Перевод: Elefant2012, nestlik

Сверка: sali

Редактура и вычитка: Уголок пустоты, Олеся Григорьева

Переведено специально для группы https://vk.com/nighthuntress

Копировать материал без указания переводчиков и редакторов запрещено! Давайте уважать чужой труд!

Сегодня ночью Кости охотился.

Вампир по имени Девон был его добычей. Согласно источникам Кости, которые были весьма заинтересованы в сотрудничестве, особенно после убедительного разговора с ним, Девон вел все финансовые дела для тайной группировки преступников, которые оставляли за собой след из трупов от самой Мексики до этой жалкой имитации элитного ночного клуба в Колумбусе, штат Огайо.

Но Девон должен был появиться здесь сегодня вечером. Вот почему Кости ждал в потрепанной кабинке из искусственного бархата в VIP-зоне клуба. Музыка тоже была ужасной и такой громкой, что людям приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. С обостренными чувствами вампира непрерывный ритм ощущался так, словно его вдалбливали прямиком в череп Кости.

Он был, как говорится, слишком стар для этого. По крайней мере, когда речь заходила о посещении человеческих ночных клубов. Когда же дело доходило до охоты, его двухсотлетний опыт добавлял ему преимущества. То же самое относилось и к другим его занятиям.

К слову о других занятиях, внезапно подошедшая девушка вызвала у него улыбку. Она была достаточно привлекательна, если не обращать внимания на резкий запах духов, которыми она буквально пропиталась. Но гораздо сложнее было проигнорировать то, как расширились ее глаза, притом не от женского интереса.

― Приветик, ― промурлыкала она, соблазнительно склоняясь над его столом, чтобы получше продемонстрировать декольте. ― Не хочешь угостить меня выпивкой, красавчик?

Кости любил трахаться, но никогда в жизни не прикасался к женщине под воздействием наркотиков. А еще она теперь загораживала ему вид на вход клуба. Если бы Девон за это время проскользнул внутрь, Кости мог его упустить. А этого нельзя допустить. В обычной ситуации он бы мягко спровадил ее, но сейчас на кону стояли жизни.

― Сначала откажись от наркотиков, которые делают твои зрачки больше оливок, ― грубо ответил он, надеясь, что она поскорее уйдет.

Девушка фыркнула и гордо выпрямилась, открывая ему вид на дверь.

― Ублюдок, ― бросила она, прежде чем уйти.

Кости поднял свой бокал, выражая одобрение.

― Совершенно верно.

В течение следующего часа еще две женщины и один мужчина подходили к нему с аналогичной просьбой. Кости так же отослал их всех прочь. Он только что дал отпор своему четвертому поклоннику, когда его внимание привлек предательский блеск бледной, практически светящейся кожи.

«Вампир», — промелькнула первая мысль в голове Кости, пока он изучал входящую в клуб женщину. Ее волосы отливали темно-красным пурпуром, скрывая лицо, пока она ждала, когда вышибала проверит ее удостоверение. Через мгновение охранник вернул его и махнул рукой, пропуская девушку.

Кости смог рассмотреть ее лишь мельком, когда она пробиралась сквозь толпу. Похоже, она кого-то выискивала, но одета была далеко не для клуба. На ней были длинные перчатки и широкие джинсы с накладными карманами. Ее топ выглядел таким же простым, но округлый вырез подчеркивал, по крайней мере, ее кремовую и безупречную кожу. Ну, когда длинные рыжие локоны не падали ей на плечи, скрывая все это.

«Откинь волосы назад», — поймал себя на мысли Кости. — «Покажи мне свое лицо».

Погодите-ка, с какой стати его должно было волновать то, как выглядел вампир? Если она, конечно, вообще была вампиром. Теперь у него появились сомнения на этот счет. Она двигалась словно человек, и, насколько он сумел рассмотреть, у нее был слишком яркий румянец на щеках для неумершего существа.

Он не мог тратить время на то, чтобы просто пялиться на женщину, которая, судя по всему, была человеком. Ему нужно было найти Девона. Кости допил виски и оставил деньги по счету. Возможно, стоило пройтись по клубу. Девон мог проскользнуть внутрь, когда его отвлекла рыжая. Этот вариант ему не нравился.

Спустя час Кости вернулся в кабинку, откуда открывался вид на вход с возвышения. Девон еще не объявился, а время уже близилось к полуночи. Если бы это был вампирский клуб, вечер бы только начинался, но это было человеческое заведение, так что оно оставалось бы открытым только в течение следующих двух часов. В этом случае вероятность прихода Девона была ничтожно малой.

Возможно, его сведения о нем были неверными. Впрочем, это как раз таки было бы неудивительно. Ведь люди часто лгали, желая остановить боль, когда им вонзали в грудь серебряный клинок.

Пепельные волосы вошедшего мужчины привлекли внимание Кости. Незнакомец двигался с целеустремленной грацией, присущей только вампирам, а его кожа имела такое же характерное кремовое свечение, как и у Кости.

Наконец-то появился Девон.

Затем рыжеволосая девушка перекрыла Девона, находящегося в поле зрения Кости. Она направлялась к нему с покачиванием, указывающим на большое количество выпитого сегодня вечером. Прежде чем он успел отослать ее, девушка опустилась на стул напротив.

― Приветик, красавчик! ― сказала она, невнятная речь ухудшила впечатление от соблазнительного голоса.

― Не время, ― коротко ответил он.

Девушка моргнула, как будто никогда раньше не слышала подобных слов. Темно-рыжие брови выгнулись над серыми, словно грозовая туча, глазами, еще больше стали заметны высокие скулы с минимумом косметики. Он также рассмотрел изящный нос и сочные, полные губы. Никакие духи не перекрывали ее собственного запаха, позволяя ему уловить тонкую смесь сладких сливок, ванили и… вишни.

― Простите? ― переспросила она, словно не понимая.

― Я занят, ― раздраженно бросил Кости. Теперь он больше не мог видеть Девона. Прелестна она или нет, но он не мог позволить ей испортить его двухлетний труд в поиске ответов.

Она коснулась его руки. Тепло ее кожи стерло все сомнения в ее человечности, как и сердцебиение, которое он слышал, находясь рядом.

― Я просто подумала, э-э… ― Она запнулась, прежде чем выпалить: ― Не хочешь потрахаться?

Кости обернулся и увидел, как на ее лице отразился ужас от собственной смелости. Ее рука замерла на полпути ко рту, как будто она собиралась физически запихнуть слова обратно.

Он насмешливо скривил грубы. Не боялась высказывать свои желания, даже если это смущало ее? При других обстоятельствах он мог бы заставить ее позабыть о всяком смущении в самом ближайшем темном углу. Но сейчас время было неподходящее.

― Сейчас не время, милая, ― сказал он, пренебрежительно махнув рукой. ― Придется отложить. Будь умницей, пташка, лети отсюда. Я тебя сам найду.

Она встала и пошла прочь, качая головой в явном замешательстве. Кости даже не удосужился посмотреть ей вслед. Его взгляд был прикован к белокурому вампиру, пробирающемуся сквозь толпу с высокомерием хищника, окруженного добычей.

Пусть Девон думает, что он здесь единственный вампир. Это только облегчило бы задачу.

Кости взлетел к потолку. Он оделся во все черное, а вокруг кабинок было так темно, что никто ничего не заметил. Оказавшись там, он скрылся за приборами освещения. Любой, кто поднял бы голову, увидел лишь постоянные вспышки стробоскопов или блуждающие лучи прожекторов. Но не темную фигуру позади них.

С этого места ему был хорошо виден Девон. Этот вампир останавливался возле нескольких женщин во время своего медленного обхода, наклоняясь, чтобы уловить их запах, погладить кожу или провести пальцами по волосам. Девон старался сделать это незаметно, чтобы все выглядело почти случайно, как бы не так. Покупатели в продуктовом магазине проверяли продукцию примерно таким же способом.

Девон подбирал себе ужин.

Кости сжал челюсти, когда заметил, что Девон мельком увидел рыжую, которую он ранее прогнал прочь. Он надеялся, что она покинет клуб после его отказа, но девушка не сделала этого. Она обошла все заведение, как будто вновь ища его, а затем плюхнулась возле бара и заказала выпивку. Когда Девон заметил ее, он перестал разговаривать с миниатюрной блондинкой, с которой ранее вел беседу, и уставился на нее.

«Потрясающе красивая, не правда ли?» ― подумал Кости, чувствуя странный приступ гнева от того, как Девон смотрел на нее. Да, вампиры были сильными собственниками в отношении к своему имуществу и своим людям, но она не являлась ни тем, ни другим для него. И все же эта боль усилилась, когда Девон оставил блондинку и направился прямиком к рыжей.

Он находился слишком далеко, чтобы расслышать слова Девона сквозь грохочущую музыку. Девон улыбнулся, наклоняясь к рыжей и заговаривая с ней.

Девушка обернулась, на ее лице ясно читалось раздражение.

«Хорошо. Отправь его восвояси!»

Затем яркая улыбка озарила ее лицо, подчеркивая и без того неотразимую красоту. Кости не знал слов, которые произнесла девушка, но Девон присел рядом с ней и подал знак бармену, чтобы тот принес выпивку.

Кости уговаривал себя, что он чувствует сострадание, а не ревность.

«Плохой выбор, детка. Он хочет съесть тебя, притом в совершенно ином смысле, нежели я».

Девон болтал с ней всего полчаса, прежде чем она последовала за ним к двери. Кости скользил по потолку, пока не достиг темного угла, затем спрыгнул вниз и покинул клуб. Оказавшись снаружи, вампир взлетел высоко, чтобы его не заметили, и держал свою ауру приглушенной, ведь Девон не должен его обнаружить.

Рыжая, пошатываясь, последовала за Девоном к его машине. Очевидно, она слишком много выпила. Кости отвез бы ее домой, чтобы она могла отоспаться, а потом трахал бы до потери сознания, как только она протрезвела бы. Но Девон, казалось, вовсе не имел ничего против ее пьянства. Он ухмыльнулся, помогая ей сесть на пассажирское сиденье, затем забрался в машину сам и тронулся с места.

Кости держался высоко, следуя за «Фольксвагеном». Неудивительно, что Девон отвез бедняжку в пустынную лесную местность. Кости опустился ниже, напрягшись, когда машина остановилась. Почти сразу же открылась пассажирская дверца, и рыжая, спотыкаясь, выбралась наружу.

Кости летел теперь достаточно низко, чтобы услышать смех Девона, когда девушка закричала и кинулась прочь. Даже в трезвом состоянии, она не смогла бы убежать от вампира. Пьяная, она преодолела всего несколько метров, прежде чем споткнулась и упала.

Кости опустился еще ниже, пока его не скрыли верхушки ближайших деревьев. Внизу Девон подошел к девушке, ухмыляясь и выпуская нечеловеческое зеленое сияние из своих глаз. Увидев это, она заскулила и в ужасе начала отползать назад.

«Не волнуйся, милая. Я уже иду».

Он застигнет Девона врасплох, когда тот будет кормиться. Это гарантировало бы, что козел не заметит Кости, подлетевшего сзади.

― Не тронь меня! ― завыла она, когда Девон опустился рядом с ней на колени.

Вампир улыбнулся, схватив ее сзади за шею.

― Это больно только в первое мгновение.

Кости приблизился еще сильнее, прижавшись телом к ближайшему стволу дерева. Он собирался спрыгнуть с него, чтобы максимально увеличить в полете скорость и сбить Девона с ног…

Внезапно рука рыжей метнулась вперед, чтобы вонзить что-то в грудь Девона. Прежде чем Кости успел среагировать, она резко провернула оружие. Девон рухнул на нее, обмякнув всем телом. Она продолжала вонзать таинственный предмет до тех пор, пока вампир не принял свою истинную форму.

«Что за чертовщина?»

― Ты был прав, ― сказала она тоном, в котором уже не осталось и намека на пьяное бормотание. ― Это больно только в первое мгновение.

Кости недоверчиво следил за происходящим. Два года непрерывного сбора информации, и теперь все ответы, которые он искал, исчезали вместе с останками тела Девона.

Рыжая оттолкнула Девона и поднялась на ноги. Ни истерики, ни угрызений совести, и она не колебалась, когда заколола Девона. В ином случае Кости мог бы вовремя остановить ее. Но нет, она действовала быстро и безжалостно. Как и он, когда уничтожал давно намеченные цели. Это было далеко не первое ее убийство, особенно учитывая то, как быстро и деловито она открыла багажник, затолкав туда тело Девона.

Малышка была профессионалом. Или, по крайней мере, ей так казалось. По сравнению с Кости она была новичком. Он обязательно использует это в своих интересах позже. Она была бы рада увидеть его снова. В конце концов, он был ее первой потенциальной жертвой.

«Я обещал, что найду тебя, маленькая пташка. И я сдержу свое обещание».

Она насвистывала, пока закрывала багажник и садилась обратно в машину. Кости взлетел высоко и последовал за ней. Он понятия не имел, кем она была и на кого работала, но, ей-богу, он собирался это выяснить.

Судя по документам, Кэтрин Кэтлин Кроуфилд была обычной девушкой из маленького городка, самым заметным достижением которой являлась недавняя стипендия в Университете штата Огайо. Она жила вместе с матерью и бабушкой с дедушкой в Вишневом Саду последнего, который, согласно недавним налоговым декларациям, едва покрывал счета за домашнее хозяйство.

У Кэтрин не было странички в соцсетях, что довольно необычно для двадцатидвухлетней девушки. Единственное ее фото можно было обнаружить в выпускном альбоме, а еще одна старая семейная фотография нашлась на сайте Вишневого Сада Кроуфилдов, где, конечно же, забыли упомянуть о похороненном на заднем дворе вампире.

Кости узнал об этом, когда следил за Кэтрин прошлой ночью. У клуба она пересела в другую машину и перетащила тело Девона из багажника «Фольксвагена» в кузов пикапа «Форд», который выглядел чуть ли не вдвое старше девушки. Потом она поехала домой, припарковалась в дальнем конце сада и посадила Девона в землю, как будто тот был всего лишь новым деревцем.

После этого она отправилась спать. И спала крепко, судя по храпу, который доносился до его насеста на ближайшем дереве. Он же не спал вообще. Остаток раннего утра мужчина провел, собирая всю доступную информацию о Кэтрин.

На первый взгляд, она была обычной студенткой, у которой не должно было быть причин желать ему смерти. Но прошлой ночью она нацелилась на него и не случайно пыталась подцепить единственного другого вампира, находившегося в том клубе. Нет, наверное, кто-то послал Кэтрин за ним. Кто из его многочисленных врагов мог осмелиться на это? И как Девон был со всем этим связан? Может, она просто обозналась? Кэтрин могла перепутать его с Девоном, только если ей велели искать вампира-блондина.

А еще загадочный глава группировки, которую выслеживал Кости, мог узнать, что он охотился на Девона. Возможно, он решил избавиться от обоих на всякий случай. Тогда человечка — плохой выбор, хотя Девон мог бы и не согласиться.

Следующим вечером Кэтрин отправилась в тот же клуб. Как только она вошла, то сразу повторила свои вчерашние действия, Кости уже догадался, что девушка совершала свой обычный осмотр помещения. Не найдя для себя новую жертву, она уселась за стойку бара. Кости оказался позади нее, прежде чем она успела сделать заказ.

— Теперь можно и потрахаться.

Достаточно оскорбительные слова для того, чтобы не имеющий скрытых мотивов бросился бежать.

«Последний шанс показать, что ты ягненок, а не волк, Кэтрин».

— Что? — ахнула она, оборачиваясь. Возмущение на ее лице погасло, когда она узнала его. Странное дело, она покраснела, как будто смутилась, вспоминая собственное откровенное предложение. Затем девушка вздернула подбородок, и ее взгляд наполнился решимостью.

— А, ну… да… может, выпьем сперва? Пивка… или…

— Не стоит, — сказал он, отмахнувшись от бармена, которого она подозвала. — Идем.

— Так сразу? — Она словно испугалась.

— Да, сразу, — Девушка помедлила, и он уточнил: — Передумала, милая?

Кости отвернулся, словно собираясь уйти.

Она схватила сумочку и практически бросилась за ним. Значит, это был вовсе не ягненок.

— Иди вперед.

Кости ухмыльнулся. Он не собирался поворачиваться к ней спиной.

— Нет-нет, — Он махнул рукой. — Вперед пропускают дам.

Кэтрин так часто оглядывалась на него через плечо, что он удивился, как она не споткнулась по дороге на стоянку. Когда они вышли на улицу, она открыла рот, собираясь заговорить, но он перебил ее.

— Ну, бери свою тачку — и поехали.

— Мою тачку? — Она казалась сбитой с толку. — Я… у меня ее нет. А где твоя машина?

— Я на двух колесах, — соврал он. — Прокатить?

— На мотоцикле? — произнесла она с таким очевидным ужасом, что он с трудом подавил смешок. Она наверняка представила, как трудно будет доставить его тело на подобном транспорте? — А-а… лучше возьмем мою машину. Вон она.

Она двинулась к старенькому «Форду», начиная пошатываться после нескольких шагов, словно вспомнив, что ей полагалось притворяться пьяной. Кости понаблюдал за этим спектаклем пару минут.

— Я думал, ты без машины! — крикнул он ей в спину.

Она остановилась, виновато обернувшись. Черт побери, она ужасно импровизировала на ходу. Возможно, он неправильно понял ее. Наверное, ей повезло лишь один раз убить кого-то, до опытной наемной убийцы крошке было далеко.

— Совсем забыла, знаешь ли, — поведала она слишком бодрым голосом. — Наверно, перебрала с выпивкой. Ты сам поведешь?

— Нет, спасибо, — мгновенно отказался он.

Ее лицо исказил гнев, прежде чем она прикрыла его вялой улыбкой.

— Право, лучше бы тебе сесть за руль. У меня в глазах двоится. Как бы не намотать нас на придорожный столб.

И пропустить ее очередную попытку прикончить его? Ну уж нет.

— Если ты просто хочешь отложить до другого раза… — произнес он, уже отворачиваясь.

— Нет! — выпалила она с таким явным отчаянием, что он чуть не рассмеялся. Должно быть, она поняла, что едва не раскрыла себя, потому сразу же пошла на попятный. — То есть… ты такой красивый и… — Она нахмурилась, стараясь придумать очередную лесть, — я правда, правда не хочу откладывать.

В этот раз он не смог подавить смех. Она побледнела, и он бы пожалел ее, если бы не видел, как хладнокровно она расправилась с Девоном. Кости вполне мог оказаться на его месте. Ничто в ней не намекало убийцу, так что он бы никогда не заподозрил опасность. Малышка могла вонзить серебро в его сердце, пока он разыгрывал бы из себя доброго самаритянина, подвозя ее домой.

Он облизнул губы, не отрывая от нее пристального взгляда, пока девушка не вздрогнула. Затем согласился:

— Ладно, тогда поехали, — На ее лице промелькнуло облегчение, пока он не добавил: — Поведешь ты.

После этого Кости забрался на пассажирское сиденье ее пикапа. «Твой ход, детка».

Пару мгновений она переминалась с ноги на ногу. Затем приняла решение и села в грузовик. Кости не сводил с нее глаз всю дорогу. Она наверняка почувствовала его взгляд, но не посмотрела на него в ответ. Вместо этого ее дыхание сбилось, сердцебиение ускорилось, а запах попеременно отражал страх и решимость. Разве она не знала, что вампиры могут чувствовать эмоции? Ей следовало использовать духи. Резкий химический запах мог бы замаскировать ее истинные чувства.

Через десять минут напряженного молчания она спросила резким тоном:

— Как тебя зовут?

«Пытаешься проверить свою цель?»

— Какая разница?

Наконец она взглянула на него. Ее лицо выражало неуверенность, затем почти отчаянная решимость отразилась в играющих желваках.

— Просто хочется знать. Вот я — Кэт, — сказала она, свернув с шоссе на гравийную дорожку.

— Кэт? — Он насмешливо хмыкнул. — На мой взгляд, ты больше похожа на котенка.

Она бросила на него разгневанный взгляд.

— Я — Кэт. Кэт Брюнетт.

— Договорились, Котенок Рыжик, — протянул Кости.

Она так сильно расстроилась, что резко ударила по тормозам.

— У вас проблемы, мистер?

«У меня нет, а вот у тебя — да».

Вот это характер. Кости словно в замешательстве поднял брови.

— Никаких проблем, пушистик. Что, дальше не поедем? Здесь и будем трахаться?

Она снова вспыхнула и отвернулась. Его потенциальная убийца была скромницей. Как бесценно.

— Э-э, нет. Немножко дальше. Там славное местечко.

И она поехала прочь от шоссе, наверное, чтобы никто не наткнулся на них. Скромница она или нет, но девушка все еще делала все возможное, чтобы убить его. Жаль, придется ее разочаровать.

— Будь по твоему, милая, — произнес Кости с усмешкой.

Через несколько минут она остановилась у озера. Кости не двигался. Он лишь с интересом наблюдал за тем, как она ерзала и все время поглядывала на карман на правом бедре. Хотя штаны были ей великоваты, Кости все равно мог ясно различать очертания оружия в них. Она не могла достать его, не выдав себя и не потеряв элемент неожиданности. Кости выбил бы предмет прежде, чем она успела бы поднять его, чтобы пронзить его сердце.

Кэтрин должна была это знать. Как она планировала отвлечь его? Она не могла изображать беспомощную испуганную жертву, если на нее никто не нападал. Разочарование почти кипело в ней по мере того, как продолжали тикать минуты. Кости спрятал улыбку. Она понятия не имела, что теперь делать, не правда ли?

— Не лучше ли там… потрахаться? — сказала она наконец.

Кости даже не пытался скрыть ухмылку.

— Э, нет. Прямо здесь. Обожаю заниматься этим в грузовиках.

Он отчетливо расслышал, как она скрипнула зубами.

— Ну… — начала она, очевидно подыскивая варианты, чтобы оказаться вне поля его зрения и достать оружие. — Здесь места мало! — заявила она и вознамерилась открыть дверь.

— Места хватит, Котенок, — ответил Кости. — Я остаюсь здесь.

— Не называй меня котенком! — отрезала она, ярость обострила ее голос и запах.

Звонкие яйца Люцифера, она была худшей соблазнительницей из всех, кого он встречал за всю свою жизнь! Девон перевернулся бы в гробу, если бы знал, кто его убил. Достаточно еще немного надавить, и все притворство спадет с нее.

— Скидывай одежку, — сказал Кости, лаская ее взглядом. — Посмотрим, чем ты богата.

Теперь ее щеки вспыхнули уже от гнева.

— Не поняла?

— А ты собралась трахаться со мной во всей одежке, Котенок? — издевался он. — Ну ладно, можешь снять только штанишки. Давай. Не могу же я ждать всю ночь!

Она послала ему взгляд полный чистой ненависти, затем ее лицо приняло хитрое выражение.

— Ты первый.

Она думала задеть его скромность? Кости ухмыльнулся.

— А ты, пташка, застенчивая? Вот ни за что бы не подумал, когда ты сама ко мне подошла и практически напросилась… Слушай, а если так? Давай одновременно!

Выражение ее лица стало еще более гневным, но ей оставалось либо отказаться от попытки убить его, либо продолжать притворяться соблазнительницей. Она выбрала второй вариант и начала расстегивать брюки. Когда Кости снял свои штаны и стянул рубашку, ее пальцы задрожали. Он снова едва не пожалел ее. Но потом заметил, как рука девушки скользнула к оружию в кармане. Коснувшись его, она перестала трястись. Кэтрин захотела его смерти настолько сильно, что подобная перспектива ее даже успокоила. «Ты сделала свой ход. Теперь моя очередь, Котенок».

— Смотри-ка, милая, что у меня для тебя есть! — произнес Кости, демонстрируя свой член.

Ее щеки загорелись, и девушка отвела взгляд. Только этого он и ждал. Его кулак взметнулся вперед и ударил ее по голове. Она упала ему на руки, правой рукой все еще сжимая оружие, которым так отчаянно стремилась убить его. Кости взял его в руки. Деревянный кол? Таким вампира не убьешь… подождите-ка. Он был тяжелее обычного. Кости разломал его… и улыбнулся.

— Ну, — сказал он своей бесчувственной спутнице. — А ты полна сюрпризов, Котенок.

Через несколько часов Кэтрин пришла в себя, и ее тут же вырвало. Благодаря находившейся между ними лампе без абажура, она не заметила, как он поморщился. Рвотные позывы действительно были ужасными. Хорошо, что он приковал ее в стоячем положении, а не уложил на спину. Иначе она бы захлебнулась в собственной рвоте.

Кости подождал, пока ее перестанет рвать, прежде чем войти в круг света.

— Я тумал, фифу кифку! — Издевательская пародия на птичку Твити[1] было наименьшим, что она заслужила после попытки убить его. — Фидел! Фидел кифку!

На ее лице вспыхнул гнев. Хорошо. Значит, сотрясение мозга не лишило ее рассудка. Пришло время получить ответы.

— А теперь, милая, поговорим о деле. На кого работаешь?

У нее хватило наглости изобразить удивление. Затем, к его великому разочарованию, она солгала.

— Ни на кого я не работаю.

— Херня, — сказал он и подошел ближе.

Ее сердцебиение участилось, и она в смятении оглядела себя. Он снял с нее оружие и верхнюю одежду, пока она была без сознания, оставив только в лифчике и трусиках. К сожалению, в ее одежде не обнаружилось ничего опасного, кроме еще одного серебряного оружия в форме креста, а на мобильном телефоне были только сообщения и телефонные звонки от ее матери.

Но кто-то же научил ее убивать вампиров. Кто-то послал ее за ним и Девоном. Если это был тот, о ком думал Кости, она защищала того же массового убийцу, которого он преследовал в двух разных странах, и ее молчание будет стоить жизни большому количеству невинных людей.

Он не мог этого допустить, но попробовал проявить вежливость еще один раз.

— На кого работаешь?

— Ни на кого, — снова солгала она.

Значит будем действовать по-плохому. Он отвесил ей пощечину, скрывая свое отвращение за глубоким хмурым взглядом.

Она сердито посмотрела на него и рявкнула:

— Пошел к черту!

Почему она не назвала имя своего босса? Неужели она была влюблена в этого мерзавца? Или она была настолько алчной, что ей было все равно, сколько людей пострадает, лишь бы получить обещанную награду? Если бы она была мужчиной, Кости бы применил свой нож, но он не мог заставить себя пытать женщину, даже ту, которая пыталась убить его. Тем не менее она была убийцей в лучшем случае, а в худшем варианте — заговорщицей картеля, который прикончил уже сотни людей.

Он отвесил ей еще более сильную пощечину.

— Еще раз спрашиваю: на кого работаешь?

Она сплюнула кровь ему на ноги.

