Catherynne M. Valente

Minecraft: The End

В Крае всегда царит ночь. Нет ни рассветов, ни закатов. И стрелки на часах ничего не отсчитывают.

Но это не значит, что в Крае совсем нет понятия времени. Или же света. В бесконечном мраке мерцают острова: один бледно-золотой круг плывет за другим. Из земли к тусклому небу поднимаются деревья и тянутся башни одного и того же фиолетового цвета. На деревьях спеют плоды, а в башнях полным-полно комнат. В углах балконов и крыш, будто свечи, сияют, прорезаясь сквозь мрак, полупрозрачные стержни Края. По всей цепочке островов сверкающими точками раскинулись древние и молчаливые города из башен, переливающиеся фиолетовым и золотым, как и все в Крае. Мимо них проплывают огромные корабли с высокими мачтами. А внизу зияет черная и бездонная пустота.

Прекрасное место. И вовсе не пустынное.

Здесь, на островах, полно странников Края, чьи тонкие черные силуэты бродят по маленьким желтым холмам и крошечным желтым долинам. Тут и там вспыхивают фиолетово-розовым их глаза. Их тонкие черные руки качаются в такт тихой, едва слышной музыке; они плетут заговоры и затевают интриги в высоких замысловатых зданиях, что древнее самого времени. Странники видят все. И не говорят ничего.

На кораблях и в башнях в своих панцирях от посторонних глаз прячутся шалкеры – маленькие желто-зеленые слизняки. Иногда они выглядывают наружу. Но потом снова смыкают створки своих панцирей, прячась, как моллюск в раковине. Именно с таким тихим, глухим звуком хлопающих панцирей и бьется сердце Края.

А на главном и самом большом острове повсюду возвышаются огромные обсидиановые столбы. Они окружают невысокую площадку из серого камня, освещаемую факелами. На вершине каждого столба сияет яркий фонарь – бушующее в серебряной клетке пламя, свет которого падает вниз, на траву и маленькую серую площадку, и устремляется вверх, в черное небо.

А над всем этим, описывая широкие круги, летает неведомое нечто. Огромное. Крылатое. Не знающее усталости. Оно пролетает один круг за другим, и его фиолетовые глаза пылают яростным огнем.

«Фин!»

Мрак внезапно разрезало слово, прилетевшее с берега одного из внешних островов. Почти все пространство там занимал Телос – самый большой город в Крае. Будто живое дерево, он пустил корни в островном нагорье, раскинув по нему свои пагоды и огромные залы. Город освещали стержни Края, рассыпаясь белоснежными искрами. Где-то хлопали своими крохотными панцирями шалкеры. Рядом с Телосом на привязи, словно пес, парил огромный фиолетовый корабль, лишенный океана. Пиратский корабль. Ко многим городам Края до сих пор были привязаны корабли. Правда, никто не знал, зачем. Так же, как никому не было известно, кто же построил здесь все эти огромные странные города. Точно не странники Края, хотя они были бы рады назвать все места в свою честь. И не то существо, которое без устали описывает круги над порталом в никуда. И даже не шалкеры, лишенные возможности открыть для себя внешний мир, потому что постоянно прячутся. Корабли просто всегда были здесь. Как и города. Как всегда существовал и сам Край или какие-нибудь алмазы, облака или вторники.

«Фин! Нашел что-нибудь стоящее?»

Тонкий и юный странник Края быстро телепортировался с одного конца острова на другой, ловко перемещаясь по закоулкам Телоса. На черной квадратной голове блестели голодные глаза. В тонких, но сильных руках он что-то крепко сжимал. Странник появлялся в одном месте, потом исчезал и тут же возникал совсем в другом. И так пока не оказался на палубе корабля Края. Здесь его уже ждала другая странница Края, прислонившись к мачте и скрестив черные руки на худой груди.

«Не-а», – подумал странник Края. В тот же миг его слова появились в голове собеседницы. Странникам не нужны были рты, чтобы говорить, или уши, чтобы слушать. Вообще никакой потребности в звуках. Общаться мысленно гораздо проще, чем разговаривать. Ты просто смотришь на кого-нибудь и думаешь в его направлении, а он тебя понимает.

«Ничего особенного, Мо. Немного жемчуга Края, и все. У нас его уже целая куча. Бррр, возьми жемчуг, а то у меня аж мурашки по коже от него. Я думал, что кираса, которую мы нашли на прошлой неделе, уже восстановилась, но, видимо, кто-то уже до нее добрался. У меня еще есть немного красной руды. Ну и, пожалуй, все. В следующий раз ты пойдешь. У тебя нюх на хорошие вещи».

Двенадцатилетние близнецы Фин и Мо спустились в трюм своего корабля. Технически, Фин был на десять минут старше сестры, но он этим особо не гордился. Споры о том, кто старше, отдавали упорядоченностью и иерархией – одним словом, Порядком, а вот его как раз в Крае и не любили.

Странники Края всегда жили здесь и не помнили никакого другого места. Здесь они выросли. Это был их дом – их и всех странников, которых можно найти сотнями на любом из местных островов. Фин и Мо жили на корабле Края, набитом всяким хламом, что они тащили отовсюду, где только найдут. Среди него был и очень хороший хлам. Алмазы, изумруды, золотая руда, лазурит. Зачарованные железные поножи, разные кирки, семена свеклы, плоды коруса, седла и доспехи для лошадей (которых, правда, они никогда в жизни не видели). Десятки комплектов чудесных серых крыльев, которые можно надеть и полететь куда угодно. Но был еще и просто старый хлам: камни, глина, песок и старые книги с оборванными корешками. Но Фин и Мо не обращали внимания. Все-таки они были сборщиками – а сборщики не особо придирчивы. Никогда не знаешь, когда тебе вдруг пригодится старая добрая глина.

Близнецы-странники знали, что существуют и другие миры. Ведь вполне логично это предположить, если живешь в месте под названием «Край». Если существует Край, то должно быть и Начало. Место, благодаря которому Край и стал так называться. Что-то совершенно другое. Зеленое и яркое, с голубым небом и синей водой. Место, где бродят овцы и свинки, летают пчелы и плавают кальмары. Другие странники Края постоянно ходили в тот мир. Фин и Мо слышали много историй. Но их миром был Край. Здесь, среди своих сородичей и привычных порядков, они были в безопасности.

Трюм Фин и Мо забили сокровищами под самый потолок. Поэтому близнецам приходилось шагать осторожно, чтобы ничего не задеть. Они так делали тысячу раз, и среди мечей, шлемов, драконьих голов и слитков уже вились хорошо протоптанные дорожки. Но были здесь и маленькие чистые закутки для жизни, где можно отдохнуть и поесть.

А еще держать питомцев.

«Привет, Ворчун!» – радостно подумала Мо, обращаясь к шалкеру, который спрятался в свой панцирь у дальней стены. Он тоже всегда жил здесь, прямо как сами близнецы. Фин и Мо никогда бы не смогли избавиться от него, хоть им и пригодилось бы свободное пространство для новой добычи. Когда-то они пробовали бить шалкера по панцирю до тех пор, пока он не сломается и существо не исчезнет. Но моб всегда возвращался на прежнее место уже на следующий день. В конце концов брат и сестра сдались и приняли шалкера в семью. Дали ему имя. И вверили охрану захламленного корабля. Ведь никогда не знаешь, когда кто-нибудь попытается тебя ограбить. Если ты хранишь столько сокровищ в одном месте, тебе нужно быть начеку. Конечно, Ворчун не столько охранял, сколько просто сидел и ненавидел весь мир, как и всегда, но с ним странники чувствовали себя в безопасности. Ведь это не просто шалкер. А их личный шалкер.

Ну, если это вообще был «он». Фин и Мо никогда не любопытствовали. Они уважали личное пространство шалкера.

«Привет», – пришла мысль от Ворчуна. Он выглянул из панциря, и близнецы мельком увидели его желто-зеленую голову: «Я вас ненавижу».

«Ну и ладно, – пожал плечами Фин. – Хороший мальчик».

«А вот и нет! – огрызнулся Ворчун. – Я укушу тебя!»

«А вот и да, – подумала Мо. – КТО ТУТ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?»

Шалкер что-то проворчал себе под нос и захлопнул панцирь. В головах близнецов появилась его последняя мысль, маленькая и сердитая: «Я плохой мальчик. Вот увидите. Завтра как покусаю вас».

Из-под пары блоков какой-то неизвестной руды Мо и Фин вытащили корзину с плодами коруса и поделили их поровну для завтрака. Они все делили поровну. Очень тщательно, очень взвешенно, даже чересчур. Довольные близнецы стояли рядом друг с другом и молча собирали завтраки каждый для себя.

«Ворчун, охраняй корабль, – подумали Фин и Мо. – Мы пойдем навестим ЭД. Не позволяй никому трогать наши вещи».

«Ненавижу этот корабль, – пожаловался Ворчун, не открывая панциря. – И тебя ненавижу. И ЭД. И все ваши вещи тоже ненавижу».

«Ну вот и поболтали, Ворчун». – Брат и сестра мысленно посмеялись в своих больших черных головах.

Фин и Мо телепортировались на палубу корабля Края. Ночное небо было очень красивым, особенно на фоне сияющего во мраке города. Но странники пошли совсем не в город. То появляясь, то исчезая из виду, близнецы двигались к своей цели по цепочке островов. При каждом прыжке их жемчужины Края ярко светились.

Через пару минут они добрались до главного острова. Здесь между обсидиановыми столбами толпами бродили странники Края. Темноту прорезали лучи света, исходящие от фонарей-клеток.

«Приветствую, хубунит Паа, – обратился Фин к высокому пожилому страннику, которого они часто встречали здесь. – Да здравствует Великий Хаос!»

«Да пребудет с тобой Великий Хаос, мой юный друг», – торжественно отозвался Паа. Так звучал обычный ответ на приветствие. Все странники Края поклонялись Великому Хаосу. Для них Вселенная делилась на Хаос и Порядок. Обитатели Верхнего мира верили в Порядок, но странники знали, что все это ложь. Всегда было и будет ложью. Самой большой из всех, что когда-либо звучала. В Верхнем мире люди верили, что ты сможешь построить такую крепость, что никто из врагов не сможет в нее попасть. Верили, что тебе и в самом деле по силам создать что-нибудь идеальное, способное выдержать испытание временем. Но только странники Края – слуги Великого Хаоса – понимали, что это глупо. И доказать это было их священной целью. Жить становится куда лучше, когда ты осознаешь истину: случиться может что угодно, когда угодно и с кем или чем угодно. Рано или поздно Великий Хаос приходит ко всем. И однажды он придет за целой Вселенной.

Задачей странников было помогать Хаосу любыми доступными способами. И самое священное из всех путешествий, которые только мог совершить странник Края, – это отправиться в Верхний мир, чтобы увидеть своими глазами Силы Порядка и помешать им. Стоит убрать лишь один кирпичик из фундамента уютного дома, и тут же начнет работать Великий Хаос. Крыша промокнет от дождя или сгорит в огне. Через дыру в фундаменте внутрь проникнут криперы. А за ними подтянутся воры и обчистят вас. Порядок – это так скучно. Разве жизнь не становится более интересной, когда ты впускаешь в нее Хаос?

«Приветствую, хубунит Лопп, – мысленно обратилась Мо к стоявшей на берегу и смотревшей вдаль страннице Края, окруженной сияющими фиолетовыми искрами. – Да здравствует Великий Хаос».

«Приветствую тебя, Мо, – ответила Лопп. – Я ожидаю возвращения моих странников с охоты. Они отбыли в Верхний мир, чтобы преследовать Порядок и разрушать его. Я безмерно горда за моих подопечных. Они принесут нашему Краю славу».

«Уверена, они скоро вернутся», – попыталась утешить ее Мо.

Странница обернулась и смерила близнецов взглядом. Какая же она была высокая!

В ее пурпурных глазах промелькнуло нечто странное.

«Вы здесь одни? Вас покинули силы? Вам нужно слияние с более сильным и могущественным хубунитом?»

Мо сделала шаг назад. Взрослые странники Края не испытывали особого доверия к юным, гуляющим сами по себе без присмотра. Где-то в глубине души у них сразу же зарождалась тревога. А вот Мо не нравились мысли взрослой странницы. Все слова такие сухие, официальные и длинные. Так и норовят уколоть. И их слишком много. Детям это никогда не нравится. Поэтому Фину и Мо, как и любому страннику их возраста из тех, что они встречали, тоже не нравилось. Видимо, когда ты достигаешь совершеннолетия, тебя поражает какое-то заклинание и превращает в заносчивого выскочку.

Но, конечно же, Лопп так замысловато думала только по той причине, что на острове дракона Края сейчас находилось слишком много странников. Если странник Края останется один, то он будет злым и грубым – ничуть не лучше медведя, которого еще и регулярно по голове били. Только в компании сородичей их мысли становились такими длинными и обретали интересные подтексты. Группу странников называли Стаей. А весь их мир назывался Край. Здесь все странники собрались вместе, став самой огромной Стаей, которая только может быть.

В Крае живет много разных странников, и каждый находится на определенном этапе жизни. Краефраги – это юные особи, которые недавно отделились от пары зрелых хубунитов. Нубуниты представляли собой взрослых странников, которые еще не решились продолжить род и создать свою собственную Стаю. А еще там жили краксуниты – великие и древние предки, которые создавали свою Стаю в одиночку, воспроизводя себе подобных без чьей-либо помощи. Если одни странники собирались с другими, чтобы обменяться опытом или решить какую-нибудь проблему, это называлось собранием Края. Конечно же, легче всего было объединиться с членами своей собственной Стаи. Ведь они знали тебя еще до того, как ты появился на свет! Но странник Края мог слиться на уровне разума и с любым другим странником, чтобы обрести силу, стать умнее, хитрее или осмотрительнее. Именно безопасность и предлагала Лопп. Один кирпичик – это ничто, пусть он и может больно ударить, если упадет на тебя. Но сотня кирпичей, сложенных вместе, – это уже мощная стена.

Правда, Мо это было не нужно. У нее уже есть Фин. И этого достаточно. Всегда было достаточно. Когда она практиковала мысленное слияние с другими странниками, кроме Фина (и еще одного, о котором Мо старалась не думать, потому что мысли о запланированных с Кэном делах совершенно отвлекали), у нее все начинало ужасно чесаться – аж кожу хотелось с себя содрать. От этого Мо хотелось плакать. Такая встреча наполняла ее чрезмерным количеством энергии, и она едва могла удержаться, чтобы не начать бегать, прыгать и кувыркаться словно сумасшедшая. Может быть, Мо и поумнела бы после собраний Края, но она никогда не чувствовала себя умнее, потому что не могла сосредоточиться из-за чесотки, слез и желания кувыркаться. Возможно, это пройдет через несколько лет, когда она станет нубунитом. Пока что Мо и Фин все еще были краефрагами.

А может, вся проблема заключалась в самой Мо. Нельзя отрицать и такой вариант.

«Нет, я в порядке». – яростно отозвалась Мо.

«Ты уверена? – с нарастающим беспокойством спросила высокая странница. – Я сейчас свободна. Как хубуниту мне нет равных. Никто не может так хорошо телепортироваться и сражаться, как я».

«Да в порядке я!» – мысленно закричала Мо и побежала к Фину, не оборачиваясь.

А дракон Края все летал, и летал, и летал по кругу, грозно рыча. Он нырял и лавировал между башнями, то и дело спускаясь, чтобы отдохнуть на маленькой серой площадке в сердце острова. Потом дракон вновь издавал рев и поднимался ввысь.

Фин и Мо телепортировались на вершину одного из черных столбов. Они уселись на темном камне рядом с фонарем и какое-то время наблюдали за драконом Края. Близнецы обожали так делать. И неважно, как долго ты смотришь на ЭД (так они называли зверя), – дракон всегда оставался для них огромным, страшным и интересным. Каждая из его вздымающихся на спине чешуек. Его невероятные крылья. Огромные лиловые глаза. Каждый раз, когда дракон пролетал мимо, близнецы дрожали от страха и волнения. От последнего в большей степени.

«Ты когда-нибудь хотел попасть туда?» – спросила Мо, жуя плод коруса.

«Куда?» – Фин следил за полетом дракона Края и не особо вслушивался в слова сестры. Кто вообще стал бы слушать сестру, когда рядом летает дракон? Теперь он, кстати, отдыхал внизу, на крошечной каменной площадке.

«В Верхний мир».

«Брр, нет. А зачем? Там ведь живут люди».

Люди были худшим из всего, что Фин знал. Даже хуже бездны, в которую так легко провалиться. Хуже, чем взрослые странники Края. Хуже, чем воры, покусившиеся на твои сокровища. И гораздо хуже Ворчуна. Люди ненавидели странников Края. Они их убивали и потом крали сердца. Те самые жемчужины Края, благодаря которым странники могли телепортироваться. Они рождались с ними внутри. И кто же делал это? Кто крал сердца?

«Не знаю. – Мо вытянула длинные черные ноги. – Встретили бы новых людей. Убили бы их. Получили бы новые сокровища. И достали бы какую-нибудь нормальную еду, а не плоды коруса. Ну и послужили бы Великому Хаосу».

«Мо, ты же знаешь, что случается с нашими хубунитами. Они уходят в Верхний мир – и уже никогда не возвращаются. Если бы не Верхний мир, у нас все еще была бы наша Стая».

«Они попали под дождь», – подумала Мо. Ужасные воспоминания. Для их народа дождь был подобен яду. Попасть под летнюю грозу для странника – все равно что оказаться под дождем из миллиона серебряных пуль.

«Такое могло случиться с каждым. Вот чему учит Великий Хаос. Он дарует и отнимает. Это могло случиться с тобой, со мной или Ворчуном. Под дождь могли попасть и краефраги Лопп. Она каждый день стоит там и ждет их возвращения. А ты хоть раз видела кого-нибудь из Стаи Лопп?»

«Нет», – тихо подумала Мо.

Фин сбросил плод коруса с края столба. Тот полетел вниз, к желтой земле. «Ну вот, пожалуйста. Это может случиться с кем угодно. Сколько странников Края мы теряем каждую неделю?»

«Их благородная жертва да ускорит воцарение Великого Хаоса», – со священным трепетом подумала Мо.

«Да, да, да. Но угадай, кто делает всю грязную работу на стороне Сил Порядка? Люди. Все наши проблемы из-за людей. Из-за них мы даже не помним, как выглядят наши хубуниты. Именно из-за них мы не можем просто раз – и выбраться в Верхний мир на приятный пикник, когда нам захочется. Да и в любом случае оно того не стоит. Я обещаю. В Верхнем мире нет ничего такого, что было бы лучше, чем у нас здесь. Единственная веская причина туда наведаться – это во имя служения Великому Хаосу. Но я бы пошел на это, только если мне бы надоело жить. В конце концов, если ты отказываешься служить кому-то – это так в духе Хаоса».

Фин проследил взглядом за крохотными фиолетовыми частицами, летающими вокруг него. Благодаря им можно было понять, когда странник Края говорит, даже если ты его не слышишь. Маленькие огоньки, мерцающие фиолетовым, вились возле них, показывая, что странники сейчас общаются телепатически.

«Вот это и делали наши хубуниты? Служили? Жертвовали собой?»

«Думаю, да. Я предпочитаю считать именно так. Тогда получается, что мы остались сиротами не просто так, не из-за глупой и подлой шутки, которую подстроил ради забавы Великий Хаос».

«Как насчет мести? – мимоходом бросила мысль Мо. – Мы ведь могли бы охотиться на людей ночами напролет. Наверное, это даже весело. Ради разнообразия украли бы сердца у них».

«Мо, Верхний мир очень опасен. Туда уходят и больше не возвращаются. Зачем так рисковать?»

«Думаю, ты прав. Кроме того, здесь у нас уже есть все, что нужно». – Она сжала его тонкую черную руку.

Тут и там сверкали огоньки фонарей. Это была самая прекрасная ночь, какую близнецы только могли вообразить. Как и каждая ночь в Крае. Фин обнял свою сестру за плечи длинной угловатой рукой и нежно погладил по квадратной голове.

«О! – подумала Мо. – Смотри! Он летит к нам».

Дракон Края направлялся к близнецам, забирая с собой свет фонарей, мимо которых пролетал.

«Добрый день, ЭД», – Мо застенчиво помахала дракону рукой, когда он начал спускаться вниз, к их столбу. Близнецы часто пытались заговорить с ним, но дракон не был ручным. И очень редко им отвечал.

Но сегодня все поменялось.

Дракон Края повернул к ним свою квадратную черную голову и открыл огромную пасть. Внутри она переливалась лиловым.

«Приветствую тебя, Мо, и да пребудет с тобой удача». В голове Мо вспыхнули и затрещали мысли дракона, которые были гораздо громче и необъятнее, чем мысли странников Края.

Мо замерла, не успев донести плод коруса до рта: «Он знает, как меня зовут! Откуда он знает, как меня зовут?»

«Да ты, похоже, известная личность», – подумал Фин. Мо почувствовала, как в сознании брата всколыхнулась зависть.

Дракон Края чуть наклонился вбок и зашел на новый круг. Его рев отдался в пустоте эхом.

«Кха, странник Фин».

«Он и мое имя знает! Как круто!»

Дракон Края резко развернулся, облетев один из дальних столбов.

«Но „кха“? Что это за слово такое вообще? Он болен? Его тошнит? Тебе дракон сказал что-то про удачу, а я получил лишь „кха“»?»

«Это значит „привет“», – мысленно хихикнула Мо.

«А! Привет, ЭД Привееееет! Кха! Может быть, он с нами подружится? Как думаешь? Мо?»

Мо не была в этом так уверена. Дракон сейчас летел прямо на них. И лиловый огонь в его глазах говорил совсем не о том, что он хочет подружиться с близнецами. На этот раз, когда дракон пролетал мимо них, его крыло скользнуло по поверхности столба и сбросило странников на землю с такой легкостью, словно они были пушинками.

«А ТЕПЕРЬ УБИРАЙТЕСЬ!» – проревел голос ЭД у них в головах. Рядом от страха задрожал хрустальный фонарь. Дракон со свистом рассек воздух хвостом, словно кнутом, и скрылся во мраке.

«Это. Было», – подумал Фин.

«Просто. Невероятно!» – закончила за него Мо. Их фиолетовые глаза сверкали от восторга.

Мо оторвала кусок серебряной сетки, которой был прикрыт фонарь. Ей всегда было сложно устоять перед желанием что-нибудь стащить.

«А давай, кто вперед до дома?» – радостно предложила Мо и исчезла. Фин растворился в воздухе вслед за сестрой.

Фин сидел на высоком желтом холме на окраине Телоса. Странник жевал плод коруса и смотрел на двор, находившийся внизу. Он простирался от главной городской башни до одной из небольших пагод. Над двором в безветренной ночи безжизненно повисли знамена. Под двором не было ничего, кроме пустоты.

А что же внутри? Внутри двора находился Дом Края.

Мо не нравилось бывать здесь. «Если мы им не нужны, то и они нам тоже», – всегда говорила она. И потом принималась за какое-нибудь занятие, тем самым избавляя себя от необходимости продолжать диалог. Но Фин никак не мог избавиться от привычки приходить сюда. Ему нравилось смотреть, как краефраги учатся, сражаются, играют и тренируются. Даже за их дружескими ссорами и враждой было интересно наблюдать. Фин подходил достаточно близко, чтобы смешаться с толпой и не выглядеть глозлым (он сам придумал это слово, сложив вместе «глупый» и «злой», называя так странников-одиночек), но и держался на расстоянии так, чтобы никто не подумал его прогнать. Именно здесь краефраги проходили тренировки по выживанию в Верхнем мире. Учились служить Великому Хаосу. Сражаться с людьми. Фин сказал сестре, что ему безразличен Верхний мир. И так как Мо могла прочитать его мысли, он не солгал, иначе сестра упрекнула бы его во лжи. Но это была только часть правды, пусть даже и большая. Фину не хотелось идти в этот огромный, яркий и жаркий мир. Но ему хотелось тренироваться с остальными краефрагами в Доме Края. Главной целью Дома было в один прекрасный день подняться в Верхний мир и разорвать на мелкие кусочки все, что встретится на пути. Фин представлял, как занимается в Доме вместе с остальными, как становится лучшим учеником в классе и обретает популярность, а еще – как разговаривает с целым десятком странников – или того больше – в любое время, когда захочется поделиться своими мыслями. А не только с сестрой и капризным шалкером, да и то в конце дня.

Сегодня странники Края тренировались в искусстве телепортации. То исчезая из поля зрения, то появляясь вновь, они перемещались на вершину башни и обратно вниз. Затем на холм и вновь во двор. Туда, сюда, в любом направлении. «Я тоже так могу, – подумал Фин. – Я бы отлично справился. Даже лучше, чем как минимум половина из них. Или три четверти. Да, определенно, три четверти».

Ну ладно, может быть, Фин и не смог бы так хорошо телепортироваться здесь. Но вот дома, на его корабле… Фин мог с легкостью исчезать и появляться, как тасующаяся в колоде карта. Туз, король, дама, валет. Нос, корма, трюм, вышка на мачте. И никаких проблем. Но именно поэтому Фину нужно было быть здесь, в Доме, с остальными краефрагами! Чтобы он мог научиться телепортироваться где угодно, а не только в том месте, где чувствовал себя в безопасности. Так несправедливо.

Иногда, когда ты телепортируешься, возникает ощущение, словно ты на пути пролетаешь сквозь разные другие места. Как будто, когда ты пробиваешься сквозь мир, он истончается, и ты можешь видеть другие Края, похожие на этот, но только… более мирные, тихие, где много хороших и полезных вещей. Фин хотел бы расспросить кого-нибудь об этих местах, но ему не разрешали тренироваться, поэтому разговаривать было не с кем. Несправедливость так и бурлила внутри.

Но больше всего, вот прямо по-настоящему, обижало то, что и Фин, и Мо были весьма сообразительными. Если бы вы спросили Фина, он бы сказал, что они гораздо умнее какого-нибудь обычного странника Края. Да и Мо ответила бы так же. И они никогда не бывали глозлыми дома, на своем корабле, притом что жили совсем одни. А теперь представьте, какими умными они бы стали, если бы им разрешили приходить в Дом с другими странниками! В группах странники всегда были умнее, и чем больше их собиралось – тем лучше. И если близнецы вдвоем достаточно хорошо соображали, то в компании двух десятков сородичей они бы вообще были как боги. Но такой возможности им так и не представилось.

Мо считала, что им вообще не нужно это обучение. Так она и сказала Фину этим утром, когда он собирался уйти. Правда, это и утром-то не назвать. Так говорят только в Верхнем мире. В мире Порядка. Хотя определять, день сейчас или ночь, можно по стержням Края. В определенные моменты они начинают сиять ярче или же, напротив, тусклее. Если очень хочется, то можно считать, что это такие часы. Но тогда уже какое-то кощунство получается. Упорядочивание Хаоса. Счет времени в безвременье. Это так… против правил. И поэтому очень волнующе. Так что время от времени близнецы позволяли себе побыть плохишами. Когда стержни сияли ярче всего, брат и сестра считали, что наступило утро, а когда они тускнели – значит, уже спустился вечер. Но Фин и Мо никогда и никому не рассказывали об этом.

«Они не могут нас научить ничему новому, мы и так все знаем, – поделилась мыслями Мо в то самое „утро“. – Мы умеем строить, собирать вещи, путешествовать и сражаться, а наши мысли такие же четкие и прямые, как дорога, ведущая от дома дракона Края к внешним островам. Мне нравится наша жизнь такой, какая она есть. И я не понимаю, зачем вообще что-то в ней менять. Вот как ты до этого говорил. Ты ведь не хочешь попасть в Верхний мир? Вот и я так же не хочу идти в Дом. Поэтому сразу понятно, что мы близнецы. Мы даже отличаемся одинаково. Чтобы отдыхать и веселиться, не обязательно идти учиться в дурацкий Дом Края».

Самое интересное, что Фин знал: его сестра в глубине души считала иначе. Ей не нравилось, как устроена их жизнь сейчас. Множество раз Фин замечал, как она смотрит в пустоту и мечтает о чем-то или ком-то другом. А может, о каких-нибудь далеких местах. Мо ему никогда не расскажет. А Фин не станет допытываться. Если бы он захотел узнать, то мог бы сделать это обманом. Заглянуть в те части сознания Мо, которые она прятала. Но это было бы ужасно грубо, а еще Фину самому очень бы не понравилось, если бы Мо сделала то же самое с ним. Поэтому у сестры были свои секреты, чтобы и Фин мог хранить что-нибудь в тайне. Но тогда это было справедливо. А Фин знал, что справедливость относилась к Порядку. С другой стороны, секреты – это семена Хаоса. Поэтому он решил, что в целом все находится в балансе. В любом случае, Фин знал, что Мо вовсе не была так счастлива, как притворялась. Брат все чувствовал.

Единственный друг близнецов, странник по имени Кэн, не понимал, что им так дался этот Дом Края. «Я ненавижу тренировки, – всегда делился он с Мо и Фином. – Хубуниты заставляют меня ходить туда каждый день, это так скучно! А когда другие фраги бьют меня, то еще жестоко и больно. Смотритель Овари постоянно бубнит что-то о людях и Великом Хаосе, а я каждую минуту мечтаю оказаться где-нибудь совершенно в другом месте, играть там свою музыку, и чтобы меня никто не колотил. Я бы даже дома с радостью посидел, а ведь мне там не очень-то и нравится. Когда я жалуюсь, смотритель говорит лишь, что если я стану сильнее, то мне больше не будет больно. Или если я буду двигаться быстрее, то противники не успеют меня ударить. Но я не хочу быть ни сильным, ни быстрым. Только что-нибудь прямо противоположное боли. Вам так повезло, что не надо ходить в этот Дом. И даже не рассказывайте мне, каким чудесным вы его себе представляете. Вы просто ничего не знаете. Но если вам станет от этого легче, то я могу вас ударить несколько раз. Очень сильно ударить».

Но Фин не думал, что им повезло. Без хубунитов он чувствовал себя сиротой, не способным найти себе место в этом мире. Фин считал себя изгоем. И хотел лишь быть нормальным. Быть похожим на остальных. А почему он не мог? Почему вообще его хубуниты должны были отправиться в Верхний мир? Почему жизнь Фина не могла просто быть хорошей, а не такой, словно он одинокий отброс? Конечно, так говорить не совсем честно. Иногда жизнь все же была хорошей. Да и взрослые странники Края никогда не проявляли жестокость. Они просто… не знали, что же делать с близнецами. Странники вели себя весьма дружелюбно, когда Фин и Мо приходили в Телос пополнить припасы или отпраздновать Краество – важное событие, когда все странники отмечали рождение Великого Хаоса, почитали красоту своего мира и восхищались силой своих семей. Своими личными Стаями. Разумеется, близнецам не позволяли должным образом праздновать Краество. Если у тебя нет своей Стаи, то праздновать и не получится. Только один день в году все странники Края играли музыку и вместе пели песенки, расхаживая огромными компаниями. Близнецам все равно больше всего нравилось наблюдать за огоньками. Издалека. Со стороны. Как и всегда в их маленьком мирке.

«Приветствую тебя, Фин. Приветствую тебя, Мо, – так думали все взрослые странники, когда встречали близнецов на улицах Телоса. – Такие покинутые и слабые… вы не боитесь вот так забредать сюда после того несчастья, что вас постигло?»

«Спасибо, что напомнили», – всегда огрызался Фин, и обычно после этого взрослые замолкали.

До Краества оставалось совсем немного. Фину нужно было придумать какие-нибудь особенные подарки для Мо, Кэна и Ворчуна.

Внезапно рядом с ним в траве возник – точнее, возникла – незнакомый краефраг. Она была невысокой и коренастой, гораздо ниже Фина. По ее черной коже разливалась потрескивающая фиолетовая энергия. Странница резко повернулась и посмотрела на него.

Когда ты впервые вступаешь в контакт с мыслями другого существа, обычно видишь теплое приветствие. Изображение какой-нибудь вещи, характеризующей того, с кем ты делишься мыслями. Что-то вроде снимка его души. Когда Фин заглядывал в сознание Мо, его приветствовал их корабль. Люк в трюм был всегда открыт, а сам он – полон сокровищ и маленьких зверушек со всех концов Края. На одном из факелов даже сидел крошечный дракон. Мо любила животных, хоть на самом деле и видела их не так-то и много – только ЭД, шалкеров и чешуйниц Края. Но она миллион раз слышала, как сородичи рассказывают о свиньях, коровах, овцах, лисах, черепахах и кальмарах, обитающих в Верхнем мире, и потому представляла, что знает о них все. Сознание Мо было похоже на дом, полный счастливых животных, которые выглядели очень похожими на настоящих, но при этом все же отличались от обычных свиней, коров, овец, лисиц, черепах и кальмаров. Когда Фин заглянул в мысли Кэна, то увидел ноты, которые танцевали и красиво спускались по спиралям. Кэну очень нравилась музыка. Конечно, Фин не мог посмотреть, что творится в его собственной голове. Но Мо рассказывала брату, что его сознание выглядит как красивая и уютная комната, где повсюду – на полу, на каждом столе и стуле – лежали ручки и открытые книги, чтобы в них писать.

Когда Фин заглянул в голову странницы, он увидел ее Стаю: стоящих рядом хубунитов, нубунитов и совсем маленьких. Их руки так сильно переплетались, что невозможно было разглядеть, где заканчивается один странник и начинается другой.

Бррр. Она была хуже всех.

«Клянусь Великим Хаосом, как же меня сюда занесло? Все слишком быстро случилось, – с потрясением выдохнула незнакомка. – Мой друг, похоже, ты попал в ту же ситуацию, что и я! Может, вернемся назад вместе?»

«Хорошая работа», – пробормотал Фин.

Зависть жгла его изнутри. Через минуту она в мгновение ока вернется в Дом Края, а Фин все будет сидеть в одиночестве с недоеденным плодом коруса в руках. Они выглядели очень похоже. Но у них не было ничего общего. Они не друзья. Им никогда не подружиться. Отличались даже ее мысли, наполненные красивыми официальными словами. Она пыталась говорить как взрослые – те огромные, высокие странники Края с их элегантными телепатическими речами. Просто потому, что незнакомка принадлежала к Дому и нравилась взрослым странникам, которые, наверное, хвалили ее за то, что она постоянно изображала из себя тощего и злого уничтожителя людей. Что ж, эти прекрасные мысли надолго не задержатся. Сейчас они слишком далеко от Дома: слияние быстро погаснет. А Фин много раз пробовал установить слияние с расстояния. Это просто необходимо, если ты живешь на самой окраине. Но вот у нее совсем не было практики. Если она задержится здесь еще на несколько минут, где из странников находился лишь один Фин, то ее начнут одолевать мысли вроде: «Я сильная. Ты глупый». А потом она, возможно, его ударит. И Фину придется решать, можно ли считать ответный удар служением Великому Хаосу.

