В Запретном лесу шумели не успевшие ещё опасть листья, и ветер разносил их шёпот по окрестностям, позволяя услышать его и в замке, стоявшем поодаль. Вообще, Альбус любил его слушать — мягкие переговоры деревьев расслабляли вечно поглощённый деятельностью гениальный ум, приносили успокоение…

Однако в этот день директор Хогвартса стоял возле распахнутого настежь окна в своём кабинете вовсе не для того, чтобы насладиться звуками природы. Знаменитый на весь мир чародей Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор приподнялся на цыпочки и словно школьник любопытно тянул шею, высматривая на дороге, ведущей к замку от Хогсмида, гостя, которого с таким нетерпением ожидал.

— Альбус, ну право слово, — устало проговорила Минерва, расположившаяся в кресле перед его столом и степенно пившая чай. — Вы не могли бы вести себя посолидней?

— Перед кем мне притворяться, Минерва? — патетично вопросил Дамблдор. — Вы ведь видели меня и в костюме шута, и даже с красной звездой на лбу, упаси Мерлин от повторения подобного.

— Упаси Мерлин, — искренне согласилась МакГонагалл, но тут же сощурилась. — Хотя, такое чувство, будто вы желаете именно этого.

Это заявление заставило Альбуса отвернуться от окна.

— Прошу прощения?

— Зачем вы приняли его вызов? — поставив на стол чашку, прошипела Минерва не хуже рассерженной кошки. — Вам было мало скандалов на Турнире в прошлом году, решили закрепить «успех» этим безумным… дракоквиддичем?!

— Ну, Минерва… — Альбус беспомощно развёл руками. — Вы думаете, у меня было право на отказ? Если бы я только попробовал увильнуть, Геллерт бы заявился сюда и поставил перед фактом, что он лично создаст сборную Хогвартса только затем, чтобы потом команда Дурмстранга её разгромила… — понуро опустив голову, Альбус выдохнул: — Я так и знал, что тот орден Мерлина за победу над Томом он мне припомнит.

Ответила на это Минерва не сразу. Сняв очки, она помассировала переносицу — Дамблдор практически слышал, как она мысленно считает для возвращения спокойствия, — после водрузила оправу на место и блеснула стёклами.

— Альбус, — начала она медленно, будто разговаривала с очень трудным в обучении первогодкой, — о чём вы вообще? Орден Мерлина — это почётная…

— Поверьте, Минерва, Геллерт так не считает, — отозвался Дамблдор. Подойдя к своему столу, он из ящика для самых ценных бумаг извлёк бережно хранимый с прошлого года свиток и протянул его заместительнице. — Почитайте, поймёте.

Взглянув на него с подозрением, Минерва всё-таки приняла свиток и развернула. Уже на названии её брови взметнулись вверх.

— «Список самых бессмысленных вещей на свете»?

— У нас было соревнование, — проговорил Альбус, оправдываясь. — Однако вынужден признать, Геллерт нашёл куда больше бессмысленных вещей, чем я. И даже привёл пояснения… Только сразу пропустите пункты с первого по тринадцатый.

— Кхм! — взгляд, поднятый от пергамента, горел возмущением. — «№ 1. Развеселить Минерву МакГонагалл»?!

— Я же говорю, пропускайте…

— О, в самом деле, тут ещё и пояснение! «Самая бессмысленная вещь из всех, которые я когда-либо пытался сделать. И вовсе не во мне проблема, естественно, — врождённое обаяние и чертовская харизма при минимальном использовании волшебной палочки бросили к моим ногам Европу, — а в том, что какой-то экспериментатор-кретин сотворил из куска дерева женщину и подсунул её тебе под видом настоящей, забыв нацепить бирку с уточнением. Эту зануду, запрограммированную на следование правилам и бубнёж, ничего не берёт, и даже я умываю руки». Это, по-вашему, нормально?!

«Ни в коем случае не подпускать Минерву к Геллерту», — сделал для себя мысленную заметку на будущее Альбус, старательно гоня прочь воспоминание о том, как сам активно кивал, когда в вечер подведения итогов соревнования Гриндевальд озвучил ему этот пункт.

— Взгляните лучше на номер сорок девять, — посоветовал Альбус миротворческим тоном. — Там как раз про орден Мерлина.

Посверлив его взглядом ещё немного, Минерва вновь взглянула на лист.

— Что ж, — процедила она гневно, — нахальство и нарциссизм Гриндевальда не были для меня секретом. Так что я даже не особенно удивлена тем, что Мерлин для него «какой-то странный маг с сомнительными заслугами».

Альбус поёжился. Казалось, унижение легендарного мага задело МакГонагалл даже больше, чем строчки Геллерта о ней самой. Как хорошо, что она не прочла пункты с шестого по тринадцатый… Пока.

— Вот и я о чём! — спохватившись, Альбус быстрым движением руки приманил пергамент к себе прежде, чем у зама появилось желание ознакомиться с остальными тезисами. — Геллерт не считает орден Мерлина чем-то почётным, скорее даже наоборот. Поэтому он не упустил бы шанс отыграться.

— И пускай бы отыгрывался, — бессердечно заявила Минерва. — На вас, а не на всей школе!

Альбус очень постарался состроить проникновенный взгляд.

— Вам меня вообще не жалко, Минерва?

Декан Гриффиндора ответила ему очень красноречивым взглядом. Наверное, всё же слишком много нервов они с Геллертом вытрепали ей в минувшем учебном году. Однако стоило Альбусу задуматься над тем, что неплохо было бы принести извинения — за себя и в особенности за отсутствующего, к счастью для него же, Геллерта, — как Фоукс, спокойно дремавший, поднял голову и мелодично курлыкнул, взволнованно взмахнув мощными крыльями. Секунду спустя в дверь неуверенно постучали.

Сердце радостно ухнуло, и Альбус мгновенно позабыл про обиды и извинения.

— Войдите!

Секундная заминка, после которой дверь всё же открылась, и порог перешагнул тот самый человек, которого Альбус высматривал на дороге, так ждал целый день.

— Здравствуйте, профессора, — негромко и будто бы робко приветствовал гость; в его руке был бессменный, потрёпанный годами и путешествиями чемодан.

Альбус светло улыбнулся.

— Добро пожаловать в Хогвартс, Ньют!

Ньютон Скамандер, стесняющийся своего полного имени не меньше, чем Нимфадора Тонкс своего, шагнул вперёд, к самому столу, сердечно пожал руку Альбусу и улыбнулся Минерве — та ответила тем же, посветлев лицом, что Дамблдор не преминул взять на заметку. Впрочем, в отличие от тех времён, когда Ньют был чудаковатым с подозрением на опасность для общества студентом и молодым энтузиастом, на которого реагировали преимущественно настороженно, сейчас мистер Скамандер, кавалер ордена Мерлина второго класса, выдающийся исследователь с мировым именем, у большей части людей вызывал улыбку. Пусть даже он остался всё таким же эксцентричным и несколько социопатичным, как в двадцать лет. «Когда у тебя на груди висит орден Мерлина, общественность начинает смотреть по-другому», — философски заметил Альбус, причисляя к примерам этого явления помимо Ньюта ещё и себя, и, конечно же, Геллерта.

По кабинету промелькнула ало-золотая тень — это феникс, снявшись со своей жерди, сделал круг над головами собравшихся, прежде чем изящно спланировать на высокую спинку незанятого кресла, приготовленного для гостя.

— Фоукс! — Ньют просиял, протянул руку, и феникс сам об неё потёрся — честь, которой удостаивались немногие. — Я тоже рад тебя видеть, приятель…

— Больше, кажется, чем нас, — с улыбкой поддел его Альбус.

Скамандер тут же отдёрнул руку и покосился куда-то в сторону.

— Вы не подумайте, Альбус, Минерва, встрече с вами я тоже очень рад, — проговорил он, обращаясь скорее к портрету Армандо Диппета, чем к ныне живущим профессорам. — Вот только Фоукс… Я привязан к нему, вы знаете, Альбус.

— Знаю, — весело подтвердил Дамблдор и пояснил заместительнице: — Настолько, что во времена своей учёбы в школе мистер Скамандер выманивал Фоукса из моего кабинета, чтобы провести с ним время… вместо уроков, конечно же, — Ньют на это беспомощно пожал плечами, словно показывал, что не видел альтернатив. — Сколько же раз мне приходилось его прикрывать перед директором Блэком?..

— Давайте об этом не будем, — быстро перебил его Скамандер и опустился в кресло, поставив возле себя потрёпанный чемоданчик, из которого доносилось негромкое шебуршание. — Лучше расскажите, что за новая затея у вас, Альбус? Ваше письмо меня…

— Шокировало? — подсказала Минерва с абсолютно серьёзным лицом. — Заставило покрутить у виска пальцем?

— Заинтриговало, скорее, — Ньют с любопытством посмотрел на неё, но ничего не спросил.

— Это действительно интригующе, — закивал Альбус, игнорируя хмыканье Минервы. — Видите ли, Ньют, один мой старинный друг прислал мне вызов на своего рода сражение: состязание между сборными Хогвартса и Дурмстранга в необычном виде квиддича.

— Который ими, собственно, и был придуман, — добавила Минерва.

— К зарождению этой идеи я не имею ни малейшего отношения, — возразил Альбус. — Она целиком и полностью принадлежит Геллерту.

Отвлёкшийся было на то, чтобы погладить Фоукса, перебравшегося к нему на плечо, Ньют на последних словах вскинул голову.

— Здесь как-то замешан Гриндевальд?

Профессора обменялись удивлёнными взглядами.

— А разве вы не слышали? Та новость наделала много шума две недели назад… — в глазах их гостя по-прежнему не было понимания, и Минерва уточнила: — Ну а Турнир Трёх Волшебников в прошлом учебном году?..

— Ах, нет, я за ним не следил, — махнул рукой Ньют, явно недоумевая, почему такой, на его взгляд, мелочи уделено сколько внимания. — Весь прошлый год мы с Тиной путешествовали по Южной Америке — вы себе не представляете, сколько приключений нас ждало в джунглях Амазонки!..

— То есть, вы не в курсе, что Геллерт представлял Дурмстранг на Турнире? — поспешил прервать его Альбус — знал, что если вовремя его не остановить, Скамандер может рассказывать долго. Впрочем, то, что он в свои почти сто был способен так же, как в восемнадцать, лазить по дебрям в поисках неизученных тварей, делало ему честь. — А после захватил лорда Волан-де-Морта, за что получил от Международной конфедерации магов помилование?

Ньют как-то сразу напрягся, даже помрачнел, что было редкостью для него. Даже не применяя легилименцию, Альбус буквально видел, как в его голубых глазах замелькали воспоминания: Нью-Йорк, дождливый декабрь двадцать шестого, то, что Гриндевальд тогда натворил, притворяясь главой Департамента защиты магического правопорядка…

— Нет, не знал, — просто сказал Ньют.

— В общем, Геллерт получил помилование, — повторил Альбус, пригладив бороду; на миг сделалось как-то стыдно за друга. — Более того, он стал — теряюсь в догадках, как именно он ухитрился это провернуть, — директором Дурмстранга, и теперь его школа вызывает нашу на бой. Сражение предварительно назначено на май; и для того, чтобы подготовить к этому времени команду, способную сыграть в квиддич на драконах, мне и нужна ваша помощь, Ньют.

На несколько секунд Скамандер замер с выпрямленной спиной, широко распахнутыми глазами глядя на Альбуса, стоявшего за своим рабочим столом. Затем он поднялся и прошёлся по кабинету от стены к стене.

— Вы ведь понимаете, как это сложно, да? — взволнованно протараторил он, остановившись в центре комнаты. — За столь короткий срок — практически невозможно!

Альбус печально вздохнул.

— К сожалению, в моём распоряжении нет варианта сослаться на невозможность затеи, — сказал он. — Геллерт слишком загорелся этой идеей, он не позволит мне отступить. К тому же, — Дамблдор не сдержался, и в его голос проник гриффиндорский азарт, — разве я могу позволить ему победить?

— И всё-таки это ваши личные счёты! — обвиняюще воскликнула Минерва.

Поправив очки, Альбус принял вид умудрённого опытом старца.

— Видите ли, моя дорогая Минерва, Хогвартс и его директора неразделимы: замок является частью наших сердец, и каждый отзвук восторга, каждый удар…

— Достаточно, профессор Дамблдор, — остановила его Минерва, подняв руку. — Мы все знаем, как долго вы можете продолжать в том же духе.

Альбус весело сверкнул глазами.

— Так я вас убедил?

— Что? — Ньют встрепенулся, вырвавшись из пелены мыслей. — Я… да, я с удовольствием помогу вам, хотя, по правде сказать, уже довольно давно не работал с драконами. В последнее время я занимаюсь книззлами, а также огневицами — на самом деле, именно за ними мы с Тиной отправились в Бразилию, когда до нас дошли известия о целой колонии камуфлори в Венесуэле, так что лишь побывав там мы отправились… — его чемодан вдруг затрясся, один из замков отщёлкнул; кто-то принялся царапаться внутри кейса, явно желая выбраться наружу. Быстро вернувшись к креслу, Ньют опустился на одно колено и защёлкнул замок. — Тише, тише, посидите спокойно… Простите, — добавил он, обращаясь к профессорам. — Этот замок… всё никак не починю.

— Позволите? — вежливо предложила Минерва, берясь за палочку, но Скамандер сделал вид, что не услышал её.

— Сложности заключаются в том, — продолжил Ньют, вновь сев в кресло и принявшись механически разглаживать складки на рукавах, — что для вашей затеи нужны молодые драконы никак не старше трёх лет — к этому возрасту они уже довольно велики и сильны, чтобы выдержать вес человека, но ещё не огромны и не обладают мощным пламенем. Самцы, да, определённо — самки всех известных науке пород намного более агрессивны. При этом, желательно, рождённые и выращенные в заповедниках, то есть привыкшие к людям.

— Хм, это в самом деле ограничивает круг поисков, — проговорил Альбус задумчиво. «Кроме того, насколько я его знаю, Геллерт не преминёт попытаться подложить мне свинью уже на начальных этапах. То есть, можно ожидать, что наём драконов может превратиться в большую проблему…»

— Можем обратиться к Чарльзу Уизли, — понимая, что решать этот вопрос всё же придётся, Минерва оставила на время осуждение и стала предлагать варианты. — В прошлом году именно его исследовательская группа предоставила нам драконов для Турнира.

— Я слышал о мистере Уизли, — кивнул Ньют, переводя взгляд с директора на его зама и обратно. — Судя по публикациям, весьма способный юноша. Насколько помню, он работает в Румынии?

— Именно, — подтвердил Альбус — и тут его осенило. Он сконфузился. — Румыния — она ведь близко к Болгарии…

— А Болгария — зона влияния Дурмстранга, — безрадостно подхватила Минерва, угадав его мысль. — И Гриндевальд…

— …вряд ли упустит возможность вставить нам палки в колёса, — закончил за неё Альбус со вздохом. — Поэтому нужно связаться с Чарли как можно скорее и, как выражается молодёжь, «застолбить» драконов прежде, чем Геллерт совершит какое-нибудь поползновение в их сторону.

— Согласна, — кивнула Минерва. Её лицо посуровело, губы сжались в тонкую линию, глаза загорелись опасным огнём — такую Минерву МакГонагалл боялись все. Во времена ученичества даже нынешние Пожиратели Смерти, даже сама Белла Лестрейндж опасались гневить декана Гриффиндора.

— Тогда, Минерва, будьте добры, напишите Чарли письмо, — попросил Альбус; к такой Минерве он более чем привык за все те годы, что работал с ней бок о бок (потому, отчасти, что самолично нередко доводил её до такого состояния), а потому отнёсся к грозной ауре своей заместительницы спокойно. В отличие от него Ньют ощутимо напрягся и вжал голову в плечи, искоса поглядывая на МакГонагалл. — Мы отправим послание с Фоуксом, чтобы было быстрее.

— Хорошо, — согласилась МакГонагалл и притянула к себе пергамент и перо с чернильницей.

Довольный собой, Альбус ухмыльнулся в бороду и повернулся к Скамандеру.

— Итак, Ньют, теперь поговорим о материальной составляющей вашей помощи нам…

— Не стоит, Альбус, — вежливо прервав его, покачал головой Ньют. — С Хогвартса я не стану брать денег за консультации. Особенно учитывая, что речь идёт о победе над Гриндевальдом.

Альбус умилённо улыбнулся своему бывшему ученику. Минерва, подняв голову от пергамента, воскликнула:

— Вы истинный патриот, мистер Скамандер!

Ньют неопределённо пожал плечами и легко пихнул ногой вновь задрожавший чемодан.

— У меня с Гриндевальдом свои счёты.

— Ньют, — с мягком укором произнёс Дамблдор, — как бывший студент Пуффендуя…

— Вы надёжны, верны и честны, — Минерва с уважением протянула руку, и Скамандер после заминки её пожал, явно не понимая, что вообще происходит. — Хогвартс благодарен вам за это.

Альбус усмехнулся и, встретившись взглядом с замом, за спиной Ньюта шутливо отдал честь, на что Минерва раздражённо дёрнула плечом. Кажется, и в самом деле она переобщалась в том году с Геллертом — в последние месяцы и в ней росток военщины пробился…

Дверь слетела с петель, никого не спросив. Все трое волшебников резко повернулись ко входу, Альбус и Минерва выхватили палочки, ожидая чего угодно, а скорее всего решившего эффектно появиться Гриндевальда…

— ЭТО ПРАВДА?! — проревел Хагрид. Фоукс, грациозно рухнув с плеча Ньюта, проскользнул под его креслом и скрылся за чемоданом.

— Мерлин и Моргана, Хагрид, что стряслось?! — всполошилась МакГонагалл.

Лесничий, кажется, её не слышал.

— Это правда! — крикнул он с восторгом и вдруг бросился вперёд.

Мгновенно среагировав, Ньют с завидным проворством перескочил через кресло, чтобы хоть какая-то преграда была между ним и подбежавшим великаном, и попятился, пока не упёрся в стол директора.

— Мистер Скамандер! — Хагрид затормозил перед креслом, едва в него не врубившись, и взволнованно взмахнул руками. — Это правда вы… В школе!.. А я!.. Я так рад, сэр!..

— Ньют, знакомьтесь, это наш преподаватель ухода за магическими существами, Рубеус Хагрид, — Альбус решил держаться так, словно бы ничего особенно не происходит — в большей части случаев эта тактика успешно работает.

— Мм… очень приятно, профессор Хагрид, — произнёс Ньют и, сделав осторожный, мелкий шаг вперёд, встал вплотную к креслу и очень медленно протянул леснику руку, при этом не разрывая с ним зрительного контакта — словно дикое животное приручал, право слово! Впрочем, с учётом того, что Хагрида-в-восторге — раскрасневшегося до корней всклоченных волос, с бородой врастопырку и маньячно блестящими глазами — он имел сомнительное счастье лицезреть в первый раз, да ещё и при обстоятельствах с вышибанием двери директорского кабинета, Скамандера можно было понять.

Несколько мгновений Хагрид смотрел на его протянутую руку так, словно не верил своему счастью. Затем порывисто схватил её и с чувством потряс.

— А мне-то как приятно, сэр! Я ж ваши книжки, это, с детства читал, рос на них, вы понимаете… Я даже первого акромантула, которого вывел, Ньютоном назвал — в вашу честь!..

