THE QUEEN OF BLOOD

Sarah Beth Durst

Copyright © 2016 by Sarah Beth Durst Published by arrangement with Harper Voyager, an imprint of HarperCollins Publishers

Это детская песенка. Ты прыгаешь через веревку, все быстрее и быстрее, называя духов. Споткнешься – и именно этот дух однажды придет за твоей жизнью. Огонь, лед, вода, воздух, земля или деревья.

Схватив веревку, шестилетняя Далеина перемахнула через окно и побежала по веткам в сторону рощи на свет факела. Ее родители сказали «нет, ни за что, отправляйся в кровать и оставайся там», но даже тогда, будучи маленькой и жаждущей всем угодить, Далеина не отступала от своей судьбы. Она мчалась навстречу ей с распростертыми объятиями, готовая дать судьбе пощечину.

Остальные дети уже собрались на лесной поляне, под присмотром местной ведуньи. Спрыгнув с веток на мох, Далеина присоединилась к детям. Ее щеки горели после бега, а волосы растрепались от ветра, но она взмахнула веревкой и начала петь:

– Не доверяй огню…

Вокруг на деревьях вились ленточки, их яркие цвета символизировали каждый из шести видов духов. Под лентами, среди факелов висели амулеты. Детское пение и ленточки привлекут духов, но амулеты отпугнут их. Ведунья знала толк в безопасности, она улыбалась детям, огибая их по часовой стрелке и произнося слова защитного заклинания, которому ее учили.

Дети стали прыгать быстрее, повторяя песню. Не меньше двух десятков мальчиков и девочек, самому младшему всего шесть, старшему – двенадцать. Все они пришли в рощу, чтобы узнать свое будущее. Кто-то пришел в своих лучших нарядах, с прическами, в накрахмаленных рубашках, с благословением родителей. Другие, как Далеина, были в ночных сорочках и пижамах, с нечесаными волосами и босыми ногами.

Прыгая, Далеина увидела первого духа, высунувшего свой острый нос из листвы. Он пронесся над ветками и, наблюдая, завис над детьми, его тень казалась огромной в свете факелов.

– Не доверяй воде…

Еще один древесный дух отделился от ствола дерева, его выпуклое тело покрывали матовый мох и листья. Маяча у очерченной амулетами границы, обнажил свои похожие на скалы зубы безволосый, коричневый дух земли.

– Не доверяй воздуху…

Один ребенок оступился.

Другой упал.

Как и Далеина, они видели духов, выходящих из тени леса и окружающих рощу.

– Не доверяй земле…

Ее босые ноги шлепали по мягкой почве. Несколько часов назад закончился дождь, и грязь пачкала пальцы. Далеина представила, что земляной дух сейчас выскочит из-под этого месива и схватит ее за лодыжку, а дух воздуха поднимет в небо и бросит с высоты вниз. Зажмурившись, она продолжала прыгать.

– Не доверяй деревьям…

Так как глаза были закрыты, она не видела, как крошечный лесной дух пронесся над амулетами и как другие дети оступились и упали. Каждый запутался в своей веревке.

– …сломают, разорвут, уничтожат тебя…

Ее голос остался единственным, а потом раздался крик.

Далеина открыла глаза, когда ведунья закричала, а все дети испуганно съежились. Кровь заструилась по платью женщины, когда шишковатое, покрытое листьями существо схватило ее за плечи. Ноги Далеины хлюпнули по грязи, и она забыла, что надо прыгать, веревка повисла.

Родители подбежали к ней (впереди мать, с ножом в руках) и разрезали веревку, которая упала к неподвижным ногам Далеины. Другие жители деревни ринулись в рощу. Мчась мимо Далеины и ее родителей, люди хватали своих детей. Некоторые спешили помочь ведунье. Все еще сжимая края разорванной веревки, Далеина увидела духа, на тельце которого блестела кровь, и увидела его лицо из листьев, а потом он подлетел к стволу дуба и исчез в ночи.

– Деревья тебя не заберут, – прошептала мать, приглаживая волосы. – Ни огонь, ни лед, ни вода, ни земля, ни воздух. Ты будешь жить, детка. Ты должна жить.

– Я в порядке, мама, – сказала Далеина.

– Ты поступила глупо. – Подняв подбородок Далеины, мать заставила ее посмотреть себе в глаза. – Если что-то является традицией, не означает, что следовать этому правильно или необходимо. Обещай мне, что никогда больше не поставишь свою жизнь под угрозу.

– Я постараюсь, – сказала Далеина, ее ангельское личико помрачнело, – но, мама, я не могу обещать.

Далеине было десять лет, когда детское предсказание исполнилось. Она выросла и стала походить на миниатюрную версию своей матери: волосы цвета осенней листвы – оранжевые, золотые, красные, как и брови – и мозолистые руки, загорелые от солнца и загрубевшие от дней, которые она проводила, карабкаясь по деревьям. Ей надлежало присматривать за младшей сестрой, Айрин, которой было четыре.

В тот день Далеина вела сестру домой из школы. Солнце просачивалось сквозь листву и оставляло узоры из зеленых и желтых теней на стволах деревьев, хижинах и оголенных руках и ногах Далеины, когда она взбиралась по веткам.

– Давай, Айрин, не отставай! – позвала она.

– Когда я стану старше тебя, то буду диктовать тебе, что делать. – Айрин перекинула ремень через ветку и подтянула свое коренастое тело наверх. Она так старалась, что щеки горели.

– Ты не можешь быть старше меня.

– Могу. Будет день рождения, потом еще один и еще один, и я тебя догоню. А потом я стану больше тебя, мама так говорит, потому что я ем овсянку.

Наклонившись, Далеина помогла сестре забраться на следующий сук. Все дороги в деревне оснащались якорями и крюками, чтобы помочь юным и пожилым передвигаться по деревьям.

– Ты можешь стать больше, но я все равно буду старше. Я всегда старше. Так устроено. – Далеине казалось, она говорит очень умные вещи.

– Нечестно!

«О, нет, – подумала она. – Грядет вспышка гнева».

Мама говорила, Айрин заточила свой гнев до мастерства художника: сначала она хмуро кривит губы в форме идеальной радуги, затем смачивает слезами ресницы. Ее лицо розовеет, а пухлые щеки наливаются цветом алых роз. Когда розовый сменяется красным, она начинает хныкать. Не кричит, только не на улице – это небезопасно, – зато мычит, точно побитый барашек, пока кто-нибудь из оказавшихся поблизости соседей не выйдет, чтобы посмотреть, кто издевается над бедным, невинным ангелочком Айрин.

– Если ты будешь реветь, я скормлю тебя духу деревьев, – сказала ей Далеина. Это было самое страшное, что она могла придумать.

«Замечательно. Я сделала только хуже».

– Не скормлю, – поспешно добавила Далеина. – Я не это имела в виду. Только пожалуйста, не плачь, Айрин.

Она заметила древесного духа над Айрин, за несколькими деревьями. Тот был маленьким, с бледными листьями, торчавшими на его коже, и ягодами, запутавшимися в волосах. Его глаза были цвета грецкого ореха, а длинные пальцы, походившие на хворостинки, обхватили ветку, из-за которой он выглядывал.

Он наблюдал за ними.

– Давай, пошли домой. – Далеина взглянула на духа, тот, кажется, не спешил приближаться, но ей не нравилось быть под надзором. Мама всегда просила быть осторожными и не привлекать внимания. Когда Далеине было пять, ее дядя наткнулся на беспокойного духа и его разорвали на части деревья в собственном саду. Взбесившегося духа поймали и доставили королеве для наказания, однако это не означает, что другим духам можно доверять. Далеко от столицы многие духи любили испытывать карающую власть королевы или же так говорили, когда кто-нибудь неожиданно умирал. – Я буду рядом, но постарайся карабкаться чуть быстрее, хорошо?

Она помогла сестре залезть на ствол толстенного дуба, поддерживая ее, чтобы та смогла добраться до моста. С болтавшимся рюкзаком Айрин запрыгнула на мост, и Далеина поднялась следом. Почти дома. Тяжело дыша, она вдохнула запах сосен, прокисших листьев, прачечной и… ох, вот же они: имбирные пряники! Мама состряпала сегодня, как обещала.

Запах постиранного белья шел от соседей. Рядом с подножием деревенского дерева пожилая госпожа Хамби стояла на двух ветках, развешивая белье. Ее муж крепил новые амулеты на крыше между досками. Он помахал Далеине и Айрин, когда те прошли мимо. Далеина махнула в ответ, а Айрин недовольно сдвинула брови.

– Будь повежливее, – сказала ей Далеина.

– Будь повеселее, – парировала Айрин.

Выше на дереве сидели друзья Далеины, они стали звать ее поиграть вместе: Джу-джу, Сабрин и Мина. Она помахала им и указала на сестру. Поиграет позже, когда доставит Айрин в целости и сохранности домой. С помощью веревочной лестницы Далеина и Айрин миновали мистера Йилита, который дробил орехи, чтобы сделать ореховый пол. Пыль окружала его руки и липла к креслу. Он улыбнулся и кивнул им. Айрин не помахала. Далеина знала, ее сестра любит мистера Йилита, потому что у него нет переднего зуба, как и у Айрин. Выше, слева, они увидели троюродную сестру Росаси, которая устроилась на изгибе ветки, а ее босые ноги купались в лучах солнца, светившего над домом. На коленях у нее лежал клубок пряжи, хотя она не вязала. Мама часто говорила, что у Росаси аллергия на труд. Однако та рассказывала отличные сказки о королеве, ее преемницах и их чемпионах. Иногда она укладывала Айрин спать, когда маме приходилось работать по ночам, и Далеине нравилось слушать сказки, лежа в своей кровати на чердаке.

Как и остальные дома в деревне, дом Далеины и Айрин был сплетен на ветках. Его пол и стены состояли из живых деревьев. История деревни гласила, что два поколения назад королева приказала духам построить их деревню из горстки желудей. Далеине хотелось бы это увидеть своими глазами. Единственное волшебство, которое она видела, было делом рук местной ведуньи, а ее способности в основном заключались в создании амулетов, а не в раздаче приказов. Сотворить деревья, подобные этому… В их домах на ветках жили двадцать семей, в хижинах, торчавших как почки, на толстенных суках сверху и снизу от хижины Далеины, окружавших массивные стволы. Их соединяли лестницы, блоки и мосты. Днем вокруг много людей, снующих по делам, занятых жизнью, а ночью банки с подожженным мхом освещают дороги – и деревня похожа на облепивших дерево светлячков.

Мама любила говорить: есть что-то прекрасное в их деревьях и днем, и ночью, как и в любое время года. Осенью листья становились красными и золотыми, а зимой покрывались льдом. Весной жители деревни выращивали цветы в ведрах и на земле внизу, чтобы украсить потом окна и крыши. А летом, сейчас, все цвело и зеленело, и сгибалось под тяжестью спелых фруктов. Мама говорила, в лесу Аратея сотни таких же деревьев, но Далеина никогда не покидала свою деревню.

«Когда-нибудь, – обещала она себе, – я уйду и увижу другие деревни, может, и город, может, саму столицу, а может, даже то, что за ней».

Говорят, на севере рядом с горами Семо деревья стоят, точно часовые, с белыми ветками, тянущимися вверх, словно поднятые руки. А на западе, где деревья соприкасаются с дикими землями, говорят, ветки переплетаются так туго, что на земле под ними ничего не может расти. В Аратее даже есть места, где обитают волки, медведи и духи, там полно чудес, которые никто не видел, и звуков, которые никто не слышал годами.

«Я хочу увидеть все!»

Мать ждала их на пороге дома. Заметив ее, Айрин перебралась через мост и поспешила вверх по лестнице без всякой помощи. Далеина шла следом.

– Были проблемы? – спросила мать.

Далеина оглянулась, но не увидела того маленького древесного духа, лишь матовую листву и западную сторону моста.

– Никаких, только учитель Айрин сказал, что она не съела обед.

– Ябеда. – Айрин высунула язык и продемонстрировала его Далеине.

– Айрин, это невежливо. Муха сядет на язык, если будешь его надолго высовывать. – Мать пригрозила пальцем, и Айрин быстро спрятала язык. – Я положила твою любимую еду на обед, почему ты не…

Красная капля упала на щеку Айрин. Она стерла ее и уставилась на испачканные кровью пальцы.

Долю секунды все трое смотрели на кровь, а затем мать сказала:

– В дом. Живо.

– Мама, у меня кровь! Меня поранили! Мама!

С ней все было в порядке. Это не ее кровь. Кровь лилась сверху. Сочилась с деревьев. Далеина побежала к дому, а мама подхватила Айрин на руки и кинулась следом.

– Далеина, амулеты, быстро!

Далеина подбежала к каждому окну, запихивая амулеты в щели. Она засовывала их с таким усилием, что заболели пальцы.

– Мам, где папа? – Айрин плакала, всхлипывая.

– Быстрей, – приказала мать. – Я не знаю. Он в порядке. Спрятался. Нам тоже нужно оставаться внутри. Тихо. – Она опустилась на колени. – Пожалуйста, детка, веди себя хорошо, будь сильной девочкой ради меня. – Айрин шмыгнула носом, пытаясь проглотить плач, но слезы вырвались на свободу. Мать прижала ее к груди, гладя по волосам. – Тс, тс… Успокойся, детка, успокойся.

Далеина сунула амулеты под дверь и в камин, заполняя его, пока амулеты не кончились; затем прибежала к маме, которая обняла и Далеину. Дом начал грохотать и трястись.

– Папа прячется. Не волнуйтесь. Все будет в порядке, – сказала мать. – Духи нас не тронут. Они не посмеют. Королева не позволит. «Не причиняй вреда», помните? Ее приказ. Ее обещание. Ее обязанность. Доверяйте ей. Верьте в нее. – Она убаюкивала Далеину и Айрин, качаясь. Айрин шмыгнула носом в ее блузку, а Далеина спрятала нос в мамины волосы. Снаружи послышался крик, похожий на зов подбитого сокола, какой Далеина однажды слышала, только сейчас он был громче, будто снаружи летал десяток птиц. Листья на стенах дрожали, а пол скрипел.

Мама обняла их крепче.

Далеина наблюдала, как в дереве появляются трещины – на стенах одна за другой, расходясь, как яичная скорлупа, пока дом потряхивает. Окна дребезжали, и Далеина увидела тень, промелькнувшую снаружи. Айрин дрожала так же сильно, как стены, но теперь была слишком напугана, чтобы плакать.

Что-то ударило в дверь, Айрин пискнула и сильнее вжалась в мамины колени, отталкивая Далеину. Ей показалось, она слышит папин голос.

– Пап? – прошептала Далеина.

– Сиди здесь, – приказала мать.

Далеина начала подниматься. Он звал. Разве нет? Сложно расслышать один голос за криками и возгласами, и ударами, и шорохами. Прислушавшись, она сосредоточилась, пытаясь различить звуки – вот он, папа! Она опять услышала стук в дверь. Он был там, снаружи, пытался войти! Отцепившись от матери, Далеина побежала к двери.

– Далеина, нет! – резко воскликнула мать шепотом.

– Это папа! – Она дернула ручку на себя.

За спиной она услышала, как мама подскочила на ноги, но не успела подойти из-за Айрин, которая прилипла к ней, как репейник. Дверь толкнули внутрь, и кто-то тяжело упал на колени – папа!

Дух, размером с белку, держался за его плечо, вцепившись зубами в плоть. Папино лицо было измазано красным, и кровь испачкала волосы. Он попытался встать на ноги, и дух схватил его сильнее.

– Отстань от него! – закричала Далеина. Она схватила духа за тельце, а папа толкнул его в лицо. Когти духа разорвали папину рубашку и грудь. Один коготь вспорол руку Далеины, и тонкая струйка крови показалась на коже. – Оставь его в покое!

Дух зашипел и плюнул.

Затем появилась мама со скалкой в руках. Она замахнулась и ударила духа по голове и спине.

– Убирайся! Из моего дома! Прочь отсюда!

Дух повернул голову и посмотрел сквозь них.

Айрин.

Отпустив папу, дух кинулся к Айрин, прежде чем кто-то успел схватить его.

Прячась под кухонным столом, Айрин пронзительно закричала.

«Нет! Не трогай мою сестру!» – Далеина ощутила, как ее разум и тело кричат эти слова, а потом они словно отделились от нее и полетели вперед.

– Стой!

И удивительно: это сработало.

Дух застыл на полпути. Он крутанул головой, чтобы взглянуть на Далеину. Его глаза были красными: от красных зрачков тянулись вены. Он перевалился с одной шипастой ноги на другую, шипя.

– Уходи! – сказала Далеина. – Оставь нас в покое.

– Еще раз, Далеина, – сказала мать низким, до странности спокойным голосом. – Он слушается.

– Оставь нас в покое, – повторила она.

– Еще раз.

«Оставь нас в покое, оставь нас в покое, оставь нас в покое».

– Уходи!

Дух опять перевел взгляд на Айрин. Его длинные, тонкие пальцы потянулись к ней, но ноги не сдвинулись с места, словно приросли к полу.

– Оставь нас в покое! – прокричала Далеина, заключив весь свой страх и всю свою злость в эти слова, выпуская их на свободу. Ей почудилось, будто внутри нее что-то разбилось от силы ее крика.

И дух, дергаясь и дрожа, бросился бежать в сторону двери, словно ее слова ударили его физически. Далеина мельком увидела, что творится снаружи. Мосты сломаны, они болтались на верхних ветках, а соседний дом рухнул. Мужчина в зеленых доспехах носился по ветвям, в его руках блестел меч. Прежде чем Далеина успела спросить, что случилось и кто этот человек, папа захлопнул дверь, а мама закрыла ее на замок.

Дом затрясся с новой силой. Далеина услышала, как кто-то царапает крышу, сдирая кровлю и ломая деревья. Мама с папой притащили кухонную тумбу и поставили перед дверью, а затем перевернули стол и заслонили окно.

– Прикажи им, – сказала Далеине мама.

Зажмурив глаза, Далеина повторила:

– Оставьте нас в покое, оставьте нас в покое, оставьте нас в покое. – Выталкивая слова наружу, Далеина опустилась на колени. Вопли снаружи стихли. Айрин всхлипнула, и мама с папой цыкнули на нее, а Далеина продолжала повторять свое заклинание. Шорох на крыше прекратился.

С улицы за стеной она по-прежнему слышала ужасные звуки, но они отдалялись.

И наконец – наконец! – все стихло.

Далеина осмелилась открыть глаза. Ее веки оказались тяжелыми, будто склеились. В углу комнаты она увидела свою семью. Отец припал к стене, тяжело дыша. Мать прижимала кусок ткани к его руке. Ткань пропиталась красным. Айрин свернулась клубком под одним из стульев. Слезы бежали по ее щекам.

– Пап? – позвала Далеина.

– Ты в порядке, Ингара? – спросил папа, делая паузы между словами, чтобы набрать воздуха в легкие. – Далеина? Айрин? – Он поморщился, пытаясь сесть, и схватился за руку.

– С ними все хорошо, ты жив, и я хочу, чтобы так все и было. Рана очень глубокая? – спросила мама.

– Я в порядке. – Он выдохнул.

– Врун.

Далеина, дрожа, поднялась на ноги. Посмотрела на дверь. Посередине двери была неровная трещина. Ноги тряслись, как у новорожденного олененка, когда она подошла. Припала глазами к трещине, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь нее, и увидела длинную узкую полоску: солнечный свет и зелень, ничего больше.

Прижалась к двери ухом, вслушиваясь.

Криков больше не слышно. Ничего. Лишь тишина. Ужасная тишина каким-то образом оказалась хуже всех звуков. Сделав шаг назад, Далеина уставилась на дверь.

Папино дыхание было теперь самым громким звуком.

– Тебе нужен лекарь, – сказала мама.

– Не надо, – ответил он.

– Так тихо, – заметила мама, поднимаясь на ноги. Далеина подумала, что никогда не видела маму такой сильной и напуганной одновременно, и в то же мгновение решила, что хочет быть на нее похожей, когда вырастет. – Что бы духи ни делали, они остановились.

Схватив маму за запястье, папа остановил ее:

– Или же они ждут, когда мы почувствуем себя в безопасности.

– Я никогда уже не почувствую себя в безопасности. – Она взяла скалку в одну руку, а кухонный нож, самый длинный, который всегда точила, чтобы резать мясо, в другую. – Открывай, Далеина, медленно.

Сделав вдох, Далеина повернула ручку и приоткрыла дверь. Она напряглась, готовая захлопнуть ее обратно всеми силами, какие нашлись бы в теле десятилетнего ребенка, но дверь ничто не толкнуло. Она приоткрыла ее еще на два сантиметра и выглянула наружу.

Далеина не поверила своим глазам.

Распахнув дверь, она вытаращилась, пытаясь понять увиденное. Лишь деревья, лишь лес, толстенные стволы. Никаких мостов. Никаких домов. Выглянув, посмотрела наверх – все верхние ветки на деревьях отсутствовали. Только их дом до сих пор стоял на месте. Посмотрела вниз, ниже и ниже, до самой земли. Куча поломанных досок валялась там. Она увидела перевернутые стул и стол. За ветки зацепилась одежда, развеваясь, как ленты в чей-нибудь день рождения.

– Они там? – спросила Айрин, все еще под столом.

– Нет, – ответила Далеина. Во рту пересохло, словно она очень давно не пила. – Никого нет.

– Что значит «никого нет»? – спросила мать, отодвинув Далеину, чтобы протиснуться в дверь. Бок о бок они смотрели на девственный лес поверх поломок. Солнце садилось, и тени тянулись между деревьями. Ветра не было, ничто не двигалось. Никаких духов. Никаких животных. Никаких людей.

«Ничего».

– Найди аптечку.

Далеина не сдвинулась с места.

– Сейчас же.

Спеша, Далеина подбежала к шкафу над раковиной. Вытащила корзину, полную бинтов, настоек и сушеных кореньев и трав. Солнечный свет проникал сквозь щели в закрытых окнах и падал на раковину, словно снаружи был обычный прекрасный день. Далеина не хотела открывать окно.

– Мам? – позвала Айрин. – Что мы будем делать?

– Для начала вылечим твоего отца. – Вернувшись к папе, мама расстегнула его жилет и сняла рубашку с окровавленного плеча. – А потом пойдем на улицу, посмотрим.

– Посмотрим на что?

– Остался ли кто живой, – сказала мать.

Айрин снова начала плакать.

Молча Далеина помогала маме, носила воду из кухонной раковины, а также бинты и травы, как было велено. Мама промыла рану – много ран – на папиной шее, ногах, руках. Его тугая одежда хоть и защитила его от множества укусов, но остались синяки, и этого оказалось достаточно, чтобы белая рубашка окрасилась в красный цвет. Пока мама была занята делом, Далеина пыталась расслышать соседей (однозначно кто-то видел, как раненый папа забежал в дом), но никто не пришел узнать, как у них дела и нужна ли помощь. Она думала о мужчине в зеленых доспехах, которого видела или который ей почудился.

– Духи не должны обижать людей, – сказала Айрин, не сводя глаз с бинтов и папиной рубахи. – Королева им не разрешает.

– Знаю, детка, – сказала мама.

– Почему она им позволила? – спросила Айрин.

– Может, она не смогла остановить их на этот раз, – сказала Далеина. – Может, она заболела или ее отвлекли. Может, не знала, что они делают. Может, духи решили, что мы слишком далеко от столицы и она не узнает. – «И может, они правы», – подумала она.

– Но она королева, – возразила Айрин. – Она должна защищать нас.

– Мы здесь не защищены, – сказал папа. – Нам нужно найти лесных стражей, пока духи не вернулись. Рассказать об опасности. Предупредить, что в деревне кому-то нужен лекарь. – Тот факт, что папа сумел произнести так много слов, не прерываясь, чтобы набрать воздуха, немного успокоил Далеину. У нее есть родители, целые и невредимые, и они позаботятся о ней и Айрин. Все будет в порядке, и этот день станет еще одной сказкой, которые Росаси рассказывает перед сном.

Когда мама, как могла, перебинтовала папу, то положила корзину на подъемник, которым они пользовались, чтобы доставлять тяжелые припасы с подножия земли наверх, и сама забралась в него.

– Все внутрь. Держимся вместе. Далеина… – Мама сомневалась. – Духи слушаются тебя. Сможешь заставить их повиноваться вновь, если придется?

Все трое посмотрели на Далеину, и она отпрянула назад. Нет, родители должны заботиться о ней, а не наоборот! Она только начала чувствовать себя в безопасности.

– Я… я не уверена. – Она не знала, как это сделала и почему это сработало. Ей никогда не удавалось приказывать духам прежде, и никто из ее семьи не имел связи с ними. Может, везение. Может, совпадение. Может, дело было даже не в ней.

– У тебя получится, – сказала мать. – Получилось в первый раз, получится и во второй.

Папа улыбнулся ей едва заметно, но Далеина увидела его улыбку, пока забиралась в корзину вместе с мамой и Айрин.

– Мы всегда знали, ты особенная, – сказал он.

Айрин надула губы.

– Я тоже особенная.

– Конечно, Айрин. – Он улыбнулся и ей, на этот раз настоящей улыбкой, когда Айрин залезла следом, а затем мать начала опускать корзину, и его улыбка исчезла.

Из корзины стало видно, что из двадцати домов, из которых состояла деревня, остался только один. Все остальные сорваны с веток, разбиты на части и разбросаны по земле. Кухонные столы, кладовки, еда, тарелки, чашки… кровати, сундуки, игрушки, простыни, одежда… все содержимое двух десятков домов перемешалось внизу. Далеина увидела прачечную, смятую одежду, которая принадлежала пожилой госпоже Хамби. А потом увидела саму госпожу Хамби: ее тело сломано тем, что однажды служило дверью. Ее глаза широко открыты. У нее нет руки, а в груди… Далеина отвернулась. Корзина опускалась, и она увидела больше.

Ноги. Руки. Лица. Лица – самое худшее.

– Не смотри, – сказал папа, но было поздно.

Росаси. Дорогая, добрая, не любящая работать Росаси, которая рассказывала такие замечательные истории. Ее горло походило на алый цветок. Руки все еще сжимали клубок пряжи.

Она увидела своих друзей: Джу-джу, Сабрин… Не видела Мину. И не хотела. Но не могла перестать смотреть, глаза сами метались по разрушенной деревне, пока не остановились на человеке в темно-зеленой одежде, живом, идущем навстречу им.

Рядом с ним шли двое мужчин и женщина, один в белом, двое в черном – лекарь и двое стражей. Мужчина в зеленом держал меч. Его взгляд пробежал по верхним веткам, пока остальные глядели по сторонам.

– Здесь! – крикнул папа и помахал им.

Когда незнакомцы подошли, мужчина в белой мантии поспешил к папе и начал проверять раны. Двое стражей встали рядом, защищая. А мужчина в зеленом осмотрел их и нетронутый дом.

– У кого из вас связь с духами? – спросил он.

Мама с папой оба указали на Далеину.

– У нашей дочери, сэр, – сказал папа. – Но мы не знали до сегодняшнего дня.

Мужчина в зеленом посмотрел на Далеину, и Далеине показалось, он смотрит сквозь ее кожу, изучая кости. Его глаза были бледно-голубого цвета, а на лице – шрам под черной бородой. Он все еще сжимал меч, и Далеина видела на его лезвии густой сок деревьев и красную ржавчину.

– Ее необходимо обучить. – Не дожидаясь ответа, он махнул стражникам. – Заберите их к остальным выжившим.

– О, слава королеве, есть другие! – сказала мама.

Лекарь положил руку ей на плечо.

– Боюсь, не так много.

– Тогда мы не должны выражать благодарность, – сказала Айрин, держа Далеину за руку. Ее пухлые пальчики стали липкими от пота, но Далеина сжала их. – Королева нам не помогла. Мы не должны ее благодарить.

– Замолчи, Айрин, – сказал папа.

– Далеина должна быть королевой, – сказала Айрин. – Она спасла нас.

Мама зажала рот Айрин рукой.

– Айрин! Тихо! Это чемпион!

Далеина уставилась на мужчину в зеленом: она никогда не видела чемпиона прежде. Их было несколько: они обучали преемниц и защищали королеву. Она не думала, что один из них придет в деревню (или то, что осталось от деревни).

На секунду Далеина представила, что он ее заберет, увезет в столицу и назовет своим избранным кандидатом. Так случается в сказках – чемпион приходит в крошечную деревеньку, испытывает силы детей и выбирает одного, который станет преемником, а преемники становятся легендами, создают новые деревни, оберегают границы, защищают людей от духов вместе с королевой. Она представила себя во дворце, с венцом из золотых листьев на голове, со своей семьей рядом, в безопасности благодаря ее силам. Больше не нужно бояться и прятаться в хижине среди деревьев.

Ее история должна была начаться именно в тот момент. Судьба решила, что ее силы проявят себя во время деревенской трагедии, а воля случая привела к ним чемпиона как раз тогда, когда атаковали духи, слишком поздно, чтобы спасти деревню, но вовремя, чтобы встретить Далеину. Так полагалось начаться легенде – в момент, когда он увидел в ней потенциал, а она приняла свое будущее с распростертыми объятиями.

Но все не так.

Чемпион отвернулся, глядя на разрушенную деревню и мертвые тела.

– Только лучшая может стать королевой. И это не она. – Его слова будто дали Далеине пощечину, а затем он добавил еще одну фразу: – Если бы была лучшей, эти люди остались бы живыми.

Чемпион Вен склонился над тем, что осталось от деревни. Рассматривая обломки, он вытащил сломанную куклу: ее розовое платье измазалось в грязи, а фарфоровое личико треснуло.

Везде сломанные куклы.

Почему везде должны быть эти чертовы куклы?

Остальные вещи его не интересовали – разбитая посуда, простыни, одежда, все признаки того, что здесь когда-то жили люди, но теперь перестали – а куклы привлекали его внимание всегда. Когда-то он их собирал, в начале череды этих трагедий, приносил куклу мастеру игрушек, чтобы ту починили, а потом отдавал детям ближайшей деревни. Через какое-то время, однако, Вен решил, что это странное хобби.

Он отбросил куклу в сторону. На этот раз осталось не так много выживших. Двое детей. Несколько взрослых. Их отвезут в другую деревню, дадут новые дома, новые жизни. Старшую девочку обучат, и, может, однажды она станет ведуньей в какой-нибудь деревушке. Если ей повезет, она больше никогда не станет очевидцем подобного. Но ночные кошмары останутся с ней на всю жизнь.

Вен хорошо знаком с ночными кошмарами. Он ненавидел сон. Но в дни вроде этого ему не очень-то нравилось и бодрствовать. Он поднялся на ноги, придя к выводу, что выживших больше искать нет смысла, а духи вряд ли вернутся, чтобы получить взбучку.

Вен хотел бы иметь возможность выследить тех, кто виновен в случившемся, заставить расплатиться или хотя бы раскаяться… Но духи никогда не поймут, что сотворенное ими неправильно, а уничтожение духов только нанесет ущерб лесу, из-за чего еще большее количество людей останутся без домов.

– Чемпион Вен? – Это была одна из стражниц. Вен забыл ее имя. Она предпочитала топор и во время сражений оставляла свою правую сторону незащищенной на долю секунды. А еще неплохо метала ножи и чутко спала, часто просыпаясь, чтобы осмотреть лагерь. Они путешествовали вместе пять дней. И до сих пор Вен не запомнил ее имени. – Выжившие хотят похоронить мертвых.

Он покачал головой.

– Королева позаботится об этом, – возразил он. Королева прикажет духам земли забрать деревню и очистит место с помощью духов воды.

Стражница пнула ногой обломок дерева. Под тем оказалась рука, серая и обескровленная, уже загрубевшая.

– Так же как заботилась о них, когда они были живы?

Вен вскинул бровь, уставившись на нее. Он знал: этот его взгляд мог утихомирить большинство людей. Стражница, однако, была не так проста, иначе бы при виде того, что духи сотворили с деревней, уже кричала бы от страха и даже не обратила бы внимания на его гневное выражение лица. Эта деревня (как она называлась? Грейтри?), может, и считалась окраиной, но была на территории Аратея. Здесь должно было быть безопасно.

В ответ стражница уверенно посмотрела Вену в глаза.

– Она мертва?

Он вздрогнул от этих слов, представив израненное тело королевы, как тела жителей этой деревни, но вопрос справедливый – после смерти королевы духи всегда начинают сходить с ума, пока не коронуют преемницу и та не заберет у духов силу.

– Я не слышал звона колоколов. – Три удара, означающие смерть королевы, звенящие по всему лесу. – Даже если бы она была мертва, у нее много сильных преемниц. – Если королева Фара умрет, проведут церемонию коронации, и один из них продолжит дело королевы. В этом и есть смысл назначения преемниц и чемпионов: чемпионы находят и обучают потенциальных преемниц, чтобы в Аратее всегда была королева, а духи всегда оставались под контролем.

«Только здесь они не под контролем», – подумал Вен, разделяя негодование стражницы.

Он тихо, но красноречиво выругался.

Чтобы подобное не повторилось, ему нужно выяснить причину трагедии, почему духи ослушались королеву, а ответ он вряд ли найдет на краю леса. Ему нужно вернуться в столицу, поговорить с Фарой, узнать, почему ее защита не сработала. Он чемпион. Это его обязанность. Это единственный способ найти ответ, который люди имеют право знать.

– Я поговорю с королевой.

– Ей необходимо сообщить, – согласилась стражница.

– Она не обрадуется мне. Меня не жалуют во дворце. – Он поморщился, понимая, что близок к тому, чтобы застонать, а так не полагается вести себя чемпиону, особенно перед лицом трагедии, которую он не смог предотвратить. Снова взяв себя в руки, Вен сурово сказал: – Удостоверьтесь, что выжившие отправлены в безопасное место, а затем продолжите патрулировать. Вернусь, как смогу.

– Только постарайтесь не ломать фамильные ценности.

– Это была случайность, – проворчал он.

– Вы сломали ее корону.

– Я думал, на нее напали!

– Она королева. – Стражница усмехнулась. – Может сама себя защитить от взбесившейся ветки. – Королевская корона сделана из изогнутых живых веточек, на которых расцветают бутоны каждую весну и листья каждое лето, несмотря на то, что отсутствуют корни. Вену показалось, корона хочет атаковать своего владельца. Ему бы хотелось, чтобы об инциденте не болтали, потому что теперь он выглядел как идиот. Но то, что он повел себя как идиот однажды, не означает, что вся Рентия должна об этом знать.

– Дайте знать, если будут новые нападения, – сказал он.

Стражница выпрямила спину.

– Бегите, как ветер, чемпион Вен!

Он кивнул, а затем прыгнул на соседний ствол. Используя деревенские ремни, взобрался наверх, обернувшись лишь один раз, чтобы посмотреть, как стражница наклоняется и поднимает сломанную куклу.

В городе Миттриэль, столице Аратея, в центре Рентии, белые ветви дворца сияли под лунным светом. Тени казались мягче, и Вен ощущал себя так, будто вернулся домой, хотя и ненавидел дворец.

Он прошел через сердце леса, высматривая непокорных духов, но не нашел ничего необычного. В каждой деревне и каждом городе мужчины и женщины спокойно жили, без страха – или, по крайней мере, они не боялись больше обычного. Когда живешь среди безмозглых, могущественных существ, чей главный инстинкт – убить тебя, немного здорового страха не повредит. Даже чемпионы не бесстрашны.

«У нас лишь ножи подлиннее», – подумал Вен.

Карабкаясь по веткам у самого дворца, Вен окинул взглядом духов, прислуживавших королеве. Сегодня их чуть больше обычного, или, может, он просто слишком внимателен. Ему никогда не нравилось, как они снуют вокруг королевы, будто преданы ей, будто не хотят зверски вырвать ее сердце, как только ее сила над ними ослабнет. Над северным шпилем двое духов гонялись за развевавшимся там знаменем. На винтовой лестнице дух огня зажигал свечи, танцуя с каждым пламенем. Ниже духи земли хлопотали вокруг розовых кустов, уговаривая черную розу расцвести ночью.

Может, случившееся в деревне было отклонением от нормы. Может, он сообщит королеве Фаре, она покарает преступников, и на этом все закончится. Вен надеялся, это не признак гнили под красивой оберткой.

Гниль под оберткой.

Звучит так поэтично в мыслях. Очевидно, Вен провел слишком много времени, слушая цирковых бардов, и недостаточно времени, наказывая виновных. После аудиенции с королевой Фарой проведет пару часов на тренировке, выбивая мелодрамы из своей головы.

– Королева желает знать, вы скрываетесь в деревьях, потому что примкнули к ассасинам, или все же собираетесь зайти и представиться? – раздался голос, похожий на ветер среди засохшей листвы. Вен ощутил, как волосы у него на спине и шее встали дыбом. Он обернулся и увидел духа воздуха, парившего над листиком. Его прозрачные крылья быстро колыхались, как у колибри, а фасеточные глаза метались вверх, вниз, влево, вправо. Вен ненавидел, когда она посылала духов говорить за нее.

– Скажи ей, я раздумываю над вариантами.

Крылья заколыхались быстрее, и Вен учуял сладкий запах глициний и вина.

– У королевы нет чувства юмора, если вам интересно.

Он вздохнул.

– Я в курсе. Прошу аудиенции с королевой Фарой в Голубом зале. Пожалуйста, попроси королеву, чтобы ее стрелки меня не продырявили.

– Она подумает над вариантами.

Дух воздуха взмыл вверх, и листья зашелестели. Вен забрался выше, до тонкого – толщиной не больше паутины, – но прочного, как металл, каната, который тянулся от внешних деревьев до центра дворца. Он приладил крюк и вздохнул, надеясь, что дух послушается. Стрелки королевы были бдительными и радовались любой возможности заняться делом. Он намотал веревку на крюк и на свой пояс. Оттолкнувшись, понесся по воздуху. Ветер засвистел в ушах. Стрел не последовало.

Приземлился с глухим ударом, отстегнулся и размотал веревку. Замер, услышав чьи-то тихие аплодисменты. Сопровождаемая стражей, подошла королева, хлопая, пока на нее не упал лунный свет. Она выглядела безупречной, как и всегда: метр восемьдесят ростом, кудрявые локоны аккуратно ниспадают на ее голые плечи, а бело-голубое платье кажется сотканным из лунного света. Новая тиара красовалась на ее голове – аккуратная металлическая ветвь с единственной жемчужиной, которая висела посреди лба.

– Ты всегда умел эффектно появляться. – Он познакомился с ней вскоре после ее коронации. Он был новичком-чемпионом, а она уже щеголяла этой королевской осанкой.

– Как и вы. – Вен опустился на одно колено и склонил голову. – Ваше Величество.

– Ой, поднимайся, глупый. Мы давние друзья. Или ты забыл об этом? – Она подняла руки, словно ждала, что он обнимет ее как любимую сестру. Сшитые лишь до локтей, рукава спали с ее рук. Глядя на ее оголенные запястья, он вспомнил, как когда-то обнимал ее – совсем не так, как полагается обнимать сестер. На ее щеках проступил румянец, и он понял, что она тоже помнит. Опасные мысли.

Вместо того чтобы обнять ее, Вен остался стоять на одном колене.

– Моя королева, у меня плохие новости.

– А я уж подумала, ты просто решил меня навестить. – В ее голосе слышалась скукота, но Вен не верил этому. Она мастерски скрывала эмоции. Он знал: в этом милом приветствии мог притаиться убийственный гнев. Или, по крайней мере, легкое недовольство. В последнюю их встречу она была достаточно «недовольна», чтобы натравить на него огненного духа. У него остались шрамы на руке от ожогов, а она отозвала духа, только когда тот почти что убил Вена.

– Я был на окраинах, патрулируя отдаленные деревни…

– Зачем? – спросила королева Фара. – Ты же нашел преемницу для меня. Милая девочка. Сана, верно? Сата? Она чудесно учится. Даже немного обидно, если честно: она уверена, будто я упаду замертво в любой момент. Тебе следует научить свою кандидатку верить в свою королеву.

– Я учу их быть ко всему готовыми и надеюсь, им это не пригодится.

– Ох, а вот и очаровательный Вен, по которому я так скучала. Скажи мне, что ты обнаружил в этих окраинных деревнях? Люди не моются? Не знают, как готовить съедобную пищу? Клянусь, если мне придется съесть еще хоть один вареный корнеплод…

– Смерть, Ваше Величество. Ваши духи вас предали и убили целую деревню. – Он пытался говорить спокойным голосом, сообщая новости и стараясь заново не пережить увиденное. Он видел последствия природных катаклизмов раньше – лесные пожары, землетрясения, зимние метели, которые оставляли после себя сломанные тела и сломанные дома со сломанными куклами, – но это… это был самый яркий пример спланированной катастрофы, какой он видел.

Королева Фара замерла.

– И ты так долго ждал, чтобы сообщить мне?

– На данный момент опасности нет. Выживших увезли в безопасное место, а духи сбежали в глубины леса. Лесные стражи патрулируют другие деревни, но пока нет никаких признаков, что трагедия повторится. Я беспокоюсь лишь о том, почему это произошло?

– И правда. – Она рукой махнула своей страже. – Я поговорю с чемпионом Веном в Голубом зале. Проконтролируйте, чтобы нас никто не беспокоил. – Не дожидаясь ответа (нет нужды ждать ответ, ибо она королева), Фара направилась вдоль коридора внутрь деревьев. Вен последовал за ней. Крошечный дух огня метался вверх-вниз в коридоре, зажигая свечи перед ней и гася, когда она проходила. Казалось, будто ее тень тушит огонь.

«Эффектно», – подумал Вен.

Спеша обогнать ее, стражники распахнули двойные двери Голубого зала. Затем встали по бокам – колени согнуты, руки свободны, рукоятки мечей близко наготове, – когда она и Вен вошли. Он ощущал взгляды стражников на себе, запоминавшие его оружие и прикидывавшие расстояние между королевой, его мечом и их мечами. Как чемпиону ему разрешалось быть при оружии в присутствии королевы. Стражникам это не должно нравиться, но Вен, как некто, беспокоящийся о благосостоянии королевы, ценил их бдительность.

Голубой зал был известен, по слухам и сказкам, как «похоронный зал» – его запрашивали, только когда необходима была личная аудиенция по поводу серьезных вопросов. Легенда гласит, что давным-давно одна королева узнала о смерти своего сына в этом зале и с тех пор стены его могли слушать лишь вести о будущих и минувших смертях. Одна версия сказки гласила, что он убил королеву. Другая, что королевский сын умер там, у нее на руках, и ее слезы окрасили стены в голубой цвет. Конечно, последнее было выдумкой, так как Вен знал, что сок деревьев окрасился в голубой, когда тек по стенам, а затем задеревенел, поэтому блестит и переливается в свете свечей. Но кому нужна логика, когда существуют такие изысканные слухи? Он последовал за королевой Фарой внутрь.

Похоронная комната – в форме маленького восьмиугольника – вырезана в сердцевине дерева. Подобрав шлейф своего платья, чтобы тот не путался под ногами, королева Фара села на отполированный голубой трон в углу.

– Оставьте нас, – сказала она стражникам. Поклонившись, те закрыли за собой двери.

Вен знал, что в зале нет окон. Если она натравит на него духа, ему опять придется сражаться. Но до этого не дойдет. Это не личный визит, он не собирался начинать давнюю ссору. Он всего лишь пришел сообщить новости.

Надеялся.

– Расскажи мне все, – потребовала она.

Он рассказал ей, что был в пятнадцати километрах от деревни Грейтри, когда заметил странное отсутствие духов поблизости. Более того, лесные животные спрятались, и птицы затихли. Он отправился по следам тишины, но когда нашел ее источник, уже почти все погибли. Духи убили всех, кого могли найти, даже младенцев, и сорвали дома с веток. Он начал сражаться с духами, которые еще оставались, и вызвал лесных стражей на помощь. Двое были поблизости – он иногда встречал их во время путешествия, – а также там оказался лекарь.

– Нужно отблагодарить их за помощь.

– Ты недооцениваешь себя, – пробормотала королева Фара. – Ты герой, поспешивший защитить беззащитных. Похвально. – Однако ее слова не звучали как комплимент, кажется, она даже не слушала его. Уставившись на стену, она поджала губы.

Вен ждал, пока она обдумает услышанное. Когда-то он полагал, что знает, о чем она думает, теперь же не обманывал себя.

– Ты обо всем мне рассказал? – спросила она.

– Одна семья выживших защитилась сама. Старшая дочь, очевидно, никогда раньше не подавала признаков связи с духами, но смогла отпугнуть их. Я советовал обучить ее.

– Сколько лет?

– Лет девять. – Он снова подумал о девочке. Она была не выше плеча своей матери, с круглыми детскими щечками. Смелая, но напуганная – и правильно. – Может, десять.

– И ее силы проявились впервые? Тогда бы она не говорила с ними.

Вен решил, она имеет в виду духов. Нужны были и силы, и тренировки, чтобы вызвать духа, с которым возможно вести диалог, и еще больше навыка требовалось, чтобы заставить духов подчиняться вопреки их желаниям.

– Она не смогла защитить никого, кроме своей семьи. Ее влияние подействовало только на тех, кто был в доме. Когда-нибудь какая-нибудь деревня обрадуется ей как ведунье, но сомневаюсь, что однажды она признается, что была «рада» открыть в себе дар.

– Хорошо. Теперь ты мне все рассказал?

Он прокрутил подробности в своей голове.

– Да, ваше величество.

– Тогда я отправлю духов земли похоронить деревню и сотру ее название с карт. – Она вздохнула, и Вен вспомнил слово «тоскующая», хотя это будет странное описание чувств после такой резни. Вен ожидал увидеть шок, гнев или даже изумление. – Хотелось бы мне быть в силах стереть и твою память. Поверь, мне хотелось бы, чтобы на твоем месте оказался кто-то другой, кому пришлось увидеть весь этот ужас.

– Ваше Величество, это может быть следствие более серьезных проблем…

– Нет никаких «серьезных проблем».

Он хотел закрыть тему на этом – ведь уже все сообщил королеве, его обязанность выполнена, – но вспомнил сломанную куклу и то, как младшая сестра говорила о королеве.

– Нам необходимо выяснить, почему духи ослушались вас…

– Духи слушаются меня, Вен. – Королева Фара встала. На приступке, где стоял трон, она возвышалась над ним, а ее синяя тень тянулась через весь зал. – Они никогда не ослушаются меня, и ты не должен сомневаться в этом. Это сломит веру наших людей и подвергнет нас всех опасности.

Он ценил ее уверенность, однако видел доказательство собственными глазами.

– Но…

– В деревне были предатели, несколько, кто замышлял недоброе против Аратея, против нас. В таких местах всегда появляются мятежники. Я устранила угрозу. – Она подошла к Вену, ее подол тянулся по полу. Положив руку Вену на щеку, она сказала: – Мне жаль, тебе пришлось увидеть это. Но я не сожалею: я сделала все необходимое. Королева обязана чем-то жертвовать ради высшего блага.

Вен сделал шаг назад – так, чтобы ее рука не касалась его. Кожа Вена горела там, где была ее ладонь, и он не верил королеве. Она не могла стать причиной трагедии. Она бы ни за что не зашла так далеко.

– Там были дети. Старики. Невинные. Вы не можете говорить, что вся деревня состояла из предателей.

– Их было достаточно. Это было необходимо.

– Должен был быть другой способ!

– Не сердись, Вен…

– Я в бешенстве! – Вен зашагал по Голубому залу. Он не хотел больше смотреть ей в глаза, ее красивые, невинные глаза. Ее не было там. Она не понимает того ужаса, который натворили духи…

«Но дело в том, что она все понимает, – подумал он, – потому что она королева».

Он знал, как хорошо ее обучали.

– Вы должны защищать своих людей, всех людей, от духов. Вы не должны использовать духов против них! Неважно, как сильно они провинились. Неважно, как велика опасность.

– Ох, ты такой утомительный, Вен. Я сделала то, что было необходимо. Думаешь, я не чувствую себя виноватой? Опечаленной? Злой? Чувствую! Я ненавижу, что должна делать подобный выбор, но я не бегу от него. Как ты сбежал, покинув окраинные деревни, – не притворяйся, будто было как-то иначе. Я остаюсь и делаю то, что лучше для всех моих людей, а не для нескольких, не для себя, не для избранных, которых больше люблю. Вот что значит быть королевой.

– Должен быть другой способ! – повторил он.

– Это был лучший вариант – для всего народа.

– Откуда вы узнали, что там были предатели…

Она вновь прервала его.

– У меня есть источники, Вен. Уши там, где ты даже не подозреваешь. Голоса шепчут мне с ветром. От меня невозможно ничего утаить.

Он перестал ходить и снова посмотрел на нее.

– Вы используете духов, чтобы следить за людьми? – Все хуже и хуже. Если люди узнают… – Зачем вы мне говорите это? Знаете, я не одобряю. Не могу одобрять. То, что вы сделали… это непохоже на данное вами обещание. Знаете, я не могу позволить вам повторить подобное. Необходимо сообщить консулу, они будут править…

– Ты не скажешь им, – отрезала королева Фара.

– Фара, прости, но я должен.

– У тебя нет больше права так меня называть.

Смягчившись, он сказал:

– Ваше Величество. Разве вы не видите, что ваши поступки неправильны? Использовать духов, чтобы шпионить за своими людьми? Использовать их как оружие против своих людей?

«Гниль под оберткой», – подумал он.

Она засмеялась горьким смехом, лишенным всякой радости.

– Ты спрашиваешь, почему я сказала тебе: надеялась, ты поймешь. Ох, Вен, надеялась, что ты будешь на моей стороне, что мы будем вместе, как прежде. Надеялась, ты увидишь, что молчание необходимо.

«Нет», – Вен не верил ей. В ее словах не было здравого смысла, а он верил в здравый смысл. Если она и правда желала сохранить тайну, то ни за что бы не призналась ему сейчас, что виновна в чужих смертях… Он вновь вспомнил те семьи, взгляд маленькой девочки. Вен понятия не имел, что за игру затеяла Фара и почему пытается манипулировать им. Но, идя сюда с намерениями рассказать о смертях и ужасе, он ожидал другой реакции, особенно учитывая, что он не верил, что среди жителей деревни были предатели или что королева специально погубила их.

– Если ты до сих пор ценишь то, что между нами было когда-то, не лги мне сейчас.

Ее улыбка исчезла.

– Хочешь правду? Я не могу позволить тебе разговаривать с консулом. То, что случилось в Грейтри, было трагедией – несчастным случаем – и должно остаться таковым. Никто не должен связывать это со мной, тебе запрещено кому-либо рассказывать, тем более консулу, что мои силы меня покидают. Это не так, а обвинять меня… Если во мне начнут сомневаться, последствия будут плачевными.

– Я обязан Аратею, консулу, трону…

– Мне!

– Нашему народу!

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Мне придется лишить тебя должности. Чемпион Вен, вы освобождаетесь от своей должности в совете чемпионов. Вы немедленно покинете дворец и больше никогда не сможете просить личной аудиенции с королевой.

Он полагал, что видел достаточно, чтобы удивляться чему-то – он, Вен, один из королевских чемпионов, должен быть сильным и опытным, или хотя бы суровым и сообразительным, – но вдруг он почувствовал себя новорожденным цыпленком, пойманным когтями ястреба; слишком испуганным, чтобы хотя бы пискнуть. Он не совершал преступлений. Он никогда не предавал королеву, даже когда был с ней не согласен, даже сейчас. Она не может…

– Я сообщу консулу, что ты потерял рассудок и напал на меня, – продолжала она. – После того как я отказала тебе в просьбе возобновить наш роман. Любая твоя попытка сказать что-либо против меня будет расценена как бредни бывшего любовника. Тебе никто не поверит: как среди других чемпионов, так и просто народа. Зная о нашем с тобой прошлом и услышав слова стражников, которые видели, как ты яростно атаковал королевскую персону, все поверят мне – и мир будет сохранен.

– Яростно атаковал?.. Я бы никогда…

Она повысила голос:

– Стража!

Духи огня подлетели от зажженных свечей. Три крошечных тельца из пламени – с глазами, как угольки, и когтями, как бриллианты. Он неуверенно обнажил меч: его мышцы не верили, что она способна на такое. Один из духов бросился к Вену, его когти вонзились в его руку. Он ударил духа, пытаясь отшвырнуть прочь, и в этот момент двери Голубого зала распахнулись, забежали стражники.

Все это время королева Фара наблюдала за происходящим со своего трона. Вену показалась, что он видит сожаление в ее взгляде.

Экзамен для поступления в Северо-Восточную академию всегда проводился в присутствии зрителей. Стражники окружали трибуны, чтобы минимизировать риск для наблюдателей, да и сами зрительные места были отгорожены от лесной поляны. Однако никто не притворялся, будто никакой опасности нет, поэтому Далеине не нравилось, что родители привели с собой ее младшую сестру Айрин, которой теперь уже исполнилось девять. Втроем они втиснулись на последний ряд – лучшие места в центре заняли богатые родители, где от арены защищали передние ряды и деревья. Айрин наверху жевала кусочки раскрошенного печенья, мать нарядила ее в три свитера и два шарфа.

Как поступающая, Далеина надела белую тунику – всего лишь один тонкий слой ткани между ее кожей и холодом. Руки и ноги были покрыты мурашками, но она старалась не замечать, что дрожит. Других поступающих, кажется, совсем не смущал почти что зимний мороз – утром белая изморозь покрыла оконные стекла, а опавшие листья скрипели и хрустели под ногами. Остальные болтали и смеялись, собравшись вокруг судейского стола. Примерно двенадцать девочек, всем около пятнадцати лет, как Далеине. Многие уже знакомы. Она пыталась улыбнуться пару раз, и кто-то тоже улыбнулся ей, прежде чем продолжить разговор. Остальные лишь холодно смотрели на нее в ответ.

Она чувствовала себя лишней: единственная девчонка из окраинной деревни. Последние пять лет Далеина помогала госпоже Барии, ведунье в деревне, куда перебрались ее родители, – собирала травы, делала амулеты и держала магазинчик в чистоте, потому что у ведуньи болели суставы. Ей позволяли тренироваться лишь раз в неделю, пока госпожа Бария следила, чтобы Далеина вызывала маленьких, глупых духов со слабой волей, которых легко можно прогнать с помощью нескольких слов и амулетов. Рядом с академией, ожидая с остальными девочками, Далеина прекрасно понимала, что ее обучение было в лучшем случае поверхностным.

«Именно поэтому я здесь – изменить это, научиться, испытать себя. Стать лучше».

Подняв глаза на трибуны, Далеина встретила взгляд Айрин. Ерзая на своем месте, сестра помахала ей двумя руками. Именно Айрин убедила Далеину, что она готова. Ведунья возражала, но Айрин сказала: та просто не хочет терять свою помощницу. Далеине платили только уроками, на этом настояла сама ведунья.

«Просто ей придется самой убирать паутину, – сказала Айрин, – или подружиться с пауками. Ты должна быть студенткой, а не служанкой. Ты должна это сделать!»

И Далеина объявила родителям, что готова, поэтому все они оказались тут.

Далеина не могла перестать думать о том, что госпожа Бария, возможно, права. Она уже не чувствовала себя так уверенно. Она оглядела ряд судей – пятеро пожилых женщин, все в черном, волосы зачесаны назад. У одной шрам на щеке. У другой татуировка на шее, скрывавшая огромный ожог. У самой старшей женщины лишь одна рука. Второй пустой рукав приколот к блузке. Остальные учителя выстроились сбоку – они будут проводить экзамен. У них тоже есть шрамы, и одежда подчеркивала это – та, что со шрамом на руке, была в кофте без рукавов; та, живот которой был рассечен шрамом, надела открытую тунику; еще одна покрасила протез ноги в ярко-красный цвет, демонстрируя, как опасна жизнь.

«Не очень умно», – подумала Далеина и снова отвернулась к девчонкам. Одна, с блестящими черными волосами и колкой улыбкой, вышла вперед. Она стояла в центре толпы и каждый раз, когда говорила, оглядывалась по сторонам, чтобы послушать, словно она была солнцем, вокруг которого все вращалось. На короткий миг, почувствовав взгляд Далеины, черноволосая девчонка посмотрела ей в глаза. Далеина попыталась улыбнуться, но та просто посмотрела на другую абитуриентку и засмеялась над словами, которых Далеина не могла расслышать.

Высоко на деревьях зазвенел колокол. Стайка птиц, испугавшись, кинулась с веток вверх, разорвав навес над академией. Далеина задумалась, как академия выглядит изнутри – должно быть, невероятно красиво, не хуже, чем сам дворец. Если она поступит, то увидит все своими глазами уже сегодня. Если нет, то никогда не узнает.

Женщина вышла из расщелины, образовавшейся в стене из деревьев. На ней черное платье с зелеными лентами, седые волосы собраны на затылке. Ее шрамов не видно: платье ниспадает до щиколоток, а рукава полностью закрывают руки. Она несла тонкий нож с рукояткой, украшенной драгоценными камнями.

– Девушки, я директриса Ханна. Добро пожаловать на вступительный экзамен в Северо-Восточную академию.

Далеина выпрямилась. Это директриса! Женщина, обучавшая королеву Фару, прежде чем та получила трон. Женщина, которая предсказала и пережила Битву Дубов. Женщина, которая была председателем на трех коронациях и видела смерти двух королев. О ней писали песни. Интересно, каково это, слышать песни о самой себе – чудесно или ужасно?

«Полагаю, зависит от того, хорошо ли они исполнены», – решила Далеина.

Прохаживаясь перед девочками, директриса по очереди посмотрела на каждую из них. Далеина приказала себе не дрожать, когда взгляд директрисы Ханны остановился на ней, а затем двинулся дальше.

– Вы здесь, чтобы встать на путь, ведущий к великой судьбе, но не все из вас сумеют пройти его. Будьте смелыми, сильными, умными и сострадательными – и тогда расцветете.

Далеина позволила этим словам наполнить ее. Она будет бесстрашной! Будет сильной! Не сдастся! И все же, думая об этом, она бы хотела, чтобы мама не вышила эти слова на подушке. Мать любила вышивать, особенно после тяжелой работы резчицей по дереву. Их дом полон вещиц, украшенных крошечными розочками и звездами. Слова ее успокаивали, говорила она, когда дерево не справлялось.

Директриса Ханна продолжала говорить.

«Слушай внимательно», – отчитала себя Далеина. Она еще раз взглянула на родителей и сестру. Отчасти ей хотелось быть сейчас дома в своей постели, в окружении вышитых мамой подушек.

– …начать свой путь, вы должны найти этот путь, – говорила директриса Ханна. – Ваш экзамен прост: найдите выход из лабиринта. – Зрители ахнули, когда директриса воткнула свой нож в ближайшее дерево. Тот утонул в коре, и сок потек по стволу. Наверху закричали невидимые духи, и ствол треснул над и под лезвием.

Дерево с трескучим эхом разошлось надвое. Нож упал на землю. Перешептываясь, девочки собрались в кучку и медленно подошли.

Проход был узким, внутрь можно было войти по одному, а там стояла тьма. Далеина подняла глаза. Она не видела ничего за туго переплетенными ветками, не могла определить, что на той стороне – солнечный свет или удушающие тени, густые деревья или редкие кустики.

– Кто войдет первой? – спросила директриса Ханна.

Далеина расправила плечи, сделала три глубоких вдоха, пытаясь не смотреть на свою семью, и хотела уже сделать шаг вперед – но черноволосая девчонка уже расталкивала локтями толпу. Она остановилась перед директрисой.

– Меня зовут Мерекот, – сказала девчонка, – и я завоюю лабиринт.

– Отлично, – ответила директриса, – но мне все равно, как тебя зовут, пока ты не выйдешь с другой стороны. Оставь все оружие. Вы входите туда, лишь вооружившись своим умом, сердцем и душой.

Черноволосая девчонка, Мерекот, вытащила нож из-за пояса, затем наклонилась, чтобы вытащить кинжал, прикрепленный к лодыжке. Подняв тунику, она отстегнула еще один от бедра. Ее взгляд сфокусировался на директрисе, когда она достала тонкое, как игла, лезвие из волос, сняла металлический обруч с предплечья и скинула все в кучу у своих ног. У Далеины был лишь один ножик. Она снова почувствовала себя неготовой.

– Еще кое-что – ваше время ограничено, – сказала директриса. – Вперед.

Мерекот развернулась и побежала в лабиринт.

Другая последовала за ней, оставив свой меч, потом еще одна.

А потом все оставшиеся девочки начали толкаться, желая поскорее войти в лабиринт, и Далеина осталась позади. Она вошла третьей с конца.

Как только она переступила порог, оказалась во тьме. Тени окружили ее, и она увидела стену.

«Направо или налево?» – Она прислушалась, пытаясь расслышать остальных; справа кто-то закричал, громко и пронзительно. Она повернула налево.

Придерживаясь за стены, она не то шла, не то бежала по направлению к левой тропинке. Листья хрустели под ногами. Земля была неровной, с корнями и камнями. Далеина замедлилась, когда последний луч света, пробивающийся через вход, исчез позади нее. На ощупь она нашла поворот. Если держать руки на стенах, то хотя бы можно определить форму тропинки.

Впереди блеснул свет.

«Ага, солнце!» – Она поспешила вперед и столкнулась с другой девчонкой. Та пробежала мимо, сбив Далеину с ног, и продолжила нестись в противоположном направлении без объяснений.

Поднявшись, Далеина замерла и вслушалась.

Впереди доносился свист, похожий на дыхание ветра, только ритмичнее. Серебряный огонек метался вверх-вниз.

«Не солнце, – поняла она. – Огненный дух».

Вместо того чтобы остаться и определить, насколько крупный этот дух огня, Далеина вернулась к последней развилке. Выбрав другую стену, она отправилась в темный тоннель.

Конечно, здесь есть духи: это ведь тест на уровень подготовки. Судьи, должно быть, разместили духов по всему лабиринту и теперь наблюдают, как будут вести себя участницы. Интересная мысль пришла Далеине в голову: бегая, она не проявляла ни силу, ни смелость, ни находчивость, но хотя бы не выставила себя глупой. Это важная черта характера, верно?

За стенами лабиринта она слышала шаги других участниц. Редкие крики. Удары. А впереди что-то капало. Дух воды? Оттуда тоже исходил свет – из какой-то щелки вверху, Далеина старалась ступать бесшумно, чтобы все расслышать.

Стены лабиринта были гладким деревом, которое тянулось до самого навеса из крон деревьев. Никаких ступеней, никаких крюков, никаких ремней или лестниц. Землю устилали корни. Когда Далеина развернулась, в корнях что-то захлюпало – мох. Так что, может, капли воды не связаны с духом. Может, это и есть вода, отсюда и мох.

Прислушавшись, Далеина не различила никаких признаков того, что поблизости оказался кто-то еще. Похоже, она одна в этой части лабиринта. Интересно, каких размеров лабиринт? И нашел ли кто-то уже из него выход? Далеина представила своих родителей и Айрин снаружи на трибунах, они волнуются. Лучше бы ей выбраться поскорее.

Она поспешила вперед, повернула за угол и замерла. Посреди тропы висел полупрозрачный паук размером с кошку, у него было детское лицо. Он держался лапами за стены, а из его глаз текли слезы.

Точно водяной дух.

Далеина застыла, не зная, что делать. Она убежала от духа огня, но вдруг это было неправильно? Что, если ей нужно с ними сражаться? Что, если единственный выход наружу – за духами? Чем больше она размышляла на этим, тем более логичным это казалось.

Осторожно, как учила ее ведунья, Далеина сформировала мысль. Однословные заклятия были самыми простыми, если не знаешь специального, которое тебе нужно. Надо крепко держать это слово в мыслях, завернуть в свои эмоции, а затем отпустить. Одно слово было стрелой, которую она могла выпустить.

«Вниз», – подумала Далеина.

Она позволила слову вырваться на свободу.

Похожий на паука дух согнул лапы, словно одна часть него хотела сползти вниз, а другая часть хотела дотянуться до Далеины.

«Вниз».

Он опустил голову и открыл рот. Изо рта брызнула вода и оросила мох внизу. Далеина подошла ближе.

«Вниз».

Дух наклонился вниз, лапами еще держался, но уже дрожал, а затем медленно начал спускаться на землю. Не сводя с него взгляд, Далеина продолжила идти, хотя ей хотелось развернуться и бежать обратно – и как только она об этом подумала, ее концентрация на команде ослабла, дух снова начал карабкаться наверх.

«Вниз!»

Он упал на мох. Поджав лапы к тельцу, свернулся в комок. Далеина, держась за стену, быстро обогнула его.

– Спасибо, – сказала она, когда прошла. Только добравшись до следующего угла, она осмелилась повернуться к духу спиной, а затем повернула за угол и наступила в грязь.

Чьи-то руки схватили ее за лодыжки.

Руки из грязи, торчавшие прямо из сырой земли.

Далеина проглотила желание закричать.

«Дух земли!» – впереди, в грязи, она увидела двух девочек, пришпиленных грязью к почве. Та, что была ближе, пыталась выбраться, ее тело застряло по пояс. Другая утопала уже по самую шею. Она подняла голову и шептала:

– Отпусти меня, отпусти меня, отпусти меня. – Но очевидно, что она паниковала, вместо того чтобы сконцентрироваться.

«Сконцентрируйся», – приказала себе Далеина, когда грязь направилась по ее икрам к бедрам. Грязь обволокла ноги крепче, когда Далеина попыталась их вытащить. Жаль, что с собой нет амулетов. Если бы дух отпустил ее хотя бы на миг, она могла бы подумать.

«Прекрати, – попыталась она. – Вниз! Отпусти!»

– Ради святых духов, вы все идиотки? – Это была Мерекот, черноволосая девчонка. Когда она пробежала мимо Далеины, то схватила ее за руку и потянула на себя. Далеина почувствовала, как руки из грязи усилили хватку вокруг ее бедер, удерживая на месте. Развернувшись, Мерекот скомандовала: – Вода!

За спиной Далеина услышала, как вода сначала тихо зажурчала, а затем понеслась потоком. И этот поток, высотой по колено, появился из-за поворота, выпущенный духом-пауком. Вода затопила грязь, смывая ее. Освобожденная Далеина поспешила вытащить остальных девочек. Тяжело дыша, те припали спинами к стене, глядя, как дух земли скрылся в недрах, а за ним исчезали и остатки грязи. Подняв голову, чтобы поблагодарить Мерекот, Далеина увидела, как та убегает за поворот.

– Не верю, что она нам помогла, – сказала одна из девочек. – Может, мы зря думали о ней плохо.

– Вы целы? – спросила Далеина.

– Она просто хочет казаться хорошей, – сказала другая. – Нам лучше поспешить. Я Реви, кстати. – Она была невысокой, с кожей цвета коры дерева и собранными каштановыми волосами.

– Я Линна, – сказала первая девочка. Она попыталась стереть пятна от земли с юбки. Под слоем грязи Линна была красивой – с зеленой кожей, кудрявыми волосами и желтыми глазами. В ее прическу вплетены драгоценные камни, как у придворных дам или дворцовых артистов, любимых королевой, а в ее речи угадывается слабый акцент.

– Далеина. Кто-нибудь из вас знает, куда идти?

Реви покачала головой.

– Я могу показать пять тропинок, по которым идти не надо. Не ходите за мной. Я неудачница. Постоянно нахожу тупики – вроде этого.

– Не уверена, что это тупик, – сказала Далеина. В конце концов, Мерекот убежала и пока не возвращалась. – Думаю, мы должны проходить мимо духов. Это часть теста.

– Чтобы учителя посмотрели, как один из них нас сожрет? – спросила Реви. – Победит тот, кто умрет наименее постыдной смертью? Отлично, звучит весело.

– Ну мы не можем оставаться здесь, – заметила Линна, и Далеине удалось распознать ее акцент. Определенно, она из тех, кто рос при дворе, скорее всего, получила уроки по постановке красивой речи и уроки этикета. Придворным следует говорить мелодично, их смех должен напоминать звучание арфы, а чих – звучание флейты, по крайней мере так считается. – Наше время ограничено.

Втроем они отправились вперед.

Нужен план: нынешняя тактика Далеины (случайный выбор тропы и неожиданная встреча с духами) не работала.

– Если бы только мы могли увидеть лабиринт сверху… – начала Далеина.

– Легко, если ты наполовину белка, – сказала Реви. – Я не видела ничего, по чему можно бы было забраться наверх. Если ты, конечно, не водяной дух. Видела того, что похож на паука? – Она вздрогнула. – Ужас. Мне неделю будут сниться кошмары, большое спасибо.

– Зачем ты пришла, если из-за духов тебе снятся кошмары? – спросила Линна.

– Именно потому что мне снятся кошмары из-за духов, – повторила Реви.

Далеина вспомнила о своих ночных кошмарах и вынуждена была согласиться. Не сражаться – значит позволить кошмарам победить, а несколько лет назад она обещала Айрин, что этого не случится. Айрин часто говорила, что спит спокойно, зная, что Далеина может ее защитить, но после пяти лет, проведенных с ведуньей, Далеина понимала: ее знаний недостаточно, чтобы защитить кого-либо. Академия могла в этом помочь.

Она услышала треск впереди.

– Стойте.

Остальные послушались.

– Что это? – прошептала Линна.

– Что-то неприятное, – отозвалась Реви. – Я чувствую. А вы? Будто сам воздух дрожит. – Она подкралась и выглянула из-за угла, затем отшатнулась. – Да, я была права. Там дух воздуха. Они испытывают их всех на нас. У меня не очень с воздушными духами, а у вас?

Далеина не была уверена, что у нее что-то получится. У нее никогда не получалось вызвать духа воздуха, но госпожа Бария никогда и не позволяла ей попробовать. Она только училась командовать духами земли и деревьев.

Линна подняла руку.

– Я могу.

– Можешь заставить его уйти? – спросила Далеина.

Медленно приблизившись, Линна выглянула из-за угла и вернулась.

– Он маленький. Размером с колибри. Думаю, смогу. Но я не вижу, что за ним. Может, очередной тупик или ловушка. Я не смогу среагировать, если контролирую духа.

Реви кивнула.

– Мы будем готовы к чему бы там ни было, если ты разделаешься с ним.

Далеина схватила Линну за руку, когда та пошла вперед.

– Погоди. Как хорошо ты умеешь их контролировать? Если это дух воздуха, он умеет летать. Он может помочь нам найти выход из лабиринта. Ты могла бы заставить его вывести нас.

Реви выругалась, как лесник.

– Почему я сама не додумалась до этого?

– Ты можешь это сделать? – спросила Далеина.

Линна приветливо улыбнулась, точно сделала поклон.

«Дочь придворных», – догадалась Далеина и задумалась, как отреагировали ее родные, узнав, что у нее есть связь с духами. Большинство придворных семей никогда не покидали дворец, воспитать ребенка в стенах корта стоило больших денег.

– Я могу попробовать.

– Пойдем вместе, – сказала Далеина. – Ты займешься духом воздуха. А мы с Реви проследим, чтобы другие духи не смогли нас остановить.

Прижавшись друг к другу, они повернули за угол. Выставив руки, Линна сконцентрировалась на духе воздуха. Он был не больше пятнадцати сантиметров – в форме человечка, его крылья, как у дракона, светились, но дух был недоволен тем, что увидел их. На самом деле в руках он даже сжимал крошечный кинжал, похожий на жало пчелы, только оружие росло прямо из его кулака. Линна шаг за шагом уверенно подходила к нему. Дух начал извиваться, крутиться и метаться зигзагом из стороны в сторону. Линна вскинула руки вверх, и дух взлетел выше. Они наблюдали, как он поднимается над лабиринтом.

На лбу у Линны заблестел пот. Ее нежные руки начинали дрожать. Далеина видела, как она сжала челюсти так крепко, что вены запульсировали у нее на висках. Затем воздушный дух опустился вниз, зависнув перед ними, а через миг метнулся вперед.

Трое девочек побежали следом.

Направо, налево, прямо… Налево, прямо… Они выбежали через узкий проход и очутились снова на поляне перед академией. Увидев их, зрители разразились аплодисментами. Далеина увидела свою семью – Айрин прыгала, а родители обнимали друг друга. Несколько девочек уже толпились у стола судей. Большинство были в грязи, мокрые и дрожащие или же в царапинах и синяках… кроме Мерекот, на которой не оказалось ни пятнышка, она спокойно пила воду.

Встретив взгляд Далеины, Мерекот подмигнула, и Далеина не могла определить, было ли это дружеское приветствие или издевка. Она помогла им пройти духа земли, хотя и не осталась с ними. Далеина улыбнулась в ответ и кивнула, надеясь, что та расценит это как знак благодарности. Улыбка Далеины исчезла, когда она увидела другую девочку, лежавшую на носилках: ее туника пропиталась кровью. Лекарь наклонился над ней, а затем скрыл от посторонних глаз.

Линна рядом с Далеиной захлопала в ладоши и воскликнула:

– У нас получилось!

– И неплохо, – согласилась Реви. – Верно? Мы же не последние? Хорошо, не первые, но и не последние. Думаете, мы успели?

Судьи на них не смотрели. Далеина окинула взглядом толпу, ища директрису, но не увидела ее.

– Надеюсь, – сказала Далеина. Именно директриса должна сказать финальное слово: легенда гласит, что она даже предсказала, что юная претендентка Фара станет королевой. Еще легенда утверждает, что венок из бабочек приземлился на голову будущей королеве, а некоторые из зрителей клялись, что слышали музыку. Далеина полагала, все преувеличено. Сегодня музыка не играет, а для бабочек слишком холодно.

– Давайте будем считать, что успели, пока кто-нибудь не скажет обратное, – предложила Реви.

Линна кивнула и взяла Далеину и Реви за руки. Вместе они подошли к судьям. Подняв голову, Далеина увидела Айрин и родителей, махавших ей, будто она уже получила королевский трон.

Кабинет директрисы был залит солнечным светом. Он проникал сквозь окна в потолке и широкое окно, расположенное за ее столом. Стекло стоило немалых денег, потому что его доставляли с острова Белейн, но директриса Ханна считала, оно того стоит. Ее кабинет располагался на вершине академии – близко к кронам деревьев, где ветки не загораживали дневной свет. Сложив руки за спиной и расправив плечи в безупречной директорской позе, Ханна повернулась к окну и позволила солнечным лучам согреть ее.

Она ненавидела этот день, день вступительного экзамена. Все поступающие приходили исполненные надежд, а в ее задачи входило разрушение этих надежд, пока этого не сделала академия. Это все равно что быть жестокой по отношению к милому, пушистому котенку.

Дверь за ее спиной со скрипом отворилась, и послышалось шарканье чьих-то ног по ковру. Даже не глядя, она знала, что вошедшая пытается вести себя осторожно, чтобы грязь и вода из лабиринта не испачкала ковер. Прислушавшись, Ханна дождалась, пока девочка найдет такое место на деревянном полу, где ущерб от грязи не будет бросаться в глаза, но Ханна знала, что для этого нужно встать под палящим солнцем. Конечно, так было задумано, чтобы поступающие чувствовали себя дискомфортно и неуютно, но ковер действительно был дорогой.

– Значит, ты веришь, что можешь стать новый преемницей, – сказала директриса Ханна, не оборачиваясь.

– Моя младшая сестра верит, и я ее не подведу, мэм.

Ханна закрыла глаза.

«Только не самоотверженная героиня», – подумала она. Амбициозных легче всего сломать, разочарование их лишь злит. А самоотверженные всегда начинают грустить.

– Не имеет значения, во что она верит. Ее здесь нет. И не будет, если ты останешься. Ты не увидишься с семьей несколько дней, а то и месяцев. Будешь жить в академии, спать здесь, есть здесь, дышать здесь. Будешь трудиться, пока мышцы не превратятся в губку, а мысли в пыль. У тебя не будет ни времени, ни сил на беспокойство о том, что думает твоя младшая сестра. Придется искать силы внутри себя, а если не сможешь – не выдержишь испытаний.

– Я выдержу, – моментально ответила девочка.

Конечно, она была уверена, что выдержит. Все девочки так думали. Все они были оптимистичными, идеалистками-идиотками, понятия не имеющими о цене поражения. Мало кто, если вообще кто-то, видел своими глазами взбесившегося духа. Они не понимали, какой ущерб может нанести хотя бы один дух, не говоря уже о тысячах, которых необходимо контролировать королеве.

– Ты когда-нибудь видела, на что способен вышедший из-под контроля дух?

– Да, мэм. Духи уничтожили мою деревню.

Ханна была рада, что до сих пор смотрела в окно, так что девочка не могла увидеть выражение ее лица. Деревни уничтожались редко, очень редко, но, когда такое происходило, духи обычно делали все тщательно. Она никогда не видела выжившего. А чтобы таковой пришел сюда… Взяв эмоции под контроль, директриса развернулась и посмотрела на девочку.

Стоящая под солнцем, она выглядела ужасно. В волосах засохла грязь, а одежда насквозь промокла. У ее левой ноги собралась мутная лужа. Среднего роста, среднего размера, среднего всего. Без грязи ее волосы должны быть прекрасны – они отливали и рыжим, и золотым, и оранжевым, словно осенние листья, – но сейчас они слиплись в коричневое месиво. На щеках у нее до сих пор оставался детский румянец, а руки были загорелыми – знак того, что она много времени проводит на улице. Ногти очень коротко подстрижены. Она выглядела слишком юной для той, кто видел подобную трагедию. Но опять же, все студенты выглядели юными.

– Сочувствую твоей потере, – сказала наконец Ханна.

– Спасибо, мэм. Поэтому я и здесь. Я не хочу, чтобы это случилось снова.

Глядя в уверенные глаза девочки, Ханна повторила заученную речь:

– Я скажу прямо, потому что ты должна принять решение, основываясь на логике, а не на чувствах. Ты не очень хорошо сдала вступительный экзамен. Да, ты прошла, но потому что вышла из лабиринта благодаря чужой помощи… – Она видела, как девочка с облегчением расслабила плечи, – ты не отличилась. Ты использовала свой дар лишь раз, и тебе потребовалось немало усилий, чтобы контролировать лишь одного слабого духа. Чтобы добиться успеха в академии, придется показать мастерство и врожденный талант, и, если честно, я не уверена, что в тебе это есть.

Девочка не шелохнулась, ничего не сказала, никак не отреагировала. Ханна уважала ее за это. Она видела, как некоторые начинали лить слезы и после менее резких комментариев.

– Учитывая это, ты все еще можешь оказать незаменимую помощь Аратею. Тебе необязательно поступать в академию, чтобы найти цель в жизни и использовать свой дар во благо. Ты можешь работать с лесными стражниками или стать ведуньей…

– Этого недостаточно, – сказала девочка.

Директриса Ханна вскинула брови. Ее не так часто прерывали.

– Простите, мэм, но в моей деревне была ведунья. Она погибла. Этого недостаточно. Я хочу уметь больше, чем плести амулеты и давать простейшие команды из нескольких слов. Я хочу уметь… – Словно напуганная выражением лица директрисы, девочка умолкла и опустила голову.

– Возможно, у тебя не получится, – сказала Ханна более мягко. – У каждого из нас есть пределы.

– Тогда, пожалуйста, я хочу найти свой.

Ханна кивнула. Она собиралась уговорить девочку отказаться от поступления. Она видела тест, видела, как та проявила себя, и, хотя девочка доказала, что умна и обладает лидерскими качествами, ее дар не был столь выдающимся, как у Мерекот – первой, кто справился с лабиринтом. Та была талантлива. Но, пожалуй, никому не помешает смелая, повидавшая реальный мир студентка. Директриса надеялась, что не теряет хватку. Она не может позволить чувствам влиять на решения. Это было нечестно как по отношению к девочкам, так и по отношению к Аратею.

– Что ж, это твой выбор. Ты прошла экзамен, можешь остаться. Но если останешься, будь готова трудиться больше, чем когда-либо. И скажи своей сестре, чтобы она была готова похоронить тебя, если ты не справишься.

Девочка поклонилась.

– Спасибо, мэм.

– Не благодари меня, – сказала директриса Ханна. – Я делаю это не из-за доброты.

Далеине хотелось выбежать из офиса директрисы, пританцовывая. Поступила! Она не могла дождаться, когда увидит Айрин и услышит от нее: «Я же говорила!»

Перепрыгивая через две ступеньки разом, она промчалась мимо других девочек, которые все еще ждали встречи с директрисой.

– Новички, сюда, – сказала женщина, и Далеина повернулась в указанном направлении. Она миновала арку и замерла.

Это не выход. Это вход.

Под ней, над ней и вокруг нее простиралась академия. Круг из деревьев, стволы которых сплелись вместе в кольцо, – их кора была гладкой и отполированной, она блестела, как мрамор, точно полая башня с комнатами. Винтовая лестница поднималась на другие уровни, ее перила были украшены вьюнками, точно кружевом. На каждом этаже на лестнице располагался выступ – он висел в воздухе, переходя в арку, ведущую в глубь других деревьев. Вдоль лестницы виднелись и окна замысловатого дизайна. Далеина подумала, это комнаты учениц или учебные классы. Еще выше деревья формировали идеальный круг, в котором виднелось голубое небо.

А ниже, на земле, простиралась учебная арена. Далеина слышала о ней – знаменитая арена академии. Здесь тренировались многие наследницы: Маллиен, которая, по легенде, сразилась одновременно с тремя бешеными водяными духами и сотворила реку Элдер; Рубина, ставшая третьей королевой Аратея и построившая первый дворец; Сафирал, основавшая лесную стражу и (по легенде) сдерживавшая лавину так долго, что успели спастись все, кроме нее; и, конечно же, ее величество, королева Фара. Сверху арена напоминала сад размером с ноготок, водопад журчал, стекая по одному из деревьев, а между покрытыми цветами скалами прослеживалась тропинка мха. Густая роща из более старых деревьев красовалась посередине. Их листья зеленели, как летом, несмотря на несезон. Если верить сказаниям, эти деревья могли вырасти за день и погибнуть с рассветом. Арена постоянно менялась, повинуясь приказам студентов. Все испытания Далеины будут проходить там и некоторые уроки тоже. Она представила себя внизу, как силы с легкостью повинуются ей, как преемницам в сказках…

Женщина в голубом вручила ей стопку одежды.

– Вымойся. Ванны на два этажа ниже. Выброси старую одежду. Ты будешь мыться каждый день – после урока на выживание и перед ужином. Будешь поддерживать порядок в комнате и возвращать мне одежду после стирки, чтобы я дала тебе новую. Также обращайся ко мне, если заболеешь или поранишься, я отпущу тебя к лекарям. Если, конечно, ты не потеряешь сознание, тогда тебя унесут.

– Эм, спасибо. – Она задумалась, как часто ученицы теряют сознание, если об этом упоминается в приветственной речи. – Я Далеина. Приятно познакомиться.

Женщина одарила ее испепеляющим взглядом, все ее морщины углубились, и лицо стало похоже на мятую одежду.

– Комната «27В». Расписание будет на двери. Не опаздывай. Никогда.

– Где я могу найти свою семью? Попрощаться. Они захотят увидеться со мной, и я хочу сказать, что поступила. – Она осторожно взяла одежду, так, чтобы не запачкать грязью свою тунику. Семье лучше видеть ее чистой и без синяков, даже если потребуется лишняя минута. Это поможет убедить родителей не волноваться и произведет большее впечатление на сестру, если та решит, что поступление далось Далеине легко.

– Ты теперь в академии, – сказала женщина. – У тебя нет времени на семью. Всех распустили, а родителям о твоем поступлении сообщит посыльный.