«Так, подожди-ка», – подумала странница. Фин почувствовал, как она закрывает от него свое сознание. Знакомое ощущение. Так делали все нормальные краефраги, когда понимали, кто перед ними. Один из тех самых. Чужак. Сирота. Один из двух близнецов без семьи, которые прятались на старом обветшалом корабле, словно шалкеры. У Фина по спине побежали колючие, как иголки, мурашки. Так колет ногу, если ее отсидеть. То же самое испытываешь, когда какой-нибудь странник злобно смеется над тобой.

«Я тебя не знаю, – продолжила странница. Фин поежился. – Ты не из моего тренировочного класса. Почему ты убежал из Дома? Где твои родители? Где твоя Стая? Здесь, в дюнах, никого нет. А еще прямо сейчас идут уроки, и в это время всем детям Края запрещено гулять в одиночку. Без исключений».

«А мне – можно, – мысленно отрезал Фин. – Мне можно, и моей сестре тоже».

Странница прищурила свои пурпурные глаза, пытаясь разобраться, в чем же дело: «Я не понимаю».

«Вот и началось. Ее мысли ускользали. Слишком много времени провела вдали от других странников. Слишком много времени без слияния. Меня зовут Фин. А мою сестру – Мо. А ты Конека, верно?»

«Все так. – Конека согласно кивнула. – Да, Конека. Но как ты можешь знать Конеку, если мы прежде не встречались? Почему ты бродишь тут один, а не тренируешься с нами? Быть одному опасно. Возвращайся в Дом вместе с Конекой».

«У меня нет Стаи, – огрызнулся Фин. – И хубунитов тоже нет! И раз я сирота, Совет Края решил, что мы с сестрой должны жить отдельно от всех, а не учиться в Доме Края с тобой и твоими счастливыми маленькими дружками. Считается, что без Стаи мы недостаточно умны для тренировок. Так они сказали».

«Вот как», – подумала Конека.

«Да, вот так, – ответил Фин. – Но я могу делать все то же самое, что и ты. Вот увидишь. Когда-нибудь. Если задуматься, то мы с сестрой – истинное порождение Великого Хаоса. Стая – это своего рода Порядок, который никто из живущих здесь не замечает. И в отличие от тебя, я свободен от его оков».

«Я, наверное, пойду, – робко подумала Конека. – Не знаю, что мне следует сказать или сделать. Так что я пошла».

«Ну и отлично», – бросил Фин и пнул ногой траву.

«Точно».

«Давай-давай».

«Я ухожу».

«Так иди».

Странница гневно посмотрела на Фина. «Какой же ты глупый», – с неприязнью подумала Конека и растворилась в воздухе.

Фин встал и сделал пару шагов к краю заросшего травой острова. Чуть подождал, а потом выкинул недоеденный фрукт в бездну. Ему больше не хотелось есть. Молодой странник стоял и смотрел, как плод катится по краю, а потом срывается и летит вниз. «Сама она глупая, – подумал Фин. – Они все глупые. Да мне все равно».

Но, конечно же, ему было не все равно.

Мо взобралась на один из высоких обсидиановых столбов на главном острове Края. Она сидела, откинувшись на серебряную клетку, в которой бились кристальные языки пламени, освещавшие пространство, словно пойманные луны.

В небе все кружил дракон Края. Его огромные черные крылья вздымались и опускались, снова поднимались – и так до бесконечности. Все это происходило так медленно и плавно, словно летать дракону было гораздо легче, чем лежать на земле огромным булыжником. Его массивная квадратная голова постоянно находилась в движении, как у акулы, будто он что-то искал и никак не мог найти. Мо даже представить себе не могла, чего такое чудовище могло бы хотеть. Чего ему не хватало? Ведь дракон мог забрать силой что угодно.

Время от времени дракон ненадолго опускался на землю, но ему там не нравилось. И он вновь и вновь поднимался в чернильное небо, принимаясь описывать бесконечные круги.

«Нет». – Слова дракона появились в голове Мо, словно чья-то рука написала их на огромном белоснежном листе бумаги. То был ответ на вопрос, который она получила еще до того, как осмелилась спросить: «Мне никогда не скучно. Ни разу не скучал за всю долгую, мрачную и насыщенную историю существования. Я проглотил свою скуку, когда кометы были еще молоды. На вкус как смерть».

Это и правда произошло! ЭД говорил с Мо! С ней! Мо! Мо, которая была Никем. И дракон сказал даже больше, чем просто «кха» или «приветствую тебя»! А Фина, как назло, здесь нет! Он в одиночестве дулся на Дом Края безо всякой на то причины. Мо не было никакого дела до других странников Края, обходивших близнецов стороной и придумывавших для них всевозможные правила. Но она заботилась о своем брате, своих сокровищах, своем друге и своем драконе.

Ну, не совсем ее драконе. На самом деле дракон не может никому принадлежать. Но Мо восхищалась огромным зверем больше, чем кто-либо другой. Никого дракон не волновал так же сильно, как ее. Насколько Мо понимала, никому особо не было до него дела. Дракона Края можно сравнить с солнцем в Верхнем мире. Он так же просто существовал. И занимался своими делами. Тебе не нужно было пытаться заговорить с ним, хорошо к нему относиться или даже любить. Это было бы странно.

Иногда ЭД решал, что с близнецами можно поговорить. Но угадать, будет ли сегодня тот самый день, было невозможно. И это был первый раз, когда дракон говорил с Мо наедине, без Фина. Дракон был очень капризным. А еще не очень-то и добрым. Но все равно – ужасно интересным. Ничто в мире больше так не интересовало Мо. Она собралась с мыслями и направила их сквозь холодный воздух, между столбами, прямо к длинному черному зверю.

«Да здравствует Великий Хаос!» – радостно подумала Мо.

«Ты можешь задать вопрос, странница», – ответил дракон Края.

«Почему ты все время летаешь кругами на одном и том же острове, на одном и том же месте? Почему бы тебе просто… не улететь? Ты ведь такой большой и сильный! Ты мог бы улететь, куда захочешь. Делал бы что вздумается. И никто не смог бы тебя остановить. Почему бы тебе не отправиться в путешествие? Я бы так и сделала, будь я драконом».

Лениво скользящий в ночи ЭД поднял на странницу свой фиолетовый взгляд.

«А кто сказал, что я не путешествую? Прямо сейчас? На твоих жалких смертных глазах?»

«Я. Я сказала. Ты же просто летаешь кругами. Это сложно назвать путешествием. Едва дотягивает до послеобеденной прогулки».

«Вот как ты считаешь, – тихо прорычал дракон. – Ты еще маленькая. От таких, как ты, я другого и не ожидал».

«Эй, не очень-то и хорошо так говорить». Его слова пусть и немного, но задели Мо. Она знала, что не следовало обижаться на мысли монстра о ней, но ничего не могла с собой поделать.

Дракон взмыл выше, а его мысли падали на Мо сверху, словно капли дождя: «Я не хороший. В этих словах есть толика смысла, разве нет? Я поглотил в себе все хорошее еще до того, как вулканы научились извергаться. Оно мне мешало».

«Ну давай, громадина, докажи, что я ошибаюсь. Расскажи мне о своем путешествии».

«Оно еще не началось».

«Так вперед, отправляйся в путешествие!»

«Ты ничего не понимаешь. Ты маленькая и глупая, потому ничего и не понимаешь. С тобой я просто трачу время. А мое время ценнее любых алмазов».

У Мо на глазах выступили слезы.

«Почему ты так груб со мной?»

«Добрым я тоже быть не обязан. Нет такого закона, который бы меня принудил. И нет такого существа, которое бы заставило меня быть хорошим».

«Как бы я хотела быть драконом! Тогда бы я смогла говорить все, что хочу и кому хочу, а они бы ничего не смогли сделать в ответ, потому что я была бы огромной, черной и страшной. И еще дышала бы огнем. И если бы я стала драконом, то ни за что не стала бы летать по кругу, как бестолковая летучая мышь. – Мо отчаянно пыталась сдержать слезы. – Я бы сожгла всех, кто посмеет обидеть меня или Фина! Я бы полетела в Верхний мир и предотвратила все плохое, что только могло случиться! И уничтожила бы всякого, кто решится поднять руку на странника Края!»

«И вернула бы родителей». – Мо не решилась сказать это, но именно так она себя и чувствовала в глубине души, где от боли сжалось сердце. Но это было просто нелепо. Родители Мо погибли. И даже дракон не смог бы их вернуть. На самом деле Мо плохо их помнила. Если бы все странники Края, погибшие в Верхнем мире, выстроились бы в ряд, Мо даже не узнала бы тех, кого хотела спасать.

ЭД качнулся и опустился ниже, а его тень напугала парочку взрослых странников, которые прежде с безразличием смотрели дракону вслед.

«Дитя, ты не дракон. Ты странница. Хотя нет. До странницы ты еще не доросла. И так как ты не дракон, твой разум не в состоянии постичь то, что прямо сейчас, на этом острове, среди обсидиановых столбов, я провожу самые лучшие дни моей неизмеримо бесконечной жизни».

«Я не понимаю».

«Именно. Так я и сказал. Ты глупая».

«А вот и нет!»

«Уходи. Я устал от тебя».

«Но я хочу узнать больше о твоем путешествии! Зачем ты вообще со мной заговорил, если собирался лишь обзываться?»

«Лучшее время в мире – это время перед тем, как путешествие начнется, – прогудел голос дракона в голове Мо. – Ведь до его начала существует возможность, пусть даже и небольшая, что оно закончится иначе, чем обычно. Сейчас здесь тихо. А тишина – это отдых для ума. Скоро начнется путешествие, а путешествие всегда оканчивается болью. Завершая его, ты должна спросить себя: а было ли это вообще твое путешествие? Может быть, ты стала лишь препятствием на пути чьих-то поисков».

Мо вздохнула.

«Когда ты не говоришь загадками, пытаясь выставить меня глупой, ты мне нравишься куда больше».

ЭД выпустил из пасти во мрак огненную струю.

«А мне больше всего нравится, когда тебя здесь нет».

«Ну и прекрасно, – с досадой подумала Мо. – Уже неважно. Даже с Ворчуном говорить приятнее, чем с тобой. Ты просто ужасен. Я принесла тебе обед, хоть тебе и все равно. А теперь и мне плевать! Да и вообще это не для тебя, я их случайно нашла. Забудь».

Странница вытащила из сумки парочку самых спелых плодов коруса и осторожно положила их на столб, где дракон мог бы с легкостью их съесть.

Дракон Края на мгновение завис в воздухе, внимательно разглядывая ее подношение. «Разве уже пришло время? – тихо подумал он. – Должно быть, да».

«Я не понимаю, что это значит», – ответила Мо.

«Для меня ты лишь букашка. А букашкам не положено ничего понимать».

«Я все равно тебя люблю». – Мо всегда старалась сказать это дракону, когда он заводил с ней разговор, чтобы он об этом знал. Пусть даже если дракон съест ее любовь на завтрак и превратит в огонь.

«У меня нет на это времени. Уходи».

ЭД полетел прочь, и его хвост растворился во мраке.

«Прекрасно, – подумала Мо и пнула серебряную клетку, в которой горело пламя. – Это просто огромная глупая змея. Сущий пустяк».

Но, конечно же, ей было не все равно.

Мо не стала подбирать фрукты и оставила их на высоком черном столбе, а сама телепортировалась.

После мгновения, длившегося вечность, дракон Края вернулся, схватил плоды своим длинным красным языком и с огромным удовольствием их съел.

«Я вас ненавижу. Просыпайтесь».

Мысли Ворчуна вспыхивали и гасли в головах близнецов, словно сигнал будильника.

«Я вас ненавижу. Просыпайтесь».

Фин потянулся. Странники Края спали стоя. В Крае кроватей как таковых не было. Если ты сделаешь кровать и попытаешься лечь, то она, скорее всего, взорвется. Странникам все равно не требовалось много сна. В этом они были похожи на кошек: засыпали там, где придется.

«Я вас ненавижу. Просыпайтесь. К кораблю кто-то приближается. Я их ненавижу. Прогоните чужаков. Сейчас самое время их прогнать. О, как же я их ненавижу. Снова это происходит. Сделайте что-нибудь, прекратите это».

Мо выхватила из кучи зачарованный железный меч и осторожно выглянула из трюма. Лишняя осторожность никогда не помешает. Ведь люди не просто жили в Верхнем мире, а время от времени заявлялись и сюда тоже. Ну, по крайней мере, так рассказывали. Пока такого не случалось, но обязательно случится рано или поздно. Этого не избежать. А когда люди видели корабли, чьи трюмы ломились от сокровищ, то, как правило, сходили с ума. Хотя, насколько Мо могла судить, они с самого начала были сумасшедшими.

Странница огляделась. Вдалеке виднелись светящиеся стержни Края и развевающиеся знамена Телоса. В остальном ночь была тихой и спокойной. Как и всегда. Мо никого не видела.

«Ты уверен, что кто-то идет, Ворчун? Милый маленький Ворчун».

«Ненаааавиииижуууу, – прошипел шалкер из трюма. – Хочу покусать!»

«Хорошо-хорошо». – Мо снова высунула голову из трюма.

«Здесь есть кто-нибудь? – подумала она на такой частоте, которую мог бы услышать любой. – Человек, человек, человек, давай сюда!»

«Я не человек, друг мой. Но если вы сегодня в настроении для игры в людей, то я могу украсть ваши сокровища», – всплыла мысль в сознании Мо. Странница сразу же поняла, кто с ней общается. Их единственный друг в Крае.

«Привет, Кэн!»

Ворчун заворочался в своем панцире. «Видишь? Он снова пришел. Я его ненавижу. Я ненавижу, что он… приходит сюда. Это отвратительно. Он постоянно тут ошивается, а ведь даже не живет здесь, потому я его и ненавижу. Прогоните его. Пусть больше не приходит».

На палубе серо-лилового корабля появился юный странник. Одну длинную руку он поднял в качестве приветствия. В другой Кэн сжимал коричневый музыкальный блок в клеточку – самое драгоценное свое сокровище. Кэн был выше и худее Фина, но так как характер ему достался стеснительный, он казался меньше, чем любой из близнецов. Его глаза были большими и красивыми, но Кэн всегда щурился, стараясь их спрятать, чтобы никто не обращал на них внимания.

Потому что глаза Кэна отличались от больших, ясных, пурпурно-фиолетовых глаз других странников.

Они были зелеными.

Никто не знал, почему. Никто не помнил, чтобы у кого-то еще из странников за всю историю существования Края были зеленые глаза. Окружающих это беспокоило. Иногда даже слишком. Все странники Телоса старались не смотреть Кэну в глаза, если это было возможно. Фин и Мо относились к этому иначе. Для них некоторые странники просто рождались другими, и все. Кто-то был сиротой. А у кого-то были зеленые глаза. Мо думала, что они прекрасны. Ни у кого в Крае больше не было такого оттенка глаз. Ярко-зеленые, как трава в Верхнем мире. Как изумруды. Как листья дерева, подсвеченного солнцем.

Кэн поднял свои черные руки и поприветствовал Мо.

«Я снова сбежал, – торжествующе объявил зеленоглазый странник. – Мои хубуниты попытались меня вернуть, но у них не получилось. Я быстрее, чем они. Смотритель Овари попыталась притащить меня назад, но не смогла. Ведь я сильнее. Так что их тренировки помогают, правда не так, как хотелось бы. Они просто ужасны. Каждый раз я думаю, что смогу их вынести, но все оказывается наоборот. Можно я тут у вас спрячусь?»

«Мы всегда тебе рады, – подумала Мо. – Давай, заходи!»

«Я вас вообще-то совсем о другом просил», – завопил Ворчун.

Вот такая собралась компания. Так было всегда: Фин, Мо и Кэн – как утро, день и ночь. Ничто не могло разделить лучших друзей. Хотя хубуниты Кэна не очень это одобряли. Да что там – никто не одобрял.

Фин и Мо жили на окраине Телоса. Можно сказать, на окраине жизни. У них не было Стаи. В глазах других странников они представляли угрозу. А вот Кэн считал их классными. Для странников Стая – это все. Поэтому Фин и Мо должны были считаться никем. Но ведь они не были никем. А вообще-то очень даже кем-то. Странника определяла Стая, к которой он принадлежал, а Стая, в свою очередь, принадлежала странникам. Видимо, поэтому никто в Телосе не знал, что делать с Фином и Мо, которые начали жить в одиночестве на старом обветшалом корабле после того, как их родители не вернулись из Верхнего мира. Большинство сородичей считали их ужасно глупыми. Как они могли быть кем-то, если их Стая состояла всего лишь из брата, сестры и шалкера? Такое и Стаей не назовешь. Только если… кучей хлама. Так что в основном другие странники не беспокоили близнецов. Проблемы у брата и сестры появлялись, лишь когда они выбирались в город.

Но Кэн знал кое-какой секрет о Фине и Мо. Они были очень умными. И их компания казалась гораздо приятнее общества краефрагов из Дома Края, или ужасного смотрителя, или вообще любого из хубунитов, нубунитов или фрагов, с которыми Кэн когда-либо встречался. Может быть, все дело в том, что они близнецы. Единственные близнецы, которых знал Кэн. Может, все близнецы такие, как Фин и Мо. А может, здесь та же самая ситуация, что и с его зелеными глазами. Просто какой-то каприз природы. Но почему-то этих двоих было достаточно. Даже притом что обычно группа из двух странников едва могла вместе сосчитать до десяти. Для нормального разговора требовалось как минимум трое. Хотя, Фин и Мо прекрасно общались без чьей-либо помощи. А втроем они себя чувствовали одним целым.

Несомненно, Кэн был частью Стаи. Как и все остальные краефраги. Но Стая никогда не занимала много места в его душе. Кэн постоянно сбегал из дома. На этой неделе – уже третий раз. Он терпеть не мог свои ощущения во время побега – до тех пор, пока не ступал на палубу корабля близнецов. Он чувствовал себя злым, глупым, раздраженным и обиженным, едва помнящим, куда и почему бежал. Но стоило ему появиться на борту корабля, как Кэн испытывал приятный холодок мысленного слияния. Он чувствовал, как успокаивается и вновь обретает рассудок. Потому что здесь его дом. Не со Стаей, а с друзьями.

Мо никогда не встречала странника Края, который хоть раз сбегал из дома. Но Кэн появлялся у них каждые три-четыре дня. Не то чтобы Мо осуждала своего темного худого друга. Она понимала Кэна, ну или, по крайней мере, так думала. Мо бы не понравилось, если бы она застряла в какой-нибудь угрюмой и отвратительной компании, где все постоянно бы ее отчитывали и говорили, что делать. Кем быть. Наверное, она бы тоже сбежала. Мо считала, что никого не нужно наказывать за побег. Ведь это часть Великого Хаоса. Если ты подчиняешься правилам и остаешься там, где тебе не нравится, то ты сдаешься Силам Порядка.

Мо повела друга в трюм. Фин жарил семена плодов коруса в железной кирасе над факелом. Так можно приготовить немного странный и кислый фиолетовый попкорн. Странники так и не поняли, как его можно съесть без вреда для здоровья, но им нравилось смотреть, как лопаются ядра. Время от времени они кормили этим Ворчуна, насыпая попкорн пригоршнями в его панцирь, как рыбкам в аквариум. «Спасибо – говорил шалкер. – Терпеть это не могу. Я бы вас покусал». Но Ворчун всегда съедал попкорн до последней крошки. И никогда не рассказывал, как ему удается переварить эту штуку.

Фин помахал им своей длинной черной рукой в железной перчатке, которую они использовали в качестве прихватки. На сковороде подпрыгивали кусочки фруктов. Хлоп! Хлоп! ТРЕСК!

Кэн глубоко вдохнул запах попкорна из плодов коруса. Воняло ужасно. Но это был запах дома.

«Ваш дом мне нравится гораздо больше, чем мой, – с грустью подумал Кэн. – Как бы мне хотелось жить с вами».

«У нас места нет», – в шутку бросил Фин. Но в его голове промелькнула мысль, которой он не стал делиться: «Было бы здорово. Но тогда твои хубуниты в самом деле убьют нас. Они пронесутся по кораблю словно тень, таящая в себе острые ножи, и больше мы никогда не сможем приготовить этот несъедобный попкорн».

Кэн устроился в углу трюма, сев между блоком изумруда и парой старых сапог. Свой музыкальный блок он поставил на пол между ног, уткнулся в него лбом и какое-то время сидел так. Кэн ни о чем не думал. По крайней мере так, чтобы его слышали близнецы. Странники Края могли скрывать свои мысли от других, если им так хотелось. Только это расценивалось как нечто очень грубое и неприличное. Конечно же, Кэн не плакал. Странники не умеют плакать. Но Фин и Мо видели, как в его сознании падают на землю крошечные белые искры, срывающиеся со стержней Края на вершинах башен Телоса. Они поняли, что это значит, как любой человек бы понял, почему у другого из глаз льются слезы.

Наконец Кэн начал постукивать по коричневой крышке музыкального блока. Фин нетерпеливо вздохнул и сел рядом, скрестив свои длинные ноги. Мо наклонилась вперед, чтобы лучше слышать. Никто не играл на музыкальном блоке так хорошо, как Кэн. Конечно, близнецы время от времени находили такие штуки – чаще всего тогда, когда человеку не удавалось убить дракона Края (то есть практически всегда) и он выбрасывал свои предметы, понимая, что его ждет. Но когда Фин и Мо пробовали сыграть что-нибудь, у них выходили лишь короткие отрывистые звуки, совсем не похожие на песню.

Когда играл Кэн, даже облака переставали плыть по небу, чтобы его послушать.

Он скользнул ладонями по крышке блока, и из него полилась музыка. Она заполнила трюм до краев и выплеснулась на палубу. Мелодия была одновременно печальной и радостной, немного жесткой и при этом полной надежды. А еще быстрой и легкой. Так и хотелось притопнуть ногами в такт. Музыка побуждала тебя пуститься танцевать, обнять своих друзей, а потом выбежать на улицу и отправиться покорять мир. Ну или тех, кто пытался указывать тебе, что делать.

Панцирь Ворчуна немного приоткрылся. Из щели выглянула желто-зеленая голова. Кэн перестал играть.

«Дай угадаю, – подумал он, глядя на шалкера. – Ты ненавидишь мою музыку?»

Ворчун помолчал какое-то время, а потом ответил: «Нет».

Трое странников выдохнули от удивления. Они не могли поверить в происходящее. Конечно, Кэн прекрасно играл. Он был лучшим. Но ведь Ворчун ненавидел вообще все. Кэн иногда думал, что в этом шалкер чем-то похож на его родителей.

«Она мне ПРОСТО ОЧЕНЬ НЕ НРАВИТСЯ», – огрызнулся Ворчун и захлопнул свой панцирь.

Дружелюбное квадратное лицо Кэна обернулось к друзьям. Он всегда был самым красивым из всех странников в Крае. Мо так думала. И Фин так думал. Но каждый раз, когда они приходили в Телос и встречали других странников на длинных фиолетовых улицах, то часто слышали мысли взрослых, которые думали, какой Кэн уродливый и неуклюжий. Какие у него страшные глаза. Какой он глупый, странный и даже отвратительный. Мо так злилась на них. Ведь Кэн был очень красив! Как же они этого не замечали? Если бы только весь Телос мог услышать, как Кэн играет на музыкальном блоке… но, с другой стороны, хубуниты же не стали относиться к нему лучше.

«Сегодня утром я играл эту песню. Один из моих хубунитов услышал и так сильно разозлился. Вообще он прав. Они мне столько раз говорили забыть о музыкальном блоке.

– Прекрати! – кричал он. – Избавь меня от этого ужасного шума! Музыка – одна из главных слуг Порядка! Как мог ты привести ее в наш дом? Еще один звук – и я не выдержу. Будь тем, кем должен быть. Одним из нас. Отправляйся в Верхний мир. Нападай на людей! Служи Хаосу, как твои верные товарищи-краефраги. Ешь, сражайся и веселись! Почему ты все время грустишь и поешь песенки? Ты ведь не какой-нибудь забитый попугай!

А потом он попытался сломать мой музыкальный блок».

«Сочувствую, – подумал Фин. – Интересно, наши хубуниты вели бы себя так же?»

«Но если я попытаюсь уйти, попытаюсь спасти мой блок, то будет только хуже! Без меня мой первый и второй хубуниты, как и все пра-хубуниты, нубуниты и краефраги, становятся гораздо слабее и глупее. Они будут с криками преследовать меня и пытаться вернуть в Стаю, пусть даже я совсем не хочу быть ее частью! Я не хочу идти в Верхний мир! Мне вообще нет до него никакого дела! Там ужасно! Там светит яркое солнце. Я не хочу воевать. И на Великий Хаос мне плевать».

Мо ахнула. Говорить такое – просто преступление. Самое настоящее, серьезное преступление. Если бы только взрослый странник услышал, о чем они думают…

«Я не хочу быть странником Края, если мне придется нападать на людей, сражаться и разрушать все вокруг. Я просто хочу играть свою музыку. И мне нравится моя Стая! Кэн, Фин, Мо, Ворчун и этот корабль! Моя настоящая Стая. А они меня не понимают. И НИКОГДА не поймут».

«Нам тоже нравится наша стая», – подумал Фин.

Какое-то время все молчали.

«Через сколько они придут за тобой?» – мягко поинтересовалась Мо. Кэну не хотелось говорить об этом, но каждый раз, когда его хубуниты за ним приходили, кораблю порядком от них доставалось.

«Я не знаю. – Мысли Кэна походили на едва слышимый шепот. – Как же я жалею, что у меня есть хубуниты».

«Не говори так!» – яростно подумал Фин.

«Так нельзя!» – одновременно с ним воскликнула Мо.

Кэн стал думать так тихо, что близнецы едва слышали его мысли, мерцающие в их головах, словно гаснущие свечи. «Тогда я жалею, что родился другим. Жаль, что мне не нравится сражаться и разрушать, как другим странникам. Лучше бы я вообще никогда не слышал музыку. Я просто хочу быть нормальным. Почему Великий Хаос сделал меня таким?»

«Я думаю, что ты и так прекрасен», – подумала Мо.

Внезапно панцирь Ворчуна открылся. А потом вновь захлопнулся. Открылся. Захлопнулся. Открылся – захлопнулся, открылся – захлопнулся, с каждым разом все быстрее и громче. «К КОРАБЛЮ КТО-ТО ПРИБЛИЖАЕТСЯ! – прокричал скрипучий голос шалкера в головах друзей. – К КОРАБЛЮ КТО-ТО ПРИБЛИЖАЕТСЯ. КТО-ТО БОЛЬШОЙ. НЕНАВИЖУ. НЕНАВИЖУ. НЕНАВИЖУ. НЕНАВИЖУ. Я ИХ ВСЕХ ПОКУСАЮ. КЛЯНУСЬ. ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ ИХ УКУСИТЬ. ВЫ НЕ ПОЖАЛЕЕТЕ. ЕСЛИ Я ИХ УКУШУ, БУДЕТ ЛУЧШЕ. ВЕРЬТЕ ВОРЧУНУ. ВОРЧУН – ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК».

Фин и Мо повернулись к выходу из трюма. В их головах, словно мигалки, замерцали и завыли ужасные мысли второго хубунита Кэна – Каршена.

«КЭН! ГДЕ ТЫ ПРЯЧЕШЬСЯ В ЭТОЙ ГЛУШИ?!»

Голос, полный ярости. Заносчивости. С той самой странной манерой говорить, которую так любили взрослые странники. Их троих было достаточно, чтобы Каршен мог собраться с мыслями и говорить так, как ему хочется.

«КЭН! Я НАЙДУ ТЕБЯ!»

«Я, наверное, пойду, – мрачно подумал Кэн. Своей тонкой черной рукой он схватил музыкальный блок: – Не хочу, чтобы хоть одно из ваших сокровищ пострадало, как в прошлый раз. Мне так стыдно за поведение моих хубунитов. Простите».

«КЭН! ТЫ ГЛУПЕЕ, ЧЕМ КАЖЕШЬСЯ! ЯВИСЬ ПЕРЕД СВОИМ ХУБУНИТОМ! МЫ НЕ РАСПОЛАГАЕМ ДОСТАТОЧНЫМ КОЛИЧЕСТВОМ ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ТРАТИТЬ ЕГО НА ТВОИ ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЕ ИГРЫ. ЯВИСЬ. ГРЯДУТ СОБЫТИЯ. УЖАСНЫЕ СОБЫТИЯ».

В одиночку странник Края, может быть, и не так умен, как в компании сородичей. Но все-таки он достаточно силен. Друзья слышали, как Каршен бегает по верхней палубе. Как под его руками хрустнули перекладины лестницы, стоявшей с правой стороны от мачты.

«Я пойду», – снова подумал Кэн. Но так и не двинулся.

«О чем он говорит? – быстро спросила Мо. – О каких страшных событиях?»

«Не знаю. Когда я уходил, все было в порядке. Тишина. Ну, только, как обычно, крики о том, какие они чувствительные и как сильно ненавидят музыку».

«КЭН!»

«Сегодня день моего отделения, – мрачно подумал Кэн. – А они даже не помнят об этом».

Странники Края появлялись на свет совсем не так, как люди. Маленькие краефраги просто копировались по образу первого хубунита. От огромного черного блока отделялось маленькое черное существо. Краефраги были очень похожи на крошечные яйца. Ни боли, ни драмы, ни первых объятий матери. Новорожденный странник Края был частью главного хубунита всего лишь мгновение, а потом становился самостоятельным. Но все же они праздновали день своего отделения. По крайней мере, так было заведено.

Теперь друзья слышали мысли первого хубунита Кэна, Тэг. Они звучали даже громче, чем мысли Каршена. Под ее тяжелыми шагами трещала палуба.

«Они разрушат корабль», – забеспокоился Фин.

«КЭН, ТЫ ДОЛЖЕН ПОЯВИТЬСЯ ПЕРЕД СВОИМИ СОЗДАТЕЛЯМИ!»

«Прощайте, друзья. – Кэн помахал рукой и начал подниматься по ступенькам к своей семье. – Еще увидимся как-нибудь. Я надеюсь».

«Все будет хорошо», – подумала Мо ему вслед.

«А будет ли?»

«Даю клятву Края», – заверил его Фин.

«И я», – добавила Мо.

Кэн кивнул. В мягком свете Края его лицо выглядело невероятно красивым.

«Пусть так. Я вам верю».

«КЭН, ТЫ ТАК ВНЕЗАПНО ПОЯВИЛСЯ, СЛОВНО ПО ВОЛШЕБСТВУ». Два высоких странника отправляли свои мысли по широкому диапазону, совершенно не заботясь о том, кто их может услышать. Должно быть, они и правда очень волновались. Обычно странники Края старались транслировать свои мысли в какую-то одну точку, четко направляя их, словно луч фонаря.

«Как вы так быстро меня нашли?» – сухо поинтересовался Кэн.

«Ты всегда приходишь сюда, – подумала первый хубунит Кэна, возвращаясь к стандартному диапазону. – Разве есть причины искать тебя где-нибудь еще?»

Но его второй хубунит не успокаивался, все еще крича на пределе своих мысленных сил.

«ТЫ ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ НЕМЕДЛЕННО. НА ОБСУЖДЕНИЕ ТВОИХ НЕУДАЧ У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ».

«Зачем? Что меня ждет дома? Снова крики?»

Мысли Кэна раскалились добела от негодования.

Первый хубунит присела на корточки, согнув свои черные ноги. Огни Телоса за спиной странницы причудливым желтоватым венцом обрамляли ее голову. Она внимательно заглянула в странные, ужасные, зеленые глаза своего фрагмента. И даже погладила его по голове, хоть и немного. Словно она заботилась о нем. И сейчас, несмотря на то что Фин, Мо и даже Ворчун все еще могли читать ее мысли, она продолжала тихо говорить.

«Кэн, мой дорогой фрагмент, тебе следует вернуться домой и подготовиться. Это не обсуждается. Мы должны защитить наш род. Скоро сюда придут люди».

Люди.

Одно-единственное слово заставило Мо содрогнуться.

Люди.

Фин ни разу не видел человека. И ему не хотелось с ними встречаться.

Вообще, они приходили в Край. Время от времени. Налетали как паразиты. Как криперы, которые в солнечный день внезапно к тебе подкрадываются. Как чешуйницы, которые выпрыгивают на тропинку, которую ты считаешь безопасной. Как пауки, нападающие на тебя после захода солнца. Или еще хуже: чешуйницы Края, которые грызут фундамент мира до тех пор, пока он не даст трещину.

Но для Мо и Фина это были всего лишь сказки. Слухи. Воспоминания. Чужие воспоминания. Старейшины рассказывали близнецам, какими были их родители, и в той же манере объясняли, как выглядят люди. Просто на всякий случай. Вдруг это когда-нибудь им пригодится, чтобы защитить самих себя.

Люди очень странные. Они были чужаками. Выглядели очень уродливо. В отличие от красивых, тонких, черных странников, которые возвышались, словно деревья, люди были короткими и толстыми, а все части их тел – заплывшие глазки, мокрые животы, ужасно воняющие ноги и какая-то особенно мерзкая штука, называемая волосами, – были разных цветов, которые перемешивались между собой. Люди были жестокими и злыми, даже когда у них было все, о чем они мечтали. Если дать человеку хороший уголок болота, леса или луга, он вытащит оттуда все ценное меньше чем за день. И это в лучшем случае. Люди просто засасывают все в себя, словно торнадо из мягкой плоти. И все это ради того, чтобы построить какой-нибудь бессмысленный дом, замок или статую, вместо того чтобы оставить все нетронутым. Ведь сама по себе природа намного красивее, чем их странные уродливые постройки. Иногда, ради развлечения, они бьют мечами овец, свиней или даже камни. Просто посмотреть, что получится. Как будто они заранее не знают. А если они увидят тебя, пусть даже краем глаза, – то непременно до тебя доберутся. Поэтому ты должен добраться до них первым. Вот и все, что требуется сделать. Выживает самый быстрый. Как только ты увидишь хоть одного человека – будет слишком поздно. Глазом моргнуть не успеешь – а они уже расползутся повсюду.

Добраться до людей легче всего ночью. Они спят в кроватях в своих домах. Странники Края спят урывками, с чуть приоткрытыми глазами, всегда настороже и готовые отбиваться от врагов. Очевидно, весьма разумный способ отдохнуть! Одному из старейшин, долговязому и грубоватому старику по имени Сама, пришлось объяснять близнецам, что «спать» означает «лежать на одном месте несколько часов, при этом ты ничего не слышишь и не видишь». Мо и Фину это показалось очень глупым и опасным, о чем они и сообщили Саме. Старейшина с ними согласился, и они пошли по своим делам, довольные, что оказались правы. Вот поэтому людям и нужны были кровати и дома: чтобы быть в безопасности, пока они занимаются по ночам своими дурацкими вещами. Так что лучше всего поймать их до того, как они запрутся в своей маленькой крепости.

И, разумеется, Фин и Мо прекрасно знали, что больше всего люди любили есть на обед хубунитов.

Правда, близнецы ни у кого не спрашивали, что же люди любят есть. Им это и не нужно. Такова была история их жизни.