— Ни на кого, засранец!

У него вырвался удивленный смешок. Его уже несколько десятилетий не называли таким мерзопакостным именем. Это стоило того, чтобы дать ей еще один шанс поговорить без лишнего насилия. Тем не менее ей не стоило рассчитывать на снисхождение с его стороны. Вот почему вампир позволил ей увидеть свои клыки, прежде чем наклонился к девушке очень близко.

— Я знаю, что ты врешь, — сказал он, касаясь клыками ее шеи. Все ее тело напряглось, а пульс участился втрое. — Я наверняка знаю, что ты врешь, потому что вчера наблюдал за тем типом, — прошептал Кости ей на ухо. — И видел, как он вышел с той самой рыжей девчонкой, которая до того отиралась вокруг меня. Я пошел следом, думал поймать его, пока он занят другим. И видел, как ты воткнула ему в сердце кол — и какой кол!

Он с торжеством сунул ей под нос усовершенствованное оружие. Ее глаза расширились при виде собственного творения.

— Снаружи дерево, внутри серебро, — произнес Кости, постукивая по колу. — Да уж, это «сделано в Америке»! Куда там Девону! И это еще не все. Ты сунула его в багажник, отвезла к своему грузовичку, а там отрубила голову и зарыла отдельно от тела. И отправилась домой, весело насвистывая. Как ты умудрилась это проделать, дьявол тебя побери?

С каждым произнесенным словом выражение ее лица становилось все более ошеломленным, а тон мужчины тем временем ожесточился.

— Ни на кого не работаешь? Тогда почему, стоит мне принюхаться… — Он почти ткнулся носом ей в ключицу и глубоко втянул воздух, — я чувствую не только человечий запах? Пахнет вампиром — слабо, но ошибиться невозможно.

Она вздрогнула от его последних слов. Кости начал действовать решительнее. Ей нужно было понять, что больше нет смысла лгать.

— Значит, у тебя есть босс. Подкармливает тебя своей кровью, да? Ты становишься сильнее и проворнее, но все равно остаешься всего лишь человеком. Мы, бедные вампиры, не замечаем угрозы. Видим только… еду, — Он пальцем прижал дергающуюся жилку у нее на горле. — Ну, последний раз, пока я еще не забыл о хороших манерах, — кто твой босс?

Гнев и ненависть немного подпортили ее запах, но взгляд девушки впился в него с вызывающим отчаянием.

— Нет у меня босса! — сказала она таким тоном, словно общалась с полным идиотом. — Хочешь знать, почему я пахну и человеком, и вампиром? Потому что я такая и есть. Давным-давно моя мать встретилась с типом, который показался ей славным парнем. Он оказался вампиром и изнасиловал ее. Прошло пять месяцев — и появилась я. Раньше времени, но совершенно нормальная, если не считать полного набора мерзких способностей.

Господи. Она бредила. В современной литературе полукровки упоминались часто, но на самом деле единственный, о котором знал Кости, умер более шестисот лет назад.

— Когда мама наконец рассказала мне об отце, — продолжала Кэт, — я дала ей слово, что буду убивать всех вампиров, каких сумею найти, — в отместку за ее обиду. И чтобы ни с кем другим не случилось такой беды, как с ней. Она ведь с того раза боится выходить из дома! Я охотилась за нее, — Ее голос поднялся до крика, — и единственное, о чем жалею сейчас, перед смертью, — что не прихватила с собой побольше таких, как ты!

С этими словами она закрыла глаза и напряглась. Кости поднял брови. Неужели она думала, что он собирался разорвать ей горло? Как будто он мог убить кого-то, кто так грубо выражался… или это было нечто большее? В ее голосе отчетливо звучала правда. Мог ли вампир заставить ее поверить в такую невероятную историю? Простой приказ «убить этих парней» был бы намного проще, но некоторые вампиры были склонны к драматизму.

Через несколько мгновений ее веки приоткрылись.

— Ну! — потребовала она. — Убивай же, ты, жалкий кровосос!

Кости наградил ее насмешливым взглядом.

— Засранец, кровосос… Ты целуешь мамочку губками, которыми выговаривала такие слова?

Она надулась от возмущения.

— Не смей говорить о моей матери, убийца. Не таким, как ты, о ней говорить!

— Разбитый горшок упрекает чайник, что он черен? Ты убивала у меня на глазах, — напомнил ей Кости, а затем не удержался и добавил: — К тому же, если верить твоим словам, ты такая же, как я.

Она тряхнула головой настолько сильно, что ее рыжие волосы взметнулись.

— Вовсе я не такая! Вы все — чудовища, охотитесь на невинных людей и думать не думаете о тех, чью жизнь погубили! А я убивала вампиров, которые на меня нападали, — им просто не повезло, что я оказалась наготове. Может, в моих жилах и течет немного их проклятой крови, но я, во всяком случае, пользуюсь этим, чтобы…

— Ох, да хватит уже, — Какая фанатичная маленькая пташка попалась. — Ты всегда столько трещишь? Неудивительно, что парни норовили сразу вцепиться тебе в глотку. Не могу сказать, что осуждаю их.

У нее отвисла челюсть, и он чуть не рассмеялся, узрев выражение ее лица. Королева не могла бы обидеться сильнее, даже если бы кто-то испортил воздух в ее покоях. Тем не менее небольшое затишье было желанным, поскольку он продолжал взвешивать, была ли она сумасшедшей или же находилась под вампирским внушением. Сейчас он бы сказал, что шансы были пятьдесят на пятьдесят.

— Не хотела бы мешать тебе выражать сочувствие погибшим вампирам, — сказала она язвительным тоном, — но ты что-то не торопишься меня прикончить!

«Точно сумасшедшая», — подумал он, приблизив губы к бьющемуся пульсу на ее горле. Но потом ее запах заставил его передумать. Мало кто из людей знал, что храбрость и трусость пахли одинаково. Единственное различие между смелыми и трусами состояло в том, преодолели они этот страх или нет. Даже с самым опасным существом у своего горла, которого она при том презирала и боялась, Кэт не унижалась и не пыталась предложить чью-то жизнь в обмен на собственную. Она только застыла в смирении, когда его клыки задели ее кожу.

Такая храбрость заслуживала еще одного шанса, прежде чем он вытянул бы ответы из ее крови. Кости отодвинулся, и девушка вздохнула с облегчением, но он сделал вид, что ничего не заметил.

— Так торопишься умереть? — поинтересовался он небрежным тоном. Если бы она не верила, что ее жизнь в опасности, у нее не было бы стимула сказать ему правду. — Нет, прежде ты ответишь на несколько вопросов.

Уголки ее губ изогнулись.

— С чего ты взял, что я стану отвечать?

Ему пришлось бороться с собой, чтобы не улыбнуться. Он не мог показать, насколько был восхищен ее мужеством. Крошка только использовала бы это против него.

— Поверь мне, тебе будет много лучше, если станешь, — угрожающе произнес он.

Она сглотнула, но тем не менее храбро предложила:

— Что ты хочешь узнать? Может, и скажу.

На этот раз он не смог сдержать улыбку. Кроме того, становилось все труднее игнорировать то, как ее простые хлопчатобумажные трусики обтягивали стройные бедра, или то, как ее бюстгальтер сдвинулся во время борьбы. Раньше он не думал о ее наготе, заботясь лишь о том, чтобы у нее больше не было оружия. Теперь, когда он уже знал наверняка, что она не была добровольным членом интересующего его картеля, ее очарование начинало отвлекать. Ему многое нравилось в женщинах, но мужество перевешивало все. А у нее этого было предостаточно.

— Храбрый Котеночек, отдаю тебе должное, — сказал он, облизнув губы. — Ну, ладно. Предположим, я поверю, что ты отпрыск человека и вампира. О таком едва ли кто слышал, но мы к этому еще вернемся. Также предположим, я поверю, что ты устроила в клубах охоту на нас, бедных вампиров, чтобы отомстить за свою мамочку. Остается вопрос, кто научил тебя нас убивать?

Кто-то должен был ей показать. Если она раскроет его личность, Кости узнает, какой же вампир заставил ее поверить в такую чушь.

— Далеко не всем известно, как это делается, — продолжил Кости. — Люди, как правило, считают, что вполне годится старый добрый деревянный кол. Но ты запаслась другим оружием. И говоришь, что никогда не имела дела с вампирами, кроме тех, кого убивала? — Недоверие так и сквозило в его тоне.

— Здесь не найдется чего-нибудь попить? — Нестандартная реакция. — Только, пожалуйста, чтобы не было сгустков. И без надписей «нулевая, резус положительный» или «вторая, резус отрицательный». А?

И снова ему пришлось сдержать смех. Его просили или умоляли о многом во время допроса, но никогда прежде никто не осмеливался попросить перерыв на выпивку. Воистину храбрая кошечка.

— Захотелось выпить, милая? Какое совпадение! И мне тоже.

Эта скрытая угроза заставила ее побледнеть. Кости вытащил фляжку и поднес к ее рту. Как только тот коснулся ее губ, она прикусила ободок, откинула голову назад и залпом выпила все его дорогое виски. Она даже вздохнула с сожалением, когда раскрыла губы и фляжка упала обратно ему в ладонь.

Кости перевернул бутылку вверх дном. Не осталось ни капли. Она была дерзкой, храброй, часто сквернословила, а выпивку хлестала в убийственных дозах; да поможет ему Бог, но он не находил девушку соблазнительнее уже в течение столетий.

— Знал бы, что ты хлещешь виски как воду, нашел бы для тебя сорт подешевле, — Затем, чтобы она не почувствовала, какое впечатление произвела на него, он добавил: — А ты теперь не вырубишься на месте?

Вместо того чтобы испугаться, она небрежно пожала плечами.

— Тебе-то что? Или я испортила тебе вкус обеда? Видно, судьба мне ворочаться в могиле, переживая, что пришлась тебе не по вкусу! Надеюсь, ты подавишься моей кровью, пьянчуга!

Кости рассмеялся. Если бы он был на ее месте, то его мучитель тоже не добился бы ничего, кроме едкого сарказма.

— Хорошо держишься, Котенок. Но хватит тянуть время. Как ты узнала, чем пользоваться, если не от вампира?

Она отвела взгляд.

— Я и не знала. Нет, я прочитала не меньше сотни книг про ваш… род — когда узнала, кто мой отец. Но во всех пишут разное. Кто советует крест, кто солнечный свет, осиновый кол или серебро. Мне попросту повезло, — Ее тон стал мрачным. — Однажды ко мне в клубе подсел вампир. Потом он повез меня покататься. Само собой, он был чертовски мил, пока не попытался сожрать меня живьем. Я поняла, что если не убью его, так умру сама, а единственное оружие, которое у меня было, — это большой крест с острым кинжальным нижним концом. И у меня получилось, хотя работенка была та еще. Так, с первого раза, я узнала про серебро.

Кости слушал с невозмутимым видом, но мысленно отдавал ей должное. Неплохо сработано.

— Потом я убедилась, что дерево не работает. В доказательство обзавелась отличным шрамом на бедре. Тот вампир, увидев мой кол, расхохотался. Ясно было, что дерево его не пугает. Потом, когда я готовила яблоки в карамели, мне пришло в голову скрыть серебро в том, что вампиры сочтут безобидным. Это оказалось не так уж трудно, — Она бросила на него злобный взгляд. — Чаще всего ваш брат так жадно глазеет на мое горло, что просто не замечает моего острого дружка. Вот и все.

Кости недоверчиво покачал головой, услышав про яблоки в карамели. К тому времени как она закончила, он уже сгорал от нетерпения.

— Ты хочешь сказать, что какие-то яблоки в карамели и книги научили тебя убивать вампиров? Ты это хочешь сказать?

Когда она кивнула, он начал расхаживать по комнате. Неужели она… говорила правду? Ни один вампир в здравом уме не стал бы выдумывать такую нелепую историю только для того, чтобы заставить человека убивать!

— Наше счастье, что нынешнее поколение едва умеет читать. Надо же! — Он весело, свободно расхохотался, откинув голову. — Я полсотни лет не слыхивал ничего забавней! А откуда ты узнала, что он вампир, когда его увидела? — Что за странную смесь из фактов и выдумок внедрили в ее сознание? — Или не знала, пока он не вздумал закусить из артерии?

Она вздрогнула, когда он подошел ближе. Кости отступил, но лишь на шаг. Она была слишком храброй, поэтому он не мог позволить ей чувствовать себя по-настоящему комфортно. Это могло склонить ее ко лжи.

— Честно говоря, не знаю, как я узнала. Просто знала. Прежде всего, ваш род отличается на вид. Вы все иначе выглядите. Кожа у вас… можно сказать, эфирная. И движетесь вы по-другому, более целеустремленно. А оказавшись рядом с вами, я чувствую в воздухе как будто электрический заряд.

Он был удивлен ее наблюдательностью, услышав про кожу и движения вампиров. Большинство людей не замечали подобных вещей. Но когда она упомянула, что чувствовала других вампиров, это его потрясло. Как она могла чувствовать представителей его вида? Только вампиры были на такое способны.

— Ну вот, доволен? — внезапно спросила она, голос слегка дрогнул. — Услышал все, что хотел?

— Почти все. Сколько вампиров ты убила? Только не ври, все равно замечу.

Она поджала губы и задумалась, словно подсчитывая про себя.

— Шестнадцать, считая твоего вчерашнего приятеля!

— Шестнадцать? — Но каким образом? С ним она не преуспела в роли опытной соблазнительницы, разве что довольно убедительно притворялась пьяницей. — Шестнадцать вампиров, в одиночку, вооруженная только колом и женской хитростью. Честное слово, мне стыдно за свой род!

Она возмущенно вздернула подбородок.

— Я бы и больше убила, да была слишком молода, и меня не пускали в бары, где околачиваются вампиры, и еще я не охотилась, когда дедушка болел.

Звук входящего сообщения донесся с другой стороны пещеры. Кости ушел, чтобы прочитать его. Он вынул сим-карту Кэт с ее телефона и отправил своему другу-хакеру Тэду. Если там была ранее стертая информация, связанная с боссом Кэт, Тэд обязательно нашел бы ее.

«Ничего», — гласило сообщение от Тэда, разбивая надежды Кости в пух и прах. — «Самый скучный телефон, который я когда-либо взламывал. Ты мне должен».

На его скулах заиграли желваки. Хоть вампир уже и догадался о ее непричастности, это не приближало его к разгадке. Только Кэт могла помочь с этим.

Зазвенели цепи, и он услышал ее ворчание. Кости вернулся обратно в ту часть пещеры и увидел, как девушка наклонилась вперед, пытаясь вырвать цепи из стены. Он выключил свет, чтобы сбить ее с толку, и усмехнулся, услышав ее ругань.

— О, извини, — усмехнулся он, — они не снимаются. Никуда не денутся, и ты тоже. Хотя ты молодец, что попыталась. Не хотелось бы думать, что ты так скоро пала духом. Это было бы скучно.

— Я тебя ненавижу, — сказала она, все еще задыхаясь от недавно предпринятых усилий.

Ближе к правде, но недостаточно. И все же у него был иной путь к истине. Предыдущее вампирское принуждение могло быть сломлено более сильным вампиром, а Кости был весьма силен. Все, что требовалось, — это выпить ее кровь.

— Время вышло, милая, — тихо сказал он.

Ее сердце заколотилось от страха, когда он убрал волосы с ее шеи. Его губы поджались. Он не хотел пугать ее, но выпить кровь — единственный способ разорвать власть другого вампира над ней. Кто знает, что еще пришлось сделать Кэт? Она думала, что Кости собирался убить ее, но на самом деле он освобождал ее разум.

Он мог предупредить об этом заранее, но девушка все равно бы ему не поверила.

Но на случай, если он ошибся насчет вампирского принуждения, и это была ее лучшая актерская игра…

— Твой последний шанс, Котенок. Скажи правду — и останешься жива.

— Я и сказала правду, — выдохнула она, ее пульс неистово бился рядом с его губами.

Кости прижался к нему своими клыками.

— Я тебе не верю… — пробормотал он, поднимая глаза на девушку, чтобы дать ей последний шанс признаться.

Святая Матерь Божья, ее глаза.

— Черти адовы, посмотри на свои глаза! — выдохнул Кости, отступая в шоке.

Она ничего не сказала в ответ. Просто уставилась на него своими невероятными глазами, которые теперь светились изумрудным светом, подобно его собственным.

Кости обхватил ее голову руками.

— Посмотри на свои проклятые глаза! — прогремел он, невольно повторяясь от смятения.

Ее лицо выражало ужас пополам с раздражением.

— Чего ради мне на них смотреть? Я уже видела. Они из серых становятся зелеными, когда я не в себе. Ну, доволен? Так тебе вкуснее будет?

Кости отпустил ее, пока от потрясения не забылся и случайно не навредил ей своей силой. Потом он принялся расхаживать по пещере, слишком взвинченный, чтобы стоять спокойно.

— Черт, так ты не соврала.

Никто ее не принуждал и не контролировал. Невероятно, но она родилась от союза вампира и человека.

— Стало быть, нет, — повторил он, как будто продолжая убеждать себя. — У тебя бьется сердце, но глаза светятся зеленым только у вампиров. Невероятно!

— Рада, что тебя это так волнует, — сказала она вдруг устало.

Он остановился и внимательно уставился на нее. Ее волосы растрепались по плечам, а взгляд немного потускнел, когда его клыки оказались дальше от ее шеи. Может у нее тоже есть клыки? Нет, он заметил лишь обычные зубы, когда она прикусывала нижнюю губу, а если ее расстройства хватило на изменение глаз, то клыки тоже проявились бы, если бы они у нее присутствовали.

Вампирские глаза и человеческие зубы. Так не должно было быть. Она не должна была существовать, но вот она стояла здесь. Получеловек, полувампир… с патологической ненавистью к одной из вышеупомянутых рас.

Эта ненависть погубит ее. Кэт не представляла, что происходило в Огайо, но если она и дальше продолжит переходить дорогу вампирам, последствия не заставят себя ждать. В его памяти всплыла общая могила, которую он обнаружил две недели назад. Если она продолжит в том же духе, то присоединится к этим скелетам, которых выбросили, словно мусор, после самых жестоких издевательств.

Его захлестнула ярость, а следом за ней пришла решимость. Неважно, что она пыталась убить его. Неважно, что она не была его человеком. Неважно, что его почти патологическое желание защищать ее переходило все разумные границы. Он бы не допустил, чтобы ее постигла такая же печальная участь.

Она хотела убивать вампиров? Он мог бы использовать это желание в качестве мотивации.

— О, это просто великолепно! — произнес он таким тоном, словно всю жизнь искал полукровку. — Пожалуй, как раз то, что нужно.

— Что еще тебе нужно? — спросила она раздраженно. — Либо убивай, либо уж отпусти. Я устала.

Кости снова включил лампу. Девушка моргнула от яркого света, а затем нахмурилась при взгляде на него. Вампир ухмыльнулся. О да, она проткнула бы его сердце насквозь, если бы могла. Теперь надо было дать ей убедительную причину не делать этого.

— Не хочешь подзаработать на кусок хлеба с маслом?

— Что?! — переспросила она с нескрываемым подозрением.

— Я могу тебя убить или оставить в живых, — Его голос звучал ровно, словно ему на самом деле было все равно, — но на определенных условиях. Тебе решать. Просто отпустить тебя я не могу, ты ведь тут же попытаешься меня проткнуть.

— Надо же, какой ты умный! — с издевкой пробормотала она.

Он подавил смешок.

— Видишь ли, мы в одной лодке, милая. Ты охотишься на вампиров. И я охочусь на вампиров. У нас обоих есть на то причины, и у нас обоих есть свои сложности. Другие вампиры чувствуют мое приближение, поэтому мне дьявольски трудно их проткнуть. Они ожидают нападения и пытаются удрать. С тобой другое дело. При виде твоих сочных артерий они ни о чем худом и не думают, зато у тебя не хватает силенок загарпунить по-настоящему крупную рыбу.

Она обиженно застыла. Кости продолжил, проигнорировав ее реакцию.

— О, может, ты и справлялась с совсем уж зелеными, наверняка не старше двадцати лет. С теми, кто едва из пеленок. Но с вампирами-мастерами… вроде меня… — В его тоне послышалось хвастовство. — Размахивай хоть двумя колами, тебе до меня не добраться. Не пройдет и минуты, как я уже буду выковыривать тебя из зубов. Так вот, я предлагаю сделку. Можешь продолжать свое любимое занятие — убивать вампиров. Но охотиться будешь только на тех, кто нужен мне. Никаких исключений, — подчеркнул он, когда она открыла рот. — Ты наживка, я крючок. Это грандиозная идея!

Она уставилась на него так, словно он потерял рассудок. Может, так оно и было. Нанимать полумертвую ради убийства неумерших было довольно необычно, но ему нужно было, чтобы она находилась в безопасности, а ей необходимо было убивать вампиров, судя по мелькнувшему в ее глазах отчаянию, когда она пыталась убить его прошлой ночью.

«Я охотилась за нее», — говорила она о своей матери. — «Чтобы ни с кем другим не случилось такой беды, как с ней».

А как же она? Каждый раз она рисковала жизнью, охотясь на вампиров. Кэт словно наказывала себя за одно свое существование. Невозможно было запросто избавиться от такого саморазрушительного убеждения. Он знал это по собственному опыту. Кости не случайно стал охотиться на тех, кого боялись даже ему подобные. Когда-то раньше он разделял мнение Кэт, считая, что только этого в жизни и заслуживал.

Со временем Кэт поймет, что в жизни есть нечто большее. До тех пор он будет охранять ее и обучать справляться с монстрами, которых, по ее мнению, следовало убивать. А до тех пор…

Кости притопнул ногой.

— Я всю ночь ждать не буду. Чем дольше ты раздумываешь, тем я голодней. Еще несколько минут, и я могу передумать.

— Я согласна, — выпалила она, а затем помолчала. — Но у меня тоже есть условие.

— У тебя? — Вампир усмехнулся. — Ты, пожалуй, не в том положении, чтобы ставить условия.

Она вскинула подбородок.

— Просто ловлю тебя на слове. Ты сказал, я не продержусь против тебя и минуты, даже полностью вооруженная. Я не верю. Сними с меня цепи, верни оружие и начнем. Победитель получает все.

Чертовски повезло, что он не стоял боком, иначе она бы заметила, как быстро затвердело его естество.

— И чего же ты захочешь, если победишь? — поинтересовался он, направляя свою кровь в менее отвлекающее место.

— Твоей смерти.

Сначала оглушающая храбрость, теперь запредельная честность. Она что, пыталась завести его?

— Если я сумею тебя побить, значит, ты мне не нужен, — продолжала она. — Как ты сам сказал, если тебя просто отпустить, ты постараешься до меня добраться. Если победишь ты, — Она пожала плечами, — я играю по твоим правилам.

Как будто ожила каждая клеточка его тела. Он было подумал, что это банальная похоть, но этим дело не ограничилось. Нет, непонятное чувство все росло, пока не открыло в нем такие черты характера, о которых он и не подозревал. Он слышал, как люди рассказывали о подобном. Они называли это «любовью с первого взгляда» или «судьбой». Кости всегда считал подобные заявления бредом. Теперь он уже не был в этом так уверен.

— А знаешь, пушистик, — промурлыкал он, пытаясь скрыть новые будоражащие эмоции. — Я мог бы вовсе тебя не расковывать, а напиться вдоволь из твоего горлышка и вернуться к своим делам. Ты не слишком ли надеешься на свою удачу, когда так со мной разговариваешь?

— Ты с виду не из тех, кому по вкусу уныло надираться из скованной артерии, — храбро возразила она, точно подметив эту особенность его характера. — Похоже, тебе нравится риск. Иначе зачем бы вампиру охотиться на вампиров? Ну? Ты в игре — или я вне игры?

Она задержала дыхание, бросив ему вызов. Он подошел ближе, пристально оглядывая пленницу. Необъяснимые ощущения возросли настолько, что теперь грозились прорвать кожу и выплеснуться на землю между ними. Ее дыхание ускорилось, а сердце застучало быстрее, тем не менее взгляд оставался таким же жестким, отчаянным… и сосредоточенным на нем со смертельным намерением.

Он чуть не рассмеялся над комичностью ситуации. Его сердце словно пронзила стрела купидона, а объект его привязанности жаждал его смерти. Но сначала она потребовала продемонстрировать свои способности.

Ну хорошо. Она вскоре поймет, что он был всегда рад исполнить желание дамы.

Кости снял с нее наручники.

— Посмотрим, чем ты богата, — сказал он на этот раз полностью серьезно.

— Верни мне одежду, — таковы были ее первые слова, как только она обрела свободу.

— Ты же хочешь убить меня, — утвердительно произнес Кости, усмехаясь. — Эти тесные штаны будут сковывать твои движения.

Он не стал упоминать, что они также помогут ему не отвлекаться на ее прекрасные формы. Хотя ей стоило знать об этом, чтобы в дальнейшем использовать в своих интересах.

— Как бы там ни было, а драться с тобой в одних трусиках я отказываюсь, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Худшая. Потенциальная. Убийца. В мире.

Но раз таковы были ее условия…

— Хорошо. Жди здесь.

Кости оставил ее одну, не волнуясь о возможном побеге. Все недостатки в комфорте пещера окупала своими преимуществами в плане безопасности. Поэтому он решил остаться здесь на время изучения преступной группировки. Никто бы не стал искать его в подобном месте.

В отличие от популярного голливудского образа вампиров в ветхих замках или темных склепах, большинство его сородичей и силком не затащили бы в подобные места, когда были более современные и удобные варианты. Вампиры не прожили бы тысячелетия незамеченными, если бы не развивались. Нет, большинство из них были весьма разносторонними личностями и ценили комфорт не меньше людей.

Кости не был исключением, особенно если учесть, что в юности он сполна испытал на себе прелести бедности. Тем не менее время преподало ему жестокий, но важный урок: никогда не стоит цепляться за то, что можно легко потерять. Может, ему и не нравилось жить в пещере, но он ценил свой комфорт гораздо меньше, чем стремление добиться цели. Если они не могли найти его, значит, не могли устроить засаду. Так что он решил остаться тут до их полного уничтожения, а затем снова вернуться к своему обычному, роскошному образу жизни.

Эхо в пещере также создавало акустический след всего, что делала Кэт, хотя он ее уже не видел. Судя по звукам, она не далеко ушла с того места, где он ее оставил. Умная девочка. Маленькая лампа освещала лишь небольшой участок пещеры, а за кругом света оставалось несколько крутых обрывов и расселин. Естественная защита, за которую сон на твердом полу был лишь малой ценой.

Кости направился к более ровному и сухому участку пещеры, который использовал в качестве жилища, чтобы забрать оттуда вещи девушки. Вернувшись, он бросил их ей.

