Глубинные сразу меня заметили, вернее нет, даже не так – я очень отчетливо почувствовал направленное на меня со стороны моря пристальное внимание, стоило мне только приблизиться к кромке моря. Две заметные среди сине-зеленой зыби нечеткие фигуры и несколько движущихся темных силуэтов под водой сразу же пришли в движение параллельным курсом, стоило лишь мне войти в линию слабого прибоя и побрести вдоль него, понемногу заходя в воду. Они двигались со мной, как намагниченные, замирая сразу же, как только я останавливался.

Глубина в этом месте нарастала очень плавно, и когда вода дошла мне до колен, я уже стоял метрах в пятнадцати от берега.

«Идти или не идти дальше?» Нет, откровенного страха я не испытывал, но все же…

С одной стороны, я уже успел познакомиться с милыми повадками этих созданий, причем познакомиться прямо из первых рядов. И хотя они на моих глазах никого из людей пока не сожрали, что-то подсказывало, что большой разницы между куском корабельной стали и попавшим на зуб человеческим телом для них не будет. Ну и само наличие канмусу и их рассказы, тоже являлись доказательством, что это – противник. Стоило хотя бы оценить, как именно смотрят Девы Флота на этих, находящихся совсем рядом, существ.

Но с другой стороны… Чем дольше я стоял в воде, порой делая шаг-другой и глядел на неведомых порождений морских глубин этого мира, качающихся в легких волнах на расстоянии каких-то пятидесяти-семидесяти метров, тем больше на меня накатывало стойкое ощущение, что они… не враги. По крайней мере, мне.

Вода уже дошла мне до середины бедер, кисти рук погрузились в нее, и по нервам внезапно пробежали сотни острых уколов, за секунды достигнув позвоночника и устремившись вверх. Я вздрогнул – в голове с непривычным, тянущим чувством возникла странная зона некоего осязаемого эха, в котором, словно посылая короткие, высокие звуки, появилось семь пульсирующих точек.

– Эй, Рэм, ты как? – донесся до меня голос Сэнди, занявшей с подругами позицию левее и сзади от меня. Я в ответ молча поднял руку и сложил пальцы в жест «ОК», всерьез опасаясь, что если сейчас заговорить, то можно нарушить это завораживающее состояние, все больше затягивающее меня.

Теперь я совершенно точно знал, что там, в волнах, находятся пять простых созданий, именуемых людьми эсминцами, причем два из них отличались от остальных трех. И еще два объекта, воспринимаемые, как нечто на порядок более сложное, чем эсминцы. И если эти «сложные» просто терпеливо чего-то ждали, то «простые» больше всего напоминали… собак в вольере, к которым через пару дней отсутствия вернулся хозяин. Нет, они не скакали, размахивая от счастья хвостами, как делали бы это псы; то, что от них исходило, не было по большому счету даже эмоциями, скорее острым желанием ощутить себя в стае, в сфере притяжения того, кто им уже знаком и выше их по иерархии.

«Заприте в шкафу жену и собаку, а через несколько часов – выпустите. И тогда вы наверняка узнаете, кто из них вас по-настоящему любит… Так они действительно ждали… меня?» Собаки у нас в семье были и я, даже не успев осознать, что делаю, бросил в эту «зону эха» посыл – «Ко мне!»

И через какую-то долю секунды пять пенных бурунов понеслись на меня с возрастающей скоростью. За спиной послышалась англоязычная ругань касаемо возможной половой жизни Глубинных одновременно с дробно лязгнувшим железом, и я, понимая, что сейчас все полетит к чертям, зычно, как на плацу, по-русски рявкнул:

– Стоять!!!

Поняли меня все – Глубинные эсминцы затормозили, как об стенку, аж вскинув над водой черные хвосты, сзади стрельбы тоже не последовало. А я, глядя, на замершие под водой тени размером с довольно крупного дельфина или касатку, уточнил приказ, дублируя его голосом:

– Один. Ко мне. Медленно.

Послушно подплывшее нечто было реально жутковатым. Больше похожее на грубовато выструганного из черной смолы гигантского, вытянутого головастика-переростка, оно имело здоровенную зубастую пасть, светящиеся синеватым светом крупные глаза без зрачков и буквально растущие из брюха и боков оружейные блоки непривычных форм.

И вот это подводное чудо-юдо – настоящий эсминец Ро-класса Глубинного Флота, – плавно изгибаясь сужающимся к хвосту телом, неторопливо проплыл вокруг меня и замер справа на расстоянии, достаточном чтобы положить ему руку на загривок. Что я и сделал, почувствовав под пальцами гладкую поверхность, похожую на обтянутую упругой резиной сталь.

– Чтоб мне сдохнуть… – послышался негромкий голос «Атланты». – Куроки, ущипни меня… Ай! Я сказала «ущипни», а не «вырви кусок кожи», садистка косоглазая! Но это точно не сон.

– Неа, – подтвердила «Хьюстон». – Глубинники его слушаются. И не трогают. Т-твою ж мать…

Я, не убирая руки с замершего эсминца, обернулся и увидел троих канмусу, что, нацелив на нас все свои орудия, сейчас вполне походили на героинь аниме по понятно какой причине. Хелен и Хёка пучили глазки, а Сэнди, морщась, потирала плечо.

– Ну что? Я позову остальных, или как?

– Даже не знаю… – пробормотала ошарашенная канмусу. – Думаешь, крейсера тоже вокруг тебя хороводы водить будут?

– Не знаю… Но мне уже самому интересно. Но вы отойдите еще подальше – сдается мне, вас они несколько опасаются.

– Нас?! – в ответ Сэнди издала какой-то невнятный звук, коротко кивнула и тройка прикрытия отодвинулась еще на десяток метров.

Получив приказ «Все ко мне. Медленно…» первыми до меня доплыли эсминцы, принявшись неторопливо кружить рядом, порой касаясь ног гладкими боками, а потом подтянулись и крейсера. И тут все было куда интереснее.

Два существа, выглядящие как девушки, вовсе не походили на свежих утопленниц. Да, у них была бледная кожа, большую часть тел закрывало что-то, похожее на гибкие, черные, асимметричные доспехи, несущие четкий отпечаток отличия от всего людского, но они явственно были живые.

Для этого достаточно было взглянуть в их глаза – светящиеся пронзительной голубизной, чем-то похожей на радиоактивное свечение Черенкова, что порой бывает в реакторах. В них плавилась, перетекая из оттенка в оттенок, какая-то иная, недоступная простому человеческому пониманию, но все же жизнь.

Чи-класс… Ее лицо, обрамленное темными волосами чуть выше плеч, закрывала маска, похожая на согнутый под углом костяной островерхий щиток с тонкими, темными линиями и выемкой под левый глаз, обрамленный расходящимися разводами, настолько черными, что они казались трещинами на коже. Ее шею и грудь прикрывало какое-то подобие черной кирасы с высоким воротником, а на обеих руках были надеты по самый локоть два то ли излучателя, то ли пусковые установки, похожие на небольшие самолетные турбины с отсвечивающими зеленью соплами.

Нэ-класс была длинноволосой блондинкой чуть повыше Чи, сквозь белую шевелюру которой выступали какие-то темные, острые фрагменты, похожие то ли на неровные рожки, то ли на обломки зубцов короны. Ее одеяние, смахивающее на облегающее короткое платье, оставляя обнаженными руки, покрытые чем-то похожим на расколотые наручи, поднималось до самого подбородка, расходясь там «воротником» широких лепестков, закрывающих нижнюю часть ее лица.

Талию Нэ перехватывал словно грубо отлитый пояс, расширяющийся на спине и уходящий вдоль позвоночника к шее, на котором, как будто вплавленные, крепились две крупные трехорудийные башни. И еще две, тоже с тремя пушками, но меньшего калибра, были закреплены на бедрах, но в данный момент все орудия были направлены стволами вниз. А дальше ноги до самых пяток покрывала пластинчатая сизо-черная броня.

Глубинные крейсера синхронно подняли на меня взгляд – и в голове словно лопнул стеклянный пузырек и растекся по разуму уже знакомой по контакту с Химе обжигающе-холодной пленкой, заволакивающей взор.

Море, солнце, близкий берег – весь мир вокруг меня словно бы исчез, а в ушах, как в бесконечных переходах, зашептали тысячи призрачных голосов, и я будто наяву увидел темную, пронизанную токами подводных течений, густо-синюю бездну, увлекающую меня все ниже и ниже, в беспросветный мрак.

Но он вовсе не был необитаем.

Там парили мириады синих, красных и зеленоватых огней, то рассыпающиеся в стороны, то собирающиеся в стайки вновь.

Целые сонмы теней вращались гигантским хороводом над чем-то соразмерным, похожим то ли на громадный, мерно сокращающийся цветок, свитый из алых и голубых потоков, то ли на полупрозрачную чудовищную актинию…

Здесь, на немыслимой глубине, видимой мной как через не слишком чистое стекло, реальность и иррациональность, материальный мир и некая мистика, будто теряли четкую разделяющую грань, чьей-то могущественной волей или стихийной силой облекая в физические формы то, что веками накапливалось в морях.

Осколки человеческих душ, намертво прикипевших к шпангоутам, переборкам и броневой стали… Отзвуки последних пережитых яростных эмоций и желаний… Бережно сохраненные вечной бездной призраки кораблей, давным-давно рассыпавшихся ржавчиной на дне или распиленные на металл на суше… Все это собиралось в этом неизвестно кем разожженном горниле, чтобы восстать из небытия и обрести новую, неясно как воплощенную, но хищную жизнь.

Я пошатнулся, но тут же почувствовал плечо и прохладные руки, поддерживающие меня и не дающие упасть.

И сразу стало легче.

Прикосновения Глубинных, завораживающие видения, рассыпающиеся по нервам и мышцам уколы и струйки острого холода, воспринимались частью моего сознания, как нечто правильное, как последние, завершающие кусочки мозаики, собирающие меня во что-то полное и законченное.

– Рэм… Скажи… Ты – это еще ты? – выдернул меня из неизвестно сколько длившегося медитативного состояния знакомый голос.

– Да, а что…? – спросил, сам понимая, что кривлю душой. Что-то во мне поменялось, и поменялось разительно. Иначе, по новому, ощущалось все – собственное тело, окружающий мир и особенно океан – бескрайний, благодушный, свой… Это новое чувство, похожее на щекочущее эхо в затылке, даже без участия зрения четко отслеживало всех, присутствующих на воде и под ней. И более того – ясно давало знать, что в миле от берега у дна еще кто-то есть.

– Да как тебе сказать… Посмотри под ноги для начала.

Я помнил, что провалившись в видения чужой, нечеловеческой памяти и окруженный Глубинными, я находился по пояс в воде. Теперь же я стоял на ней, ощущая морскую гладь голыми ступнями так, как будто прямо под поверхностью воды появился второй, упругий и толстый слой. Он пружинил, слегка прогибался, но легко держал меня. Но также я знал, что стоит мне захотеть, и вода снова станет прежней, скрывая меня от посторонних глаз, и отныне не убьет даже на самой большой глубине.

– Нда… Так я что, теперь тоже канмусу? Канмусун, так сказать…

– Боюсь, что нет, – нервно усмехнулась «Атланта». – Полюбуйся на себя.

И девушка вытащила из своего снаряжения и метнула мне небольшой предмет. Машинально пойманный, он оказался квадратным зеркальцем из полированного металла в резиновой окантовке. И, поднося его к лицу, я уже был готов к тому, что я увижу.

Я обычный парень, чуть выше среднего роста, не красавец и не урод. Темные волосы с уставной прической, прямой нос приемлемых размеров, подбородок, брови как брови – ничего примечательного… Все и осталось по-прежнему, кроме, разве что глаз.

От привычного серого цвета не осталось и следа – белок имел четкий голубоватый оттенок, а радужка… Она целиком была залита прозрачной, густой, флуоресцирующей синью с фиолетовым кружком зрачка.

«Вот и приехали, мля… Я теперь как фримен из «Дюны»… Только морской. И карманных Шай-Хулудов у меня целая компания…»

– И что теперь? – спросил я «Атланту» и слегка развел руками, обозначая и себя, и свое окружение. – Несмотря на все это и весьма занятные ощущения, я как-то не испытываю непреодолимого желания жрать корабли и убивать людей с канмусу. И раз они меня слушаются, то и им не позволю.

– Что теперь… Если б я знала. Если б я только знала… – пробормотала Сэнди, натурально схватившись за виски. – Вот на кой черт ты, Рэм, вообще свалился нам на голову?!

Как оказалось, к колдующей над аппаратурой «Вестал», за время моего отсутствия присоединилась «Атланта», сидевшая на одном из пустых кофров и потягивающая из банки какой-то напиток. Судя по картинке – кофе с молоком.

– А вот и наш уникум, – отсалютовала она банкой. – Что, Рэм, отлежался? Раз уж прямо с утра принялся кормить своих зверюшек, а потом и сам в море полез.

– Привет, Сэн, – поздоровался я, улыбнувшись. Все же эта девушка была первой, кого я увидел на этом острове, да и о том, что она для меня сделала, я не забывал. – Зверюшки да, зверюшки хотели кушать… Ты тоже отдохнула? Хелен сказала, что вы с Мэг почти всю ночь на берегу просидели, меня карауля.

– Нормально, зато дали эсминцам поспать, перехватив их дежурство, – ответила Спартмайер, с интересом глядя на меня, мокрого и опутанного датчиками с проводами. – Мэг, ты что, загнала его в воду без «ледорубов»?

– Ну, во-первых, я никого никуда не загоняла, – спокойно ответила «Вестал», подходя и бесцеремонно беря у меня еще один анализ крови. – Он сам решил размяться – и правильно сделал, в общем-то. Я бы на его месте поступила точно так же.

А во-вторых – ты что, забыла? Сколько новички в учебке шлепают по морю голыми пятками? Нашу группу технарей для закрепления навыка баланса на воде гоняли по волнам неделю.

– Сейчас вроде месяц для боевых канмусу положено, – подняла глаза вверх Спартмайер.

– Ну, сейчас-то понятно… Крейсера же – скорость, натиск, маневренный бой и все такое… – чуть ехидно сверкнула очками Тиллерсон, между делом снимая с меня датчики и провода. – Это нам, ремонтным шаландам, многого и не надо – лишь бы смогли доковылять из пункта «А» в пункт «В» под вашей бдительной охраной.

– Да ладно, не прибедняйся… Шаланда, – засмеялась Сэнди. – Вон, Аясэ очухается – и расцелует тебя со всех сторон. А уж когда Шихо узнает, что ты ее «сестренку» буквально за нос со дна вытащила… В общем – готовься…

– Дааа… Шихо – та может, слышала я о ней, – и Мэг почесала затылок. – Как она там сейчас? Они ж с «Фусо» не разлей вода вроде были…. И что тут вообще творилось?

– Если кратко – то явно какая-то полная хрень. Вот в жизни не поверю, что «Ямаширо» так запросто позволила своей сестре остаться почти на верную смерть, прикрывая их отход. Или она получила серьезные повреждения, или…

Я, молча слушая разговор, тоже присел на один из ящиков, прихлебывая предложенный мне Сэнди кофе из саморазогревающейся банки. Тропическое солнце было уже высоко и ощутимо припекало голые плечи.

– Может, подлодки что-нибудь видели?

– Да что они могли видеть, сидя по ноздри в воде? – нахмурилась «Атланта». – Только море взбаламученное и слушали. Говорят, что все наши организованно отступали, активно прикрывая огнем два десантных транспорта с персоналом базы. Потом Глубинные на что-то отвлеклись – мы уже знаем, на что именно, и наши успели отойти. Потери были, но кто именно – не знают. Заметили разве, что авиации не было ни у одной стороны, и вот это странно – ведь два авианосца должны были прибыть по ротации еще неделю назад. Чую, кому-то за это шкуру спустят… Хотя ладно, речь не об этом. Как Рэм?

– Посмотри сама, – «Вестал», не отрывая взгляда от монитора с бегущими столбцами данных, ткнула пальцем в сторону стоящей на штативе видеокамеры. – По мне, так для первого раза неплохо. Да и чувствуется, что у нашего русского гостя способности слегка… иного происхождения, чем у нас.

– О чем это она? – спросил я у русоволосой.

Сэнди ответила, но сначала подошла к камере, откинула боковой дисплей и включила запись на воспроизведение.

– О том, что мы, канмусу, любим море. Мы, по сути, жить без него не можем, но по воде мы все же ходим, как и положено кораблям. А вот ложиться в море на живот, спину, бока – все это вызывает у нас не самые лучшие ощущения. Ведь корабль на борту, носом или кормой вверх – сам понимаешь, не жилец. И уж тем более мы не любим погружаться. Ну, кроме субмарин, конечно. А у Глубинных таких внутренних ограничений нет.

Сэнди прыснула, глядя на записи, как я осваивал повороты, а потом нырял, выскакивая на поверхность, как пробка.

– Ты, я погляжу, резвился просто от души, как в аквапарке…

– Ну, надо же было проверить, что я могу и как вообще со всем этим быть, – развел я руками.

– Да нет, Мэг права – ты все делаешь как надо, – хмыкнула девушка. – Но да – заметно не так, как мы.

– Кстати, про какие «ледорубы» шла речь?

– Что? Ты разве не в курсе? А, черт, о чем это я… Тебе-то откуда это знать? – И Сэнди почесала лоб. – Это стандартное оснащение Дев Флота для упрощения движения и улучшения управляемости в процессе, как его назвали ученые, «гидрослайдинга». Это так они окрестили наш способ движения. У тебя какой размер ноги?

– Сорок два с половиной.

– Это ж сколько будет… – изогнула бровь «Атланта», но я тут же поправился:

– По американской сетке – девятка или девять с половиной.

– Ага! А рост твой… Ну, в общем, жди. Я сейчас. Вон, поболтай пока с Мэг – она уже целый вопросник заготовила. И диктофон.

Сэнди надела свои любимые зеркальные очки, сунула руки в карманы шорт и бодро зашагала в сторону, где, судя по всему, находились входы в подземный комплекс базы. А меня, ухватив за ткань единственного предмета одежды, настойчиво потянули назад.

– Рэ-э-эм?..

– Погоди! Дай хоть за штанами на берег сбегаю! Тебя вообще не смущает, что я тут в одних трусах красуюсь?

– Нет, – немного наклонила вбок голову Мэг. – А должно?

– Ну, не знаю… Ты же девушка все же… А я парень.

– О! Ооо! А вот о таком аспекте я даже и не думала… Ведь действительно… Разнополые особи близкородственного вида… Если провести тесты на генетическую совместимость… – глаза застывшей на месте Мэгги приняли отсутствующее выражение, а на лицо стала наползать малость нездоровая улыбка. – И если показатели будут выше хотя бы пятидесяти двух процентов…

– Эй-эй, мисс Тиллерсон, вы о чем там думаете? – махание ладонью перед ее физиономией результатов не дало. – Никаких евгенических экспериментов в мою вахту! По крайней мере – без моего согласия!

И тут я заметил неторопливо направляющуюся к пирсу Хелен с креслом на плече. Видимо ей надоело сидеть в одиночку, и она решила присоединиться к нашей компании.

– Хьюстон! У нас проблемы!

– Отвали, Рэм, – беззлобно ответила мне канмусу, опустив свое сиденье на бетон и плюхнувшись на него. – Знал бы ты, сколько раз я это уже слышала… А Мэг сейчас очухается. Смотри.