Люди – это монстры. Чудовища из ужастиков. И теперь они шли сюда.

Фин и Мо унесли Кэна на свой корабль. Они встали с двух сторон от друга и подставили плечи под его тонкие руки, а потом перенеслись через цепь островов, телепортируясь с одного места на другое. Путешествие прошло практически незаметно: близнецы двигались очень аккуратно, им не хотелось сильно трясти Кэна.

На корабле царила тишина. Шумный Совет Края остался далеко позади. Друзей приветствовало лишь мерцание стержней Края и редкий стук панциря Ворчуна, похожий на биение сердца.

«Как твоя голова?» – прошептала Мо.

Кэн глухо застонал. Близнецы услышали это лишь в своих головах, но так было даже хуже. Когда ты стонешь мысленно, то не можешь делать это тише, чтобы твои друзья не волновались. Не получится ничего скрыть.

«Вот, садись, – подумал Фин. – Сейчас принесу кое-что, и приведем тебя в порядок. Я на сто процентов уверен, что тут где-то лежало лечебное зелье».

«Почему вы мне помогаете? – с горечью подумал Кэн. – Вы же слышали, что он сказал. Я – грязный, отвратительный, уродливый и громкий человек. Прекратите помогать. Вы не стали бы ничего делать для шпиона, если бы поймали его. Таких допрашивают. И я готов».

Ворчун несколько раз хлопнул панцирем. Друзья услышали сдавленный смех.

«Когда Ворчун говорит, что именно он ненавидит, его нужно слушать, – захихикал шалкер. – Говорил вам. Говорил вам! Но никто не слушает, что же Ворчун ненавидит. А Ворчун ненавидит самое лучшее. У него есть уважительные причины ненавидеть. Ха-ха, Кэн, я ненавижу твое лицо. Так и хочется вцепиться в него зубами. А хочешь узнать один секрет? Если позволить Ворчуну делать то, что он хочет, то жизнь станет намного лучше для всех».

«А ну замолкни! – огрызнулся Фин. – Не сейчас, Ворчун».

«Ты можешь укусить меня, Ворчун, – с грустью подумал Кэн. – Я заслуживаю намного худшего, чем укус шалкера».

«Ох, Кэн. Тише, – Мо полезла за одну из бочек в трюме и начала там копаться. Когда она вылезла обратно, то уже держала что-то в руках. Мо протянула предмет Кэну. – Съешь и почувствуешь себя лучше».

Золотое яблоко. У Мо таких было всего два. Они обладали невероятной ценностью. Она нашла их где-то в глухих переулках Телоса, на куче пыли, которая, по ее предположению, когда-то была человеком. Наверняка его поймал на воровстве какой-нибудь странник Края. Возможно, человек собирался исцелить себя, съев яблоко, а добропорядочный житель Телоса ему помешал. Сделал так, как было нужно. Мо посмеялась над кучкой пыли. «Ты мертв, – подумала она. – Какой глупый. Только глупцы умирают».

Кэн медленно ел яблоко. Очевидно, у него сильно болела челюсть. Но лиловая кровь постепенно высыхала и пропадала. Синяк на голове поблек и исчез. Странник Края вновь сидел ровно и выглядел совершенно как раньше. Все такой же черный и прекрасный, как и всегда, с острыми и четкими чертами лица. Сверкающие глаза были все того же яркого зеленого оттенка, который так полюбился близнецам. Никакой тыквы они не заметили. Ни одного зернышка или кусочка мякоти.

«Каршен ошибается, – подумала Мо. – Разумеется, он ошибается. Как ты мог хоть на секунду усомниться, что тебе здесь не место? Ты такой же странник, как и все мы. И всегда им был. А твой хубунит просто…»

«Идиот, – закончил Фин мысль сестры. – И задира».

«Но если я человек, то вы никак не смогли бы это понять! – возразил Кэн. – Я бы выглядел совершенно обычно! Я человек. Точно. Это все объясняет. Мою музыку. И мои… мои глаза. Только так все обретает смысл». – Странник шмыгнул носом и потер глаза так сильно, словно ему хотелось стереть их с лица насовсем.

«Знаете, люди ведь любят музыку. О… – внезапно вспомнил Кэн. – Мой музыкальный блок! Его больше нет… совсем…»

В головах друзей вспыхнуло воспоминание. Вот несколько лет назад Кэн нашел свой музыкальный блок на одном из внутренних островов. Маленький Кэн с сияющими зелеными глазами бродил в одиночестве по крошечному клочку земли, парящему в пространстве, где едва умещалось одно жалкое дерево. В одиночестве, потому что он больше не мог оставаться дома. Потому что в то утро его друзья-фрагменты снова обзывали его «зеленоглазым», и Кэн ненавидел себя. Ненавидел свои слезы. Ненавидел, что товарищи его презирают. Ненавидел зеленый цвет своих глаз. Каждый день он мечтал, что проснется, а они светятся розовым. А потом он увидел блок, лежавший на желтой земле рядом с парой ботинок, сломанным мечом, пакетом яблок и приготовленной треской, словно тот только и ждал появления Кэна. Поначалу он не понял, что это такое. А просто дотронулся до блока. Без всякого дурного умысла.

Но как только рука Кэна коснулась этого дурацкого коричневого блока, зазвучала музыка.

А теперь блок пропал.

«Кэн, любая тыква бы развалилась после того, что хубунит с тобой сотворил», – подумала Мо.

«Ты не можешь знать наверняка. Ты вообще видела хоть одну тыкву?»

«Ну… Почти. Краж сказал, это растение. Так что, я полагаю, это какой-то фрукт?»

«Видишь?»

Фин схватил друга за плечи и тряхнул.

«Кэн! Как ты ВООБЩЕ можешь быть человеком? Помнишь Краество, когда нам было пять? Твои хубуниты позволили нам прийти к вам домой и отведать ужин в честь Божественного Хаоса. Единственный год, когда нас пустили к тебе домой. Помнишь?»

«Да», – пробормотал Кэн.

«А ты помнишь, почему нам разрешили прийти?»

«Потому что я очень просил. И я пообещал целый месяц не притрагиваться к музыкальному блоку, если они позволят вам прийти на ужин. Я сказал им, что Великий Хаос одобряет жизнь в одиночестве, потому что одиночки могут бродить где хочется и делать что хочется. И если вы двое придете, то это Краество станет самым Хаотичным. А еще – что никто не должен праздновать Краество в одиночестве. Дождь может настичь кого угодно. И в том не было вашей вины».

«Да, именно это ты и сказал. Потому что ты – замечательный друг. Дружить умеешь так же хорошо, как играть на музыкальном блоке. А ведь это было семь лет назад, Кэн. Если все эти годы ты был человеком и шпионил, а при этом никто ничего не заподозрил, то, честно говоря, я считаю, что мы должны прямо сейчас объявить тебя королем Края, потому что ты это заслужил. Твоя игра тянулась бы слишком долго. Мы ведь были еще маленькими. А дети не могут быть шпионами. Это просто смешно.

«Наверное, ты прав», – Кэн вздохнул.

«Конечно прав, – согласилась Мо. – Проблема в твоем хубуните. И только».

«А как же мои глаза? Ведь ни у кого нет зеленых глаз. Вы не можете отрицать, что придумать им объяснение очень сложно».

Брат и сестра промолчали. В самом деле, объяснить такое было непросто.

«Даже если мы не знаем причину, это не значит, что у тебя плохие глаза, – тактично заметила Мо. – От этого ты не превращаешься в монстра. Иногда ты просто отличаешься от других без какой-либо причины. Один фрукт не похож на другой, одно дерево может быть выше другого или ниже, какие-то города могут быть больше и красивее других, а некоторые странники…»

«Но ведь дело не только в этом, Мо, – продолжал настаивать Кэн. – Кто-то же не отличается. Вот в Крае все похожи. Возможно, в Верхнем мире все иначе, и там ты была бы права. А здесь у каждого есть свое место. Плоды коруса все одинакового цвета. Города все одинаково прекрасны. Все выглядят одинаково. Все как один. А я отличаюсь».

«Так и мы тоже, – вмешался Фин. – Мне кажется, мы втроем просто должны отличаться от всех. Разве не об этом твердит Великий Хаос? По крайней мере, должен».

Долгое время друзья молчали, держа свои мысли при себе. То есть они все тщательно обдумывали что-то, но решили пока не делиться друг с другом. Их разумы были спокойны и тихи, словно ночное небо.

«Но вы такие же, как и все, – наконец заговорил Кэн. – Почти не отличаетесь от остальных. Пока ваши хубуниты не попали под дождь, вы были обычными странниками. Конечно, сейчас вы другие, но это только из-за того, что с вами произошло. Возможно, когда вы подрастете, то даже сможете исправить свое положение. Будете взрослыми, создадите свою Стаю и станете жить точно так же, как и другие странники Края. У вас все наладится. В детстве вы были нормальными детьми. И потом вы станете нормальными взрослыми. А мои глаза всегда были зелеными. И их цвет никогда не сменится на розовый».

«Ненавижу розовый», – пробурчал шалкер из своего панциря. Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп-хлоп.

«Спасибо, Ворчун, – с благодарностью отозвался Кэн. – Очень мило с твоей стороны так сказать».

«Зеленый я тоже ненавижу. – Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Звук, с которым открывался и закрывался панцирь Ворчуна, очень напоминал хихиканье. – Может, позже покусаю зеленый».

Кэн провел рукой по золотой кирасе, которая стояла, прислоненная к стене трюма. «Просто я думаю, что нам не стоит отбрасывать эту идею совсем. Что я на самом деле человек. По крайней мере, не сейчас».

Фин всплеснул руками.

«Кэн, просто забудь об этом, и все! А теперь послушай: ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Мы тебя защитим. На корабле есть много оружия и даже взрывчатка, так что не волнуйся. Но я больше и слышать не желаю, что ты человек. Это глупо. Просто глупая шутка».

Мо покачала головой: «Ты не можешь быть человеком. Это совершенно невозможно».

«Почему нет?»

«Потому что люди – ужасные чудовища. Они жестокие, уродливые и ненасытные. А ты… ты просто чудо».

Брат и сестра снова увидели в своем сознании, как с конца стержней края медленно падают белые искры. И пока они падали, их цвет сменялся на красный. Мо и Фин поняли, что их друг плачет от отчаяния. Кэн потер лицо ладонями с длинными черными пальцами.

«Разве вы не понимаете? Я хочу быть человеком! Хоть бы я оказался человеком! Почему-то я очень надеюсь, что мой хубунит прав. Ведь тогда все сразу прояснится. И я вдруг пойму все-все, что когда-либо случалось со мной! Вся моя жизнь будет как книга – такая, что, закончив ее читать, человек думает: „Ну конечно! Потрясающе! Как же я раньше не замечал?“ Все встанет на свои места. И я пойму, кто я на самом деле. Я мог бы уйти куда глаза глядят, и никто из встречных путников не обратил бы на меня внимания. Никому не было бы до меня дела, ведь я был бы таким же, как все. Нормальным. А когда я бы играл музыку… они бы слушали».

Кэн продолжал тереть лицо. Щипать себя за щеки. Отчаянно впиваться пальцами в кожу. Мо вдруг поняла, что их друг вовсе не тер лицо. Он его царапал. Пытался ухватиться за невидимую тыкву, которая, как Кэн надеялся, была на его голове.

Фин схватил друга за руки, пытаясь его остановить. «Послушай, – мягко произнес он. – Не нужно так делать. Вдох, выдох. Дыши».

Мо внезапно вскочила. Она вдруг кое-что вспомнила. Кое-что, о чем не вспоминала уже очень давно. Ведь до этого момента у нее не было причины вспоминать об этой вещи. О маленькой крупице сокровищ, нашедшей свое место среди их добычи. Мо наткнулась на нее рядом с выжженным кругом, который остался после того, как бедный глупый человечек попытался сразиться с ЭД и, потерпев неудачу, умер. Дракон кружил в небе над ее головой и холодно посмеивался. Тот человек принес с собой в Край много сокровищ и оружия, что весьма порадовало Мо.

Ну и куда же она это положила?

Мо перелезла через кучу из зачарованных книг, разбросанных изумрудов, луков и стрел. Им надо будет как-нибудь все это прибрать. Но только не сегодня. Сегодня Мо вспоминала, куда положила вещи, по своей запутанной системе – маленькой дани Великому Хаосу. Книги напомнили ей о бумаге, которая, в свою очередь, натолкнула на мысль о музыке; музыку играл Кэн, а его глаза сверкали, словно изумруды. А каждый раз, когда Мо слышала музыку друга, ей казалось, что в грудь вонзалась стрела. Если бы вы были Мо, вы бы поняли.

А вот и он.

Мо вытащила из-под завала что-то коричневое и твердое, отчего стрелы, изумруды и несколько старых книг, которые она в один прекрасный день собиралась прочитать, полетели на пол. Странница присела рядом с Кэном и подтолкнула вещь к его рукам.

«Ну вот, – тихо подумала Мо. – Видишь? Все можно исправить. Если у тебя есть Стая и родные. Все можно начать сначала».

Перед Кэном стоял музыкальный блок.

Странник шмыгнул. Он даже не сразу коснулся блока. Его одолевал страх. Страх поверить, что блок настоящий. Страх надежды. Вокруг Кэна витали сияющие частицы, порхая, словно фиолетовые бабочки.

Юный странник Края осторожно коснулся пальцами блока, закрыл свои бедные, уставшие глаза и принялся играть.

Когда Краж пришел на корабль, друзья еще спали.

Он был не один. Ну конечно, с чего ему приходить одному? Кем был Краж? Без поддержки сородичей – никем. Даже не краксунитом.

«КТО-ТО ПРИБЛИЖАЕТСЯ К КОРАБЛЮ! – завопил голос Ворчуна в головах странников, вырывая их из плена глубокого сна. – ИХ МНОГО! ОНИ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К КОРАБЛЮ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! О, КАК ЖЕ Я ИХ НЕНАВИЖУ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! ЗАЩИТИТЕ МЕНЯ ОТ НИХ!»

Древний краксунит Краж приблизился к корме корабля в окружении восьми высоких, сильных странников. Фин видел в иллюминаторе, как они в полной тишине поднимаются на правый борт. Он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна. Мо потерла глаза. Ее сердце бешено застучало. Кэн отступил назад, неуверенно оглядываясь. Ни один из сопровождающих Кража не открыл свой разум и мысли. Их сердца были пустыми и черными, как и их длинные тонкие тела.

«Они не из клана Кража, – подумал Фин, с прицельной точностью отправляя оформленную мысль только друзьям. – Я знаком с его фрагментами, под-фрагментами и под-под-фрагментами. Великий Хаос знает, их у него предостаточно».

Существовала причина, почему Краж был так мудр – достаточно мудр, чтобы прожить столь долгую жизнь. С такой большой Стаей, которая всегда была рядом, всегда под контролем, Краж смог стать невероятно умным, даже сложно представить, насколько. Его разум всегда находился в режиме слияния с чьим-то еще. И поэтому его никто не хотел слушать. Даже странникам надоедали всезнайки.

Восемь странников окружили Кража со всех сторон: двое встали справа и слева от него, остальные шестеро распределились по палубе.

«Вперед, сэр, – одновременно подумали чужаки, и их тяжелая громкая мысль разнеслась по всему кораблю. Странники хотели, чтобы их услышали. – Мы защитим вас, если вдруг они решат напасть или придумают еще что-нибудь, и не дадим им сбежать. Да здравствует Великий Хаос!»

«И да пребудет с вами Великий Хаос, мои верные фрагменты». – Краж отметил их послушание безо всяких эмоций.

«У него новая Стая, – подумала Мо, разглядывая их. – Они солдаты. Это армия. Пусть и небольшая, но все равно армия».

Фин нахмурился.

«Но мы ведь… мы на одной стороне. Зачем Краж привел на наш корабль солдат? Почему мы должны хотеть сбежать? И с какой стати нам вредить Кражу? Если они собирают армию, чтобы дать отпор людям, то мы вступим в нее. Разве нет? Они пришли сюда, чтобы отдать нам приказ? Я не понимаю, что вообще происходит».

«Зато я знаю, – удрученно подумал Ворчун. – И вам это не понравится. Я уже чувствую ненависть. Но это ваша вина! Вы не позволили мне никого укусить в лицо, когда я вас об этом просил. А теперь вы оказались в ужасном и глупом положении. Как же скучно. И ужасно. И глупо».

«Может, они пришли сюда за мной, – с грустью подумал Кэн. – Может быть, меня хотят допросить. Ну или осмотреть, вдруг на голове тыква».

Краж с двумя телохранителями грациозно подошли к тяжелой деревянной двери, которая вела с палубы в трюм и нижние помещения корабля.

«Фрагменты! Во имя Великого Хаоса и согласно приказу Кража Древнейшего, приказываем вам открыть дверь. Повинуйтесь немедленно, и мы проявим к вам благосклонность».

Если бы взрослые странники не вели себя так необычно, близнецы открыли бы дверь даже не задумываясь. Ни секундочки не колеблясь. А почему же сейчас, в это ужасное время, они не стали? Кроме Кэна, им нечего было скрывать.

Кроме Кэна.

«Может, не стоит?» – подумала Мо, нерешительно занеся ладонь над дверной ручкой.

«Если не откроем, они просто выломают дверь. Девять против троих, – ответил Фин. – Думаю, у нас нет выбора».

«А вот так говорить очень глупо, Фин. Выбор есть всегда. Просто порой варианты так себе. Но это в любом случае выбор». – Мо посмотрела на брата и закатила глаза. Потом повернулась к запертой двери и подумала так громко, как только смогла.

«Если вы здесь из-за Кэна, то вы его не получите! Он не человек, мы абсолютно точно в этом уверены. Но если вы попытаетесь забрать его, мы воспользуемся взрывчаткой, которой на корабле достаточно. А еще тут много острых штуковин. Так что если вы задумали что-то против Кэна, то вам лучше развернуться и уйти».

Мысли Кража тяжелой поступью прошлись по их головам: «Я прекрасно знаю, чем богат этот корабль. И, как вам доподлинно известно, дефектный фрагмент – это наименее ценный его груз. Я не его хубунит. Мне до него нет никакого дела. Как и до вас, если вы не откроете дверь взрослым».

Кэн был единственным существом на корабле, из-за которого Фин и Мо могли попасть в неприятности. Поэтому близнецы нервно пожали плечами и открыли щеколду. Подняв взгляд, они увидели перед собой бледные старые глаза Кража. Но теперь они уже не были блеклыми, словно подернутыми дымкой, как тогда, на Совете Края. Его взгляд стал острым и свирепым.

«Прекрасно, – подумал Краж, вглядываясь в темные углы трюма. – Как и говорил Каршен». Старый странник пристально посмотрел Фину в глаза – и отдал короткий приказ: «Забираем все».

Два офицера с радостным рвением протиснулись в трюм и сразу же начали рыться в драгоценных сокровищах близнецов. Солдаты поднимали, рассматривали и обсуждали каждый предмет, а потом передавали его из трюма своим товарищам, которые выстроились в линию.

«Что вы делаете? – закричала Мо. – Так нельзя! Это все наше! И вон то – тоже! ПРЕКРАТИТЕ! Пожалуйста, перестаньте! Нет-нет, только не элитры, они у меня очень давно! Сразу лежали на корабле, когда мы его нашли! Вы не имеете права!»

Один из солдат взял алмазный топор и арбалет. Попробовал взмахнуть сначала одним оружием, потом другим. «Думаю, оставлю себе топор», – одобрительно решила странница по имени Тамат. Капитан Тамат. Свое имя и звание она всегда держала в мыслях напоказ, словно знак отличия.

Фин попытался отобрать топор: «Ничего подобного! Он мой! Я честно заработал его в бою. И все это время топор принадлежал мне. А ты – воришка! Грабительница! Пойди и найди себе свой!» Солдат засмеялась и толкнула Фина так сильно, что тот упал на пол.

«Теперь это мой топор, – усмехнулась она. – Потому что я честно заработала его, сражаясь с тобой. Как непредсказуемы пути Великого Хаоса!»

Кэн прижал к груди музыкальный блок и начал медленно отходить назад. Он остановился лишь когда задел плечом панцирь Ворчуна, и тот жалобно завыл.

«Грабители! Грабители! Грабители! Воры! Расхитители! Банда! – стенал шалкер. – Уходите прочь! Уходите прочь, или я вас покусаю. Уходите прочь, и я вас покусаю! ТАК ИЛИ ИНАЧЕ. ВАМ НЕ УЙТИ. Странники Края не берут в руки оружие! Убирайтесь!»

Краж согнул свои длинные темные пальцы и повернулся к ним.

Дети чувствовали, как он мысленно улыбается.

«Наша благословенная Эреша, Высочайший и Священный Глас Великого Хаоса, почтив меня и мой многолетний опыт, назначила меня командующим Армии Края. Она сказала, что ради нашего спасения нужно прорабатывать любые возможные стратегии. И почему же странники не могут брать оружие? Люди ведь им пользуются. А мы лучше их во всех отношениях. Глупо бросать хороший меч лежать на земле, когда ты можешь просто его поднять. Подготовить наших сородичей к войне – мой священный долг. Из некоторых надежных источников, – командующий Краж бросил взгляд на Кэна, – мне стало известно, что вы, скверные фрагменты без клана, спрятали у себя на корабле, где никто не следит за вашим поведением, достаточно большой арсенал. Нельзя было с самого начала допускать, чтобы вы жили одни. Вы не краксуниты. И вы не можете основать свой собственный клан. Когда все закончится, вас передадут в подходящий клан, и вы будете расти там, как подобает всем фрагментам. Вы не особенные. И, конечно же, ничего из этого вам не принадлежит. Все эти годы вы жили исключительно благодаря нашей щедрости. Без нас, нашей любви и сострадания к вашей ненормальной организации вы бы не смогли собрать здесь столько вещей. Следовательно, если хорошо подумать, все это принадлежит нам. В качестве оплаты за великодушную заботу».

Фин с трудом сдерживал слезы.

«Вы хотите сказать, что бросили нас ни с чем, игнорировали, шептались за нашими спинами и не позволили остаться в городе на Краество… и… и… не разрешили заниматься в Доме Края, а еще… позабыли о нас просто потому, что наши хубуниты умерли… и даже ни разу не пришли проведать нас, не спросили, все ли в порядке…»

«Я приходил», – тихо заметил Кэн.

«Кроме Кэна», – согласился Фин.

Командующий Краж выглядел озадаченным: «Да, именно это я и имею в виду. Мы позволили вам жить самостоятельно, чтобы вы росли, учились и завладели всеми этими богатствами. Если бы кто-нибудь спросил моего мнения, я бы не допустил этого. Теперь все будут со мной советоваться, и мир станет куда лучше. Странники без Стаи опасны. Но мы были к вам добры. И я даже не знаю, на что вы жалуетесь. Мы позволили вам жить! Мы могли бы просто выгнать вас в Верхний мир, и тогда вы закончили бы свою жизнь мишенями для какого-нибудь человека. Он бы убил вас, а потом пошел заниматься более важными делами. Копать землю, например. Если вы продолжите вести себя столь неблагодарно и жаловаться, возможно, я пересмотрю нашу позицию по этому вопросу. Осторожнее с этими мечами, капрал Мюррум. Вы не сможете принести пользу своей армии, если в первый же день поранитесь. Фин, Мо, вы нужны своему народу. Настали темные времена. Каждый должен чем-то пожертвовать. Каждый должен от чего-то отказаться, чтобы Край мог жить дальше».

Капрал Мюррум прекратил играться с мечами и, наклонившись, поднял большой круглый предмет.

«НИ ЗА ЧТО! – закричала Мо. – Только не это! Не смейте». Она вскочила, бросилась на солдата, словно кошка, и в бешенстве вцепилась в его руки. «А ну положи на место! Это не оружие, оно вам не нужно! Это мое! Умоляю, пожалуйста, не трогайте!» Мо ударила капрала Мюррума по руке. Он завыл и чуть не выронил сине-зеленый шар. Мо потянулась за ним, но промахнулась. «Оно ни на что не годится, – беспомощно, яростно протестовала она. – Всего лишь безделушка, моя безделушка. Не трогайте!»

Командующий Краж резко мотнул головой. Он мог позволить себе побыть щедрым. Мюррум небрежно бросил предмет через плечо. Отчаянно подскочив, Мо поймала его и прижала к груди.

«Мы не заберем у вас все, – размышлял Краж, пока на глазах у близнецов с корабля, из дома, уходила работа всей их жизни. – Вы можете себе кое-что оставить… так сказать, на память. Ну и чтобы защитить себя, конечно же».

«Защитить себя? Но… разве мы не странники Края? Мы же часть Края, разве нет? Мы пойдем сражаться вместе со всеми. Прямо сейчас с вами пойдем!» – Фин смотрел, как двое солдат взяли книги, перевернули их вверх ногами, понюхали, а потом в замешательстве посмотрели на своего командира, ожидая указаний.

«Нет, я не думаю, что нам это понадобится. Зачитать человека до смерти у вас не получится. Так что оставьте книги, – подумал Краж. – И не говорите глупости. Вы не прошли обучение. Вам не нужно сражаться. Мы же не монстры какие-нибудь! Великий Хаос не требует приносить краефрагов в жертву. Нет, сражаться вы не будете. Просто станете сопровождать отряды Края, куда я вас назначу, чтобы преумножать интеллект воинов и усиливать их способности. Вы ведь не солдаты, мои бедные невинные овечки. Но из вас получится хорошее оружие. А теперь – что еще у вас тут имеется? Не пытайтесь мне врать, Краж сразу же это поймет. Краж все знает».

Мо качалась вперед-назад, сжимая в руках то, что она вырвала у капрала Мюррума, так же крепко, как Кэн вцепился в свой музыкальный блок. «Если бы вы только попросили, – подумала она, чувствуя, как разрывается сердце, – мы бы отдали все вам. Ведь Край – наш дом. Мы тоже хотим победить людей».

Кэн поднял взгляд. Его зеленые глаза сузились от злости. «Вы ничем не лучше». Его мысли были похожи на тихое, полное ненависти шипение.

Краж позабыл о близнецах и обратил свое внимание на Кэна. Всего день назад, на Совете Края, он был похож на благодушного старого странника. Теперь же все изменилось. «Прошу прощения, фрагмент? Не лучше кого?»

«Людей! – рявкнул Кэн. – Вы приходите сюда и отнимаете вещи без спроса, не заботясь о нас и думая лишь о себе и о том, что вы можете использовать в своих целях. Вы вторглись на этот корабль точно так же, как люди вторгаются в Край. Грабите моих друзей. Разрушаете их дом. И отнимаете, отнимаете, отнимаете. Люди так же берут и берут, пока не нагребают столько, что едва могут унести. Они похожи на огромных разъяренных лошадей. Они едят и едят, ведь слишком глупы, чтобы понять, когда их желудок набивается до отказа. И вы ведете себя точно так же. Поэтому я не понимаю, почему мы должны становиться оружием для кого-то, если нас все равно съедят, а какая лошадь это сделает – мне без разницы».

Краж прищурил свои мерцающие глаза. «Как интересно. В тебе таится столько сочувствия и понимания к человеческим созданиям, юный Кэн. И откуда же ты почерпнул такие богатые знания об этом виде? Откуда в тебе взялось это удивительное понимание? Видимо, я слишком поспешно попытался развеять страхи твоего хубунита».

«Нет, – быстро среагировал Фин. – Все хорошо. Не обращайте внимания». К его горлу подступала тошнота: Фин чувствовал, что его вот-вот вырвет. «Ничего такого». Он смотрел, как капитан Тамат собирает десятками разные виды стрел: стрелы регенерации, противоогненные, ядовитые, призрачные, подводного дыхания и даже его драгоценные стрелы Мастера Черепахи. Тамат схватила их так небрежно, словно это был пучок простых веток, и выкинула их из трюма, как мусор, туда, где стояли остальные члены отряда.

«Возьмите, – поддержала брата Мо. – Мы правда хотим помочь. Просто сказали, что вам нужно было попросить. И только».

«Именно это я и подозревал. Бедные фрагменты. Отбросы без семьи. Вам еще предстоит понять, что во время войны мелочность – лишь пустая трата времени, как и вы – пустая трата плоти странников. И, в конце концов, все это мелочи. И в Крае тоже! О, как же замечательно проводить время в компании моего отряда. Я прямо чувствую, как мой ум переполнен знаниями. Игра слов! Можете себе представить? Как жаль, что война не началась раньше!»

Хлоп-хлоп, хлоп. Ворчун осторожно застучал панцирем.

Командующий Краж пренебрежительно махнул рукой в сторону кормы. «Не утруждай себя, шалкер. Ты меня ненавидишь. Я уже это знаю».

«Надеюсь, что человек выест тебе глаза, – прошептал Ворчун. – Я абсолютно серьезно».

Трюм практически опустел. В углу стояла шатающаяся башня из книг и валялись несколько факелов. На полу лежали два или даже три меча и были разбросаны остатки доспехов. Фин смотрел, как солдаты поздравляют друг друга с хорошо выполненной работой. «Но зачем вам понадобились наши плоды коруса, морковь и приготовленная баранина? Как это вам поможет в борьбе против людей?»

«Мы голодны», – подумали капрал и капитан.

«Так и мы тоже», – одновременно ответили трое краефрагов.

«А мне до этого какое дело?» – подумала капитан Тамат, взбираясь по лестнице наверх, на свежий воздух.

«Разве вы не наш капитан?»

«Так может, вам стоит поискать какую-нибудь еду, нет?» – чуть любезнее добавил капрал Мюррум. Но не более того.

«Наши дела здесь закончены, маленькие фрагменты», – объявил командующий Краж.

«Не такие уж и маленькие», – фыркнула Мо.

«В сравнении со мной вы невероятно маленькие. А теперь следите за своими манерами, или мне придется вас им обучить. В полночь вам нужно явиться на главный остров и получить свое назначение. Мы оставили вам достаточно снаряжения, так что я ожидаю, что вы придете в отличной форме, ясно?»

Друзья оглядели пустой трюм. Внезапно от хлопков панциря Ворчуна начало появляться эхо. Краж без капли жалости смотрел на их несчастные лица.

«Достаточно. Вы не заслуживали подобной роскоши, как и не понимали, что делать со всеми этими золотыми мечами. Это подтверждает тот факт, что вы использовали их лишь для приготовления обеда. Мы оставили вам только те предметы, которые соответствуют вашему положению. Будьте благодарными».

Мо, Фин и Кэн сердито смотрели на него без единого слова.

«Солдаты, я сказал проявить благодарность! Или, клянусь Великим Хаосом, я заставлю вас ее почувствовать!»

«Спасибо вам, командующий Краж», – одновременно подумали друзья, дрожа от досады.

«Так-то лучше. Жду в полночь. Попытаетесь уклониться от своего долга – и я лично расскажу первому человеку на своем пути, где вас найти и какие вы приятные на вкус. И если я еще хоть раз услышу слова сочувствия от вас, юноша, то с радостью позволю врачам вас вскрыть и посмотреть, на самом ли деле вы странник до мозга костей».

А потом они ушли, все вдевятером. Словно шторм, странники налетели на корабль, а потом отправились дальше, оставив после себя лишь обломки.

Кэн смотрел вслед командующему. «Помню, как на Краество Краж угостил меня жареной чешуйницей Края. Прямо всю целиком отдал. Назвал меня милым мальчиком. А еще рассказал мне забавную историю о каком-то существе из Верхнего мира под названием „свинья“».

«Не думаю, что он снова будет качать кого-нибудь на коленях», – содрогнулась Мо.

«Забавно, как звание командующего меняет тебя», – пробурчал Фин.

«Я его ненавижу», – фыркнул Ворчун, даже не открывая панциря.

«Пожалуй, на этот раз мы все с тобой согласимся, Ворчун», – подумала Мо.

Кэн похлопал по панцирю шалкера.

«Свиньи розовые, – заговорил зеленоглазый странник. – Они розовые и едят грязь. Так Краж сказал».

Фин и Мо нахмурились. Его слова прозвучали как-то неправильно, но поправлять друга им не хотелось. Сейчас не самое подходящее время.

«Ну и что же у нас осталось?» – подумал Кэн после того, как они закончили долгим и печальным взглядом смотреть в свое ничтожное будущее.

Фин вздохнул. «Сломанный деревянный меч, трезубец Вер… ой, кажется, Тамат на него наступила. Арбалет, по тунике из кожи каждому и… Похоже, нам придется подраться за зачарованную тунику: она всего одна. О-о-о, треснувший каменный меч, какая роскошь! Куча книг, твой музыкальный блок, какие-то тухлые зелья, которые еще не полностью выветрились, ровно одна миска плодов коруса и какая-то штука, из-за которой Мо подняла шум».

Мальчики все еще стояли поодаль, но им ужасно не терпелось увидеть то, ради чего Мо ударила взрослого странника-солдата, пытаясь спасти свою вещь.

Мо сидела на полу трюма. За все время она даже не пошевелилась. Просто сидела там, оцепенев от ярости и сжимая в руках… ту вещь. Ту самую, которую капрал Мюррум пытался отнять. Такую круглую, сине-зеленую, которая так много для нее значила.

«Пустяк, – подумала она, и ее слезы заблестели в сознании друзей, словно снежинки. – Так глупо. Не знаю, почему так произошло. Я просто чуть с ума не сошла, когда он начал так им разбрасываться. Мог ведь вообще сломать».

Фин наклонился к ней. «А что это, Мо?»

Она нежно погладила вещь, которую до сих пор сжимала в руках. «Это мое. Только мое, поэтому я даже тебе об этом не рассказала. Я нашла его прошлым летом. Точнее, ЭД показал его мне».

«Так дракон Края что-то тебе отдал?» – Кэн не мог в это поверить. Огромный зверь никогда и ни для кого ничего не делал.

«Ну, не совсем. Не отдал, а показал. Под островом. Должно быть, кто-то его уронил. Или, может, оно просто там появилось. Как по волшебству. Словно это судьба. – Мо покачала головой. – Но я уже сказала. Это глупо. Я всегда думала, что оно… сделает что-нибудь. Но этого так и не случилось».

Мо убрала свои длинные черные руки и показала большое, немного плесневелое яйцо, лежавшее у нее на коленях. Скорлупа у него была разноцветная: зеленого, синего, фиолетового и желтого оттенков. «Знаете, я думала, что если буду держать его в трюме, где тепло и много факелов, то из него кто-нибудь вылупится».

Фин сел на корточки. «Во имя Великого Хаоса, что это вообще такое?»

«Яйцо лошади-зомби», – призналась Мо.

И тут оно треснуло.

Наступила полночь.

И началось.