— Вот.

Кэт поймала их гораздо быстрее обычного человека. Какими вампирскими способностями она еще обладала? Скоро он все выяснит.

Девушка пристально посмотрела на него, прежде чем натянула брюки.

— Ты мог бы притвориться вежливым и отвернуться.

— Когда ты вооружена? — Он хмыкнул. — Может, мне еще нарисовать большой красный крестик у себя на сердце, Котенок?

— Не зови меня Котенком, — отрезала она.

О, теперь он будет звать ее лишь так.

— Как скажешь, милая.

Этим он заработал еще один убийственный взгляд. Кости лишь усмехнулся, все еще наслаждаясь незнакомыми, но чудесными ощущениями, которые она вызывала в нем. Да, она мечтала воткнуть оба клинка ему прямо в сердце, а он чувствовал то, о чем раньше только слышал от других; но кто сказал, что романтика состоит из полной идиллии?

— Мы будем драться прямо здесь? — спросила она резким тоном, когда закончила одеваться.

Где она едва могла видеть, а каждый неосторожный шаг грозил сбить ее с ног на этом неровном полу? Ей еще многому предстояло научиться.

— Иди прямо вперед. Скоро ты увидишь свет. Там и начнем.

Она бросила на вампира несколько настороженных взглядов, пока проходила мимо него, но, оказавшись на несколько шагов впереди, пошла более уверенно. Кости последовал за ней, невольно подняв брови, удивившись, что она ни разу не споткнулась на неосвещенном участке.

«Видит в темноте», — мысленно добавил он еще один пункт к списку ее сверхъестественных способностей.

Она остановилась, дойдя до большой прихожей, которую он недавно обновил. Теперь в нескольких местах были подвешены лампы, а также присутствовали стол и стул. Кости хотел добавить еще мебели, когда узнал, что его пребывание здесь продлится, но, к счастью, он пока еще не успел осуществить свою задумку, поэтому у них было больше свободного места для дуэли.

Он щелкнул суставами пальцев и повертел головой — привычный ритуал перед боем из его прежней человеческой жизни. Затем он попытался подавить отвращение при мысли о том, что причинит ей боль. Она сама просила об этой дуэли. Он окажет ей должное уважение, выполнив эту просьбу.

— Ну ладно, Котенок. Как джентльмен, уступаю тебе первый ход. Давай начинай.

Она бросилась на него с впечатляющей скоростью для человека, но недостаточной для него. Также казалось, что у нее не было особой стратегии, кроме как направить на него оружие и сделать выпад. Он не критиковал ее. Вместо этого попытался продемонстрировать неэффективность подобного подхода, развернувшись на пол-оборота и позволив ей пролететь мимо.

— На пробежку собралась, пушистик?

Она испытующе уставилась на него, а потом атаковала справа. Он блокировал ее удар сверху, но — умница какая! — она одновременно ударила его снизу в живот вторым оружием. Пока она не воспользовалась преимуществом, он слегка пнул ее в живот.

Кэт растянулась на полу пещеры.

— Моя любимая рубашка, — недовольно пробормотал он, изучая дырку, — а ты ее распорола!

И ради чего? Его сердце находилось далеко от желудка, и она отлично это знала.

Пару секунд она стояла, согнувшись пополам и прерывисто дыша. «Плохо развиты мышцы живота», — добавил он к своему списку. Интересно, как изменится скорость ее реакции после усталости?

Он двигался вполсилы, заранее поднимая руку, чтобы обозначить свое намерение. Ее глаза округлились, и девушка пригнулась, но слишком медленно; также она продолжила держаться за живот и не блокировала его выпад. В наказание последовал удар в висок.

«В следующий раз не хватайся за живот и блокируй меня!»

Она пошатнулась и чуть не упала, но затем атаковала его со впечатляющим энтузиазмом. Несколько минут он позволял ей творить все что вздумается, сдерживая свою силу, скорость и умения; до сих пор он сражался на уровне среднестатического молодого вампира.

Сможет ли она одержать верх в одиночном бою при таких условиях?

Нет, понял он через несколько минут. Хотя она каждый раз поднималась, доказывая, что ее воля не уступает ярости, но ее реакция, сила и скорость все равно оставались слишком человеческими.

Когда Кости узнал все, что ему было необходимо, он отшвырнул ее прочь. Кэт приземлилась на пол с глухим стуком и застонала. Затем девушка открыла налитые кровью глаза и уставилась на него. Они сверкали зеленым светом, выражая смесь ярости, боли и отчаяния.

Он уже видел это отчаяние раньше. Откуда оно взялось сейчас? Она думала, что он нарушит свое слово и убьет ее? Или за этим таилось что-то другое…

Серебро сверкнуло в ее руке. В следующий миг он почувствовал острую боль. Кости опустил взгляд и увидел, что рукоятка ее кинжала в форме креста вошла в его грудь всего на пару сантиметров выше сердца. Вот что он получил, когда позволил себе отвлечься на беспокойство за нее!

Кости вытащил оружие и рявкнул:

— Черти адовы, женщина, больно же!

«Отличные метательные навыки», — про себя добавил он.

Она снова встала на ноги, но, судя по ее медленным осторожным движениям, на это потребовалось немало усилий.

— Хватит с тебя? — спросил он и потянул носом воздух, чтобы проверить по ее запаху, не появились ли признаки более серьезных травм.

— Еще нет, — В ее взгляде снова мелькнуло отчаяние.

Она не могла победить. Она должна была это понимать, но не хотела признавать свое поражение. Будь на его месте любой другой вампир, ее жажда продолжать эту борьбу стала бы последним желанием в ее жизни. Эта мысль вызвала в нем гораздо больше эмоций, чем он… черт возьми, мог сейчас вынести. Он отбросил эти чувства, как и почти затмевающее разум желание сейчас же прекратить дуэль и исцелить ее. Если он не получит ее согласия на обучение, эта потребность убивать вампиров в сочетании с человеческими слабостями приведут к ее смерти.

И если бы она хоть немного заподозрила о его чувствах к ней, она бы использовала это, чтобы в конечном счете убить его. Но если бы она думала, что он нужен ей для достижения своих целей, он смог бы использовать ее убийственное для вампиров стремление, чтобы спасти ей жизнь.

Кости продолжил сражение, теперь демонстрируя четкими безжалостными ударами, что он превосходил ее по всем пунктам. Когда девушка упала на землю и не смогла подняться, он присел рядом с ней.

— Теперь хватит?

Один заплывший глаз распахнулся и уставился на него. Ее губы шевельнулись, но не издали ни звука. И все же Кости смог разобрать, что она сказала ему одними губами:

— Пошел к черту.

А затем она потеряла сознание.

Восхищение и более глубокие, загадочные эмоции переполняли его. Он укусил себя за запястье и прислонил кровоточащую рану к ее рту. Даже потеряв сознание, она принялась глотать, сначала слабо, а затем с еще большим усердием, когда его кровь начала залечивать ее синяки, порезы и сломанные кости.

Она не шевельнулась, когда он поднял ее и понес в спальню, которую устроил в уютном закутке пещеры. Кости уложил ее на кровати, а затем закрыл их обоих в тесном пространстве, заблокировав вход тяжелой каменной плитой. Теперь он мог поспать, не беспокоясь о том, что кто-то или что-то их потревожит.

Близился рассвет, а его храбрый, свирепый Котенок был не единственным, кто нуждался в отдыхе.

Кости оставил без внимания первые несколько попыток, хотя с каждым разом его тело обнажалось все больше в холодном воздухе пещеры. Но когда она окончательно сдернула с него все одеяла, он решил перестать быть джентльменом.

— Если будешь стягивать на себя все одеяла, отправишься спать на пол!

Глаза Кэт открылись, а затем расширились, когда она увидела его рядом с собой в постели. Ужас отчетливо отразился на ее лице, и девушка подскочила как ужаленная, ударившись головой о низкий потолок.

— Ой, — простонала она, пока ее взгляд метался вокруг в поисках пути отступления. Кэт попятилась в самый дальний угол, когда не нашла выхода из маленького помещения. А затем оглядела себя и с облегчением выдохнула, когда убедилась, что все еще полностью одета.

Кости подавил усмешку. Она подумала, что он нападет на нее во время сна? Это было не в его духе.

— Почему я не в больнице? — спросила она с тревогой.

Кости медленно сел, стараясь не напугать ее.

— Я тебя вылечил.

Она побледнела, прижав пальцы к горлу. Словно она могла проснуться вампиром и не понять этого сразу.

— Каким образом? — потребовала она. — Как ты меня вылечил?

Он откинулся назад.

— Кровь, конечно. А как же еще?

Она побледнела еще сильнее, если такое вообще было возможно. Затем ее голос перешел на визг.

— Говори, что ты со мной сделал!

Он подавил порыв утешить ее и закатил глаза.

Кэт пристально следила за каждым его движением, ее тело напряглось и приготовилось к бою, а пульс ускорился. Желая показать, что он не собирается причинять ей вреда, Кости взбил подушку и устроился поудобнее.

— Угостил тебя несколькими каплями своей крови, — сказал он нейтральным тоном. — Решил, что тебе много не нужно, раз ты полукровка. Ты, наверно, и сама бы скоро поправилась, но, с другой стороны, тебе досталась основательная трепка. Сама виновата, конечно, раз напросилась на этот дурацкий поединок, — добавил он, просто чтобы позлить ее.

Кости мог вынести ее гнев, но ее страх подействовал на него неожиданным образом. Эти ощущения были слишком новыми.

— А теперь, извини, уже день, и я ужасно устал. К тому же из-за всех этих дел так и остался голодным, — произнес он, безуспешно пытаясь вызвать ее гнев.

Казалось, она едва расслышала последнюю часть.

— Разве кровь вампиров лечит? — спросила девушка шокированным тоном.

Он прикрыл глаза.

— А ты что, не знала? Бог мой, мало же ты знаешь о собственной родне.

— Такие, как ты, мне не родня! — моментально выпалила она.

Как и человеческий род. В конце концов, ей придется с этим смириться.

— Будь по-твоему, Котенок, — коротко ответил он.

На мгновение она замолчала. Он подавил желание открыть глаза, чтобы не рассматривать ее взъерошенные после сна темно-рыжие волосы. Или темные, словно надвигающаяся буря, глаза. Или изящный изгиб шеи, мягкие округлости грудей и аппетитный зад, которым она невольно прижималась к нему раньше…

— А если бы крови было больше, я бы превратилась?

К счастью, вопрос прервал его размышления, иначе ему пришлось бы прикрыть бедра одеялом.

— Сколько для этого надо? — продолжала она.

Кости осторожно приоткрыл один глаз. Это было все, на что он осмелился, учитывая ход своих предыдущих мыслей.

— На сегодня урок окончен, милая, — злобно рявкнул он. — Я хочу спать. А ты заткнись. Когда высплюсь, растолкую тебе все в подробностях — займусь твоей подготовкой. А пока дай поспать!

Она раздраженно выпрямилась.

— Покажи, как отсюда выйти, и спи сколько хочешь!

Он презрительно фыркнул:

— Ну, еще бы! Может, тебе и оружие вернуть, а потом закрыть глаза и ждать, пока ты понаделаешь во мне дырок?

Она быстро отвела взгляд.

Кости едва удержался, чтобы снова не фыркнуть. Именно об этом она и думала. Что ж, пора дать ей новую тему для размышлений.

— Не дождешься! — продолжил он более жестким тоном. — Ты останешься здесь, пока я тебя не выпущу. И не пытайся удрать, все равно не выйдет. А теперь лучше бы ты не мешала спать, а то мне скоро захочется позавтракать. Поняла?

Он решительно закрыл глаза, желая подчеркнуть сказанное, но все же услышал, как она испуганно вздохнула.

— Не буду я с тобой спать!

«Пока нет, Котенок, но если я добьюсь своего, этот день не заставит себя долго ждать». Он молча сдернул одеяло и кинул ей прямо в лицо, замечая сквозь полуопущенные ресницы, что она даже не уклонилась. Черт побери, этой женщине еще многому предстоит научиться.

— Тогда спи на полу. Тем более у тебя привычка тянуть одеяло на себя.

Следующие полчаса он слушал, как она наматывала круги по помещению, словно в поисках более мягкого местечка. Но все напрасно. Пол пещеры состоял из твердого известняка, а не из грязи. Проглотит ли она свою гордость и ненависть, чтобы разделить с ним огромную кровать?

Оказалось, нет. В конце концов, она улеглась на одном месте, а ее дыхание стало ровным и глубоким. Затем комнату наполнил храп.

У Кости дрогнули губы. Каким-то непостижимым образом, несмотря на все его усилия избегать этого чувства в течение почти двухсот пятидесяти лет, теперь он был по уши влюблен в чопорную убийцу-полукровку, которая ненавидела весь его род и имела привычку громко храпеть. Подходящая расплата за его многочисленные грехи.

Интересно, как отреагирует Чарльз. Его лучший друг просто умрет со смеху.

Но для начала следует показать, что вампиры — это нечто гораздо большее, чем ей сейчас кажется. Пока Кэт не узнает этого, она будет продолжать ненавидеть его… и саму себя.

Да, это означало перевернуть всю свою жизнь с ног на голову, но вызванные ею чувства не оставляли ему выбора. Неудивительно, что во всех песнях и стихах авторы превозносили подобное. К собственному удивлению, Кости тоже захотелось поведать о своих чувствах всему миру, включая одну храпящую рыжеволосую девушку, которая не замедлила бы достать свой кол, если бы имела хоть малейшее представление, что творится у него в голове.

Но нет, он ничего ей не расскажет. Вместо этого он станет строгим учителем, который обучит ее выживать в трудных условиях, ведь иначе она умрет с ее нынешними, недостаточно развитыми навыками. Остальным же придется подождать, пока она не посмотрит на него и не увидит мужчину вместо чудовища… заодно разглядев в себе женщину, а не средство для искупления грехов.

На это потребуется время и серьезные усилия. А пока он приобретет новый для себя опыт — воздержание. Кости искоса взглянул на свою правую руку. «Мы с тобой скоро станем намного ближе, приятель».

Учитывая, сколько времени потребуется его Котенку, чтобы наконец-то согреться, он вполне может стать первым вампиром, у которого появятся мозоли на руках.

— Первым делом, милая, если ты хочешь научиться как следует убивать вампиров, тебе следует побольше о них узнать, — начал Кости, удобно уместившись на валуне, словно на стуле.

Через мгновение Кэт присела напротив него. Он выбрал это место, потому что оно было ближе ко входу в пещеру, где свет просачивался сквозь трещины в каменном потолке. Она могла хорошо видеть в темноте, но ему все равно не следовало ограничивать ее.

— От солнечного света никакого толка, мы просто сильно обгораем на солнце, — На лице девушки промелькнуло любопытство, словно он ответил на давно интересующий ее вопрос. — Мы не вспыхиваем пламенем, как показывают в кино, и не превращаемся в подгоревшую курятину. Однако днем предпочитаем спать, потому что ночью мы намного сильней. Это важно иметь в виду. В дневное время мы слабее, медлительнее и сонливее. Особенно на рассвете.

Новообращенные вампиры не могли даже оставаться в сознании на рассвете в течение первых нескольких недель, но он решил этого не упоминать. Не нужно напрасно разжигать в ней жажду убийства, ведь она все равно не преуспеет.

— На рассвете большинство вампиров укладывается в постель — нынче ночью ты могла убедиться, что постелью им необязательно служит гроб. Нет, самые консервативные действительно спят только в гробах, но большинство наших выбирают что-нибудь поуютнее. На самом деле некоторые вампиры держат в своих логовах гробы как приманку для всяческих Ван Хельсингов. Те первым делом бросаются к гробу и дают вампиру шанс подобраться к ним со спины. Я сам раз-другой проделывал такой трюк. Так что, если ты подумывала откинуть ставни в надежде, что хлынувший внутрь солнечный свет сделает твою работу, забудь об этом, — продолжил он.

Кэт увлеклась его рассказом. Она наверняка начала бы делать электронные заметки, будь при ней мобильный телефон. Кости мысленно улыбнулся. Может быть, она слушала его лишь из-за желания превратиться в лучшую убийцу, но таким образом она еще и узнавала больше о другой половине своей сущности. Ничто настолько эффективно не разрушает слепой фанатизм, как знание.

— Кресты. Если они не заточены, вроде твоего, крест только даст нам повод посмеяться перед тем, как закусить тобой. Это ты, кажется, сама знаешь, так что идем дальше. Деревянный кол, это ты тоже знаешь, оставляет в нас занозы и приводит в бешенство, но он не помешает нам перегрызть тебе горло. Святая вода… — Кости пренебрежительно хмыкнул. — Скажем так, мне бы больше повредила горсть грязи, брошенная в лицо. Все, что связано с религией, как оружие против нас ничего не стоит, запомнила? — Ни один из их обожаемых Богов не имел с вампирами проблем, он не сказал этого вслух, понадеявшись на ее сообразительность. — Единственное преимущество, которое дает тебе этот твой особенный кол, — это что вампир при виде его не насторожится.

— А ты не боишься, что я использую эти сведения против тебя же? — спросила она тихим голосом. — То есть с какой стати ты мне доверяешь?

Кости наклонился вперед, а девушка тут же откинулась назад. Этот единственный жест выдал ее презрение ко всему вампирскому роду. Тем не менее на данный момент она была права: он не мог допустить, чтобы она использовала эту информацию против него.

Пришло время воспользоваться кнутом.

— Слушай, пушистик. Нам с тобой, чтобы добиться наших целей, придется друг другу доверять. И я объясню совсем-совсем просто: если ты хотя бы косо на меня глянешь и я задумаюсь, не собралась ли ты мне изменить, я тебя убью. Может, это тебя не пугает, ты ведь такая большая храбрая девочка, но запомни еще одно: я той ночью проследил тебя до дома. Тебе в этом доме-амбаре кто-нибудь дорог?

Он позволил последнему вопросу повиснуть в воздухе.

Кэт сглотнула, став мертвенно бледной. Он словно наяву видел, как ее разум заполнялся ужасными угрозами, которые он даже в порыве гнева не сможет осуществить. В этом случае ее отвращение к вампирам сыграет ему на руку.

С кнутом покончено. Переходим к прянику.

— Кроме того, — продолжил он более жизнерадостным тоном, — я могу дать тебе то, чего тебе хочется.

На ее лице читалось сомнение.

— Откуда тебе знать, чего я хочу?

— Того же, чего хотят все брошенные дети. Ты хочешь найти своего отца.

Она втянула воздух, а ее сердце пропустило удар, прежде чем забиться в бешеном темпе.

— Но ты не мечтаешь о счастливом воссоединении семейства, — продолжил Кости проникновенным тоном. — О нет, ты не из таких. Ты хочешь его убить.

Она уставилась на него, словно загипнотизированная вампирской силой.

— Ты можешь помочь его найти? Как?

Кости пожал плечами, словно не знал из собственного опыта, какую ненависть можно питать к мужчине, который обидел и бросил твою мать.

— Для начала я, возможно, его знаю. Знаком, знаешь ли, со множеством всяких неумерших. Признай — без меня это задача вроде поиска иголки в стоге сена. И даже если я с ним лично не знаком, все равно я уже сейчас знаю о нем больше тебя.

— Что? Откуда? Как? — растерялась она.

— Например, его возраст, — Ее недоумение лишь возросло, и он вздохнул. Она знала слишком мало о вампирах, хотя посвятила их убийству всю свою юность. — Тебе двадцать один, так?

— Двадцать два, — поправила она шепотом. — Месяц назад исполнилось.

— Правда? Так у тебя в твоих поддельных правах не только адрес, но и возраст неверный?

Она вздернула подбородок.

— С чего ты взял, что они поддельные?

Он фыркнул.

— Кажется, мы с этим уже разобрались? Я знаю твой настоящий адрес, а в правах указан другой, — Хотя с ее стороны было весьма умно пользоваться поддельными документами во время охоты. Если бы он не проследил за ней до самого дома, то наверняка начал бы разыскивать совсем другого человека. — Значит, так, пушистик: ты врунья, пользуешься фальшивыми документами и к тому же убийца, — резюмировал он, наслаждаясь ее раздражением.

— Это к чему?

— Кроме того, соблазнительница, — продолжал он, словно не услышав, — и сквернословка. Да, мы с тобой замечательно сойдемся.

— Херня, — старательно выговорила она, бросив на него испепеляющий взгляд.

Он в ответ только ухмыльнулся:

— Подражание — самая искренняя форма лести. Но вернемся к теме. Ты сказала, мамочка носила тебя… четыре месяца? Или пять?

Тут же выражение ее лица снова изменилось. Было нечто неправильное в том, что девушка ее возраста выглядела настолько испуганной.

— Пять. А что?

Он наклонился вперед и на этот раз она не отодвинулась.

— Видишь ли, какое дело. Когда ты превращаешься, тело еще несколько дней функционирует как у человека. О, сердцебиение прекращается сразу, и дыхание тоже, но кое-что занимает больше времени. Слезные железы в первый день еще работают нормально, хотя потом ты плачешь розовыми слезами из-за изменения пропорций воды и крови в теле. Можешь даже помочиться раз-другой, пока все не выльется. Но главное, что у него в мешочке еще оставались плавунчики.

— Прошу прощения? — произнесла она самым чопорным тоном.

— Ну, ты знаешь, милая. Сперма, если уж тебе нужен научный термин. У него в семени еще оставались живые сперматозоиды. Так вот, такое возможно, только если он совсем недавно превратился. Не больше недели. Так что мы можем точно вычислить его возраст по вампирскому счету. Потом припомни, кто в округе умер незадолго до того, сравни описание внешности, и вот оно! Вот тебе твой папочка!

На ее лице отразился шок, а затем девушка нахмурилась, внимательно обдумывая сказанное. Кости молча ждал, ничего не предпринимая. Когда она наконец снова взглянула на него, ее шок сменился твердой решимостью.

У нее был тот же взгляд, как во время их боя, когда он раз за разом сбивал ее с ног, а она упрямо продолжала вставать. Теперь ничто не помешает ей довести их соглашение до конца. Но, конечно, она все еще сомневалась в нем.

— Почему ты готов помогать мне искать отца? И вообще, почему ты убиваешь вампиров? Как-никак они тебе родня.

«И тебе тоже», — Кости не произнес этого вслух, но такова была истина, несмотря на все ее попытки отрицать очевидное.

— Я помогу тебе искать отца, потому что, как я прикинул, ты его ненавидишь больше, чем меня, так что у тебя будет стимул меня слушаться.

Она невольно согласно кивнула, даже сама не замечая этого.

— А вот почему я убиваю вампиров… тебя это пока не касается, — Она бы не поверила ему, даже если бы он сказал всю правду. Еще не пришло время. — У тебя более чем достаточно своих забот. Скажу только, что есть люди, которых просто необходимо убивать, и к вампирам это тоже относится.

Кэт не стала спорить, а это наверняка означало, что она тоже встречала в своей жизни несколько злобных ублюдков с бьющимся сердцем. Видит бог, в мире таких людей предостаточно.

— Вернемся к теме нашего занятия, милая. Огнестрельное оружие тоже не работает. Из этого правила всего два исключения. Одно — если кому-то посчастливится напрочь отстрелить нам голову. Обезглавить — действенный способ. Мало кто способен жить без головы, а у вампира голова — единственная часть тела, которая не отрастает заново, если ее отрубить. Второе — если ружье заряжено серебряными пулями и их достаточно, чтобы попасть прямо в сердце. Это не так-то просто сделать, — предупредил он. — Ни один вампир не будет стоять на месте, изображая для тебя мишень. Скорее он доберется до тебя и загонит ружье тебе в задницу прежде, чем ты успеешь причинить ему серьезный ущерб. Но в любом случае серебряные пули — это больно, и их можно использовать, чтобы лишить вампира подвижности, а потом прикончить твоим колом. При этом лучше поторапливаться, потому что вампир будет здорово взбешен.

Она кивнула, снова обратив на него свое пристальное внимание. Смотреть в ее темно-серые глаза было все равно, что попасть в самое сердце надвигающейся бури. Даже грязная и испачканная кровью, она выглядела прекрасно, а от ее искренности у него разрывалось сердце. Девушки ее возраста не должны беспокоиться о том, как лучше убивать свою жертву, а особенно вампиров. Но кто-то убедил ее, что она не заслуживает большего в этой жизни.

«Я изменю это», — мысленно поклялся он. — «Ты можешь предложить миру гораздо больше, чем просто способность убивать». Но сейчас он выполнит свою часть сделки.

— Душить, топить — все это без толку. Мы делаем вдох примерно раз в час и почти совсем не нуждаемся в кислороде. Изредка вдох-другой, чтобы добавить в кровь капельку кислорода, и нам этого вполне хватает. Одышка в нашем понимании — это когда мы вдыхаем каждые несколько минут. По этому признаку можно определить, когда вампир утомлен. Он начинает дышать, чтобы взбодриться. Электрический разряд, отравляющие газы, смертельные яды, наркотики… все это не работает. Запомнила? Теперь тебе известны наши слабые места.

— А никак нельзя проверить какую-нибудь из этих теорий? — нахально поинтересовалась она.

Кости укоризненно погрозил ей пальцем:

— Хватит уже! Мы с тобой партнеры, не забыла? А если начнешь забывать, советую вспомнить, что все перечисленное прекрасно действует на тебя.

— Я пошутила, — неискренне произнесла она.

Просто никудышная лгунья.

— Основная мысль — что покончить с нами очень трудно. Как ты умудрилась закопать на грядке шестнадцать наших — выше моего понимания, хотя, впрочем, чего-чего, а дураков в мире всегда хватает.

Она возмущенно фыркнула.

— Эй, я бы и тебя распотрошила, если бы ты не заставил меня сесть за руль и потом не оглушил исподтишка, когда я отвела глаза.

Он рассмеялся, и она удивленно воззрилась на него, а затем быстро отвела взгляд, словно увиденное внезапно встревожило ее.

— Котенок, зачем, по-твоему, я посадил тебя за руль? — произнес он, все еще посмеиваясь. — Я тебя раскусил в пять секунд. Новичок, зеленая, как трава, и, стоило отступить от заученного хода действий, беспомощная, как младенец. Конечно, я тебя оглушил исподтишка. Драться можно только одним способом — грязным, — Он получил этот урок еще в юности и очень дорогой ценой. — Благородством и рыцарством в драке добьешься только одного — очень быстро умрешь. Всегда стреляй в спину, бей ниже пояса, без колебаний пинай лежачего, и тогда, может быть, живой останешься ты. Запомни это, — Его смех затих. — Драка идет смертельная. Это не боксерский поединок, здесь нельзя выиграть по очкам.

— Дошло, — сказала она мрачным тоном.