– Но я не поговорила с ними…

– Мойся и обустраивайся. Теперь мы твоя семья. – Она отвернулась от Далеины, чтобы вручить одежду следующей студентке, девчонке с широко посаженными глазами и поджатыми губами, которая походила на испуганную белку, готовую без промедления запрыгнуть на дерево. Далеина не прочь была бы узнать, что сказала ей директриса. Она постояла еще мгновение, думая, как можно переубедить женщину и получить разрешение повидаться с родителями и Айрин. Ей нужна всего лишь минутка, шанс сказать им, что все будет хорошо. Взяв одежду, испуганная девочка пробежала мимо.

– Поторопись, – шепнула она. – Лучше с ней не ссориться. Это смотрительница Унда.

Имя Далеине было незнакомо, но она пошла следом, вниз по лестнице. Ступеньки оказались гладкими и изогнутыми, словно по ним ходили сотни ног на протяжении сотен лет.

– Что делает смотрительница?

– Учителя ведут занятия, а смотрители занимаются всем остальным. Смотрительница Унда их начальница. У нее совершенно нет чувства юмора, и она абсолютно не терпит бессмыслицу. Ты не из столицы, верно?

– Окраинная деревня в лесной глуши. Я Далеина.

– Марилинара. Можешь звать меня Мари. – Вдали от смотрительницы Унды Мари уже не выглядела такой напуганной. Она уверенно прошла в ванную комнату, будто бывала там прежде.

«Может, и бывала, – подумала Далеина. – Может, все остальные знают, куда идти и что делать и я среди них единственный дилетант».

– Откуда ты? – спросила Далеина.

– Отсюда. – Выбрав узкую дверь, третью в длинном ряду, Мари открыла ее. Далеина заметила, что внутри: ванна, наполненная водой, и гора полотенец. – Смотрительница Унда – моя мать. – И она закрыла дверь, оставив Далеину в одиночестве.

Половина ванных кабинок была занята. Пройдя мимо них, Далеина нашла пустую и закрыла за собой дверь. На миг она уставилась на горячую ванну. Дома ванна подразумевала кувшин и тазик под ногами, чтобы собирать воду. Иногда мама согревала воду над костром. Иногда перегревала. Иногда не грела вовсе. Это всегда было непредсказуемо, и Айрин требовала, чтобы Далеина шла первой. А потом заливалась смехом из-за любой реакции Далеины. Айрин была бы очарована, узнав, что ванны здесь горячие, без признаков того, что кто-то приходит их набирать и нагревать. А услышав о лабиринте, офисе директрисы и всем великолепии внутреннего убранства академии… Далеина сглотнула. Она не хотела начинать свой первый день в академии с грусти. Скоро она увидится с семьей – тогда все им и расскажет. Взяв себя в руки, она сняла грязную, промокшую одежду, а затем залезла в горячую воду и попыталась смыть с себя все сомнения, страх, волнение и прочее.

Это не сработало, конечно же. Зато она стала чистой.

Далеина оделась в свою новую академическую форму: бледно-зеленую тунику и черные легинсы, черный пояс, волосы она подвязала черной лентой. Очевидно, запрет на прощание с родными был введен для того, чтобы запугать, заставить студентов почувствовать себя уязвимыми, так чувствовала себя Далеина на встрече с директрисой, будучи все еще в грязи после прохождения лабиринта.

«Они хотят, чтобы мы ощущали себя маленькими и беззащитными, – подумала она. – Не дождутся». Она пришла в академию, чтобы узнать, на что способна, так что не позволит им сломить себя. Интересно, может, ее все еще проверяют? Наверно. Определенно. Всегда.

Выйдя из ванной, Далеина снова поднялась по ступенькам, ища комнату «27В». Шагая по кругу, она обнаружила комнату у маленькой платформы – крошечное помещение с сундуком для новой одежды, столом, стулом и кроватью. Вся мебель росла из деревьев. Даже стул, приросший к полу. Далеина остановилась в центре комнаты на мгновение, но вещей, которые нужно разбирать, у нее не оказалось. Подойдя к двери, она прочла расписание – целый список занятий, куда входили уроки истории, политики, этикета и дипломатии, а также уроки по теории магии, навыкам выживания и призыву духов.

Сердце забилось чаще на слове «призыв». Она узнает гораздо больше, чем госпожа Бария могла ей рассказать. Будет учиться без остановки, станет самой прилежной ученицей и…

– О, замечательно. Я думала, они разместят меня с кем-то, равным мне. – Мерекот открыла дверь второй комнаты на этаже, «27А». – Пожалуйста, сделай себе одолжение и немедленно откажись от обучения.

– Что, прости?

– У тебя не получится. Все это знают. Я не хочу быть жестокой, просто честна с тобой. – Мерекот сделала паузу, наморщив свой идеальный лоб, пока думала. – Ну да, я жестокая, но факт остается фактом: ты не продержишься долго. – Она закрыла за собой дверь.

Далеина уставилась на закрытую дверь.

Секунду спустя та открылась снова.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я сомневалась и поэтому провалилась, – сказала Далеина. – Хочешь подорвать мою уверенность в себе, потому что боишься, что ты не лучше всех.

Губы Мерекот изогнулись в улыбке, которую она пыталась подавить.

– Я знаю, что я лучшая. Просто хочу, чтобы ты ушла и я могла занять твою комнату. У тебя вид из окна лучше. – Она снова захлопнула дверь.

За спиной Далеины, с лестницы, раздался голос Реви:

– Отлично. Полагаю, она не собирается заводить здесь друзей.

– Ей не помешает дополнительный урок дипломатии. – Далеина вспомнила, как Мерекот смыла духа земли в лабиринте. Она не обязана была помогать Далеине, Реви и Линне. – Все равно она мне нравится.

– Что не говорит в пользу твоего вкуса. – Реви открыла дверь комнаты «27С» и глянула на свое расписание. На обратной стороне двери висела карта академии, на которой были обведены места расположения классов. – О, смотри, наше расписание совпадает.

Далеина сравнила два расписания – и правда. Просчитала в голове время, вспоминая часы, что видела в офисе директрисы.

– И мы опаздываем на первый урок. Пошли! – Постучав в дверь Мерекот, она позвала: – Быстрей! Урок начался! – А затем схватила карту академии и побежала вниз по лестнице. Занятия проводились ниже жилого этажа, но выше столовой.

Реви поспешила следом.

– Как мы можем опаздывать? Мы только пришли!

– Они делают все максимально неудобным, надеясь, что те, кто собирается сдаться, сдадутся и не станут тратить их время. Я готова поспорить: это означает, что уроки начинаются сегодня же. – Она ускорилась, и вдвоем они забежали в класс, номер которого соответствовал указанному в расписании. Остальные студенты повернулись на своих местах, чтобы взглянуть на вошедших; это доказывало правоту Далеины – они опоздали.

Девочки медленно подошли к двум пустым партам и сели, пытаясь не нервничать. Стараясь не дышать тяжело, Далеина оглядела остальной класс – большинством были студентки постарше – с аккуратно заплетенными волосами и в чистой, отглаженной форме. Несколько девочек со все еще мокрыми волосами были новичками, как и Далеина с Реви. Они смотрели вперед, спины прямые, руки на партах. В разных углах оставалось несколько свободных мест, и Далеина задумалась, придет ли кто-то еще. Не все еще даже поговорили с директрисой. Она не видела Линну, хотя дочка смотрительницы, Мари, уже здесь, ее мокрые волосы заплетены в косу.

Через несколько мгновений в класс зашла Мерекот. Ее волосы, заметила Далеина, сухие. Она понятия не имела, как Мерекот это сделала. Сев рядом с Далеиной, та открыла тетрадь и окунула перо в чернила. Замерла, приготовившись писать.

«О нет, у меня ничего нет».

Оглядевшись, Далеина поняла, что у всех есть учебники и тетради, кроме нее и Реви. Она даже не подумала, чтобы захватить что-то; да и не знала, где взять все это. Она не посмотрела, есть ли что-то в столе. Не глядя на нее, Мерекот протянула Далеине запасную тетрадь.

– Спасибо, – шепнула Далеина.

Мерекот проигнорировала.

– Эй, у тебя нет еще одной? – шепнула Реви.

– Нет.

– Просто «нет»?

– Тс. – Мерекот прижала палец к губам, а затем указала на учителя.

– Я поделюсь, – шепнула Далеина Реви.

Учитель, к удивлению Далеины, оказался мужчиной. Она думала, здесь только женщины, раз лишь девочки могут связываться с духами. Он был немолод, в волосах виднелась седина, учитель шаркал ногами, прохаживаясь перед партами. И он не прервался посреди лекции, чтобы спросить имена опоздавших, Далеина была за это благодарна.

– …в третьем поколении королева Семо работала вместе с королевой Шелл, чтобы сократить размеры восточных гор и создать то, что теперь мы называем северными полями Шелл. Благодаря этому склоны стали меньше вот здесь, – он ткнул пальцем в карту на стене, где была изображена вся Рентия, – однако подъем увеличился на западе. Буквально. Горная цепь стала больше на тридцать процентов. Последствия оказались бы плачевными, если бы регион не эвакуировали…

Далеина посмотрела на карту. Она никогда не видела такого детализированного изображения Рентии. Пять островов: их собственный Аратей с огромными лесами, горы Семо, поля Шелл, ледяной Эльхим и цепь островов Белейн. За этими островами располагались дикие территории, люди там не жили. В сердце Аратея была столица, Миттриэль, изображенная во всех подробностях – с переплетающимися деревьями и завитками тропинок. Северо-Восточная академия, как подсказывало название, располагалась в северной части столицы. Остальные академии находились в других городах и тоже были красиво изображены на карте.

– Последствия, – сказал учитель, барабаня пальцем по своему столу. – Каждый приказ имеет последствия, неважно, мощный ли он, как передвижение земных плит, или скромный, как жизнь бабочки. Необходимо продумать все возможные варианты развития событий, прежде чем действовать, иначе результат может быть неожиданным. Плачевным. Откройте главу два, и мы обсудим те варианты, когда результат не оправдывает ожиданий…

Урок истории и политики закончился, задали много прочитать, а также написать сочинение на тему взаимоотношений Аратея и соседнего острова Семо на протяжении последних пятидесяти лет. На это дали три дня. Далеина и Реви поспешили на следующее занятие по теории магии.

Учительница магической теории заставила всех новых учениц встать перед классом и ответить на кучу вопросов: уровень интеллекта духов (он различается), может ли у девушки быть связь с духами (да, в любой семье), может ли тот, у кого есть связь, научиться чувствовать духов (да, если усердно тренироваться), могут ли духи чувствовать людей (нет, но они ощущают близость магии) и так далее.

– Верно, верно, верно, – говорила мастер Блиара. – А теперь скажите мне, что случится, если умрет королева?

– Смерть, – сказала Мерекот.

– Верно. После смерти королевы духи освобождаются из-под ее власти и следуют лишь своим собственным инстинктам, в результате чего создают множество катаклизмов и убивают всех людей, какие встречаются им на пути. Много лет назад выяснилось, что женщины, у которых есть связь и которые работают сообща, могут взять верх над этими инстинктами, но только если дадут определенную команду. Так что же это за команда, которая делает духов беспомощными?

Все хором ответили:

– Выбирай!

– Верно! Эта команда вводит духов в ступор, подобный сну, лишая их энергии и силы воли. В этом состоянии они остаются семь дней – настоящее благо для нас, ведь это дает нам время собрать лучших преемниц в Королевской роще. Через семь дней духи выбирают лучшую преемницу и наделяют ее силами, с помощью которых она может командовать всеми.

Одна из учениц подняла руку.

– Но почему? То есть они ненавидят нас. Зачем давать нам больше силы?

– Ах, отличный вопрос, Зия. Это чудо природы, защищающей саму себя, дающей возможность выжить всем видам. Почему рыба проплывает по реке несколько километров, чтобы отложить икру? – Мастер сделала паузу. – Это не риторический вопрос, студенты. Марилинара?

– Потому что там безопаснее? Или вода более подходящая для мальков? – Мари огляделась, точно проверяя, нет ли у кого-то ответа получше. Далеина была рада, что спросили не ее. Она не хотела выделяться в свой первый день – особенно в вопросе о рыбах. – Видимо, что-то особенное в том месте, что позволяет потомству выживать.

– Ах, но разве рыба-мать думает про себя: «О, эта речная заводь отлично подходит, чтобы вырастить потомство? Тут хорошая погода. Замечательные школы…» Пожалуйста, можете смеяться над моим каламбуром.

Никто не засмеялся. Далеина выдавила из себя улыбку, чего мастеру Блиаре оказалось достаточно. Она продолжила:

– Нет! Рыба-мать не думает. Она не решает рациональным путем, взвешивая все «за» и «против». Это инстинкт! Так же и с духами. Ими движут инстинкты. Даже разумные духи полагаются на свои инстинкты. Не ожидайте от них логических умозаключений, как у нас. Они бывают умны, но не путайте это с человеческой логикой. Теперь… каковы два главных инстинкта у духов? – Мастер посмотрела прямо на Далеину.

Далеина вжалась в стул, но потом расправила плечи.

– Убивать людей.

– И?

– И… – Далеина глянула на Реви, затем на Мерекот, которая наблюдала за ней со снисходительным выражением на лице. – Ну, духи огня разжигают и распространяют огонь. Древесные духи выращивают деревья…

– Именно. Разрушать и создавать! А какая проблема кроется в этих двух инстинктах? – Мастер продолжала смотреть на Далеину в ожидании.

Далеина сглотнула. «Почему я?» – в классе так много учениц, включая старшеклассниц, которые, вероятно, знают, какого ответа ждет мастер Блиара. Далеина даже не видела ни одного учебника, что уж говорить о том, чтобы читать их.

– Они противоречивы?

– В точку. Вот почему им нужна королева. Как бы они ни ненавидели нас, духам нужна королева, чтобы управлять их противоречиями и поддерживать их – и наши земли – в балансе. Однако не обманывайтесь, полагая, что нуждаться в королеве есть то же самое, что хотеть королеву. Королева никогда не должна забывать, что духи имеют потребность в ней, но в то же время ее ненавидят.

Предательская мысль закралась Далеине в голову: «Кто захочет жить подобной жизнью?» – она не стала раздумывать над этим. Как и духи, она здесь не потому, что хочет этого. Она здесь потому, что ей это нужно.

– Каждая из вас напишет исследование на десять страниц на тему положительных и отрицательных эффектов этой уникальной команды, с цитатами из исторических источников, а также рассуждениями, почему это эффективно, до конца недели.

Последний урок на сегодня учил навыкам выживания.

Далеина и Реви, как и Линна, которая пропустила предыдущие занятия, спустились на тренировочную арену. Это первый урок за день, где были лишь новички. Сгрудившись у водопада, все держали учебники и тетради, не зная, полагается ли стоять или сидеть. Лишь тринадцать из двадцати прошли вступительный экзамен. Далеина слышала, что одна из поступающих отправилась домой со сломанной ногой, другая с сотрясением, а третья с такими жуткими ожогами на руках, что ее пальцы сморщились. Далеина поняла, что ей еще повезло с выбранной тропой и тем, что она встретила других девочек.

– Я могу зажечь огонь с помощью палочки и шнурка, – сказала Линна. – Если будет что-то подобное, я вам помогу. Кто-нибудь обладает еще какими-нибудь навыками выживания?

– Я могу распознать несколько видов съедобных растений, – сказала Далеина. Она знала больше, чем несколько. Живя на окраине леса, ей часто приходилось собирать что-то. Госпожа Бария всегда говорила ей, какие травы нужно собрать для создания защитных амулетов и какие – для приготовления еды.

– Я не знаю ничего полезного, – сказала Реви. – Хотя погодите, знаю. У меня талант подшучивать над любым, кто пытается мне угрожать.

– Важный навык, – торжественно произнесла Далеина. – Пользуйся им разумно.

Листья зашелестели за их спинами, и, обернувшись, студентки увидели волка среди деревьев.

Волка.

Здесь.

С толстенной шкурой и огромными мышцами. Остановившись у деревьев, он обнажил клыки и завыл, его рык пророкотал у Далеины в груди. Она застыла. Не убежала, не дрогнула, даже затаила дыхание.

Сверху послышался голос:

– Вы встретили волка в лесу. Ваши действия?

Мерекот ответила первая:

– Вызвать духа земли и утащить зверя под землю.

– Или держать на месте, – сказала Мари, метнув взгляд на Мерекот. – Необязательно убивать невинное создание.

– Это «невинное создание» хочет сожрать нас, – возразила Мерекот. – Я считаю, его надо отучить от мысли, что люди подходят для перекуса. У нас и так достаточно врагов.

Другая девочка подняла руку.

– Водяной дух может смыть почву у него под ногами. Волку будет сложно гнаться за нами.

– Воздушный дух, – сказала другая. – Подбросить его в воздух.

– Или отбросить назад, – другая.

Все начали предлагать идеи: приказать древесным духам опутать волка лианами, сотворить яму под ним, натравить на него деревья, поджечь. Пока все спорили, волк ходил кругами.

Далеина открыла рот: она хотела сказать, что, возможно, лучше бы им не стоять перед волком, перебирая варианты, но девочки говорили слишком громко, так что и слова не вставить. Она дернула за рукава своих одноклассниц:

– Линна? Реви? Мерекот? Надо забраться повыше, пока есть время. – Но они оказались слишком заняты обсуждением.

Не сводя глаз с волка, Далеина двинулась к дереву. Волк наблюдал за теми, кто спорит. Что-то было не так в его поведении.

«Он должен был сбежать, – подумала она. – Или атаковать». Глядя на волка, Далеина все больше убеждалась, что он пришел не для того, чтобы обсуждать теорию.

– Они проверяют нас, всегда, помните? Даже сейчас. – Далеина встала на сук и забралась наверх. Она продолжала медленно двигаться, плавно вскарабкалась по нескольким веткам, пока не оказалась достаточно далеко. Даже встав на задние лапы, волк не достал бы ее. Когда одна из девочек вышла вперед, чтобы ее услышали, волк метнулся вперед. Он бросился на толпу, к тому, кто ближе.

Девочки закричали и побежали врассыпную.

Волк быстро догнал их, следуя по пятам.

– Хватай меня за руку! – позвала Далеина. Склонившись, она дотянулась до Реви. Далеина помогла той подняться. Затем Линне.

С платформы сверху учительница спрыгнула на арену. Она прижала два пальца к губам и что-то прошептала. Волк замер, а затем подошел к ней. Она почесала его за ухом и вытащила лакомство из кармана.

Девочки начали возвращаться.

– Это ваше домашнее животное? – спросила Мерекот.

– Скажите мне, чему вы только что научились, – потребовала учительница.

Мерекот скрестила на груди руки.

– Не доверять учителям с волками.

Мари подняла руку.

– Не думать, что волк не причинит вреда, если он медлит с атакой. Мы должны были немедленно что-то предпринять, а не обсуждать. Никто не знал, что он слушается вас.

– Ты знала, – сказала учительница Мари, – но никому не сказала.

Кое-кто гневно уставился на Мари. Она вскинула подбородок.

– Это был урок, – сказала она. – Я думала, что нельзя.

Далеина покачала головой, желая сказать, что это не соревнование: они все здесь, чтобы учиться. Но знала, что это не совсем так.

– Ты утаила информацию, – сказала учительница. – А остальные приняли непрактичное решение. Необходимо работать с той силой, какая у вас есть.

– Я рассуждала практично, – возразила Мерекот. – Я могла все сделать.

– Но не сделала, – сказала учительница.

– Вам бы не понравилось, если бы я убила вашу зверушку.

К удивлению Далеины, учительница не указала на очевидное: Мерекот не знала, что волк принадлежит учительнице, но все равно не воспользовалась своими силами. По правде сказать, Далеине и самой в голову не пришло вызвать духов. Все случилось слишком быстро.

– На сегодняшнем уроке выживания вы будете использовать имеющиеся у вас ресурсы, чтобы противостоять волку. Все, что найдете на арене, в вашем распоряжении. Но вам нельзя вызывать духов, этот урок завтра. – Сказав это, учительница по очереди посмотрела каждой студентке в глаза. – Я бы предпочла, чтобы вы его не убивали, как все мы предпочитаем, чтобы окружающие не убивали каждого встречного. Спасайтесь, но не причиняйте никому вреда. Пусть это будет вашей мантрой на протяжении всего обучения и после него. Не причиняй вреда. – Учительница быстро встретила взгляд Далеины. – Ты, девочка на деревьях, будешь помогать волку.

Далеина вытаращилась на нее.

«Снова я?» – Она не понимала, хорошо это или плохо, что учителя постоянно обращают на нее внимание. По сочувствующим взглядам остальных она решила, что это все же плохо.

– Простите, мастер… – Она затихла, не зная имени. – …но я не понимаю.

– Ты уже доказала, что можешь выжить. Спускайся и покажи, что можешь добиться своего. – Уперев руки в бока, учительница посмотрела на всех. – Называйте меня мастер Бей. Волка зовут Байн. Давайте, девочки, улыбнитесь. Байн хочет новое угощение. Правила таковы: если его зубы до вас дотронутся, вы проиграли.

Пока остальные разбегались по арене, Далеина спустилась с дерева и осторожно подошла к мастеру Бей и Байну. Волк следил за ней своими желтыми глазами. Далеина видела достаточно волков в лесах, чтобы знать, что это не гибрид волка и собаки. Настоящий волк. Держась подальше, но стараясь делать вид, будто она не держится подальше, Далеина подошла к учителю и остановилась в полуметре.

Губы мастера Бей дрогнули, точно она подавила улыбку.

– Байн отлично выдрессирован. Береги его и помогай охотиться.

– Вы хотите, чтобы я охотилась на остальных студенток? – Может, мастер Бей и не была учителем вовсе, а это просто еще один тест, чтобы проверить, сможет ли Далеина пойти против своих собственных одноклассниц? – Я не могу. – Остальные не были ее врагами, верно? Или она слишком наивна?

– Ты будешь охотиться, если хочешь получить зачет. А если ты его не получишь, тебя отчислят из академии.

Далеина вытянула руку ладонью вверх – словно огромный волк с лоснящейся шерстью, который к тому же выглядел очень даже голодным, был всего лишь щеночком. Волк ее проигнорировал. Далеина опустила руку.

– Хорошо, Байн, эм, нам нужно найти остальных студенток. Многие забрались на деревья. Так что, эм, используй обоняние, а я буду смотреть по сторонам, пока мы ищем, договорились? – Далеина глянула на мастера Бей. – Сколько из сказанного он понимает?

– Все, насколько я выяснила. Он очень смышленый. Смышленее, чем большинство студентов, которых я тут повидала, уж точно.

Далеина кивнула. У нее появилось предчувствие, что скоро она очень сильно опозорится. Что еще хуже – если она провалит задание или откажется участвовать в испытаниях, ее выгонят из академии в первый же день. Ей придется вернуться к родителям и Айрин и сказать, что ее отчислили всего лишь после пары уроков. Мать будет говорить, что это хорошо, что это все равно было слишком опасно. Отец не скажет ничего, просто покачает головой, что будет означать: он сочувствует, но также разочарован. А Айрин ужасно расстроится. Она посмотрит на Далеину, словно та порвала ее любимое платье и утопила куклу.

– Иди за мной, – сказала она волку.

Она неспешно вышла на поляну, в центр тренировочной арены. Здесь росли самые высокие деревья – отличный выбор, чтобы укрыться в безопасности. Как только она вошла, замерла. Волк бесшумно ступал по земле, и Далеина тоже стала идти тихо, перешагивая через ветки и сухие листья, на цыпочках минуя корни и мох. Все дети из окраинных деревень знали, как не шуметь в лесу.

Дети из города… не знали.

Они с волком услышали две пары ног, громко шлепавшие по почве впереди них.

– Лови их, Байн.

Волк метнулся вперед, она поспешила следом, прибыв как раз в тот момент, когда зверь прыгнул на первую, а затем и на вторую девушку. Обе задрожали, хотя он даже не поцарапал их.

На соседнем дереве Далеина заметила, как мелькнуло что-то алое – вот, еще одна студентка. Девочка тяжело дышала, карабкаясь все выше, у нее получалось медленно и неумело. Сухой ствол наклонился и закачался под ней. Она, должно быть, выбрала именно его, потому что ветки походили на лесенку и по ним было легче забираться наверх, но ствол оказался слишком тонким. Если она залезет выше, дерево сломается. Похоже, она это поняла и перестала взбираться. У Далеины появилась идея.

Обходя дерево по кругу, волк посмотрел на девчонку.

– Приготовься, – сказала Далеина волку. Она забралась на соседнее дерево, ветка за веткой, с той стороны ствола, где другая студентка не могла видеть Далеину. Вскоре она оказалась выше. Когда Далеина оказалась на уровне верхушки качавшегося дерева, то остановилась и оценила расстояние. Если наклонить его медленно… «Сработает», – решила она. Или обернется катастрофой. Вопрос только, насколько сильно она хочет остаться в академии?

«Сделай это», – сказала она себе.

Спрыгнув со своего дерева, Далеина приземлилась на качавшееся. Оно согнулось под ее весом, раскачиваясь. Держась за верхушку, Далеина толкнула дерево вниз. Другая студентка закричала и обняла ствол, который клонился к земле – и к волку.

Волк слегка схватил ее за ногу, не оставив ни следа, а затем завыл.

«Поймали».

Она начала спускаться с дерева: чем ближе она оказывалась к земле, тем быстрее распрямлялось дерево. Наконец Далеина добралась до студентки.

– Прости, – извинилась она. – Ты цела?

Девочка кивнула, ничего не сказав.

– Думаю, ты теперь можешь слезать.

Девочка кивнула еще раз, но осталась на месте.

Далеина попыталась вспомнить, называл ли учитель ее по имени.

– Лида? Тебя так зовут? Что-то не так?

Глаза девочки широко распахнулись, как у оленя, в которого попала стрела, но она покачала головой.

– Я просто… Отдохну тут… минутку. Думаю… думаю, мне тут не нравится.

– Это всего лишь первый день.

– Это меня и пугает.

Далеина сомневалась мгновение, но потом обогнула ее и спустилась на землю. Она ничем не могла помочь Лиде.

– Следующий? – спросила она у волка.

Тот высунул набок язык, как радостный пес.

В конце концов они поймали еще троих: одна скрывалась под водопадом, другая пыталась замаскироваться в грязи, а третья хотела заманить Байна в ловушку, которую Далеина заметила, потому что ее отец использовал точно такие же.

Когда мастер Бей позвала их обратно, Далеина бежала рядом с волком. Она не знала, справилась ли с заданием или нет, а мастер Бей не сказала ни слова и опять угостила Байна лакомством.

Не заснуть во время ужина оказалось практически невозможно. Все новые студентки сели вместе, прижавшись друг к другу, на нескольких ветках. Смотрители подавали рагу, накладывая ложками в тарелки, а студентки передавали по рядам хлеб из ореховой муки с начинкой из сухих ягод. Далеина окунула кусочек хлеба в рагу и заставила себя поесть – энергия ей пригодится для завтрашнего дня. К тому же нужно прочитать заданное и начать писать сочинения. И, как сказала Лида, это лишь первый день.

– Думаешь, потом будет проще? – простонала Реви. – Они ведь просто пытаются напугать нас, верно? Заваливая заданиями, хотя мы только прошли лабиринт. На следующей неделе станет легче.

– Очевидно, будет только труднее, – сказала Мерекот, отламывая новый ломоть хлеба. Среди них всех она одна не выглядела утомленной, хотя Далеина заметила, что в ее волосах до сих пор осталась грязь. Должно быть, она пряталась от Байна на земле: необычное решение. Удивительно, что он ее не учуял. Вспомнив о волке, Далеина спрятала кусочек мяса в салфетку, чтобы скормить ему потом. – Если вы не готовы…

– Почему ты так одержима тем, к чему готовы остальные? – спросила Линна. – Преемников может быть любое количество. Чем их больше, тем безопаснее Аратей. Королева будет рада, если все мы станем кандидатами.

– Только одна может быть королевой, – сказала Мерекот. – И это буду я.

Все закатили глаза.

Мерекот пожала плечами и съела очередную ложку рагу.

– Нам всем еще далеко до того, чтобы становиться королевами, всем нам, – сказала Реви и опять застонала. – Кажется, половина моей кожи осталась на деревьях. Зачем, ох, зачем ты залезла на дерево, Далеина?

– Это самый логичный способ сбежать от волка. Не сработает с кошками. Или змеями. Некоторыми медведями. – Далеина подумала о медведях, которые бродили под ветвями ее старой деревни. Все места, где растут ягоды, приходилось сторожить каждую осень, хотя в хранилища наверху они не забирались. – Вы что, раньше не лазили по деревьям?

– Я живу в столице, – сказала Реви. – Мы пользуемся мостами, как цивилизованные люди. И лестницами. На нескольких торговых площадях даже есть плоты на тяге, по которым можно переправляться от дерева к дереву. Да, лесная девочка, мы не прыгаем, как белки.

– Где ты так научилась лазить по веткам? – спросила другая студентка. – Привет. Я Эввлин. Ты почти поймала меня сегодня. Я была в двух деревьях от тебя, когда мастер Бей окончила урок. – Далеина узнала ее: одна из тех, кто вышел из лабиринта раньше нее. У Эввлин были разноцветные волосы и очень короткая стрижка. По шее за ухом тянулась татуировка, изображавшая птиц.

– Я выросла в деревне, в гуще леса, – сказала Далеина. – Впервые в жизни я так близко к столице. Мы с семьей приехали только ради вступительного экзамена. – Она ощутила ком в горле, и это был не хлеб. Сейчас Айрин и ее родители едут домой. Оставаться в столице слишком дорого, а еще нужно приготовиться к зимней стуже. Может, они тоже остановились где-нибудь перекусить, разбили лагерь или нашли станцию на пути. Далеина надеялась, у них достаточно амулетов и они будут осторожны. Она знала, что родные способны позаботиться о себе. Как будто они не нуждаются в ней. Но все же… – А ты? Откуда ты?

– Север, граница с Семо, – сказала Эввлин. – Мои родители пограничные стражи.

Другие тоже представились, десяток человек, что сидел за их столом, – все были новичками. Далеина поняла, что Лида, которую она поймала на деревьях, отсутствует, неужели сдалась? Далеина надеялась, что это не так. Она не хотела думать, что можно просто сдаться. Лучше думать об этом, как о чем-то важном, – как о предотвращении лесного пожара или помощи ведунье с ногтями на ногах. Только тут нужно больше магии.

Старшекурсницы сидели вместе и совсем не выглядели уставшими, кроме тех, которые ели молча. Далеина посмотрела на них. Лишь четверо, они сидят за одним столом с директрисой, но не поднимают глаз от своих тарелок. Они ели так, словно это их единственная обязанность в мире. Одна из них вздрагивала каждый раз, когда кто-то проходил мимо.

– Что с ними не так? – спросила Эввлин.

– Здесь чемпион, который собирается выбирать кандидата, – сказала Мари так, будто знает все, что происходит вокруг (и, наверное, правда знала, раз была дочкой смотрительницы). – Учителя всегда толкают вперед старшекурсниц, надеясь, что выберут кого-то среди них. Не волнуйтесь. На нас еще долго никто не обратит внимания.

Глядя на них, Далеина едва различала вкус рагу. Если после обучения студенты выглядят вот так… Но только потому, что это нелегко, не значит, что оно того не стоит.

«У меня все получится», – ее не покидало чувство, будто она еще не раз скажет себе это. Секрет в том, чтобы никогда не сомневаться, но это сложно, когда чувствуешь свои сомнения и страх, зарождавшиеся в глубине сознания, словно искры костра, готовые разгореться. Далеина знала, что недостаточно сильна, недостаточно умна, недостаточно сообразительна, мало знает и не может похвастаться талантом…

«Прекрати, – сказала она себе, но сомнения не послушались ее и начали жарить сосиски над костром. – Глупый мозг». Она подумала, может, директриса Ханна тоже сомневалась в себе, когда встретилась лицом к лицу с духами во время Бойни Дубов. Или королева Хьюнерью, когда прогнала ураган с моря, защищая острова Белейн. Или королева Фия, когда приказала духам вырастить первый город Аратея, южную Цитадель, на берегах Иорианского моря. Или…

– Все готовы к завтрашнему дню? – поинтересовалась Линна.

– А что? Что будет завтра? – спросила Далеина.

– Завтра мы узнаем, кто на самом деле заслуживает здесь учиться, – сказала Мерекот, будто бы подсказывая другим, что пора уйти. – Первый урок призыва духов. Лучше ни с кем не завязывать дружбу. Не все студенты выживают на этих уроках.

Опустив ложку, Далеина больше не хотела есть. По правде сказать, ей было плохо.

– Правда? Студенты умирают?

Мерекот серьезно кивнула, а затем начала смеяться.

– Не знаю. Я тоже здесь первый день. Но видела бы ты свое лицо.

– Заявляю официально, – громко сказала Реви. – Мне она не нравится. – Другие студентки тоже сердито глянули на Мерекот, по крайней мере те, у кого еще остались на это силы.

– Я не собираюсь вам нравиться, – сказала Мерекот, все еще улыбаясь. – Я собираюсь победить.

Директриса Ханна довела свое искусство поглощения пищи до совершенства, чтобы наблюдать за студентками настолько аккуратно, что они этого не замечали. Это был единственный способ сделать так, чтобы студенты хорошо питались. За годы она поняла: будучи уверенными, что на них смотрят, девочки всегда теряют аппетит. Ей и так хватало учениц, терявших сознание от изнеможения. Не нужно добавлять к этому числу недоедавших. С аппетитом поглощая рагу, она покосилась на них и проглотила очередную порцию еды.

– Новый поток студенток, кажется, подает надежды, – сказала мастер Клии.

Директриса не ответила. Все потоки подавали надежды, пока эти надежды их не покидали. Она оторвала ломтик хлеба и обмакнула в рагу. К тому моменту, когда они доберутся до последнего года обучения, от большинства останется лишь оболочка. Она посмотрела на старших студенток – их глаза опущены, плечи ссутулены. Вряд ли у кого-то из них остались внутренние силы, чтобы стать потенциальной преемницей.

– Скажи-ка мне, Клии, что мы здесь делаем? Мы создаем героев или разрушаем их?

Мастер Клии уставилась на нее, будто увидела духа, вырвавшегося из ее уха.

– Директриса?

Ханна выдавила улыбку.

– Не слушай меня. У меня сложный день. – Прибытие новичков всегда оставляло ее в таком настроении – словно она украла детство у маленьких и беззащитных, и неважно, что те сами хотели стать студентами и что их всегда с радостью отпустят домой. Дети не могут понять, чего от них просят, а когда понимают, слишком глубоко погружаются в эту жизнь и уже не могут представить иную.

Один из смотрителей подошел к ней и прошептал на ухо:

– Срочное сообщение для вас в вашем кабинете.

Ханна опустила свой кубок и поднялась.

Все взгляды устремились на нее, беседы затихли.

– Продолжайте ужин. – Однако звон вилок и ножей по тарелкам не возобновился, пока она не покинула зал и не поднялась по лестнице в свою башню.

Ее колени начали болеть на третьем этаже. В этом заключался недостаток кабинета, расположенного на вершине академии. Однажды суставы перестанут это терпеть. Конечно, скорее всего, в этот же день духи заберут ее, так что это не имеет значения.

«Да, определенно, радостное настроение сегодня».

Ей стало легче, когда она добралась до вершины, воздух наверху был свежее. Может, потому что Ханна оказалась дальше от шума столовой или запаха пота, тянувшегося с тренировочной арены, или ей так только казалось. Солнце висело низко над горизонтом, лучи не проникали в купол академии, однако все еще освещали верхние ступеньки.

«Было бы неплохо, – подумала она. – Если бы в срочном сообщении содержались хорошие новости. – Новый внук. Большой урожай. Еще один мир, заключенный с другими королевами». Ханна прошла сквозь янтарные лучи и вошла в кабинет.

Сообщение ждало на столе: свиток, примотанный к лапке сокола. Одна из смотрительниц сняла его и унесла сокола, чтобы покормить. Сев за стол, директриса посмотрела на свиток, не беря его в руки.

Наконец взяла, вскрыла печать и развернула.

Имя деревни – Бирчен. Ниже два слова, выведенные королевским, витиеватым почерком: «Скажи ему».

Отложив записку, Ханна закрыла руками лицо.

Вдохнула, выдохнула и мысленно начала считать, выталкивая страх, который зарождался внутри нее. У нее все еще есть время, верно? Сообщение только пришло.

Свернув письмо обратно, она запечатала его трясущимися руками, затем перевязала лентой со своей собственной эмблемой. Кости ломило еще больше, чем когда она поднималась, но Ханна заставила себя подняться со стула и подойти к окну. Открыв его, она закрыла глаза и вызвала воздушного духа.

Тот появился быстро, как и всегда – ее крепчайшая связь всегда была с воздушными духами. Открыв глаза, Ханна вытянула руку, и ее пальцы стали легче. Дух принял форму маленького ребенка с прозрачными крыльями, как у бабочки, и с хвостом перьев.

Ханна вручила письмо духу, он взял его в свои длинные, тонкие руки.

– Найти чемпиона, лишенного своего статуса. – Вскинув руку, Ханна подняла духа вверх. Тот расправил крылья и взмыл ввысь, промчавшись по воздуху. Ханна проследила, как он исчез, молясь, чтобы успел.

Если верить Мари (их эксперту по всему, что происходит в академии), уроки призыва духов всегда проводились на тренировочной арене. На рассвете, когда колокола разразились чудовищно громкой мелодией, Далеина и остальные студентки, толпясь, поспешили из своих комнат в ванные, чтобы почистить зубы и причесать волосы, затем девушки направились вниз по винтовой лестнице. Первое, что они заметили, – это исчезнувшие с арены деревья. Постриженные кустарники тоже исчезли. И камни, и цветы. И водопад, собиравшийся в прудик внизу. Арена превратилась в большой грязевой круг.

– Что происходит? – спросила Далеина у Мари.

– Увидишь.

– Она не знает, – сказала Мерекот.

– Ты тоже.

– О, может, не будем ссориться хотя бы с утра? – сказала Реви. Ее глаза выглядели все еще сонными, и она походила на медведя, разбуженного посреди зимней спячки. – Кое-кто писал сочинения полночи.

Далеина даже не пыталась. Она рухнула в постель, как только прозвенел вечерний колокол. Ей снились волки, семья и темные закоулки лабиринта. Проснулась вся в поту.

Шесть учительниц ждали их на тренировочной арене, по одной на каждый вид духов, талию каждой опоясывала лента, символизирующая специальность: воздух, землю, воду, огонь, лед и дерево. Некоторые из них сидели среди судей во время вступительного экзамена; других Далеина не знала. Студентки выстроились в ряд перед мастерами. Далеине казалось, что она снова попала в лабиринт, ее опять проверяют. И конечно, именно это и произойдет… снова, и снова, и снова.

«Я все сделаю, – пообещала она себе. – Что бы они мне ни подкинули, я поймаю. Или отобьюсь. Или сделаю то, что скажут на этот раз».

Мастер с зеленой лентой заговорила:

– Главная цель академии заключается в поиске и обучении тех девушек, у которых есть способности, чтобы стать королевой. К концу обучения некоторые из вас будут выбраны чемпионами в качестве кандидаток в преемницы. Они пройдут особые тренировки и испытания, а лучшие из них станут преемницами и подготовятся к церемонии коронации на случай смерти нынешней королевы, да живет она вечно и никогда не падет.

Студенты молчали, даже дышать стали тише. Ничего нового они не услышали – все рентийцы это знали, – но почему-то слышать это оказалось нелегко: словно здесь происходил ритуал, а не урок.

– На церемонии коронации духи выбирают королеву среди преемниц – самую сильную, лучшую из лучших. Наша задача здесь заключается в том, чтобы вы были готовы к тому, что Аратей – и вся Рентия – может потребовать от вас.

– Мы многого ждем от наших королев, – заговорила вторая преподавательница, – и занятия дадут вам необходимую базу знаний, на которую вы сможете опираться, если и когда вам придется служить нашему народу.

Другая продолжила речь. Далеина задумалась, как много раз они говорили все это за прошедшие годы и сколько из услышавших это студенток действительно стали преемницами.

– Не путайте, это служба. Не слава. Королева существует, чтобы защищать нас. Она обязана быть самоотверженной, уверенной, смелой, умной, сострадательной и мудрой, а также обладать волей и силами.

– Это последнее, что вам преподадут на уроках, – сказала четвертая учительница. – Вы научитесь призывать и контролировать духов, по одиночке и в группах, на близком и далеком расстоянии. Вы научитесь чувствовать присутствие духов и вычислять их уровень враждебности и угрозы. К финальному году обучения из этих уроков будет состоять большая часть вашей учебной программы.

Пятая:

– Каждая из вас показала, что имеет связь с одним или большим количеством духов. К последнему году вы научитесь управлять всеми шестью или же покинете академию.

Далеина глянула на остальных студенток, чтобы понять, нервничают ли они, как она. Глаза каждой прикованы к мастерам. Реви слегка прикусила губу и нахмурилась. Она уже не выглядела уставшей. Линна смотрела почти что с благоговением. Мари – с ужасом. Мерекот – со скукой.

Шестая, последняя учительница:

– Сегодня мы оценим ваши нынешние возможности. Вас поделят на группы, и каждая студентка будет работать с нами. – Она посмотрела на свой список. – Когда я называю ваше имя, пожалуйста, сделайте шаг вперед. Иондра, Зия, Линна…

У Далеины было мало опыта по призыву духов. В лесах духов обычно избегают, и ведунья старалась отгонять от деревни, а не приглашать. Они охраняли дровосеков от древесных духов, которые обижались за срубленные деревья, следили за тем, чтобы в питьевой воде не было мстительных водяных духов, отпугивали огненных духов от костров во время обедов, оберегали мосты и лестницы от разрушительных духов воздуха и так далее. Более того, большая часть работы Далеины и ведуньи заключалась в создании амулетов и проговаривании ритуальных слов, а не в демонстрации силы.

– Мерекот, Далеина, Клири, Тридонна…

Она поплелась за Мерекот и двумя другими студентками к учителю с красной лентой – женщиной с суровым лицом и ожогом за левым ухом, на ее руке был шрам, похожий на след от чьих-то когтей.

– Я мастер Клии. Вы будете учиться у меня.

Мастер Клии провела их в центр тренировочного ринга.

– Духов огня лучше всего вызывать как можно дальше от построек. Одежда может загореться, что печально, но неизбежно. – Она достала из-под мантии склянку с чем-то белым и тягучим и продемонстрировала студенткам. – Это мазь от ожогов. Не жалейте ее, пока вы здесь, и экономьте, если находитесь вдали от наших запасов. Лекари следят, чтобы ее было достаточно. – Сев прямо в грязь и скрестив ноги, она сказала: – Садитесь, начнем.

Больше она не дала никаких инструкций. Далеина ждала новой лекции или демонстрации, или хотя бы маленькой подсказки, как они должны призывать огненных духов.

Мастер указала на студентку.

– Ты первая.

Сидя со скрещенными ногами напротив мастера Клии, девочка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Одними губами она прошептала:

– Приди.

Наблюдая за ней, Далеина пыталась понять, как это делается. «Приди» было не самым точным словом. Ей нужно вызвать определенный вид духа, но как?

– Смотрите, – сказала другая студентка. Она указала на один из фонарей, которые освещали лестницу. С утра свечи в них не горели, но яркая тень мерцала за стеклом.

– Приди, – шепнула студентка, махнув пальцами.

Пляшущее пламя скользнуло между стеклянными гранями. Спустилось по ступенькам, точно колесо, и пронеслось над грязью. Студентка протянула руку, учительница быстро натянула перчатку на ее пальцы, когда огонек прыгнул девочке на ладонь. Крошечный дух становился то больше, то меньше, пританцовывая и кружась. Его смех походил на треск костра.

– А ты, – мастер указала на Мерекот, – заставь его поджечь синюю ткань, но не красную. Возьми контроль в свои руки. – Она кинула на землю два куска ткани – синий и красный.

Поджав губы, Мерекот сконцентрировалась на духе огня.

– Ты, – сказала она ему, – будешь подчиняться мне. – Тот напрягся, а затем дернулся и замер. Движением руки Мерекот указала огоньку на ткань. – Сожги синюю, только синюю.

Огненный дух соскочил на синюю ткань. Та сморщилась и полыхнула огнем, темнея и сворачиваясь. Дух пританцовывал, пока материя чернела и портилась под его ногами.

С довольной ухмылкой Мерекот посмотрела на преподавательницу. Однако ее улыбка исчезла, когда мастер Клии отвернулась к следующей студентке.

«Должно быть, она привыкла, что все ее хвалят», – поняла Далеина.

– Теперь красная, – сказала учительница третьей ученице.

Та начала говорить нараспев, и это было похоже на то, что видела Далеина, когда наблюдала за ведуньей.

– Сожги красный, сожги опасный, сожги дотла, сожги сполна, сожги красный… – И дух перекинулся на красную ткань, крутясь с ней в грязи, пока вещь не обратилась пеплом.

Мастер Клии покачала головой.

– Мы воспитываем здесь преемниц, а не ведуний. Говорить слова вслух студентам необязательно. Ты, – она повернулась к Далеине, – прогони его, без сельских заклятий.

Далеина чуть не выдохнула с облегчением.

«Это я могу сделать». Сидя со скрещенными ногами, она сконцентрировала внимание на огненном духе.

– Уходи, – сказала она ему.

Тот танцевал, топая по остаткам ткани.

Она понимала, что все следят за ней – и ученицы, и учительница. Подмышки вспотели, и шея покрылась потом.

– Уходи, – повторила она.

Дух не слушался.

Она попыталась представить, что вокруг больше никого нет, что она дома и единственное, что важно, – это заставить духа уйти – прямо сейчас. Сжав руки в кулаки, она попыталась снова, обращая всю свою энергию в слова.

– Уходи!

Дух испуганно уставился на нее. Его зрачки казались крошечными оранжевыми огоньками, а веки будто были обуглены. На миг он застыл, а затем метнулся через всю арену обратно к фонарю. Дух обвился вокруг фитиля, и Далеине показалось, он бросил на нее злобный взгляд.

– Хорошо, все справились, – сказала учительница. – Идите к следующему духу.

Дрожа, Далеина поднялась. Арена качалась перед глазами. Она почувствовала, как кто-то потянул ее за локоть, и, обернувшись, увидела Мерекот.

– Глубокий вдох, – шепнула она. – Если потеряешь сознание, все будут говорить только об этом. Тебе что, и правда было сложно? Тебе досталось самое простое.

Думая лишь о дыхании, Далеина подошла с остальными девушками к учительнице с голубой лентой, расположившейся сбоку арены. Учительница положила руку на гладкий белый ствол дерева.

– Вы должны вызвать водопад из-за деревьев. Сейчас трое духов препятствуют тому, чтобы вода текла естественным путем. Убедите их выпустить воду и воссоздайте водопад, который раньше здесь был.

Три духа сразу? И где они? За деревьями? Далеине казалось, будто она пропустила какой-то урок. Может, это вина госпожи Барии. Далеина не обладает нужным уровнем подготовки.

«Или я не так хороша, как все». Может, ее силы не так полезны, как она думала. Может, директриса права и Далеине суждено быть ведуньей или стражницей.

– Каждая из вас работает с одним духом.

Далеина облизала губы, прочистила горло и спросила:

– Как?

Учительница посмотрела на Далеину, будто она нарушила святое правило, а затем вздохнула и легонько постучала Далеину по лбу:

– Этим. Своим разумом. Представь свою силу как руку, тянущуюся вперед.

Далеина сделала глубокий вдох и попробовала это сделать. Осторожно представила свои мысли в форме руки, протянутой к стене. Она прошла сквозь стену – и ощутила дрожь, пробежавшую по «руке». Дух! Она слышала, что королевы и преемницы могут чувствовать духов, но госпожа Бария никогда не могла объяснить, как это делается. А это так просто!

– Представьте льющуюся воду, – сказала учительница. – Используйте слово «отпусти».

А вот это уже похоже на конкретную инструкцию, но Далеине прежде не удавалось командовать духами воды. Пытаясь задушить свои сомнения, она сосредоточилась на слове и на духе на другом конце воображаемой руки за стеной. Казалось, будто разум разбивается на части, Далеина не могла удержать слово в руке.

– Отпусти, – сказала она громко. Она слышала, как другие тоже говорят:

– Отпусти, отпусти, отпусти.

Она представила водопад, просачивающийся сквозь щели между деревьями. Но не ощущала слова внутри себя.

Вода блеснула в щелях и заструилась с поверхности деревьев.

– Отличная работа, – сказала учительница.

Далеина почувствовала взгляд Мерекот.

«Они знают, что у меня не получилось», – она ждала, что кто-то скажет учительнице, как она провалила задание, как кто-то другой командовал ее духом, что у Далеины все-таки недостаточно таланта.

Однако ни Мерекот, ни кто-то еще ничего не сказали.

Они перешли к следующей учительнице, чтобы призвать маленького, похожего на крота духа из-под слоя грязи. Мерекот удалось вызвать целый десяток. Другие ученицы вызвали по одному каждая. У Далеины ничего не получилось, но учительница оказалась доброй.

– Не переживай, – сказала она. – Некоторые связи даются сложнее.

Работая с воздухом, Мерекот заставила крошечного воздушного духа сдуть сухие листья так, что те приняли форму восьмерки перед преподавательницей. У других получилось закрутить в воздухе пару листков. Далеине удалось убедить духа лишь поднять листья на несколько сантиметров над землей, чего, к счастью, оказалось достаточно, чтобы удовлетворить учительницу.

К великому облегчению Далеины, ни у кого из их маленькой группы не получилось совладать с духом льда.

– В горах Семо или у ледников Эльхима это считается простейшим заданием, – сказала преподавательница. – Ледяные духи редко появляются в землях Аратея. Однако это ничего не меняет: чтобы вызвать духа, нужно обладать силой воли. Ваше требование должно быть сильнее, чем их желание сопротивляться, а они рождены, чтобы сопротивляться. Рождены, чтобы ненавидеть нас. Вы должны заменить их ненависть смирением. Неважно, что вы представляете, какие слова используете: это лишь способ укрепить вашу силу воли, поэтому ведуньи так любят амулеты и традиционные заклинания. Но правда в том, что сами слова не имеют власти: все дело в вашей концентрации. Мы научим вас находить лучший способ для обуздания своих сил.

Последним заданием для группы Далеины стала древесина. У нее должно получиться. Древесные духи были самыми распространенными в Аратее, ведь вокруг столько лесов. Духи связаны с местностью. Если бы она начала урок с духов деревьев, может, у нее получилось бы лучше. Но к тому времени, когда группа подошла к учительнице с зеленой лентой, Далеине казалось, что ее выскребли ложкой изнутри, перемешали и сложили содержимое обратно.

Они сели вокруг горстки семян, задание звучало просто – попросить древесных духов вырастить из семян растения. У Далеины получалось с помощью ведуньи помогать лесным фермерам делать амулеты, чтобы убеждать духов заботиться о растениях и ускорять рост некоторых трав. Обычно они умоляли духа, а затем уходили, оставляя духа работать в покое, но здесь подобное не пройдет.

«Тут все совсем иначе, – сказала себе Далеина. – Ты делала похожее. Сделаешь и сейчас».

Снова, одна за другой, студентки все выполняли. Одна вырастила пятнадцатисантиметровый цветок. У другой проросли несколько бобов. Мерекот, конечно, превзошла их всех, заставив морковь расти до тех пор, пока плоды не достигли нужных размеров, а потом выдернула их из земли, заставив духа завыть.

Когда пришла очередь Далеины, она сконцентрировалась на одном духе и одном семени.

«Пожалуйста, – подумала она. – Вырасти».

Вслух она произнесла слова, которым научила ее ведунья:

– Я солнце, я дождь, я мягкая земля. Ты жизнь, ты нужда, ты сердце. Расти под лучами, расти под дождем, расти в мягкой, мягкой земле.

Однако дух продолжал перечить своим тоненьким, глупым голоском, тряся похожими на хворост кулачками. Подмигнув ему, Мерекот откусила морковку.

– Без слов, – сказала учительница.

Пот выступил у Далеины на лбу. Без слов концентрироваться сложнее. По всей арене студенты работали над своими заданиями. Слева послышались аплодисменты, когда водопад появился из-за деревьев, справа огненный дух танцевал перед ученицами. Рядом, у другой группы, крошечные духи земли скакали во все стороны.

«Сконцентрируйся, – сказала Далеина себе. У нее есть сила воли. Ей просто нужно ее укрепить. – Пожалуйста, расти». Забыв о заклятии, она попыталась вытолкнуть слова наружу – из сердца, и ей показалось, даже кровь закипела в жилах. Она ахнула, когда арена опять закружилась перед глазами.

Все вокруг превратилось в размытое пятно и потемнело. Далеина моргнула, поняв, что на глазах наворачивались слезы. Руки дрожали. Дрожало все тело. Она почувствовала чью-то руку на своем плече и услышала голос:

– Держись. – Голос будто доносился из-под воды. Она пыталась дышать ровно, прийти в себя, но голова кружилась.

– Стоп! – приказал голос. Холодная вода окатила лицо. Кашляя и задыхаясь, Далеина упала на спину.

Затем Мерекот помогла ей подняться.

– Эй, смотрите, у нее получилось!

Далеина посмотрела на землю, одно из семян проросло. Лежа скорее на земле, чем выходя из нее, появился кривой розовый цветок.

– Хорошо, – проворчала учительница.

Когда студенты начали собираться в центре арены, Далеина задержалась, глядя на свой цветок.

– Мне кажется, это сделала не я, – призналась она тихо.

– Не ты, – сказала Мерекот так же тихо.

– Зачем? – спросила Далеина. – Зачем ты мне помогаешь?

Та пожала плечами, не глядя на Далеину.

– Из всего класса ты одна осмелилась задать вопрос, одна, кто пришел учиться, а не показывать себя, как мартышка на сцене, и выполнять их глупые задания. Честно, мне нужен кто-то, с кем можно поговорить, и у тебя одной, кажется, есть мозги.

Далеина внимательно на нее посмотрела.

«Она одинока», – поняла Далеина.

– Спасибо.

– Раз у тебя нет навыков, твоя жизнь будет короткой, но я рада твоей компании, пока тебя не разорвут на части.

Далеина повторила с меньшей благодарностью:

– Спасибо. – И они присоединись к остальным студенткам, чтобы выслушать, кто прошел сегодняшний экзамен, а кто провалил его.

Вен согнул колени, обхватив ими ветку, и принял сидячее положение. Он был на верхушке дерева и каждый раз, когда подтягивался, видел все, что происходило над лесом. Рассвет раскрашивал небо в лимонный и голубой цвета, а осенние золотые листья сияли там, где солнце до них доставало. Певцы приветствовали новый день сложной красивой мелодией. Он не мог разглядеть их, но слышал, как музыка сливается с пением птиц.

Так близко к небу, так безмятежно. Немногие живут столь высоко. Только певцы, посвятившие себя своему делу. Несколько артистов, отшельники и другие одиночки. Тонкие ветки опаснее, и к тому же жизненно необходимые ресурсы, расположенных на земле, далеко. А еще отсюда высоко, очень высоко падать. Но Вену нравилось. Если бы он мог выбирать, где жить, то выбрал бы кроны деревьев. Отсутствие большого количества людей явно было преимуществом.

– Чемпион Вен? – позвал голос. Лекарь Попол. – Не хочу высказывать претензии относительно вашего выбора места для лагеря, но мы с моим учеником чувствовали бы себя куда уютнее, если бы вернулись к проложенной тропе.

Вен начал качать пресс быстрее, сделав еще двенадцать повторений, прежде чем ответить:

– Вы наняли меня, чтобы я заботился о вашей безопасности. Придется доверять моим решениям.

– Наняли! Конечно, наняли! Но… – Лекарь замешкался, словно выбирал слова осторожно, и Вен усмехнулся. Раньше лекарь не был тактичным. Видимо, перемены вызваны тем, что вчера Вен поймал для них ужин. Он попал в белку ножом, точно ей в шею, когда та перескакивала с ветки на ветку, а затем содрал с нее шкуру и зажарил мясо на костре – на ужин, пока Попол и его ученик раскладывали спальные мешки. Нужно как-то держать себя в форме и оттачивать свои навыки. А уж взгляд на напыщенном лице лекаря был просто бесценным. – …ваш талант не имеет себе равных, так что я уверен, вы могли бы обеспечить нам безопасность и на менее… опасной территории?

Прекратив упражняться, Вен обхватил ветку руками, перекинул через нее ноги и опустился на другой сук чуть ниже. Лекарь Попол и его ученик, юный мальчишка по имени Гамон с зелено-золотыми глазами и темной кожей, ютились на изгибе ствола дерева. Веревки поддерживали их лагерь – спальные мешки, подвязанные как гамаки. Вен сомневался, что кто-то из них высыпался, хотя мальчишка не жаловался. Он вообще говорил редко, и Вену это нравилось.

Попол болтал за всех троих.

– Нас ждут в Огдере к девяти утра, – сказал Попол. – Учитывая, как долго мы забирались на эту высоту, нужно отправить сообщение, что мы задержимся. Люди ждут от лекарей пунктуальности. – Он повернулся к своему ученику с нравоучениями: – Ты должен уметь контролировать неконтролируемое, когда станешь лекарем, иначе люди будут переживать и твоя работа станет вдвое сложнее. Впечатление важно, мальчик мой. Ты должен поддерживать чистоту, порядок, быть хорошо одетым и спокойным, всегда контролировать свои эмоции, даже если твои пациенты идиоты. Все сложно. Люди, у которых что-то болит, часто ведут себя как идиоты.

Вен бы еще добавил, что люди вообще в большинстве своем идиоты. Он так часто видел, как люди забывают об основных правилах безопасности, таких как, например, обновление амулетов или проверка стен и дверей своих жилищ на прочность.

Или игнорирование совета опытного чемпиона.

«Бывшего чемпиона», – подумал он с легкой горечью.

Или не с легкой.

Пока Попол разговаривал, Гамон собирал их лагерь, бойко сворачивая спальные мешки. Он не трогал пока сетку из веревок, чтобы его учитель не упал, однако сам за них не держался, как заметил Вен. Очень разумно.

Попол опять переключился на Вена:

– Когда мы подойдем к Огдеру, надеюсь, вы объясните, что наше опоздание произошло полностью по вашей вине. Объясните, что мы опоздали, так как вы чересчур переживали за нашу безопасность. Может, будет и лучше, если все подумают, что наши навыки настолько ценны, что на нас могут напасть.

– Ваши навыки действительно ценны, учитель, – сказал ученик.

Взяв самый легкий вещмешок, Попол отмахнулся от слов мальчишки.

– Конечно, ценны. Восприятие, друг мой. Это такой же инструмент, как хирургический скальпель. Вера в то, что лекарь может помочь, лечит пациента не меньше, чем известные травы.

– А не лучше ли лечить людей по-настоящему? – спросил Гамон.

– Все важно. Тогда здоровый учтет твои советы, и ему не потребуется лечение в дальнейшем.

Взяв веревку из рук Гамона, Вен повязал ее на суку.

– Мы не опоздаем в Огдер.

– Боюсь, это невозможно, – сказал Попол. – Мы три часа забирались сюда.

Вен улыбнулся, и вовсе не доброжелательной улыбкой.

– Вниз гораздо быстрее. – Подняв оставшиеся вещи, он затянул ремень вокруг Попола. Гамон, будучи сообразительнее своего учителя, тоже пристегнулся к веревке. А затем Вен отпустил узел, который удерживал их лагерь. Они рухнули вниз.

Не обращая внимания на вопли Попола, Вен следил, как мимо проносятся ветки, а осенние листья превращаются в золотое пятно. На полпути он поймал веревку. Та сопротивлялась и непременно обожгла бы ладонь, если бы Вен не надел толстенные кожаные перчатки, которые носил всегда: он усвоил урок, когда в восемь лет угодил в куст с шипами. Мать не стала вытаскивать занозы, чтобы он осознал свою ошибку. До сих пор осталось несколько шрамов. Вен напряг мышцы, и путники перестали нестись вниз, дернулись и остановились, листья вокруг взмыли в воздух.

Попол глотнул ртом воздух.

– Вы чуть не спровоцировали сердечный приступ.

– Хорошо, что среди нас лекарь, способный это предотвратить. – Вен медленно опустился на мост, а затем стащил веревку, так что та полетела следом. Веревка упала к его ногам, и Вен смотал ее.

– Никогда не найму вас больше, – сказал Попол.

Вен мысленно вздохнул. Ему и впрямь не следует распугивать своих клиентов. Но так сложно. Это единственное развлечение, которое у него осталось.

– Он обеспечил нам безопасность, – заметил Гамон. – И мы прошли куда больше…

– Знаю, знаю. – Попол снова взмахнул руками, словно птица крыльями. – Но каждый раз…

Вен услышал ветер среди деревьев.

– Тс. – Подняв руку, он прислушался. Ветер дул выше, с юга на запад, едва колыхал листья, слишком аккуратный, чтобы быть настоящим ветром.

И лекарь, и его ученик затихли, озираясь по сторонам.

Гамон заметил духа первым. Он молча указал на прозрачный силуэт, наблюдавший за ними парой веток выше и усевшийся на пятнистую кору. Он был размером с ребенка, его прозрачные крылья напоминали крылья бабочки. В одной руке он сжимал что-то округлое.

Вен потянулся к рукоятке ножа.

На вершинах деревьев духи по большей части их игнорировали, но теперь, когда они снова у тропы, духи будут наблюдать. Духи не любят, если люди передвигаются по лесу. Иногда злятся и показывают свое недовольство. Хотя они и не осмеливаются ослушаться королеву напрямую и причинить вред людям, но все равно могут сделать дорогу сложнопроходимой: ослабить мосты, порезать веревки, натравить диких зверей… – мелкие пакости, и невозможно доказать, что это их рук дело.

Однако странно, что дух вот так вот появляется перед ними, не скрываясь.

– Оставайтесь в центре моста, – тихо сказал Вен. Он подошел к краю, так как дух стоял за ними. Вытащив нож, Вен подтолкнул лекаря и его ученика вперед.

Дух летал между деревьями, наблюдая.

– Что он хочет? – спросил Попол тихим, по его меркам, голосом. Но он все равно раздражал Вену слух. Этот человек понятия не имел, как выживать в лесу. Выросший в городе идиот.

Вен не ответил на вопрос ни словами, ни жестом. Все духи хотят одного – уничтожить людей. Как быстро? Неизвестно. Духи не рассуждали ни как люди, ни как животные. Их уровень интеллекта сильно различался от вида к виду. Некоторые могли понять причины своего желания, но большинство не могло. Может быть, этот дух любопытен. Или оценивает путников, раздумывая, легкая ли они добыча. Вен окинул взглядом другие деревья, чтобы понять: перед ними одиночка или, что хуже, он выполняет роль наживки, отвлекая их внимание, пока другие духи собираются напасть. До такого они могли додуматься. Конечно, понадобится дух, который может выстроить план, а не действовать на уровне инстинктов.

Вен готов был поклясться, что Гамон вырос в окраинной деревне. Он двигался как человек, знающий, что такое опасность. Попол двигался, как слепой медведь, которого разбудили во время спячки. В следующий раз, когда Вен будет решать, кого охранять, он выберет кого-нибудь, менее привыкшего к безопасности.

Дух перелетел между деревьями, не сводя с путников глаз, все приближаясь и приближаясь. Они определенно привлекли его внимание, только непонятно, по какой причине.

– Если он нападет, падайте и сворачивайтесь клубком, – сказал Пополу Вен. – Притворитесь чем-то небольшим.

– Я не маленький, – возразил Попол.

Да ну!

– Я защищу вас.

– Уж постарайтесь.

Вен подавил желание сказать, что ему за это и платят. Если бы он вел себя так, как полагается чемпиону, ему не пришлось бы продавать свои услуги. Корона продолжала бы его кормить, и Вену не пришлось бы искать заработок, словно какому-то торгашу.

Но сейчас Вену нужно оставаться практичным.

– Падайте сейчас же.

Послушавшись, Попол опустился на землю, прижал подбородок к груди и закрыл голову руками.

– Ты тоже, – сказал Гамону Вен.

– Я могу помочь. – Гамон вытащил один из хирургических ножей. Он не подходил для схватки, но был острым. Вен не стал возражать: он уже заметил, что Гамон достаточно умен, чтобы встать позади Вена (он будет второй линией защиты Попола), и достаточно умен, чтобы не вставать на передовую линию.

Дух опустился на мост. Легко, словно листок. Без слов он достал свиток, который прятал под мышкой, и протянул Вену.

На миг Вен уставился на свиток, а потом на духа. «Кто-то прислал его?» Кто? Королева Фара? Ему можно надеяться на ее… прощение? Конец его изгнанию? Может, спустя пять лет она поняла, что Аратей важнее, чем сиюминутные нужды, или же поняла, что натворила и готова признать правду и восстановить его репутацию… Только вот Фара никогда не признавала ошибок.

Присев на корточки, Вен взял свиток.

Не проронив ни слова, дух взмыл вверх и исчез между деревьями.

За спиной послышался голос Попола:

– Он ушел? Пошел за другими? Вернется? Мы все еще в опасности?

Трясущимися руками Вен развязал ленточку и развернул пергамент. Почерк королевы. Он провел пальцами по буквам, читая их.

«Бирчен. Скажи ему».

Вен посмотрел на ленту и узнал символ: Ханна, директриса Северо-Восточной академии – школы, где Фара обучалась много лет.

Это не прощение.

Это… предупреждение? Просьба?

Шанс.

Он поднялся.

– Отправим весть в Огдер. Вы опоздаете.

Если он пойдет быстро, то потеряет лекаря, который, вероятно, необходим жителям Бирчена.

Если пойдет медленно, то некого, вероятно, будет лечить.

Он не знал, когда королева отправила послание директрисе и сколько дней понадобилось духу воздуха, чтобы отыскать его. Может, деревню уже атаковали. Или он мог неправильно понять сообщение и никакой атаки вовсе не было – может, там праздник в честь дня рождения или распродажа доспехов, или… нет, определенно резня.

«Скажи ему», – написала королева, и директриса решила, что речь о нем, о лишенном чести чемпионе, а это значит, что бы ни ждало в Бирчене, приятным это не будет. Он должен быть готов ко всему, хоть к бешеному еноту, хоть к бедствию, как в Грейтри. Рядом лекарь Попол вздыхал и пыхтел. Вещмешок болтался у него за спиной, поэтому Вен вытянул руку, взял мешок и добавил к своей ноше. Мальчишка тем временем не жаловался. Опустив голову и поджав губы, он молча бежал вдоль моста. У Попола не хватало дыхания, чтобы разговаривать. Иначе, Вен уверен, он бы много чего услышал.

Он вспомнил Грейтри – деревню, разрушенную пять лет назад, обломки на земле, семью среди зарослей, разбросанные повсюду тела. Он не знал, что случилось с той семьей. Он должен был проверить, выслушать, как они благодарят его за то, что он пришел вовремя, или как не благодарят, потому что он опоздал. Разве они не спасли себя сами? Воспоминания перемешивались со сценами других битв, других катастроф, других трагедий, может, ни одна из них не была такой масштабной и плачевной, как эта – целая деревня. Духи выбирают редких путешественников, домики отшельников, травниц или одиноких дровосеков, но такие атаки, к счастью, были редкостью.

Вот, однако, еще одна деревня. Имя. Предупреждение. Он надеялся. Мысли Вена кружились все быстрее, пока Попол и мальчишка не начали отставать.

Должен быть способ добраться быстрее!

Выше. Он мог бы забраться выше.

Да.

– Вы доверяете мне? – спросил он, обернувшись к Пополу и мальчишке.

– Конечно. Я нанял вас, верно? – Попол выдохнул. – Возможно, вы недостаточно хороши для столицы, но достаточно хороши для старика. Конечно, я доверяю вам.

Не было похоже на воодушевленное восхищение, но тоже сойдет.

– Вытаскивай ремни, – приказал он мальчишке.

– Погодите, что вы задумали? – спросил Попол.

Вен не ответил. Он осматривал деревья, ища подходящий путь наверх. Гамон вытащил ремни из вещмешка и начал затягивать их вокруг себя и своего учителя. Затем повернулся к Вену, протягивая ему ремень. Невзирая на обстоятельства, Вен улыбнулся.

«Умный мальчишка», – подумал он.

– Над нами есть канатная дорога. Певцы с верхушек ею пользуются.

– О нет, – сказал Попол, пятясь. – Нет, нет, нет, спасибо большое, но это не обсуждается. Я не…

– Хотите объяснять жителям Бирчена, почему рядом не было лекаря, когда он так нужен? Новость разлетится, и все узнают, что вы испугались идти быстрее. Это плохо отразится на вашей репутации: испуганный лекарь, который заботится о своей безопасности больше, чем о жизнях своих пациентов. Подобное пятно придется смывать с репутации годами. – Когда лицо лекаря побледнело еще больше, Вен добавил: – Поверьте мне, я знаю о запятнанной репутации все.

Вен видел: это заставило лекаря принять решение. Все знали о легендарном чемпионе Вене, лишенном чести. Королева Фара постаралась, чтобы услышали все, чтобы узнали, что он напал на нее – разъяренный бывший любовник.

Попол зажмурил глаза, сделал глубокий вдох, словно убеждая себя, и кивнул.

Даже с согласным Пополом им потребовалось больше получаса, чтобы добраться от моста до места, откуда они могли зайти на канатную дорогу, а затем еще пришлось забираться по лестнице, чтобы попасть на платформу.

– Просто держитесь, – сказал им Вен. – Вы все равно пристегнуты. Я переправлю нас. Все сделаю сам.

Попол выглядел слишком испуганным и поэтому молчал, что для Вена было на руку. Они с Гамоном сложили все вещи на спину Вену, а затем приладили ремни, так что все оказались пристегнуты к Вену. Потом Вен пристегнулся к канату.

– Готовы? – спросил он.

– Вы серьезно? – возмутился Попол. – Нет, я не готов. А если вы…

Вен оттолкнулся от платформы. Они понеслись по канату между деревьями. Ветер свистел в ушах. Листья и ветки ударяли Вена по ногам, и он ощущал, как путники жмутся к его спине. Усмешка появилась у него на лице, грозная усмешка.

На этот раз он не опоздает.

Они пронзали воздух. Вен приготовился к следующему отрезку дороги. Когда они приблизились к перевалочному пункту, он отсчитал… три, два, один… Пристегнулся к следующему канату долю секунды спустя, отстегнулся от предыдущего, и они полетели дальше без промедлений.

На такой скорости он даже не слышал птиц, только ветер. Листья превращались в пятно из зеленых, золотых, коричневых и алых оттенков. Он посмотрел на канат впереди, каждая мышца напряглась перед следующей пересадкой. Опоздай на секунду и…

– Осторожно! – закричал Попол.

Но Вен был готов. Он с легкостью перевешивал крюк. Снова и снова.

Под ними в лесу виднелись знаки, указывавшие направление движения. Было непросто разглядеть их и успеть прочитать путь на такой высоте и скорости, и Вену казалось, все его чувства стали острее, каждая клеточка тела проснулась и задрожала.

– Приготовьтесь! – приказал он.

– К чему? – взвизгнул Попол, страх делал его голос на октаву выше.

Целясь, Вен поднял ноги в воздух. Он напряг руки – и ногами врезался в боковое дерево, тут же опустившись на колени, чтобы смягчить силу удара. Крутанулся, чтобы Попол и Гамон не врезались в ствол, и те на секунду повисли на канате.

– Достанешь веревочную лестницу, Гамон? – спросил Вен.

Нагнувшись, тот притянул лестницу ближе. Вен залез на нее, отстегиваясь от каната, затем начал спускаться вниз, на мост, таща за собой пассажиров и их вещи. Добравшись до земли, он расстегнул ремни. Гамон спрыгнул легко, а Попол рухнул в прыжке.

– Дайте отдышаться! – взмолился Попол.

– Почти добрались, – сказал Вен, поторапливая его. Он скучал по временам, когда тренировал кандидатов, когда ему не приходилось имитировать сочувствие. Но он не сочувствовал людям, которые рисковали чужими жизнями ради собственного комфорта. Лекарь Попол должен был подготовиться, прежде чем выходить из своего уютного городского дома. С другой стороны, он рискнул выйти. Немногие решались. Он добавил:

– Люди Бирчена будут благодарны за ваш героизм.

– Да, – Попол поднялся. – Мы делаем то, что должны.

Вен с Гамоном обменялись взглядами, и снова они продолжили путь, быстро минуя мост, по направлению к деревне.

Они услышали крики задолго до того, как успели рассмотреть что-либо за деревьями.

– Держитесь за мной, – приказал Вен, вытащив меч и нож. Взяв их в разные руки, он понесся вперед. Ступал по мосту бесшумно.

Он выскочил из-за листвы на городскую площадь – платформу, установленную между тремя деревьями. Торговый день, тенты стоят в ряд, и люди носятся между ними, а духи мечутся вокруг – когти, способные разодрать плоть, ждут подходящего момента. Мертвые уже лежали на земле.

– В дома! – закричал он людям. – Прячьтесь! – А затем побежал вперед, чтобы отвлечь на себя внимание. Прыгая и скользя, он добрался до середины площади.

Духи переключились на него – трое, все среднего размера, с крыльями цвета драгоценных камней, ангельскими личиками и смертельными когтями, которые природа не должна создавать. Они летали над Веном, а он крутился, чтобы успевать следить за их движениями. Нож был сбоку – для защиты груди, но меч готов к атаке.

С душераздирающим воплем духи завыли и бросились на него. Он не терял времени. Выпад. Удар. Защита. Атака. Когда один дух задел когтями щиколотку Вена, он подпрыгнул, оказавшись на ящике, а потом запрыгнул на крышу тента. Навес покосился под его весом, и Вен побежал вдоль шестов, на которых крепились крыши, вынуждая духов подняться выше, откуда они не могли достать убегавших жителей деревни.

«Привлечь их внимание, – думал Вен. – Увести подальше».

Три духа метались вокруг него, теперь побаиваясь его меча. Он пробежал по крышам и спрыгнул. Двое духов – где третий?

Когда Вен оказался у последнего тента, третий дух подлетел снизу, целясь Вену в горло, его ангельское личико исказила гримаса. Вен махнул мечом, попав противнику в грудь, и тут же выдернул клинок. Дух врезался в один из домов, стены зашатались.

Двое других духов закричали с еще большей яростью, у Вена зазвенело в ушах, ему пришлось сконцентрироваться, чтобы не потерять бдительность. Их крик будто пронзал насквозь – до самых костей, он насыщал воздух вокруг.

Нужно отвести духов подальше.

Вен бросился на упавшего духа. Обхватив меч двумя руками, он приготовился атаковать: всего взмах – и голова полетит с плеч. Даже дух не может выжить после такого. Но прежде чем Вен успел занести клинок, ветер ударил в лицо, сбивая его с ног. Кружась по площади, двое других духов использовали свои силы, закручивая ветер все сильнее и сильнее, срывая фрукты, одежду с витрин, одеяла и инструменты с прилавков – все кружилось в воздухе. Вен укрылся за одним из киосков, но киоск тоже взмыл вверх.

С воем духи кинулись на Вена, и он бросил меч, вытащил два амулета из-за пазухи. Духи раскрыли рты, и он закинул туда амулеты: сначала один, потом второй. Каждому точно в глотку.

– Убирайтесь! – прокричал он, опять поднимая над головой меч. – Прочь из этого места, никогда не возвращайтесь.

Визжа, два духа сбежали. Третий хромал следом, крылья с трудом его поднимали над платформой, и наконец он тоже исчез.

Только тогда Вен понял, что ранен.

Он сел, боль раздирала ребра.

Перед глазами потемнело, последним, кого он видел, был Гамон, склонившийся над ним.

– Ваша очередь, – сказал он лекарям. Теряя сознание, он задумался, почему королева отправила предупреждение – почему ему, почему сюда, почему сейчас? Но ответов не было.

Только темнота.

Королева Фара смотрела на Совет чемпионов и думала: «Они все идиоты. Все, что могут, – это болтать, болтать и болтать».

Нескольким из старших чемпионов следовало бы давным-давно уйти на пенсию, но попробуй объясни это им. Ее собственный чемпион, тот, который выбрал ее и обучал, занимал свой пост до тех пор, пока не впал в беспамятство и не заболел, умерев в самый разгар одного из собраний. Остальным это казалось достойным похвалы. Ей это казалось ужасным. Среди нынешних чемпионов одни обросли жиром вместо мускул, другие же, похоже, пришли, просто чтобы похвастаться этими самыми мускулами.

«Глаза бы мои не видели позерства этих лицемеров и невежд», – никто из них не понимал, что необходимо сделать, чтобы сохранить Аратей процветающим. Не понимал необходимости жертв, которые ей пришлось принести. А ведь они должны быть ее незыблемой поддержкой. В окружении своих ближайших союзников королева Фара чувствовала себя как никогда одиноко.

Она откинулась на спинку трона и позволила словам советников течь мимо нее, точно дождю. Предложения по поводу границ, торговли, какой подарок на коронацию послать новой королеве Шелла, как договориться с ягодными фермерами и не обидеть дереводобывающих баронов – будто вся эта суета имеет значение. Никакие беседы не помогут решить проблемы и сделать то, что на самом деле требуется для Аратея. Лишь действия.

Ее действия.

В центре зала выступал чемпион Амбир и использовал свое время, расхаживая взад и вперед по устланному деревом полу, пока королева Фана думала, следует ли переживать по поводу этой шумихи.

– Население столицы быстро растет. Нужно создавать инфраструктуру: мосты, тропы, лестницы, регулировать потоки людей, посещавших магазины и школы каждый день. Духи и без того обожают большие скопления людей.

Что ж, хоть кто-то говорит что-то более-менее важное. Духи и правда обожали скопления людей, преследуя их даже чаще, чем одиноких путешественников. Люди причиняли вред лесам, истощали ресурсы, портили почву, забирали фрукты и ягоды, охотились на животных, а все это возмущало духов. Но парадоксально: среди людей все-таки было безопаснее. Духи редко нападали на большие общины, особенно так близко ко дворцу, где много ведуний, стражей и обученных преемниц, которые ждут не дождутся, чтобы использовать свои силы на практике, показать, что они готовы к смерти их любимой королевы. Учитывая все это, Амбир – как и все остальные – тратил ее время впустую.

– Вам не следует беспокоиться, – сказала королева Фара. – Столица охраняется, а духи, может, и жаждут напасть, но ни за что не решатся.

– Если бы мы построили больше мостов…

– Будет сделано. Следующий?

Следующий начал рассуждать о том, что необходимо построить и перестроить больше школ. А нескольким городам на востоке недоставало больниц. Также королеву ждали петиции о создании дополнительных оборонительных рощ, новых площадей для выращивания орехов, просьбы на разрешение посадки черничных кустов, которые требовали ее подписи, даже библиотеки и детские площадки нужно было одобрять. В одном из городов, в Южной Цитадели, хотели обустроить новое пристанище для бездомных, а бюджета на это городу не хватало.

Фара не знала, когда должность королевы стала подразумевать контроль этих мелочей. Но никто не хотел жить и работать в месте, которое королева не поклялась защищать. Когда чемпионы продолжили говорить, королева Фара вскинула руку:

– Составьте мне список. Все в порядке важности, и я исполню это. Что насчет доклада по кандидатам?

Вот чем должен был заниматься консул чемпионов – безопасностью короны. Ее безопасностью, и делать все необходимое, чтобы в случае ее гибели леса Аратея не погибли вместе с ней.

Один за другим чемпионы стали докладывать: у каждого была кандидатка, и несколько чемпионов уверяли, что те станут преемницами – тридцать пять преемниц в настоящий момент. О ее людях непременно позаботятся, если она погибнет. Не то чтобы смерть была у нее в планах, конечно. Сказать честно, ей никогда не нравилось слушать доклады чемпионов о своей замене. Это заставляло ее чувствовать себя кем-то со сроком годности, а таковой она не являлась.

Никогда.

– Достаточно. – Она махнула рукой, требуя тишины. – Меня ждут дела, как и вас. – Поднявшись, она встала у трона, пока каждый из чемпионов кланялся ей и покидал зал совета, затем спускался по винтовой лестнице к выходу из дворцового дерева. Один из последних чемпионов протянул ей список – все просьбы от разных фракций, которые потребовали у чемпионов донести их слова до ушей королевы. Наверняка дали им взятки. Фара не глядя приняла список и продолжила наблюдать, как чемпионы уходят.

Вскоре зал опустел, осталась лишь королева. Она вздохнула. Здесь всегда пахло цветами. Белые бутоны вились над аркой входа, напоминая хлопья снега. Она никогда не видела, чтобы кто-то ухаживал за цветами, и сама тоже никогда за ними не ухаживала. Они просто росли – каждый сезон, даже в самые холодные зимы, когда ветки застывали на морозе, а зал покрывался изморозью. Этот зал был выращен одной из предшественниц прямо на вершине дворцового дерева, с арками, окаймлявшими его, и троном, растущим по центру. Под открытым небом.

Стоя у своего трона, королева Фара глядела на голубые просторы над головой. Ее посетитель всегда знал, когда она одна, неважно, как тщательно чемпионы выискивали ассасинов и шпионов. Облака растянулись и разошлись, меняя свою форму, будто разбегаясь в стороны.

Уже позднее утро. Дело сделано: чемпион Вен либо получил ее послание вовремя, либо нет. Письмо для директрисы Ханны было ее идеей, ее жестом неповиновения.

Как всегда, она не видела, как дух появился. Она стояла одна, а через секунду… он уселся на ее трон.

Это был древесный дух с лицом совы и телом женщины, с совиными крыльями, сложенными за спиной. Ее перья переливались сотней коричневых оттенков, словно она была мозаикой из древесной коры всех деревьев леса. На ее голых ногах вместо пальцев были когти, они впивались в мягкое дерево, из которого сделан трон.

– Ты довольна? – спросила королева Фара, не в силах скрыть враждебный тон в своем голосе. Она попыталась сглотнуть. Но это не помогло скрыть эмоции. Дух не поймет, ведь у него нет эмоций. Только гнев. И теперь еще есть самодовольная радость охотника, который поймал свою добычу.

– Вполне, – сказала женщина-сова почти мурлыкающим голосом.

Королева Фара показала ей список требований.

– Все это нужно моим людям. Вы, духи, мне поможете.

– Конечно, – сказал дух. – Мы дорожим данными обещаниями.

«К сожалению, я тоже». Королева Фара стерла эмоции с лица:

– Не привыкайте к этому соглашению. Подобное больше не повторится.

Но она знала, что уже говорила это прежде.

Далеина больно ущипнула себя за руку, чтобы не уснуть. Экзамены, сочинения, лекции… Она успевала все, но одно – призыв духов – по-прежнему не получалось даже спустя два года, проведенных в академии. Скрестив ноги, она сидела на полу в своей комнате. Волк Байн свернулся калачиком у нее за спиной, как мягкая подушка. Он даже не ворчал, что Далеина все еще не спит.

Фокус в том, чтобы выкинуть из головы все мысли. Далеина должна сконцентрироваться на том, чего хочет, чтобы дух выполнил приказ. Несколько лет назад, когда случилась атака на Грейтри, страх инстинктивно заставил ее собрать концентрацию, но смертельная опасность не являлась постоянной спутницей повседневной жихни. Даже спустя два года обучения в академии ей было сложно контролировать свой разум. Мысли неслись, как ураган: факты, услышанные на уроках, усталость, необходимость продолжать учить вопросы для теста по дипломатии, ноющее после урока выживания тело. Она сделала вдох и выдох, как учили, и выбрала одну вещь – пламя свечи.