Чувствуя себя единым народом, странники Края собирались на красивом и бесплодном острове дракона Края. Они строились под обсидиановыми столбами, увенчанными серебряными клетками, в которых билось хрустальное пламя. И каждый из них носил на себе результат долгой работы Фина и Мо. Все их личные вещи были распиханы по другим странникам, вне зависимости от того, приходились они впору или нет. Юные странники бегали между отрядами, разносили припасы и передавали приказы, делились своим интеллектом с группами, пытаясь прийти к нужному для войны равновесию разума. Мо приписали к одному из флангов лучников. А Фина командующий Краж распределил совсем в другое место, в медицинский отряд. Но что бы они ни говорили Кэну в лицо, никто не доверял ему настолько, чтобы принять его хоть куда-нибудь, поэтому он, как и всегда, держался позади, поглядывая на происходящее. Но только в этот раз Кэн сжимал в руке треснутый каменный меч – так сильно, словно это могло спасти ему жизнь.

Великая Армия Края обратила свои фиолетовые глаза в ночь, готовая положить жизнь за свой мир. Над ними кружил дракон Края, дыша огнем и ненавистью, пророча месть и смерть всем людям.

Они были готовы.

Наступила такая глубокая тишина, что во мраке странники слышали дыхание друг друга. Так тихо, что они чувствовали, как внутри каждого из них льется песня жемчужин Края. Никогда прежде столько странников не собиралось вместе. Их интеллект потрескивал между ними, словно разряды электричества. Если бы не та ужасная цель, что собрала странников вместе, их объединенный народ смог бы в тот момент решить любую проблему, поставленную перед ними. Они могли бы изобрести любую фантастическую машину. Если бы самое мудрое существо во всей Вселенной задало бы им самую сложную, мистическую и философскую загадку, то странники дали бы ответ за три-четыре секунды. Вот такими умными они были, когда становились одной огромной Стаей, которой никогда не собиралось раньше и вряд ли соберется впредь.

Воздух гудел от предвкушения. Такая тишина возникает лишь перед тем, как обрушится невероятный шторм или разразится невообразимая катастрофа. Перед началом войны.

Но ничего не произошло.

Постепенно все странники разбрелись по домам. Они хотели есть. И очень устали. Ну и еще им немного наскучило. Странники просто не знали, что им оставалось делать. Войну они запланировали, подготовились. И если люди решили не появляться, то странники автоматически объявили себя победителями. Но разве они выиграли? Полностью быть в этом уверенными они не могли.

Когда Мо, Фин и Кэн вернулись на корабль, там царила мертвая тишина. Они встали на палубе и какое-то время не двигались с места. Немного расстроенные. Немного потерянные. И, хоть ни один из них не захотел бы в этом признаться, немного разочарованные. Не то чтобы им в самом деле хотелось идти на войну. Война – это опасно. На войне можно умереть. Или потерять часть себя. И речь не только о руках или ногах. А о душах. Сердцах. Воспоминаниях. Просто, когда ты распаляешься и находишь в себе смелость сделать что-нибудь, но у тебя так и не получается это воплотить в жизнь, то потом в душе образуется странная дыра, которая до этого так хорошо была заполнена той самой смелостью.

К сожалению, постоянно работающая телепатия означала, что ты никогда не сможешь полностью скрыть чувства от других. И друзья знали, что испытывают одно и то же: непривычное разочарование. Они знали, что им не следует разочаровываться в том, что сегодня не получилось убить всех людей. И все же на корабле так и царила мертвая тишина.

Близнецы столкнулись с видом своего пустого дома. Они опустили взгляд вниз, в темный трюм. Там на стенах мерцали факелы. Ну, хотя бы их солдаты не забрали. Ворчун обиженно молчал в своем панцире у дальней стены. Мо почему-то надеялась, что трюм вновь будет полным, словно по волшебству. Но, конечно же, этого не произошло. Пурпурно-желтый деревянный пол корабля, который они не видели уже много лет, почти сиял чистотой во всех местах, где блоки, сундуки и ящики защищали его от грязи и следов. Если не считать горы книг, которые армии оказались не нужны, пол был пугающе чистым.

Как и Ворчун, они это ненавидели.

«Фин, – с тревогой подумала Мо, – мы же теперь бедные. Нам нечего есть. И золота у нас тоже нет. У нас вообще ничего нет. Как нам дальше жить?»

Фин нахмурился. «Может быть, они вернут все назад через день-два. Извинятся перед нами. Может даже, Краж расскажет нам еще истории про свиней».

«Свиньи розовые», – рассеянно подумал Кэн.

Фин кивнул.

«Да, так говорят».

«Нет, я серьезно. Что мы будем есть? В смысле, что мы будем есть сегодня вечером? Прямо сейчас? Я умираю с голоду! А можно ли есть книги? – Мо погладила свой темный живот. – Ну, полагаю, мы можем, но разве это поможет? Книги вообще питательные? Может, в них содержатся… полезные жиры? Или еще что-нибудь».

«Даже не думай. – Фин был потрясен. Самым близким к тренировкам, которые проходят в Доме Края, для него были книги. Обучение. Изучение врага. – Это все, что у нас осталось. Почему бы нам тогда не съесть твое яйцо? По крайней мере, его можно есть! Весьма вероятно, что в лошадях-зомби как раз и содержатся полезные жиры! Ням-ням!»

Мо помчалась в угол, в котором спрятала яйцо, и нежно взяла его в руки. Потом осмотрела трещину. С тех пор, как они ушли, трещина не увеличилась. «Это так жестоко. Почему ты такой жестокий? Попробуй только тронуть мое яйцо, и я тебя ударю».

Фин тут же пожалел о сказанном. Он не хотел так говорить. Ну, или не совсем не хотел. Просто Фин был очень голоден, а перед ним лежало довольно большое яйцо, пусть даже и с зомби внутри. И вообще она первая начала, сказав, что съест его книги! «Прости, Мо. Мне очень жаль. Наверное, во мне есть какая-то злость, которая хранится на случай войны, и теперь она… просто хочет, чтобы ее хоть как-нибудь применили с пользой».

Мо сердито взглянула на него и крепче прижала яйцо к себе.

Вдруг панцирь Ворчуна открылся и тут же захлопнулся. Три раза. Очень быстро. У друзей чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Из панциря шалкера вылетели три яблока и с грохотом упали на пол.

«Ворчун!» – радостно воскликнули Фин и Мо. Они бросились к еде и подняли ее с пола.

«А КТО ТУТ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?» Мо зацеловала верхнюю часть панциря. Внутри заворчал шалкер.

«Не я. Я – плохой мальчик. Они ядовиты. Уйди от меня».

«А вот и нет, – рассмеялся Фин. – Это хорошие яблоки, а ты хороший мальчик. ДА, ХОРОШИЙ».

«Очень смело с твоей стороны спрятать что-то от командующего Кража», – восхитился Кэн.

«Я не прятал. Вы не докажете. Хоть бы вы подавились», – пробормотал Ворчун и тут же перестал думать о чем-либо еще: близнецы называли его ласковыми прозвищами и сказали ему столько приятных вещей, что шалкера дважды стошнило прямо в панцирь. А когда шалкера тошнит, это жутко неприятно.

Трое друзей нанизали яблоки на концы мечей и поджарили их на огне факелов, устроив маленький пир. Может быть, их последний пир в обозримом будущем. Им придется начать все сначала. Снова собирать фрукты и цветы с деревьев коруса, как они делали в детстве. Попрошайки без Стаи.

Когда они съели свои яблоки, то не почувствовали особой сытости. Их состояние походило на нечто среднее между болезнью и желанием поспать. В конце концов, шалкер оставался шалкером, и яблоки в самом деле были немного отравлены. Но у них было по яблоку на каждого, что, с одной стороны, хорошо (ведь они голодны), а с другой – плохо (еда приправлена ядом). Наконец они уснули, сидя на жестком полу трюма спина к спине. Мо прижимала к груди яйцо, Кэн обнял свой музыкальный блок, а Фин прилег рядом с книгами. Они были измотаны. Впервые на их памяти они понятия не имели, что будет дальше. Им снились яблоки, свиньи и музыка, хубуниты и дождь, который может грянуть в любое время, даже если небо ясное.

Несколько часов спустя послышался шепот. В абсолютно глухой ночи. Вообще, любое время в Крае можно назвать «глухой ночью», но именно сейчас стержни Края светились тусклее всего. Куда ни глянь – кругом лишь полная тишина и мрак.

Но потом зазвучал шепот.

За дверью. На палубе корабля. Тихий, загадочный, пробуждающий.

Первой проснулась Мо. Стук сердца громом отдавался в ее голове. «Они же уже все забрали! Почему они вернулись?» В порыве защитить, Мо подвинулась так, что ее брат и друг оказались за спиной. Туда же она спрятала и яйцо. Вдруг Краж решит и его отнять.

И снова шепот. Теперь уже громче.

Тут проснулся Фин. Он приоткрыл глаза, и в полумраке они засияли фиолетовым.

«Там кто-то есть», – сказала ему Мо.

Кэн сел.

«Это мои хубуниты? Каршен? Тэг?»

«Не думаю». – Мо бросила взгляд на корму и место, где отдыхал шалкер. – Интересно, почему Ворчун еще не завопил во все горло?»

Теперь шепот раздавался прямо за дверью. Что-то тяжелое ударило по дереву. Сейчас у друзей почти получилось различать слова.

Фин и Мо одновременно все поняли – и широко распахнули глаза.

«Что?» – Кэн переводил взгляд с брата на сестру и обратно, ничего не соображая.

«Шепот», – подумала Мо.

«Да, я тоже его слышу. Это Краж? Капрал Мюррум? Капитан Тамат?»

Мо схватила его за руку и крепко сжала. А потом прижала ладони Кэна к его голове. «Да, Кэн, ты его слышишь. По-настоящему слышишь. Ушами».

Снаружи на палубе кто-то разговаривал. Но не с помощью телепатии. Прекрасные мысли не появлялись элегантно и мгновенно в сознании собеседника. То была речь. Кто-то говорил ртом. Множество ртов. Ворчун не предупредил их, потому что не знал, что происходит. Он не смог почувствовать приближение людей, потому что те не владели телепатией, а значит, прочитать их мысли было невозможно. Их сознание закрыто. А рты открыты.

– Тсс! Вот ты растяпа.

– Почему? Боишься, что спугну добычу?

– Это всего лишь еще один огромный дурацкий корабль. Ничем не отличается от предыдущих. Так что залезаем, убиваем шалкера, вскрываем сундуки, хватаем элитры и уносим ноги. Намылить, смыть, повторить.

– Не знаю. Тут жутко. Слишком тихо. Будь осторожен.

– Если хочешь, можем вернуться к тому дракону. Вот он был громким.

– Как ты можешь знать, что это именно он?

– Боже, так мы будем грабить корабль или нет?

– Да.

– Хорошо.

– Ты первый.

– Да без разницы. Господи, Роари, ты как ребенок.

Странники в ужасе уставились на закрытую дверь. Люди.

Здесь.

Сейчас.

И им совершенно некуда бежать.

С грохотом распахнулась дверь. В трюм ворвалось четверо существ. Четверо массивных, неповоротливых, приземистых, пятнистых созданий. У каждого был свой оттенок кожи. Хотя гораздо красивее, когда она гладкая и черная, как у странников Края. И одежда у них тоже была разноцветная: один носил что-то красное, другой бирюзовое, третий зеленое, а четвертый – желтое. Они носили одежду! Подумать только! Для странников их кожа была всем сразу: и одеждой, и броней. Они в жизни не видели одежды. Вот совсем. Кирасы – да. Но джинсы и футболки? Фин и Мо даже не знали, как это называется. На хорошую и прочную броню они похожи не были. Так зачем тогда они нужны?

Люди вопили и размахивали оружием. Они ворвались в дом Фина и Мо, в их личное пространство, зажав в руках мечи и смеясь, даже не думая, что могут кого-то поранить. Незнакомка в бирюзовой футболке бросилась на Кэна. Она занесла над головой алмазный меч и с воинственным воплем замахнулась на странника. Всхлипнув, Мо с силой ударила человека в живот, сбив его с ног до того, как он отрубит Кэну голову.

– Ох, – промычал человек. – Мне не нравятся эти ребята. Они меня раздражают.

– Ой, посмотри, – воскликнула девочка в красном. – У того зеленые глаза! Как крууууто.

«Не подходи к нему!» – огрызнулась Мо. Но девочка не могла услышать ее мысли – как она не могла услышать, скажем, воспоминание.

«Я в порядке, – дрожа, подумал Кэн. – Она не задела меня. И у меня еще есть мой меч». Кэн нащупал его позади себя и схватил рукоять. Мо внимательно смотрела на злых человеческих существ своим устрашающим взглядом. Как только жертва попадает в поле зрения странника, его больше ничего не сможет остановить. Его охватывает всепоглощающая и неистовая ярость, и ей не будет конца, пока цель не разорвана на куски.

Но, казалось, девочки совсем не замечали ужасного взгляда странницы. Они перешептывались друг с другом и не обращали на Мо никакого внимания.

Мальчик в желтой футболке подбежал к Ворчуну и принялся колотить трезубцем по его панцирю. Трезубец! Фин не мог не восхититься. У него был один такой, пока Краж с ним не сбежал. Трезубцы Фин любил больше всего. Он надеялся, что ему повезет найти еще один такой, но так и не получилось. Фин бросился к человеку в желтой футболке и закрыл своим телом Ворчуна. Трезубец вонзился ему в плечо, колено и немного задел локоть, что, как ни странно, оказалось больнее всего.

– А ну прочь с дороги! – зарычал человек на Фина. – У меня нет времени с тобой разбираться!

«Пожалуйста, уходите», – взмолился Фин. Боль в руке была просто невероятной. Он все пытался заглянуть мальчику в глаза, чтобы почувствовать то самое неистовое и могущественное безумие, которое получил по праву рождения. Но человеку, очевидно, было совершенно не до наследия предков. Мыслей Фина он тоже не слышал. Сейчас человек видел перед собой лишь странника Края, вспыхивающего красным от боли и ярости, который при этом не набрасывался на него и не пытался забить до смерти.

Теперь Ворчун уж точно проснулся. Он так разозлился, что его мысли едва успевали обретать словесную форму, напоминая скорее бесконечно долгий крик ненависти, который ножом вонзался в головы странников.

«УБЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЙ ИИИИИИИИХ!» – визжал шалкер.

– Что за фигня? – сказал человеческий ребенок в зеленом. – Здесь же шаром покати. Реально ни одного сундука? Худший. Корабль. На свете. Коал, чувак, у тебя проблемы с шалкером? Реально не можешь его прикончить? Его убьет даже младенец. Слабак. Оставь шалкера в покое, а то ты ему только досаждаешь.

– Пойдем, Джакс, – вздохнула девочка в красном. – Как же это тупо. И бессмысленно. Видимо, кто-то обчистил корабль до нас.

– Да, простите, ребята, – извинилась девочка в бирюзовой футболке, которая попыталась обезглавить Кэна. – Мы не знали, что в такой глуши орудует еще кто-то. Виноваты. Меня зовут Роари, а это Джесстер. – Она ткнула большим пальцем в свою рыжую подругу. – Вот этого большого парня зовут Джакс, а тощего – Коал.

«С кем они разговаривают? – Удивлению Мо не было предела. Она прижала яйцо крепче к груди. И почему-то ей от этого полегчало. – Это и есть вторжение?»

«Я не знаю!» – Фин тяжело дышал, а его рука все еще горела от нестерпимой боли. Согнув пальцы как когти, он поворачивался то к одному человеку, то к другому, готовый сражаться.

Джакс скорчил гримасу.

– Вообще, вот так болтаться со странниками Края очень странно, ну да ладно, – сказал он. – Ты уже убил дракона? Если нет, можешь пойти с нами. Как только я награблю достаточно сокровищ, то пырну этого плохиша прямо в сердце.

– Эй? – Джессика щелкнула пальцами. – Приееееем! Как грубо! Так и будешь молчать? Знаешь, тыква на голове не мешает тебе говорить.

Кэн удивленно распахнул свои зеленые глаза. «Они же ко мне обращаются! – подумал он. – Я в самом деле человек. И все время им был. Они думают, что я разграбил корабль. Что я такой же, как люди. Обычный человеческий ребенок. Они думают, что я разграбил корабль и обманул вас, заставив думать, что я безобидный странник. И, видимо… Видимо, они правы».

Кэн сделал шаг навстречу людям. Выражение на его лице было невероятно счастливым и грустным одновременно. Кэн открыл рот, чтобы заговорить по-настоящему, позабыв о мягких безмолвных мыслях. Теперь все иначе. Настоящая речь. Человеческая речь. Наконец-то.

– Эй, Джесс! – крикнул Коал. – Берегись! Он идет прямо к тебе.

Коал бросился вперед и взмахнул трезубцем. Оружие скользнуло по щеке Кэна. Рана тут же вспыхнула красным, хоть и была совсем неглубокой. Странник бросил на людей взгляд, полный смятения и боли.

– Ребята, вам надо просто убить его, и все, – сказал мальчик по имени Джакс. – Врать не буду, притворяться довольно весело, но проще всего сначала полностью зачистить зону. Не волнуйтесь, они даже не поймут, кто вы. Полнейшие тупицы. Пока у вас на головах тыквы, вы можете убивать их направо и налево, а они даже не поймут, что происходит.

Фин и Мо стояли, разинув рты. В их головах все еще кричал Ворчун, словно пытаясь заглушить невыносимые звуки человеческой речи. Место, где они хранили свою храбрость, теперь было вычищено. И они ничего не понимали. А может быть, не хотели понимать. Близнецы взялись за руки.

«Пожалуйста, давайте вы уйдете. Хоть бы это все был сон», – подумал Фин.

«Может, мы и правда еще спим. А может, те яблоки все-таки были отравлены. Может, Ворчун в самом деле плохой мальчик. Всегда об этом догадывалась», – подумала Мо, чувствуя, как ее сознание рушится от напряжения. Она крепче вцепилась в яйцо. Оно было твердым. И реальным. Яйцо было воплощением любви. И жизни.

Роари кашлянула.

– Да, неловко…

– Ну, в любом случае… – хмыкнул Джакс. – Вы двое хотите пойти с нами и убить дракона или нет? Знаете, мы, люди, должны держаться вместе.

«Мы? Люди? – подумали близнецы. – Оба?»

Кэн рухнул на пол.

Телепатический крик Ворчуна внезапно оборвался. Фин прижался к сестре.

Мо сжала яйцо так крепко, как только могла, – лишь бы все вокруг исчезло.

Раздался треск.

«Вы ошиблись, – сердито подумал Фин. – Мы не люди».

Что-то длинное и тонкое, серо-фиолетового цвета, разбило скорлупу яйца. На конце у него было твердое желтое копыто размером с кулак, похожее на старый ноготь.

«Вы все не так поняли, – с отчаянием подумал Кэн. – Это я! Тот самый! Я – человек».

Из яйца Мо вылезла вторая тощая конечность. По всей коже расползались красные вены, и их замысловатый рисунок напоминал красивую мраморную вазу, только живую и… мокрую.

«Во имя Великого Хаоса, что значит „пойдем убивать дракона“? – укоризненно подумала Мо. – Надеюсь, что вы не имели в виду ЭД, он же вас испепелит прямо на месте».

Кто-то очень большой пытался выбраться наружу из ее яйца. Тонкие ноги с силой замахали в воздухе. Из-под синевато-зеленой скорлупы пробилась голова. Такого болезненного вида голова, на которой из-под синюшной кожи просвечивали белоснежные кости. Голова с острыми желтыми зубами. Голова, на которой уже образовалась плесень, хотя она едва сделала первый вдох.

Существо заржало.

И ржание было похоже на скрип крышки гроба.

Своими огромными темными глазами, обрамленными похожими на поганки ресницами, оно смотрело на черное, любящее лицо Мо.

«Мама?» – прохрипела лошадь-зомби где-то в пространстве между их разумами.

– Вау! Я слышала о таких! – воскликнула Джесстер. – Эти яйца невероятно сложно найти! Обменяю его у вас на Звезду Нижнего мира.

Мо обвила руками шею зомби-лошади, защищая ее. Это была девочка. Кобыла. От ее жесткой и влажной гривы пахло сырым мясом.

«Мама! – довольно изрыгнуло чудовище. Ее дыхание потушило факел. – Мозги. Мозгииии?» Жеребенок принюхался, чувствуя любимую еду всех зомби. Налитые кровью глаза многозначительно задержались на голове Фина.

«Твой ребенок отвратителен, – прокомментировал Ворчун, наблюдая из щели в панцире. – Я его ненавижу. Советую выкинуть в мусорный бак. Ну или я могу его задушить ради тебя, если хочешь».

«Сам себя выкинь в мусорный бак! – рявкнула Мо. – Она прекрасна! Не правда ли, крошка?»

«Мо, тебе не кажется, что тут сейчас происходит кое-что более важное?»

Мо с упрямством взглянула на брата. «Нет». С огромной нежностью она поцеловала лошадь в лоб. «Ты – все, что у меня осталось, – тихо подумала Мо. – Ты – вся моя прежняя жизнь – если бы моя жизнь была вонючей лошадью. Я не знаю, что с нами дальше будет, и я не хочу знать то, что мы скоро узнаем. Но всякое случается, и остановить это нельзя, как и нельзя забыть что-то после того, как узнаешь. Так что я просто сосредоточусь на настоящем моменте, пока все не прекратится. И я никогда тебя не брошу. У тебя самые красивые язвы».

Мо понятия не имела, как устроен разум лошади-зомби. Она слышала ее мысли – значит, с телепатией все понятно. Но мог ли полумертвый разум открыться кому-нибудь настолько, чтобы принять чужие мысли? Мо молча размышляла. Но все равно, пока не попробуешь – не узнаешь наверняка. Она улыбнулась жеребенку и попыталась заглянуть внутрь ее мозга, ее разума и ее души, подтолкнув свой разум поближе к разуму малышки.

Мо увидела кладбище. Ему не было конца, оно простиралось на сотни холмов и даже дальше. Вся земля выглядела так, словно ее недавно вскопали. Над могилами склонялись скрюченные тощие деревья. В небе сияла болезненно-бледная луна. Кажется, ничто не реагировало на мысли Мо. На надгробиях были высечены самые разные слова: ЗДРАВСТВУЙ. ПРИВЕТ. КРАСИВО. ОТВРАТИТЕЛЬНО. МАЛЫШ. ВЫКИНУТЬ В МУСОРКУ. ВАУ. МОЗГИ. МАМА. ГОЛОДНЫЙ. ГОЛОДНЫЙ. ГОЛОДНЫЙ. МАМА. МОЗГИ. Хотя большая их часть все равно была пуста. В конце концов, зомби-лошадь еще слишком мало прожила.

Из одной могилы медленно вылезла раздутая гниющая рука. Ногти были покрыты фиолетово-черной плесенью. Из отверстия в ладони выглядывали черви.

На надгробии была высечена надпись: ПРИВЕТ. Рука робко помахала Мо.

«Привет, малышка», – подумала Мо.

– ЭЙ! – закричал Коал. – Очень. Грубо. Молчать. В. Ответ. Когда. С. Тобой. Разговаривают.

В паузах между каждым словом он хлопал в ладоши.

– Ртом говорят вот так, – преувеличенно-медленно сказал Джакс. Он протянул руку и в шутку дернул Фина за челюсть.

Челюсть Фина отвалилась и осталась у него в руке.

Мо закричала. Не в своей голове. Не в голове Фина. И не в голове Кэна.

Она по-настоящему закричала. Звук эхом разнесся по трюму корабля. Лошадь-зомби тоже закричала, почти в таком же тоне, но только гораздо громче. Учиться всегда весело, даже демоническим жеребятам.

Но это была не челюсть Фина.

А всего лишь кусок тыквы.

Сквозь красивую темную оболочку лица странника теперь проглядывала кожа теплого смуглого оттенка.

Джакс беззаботно держал кусок тыквы в руке, словно ничего и не произошло.

– Фу, – сказал он. – Тыква у тебя отвратительная. Старая и гнилая. Даже не знаю, на сколько ее еще хватит, дружище.

«Нет, – подумал Фин, пристально глядя на Мо. – Это невозможно».

– Что такое, дружище? – подбодрила его Роари. – А ну давай теперь погромче.

– Невозможно, – прохрипел Фин. Его голос был скрипучим, грубым и резким. Словно Фин годами молчал. Впрочем, так оно и было.

Мо поднесла руку к своему лицу. Она двигалась словно в забытьи. Странница засунула пальцы под челюсть, там же, где Джакс схватил Фина. И попыталась поднять.

От тыквы тут же отломился кусок – словно ветка от гнилого дерева.

Мо выронила его, будто обожглась. Тыква упала на землю. С одной стороны она выглядела черной и сияющей. А другая оказалась мягкой, липкой, сгнившей тыквой. Из нее даже торчала парочка семян. Через мгновение кусок тыквы сморщился и рассыпался в пыль.

Кэн поднес руку к щеке. Он скользнул пальцами под подбородок. И попробовал поднять.

Но у него ничего не получилось.

«Нет, – мысленно простонал он. – Нет-нет-нет. Невозможно!»

Кэн продолжал раздирать свое лицо. Пытался что-то поднять, скреб ногтями по линии челюсти, чтобы найти край тыквенной маски. Но никакой маски на нем не было. Разум Кэна заполнили слезы. «Все это лишено смысла. Ведь я – тот самый. Это я. Не они. Пожалуйста, пусть это буду я».

– Я не… Я не понимаю, что здесь происходит, – сказал Фин. Говорить оказалось так сложно! Каждое слово задействовало столько мышц. Приходилось совершать так много разных движений! – Ты можешь говорить, Мо?

Мо попыталась открыть рот. Ее настоящий рот. Скрытый под тем, что она все эти годы считала своим лицом.

– Да… Думаю, могу, – хрипло прошептала она. – Это больно.

«Мама. Бооооль», – протянула зомби-лошадь у нее на руках. Ее губы не шевелились, но Фин и Кэн тоже услышали. Мо погладила малышку по лбу.

«Вот видишь, Ворчун, – подумала Мо. – И вовсе она не отвратительная. Она понимает, когда мне больно, и заботится, чего ты никогда не делал».

Лошадь начала радостно урчать: похоже на кошачье мурлыканье, но не простое, а прямиком из глубин ада.

Кэн лег на пол трюма. Он не мог двигаться. Не мог думать. Его мозг просто отказывался работать.

– Мм… ну да, вы люди. Люди, которые нашли парочку тыкв и с их помощью проникли в Край незамеченными – так, чтобы на вас не набрасывались каждые пять секунд странники, у которых явные проблемы с управлением гневом, – нетерпеливо протараторила Джесс. – Ну, как-то так.

– Но это все неправда, – настаивала Мо. От напряжения у нее болело горло. И чем больше Мо говорила, вместо того чтобы думать, тем больше убеждалась в правоте людей. – Мы всегда жили здесь. Корабль – единственное место, что я помню. Здесь мы выросли. Это наш дом. И дом наших хубунитов. Мы – странники Края. – Мо повторила последние слова еще раз, пытаясь удержать все, что она только знала о себе. – Мы – странники Края.

Мы – странники Края.

– Ну да… за исключением того факта, что вы люди, – сказал Коал, едва сдерживая смех.

– А что такое «хубунит»? – растерянно спросила Джесс.

– Мы правда странники! Правда! – попытался крикнуть Фин, но его голос еще недостаточно окреп.

– Ну ладно, чудики, – закатил глаза Джакс. – Пусть будет по-вашему. Мы сваливаем.

– Постой, – сказала Роари, поднимая руки. – Подожди минуту. Это ведь так интересно! Вы правда не знали, что на самом деле люди? И не помните, как сюда попали?

– Мы родились здесь! – всхлипнула Мо.

Коал засунул руки в свои желтые карманы.

– Отлично. Ну и где ваши родители?

– Что такое «родители»? – вырвалось у расстроенной Мо.

Джесс и Роари моргнули. Коал открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал и нахмурился. Джакс рассмеялся. Его короткий резкий смешок больше напоминал кашель.

– Ну знаете, ваши родители. Там… мама и папа.

– Что такое «мама»? – спросил Фин.

– Что такое «папа»? – спросила Мо.

– Как вы можете не знать, кто такие мама и папа? – с недоверием спросила Джесс. – Это люди, которые выглядят так же, как и вы, только выше и разговаривают громче. Они устанавливают правила, плохо шутят и говорят всякое вроде «Только не в моем доме!», или «И где же ты пропадал?», или «Мы очень тебя любим, но торт на завтрак ты есть не будешь». Благодаря им ты появился на свет!

– Хубуниты, – сказала Мо.

– Мама и папа, – настаивал Коал.

– Первый и второй хубуниты, – смягчилась Мо.

«Мама!» – торжествующе подумал зомби-жеребенок.

Роари закатила глаза.

– Ладно-ладно, что случилось с вашим первым и вторым хубунитами?

– Они умерли, – пробормотал Фин. – Уже давно.

Кэн распахнул свои зеленые глаза. Его мозг немного оживился. Похоже, ему снова захотелось что-нибудь обмозговать. Хоть немного. «Разве? – спросил Кэн мысленно у своих друзей. – Разве они умерли?»

«Ну разумеется!» – зарычал Фин, злобно мотнув головой.

«Как ты вообще можешь такое говорить?» – подумала Мо.

Сидящий на ее коленях маленький монстр гневно взглянул на Кэна.

«Хорошо». Мысли Кэна были простыми и короткими. «Как зовут вашего первого хубунита?»

Мо в недоумении моргнула.

«А второго хубунита?»

Фин открыл было рот, чтобы назвать… но не смог. Он начал перебирать воспоминания о Крае, об их детстве. Но… не смог ничего вспомнить.

– Эй! – Джакс щелкнул пальцами перед лицами близнецов, пытаясь привлечь их внимание. – Что происходит? У вас что-то случилось? Ребят, вы просто стоите и смотрите в пустоту. Сбой в системе? Помощь нужна? Лечебное зелье, все такое?

– Прости, – прохрипел Фин. – Мы разговариваем.

– Нет, вы просто молчите, – возразила Джесстер.

– А вот и нет, мы разговариваем. Мы ведь странники Края. Или кто мы там. Странники Края могут общаться телепатически. Поэтому вокруг нас летают маленькие фиолетовые частицы.

Роари протянула руку и попыталась коснуться одной из них. Частица тут же улетела за пределы досягаемости.

– Они помогают нам транслировать мысли прямо в сознание другого странника. И шалкеры тоже так могут. Но только если захотят, что происходит очень редко. Мы разговариваем со своим другом. Его зовут Кэн. Меня зовут Мо. А это мой брат-близнец Фин.

– Вы дружите со странником Края? – Роари не верила своим ушам. – Со странниками нельзя дружить.

– У нас много друзей среди странников, – яростно добавила Мо. Очень яростно, ведь на самом деле близнецы совсем не дружили с другими странниками. Но людям не обязательно знать, что перед ними простаки-неудачники. – В общем, я думаю, что он… похож на нас? Кем бы мы ни были.

Да, близнецы все же отличались. Они были кем-то другим. Но точно не людьми. О таком и подумать было страшно. Мо перестала гладить мурлыкающего жеребенка и дотронулась до головы бедного и несчастного Кэна. От ее пальцев у него на висках остались мокрые темные следы: новая лошадь Мо была грязнулей. Но Кэн не возражал. Теперь ему было все равно. Какой смысл вообще беспокоиться?

– Не-а, – покачал головой Коал. – Вот он странник Края. Настоящий. Их достаточно легко опознать.

– Может быть, – засомневалась Мо. – Но он тоже отличается от всех.

– Его глаза, – задумчиво сказала Роари. – Я таких ни у одного странника не видела. Вообще.

– Сдается мне, ты хочешь вырвать их для своего следующего портала, да? – нахмурилась Мо.

Джакс задумался, а потом пожал плечами.

– Не, мы ведь уже здесь. Нам это незачем. Глаза нужны, только чтобы… эм… попасть сюда. И я не думаю, что там нужны настоящие…

– Хорошо, но вот что самое интересное, – прервала его Роари. Казалось, они приводили ее в восторг. В научном смысле. Можно сказать, она умирала от желания взглянуть на них поближе, понять, что с ними не так, а может, даже и вскрыть. – Как вы можете быть людьми и не помнить этого? Сколько вы уже здесь живете? Что с вами случилось? Джакс, ты не знаешь, может, кто-то сообщал о пропавших Фине и Мо? А что, если мы снимем тыквы полностью? Может, тогда их воспоминания вернутся.

«Нет, – промелькнула мысль Кэна. – Нет, не делайте этого. Если вы снимете тыквы, то все узнают про вас. И нападут».

«Ты же на нас не нападаешь».

И в самом деле. Кэн не знал, почему он не стал нападать. Но в трюме, битком набитом людьми, он оставался спокойным. У него даже не возникало желания напасть. Что с ним не так? Насколько же странным он был?

– Отстой, – прокомментировал Джакс. – А он умеет говорить?

– Я же уже сказал, что странники общаются телепатически, – снова начал Фин.

– Ага-ага-ага, монстры с экстрасенсорными способностями. Я уже понял. Но может ли он говорить? Я вот могу и говорить, и думать. В силу этого… ну, знаете.

– В силу факта, – закончила за него Роари. – Ну ты и болван.

Мо склонила голову набок.

– Я точно не знаю.

Она повернулась к своему другу.

«Кэн, попробуешь сказать что-нибудь?»

«Я и так говорю».

«Нет, говорить так, как люди. Можешь просто попробовать? Это несложно, как только привыкаешь. Тебе просто нужно двигать нижней частью лица вверх-вниз и, ну… громко выдыхать или что-то в этом роде».

– Давай, дружок, – сказал Джакс так, словно разговаривал с огромной злой собакой, которая непременно его укусит, если не задобрить ее угощением. – Поболтай с нами немного.

Кэн сердито на них посмотрел.

– Нет, – прогудел он.

Говорить ему было очень трудно. Его рот оказался куда меньше, чем у людей. Пока Кэн не открывал его так широко, как только мог, рот даже не было видно. А язык раньше лишь помогал есть, но не более того, и совершенно не привык к речи. Произносить слова было больно. Так больно, словно в рот впивались ножи.

– Готов поспорить, ты просто душа вечеринок, – вздохнул Джакс. – Слушай, ты не можешь болтать с нами, а потом снова переходить на эти ваши странные и страшные телепатические штуки с ним. Где ваши манеры?

Мо сморщила нос. Теперь, когда она знала, что у нее на голове тыква, начало чесаться лицо. И как Мо раньше этого не замечала?

– Ты какой-то злой, – сказала Мо высокому мальчику в зеленой футболке. Он ухмыльнулся в ответ. Ему было все равно.

– Да, злой, но это наш друг, – вздохнул Коал.

– Может я и злой, но я прав! Так поступать очень грубо. И это ставит нас в невыгодное положение.

– Еще раз хочу подчеркнуть, что такая ситуация, вероятно, сложилась впервые за всю историю мира, – сказала Роари. – Возможно, они провели много лет в этом Мире Монстров. Нам нужно все выяснить. Ну и как минимум мы можем просто забрать вас отсюда. Вернуть вас, ребята, домой.

– После того как мы убьем дракона, – напомнил ей Коал.