— Первого, Хагрид? — проговорила Минерва, хмуря брови. — Мне казалось, Арагог был первым и единственным.

Хагрид застыл на полуслове с открытым ртом, боясь вздохнуть. Глаза его испуганно забегали.

— Ну… это… то есть… в общем… я, это, ещё одного… он потом, того…

— Умер? — уточнил Ньют с сочувствием. Может, лесник его всё ещё и пугал, но зверушек Скамандер любил.

Уставившись на свои ботинки, Хагрид мелко помотал головой.

Чернильница на столе рядом с рукой Минервы задрожала, позвякивая крышечкой. Дело отчётливо пахло жареным.

— Совсем забыл, Ньют! — воскликнул Альбус; проворно обогнув стол, он вцепился в рукав гостя и потащил удивлённо наблюдающего за сценой Скамандера (не забывшего, однако, прихватить свой чемодан) к двери. — Я ведь хотел познакомить вас с остальными профессорами!..

— Минерва, вы же писали письмо мистеру Уизли, — Альбус пытливо прищурился и помахал пергаментом перед своим замом. — Почему же ответ он написал мне?

— Альбус, вы действительно считаете, что я поставила бы своё имя под подобной просьбой? — с убийственной вежливостью и непоколебимостью уточнила Минерва. — Что до вашего почерка — как, вы думаете, я все годы заполняла документацию, которой по идее должны были заниматься вы?

— Я должен был что-то заполнять? — изумился Альбус. МакГонагалл поджала губы, и он быстро добавил: — Спасибо, Минерва. Я не знаю, что бы я делал без вас.

Она с достоинством наклонила голову, принимая благодарность, и взяла лежавший на столе конверт, в котором пришло письмо от Чарли. Достав из него несколько бланков, Минерва пробежала по ним взглядом и серьёзно сказала:

— Вам пора поговорить с Гриндевальдом, Альбус. Обсудить детали предстоящего матча.

Дамблдор встрепенулся.

— То есть вы…

— Смирилась, — Минерва вручила ему бланки и поднялась из кресла, расправила плечи. — Кроме того, я не могу допустить, чтобы Хогвартс проиграл и этот бой.

— В прошлом году на Турнире у Седрика просто не было шансов, — резонно заметил Альбус.

— У нашей школы бы они были, не потакай вы чемпиону из Дурмстранга, — возразила Минерва, но без прежнего запала, с которым она долгие месяцы кидалась на него из-за одобрения участия Геллерта в Турнире. Теперь она добавила ровно: — Впрочем, что сделано, то сделано. Нам необходимо сосредоточиться на настоящем, а лично вам — поговорить с Гриндевальдом.

— Я так и поступлю, Минерва, — кивнул Альбус. — Благодарю за вашу помощь и советы.

Когда Минерва ушла, Альбус откинулся на спинку кресла и какое-то время просто сидел, предаваясь размышлениям. МакГонагалл была права — пришла пора обговорить с Геллертом детали, ведь всё ещё непонятно, как именно будет проходить игра, и где, и по каким правилам…

«А ведь наверняка Попечительский совет и Министерство запретят участвовать несовершеннолетним, — размышлял Альбус, уставившись в красивый сводчатый потолок своего кабинета. — Тогда придётся, что ли, набирать команду из семикурсников? Среди них есть хорошие игроки, однако собрать целую команду, хм…»

Здесь определённо было над чем подумать. А пока Альбус, собравшись с духом, подошёл к камину и, взяв из горшочка летучий порох, бросил его в огонь и сунул в изумрудное пламя голову.

— Дурмстранг, кабинет директора.

Пришлось подождать, но наконец его подключили. Первым, что Альбус увидел, были начищенные до блеска сапоги на закинутых одна на одну ногах.

— Альбус.

— Геллерт, — Дамблдор поднял взгляд и улыбнулся другу. Тот сидел в кресле перед камином и неспешно катал в стакане что-то коричневое; кубики льда мягко постукивали по стенкам, неожиданно маняще после долгого дня. Судя по смешку Гриндевальда, взгляд Альбуса выдал мысли. — Впусти меня.

— Я не думаю, что это уместно, — чопорно возвестил Гриндевальд. С аккуратно зачёсанными назад волосами и величественным выражением на гладко выбритом лице он казался более чем на своём месте в довольно мрачной комнате с каменными стенами и массивной мебелью из тёмного дерева. — О визите не было договорено заранее, а в Дурмстранге не принято впускать посторонних, заявившихся без приглашения.

Альбус нетерпеливо дёрнул головой. Ну вот почему он всегда выбирает такой момент для своих выступлений?.. Альбус решил попробовать надавить на жалость.

— Геллерт, я старый больной человек, а ты вынуждаешь меня утруждать колени…

Впрочем, он сглупил: общаясь с Минервой и прочими коллегами, Альбус подзабыл, что у Геллерта давить не на что.

— Меня всё устраивает, — отрезал Гриндевальд и сделал глоток из стакана. — Вы знаете правила, герр Дамблдор: если что-то не нравится — шлите письма.

— Которые ты сжигаешь.

— У тебя, между прочим, научился в прошлом году, — спокойно парировал Геллерт. — И нет, я не делаю этого сам. Для подобного есть младшекурсники, которым нужно тренировать огненные чары. Лучше так, чем на учебниках — оказалось, они дорогие.

Альбус не сдержал улыбки.

— Вот теперь ты говоришь как ответственный директор школы, Геллерт.

— А за такое можно и кочергой, — обиделся Гриндевальд и даже взмахом руки поднял из подставки обозначенный предмет. Проводив проплывшую перед лицом кочергу настороженным взглядом, Альбус сказал:

— Послушай, я тоже рад тебя видеть, однако давай всё-таки поговорим серьёзно, мой друг. Для того чтобы провести матч, нужны правила новой игры, стратегия переговоров с министерскими Департаментами игр и спорта и контроля за животными, а также с Попечительскими советами и родителями игроков… По правде сказать, обсудить нужно много чего.

Геллерт капризно поджал губы, поболтал напиток в своём стакане. Альбус терпеливо ждал.

— Na gut[1], я согласен, — в конце концов выдал Гриндевальд таким тоном, словно делал одолжение. — Встретимся в воскресенье перед открытием в заведении твоего брата. Только скажи ему, чтобы вытравил тараканов перед моим приходом.

— У Аба их нет, — откликнулся Альбус; немного подумав, добавил: — Кстати, Геллерт, если сочтёшь необходимым, можешь привести помощника. Вместе со мной придёт человек, который согласился оказать мне помощь в устройстве всего.

— Фрау МакГонагалл? — Геллерт выпрямился в кресле. — Ты смог её уговорить?

— Нет, я говорю не о Минерве, — хитрая улыбка так и просилась на лицо, и Альбус позволил её себе. — А ты хотел бы её увидеть?

— Мне пришло в голову несколько новых способов, как вывести её из себя, — мгновенно нашёлся с ответом Геллерт. — Рано или поздно мы с ней встретимся, и тогда…

— Ты всё-таки признаешься ей в своих чувствах, да?

— Ну нарываешься же, mein lieber Freund[2]! — умильно пропел Геллерт, и кочерга просвистела в опасной близости от макушки Альбуса, успевшего вовремя пригнуться.

— Правда любимый, Геллерт? — всё так же хитро уточнил Альбус.

И прежде, чем кочерга обрушилась на него, с весёлым смехом вытащил голову из камина.

Перед входом в «Кабанью голову» Ньют неловко замялся.

— Альбус, я всё ещё не уверен, что это хорошая идея, — проговорил он с сомнением. — Мы с Гриндевальдом никогда не ладили.

— Нонсенс! — воскликнул Альбус, вцепившись в его локоть и настойчиво потянув к двери. — Со стороны Геллерта вам вовсе нечего бояться, Ньют. Он изменился с тех времён, когда вы его знали.

Скамандер продолжил что-то бормотать, однако умолк, когда оказался в полутёмной главной комнате трактира. Из-за стойки навстречу им вышел Аберфорт.

— Скамандер? — Аб удивлённо вскинул брови. — А где?.. — и, не закончив, посмотрел на Альбуса почти зло. — Вы с твоим дружком, что, не могли на МакГонагалл остановиться? Ты хоть знаешь, как часто она стала ко мне заходить после ваших выходок?!..

— Мне пора ревновать?

На голос за спиной Альбус обернулся и приветливо помахал рукой возникшему в дверях Геллерту — явившемуся в гордом, естественно, одиночестве, — другой продолжая цепко держать за локоть дёрнувшегося Ньюта. Разглядев его лицо, Гриндевальд нахмурился. Скамандер, впрочем, ответил ему типичным взглядом недовольного пуффендуйца, способным весьма красноречиво расписать оппоненту, что этот самый пуффендуец о нём думает.

Посмотрев на них, Аб хмыкнул.

— Разбирайтесь сами, — заявил он и побрёл обратно в комнату за барной стойкой. — Никакой алкоголь на полках не трогать!

— Чаю тогда хоть завари, — пренебрежительно бросил Геллерт. — Что за сервис?

— Скажи спасибо, что вообще впустил, — Аб сплюнул прямо на пол в направлении Гриндевальда и ушёл.

— Я сам заварю чай, — миролюбиво предложил Альбус и взмахнул палочкой. — Давайте присядем, мои друзья.

И они сели: Ньют — рядом с Альбусом, Геллерт — напротив них, пиля обоих попеременно раздражённым взглядом, легко притопывая. Включив обычную для Хогвартса стратегию «Делай вид, что всё так, как и должно быть, даже если вокруг творится какая-то жесть», Дамблдор с умиротворённым видом заварил чай в сотворённом чайнике и наполнил им также созданные магией кружки.

Сделав глоток, Геллерт громко стукнул чашкой по столу.

— Also[3], это и есть твой доверенный помощник? Человек, известный тем, что устраивает переполох в любом городе, куда попадает?

— Из ваших уст, мистер Гриндевальд, это обвинение звучит неуместно, — ответил Ньют, расправив плечи и уверенно глядя в лицо Геллерту.

— Давайте признаем, что мы все — известные бедокуры, — поспешил вмешаться Альбус. За годы работы в школе он хорошо изучил факультетский характер на первый взгляд тихих пуффендуйцев — и не приведи Мерлин вам разозлить их по-настоящему! — Так и тот факт, что всё, что было, в прошлом. Теперь никто из нас не враг другому.

— Я доверяю вашему суждению, Альбус, — отозвался Ньют и отвёл взгляд, вновь слегка ссутулившись, словно хотел казаться меньше и незаметнее.

— Тем более что какой-то ботаник не может быть врагом мне, — хмыкнул Геллерт.

— Я зоолог, чтобы вы знали, — тихо проговорил Ньют, разглядывая кружку.

— Он знает, — Альбус под столом пнул Геллерта в голень. — В прошлом году во время Турнира Трёх Волшебников Геллерт с большим интересом изучал ваши работы о драконах, Ньют.

От ответного пинка он смог уклониться и доверительно улыбнулся поднявшему глаза Скамандеру.

— Скажу вам больше: Геллерт очень хвалил их и восторгался глубиной анализа…

— Verdammt[4], Альбус! — вспылил Гриндевальд, порывисто сжав кулаки. — Не испытывай моё терпение! Давай обсудим, что необходимо, и разойдёмся заниматься каждый своими делами!

— Но ты ведь понимаешь, что это не последняя наша организационная встреча, так? — уточнил Альбус самым милым тоном, про себя победно вскидывая в воздух кулак.

Игра на нервах началась, и пока счёт «один — ноль» в его пользу.

Встреча в «Кабаньей голове» дала начало осмысленной подготовке к предстоящему состязанию — Минерва охарактеризовала это событие как «Ну наконец-то вы перестали валять дурака». В переговорах был задействован круг людей настолько широкий, что в кабинете директора стремительно кончался запас летучего пороха, расходуемого на постоянные перемещения и беседы посредством каминной связи.

Шли дни, и каждый из них был хуже предыдущего. Всё чаще Альбуса посещали мысли, что сигануть с Астрономической башни — не такая уж и плохая альтернатива происходящему. Останавливало его лишь осознание, что большая часть окружения хотела именно этого.

Больше всех его суицида жаждали трое: Минерва МакГонагалл, Люциус Малфой и Геллерт Гриндевальд. Причём если Геллерт, доводя лучшего друга до мыслей о самоубийстве, попросту развлекался, а Люциус затаил, на взгляд Альбуса, совершенно беспричинную злобу (наконец-то у Попечительского совета реально интересное дело, радоваться должно!), то Минерву даже можно понять. Дело в том, что все директорские обязанности по уши занятого Альбуса благополучно — и традиционно — свалились на неё; более того, кто-то — ярый фанат МакГонагалл, не иначе — включил её в совет организаторов. В общем, теперь двадцать часов в сутки (то есть все, когда бодрствовала) Минерва дышала пламенем на любого, кто осмеливался подойти к ней. На фоне этого как-то раз вечером, придя в учительскую на чай после посещения гостиной своего факультета, Северус — предварительно убедившись, что замдиректора в комнате нет — озвучил популярное среди слизеринцев предложение поместить на эмблему Гриффиндора вместо всем надоевшего льва огнедышащего дракона. Идея, кстати, отчаянно понравилась преподавателям.

— Особенно это актуально в связи со внезапно прорезавшейся любовью нашего уважаемого директора-гриффиндорца к драконам, — прокомментировал Филиус.

— А также к человеку, умудрившемуся раздраконить половину нашего Министерства магии, — весело добавила Помона, а Альбусу пришлось отмалчиваться — крыть было попросту нечем.

Геллерт и в самом деле был занят исключительно тем, что критиковал. Предложения по правилам, дате и месту проведения матча, списки сотрудников Министерств и Международной конфедерации магов, которые согласно здравому смыслу должны присутствовать для контроля безопасности мероприятия, отдельно взятых коллег-организаторов — в общем, критиковал он всё, и со вкусом, и как всегда с высокой башни плюя на общественное мнение.

— Как бывший осуждённый Тёмный диктатор, могу смело заявить, что ниже падать в глазах общественности некуда, — счастливо возвестил Геллерт на первом же собрании совета — и понеслось. Из-за него бедный Корнелиус окончательно полысел (начал он путь к блестящей голове ещё в прошлом году, когда Кубок огня выплюнул имя Геллерта), Амелия Боунс научилась ругаться по-немецки — а её немецкий коллега по-русалочьи, но это совсем другая история, — а сиятельный попечитель и меценат, святая невинность всея Британии, лорд Люциус Малфой к собственному неконтролируемому ужасу начал седеть. Когда это вскрылось, больше Геллерта над глубоко несчастным Малфоем ржал только Сириус.

Вот уж кто получал от жизни удовольствие! Свобода и благополучие благотворно повлияли на Сириуса: он переселился из случайных пещер в родовой особняк в Лондоне, привёл себя в порядок, минимально вспомнил о манерах и теперь крутился в высших слоях общества на правах главы одной из богатейших семей Британии. По совместительству и последнего представителя, между прочим. Альбусу напела птичка, что готовится полдесятка заговоров с целью оженить последнего Блэка на какой-нибудь «достойной девушке». Всё-таки Сириус ещё достаточно молод, вполне хорош собой, при деньгах, правильном имени и доме. Имеет крестника, которого любит безгранично и даже записал в наследники, однако, как передала Альбусу всё та же птичка, «крестник — не профессор Бинс, его и уйти можно», «а ведь Поттер — тоже как жених неплох». Так что Альбус поставил себе мысленную галочку спасти своих дорогих мальчиков: Сириусу настойчиво посоветовать поскорее жениться самому, а Гарри… ладно, с ним можно что-то решить и потом. Главное не забыть об этой самой поставленной галочке.

Помимо того, что привлекал к себе взгляды в обществе и становился центром грандиозных матримониальных планов высших слоёв населения, восстановленный в правах Сириус решил по примеру супруга кузины удариться в благотворительность. Он оказал финансовую помощь предприятию с дракоквиддичем, за что получил грамоту от Корнелиуса, которому не пришлось в очередной раз занимать у гоблинов, а также позволение присутствовать при обсуждениях того, как будет потрачены его три тысячи галлеонов. Малфой — который тоже не прошёл мимо благотворительности — на его присутствие скрипел зубами, а Фадж мечтал выжать из них денег ещё и на косметический ремонт святого Мунго. Геллерт же, присмотревшись и сочтя Блэка «достойным джентльменом», теперь время от времени попивал с ним его же виски, курил сигары и вообще, как он выразился, «изучал обычаи британских аборигенов». В общем, хоть от обязанности развлекать Гриндевальда Альбус был избавлен.

Впрочем, неплохо изучив Геллерта и всё ещё не теряя надежды выверить закономерность смены его настроений, Альбус подсчитал и заключил, что не более чем через день-два спектакль «Капризное дитя» Гриндевальду наскучит, и он переключится на что-то другое.

— Для всех лучше, если это будет Минерва, — так сказал Альбус Корнелиусу, когда шёпотом просил его ввести МакГонагалл в состав совета организаторов.

— Ваша правда, Альбус, — Корнелиус снял шляпу и протёр лысину платком. Милым таким, в голубенькую клеточку. От его вида Альбуса подмывало спросить, не сделан ли, случайно, платок министра из салфетки, которой Геллерт в прошлом году накрывал Тома, презентуя того Министерству магии, однако в конце концов решил, что лучше спаться ему будет без этого знания.

На очередное заседание совета Геллерт явился мрачнее тучи. «Ему скучно», — диагностировал Альбус и, схватив зазевавшуюся Минерву за локоть, потащил в известном направлении.

— Геллерт! Смотри, кто решил присоединиться к нам!

На миг Гриндевальд застыл. Потом нахмурился. Потом просиял.

— Фрау МакГонагалл! — схватив её руку, Геллерт запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони прежде, чем Минерва вырвалась. — Наконец-то в совете появился хоть один ответственный и здравомыслящий человек! А то фрау Боунс покинула нас на прошлой неделе.

— И мистер Майер, её коллега из германского Управления общественного правопорядка, тоже, — сокрушённо добавил Альбус и взглянул на Геллерта с укором. — Так что теперь неясно, кто будет заниматься вопросами безопасности.

— Тоже мне проблема, — отмахнулся Гриндевальд. — Дайте мне три дня и вашего истеричного герра с чековой книжкой — будет вам такой отряд наёмн… ых охранников, что любая армия обзавидуется.

В другом конце просторного зала Люциус, поймав на себе взгляд Гриндевальда, попытался скрыться за спиной мистера Раске, великовозрастного главы Департамента образования из Германии. Сириус встретил этот манёвр широченной улыбкой и достал из кармана флягу. Это, в свою очередь, углядела Минерва.

— Мистер Блэк! — Сириус по привычке дёрнулся и спрятал ёмкость так оперативно и неясно куда, что стало понятно, откуда у него в школе были высокие баллы по контрольным, хотя учить перед ними Блэк систематически не изволил. — Не прикидывайтесь, я всё видела. Давайте сюда, — Сириус с виноватым видом приблизился и понуро вручил флягу своему бывшему декану. — Постыдились бы, мистер Блэк. Своим поведением вы позорите весь факультет.

— С которого выпустился пару десятков лет назад, — хмыкнул Геллерт и жестом приманил конфискат к себе в руку.