Далеина поставила на пол перед собой свечу в железном подсвечнике, который ей помогла Реви забрать из столовой. Реви всегда удавалось воровать в общественных местах. «Это поставили туда для нас», – объясняла она. Кроме того, есть ли более правдоподобное оправдание, чем тренировка навыков? Далеина не могла с этим поспорить, но все-таки собиралась вернуть подсвечник, когда закончит.

– Ты для меня станцуешь, – шепнула она. – Появись и станцуй.

Волк тихо засопел.

Далеина вытолкнула мысли о волке из головы. Вытолкнула звук шагов на лестнице за окном. Проигнорировала звон колоколов, призывающий новичков ложиться спать. Проигнорировала болтовню в комнате Реви: Реви, Мари и Линна вместе готовились к экзамену по истории. Далеина надеялась, что подготовилась. Ей казалось, что достаточно. Она зубрила всю неделю – имена и даты правления королев, сотворенные ими чудеса, их смерти, битвы и перемирия; она была готова рассказать обо всем…

«Нет, сконцентрируйся, – напомнила она себе. – Поэтому ты до сих пор здесь, а не снаружи».

Еще один глубокий вдох.

– Приходи и станцуй, – шепнула она.

Ей не полагалось говорить слова вслух. Это лишь поддержка, как говорили учителя. Любой призыв должен происходить мысленно. Ей не следует даже обдумывать это, все должно происходить инстинктивно. Только не получалось – пока. Но получится, даже если придется отказаться от сна на следующей неделе.

– Приди и станцуй.

Она знала, что духи вокруг. Ей полагается чувствовать их: легкая дрожь в воздухе, изломы, которые она должна «улавливать», когда мысленно тянется к ним. Она научилась ощущать духов, была одной из лучших в своем классе на самом деле. Такое облегчение, что хотя бы один навык дался ей легко. Но этого недостаточно. Духи дразнили ее на границе осознанности, убегая и изворачиваясь из ее хватки. Иногда Далеине казалось, они осколки ее самой, которые она может почувствовать, – еще одна рука, легкая, мягкая, горячая и холодная, но которой невозможно пошевелить.

Она специально оставила открытым окно, и шторы колыхались от ветра. Она глянула наверх. Дух? Нет, лишь ветер. Он принес запах сегодняшнего десерта: торт с шоколадом, награда всем студентам, сдавшим на прошлой неделе экзамен по дипломатии. Далеина никогда раньше не ела шоколад. Он выглядел как грязь, но по вкусу напоминал, думалось ей, солнечный закат, каким он был бы, если бы его можно было попробовать…

Ну вот опять, мысли ушли в другую сторону.

Может, лучше потренироваться с утра, прежде чем дневные мысли закружатся в голове? Только вот утром в голове останутся сны, а потом спешка на уроки. Нужно сделать все сейчас. Больше никаких оправданий.

Встряхнув руками, расправив плечи и еще раз вздохнув, Далеина попыталась снова. На этот раз она сконцентрировалась и мысленно потянулась к легким колебаниям воздуха снаружи, на лестнице. Крошечный огненный дух – один из тех, которые любят жить в фонарях вокруг школы, что стоят за окном.

– Приходи, – попросила она. Позвала его к своей свече.

Дух метнулся в ее сторону, но потом замер, подошел еще чуть ближе и снова застыл, будто стеснялся. Прекрасное существо, живой язык пламени с огненными волосами и угольками глаз, в наряде из тлеющих углей. Дух забрался на подсвечник, а затем, как искра, пронесся по воску к фитильку.

И станцевал.

Станцевал!

Кружась и изворачиваясь, дух раскачивался, чтобы прыгнуть на таявший воск.

«Танцуй! Да, танцуй! – Далеине хотелось захлопать в ладоши и закричать от радости, хотя она понимала, что студенты пятого курса проворачивали подобное постоянно. У нее получилось без чьей-либо помощи. – Танцуй!»

А потом появились другие, просачиваясь в окно, десятки крошечных огненных духов. Одни забрались на шторы, другие запрыгнули на кровать.

«О, нет, не так много».

Далеина поднялась на ноги.

– Хорошо, этого достаточно. Остановитесь немедленно. Уходите.

Проснувшись, Байн отошел к двери. Затем махнул хвостом и побежал вниз по лестнице, управляемый животным инстинктом. Разумный инстинкт. Далеина подумала: а не стоит ли ей тоже убежать?

Пламя охватило шторы. Духи скакали по столу, сжигая края тетрадей. Уголок одного из учебников почернел, обращаясь в пепел.

«Прекратите, – приказала она духам. – Прекратите сейчас же!»

Но огненные духи не слушались. Их было слишком много, они кружились и смеялись своими трескучими голосками. Огонь, настоящий огонь вспыхнул на кровати, затем взвился дым.

– Прекратите! – приказала Далеина. Ее голос прозвенел, и духи замерли там, где стояли, уставились на нее своими угольными глазками. А потом сбежали, снова просачиваясь в окно, но оставляя черные полосы после себя.

Далеина кинулась к двери и распахнула ее.

– Пожар!

Мерекот открыла свою дверь.

– Что ты сказала?

– Они танцевали, – пояснила Далеина.

Распахнув свою дверь, Реви взвизгнула. Линна вылила кувшин с водой на пламя. Мари поспешила вниз по лестнице, крича, что позовет на помощь.

– Серьезно, вы все заодно? – Мерекот закатила глаза. – Пробовали думать вместо того, чтобы паниковать? – Она подняла руку, и духи воды появились у окна, принеся с собой дождь. Они намочили все, включая Далеину, и снова покинули комнату. На лестнице появилась Мари с ведром воды. За ней шагала смотрительница Унда.

Остановившись в дверях и уперев руки в бока, смотрительница Унда посмотрела на беспорядок, в который превратилась комната Далеины: промокшая и обгоревшая одновременно.

– Кто это сделал?

Далеина неуверенно подняла руку.

– Я.

– Дождь мой, – усмехнулась Мерекот.

Реви выглянула из-за них.

– Просто немного задекорировали. В стиле кораблекрушения.

Далеина бросилась обратно.

– О нет, мои учебники! Тетради! – Все книги, все заметки… за два года! Испорчены!

– Могу позвать огненного духа, чтобы просушил, – предложила Мерекот.

– Больше никаких духов в спальнях, – твердо сказала смотрительница Унда. – Вы все уберете, а затем придете ко мне за справедливым наказанием. – Она вышла из комнаты и двинулась вниз по лестнице.

Все уставились на беспорядок в комнате Далеины.

– Знаете, через несколько лет мы будем вспоминать все это и смеяться, – сказала Реви.

Линна похлопала Далеину по плечу.

– Ты будешь рассказывать этот анекдот своим детям так часто, что они выучат его наизусть.

– Если у нее будут дети, – заметила Мерекот, – но их не будет, потому что она умрет молодой.

Реви, Линна и Мари глянули на нее, но Далеина посмотрела на свои мокрые шторы и их сгоревшие края, колыхавшиеся над подоконником, и вдруг рассмеялась.

Линна обеспокоенно подошла к ней.

– Далеина?

– Я подожгла, – она засмеялась еще громче, – собственную комнату. А она… – Далеина указала на Мерекот, палец дрожал от смеха, и она согнулась, оперев руки о колени. Не могла объяснить, почему смеется.

– Да, мы знаем, – сказала Реви, глядя на нее, будто она ударилась головой, – мы были здесь.

– Простите за мою маму, – сказала Мари. – Я не собиралась ее звать.

Далеина не могла перестать хохотать.

– Просто… – она вдохнула, – …она думает, что молодец, а я думаю, я… не молодец, и вместе мы все уничтожили… – на глазах выступили слезы.

Мерекот начала смеяться. Медленно смех перекинулся на Реви, Мари и, наконец, на Линну, и теперь уже все они хохотали, держась за животы, и слезы текли по щекам.

Директриса Ханна остановилась на лестнице, вслушиваясь в смех из комнаты учениц. Смех, такой редкий, красивый звук в этих стенах. Ханна стояла и слушала, пока тот не утих.

Всем пятерым потребовалось около пяти часов, чтобы привести в порядок комнату. Но даже потом книги и тетради Далеины не приняли прежний вид. Она оставила их сохнуть у печи в кухне академии, но понимала, что страницы навсегда останутся мятыми и покореженными.

Линна унесла всю промокшую и пропитавшуюся дымом одежду Далеины в прачечную, и теперь на кровати у нее лежала свежая простыня, а на окне больше не было штор. После уборки все пахло лимоном. Разглядывая комнату, Далеина подумала, что теперь та выглядит и пахнет так, будто в ней никогда никто и не жил. Спустя два года ей казалось, что в этих стенах останется чуточку больше доказательств того, что здесь когда-то жила Далеина. Ее жизнь должна оставить какой-то след помимо пары царапин, которые не удалось оттереть. Вместо этого комната выглядела так, будто Далеина выселилась…

«…или еще хуже – никогда здесь не жила», – ей хотелось заставить все снова вещами, доказать, что комната принадлежит ей.

– Зато к тебе точно не будут придираться во время проверки, – сказала Реви, зевая.

– Идите спать, – сказала Далеина. – У вас есть еще час до общего подъема.

Кивнув, Линна поплелась в свою комнату. Реви быстро обняла Далеину.

– Все будет хорошо. Ну, после того как мать Мари закончит сдирать с вас кожу живьем.

– Простите, – вздрогнула Мари.

– Ничего, – сказала Далеина. – Это моя вина. – Она повернулась к Мерекот. – Я скажу ей то же самое. Не иди за мной. Я поступила как дурочка, позвав так много духов. Ты была героем, остановившим огонь, прежде чем кто-то успел пострадать. Он мог разрастись – и сгорела бы половина академии.

– Я все равно пойду с тобой, – возразила Мерекот. – Ты не можешь идти к дракону одна. Твоя магия недостаточно хороша для того наказания, какое она может тебе придумать.

– Эй, – возмутилась Далеина, хотя не могла с этим поспорить, только не при виде улик, пахнущих лимоном.

– Вот именно эй, – согласилась Мари. – Моя мать не дракон, она просто… серьезная.

– Да, да, – сказала Мерекот. – Прости. Она серьезная. – Когда Мари вышла из комнаты, то добавила: – Серьезно похожа на дракона.

Далеина закрыла дверь своей комнаты (которая уже и не выглядела как ее комната), и они с Мерекот отправились по спиралевидным ступенькам. Может, смотрительница Унда уже спит и не ждет, что к ней придут сразу, как только отмоют комнату, но Далеина в это не верила. Казалось, будто начальница смотрительниц никогда не спит. Она была везде и всегда, она была причиной, по которой все в академии работало, как по часам. Она следила за исполнительностью на высшем уровне, следила, чтобы остальные смотрители идеально готовили ужин, стирали белье, вычищали академию до блеска, словно академия – музыкальный инструмент.

– Она всегда справедлива, – сказала Далеина, чтобы успокоить и себя, и Мерекот.

– Она меня ненавидит, – заметила Мерекот. – Они все меня ненавидят, хотя я не против, потому что эта ненависть взаимна.

– Ты же не ненавидишь их на самом деле.

– Они мне завидуют.

– Не все завидуют тебе. – Далеине с трудом удалось не закатить глаза. Иногда у Мерекот бывало такое настроение. Далеина никогда не знала наверняка, говорит ли та всерьез или шутит. Мерекот вроде не выглядела расстроенной, но отлично умела скрывать эмоции.

– Ты завидуешь.

– Завидую, конечно, – сказала Далеина, – но не твоей сильной магии или тому факту, что ты всегда первая по успеваемости на всех занятиях.

– О, правда?

– Это все твои волосы, – сказала Далеина невозмутимо. – У тебя волосы лучше.

Мерекот усмехнулась, когда Далеина постучалась в комнату смотрительницы Унды. Прислушалась, ожидая звука шагов. Снова взмолилась, чтобы им повезло и чтобы смотрительница спала. Тогда Далеина может рухнуть в свою кровать на пару минут, прежде чем ее прокрутят через мясорубку – именно так она чувствовала себя по окончании каждого учебного дня. Она ни за что не преуспеет в учебе, если будет клевать носом на уроках. Может, если она продолжит себя щипать, то сумеет не спать. Или можно взять с собой пакетик с сухарями, чтобы грызть на занятиях, – иногда это помогало. Урок по призыву духов точно обернется катастрофой, и Далеина не хотела думать о том, что скажет мастер Клии. Придется пасти земного духа размером с крота по всей арене. Опять.

Далеина услышала шорох шагов, и дверь распахнулась. Смотрительница Унда была одета так, будто и не ложилась спать. Наверно, так и было.

– Хорошо. Вы закончили до рассвета. Пойдемте за мной. – Не дожидаясь ответа, она прошла мимо них и направилась к лестнице.

Обменявшись взглядами, Далеина и Мерекот пошли следом. Наказание наверняка включало в себя уборку чего-то и трату остатков свободного времени, которое им давалось на тренировки, учебу и написание сочинений. Или оно включало в себя еще больше тренировок и учебы – это было бы даже логично. Возможно, смотрительница Унда собиралась отвести их к мастеру Клии или к одной из других учительниц, чтобы та заставила их повторять основы магии часы напролет.

Только вот смотрительница Унда все продолжала и продолжала подниматься по лестнице. Сверху виднелся кружок серого неба над академией, подсвеченный лучами восхода. Несколько бледных звезд и тени изнутри академии казались плоскими.

Далеина задумалась, как выглядит восход на крыше. Она всегда занята на восходе: начинает свой день под звон утренних колоколов. Сейчас пели птицы, но в целом было тихо.

– Смотрительница Унда? К вашему сведению скажу, что Мерекот не виновата в случившемся, – сказала Далеина. – Это моя вина. Я была одна в комнате и сама приняла решение вызвать духов.

– Скажете это директрисе, – произнесла смотрительница. – Она желает поговорить с вами.

Далеина сглотнула и снова обменялась взглядом с Мерекот. Они никогда не общались с директрисой после того, как их приняли в академию два года назад. Та всегда казалась недосягаемо далекой, она всегда наблюдала, но никогда не вмешивалась. И уж точно не в вопросы дисциплины своих студентов, насколько это было известно Далеине. Неужели она натворила что-то ужасное? Несомненно, у других студенток бывали проблемы с духами. Множество проблем. Учителя постоянно рассказывали истории о прежних ученицах, которые случайно вызывали слишком больших духов и не могли тех контролировать. Иногда эти истории сопровождались прогулками по академии и указаниями, где именно учителя и ученики получили серьезные ранения или даже погибли. Но Далеина никогда не видела подобного своими глазами. Мастера всегда следили, чтобы их подопечные вызывали лишь таких духов, каких могли контролировать, – в этом и был смысл обучения. Не ввязываться в противостояние с большими. Для контроля над такими необходима особенная сила, которая даруется только при коронации. У каждого преподавателя остались шрамы со времен, когда их ученицы вызвали неправильного духа – все учителя сами по себе были наглядными уроками, по крайней мере те, кто остался жив.

На вершине винтовой лестницы смотрительница Унда постучала в дверь кабинета директрисы. В ответ та беззвучно распахнулась без чьей-либо помощи. Далеина выглянула, ища глазами духа, который мог бы это сделать, но никого не увидела.

– Спасибо, – донесся голос директрисы. – Можете нас оставить, Унда.

Поклонившись, смотрительница сделала шаг назад и отправилась обратно на лестницу. Даже не обернулась.

– Если она понизит мой рейтинг за это, я ей не прощу, – буркнула Мерекот Далеине.

– Не понизит, – ответила Далеина. – Это будет нечестно. – Она сделала шаг вперед. – Я пойду первая.

Мерекот преградила ей путь.

– Я пойду. Она не будет злиться на меня, ведь я спасла академию от пожара.

– Но тебя вообще не должны наказывать…

– Знаю. И я заступлюсь за тебя.

– Я не позволю тебе…

Голос директрисы прервал их.

– Скоро рассвет. Заходите, пока я не умерла от старости и от меня не остались одни кости.

Вдвоем девушки вошли – все еще толкаясь и втискиваясь плечом к плечу в дверной проем.

На столе у директрисы стояли свечи. Те полыхали за ее спиной, и пламя отражалось в окне. Еще на столе были пергамент, записи, карты, тарелка недоеденных фруктов и хлеб, словно директриса всю ночь работала.

«Кто-нибудь здесь вообще спит? Духи знают, что я не спала».

Далеина поклонилась, и Мерекот, поколебавшись долю секунды, тоже.

– Директриса Ханна, я полностью готова понести наказание за свои действия…

– И я за свои, – встряла Мерекот.

– Я пыталась тренироваться и потеряла контроль, – сказала Далеина. – Мерекот лишь хотела предотвратить ущерб, который я могла нанести. Она предотвратила ужасную трагедию. Я считаю, ее не следует наказывать…

– А ты? – спросила директриса, глядя на Мерекот. – Ты считаешь, что заслуживаешь наказание?

– Нет, – сказала Мерекот. – И Далеина тоже не заслуживает. Это произошло случайно. Далеине сложно дается контроль духов. Ее легко отвлечь, если те приходят в большом количестве или с огромными силами. Я бы не удивилась, если бывшие поблизости духи, учуяв это, примчались специально.

Это больше походило на исповедь, чем на помощь. Далеина посмотрела на Мерекот уже не так дружелюбно. Директрисе необязательно знать все слабости Далеины. Было бы куда лучше, если бы директриса не замечала ее вовсе, хотя бы пару лет, пока она не сдаст экзамены и не будет выбрана одним из чемпионов.

Директриса сложила на груди руки, стоя у своего стола.

– Несчастные случаи не редкость. Это часть обучения. А вы здесь, чтобы учиться.

Далеина снова поклонилась.

– Если моим наказанием станет дополнительная тренировка, я буду лишь рада. Я бы не хотела терять время в классах. Скоро экзамены.

– Да, экзамены. – Директриса постучала пальцем по стопке пергаментов.

Мерекот нахмурилась и вытянула шею, пытаясь прочитать, что там написано.

– Это мое?

Директриса подошла к окну и сложила руки за спиной.

– Вы можете сказать мне, для чего создана академия?

– Чтобы обучать тех, у кого есть связь с духами, владеть своими силами, – отчеканила Мерекот быстро и громко, словно заученный текст.

– И правда. Так зачем же?

– Чтобы чемпионы могли выбрать лучших кандидатов на пост преемников, – продолжила Мерекот. – Королевой должна стать лучшая из лучших.

– А зачем нам королева? – спросила директриса.

Далеина глянула на Мерекот. Вопрос с подвохом. Только королева может управлять всеми духами разом. После коронации ее силы невероятны, ее власть и мощь увеличиваются настолько, что она может командовать всеми духами в своих владениях. Она и только она может внушить духам не причинять вред людям.

– Чтобы защищать людей, – сказала Далеина. – Королева должна использовать свои силы, чтобы все в государстве могли жить в безопасности.

– Это огромная ответственность, быть королевой. Она требует жертв, сострадания и мудрости. Королева не забывает о нравственности. Быть сильной характером и обладать прочной связью с духами. Об этом не говорят, но очевидно, что плохая королева может быть так же опасна, как и отсутствие королевы.

Далеина не была уверена в истинности этих слов. Если королевы не будет, все погибнут. Как в ее деревне. По этой причине каждая девушка, неважно, насколько сильная, была обучена командам коронации – когда королева умирает, духи должны быть заморожены, чтобы не уничтожить всех до появления новой королевы. «Выбирай», – простая команда, которая отбирала их силу, их жажду крови, отбирала у них сам лес.

Жутко, но необходимо. Если королевы не будет…

– Академия существует не только для того, чтобы наделять вас умениями, необходимыми для становления королевой, но и сделать из вас личность, какой королева должна быть, – сказала директриса. – Курсы истории, политики и этики так же важны, как вызывание духов и защита от них.

– Со всем мои уважением, директриса, нам это известно, – сказала Мерекот. – Пожалуйста, просто скажите, каким будет наше наказание, чтобы мы могли вернуться к учебе.

Далеина вздрогнула. Она знала, что дипломатия важна, но Мерекот предстояло многому поучиться.

Директриса Ханна отвернулась от окна и снова посмотрела на них.

– Я изучила ваши досье после инцидента прошлым вечером и, боюсь, обнаружила кое-что, меня обеспокоившее. Ваши сочинения и экзамены за последние два года по истории, политике, теории и этике… – она кивнула на стопку пергаментов. – Я считаю, вы ведете себя неэтично – и уже не в первый раз. Ваши работы очень похожи. Как вы это объясните?

Далеина уставилась на директрису, сказанное крутилось в голове, но мозг не мог найти в этом смысл. Директриса ведь не имела в виду… Не думала, что…

– Мы не списываем. Ни во время написания сочинений, ни на экзаменах. Никогда. Нигде.

– Я много учусь, – сказала Мерекот. – Я заслужила свои оценки.

– Мерекот помогала мне на уроках призыва духов, – сказала Далеина. – Но только во время уроков и тренировок, не в письменных работах. – Если только чуть-чуть. Но этого недостаточно, чтобы говорить о списывании. Мы помогали друг другу.

Директриса Ханна покачала головой.

– Уроки призыва духов меня не интересуют. Меня интересуют ваши работы на других занятиях, письменные задания и экзамены.

В этом не было логики. Это нечестно. Неправда!

– Мы часто учимся вместе. – Хотя Далеина чаще училась вместе с Реви и Линной, Мерекот редко присоединялась к ним. Но… – Логично, что наши ответы одинаковы. Мы учимся в одно время, по одним и тем же учебникам и лекциям. Мы обсуждаем уроки. Мы должны это делать!

Директриса Ханна вытащила две бумаги из двух разных стопок и положила их рядом.

– Экзамен за первый курс, история. – Она указала на ответы, один за другим. Нагнувшись, Далеина прочитала – она помнила экзамен. Долго готовилась. Вопросы были сложными, и она гордилась собой. Даже написала родителям и Айрин, рассказала, что сдала. Они ею гордились и прислали кружевное ожерелье из дерева в качестве подарка.

– А это второй год, этика. – Директриса вытащила две другие бумаги и показала Далеине и Мерекот.

Далеина подняла глаза.

– Вы ошибаетесь. Мы делали все сами.

– Результаты теста все равно ничего не значат, – возразила Мерекот. – Важны навыки. Духи выбирают самых сильных, лучших. Они не выберут в королевы ту, которая не усовершенствовала навыки управления всеми шестью видами духов. Чем сильнее контроль, тем сильнее королева.

– Силы без этической составляющей – рецепт катастрофы, – сказала директриса Ханна. – И такое неуважение к собственной работе, как ваше, меня очень беспокоит.

Нет, этого не может быть! Далеина занималась. Она с ума сходила, зазубривая уроки и запихивая факты в свою голову, сидела над учебниками. Все те заметки, что сохли на кухне, были доказательством ее тяжелой работы! Повезет, если хоть что-то из них уцелело, скорее всего ее доказательства промокли насквозь или обгорели. Далеине вдруг показалось, что в груди образовался тяжеленный камень.

– Назовите причину, по которой мне не следует выгнать вас из академии немедленно. – Во взгляде директрисы отражалась грусть, Далеина видела это, директриса Ханна не хотела выгонять их, но была уверена, что они списывают.

Далеине стало плохо, камень стал тяжелее.

– Потому что я ваша лучшая студентка, – сказала Мерекот, не задумываясь. – Потому что я стану королевой.

– А ты, Далеина? – спросила директриса.

Сотни ответов пронеслись в голове. Но прежде чем Далеина успела ответить, Мерекот опять заговорила:

– Потому что она не списывала. Я списывала. – Наклонившись над столом, она пролистала бумаги и бросила их на пол. Те разлетелись, как осенние листья. – Все это… это трата времени. Единственное, что на самом деле имеет значение, – это духи. Наша сила. Я предпочитаю тратить время на них. Каждую минуту я тренирую свою силу. Видите? – Вскинув руку, Мерекот повернулась к окну – и воздушный дух ударил по стеклу.

Далеина отскочила, когда стекло разлетелось вдребезги.

Дух подлетел к руке Мерекот и осветил ее. Мерекот похлопала его, точно домашнего питомца.

– О, ты разбил окно, – сказала она духу. – Ты должен его починить.

Кивнув, дух метнулся к осколкам. Он собрал их в свои руки, не замечая, как острые края впиваются в его кожу. Кровь окропила пол.

– Мерекот… – начала было директриса.

Мерекот снова подняла руку.

– Я еще не закончила.

Другие воздушные духи залетели в окно, собирая стекло. Они приладили осколки на место, затем появился дух огня и пробежал по трещинам – стекло нагрелось, вспыхнув оранжевым цветом. Трещины заново срослись. Взмахом руки Мерекот отпустила духов и повернулась к директрисе.

Далеина подошла к окну. Она ни разу не видела, чтобы Мерекот делала подобное. Ни разу не видела, чтобы кто-либо проделывал такое. Даже не знала, что это возможно. Она потянулась к стеклу…

– Не трогай, – сказала Мерекот. – Еще горячее.

Далеина отдернула руку. На месте трещин красовались красно-розовые полосы, и было заметно, где именно треснуло стекло. Оно несовершенно, но уровень силы и контроля…

– Я трачу время на тренировки, а не на бесполезную чепуху, – сказала Мерекот. – Разве это неправильно?

– Это… – директриса указала на стол и разбросанные бумаги, – …очень неправильно. И тот факт, что ты признаешь это с гордостью, не осознавая серьезности…

– У меня талант, и я хочу его использовать! – воскликнула Мерекот.

– Почему? – спросила директриса Ханна. – Почему ты так сильно хочешь быть королевой?

– Потому что я рождена для этого, – ответила Мерекот. – Я живу ради этого. Все происходившее со мной когда-либо вело именно к этому. Это мое призвание, моя жизнь.

Директриса повернулась к Далеине.

– Почему ты хочешь быть королевой?

Далеина сглотнула и подумала про сестру Айрин. Ее ответ был тем же, как и в день, когда она прошла вступительный тест. Ничего не изменилось.

– Чтобы защищать людей. – Но это звучало так жалко по сравнению с заявлением Мерекот о судьбе и великой силе.

Мерекот фыркнула.

– Серьезно? Ты повторяешь тот же самый ответ? Неужели нельзя быть честной с собой хотя бы в том, почему ты здесь? Ты не так уж добродетельна и чиста, как заявляешь.

Далеина покачала головой. Вопрос не в добродетели, она не искала правильный ответ. Каждый раз, когда думала, зачем она здесь, каждый раз, когда закрывала глаза ночью, когда сидела на тренировочной арене или слушала учительскую речь о важности обучения, когда уставала настолько, что почти готова была сдаться, она видела перед собой свою деревню. Только в этих видениях разорванными на части телами были тела ее родных и друзей: Реви, Мари, Линна, Мерекот, учителя, смотрительницы, родители, сестра… Их она видела мертвыми.

– Полагаю, желание уберечь людей от смерти – вполне честный ответ. Не ври, это и твой ответ, Мерекот. Ты тоже хочешь защищать людей. У тебя невероятная сила, и ты хочешь использовать ее, чтобы быть героем.

Мерекот выдохнула так тяжело, что, казалось, в ее легких не осталось воздуха.

– Да. Именно. Вы не можете обвинять меня в этом. Я не веду себя «неэтично», я веду себя вдохновленно.

Директриса посмотрела на них обеих. Под тяжестью ее взгляда Далеине почудилось, будто с нее сдирают кожу и изучают внутренности. Тишина висела намного дольше, чем нужно было, чтобы оставаться уютной.

– Мерекот, ты признаешь, что Далеина ни при чем?

– Она не знала, – сказала Мерекот.

Далеина открыла рот, а потом закрыла. Она понятия не имела, как защищать Мерекот, если все это правда. Далеина не знала, даже не догадывалась, что Мерекот списывала ее сочинения и ответы на экзаменах. Вглядевшись в бумаги, она увидела еще больше сходства – некоторые сочинения выглядели почти идентично, исследования один в один, анализы построены по одной логике. Она проводила часы напролет, делая все это, а Мерекот просто брала, не спрашивая, не говоря ей…

– Тогда, Мерекот, у меня нет другого выбора, кроме как попросить тебя пройти курс еще раз или же покинуть академию, – сказала директриса Ханна. – Я не позволю тебе быть в числе кандидаток, пока ты все не сдашь. И ты посетишь дополнительный курс этики, раз пройденный не произвел на тебя впечатления.

– Пройти все курсы? За два года? – Далеина взяла в руки бумаги. – Вы не можете задерживать ее на такой срок. Взгляните, чего она уже добилась. Она станет невероятной королевой! С такой королевой мы все будем в безопасности. – Она понимала, что должна говорить о своих достоинствах и видеть в Мерекот соперника, но это же нечестно!

– С такой королевой мы все будем страдать, – взгляд директрисы застыл на Мерекот. – Ты понимаешь это, детка?

– Понимаю, – сказала Мерекот сухо.

– Сомневаюсь. Но с этого моменты ты будешь следовать правилам. Вы обе свободны.

– Погодите, наверняка можно найти компромисс, – Далеина заставила себя положить бумаги на стол, расправить мятые углы и собрать листы в стопку. – Она могла бы провести дополнительное исследование с одним из учителей. Пересдать экзамены, сама, а затем вы решите. Могла бы…

Мерекот положила руку Далеине на плечо.

– Ничего. Пойдем.

– Но, Мерекот…

– Нас отпустили. – Мерекот потянула ее к выходу. – И уже звонил утренний колокол. Ты опоздаешь на урок.

Далеина не слышала колоколов. Но рассвет просачивался через склеенное окно, темные полосы виднелись на месте свежих трещин. Она позволила увести себя из офиса директрисы, хотя пообещала себе, что вернется позже, после уроков, и снова начнет спорить. Нечестно заставлять Мерекот перепроходить весь курс. Она была лучшей в академии, даже если не делала всю домашнюю работу…

– Почему ты не попросила меня помочь? Я могла бы, не знаю, поднатаскать тебя по теории. Мы могли бы вместе учиться чаще…

– Это не имеет значения, – отрезала Мерекот. – Я не жалею о том, что сделала. Только жалею, что директриса обвинила тебя тоже.

– Ты много в чем мне помогала. Я бы не оказалась здесь, если бы не ты. Я бы тебе помогла! – Если бы Мерекот попросила, Далеина отказалась бы ото сна ради помощи. Могла бы выделить час-другой для Мерекот.

– Ты помогала мне. Просто не знала об этом. – Мерекот сложила губы почти что в улыбку. Она взяла Далеину под руку, когда они спускались по лестнице. – Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что: ты не будешь верить всему, что говорят о тебе мастера, всему, что говорю я, всему, что ты сама о себе говоришь. Мы все врем. В тебе есть силы. Достаточно сил.

– Не таких, как у тебя, – сказала Далеина.

– Они так учат… Неправильно. Я поняла это давным-давно, но думала, что могу работать с тем, что есть, обмануть их и сконцентрироваться на том, что мне действительно важно. Видимо, ошиблась. Но, Далеина, тебе все это тоже не подходит. Тебе надо найти способ, подходящий именно тебе. Практикуйся как можно чаще, даже если для этого придется сжечь комнату дотла десять раз. Не делай то, чего от тебя ждут. Не следуй слепо правилам. Духи не следуют. Почему мы должны?

Студентки начали выходить из своих комнат, направляясь на уроки.

Мерекот остановилась у двери в свою комнату и взяла руки Далеины в свои:

– Может, ты даже добьешься успеха, если выйдешь из моей тени.

Далеина начала по привычке оправдываться:

– Твоя тень не такая уж… – Она замолчала. – Ты уходишь? Мерекот, ты не можешь! После всего, что мы пережили…

– Я получила все, что могла получить в этом месте. Пора двигаться дальше. Узнать что-то новое. Где-то, где меня будут больше ценить. Где-то, где я нужна.

«Ты не можешь уйти!» – хотелось закричать Далеине, образумить Мерекот, но у той на лице была самая упрямая из возможных улыбок – это говорило о многом. Нет смысла с ней спорить.

Она обняла Далеину, и Далеина обняла ее в ответ. А затем с улыбкой, которая на любом другом выглядела бы натянутой, Мерекот ушла в свою комнату.

Зайдя следом, Далеина наблюдала, как Мерекот вытаскивает вещи из комода и набор оружия, с которым когда-то пришла, из-под кровати и засовывает в рюкзак.

– Куда ты пойдешь? Прямо сейчас? Ты не хочешь попрощаться с остальными?

– Я не умею прощаться. Скажи все за меня. Считай, отдаешь долг за то, что я остановила пожар, который мог уничтожить всю академию. Подобное директриса расценила бы как куда более серьезную провинность, чем мое списывание. – Мерекот покачала головой. – Она не видит, что важнее. Но это уже не моя проблема. Постарайся, чтобы не стало и твоей. И, Далеина, попытайся не погибнуть.

У Далеины на глазах выступили слезы.

– И ты.

К концу третьего года в академии Далеина уже могла вызывать все шесть видов духов, а также чувствовать их на расстоянии четырехсот метров от себя. К концу четвертого года обучения она могла их контролировать. Иногда. Если хорошо постарается. Если она выбирала маленьких, слабых, несмышленых духов. Мерекот была права: без ее помощи и защиты Далеине пришлось трудиться в два раза сильнее. И она трудилась. Сдавала экзамены – год за годом, как Реви, Линна, Мари и остальные студенты, которые были в их группе: Зия, Эввлин и Иондра. Каждую ночь всемером они забирались в одну постель и обсуждали теорию магии, спорили по поводу истории Рентии и сокрушались по поводу очередного испытания, которое учителя требовали их пройти. Весной их ждало самое большое испытание из всех пройденных – чемпионы пришли выбирать потенциальных преемников в академию. Двое, если говорить точно: чемпионка Пириандра и чемпион Кейб. Далеина успела глянуть на них мельком, когда те здоровались с директрисой Ханной.

– Детали, пожалуйста, – упрашивала Зия, когда они все собрались в комнате Далеины.

– Оба выглядят сильными. – Это первое, что отметила про себя Далеина: огромная сила, которая словно клубилась вокруг их сдержанной походки. – У чемпиона Кейба огромные мышцы. А чемпионка Пириандра будто целиком состоит только из мышц, обтянутых кожей.

– И костей, – добавила Линна. – Говорят, кожа да кости.

– Мне кажется, у нее там и места нет для костей. – Еще чемпионка выглядела настороженной, ее взгляд изучил каждый уголок зала. Она моментально заметила Далеину. Именно о таком чемпионе мечтала Далеина – сообразительном, внимательном, серьезном. О ком-то, кто мог вывести навыки Далеины на новый уровень. После четырех лет обучения студентки не могли дождаться, когда же окажутся на свободе. Другие девушки их возраста выходили замуж, заводили детей, управляли магазинами, становились путешественницами и мастерами – в другом мире они уже проживали свои жизни, а студентки лишь готовились к ним.

«Наша очередь».

– Завтра проведут тест, – сказала Мари. – Моя мать приказала смотрителям постирать нашу униформу, хотя та и так чистая. Она придирается к любому пятнышку.

– Твоя мать считает любое пятнышко оскорблением ее чести, – заметила Реви.

– Так к чему нам готовиться? – спросила Линна.

– Все, что мы делали на протяжении четырех лет обучения, было нашей подготовкой, – сказала нараспев Иондра. Она всегда говорила нараспев, словно оповещала, делала объявления. Она выросла на верхних ярусах леса, дочь барабанщика и певицы, всегда говорила так, будто выступает.

– Тогда лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это выспаться, – сказала Далеина.

Все посмотрели на нее. Реви вскинула одну бровь. Далеина поняла, что ее губы дрожат. А затем все они засмеялись. Она махнула рукой, призывая остальных замолчать.

– Конечно, мы будем тренироваться. Воздушные духи? Кто хочет начать?

Сконцентрировавшись, Мари вызвала в комнате Далеины крошечного духа воздуха. Тот заплясал на простыне. Каждая девушка по очереди давала ему команды, и дух выполнял их – создал порыв ветра, который закружил тетради по комнате. Дух облетел бумаги, вертясь под потолком, а потом метнулся к окну. Следующий – дух земли, который заполз по лестнице в комнату, оставляя после себя следы грязи. По приказу Зии он обрел форму змеи, а затем саламандры, забрызгав их ноги грязью. Последним был дух огня, зажегший, а следом потушивший все свечи на этаже вокруг винтовой лестницы.

Когда свечи потухли, духа огня отпустили, и девушки слезли с кровати, оставив Далеину одну в своей комнате. Лежа, она приказала себе спать. С утра надо быть выспавшейся. Чтобы впечатлить двух чемпионов. У нее появятся два шанса, чтобы стать избранной. Два шанса, чтобы все ее труды оказались ненапрасными, чтобы доказать, что она может добиться своего, может сделать что-то по-настоящему значимое благодаря своим способностям, а не просто учиться и тренироваться.

Далеине хотелось, чтобы Мерекот была сейчас здесь. Уже не впервые она задумывалась, что произошло с ее подругой, нашла ли она новую академию, выбрал ли ее кто-то из чемпионов, или она дома, с семьей – где бы и кем бы те ни были. Только когда Мерекот ушла, Далеина поняла, как мало на самом деле знала о подруге. Поэтому Далеина постаралась узнать как можно больше о своих друзьях, не только ту сторону их жизни, что была посвящена учебе.

Зия была средним ребенком в семье и никогда не покидала столицы. У Реви куча двоюродных братьев и сестер, тоже все из столицы, а еще две матери, которые постоянно ее навещают. Мари была младшей из десятерых детей, и только у нее оказалось достаточно таланта, чтобы заслужить место в академии. Она верила, что семья ни за что не простит ей неудачу. Она так жаждала одобрения матери, что было больно смотреть, но смотрительница Унда никогда не показывала, что у нее есть любимчики.

Эввлин была дочерью пограничных стражей, мать родила ее, когда находилась на службе: одна, зимой. Она всегда говорила, что ничто на свете не сравнится по сложности с условиями ее рождения, но она все равно будет стараться. Помимо известных родителей у Иондры был старший брат – тоже певец с верхних ярусов, баритон, который никогда не спускался к подножию леса, полагая, что там живут лишь волки, медведи и бандиты. Линна была дочерью придворных, первая в своем роду, кто не заплетал волосы в косы и не ходил в шелках. Ее в основном воспитывала гувернантка, которая сбежала, узнав, что Линна любит играть с духами. После поступления в академию Линна видела своих родителей лишь раз.

Далеина жалела, что не может чаще видеться со своей собственной семьей. Прошел уже месяц… Нет, два месяца. Три? Неужели так долго? Айрин быстро росла. В последний раз она была выше плеча Далеины, а ее щеки утратили детский румянец. Теперь она заплетала волосы в косы, украшая их цветами, и постоянно болтала о сыне пекаря, который заставляет ее смеяться. Далеина не знала, в курсе ли семья, что чемпионы ищут кандидатов, и представила, как рассказывает им, что ее выбрали… а потом представила, как рассказывает, что не выбрали.

Дверь со скрипом отворилась, в комнату зашел волк.

– Закрой за собой дверь, – сказала Байну Далеина.

Тот толкнул ее, закрывая, а затем запрыгнул на кровать. Далеина подвинулась, чтобы он положил свою мохнатую грудь рядом. Байн редко приходил. Обычно он находился с мастером Бей. Но иногда, видимо, чувствовал, что Далеине не спится.

Когда волк был рядом, она легко засыпала.

Ее разбудили утренние колокола. Выпрыгнув из постели так, будто и не спала, Далеина поспешила в ванную, умылась, оделась и отправилась на тренировочную арену. Она прошла мимо столовой, слишком взволнованная, чтобы есть. Иондра уверенно уплетала яичницу из перепелиных яиц, а Мари ковыряла тост. Увидев Далеину в дверях, Мари помахала ей. Далеина махнула в ответ, но не остановилась. Лучше она придет на арену пораньше, успокоится, может, потренируется немного.

Оказалось, она пришла не первая. Две студентки уже были на месте – Клири и Айрия. Кивнув Далеине, они продолжили вызывать духов. Клири отлично удавалось контролировать духов воды, и сейчас трое таких меняли направление водопада, чтобы полить цветы, растущие у подножия лестницы. Она была худой, со светлыми, почти что бесцветными волосами и без одной руки – потеряла кисть до самого локтя во время тренировки на втором году учебы, призвав земляного духа, который оказался слишком большим. Лишь учитель с помощью шестерых других студенток сумел прогнать того духа. Насколько знала Далеина, у Клири не было семьи – по крайней мере, никто ее не навещал, пока она лечилась.

Айрия славилась своей точностью в призыве духов, да и во всем, что делала. Ее волосы всегда собраны в аккуратный пучок, а на золотистой коже никогда не видно синяков или хотя бы грязи. Она сидела на дереве с духом воздуха, скачущим у нее на ладони. Айрия выросла в лесной глуши, как и Далеина, но в городке побольше, недалеко от одного из южных мегаполисов. Далеина любила обеих девчонок, хотя они редко занимались вместе.

Она оглядела арену, ища место, чтобы присесть, и раздумывая, какого духа вызвать первым – земляного или древесного? Лучше всего ей удавались духи земли, но можно…

– Ай! – Айрия спрыгнула с дерева. – Он меня укусил!

– Нужна повязка? – спросила Далеина. У нее всегда имелись запасные в комнате.

Айрия сердито покосилась на духа, который прыгал на ветке, будто ничего плохого не сделал.

– Только мухобойка. – Она протянула духу руку: – Иди сюда. Немедленно.

Он сложил крылья и слетел ей на ладонь. Через секунду Айрия вскинула руку вверх, и дух взмыл ввысь. Взлетал выше и выше, пока не достиг одного из окон склада и не исчез в нем. Далеина наблюдала, косясь на Айрию, взгляд которой сфокусировался на окне, – она была намерена не позволить духу улизнуть.

Мгновение спустя дух вылетел наружу, таща что-то круглое в своих ручках. Опустился, быстрее захлопав крыльями, чтобы спикировать. Его кренило набок из-за ноши в руках, будто бы он боролся с потоком воздуха. Затем перелетел через дерево и, наконец, дрожа, направился к Айрии. Она нетерпеливо вытянула ладонь.

Дух сел на ее ладонь и положил рядом свою добычу – ягоду.

Айрия взяла фиолетовую горошину и сжала. Белая мякоть брызнула наружу, и Айрия растерла ее по месту укуса.

– Можешь идти, – сказала она духу, и тот улетел, его крылья трепетали так быстро, что становились почти что невидимыми.

Все это так легко.

Только Далеине никогда ничто не давалось легко. А Айрия давала команды – и духи ей подчинялись, даже пот на лбу не выступал. Настолько просто.

Краем глаза Далеина заметила движение и, повернувшись, увидела одного из чемпионов – Кейба, – стоявшего внизу винтовой лестницы. Он одобрительно кивнул Айрии, и она улыбнулась в ответ. Далеине стало нехорошо. Ей пришлось постараться, чтобы выражение лица осталось бесстрастным, когда второй чемпион, другие студентки и несколько учителей спустились на тренировочную арену. Сегодня тренировки будут вести чемпионы.

К вечеру чемпион Кейб выбрал своего кандидата – и неудивительно, что им стала Айрия: она без запинки приказала древесному духу ускорить жизненный цикл цветка. Она подарила цветок чемпиону, заставив воздушного духа нести подарок.

Чемпионка Пириандра так никого и не выбрала под конец первого дня, поэтому у Далеины осталась надежда, что, возможно, в ее требования к кандидату входила не только сила. За ужином все обсуждали, кого в итоге та выберет, останется ли с ними или поедет в другую академию. Не существовало правила, гласившего, что чемпион обязан кого-то выбрать. Чемпионы могли ждать годами, ища подходящего кандидата, которого им захочется тренировать.

«Я должна постараться, чтобы ей не пришлось ждать», – сказала себе Далеина. Ее выберут завтра. Она уверена в этом.

И опять она проснулась пораньше, пропустила завтрак и начала готовиться к тренировкам.

Далеина заставляла себя работать больше, чем когда-либо, фокусировалась на каждом задании, вызывала духов одного за другим, пока ее мышцы не начали дрожать, а волосы не прилипли ко лбу и щекам. Но все это не имело значения. К концу второго дня чемпионка выбрала Линну.

Помогая подруге собирать вещи, Далеина говорила себе, что у нее еще будет шанс. Линна станет отличной кандидаткой и еще лучшей преемницей. Чемпионка Пириандра наверняка тоже это заметила и поняла, что они сойдутся характерами.

– Я вернусь, – пообещала Линна. – Чемпионка сказала, для начала мы отправимся в леса для тренировок. Но в следующем семестре я распределю время для тренировок с ней и для уроков здесь. Она сказала, академия – важный источник знаний, и мне нужно много чего изучить, а делать это лучше в контролируемом месте. Ох, Далеина, она увезет меня из столицы! Она считает, что практика важнее.

– Это замечательно, – сказала Далеина, пытаясь вложить как можно больше энтузиазма в свой голос. Она по-настоящему радовалась за подругу. – У тебя все получится.

– Не волнуйся, Далеина, – сказала Линна, обняв ее. – Тебя тоже выберут. И мы будем стоять рядом на испытаниях. А однажды мы окажемся плечо к плечу на церемонии коронации.

– Конечно, – ответила Далеина.

Сделав шаг назад, Линна окинула взглядом комнату.

– Выглядит так, словно я тут никогда и не жила. Думаешь, сюда поселят другую студентку? Или оставят место до моего возвращения?

– Не знаю, – призналась Далеина. – Спроси у Мари.

Линна кивнула.

– У меня все получится, верно? Я же готова?

– На все сто.

В дверь постучались. Чемпионка Пириандра показалась в дверном проеме, заполнив собой все пространство. Она была в темно-зеленой одежде, которая облегала ее тело, показывая, как много ножей и другого оружия висит у нее на бедрах, ногах и руках. Еще у нее с собой была небольшая сумка.

– Сложи свои вещи сюда, – сказала она. – Все необходимое я тебе предоставлю, а еду мы найдем в лесу.

– О! – На миг Линна показалась обескураженной. Даже после уроков по выживанию, поняла Далеина, Линна не понимала до конца, что значит покинуть безопасные стены академии. Неделя с чемпионкой, и она все поймет. Это входило в тренировки с чемпионом – оказаться в незащищенном мире, использовать теорию на практике, прежде чем от тебя будут зависеть судьбы других людей. Далеина до жути хотела бы узнать все то, чему могли научить чемпионы. Линна снова выдавила из себя улыбку. – Дайте мне попрощаться со всеми, и я буду готова!

Как только чемпионка кивнула, давая свое разрешение, Линна выбежала из комнаты, оставив Далеину одну. Чемпионка молча и внимательно посмотрела на нее, словно мысленно отмечая все плюсы и минусы. Далеина смогла лишь сказать:

– Вы сделали правильный выбор. Линна заслужила это.

– Это не награда, это ответственность.

Далеина вздрогнула. Она не это имела в виду.

– Я знаю. Я хотела сказать… она талантлива и усердна. И она хороший человек. Иногда кажется нежной, но…

– Я излечу ее от нежности.

– Я не это хотела сказать… – Далеина умолкла. Она не хотела сказать, что у Линны есть недостатки. Наоборот, пыталась похвалить подругу.

– Я наблюдала и за тобой, – сказала чемпионка. – Видела, как ты упорно трудилась.

– О, спасибо. – Далеина хотела сказать: – «Поэтому вы меня не выбрали?»

– У тебя хорошая техника. Сразу видно, что ты отдаешься делу всецело. Но если хочешь дружеский совет… в этом твоя проблема. Действия, которые кандидат должен выполнять с легкостью, тебе даются с трудом.

У Далеины все сжалось внутри.

«Но я делаю все, что в моих силах».

– Есть множество способов, чтобы служить Рентии. С академическим образованием ты можешь работать во дворце или быть незаменимой на границе. Можешь стать стражницей и защищать один из городов. Твои навыки и упорство также будут полезны где-то, где требуется ведунья, для этого достаточно всего одной связи с духами. Ведунья же со всеми шестью связями станет настоящей находкой. Ты будешь помогать, и к тебе начнут обращаться за помощью. Не всем суждено стать королевой.

Чемпионка Пириандра еще раз глянула на нее.

– Мне жаль.

Жаль, что она не выбрала Далеину? Или жаль, что Далеина оказалась недостаточно хороша? Жаль, что ее никогда не выберут? Жаль, что ее мечта никогда не воплотится в реальность? Жаль, что она зря потратила столько лет жизни? Жаль, что ей никогда не удастся выполнить обещание, данное младшей сестре много лет назад? Жаль, что она потерпит неудачу?

«Не потерплю, – подумала Далеина. – У меня все получится. Должно получиться. И если чемпионка Пириандра считает, я зря трачу здесь время, то ей должно сожалеть по единственной причине… Потому что она ошибается».

Она наблюдала, как чемпионка забирает Линну и вдвоем они спускаются по винтовой лестнице. Линна то и дело останавливалась и оборачивалась, чтобы помахать подругам. Все махали в ответ, включая Далеину.

Преемница Сата забралась на ветку дерева, расположенную над компанией бандитов, и мысленно вздохнула. Трое, и ни один из них не додумался посмотреть наверх. Не то чтобы она хотела быть замеченной, но правда, неужели они настолько глупы? Если живешь в трехмерном мире, недостаточно смотреть только направо и налево, когда что-то замышляешь.

«Дети», – решила она.

Наверняка решили похвастаться друг перед другом, что смогут пробраться во дворец. Возможно, это не просто забава, тогда им просто не повезло. Что бы там ни было, стоило начать с проказы помельче, потренироваться и уже потом лезть во дворец. Хотя Сата встречала не так уж много натренированных бандитов. Она презирала непрофессионализм. Из-за него ей приходилось не спать по ночам.

Всю ночь она мечтала, как заберется под свое пуховое одеяло, закроет глаза и не откроет, пока ее не разбудит аромат медовых тостов. Муж ясно дал понять, что это утро будет принадлежать только им. Он служил в отряде стражи и получил отгул на полдня, а раз уж ее рабочая смена выпала на ночь… Как только она разберется с этими горе-бандитами, будет свободна.

Осторожно, чтобы не шелестеть листьями, Сата последовала за шайкой, когда те двинулись в сторону дворца. Каменная стена отделяла его от города. Покрытая слюдой, стена сверкала в свете факелов. Только в одном месте, как раз рядом, тени тянулись вдоль павильона сокровищницы, где были выставлены несколько предметов для публики.

«Глупые детишки, – подумала Сата. – Они не догадываются, что тени все видят?»

Она жила в тени. С тех самых пор, как стала преемницей, там ее место. Ночь была ее специализацией. И очевидно, любое место, в названии которого есть слово «сокровища», охраняется.

Идиоты.

Бандиты вскарабкались по стене, пересекли периметр и скользнули в выставочный зал. Погруженный в темноту, павильон выглядел изумительно со своими чернильными тенями. Сата спустилась по колонне. Выставила руку ладонью вверх и, выжидая, прислушалась.

Шарканье. Шарканье. Они здесь.

Сата мысленно приказала: «Свет».

Огненный дух залетел в павильон и осветил ее руку в перчатке. Его танцевавшее тельце разбрасывало огоньки вокруг, подсвечивая сокровища, воришек и ее, отдыхавшую у колонны, позади трех ожерелий Аратея, жемчужин Белейна и чаши из Шелла.

– Что-то обронили?

Мальчишки – трое мальчишек, юных и резко испугавшихся – замерли. Разумнее было бы сбежать, но, если бы они могли думать, вообще не пришли бы сюда. Сата снова отдала безмолвный приказ: «Поймать их».

Руки из грязи потянулись вверх между камней, которыми был выложен пол, и схватили мальчишек за щиколотки. Те начали вырываться, кричать и оправдываться.

– Не трогайте меня!

– Мы просто хотели посмотреть!

– Отпустите!

– Мы ничего не сделали!

– Хотите сказать, вы случайно пробрались через весь периметр?

– Было темно!

Сата закатила глаза.

– Скажите это дворцовой страже. – Она прошла мимо них и на ходу выдернула у одного из-за пояса нож, у другого забрала меч, а у третьего – кинжал из сапога. Подошла к трем стражникам, ворвавшимся в павильон, и отдала им оружие.

– Три юных идиота. Ничего интересного. Просто припугните, пообещав рассказать их девушкам и всем потенциальным девушкам, что их поймали за три секунды, когда они пытались совершить преступление.

Один из стражников усмехнулся.

– Спасибо, преемница Сата.

– А теперь я отправляюсь спать и проводить время со своим мужем, необязательно в указанном порядке. – Махнув рукой, она вышла из павильона. Запрыгнув на ветку, забралась на дерево. Она все еще раздумывала о юных бандитах и плохих решениях в жизни, когда на нее напали.

Без предупреждения. Совсем никакого. А ведь она была лучше всех натренирована непреклонным во всех отношениях чемпионом Веном, одним из талантливейших чемпионов, каких видела Рентия. Бывало он прятался в кустах на рассвете и посылал за ней духов, пока она еще спала, чтобы застать врасплох. У нее осталось несколько шрамов от этих упражнений, но, когда она получила титул преемницы, даже Вен не мог ее удивить.

А эти духи смогли.

Шестеро древесных духов появились из-за деревьев. Они окружили ее, взявшись за руки, и срослись телами, образовав цельное кольцо из дерева.

«Дайте пройти», – она вытолкнула из себя слова, протискиваясь вперед.

Кольцо стало уже.

– Дайте пройти, – повторила она вслух. Вложила еще больше силы в слова, всю свою усталость, разочарование, страсть, честолюбие – все эмоции, какие пережила за последние несколько часов. Это должно было пронзить духов насквозь, разбросав их в стороны, но ничего не произошло. Вместо этого духи стягивали кольцо, их тела покрывались толстенной древесной коркой. Лица духов растягивались, пока не остались лишь жуткие усмешки. – Зачем вы это делаете?

Никто ей не ответил.

Она вытащила ножи – по одному в каждую руку. Вен научил ее и этому, на случай, если собственных сил будет недостаточно. Сата продолжала тренировки, даже когда он сказал, что она достигла совершенства.

Но после каждого удара духи моментально залечивали свои раны, и на месте шрама кора становилась лишь толще. У них не было лиц, по которым можно нанести удар, не было рук и ног, которые можно отсечь. Сата поняла, что их тела образовали ветку у нее под ногами, превращавшуюся в чашу. Подняв голову, она подпрыгнула – к дереву.

Однако дерево отклонилось, ветка не далась в руки, и Сата упала. Она тут же поднялась на ноги, но недостаточно быстро. Древесина сомкнулась над ее головой, заслонив и лес, и ночное небо. Ветер резко стих, и она оказалась в полнейшей тьме, лишилась родных теней. Кора толкнула ее плечи – деревья смыкались вокруг нее. Кора достала до головы – потолок давил сверху.

Сате пришлось опуститься на колени.

Сделав вдох, она сконцентрировалась. Ее тренировали, она умеет контролировать несколько духов одновременно. Они не противились ее командам уже много лет. Сата собрала всю свою волю, желание оказаться на свободе, нужду снова увидеть мужа и служить своей стране и короне, чтобы направить все это в команду: «Отпустите меня!»

Но древесина, образовавшая теперь сферу вокруг преемницы, все смыкалась. Сате пришлось сжаться в комок. Со всей силы она вонзила в дерево свои ножи, пытаясь вырезать выход. Вскоре древесный кокон оказался настолько тесным, что она не могла даже пошевелиться.

И только в этот момент она догадалась позвать на помощь. Ей никогда прежде не требовалась помощь. Она была преемницей, защитницей. Другие нуждались в ее помощи. Но сейчас, когда дерево душило ее, она позвала:

– Помогите! Духи напали! Кто-нибудь, помогите! Остановите их!

У нее закружилась голова. Воздуха стало недостаточно. Она пыталась его экономить, оставаться спокойной, мысленно призвать на помощь других духов. Огонь, чтобы сжечь дерево. Землю, чтобы запустить процесс разложения. Воздух, чтобы сломать. Она чувствовала, что духи откликнулись… а затем остановились, словно им приказали игнорировать ее.

«Нет! – закричала она. – Помогите!»

А сфера становилась все меньше и меньше, сдавливая тело преемницы, пока руки не оказались прижаты к груди, а колени – у самого подбородка. Голова тяжелела, будто ее сунули под воду. Мысли отказывались сплетаться воедино.

Она потеряла сознание, и дерево раздавило ее насмерть.

На этот раз всего одна смерть. Вен не хотел произносить это вслух. Собиратель ягод не расценит это как хорошую новость: его жена, учительница сельской школы, убита. Перебинтовывая руку мужчине, Вен не сказал ни слова. Нет таких слов, чтобы новость прозвучала легко, и нет смысла звать лекарей. Вен мог позаботиться о его руке, но никто не может помочь его пустому взгляду.

– Вы вышлете весть королеве? – спросил собиратель ягод.

– Ей сообщат, – пообещал Вен. Он по-прежнему отчитывался обо всех смертях, хотя спустя четыре года, следуя ее загадочным предупреждениям, так и не получил доказательств, что королева Фара принимала какие-то меры. – Сожалею о вашей потере.

– Единственная женщина, которая могла полюбить такого деревенщину, как я. Делала мне амулеты. Оберегала от духов. И бытовые амулеты тоже мастерила – чтобы я не упал с дерева, не съел испорченный обед, не ходил к жене продавца книг: ей я всегда нравился. Но все это были ненастоящие амулеты. Настоящие только те, что защищали от духов. Те правильные, сильные. Они должны были защитить ее. Королева должна была ее защитить.

– Несчастные случаи все равно бывают, – сказал Вен и сам же поморщился. Какая глупость. Духи никогда не убивали случайно. Духи хотят убивать. Вен знал это, как никто другой.

Мужчина посмотрел на Вена. К счастью, он хотя бы не плакал. Вен не умел утешать плачущих. Но глаза мужчины блестели, будто он был близок к тому, чтобы заплакать.

– Почему? Просто скажите – почему? Королева… она построила нам библиотеку, знали? В центре города. Прекрасную, в сердцевине дерева, заставила духов вырезать книги из древесины. Духи летали целыми днями туда, сюда, носили книги писателям, возвращали красивыми, со сказками, записанными внутри. Вы видели библиотеку? – Когда Вен покачал головой, мужчина продолжил: – Моя жена их обожала. Обожала узоры на книжных полках. Говорила, они похожи на цветы в лесу. И книги тоже обожала. Научилась читать, когда была совсем маленькой, но в юности у нее не было книг. Когда королева построила библиотеку, жена постоянно приносила домой стопки книг, читала по ночам. Я каждый раз засыпал под ее чтение. Она смеялась надо мной из-за этого. Но думаю, книги делали ее счастливее, неважно, спал я или нет. Она называла библиотеку своим чудом. Поэтому скажите мне, если королева могла сотворить такое чудо, почему не смогла защитить мою жену? Как могут существовать чудеса в мире, где существуют такие «несчастные случаи»?

– Этого не должно было произойти. – Это правда. Неутешительная, но правда.

– Если она не может защитить своих людей, не имеет значения, сколько чудес она творит. Моя жена… – Слезы наконец потекли по его щекам. Собиратель ягод отвернулся, сжимая руки в кулаки. – Заставляет задуматься, правильную ли королеву выбрали себе духи. – Он зажмурился. – Простите.

Фара была идеальной преемницей. Звезда в своей академии; превосходно прошла все испытания. Ни один дух ни разу не причинил ей вреда и даже не попытался. Когда остальные преемницы с трудом добивались успехов, на ней не было ни царапины. Она была единственно верным выбором как для чемпионов, так и для духов. И ее тут же полюбил народ: величественна, красива, умна, мудра. К ней применяли кучу эпитетов. Даже Вен боготворил ее, как все остальные.

И все же не мог не задуматься, не был ли собиратель ягод прав… Эта мысль беспокоила чемпиона.

Вен закончил перевязывать плечо мужчины. Он знал, что нужно уходить: отправлять письма в столицу бесполезно, его проигнорируют; лучше патрулировать местность дальше, хотя эта работа никогда не приводила его в нужное время в нужное место. Однако вместо этого Вен устало опустился на ветку рядом с собирателем ягод и поднял глаза на темно-зеленые листья, сосновые шишки и переплетенную над головой лозу. В лесу все стихло, даже ветер, и птицы едва различимо щебетали вдали.

– Как вас зовут?

– Хавтру. И я люблю нашу королеву, чемпион Вен.

– Успокойтесь. Я не виню вас за ваши слова. И теперь я просто Вен.

Тот усмехнулся.

– Ага, поэтому вы бродите по лесам, спасаете людей вроде меня, потому что теперь такой же обычный человек. Да, я слышал о вас. Все слышали. Моя жена говорила о вас, знаете ли. Говорила, что нам повезло, что такая легенда, как вы, оберегает народ.

Вен ощутил, как чувство вины ужалило его, точно нож под ребрами.

– Я не виню вас за то, что вы ее не спасли, – сказал Хавтру. – Все случилось слишком быстро. На самом деле вы сделали ей одолжение. Если бы вы не пришли, духи бы мучили ее еще дольше. Я бы все равно ее потерял.

Разумом Вен понимал, что Хавтру прав. Он не мог ее спасти: был занят тем, что вызволял детей, оказавшихся запертыми духами в школе, а она в это время пыталась спасти тех, кто снаружи. Он не мог быть везде, где нужна его помощь, когда нужна его помощь. Только королева может быть повсюду одновременно. Но ее не было.

Почему? Отличный вопрос, на который может быть лишь два ответа. Первый: королева отправила духов убивать намеренно, потому что заподозрила в жителях предателей. Именно это она сказала ему девять лет назад, оправдывая нападение на Грейтри, но он не поверил сказанному тогда, не верил и сейчас. Он не нашел ни намека на восстание в пограничных деревнях. К тому же, если она хотела, чтобы люди погибли, зачем оправлять записку с предупреждением через директрису? Это бессмысленно, она не могла знать наверняка, что он спасет нужных людей.

Второй: духи убивали по своей прихоти, и она не могла остановить их, хотя и знала их планы. Она периодически теряла над ними контроль, а значит, скоро потеряет его окончательно – и они убьют ее вместо первых попавшихся им на пути сельских жителей.

Вену не нравились оба ответа. Ему ничего не нравилось.

– Пожалуйста, можете попросить у нее, чтобы смерти прекратились?

Вен вздрогнул.

– Я сказал, что отпралю весть. Это все, что в моих силах. – Заставив себя подняться с ветки, он спрыгнул на мост. – Берегите себя. И оставайтесь в деревне, пока стражи не убедятся, что больше не произойдет никаких инцидентов. Проконсультируйтесь с лекарем по поводу своей руки. Лучше с помощником Попола, мальчика зовут Гамон. Он умен и не сведет вас с ума своей болтовней.

– Встречал Попола. Любитель поговорить.

– Ничего не изменилось.

Хавтру поднял забинтованную руку.

– Спасибо.

Вен подумал об их прекрасной королеве, когда-то он считал ее более совершенной, чем солнце, а потом – о жене собирателя ягод, погибшей из-за слабости королевы.

– Не благодарите меня.

Пробежав по мосту, Вен размял мышцы. Если королева и правда теряла силы, то сейчас как никогда важно двигаться дальше, продолжать патрулировать окрестности, защищать людей. А если она окончательно потеряет власть – он заставил себя подумать об этом, – когда она умрет, преемник займет ее место, и, может, Вен больше не будет больше нужен. Он снова станет чемпионом и займется тем, чем ему положено.

Он подошел к лекарям, Пополу и Гамону, которые заботились о пострадавших детях. Вен вызвал их, как только мог, и, как всегда, они тут же откликнулись – Вен ненавидел, что спустя четыре года это стало обычным делом. Пожалуй, следует попросить одного из них путешествовать с ним всегда, чтобы не терять время, когда приходят письма от директрисы. Он остановился, Гамон поднял глаза.

– Она не выжила, он выжил, – сказал Вен. – Тут?

– Только пострадавшие, – ответил Гамон. – Но… – Он замешкался, покосившись на своего учителя.

– Новости из столицы, – сказал Попол; он говорил громко, и все жители деревни уставились на него. Несколько детей плакали, но тихо.

Вен напрягся. «Фара», – подумал он. Все уже случилось. Но почему тогда преемники не заморозили духов? Когда королева умирает, преемники отдают приказ…

– Одна из преемниц погибла, – сказал Попол. – Жуткое дело. Надо бы позаботиться, чтобы подобное не повторилось. Вы не были знакомы с…

– Кто? – спросил Вен.

– Преемница Сата, – сказал Гамон тихо. – Сожалею.

Вен старался избегать так называемого великолепного города Миттриэль, столицы Аратея, на протяжении девяти лет. Однако по канатным дорогам он сумел добраться до города всего за три дня, как раз к похоронам Саты. Ее должны были похоронить в Роще Героев – среди остальных падших королев, преемниц и чемпионов.

Когда Вен прибыл, собралось уже много скорбящих, включая солдат королевской стражи. Другие преемницы приказали духам вырастить цветы на земле; бутоны ломались под ногами, и Вен чуял их сильный запах. Воздух наполнялся таким сильным ароматом, что голова болела. Он смешался с толпой, держась подальше от всех знакомых. Вен не хотел ни с кем разговаривать. Прибыл только ради Саты.

Она была одной их лучших преемниц, кого он тренировал. Всегда шутила, даже когда они мокли под дождем, были по уши в грязи или их окружали раздраженные духи, которых специально потревожили. Когда Сата была маленькой, она мечтала стать лесным акробатом – Джумой, они путешествовали из города в город, выступали перед людьми, никогда не отходившими дальше пары километров от своего дома. Но когда у нее обнаружилась связь с духами, семья заставила ее поступить в одну из академий. Она стала одной из лучших, тогда-то Вен ее и встретил. Она любила его за то, что он ценил ее физические способности не меньше, чем умение управлять духами, а он любил ее за то, что она смеялась над его неудачными шутками и никогда не жаловалась, даже когда он вынуждал ее трудиться из последних сил. Она была отличной преемницей и не заслуживала подобного.

Никто не заслуживает подобного.

Вену еще предстояло выяснить настоящую причину произошедшего, но он знал, что она работала с дворцовыми стражами. Он поговорит с ними позже, чтобы королева или кто-то из бывших коллег не смогли его увидеть. Вен не желал слушать их речи, наполненные наигранным сочувствием, или слова облегчения от того, что погиб не их подопечный. Стоя в толпе, он не стал снимать капюшон.

Ритуал начался со звона колоколов, сначала тихо – с высоты, а потом все громче, опускаясь ниже, словно водопад, закончился звон гулким эхом в центре рощи. Мужчина в наряде цвета предосенней зелени – его лицо тоже было раскрашено в зеленый цвет, а руки покрывали зеленые перчатки – ударил по последнему колоколу, и звон разнесся по лесу, за пределы рощи, а потом воцарилась тишина.

Ее тело несли близкие родственники и друзья – все из дворцовой стражи, заметил Вен. Он знал, что она работала с ними последние годы. Она лежала на носилках, накрытая белым кружевом, полностью скрывавшим ее. Обычно кружево было прозрачным, чтобы скорбевшие могли видеть лицо и тело того, кого так любили, но Сату сначала укрыли толстой зеленой материей с черными краями.

«Как она умерла?» – хотел спросить Вен. До него дошли странные слухи, пока он добирался сюда – ее раздавили деревья, она угодила в ловушку в стволе дерева, ее задушили духи. Такого не случалось с преемницами, особенно такими талантливыми, как Сата.

Стражники внесли ее тело в рощу, и скорбевшие расступились. Они уложили ее у дерева между корней. Один за другим каждый произнес речь, вспомнил что-то хорошее из жизни Саты. Ее муж говорил последним, его голос был тяжелым из-за невыплаканных слез, но сильным, таким же сильным, какой была Сата.

Вен хотел выйти вперед. Он был ее чемпионом. Он ее выбрал, обучил, никто не знал ее лучше него – по крайней мере, в те несколько лет, пока он учил Сату всему, что знал сам. Она была лучшим его творением. Она могла бы стать королевой. Отличной королевой. Она заслуживала… многого.

Но Вен не знал слов, с помощью которых можно выразить это все. Не было особенного момента, когда Сата стала для него близка. Это случилось благодаря многим моментам – как она жизнерадостно просыпалась, даже когда им не удавалось выспаться из-за волков, воющих по ночам; как она отказывалась есть змей первые несколько недель тренировок, а потом Вен поймал ее, когда она доедала остатки ужа. «Вполне съедобно, если поперчить», – сказала ему она. Она была умна. Быстро научилась, как вести себя в лесу тихо. Умела обращаться с клинком. И экономично использовала духов. Предпочитала не прибегать к их услугам по возможности, и Вену это нравилось. Она не считала их игрушками, как другие кандидатки – те, кто не наблюдал или не мог представить, на что духи способны. Она видела в них инструменты и использовала для серьезных целей. Она серьезно относилась к своей роли кандидатки, а затем и преемницы, Вен гордился ею. Он должен сказать это все. Но в горле у него пересохло, и все сдавило от аромата цветов, и, прежде чем он решился выйти вперед, королева Фара вошла в рощу.

Она ни капли не постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз девять лет назад. Ее золотые кудри были собраны на затылке, их скрепляли ветки лозы, которые украшали корону. Ее платье было черно-зеленым – традиционные цвета на похоронах, – и она выглядела сильной и величественной, какой и должна быть королева. Глядя на нее, Вену сложно было представить смерть жены собирателя ягод и смерти остальных сельчан, сложно было поверить, что она во всем виновна. Такая идеальная королева, как она, не могла стать причиной подобного.

Но это случилось. И Сата погибла.

Вену хотелось пройти рощу, встряхнуть королеву за плечи и закричать: «Почему?»

Однако сейчас не время и не место. Это все ради Саты, и Вен не станет омрачать ее память тем, что закатит сцену. Он оставит свои мысли при себе, а свое присутствие – в тайне.

Он наблюдал, как королева подходит к телу Саты.

– Мы благодарим тебя от имени Аратея, от имени всей Рентии, за твою службу и твою жертву. – Дальше она произнесла традиционные слова, которые Вен слышал множество раз, но никогда не думал, что их произнесут по отношению к Сате. Он в нее так верил. Она должна была жить. Даже пережить его. Она должна была стать королевой после смерти Фары.

Вен глядел на Фару, стоявшую на другом конце поляны, будто его взгляд мог пронзить королевский кокон и обличить истинную женщину, скрывавшуюся под ним. Фара, может, и была его прошлым, но Сата была будущим. Она могла все исправить, контролировать духов, защищать людей – всех людей, даже тех, кто живет в окраинных деревнях. Он знал, что есть и другие преемницы, готовые принять корону, когда будет нужно, но он не знал этих преемниц. Он их не выбирал, не проверял, не обучал, не готовил, не помогал им стать теми, кем они являлись сейчас, как Сату. Это делали другие чемпионы. Некоторых он уважал, некоторых нет, но никогда бы не поверил, что кто-то еще может подготовить такую способную преемницу, как Сата.

Королева Фара ни разу не взглянула на него, но, опять же, он и не хотел, чтобы она его заметила. Закончив свою речь, она подняла руки. Под Сатой беззвучно разверзлась земля, корни расступились. Духи убили ее, а теперь помогали ее хоронить.

Тело Саты опустилось в землю, и почва скрыла ее. Корни снова срослись над ее телом, и крошечные белые цветочки, сотни цветочков, расцвели над тем местом, где она теперь мирно покоилась.

Но королева еще не закончила.

Она держала руки над головой, и воздух над рощей задрожал от присутствия духов. Танцуя, над ними кружили десятки крылатых духов, и каждый нес белую розу. Духи образовали кольцо вокруг Фары и замерли, а затем отпустили цветы. Как только розы упали на землю, белые голуби взмыли вверх из-за деревьев. Они понеслись в небо. Вену показалось, он заметил удовлетворенную улыбку на губах королевы, прежде чем она поклонилась.

Он покинул рощу, не сказав никому ни слова и радуясь тому, что наконец избавился от запаха гниющих цветов.

Он не разговаривал с Сатой с момента своего изгнания. Избегал всех из своей прежней жизни, как будто и впрямь провинился. Может, это была ошибка. Может, если бы он остался поблизости, она все еще была бы жива. Может, если бы он забрал ее с собой, она бы помогла ему в пограничных лесах. Но Вен не хотел, чтобы его позор запятнал и ее. Ее репутация была чиста, если Сата собиралась стать королевой, ей были необходимы одобрение и поддержка народа. Он не хотел запятнать ее, или ее будущее, или будущее Аратея.

Вен не остановился, пока не прошел половину столицы и не понял, что зашел в город, а не вышел из него. Часть него, бессознательная часть, уже решила, что он останется до тех пор, пока не найдет ответы относительно того, как королева с такими силами, как Фара только что продемонстрировала, могла позволить погибнуть своей преемнице. Он был обязан Сате – и тому будущему, что у нее отняли, – хотя бы это.

Если он собирается задержаться, нужно где-то остановиться. Поэтому Вен провел день за рутинными делами, которые временно отвлекли его от подробностей смерти Саты: он нашел, где переночевать, поохотился за обедом и позаботился о некоторые вещах первой необходимости. Заплатил владельцу дома за неделю вперед деньгами, что заработал, пока охранял лекарей. Он не назвал мужчине своего имени, а тот не стал спрашивать. В этих местах не спрашивали.

Дом состоял из двух досок, подогнанных одна к другой, они образовывали пол, а вместо потолка был натянут брезент, защищавший от дождя; еще была небольшая стопка кирпичей – для приготовления пищи на огне, дым от которого выходил между ветками. Место находилось близко к канатным дорогам и далеко от соседей. Вен сложил свои зеленые доспехи в вещмешок и надел темную тунику, в каких ходили рабочие в столице. Не то чтобы он скрывался, но как и на похоронах, не хотел сообщать всем о своем присутствии.

Пока он на костре зажаривал белку на обед, подумал, что мог вернуться в Миттриэль и раньше, только невозможно войти во дворец без приглашения или же поговорить с королевой наедине. Нет, уйти из столицы было его выбором, и, по правде сказать, он не скучал. Он скучал по консулам, работе, чувству, что его дело имеет значение. Но в то же время он не скучал по звукам столицы, которые так отличались от лесных, по запаху деревьев, которые заглушали запахи чужих обедов и, что хуже, запах мусора.

Он снял белку с огня и подул на нее, пока та не остыла. Затем вытащил нож и одним ловким движением подкинул его к брезентовой крыше.

Нож вонзился в материю, и Вен услышал пронзительный крик. Мелькнула тень. Он выдернул нож обратно и с его помощью содрал мясо с костей, пока воздушный дух хромал ко входу.

– Я не люблю шпионов, – сказал духу Вен.

Бросив на него гневный взгляд, дух передал ему свиток, а затем уковылял обратно.

Сердце стучало в груди, пока Вен разворачивал пергамент, ожидая увидеть почерк королевы и название города, которому он не мог помочь, потому что находился слишком далеко, Вместо этого он увидел почерк директрисы: «Тебе все еще рады здесь». Она подписалась своим именем и титулом директрисы Северо-Восточной академии, будто бросая вызов любому, кто посмел бы перехватить письмо.

Вен поднес пергамент к огню, и свиток превратился в пепел. Затем он собрал беличье мясо, вымыл руки водой из кувшина и взял с собой свое оружие. Интересно, кто заметил его на похоронах и сообщил ей? Или же она сама догадалась? Неважно. Он не собирался ей отказывать – женщине, которая помогла обрести ему цель жизни на прошедшие несколько лет.

Он с легкостью вспомнил дорогу до академии. Дойдя до заполненного людьми моста, он прошел сквозь толпу. Большинство шли домой после работы, скорее всего, думали об ужине или своих семьях, или деталях прожитого дня. Опустив голову, Вен ни на кого не смотрел. Вряд ли его кто-нибудь узнал, но он не хотел объяснять кому-либо, зачем пришел в город, где был и что собирался делать. Вообще не хотел разговаривать.

Люди вокруг болтали, шагая по мосту. Вен слышал фрагменты бесед о том, какие скидки на базаре, какое платье было на королеве во время ее последнего выступления, в каком состоянии мосты и новая библиотека, построенная королевой Фарой, какая погода и будет ли дождь. Слова вонзались в его кожу, царапая его, как сотни когтей. Никто из этих людей не знал, каково жить за пределами комфортной столицы.

«И не должны», – напомнил себе Вен. Королева обязана избавлять их от переживаний. Но что будет, когда она не сможет? Кто следующий достойный преемник после Саты?

Впереди показалась академия, бриллиант северо-восточной части столицы. Висевшее на горизонте солнце подсвечивало ее янтарным цветом, просачивавшимся сквозь листву. Все деревья вокруг были усеяны домами, примостившимися на ветках, но внешние стены академии оставались гладкими. Каждое окно, знал Вен, обращено во внутренний двор. Это сделано специально, чтобы студентки были изолированы и всегда сконцентрированы. Отрезаны от остального мира. Их единственная связь с внешним миром должна проходить через чемпионов.

Вен спрыгнул с моста, не утруждая себя воспользоваться лестницей. Несколько горожан глянули на него, и он вспомнил, что собирался вести себя незаметно. Ну что ж. Вен не планировал оставаться в столице надолго и ждать, пока об этом узнает королева. Он вошел через главные ворота академии.

– Вен, пришел к директрисе Ханне, – сказал он смотрительнице у ворот.

Женщина осмотрела его с ног до головы.

Он добавил:

– По ее приглашению. – Раньше ему всегда были рады в академии без всяких вопросов, но в этот раз он специально не назвал себя чемпионом. Он сомневался, что до сих пор им является, и не только из-за ссоры с королевой. Так как у него не было ни кандидата, ни преемника, он не знал, что имеет право присваивать себе этот титул. Его руки сжались в кулаки, когда он вспомнил о Сате, пришлось разжимать пальцы усилием воли.

– Пожалуйста, подождите здесь. Я ей сообщу.

Он ждал, прогуливаясь вперед и назад. Все казалось знакомым и чуждым одновременно. Он часто бывал в этом фойе раньше, а сейчас казалось, будто это было в прошлой жизни – ровные стены, колонны из закрученных деревьев и стулья росли прямо из корней на полу. Конечно, он понимал, что жизнь продолжается, что академия по-прежнему обучает студенток, но часть его надеялась, что все давно исчезло. Он словно уже прожил десяток жизней, а здесь ничего не изменилось…

– Она ожидает вас в своем кабинете. Вас отвести, сэр?

– Она все еще любит свое гнездышко?

Смотрительница улыбнулась.

– Обожает вид из окна.

– Как она? Мы… давно не виделись.

Ему показалось, смотрительница отлично знает, кто он и насколько давно они не виделись, однако она была вежлива и ничего не сказала.

– У нее все хорошо. Стареет, но не признает этого, поэтому и мы не признаем, разве что подаем ей больше сока во время еды.

– Хорошо. – Вен был рад, что о ней заботятся. Даже лучше, если они делают это незаметно для нее. Зная директрису Ханну, Вен понимал, что она, скорее всего, запретила бы им и приказала заботиться сугубо о студентах. Никогда не признает, что сердцем и душой академии является она, а не студенты, которые приходят и уходят, и едва ли оставляют свой след.

Вен задумался, а не живет ли он так же – путешествуя с места на место, почти не оставляя доказательств того, как он защищает весь народ? Сата была его доказательством, а теперь ее поглотила земля, и коронуют ее лишь цветы. Вен направился к винтовой лестнице.

Пока он поднимался и смотрел вниз на постоянно менявшуюся тренировочную арену, чемпион понял, как хотел бы назвать подобное место родным домом. В другой жизни, возможно, он мог бы стать учителем в академии вроде этой.

В окнах мелькали лица, которые следили, как он поднимается по лестнице. Сегодняшние уроки уже закончились, понял он. Если расписание не изменилось, студенты сейчас выполняли дополнительные задания перед ужином. Они всегда выглядели так молодо? Ему казалось, они были старше, а сейчас он едва ли мог отличить старших от младших. Конечно, Сата не выглядела такой юной, когда он начал обучать ее, хотя наверняка была юна. Вен задумался, как сложилась бы ее жизнь, если бы он не выбрал ее, если бы она не стала преемницей. Она могла бы стать акробаткой, путешествовать и выступать, как и хотела – хотя у нее все равно была бы связь с духами. Духи все равно преследовали бы ее. По крайней мере, после его тренировок она могла защитить себя… Должна была уметь защитить себя.

«Черт возьми, Сата, что же произошло?» – его подопечная могла решить любую проблему. Она была более чем способной. Он никогда не беспокоился о ней, потому что с ней все было хорошо, всегда хорошо. Она должна была пережить его.

Поднявшись выше, Вен уже освободился от сверливших его любопытных взглядов и перешептываний студенток. Если бы только забраться так высоко, чтобы внутренние волнения его тоже покинули.

Остановившись перед дверью кабинета директрисы, он постучал. Дверь тут же распахнулась. Он заглянул внутрь, но не увидел ни одного воздушного духа.

– Она на веревке. – Директриса улыбнулась. – Не рассказывай никому. Поддерживает мою загадочность; там прилажена тонкая леска, которая ведет к моему столу, к тому же дверь под углом, и ее вес всегда тянет ее внутрь. Дергаешь за веревочку – и гравитация распахивает дверь. Магия. Не говори студентам.

– Даже не думал об этом. – Он закрыл за собой дверь.

Директриса Ханна ничуть не изменилась. Лишь несколько новых морщинок на щеках. Чуть похудела. Вен надеялся, смотрительницы давали ей не только сок. Однако ее улыбка оставалась такой же теплой, какой он ее помнил. Кабинет директрисы был таким же теплым и утопал в солнечном свете, как и раньше. А вот на окне за ее спиной появились странные трещины, будто стекло разбили и собрали обратно. Учитывая количество талантливых женщин в академии, удивительно, что Ханна не приказала его починить как следует.

– Рад вас видеть, – сказал Вен. – Выглядите отлично.

– Ты не добавил «для своего возраста». Я это ценю.

– Объективно отлично. Должность директрисы вас до сих пор не убила.

– Должность опозоренного чемпиона тебя тоже не убила. – Она поднялась, подошла и обняла его. – О тебе пишут песни, знаешь? Отвратительные песни с витиеватыми куплетами о том, как ты потерял королевскую благосклонность, а затем вновь стал великим, спасая внешние леса. У тебя есть определенная репутация.

Он подумал о жене собирателя ягод. Нет, он не заслужил новую безупречную репутацию. Раз не сумел оказаться вовремя рядом с Сатой, чтобы спасти ее.

– Скажи мне, твое изгнание закончилось? Она простила тебя?

Подойдя к окну, Вен посмотрел на треснутое стекло. Снаружи виднелся закат, небо отливало янтарем. Глядя поверх леса, он видел шпили дворцовых деревьев, возвышавшихся над столицей. На одном из шпилей располагался зал консула, построенный в форме короны. Другой шпиль служил королевской башней, откуда королева могла смотреть на лес и на звезды. В сумерках бледная кора отливала розовым цветом. Вен однажды был там, с Фарой, вскоре после того, как она стала королевой. Она была так красива той ночью, красивее всех звезд, вместе взятых.

– Из той башни видны горы Семо, – сказал он.

– Ты меняешь тему разговора. И не очень умело, должна я заметить.

– Она все еще поднимается туда, смотрит на леса?

Башня была построена для того, чтобы напоминать королеве, что она управляет не только одним деревом. Напоминать, что мир куда больше, чем то, что она ежедневно наблюдает в тронном зале.

– Фара не навещала меня дольше, чем ты.

Вен задумался. Когда-то Фара относилась к Ханне как к матери. Плохо, если это изменилось.

– А вы навещали ее?

Голос Ханны изменился.

– Да.

– И? Как она?