– Ну да, конечно, мы никуда не уйдем, пока Джакс не развлечется со своим драконом. Но потом мы можем забрать вас всех с собой.

Джесс скрестила руки на груди и промолчала. Фин вдруг понял, что внимательно смотрит на нее. Но делал он это не специально. Просто Фин так привык жить в мире телепатии, что даже не заметил, как сконцентрировался на Джесс, ожидая, когда ее мысли появятся в его сознании.

Но этого так и не произошло. Девочка оказалась закрытой книгой. И Фин никак не мог узнать, что именно заставляло ее хмуриться и смотреть вдаль. Это было так неприятно и ужасно. А еще он понял, что, наверное, выглядит очень странно, так пристально разглядывая девочку, и тут же отвел взгляд. И как вообще люди с этим живут? У любого человека могут быть от тебя секреты, а ты даже не узнаешь об этом!

«Остааааааааааанься, маама», – заржала зомби-лошадь в своем похожем на кладбище сознании и крепко прижалась к груди Мо. Для животного это был дом. Она родилась всего полчаса назад и еще не была готова переехать в новый дом.

– Ты собираешься оставить ее у себя? – спросил Коал, сморщив нос. Запах был просто невыносимым. – Типа как домашнее животное?

«МАМА!» – беззвучно крикнула лошадь. Изо рта у нее вылетела красная слюна.

– Это мой ребенок, – ласково сказала Мо.

– Отвратительно, – отозвался Джакс. Он прикрыл рот рукой, чувствуя рвотный позыв. Раздался долгий гортанный звук отрыжки.

– Она не отвратительная. Она моя. Я буду звать ее Гадость. Разве это не прекрасное имя для милой лошадки, которая, конечно же, не попытается съесть мой мозг, едва я отвернусь? Правда ведь?

«Иииииииимя», – с любовью подумала Гадость. В бесконечном кладбище в ее голове на одном из надгробий вдруг появилась надпись ГАДОСТЬ. Внезапно лошадь прихватила своими гниющими желтыми клыками руку Мо. Мо ахнула. Ее сердце замерло. Но Гадость просто мягко держала ее за пальцы, словно говоря: «Я могла бы, но не буду. Но я могу». Из разлагающегося горла лошади-зомби вырвался клокочущий, булькающий, скрипучий звук. Смех.

– Класс, – сказал Коал, покачав головой. Он поднял руки, как бы говоря: «Ну, потом пеняй на себя». – Просто класс.

– Замолкни! – отрезала Мо. – И лучше бы тебе забыть о битве с драконом Края. Потому что если это нужно вам, чтобы вернуться домой, то можете начинать строить свой дом здесь, в Крае. Я не позволю вам обижать моего дракона.

– Твоего дракона? – тихо спросил Джакс.

– Ну… не совсем моего. Точнее, он никому не принадлежит. Но я его люблю, поэтому он мой.

– Любовь так не работает, – наконец заговорила Джесс.

– Ну и ладно! Но я не позволю вам его убить, потому что это прекрасный и удивительный дракон, он дышит огнем и знает, как меня зовут. Чтобы защитить его, я готова сражаться с вами до конца, и я более чем уверена, что именно так и работает любовь.

– Мы не пойдем в Верхний мир, – прервал их Фин, привлекая всеобщее внимание. – Как и вы. Я не думаю, что вы в полной мере понимаете, что здесь происходит. Мы знали, что вы придете. Все знали. И мы были готовы к этому. Но просто… думали, что вы придете раньше. И что вас будет больше.

– Когда они узнают, что вы уже здесь, то командующий Краж спустит на вас самую великую армию, которую когда-либо видел Край. Вас всего четверо. Вам не выжить.

– Нас шестеро, – тихо сказала Джесстер. – Здесь шестеро людей, котики.

– О чем ты говоришь? – спросила Роари. – У странников нет армии. Как и командующих. Что здесь вообще происходит?

– Ну, теперь есть, – пожала плечами Мо.

– Ох, я весь дрожу в своих зачарованных сапогах. – Джакс встряхнул пальцами. – Я пришел сюда, чтобы убить дракона, и мне все равно, сколько твоих странных сородичей встанет у меня на пути. Мы лучше их. Странники Края, конечно, сильны, и это обидно, но умом они особо не отличаются. Я всегда отлично справлялся с ними.

Кэн напрягся и попытался говорить, вымученно двигая челюстью. Наконец-то у него это получилось.

– Не странный. – Слова прозвучали словно болезненный кашель. – Не странный.

– Ну ладно, зеленоглазый, не такой уж ты и урод. Счастлив?

Кэн закричал. Его кожа вспыхнула красным. Он кинулся к Джаксу и отбросил его к левому борту. Корабль застонал в небе.

– Уйди от меня! Уйди!

Коал схватил Фина за плечо:

– Отзови своего друга, или я воткну нож ему в спину, – предупредил мальчик. – И я не шучу. Он тебе важен, а мне нет. Мне важен Джакс.

– Кэн, остановись! – закричал Фин. – Прекрати!

Странник остановился. Это было очень сложно. Но он справился. Кэн остановился, потому что Фин сказал ему. Фин всегда знал, как надо правильно поступать. Еще с тех пор, как они были детьми. Но разве они росли вместе? Или же все ложь? Что же случилось?

Роари уперла руки в бока.

– Думаю, что сначала вам нужно снять тыквы. Должно помочь. Может быть, вы все вспомните. Я, правда, не очень разбираюсь, как эти штуки работают. Они росли на земле. Мы нашли их, а потом начали дурачиться от скуки и обнаружили, что тыквы могут быть… очень полезными. Может, если их носить слишком долго, то это влияет на голову. Вполне вероятно.

– Но другие…

– Не волнуйтесь, если кто-нибудь придет, вы просто наденете тыквы обратно, – подбодрила их девочка.

– Ворчун скажет нам, если кто-то будет подходить. По крайней мере, про странников, – неуверенно добавила Мо. А станет ли Ворчун их предупреждать? Он подозрительно молчал. Может быть, теперь, когда шалкер знал о присутствии людей, он не станет с ними говорить. Мо убрала с кожи жеребенка прилипшие кусочки скорлупы. Он уже подрос за это время. Когда зомби вылупилась, то была размером с курицу. Теперь же лошадь вымахала до размера собаки.

– Думаю, попытаться стоит. – Фин вздохнул.

Роари присела рядом с Фином, чтобы помочь ему снять тыкву. Джесстер и Коал подошли к Мо. Джакс лишь с досадой наблюдал за ними, потирая грудь там, куда его ударил Кэн. Сильно ударил.

«Ты боишься?» – подумала Мо, обращаясь к брату.

«Я очень боюсь. – Фин дрожал. – А что, если я не хочу вспоминать?»

«Уже слишком поздно», – подумал Кэн.

Роари тянула наверх и назад. Джесс и Коал толкали вперед и вниз. С влажным чавканьем головы удалось освободить от тыкв.

Кэн впервые увидел лица своих друзей. И тут же закричал.

В их головах звучал крик Кэна. И извинения. И снова крики. И извинения.

Но несмотря на это, Фин и Мо не могли оторвать взгляда друг от друга.

– У тебя коричневые волосы! – воскликнула Мо.

– А у тебя черные! – ответил Фин.

– У тебя есть волосы! – В унисон удивились близнецы.

– А? Вот дела, на тебе одежда! – упрекнул ее Фин.

– Как и на тебе! – парировала Мо.

«АААААААААААААААААААААА!» – кричал Кэн.

– У тебя синие глаза, Фин. Такие страшные! – восторженно хихикнула Мо. – Хотя они милые. И страшные тоже. Но и милые.

– А у тебя зеленые глаза. Они… они просто милые.

Зеленые глаза Фин видел раньше. На протяжении всей жизни. И он привык к зеленым глазам. Зеленым и черным. Это было нормально. С этим можно смириться. Даже с тем, что у его сестры-близняшки смуглая кожа, коричневые брови и другие пугающие вещи вроде подбородка.

– Ты что-нибудь помнишь? – спросила Роари.

– Нет, – медленно ответила Мо. – Я все та же Мо, какой всегда была. Я – странница Края.

– А ты, Фин?

Фин помотал головой.

– Все еще странник.

Как такое могло случиться? Как это может происходить по-настоящему? Почему он не помнил о своем человеческом происхождении? Фин был странником Края. Правда был. Должен был быть. И если Фин не странник, то что вообще это значило? Где-то в глубине его души возникали маленькие вопросы. Может быть, именно поэтому им не разрешали приходить в Дом Края? Может быть, именно поэтому все бросили их в одиночестве на старом корабле? Может быть, другие странники все это время где-то глубоко внутри догадывались, что брат и сестра были другими?

«ААААААААА!»

«Перестань, – подумал Фин. – Если кто-то и должен кричать, так это мы».

«Не могу! Вы – монстры!»

«Вовсе нет. Мы твои друзья. Как и всегда. Ничего не изменилось».

«Нет, все изменилось! Для меня вы монстры! Люди! С волосами, кожей и ужасными УШАМИ».

«Но посмотри. Кэн, взгляни. У нее зеленые глаза. Как и у тебя. Все не так плохо, верно? Она хорошая. И я тоже. Так ведь?»

Мо попыталась дотронуться до Кэна. Но зомби-лошадь Гадость не позволила ей, удержав копытами ее руки на месте. «Разве Великий Хаос не любит сюрпризы?» – с надеждой подумала она.

«Такие – нет», – ответил Кэн. Его сердце было разбито. Он не мог даже взглянуть на друзей. – «Не в этот раз».

А потом Кэн исчез. Только что он стоял здесь, а в следующий миг растворился в воздухе.

Кэн никогда так не делал. Никогда. А сейчас просто телепортировался, не сказав ни слова. Без единой мысли. Просто сбежал от них. Странники Края так не поступают. И друзья – тоже.

– Это так круто! – воскликнула Роари. Она обошла их вокруг, рассматривая, словно они были подопытными в каком-то научном эксперименте. – Может быть, во всем виновато заклинание или зелье. Может, кто-то сделал это с вами. Потому что тыквы работают немного иначе.

– Ты же сказала, что не знаешь, как именно работают тыквы, – заметила Мо.

– Ну, возможно, я не знаю на все сто процентов, но я точно уверена, что, когда их надеваешь на голову, они не стирают твою личность. Как-то раз я носила тыкву несколько дней подряд и все равно помнила, что меня зовут Роари и мне нравятся головоломки и изучение различных биомов, а еще гулять с друзьями, поджигать разные штуки и есть подозрительный суп.

– Да, ты его так обожаешь, что в последний раз ослепла на целую неделю.

– Но ведь до этого я на месяц получила огнестойкость! Никогда не знаешь, что тебе подбросит подозрительный суп! Люблю сюрпризы. В любом случае, не об этом речь. Дело в том, что может я и не знаю в полной мере все секреты тыкв, но я точно уверена, что амнезию они вызвать не могут. Значит, дело в чем-то другом. И я просто обязана разгадать эту тайну. Простите, но теперь я занимаюсь вашим делом. И пока я его не раскрою, я не остановлюсь.

– Может, они просто ударились головами или что-то в таком духе, – пожал плечами Коал. – Не обязательно дело в магии.

– А вдруг это сделали странники Края? Может, они вас похитили, когда вы еще были детьми!

Голос Роари охрип от азарта, вызванного настоящей, поистине реальной тайной.

Фин почесал голову. Из-за волос везде зудело. Он раньше никогда такого не испытывал. Ненавистное ощущение.

– Возможно, все дело в самом Крае, – сказал Фин. – Знаете, странники не сами построили все эти города. И они не знают, кто это сделал. Никто не помнит. Что, если с твоей памятью начинает твориться нечто странное, если находиться здесь слишком долго?

Джесстер, Коал и Роари обернулись и внимательно посмотрели на Фина. Он тут же покраснел. Он сказал что-то интересное! И они обратили на него внимание! Тут Фин понял: ему хочется, чтобы они считали его умным. Умным и полезным. Особенно Джесс. Если эти ребята действительно были его людьми, а сам он – человеком, то, наверное, они не станут прогонять его из их собственного, человеческого Дома Края. Если Фин достаточно хорош, то, возможно, он смог бы стать частью чего-нибудь. Он мог бы сидеть рядом с Джесс в Человеческом Доме и готовиться с людьми к битвам против самых разных врагов. Он мог бы стать таким похожим на обычного человека, что никто бы и не догадался, что Фин стал им недавно.

Мо нахмурилась.

– Но Кэн помнит нас. Помнит с тех самых пор, как мы помним себя. С того самого Краества, когда нам было пять. Каждый раз, когда Кэн приходил на корабль после того, как его прогонял второй хубунит.

– Вы помните все, что с вами происходило с пяти? – спросила Роари.

– Да, – ответили близнецы.

– А что было до этого?

– Ну, не особо… а разве это не нормально? Вы вот многое помните из своего детства до пяти?

– Думаю, это справедливое замечание, – сказала Джесс.

– Хорошо, но вы говорите просто «пять», – заметила Роари. – Вы имеете в виду возраст? Пять лет? Или что вы жили в Крае пять лет? Или месяцев? Или дней?

– Ну конечно же возраст! Пять лет! Что это за вопросы такие?

– А вы уверены в этом? На все сто?

Ни брат, ни сестра не смогли ответить на вопрос. Они хотели быть уверенными, но, с другой стороны, всего десять минут назад они считали себя странниками, а людей – злыми монстрами.

Роари начала ходить туда-сюда по трюму.

– Вообще, мне кажется, вы мало что знаете. Может, это все связано. Что странные странники собирают армии и назначают командующих, что у вашего друга зеленые глаза и ваши воспоминания в целом. Кто-нибудь еще заметил, что стержни Края постепенно тускнеют с тех самых пор, как мы пришли сюда? Здесь происходит что-то действительно странное, и нам нужно все хорошо обдумать. Вы вдвоем жили здесь со странниками так долго, что даже не знаете, на чьей вы стороне. Ребята, странники Края – настоящие монстры. Понимаете? Они воруют, охотятся и убивают. Они все разрушают. Отвратительные…

– Все это неправда! – закричала Мо.

Гадость принялась жевать ее рукав. Вонючий жеребенок вымахал уже с велосипед. Мо гадала, когда же зомби-лошадь перестанет расти.

– Как скажете. Дело в том, что странники – плохие. Они способны на все. Странники могли сотворить с вами что-нибудь ужасное, только чтобы вы поверили, что вы – одни из них. Я с ходу могу привести девять или даже десять таких ситуаций, а я, между прочим, хороший человек! Но я никак не могу понять причину. Зачем заставлять двух людей считать себя странниками Края? В чем смысл? Какой у них план?

– Странники Края не могут быть плохими! – запротестовал Фин.

«Ненавижу странников, – согласился Ворчун. – Они плохие».

«Ты всех ненавидишь, – подумала Мо. – Ну и что теперь?»

«Если Ворчун ненавидит все вокруг, это не значит, что оно не ужасное, – урезонил ее шалкер. – Странники Края – ужасны. Ты – ужасна. И твой брат-близнец тоже. И Край ужасен. Нужно все сжечь, и дракона в первую очередь».

«Хорошие слова, Ворчун», – подумал Фин.

«Ворчун не разговаривает с людьми, – фыркнул шалкер. – Люди отвратительны».

– Но вы же видели Кэна, – обратился Фин к людям, которые заметили их телепатический разговор и выглядели раздраженными. – Он не злой.

– Когда на меня набросился, то на вид был типичным странником Края, – кашлянул Джакс, потирая свою грудь в том месте, куда его ударил Кэн.

Коал закатил глаза.

– О-о-о-о, целый странник! Можешь поплакать о том, как тяжела жизнь. Подумаешь! А кроме Кэна кто-нибудь еще хорошо к вам относится? Они дружат с вами? Приглашают на заводные вечеринки?

– Ну, не то чтобы, – сказала Мо. – У нас нет Стаи, так что…

– Чего нет? – прервал ее Джакс.

– Стаи. Это что-то вроде семьи для странников. Группу странников называют Стаей.

– Очень изобретательно, – фыркнул Джакс. – И кстати, правильно называть это «скоплением». А не Стаей.

– Как? Звучит ужасно. – Фин нахмурился.

– Не вам говорить, как нам называть себя, – разозлилась Мо.

Коал вновь закатил глаза.

– Вообще, ты тоже не странник Края, так что и не тебе решать.

– В любом случае, у нас нет семьи, – вмешался Фин. – Так что странники чувствуют себя некомфортно рядом с нами. Это нормально, они не виноваты.

Джакс оценивающе осмотрелся. Казалось, он обдумывал какую-то серьезную мысль.

– Слушайте, – дружелюбно начал Джакс, присев на корточки перед Фином и Мо. – А где все ваши вещи?

– Какие вещи? – настороженно переспросил Фин.

– Вы же живете здесь, верно? А корабль большой. И если я хоть чуть-чуть смыслю в странниках, то они очень любят тащить все к себе. Так что где ваше добро?

Мо опустила взгляд, чувствуя, как горят щеки.

– Они все забрали, – еле слышно ответила она.

– Кто? Добрые странники Края? Совсем-не-злые странники Края? Обчистили вас? У вас не осталось ни крошки, чтобы перекусить, ни ножа для самозащиты. Так что, эти чудесные, добрые и щедрые странники даже этого вам не оставили?

– Достаточно, чтобы дать вам отпор, – пробормотал Фин. Но его задели слова Джакса. Фин все еще был зол на Кража и его бандитов, которые их обокрали. И его мучил голод. Джакс был прав, но Фин не собирался доставлять ему такое удовольствие.

– Очевидно, оно того стоило. Мы потерпели сокрушительное поражение, да, ребята?

– Может быть, нам стоит взять их с собой в Верхний мир? – внезапно заговорила Джесс. – И чем раньше, тем лучше. Может, они что-нибудь узнают? И мы можем еще попробовать лечебные зелья. У меня дома их целая куча. Как и у Джакса. И мало ли, вдруг кто-нибудь их узнает.

– Да брось! Нам с Джаксом и Роари хочется убить дракона, – начал Коал. – Мы ведь за этим и пришли сюда. Позаботимся об этих двоих после того, как зарядим старой ящерице промеж глаз. В любом случае, пока мы этого не сделаем, нам отсюда не выбраться. Портал в Верхний мир не появится, пока эта громадина еще жива.

– Вы не посмеете тронуть ЭД! – закричала Мо. Гадость запищала с ней в унисон. – И в Верхний мир мы тоже не пойдем!

– Наши хубуниты… наши родители умерли там. Вы не можете забрать нас. Там в любой момент может пойти дождь. А дождь – это смерть… Каждый странник Края об этом знает. Попасть под дождь все равно что совершить самоубийство.

– А вот и нет, – потеряла терпение Роари. – Не знаю, кем были ваши родители, но они точно люди. А людям дождь не страшен! Клянусь!

– Я не хочу идти в Верхний мир. – Мо крепче прижалась к своей лошадке. По шее Гадости потекла какая-то жидкость. – Фин, не позволяй им забрать нас. Наш дом здесь.

– Ради бога, вы хоть уверены, что на самом деле близнецы? – всплеснула руками Джесстер.

– Ну КОНЕЧНО ЖЕ мы близнецы, – одновременно закричали брат и сестра.

– Вы же совершенно не похожи. Какие у вас доказательства, что вы вообще родственники? Разве вам не интересно? Неужели шанс вернуть вам память не стоит этого? Знаете, там очень здорово. Правда. Вам понравится солнце. Оно всем нравится.

– А мне нет! – прорычал Фин. Когда-то он мечтал о путешествии в Верхний мир. Хотел отомстить за своих хубунитов. Послужить на благо Великого Хаоса. Но все случилось так быстро, что он до сих пор не мог прийти в себя. Сейчас Фину хотелось лишь остаться с сестрой и шалкером на корабле, где все было знакомо, и он чувствовал себя в безопасности. Он не мог вот так это обдумать. Ему нужно было поговорить с Мо и разобраться со всем этим в своей голове. А вот кучка кричащих на Фина монстров была совершенно ни к чему. Хотя разве они монстры? А если да, то тогда кто он сам?

Странникам Края следовало разрешить ему учиться в Доме Края. Может быть, Фин узнал бы что-нибудь полезное и понял бы, что сейчас происходит.

Мо прижалась спиной к стене трюма.

– Наверху не может быть здорово. Там правит Порядок. Жалкая пустошь с дурацкими правилами! Яд и смерть! Я не пойду туда, не пойду. И если вы считаете, что сможете уйти отсюда и убить ЭД, то вы ошибаетесь. С этого корабля вы никуда не уйдете. Это наша территория. А вы пришли сюда без спроса. Очень скоро другие странники почувствуют, что вы здесь, и примчатся сюда. Вы сразу поймете, куда подевались наши вещи, и вам это не понравится. «Правда, нам это тоже не понравится, – подумала Мо про себя. – Мы люди. Мы одни из них. Странники не узнают нас. И убьют без капли сожаления».

– Мне плевать, сколько еще людей пришло с вами. Мне все равно, насколько велика ваша армия. Вы – захватчики, а у Края достаточно сил, чтобы уничтожить вас.

– Насколько велика? Здесь только мы, – растерялся Коал. – И что мы там захватываем опять?

«Я вас всех ненавижу, – запальчиво подумал Ворчун. – Никто не будет управлять Ворчуном. Ворчун никому не подчиняется!»

Джакс выпрямился и хлопнул в ладоши.

– Ну что, – объявил он. – Мне это надоело. Ситуация выходит очень глупая, и я заскучал.

И тут Джакс прыгнул вперед так быстро, что Мо и глазом моргнуть не успела. Он схватил ее за руку, нащупал что-то в своем кармане и вдруг телепортировался вместе с бывшей странницей и зомби-лошадью с корабля куда-то во мрак.

Фин моргнул, увидев перед собой пустоту. Его сестра исчезла, а он даже не знал, куда.

Впервые в своей жизни Фин оказался одинок.

Командующий Краж ходил туда-сюда по бледно-желтому двору, нависшему над неприступным, скалистым берегом острова. Капитан Тамат и капрал Мюррум ходили вместе с ним, держась на почтительном расстоянии позади. Его телохранители, число которых теперь возросло с восьми до двенадцати, стояли у входа в огромную башню, которая возвышалась во мраке ночи. Вы бы решили, что она похожа на церковь, если бы не знали, что так оно и есть.

Странники ждали, когда их примет Эреша, Глас Великого Хаоса.

Она немного запаздывала.

Об этом месте странники думали исключительно шепотом, испытывая благоговение. Священный остров Терминус, где стоял Величественный и Блаженный Собор Энтропии, был скрыт от чужих глаз. Да и, по правде говоря, от большинства странников Края тоже. Давным-давно все, кого нарекли Гласом Великого Хаоса, решили, что вещи обретают большую священность тогда, когда обладать ими могут лишь избранные. Поэтому было выбрано это место. На этом острове нет пляжа, где можно легко сойти на берег. Но здесь высились острые скалы и крутые утесы, с которых можно было сорваться и разбиться насмерть, даже не успев осознать, какой роковой промах ты совершил. Не было здесь и корабля Края, который можно пришвартовать к большому жутковатому городу на севере острова. Все в Терминусе дышало смертью и тайнами. Смертью, тайнами и Хаосом.

Теперь же странники Края заполонили каждый метр, забравшись на камни, скалы и утесы. Все они пришли, чтобы услышать Эрешу. Что будет теперь? Где же люди? Безопасно ли возвращаться домой? Напряжение и стресс от слишком высокого интеллекта начали действовать на нервы народу Края. Странники предпочитали спокойствие своих Стай, когда они могли с легкостью решить, что готовить на ужин, но были недостаточно умны для высшей математики.

Эреша, Глас Великого Хаоса, все еще не покинула стен собора.

Командующий Краж видел ее в окне. За знаменами чернела знакомая фигура. Он совершенно точно знал, что старая ведьма нарочно заставляла его ждать. Но Краж больше не был чокнутым стариком, которого никто не хотел слушать. Теперь все иначе. Он обрел силу. Его назначили командующим. Так что странникам придется к нему прислушиваться.

Краж втянул ночной воздух. Он не спал с самого Совета Края. Отдыхать Краж себе позволить не мог. Сон – это слабость. Сон – это лень. Командующий внимательно смотрел на толпу, собравшуюся внизу. С такой высоты странники напоминали ему огромную черную массу. И для них Краж, Мюррум, Тамат и другие телохранители были такими же невидимыми, как память.

Командующий Краж покачал своей огромной квадратной головой. Он чувствовал, что его разум притупляется. Ему нужно больше.

Краж мысленно обратился к толпе. Еще два или три странника ему хватит.

«Мои последователи! Подойдите к седьмому двору Собора Энтропии, – позвал Краж, и зов его разума был наполнен заботой и спокойствием. – У Великого Хаоса есть для вас работа».

Через пятнадцать минут в дверь неуверенно вошли три молодых странника и огляделись, пытаясь понять, что за важное задание их ждет. Особенное задание, назначенное им божественным источником Вселенной.

Командующий Краж улыбнулся. Его рот был не больше крохотной щели, но в бесконечном пространстве разума его улыбка была шире, чем горная цепь. Он чувствовал, как в процессе слияния разумов его начала переполнять сила. «Аааааах, – подумал Краж. – То, что нужно. Так-то лучше. Именно так».

«Краж, фрагмент мой».

В его сознание вклинился кто-то чужой, рассекая мысли, словно нос корабля – воду.

Эреша.

Как она только посмела? Краж никому не приходился фрагментом. Он был краксунитом. Еще до того, как Эреша появилась на свет от своего хубунита, Краж уже был целым и неделимым, шагая, словно великан, по первобытному миру. Возможно, обзавестись фрагментами с самого начала было плохой идеей. Эреша должна быть благодарна ему и другим краксунитам, чьи годы жизни исчислялись вечностью, где бы они не находились. Если бы не они, то каким стал бы сейчас Край?

Глас говорил со всеми – с Кражем, с его подчиненными и с отрядом, служившим личным мозговым центром. Хотя не таким уж и личным. В присутствии стольких молодых и сильных странников Эреша тоже держалась с достоинством и мыслила яснее. Кражу хотелось бы приберечь всю их силу для себя. Но слияние работало немного иначе.

Краж не смог бы сохранять остроту ума, при этом притупляя разум Эреши. Интеллект странников Края увеличивался, лишь когда они собирались вместе. Его нельзя было поделить.

«Благодарю тебя за столь великодушное терпение», – подумал Глас.

Кражу пришла в голову мысль, что странники будут такими мудрыми и спокойными в первый и последний раз. Никогда больше им вот так не собраться. В таком количестве. Огромным множеством. И почему раньше так никогда не делали? Почему странники не оставались всегда одним народом и не отправлялись завоевывать другие миры?

На самом деле Эрешу нельзя назвать старой ведьмой. Она была гораздо моложе Кража. Ни одна морщина не портила ее красивое темное лицо, а движения ее не замедлялись хромотой. Краж помнил тот день, когда Эреша стала Гласом Великого Хаоса. Давным-давно в Краество, когда он был еще так молод, что представлял на этом посту себя, а совсем не молодых странников.

«Мы ждем приказаний, ваше превосходительство Глас Великого Хаоса», – поклонился Краж.

Его покорный жест, как и льстивые слова, были притворством. Эреша знала об этом. И Краж знал об этом. Каждый из них знал, что другой тоже в курсе всего. Телепатия становилась препятствием для дипломатии, так что редкий странник пытался прибегнуть к последней.

«У меня нет приказов для тебя, порождение беспорядка», – подумала Глас, чуть склонив голову – показывая, что принимает его подчинение.

«Что вы имеете в виду?»

Эреша принялась ходить взад-вперед.

«Война окончена. А точнее, нет никакой войны. Как и людей в Крае тоже нет. Все кончено. Это было ошибкой».

Краж внимательно посмотрел на нее.

«Разве ты не чувствуешь облегчение? – подумала Эреша. – Смерть, кровопролитие и ужас потерь обошли нас стороной. Возвращайся к своей Стае. И все мы вернемся домой к семьям. Вновь заживем в мире. Верните оружие, броню и припасы фрагментам на корабле Края. Нам это не понадобится. Теперь нам нужна лишь поддержка друг друга. Мне пришла весть от Великого Хаоса. Таков путь странников Края».

«Ты глупа», – резко прервал ее командующий Краж.

«Не смей так обращаться ко мне, фрагмент», – мысленно повысила голос Эреша.

«Я не фрагмент. Я старше тебя. Ну и, по всей видимости, еще и гораздо умнее. Только глупец решит, что раз сейчас мы не видим врага, то нам вообще ничто не угрожает. Я уверяю, люди так просто не сдадутся. Край богат, прекрасен и огромен. Какой же генерал, вставший во главе полчища солдат, вот так просто оставит такую добычу? Что за рыцари сначала приготовятся к битве, а потом разбегутся, не присвоив никаких трофеев? Они идут к нам, Эреша. Люди уже здесь. Пусть зеленоглазый мальчишка на самом деле не двойной агент и не шпион, но это не значит, что их здесь нет. Как можешь ты быть такой недальновидной?»

Глас стояла совершенно неподвижно, так хорошо контролируя свою ярость, что ни одному страннику такое не удалось бы. Если только он не встал плечом к плечу со всем своим многочисленным народом. Возможно, Эреша была куда сильнее, чем Краж думал. Толпа странников находилась слишком далеко от них, чтобы хоть как-то повлиять, Эреша и Краж сейчас были на равных. И все же ей легко удавалось держать себя в руках. Краж же едва сдерживался, чтобы не закипеть.

«Мне пришла весть от Великого Хаоса. Таков путь странников Края. Я все сказала», – ледяным тоном подумала Эреша.

«Так значит, неправильно сказала!» – огрызнулся Краж.

Капитан Тамат и капрал Мюррум в ужасе отступили от своего командира. Глас не могла ошибаться. Это невозможно. Она единственная общалась с Великим Хаосом. И ее слова нельзя было подвергнуть сомнению. Странники отступили назад, чтобы их не задел разряд молнии или огненный шар, который должен был поразить Кража за его слова прямо там, где он стоял.

Но ничего не произошло.

«И о каком враге ты сейчас говоришь, Краж?» – спросила Эреша. В ее пурпурных глазах плескались нетерпение и презрение. Какого же низкого мнения она о нем была. Краж закипел от злости. – «О людях? Каждый день в Верхнем мире мы видим людей. И если кто-то из них сильно раздражает, то убить его не представляет труда. Если ты желаешь найти своего врага, нужно всего лишь отыскать дом, а дальше дождаться, пока человек туда вернется. Зачем окроплять наш мир кровью странников Края, если – не буду повторять дважды – здесь ничего не происходит и никто не вторгается?»

«Именно, о людях! – вспылил командующий. – НУ КОНЕЧНО ЖЕ они нам враги! Все, кто не обитает в Крае, – наши враги. Все, кто не похож на нас! Все, кто живет за пределами нашего великого Края! Они убивают нас ради развлечения. Используют наши сердца, чтобы быстрее передвигаться. Вынимают у нас глаза, чтобы украсить свои порталы в наши земли, где они только и делают, что грабят и убивают. Край создан лишь для странников!»

«Но это не так, – спокойно продолжила Эреша. – Ты забываешься. Вспомни, чему тебя учили на занятиях в Доме Края. В нашем мире живут шалкеры, чешуйницы Края и дракон Края, а еще растут деревья коруса. Любой мир поделен между многими видами. А когда-то Край принадлежал тем, кто построил все эти огромные башни и дворцы, колонны и дороги. Ведь это явно были не мы. Кем бы они ни были, кто-то из наших предков отобрал у них эти земли. Таков путь Великого Хаоса, мой фрагмент. И не всегда он добродетелен».

«Я не хочу им уподобляться. А ты, Эреша? Как много раз люди приходили в Край и оставляли после себя по всему миру мертвых странников и награбленные сокровища?»

«Множество, – признала Эреша. – Все мне сосчитать не под силу».

«А ты помнишь свое первое вторжение?»

Глас Великого Хаоса кивнула.

«Я была еще фрагментом. Первым в моей Стае. Даже когда собиралась вся семья, интеллект у меня был чуть повыше, чем у сообразительного волка, ведь нас было всего трое. Трое нас против двоих людей. И двух оказалось достаточно. Я никогда не видела ничего подобного. Одна из них, казалось, управляла стихиями. Когда она убивала нас, мы никак не могли ее остановить. Застывали во времени или сгорали заживо, притом что поблизости не было огня. Она была словно вода. Подобна дождю. Она обрушилась на нас, и мы погибали. Странники Края боялись ее, но шли дальше. Такова наша натура. А за ним, куда бы он ни пошел, всюду следовал огонь. Они забрали у нас все. Прошли годы, прежде чем моя Стая оправилась. Хотя иногда мне кажется, что этого так и не случилось».

Краж развел руками.

«Тогда ты понимаешь, что я прав! Их нужно остановить! Зачем омывать наш мир кровью? Мы должны захватить их мир! Вместе мы сможем пойти войной на Верхний мир и уничтожить все их творения. Стереть Силы Порядка с лица земли раз и навсегда. Вместе странники Края непобедимы. Мы не правим этой Вселенной лишь потому, что живем все порознь, словно недоразвитые ослы. Наверное, нам нужно измениться. Развиваться. Возможно, нужно выпустить новый закон. С этого момента никто из странников Края не должен оставаться один».

Слушая его небольшую речь, Эреша закатила глаза.

«Я так же помню, как я и мои товарищи-фрагменты отправились в Верхний мир и стерли с лица земли деревню людей просто потому, что нам так захотелось. В этом и заключается баланс сил Великого Хаоса и Порядка. Я его принимаю. Полагаю, и ты тоже. Нет никакой угрозы. Возвращайся домой. Ты больше не командующий, Краж. Возвращайся домой к своим фрагментам, под-фрагментам и под-под-фрагментам. Я так сказала».

«Нет. Нет!»

У Кража кровь застыла в жилах. Она лишила его звания. И для него это стало таким же болезненным ударом, как рана от меча. Эреша не могла так поступить. Она не могла подвергнуть его такому лишению. Она не могла заставить его вернуться в то время, когда его слова были пустым звуком. Когда все смеялись над старым чудаком Кражем и не обращали на него внимания. Он не позволит ей.

Все верно, телепатия затрудняла переговоры. А совершить предательство вообще не представлялось возможным. Прежде чем на него решиться, ты не мог и секунды об этом поразмыслить. Требовалось опередить мысль. Опередить свой мозг, который приказывает рукам двигаться.

Краж молниеносно схватил Эрешу, Глас Великого Хаоса, и сбросил со скалы при седьмом дворе Величественного и Блаженного Собора Энтропии. Без единого звука она улетела в пустоту. Черное растворилось в черном. Странник Края исчез в Крае.

Краж, вновь восстановившийся в звании командующего, стоял и смотрел, как Эреша падает. Его переполняло необычайное спокойствие. И теперь, когда Краж об этом подумал, зачем останавливаться на командующем? Зачем вообще сдерживать себя?

«Да здравствует Великий Хаос», – подумал он, обращаясь к Эреше.