— Да хоть при Генрихе Четвёртом, — возразила Минерва и решительно отобрала флягу обратно. — Британские маги и после Хогвартса чтят воспитавшие их великие дома и ведут себя достойно их.

— Wie schön![5] А скажите, фрау МакГонагалл, какой великий факультет удостоился быть представленным министром Фаджем, который отполировал уже свою лысину так, что я вижу в ней отражение потолка. Наверное, Гриффиндор?

Ответа Минерва его не удостоила. Развернувшись, она взяла под локоть Сириуса и утянула в сторону министерских сотрудников.

Взгляд, которым проводил её Геллерт, сочетал в себе столько всего, что Альбус банально не сумел определиться с едким комментарием. Когда он уже почти созрел, со стороны донёсся обрывок разговора:

— …самца необходимо окольцевать, чтобы затем…

— В конце концов, мы будем сегодня говорить о делах или нет? — буркнул Геллерт, буравя недобрым взглядом запнувшегося Ньюта. — Меня ждут в школе.

— Полагаю, считают минуты до твоего возвращения, — тихонько прокомментировал Альбус и поспешил сесть между МакГонагалл и Скамандером, оторвавшимся от весьма интересного, судя по всему, разговора с мистером Андронеску, начальником Чарли Уизли, хозяином одного из самых больших в Европе заповедников для драконов.

— Давайте начинать, — пискнул Корнелиус и вновь протёр лысину. — На прошлом заседании мы решили…

— Ах да, Минерва, вы ведь не всех здесь знаете, — пока Фадж вещал, прошептал Альбус, наклонившись к своей заместительнице. — Так, Корнелиус, слева от него мистер Френер, швейцарец, наблюдатель от Международной конфедерации магов. Дальше пустуют два места — это для Амелии и мистера Майера, эх, что же мы будем делать с безопасностью?.. Мистер Крофт, президент Международной квиддичной ассоциации, мистер Раске, немецкий Департамент образования, Люциус, мы с вами, Ньют, мистер Андронеску, который любезно согласился сдать нам в аренду драконов, Питер Патил — он новый глава нашего Департамента международного сотрудничества, вы знали? Его коллега из Германии, мистер Гизе, дальше Сириус, Геллерт, три места пустых — ну правильно, мало ли, вдруг кто-то ещё захочет прийти?

— Почему в совете так много немцев? — шёпотом спросила Минерва. — Разве Дурмстранг приписан к Германии?

— Нет, он обслуживает большую часть Европы, — отозвался Альбус. — Однако по неким причинам, которые для меня загадка, почти все европейские Министерства отказались иметь дело с нашей задумкой.

— С вами и Гриндевальдом, — понимающе кивнула Минерва.

— Я склонен считать, что Геллерт — главная причина отказов, — поправил её Альбус. — Больше было некому, поэтому Германия взяла всё на себя. Не такое уж редкое явление, в общем-то.

Неопределённо дёрнув плечами, Минерва повернулась к поднявшемуся на ноги Малфою.

— Как глава Попечительского совета Хогвартса, — начал он, обводя всех требовательным взглядом, — обеспокоенный благополучием школьников, я предлагаю на голосование вопрос о том, чтобы запретить участвовать в отборе и самой игре волшебникам моложе семнадцати лет.

— Разве мы не голосовали по этому вопросу в прошлый раз? — тихо удивился Ньют.

— Мы начали, но на кое-ком всё застопорилось, — ответил Альбус, мимолётно покосившись на Геллерта. Тот пребывал в глубокой задумчивости — следовательно, есть шанс, что он просто на автомате поднимет руку, когда потребуется.

— Как председатель совета, я ставлю вопрос лорда Малфоя на голосование, — слабо проговорил Корнелиус, чей взгляд также был прикован к Гриндевальду. — Итак, кто «за», поднимите руки.

Подняли все, даже Геллерт, ко всеобщему облегчённому вздоху.

— Далее на повестке дня… — Корнелиус запнулся, боязливо глянул на Геллерта, всё ещё что-то обдумывавшего, и быстро сказал: — Голосование за форму, разработанную Международной ассоциацией квиддича и представленную в прошлый раз мистером Крофтом…

— В прошлый раз Геллерт сорвал голосование, потребовав демонстрацию-доказательство, что в этой амуниции спортсмены смогут провести на поле всё отведённое время матча, — поделился Альбус с Минервой. — Идея-то, в общем, верная, вот только нацепить снаряжение на мистера Крофта и заставить его бежать марафон, уворачиваясь от бладжеров…

— Кто «за», поднимите руки. Единогласно — принято! — глаза Фаджа заблестели, он не верил своему счастью. — Перейдём к следующему вопросу. Фиксированное время матча. Оно не должно превышать двух часов — именно столько мистер Крофт в прошлый раз при демонстрации продержа… э-э, то есть, столько времени игроку будет гарантированно комфортно играть в принятой модели снаряжения. Кто «за»? Принято! Мерлинова борода, вот радость!

Все заулыбались. Поймав кураж, Люциус поднялся снова.

— Предлагаю проголосовать за поле, — вкрадчиво заговорил он. — На мой взгляд, будет целесообразно провести матч в окрестностях Хогвартса. Наши поля засеяны травой высочайшего качества…

Закончить свою презентацию Люциус не успел — Геллерта отклинило.

— Das geht nicht![6] — заявил он, и все вздрогнули, а затем с прекрасной синхронностью обречённо вздохнули. — Дамы и господа, как вы себе представляете дракона на вашем стандартном квиддичном поле? Вот этом вот, — он махнул палочкой, и над столом зависла соткавшаяся из воздуха модель хогвартского стадиона, — с высокими трибунами, стоящими плотным кольцом, которые средних размеров дракон снесёт на первом же повороте? И это только один, а ведь предполагается вывести на поле целых четырнадцать…

— Кстати об этом, — вклинился Альбус. — Мы с мистером Скамандером, — он улыбнулся заёрзавшему в кресле Ньюту, — посовещались и пришли к выводу, что усадить всех игроков на драконов невозможно.

Геллерт смерил его, а после и Ньюта испепеляющим взглядом.

— Кто-то решил дать задний ход под надуманным предлогом, а, Дамблдор?

— Вовсе нет, — поспешил заверить его Альбус, хотя толчок в бок от Минервы явственно заявлял, сколь горячо поддержала бы его зам такой ход. — Мы лишь говорим о том, что необходимо пересмотреть и расширить, скажем так… список летательных средств. Министр, что вы скажете о том, чтобы обсудить этот вопрос?

Корнелиус беспомощно икнул.

— Мистер Скамандер? — с надеждой обратился он. — У вас есть комментарий?

— Есть… — поднимаясь с места, Ньют неловко зацепил край массивного деревянного кресла, и то пронзительно скрипнуло по полу. Ньют тут же вжал голову в плечи. — Прошу прощения… Да, у меня есть несколько слов об этом, министр.

— Ну, удивите нас, — бросил Геллерт, откинувшись назад и скрестив руки на груди.

— Дело в том, — начал Ньют, осторожно вглядываясь в лица собравшихся, — что драконы — существа, очень сложные в обращении, почти не поддающиеся приручению. В области их дрессуры есть значительные успехи, в частности у присутствующего здесь мистера Андронеску и его команды в Румынии…

— Ближе к делу, — скучающе потребовал Геллерт. — Пока я не услышал ничего толкового.

Ньют поджал губы, а когда заговорил, обычной тихой нерешительности в его тоне почти не осталось:

— Следует учитывать, что драконы — индивидуалисты. Они плохо уживаются с сородичами и, что важнее для нас, не терпят вторжений на свою территорию. Особи, живущие в заповедниках, более привычны к обществу других драконов, чем их дикие родичи, но всё равно не живут в больших группах, в непосредственной близости от себя терпя максимально пять-шесть особей. Поэтому, — он повернулся к Корнелиусу, — я настоятельно не рекомендую включать в состав каждой из команд больше трёх драконов, если мы не хотим спровоцировать зверей.

— Идея очень правильная, — сразу озвучил свою позицию Альбус.

— Занудная, — отрезал Геллерт — и ясно было, что исключительно в штыки ему; Альбус видел, что на самом деле друг задумался над словами Ньюта. Сам Ньют, к сожалению, этого не понял.

— Мистер Гриндевальд, если вам плевать на безопасность, это не значит…

— Мистер Скамандер, мне кажется, мистер Гриндевальд как обычно…

— Вы защищаете меня, фрау МакГонагалл?! Подождите, я хочу запечатлеть этот момент для потомков!..

Занимался новый день. Астрономическая башня манила.

Рассвет стелился над Хогвартсом, шёлковый и мягкий. Негромко курлыкал Фоукс, давя на плечо Альбуса тёплой тяжестью, а крыло феникса ёрзало по волосам директора. Альбус считал это не очень удобным (скорее даже, совсем неудобным), но порядком набравшего в весе с птенчества феникса не сгонял.

Ньют встретил их на полпути от Запретного леса с плохо скрытым энтузиазмом.

— Альбус! — он пожал руку директору и погладил Фоукса, блестя глазами. — Должен сказать, у вас замечательная популяция гиппогрифов!

— Да, Хагрид очень старается, — немного невпопад отозвался Альбус, мысли которого были заняты вовсе не Хагридом — детьми, которые ждали их сейчас на квиддичном поле, где должен пройти отбор в сборную Хогвартса по дракоквиддичу. «Волнуются, наверное, — думал он, вместе со Скамандером шагая через луг по направлению к высоким трибунам. — Всё же это не только риск, но и большая честь, и каждый хочет прославить не только своё имя и школу, но и свой факультет… Как предотвратить раздор, наоборот, сплотить детей? Однозначно необходимо набрать в команду студентов из всех домов. Вот только в каких пропорциях?..»

— Конечно, — продолжал тем временем рассуждать Ньют, — у мистера Хагрида оригинальный, можно даже сказать, несколько спорный стиль дрессуры… Однозначно сказывается его долгая работа с крылатыми конями, в особенности фестралами. На сегодняшний день при разведении гиппогрифов на крупных фермах не используют такие методы, но для небольших популяций, к тому же приученных к людям…

Альбус встрепенулся.

— Вы считаете, Ньют, Хагрид действительно смог их приручить? — живо поинтересовался он. После долгих обсуждений (не ставших бесконечными лишь только по той причине, что Геллерта срочно вызвали в школу с заседания, где окончательно решался этот вопрос) было решено, что дракоквиддич, как и советовал Ньют, не будет проводиться полностью на драконах: этих зверей оседлают только вратари и загонщики обеих команд. Что до ловцов и охотников, их придумали усадить на гиппогрифов, потому что, как показали проводимые мистером Андронеску, начальником Чарли Уизли, исследования, из «крупных летающих тварей» именно к гиппогрифам драконы относятся наиболее лояльно. Почему? Ньют объяснял это тем, что и драконы, и гиппогрифы — личности (насколько «личностью» может быть животное, само собой), и они готовы проявлять уважение к таким же, как они. В частности, на этой особенности строятся приёмы дрессуры драконов, когда люди с мальства прививают дракону уважение к себе.

— Насколько можно приручить гиппогрифа, — кивнул Ньют и слегка наклонил голову к плечу. — У вас есть основания сомневаться, Альбус?

— В ваших суждениях — ни в коем случае, мой дорогой Ньют, — улыбнулся ему Дамблдор, стариковским обаянием уводя тему. В конце концов, если Скамандер говорит, что звери приручены, можно ему верить, это уж точно! — Я лишь слегка тревожусь из-за Хагрида. Знаете, с тех пор, как вы присоединились к нашему коллективу, он стал несколько… возбуждённым.

Ньют похлопал глазами.

— Я замечал, что мистер Хагрид много запинается в разговоре и говорит громче, чем стоило бы, — признался он. — Однако считал, что он такой обычно, потому что никто из профессоров или студентов на это не реагировал.

Альбус вновь улыбнулся и принялся рассматривать прыгавшую в траве птичку — не хотел беспокоить Ньюта рассказом о том, что на самом деле значит «возбуждённый Хагрид». В частности, не желал он передавать ситуацию, имевшую место на позапрошлых выходных.

Тогда Альбус проснулся в два часа ночи, оттого что ему было нечем дышать из-за бороды склонившегося над ним Хагрида. Стоило же леснику понять, что директор пробудился от своего короткого сна, он принялся трясти над Дамблдором небольшим — всего-то с терьера! — акромантулом и с лицом заправского маньяка громко интересоваться, понравится ли мистеру Скамандеру, если он, Хагрид, подарит ему «маленького». Альбус едва его в тот раз успокоил; память же лесничему он подтёр — нечего Хагриду помнить об идее дарить акромантула Ньюту… а также то, что у директора наколка на плече с гербом школы — не единственная. Совсем необязательно.

На квиддичном стадионе их ждала весьма занимательная картина. Студенты не праздничали в ожидании директора и его спутника (при этом — дорисовывало воображение Альбуса — разбившись группками строго согласно факультетской принадлежности), а бегали по кромке поля. Причём не налегке, а в форме, утверждённой советом организаторов.

— Вперёд, слабаки! — бордо подгоняла претендентов на места в сборной Роланда Трюк. — Кому это тяжело, в команде делать нечего!..

Форма представляла собой… являлась натуральной бронёй, но не рыцарской из металла, а версией из огнеупорного и очень прочного материала. Дополнительно она была обвешена сетью заклинаний, защищающих от всего на свете, начиная с падения с метлы и заканчивая риском быть переваренным случайно проглотившим тебя драконом соперника. Единственной пока проблемой было сделать броню по-настоящему лёгкой (нынешняя версия весила под десять кило), но пока ни Фламелю, предоставившему материал для её создания, ни Геллерту и Альбусу, подключившимся после возникновения трудности, не удалось вписать в сочетание материала с уже навешенными заклинаниями ещё и облегчающие чары. По этой причине выносливость являлась одной из важнейших характеристик для соискателя места в команде.

Ну а мракоборцы, насколько Альбус знал, и лично хитро… лицый глава их Руфус Скримджер присматривались к новинке и ждали, когда величайшие умы столетия улучшат её ради собственных целей.

— Хиггинс, я видела всё… всё, выбыл, нечего вставать в строй! Ползи в сторону, не мешай другим бежать! — продолжала вещать Роланда, так увлёкшись, что не заметила подошедших.

— Я смотрю, вы начали без нас, мадам Трюк? — вежливо окликнул её Альбус.

Роланда вздрогнула, со скоростью хищной птицы в заходе на добычу развернулась к нему.

— Директор, мистер Скамандер! Я думала, вы сначала пойдёте инспектировать Хагридовых гиппогрифов.

— Я сделал это с самого утра, — ответил Ньют, открыто и приветливо глядя на тренера.

— Какие у нас в команде все ранние пташки! — восхитилась Роланда и вдруг, резко свистнув, заорала: — Коул, вон с поля! Ты откуда вообще волшебную палочку достал?!..

— Вот почему я никогда не любил квиддич, — пробормотал Ньют, вжав голову в плечи.

— Мм? — не понял Альбус.

— Громко, — прошептал Скамандер и попятился от яростно замахавшей руками, что-то объясняя гриффиндорцу Коулу, Роланды.

За их спинами раздалось деликатное покашливание.

— С добрым утром, Помона! — приветствовал Альбус подкравшуюся декана Пуффендуя.

— С добрым, — кивнула она. — Альбус, можно вас на секундочку?

Не видя причин отказать, Дамблдор склонил голову и с галантным видом отвёл коллегу в сторону от Роланды и Ньюта.

— Итак, Помона, что вы хотели?

— Альбус, — заговорила Стебль приятнейшим тоном, — я очень не хочу, чтобы кто-то из моих пуффендуйцев попал в состав сборной школы по дракоквиддичу.

— Простите? — вскинул брови Дамблдор. — Боюсь, я не совсем…

— Повторяю, Альбус, — перебила Помона всё так же мило, — я очень не хочу, чтобы это произошло. В противном случае я расстроюсь, и тогда… — она позволила голосу сойти на нет.

Альбус сглотнул.

— Д-да, конечно, я понимаю ваши опасения, Помона, и предприму всё необходимое…

— Я рада, что мы друг друга поняли, — широко улыбнулась Стебль и удалилась в сторону трибун, где мрачной тучей обосновалась МакГонагалл.

— Надо их обеих, этих фурий, по обмену услать, — пробормотал Альбус себе в усы, нервно дёргая бровью. — Пусть Геллерт разгребается…

Фоукс на это утомлённо курлыкнул и отвесил ему самый натуральный подзатыльник, после чего предательски упорхнул к Ньюту. Вздохнув, Альбус вернулся к коллегам, перед которыми уже выстроились запыхавшиеся школьники; все как один совершеннолетние, ребят младше семнадцати на стадион в этот день не пропускали чары.

Бег в полном обмундировании для игры выдержало всего тринадцать человек из пришедших почти тридцати.

— Не прошедшие — прочь с поля! — гаркнула Роланда, внушительная в своей стихии. — Остальные молодцы, отдохните немного, пока профессор Хагрид приведёт летательные средства.

— Гиппогрифов, — чуть нетерпимо поправил её Ньют. — Они гордые существа, мадам Трюк, вам не стоит говорить о них непочтительно, тем более в их присутствии.

Роланда на эту отповедь нашла в себе силы с достоинством кивнуть. Кое-кто из студентов заухмылялся, но в большинстве своём старшекурсники удержали серьёзные мины.

— Мистер Скамандер, — обратился Альбус по-директорски, — будьте так добры, объясните ученикам правила общения с гиппогрифами.

— Конечно, — сделав шаг вперёд, ближе к детям (Фоукс на его руке качнулся и недовольно курлыкнул), Ньют заговорил: — Для начала, вам следует помнить…

Пока студенты внимали, Альбус добропорядочно делал вид, что тоже слушает, и многозначительно блестел очками. Однако вдруг он был оторван от сего важного дела дёрганьем за рукав.

— В чём дело… Сириус? — обернувшись, уточнил Дамблдор, напрягаясь и удивляясь одновременно. Какое дело могло привести его в школу?

— Господин директор, надо пообщаться, — выдал Блэк, излучая нездоровый энтузиазм. За его плечом — неожиданно! — маячил Люциус Малфой: как всегда изысканный и утончённый, при этом не менее заведённый, чем спутник.

Что могло объединить в походе двух этих господ, недолюбливающих друг друга со школьной скамьи, было серьёзным вопросом, ответ на который необходимо получить прежде, чем возникнет проблема. Поэтому Альбус отошёл вместе с Блэком и Малфоем подальше от студентов и Ньюта с Роландой, ближе к трибунам.

— Итак?..

— Вы проиграть хотите, директор Дамблдор? — прямо спросил Сириус.

Альбус опешил — в который уже раз за этот денёк!

— Мистер Блэк хочет сказать, — решил пояснить Люциус, имевший больше терпения, — что нам, спонсорам предприятия, не совсем понятно, почему вы намеренно отказываетесь от услуг лучшего на сегодняшний день ловца Хогвартса…

— Гарри Поттера!

— Драко Малфоя, — произнесли они одновременно и обменялись ненавидящими взглядами.

Вот теперь у Альбуса сложился паззл.