– Если ты думаешь, что она скучает по тебе, это не так, – ответила Ханна. – Я ходила поговорить с ней дважды – о тебе. Первый раз вскоре после твоего изгнания. Второй – через несколько лет. Тебе не стоило усложнять ваши отношения.

Вен вздохнул и поправил волосы.

– С Фарой невозможно не усложнять.

– И то верно. Но ей следовало давно простить тебя. Я думала… – Она замолчала и заерзала в кресле, словно ребенок, который собирался в чем-то признаться. – У меня есть одна мысль… Она тебе не понравится.

– Говорите.

– Полагаю, она теряет контроль, медленно, но верно. Что хуже, она отказывается признавать это и специально скрывает этот факт ото всех. А ты, – она сделала паузу, жалость в ее взгляде заставила Вена вздрогнуть, – позволяешь ей. Пока ты геройствуешь, ей не нужно чувствовать себя виноватой за свои неудачи. У нее нет необходимости принимать меры или признаваться в потере контроля, если ты в силах исправить ее ошибки. Полагаю, она не отменила твое изгнание, потому что таким образом использует тебя.

Слова прозвучали словно удар под дых.

– Она бы не… Это не… Я спасал людей! Не всех. Некоторых. Но не… – Он прошелся вперед и назад, как тигр в клетке. Проблема в том, что это действительно походило на правду. Он замер, сделал вдох и вспомнил о другом. – Вы считаете, она теряет контроль? – Конечно, это самое очевидное объяснение, но, видя королеву сегодня, Вен не был в этом уверен. Ее поведение на похоронах Саты – непохоже на королеву, теряющую контроль.

Ханна кивнула.

– Сата не должна была погибнуть.

– Но я видел на похоронах…

– Знаю. Я была там. Почему, ты думаешь, она это сделала? Чтобы те, кто в ней сомневаются, замолчали. Доказать, что она не теряет контроль. Компенсация.

Вен снова пробежал пальцами по волосам.

– Как Сата погибла?

– Ее нашли зажатой в деревянную сферу рядом с дворцом. Раздавленную. Мне жаль, Вен. Мне хотелось бы, чтобы все случилось иначе, но это явно спланированная несколькими духами атака. Королева Фара старается контролировать причиненный ущерб, пытаясь доказать, что ее люди в безопасности. Она распространила слух, будто Сата погибла за пределами города, далеко от дворца. Даже… Во дворце говорят, что Сата сама виновата. Люди предпочитают так думать, чтобы не верить в то, что их королева слабеет.

– Сата не стала бы вызывать больше духов, чем могла контролировать. – Вен понял, что сжал кулаки. Он разжал их, прежде чем инстинктивно ударить кулаком по стене.

– И все же так говорят.

– Она бы не сделала этого. Я ее обучал.

– Знаю. – Ханна наблюдала за ним.

Вену казалось, она смотрит в глубь него, видит, как его мысли формируются в черепной коробке. Либо Сата спровоцировала духов, либо Фара и правда потеряла контроль. Как бы ему ни хотелось отрицать это, нельзя закрывать глаза на правду. Он видел, что творится в пограничных деревнях. Нет, другого объяснения нет. Фара теряет контроль и отчаянно пытается это скрыть, начиная со дня его изгнания.

– Почему она не признает…

– А ты как думаешь? Она не хочет умирать. Если люди решат, что королева недостаточно сильна, они захотят новую. А какой единственный способ обрести новую королеву?

Вен тяжело вздохнул.

– Старая королева должна умереть. – Фара не хотела умирать. Он чуть не засмеялся – никто не хочет умирать! Но королева была почти что религиозна в этом плане. Она держалась за свою жизнь сильнее, чем кто-либо, кого он знал. Это одна из причин, по которой она привлекла его однажды. Сев в пустое кресло, Вен опустил голову на руки.

– Именно, – сказала Ханна. – Мы оба знаем, что Фара всегда была бойцом, готовым сделать что угодно, чтобы не потерять свое место. Поначалу такая страсть и амбициозность – то, что нужно, и мы радовались, что она стала королевой. Но Сата погибла – преемница убита так близко ко дворцу – значит, контроль Фары исчезает еще быстрее; неважно, как сильно она отрицает или скрывает это. Но ни ты, ни я не можем ничего сказать. Ты не можешь, потому что она лишила тебя твоего статуса. Я не могу, потому что я нужна здесь. Я не могу потерять благосклонность короны, ибо тогда потеряю академию. Но раз мы не можем решить проблему напрямую, мы можем стать частью решения.

Вен поднял голову.

– У вас есть план?

– Не план. Требование. – Она улыбнулась.

– Я знаю этот зловещий взгляд. Что вы задумали?

– Ты не догадываешься? Пока ты был в лесах, подчищая за ней, она даже не задумывалась о том, что творила. Но раз ты здесь…

– Без меня люди умрут. – Она же не думает, что он просто перестанет спасать людей? Он не может игнорировать предупреждения.

– Люди все равно умирают. Как Сата.

Вен покачал головой.

– Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать. Вы должны и дальше отправлять мне ее послания, а я…

– Твоя форма с собой?

– С собой, но я не думаю, что будет уместным…

– Будет, если ты возьмешь нового кандидата. – Она снова улыбнулась, на этот раз грустно, и Вен уставился на нее. – Возьми новую кандидатку. Обучи кого-то, как стать преемницей. Приготовиться к смерти Фары. – Подойдя к шкафу, она вытащила стопку пергаментов. – Эввлин – одна из лучших студенток. Ее специальность – огонь, хотя, разумеется, она справляется и с другими стихиями. Марилинара – или просто Мари – тоже талантлива. Всегда думает, всегда логична в вопросе призыва духов. Очень последовательна. Тридонна сильна с духами воздуха.

– Я не могу взять кандидата. – Он не уберег Сату.

– Ты должен. Это твоя обязанность. У тебя больше нет преемницы. Кому-то необходимо занять ее место.

– Меня изгнали, забыли? – Он больше не чемпион. В лучшем случае бывший чемпион, персонаж песен – и не очень хороших песен, если верить слухам.

– Тебе запрещено видеться с королевой, но не находиться в столице. Или здесь. Или в лесах. Тебе не нужно разрешение Фары, чтобы отдавать долг Рентии. Вен, нам нужна преемница, какой была Сата, к моменту, когда Фара погибнет. – Она смотрела на него. – А она погибнет.

То, как она это произнесла, как выглядела в этот момент – Ханна и правда верила своим словам. Вен и сам начинал верить, но все же…

– Королева не обрадуется. Особенно если вы правы и она меня использует. Кого бы я ни выбрал, этой девочке будет нелегко.

– Ты как никто должен знать, что я не готовлю своих учениц к легкой жизни. – Она протянула ему бумаги. Он не шелохнулся, но она все равно протягивала их. – Я готовлю их к тому, что необходимо.

– А что насчет смертей, которые я не смогу предотвратить, потому что буду занят обучением кандидата? Что, если королева пришлет новые предупреждения, предвидя новые атаки? Вы хотите, чтобы я просто проигнорировал их? Позволил людям умереть?

– Если это самый разумный выбор.

– Ханна, вы знаете, я не могу…

– Как и мои девочки, чемпион должен принимать сложные решения, – сказала она. – Жертвовать несколькими ради многих.

– Есть еще куча других преемниц и чемпионов.

– Не таких, как ты или Сата. Она была лучшей, и не только благодаря своему таланту, а благодаря полученным тренировкам. Все новые письма я отошлю лесным стражам. Защищать пограничные деревни входит в их обязанности. Твоя – быть здесь. Ты должен обучить новую преемницу и сделать это на «отлично». Ты рожден, чтобы создавать королев.

Он посмотрел на бумаги.

– Выбирай осторожно, Вен. Смерть Саты подтверждает, что силы королевы покидают ее все быстрее. Полагаю, те, кого обучают сейчас… Полагаю, одна из них займет ее место. Ты должен сделать правильный выбор, Вен, потому что времени для второго шанса нет.

Так как Далеина не могла уснуть, а Байн находился у мастера Бей, Далеина пригласила к себе одного из мальчиков-смотрителей. Его звали Эндер, он был всего на год старше нее, с мягкими янтарными волосами, гладкой кожей и легкой улыбкой.

Он постучал в ее дверь после ночных колоколов, тихо, Далеина и не услышала бы, если бы не ждала и не слушала. Она открыла дверь, и он зашел. Блики свечей освещали их лица, когда она протянула руки и положила их на его щеки.

– Ты побрился. Ради меня?

Когда они разговаривали за ужином, щетина на его щеках и подбородке была едва заметна.

– Мне показалось это уместным. – У него был приятный голос, низкий, гулкий. Наверное, он хорошо поет. Далеина задумалась, споет ли он для нее, если она попросит.

– Ты понял, о чем я просила?

– О комфорте. О спокойствии. Об этом. – Он наклонился и прижал свои губы к ее. Он целовался прежде, Далеина это поняла, стоило их губам соприкоснуться.

Она выдохнула, когда он сделал шаг назад.

– Мне нужно рано вставать. И мне говорили, я иногда храплю.

Его губы сложились в улыбку. Она тоже была милой. Эндер – хороший выбор. Она долго наблюдала за ним; он работал на тренировочной арене – разгребал грязь после занятий и ухаживал за растениями, когда они были там. И она видела его в столовой, как он носит тарелки к длинным столам.

– Я тоже храплю, – признался он. – Как бульдог.

Она засмеялась. Совсем не планировала смеяться сегодня. Дополнительный бонус. Взяв его за руку, она подвела его к кровати.

– Можно? – спросила она и сняла его рубашку через голову. Ее пальцы скользнули по его груди, остановившись на шраме близко от сердца.

Он положил свою руку на ее.

– Это было давно. И сейчас я в безопасности. Здесь.

Далеина хотела спросить, что произошло, кто позволил подобному случиться, как он оказался в академии, где был прежде, но он опередил все вопросы, снова поцеловав ее. Она позволила ему отвлечь себя и потянула его в постель. Матрас продавился под ними, зажав их между простыней, одеялом и подушками.

В конце концов Далеина проспала дольше, чем ожидала, под ритм его храпа и под тяжестью его руки на ее животе. Перед утренними колоколами, как только первые лучи рассвета показались за окном, она проснулась и выскользнула из его объятий. Она укрыла его одеялом и поцеловала в лоб – легко, словно прикосновение бабочки. Он не проснулся, пока она одевалась.

Далеина не ощущала себя отдохнувшей. Готовой. Сегодняшний день будет особенным, она это чувствовала. Спустившись по лестнице, она пришла на тренировочную арену. Шагая по траве, завязывала волосы на затылке и потягивалась. Впервые с тех пор как начали приходить чемпионы, она не чувствовала себя скованной. Может, потому что сегодня по расписанию не было никаких чемпионов, а может, из-за Эндера. Нужно еще раз пригласить его, только сразу предупредить, чтобы он не питал никаких надежд. Как только ее выберут, она уедет.

Если ее выберут.

«Когда меня выберут, – поправила она. – Когда».

«Если», – шепнул разум.

«Замолчи», – приказала она ему и продолжила разминаться.

Она увидела его во время разминки – мужчину в зеленом, с седой бородой и подстриженными волосами. Он, лежа на животе и опираясь на локти, полз между корнями рощи. Спину ему испачкали мох и листья. Когда он остановился, то так хорошо слился с зеленью, что Далеине пришлось прищуриваться.

Видимо, он хотел посмотреть, как они будут себя вести, если решат, что никто за ними не наблюдает.

«Как будто мы не знаем, что за нами постоянно наблюдают».

Вокруг учителя, смотрители, другие студентки, не говоря уже о директрисе, которая всегда оказывалась поблизости, как только Далеина терпела неудачи на уроках

Далеина вспомнила, что за ней наблюдает чемпион, поэтому продолжила разогреваться, очищать сознание, выкидывая лишние мысли из головы, успокаивая дыхание и замедляя сердцебиение. Она потянула руки и ноги, шею, пока мышцы не стали снова гибкими, сжала и разжала каждый мускул в руках и ногах, пока не почувствовала легкость, с которой проснулась сегодня в своей постели не одна. По возвращении остальных студенток с завтрака она уже была сфокусирована, спокойна и ко всему готова.

Заметив своих друзей, она направилась к ним.

– Далеина! – Зия схватила ее за руку и затащила в их круг. – Ты слышала о госте директрисы? Он зашел в ее офис прошлой ночью и не вышел.

– Не думаю, что нам стоит сплетничать о директрисе, – сказала Мари.

– Она могла с ним переспать. Или убить его. Или и то, и другое.

– Зия! – Мари отшатнулась.

Зия усмехнулась.

– А что такого я сказала? Далеина, что думаешь? У нашей директрисы есть чувства?

– Во-первых, фу. Во-вторых, у меня есть информация поважнее. – Далеина покосилась на рощу. Бугор, что был чемпионом, не двигался.

– О тебе и смотрителе Эндере? – спросила Реви.

Далеина покачала головой.

Та придала своему голосу невинное звучание:

– Просто ты столько трудишься, мы переживаем. Тебе пора позаботиться и о себе.

– Он славный, и если вы будете шутить надо мной или над ним, я вылью ведро воды вам в кровать.

Реви ехидно улыбнулась.

– Нельзя использовать водяных духов для шуток. Это против правил.

– Не духов. Я возьму ведро, заполню его водой и вылью ее вам на кровать. Просто. Мокро. Так вы выслушаете меня или нет? В роще прячется чемпион. Нет, не смотрите. Мы не должны знать, что он здесь.

Уперев руки в бока, Реви посмотрела на рощу.

– Я не вижу его.

– Ты чувствительная, как молоток. Я же сказала, он спрятался. Зия, можешь рассказать всем? Нас сегодня проверяют. Снова. – Она пыталась чувствовать благодарность за то, что у нее появился еще один шанс, но нашла в себе лишь усталость.

Зия кивнула, на этот раз серьезно, и поспешила к другим студенткам.

Вернувшись к ним, Мари спросила:

– Кто он? – Она поглядывала на рощу, пытаясь и не умея делать это незаметно. Далеина подумала: хорошо, что в набор навыков преемниц не входило умение быть шпионом. Все, кроме Зии, провалились бы.

– Уверена, он представится, когда закончит общаться со мхом, – сказала Далеина. – Забудьте о нем. Занятия почти начались. – Она указала на лестницу – учитель, мастер Сондриана, спускалась из столовой. Она была высокой, костлявой женщиной со шрамом на шее, кожа которой походила на панцирь черепахи. Историй про этот шрам существовало множество, каждая сумасшедшее предыдущей, но в большинстве случаев там шла речь о трех любовниках, водопаде и о духах – от одного до двадцати.

Когда мастер Сондриана спустилась, водяной дух выпрыгнул из-под водопада. Вода брызнула фонтаном ввысь, и дух закружился. Он был длинным, тонким, с кожей, как у акулы, и волосами из морских водорослей, а из его запястий торчали «пальцы», тоже из водорослей.

– Так, студенты, – сказала мастер Сондриана, – ваше задание на сегодня простое. Контролируйте его.

Водяной дух раскрыл рот и завизжал, его высокий, раздирающий слух голос пробрал Далеину до костей. Она упала на колени. Со всех сторон студентки зажимали уши, тоже согнувшись пополам. Все еще крича, дух пронесся по арене, водопад тащился за ним, как хвост кометы. Студентов окатило брызгами.

Отряхиваясь, Далеина поднялась на ноги. Она должна была сконцентрироваться, но не могла думать ни о чем, пока дух визжал. Дух вернулся и снова окатил всех водой из трещины в дереве. Вскоре вода лилась рекой. Жидкость закручивалась вокруг них все быстрее и быстрее.

Реви закричала:

– Это. Воронка. Надо. Остановить! – Визг духа и шум воды заглушили ее голос, но Далеина тоже заметила, что делает дух, – он образовывает воронку вокруг них.

Вода полилась через воронку, окатив лицо Далеины. Она заслонилась руками и направилась к Реви.

– Это все визг! – кричала Реви. – Я не могу… – Последние слова утонули в потоке.

Воронка тянулась все выше – по направлению к первому этажу и роще. Она вырывала с корнями деревья, бросая их в воду.

«О нет, чемпион!» Конечно, он достаточно умен, чтобы выбраться, если только не ожидает, что они его защитят; если только смысл испытания не заключается в том, чтобы спасти чемпиона.

– Держись за руку! – крикнула Далеина Реви. – Найди всех!

Рука об руку, они двинулись сквозь воду, хватая руки других студенток. Каждый раз, когда вода окатывала ее с ног до головы, Далеина сильно дрожала. Сложно было разглядеть лица других девушек за стеной воды. Закрыв глаза, она воскликнула:

– Упасть! Прикажите духу, чтобы вода упала!

«Упади!»

И вода полилась с неба, буквально рухнула на них всех, снося с ног. Далеина схватилась за девушек по обе ее стороны.

– Не отпускайте! Выгоните его! Выгоните!

Вода лилась, направляемая духом. Пронеслась мимо них, сужаясь в сбесившийся ручей, прежде чем ушла сквозь ворота академии и исчезла в землях леса. Далеина поняла, что держалась за Реви и Эввлин так сильно, что их пальцы онемели. Она отпустила их. Все расцепили руки и рухнули на землю. Обменялись несколькими усталыми улыбками.

Далеина покосилась на рощу.

Чемпиона там не было.

Либо его не впечатлила их работа, либо он утонул. На секунду Далеина засомневалась, какой вариант ей нравился больше.

Бок о бок, мокрые и продрогшие, Далеина и остальные студентки стояли на болоте, в которое превратилась арена. Промокшая одежда холодила кожу настолько, что Далеина чувствовала себя замороженным куском мяса. Мастер Сондриана внимательно посмотрела на них.

– Я очень разочарована. Вы должны были справиться быстрее и аккуратнее. Случись это на поле, урожай был бы испорчен. Если бы это был центр деревни, площадь была бы уничтожена. От вас зависят чужие жизни. Ведите себя достойно. – Она ушла, оставив их дрожать.

У Далеины все сжалось внутри. Неудивительно, что чемпион ушел, если даже мастер их отчитала. Она пыталась думать о том, что могла бы сделать лучше или, по крайней мере, по-другому.

«Остаться в кровати», – подумала она и тут же отбросила мятежную мысль.

– Ладно. Кто за то, чтобы стащить пару полотенец из ванной? – Реви двинулась к лестнице, но, прежде чем успела пройти три ступеньки, мастер Клии вышла на арену.

– И куда это ты собралась? – спросила она.

– Э… Обсохнуть? – начала Реви. Ее нога застыла над следующей ступенькой. Она ее не опустила.

– Урок не окончен. Пока вы не обсохните. – Она щелкнула пальцами и указала на почву. – Вызовите себе по духу огня, создайте костер и высушите одежду. Как только закончите, можете быть свободны. – Она посмотрела на Далеину. – Никаких фонарей, никакого воспламеняющегося мха, никаких ухищрений – и каждая работает поодиночке.

Далеина вздрогнула. Она хотела сказать, что у нее все получилось, и неважно, каким образом, но знала, что лучше не спорить с мастером Клии. Вместо этого она направилась к роще.

За спиной Далеины многие уже вызывали огненных духов – столько, сколько Далеина не могла, особенно учитывая, что она замерзла и устала. Вокруг Зии образовалась уже орава духов, танцевавшая у нее по рукам, но Далеина знала: ее шансы преуспеть возрастут, если она найдет куст и использует его в качестве растопки, затем пригласит одного из фонарных духов поиграть, пока не разгорится костер; Делаина не собиралась полагаться лишь на тепло, исходившее от духа.

Пробираясь сквозь рощу, она начала искать сухие ветки. Все промокло либо было слишком зеленым и живым. Далеина собрала немного мха и растерла его между пальцев, пытаясь высушить. Она видела, как огни мечутся по всей арене. Вернувшись к краю рощи, она попыталась усмирить свою дрожь, чтобы вызвать духа.

Один вылетел из свечи и закружился рядом с ней. Она протянула ему мокрую ветку.

«Высуши, – приказала она ему. Руки дрожали. Опустившись на колени, Далеина положила ветку на камень. – Сожги». Она протянула руки над веткой.

Несколько студенток уже бежали по лестнице – обсохнувшие. Далеина поняла, что у нее на глазах наворачиваются слезы.

– Давай, – шепнула она. Ей было так холодно, словно вода просочилась сквозь кожу и мышцы, добравшись до костей.

Над веткой собрался дым. Далеина подула, как делал ее отец, когда разжигал костер в камине. Она представила родителей и Айрин. Не видела их несколько месяцев. Интересно, как у них дела? Готов ли дом к зиме? Айрин уже целовалась с тем мальчишкой-пекарем? А мать уже решила проблему с мышами в доме, о которой говорила? Или все эти новости так устарели, что уже не имеют значения? Интересно, что бы они подумали, если бы увидели ее сейчас, дрожащую, с несчастной горсткой горящих веток?

Пламя вспыхнуло. Далеина приказала духу остаться и добавила побольше веток. Обернувшись, она поняла, что почти все студентки разожгли огонь. Костры усеяли арену. Эввлин даже подожгла часть рощи. Усевшись рядом со своим крошечным костерком, Далеина подумала, что никогда не согреется.

Что-то опустилось ей на плечо, и она дернулась, прежде чем поняла, что это плед. Просто плед. О да, плед! Она завернулась в него.

– Переохлаждение не лучший способ тренировки, – раздался мужской голос.

Далеина подняла голову и увидела мужчину с темной бородой с проседью и бледными голубыми глазами – и на миг ей показалось, что она вернулась на десять лет назад, в свою деревню, которая превратилась в обломки под ее ногами. У нее пропал дар речи. Горло сдавило, словно воспоминание застряло в глотке.

Мужчина опустился напротив нее, а затем прогнал огненного духа взмахом руки. Дух убежал, и Далеина не пыталась того вернуть. Он уже сделал свою работу. Она соорудила костер – с его помощью сможет высушить ветки побольше.

– Спасибо за плед. – Нехотя она скинула его с плеч. Холодный воздух коснулся рубашки, заставляя мерзнуть еще сильнее. – Но не уверена, что мастер Клии одобрит.

Мужчина протянул руку и закинул плед обратно себе на плечо.

– Мастер Клии больше за тебя не отвечает. Это делаю я.

Далеина уставилась на него, уверенная, что ослышалась из-за холода и сырости.

– Простите?

– Почему ты сказала другим, где я прячусь? У тебя могло бы быть преимущество, если бы о моем присутствии знала только ты. Остальные вели бы себя как на обычном уроке и не пытались проявить себя наилучшим образом.

– Они мои друзья. Я не соревнуюсь с ними.

– Еще как соревнуешься. Вас больше, чем чемпионов. Не говоря уже о том, что мы можем выбирать кандидатов где угодно, не только в академии – любая деревня с ведуньей, у которой есть связь со всеми шестью видами духов, подойдет. Простая арифметика подсказывает, что, если остальные проиграют, ты выиграешь.

– Чемпионы выбирают лучших, а не хитрых.

– Откуда ты знаешь, какие навыки нужны чемпионам?

– Я не знаю, но… – Она хотела найти объяснение, что ей подсказывает не просто инстинкт, а нечто большее. – Другие студенты мне не враги. И те, кого я не знаю – из других академий или из деревень, – тоже не враги. Духи – враги. Я помню об этом. – Она опять вспомнила свою деревню, такую яркую в памяти. Росаси, которая рассказывала истории. Своих маленьких друзей, с которыми играла на ветках. Она их не забыла. Никогда не забудет.

Мужчина смотрел на нее. Далеина не могла прочитать его выражение лица: борода скрывала губы, а тени падали на глаза, пряча от нее его мысли.

– Твоей идеей было взяться за руки и объединить силы, – сказал он.

– Учителя не любят, когда мы так делаем.

– Ты используешь те ресурсы, какие имеешь. Жизнь не похожа на арену. Единственное правило – не навреди и спаси тех, кого можешь и когда можешь.

Она еле промолчала и не сказала, что это уже два правила.

– Хорошо, это два правила. – На его губах появилась улыбка и тут же исчезла. – Скажи мне, ты хочешь стать королевой?

– Вы знаете, – сказала она. – Вы там были.

Он ошеломленно уставился на нее. По крайней мере, ей так показалось.

– Я из Грейтри. Вы, может, не помните. Это была крошечная деревня на границе леса, и ее больше нет. Но вы были там, отпугнули духов. – Она улыбнулась – не воспоминанию, а мыслям об Айрин, своей упрямой, всегда правой сестре. – Моя младшая сестра сказала бы, это судьба – то, что вы выбрали меня.

Секунду он молчал, и ее улыбка исчезла. Вдруг она сказала что-то не то? Напугала его? Или неправильно его поняла?

– Вы ведь выбираете меня, так? – Она ненавидела себя за свой дрогнувший голос, словно все еще была ребенком, но ничего не могла с этим поделать. Если ее выберут, а потом передумают… хуже, чем не быть выбранной никогда.

Он все еще молчал, и Далеине казалось, мир вокруг нее состоит из стекла. Одно неверное слово, и все разобьется. Но затем он сказал одно слово, верное слово:

– Да.

Директриса барабанила пальцами по столу.

– Далеина?

– Да? – сказала Далеина.

Но директриса говорила не с ней. Она смотрела на Вена, словно пыталась смахнуть выражение его лица и увидеть его мысли, чтобы вразумить мужчину. И правда, о чем он думал? Да, Далеина была девочкой с благими намерениями – теперь уже женщиной, – которая упорно трудилась, но год за годом она едва справлялась – отлично сдавала письменные экзамены, но не блистала во время практических занятий. Она не была звездой, какими были Сата и Фара. Другие чемпионы даже не смотрели в ее сторону. Одна, чемпионка Пириандра, даже советовала ее исключить, чтобы потом не разочаровывать. Но Ханна не хотела говорить это вслух перед бедной девочкой, поэтому просто повторила:

– Далеина?

– Да, – сказал Вен. Твердо на этот раз.

Подойдя к шкафу, Ханна достала стопку бумаг. Положила их на стол и начала листать: досье Далеины – начиная со вступительного экзамена и заканчивая сегодняшним выступлением – включало комментарии учителей и смотрителей. Ох, все ее любили. Она была доброй и честной, всегда предпочитала играть в команде. Смотрители ценили, что она никогда не оставляла полотенце на полу и всегда самостоятельно наполняла мылом опустевшую мыльницу. Учителя говорили, она никогда не опаздывает на уроки. Усердно учится, на «отлично» сдает всю теорию, а также преуспевает на уроках выживания. Все соглашались, что она старается командовать духами. И у нее определенно имелись успехи в этом деле. Она могла вызвать все шесть видов. Но это давалось ей нелегко, и этому уже нельзя научиться.

– Позвольте мне быть честной, – начала Ханна.

– Плохое начало, – заметил Вен.

– Я знаю, что она скажет, – Далеина остановилась у окна, коснулась трещин на когда-то разбитом стекле, и Ханна замолчала, давая ей возможность сказать. – Вам не следовало меня выбирать. Здесь есть более сильные девочки. Девочки, получившие больше баллов за экзамены. Девочки с великолепными досье. – Она высказалась быстро и сухо, без жалости к самой себе. Ханна выдохнула. Может, это будет не так уж сложно, раз девочка сама понимает все.

– Твое досье неплохое, – сказала Ханна. – Ты сдала тесты по теоретической части на «отлично». Мы все гордимся твоими успехами.

– Потому что не ожидали, что я зайду так далеко?

Опять никакой жалости к себе. Ханна покосилась на Вена. Она надеялась увидеть озабоченность в его взгляде или намек на беспокойство. Вместо этого он казался даже самодовольным, словно обыграл всех.

– Она наивна, – сказала Вену Ханна.

– Это изменится.

– Неопытна.

– Я предоставлю ей опыт.

– Одно дело – выживать здесь. Где повсюду учителя, готовые исправить ошибки. Ты возьмешь ее за пределы этих стен, оставишь один на один с реальным миром…

– Я хочу этого, – возразила Далеина.

И Ханна, и Вен посмотрели на нее. Сначала она поникла, но потом расправила плечи и вздернула подбородок, словно вспомнив, что уже не ребенок.

– Далеина, дорогая, – сказала Ханна, – я знаю, что хочешь, но иногда наши способности и таланты не соответствуют нашим мечтам, а реальность такова, что…

– Я могу чувствовать и контролировать все шесть видов духов. – Она повернулась к Вену. – У меня есть силы. Достаточно сил.

Ханна вздохнула и поняла, что заболела голова. Директриса потерла виски.

– Ладно. Мы поменяем твое расписание. Ты сможешь посещать половину уроков здесь и частично тренироваться с чемпионом Веном.

– Я забираю ее отсюда, – сказал Вен.

Чемпионы часто так делали – забирали кандидатов, чтобы показать, каков реальный мир, научить выживать в лесах, заставить столкнуться с настоящей опасностью, какую представляют духи, – а затем возвращали в школу для дополнительных занятий, как чемпионка Пириандра решила сделать с Линной, но чаще они оставались в столице – особенно если кандидату нужно было усовершенствовать свои основные навыки. В случае Далеины выбор казался очевидным.

– Тебе предоставят здесь комнату, Вен, если только ты не предпочитаешь свою хижину.

– Я не могу остаться.

Ханна покосилась на Далеину и задумалась, знает ли та, кем является ее новый чемпион, знает ли его историю. Несомненно, ее одноклассницы все ей расскажут.

– Я сомневаюсь, что королева Фара…

– Она тут ни при чем, – сказал Вен. – Я нужен в деревнях.

И Ханна тут же поняла, что он имеет в виду. Он хочет выполнять роль героя и устранять за королевой последствия катастроф.

– Ты не можешь выполнять свою прежнюю работу. – Они уже это обсуждали, она ясно донесла свою точку зрения. Была уверена, что он согласился.

– Могу и буду, – сказал Вен. – Продолжайте высылать мне письма.

Ханна постучала пальцами по столу: этот жест казался ей более вежливым, чем попытка задушить его этими пальцами. Почему чемпионы такие упрямые? Всегда хотят спасти мир, везде, всех сразу, это просто-напросто непрактично.

– Вен, ты должен выбрать – тренировать ее или патрулировать деревни. Ты не можешь увести ее так далеко, она неопытна. Духи начнут липнуть к ней. У нее достаточно сил, чтобы поставить под угрозу и себя, и тебя.

– Она пройдет ускоренное обучение, – сказал Вен. – Я знаю, что делаю.

Ханна не была уверена, что он понимает. Он пробыл в лесах слишком долго, избегая столицы, словно все здесь боялись его. Она задумалась, невежливо ли назвать его идиотом в присутствии избранного кандидата.

– Помнишь, что я сказала? Мои мысли относительно того, почему нам высылали эти письма?

– Я не могу игнорировать их. Даже если вы правы.

– И это твое решение? Я не могу переубедить тебя? – Она снова постучала по столу, быстрее. «Это катастрофа». Может, ей стоило рассказать подробнее, как умерла Сата, как близко она была ко дворцу, как много боли, должно быть, испытала. Если подобное может случиться с преемницей, как тогда им защищать кандидаток? Особенно вдали от академии? Она повернулась к Далеине. – Чемпион Вен был на передовых линиях, защищая деревни. Где недостает защиты. Он приходит на помощь, когда происходят нападения. Он часто оказывается в опасных ситуациях, и это опаснее, чем то, что обычно видят кандидаты. Тебе придется решать такие опасные и сложные проблемы, с какими обычно не сталкиваются кандидаты. И, возможно, королева не даст своего благословения ради такого нетипичного обучения.

– Королева Фара меня ненавидит, – сказал Далеине Вен.

«Что ж, это сильно сказано».

– Я бы так не выразилась, – произнесла Ханна вслух, – но да, возможно, тебе придется взвалить на себя багаж политических интриг, которые не должны быть твоей ношей.

– Сначала директриса Ханна пыталась убедить меня, что я не хочу выбирать тебя, а теперь хочет убедить тебя, что ты не хочешь выбирать меня, – сказал Вен. Черт, он говорил так, будто все это его забавляет. – Но правда в том, что ты действительно можешь выбрать, Далеина. Не только я выбираю тебя, но и ты должна выбрать меня.

– Так было и с остальными кандидатами? – спросила Далеина. – Когда они приходили на встречу с вами. Вы пытались отговорить их?

Ее светлые глаза были сфокусированы на Ханне, и директриса заерзала в кресле. Она должна соврать ради чувств девочки, но под таким взглядом это казалось неправильным.

– Это нестандартная ситуация.

– Потому что я посредственность, а он изгнанный чемпион? – Далеина повернулась к Вену спиной, и Ханна не могла не оценить того, как упрямо звучит ее голос. Эта уверенность и была причиной, она помнила, по которой когда-то она позволила плохо подготовленной девочке поступить в академию четыре года назад. – Вы думаете, я помогу защитить деревни?

– Да, – сказала он без колебаний.

– Тогда я выбираю вас, – ответила Далеина.

Ханна посмотрела на одного, потом на другого, – два идентичных упрямых взгляда. Она тяжело вздохнула.

– Скажи мне только одну вещь, Вен. Почему она?

– Потому что она знает, зачем она здесь, – ответил он. – Знает, кто настоящий враг.

И в этот момент директриса начала ощущать слабую надежду на светлое будущее.

Далеина спускалась по винтовой лестнице рядом со своим новым чемпионом. Ее желудок сжался, и она поняла, что дрожат руки. Все прошло совсем не так, как она ожидала. Она рассчитывала… Не знала, на что рассчитывала, но не на такое оскорбление.

– Непохоже, что она одобрила хотя бы одного из нас, – сказал ее чемпион. В его голосе не было грусти, но наверняка он сомневался в своем выборе после слов директрисы.

– Может, вам стоит выбрать кого-то другого. – Больно говорить это, но что, если она заняла место того, кто мог лучше нее справиться? Она вела себя эгоистично, а это неправильно. – Аратей заслуживает лучших.

Он остановился на лестнице, вынудив Далеину замереть.

– Тогда тебе придется стать лучшей. Это нелегко. Я буду строгим. Большую часть времени ты будешь меня ненавидеть.

Она посмотрела на него, на темные круги под его глазами, седину в волосах, его накачанные мускулы.

– Вы научите меня, как предотвратить разрушение деревень?

– Этим и собираюсь заняться.

– Это все, чего я хочу. – Бок о бок они пошли дальше. Он остановился у двери ее комнаты, чтобы она собралась и попрощалась со всеми. – Я буду готова через пять минут, – сказала она.

– У тебя две.

– Вы говорите так, потому что через две минуты мы должны где-то быть или потому что хотите продемонстрировать свой авторитет? – Как только слова слетели с губ, Далеине захотелось забрать их обратно. Она не хотела показать неуважение, как могло показаться. Она умела себя вести. Но он снова удивил ее, на этот раз улыбкой, которая мелькнула на его бородатом лице и исчезла.

– И то, и другое. Поторопись.

Она потратила несколько драгоценных секунд, глядя, как он уходит, а затем побежала в комнату. Собралась быстро – пара нарядов, нож, несколько масел и травы, включая крем от ожогов, снадобья, чтобы остановить ежемесячное кровотечение и защититься от зачатия ребенка, а также мази от инфекций и лечения синяков. Она видела, как собираются другие избранные кандидаты, и представляла этот момент так часто, что точно знала, что должна взять с собой.

Она услышала шаги, шепот, а затем развернулась и увидела друзей, толпившихся в дверях, на их лицах читались беспокойство, надежда и радость одновременно.

– Это правда? – спросила Зия. – Тебя выбрали?

– Чемпион Вен, – подтвердила Далеина.

Девушки вломились в комнату, каждая начала говорить, обнимать, смеяться и кричать, все разом. Она обняла всех. Реви. Мари. Зию. Эввлин. Кивала на все пожелания удачи, поздравления и советы.

– Я не знаю, когда вернусь. – «И вернусь ли». – Мы отправляемся в лес. Он не хочет оставаться в столице.

Все ахнули. Другие кандидатки должны были вскоре вернуться. Далеина будет скучать по Линне, Айрии и Иондре, когда те вернутся. Она снова обняла девушек, а потом побежала из комнаты вниз по лестнице. Оглянувшись, увидела своих подруг, припавших к окну ее спальни, махавших ей, как и она когда-то махала другим. Она махнула девочкам в ответ и улыбнулась так, что щеки заболели.

– Далеина? – Мастер Бей, учитель по выживанию. Рядом с ней был Байн.

Далеина наклонилась и погладила его по пушистой шее, точно тот был собакой. Почесала его за ушком.

– Буду скучать, – сказала она ему.

– Он хочет пойти с тобой.

Далеина уставилась на мастера Бей.

– Но ведь он ваш.

– Он свой собственный. И он снова хочет увидеть леса.

За ее спиной раздался голос чемпиона Вена:

– Волки не умеют карабкаться по деревьям, а мы будем ходить всюду.

– Он этого хочет, – сказала мастер Бей. – Он будет следовать за вами по земле. Вам не нужно беспокоиться о нем или менять свои планы. Просто киньте камень, когда поменяете лагерь, и он вас найдет.

– Вы уверены? – спросила Далеина, все еще гладя на волка. Затем задала тот же вопрос ему. – Ты уверен? – Она никогда не могла сказать точно, понимает ли он ее.

Как домашний питомец, каким он не являлся, волк облизал ей щеку.

– Фу, и спасибо. Правда спасибо.

Чемпион что-то пробурчал, и Далеина не поняла, было ли это одобрение или порицание, но Вен не стал возражать. Она встала и поклонилась мастеру Бей.

– Спасибо за все ваши уроки.

Мастер Бей кивнула и ушла, но Далеина все же заметила блеснувшие в глазах учителя слезы. Она еще раз похлопала Байна по шее и затем встала во весь рост.

– Теперь ты готова или есть еще зверушки, которых хочешь взять с собой? Может, енота? – спросил чемпион Вен. – Или слона?

– Его зовут Байн, и он вас понимает.

Байн продемонстрировал Вену клыки.

– Хочешь – иди за нами, – сказал он волку. – Но ты сам отвечаешь за свое пропитание. Мы не будем за тебя охотиться или ждать тебя.

Далеина лишь надеялась, что это правило не касается ее.

– Ты когда-нибудь ходила канатными дорогами? – спросил у нее чемпион Вен.

– Нет, сэр, – ответила она, хотя слышала о них. Знала, например, что они очень, очень высоко.

– Тебе понравится, – сказал он. – Отличный вид.

Он ведь шутил?

Или нет?

Он направлялся к ближайшему дереву и даже не обернулся, пока карабкался. Она следовала за ним и оглядывалась каждые несколько шагов на академию, пока они забирались все выше и выше, мимо платформ, мимо домов. Когда чемпион забрался на ветки леса среднего уровня, он подождал, пока Далеина доберется до него. Как только они поравнялись, он направился вниз к мосту, не сказав ни слова. Далеина все глядела назад, пока не перестала различать блестевшие белые стены академии. Зелень окружила их. Далеко внизу – по земле – за ними следовал Байн. Иногда Далеина могла его разглядеть: серый мех, мелькавший между кустов и травы, – мало кто жил на земле, но многие выращивали на ней урожаи.

Выбравшись в столицу, Далеине показалось, она здесь впервые. Она не врала, когда говорила, что не выходила. Это не запрещено, но у студентов мало свободного времени, поэтому выходить неблагоразумно. Она знала, что другие любили видеться с друзьями в городе. Ходили на чай. По магазинам. Выпивали в тавернах. Танцевали в холлах. Гуляли по рынкам. Может, она что-то упустила, не делая всего этого. Но она была счастлива находиться в академии, ей и так постоянно не хватало времени.

Вен пробирался сквозь толпу, ни на кого не глядя, и Далеина держалась рядом, на полшага позади – так близко, что, если бы он остановился, она бы в него врезалась: не хотела терять его из виду. Она сомневалась, что он вернется за ней. Вен может решить, что самостоятельный поиск дороги – хороший урок.

Свет здесь отличался. В академии солнце просачивалось сквозь круглую дырку в потолке. В полдень свет был повсюду, но утром и вечером клубились тени. Здесь же освещалось все. Солнечные лучи проникали сквозь ветки сверху, освещали дома, мосты и платформы.

Далеина задумалась, чем заняты остальные люди весь день, и поняла, что никогда особо об этом не думала. Она знала, чем занималась ее семья и другие жители деревень, где сложно кормить своих родных, поддерживать здоровье, сохранять крышу над головой. Но в столице – так близко от того места, где она провела четыре года? Мимо прошла женщина с драгоценными камнями в косах, одетая в блестящее кружево; а затем мужчина, рубашка которого была расшита стеклянными бусинами. Они открыто уставились на Далеину, а Далеина на них.

Дальше мужчины и женщины выглядели более привычно – они были одеты в темные туники. Многие несли с собой инструменты: рабочий район города. Они прошли этот район, и жилые кварталы стали меньше и беднее. Вместо домов на платформах стояли хижины с навесами из досок, а иногда крышами служили двери. Между ними было натянуто постиранное белье, несколько детишек играли на деревьях, передавая друг другу банку.

– Не смотри никому в глаза, – сказал ей чемпион Вен.

Она отвернулась и уставилась Вену на лопатку. Он шел быстро, а затем начал забираться по новой лестнице. Далеина зашла следом на пустую платформу с тентом.

– Где мы? – спросила она.

– Мое место, на неделю. Снял в аренду.

– Мы останемся здесь? – Она пыталась скрыть осуждение в голосе, но ей не удалось. Она думала, они пойдут куда-то дальше в лес.

– Я заплатил. И раз уж не использую его в качестве дома… – Он вытащил нож и разрезал тент крыши. Свернул его, замотал в веревку и повесил на плечо. – Наш портативный лагерь. Считай первым и последним предметом роскоши, по крайней мере, пока не доберемся до деревни. – Затем он начал забираться наверх, выше конца лестницы. – Давай я покажу тебе другое преимущество, из-за которого я выбрал это место: расположение.

Далеина раскрыла рот, чтобы спросить, куда они пойдут, но передумала. Она и так узнает. Все это неважно, пока у нее есть шанс обучаться. Вскоре они добрались до верхушки леса, и она поняла, что Вен смотрит на нее. Она сделала что-то не так?

– Ты же не боишься высоты, правда?

– Не думаю. – Она ходила по винтовой лестнице каждый день и даже не моргала. Он достал веревку с ремнями из своего вещмешка.

– Обмотай вокруг талии и прикрепи крюк к канату, а потом оттолкнись. Что бы ты ни делала, не отпускай. – Он передал ей крюк и достал еще один – для себя, обмотал быстро веревку вокруг своей талии, залез наверх, пристегнулся к канату и, не добавив ни слова, оттолкнулся. Повиснув на веревке, он полетел между веток, сбивая листья, а ветер свистел следом за ним.

– Погодите! Я… – Она посмотрела на крюк в своих руках и сглотнула. Неудивительно, что путешествия по канатам считались безумием. – Не отпускать. Хорошо. – Она ведь этого хотела. Она прошла множество уроков выживания, только они проводились на земле или близко к ней. Ни один не включал в себя полет над лесом. Далеина сделала вдох, еще один, ей хотелось идти по земле вместе с Байном.

Она пристегнулась к канату, обмотала веревку вокруг своей талии трижды. Подпрыгнула, проверяя прочность. Куда вел канат, было не видно. Он исчезал среди листвы в нескольких метрах от нее. Далеина не видела никакого движения и понятия не имела, как далеко от нее теперь чемпион. Нельзя позволить ему уйти.

Оттолкнувшись, она схватилась за веревку сильнее. Сжала зубы, чтобы не закричать, когда полетела по воздуху. Ветер засвистел в ушах, и ветки ударяли по рукам. Одна хлестанула ее по щеке. Далеина отвернулась и зажмурилась, но потом заставила себя открыть глаза.

Впереди появилось дерево с платформой. Чемпион ждал ее. Почти конец! Но как остановиться? Она вцепилась в веревку, но, похоже, только ускорилась. Прижала колени к груди, пытаясь закрыть тело, и напряглась, приготовившись к удару. Снова зажмурилась – не могла ничего с этим поделать, – а затем врезалась во что-то мягкое.

Чемпион заворчал, когда поймал ее, она почувствовала, как он делает шаг назад, всего один, а потом восстанавливает равновесие. Далеина медленно опустила ноги. Но не перестала держаться за веревку.

– Отстегивайся.

Дрожа, Далеина разжала руки и отстегнулась от каната.

– Мы спускаемся?

– Едва ли. Следующий урок. – Он достал новый крюк из вещмешка. – Чтобы путешествовать от каната к канату, нужно пристегиваться к следующему канату в то же самое время – или, точнее, в ту же секунду, – когда отстегиваешься от предыдущего. Постарайся не упустить момент.

– Что?

Далеина видела, где второй канат торчал из-за деревьев. Вен протянул руку и пристегнулся к нему.

– Ты повисаешь на одной руке и держишь застежку наготове в другой. Представь мартышку, прыгающую по лианам. Очень похоже.

«Но я не мартышка», – хотела сказать она, но промолчала. Более того, она никогда не видела мартышек. Лишь знала, что они живут на островах Белейн, любят кидаться тухлыми фруктами и фекалиями в незваных гостей. Очаровательные создания.

Ей уже хотелось сделать то же самое с чемпионом Веном.

Тем не менее он был ее учителем, единственным ее учителем теперь, и лучше с ним не спорить.

– А вы… – Она облизала губы, во рту пересохло. – …пойдете первым?

Он коварно улыбнулся.

– Держись рядом. И помни: это веселая часть нашего путешествия. – Пристегнувшись, он оттолкнулся и повис на веревке на одной руке. Другую держал наготове.

– Верно. Веселая. – Далеина пристегнулась следом. В другой руке сжала крюк. Впереди она увидела, как он поменял канаты, перестегнувшись и плавно полетев дальше. – У тебя получится, Далеина, – сказала она себе. – Приготовься… один, два…

На счет «два» она ударилась в основание первого каната. Ее ноги дернулись и столкнулись с деревом, а руки чуть не вывернуло, и Далеине показалось, что их по инерции выдернет из плеч. Корчась, она извернулась и перестегнулась к другому канату. Медленно отпустила предыдущий, опять набирая скорость.

Она встряхнула руками, пока летела по канату, готовя крюк. Сфокусировала взгляд. Приготовься, приготовься, приготовься… Вот он! Сейчас! Она перекинула крюк на другой канат и полетела дальше.

Снова и снова она меняла канаты, следуя за Веном, то и дело замечая его между веток. Ветер несся мимо, и Далеине казалось, будто мир вокруг сузился до одной полоски леса. Она видела лишь следующую ветку, следующий перевалочный пункт, следующий ствол дерева. Когда она поменяла канаты в третий раз, то уже улыбалась. На пятом смеялась.

Под конец она увидела впереди чемпиона, ждущего ее на платформе. Она подтянула ноги, ступнями вперед, как делал он. Напрягла руки, приготовившись. Он не сказал ей, как останавливаться. Дерево приближалось стремительно, а чемпион лениво прислонился к нему, вовсе не собираясь ее ловить. Через секунду Далеина ударилась ступнями о ствол. Она согнула колени, чтобы смягчить удар, но все равно почувствовала его.

Опустила ноги на платформу. Целую минуту она не могла разжать руки и отпустить веревку, но в конце концов мышцы повиновались. Она отстегнулась. Руки болели как никогда. Морщась, Далеина сделала руками круговые движения, разминаясь.

– Как хорошо ты умеешь обращаться с ножом? – спросил он.

– Неплохо: прошла курс выживания. Но не с дрожащими руками.

– Привыкнешь. Вытаскивай свой нож. Следующий урок. – Он указала на соседнее дерево – на ложбинку на ветке. – Попади туда.

Она вытащила нож, обмотала амулет вокруг рукоятки, чтобы духи не помешали, и подняла его, целясь в дерево. Руки дрожали. Далеина попробовала успокоить мышцы.

– Мы не можем подождать, пока…

– Кидай.

Глубокий вдох. Приготовилась. Кинула.

Нож ударился о ствол рукояткой и отлетел. Ударился о ветку, потом другую, летел вниз, пока не упал на сук покрупнее.

– Доставай, забирайся обратно, пробуй снова.

Она сделала, как было велено, хотя руки жутко болели. Карабкаясь вниз по веткам, Далеина спустилась туда, где лежал нож, а затем подползла к нему. Достав, вернулась к чемпиону. Руки теперь тряслись еще больше, щеки горели там, где по ним ударяли ветки. Может, на них была кровь. Неважно, она разберется с этим позже. А сейчас… она сделала еще вдох, сконцентрировалась на сучке и бросила нож.

На этот раз он угодил в дерево, метром ниже от указанного места. Далеина посмотрела на чемпиона.

– Доставай, забирайся обратно, пробуй снова, – повторил он.

Она повторила снова.

И снова.

И снова.

– Достаточно, – сказал Вен. – Мы остановимся здесь.

– Здесь? То есть прямо здесь? – Далеина поняла, что он смотрит на нее, осуждает. – Отличное место. – Он передал ей кусок ткани, и вместе они соорудили лагерь, сделав гнездо из веревок.

Лежа между деревьев, Далеина пыталась уснуть. После времени, проведенного в академии, она забыла, как звучит ночью лес. Совы гулко звали друг друга, волки выли внизу, эхом им отвечал вой других стай. Насекомые жужжали, стрекотали, гудели, а ветер шуршал листьями. Все это раздражало. К тому же было неудобно лежать. Гамак из веревок не был даже плетеным, и руки и ноги Далеины проваливались в дырки каждый раз, когда она ворочалась.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал чемпион Вен, его голос звучал слишком бодро для ночи. Видимо, он сторожил их лагерь, об этом ей тоже не нужно было переживать в академии. Она скучала по стенам и думала, нашел ли Байн уютное местечко на земле. Далеина хотела бы спать на земле рядом с ним.

– Я знаю.

– Расслабься, – сказал он. – Подумай о чем-нибудь успокаивающем. Я знаю, что учителя в академии учили вас контролировать мысли и концентрироваться. Используй это и прикажи телу спать.

Далеина не ответила. Она не хотела говорить что-то неуважительное, но и заставить себя спать не могла. Чем больше приказывала себе расслабиться, тем больше напрягалась.

– Или можешь вызвать парочку духов, чтобы спели тебе колыбельную.

– Это шутка или приказ? – Далеина сомневалась, что у чемпионов есть чувство юмора. Она не могла представить их смеющимися. Подняв голову, она попыталась разглядеть его в темноте. Тени окружали их, и Вен казался лишь пятном, сидевшим на соседней ветке. Возможно, Далеина разглядела меч у него на коленях, но не была в этом уверена.

– Поблизости есть несколько духов. Ты чувствуешь их? – Он смотрел вдаль, его профиль напоминал ястреба – бдительного, готового к охоте, или скорее сову, отслеживающую любые движения в лесу.

Далеина мысленно изучила округу. По ощущениям это напоминало обостренный слух, чтобы расслышать приглушенный шепот, только ближе к осязанию. Сначала она сконцентрировалась на веревках гамака, которые упирались в кожу, затем ощутила, как воздух движется под навесом, который они соорудили вместо крыши. А потом почувствовала то, что происходит «вне» ее тела, у мощных стволов деревьев, пустого воздуха между ними, тонкими жизнями веток… Мысли коснулись совы и нескольких сверчков, а потом Далеина обнаружила первого духа.

По ощущениям он был маленьким, сидел на соседнем дереве. Она потянулась дальше и нашла еще двоих.

– Что они делают? – прошептала она.

– Наблюдают за нами, – ответил Вен.

– Думаете, нападут?

– Только если мы сделаем какую-нибудь глупость.

– Например?

– Вот это, – Он взмахнул мечом и отрубил сук. – Учителя говорили тебе о самом главном навыке чемпионов? – продолжил он спокойно.

С трудом приняв сидячее положение, Далеина вылезла из гамака.

– Что вы делаете? – Он даже не позаботился о безопасности – на его мече не было амулетов.

Вен отрубил второй сук, затем третий.

– Навык, – минус еще один сук – искусно, – еще один, – выводить из себя, – еще один, – духов.

– Чемпион Вен!

Он остановился и как ни в чем не бывало произнес:

– Твоя очередь. Сделай так, чтобы они нас не убили. – Сидя на целой ветке, чемпион закинул наверх ноги и лег, положив руки за голову.

Далеина слышала, как духи завизжали. Листья зашелестели, давая понять, что духи несутся по веткам и прыгают с дерева на дерево. Три древесных духа. Один был похож на скелет енота с лицом из коры, покрытый листьями. Его глаза точно камни, обмазанные грязью. Другой выглядел как красивая девочка с листьями в волосах. Третий – как насекомое с множеством ног и твердым, блестящим панцирем вместо тела. Далеина ощущала их гнев, сотрясавший воздух.

«Стойте», – приказала она. Но духи не слушали, а чемпион Вен поджал губы и начал насвистывать, мешая сконцентрироваться.

«Сфокусируйся, Далеина, – сказала она себе. – Четыре года тренировок. У тебя получится». Даже первокурсник мог с этим справиться. Ей всего лишь нужно прогнать их.

Как ни в чем не бывало чемпион протянул руку и сорвал с дерева листок.

Эти духи были больше, сильнее и более дикие, чем те, что обитали в городе.

«Уходите», – сказала она им.

Они противились ее команде. Она чувствовала, как они сопротивляются – их сила была словно сердцевина дерева – твердая и глубокая и, как проливной дождь, несгибаемая. Далеина ощущала, как их мысли давят на ее собственные.

И у нее появилась идея.

Она поменяла команду:

«Выращивайте».

Она пригласила их подойти ближе. Рисовала в воображении сломанные ветки, как те заживают, растут, расцветают, становятся толще… Она отправила изображение им, добавляя в картину листья и почки.

Крича от радости, духи подлетели к ним. Боковым зрением Далеина видела, как чемпион напрягся. Его рука находилась близко к рукоятке меча, но пока он не двигался.

Древесные духи окружили сломанные ветки, и дерево начало расти. Новые ветки появились на месте срубленных. Они раздваивались и разрастались, покрываясь листвой, утолщаясь. Духи тянули их вверх, кружась, и Далеине показалось, ее душа летает с ними, радуясь растущему дереву.

Когда духи закончили свое дело, Далеина поняла, что ее щеки мокрые. Она вытерла их тыльной стороной ладони, и духи исчезли среди деревьев.

– Раз уж теперь ты совсем проснулась, – сказал чемпион Вен, – не возражаешь, если подежуришь первая? – Он свернулся на только что выросшей ветке и, насколько видела Далеина, тут же уснул.

На рассвете появились новые звуки – трели птиц, щебет, пение. У Далеины затекли мышцы. Потирая шею, она села. Вен уже проснулся, взяв на себя второе дежурство. Он протянул ей кусок сыра и холодные остатки беличьего мяса.

– Чемпион Вен? Те духи ночью… – Она не знала, следует говорить ему или нет. Но потом решила, что, раз уже начала, нужно продолжать. – Я не думала, что они будут такими сильными.

– Академия бережет своих студентов. Тебя никогда не просили контролировать сильного духа, какого может контролировать твой учитель, а учителя всегда следят, какие духи поблизости. Здесь же нет таких ограничений. Любой дух может заглянуть на огонек. А еще можешь перестать называть меня чемпионом. Зови меня Вен. Я отвык от титула.

Она задумалась.

– Тогда они не готовили нас вовсе.

– Их задача – дать вам первичные навыки, а уж моя работа заключается в том, чтобы предоставить тебе шанс использовать их в реальном мире. – Он ловко свернул навес и развязал веревки гамака. Далеина помогла сложить вещи в мешок. – Другими словами, я буду испытывать тебя, пока ты не сдашься.

– Я не сдамся. – Она добавила имя: – Вен. – Далеина не понимала, врет ли она или нет. Она боялась, что врет, но не готова была это признать. Особенно в его присутствии.

Он сказал лишь:

– Посмотрим.

И так все началось: они отправились на восток, дальше от столицы. Каждые несколько часов, неважно, останавливались они или нет, он намеренно тревожил духов, а Далеина должна была найти способ отпугнуть их. Она заставляла духов вызывать дождь, вынуждала воздушных духов переносить их на другой мост. Просила духов земли двигать камни, а еще нашла несколько духов, прятавшихся в роще, и приказала им вырастить новые растения. Несколько раз она терпела неудачи – древесный дух ударил ее по руке, прежде чем удалось переключить его злость на что-то другое; еще один ослабил ветку, на которой они стояли, из-за чего они рухнули на другую, пониже. Спустя несколько дней Далеина познакомилась с таким разнообразием духов, какого не видела прежде.

В лесах духи различались размерами, силой и интеллектом. Она видела крошечных духов воздуха – размером с пушинку одуванчика, они прибежали в их лагерь и скрылись в листве. Другие преследовали путников по несколько дней, объединив свои силы, чтобы продумать умный и злобный план нападения. Однажды земляной дух размером с бобра создал яму под ними, пытаясь поймать в ловушку, пока огненный дух специально разбрасывал искры на их вещи. В другой раз три воздушных духа держали сломанный мост, но отпустили его, когда Далеина и Вен оказались посередине. Даже прослушав все уроки по истории и теории, она не представляла, какими разными и злобными бывают лесные духи.

Между стычками с духами чемпион заставлял Далеину тренироваться с ножами. Он находил для нее цель, когда ему надоедало тревожить духов. Но в конце концов совместил эти два занятия, убрав амулет с ее ножа, так что духи прибегали каждый раз, когда Далеина попадала лезвием в дерево.

В ту тренировку она потеряла свой нож.

На пятый день Далеину и Вена преследовала целая орава духов, шесть или семь, которые держались поодаль, наблюдая из-за деревьев. Вен сказал ей быть начеку, пока добывал обед.

Поджидая его на земле, Далеина вслушивалась и вглядывалась – и, наконец, мысленно отыскала шорох лап Байна. Волк угодил в колючие кусты. Он зализывал лапу, а когда Далеина решила ему помочь, он сел и поднял раненую лапу.

– Похоже, ты неплохо справляешься, если бы не эти колючки, – сказала ему Далеина. Шкура волка по-прежнему была мягкой, он явно не голодал.

В ответ на ее слова волк высунул язык, точно довольный пес.

– Веселишься?

Он завилял хвостом.

– Хочешь узнать секрет? – Далеина наклонилась над его ухом. – Я тоже.

Вен даже не критиковал ее технику. Ему важен был результат, он не требовал, чтобы она использовала свою силу определенным образом или давала определенные команды. Он вел себя так, словно не жалел о своем выборе, и Далеина не собиралась его разочаровывать. Она почесала Байна за ухом.

– Приятно думать, что я хорошо справляюсь.

И в этот самый момент дух земли попытался ее убить.

Она ощутила, как волк напрягся, когда она вытащила последнюю колючку, и тут же обернулась, ожидая увидеть Вена. Но не увидела. Листья не шелестели. Далеина подключила чувства, проверяя духов, – и под ней разверзлась земля.

– Байн, беги!

Твердая почва превратилась в зыбучий песок, и Далеина провалилась по пояс. Проигнорировав команду, Байн бросился к ней и вцепился в рубашку Далеины зубами. Далеина ухватилась за шею волка. Байн попятился, пытаясь вытащить ее из песка, но песок разрастался – и вот-вот заглотил бы волка.

– Позови Вена! – приказала волку Далеина и отпустила его шею. Ее рукав порвался, когда волк отказался выполнять команду. – Сейчас же! – Волк послушался, отпустив ее, и кинулся в лес, а песок начал утягивать Далеину все глубже, по самые подмышки.

Она мысленно обратилась вниз – земляной дух был под ней. Не крошечный дух. Этот по ощущениям был старым, сообразительным и осознанным. Он тащил ее все глубже под землю, обхватывая камнями, которые, как клешни, тянули вниз.

Далеина тут же поняла, что дух сильнее нее, поэтому она начала искать духов поменьше.

«Помогите мне, – приказала она. Позвала древесных духов: – Вырастите корни». Она отправила им картинку толстых корней, растущих по направлению к ней, и древесные духи появились из-за деревьев. Они с радостью начали прыгать по корням.

Духам воды она дала команду: «Смойте песок! Устройте потоп!»

Корни разрастались на рыхлом песке. Дождь лил сверху, превращаясь в ливень. Далеина потянулась к корням. Когда она попыталась оттолкнуться, песок будто растворился под ней, и она провалилась по самую шею.

«Выращивайте быстрее!»

Еще больше древесных духов прыгнули на корни, те продолжали набухать, как буханка хлеба в печи. Далеина схватилась за корень. И почувствовала, как мясистая рука схватила ее за лодыжку и дернула вниз.

Корень выскользнул из ладони. Мысленно она кричала на древесных духов, но дождь заливал песок недостаточно быстро. Песок начал смыкаться над головой, попадая в глаза, нос и рот. Рука тащила ее глубже, Далеина дернулась, продолжая мысленно кричать. Легкие жгло.

«Помогите мне!» – звала она духов.

Она чувствовала, что они над ней – выращивают корни, пропитывают песок водой, но ни корни, ни вода до нее не доставали. Она тонула все быстрее, глубже и глубже, обхватив руками ноги, пытаясь достать до лодыжки. Ноги заболели от напряжения. Все тело будто сдавило песком, словно тот хотел ее раздавить.

«Вен придет», – подумала она. Байн его найдет. Он не позволит мне умереть.

А вдруг это испытание? И она его провалила.

Она пыталась цепляться за мысли, но разум распадался на части. Открыла рот – чтобы вдохнуть? Закричать? Песок попал в горло. По вкусу, подумала она, напоминает подгоревший тост.

А потом она ни о чем не думала и уже ничего не чувствовала.

Вен прицелился: толстая белка пыталась сломать орех ударом о ветку. Один взмах рукой – и нож попадет точно ей в глотку. Быстрая смерть. Вен вытащил амулет и одной рукой намотал его на рукоятку ножа. Древесные духи проигнорируют его нож, оказавшийся в дереве, – достаточно долго, чтобы он успел достать свой обед.

– Чемпион Вен! – раздался голос. Попол, лекарь.

Белка застыла, а затем, сжав орех в лапках, сбежала. Вздохнув, Вен опустил нож.

– Вы не могли подождать?

– Вы просили встретиться с вами, – сказал Попол, искренне удивившись.

Его помощник Гамон виновато протянул Вену сумку, в которой, видимо, была еда. Вен надеялся, свежая. Он взял сумку.

– Я нашел кандидата, – сказал он без лишних объяснений.

Попол моргнул.

– Что вы сделали? Я думал, вас изгнали. О, отличные новости! Королева отменила изгнание? Я знал, что она благосклонна…

– Нет, не отменила, – прервал его Вен. – Но у меня есть обязанности.

– Ох. – Впервые у Попола не нашлось слов.

– Я собираюсь начать вторую часть ее обучения, и мне нужен лекарь, которого я могу позвать. Я не собираюсь делать ей поблажки и не хочу, чтобы она бессмысленно умерла.

Попол помрачнел.

– На меня возлагают надежды более двадцати деревень…

– Я хотел бы взять Гамона, – оборвал Вен.

У Попола расширились глаза.

– Гамона? Но он мальчишка.

– Вообще-то я вырос, – сказал Гамон. – Времяоказывает такой эффект. – Он произнес это без какого-либо неуважения в голосе, и Вену это понравилось.

– Пришло время дать ему возможность проявить себя, – сказал Вен Пополу. – Давно пора.

Попол посмотрел на Гамона, будто видел его впервые. Мальчишка вырос, стал молодым мужчиной с выбритыми щеками и отлично развитой мускулатурой.

– Но он лучший помощник, какой у меня был.

– Тем более вы должны его отпустить.

– Тем более он мне нужен, – возразил Попол. – Деревням он нужен. Я – мы – и без того тратим последние силы. Нам необходимо…

– У него будет шанс собрать и изучить редкие растения и травы, которые можно найти лишь в незаселенных местах, – насколько я помню, ему это интересно. Уникальная возможность. – Фокус заключался в том, чтобы не дать Пополу выступить с длинной речью. Он был хорошим человеком, но любил звук собственного голоса и слишком гордился своей логикой. – Сказать по правде, это не ваше решение. А Гамона.

Попол запыхтел.

– Право мастера говорить, когда его ученик готов.

– И вы уже сказали, он лучший из всех, кто у вас был, – заметил Вен, пытаясь быть терпеливым. Пополу следовало отпустить Гамона год назад. – Гамон? Что скажешь?

Гамон поклонился Пополу.

– Я имел честь учиться и служить вам, сэр. Вы великолепный лекарь, о вас должны писать песни. Пришел мой черед покорно тренироваться в большом мире, так я смогу увидеть истинные результаты вашего мастерства.

Попол гордо вздернул подбородок.

– Что ж. Да. Но мне будет тебя не хватать, мальчик мой.

Прощание было неловким, как и полагается, и Вен долго наблюдал за деревьями, пока оба лекаря восхваляли друг друга и уважительно желали друг другу всех благ. Наконец Попол отправился к мосту, ведущему в ближайшую деревню.

– Немного перестарался, не думаешь, мальчик мой?

– Мастер Попол питается похвалой, как другие питаются хлебом. К тому же мне ничего не стоило сделать его счастливым. – Гамон повесил сумку на плечо и одарил Вена редкой улыбкой. – Надеюсь, вам не нужны постоянные комплименты?

– Лишь изредка.

С невозмутимым видом Гамон произнес:

– Я горжусь тем, что буду работать с человеком, обладающим такими экспертными знаниями о лесах, высококлассными навыками боя и впечатляющей бородой.

Вен погладил свою бороду.

– Не поспоришь.

Они сошли с тропы и направились к тому месту, где Вен оставил Далеину. Вен надеялся: что бы Гамон ни нес в сумке, этого хватит для обеда, который Вен так и не поймал. Он знал, что Далеина голодна после утомительной утренней тренировки. Он работал над ее рефлексами, заставляя карабкаться вверх и вниз по деревьям и отрабатывать навык метания ножей, – на удивление, у нее получалось неплохо и то, и другое, но все это благодаря тому, что она выросла в глуши; ему еще нужно проверить, как она умеет выживать. В отличие от некоторых кандидатов, она не пренебрегала этими уроками. Когда ее тело будет полностью натренировано, она сможет посвятить свои мысли силам. Мышцы будут знать, как вести себя, дав возможность разуму сконцентрироваться на духах.

– Расскажите о вашем кандидате, – попросил Гамон.

– Она слишком переживает о том, чтобы делать все идеально: привычка после учебы в академии. Хотя они отрицают это, но учат своих студенток быть в первую очередь сильными, а не умными, – сказал Вен. – Я пытаюсь разрушить систему, которую они выстроили. Их обучение подходит для определенного типа студентов, но Далеине нужно позволить быть свободной в своих мыслях…

Он услышал, как ломаются ветки. Машинально Вен тут же заслонил Гамона и вытащил нож. Напрягшись, приготовился атаковать, но из кустов появился волк.

– Не нападай! – приказал он Гамону.

Это был Байн.

Вен тут же понял, что что-то не так: никогда раньше не видел, чтобы волк не скрывался в кустах. Не тратя время на объяснения Гамону, Вен побежал за волком. Он слышал, как мальчишка – юный мужчина – поспешил следом, пока Вен прыгал с ветки на ветку, а волк бежал впереди, показывая дорогу.

Волк выбежал на поляну, замер и завыл.

Вен выбежал следом. Выпрыгнув перед ним, Байн схватил Вена за ногу. Он остановился точно у края мокрого песка. Волк снова завыл, и все стало очевидно: «Далеина внизу».

Вен быстро бросил свой вещмешок и вытащил веревку. Он намотал ее на дерево, а затем обвязал вокруг своей талии. Набрал в легкие как можно больше воздуха и нырнул в песок.

Он держал глаза закрытыми, но песок попадал в уши и ноздри. Двигался вокруг него, пересыпался, словно Вен плыл сквозь овсянку. Он дернул ногами, ускоряя свое падение, и его рука нащупала мягкую кожу. Далеина!

Он ухватил ее за руку и потянул за веревку. Но Далеина не сдвинулась с места. Он потянул сильнее – ничего. Что-то держало ее. Вен извернулся и нырнул глубже.

Легкие начинало жечь. Нужно работать быстрее, высвободить ее. Он ожидал найти путы из лиан. Но вместо этого нащупал камень, обернутый вокруг нее.

«Черт возьми, отпусти ее!»

С трудом передвигаясь в песке, Вен вытащил меч и вонзил в камень. «Отпусти!» – камень ослабил хватку, и Вен стал вытаскивать Далеину наверх, дергая за веревку.

И тут веревка начала вытягивать их сама. Вен вынырнул из песка и заглотнул свежий воздух. Рот был забит песком, который сыпался отовсюду, когда Вен выудил Далеину из зыбучей почвы.

Гамон с Байном тянули веревку, помогая. Гамон подбежал, помог вытащить Далеину и уложить на спину. Вен выбрался на локтях рядом.

– Она жива? – Он выплюнул песок.

– Нет, – сказал Гамон и полез в лекарскую сумку.

Далеина очнулась в темноте. Глаза болели, будто обваренные кипятком, и каждый раз, когда она моргала, ей казалось, что в голову вонзаются острые ножи. Она потянулась, чтобы стереть песок с лица, но кто-то поймал ее за руку.

– Не дерись, – сказал незнакомый голос.

Все инстинкты кричали о том, чтобы Далеина избавилась от песка и бросилась прочь, подальше от зыбучей земли, от монстра, от боли. Но потом ощутила, как холодная вода омывает ей веки. Ткань мягко протерла ей лицо, и снова вода. Ее голова была наклонена набок, и Далеина закашлялась, выплевывая желчь, перемешанную с песком. Тот царапал горло, словно тысячи когтей, слезы выступили на глазах. Слезы и остатки песка тут же смыло водой.

Потянувшись мыслями, Далеина нащупала камень глубоко-глубоко, но духа там… Не было. Под камнем не было духа. Вода продолжала течь, промывая ей глаза. Двигаться было больно. Дышать было больно.

«Кто ты?» – хотела спросить Далеина.

– Она выживет? – раздался голос Вена.

Она уцепилась за этот голос, как тонущий человек – за брошенную веревку. Хотела сказать «да», она жива, она не повержена.

Что она еще не сдалась.

– У нее остановилось сердце, – сказал незнакомый и спокойный голос, будто речь шла о погоде.

– Я знаю, но она выживет?

«Мое сердце?» Невозможно представить. Она дернула рукой, подняла ее, чтобы положить на сердце. Пыталась нащупать пульс сквозь рубашку, усыпанную песком.

– Да. Но могут остаться повреждения.

– Исправь это, – сказал Вен.

– Замолчите, пожалуйста. – Второй голос был тихим, спокойным и мужским. Далеина не могла определить возраст, но подумала: человек, наверное, неплохо поет. Такой мягкий баритон. – Успокойся, Далеина. Ты теперь в безопасности.

Она перестала ерзать и позволила своему лекарю продолжить промывать ей глаза. В какой-то момент она, похоже, опять потеряла сознание, потому что в следующий миг, когда пришла в себя и попыталась открыть глаза, не смогла: ее голова была перевязана. Далеина потрогала повязку.

– Эй? – попробовала шепнуть она. Горло болело, точно его истыкали вилкой до самых легких. «Ай».

– Лежи спокойно, – сказал баритон. – Телу надо отдохнуть.

– Кто ты? – На этот раз получилось чуть громче, речь походила на человеческую.

– Меня зовут Гамон. Я лекарь. – Его голос пронесся сквозь нее, как поток воды. Вдруг показалось, что и правда все хорошо, что о ней заботятся, что она дома. Она никогда не слышала голоса, наделенного такой силой.

– Где… – Она умолкла, попыталась сглотнуть, попыталась снова. – …чемпион Вен? – Ее голос скрежетал, как раскачивающийся стул, сделанный из ломаных досок. «Тысячу раз ай».

– Он на охоте. Сказал, что хочет сварить тебе суп. – Судя по голосу, Гамона это забавляло. – Не знал, что он умеет варить суп. Обычно его кулинарные навыки не выходят за рамки сгоревшего на костре мяса.

Далеина знала, что должна улыбнуться, но не чувствовала своего лица.

– Мои глаза?

– Заживут. – Она поняла, что он положил свою руку на ее. Его рука была теплой, как одеяло.

– Как скоро?

Он не ответил.

– Как ты себя чувствуешь?

Далеина считала себя выносливой и сильной. Она кандидат в конце концов – ее не должна останавливать боль, – но он был лекарем, и врать было бы глупо.

– Все болит.

– Ты чудом ничего не сломала, но твое тело оказалось под огромным давлением. Как веревка во время перетягивания каната. Помнишь что-нибудь?

Она покачала головой и тут же пожалела, потому что боль ударила по вискам.

– Чемпион Вен нырнул в зыбучие пески за тобой и ударил духа мечом. Не уверен, что кто-либо сражался с духом под землей прежде. Как он сказал, это оказалось для духа такой неожиданностью, что тот отпустил тебя, и Вен вытащил вас обоих наружу.

– Почему? – спросила она.

– Что значит «почему»? – Он показался удивленным, что не подходило под его успокаивающий голос. Этот голос напоминает шоколад, решила Далеина. – Он хотел тебя спасти.

– Я не справилась. – Она хотела продолжить, но каждое слово царапало горло. Она провалила тест. Она недостойна. По всем правилам он должен был оставить ее духу. Как только она поправится, он уведет ее обратно в академию и бросит у входа. Вот каким героем она оказалась. Даже не может защитить себя. Никому не нужна королева, которую нужно спасать.

– Тебе встретился старый, сильный дух, – сказал Гамон. – В этом нет ничего постыдного.

– Позор. Я не могу пошевелиться. – Последние слова разнеслись эхом в ее голове. – Почему я не могу пошевелиться? – Она попыталась двинуть ногой.

Успокаивающая рука снова опустилась ей на щеку.

– Мне пришлось дать тебе большую дозу лекарств – смесь огненного дерева и лунного мха, которые, если смешать три к одному и… – Гамон умолк. – Твои мышцы вспомнят, как двигаться. А пока тебе нужно потерпеть и отдохнуть. Лес вокруг нас не рухнет, если ты немного поспишь.

– А мои глаза?

Он секунду молчал.

– Надо потерпеть…

– Я ослепла?

– Твои глаза поцарапал песок. Им нужно отдохнуть.

– Но я буду…

Она ощутила, как его пальцы прижались к ее губам, заставив замолчать.

– Отдохни, – сказал Гамон.

Далеина пыталась, правда пыталась, но мысли крутились в голове, вновь воспроизводя каждую секунду воспоминаний, старались найти причину, что она сделала не так и что могла сделать по-другому. Если бы она вызвала духов быстрее… Если бы не хваталась за Байна… Если бы больше следила за обстановкой… Она усилила все свои чувства, пока «отдыхала», нащупала каждого духа поблизости – от самых крошечных в листве сверху до древних, спящих в деревьях. Далеина прежде не встречалась с такими громадными духами, какой был под камнями, и не могла найти его и теперь. Должно быть, он сбежал или зарылся поглубже.

Она слушала голос Вена:

– Как она?

– Упрямая. Как и вы. Притворяется, что следует советам, а на самом деле лежит и не спит, скорее всего, корит себя за то, что не может моментально выздороветь. Кстати, о здоровье: не помешало бы и вас осмотреть.

– Я в порядке. Она поправится?

– Пока рано что-то утверждать. Дайте ей поспать пару дней, а там посмотрим.

Далеина хотела заговорить в этот момент, сказать им, что не может спать пару дней, не может позволить себе пропускать тренировки, не хочет потерпеть поражение… Но потом ощутила сладкий сироп на губах.

– Выпей, – приказал Гамон. – Поможет.

Она выпила. И тут же уснула.

В какой-то момент она проснулась и съела суп, который по вкусу был точь-в-точь как горелое мясо. Позже проснулась снова и уже смогла сесть. Еще позже Гамон помог ей подняться на ноги. Он придерживал ее, чтобы она не потеряла равновесие, когда ей нужно было дойти до туалета, и поняла, что Гамон, очевидно, мыл ее до этого. Она была благодарна за сироп, когда осознала это. Может, сироп поможет стереть из воспоминаний и ужасное чувство беспомощности.

Далеина не понимала, сколько прошло времени, прежде чем она смогла ходить между корнями без посторонней помощи. Повязка все еще была на глазах. Кусты царапали ноги. Байн тыкал носом в ее колени, указывая дорогу, чтобы она смогла ходить в туалет самостоятельно. Это стало первой победой после поражения с зыбучими песками.

Той ночью она спокойно сидела, пока Гамон снимал ее повязку. Вен сказал ей, что потушит костер, чтобы яркий свет не повредил ее зрение. Далеина моргнула. Веки были тяжелыми.

– Наклони голову набок, – сказал Гамон.

Она послушалась, он аккуратно смочил ее глаза водой. Закончив с повязкой, он вскинул подбородок так, словно изучал Далеину.

– Как ты видишь что-то в темноте? – спросила она.

– Сейчас не темно, – тихо ответил Гамон.

– То есть? – Сердце сжалось.

Он осторожно замотал повязку обратно.

– Твоим глазам нужно еще отдохнуть.

Вытянув руки, Далеина начала щупать пространство вокруг себя, ее ладонь ощутила тепло – Вен не затушил костер.

– Но… должно уже стать лучше! – Все остальное зажило. Почему глаза нет?

– Роговицы заживут, – сказал Гамон. – Скорее всего, зрение восстановится само, но тебе следует еще отдохнуть. Просто нужно время.

– Она уже может идти дальше? – спросил Вен.

– Да, только глаза все еще повреждены, а так она в норме, – сказал Гамон. – Ей очень повезло.

– Тогда мы отправимся в академию на рассвете…

– Я не пойду обратно, – прервала его Далеина. Он сказал, что она в норме. Она ни за что не вернется в академию опозоренная. Она пощупала повязку. Та была мягкая и успокаивала после воды. – Я вылечусь здесь.

– Ты не можешь продолжать обучение в таком состоянии, – тихо сказал Гамон. – Через несколько месяцев…

– Через несколько месяцев королева может вызвать нас на испытания. – Королева может вызвать их, когда пожелает, независимо от того, готова ли Далеина и все остальные. А чемпион Вен может найти другую кандидатку, у которой нет травм, более сильную. Хуже, чем не быть выбранной, – стать отвергнутой.

– Это не обсуждается, – сказал Вен. – Ты не можешь карабкаться по деревьям, если ничего не видишь, а на земле тренироваться нельзя: слишком опасно, особенно учитывая, что мы не можем предвидеть, когда очередной дух земли решит утащить тебя…

– Конечно, можете! Это был ваш тест, разве нет?

– Далеина, это не было тестом.

Она на мгновение замолчала, осмысливая услышанное; он ее не проверял, значит, она не провалила задание, по крайней мере в глазах чемпиона. Пока что. И не провалит, если докажет ему, что не готова сдаваться. Быть упрямой у нее получалось лучше, чем у любой другой кандидатки.

– Это предписание лекаря… – начал Гамон.

– Но мое решение, так? – оборвала его Далеина.

Гамон начал возражать, но на этот раз его прервал Вен. Далеина слышала, как они дышат. Слышала треск костра и звук мягких лап Байна, прогуливающегося рядом, а еще ветер между ветками над головой и шорохи ночных животных в кустах. Подключив свою осознанность, она отыскала духов, живущих в соседних деревьях.

– Что ты предлагаешь? – спросил у нее Вен.

– Если я стану королевой и столкнусь с трудностями, у меня не будет права прятаться, – сказала Далеина. – Если я недостаточно сильная для защиты себя, как могу быть достаточно сильной для защиты Рентии? Я должна это сделать. Не могу сдаться.

– Ты ранена, – сказал Гамон. – Никто не заставляет тебя продолжать тренировки, пока…

– Я должна остаться с чемпионом Веном. Учиться у него. Я не могу учиться, если отсиживаюсь где-то. – Не было никакой гарантии, что чемпион Вен захочет оставить ее своей кандидаткой, если ему придется ждать до ее выздоровления. Он может выбрать кого-то другого. А если никто больше не выберет ее? Из-за полученного ранения ее шансы становились все меньше. Если он не станет обучать ее, если она не продолжит тренироваться, у нее может не быть другой возможности.

«Чудо, что меня вообще выбрали». Директриса Ханна дала это ясно понять.

– Только пока не поправишься, – сказал Гамон. – Затем можешь продолжать тренировки.

– Дело лишь в моих глазах, верно? Если бы я могла видеть, ты позволил бы мне тренироваться и не возражал.

– Твоим глазам нужно…

– Людям нужна королева, а не белка. Мне необязательно уметь скакать по деревьям, я должна лишь контролировать духов. – Далеина запустила руку в шерсть Байна. – Байн поможет мне на земле. А когда мне нужно будет забраться наверх… Я лазила по деревьям по ночам и раньше. Не так уж сложно. Пожалуйста, Вен, не выгоняйте меня. Я все еще могу тренироваться.

– Я против, – сказал Гамон.

– Ты и не обязан соглашаться, – отозвалась Далеина. – Ты лекарь. В твои обязанности входит баловать людей. Вен, я знаю, что смогу, но у меня не получится без вас. Пожалуйста. Вы меня выбрали. Выберите и поверьте в меня еще раз.

Он долго молчал. Она прислушивалась к звукам ночи. Вдалеке выли волки, но Байн им не отвечал. Насекомые жужжали, и ночные животные издавали шорохи в кустах вокруг, добывая еду. Духов не было.

– Хорошо, – сказал наконец Вен.

Она тренировалась на земле.

Чемпион заставлял ее оттачивать умение обнаруживать духов. Сколько она может найти? Как далеко? Она никогда не делала этого вслепую, получалось легче и труднее одновременно. Далеина не могла увидеть шелестящие листья, но могла услышать, а без зрения, отвлекавшего ее на мысли, дух ли поблизости или ветер, она начала больше доверять своему разуму. Целую неделю она занималась лишь этим – практиковала умение чувствовать духов.

По большей части они оставались в лагере, Байн охранял их от стай волков, бешеных барсуков, змей и других животных, из-за которых деревни строились на деревьях. Волк также был проводником Далеины, помогал ей быстрее ориентироваться в лесу. Она держала руку на спине волка, чтобы знать, когда Байн перепрыгивает через корни, а тот толкал ее носом, когда нужно было обогнуть дерево. Волк постоянно был рядом с ней.

Земляной дух под камнем не вернулся, но Далеина оставалась начеку. Когда нужно было спать, она забиралась в гамак, а Байн лежал рядом. Она надеялась, что этого достаточно, чтобы оставаться в безопасности.

Постепенно она привыкла передвигаться по лагерю на ощупь. Она чувствовала, если впереди стояло дерево, и каждый шаг уже не казался прыжком с обрыва.

– Вы меня бережете, – сказала она одним утром Вену. – Вы до сих пор не вынуждали духов напасть на меня.

Гамон заговорил:

– Ты хочешь, чтобы на тебя напали специально?

– Я хочу быть в силах предотвратить нападение, – поправила Далеина, повернувшись на звук его голоса. Гамон измельчал какие-то растения, которые собрал: доносился звук ступки и песта. Когда он не ухаживал за ее глазами, то занимался поисками редких растений, трав и ягод. Уже нашел спелые живительные ягоды, а еще корень прыгучего цветка (который использовался для лечения припадков), редкий куст смертельных ночных ягод (для облегчения мук неизлечимо больных), пыльцу с лепестков сияющей лозы (для лечения симптомов болезни, называющейся «Ложная смерть») и много чего еще. Далеина не могла запомнить всего, но Гамон любил рассказывать о своих находках, пока работал.

– Я не хочу снова случайно разбудить подземного кракена, – сказал Вен. – Мы продолжим, когда вернемся на верхушки леса.