И она, врубив «режим блондинки» и хлопая голубыми глазами, тут же потянула руки к развернутому «Вестал» комплексу:

– Ой! А что это тут за кнопочки? А что будет, если их нажать?.. Нажимаю-у-у…

– А?! Что?! – мгновенно отмерла Мэгги, прыгая вперед и пытаясь шлепнуть Хелен по отдернутым рукам. – Клешни прочь, раки твердолобые! Все результаты загубите!

И нахмурилась, слушая наш с «Хьюстон» смех.

– Шутники… Ладно, иди сюда, Рэм. И подробно рассказывай, что было, когда ты вышел в море. Ощущения, восприятие, все, что хоть как-то отличается от человеческого. А вообще – все рассказывай. И подробно!

И включила свой диктофон.

За те полчаса, что потребовались Спартмайер чтобы добраться до местных закромов Родины и вернуться обратно, я успел один раз полностью и подробно рассказать свою историю появления возле острова и дважды – о недавней морской вылазке, тоже подробно и стараясь не упускать деталей.

Тиллерсон, помимо работающего на запись диктофона, прикусив от возбуждения нижнюю губу, попутно делала заметки в блокноте, черкая и пытаясь выстраивать схемы и зарисовки с моих слов.

«Атланта» появилась со стороны воды, снова в полном боевом облачении, хоть и закрепленном по-походному. Лихо подрулив к пирсу, она кинула мне большой и увесистый черный пакет.

– «Презенто дэс!» как говорят наши японки, – сказала девушка, поднимая очки на лоб. – Давай, примеряй и подгоняй.

В пакете обнаружился весьма занятный гибрид лыжных ботинок, проницаемой обуви для водных видов спорта и коньков-переростков. На высоком и жестком, закрывающем щиколотку ботинке с множеством отверстий, крепилось широкое и толстое вороненое лезвие, по форме напоминающее сильно вытянутый овал. Сплошное, безо всяких просветов, оно словно росло из подошвы, выступая перед носком и пяткой на десяток сантиметров и имея в ширину еще пятнадцать.

«Опаньки, – вспомнилось мне. – Так и в игре, и в том анимешном сериале, девочки-корабли, щеголяющие в туфельках с натуральными корабельными рулями вместо каблуков, оказывается, не такая уж и чушь? Ну-ка, ну-ка…»

Даже чисто теоретически, памятуя, как я ерзал по волнам голыми ногами, такие вот «ледорубы» действительно должны очень даже неплохо упрощать движение и управляемость.

«Сейчас проверим на практике…»

Внутри эти чудо-бутсы оказались мягкие и пружинистые, подгонка тоже была не сложной – резинометаллические ремешки на зубчатых защелках регулировались легко, заставляя ботинок сидеть на ноге как влитой.

– Ну что, Рэм, второй заезд?

– А давай!

Мы с Сэнди встали на воду, готовые отчаливать, как меня отвлек пронзительный и восторженный девичий визг. Обернувшись, я узрел дивную картину летящей в море по низкой параболе канмусу-эсминца, что, приводнившись точь-в-точь как я совсем недавно, зашлепала по воде, как камушек, пущенный «блинчиком».

А на берегу возбужденно галдящая кучка эсминцев и подлодок в укороченных гидрокомбинезонах и закрытых купальниках, соорудив из двух пальм и настоящего троса аэрофинишера громадную рогатку, заряжала в нее следующую на очереди желающую полетать.

Снасть, растянутая вчетвером в струну до протестующего скрипа древесины, через секунду была отпущена и с визгом: «Уи-и-и-и-и-и-и!!!» еще одна канмусу улетела в сторону воды.

– Это что они там творят-то? – покрутил я головой в некотором обалдении.

– А что такого? Я разрешила, – двинула плечом Сэнди. – Пусть девчонки отдохнут и развлекутся. В кои-то веки нам всем еще выпадет вот такой внеплановый отпуск… Риска никакого – крупные Глубинные днем на мелководье не сунутся, а остальным они и сами толпой пинков отвесят. Тем более тут я, Хелен, да и ты со своими головастиками.

– Нда? – с сомнением вопросил я. – Что-то все это очень слабо походит на военное подразделение.

– Да-да, думаю, ты при случае узнаешь, какую кличку прилепили нашему эскортному отряду. А все потому, что мы не ведем себя так, как будто нам палку в зад воткнули, – и «Атланта» продемонстрировала соответствующий жест. – Ну, разве что Ходзе еще не пообтесалась, но она у нас всего два месяца, так что все еще впереди. Итак, давай для начала пройдем до юго-восточной оконечности острова, только своих держи чуть подальше. Окей?

– Без вопросов, – ответил я и наклонился, набирая ход.

Первыми, на ком я решил проверить свои способности, стала группа из трех эсминцев и легкого крейсера, находящихся в двух милях к югу.

Подойдя поближе и разглядев их, я отметил, что Глубинные, ложась в дрейф, поступали, в принципе, одинаково: человекоподобные особи погружались по плечи в воду, видимо из соображений маскировки, а может и терморегуляции – солнце припекало уже знатно, – а эсминцы лениво циркулировали вокруг под самой поверхностью.

Вот и сейчас, три глубинных Ха-класса не спеша нарезали среди зыби широкие круги, а в центре чернела голова легкого крейсера. И разглядеть Глубинную Цу-класса вода мне совершенно не мешала. Эта особа напоминала еще не оформившуюся девочку-подростка, где-то ровесницу канмусу-эсминцев, с телом, как будто затянутым в расползающийся дырами закрытый черный купальник. Вот только ее ноги, словно облитые блестящей смолой, не имели ступней, заканчиваясь плоскими и удлиненными «килями», а голову до самой верхней губы небольшого рта, закрывало что-то, смахивающее на приплюснутый глухой шлем, напоминающий «детеныша» шляпы авианосца Во-класса, разве что без глаз, пасти и щупалец. Ну, и как напоминание, что это – все же боевая особь, по ее бокам имелись несколько двухпушечных орудийных башен и торпедных аппаратов, выглядящих, как и все оружие Глубинных, неким сплавом биологии и технологии.

Честно говоря, я опасался, что наличие в нашем отряде канмусу спугнет или вызовет агрессию у этих, еще не прирученных особей, но, похоже, включенные в общий контур группы девушки даже «дикими» Глубинными уже не воспринимались, как безусловный враг.

Приблизившись, я четко ощутил направленное на нашу группу внимание – и опять же, ближайшая параллель, что возникла у меня в голове после восприятия отклика от этих четырех созданий, была связана с четвероногими друзьями человека. Но что поделать, если три эсминца и легкий крейсер поразительно напоминали потерявшихся, но еще не одичавших собак, что выжидали, не зная, чего ждать от незнакомца – то ли злобного крика и броска камнем, то ли короткого посвиста и приглашающего похлопывания по ноге.

И я, разумеется, «посвистел», машинально повторив то же, что сделал при первом контакте со своими нынешними «вассалами». Круговая зона вокруг меня словно расширилась и уплотнилась, обретя почти визуально видимую, мерцающую фактуру, и в восприятии которой каждая «моя» глубинная особь вспыхнула сине-зеленым факелом, которых через секунду стало на четыре больше. Новая группа послушно влилась в стаю.

– Рэм, завязывай, а? – раздался сзади голос Сэнди. Я обернулся, выпадая из этого странного состояния, и увидел мелко моргающую Спартмайер и Хелен, что, морщась, слегка терла виски.

– А что такое?

– Ты что, не понимаешь, что творишь? – и девушка поглядела на меня слегка исподлобья. – Твоя аура лупит по нам, как тазиком по затылку!

– Аура? – недоуменно нахмурился я, и «Атланта» закатила глаза:

– Боже… И когда же я запомню, что ты у нас сущий младенец… Более подробно мучай вопросами Мэг, а если вкратце…

И Спартмайер наморщила лоб, начиная объяснять:

– Любая Химе – а ты у нас сейчас как бы «прынц» и есть, – обладает аурой. Это как раз та самая «странная зона восприятия», о которой тебя так долго и вдумчиво пытала «Вестал». Но отличие Химе от прочих Глубинных в том, что у них эта аура может работать в двух режимах, так же, как и обычная гидролокация – в активном и пассивном. И если Химе держит крылышки сложенными, то для нас, канмусу, она ничем не отличается от старшей особи Глубинных – линкора там, или еще какого флагмана. Но когда Химе разворачивает свою активную ауру – она, конечно, засвечивается на всю округу, как фейерверк на четвертое июля, но одновременно и ломает любую нашу маскировку. И твари в поле этой ауры начинают шевелиться куда как активнее, так что если Химе врубила свою шарманку, то гляди в оба – это значит, что она настроена серьезно. Ну и еще – эта аура изрядно бьет нам всем по мозгам.

– Так значит, я и тогда, и сейчас…

– Ага. Надел всем нам на голову по ведру и шарахнул по ним палкой, – насмешливо скривилась Сэнди.

– Извини, я не знал, – чисто машинально я протянул руку к ее голове, коснувшись горячего лба. – Сильно больно?

«Атланта» на миг замерла с непонятным выражением лица, а потом с усмешкой шутливо боднула мою ладонь.

– Да брось… Неприятно – да, но не смертельно. Да и как-то уже не так и сильно… А еще кого ты приручать будешь?

– В полутора милях еще два эсминца. Но я попробую сделать это быстрее. Или давайте я пойду один?

– Нет уж, – отрицательно покачала головой канмусу. – Вместе начали – вместе и закончим. Вперед.

Оставшуюся парочку Глубинных мы подхватили буквально на ходу – проходя мимо, я сбросил скорость, и уже осознанно «выстрелил» в их сторону коротким импульсом, в ответ на который Сэнди и Хелен лишь поморщились. И обратно, к полуразрушенной пристани, откуда «Вестал» уже эвакуировала свой передвижной исследовательский комплекс, мы подошли с прибавлением в шесть боевых единиц.

Итого вокруг меня собиралась уже настоящая небольшая эскадра из торпедного и тяжелого крейсеров, еще одного легкого и целого десятка эсминцев. Которые, судя по исходящим от них сигналам, снова были весьма не прочь перекусить – особенно те, кто недавно присоединились к компании.

– Ну что, водоплавающие? Снова жрать хотите? Ладно, ужин вы заслужили, – похлопал я по спинам эсминцы и, проводив взглядом канмусу, направившихся в доки, снял «ледорубы» и пошел к все еще возвышающейся на пирсе горе металлолома, которого я натаскал с хорошим запасом, и коробке со спецпайками, где оставалось с полтора десятка брикетов.

Где-то через полчаса, перекидав в воду около тонны железа и скормив крейсерам по три рациона, я сидел на пирсе, жевал свой паек и глядел на клонящееся к закату солнце. За всеми этими хлопотами день прошел быстро и незаметно. Подводя его итоги, я удовлетворенно заметил, что чисто фрагментарный костяк моих теоретических сведений о мире «Канколле» понемногу начинал обрастать плотью вполне реальных умений, знаний и фактов. А так как серьезных надежд на возвращение в свой родной мир я как-то не питал, то это не могло не радовать. Ну и увеличение количества послушных мне порождений морской бездны, тоже немного придавало уверенности.

Приближающуюся ко мне «Атланту» я почувствовал задолго до того, как услышал звук ее шагов. В моем восприятии она светила, как плотный сгусток красновато-золотистого огня, теплый и знакомый.

Подошедшая девушка протянула мне небольшую непрозрачную бутылку и молча встала рядом, тоже глядя на море и порой бросая косые взгляды на неторопливо перемещающихся эсминцев.

Прочитав на этикетке бутылки состав содержимого – сплошь соли металлов и минералов, – я сделал пробный глоток. Оказалось не так уж и плохо, по крайней мере, не хуже какой дешевой газировки кислотных расцветок и со вкусом несуществующих фруктов.

– Сэн, скажи, а как ты сейчас воспринимаешь конкретно этих Глубинных? – отпив половину, задал я интересующий меня вопрос.

– Этих? – Спартмайер сдвинула брови и поджала губы. – Нууу… Даже и не знаю. С одной стороны, именно эти послушны, как овечки, по твоему щелчку пальцев разве что не танцуют вальс и без приказа даже куска ржавой арматуры не откусили. Но с другой стороны…

Канмусу немного помедлила и продолжила:

– Я не ученый, как Мэг, и слишком долго смотрела на этих тварей исключительно через прицел, чтобы спокойно воспринимать их на расстоянии вытянутой руки. Хотя сейчас… уже лучше. Это вчера я просто давила в себе рефлексы и желание их прибить, и в том числе и поэтому не взяла с собой «Кинугасу».

И «Атланта» усмехнулась.

– Но оказываться вместе с ними на воде безоружной я по-прежнему совершенно не хочу. И поворачиваться спиной к твоему выводку желания у меня нет, уж извини.

– Да ничего, – махнул я рукой. – Спасибо и за это.

– Но ты тоже не расслабляйся, Рэм, – и в грудь мне уперся ее палец. – Я в курсе, что своими новыми способностями ты вроде как надежно держишь их в узде, но черт его знает… Всякое может случиться. Знаешь, считай, что я окончательно поверила, что ты попал к нам откуда-то… извне. Из мира, где и слыхом не слыхивали о подобных тварях. Это заметно, стоит побыть с тобой какое-то время. И особенно заметно потому, что ты не видишь в Глубинных врагов.

– Ну, вообще-то, попав сюда, к вам, наш корабль угодил Глубинным прямо на стол, став праздничным обедом. Так что я бы не сказал, что думаю о них, как просто о занятных морских зверушках.

– Все верно. Но твой корабль разорвали на куски низшие Глубинные. А вот эти, похожие на людей… Не очеловечивай их, не считай сказочными сиренами или русалками только за красивые мордашки. Они гораздо опаснее низших, и ты просто не знаешь и не видел, на что они могут быть способны.

И девушка вздохнула.

– Тот, кто первый раз в жизни видит тигра, может подумать, что это просто большая, красивая кошка. Опасная, конечно, но все же… А вот тот, кто видел, как эта «киса» рвет в клочья добычу или человека, уже будет смотреть на нее совсем по-другому.

– Я понял, Сэн. Спасибо за предупреждение.

– Ладно, Рэм, я – спать. Ты заночуешь на складе или снова тут, на коврике?

– Не знаю, я пока еще посижу. Как-то совсем не хочется сейчас уходить от моря.

– Ага. И от них, – чуть прищурилась «Атланта».

– Да, и от них, – кивнул я.

– Знаешь Рэм, ты славный парень и я… Я очень хочу, чтобы ты им и остался, – и девушка опустила очки со лба на нос. – В смысле – человеком. Пусть даже вот таким, со странностями размером с Аризонский кратер… Потому что мне совсем не улыбается смотреть через прицел уже на тебя.

Сэнди подняла голову, посмотрев на меня, но из-за очков я не смог разобрать ее выражение.

– Так что если ты почувствуешь… Ну, сам понимаешь, что… То просто уходи. Забирай своих питомцев и плыви подальше от земли. Мировой Океан и раньше-то был толком не исследован, а сейчас так и вообще стал одним большим «черным ящиком». И в нем наверняка хватит места, чтобы нам никогда больше не встретиться.

От такого я слегка опешил, но все же смог улыбнуться и спросить:

– Но пока я считаю себя человеком, я могу оставаться с вами? И держать неподалеку этих приблудышей?

– Конечно, – тоже в ответ улыбнулась Спартмайер. – Даже если все-таки отрастишь щупальца. Хелен, Мэг и я уже привыкли к тебе, а остальные просто осторожничают, хотя и пялятся издалека во все глаза и дальномеры. Так что поживем – увидим. Но помни, что я сказала.

– Хорошо, Сэнди. Спокойной ночи.

– Ага, спокойной.

Я смотрел в спину удаляющейся девушке, а на ум мне приходили достаточно противоречивые мысли:

«Не очеловечивай их… А уверена ли ты, что сама не выглядишь в глазах кого-то из обычных людей чудовищем, лишь немногим лучше Глубинных, которое они вынуждены терпеть, чтобы не быть беззащитными перед непонятными врагами? Уверена, что они не попытаются избавиться от тебя и твоих подруг, как только у них появится возможность обойтись без вас? Или если что-то напугает их куда больше, чем Глубинные и захват ими океанов?»

Оставляя за собой почти полтора десятка кильватерных следов, сливающихся в одну большую белую полосу, наша группа удалялась от Тиниана. В почти безоблачном небе покрикивали чайки, а вода под ногами плавно темнела с нарастанием глубины, но по-прежнему оставалась чиста и прозрачна.

Впереди, уже как-то даже привычно после наших совместных маневров, широкой дугой шли «свои» Глубинные – эсминцы и уже три крейсера, а за ними, на дистанции в полусотню метров, двумя колоннами двигались Девы Флота и я. И если крейсера в боевом обвесе я уже видел, и не раз, а присоединившиеся эсминцы выглядели также вполне ожидаемо, то вот Мэгги в своей инженерной оснастке, вдобавок спокойно тянущая за собой на буксире средних размеров надувной плот с закрепленными на нем боксами с аппаратурой, смотрелась весьма необычно.

Ну и, разумеется, я с интересом рассматривал канмусу U-552 и U-451, скользящих рядом со мной по волнам, с которыми мне предстояло вместе идти под воду.

Облачение у немецких субмарин было куда более скромным, чем у надводниц: стройные, но уже вполне женские тела облегали короткие – по плечи и середину бедра, – однотонные гидрокомбинезоны, на головах с туго стянутыми в хвостики волосами имелись плотно прилегающие очки-маски, пока поднятые выше бровей. А на спинах у обеих выступал вытянутый, покатый горб торпедной установки с пятью пусковыми соплами – четыре вперед и одно назад. Еще что-то небольшое, но явно стреляющее, было закреплено на поясах, и на лодыжках у обеих имелось по немаленькому такому ножу в ножнах.

К слову, довольно внушающий «холодняк» внезапно обнаружился в арсенале у всех вышедших в поход канмусу. Широкие, сантиметров в пятнадцать, натуральные тесаки где-то метр длиной из сплошной темно-серой стали со скошенными остриями и полуторной заточкой. Любопытным было и то, что рукоятями этого оружия являлась часть обуха монолитного лезвия, в котором было прорезано вытянутое отверстие под пальцы. Ну а наличие в точке крепления на обвесе рядом с клинком нескольких сложенных трубчатых элементов наводило на логичную мысль о том, что этот, грубо говоря, меч, при нужде можно быстро превратить в какое-то подобие глефы.

Я даже не стал задавать вопросов касаемо назначения этих рубящее-колющих предметов, так как уже отлично знал, какие зубки имеются в том числе и у моих глубинных эсминцев. И как они любят пускать их в ход на примере судьбы того же «Ямала».

– Занятные вы, девушки-подлодки, – вслух отметил я для начала разговора. Инструктаж – инструктажем, но и просто человеческие контакты всегда нелишне навести. Да и просто пялиться на девчонок было как-то невежливо.

– Ну, технически говоря, мы не совсем подводные лодки, – ответили обе фройляйн, тоже, не особо и скрываясь, разглядывающие мою скромную персону.

– Это как? Вы же канмусу немецких подлодок серии VII-C?