— Друзья мои, — загудел он примирительным тоном, — и Гарри, и Драко, хотя и наделены большими талантами в квиддиче и могли бы способствовать нашей победе над сборной Дурмстранга, к сожалению, не являются совершеннолетними волшебниками. А как вы должны помнить, присутствовав на собраниях, организационный совет матча постановил, что ни одни участник моложе семнадцати лет…

— …не допускается до участия в игре, — закончил за него Малфой. — Исключая те случаи, когда его совершеннолетний представитель ходатайствует о включении несовершеннолетнего в состав команды и берёт на себя всю ответственность за его здоровье и безопасность, в том числе материальную.

Альбус посмотрел на своих бывших учеников очень строго.

— Вы всё-таки протащили эту правку, пока меня не было?

Они дружно закивали.

— Поэтому, Дамблдор, — масляно улыбнулся Люциус, — у вас нет юридической причины отказать.

— Вы поймите, Гарри это очень нужно! — вклинился Сириус. — Парень грезит игрой, как и Джеймс в своё время. А сейчас, когда появился такой случай…

— Драко должен участвовать в этом матче, — Люциус решил включить «лорда Малфоя», чопорного господина, всегда получающего, что хочет. — Вспомните, директор, я ведь пошёл вам навстречу, позволив вернуть в этом году на должность преподавателя защиты оборотня Люпина…

— Который и без тебя получил бы эту должность, потому что отличный педагог! — вспылил Сириус. — А твой пацан не сделает Гарри в игре!

— Ты хочешь спора, Блэк?..

— Что тут происходит? — негромко спросила заподозрившая неладное и спустившаяся с трибун Минерва.

— Мистер Малфой и мистер Блэк пытаются решить, кто из мальчиков: Драко или Гарри — стал бы лучшим ловцом для нашей сборной, — отозвался Дамблдор, наблюдая за продолжавшими спорить на повышенных тонах Сириусом и Люциусом с любопытством натуралиста.

Минерва прищурилась.

— Вы ведь не собираетесь брать кого-то из несовершеннолетних в команду, Альбус?

— Мерлин упаси меня от этого, Минерва.

МакГонагалл наклонила голову, а затем пророкотала — сегодня она и правда как грозовая туча:

— Господа Блэк и Малфой, прервитесь на минуту!..

Улыбнувшись себе под нос, Альбус в мыслях довольно потёр руки. Сам он меценатам не отказал? Не отказал. Выслушал их? Выслушал. Улыбался мило? Мило. Вот и чудесно! А за Минерву, если что, Геллерт заступится… Хотя, тут скорее кому-то придётся заступаться за бедных Сириуса и Люциуса, кажется, подзабывших за прошедшие с выпуска годы, что нельзя выводить из себя декана Гриффиндора. Ну ничего, ничего, им полезно вспомнить…

И тут воздух вспорол громоподобный рёв:

— МИСТЕР СКАМАНДЕР!

— Имей меня семеро гриндилоу! — выдохнул Сириус, пуча глаза на приближающееся нечто.

Минерва была ошарашена увиденным настолько, что забыла даже сделать ему замечание за высказывание. Люциус просто стоял с крайне неаристократично отвисшей челюстью и тёр глаза, словно хотел вымарать то, что предстало перед ними.

С грохотом на стадион ворвалась упряжка гиппогрифов, яростно бьющих мощными крыльями. Поводы от всех пяти тварей держал в руках Хагрид, катившийся следом с бешеной скоростью — к его ногам были привязаны небольшие тачки о четырёх колёсах, обеспечивавшие движение.

Альбус сумел скрыть своё изумление за культурным кашлем.

— Хагрид! — окликнул он, однако лесничий не услышал. — Хагрид! — попробовал Альбус ещё раз, сложив ладони рупором вокруг рта.

Хагрид не слышал. Подкатив к Скамандеру, он затормозил свою адскую упряжку раскатистым «Тпру-у-у!»; сам не успел, правда, остановиться и врезался в круп ближайшего гиппогрифа, отчего тот взвился на дыбы, но Ньют ухитрился в полминуты успокоить коня-птицу.

— Мистер Скамандер!.. — проговорил Хагрид ставшим заметно выше голосом — врезался он явно крайне для себя неудачно.

— Мистер Хагрид, не нужно лихачить, — укоризненно покачал головой Ньют. — Это небезопасно не только для вас, но и для окружающих.

Судя по белым-белым лицам детей, которые уставились на Хагрида и его упряжку с шоком и страхом, решимости участвовать в дальнейшем отборе у всех поубавилось. Пока не остался без команды, Альбус поспешил взять дело в свои руки.

— А вот и гиппогрифы! — радостно воскликнул он, используя обычную тактику «Если творится жесть, делай вид, что всё так, как и должно быть». — Как вовремя! Спасибо, профессор Хагрид.

— Я, ну… то есть… в смысле, всегда рад, профессор Дамблдор, — потупившись, пробормотал Хагрид, глаза которого забегали. Кажется, он углядел, что Минерва на взводе, а посему стал потихоньку отступать подальше от неё, а именно за Скамандера, мадам Трюк и строй учеников.

Роланда его манёвр разгадала и попыталась не дать лесничему пройти. Ньют наблюдал за их телодвижениями с откровенным недоумением. Минерва готова была рвать и метать.

— Что ж, друзья мои, — как обычно взял на себя ведущую роль в кризисной ситуации Альбус, — приступим к проверке, насколько хорошо вы ладите с животными! Для начала, насколько я понял мистера Скамандера, вам необходимо поклониться…

На следующий день на всех стендах для объявлений в школе появился пергамент с сообщением такого содержания:

Собственно, только эти студенты из отобранных на первом этапе и доступных по соображениям безопасности справились с заданием добиться расположения гиппогрифов, потому и получили места в сборной.

Рисковать здоровьем и включать в команду пуффендуйцев Альбус не стал.

Закончив читать, Альбус задумчиво почесал нос. Геллерт прав в акценте, бал должен стать приоритетом сейчас как раз для того, чтобы между учениками зародился контакт. А то это, честно признаться, даже не смешно — то, как мало у современных магов знакомых, живущих в других странах. Отсюда и зашоренность, и незнание жизни!

Кого загеморроить с помощью в этом деле, Альбус, конечно же, знал. Не зря же у него такой прекрасный зам, само собой! Кроме того, Минерве с радостью поможет вернувшийся на должность Римус Люпин. По мнению Альбуса, Римус был едва ли не лучшим преподавателем защиты со времён выхода на пенсию Галатеи Меррифот — какая была потеря для школы! — поэтому Дамблдор, наплевав с Астрономической башни на общественное мнение и неуверенность в целесообразности этого самого Люпина, вновь затащил его в школу и поставил преподавать. Прочие профессора (кроме разве что Северуса) решение горячо поддержали, а Минерва так и вовсе была в восторге от назначения — в Хогвартсе ей явно недоставало ответственных людей.

Вот только по некой причине переговоры о помощи начались не лучшим образом…

— Нет! — решительно заявила Минерва. — Ни за что и никогда! Ноги больше вашего дружка не будет на торжественном мероприятии в Хогвартсе!

Альбус открыл было рот, помолчал, закрыл, понимая, что собирался сказать глупость. «Полно, Минерва, в прошлом году было не так уж и плохо» — явно не то, что способно успокоить МакГонагалл в этой ситуации.

— Если вам так хочется этот бал, Альбус, пишите своим меценатам — может, у кого-то из них на Рождество простаивает бальный зал, — добавила Минерва, слегка поостыв.

— А что, это неплохая идея… — протянул Альбус, затем покачал головой. — Хотя нет: господа Блэк и Малфой за такую честь окончательно передерутся. А они нам ещё нужны, причём действующие сообща!

— Не спорю, — сказала Минерва и собралась уходить. — В общем, думайте, Альбус. Если придумаете что-то дельное, я помогу. А пока мне нужно вернуться к подготовке уроков.

— Да конечно… Постойте, Минерва, чуть не забыл, — она, стоя уже в дверях, обернулась. — Огромный привет вам от Геллерта!

А вот это он очень уж зря сказал.

— Пг’офессог’ Дамблёдорр! — пророкотала Олимпия, выглядевшая безмерно удивлённой. — Пг’изнаться, я не ожидала увидьеть вас.

— А я не ожидал, что загляну, Олимпия, — галантно поцеловав её руку, притворился дурачком Альбус. — Такой чудесный день! Ваша живая изгородь, позвольте сказать, просто на зависть! Чем вы подкармливаете ваши самшиты?

— Навозом кг’илатых коней, — мадам Максим остановилась спиной к кустам, загораживая их от Альбуса. — Так всё же, пг’офессог’? Чьем объязана?

Трогательно улыбнувшись, Альбус взял её под руку.

— Моя дорогая Олимпия, — заговорил он, увлекая её по парковой дорожке к фонтану с прекрасными нимфами. — Ваш тонкий вкус и потрясающий талант устроителя поистине легендарны. Поэтому к кому как не к вам мне обратиться с ма-а-аленькой просьбой!..

— Какой? — предельно насторожилась Максим. Кажется, не только Минерва ещё не забыла прошлый год.

В итоге незапланированные переговоры прошли не так уж плохо. Сама по себе идея бала очень понравилась мадам Максим как с эстетически-развлекательной, так и с политическо-образовательной стороны. Конечно, больше всего проблем возникло с согласованием места проведения, но в конце концов Олимпия добродушно согласилась принять бал у себя в Шармбатоне. Только после того, впрочем, как Альбус упомянул, что Геллерт очень активно зазывает всех к себе в Дурмстранг, но какая уж разница?..

Сообщив другу радостную новость, что нашёл хату на Рождество, Альбус, весело насвистывая, улетел при помощи Фоукса обратно в Британию трясти меценатов. При новости о бале те пришли в живейший восторг и тут же принялись за свою любимую игру: перещеголяй другого. Оставляя их, Альбус напоследок сочувственно погладил по плечу присутствовавшую на встрече Нарциссу; та смотрела на мужа и кузена так, словно и хотела бы их убить, но не может, потому что приняла с утра слишком много шерри для успокоения нервов.

Ну а затем — затем началась кутерьма. Мир кружился вокруг, как снежинки в метели, в ритме вальса сменялись места и люди, только уровень геморроя оставался прежним. Величайший мозг столетия взрывался и просил затушить пожар огневиски, но вместо этого систематически получал тычок раскалённой иглой — чаще всего от второго по величию ума столетия, естественно. Геллерт не то чтобы пытался сорвать мероприятие, но затруднял его организацию уж точно, в первую очередь потому что вернулся в одно из своих любимых состояний, «Капризное дитя». Поэтому всё, начиная от рассадки гостей и заканчивая цветом гирлянд на деревьях в саду, обсуждалось по три раза. Порой и не только по три.

Впрочем, людям, таки устроившим и проведшим Турнир Трёх Волшебников, теперь уже всё нипочём — больше никакие трудности их не испугают! Бал был организован в кратчайшие сроки, план выглядел, как конфетка. А зная талант (без шуток) Олимпии Максим, и исполнение будет не менее замечательным.

Вечером двадцать четвёртого декабря Альбус вышел к собравшимся в Большом зале студентам совершенно счастливый.

— Дети мои! — радостно заговорил он, раскинув руки, желая обнять всех этих красивых ребят от четырнадцати и старше, доказавших своими оценками, что они — достойные представители Хогвартса. — Нас с вами ждёт совершенно прекрасный вечер в школе наших друзей, Шармбатоне! Там мы встретим также наших дурмстрангских товарищей, и ученики всех трёх школ повеселятся на славу!

— В связи с этим… — зашипела за его спиной МакГонагалл.

— В связи с этим, я хотел бы напомнить вам о том, о чём все вы и так прекрасно помните: о правилах поведения. Я думаю, все держат в памяти прекрасную лекцию профессора МакГонагалл, которую мы прослушали на эту тему вчера… — он послал Минерве ангельскую улыбку и продолжил: — Я не смогу превзойти в ораторском мастерстве профессора, поэтому просто попрошу ещё раз: неукоснительно следуйте её предписаниям, — он помолчал минуту, чтобы все успели проникнуться. — А теперь, пожалуйста, возьмитесь за порталы. Встретимся в Шармбатоне!

Тайминг был соблюдён блестяще — порталы активировалась ровно через десять секунд после того, как все ученики взялись за них. Альбус и прочие отправляющиеся учителя переместились минутой позже.

Шармбатон встретил их широко распахнутыми резными дверями, из которых на площадку перед замком лился мягкий желтоватый свет.

— Добро пожаловать в Шармбатон! — почти без акцента произнёс миловидный юноша в парадной мантии.

— Благодарим за гостеприимство, — улыбнулся парнишке Альбус, пока его дети под предводительством Минервы входили в замок. — Скажите, мой юный друг, делегация Дурмстранга уже прибыла?

— Ещё нет, — покачал головой юноша, и Альбус, поблагодарив его, сам шагнул в тепло и рождественские ароматы сперва холла, а после и большого бального зала.

Украшено было… божественно. Олимпия превзошла все ожидания — именно это Альбус и сказал, поймав и восхищённо поцеловав руку коллеги-директора.

— Феноменально! — громко восторгался он, убедившись сперва, что сотрудники Министерств их слышат. — Браво, дорогая Олимпия, вы не устаёте поражать нас своим мастерством!

— Благодаг’ю, Альбус, — благосклонно улыбнулась ему мадам Максим и вдруг как-то заволновалась и вытянула шею. — Паг’дон, я могу вас оставить?

— Само собой, само собой, — закивал Альбус и отпустил её к неловко мявшемуся в стороне Хагриду.

Улыбнувшись этой прекрасной встрече, Альбус сложил руки за спиной и неспешно стал обходить зал в ожидании. То и дело он останавливался, чтобы поздороваться со знакомыми, но ни возле кого не задерживался надолго; исключение составила лишь обожаемая им чета Скамандеров.

— Рад, что вы всё-таки выбрались, мой дорогой друг! — сказал Альбус, энергично тряся руку смущённого таким энтузиазмом Ньюта. — Тина, прекрасно выглядите!

— Благодарю, директор Дамблдор, — скованно улыбнулась Тина, всё ещё очень хорошенькая, несмотря на года. Наверное, свежий воздух далёких стран, где они проводили большую часть своего времени, благотворно влиял на внешний вид Тины и Ньюта. Альбус только было собрался спросить, но тут подошёл Чарли, и Альбус не стал мешать юноше общаться со своим кумиром об интересующих их обоих вещах — зоологии и её аспектах. Оставив их, Альбус продолжил путь, но вскоре напоролся на не менее занимательную компанию.

— Ну мэ-э-эм!.. — тянул Сириус раздражённо, но в то же время с оглядкой. — Дайте мне почувствовать вкус воли! Кроме того, я же теперь лорд, так что должен выглядеть представительно!

— Представительно, мистер Блэк, — подчеркнула Минерва, — а не как цыган на ярмарке, — Сириус фыркнул и подчёркнуто поправил лацканы своего щегольского костюма. — Берите пример с мистера Малфоя. Вот он выглядит соответственно статусу.

— Профессор МакГонагалл, я никогда не сомневался в вашем чувстве стиля, — учтиво произнёс Люциус с полупоклоном.

Минерва прищурилась.

— С вами, мистер Малфой, я собиралась поговорить о…

— Ах, прошу прощения, профессор, но кажется, я вижу министра, и он машет мне. Вы позволите?

Минерва кивнула, однако взгляд, которым она проводила спешно, но со всем достоинством ретировавшегося Малфоя, говорил, что тот не отделается от неё так просто.

— Где же ваш друг? — спросила Минерва, заметив Альбуса. Пользуясь этим, смотался и Сириус — как Альбус заметил, в сторону бара, где уже было несколько старшекурсниц обеих школ.

— Ещё нет восьми, — Альбус бросил взгляд на часы и вернул их в карман. — Так что он ещё не опаздывает…

В отдалении вдруг, перекрывая лёгкую музыку, раздалось нечто, подозрительно напоминающее выстрел из пушек.

— Всплыли, — как-то обречённо вздохнул рядом преподаватель из Шармбатона.

— Гриндевальд всегда всплывает, — проворчал его коллега, и оба поспешили к дверям.

Сама собой вечеринка перешла от непринуждённости к стадии ожидания. Все то и дело бросали взгляды на дверь. Некоторые особо любопытные подобрались ближе — так хотелось первым увидеть дурмстрангцев. Кажется, не только Альбусу было интересно, какие изменения принесло правление Геллерта школе…

Они вошли стройной алой колонной, и Геллерт — впереди всех, статный и красивый в багряном наряде, отдающем военщиной. Точно такие же были на его студентах, и тому, как органично выглядела сейчас делегация Дурмстранга, Альбус даже позавидовал. Впрочем, он тут же натянул на лицо милейшую из улыбок и двинулся навстречу Геллерту, уже успевшему засвидетельствовать уважение хозяйке бала.

— Мой друг! — Альбус распахнул объятия.

— Mein freund! — Геллерт увернулся и схватил за руку Минерву. — Фрау МакГонагалл, безмерно рад нашей встрече! Особенно после всех ваших пламенных ответов на мои письма…

— Добрый вечер, директор Гриндевальд, — отчеканила Минерва, вырывая руку и гордо расправляя плечи. Судя по всему, сегодня она решила не поддаваться ни на какие провокации. «Вот только, — подумал Альбус, заметив, как загорелись глаза друга, — зря она это так явно показывает…»

— Геллерт, организованность твоих студентов поистине впечатляет! — поспешил Альбус отвлечь его от своей заместительницы. Рассредоточившиеся к этому времени по залу дурмстрангские ученики держались, как офицеры на балу в главном штабе.

Глаза Гриндевальда заблестели пуще.

— Эти чистокровыши попали в жёсткие, но заботливые руки военной диктатуры в рамках одного конкретного замка, — самодовольно заявил он. — Ещё посмотришь, я выращу из них людей — родители не узнают своих хлипких мальчишек, когда они летом вернутся домой на каникулы!

— Нисколько не сомневаюсь, — подмигнул ему Альбус и заозирался по сторонам. — Но скажи, Геллерт, что с нашим дорогим Игорем? Я не видел его уже так давно…

— Ну, это твоя проблема, — пожал плечами Геллерт и кивнул через ползала Люциусу. — Хм, а что за очаровательная белокурая дама стоит рядом с герром Малфоем?

— Его супруга, — ответила Минерва, попутно очень красноречиво взглянув на парочку пятикурсников, бочком пробиравшихся к бару. И Энтони, и Эрни мгновенно отвели глаза и с самым невинным видом сменили направление движения.

— Да вы не волнуйтесь, фрау МакГонагалл, мне просто любопытно, — заверил её Геллерт, сиятельно скалясь. — Я всё равно верен лишь вам.

Минерва молча отвернулась и отошла к Помоне. А с ней уже — к бару.

— Кстати, Геллерт… — порывшись в кармане, Альбус извлёк оттуда и протянул другу открытой коробочку с золотым кольцом с небольшим тёмным камнем.

Гриндевальд скептично вскинул бровь.

— Очень лестно, Альбус, но я, пожалуй, откажу.

— Это для неё, — буркнул Альбус, сунув ему коробочку. — Для вас с Минервой. Собственно, сразу и подарок на будущую свадьбу.

— Которую мы сыграем, когда банши прокричит на горе три раза и пойдёт раздавать детям конфеты, — фыркнул Геллерт, но коробочку принял и стал изучать кольцо. — Что это за чары на нём?