Что ж, если нужно вернуться, Далеина это сделает. Она обняла Байна, и тот прижал голову к ее щеке. Далеина встала и, выставив перед собой руки, нащупала дерево рядом. Она ходила по нему раньше и знала, что ветки низко расположены, а почувствовав, как духи сновали по дереву туда-сюда, знала, что веток на дереве много.

– Он не имел в виду прямо сейчас, – сказал Гамон.

Она начала карабкаться, медленно, но уверенно, руками ища следующие сучья и руководствуясь предчувствием. Это не сильно отличалось от лазанья по деревьям ночью в деревне. Не хватало теней и отблесков света, которые просачивались сквозь листья, но в остальном Далеина была уверена в своих силах.

Добравшись до засохшего сука, она мысленно начала искать духов. Далеина старалась оставаться начеку – на случай новой атаки, которая обязательно рано или поздно произойдет, – и произошла. Она «увидела» группку древесных духов, услышала, как они перешептываются, и сфокусировалась на них.

«Вырастите ягоды», – она мысленно указала им на ягодный куст, который окаймлял их лагерь, представила, как куст расцветает, обрастает спелыми ягодами, и духи понеслись вниз к кусту.

– Это все, на что вы способны? – спросила она Вена.

Тот рассмеялся. Кажется, она впервые слышала его смех. Раскатистый звук, словно смеялся медведь.

С этого момента тренировки продолжались так же, как и прежде. Он постоянно ее испытывал, тревожил духов, зазывал их в лагерь и заставлял Далеину лазить на деревья, чтобы отпугнуть врагов. У нее получалось медленно, порой она спускалась в царапинах и синяках, а иногда и с ушибами посерьезнее.

Гамон каждый вечер обрабатывал ее раны.

– Теперь я понимаю, зачем Вену нужен лекарь.

– Чем ты занимался раньше? – спросила Далеина.

– Помогал своему учителю в деревнях. Обычные болезни и раны, также сложные роды.

Она наклонила голову, чтобы он обработал порез у нее на шее. Она не рассчитала расстояние и в прыжке наткнулась прямо на ветку. Прыгать было страшнее всего, так как приходилось доверять Вену насчет дистанции: он говорил, а она выполняла. Если она не раздумывала долго перед прыжком, ей все удавалось – обычно. Пока что она ничего не сломала.

– Почему ты стал лекарем?

– По той же причине, почему большинство становятся лекарями, полагаю. Я хотел помогать людям.

– Но почему?

– Тебе незачем слушать слезливую историю. В ней нет ничего особенного. Мой отец заболел, когда я был маленьким. Если бы тогда я разбирался в медицине получше, помог бы ему. Но он умер. – Он размотал повязку на глазах Далеины. Она открыла глаза. Показалось, что их залепили клеем.

Осмотревшись, кажется, она разглядела светящиеся круги. Оранжевые. Это прогресс, верно?

– Я вижу что-то светлое вон там, – указала она.

– Это костер. Хорошо. – Он снова промыл ей глаза.

– Сожалею о твоем отце.

– Это было давно. – Гамон осторожно протер ее глаза мягкой тканью. Веки уже не жгло. Далеина попыталась рассмотреть костер, увидеть более четкие формы. Свет стал волнистым.

– Моя мама переживала из-за его смерти, и я пошел в помощники к лекарю, как только смог. Ничего особенного. Твои детские беды куда необычнее.

– Вен тебе рассказал? – Она разглядела какое-то движение, хотя, может, это лишь воображение. Далеина снова закрыла глаза, и он снова замотал повязку. – У нас не такие уж разные истории. Я не смогла их спасти.

– Я понимаю, как это должно было повлиять на тебя. Вина выжившего – так это называется; психическое заболевание. Меня учили…

Байн, свернувшийся у ее ног, напрягся. Далеина тут же мысленно изучила округу, а также все, что сверху и снизу, – рядом с Веном нашелся дух, в метре от лагеря. Она не ощутила никакой злости, но все равно тут же подскочила на ноги.

– Что не так? – спросил Гамон.

Далеина услышала, как Вен возвращается в лагерь.

– Послание. Мне нужно идти. Байн, позаботься о Гамоне и Далеине. – Она слушала, как он складывает вещи в мешок.

– Что значит «послание»? – спросила она в один голос с Гамоном. – Куда?

– Северный Гарат.

– Я пойду с вами, – сказал Гамон. – Я понадоблюсь вам. – Далеина услышала, как он тоже начал собираться.

– Нет, ты должен остаться с Далеиной, – ответил Вен. – Нельзя оставлять ее одну здесь. Уж точно не на земле, раз мы привлекаем духов. Пока не…

Он умолк, и Далеина поняла, что он собирался сказать про ее глаза. Она сжала кулаки и усилием воли заставила свой голос звучать спокойно, разумно, невозмутимо:

– Что случилось?

– Он получает послания с предупреждениями, если планируется новая атака духов, – объяснил Гамон, когда Вен не ответил.

– Тогда я тоже иду.

– Ты не успеешь, передвигаясь по земле. – Голос Вена не был жестоким, чемпион просто констатировал факт.

– Мы можем отправиться по канатной дороге, – сказала Далеина. – Мне не нужно видеть, чтобы лететь по ней. Нужно лишь, чтобы кто-то говорил мне, когда надо перестегнуться с каната на канат. – Она произнесла это так, будто была уверена, что это легко, хотя мысль о том, чтобы нестись по воздуху, не видя куда, ее ужасала. – Я могу помочь. Вы знаете, что могу. Поэтому вы меня выбрали, поэтому привели меня сюда, разве нет? – Она вспомнила разговор с директрисой Ханной, ее загадочный комментарий по поводу посланий, который в тот момент показался бессмысленным. – Поэтому я здесь.

Далеина приготовилась к возражениям, но их не последовало.

– Ладно, – сказал Вен. – Пошли.

И втроем они начали карабкаться по деревьям.

Забираясь наверх, Далеина чувствовала, как меняется воздух вокруг. У подножия леса пахло сыростью, землей и мхом. На средних ветках воздух был слаще, тянулись запахи из соседних деревушек – печеного и вареного мяса, сохнущего белья. Еще выше, у самых верхушек деревьев, казалось, что дышишь свежей, ледяной водой. Далеина ощущала, как ветер касается ее лица, и слышала шелест листвы.

Вен крикнул снизу:

– Платформа слева от тебя.

Остановившись, Далеина на ощупь обогнула ствол. Ее нога скользнула по самому краю. Разумом она понимала, как высоко забралась, но предпочитала думать, что всего лишь на высоте нескольких метров над землей, когда переместила свой вес и прыгнула вперед.

«Точно как дома ночью, верно?» Ветер выл вокруг, и Далеина прижалась к дереву. Подняв руку, она нащупала канат над головой.

Вскоре Вен оказался рядом, а затем и задыхающийся Гамон.

– Сумасшествие, – сказал Гамон. – Далеина, у тебя не получится. – Он схватил ее за плечо, но она стряхнула его руку.

– Скажите, когда нужно перестегнуться, – сказала она Вену и пристегнулась к первому канату. Второй крюк она взяла в свободную руку, сделала глубокий вдох, второй, третий.

«Все получится. Не бойся». Она слышала, как Вен пристегнулся следом за ней, и почувствовала, как дрожит канат.

– Нужно будет перестегнуться трижды, а затем спуститься на мост, – сказал Вен. – Приготовься. Если не получится, остановись, и мы вернемся за тобой позже. – «А потом вернем тебя в академию», – не добавил он, но Далеина услышала это.

– У меня получится. – Надеясь, что не ошибается, она оттолкнулась от платформы. Ветер хлестал по лицу, рукам, ногам и спине так сильно, что Далеина оказалась укутана им. Ветки били по ногам, а одна ветка запуталась в волосах девушки, выдрав несколько прядей. Опустив подбородок, Далеина держала свободную руку с крюком наготове. Она прислушалась, как будто могла бы услышать, где заканчивается первый канат, но казалось, он бесконечный.

– Три! Два! Один! Сейчас!

Далеина потянулась вперед, и рука задела следующий канат, полоснув по коже. Она пристегнулась и отпустила предыдущий. Ее качнуло так сильно, что руки чуть не вывернуло, и она полетела дальше, все набирая скорость. Канат задрожал, когда Вен перестегнулся следом за ней, и еще раз, когда это сделал Гамон.

Она неслась между деревьями, на секунду почувствовав себя свободной, впервые в жизни с тех самых пор, как ее чуть не похоронили под землей. Ей казалось, что ничего больше не существует в пустом мире, кроме нее.

– Три, два, один, сейчас!

Она снова перестегнулась, а затем еще раз, и Вен наконец выкрикнул:

– Останавливаемся!

Далеина выставила ноги, согнув колени, позволив гравитации подсказать, в какую сторону повернуться, пока не врезалась ступнями в дерево. Она рухнула на платформу и отстегнулась. Руки болели, а ноги жгло в тех местах, где по ним били ветки. Она чувствовала и слышала, как Вен спрыгнул рядом. Далеина прижалась к стволу, надеясь, что не мешает Гамону спрыгнуть следом.

– Дай гляну на раны, – потребовал Гамон.

– Нет времени, – сказал Вен. – Спускаемся.

Гамон держал ее за руку, позволив использовать себя в качестве гида к лестнице. Далеина спускалась, пока не уткнулась ногами в мост. Снова взяла Гамона за руку, и он держал ее, пока они бежали по мосту, следуя на звук шагов Вена: мост трясся под ними.

Далеина услышала впереди крик. Много криков. И хруст сломанных веток. Мысли тут же вернулись в прошлое, когда ей было десять лет. И без того затрудненное дыхание стало еще тяжелее, а сердце забилось чаще. Каждая мышца в теле заставляла Далеину развернуться и бежать в противоположную сторону, но Далеина следовала на звук голосов. Она так сильно сжимала руку Гамона, что пот слепил их ладони.

Вен остановил ее, положив руку на плечо.

– Спрячьтесь здесь. Оба.

Гамон затащил Далеину за что-то, что напоминало стену. Ее пальцы скользнули по стыкам между досок – стена дома или какого-то ящика. Она не могла сказать точно. Слышала, как Вен вытащил клинок из ножен, звон высвобожденного металла, и мысленно потянулась вперед, пытаясь почувствовать духов.

Их было шесть. Маленькие, но озлобленные древесные духи сносили дома, вонзались клыками в плоть, разрывали материю, какую могли найти, ломали деревья. Они походили на вибрацию в воздухе, крошечные землетрясения в сознании.

«Остановитесь!» – Она отправила мысль, но та потерялась в созданном ими потоке. Далеина сомневалась, что духи вообще ее чувствуют. Они состояли из чистого гнева, радости, восторга, кровавой жажды разрушить все. Она не могла превзойти их по силе; нужно было как-то заставить их сменить цель.

Вырастить пару новых веток недостаточно соблазнительная замена для жажды кровопролития. Нужно предложить им что-то посерьезнее. Например, дворец. Или крепость. Или академию. Нарисовав мысленную картинку высившихся над лесом шпилей и изогнутых деревьев, Далеина приготовила команду. Нужно сконцентрироваться и тогда…

– Что будем делать? – шепнул ей Гамон.

– Я разговариваю с духами, ты меня защищаешь. – Встав на ноги, Далеина заключила все свои эмоции в эту картинку и послала ее, как стрелу, шести духам.

«Стройте!» – приказала она, продолжая представлять шпили.

Духи завизжали. Далеина почувствовала, как один вцепился женщине в ногу. Вдалеке слышались крики, но вскоре утихли, когда Далеина стала силой воли подавлять духов.

«Стройте!» Она нарисовала им подробную картинку, прекрасную, высокую. Чувствовала, как духи кружатся друг над другом, быстрее и быстрее, будто циклон, а затем они прыгнули на шесть сельских деревьев. Они хотели этого – выращивать, создавать.

Деревья начали расти, и Далеине почудилось, будто все растет из нее. Она покачнулась и почувствовала руку на своем плече. Продолжила приказывать духам, даже когда пот выступил на лбу и спине.

«Стройте!»

Деревья становились толще и тянулись ввысь, расправляясь, переплетаясь между собой. Духи ускоряли рост и, смеясь, вязали из веток навес над головой. Древесина была полой, очищенной, куски коры летели во все стороны, и Далеине показалось, будто она кричит, но не слышит себя. Не чувствует своего тела. Она была деревом, растущим, тянувшимся вверх.

А потом чувства исчезли.

И она упала.

Когда Далеина очнулась, ее лицо было холодным. Она коснулась своих щек, а затем осторожно потянулась к векам. Повязки не было. Она осторожно открыла глаза и увидела желтый свет над головой. Его окаймляло что-то размытое и зеленое.

– Отлично, – сказал Гамон. – Ты пришла в себя. Вен? Она в порядке.

Далеина видела, как тени движутся перед ней. Тени! Она попыталась сфокусироваться на них, но не получилось.

– Что случилось? Деревня в порядке?

– У тебя любопытный ход мыслей, – сказал Вен. – Не уверен, что кто-либо когда-либо контролировал духов так, как делаешь это ты. Неудивительно, что ты плохо проходила тесты. Ты лучше справляешься, когда духи на взводе.

– Сработало? – Она с трудом села. Голова загудела, и Далеина моргнула. На секунду ее будто пронзили ножами. Желтый свет остался над головой. Солнце? Она попыталась представить, как тени приобретают знакомые формы и черты.

– Ты сделала из деревни… ну, я не уверен, что это. Шпили? Башни? Дворец? – произнес Гамон со страхом в голосе.

– Можно направить желания духов в другое русло – например, сделать что-то крупное.

Тени снова задвигались, Далеина услышала тяжелые шаги на мосту, почувствовала, как доски дрожат, – шаги Вена, он ушел куда-то. Она услышала его голос, низкий, приглушенный, а затем другой голос ему ответил. Вен с кем-то разговаривал.

С необычной осторожностью Гамон помог Далеине подняться. Все мышцы болели, и невозможно было определить, болят ли они после путешествия через лес или от магии. Она мысленно обратилась к лесу, ища духов, и в висках загудело. Далеина пошатнулась, но Гамон не дал ей упасть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Бывало и хуже.

– Уверен, бывало и лучше.

– Не ошибаешься.

– Думаю, тебе не захочется повторить что-то подобное в ближайшее время.

Далеина потерла виски.

– Вероятно, ты прав. Что с жителями деревни?

– Трое погибли, пятнадцать пострадали, но большинство в безопасности, лишь легкие ушибы, приходят в себя от пережитого, – сказал Гамон. – Держись за меня. Тебе нужно присесть.

– Тебе нужно помочь пострадавшим.

– После того, как позабочусь о тебе.

– Я в порядке. Иди, Гамон. Ты для этого здесь.

– Я здесь для тебя. Из-за тебя. Нет, для тебя. – Он коснулся ее щеки, а потом убрал руку, и щеке тут же стало холодно без него.

Она повторила мягче:

– Иди. Если кому-то захочется меня обидеть, я заставлю его построить сарай.

Он помог ей пройти еще несколько шагов, затем она села на деревянный пол какой-то платформы – в деревне? в новом здании? на мосту? – и ему пришлось уйти, чтобы помочь тем, кто нуждался в помощи больше нее.

Далеина легла на бок, прижавшись щекой к дереву, и просто дышала, стараясь не думать ни о чем конкретном, только о том, как приятно Гамон касался ее щеки. В деревне пахло странно – горелым деревом и свежей травой. Она слышала много голосов, разговоров, чей-то плач, звуки смешивались воедино. Далеина не старалась расслышать что-то конкретное.

– Простите? Вы мертвы? – раздался голос девочки.

– Не думаю, – сказала Далеина, – но спасибо за беспокойство.

– Вы королева? – спросила та.

– Нет, лишь кандидатка.

– Я думала, только королева может построить подобное.

– У этих духов было много энергии, – ответила Далеина. – Я лишь сказала им, что с ней делать.

– Ох. Красиво.

Далеина не знала, что сказать.

– Хорошо. – Она даже не знала, что сделали или построили духи. Открыв глаза, она попыталась рассмотреть девочку. Увидела что-то выпуклое перед собой. Очень отдаленно напоминавшее ребенка.

– Вы тоже красивая.

– О, хорошо.

– Кроме крови. Я тоже пострадала. Видите?

– Я повредила глаза недавно, так что плохо ви-жу. – «А точнее, ничего». – Разве что свет, тени и очертания. Она прищурилась, и голова заболела, словно по затылку ударили молотком.

– Мой дедушка тоже плохо видит. По большей части сидит дома. Но это потому что у него болят колени. Не знаю, может, он умер.

– Где твои мама и папа? – Далеина надеялась, духи не сделали девочку сиротой.

– Мама разговаривает с зеленым человеком. Он отогнал духов от моего младшего братика. Я рада, что духи не съели моего братика, хотя он часто хнычет. Мама говорит, мы подружимся, когда подрастем, но я в это не верю. Я не хотела братика. Я хотела сестренку, мы бы могли играть в королев вместе. Вы хотите быть королевой?

Сложно было уловить смысл слов, пока голова так болела.

– Да, хочу.

– Мама говорит, те, кто хочет стать королевой, живут недолго, поэтому я не очень хочу. Я хочу стать мастером по дереву и вырезать красивых бабочек из дерева. Но для этого нужно создать множество амулетов, чтобы не разгневать духов, а у меня нет денег. Мама говорит, однажды я смогу пойти учиться. Когда буду старше. Вы учитесь?

– Вроде того. Да. Учусь.

– Думаете, мама разрешит мне жить в шпиле, если я попрошу?

– Не знаю. – Далеине хотела сесть, но она решила, что лежать все же спокойнее. По крайней мере, пока девочка болтала, было понятно, что ничего ужасного не происходит. Далеина не смогла бы справиться с еще одним нападением прямо сейчас. Не была уверена даже, что может двигать ногами, что уж говорить о приказах духам. – Можешь рассказать, как он выглядит?

– Как дворец! – Девочка начала радостно описывать шесть деревьев, из которых сплелась крыша. Гладкая кора, как туго натянутая кожа. – Как это, – сказала она, видимо, показывая что-то. Затем продолжила описывать парящую на высоте постройку, и Далеина представила ее.

И правда сработало. У нее получилось.

Может, ей и правда суждено добиться успеха.

Растянувшись на диване, женщина-сова слизывала шоколад с ложки.

– На этот раз он привел с собой женщину, сильную женщину.

Королева Фара пила еловый чай, делая вид, что интересуется происходившим из вежливости.

– О? Надеюсь, эта женщина не создала проблем. Пожалуйста, ешь.

Бросив ложку, женщина-сова макнула руку в шоколад и начала облизывать свои пальцы со множеством суставов. Каждый палец оканчивался когтем.

– Мои духи не были разочарованы. Благодаря женщине они смогли создать не только смерть, но и жизнь.

Фара отлично знала, кем был «он», но понятия не имела, что он выбрал нового кандидата. Она мысленно решила, что необходимо это разузнать. Немедленно.

– Рада, что все прошло успешно, несмотря на то, что вас прервали.

– И я. – Та заерзала, расправив крылья, затем легла на свою человеческую спину. – Но сегодня я пришла не для того, чтобы обсуждать дела. Я хочу поиграть. – Перед рассветом, в ночь новолуния, приходило время сделок – но в последнее время женщина-сова предпочитала это делать по-особенному.

– Разумеется, – Фара посмотрела на сад. Несколько садовников облагораживали клумбы, создавали бутоны, украшая фигурные кусты. Ее последним добавлением в коллекцию стали мийанские фигурки, чьи вьющиеся ветки с лианами держались за землю. Пока лианы были в земле, живые шахматы можно было двигать. Щелкнув пальцами, Фара приказала маленькому, сообразительному духу подвинуться. Тот попросил растение перейти на три клетки.

Женщина-сова выдернула перо из своего плеча, и одна из шахматных фигурок подвинулась влево.

– Все же… Эта юная женщина должна быть очень сильной, раз может командовать моими духами. Мне интересно, почему ты до сих пор позволяешь кому-то другому становиться сильнее, зная, что она будет добиваться твоей смерти.

Фара поднялась и подошла к столику за диваном, чтобы налить себе еще чая. Чашка и так была на три четверти полна, но от женщины-совы разило тиной с летних болот. Нужно было догадаться, что беседа направится в это русло. Это ее вина, что подобное могло произойти. Этот дух был куда более разумным, чем все, кого Фара встречала, – и амбициозным. Раздражающе амбициозным.

– Это традиция.

Женщина-сова повернула голову больше чем на сто восемьдесят градусов и посмотрела на Фару.

– Ты королева. Ты устанавливаешь традиции.

Фара пыталась показать, что ей не нравится это замечание. Следуя инстинктам, большинство духов никогда не ставили традиции под сомнение. Духи вообще не должны быть настолько разумными, чтобы задавать вопросы.

– Преемник всегда должен быть готов. Если я умру…

– Они возликуют, но я буду плакать по погибшей лучшей подруге. – Без каких-либо очевидных сигналов женщины-совы одна из шахматных фигур продвинулась на две клетки по диагонали, мешая Фаре сделать следующий ход. – Правда, если тебе полагается иметь преемниц, почему ты позволяешь тому, кого ненавидишь и кто ненавидит тебя, тренировать их?

Фара прикусила язык, чтобы не засмеяться.

– Давай будем честны, лучшая подруга, ты пытаешься мною манипулировать. – Она снова взглянула на шахматы. Три хода, и она сможет завладеть ферзем духа. Два, если она рискнет оставить своего без защиты. Интересно, женщина-сова сможет предвидеть маневр? Скрываясь от садовников, ей не был виден весь сад. Фара сделала ход.

– Просто они хотят всего и сразу, всегда лезут туда, куда не следует. Мы с тобой понимаем, дорогая. А преемники словно неразумные малыши. Нам с тобой было бы куда проще, если бы не появлялись в игре вовсе. – Женщина-сова завладела ферзем Фары, поставив другую фигуру перед ним. – Ты осталась без защиты.

– Как и ты, – сказала Фара и забрала другого ферзя. Она приказала духам ослабить лианы, те повиновались, обвив их вокруг оставшихся фигур на доске. Чья лиана будет длиннее, тот и победит.

Другана потянулась по шахматной доске, извиваясь вокруг Фары. С минуту обе молчали, сконцентрировавшись, а потом женщина-сова произнесла:

– Она что-то замышляет против тебя. Все они так против.

– Если так, я отвечу.

– Ах, но тогда может быть уже поздно. Ты должна понимать: они все ждут, когда ты умрешь. До этого моменты тебе придется испробовать напиток своей неисполненной судьбы, и он горький, любовь моя. – Женщина-сова щелкнула пальцами, и шахматные фигуры, стоявшие сбоку, двинулись к ферзю Фары. Ферзь пал.

Фара улыбнулась, хотя ей казалось, ее щеки вот-вот треснут от улыбки этому монстру.

– Отличная партия. Хотя уверена, ты отвлекала меня, рассказывая о делах, несмотря на свою любовь к полнолунию.

Женщина-сова рассмеялась, ее смех походил на звук когтей, царапающих скалы.

– Может, и так. Но я говорю только правду. Вот увидишь. Вызови их на испытания, и он ее приведет, ту женщину, которую готовит на твое место. Вызови их немедленно и посмотри сама, кто угрожает тебе. Если желаешь, я поклянусь защитить тебя от нее и ото всех, кто жаждет твоей короны, как поклянется каждый дух, что мне подчиняется. – Женщина-сова вспорола кожу ладони собственным когтем, и капля ее крови упала на пол – в знак честности. Кровь просочилась сквозь пол, словно дерево ее выпило. Между досок появилась роза. Взмахнув крыльями, женщина-сова сорвала ее и протянула Фаре. Это было недвусмысленное напоминание о кровавой клятве – выпей три капли крови, чтобы скрепить сделку.

Фара вдохнула аромат розы.

– Замечательно. Еще партию?

Тренировки становились жестче.

– У тебя получается лучше, когда ты не пытаешься их контролировать, – сказал чемпион Вен в ту ночь, когда они вышли из деревни после похорон и праздника, а еще после жуткой попытки увековечить случившееся в песне (Далеина очень надеялась, что все слова забудутся к утру). – Это объясняет твои результаты тестирования в академии. Они учат студентов приказывать, контролировать и удерживать силой, но твой талант в перенаправлении силы, что ты и продемонстрировала в Северном Гарате. Так что скажи мне, чего духи хотят больше всего?

– Выращивать и убивать.

– Пожар, – предложил Вен, – твои действия.

Далеина двинула ногой, чтобы затушить костер в их лагере ошметком грязи, но остановилась, когда он схватил ее за руку.

– О, мы закончили с обсуждением магической теории? Конечно, закончили. – Сев, она задумалась над заданием – Вен не хотел, чтобы она звала огненных духов, как ее учили: огонь, чтобы потушить огонь. Вместо этого она обратилась к земле и нашла маленького духа, зарывшегося между корней. Она пригласила его к ним, показала, что хочет, чтобы он сделал, и наблюдала, как он выбирается из-под костра и засыпает его землей, создавая холмик на этом месте.

– Именно, – сказал Вен.

Он дал ей задание – найти духов поблизости и заставить их делать то, что они хотят сделать. Это не совсем приказ. Скорее предложение. По правде сказать, это не сильно отличалось от того, что Далеина всегда интуитивно делала, но теперь она училась и совершенствовала свои навыки, а не рассматривала их как запасной план или постыдный фокус. Вскоре она начала различать, когда дух хотел, чтобы ему дали задание, а когда сопротивлялся. Молодые и маленькие духи радовались указаниям. Постарше, посильнее – игнорировали ее, и по совету Вена Далеина оставляла их в покое, концентрируясь на тех, что хотели действовать.

– Сила не всегда будет проблемой, – сказал Вен. – Когда ты будешь коронована, духи наделят тебя силой. Тебе нужно оттачивать мастерство.

– Неважно, сколько сил у меня будет потом, сейчас ведь их недостаточно. Чтобы быть коронованной, нужны силы. Духи всегда выбирают ту преемницу, которая отдает самые сильные команды. Но даже до церемонии коронации королева будет ожидать от меня команд на испытаниях.

– Ей нужно, чтобы ты выжила.

Гамон возился неподалеку. Далеина слышала, как он измельчает травы и смешивает для различных лекарств. Этот звук стал таким знакомым. Из редких собранных трав он делал мази и припарки, которые менял на хлеб и другие вещи в деревнях; некоторые оставлял при себе, чтобы изучить, например, ночные ягоды или победоносную лозу.

– Ты должна. Я не для того старался, собирая тебя воедино, чтобы потом тебя снова разорвали на кусочки.

– Ты выживешь, – сказал Вен. – Но сделаешь это по-своему. Даже горстка земли может служить оружием, если бросить ее в нужный момент. Моя мать вышила эту фразу на подушке.

– Правда?

Он покачал головой.

– Ты все еще наивна.

– Только когда вы говорите о своей семье. – Далеина не могла представить Вена ребенком. Казалось, будто он сразу родился в зеленых доспехах с ножом в руке. – К тому же моя мама вышивает фразы постоянно. У нас на каждой подушке какая-то нелепость.

– Наши матери непохожи. Разожги новый костер. Я вернусь к ужину. – Она слышала, как его ботинки шлепнули по земле, когда он встал, а затем ветки и листья зашелестели, и Далеина поняла, что Вен карабкается наверх, выше их лагеря, раскинутого на средних ветках.

– Не обращай на него внимания, – сказал Гамон. – Ему нравится быть загадочным. – Далеина почувствовала, как его рука опустилась на ее повязку на глазах и начала разматывать ее. – Давай проверим, как твои дела. Солнце низко, так что больно не будет. Если повернешься ко мне, не будешь стоять лицом к костру.

Она ждала, пока он размотает повязку. Глаза больше не болели, хотя, может, эту боль просто заглушала другая, от царапин и синяков после карабканья по лесам.

– Мать Вена была чемпионкой, – сказал Гамон.

– Правда? Была? – Она не знала никого, кто бы покинул пост чемпиона. Большинство сохраняли титул до смерти.

– Знаешь «Песнь о поле Печали»? – Своим тихим баритоном он запел:

Это была песня о прежней королеве и чемпионке, которая помогла ей уйти из жизни. Силы покидали королеву, и она хотела выбрать время своей смерти – эта мелодия говорила о моменте, когда она выпила сок со смертельными ночными ягодами, лежа среди цветов в поле. Новая королева приказала вырасти лесу на месте этого поля, чтобы отдать дань смелости прежней правительницы, решившейся умереть до того, как она была убита. Это была одна из тех песен, которую все знали, но мало кто пел.

– Чемпионкой была она? – спросила Далеина.

– Она покинула ряды чемпионов после смерти королевы. Но воспитала своих детей так, чтобы один из них последовал ее примеру и служил Аратею. Один стал пограничным стражем, другой – певцом, а самым младшим был Вен. Когда его изгнали… Достаточно сказать, что он давно не виделся со своей семьей.

Далеина почувствовала, что повязка спала с ее глаз.

– Откуда ты это знаешь?

– Мой бывший учитель, мастер Попол, узнал о нем все, прежде чем нанимать. Мастер Попол любит поговорить. – Он пожал плечами, и Далеина была достаточно близко, чтобы это почувствовать. – Открой глаза и скажи, что видишь.

Она осторожно открыла глаза. Сначала увидела лишь янтарное пятно, и сердце сжалось. «До сих пор не поправилась», – подумала она. Против ее воли у нее на глазах навернулись слезы.

– Хорошо, – одобрил Гамон. – Пусть текут.

Она моргнула, слезы смочили глаза и струйками потекли по щекам. Далеина подняла руку, чтобы стереть их, но Гамон поймал ее.

– Хорошо. А теперь посмотри на меня. Сфокусируй зрение.

Слезы закончились, Далеина попыталась рассмотреть, что находится перед ней, – пятно, которым оказалось его лицо в свете янтарного пламени костра. У него черные волосы и темная кожа, которая сливалась с темнотой. Он раскрыл рот, будто собирался что-то сказать, но замолчал. Глаза изумрудно-зеленые, они выделяются на фоне белков, все размыто, но различимо. Он смотрел на нее не моргая, этими зелеными-зелеными глазами, и Далеина решила, что зеленый – самый чудесный цвет из всех, какие она видела за свою жизнь. Зеленее, чем папоротник весной. Зеленее, чем лесная верхушка на рассвете. Зеленее, чем ее собственные глаза, которые уставились на него в ответ и впервые его по-настоящему увидели.

Его губы – она могла точно сказать, что это мягкие, красивые губы! – изогнулись в улыбке.

– Ты смотришь на меня. Я могу сказать точно. Ты меня видишь.

«Да» было слишком слабым слово. Нет подходящих слов. Далеина не могла говорить, думать или дышать. Только таращиться. Ее рука дрожала, когда она осторожно коснулась его щеки. Та была мягкой под ее пальцами, даже щетина у него была мягкой, как брюшко у ежа.

«Откуда такие мысли?» Ей захотелось засмеяться и тряхнуть руками.

Она увидела, как выражение его лица приняло беспокойный вид – уголки губ поползли вниз, и тонкая морщинка образовалась на лбу, но она расплывалась, когда Далеина пыталась разглядеть ее. Он смотрел на нее так, будто Далеина была самой ценной во всем мире. Не так, как лекарь смотрит на пациента, а будто она была особенной, важной… и она поняла, что ей приятно – приятно, как он заботится о ней, приятна щедрость его сердца и глубина его доброты. А еще она поняла, что так и не ответила ему. Наклонившись, Далеина коснулась его губ своими, не закрывая глаз. Его губы обмякли, и он поцеловал ее в ответ.

Приблизившись, она обняла его. Она чувствовала его спину под рубашкой, мышцы – от постоянного хождения по деревьям, и он тоже обнял ее, прижав крепче к себе. Она целовала его так, будто остального мира не существовало, и в его руках она была в безопасности.

Три месяца спустя, на рассвете, они залезли выше канатных дорог, чтобы Далеина могла посмотреть, как духи воздуха скачут в облаках: ее зрения наконец восстановилось окончательно, и это была ее награда. Гамон тоже пошел с ними, хотя не было причин туда идти. Никаких, кроме той, чтобы быть рядом с ней… причина, которую она одобряла.

Он уселся на тонкую ветку рядом с ней, примотав веревку на всякий случай. Вен не пользовался веревкой, как и Далеина: Вен – потому что это был Вен, а Далеина – потому что чемпион запретил ею пользоваться, несмотря на возражения Гамона.

– Она тренируется, – было ответом Вена, который убедил Далеину в том, что он собирается столкнуть ее с дерева. Но пока она могла спокойно посмотреть на духов.

Сначала она их не видела, хотя ощущала высоко-высоко в облаках. Потом один появился между туч. С белыми перышками и мускулистым тельцем. Он расправил черные крылья, которые простирались почти на метр в обе стороны и на конце которых были лапки. Сложив крылья, он спикировал, а затем расправил их снова и полетел. Похож на двухметрового горностая, решила Далеина, только с крыльями летучей мыши.

А потом она услышала смех трех крошечных воздушных духов – те выглядели почти как люди, только с крыльями – как люди, нарисованные ребенком: руки и ноги словно палки, широкие улыбки и точки вместо глаз. У них не было носов, а волосы переходили в оперение на спине. Все трое танцевали на листьях, взявшись за руки. Их смех звенел, как колокольчик.

Боковым зрением Далеина увидела, как Вен повернулся к ней, но и без зрения она знала, что сейчас произойдет – она почувствовала, как затряслись ветки.

– Можете подождать, пока они улетят, прежде чем сталкивать меня?

Он нахмурился.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь тебя столкнуть?

– Вы хотите проверить, смогу ли я вызвать духов издалека, чтобы те меня поймали.

– Можешь?

– Не знаю. Почему бы вам меня не столкнуть – и мы узнаем?

Гамон обхватил ее за талию.

– Это ужасная идея. Вы оба с ума сошли?

Вен нахмурился, повернувшись к Гамону.

– Я сказал тебе, она тренируется.

– Она тренируется постоянно. Дайте ей пару минут передышки.

– У нее недостаточно свободных минут, пока вы целуетесь?

Далеина обожала, когда темная кожа Гамона покрывалась румянцем, хотя знала, что ее щеки тоже горят. Он что-то забормотал, словно не нашелся с ответом.

Вдалеке Далеина слышала барабанный стук. Трое духов переглянулись и разбежались в разные стороны, зашелестев листьями. Низкий голос запел, разносясь эхом по небу. К нему присоединился второй, выше, но сливающийся с ним, потом третий. Хор взял ноту выше, потом ниже, эхом отозвались другие певцы по всему лесу.

«Я знаю эту песню…»

– А теперь? – Вен нахмурился еще больше.

– Еще рано, – возразил Гамон. – У нее должно было быть больше времени.

– Время не установлено законом. Испытания могли начаться в любой момент. Просто Фара… – Он исправился: – Королева Фара обычно созывает кандидатов каждые три года. У нас должно было быть время.

Далеина вслушивалась в музыку, пытаясь припомнить, когда слышала ее в последний раз.

– Она созывает кандидатов в столицу, – шепнул Гамон. Отпустив Далеину, он завязал на веревке узел, собираясь спускаться.

«Испытания». У нее закружилась голова. Она не готова! Не может…

Вен толкнул ее в плечо, не жалея сил. Потеряв равновесие, Далеина рухнула. Пальцы Гамона коснулись ее руки, он попытался ее поймать, выкрикнув ее имя. Она раскинула руки, на секунду оказавшись слишком удивленной, чтобы среагировать. Ветки ударили по спине, и Далеина потянулась к ним. Она схватила ветку, сустав в плече хрустнул, а затем ветка отломилась от дерева.

Она позвала воздушных духов: «Станцуйте со мной!»

Смеясь, крошечные духи вынырнули ей навстречу, замедляя ее падение, а затем потянули ее наверх, выше, выше, выше, с большей силой, чем та, которой они должны были обладать. Двое взяли ее за руки, а крылатый, похожий на горностая дух подлетел под ее живот, подняв ее выше – над Веном и Гамоном, прямо под облака.

Далеина почувствовала влагу на своих щеках, и мир исчез за белесой пеленой, на секунду она испугалась: она знала, что не ослепла, это лишь облака, но так похоже, а через секунду духи начали кружить ее, продолжая смеяться. Втроем они потянули обе ее руки и одну ногу в разные стороны.

Она сконцентрировалась на крылатом духе: «Лети».

Тот метнулся вперед, и двух других духов силовой волной отбросило от Далеины. Она схватилась за плечо духа, чувствуя, как его мощные крылья машут под ней.

Она ощущала, как он радуется своей силе. Осторожно передав ему изображение Вена и Гамона, подумала: «Верни меня». Представила, как дух опускает ее на дерево рядом с ними, тот засмеялся, звук завибрировал, пробирая Далеину насквозь. Дух не хотел возвращать ее.

Она могла его заставить, пересилить, направить. Но она работала не над этим навыком последние три месяца. Вместо этого она приказала ему: «Удиви их».

Духу понравилась эта идея.

Взмыв ввысь, он вынырнул из-за облаков, и Далеина увидела холмы, но потом они слились с небом. Наверху небо было ярким, будто смотришь на чистейшую синюю краску – ее толстый, ровный слой. Солнце, казалось, выжгло кусок на небе, пожирая голубизну и заменяя ее белизной. Глаза заболели от интенсивности цвета. Далеине почудилось, она никогда прежде не видела неба. Она сделала глубокий вдох донельзя чистого воздуха, а потом дух снова нырнул в облака, ускорившись.

Далеина держалась за его шею. Он дернулся, когда вынырнул из облаков над лесом и перевернулся вниз головой. Далеина схватилась крепче, зажав духа бедрами и почувствовав, как гравитация тянет ее вниз. Дух парил вниз головой рядом с Веном и Гамоном. Гамон пригнулся, крича Далеине. И она засмеялась – о, этот взгляд Вена. Она видела, как он ошеломлен.

«Ты замечательный», – сказала она духу.

Вернувшись в правильное положение, тот опустился на дерево. Далеина спрыгнула, и Гамон поймал ее за талию. У Вена в руке она заметила нож наготове. Он мог метнуть его и попасть в духа; хотя ранить духа, пока тот парил с ней над облаками, плохая идея. Далеина порадовалась, что Вен не сделал этого.

Дух уставился на нее своими блестящими глазками, а потом – укусил ее за руку.

Вен бросился вперед, но Далеина остановила его, позволив духу взлететь и пронзить облака. Гамон неодобрительно поджал губы (хорошо, что она могла прочесть все по выражению его лица, а не гадать о его настроении по голосу и длине пауз), отдернул ее рукав и начал промывать рану жидкостью, которую носил в своей аптечке.

– Что ты ему сделала? – спросил Вен.

– Я похвалила его. Искренне.

Он фыркнул.

– Бывали королевы, которые пробовали устроить переговоры с духами прежде. Много раз, сказать по правде. Ты ведь слышала истории?

Все закончились плохо, очень плохо.

– Инстинкт всегда берет верх над ними, – сказал Вен. – Но более разумные духи…

– Он лишь хотел полетать, – сказала Далеина. Легко заметить, как сильно воздушные духи любят воздух, как и огненные духи радуются огню.

Он долго смотрел на нее, а затем спросил:

– Думаешь, твой новый друг отнесет нас в Миттриэль?

– Сомневаюсь. – По крайней мере, не без желания скинуть одного из них по дороге. Далеина не хотела думать, что придется соревноваться силами с духом на протяжении всего полета. – Но я рада, что глянула на мир над облаками. – Это заявление совсем не соответствовало ее ощущениям. Учителя никогда не упоминали, как чудесно работать с дикими духами. Далеина вспомнила самую ужасную романтическую песню про юношу, который влюбился в древесного духа, выглядевшего как юная девушка, и про вдову, которая позволила унести себя с верхушки дерева из-за любви к воздушному духу. Все эти истории заканчивались трагедией, но Далеина не сомневалась, что подобное иногда случалось. Иногда духи сильно походили на людей, и они были прекрасны. Они могли бы даже смерть сделать красивой, особенно для любителей плохой поэзии. Но нельзя забывать, что они враги.

– Значит, канатная дорога? – предложил Вен.

Далеина улыбнулась и вытащила крюк из кармана, благо ей больше не нужна была посторонняя помощь, чтобы знать, когда тот использовать. Теперь она справится сама. Они добрались до канатов. Вен первый, следом Далеина, а за ней Гамон. Прежде чем пристегнуться, Далеина вытащила камешек из другого кармана и бросила вниз. Тот полетел на землю, дав Байну знак, что они отправляются в путь. У волка был удивительный дар – он мог следовать за ними, даже когда был внизу.

Далеина пристегнулась и оттолкнулась. Деревья замелькали перед глазами, и на секунду ей стало страшно, испуг сдавил горло, словно ком; она знала, что всему виной скорость, но сердце не верило. Оно забилось чаще, сильнее. Далеина зажмурилась. Вот. Так лучше. Снова открыла глаза, только когда услышала, как Вен меняет канаты, и она тоже перестегнулась – и опять закрыла глаза.

К закату они преодолели множество километров, и Далеина продолжила бы путь – ночью путешествовать проще, чем в те моменты, когда она ничего не видела.

– У нас три дня, чтобы ответить на призыв, – сказал Вен. – Мы остановимся здесь. Может, нам обрадуются? – Он посмотрел на Далеину.

– Простите, я не… – начала она.

– Трифорк. Деревня твоей семьи, – подсказал осторожно Гамон.

Далеина покраснела. Она не узнала свою деревню, может, потому что никогда не путешествовала по канатным дорогам прежде. Глянув вниз, она попыталась сообразить, где они. У деревни, в которую переехали ее родители, было три толстенных дерева в центре. Это… а, вот они, тройняшки, торчавшие из платформы.

– Наконец-то мы будем спать в кроватях! Или на койках. Что бы твоя семья нам ни предложила, уверен, будет отлично, – сказал Гамон. – Спускаемся? – Он начал карабкаться вниз до того, как Вен и Далеина согласились.

Последовав за ним, Вен сказал:

– В тебе не хватает лесной души.

– Но я отлично притворяюсь, что она у меня есть, – сказал Гамон.

– Погоди, у тебя душа городского мальчишки? – спросила Далеина.

– Еще какая, – серьезно ответил Вен.

– Думаю, я потрясена.

– То есть? – Гамон остановился.

– Разочарована, – поправила себя она.

– Определенно разочарована, – согласился Вен. – Отказываться от хорошего, чистого воздуха и всяких благ.

– Не уверена, что смогу и дальше с ним разговаривать, – продолжала Далеина. – Думаете, он притворялся, что любит лес, все это время? – Он мало говорил о своей семье (единственный ребенок, погибший отец, не очень заботливая мать, насчет других родственников ничего неизвестно), но Далеина знала, что он из одного из северных городов. Ему все же было уютнее в лесу, он с радостью собирал редкие растения и ягоды, словно чувствовал себя дома, словно был из пограничной деревни.

– Думаю, он подкладывает шелковую наволочку под голову ночью, когда мы не видим, – сказал Вен, продолжая спускаться.

– О нет! – Далеина театрально испугалась. – И носит галстук, пряча его под рубахой.

– Слыхал, он втайне носит часы в кармане, – добавил Вен.

– И у него ботинки с каблуками.

– У меня на ботинках каблуки, – заметил Вен. – Удобнее цепляться за ветки.

– О, но ваши не отделаны изнутри мехом, чтобы мизинчикам было мягче.

Гамон закатил глаза.

– Я сейчас запущу своими меховыми ботинками в вас.

Они засмеялись и вскоре спустились на мост. Сердце Далеины забилось чаще, и она не понимала почему. Она была дома. Но не чувствовала, будто заходит в родные места. Вместо этого ей казалось, что она нарушитель границ. Вен и Гамон наблюдали за ней, ждали, что она сделает. Далеина на мгновение закрыла глаза, успокаиваясь. Сделала вдох, напомнила себе, что нередко сталкивается с опасными духами. А обычные люди в обычной деревне не должны ее беспокоить. К тому же этих людей она знала, любила, они гордились ею.

«Только это первый раз, когда я навещаю их без предупреждения…»

Открыв глаза, Далеина приказала себе не паниковать и направилась вперед, в центр деревни. Все осталось точь-в-точь таким, как она помнила, но что-то изменилось – хоть разница не бросалась в глаза. Пекарский дом стал больше, и столики со стульями теперь тянулись до самой платформы. Семьи ужинали вместе на улице – городская традиция, которая дошла до деревни. Над книжным магазином красовалась новая вывеска, и дверь была украшена лентами. Далеина не узнала ни одной книги на витрине. Не узнала и людей, прогуливавшихся по площади. Мимо, смеясь, сновали дети, спеша из школы или со службы подмастерьями. Она увидела магазин ведуньи, где обучалась целых пять лет, и опять засомневалась.

Не так уж это обучение ей и помогло.

– Крошка Далли, это ты, такая большая? Боже мой. – Ведунья, госпожа Бария, выбежала из магазина. Далеина изумилась, как сильно та постарела – ее волосы стали совсем редкими и седыми, а лицо покрылось морщинами. Она подбежала к Далеине, перебирая своими пухлыми ножками, и обняла ее.

– Крошка Далли? – Далеина увидела издевку на лице Вена. Отлично, теперь она будет слышать это постоянно.

В объятиях ведуньи она словно вернулась на десять лет назад. Последнее время семья приезжала навещать ее, а не наоборот. Далеина не видела госпожу Барию очень давно.

– Ты в гости? О, какая радость! А кто твои очаровательные друзья?

– Чемпион Вен и лекарь Гамон, – представила их Далеина, раздумывая, как бы сказать, что она не в гости, а просто переночевать.

– Чемпион, у нас! И лекарь. Я должна показать вам свои амулеты. Делаю отличные вещицы для сельчан. Спросите Далеину. Она знает. Я научила ее всему. Она моя гордость. – Ведунья потрепала Далеину по щеке. – Всегда знала, что ты далеко пойдешь. Еще бы, когда мы впервые встретились, она вошла в мой магазин и потребовала, чтобы я ее обучала. Да, да. Я сказала ей: «Нет, нет, ты слишком юна, за тебя должны просить родители».

– Это была Айрин вообще-то, – заметила Далеина. Ее щеки горели от смущения. Сестра пришла в магазин ведуньи и потребовала, чтобы та взяла Далеину в подмастерья. А Далеина была с родителями, стесняясь всех в новой деревне. Она помнила, как заглядывала в витрину книжного, не зная, решиться ли зайти и потрогать новые книги, когда Айрин вернулась и потащила ее к ведунье.

– О, да ну? Правда? Нет, нет, ты забыла. Это была ты. Точно знаю. Такая смышленая, такая юная. Я видела в тебе скрытый талант. Ты стала моей протеже. Это я научила ее вызывать духов, но она с таким же успехом могла бы учить меня. У нее так легко получалось!

У нее не получалось. На первом курсе она провалила все экзамены по призыву духов. Думала, что ошибается в своих способностях, пока Айрин не упала в ручей и водяной дух не отвернул от нее все ветки, издеваясь. Далеина принудила духа отпустить ветки и изменить течение ручья, а ведунья ругалась на нее, говоря, что та могла погубить их обеих, погубить их всех, если бы дух оказался достаточно злым. Она заставила Далеину смешивать травы в подсобке магазина целую неделю, не разрешая выходить, пока не закончит или пока не наступит ночь. Все же госпожа Бария не плохой учитель. Просто осторожный. Ее главной задачей было защищать деревню всеми возможными способами, а Далеина со своими несформированными силами представляла опасность.

Госпожа Бария продолжала болтать, восхваляя ее, рассказывая, как она демонстрировала силы и все это видели. Еще одна ложь. Хотя, может, просто воспоминания стерлись.

И может, лучше оставить эти воспоминания госпоже Барии.

Далеина выбралась из ее объятий.

– Моя семья не знает, что я приду. Я хочу сделать сюрприз. Так что будет лучше, если никто им не скажет. Вы знаете, как люди любят сплетни.

– О, еще бы. Однажды енот пробрался ко мне в погреб, а наутро уже все знали об этом и пришли к моей двери с едой…

Потащив Вена и Гамона с собой, Далеина поспешила прочь с платформы. Наверняка уже кто-нибудь сообщил ее родным, что она здесь. Но все равно лучше поскорее найти их.

– Это многое объясняет, – вежливо произнес Гамон.

Далеина бросила на него косой взгляд.

Другой голос позвал ее:

– Далеина? – Куда более приветливый голос. Айрин, ее сестра, появилась из пекарни. – Это и впрямь ты?

Она повзрослела с тех пор, когда Далеина приходила в последний раз. Выросла как минимум на семь сантиметров, теперь ее волосы были собраны в пучок на затылке вместо любимых косичек. Но больше всего бросался в глаза гипс на ноге, тянувшийся от лодыжки до самого бедра. Подмышками она сжимала костыли, а рюкзак с буханкой хлеба висел у нее на спине. Махнув костылями, она остановилась в дверях пекарни.

– Пришла читать мне нотации, что надо быть осторожнее? – спросила Айрин. – В таком случае я стукну тебя костылем по голове.

Далеина уставилась на костыли. На их черных лакированных ручках была выгравирована мамина эмблема – витиеватая лоза с цветами, украшенная новенькими амулетами.

– Я не… – Далеина не знала, что сказать. Она не знала о случившемся. – Ты в порядке? Айрин, что произошло?

Сжимая костыли, Айрин подошла. В прошлую их встречу Айрин выбежала из дома и запрыгнула Далеине на руки. Тогда она была меньше. Сейчас Далеина не знала, как приветствовать сестру, тем более с костылями. Она сделала шаг навстречу Айрин, чтобы обнять ее или поцеловать в щеку, но Айрин прошла мимо, направившись к одному из мостов.

– Ты идешь? Мама и папа будут в восторге, узнав, что ты здесь.

Отправившись следом, Далеина спросила:

– Как ты…

– Упала с дерева. Бывает. Давай не будем обсуждать это.

Если бы Далеина была здесь, могла бы приказать духам поймать ее.

– Тебя толкнули? Кто это сделал? – Будучи ребенком, Айрин была ловкой, как белка… Или нет, такой была Далеина. Айрин всегда нуждалась в помощи на ветках потолще. Но ведь тогда она была маленькой. Сейчас ей должен быть знаком каждый уголок деревни – лестницы, мосты, веревки.

– Никто не толкал меня. Что за чушь ты говоришь! Я отвлеклась и недостаточно высоко подняла ногу. Поставила пальцы на мост – и у-у-ух…

– Но перила…

– Перелетела прямо через них. Очень нелепо, спасибо, что заставила все еще раз вспомнить. – Айрин замолчала, поправляя рюкзак.

Далеина потянулась к ней.

– Давай я…

Айрин отстранилась.

– Сама могу. Не инвалид.

– Гамон – лекарь. Он может осмотреть тебя.

Поравнявшись с ними, Гамон заговорил:

– Я буду рад…

– Множественный перелом. Просто нужно время, чтобы заросло. Так ты правда пришла не для того, чтобы отчитывать меня? Я думала, мама отправила тебе письмо тут же.

– Не отправила. Или я не получила. Я тренировалась в лесах. – Но должен существовать способ, благодаря которому письма нашли бы ее. Директриса Ханна отправляла предупреждения чемпиону Вену; она могла бы передать и письмо, особенно если оно касалось Айрин. – С какой высоты ты упала? Только ногу сломала? Могла и шею сломать.

– Ты ведь понимаешь, что я выслушиваю ежедневные нотации от мамы и папы?

– Но не от меня, – заметила Далеина. – Айрин…

– Мы дома! – Остановившись, она махнула на дом.

На кратчайший миг Далеина подумала: «Это не мой дом. Уже не мой дом».

В прошлый раз, когда она приходила, их одноэтажный домик ютился на изгибе огромной ветки. Крышу укрывала солома, а стены состояли из необработанных досок, покореженных от ветра и дождя. Теперь крышу устилала черепица, стены покрашены в зеленый цвет, напоминавший цвет заплесневелого хлеба. Новые и старые амулеты висели на двери, окнах и были засунуты под черепицу – вдвое больше амулетов, чем обычно висело на домах, словно родители добавили еще.

– О, ты не видела новую краску! Нравится? Я сама красила. Посмотри. – Айрин указала на угол, который украшал неказистый цветок. Может, она отлично пекла, но вот рисовать… не очень-то умела.

– Очень мило, – сказал Гамон, и Далеине захотелось обнять его за это. Горло сдавило. Она не знала, почему ждала, что дом не изменится с прошлого визита. Понимала, что время идет. Сама меняется. Все становятся старше. Но какая-то часть нее надеялась, что дом застынет во времени, будет ждать и снова оживет, когда она вернется.

Перепрыгнув через порог, Айрин произнесла:

– Далеина пришла!

Она услышала, как родители выкрикнули ее имя, кастрюли и сковородки загрохотали, родители прекратили готовку и поспешили к двери, чтобы обнять дочь. Они обняли ее одновременно, а затем мама снова отстранилась.

– Ты мало ешь. Нужно есть больше хлеба. Айрин, у тебя есть лишняя буханка?

– Конечно. Вы же за этим меня и отправили. – Зайдя в дом, Айрин скинула свой рюкзак.

– Может, ей не следует разгуливать со сломанной ногой? – Далеина понизила голос, но Айрин все равно услышала.

– Если б они могли, то завернули бы меня в одеяло и сунули обратно в люльку, – сказала она. – Не начинай. Просто несчастный случай. С каждым может случиться.

Но с каждым не случалось. Случилось с Айрин. И могло бы быть куда хуже. Айрин до сих пор не рассказала, с какой высоты упала, получила ли другие повреждения и восстановится ли ее нога. А что, если останется хромота? Переломы не всегда срастаются правильно.

– Пусть лекарь Гамон…

– О, вы лекарь! – воскликнула мама. – Ну конечно же. А вы, должно быть, чемпион Вен? Я Ингара. А этой мой муж Эйден и младшая дочь Айрин. Мы так рады встрече с вами. Заходите, пожалуйста, заходите. – Она завела всех внутрь, и Далеина пожалела, что не успела представить их сама. Вместо этого ей казалось, будто она пробирается сквозь навоз, но понятия не имеет, почему так себя чувствует.

«Я дома. Я должна быть рада».

– Мы надеялись, что можем воспользоваться вашим гостеприимством на одну ночь, – вежливо сказал Гамон, точно придворный. Далеине нравилось, с какой легкостью он подражает городским манерам, словно они и не спали в гамаках, натянутых между ветками, последние три месяца.

– Если бы знала, что вы придете, убралась бы. – Мама заламывала руки, пока озиралась по сторонам. Недавно постиранная одежда сушилась на веревках, натянутых посреди дома. Мама быстро собрала вещи в стопку. Тарелки стояли на столе – в ожидании обеда. Беспорядка не было, но Далеина поняла, что все выглядело не так, как обычно, когда она приходила в гости. Интересно, как много они убирались перед ее визитами и зачем вообще так утруждались?

– Я помогу, – предложила Далеина, подходя к матери.

Мама отмахнулась.

– Отдыхай! Я знаю, как сложно, должно быть, учиться. И у тебя испытания скоро! О, Далеина, мы так гордимся тобой.

– Знаю. – Она опять посмотрела на Айрин, которая устроилась у раковины и чистила теперь морковку. – Как ваши дела?

– Хорошо! Очень хорошо. – Мама пригласила Вена и Гамона присесть, стряхнув пыль с одного стула и скинув книги с другого. Она положила дополнительные вышитые подушки, взбив их, прежде чем класть на стулья. Папа смотрел на них широко распахнутыми глазами, будто они в любой момент могли расправить крылья и улететь. Далеина пожалела, что не смогла предупредить о своем визите. Она понятия не имела, что, прибыв не одна, создаст много хлопот. Родители столько всего делали перед ее прибытием. Теперь ей казалось, она нарушает границы. – Твой отец много трудится. Ему дали заказ из столицы. Представляешь?

– Некоторые стулья будут обшиты шелком… – Он замолчал и сменил тему. – Рад, что мою работу ценят.

Вен посмотрел на один из стульев.

– У вас отлично получается.

На щеках отца появился румянец. Все они так нервничали, что и Далеина начинала нервничать.

«С родными должно быть легко. А это… какой-то неуклюжий танец. Что с ними со всеми? Или со мной?»

Мама улыбнулась.

– Вам повезло, мы сегодня приготовили рагу, его много, а Айрин помогла с закусками. У нее талант.

Вскоре все сидели за столом, толкаясь локтями, – поставили стулья как можно ближе, чтобы уместиться. Костыли Айрин стояли в углу комнаты, а ногу она выставила в сторону, чтобы никто не споткнулся. Мама бегала от плиты к столу, носила еду, а папа нарезал хлеб и намазывал его маслом.

Принеся хлеб к столу, папа сказал:

– Вначале были лишь свет и тьма. – Он положил каждому на тарелку по куску. Вен потянулся к хлебу, но, прежде чем Далеина успела его остановить, убрал руки, положив на колени, как остальные. – И мы были одиноки, голодали и мерзли. Мы плыли по свету и тьме долгое время, пока не родился ребенок, маленькая девочка, размером не больше кулака, которая заговорила, как только испробовала молоко матери. Она произнесла одно слово: «Земля», – и по команде были рождены духи земли. Духов земли уложили под ногами, чтобы мы могли стоять. Она сказала: «Воздух» – и мы стали свободно дышать. «Вода» – и мы смогли пить. «Огонь» – и нам стало тепло. «Дерево» – и мы смогли строить дома и выращивать пищу. «Лед» – и появились времена года, чтобы у нас было время работать и отдыхать. Нас стало больше, под конец так много, что все не помещались в мире. Мы начали падать с края земли. Она заговорила снова, сказала: «Умирайте» – и духи, что построили наши дома, стали нашими палачами, жаждущими нашей смерти.

Мама принесла рагу и стала раскладывать его по тарелкам, но никто не ел. Далеина почувствовала, как Гамон взял ее за руку под столом. Их пальцы переплелись.

– Мы закричали ребенку: «Спаси нас!»

С трудом поднявшись, Айрин потянулась за чаем. Далеина встала, чтобы помочь, но та молча отмахнулась, не прерывая историю.

– И она заслонила нас от духов собственным телом. Лед ее заморозил. Огонь сжег. Вода утопила. Воздух разорвал на части. Земля похоронила останки. А дерево начало расти. Из ее тела выросли стебли, расцвели и обернулись спелыми фруктами. Семя упало, приняв форму маленькой девочки, и духи стали ее слушаться. Первая, что вышла из фруктов, стала нашей королевой. Ее мы благодарим за еду, крышу над головой, за наши жизни. Она благословляет нас.

Мама с Айрин повторили.

– Она благословляет нас, – и Далеина запоздало присоединилась к ним.

Мама улыбнулась.

– Ешьте, ешьте, пожалуйста!

– Какая милая версия истории, – сказал Гамон, откусывая хлеб.

Далеине показалось, ее щеки горят настоящим огнем. Родители обычно не повторяли этот рассказ перед ужином, когда она гостила. На самом деле она помнила, что однажды попросила их этого не делать, когда была в академии. «Я не хочу быть наследницей какой-то древней девочки, пожертвовавшей собой».

– Мы повторяем каждый вечер, – сказал папа.

– Но не когда дома Далеина, – заметила Айрин.

– Раз у нее скоро испытания, самое время. – Папа улыбнулся.

– Если королева одобрит, – сказала Далеина. – Пока неизвестно. Может, мне придется ждать следующего раза.

– Она выберет тебя, – уверенно заявила Айрин. – Ты лучшая.

Далеина съежилась, снова чувствуя себя ребенком. Лучше бы Вен и Гамон не слышали всего этого, хотя она до сих пор не понимала, почему так стыдится. Она ведь была благодарна своей семье за то, что те верят в нее. Их вера значила многое. Даже когда учителя отчаивались, Далеина знала, что родные все еще верят. Но эта мысль не успокаивала, как должна была.

– Расскажите мне, как ваши дела, – попросила Далеина.

Папа гордо заявил:

– Айрин взяли в подмастерья! Каждый день после школы она работает в пекарне. Ее даже позволили испечь свадебный торт для Сории Эверстен и Юси. – Он сделал паузу. – Не уверен, что ты знакома с ними. Хорошие люди.

Далеина попыталась улыбнуться.

– Это замечательно! Когда ты так полюбила печь?

– Я всегда любила печь, – сказала Айрин.

– И сына пекаря, – вставила мама.

– Мам! – Айрин покраснела.

Далеина с трудом припоминала, что Айрин рассказывала о сыне пекаря. Конечно, они слишком юны, чтобы все было серьезно.

– Он… – Она не знала, что сказать. – Хороший?

Айрин покраснела еще больше.

– Очень. Он сказал, что дождется, когда нам исполнится восемнадцать лет: мы хотим открыть свою пекарню в соседней деревне, в Фавнбруке. Там нет пекарни, понимаешь, поэтому ее жителям приходится далеко ходить – до самого Трифорка. Мы хотим делать торты с красивыми украшениями, а хлеб будет печь Джози с семьей, так что мы не помешаем ее бизнесу.

– Это и правда будет невежливо – после всего, что они для тебя сделали, – сказала мама.

– Он хочет того же, что и я.

– Включая детей, – сказала мама. – Я хочу внуков. Но только когда ты станешь достаточно взрослой. Сначала откройте свое дело. Постройте дом. Недалеко и без всяких кривых мостов, с которых можно упасть.

– Я упала лишь однажды!

– Одного раза достаточно, – серьезно сказал Гамон. – Я видел, как порой кости неправильно срастаются.

– Я сама ее бинтовала, – сказала мама. – Уверяю вас, с ней все будет хорошо.

– Не хотел вас обидеть. – Гамон сделал полупоклон.

– Пусть парень взглянет, – сказал папа. – Он опытен, полагаю. Вы работаете с чемпионом Веном? Разве лекари обычно сопровождают чемпионов?

– Далеине нужна была моя помощь, когда она ослепла, – спокойно сказал Гамон.

Далеина закрыла глаза, мечтая исчезнуть, когда родные начали кричать – один громче другого, пока в ушах не зазвенело.

– Я в порядке, – сказала Далеина, когда они наконец успокоились.

Айрин фыркнула.

– По крайней мере, вы перестали обсуждать мою ногу.

Все спали, ютясь в доме Далеины. Родители настояли, чтобы Далеина заняла свою кровать, Гамон спал в одном из кресел, а Вен устроился у камина, сказав, что там и так хорошо после всех холодных ночей, проведенных снаружи, – тепло полезно его старым суставам, что, Далеина знала, полнейший бред, так как его суставы были не такие уж старые и он просто старался показать ее родителям, что их стараний и гостеприимства вполне достаточно. Иначе пришлось бы выгонять Айрин из ее кровати, но Гамон, воспользовавшись своим титулом лекаря, не позволил этого сделать.

Перед сном он осмотрел ногу Айрин и сказал, что все заживает. Она упала два месяца назад – два, и Далеина ничего не знала! – пройдет немало времени, прежде чем кости вновь окрепнут, но все восстановится.

Далеина плохо спала, ей снилось, как сестра падает с канатной дороги, как дух-горностай выбрасывает ее из-под облаков. Она видела, как Айрин падает, и ее разум кричал духам поймать ее, но никто не ловил. Айрин летела навстречу шипам на земле.

Далеина проснулась, села, разглядывая наполненный тенями дом. В камине потрескивал огонь, угли отбрасывали бледные тени на стены, и Далеине вдруг стало слишком тесно. Она выбралась из постели и тихо вышла из дома. Все еще помнила, какие доски скрипели, а какие нет. Открыла щеколду на двери и вышла.

Снаружи она сделала глубокий вдох, но это не помогло. По-прежнему пахло ужином и стираным бельем. Далеина забралась на крышу и села на холодную черепицу между амулетами. Подняла голову к листьям над головой. Высоко-высоко виднелся клочок ночного неба, украшенный звездами. Далеина мысленно изучила окрестности, ища духов, и отыскала нескольких за углом деревни, но поблизости – никого.

Она сидела какое-то время, пытаясь не думать о завтрашнем дне и об испытаниях, о том, каково будет познакомиться с королевой и что она будет делать, если королева откажет, и что скажет Вен. Вместо этого Далеина попыталась думать об Айрин, чье место было здесь, о ее планах открыть пекарню с сыном пекаря.

Далеина услышала, как скрипят доски внизу, и почувствовала, как дрожит черепица, когда Вен залез на крышу рядом с ней. Он не сказал ни слова. Сел бок о бок и посмотрел на серебристые звезды в небе.

– Возвращаться домой тяжело, – сказал он наконец.

– Так не должно быть, – возразила Далеина. – Они меня любят. Я люблю их. Все должно быть легко.

– После ухода ничто не дается легко. И ничто не остается прежним. Ты другая. Нельзя ожидать, что они не изменятся.

Она кивнула.

– Иногда они мне кажутся чужими. Но я все равно готова пожертвовать жизнью, чтобы их защитить.

– Если ты думаешь, что все это время я учил тебя жертвовать жизнью, ты плохо слушала. – Он добавил тише: – Ты будешь жить, крошка Далли. Должна жить.

Давать советы в последний момент – всегда плохая идея, но Вен ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя наседкой, чьего цыпленка только что отправили в печь.

– Не говори, что будешь хорошей королевой. Не говори, что ты готова. Не давай ей ни намека, что ты ждешь не дождешься, когда она умрет. На подобное она остро реагирует. – Он поправил ленты на шее Далеины – каждая символизировала один из видов духов и доказывал, что Далеина продемонстрировала свое мастерство; на одной торчала нитка, и Вен пытался отрезать ее ножом.

Далеина стояла неподвижно, пока он кружил вокруг нее, проверяя, чтобы все было на месте, иначе это расценят как проявление неуважения к королеве Фаре. Дворцовые слуги нарядили Далеину в платье со стразами, которое выглядело тяжелее доспехов. Ее волосы заплели в косы такой сложности, что каждый узелок можно было бы использовать в качестве страховки, чтобы вскарабкаться на дерево. Вену тоже пришлось нацепить на себя нелепую ленту с вышивкой, изображавшей истории Рентии. Ему было жалко тех, кого заставляли годами вышивать крошечные реплики королев и чемпионов на ткани. Но Вен не возражал, не в этот раз. С Сатой он мог настоять на том, чтобы одеть простой кожаный мундир, но это было давно, когда он был другим человеком.

– Не говори о посланиях. Ты о них ничего не знаешь. Будет даже лучше, если ты не станешь упоминать инцидент в Северном Гарате. Но не ври, если она спросит. Вообще ни о чем не ври. Можешь сделать ей комплимент, если хочешь, но убедись, что он звучит искренне. Ей постоянно делают комплименты, она умеет отличать честность от подхалимства.

– Чемпион Вен? – Далеина повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Да?

– Успокойтесь. Пожалуйста.

Он вздрогнул. Он воин. Но все равно нервничал, как школьник, которого вызвали к доске, чтобы рассказать алфавит перед целой деревней.

– Вы поверили в меня, когда выбрали. Поверили, когда я ослепла. Поверьте в меня и сейчас.

Он хотел сказать, что причина не в ней. Он в нее верит – или поверит, если она избавится от привычки вызывать только слабых духов. У нее есть силы справиться с сильными, если она будет начеку, сконцентрируется и использует свою тактику перенаправлять их энергию, а не просто станет пытаться сломить их волю. Хотя у Саты тоже были силы… Вен понял, что ни разу не говорил об этом с Далеиной. Слишком больно вспоминать. Но, может, это было ошибкой. Он раскрыл рот, чтобы сказать, что верит в нее не меньше, чем верил в Сату, но в этот момент двери покоев распахнулись.

Трое дворцовых стражников вошли и выстроились в линию. Расправив плечи и выпятив грудь, они уставились прямо перед собой – традиционная приветственная поза, это приветствие отличалось от того, что ожидал Вена. Последняя его встреча со стражниками была не очень-то вежливой. Кажется, он сломал пару чужих ребер и, может, еще рук. Точно сломал чей-то нос. Вен посмотрел на их лица, но никого не узнал. Очевидно, они его знали. Страж у ворот спросил их имена, когда они прибыли, но никто не злился на него, по крайней мере открыто.

Есть шанс, что во время аудиенции Фара отзовет приказ о его изгнании. В конце концов, он так никому и не раскрыл ее секрет, неважно, охотилась ли она на предателей или теряла силу. Тренируя Далеину, он всего лишь выполнял свои обязанности, точно как остальные чемпионы.

Вен держался за эту надежду, но столько раз разочаровывался.

«И все же я этого хочу. Я дурак».

Стражники в унисон отдали честь, топнув каблуками, и двинулись вперед. Вен махнул рукой, чтобы Далеина пошла следом. Он поравнялся с ней, машинально приняв позу стражника. Далеина подняла подбородок, расправила плечи, а ее губы шевелились, точно она репетировала речь или подбадривала себя, или и то, и другое. Она выглядела такой юной, что Вен задумался, не стоило ли потренировать ее еще и дождаться следующих испытаний. Он не был уверен, что она готова действовать в одиночку. Ее мысли до сих пор нечеткие, и ей не удавалось повторить свой успех и создать новые, подобные дворцу шпили, как в той деревне. Она доверяла силе духов больше, чем собственным навыкам, и это проблема: преемнице следует быть уверенной в себе. Может, Вену стоило чаще ее хвалить, вместо того чтобы постоянно испытывать…

– У тебя недостаточно сноровки, – мягко сказал ей Вен. Знал, что стражники могут подслушивать, но надеялся, что говорит достаточно тихо. Она скромно ему улыбнулась, и он увидел волнение в ее взгляде – бурлящее, как весенний ручей. Ее навыки небезупречны, но она сообразительна и умеет импровизировать. Часто самые сильные проигрывают: они слишком полагаются на грубую силу и не думают о стратегии. И как правило, самые сильные встречают кого-то более могущественного, и если они не умеют думать и приспосабливаться, если не понимают, что силы иногда недостаточно, что только королевы достаточно сильны, что даже самые могущественные преемники могут проиграть в борьбе за силу…

«Далеина справится, – сказал он себе в сотый раз, сам на себя сердясь. – Опять начинаешь. Ведешь себя как курица-наседка».

Вслед за стражей они зашли в пустой холл, который закручивался, ведя в сердцевину дерева. Казалось, что они одни во дворце: никого не было слышно и видно. Даже собственные шаги слышались приглушенно.

Пронырливый огненный дух прыгал от свечи к свече. За ними холл погружался во тьму. Впереди дверь была усеяна десятками огненных духов. У Вена чесалась рука: желала сомкнуться на рукоятке меча. Фара не всегда так щеголяла силой. Он пытался не реагировать, когда они прошли дверной проем под присмотром голодных взглядов крошечных духов. Каждый колыхался, точно язык пламени, но не покинул свой пост.

В тронном зале водяной дух покрывал бронзовые стены водой, которая, как водопады, стекала вниз, собираясь в бассейны. Каждый бассейн был украшен лилиями, растущими внутрь, в противоположную от солнца сторону. Двое воздушных духов стояли у пьедестала королевы, их крылья трепетали, будто они висели в воздухе, держа ее шлейф или вуаль, или подол, или что там еще бывает. Вен не знал, как называется эта часть платья, но знал, что королева Фара стала еще прекраснее, чем была в его памяти. Она напоминала статую, сделанную руками талантливого мастера, а ее выражение лица было таким, что все инстинкты кричали: «Ловушка, ловушка, ловушка!»

Только Вен не мог понять, для чего или для кого предназначена эта ловушка. Поэтому он продолжал свой путь, придав лицу бесстрастное выражение.

Их процессия подошла к пьедесталу, и стражники встали по обе стороны от королевы, а Вен и Далеина преклонили одно колено и опустили голову.

– Ваши имена, – скомандовала королева Фара.

Он сказал Далеине говорить за них, надеясь, что тогда Фара будет меньше злиться на него и его кандидатку.

– Чемпион Вен и кандидат Далеина из Грейтри.

Вен беззвучно выругался. Он не сказал ей, чтобы она молчала о том, где родилась. Да, это традиция, но необязательная. Оставалось лишь надеяться, что Фара не вспомнит название. Не поднимая головы, он заставил себя не смотреть на ее лицо. Все могло быстро и плохо кончиться.

– Встаньте, чемпион Вен и кандидат Далеина из Грейтри.

Он поднялся, по-прежнему не поднимая головы и уважительно сложив руки перед собой. Далеина так старалась, чтобы оказаться сейчас здесь. Он не вправе испортить момент.

– Скажи мне, кандидат Далеина, ты считаешь, что уже готова стать королевой?

Ну вот, уже и вопрос с подвохом. Он предупреждал ее. Она слушала?

– Нет, ваше величество. Не готова.

Но и это неверный ответ. Может, нужно было объяснять точнее.

Но Далеина еще не закончила:

– Но я готова к испытаниям.

– Испытания должны определить, готова ли ты стать королевой, если появится потребность в новой. Если ты не готова занять мой трон, то не готова и к испытаниям.

– А вы были готовы? – спросила Далеина.

На миг Вен перестал дышать. Сейчас он не мог помочь ни мечом, ни словами и ненавидел себя за это. Подняв глаза, он глянул на королеву Фару. Ее мысли невозможно прочесть по лицу, идеальному и спокойному, будто она никогда не улыбалась, никогда не смеялась, никогда не плакала, никогда не чувствовала любви, страсти или облегчения, однако Вен знал, что она мурчала, как котенок, когда он… Пришлось усилием воли забыть эту мысль и продолжить смотреть на ее лицо, а не на бусины, украшавшие ее ожерелье. Она королева.

А еще – она его ненавидит.

– Никто никогда прежде не спрашивал у меня подобного, – сказала королева Фара, и ее голос подсказывал, что никто не имеет на это права. Вен слышал холодное железо в ее голосе так же отчетливо, как если бы стражники обнажили клинки, но Далеина, похоже, не слышала.

– Вы когда-либо сомневались в своих силах? – продолжала она. – Боялись? У вас были близкие, ради которых вы предпочли бы умереть, только бы не разочаровывать их? Или вы добились всего ради себя, потому что знали, что можете? Когда-нибудь задумывались, как сложилась бы ваша жизнь, если бы вы избрали другой путь? Когда-либо скучали по тому, что потеряли, что собирались потерять?

Вен поднял глаза к небу и начал считать до десяти. Никогда в жизни он не хотел сунуть кому-нибудь кляп в рот так сильно. Она решила поиграть на ее эмоциях? Сейчас? Она должна доказывать Фаре, что готова, что на нее можно положиться, что она достаточно сильна. Он надеялся, что встреча с родными вдохновит ее, напомнит, зачем она все это делает, – ради людей, которых поклялась защищать. А не сделается философом.

Может, он просчитался.

– Я никогда не боялась и не сомневалась в себе, – сказала королева. А потом засмеялась – так неожиданно, что Вен вздрогнул. – О, кандидат, ты так юна. Конечно, я боялась и сомневалась в себе. Только идиоты ничего не боятся, а трон не выдержит идиота. Иди, кандидат Далеина, скажи своим родным, что ты участвуешь в испытаниях. А вы, чемпион Вен, останьтесь. Я хочу с вами поговорить.

Он остался стоять, будто прирос к полу так же, как трон, что рос из пьедестала, пока один из стражников проводил Далеину к выходу. Она прошла! Он должен радоваться. Но прислушиваясь к удаляющимся шагам, он не чувствовал восторга.

– Оставьте нас, – приказала страже королева Фара.

– Мое изгнание исключает приватную аудиенцию, – напомнил он.

– Я королева.

– Вспоминая нашу последнюю аудиенцию, я предпочту свидетелей – ради своей безопасности, если не вашей. – Вероятно, Вену полагалось извиняться или наговорить ей кучу комплиментов. Он посмотрел ей в глаза и попытался принять несгибаемый, точно камень, вид. Эту позу он часто репетировал.

– Как пожелаешь. – Она махнула страже, указав на другой конец зала, а затем спустилась с пьедестала и подошла к нему. Обошла его, словно покупатель коня на рынке. – Ты хорошо выглядишь, Вен.

– Вы выглядите изумительно. И знаете это.

Едва заметная улыбка мелькнула на ее губах. Недостаточная, чтобы уголки поползли вверх, но ямочки на щеках появились.

– Твоя кандидатка тоже красива. Грейтри? Серьезно, Вен? Думал, я не вспомню название?

Он мысленно дрогнул. Конечно, она вспомнила.

– Верите или нет, это совпадение. Или хотя бы частичное, раз уж ее прошлое сделало ее тем, кем она стала. Но все же, выбирая, я не знал ее прошлого.

Фара покачала головой.

– Просто ты недостаточно проницателен для политики. Она знает, что ты ее используешь?

Вен возмутился.

– Я тренирую ее.

– В качестве оружия, подставного лица или мученицы?

– Ваше величество, моя обязанность…

– Знаешь, что я люблю в тебе больше всего, Вен? – Остановившись перед ним, она провела кончиком пальца по его щеке и скуле. – Помимо твоей бороды, которую, я полагаю, мои придворные заставили тебя подстричь. Твой дикий взгляд делает тебя привлекательнее.

Он покосился на стражу и начал жалеть, что настоял на их присутствии. Ни к чему усложнять положение Далеины слухами о нем, может, это глупо, может, он уже опоздал – раз она кандидат изгнанного чемпиона, о ней и так будут сплетничать.

– Не могу себе это представить, – ответил он честно. Он понятия не имел, к чему она вела, но по-прежнему сжимал руки перед собой.

Фара стояла так близко, что он чувствовал ее парфюм. Она пахла гардениями. Однажды он подарил ей букет гардений, который собрал в южных лесах. Ему пришлось отмахиваться от разгневанных духов и заботиться о том, чтобы цветы не завяли по дороге, – не так уж просто спешить, когда у тебя на спине ведро воды. Одна из его лучших затей. Она смеялась над ним, но поцеловала, и это того стоило. Он был так же молод, как Далеина сейчас.

– Даже после твоего изгнания, после всего, что ты повидал, ты остаешься невинным.

Он вскинул брови. Он не понимал, что за игру она затеяла, но мог поучаствовать в ней. Он медленно опустил взгляд на ее ожерелье, затем на талию, на ноги, скрытые под многослойным платьем – прекрасные, длинные, – и снова поднял.

Она засмеялась – как легкий звон колокольчика.

– Невинный не в этом смысле. Ты веришь, что благодетельность является неотъемлемой частью человека, но мне известно обратное. Очень мало тех, кто может нести бремя королевы. Ты уверен, что нашел одну из них?

Вен знал, что это очередной вопрос с подвохом, о которых предостерегал Далеину. Но перед ним ведь Фара – ее смех, ее глаза, – он не мог лгать.

– Да, уверен.

Она вскинула руку, а затем опустила ее с драматичностью актрисы.

– Вот видишь? Невинный. Ты знаешь, я хотела услышать другой ответ. И да, я шпионила за тобой до того, как вы вошли. Хотя наш разговор был честным, я должна признать, Далеина очаровательная собеседница. Обычно кандидаты так беспокоятся о себе, что даже не думают обо мне или о ком-то еще, лишь о том, чтобы представить себя во всей красе. Но ты… Ты пришел сюда, во дворец, с кандидатом, отлично осознавая, что я могу окрестить вас обоих предателями и убить за секунду и никто не усомнится во мне, не станет задавать вопросов. Ты рискнул своей жизнью и жизнью невинного ребенка – доверив в руки того, кто однажды уже предал тебя. Почему ты до сих пор мне доверяешь?

Это уже был вопрос Фары, понимал он, а не королевы. Он моргнул, пытаясь сформулировать ответ. Он должен на нее злиться – за все, что она с ним сделала, за то, чему позволила случиться с деревнями, за то, что пыталась сделать сейчас, демонстрируя силу, хотя знала – должна была знать, – что ее силы слабеют. Но он не злился. Он не был уверен в своих чувствах, но точно не злился. Поэтому он ответил, как мог:

– Вы моя королева.

Фара посмотрела на него через зал.

– Оставьте нас, – сказала она страже.

На этот раз Вен не стал возражать. Она была его королевой, неважно, доверяет он ей или нет. Учитывая все, что было в прошлом, он понимал, что, скорее всего, он ей не доверяет. Он дождался, пока стражники закроют за собой двери, прежде чем произнес:

– Я знаю, что в тех городах не было предателей. Знаю, что ты теряешь контроль. Духи отказываются тебе подчиняться, и ты не можешь остановить их, хотя и предугадываешь их действия. Поэтому я взял кандидата. Не потому что не доверяю тебе, а потому что не доверяю им. Духи убьют тебя рано или поздно, и я не позволю им уничтожить все, что ты создала, когда это произойдет.

– Как долго ты мечтал сказать мне это?

– С тех пор как ты меня изгнала.

– Мечты сбываются. – Она смотрела на него, то ли забавляясь, то ли изучая. – Значит, ты мой верный, покорный слуга, отдающий долг Рентии.

– Всегда.

– Тогда докажи. Покажи, как ты верен. – Она расстегнула пуговицу на шее сзади. Платье соскользнуло с ее плеч, груди, талии, бедер и ног, упав к лодыжкам. На ней больше не было ничего, ее идеальное тело будто сияло как солнце.

Он подошел к ней, положил руки на ее грудь и поцеловал, будто она была самым ценным сокровищем в Рентии. И она им была… хотя каждую ночь и каждый день он готовился к ее смерти.

Сняв с себя чудесное платье и ленты, Далеина вышла из дворца на мост, где ее ждали Гамон и Байн.

– Ну? – спросил Гамон.

Байн гавкнул, словно поставив вопросительный знак в конце, будто тоже хотел задать вопрос, но не умел выговаривать слова.

Присев на корточки, Далеина положила руку Байну на шею. Она заметила, что люди на мосту косились на волка, но ей было плевать. Она прошла! С трудом. Она должна радоваться, а не чувствовать себя так, будто ее схватил за подбородок… волк и встряхнул.

– Вен все еще там. Она захотела поговорить с ним.

– А ты?

Далеина засмеялась, вся дрожа.

– Я выставила себя дурочкой.

– О, Далеина, мне жаль. Знаю, ты так старалась, чтобы…

Она махнула рукой, требуя его замолчать.

– Я пойду на испытания. Было бы лучше, если бы я не начала мямлить перед королевой, но она… она человек, как и я. Она была студенткой, стала кандидатом, потом преемницей, а потом королевой. Как и должно быть. Но разница между мной и ею… Ты видел ее, Гамон?

– Мне не выпало чести.

– Тебе будто бы позволили взглянуть на солнце. Мне никогда не удастся стать ею. Она такая, как если бы взяли всех женщин Рентии, собрали их самые лучшие качества и слепили одного человека.

Гамон положил руку ей на плечо.

– Встреча с королевой должна восхищать.

Она понимала. Дворец, тронный зал… Не очень-то это отличалось от поведения директрисы, когда та приветствовала их в академии. Так делали специально, чтобы соблюдалась иерархия. Но знать, что это все мнимое, и не реагировать на это – две разные вещи.

– Мне будто опять пятнадцать лет, я делаю вид, что мое место в академии, хотя знаю, что не дотягиваю до их уровня. – Она зарылась носом в мех Байна, понимая, что ее щеки горят от смущения. – Гамон, что, если мне не суждено пройти? Что, если я просто упрямый ребенок с мечтами, которые давно должна была перерасти?

– Далеина… – Он колебался. – Ты не обязана проходить через все это, если не хочешь. У тебя есть выбор.

Она подняла голову.

– Не это ты должен был мне сказать. Тебе следовало сказать, что у меня все получится, чтобы я не сомневалась в себе, что уже многое преодолела.