На песчано-желтом уступе скалы появился Джакс. Внизу разверзлась пустота. Из-под заскользивших ботинок с края посыпались мелкие камешки и растворились во мраке. Мо и Гадость материализовались рядом. В глазах у Мо плескался гнев, лошадь же смотрела с оживленным интересом.

– Что ты натворил? – зашипела Мо.

– Принял необходимое решение и покончил со всей этой лажей, – ответил Джакс, закатывая глаза. Тут он жестом показал куда-то за спину Мо.

Где-то высоко над ними раздался оглушительный рев. ЭД медленно описывал огромные круги вдалеке. Джакс перенес их почти к самому драконьему острову. Но зачем?

А еще он телепортировался! Это могло означать лишь одно: у него был жемчуг Края. В руках Джакса оказалась чистая душа бедного странника, погибшего где-то там, вдали от дома. Но где именно? И кем он был? Мо даже не рассчитывала, что когда-нибудь получит ответ на второй вопрос.

– Ну что, приступим? Но только после вас, миледи. – Джакс шутливо поклонился.

– Приступим к чему?

Джакс посмотрел на небо.

– Ну, вы можете остаться здесь, а я поднимусь наверх и быстренько расправлюсь с драконом, после чего мы выберемся отсюда и разберемся со всей твоей… – он махнул рукой в сторону Мо и Гадости, а может, только на кого-то одного из них, – …ситуацией. Ну или если тебе так дорога твоя домашняя ящерица, можешь подняться со мной и отвлечь ее, пока я пытаюсь подстрелить старого монстра. После этого мы отправляемся в Верхний мир друзьями, которые только что прекрасно провели время, убивая интересных существ. Я бы предпочел второе. Я ведь не такой уж и плохой, как ты считаешь. Правда. Просто немного… амбициозный. И обожаю неразрешимые задачи. По крайней мере, так говорил мой хубунит.

Джакс подмигнул ей.

– Какое тебе дело до меня, моего брата и вообще всего, что с нами случилось?

– О, до вас – никакого. Я просто хочу распутать все это быстрее Роари. Ты сможешь первой разгадать тайну? Потому что я очень хочу первым разгадать тайну. Вот хочу, и все. Такой уж я.

Мо гневно взглянула на Джакса.

– Я не буду помогать тебе в убийстве моего друга. И никуда с тобой не пойду. Я тебя ненавижу. Ты не имел права телепортироваться со мной без спроса. Ты не имел права прикасаться без моего разрешения.

– Разве он твой друг? – перебил Мо Джакс.

– Это не он!

– Да без разницы.

– Знаешь, я могу просто телепортироваться обратно! – закричала Мо. – Я вовсе не обязана находиться здесь с тобой.

Джакс скрестил руки на груди.

– Ну давай. Не думаю, что у тебя получится. Видишь ли, на тебе больше нет твоего обличья странника. Уверен, теперь ты вряд ли сможешь сделать хоть что-нибудь, чего не смог бы я, а жемчуга Края у тебя точно нет.

Мо замерла. Неужели это правда? Неужели теперь ей придется передвигаться на своих медленных тяжелых ногах, как всем человеческим девочкам? Мо колебалась. Она понимала, что нужно просто сделать это, телепортироваться прямо сейчас. Просто исчезнуть здесь и появиться в тот же миг где-нибудь в другом месте. Но что будет, если это не сработает? А вдруг Джакс прав? Мо подумала, что если он окажется прав, то она этого не переживет.

Гадость тихо и взволнованно заржала. Вдалеке что-то зашевелилось. Оно стояло на одной из скал в самом низу драконьего острова и было почти такого же цвета, как и огромное небо над ними.

Там, на уступе, стоял странник Края. Его длинные тонкие пальцы ощупывали воздух.

Мо так обрадовалась, что почти позабыла обо всем произошедшем за последние пару часов. Она забыла, что на острове ЭД сейчас не должно быть ни одного странника, хотя обычно они бродили там группами, чтобы сохранять спокойствие и быть умнее. Она забыла, что почти все ответили на призыв Кража и Эреши взяться за оружие. Она обращалась к страннику в своих мыслях и махала руками в воздухе.

«Эй, там! Да здравствует Великий Хаос! Помоги! Помоги мне! Меня похитил человек! Он собирается напасть на ЭД! Помоги нам! Где твой клан? Меня зовут Мо, а моего брата Фин. Ты знаешь меня?»

Странник Края обернулся к Мо. На нем была одна из тех золотых кирас, которые Краж отнял у близнецов. Металл блеснул в тусклом свете Края. Странник прищурил свои фиолетовые глаза. Его кожа светилась красным от злости. Он испустил в небо полный абсолютной ненависти и бесконечной ярости вопль. Его мысли были в беспорядке и никак не складывались в четкие предложения. Конечно, ведь этот странник Края сейчас остался один. А одинокий странник похож на физическое воплощение ярости, которой захотелось выйти в мир.

«УМРИУМРИУМРИУМРИУМРИУМРИ!»

Он бросился к Мо.

Когда странник начал приближаться, то Мо его узнала.

«Нет, – подумала она. – Лопп, не надо! Это же я!»

Но странница и не думала останавливаться.

«Лопп, прекрати! Помнишь, как ты предложила стать моим хубунитом? Сильным и могущественным? Сейчас самое время! Да брось, Лопп! Это я! Это все еще я!»

Но то уже была не Лопп. Не совсем она. Только не здесь, где больше никого нет. В ее сознании не осталось ничего, за что Мо могла бы ухватиться. Ее там не было.

Кулак Лопп впечатался в лицо Мо. Гадость встала на дыбы, пытаясь защитить свою маму. Из ее вздувшихся мышц брызнула черно-желтая жидкость.

– Дура! – закричал Джакс и побежал к ним. – Кто же их зовет-то, черт возьми!

Лопп с силой ударила Мо между лопаток. Она отлетела и упала на желтую скалу. Странница бросилась на Джакса и зарядила ему по ребрам. Он охнул, но быстро собрался.

– Блин, это же просто еще один моб, – фыркнул Джакс. – Ты что, сама с ним справиться не можешь?

– Я не хочу с ней справляться! – Мо снова толкнула неистовствующую Лопп. Она пыталась быть осторожной. Не так-то и просто сражаться с кем-то и не навредить ему, да еще и на утесе, который обрывался и уходил в бесконечную пустоту. Гораздо сложнее, чем просто бить, пока враг не сорвется с края. Там, куда Мо попала, тело Лопп вспыхнуло красным. И, казалось, это лишь еще больше ее разозлило.

«Лопп, это я! Мо! Знаю, выгляжу иначе, но я все та же! Прежняя Мо! Я всего лишь фрагмент и не причиню тебе вреда. Забери меня отсюда, и мы вместе найдем армию Кража».

Лопп бездумно размахивала руками. Один удар прилетел Гадости прямо под подбородок, отчего она отлетела и впечаталась в скалу. А другим ударом Лопп разбила Джаксу нос.

«Да! Проучи его! Только постарайся мою лошадь не задеть. Она пойдет с нами».

Лопп завизжала, схватила Мо за шею и подняла в воздух.

«Стой! Не надо! – лихорадочно думала Мо. – Я не это имела в виду! Прошу тебя, Лопп. Ты должна меня вспомнить. Мне нужен могущественный хубунит!»

Но странница видела перед собой лишь человеческую девочку. Врага. Монстра.

Джакс вытащил из кармана железный меч (как у него там помещалось столько вещей?) и, недолго думая, ударил им Лопп в грудь.

«Ни за что!» – подумала Мо.

– Нет! – закричала она.

Гадость яростно чавкнула и вонзила свои острые зубы в руку странницы. Джакс уперся ногой в слабеющую, умирающую Лопп и попытался спихнуть ее с лезвия меча. В ее пурпурных глазах горели ненависть и боль. Пальцы Лопп крепче сжались на шее Мо.

«УМРИ», – подумало существо, которое когда-то было Лопп.

Через одно короткое мгновение на желтом скалистом уступе уже никого не было. Ни девочки, ни мальчика, ни битвы.

Где-то высоко над землей завыл дракон Края.

Мир перевернулся с ног на голову. Внезапно черное небо и желтые скалы оказались наверху. А потом пространство вывернулось наизнанку. Мир вокруг потонул в ослепляющем свете. Одна-единственная белая вспышка затмила все: Край, остров, скалы и рычание ЭД.

Когда свет погас, Мо увидела, что стоит на зеленой траве. Джакс вытащил свой меч из тела Лопп и слегка пошатнулся, пытаясь обрести равновесие. Зарычавшая Гадость еще сильнее вцепилась в руку странницы, набив полный рот. Но это уже не имело значения. Лопп все равно умирала. Она попыталась телепортироваться, но вместо этого утащила их всех с собой в Верхний мир. Когда странница начала оседать на землю, свет ее глаз потускнел. Мо потянулась к ней, но Лопп уже была мертва. Зеленые глаза Мо – человеческие глаза – застилали слезы.

– Ну что же ты там делала в одиночку, глупышка? – прошептала она. – Ты умерла. А ведь не должна была. Только глупцы умирают.

– Мы что, только что телепортировались из Края? Прямо по-настоящему? Класс! – воскликнул Джакс. Он посмотрел на лежавший на земле трофей. – Отличная кираса.

А затем упер руки в бока и тяжело вздохнул.

– Мне придется искать другой портал. Как же бесит. Очень глупо делать одно и то же дважды.

Мо моргнула. Она даже не заметила, что они телепортировались. А еще – что они телепортировались в какое-то другое место. Совсем другое место.

Небо над головой Мо было насыщенного темно-синего цвета. Вокруг нее насколько хватало глаз простирался лес. Тут и там покачивались от ветра маленькие красные цветы. Где-то вдалеке высились бурые горы. В нескольких метрах от Мо в золотом солнечном свете сверкало ярко-синее озеро. Пока она в изумлении оглядывалась вокруг, из воды показался кальмар, вытянул свои щупальца, а потом ударил ими по воде, подняв брызги белой пены. Он как будто помахал ей, приветствуя в новом мире.

Пухлая щекастая свинья стояла и смотрела на них, потрясенно разинув рот.

– О, – тихо сказала Мо. – Все-таки они розовые. Кэн всегда так говорил. А я все не верила. Но ведь правда. Такие розовенькие!

Мо протянула руку, чтобы погладить свинью.

Но свинья не хотела, чтобы ее гладили. Сейчас ее гораздо больше заботила Гадость. Черные глаза свиньи скользнули по лошади, пытаясь понять, что это такое. Какое-то время животные внимательно разглядывали друг друга. У Гадости на груди выступили капли легочной жидкости и с громким БУЛЬК упали на землю.

Свинья рванула прочь.

Через пару минут Гадость начала пощипывать губами голову мертвой странницы. «Мозги?» – с надеждой спросила она. Как бывает со всеми детьми, если жеребенка захватила новая идея, то она не собиралась так быстро о ней забывать.

Но прежде чем Мо успела объяснить лошади, почему нельзя есть мозги друзей, Лопп исчезла в клубах дыма. Тела существ Края долго не залеживались: Великий Хаос ненавидел расточительство. Когда Лопп исчезла, на ее месте осталась жемчужина Края. И кираса.

Джакс поддел броню носком ботинка.

– Впервые вижу, чтобы странник Края носил человеческие доспехи. Вообще, – Джакс бросил проницательный взгляд на Мо. – Она твоя?

– Да, – ответила Мо, все еще немного злясь на тех странников, которые обчистили ее корабль. И вот перед ней Лопп, которая не сражалась в кровопролитной войне, где все против всех, а просто носила ее вещи, словно всего лишь одолжила рубашку.

Джакс вернул Мо кирасу. От солнца металл нагрелся и стал теплым. Мо схватила ее, словно давно утерянного плюшевого мишку, и крепко прижала к груди. Кираса пахла домом. Пахла Краем. Прекрасной прежней жизнью с кораблем и братом.

– Спасибо, – прошептала Мо.

– Тебе не за что меня благодарить, – тихо ответил Джакс. Впервые его голос прозвучал очень мягко и серьезно. – Это твоя добыча. Вообще, изначально никто не должен был ее у тебя забирать.

«Как же Порядочно с его стороны», – подумала Мо. Но она была так благодарна, что частичка коллекции вернулась к ней. Частичка ее самой. Мо надела кирасу. Она была такой хорошей, прочной и реальной.

Джакс наклонился, поднял с земли жемчужину Края, повернулся и зашагал дальше.

– Эй! Подожди! Не смей! – крикнула Мо. – Отдай ее мне!

– Не-не, я убил моба, так что все, что с него упало, – мое. Вот это твоя добыча, а это – моя. Я вообще-то по справедливости поделил.

– Но это ее жемчужина! Как если бы я взяла твои мозги себе в качестве сувенира.

«Мозги?» – подала голос Гадость.

«Нельзя!» – отрезала Мо.

– У нее было имя, Джакс. Ты знаешь, как ее звали? А я знаю. У тебя нет на это никаких прав. Дай сюда жемчуг. Я отнесу его домой и позабочусь о нем. Он мой.

– Послушай, это не твой жемчуг. Ты не странник Края. Ты не одна из них. Кажется, у тебя с этим какие-то проблемы. И у меня больше прав на этот жемчуг, чем у тебя. Нет, я не знаю ее имени, потому что это было бы чертовски странно. Все жемчужины Края выглядят одинаково, да и вообще одинаковые, и мне это нравится. Посмотри на это с другой стороны: если ты что-то убиваешь, разве ты не оказываешь этому существу честь, используя все его части, чтобы ничего не пропало просто так? Я почтил силу и способности твоей странной подруги-монстра. Поэтому я позабочусь о том, чтобы почтить оставшийся от нее жемчуг, используя его во имя силы и способностей.

Тут Джакс увидел выражение лица Мо и понял, что она это так просто не оставит.

– Ладно. Забирай, мне плевать. У меня их целая куча. Вообще все равно.

Джакс бросил жемчужину через плечо. Мо кинулась за ней в траву. Жемчужина была все еще теплой. Бедная Лопп. Мо все думала о том, почему Лопп оказалась так далеко от Телоса. Разве все не готовились до сих пор к войне? Никто, правда, не знал, что «врагами» оказались четверо детей в поисках сокровищ. Должна быть какая-то простая причина. Мо что-то упускала. Оставшийся в одиночестве странник Края не смог бы удержать сложную мысль. Мо прищурилась. Глаза горели. Прежде она никогда не видела солнца. И не знала, как смотреть, чтобы глаза не болели. Оно было такое яркое. Как его вообще кто-то может вынести? Этот огромный сверкающий огненный шар, который все время висит в небе?

А какие тут цвета! (Синий, как глаза Фина, и зеленый, как глаза Мо.) От них болела голова. Такие яркие и кричащие! Совсем не похоже на оттенки Края: спокойный фиолетовый, нежный желтый и приятный черный. Кардинально отличаются от всего, что Мо когда-либо видела.

– Что-нибудь выглядит знакомым? – спросил Джакс. Теперь его голос звучал… почти по-доброму.

Мо попыталась вспомнить. Правда попыталась.

– Нет, – признала она поражение. – Никогда не видела ничего подобного. А что это такое?

Джакс оглянулся.

– Самый обычный лесной биом, – ответил он.

– Нет, я вот об этом, – Мо показала вверх. Она даже не представляла, как такая штука называется. Она была такой большой и на вид очень тяжелой. Необычной.

– Вон то? – Джакс проследил за ее взглядом. Потом посмотрел на Мо. И снова вверх, на небо.

– А, это облако, – сказал он, качая головой. – Коал был прав. Вау. Просто вау.

Гадость поднялась на свои дрожащие полусгнившие ноги. Ради интереса она решила попробовать траву. Лошадь отщипнула немного и проглотила. Трава проскользила вниз по пищеводу и выпала из дыры в животе, где просвечивали ребра.

– Нам сюда, – сказал Джакс, направляясь на север. Он шагал целеустремленно – чувствовалось, что ему все тут знакомо. Здесь был его мир.

– Куда мы идем? – спросила Мо, которую одолевал страх. – Как думаешь, пойдет дождь?

Но ведь это не имело значения, не так ли? Все равно, пойдет дождь или нет. Ведь Мо не была странницей Края. А значит, дождь не мог ей навредить. Мо пыталась размышлять. Она пыталась вспомнить. Пыталась вспомнить, что было до Края. Пыталась вспомнить хоть что-нибудь помимо Края. Пыталась вспомнить время, когда в ее жизни были зеленые, синие и коричневые цвета. Когда ее дом был именно здесь. Но ничего не приходило в голову. Мо помнила лишь Фина, Кэна, ЭД и долгие ночи в родном мире. Все это было так невероятно.

Мо взглянула на свою лошадь. Похоже, что Гадость пока перестала расти. И если ничего не иметь против грязи, то на ней можно было даже ехать верхом. «Я все еще тебе нравлюсь, да? – спросила Мо у лошади-зомби. – Тебе все равно, человек я или странница Края».

Лошадь обернулась и уткнулась носом ей в плечо. Ее прикосновение было очень мокрым и холодным. А потом внезапно стало больным.

«Эй! Не кусайся!»

Гадость выглядела сконфуженной. По мере того, как зомби-лошадь росла, она начинала понимать кое-что в своей жизни. «Мама. Мама. М… М… Моооозгии?» – неуверенно спросила Гадость.

«Нет! – отругала ее Мо. – Плохая лошадка. Никаких мозгов. По крайней мере, моих».

Гадость мрачно копала землю копытом.

«Моооозгиии», – пожаловалась она.

– Вы идете там? – позвал идущий впереди Джакс.

На самом деле, Мо не хотелось идти. Ей совершенно не нравилось, что ее похитил и утащил в Верхний мир – место, куда Мо никогда бы не захотела отправиться, – какой-то придурок, которого заботили лишь нажива и убийство ЭД. Ну, про наживу она могла понять. Но убийство дракона? Мо нужно было прочертить границы. Тем не менее бывшая странница Края все равно следовала за человеком. Если Мо потеряла бы Джакса из виду, то никогда бы не вернулась домой. И застряла бы в этом ярком, шумном и ошеломляющем мире совсем одна. Мо вскарабкалась вслед за Джаксом на небольшой холм. Гадость не понимала, почему бы ее маме просто не поехать на ней верхом, особенно если они направлялись туда, где имеются свежие местные мозги. Но лошадь-зомби родилась совсем недавно, поэтому не возражала против подобных необъяснимых решений.

Мо неохотно продолжала идти. Других вариантов у нее не было.

На другой стороне холма стоял дом Джакса. Очень милый дом, надо сказать. А если честно, то это был потрясающий дом. Практически замок. У него было четыре башни, двадцать окон и три горгульи. Все стены построены из прочного серого камня. Крепость окружал маленький ров, наполненный голубой водой. Мо, Джакс и Гадость перешли его по подъемному мосту и прошли под огромной опускной решеткой. По обе стороны от всех дверей и окон горели факелы. На берегах рва тут и там росли понемногу пшеница и цветы. Гадость зарылась носом, из которого что-то сочилось, в пшеницу и принюхалась.

«Мама! Злааааки?» – заржала она, хотя звук больше походил на бульканье слизи.

Мо тихо засмеялась.

«Конечно, милая. Все для тебя».

Зомби-жеребенок радостно брыкнула задними ногами. Сквозь ее серую разлагающуюся кожу просвечивали кости. Ее мощные, заостренные, изогнутые копыта тускло блестели в свете солнца. Гадость так быстро понеслась к пшенице, что Джакс не успел вовремя отогнать ее от поля.

– Уф, – беспомощно буркнул он, когда лошадь начала жевать его цветы. – А можно… хм… не пачкать мой сад?

Но Мо, похоже, не волновало, что у Гадости на спине выступала мутная жидкость и капала прямо на траву.

– Пойдем уже, – вздохнул Джакс, смирившись с тем, что его двор потерял прежний вид. – Солнце скоро сядет. Если тебя застанут ночью на улице, тебе это не понравится. Уж поверь мне.

Они оставили лошадь, которая наслаждалась своим первым в жизни пиром, и пошли по мосту. Чтобы не отстать, Мо пришлось ускорить шаг.

– Как же тебе повезло, что ты нашел это место! Будь я тобой, я бы вообще отсюда не ушла! Никогда не знаешь, кто может занять дом, пока тебя нет.

– Ну, начнем с того, что я не нашел его. А построил.

– Сам? В одиночку?

Весьма гордый собой, Джакс приосанился.

– До последнего кирпича. Строил целую вечность. Горгулий тоже сделал сам. Но на самом деле он не так уж и хорош. Если пройти дальше, то там стоят замки и побольше. Некоторые из них тоже мои! Когда я строил этот замок, то еще только начинал разбираться во всем. Теперь у меня получается гораздо лучше. Но этот мой любимый, ведь его я построил первым.

– Я не знала, что вы умеете строить. Думала, только убиваете.

Может быть, Джакс был не таким уж и плохим. Тот, кто способен построить нечто настолько великолепное, не может быть таким уж плохим.

Джакс пренебрежительно махнул рукой.

– Вообще, я больше ничего не строю. Я занимался этим, когда был ребенком. А потом мне наскучило. Все свое время я тратил на то, чтобы отгонять от своих домов криперов и зомби и драться с ними. А потом я понял, что могу гоняться за ними в любое время и для этого мне совсем не нужны мои дома! Так гораздо интереснее. И мне никогда не скучно. Эй! Ты что делаешь? Перестань!

Мо виновато отдернула руку. Там, где мгновение назад была сплошная каменная стена, теперь зияла квадратная дыра.

– Да здравствует Великий Хаос, – прошептала Мо.

Она поняла, что натворила, лишь когда все уже произошло. Мо двигалась непроизвольно, словно на автомате.

– Прости!

– Что ты сделала? Что с тобой не так? Я же только что рассказал, как долго строил этот замок!

– Это вышло случайно! Стена просто такая ровная и красивая.

– Вот именно! Что за фигня?

– Ты все продумал так… точно. Все так идеально. И правильно. В таком… Порядке.

– И ЧТО ТЕПЕРЬ? ОБЯЗАТЕЛЬНО НАДО РАЗРУШИТЬ? – Джакс с отвращением посмотрел на Мо. – Ну, конечно. Ты же странница Края. Вы все разрушаете. Как только видите что-то хорошее, сразу же пробиваете там дыру.

– Я послужила Великому Хаосу, – возразила Мо, выпрямляясь. – А ты поступаешь точно так же, как и все люди: видишь кого-нибудь и тут же убиваешь!

– О чем ты говоришь?

– Об устройстве Вселенной! О Лопп!

– ТЫ СОШЛА С УМА! – закричал Джакс и гневно потопал в дом. За опускной решеткой вился длинный коридор, на стенах которого висели головы разных удивительных животных и, ожидаемо, горело множество факелов.

– После меня только лучше стало! – прокричала Мо ему вслед. – Раз стена больше не идеальна, то от этого она стала только совершеннее!

– Замолкни, моб! – рыкнул в ответ Джакс. – Я с сумасшедшими не разговариваю!

Мо решила догнать его и побежала за ним по длинному коридору. Гадость рванула за ней. Когда им удалось настичь мальчика, они обе уже выдохлись. Гадость устала из-за того, что ее легкие гнили. А Мо – потому что раньше никогда не дышала воздухом Верхнего мира. Он был таким насыщенным, что ее тело не знало, как с ним справиться.

– Джакс, – выдохнула Мо. – Послушай. Я не сумасшедшая. Ну, может и так, но точно не из-за этого. Вселенная родилась из противостояния между Великим Хаосом и Силами Порядка. Миллионы лет они сражались друг с другом. Иногда побеждал Хаос. Так появились странники Края, шалкеры, криперы и даже огонь. Иногда побеждал Порядок. Благодаря ему появились люди, овцы и свиньи, деревья и камни, а также лекарства. В итоге их сражение закончилось вничью, как и должно было. Они оглянулись и увидели вокруг творения своих рук. Так Хаос и Порядок создали Вселенную. Все, что в ней есть, служит либо Великому Хаосу, либо Силам Порядка и бесконечно сражается между собой. Такова природа вещей. Я вот служу Великому Хаосу. И твой дом я сделала лучше. Теперь он красивее. Совершеннее.

– Из-за тебя он стал уязвимым! Через эту дыру может залезть кто угодно!

– Да-да, именно! И если кто-нибудь залезет через эту дыру, какие удивительные вещи могут произойти? В какую захватывающую историю ты попадешь? Может, даже опасную. Чем опаснее, тем интереснее. Нельзя знать, что произойдет дальше в твоей жизни. Ведь это скучно. Так работают Силы Порядка. Когда правит Хаос, все становится интереснее, потому что произойти может что угодно. Каждое мгновение таит в себе сюрприз. Поэтому ты не можешь злиться на странника, который делает твой дом совершеннее, ведь на самом деле мы тебе помогаем. Если задуматься.

– Ладно, – сказал Джакс с легкой улыбкой, которая показывала, что, по его мнению, спор все равно выиграл он. – Тогда ты не можешь на меня злиться за то, что я убил странницу Края.

– А вот и могу.

– А вот и нет, не можешь. Ведь я всего лишь служил Великому Хаосу. Она совершенно точно не ожидала такого поворота событий. Сто процентов, смерть стала для нее сюрпризом, уверяю тебя. Очень занимательная история.

Мо не знала, что ей ответить. Его слова звучали одновременно правильно и неправильно. Мо не хотелось, чтобы Джакс хоть в чем-то был прав. Но его действия в самом деле были хаотичными. Она решила сменить тему.

– Что ты собирался сделать с ее жемчужиной? – нерешительно спросила Мо.

Джакс жестом показал ей следовать за ним по другому каменному коридору. Он был более узким и гораздо меньшего размера.

– Использовать для телепортации, – ответил Джакс. – А может, измельчил бы ее и сделал еще один сундук Края. Не знаю.

– Слышала, что люди могут телепортироваться с помощью жемчуга…

Мо внезапно осенила мысль.

– Постой, – сказала она и остановилась в центре вымощенного серым камнем коридора. – Мы с Фином всегда умели телепортироваться. Если мы не странники, то жемчуга Края у нас нет. Как тогда у нас получалось? Мы без проблем телепортировались. Целыми днями.

Джакс оглядел ее с ног до головы и прищурил один глаз.

– Кажется, я знаю, – сказал он. – Стой и не двигайся.

Джакс приблизился к Мо. Ей это совершенно не нравилось. И Джакс Мо тоже не нравился. Ей не нравились ни его внешность, ни то, как он говорит или ведет себя. И ей не понравилось, что он похитил ее с корабля. Единственное, что ей хоть немного нравилось в этом высоком человеческом мальчике, так это вернувшаяся к ней кираса, которую Джакс любезно отдал. Он был воплощением всего, что Мо рассказывали о людях: шумный, агрессивный, жадный, грубый и готовый забрать себе все, что захочется.

«Все же, ты человек, – подумала про себя Мо. – И если людям присущи эти качества, то у тебя они тоже есть. А как еще можно заполучить себе целый корабль с сокровищами, если не брать что хочется и когда хочется?»

Джакс засунул руку в карман Мо. Карман? У нее были карманы! Мо никогда бы не подумала о карманах. Вот совсем. Странникам Края карманы не нужны. Морщась, Джакс с минуту тщательно рылся в кармане. Его лицо было совсем рядом. Мо впервые стояла так близко к человеку. Ну, кроме Фина. Но ведь она не знала, что Фин человек, верно?

Джакс все еще искал что-то. Насколько же карман большой? Наконец Джакс выпрямился и вытащил один за другим несколько предметов: странную бледно-желтую куклу, черное яйцо и жемчужину Края – такую старую, что она уже покрылась пылью от времени. Она была похожа на сдувшийся воздушный шарик. Как только жемчужину извлекли на свет, она тут же начала распадаться на части.

Джакс и Мо уставились на яйцо, куклу и жемчужину.

– У тебя же есть тотем бессмертия, – ошеломленно прошептал Джакс. – Где ты его достала?

– Откуда мне знать? Я до этого момента даже не догадывалась, что у меня есть карманы. Но ведь эти вещи такие тяжелые. Как я могла носить их с собой и не замечать?

Жемчужина Края обратилась в пыль и, осыпавшись на пол, начала просачиваться сквозь доски. «Вот так я и телепортировалась», – подумала Мо.

– Карманы, – медленно произнес Джакс, очевидно задумавшийся над чем-то совершенно другим, – придумали люди. Но у тебя не совсем карман, а скорее пустой пространственно-временной блок, где ты можешь хранить все, что захочешь, ведь он одновременно очень вместительный и невероятно маленький. Ты не чувствуешь ни веса, ни размера своего тайника. Конечно, у блока есть свои пределы, но, как правило, ты можешь носить все, что захочешь. Без проблем. У тебя получалось телепортироваться, потому что все это время при тебе была жемчужина Края. Так что ты ничем не лучше меня. Ведь эта жемчужина тоже кому-то принадлежала. И, вероятно, ты убила ради нее.

– Неправда! – воскликнула Мо. – Я бы не стала!

Но очевидно, что Джакса не заботили ни жемчужина, ни тотем. Он медленно потянулся к черному яйцу. Казалось, Джакс боялся до него даже дотронуться. Шумный и несносный мальчик внезапно преисполнился благоговения. Священного трепета.

– Ты в порядке? – спросила Мо.

– Прости, – пробормотал Джакс, мотнув головой. – Слушай, извини, конечно понимаю, что у тебя сейчас кризис личности и все такое, но что это за фигня, Мо? Почему у тебя яйцо дракона? Откуда у тебя яйцо дракона?

– Это яйцо дракона?

– Это яйцо дракона? – передразнил Джакс высоким и визгливым голосом. – НУ КОНЕЧНО, ЭТО ЯЙЦО ДРАКОНА, ТЫ, ЛОПУХ. Где ты его нашла?

– Я НЕ ЗНАЮ, ТЫ… – Мо еще не умела обзывать людей по-человечески. И поэтому сбилась. – СОВЕРШЕННЫЙ ЛОПУХ.

Джакс неверяще покачал головой.

– Все это время ты мне врала!

– Нет, неправда!

– Вся такая хорошая и правильная! Читает мне лекции о добре и зле, убивать или не убивать. Заставила меня чувствовать себя плохим. Заставила меня почувствовать себя негодяем. И все это время ты носила с собой драконье яйцо так, словно это пустяк. А вообще-то это серьезная штука, ты, чудачка. Чуть более серьезная, чем хранимый при себе тотем бессмертия, когда ты притворяешься бедной маленькой сиротой, страдающей от амнезии. Не может быть, чтобы ты просто взяла и нашла такие вещи. Нет таких людей, кто по неосторожности их обронил бы и оставил валяться на земле. Вообще, такого яйца не должно существовать в принципе. Пока мы с этим не разберемся, ты никуда не пойдешь. Потому что есть только один способ получить яйцо дракона.

– И какой же?

Джакс нахмурился.

– Нужно убить дракона Края.

Джакс, Мо и Гадость отсутствовали всего несколько часов.

Фин не помнил, чтобы когда-нибудь они с сестрой разлучались так надолго. Особенно без возможности узнать, что с ней все в порядке и она где-то рядом. Не имея возможности поговорить. Фин начал нервничать. Отсутствие Мо выбило его из колеи, и он чувствовал себя так, будто в любой момент может провалиться во мрак забытья. Остальные, похоже, потеряли к нему интерес, как только Джакс исчез вместе с Мо. У них были другие приоритеты. Раскрытие тайны могло подождать до тех пор, пока их друг не вернется.

А пока они были очень заняты.

Люди активно что-то строили.

У каждого из них – у Роари, Коала и Джесстер – за спиной были мягкие серые крылья. Они пользовались ими, чтобы перелетать на маленький островок слева по борту, где и велась работа. Фин знал, что это за крылья. Элитры. Пару дней назад у него таких было с десяток. Теперь же Роари и Коалу пришлось вдвоем переносить его на новую базу. На корабле не осталось ничего нужного. Впрочем, там в принципе особо ничего не осталось, кроме небольшой кучки зачарованных книг. Но Роари хотела, чтобы на новой базе они держались все вместе. Оставлять Фина одного она не желала.

Фин наблюдал, как быстро люди управляются с маленьким островом. Их руки двигались так резко и точно. От этого начинала кружиться голова. Фин опустил взгляд на свои руки. Он не думал, что когда-нибудь сможет делать что-то подобное. Так же уверенно. Так же целеустремленно. Так же легко. Должно быть, у них был какой-то план того, что они строили, хотя по виду ребята ни разу им не пользовались и не спорили между собой о том, куда поставить следующий блок и прочее.

Роари и Джесстер налетели на рощу деревьев коруса на севере острова. Они срубили их на древесину так быстро, что Фин не успел бы за это время объяснить, как из плодов коруса сделать попкорн. Коал занялся вырезанием блоков камня Края, который в этом мире встречался вместо земли, из небольшого утеса на западной стороне острова. Фин не думал, что такого количества хватит на что-то внушительное. Чтобы построить нечто наподобие Телоса, пришлось бы добывать камень с половины островов Края. А судя по их планам, люди замышляли что-то такое же масштабное. Но когда они собрали деревья коруса и камни на окруженном невысокими холмами лугу в центре острова, который выбрали строительной площадкой, сразу стало понятно, что люди и не рассчитывали построить что-то только из собранных в этом мире предметов.

С их карманами было что-то не так. Они могли достать оттуда все. Каменные блоки, еду, оружие – да что угодно. Как будто у них в кармане спрятался весь корабль Фина, каким он был до того, как на него налетел Краж со своими приспешниками, и они вытаскивали оттуда предметы, как только что-то потребуется. Магия.

– Клянусь Великим Хаосом, – прошептал Фин.

Никто его не услышал.

Все были слишком заняты.

Фин не успел моргнуть, как Роари возвела половину стены. Потом она поднялась на каменный выступ и принялась за дверной косяк. Джесс сидела, скрестив ноги, по другую сторону новой стены, внутри здания, и выпиливала из стволов коруса мебель. Коал закончил копать землю, создав прочный фундамент, и начал вытаскивать из штанов блоки красного камня. Наблюдать за этим было одновременно смешно и страшно. Все ли люди способны на такое? А сам Фин?

Похоже, никто из них не скучал по Джаксу.

– Ну конечно же он наш друг, – сказала Джесс, когда Фин поинтересовался у нее. Она даже не потрудилась оторвать взгляд от каменной стены, которую возводила с головокружительной скоростью. Ее кирка напоминала расплывшееся пятно. – Но у него свое задание, и он полностью сосредоточен на нем. У меня в жизни несколько другие цели. Как и у Роари.

– У меня немного похожие, – сказал Коал.

Роари свела вместе большой и указательный пальцы, оставив между ними крохотный зазор.

– Вот настолько немного, – улыбнулась она.

– Какие жизненные цели? – спросил Фин.

Джесс прикусила губу изнутри. Из-за этого ее рот скривился.

– Тебе не стоит беспокоиться ни о своей сестре, ни о Джаксе. Они вернутся. В любую минуту.