— А ты заставь Минерву его на пальчик надеть — узнаешь, — подзудил Альбус с хитрой улыбкой. Геллерт, само собой, квестом вдохновился и мгновенно выдвинулся выполнять.

Спровадив друга на время, Альбус вновь стал обходить зал. Время знакомств и закусок подходило к концу, скоро должен был начаться рождественский ужин, и самые голодные постепенно мигрировали к столам. Альбус с удовольствием отметил, что дети стараются садиться не своими компаниями, а вразнобой, с представителями других школ — очевидно, не только Минерва хогвартским мозги на эту тему промыла. Ньют, Тина и Филиус помахали ему из-за одного из столов для преподавателей и приглашённых взрослых — Альбус улыбнулся им и отсалютовал бокалом с шампанским, но сел за другой стол, где уже нервно полировал лысину Фадж.

— Корнелиус, вы выглядите очень зелёным, — с заботой заметил Альбус, наклонившись к нему. — Вам нездоровится?

— Я… нет, — булькнул Корнелиус и замолчал, когда к ним за столом присоединились Гриндевальд и дамы: Помона с Минервой. Ах, ну всё ясно — это на Фаджа присутствие Геллерта в неофициальной обстановке до сих пор так действует. Всё никак не придёт в себя после прошлого года, бедняга.

Вскоре все расселись (к ним за столом присоединились без видимого удовольствия на лицах несколько министерских чиновников из Франции и Германии), и стали появляться блюда. Проигнорировав салаты, наложив себе хорошую порцию рождественского гуся и ещё больше картошки, Альбус лихо отбросил бороду за плечо и культурно набросился на еду.

— Интересные праздничные традиции, — донеслись до Альбуса слова Помоны. — Чем можете поделиться, директор Гриндевальд?

— Традиции, говорите? — Геллерт словно задумался, выбирая. — А пожалуйста. В Дурмстранге бывших директоров замораживают во льдинах и выставляют на аллее, ведущей к замку, а на Рождество украшают и устраивают соревнование на лучшую инсталляцию вокруг ледяной скульптуры… — он усмехнулся взглядам министерских чиновников. — Что? У нас школа северная, Тёмная — думаете, легко такой статус удерживать? Это, кстати, — он кивнул Альбусу, — к давешнему вопросу, что я сделал с Каркаровым.

— Да что вы говорите! — ахнула Помона, прекрасно понимая, что Гриндевальд опять шутит.

— Не мы такие, традиция такая, — патетично возвестил Геллерт. — А что у вас интересного в Хогвартсе, профессор? С традицией ставить в Рождество магические эксперименты, требующие помещения на лоб звезды, я знаком, а что кроме?..

— Кхм! — отчётливо прокашлялся Альбус и округлил глаза.

— Ах да, прости, эксперимент же был секретный, — закатил глаза Геллерт и посмотрел на давящуюся от смеха — небось, вспоминает! — Помону. — Так всё же?

— Ну, когда-то в Хогвартсе на Рождество ставили спектакли силами студентов и профессоров, — сумела совладать с собой и произнести Стебль. — Ещё на санках по озеру катаемся, в Хогсмид ходим. С медовухой мадам Розмерты вы знакомы, так что, я думаю, можете причину понять.

— Да, это точно, — откликнулся Геллерт немного невпопад и наклонился к Минерве, в стальном молчании евшей по другую сторону от него. — Профессор МакГонагалл, ваша очередь!

— Профессор Стебль описала всё более чем хорошо, — отчеканила Минерва, даже не посмотрев в его сторону.

Геллерта это задело.

— Ну полно, неужто ничего интересного? — протянул он, но Минерва решительно покачала головой. — Да ладно, мы все знаем, какая богатая у вас фантазия…

— Между прочим, Геллерт, — вмешался Альбус, не желавший, чтобы Минерва начала швырять в Гриндевальда заклятиями прямо сейчас. Уж лучше после, к салютам. — Я исполнил твою мечту, дорогой друг! — и с этими словами он протянул Гриндевальду приказ, скреплённый печатью Хогвартса. — Я командирую к тебе мистера Филча!

— Вот это радость, — проговорил Геллерт, внимательно изучая приказ. — Твою гриндилоу, Альбус, обменная программа?

— Пришли ко мне своего завхоза, — Альбус состроил серьёзность. — Не может же Хогвартс остаться без заботливой руки?

— Ну, мой завхоз не очень заботливый, — заметил Геллерт как бы невзначай. — Впрочем, твоей школе сгодится. Дитрих, — на негромкий оклик от соседнего стола подошёл старшекурсник и вытянулся по струнке перед своим директором. — После ужина пошли кого-нибудь на корабль, пусть приведут Игорька. Он где-то в трюме должен спать. Пусть скажут собирать вещи — добрый директор Дамблдор забирает его на двухразовое питание и двадцатичасовой рабочий день.

— Вообще, трёхразовое и не больше четырнадцати, — поправил Альбус. — И то Аргус у меня перерабатывает.

— Две кормёжки и двадцать часов, — Геллерт был непреклонен и махнул рукой студенту, чтобы шёл исполнять. — Не надо разбаловать мне персонал… Фрау МакГонагалл, что же вы смотрите на меня, будто хотите накинуться прямо тут? Дождитесь ночи, я вас прошу.

— Игорёк? — повторила Минерва, игнорируя его замечание. Но бровь-то задёргалась. — А фамилия как у вашего завхоза? Не Каркаров ли, часом?

— Нет, Козёл. Он поменял недавно, сказал, эта ему больше подходит, — сообщил Геллерт и отвернулся к Альбусу. — На нём артефакт, читающий жизненные показатели, так что, если будешь баловать, узнаю и очень обижусь.

— А вас обиженного мы узнавать явно не хотим, — ухмыльнулась Помона, поднимая бокал.

— Вы чертовски правы, сударыня! — закивал Геллерт, поднимая свой и чокаясь с ней.

Затем Геллерт добрался до гуся и на время замолк. Только тогда Корнелиус вздохнул полноценно и тоже начал есть.

Отовсюду доносился смех, музыканты на сцене в углу наигрывали приятный мотив. Скоро все насытятся, и столы отодвинут к стенам, освобождая место для танцев…

— Профессор, окажете мне честь? — когда зазвучал первый вальс, обратился Геллерт к Помоне.

— Окажу, директор! — бодро откликнулась Помона и была утянута Геллертом в собирающийся круг.

— Минерва?.. — Альбус заискивающе поглядел на своего зама — не хотелось сидеть, когда друг танцует.

По ответному взгляду он понял, что Минерва не в настроении, и поспешил пригласить невысокую француженку мадам Левек, главу Департамента образования. Они закружились среди прочих пар. Вот и Ньют с Тиной, и Гарри с принарядившейся Джинни Уизли, и Филиус с юной застенчивой мисс Лавгуд — очаровательное зрелище! Геллерт кружил Помону в опасной близости от Олимпии и Хагрида, но лавировал с ловкостью заправского дуэлянта, всегда избегая столкновений и неудобств для своей дамы. В конце танца он поцеловал её руку, забронировал на польку и с невероятно коварным выражением на лице вернул Помону за стол. Туда, где сидела Минерва.

О чём они говорили, Альбус, оккупированный мадам Левек, решившей, что нашла замечательного партнёра, не слышал. И всё же, когда вновь зазвучала музыка, Геллерт вытянул Минерву на танцпол. Серьёзно, Альбус порой не представлял, что за магию использует его друг.

Альбус не говорил это никому — во избежание собственной мучительной смерти, прямо сказать, — однако он вправду считал, что из Геллерта и Минервы пара бы вышла красивая. Он весь такой представительный и статный, когда не дурачится, она такая строгая леди — залюбуешься! А сколько между ними страсти, аж искры летят.

Время шло и шло, а они всё танцевали. Геллерт явно не собирался выпускать свою добычу из когтей, а добыча уже и не особо противилась — Гриндевальд умеет быть обходительным кавалером, если на него вдруг найдёт такая блажь. Тут вот нашла, причём очень большая — его галантность была исключительна. Альбусу опять оставалось только молча завидовать.

Время шло, многие устали и стали выходить в сад — приближалось время фейерверков. Музыка стала медленной и совершенно нежной — Альбус под такую любил засыпать. Но некоторые пары всё ещё танцевали: мистер Крам с Гермионой Грейнджер, и Тина с Ньютом (тот был замучен, но влюблённо смотрел на жену, и она отвечала ему тем же), и Хагрид с Олимпией — и всё же, как их судьба свела, просто не верится! И, конечно же, Геллерт с Минервой — у Гриндевальдовой харизмы хватка железная. Они оба были куда более расслаблены, чем за ужином, тихо разговаривали о чём-то.

Но вот в одном из танцевальных па Геллерт молниеносным, как росчерк палочки в умелых руках, движением достал из кармана кольцо и надел на палец расслабившейся Минервы. Та вздрогнула, запоздало проследила его порыв, попыталась вырваться…

— Ach Gott![7]

Альбус подскочил со стула, словно ему было восемнадцать, и поспешно метнулся к своему заму. О да, чары сработали превосходно!..

— Ich bin sprachlos…[8] — пробормотал Геллерт, во все глаза глядя на Минерву, застывшую в непонимании. — Verdammt, kaum zu glauben!..[9]

— Мой друг, будь добр, перейди на английский язык, — попросил Альбус, ухмыляясь в бороду. О, как же давно он не видел Гриндевальда в таком шоке.

Поморгав пару раз, Геллерт кашлянул и сказал:

— Фрау МакГонагалл, прежде вы были исключительно прекрасны.

— О чём вы говорите? — нахмурилась Минерва и в поисках пояснений посмотрела на Альбуса, на Помону, на подбежавших Ньюта и Тину.

— Dass dich[10], Альбус! — выдохнул Геллерт. — Артефакт, создающий маску омолаживающих чар?! Фантастика!

— Эффект, к сожалению, временный, — заметил Альбус, с любопытством изучая результат своих научных изысканий последних месяцев. — Кроме того, это по-прежнему только лишь маска.

— Всё равно! — Геллерт подался к Минерве и прежде, чем она успела отпрянуть, прикоснулся к её совершенно гладкому бледному лбу. По чарам не пошла рябь, и это хорошо. — Мастерская работа, — серьёзно сказал Гриндевальд, повернувшись к другу. — А улучшить…

— Поможешь?..

— Кхм-кхм! — они оба вздрогнули и повернулись к Минерве, глаза которой метали молнии. — Господа, вы опять решили сделать меня центром своих экспериментов?

— Во благо науки же… — слабо запротестовал Альбус, делая шаг назад.

— Зато теперь я знаю, что вы очень даже красивая фурия, — сообщил Геллерт — и первым выставил щит, закрываясь от мощного заклинания.

На улице начались фейерверки.

После Рождественского бала раны, нанесённые в первую очередь гордости, пришлось зализывать продолжительное время. А ещё очень извиняться перед Олимпией за уничтоженный интерьер бального зала Шармбатона, о чём вспоминать Альбусу по сей день стыдно… Зато те студенты, кто видел сражение трёх могучих магов, со священным трепетом в глазах говорили, что никогда и не представляли, что можно вести такие бои.

Последовавшие январь и февраль промелькнули единовременно в рутинных заботах о школе и подготовке матча. Та шла теперь по накатанной — согласования почти завершились, а Геллерту надоело раз за разом устраивать один и тот же спектакль, и он в последнее время на заседаниях совета почти не показывался. Фадж дышал полной грудью.

Тренировки хогвартской сборной по дракоквиддичу шли в штатном режиме… Ну, то есть, Альбус сделал сие логичное заключение на основании того факта, что все студенты живы-здоровы, а замок с окрестностями до сих пор цел. Так-то его не посвящали в подробности — Роланда решительно послала его не мешать процессу. В свою тренерскую команду она допустила только лучших: Ньюта как специалиста по живности, Хагрида, незаменимого в случае, если какая животинка будет буянить, выпускника Гриффиндора Оливера Вуда, восходящую звезду британского квиддича, и его вечного оппонента, окончившего Слизерин Маркуса Флинта, который при каждой встрече в коридорах школы с Альбусом почему-то прятал глаза и как будто хотел извиниться за что-то. Альбус тепло ему улыбался, но, кажется, разговориться слизеринцу это не помогало. Надо бы на мальчика Северуса напустить, тот быстро правду узнает, при этом чистокровное дитя в обиде на любимого декана не останется и родителям жаловаться не пойдёт.

Ньют современным Хогвартсом восхищался и часто хвалил. А вот Тина, вместе с супругом временно обосновавшаяся в Хогсмиде, как и положено истинной американке и гордой выпускнице Илверморни, смотрела на их школу чуть свысока и вечно спорила, что её alma mater лучше. На это Ньют всегда с оживлением пытался доказать, как она неправа, но это скорее было их семейной шуткой, чем серьёзными разборками. Зато на почве соперничества школ у Тины едва не случилась дуэль с обычно не лезущей в стычки Помоной. Благо, в тот вечер в «Три метлы» неожиданно завалился Геллерт с тирадой на тему, что Альбусу следует ужесточить режим содержания и работы дурмстрангского завхоза…

Подозрения оправдались, и Геллерт в самом деле прислал Альбусу на замену Аргусу Филчу в качестве завхоза Игоря Каркарова. Тот с июня посерел и осунулся, но упрямо скандировал, что забота о школе — его жизненное призвание, которое он наконец обрёл благодаря мудрости директора Гриндевальда. На логичный вопрос, а чем же он занимался прежде, когда стоял у руля Дурмстранга, Игорь густо краснел и изображал, что пилит дерево. Работал он много, скооперировался с эльфами хорошо, а вечерами пил с Хагридом так, что полувеликан в нём души не чаял — никто больше перепить Хагрида не был способен. Причём перепить его Игорь умудрялся за шестьдесят минут — последние свободные в дне, где двадцать часов занимала работа и ещё три — сон. Как он ещё жив при таком графике, Альбус не представлял, но сдавать Игоря на обследование Поппи не решался. Всё-таки Геллерт и правда может обидеться.

К началу марта Альбус откровенно скучал. Размеренная жизнь на посту директора Хогвартса с периодическими отвлечениями на руководство Орденом Феникса больше не подходила ему, как в восемнадцать лет, полному сил и энергии. И эту энергию нужно было направить в некое русло. Желательно такое, чтобы ещё и пользу принесло…

— Минерва, можно вас на минуту? — уточнил Альбус, в коридоре сцапав своего зама за локоть.

— Можно, — кивнула Минерва почти безэмоционально. Альбус искренне посочувствовал — он прекрасно помнил, каково это, быть преподавателем, деканом и замдиректора одновременно. С покоем можно попрощаться!

— Идёмте ко мне, тут ведь близко, — дружески предложил он и утянул МакГонагалл к статуе-горгулье. — Что вам нужно, моя дорогая, в этот… «Перечные черти»… в этот пятничный вечер, так это удобное кресло и глоток хорошего виски.

— Скорее всего, не один, — вяло поправила Минерва, проходя в директорский кабинет. Придержавший для неё дверь Альбус вошёл следом и тут же направился к хорошо замаскированному под сложный инструмент бару, чтобы лично наполнить стаканы. — В школе творится дурдом! Дети откуда-то прознали, что пригласительных на матч по этому вашему дракоквиддичу будет всего двести на школу, посчитали, сколько оставят себе учителя, и пришли в ужас, догадавшись, что не все попадут на матч! И теперь когтевранцы рассчитывают квоты на билеты для каждого курса, гриффиндорцы дерутся со слизеринцами, а пуффендуйцы всё ещё негодуют, почему ни одного представителя их факультета нет в сборной школы… Почему, кстати?

— Как уже говорил вам, я жизнь люблю, — ответил Альбус, вложив в руку заместительницы стакан с виски (отличным магловским скотчем [1]) и сел в соседнее кресло.

Они выпили, и Минерва откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Но это ещё не всё, — продолжила она тему школьных новостей. — Мистер Вуд и мистер Флинт опять принялись за старое, никак им не надоест соперничать. Вчера мисс Чанг пришла ко мне после тренировки и рассказала много любопытного о методах этих двух молодых людей… А Роланде хоть бы хны! Она только рада, что Вуд натаскивает Блетчли и обоих Уизли вместе играть против охотников, а Флинт сколачивает из Джонсон, Монтегю и Дэвиса откровенную банду, которая готова стереть в порошок вратаря. И это учитывая, что дети играют на магических тварях! Вудовские — на драконах, а банда Флинта — на гиппогрифах! Будет чудо, если все до матча доживут.

— Какой ужас, — сочувственно покачал головой Альбус и подлил Минерве ещё виски. Та автоматически сделала большой глоток.

— Наши юные леди также отличились. Узнав, что мисс Грейнджер по-прежнему поддерживает переписку с мистером Крамом, более того, собирается к нему в Болгарию этим летом, многие фанатки мистера Крама остались недовольны. Уж не знаю пока, кто именно — хотя подозреваю мисс Паркинсон — встретился с Ритой Скитер и рассказал об этом… Но её статья в «Ведьмином досуге» исходит ядом получше василиска. После неё мисс Грейнджер забрасывают корреспонденцией с возмущениями со всего света…

Постепенно, с каждым глотком она расслаблялась. Ещё немного — и придёт в благодушное настроение. Альбусу только это и нужно.

— Я порой думаю послать всё к банши, — грустно вздохнула Минерва, болтая лёд во вновь пустом стакане. — Уехать в отпуск…

— А это можно! — закивал Альбус, светясь улыбкой. — Ненадолго, конечно, школьные дела никто не отменял… Но мы можем ускользнуть хотя бы на выходные.

— Мы? — переспросила Минерва, поправляя очки. Кажется, доза алкоголя всё ещё недостаточна…

— Ну да, — с апломбом подтвердил Альбус, подливая ей и себе. — Я ведь тоже устаю, — печально закончил он, опуская взгляд. — Моя работа не так заметна, как ваша, наблюдателю из Хогвартса, потому что происходит преимущественно за стенами школы… Ах, как же я вас понимаю, Минерва! — воскликнул он, взмахнув стаканом. — Сохранять в здравии нервы на вашей должности столь тяжело!..

Альбус трагично уронил на грудь голову и несказанно удивился, когда Минерва аккуратно погладила его по плечу.

— Я слышала, при директоре Диппете тоже было непросто, — с пониманием произнесла она.

— То спектакль, то балет, то пленэр на дне озера… — Альбус вздохнул. — Армандо слишком сильно любил искусство.

Минерва участливо ахнула и сжала его руку.

— А поедемте, — сказала она. — В отпуск. На все выходные. Если кто и заслужил, так мы.

— Поедемте! — воодушевлённо подорвался с места Альбус, увлекая за собой и Минерву.

Всё-таки хороший скотч, забористый!

— А-а-альбус… — протянула Минерва, тяжело опираясь на него. — Где… ик!.. то мы?

— Скоро узнаете, — перехватив её поудобнее, Альбус прошёл по длинному мосту над ущельем, миновал поднятую решётку на воротах и вступил во внутренний двор замка «Дурмстранг».

Замок производил впечатление, стоит признать, даже в глухой северной ночи. Под шапками снега, ощетинившись сталактическими сосульками, из земли вырастали мощные каменные стены строения, отдававшего военщиной так же, как любимые парадные мантии Геллерта. Теперь, глядя на замок, Альбус понял, почему у его друга так лежит к этому месту душа.