– Ты и правда многое преодолела, но это не означает, что ты не можешь выбрать для себя другой путь. – Он выглядел серьезным. Солнце светило из-за листвы за его спиной и подсвечивало его, словно небожителя, будто он цитировал пророчество. В отличие от солнца королевы, казалось, будто он и впрямь излучает тепло. Далеине нравилось это в нем, даже когда он нес чепуху. – У тебя широкий выбор, и ты не обязана следовать по одному пути лишь потому, что готовилась.

– Годами готовилась, – заметила она.

– У тебя еще много лет впереди, чтобы стать той, кем ты хочешь.

Она медленно встала, по-прежнему гладя волка, и задумалась, правильно ли его поняла.

– Ты пытаешься отговорить меня от испытаний?

– Далеина. – Он взял ее за руку. – Дорогая Далеина, ты мне небезразлична, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Вини мою лекарскую натуру. Вини мое сердце. Но я хочу, чтобы ты была цела и невредима. – Он нежно коснулся ее щеки и намотал прядь ее волос на свой палец.

– Это была моя мечта с детства. – Она не могла поверить, что он сказал это. Наверняка он ее проверяет, проверяет ее решительность, может, по приказу Вена. «Он знает, как много все это для меня значит». – Я не могу отступить.

– Можешь. Ты не хочешь. Но ты можешь изменить свое решение. Далеина, мечты меняются. Будущее не предопределено. Ты можешь пойти со мной, помогать мне в деревнях. Я стану профессиональным лекарем, как только пройду тесты…

– А я буду твоей личной охраной?

– Ты будешь защищать деревни, как и хотела. Тренировки тебе по-прежнему пригодятся, ты по-прежнему будешь служить Аратею. Но не станешь мишенью. Преемницы редко живут долго.

Она покачала головой. После всего, что она преодолела, всего, что видела, пока он лечил ее, заботился, пока она была слепой…

– Далеина, моя Далеина, ты постоянно трудишься. Задумайся на минуту, действительно ли это то, чего ты до сих пор хочешь? Ты говоришь себе это годами, но правда ли это? Или ты поступаешь так, потому что считаешь, что обязана? Потому что уже потратила столько лет? Потому что другие ждут этого от тебя? Из-за сестры, родителей и чемпиона Вена? Далеина, скажи, чего ты хочешь?

Ее спас от ответа Байн, завыв. На этот раз это был не вопрос, а предупреждение. Далеина машинально изучила округу и обнаружила шесть древесных духов. Так близко ко дворцу – это не странно. Там сотни духов разных размеров. Но эти шестеро другие – старше, сильнее, злее, и Далеина почувствовала, что они смотрят на нее. Она обернулась: поблизости не оказалось людей. Наступил обед, и лишь несколько человек шагали по соседнему мосту. Никого рядом. Отсюда Далеина даже не видела дворец и стражу.

Шестеро духов вылетели из-за деревьев и, взявшись за руки, направились стеной навстречу Далеине. Она покрылась мурашками. Их глаза недобро смотрели на нее. Встав, она толкнула Байна за спину.

– Чего вы хотите? – спросила Далеина.

Она не ждала, что они ответят: ни разу не видела достаточно смышленого духа, умеющего говорить. Настолько сильного она никогда не вызывала.

– Тебя, – ответили они.

Они все говорили – тоненькими, шуршащими голосами, будто разговаривал сам ветер:

– Ты должна узнать что-то. Тайну. Да, тайну. – Слова разносились среди них, и Далеина уже не понимала, который дух разговаривает. У них не было ртов. Слова будто текли из них, обволакивая ее, а затем растворялись.

Байн завыл, вздыбив шерсть.

– Для твоих ушей, только твоих. Только, только, Далеина, Далли-далли-далли-далеина. Только для тебя, тайна для тебя.

Гамон подвинулся ближе к ней.

– Вы знаете мое имя, – сказала Далеина. – Откуда? Кто вас послал?

– Кто-кто, спросила маленькая совушка. О, совушка, у нас тайна для тебя, только для тебя, для тебя. Иди. – Они протянули похожие на прутики руки, двигая пальцами со множеством суставов, точно играя на невидимой арфе.

– Не ходи, – шепнул Гамон.

– Но они знают, как меня зовут. Кто-то послал их. – Кто-то сильный. Кто-то из ее друзей, преемница – может, даже королева. Нужно их выслушать.

– Мне это не нравится, – сказал Гамон.

– Может, потому что они очень жуткие?

Шестеро духов все еще держались за руки, паря в нескольких сантиметрах над веткой. Их лица были пусты, как отполированное дерево, а руки сплелись в единую ветка.

– Может, мы подождем чемпиона Вена… – начал Гамон.

– Для тебя одной, – повторяли духи.

Байн ощетинился. Клацнув зубами, он прыгнул на духов. Обычно животные не реагировали на духов – те никогда не нападали на них, – но Байн всегда отличался от других, спасибо тренировкам мастера Бей.

– Я тоже не доверяю им, – сказала Далеина. – Но я справлюсь. – Она только что заявила, что пройдет испытания. – А ты дождись Вена. Пусть придет сюда, когда освободится.

– Далеина…

– Мне нужно рискнуть.

– Зачем? Ты не знаешь, что им нужно.

Духи шептали:

– Тайна. Скажем тайну. Хорошую тайну. Тайну для тебя. Тебя, только для тебя.

– Королева общается с такими духами постоянно, – сказала Далеина. – Мне нужно с чего-то начинать. – И ей было интересно. Не простое любопытство ребенка, который хочет попробовать шоколад, а чувство, от которого жгло все тело и вены сводило судорогой. Духи пришли ради нее, хотя она еще не проявила себя, ничего не сделала. Может, это знак, который она искала, ответ на все ее сомнения и вопросы.

– Как твой лекарь…

– Как мой лекарь ты знаешь, я здорова.

– Как твой друг…

– Как мой друг ты должен уважать мое решение.

Духи ждали, паря в воздухе. Несколько человек прошли по мосту. Далеина заметила, что духи устроились так, чтобы никто больше их не замечал.

– Держись поближе ко дворцу, – сказал ей Гамон. – Там, где я смогу тебя найти.

– Конечно. Найди чемпиона Вена. Я переживаю, почему он так долго там. Он должен был давно выйти.

– Хорошо. Пойдем, Байн.

Байн не пошевелился.

Далеина склонилась над ним.

– Найди Вена для меня. Байн, найди Вена.

Волк понесся прочь, и Гамон поспешил следом. Далеина повернулась к духам. Нащупала их эмоции – никакой злости или гнева. Она была готова направить их силы в другое русло, если потребуется.

– Теперь я одна. Что за тайна?

Духи подлетели ближе. Они начали превращаться в кольцо вокруг нее. Она обернулась, чтобы рассмотреть каждого.

– Только для тебя, – шептали они. – Сегодня. Может, еще завтра? Может, еще – только одна. Тайна. Тайна для тебя одной.

– Что за тайна? Говорите. Я слушаю. – Она превратила слово в команду и мысленно отправила ее духам. Они ведь и так хотят что-то сказать. Будет несложно убедить их. – «Скажите мне тайну».

– Смерть, – сказали они и образовали сферу вокруг нее.

Духи взялись за руки, которые начали срастаться воедино, их ноги становились плоскими, будто под давлением. Далеина мысленно их толкнула: «Выращивайте». Картинка в ее голове приказывала им пустить корни в землю и расцвести… но они этого не сделали. Они начали срастаться быстрее, их кора разглаживалась в сплошное дерево.

Оставив попытки командовать шестью духами, Далеина мысленно начала искать десятки других духов – послабее – вокруг дворца. Она ощутила, как те полетели к ней, пока деревянная сфера смыкалась вокруг нее, загораживая свет. Но Далеина не боялась тьмы. Она к ней привыкла.

Шестерка была сильна. Царапая деревянный панцирь, мелкие духи не могли навредить крупным – и недостаточно сильно хотели этого. Но Далеина знала, чего они хотели.

«Навредите мне», – сказала она им.

И мелкие духи взбесились.

Они стали рвать дерево, отрывать кору, вонзать в древесину когти и клыки. Шестеро духов пронзительно завизжали, и Далеина услышала другие голоса: возгласы, крики, голоса людей и визг духов сливались воедино. Как только в дереве появилась брешь, один маленький дух проскользнул в нее. Он вцепился Далеине в руку. Крошечные клыки вонзились ей в кожу, и Далеина закричала.

Но она их не остановила: она еще не освободилась; шестеро духов все еще пытались сомкнуться вокруг нее.

«Навредите мне сильнее».

Еще больше духов, десятки, прилепились к сфере, пытаясь разодрать ее, – как один дух, уже пробравшийся внутрь, пытался разодрать ее.

Концентрация подвела ее, когда боль пронзила тело, но Далеина увидела клочок света, сфера начинала разваливаться. Мелкие духи залетели внутрь и начали пировать.

Далеина задрожала от боли, сводившей все тело, стиравшей все мысли, весь мир вокруг. Она слышала крик вдалеке и видела, как мелькнул металл.

И вдруг боль прекратилась. Чей-то серый мех появился перед глазами, сбил ее с ног, разогнав когти и клыки, которые пытались ее сожрать.

Она услышала, как кричит Вен. Зовет ее по имени. Далеина. Она зацепилась за это имя, заглушавшее телесную боль. Почувствовала чьи-то руки, мощные руки Вена, схватившие ее, и голос Гамона:

– Положите ее сюда. Дайте пройти!

Раздавались и другие голоса, но Далеина сфокусировалась на двух знакомых. Холодная вода начала омывать ее раны.

– Как много, – сказал Вен.

Она попыталась разглядеть его лицо, но зрение подвело. «Только бы не ослепнуть опять». Далеина закрыла глаза и мысленно отправилась дальше, за пределы боли, но разлетевшиеся на осколки мысли гудели, словно тысяча пчел.

– Дыши, – шепнул ей на ухо Гамон, его голос спокойный и непоколебимый, как гладь лесного пруда.

Она дышала.

– Далеина, что случилось? – спросил Вен, его голос звучал нетерпеливо.

Она открыла глаза. Вот. Теперь она видит их. Далеина поняла, что улыбается. Она выжила, и она видит!

– Почему ты улыбаешься? Гамон, почему она улыбается?

– Шок, – сказал лекарь. – Далеина, я смазал раны обезболивающим. Тебе легче? Скажи, если нужно еще.

Она медленно поднялась на ноги. Все болело, но было терпимо. Вокруг собралась толпа, дворцовая стража и чересчур нарядные горожане шептались и косились на нее. Стражники побледнели.

– Шестеро духов, – сказала она Вену. – Сильные, умные. Они сказали, что у них для меня есть тайна, только для меня, а потом попытались меня убить.

Вен дернул одного из стражников к себе.

– Сообщите королеве. Духи, которые убили Сату, все еще на свободе и охотятся. – Он отпустил рубаху стражника, и тот, поклонившись, побежал к воротам дворца.

Байн ткнул носом руку Далеины, и она машинально запустила пальцы в волчий мех. Раздался писк, и, опустив глаза, Далеина увидела духа, зажатого в челюстях волка, его крылья безвольно болтались.

– Отпусти его, Байн, – сказала Далеина. – Он мне помогал.

– Помогал? – Обычно спокойный голос Гамона стал на несколько октав выше.

– Я позвала их. – Голова гудела. Жаль, что нужно объяснять все прямо сейчас. Далеине хотелось сжаться в комок и ждать, пока боль утихнет.

– Хорошо, – сказал Вен.

– Ничего хорошего, – возразил Гамон. – Вы с ума сошли? Ничего хорошего. Совсем ничего. Далеина, ты не можешь участвовать в испытаниях. Посмотри на себя.

– Гамон, успокойся, – приказал Вен.

– Я не стану молчать! Это самоубийство. Она не может…

Вен поднял меч, с которого капала похожая на сок дерева кровь духов.

– Я сказал успокойся. Не здесь. Не сейчас. Может, никогда.

Острие меча указало Гамону на горло, и тот умолк. Его взгляд метнулся к Далеине. Она расправила плечи. Вен прав: она не может сжаться в комок и позволить им заботиться о ней, даже если сильно этого хочет. Она кандидат, одобренный королевой, она пережила нападение. «Переживу и испытания».

– Пойдемте, – сказала она.

– Куда? – спросил Вен. Забавно, что он позволяет ей выбирать.

– В академию. Там есть ванные комнаты. Я не хочу быть в крови, не до начала испытаний. – Она зашагала по мосту, минуя таращившихся зрителей. Каждый шаг отдавался болью, а одежда натирала раны, но нельзя показывать этого, только не в присутствии людей, чье доверие ей нужно, чтобы стать преемницей.

Поспешив за ней, Гамон произнес:

– Подожди, нужно перевязать раны. Далеина, дай я помогу. Мы можем добраться до академии в корзинах. Отсюда не так далеко.

Она подняла глаза.

– Вен, канатные дороги в столице есть?

На его губах заиграла улыбка.

– Да. – Он указал на лестницу впереди.

Она докажет им, что справится. Не сдастся.

– Отлично, – сказала она, подражая властному тону королевы Фары насколько могла. – Пошли.

Директриса Ханна знала, что должна гордиться. Восемь ее студенток выбраны для испытаний: Айрия, Реви, Линна, Марилинара, Зия, Эввлин, Иондра и Далеина. Рекордное число, как сказала мастер Клии, которым теперь она будет еще долго хвастаться. Доказательство того, что методы ее обучения работают. Это привлечет новых студенток и вдохновит нынешних. Она болтала и болтала, пока Ханна не извинилась и не покинула обеденный зал. Сказать по правде, Ханна хотела бы, чтобы королева отложила испытания или даже отказалась бы принимать новых кандидатов, чтобы у тех было больше времени на тренировки со своими чемпионами. Однако королева Фара не удосужилась узнать мнение директрисы. Определенно, теперь у нее появился новый советник.

Спустившись на тренировочную арену, Ханна обошла ветки деревьев, которые вырастили на уроке. Стволы закручивались в спирали, а ветки походили на прутики – это из-за быстрого роста. Под ними не было подлеска, даже мха, только грязь. Она остановилась у скалы, очертаниями напоминавшей медведя. Там, теряясь в собственных мыслях, сидела девочка. Нет, уже юная женщина.

– Кандидат Далеина?

Девочка – женщина – подняла голову, и Ханна поняла, что у нее мокрые щеки, но взгляд был ясным. Слезы блестели на множестве мелких царапин, покрывавших ее щеки.

– Вы пришли, чтобы морально меня поддержать?

Ханна на миг хотела согласиться, но сегодня у нее не было сил, чтобы врать.

– Я искала тихое место.

Далеина поднялась на ноги.

– Я могу уйти.

Ханна велела ей сесть обратно взмахом руки.

– Чемпион Вен считает, на тебя напали те же духи, что убили Сату. Он винит себя, конечно же, потому что он – единственный, что вас двоих объединяет, и, если честно, это вполне вероятно. Он разозлил немало духов за свою жизнь. Наверняка ты заметила, он бывает с ними резок.

– В его правилах защищать людей, – сказала Далеина. – Он, наверно, родился с мечом в руках.

Ханна поняла, что улыбается.

– Это было бы больно. По крайней мере, для матери, хотя, зная его мать, я бы не удивилась.

– Вы знаете его мать? Он мало говорит о семье.

– Она целеустремленная женщина, – согласилась Ханна. – Одна из лучших. – Она помнила мать Вена – девочку без чувства юмора, которая относилась к своим мышцам как к лошадям, которых нужно побороть. У нее была слабая связь с духами, но отменные инстинкты. Когда Ханна встретила Вена впервые, когда он еще был чемпионом-новичком, полным идеалистичных надежд, он очень напоминал мать.

– Ему пришлось потрудиться, чтобы соответствовать завышенным ожиданиям. Вас это объединяет.

– Мои родители меня не заставляют. Просто верят, что я добьюсь успеха, будто не может быть иначе. Но я всегда делала выбор сама.

– Ты сожалеешь о своем выборе? – Ночь перед испытаниями всегда влияла на всех, заставляя задуматься о своей жизни. Ханна подозревала, обычные люди тоже задумывались об этом порой. Испытания созданы, чтобы показать, как хрупка наша жизнь.

– Не совсем. Просто задумываюсь, что бы я сделала иначе тогда.

– Лучше не думай, – посоветовала Ханна. – Подобные мысли никогда не помогают. Неважно, делала ли ты свой выбор с открытыми или закрытыми глазами, ты его уже сделала. Не время сожалеть, время отвечать за последствия. – Ханне казалось, ее речь должна приободрить Далеину. Подобную речь следует произносить директрисе накануне испытаний, неважно, что она чувствует на самом деле. По правилам, ей вообще не положено иметь чувств. Те созданы для детей и артистов.

– Вы жалеете, что стали директрисой?

– Каждый день, моя дорогая. Каждый день.

Первый день испытаний был замечательным: середина осени, утро с яблочным сидром, листья такие ярко-золотые, будто их раскрасили. Далеина сделала вдох и постаралась не обращать внимания на Вена и Гамона, суетившихся рядом. Накануне вечером Гамон настоял на том, чтобы проверить каждый ее порез, укус и рану, и намазал повреждения лечебной мазью, которую сделал сам. Нужно признать, та оказалась куда полезнее, чем все, которыми Далеина пользовалась прежде. Она чувствовала себя хорошо. С утра они оба пришли к ней в комнату с новыми кожаными доспехами, сшитыми для нее, а также с необходимыми припасами: нож, веревка, крюки для канатных дорог, бутылка для воды, вяленое мясо и спальный мешок.

– Испытания могут продолжаться долго, – объяснил Вен.

– Есть слухи о том, что нас ждет? – спросила Далеина.

– Я не верю слухам, – сказал Вен.

Знакомый женский голос раздался в комнате.

– А я верю.

В дверях стояла Зия, все с той же неунывающей улыбкой, но с новым шрамом над бровью. Рядом с ней Линна и Реви. Далеина оставила Вена и Гамона и подошла к подругам, обняв их. К ним подошли и остальные: Мари, Айрия, Эввлин и Иондра. Она отмахнулась от их вопросов по поводу порезов на ее лице и руках.

– Рассказывайте: испытания. Знаете, что нас ждет?

Испытания никогда не повторялись. Иногда кандидаты должны были доказать, что достойны, пройдя лабиринт, где королева разместила злых духов. Иногда продемонстрировать свои навыки, решая ситуации из реального мира – например, вырастить новую рощу или цветочный сад. Иногда кандидатки сражались друг против друга, меряясь силами. Далеина надеялась, что придется что-нибудь строить: мост, библиотеку, ферму.

Но никто ничего не знал. Даже Зия, которая поглощала сплетни на завтрак, обед и ужин, понятия не имела, что задумала королева Фара.

– Я лишь знаю, что у нас будет «необычное» сопровождение во дворец.

– Смотрительница Унда сказала собраться всем на арене, – произнесла Мари.

– Ты по-прежнему не называешь ее мамой? – Реви неодобрительно покосилась на нее, и Далеина заметила, что подруга привела себя в форму: на ее руках появились мышцы, а в движениях резкость, будто она ко всему готова. Все казались подготовленными, и Далеина не знала, выглядит ли она так же.

– Она должна гордиться тобой.

– Она гордится мной. А вам она сочувствует.

Зия засмеялась. Напряжение исчезло, и Далеина под масками непоколебимости наконец узнала своих прежних подруг.

Иондра подтолкнула всех к двери:

– Нам нельзя опаздывать.

– Да, катастрофа, – усмехнулась Реви. – Представьте, если королеве придется нас ждать.

– Мы не можем подвести директрису Ханну и остальных, – возмутилась Иондра.

– Успокойся, Иондра, я пошутила. Я помню о своих обязанностях, – ответила Реви. – Знаешь, время, проведенное за стенами академии, должно было сделать тебя спокойнее. Ты не повеселилась на тренировках?

Далеина сомневалась, что слово «повеселиться» подходит.

– Я ездила по канатным дорогам.

– Видишь? Кое-кто… погоди, правда? Специально? – Реви вздрогнула. – Рада, что мой чемпион предпочитает подножие леса. Мы по большей части работали с духами земли, что меня вполне устраивало. Лучше дайте мне духа из грязи, чем из воздуха с плохим чувством юмора.

Далеина решила не говорить, что летала с воздушным духом и это вовсе не страшно.

И что на самом деле это было чудесно.

Они молча спустились во винтовой лестнице. Другие студентки, мастера и смотрители окружили их. Шагая по лестнице, Далеина смотрела на те места, которые раньше составляли ее мир: классы, ванные комнаты, обеденный зал. Она помнила свой первый день здесь, как смотрела на старших студенток, какие те серьезные, молчаливые, и понимала, что видят сейчас младшие. Покосившись на своих подруг, она поняла, что серьезность вернулась на их лица, скрыв прежнюю радость, которая оставалась в их сердцах. И Далеина ощущала тяжесть взглядов тех, кого не выбрали в этом году, – Клири, Кешили, Тридонну… Она встретила взгляд Эндера, парня-смотрителя. Он поднял руку и помахал ей, желая удачи.

Тренировочная арена внизу пустовала. Тонкие деревья, что стояли там вчера, исчезли, поглощенные землей. Водопад, который часто бил из стены, пересох. Все кандидатки собрались в центре пустого круга, а другие студентки и учителя – и их чемпионы – окружили их.

Зазвонили колокола – утренние колокола, вечерние, все разом, какофония заглушила все остальные привычные звуки академии, и в итоге не осталось ничего, кроме наталкивавшихся друг на друга хаотичных нот. А потом все затихло, воцарилась тишина.

Сверху послышались взмахи крыльев.

Далеина и остальные кандидатки подняли головы. Круглый клочок неба, который виднелся сквозь потолок академии, был усеян крылатыми телами, и Далеина чувствовала их – духов, десятки духов, их крылья заслонили все, словно листья на деревьях. Она напряглась и услышала, как все перешептываются: «Это часть задания?» Испытание началось? Так?

– Необычное сопровождение, – напомнила Зия.

– О, замечательно. Надо летать, – вздохнула Реви. – Не надо было завтракать. Меня никто не поднимет.

Далеина посмотрела на Вена, который втиснулся между двумя мастерами. Он смотрел прямо на нее. Она не знала, следует ли сражаться или встречать духов, это нападение или лишь «необычное» сопровождение? Она не ощущала никакой опасности, исходившей от духов, не больше чем обычно, но опять же, когда земной дух пытался ее раздавить, она тоже не чувствовала опасности.

Вен кивнул, мускулы на его шее напряглись.

– Если я стану королевой когда-нибудь, – сказала Реви, – обещаю, что все будут ходить на испытания пешком.

– Тогда ты будешь отличной королевой, – согласилась Иондра.

Все затихли, наблюдая, поджидая, готовясь.

Кружась, духи парили над ними. Их тела были прозрачными, преломляющими свет, который падал сверху, словно они принесли солнце с собой. Один за другим, духи подняли кандидаток. Далеина приказала себе расслабиться, когда два духа бесцеремонно схватили ее за руки и подняли в воздух. У нее все получится.

Будто по невидимому сигналу, духи одновременно взмыли ввысь и понесли кандидаток к крыше академии. Далеина подняла голову, когда духи вылетели сквозь круглое отверстие, и почувствовала солнечное тепло. Ей нравился этот момент – над миром, откуда видно Аратей – более того, Рентию, – все перед ней. Она видела бесконечное море зелени и очертания далеких-предалеких гор, а может, это лишь облака. Или облака были горами? Дальше простирались поля, Далеина знала: ледяные поля. Еще дальше – океан с островами, которые сияли, будто драгоценные камни. Но это была ее Рентия – леса, невероятные леса с крошечными деревеньками, приютившимися между деревьев, водопадами, несшимися с гор, солнечными рощами, темными корнями, которые никогда не видели солнца, толстенными ветками, на которых держались мечты, надежды. Жизни.

На такой высоте Далеина чувствовала себя спокойно.

Она думала лишь об этом, пока духи летели ко дворцу, шпили которого возвышались высоко над лесом. Казалось, они сияют в утреннем свете. Духи подлетели, а затем стали опускаться. Далеина услышала, как кричат другие кандидатки от резкой смены направления, но сама не закричала. Ветер бил в лицо, и даже глазные яблоки мерзли от холода. Она увидела внизу землю: на ветках было много людей, и все наблюдали за прибывшими. Когда они наконец приземлились, Далеина посмотрела на двух духов, прямо туда, где должны быть глаза.

– Спасибо, – сказала она.

Те взмыли в воздух, никак не отреагировав. Вокруг нее сгрудились кандидатки, всего около двадцати пяти, начиная от недавних студентов, как Далеина и ее друзья, и заканчивая студентами, которые уже тренировались со своими чемпионами несколько лет.

Далеина ждала, что королева тоже появится как-то по-особенному – прилетит на духах. Подняв голову, она не заметила, когда королева вышла из дворца. Кто-то толкнул ее локтем – Реви указала на королеву, стоявшую перед ними. Королева Фара выглядела так же изысканно, как в тронном зале; королева всегда должна быть прекрасна, как небо.

Ее волосы падали на плечи, украшенные листьями и веточками, точно кружевом. Голубое платье ниспадало к ее ногам, а сзади тянулся кружевной шлейф. Ожерелье на ее шее было сделано из каплевидных камешков, а корона – из лозы плюща.

– Вы здесь, чтобы служить Аратею. – Голос королевы был мягким, но в то же время властным. Он разносился по веткам, а может, и по всему Аратею. – За это я вас благодарю и уважаю. Мне выпала честь защищать людей наших чудесных лесов на протяжении многих лет, это правда честь, которая требует огромных сил от вашего разума, сердца, тела и души. Данную обязанность нельзя воспринимать несерьезно, по этой причине у нас и существуют испытания.

Кажется, все затаили дыхание. Сотни человек одновременно. Пугающая тишина.

– Пришло время доказать свое мастерство управления духами. Начнем.

«Сейчас?»

Сейчас.

Королева вскинула руки, ее рукава спали до плеч. Она сделала взмах, и Далеина не могла не подумать, что их королева любит драматичность. Она попыталась забыть об этом: ей полагается уважать и боготворить королеву, а не быть циничной; но необязательно махать руками, чтобы вызвать духов. Или обязательно, если хочешь, чтобы все смотрели на тебя.

Зрители подались вперед, наблюдая и по-прежнему не дыша.

Ледяные духи полетели к королеве Фаре, покрывая инеем зеленые листья, оставляя сосульки на ветках, замораживая мосты, которые становились похожими на сверкающее стекло. Они закружились над кандидатами, и вокруг них выросла ледяная стена, образующая круг, затем духи рассеялись, растаяв на замершей земле и скатившись по стенам дворца. Пошел снег.

– Это ваша арена, – сказала королева Фара. – Вызывайте любимых духов.

И испытания начались.

Кандидаток одну за другой называли по именам, и одна за другой они выходили в центр и вызывали духа. Далеина смотрела, как другие вызывают самых могущественных духов, каких могут. Женщина с черной кожей и желтыми волосами вызвала огненного духа, который закружился, как столп огня. Другая выбрала земляного духа, и он пронзил землю, а затем свернулся у ее ног, как огромный змей с черными глазами. Его тело было толще человеческого. Линна вызвала воздушного духа, который выглядел как прекрасная полупрозрачная женщина с радужными крыльями. Мари вызвала водяного духа, тот наполнил арену водой на несколько сантиметров, которая прокатилась точно волна, а затем собралась вокруг ног Мари. Она встала на чешуйчатую спину духа.

Далеина мысленно распахнула сознание, касаясь духов, вызванных остальными. Она чувствовала крошечных духов во дворце, которые с любопытством наблюдали, спрятавшись и желая оставаться в тени. Чувствовала городских духов, тоже жаждущих посмотреть, пробежала мыслями по деревьям до самого неба. Можно приказать одному из маленьких духов прийти, но это никого не впечатлит: он будет дрожать и бояться других сильных духов вокруг. Но Далеина не знала, получится ли у нее контролировать духа покрупнее. Уж точно не так, как у других.

Она покосилась на зрителей, которых стало еще больше. Пришли Вен с Гамоном: быстро же они добрались. Далеина встретила взгляд Гамона – обеспокоенный, конечно же. А затем Вена. Он, к ее удивлению, улыбался. Почему? Он должен понимать, что у нее не получится. У нее маловато сил, когда дело доходит до контроля. В поединке силы против силы она проиграет. С позором, при всех, жутко и постыдно.

Но только если будет пытаться контролировать духа. А не пригласит его.

– Кандидат Далеина из Грейтри, – отчеканил глашатай.

С вспотевшими ладошками, быстро бьющимся сердцем и учащенным дыханием, Далеина сделала шаг в центр арены. Она ощущала чужие взгляды на себе, людей и нелюдей, и направила мысли наверх, вдаль, так далеко и с таким упорством, как только могла.

«Приходи поиграть со мной».

Тишина.

И тишина.

А затем поток любопытства, словно белая полоска, отделился от облаков и полетел вниз, пикируя к ней. Это был дух, напоминающий горностая, – тот же самый? Она не знала, но он прилетел быстро, спустился к ней, ударив в спину. Далеина схватилась за него, и он опять поднялся, неся ее по кругу арены, пока остальные наблюдали. Линна помахала. Реви улыбалась. И Вен, и Гамон, и директриса… Далеина почувствовала, как растягиваются ее губы, она улыбалась в ответ.

Внизу вызвали следующего кандидата.

Далеина оставалась на спине воздушного духа, кружась, пока оставшиеся кандидаты вызывали духов и пока арена заполнялась парами. Повсюду теперь были перья, чешуя, мех, хвосты и крылья, духи сморщенные, как кора, и духи прекрасные, как лебеди. Далеина ощущала их присутствие, тепло их злости и ненависти покрывало мурашками ее кожу, как летний ветер. Каждый кандидат сконцентрировался на своем духе.

Королева улыбнулась.

– Ваш рейтинг будет зависеть от очереди, в которой ваши духи будут покидать арену, – победит тот, чей дух проведет на арене больше всего времени. А теперь… сражайтесь.

«Сражаться?»

Она ведь не хочет сказать… Хочет. Паря на спине крылатого духа, Далеина увидела, как кандидаты выстраиваются вдоль ледяной стены, обрамлявшей арену. Каждый был занят своим духом, управляя им. Водяной дух Мари завладел водой, что текла из ручья, орошавшего дворец, и швырнул воду на огненного духа, затушив искры, которые тлели на его пальцах. Огненный дух зарычал и закружился быстрее, словно огненный смерч, и схватил духа земли рядом.

Далеина ощутила замешательство своего духа:

«Играть?»

Она не знала, что ответить. Она знала, что он не настолько сильный, как другие духи, и, если его ранят, она не сможет заставить его остаться.

«Взлетай выше, – сказала она духу. – Но оставайся на арене».

Она хотела найти место, где будет удобно обороняться. Далеина вздрогнула, когда древесный дух разорвал грязевую руку духа земли рядом. Духи обычно не сражаются друг с другом. Это против природы. Но кандидатки заставляли их, принуждая нападать снова и снова… пока один за другим духи не начали отступать и сбегать. Одни, потому что не хотели причинять боль. Другие, потому что не хотели испытывать боль. Земляной дух зарылся в почву и выбрался за пределы арены. Воздушный дух пронесся мимо Далеины, махая крыльями в сторону облаков.

Другой воздушный дух атаковал их. С воплем он выставил вперед пальцы, точно ножи, направленные на них.

«Не позволяй ему тебя поцарапать, – сказала Далеина горностаю. – Не покидай арену. Играем!»

«Играем!» – радостно повторил ее дух.

Он ускользнул от другого воздушного духа, и Далеина сильнее прижалась к его спине, когда он изворачивался и летел по спирали. Ее горностай звонко смеялся, как колокольчик, что звучало бы дико в глотке любого другого существа. Звук походил на необузданный ветер, на шторм над бушующим морем. У Далеины закружилась голова и желудок скрутило, но она не отпускала руки.

Очередной воздушный дух начал преследовать их.

«Вниз, – приказала Далеина. – Сюда!»

Визжа от радости, горностай спикировал и полетел быстрее, и земля замелькала перед глазами. Он пронесся между другими духами, маневрируя, пока те сражались друг с другом, мешая преследовавшему их воздушному духу догнать их. Затем горностай взмыл вверх, и Далеина обернулась: преследовавший их дух оказался в ловушке в мокрых клешнях водяного духа.

«Да!» Ей необязательно сражаться с другими, нужно лишь продержаться до последнего. Они с горностаем полетели дальше. Далеина ощущала задор духа.

«Веселье», – будто бы говорил он.

«Веселье, – ответила она ему. – Оставайся в кругу арены, но веселись». И она позволила ему делать то, что он хочет.

Он хотел парить.

Летать.

Он изворачивался, пикировали, кружил и смеялся, мчась между другими духами. Беззаботно носился среди серьезных схваток по арене. Далеина видела напряженные лица подруг, сконцентрированных на приказах своим духам.

Далеина поняла, что играет не по правилам. Однако потом дух поднялся выше, ветер подул в лицо, и ей стало все равно. Это отличный план. Последний, кто покинет арену, победит. Вен сказал, королеве Фаре все равно, каким образом она пройдет испытания, главное пройти. Внизу осталось лишь несколько духов. Рассматривая происходящее, Далеина заметила движение неподалеку. Один из оставшихся духов увидел ее.

К сожалению, это тоже был воздушный дух. Он взмыл ввысь, и горностай полетел выше.

«Оставайся в пределах арены», – напомнила ему Далеина.

Горностай сложил крылья и пронесся мимо другого духа воздуха, который выглядел как огромный крылатый змей. Змей махнул хвостом в их сторону и попал духу Далеины по животу. Горностая отбросило назад, и он стабилизировал свой полет лишь у самого края арены.

Змей преследовал их. Обернувшись, Далеина увидела его зубы и когти. Он разорвет мягкий мех и крылья ее духа с легкостью. Ее дух не мог сражаться. Далеина должна его отпустить.

Когда горностай был близко к земле, Далеина отпустила его и упала на арену.

«Спасайся», – сказала она горностаю.

Тот собирался ее послушаться, ускользнуть от когтей, но не успел. Змей схватил его за ногу и дернул вниз.

«Нет!» – подумала Далеина.

Она огляделась. Второго духа контролировала Айрия. На ее лбу блестел пот, а руки были сжаты в кулаки – дух определенно сопротивлялся ей. И у Далеины появилась идея. Она не могла приказать своему духу атаковать, он бы не выжил.

Но она могла приказать атаковать того, кто контролировал духа.

Когда горностай завизжал, Далеина вложила все свои силы в команду:

«Навреди ей».

Вывернувшись из-под змея, горностай поспешил к Айрии. Он вонзил когти ей в грудь. Закричав, Айрия потеряла контроль над своим духом. Тот тут же сбежал.

Горностай снова бросился на Айрию, и Далеина попыталась его остановить.

«Прекрати! – Но он не прекратил, и Далеина не могла больше ничего придумать. – Навреди мне».

Развернувшись, горностай переключил свое внимание с Айрии на Далеину. Понимая это, Далеина в последний миг развернулась, чтобы когти вонзились ей в спину. Она почувствовала, как порвалась туника. А потом дух полетел вверх, в небо, за пределы арены.

Она его отпустила и тоже вышла из арены, пятая с конца.

Упав на колени, Далеина вцепилась руками в землю за пределами ледяного круга. Голова кружилась. Она почувствовала руки Гамона на своей спине, смазывавшие ее раны мазью. Подняв голову, Далеина посмотрела на противоположную сторону арены – и увидела, что королева Фара смотрит прямо на нее.

Далеина была уверена, абсолютно уверена, что королева знала, что она сделала – приказала духу напасть на подругу. Королева Фара улыбалась.

– Знал, что ты справишься, – сказал Вен, подойдя. Он помог ей подняться на ноги. – Голову выше, спину прямо, сделай вид, что ты принцесса. Все на тебя смотрят.

Далеина кивнула. Она выпрямилась и посмотрела на двух оставшихся на арене духов: кандидатка, которую она не знала, и Мари. Далеина обошла арену, чтобы лучше видеть, как Мари приказывает водяному духу создать гейзер в центре. Должно быть, она использовала городскую воду. Гейзер забил вверх, и ее дух тоже понесся вверх, кружась вдоль потока все быстрее и быстрее.

Другой, огненный дух, коснулся края воды и зарычал, когда поток раздвоился. Вода заполонила всю арену, и Далеина уже ничего не видела. Никто ничего не видел. Она начала изучать арену мысленно, пытаясь нащупать духа, и уловила, как контроль второй кандидатки пошатнулся, дух напал на нее.

Огненный дух набросился на девушку.

– Нет! – закричала Далеина и голосом, и мыслями.

Другие кандидатки тоже мыслями навалились на духа, поняв, что произошло, но опоздали.

Вода испарилась.

Мари стояла рядом со своим водяным духом.

Другая кандидатка была мертва.

Все они собрались в комнате Далеины, как делали раньше. Только сегодня все молчали, и тишина делала комнату меньше. Мари сидела на кровати Далеины, между Линной и Реви. Иондра устроилась на столе. Эввлин, Зия и Айрия сидела на полу на ковре. Только Далеина стояла.

Линна гладила Мари по волосам, а Реви держала ее за руку.

– Ты следовала указаниям, – сказала Иондра. – Бессмысленно винить себя. Королева Фара тебя не винит. Жители Аратея не винят.

– И мы тебя не виним, – сказала Реви.

– Все только и говорят о тебе, – сказала Зия. – Ты выиграла в испытаниях!

– В первой половине испытаний, – поправила Иондра.

Мари лишь глядела на свои руки, сжимавшие руки Реви.

– Я даже не знаю, как ее звали.

Зия открыла рот, чтобы назвать имя девушки, и Далеина толкнула ее ногой, не жалея силы. Когда Зия подняла на нее глаза, Далеина покачала головой, и Зия закрыла рот. Они снова сидели в тишине. Снаружи на лестнице раздавались голоса, студенты шли с ужина. Зазвонили вечерние колокола, такая знакомая мелодия, словно колыбельная. Далеина подошла к окну и посмотрела на знакомый вид: лестница и интерьер академии. Наверху директриса, наверное, сидит в своем кабинете. Внизу учителя готовят арену к утру. Жизнь продолжается даже во время испытаний. Нужно помнить об этом, когда проживаешь что-то подобное. Нужно помнить, кто настоящий враг. Он не в этой комнате.

– Айрия… – начала Далеина.

– Не надо, – оборвала ее та. – Ты поступила умно. Ты всегда была умной.

– Я не должна была…

– Ты перенаправила его, не так ли? На себя. Так что мы квиты.

– Но я не должна была…

– Прекрати, Далеина, – сказала Эввлин, ее голос звучал тяжело, мудро. – Мы все совершаем поступки, о которых жалеем.

Все замолчали, погрузившись в свои мысли, пока Реви, попытавшись сгладить момент, не сказала:

– Я, например, жалею, что врала своему чемпиону. «Я сама убила белку», «Я не забыла про костер», «Я не украла перчатки, мне подарили», «Конечно, я заплатила за хлеб», «Конечно, я чувствую духов». Столько уроков по этике, и я теряюсь снаружи, пугаюсь внешнего мира. – Она передразнила себя беззаботным голосом, но ее взгляд не соответствовал тону, а слова звучали как камни, падавшие на дно пруда. Она выглядела напуганной. Подобных инцидентов было куда больше, чем она перечислила, в этом Далеина не сомневалась. Интересно, как много скрывали они теперь друг от друга? Далеина вспомнила про своего чемпиона и послания, которые он получал. – Королева не должна быть жалкой воровкой.

– Королева не должна быть убийцей, – сказала Мари.

– Это не твоя вина, Мари, – сказала Линна, тоже положив на ее руку свою. – Ты не приказывала духу убить ее.

– Конечно, нет!

– Тогда это не твоя вина.

– Она права, – согласилась Далеина.

– Но я потеряла контроль, – заметила Мари.

«Хотя бы ты контролировала его изначально», – подумала Далеина.

– Мне не место здесь, – сказала Мари.

– Ты стала лучшей! – возразила Линна. – Случившееся не отменяет этого. Мари, ты так далеко зашла. Не говори подобные вещи. Ты лучшая среди нас.

Все кивнули.

– Теперь нам полагается обняться? – спросила Иондра. – Просто я не люблю обниматься.

Мари то ли икнула, то ли усмехнулась, а потом начала рыдать. Линна обняла ее, и Мари опустила голову ей на плечо. Реви похлопала ее по спине. Остальные сидели молча, слушая, как она плачет, чувствуя ее боль. Далеина пожалела, что не знала имени погибшей кандидатки, пожалела, что не знала о той ничего, тогда бы девушка была не просто мертвым телом посреди мокрой арены и тающего льда… но ее так быстро унесли – ее же чемпион. Далеина не знала, следует ли ей посетить похороны. Наверное, нет. Если бы она была ее родственницей, то не захотела бы видеть других кандидатов, тех, кто выжил. Или, может, ей следует прийти, показать свое уважение. Любая из них могла погибнуть.

– Я рассказывала вам, как пыталась собрать яйца в птичьем гнезде? Мой чемпион хотел позавтракать, и я не хотела его подводить, – сказала Реви угрюмым голосом.

– Дай угадаю, – сказала Далеина. – Это оказалось не гнездо.

– О нет, гнездо. Ты знала, что в лесу живут летающие змеи? Я вот узнала. А еще узнала, что они не любят, когда воруют их яйца. А знаешь, как они выказывают свое недовольство? Плюются. Слюни. Ты вся в них. В волосах, в носу, во рту, потому что я открыла рот, чтобы закричать. В качестве урока мой чемпион запретил мне мыться до вечера. – На этот раз попытка Реви поднять всем настроение удалась. Далеина улыбнулась. Почти.

– Моя чемпионка решила, я должна научиться быть менее «красивой», – вспомнила Линна. – Сказала мне снять все украшения, не мыться и спать в грязи.

– Странный вариант тренировки, – заметила Иондра.

– Думаю, она хотела сделать меня выносливее, – сказала Линна.

– Сработало? – тихо спросила Мари.

– Я и так выносливая, – сказала Линна, грациозно пожав плечами. – Я лишь запачкалась. Через неделю я легла спать рядом с вонючей капустой, а потом ходила рядом с чемпионом все утро. Она разрешила мне помыться в тот же день. У чемпионов странное мышление.

– Они хотят, чтобы мы стали лучше ради себя, – сказала Иондра.

– Они хотят, чтобы мы стали лучше ради Аратея, – поправила Эввлин. Она недавно вернулась с тренировки и отказывалась рассказывать о ней, но Далеина видела, как она постоянно сжимала и разжимала правую руку, будто не могла ее контролировать. Она тихо добавила: – Я думала о том, чтобы уйти.

Воцарилось молчание.

– Но не уйду, потому что… ну, это ведь теперь я. Я не знаю, что еще делать.

Далеина поняла, что кивает. Она опустилась на кровать рядом с Линной, Мари и Реви. Они разговаривали еще около часа: обсуждали тренировки, гадали, что будет во второй части испытаний, и сидели молча между словами.

«Вот моя семья», – подумала Далеина. Эти девушки, это место. Вот ее дом и вот ее сестры. Когда все разошлись спать, Далеине все еще казалась, все они рядом с ней.

Она сидела на кровати, думала о них, о своих друзьях, когда услышала тихий стук в дверь. Она подошла и открыла, ожидая увидеть Мари или Реви, или Линну.

Пришел Гамон.

На нем все еще была форма лекаря, будто он и не пытался заснуть. Скорее всего, нет. Скорее всего, помогал другим кандидатам. В руках у него была банка с мазью.

– Ты не спишь. Я пришел… – Он умолк и поднял банку в знак объяснения. – У тебя ничего не должно болеть завтра. Ты не знаешь, какое задание она даст вам.

– Ты правда пришел поэтому?

– Когда древесные духи тебя схватили… Я думал, что потерял тебя. А сегодня ты была такой сильной… – Он нежно коснулся ее щеки. Совсем не как лекарь.

Далеина затащила его в комнату и закрыла дверь.

– Я сделала кое-что непростительное сегодня на арене. Приказала духу напасть на другого кандидата. На подругу. Кое-кого, кого знаю много лет, с кем училась в академии, завтракала бок о бок. Может, она не самая моя близкая подруга, но все равно подруга, и я приказала духу напасть на нее, чтобы она не могла сконцентрироваться. Это единственная причина, по которой я продержалась на арене так долго. – Слова казались горькими на вкус. Далеина ждала, что выражение лица Гамона изменится, но оно не менялось.

– А потом ты приказала духу напасть на саму себя, чтобы остановить его. – Это был не вопрос.

– После того, как он напал на нее.

– Давай я позабочусь о твоей спине. Я не могу вылечить твои чувства, но могу вылечить кожу.

Она села на кровать и подняла рубашку над головой. Повернувшись к нему спиной, Далеина держала волосы, пока Гамон втирал мазь в почти уже зажившие раны.

– Как твои глаза? – спросил он, пока его пальцы стирали остатки боли.

– Отлично. – Развернувшись, Далеина посмотрела на него. В свете свечи она видела, как он смотрит на нее. Его руки остановились у нее на плечах.

– А твои руки? Болит что-нибудь?

Она подняла руки, давая ему на них взглянуть. Порезы, оставленные духами, затянулись, виднелись лишь бледно-розовые полосы. Гамон провел ладонями по ее рукам, его мягкие пальцы казались прикосновениями пера.

– Что-нибудь еще? – спросил он, не сводя с нее глаз, словно и не собрался никогда от нее отворачиваться. – Я хочу вылечить твою боль, Далеина. Всю.

Она притянула его к себе, и он поцеловал ее, сначала неуверенно, будто боясь причинить боль, но Далеина поцеловала Гамона в ответ, обняв его, и он обнял ее.

И в эту ночь Далеина не чувствовала боли.

После похорон Далеина и остальные кандидатки собрались перед дворцом. Королева ждала их в одиночестве, стоя под аркой у входа. Арена, где они соревновались и где погибла кандидатка, исчезла, будто никогда и не существовала, а королеву окружали цветы, спускавшиеся каскадами с арки. Бок о бок с подругами Далеина чувствовала, как на нее смотрят горожане, чемпионы, духи, озадаченные после вчерашних испытаний. Она искала силу в мысли, что сейчас не одна.

– Ваша задача проста. В Аратее есть покинутые места, где когда-то жили люди, но теперь там обитают духи. Я выбрала утраченную деревню, которую необходимо вернуть людям. Вашим чемпионам сообщили, где находится место, они передадут вам информацию. Как только они все вам расскажут, рассчитывайте только на себя. Ступайте. Верните деревню. Перестройте ее. Сделайте безопасной. И вы получите свое право называться преемницами. – Она одарила их всех улыбкой. – Желаю вам удачи.

Затем королева развернулась и пошла во дворец. Когда она подошла к воротам, то обернулась и добавила:

– Весь Аратей желает вам удачи.

Деревья вокруг расцвели, почки появились на каждой ветке, распустились новые листья, которых не должно быть осенью, и все замелькало весенними и летними красками.

Королева исчезла, и почки вспыхнули огнем: огненные духи затанцевали на них, а затем полусожженные бутоны застыли, когда на них подули ледяные духи.

– Она не умеет красиво уходить, – пробормотала Реви.

Далеина видела, как Вен расталкивает толпу, пробираясь к ней. Гамон шагал следом. Вен взял ее за руку:

– Ненавидь меня, если хочешь, но будь сильной.

Далеина моргнула. Он выглядел… злым, подумала она. Ничто определенное не указывало на злость: выражение его лица оставалось бесстрастным, однако появилось напряжение в скулах, какое она видела лишь после нападения на деревню.

– Что вы имеете в виду?

– Это не может быть совпадением… «утраченная» деревня. Фара выбрала ее… чтобы наказать меня? Проверить тебя? Не знаю. Не могу притворяться, будто мне известны ее планы, но какова бы ни была причина, по которой она ставит тебя в неравное положение… – Он умолк, будто понял, что мямлит; такое странное поведение для чемпиона, этим он заставил Далеину почувствовать себя так, будто из воздуха выкачали весь кислород. Он снова взял ее за руку: – Далеина, утраченная деревня – это Грейтри. Твоя деревня. Прости. Это жестоко.

Далеина обмякла. «Дом». Она представила его таким, как и прежде, – с Росаси и друзьями, и их домиком, ютившимся на ветке.

– Она не знала.

– Еще как знала. Она испытывает тебя. Почему лишь тебя – не знаю, разве что она хочет наказать меня, потому что я осмелился поставить под сомнение приказ об изгнании и привел сюда тебя. Она хочет сделать мне больно через тебя или испытать меня через тебя. – Он закрыл глаза, сделал вдох и снова открыл их: – Ты должна забыть о своих эмоциях, помни о тренировках и полагайся на свои силы. Ты это можешь? Если нет, отказаться не стыдно. Мы можем продолжить тренироваться и заявиться на следующие испытания. Никто не посмеет осудить тебя за это.

– Послушай Вена, – вставил Гамон. – Ты не обязана это делать.

Губы Далеины сложились в улыбку.

– Хотите сказать, у меня есть выбор?

– Конечно! – воскликнул Гамон.

– Нечестно с ее стороны просить от тебя подобное, – сказал Вен. – И я не буду просить. Я буду уважать любое твое решение.

Далеина покосилась на остальных, тоже разговаривавших со своими чемпионами. Она сомневалась, что другие чемпионы говорили нечто подобное своим кандидатам. Интересно, если ее чемпион пытается ее отговорить, значит ли это, что он сомневается, что она достойна, значит ли, что он не верит в ее успех?

– Разве это не то, что должна делать королева? Лечить сломанное? В принципе, это причина, по которой я здесь. – Смелые слова. Далеина сомневалась, что это правда. Но также не была уверена, что ложь. «Грейтри». Всегда все сводилось к этому – ко дню, когда она не сумела спасти всех. – Думаю, это моя судьба.

Вен фыркнул.

– Я не верю в судьбу.

– Вы здесь ни при чем. – Далеина положила на его руку свою, чтобы мягче произнести слова. – Может, этого хотелось королеве Фаре, но все иначе. Совершенно иначе. Все дело во мне. Может, когда я умру, кто-нибудь сложит песню и ваша сестра споет ее на верхушке леса, а пока прекратите волноваться о моем эмоциональном состоянии и пустите меня. – Сказав это, Далеина поняла, что кричит. Собрав остатки здравого рассудка, она подошла к концу ветки и спрыгнула оттуда, схватив веревку и сиганув на землю.

Свистнула, подождала момент, и из кустов появился Байн. Далеина почесала его за ухом, и волк высунул язык. Он игриво ткнул ее носом, и Далеине пришлось восстанавливать равновесие, чтобы не рухнуть в кусты.

– Получается, сегодня мы с тобой вдвоем.

За спиной она слышала мягкий удар, когда кто-то приземлился. Она обернулась, чтобы сказать Вену…

Не Вен. Мари.

– Ты правда знаешь дорогу?

– Да. – Она сглотнула и расправила плечи, черпая силы из тепла стоявшего рядом волка. Остальные из Северо-Восточной академии подошли к ним: Реви, Линна, Зия, Иондра, Эввлин и Айрия.

– Я отведу вас.

Солнце садилось, и лес наполнился серыми тенями. Посмотрев на покрытые мхом ветки, Далеина крикнула остальным:

– Остаемся здесь на ночь.

Впереди отозвалась Линна:

– Я нашла отличное место. – Она помахала им и вывела девушек на поляну, которая выглядела точно картинка из книги сказок: водоем, отражавший темневшее небо над головой, кусты папоротника, бутоны цветов, закрывшиеся в преддверии ночи, и мох, свисавший с веток.

«Не хватает олененка, скачущего вокруг, певчих птиц и бардов с луками, в лентах и мехах», – подумала Далеина.

Как и всегда, когда путешествовала с Веном и Гамоном, она мысленно изучила окрестности на присутствие духов – нашла одного, обитающего в пруду под деревом.

– Есть один дух в…

Она умолкла, когда еще с полдесятка духов вылетели из-за деревьев. Крошечный древесный дух с крылышками, похожими на листья, и глазами, точно ягоды, подлетел к Мари, коснулся ее плеча, а затем сиганул в соседний куст – на нем тут же созрели ягоды. Вызывая духа воды, Реви потоком выудила белку из дупла. Линна разожгла костер с помощью духов, даже не собирая хворост, а Зия приказала земляным духам убить белку, распотрошить и приготовить к жарке на костре. Айрия и Эввлин заставили духов собрать мох и сделать гамаки из листьев. Наблюдая за ними, Далеина развернула свой обычный спальный мешок. Воздух дрожал вокруг нее, и внутри все кричало: «Опасность!»

– Там есть рыба! – сказала Линна водному духу и скомандовала выловить ту из пруда. Затем передала рыбу духам Зии, чтобы те почистили ее и зажарили на костре. Вскоре все сидели вокруг живого костра, ели рыбу и беличье мясо с ягодами, и Далеина никогда не чувствовала себя так неуютно.

– Далеина, не хочешь гамак? Могу соорудить тебе тоже, – предложила Реви. – Это легко, нужно просто сказать древесным духам сплести его из лиан.

– Мне больше нравятся лежанки из мха, – сказала Линна. – Они повторяют очертания спины.

– Не нужно, – сказала Далеина. – Но спасибо.

– Слышала, чемпион Вен предпочитает жить скромно, – сказала Зия. – Могу поспорить, он заставлял тебя охотиться на еду с луком и стрелами.

– С ножом, вообще-то. – Далеина ощутила, как ее спина покрывается мурашками. Вызванные духи заполонили деревья и наблюдали за девушками. Духов так много. Тоже видя их, Байн прижался к ноге Далеины, и она запустила руку в его мех, но не понимала, кто кого успокаивает. Беседа продолжалась до поздней ночи, и огненные духи продолжали кружить вокруг и освещать лагерь. Свернувшись рядом с Байном, Далеина просыпалась каждые несколько минут.

На рассвете она проснулась окончательно. Огненные духи исчезли, зато десятки других наблюдали за ними с веток. Следя за водяным духом, Далеина умылась в пруду. Дух взволнованно плавал кругами. Увидев, что другие просыпаются, он застыл, а затем скрылся под водой.

Айрия и Эввлин искупались, перед этим заставив духа огня нагреть воду до комфортной температуры. Водяной дух прятался за деревом, дрожа и сердито косясь на них.

– Извини, что нарушили покой твоей поляны, – сказала ему Далеина.

– Незачем говорить это, – заметила Реви. Далеина вздрогнула, она не слышала, как Реви подошла. – Они всегда ненавидят нас. Ты же знаешь.

– Знаю, но… – Она не знала, как объяснить. – Мне кажется, мы беспокоим их без особой нужды. Мы могли сделать все это и без духов. А вместо этого привлекли внимание всех поблизости.

– Знаю, – сказала Линна, подходя. – Такая стратегия. Показать им, что у нас есть силы. Тогда, если мы встретимся с этими духами во время коронации, они вспомнят нас и выберут одну из нас. Будут знать, что мы достаточно сильны, чтобы руководить ими. Далеина, мы не просто развлекаемся. Мы можем справиться с этими духами.

«Я не могу», – подумала Далеина, и осознание ударило ее, точно кулак в живот.

– У разных чемпионов разные методы, – сказала Иондра.

«Но не в этом дело, – хотела сказать Далеина. – Дело не в ином методе, а в разном уровне навыков и талантов. Я недостаточно хороша». Она посмотрела на каждую из своих подруг. Знала, что в академии управление духами давалось им куда легче, но до сегодняшнего момента, до столкновения с реальным миром, она не понимала по-настоящему, как велика разница между ними и ею.

Ее подруги еще болтали, не подозревая об угнетающих мыслях Далеины.

– На самом деле испытание начнется не у границ Грейтри, – сказала Эввлин. – Оно уже началось. – Она глянула на дерево, где прятался шпионящий за ними дух. – Эти духи докладывают все королеве.

– И они скажут ей, что мы ничего не боимся, – сказала Реви.

– Может, нет ничего плохого в том, чтобы немного бояться. – Далеина подумала о шести духах и сфере из дерева. Ее царапины больше не болели благодаря Гамону и его мази и были едва заметны. Через неделю ее кожа снова будет гладкой, не останется ни намека на то, что на нее нападали, но ей не забыть все это в ближайшем будущем.

– Для нас в этом нет ничего хорошего, – сказала Мари. – Моя мама всегда говорит так. Быть королевой – значит быть бесстрашной. Почему, по-твоему, я так хочу стать королевой? Если я буду сильной, то больше никогда не буду бояться. – Она обняла себя за плечи. – Мне было так страшно в первой части испытаний. Я думаю… – Ее взгляд устремился вдаль, и Далеина знала: она думает о первом испытании и о кандидатке, которая не выжила. – Я думаю, поэтому она погибла. Если бы я не боялась…

– Прекрати, Мари, – сказала Реви. – В этом нет твоей вины.

– Не забывайте, кто настоящий враг, – сказала Далеина.

На поляне воцарилась тишина, но совсем не дружелюбная. Далеина знала, сколько глаз наблюдает за ними и сколько ушей слушает. Ощущение походило на то, как если бы у нее чесалось под кожей, словно новые царапины, вскрывавшие старые. Почему другие этого не чувствуют? В этом они тоже отличались. Еще одна причина, по которой Далеина недостойна стать королевой.

Все молча отправились дальше.

Грейтри.

Дом.

Табличка с названием выцвела и сломалась, а поверх была прибита новая, с печатью королевы: «Небезопасно. Заходите на свой страх и риск».

«Официально заброшено», – подумала Далеина. Почему-то это казалось еще хуже, чем просто опустевшее место.

Она провела по надписи пальцами, смахивая плесень, разросшуюся во впадинах выгравированных букв. Далеина не помнила, кто рисовал табличку. Была слишком маленькой тогда, чтобы запомнить имя, но помнила мужчину с рыжей бородой, который рисовал обычно цветы на стенах домов. На их доме был нарисован плющ с помощью трафарета, а в кухне над раковиной красовались яблоки. Как давно она не вспоминала ту кухню.

– Далеина, ты в порядке? – спросила Линна.

– Конечно, она не в порядке, – сказала Реви. – Далеина, мы можем чем-то помочь?

Далеина заставила себя опустить руки. Будто забыла, куда полагается их девать. Руки безвольно болтались вдоль туловища.

– Будет приятно поработать. Деревня должна обрести новую жизнь. – Вен мог ошибиться. Может, это вовсе не наказание и даже не испытание. Может, королева подумала, что делает Далеине одолжение, дает шанс исправить прошлое. Шанс превратить болезненное, некрасивое воспоминание во что-то прекрасное и полное новых надежд. – Сюда, – сказала она, шагая по мосту.

Мост был, мягко говоря, полуразрушен. Доски были покрыты лишаем. Нескольких досок не хватало, другие сгнили, делая мост похожим на кривую улыбку старика. Далеина ступала осторожно, на каждом шагу проверяя, не провалится ли под ней перекрытие. Она слышала, как переговариваются остальные, но все слова сливались в бессмысленный шум. Ее взгляд был прикован к тому, что ждало впереди: хотелось поскорее увидеть Грейтри.

Память может ее обманывать. Может, все разрушено не так сильно, как она помнила. Может, детские воспоминания нарисовали катастрофу. Остальная страна не сильно обсуждала случившееся в Грейтри. Когда они переехали и Далеина рассказывала людям, откуда она, то не видела удивления и ужаса в чужих лицах. Лишь пустой взгляд, будто она назвала далекое, неизвестное место. В академии большинство не знали о случившемся в ее прошлом, пока одна из болтливых подруг, может, Зия, всем не рассказала. Далеина не возражала. На самом деле ей хотелось, чтобы все знали. Становилось понятно, зачем Далеина поступила в академию. Но привести всех сюда… Она одновременно была благодарна им и хотела остаться одна.

Мост закончился. Просто посреди воздуха. Впереди виднелось деревенское дерево. На нем обломаны все средние ветки, ни намека на деревню, которая когда-то стояла на его могучих ветвях. Ни намека, помимо одной хижины, с провалившейся крышей и болтавшейся на петлях дверью, но все еще державшейся. Ее зеленый дом, разбитое место, каким оно никогда не было, пока на нем висели амулеты. Когда-то Далеина чувствовала себя здесь безопасно. Счастливо.

Кто-то положил руку ей на плечо – Мари. Далеина не могла оторвать глаз от своего старого дома. Она помнила день, когда в нем родилась Айрин. Та визжала, как котенок, и Далеину это жутко удивило. Она помнила завтраки, которые мать готовила на этой кухне… или это завтраки в их новом доме? Воспоминания перемешались. Далеина не могла разложить их по полочкам.

Наконец она заставила себя взглянуть на землю. На миг ей снова почудились осколки и щепки – сломанные доски, сломанные тела, – но приглядевшись, она увидела лишь зелень, густую зелень кустов, раскинувшихся на корнях, будто отрицавших произошедшее здесь когда-то.

Внизу не было ни намека на существование ее деревни. Лишь сломанный мост, отсутствовавшие ветки – и ее дом, один дом.

– С тобой все будет хорошо? – тихо спросила Мари.

– Не знаю, – сказала Далеина. – А с тобой?

Мари секунду молчала.

– Тоже не знаю.

Остальные кандидаты выращивали ветки на стволах, делали их толстыми, затем полыми и формировали из них новые дома. Десятки духов из окружающего их леса выполняли работу, мечась и паря повсюду.

Далеина знала, что должна помогать остальным, но вместо этого сидела в своем старом доме, смахивала пыль с полусгнившего пола старой маминой метелкой. На крыше поселилась семья летучих мышей, и пришлось прогонять белок из камина. Дымоход придется чинить, прежде чем снова использовать, а система шкивов, что они использовали, чтобы таскать воду и другие припасы, обвалилась.

Отмыв всю грязь, Далеина заставила себя покинуть дом и старые воспоминания. Она прикрепила веревку к крюку и спустилась по ней на землю. Байн сновал в кустах, принюхиваясь.

– Они похоронены внизу, – сказала она волку. – Все, кого я не спасла. – Ей казалось, она уже пережила старую боль, простила себя, двигалась дальше. Присев на корточки, она положила ладонь на холодную землю. Мысленно опустилась ниже, будто это могло ей помочь прикоснуться к старым друзьям, родным, соседям…

Она что-то почувствовала. Что-то двигалось глубоко под землей, как глухая волна. Разрасталось все шире под корнями деревенских деревьев, толстые щупальца тянулись в разные стороны.

«О нет».

Она уже чувствовала такое однажды.

Зыбучие пески.

Не может быть, что это тот же дух.

Неважно. Он старый, чертовски сильный, и он точно знает, что они здесь. Далеина ощущала его ненависть под толщей земли. Он собирался…

– Бегите! – закричала она.

Байн послушался тут же, понесся в кусты, и Далеина бросилась следом. Голоса сверху стихли. Далеина почувствовала взгляды девчонок, знакомых и незнакомых, с любопытством наблюдавших за ней.

– Не будьте дурами! – Щупальца тянулись далеко. Если они зашевелятся… – Он внизу! Посмотрите вниз. Не чувствуете? Он слишком сильный! – Она запрыгнула на дерево и начала карабкаться наверх, упираясь ботинками в бугорки на коре.

Одна из кандидаток – девушка с белыми волосами – звонко засмеялась, как колокольчик. Другая тоже засмеялась. Далеина проигнорировала их, продолжая карабкаться и звать подруг.

– Реви, Линна… помните уроки выживания? Помните, когда вы все болтали, а я забралась на дерево, а потом на нас напал волк?

– Да, тогда не было опасности, – отозвалась Мари. – Это был Байн.

– Сейчас опасно! Гляньте вниз. Чувствуете?

– Это всего лишь земляной дух, – сказал кто-то. – Бояться нечего.

Черт побери, они не собираются ее слушать. Древесные и воздушные духи поменьше его чувствовали – боролись, чтобы ослушаться приказов и сбежать. Далеина поняла, что забраться повыше недостаточно.

– Испытание не в том, чтобы выстроить деревню, а в том, чтобы выжить после встречи с его величеством под нами. – Девушки начали перешептываться, обсуждать ее, говорить, что она трусливая и что преемница не должна бояться духов. Далеина почувствовала, как дух пошевелил щупальцами, готовясь. – Улетайте, немедленно! – Она мысленно крикнула всем воздушным духам: «Поднимите нас выше!»

Уже будучи взволнованными, они ее послушались – она приказала им сделать то, чего они и так хотели: сбежать. Три воздушных духа нырнули, схватили ее под руки и подняли в воздух. Другой подхватил Байна. Остальные тоже начали поднимать кандидаток вверх.

А деревенские деревья начали проваливаться под землю.

Воздушные духи поспешили к дереву и подняли кандидаток, пока дерево погружалось в землю, будто его проглатывал огромный рот. Земля внизу колыхалась, словно превратилась в жидкость, и другие деревья закачались. Сверху Далеине оставалось лишь наблюдать, как ее дом уходит под землю.

Она не слушала, как перекрикиваются остальные. Они пытались побороть духа, остановить, взять под контроль, но Далеина не пыталась. Дерево тонуло, несмотря на все их попытки, все ниже и ниже, пока верхние листочки не исчезли в коричневой жиже. И ничего не осталось.

«Опустите меня», – приказала она духам. Они тут же послушались: Далеина ощущала их любопытство, точно мурашки в мыслях. Единственная причина, по которой они так быстро послушались, – они никогда не видели ничего подобного. Но она видела. Она присела, чтобы смягчить удар от приземления. Вокруг опустились другие кандидатки.

Земля под ногами опять стала твердой. Согнувшись, Далеина пощупала почву. Почва.

– Откуда ты знала, что он это сделает? – спросил кто-то.

– Потому что он делал подобное прежде. – Конечно, не так грандиозно, но Далеина ощутила его силу и в прошлый раз. Она мысленно поискала внизу, но нашла лишь обычную землю и камни. – Думаю, он ушел. Мы можем вырастить новую деревню.

– Он вернется? – спросила Эввлин.

– Не знаю, – сказала Далеина. – Но сейчас его нет.

Все собрались вокруг, положив руки ей на плечи, затем взяв друг друга за руки, как будто убеждаясь, что они все еще здесь – живы, целы и невредимы. Все перешептывались, какофония голосов обволакивала Далеину, как успокаивающий плед.

– Мне жаль твой дом, – мягко сказала Мари. – Знаю, с ними были связаны воспоминания, как плохие, так и хорошие.

– Ничего, – сказала Далеина. Странное ощущение, потому что на этот раз… на этот раз она всех спасла.

Одна из девушек подбежала к Далеине:

– Мы готовы. С чего начинать?

Она на мгновение задумалась, глядя на деревья. Все решили, что не будут возводить одно-единственное дерево для деревни: не имея могущества королевы, сложно вырастить такое огромное дерево, но, что важнее, одно дерево может снова спровоцировать атаку подземного кракена. Поэтому дома будут сделаны из соседних деревьев, соединенных между собой мостами, которые растут на ветвях.

– Начните с создания платформы для каждого дома, а потом соорудите мосты между ними. Соберите для этого всех, кто хорошо справляется с крупными древесными духами, а остальное мы достроим потом.

Все ее слушались, потому что она спасла их и потому что была одна из немногих, кто вырос в отдаленной деревне и знал, что и как должно быть устроено. Далеина составила план и разделила обязанности, и девушки разошлись созывать гулявших поблизости духов. Кроме нее самой.

Ей было сложно – как проглотить горькую таблетку, которая застревает в глотке и царапает горло. Все остальные девушки куда талантливее, сильнее, чем она… а они лишь кандидаты. Существуют еще и преемницы, обученные и опытные. Если все они соберутся на церемонии коронации, духи не услышат зов Далеины, потому что тот будет звучать не громче, чем писк муравья. У нее нет шансов.

Далеина наблюдала, как Линна руководит водяным духом, приказывая тому создать колодец с чистой водой, потом смотрела, как Реви с помощью огненного духа и его горячего пламени формирует из древесины предметы мебели. Эввлин вызвала земляного духа, чтобы собрать камни. Другие, имена которых Далеина и не знала, работали с древесными духами, строя дома и мосты. Навыки каждой превосходили ее собственные.

Ох, но она все равно могла помочь и помогала. Далеина командовала духами поменьше, чтобы те помогали по мере возможности, но все равно остальные кандидтки сделали основную работу. Вся та уверенность в себе, которую Далеина так долго копила, растворилась. Возможно, она способна чувствовать духов, но не командовать ими, не так, как остальные – если только духи взволнованы. Если духи в бешенстве, Далеина могла перенаправить их энергию, переубедить духов и заставить их создавать вместо того, чтобы разрушать; по-настоящему контролировать их она не умела. Вот о чем говорила ей директриса Ханна с самого начала. Вот что пытались донести до нее все учителя на каждом уроке и во время проведения тестов. Вот что видели в ней другие чемпионы, кроме того, который ее выбрал.

Больше всего Далеина жалела, что разочарует Вена. Он поверил в нее по каким-то непостижимым причинам. Может, потому что давно не тренировал свои чемпионские навыки, а может, оказался одурачен парой удач Далеины. Когда испытания закончатся, она скажет ему, объяснит, что от рождения ей не досталось такого таланта, как другим. Что она никогда не сможет стать королевой.

Но она может помогать королеве как преемница. Будет играть важную роль в Аратее. Далеина уверена в этом. Она могла бы стать доверенным лицом королевы. Правой рукой. Наверняка для нее найдется место во дворце. Она могла бы координировать работу других преемниц, помочь тем работать эффективно.

С таким планом… все не так уж и плохо. На самом деле Далеину даже обрадовала эта идея. Она будет как директриса Ханна, но для выпускниц. Сможет сплотить их, даже руководить ими. Да, такое будущее соответствует ее талантам и стремлениям. Ей не суждено стать звездой, сияющей ярче других. Она, как написано в ее личном деле, командный игрок. Когда станет преемницей, поговорит с королевой Фарой и предложит эту идею. Сможет стать ценной преемницей, даже если никогда не станет королевой.

«В моей жизни все равно есть смысл».

Работая над созданием деревни, она продолжала поглядывать на других кандидаток. Каждая предпочитала определенный вид духов, хотя и могла сделать основную работу с любым из них. Девушки поделились на группы, и в каждой группе была своя звезда. Далеине было приятно видеть, что некоторые из ее подруг проявляли не меньше таланта, чем другие, незнакомые ей девушки. Иондра, например, отлично справлялась с духами воды. Она построила их в ряд, создав каналы для воды внутри деревьев – емкости высоко наверху для сбора дождевой воды, которая будет стекать по деревьям к домам. Другая девушка управляла древесными духами, помогая Иондре: создавала клапаны и плотины, регулировавшие водный поток. В каждом доме будет вода в раковинах. Эввлин и еще несколько человек сооружали мосты, призывая древесных духов выращивать ветки и переплетать их между домами. Линна и Реви попали в команду, строившую дома. Реви занималась конструкциями, а Линна добавляла детали – вроде дверей и окон. На земле с командой других работала Зия, взращивая ягодные кусты и делая загоны для домашнего скота.

Но самой яркой звездой была Мари.

Она занималась сердцем деревни – рыночной площадью. Стояла в центре платформы с закрытыми глазами, управляя духами, словно те были музыкальными инструментами в оркестре. В какой-то момент во время обучения она стала лучшей из них.

«Она станет отличной королевой», – подумала Далеина и загордилась тем, что, почувствовав зависть, тут же потушила эту эмоцию в себе.

Почти наравне с ней по таланту шла Берра с бронзовой кожей и подстриженными белыми волосами, которая управляла воздушными духами с неимоверной скоростью; а еще Тиен, невысокая, с зелеными волосами: она работала с десятком древесных и земляных духов разом. А потом Линна – раздав указания древесным духам, строившим окна и двери, она принялась за духов огня, украшая дома и выжигая узоры на стенах. Удивительная, ювелирная работа, которая требовала большой точности.

«Любая из них станет сильной королевой», – думала Далеина, наблюдая за ними.

На третью ночь они спали в деревне. Далеина выбрала хижину поближе к земле – но не на земле, потому что это было бы глупо, однако достаточно близко, чтобы Байн мог запрыгнуть на платформу и зайти внутрь.

Место пока нельзя было назвать домом. Недоставало деталей, необходимых для жизни: кроватей, штор, тарелок. Но люди все это принесут, когда переедут сюда. А пока это лишь полое, пустое гнездо, ожидавшее своих хозяев. Далеина подумала: новая деревня – достойная дань памяти жителям Грейтри. Новые семьи будут тут счастливы.

Все девушки предпочитали верить, что подземный кракен не вернется. Признаков его присутствия не наблюдалось, но в любом случае никто бы и не смог помешать его возвращению. Они решили, что происшествие можно назвать природным катаклизмом и их вины здесь нет, хотя согласились, что об этом стоит рассказать королеве. Та сможет взять его под контроль, когда узнает о его существовании.

Далеина поделилась с Байном своим ужином. Тот неплохо поохотился в лесу, однако полюбил приготовленное на огне мясо и никогда не отказывался, если Далеина предлагала.

– Остальные неплохо потрудились, верно? – спросила Далеина.

Байн не ответил, но все равно казалось, он понимает больше, чем должен.

– Надеюсь, королева увидит это. Они все достойные кандидатуры. – Она задумалась, что бы волк сказал относительно ее плана помогать королеве, плана признаться, что она недостаточно способная, как другие, но все же хочет помогать. Гамон, подумала она, поддержит. А семья не поймет.

Далеина услышала шаги снаружи, а затем дверь распахнулась. В дверном проеме показалась Зия.

– Ты не видела Мари? Она пропала.

– Что значит «пропала»? – Направляясь к выходу, Далеина махнула Байну, чтобы тот шел с ней. Волк побежал следом. – Кто видел ее в последний раз и когда?

– Никто за последние несколько часов. Она сказала Линне, что собирается пойти поискать огненные травы. Хочет, чтобы в новом магазине ведуньи были основные ингредиенты, если жителям понадобится медицинская помощь, когда те прибудут. «Болезни и раны не ждут, пока ты обустроишься», – сказала она. Но так и не вернулась.

– Отправьте духов. Пусть найдут ее.

– Уже. Никто ничего не увидел.

Усевшись на колени перед Байном, Далеина сказала:

– Найди ее, хорошо? Мари. Найди Мари. – Волк понесся прочь, вниз с платформы – в лес, исчезнув в кустах.

– Она не могла просто исчезнуть. Как вы приказали духам найти ее? – Она подошла к обеспокоенной толпе, по большей части состоявшей из подруг Мари. – Духи ее знают?

– Духи знают нас всех, – сказал кто-то.

Другие закивали.

Далеина распахнула сознание, ища мыслями духов, что-либо, что могло показаться странным. Она ощутила кучу духов, которых они вызвали, – забились в деревья и летали в воздухе по всему лесу. Ощущения не отличались от тех, что были с утра.

– Никто не может спрятаться от духов, – сказала Иондра.

– Она не прячется, – резко оборвала Зия. – Мари так не поступила бы. Она бы вернулась, если бы могла. Что-то случилось. Может, земной дух…

Далеина направила мысли под землю, к фундаменту. Ничего не почувствовала, кроме обычных духов, зарывшихся в почву.

– Его поблизости нет, – А если и был, то ушел. – Скажите духам… – Она сглотнула, не желая произносить это вслух. – Скажите им поискать тело. – Если Мари… больше нет, духи могут не видеть в ней прежнюю Мари. Могут не заметить. Она услышала, как охнула Линна и зашипела Реви.

Одна из других кандидаток, Берра, спросила:

– Почему ты тоже не отправляешь духов? Почему вечно лишь раздаешь указания? – На костяшках ее пальцев был ожог, словно она однажды ударила огонь.

– Потому что мы говорим о жизни Мари, – рассердилась Далеина. Она не доверится своим силам в таком важном деле. – А я не играю в игры с жизнями своих друзей.

– Ты не знаешь Мари, – поддержала Линна, – так что твой разум спокойнее, чем наши. У тебя лучше получится контролировать духов. Пожалуйста, давай не будем спорить, только не сейчас. – Далеина хотела сказать, что они не обязаны скрывать ее слабость, больше не обязаны. Она с этим смирилась. Но сейчас не время. Дело не в ней и ее будущем, дело в Мари.

Они ждали. Духи искали.

Далеина чувствовала, как они рыщут в лесу. Все духи проснулись и сновали по воздуху, земле и деревьям. Все, кроме тугого комка неподвижных духов. Она ощутила, как их разумы соприкоснулись с ее собственным. Они не злились. Может, спали? Далеина попыталась мысленно их толкнуть, но это все равно что толкать забор. У нее недостаточно сил.

– Реви, к северо-западу… там несколько древесных духов, которые не отвечают. Попробуешь их разбудить?

Нахмурившись, Реви сконцентрировалась.

– Да, я их чувствую. Они будто сжались в шар.

«О нет».

– Шар, – повторила осторожно Далеина. – Сфера из духов. Их шестеро?

– Не могу сказать. Да. Может… да.

Из леса донесся волчий вой. Байн.

Далеина бросилась бежать. Остальные поспешили за ней. Духи проносились мимо них, но Далеина проигнорировала, фокусируясь лишь на сфере из духов и одиноком волчьем вое. Она прыгала через кусты, не пытаясь сохранять тишину.

– Сломайте сферу! Сломайте ее!

По команде других кандидаток все духи понеслись к сфере. Они ее разорвали, вцепившись в кору. Далеина первая выбежала на поляну, вглядываясь сквозь прозрачные тела духов.

Сфера треснула. Она услышала треск, почувствовала всем своим телом, будто ее собственные кости хрустнули, когда сфера разбилась, точно яичная скорлупа.

Раздавленное тело Мари выпало на землю.

Их возвращение должно было стать триумфальным, сопровождаться парадом, пиром и радостными ликованиями. Почти все кандидатки выжили в испытаниях, более того – заново выстроили заброшенную деревню. В другие годы, в других испытаниях уровень смертности бывал куда выше. Однако Вен был в академии, когда смотрительнице Унде доложили новость. Он видел побледневшее лицо директрисы Ханны. Наблюдал за реакцией мастеров, которые знали кандидатку Мари. И он знал ее чемпиона, пожилого мужчину, который обучил троих преемников до нее и который, как только новость разлетелась, дал Вену четко понять, что больше никогда не возьмет на обучение нового кандидата.

Вен его понимал.

Поэтому он пребывал далеко не в праздничном расположении духа, когда шелковистый воздушный дух запрыгнул на его кровать и сообщил, что королева требует встречи с ним. Еще больше Вен был недоволен, когда узнал, что духу приказали донести его до дворца. Однако он подавил желание вышвырнуть духа в окно и залез к нему на спину, как на коня. Дух оказался сильнее, чем выглядел, и, расправив крылья, как бабочка, взмыл над академией.

Вен изучал деревья, пока он летел верхом на духе, держа в напряжении мышцы, готовый в любой момент спрыгнуть, если потребуется, но дух принес его точно ко дворцу, к самому балкону покоев королевы Фары. Приземлился на балконе, и Вен спрыгнул.

Дух завис в воздухе на мгновение, словно ожидая награду или поощрение. Напомнив себе, что он не собирается ссориться с Фарой по незначительным причинам, когда есть значительные, Вен быстро поклонился воздушному духу.

Удовлетворившись, дух улетел в сторону луны, и его белое тельце мелькнуло на фоне ночного светила. За спиной Вен услышал шуршание шелка.

– Они бывают красивыми, не правда ли?

Вен заворчал.

– Ладно тебе, Вен, даже ты должен это признать.

– Луна красивая. Деревья. Дворец. – Он повернулся к ней. – Ты. – Она правда была красива. Ее шелковый халат будто парил на плечах, распущенные волосы обрамляли шею. Вену хотелось смахнуть локоны с этой шеи и поцеловать каждый сантиметр ее кожи, однако он заставил себя устоять. – Но они… они уничтожают красоту. Фара, те духи должны умереть.

Убийство духов – серьезное дело. Каждая смерть ведет к смерти части Аратея, уменьшая леса, уничтожая используемые земли. Шесть – немаленькая цифра, особенно учитывая, насколько сильны духи, о которых сообщили. Можно потерять дома. Сады. Что-то еще. Но так не может продолжаться. Шестеро сильных духов сходят с ума, и их необходимо устранить.

– Один раз можно назвать случайностью. Два – неудачным стечением обстоятельств. Но три… уже закономерность. Эти духи не слушаются тебя.

– И я усилю свою власть над ними. Чемпион Вен, я глубоко сожалею о ваших потерях, но не могу позволить уничтожить этих духов. – Она назвала его по званию. Она им недовольна. Что ж, можно снова сыграть в эту игру – он тоже ею недоволен.

– Их смерть станет уроком для других духов…

– Духи не понимают подобных уроков, – сказала королева Фара. – Ты это знаешь. Это будет обычное убийство.

– Необязательно убивать их тебе, – мягко намекнул Вен.

Она не ответила.

– Я сделаю все сам. Королеве необязательно в этом участвовать. Позволь мне их выследить. – Он хотел расквитаться с ними сам, его ведь не было рядом, чтобы помочь Сате. И он был с Фарой, отвлекал ее и отвлекался сам, когда духи напали на Далеину. «Убив их, я искуплю свою вину». – Я могу разобраться с ними.

Фара вглядывалась в его лицо.

– Эти духи уничтожили сильных женщин, обученных ими командовать. С чего ты взял, что победишь их?

– Я уверен, преемницы мне помогут, особенно те, кто знал Мари. Возможно, вся Северо-Восточная академия выйдет на охоту, если Ее Высочество одобрит это. Хотя, может, ты захочешь сделать все тихо. Помощи одной или двух преемниц будет достаточно.

– Мне не нужны подобные прецеденты, – возразила Фара. – Наказание должно исходить от королевы. Иначе появится куча жаждущих вершить справедливость над духами и убивать их самостоятельно, а значит, вместе с тем уничтожать наши земли и, скорее всего, умирать вследствие этого.

– Я изгнанный чемпион, – напомнил Вен. – Мне необязательно следовать правилам. – Он продолжал удерживать ее взгляд, и ему показалось, он почти увидел согласие в ее глазах.

– У меня есть проблемы посерьезнее, чем несколько взбесившихся духов, – сказала королева Фара. – В Семо новая королева, которая решила поработать мышцами. Духи на границе ведут себя беспокойно. Мое внимание должно быть направлено туда, если мы не хотим проснуться однажды утром и обнаружить, что наши земли стали меньше и половина населения кланяется новому лицу, которое не знает нужды нашего народа и не уважает наши леса. Как бы людям ни хотелось верить, я не всемогуща. – Ее взгляд застыл на Вене, будто они только что разделили между собой тайну, и в какой-то степени, полагал Вен, так и было, хотя не был уверен, о какой из тайн идет речь. – Я не могу тратить время и силы на поиски взбесившихся духов и не могу тратить время на защиту остальных духов от обозлившихся охотников, которые вдруг решили, что сезон открыт.

– Может, духи на то и рассчитывают? – предположил Вен.

– Может, – сказала она. – Теория не хуже всех остальных.

Впервые она призналась в своей слабости. Впервые была честна с Веном. Он почувствовал, как расслабились его мышцы в плечах.

– Тогда ты позволишь мне выследить их?

– Ты должен сделать все тайком, чтобы никто другой не захотел последовать твоему примеру.

«И чтобы скрыть твою слабость», – подумал он, но не сказал вслух.

– Начинай ночью. Сегодня полнолуние, а значит, самый сильный дух столицы будет занят, ты должен уйти так, чтобы она не заметила. Можешь взять с собой свою кандидатку конечно же. Полагаю, она заинтересована в том, чтобы помочь. Но я прошу не говорить больше никому.

Он протянул руку и погладил королеву по щеке.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы просить помощи.

– Нет, если ты не королева.