– Именно это ты и сказала, когда они исчезли. – В голосе Фина слышалось нетерпение. – Я знаю. И я не беспокоюсь.

Фин очень беспокоился.

– Нет, просто, если я расскажу тебе про Джакса, ты будешь беспокоиться, но тебе не стоит этого делать. Он неплохой парень.

Фин почесал затылок. Он никак не мог привыкнуть к волосам. Это было неправильно. Неестественно.

– Я волнуюсь, когда ты так говоришь, потому что никто еще не назвал Джакса плохим, а ты уже его защищаешь.

Джесстер вздохнула и отложила инструменты.

– Джакс любит убивать разных существ.

– Это ужасно, – сказал Фин.

Джесс пожала плечами.

– Разве? А что вы здесь едите?

– Не знаю, – неуверенно сказал Фин, хотя ему это было хорошо известно. – Плоды коруса.

– Видишь, ты тоже все время что-то убиваешь. И считаешь, что это нормально. Если это фрукты. А что насчет чешуйниц Края? Бьюсь об заклад, что как только ты их замечаешь, то топчешь ногами.

– Это разные вещи. Чешуйницы Края – отвратительные мелкие насекомые. Готовы закусать тебя до смерти, едва заметят. Они ничтожны и так глупы, что не осознают свое существование. Просто ходячие куски мяса. Шалкеров мы не едим. А деревья коруса – это всего лишь растения.

– Растения тоже живые. И это все равно убийство. Готова поспорить, если бы чешуйницы Края умели говорить, то у них нашлась бы пара слов о том, кто тут ходячие куски мяса.

– Но чешуйницы говорить не умеют. Поверь мне, я пробовал с ними общаться.

«Я пережил такое одиночество, которое вам в вашем прекрасном мире с синим небом и бездонными карманами, куда можно положить все что угодно, даже и не снилось», – подумал Фин, но вслух ничего не сказал.

Джесс рассмеялась.

– Разумеется, как не разговаривают и свиньи, и овцы, и криперы. Джакс просто… В общем, Фин, он просто хочет обезопасить себя. Сам он в этом, конечно, не признается. Но в глубине души Джакс хочет чувствовать себя в безопасности. И чтобы мы тоже были в безопасности. Ты даже не представляешь, каков Верхний мир на самом деле. Кто начинает охотиться за тобой после захода солнца. В Верхнем мире люди все сами по себе, если только не собираются группами, как мы. И местные существа попытаются убить нас и глазом не моргнут.

– Если убивать – это нормально, то почему ты ведешь себя так, словно Джакс особенный?

Джесс поддела ногтем угол стола, над которым сейчас работала.

– Послушай, драться – это весело, понимаешь? – защищаясь, сказала она. – Если ты хорошо умеешь это делать. А Джакс умеет. Как и мы все, но только он правда хорош. Прошло какое-то время, и больше никто не осмеливался с ним связываться. Его избегали даже странники Края. Наверное, оно того не стоило. Поэтому Джакс начал забираться в самые отдаленные уголки мира, в какие только мог. Он просто шел и шел, пока на него кто-нибудь не нападал. Его увлекла охота на редких животных… уникальных монстров. Джакс возвращался домой с трофеями, которые вешал на стенах. Он коллекционер. У всех есть своя страсть, понимаешь? Но он хороший парень. Просто хочет быть сильным и чувствовать себя в безопасности. Как и все мы, так ведь?

Фин вспомнил, зачем люди пришли сюда. И ему это не нравилось.

– Как вы с ним познакомились?

– О, с Джаксом мы дружим с самого детства. Но вот с Коалом и Роари познакомились только прошлым летом. Джаксу нравится охотиться и сражаться. Я же… Я люблю строить. Именно из-за меня у него столько домов. Я научила его строить нечто поинтереснее и покрепче, чем просто комнату с кроватью и крышей. До этого Джакс делал из дерева большие и совершенно обычные квадратные дома, где внутри стояла лишь кровать. Никакого стиля. И совсем без вкуса. Мне нравится создавать предметы из ничего. Вот раскинулось обычное зеленое поле, окруженное деревьями и валунами, а потом вуаля! Появляется Джесс, и все превращается в пиратский корабль, дворец или ипподром. Я смотрю на всякие вещи и вижу в них цивилизацию. Порядок, возникающий из хаоса, понимаешь?

Фин почувствовал легкую тошноту.

– Конечно, понимаю, – сказал он, пытаясь скрыть свое отвращение. Хаос был прекрасен и полон жизни. Порядок же уродлив и бездушен. Каждый странник Края об этом знает. Фин словно слушал рассказы демона о том, как прекрасно жить в огне. Ну разумеется, это совсем не прекрасно. Огонь ведь обжигает твою кожу.

– Но даже если мне нравится строить, – продолжала Джесс, – это не значит, что я против хорошенько подраться или поохотиться. С Джаксом мы впервые встретились в пещере на пляже. Он убирал оттуда пещерных пауков, чтобы можно было хотя бы минуту провести на пляже и никто не прыгнул бы тебе на голову. Ужасные твари эти пещерные пауки. И ядовитые. Я искала материалы для строительства библиотеки. Это такое место, где хранятся все найденные мной книги. Знаешь, из хорошего песка можно выплавить стекло. И сделать стеклянную библиотеку. Мне нравилась эта идея. В общем, Джакс хотел пустить пауков на жаркое, а я помогла ему. Чуть без голов не остались. Тогда мы еще только начинали. И Джакс ни в чем особо не преуспевал. Да и я тоже. Сейчас мы можем гораздо больше. Потом мы вместе путешествовали. Безопаснее передвигаться с кем-то вместе. Прошлым летом мы охотились на скелетов, ведь было бы так здорово построить замок целиком из костей!

– Ну… наверное? – ответил Фин.

Звучало просто ужасно.

Джесс посмотрела на него как на сумасшедшего. Чтобы понять это, Фину даже телепатия не потребовалась. Это было здорово – читалось в ее глазах. Как мог он ей возразить?

– Так вот, мы преследовали скелет по огромному потрясающему болоту. Гонялись целую вечность.

К ним подбежала Роари. Она села рядом с наполовину сколоченным столом.

– Про прошлое лето рассказываешь?

– Ага, – кивнула Джесс. – Фину стало интересно, как мы познакомились.

Роари достала из своего – очевидно, бездонного – кармана печеное яблоко. И принялась его есть.

– Ребята спасли нас от ведьмы. Было очень круто.

Джесс содрогнулась, проникаясь атмосферой истории.

– Болото было такое огромное, сырое и грязное и кишело змеями и птицами. В небе висела луна, кругом царила тишина. На болотах мало строительных материалов. В лесах и горах его гораздо больше. По крайней мере, недостаточно для моих любимых проектов. И мы не смогли найти себе хорошее укрытие до наступления темноты. Когда солнце опустилось за горизонт, в маленькой болотной хижине, освещенной фонарями на болотном газе, вдруг появилась она. Ты когда-нибудь видел ведьму?

Фин помотал головой. Все-таки в Верхнем мире обитало столько разных существ. Он едва мог себе представить такое разнообразие. Здесь, в Крае, все были похожи. Ему никогда не приходилось беспокоиться, что он увидит что-то непонятное вроде ведьмы, скелета или пещерного паука.

– Похожи на алхимиков, только с отвратительным мировоззрением, – подсказала Роари. – Поэтому мы с Коалом были там. Думаю, Джесс уже рассказала тебе, что она любит строить, а Джакс – охотиться. Так вот, мне нравится мастерить. Смешивать разные вещи вместе и наблюдать, взорвутся ли они или превратятся во что-то новое и полезное. Самое лучшее занятие в мире. Как разгадывать тайну. Только пока ее разгадываешь, ты даже не знаешь, в чем именно кроется тайна. Наподобие как с тобой и твоей сестрой. Так вот, у ведьм есть зелья. Крутые зелья. И я хотела заполучить их. Знаешь, – Роари наклонилась ближе и доверительно продолжила: – Мне кажется, что когда-нибудь я все брошу и сама стану ведьмой. Я могла бы, если бы захотела. Меня очень часто все раздражает, я ношу все черное, копаюсь в болотах и наливаю в бутылочки для зелий ужасные химикаты и в целом наполняю их страшной магией и ужасом. Так что, если с Краем не срастется, у меня есть запасной план.

В это время Коал заметил, что они разговаривают, и отложил топор, чтобы присоединиться к ним.

– Коал пошел со мной, потому что раньше никогда не видел болота, – продолжала Роари. Коал кивнул.

– Мне нравится путешествовать, – подтвердил он. – Так я понемногу занимаюсь всем сразу: коллекционированием, охотой, мастерством и строительством, ну или просто разглядываю здания. А еще иногда получается найти золото. Или даже алмазную руду. Стоит мне найти немного алмазов – и я целую неделю хожу счастливый. Но оказывается, ведьмы большие эгоистки и совершенно не хотят ни с кем делиться своей магией. Одна из них поймала нас. Мы сидели в клетке, созданной из сотен флаконов с ядовитыми зельями. Если бы мы попытались бежать, то высохли бы и съежились, а ведьма потом бы сварила из нас суп. Нет никого хуже ведьм.

– Но ведь вы хотели ее ограбить, – сказал Фин.

– Да, но она-то собиралась нас убить! Вот что я подразумеваю под «слишком остро отреагировать». Ведьма в любое время может сварить еще зелий.

Фин подумал о том, как Краж с солдатами забрали с корабля все то, что они с Мо так любили, и как он себя при этом чувствовал. Как же Фин злился. И если бы у него тогда была сотня-другая бутылок с ядом, что бы он сделал?

– Мы с Джаксом ворвались в дом ведьмы, – подхватила рассказ Джесстер. – Ведьма была не одна. Ей помогали кучка криперов и зомби-дворецкий. Чтобы со всеми расправиться, у нас ушла целая ночь. Потом мы разобрали клетку из флаконов с ядом и выпустили их.

– Вы убили всех до единого? – У Фина на лице промелькнул целый ряд эмоций. Прежде у него как такового лица не было, поэтому он не знал, как можно выразить заинтересованность и внимание и при этом не демонстрировать все, что чувствует. Фин нахмурился, поднял брови и снова опустил, скривился и прищурился, а потом почесал голову. Их история звучала просто невероятно. Вещи, о которых Фин никогда не слышал, места, которых прежде не видел. Должно быть, ребята издевались над ним. Или как минимум преувеличивали, чтобы казаться более опасными и крутыми, чем любые другие двенадцатилетние ребята. Фин и Мо еще только начинали жить. Не может быть, чтобы люди пережили все это, так ведь?

Джесс выглядела смущенной.

– Ну, зомби-дворецкий тогда уже был мертв, – сказала она, нерешительно пожав плечами. – Технически.

– Если бы ведьма могла, то убила бы всех нас. Они выползают по ночам. Охотятся на нас. В Верхнем мире все настроены против людей. Если ты выжил, считай, уже повезло. Ты так осуждаешь, а вот за тобой кто-нибудь охотился хоть раз? Я так не думаю.

Ну разумеется никто и никогда не охотился на Фина. С другой стороны, от этого их действия не становились правильными. В Крае многие странники были ужасно злыми, но Фин не убивал их. Мо не убивала их. И все же… когда люди рассказывали о Верхнем мире, о болоте и ведьме, пещере на пляже и ядовитых пауках, замке из костей, все это звучало так… увлекательно. Их мир отличался от Края, где один день неотличим от другого, как и ночь. Представьте, что живете в таком месте, где нельзя угадать, что произойдет дальше. Представьте, что живете в таком месте, где существует множество цветов, а не только желтый, фиолетовый и черный. В таком месте, где самое большое приключение было бы намного, намного, намного интереснее, чем занятия в Доме Края.

– Это же просто монстры, – пробурчал Коал. – Ничего страшного.

Прекрасные видения о Верхнем мире тут же исчезли из головы Фина.

– Просто монстры? Просто монстры? Как и странники Края, да? – еще громче выпалил он.

Джесс закатила глаза.

– Да, на самом деле, в точности как странники Края. Они очень странные. Они чужаки. Они отвратительны. Они жестокие и злые, даже если ты просто занимаешься своими делами и никого не трогаешь. Стоит только на них посмотреть – и ты уже совершил величайшее преступление, за которое на тебя нападут, как будто взглядом можно ранить. Поэтому тебе нужно напасть первым. Вот и все. Выживает самый быстрый. Когда ты видишь странника Края, обычно уже слишком поздно. Они хуже всех существ, о которых я знаю. Ты хоть представляешь, как много людей убивают странники Края там, в Верхнем мире? Очень много. И похоже, что они убивают не ради добычи. Когда мы умираем и возрождаемся на точке спауна, то оставляем все вещи на месте гибели, но странники никогда их не забирают. А еще, позволю заметить, что респауниться совсем не весело. Это так больно, не знаю даже, с чем сравнить. Ты такой слабый. Едва можешь пошевелиться. Каждая клеточка ноет. И если у тебя под рукой нет лекарств и хорошего друга, ну или тотема, предотвращающего респаун, то ты еще очень долго будешь приходить в себя.

Фин почувствовал, как у него горят щеки.

– Тогда что вы здесь делаете? В Крае же кругом одни странники! Почему бы вам просто не оставить нас в покое? Вы монстры, а не мы. Заявились в наш мир и думаете, что будете делать все, что пожелаете, когда и с чем угодно, притом не заботясь, принадлежит это вам или нет. Люди все одинаковые!

Коал покраснел. Он был смущен. Он был зол. Он был оскорблен.

– Ну если люди все одинаковые, то ты тоже плохой! Идиот, ты ведь сам человек! И раз у вас был целый корабль сокровищ, то готов поспорить на ведро золота, что вы все это где-то увидели, захотели и забрали без спроса, как и все остальные мерзкие и никчемные люди. Если бы ваши дружки-странники знали, кто вы на самом деле, то отнеслись бы к вам так же, как и к нам. Тогда-то вы бы по-другому заговорили! Возьми себя в руки, Фин! Разберись с ситуацией и прими факты! Если люди – это монстры, то ты тоже такой.

Фин отчаянно пытался сдержать слезы.

– Если вас послушать, то странники Края – монстры. Так что я в любом случае плохой! – закричал он. – Просто убирайтесь отсюда! Уходите прочь! Если бы вы не пришли, то я бы все еще жил на своем корабле с моей сестрой, лучшим другом и моими вещами! И проблем бы не знал! И все равно был бы счастлив! Что вы здесь делаете? Почему бы вам просто не вернуться туда, откуда пришли?

– Все не так ПРОСТО! – закричала Роари. – Послушай, успокойся. Фин, мы обычные люди. Такие же, как и ты.

– Нет, не такие же. Я никогда ни на кого не нападал. Краж был прав. Пусть вас всего четверо, вы все равно будете атаковать. Почему вы считаете, что у вас есть право заявляться в чужой мир и там что-то делать, отнимая все, что пожелаете и у кого пожелаете?

– Верхний мир устроен именно так, – вмешался Коал. – Все так поступают.

– Тогда ваш Верхний мир – фигня полная. Как и все его жители.

Фин скрестил руки на груди и вздохнул.

– Когда вы собирали свою коллекцию, вы спрашивали разрешения? Даже если это камни, руда и древесина? – выпалил Коал.

Фин не нашелся с ответом. И из-за этого чувствовал себя отвратительно.

– Все так сложно, – пробормотал он.

Роари попыталась объяснить.

– Ты знаешь, зачем мы сюда пришли? Причина была далеко не единственной. Мы не странники Края. Каждый человек кардинально отличается от другого. Да-да, Джакс хотел убить дракона Края. Как страшно. Много кто хочет. Примерно то же самое происходит, когда люди видят гору. Некоторые хотят ее нарисовать, кто-то хочет там жить, а кто-то – добывать руду. Но большинство людей просто поднимаются на нее. Так вот Джакс хочет подняться. Но мы планировали попасть в Край по нескольким причинам. Я вот хотела найти новые материалы. Так что, полагаю, я тот самый шахтер, желающий добывать руду. В Крае есть камни, еда и сокровища, которых больше нигде не найти. Коал же хотел увидеть место, о котором в Верхнем мире слагают легенды. Он – художник. Впрочем, Коал в целом поддерживал план Джакса, как и я.

Коал выглядел смущенным.

– Мне нравится путешествовать. Но как только ты добираешься туда, куда шел… приятно заняться чем-нибудь. Мне нужно что-нибудь делать. Иначе я с таким же успехом мог остаться и дома.

Роари кивнула. У Фина закралось подозрение, что когда речь заходила о плане Джакса, то никто из друзей не поддерживал его полностью.

– А Джесс хотела?..

Джесстер потерла ладонями коленки. Она могла и сама прекрасно рассказать про себя.

– Джесс хочет жить на горе.

– Чтобы править там? Железной рукой? Из своего замка? Быть Королевой Края? – Фин сжал кулаки. Никто не будет управлять Ворчуном. Ворчун никому не подчиняется. Как и Фин.

Джесстер испуганно отпрянула.

– Нет же! Просто жить там. Кто вообще хочет править? Это ведь столько забот. Джесс устала бегать от всех этих милых и славных монстров, которые, конечно же, не хотели ее убивать или рушить все, что она построила. Джесс думала, что если у нее будет приличный запас тыкв, то она сможет построить свой маленький город и спокойно в нем жить, позабыв о ведьмах, пауках, скелетах, зомби-дворецких, криперах и прочем. Она могла бы просто построить стеклянную библиотеку и была бы счастлива. Когда Джесс вырастет… она хотела бы стать кем-то вроде тебя.

Фин с удивлением смотрел на Джесс. Она хотела быть похожей на него? Но ведь… Джесс была такой сильной и уверенной в себе. У нее было все. Красота. Нежная смуглая кожа, каштановые волосы, собранные в конский хвост, и карие глаза. Располагающая улыбка. Совсем не страшная. Не горящая яростью. Не как у монстра. Обычная девочка, мечтающая о библиотеке. Фин знал одну такую девочку. Свою сестру. И когда Мо вернется, то именно эта девочка и ее друзья помогут им выяснить, что же с ними произошло, если близнецы решатся на это. А совсем не странники Края. Только не сейчас. Они никогда не видели близнецов в настоящем облике. Ни Краж, ни Лопп, ни Конека, ни даже Эреша, Глас Великого Хаоса. Ну, может, Кэн. Возможно. Но рассчитывать на это Фин не мог, как и Мо. И если Фину требовалась помощь людей, то пора прекращать называть их монстрами. Правда это или ложь, уже не имело значения.

Фин вытер слезы с глаз и снова глубоко вздохнул.

– Строить библиотеки не так уж и плохо, – шмыгнул он и застенчиво улыбнулся. – Я даже знаю, где можно достать парочку книг.

– Правда? – спросила Джесс. Ее глаза округлились от удивления. – И я могу забрать их себе?

Фин кивнул.

– Если Мо разрешит. Ну, она, конечно, разрешит, но было бы вежливо сначала спросить.

– Хватит пару раз слетать туда-обратно, чтобы перенести все книги сюда, – заметила Роари. – А о чем вообще эти книги?

Фин пожал плечами.

– Не знаю. Они зачарованные. Мне так и не удалось открыть ни одну из них.

«Давай, – подумал командующий Краж. – Возьми его. Он сделает тебя сильнее».

Тонкая рука краефрага Конеки потянулась к странному чужеродному предмету. Она колебалась, не решаясь коснуться. На фоне сияющего двора Дома Края темная Конека выглядела спокойной. Словно взрослая.

За ней внимательно наблюдали остальные краефраги. Им не терпелось увидеть, что она сделает. Конека всем нравилась. Некоторые странники Края никогда не оставались одни, потому что боялись потерять рассудок. Конека же никогда не оставалась одна, потому что юные фрагменты рядом с ней чувствовали себя намного лучше. Большой и злой Краж всех пугал. Он ворвался сюда, словно разъяренная черная лодка, в окружении пятнадцати других странников Края, у каждого из которых к имени шел смешной титул вроде «капитана», «капрала» или «сержанта».

Сначала Краж прервал тренировку по основам нанесения ударов людям левой рукой. Потом потребовал, чтобы все фраги собрались вместе и выслушали его. Смотрителю Овари Краж приказал не вмешиваться и не перебивать. После командующий хотел заставить всех фрагов телепортироваться из Дома как можно дальше. Но Конека не стала, поэтому все остались на своих местах. Они делали только то, что делает Конека.

«Что это такое?» – спросила Конека.

«Ты знаешь, что это, фрагмент, – усмехнулся Краж. – Возьми его».

Конека не шевельнулась.

«Очевидно, что это меч. Железный меч с наложенными на него чарами Гибели насекомых. Очень хорошее оружие. Его пожертвовали ради благородного дела двое ваших товарищей. Когда придет конец великим битвам, вы сможете поблагодарить их за это».

«Но как же это может быть мечом, краксунит Краж?»

«Командующий Краж! Обращайтесь правильно к старшему по званию!» – громко заявила капитан Тамат. Но Краж был все так же спокоен. Казалось, что осторожные мысли юного создания его лишь забавляли.

«Да? И почему же?»

«Потому что вы хотите, чтобы я им сражалась. Но я не могу брать меч в руки».

«Ну конечно же, можешь. Кто поведал тебе такую глупость?»

Один из краефрагов решился подать голос: «Смотритель Овари говорит, что странники Края не должны опускаться до владения человеческим оружием».

Еще один фрагмент со знанием дела привел отрывок из выученного им на прошлой неделе урока: «Оружие – это творение Порядка. Оно изготавливается в соответствии с точными и упорядоченными инструкциями. Люди используют оружие, чтобы завоевывать и контролировать мир».

Конека подхватила его слова: «Странники Края выше всего этого. Великому Хаосу требуется лишь мощь наших кулаков, которую невозможно утратить, сломать, украсть или переплавить во что-то иное».

Командующий Краж посмотрел на толпу молодых странников. Его взгляд пересекся со Смотрителем Овари. Стало совершенно ясно, что Смотритель его не поддерживает.

«Понятно, – наконец подал голос Краж. – Могу ли я привести свои возражения на этот счет?»

Смотритель Овари кивнула, выразив свое разрешение.

«Кто твой партнер, фрагмент Конека?»

Конека указала на молодого краефрага по имени Ниф, который стоял в первом ряду.

«Ударь его».

Конека вновь заколебалась. Она бросила взгляд на Овари.

«Не смей смотреть на Овари! На меня смотри! Я твой командир. Глас Великого Хаоса даровала мне власть над всеми силами странников Края и поручила создать величайшую армию, которую когда-либо видел или увидит наш мир. А что же делала Овари? Учила подростков, как пнуть друг друга и не сломать при этом пальцы».

«Я думала, вы сказали, что сражаться нашим фрагментам не потребуется, командующий Краж», – ледяным тоном подумала Овари.

«Я передумал. В великой битве мне потребуются все доступные силы. Посмотри на меня, фрагмент Конека. Разве сегодня вы отрабатываете не нанесение ударов людям левой рукой? Так представь, что он человек. Ударь его. Покажи мне, как ты сражаешься левой рукой».

Конека бросилась вперед и ударила Нифа в плечо. Краж был прав, они постоянно участвовали в учебных боях. Всем это нравилось. Ниф вспыхнул красным, но повреждение было незначительным. Конека никогда бы не ударила сильно. Только если это не День Драк Без Правил. Ниф потер плечо и улыбнулся, давая понять, что не злится за удар, нанесенный в присутствии всего Дома. Ниф никогда бы не разозлился на нее. Они дружили еще с тех пор, как появились на свет. Вместе они гонялись за чешуйницами Края по всем островам, бросались друг в друга плодами коруса и шутили над Смотрителем Овари у нее за спиной. Когда они оставались вдвоем, их интеллекта хватало на простые и веселые занятия.

Краж мягко коснулся плеча Конеки. «А теперь возьми меч».

Конека не хотела делать этого. Все это знали. Ее мысли были чисты и понятны. Меч – это противоестественно. Меч – это орудие Порядка. Мечами пользуются люди.

А еще мечом можно убить Нифа.

Но вдруг Конека схватила оружие. Очень решительно. На самом деле, она не поняла, зачем это сделала. Просто протянула руку, и все. В ее ладони тяжелый меч казался холодным и чужим. И внезапно Конека почувствовала, как ее мысли тоже становятся холодными, чужими и тяжелыми. Краж смотрел на нее с широкой улыбкой. Смотритель Овари стояла в замешательстве. Ниф обливался холодным потом. Двигаясь сама по себе, рука Конеки уже готовилась нанести удар.

«Это ведь просто тренировочный бой, правда? – дрожащим голосом подумал Ниф. – Конека? Мы просто практикуемся».

«Ударь его», – приказал Краж.

«Ему будет больно».

«Мы на войне, краефраг Конека. Угрожающий тебе человек не будет просто стоять и задавать вопросы. Он ударит тебя. Будет сражаться. Пронзит своим оружием. Рано или поздно всем будет больно».

Беспомощный взгляд Конеки метался между Нифом и Кражем. Ее разум заполняло желание ударить Нифа мечом. Конека не понимала, с чего эта идея пришла к ней. В один момент она просто появилась в ее сознании и затмила все остальное. Конека подняла железный меч высоко в воздух.

«В этом нет необходимости, командующий Краж!»

Гневная острая мысль Смотрителя Овари прорезала образ в сознании Конеки, и тот внезапно исчез, будто его никогда и не было. Конека потрясла головой, которая гудела, словно там поселился рой пчел.

Сознание Кража разразилось бессловесным рычанием.

«Разумеется, для предстоящей битвы нам важен каждый странник Края, – успокаивающе продолжила Овари. – Как вы и сказали. – Она медленно и осторожно подбирала подходящие образы. – Но лишать нас юных и сильных воинов ради такой простой демонстрации недопустимо».

Рычание затихло так же быстро, как и появилось. Громкий смех командующего Кража отдался в каждом разуме в Доме Края.

«Ну конечно, Смотритель! Вы же не подумали, что я позволю моим краефрагам на самом деле убивать друг друга? Как же глупо с вашей стороны. Но, разумеется, мы вас простим. Ведь вы не знали, какова мощь разума краксунита и командующего. Вы должны принимать вещи такими, какими они кажутся, а не такими, какие они есть на самом деле. Моя демонстрация уже завершилась! Когда краефрага Конеку попросили ударить ее партнера, она охотно выполнила поручение. Но едва ей предложили использовать оружие, она тут же замерла! Ведь Конека знает, что меч во всех отношениях лучше кулаков. Она знает, что простым ударом врага не сокрушить, а вот мечом можно лишить его жизни.

Так почему, мои фрагменты, мы должны отказываться от оружия перед лицом армии людей? Почему мы предпочитаем оставаться слабыми, медленными и в конечном счете – более беззащитными? Просто смех! Теперь у нас есть целый арсенал, из которого каждый может выбрать что-то по душе. И да начнется настоящее обучение. Всем вам я даю звание рядовых. Кроме тебя, Конека. Ты уже проявила себя с хорошей стороны. И потому будешь моим лейтенантом».

За спиной Кража раздался шорох. Одним плавным движением он выхватил меч из руки Конеки, развернулся и с силой швырнул его в ползущую по двору чешуйницу. Она перестала шевелиться в ту же секунду, как лезвие коснулось панциря.

«Гибель насекомых, – подумал Краж, испытывая огромное удовлетворение. – Как же чудесно».

Остальные краефраги подбежали к стоящим на другом конце двора офицерам и начали осматривать запасы оружия и доспехов, которые когда-то заботливо собрали Фин и Мо. Конека не могла отвести взгляда от своего меча, который вошел в камень на месте, где чешуйница обратилась в пыль, и до сих пор немного шатался.

«Почему я представляла, как убиваю Нифа? – размышляла она. – Почему мне вообще пришла в голову такая мысль?»

Но никто больше не обращал на нее внимания. Командующий и Смотритель встали друг напротив друга на тренировочной площадке.

«Я не одобряю этого, командующий».

«Мне безразлично ваше одобрение. Я ваш командующий. Я говорю за всех нас».

«Это не наш путь. Когда нас собирается достаточно, мы говорим все вместе. Нет никакой необходимости в командующем».

«Она есть. Она есть, Смотритель Овари! И всегда была, просто все слишком глупы, чтобы ее заметить. Когда мы собрались на острове дракона и наконец-то объединили так много умов, я смог постичь истину. Увидел путь, на который нам следовало ступить еще давно. С давних пор мы страдали от рук человеческого мира. Но почему? Почему мы вообще должны страдать? Почему они правят Верхним миром, где сосредоточены такие богатства, пока мы прячемся и защищаем наши немногочисленные поселения в Крае, где почти ничего не растет? Если они могут отбирать наши земли и ресурсы, то и мы вправе поступить так же. Прежде мы сдерживали себя из-за глупых правил вроде запрета на использование оружия или выбор командиров. Я сделаю нас лучше. Вот увидите, Овари, при моем правлении мы воспарим. Мы воспарим и отправимся в Верхний мир, где предотвратим все то плохое, что может случиться. Я смогу победить даже дождь».

Глаза Смотрителя опасно блеснули: «Все ваши слова – это богохульство, Краж».

«Не соглашусь».

«Реальности все равно, соглашаетесь вы с ней или нет. Вы слишком себя возвысили. Создали армию со званиями и обязанностями. Вы собираетесь подражать людям. Во всем этом нет и следа Хаоса. Никакого священного пламени непредсказуемости. Вы стали служить Порядку».

«Прикройте свой грязный разум, или мне придется сделать это за вас», – прошипел Краж.

Смотритель Овари сложила длинные руки за спиной.

«Полагаю, вы уже много чего натворили. Секунда отделяла крошку Конеку от убийства Нифа. В Доме Края она никогда бы не совершила подобного. Конека и Ниф уже практически сложившаяся пара. Здесь постоянно находится не менее пятидесяти фрагментов. В Доме наши умы всегда спокойны и цивилизованны, чтобы они могли учиться. И все же Конека бы сделала это. Убила бы своего друга. А посмотрите на своих офицеров! Раз они передвигаются все вместе, то, должно быть, их интеллект такой же, как и ваш. Банда Кражей! Но они безропотно подчиняются вам, невзирая на то, что вы говорите. Но зачем? Они не являются частью вашей Стаи и не приходятся родней».

Краж мысленно улыбнулся. Огромной призрачной улыбкой.

«Я – краксунит. В Начале Времен я добровольно разделил себя на части, чтобы создать Стаю. Возможно, они просто уважают меня как старшего».

«Я тоже краксунит, Краж. Мы равны. Или вы забыли, как все было тогда, в Начале Времен? Видимо, да, раз вы называете это Началом. Край существовал и до нас. И продолжит после нашей смерти. Что дальше? Будете говорить, что сами построили все эти города? Ваша гордыня отвратительна, командующий. Я обучила целые поколения краефрагов, и ни один из них не подчиняется мне безропотно лишь потому, что я древний краксунит. Что же вы натворили, Краж? Что вам пообещали Силы Порядка?»

«Не держите на меня зла, Смотритель. Мы с вами на одной стороне. И нами движет одно общее желание: выжить. Скоро сюда придут люди. Давайте не будем разводить ссоры». Краж протянул тонкую темную руку и в дружеском жесте сжал плечо Овари.

Ладонь командующего была мокрой и холодной. Сначала от его прикосновения немного покалывало, а потом начало жечь.

«Знаете, Смотритель, этот парящий во мраке корабль Края в самом деле впечатляющее зрелище, – продолжил Краж. – Я и представить не мог, что близнецы способны сотворить… такое. Наверное, решение отстранить их от занятий в Доме было ошибочным. В грядущей битве они хорошо послужат нам. А если бы вы до сих пор их тренировали, то близнецы были бы способны и на большее. Но откуда вы могли знать? Откуда я мог знать?»

Командующий Краж отдернул руку. Его пальцы были обмотаны лоскутами кожи – очевидно, для защиты. На них поблескивали темно-синие пятна. Овари потеряла равновесие и покачнулась.

«Да, в самом деле впечатляюще, – подумал Краж. – Я нашел его среди других зелий. Их было так много. Вот это – зелье Слабости. Из-за него ты глупеешь, становишься медленным и пропускаешь атаки противника. Ну а если рядом находится сильный и могущественный разум? Что ж, контролировать ослабленное сознание гораздо легче. Проще что-то внушить. Какая удивительно полезная вещь! Называйте это богохульством, но вы не можете отрицать мощь Порядка. Вот взять меч и кулаки. Кулаками драться – святое дело. Но я все же предпочту меч. Когда я полностью завоюю человеческий мир, у Хаоса будет еще достаточно времени, чтобы править. И это весьма логично. Если не заставить людей исчезнуть, как иначе можем мы себя обезопасить? Если немного Порядка поможет странникам Края достичь цели, так почему бы ненадолго не перейти на его сторону?»

Овари словно в тумане смотрела в ясные фиолетовые глаза Кража.

«Да, – подумала Смотритель, и ей показалось, что это с самого начала была ее собственная мысль. – Почему бы и нет?»

Древний краксунит медленно зашагала по двору, направляясь к остальным офицерам.

«Мо».

Мысль просочилась сквозь окно огромного дома Джакса, словно пар от еще горячего пирога. Такая знакомая, приятная и успокаивающая.

«Мо».

Мо сладко спала. В кровати. Кровати, которая не взорвется. Прежде они с братом всегда спали на полу корабля, свернувшись калачиком, как бродячие кошки. Но Джакс настоял, чтобы Мо легла в нормальную кровать. Он пообещал, что это безопасно. Утром они испытают на Мо несколько ведьмовских зелий и посмотрят, пробудится ли ее память. Самой Мо не нравилось, как звучит «ведьмовские зелья». Что это за ведьма? Она держит свою кухню в чистоте? Может ли Мо доверять ее зельям? А Джаксу? Да и что это за ведьма такая? Но Джакс был полон решимости узнать, откуда у Мо яйцо дракона и тотем. Разумеется, Мо и самой хотелось узнать. Возможно. А может, и нет. Если ради того, чтобы их получить, Мо пришлось совершить нечто ужасное… может, тогда лучше об этом и не вспоминать. По крайней мере, Джакс не стал забирать у нее вещи. Мо это оценила. Похоже, насчет этого Джакс не шутил. Ее добыча принадлежала исключительно ей, потому он и не мог ее забрать. Даже если у Джакса присутствовали все те качества, которые, по мнению Кража и Гласа, были присущи людям, у него всего равно имелись моральные принципы. И даже больше, чем у самого Кража.

На краю кровати, прямо в ногах у Мо, спокойно посапывала Гадость. При каждом булькающем вздохе ее заплесневелые ноздри широко раздувались.

«Маааааама, – счастливо всхрапнула Гадость. – Мозгииииии. Мо».

Мо снился сон. Мысль попыталась в него проскользнуть.

Мо снился остров дракона Края. Только он был не совсем таким, как обычно. Немного отличался. Все те же желтые песчаные скалы. Все те же обсидиановые колонны. Все то же горящее в серебряных клетках хрустальное пламя. Все те же высокие черные странники Края, фигуры которых охватывает туман из призрачных фиолетовых частиц. Все тот же ужасно великолепный и великолепно ужасный огромный ящер, парящий в небе. Вот только небо совсем не черное. Оно было ярко-голубым, совсем как небо Верхнего мира. Яркой лампой светило солнце. Мо стояла на вершине одной из колонн. Рядом с ней замер странник Края. Но это был не Фин. И не Кэн. Не Каршен и не Лопп.