Из парадных дверей навстречу профессорам вышел студент в алой мантии. Альбус присмотрелся внимательней — это его на балу в Шармбатоне Геллерт подзывал к себе, чтобы отдать распоряжение насчёт Игорька… Парня зовут Дитрих, кажется.

— Добро пожаловать, — произнёс юноша таким тоном, словно для него видеть не совсем трезвых преподавателей из другой школы посреди ночи — самое обычное дело. — Что привело вас, профессора?

— Мы с визитом к директору, — негромко сказал Альбус, пока Минерва крутила по сторонам головой, пока ещё не понимая, где они. Пока. — Проводите нас, юноша?

Лицо мальчика отразило сомнение.

— В это время директор просит его не тревожить, — заметил он. «Студенты сами отслеживают показатели барьеров?» — поразился Альбус и поставил себе мысленную галочку уточнить этот вопрос у друга.

— Мы — особый случай, — улыбнулся Дамблдор. — Проводи.

На мгновение Дитрих прикрыл глаза с выражением скорбной покорности судьбе.

— Следуйте за мной, — сказал он и ввёл гостей в холл. Миновав его и поднявшись по лестнице, путники свернули влево и после долгого похода по тёмному коридору — Минерва делалась всё беспокойнее и пыталась что-то спросить, но Альбус потихоньку без слов и палочки наложил на неё Силенцио, что затуманенный мозг МакГонагалл пока не распознал — оказались перед дверью, ведущей, судя по всему, в башню. По бокам стояли как часовые на постах двое студентов.

— Директор у себя? — спросил Дитрих этих часовых, как Альбус предположил, по-русски.

— У себя, — ответил один из них, скользнув взглядом по британским магам. — Только, может, не стоит…

— А мы можем отказать директору Хогвартса? — патетично вопросил Дитрих и сомкнул пальцы на дверной ручке.

— Наш собственный нас убьёт… — вжал голову в плечи второй часовой и нервно сглотнул.

Альбус, не понявший ничего из беседы, подбадривающе улыбнулся перепугавшимся мальчишкам. В конце концов, его собственные студенты к концу прошлого года таки привыкли к Геллерту — пусть и эти ребята привыкают видеть директорского лучшего друга!..

Дитрих бесшумно отворил дверь и как-то резко скользнул в сторону. Через разорванный контур заглушающих чар прорвалось и наполнило коридор раскатистое:

Геллерт откинулся в кресле, закинув ноги на стол, и покачивал носками лакированных сапог в такт своему эмоциональному ору. Его глаза были крепко зажмурены, а на голове громоздился массивный прибор, который Альбус знал по магловским журналам — наушники.

Трое студентов всем своим видом показывали, что не хотят — очень сильно не хотят! — приближаться к своему директору. Послав им ещё одну добрую улыбку, Альбус втянул Минерву в кабинет и захлопнул дверь как можно громче.

На это Геллерт среагировал мгновенно выхваченной палочкой. Альбус легко отбил обездвиживающее.

— Привет, Геллерт! — радостно помахал он рукой. — Что-то ты давно не заглядывал на заседания… Как дела, мой друг?

— Альбус… — Гриндевальд медленно снял наушники. Медленно убрал ноги со стола. Медленно встал. — И фрау МакГонагалл, вот так сюрприз… — его лицо медленно, но верно принимало выражение, наводившее ужас на всю Европу.

Сейчас будет гром.

— Директор, так вы поёте? — вдруг неожиданно связно выдала Минерва.

Альбус и Геллерт повернулись к ней. Дамблдор — с мыслью о том, что гордится своей ученицей, способной незаметно в пьяном состоянии сбросить его мощное Силенцио. Гриндевальд — внезапно покраснев.

— Verdammt…[12] — пробормотал он. — Фрау МакГонагалл, вы не против Обливейта?..

— Зачем мне Обливейт? — нахмурилась Минерва. — Мне нравится ваш голос.

Альбус тотчас расплылся в умильной улыбке и позволил Минерве стоять самостоятельно. Заслуживает, раз способна вогнать Геллерта в краску!

— Мм, ja… also…[13] — проговорил Геллерт, всё ещё выглядевший непривычно растерянным. — Что привело вас ко мне в… — он покосился на часы, — полтретьего ночи?

— Мы собрались в отпуск, но директор Дамблдор почему-то перенёс нас сюда, — Минерва вернула на переносицу сползшие очки, — воспользовавшись тем, что я расслабилась после тяжёлого дня…

— Как это подло с твоей стороны, Альбус! — ощерился Геллерт и вмиг оказался рядом с МакГонагалл, галантно взял её под руку и увлёк к камину и креслам.

— И не говорите, — Минерва высвободилась и сама изящно осела в понравившееся кресло. Геллерт тут же разместился в соседнем и приманил из бара полупустую бутылку и два стакана.

— А мне? — обиделся Альбус, когда его друг и заместитель чокнулись.

— А мы пока ещё не решили, что с тобой делать, — отрезал Геллерт и повернулся к Минерве: — Фрау МакГонагалл, как этот изверг ещё над вами издевался?

От его участливого взгляда Минерва, отполировавшая виски некой травяной настойкой, вновь разомлела.

— О, я вам расскажу! — блеснула она глазами. — Я вам много чего расскажу!..

— О, молодые люди, как хорошо, что вы всё ещё здесь, — улыбнулся Альбус, потихоньку выскользнув из кабинета и плотно прикрыв дверь. — Для меня найдётся в этом замке свободная комната?

— Разумеется, директор Дамблдор, — ответил бледный, как полотно, Дитрих и настороженно покосился на дверь. — А профессор МакГонагалл?..

— О-о, можете не переживать, их беседа с вашим директором продлится долго, — беспечно отмахнулся Альбус и попросил мальчика проводить его в комнату.

Несколькими часами позже Альбус открыл глаза от того, что почувствовал на себе чьё-то тяжёлое внимание. На стуле рядом с его кроватью сидел, сложив руки на груди, Гриндевальд.

— Как Минерва? — первым делом спросил Альбус, садясь.

— Спит, — кратко проинформировал Геллерт. — Объяснишь, что это было сегодня ночью?

— Мне стало скучно, и я решил тебя навестить, — честно ответил Альбус, разглаживая бороду. — А Минерва — отличный компаньон в поездках. Кроме того… — он заговорщицки подмигнул, — мне удалось сделать те улучшения в артефакте, о которых мы переписывались.

При этих словах Геллерт хищно оскалился.

— О-о… — протянул он с довольным видом. — Прекрасно. Я как раз хотел сегодня устроить небольшую демонстрацию сил для учеников…

— Полагаешь, Минерва опять попытается нас убить?

— Если нет, я в ней разочаруюсь.

Альбус кивнул, мысленно добавив, что Минерва ещё непременно воздаст им — или даже скорее лично ему — за вчерашнюю пьянку.

Повисло молчание. Альбус рассеянно почёсывал нос, вглядываясь в серость за окном, а Геллерт поднял стул на две ножки и легко покачивался взад-вперёд. Улыбнувшись в усы, Альбус завёл разговор об омолаживающем артефакте, и Геллерт с интересом тему подхватил, тут же ударился в рассуждения. Торопиться было совершенно некуда, а все дела и катастрофы мира подождут ещё как минимум час, а ещё лучше — до тех пор, пока Дамблдор не прикончит жирный и сытный северный завтрак…

Альбус давно уже не ощущал такого счастья, как в это утро.

В тот день Альбус поднялся с рассветом и старательнее обычного готовил себя к выходу. Тщательно расчесал и заплёл бороду в сложную фигуру, подсмотренную в модных журналах. Не глядя сунул руку вместо пиалы с лакричными конфетами в другую, с драже «Берти Боттс», так же не глядя отправил в рот жменьку и вынужден был полчаса провести в уборной — до того ужасное ему попалось сочетание вкусов.

Итак, этот день настал. День матча. Команда готова и вот уже как два дня в Дурмстранге вместе с тренерским составом, обслуживающим персоналом и животными — они «обкатывают» стадион. Альбусу предстоит при помощи Минервы и ещё нескольких учителей, из которых воодушевлённей всех выглядели Помона и Филиус, доставить в Дурмстранг студентов, получивших билеты на матч по результатам академической успеваемости и с учётом прочих заслуг.

Альбусу было до одури интересно посетить Дурмстранг (при свете дня. При этом не пьяным). О реформах, которые провёл в школе Геллерт, Альбус лишь слышал урывками или догадывался — а тут появлялась возможность посмотреть самому, причём не только во время матча. Во время неожиданного и настораживающего приступа щедрости (и явно после не одной рюмки огневиски с Блэком и Малфоем) Геллерт заявил, что устроит в школе вечеринку по случаю первого в истории матча по дракоквиддичу. «С блэкджеком и вейлами!» — громогласно обещал он на затянувшемся допоздна заседании организаторов, куда завалился вместе с собутыльниками. Тогда проще было согласиться на «тусу», чем переубедить пьяного Гриндевальда.

Протрезвев, он помрачнел. Позлился. Накинулся на Альбуса с обвинениями, мол, почему тот его не остановил. Альбус на это выдал длинную тираду без особого смысла, и Геллерт, поворчав, забил. Откопал своих собутыльников, которых доведённая-таки Нарцисса пыталась вручную похоронить на заднем дворе под кустами роз, и вместе с ними занялся подготовкой, больше никого не посвящая в подробности.

Альбус улыбнулся своему отражению в зеркале над умывальником. В ответ ему улыбнулся усталый старик. По этой причине Альбус не любил зеркала — они безбожно врали, увеличивая его возраст лет на пятьдесят как минимум. А то и на все восемьдесят…

Впрочем, не время думать об этом. Пора отправляться. Ещё раз улыбнувшись себе — получилось намного бодрее — и поправив бороду, Альбус спустился в Большой зал, где заканчивали ранний завтрак отправляющиеся в Дурмстранг ученики. Все возбуждённо переговаривались, в предвкушении блестели задорные юношеские глаза. Ребята не могли дождаться начала матча — Альбус их так понимал! Он сам очень хотел увидеть уже, наконец, дракоквиддич, на который было потрачено столько времени и сил!.. И победу Хогвартса, разумеется. Потому что проиграть Дурмстрангу второй год подряд их школа не могла себе позволить.

— Доброе утро, Минерва, — поприветствовал Альбус зама, по традиции севшую рядом с ним.

— Доброе, — в это утро Минерва была серовата, замучена, но тихонечко счастлива. Похоже, ждёт не дождётся, когда всё закончится. — Студенты уже проинструктированы на тему поведения во время пребывания и особенно ночёвки в Дурмстранге. Также я поговорила с Римусом и Северусом, они сказали, что позаботятся о школе в наше отсутствие…

— Вы нашли прекрасных кандидатов, Минерва! — счёл не лишним ввернуть похвалу Альбус, тем более что та была полностью МакГонагалл заслужена. Ну не просить же проследить за порядком также остающихся Бинса или Трелони, в самом деле?

Минерва мелко кивнула. Сняв очки, она прикрыла глаза и помассировала переносицу.

— Гриндевальд вчера опять прислал мне письмо, — тихо поделилась она. — На этот раз громовещатель — спасибо хоть вечером, а не во время уроков! Сказал, что ждёт не дождётся встречи… — Минерва подняла взгляд на Альбуса. — Вы не знаете, что он ещё задумал?

— Понятия не имею, — чистосердечно признался Дамблдор, а про себя стал перебирать варианты. К сожалению, после всего, что Геллерт уже начудил в принципе и в отношении Минервы особенно, даже фантазия Альбуса начинала давать слабину в попытке предположить новые варианты. — Ничего-ничего, моя дорогая Минерва, уже почти всё. Сегодняшний день, утро завтрашнего — и мы свободны.

— Ровно до очередной вашей безумной затеи, — МакГонагалл водрузила очки обратно на нос, вместе с тем собираясь. — Ничего, я привыкла.

— Вы потрясающий человек, Минерва, — опять-таки без вранья сказал Альбус, искренне поражавшийся её терпению. Менее стойкий уже давно бы послал ко всем банши эту работу и самого Альбуса в первую очередь.

На том обмен любезностями закончился, и доедали профессора в молчании. Порталы были уже подготовлены и ровно в без двух минут восемь были перенесены эльфийской магией на столы перед учениками.

— Настала пора отправляться, — объявил Альбус и улыбнулся, наблюдая, как некоторые стали наскоро распихивать по карманам кексы и сладкие булочки с вишнёвым джемом внутри. — Возьмитесь, пожалуйста, за ближайшие к вам порталы.

Ученики выполнили распоряжение и вскоре исчезли. Вслед за ними отправились профессора — Альбус только и успел что похлопать по плечу Северуса и послать дружелюбную улыбку Римусу. Будет интересно посмотреть, как мальчики справятся со школой.

Их перенесло на луг, большой и пологий, обнесённый частоколом соснового леса с трёх сторон, а четвёртой спускающийся к тихо шумящему озеру. Тому не было видно конца — лишь где-то вдали темнела дымкой каменистая гряда. За лесом высилась гора, доминирующая, бросающая мощную тень на хогвартскую делегацию; если присмотреться как следует, на ней можно различить очертания замка.

Сгрудившихся на лугу хогвартских студентов уже взяла в оборот группа дурмстрангских ребят.

— …гостям чрезвычайно рады, — говорил один из них таким нейтральным тоном, что сложно было не заподозрить парня в преувеличивании анонсированной степени радости. — А теперь прошу следовать за нами на стадион.

— Разве можно на горе нормальный стадион построить? — ворчливо зашептал своим приятелям Драко Малфой, когда делегация вступила в лес. — А ведь мой отец предлагал состязаться на хогвартском…

— Малфой, ты идиот? — обернувшись, поинтересовался шедший впереди него Рональд Уизли. Ради того, чтобы попасть на матч по дракоквиддичу, этот молодой джентльмен за год в значительной мере улучшил свои отметки и в целом отношение к учёбе. Минерва не могла нарадоваться. — Ты же драконов в прошлом году на Турнире видел — правда думаешь, что на таких зверюгах можно летать на стадионе для мётел?

— Ты-то, Уизли, конечно, не смог бы, — мигом нашёлся с ответом Драко. — Но вот если бы меня допустили к участию!..

— Внимание-внимание! Спешите видеть: первый в мире летающий хорёк! — громко проскандировал Симус Финниган, и толпа гриффиндорцев зашлась смехом и улюлюканьем.

— Мистер Финниган! — шикнула на парнишку Минерва. Альбус хмыкнул в усы и приметил, что студенты Дурмстранга, рассредоточившиеся вокруг галдящей группы, наблюдают за перепалкой и переглядываются с весельем. Ускорив шаг, Альбус сцапал одного из юношей в алых кителях за плечо.

— А скажите мне, мой юный мистер…

— Минко Николов, директор.

— Очень приятно, молодой человек. Так вот, скажите мне, мистер Николов, где расположилась хогвартская сборная? Я бы хотел переговорить с игроками перед матчем.

— Они, я полагаю, уже на стадионе, — во взгляде Минко почему-то загорелось подозрение. — Однако директор Гриндевальд приказал…

— Вот и чудно! — не стал дослушивать его Дамблдор. Он прекрасно знал, что мог приказать директор Гриндевальд. «Не пускать Дамблдора к его игрокам — я этого ушлого знаю, он может им и подколдовать», — так и звучали в его голове воображаемые слова друга. Судя по лицу Минко и ближайших дурмстрангских студентов, которые также слышали разговор, примерно так напутствие Геллерта ученикам и звучало.

Тем временем дорога через лес вывела делегацию на опушку — и тут же по рядам студентов Хогвартса прошёлся нестройный ох.

— Них… чего себе! — выдохнул Ли Джордан, вовремя спохватившись под пристальным взглядом МакГонагалл.

В общем и целом, Альбус разделял удивление мистера Джордана. Стадион, к которому они вышли, был самым странным из виденных Альбусом за всю его жизнь (а повидал он немало, как магических, так и магловских, стоит сказать). Стадионом, по сути, являлось небольшое, но очень красивой природной формы озеро, по поверхности которого гулял мягкий ветерок, колыша чистейшую синюю воду. На противоположных концах озерца высились голевые ворота, отличавшиеся от нормальных квиддичных размером колец и чуточку высотой.

— Виктор говорил мне, — делилась с друзьями Гермиона Грейнджер, — в Дурмстранге в квиддич принято играть над водой. Эта традиция появилась после того, как в тысяча пятьсот…

— Минерва, присмотрите за детьми, — подойдя к заму, шепнул ей на ухо Альбус. — Я хочу переговорить с командой до боя… то есть, до матча.

— Конечно, — серьёзно кивнула МакГонагалл. — И Альбус, — она сверкнула очками в сторону дурмстрангских студентов, проверяя, не подслушивают ли. — Убедитесь, что он никак магически не вмешался. С такого станется и заколдовать их форму…

— Не бойтесь, Минерва. Геллерт любит выигрывать честно, — беспечно улыбнулся в ответ Альбус. «Именно поэтому порою проигрывает», — мысленно добавил он и прибавил скорость. Благодаря магическим сапогам — древнему артефакту, который Геллерт, собственно, ему когда-то давным-давно проспорил, Альбус достиг стадиона минут на пять раньше прочих. Слушая бодрый шум с трибун (видимо, обитатели Дурмстранга уже заняли места), он без проблем нашёл неприметный вход в подтрибунное помещение, обошёл стюардов, дежуривших на каждом углу, и с широкой улыбкой вступил в раздевалку своей команды как раз в тот момент, когда тренера давали последние напутствия.

— Директор Дамблдор! — хором удивились его появлению Оливер Вуд и Маркус Флинт, тут же смутились и потупились. Хищнический блеск их острых глаз не оставлял сомнений в том, как именно эти молодые таланты от квиддича напутствовали подопечных.

— Альбус! Не ожидали вас увидеть! — заулыбался Ньют, светясь энтузиазмом. — Погода просто превосходная, и поле замечательное — Гриндевальд ничуть не врал, местные условия намного лучше хогвартских.

— Да, я уже видел, — улыбнулся в ответ Дамблдор, искренне радуясь боевому духу всех своих учеников, собравшихся здесь сегодня. — Я бы хотел сказать пару слов нашей команде, вы не против?

— Конечно же нет, — откликнулась Роланда и первой отошла к стене. Остальные тренера присоединились к ней, оставив Альбуса одного по центру комнаты.

Не спеша начинать, Альбус оглядел подопечных. Фред и Джордж Уизли нетерпеливо поигрывали битами. Майлз Блетчли покручивал в руках свой шлем и переглядывался с Грэхемом Монтегю. Тот порой усмехался и трепал по плечу Анджелину Джонсон, выглядевшую взволнованной и чуточку позеленевшей. Роджер Дэвис тоже заметил это и потихоньку выудил из своего шкафчика, перед которым сидел, шоколадку. Чжоу Чанг, сидевшая по другую руку от Роджера, разминала пальцы.

Ни у кого из них на одежде не было факультетских нашивок или иных отличительных знаков, кроме герба Хогвартса. «Кажется, ребят удалось сплотить», — мягко подумал Альбус и благодарно улыбнулся Роланде и Ньюту, Маркусу и Оливеру. Затем вновь повернулся к команде.