Скорее всего, так оно и было. Она убила больше дюжины вампиров, и любой из них мог прикончить ее, если бы им посчастливилось выжить. Она это понимала. Вот почему носила фальшивое удостоверение личности, чтобы семья не пострадала, если одна из жертв вдруг одержит верх и прибьет ее, напоследок покопавшись в вещах. Многие люди могли быть храбрыми в пылу битвы, но в течение многих лет она готовилась к собственной смерти с той ледяной решимостью, которой мало кто обладал.

Еще одно качество, которым он восхищался. Но она должна была думать, что это было просто деловое соглашение, которое его мало заботило.

— Но мы отошли от темы. Со слабостями мы разобрались. Теперь о сильных сторонах, а их у нас много. Скорость, острота зрения и слуха, чутье, физическая сила — во всем этом мы превосходим человека. Я учую тебя задолго до того, как увижу, и расслышу биение твоего сердце за милю. Сверх того, все мы в какой-то мере можем контролировать человеческое сознание. Вампир может высосать из тебя пинту крови, а ты через несколько минут и не вспомнишь, что его видела. Это у нас в клыках — капелька галлюциногена, который, в сочетании с нашей властью, делает тебя особенно внушаемой. Вот, например, никто не впивается тебе в глотку, а просто ты встретила парня, вы с ним поболтали, а теперь тебе хочется спать. Так питается большинство наших. Глоточек здесь, глоточек там. Никто и не заметит. Если бы все вампиры убивали ради еды, нас бы уже много веков назад выкурили из нор.

— Ты можешь контролировать мое сознание? — ужаснулась она.

Маловероятно, но зачем гадать, если это можно запросто проверить. Его глаза вспыхнули зеленым, когда он выпустил свою силу.

— Иди ко мне.

Любой нормальный человек уже встал бы и двинулся к нему. Но она лишь отшатнулась и прошипела:

— Ни за что.

Он ухмыльнулся и вернул своим глазам обычный темно-коричневый цвет.

— Нет, как видно, не могу. Молодец, это очень удачно. Мы ведь не можем допустить, чтобы ты размякла и забыла о деле, верно? Возможно, дает себя знать твое происхождение. С вампирами это не проходит. — Она ощетинилась, поэтому он поспешил добавить: — И с людьми, напившимися вампирской крови, тоже. Часть людей тоже иммунна, но лишь доля процента. Чтобы не допустить нас в себя и не позволить распоряжаться своим сознанием, им нужна выдающаяся сила воли или естественная сопротивляемость. Компьютерные игры справляются с большей частью человечества. Да и телек, если на то пошло.

— Телек? — повторила она в замешательстве.

«Ох уж эти американцы».

— Телевидение. Ты что, английского не знаешь?

— Ты-то, наверняка не знаешь, — буркнула она.

Да ладно. В последнее время он так мало времени проводил в Англии, что сейчас наверняка больше походил на янки, чем на британца.

— День в разгаре, милая. У нас впереди еще долгий разговор. С восприятием и мысленным контролем мы разобрались, но не забывай о нашей силе. И о зубах. Вампиры достаточно сильны, чтобы разорвать тебя пополам и одним пальцем поднять половинки. Если нам вздумается, мы можем отбросить твою машину. И можем растерзать тебя зубами. Вопрос в том, много ли этой силы досталось тебе.

Ее голова опустилась, а сама девушка сгорбилась, словно собиралась выдать свои самые жуткие секреты.

— У меня хорошее зрение, и темнота мне не мешает. Ночью я вижу не хуже, чем днем. Я проворнее всех, кого я знаю, если говорить о людях, — добавила она, бросив на него взгляд сквозь ресницы. — И слышу издалека, хотя, может быть, не так далеко, как вы. Иной раз ночью я слышу, как внизу бабушка с дедушкой шепчутся обо мне.

Она замолчала, увидев его приподнятую бровь. Кости постарался сохранить бесстрастное выражение лица, но изнутри его сжигал настоящий гнев. Вся чертова семья отвергала ее, хотя девушка не могла ничего поделать со своей сущностью.

— Не думаю, что способна контролировать чьи-нибудь мысли. Никогда не пробовала, но думаю, если бы могла, люди бы относились ко мне иначе. — Она сделала паузу, а затем продолжила бодрым тоном: — В общем, я давно знала, что сильнее обычного человека. Мне было четырнадцать, когда я побила троих мальчишек, хотя все они были больше меня, — В ее голосе послышалась горечь. — После того случая я уже не могла скрывать от себя, что со мной что-то не так… Ты видел мои глаза.

Она произнесла это так, словно считала их настоящим уродством. Он не мог с этим согласиться. Ее сияющие зеленые глаза были просто чудесными, как и она сама.

— Когда я выхожу из себя, мне приходится следить, чтобы кто-нибудь не увидел, как они светятся. Зубы у меня вроде бы нормальные. Во всяком случае, никогда не торчат…

Кэт замолчала и уставилась на него исподлобья, словно ожидая, что он осыплет ее оскорблениями. Она говорила о своей поразительной уникальности с большим стыдом, чем некоторые диктаторы о своих массовых зверствах.

— Давай уточним, — начал он, тщательно контролируя свой тон. — Ты сказала, что в четырнадцать лет осознала свою уникальность. Ты что, прежде об этом не знала? Что твоя мама говорила про отца, пока ты была маленькой?

В ее взгляде промелькнула боль.

— Она никогда не упоминала об отце. Если я спрашивала — а такое бывало, пока я была маленькой, — она переводила разговор на другое или сердилась. Но я узнала от других детей. Они обзывали меня безотцовщиной с тех пор, как научились говорить.

Она ненадолго прикрыла глаза. Кости последовал ее примеру.

«Ох, как хорошо я знаю эту боль, Котенок…»

— Как я уже говорила, когда я стала подростком, то начала чувствовать себя… еще более иной, — продолжила она, открывая глаза. — Гораздо хуже, чем когда была ребенком. Труднее стало скрывать свои странности, как велела мне мама. Я больше любила ночь, — На мгновение ее тон смягчился. — Часами бродила по саду. Иногда не могла уснуть до рассвета…

Похоже, это было единственное воспоминание, которое не пронизывала затаенная боль. Он почти улыбнулся, представив себе малышку Кэт, всю ночь игравшую в саду. Но затем голос девушки ожесточился, а черты лица напряглись.

— Но пока те мальчишки не загнали меня в угол, я не знала, как плохи мои дела.

— Что они сделали? — спросил он мягко, почти ласково.

Она снова закрыла глаза.

— Они в который раз доводили меня. Толкали, обзывались — все как обычно. Это бы меня не взбесило. Такое повторялось чуть не каждый день.

Чертовски хорошо, что она сейчас не могла видеть выражение его лица, иначе убежала бы в страхе. «Мне нужны лишь имена», — холодно подумал он. Задирам никогда не поздно расплатиться за свои преступления.

— Но когда кто-то из них, не помню который, назвал мою мать гулящей, я взорвалась. Я швырнула камнем и вышибла ему зуб. Остальные набросились на меня, и я их поколотила.

Кэт открыла глаза. Выражение его лица снова стало непроницаемым. Если бы она увидела его гордость за нее, то заподозрила бы неладное.

— Они никому об этом не рассказывали.

Конечно не рассказывали, жалкие сопляки.

— Наконец, в мой шестнадцатый день рождения мама сочла меня достаточно взрослой, чтобы узнать правду об отце. Я не хотела ей верить, но в глубине души знала, что это правда. В тот вечер я впервые увидела, как светятся мои глаза. Она поднесла мне зеркало и уколола в бедро.

Что она сделала? Должно быть, его бесстрастная маска дрогнула, выдав смесь ужаса и гнева, поскольку девушка сразу же начала защищать свою маму.

— Не со зла. Она хотела меня напугать, чтобы я увидела, что делается у меня с глазами. Примерно через полгода после того я убила своего первого вампира.

Ее слова оправдывали действия матери, но глаза все равно наполнились слезами, которые она попыталась сморгнуть. Эти слезы удержали Кости от справедливого замечания, что даже после реальной попытки его убийства, он — «проклятый» вампир! — был недостаточно жесток, чтобы ударить ее ножом в ответ, хотя на тот момент почти считал ее пособницей убийцы, который торговал людьми.

Неудивительно, что в ее глазах было столько отчаяния. Ее сломала собственная мама, когда Кэт была наиболее уязвима. Но девушка не осталась сломленной. Каким-то образом она собрала все осколки своей души воедино и превратилась в мстительницу из-за той самой женщины, которая однажды уже разрушила ее. И теперь каждый раз убивая вампира, Кэт пыталась уничтожить ту часть своей сущности, которую мать так долго заставляла ее презирать в себе… а заодно старалась заслужить любовь родительницы.

Она не должна была задавать себе настолько высокую планку. Никто не должен.

Девушка резко поднялась.

— Кстати о моей матери, мне нужно ей позвонить. Она заболеет от беспокойства. Я и прежде иногда задерживалась, но никогда не исчезала из дома так надолго. Она подумает, что кто-то из вас, кровососов, меня убил.

Это окончательно сломало его контроль.

— Твоя мамочка знает, что ты заманиваешь вампиров, обещая им себя, и потом убиваешь? И она тебе разрешает?

Черт возьми, ей не следовало выслеживать монстров: она жила с одним из них!

— Черт, я-то думал, ты пошутила, когда сказала, будто она знает, что ты сокращаешь нашу популяцию. Будь ты моя дочка, я бы запирал тебя по ночам в спальне.

Ее лицо покраснело от ярости, Кости хотел продолжить, но эти серые глаза снова остановили его. Кэт не выглядела такой обиженной, когда думала, что он собирается убить ее. В глубине души она должна была понимать, насколько неправильными были действия ее матери. Она просто не могла заставить себя признаться в этом.

— Не говори о ней так! Она знает, что я делаю доброе дело. Почему бы ей меня не поддержать?

«Потому что она должна была любить тебя больше, чем ненавидела расу изнасиловавшего ее подонка». Он не произнес этого вслух. Единственная причина, по которой она согласилась стать его напарницей, заключалась в том, что она могла научиться лучше убивать вампиров для своей мамочки. Если бы он сейчас сказал, что никакие превосходные навыки убийства не заставят мать полюбить свою дочь, если она уже не любит ее, то никогда бы не увидел эту девушку снова.

Поэтому он лишь пожал плечами.

— Будь по-твоему.

А затем встал напротив нее.

Кэт моргнула, пораженная его скоростью. Если бы она знала обо всех его способностях, то могла бы упасть в обморок, поэтому сейчас он покажет ей лишь самое необходимое.

— Ты должна научиться попадать в цель, когда что-то швыряешь. Сама видела прошлой ночью, когда метнула в меня свой крестик. Подумай, всего несколькими дюймами ниже, и сейчас ты могла бы высаживать маргаритки у меня на голове. Мы займемся отработкой быстроты движений и точности. Для тебя безопаснее, если ты научишься убивать на расстоянии. Вблизи ты, черт побери, слишком уж беззащитна.

Чтобы подчеркнуть сказанное, он схватил ее за плечи. Она безуспешно попыталась вырваться.

Он выгнул брови. О том и речь.

— Сила у тебя оставляет желать много лучшего. Ты сильнее мужчины-человека, но едва сравняешься с самым слабым вампиром. Над этим мы тоже поработаем. И растяжка у тебя дерьмовая, так что ты в драке совсем не пользуешься ногами. А ноги — ценное оружие, забывать о них не следует. Что касается твоего проворства… ну, тут, возможно, ничего не поделаешь. Но, — его тон оживился, — мы все же попробуем. По моему расчету, у нас будет около шести недель, прежде чем тебя придется взять на дело. Да, пять недель на усердные тренировки и неделя, чтобы заняться твоей внешностью.

— Внешностью? — громко переспросила она, щеки прелестно раскраснелись от еле сдерживаемого гнева. — Чем плоха моя внешность?

Кости одарил ее своей самой покровительственной улыбкой.

— Да нет, все не так ужасно, но, прежде чем выпускать тебя в свет, кое-что придется подправить.

Его издевка заставила ее позабыть о причиненной матерью боли. И в самом деле, если ее лицо покраснеет еще больше, оно практически сольется с волосами.

— Да как ты смеешь…

— В конце концов, мы ведем охоту на крупную рыбу, милая, — прервал он ее бормотание. — На мешковатые джинсы и заурядную мордашку такие не клюнут. Ты не узнаешь сексапильность, даже если она цапнет тебя за задницу.

В ее глазах вспыхнул зеленый огонек.

— Клянусь Богом, я сейчас…

— Хватит болтать, — снова оборвал он ее, теперь уже с трудом сдерживая смех. Это была не совсем ложь. Кэт была сногсшибательна, но подавала себя неправильно. Возможно, она даже не осознавала собственную привлекательность. Пока. К тому времени, как он закончит свое обучение, она все поймет, впрочем, как и все остальные. Кроме того, это станет прекрасным оружием против тех вампиров, на которых они будут охотиться. Красивая женщина в обтягивающем крошечном платье будет просто неотразима для них.

И Кости не мог дождаться, чтобы увидеть ее в одном из них.

— Разве ты не собиралась позвонить мамочке? — поддел он ее. — Идем. Мой мобильный в задней комнате.

Он снова услышал, как девушка бормотала себе под нос угрозы, на этот раз связанные с серебряной колючей проволокой и нижними частями его тела. Но вопреки всему она снова последовала за ним.

Потребовалось ровно две недели, чтобы она перестала пахнуть страхом. Теперь девушка постоянно излучала ярость и презрение, словно для нее это были дизайнерские духи, хотя он навряд ли мог винить ее. Кости обучал ее с той же безжалостностью, с какой воспитывали его бедные районы Лондона. Но вместо постоянного голода, который сам терпел еще будучи мальчишкой, он привязывал булыжники к ее спине, пока она карабкалась по стенам пещеры. Вместо беготни от копов, которые ловили его, когда он воровал ради выживания, мужчина гонял ее по лесу до изнеможения. И вместо бесконечных стычек и побоев от старших ребят, которые крали у него даже те скудные пожитки, ей приходилось сражаться с ним врукопашную.

Каждый день он задавался вопросом, насколько ее хватит. Но, к его удивлению, девушка не уходила. Кости отчасти надеялся, что жестокие тренировки заставят ее передумать охотиться на вампиров. Эта надежда возросла за первую неделю, когда она сбросила привязанные к своей спине камни и заявила:

— С меня хватит!

— Неужели? — мягко уточнил Кости. — Хотя это хороший выбор, если ты больше не хочешь охотиться на вампиров. Есть много других занятий, которым ты могла бы посвятить свою жизнь.

— Это я не брошу, — отрезала она. — Я отказываюсь лишь от твоего метода обучения. Я прекрасно охотилась на вампиров и до твоих убийственных тренировок, помнишь? Если бы заранее знала все условия твоей дурацкой сделки, я бы предпочла умереть!

Вполне вероятный исход, если бы она продолжила охотиться на вампиров без соответствующей подготовки. Раньше она выживала только благодаря своей удаче и элементу внезапности, но все это было ненадежно. А навыки давали хоть какую-то стабильность, поэтому он точно позаботится, чтобы Кэт прошла достойное обучение, даже если она считает это пустой тратой времени.

Кости широко улыбнулся, демонстрируя свои клыки.

— Ты бы предпочла умереть? Иди сюда и докажи. Я все равно проголодался.

Она пристально уставилась на него. Он ответил тем же, прекрасно зная, что собственные предубеждения заставят ее поверить в его кровожадность. Некоторое время спустя она снова начала привязывать булыжники к специально придуманному им приспособлению для спины, а затем продолжила взбираться по отвесной стене пещеры.

Кости так гордился ею в тот момент… одновременно испытывая раздражение от ее низкого мнения о нем.

Ко второй недели она заметно прибавила в силе, выносливости, скорости и, что немаловажно, в проворстве. Настолько, что перестала терять сознание посреди схватки. Она выглядела вполне довольной собой… пока не поняла, что теперь будет присутствовать при кормлении кровью, которую он давал ей для залечивания ран.

— Я не хочу, — сказала она самым упрямым тоном.

— У тебя сломано два ребра, вывихнута рука, а глаза настолько заплыли, что ты уже стала похожа на енота, — перечислил Кости. — Хочешь вернуться домой к своей семье в таком виде?

— Я просто солгу им, что попала в аварию, — процедила она сквозь зубы.

— Этим ты нарушишь наш договор, потому что не сможешь тренироваться еще несколько недель, — напомнил он, снова протягивая ей прокушенный палец. Пока они спорили, рана успела затянуться, но на коже осталось несколько капель крови. — Это не выход, поэтому перестань жаловаться, просто открой рот и проглоти все.

— Все мужики одинаковые, — пробормотала она, но наконец сунула его окровавленный палец в рот.

Если бы подобное сказала любая другая девушка, он бы посчитал эту фразу забавной. Но после ее слов Кости вдруг почувствовал такой сильный укол ревности, что лишился дара речи. Ее рот был таким теплым и манящим… интересно, сколько парней разделяли его мысли, находясь в гораздо более эротичной обстановке?

— Гадость! — пробормотала она, проглатывая кровь. — Как вы, твари, можете этим жить?

«Твари». Его терпение достигло критической точки.

— Необходимость — мать аппетита. Поневоле научишься любить то, без чего не можешь выжить, — коротко ответил он.

— Смотри, как бы твоя кровь не превратила меня в вампира. Об этом мы не договаривались, — предупредила она и откинула голову назад, отчего его палец выскользнул наружу. Девушка посмотрела на влажную конечность, потом снова на него и покраснела, словно представляла на месте его пальца нечто совсем другое.

Похоть вытеснила неожиданную ревность, которая все еще гнездилась в нем. Никогда прежде она не смотрела на него таким взглядом. Кэт наконец разглядела в нем мужчину, и судя по румянцу, у нее возникли довольно непристойные мысли. Ему потребовалось все многолетнее самообладание, чтобы просто вытереть палец о рубашку. Она пока не была готова действовать согласно своим потаенным желаниям. И судя по ее лицу, все уже прошло, однако подобная мысль все же промелькнула у нее в голове. Наконец-то.

— Поверь, милая, чтобы превратить тебя в вампира, нужно куда больше крови, — сообщил он, игнорируя возникшее между ними напряжение, хотя всем сердцем желал обратного. — Но чтобы ты не дергалась так все время, объясню, как это делается. Прежде всего мне пришлось бы осушить тебя почти до смерти. Тут главная тонкость: выпить достаточно крови, но не перебрать. Потом, вдоволь напившись твоей крови, я должен вскрыть для тебя свою артерию и вернуть все выпитое. Все, и еще немножко. Чтобы делать новых вампиров, нужна сила, не то твой потенциальный протеже выпьет тебя досуха, так что, меняя его или ее, ты сам погибнешь. Нового вампира оторвать от артерии труднее, чем умирающего с голоду младенца от сочной груди. А те несколько капель крови, которые я тебе скармливаю, всего-навсего излечат твои травмы. Их, пожалуй, не хватит даже, чтобы у тебя прибыло силы. Ну, теперь перестанешь брыкаться всякий раз, когда тебе приходится лизнуть меня разок-другой?

Кэт снова покраснела, но на этот раз причиной тому послужило вовсе не богатое воображение. Она просто не смогла выдержать даже легкого намека на секс без очевидного дискомфорта. Как она прикончила шестнадцать вампиров, предлагая им себя, было выше его понимания.

— И с этим тоже кончай, — прямо заявил он. — Ты краснеешь, как рассвет, при малейшем намеке на двусмысленность. А ведь тебе предстоит играть роль агрессивной напористой девицы. Кто тебе поверит, если ты падаешь в обморок от застенчивости, стоит парню сказать «Бу!». Твоя девственность доведет тебя до могилы.

— Я не девственница, — возразила она.

Теперь на него обрушилась безумная ревность. Пару мгновений он не мог даже думать из-за всепоглощающего желания убить любого, кто посмел прикоснуться к ней. В тот момент он превратился в то самое чудовище, о котором она все время твердила.

Она отвернулась, бормоча:

— Пожалуйста, нельзя ли сменить тему? Мы же не подружки на вечеринке. Не хочу с тобой об этом говорить.

И не должна. Ее сексуальное прошлое никак его не касалось. Но когда он открыл рот, все эти разумные слова исчезли. Осталась лишь сумасшедшая ревность, подогретая его собственными эмоциями и кипящим чувством собственника, которое свойственно все вампирам по отношению к своим людям.

— Ну и ну. Котенок-то уже кое-что повидал, а? Никак бы не подумал, на тебя глядя.

«Заткнись, придурок!» — настаивала более здравомыслящая часть его существа. — «Прекрати!» Но все было напрасно.

— И что, парень терпеливо дожидается, пока ты закончишь курс тренировок? Должно быть, парень ничего себе, судя по тому, как ты разгорячилась. Опять же, я не думал, что у тебя есть опыт, но, с другой стороны, ты ведь при первой встрече предложила мне угощение. Интересно, ты собиралась проткнуть меня колом до или после того, как удовлетворишь зуд? И как насчет других вампиров? Они как, умирали с улыбкой на…

Она влепила ему заслуженную пощечину. Вернее, попыталась. Кости перехватил ее за запястье, потому что ее жестокость пробуждала в нем зверя, которого он изо всех сил старался сдерживать. Кэт захотела ударить его свободной рукой, но он успел поймать и ее. Затем в своем безумном состоянии мужчина вдруг разглядел выражение ее лица. Если бы кто-нибудь посмел причинить ей столько боли, он бы разорвал его на куски.

— Не смей так со мной разговаривать! — Ее голос дрожал. — Я с детства досыта наслушалась таких гадостей. Просто потому, что мать родила меня вне брака, наши соседи, старомодное дурачье, решили, что она шлюха и я тоже вся в нее… А тебя все это не касается, ты, может, насиловал женщин целыми деревнями, но я-то была только с одним. И он сразу после того бросил меня, как дурную привычку, так что я быстро излечилась от желания подражать сексуальным эскападам своих сверстниц. Так вот, имей в виду, я не хочу больше об этом говорить!

Она задыхалась от ярости и унижения, а ее пульс участился. Кости даже не обратил внимания, что она обозвала его насильником. Он был слишком поглощен самобичеванием.

— Котенок, я прошу прощения, — примирительно произнес он, хорошо понимая, что этого было недостаточно. Мужчина также не мог объяснить причину своего агрессивного поведения. Кроме того, отсутствие самоконтроля было его проблемой, а не ее. Поэтому Кости постарался вести себя разумно, хоть на этот раз.

— Я не имел никакого права говорить тебе такое. Как и другие. Но то, что твои невежественные соседи вымещали на тебе свои предрассудки и какой-то пухлощекий сопляк решил переспать ночку…

— Хватит, — перебила она, почти готовая расплакаться. — Перестань, и все тут. Я справлюсь с работой, притворюсь сексапильной или как там… Но говорить об этом мы не будем.

«Как будто его очень волновала эта чертова работа!»

— Слушай, милая…

— Лучше укуси, — рявкнула она и пошла прочь.

Он смотрел ей вслед, чувствуя себя настоящей сволочью.

Когда затихли ее последние шаги, он все еще оставался на том же самом месте. Известняковые сталактиты на потолке прихожей отражали свет новых лампочек, которые он установил специально для нее. Еще он достал диван, чтобы она смогла удобно расположиться, а также стол, чтобы ей было где сложить свои вещи, телек, чтобы развлечься в свободное от тренировок время — такого еще не происходило, но однажды возможно… также он не забыл об обогревателях, чтобы она больше не дрожала от низкой температуры пещеры. Теперь каждый предмет будто насмехался над ним из-за ее отсутствия, а когда продолжительная тишина подтвердила, что она действительно ушла, он почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо за все последние десятилетия.

Все, что по-настоящему имело для него значение, только что ушло.

Кости подождал еще минутку, запоминая это чувство вины, сожаления и одиночества, которое он вызвал собственными действиями. А затем принял решение все исправить.

Совет бы не помешал. Все же он был не первым вампиром, который пал жертвой ревности в паре со сверхъестественным чувством собственника. Кости вытащил сотовый, пролистал до имени лучшего друга и позвонил. Чарльз ответил после второго гудка.

— Криспин! Как поживаешь? Все еще в Новом Орлеане?

— Я сейчас в Огайо, — ответил Кости, уже привыкший к тому, что Чарльз называет его настоящим именем. Он поступал аналогично, несмотря на то, что Чарльз давно переименовал себя в Ниггера, так его прозвал надсмотрщик, когда они оба были заключенными в исправительных колониях Нового Южного Уэльса в конце семнадцатого века.

— Не хочу разочаровать, но я не просто так звоню, Чарльз. Мне нужен совет. Я по уши погряз в одном деле.

Его друг издал снисходительный смешок.

— Правда? И как зовут это очаровательное дело? Или их слишком много, чтобы ты смог запомнить?

Угрюмая улыбка появилась на губах Кости.

— Только одна. И я тут слегка влюбился в нее.

На том конце послышался гудок автомобиля. Чарльз пробормотал что-то, а затем снова обратился к нему:

— Прости, приятель. Я еду в Лондон и движение просто ужасное. Ты говорил, что она слегка низенькая и тебе это нравится?

— Я не это говорил, — Теперь Кости постарался четко произнести каждое слово. — Я сказал, что слегка влюбился в нее.

— Что? — прокричал друг. Кости отодвинул мобильник подальше от своего уха, но прекрасно расслышал все последующие слова: — Как? Кто она? И почему ты не рассказал мне раньше? Мы же разговаривали всего четыре недели назад!

— Мы тогда еще не были знакомы.

— Криспин, — голос Чарльза перешел с громкого восклицания на мягкий спокойный тембр, который он обычно приберегал для слегка неадекватных личностей. — Ты утверждаешь, что влюбился в женщину, которую знаешь меньше месяца?

— А помнишь, что ты мне сказал, когда я говорил нечто подобное о Джизельде? — напомнил Кости. — Если не ошибаюсь, ты произнес следующее: «тебе не придется гадать о влюбленности. Ты точно поймешь, когда это случится». Это и произошло, Чарльз. И не имеет значения, как давно мы знакомы.

Тишина. Кости не знал, чем обусловлено молчание друга, то ли сомнениями самого Чарльза, то ли упоминанием Джизельды. Даже сто лет спустя он не смог оправиться от ее смерти. Кости считал, что горевать столько времени уже слишком. Теперь он все понял.

— Тогда я могу только порадоваться за тебя, — наконец ответил мужчина. — Расскажи мне о ней. Я хочу знать все.

Кости прикрыл глаза.

— Ее зовут Кэт, и она удивительно сильная, храбрая женщина, которая на пару сотен лет моложе меня, ненавидит все, что связано с вампирами, уже дважды пыталась убить меня и сейчас проклинает саму землю, по которой я хожу.