– Тогда не будь королевой сейчас и попроси, будучи собой, будучи Фарой. – Он коснулся ее губ своими, восхищаясь женщиной, которая могла вдохновить его на поэзию. Может, лесные певцы тоже в этом замешаны, в конце концов и такие имелись в его родне. – Моя прекрасная Фара.

Она поцеловала его в ответ.

– Убей духов, Вен. Ради Мари, ради Далеины, ради Саты, ради меня.

– С радостью, – сказал он и повлек ее за собой в покои.

Для Мари организовали красивые похороны, и Далеине была противна каждая секунда, проведенная на них. Все студентки академии надели черные ленты и выстроились в линию до самого места захоронения. Мастера встали вокруг ее тела, а директриса лично вызвала духов, чтобы опустить ее тело в землю. Стоя между Реви и Линной, Далеина мысленно следила за духами, пока те погружались под землю с Мари. Когда все закончилось, тысячи белых цветов расцвели на могиле, словно устлав ее снегом. Взглянув на смотрительницу Унду, стоявшую напротив, Далеина готова была вырвать каждый цветок, если бы только это вернуло Мари. Взявшись за руки с остальными, она прошла мимо мастеров, обменивавшихся бесполезными фразами о том, как это случилось, о том, что теперь Мари обрела покой и что навсегда стала частью Рентии, что ее никогда не забудут. Она подошла к смотрительнице Унде.

– Сожалею о вашей потере, – сказала Далеина, горло сдавило.

Смотрительница Унда стояла, точно статуя – руки сложены на груди, а выражение лица каменное.

– Спасибо, кандидат Далеина.

И это все, что она смогла из себя выдавить. Никогда раньше не чувствовала себя такой беспомощной. Хотелось вонзить нож в дерево и кричать, пока горло не заболит. Но Мари не вернуть, а боль ее матери не унять.

После окончания похорон Далеина оставила толпу. За рощей люди выстроились вдоль моста, все это походило на какое-то празднество – они хотели отметить окончание испытаний. В магазинчиках продавали сахарные булочки и фрукты в шоколаде. Дети носились, трубя в горны и размахивая флагами. Далеине еще больше захотелось, чтобы Мари шла рядом, а не лежала одна под усеянной цветами землей. Она не могла радоваться.

Зайдя в свою комнату, Далеина обнаружила там Гамона, он будто знал, что она придет. Он тут же встал и закрыл дверь.

– Не могу перестать думать, что на ее месте могла оказаться ты. Прости. Знаю, ты грустишь о ней, и мне тоже следует, но мы были с ней незнакомы. Зато я знаю тебя и не могу перестать представлять тебя в той сфере. Тебя ведь почти что постигла та же участь. – Он смахнул локон волос с ее шеи и обнял, прижав свою щеку к ее щеке. Далеина позволила ему себя обнять.

Находиться в академии без Мари ей казалось неправильным. Неправильным казалось даже, что академия существует без нее. Но она существует. Они вернулись всего два дня назад – с телом Мари, завернутым в ткань. Не остановились, пока не добрались до башни, а потом кандидаты разделились – кто-то отправился домой, кто-то в академию. Далеина пришла сюда с телом Мари и стояла рядом, когда Зия все рассказывала. Она не понимала, откуда у друзей силы говорить об этом. Потом она закрылась в своей комнате и больше ни с кем не разговаривала.

Их комнаты остались нетронутыми: новые студенты пока не прибыли. Комната Мари осталась точь-в-точь, какой была, – с расписанием уроков на двери, хотя ее вещей не было. Она собрала все, когда уходила на тренировку со своим чемпионом, как и другие девушки. Видимо, все вещи теперь остались у смотрительницы Унды.

Далеине казалось, ее комната больше ей не принадлежит. Вещи все еще лежали в сумке. Сидя на кровати, она ощущала себя чужаком. Держалась за Гамона, будто он оставался единственной ниточкой, соединявшей ее с прежней собой.

– Знаю, мне полагается сказать много чего, например, что теперь она обрела покой и что время залечит раны, но все это не поможет, верно? – Гамон гладил ее по голове.

Далеина положила голову ему на плечо.

– Не поможет.

– А что поможет? Скажи, и я сделаю.

Она услышала, как распахнулась дверь. Не пошевелилась, хотя ощутила, как напряг спину Гамон, будто хотел встать, но остался сидеть с ней, обнимая.

– Я знаю, что поможет. – Чемпион Вен.

Далеина подняла голову.

Он закрыл за собой дверь.

– Королева Фара дала свое согласие. Мы найдем виновных духов – и убьем их.

Она уставилась на него. Гамон рядом тоже таращился, раскрыв рот, точно забыв, как работает челюсть. Руки Далеины сжались в кулаки.

– Вы правы, – сказала она. – Это поможет.

– Мне не нравится эта идея, – громко пробормотал Гамон.

Вен задумался, не выгнать ли мальчишку. Ему необязательно было идти с ними. На самом деле втроем они едва входили на крошечную платформу, место засады для охотников за границами города. Но Далеина его опередила.

– Тогда уходи, – сказала она.

Гамон рылся в своем лекарском снаряжении, и Вен наблюдал, как тот пересчитывает баночки с быстродействующими мазями, перевязочные материалы и скальпели.

– Ни за что я не уйду. Кому-то придется зашивать вам раны потом. Я лишь сказал, что мне все это не нравится. Не говорил, что делать этого не нужно.

Далеина моргнула.

– Ты не будешь нас отговаривать? Говорить, что это кровожадно? Убеждать, что Мари бы всего этого не хотела и что такое поведение недостойно кандидата? Что подобное навредит Аратею больше, чем поможет? Что духи аморальны и просто не могут противиться своим инстинктам? Что они часть дикой природы, из которой состоит мир?

– Нет.

– Отлично.

Эти двое уставились друг на друга, и Вену показалось, он упускает какую-то большую часть их беседы.

– Вы только что впервые поссорились, сладкая парочка? – спросил он.

– Кажется, да, – мрачно ответил Гамон.

– Ха. Гораздо менее драматично, чем бывало у меня. Теперь мы можем заняться делом? – Он избавил Гамона от еще одного колкого взгляда. – Без дальнейших комментариев, если можно.

Далеина закрыла глаза и замерла, с ее лица исчезли все эмоции. Вен узнал поведение – она мысленно искала духов вокруг. Он ждал, терпеливо, почти терпеливо, не очень терпеливо. Пальцы чесались, желая взяться за нож – такой приятный вес в руке, но нет, рано. Если они хотят сохранить эффект неожиданности, лучше не выглядеть как опасные убийцы.

Она открыла глаза.

– Одного нашла.

– Быстро ты, – сказал Гамон.

– Я просил без комментариев, – вставил Вен. – Сам факт того, что один из них поблизости, подтверждает то, что они выслеживают сильных женщин в Аратее. – Все преемницы и кандидатки собирались в столице в ожидании, когда королева объявит рейтинг новых преемниц. Сата была первой в списке – старшие преемницы хотят узнать, поднялись ли они по списку, а младшие хотят знать, какое место они заняли относительно остальных.

– Приближается, – сказала Далеина. И добавила: – Сказала же, он не сможет отказаться.

– Как ты его завлекла? – Вен сомневался, что она достаточно сильна, чтобы контролировать даже одного из шести духов, которые пересилили Сату и Мари, но Далеина настояла.

– Я попросила его прийти и убить меня.

Вен вытаращился на нее.

– Говорил же, мне это не нравится. – Гамон взял скальпель, точно тот был оружием, и замер. – У нее пугающе сильное желание принести себя в жертву.

Вен нахмурился и ткнул в Далеину пальцем.

– Позже об этом поговорим. – Теперь очередь Вена. Он забрался повыше, заняв позицию между ветками, и сконцентрировался, чувствуя, как ускоряется сердце и потеют руки. Он понял, что скучал по этим ощущениям. Чистая битва. Одна ясная цель: уничтожить противника. Вен приготовил лук, натянул тетиву и приготовился выпустить стрелу. Вгляделся в листву…

Вот он.

Прицелился и выстрелил.

Стрела угодила в дерево. Вен снова прицелился, снова выстрелил, замечая мельчайшее движение среди деревьев. Вторая попала – раздался вопль. Нужно закончить начатое быстро и тихо. Перепрыгивая по веткам, Вен помчался на звук. Дух был там, стрела попала в его деревянное бедро. Кора – его кожа – разрасталась, затягиваясь вокруг стрелы и твердея.

Вылечившись, дух начал двигаться быстрее, спеша к платформе, где ждали Далеина и Гамон в окружении горевшего мха. Вен почувствовал, как его губы складываются в ухмылку, точно оскал волка. Он прыгнул прямо на духа, и его нож угодил тому точно в горло.

Духа сложно убить: они не животные из костей и крови, по крайней мере не всегда. Могут взлететь на дерево, или взмыть в воздух, или нырнуть в воду. Этот был древесным. Вен поймал его, когда тот попытался врасти в кору, вонзил несколько ножей в его древесину, железо которых препятствовало трансформациям.

У него было лицо ребенка. Вен пожалел, что посмотрел на него. Круглое лицо с детскими губками, пухлыми щечками и носом-кнопкой, только глаза полностью зеленые, без белков, и волосы из мха. Руки и ноги длинные и тонкие, как прутья; дух схватил Вена, пытаясь зажать его между ветками.

– Не надо, – сказал он скрипучим голосом. – Пожалуйста, не надо, не надо, не надо.

Вен ненавидел тех, что умеют разговаривать. Легко забыть, что они не люди, думать, что у них нет чувств, что они не умеют сопереживать, когда не разговаривают. Он продолжил сжимать свой любимый нож.

– Сата тоже просила остановиться, когда ты убил ее? – спросила Далеина, забравшись на дерево рядом. – А Мари? Они умоляли их пожалеть? А что сделал ты?

– Не буду, не буду, больше не буду.

– Мы тебе не верим, – сказал Вен. – Не так ли, Далеина?

– Ты пришел убить меня, – сказала Далеина.

– Ты приказала! Ответил команде. Всегда отвечаю командам. Всегда, всегда. – Он продолжал бормотать, на его глазах блеснули зеленые слезы.

– Ты ослушался королеву, – сказал Вен. – Вот твоя судьба. – Он выдернул обратно свой нож и вонзил духу в шею. Тот растворился под ним, превратившись в дерево. Вен промахнулся. – Далеина, осторожно!

Далеина тоже сжимала нож, готовая замахнуться, когда дух полетел к ней. Заскочив на ветку, Гамон рассек кору скальпелем. Из тела духа полезли шипы, толстые и острые, как лезвия. Вен прыгнул на духа, срезая шипы. Он обрубил несколько, а затем Гамон вонзил скальпель духу в глаз.

– Запомни меня, – сказал Вен, снова и снова втыкая нож в тело духа, – я смерть всех нарушителей клятв, предателей и обманщиков. Запомни меня, я твой последний закат, ночь без рассвета, зима без весны. Я боль в твоем наслаждении, тишина в твоем крике, пустота в твоей жизни. Я охочусь на смерть. – Наконец дух вздрогнул и замер с распростертыми на ветках руками.

Вен услышал, как Далеина жадно втянула ртом воздух. Он ожидал, что она испугается. Убивать духов непросто.

– Поэтично, – сказала она.

– Находит иногда, – сказал Вен, а потом добавил: – А сейчас нам пора уходить.

Кора на теле духа изменилась: посерела, ссохлась, а затем скукожилась и вросла в ветку дерева, став черной, точно после пожара.

– Пошли. Скорей. Возьмите фонарь.

– Давайте я осмотрю ваши раны, – сказал Гамон, вытащив медицинскую сумку.

– Сначала выживание, потом исцеление, – отрезал Вен. Он помог Далеине подняться на ноги. Она держалась за бок. – Кровь идет? Или сможешь прыгнуть?

– Смогу.

Подхватив фонарь, набитый тлевшим мхом, Гамон взял ее за руку, и вместе они поспешили за Веном, который уже запрыгнул на соседнее дерево, пока черная кора разрасталась по стволу и веткам. Они поспешили убежать подальше от мертвой древесины, заражавшей другие деревья. За спиной Вен услышал треск и последовавший за ним глухой удар – дерево рухнуло. Остальные деревья вокруг тоже начинали падать.

Потребовался целый час, чтобы отойти на безопасное расстояние. До рассвета еще оставалось несколько часов. Достаточно времени, чтобы прикончить еще парочку духов. Вен ждал, пока Гамон осмотрит их двоих, перевяжет раны и заставит выпить неприятное снадобье из трав, которое должно было остановить инфекцию.

Двух следующих духов убить оказалось просто. Далеина завлекла тех на их маленький островок света, и Вен напал из тени. Дух не получил ни шанса, ни предупреждения, ни пощады. И снова лес начал погибать под их ногами, и снова им пришлось бежать, избегая лесных стражников и выбирая незаселенные деревья.

– Еще один перед рассветом? – Вен посмотрел на серебристо-серое небо над головой. До восхода не так много времени, хотя солнечный свет еще не скоро проберется сквозь лесные заросли. Повезло, что сегодня полная луна и тени здесь были неразличимы. Казалось, лес соткан из серых оттенков.

– Ей нужно отдохнуть, – возразил Гамон.

– Она может и сама ответить, – съязвила Далеина.

Игнорируя их, Вен сказал:

– Пока что духи не общались между собой. На следующий день будет сложнее заманить оставшихся трех: их предупредят, и они окажутся достаточно сообразительными, чтобы догадаться, что мы охотимся на них. К тому же лесные стражи начнут искать тех, кто убил духов. Лучше расправиться со всеми побыстрее. – А еще королева сказала, что самый сильный дух сегодня занят во дворце, это дает нам возможность все доделать. – Вен задумался, как она узнала об этом духе, но не стал размышлять над этим. Конечно, женщина такой силы и интеллекта, как Фара, давно изучила все повадки своих врагов. – Мы уже ослабили их наполовину. Разберемся еще с одним этой ночью.

Далеина кивнула, поджав губы.

Вен ценил то, что она не жалуется. Знал, что то, чего он от нее просит, непросто. Однажды Сата описывала ему то чувство, когда вызывала духов, сказав, оно похоже на то, как если бы ее собственные внутренности выскребли ложкой, а Далеина была слабее Саты. Однако Далеина мотивирована и дает духам такую команду, от какой не откажется ни один из них.

На этот раз дух пришел быстро, будто бы ждал, когда его позовут. Вен натянул тетиву лука, но дух метался между деревьями.

«Черт возьми, он все понял».

Должно быть, услышал о смерти других духов. Точно знал или хотя бы подозревал, что перед ним ловушка.

– Будь начеку, – сказал он Далеине.

– Говорили тебе, это тайна, – шипел дух, прячась от стрелы Вена.

«Отлично, этот еще и смышленый», – подумал Вен.

– Только для тебя. Рассказали тайну лишь тебе. Но ты сказала, как жаль. Сказала нашу тайну. Она просила молчать, но мы сказали, и ты сказала.

Далеина остановила Вена жестом.

– Погодите немного. Кто сказал не говорить?

Вен сомневался, потом выругался. Не надо ее слушать. Он потеряет эффект неожиданности, если это еще возможно. Дух казался умнее остальных. Вен вытащил нож, напряг руку.

– Всегда подчиняемся, – продолжал дух. – Рады подчиняться. Ты спросила, мы подчинились. – Дух опустился на землю, и растения полезли из почвы. Корни обвили щиколотки Далеины. Ветки пришили Гамона к земле. Он махнул ножом. Вен определил расстояние на глаз, а затем прыгнул, схватив духа. Тот начал бороться, но Вен рубанул ему по руке, отвлекая.

– Погодите! – опять закричала Далеина.

Уже собираясь ударить в сердце духа, Вен замер.

– Кто-то приказал тебе убить меня? Убить Сату и Мари?

– Тайна, – прошипел дух. – Никому не рассказывать.

– Он пытается нас одурачить, – сказал Гамон. – Не верь ему.

Вен снова занес нож.

– Стой! – раздался возглас из леса. – Не двигайся. Не причиняй вреда духу. Моя стрела попадет прямо в твое сердце и в сердце твоего помощника. Я выстрелю.

Вен застыл. Стараясь звучать спокойно, он произнес:

– Должно быть, отличный лук, раз он может пронзить сразу два сердца. – Он посмотрел на духа. Тот сжался и отполз по ветке назад, следя за ними своими слишком умными глазками. Этот дух был размером с ребенка, с покрытой корой кожей и мхом в волосах. Во рту торчали шипы вместо зубов, а ноги врастали в ветки, как корни, когда он передвигался. Он хихикал, смех походил на звук ломавшихся прутиков. Вен задумался, удастся ли ему ударить духа ножом и в то же время отразить стрелу. Зависит от того, целится ли ассасин в него или в Далеину, или, может, в обоих.

– Обычный лук, – сказала женщина, – лучник отличный. Так что не испытывай меня, иначе я вас продырявлю. Убивать духов запрещено. И я делаю вывод, что в смерти еще троих этой ночью виноваты тоже вы?

– Ничего не отвечайте, – тихо шепнул Вен Далеине и Гамону. – У нее нет доказательств.

Женщина переместилась – ее голос теперь раздавался совсем близко. Вен повернулся к ней, готовясь защитить Далеину, если понадобится.

– Вы же понимаете, что, говоря подобные вещи, уже ставите себя под подозрение.

– Она права, – так же тихо ответил Гамон.

– Покажитесь! – потребовала Далеина. – Кто вы?

– Лейтенант Алет из дворцовой стражи, – сказала женщина. – Я следила за вами. Вы очень заняты нынче ночью, чемпион Вен. Соизволите сообщить, отчего решили рискнуть благосклонностью королевы, да еще и пренебречь своей обязанностью защищать леса Аратея, чтобы убить духов?

Он слышал, как Гамон сглотнул, прежде чем сказать:

– Она стражница. Что нам делать?

Вена на секунду удивило, что женщина состояла в рядах дворцовой стражи, а не лесной, и что она оказалась так далеко от столицы, но ему было все равно, за кем закреплены территории. Вен не отрывал глаз от духа. Пальцы на рукоятке ножа чесались. Одно движение, и все кончено. Только вот это не последний дух. Шестеро убили Сату и пытались убить Далеину. Он вспомнил похороны Саты, дворцовых стражников, толпившихся в роще, несущих ее тело, и рискнул.

– Я охочусь на духов, которые убили преемницу Сату.

– Вен! – зашипела Далеина.

Он заставил себя отвернуться от духа и посмотрел на ветку, где, как ему казалось, прячется стражница. Интересно, она одна? Скорее всего нет, это объяснило бы, как она может целиться в два места сразу.

– Сата работала с дворцовой стражей. Вы знали ее?

На секунду повисла тишина.

– Отпустите духа. Полагаю, нам нужно поговорить.

Это рискованно, Вен понимал, но ведь стражники тоже горевали из-за ее смерти.

– Далеина, прикажи ему убираться.

Они могут поймать духа вновь, если потребуется. Придется вести себя осторожно, но если Вен ошибся в чувствах лейтенанта, то лучше не совершать убийства на ее глазах. Она не сможет донести на то, чего не видела, а пока у нее были лишь догадки.

Дух оторвал ногу от ветки, на его пальцах расцвели бутоны. Он поскакал прочь на всех четырех конечностях, оборачиваясь, чтобы удостовериться, что его не преследуют. Вен глянул на него, надеясь, что принял правильное решение. Его пробирало желание понестись следом, наказать. Однако Вен устоял, оставаясь внешне спокойным, дожидаясь, пока стражница покажется из-за веток. В ее руках был лук с двумя стрелами. Подходя, она опустила их. На такой дистанции, понял Вен, она не преувеличивала, говоря, что попадет в них обоих. Он даже не подозревал, что она так близко. Если бы не концентрировал все свое внимание на духе…

Она молода, примерно того же возраста, что и Далеина, а может, моложе, с черными волосами, в которых проглядываются белые пряди, и черными глазами, блеснувшими в свете фонаря, когда девушка подошла ближе. Спрыгнув на ветку, где все стояли, она опустила лук и выпрямилась.

– Преемница Сата стала мне как старшая сестра, которой у меня никогда не было. Когда мой отряд получил сигнал о первом убитом сегодня духе… Я покинула отряд, чтобы найти вас.

Никаких напарников, значит. Вен ощутил, как у него расслабились плечи и даже дышать стало легче. К тому же, получается, она так сильно горевала по Сате, что готова была ослушаться приказов. Он угадал.

– Тогда зачем ты заставила нас отпустить духа? – спросила Далеина.

– Потому что враги не духи, – сказала лейтенант, а потом покачала головой. – У вас нет причин доверять мне. Я начала искать вас, как только услышала – поняла, что вы именно те, кому нужно увидеть.

Вен не пошевелился.

– Увидеть что?

– Увидеть, кто убил преемницу Сату.

Вен доверял лейтенанту Алет, но отчасти. Она по-прежнему оставалась загадкой – тот факт, что она выглядела как девушка, которая могла бы быть подругой Далеины, еще не значил, что ей можно доверять. К тому же она так ничего и не сказала, кого или что собиралась им показать. Заявила, что они не поверят ей все равно. Вен подозвал Гамона.

– Отправляйся к директрисе Ханне и все ей расскажи. Пусть она поклянется, что сохранит все в тайне, и расскажи, что королева дала разрешение выследить этих духов. Другие закончат начатое нами дело, если понадобится. – Или вызволят их из тюрьмы, если придется.

– Я не оставлю Далеину и вас, – запротестовал Гамон.

Вен был уверен, что «и вас» тот добавил просто так. Может, позволять их отношениям развиваться было ошибкой. Одно дело, когда Гамон заботится о Далеине больше, чем о выполнении приказов, но совсем другое, если Далеина решит, что безопасность Гамона важнее безопасности Аратея.

«Она так не поступит, – подумал Вен. Он знал ее достаточно хорошо. Если придется выбирать, Гамона ждет разбитое сердце. – Прямо как меня».

– Хочешь запретить ей идти дальше? Попробуй. Но если и ты пойдешь с нами, у нее не будет запасного плана в случае, если мы окажемся в ловушке. – А такое вполне возможно. Одна юная стражница не справится с опытным чемпионом и кандидатом, но если она заманит их во дворец, у них не останется пути к отступлению. Хитрый маневр, который к тому же может помочь ей заработать повышение. Эта девушка выглядит очень предприимчивой.

– Пойдешь с нами, не сможешь помочь. Останешься – и, может, это тебе удастся.

Гамон раскрыл рот, но потом закрыл и кивнул. Умный мальчик.

Обращаясь к лейтенанту Алет, Вен сказал:

– Он лекарь и должен вернуться в академию, где его ждет работа. Придется его отпустить, если хочешь, чтобы мы с Далеиной пошли с тобой.

– Конечно, – согласилась та. – Если он в одиночку не собирается убивать духов.

Гамон на миг нахмурился, будто его оскорбили, но затем его лицо приобрело обычное дружелюбное выражение. Он быстро поклонился лейтенанту, а его взгляд задержался на Далеине чуточку дольше, чем положено простому спутнику. Затем он полез на ветки, ведущие в академию, как ему было велено.

– Веди, – обратился Вен к Алет.

– Я не могу гарантировать, что вы услышите то, что нужно, но сегодня полнолуние, да еще и ночь перед оглашением новых преемниц, так что шансы велики. – Она задумалась. – Я должна попросить вас, чтобы вы никому не рассказывали о дороге, по которой мы пойдем. О ней известно лишь дворцовой страже.

Несмотря на все свои подозрения, Вен был заинтригован. Он работал со стражами, когда занимался обороной дворца, и ни разу не слышал о каких-либо секретных ходах.

– И заранее прошу прощения за любой дискомфорт. – Она прыгнула на ветку, как кошка, ее взгляд метался по сторонам.

– Звучит подозрительно, – пробормотала Далеина, поспешив следом. Вен пошел за ними, и все пробирались сквозь деревья в полной тишине, пока не добрались до дерева, на котором стояли несколько заброшенных домов с обвалившимися крышами и прогнившими лестницами.

– Сюда, – шепнула стражница. – Эти дома заброшены из соображений безопасности. Скорее. – Она отодвинула одну из крыш, за которой оказалась щель в ветках. Девушка скрылась внутри. Вен взял Далеину за руку и спрыгнул первым.

«Умно», – подумал он. Внутри тянулся тоннель из веток. Вен слышал, как Далеина спустилась за ним.

Сегодня он не планировал ничего, кроме охоты на духов, но может, перемены к лучшему: они охотятся за ответами.

Вместе они крались следом за стражницей. Вскоре всех окружила тьма. Вен пытался разглядеть тени и силуэты, но видел лишь черноту. После нескольких поворотов он перестал ориентироваться, ему казалось, дерево давит со всех сторон, а где-то наверху стоят дома. Вен никогда не думал, что боится замкнутого пространства, но чувствовал себя засунутым в мясорубку, в которой из него вот-вот сделают фарш. Хотелось разорвать древесину на части и выбраться. Вен подумал о Сате – должно быть, ей было безумно страшно в той сфере, подумал о Далеине, которая настояла на продолжении обучения, даже когда потеряла зрение. Такому упорству нельзя научить. Однажды она станет отличной королевой… если сегодня они не угодят в ловушку. В застоявшемся воздухе Вен вспотел под своими доспехами. Перед глазами заплясали пятна, застилая тьму.

– Зря мы пошли сюда…

– Гамона мы выпроводили не зря, – отозвалась Далеина. – Ему бы здесь не понравилось.

– Мне следует беспокоиться за ваши отношения? – Как ее чемпиону ему полагалось следить за ее эмоциональной стабильностью так же, как и за магической и физической. Как человеку ему не особо хотелось обсуждать эту тему. Сата отлично справлялась со своей личной жизнью без него, даже вышла замуж за мужчину, которого Вен не презирал, – о большем Вен не смел и просить. Он подумал о муже Саты – как сложно тому, должно быть, пришлось. Если Вен не уничтожит этих шестерых духов, сможет ли снова смотреть ему в глаза, зная, как близок был к отмщению смерти Саты?

– Пожалуйста, не надо, – попросила Далеина. – Если только не хотите послушать, как мы целуемся или насколько умелые руки у лекаря для…

– Просто пойдем молча.

Далеина рассмеялась, и он поразился тому, как она может смеяться в этой темноте внутри дерева. Ему больше хотелось кого-нибудь придушить или ударить по дереву со всей силы. Однако Вен просто вдохнул, ощутив привкус древесины на языке. На ощупь дерево было мягким и влажным, кора забивалась под ногти и липла к ладоням. Если бы Далеины не было рядом, он бы сошел с ума.

– Вниз, – сказала стражница.

– Куда… – начал он, но вдруг понял, что дерево под рукой исчезло. Вен потянулся и упал, ударяясь о стены и летя вниз. Услышал, как взвизгнула Далеина позади, когда полетела следом. Вен выставил руки и ноги, пытаясь замедлить свое падение, а затем коридор сделал поворот, Вен врезался, замедлившись, пока не остановился совсем, рухнув во что-то. Далеина врезалась в него.

– Простите! – крикнула она.

– Тс! – шепнула стражница.

Они молча поднялись и на ощупь отправились дальше. По ощущениям древесина вокруг изменилась: стала менее пористой и больше похожей на грязь. Вен увидел серебристый свет вдали. Он забрался наверх и выбрался между корней дерева внутри дворцовой сокровищницы.

Стражница поманила их за собой.

Вен узнал Фару, как только та зашла в павильон. Она стояла к нему спиной, но Вен ни за что бы не спутал изгиб ее плеч и рук и силу, пронизывающую ее походку. Она подошла к кубку Шелл и взяла тот в руки. Повернула чашу, и Вен увидел отражение ее лица.

– Какая красота, – сказала Фара.

– Это королева? – тихо шепнула Далеина Вену на ухо.

Он не пошевелился, не ответил, лишь уставился на Фару, пытаясь понять, почему стражница привела их сюда.

Другой голос произнес:

– Не такая красота, как ты, моя королева. – Тонкий, искаженный голос, который мог принадлежать как женщине, так и мужчине. Вен попытался разглядеть говорившего.

– То, что мы создаем, говорит о нас больше, чем наши слова. – Фара крутанула кубок в руке, свет свечи блеснул на его поверхности, переливаясь на завитках украшений. – В этом мы похожи, твой и мой виды. Мы создатели.

– Ты сегодня задумчивая. – Говоривший куда-то пошел, его тень промелькнула между колонн. – Скажи, чего хочешь от меня и моего вида.

– Расскажи мне, о чем говорят на границах, – попросила Фара.

– Новая королева нас проверяет. Удар, толчок, а потом отступление.

– Продолжайте патрулировать.

– Как пожелаешь.

– Что-то еще? – спросила королева.

Ее собеседник вышел из тени, и Вен услышал, как Далеина ахнула сквозь стиснутые зубы, потому что стало понятно, что второй говоривший вовсе не человек. Она – он – ростом с королеву, с женским телом, одетым в полупрозрачный зеленый шелк, который облегал тело при каждом движении, однако голова была совиная, с изогнутым клювом и черными глазами, а на шее росли перья, которые переходили в крылья, сложенные за спиной, точно накидка.

– Ты должна была почувствовать смерть.

– Почувствовала.

– Накажешь нарушителей?

– Конечно.

Вен напрягся. Она ведь соврала? Если только он опять не повел себя наивно, если только не оказался в роли козла отпущения. Нет, конечно, она соврала духу.

Королева Фара продолжила:

– Если я их поймаю. Пока что моя стража не нашла никаких зацепок, однако я скажу им продолжать поиски.

Вен выдохнул – она его защищала. Вот о каком самом сильном духе столицы, должно быть, она говорила. Отвлекала духа ради него.

«Спасибо, моя королева», – подумал Вен. Он мысленно извинился за то, что посмел усомниться в ней, пока стражница вела их сюда.

– Но возможно, это как раз наш шанс… – Фара поставила кубок обратно на подставку и пошла вдоль павильона, остановившись в одном из дверных проемов, ее фигуру подсветил свет свечей, когда она повернулась к садам. – Завтра я объявлю список преемниц. Я вызову твой народ, чтобы показать всем свою силу – внимание будет привлечено к дворцу, и я хочу создать нечто красивое, что-то незабываемое. Преемницы должны помнить, что я все еще королева. Что место не вакантно.

Вен пошевелился, вглядываясь в тени. Слышал, как рядом тихо и нервно дышит Далеина. Она не шевельнулась. Стражница тоже молчала и не двигалась, дышала ровно и медленно – совсем не удивилась услышанному.

– Ты восстановишь разрушенные деревья, погибшие вместе с этими духами. Вырастишь лес. Укрепишь корни и ветви.

– Ах, это станет подходящим чудом для того, чтобы впечатлить преемниц, моя королева. Напомнит о твоей силе, незаменимости, власти.

– Именно, – сказала Фара.

Женщина-сова сложила на груди руки, ее пальцы переплелись, точно в молитве.

– Это нелегкая работа, такое-то чудо. Будет дорого стоить. Деревню.

Вену показалось, воздух стал кислым. В груди защемило, и ребра задеревенели. Он отказывался слушать мысли, закрутившиеся в голове. Она не могла… не стала бы… Только не королева Фара. Только не его Фара.

Фара подняла тонкий палец.

– Три семьи, не больше двенадцати смертей, и тебе следует подождать хотя бы день после объявления списка преемниц. Никаких преемниц на этот раз. Мне не нужно, чтобы это чудо было подорвано новой бедой. Ясно?

– Договорились. – Промаршировав вдоль павильона, женщина-сова взяла в свои руки кубок. Она провела ногтем по своей ладони, и три капли сапфировой крови упали в чашу. Подала кубок королеве, та поднесла его к губам и выпила кровь.

Вену пришлось собрать всю свою волю, чтобы не выпрыгнуть из укрытия и не вырвать кубок из рук любимой, разбив его вдребезги об пол.

Директриса Ханна разливала чай по фарфоровым чашкам с эмблемой академии. Руки дрожали, и чай расплескался по блюдцу. Она поставила чайник, размешала сахар и простила себя за то, что не смогла сохранить спокойствие, обдумывая мысль об убийстве королевы.

– Ты знаешь, что она не откажется от трона. Знаешь слишком хорошо, чтобы верить в обратное.

Вен выглядел так, будто постарел на десять лет за одну ночь. Он стоял у широкого окна и наблюдал, как рассветные лучи просачиваются сквозь ветви деревьев. Над головой синело небо, и день казался слишком прекрасным для того, чтобы держать в голове подобные страшные мысли. Ханна сожалела, что не может найти слов и облегчить его муки и муки каждого. Сожалела, что стражница вот так вот скинула на их плечи такую проблему, но в то же время была благодарна ей. По крайней мере теперь они знали правду. Стражница, лейтенант Алет, подтвердила все, что сказали Вен и Далеина, и сообщила о других встречах, что состоялись до этого в предыдущие полнолуния, прежде чем вернуться на пост во дворец. Пугающий рассказ. Чай необходим.

– У меня была кузина, – сказала Далеина, – ее звали Росаси. – Она сидела в кресле, поджав колени к подбородку, словно ребенок, словно хотела снова стать ребенком, снова невинной. – Она рассказывала чудесные истории о королевах прошлого, о том, как те спасали деревни. Ни в одной из историй королевы не уничтожали поселения. – Лекарь Гамон положил руку Далеине на плечо, но она, похоже, не заметила этого. – Королева убила ее, все равно что вонзила нож в горло собственноручно. – Ее взгляд застыл, как у человека, который ярко представил картину из прошлого. У Вена был такой же взгляд. Ханна не сомневалась, он представляет деревни, жизни, которые пытался спасти, и жизни, которые спасти не успел.

– Она присылала послания, – сказал Вен. – В ее сердце есть милосердие.

– Как и вина, – сказал Гамон.

– Но недостаточно милосердия, чтобы все это прекратить. – Далеина подняла голову, в выражении ее лица читался гнев. – А все те послания, что она вам отправляла… Она позволила всему этому случиться намеренно. Убить Росами, убить… – Она втянула ртом воздух, точно силясь совладать с эмоциями.

Ханна подозревала, что посланиями королева пыталась заглушить чувство вины, но полагала, что вина эта вызвана тем, что Фара понимает: ее контроль над духами ослабевает. Однако правда в том, что Фара не теряла контроль, не выслеживала предателей, как сказала однажды Вену. Она обменивала жизни невинных на власть.

Опустившись на стул, Вен сказал:

– Она сказала мне однажды, что не теряет контроль. Я тогда ей не поверил. А потом она позволила мне думать… Я дурак.

– Я тоже знаю ее и тоже не подозревала, – Ханна попыталась произнесли слова мягко, успокаивающе, спокойно, хотя в душе хотела разорвать все вокруг на части.

Вен закрыл лицо руками.

– Сата.

– И Мари, – добавила Далеина.

– И она чуть не убила Далеину, – вставил Гамон. – Я ей этого не прощу.

Нет, никто не рассматривал прощение как вариант. Директриса Ханна видела лишь один выход. Королева Фара нарушила сами основы того, что предполагал титул королевы. Она предавала каждого рентийца, кто когда-либо жил, боялся духов и надеялся на спасение. Ей нельзя позволить и дальше занимать свой пост, а теперь, когда они узнали, что она вовсе не теряет контроль, нет надежды на то, что духи остановят ее. Ханна видела лишь один выход – и ненавидела эту мысль.

– Я помню, как она впервые пришла в академию, – сказала директриса. – Она была лучшей во всем. Подавала так много надежд. – Она помнила свирепость, с которой Фара проходила испытания, ее самоотдачу на каждом уроке, уверенность, с которой сдавала каждый экзамен так, будто от них зависела ее жизнь. – Тот страх.

– Страх? – фыркнул Вен. – У нее?

– О, да. Она боялась смерти, особенно боялась, что ее убьют духи. Боялась не справиться. И справилась со всем. Она была лучшей на всех занятиях, первой в каждом списке, ее первую из всего класса выбрали в кандидатки, она стала первой в числе преемниц. Может, тогда-то все и пошло не туда. – Ханна села за стол и заставила себя сделать глоток чая. Необходимо выглядеть спокойной. Остальные еще не пришли к умозаключению, к которому пришла она. Ей придется им подсказать. – Она ни за что не откажется от трона, но нельзя позволить ей продолжать править. Иначе погибнет еще больше невинных людей. И прекратятся ли смерти вообще? Она постареет, ослабеет, а ее страх лишь возрастет. Станет только хуже. Уже стало. Она убивает не только невинных, но и преемниц, наших будущих защитниц.

– Она боится, что что-то пойдет не так, – сказала Далеина. – Боится, что люди подумают, будто она слабая, если не показывает им чудеса. Боится, что преемницы займут ее место. Она не боится духов. – Ханна кивнула. Эта девочка все понимает. Вполне возможно, что Фара убила Сату, потому что та была лучшей из преемниц, а Мари, потому что та была лучшей из кандидаток, боялась, что они займут ее место.

А Далеина… Она вырастила башни в Северном Гарате. Фара, должно быть, видела угрозу и в ней. Может, видела то же, что видел в ней Вен. Целеустремленность. Сообразительность. Потенциал.

– Она сказала мне, что уничтожила Грейтри, потому что там были предатели, – произнес Вен. – Возможно, ее паранойя началась еще давно, но я этого не заметил. Не хотел замечать. – Его голос звучал как никогда слабо. – Возможно, до сих пор не хочу замечать.

– Никто из нас не хочет, – успокаивающе сказала Ханна. – Никто из нас не хотел. – Но теперь она говорила лишь для того, чтобы что-то говорить. Не хотела произносить вслух то, что требовалось сказать. Хотела, чтобы Вен сам пришел к этому решению. Хотела, чтобы Далеина поняла. Чтобы Гамон не осуждал. Остается лишь один выход, и все равно Ханна не может найти в себе силы озвучить его.

– Яд, – сказал Гамон.

Все уставились на него.

– Можно сделать все быстро, безболезненно и так, что никто ничего не заподозрит. Может, ночные ягоды.

Вен отвернулся от окна. Низким, твердым голосом он спросил:

– Что ты хочешь сказать? – Опасный голос. Ханна держала руки сложенными на столе, сжимая чашку.

Гамон не шелохнулся.

– Но она должна их проглотить.

Ханна знала о ночных ягодах. Редкие, опасные. Ими пытались травить духов, пока не выяснили, что духи связаны с лесами. На духов не оказывают никакого эффекта, но вот на людей… Обычно растения выкорчевывали, как только находили, чтобы минимизировать риск заражения дровосеков и неосторожных детей. Даже мясо животных, которые съедали ягоды, было для людей ядовитым. Некоторые лекари использовали ягоды, чтобы облегчить страдания умирающих, но все равно редко носили их с собой. С таким сильным ядом нужно быть осторожным.

– Напитки и еду королевы всегда проверяют. Она никогда не пьет даже мой чай. Страх смерти, как я сказала, смешанный со страхом предательства.

– Вы обсуждаете убийство королевы, – сказал Вен могильным голосом.

– Я обсуждаю убийство убийцы, пока та не погубила всех нас. Пока не уничтожила еще одну деревню. Пока не убила Далеину. Она уже пыталась однажды. Попытается снова. Ты сомневаешься?

Вен молчал.

– Наверняка есть другой способ, – сказала Далеина. – Если мы обратимся к ней…

– Да, можем попробовать, – сказала директриса. – А если не получится? – Когда не получится. В этом Ханна не сомневалась. – Она отправляет вам послания. Она знает, что ее действия неправильны, но все же это ее не останавливает.

– Может, думает, у нее нет другого выхода, – предположила Далеина.

– Я поговорю с ней, – сказал Вен. – Скажу, что она должна отречься от престола.

– А если она не захочет? – настаивала Ханна.

– Сообщу консулу чемпионов, до того как она снова встретится с духом-совой, – сказал Вен. – Древесный дух сказал, они встречаются каждое полнолуние. Я поговорю с ними, у консула будет месяц, чтобы принять решение.

– А потом что? – Она поднялась. – В лучшем случае тебе не поверят. Ты изгнанный чемпион. Тебя не не воспримут как надежный источник, также учитывай, насколько серьезные обвинения ты выдвинешь. В худшем случае, однако… в худшем тебе поверят и восстанут против нашей королевы. Что она сделает, если чемпионы обратятся против нее? Будь честен, Вен, что она предпримет?

Вен выглядел опустошенным.

– Она будет бороться. Вызовет духов себе на помощь. Назовет всех предателями и убьет.

– Она стала королевой крови, – тихо сказала Ханна. – Смерть – спутница ее правления. Фару нужно остановить. Так мы сможем сохранить ее наследие. О ней будут вспоминать с добротой. А если мы расскажем всем, что она натворила… ничего хорошего из этого не выйдет. Может начаться гражданская война: люди против людей, а духи – на свободной охоте. Нужно сделать выбор, который сохранит большинство жизней.

– Но она ведь королева, – простонал Вен.

– Именно, – сказала Ханна. Сделала паузу, дожидаясь, пока до него дойдет эта мысль. Он всегда был человеком со здравым рассудком, человеком чести. Видел своими глазами, какой урон нанесла Фара, что она уже натворила. Станет лишь хуже.

– Я должен сначала с ней поговорить. – Вен направился к двери.

– Погодите! – Гамон подскочил на ноги. – Что вы ей скажете? Она придет за нами – особенно за Далеиной, – если узнает, что нам все известно.

Он замер.

– Я буду защищать Далеину до последнего вздоха, в этом можешь не сомневаться. – Повернувшись к Далеине, Вен протянул ей свой лучший нож, спрятанный в кожаный чехол. И не дал возможности возразить. – Сохрани его, если я не вернусь.

Затем он вышел из кабинета. Ханна могла бы его остановить. Попытаться заставить его осознать бессмысленность затеи. Она знала Фару достаточно хорошо, чтобы понимать, что та никогда не откажется от трона, не остановится ни перед чем. Фара плела свои интриги годами, хотя понимала, что это неправильно. Расправив плечи, Ханна посмотрела на Гамона. Тот ерзал рядом с ее столом – он заметил леску, с помощью которой открывалась дверь.

– Как ты думаешь, мы можем вынудить королеву съесть ягоды? Ее хорошо защищают. К тому же, если одного из нас поймают, это не сыграет на пользу Аратею.

Ответила Далеина.

– Она пьет кровь духа-совы после каждой совершенной сделки. Три капли. Если яд будет в крови духа… – Она сглотнула, словно слова были грязными на вкус. – Люди травились, просто попробовав зараженное мясо. Если заразить кровь, сработает?

Гамон кивнул.

Предложение выглядело заманчивым.

– У Вена будет шанс убедить ее, а у нас обезопасить народ и нас самих от последствий ее смерти. Стражница сказала, что королева видится с этим духом с лицом совы только в полнолуние, так что у нас будет целый месяц, чтобы подготовиться, – сказала Ханна. – Если королева не заключит новой сделки, то и не пострадает. Но если снова решит убивать… это ее остановит.

План был прекрасен своей простотой: вызвать духа-сову, опоить, отпустить. Гамон сказал, что яд останется в крови как минимум месяц: он изучал ночные ягоды и был уверен в их свойствах. Далеине дали задание – призывать духа-сову в академию. Неудивительно, Гамону не понравилась эта часть их плана.

– Не понимаю, почему ты опять должна быть наживкой.

– Потому что это работает, – сказала Далеина, пытаясь оставаться терпеливой, по крайней мере пока он занимался ядом. Они сидели в кабинете директрисы, и Гамон сцеживал ягодный сок. Он сказал Далеине стоять у стены, напротив него, пока весь сок до последней капли не окажется в пузырьках. – Мы знаем, что она любит убивать людей. Будет рада волонтеру.

– Дух не человек. И этот дух убьет тебя саму, как только представится шанс. – Гамон наливал сок во второй пузырек, его руки не дрожали, взгляд замер на стеклянной таре.

– Мои друзья не позволят духу убить меня. – В этом заключалась вторая часть плана: остальные кандидатки должны будут погрузить женщину-сову в сон. Красота в простоте.

– Мне не нравится наблюдать, как ты рискуешь собой снова и снова. – Он закрутил крышку пузырька и осторожно положил емкость на тряпочку, а затем начал подготавливать шприцы.

– Не пытайся меня защитить. Я сама выбираю этот риск. Это моя обязанность. Если тебе не нравится, тогда, может, стоит вообще прекратить обо мне думать.

Он застыл, и Далеине захотелось одновременно забрать свои слова обратно и прокричать их еще раз, громче. Она не могла держать в себе груз его переживаний. Достаточно уже самой мысли о том, что они делают. Пока они смотрели друг на друга, Далеина мысленно сказала себе, что их затея вовсе не убийство. Исход событий решат действия королевы Фары. Если королева не заключит новой сделки с духом-совой, то не пострадает. Если решит пожертвовать новыми невинными жизнями, погибнет. Ее собственные действия…

«Нет». Это убийство. Убийство королевы, неважно, как его оправдывать. Далеина не могла лгать себе, говоря, что Фара сама принимает решение. Ей придется жить с этой виной, с попытками оправдать себя. Этим поступком Далеина переступит черту, после которой не сможет вернуться. Это одновременно правильно и неправильно, но все равно она идет на риск. Ради Грейтри. Ради того, чтобы предотвратить подобное, потому что ради этого Далеина и затеяла все – пошла учиться к ведунье, поступила в академию, тренировалась с чемпионом Веном, оставила нормальную жизнь и безопасное будущее – все ради предотвращения того, что случилось с ее деревней. Только так можно все остановить. Если из-за этого Далеина станет убийцей, а не королевой, так тому и быть.

Она посмотрела на Гамона, и решимости прибавилось.

«Я сделаю все, что потребуется, с тобой или без тебя».

– Далеина… Я люблю тебя.

Она вздрогнула.

– Давай переживем это, а потом… посмотрим, останемся ли мы прежними. Нельзя совершить подобное и не измениться.

Гамон засунул пузырек с ядом в карман, а затем залез в шкаф рядом с книжными полками директрисы.

– То, что я к тебе испытываю, не изменится.

– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, – сказала она, когда он закрыл за собой дверцу. Далеина долго смотрела на шкаф, думая о том, чтобы распахнуть его и поцеловать Гамона, чтобы отказаться от своих слов, напускной смелости и уверенности. Он любит ее. Конечно, он прав, это чувство выживет даже после всего, что они запланировали.

Подойдя ко входной двери, Далеина стукнула раз. Приложив ухо, прислушалась – директриса Ханна должна быть с той стороны, на вершине лестницы. А подруги должны ждать на лестнице позади.

По сигналу директриса начала свою речь:

– Студенты мои… что ж, уже не мои. Сегодня вас назовут преемницами, чтобы служить во имя мира и процветания Аратея. Это огромная ответственность и большая честь, но я знаю, что вы готовы. Вы упорно трудились, и я горжусь вами.

Далеина задумалась, удивляются ли остальные, что ее нет среди кандидаток. Беспокоятся за нее? Решили, что она сдалась? Может, так и стоит поступить? Преданные преемницы никогда не совершат того, что она заплмнировала.

«Я предана Аратею», – сказала она себе. Королева еще не Аратей. Горло сдавило.

– Вам осталось выполнить последнее задание. До меня дошли вести, что один дух собирается помешать церемонии. Он старый и сильный…

Далеина услышала перешептывания, но не различила слов. Удивление? Испуг?

– Мы вызовем этого духа сюда, в академию, и вы, совместно используя свои силы, усыпите его. Он должен спать во время церемонии, затем проснуться без повреждений, без каких-либо подозрений. Помните: «Не причинять вреда». – Согласный шепот стал громче. – Вы готовы объединить силы для последнего задания в роли моих студенток?

Со стороны лестницы Далеина услышала возгласы и согласные крики подруг. Пришло время. Они будут командовать духом с безопасной дистанции. Директриса поклялась, что дверь останется закрытой. Что бы ни случилось, с друзьями ничего не произойдет. С Гамоном ничего не произойдет. С Веном уж точно ничего не произойдет. Далеина сделала вдох, сконцентрировалась и мысленно распахнула сознание в поисках духа. Она знала, что узнает его, – и узнала.

Дух здесь, в столице.

Конечно, где же еще.

Старый, умный и еще более разъяренный, чем казалось раньше. Далеина сформировала одну-единственную мысль.

«Убей меня».

Почувствовала ответ духа, точно урчание:

«С радостью».

Далеина стояла посреди кабинета в лучах солнца. Глядя на окно, стараясь не думать ни о чем, концентрируясь. Если не сработает… если у остальных не получится совладать с духом… если дух окажется сильнее, чем все их силы, вместе взятые…

Но нельзя думать об этом. Не здесь. Не сейчас. Она сделала вдох и подумала об Айрин. Она делает все это ради нее, чтобы та всегда оставалась в безопасности. Далеина представила пекарню Айрин, представила смех сестры, представила, как однажды она выйдет замуж за того мальчика-пекаря, представила радостные улыбки родителей.

Дух-сова влетел в окно, разбив его вдребезги. Осколки стекла разлетелись по полу, и Далеина отпрыгнула, закрыв лицо руками.

– Значит, ты хочешь умереть? – спросил дух, и Далеина ощутила, как дрожь побежала по ее спине.

«Сейчас!»

И мысленно она добавила свой разум к команде остальных: «Усни». Единственная команда от семерых будущих преемниц и директрисы одновременно.

«Усни».

Сова пошатнулась, тряхнула головой, а затем сделала шаг вперед – к Далеине.

«Почему она не засыпает?» Далеина отпрянула, уткнувшись в кресло, а потом отбежала к книжному шкафу.

– Как же любопытно, меня редко просят о смерти. Скажи, почему.

Правду? Ложь? Далеине показалось, ее язык задеревенел.

– О, теперь, оказавшись со смертью лицом к лицу, ты передумала? Как по-человечески. Я чую твой страх, такой густой в воздухе. Сладкий, как твой пот. Считаешь, можешь вот так просто передумать и я свернусь калачиком, лягу спать, как ручной котенок? О нет, дорогуша, ты просила убить тебя, и я пришла.

Нужно что-то сделать, дать подругам больше времени.

– Прежде чем ты убьешь меня… Я хочу спросить кое-что, если можно. Почему вы убиваете людей? Все вы. Почему убиваете нас?

– Потому что вам здесь не место. – Женщина-сова щелкнула клювом. – Какой детский вопрос, а ты вовсе не ребенок. Ты Далеина из Грейтри, кандидатка, которая скоро станет преемницей. Я тебя знаю. Ты не хочешь умирать. Зачем позвала меня?

– Ты убиваешь невинных. Но ты не обязана. Мы все можем жить мирно.

– Мир с людьми невозможен, вы портите мир. Мир наступит, когда ты и весь твой народ исчезнете из Рентии. – Она говорила так рассудительно, будто обсуждала не истребление человеческого рода.

– Тогда почему… – Далеина облизала губы, надеясь, что остальные ничего не слышат за дверью. Нет, наверняка дверь достаточно толстая, ведь это личный кабинет директрисы. – Почему пошла на сделку с королевой? Если все мы твои враги, зачем помогать ей творить чудеса? Получается, ты готова идти на компромисс. Уверена, ты тоже хочешь мира…

Женщина-сова засмеялась жутким, клокочущим смехом.

– Думаешь, я иду с ней на компромисс? Как забавно. Другие тоже так думали. Другие, кто полагал, что нас можно соблазнить чем-то еще. Но нет, мы хотим лишь одного: вашего исчезновения.

– Но это не единственное ваше желание. Вы хотите строить! Выращивать. Творить. Я знаю. – Все, что знала, Далеина выучила в академии и увидела в лесах. Духи хотели как убивать, так и творить, а королева должна была решать противоречие между двумя этими желаниями, чтобы сохранить баланс в землях.

– Верно. И вы мешаете нам.

– Мы можем работать вместе. – Интересно, что думал Гамон об их беседе? Он мог слышать каждое слово. – Что, если мы не будем контролировать ваш народ? Больше никаких приказов. Вы строите, что хотите, без наших указаний, а в обмен на это вы не причиняете нам вреда.

– Идеалистичный ребенок. Вопрос с «вредом» не подлежит обсуждению. Вредить мы обязаны. Это то, кто мы есть, то, что мы делаем. Как и вы, противящиеся своим неминуемым смертям, хватающиеся за жизнь, пытающиеся заключить сделку с теми, кто вам эту смерть несет. – Женщина-сова подошла, и Далеина, дрожа от страха, все же попыталась сконцентрироваться.

«Усни, усни, усни».

Женщина-сова провела своим когтем по ее щеке:

– Было бы весело наблюдать, как все твои иллюзии рушатся, но ты отдала команду, которая приносит мне еще больше веселья.

– Я отменяю команду.

– Но ты приняла решение ее отдать. Видишь ли, в том-то и дело, что не все ваши королевы понимают это. На самом деле выбор всегда за нами. Возможно, нам больно отказывать вам, возможно, это даже может нас убить, но выбор за нами.

Далеина сглотнула. Ничего не получится. Она умрет прямо сейчас, пока все ее подруги стоят за дверью.

Боковым зрением Далеина видела, как Гамон показался из-за шкафа. Хотела закричать на него, ведь их план не удастся, если сова увидит его: если она будет знать, что ее накачали ядом, то предупредит королеву. Но Гамон не подошел к духу. Вместо этого он скользнул к столу директрисы и потянул за леску, прежде чем спрятаться.

Дверь кабинета распахнулась, директриса и все подруги Далеины ворвались в кабинет.

– Усни, – приказали они. Нога к ноге они пошли на женщину-сову: «Усни, усни, усни!»

Сила их объединенной команды – усиленная близким расстоянием – застала духа врасплох. Далеина ощутила, как воздух задрожал от удивления духа. Веки женщины-совы дрогнули, а руки опустились вниз.

– Предательство, – прошептала она и рухнула на пол.

«Такой уж ее выбор», – подумала Далеина и содрогнулась. Чуть не умерла. Чуть.

Подруги окружили дрожавшую Далеину. Их разговоры, перекрикивание друг друга поглотили ее, они обсуждали, как сложно было справиться с духом, как помогло то, что они подошли ближе, какую силу они ощущали, когда их объединенная команда наконец сработала. Никогда раньше они не сталкивались с таким мощным духом и даже не подозревали, что они существуют. Если бы Далеина не открыла дверь…

Директриса перекричала их всех.

– Не будите ее сейчас. Я вызову лекаря, чтобы присмотрел за ней. А сейчас всем вам нужно оправляться на церемонию. – Далеина встретила ее взгляд на миг, а затем отправилась вниз по лестнице, окруженная подругами.

Дело сделано.

Барабаны отбивали ритм, приглашая всех кандидаток на церемонию объявления преемниц. Когда Далеина и остальные вышли из кабинета директрисы, все тут же разошлись по комнатам и ваннам, готовясь к церемонии. Чувствуя себя так, будто она плывет по ночному кошмару, Далеина пошла следом, надела белую рубашку, которую принесли ей смотрительницы. Смотрительница Унда наблюдала за происходившим, следила, чтобы все выглядели достойно, чтобы волосы были причесаны, лица умыты, синяки спрятаны. Если она скучала по Мари, то не показывала этого. Эффективно разбиралась с каждой проблемой. Далеина глядела, как суматоха окружает ее, пока она собирается.

Если учитывать только что сделанное, все казалось сюрреалистичным.

С другими кандидатками она вышла из академии и снова отправилась ко дворцу. На этот раз горожан тоже пускали на церемонию. Все были наряжены, раздавали напитки и еду, наблюдая, как кандидаты маршируют мимо них. Далеина повернула шею, пока шла, ища в море людей свою семью, но так и не нашла ее. Может, они сумеют приехать. А может, и нет.

Реви взяла Далеину за руку.

– Так нервничаю, что могу описаться.

Линна сморщила нос.

– Постарайся сдержаться, пожалуйста.

– Я себе не доверяю. Кажется, в любой момент моя сдержанность и подобающее поведение дадут сбой, и я начну кудахтать как курица. Вот насколько все выглядит нереальным. Нереальным, как курицы в этот момент.

– Все с тобой будет в порядке, – сказала Далеина скорее себе. – Наша миссия выполнена. Остается лишь выслушать новости. – И взглянуть в лицо королеве Фаре, женщине, уничтожившей Грейтри. «Не нужно было мне приходить», – подумала Далеина. Ей стоило остаться в академии. Помочь Гамону. Дождаться директрису. Удостовериться, что дух проснется и никому не причинит вреда.

Она задумалась, во дворце ли сейчас Вен, удалось ли ему поговорить с королевой.

Прислушалась ли к нему она.

Или, может, убила.

Толпа мельтешила вокруг, пока они шли по столице в сторону дворца. Далеина чувствовала себя (что странно) беззащитной, будто все ее секреты написаны на ее коже и королева сможет их моментально прочесть. Она спряталась за спины Реви и Линны. Ладошки вспотели, Далеина сжала их вместе. «Нервничать – это нормально», – сказала она себе. Никто не догадается о том, что она знает. Никто не догадается ни о чем – и в этом тоже заключалась часть проблемы. Королева Фара отлично утаивала секреты. Никто не подозревал, что она приносит в жертву невинные жизни. Никто не знал, что за новые школы, библиотеки, мосты и дома она расплачивается кровью.

Народ собирался, наводняя деревья вокруг дворца. Торговцы предлагали еду и напитки зрителям, и музыканты мелькали в толпе, напевая разом танцевальные мотивы и военные ритмы, и какофония мелодий смешивалась с криками. Акробаты, Джума выступали на деревьях. Их лица раскрашены в синий, красный и зеленый, а тела – в весь спектр цветов. В дуэтах они прыгали с ветки на ветку, ленты развевались за их спинами, и народ аплодировал каждому пируэту. Девушка намотала ленту на ветку, парень подпрыгнул, схватился за ленту и раскачивался на ней, за ним следующий, и вскоре таким образом летали между деревьев все акробаты. Хватаясь друг за друга, они сложились в форме пирамиды – ступни одних на коленях других, руки вытянуты. Народ разразился аплодисментами, барабаны заиграли другой ритм, и акробаты разошлись, повиснув на лентах, обмотанных вокруг их талий. Далеина поняла, что глазеет на них и не может оторвать взгляд, настолько завораживающе их тела извивались над головами зрителей.

А сколько всего было еще впереди.

Неподалеку, на соседней платформе, не упустили шанса похвастаться своим мастерством другие артисты. Мужчина стоял на крыше и громко читал стихи. Девочка жонглировала мячиками, одновременно кувыркаясь. Трое мужчин играли на каких-то инструментах со струнами так быстро, что за их пальцами сложно было уследить, женщина танцевала, забравшись на крышку ящика и размахивая длинной юбкой под музыку, на ее запястьях и лодыжках звенели колокольчики.

Музыка резко стихла, когда распахнулась украшенная орнаментом дверь. Воздушные духи вынесли королевский трон, подняв его высоко в воздух. Радостные возгласы наполнили площадь, зазвонили колокольчики, затрубили трубы. Королева Фара подняла руку:

– Имя первой преемницы…

Огненные духи писали их имена в воздухе, а она произносила имена по списку в соответствии с силами преемниц. Аплодисментами сопровождалось каждое имя, кандидаток выталкивали вперед, те кланялись королеве. Каждой она возлагала на голову тонкий серебряный обруч.

Далеина радовалась каждому имени вместе с остальными – именам, которых она не знала, преемницам, которые уже проявили себя, и кандидаткам из других академий, а также своим подругам: Реви, Линне, Иондре, Зие, Эввлин, Айрии… Слышала, что имени Мари среди них не оказалось. Ждала, когда назовут ее имя. Ждала, пока называли другие имена.

Внутри все сжималось, Далеина заставила себя дышать спокойно. Королева наконец увидела то, что видели в Далеине остальные на протяжении всей ее жизни: она недостойна стать преемницей. «Ты и так это знала», – сказала она себе. Разве не замечала она этого во время испытаний? Разве не решила, что недостойна? Но в этот момент она поняла, что все-таки не может распрощаться со своей мечтой. Она знала, что не станет королевой – приняла это, – но все равно хотела стать преемницей.

Может, все к лучшему. Одна из ее подруг станет королевой. По крайней мере никто не скажет, что она убила королеву из-за своих амбиций.

И все равно больно. Далеина так трудилась. Пожертвовала столькими вариантами своего будущего. Это было целью всей ее жизни. Но пришло время наконец признать, что это не ее будущее.

– Далеина из Грейтри.

Огненные духи написали ее имя в небе.

Она поняла, что дрожит. Преемница. Последняя преемница. Последняя в списке из пятидесяти преемниц, но в списке. Далеина понимала, что должна радоваться. Она так старалась ради этого момента, бросила вызов мнениям стольких людей, и все же улыбка на лице была ненастоящей.

Ее подтолкнули вперед, и она неожиданно оказалась прямо перед королевой, которая улыбнулась ей, поджав губы, а затем опустила обруч из холодного металла на голову. А все, о чем могла думать Далеина: «Убийца».

Подруги обняли ее, все обнимались и плакали. Однако внутри у Далеины был лишь холод – точно такой же, как холод серебряного обруча на ее голове.

«Такие юные», – думала Фара.

Вглядываясь в лица своих преемниц, она видела их сияющие глаза, невинность в улыбках, их радость, их облегчение в тот момент, когда узнали, что добились успеха и стали избранными, что сбылись их надежды и мечты, не говоря уже о надеждах и мечтах их родных. Каждая из них готова расправить крылья, единственная преграда, стоявшая между ними и их судьбой, – ее жизнь. А ей полагалось радоваться и поздравлять их. Как невинно, как глупо, как никчемно.

Фаре хотелось сказать преемницам, что все надежды и мечты пусты. Лучше бы им найти пустой магазинчик, продавать амулеты, выйти замуж и нарожать детишек… или нет. Путешествовать или выбрать маленькую деревеньку и никогда оттуда не уезжать. Ухаживать за садиком и однокомнатным домиком. Слушать певцов в кронах деревьев по утрам. Собирать ягоды среди корней осенью… или нет. Просто не ввязываться во все это, не жертвовать своей жизнью ради того, что приносит лишь боль, сожаления и чувство вины.

Конечно, она ничего не сказала. Она раскинула руки, зная, что выглядит точно героиня-спасительница из какой-нибудь баллады, зная, что десяток сказителей сейчас выцарапывают странные метафоры, увековечивая этот момент, и что позже ей придется выслушивать все эти баллады, распеваемые глубокими, серьезными голосами.

– Вы надежда, защита и будущее Аратея – тяжелая ноша, я знаю, но пусть вас успокаивает тот факт, что эта ноша не ваша и, может, никогда вашей не станет. Ваша страна в целости и сохранности, а ваша королева полна сил.

Она пошла вперед, зная, что ее люди идут следом. Кто-то из любопытства. Кто-то напирал вдоль ряда стражников (дружелюбно, конечно же). По ее сигналу с верхних суков спустили ленты. Те упали вниз, точно разноцветный дождь, и люди вытянули вверх руки, стараясь поймать ленты, пританцовывая среди цветного дождя. Музыканты заиграли вдохновляющий мотив, горны и барабаны разбавили какофонию голосов позади Фары и окружили королеву.

Было бы проще приказать всем идти туда, куда она хочет, но таким образом поддерживалась иллюзия свободного выбора. «Бараны», – подумала Фара. Не зря она боялась этого дня. Он лишь напоминал ей, что все ее жертвы принесены ради того, чтобы улучшить жизни этих неблагодарных, ненадежных идиотов, которые разорвут ее на части без сожаления и станут восхвалять следующую королеву так же слепо, как восхваляют сейчас ее.

Впереди стояла часть мертвого леса со сломанными домами, покосившимися деревьями и омертвевшими ветками. На них не гнездились птицы. В домах не обустраивались животные. Даже ветер не дул здесь. За спиной стихла музыка, и люди умолкли, наблюдая. Фаре не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что они замерли, никто не вышел за пределы живого города на мертвый островок.

Она сделал вдох.

Никогда прежде она не совершала подобного. И насколько ей было известно, никто не совершал. Мертвые деревья оставляли пустовать, пока духи снова не обживали их, а затем духов укрощали. Процесс занимал годы, а она хотела сделать это за несколько минут, чтобы доказать всем, доказать себе – она способна на чудеса. Она не просто еще одна королева, она королева, которая им нужна. Раскинув руки, Фара распахнула сознание, дотронувшись до духов вокруг нее.

Как и обещала женщина-сова, духи ждали ее на границе осознанности. Фара призвала их – сначала огонь. Сожгла останки деревни, пока те не превратились в пепел. Богатый, плодородный пепел. Языки пламени пылали перед ней, яркий оранжево-красный цвет отражался в глазах. Тепло грело кожу. Фара не двигалась, продолжала держать руки раскинутыми, контролируя огонь, приказывая духам сжигать лишь мертвую часть леса. Духи хотели бороться с ней – хотели перекинуть пламя на столицу, танцевать на крышах домов, поглотить мосты, наполнить воздух дымом, но не сделали этого. Послушались. Когда на поляне остался лишь пепел, Фара распустила огненных духов и призвала духов земли. Оживите землю. Сделайте ее вновь плодоносной. Подготовьте ее.

Воздушные духи принесли семена и желуди, чтобы вырастить деревья, и ежевику, чтобы посадить кусты. Бросили семена в землю, и земляные духи поглотили их. Дальше вода. Дождь полил только почерневшую землю. Затем королева дала команду древесным духам: «Выращивайте». Выше, быстрее, сильнее, и деревья потянулись из почвы вверх.

За спиной Фара слышала возгласы и позволила себе слегка улыбнуться. Да, преемницы могут призвать все шесть видов духов. Могут создавать пожары и дожди. Могут выращивать деревья и спелые плоды. Но не способны на нечто, столь же грандиозное. Не могут заставить духов работать с ней, а не против нее, ведь именно в этом заключалась сделка с женщиной-совой: Фаре не приходилось бороться с духами, ей оставалось лишь использовать их.

И она использовала. Когда она разобралась с мертвым отрезком леса, то перешла к следующему, а затем к следующему, пока не возместила весь ущерб, какой нанесли смерти духов. Люди шли за ней. Она слышала, как слово «чудо» разлеталось эхом, разносилось среди народа.

Да, чудо. «И благодаря мне, благодаря моей силе, моему выбору подобное возможно». Она была той королевой, которая им всем нужна. Ей невозможно найти замену. А еще она жутко устала, но нельзя показывать усталость людям.

Призвав двух духов воздуха, Фара приказала им поднять ее вверх. Она сидела уверенно, точно на троне, и махала людям, пока духи несли ее ко дворцу. Внизу ликовал народ – так громко, что их голоса заполняли все вокруг. Она приказала духам поднять ее выше – над стенами дворца, к самому балкону. Те ее опустили, Фара обернулась, чтобы еще раз махнуть людям, увидеть восхищение на их лицах. Это слаще, чем десерт.

Подол платья окутал ноги, когда Фара зашла в свои покои. Шторы закрылись за ней. Тогда и только тогда она позволила себе опустить плечи. Фара села в кресло, закрыла лицо руками и позволила дрожи, которую все это время сдерживала, охватить тело.

– Вы сделали настоящее чудо, моя королева, – раздался голос.

Она дернулась, но потом снова расслабилась.

– Вен. Приятно видеть тебя.

Он стоял у дверей в ее спальню, одетый в официальный зеленый мундир. Фара заметила круги у него под глазами, будто он плохо спал. Он всегда трудится не покладая рук, но больше всего Фара уважала его за целеустремленность. Вен всегда относился к своим обязанностям крайне серьезно.

– Ты приказала страже пропустить меня.

Фара рассмеялась. Она знала: он скоро догадается о том, что ему предоставили полный доступ ко всем залам дворца.

– Я ничего не скрываю от стражи. – Придворные знали, что Вен бывает в спальне Фары, и она не видела причин скрывать это. Поэтому приказала страже пропускать Вена в любое время, как и было когда-то, пока все не стало слишком сложно. Первый шаг к тому, чтобы забыть годы его изгнания. Фара задумалась, правда ли он простил ее за это или нет?

– Ничего не скрываете? Моя королева, я знаю, что это не так.

Поднявшись с кресла, она подошла к нему. Усталость все еще одолевала ее, но Вен мог помочь забыть об этом. Да, он именно тот, кто сейчас нужен Фаре. Остановившись перед ним, она провела рукой по мундиру на его груди.

– Такой сильный, такой волевой. Пойдем, сегодня ведь праздник, не так ли? Слышишь возгласы снаружи? Пир будет продолжаться до поздней ночи. На сегодня дел больше нет.

Он заключил ее руку в свою.

– Фара, ты должна разорвать сделку с духами.

Она застыла, а затем отдернула руку.

– Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты указываешь мне, что делать. – Она пыталась говорить непринужденно, словно они все еще продолжают будничный разговор перед тем, как отправиться в спальню. «Что он знает?»

Будто прочитав ее мысли, Вен сказал:

– Ты встречалась с духом, у которого тело женщины и голова совы. Я видел вас. И все слышал.

Фаре показалось, все внутри нее обратилось в камень.

– Скажи, что ты слышал.

– Тебя, позволившую убивать взамен на чудеса. – В его взгляде читалась боль. Фара видела это. Он считал, что она предала его, его доверие, свои обещания. Она знала, что именно так он и будет рассуждать. Не поймет.

Фара резко развернулась и прошла по комнате, подойдя к шторам, скрывавшим балкон. Не распахнула их. Снаружи доносились крики, смех и музыка. Звуки будто парили в воздухе.

– Они радуются моей потенциальной смерти.

– Они радуются своим жизням, которые у них есть, как они верят, благодаря тебе. Они не знают, что ты обменяла те самые жизни, которые поклялась защищать.

– Всегда такой праведный. Всегда уверен в своей правоте. Что-то хорошо, что-то плохо, как же просто. Добро и зло. Ночь и день. Но еще есть и тени, которые ты отказываешься замечать, Вен. Решения, которые нельзя отнести ни к хорошим, ни к плохим, они либо чуть лучше, либо чуть хуже.

– Не нужно оправдываться, Фара. Ты знаешь, что сделанное тобой – плохо.

Фара потянулась к шторам, отогнув краешек, чтобы увидеть фигуры людей среди деревьев снаружи. А затем снова закрыла окно.

– Меня выбрали среди всех остальных преемниц на церемонии коронации. Да, я была первой в списке, но духи не обязаны прислушиваться к списку. Они сами выбирают, кого считать сильнейшей, ту, кто, по их мнению, может помешать им уничтожить все, ими созданное. Они сами делают выбор, кого наделить доверием, своим драгоценным доверием. Полагаю, они выбрали меня, потому что знали, что я могу принимать сложные решения. Могу жертвовать чем-то. Знали, что я буду сотрудничать с ними, чтобы сделать Аратей лучше как для людей, так и для духов. – Она расправила плечи и повернулась к Вену. – И были правы: Аратей расцвел за годы моего правления. За последние пять лет построено больше школ, больниц и библиотек, чем за предыдущие пятьдесят. И в целом люди живут безопаснее, дольше. Счастливее благодаря мне, благодаря тому, что я не ограничиваюсь своими возможностями и готова достигать большего ради людей. Когда я умру, меня будут помнить как одну из величайших королев Рентии, величайшую королеву Аратея. Моим наследием будут красота, знания и процветание – все, чего люди хотят и в чем нуждаются. И да, за это нужно платить. Но я стала великой королевой, потому что заплатила эту цену, и ты не имеешь права осуждать меня, основываясь на нереалистичных идеалах. Без той безопасности, что я обеспечиваю, сколько еще людей погибнет? Сколько будет жить в страхе и неведении, прячась в своих хижинах? Я жертвую несколькими ради благополучия многих. Чем я отличаюсь от генералов, которые ведут своих солдат на войну? Или родителей, которые жертвуют своим счастьем ради счастья своих детей? – Она неосознанно повысила голос, точно произносила речь. Пришлось заставить себя говорить тише. – Это не риторический вопрос.

Вен стоял, не шелохнувшись, не моргнув, и Фаре захотелось встряхнуть его.

– И всегда именно ты видишь меня в момент моей слабости, – заметила Фара со смехом, который обжигал горло. – Я начинаю думать, что это судьба. Только вот я не верю в судьбу… и знаю, что ты не веришь. Я верю, что мы сами должны менять мир, делать его таким, каким желаем видеть. В моих словах заключается правда, и неважно, слышишь ли их ты или кто-то другой. Осуждай меня, сколько хочешь, но я действую в интересах Аратея. Всегда.

– Никаких предателей в Грейтри не было, не так ли? – Его голос звучал грубо, будто Вен давно не разговаривал. – Как и во всех остальных деревнях?

– Нет.

Он сглотнул, достаточно громко, чтобы у нее самой пересохло в горле.

– Я думал, ты теряешь контроль.

– Я уже говорила тебе, что это не так.

– А все те деревни… все люди…

– Ради величия Аратея.

– Невинные.

– Знаю. И знаю, что вызываю у тебя сочувствие. Удивительно, как долго ты держишься за свой идеализм. Вен, ты и правда считаешь, что за магию не нужно платить?

– Ты поклялась защищать людей.

– И я защищаю их. Спроси любого прохожего, чувствует ли он себя безопаснее, чем прежде? Живет ли лучше? Стало ли больше еды? Безопаснее стало ли его детям добираться до школы? Есть ли у него искусство, музыка, литература, танцы, смех, жизнь? Да, есть все. Благодаря мне.

– Благодаря тем, кого ты убила.

– Благодаря жертвам, которые я принесла.

– Ты не принесла никакой жертвы, – сказал он. – Ты пожертвовала людьми, которых даже не знала, которых никогда не видела, ради своего величия. Ради своего наследия. Чтобы стать величайшей королевой, какую знал Аратей.

– Разве хотеть большего для людей преступление?

– Да! – Он понизил голос: сначала тоже его повысил. – Да, Фара. Разве ты этого не видишь? Ты переступила черту. Королевы должны защищать народ, а не позволять убивать его. И уж точно не ради одного лишь своего величия! Ты нарушила обещание, данное этому миру. – Он сделал вдох. – Ты не можешь продолжать это делать.

– Я не могу остановиться сейчас. – Ее улыбка была печальной. Бедный, дорогой Вен всегда уверен, что может всех спасти, если только достаточно ловко поработает мышцами. – Духи охраняют границы для меня, для всех нас. В горах Семо новая, амбициозная королева. Если я остановлюсь, границы падут. Если я остановлюсь, кто будет строить новые дома, охранять новые сады, создавать новые мосты, которые нужны стране? У страны есть потребности, Вен, и есть только один способ достичь необходимого. Мы растем, а рост сопровождается болью. Сотрудничая с духами…

– Но они не сотрудничают с тобой. Они тебя используют! Все началось с малого, не так ли? Безобидная сделка? Предложили тебе награду, от которой ты не могла отказаться, которая казалась ничтожной. С чего все началось, Фара? Кого ты принесла в жертву? Старика при смерти? Больного ребенка, который не смог бы жить полноценной жизнью? Незнакомца, ведущего жалкую жизнь?

Первым был преступник, мужчина, который причинял боль детям, который не раскаивался, которого погубила его же ненависть… Это было легко. И легко было дать духам свободу в тюрьме, кишащей теми, кто заслужил наказание. Но вскоре этого оказалось недостаточно для духа-совы и ее последователей.

– Мне приходится ставить нужды большинства выше нужд нескольких. Это выбор, который королевы должны делать снова и снова в каждом поколении.

– Не таким образом.

– Не таким образом, – согласилась она. – Я первая, кто осмелился пойти против традиций, увидеть потенциальные плюсы сотрудничества людей и духов!

– Если ты считаешь, что сотрудничаешь с тем духом, то ошибаешься. Он хочет твоей смерти. Хочет наших смертей. Духи не верят в компромиссы.

– Она хочет мира! И единственный способ его достичь – удовлетворить тех представителей ее народа, которые жаждут лишь крови. Когда они насытятся…

– Они никогда не насытятся. Ты это знаешь. – Он сделал шаг ей навстречу, и она инстинктивно отступила, но потом остановилась и встала, не двигаясь, пока он не подошел к ней и не положил руки ей на плечи. – Фара, ты должна прекратить все это, пока не стало еще хуже. Неужели ты не видишь? Этот путь лишь множит количество смертей.

– Знаю. Но это путь, по которому я пошла и с которого не могу сойти.

– Конечно, можешь. Всегда можно сойти с него. Я помогу. Другие помогут. Фара, прекрасная Фара, ты не одна. Ты считаешь, что на твоих плечах держится вся страна…

– Держится, Вен. И я одна. В этом и заключается роль королевы. – Если бы она могла приказать ему, заставить его понять, контролировать его так же, как контролировала огненных духов. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и перестал смотреть так, будто она голыми руками убила новорожденных младенцев. – Все, что я делаю, я делаю ради Рентии. Ты был единственным, кто мог заставить меня раскаяться в своих грехах, и я выгнала тебя – ради Рентии. Я отдала все, что у меня было, и все, что когда-либо будет, чтобы стать той, в ком нуждается Рентия, – сильной королевой в лесах Аратея.

– Ты и так сильна и можешь быть сильной без всех этих сделок.

– Недостаточно сильной.

– Тогда отрекись от престола. Отдай корону кому-то другому. Пусть они будут сильными, а ты побудешь счастливой! Ты отдала достаточно Аратею.

Фара отстранилась.

– Дело в твоей кандидатке? Ты хочешь, чтобы она стала королевой?

– Дело в тебе! Фара, неужели ты не видишь? Нельзя заключать сделки с убийцами.

– Если я отрекусь от престола, то потеряю силу, что дана короной. Потеряю силы… и духи убьют меня. Я контролировала слишком многих и разозлила их, заработала слишком много ненависти. Не проживу и дня.

– Тогда оставайся королевой, но прекрати быть чудотворцем. Тебе не нужно делать больше, чем все остальные королевы, что были до тебя. Духи знают правду, но ты все равно хочешь большего. Ты пересекла черту, за которой все становится хуже, а не лучше. Ты должна это понимать. – Его взгляд смягчился, теперь он почти что умолял. – Разве ты не видишь?

– Я не знаю, как остановиться.

– Скажи «нет». В следующий раз, когда сова предложит тебе сделку, откажись. Вызови охрану. Позови меня. Окружи себя чемпионами. Мы убьем духа, если пожелаешь.

– Если не этот дух, то другой, потом следующий. Вен… Если я откажусь и перестану творить чудеса, люди начнут задавать вопросы. Начнут сомневаться во мне. Испугаются.

– Фара, я узнал твою тайну. И другие могут. И когда это произойдет, они не станут сомневаться или бояться. Они тебя возненавидят.

– Поэтому все должно остаться в тайне. – Она понимала это с самого начала. Если правда раскроется, люди ее убьют. Ее собственный чемпион… Только Вен даст ей шанс, как сейчас, и даже его она не может переубедить. Ее грудь сдавило от отчаяния.

– Если ты поклянешься больше никогда не заключать сделок с этой тварью, я сохраню твою тайну и защищу тебя от любого, кто попытается причинить тебе вред. Стану твоим личным телохранителем. Буду рядом с тобой, сколько пожелаешь. Каждую ночь, каждый день. Буду рядом, защищая тебя. Любя тебя.

Фара засмеялась, смех угрожал обернуться слезами.

– Ты шантажируешь меня речами о любви?

– Я не хочу терять тебя снова. Но если ты продолжишь следовать этому пути, знаю, что потеряю.

– Ты знаешь, я не позволю тебе меня уничтожить. Если ты не сохранишь мою тайну…

– Поклянись мне: больше никаких сделок – и я сохраню все в секрете. Я буду оберегать тебя, а ты меня. Вместе. Фара, позволь мне помочь тебе. Используй меня в качестве своей силы. Позволь мне тебя защитить. – Он поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал их, а она позволила ему это сделать. – Скажи сове, что сделка отменяется. Откажись отдавать жизни, которые пообещала, и не отдавай новые.

– Я не понимаю, угрожаешь ли ты мне или пытаешься признаться в любви.

– Пожалуйста. – Он перевернул ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони, запястье, затем внутреннюю сторону локтя. Потом приблизился и поцеловал ее шею, потом ухо. – Пожалуйста. Больше никаких смертей. Скажи им, всем им, не причиняй вреда. Будь королевой, которой должна быть. Не бойся.

Она ответила мягко:

– Я не боюсь.

– Скажи, как мне помочь, и я помогу. Скажи своим чемпионам, что тебе нужно, позволь защитить тебя от духов. Отправь преемниц к границам – пусть следят за этой новой королевой. Ты не одна. Тебе необязательно вести себя так, будто рядом никого нет. Используй нас. Позволь служить тебе. Я лишь хочу служить тебе. – Он припал своими губами к ее губам и поцеловал так, будто она потерялась и он хочет ее найти.

Она обняла его за шею, запустила пальцы в его волосы, прижала его ближе к себе, продолжая целовать. Изогнулась, когда он начал целовать ее шею.

– Пожалуйста, моя королева, не позволяй другим умирать.

– Не позволю, – пообещала она.

Позже он оставил ее, покрытую поцелуями, в постели. Она наблюдала, как он надевает свой зеленый мундир, и слушала, как обращается к страже на выходе. Нужно позаботиться о ее безопасности, сказал он. Он взял под надзор ее стражу в качестве первого шага в выполнении данного ей обещания всегда быть рядом; сказал, что должен поговорить с несколькими людьми, чтобы обеспечить ее безопасность.

Завернувшись в одеяло, Фара выбралась из постели. Подошла к балкону и отогнула штору всего на пару сантиметров, чтобы взглянуть на пир. Там все еще играла музыка, самая разная – одна мелодия наслаивалась на другую, смешиваясь в какой-то непонятный шум. Закрыв шторы, Фара нарядилась в красное платье, в котором походила на королеву старинных времен. Заплела волосы в косы и закрепила их на затылке, а затем украсила себя драгоценностями – надела бесценное ожерелье на шею и серьги. Потом корону на голову.

Чувствуя себя истинной королевой, она вышла из своих покоев. Кивнула страже и отправилась вверх по лестнице – в королевскую башню.

Она не заходила туда уже почти год, но служанки поддерживали такую чистоту, что даже ступеньки сияли. Одна из предшественниц создала эту башню, один-единственный шпиль, настолько высокий, что оттуда можно было видеть почти весь Аратей – или так казалось. Верхушка была выше крон деревьев. Поднимаясь, Фара выглядывала в окна, смотрела на ветки, которые становились все тоньше и тоньше, пока она поднималась. Наверху зелень походила на волнистое море. Солнечный свет освещал все вокруг, пытаясь просочиться сквозь заросли, но кое-где ему это не удавалось.

Башня состояла из крошечной круглой комнатки, в которой ничего не было, кроме фресок на стенах, окружавших многочисленные окна. Крыша была из стекла, сквозь которое можно разглядеть звезды ночью.

«Приди», – отправила Фара мысленную команду.

Облокотившись об одну из оконных рам, она чувствовала, как ветер обдувает лицо. Вен не понимал, что дело вовсе не в величии и славе. Дело в нуждах Аратея. Людям нужны как процветание, так и защита, то, что может дать им только она. Вен не понимал и опасности, которую представляли другие земли. Он мыслил ограниченно, но ей нужно думать и о том, что происходит за пределами ее границ. Эта выскочка в горах. Эти мародерства в самом Аратее.

Эта чересчур амбициозная королева Мерекот в Семо.

Но амбиции этой девчонки не сравнятся с амбициями Фары. Ее амбиции сохранить людей в безопасности всегда будут превыше всего. Если необходимо, Фара принесет новые жертвы и не станет тратить время на сомнения.

«Я сделаю все, чтобы мои люди и мои земли оставались в безопасности».

Если для этого придется заключить сделку, она заключит ее. А если придется разорвать сделку… что ж, разорвет.