— Мои дорогие…

Дверь с громким стуком распахнулась.

— Альбус! — на всю комнату прогремел Гриндевальд. Из-за его спины выглядывал Минко Николов с выражением лица человека, поспособствовавшего предотвращению жуткого преступления.

— Геллерт! — раскинул руки в приветствии Альбус, но Гриндевальд как всегда увернулся от обнимашек.

— А я тебя везде ищу, mein freund! Kommen sie… то есть, пошли на трибуну. Нас уже все заждались…

— Одну минуту, — остановил его Дамблдор. — Я бы хотел…

— Да, да, я запас для тебя лимонных долек, — с этими словами Геллерт крепко взял его за локоть и потянул прочь под смешки хогвартской команды и тренеров. Минко Николов чудесным образом испарился.

— Я хотел поговорить с командой, — с обидой сообщил Альбус другу.

— После матча поговоришь, — отмахнулся Геллерт. — Не думай, Дамблдор, что я дам тебе сжульничать.

— Мерлин великий, да я и не!..

— Ага, тогда небо зелёное. Такого хитрожопого мага и легилимента, как ты, ещё поискать.

На это Альбус обиделся и до самых трибун с другом не разговаривал. Только разглядывал его украдкой: этого сосредоточенного, строгого, почти незнакомого директора Дурмстранга в красивом глубокого чёрного цвета плаще с кровавым подбоем, на спине которого вышит золотой орёл с красными глазами, герб школы. Не этот ли плащ в прошлом году подарил ему Игорь?..

— Пришли, — Геллерт ввёл Альбуса в VIP-ложу и усадил на одно из последних свободных мест. — Вот вам дольки, директор Дамблдор… Профессор МакГонагалл, рад вас видеть! Профессора Флитвик и Стебль, не менее приятно!

— А мы рады, что вы наконец пригласили нас, директор Гриндевальд! — весело откликнулась Помона. Она сидела возле сурового учителя из Дурмстранга, но глаза у них блестели как-то одинаково. От Геллерта это тоже не укрылось.

— Профессор Волохов?

— Директор? — вскинул кустистые брови Волохов.

Геллерт молча прищурился. Волохов отвёл глаза и отдал директору флягу, которую Помона проводила грустнейшим взглядом.

— Ну, вот теперь за встречу, — понизив голос, вернулся Геллерт к обычным интонациям и протянул Альбусу фляжку.

— Это не очень честно, — сделав глоток, заметил Дамблдор. «И небезопасно — отбирать у Помоны выпивку…»

— Всё в порядке, — мотнул головой Гриндевальд и чокнулся с наклонившимся к нему с ряда позади Сириусом. Вслед за ним с обиженным шипением «И я хочу!» с собственной фляжкой к гриндевальдовой потянулся и Люциус, но Нарцисса единым мощным движением вернула супруга на место. — У Волохова ещё есть. Я ж его сюда и посадил специально, чтобы публику горячительным снабжал…

— Как предусмотрительно! — хмыкнула из-за Альбуса Минерва.

Геллерт бросил в её сторону полный противоречий взгляд.

— Профессор МакГонагалл, ну не дуйтесь, — перегнувшись через Альбуса, попросил Гриндевальд. — Ваши вкусы я тоже учёл… — он требовательно махнул рукой, и Волохов незамедлительно левитировал к нему небольшой поднос. — Отменный скотч, — Геллерт продемонстрировал Минерве стакан с виски, — и имбирное печенье, — он показал вазочку, до краёв полную сдобных дракончиков.

— Сам пёк? — не удержался от подстёба Альбус, утягивая одну печенюшку.

— Нет, потому что я не хочу отравить дражайшую профессора МакГонагалл моей стряпнёй, — с достоинством ответил Геллерт, устраивая поднос у Минервы на коленях. — А вот твои дольки лимонные, кстати, прошли через мои заботливые руки…

— Все слышали! Если я умру, виноват Гриндевальд! — звучным шёпотом объявил Альбус своим профессорам.

— Мы это и так знаем, — подмигнул ему Филиус и продолжил знакомство с хорошенькой светловолосой ведьмой в очках и алой дурмстрангской мантии.

Альбус усмехнулся и перевёл взгляд на трибуны. Волны красного и чёрного перекатывались по ним, изредка разбавляемые иными цветами — часть билетов было решено просто продать, и волшебники со всего света приехали посмотреть дракоквиддич. А за этим разноцветным морем были горы и леса под весенним солнцем — так красиво! Альбус, причислявший себя к категории граждан «Эстет по случаю», наслаждался видом до тех пор, пока не затрубил рог. Тут же к нему присоединился шум зрителей — восторженный гомон, и свист, и даже отголоски гимна Хогвартса, который Альбуса так и тянуло подхватить.

— Начинается, — пробормотала Минерва, прикладываясь к виски.

Как и она, и все на трибунах, Альбус не сводил взгляда с выхода из огромного подтрибунного помещения. Зрелище и впрямь было достойным внимания. Первыми из-под трибун потянулись игроки сборной Дурмстранга — статные, в алых мантиях, верхом на своих зверях. С появлением каждого игрока комментатор выкрикивал имена:

— Встречайте хозяев — команду института магии «Дурмстранг»! Вратарь — Вильфрид Хольцер, играющий за школьную команду «Викинги» и в этом сезоне пропустивший всего одиннадцать мячей!..

— Что-то Дитрих разошёлся, — усмехнулся Геллерт, опустив взгляд в сторону комментаторской трибуны, что располагалась на уровень ниже. Там впереди приглашённых журналистов с радио и печатных изданий Европы и далеко не только сидели двое парней — один в красном дурмстрангском кителе, второй в чёрной мантии Хогвартса.

— Далее, охотники, — продолжил Дитрих с гордостью, — Валерий Ходкевич, Леонид Баратынский, Янчо Драганов! Ох и доставили же они проблем в этом году всем соперникам «Лиха»!.. Непревзойдённая связка загонщиков — Беньямин Лукач и Андреас Берг! Их бладжеры могут и пикси зашибить! И, наконец, наш ловец, гордость школы и родины, седьмой номер национальной сборной Болгарии — Виктор Крам!

Поднявшийся на стадионе рёв был такой силы, что заглушил все мысли в голове Альбуса, а Минерве пришлось зажать ладонями уши.

— Крам! Крам! Крам! Крам!.. — скандировала толпа студентов, причём не только дурмстрангских.

— Что здесь делает Крам?! — прокричала Минерва, опять наклонившись через Альбуса к Геллерту. — Я думала, он выпустился в прошлом году!

— Он должен был, — кивнул Геллерт под постепенно стихающие вопли «Крам! Крам!..», — но плохо сдал выпускные экзамены по паре предметов. Каркаров собирался закрыть на это глаза, даже оценки в аттестате «подтянуть», однако же мне взор не застилает то, что Крам — звезда квиддича. Вот, став директором, я его обратно в школу и вызвал — на второй год.

Минерва недоверчиво вскинула бровь.

— Хотите сказать, вы только заботой о его аттестате руководствовались?

— А чем же ещё? — картинно удивился Геллерт. — В отличие от вашего директора, я не стал бы…

Альбусу эти переговоры через него надоели, и он пихнул Геллерта, чтобы тот поменялся с ним местами. Друг принял предложение молниеносно, пересел и продолжил прерванный разговор как ни в чём не бывало:

— Да, так вот, я не стал бы использовать такую важную материю, как получение школьником знаний, обучение герра Крама, для получения бонусов в какой-то там спортивной игре.

— Кхм-кхм! — выразил своё недоверие Альбус, за что Геллерт пребольно наступил ему на ногу.

— А теперь — сборная школы чародейства и волшебства «Хогвартс»! — разнёсся над стадионом знакомый и любимый всеми подопечными Альбуса голос Ли Джордана. — На воротах — Майлз Блетчли, грозный вратарь команды Слизерина! Причём грозный не только на поле, уж вы поверьте…

— Мистер Джордан! — попыталась на автомате одёрнуть его Минерва, но Ли сидел далеко, да и Геллерт галантно не позволил Минерве покинуть своё место.

— Спокойней, профессор, пусть мальчишки развлекаются…

— А теперь на поле появляется тройка охотников! Посмотрите на этих бойцов — да они сами кого хочешь порвут, а уж верхом на гиппогрифах!.. Анджелина Джонсон, Гриффиндор, Роджер Дэвис, Когтевран, и Грэхем Монтегю, Слизерин, — такой сплочённой банды… то есть, тройки охотников я за все свои годы в Хогвартсе не видел!.. А вот и загонщики — близнецы Уизли, Фред и Джордж, талантища с Гриффиндора! Ха-ха, вы посмотрите, кто-то драконов словно подбирал похожих на них! Это напоминает мне шутку про собак и хозяев…

— ДЖОРДАН! — не выдержав, крикнула Минерва. Тут уже Ли явно сделал вид, что не услышал, и продолжил представлять:

— Ну и, конечно же, не стоит забывать о нашем прекрасном ловце, Чжоу Чанг! Ох-ох, какая грация, какой это будет полёт!..

Трибуны зашлись хохотом и свистом, из дурмстрангских секторов даже прилетело несколько громких сочных комментариев на тему хогвартского ловца.

Команды тем временем собрались на небольшом островке в озере — середине поля. Драконы выдыхали дым, а гиппогрифы били копытами в нетерпении. Альбус видел, как некоторые игроки наклонялись к ушам своих напарников-животных и что-то шептали, поглаживали чешуйчатые и покрытые перьями шеи, аккуратно хлопали по бокам. «Дети прониклись к этим существам», — с теплом подумал Альбус. Он сам не особо любил магических существ, не считая, конечно же, Фоукса, но был склонен считать, что для взросления, обучения, даже развития характера молодого волшебника связь с наделённой собственным умом и гордостью тварью может быть чрезвычайно полезна. Обернувшись, Альбус увидел горящие глаза сидящего на два ряда дальше Ньюта.

— Итак, все замерли в ожидании, — проговорил в волшебный микрофон Дитрих, понизив голос в наступившем затишье. — Мистер Бонне, судья от Международной ассоциации квиддича, готов дать сигнал к началу игры.

Маленький француз мистер Бонне выглядел в окружении гиппогрифов и драконов особенно крошечным. Он явно нервничал, теребил рукав и подходил к сундуку с мячами с явной опаской. Когда он пробирался мимо, гиппогриф под Анджелиной нетерпеливо хлопнул крыльями — это заставило бедного судью с перепугу отпрыгнуть назад. При этом он едва не угодил под ноги дракону одного из дурмстрангских загонщиков. Когда же дракон чихнул сажей прямо ему за шиворот, мистер Бонне ретировался к сундуку с мячами со сверхзвуковой скоростью.

— Небольшая техническая заминка, — нашёлся с комментарием Ли, пока Дитрих пробовал отсмеяться, закрыв рукой микрофон. — Конфуз с летательными средствами. Ну ничего, так бывает, что на судей и мётлы «нападают»…

— О чём это он? — полюбопытствовал Геллерт.

— Как-то раз Роланда вышла судить матч не совсем трезвой, — прошептала на ухо Геллерту сидевшая прямо за ним Помона. — Тогда она, помнится, первым делом сняла у Когтеврана двадцать очков за то, что мётлы игроков «задерживали её и не давали пройти»…

— Но вот, кажется, всё в порядке, — старательно пытался вернуться в серьёзное русло Дитрих — теперь его директор старался тихо и незаметно проржаться. — Все готовы к началу боя… игры! Судья выпускает мячи… он готов вбросить квоффл… Свисток!

— Раздаётся свисток — игра началась! — перехватил инициативу Ли. — Квоффлом тут же завладела команда Дурмстранга…

— Драганов рвётся вперёд! — воскликнул Дитрих. — Пас на Баратынского, тот на Ходкевича, Ходкевич уклоняется от бладжера, пропускает под собой Дэвиса и пасует обратно Баратынскому…

— Но Джонсон перехватывает! — восторженно заорал Ли. — Молодец, Анджелина! Её гиппогриф кусает гиппогрифа противника — а вот нечего было подлетать так близко, Драганов! Анджелина, дай ему в глаз, чтоб руки свои не тянул!.. А, за неё это делает Фред — Уизли посылает бладжер, Драганов в последний момент уклоняется, а Джонсон делает пас на Монтегю… Мистер Шкаф идёт в атаку, нежно расталкивая плечами игроков противника — любимая тактика капитана слизеринской сборной!

— Наших растолкаешь! — ненатурально обиделся Дитрих. — Баратынский и Драганов блокируют Монтегю… Происходит столкновение… Ох, их гиппогрифы сцепились! Одина ради, остановите матч!

Ещё раньше, чем он договорил, раздался тревожный свисток судьи. Схватившиеся в битве за мяч юноши дёрнулись и стали разводить своих гиппогрифов. Подлетевший Бонне жестом потребовал квоффл, и Баратынский, скорчив мину, ему его перекинул. Судья немного поорал на игроков, явно высказывая своё мнение на тему техники безопасности, а после дунул в свисток и вновь вбросил мяч. Его тут же схватила взявшаяся из ниоткуда Джонсон и ринулась к кольцам.

— Джонсон прорывается! — закричал Дитрих. — Обходит Ходкевича, уклоняется от бладжера Лукача…

— Другим охотникам её уже не догнать! — горячо добавил Ли.

— Джонсон уже у ворот! Но на её пути Хольцер на своём драконе… Да, он без проблем берёт этот мяч!

— Вот не сказал бы, что без проблем! — заявил уязвлённый Ли под негодующий свист дурмстрангских трибун. — Метнуться ему пришлось ой как знатно!..

— Дурмстранг переходит в наступление! — перебил его Дитрих. — Хольцер отпасовал на Драганова, тот на Баратынского, он вернул, Драганов на Ходкевича, Ходкевич уходит от Монтегю, обманывает Дэвиса… Валерий известен сложным броском! Его кручёный, изменяющий направление — настоящая боль для вратарей…

— Блетчли, только попробуй пропустить! — заорал на весь стадион Ли. — Тебя сам ВУД тренировал!..

— И Ходкевич забива!..

— А вот хрен! — мстительно захохотал Ли. — Блетчли берёт! Берёт! Берёт! Майлз, ах ты умница!

— Но это ещё не конец атаки! — перекричал его Дитрих. — Гиппогриф Драганова подхватывает мяч…

— Но дракон Блетчли выбивает его хвостом! — Ли аж с места вскочил от восторга, вопя вместе с трибунами. — Хвостом, вы понимаете?! Сожри меня соплохвост, это что-то невероятное! Полный восторг! Совершенно нереальные ощущения от квиддича!..

— Это даже лучше, чем я ожидал, — поделился с Альбусом Геллерт. Его глаза неистово пылали восторгом.

— Это ещё опаснее, чем мне представлялось… — простонала Минерва, и Геллерт не замедлил вновь наполнить виски её стакан. Даже лёд в форме дракончика наколдовал, такая забота.

Альбус улыбнулся этому виду и вновь сосредоточил всё внимание на происходящем на поле. Хогвартс вёл атаку, Роджер Дэвис рвался к воротам…

— Пас на Монтегю… Тот на Джонсон… Возврат, обманка, уход от бладжера, снова Дэвис… Бросок!.. Вратарь дёргается совсем не в том направлении! Это был не бросок — пас на Джонсон! Хольцер отвлечён, и Джонсон… Да, Джонсон забивает! Счёт открыт, «десять — ноль» в пользу Хогвартса!

Хогвартские студенты возликовали. Теперь уже совершенно отчётливо над озером и лугами загремел гимн:

— Это моя ученица! — громко сообщила Геллерту Минерва, схватив его за рукав. — Видели, как мы можем?!

— Видел, — мрачно кивнул Геллерт и хлебнул виски из её стакана.

Матч тем временем продолжался. Вдохновлённые первым успехом, хогвартские охотники бросились в бой за его закрепление. Но им приходилось несладко — дурмстрангские загонщики разгорячились и умело атаковали, Фред и Джордж едва успевали перехватывать бладжеры. Но близнецы те ещё хитрецы, более того, хитрецы, неплохо скооперировавшиеся со своими тварями. Их драконы били крыльями и поднимали брызги, проносясь над озером, и это отвлекало игроков не хуже бладжеров — как тут не отвлечься, когда многотонная пламенеющая на солнце золотыми чешуями тварь несётся на тебя! Поэтому Лукач и Берг переключились на Уизли, стараясь не дать тем отвлекать игроков, так что охотники бились по большей части между собой.

Игра начинала становиться результативной — «пятьдесят — сорок» всё ещё в пользу Хогвартса, и здесь стоило отдать должное потрясающей ловкости и находчивости охотников обеих команд.

— С мячом Баратынский, он прорывается к воротам… Я не могу! Посмотрите на ловца Чанг! Что выделывает, что выделывает… Вот это полёт, вот это пластика! Да она же просто единое целое со своим гиппогрифом! Ах ты, вейла моя когтевранская!..

— Коллега, не пытайтесь отвлечь игроков! — крикнул Дитрих, видя, что внимание людей не только на трибунах, но и на поле, сместилось с атакующего охотника на Чжоу. — Это бессмысленно!

— Ха, бессмысленно! Я так как-то раз сборную Слизерина отвлёк аж на целых сорок очков, — не без гордости сообщил Ли.

— И это тоже мой ученик, — со вздохом поделилась Минерва, совершенно не замечая, что последние двадцать минут они с Геллертом пьют всё прибывающий виски из одного стакана.

— Вы воспитываете очень разносторонних личностей, Минерва, — нежно заметил Гриндевальд.

Минерва вместо ответа разочарованно закричала с прочими хогвартскими — Дурмстранг забил. Оскорблённый таким пренебрежением несравненным им, Геллерт надулся и откусил имбирному дракону голову.

Матч шёл почти без остановок, и игра была красивая. Наверное, отчасти сказывалось то, что это первый матч по дракоквиддичу, и всем его участникам хотелось показать себя красавцами-профи, а не варварами на животинах. Во многом, конечно, влияли и правила безопасности, а также бесконечные защитные и превентивные чары, навешенные на игроков, существ, мячи, само поле.

В общем и целом, Альбус, никогда квиддичем не интересовавшийся, наслаждался зрелищем. В то же время он не сильно переживал за игру (хотел бы победы для своей команды, да, но за процесс не переживал серьёзно) — в отличие от большинства собравшихся сегодня на дурмстрангском стадионе. Геллерт от переживаний то и дело принимался жевать воротник своего красивого плаща, а когда ловил себя на этом, хлебал виски из стакана МакГонагалл. Та, разгорячившись, отпускала комментарии не хуже Ли Джордана — всколыхнулась в ней спортивная юность, не иначе! В какой-то момент Альбус заметил Оливера Вуда, нервно бегающего туда-сюда по кромке поля, и Маркуса Флинта, который стоял неподвижно, будто бы каменный, а затем схватил мельтешащего Вуда за шкирку и поставил рядом с собой. Неподалёку от юношей Роланда и её дурмстрангский коллега не отрывали напряжённых взглядов от неба.

За наблюдениями за игрой, за зрителями, порой отвлекаясь на короткие диалоги Геллерта и Минервы, Помоны и Волохова, Сириуса и Люциуса, Альбус и не заметил, как прошло…

— Звучит судейский свисток — прошло два часа! — с удивлением и грустным неверием воскликнул Дитрих. — Игра окончена!