Он услышал визг тормозов, несколько автомобильных гудков и, наконец, смех Чарльза.

— Прости, приятель, случайно съехал с дороги. Теперь я на безопасной обочине, поэтому можешь повторить еще раз. Мне показалось, или объект твоей поразительной привязанности ненавидит тебя?

— Ты расслышал все правильно, — сухо ответил Кости. — Я еще не сказал самое интересное. Она — полувампир.

Долгая пауза. Кости прервал ее взрывом смеха.

— Знаю. Это невозможно. Если бы своими глазами не увидел все доказательства, я бы тоже не поверил. Но это правда, ее научили ненавидеть нашу расу и себя в том числе.

— О, Криспин, — выдохнул Чарльз. — Ты снова в своем репертуаре, не ищешь легких путей.

— Это не в моем стиле, — согласился Кости, догадываясь, что Чарльз имел в виду не только его новую влюбленность. Его лучший друг уже давно беспокоился, что подобная работа однажды погубит его. Но кто-то должен был остановить зарвавшихся представителей их расы, а вампирские законы давали только одну лазейку.

Если убить вампира под защитой сильного мастера из-за моральных принципов, то между двумя кланами обязательно развяжется война. Но все менялось, если на подобного ублюдка открывался контракт, тогда это было лишь вопросом бизнеса в свободном рыночном обществе. Кости сыграл на этом, убивая своих сородичей для всеобщего блага. Последующая оплата была просто вишенкой на торте.

— Мы не будем поднимать старые темы, — предупредил Кости. — Мне нужно знать, как ты справлялся с приступами ревности. Недавно я отчитал ее за то, что она не девственница. Ты можешь себе представить, чтобы именно я ругал кого-то за подобное?

— Жуть, — пробормотал Чарльз.

— Вот именно, — согласился Кости еще более сухим тоном.

Чарльз снова вздохнул.

— Ты не сможешь справиться с этим. По крайней мере, я не смог. Но ты можешь научиться не вымещать это на ней. Когда прижмет постарайся вспомнить, что испытываемые тобой чувства всего лишь химический всплеск, усиленный нашей сверхъестественной природой. Или «прикуси язык» в прямом смысле этого слова. Или ударь себя по лицу. Используй любой способ, но не иди на поводу у неконтролируемых эмоций.

Действительно, разумный совет.

— Спасибо, приятель. За мной должок.

— Не стоит, — Теперь в голосе Чарльза звучала печаль. Кости ярко представил, как друг устало провел рукой по своим торчащим черным волосам. — Я все еще твой должник и всегда буду им. Но довольно об этом. Когда же я познакомлюсь с этим чудом природы и похитительницей каменных сердец?

— Когда она не попытается убить тебя при первой встрече, — ответил Кости, его губы дернулись от мгновенного смеха Чарльза. — Я не шучу. Она может выглядеть безобидной, но у нее довольно впечатляющие боевые навыки. Скоро она сравняется с сильным вампиром.

— Эта девушка хочет твоей смерти, а ты натаскиваешь ее, чтобы она была лучше подготовлена для выполнения этой задачи? — Ниггер хрюкнул. — Друг, у тебя очень неправильный подход, если ты конечно не ищешь смерти.

— Напротив, — заверил Кости. — У меня давно не было столько причин жить. Но пока она не перестанет видеть в каждом вампире своего врага, ты не сможешь встретиться с ней и по объективным причинам, никому не расскажешь о ней.

Чарльз хмыкнул.

— Судя по прошлому опыту, когда остальные вампиры узнают о ней, одни захотят заполучить ее себе, а другие — убить.

У Кости выдвинулись клыки, и он настолько сильно сжал руку, что чуть не раздавил мобильник.

Никто не причинит ей вреда и не заберет у него. Иначе он перебьет их всех!

Но, пользуясь советом Чарльза, Кости не стал ничего говорить. Вместо этого он прикусил язык и успокоился, почувствовав вкус крови.

— Еще одна причина для нее, чтобы оттачивать свои боевые навыки, — сдержанно ответил он.

— Для тебя тоже, — мягко добавил Чарльз. — Когда Ян узнает о ней…

— К тому времени я выйду из его линии, — ответил Кости напряженным голосом. — И заберу всех своих людей с собой.

Чарльз хмыкнул.

— А если Ян будет против?

Кости так громко клацнул зубами, что наверняка его услышали даже на том конце.

— Не важно. Если Ян откажется предоставить мне свободу, я брошу ему вызов и добьюсь желаемого своими силами.

Пауза. А потом Ниггер наконец выдохнул:

— Надеюсь, ты уверен в своих действиях, Криспин.

Как никогда раньше.

— Спасибо, друг. До связи.

Он повесил трубку, пока Чарльз не успел сказать еще что-нибудь. В этом не было необходимости. Кости прекрасно осознавал все риски. Но это не имело значения. Важно было лишь защитить ее. А для этого ему придется загладить свою вину и возобновить охоту на преступную группировку. Теперь у него появилась еще одна веская причина остановить их. Если картель обосновался в Огайо, как подозревал Кости, то здесь скоро будет очень много трупов, как уже было в Беннингтоне и в Хуаресе.

Найти мертвеца, отследить деньги и выйти на убийц. Эту формулу он использовал уже много раз, хотя обычно ему приходилось находить мертвых, исследуя разные города и прислушиваясь к слухам. Кости продолжать копать, пока не находил их могилы.

Но родословная Кэт охватывала обе стороны могилы, поэтому с ней он мог бы сократить свои поиски…

— Мы отправляемся на выезд, — объявил Кости.

Она настороженно посмотрела на него.

— Прямо сейчас?

— Я знаю, ты устала от тренировок, но это не будет утомительно, обещаю. — А еще ехать следовало именно поздно ночью, но об этом он умолчал. — Нам пора. Чем дольше тянешь, тем больше времени нам потребуется.

— Ладно, — сказала она наконец со вздохом.

Ее нежелание не беспокоило его. Это уже прогресс по сравнению с первой неделей после их схватки. Тогда она общалась с ним лишь сквозь леденящий гнев. На второй неделе, раздражение с прорезающимся уважением. Теперь на четвертой неделе, она общалась с ним как с требовательным начальником, но также гордилась тем, как сильно улучшились ее боевые навыки. Он не мог определиться, что нравилось ему больше, ее увеличившаяся ловкость в обращении со способностями, которых раньше она стыдилась, или как легко она теперь чувствовала себя с ним, теперь ее не волновало, что придется коснуться его руки, чтоб наклонившись забрать сумку.

Еще четыре недели назад она бы отпрыгнула, испуганная внезапным прикосновением. Теперь же закинула сумку на плечо и произнесла:

— Пожалуйста, скажи, что мы не поедем на твоем мотоцикле.

Ее нелюбовь к его основному транспорту уже не была секретом.

— Можешь успокоиться. Ты за рулем.

Они прошли две мили от пещеры до ее старого пикапа. Его байк проехал бы по заросшему подлеску, а ей пришлось припарковаться далеко, потому что ее грузовик застрял бы в первом же густом кустарнике. Но ей нравилось водить, поэтому он не заострял на этом внимания, как и на том, что на его байке они бы добрались до места назначения гораздо быстрее.

Первый час поездки она в основном молчала, реагируя только на указания, которые он давал. Затем, когда огни города скрылись и перед ней лежала только тихая дорога, из ее запаха исчезла нервозность. Кости оглянулся, выискивая причину. Нет, только унылый тихий пейзаж и их однополосная дорога без ограждения.

— Здесь сверни налево, — приказал Кости, когда заметил указатель на Персиковую дорогу.

Она сомнительно посмотрела на него, возможно потому, что он вел ее в лес, а не из него.

— Знаешь, партнер, — заговорила она, подчеркнув последнее слово, — уж очень ты таинственный. Ты собираешься мне сказать, зачем устроил этот выезд? Не думаю, что тебе вдруг приспичило подоить коровку.

На мгновение у него возник соблазн согласиться, только чтобы посмотреть на выражение ее лица. Но правда в конце концов победила.

— Нет, не могу сказать, чтобы приспичило. Мне нужно кое-что узнать у человека, который живет в этих местах.

Она вдруг напряглась.

— Слушай, я ни за что не стану помогать тебе убивать людей, так что, если ты задумал допросить того парня, а потом его похоронить, подумай еще раз.

В любое другое время он бы обиделся. Но сейчас не смог сдержать смех.

— Я серьезно! — рявкнула она, резко нажимая на тормоз.

С некоторым трудом он взял себя в руки.

— Скоро поймешь, в чем шутка, милая. Но позволь тебя успокоить. Прежде всего, обещаю, что пальцем его не трону, и к тому же разговаривать с ним будешь ты.

Она удивленно посмотрела на него, как будто не верила, что он доверил бы ей такое дело.

Кости молча ждал. Когда она не заговорила и не сняла ногу с тормоза, он вскинул бровь и уточнил:

— Мы куда-то едем — или как?

— Ох, — смущенно выдала она, а затем настолько резко нажала на газ, что машина дернулась вперед. — И больше никаких подробностей? Например, что-нибудь о его прошлом или о том, что ты хочешь узнать?

— Разумеется. Уинстон Галлагер, в шестидесятых годах был железнодорожным рабочим. И подрабатывал, продавая лунный свет. Одного парня, купившего его товар, на следующий день нашли мертвым. То ли Уинстон ошибся с дозой алкоголя в той партии, то ли паренек перебрал. Так или иначе, конец один. Уинстона признали виновным и приговорили к смертной казни.

— Это ужасно! — прокомментировала она, полностью шокированная, как и любая живущая в современном цивилизованном мире девушка. — У него ведь не было мотивов и злой умысел не доказан!

— Судья, Джон Симмс, не был приверженцем идеи «невиновен, пока вина не доказана». Он же был и палачом, по совместительству. Но, прежде чем Симмс его повесил, Уинстон поклялся, что отныне не даст ему ни одной спокойной ночи. И исполнил клятву.

Она уставилась на него, раскрыв рот от изумления.

— Он его повесил? Человека, с которым я должна буду говорить?

— Притормози у этого знака «проезда нет», Котенок, — сказал Кости. Она послушалась, все еще недоверчиво глядя на него. — Со мной Уинстон говорить не станет: мой и его род не в ладу между собой. А с тобой поговорит. Только предупреждаю, веселья в нем — как в тебе последнее время.

— Чего-то я не поняла, — ядовито проговорила она. — Ты сказал или не сказал, что тот судья его повесил?

— Вздернул вон на том дереве, что торчит над обрывом, — подтвердил он. — На нем, если поискать, еще найдется след от веревки. На этом дереве скончалось немало народу, но с ними говорить не трудись. Они упокоились. А Уинстон — нет.

— Ты пытаешься сказать мне, что Уинстон… привидение?

Он скривил губы от ее интонации. Ей и правда никогда не приходило в голову, что раз существуют вампиры, то и другие сверхъестественные существа тоже?

— Привидение. Призрак, дух — на твой выбор. Самое главное, он мыслит, а это редкое явление. Большая часть призраков просто проигрывают заново свое прежнее «я». Не способны общаться, а только повторяют раз за разом одно и то же, как заезженная пластинка. Господи, я забыл, в каком времени живу: никто ведь больше не слушает записи на пластинках, — отвлекся он. — Словом, Уинстон, когда умирал, был так зол, что у него отчасти сохранилось сознание. Тут еще играет роль место. В Огайо пленка, разделяющая естественное и сверхъестественное, тоньше, чем в других местах, поэтому духу легче остаться на этой стороне, вместо того чтобы уйти на ту. Эта местность — как манящий маяк. Пять кладбищ расположены пентаграммой — право, о чем они только думали? — Он покачал головой. — Для духов это как дорожная карта, вот что это такое. Ты, благодаря своему происхождению, сможешь их увидеть, что невозможно для большинства людей. Ты бы уже должна ощутить их присутствие. Их энергия — как заряд в воздухе.

Она нахмурила брови, затем на ее лице проступило удивление. Так она может их чувствовать. Ее человеческая часть и правда занимала меньше половины.

— И какие же сведения нужны вампиру от призрака? — поинтересовалась она.

— Я хочу, чтобы Уинстон назвал тебе имена всех молодых девушек, которые умерли в этих местах за последнее время. Не позволяй ему отговариваться, мол, он не знает, — причем меня интересуют только те, что умерли не от естественных причин. Речь не об автомобильных катастрофах и болезнях.

Кэт снова окинула его подозрительным взглядом. Судя по всему, она пыталась понять, говорил ли он серьезно или просто вешал ей лапшу на уши.

— Это что, такая шутка?

Кости лишь вздохнул.

— Хотел бы я, но нет.

— Ты серьезно собираешься явиться на кладбище и расспрашивать призрака об умерших девушках?

Он скривил губы.

— Да ладно, Котенок, неужто тебе так трудно поверить в призраков? Ты, что ни говори, сама наполовину вампир. Не думал, что привидения окажутся недоступны твоему воображению.

— Наверное, ты прав, — согласилась она после небольшой паузы. — А духи не любят вампиров, так что мне, надо думать, лучше не упоминать, что я полукровка. Кстати, можно узнать, за что духи не любят вампиров?

— Завидуют. Мы такие же мертвые, как и они, но можем делать что хотим, в то время как они навеки увязли в призрачном видении. Они от этого просто с ума сходят, и, чуть не забыл… — Он вытащил бутылку, которую добыл перед их тренировкой. — Бери. Тебе это понадобится.

Она взяла и встряхнула ее. В прозрачной жидкости сразу появились пузырьки, показывая высокое содержание алкоголя.

— Это что? Святая вода?

Он рассмеялся.

— Для Уинстона — да. Это «белая молния». Чистый самогон, крошка, — добавил он, когда стало ясно, что ей был незнаком этот термин. — Кладбище Симмса начинается прямо за тем рядом деревьев, и тебе, наверно, придется немножко пошуметь, чтобы привлечь внимание Уинстона. Духи то и дело впадают в дремоту, но ты, когда его разбудишь, обязательно покажи ему эту бутылочку. И он скажет тебе все, что ты захочешь узнать.

— Давай уточним… Ты хочешь, чтобы я топала по кладбищу, размахивая бутылкой самогона, и разбудила неупокоенную душу для допроса? — пробормотала она на выдохе. — Отлично.

— И не забудь вот это, — добавил Кости, вытаскивая блокнот и ручку. — Непременно запиши имя и возраст каждой девушки, которую назовет Уинстон. Если он заодно расскажет, как она умерла, будет еще лучше.

— Мне следовало бы отказаться. Допрос духов ведь не входил в наш договор.

Пока она говорила, в ее глазах блеснул интерес. Она могла отрицать это перед ним — и особенно перед собой — но она была очень заинтригована перспективой.

— Если я не ошибаюсь, эти сведения выведут нас на группу вампиров, — искушал ее Кости. — А охота на вампиров входит в договор, не так ли?

Она покачала головой, но протянула руку. Он передал ей ручку, блокнот и бутылку нелегального напитка, затем сделал вид, что не заметил, с какой скоростью она рванула от грузовика.

Он остался на дальнем конце Кладбища Симмса, наблюдая, как Кэт медленно идет к старым надгробиям. Если не знать, что тут было кладбище, можно было и мимо пройти, среди людей ходили слухи, что здесь было столько привидений, что кладбище могло перемещаться. Когда деревья скрыли ее от его взгляда, он поднялся в воздух. Она не знала, что он умеет летать, так что и не думала смотреть вверх в поисках него, а его полностью черное облачение делало его незаметным на фоне ночного неба. С его новой точки обзора с высоты было лучше видно ее, хотя деревья стояли так близко, что их голые ветки образовывали паутину между ними.

Она была на полпути к кладбищу, когда внезапно развернулась и вытащила нож.

— С тобой все в порядке? — тут же окликнул ее Кости.

— Да, — немного смущенно отозвалась она мгновение спустя. — Ничего страшного.

Он проследил за ее взглядом. Тень Джона Симмса выросла из его могилы и пересекла кладбище. Затем он скинулся с той же скалы, на которой обитало дерево висельников. Через несколько мгновений его тень выросла из его могилы и повторила этот процесс.

Кэт помедлила, когда еще одна тень материализовалась над растрескавшейся от времени плитой. Плачущая женщина появлялась так часто, что даже люди прослышали о ней. Но она, как и Симмс, на самом деле была не здесь. Только следы энергетики, оставленной ими. Должно быть, Кэт тоже это поняла, потому что бросив сожалеющий взгляд, она прошла мимо нее и продолжила обыскивать кладбище.

Через минуту она остановилась и наклонилась над еще одной потертой плитой.

— Уинстон Галлагер, — позвала она и постучала, словно это была дверь. — Выходи!

Кости был слишком далеко, чтобы прочесть имя, но в общем она была на правильном месте. Кроме того, Уинстон услышал бы ее, даже будь это не его плита. Следуя его указаниям, она вела себя громко.

— Тук-тук, есть кто дома?

Кости улыбнулся ее чудачеству, а затем почувствовал прилив энергии, когда тень сформировалась у ближайшего дерева. Кэт посмотрела туда, показывая, что тоже ощутила его.

— О, Уинннсстонн, — проворковала она, растягивая его имя, словно оно было заклятьем. — У меня для тебя кое-что есть!

И она брякнула бутылкой в пиджаке.

— Проклятый наглый теплый тюк! — прошептал призрак, материализуясь во всей красе: круглое пузо, заросшие каштановые волосы и густые усы. — Посмотрим, быстро ли она умеет бегать?

Уинстон испустил душераздирающий визг, достойный фильма ужасов, затем пнул листья под ногами. Они вырвались из-под ног будто подброшенные твердым предметом. Впечатляюще для призрака. Кэт просто встала и сказала:

— Уинстон Галлагер?

Призрак посмотрел через плечо. Кости не был уверен, то ли тот не поверил, что его назвали по имени, то ли Уинстон учуял присутствие Кости. На всякий случай Кости взлетел повыше, пока не стал едва различать их.

— Ну? — услышал он нетерпеливый голос Кэт.

Призрак пробормотал что-то, неслышное с расстояния Кости. А Кэт ответила:

— Черта с два не вижу. Это твоя могила? Если да, так сегодня у тебя удачная ночь.

— Ты видишь меня? — спросил Уинстон погромче.

— Ага, я вижу мертвецов. Не знал? — сострила Кэт. — Теперь давай поговорим. Я ищу одну свежую покойницу, и, говорят, ты мог бы мне помочь.

Кости не видел хмурую физиономию Уинстона, но нетрудно было догадаться по его ставшему вдруг воинственным тону.

— Убирайся отсюда, или могила поглотит тебя безвозвратно!

— Я не боюсь могилы: я отроду наполовину в ней, — спокойно ответила Кэт. — Но если ты настаиваешь, чтобы я убралась… отлично, однако имей в виду: тогда я выкину это в ближайший мусорный бак.

Кости понял, что теперь Уинстон увидел бутылку.

— Что-о у тебя там, хозяйка? — промурлыкал он. Ничто лучше неутолимой жажды не напомнит призраку о хороших манерах.

— Лунный свет, друг мой, — ответила Кэт соблазнительным тоном.

— Пожалуйста, хозяйка! — закричал Уинстон. — Пожалуйста, выпей!

— Я? — смущенно переспросила Кэт. — Я не хочу.

— О, дай мне вкусить его через тебя, пожалуйста! — взмолился Уинстон.

Кэт стала бормотать про себя. Кости лишь улыбнулся. Да, наверняка она проклинает его за то, что не сказал об этом, но теперь она выучит еще один важный урок о сделках со сверхъестественными существами: ожидай неожиданного. Сможет ли она извернуться и выполнить свою задачу? Или она поддастся своей ненависти к нелюдям и откажется?

— Ладно, — согласилась Кэт после недолгого молчания. — Я выпью немного, но за это ты должен назвать мне имена девушек, которые умерли в этих местах. Автомобильные аварии и болезни не в счет. Только убитых.

Месяц назад, она думала, что все вампиры — бездушные убийцы, а призраки не существуют. Теперь она торговалась с призраком по просьбе напарника-вампира. Например, Кости потребовались годы, чтобы перестать ненавидеть себя за то, кем ему пришлось стать из-за Яна. Она многого добилась за несколько недель.

— Почитай газеты, хозяйка, зачем тебе нужен я? — огрызнулся Уинстон. — А пока глотни света.

Призрак решил поиздеваться? Кости почти пожалел его.

— Видно, я выбрала неудачное время, — сказала она ледяным тоном. — Лучше оставлю тебя в покое и пойду своей дорогой…

— Саманта Кинг, семнадцати лет, скончалась прошлой ночь, истекла кровью! — провозгласил он. — Пожалуйста…

Истекла кровью до смерти. У него заходили желваки. Как бы ни хотела Кэт, вампиры редко убивали, когда питались. Даже если у вампира не было моральных принципов, оставлять тело было неприлично, это привлекало внимание. Зачем убивать, поев разок, если живой человек может обеспечить множество приемов пищи за один год? Несколько людей, знавших о вампирах, обычно крутились вокруг него в поисках защиты, заботы, и приютившие их вампиры принимали людей в семьи, все ради дешевого молчания об их существовании и пары капель крови время от времени.

— Матерь Божья!! — сказала его Котенок, подавившись.

А, первый глоток самогона. Он тоже не любил этот напиток.

— Прямо керосин! — закончила она, задыхаясь.

— Ах, что за сладость! — стонал Уинстон. — Еще!

Сотовый Кости завибрировал: входящий звонок. Он увидел номер и понял, что должен ответить. Он улетел повыше, чтобы убедиться, что ни Кэт, ни призрак не услышат его.

— Тэд, — ответил Кости. — Что ты выяснил?

— Не так много, как хотелось бы, — ответил его друг, приятно протягивая слова с акцентом южного побережья. — Я отмечал каждый запрос и перевод свыше десяти тысяч, и ты прав. Много денег приходит и уходит из области Огайо, в котором нет и намека на экономический подъем. Еще тут много подставных корпораций.

Такое он уже встречал.

— Дай угадаю, деньги проходят через другие подставные корпорации, которые уже труднее вычислить?

— Возьми с полки пирожок, клыкастый, — сказал Тэд.

— «Флэт Крик Инкорпорейтед» есть среди этих подставных корпораций?

— Да, — удивленно произнес Тэд. — Я собирался сказать, что они главный пункт передачи денег, но ты меня опередил.

Значит он был прав насчет того, кто возглавлял это тайное сообщество, и это уже плохие новости. Хеннесси был старый мощный вампир с хорошими связями, известный своими дорогими замашками, необузданной алчностью и полным отсутствием совести.

— Есть среди клиентов «Флэт Крик» нечистые на руку?

Обычно был хотя бы один. Высокомерие приводило к презрению безопасностью.

— Серхио Ричи, — ответил Тэд, перекатывая «р». — Он и в прошлом году больше всех потратил. Возможно, поэтому его легче всех выследить. Сложно скрыть такие суммы денег.

Серхио. Не такой мощный и сильный как Хеннесси, но такой же моральный урод. Убить его будет в радость.

— Спасибо, друг. Скоро мне понадобится наше обычное снаряжение, так что никуда не уходи. Тем временем, держи ушки на макушке. Дай знать, если нароешь что-то новое.

— Да, босс, — ответил Тэд.

Кости отключился и опустился пониже. Он был у земли, когда услышал крик Кэт:

— Надеюсь, черви нагадят на твой труп.

По голосу она была скорее в ярости, чем в опасности, но он все равно поторопился опуститься.

— Что случилось, Котенок?

— Ты! — протянула она, пару секунд пытаясь сосредоточиться на нем, хотя он уже несся к ней. — Ты меня обманул! Чтоб мне никогда больше не видать ни тебя, ни этой склянки с жидким мышьяком!

Она бросила бутылку из-под самогона в него, но не с обычной меткостью. Она промахнулась на пару метров.

Кости подобрал ее, в шоке разглядывая пустой сосуд.

— Ты выпила всю эту дрянь? Нужно было только чуть-чуть пригубить!

— А ты об этом сказал? — обвинила она его, споткнувшись и упав.

Кости поймал ее, прежде чем она упала на землю.

— Ты же ничего не сказал. Имена я раздобыла, не беспокойся, но вы… все вы, мужчины, одинаковые! — Она помедлила и выдала долгую отрыжку. — Живые, мертвые, неумершие — извращенцы. У меня в штанах побывал пьяный извращенец. Ты хоть понимаешь, как это негигиенично?

— О чем ты говоришь?

Кто-то еще побывал на кладбище, пока он был слишком высоко, чтобы увидеть? Он убьет…

— Уинстон просочился ко мне в штаны, вот о чем, — сказала она с еще одной впечатляющей отрыжкой.

— Ах ты, мерзкий лишайный гад! — выкрикнул Кости, обернувшись в сторону кладбища. — Если бы у меня шланг еще работал, я бы сию минуту помочился на твою могилу.

Ветер принес призрачный смех, который затем и стих. Вот и все. Кости не знал, как убить призрака, но он выяснит. Это будет его новым хобби.

Она вцепилась в его пиджак. Она была настолько пьяна, что малейшее движение валило ее с ног. Без обнимающей ее руки, она бы не удержалась на ногах.

— Кто все эти девушки? — промычала она. — Ты был прав, их убили вампиры.

— Я так и подозревал.

Ему не нравилось, что она знала об этом, но важнее было отплатить им по справедливости, а не трястись над тем, что у нее появится еще одна причина ненавидеть вампиров.

— Ты знаешь, кто это сделал? Уинстон не знал, — Она округлила глаза, как будто ей было сложно сфокусировать на нем взгляд, несмотря на то, что он был рядом. — Он только и знает, кто и от чего умер.

— Ты меня больше не расспрашивай, все равно не расскажу, и — даже не думай — я тут ни при чем, — сказал Кости, мягко, но решительно.

Она уставилась на него, ее лицо было мрачным, но не обвиняющим. Она верила ему. Это ударило по нему сильнее, чем он был готов принять. Он отвел взгляд, чтобы она не прочла его эмоции по глазам. Она наконец, начала доверять ему?

Ни с того ни с сего она начала смеяться.

— Знаешь что? Ты хорошенький. Ты такой хорошенький!

Он снова посмотрел на нее, стараясь не смеяться.

— Черт побери, ты утром сама себя возненавидишь за эти слова. Ты должна бы страшно злиться.

Еще один поток хихиканья с ее стороны.

— Больше не злюсь.

— Ладно, — сказал он, поднимая ее на руки.

Она не протестовала. Напилась в доску.

— Не будь ты наполовину мертвой, такая доза самогона тебя бы убила. Ладно, пушистик, давай-ка домой.

Она устроилась поудобнее в его руках. Его тело сразу же отреагировало, хотя он знал, что это действие выпивки, а не ее желание. Но она так хорошо лежала в его руках, а когда она потерлась губами по его шее и вдохнула его запах… уме потребовались все его вампирские силы, чтобы не стать тверже камня ниже пояса.