– Именно. Но и они во Вторую Мировую тоже не были полноценными субмаринами, а, скорее, ныряющими боевыми кораблями. «Семерки» могли погружаться максимум на несколько суток, зачастую даже меньше, – начала объяснять 552-я. – Так же и мы. Если находиться под водой неподвижно или с минимальной активностью, то протянем дня три. А если придется воевать и активно двигаться – то всего сутки с небольшим.

– Понятно, – принял я к сведению информацию. – То есть большую часть времени вы двигаетесь, как эсминцы, а ныряете лишь при опасности, или атакуя?

– Все так, – подтвердила набравшая скорость и поравнявшаяся с нами «Атланта». – А еще подлодки в ордере – это отличная возможность организовывать засады на Глубинных и устраивать ночную охоту. Ну и для такого случая, как сейчас, они очень полезны. Между прочим, эти тихушницы вместе с Ику почти на наших глазах глубинный линкор завалили. Вернемся на Филиппины – подам рапорт на всех троих, заслужили.

И слегка засмущавшиеся от похвалы Спартмайер, Эрика и Эби потупили взор.

– Почти дошли, – сообщил я, и мои Глубинные, подчиняясь команде, разошлись веером, выстраиваясь широкой, незамкнутой окружностью. А я прислушался к ощущениям.

Вдали от суши мой глубинный локатор заметно прибавил и дальности, и чуткости, и тот сигнал, что я улавливал из прибрежных вод Тиниана, по мере приближения становился все сильнее, четче и, можно так сказать, ярче. Он уже воспринимался не просто как мерцающий огонек, а расходился на несколько световых и звуковых гармоник, как будто там, в глубине, тонко пел незатейливую мелодию вспыхивающий густой синью неведомый одинокий светлячок.

– Источник сигнала практически прямо под нами, – кивнул я остановившейся группе. – Ныряем?

Мири Ходзе, зайдя после общего совещания в пустой кубрик, сидела на койке и пыталась привести мысли в порядок после произошедшего всего несколько часов назад сражения.

Сам по себе этот бой почти ничем не отличался от очередной стычки со стаей Глубинных состава «эсминцы-крейсера». Такие столкновения, которые всегда происходили в каждую проводку конвоев, она уже давно перестала считать.

Давно обкатанный, безотказный с примитивными особями прием – оперативно расставленные по позициям группы, тактическое отступление, чтобы заманить наступающих врагов в ловушку и общая контратака на дезорганизованных внезапным ударом Глубинных.

Так было и в этот раз, пока в бой не вмешался этот Рэм.

Сначала он, как уже было не раз, выдвинулся в сопровождении своих крейсеров и нескольких эсминцев навстречу подходящим глубинным. Но внезапно развернулся и, сблизившись с Сэнди, сообщил, что те готовятся атаковать. После чего, как услышала Мири по связи через командира, предложил ей, надо признать, достаточно разумный и впоследствии принёсший успех план.

В первой фазе боя участия парень не принимал, ограничившись, похоже, управлением своими эсминцами, не давшими вражескому авангарду обнаружить подготовленную засаду. Но когда начался бой на контркурсах, и вражеский флагман с эскортом смогла сблизиться с группой «Атланты», что-то заставило его развернуть боевую ауру.

И вот тут-то Мири едва не села, где стояла.

Она не рассказывала, а в новом отряде не донимали расспросами, но за время её службы пока был только один-единственный случай, когда она в бою столкнулась с Химе Глубинных. И она помнила его очень хорошо.

Тогда, на второй год после выпуска, она служила на базе Токоро, расположенной на севере острова Хоккайдо. Эскадра, в состав которой она входила, получила приказ перехватить и уничтожить небольшую стаю Глубинных. Вернее, это были остатки стаи, что, потеряв большую часть эсминцев на минных полях, которыми русские прикрыли подходы к Владивостоку, отходила на юго-восток и попала в зону ответственности их базы.

По данным, полученным от союзников и с самолётов, в стае остались около двух десятков эсминцев, пять крейсеров разных типов и единственная, сильно повреждённая линкор. Поэтому дополнительно было приказано попытаться отсечь подранка от стаи и постараться взять ее живьём.

И когда эскадра в составе двух линкоров, четырёх крейсеров, включая «Кинугасу», и шести эсминцев вышла на перехват, задача выглядела вполне посильной. Повреждённая линкор Та-класса, рядом с которой почему-то держалась одна из тяжелых крейсеров противника, сильно отставала от стаи, и канмусу как раз могли вклиниться между ними.

Мири, пытаясь понять, почему Глубинный крейсер, не имея видимых повреждений, упорно держится рядом с отстающей Та, пристально всматривалась в беловолосую фигурку – и, возможно, поэтому и рассмотрела больше остальных, увлеченных погоней.

И то, что она тогда увидела, не раз снилось ей потом в ночных кошмарах. Сначала глаза обернувшейся «крейсера», нереально чётко видимые несмотря на расстояние, полыхнули оранжево-красным, словно заходящее солнце, а затем… Это, если пытаться описать понятными словами ощущения, которые людям не даны, было словно порыв ветра – ледяного и промораживающего до костей. А через секунду на идущую головным вымпелом линкор «Исэ» обрушился идеально синхронизированный залп всей мгновенно развернувшейся глубинной стаи, уцелевших орудий Та и самой представшей во всей грозной мощи Химе Глубинных.

Под градом снарядов защита не выдержала, и «Исэ» с оборвавшимся криком рухнула под ноги идущей следом за ней «Харуне». Строй смешался. Полуоглушенные внезапным ударом канмусу спотыкались, у них двоилось и туманилось в глазах. Следующие два залпа Глубинных накрыли крейсер и эсминец, убив их на месте. К счастью, тут «Харуна» смогла прицелиться, и трёх отмеченных попаданий и без того тяжелораненой Та-класс хватило.

Поневоле освободившаяся от тормозящей ее линкора, Принцесса резко прибавила ходу в сторону идущей ей навстречу стаи, а флотским девам пришлось уворачиваться от выпущенного по ним плотного торпедного залпа. Почти все прошли мимо, но одна все же перебила ноги «Нагаре». Соединившись с Химе, Глубинные повернули на восток – а канмусу, с погибшими, двумя потерявшими ход и несколькими легкоранеными, о преследовании пришлось забыть.

Эскадра почти двое суток тащилась до базы, и там, сдав раненых медикам, способные держаться на ногах оказались в центре расследования. Ситуация выходила неудобная. С одной стороны явных виновных нет – удалённым наблюдением Химе от прочих Глубинных не отличить. С другой – кто-то должен ответить за потери. В итоге ошибкой признали действия, направленные на попытку захвата линкора. Отдавшего приказ офицера сняли с должности, а штаб базы и состав канмусу подвергли частичному переформированию. Так Мири, сменив еще несколько мест службы, и оказалась в эскортном отряде «Атланты».

Но в этом же бою всё было не так.

Всего через несколько секунд ледяная тяжесть, от которой подгибались колени и тряслись руки, внезапно ослабла и странным образом почти исчезла, оставив лишь будоражащий холодок по нервам, принесший непередаваемое словами ощущение «локтя»: то чувство, когда в бою понимаешь, что рядом – только свои, кто и поможет, и поддержит, и подстрахует от ошибок.

Сейчас, перебирая в уме свои действия во время боя у мыса, Мири отчетливо выделяла эпизоды, когда она, сама тогда этого не замечая, ускорялась, притормаживала, или делала что-нибудь вроде бы интуитивно, но в результате её манёвры оказывались практически идеально согласованы с действиями других канмусу. Даже с теми, которых она в принципе видеть не могла.

Это было… эффективно. И пугающе. Уж слишком это было похоже на то, что в том давнем бою демонстрировали безмозглые Глубинные под командованием не замеченной вовремя Химе – одной из тех, кто разрушили людскую надежду на то, что канмусу смогут переломить ход борьбы с Глубинными в свою пользу.

То, что произошло, слишком близко стояло к тому, что до этого дня было лишь пугающей сказкой – возможность прямого контроля человеческого разума. Люди и канмусу боялись новой эволюции Глубинных… Того, что они станут еще больше, сильнее и умнее, но опасность скрывалась, кажется, совсем с другой стороны. Ещё один вопрос, ответ на который придётся искать, потому что если он найдется сам… Он может стать не ответом, а приговором.

Второй день на базе царило всеобщее спокойствие. Погода оставалась ясной – обещанный синоптиками грозовой фронт, о прогнозе которого мы узнали по более-менее сносно работающим длинноволновым радиоприемникам, прошел мимо нас, лишь слегка погрохотав ночью где-то за линией горизонта. Было чистым и море – распуганные последним боем «дикие» Глубинные не рисковали приближаться к острову, только изредка маяча где-то на грани обнаружения.

Я ежедневно устраивал патрульные рейды по окрестным водам со всем своим «выводком», а вечерами осваивался на базе, понемногу исследуя ее подземный лабиринт. И он, скажем так, впечатлял.

Под землей имелось все: комфортные жилые отсеки, обширнейшие склады провизии, горючего, боеприпасов и весьма основательная инфраструктура поддержки жизнедеятельности для войны. Весь этот праздник обеспечивали три мощных дизель-электрогенератора, сделанных на базе судовых движков. Вернее, как было и положено, работал, обеспечивая базу электроэнергией и подзаряжая аварийные АКБ, только один дизель. Второй находился на профилактике, а третий стоял в резерве. С топливом проблем также не предвиделось – объема имеющихся хранилищ вполне бы хватило на заправку средних размеров флотилии реальных кораблей.

Денег на все это точно не жалели. Полноценный медицинский блок, предназначенный и для людей, и для канмусу, походил скорее на небольшой госпиталь, а ремонтные мастерские, соседствующие со складом вооружения, напоминали компактный современный завод.

Подземный выход в море, созданный из сильно расширенного естественного грота, снабженного несколькими броневыми створками, состоял из каскада трех немалых бассейнов, два из которых имели десятки небольших индивидуальных открытых отделений, позволяющих хранить и обслуживать оснащение пребывающих на базе Дев Флота.

Тем временем Мэгги практически полностью перебралась жить на свой плот-лабораторию, устроив на берегу рядом с генератором походную кухню со складом. Бедняга просто разрывалась, появляясь на базе лишь пару раз в день для очередного этапа работ над моим обвесом и наблюдения и обслуживания регенерационной камеры «Фусо».

Ее подводный предмет изучения вёл себя вполне мирно, помахивая на дне своими лепестками, но все более заметно изменялся – светящийся орнамент на нем ветвился, менял форму и уже выглядел не как рисунок, а как глубокие борозды на темной кожистой поверхности неизвестного предмета.

За первый же день после боя у мыса над этой «подводной грядкой» побывали все канмусу. Любопытство привело туда даже раненых «Хацудзуки» и «Ашигару» с руками и ногами, упакованными в жесткие лангеты. Девчонки, приоткрыв рты, смотрели на мониторы с завораживающей картинкой дышащего на дне светящегося «цветочка» и слушали вещающую «Вестал», а я развлекался, глядя на то, как то одна, то другая канмусу временами начинала осматриваться и почесывать то бок, то ногу, то плечо. Они этого не замечали, но я-то видел, что «цветок», распушивший свои длинные, тонкие светящиеся нити на несколько метров вокруг по поверхности, порой выпускал их из воды, осторожно прикасаясь к Девам Флота.

Увидев это в первый раз, я тут же поделился с Мэг – и та, враз посерьезнев, тут же начала проверять девчонок каким-то хитрым прибором, сильно смахивающим на оснастку ловца привидений. Однако, не обнаружив ничего для нее настораживающего, успокоилась, хотя и устроила потом еще пару выборочных проверок.

А потом, к концу дня, когда мы впятером – я, Сэнди, Мэг и Эрика с Эби – сидели на плоту, мне пришла в голову интересная мысль.

– Слушай, Сэн, а хочешь рассмотреть эту штуку вблизи?

– В смысле?

– В смысле – нырнуть и посмотреть.

– Рэм… Ты, может, и забыл, но я – канмусу надводного корабля, – склонила голову вбок «Атланта». – И не смогу погрузиться, даже если очень захочу. Да и от самой мысли оказаться ниже поверхности воды мне, знаешь, как-то слегка неуютно…

– А если я тебе помогу? Я-то при желании ухожу вниз, как кирпич. Наденем маски, тебе дадим баллон с воздухом – и попробуем.

– Ты что, серьезно решил?..

– А мне эта идея нравится! – тут же подала голос Мэг. – Глубина небольшая, Рэм, если что, тут же тебя вытащит, да и наши фройляйн побудут на подстраховке.

– Ну, разумеется, нравится, кто бы сомневался… – без энтузиазма произнесла Спартмайер. – Тебе бы только эксперименты ставить. Но Рэм, ты правда хочешь попробовать?

– А почему нет? Под водой эта штука реально красивая, вон, Эрика не даст соврать, – и канмусу U-552 тут же кивнула. – Нет, если ты не хочешь или тебе реально страшно, то…

– Не так чтобы уж прямо страшно… – заколебалась Сэн, и этого было достаточно, чтобы развила деятельность «Вестал».

– Сейчас дерну Ику – пускай тащит малый баллон с регулятором и пару лицевых масок.

– Зачем лицевых? – спросила Эрика.

– А как они переговариваться под водой будут? В лицевых же есть приемопередатчики. И как – вы прямо так бултыхнетесь или переоденетесь?

Мы с Сэн переглянулись, и я ответил за обоих:

– Переоденемся. Лично я хочу испытать обновку.

И где-то через минут двадцать, рядом с научным плотом и чуть сбоку от накрывавшего подводную «грядку» защитного покрова, стояли на воде я и Спартмайер. Оба в укороченных комбинезонах почти одинаковой расцветки, только на мне была лишь прозрачная маска, а у Сэн – еще и небольшой воздушный баллон, закрепленный на груди.

Наблюдали за начинающимся экспериментом собственно «Вестал», Ику и обе немецкие субмарины, чьи головы с поднятыми на лоб обтекаемых форм масками торчали из воды в паре метров от нас.

– Ну что, пробуем? – спросил я у «Атланты», подходя ближе.

– Угу… Только медленно, – облизала за маской губы девушка.

Я взял ее за руку, медленно начав погружаться вниз, но… канмусу так и осталась стоять на поверхности, лишь наклонившись в мою сторону.

– Не выходит…

– Так… А ты ее обхвати. И прижмись плотнее, – подала совет Мэг, держащая в руках работающую на запись видеокамеру. – Возможно, для «М-фактора» важно воспринимать вас, как максимально более единое целое.

– Как вариант. А спереди или сзади тебя хватать, Сэн?

– Давай лучше спереди, так я буду тебя видеть.

– Как скажешь. Надеюсь, ты не боишься щекотки? – и, обхватив ее одной рукой за плечи, а другой поперек спины, тесно прижал ее к себе и плавно потянул вниз.

Сэнди вздрогнула – морская вода, уже скрывшая колени и продолжающая подниматься все выше, заставила ее инстинктивно напрячься и сжать дернувшиеся руки в кулаки.

– Тихо, тихо… – проговорил я, наблюдая сквозь стекло ее слегка побледневшие щеки и расширившиеся зрачки. – Не бойся. Ты сможешь дышать – воздуха в баллоне на четверть часа, а под тобой всего лишь около пяти метров глубины. Ну и самое главное – я не дам тебе утонуть.

На этих словах зелено-голубая вода лизнула наши маски, и канмусу сжалась так, как будто я обнимал каменную статую. Только учащенное дыхание и подергивающиеся губы говорили, что «Атланта» вполне себе живая. Ее кулаки разжались, но теперь она вцепилась мне в плечи, да так, что стало больновато. Но я терпел, гладя ее по плечам и сместив другую ладонь на талию.

– Спокойно, все в порядке… Ты жива и дышишь… Посмотри наверх, – и девушка послушно подняла взгляд. – Поверхность всего в полуметре от нас, только протяни руку. Поднять тебя?

Сэн замерла, а потом коротко мотнула головой. Ей явно было страшно и хотелось наверх, но пойти у страха на поводу ей хотелось еще меньше.

– Нет? Тогда погляди по сторонам, отвлекись. Смотри, как тут красиво…

И действительно – лучи вечернего солнца уходили в воду косыми желто-оранжевыми пучками, в которых клубились мелкие светлые точки; поверхность из-под воды казалась движущейся, играющей чешуей, окрашенной в разные оттенки бежевого. Морская вода была прозрачна, и синева сгущалась только на большом отдалении, делая хорошо заметными близкое, светлое дно и снующие стайки мелких рыбешек, которые прыснули врассыпную, когда мимо них в нашу сторону скользнули узнаваемые силуэты канмусу-подлодок.

Двигаясь практически синхронно, они описали вокруг нас, зависших вертикально в воде, несколько кругов и помахали Сэн ладошками. И та тоже, наконец отцепив одну руку от меня, скупо махнула в ответ.

– Они говорят, что мы выглядим, как танцующая пара, – произнесла Сэнди, первый раз заговорив под водой. – Но, черт побери, как же это страшно-то… Только сейчас слегка отпустило… Едва сдержалась, чтобы не заорать и не попытаться залезть тебе на голову, чтобы выскочить из воды.

– Ты молодец, Сэн, – ответил я, глядя на более-менее успокоившуюся девушку, чье лицо от меня периодически заслоняли серебристые россыпи выпускаемого из маски воздуха. – Серьезно, так пересилить себя… Как там у вас говорят? «Ты крута?» или «У тебя есть яйца?»

«Атланта» лишь хмыкнула, явно собираясь сообщить мне, что она думает о таких комплиментах, как я ее отвлек:

– Ну что, идем ниже, смотреть на «цветочек»?

– Поехали. Только опять же – не спеша.

– Тогда сделаем так…

Я развернул свою пассажирку, прижав её тут же начавшее всплывать тело спиной к своей груди, и, наклоняясь плашмя, плавно пошел вниз, к затененной растянутым на поверхности квадратом «грядке с цветком».

– Смотри!

За время пребывания в бухте неведомый глубинный артефакт заметно прибавил в размерах, его лепестки удлинились и тоже обзавелись светящимся синим узором, как и основное тело, которое слегка сузилось и стало повыше.

– Жутковато и завораживает… – согласилась «Атланта», рассматривая объект с расстояния нескольких метров, и вдруг вздрогнула. – Ой!.. А это что такое? Как мелкие иголки по всему телу…

– Это тебя только что потрогали, – сообщил я. Призрачно-энергетические вуали, видимые только мной, отреагировали на наше присутствие, потянувшись к нам с Сэнди, на какое-то время окутав голубым сиянием.

– Потрогали? – насторожилась «Атланта». – Чем? А это не опасно?

– Нет, ты не первая, подлодки уже все не раз «ощупанные», и Мэг их постоянно проверяет. Но жаль, что ты не видишь всей картины. Эта штука красива в обычном, человеческом зрении, но в Глубинном… Это просто фантастическое зрелище. Интересно, если я сейчас слегка разверну свою ауру, может, ты тоже сможешь это увидеть?

– Нет, Рэм. Не надо, – замотала канмусу головой, пуская пузыри из дыхательного регулятора. – Может, потом… Но сейчас мне и так новых впечатлений по горло.