— Как, уже?! — вознегодовала Минерва, пока игроки опускались на землю. Дракон Берга теребил когтями квоффл, но всем уже было плевать. — Кто придумал эти правила?!

— Вообще-то, вы тоже в этом участвовали, — хмыкнул Гриндевальд.

Зря он вообще подал голос.

— Почему вы меня не остановили?! — взбеленилась Минерва — хотя, вернее, виски в ней.

— А я должен был?!

— Должны! Вы же — ум столетия! Не могли, что ли, понять, что идея плоха!..

— Милые бранятся… — пробормотал задумчиво Волохов. Помона легко толкнула его локтем в бок.

— Профессор, вы что-то говорили про интересные аппараты для зельеварения у вас в подземелье. И про особенную систему хранения ингредиентов.

— Ах да, конечно, я покажу вам…

— Итоговый счёт, — громко объявил мистер Бонне, — «сто девяносто» Дурмстранг, «сто девяносто» Хогвартс. Ничья!

— Вот это да! — вырвалось у Альбуса, не следившего за счётом последний час.

— Мать мою гиппогриф отымей и дракон пережуй! — завыл Сириус. — Что… ик!.. за ерунда?!

— Обе команды… ик!.. стойно сражались! — не замедлил объяснить ему Люциус. — И эт… ик!.. о-очень хорошо для димпломлатии… Цисси, ну не пихай меня!

— Пьянь! — гневно бросила Нарцисса кузену и мужу и отвернулась.

— Профессор Волохов, я должен отдать должное вашим напиткам… Профессор Волохов? — повернувшийся Альбус в недоумении осмотрелся, но так и не приметил на VIP трибуне ни Волохова, ни Помоны.

— Пойдёмте на поле, — отвлёкшись от диспута с Минервой, поднялся на ноги Геллерт. — Официальную часть никто не отменял.

Эта самая «официальная часть» заняла следующие несколько часов — Альбус опять сбился со счёта, пока пожимал руки, говорил с гостями и министерскими чиновниками, позировал для фото. Тут уже даже Геллерт не артачился — стоял перед камерами по стойке смирно и порой улыбался, чем приводил в восторг фотографа, пожилую даму солидного вида. Детей подпустили к кромке поля, и игроки позировали для них и фотографов в своё удовольствие: гарцевали на гиппогрифах, поднимали их на дыбы, просили драконов вытягивать шеи и эффектно взмахивать крыльями, гоняя брызги и ветер. Ребятня визжала в восторге, но ещё больше крику было, когда Виктор Крам выехал вперёд на своём сером в яблоко гиппогрифе и, выдернув из толпы Гермиону Грейнджер, усадил ошарашенную девушку на спину твари рядом с собой. Гермиона охнула от испуга (а многие девчонки — от зависти, но это другое) и крепко обхватила руками мускулистую шею Виктора. Тот с улыбкой галантно обнял девушку за талию и отвёз за спины остальных игроков, прочь от толпы.

— Ах, молодость! — умилился Альбус, наблюдая за этой сценой с расстояния. Вокруг него и Геллерта собрались члены Международной конфедерации магов, пытаясь не то поздравить, не то обвинить в чём-то. — Столько головокружительных впечатлений!

— Если тебе не хватает на старости лет, могу устроить, — негромко оповестил Геллерт и принялся раздвигать почтенных колдунов, пробираясь к кому-то. — Скамандер… Эй, мистер Скамандер! Подойдите-ка на минуту!

Ньют проворно вынырнул из толпы и настороженно уставился на Геллерта. За его руку держалась Тина, не менее напряжённая, чем супруг.

— Да, директор Гриндевальд?

— Нам нужен специалист, — вежливо сказал Геллерт, — чтобы объяснить вот этим господам из Конфедерации, что дракоквиддич вовсе не опаснее обычного квиддича, если команда благоразумна и хорошо подготовлена.

— Директор совершенно прав, — повернувшись к почтенным колдунам, принялся вдохновенно доказывать Ньют. — Что драконы, что гиппогрифы — чрезвычайно умные существа…

Он начал рассказывать так интересно и интригующе, включая детали своих приключений в далёких странах, что вскоре вокруг него образовалась группа слушателей, потом толпа, а вскоре уже все зрители вновь заняли места и слушали лекцию Скамандера, которому Ли сунул в руку магический микрофон.

Все опомнились лишь часа через полтора — когда отчаянно захотелось есть. Заметив первые признаки волнения толпы, Геллерт с завидным мастерством и неподражаемой харизмой перехватил внимание публики и пригласил всех на обед. Что и говорить, отобедали на славу — даже Альбус, про которого с детства говорили, что желудок бездонный, наелся до отвала и вынужден был в конце концов начать (что не очень-то вежливо) отказывать всё подсовывающим ему блюда официантам, обслуживавшим обед. Тот, кстати, проходил в очень живописном месте — столы были расставлены прямо на лугу с видом на озеро.

За обедом народ осмелел и пошёл социализироваться. Студенты старались рассесться не по школам, а создавая смешанные группы. И разговоры в них — Альбус слышал краем уха, а то и всех двух — велись самые разные, начиная с только что состоявшегося матча и заканчивая сравнением обучения в школах и проходимых предметов. Обоюдному интересу хогвартских и дурмстрангских студентов Альбус искренне умилялся.

Старшее поколение не отставало от молодёжи. Учителя двух школ охотно знакомились и принимались изучать друг друга. Очень популярна стала красавица Аврора Синистра — поговорить с ней о звёздах изъявил желание практически каждый мужчина на приёме. Впрочем, просто так Аврора не давалась и проплывала мимо интересующихся с загадочным видом, держа под ручку Септиму Вектор. Единственный столик, возле которого профессора сочли приличным остановиться, был оккупирован Малфоями и Блэком. Сириус, судя по мгновенно проснувшемуся оживлению, был несказанно рад подобной компании.

Поискав глазами своих деканов, Альбус не обнаружил Помону, зато Филиус был тут как тут — он признал в преподавателе боевой магии из Дурмстранга своего давнего противника по дуэльному чемпионату и завёл с ним учтиво-колкий, полный хорошо замаскированного когтевранского юмора спор. Минерва, как всегда, была взята в оборот Геллертом, и отпускать её от себя тот явно не собирался. Присмотревшись и решив, что может оставить Минерву и Геллерта вдвоём без риска для окружения, Альбус откочевал к группе министерских сотрудников и посвятил время полезным, хотя и чертовски скучным, разговорам.

Незаметно подкрался вечер. Словно чувствуя приближение сумерек, Геллерт сделал знак своим студентам, и те заторопились, обеспечивая гостей порталами в школу. Это было мудрым решением — Альбус сомневался, что его старые колени выдержат подъём в гору. Порталы переместили всех группами прямиком в большой зал, украшенный с мрачным изяществом, так характерным для Дурмстранга. На сцене какая-то немецкая группа уже наигрывала бодрящий металл-мотив, выдернувший из сонной расслабленности всех, кто, как и Альбус, переел за обедом. Вдоль стен Альбус зорким глазом приметил высокие столы, на которых располагались напитки и закуски. Собственно, туда Дамблдор и направился, прихватив под ручку МакГонагалл (ведь Минерва — прекрасный собу… сотрудник, с которым можно пропустить стаканчик и весело провести время). Правда, её уже начало отпускать — предыдущая порция алкоголя постепенно выветривалась, и во взгляд МакГонагалл возвращались цепкость и строгость.

— Альбус, вы, случайно, не видите, что это господа из Дурмстранга предлагают выпить мистеру Поттеру?..

— Уверен, ничего крепче тыквенного сока! — заявил Альбус, умело разворачивая Минерву в сторону столика с настойками. — Помона! — он был крайне рад видеть коллегу, так внезапно исчезнувшую в конце матча. Стебль была именно той, кто ему нужен для возвращения МакГонагалл в «гуляночное» состояние. — Мы вас потеряли, признаться.

— Ну вот теперь нашли, — загадочно улыбнулась Помона. Это разожгло интерес Минервы.

— Где ты была? — спросила она, не глядя принимая подсунутый Альбусом стакан со сливовой настойкой.

— Общалась с коллегой, — Помона совсем по-девчоночьи хихикнула. — Он мне показывал свой… склад с ингредиентами.

— Что?! — возмутился подлетевший Геллерт. — Дамблдор, что за чёрт?! Твои преподаватели шпионят в моём замке!

— Ты мой деме-е-ентор, детка! Подари мне сладкий поцелуй!.. А? — вздрогнул Альбус, отвлечённый от подпевания группе.

— Ага, — буркнул Гриндевальд и перенёс своё кровавое внимание на сей раз на своего преподавателя, подошедшего к компании. — Профессор Волохов, не хотите объясниться? С какой стати вы отводите посторонних на закрытые объекты?..

Но красный и возбуждённый Волохов его совершенно не слушал. Его горящий взгляд был прикован к Помоне, непринуждённо болтающей с Минервой.

— Помона! Вы такая женщина!..

— Расскажи мне то, чего я не знаю, милый! — усмехнулась Помона и отошла к Септиме и Авроре.

Волохов мученически посмотрел ей вслед. Мигом растеряв злость — которая, скорее всего, по большей части была показной, — Геллерт хлопнул его по плечу.

— Не сдавайся, Борис, — шепнул Геллерт на ухо Волохову. — Эти британки любят, когда их добиваются.

— Мы любим, когда нас добиваются?

— А разве нет, профессор МакГонагалл? К тому же, быть может, профессор Стебль не так жестока, как вы, и у бедного Бориса есть шанс…

— Я, по-вашему, жестока?! — возмутилась Минерва.

— Ну не я же! — в тон ей отозвался Гриндевальд.

Пока они спорили, Альбус философски втыкал в пространство. Забористая настойка стала накрывать его, и мысли потекли плавно, размеренно.

Альбус думал о гиппогрифах. То ли конь, то ли орёл — Моргана разберёт, что за зверь, а проникаешься к нему уважением. Вот и Геллерт ассоциировался у Альбуса с гиппогрифом. Наполовину конь строптивый, на другую — гордый орёл, лучший друг всегда вызывал уважение своими талантами. Взять хотя бы, как он мастерски спаивал Минерву — это ведь реально всего два-три человека в мире осуществить могут!..

Ещё Альбус думал о детях. Об этих прекрасных ребятах, что собрались сегодня под крышей Дурмстранга. Но не только о них — ещё и о тех, кто остался дома, в Хогвартсе. И о выпускниках былых лет — Альбус имел достаточно, чтобы ностальгировать неделями. Впрочем, сейчас хотелось не вспоминать былое — наслаждаться днём сегодняшним и тем, как счастливы ребята вокруг. Они постепенно проникались мыслью, что в Дурмстранге учатся в точности такие же подростки, как и они. Хотели узнавать ребят из другой школы получше. Хотели дружить и общаться, обмениваться идеями. Не это ли желание объединило в своё время самого Альбуса с Геллертом?..

А теперь они директора. Как же летит время… Ведь только недавно, казалось бы, они валялись в траве на лугах, окружающих Годрикову Впадину, и размышляли о Дарах Смерти. Такие мальчишки… Теперь совсем старики.

— Куда ты торопишься, время?.. — пробормотал Альбус себе под нос с печалью.

— Простите, профессор? — дёрнулся проходивший мимо Оливер Вуд. Рядом с ним по какой-то странной, но явно устоявшейся после выпуска из Хогвартса традиции маячил Маркус Флинт. Как и в прошлом году, оказавшись рядом с Альбусом, Маркус опустил глаза как будто с виной.

— Ничего-ничего, — замахал рукой Альбус. Он не хотел грузить молодые мозги своими старческими размышлениями. — Не обращайте внимание и наслаждайтесь, мои друзья… Ба, это что происходит?!

Совсем как восемнадцатилетний, на сцену запрыгнул Геллерт. Подойдя к микрофону, значительной полуулыбкой посоветовав вокалисту уступить место у стойки, Геллерт обратился к залу:

— Весёлого вечера, ребятня. Спасибо «Ведуньям» и «Банши» за разогрев — теперь вы готовы к настоящей музыке.

И, не замечая ошарашенно-убийственных взглядов членов лучших групп Британии и Германии, Геллерт махнул рукой, призывая на сцену кучку своих. Парни в форменных красных кителях Дурмстранга заняли места за инструментами и замерли, ожидая некоего приказа. Альбус прищурился: к Геллерту — и микрофону — не подошёл никто. А это значит…

— Поехали! — Геллерт щёлкнул пальцами, и юноша с бас-гитарой начал наигрывать какую-то привязчивую, неуловимо знакомую мелодию…

— Великий Мерлин! — выдохнула Минерва, подошедшая к Альбусу в обнимку с очередным стаканом сливовицы. — Я думала, после «Rammstein» он меня больше ничем не удивит!

— Вы всё ещё недооцениваете его, Минерва! — засмеялся Альбус, наблюдая за тем, как наслаждается на сцене его лучший друг.

— Ой-ой, есть ещё у него порох в пороховницах! — восхитилась Помона, протолкавшаяся к ним через беснующуюся толпу с бокалом в руках. — Повезло тебе, Минни, — такого мужика отхватила! Завидую по-дружески!

— Помона! — бессильно воскликнула Минерва, но Помона уже не слушала её, принявшись оглушительно подпевать:

— I'm on the highway to hell!

Highway to hell!..

— Это же магловская песня, разве нет? — спросил Маркус у Оливера. Парни всё ещё стояли рядом с профессорами, офигевши наблюдая происходящее.

— Магловская, — заворожённо кивнул Оливер.

— Директор любит магловскую музыку, — со знанием дела поделился дурмстрангский студент. Его и приятелей шокированный вид восходящих звёзд британского квиддича явно забавлял. — Говорит, в ней смысла больше…

Публика разразилась овациями — преимущественно дурмстрангские ребята, хогвартские были всё ещё в большинстве своём в шоке. Кто-то в толпе задорно свистнул, другой голос закричал:

— Директор, вы лучший!

— Лучшей школе — лучший директор! — весело объявил Геллерт в микрофон.

— Дамблдор рулит! — заорал Гарри Поттер, размашистым жестом поправляя очки под рогот дурмстрангских ребят, пивших с ним… ну, может быть, и не совсем тыквенный сок.

Хогвартская половина зала одобрительно всколыхнулась, дурмстрангская засвистела. Усмехнувшись, Геллерт обернулся к барабанщику, и тот заиграл новый ритм — интенсивный, бьющий по сердцу. Затем подключилась гитара, и Геллерт запел:

Он резко замолчал, обрывая песню, в которой явно ещё были слова, и музыка смолкла в один момент с ним — Геллерт явно сказал то, что хотел. После бодро спрыгнул со сцены, и его место у микрофона занял один из дурмстрангских учеников. Мальчики что-то заиграли, но Альбус не слушал — он подошёл к другу и остановился возле него.

— Поздравляю, Геллерт. Ты сумел покорить сердца слушательниц. Даже Помона с Минервой растрогались.

— А ты нет?

— Мой друг, я тебя слишком давно и хорошо знаю.

— Ну и иди к чёрту, — бросил Гриндевальд и подхватил стакан виски с подноса проходившего мимо домовика.

— Я-то пойду. Но в ад нам с тобой по пути.

Они переглянулись и заулыбались.

— Директор, это было невероятно! — провозгласила подлетевшая Помона. На буксире она тянула Минерву, которая тут же перебила подругу:

— Вот только… магловская песня — и вы, — Минерва заглянула ему в глаза. — Стало быть, ваши убеждения вправду изменились?

— Маглов я всё так же недолюбливаю, — пожал плечами Геллерт. — Но музыку они душевную пишут, что тут поделаешь?..

— Как вам вообще в голову пришло спеть?! — отмахнувшись от скучной, по её мнению, темы, спросила Помона.

— Я не собирался петь.

— Почему? — округлила глаза Помона, а затем подмигнула: — Бережёте себя для частных вечеринок, директор Гриндевальд?

— Что-то вроде, — усмехнулся Геллерт и нехотя признался: — Я Краму проспорил.

— Краму?! — в один голос воскликнули хогвартские профессора.

— Это который Виктор? — расширил глаза Альбус.

— А ты другого знаешь, гений? — ощерился Гриндевальд.

— Ну, когда-то я знавал ещё несколько Крамов. Кажется, они были…

— Забей, — отмахнулся Геллерт. — Да, да, Виктору Краму. Который лучший ловец современности, фаворит Фортуны и потрясающе злопамятная сволочь… В общем, мой любимый ученик.

— То есть, идея споров живёт, — улыбнулся Альбус и легко пихнул друга в бок. — Что за спор-то был?

— Не думаю, что внутренние дела Дурмстранга касаются вас, директор Дамблдор, — с пафосом произнёс Геллерт и внезапно схватил Минерву за руку. — А теперь — танцевать!

— Танцевать! — поддержала Минерва, крепко сжимая его руку.

— Танцевать! — воскликнула Помона и соблаговолила принять приглашение на танец от Бориса Волохова.

— Ну а я лучше со стороны наслажусь, — улыбнулся сам себе Альбус и отошёл к стене, не отводя глаз от веселящихся друзей.

Так, в стороне, ему было более чем хорошо. Он никогда не любил быть в центре внимания. Никогда не просил славы и высоких должностей. Альбус Дамблдор всегда мечтал на старости лет иметь возможность видеть счастье дорогих ему людей.

Жаркий июль безжалостно атаковал Париж. Улицы плавились под полуденным солнцем, и Альбус был рад, что для встречи они с другом выбрали не какой-нибудь парк, а уютное кафе на Елисейских полях. Неспешно потягивая прохладное вино, Альбус и Геллерт обсуждали последние новости.

— И всё же все они в Конфедерации сволочи, — негодовал Геллерт, но уже без огненного запала, которым полыхал неделю назад. — Я подозревал, конечно, что на поток дракоквиддич не поставят… Но запретить совсем — чистой воды свинство! Мы столько сил в него вложили!

— И не говори, мой друг, — мягко сказал Альбус, в любой ситуации прекрасный слушатель. — Но не переживай так, мой дорогой Геллерт, — Альбус счёл не лишним потянуться и успокаивающе погладить Геллерта по руке. — Мы придумаем новую активность, которая скрасит серые директорские будни.

— Дамблдор, это было стрёмно, — проворчал Гриндевальд, убирая руку подальше от него. — Дождись завтрашнего дня. Ницца вот уже нас ждёт, а вместе с ней и девочки…

— Ну, Минерва, Помона и Тина — не совсем уже девочки, — справедливости ради заметил Альбус, сделав глоток вина. — Но ты прав, я не могу дождаться. Уверен, этот отпуск получится запоминающимся!

— Ага, — хмыкнул Гриндевальд. — Иначе и быть не может с такой-то компанией. Ты, я, Минерва, Помона с Борисом, Скамандеры…

— Будет… как это молодёжь говорит?.. эпично, вот!

— Однозначно! — авторитетно кивнул Геллерт, глаза которого блестели в предвкушении. — И заодно, раз собираемся такими умами, подумаем о твоём скрашивании серых будней, — он хищно улыбнулся. — Мне чертовски нравится быть директором.

— Лучшая работа на свете, — согласился Альбус, улыбаясь другу и своему предчувствию, что дракоквиддич — далеко не последнее их совместное детище.