— А я, по-твоему, хорошенькая? — спросила она с придыханием.

— Нет. По-моему, ты не хорошенькая, — сказал он голосом, хриплым от усилий сдерживать реакцию тела. — По-моему, ты самая красивая женщина, какую мне доводилось видеть.

Она улыбнулась, затем нахмурилась.

— Лжец. Если бы все было так, он бы подобного не сделал. Он бы не ушел к ней.

— Кто? — сразу спросил Кости.

— Может, он знал, — говорила она, как будто не слышала его. — Может, где-то в самой глубине он чувствовал, что я — зло. Жаль, что я такой родилась. Лучше бы мне вовсе не рождаться.

— Послушай-ка меня, Котенок, — прервал он. — Не знаю, о ком ты говоришь, — если не считать величайшего в мире глупца, конечно, — но ты — не зло. Ни единой клеточкой тела. С тобой все в порядке. И болван тот, кто этого не видит.

Она уронила голову назад, как будто та была слишком тяжела для нее. Он хмыкнул и прижал ее крепче.

Улыбка коснулась ее губ. Затем. следуя изменчивости идеалистического настроения после выпивки, она снова стала смеяться.

— Уинстону я понравилась. Мне бы только раздобыть лунного света, и меня всегда ждет на свидание призрак!

Неужели из-за своих чувств к ней он стал безумно ревновать к призраку? Да, пожалуй.

— Сожалею, милая, но должен тебе сообщить, что у вашего с Уинстоном романа продолжения не будет.

— Кто сказал? — спросила она с еще одним смешком.

Не надо. Не надо. Не надо… Он поднял ее голову и подождал, пока она не сфокусируется на его лице. Затем он наклонился вперед, чтобы у нее не было шанса отвести взгляд.

— Я сказал.

Она уставилась на него, ее дыхание прерывается. Ее пульс ускорился и не от страха. Нет, другой запах полностью поглотил его чувства, и он вспыхнул. Все его тело напряглось, но он не уменьшил расстояние между их ртами. Он слишком долго ждал, чтобы поцеловать ее вот так, когда алкоголь делал выбор вместо ее желания.

— Я пьяная, да? — спросила она неуверенно.

Он хмыкнул.

— Еще какая!

Она улыбнулась, как будто была рада, что он подтвердил это. Затем ее взгляд переместился на его рот.

— Ты не вздумай меня кусать, — сказала она, как будто только теперь вспомнила, что он вампир.

— Не дергайся. Как раз этого и в мыслях не было, — ответил он абсолютную правду.

Она снова улыбнулась. Острая боль пронзила его, когда он понял, что это ее лучшая улыбка для него. Он отнес ее к форду и открыл его одной рукой. Затем он усадил ее и пристегнул ремень вокруг ее бедер. Второй лямки через плечо не было. Ее еще не изобрели, когда этот грузовик производили. Также он забрал у нее блокнот и положил его в бардачок. Она едва заметила это. Как только он закрыл за ней дверь, она прислонилась к ней.

Он тронулся. Ухабистая тряская дорога разбудила ее. Не удивительно, что тонкие изношенные сиденья были скорее просто стальным каркасом, обтянутым тканью. Ей нужна новая машина. Если бы он думал, что она ее примет, то купил бы ей новую завтра же.

— Вот, — сказал он, когда уже не мог терпеть ее неудобство, и притянул ее к себе так, чтобы она смогла устроиться у него на ноге.

— Свинья! — закричала она, стукаясь головой о руль от быстрого и неловкого подъема.

— Ну и грязные у тебя мысли! — сказал он с усмешкой. — У меня самые благородные намерения, уверяю тебя.

Она настороженно посмотрела на его коленку, как будто прикидывая ее возможную угрозу. Кости скривил губы, но не рассмеялся. «О, тебе не стоит думать об опасности, Котенок. Обещаю, я тебе сообщу обо всем заранее».

Затем она посмотрела на холодный неприветливый метал, который покрывал большую часть интерьера автомобиля, затем опустила голову на его ногу.

— Разбуди меня, когда приедем домой, — сказала она.

Неделю спустя Кэт стояла перед большим зеркалом, которое он установил для нее, и смотрела на свое отражение с каким-то увлеченным чувством ужаса.

— Ты же это не всерьез. Я ни за что не покажусь на людях в таком виде!

Кости откинулся на спинку стула и даже не потрудился скрыть усмешку.

— Сногсшибательно. Так и тянет самому содрать с тебя эти одежки.

Если бы она знала, насколько это было правдой, она бы не только сердито посмотрела на него. Большинству девушек понравился бы макияж и сумки с новой одеждой, но, судя по ее хмурому взгляду, это не для нее. Но результат того стоил. Ее макияж не столько подчеркивал ее красоту, сколько приковывал к ней внимание, как и ее новое платье с глубоким вырезом и коротким подолом серебристо-зеленого цвета. Если бы не сапоги, доходившие ей до колен, она была бы скорее голой, чем одетой, и, судя по ее шокированному выражению лица, она прекрасно это понимала.

— По-твоему, смешно, да? — парировала она. — Тебе все смешки… чтоб тебя!

Он вскочил и повернулся к ней лицом. Она так привыкла к его скорости, что даже не моргнула, увидев, как он менее чем за секунду перешел из сидячего положения положение стоя и уставился на нее сверху вниз.

— Это не шутка, но это игра. Где победитель получает все. Если какой-нибудь несчастный неумерший заглядится на это, — он потянул за лиф ее платья, заработав шлепок по руке, — то не заметит этого, — закончил он, прижимая свой последний подарок к ее животу.

Если бы она не была так сосредоточена на том, чтобы скрыть от него еще один дюйм своей груди, то уделила бы больше внимания тому, что он делал другой рукой. В конце концов, ее декольте было предназначено для того, чтобы отвлечь ее цели, а не ее саму.

Она схватила его новый подарок и выпрямилась.

— Это кол, Кости, или ты просто в восторге от моего нового платья? — Если бы она только знала.

— В данном случае — кол. Хотя всегда можешь нащупать и что-нибудь другое, — не удержался он и добавил. — Посмотрим, что получится.

Она одарила его одним из своих фирменных сердитых взглядов.

— Это должно быть частью нашего предстоящего обучения грязным разговорам, или мы собираемся дать этому новому колу шанс.

О, он собирался насладиться следующей частью ее обучения, и гораздо больше, чем просто практическими целями. Она могла выглядеть как соблазнительница в своем новом платье, но ей также нужно было стать соблазнительницей. К счастью для нее, он был извращенцем мирового класса, который неделями фантазировал о ней. Когда он закончит, она сможет справиться со всем, что скажут ее жертвы.

— Ну, это вряд ли можно назвать романтическим ответом, — сказал он, как будто это было только частью ее урока. — Сосредоточься! Кстати, ты отлично выглядишь. Этот лифчик творит чудеса с твоим декольте.

— Подонок, — сказала она, но он поймал ее быстрый взгляд, чтобы убедиться, что он прав. Затем она быстро отвела взгляд, словно смущенная тем, что ее застукали любующейся собой.

Она должна восхищаться собой. Всеми частями своего тела, включая восхитительное декольте, выставленное напоказ. Ее критиковали слишком много и долго, подпитывая чувство стыда. Но это была тема для другого дня. А сейчас у него был для нее еще один сюрприз.

— Засунь кол себе в сапог, Котенок. Ты увидишь, что для этого там есть петля.

Она так и сделала, улыбаясь тому, что ее оружие теперь было скрыто, но все еще в пределах досягаемости.

— Убери и второй тоже, — сказал он, зная, что она всегда носит с собой самодельный колышек из серебра и дерева, хотя, верная их соглашению, она никогда не пыталась использовать его против него.

— Это была отличная идея, кости, — сказала она, когда закончила прятать свои колья. Затем, почти сразу же, ее лицо омрачилось.

От его внимания не ускользнуло, что всякий раз, когда она ослабляла свою бдительность настолько, чтобы наслаждаться будучи с ним, у нее, казалось, возникала судорожная реакция наказать себя за это. Он пока не был в состоянии остановить этот саморазрушительный цикл, но знал, как отвлечь ее от него сегодня. Хорошенечко.

— Я сам делал это раз или два. Хм, все еще что-то не так, — сказал он, обходя ее. — Чего-то не хватает… — Он сделал вид, что задумался, а затем щелкнул пальцами. — Понял! Сними свои трусики.

У нее перехватило дыхание.

— Что?

— Твои панталоны, — повторил он, используя все свое самообладание, чтобы сохранить невозмутимое лицо, хихикая внутри. — Ну, знаешь, трусики, нижнее белье, невыразимые штанишки…

— Ты что, с ума сошел? — перебила она. — Вот здесь я провожу черту! Какое отношение к этому имеет мое нижнее белье? Я не собираюсь показывать мою… мою промежность кому-либо, неважно, что ты говоришь!

У нее появился румянец, но она еще не покраснела.

Он скоро это исправит.

— Послушай, ты не должна никому ничего показывать. Поверь мне, вампир поймет и без твоей демонстрации, что твоя вагина не прикрыта.

— И откуда он это узнает? — отрезала она. — Никаких линий от трусиков?

— Запах, Котенок.

Ах, вот теперь она покраснела.

— Ни один вампир в мире не может ошибиться в этом. Как кошачья мята для кошек. Парень сразу почувствует запах….

— Может, ты прекратишь? — она почти визжала. — Я уловила мысль. Подробностей не надо, ладно? Господи, ну ты и… хам!

Он начал это, чтобы отвлечь ее — и да, потому что она была еще красивее, когда краснела, но ей действительно нужно было преодолеть свою скромность, прежде чем это поставит под угрозу ее жизнь. Ее первая охота была на этой неделе, и она будет готова. Похоже, их предстоящий провокационный разговор будет не единственным уроком для нее сегодня.

— Кроме того, я не вижу в этом необходимости, — добавила она, с видимым усилием пытаясь взять себя в руки. — Ты одел меня в эту дурацкую одежду, я разодета с прической и макияжем, и у них расплавятся уши от моих пошлых шуточек. Если этого недостаточно, чтобы заставить их прокатиться со мной, то я думаю, что это безнадежно.

— Это так, милая, — ответил он, уже совсем не поддразнивая ее. — Ты правда очаровательна, но предположим, что парень предпочитает блондинок? Или брюнеток? Или любит девушек с чуть более пышными формами? Это не новички, которые ищут первую попавшуюся жилу. Эти древние вампиры с разборчивыми вкусами. Нам может понадобиться что-то, чтобы склонить чашу весов. Считай это… рекламой. Неужели это так трудно для тебя? С естественным обонянием вампира, это не значит, что он не может унюхать тебя в первую очередь. — И если она не поняла этого раньше, то поймет после того, что он скажет дальше. — Я сразу могу сказать, когда у тебя месячные, в трусиках ты или без. Некоторые вещи ты просто…

— Ладно, я поняла твою точку зрения! Теперь ее лицо было огненно-красным, но, к ее чести, она сделала несколько глубоких вдохов, а затем встретилась с ним взглядом. — Хорошо, я сделаю это, когда мы поедем в пятницу на охоту. Но не раньше. Я не собираюсь вести переговоры по этому поводу.

— Как скажешь, — согласился он. Пока что.

— Ладно, тогда перейдем к неприятному разговору. Ты же знаешь правила: за каждый румянец и отрицательную реакцию ты должна мне десять миль бега по лесу. Итак, Котенок, кем ты будешь к концу сегодняшнего вечера? Тренированная, победоносная соблазнительница? Или усталый бегун трусцой?

— Триумфальная соблазнительница, — сказала она с восхитительной уверенностью для человека, чьи щеки все еще были покрыты прежним румянцем.

Он указал на стол, который поставил специально для этой цели.

— Давай выясним.

Она села, бросив испуганный взгляд на то, как ее подол задрался еще выше на бедрах. Кости увидел это и фыркнул.

— Собираешься проиграть свое пари еще до того, как я начну?

Дерзко изогнув бровь, она задрала подол платья еще выше, а затем сердито посмотрела на него, восхищающегося открывшимся видом.

— А что касается тебя? — возразила она. — Если я не покраснею и не отодвинусь, ты проиграешь. Интересно, какое наказание я тебе придумаю?

— Думай дальше, — ответил он с усмешкой. — Этого никогда не случится. Затем он сел и вытянул руки. — Игра начинается, милая.

После секундной паузы она вложила свои руки в его. Как только она это сделала, Кости сказал ей, что он действительно думает.

— Ты выглядишь восхитительно, детка. Единственное, что могло бы сделать твой рот еще красивее, если бы он был обернут вокруг моего члена. Бьюсь об заклад, ты сможешь заново запустить мое сердце. Я хочу наклонить тебя, чтобы услышать, как громко ты будешь кричать, когда кончишь. Держу пари, тебе тоже нравится грубость. Как и мне, и я буду трахать тебя, пока ты не устанешь умолять о большем…

— Ой, ой, кто-то уже давно не спал, — перебила она.

Ее тон был холодным, но она уже использовала сарказм как щит, и ее глаза расширились с большим, чем простой интерес. Он провел большими пальцами по бьющемуся пульсу на ее руках, и ее ноги сжались, как будто она чувствовала его прикосновение где-то еще.

Ее глаза расширились, и он пристально посмотрел ей в глаза, позволяя видеть сквозь свою обычную маску.

Да, я имею в виду каждое слово. Да, я намерен сделать все это и даже больше для тебя, и я даже не упоминал, что могу сделать своими клыками, которые ты абсолютно точно полюбишь.

— Я возьму твою грудь в рот, буду лизать твои соски, пока они не станут темно-красными. Так и будет, милая, — подтвердил он, когда она слегка нахмурилась. — Чем больше я буду лизать и покусывать, тем темнее они станут. Позволь мне сообщить тебе один секрет о вампирах — мы направляем кровь туда, где пожелаем.

Ее глаза еще больше расширились, и теперь ее дыхание тоже стало прерывистым. Он погладил ее запястья возле пульсирующих точек, чувствуя и слыша, как учащается ее сердцебиение.

— Я не могу дождаться, чтобы попробовать, какая ты на вкус, — сказал он, понизив голос, в то время как его язык провел по нижней губе. — Ты не захочешь, чтобы я останавливался, даже после того, как полностью обессилеешь. Ты будешь думать, что сгораешь в огне; твоя кожа будет гореть. Я высосу из тебя все соки…а потом выпью твою кровь.

— А? — сказала она. Через несколько мгновений ее осенило, и она посмотрела на его губы со вспышкой эротического ожидания.

Почти сразу же румянец окрасил ее щеки от уха до уха. Она встала так быстро, что ее стул перевернулся. Затем она отошла и начала расхаживать по комнате.

Триумф захлестнул его, и это не имело никакого отношения к тому, что он выиграл их пари. Она не покраснела из-за своей обычной чопорности. О, нет. Ее запах, пульс и выражение глаз выдавали ее. Она покраснела, потому что часть ее хотела, чтобы он сделал все, что он сказал…и остальная часть ее только что поняла это.

Скоро, Котенок. Очень, очень скоро.

Но не сейчас. Она не была готова действовать в соответствии со своим влечением. Она едва могла в этом признаться. Поэтому он продолжал урок, как будто они оба не знали о новом напряжении между ними.

Он тихо рассмеялся.

— О, Котенок, ты так хорошо справлялась! Думаю, ты не смогла отказаться от приятной прогулки в лесу. Прекрасная ночь и для этого тоже. Я чувствую приближение бури.

Она бормотала себе под нос, продолжая расхаживать по комнате. Не свои обычные проклятия в его адрес, а скорее адресованные ей самой.

— И ты еще удивляешься, почему я решил, что ты невинна, — продолжал он. — Я встречал монахинь, которые были более неразборчивы в связях. Я знал, что оральный секс, тебя добьет. Я бы поставил на это свою жизнь.

— У тебя нет жизни, ты мертв, — пробормотала она.

Продолжай убеждать себя в этом. Даже ты в это больше не веришь.

— Напротив, если судить по ощущениям и рефлексам, я живее любого человека. Просто несколько усовершенствованный.

— Усовершенствованный? — Она повернулась к нему лицом. — Ты не компьютер, Кости. Ты убийца.

И снова она, казалось, больше всего на свете хотела убедить себя в этом. Он пожалел бы ее за эту внутреннюю борьбу, если бы она не ошибалась в вампирах в принципе, и в нем в частности, и, самое главное, в себе самой.

Поэтому он только облокотился на спинку, наклонив стул так, чтобы он балансировал на двух ножках. Все это время ее взгляд скользил по нему, как будто она ничего не могла с собой поделать. Он тоже не хотел, чтобы она перестала смотреть. Вот почему его рубашки стали гораздо более облегающими. Его новый серый костюм подчеркивал мускулы, хорошо отточенные после работы с безжалостным надзирателем, когда он был человеком. Тогда его худощавое, крепкое тело было клеймом, признаком бедности. Теперь это было модно.

— Ты тоже убийца, или ты забыла? — наконец-то сказал он добродушным тоном. — Знаешь, те, кто живет в стеклянных домах, не должны бросать камни и все такое прочее. В самом деле, Котенок, почему ты так стесняешься прежней темы? Разве не тот придурок, который трахнул тебя, сначала целовал везде? Только не говори мне, что этот негодяй пренебрег прелюдией.

— Прелюдией?

Новая мрачность в ее голосе заставила его напрячься. Он попытался прочесть выражение ее глаз, но теперь они были закрыты словно ставнями, и ее запах был пропитан болью, в то время как ее шаги стали отрывистыми из-за ярости, которая выходила далеко за пределы того, что могло бы вызвать нормальное свидание на одну ночь. Нет, случилось что-то еще. Нечто худшее.

Как бы там ни было, его дни были сочтены.

— Нет, если только ты не позволяешь ему снять одежду в качестве прелюдии, — продолжала она ломким тоном. — Мы можем не говорить об этом, Кости? Вряд ли это оставит меня в правильном настроении.

— Не волнуйся из-за него, милая, — сказал он ей, убедившись, что в его голосе не слышится ни капли жестокости. — Если я встречу его, я разорву его пополам ради тебя.

И я встречусь с ним. Я тебе обещаю.

— Нет, мы больше не будем говорить о нем, — продолжал он. — Теперь ты готова вернуться за стол?

С этими словами он преувеличенно нахмурился. К его облегчению, на ее лице появилось обычное раздражение. Хорошо. Он больше никогда не хотел видеть такую боль на ее лице.

— Или тебе нужно еще несколько минут, чтобы остыть? — сказал он самым вкрадчивым тоном, чтобы еще больше отвлечь ее от мыслей о прошлом.

Она перестала расхаживать по комнате.

— Я готова. Я просто не была готова до этого.

Она снова села, и он протянул к ней руки. На этот раз она взяла их без колебаний.

— Продолжай, — сказала она тем же тоном, который он слышал от солдат, готовящихся к битве. — Сделай все, что в твоих силах.

Медленная улыбка растянула его губы.

— С удовольствием сделаю все, что в моих силах. Позволь мне рассказать тебе, как я это сделаю…

Не прошло и часа, как она задолжала ему сорок миль.

Пять дней спустя Кости встретил ее у входа в пещеру, а не на своем обычном месте в импровизированной гостиной. Она бросила на него удивленный взгляд, обратив внимание на его полностью черное одеяние. Она не знала, что в кармане у него тоже была черная лыжная маска. Он не стал бы рисковать своими крашеными светлыми волосами, выдающими его на фоне ночного неба, если бы ему понадобилось улететь позже.

Потому что сегодня ночью они охотились.

— Теперь тебе ясны все детали, верно? — сказал он без предисловий. — Ты меня не увидишь, но я буду следить за тобой. Когда ты уйдешь с целью, я последую за тобой. Все, что находится снаружи, прекрасно, но не позволяй ему, повторяю, не позволяй ему завести тебя внутрь каких-либо зданий или домов. Если он попытается силой затащить тебя внутрь, что ты будешь делать?

Она издала раздраженный звук, когда обошла его. Теперь она настолько привыкла к неровному рельефу пещеры, что легко прыгала по земле, которую большинство людей не смогли бы увидеть.

— Ради Бога, Кости, мы уже тысячу раз это обсуждали.

— Что ты будешь делать? — настаивал он.

Она подняла руку.

— Нажму кнопку пейджера в часах, мистер Бонд, Джеймс Бонд. Ты тут же прибежишь. Разделим ужин на двоих.

Он усмехнулся и дружески сжал ее плечо.

— Котенок, ты неправильно меня поняла. Если я вцеплюсь тебе в шею, то не собираюсь делиться.

Это заслужило его пристальный взгляд, но под ним было растущее доверие, которое тянуло его сердце, как тысяча невидимых струн. Когда он подарил ей часы, она пошутила, что они выглядят такими же старыми, как и те, что носил ее дедушка. В этом-то все и дело. Ее цель насторожится, если он увидит, как она нажимает кнопки на современных умных часах, но никто и не взглянет на это состарившееся изделие. В нем также была специальная скрытая кнопка, запрограммированная на отправку сигнала непосредственно на его мобильный телефон. Если она окажется в опасности, достаточно нажать на кнопку, и он будет там.

— Ты наконец скажешь мне, кого мне искать сегодня вечером? — спросила она, ныряя под низкую каменную плиту, скрывавшую от посторонних глаз тропинку в его часть пещеры. — Или я потом узнаю, не того ли парня заколола? Ты был довольно скрытным относительно личности сегодняшней цели. Боишься, что я тебя сдам?

Она спросила последнюю часть с дразнящей ноткой в голосе, но быстрый взгляд, брошенный в его сторону был серьезен.

— Тебе лучше было не знать об этом заранее. Таким образом, никаких случайных промахов. Слово не станет известным, пока не произнесешь вслух.

В конце концов, это была не просто работа. Это было еще одна фишка, которая, как он надеялся, поможет ему свергнуть секретную империю нежити, когда он закончит.

Она не ответила. Она просто перепрыгнула через щель в естественно сформированном сталагмитовом мосту, а затем поднялась по склону, который вел к его нынешним жилым помещениям. Он последовал за ней, нахмурившись, когда ее запах усилился от неудовольствия.

Он оскорбил ее. Он не хотел этого, но разве она забыла, что всего несколько недель назад с радостью продала бы его врагам, не говоря уже о том, чтобы убить его самой?

Она добралась до гостиной и бросила сумочку на диван. Затем она вошла в гримерную, которую он для нее устроил, и закрыла ширму. Большая часть ее новой одежды была там, так как она сказала, что ее мать выбросила бы все ее «шлюшье снаряжение», если бы увидела его. Оказавшись за ширмой, она заговорила.

— Меня забавляет, что ты беспокоишься о моих оговорках по Фрейду. Может, ты и не услышал меня в прошлый раз, но у меня нет друзей. Единственный человек, с которым я разговариваю, кроме бабушки и дедушки, — это моя мама, и она старается держаться подальше от этого.

Он закрыл глаза. Она была более чем оскорблена. Ей было больно, и с помощью своего обычного защитного механизма она прикрывала это сарказмом и колкостями.

Он должен был это исправить.

— Хорошо, милая. Его настоящее имя Серхио, хотя он вполне может сказать тебе другое. Он первый из шести, черные волосы, серые глаза. Итальянский — его родной язык, но он свободно говорит на трех других, так что его английский имеет акцент. Он не очень мускулистый. На самом деле, он может даже показаться тебе мягким, но не позволяй ему обмануть тебя. Ему почти триста лет, и он сильнее, чем ты можешь себе представить. Кроме того, он садист. — Тон Кости потемнел. — Он любит молоденьких. Очень юных. Скажи ему, что ты несовершеннолетняя, и ты пробралась сюда с фальшивым удостоверением личности. Это только еще больше его возбудит. Ты также не можешь убить его сразу, потому что мне нужна кое-какая информация от него самого. Да, и он стоит пятьдесят тысяч долларов.

Из-за внезапно наступившей тишины она перестала переодеваться в вечернее платье. Через несколько мгновений она распахнула ширму в гардеробной, оставшись в одних трусиках и лифчике.

— Деньги, — резко ответила она. — Вот почему ты охотишься на вампиров. Ты наемный убийца!

Он рассматривал каждый дюйм ее кремовой, безупречной кожи, игнорируя хмурый взгляд, который смотрел на него. Если она показывала, то он восхищался.

— Да, именно этим я и занимаюсь. Но не волнуйся. Можно также сказать, что я охотник за головами. Иногда мои клиенты хотят вернуть их живыми.

— Вау, — сказала она в задумчивости. — Я просто думала, что мы охотимся за людьми, которые тебя разозлили.

У него вырвалось фырканье.

— И этого тебе достаточно, чтобы убивать? Кто-то, кто мог бы посмотреть на меня косо? Черт побери, но ты не слишком разборчива. Что, если я гоняюсь за какой-нибудь милой штучкой, которая и мухи не обидит? Значит, все будет в порядке?

Она закрыла экран с большей силой, чем требовалось.

— Никто из вас не может быть милой штучкой. Вы все убийцы. Вот почему это не имело значения. Укажи мне на вампира, и я попытаюсь убить его, потому что в свое время они сделали что-то, чтобы заслужить это.

Если бы она ударила его ножом, это было бы менее болезненно. Хуже того, у него не было никакой защиты, так как он никогда раньше никого не впускал в свое сердце. Он вообще редко позволял кому-либо приблизиться к себе. Потеря всех, кто был ему дорог, когда он был мальчиком, ожесточила его в юном возрасте. Пребывание в тюрьме без надежды на освобождение ожесточило его еще больше. К тому времени, как Ян превратил его в вампира, сердце Кости было практически каменным. Теперь оно стало мягким…и ранимым.

Неужели он лгал себе все это время? Неужели между ними ничего не изменилось? Неужели она все еще видит в нем только чудовище? Неужели она…неужели она все еще хочет убить его?

Она приоткрыла экран достаточно, чтобы показать свое лицо. Что бы она ни увидела в выражении его лица, это заставило ее почти сразу же закрыть его. Кости сжал кулаки, пытаясь восстановить контроль, в то время как напоминал себе, что у нее почти не было благоприятных сравнений вампиров. По ее мнению, он был единственным вампиром, который не пытался убить ее.

— Не каждый вампир похож на тех, кто убил тех девушек, о которых тебе рассказывал Уинстон. Просто тебе не повезло, что ты живешь в Огайо именно в это время. Есть вещи, о которых ты не знаешь.

— Кстати, Уинстон ошибся, — сказала она из-за ширмы. — Я просмотрела имена этих девушек на следующий день, и ни одна из них не была мертва. Они даже не пропали без вести. Одна из них, Сьюзи Кеглер, жила в соседнем городке, но ее родители сказали, что она уехала учиться актерскому мастерству. Чего я не знаю, так это зачем Уинстон выдумал это, но мне далеко до понимания умственной работы призрака….