– Как скажешь, конечно не буду. Тогда смотри и попытайся представить, что эта штука – центр многометрового костра синего огня, чьи языки идут вверх и в стороны, а все пространство вокруг него пронизано светящимся точками и длинными, тонкими нитями, которые этот «цветочек» может выпускать даже на поверхность…

Пятнадцать минут, отведенные нам количеством сжатого воздуха, закончились очень быстро, и вскоре вся группа подводных экскурсантов оказалась на плоту у Мэг, которая, сперва проверив всех трех канмусу, теперь явно лучилась довольством, просматривая отснятую подлодками запись нашего погружения.

– Да у меня тут данных уже на несколько научных работ скопилось, а когда заниматься?! – сетовала она. – То одно, то другое – не знаешь, за что и хвататься…

Переодевшись за стойкой с аппаратурой, я спустился на воду и вскоре оказался на берегу. Уже был поздний вечер, Глубинные были сыты и не спеша дефилировали у кромки рифа, делать было особо нечего, и я решил пройтись. Оказавшись на тропическом острове, я до сих пор фактически сидел на одном месте, причем далеко не самом живописном после нападения стаи моей Химе-«крестницы».

– Ты куда, Рэм?

Окликнувшая меня Сэн уже тоже переоделась в свои привычные ботинки и шорты, а вместо форменной рубашки на ней красовался спортивный синий топ с широкими лямками. Почти касающийся моря красный шар солнца уже не обжигал кожу жаром, и я тоже, по примеру Мэг, скинул верхнюю часть комбеза, завязав рукава вокруг пояса.

– Да так, решил просто прогуляться. Ведь я дальше пары километров от базы не отходил. Дойду до северной оконечности – и сразу назад.

– Ну зачем же сразу… На закат в южном море при ясной погоде никогда не надоест смотреть. Пойдем вместе?

– С удовольствием.

И мы не торопясь побрели по плотному, влажному песку прибрежной линии, на который накатывал легкий ленивый прибой, болтая ни о чем. Хотя когда я сказал Сэнди, что канмусу как таковые, по моему впечатлению от базы, весьма недешевое удовольствие, та откровенно расхохоталась.

– Ну, ты даешь, Рэм!.. – отсмеявшись, ответила американка. – Хотя да, ты же учился на кадрового морского офицера, а все офицеры как-то редко всерьез задумываются, во сколько обходятся государству все их «игрушки» – самолеты, танки и корабли… Да один только поход полноценной эскадры ВМФ любой страны – обычных боевых кораблей, – например, от Австралии до Японии, по цене будет равен трети стоимости этой подземной базы! Топливо для кораблей, еда и обеспечение быта для тысяч человек экипажа. И оплата деньгами их службы, кстати. А боеприпасы? Знаешь, к примеру, сколько стоит одна противолодочная ракета «Асрок»? Или «Гарпун»? А полчаса стрельбы автоматических орудий? Ремонт и обслуживание после возвращения в место дислокации? И это – только один боевой поход.

И «Атланта», все еще посмеиваясь, вытянула вверх указательный палец.

– Так что когда появились мы, канмусу, и выяснилось, что отряд бегающих по воде девчонок с оружием винтовочно-пулеметного калибра и миниатюрными копиями торпед внезапно стал равен по боевой мощи ударной группировке флота, пусть и эпохи Войны на море, то финансисты и снабженцы неделю плясали и рыдали от счастья.

То, что надо нам – полное обеспечение жизнедеятельности, денежное довольствие, изготовление спецпитания, производство индивидуальных систем оснастки, вооружения и боеприпасов к нему – не идет ни в какое сравнение с затратами на обеспечение реального флота. Разница цен там просто на несколько порядков. И я уже молчу о нашей самоокупаемости за счет проводки торговых конвоев. А ты говоришь – дорогое удовольствие…

Разговор с русоволосой девушкой шел сам собой, как со старой знакомой, без малейшей запинки меняя тему – море, военно-морской флот, сравнение музыки и фильмов у нас, и у них… Я рассказывал о своем житье-бытье в родном мире, она – о своем, до прихода Глубинных и после него…

Дойдя до северного конца острова, где на легкой возвышенности в уже сгущающихся сумерках виднелась приземистая прямоугольная тень бункера, по словам Сэн оставшегося еще со Второй Мировой, мы остановились. Солнца уже почти не было видно – в этих широтах темное время суток вообще наступало стремительно, как опускающийся занавес, и пора было возвращаться, но, похоже, ни я, ни Сэн не хотели идти назад.

Сейчас, стоя вдвоем на берегу небольшого островка суши, затерянного среди погружающегося в звездную ночь громадного океана, мы как будто оказались в другом измерении, где не было ни войны, ни подводных монстров, ни неопределенного будущего. И разрушать эту хрупкую иллюзию отчаянно не хотелось.

– Рэм… А давай еще искупаемся, – и девушка потянула меня за свисающий с пояса рукав. – Не совсем под воду, а так, просто… Раньше я очень любила плавать, а теперь… Сам видишь. Сегодня действительно было страшновато, но после погружения с тобой… В общем, я хочу еще.

– Да легко… – и я, начав расстегивать свой комбинезон, спросил: – Ты – прямо так?

– Зачем? Скину шорты с бутсами – и хватит.

И странное дело – уже не раз видев Спартмайер в гидрокомбинезоне, обтягивающем ее, как вторая кожа, я только сейчас, глядя на нее же, но в трусиках и топике – с крепкой, ладной фигурой, крутобедрую и с сильной, узкой талией, ощутил накатывающий на меня изнутри жар, и понял, что надо срочно забираться в воду, пока кое-какая часть моего тела не начала отдавать девушке ясный и недвусмысленный салют.

Мы вошли в спокойный, потемневший океан, на границе которого постепенно угасала размазанная по горизонту зарница заката, а на противоположной стороне – поднималась крупная, почти полная луна. Взяв «Атланту» за талию – и подумав про себя «Уймись! Уймись, кому сказал!», – я плавно ушел в воду, увлекая за собой Сэнди, и мы оба, погрузившись по плечи слегка под углом, неторопливо закачались, лежа на небольших волнах.

– Здорово… – негромко проговорила она спустя несколько минут. – В детстве отец часто брал меня на ночную рыбалку, и я очень любила так лежать на мелководье… А вот так тоже будет неплохо.

И эта егоза, развернувшись, обхватила меня ногами за бока и прижалась к груди, положив подбородок на плечо.

Ощутив буквально кожей на себе сильные ноги, живот и пару соблазнительных выпуклостей, я едва сдержался, чтобы не опустить в ответ свои руки ей пониже спины, и лишь произнес:

– Сэн, ты что, издеваешься… Не дразни меня, а?

– А?..

– Ты – канмусу, командир своего отряда и, считай, персонально моя спасительница, за что я тебя без шуток уважаю, но… Еще ты – красивая девчонка с обалденной фигурой, которая не может мне не нравиться. И ты сейчас прижимаешься ко мне всеми своими… обалденностями, а я, несмотря на неожиданную «глубинизацию» остался нормальным, здоровым парнем, не святым и не монахом. Так что или не дразнись или…

– Или – что? – спросила она и, хотя я и не видел ее лица, но отчего-то был уверен, что она улыбается.

Я приблизил губы к ее уху и заговорщицки прошептал:

– Или скажу честно – я начну откровенно тебя домогаться. Грозясь учинить длительные и совершенно похабные непотребства. Шутка ли – почти два месяца на корабле…

И тут Сэн то ли фыркнула, то ли всхлипнула, отвернувшись в сторону.

– Ну что ты? Обиделась?.. – я, слегка обеспокоившись, провел ладонью по ее шее, но тут вцепившаяся в меня девушка выпрямилась – и я увидел, что она вовсе не хлюпает носом, а смотрит с немного непонятным в темноте выражением и золотистыми искрами в глазах.

– Вытаскивай нас, – слегка прерывисто произнесла она, и когда я поднялся на воду, развернулась и потащила меня к берегу.

Выйдя на песок, Спартмайер, не выпуская моей руки, целеустремленно – я едва успел подхватить с песка наши вещи – повела меня по отчетливо видимой тропинке на пологий холм, где высилась темная, приземистая громада старого, полуразрушенного бункера береговой обороны. Внутри оказалось чисто и прибрано, хотя потолок и был местами разрушен, но зияющие дыры затягивал прорезиненный брезент. Там оказалось несколько металлических стульев и столик, под которым стояла пара початых пластиковых бутылок с водой, а на наполовину выложенном свежими досками песчаном полу располагался широкий, накрытый казенными одеялами лежак, на котором уместилось бы и четверо взрослых людей.

– Мы сначала держали наблюдательный пост и здесь, пока не поняли, что в прибрежной зоне нет Глубинных, кроме тех, что принесли тебя, – сказала девушка, выпуская мою руку.

А потом, развернувшись, одним движением сдернула с себя через голову мокрый топ. Я замер. Серебристый лунный свет, льющийся из большого, неровного прямоугольника амбразуры, ложась на влажную кожу ее тела, создавал вокруг Сэнди легкую иллюзию сияния. Постояв так несколько секунд, словно дав собой полюбоваться, она шагнула ко мне и, обхватив, тесно прижалась обнаженной грудью с твердыми сосками – то ли от прохлады, то ли…

– Этого достаточно, чтобы с гарантией напроситься на домогательства? – спросила девушка, открыто глядя на меня слегка снизу вверх. – Два месяца в море, говоришь?.. Да что б ты понимал…

Снимать с нас обоих, кроме оставшихся двух сырых тряпочек, было уже нечего, так что на лежак мы упали вполне себе голышом.

Все это время мы даже не разрывали телесного контакта – Сэн, взяв мою голову ладонями и осторожно, но все более жадно целуясь, вжималась в меня так, как будто всерьез опасалась, что я исчезну или растекусь лужей морской воды, оставив ее одну.

– Рэм… Рэм!.. Что же я творю… Да и черт с ним, со всем… – задыхаясь, прошептала она.

В итоге я даже не заметил, как вошел в нее. Спартмайер просто осела на мне – и скользкая, упругая теплота, обхватившая меня, сжалась несколько раз, одновременно со спазматически выгнувшейся и дрожащей Сэн, которая, заглушая стон, впилась мне губами в губы, а пальцами в плечи. Затем тело девушки, обмякнув, расслабилось, и она уткнулась мне лицом в шею, щекоча кожу жарким дыханием.

«Вот тебе и пагубные последствия длительного воздержания, – пронеслась у меня в охваченной слегка пьянящим жаром голове иронично-озорная мысль. – Сразу – и в дамки… А как же я?»

– Сэ-э-эн?

– Мр-рр?.. – издала канмусу какой-то короткий урчащий звук, приподняла голову и поглядела на меня затуманенными и совершенно шалыми глазами.

– Раздразнила, значит? Напросилась? Ну, будут тебе сейчас непотребства…

Я перекатился, оказавшись сверху, слегка вдавил Сэн в наше лежбище и подался вперед, скользнув руками вверх по ее ставшей уже сухой, гладкой и горячей коже, пока не охватил два не слишком больших, но приятно-упругих полушария. Разметавшаяся подо мной девушка прерывисто охнула, смяв одеяла сжатыми пальцами и выгнувшись вперед, еще шире разводя согнутые в коленях ноги, а потом…

Нет, я не какой-нибудь секс-монстр или особо утонченный любовник, когда б я таким успел бы стать… Будучи курсантом, я как-то не стремился к лаврам некоторых сокурсников, коллекционирующих подружек, как индейские скальпы, заведя близкие отношения только с двумя девушками за три курса учебы.

Но искренние чувства к столь странно и невероятно появившейся в моей жизни Сэнди Спартмайер, смесь влечения, внимания и благодарности, собственный разгорающийся огонь желания и изумившие меня возможности измененного тела сложились в то, что я совершенно потерял голову. Растянувшийся во времени жар слившихся тел, бессвязный шепот, объятия и поцелуи, порой слегка грубоватые ласки, счастливые вздохи, вскрики и стоны были настолько откровенно-бесстыдным плотским наслаждением, что, казалось, не было на свете большего подтверждения, что мы, несмотря ни на что, до сих пор люди. И что мы – живые.

– О боже… Х-ххха… – судорожно глотая воздух, выдохнула Сэн, когда страсти слегка улеглись, и мы вспомнили, что в мире, кроме нас двоих, есть еще хоть что-то.

– Ты… Ты там как? – мое сердце ухало, как паровой молот, отдаваясь в ушах, а кровь, казалось, слышимо звенит в венах, постепенно замедляясь. – Я думал, такое только в книжках бывает… И фильмах… определенной категории…

– Я… Я тоже не верила, что так может быть… Вот это я дала… Хех. Во всех смыслах… И на первом же свидании!.. – счастливо фыркнула она. – Да… Слетела Сэнди с нарезки…

Она лежала навзничь, переводя дыхание, ее грудь высоко вздымалась, покачиваясь и блестя, но уже не от морской воды, а рука тут же нашарила мою ладонь, словно не желая разрывать контакт тел даже на миг.

– О боже… До сих пор фейерверк в глазах. Как же хорошо… И ведь знала – не быть мне лесбиянкой… – снова промурлыкала она довольно, как кошка, долизывающая уже пустой горшок сметаны.

– А ты пробовала? – так же понемногу успокаиваясь, спросил я, повернув в ее сторону голову.

– Было пару раз… – без всякого стеснения получил я ответ. – Но оказалось, это точно не мое. Уж лучше было брать ситуацию в свои, гм, собственные руки…

– А с парнями на берегу что, совсем никак?

– Проблемно… Все же мы гораздо сильнее физически, так что постоянно контролировать себя в кровати… Тогда-то я и поняла, каково вам, трахающимся без резинки – не сильно и расслабишься.

– Что, кого-то выжимали обнимашками, как тюбик зубной пасты с обоих концов? – удивленно приподнял я голову.

– Нет, что ты… Ты как скажешь… Это вообще как надо озвереть от одиночества… Как правило – переломы в ассортименте и прочие травматические деформации. Иногда – того самого вашего органа, мышцы – они же везде мышцы…

– То есть вдул подружке-канмусу – и вытащил потом что-то вроде крысиного хвоста?

– Типа того… – тихо засмеялась Сэн. – Но некоторые как-то справляются. Даже пары постоянные есть, хоть и немного…

– Да-а-а… Сложно вам с личной жизнью…

– И не говори… И тут, блин, появляешься такой ты… Синеглазый, жутковатый… Но классный парень, свой, живой и теплый, и с которым – можно! Причем как угодно, потеряв голову напрочь и наплевав на все… Боже, это же опять проблема! Девки же совсем слюнями насухо истекут…

И «Атланта», лежа, горестно воздела руки.

– Эсминцы-то ладно, если что – погуляешь просто с ними под ручку, может, поцелуетесь, им пока больше и не надо. Мэг – не знаю, у нее голова сейчас точно не этим забита, а вот Хелен и Хёка… Да и подлодки…

Встав на ноги, я достал из-под стола бутылку с водой, открыл и принюхался. «Вроде не стухла…» – подумал я и хлебнул прохладной влаги. Убедившись, что с питьем все нормально, сделал пару хороших глотков и передал емкость Сэнди, тянущейся с жалобным видом умирающей от жажды.

– Что, будете меня пилить и делить? – уточнил я, не удержав смешка.

– А ты не смейся! – влив в себя полбутылки и слегка облившись, ответила та. – Лучше скажи, что сам думаешь обо всем этом?

И на меня требовательно посмотрели, сведя брови к переносице, но изображать серьезность у нее получалось плохо – так и подмывало предложить Сэн съесть лимон.

– О чем? О том, что у группы большей частью гетеро-ориентированных девушек, давно томящихся без мужского внимания, внезапно прямо под боком возник самый натуральный принц? На черном Глубинном эсминце?

– Вот именно!

– И какого же ответа ты от меня ждешь, женщина? – плюхнувшись обратно, я ткнул «Атланту» пальцем в бочок, отчего она рефлекторно вздрогнула и ойкнула. – Мужские инстинкты мне подсказывают, что обсуждение с вами своей даже просто теоретически возможной полигамности – это прогулка по охрененно тонкому льду.

– Это да… – без колебаний подтвердила канмусу. – Было бы все как раньше и живи я у себя в Гринвилле, если бы мой парень только заикнулся о чем-либо подобном – я бы об его горб лопату сломала. Без вариантов. Но сейчас и здесь… Мы все девушки, но уже далеко не только девушки, но и корабли, причем военные. А военные корабли – это общность, это – флот, единоначалие и командная вертикаль. К слову, очень многие канмусу вообще не увлекаются ни розовыми забавами, ни попытками завести интрижки среди обычных людей, потому что давно и безответно втрескались по уши в своих адмиралов и сохнут по ним, ведь далеко не все из них – старые кашалоты, обросшие ракушками.

Кораблей может и должно быть много, но адмирал-то у них один, так что ревновать к своим…

– Но я – не ваш адмирал, – резонно возразил я, задумчиво водя кончиками пальцев по девичьим изгибам.

– А это и неважно… – и все мои резоны были отброшены легко и непринужденно.

– То есть ты намекаешь, чтобы я, если что, не отталкивал твоих подруг и подчиненных?

В ответ Сэн, откровенно млея от тактильных ощущений, закрыв глаза, глухо пробурчала:

– Дурак непонятливый…

– Ну, что поделать, вот такого меня к вам морем прибило… Нет, идея иметь несколько подружек одновременно у меня, как у парня, не вызывает вот прямо категоричного возмущения и отторжения, но… Даже если по твоим словам сцен ревности и не будет, то все же как-то это все кажется мне неправильным.

– Пойми, Рэм. Мы – канмусу, – и Спартмайер, подняв голову, снова уставилась на меня карими глазами. – Мы носимся по морям, убиваем Глубинных и способны в одиночку отправить на дно современный боевой корабль или разнести полгорода. Но мы все равно большей частью осознаем себя людьми, даже те, кто не помнит себя, как человека. Хотим того же, чего и все люди… И одновременно отлично понимаем, что большая часть из того, чего мы желаем – мирная жизнь, любовь, дом, семья и дети – нам теперь не даны. Кто-то окончательно с этим смирился, кто-то ищет доступные лазейки, кто-то порой срывается и психует, попадая в дисциплинарные сводки по флотам… И, если мы внезапно, каким-то долбаным чудом, получили возможность обрести хоть кусочек от всего этого, ты думаешь, мы откажемся? Даже если его придется делить с подругами? И кста-а-а-ати…

В глазах Сэнди снова начали проскальзывать уже виденные мной золотистые искры.

– Подруги – они пока где-то там, а вот я – прямо здесь.

И канмусу каким-то хитрым образом гибко извернулась в моих руках так, что одна моя ладонь оказалась на ее груди, а другая – немного пониже пупка.

– И что же мне, с тобой такой, прямо тут делать? – тут же дав волю рукам, спросил я.

– Что делать, спрашиваешь? Ну, раз схватил – то уж делай, – в голосе девушки смешалось веселье и снова нарастающее возбуждение. – Слышал поговорку: «Взялся за грудь – говори что-нибудь»?

А ведь пробуждение нашей «спящей красавицы», и по совместительству – линкора, тоже нельзя было назвать обыденным.

Очнулась она почти к обеду следующего дня: то ли сказалась наша совместная с Мэг и Кью помощь при «реанимации», то ли сам процесс превращения в Глубинную протекал максимально быстро – чего расхолаживаться-то, того и гляди свои же схарчат.

В это время весь эскортный отряд вместе с примкнувшими к нему лицами собрался у берега, и осторожно знакомился с радикально изменившимися Глубинными крейсерами. Ну, и с Ре заодно.

