Бронислава и Александра, наших соседей-пекарей. После обычного обмена слухами и сплетнями, Александр сказал наконец, за каким советом пришел.

Оказалось, старший сын пекаря влюбился. Дело правильное в его возрасте, но есть несколько тонкостей — его избранница работает не вполне по своей воле в квартале «красных фонарей», а орденцы никакого успеха в ее освобождении не достигли — им девушка говорила, что работает там совсем добровольно. Смеяться над просьбой поучаствовать в налете на бордель я не стал, а предложил более простой вариант — натравить на неудобное заведение русских егерей.

— А у вас что, знакомства среди них есть?

— Ну не то чтобы друзья, так, помогал по оружейной части.

— Как поступим?

— Напишу приятелю — другому, а дальше посмотрим.

— А сейчас что — спросил Александр.

— Сходим на почту, телеграмму отправить надо, заодно и письма отправлю.

На почте отправил телеграмму на патронный «Сообщите пожалуйста цены на винтовочный порох в небольших упаковках. Спасибо за помощь». Отправил и письмо Нисе, которое жена написала накануне.

Дома объяснил парнишке, что его дело теперь не болтать лишнего, и строить планы на будущее.

— Мы с Анной решили ехать на русскую территорию, там население больше, а пекарю работа точно найдется.

— Саша, ты не прав. Судя по всему, там тебе светит сначала срочная служба в армии, а потом уже пекарню открывать будешь.

— И что плохого? Печь хлеб и торты я не разучусь, невеста моя со специальностью, хотя бумаги и потеряла.

— С какой?

— С простой рабочей — крановщица. Успела выучиться в колледже до попадания на Новую Землю.

Дальше влюбленный стал взахлеб рассказывать о своей подруге и будущей жене, а я думал о том, как меняются взгляды людей на Новой Земле — здесь бывшая работница публичного дома — вполне себе хорошая жена, только уехать подальше. А что было бы на Старой… да папа прибил бы сыночка за такой выбор. Наверно жесткая нехватка женщин меняет мораль общества.

После ухода соседей, пересказал Кате их историю, на что она подкинула идею — убедить молодых сразу обвенчаться и ехать дальше как муж и жена.

— Да, это будет странная свадьба, с егерями в качестве подружек невесты и шафера.

— А что? Позову несколько подруг с мужьями и братьями, так что желающих сорвать церемонию не будет.

Не знаю уж, как там работает разведотдел Русской Армии, но утром в магазин заглянули двое бойцов с нашивками автобата, с интересом рассматривали винтовки, и между делом спросили, что случилось?

Рассказал. Старший ухмыльнулся:

— Всего-то? А нам вчера днем радиограмму прислали, мы такую гонку устроили всей колонне, что чуть пустой трейлер не опрокинули.

Да, подумалось мне, похоже здесь русские своих не бросают, раз ради прояснения ситуации с едва внештатником такую активность развили….

— Поможете?

— Да конечно — ухмыльнулся боец. У нас как раз два пустых автобуса в колонне, так что всех желающих сменить профессию девушек есть где разместить. И вашему пекарю свадьбу устроим. Позовите его, пожалуйста.

Сходил до соседнего дома, позвал Александра, но идти он отказался, работал у печи, а подменить было некому — младшие в школе. Вернулся, предложил егерям пойти в пекарню самим. Так они и поступили.

Продолжение истории было на следующий день, когда весь сияющий от радости старший сын Кропачеков заглянул и сказал, что через два часа у него с Анной венчание в церкви. После недолгого спора отговорил жену идти — мало ли какой конфликт устроят там бывшие работодатели девушки, но сам пошел, разумеется с пистолетом на поясе и крисом в рукаве вдоль левого предплечья — мало ли что… В качестве свадебного подарка взял с собой трофейный с орденского оборотня «кольт» 45-го калибра, разумеется с хорошо отлаженным спусковым механизмом, фаской на приемнике магазина, серебряной точкой на мушке и прочими известными мне усовершенствованиями.

Церемония прошла без малейших происшествий, подружкой невесты выступала женщина лет тридцати в форме медслужбы русской армии, а всего в небольшую в общем-то церковь Порто-Франко набилось около двух десятков егерей, водителей и прочих русских военных. За невестой к алтарю какой-то парнишка в форме катил коляску с постоянно оравшим малышом. Оказалось, что это сын Анны, у которого теперь появился отец. Ну а Бронислав таким образом стал дедушкой.

Родители жениха появились уже в конце, причем они не скрывали радости, хотя и понимали, что их старший сын уезжает надолго или навсегда. Из церкви молодожены в теплой компании егерей поехали сначала в представительство Ордена, а потом мы немного посидели в ресторане «Ранчерос». Магда всплакнула, прощаясь с сыном, долго шептала что-то невестке.

Неожиданно появилась мадам Роза. Сначала она подсела к родителям жениха, долго что-то им рассказывала, а затем уселась рядом со мной.

— А где вы провели предидущую ночь? — спросила она.

— Дома с женой, где еще, мы двойню ждем.

— Двойня это хорошо, а то я уже не знаю что и думать, этой ночью русские егеря разнесли заведение в трех домах от нас. Хозяина-румына пару кварталов гнали по улице, покалывая штыками, облив предварительно голубой краской из банки, бухгалтера заставили съесть галстук, как только узнали, как его фамилия, а всех девушек и нескольких их детишек увезли на автобусе. Орденский патруль стоял на крыше своего джипа и снимал все на видео, не вмешиваясь. А теперь тут такая свадьба, и вы сидите со своим парабеллумом на боку.

— А что не так?

— Да был там такой персонаж по прозвищу Тумбо-Юмбо, албанец по национальности, метр девяносто пять ростом и весом под стопятьдесят, вышибалой работал.

— А почему был?

— Русские парни им дверь вышибли, отчего ручка двери воткнулась ему в…

— Кажется догадываюсь, куда. Но это не я клянусь!

— Верю, верю. Но тому типу теперь долго в госпитале валяться, сложный перелом таза.

— Роза, на самом деле все намного проще. Жених — сын наших соседей, вот они и позвали меня на свадьбу. А уж кого и когда разгромили русские егеря, только от вас и узнал.

— А кто невеста, знаете? — спросила Роза.

— Ну вроде тоже полька по национальности, а больше ничего и не знаю.

Роза ухмыльнулась.

— И хорошо что не знаете.

Вскоре Роза ушла по своим делам, а посиделки закончились.

На следующий день, как обычно пойдя преподавать ремесла немецкоязычным ученикам, на третьей паре, заметил отсутствие двух учениц.

— Камрады, кто знает, куда делись сестры Лемберг?

Тишина длилась недолго.

— Их мама с русскими уехала, и они с ней — сказал кто-то.

— Так, а подробнее?

Встала Петра Вайсмюллер.

— Они говорили, что их мама работает уборщицей в каком-то заведении в северной части города. Но я у них дома не была, с Елен дружит Крис, но он в англоязычной группе ремесла изучает и с нами занятия сюда не ходит. Он мне как-то говорил, что сестры с их мамой живут в комнатке позади того заведения…

— Понятно. Продолжаем занятия. Кто готов выйти к доске и рассказать, как запомнил подготовку кромок деталей под сварку?