Вен был прав в одном: на кону с каждым разом все большая ставка. Так не может продолжаться. Пора напомнить сове, кто здесь королева. Фара контролирует ее, контролирует их всех, и дух не вправе диктовать условия. Разорвав эту сделку, она добьется сразу двух целей: докажет свое превосходство и удовлетворит Вена.

Потому что иначе Вена пришлось бы убить, а Фара не хотела этого делать. Эгоизм, возможно, но ей хотелось, чтобы он был рядом с ней.

Солнце висело над зеленым горизонтом близко к горам. Окрашивало края гор в золотой цвет, будто над снежными пиками висели солнечные нимбы. Всюду летали птицы, наполняя воздух своими криками и пением, музыка и ритм барабанов доносились снизу. Празднество будет продолжаться до вечера, а потом и до ночи, встречая рассвет. Ее люди любят праздники. «Пускай любят», – подумала она. Они празднуют надежду.

В этом заключалась удивительная особенность Вена. Он наполнял ее надеждой. Заставлял верить, что у нее все еще есть выбор.

Фара увидела, как дух-сова летит над лесом. Ее ступни касались листьев, она опустила голову и широко расправила крылья. Собравшись с силами, Фара выпрямилась.

Женщина-сова приземлилась в башне и сложила крылья. Прежде чем Фара успела высказать свои требования, та заговорила:

– Тебя предали.

Слова походили на леденящий ветер, разрушивший ее подготовленную речь.

– Рассказывай.

– Протеже твоего любовника заманила меня в академию твоих старых учителей, которые клялись в любви к тебе. На меня напали преемницы, они объединили свои силы против меня, против тебя. Я сбежала лишь после того, как меня поймали. Моя королева, они хотели использовать против тебя мое признание. Они знают о наших сделках. Хотят использовать эту информацию, чтобы уничтожить тебя и завладеть троном.

– Я тебе не верю. – Но это звучало чертовски логично. Вен рассказал все своей ученице. Она рассказала остальным. Он нарушил обещание еще до того, как дал его. Она вспомнила, как он уходил. Может, пошел поговорить именно с ними, сказать, что ему удалось убедить королеву, теперь ее можно контролировать, и она станет танцевать под его дудку. Может, он даже не осознавал последствий своих поступков, поставив ее в позицию подчиненной, заставив слушать указания всех, кого знал, – преемниц, которые рано или поздно решат, что станут лучшими королевами, чем она.

– Я не стану лгать о подобном.

Фара посмотрела на деревья. Она поверила, что Вен хочет ее защитить. Паршивый лжец, мечущийся между честью и необходимостью сделать то, что требуется, но преемницы… Она подумала о Далеине, его кандидатке. Та сделает все необходимое, но это не спасет Вена. Он не сможет защитить Фару от преемниц, особенно от той, которую обучил сам, особенно если все они объединятся против нее. Нет, как и раньше, как и всегда, Фара одна, и ей нужно защищать себя самостоятельно. Наивно было полагать даже на миг, что может быть иначе.

С тяжелым сердцем она отказалась от плана расторгнуть сделку, отказалась от своей веры в Вена и надежды, что все может измениться.

– Я хочу предложить новую сделку.

Сова прошипела:

– Ты не должна позволять им жить.

Фара кивнула.

– Ты меня защитишь. Ты и твои духи должны поклясться, что защитите мою жизнь. Я должна остаться королевой. А взамен вы можете их убить.

– Их?

– Аратею необходима безопасность. Я должна жить. Должна оставаться королевой.

Глаза совы засияли, будто она обнаружила добычу у подножия леса.

– Ты сказала «их». Как много преемниц мы можем убить?

– Всех, разумеется. Поклянись в этом.

Женщина-сова сделала порез на своей ладони.

– Клянусь.

Взяв духа за руку, Фара выпила кровь.

Женщина-сова смотрела, как королева умирает.

Чувствовала, как голод накрывает ее: свобода, свобода, свобода! Ей хотелось вонзаться когтями в плоть, пить кровь, рвать на части людей, которые портят ее идеальный мир. Избавить мир от них, как от наказания, которым те и являлись. Им здесь не место. Их следует уничтожить.

Однако, несмотря на прекрасную жажду крови, ей хотелось обуздать свое желание. Все ее планы! Все эти годы! Все обещания! Она нашла идеальную марионетку. Взращивала ее. Обучала. Обхаживала. Тренировала, чтобы та удовлетворяла ее нужды. Сова смотрела в будущее – а эта смерть совсем не была частью ее плана.

Она ощутила, как гнев смешивается с голодом, и бросилась на тело королевы. Когти впились в ее неподвижную плоть. Острый клюв разорвал горло. Сова раздирала королеву на части, пока ее красное платье не пропиталось кровью насквозь. А затем вылетела в окно, и ее крик разнесся по лесу, крик, на который отозвались многочисленные духи внизу.

Далеина услышала крики. Уронив кружку, она подскочила, фарфор разбился, ударившись об пол. Еще один крик, и кабинет тряхнуло, будто само дерево затряслось. Директриса Ханна подошла к окну и сложила руки за спиной.

– Итак, начинается.

«Нет! Слишком рано!» У них должно было быть время, чтобы придумать, как защитить людей, как подготовиться так, чтобы никого не напугать. Найти родных.

– Хотите сказать…

– Иди. Поговори с остальными и скажи: королева мертва.

Далеина побежала. Она выскочила из кабинета директрисы и замерла на вершине лестницы. Сотни духов кружили по спирали, как торнадо из блестящих тел, срывая факелы со стен, раздирая лестницу на части. Далеина не могла спуститься сквозь этот вихрь. Вместо этого она пошла к колоколам.

Обошла звонаря, мальчишку-смотрителя не старше двенадцати. Мертв.

Схватив веревку, прикрепленную к шпилю, она поднялась к колоколам. Никогда раньше не подходила к ним так близко – два десятка серебряных колоколов. Далеина добралась до молоточка звонаря и взялась за него. Духи, их вопли, крики и визг доносились снизу, Далеине казалось, ей снова десять и она слышит, как все вокруг умирают.

«Не в этот раз», – подумала она и ударила молотком по самому большому колоколу.

Три удара.

Все знали этот сигнал – три сильных удара. Далеина прислушалась и повторила. Один, два, три. Из леса донеслось эхо трех барабанов. Низкий, раскатистый, монотонный звук, разбавлявший крики.

Все преемницы.

Все кандидатки.

Все студентки.

Все ведуньи.

Все женщины, у которых есть силы.

«Сейчас».

Втиснувшись между ветками, Далеина сделала вдох. Сфокусировалась на всех знаниях, что получила, чтобы забыть об остальном мире, о криках, о боли, о смерти, о разрушениях, которые духи устраивали… а затем мысленно обратилась вовне, прикоснувшись к этим духам. Почувствовала их гнев, наполнивший ее сознание. Гнев и радость. Далеина отстранилась от этих чувств, но потом заставила себя снова шагнуть в водоворот тьмы, та ее поглотила.

«Выбирай».

Она слышала, как слово разносится эхом, будто десятки других голосов тоже повторяют его. Далеина присоединилась к этим голосам. «Выбирай». Сотни голосов. «Выбирай». Тысяча. «Выбирай!»

А затем…

Все стихло.

Далеина ощутила спокойствие. И тишину.

Спустившись с колокольни, Далеина отправилась вниз по лестнице – так низко, как могла, пока ступеньки не закончились: огромный кусок дерева выдрали из стены. Тело звонаря исчезло вместе с пропавшими ступенями. Далеина машинально потянулась мыслями к духам, и ощущение было похоже на прикосновение рукой ко мху. Духи по-прежнему рядом, нежные под ее ментальным прикосновением, однако они не шелохнулись и не ответили ей. И не ответят, пока не придет время сделать выбор.

Далеина с трудом спустилась вниз, перебираясь по академии, будто по огромному дереву без лестниц, и наконец добралась до тренировочной арены. Там обустроили временный госпиталь. Гамон следил за происходившим, размещая студентов, учителей и смотрителей по разным концам в зависимости от серьезности их ранений. Несколько тел накрыли простынями. Смотрительница Унда с бледным лицом лежала на соломенном настиле, по руке текла кровь. Линна склонилась над ней, заматывая рану бинтами. Далеина пробежалась взглядом по толпе, ища своих подруг: Реви, Зия… увидела Иондру, помогавшую одной из юных смотрительниц, девочке с заплаканным лицом.

Далеина присоединилась к остальным, обходя раненых и помогая перевязывать раны, раздавая травы, втирая заживляющие мази. Снова и снова. Нескольким посчастливилось остаться невредимыми. Только когда всем оказали помощь, Далеина осмелилась подойти к накрытым телам.

Рядом сидела смотрительница Унда.

– Кто? – спросила Далеина.

Смотрительница кивнула на одно из тел.

– Руби. Первокурсница из срединных лесов. У нее был мягкий голос, и она любила танцевать. Повар часто говорил, что она всегда ела картофель, но не любила овощи. – Она повернулась к другому телу. – Сарир, ему было десять. Сирота. Был нашим звонарем. Очень робкий, но почти научился улыбаться. – Третье тело. – Смотритель по имени Эндер. Он служил в академии с детства, поначалу был таким же скромным, как Сарир. Родители выбросили его, точно мусор, потому что не хотели кормить еще один рот. Бродячий лудильщик нашел его и, насколько мы могли выяснить, хотел использовать как щит от духов. Мы обнаружили его с почти что разбитой головой – лудильщик собирался сделать из нее амулет, черное колдовство. Сложный ребенок, но у него была хорошая жизнь в наших стенах.

Далеина положила руку на сердце, вспомнив парня со шрамом на груди, того самого, с милой улыбкой и сладкими поцелуями.

– Он был добрым.

– Был. – Голос Унды лишился эмоций, и Далеина поняла, что в душе у той есть и другая печаль, та, которая никогда не пройдет, та, которая меняет жизнь раз и навсегда. Эту печаль не облегчить словами. Далеина и не пыталась. Она опустила руку смотрительнице на плечо в надежде, что женщина понимает: Далеина тоже думает о Мари. Мари и парне со сладкими поцелуями, о своей кузине и чудесных историях той, о своих детских друзьях, у которых не было шанса стать взрослыми. Она думает о своей семье и молится, чтобы они оставались в безопасности, чтобы спрятались в доме, закрыли все щели амулетами и тихо сидели.

У нее должно было быть время предупредить их!

Она подошла к Гамону, который собирал оставшиеся бинты и мази.

– Я собираюсь в столицу, – сказал он. – Предложить свою помощь.

Далеина кивнула.

– Моя семья…

Он кивнул.

– Знаю. Ты должна убедиться, что они в безопасности. – Он отказывался смотреть ей в глаза, не отрывая взгляда от бинтов.

Она легко коснулась его плеча.

– Гамон?

– Пожалуйста, Далеина… Я… Сегодня произошло нечто ужасное.

Она слышала то, чего он не произнес: «Сегодня мы совершили нечто ужасное».

– Иди, – посоветовала она. – Работа помогает.

Он кивнул и продолжил собираться. Она наблюдала за ним еще немного, зная, что права – все изменилось, и тоже на миг пожалела о содеянном.

Они убили королеву.

Сколько еще смертей последует?

Далеина оставила Гамона заниматься делами и думать о своем. Она перемещалась от лежанки к лежанке, проверяя раненых, пытаясь помочь им, но в конце концов опять оказалась у лестницы, разорванной духами, рядом с подругами. В тишине преемницы поднялись наверх.

– Какая пустота, – сказала Линна, обняв себя за плечи.

Зия волочила ноги по переломанным ступенькам.

– Я пыталась вызвать одного. Будто пытаешься поймать туман. Они рядом, но и… не рядом.

– Я по ним не скучаю, – заявила Реви. – Без них словно настали каникулы.

Все посмотрели на нее.

– Не считая смертей, – добавила она.

– Ох, Далеина… Слышала про Эндера! – Зия внезапно заключила ее в объятия. – Мне так жаль. Знаю, вы уже не… но я знаю, ты…

Далеина обняла ее в ответ. Чужие смерти словно давили на нее. Если бы она не убила королеву, у духов не появилась бы возможность причинить вред другим. Он бы не умер. Его смерть на ее совести, как смерть той девочки и всех погибших в Аратее.

«Нет, – сказала она себе. – Враг не я. Духи – враги». Это они всех убили. Она и ее помощники остановили их.

– Было бы неплохо не устраивать коронацию вообще. Никакой королевы, никаких духов, – сказала Реви. – Представьте жизнь без них, без страха.

Никто не ответил.

– Мне нужно навестить семью, – сказала Далеина. – Если чемпион Вен вернется…

Иондра взяла Далеину за руку.

– Мы скажем ему, где ты. Иди. Через семь дней мы вновь встретимся. – Церемония коронации по традиции должна проводиться через семь дней после смерти королевы, чтобы у людей было время оплакать погибших и у преемниц появилась возможность собраться. Далеина обняла каждую из них и отправилась к выходу из академии.

Она свистнула, сомневаясь, рядом ли Байн и захочет ли он приходить. Однако через несколько секунд волк выбежал из леса. Присев на корточки, Далеина обняла волка за шею. Зарылась лицом в его мех и вдохнула лесной запах. Ей хотелось плакать, но она не могла – слезы отказывались выходить наружу. Поэтому она поднялась и пошла прочь от академии, прочь из столицы, бок о бок с волком.

По пути домой ей встретились новые смерти – одни оплакивали погибших членов семьи, хороня их в мягкой земле среди корней деревьев, другие, не скрывая слез, рыдали, сидя на ступеньках своих домов. Казалось, словно дымка грусти нависла нам лесом. Люди продолжали жить: спешили собрать плоды, пока те не сгнили, охотились на животных, пока те не умерли с голоду, спасали имеющиеся запасы, которые нельзя сварить. Без духов ничего не росло, дожди не шли, огонь не зажигался. До коронации единственной пищей оставалось все то, что еще не испортилось, источником тепла была собственная одежда, одеяла и тело. Счастье, что сейчас лето. Далеина осознала, что они даже не подумали о сезоне, планируя убийство королевы.

Ей казалось, у нее внутри пожар, будто мир исчез, солнце погасло, вся кожа чесалась, и вокруг не осталось ничего правильного, даже воздуха. Она не думала, что будет ощущать подобное. Раньше казалось, их выбор – единственно верный. Как директриса однажды сказала Мерекот: плохая королева может быть опаснее, чем ее отсутствующая королева. Королева Фара извлекала пользу из своей силы, нарушила клятву, данную людям. «Так почему же я чувствую себя так, словно сломала нечто ценное?»

Далеина шла в темноте, а Байн крался рядом. Ветер не дул, единственными звуками были звук ее шагов по сухим листьям и урчание в животе среди ночи. В рюкзаке, который она взяла с собой, осталось несколько сухарей и бутылка воды. На рассвете Далеина набрала новой воды в ручье и кинула в нее очищающие травы, что дал Гамон. Увидев у берега мертвую рыбу, Далеина выловила ее, почистила и повесила вместе с остальными на веревку, которую приладила к рюкзаку. Рыбу нельзя было приготовить, но можно принести домой и засолить. По дороге Далеина собирала еще орехи и ягоды. Странно было смотреть на кусты, зная, что те в буквальном смысле безжизненны без духов: новые листья не вырастут, новые ягоды не созреют. Оставшись без помощи, они завянут. А если коронация не состоится, то в конце концов погибнут.

Байн охотился, но Далеина не могла точно сказать, легче ли ему стало добывать пищу или нет – у волка никогда не было проблем с охотой, и никто пока не должен был проголодаться. Однако птицы летали реже, чем обычно. Их песни звучали грустнее. Все вокруг стало тише. А может, виновато плохое настроение Далеины, от которого она не может избавиться.

По всему лесу она натыкалась на устроенные духами разрушения, на все, что они сломали, пока королевы не было. Водяные духи разбили камни, чтобы выпустить на волю свои родники и ручьи. Далеина обнаружила несколько новых озер с утопленными в них деревьями. Другие деревья выросли в замысловатые хитросплетения, обвиваясь друг вокруг друга. На некоторых стволах виднелись следы от ударов молний, однако эти метки выглядели странно, будто молнии били по лесу горизонтально. Один мост разорвало на части. Другой покрылся мхом и цветами. Далеине пришлось осторожно пробираться через глубокую расщелину, которая зияла, как свежая рана между корнями.

Наконец она дошла до деревни своей семьи и, объяснив Байну, где ее ждать, забралась по лестнице на мост, который вел на центральную платформу. Три дерева стояли там, как и прежде, однако рыночная площадь оказалась разрушена, и никто не пытался ее починить. Разорванные красные и голубые навесы свисали с шестов. Разломанные ящики валялись рядом. Все товары исчезли, Далеина заглянула в окно пекарни, но там было пусто. Люди спрятали продукты, какие только у них были, и теперь все пустовало. Далеина зашла в магазин ведуньи.

– Господа Бария? – Внутри темнота.

Войдя, Далеина откинула шторы, и бледный свет просочился сквозь грязные окна. Она медленно втянула носом воздух, рассматривая разрушения – все ведра, бочки и корзины разорваны в клочья. Амулеты валяются на полу. Травы рассыпаны. Банки разбиты.

Далеина прошла дальше.

– Госпожа Бария?

За спиной послышался голос.

– Она мертва, мисс.

Далеина обернулась и увидела мужчину, которого не узнала, дровосека с растрепанной бородой.

– Вы уверены?

Тот кивнул.

– Духи пришли за ней тут же. Не любили ее амулеты. Она умерла быстро, если это имеет значение. Вы знали ее?

Далеина кивнула.

– Моя семья: Эйден, Ингара, сестра Айрин. Знаете их? Они в порядке? – Она направилась к выходу. Понимала, что должна оплакивать свою старую наставницу, но сейчас могла думать лишь о родных.

Мужчина сделал шаг в сторону. В руках у него была шапка, которую он нервно сжимал.

– Духи пришли так неожиданно. Без предупреждения. А сейчас… Вы пришли из столицы? Это правда? Королева Фара…

– Да, – единственное слово, которое она смогла из себя выдавить.

Он начал рыдать, точно ребенок, сопли потекли из носа, плечи задрожали, он всхлипывал так, будто наступил конец света. Далеина отошла подальше и бросилась бежать к дому своих родных. Она видела разрушенные магазины с разбитыми окнами, дверями и перебитыми лестницами. Она побежала еще быстрее вниз по мосту, пока не увидела их дом – ярко-зеленую хижину.

Застеленная плиткой крыша развалилась, а цветы на окнах завяли. На стене красовалась вмятина, точно кто-то ударил ее кулаком.

– Мама? Папа? – Далеина подбежала к двери и распахнула ее. – Айрин!

Мать выбежала ей навстречу, следом отец.

Они заключили ее в объятия, окружили, обняли, приняли. Далеина прижалась к ним.

– Айрин? Где Айрин? Она в порядке? – Далеина подумала о сестре и о ее ноге в гипсе. Если Айрин была снаружи, когда духи напали… она не смогла бы сбежать. Ей бы пришлось спускаться вниз. Ей бы…

Сестра появилась в дверях, ковыляя на костылях. Наполовину крик, наполовину плач вырвался из груди Далеины, и она потянулась вперед, таща за собой родителей, а затем обняла сестру.

– Я могла потерять тебя, – шепнула Далеина. И вдруг осознала. – Я могла потерять вас всех. – Она не позаботилась о том, чтобы уберечь родных. Когда духи напали, ее не было рядом. Думала, что у нее будет время! Месяц, прежде чем королева вновь встретится с совой. – Вы спаслись. Как вы спаслись?

Айрин отстранилась и убежала в дом.

– Не все выжили, – осторожно сказала мама. – Она потеряла Джози, – говорила тихо, чтобы в доме было не слышно.

Далеина поняла, что не должна спрашивать: то, как мама произнесла это имя, уже давало понять, насколько важен был человек для Айрин. Однако она так же тихо спросила:

– Кто такой Джози?

– Сын пекаря.

Ох. У Далеины кольнуло в груди.

– А Айрин… – Она умолкла. Конечно, Айрин не в порядке.

Мать обняла Далеину за плечи.

– Мы были в доме, когда все произошло. Амулеты нас спасли. Но все, кто был на улицах, как Джози… Многие погибли.

Айрин съежилась в кресле у незажженного камина. Ставни все еще были плотно закрыты, и дом наполняли тени. В углу валялись черепки разбитых котелков. По крайней мере они начали приводить дом в порядок. Сняв рюкзак, Далеина подошла к Айрин и села рядом.

– Айрин, я… – Как и в разговоре со смотрительницей Ундой, она не могла найти слов. Положила руку Айрин на плечо. – Мне жаль. – Слова казались натянутыми и неестественными.

– Тебя не было здесь. – Она закрыла лицо руками, голос звучал глухо.

У Далеины ком встал в горле.

– Знаю.

– Когда ты ушла, это казалось правильным, потому что ты ушла ради нас, чтобы защитить нас, как ты обещала. Казалось правильным, что тебя нет рядом – за завтраком, пока мы собирали хворост, плели амулеты, ложились спать. Казалось правильным, что я не могу разговаривать с тобой по ночам, что не могу рассказать тебе о своем первом поцелуе, что ты не водишь меня в школу. Казалось правильным, что ты пропускаешь важные события – дни рождения, болезнь мамы, мою травму. Казалось правильным, что каждый раз, возвращаясь домой, ты выглядишь как чужой человек, что ничего не знаешь обо мне и моей жизни, что даже не знаешь имени Джози! Потому что ты делаешь все это ради нас. Но все это ложь, не так ли? Все это было ради тебя самой. Потому что ты боялась. Потому что хотела стать героем. Потому что именно такой ты себя видела. Это твоя мечта, твоя цель, твоя… – Она сделала вдох. Айрин всю трясло, Далеине хотелось объясниться, но каждое слово походило на удар ножом. – Тебя не было рядом, когда ты была нужна!

– Я… – Она сделала все это ради них, разве нет? – Я думала о вас каждый день. – Слова звучали жалко даже для нее самой. Как часто она приходила домой? А когда приходила, как много спрашивала о жизни родителей и Айрин? Во время каждого визита родители старались сделать для нее все, что могли. Варили ее любимый суп. Слушали истории про академию. А Айрин требовала все больше и больше историй. Однако она никогда не спрашивала, как дела у них. Не интересовалась.

– Прости.

– Возвращайся в академию, Далеина, – произнесла Айрин. – Ты слишком поздно пришла домой.

Далеина поднялась на ноги и, наверное, отправилась бы прямиком к выходу, если бы родители ее не остановили. Бок о бок они стояли на кухне. Она впервые заметила, что у папы на шее царапины, а у мамы повязка на левом запястье.

– Ты не можешь остаться? – спросил папа. – До церемонии коронации еще несколько дней. Проведи их здесь, с нами.

– Но Айрин не хочет…

– Ей больно, – сказала мама. – Ей нужна рядом сестра, неважно, признает она это или нет. – Все посмотрели на Айрин, свернувшуюся калачиком в кресле. – Пожалуйста, останься.

Далеина осталась.

Мир казался таким тихим, пока все собирали осколки своих жизней и пытались склеить их вновь. Пошли слухи о похоронах королевы: в Роще Героев чемпионы по очереди копали для нее могилу своими руками. Духов, которые могли бы опустить ее в землю, не было. Остались лишь лопаты, простые старые лопаты, которые использовали для одной-единственной цели – для похорон королевы. Далеина слышала пение – все певцы в кронах деревьев пели одновременно одну песню, которая разносилась, как птичий зов, по лесу. Далеина забралась на вершину деревни, чтобы послушать.

В лесной неподвижности была своего рода красивая простота. Можно остаться в одиночестве и не бояться, поэтому Далеина ходила одна. Она использовала любой предлог, чтобы ускользнуть в лес, собирая последние ягоды и орехи для семьи, гуляя по лесным тропам с Байном, карабкаясь на вершины. Айрин проводила дни дома – либо спала, либо плакала, либо сидела у холодного камина. Мать заставляла ее есть, но та ела мало. Она не разговаривала и даже не смотрела на Далеину. Однако Далеина не уходила, по крайней мере, не больше, чем на час, и не дальше, чем на пару километров. Она проводила время с Байном, бегала между деревьями без всякой на то причины, просто потому что хотелось бегать. И проводила много времени на крыше дома с отцом, чиня кровлю. Ему пришлось показывать ей, как это делать, но как только Далеина поняла, стала молча трудиться под солнцем, украшающим своими лучами листья деревенских деревьев.

Она начала привыкать к пугающий тишине безветренного леса. Листья не шелестели. Ветерок не доносил запахи спелых ягод и хвойных иголок.

– Гвозди закончились, – произнес отец.

– Принесу еще, – сказала Далеина и стала спускаться вниз.

– Нет, оставайся. Я посмотрю, как дела у мамы и Айрин. – Кряхтя, он слез с крыши. Далеина удивилась тому, как постарел отец. Иногда он морщился, когда поднимался. Она заметила многое, чего раньше не замечала в родных: у матери была привычка напевать, когда она строгала новые ложки на продажу, Айрин сопела во сне, как котенок, а отец улыбался каждый раз, когда чувствовал себя неуютно во время беседы, как натянуто все они разговаривали на кухне за завтраком, будто это был отрепетированный танец. Родители очень старались. Забив последний гвоздь, Далеина легла на клочок солнечного света и закрыла глаза.

Она ощутила, как задрожала крыша (отец вернулся), но не села. На солнце так хорошо. Она не помнила, когда последний раз просто лежала. Интересно, так живут обычные люди? Занимаются мелкими делами, чтобы жизнь не стояла на месте, проводят день в беседах и тишине, которая порой громче слов, скрывают свои эмоции.

– Ты не пришла на похороны.

Далеина резко открыла глаза. Не отец. Чемпион Вен. Далеина села.

– Вы здесь! – Она ждала его с первого дня, специально оставила ему записку. Однако, когда он не появился, Далеина перестала думать о нем, об академии, о том, чтобы быть преемницей. Она вообще старалась думать как можно меньше.

Вен сел на крышу рядом с ней.

– Похороны были красивые. Ей бы понравилось. Ее увековечили в песне, как она хотела, перечислив все сотворенные ею чудеса. Никаких недостатков.

– Никто из певцов не знал ее по-настоящему. – Далеина посмотрела на Вена, пытаясь прочесть эмоции по его лицу. – Гамон рассказал вам? О том, что мы сделали?

– Директриса Ханна рассказала мне. Гамон в столице вместе с командой лекарей. Не перестает работать со дня ее смерти. Тоже не был на похоронах. Одному ребенку нужен был лекарь… Он пытается спасти как можно больше людей. – Вен посмотрел на свои ладони, сгибая и разгибая пальцы. – Я выбрал неверную профессию для спасения людей.

Далеина подумала о Джози, сыне пекаря, и об Эндере.

– Зачем вы пришли? Меня больше не нужно тренировать и не от кого меня защищать. – Он злился на нее или нет? По голосу казалось, что Вен скорее устал, нежели рассердился, но выражение его лица прочитать трудно.

– Я пришел, чтобы сопроводить тебя на церемонию коронации. Мои обязанности не исполнены, пока коронованная правительница не выйдет с поляны.

Далеина снова легла на крышу, черепки больно вонзались в спину.

– Это точно буду не я. Не пойду. – Глядя на полоску неба, она осознала, что сказала именно те слова, правду. Они ощущались как правда. Она позволила себе принять это решение, позволила этой мысли наполнить ее до краев.

– Не глупи. Не время для эмоций.

– Время выбора. Много лет назад я приняла решение защищать свою семью и поэтому ушла. Теперь принимаю решение защитить их и поэтому остаюсь. В деревне больше нет ведуньи. Стану новой.

– Черта с два. Ты преемница!

– Последняя в списке. Меня не выберут. Вы это знаете. А если я пойду… то, что мы сделали, будет неправильным. Я действовала не ради короны. Ради Аратея. Пойти на церемонию коронации… Я не могу пойти, Вен. Не пойду.

– Аратею ты все еще нужна. Ты не можешь сбежать и спрятаться.

– Мои родные нуждаются во мне. Моя сестра… Я не видела ее. Все эти годы. Не знала, что упускаю, что не делаю выбор, когда пошла по этому пути. Просто пошла вперед, не оглянувшись, а сейчас… Не хочу повторять ту же ошибку снова.

– Это была не ошибка. У тебя есть связь с духами. У тебя есть навыки. Есть целеустремленность. – Его ладони сжались в кулаки, и Далеина понимала: он на грани того, чтобы закричать. Контролировал себя, но вот-вот готов был сорваться.

– У других связь крепче. Пусть одна из них станет королевой. Они этого заслуживают.

– Никто этого не заслуживает. Это тяжелая ноша. Фара понимала это, как никто другой. – Его голос дрогнул, когда он произнес ее имя, однако затем он снова взял себя в руки.

– Это ноша, которую я не хочу нести. Уже не хочу. – Сев, Далеина вытащила нож из-за пояса. – Он ваш. Не думаю, что мне следует хранить теперь его у себя.

Вен не взял нож.

– Это подарок. Я по-прежнему твой чемпион. Ты моя преемница.

Ей не хотелось больше слышать эти слова. Далеина была уверена, что вообще больше не хочет его слушать. Сунув нож обратно за пояс, она спустилась с крыши.

– Отец должен вернуться с гвоздями. Спускайтесь, поужинайте с нами. Без огня не можем готовить, но у нас есть чем поделиться.

Он послушно спустился с крыши и зашел в дом. Мало-помалу все приходило в норму, почти все, что было разрушено после смерти королевы, починили. Но не все можно было починить. Айрин стояла у раковины, ее костыли – у стола. В руках она держала разбитую кружку, по щекам текли слезы. Папа стоял рядом с ней, обняв за плечи и шепча что-то в растрепанные волосы. Когда Далеина с Веном показались в дверях, мать подошла к ним. К удивлению Далеины, мама обняла Вена и пригласила войти.

– Спасибо, что заботились о нашей маленькой девочке. – Она проводила его к столу и начала вытаскивать тарелки и миски и предлагать ему еду. – Боюсь, у нас нет хлеба для вас. И ничего горячего. Но есть свежая вода, зелень и орехи, а еще соленая рыба. Присаживайтесь, пообедайте с нами.

– Вы очень добры, но я не могу остаться надолго. – Взгляд Вена устремился к Далеине. – Скоро церемония коронации, и я пришел за Далеиной.

Мать кивнула, как бы говоря: да, конечно, мы этого ждали, и Далеина поняла, что и правда ждали.

– Мы были рады, что Далеина погостила дома, пусть недолго. Снова почувствовали себя целой семьей.

Далеина встретила взгляд Айрин. Сестра сжала губы в тонкую линию, но ничего не сказала. Она сжимала разбитую кружку так сильно, что полоска крови появилась в том месте, где осколки вонзались в кожу. Далеина подошла и осторожно забрала осколки из ее рук. Опустила их в раковину, смыла кровь с рук Айрин водой и замотала белым кухонным полотенцем. Айрин позволила ей все это сделать, и в кухне царила полная тишина, пока все наблюдали за сестрами.

– Ты приходишь, ты уходишь, – сказала Айрин.

– Не в этот раз. Я сказала чемпиону Вену, что остаюсь дома.

– Ты не можешь, – возразила мать. – Церемония…

– Проведут без меня, – ответила Далеина. – Кто-то более достойный займет место королевы…

Отец с матерью тут же начали возражать, одновременно говоря, что, конечно же, она заслуживает короны! Конечно же, она достаточно сильна и хороша, и умна и станет замечательной королевой!

Айрин тихо произнесла:

– Я бы хотела, чтобы нам не нужна была королева.

– Я тоже, – отозвалась Далеина так же тихо.

– Было бы неплохо… – Айрин запнулась на слове. – …не бояться. Я не против есть только ягоды и орехи. Без духов льда не будет зимы. Я бы хотела, чтобы всегда было так мирно. Всегда.

Далеина поняла, что вот-вот заплачет.

– Вы же знаете, это невозможно, – оборвала их мать. – Когда растения погибнут и ничего не будет расти, когда ягоды не созреют, когда животные оголодают, когда наши дома развалятся, а новые мы сделать не сможем, что станет с нами? Лесам нужны духи. Будь разумна, Айрин. И, Далеина, не говори ерунды. Тебя тренировали для этого. Ты посвятила свою жизнь тому, чтобы приготовиться к этому моменту. Твоему моменту! Не упускай его!

Все не совсем так: она посвятила свою жизнь тому, чтобы стать королевой, однако теперь знала, что это не ее момент. Она недостаточно сильна и недостаточно хороша во всех смыслах этого слова.

– Я последняя в списке. Меня не выберут. – Духи выберут ту, которая отлично управляется с духами воздуха, девушку по имени Берра. Или Линну, которая так красиво управляла огненными духами в Грейтри. Или Зию, или Эввлин. Или одну из старших преемниц. Много кого можно выбрать.

– Удача всегда была не на твоей стороне, – сказал Вен. – Я видел твои отметки. Ты не должна была пройти вступительный экзамен, но прошла. Ты не должна была справиться с уроками, но справилась. Ты не должна была преодолеть испытания, но преодолела их. Тебя всегда недооценивают, Далеина. Ты не можешь недооценить себя сама.

– Знаешь, он прав. – Айрин произнесла слова так, будто те царапали ей горло. – Если кто-то и должен стать королевой, то это ты. Ты хороший человек.

Она не была хорошим человеком. Она позволила Джози погибнуть. Она убила королеву.

Интересно, Фара была когда-нибудь хорошим человеком? Наверное, была, ведь директриса взяла ее в академию, и Вен… Далеина покосилась на Вена. Она не подумала о его чувствах, о том, что они с Фарой когда-то были влюблены друг в друга. Когда их взгляды встретились, Далеина отвернулась. Желудок скрутило, и она втянула ртом воздух, чтобы избавиться от этого ощущения.

– Ты в порядке, Далеина? – спросила Айрин. – Выглядишь так, будто вот-вот грохнешься в обморок.

– Сядь! – приказала мать. Усадила Далеину в кресло. Далеина упала в него. – Заболела? – Прикоснулась ко лбу Далеины, потом к шее. – Не горячая, не опухшая.

Далеина отмахнулась.

– Дайте мне минутку. Я… – У нее не было слов, чтобы описать свои ощущения. Она почувствовала чью-то руку на своем плече и, подняв глаза, увидела Айрин. Далеина накрыла ладонь сестры своей. – Я хочу остаться здесь, с вами. – Слезы потекли по щекам. Точно как у Айрин.

Вен неуклюже поднялся из-за стола и ударил руками по столешнице:

– Нет. Ты преемница. У тебя есть обязанности перед Аратеем.

– Я выполнила свои обязанности, и погибли люди.

Он замер. Мышца на его щеке напряглась.

– Поешьте, отдохните, и потом мы все обсудим, – сказала мать. Она поспешила накрыть на стол. Отец налил каждому воды. Они поели, но Вен едва притронулся к пище, а Далеина едва попробовала свою. Ей казалось, она снова на тренировочной арене, лицом к лицу с духами. Ладошки вспотели, сердце стучало в груди. Она могла остаться, начать новую жизнь со своей семьей. Попыталась представить свое будущее, и оно показалось ей чудесным.

– Далеина… – Голос Айрин звучал мягко и грустно. – Ты знаешь, что не можешь остаться.

Мир будто замедлился. Голоса стихли, и цвета сделались приглушенными.

– Айрин…

– Ты нужна Аратею.

– Не нужна.

– После всего, чем ты пожертвовала, всего, чем пожертвовали мы… Ты должна пойти на церемонию коронации, иначе все было напрасно. – Теплая рука Айрин приятно опустилась Далеине не плечо. – Напрасно то, что тебя не было рядом. То, что я росла без тебя. Джози… Ты должна хотя бы попытаться.

Поднявшись на ноги, Далеина повернулась к Айрин и взяла ее за руки.

– Я вернусь. Когда все закончится, я вернусь и останусь, и мы состаримся вместе. Будем теми сварливыми старыми сестрами, которые критикуют чужих вопящих детей, будем взбираться вместе наверх, чтобы посмотреть на рассвет, даже когда нас станут отговаривать, и я буду слишком сильно тебя оберегать, а ты указывать мне, что делать и…

Айрин улыбнулась, хотя слезы застыли на ее глазах.

– Звучит отлично.

Вместе в Веном Далеина отправилась прямиком во дворец, хотя знала, что совершает ошибку. Ей не следует быть там, где королева Фара жила, правила и умерла.

Стражники поприветствовали ее и Вена, а затем проводили ее к ванным комнатам, расположенным глубоко в корнях дворцового дерева. Среди корней естественным образом скапливался бассейн с голубовато-зеленой водой, над которой поднимался пар. Многие преемницы уже плескались в воде, другие наряжались для церемонии. Далеина окинула взглядом бассейн и нашла преемниц из Северо-Восточной академии: Реви, Линну, Зию, Иондру, Эввлин и Айрию. Направилась к ним.

Далеине нечего было сказать, когда она залезла в бассейн к ним. Все сидели молча, поглощенные своими мыслями, готовясь к моменту, когда им придется отдать духам традиционный приказ. «Выбери меня», – должна сказать каждая, и духам следует выбрать королеву. «Не меня», – подумала Далеина. И впервые эта мысль показалась ей правильной. Странный покой воцарился в душе.

– Мы скучали по тебе, – сказала Линна.

– Ты была дома все это время? – спросила Реви.

Далеина кивнула.

– А вы?

– Кто-то вернулся, кто-то остался.

После они купались, не общаясь. В других частях бассейна расположились преемницы из других академий. Некоторые были старше, опытнее, здесь даже находились преемницы, которые уже проходили через церемонию коронации. Были и новички, как они. Но все они, знала Далеина, больше подходят на роль королевы и более достойны, чем она. Это ничего. Она сыграла свою роль, хорошо или плохо, но с нее достаточно.

– Ты не пришла на похороны королевы, – сказала Эввлин, выбираясь из ванны и вытираясь. У нее появился новый шрам, крест-накрест пересекавший ее татуировку, – птицы выглядели так, будто им отрезали крылья. Однако они все равно летели. – И всех остальных.

– Так много похорон, – сказала Айрия своим мелодичным, мягким голосом.

– Я потеряла брата, – призналась Иондра.

– Мастер Бей. Она была одной из моих любимых, – сказала Зия.

Эти слова Далеину будто встряхнули – она не знала, что мастер Бей тоже погибла. Бедный Байн. Она задумалась, поэтому ли волк с такой готовностью следовал за ней всюду и остался рядом, даже когда Далеина решила не покидать свою деревню.

Они продолжали говорить, называя все новых и новых людей, которых потеряли, – погибших в столице и за ее пределами.

– После церемонии коронации жизнь продолжится, – заявила Иондра. – Мы научимся жить, пока оплакиваем умерших. Все встанет на круги своя. Печаль закончится, или ее заглушат повседневные дела.

– Я стану ведуньей в своей деревне, – сказала Далеина. – Это лучшее, что я могу сделать для Аратея. – Она займет место госпожи Барии. Достойный выбор. Сможет творить добро с помощью маленьких дел. Глупо было мечтать о чем-то большем.

– Или станешь королевой, – сказала Зия. – Ты не знаешь.

– Знаю. – Далеина покачала головой. – Королева Фара знала. Все вы сильнее меня. Поэтому я последняя в списке. – Она сделала вдох, зная, что остальные не поймут то, что она собирается сказать. – Поэтому я не пойду в рощу.

– Ты должна! – возразила Реви.

– Ты знаешь, что создана для этого, – сказала Иондра.

– Мы начали вместе, вместе и закончим, – сказала Реви.

Далеина выбралась из бассейна и закуталась в полотенце.

– Я обещала родным и Вену, что пойду с вами на церемонию, но только туда. – Честный компромисс: она увидит, как все закончится, но со стороны. Остальные продолжали с ней спорить, говоря, что она не может знать, кого выберут духи, однако Далеина настояла на своем, не сказав об истинных причинах своего решения – убийца королевы не заслуживает трона.

Она позволила дворцовым служанкам ее нарядить в белое платье, вышитое жемчугом, а когда взглянула на себя в зеркало (ее ало-рыжие волосы были собраны на затылке и украшены драгоценными камнями, а шею и руки покрывали рисунки листьев, волн, языков пламени, снежинок, гор и облаков), то поняла, что и правда выглядит как преемница. На секунду ее уверенность пошатнулась.

Ведь она преемница.

Ей суждено быть преемницей.

Однако что-то изменилось внутри. Разбирая свои старые вещи, она вытащила подаренный Веном нож. Прицепила ножны к своему жемчужному поясу. Теперь снова чувствовала себя собой.

– Ты преемница Далеина из Северо-Восточной академии? – раздался за спиной голос. Она обернулась и увидела женщину на несколько лет старше себя, тоже преемницу. Та пожала руку Далеины. – Меня зовут Чиндра. Я слышала, ты не собираешься идти в рощу?

– Верно, – сказала Далеина.

– Ты преемница, – сухо ответила Чиндра. – Ты идешь.

Далеина вздернула подбородок и подумала о королеве Фаре, о том, как та стояла в дворцовой арке, и ответила так же сухо:

– Я сделаю то, что считаю лучшим для Аратея.

– Да, сделаешь, – сказала Чиндра. Далеина заметила, что другие преемницы присоединились к ней, выстроившись в полукруг. Она даже не подумала, что другим может быть не все равно. – Мы должны исполнить свой долг.

– Она придет, – сказала Реви.

Линна кивнула и повторила:

– Да, она придет.

Зия:

– Она идет с нами.

– Это не вопрос, – сказала Иондра. – Далеина идет, она одна из нас.

Не в силах объяснить, почему они не правы, Далеина лишь покачала головой. Из-за слез жгло глаза, но она знала, что не имеет права плакать. Не заслужила их веру в нее, но дело вовсе не в ней и не в том, что она чувствует.

– Ради тех, кто погиб, – сказала Иондра.

– Ради Мари, – сказала Линна. – Мы делаем это ради Мари. – Она взяла Далеину за руку, и уверенность Далеины вновь ослабла. Она огляделась и увидела преемниц Аратея, глядевших на нее в ответ.

Может, они правы. Может, ее роль еще не сыграна. Ее долг, как и долг Вена, не выполнен, пока одна из них не получит корону. Наконец, сделав глубокий вдох, Далеина кивнула:

– Ради Мари, – повторила она. И ради Саты. И Эндера. И Джози. И даже королевы Фары.

Когда луна окутала лес своим серебристым светом, преемницы вышли из дворца и отправились по затихшему городу к Королевской Роще – святому месту за границами столицы. Люди наблюдали за ними из окон, с мостов, с веток. Далеина косилась на Вена украдкой: он шел вместе с остальными чемпионами подле преемниц.

Духи тоже слетались в рощу. Они молчали и, точно облака, плыли по воздуху между деревьев вдоль леса. Никто не смотрел на преемниц. Будто они населяли разные миры, которые пока не соприкасались, однако всех влекло в одно и то же место.

В этом состоял эффект команды «Выбирай» – состояние, когда духи будто бы брали паузу, а потом всех их притягивало в рощу, где нужно было сделать выбор. Учителя говорили, это древний базовый инстинкт, подобный миграции птиц и продолжению рода, позыв, являющийся частью естества духов. Им нужна королева, чтобы она запрещала разрушать все, что создано, – как они делали в диких землях, когда возводили и тут же разрывали на части свои шедевры. Одни полагали, что секрет заключается в магии этой земли, которая жаждала расти снова и снова, хотела таким образом установить баланс, заставляла духов нуждаться в королеве.

А почему именно здесь, отвечал урок истории: здесь первая королева Аратея получила свои силы и создала лесное государство. В каждой из пяти стран было священное место, где духи обязаны были подчиняться. Это и отличало обитаемые земли от диких, расположенных за границами Аратея. Никто из преемниц не видел рощу прежде. Просто так в Первый Дворец никто не ходит. Это сакральное место.

Так казалось Далеине, ей думалось, что она все еще недостойна зайти туда даже в качестве простого наблюдателя.

Снаружи рощу окаймляли деревья, которые туго переплелись в стену из ветвей, листьев, лоз и шипов. Преемницы, чемпионы и все, кто шел следом, остановились, когда увидели стену. Только преемницы могут войти туда, затем роща наглухо закроется за ними – выбор был священным ритуалом, который запрещено нарушать. Преемницы говорили, что ощущения похожи на прикосновение начала времен, на созерцание того, как создается мир. Далеина знала, что не заслуживает права видеть подобную красоту и ощущать этот покой. Она знала, что подруги не позволят ей отказаться. И была благодарна им за веру в нее.

Справа и слева от Далеины Линна и Реви взяли ее за руки.

– Мы начали вместе, – сказала снова Реви. – Вместе и закончим.

– Твоя семья поймет, – сказала Линна.

«Поймет», – подумала Далеина. И не могла объяснить, почему эта мысль заставляет ее грустить.

Она обернулась и встретила взгляд Вена. Он кивнул. Рядом с ним заскулил, точно брошенный пес, Байн. Вен положил руку на спину волка.

Гамон стоял с другой стороны от Вена. Он посмотрел на Далеину, и она уловила печаль в его взгляде, ту же, что тяжелым грузом лежала у нее под сердцем; хорошо, что он не подошел поговорить. Не было таких слов, которые Далеина хотела бы сказать.

Все преемницы двинулись вперед.

Далеина ожидала, что деревья расступятся перед ними, но нет, магия в Аратей не вернется, пока не начнется церемония. Они пошли по тропинке между деревьями, по которой очень давно никто не ходил – со времен коронации Фары. Дорожка заросла ежевикой и папоротником, и преемницам пришлось перелезать через ветки, чтобы добраться до центра рощи. У двенадцати из них в руках были факелы, которые водрузили на двенадцать железных канделябров, распугивая тени. Рощу озарил янтарный свет пламени. Небо над головой, как и деревья, кишели духами. Они крались по земле и шептались среди листвы, высовывались из почвы и рассекали воздух. Далеина мысленно обратилась к ним, ощущение походило на прикосновение к каплям дождя.

– Как их много, – прошептала Зия.

Сотни – тысячи! – всевозможных форм, видов и размеров наполнили рощу, а когда последняя преемница вышла из-за деревьев, духи прижались ближе друг к другу, карабкаясь и карабкаясь друг через друга, качая телами, пока не стали казаться единым существом, заслонившим все сверху, снизу – повсюду. Девушки выстроились в круг, бок о бок, обратившись лицами внутрь круга.

Далеина слышала, как кто-то шепнул:

– Выбери меня.

А потом:

– Выбери меня.

– Выбери меня.

– Выбери меня.

Она не повторила слова. Стоя посреди рощи, она мысленно молчала. Ее не выберут, она не позволит им выбрать ее. Она должна убедиться, что другая девушка стала королевой, на этом все. Посещение церемонии было ее последним поступком в роли преемницы.

Духи закружились быстрее. Деревья сплелись, кора срослась в твердую стену, препятствуя всем, помимо преемниц, войти, не пропуская ни свет, ни звук, – церемония началась, и магия вернулась. Скоро духи примут решение, коронуют королеву, и роща вновь распахнется. Начнется новая эра – с королевой, которая ценит жизни людей, которая принесет мир в Аратей. Которая все восстановит и поможет пережить потери, смерти и горе. Далеина станет свидетелем этих событий, будет наблюдать из своей деревни, рядом с родителями и Айрин.

– Выбери меня!

– Выбери меня!

– Выбери меня!

И наконец ответ:

– Нет.

Голоса дрогнули.

Женщина-сова опустилась в центр рощи. Несколько преемниц посмотрели на нее, а затем посмотрели и остальные – все девушки обратили внимание на духа с телом женщины и головой совы. У Далеины по спине побежали мурашки, когда дух медленно вращал головой, разглядывая преемниц. Ее взгляд задержался на Далеине, а может, ей просто показалось.

– Вы хотите, чтобы мы выбрали? Мы никого не выберем. Люди не станут нас контролировать.

«Невозможно», – подумала Далеина.

– Вам нужна королева, – сказала Зия. – Вы хотите этого. Сами земли заставляют вас выбирать.

Иондра продолжила:

– Без королевы вы все уничтожите, вы не можете контролировать, что создаете и что разрушаете.

– Вы не можете противиться, – сказала Реви. – Мы сильнее вас. Вы обязаны подчиниться приказу. Выберите одну из нас. Коронуйте свою королеву.

Спокойным, добрым голосом (будто монстр, успокаивавший свое дитя) сова ответила:

– Нам уже отдали команду, которой мы должны подчиниться. Клятва крови, которую не можем нарушить.

Далеина снова ощутила то количество духов, которое собралось в роще, – они покрывали деревья так, что невозможно было разглядеть ни кусочка коры, скрывали небо, что не виднелась луна, и устилали землю под ногами преемниц.

– Вам отдана лишь одна команда, – сказала Иондра так же спокойно, ее мелодичный, певческий голос звенел в роще. – Вы должны выбрать.

– И мы выберем.

Сова щелкнула своим клювом.

– Мы выбираем вашу смерть.

Далеина отскочила, когда земля под ее ногами разверзлась. Духи земли полезли наружу, как сотни новорожденных пауков. Крадясь повсюду, они перебирали многочисленными ножками, спеша к преемницам, хватая их за подолы платьев, карабкаясь наверх, впиваясь в любую плоть, какую находили. Схватив Реви, Далеина отдернула подругу, когда рядом с ней из почвы потянулась рука из грязи. А затем и другие руки потянулись вверх, и тяжелые земляные тела выросли из почвы. Они загудели, во рту у духов клокотала грязь.

Несколько земляных духов бросились на Реви и Далеину, но затем отступили, когда Реви отдала им команду остановиться. Другие преемницы тоже отдавали приказы, вынуждая духов отступить, вернуться в землю, но новые тут же занимали их место, выползая из нор и растекаясь по роще, делая землю мягкой и скользкой. Далеина мысленно обратилась вовне, ища безопасный участок, – и почувствовала, как воздушные духи готовятся атаковать.

– Сверху! – закричала она. Другие закричали вместе с ней.

И небо рухнуло вниз.

Воздушные духи заполнили темноту, как кружащаяся масса, пикируя очень быстро, они ударяли преемниц, как ветер, духи отбросили Далеину от Реви и от остальных. Швырнули девушек в деревья.

И деревья ожили, начали двигаться. Лозы потянулись, прижимая преемниц к себе, обвиваясь вокруг их рук, ног и шей. Далеина упала на землю, разрывая канаты, и покатилась прямо по крошечным земляным духам. Они цеплялись за ее кожу, впивали зубы и когти в нее. Она увидела другую преемницу неподалеку – огненный дух прожигал дыры в ее церемониальном наряде, играя с ее волосами, но преемница атаковала его в ответ – дух отлетел, будто его отшвырнули к дереву. Древесный дух завизжал, вспыхнув.

«Умно, – подумала Далеина. – Использовать духов друг против друга».

Когда очередной земляной дух полез по ее спине, Далеина снова перекатилась в направлении огненных духов, уже летевших к ней. «Жгите», – приказала она, и духи огня впились в духов земли. Земляные духи закричали, когда их охватило пламя, и отпустили Далеину. Подскочив, она побежала подальше от них всех.

Но бежать было некуда

Огненные духи рвали и метали все вокруг, языки пламени бросались от преемницы к преемнице. Далеина обратилась к духам воды: «Потушите их». Она указала на объятых пламенем преемниц. Булькая от радости, водяные духи потекли к преемницам, вылив на них достаточное количество воды, чтобы потушить огонь и чтобы заодно все захлебнулись.

«Заморозьте!» – приказала Далеина духам льда, и те, по форме похожие на сосульки с когтями, кинулись к воде, пронзая ее: они били ближайшую к ним преемницу по рукам и ногам, но также замораживали воду. В этот момент преемница взяла их под контроль, наслав их на духов воды быстрее, чем могла это сделать Далеина. Следуя примеру Далеины, остальные преемницы начали обращать свои силы против духов, сгибая их волю, заставляя защищать людей и атаковать других духов. В ответ духи объединялись, чтобы напасть на преемниц.

Всюду царил хаос. Воздушные духи окружали преемниц, дергая их за волосы, хватая за ноги и руки. Другие кружили, создавая вихрь, который отбрасывал девушек к деревьям – Далеина увидела, как Реви подняло в воздух и ударило о ствол. Кора стала смыкаться вокруг нее, начиная от запястий и двигаясь вверх по рукам – к шее.

– Реви! – закричала Далеина. – Сожги ее!

Она сомневалась, что Реви услышала, но огненные духи полетели к ней, и дерево начало чернеть, пока не выпустило подругу. Реви рухнула на колени. Ее руки были в крови, и на коре остались клочки ее кожи.

На другой стороне рощи Айрия сражалась с другими древесными духами, используя духов воздуха, чтобы сорвать их с веток и подкинуть в воздух. Она поймала нескольких в ураган, однако сама ударилась о ствол. Духи впились в кору.

Зия закричала:

– Далеина, осторожно!

Лоза неслась, словно кнут. Ветки торчали, как палки, и Далеина кинулась в сторону – копья полетели за ней через рощу. Она увидела, как одно из них ударило преемницу, женщину с ярко-рыжими волосами и ожерельем из зеленых камней. Земляной дух сжал ее, и почва сомкнулась над ней так быстро, что Далеина не успела отреагировать.

Далеина вдруг поняла, что на нее не нападают, не напрямую. Духи первым делом занимались самыми сильными преемницами, теми, кто создавал вихри и управлял огненными стенами. Она так слаба, что в ней не видят угрозы – поэтому на нее даже не глядят и атакуют ее подруг.

Ища их, Далеина увидела Иондру, вышедшую из-за деревьев. Точно стрелы, палки торчали из ее рук и бедер, однако она не останавливалась. В ее ладонях пылало пламя – она кинула двух огненных духов, послала их прямиком в дерево. Те приземлились на кору, сжигая древесных духов.

Духи завизжали.

«Да!» – хотела закричать Далеина. Призвав огненных духов обратно к своим теперь уже почерневшим рукам, Иондра обернулась. Она двигалась быстро, как сгусток гнева, готовый поразить следующую жертву огнем – крошечного древесного духа с прутьями вместо рук и ног, который спрыгнул с ветки и впился Иондре в шею. Далеина поняла, что кричит, слышит, как кричат остальные, как дух вырывает кусок плоти из шеи Иондры.

Иондра упала. Сначала на колени, потом на спину.

Дух огня тут же забыл о ней и поспешил к следующей жертве. Спотыкаясь, Далеина побежала по шатавшейся земле к Иондре. Огненный дух пронесся мимо нее, обжигая щеку. Дым начинал заполнять рощу. Его едкий вкус оседал во рту.

Рядом с телом Иондры упала еще одна преемница. На ее теле были раны от корней, а из горла торчала лоза. «Нет! Прекратите!» Но духи взбесились и не слышали мольбу Далеины. Она пыталась перенаправить их, представляла башню, шпиль, дворец! Но они хотели смерти.

Только смерти.

Каждая из преемниц вокруг сражалась. Зия управляла земляным многоруким духом, с помощью которого пыталась побороть древесного духа. Линна командовала водяным потоком, чтобы тот смыл толпу земляных духов. Другие преемницы заставляли огненных духов жечь деревья. Но их было слишком много. Место каждого пораженного духа занимали двадцать новых.

Оставив тело Иондры, Далеина поспешила к деревьям. Нужно подняться выше, откуда открывается видимость. Должен быть способ сплотиться, объединить силы против духов. Духов объединяла лишь жажда смерти – большинство из них не умнее животных. Она забралась на дерево, и какой-то дух потянул к ней свои лозы. «Длиннее», – сказала ему Далеина, и тот с радостью повиновался, протягивая канаты все дальше и дальше, забывая, зачем он их растил, подчиняясь Далеине. Она схватилась за лозу и бросила ее вниз, преемнице, которая оказалась по пояс в земле и быстро тонула. Преемница схватилась, Далеина потянула, держа канат, пока девушка выбиралась.

Далеина понимала, что недостаточно сильна, чтобы помочь остальным, но в этом одновременно заключалось и ее благословение: так как она слаба, духи на нее не нападают. Она может спокойно осмотреться и окинуть взглядом поле битвы. Далеина начала помогать другим:

– Зия, отправь водяных духов налево. Хватай духа земли! Чиндра, огонь! Используй его против льда. Растопи его. Ты! – Она указала на незнакомку. – Следи за землей! Направь ветки вниз, чтобы почва затвердела.

Одна из преемниц наслала огненного духа на древесного, заставляя пламя вспыхнуть вокруг маленького мальчика с телом из прутьев. Древесный дух, завыв, полыхнул. «Мы не может убить их», – поняла Далеина. Убить духов – значит уничтожить Аратей.

– Сдерживайте их! – завопила она. – Заманивайте в ловушки! Ты, используй кору, как клетку!

Другая преемница приказала древесному духу заключить огромного воздушного духа в клетку. Кора сомкнулась вокруг него. Земляной дух утащил огненного под землю. Лоза опутала маленького воздушного духа, поймав его.

– Да, вот так! – похвалила Далеина. – Реви, используй лед!

Призвав ледяного духа, Реви приказала ему пронзить огонь, который облизывал полыхавшие ветки, и заморозила как дерево, так и пламя.

– Линна, создай волну! – уже кричала Далеина.

Линна позвала трех водяных духов и создала волну, которая взмыла вверх и прокатилась по роще, смывая крошечных земляных духов. Отплевываясь, те полезли вверх по корням.

Зия поймала трех огненных духов в воронку урагана, те закружились, поднимаясь выше в воздух. Духи зависли над поляной. Ужасная мысль пришла Далеине в голову: они не могут убить духов, но также не могут выйти из рощи. Не могут, пока нет королевы. Не могут, пока не отдан приказ «не причинять вреда». Придется удерживать духов здесь, сконцентрировавшихся на преемницах, иначе в мире снова наступит хаос, как в момент смерти Фары.

Нет, будет еще хуже, потому что все, кто может защитить людей от духов, здесь, в роще, либо стоят и ждут прямо за ней. А духи начнут крушить весь Аратей.

– Удерживайте их в роще! – Выхватив нож Вена, она ударила им древесного духа, который присосался к ее ноге, как покрытая корой пиявка. На коже остался лоскут коры, когда Далеина отбросила духа. Пока она отдирала кору от ноги, водяной дух врезался в нее. Отклонившись, Далеина попыталась ударить ножом и его, но тот растворился и полился дождем на нее. Затем собрался вновь, его рыбий хвост плескался в грязи, и Далеине пришлось перепрыгивать на другие корни, чтобы не попасть под атаку.

Теперь духи заметили и ее.

Больше не получится помогать остальным. Все свои силы Далеина потратила на то, чтобы просчитывать ходы духов, чтобы скрываться от них. Она побежала, скача с корня на корень над земляными духами. Когда древесные духи пробудили корни, пытаясь поймать ее, она позвала духов воздуха: «Полетаем? Поиграем?»

Крылатый горностай (тот самый или другой? Далеина не знала, раздумывать времени не было) подлетел, и она, подпрыгнув, схватилась за его ногу. Тот поднял ее вверх, выше, чем земляные духи могли дотянуться, над продолжавшимся сражением. Другие воздушные духи погнались за ними, но горностай уворачивался от них. Ветки били Далеину по ногам, лозы тянулись к ней, пытаясь схватить. Двое воздушных духов врезались в горностая, пригвождая его к земле. Далеина подняла голову и заметила женщину-сову, выпускавшую когти из своих человеческих рук и вонзавшую их в горностая. Свесившись с горностая, Далеина вытянула ноги, нащупывая ветки, и отпустила духа, когда сова отшвырнула горностая в сторону. Затем Далеина упустила из виду сову.

Прижавшись к ветке, Далеина выдохнула и взглянула на рощу внизу. Снизу казалось, что они выигрывают. Сверху же становилось ясно: проигрывают. Далеине почудилось, что зрение ее обманывает и она снова в Грейтри, вокруг – разорванные тела ее друзей и соседей, только в этот раз тела принадлежали преемницам.

Она посчитала: осталось всего двенадцать.

Остальные – разорванные и переломанные тела. Одна застряла внутри дерева, на ее лице застыл крик ужаса. Тело другой стало синим и покрылось белыми кристаллами льда. Еще одна лежала в грязи лицом вниз.

Подруги… Она вгляделась в лица двенадцати. Линна, Реви, Зия… Где Зия? Далеина оглядела рощу. Вон она. Запуталась в корнях, из ее груди торчат ветки, точно стрелы. Глаза открыты, смотрят невидящим взглядом на небо. За ней тело Эввлин, рассеченное пополам, без одной руки и одной ноги.

– Нет, – прошептала Далеина.

Ей пришлось заставить себя отвернуться и спуститься с деревьев. Древесные духи чирикали вокруг, набрасывались со всех сторон, и пришлось призывать ледяного духа, чтобы тот заморозил древесных духов вместе с руками Далеины, затем пришлось позвать духа огня, чтобы он растопил лед, но дух обжег ей руки. Далеина вонзила нож Вена в огненного духа. Пламя перекинулась на ее ладонь, однако дух сбежал. Она окунула руку в грязь, туша пламя.

– Реви! Линна! – позвала она. Нужно сражаться сообща, держаться вместе, защищать друг друга.

Далеина поспешила к ним, силясь не смотреть на тела падших преемниц. Они обязаны победить. Дело даже не в выживании, а в спасении Аратея. Нельзя позволить духам выйти наружу, позволить убивать, пока леса наполнятся кровью.

– Их слишком много, – выдавила из себя Линна, переводя дыхание.

– Нам нужен план, Далеина, – сказала Реви. – Продумай план.

– Нельзя позволить им сбежать. Нельзя их убить. Нельзя позволить убить всех нас. Пока это все. – Под ногами Далеины снова начала двигаться земля, она мысленно опустилась в почву, боясь того, что может обнаружить. Уже зная, что она найдет.

Подземный кракен.

Отчасти она ждала его. Чудо, что он не явился раньше, но, может, ему мешали многочисленные мелкие духи в земле.

– Они должны выбрать королеву, – сказала Линна. Втроем они сменили позиции, прижавшись спина к спине. Управляя водяным духом, Линна создала стену из воды вокруг и над ними. Огненные духи не могли преодолеть ее. Земляных духов смыло. Однако древесные духи легко могли пробраться к ним – Реви занялась ими, заставляя развернуться и уйти, как только они преодолевали барьер.

– Я не могу продолжать это вечно, – сказала Реви.

Они не станут выбирать, пока не исполнят предыдущую клятву, клятву крови… Далеина подумала о королеве Фаре, пьющей кровь совы.

– Мы должны убить сову. Она заключила сделку. Она их лидер. Без нее…

– Поняла, – сказала Реви. – Дай пройти, Линна.

Линна приказала воде расступиться. Реви вышла – и воздушные духи с визгом кинулись на нее. Она отразила атаку, вызвав из-под почвы земляных духов и вынудив тех улететь. Разбежавшись, Реви запрыгнула на спину одного земляного духа, тело которого походило на булыжник, вдвое больше самой Реви. С его помощью она перебралась на другую сторону рощи и приказала огненному духу принять форму зажженной стрелы.

– Тебе понадобится помощь, – крикнула ей вслед Далеина.

– Отвлеките других духов, – ответила Реви, перепрыгнув с земляного духа на воздушного, держа стрелу наготове. – А я убью сову.

– На счет «три» я отпускаю воду, – сказала Линна. – Готова?

Прикоснувшись мыслями к земле, Далеина нащупала кракена. Тот жаждал расправить клешни, поглотить все вокруг, он хотел пожирать, убивать… Однако что-то его останавливало.

– Как только отпустишь воду, забирайся повыше. У меня есть идея.

– Один, два, три! – Линна отпустила водяных духов. Далеина метнулась к корням, наступая на земляных духов и уклоняясь от воздушных, пытавшихся ее схватить. Одновременно она обращалась к кракену.

«Расправляй клешни, – сказала она ему. – Поглощай. Пожирай».

Что бы ни сдерживало его до этого, больше оно его не смущало. Он повиновался, потому что хотел этого. Щупальца зашевелились, и деревья затряслись, а земляные духи попадали. Древесные духи не смогли удержаться. Линна запрыгнула на воздушного духа. Далеина вскарабкалась на ствол ближайшего дерева, цепляясь за кору руками и ногами. Древесный дух запутался в волосах, и она сорвала его ножом Вена. Перебравшись на сук, Далеина развернулась, чтобы увидеть Реви, восседающую на спине воздушного духа. Та гордо и властно направлялась к сове.

Сова зависла в воздухе, и на миг Далеина показалось, Реви ее поймала – но затем сова изловчилась и… Далеина больше ничего не видела! Огонь заполыхал по всей роще, а когда угас, она увидела падавшую Реви.

Откуда-то закричала Линна.

«Поймай ее!» – приказала Далеина. Она увидела горностая, парившего в воздухе, летевшего к Реви. Та мягко упала на его спину, и горностай пролетел мимо Далеины.

Из горла Реви лилась кровь.

Сова заговорила:

– Видишь, что ты наделала, убийца? Видишь, к чему привела твоя сообразительность? Видишь или уже лежишь среди мертвых? Скоро умрешь. Скоро все вы умрете, и тогда мы избавим леса от людской чумы раз и навсегда. Мир станет таким, каким должен быть.

– Вы должны были избрать королеву! – закричала Далеина. – В мире должен быть баланс! Мы должны жить в согласии!

– Я буду королевой, которая нужна моему народу, – сказала сова. – Вы проиграли, люди. А теперь… вы умрете. – Она повернулась лицом к нескольким выжившим преемницам: их покрывала кровь, но они все еще сражались. Все еще проигрывали.

Далеина почувствовала, как руки и ноги дрожат, мышцы отказывались повиноваться мозгу. Реви. Зия. Иондра. Слезы застилали глаза. Далеина чувствовала духов. Их слишком много. Но ведь нельзя позволить сове победить. Смерть подруг не напрасна.

Когда горностай снова пролетел мимо, Далеина перекатилась по ветке и запрыгнула на его спину. Слезы жгли глаза, пришлось столкнуть тело Реви, и оно глухо рухнуло на землю, прямо в грязь. «Поиграем, – сказала она духу. – Пошутим». Она лежала на том же месте, где была Реви, белый мех духа испачкался в крови. Одной рукой Далеина намазала эту кровь на свое горло, стараясь не думать, кому принадлежит кровь. Нельзя сейчас поддаваться эмоциям. Их осталось так мало. Далеина сдавленно вдохнула, расфокусировала взгляд, расслабила мышцы. «Поиграем с ней».

Горностай сделал пируэт в воздухе. Он взвизгнул от радости, но Далеина продолжала лежать, ничего не видя, лишь мысленно чувствуя, где находится сова… Вторую руку она спрятала в мех, сжимая нож Вена.

Ближе.

Еще ближе.

И…

«Сейчас!»

Подскочив, она метнула нож прямо туда, где ощущалось местонахождение духа-совы. Нож полетел точно и быстро.

Сове в горло.

Нож вошел по самую рукоятку. На миг сова просто уставилась на Далеину. Ее руки потянулись к ножу, а затем крылья опустились. Сова полетела вниз.

Обращаясь к подземному кракену, Далеина сказала: «Пожирай».

Тот с радостью потянул щупальца вверх. Схватив падавшее тело, он потащил сову в недра земли. Почва задрожала между корнями, когда новые щупальца выбрались на поверхность. Они окружили сову почти что с заботой – но потом начали рвать ее на части. Перья полетели в разные стороны, руки и ноги уже не крепились к телу. Грязь попала в ее раскрытый рот, а взгляд совы был обращен к небу, но уже ничего не видел, удивление и испуг застыли на лице, а потом она исчезла под землей.

Поглощенная кракеном.

Земля содрогнулась снова, а потом щупальца скрылись обратно.

Как только сова исчезла, воцарилась тишина, которая медленно опустилась на всю рощу. Будто смерть предводителя лишила духов их голосов. Далеина слышала лишь хлопки крыльев горностая, когда тот по спирали опускался вниз. Однако передышка оказалась кратковременной. Далеина почувствовала, что земля дрожит вновь, глубоко внизу. Дух не удовлетворил свой голод. Он хотел поглотить их всех: корни, деревья, рощу – весь Аратей, если сможет, если Далеина разрешит.

Проблема лишь в том, что Далеина не сможет его остановить.

Кто-то должен взять контроль на себя прямо сейчас, прежде чем другой дух займет место совы. Им нужен лидер. Им нужна… королева. Приземлившись, Далеина огляделась, ища Линну и других преемниц.

Покой.

Тишина.

Смерть.

Никто не разговаривал. Никто не шевелился. Никто не дышал. Только духи. Сотни голодных, никому не подчинявшихся духов.

Далеине хотелось заплакать. Хотелось закричать. Но она знала, что не может, как не может теперь и вернуться домой в деревню. Она преемница, эта обязанность, а не выбор. По крайней мере не для нее. Для духов же…

«Выбери меня», – шепнула Далеина.

Никого больше не было.

«Выбери меня».

И духи выбрали.

В нее будто ударила волна. Раньше Далеине приходилось напрягаться, чтобы почувствовать духов, а теперь будто кто-то специально наполнил ее этими чувствами, будто она была в их телах, в тысячах тел, а потом ее разорвали на части, разрубили, точно топором древесину. Она раскололась, и тысячи голосов зазвучали в ее голове.

Далеина понимала, что кричит, но не слышала своего голоса. Не слышала ничего, лишь бушевавший ветер, потрескивавший огонь, хруст льда, шорох деревьев, касавшихся земли… И в этот момент Далеина была этим самым воздухом, этим огнем, льдом, жизнью, тлевшей в деревьях, теплом, ютившимся в земле. Вода стала ее кровью. Почва – ее кожей. Огонь – ее сердцем. Сила наполнила ее, оглушила, а затем опустошила.

Внезапная, острая боль в запястье.

Зубы.

Мягко-твердая голова волка ткнула ее, и Далеина вновь вернулась в свое тело. Байн! Волк толкнул ее в спину. «Не причиняй вреда. – Она выпустила эту мысль на волю, отправила так быстро и так далеко, как только могла, в каждую крупинку воды, огня, жизни. – Вы не станете причинять вред».

Она ощутила, как их воля сломалась под натиском ее слов, как ее приказ проник в каждого духа, которого она коснулась. Теперь она сильная – очень, очень сильная. Положив руку на волка, Далеина зарылась пальцами в его мех, позволив этому ощущению и волчьему запаху вернуть ее к реальности. Снова стала собой, но чем-то большим, чем была. Чувствовала духов повсюду.

Далеина заставила себя поднять глаза на рощу. Понадобился момент, чтобы глаза сообщили мозгу, что они видят. Множество мертвых духов. А остальные сорок девять преемниц разбросаны по корням и камням или лежат на сырой земле.

– Нет, – шепнула Далеина.

Шатаясь, она подошла к Зие, лежавшей с открытыми глазами, ее тело приняло неестественное положение.

– Нет, – шепнула Далеина снова. Она подбежала к следующей девушке, а потом к следующей. Эввлин прижимала руки к растерзанной груди. Тело Реви разорвано, кровь пропитала ее белый наряд. Линна все еще цеплялась за корни, ее рот открыт, будто она вот-вот заговорит, но глаза ничего уже не видят. Иондра. Преемницы, с которыми Далеина познакомилась лишь недавно, Чиндра и Берра. Другие, имена которых даже не знала. Все.

Все.

В центре рощи королева Далеина упала на колени, опустившись прямо на кровь своих подруг, и духи бережно возложили корону из дерева и цветов на ее голову.

«Не корона, – подумала она. – Венок, на память об этой роще».

Вен ждал за пределами рощи. Он ненавидел ждать. Глупая традиция, из-за которой чемпионы не могут пойти вместе с преемницами. Это приватная церемония, объясняла однажды Фара, красивый момент гармонии и радости, который принадлежит лишь духам и преемницам. Но он должен был быть там. Знала Далеина или нет, но ей суждено было стать королевой. Иначе нельзя. Фара не могла умереть, чтобы кто-то менее достойный занял ее место. А только у Далеины была сила воли…

Деревья, окружавшие рощу, зашевелились, и корни расступились, точно портьеры. Волк Байн выскочил наружу. Больше никто не пошевелился. Все ждали на вежливой дистанции, готовые принять новую королеву. Казалось, все разом затаили дыхание, казалось, даже воздух вокруг замер.

И вот медленно ветер начал двигаться.

Он услышал шепот, прежде чем увидел ее. Рябь слов оказалась слишком тихой, чтобы уловить ее смысл. Вен ощутил, как Гамон схватил его за руку.

Сначала шел волк, его морда была в крови, а мех спутался. За ним вышла Далеина в белом наряде, перемазанном кровью.

Кровь? На коронациях никогда не было крови.

Чемпионка Пириандра пронеслась мимо Вена. Не остановившись, она пробежала мимо новой королевы и забежала в рощу. Далеина замерла, выражение ее лица было непроницаемым, как у Фары.

– Они мертвы, – выдохнул Гамон рядом. Уверенно произнесенная догадка.

Слова не имели смысла в голове Вена. Все происходило не так. Сотни лет… не так! Преемницы заходили в рощу, а затем выходили вновь, одна из них становилась королевой. Мирная, красивая, легкая церемония. Столько песен сложено об этом дне – воспевавших великолепие и красоту, самый торжественный и сакральный момент, когда все духи объединялись, чтобы передать силы…

Чемпионка Пириандра медленно вышла из рощи. Ее лицо побледнело, а взгляд стал таким, будто вокруг одни привидения. Вен увидел кровь на ее ботинках, прежде чем услышал слова.

– Да здравствует королева Далеина!

Она похоронила их здесь, в роще, и приказала сильным духам земли поглотить их тела, а древесные духи укрыли землю крошечными белыми цветочками, точно покрывалом из снега. Затем она отправилась в Рощу Героев и покрыла рукотворную могилу Фары такими же цветами. И только потом королева Далеина села на трон, а ее чемпион встал рядом.

Люди назвали этот день Кровавой Коронацией, и Далеина знала, что сложили много песен об этом событии и о ней, королеве крови, коронованной в печали и горе. Она отказалась их слушать. Откладывая празднества в честь коронации, она сказала, что желает поговорить с родными преемниц, и покинула дворец почти сразу по прибытии, чтобы добраться до них через лес. С ней отправились ее чемпион, лекарь и волк – так гласит легенда.

Иногда легенды бывают правдивы.

Сначала она посетила семьи, которые жили в столице: родителей Зии, братьев и сестер, мать Реви, придворных родителей Линны… По канатным дорогам она дошла до самых границ, чтобы повидаться с родителями Эввлин, которые служили стражами леса, и забралась в кроны деревьев к родителям Иондры. Она разузнала имена других преемниц, которые погибли в роще, разузнала, где искать их родных, и посетила их всех. Она видела бесплодные земли, которые теперь уродуют некогда вечнозеленый Аратей – мертвые места, где ничего не растет, где не идут дожди, места, погибшие вместе с духами, – и она оплакивала потерянные леса. А потом она вернулась к своей семье, в свой ярко-зеленый домик, ютившийся в крошечной деревушке.

Айрин встречала ее на пороге. Без лишних слов она завела Далеину в дом, пока Вен сторожил снаружи, волк Байн бродил внизу, а Гамон забрался на крышу, чтобы проверить амулеты. Нельзя рисковать безопасностью новой королевы.

Далеина посмотрела на сестру. Та избавилась от костылей, а руки Айрин были перемазаны по локти мукой. Волосы собраны в косы, на ней грязный фартук. На одной щеке тоже красовалась мука.

– Я бы тебя обняла, но тогда ты будешь похожа на замороженное печенье… – начала Айрин.

Не говоря ни слова, Далеина ее обняла.

– Твое платье! – На что Далеина стиснула ее еще крепче, и Айрин сдалась – обняла сестру в ответ. – Это правда было так ужасно, как говорят?

– Я не собиралась становиться королевой, – приглушенно отозвалась Далеина, уткнувшись в плечо сестры.

– Нет, собиралась. – Айрин похлопала ее по спине. – Просто не хотела, чтобы это произошло таким образом. – Отступив, Айрин подвела Далеину к креслу. – Мама с папой будут в восторге, увидев тебя. Они на рынке. Его восстанавливают, не знаю, видела ли ты. Все работают вместе, лишь чуточку спорят и обмениваются местными сплетнями.

– Как ты?

Вопрос застал Айрин врасплох.

– Лучше. – Она покрутила ногой. – Видишь?

– Замечательно. Но как ты? – Далеина внимательно посмотрела на сестру. Темные круги под глазами исчезли, а щеки стали пухлыми, как прежде. Она высыпалась и хорошо ела, это радует. Мука на руках доказывала, что она снова печет – сегодня пирог, судя по горе очищенных яблок на столе.

– Скучаю по нему каждую секунду каждого дня. Все говорят, что со временем станет легче, и я ненавижу их за эти слова. Я не хочу, чтобы становилось легче. Не хочу его забывать.

Далеина кивнула. Она запомнила каждый кусочек информации о преемницах, какую только рассказали ей их родные, и сама рассказала им о погибших все истории, какие помнила. И каждый раз она сожалела, что знает не так уж много, сожалела, что не помнит больше, что ее память так несовершенна. Но она не была способна на большее.

– Ты закончила посещать семьи?

– Пока что. – Нескольким она обещала, что вернется. Для кого-то она осталась единственной связующей нитью с погибшими дочерями. Другие выслушивали ее, но не желали видеть вновь. Далеина и сама, если бы это было возможно, с радостью сбежала бы от той, кем стала, и от воспоминаний, которые хранила.

– Что ты собираешься делать теперь, когда стала королевой? Жить во дворце, это я знаю. Старый магазинчик ведуньи вряд ли подойдет тебе. – Айрин натянуто рассмеялась.

– Полагаю, не подойдет, – согласилась Далеина. – Ты можешь пойти со мной. И мама с папой тоже. Жить во дворце. – Она взяла Айрин за сухие от муки руки. Ладони Айрин выросли, пальцы стали длинными и тонкими, как у матери.

– Можешь спросить их, но они вряд ли согласятся. Наш дом здесь. К тому же что мы будем делать в столице? У вас достаточно пекарей. А папа дровосек. Ему не понравится в городе. Мы будем приходить в гости. – Айрин попыталась улыбнуться. – Ты можешь присылать мне красивые блестящие вещички из сокровищницы, если хочешь.

Попытавшись и провалив попытку улыбнуться, Далеина кивнула. Она и не ожидала положительного ответа. Отпустила руки Айрин. Они сидели в тишине еще несколько минут, а потом Айрин поднялась и поспешила к плите.

– Может, чаю?

– Да, пожалуйста. – Далеина не любила чай. Но это неважно.

Сестра заварила ежевичный чай для них обеих, и они выпили его вместе. Снаружи парочка древесных духов наблюдала за домом, сидя на ветках, а три воздушных духа кружили в небе. Далеина слушала рассказы сестры и в то же время парила в небесах. Смеялась вместе с сестрой и в то же время зарывалась под землю. Плакала вместе с сестрой и в то же время цвела крошечными белыми цветочками, которые сейчас покрывали могилы ведуньи, сына пекаря и остальных падших сельчан.

Позже, когда вернулись родители, она поплакала и с ними тоже. А затем, когда взошла полная луна, королева Далеина оставила своих родителей и сестру и отправилась сквозь леса с Веном, Гамоном и волком – во дворец, в свой дом, в свои покои.

Лейтенант Алет (теперь уже капитан Алет) сторожила вход, как просила Далеина. Ей хотелось, чтобы рядом были те, кому она доверяет. Далеина кивнула, прежде чем зайти, и Алет кивнула в ответ.

– Добро пожаловать домой, Ваше Величество.

Далеина вышла на балкон. Она думала, что останется наедине со своими мыслями, с ночью, луной и лесом, но ветки вокруг дворца заполонили люди. Ее люди. Мужчины, женщины и дети прибыли со всех уголков Аратея, чтобы быть здесь, когда ее путешествия закончатся. Она увидела лесорубов и городских жителей, продавцов и учителей, детей и младенцев, стариков, лекарей, солдат… У каждого в руках был фонарь, отчего казалось, что лес наполнился звездным светом.

Как только они увидели ее на дворцовом балконе, тут же зааплодировали – так громко, что казалось, сам лес содрогается. Раздалась барабанная дробь, все запели – все до единого для нее одной.

Боковым зрением она увидела движение. Вен. Выйдя на балкон, он остановился рядом.

– Ты будешь отличной королевой, Далеина.

– Вы все еще в меня верите? После… – Она не смогла заставить себя произнести вслух имя королевы Фары.

– Да. – Он положил руку ей на плечо.

Гамон взял ее за другую руку.

– Мы верим в тебя.

Она не знала, что сказать. Мужчины, женщины и дети на деревьях танцевали, обнимались, смеялись, пели и махали ей.

– Посмотри на них, Далеина. Послушай их. – Вен сжал ее плечо. – Благодаря тебе все они до сих пор живы.

– Я их не подведу.

– Знаю, – ответил он. – Поэтому я и выбрал тебя.

Но дело было вовсе не в его выборе. И даже не в ее. Дело в людях внизу… и в духах. Все они предпочли жизнь, а значит, кто-то должен носить корону.

«Я хотела ее, а потом не хотела, теперь подавно не хочу. Но корона моя, и я сделаю все, чтобы больше не проливалась кровь в наших землях, раз я Королева Крови».

Пока пение, смех и радость стремились ввысь, в небо, она держала одну руку поверх руки Вена, а другой сжимала ладонь Гамона и смотрела на народ Аратея. И позволила себе надеяться на лучшее.

Мне было десять лет, когда я начала выдумывать миры. Брала бумажки для заметок, какие могла найти, склеивала скотчем и рисовала огромные карты выдуманных земель размером с комнату. Еще у меня была коробка карточек для картотеки, на которых я записывала несуществующие имена, списки магических сил и волшебных животных-помощников. В школе я рисовала фантастических существ на полях тетрадей. И конечно, писала рассказы, много рассказов о чародеях, воинах и магах.

Думаю, Рентия родилась на одной из тех карт и в тех многочисленных записях.

Поэтому я хочу поблагодарить своих родителей за бесчисленные стопки бумаги. За книги, которые позволили мне мечтать и создавать новые миры: «Летописи Белгариада» Дэвида Эддингса, «Стрелы королевы» Мерседес Лэки, «Меч Шаннары» Терри Брукса, «Аланна» Таморы Пирс, «Певица Перна» Энн Маккефри, «Меч королевы» Робина Маккинли…

Хочу поблагодарить моего замечательного литературного агента Андреа Сомберг, которая сказала: «Да, давай издадим эту книгу!», когда я рассказала ей об идее королевы Рентии. И огромная благодарность моему чудесному редактору Дэвиду Померико, который прочитал все, что я написала, и сказал: «А что, если сделать эту книгу второй частью, а первой станет истории Далеины?» Без них этой книги не было бы. Я безумно благодарна им за веру в меня и просто за то, что они такие хорошие люди. Огромная благодарность прекрасным работникам «Harper Collins» за все, что они сделали, чтобы эта история ожила.

От всего сердца благодарю своих родных и друзей, которые добровольно отправились вместе со мной в волшебные миры, моего мужа и детей, которые ежедневно делают мой мир волшебным. Я всех вас очень люблю.

Сара Бет Дерст – автор десяти фэнтези-романов для взрослых, подростков и детей, среди них «The Lost», «Vessel» и «The Girl Who Could Not Dream». Она получила Мифопоэтическую премию в 2013 году и трижды была номинирована на Премию имени Андре Нортона. Она окончила Принстонский университет, где четыре года изучала английский язык, писала о драконах и фантазировала, что бы сказали горгульи, которые стоят в кампусе, если бы умели говорить. Сара живет в Стоуни-Брук, в Нью-Йорке, с мужем и детьми. Узнайте больше на www.sarahbethdurst.com