И вот как раз с ними все было очень и очень… непросто.

Понятное дело, что тогда, когда под утро меня разбудила свежевылупившаяся хвостатая Ре, а потом к ней присоединились и обретшие речь крейсера, ни про какой сон речи уже не шло. Особенно после вопроса Нэ-класса – «Флагман, скажи, кто мы?» Такое бодрит почище кружки горячего кофе… опрокинутой себе на колени. По мере полноты осознания того, что именно вот сейчас произошло, у меня пересохло в горле, и начали слегка подрагивать пальцы. Не каждый день, знаете ли, под боком внезапно обретают разум подобные создания, сам факт появления и существования которых является большой загадкой.

Нет, помня рожденный нездоровым воображением японцев канон «Флотской коллекции», который хоть и во многом разительно расходился с приютившим меня миром, но по многим моментам и совпадал, я вполне допускал развитие своих Глубинных. Даже ожидал его, особенно изучив крейсера поближе. Как-то не хотелось верить, что эти красивые человекоподобные существа – всего лишь мимикрия под человека, удобная оболочка, наполненная только сложными рефлексами и инстинктами. Но к тому, что их эволюция сделает такой скачок – и так быстро, – я не был готов совершенно.

Причем, в заметном психологическом напряжении были и сами мои Глубинные. Сейчас они напоминали кошек, поставленных на наклонную полированную крышку рояля: вроде под лапками что-то и есть – но вот когти отчего-то не помогают. Привычная для их прежнего восприятия картина мира, образно говоря, из двухмерной черно-белой внезапно стала трехмерной и многоцветной, срочно требуя обновления всех точек привязки и координат.

Так что мой почти машинальный ответ на их вопрос: «Кто мы?» – «Вы – мои крейсера», бывший, судя по неуверенно мерцающим аурам, для них чрезвычайно важным, – Чи и Нэ вполне удовлетворил и подействовал явно успокаивающе. По крайней мере, пока. А Ре так вообще восприняла это, как само собой разумеющееся.

Ну, а потом, по итогам осторожных разговоров и расспросов – до момента, как пришедшая за мной утром Хелен увидала творящееся, выпучила глаза, и, сперва медленно, бочком-бочком, но все более ускоряясь, удалилась в бункер, – стало возможно определиться, что из себя представляет эта тройка.

Больше всего глубинницы напоминали… все же, пожалуй, людей, но только после весьма глубокой и продолжительной амнезии.

Они не помнили или не знали своих имен, очень много понятий и слов не значили для них ничего. Ответы на мои вопросы об их прошлом были не памятью о событиях, а, скорее, описание последовательности самых ярких ощущений – «Океан… Свои… Чужие… Война… Боль… Шепот мертвых… Ярость… Страх… Сумрак… Голос Глубины… Флагман… Тишина… Тепло… Покой…»

Но сама структура мышления у них вполне себе имелась, и фактически не отличалась от таковой у людей.

Более тщательно я и не расспрашивал, – надеясь, что впоследствии их сформировавшийся разум, возможно, сможет сам как-то упорядочить эти фрагменты памяти. Но если своих воспоминаний у них было немного, то более недели пребывания в компании меня и канмусу, оказывается, дало им весьма немало. Они, для фактически новорожденных, знали и понимали очень многое, – особенно Ре. И я, кажется, даже догадывался, почему.

Когда рядом со мной были Глубинные крейсера, то даже уже привыкших к ним девчонок-канмусу слегка стесняло присутствие двух белокожих, безмолвных и жутковатых красоток. Они тушевались, говорили мало, или старались вообще перенести беседу на берег. Но двух эсминцев, вечно крутящихся у меня под ногами в полупогруженном состоянии, перестали замечать уже очень скоро. А так как всем известно, что коммуникация в женском коллективе всегда налажена.., гм.., более чем активно, – то немудрено, что даже словарный запас у Ре оказался ощутимо больше, да и сама она была более, скажем так, заметно «социализирована».

Или, может быть, это ранг линкора автоматически ставил ее на более высокую ступень развития?

По крайней мере, когда на берег примчался весь «водоплавающий цирк» в полном составе (снова оставив наблюдение за «Фусо» на спокойную и безропотную Ику) и частично вооруженный, быстро выяснилось, что мои Глубинные знают их всех поименно.

Воцарилась немая сцена.

Однако, Мэг, как ни странно, в этот раз не хлопнулась в обморок: видимо, за это время уже выработав некоторый «иммунитет на чудеса». Она всего-то секунд на пять окаменела лицом, плотно прижав к вискам указательные пальцы, а затем, резко выдохнув и произнеся: «Никто никуда не уходит – я сейчас!», – умчалась обратно под землю. И появилась лишь минут через двадцать, – но зато с целой охапкой видеозаписывающей аппаратуры. И только расставив на штативах три видеокамеры и включив их, «Вестал», наконец, подошла ближе к краю пирса, алчно потирая руки…

Но тут же наткнулась на столь же любопытно-алчный взгляд Ре.

– Мэг! Дай еды! – с места в карьер заявила та. – А я… – и тут линкор сморщила перечеркнутый бледной полоской шрама курносый нос, – …а я разрешу тебе ткнуть меня иголкой!

– Пха?!.. – буквально подавилась воздухом от такого начала Тиллерсон, однако поразительно быстро перешла в контратаку: – Погоди! На тебе же мои вещи! Сперла, да? Минимум один анализ за них!

– Ну, дай вкусного, а? – не унималась Ре. И, как бы между прочим, продолжила: – А если еще и Хвоста покормить, то он скоро леталки сможет выпускать!.. Хочешь, одну тебе дам?

– Леталки?.. Это… В смысле – воздушный юнит Глубинных? Целый и не поврежденный??.. Мне???.. – Надо признать, зубастая оторва явно или интуитивно знала, на что давить – по лицу «Вестал» было видно, что для нее вот прямо сейчас наступают Новый Год, Рождество и Ханука одновременно. – Э-мм… Ну… А что твой хвост ест?

– То же, что и они, – и Ре нарочито-небрежно ткнула когтистым пальцем в сторону плавающих неподалеку эсминцев.

В итоге, еще через десять минут на пирсе общими стараниями и под чутким руководством Мэг образовалась приличная горка гнутого, рваного и ржавого железа, которым с аппетитом захрустел Хвост. И здесь же оказались еще две коробки с рационами, по двадцать порций в каждом, потому как подкормить решили всех. Включая даже легкий крейсер Цу-класса, которая, хоть и осталась пока немой, но претерпела некоторые изменения: теперь она стала выглядеть заметно взрослее, а ее шлем-грибок укрупнился, став шире, и одновременно приоткрыв бледное лицо с правильными чертами и фирменной «глубинной» отрешенностью.

Жующая за обе щеки Ре поглядела на выжидательно замершую возле нее Мэг, – и просто протянула ей левую руку, в которую аватара ремонтного корабля вцепилась едва ли не мертвой хваткой. Внимательно и придирчиво осмотрев и ощупав строение пальцев, кисти и предплечья, очкастая достала пробник и, на удивление легко проткнув кожу, набрала никак не меньше пятидесяти кубиков синей, слабо светящейся жидкости. И тут же усвистала в сторону своего плота, прижимая к груди обретенное сокровище.

А слегка поморщившаяся и наевшаяся Глубинный линкор недолго предавалась сытой неге, уже через несколько минут снова прижавшись ко мне:

– Хочу! Хочу куда-нибудь пойти! В море! Поймать кого-нибудь!.. Или сразиться! Можно, флагман?

Я перебросился взглядами с озадаченно посматривавшей на все это Сэн, и одобрительно кивнул:

– Давай вокруг этого острова. Заметишь крупные силы – в бой не вступай. Найдешь кого-то из одиночных Глубинных без хозяина – хватай и тащи к нам. Нападет кто, или станет всерьез отбиваться – можешь его убить… – а заметив на морде Хвоста, ради такого случая выплюнувшего недожеванную автомобильную покрышку, живейший интерес, добавил, – …и съесть. Но лучше все же доставить живьем.

Ре в ответ восторженно полыхнула фиолетовыми глазищами, сверкнула зубами, – и, с фонтаном брызг развернувшись на месте, с ускорением легла на курс в сторону пролива между Тинианом и Сайпаном. При этом, двигалась она на манер катамарана: чуть наклонившаяся вперед фигурка самой Ре – и изогнутый в сторону движения, опущенный в воду массивный Хвост, как балансир.

– Ничего так чешет… – отметил я про себя, глядя ей вслед. – Узлов тридцать пять минимум…

– Она и под сорок может выжать, но ненадолго, – добавила подошедшая и вставшая рядом Сэн, скрестив руки на груди. – Ну ты и выкормил себе… фанатку. Глубинный линкор Ре-класса, восторженно прыгающий вокруг человека. Хотя и человек из тебя уже… Тот еще. Я бы сказала, что теперь в этой жизни видела все, – но, учитывая то, что успело произойти с момента твоего появления здесь, как-то гложут меня смутные сомнения… А эти двое?.. Упс!..

«Атланта» как раз повернулась к сидящим в воде и деликатно откусывающим от брикетов пайков Нэ и Чи, но тут заметила направляющуюся к нам от входа в подземную базу «Фусо». Девушка шла по песку босая, одетая в чей-то купальный халат, и слегка опиралась на сопровождающую ее Ику. По тому, как она куталась в халатик, было видно, что ее временами еще знобило. Но дожидаться полного восстановления она, придя в себя, судя по всему, не стала. Все присутствующие молча и немного настороженно уставились на подходящую Аясэ, рассматривая произошедшие с ней изменения.

Канмусу линейного корабля так и осталась брюнеткой, сохранив прежние черты лица, пропорции тела, и даже не обзавелась лишними конечностями, глубинным «хитином», рогами или еще какими-нибудь плавниками. Но то, что она нынче уже не человек и не канмусу, – заметно было сразу.

Классические, отсвечивающие «глубинные глазки» сине-зеленого оттенка, свисающие идеальным водопадом длинные волосы, слишком бледная и чистая для человека кожа: пусть и не такая белая, с голубым оттенком, как у сидящих на пирсе Глубинных крейсеров… В общем, «Фусо» выглядела как ожившая, тщательно выполненная 3D-копия самой себя, но отличимая именно своим, слегка неестественным, совершенством.

Но, то ли ее это вообще не волновало, то ли она после пробуждения попросту забыла посмотреть в зеркало. А вместо этого она смотрела, не отрываясь, на меня и на выглядывающие из-за бетонного борта пирса мои крейсера.

– И впрямь… Г-глубинные… – наконец, выдохнула канмусу. – Ч-что тут творится? Сэн, докладывай обстановку…

И «Атланта», – совершенно не по уставному сунув руки в карманы, привалившись к вставшему на дыбы куску бетонной плиты и скрестив ноги в полурасшнурованных пустынных берцах, – кратко, но по существу обрисовала все, что произошло с момента прибытия на Тиниан 91-й эскортной группы.

– Аясэ… А ты как, помнишь, что с тобой произошло? Да и вообще… – закончив рассказ, Спартмайер неопределенно покрутила в воздухе указательным пальцем.

– Помню, не переживай… Тогда со мной разговаривали ты, «Вестал» и.., похоже, вот он.

В мою сторону указали движением подбородка, и я утвердительно кивнул в ответ.

– Но об этом мы еще поговорим, а вот прямо сейчас… Я правильно поняла, что наблюдательные посты не выставлены? Патрулирование – хотя бы прибрежных вод, – не проводится? Дежурства на станции пассивной линии гидроакустического обнаружения – тоже нет?

Брови «Фусо» медленно сдвинулись к переносице, а правый глаз слегка прищурился.

– Да будь тут контр-адмирал Нарита или капитан первого ранга Абэ – вы бы все мигом огребли кучу дисциплинарных взысканий, отмену увольнительных и как бы не перевод куда-нибудь на Новую Землю! И я бы поддержала это решение! А еще, я бы… – но тут Амагири на полуслове прервала свою гневную речь. – Что такое? Что вы тут все расцвели, как сакура по весне?!

А дело было в том, что, слушая выволочку от канмусу-линкора, все те, в чей адрес метались гневные громы и молнии, практически синхронно расплывались в счастливых улыбках. А пара эсминцев даже прочувственно шмыгнули носами.

– Расцвели, ага… – подтвердила Спартмайер, откровенно радостно скаля зубы. – Потому что вот только сейчас стало окончательно ясно, что ты – это именно ты. И осталась той же, что была. И это хорошо, черт меня побери…

– Да что вы все… Речь сейчас не обо мне, а… – опять нахмурилась чуть смущенная Амагири.

– Спокойно, Аясэ, – махнула рукой Сэнди. – Все под контролем. Со стороны суши к нам пешком никто не придет, а подходы к бухте базы, вообще-то, перекрыты эсминцами…

– Какими? Кем?

– Глубинными.

– Глу… Что?! Ты что, хочешь сказать…

– Ага. Нашими союзными Глубинными эсминцами. И крейсерами – вот, конкретно этими, – выделяя тоном каждое слово, ответила «Атланта». – Что же до патрулирования прибрежных вод Тиниана… То оно, в данный момент, вообще-то… ммм… тоже осуществляется. Причем, целым линкором.

Было заметно, что Сэнди, уже предвидя дальнейшее, прилагала просто титанические усилия, чтобы откровенно не расхохотаться. Но изрядно загруженная новостями Амагири этого даже не заметила.

– Линкором? – недоверчиво переспросила Аясэ, не сводя глаз с Чи и Нэ, продолживших есть. – С вами из Курэ прислали кого-то на усиление? Или кто-то прорвался из Боронгана или Палау?

– Да нет, она у нас тут как-то сама собой… завелась. Как черепашка в коробочке. Симпатичная такая, бодрая и зубастая. Настоящая линкор… Ре-класса. Хвост ее, правда, сущим проглотом оказался – железа на наших глазах аж треть тонны сожрал.

От такой новости «Фусо» натурально пошатнуло, как от хорошего удара в челюсть.

– А?!! Здесь – Ре-класс, а вы?!.. Стоп… Намекаешь, что она тоже… как вот он? – и оторопело хлопающая глазами канмусу вновь посмотрела на меня.

– Нет, не «как он», а «полностью его», – вместо Спартмайер на это ответила «Хьюстон». – Все Глубинные, что ты тут увидишь – все подчиняются Рэму. И без его команды никого из нас не то, что не укусят, но даже не лизнут.

– Ками-сама!.. Да что же у вас здесь творится-то?! – уже в голос простонала Амагири, натурально схватившись за голову, но в этот момент кто-то решительно подергал ее за полу халата и звонко пискнул:

– Кьясь?

Рядом с ней, за разговорами подошедшая совершенно незаметно, стояла Кью, с заново переплетенной девчонками косой и одетая в голубую футболку-платье с рисунком веселого дельфина. Стояла, и всем своим видом выражала вопрос: «Чего шумим? Опять плохо?»

Это оказалось последней каплей – у округлившей глаза от такой картины Аясэ через пару секунд просто подкосились ноги: она пошатнулась, села, где стояла, и тихонько, нервно захихикала.

А мелкая Химе, осторожно потрогав ладошкой ее лоб, на короткий миг будто прислушалась. И уже затем, радостно сощурившись и кивнув чему-то своему, ласково-ободрительно – как ее саму до этого не раз гладили эсминцы, – встала на цыпочки, и погладила Аясэ по голове.

На сушу мы с «Фусо» вернулись уже вечером, когда багровый шар солнца успел коснулся своим нижним краем линии горизонта. Оставив девушку переваривать кучу новых впечатлений и ощущений, я переоделся и направился проверять своих подчиненных. Эсминцы были накормлены – обязанность таскать им железо из руин я делегировал Ре, как способной наиболее просто выходить на сушу без съема оружейных модулей, не в пример Чи и Нэ. А вот сами линкор и крейсера ждали меня, желая получить еду из рук флагмана. Посмотрев на терпеливо ожидающих ужина глубинных девиц, я решил слегка поностальгировать – притащил почти к краю воды три ствола поваленных пальм, расположил их большой буквой «П» , и разжег посередине небольшой костерок.

– Садитесь, давайте, – позвал я своих.

Все трое уже знали, что такое открытое пламя, – но, как истинные жители моря, относились к нему с вполне понятной опаской. И потому сели на бревно поближе к воде. В остальном же выданные пайки в достаточной мере примирили их с наличием рядом огня.

А потом к нам, заметив свет костра, заглянули и присели рядом «Ашигара», «Акидзуки» и «Хацудзуки». Эсминки и подлодка, стоящие на наблюдательном посту на крыше бункера в сотне метров, тоже, наверное, были не прочь посидеть в сгущающейся темноте у костра, но служба все же была важнее.

Сейчас, глядя на линкор, – разломившую брикет пайка на две половины, и кусающую с обеих рук попеременке: мордочка в крошках, в светящихся фиолетовых глазищах умиротворение и удовольствие, – я только вздохнул.

– Ре, да не спеши ты так, никто ведь не отбирает. Захочешь еще – дам.

– Хочу! А еще, флагман… Я хочу имя! – и Глубинная в победном жесте вскинула вверх руку с куском «бисквита». Сидевшие рядом девчонки-канмусу удивленно переглянулись.

– Имя?.. Ну, в принципе, логично… Ре – это не имя, конечно, это лишь обозначение твоего класса, или типа, если хочешь. Ты же видишь, что даже эсминцы отличаются внешне и по силе, так что люди и канмусу придумали систему обозначений для Глубинных. И если у нас появится, например, твоя однотипная сестренка…

– То это будет весело! – закончила Глубинная девица с азартом, и довольно улыбнулась.

– Даже не сомневаюсь, веселья будет через край, – тоже улыбнулся я, а присутствующие канмусу даже слегка вздрогнули: видимо, представив зубастую хулиганку, только уже умноженную на две. – Не звать же вас Ре-1 и Ре-2, правильно?.. Да и вообще…

– А я… Нет… Мы – тоже можем получить имена? – негромко спросила Нэ, за себя и за тихоню Чи.

– Конечно.

– Похоже, это будет интересно… – задумчиво произнесла Куроки Хёка, подсев с эсминцами к нам поближе.

– И вот как бы нам тебя назвать, а?.. Хотелось бы с сохранением слога твоего класса, раз уж все привыкли к «Ре». Регина? Рената? М-мм… Нет. Все что-то не то… Да и ассоциации у меня с этими именами какие-то… не очень. Стервозно-высокомерные, что ли… Ре-ре-ре…

– Рей? – выдала вариант Хёка, заведя прядь своих длинных волос за ухо.

– Вряд ли… – ответил я, покачав головой и вызвав в памяти образ героини японской манги. – Пусть кожа белая, и волосы немного похожи. Но глаза не красные, да и на молчаливое бревно Ре ну вот совсем не похожа… Хм… Рей… Рей… Рейна! Вот!!!

И я повернулся к нетерпеливо ожидающей своего поименования глубиннице.

– Ты теперь – Рейна! А хвост пусть Хвостом и останется.

– Я – Рей-на… – немного растягивая, по слогам произнесла линкор, на несколько секунд замершая с расфокусированными сияющими глазами. Но только на несколько секунд. – Рейна. Рейна! Ура!