— Черт возьми! — Крикнул Кости, его самообладание улетучилось. — С кем ты разговаривала, кроме родителей Сьюзи Кеглер? Полиция? Другие семьи?

Какой опасности она себя подвергла?

— Ни с кем. — Ее голос звучал отчасти вызывающе, отчасти неуверенно. — Я ввела их имена в компьютер библиотеки через интернет. Когда ничего не вышло, я просмотрела несколько местных газет, а затем позвонила родителям Сьюзи, сказав, что я телемаркетолог. Вот как было.

Часть его подпитываемой страхом ярости улетучилась. Она была осторожна в своем безрассудстве, если такое сочетание было возможно. Ему придется немедленно стереть записи с камер наблюдения в библиотеке, если они вообще есть. Тогда ни Хеннесси, ни его солдаты не смогут отследить ее, если они запрограммировали оповещения на имена пропавших девушек.

— Не вздумай делать не то, что я тебе говорю, — сказал он, когда смог говорить без крика.

Она высунула голову, гнев заострил ее черты.

— А чего ты ожидал? Чтобы я забыла о более чем дюжине девушек, убитых вампирами, потому что ты сказал мне это? Видишь, вот о чем я говорю! — сказала она, словно отвечая на спор, который вела сама с собой. — Человек не стал бы так себя вести. Только вампир может быть таким безразличным.

Как бы не так. Он видел, как его друзья детства висели на виселице за «преступление» — кражу еды, когда они умирали от голода, и это было сделано людьми. Люди также довели его практически до смерти в исправительной колонии, и он никогда не забудет ужасы, которые совершали работорговцы-люди. Все это делало его тон язвительным.

— Вампиры существуют тысячелетиями, и хотя среди нас есть свои злодеи, большинство из нас выпивает глоток здесь и там, но все уходят. Кроме того, не похоже, что люди не оставили свой болезненный след в мире. Гитлер ведь не был вампиром, верно? Люди могут быть такими же мерзкими, как и мы, и не забывай об этом.

— Да ладно тебе, Кости! — Она отдернула занавеску, показывая, что теперь одета в облегающее зеленое с серебром платье. Затем она принялась накручивать на волосы горячие бигуди. — Не вешай мне лапшу на уши. Ты хочешь сказать, что никогда не убивал невинных людей? Никогда не пил жизнь из кого-то, когда был голоден? Никогда не принуждал женщину, которая сказала «нет»? Черт, единственная причина, по которой ты не убил меня в ту ночь, когда мы встретились, была в том, что ты видел, как светятся мои глаза, так что скажи это тому, кто не знает…

Он поймал бигуди, которые она уронила во время своей тирады. Она увидела, как шевельнулась его рука, и вздрогнула, словно готовясь к удару. Еще один невидимый клинок пронзил его сердце, но на этот раз ярость залечила рану.

— Думаешь, я тебя ударю? — спросил он язвительным тоном. — Ты действительно не знаешь так много, как утверждаешь. Кроме того, что я научил тебя драться, я никогда не подниму на тебя руку. Что касается той ночи, когда мы встретились, ты сделала все возможное, чтобы убить меня. Я думал, что тебя кто-то послал, так что да, я ударил тебя и угрожал тебе, но я не собирался убивать тебя. Нет, я бы пил из твоей шеи и смотрел на тебя зелеными глазами, пока ты не сказал бы мне, кто они такие. Потом я отправил бы тебя обратно со сломанными ногами в качестве предупреждения, но я обещаю тебе — ни в коем случае я не стал бы навязываться тебе. Прости, Котенок. Каждая женщина, с которой я был, хотела, чтобы я был рядом.

Черт побери, в молодости они ему платили!

— Убивал ли я в свое время невинных людей? Да, это так. Когда ты живешь так долго, как я, ты совершаешь ошибки. Ты пытаешься учиться на них. И тебе не следует так быстро судить меня по этому поводу. Без сомнения, ты убивала и невинных.

Стыд, смущение и сомнение промелькнули на ее лице, но тут же ожесточились.

— Единственные люди, которых я убила, были вампиры, которые пытались убить меня первыми.

— Да? Не будь так уверена. Те парни, которых ты убила, ты ждала, что они сначала попытаются тебя укусить? Или ты просто решила, что раз они вампиры и застали тебя в одиночестве, то намереваются убить? Игнорируя очень реальную вероятность того, что они были там, потому что думали, что красивая девушка была горячей, чтобы трахнуть их. — Он понизил голос. — Скажи мне, скольких из них ты убила еще до того, как они показали тебе свои клыки?

Она открыла рот, но ничего не сказала. На ее лице отразилось замешательство, за которым последовали упрямство, отрицание и, наконец, то глубокое отчаяние, которое заставило ее начать охоту на вампиров.

— Показали они свои клыки или нет, это не меняет того факта, что вампиры-зло, и мне этого достаточно.

Он знал, что это говорила ее мать, а не она сама. И все же вышел из себя.

— Чертова женщина с головой мула! Если все вампиры такие мерзкие, как ты утверждаешь, то почему бы мне просто не раздвинуть тебе ноги и не выместить на тебе часть своего зла?

Она взглянула на свои серебряные колья и напряглась, готовая броситься на них, если он пошевелится. Недоверие обожгло его. Он сказал это, чтобы подчеркнуть абсурдность ее аргументации, и она поверила? И думала, что должна защитить себя от этого?

Он прикрыл новый всплеск боли насмешливым фырканьем.

— Тебе никогда не придется беспокоиться об этом. Я же сказал, что не войду, пока меня не пригласят. А теперь поторопись. Тебе предстоит убить еще одного убийцу.

Затем, прежде чем сказать что-то еще, что невольно напугало бы ее, он ушел.

Прошел час, прежде чем его гнев утих настолько, что он снова обрел способность ясно мыслить. К этому времени он уже был в клубе, ожидая ее приезда и гадая, придет ли она. Он оставил ей записку, в которой просил следовать плану, но с тех пор понял, что не давал ей для этого особых оснований.

Что, черт возьми, не так с ним, использующим насмешку над женщиной, рожденной от изнасилования? Не имело значения, что он никогда не сделает ничего подобного, или что она была абсолютно неправа относительно своей роли в их споре. Он мог бы использовать любое количество других способов, чтобы указать на ее фанатичное лицемерие. Его насмешка могла показаться ему до смешного притянутым за уши примером, но для слишком многих женщин это была жестокая реальность. Неудивительно, что она смотрела на свои колья. Сейчас он не стал бы винить ее, даже если бы она использовала их тоже.

Он ненавидел то, что причинил ей боль. Снова. Это было совсем не то, чего он хотел.

Скрежет мотора старого «Форда» заставил его резко обернуться. Облегчение нахлынуло на него, когда он увидел, что она припарковалась в дальнем конце стоянки клуба. Она пришла. Она могла злиться на него, но не отказывалась от их соглашения. И все же ей еще предстояло пройти долгий путь, чтобы преодолеть предубеждения, но она не верила в ту чушь, что бросала в него. Если бы она это сделала, то никогда не оказала бы вампиру свою поддержку.

И она, очевидно, доверяла ему, потому что была здесь.

Она вылезла из грузовика, в последний раз испуганно дернула себя за короткий подол и зашагала к клубу, как будто носила такие платья всю свою жизнь. Головы повернулись, и вышибала бросил на нее один-единственный взгляд, прежде чем помахать ей рукой, приглашая встать в очередь. Она выглядела удивленной, но затем улыбнулась с такой соблазнительностью, что вышибала чуть не споткнулся, торопясь впустить ее внутрь.

Кости пожалел бы парня, если бы она не обладала такой же властью над ним. Когда-нибудь она это поймет. Тогда помоги ему Бог.

Он остался на своем мотоцикле в самом дальнем, самом темном углу парковки. Шлем с опущенным забралом скрывал его лицо от любого, кто случайно его заметил. Мало кто это делал, так как большинство людей парковались как можно ближе ко входу в клуб. Либо выбрали безопасные места под фонарями, поскольку это была едва ли самая приятная часть Кливленда. Кости придерживался глубоких теней, скрывающие его, пока смотрел на приближающихся посетителей, ища свою цель.

Пока никаких признаков Серхио, но, согласно источникам Кости, этот клуб был любимым местом вампиров на выходные. Кости также постоянно следил за своим мобильником на случай, если Серхио приедет раньше него. Видео с камер, которые он спрятал два дня назад, показывало аварийные выходы клуба, а также служебные входы. До сих пор аварийные выходы оставались закрытыми, и только люди-служащие входили и выходили через черный ход.

Что делает его Котенок? Неужели она все еще сердится на него из-за их ссоры? Или она вообще не думала о нем? Его рот скривился.

Наверное, она не думала о нем. Без сомнения, она отбивалась от многочисленных поклонников, попивая джин с тоником. Сейчас он и сам не прочь выпить виски, но для этого придется снять шлем и открыть лицо. Так что он подождет.

Час спустя по нему прокатилась волна энергии, похожая на клочья надвигающегося тумана. Почти сразу же в VIP-зону парковки въехал новый «Мерседес» C-класса. Затем из машины вышел высокий темноволосый вампир и помахал рукой приближающемуся слуге.

Прошли годы с тех пор, как Кости в последний раз видел Серхио, но вампир все еще носил дорогие костюмы, которые подчеркивали его мягкое телосложение скрывающие зад и в нужных местах зауженный. Он был избалованным аристократом в начале семнадцатого века, так что у него не было ни мускулов, ни худобы, которые отличали бедное, суровое воспитание Кости. Но Серхио мог бы уничтожить свой шикарный «Мерседес» голыми руками, если бы захотел, и с его характером не потребовалось бы много времени, чтобы спровоцировать его. Кости видел, как он размозжил череп человеку просто потому, что бедняга принес ему не тот напиток.

Мысль о том, что Серхио мог бы этими же руками дотронуться до Кэт, вызвала в нем вспышку ярости. Серхио остановился и обернулся. Кости оказался на земле прежде, чем другой вампир закончил поворачиваться, и сдержал свою предательскую ауру.

Дурак! выругал он себя. Предупредить свою цель о его присутствии метафизической бомбой ярости? Каждый новичок знал это!

Через мгновение Серхио отбросил все, что чувствовал, и вошел внутрь. Хорошо, значит, Серхио тоже дурак.

Кости остался на земле, заперев свои эмоции за той же стеной, которая защищала их на протяжении веков. Когда он снова взял себя в руки, то встал.

Он не выбирал жизнь охотника на вампиров для Кэт. Она сама выбрала это задолго до того, как встретила его. Она была единственной, кто тоже мог отказаться от выбора. А до тех пор он позаботится, чтобы она убивала только тех вампиров, которые этого заслуживают, и заберет ее, чтобы никто из них не убил ее. Серхио более чем подходил к первой категории. Теперь Кости нужно было выполнить второе.

Всего через двадцать минут Серхио вышел из клуба с Кэт под руку. Она вцепилась в него, как будто нуждалась в его помощи, чтобы удержаться на ногах, и пошатнулась, когда Серхио повел ее к своей машине.

— Прости. Думаю, я выпила слишком много джина с тоником, — услышал Кости ее хриплый смех.

— Не волнуйся, киска, — ответил Серхио, глядя на нее сверху вниз. — Я оближу тебя, и ты почувствуешь себя лучше.

«И я оторву твою голову и брошу к ее ногам», — свирепо подумал Кости, но на этот раз сдержал свой гнев. Другой вампир, казалось, не замечал никого, кроме красивой рыжеволосой девушки, которой он наполовину помог, наполовину поднял на пассажирское сиденье.

Кэт хихикнула.

— О, Котенок обожает, когда ее облизывают.

«Молодец», — подумал Кости, восхищение пробивалось сквозь его ярость. Любой слушатель никогда бы не узнал, что всего неделю назад она бы покраснела от такого подшучивания.

— А я люблю сливки, — сказал Серхио, облизывая губы.

Ублюдок.

Серхио отъехал с такой скоростью, что двум посетителям пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под машину. Должно быть, и впрямь очень хочет заполучить Кэт в какое-нибудь уединенное место.

Кости выключил фары своего мотоцикла и последовал за ним, держась достаточно далеко, чтобы Серхио не услышал его. Серхио ехал так быстро, что было хорошо, что на выбранном им участке шоссе не было большого движения, так как оно вело из города, а не к нему. Кости сдал назад, оставляя больше пространства между их машинами, пока не увидел только слабое красное свечение от задних фар Серхио.

Эти огни оставались на относительно прямой линии в течение нескольких минут. Затем они так резко свернули вправо, что исчезли. В следующую секунду до него донесся крик, слишком высокий, чтобы принадлежать Серхио.

Кости бросил мотоцикл и полетел. Через несколько секунд он увидел «Мерседес», наполовину съехавший в кювет от удара об обочину дороги. Не успел он дойти до нее, как задняя дверь распахнулась. Серхио пронесся сквозь нее, а Кэт выскочила следом. Она приняла на себя первый удар Серхио, направленный на нее, затем перекатилась, чтобы избежать второго. Оба они были так сосредоточены друг на друге, что не заметили, как Кости подлетел к ним сзади.

Серхио бросился на Кэт — и Кости оттащил его назад. Из спины и шеи Серхио торчали колья. Кости схватил их обоих, и Серхио замер, почувствовав на них руки Кости.

— Привет, Серхио, — сказал Кости со злобным удовлетворением.

— Давно пора, — сердито сказала Кэт, но на ее лице отразилось облегчение.

Кости почувствовал то же самое, когда увидел, что с ней все в порядке. Да, из ее руки текла кровь, к тому же у нее был ужасный синяк на плече, но в остальном она была невредима. Серхио был в гораздо худшем состоянии. Еще на один дюйм лезвие войдет в его спину, и он будет слишком мертв, чтобы получить информацию. Не то чтобы Серхио мог хорошо говорить с колом, застрявшим у него в горле, но он попытается.

— Грязный ублюдок, как ты меня нашел? — бессвязно обратился он к Кости

— Я вижу, ты уже познакомился с моим другом, — сказал Кости, поворачивая кол в шее Серхио. — Разве она не чудесна?

Кэт как раз собиралась оторвать рукав, чтобы обернуть им рану, но остановилась, когда Серхио с почти комическим потрясением произнес:

— Ты меня подставил?

— Совершенно верно, киска, — холодно ответила она. — Похоже, ты все-таки не сможешь вылизать мне после этого.

— Она это что-то, не так ли? — Кости насмехался над ним. — Я знал, что ты не откажешься от хорошенькой девушки, ничтожество. Разве не справедливо, что именно тебя заманили в ловушку? У тебя что закончились деньги, поэтому ты вышел поужинать вместо того, чтобы сделать заказ?

То, как напрягся Серхио, с таким же успехом могло быть признанием. От него тоже исходило более сильное зловоние страха-еще один признак того, что Кости знал, во что ввязался. И все же он попытался солгать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, ты знаешь. Насколько я слышал, ты его лучший клиент. Теперь у меня есть только один вопрос к тебе, и я знаю, что ты ответишь мне честно, потому что если нет, — Кости повернул кол в спине Серхио, прижимая его прямо к сердцу, — я буду очень несчастен. Ты знаешь, что происходит, когда я несчастен? Моя рука дергается.

— Что? Что? — всхлипнул Серхио. — Я все скажу тебе! Я скажу!

О, так и будет.

— Где Хеннесси?

При этом имени брови Кэт вопросительно поползли вверх. Кости проигнорировал это. Он не хотел, чтобы она знала, кто такой Хеннесси. Он только хотел, чтобы Серхио сказал ему, где он находится.

— Хеннесси убьет меня, — мрачно сказал Серхио. — Ты не сможешь одолеть его и продолжать жить, чтобы похвастаться этим! Ты не знаешь, что он сделает, если я расскажу. И ты все равно убьешь меня, если я скажу тебе.

Его нужно было еще убедить, не так ли? Кости покрутил кол в шее Серхио, одновременно бренча им в спине, как будто это был медиатор для гитары.

— Смотри, приятель, я обещаю, что не убью тебя, если ты скажешь мне, — сказал Кости, перекрывая крики Серхио. — Это дает тебе шанс сбежать от Хеннесси. Но я клянусь тебе, если ты не скажешь мне, где он, ты умрешь прямо здесь. Тебе выбирать. Сделай это сейчас.

Кэт открыла рот, когда он сказал, что не убьет Серхио.

Кости бросил на нее взгляд, говоривший: «на этот раз не спорь».

Потом он перестал крутить клинок. Серхио перестал кричать, но его голова наклонилась вперед, как будто он был уже мертв.

— Чикаго-Хайтс, южная часть города, — пробормотал Серхио.

Достаточно близко, чтобы провести операцию из Огайо, и достаточно далеко, чтобы заявить о своем невежестве, если кто-то из стражей закона начнет вынюхивать. Не то чтобы они могли это сделать, поскольку люди были главными жертвами. Если это не было связано с защитой тайны вида, стражи закона в основном относились к этому как к «не наша проблема», когда дело касалось людей.

— Большое спасибо, приятель. Какой будет твоя ставка, милая?

Кости вырвал серебряный клинок из спины Серхио и бросил его Кэт. Она поймала его одной рукой, и на ее лице появилось понимание. Как бы Кости ни радовался, убивая самого Серхио, он заслужил смерть от руки того, кого пытался убить так же, как и многих других.

— Ты же обещал! Ты же обещал! — Взвизгнул Серхио, теперь тоже все понимая.

— Да, — коротко ответил кости. — Она не… ты что-то хочешь ему сказать, Котенок?

— Нет, — сказала она и с такой силой вонзила лезвие в грудь Серхио, что ее рука на мгновение исчезла. — Мне надоело с ним разговаривать.

Кости завернул тело Серхио в листы пластика, которые засунул под куртку именно для этой цели. Кэт стряхнула кровь с руки и снова принялась перевязывать рану. Было бы быстрее использовать кровь Серхио для исцеления, но она, казалось, больше хотела избавиться от нее, чем получить еще.

Она удивленно подняла глаза, когда Кости захлопнул багажник, бросив туда тело Серхио. Он опустился на колени рядом с ней и потянулся к ее забинтованной руке.

— Дай посмотреть.

— Все нормально, — отрезала она.

Так оно и было, но это не означало, что он позволит ей истекать кровью. Он отвел ее пальцы в сторону и снял полоски ткани, которыми она обернула рану.

— Отвратительный укус, разорвал плоть вокруг вены. Для этого тебе понадобится кровь. — И лучше его, чем Серхио.

— Я же сказала, что все в порядке, — повторила она.

Она может упрямиться сколько угодно, как только перестанет истекать кровью. Он порезал себе ладонь ножом, а потом полил кровью рану на ее теле.

— Не будь безрассудной. Сколько он взял?

Она взглянула на свою руку, словно вспоминая.

— Думаю, около четырех хороших глотков. Я ударила его ножом в шею так быстро, как только смогла, чтобы отвлечь его от этой мысли. Кстати, где ты был? Я не видела машины позади нас.

Легкий оттенок обиды окрасил ее тон, как будто она думала, что он не добрался туда быстрее, потому что ему было все равно. Ему хотелось прижать ее к себе и сказать, что все это неправда, но она не была к этому готова.

— Так я и думал, — ответил он как можно более непринужденно. — Я ехал на мотоцикле, но держался достаточно далеко, чтобы Серхио не догадался, что за ним следят. Мотоцикл примерно в миле отсюда, вниз по дороге. — И, возможно, все еще едет, если еще не перевернулся. — Я пробежал эту последнюю часть через лес, чтобы было меньше шума, — сказал он, чтобы объяснить свое внезапное появление без мотоцикла.

Когда-нибудь он скажет ей, что может летать, но не сегодня.

Ее кровотечение остановилось, так что он мог отпустить ее, но не хотел. Ещё нет. Она пошевелилась, словно почувствовав это, а затем посмотрела на машину и неуверенно рассмеялась.

— Ничего себе, все разбито. Задняя дверь в клочья.

Его не волновали повреждения машины. Он переживал за нее. — Почему Серхио схватил тебя за запястье, если вы оба сидели на заднем сиденье? Не мог добраться до шеи?

Она вздохнула.

— Нет. Он резво устроился на переднем сиденье и попытался меня облапать, благодаря тебе и твоей идее без трусиков. Я не собиралась этого допустить, поэтому забралась на заднее сиденье и обняла его сзади, чтобы он ничего не заподозрил. Глупо с моей стороны, я знаю, — добавила она, чтобы отвратить критику, которую он не собирался высказывать. — Но я даже не подумала о своих запястьях. Любой другой вампир всегда делал это у моей шеи.

— Да, включая меня, верно? — Сказал Кости, борясь с желанием вытащить тело Серхио из багажника, чтобы он мог растоптать его. — Машина свернула с дороги так быстро, что я подумал, что вы уже растянулись внутри. Что же тогда заставило его действовать так необдуманно?

— Я сказал ему, подойти и взять меня.

Ее голос звучал спокойно, но в нем звучала боль, и она больше не могла смотреть ему в глаза. На мгновение она показалась ему такой же юной и уязвимой, какой должна была бы быть, будь жизнь прекраснее.

— Он в порядке там, в багажнике? — внезапно спросила она, и этот момент уязвимости прошел. У него вырвался смешок.

— Ты хочешь составить ему компанию? — Она многозначительно посмотрела на него. — Нет, но он действительно умер? Я всегда отрубала им головы, чтобы быть уверенной.

— Критикуешь мою работу? — ответил он, забавляясь. — Да, он действительно умер. А сейчас нам нужно убираться отсюда, пока какой-нибудь любопытный водитель не подоспел и не спросил, не нужна ли нам помощь.

Наконец он отпустил ее запястье и встал, обратив внимание на искореженный «Мерседес».

— Нам нужно передвинуть эту машину.

Она тоже встала и с сомнением посмотрела на машину.

— Как же мне вести эту развалину? Любой полицейский, который увидит это, остановит меня!

— Не волнуйся. Сейчас все исправим. — Он достал мобильник и позвонил Тэду.

— Это я, — сказал Кости, когда Тэд ответил. — Похоже, мне все-таки понадобится подъемник. Тебе понравится поездка, это Бенц. Хотя нужно немного поработать над телом.

— Ты, не был нежным? — протянул Тэд. — Представляю себе.

— На этот раз даже не я, приятель. Мы на Плантер-роуд, к югу от клуба. Поторопись, ладно?

— Будет сделано, — ответил Тэд.

Кости повесил трубку. Она наблюдала за ним, приподняв брови в безмолвном вопросе.

— Сиди спокойно, Котенок, наша машина будет здесь через минуту. Не волнуйся, он рядом. Сказал ему, что он может пригодиться мне сегодня вечером. — Конечно, он, вероятно, рассчитывал, что это будет чуть позже вечером. Ты ведь быстро уехала с Серхио, не так ли? Должно быть, он был очень доволен тобой.

Кости не смог сдержать раздражения в своем голосе на этой последней части. Похоже, его ревность распространялась и на мертвых мертвецов. К счастью, Кэт, казалось, ничего не заметила.

— Да, действительно счастлив. Подходящий цвет. Серьезно, Кости, даже если ты отбуксируешь эту машину, в ней все равно слишком много крови, и ты не послушал меня насчет того, чтобы принести чистящие средства. Эту штуку можно было бы по крайней мере зачистить.

Она ведь помнит, что он профессионал, не так ли?

Он снова взял ее за руку. Она повернула запястье вверх, показывая ему, что рваная рана с клыков Серхио теперь исчезли. И все же он не отпускал ее.

«Я не поэтому прикасаюсь к тебе, Котенок. И ты это знаешь».

Она отвела взгляд, но не двинулась с места.

Кости тоже не двигался. Он просто держал ее за руку, чувствуя ее тепло, вибрацию ее крови, бегущей по венам, и ее слабую дрожь от каждого прикосновения его пальцев. Когда она выдохнула, он вдохнул, желая втянуть в себя больше, чем эти легкие струйки.

Он хотел ее каждый страстный вздох, пока ее тело было под ним. Он хотел, чтобы ее мед пропитал его рот и член. Он хотел, чтобы ее ногти впились ему в спину, и чтобы ее крики звенели у него в ушах, когда она кончит.

И если он не изменит направление своих мыслей, то результат его желания вскоре станет настолько очевиден, что он упрется в ее ногу.

Он закрыл глаза. Секунды, потребовавшиеся ему, чтобы восстановить контроль, показались вечностью. Она довела его до грани, даже не попытавшись. Иногда то, что он чувствовал к ней, пугало его.

Она пошевелилась, и затянувшееся молчание заставило ее почувствовать себя неловко. Кости открыл глаза, на этот раз радуясь, что она все еще смотрит в другую сторону. В противном случае, она могла бы увидеть его истинные чувства в его взгляде, а она не должна была этого знать.

— Поверь мне, милая, — наконец сказал он. — Я знаю, что ты не хочешь, но ты должна. Кстати, сегодня ты проделала потрясающую работу, — добавил он, чтобы отвлечь ее от невысказанного напряжения между ними. — Этот кол в спине Серхио был недалеко от его сердца. Это замедлило его, как и тот, что была в его шее. Ты бы заполучила его, даже если бы меня там не было.

Вот почему он так усердно тренировал ее. Если на нее когда-нибудь нападет мастер вампиров, когда она будет одна, ей нужно быть достаточно сильной, чтобы пережить это. Сегодняшний вечер доказал, что так оно и есть.

— Ты сильная, Котенок, — продолжал он. — Радуйся этому.

Ее взгляд наконец встретился с его.

— Радоваться? Это не то слово, которое я бы использовала. Облегчение? Можно и так сказать. Какое облегчение, что я жива и на одного убийцу меньше, рыщущего вокруг в поисках наивных девушек. Но радоваться? — Ее тон стал горьким. — Я была бы рада, если бы была другого происхождения. Я была бы рада, если бы у меня было двое нормальных родителей и куча друзей, а единственное, что я когда-либо убивала, — это время. Или если бы я хоть раз пошла в клуб просто потанцевать и повеселиться вместо того, чтобы искать кого-то, что попытается убить меня. Радость. Это просто… существовать. До следующего раза.

Она отстранилась. Холодный воздух обдал его руку, сменив ее тепло. Она отошла еще на несколько шагов, потом остановилась и полуобернулась, словно ожидая, что он последует за ней.

Нет. Но не в этот раз.

— Чушь, — коротко бросил он.

Ее брови сошлись вместе, когда она нахмурилась.

— Прошу прощения?

— Чушь, я сказал.

Он мог бы стерпеть ее горечь, поскольку кое-что из этого было вполне оправдано, но этот новый приступ саморазрушения? Это была не она, и он не стал бы притворяться, что это так.