И тут я заметил, что в моем глубинном восприятии, которое я отслеживал, так сказать, «краем глаза», отметка Ре в созвездии моей стаи вспыхнула острыми лучиками, и сложилась уже в слегка иной узор, как рисунок стекляшек в визоре немного провернувшегося калейдоскопа. А затем через секунду меня опрокинули с поваленного ствола пальмы спиной на песок, в который уже раз беззастенчиво облапав, и начав тереться об грудь и живот.

– Ну, хватит, отцепляйся… – в ответ я начал снисходительно теребить за уши довольно урчащую Глубинную. – Тут еще кое-кто хочет имена получить!.. А ты пока беги, расскажи всем, как тебя теперь зовут.

Идея сработала: Ре – или, теперь уже Рейна, – тут же вскочила на ноги и, сияя в сумерках фиолетовыми глазищами, умчалась в сторону наблюдательного поста, подпрыгивая на ходу и радостно вопя:

– Эй! Теперь я – Рейна! Флагман дал мне имя!

«Господин назначил меня любимой женой!» – всплыла в памяти фраза из старого советского фильма, и я невольно хрюкнул, чем вызвал еще несколько удивленных взглядов уже в свой адрес. Давя смех, откашлялся и продолжил:

– Ну, ладно… Теперь ты, Нэ, – длинноволосая блондинка встала с дерева, и подошла поближе.

– На «Нэ» приходит в голову только всякие Нелли и производные от них… Есть еще японское имя Нэринэ, но тоже как-то что-то не то…

– Может, просто Нэлл? – снова предложила «Ашигара».

– Ага. И волосы ей в зеленый цвет покрасить. И рогатый череп, как шапку надеть… Хотя… Мне вообще-то нравится. А ты что сама думаешь, Нэ?

– Как ты скажешь, флагман.

– Тогда скажу. Отныне ты – Нэлл! – на этот раз я уже ждал чего-то подобного, и потому не был удивлён, когда ее отметка тоже мгновенно отреагировала на получение индивидуального обозначения. – Осталась только Чи…

Это неожиданно стало проблемой – на ум шел только бывший сослуживец по военному училищу, хакас по национальности, имеющий пять младших сестер с именами, сплошь начинающимися на «Ч»: Чабачонг, Чаях, Чорах, Чуней и Чиис.

«Имена, блин, звучащие, как шаманские проклятия…»

Пришлось снова привлекать на помощь Хёку и сидящих рядышком эсминок – «сестер» типа «Акидзуки». И они, пошушукавшись, выдали несколько вариантов: Чидори, Чихару, Чие и Чисэ.

И вот за последний вариант я и ухватился, как-то сразу вспомнив одноименную героиню аниме «Сайкано», в свое время проехавшемуся по моей хрупкой душевной организации, словно асфальтовым катком.

Так что облаченный в маску глубинный торпедный крейсер тоже получил свое имя, тоже вспыхнув в моем восприятии слегка изменившимся рисунком, и импульсом интереса и радости.

Вечер имянаречения закончился спокойно, если не считать опять же Рейны, – которая с воплями носилась сначала по суше, порой сшибая остатки развалин, а потом и по воде, причем наперегонки с изредка постреливающим в воздух Хвостом. Глядя на этот праздник радости, мне невольно вспоминались некоторые обычаи жителей Кавказа. А еще хотелось одеть ее в тельник, голубой берет и вырыть персональный фонтан для купания. А кирпичи бы Ре и сама нашла…

В итоге, успокоилась она, только будучи схваченной, усаженной между колен и заглаженной за ушами и по голове до состояния бесконечного млеющего счастья.

Этот полуразрушенный грот самого крупного острова, куда завела меня Кью, был достаточно просторен, чтобы при углублении дна стать неплохой оперативной базой для нескольких дизельных подводных лодок. Сейчас внутри глубина не превышала и пары метров, и царил плотный сумрак, переходящий в непроглядную темноту. В насыщенном йодом и морской солью воздухе раздавался многоголосый плеск воды об тут и там торчащие из покрытого ракушками дна толстые, неправильной формы столбы из светлых окаменевших кораллов, поднимавшихся вверх до самого свода, как хаотично разбросанные колонны. Сверху, сквозь обрушившиеся прорехи свода, слегка рассеивая мрак, вниз местами падали редкие лучи света, отражающиеся отблесками на темном влажном камне и неровных стенах…

И там, в глубине грота, теперь явственно ощущалось чье-то присутствие. В такой близости к суше мое восприятие Глубинного снова ощутимо потеряло в остроте, так что я чувствовал лишь то, что там кто-то был. И этот кто-то был далеко не самый слабый.

– Стой! Куда ты?!.. – дернулся я вслед за внезапно спрыгнувшей с моей шеи Кью, но мелкая, мгновенно проскользнув по воде, быстро скрылась в темной глубине грота. Хотя, судя по отсутствию у нее малейших признаков страха и возбужденному щебетанию, ей вроде бы ничего не грозило… В конце концов, ведь именно с ее подачи мы сорвались в этот скоропалительный поход. Так что вряд ли то, что так влекло ее сюда, представляло бы серьезную опасность. И, как подтверждение моих мыслей, из скрытой в темноте глубины пещеры вновь послышался звонкий голос малявки, что-то быстро и взахлеб тараторящей.

– Испортили мы тебя… Глубинные всегда общаются беззвучно, а ты даже тут с кем-то говорить пытаешься. Так что же тут такое, раз ты не только дернула сюда сама, но и притащила всех нас? – пробормотал я себе под нос, шевельнув пальцами на рукояти взятого наизготовку зенитного пулемета-спарки. Стрелять из главного калибра, даже в случае острой нужды, в замкнутом пространстве грота было явно не самой умной идеей – завалит нахрен.

– Да и эти серьезные дамы снаружи ведь тоже не просто так сюда пожаловали…

А интонации голоса нашего, все так же что-то лопотавшего приемного дитятки тем временем стали тише, и как бы… успокаивающими? Просительными? И словно в ответ, из глубины естественной пещеры раздалась негромкая россыпь металлических щелчков, отразившихся эхом под потолком.

И вскоре показалась Кью. Отступая ко мне по шажку спиной вперед, она буквально тянула за собой… что-то?.. Или все же – кого-то?

И тут я понял, что у меня непроизвольно приоткрылся рот.

Первыми в темноте возникли два красноватых отблеска – причем, довольно высоко, – а потом на освещенной части почти одновременно показались черный изогнутый рог со светящимися алыми полосками, и несколько ниже – пара очень внушительных полушарий бюста, туго обтянутых каким-то белым зернистым материалом, напоминающим кожу морского ската.

И только после этого под лучи солнца, струящегося из редких и узких проломов потолка, медленно, буквально вытаскиваемая Кью за руку – вернее, не за руку, а за монструозную, когтистую перчатку, – показалась и сама причина всей этой внезапной кутерьмы с зацепившим всех зовом и спешным морским походом.

На меня с заметным опасением глядела высокая – уж никак не меньше двух с гаком метров роста, – крупная, но очень хорошо (особенно – с мужской точки зрения) сложенная Глубинная в коротком белом облачении, напоминающем обтягивающее платье. С длинными прямыми и белыми волосами до бедер, и слегка загибающимся вверх, но довольно изящным рогом во лбу. И такими знатными «перчатками» на закрытых широкими рукавами руках, что на ум сразу приходили экскаваторные ковши, фрезы горнопроходческих комбайнов или гигантские кротовьи лапы. Шею блондинки закрывал даже не ошейник, а натуральная горловина латного доспеха из уже знакомого черного «глубинного металла», заходящая на плечи и грудь и, похоже, являющаяся элементом какой-то единой конструкции, охватывающей шею, спину и торс под весьма объемной грудью.

– «Рэм, как обстановка? Что там у вас?» – внезапно прошелестел с легким эхом в голове нетерпеливый голос Сэнди.

– «Э-ээ… У нас?.. Ты не поверишь…» – несколько растерянно прошептал я в ответ, продолжая рассматривать новое действующее лицо. На лице которой, кстати, отображалась ясно видимая неуверенность, опасение и почти физическая борьба с желанием отступить в поисках спасения обратно в темноту – куда обладательница выдающихся форм и рога косила своими глазами, с отсвечивающими алым цветом радужками.

Но зато малявка Кью была настроена очень решительно. Отпустив заостряющийся к концу палец перчатки статной блондинки, она резво забежала ей за спину и стала настойчиво толкать ее вперед, пихая ручками сзади куда-то,.. гм,.. в бедра – выше она, увы, не дотягивалась.

– «Так что там?..» – снова возник прямо в мозгу голос «Атланты».

– «Сэн, – ответил я вопросом на вопрос, – а какие типы Глубинных Химе вам тут известны?»

– «Какие? То есть?.. Да много их, вообще-то… А что?»

– «Да ничего… А такие высокие, длинноволосые, весьма фигуристые, почти без брони, но со здоровенными когтистыми перчатками и единственным рогом во лбу – попадались?»

– «Да это же Химе-Порт! Редкая тварюшка, очень мало кто ее вживую видел, да и то издалека. Хотя, если судить по предполагаемым возможностям, никакая она не порт – скорее, береговая база, или вовсе целый укрепрайон… Погоди… – и даже по этой ненаучно-фантастической связи стало слышно, как у Сэнди изменился тон речи. – Ты что, нашел там… Ее?!»

– «Ага, – подтвердил я. – Вот, стоит передо мной, вытащенная Кью из глубины грота. Жмется, мнется, хочет снова спрятаться, но мелкая не дает и тащит ее ко мне».

– «И что будешь делать? – вообще еле слышно, и тоже явно ошарашенно прошептала по связи Спартмайер. – Это, знаешь, тебе не крейсера приручать, и даже не Ре…»

– «Ну, что-нибудь попробую сделать… Ладно, не мешай, отбой», – как можно ровней и тише сказал я и сосредоточился на пещерной отшельнице, вокруг которой нарезала круги моя «младшенькая». И которая вдруг резко остановилась и выпустила свою ауру, внезапно накрыв всех нас троих, и связав воедино общим ментальным полем. Во всем, где дело касалось работы с тонкими материями, подобными разуму и прочему, эта малявка уже сейчас могла куда больше моего – причем на одних инстинктах.

На пару долгих мгновений я увидел в «глубинном зрении» всю нашу странную троицу: ярко-голубую ауру Кью, что топорщилась множеством мелких язычков, как горящий газ, с тянущимися от них тонкими длинными нитями, и свою – темно-синюю, более насыщенную и как бы плывущую крупными протуберанцами. А вот почти сиреневая аура новенькой Химе поражала своей плотностью, гладкостью, и практически повторяла контуры ее тела.

«Так вот почему я ее не ощущал и начал хоть как-то воспринимать только вблизи…»

А потом вспышка чужих воспоминаний, принадлежавших явно островной сиделице, залила мое сознание холодом и потоком быстро сменяющихся картинок: странно светящаяся, словно изнутри, запредельная морская глубина, откуда веяло нешуточной угрозой даже для Химе. Движение сквозь воду, снова опасность, короткая схватка с кем-то, невидимым во тьме, и вновь движение – прочь, наверх, к поверхности…

Затем был путь, долгий путь, а потом перед глазами прошли стаи Глубинных эсминцев и крейсеров, несколько линкоров – и та, уже знакомая, моя крестная Химе: взрослая версия Кью, висящая в толще воды совсем рядом, в том своем кальмароподобном коконе, растопырившем десятки щупалец, и словно что-то внимательно слушающая… А потом она же, но уходящая со стаей в сторону опасной земли, и оставляющая ее у атолла с пещерой ждать своего зова.

«Так вот оно что…» – промелькнула у меня в голове догадка, и я выпал из видений рогатой Химе. Которая изумленно-изучающее смотрела на меня сверху вниз, в свою очередь получив «пакет» уже моих воспоминаний, из которых она, надеюсь, смогла понять, что же произошло после.

– Кьем! Кьем! – прервав эту немую сцену после безмолвного обмена мыслями и образами, начала просительно попискивать Кью, подталкивая вперед уже меня. Видимо, несмотря на ее регресс, «связка» двух Химе оказалась настолько прочной, что оставить ее, не включенной в нашу новую стаю маленькая, но Высшая Глубинная просто не могла. Мелкая снова вскарабкалась мне на шею, уже привычно поерзала там, потерлась об мою макушку мягкой щечкой и, навалившись животом мне на голову, потянула к высокой Химе обе ручонки.

«Похоже, кого-то тут убеждают, что я – хороший…»

– Ну что ж… А действительно, кто сказал, что мы плохие? – пробормотал я, и простым человеческим жестом тоже протянул ей открытую ладонь, дублируя этот жест легкой разверткой собственной ауры, но без вложения агрессии, а наоборот – как бы смыкая защитный купол над нашей троицей. – Знаешь, ты же явно не хочешь идти под крыло к этой вот… Блэктэн… А мы тебя в обиду не дадим, да и вообще – вроде как, считай, свои…

Химе, которой я был в лучшем случае по плечо, перевела взгляд с меня на Кью, которая, такое впечатление, была готова разорваться между нами двумя, затем вновь опустила взгляд и… все еще немного неуверенно, но протянула мне в ответ свою когтистую конечность.

И в момент контакта моей ладони с «хитином» ее перчатки поле слившихся аур нас троих, прямо как в момент получения имен моими Глубинными, тут же изменилось, сложившись в иной, новый рисунок.

Наша «новенькая» посмотрела на меня уже без былой опаски. Думаю, установившаяся связь в том числе играла роль некоторой слабой эмпатии – ведь чувствовал же я тогда голод и усталость эсминцев? Новенькая, которую я решил пока привычно, по знакомству с творчеством японцев, называть Коуван, заняла в нашей иерархии некое промежуточное звено. Не подчиненный рангом ниже, и не равный, а, скорее, немного младший партнер – но с правом голоса.

– Ну, пошли, – кивнул я в который уже раз соскочившей с меня и сияющей теперь, как солнышко, Кью, и рослой блондинке. – Тут больше делать нечего, заодно и девчонок успокоим!

– Кьюн! – согласилась мелкая, важно кивнув, и первой заскользила в сторону выхода из грота.

От Химе-Порт же пришел эмоционально-смысловой импульс, содержащий робкое удивление и согласие. И маленькую толику любопытства.

Снаружи за время нашего отсутствия ничего не изменилось – все так же растянувшиеся в боевой порядок канмусу и Глубинные, не сводящие друг с друга глаз, почти никак не отреагировали на появление меня и Кью. Но вот когда из грота показалась высокая фигура Коуван…

– «Ой!»

– «Вот же черт!..»

– «Девочки, это что, правда?!»

– «Глазам своим не верю…» – исправно передавала «Фусо» удивленную реакцию канмусу во внутренней сети.

А сама Принцесса-Порт, выйдя на открытую воду перед входом в пещеру, вдруг остановилась, развернулась к эскадре Блэктен и…

Сперва я даже не понял, что произошло. В первый момент мне показалось, что внизу, под ней, целый участок дна внезапно дрогнул и пришел в движение, плавно поднимаясь наверх. Но потом… Потом с этого «чего-то» будто спала скрывающая ее пелена, – я понял, что это тоже что-то… живое.

Сначала, проткнув водную гладь, на поверхность вылезли черные длинные пики глубинных артиллерийских стволов поистине устрашающего калибра. А затем в стекающих потоках морской воды и грязного донного ила, раздвинув море и подняв на себе все так же неподвижно стоящую Коуван, перед наблюдавшей за всем этим действом и затаившей дыхание публикой показался гигантский пластинчатый панцирь.

Мне это всплывшее со дна хтоническое чудо-юдо достаточно сильно напомнило представителя самых крупных на Земле черепах, а именно – кожистых черепах. Да-да, снова «привет» от моих океанографических увлечений юности.

То же вытянутое тело с твердыми продольными гребнями сросшихся пластин сплошного панциря, закрывающего почти все туловище сверху и с боков. На толстой и подвижной шее – крупная овальная голова, черно-серый окрас с редкими мелкими белыми пятнами… А вот дальше уже шли различия, и начинались они с размеров – конкретно этой «черепашке» было бы тесно даже на баскетбольной площадке: то есть, размерами она была явно побольше двадцати пяти метров. Еще она имела шесть мощных ласт, но с короткими когтистыми пальцами на концах, и шесть отливающих голубым глаз – по три с каждой стороны закрытой щитками брони головы. Ну и да, эта особь однозначно принадлежала к расе существ из морской Бездны – сейчас около двадцати разнокалиберных орудий хорошо знакомого Глубинного «дизайна» торчало по периметру ее панциря отвесно вверх, да и структура самого панциря несла узнаваемые угловатые черты «хитиновых» доспехов Нэлл и Хвоста…

Черепаха повернула голову и изучающее посмотрела на меня. Нет, без какой-либо злобы или агрессии – но и не как мои эсминцы. Слепым, безусловным подчинением тут и не пахло.

«Твою мать!.. – запоздало колыхнулось у меня в голове осознание степени опасности, а по спине пробежал хороший такой озноб. – И вот над ЭТИМ я так спокойно стоял у входа в грот? Ведь стоял же, и не знал, даже не почувствовал… Хвала морским богам, что я считаюсь как бы своим! А ведь можно было подумать, отчего это «Черная Десятка», даже при наличии достаточно сильной эскадры, не то что не пытается выковырять Химе-Порт из пещеры, но вообще держится на отдалении. Скорее всего, Блэктен, судя по истории Хелен, действительно особа опытная. И наверняка уже сталкивалась когда-то с такими Принцессами. И отлично знала, что если видишь перед собою «тип Коуван Сейки» – то значит рядом наверняка где-то сидит и ее ручная зверушка… Да какая это, к дьяволу, зверушка?! Зверюга! Чудовище!!!»

Глядя на это создание, мне отчего-то невольно вспомнились все мифы о земной тверди, лежащей на слонах, которые, в свою очередь, стояли на спине гигантской черепахи, плывущей в безбрежном океане Вечности.

«Видя вот такое, и уверовать недолго… Жуть какая… И ведь в том, моем родном «Канколле», у высокоранговых Глубинных как раз имелись всякие ручные демоны, похожие на помесь качков-гигантов, зубастых чемоданов и артиллерийских батарей. И Химе-Порт тоже имела какой-то свой квази-технологичный трон. А тут…»

«Черепашка» с Коуван на спине, тем временем, неторопливо подгребая своими шестью ласто-лапами, плавно довернула всем телом к эскадре Блэктен, и торчащие вверх по периметру ее панциря пара десятков различных орудий синхронно опустились и уставились уже на них. Вдобавок, заостренная, как форштевень, грудная бронепластина неведомой твари разошлась в стороны, показав спрятанные за ней десять пусковых сопел, очень похожих на наручи нашей торпедницы Чи-класса.

С появлением в наших рядах еще одной Химе, и особенно – с таким вот ручным питомцем, расклад сил у атолла разительно изменился. Это поняла и Блэктен, чьи силы стали не спеша и сохраняя порядок оттягиваться в открытое море. Сама же флагман пока оставалась на месте, то ли прикрывая отход своих, то ли продолжая наблюдать за невиданным доселе смешанным морским сообществом.

Дождавшись, когда ее силы отойдут на пару кабельтовых, и убедившись, что мы не собираемся их атаковать или преследовать, «Десятка» тоже стала сдавать назад, не показывая нам тыл. И тут у меня созрела идея.

– А почему бы и нет?!.. «Сэн, не волнуйся, я сейчас…»

К этому моменту Кью уже устремилась к Коуван, цепко карабкаясь и прыгая по огромному панцирю, словно бельчонок по дереву. Ну а я, опустив стволы на сорок пять градусов вниз, направился к Блэктен, которая сразу же остановилась и заметно напряглась.

Что может аура Высших Глубинных? Наверняка очень многое, и на примере спасения Амагири или соединения в единое поле меня, Кью и Коуван я в этом уже убедился. И очень жаль, что в деле освоения ее возможностей я еще даже не школьник, а, скорее, детсадовец.

Но даже ребенок-приготовишка способен сообщить взрослому что-то несложное и интуитивно-понятное.

То, что я «толкнул» аурой этой Глубинной, наверное, было похоже на приглашение. Не желание воевать. Не желание подчинить. Предложение просто сосуществовать. Быть рядом. Пока – просто быть. Вопрос касаемо Коуван: не зря же она караулила ее здесь? И, как последний штрих – азимут пути до соседнего с нами острова Сайпан.

В ответ замершая было Глубинная долго смотрела на меня текущими желтым огнем глазами, а затем, развернувшись ко мне спиной, с ускорением, пошла к своим. Но через несколько десятков метров слегка повернулась, глядя одним глазом через плечо, и я ощутил ответный, короткий и простой посыл.

Осторожный интерес.

– Ф-фух, – выдохнул я и, ложась в циркуляцию, резко набрал скорость и подлетел к «штабной группе» из «Атланты», «Фусо», «Ашигары» и «Хьюстон», что с откровенной опаской пялились на дрейфующую неподалеку черепашку с удобно устроившейся на ее панцире Коуван-Химе, вокруг которой, радостно пища, носилась Кью.

– И что ты там делал? Опять что-то задумал? – поинтересовалась Сэнди, но я каким-то шестым чувством понял, что сейчас к моему ответу прислушались все канмусу. – А если да, то как – получилось?

– Сам пока не знаю. Но, возможно, что однажды у нас появятся не подчиненные, а союзники. А пока – идем домой. И спрашиваю сразу – где, если что, искать нашатырь для Мэгги?

– Все в порядке, сэр, проходите, – и худощавый, рыжеватый уоррент-офицер, старший смены на контрольно-пропускном пункте, в летней тропической форме и с кобурой на боку, протянул молодому военному моряку его документы, которые перед этим тщательно проверял. – И добро пожаловать на базу Объединенного Флота «Брисбен».

Лейтенант Майкл Харриган в ответ лишь молча кивнул, подхватил сумки и прошел на территорию базы, занимающую большую часть не так давно заново отстроенного, и теперь весьма оживленного австралийского порта. Почти сразу за КПП располагалось широкое трехэтажное здание штаба, на зеленой лужайке перед которым, согласно традиции, возвышались два флагштока: один с флагом 4-го Восточного флота – перекрещенные попарно четыре белых стрелы на голубом фоне, и темно-синий флаг собственно Объединенного Флота, с гербом ООН и якорем внизу.

И Майкл, глядя на неторопливо колышущееся на ветру полотнище, подумал, что еще каких-то четыре-пять лет назад сама возможность создания такой реально действующей интернациональной структуры, как ОФ, очень многими воспринималась большей частью с недоверчивой усмешкой.

Процесс становления Объединенного Флота, как международной организации, пришелся на недолгое, но беспокойное время после Первой Волны нашествия Глубинных, и был весьма непростым и полным кризисов. То, что тогда творилось на мировой дипломатической арене, напоминало форменный бурлящий котел, и в нескольких случаях дело доходило до настоящих свар на заседаниях ООН между представителями различных государств, и даже до разрывов дипломатических отношений между ними.

Феномен появления канмусу очень быстро перешел из разряда небывалых чудес в плоскость его практического применения – вот тут-то и начались разногласия. Да притом такие, что даже курсанты австралийской военно-морской академии Канберры, изрядно загруженные учебой и службой, волей-неволей были в курсе происходящих событий.

Предложенная представителем США идея о подчинении всех канмусу специально созданному «комитету при НАТО» вызвала лишь гомерический смех у стран-владелиц канмусу, потому как в устоявшихся реалиях старого мира такой жест означал бы только одно – отдать своих Дев Флота в почти безраздельное пользование США. Которые, – в чем никто не сомневался, – по многолетней привычке постарались бы обеспечить с их помощью максимально благоприятные условия именно для себя.

Однако весь мир очень быстро осознал, насколько кардинально пришедшие Глубинные перекроили теперь мировую геополитику. Грозить непокорным какими-либо санкциями или «принести демократию» на палубах авианосцев отныне было глупо – экономика мира, лишившись моря, и так трещала по швам, а звездно-полосатые авианосцы и ударные корабли, как и 85% всего мирового флота, были банально съедены.

Отказ почти всех стран-«вассалов» США предоставить своих канмусу под начало «сюзерену» страшно оскорбил последнего. Особенной наглостью с точки зрения Америки был откровенный демарш Японии, ставшей владельцем второго по величине флота канмусу. По какой причине внеочередное заседание Генеральной Ассамблеи ООН летом 2013 года стало самым жарким по объему взаимных обвинений, заявлений на повышенных тонах и почти неприкрытых оскорблений.

Представитель Японии припомнил янки очень много всего, а самое главное – то, что когда во время Первой Волны США спешно эвакуировали свое ядерное оружие, ценное оборудование и личный состав с военных баз на японской территории, они гоняли на острова свои транспортные самолеты порожняком. Хотя власти Японии едва не умоляли их о воздушных поставках продовольствия для оказавшихся почти в полной блокаде островов. И были готовы платить даже золотом из своего золотого запаса.

Видеозапись, на которой до этого с непробиваемым выражением лица цедивший слова сквозь зубы японец вдруг швыряет на стол американцу веер фотографий истощенных от голода детей, очень долго не покидала списки самых «горячих» тем в мировой информационной сети. А сама Япония оказалась загнана в угол, потому как ближайшие азиатские соседи вовсе не спешили помогать стране, оставившей о себе, мягко говоря, не самую лучшую память. И тогда «Страна Восходящего солнца», как сказала про нее мировая пресса, «метнулась из крайности в крайность», заключив, в обмен на помощь, целый пакет соглашений с Россией, единственной, кто стал ее слушать. И даже согласилась временно принять на своей территории часть японского населения.

Еще интереснее получилась картина с другим азиатским союзником США, Южной Кореей. Та тоже осталась в полной изоляции – от морских путей ее отрезала Глубина, а со стороны сухопутной границы на «проклятых капиталистов» недобро смотрели орудийные стволы корейцев северных, за чьими спинами маячила фигура довольно улыбающегося и потирающего пухлые ладошки Ким Чен Ына. В кои-то веки КНДР получила все максимальные шансы для мирного объединения двух Корей, причем с условием своего неоспоримого главенства. Панические вопли южан, которых просто оставили на съедение северянам и стоящему за ними Китаю, никто не слушал – своих проблем было в достатке. И Сеулу хватило всего трех месяцев, чтобы согласиться на все предложения и условия, поступившие к тому времени из Пхеньяна.

Нет, в мировых СМИ, как и раньше, полыхали громкие статьи, видные политики под камеры обличали и клеймили «кровавый режим Ким Чен Ына, аннексировавшего развивающуюся, свободную азиатскую демократию», – и даже Госдеп США гневно выдал что-то о неотвратимой ответственности.

Но это уже никто всерьез не воспринимал, поняв, что самоназначенный «мировой жандарм» отныне надежно заперт за океаном. Имея из средств воздействия разве что наземные баллистические ядерные ракеты, о применении которых, хвала богам, не задумывались даже самые яростные «ястребы» в Вашингтоне.

Из всех своих "друзей" Америка не бросила разве что Израиль, да и это было сделано, скорей всего ради того, чтобы оставить для себя хоть какой-нибудь плацдарм на Ближнем востоке. И одновременно избежать волнений в Конгрессе, где произраильское лобби было очень сильно и могло натворить дел.

И начался новый передел мира и сведение давних счетов: где-то относительно легкий, а где – и не очень…

Евросоюз немедленно и предсказуемо сплотился вокруг Германии, и резко пересмотрел свою иммиграционную политику, ввиду чего депортация разнообразных беженцев и эмигрантов приняла воистину широкий размах – при полном игнорировании визга правозащитников. Пропорции распределения благ внутри Евросоюза тоже были радикально пересмотрены; кормить разнообразных нахлебников в условиях пошатнувшейся мировой экономики становилось непозволительной роскошью.

Еще резче был решен евразийский газовый вопрос – особенно в свете одновременной потери всех морских газовых магистралей. Когда Глубинные уничтожили все идущие по дну морей трубопроводы и сделали невозможным доставку в нужных объемах сжиженного газа, для президента Украины Януковича и его политиков наступил настоящий праздник – с фейерверками и фонтанами шампанского. Но продолжался он недолго: ровно до момента поступления приглашения в Берлин, на трехсторонние переговоры с участием немцев и русских. После которых украинские дипломаты и бизнесмены газового сектора имели достаточно бледный вид и нетвердую походку, потому как итогом переговоров стало создание транснационального консорциума, попросту выкупившего украинскую газотранспортную систему, и тут же принявшегося ее модернизировать. Сумма сделки выражалась в приличной – но не чрезмерно, – сумме твердой валюты, и в гарантиях расширения квот украинских товаров на рынках Европы и Таможенного союза. А собственно Украине от транзитной «золотой газовой трубы» теперь принадлежало символических десять процентов.

Привыкшим хитрить, юлить и ловить рыбку в мутной воде панам, по сути, сказали открытым текстом – отныне перебоев в транзите газа в Европу по любой причине никто не потерпит. Газ должен поступать. Вплоть до взятия под силовой контроль всей ГТС основными участниками консорциума.

А уж когда руководству Украины намекнули, что в случае непонимания или противодействия с их стороны ни Германия, ни Россия не станут возражать против «восстановления территориальной целостности», например, Польши – со Львовом и Волынью, Венгрии – с Закарпатьем, а Румынии – с Буковиной и Южной Бессарабией, то украинские политики, втянув пухлые животы и изобразив стойку «смирно», начали просто излучать желание служить общим интересам. Дураками они все же не были.

Все прочие же европейские потребители газа, глядя на подобную бесцеремонность мгновенно спевшихся немцев и русских, тактично промолчали. Мерзнуть зимой и останавливать производства в Северной Европе не хотелось никому.

Британия, лишившаяся почти всех кораблей и с опаской смотрящая на происходящее в Европе, тут же задавила в зародыше бродящие идеи о выходе из Евросоюза, и демонстрировала пылкую жажду к единению с европейской семьей народов.

Но в остальном мире прокатилась волна беспорядков, кое-где даже произошли восстания, смена больше не поддерживаемых из-за океана правительств и изменения границ – например, Косово снова стало сербским. Однако, действительно крупных заварух все же удалось избежать. К примеру, тех же Индию и Пакистан от короткого атомного междусобойчика за Кашмир удержал недвусмысленный угрожающий намек, поступивший одновременно от России и Китая. И разве что Африка, такое впечатление, словно бы вообще не заметила пришествия в человеческий мир Глубины.

С тех пор прошло уже достаточно времени и многое поменялось – в США прошли выборы, сменился президент и весь его аппарат. Нельзя сказать, что новым хозяином Белого Дома и его командой стали бессеребренники и «добрые самаритяне», но то, что Штаты перед лицом обстоятельств неодолимой силы в итоге стали куда более умеренны и последовательны в своей политике и действиях – этот факт был очевиден.

Лишившись своей любимой «дубинки» в виде многочисленных ВМФ, «дядя Сэм» довольно быстро научился давить на ближнего своего, используя рычаг в виде предоставления сил своих многочисленных канмусу. Ну, а там, где давить не выходило – все же начал договариваться и искать компромиссы. И, как ни странно, но радикально же снизившиеся расходы на военный бюджет позволили направить высвободившиеся средства на возобновление производства на своей территории, тем самым избежав обрушения и так просевшего в цене доллара и катастрофического «провала» в уровне жизни населения.

А Объединенный Флот все же был создан, как возглавляемый коллегией адмиралов подотчетный орган при Совете Безопасности ООН. Число постоянных членов которого было расширено включением Японии и Германии, как стран, обладающих наиболее значительными силами канмусу.

Основной функцией ОФ и всех его институтов отныне провозглашались оборона береговых линий и прибрежных вод, проводка трансконтинентальных торговых конвоев, разведка, научные исследования феномена Глубинных и канмусу и содействие им, а также всяческие изыскания, направленные на деблокаду морей в глобальном масштабе.

После так запомнившейся всем попытки США подгрести всех канмусу под свое крыло, каждая страна, имеющая хоть десяток Дев Флота, сама решала, скольких канмусу и на какое время она командирует в распоряжение Объединенного Флота. В принципе, любое государство имело полное право вообще отказаться от членства в программе ОФ, – однако преференции за участие были столь заманчивы, что таковых практически не находилось. В ней участвовала даже Польша, имеющая чуть более десятка «дзевчин можа».

Например, у Японии, обладательницы второго по величине количества канмусу, больше половины Дев Флота носили форму ОФ, проводя конвои и прикрывая берега почти всего Тихоокеанско-азиатского региона, Австралии и русского восточного побережья включительно. За это японские корпорации получали право на более широкое участие в экономике «прикрываемых» государств, контрольные пакеты акций различных предприятий, а также государственные контракты на разнообразные заказы, восстановление и реконструкцию прибрежной инфраструктуры и судостроительство в регионе. К тому же, транснациональные корпорации, занимающиеся поставками нефти и сельхозпродукции, выставляли весьма льготные расценки для стран, чьи Девы Флота «водили за ручку» по морям их собственные торговые флоты.

А вот та же Россия, имея весьма небольшое количество Дев Флота, участвовала в Объединенном флоте куда как скромнее. Большей частью единолично используя своих канмусу для охраны конвоев на «Севморпути», ставшего в Северном полушарии одной из самых оживленных межконтинентальных морских дорог, а также прикрывая Баренцево море и Берингов пролив. Хотя, обеспечение безопасного прохода судов, идущих вдоль северного берега Евразии, и так «почти считалось» операцией ОФ.

Чудес не бывает. И любое чудо, произошедшее на наших глазах, всегда можно объяснить с помощью логики и законов Природы. Однако все же иногда они случаются.

Как и сейчас: когда всего через несколько минут этот слабый сигнал был принят экипажем уходящего на высоте тридцать семь тысяч футов в сторону экватора одинокого «Airbus» A330-343 авиакомпании «Air China», выполнявшего свой ежемесячный пассажирский рейс CСA173 по маршруту Пекин-Сидней.

После появления Глубинных, и последовавшего за этим обрушения мировых платежных систем все коммерческие полеты на другой континент стали чрезвычайно дорогим удовольствием – и теперь, ввиду иссякшего пассажиропотока, выполнялись очень и очень редко. По некогда оживленным транснациональным маршрутам сейчас летали все больше дипломатические и военные борта, да и те делали это довольно нечасто. Небо над океанами отныне стало куда как менее оживленным местом, чем в прежние времена. И ничем иным, кроме как вмешательством неких Высших Сил или чьим-то сумасшедшим везением, у штабных офицеров связи базы Боронгана не получилось объяснить то, что именно этот борт и в эти самые минуты еще не успел уйти от благополучно обойденного им обширного циклонического вихря над северной частью Тихого Океана слишком далеко, нырнув за линию горизонта – и потому сумел через визг и грохот помех принять прерывающийся сигнал аварийного буя.

Записав и ретранслировав его сперва для всех, кто был бы способен услышать – пусть и без особой надежды на успех, ввиду близости источника сильных атмосферных помех. А чуть позже – продублировав его и австралийским наземным службам, когда пересек экватор и оказался в зоне досягаемости центра связи и слежения в Нануме.

– Ну вот, хорошая получилась красочка! Не облезает, не смывается – даже растворителем! – и Тиллерсон хвастливо потрясла десятилитровой флягой с яркой ядовито-зеленой жидкостью.

– Причем у меня получилось сделать так, что она вообще только частично сохнет, – а большей частью впитывается, проникает в глубинный «хитин» и кожные покровы на манер татуировки. В общем, гарантирую, что минимум суток четверо в морской воде она точно выдержит. И, да: твой выделенный подопытный вполне жив и бодр.

И мы оба перевели взгляд на покорно покачивающийся на воде эсминец Ни-класса, в светящихся глазах которого, как мне показалась, застыли печаль и покорность жестокой судьбе. И сейчас это безжалостное порождение Глубины было сплошь покрыто отсвечивающими полосками, точками, мазками и множеством отпечатков маленьких ладошек – явный признак того, что в покрасочных пробах самое активное участие приняла Кью.

– Понял, спасибо. Теперь надо будет всех моих раскрасить, но уже однообразно… – наморщил я лоб.

– А у нас уже есть добровольцы! Ниши-чан и Рика проявили инициативу и предложили свою помощь в разметке эсминцев. Но вот как именно? Ха! Может, букву «R» на них всех нарисовать?

– Нет, лучше несколько прямых или косых полос – с расстояния будет гораздо заметнее, – решил я. – Эсминцам и Хвосту – поперек туловища, крейсерам – на башни, спину и ноги. Пускай нарисуют по две… нет!!! Не-не-не! По три полоски!

– А почему – не по две? – недоуменно переспросила Мэг.

– Ага: чтоб какому-то смышленому юмористу пришла в голову идея о тесте на беременность? Всей Глубинной стаи поголовно? Ну и, разумеется, о наиболее вероятном отце?

Ремонтнице потребовалось всего пара секунд, чтобы осознать и представить такой ход событий – и она сперва порозовела, сжав губы, а потом села на корточки, спрятав лицо в ладонях и издавая хрюкающие звуки сдерживаемого смеха.

– Флагман! А что это такое – «беременность»?! – неожиданно и с энтузиазмом поинтересовалось взявшееся словно из ниоткуда мое персональное зубастое чудо. – Это вкусно?! Можно мне?!

Теперь Мэг и вовсе повалилась боком на песок, натурально корчась от хохота.

– Ох, боже ж ты мой!.. Рейна! – я еле удержался, чтобы натурально не приложиться пятерной об свое лицо. – Вот давай не будем прямо сейчас беременеть, а?!..

А со стороны сучащей ногами «Вестал» уже слышались рыдания и судорожные всхлипы.

– «Merde! Вот же обнаглевшие ублюдки…» – сузив глаза, от души ругнулась Рене, глядя на хоть и откатившихся, но вовсе не думающих отступать даже после ее залпа Глубинных, чьи силуэты – антрацитово-черные и наоборот, белые, – были отлично видны на фоне моря. «Жан Бар» курсировала семиузловым ходом вдоль линии соприкосновения, обозначенной вспышками «блинкеров» над поредевшими минными сетями, на небольшом удалении по одну сторону которой сновали сменявшие друг друга тройки канмусу, а с другой нет-нет, да мелькали в воде и над ней голубые и зеленые огоньки Глубинных. Она скосила глаза на свои исходящие паром, нагретые орудийные стволы, а затем – на счетчик боекомплекта, который показывал около половины.

– «Скоро надо будет свистнуть наших аux pieds légers за перезарядкой. Вот мы влипли, а…»

– «Пока же держимся…» – ответила ее «второй номер»: канмусу крейсера «Кольберт» Мари Фаньер, идущая параллельным курсом вместе с двумя эсминками.