— Судьбу не выбирают, как и все остальное в этом мире. У тебя есть то, за что другой человек убил бы, и неважно, что ты презираешь это. У тебя есть мама, которая любит тебя, хотя она и была ужасным человеком, и хороший дом, в который можно вернуться. Так что к черту твоих провинциальных соседей, которые смотрят на тебя свысока из-за того, что у тебя нет отца. Этот мир-большое место, и ты должны играть в нем важную роль.

Ее лицо потемнело от гнева. Он не обратил на это внимания. Она была достаточно умна, чтобы лучше понимать, несмотря на эту неожиданную вспышку жалости.

— Думаешь, все вокруг насвистывают от радости о том, какую жизнь они ведут? Думаешь, каждому дано право выбирать, как сложится его судьба? Прости, милая, но так не бывает. Ты прижимаешь к себе тех, кого любишь, и сражаешься в битвах, которые можешь выиграть, и это, Котенок, так и есть.

— Что ты можешь знать об этом? — отрезала она.

Он рассмеялся так, как того заслуживало ее невежественное замечание. Затем он притянул ее ближе, чтобы она могла видеть каждую черточку его лица.

Ты не имеешь ни малейшего представления о том, через что мне пришлось пройти, так что не говори мне о том, что я знаю.

Ее глаза расширились, а сердцебиение удвоилось. Не слишком ли крепко он ее обнимает? Он расслабил руки, но ее пульс не замедлился. Вместо этого он ускорился, поскольку она продолжала переводить взгляд с его лица на скудное расстояние между ними.

Он придвинулся ближе, пока их тела не разделило совсем небольшое пространство. Ее тепло нарушило это пространство, как и запах. Оба дразнили его, порхая над ним невесомые, но все же нанося ему самые сильные удары. Она сделала короткий резкий вдох и не отодвинулась.

Он пристально смотрел на нее, молча призывая поддаться желанию, которое, как он видел, расцветало в ее глазах. Затем желание едва не сбило его с ног, когда ее взгляд упал на его рот, а кончик языка пробежал по губам, словно готовя их к поцелую.

Очень медленно он провел языком по своей нижней губе, борясь с желанием притянуть ее к себе. Он не испортит этот момент, двигаясь слишком быстро.

Но это твой последний шанс отвернуться, Котенок.

Она уставилась на его рот, ее серые глаза вспыхнули изумрудными искорками от желания. Его самообладание лопнуло, и он наклонил голову…

Прозвучал сигнал автомобиля, нарушая тишину. Затем Кости услышал безошибочно узнаваемый звук тормозящего тягача.

Он повернулся, проклиная себя за то, что позволил чертову восемнадцатиколеснику подкрасться к нему. Потом он узнал машину и проклял Тэда за то, что тот испортил момент, которого он ждал шесть недель. Почему его приятель не появился на десять минут позже?

— Тэд, мерзавец, как хорошо, что ты приехал так быстро! — сказал он язвительным тоном.

Тэд усмехнулся, вылезая из кабины. Несмотря на аппетит пресловутого водителя грузовика, Тэд все еще был таким тощим, что можно было простить его за то, что он питал отвращение к еде.

— Я пропускаю свои шоу из-за тебя, приятель, — поприветствовал его Тэд, широко улыбаясь и глядя через плечо Кости на Кэт. — Надеюсь, я ничего не нарушил между тобой и этой девчонкой. Вам двоим очевидно было хорошо вместе.

— Нет, — сказала она виноватым тоном. — Здесь ничего не происходило!

Тэд рассмеялся и неторопливо направился к разбитому окровавленному «Мерседесу».

— Конечно. Я это вижу.

Кэт взглянула на Кости, чтобы понять, купился ли он на ее отчаянную ложь. Его бровь изогнулась дугой.

«Ни на секунду, Котенок».

Она отвела взгляд, но не смогла спрятаться от правды. Уже нет.

Кости дружески похлопал Тэда по спине.

— Тэд, старина, машина твоя. Просто нужно оттащить ее подальше, и тогда мы озолотимся. Отвези нас на место, к тому времени мы закончим.

— Конечно, приятель. Тебе понравится сзади. Там есть кондиционер. Еще несколько ящиков, на которых можно посидеть. Или ты всегда можешь поехать в машине, — добавил он с кривой усмешкой.

Где ее кровь все еще украшала сиденья? Вряд ли.

— Заднее сиденье подойдет.

Тэд кивнул.

— Тогда давай уложим малыша спать.

Они с Тэдом открыли заднюю дверь тягача. Кэт с любопытством подошла поближе. Она была впечатлена, когда увидела стабилизирующие зажимы автомобиля и усиленный стальной пандус, который опустил Тэд. Кости спрятал улыбку.

Говорил же, что не стоит беспокоиться о том, что нас остановят во время движения.

Кости загнал «Мерседес» на пандус и припарковал его в задней части тягача Тэда. Затем они с Тэдом закрепили его зажимами. Когда это было сделано, он повернулся к Кэт.

— Сейчас вернусь. Мне нужно забрать мотоцикл.

Как и ожидалось, он обнаружил, мотоцикл опрокинувшимся примерно в миле вниз по дороге. К счастью, он не пострадал, поэтому он отвез его обратно в трейлер, а затем загрузил рядом с машиной. Закончив, он позвал Кэт за собой в трейлер.

— Пойдем, Котенок. Твое такси уже ждет.

Она нахмурилась.

— Мы поедем сзади?

— Да. Старина Тэд не хочет, чтобы его видели со мной. Держит нашу дружбу в секрете. Умный парень.

Все это было правдой и никак не связано с тем, почему он предпочел остаться наедине с ней на заднем сиденье, а не сидеть вдвоем с Тэдом в кабине. По взгляду, который она бросила на него, она тоже поняла это.

— Умный, да? — пробормотала она себе под нос, забираясь на заднее сиденье трейлера. — Я ему завидую.

Сначала она отказывалась садиться. Затем, покачиваясь из стороны в сторону от резких движений трейлера, она выбрала коробку на противоположной стороне кабины от того места, где он сидел.

Однако вскоре это вызвало у нее новую тревогу. После ее третьей попытки одернуть юбку, чтобы прикрыть большую часть бедер, Кости сжалился над ней и отдал ей свою куртку.

Она положила ее на колени с явным облегчением.

— Спасибо.

Он не закатил глаза, но это потребовало больших усилий. Да, он сходил с ума от страсти к ней, но не собирался забираться к ней под юбку, как ненормальный школьник.

После этого она, казалось, немного расслабилась. Он позволил тишине затянуться, потому что знал, что она не продлится долго. Не после того, как она все время поглядывала на него и делала глубокий вдох, словно собираясь заговорить, прежде чем отбросить все, что собиралась сказать.

Конечно, будучи ею, то, на чем она в конце концов остановилась, содержало тонко завуалированное колкое замечание для вампира.

— Я знаю, что тебя это не касается, но достаточно ли кислорода в этой штуке?

— Воздуха достаточно. Главное, чтобы не было тяжелого дыхания, — ответил он, вызывающе выгнув бровь.

Она могла притворяться, что между ними ничего не произошло, но он не собирался этого делать.

— Ну, тогда я в безопасности. В полной безопасности, — подчеркнула она.

Медленная улыбка тронула его губы. Леди и в самом деле слишком много протестует.

Она взглянула на его губы, прежде чем быстро поднять взгляд обратно к его глазам. Затем, к своему удивлению, она не отвела взгляда.

Кости молчал. Он просто смотрел на нее, позволяя тишине заполнить все, что она еще не могла сказать.

— Черт, — наконец выдохнула она, словно приходя к давно забытому пониманию.

— Что-то не так?

Его тон был легким, но он никогда не был более серьезным. Судя по выражению ее глаз, она тоже это знала. Ее сердцебиение ускорилось, и она начала ерзать, оглядываясь вокруг, как будто надеясь, что волшебным образом появится выход.

— Так и кто же этот Хеннесси, о котором ты спрашивал? — спросила она, явно пытаясь сменить тему.

Лед пронзил его желание при этом имени.

— Кое-кто очень опасный.

Она уловила перемену в его настроении и воспользовалась своим преимуществом.

— Да, я так и поняла. Серхио, похоже, очень боялся его, хотя я и не думала, что он был бойскаутом. Я так понимаю, он наша следующая цель?

И подпустить ее к Хеннесси? Никогда.

— Да, он тот, кого я выслеживаю, но я пойду за ним один.

Она напряглась.

— Но почему? Ты думаешь, я не справлюсь? Или ты все еще не доверяешь мне хранить все это в секрете? Я думала, мы уже все обсудили!

Великолепно, теперь он оскорбил ее.

— Я так не думал. Но есть некоторые вещи, от которых тебе лучше держаться подальше.

По выражению ее лица было ясно, что она не согласна. Но затем ее хмурый взгляд разгладился, и она простодушно моргнула.

— Ты что-то говорил о том, что Серхио — лучший клиент Хеннесси. Что ты имел в виду? Что Хеннесси сделал с тем, кто тебя нанял? Ты знаешь, или просто взял контракт на него, не спрашивая?

Он подавил смешок. Она дразнит его, чтобы он рассказал ей все, чтобы защитить себя? Умно, но это не сработает.

— Именно поэтому я не стану рассказывать тебе об этом подробнее. Достаточно сказать, что есть причина, по которой Огайо был таким опасным местом для молодых девушек в последнее время. Вот почему я не хочу, чтобы ты гонялась за вампирами без меня. Хеннесси больше, чем просто придурок, который пускает кому-то кровь, когда ему это сходит с рук. Больше не спрашивай.

Ее хмурый взгляд не делал ее менее красивой, но из-за этого ее недовольство становилось более очевидным.

— Ты можешь хотя бы сказать мне, как долго ты охотишься за ним? Это не может быть совершенно секретно.

Он вздохнул, услышав едкие нотки в ее голосе. Она по-прежнему считала, что все дело в доверии. Но если он расскажет ей, почему охотится за Хеннесси, она будет настаивать на своем участии, а он не мог подвергать ее такой опасности. И все же он должен был что-то ей дать.

— На протяжении одиннадцати лет. — У нее отвисла челюсть. — Боже правый! Должно быть, за его голову назначена очень высокая цена! Ну же, что сделал Хеннесси? Если не считать того, что он разозлил кого-то богатого.

Еще одна насмешка, чтобы она могла продолжать вытягивать из него информацию? Или она действительно считает, что его мотивы настолько поверхностны?

Но это не имело значения.

— Не все сводится к деньгам, — сказал он таким тоном, что стало ясно: ничего другого она от него не получит.

Она разочарованно вздохнула. Затем, после нескольких минут раздраженного молчания, она склонила голову набок.

— Как ты стал вампиром?

Этот вопрос одновременно удивил и позабавил его.

— Хочешь взять интервью у вампира, милая? Если мне не изменяет память, репортеру из фильма с таким же названием это не очень понравилось.

Она пожала плечами.

— Откуда мне знать. Я никогда его не видела. Моя мать считала, что это было слишком жестоко.

Как только она это сказала, то рассмеялась над иронией.

Кости тоже улыбнулся, но его улыбка скрывала гнев. Какой же лицемеркой была ее мать, больше озабоченная защитой дочери от вымышленного насилия, чем от реальной опасности охотиться на вампиров в одиночку.

— Тогда хорошо, что ты не смотрела фильм, — сказал он, бросив преувеличенный взгляд на забрызганный кровью «Мерседес». — Бог знает, что могло случиться.

Она усмехнулась, но когда ее смех прекратился, она посмотрела на него с надеждой и ожиданием. Она действительно хотела знать его историю.

— Хорошо, я расскажу тебе, но тогда ты должна ответить на один из моих вопросов. Во всяком случае, у меня есть час, чтобы злиться.

— Услуга за услугу, доктор Лектер? — усмехнулась она. — Прекрасно, но я не вижу в этом смысла. Ты уже все обо мне знаешь.

Всего на мгновение он позволил ей увидеть то, что было вне его контроля.

— Не все, — ответил он со всей страстью, которая горела в нем.

Ее глаза расширились, и она покраснела, признак жара, вспыхнувшего в ней, который Кости практически чувствовал от ее близости. Он также мог видеть это в том, как внезапно напряглись ее соски, и он мог чувствовать это в новом обилии ее аромата. Она попыталась скрыть свой ответ, подняв его куртку повыше, а также спрятала еще одну заминку в дыхании за кашлем, который никого не мог обмануть…

— Когда это случилось? — спросила она в отчаянной попытке разрядить возникшее между ними напряжение. — Когда тебя перевели в другое место?

Он закрыл глаза и откинулся назад.

Ее вздох облегчения одновременно раздражал и радовал его. Да, ты получишь еще одну отсрочку, поскольку сейчас не время и не место. Но скоро я не позволю тебе прятаться от своего желания ко мне, Котенок, и заставлю тебя почувствовать это не только взглядом.

— Дай подумать, это было в 1790 году, и я был в Австралии, — резюмировал он. — Я оказал этому парню одолжение, и он думал, что вернет его, сделав меня вампиром. -

— Ты австралиец? — недоверчиво переспросила она. — Я думала, ты англичанин!

Его улыбка была мрачной.

— Я родился в Англии. Именно там я провел свою юность, но именно в Австралии я превратился в вампира. От части им и являюсь.

Она наклонилась вперед, забыв о своем беспокойстве по поводу его близости.

— Ты должен рассказать подробности.

Он устроился поудобнее на своем ящичном насесте.

— Мне было двадцать четыре, и это случилось всего через месяц после моего дня рождения.

Она хихикнула, глядя на него.

— Боже мой, мы почти одного возраста!

— Конечно, — сказал он, весело фыркнув. — Плюс минус около двухсот лет.

— Э-э, ты знаешь, что я имею в виду, — пробормотала она. — Ты выглядишь гораздо старше своих двадцати четырех лет.

Он рассмеялся.

— Большое спасибо.

Теперь ее румянец появился по другой причине.

— Я просто…

— Тогда все было по-другому, — мягко сказал он. — Люди старели гораздо быстрее. Вы, современные люди, даже не представляете, как хорошо живете.

— Расскажи больше. Пожалуйста, — добавила она почти застенчиво.

Он наклонился вперед. Мало кто знал его настоящие корни, но если она хотела узнать, он ей расскажет.

— Это не было красиво, Котенок. Не так романтично, как в фильмах или книгах. Помнишь, ты говорила мне, что в юности избила этих парней, потому что они называли твою маму шлюхой? Ну, моя мама была шлюхой. Ее звали Пенелопа, и ей было пятнадцать, когда она родила меня. Она и хозяйка борделя были очень дружны, иначе мне никогда бы не позволили там жить. По понятным причинам в борделе содержались только девочки.

Она побледнела, но взгляд ее был тверд. Ей не нравилось то, что она слышала, но она могла справиться с этим.

— Когда я был маленьким, я не знал, что там, где я живу, есть что-то необычное. Все женщины души во мне не чаяли, и я занимался домашними делами, пока не подрос. Мадам Люсиль позже поинтересовалась, не хочу ли я заняться семейным бизнесом. Некоторые из клиентов мужского пола, с наклонностями, обратили на меня внимание, потому что я был хорошеньким. Но к тому времени, когда мадам обратилась ко мне с предложением, я уже знал достаточно, чтобы понять, что не хочу заниматься подобными делами. В то время попрошайничество было обычным занятием в Лондоне. Воровство — тоже, поэтому, чтобы заработать себе на пропитание, я просил милостыню и воровал. Потом, когда мне было семнадцать, моя мама умерла от сифилиса. Ей было всего тридцать три года.

Она побледнела еще больше, и ее рука вздрогнула, как будто она хотела дотянуться до него, но остановилась.

— Продолжай, — сказала она хриплым голосом.

— Две недели спустя Люсиль сообщила мне, что я должен съехать. Я не приносил достаточно денег, чтобы оправдать это место. Не то чтобы она была жестокой, — уточнил он, заметив, как потемнело ее лицо. — Она просто была практична. Другая девушка могла бы занять мою комнату и принести втрое больше денег. И снова она предложила мне выбор-уйти и выйти на улицу или остаться и обслуживать клиентов. Но она было доброй. Люсиль описала меня нескольким знатным женщинам, с которыми была знакома, и они заинтересовались. Так что я мог бы продать себя женщинам, а не мужчинам. Именно это я и сделал.

— Тебе было всего семнадцать, — прошептала она в ужасе.

Да, и это немного старше других девушек, работавших в борделе. Закон тогда еще не догнал мораль, а бедность не делала исключений для молодежи. Но он не сказал ей, что едва ли был там самой молодой шлюхой. Она и так была достаточно бледной.

— Сначала меня обучали женщины в доме, — просто ответил он. — Когда выяснилось, что у меня есть талант к этой работе, Люсиль поддерживала высокий спрос ко мне. Вскоре у меня появилось довольно много постоянных клиенток среди аристократок. Одна из них в конце концов спасла мне жизнь. Видишь ли, я все еще воровал. В один неудачный день я стащил сумочку прямо перед полицейским. Следующее, что я помню, это то, что мне предстояло предстать перед одним из самых злостных лондонских судей по повешению. Моя смерть была почти неизбежна, пока одна из моих клиенток не услышала о моем затруднительном положении и не сжалилась надо мной. Она убедила судью с помощью плотских утех, что отправить меня в новые исправительные колонии будет именно то, что нужно. Несколько недель спустя они отправили меня и шестьдесят два других несчастных придурка в Новый Южный Уэльс.

Он замолчал. Даже спустя столько времени некоторые воспоминания все еще были способны ранить. Из-за цепей появились кровоточащие раны на коже. Бесконечные стоны. Эта вонь. Мольбы умирающих и, что еще хуже, смех охранников.

Кости провел рукой по волосам.

— Я не стану рассказывать тебе о путешествии, скажу только, что оно превзошло любые страдания, которые люди должны были вынести. В тюремной колонии некоторые из нас работали буквально до смерти. У меня было трое приятелей — Тимоти, Чарльз и Ян. Через несколько месяцев Яну удалось сбежать. Затем, почти год спустя, он вернулся.

— Зачем ему возвращаться? — Голос Кэт был мягким. — Разве его не наказали бы за побег?

— Да, конечно, но Ян больше не боялся этого. Мы были на полях, забивая скот, когда на нас напали какие-то туземцы, сражавшиеся против насильственной колонизации англичанами. Они убили охранников и остальных заключенных, кроме Тимоти, Чарльза и меня. Именно тогда среди них появился Ян, но он был другим. Ты можешь догадаться кем. Он был вампиром, и он изменил меня той ночью. Чарльз и Тимоти тоже изменились, но только Тимоти попросил об этом. Чарльз и я все равно изменились, потому что Ян думал, что мы поблагодарим его за это позже.

Ян все еще ждал этой благодарности, и мог продолжать ждать еще.

— Мы прожили у аборигенов несколько лет и поклялись однажды вернуться в Англию. Нам потребовалось почти двадцать лет, чтобы добраться туда.

На мгновение Кости закрыл глаза. Ему тоже потребовалось почти все это время, чтобы принять то, кем он был. Тогда, и только тогда, он смог жить дальше.

Ей тоже нужно было двигаться дальше, и одним из таких шагов был разговор о боли, которую она похоронила внутри.

— Твоя очередь, — сказал он, открывая глаза. — Расскажи мне о том мерзавце, который тебя обидел.

Она вздрогнула, как от удара.

— Боже, Кости, я не хочу говорить об этом. Это унизительно.

Это не должно быть так. Он уже знал достаточно, чтобы понять, это чужой грех, и ее не касается. Пора ей это понять.

— Я только что сказал тебе, что был вором, нищим и шлюхой, — мягко заметил он. — А разве это справедливо, что ты плачешь из-за моего вопроса?

Она выпрямилась настолько, чтобы пожать плечами.

— Это обычная история. Парень встречает девушку, девушка наивна и глупа, парень использует девушку, а потом уходит.

Он выгнул бровь, выжидая.

Она взмахнула руками.

— Прекрасно! Тебе нужны подробности? Я думала, что он действительно заботился обо мне. Он сказал мне, что все понимает, и я попалась на его ложь. Мы дважды ходили на свидания, а потом в третий раз, он сказал, что нужно заехать к нему домой, чтобы захватить что-то, прежде чем мы пойдем в клуб.

Конечно, он это сделал, вероломный ублюдок.

— Когда мы пришли туда, он начал целовать меня, рассказывая мне всю эту чушь о том, что я была особенной для него, — ее голос надломился, и если бы она сжала кулаки еще сильнее, то рисковала сломать себе руки, — но я сказала ему, что это еще слишком рано. Что мы должны подождать, чтобы узнать друг друга получше, что это был мой первый раз. Он не согласился.

Кости молчал. Она не нуждалась ни в каких намеках на месть, горящую в его жилах, как расплавленная кислота. Ей нужно было, чтобы он молчал и слушал, потому что ей нужно было высказаться, даже если она не понимала этого раньше.

— Я… я должна была ударить его. Или сбросить его с себя. Я могла бы, я была сильнее, чем он. Но… я хотела сделать его счастливым.

Ее голос сорвался, плечи опустились, и она больше не могла смотреть на него. Вместо этого она уставилась в пол.

— Он мне действительно нравился. — Страдальчески прошептала она. — Потом, когда он не остановился, я не стала отбиваться. Я даже не пошевелилась. Было не так больно, если я не двигалась…

Ее голос сорвался, и она остановилась, тяжело моргая и вдыхая воспоминания. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не обнять ее, обещая кровавую месть.

Затем, спустя мгновение, она взяла себя в руки.

— Вот и все, — сказала она фальшиво бодрым тоном. — Один несчастный раз, а потом он мне больше не звонил. Сначала я забеспокоилась, подумала, что с ним случилось что-то плохое.

О, что-нибудь случиться. Что-то болезненное, жестокое и очень, очень неизлечимое.

Она издала резкий смешок.

— В следующие выходные я застала его целующимся с другой девушкой в том же клубе, куда мы собирались пойти. Тогда он сказал мне, что я ему никогда по-настоящему не нравилась, и сказал, чтобы я убегала, потому что мне давно пора спать. В ту же ночь я убила своего первого вампира.

Ее голос стал жестким, как будто он был сделан из осколков ее боли.

— В некотором смысле я обязана своей первой охотой на вампиров тому, что меня использовали. Я была так расстроена, что хотела либо умереть, либо убить кого-нибудь. По крайней мере, то, что какая-то тварь попытается разорвать мне горло, гарантировало мне либо одно, либо другое.

И тут она встретилась с ним взглядом. Ее глаза блестели от непролитых слез, а на лице была смесь вызова, гнева и обиды.

— Ты кому-нибудь рассказала? — спросил он, хотя уже знал ответ.

— Нет. Моя мама не поняла бы, и… — она резко пожала плечами, — больше некому было рассказать.

И снова она пережила боль, отказ и стыд в одиночестве, и снова она не заслужила ничего из этого. Он скажет ей это, но не словами. Ещё нет. Она будет только спорить с ними. Вместо этого он наполнил свой взгляд сочувствием, которое она заслуживала.

Она удивленно моргнула. Затем, очень медленно, напряжение немного спало с ее плеч. Когда она уже не горбилась в защитной позе, он потянулся вперед, пока его руки не коснулись воздуха, который стал теплее от жара ее тела.

Она посмотрела на них, потом снова на него.

Он ждал, держа руки в пределах досягаемости-приглашение, которое она могла принять или отвергнуть. Что бы она ни выбрала, он хотел, чтобы она знала, что он здесь.

Она снова посмотрела на его руки, медленно разжимая пальцы…Грузовик дернулся, останавливаясь. Она схватилась за коробку, чтобы не упасть, вместо того чтобы потянуться к нему. Кости вскочил, бормоча проклятия.

Если бы Тэд не был таким хорошим другом, он бы сломал ему ноги за то, что испортил еще один момент между ними.

И момент был упущен. Ее вновь закрытое выражение лица было тому доказательством. Кости вздохнул. Ну что ж. Ничто стоящее никогда не было легким.

— Мы уже почти на месте, и нам еще нужно кое-что сделать, — сказал он, направляясь к разбитой машине. — Открой этот мешок для меня, Котенок.

Она последовала за ним к багажнику «Мерседеса». Кости дал ей строительный мешок для мусора, затем развернул Серхио из пластиковых листов. Одним резким движением он снял голову Серхио и бросил ее в мешок.

— Фу, — сказала она, протягивая ему пакет. — Ты возьми его.

— Брезгуешь? — После всех голов, которые она сама отрубила? Кости ухмыльнулся. — Этот кусок гниющего черепа стоит пятьдесят тысяч долларов. Ты уверена, что не хочешь его немного подержать?

Она сморщила нос.

— Нет, спасибо.

Мгновение спустя задняя дверь с металлическим скрежетом открылась, и появился Тэд.

— Мы на месте, приятель. Надеюсь, у вас обоих все прошло гладко.

Кэт уловила подмигивание Тэда и мгновенно заняла оборонительную позицию.

— Мы просто разговаривали.

Тэд подавил смешок. Кости позволил ей увидеть его улыбку, прежде чем повернулся к Тэду.

— Ну же, приятель. Мы ехали сколько? Пятьдесят минут? Даже близко не хватит времени.

На этот раз Тэд хихикнул громче, но Кэт только нахмурилась.

— Вы двое закончили? — спросила она самым чопорным тоном.

Не совсем, но у него было небольшое дело, о котором нужно было позаботиться.

— Оставайся с Тэдом и трейлером. Я должен кое-что сделать.

— Что? — тут же спросила она.

— У меня есть голова, которую нужно доставить, и я бы предпочел, чтобы ты не вмешивалась. Чем меньше людей знают о тебе, тем лучше.

Теперь она, казалось, была рада остаться у трейлера. Кости в последний раз улыбнулся ей, а затем перекинул сумку с головой Серхио через плечо. Он был в хорошем настроении, и по многим причинам, помимо того, что она чуть не поцеловала его дважды сегодня вечером. Несмотря на всю ее антивампирскую промывку мозгов, она доверяла ему, и не только как своему сопровождающему. Она доверяла ему как человеку, с которым могла поделиться своими секретами. Она также приняла его прошлое без всякого осуждения, которое обычно так быстро высказывала. Мало-помалу она выбиралась из коробки, в которую ее запихнули мама, бабушка с дедушкой и соседи. Скоро она будет свободна.

Она также раскрыла важную деталь, которую, в отличие от других истин, которыми она поделилась с ним сегодня вечером, он действительно мог исправить. Он не мог изменить неприятие ее матери, давление ее бабушки и дедушки, невежество соседей или ужасное обращение этого ублюдка, но он мог позаботиться о том, чтобы она пошла в клуб на свой желанный вечер выпивки, танцев и не убивающих развлечений.

Это будет завтра, потому что, без ее ведома, они собирались на свидание.