– «Угу, до первой их общей атаки. А потом начнется полная свалка… Боги! Может вы пошлете нам хоть кого-нибудь в помощь?! Очень бы не помешало, право!..»

Но серое, бурлящее и слоистое небо над головой осталось безответным к мольбам…

…Или нет?..

– «Эй, а это еще что такое?» – спустя несколько минут навострили уши канмусу группы сопровождения линкора.

Возникший где-то на границе слышимости звенящий в вышине, прорывающийся сквозь близкий рев непогоды звук был явно не природного – рожденного бурей и морем, – а искусственного происхождения. Мало того, он приближался: и вскоре, пробив плотную пелену облаков и слегка «просев» вниз за их кромкой от перепада давления, на высоте чуть более мили и с удалением вдвое в этот обманчиво-спокойный гигантский колодец из туч и седой мглы вывалилась старая двухмоторная «Каталина»! Но что было поразительнее всего – это то, что ведущие ее люди явно оказались здесь не просто так, и знали, куда и зачем летят… И отступать, похоже, не собирались. Ведь эта летающая лодка, пусть даже случайно нырнув в эпицентр тайфуна и чудом не развалившись где-нибудь на полпути к нему, – при виде картины происходящего здесь вовсе не поспешила прочь, да притом как можно скорее.

– Всем, …о нас слышит! – внезапно ожило радио на общей волне. – Это SSA-025 вспомогательно-разведывательной авиа… базы ОФ Брисбен! Пришли по вашему сигналу! И у нас на борту гру… канмусу SG-18 в полном составе! … садиться и очень не отказались бы от прикрытия!

– Чего-о?.. Да ладно?!!.. – «Жан Бар» решительно захотелось протереть глаза. Она даже пару раз с силой сжала веки, но самолет – ревущий на вираже движками и подмигивающий бело-красно-зелеными ходовыми огнями на законцовках крыла и посадочным проблесковым маячком – никуда не делся, продолжая облет конвоя с легким набором высоты.

– Mon Dieu!.. – только и смогла выдохнуть пораженная мадмуазель Магритт. – Мне не послышалось про SG-18? Они правда привезли сюда этих бешеных…?

– Вот только скажи, Рене, что здесь и сейчас ты этим еще и недовольна… – с явным облегчением хихикнула в ответ Фаньер. – Кстати! Ты же там что-то просила у богов? Похоже, что сработало. Может, их милость еще не кончилась? Проси еще что-нибудь!!!

– А-а-а-а-а… А хочу познакомиться с парнем! – ляпнула Магритт первое, что пришло в голову. – Симпатичным и интересным!.. И покрепче, чтоб не бояться переломать ему все кости!

– Вот кто про что – а ты о парнях… Как бы эти летуны сейчас сами кости не переломали! – присвистнула вдруг враз посерьезневшая Мари. – Смотри, что творят! Они там что, уже все с ума посходили?!..

– Мисс Киммел, на связи коммандер Дрейк. Шесть эсминцев и два крейсера боеспособны и могут выйти на воду в течение трех минут…

– Это Киммел, отбой, «Артемис»! Повторяю: всем отбой! Пусть раненые остаются с мисс Деверо, – у нас тут снова подошло подкрепление!

– Что?.. Но откуда…

– Мистер Дрейк, сэр, я сейчас понимаю столько же, сколько и вы! Но у нас в конвое точно есть святой человек: потому что сейчас прямо перед нами – еще одна полная и свежая эскортная группа Флота! И тот залп – это их рук дело. Так что лучше обеспечьте моих девчонок снаряжением, пока нам дают передышку, а все вопросы обговорим позже! Мы попробуем зажать тварей с двух сторон!..

– Вас понял, мисс Киммел. Мы готовы оперативно пополнить все необходимое, если вы организуете ротацию. Контроль периметра ваш, мисс. Мы ожидаем девушек.

– Спасибо, коммандер, сэр!..

– «…Вэл? Здесь на фланге наши эсминцы слышат движение, много, обходят нас. Следуют на север!»

– «Принято, Нирен! RQ-91, мы засекли перемещение крупных сил в вашем направлении!»

– «Мы их видим, Валери. Вступаем в бой! Вы тоже следите за своим периметром!»

– «Хорошо, Сэн! Удачи!»

Утро застало AJ-71 идущим двумя колоннами на уверенных семнадцати узлах. Непонятные морские чудеса закончились с рассветом, облачность за ночь почти исчезла, оставшись лишь тающей мутно-серой шапкой на западе, а вокруг расстилался залитый солнцем успокоившийся Тихий океан. Глубинные эсминцы, видимые ночью как таинственные, светящиеся зеленью призраки, днем стали просто черными тенями, не хуже дельфинов скользящими в верхних слоях воды и порой показывающими раскрашенные полосами спины. А мои крейсера и линкор – необычными, но почти человеческими фигурами девушек… И, кстати, о линкоре.

– Флагман! А как там котики? – уже в который раз задавала вопрос нарезающая круги вокруг идущих кораблей Рейна. Затыкать ее прямым приказом откровенно не хотелось, а уверения «Атланты», успевшей с девчонками половину ночи отдохнуть на HSV, что с кошками на борту все хорошо, уже не помогали.

– Флагман, ты же обещал…

– Сэн, а не пора ли нам напроситься кое к кому в гости? – сдался я, и подкатил к тихо посмеивающейся канмусу.

– Да легко! – ответила она и включила гарнитуру связи. – Внимание, «Артемис»! Вызывает «Атланта», необходим капитан или старший помощник!

– Командир Морган на связи, мисс Спартмайер, – практически сразу пришел ответ уже знакомого офицера. – Слушаю вас.

– Сэр, скажите, как вы отнесетесь к визиту на HSV наших… союзных сил? Визиту однозначно дружественному, немногочисленному и не слишком долгому?

– В смысле?.. Вы хотите пригласить на мой корабль Глубинных? Я вас правильно понял?

– Абсолютно правильно, сэр. Но отмечу несколько моментов. Во-первых, Глубинных всего трех, причем полностью разумных и говорящих, – хотя это вы уже наверняка и так знаете… Во-вторых: ненадолго и не дальше кормовой грузовой палубы. Просто одна из них хочет поближе познакомиться со спасенными ею вчера вечером кошками. Ну и в-третьих: если даже вам самим это неинтересно – хотя я, сэр, в это как-то плохо верю, – то уж если ваш штатный офицер службы мониторинга упустит такой шанс, то съест вас потом живьем, без приправ и кетчупа.

– Это форменный шантаж, мисс Спартмайер, – устало, но все же чуть иронично ответил Морган. – Хотя, кое в чем вы правы. Но у меня будут условия. Ваши личные гарантии миролюбия этих ваших… союзников – это раз. И что мы все же выведем на палубу несколько канмусу в боевом облачении – это два.

– Насчет первого – нет проблем, гарантии я вам даю. Конкретно с этими Глубинными мы сосуществуем уже около месяца, и за это время не было ни одного эксцесса с их стороны. А вот насчет второго: ну, разве что исключительно для вашего самоуспокоения. Я не думаю, что кто-то из них захотел бы стрелять на борту корабля. Но мы не возражаем. И еще, я скромно напомню, что большей частью благодаря именно этим Глубинным конвой до сих пор цел и держит курс в пункт назначения.

– Хм… Ну что ж, давайте попробуем – и посмотрим, что получится…

– Отлично. Тогда мы подойдем к вам через двадцать минут.

– Принято. Конец связи.

– Ну что, я обо всем договорилась, – повернулась к нам Сэн. – Ты, Рейна, поглядишь и потискаешь своих спасенных, а люди и канмусу на борту посмотрят на вас. Ну и на Аясэ заодно. Тискать, надеюсь, не будут. Кстати, ты идешь на борт без Хвоста.

– Спасибо! Хорошо! – расплылась в улыбке Ре и радостно помахала «Атланте» руками.

– Тогда вперед!

И мы – я, Рейна, Чисэ, Сэн и Амагири начали плавную циркуляцию, огибая сдвоенную колонну конвоя и выходя к сбрасывающему скорость HSV.

Темно-серая, широкая и раздвоенная корма океанского катамарана быстро приближалась. И нам уже на подходе с воды было видно, что на юте корабля довольно людно.

– Внимание! Канмусу и Глубинные в кильватере! – благодаря острому слуху, я даже отсюда услышал чью-то команду, причем произнесенную громко и твердо. Выдержки этому моряку было не занимать. – Слип вниз! Держать ровный курс и скорость!

Первой на кормовую палубу по наклонной поверхности опущенного слипа взлетела «Атланта», за ней – «Фусо», затем Рейна и Чисэ. И только потом, – пропустив моих дам вперед, – поднялся я сам.

И, да: на корме HSV нас действительно ждали. Там, рассредоточившись, стояли четверо канмусу в полной боевой оснастке, включая уже знакомых мне «Норфолк» и «Жан Бар». Еще, кроме матросов палубной команды, присутствовали двое офицеров-мужчин и невысокая дама в форме. Сбоку же виднелась установленная на штативе и работающая на запись видеокамера, а некоторые моряки даже держали в руках смартфоны.

И на лица комитета по торжественной встрече тоже стоило посмотреть. Если канмусу, – с которыми мы, пусть и коротко, но уже виделись и общались при той, первой нашей встрече, – просто были слегка настороже, то вот матросы, офицеры и симпатичная, хоть и слегка пухловатая мисс капитан… Они имели вид напряженный и заметно нервный, а их взгляды метались между мной, Глубинными и Аясэ.

– Сандра Спартмайер, канмусу CL-51 «Атланта», сэр! – Сэн первая нарушила молчание, представившись и вскинув ладонь к правой брови. Хоть она и была уже на корабле этой ночью, но с его командованием лично не знакомилась.

– Амагири Аясэ, IJN «Фусо» – коротко кивнула японка.

– Меня можете называть просто Рэм, – сообщил я, стараясь выглядеть как можно доброжелательнее, сдвинув башни назад и заложив большие пальцы рук за нагрудную «кирасу» обвеса.

– Командир корабля коммандер Генри Морган, – отработанным жестом приложив руку к фуражке, представился высокий брюнет в кителе с золотыми нашивками и аккуратной бородкой на лице.

– Старший помощник лейтенант-коммандер Дилан Дрейк, – обозначил себя офицер чуть пониже и покрепче, с полуседой коротко стриженной шевелюрой, гладко выбритым лицом и цепкими глазами.

– Мое имя – Чисэ, – негромко произнесла торпедница, глядя на всех парящим сине-зеленой дымкой глазом сквозь прорезь в своей маске.

– А я – Рейна! – с зубастой улыбкой шагнула вперед Ре-класс, со щелчком убирая свои «ледорубы» на голени. И все присутствующие люди явственно подавили в себе желание отойти на пару шагов назад. – И где мои котики?!

– Э-э-э… П-простите? – поинтересовалась дама-офицер, бывшая, похоже, абсолютно не в курсе всей тонкости ситуации.

А на палубу за ее спиной, тем временем, одна из эсминцев SG-18 уже доставила переноску с кошками; Рейна тут же сунула в нее любопытный нос и удивленно охнула. Кошки мокрые, дрожащие и шокированные вынужденным плаванием – и кошки сухие, сытые и спокойные – это, согласитесь, две радикально разные вещи. На открывшую крышку Глубинную с интересом уставилось три пары голубых глаз. Гладкая и изящная бежево-черная кошка-мама чинно сидела внутри на чистой и мягкой подстилке, обвив лапы хвостом, а два ее детеныша лежали, сплетенные в клубок хвостов и лап, и лениво покусывали друг друга.

– Котики!.. – прошептала присевшая на корточки Рейна и осторожно, одним лишь когтистым пальцем, провела по шерсти поднявшей голову кошки от ушей до лопаток. – Мягкая!

И, уже сев рядом на палубу, провела еще раз, как я ей рассказывал – уже всей ладонью и строго по шерсти.

– И теплая!

А дальше случилось странное: сиамка, все сильнее принюхиваясь к ласкающей ее ладони, встала и резко – заставив Рейну даже слегка вздрогнуть, – выпрыгнула из переноски. Но, как оказалось, вовсе не из-за испуга и желания убежать, а наоборот. Тут же забравшись к ней на колени и упершись лапками Глубинной в грудь, кошка начала тереться мордочкой о ее шею и подбородок, порой проходясь по коже шершавым языком. А вскоре к ней присоединились и вылезшие из коробки котята, один из которых ловко вскарабкался Рейне на плечо и заурчал, тычась носом ей в ухо, – а второй принялся играть с ее свободной рукой, покусывая и тут же вылизывая.

– Флагман… – как-то растерянно посмотрела на меня расширенными глазами замершая Ре. – Они что, хотят меня съесть?.. Они меня… пробуют?..

– Да нет же… – рассмеялся я. – Кошки так выражают симпатию. Ты им просто нравишься!

– Я?.. Нравлюсь котикам? Правда? – и зубастая очень мягко взяла в руки и приподняла громко замурчавшую кошку прямо перед собой. А та лишь все так же громко тарахтела и довольно щурилась в ответ.

– Животные не умеют лгать, Рейна. Смотри, они все на тебя залезли!

– Она… она дрожит… ви… ви-бри-ру-ет! И этот звук…

– Так они дают знать, что довольны и рады. А вот начнут дергать хвостом – это будет значить, им что-то не нравится.

Под дружное и громогласное молчание всех присутствовавших на грузовой палубе Глубинная Ре-класс, буквально облепленная урчащими котейками, сидела и, сама отчетливо млея, наглаживала всех троих. Минуту спустя к ней осторожно присоединилась и Чисэ, – к которой на колени тут же залез один из котят, а окружающие все так же молча смотрели на это, онемев и вытаращив глаза.

– Невероятно… Невероятно!.. – прошептала женщина-капитан, которая, сама не заметив как, подошла и схватилась за один из моих стволов. Причем с выражением лица, заметно похожим на таковое у нашей Мэг – в моменты ее очередного исторического осознания.

– Запись идет? Точно?!.. Это же сенсация… Связная речь!.. Адекватные реакции, словарный и понятийный запас, несомненная разумность… Реакция на кошек почти типичная, и крайне схожая с человеческой. А кошки… Почему они к ней липнут?

– Сам не знаю, – тихо ответил я. – Не исключаю, что они ее запомнили, но, скорее всего, дело в запахе, или еще чем подобном… Ведь Чисэ их тоже заинтересовала.

– Очень, очень может быть… Все канмусу отчего-то тоже весьма привлекательны для кошек, это известный факт, – отстраненно и словно сама себе пробормотала дама-офицер. – Так что дело, возможно, все же в ауре… Но – чтобы Глубинная?..

– Основной повод подняться к вам на борт – это именно желание Рейны пообщаться со спасенными ею в море кошками, – сообщил я, казалось, совершенно позабывшей сейчас про жуткую опасность и многолетний страх – и вообще обо всем на свете – женщине.

– Тем более, что она никогда не видела их вблизи. Но заодно пришли и мы, чтобы просто установить контакт… мисс?..

– А… Ясно… Ой! Я – мадмуазель Жаклин Деверо, капитан службы мониторинга Объединенного Флота, – ответила отмершая, наконец, шатенка, когда поняла, с кем именно стоит и перебрасывается фразами. Теперь она, слегка смущенно убрав руку с орудия, отошла на пару шагов и внимательно меня разглядывала.

– Очень приятно познакомиться, мадмуазель, – вежливо изобразил я подобие учтивого поклона. – Я бы попробовал проявить манеры и поцеловать вашу ручку, но вот боюсь вас напугать…

– M…Mon dieu… Оказывается, в морях завелись такие… les gentils jeunes hommes?.. – ее губы изогнулись в легкой улыбке, но глаза все же оставались внимательными и серьезными. Все профессиональные навыки и рефлексы этой мадам работали сейчас на полную мощность, стараясь понять, что или кто стоит напротив нее.

– Моря большие, и в них постоянно что-то меняется, – слегка пожал плечами и развел руками я. – Но, думаю, лучше пусть там будет побольше таких, как я, – чем тех, с которыми вы не так давно столкнулись.

– О, да… Это несомненно… мсье Рэм. А в море… много таких, как вы? – тут же поинтересовалась француженка.

– Не знаю, мадмуазель. Пока подобных мне я не встречал, но кто знает, что будет дальше, верно?.. Океан и до прихода Глубины был исследован хуже, чем ближний космос.

– Т… Так вам знакомо понятие космоса? Тогда вы сами?..

– Мадемуазель капитан Деверо, давайте слегка упростим нам всем задачу, – сказал я, убедившись, что офицеры тоже меня слушают. – Я – не урожденный Глубинный, а, так сказать, благоприобретенный. Я родился, воспитывался и учился, как обычный человек: на суше, в обычной семье. Был какое-то время моряком, но однажды судьба сложилась так, что передо мной встал выбор – или погибнуть, или… перейти на несколько иную ступень жизни. Правда, куда ведут эти ступени – вверх, вбок или вниз, – однозначного ответа я, пожалуй, не дам. Потому как сам его пока не получил, и потому просто не знаю. Но давайте исходить из того, что еще не так давно я был человеком, и по части самосознания им так и остался. Как и «погрузившаяся» Амагири Аясэ, кстати, тоже.

– Н-но… Но как вы смогли стать… подобным Глубинным? – ожидаемо спросила Деверо.

– Скажем так – я пока не готов отвечать на столь подробные вопросы с первой же минуты знакомства. Мне вполне понятен ваш интерес, но спешить тут я не намерен.

– Ясно… – слегка разочарованно поджала губы женщина. – А что же тогда насчет «Фусо»? Она действительно полностью сохранила личность после «погружения»?

– Я не знал ее ранее, но, по словам той же «Атланты», достаточно близко знакомой с ней уже довольно продолжительное время: за исключением внешности и расширившихся возможностей, это – все та же Аясэ-семпай. Впрочем, поговорите с ней сами, мадмуазель. Думаю, специалист вашего уровня сможет многое понять из беседы, – предложил я женщине.

– Да, пожалуй, вы правы… Но позже, пока я просто посмотрю…

Не желая мешать, я лишь кивнул и оставил корабельного психолога, что с горящими глазами и от волнения покусывающая ноготь большого пальца наблюдала за «Фусо» с Глубинными. И отошел, было, в сторону, но один и без внимания предсказуемо не остался.

– Мистер Рэм? – приблизились ко мне двое первых лиц корабля.

– Да, господа?

– Знаете, я, конечно, тоже желаю завалить вас вопросами, но также понимаю, что сейчас навряд ли услышу ответы хотя бы на треть из них, – проговорил коммандер, глядя мне в глаза. – Однако сейчас я пришел не спрашивать. Мистер Рэм, я внимательно изучил все имеющиеся доклады, поступившие от канмусу после окончания боя. И теперь хочу сказать вам одно – кем бы вы ни были и откуда бы вы ни пришли, но с вашей помощью было спасено очень много людей. Очень. И мы все благодарны вам за это. Что же до вопросов… То – может быть, позже, может быть, в другое время. Но пока не принимайте на свой счет наши удивление и осторожность: мы все искренне рады уже тому, что вы – на нашей стороне.

– Можете быть уверены, сэр, нас вам не стоит опасаться, – подтвердил я. – Мы доведем вас до условно-безопасной зоны японского сектора… а дальше – будет видно. Что же до вопросов, то давайте пока просто присмотримся друг к другу. Суток двое у нас, я думаю, все еще есть.