А Краж.

Не говоря ни слова, Краж протянул руку и схватил Мо за локоть.

Его хватка была такой сильной, что левая рука Мо тут же оторвалась от тела.

«Бедные фрагменты. Сироты. Отбросы, – подумал Краж и вцепился пальцами в правую руку Мо. Он оторвал ее так легко и безболезненно, словно сухой лист от ветки. – Вам еще предстоит понять, что во время войны мелочность – лишь пустая трата времени».

Краж наклонился и, схватив за колено, оторвал ногу. «И, в конце концов, все это мелочи».

Мо все еще не чувствовала боли. Лишь оступилась, стараясь удержать равновесие. Попыталась сказать, чтобы Краж не забирал у нее вторую ногу. Она ей была нужна. А вот армии сразу обе ноги совсем ни к чему, правда ведь? Но ни слова не слетело с ее губ. Командующий Краж уже потянулся к другой ноге, желая забрать и ее. «Каждый должен от чего-то отказаться, чтобы Край мог жить дальше». Мо отпрыгнула в сторону. Но невероятно высокий Краж подбирался к ней все ближе и ближе.

Мо снилось, что она слышит голоса, доносившиеся откуда-то снизу. Будто множество существ говорили одновременно.

Беги, беги, беги! Уходи без меня! Со мной все будет хорошо! Зеленоглазка. Мой зеленоглазый мальчик.

Я чувствую, как она приближается. Совсем как цунами. Сначала вода отступает, и на мгновение кажется, что все будет хорошо. А потом волна взвивается в небо и смывает все на своем пути. Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Вдруг уже совсем не Краж возвышался над ней, а совсем другой странник. У него были странные голубые глаза и огромная голова. Голубые глаза и ожерелье из жемчуга Края. Мо знала, чьи это глаза. Это был Джакс, запертый в теле странника Края. Точно так же была заперта и Мо. Странник-Джакс отдал ей обратно обе руки и ногу. «Ты сделала это, – прошептал он. – Ты его убила. Я так тобой горжусь».

«Мо».

Мо вскрикнула и проснулась.

– Я ничего не сделала! – простонала она.

Гадость приоткрыла один висячий липкий глаз и посмотрела на Мо. Демоническая лошадь уже напряглась, готовая защитить свою маму от любой угрозы.

Но ничего не было. Лишь одна мысль тихо билась в ее голове.

«Мо».

Девочка оглядела погруженную во мрак спальню. Не было видно даже факелов. Она встала на цыпочки на узкой деревянной кровати и выглянула в окно. Мо внимательно осматривала залитую лунным светом долину, в которой жил Джакс. Мягкая зеленая трава. Каменистые серые холмы. Колышущиеся от ночного ветра маки и ветви сирени. Но в полумраке фиолетовые и красные цветы казались серыми и черными.

«Это я, Мо».

Во тьме ярко засияли два зеленых глаза. На лугу, двумя этажами ниже, Мо заметила Кэна. Он сидел на своем музыкальном блоке и смотрел на нее.

«Привет», – подумал Кэн.

«Привет», – откликнулась она.

«Мозги!» – решительно вмешалась Гадость.

– А ну тсс! – зашипела Мо.

«Мозгиии», – прошептал жеребенок.

«Кэн, что ты здесь делаешь? Если Джакс тебя поймает, то сразу же убьет. Правда убьет».

«Я его первым поймаю».

«Джакс убил Лопп».

Кэн моргнул.

«Правда? Она что… в самом деле… мертва?»

Мо кивнула.

«Он забрал ее жемчужину».

«Какой… идеальный человек», – прошипел Кэн.

«Нет, ты не понимаешь. Лопп была сама не своя. Она хотела меня убить. В ее голове все мысли были только об убийстве… Я попыталась заговорить с ней, но она была слишком глозлой. Так Фин всегда говорит. Ну, знаешь, такое состояние, которое мы испытываем, оставшись в одиночестве».

«Да? И что же это за „мы“?»

Мо побледнела. Она больше не могла говорить «мы», считая себя странницей Края. Ее исключили из этих «мы». Больше не было «нас». Мо стала человеком. Одной из людей. И Кэн теперь должен был быть ее врагом.

Кэн расслабился.

«Прости, – подумал он. – Не бери в голову. Не надо меня слушать. Все это не имеет значения».

Мо вгляделась во мрак позади тенистого луга, где стоял Кэн.

«Постой. Ты же здесь совсем один, – нерешительно подумала она, не желая его обидеть. – Чувствуешь себя… нормально? Ты мой друг, Кэн?»

«Знаю, это немного странно. Но, оказывается, я уже давно один. Это просто я. – Кэн вытянул вверх свои черные руки. Он был абсолютно спокоен. Его мысли походили на стакан воды – такие же холодные и собранные. – Видишь? Никакой ярости не испытываю. Это просто я. Кэн».

«Что значит „давно“?»

«Мо. Ты ведь не странница Края. Как и Фин. Ворчун невежественен, но Великий Хаос мудр. Так что если подумать, то всякий раз, когда мы собирались втроем, на самом деле я был один. И все же я играл на музыкальном блоке лучше, чем кто-либо на земле. Никого не убил, не откусил себе пальцы на ногах и не ушел с острова куда глаза глядят».

Мо почувствовала, как в желудке похолодело. А ведь и правда, она же была человеком. Это многое объясняло. Но кем тогда был Кэн? Чем это можно объяснить?

«Хм. Знаешь… мм… наверное, нам нужно поговорить об этом, как считаешь?»

«Возможно. Но сейчас происходят гораздо более важные вещи. Пока я предпочитаю думать, что у меня есть какие-то суперспособности. Пусть так и останется. Я пришел спасти тебя».

Кэн поморщился. Прозвучало глупо. Действительно глупо. Но он правда пришел ради нее. Кэн проделал весь этот путь через пустынные земли ради Мо.

«Спасти меня? Но я в порядке. У нас все хорошо. Завтра Джакс будет на мне испытывать зелья».

Кэн снова моргнул.

«Как здорово звучит. То есть сначала обед, а потом пытки? А перед сном еще разок разберете все по полочкам? Мо, Джакс опасен даже для людей».

«Он сказал, что поможет вернуть мою память. Джакс очень много мне рассказал, Кэн. Я не знаю, во что мне верить. По правде говоря, он сейчас очень зол на меня».

«Верь в то, что я твой друг. И всегда им был. И всегда буду. Я никогда не лгал тебе. И никогда не экспериментировал на тебе. Мо, я никогда тебя не брошу. И поверь мне: позволять кому-то, кто злится на тебя, что-то на себе испытывать – совершенно точно плохая идея».

Мо моргнула. Прежде ей не приходила в голову такая мысль. Что Джакс может намеренно причинить боль. За всю жизнь Мо не знала никого, кто хотел бы нарочно ее обидеть. Самое худшее, что с ней делали, – это бросали ни с чем.

«Пойдем со мной. Я знаю, где находится портал. Будешь вести себя тихо – и мы ускользнем прежде, чем Джакс поймет, что произошло. Мы будем очень осторожны, чтобы он не выследил нас в Крае. Так Джакс не сможет убить ЭД. Или кого-нибудь еще. И будет совершенно безразлично, на что он там злится».

«Но остальные…»

«Я думаю, они отличаются от Джакса. Сейчас все трое просто болтаются с Фином на этом странном маленьком острове рядом с кораблем. И никому не причиняют зла. Ни один из них не убил Лопп. Они вообще никого не убивают. Честно говоря, это даже странно. Я все еще жду, пока люди начнут убивать, а они так и продолжают жить мирно. Не знаю даже, что с этим делать».

«Ты что, шпионишь за ними?»

В сознании Мо появилась картинка. На одной из самых высоких лиловых башен Телоса развернулось красивое знамя. Кэн улыбался.

«В конце концов, я же шпион, – подумал он, гордясь собой. – А еще Ворчун разрешил мне спрятаться в его панцире».

От волнения Мо чуть не перепрыгнула через подоконник.

«ЧТО? Ворчун НИКОГДА и никому не разрешал залезать туда! Фина он ненавидит меньше всех – и все равно позволил ему подойти лишь на расстояние вытянутой руки. А дотронуться до панциря вообще только пальцем. И то Ворчун его укусил».

«Вы оба убежали, не сказав Ворчуну ни слова, и мне кажется, он очень напуган. Если, конечно, шалкеры чувствуют страх. А где вы вообще его нашли? Я такого шалкера никогда не встречал. Ты же знаешь, что обычно они не разговаривают? Они вообще обычно ничего не делают. Мне кажется, до этого момента я об этом не думал. Вообще никогда».

«Я и такого странника Края, как ты, раньше не встречала. И я уверена, что еще полтора дня назад ты не встречал такого человека, как я. Ну и как там внутри панциря?»

«Тесно. Темно. Странно пахнет. Зажечь факел Ворчун мне не дал. И еще он сказал кое-что странное: «Оставайся здесь с Ворчуном навсегда. Мы будем ненавидеть всех вместе». Ну разве это не самое странное предложение? После этого я быстро сбежал оттуда».

Кэн скользнул взглядом по другим окнам. Окнам Джакса.

«Мо! Не хочу больше так разговаривать. Выходи. Пойдем со мной. Вернемся домой. Все хорошо. Я не злюсь. Это не твоя вина. Теперь я это понимаю. А тогда просто очень расстроился. Я… Я хотел, чтобы моя жизнь обрела смысл. Но этого так и не случилось. Ладно, хватит сейчас про меня. Нам нужно, чтобы смысл обрела твоя жизнь. А добиться этого у тебя получится лишь с нами. Со мной, твоим братом, твоим шалкером и твоим кораблем. Твоей Стаей. Джакс – не твоя Стая. Он просто охотник, мечтающий заполучить нечто уникальное. Как и все охотники. А ты настоящее сокровище».

Мо оглянулась через плечо на дверь спальни.

«Я не знаю, – подумала она. – Вдруг у него есть ответы? Кое-что успело произойти. Оказалось, в моем кармане лежали какие-то вещи. А я об этом даже не догадывалась». Несколько вещей. Например, тотем, назначение которого Мо не очень понимала. Для нее он не имел никакой ценности. А вот про жемчуг ей все было ясно. Но о нем Мо рассказать Кэну не могла. Некоторые вещи настолько плохие, что простить их нельзя. А если Кэн увидит жемчужину Лопп и поймет, кому она принадлежала? Тогда он больше никогда не заговорит с Мо. «Одна из них – яйцо дракона, и Джакс сказал, что я могла его получить лишь одним-единственным путем… и если я и правда его так получила, то я больше никогда не должна возвращаться в Край. Ни под каким предлогом».

«Мне все равно, что у тебя в карманах. Ни один твой поступок не сможет изменить мое мнение о тебе. Мо, ты оказалась человеком. И я все равно остался твоим другом. Я все еще здесь, с тобой, в ужасном Верхнем мире, где мне совсем не нравится. – Кэн протянул к ней свои длинные черные руки. – Я не хочу, чтобы на тебе испытывали какие-то непонятные зелья. Давай вернемся домой. Воспоминания слишком переоценены».

Мо взглянула на Гадость и потрепала лошадь по сальной гриве. Между двух блестящих ребер было видно большое мертвое сердце лошади.

«Мама, цеееееелое», – подумала зомби.

«Ты права, дорогая. Мы все одно целое. Кэн, Фин и я. И ты. И Ворчун. Корабль. Дом. Даже не знаю, с чего ты такая умная? Ты ведь только недавно родилась. Ну или умерла. Не знаю, как это работает. Одно или другое. Или все сразу».

Гадость подмигнула мертвым молочно-белым глазом.

«Мозги», – подумала она.

«Я сейчас слезу», – наконец решилась Мо.

Кэн покачал темной головой и потянулся тонкими пальцами к каменной стене.

Один из блоков исчез.

Кэн поднял пальцы чуть выше. Следующий блок превратился в ничто. «Да здравствует Великий Хаос», – подумала Мо. В сознании Кэна возник образ золотой кирасы, сверкающей в тусклом свете вечернего Края. Так для него выглядела ее улыбка.

Мо протянула руку к подоконнику. Хоть она и стала человеком, вокруг ее пальцев по-прежнему танцевали крохотные лиловые частицы. Пусть теперь они были гораздо бледнее и тусклее, но все равно никуда не исчезли.

Камень засветился и с шипением растворился в воздухе. Мо вновь подняла руку и избавилась от следующего блока.

«И да пребудет с тобой Великий Хаос», – подумал Кэн, наблюдая за исчезающим замком.

Блок за блоком человек и странник Края становились ближе друг к другу, строя из остатков стены лестницу и шагая по ней. Мо спускалась вниз. Кэн шел наверх. Надо рвом золотым пламенем горели факелы. Дом Джакса открывался и разворачивался вокруг них. А когда ты открываешься миру, то могут произойти странные вещи, которым не суждено было бы случиться за прочными каменными стенами. Например, очень странное спасение странником Края девочки и ее лошади-зомби. В этом крылась главная цель Великого Хаоса. Именно так Мо и поняла, что все сделала правильно. Пусть она и была человеком, ее вера не ослабла.

В бездонном кармане Мо светилось драконье яйцо. Кэн схватил ее за руку.

«Знаешь, меня не нужно было спасать, – подумала она. – Я могла уйти в любое время».

Кэн неловко пожал плечами.

«Пусть так. Ну а попытка считается? Можно мне хотя бы сказать Фину, что я тебя спас? И вел себя очень храбро?»

Между их разумами повисла тишина, и Мо засмеялась.

«Ну конечно, Кэн».

«Тогда пойдем, – подумал он. – Меня тянет к ближайшему порталу. Кажется, я чувствую око Края… но нам нужно поторопиться. Скоро уже рассветет. Давай телепортируемся, так будет быстрее. Готова?»

Мо испуганно отпрянула. Кэн все еще думал, что она такая же, как прежде. Ему и в голову не пришло, что люди не могут телепортироваться. Что Мо, должно быть, телепортировалась с помощью чего-то. А чего именно, она не могла ему рассказать. Просто не могла. Кэн бы не понял ее. Когда он бы осознал, что жемчужина Края, которой Мо пользовалась для телепортации по их миру все детство, когда-то была чьим-то сердцем, то сразу же бы ее возненавидел. Мо не позволяла себе даже мысли об этом. Иначе Кэн увидел бы в ее сознании сморщенную и высохшую жемчужину.

«Что-то не так?»

«Нет, ничего. Просто… Гадость не умеет телепортироваться. Так что вот. В этом вся проблема».

«А, точно».

Гадость зачмокала. На ее губах надулся пузырь из слюны и тут же лопнул. Но лошадь не заржала. Зомби умела вести себя тихо. Иногда.

«Маааама, – прохрипел жеребенок. – Садииииись».

Кэн поморщился. Вся спина лошади была в язвах и пятнах плесени. Но такое большое расстояние гораздо быстрее было бы проскакать, чем пройти пешком.

Мо запрыгнула на спину Гадости. Не самые приятные ощущения. Кожа была прохладной, немного влажной и липкой. Но Гадость была ей дорога, так что Мо оставила свое мнение при себе. Она затащила Кэна и помогла ему сесть сзади.

«Вообще-то, я тебя спасаю, – раздраженно буркнул Кэн. – Я и должен сидеть впереди».

«Моя лошадь, где хочу, там и сижу, – ответила Мо. – Выходы располагаются по бокам и в хвостовой части вагонетки».

«Что?» – растерялся Кэн.

«Я… Я не знаю. Странная какая-то мысль. Не знаю, с чего она пришла мне в голову. Что такое „вагонетка“?»

«Откуда мне знать? Ты о ней подумала».

В темноте Мо вздрогнула. Из-за облаков вышла луна. В ее свете грива лошади-зомби отливала зеленым. Гадость сорвалась с места и помчалась прочь от стоящего среди холмов огромного дома Джакса, оставляя после себя лишь следы копыт. Ни Мо, ни Кэн даже не оглянулись.

Они скакали около получаса, прежде чем Кэн сжал коленями бока Гадости, останавливая ее. Зомби послушно подчинилась, но все же прищурилась и тихо зарычала. Кэн не был ее мамой, а значит, не мог указывать, что ей делать. А мозги у странников Края вполне съедобные.

«Мы на месте, – подумал Кэн. – Вот здесь, но только нужно спуститься под землю. Я чувствую там портал».

Кэн махнул рукой в сторону высоких густых деревьев, которые обрамляли песчаную дюну и нависший над ней скалистый утес. Мо не увидела ни пещеры, ни другого прохода под землю, но Кэну она доверяла. И раз он сказал, что портал там, значит, так и есть.

Свет луны потускнел, и она исчезла. Где-то вдалеке зарокотал гром. Друзья услышали, как у них за спиной тихо посыпались первые капли дождя.

«Только не это! – в ужасе подумал Кэн. – Нет-нет-нет!»

«К утесу! – быстро среагировала Мо. – Спрячься под ним! Там трава свисает с края и есть углубление. Почти как пещера, ты поместишься. Все будет хорошо».

Гадость бросилась к скале. Странники Края не переносят воду. Для них это смерть. Кэн дышал рвано и часто, ловя ртом воздух. Он тут же телепортировался с противно пахнущей лошади на крошечную полосу песка, скрытую под утесом. Гадость скакала к нему во весь опор, не жалея сил.

Первые капли упали на землю.

Мо спешилась. Она осталась на траве, не спеша под надежную защиту скалы. По ее теплой человеческой коже покатились крупные капли дождя. Ливень становился все сильнее. Мо совсем промокла, но это было не больно. На самом деле ощущения были потрясающими. В воздухе потрескивал озон, ветер приносил запах мокрой зелени, а сердце замирало от раскатов грома. Крошечные волоски на руках Мо встали дыбом. Но это не было больно.

Конечно же это не было больно. Мо вытянула руки вверх так высоко, как только могла, и подняла взгляд к грозовому небу. Ее страх, горе и ненависть к дождю, который убил хубунитов, – все это смыла вода. Кем бы ни были родители Мо, живы они или мертвы, их отнял у нее совсем не дождь. Этого никогда не происходило. Дождь – это лишь вода. Прохладная, мокрая и приятная. Мо засмеялась и повернулась вокруг себя. Дождь не нес смерть. Он был прекрасен.

Но потом смех Мо оборвался.

Из-под крошечного утеса на нее с несчастным видом смотрел Кэн. Дрожащий, напуганный, загнанный. С выступа стекала вода, образуя лужу, которая подбиралась все ближе. Стоит только чуть наступить – и Кэн исчезнет, как и тысячи других странников, оставив после себя лишь жемчужину. Человек и странник Края беспомощно стояли друг напротив друга, навечно разделенные своим происхождением. До этого момента им еще удавалось обманывать себя. Убеждать, что ничего не изменилось. Что Мо способна телепортироваться, а Кэн может выжить в Верхнем мире. Что они все те же, кем были всегда. Одна Стая. Но Мо и Кэн были такими разными. Им больше никогда не стать одним целым.

«Мы пойдем дальше, как только перестанет лить, – неловко начала Мо. – Я отнесу тебя в крепость».

Кэн ничего не ответил, лишь молча смотрел на небо. Так продолжалось довольно долго. Но потом он достал свой музыкальный блок, поставил его на грязный песок и начал играть. Его удивительная и приятная музыка, наполненная печалью, разлилась по ночному полю. Впервые за всю историю в Верхнем мире зазвучала мелодия Края.

«Мама, – подала голос Гадость, у которой вода просачивалась сквозь дыры в теле и падала на землю. – Дооооождь».

«Да, милая, – ответила Мо. Восхитительный и дивный шторм пропитывал ее водой с головы до ног. – Красиво, правда?»

– Давайте кое-что проясним, – сказала Роари. За ее спиной разверзлась бездонная пустота ночного Края. На ее фоне ярко выделялись очертания города, который Джесс планировала построить. – У вас на корабле столько книг, просто сотни, по моим подсчетам. И вы ни разу не прочитали ни одной из них.

Фин пожал плечами.

– Я же сказал, они все зачарованные. На них наложены сильные чары Прочности. Я не знаю, как их снять. А вы?

– Точило, – тут же ответила Роари.

– Точило, – одновременно с ней сказала Джесс.

– Точило, – подтвердил Коал.

– Отлично, – сорвался Фин. – Вы все такие умные! Не то что я. Вообще-то, мы с Мо пробовали, и не раз. Но учебников под рукой у нас не было. Мы очень старались. Но это вообще не наша вина. Странники Края нас не учили. Так что откуда мне знать о таких вещах, если мне о них никто не рассказал?

Люди неловко заерзали. Никто не хотел говорить бедному ребенку, что в школу они не ходили. И учебников у них тоже не было. Может быть, в Верхнем мире дела обстояли несколько сложнее, чем в Крае, поэтому требовалось быстро соображать, как со всем разбираться. Самостоятельно. Но у Фина и так был тяжелый день. Или ночь? Да без разницы.

– Так если ты не знал, о чем в них написано, зачем тогда хранил столько книг? – спросил Коал.

Фин стиснул зубы. Ему не нравилось оправдываться за то, как он проводил свое время. Особенно перед незнакомцами. Это была его жизнь.

– Мне нравится коллекционировать вещи. Нравится ощущение, что у меня всего достаточно. И даже более чем достаточно. Нравится, что у меня есть вещь на любой случай. Что бы ни произошло. Надеюсь, когда я умру, мой инвентарь будет полон. Ведь это значит, что со мной не случилось ничего плохого и мне не пришлось всем этим пользоваться. Так я чувствую себя в безопасности. Мне все равно, что в книгах. И не имеет значения, что я не могу снять чары. В конце концов, если я соберу достаточно вещей, то среди них найдется что-нибудь и для снятия чар, чтобы я смог почитать книги. Великий Хаос поможет.

– Вот уж не думала, что Великий Хаос так любит книги, – усмехнулась Джесстер. Фин уже объяснял про это. Но Джесс не нравился Хаос. Из-за него она начинала нервничать. Порядок подходил ей куда больше. – Пожалуй, книги – это самая Упорядоченная вещь.

Фин открыл было рот, чтобы вновь углубиться в религиозное мировоззрение своего народа, но тут вмешалась Роари:

– Так где ты нашел так много книг? Мне кажется, что столько книг в одном месте я видела лишь в библиотеке. Должно быть, на их сбор ушли годы.

Фин поднял взгляд к ночному небу и медленно моргнул, размышляя об этом. Мысли его очень пугали. Мозг совершенно отказывался сосредоточиться. Фин попытался думать о книгах, но ему просто не удавалось думать о книгах, хотя на самом деле он очень хотел подумать о книгах и вспомнить, откуда они взялись. От напряжения заболела голова.

– Послушайте, это странно… Но я не знаю, где мы их нашли. Я помню тот день, когда нашел ботинки с Ледяной поступью, трезубец с чарами Верности и кирасу, в которой готовлю попкорн. Я даже помню, когда Кэн нашел свой музыкальный блок. Но ни единого раза, когда я бы нашел книгу, мне в голову не приходит. Совсем. Ни одной. А у нас их сотни. Получается, хоть об одной из них я что-нибудь должен помнить? Но я не помню. Словно они… просто всегда были здесь. С самого начала. Еще до того, как мы нашли свой первый меч на этих островах. Уже тогда корабль был полон книг.

У Роари загорелись глаза.

– Похоже, это наша зацепка, – с нетерпением сказала она.

– Боже, Роари, ты неисправима. – Коал упер руки в бока и усмехнулся. – Сержант Роари, детский детектив! Похоже, это наша зацепка!

– Умолкни, Коал, – почти нежно отозвалась Роари. – На кораблях Края обычно живут шалкеры и стоит пара-тройка сундуков с сокровищами. Целой горы книг, которые невозможно открыть, там не встретить. Это так не работает! Да и вообще, как много книг вы видели в любом другом месте Края? Здесь вам не Книжный город. Странников Края вряд ли можно назвать интеллектуалами. Фин, мы понятия не имеем, кто ты такой и как сюда попал. И это первое из твоих рассказов, что похоже – а ну, прекрати хихикать, Коал! – на зацепку. Ключ к ответам на некоторые вопросы, если хотите. Уф, хоть раз отнесись к чему-нибудь серьезно.

– Если хочешь, я достану для тебя лупу и какую-нибудь дурацкую шляпу, – рассмеялся Коал.

Роари всплеснула руками и отвернулась от него.

– Фин, дело совсем не в том, что очень круто узнать, почему человек превратился в странника Края, да еще и забыл, как это случилось. Мне нужно это знать. Нам всем нужно это знать. Ведь раз такое случилось с тобой, то может случиться и с нами. А я не собираюсь торчать здесь годами, называя шалкеров лучшими друзьями. Фу. Нам необходимо снять чары со всех книг и узнать, о чем там написано. Если всего лишь рецепты печенья, то… Я не знаю. Тогда будем надеяться, что Джакс и Мо вернутся не с пустыми руками. Дойдем сначала до моста, а уже потом будем переходить на другую сторону. В нынешнем положении это наилучший план.

– Так что… у тебя есть точило? – спросила Джесс у Фина.

– Ну, оно у меня было, но командующий Краж, капрал Мюррум и капитан Тамат его забрали. Теперь оно хранится в Телосе вместе с остальным арсеналом. Ну, мне так кажется.

Роари крепко задумалась.

– Телос большой. Самый большой город из всех, что я видела. Когда мы шли сюда, то сделали крюк, обходя его. Оно того не стоило. Но теперь у нас есть местный проводник. Так что, думаю, двое из нас могли бы быстро туда проскочить и вернуться обратно.

– Не выйдет, – вмешался Фин. – Вы не понимаете. Думаете, вы такие незаметные? Думаете, здесь, в этом мире, вы просто развлекаетесь? А вот Краж ждал вашего появления. Мы чувствовали, что вы придете, по вкусу воздуха, Роари. Вчера всех странников Края собрали вместе и призвали сражаться против людей. И они все еще на взводе и готовы к войне. Единственная причина, по которой вас еще не поймали, – то, что никто не пришел проведать нас с Мо. Поэтому никто не знает, что вы уже здесь. Но странники обязательно придут. Кто-нибудь точно. Будут искать Кэна, ну или нас. Рано или поздно Каршену или Кражу станет интересно, куда же мы ушли. Или как минимум они захотят сообщить нам, что не собираются возвращать вещи.

– Ты не можешь сказать наверняка, – попыталась успокоить его Джесстер.

– Не могу. Но от этого оно не перестает быть правдой, – пробормотал Фин.

Коал закатил глаза, не веря ему.

– Война? Против людей? Вообще-то нас всего четверо.

– Да, но они-то об этом не знают. Им известно лишь, что открылся портал. Странники Края думали, что вроде как вы придете все… вместе.

Джесс посмотрела на Фина и нахмурилась.

– Все человечество?

– Да. Как вторжение. И странники Края просто… ждут, пока появится противник. Я пытался сказать вам об этом раньше. А что, разве это проблема? Я думал, вам с Джаксом нравится драться и убивать.

– Ну, одно дело драться, а другое – выступить вчетвером против десяти тысяч, – пробормотал Коал.

Фин неожиданно рассмеялся. Он не хотел смеяться. Он не планировал смеяться. Но внезапно ситуация показалась ему очень забавной. Последние несколько дней, наполненные стрессом, страхом и страданиями, вылились в поток хихиканий.

– Вы даже… – выдохнул он в паузах между приступами истерического смеха, – …вы даже не представляете, как все тут из-за вас напряглись. Странники так боятся огромной армии плохих людей, что собрали припасы со всего Края, чтобы противостоять страшной и злой человеческой угрозе. А вы на самом деле… всего лишь путешественники. Приехали отдохнуть! Построить песчаные замки, поохотиться на местную живность, а потом просто убежать домой и рассказать друзьям, какое интереснейшее приключение вы пережили. Набрать сувениров! Настрочить открыток! Увидеть вживую Великолепный Край и все его многочисленные достопримечательности. Покататься на драконе Края! Сыграть в «Ударь шалкера»! Писать друзьям: «Как жаль, что ты не со мной»!

Фину пришлось сесть на землю. Он едва мог дышать.

– Мы ведь считали вас самыми страшными монстрами на свете.

Тут Фин вспомнил про Джакса и ЭД, про то, как быстро его маленькая вселенная распалась, едва появились люди. Все, что он когда-либо знал, было разрушено. А вот все, что когда-либо знали остальные странники Края, уцелело. Они с Мо стали единственными жертвами войны с людьми.

Пока что.

– Не знаю, – тихо закончил Фин. – Может быть, вы и правда самые страшные монстры на свете.

– А что плохого в том, чтобы быть путешественником? – сердито воскликнул Коал. – Разве тебе не хотелось увидеть что-нибудь кроме этого дурацкого мира с его дурацкими деревьями, дурацкими городами и невероятно глупыми обитателями? Попробуй стать путешественником. Это так интересно! Это весело. В путешествиях нет места скуке. Благодаря им ты растешь, становишься умнее и мудрее, а когда ложишься спать, то у тебя всегда есть о чем помечтать. Это еще никому не повредило. И вообще, нельзя собирать армию только потому, что кто-то решил отдохнуть в вашем районе!

– Джакс хочет убить дракона Края! А это очень и очень повредит нашему дракону! ЭД – мой друг… – Фин на мгновение запнулся и поморщился. – Хорошо, другом его не назвать. Но мы точно не враждуем, так что особой разницы все равно нет!

Коал посмотрел себе под ноги.

– Ладно, это справедливо, – согласился он. – Но Джакса здесь сейчас нет, так что твой дракон, с которым ты «точно не враждуешь», в порядке. По крайней мере пока.

– Мы можем пробраться в Телос и уйти оттуда так, что Краж об этом никогда не узнает, – вмешалась Роари, которая решила проигнорировать крики Фина и Коала. – Ты забыл, что мы хорошо подготовились, прежде чем сюда прийти. У нас есть тыквы. Мы можем спокойно ходить по Краю, как ты и делал все эти годы, и никто не узнает, что мы люди. Как не раскрыли и тебя. Так что мы можем заниматься тем, ради чего сюда пришли, без риска быть пойманными. А потом просто уйдем домой, и никто так и не узнает, что мы тут были. Странники Края смогут вернуться к тому, чем обычно занимаются. И всем хорошо.

– Кроме ЭД. Я не позволю Джаксу его убить, – сказал Фин самым серьезным тоном, который только мог изобразить тот, кто начал говорить ртом всего несколько часов назад.

– Мы должны… – начал Коал. Но закончить он не успел.

– Тебе придется обсудить это с Джаксом, когда он вернется, – сказала Джесс. – Это не наше дело.

– Но Телос! – воскликнула Роари, и ее темные глаза загорелись воодушевлением от предстоящего раскрытия тайны. – Телос может стать нашим делом. Это самая настоящая шпионская миссия, честное слово. Мы проберемся внутрь, заберем твои сокровища и снова ускользнем. Под покровом ночи! Не то чтобы у нас был выбор, конечно. А если твои сородичи нас увидят, то решат, что мы просто готовимся к войне, как и они, верно?

– Ну, возможно… думаю, да…

– Как только мы заполучим точило, то быстренько снимем чары с твоих книг, – заверила Фина Джесс. – В этом нет совершенно никакой проблемы, я так сотню раз делала.

Роари кивнула.

– Может быть, в них есть какая-то информация, которая поможет тебе вспомнить, кто ты. Вдруг в одной из книг спрятано заклинание, отнявшее у тебя память? Ну или заклинание, способное ее вернуть. Всего пара часов – и ты сможешь узнать обо всем, что с тобой произошло. Разве это не здорово?

Фин подумал о Мо. Где она сейчас? Ему совершенно не нравилось, что он не знал, где она. А если Мо в порядке, то чем она занята? Может ли Фин принять правильное решение без сестры?

– Наверное, – сказал он, но внутри чувствовал совершенно иное. Как будто у него в животе застрял огромный ледяной шар ужаса.

– Ну да, мало ли, может, ты вообще узнаешь что-то еще более поразительное, чем твое человеческое происхождение! – бодро добавил Коал.

Фин подумал, что его сейчас стошнит. «Мо, возвращайся скорее домой! Давай вместе накричим на этих людей! Всегда проще кричать с кем-то, чем одному. Где же ты?»

– Я пойду с тобой, Фин, – добродушно сказала Джесстер. – Я выше всех, а еще у меня самое лучшее оружие. Если мы пойдем все вместе, это будет подозрительно. Представьте: ходят и что-то вынюхивают четверо непонятных, никому не знакомых странников. Так что Роари и Коал могут остаться и продолжить работу над дворцом. Мы же не хотим отстать от графика?

Фин кивнул. Ему хотелось хоть чем-нибудь заняться. Просто стоять и разговаривать жутко его раздражало. Раньше Фин целыми днями лазил по горам и бродил по островам, и его ничего не заботило. Теперь же ему приходилось спорить с незнакомцами о странных вещах. Рядом не было ни Ворчуна, ни Мо, ни Кэна, ни фиолетового попкорна, – ничего, кроме этих людей. «Действительно ли я хочу знать? – спросил Фин самого себя. – Может, мне стоит просто отправиться вместе с Мо в Верхний мир и начать жить там человеческой жизнью? Не задавать вопросов. Не разбираться. Не заглядывать дареному человеку в рот». Нет. Фин не мог так поступить. Он уже не мог вернуться к прежней жизни. Если они с Мо были людьми, тогда нельзя сказать, что у них нет Стаи. Они не были отбросами. Где-то там жила их семья. У них были люди. И целый мир, где они смогут найти себе место. Это стоило того, чтобы разобраться. Должно было стоить.

Я не могу вернуться назад. Я могу лишь начать все сначала.

Так или иначе, Фин должен узнать, кто он такой и что с ним произошло. Даже если это что-то ужасное. Особенно если это что-то ужасное.

Фин расправил плечи. Его синие глаза сияли во мраке.

– Хорошо, Джесс. Пойдем.

Кэн, Мо и Гадость провалились в портал Края. Серые стены каменной крепости из кирпича и факелы сначала перевернулись с ног на голову, а потом вывернулись наизнанку. Друзья упали и растянулись прямо на краю песчаной скалы, в нижней части острова дракона Края. Мо все еще была насквозь мокрой. Кэн осторожно отодвинулся от нее, просто на всякий случай. Они услышали вибрирующий рев огромной черной ящерицы, парящей высоко в небе. Каждый раз, когда она выдыхала огонь во мрак ночи, сотрясалась земля. Даже если Кэн и Мо не видели дракона, они чувствовали его присутствие.

Мо подняла взгляд к черному небу Края. Руки чувствовали твердый камень. Ее не было всего лишь… сколько? Восемь или девять часов? Полдня? Больше? Или меньше? Мо не знала. В Крае не было нужды определять время. Поэтому она не знала, как должно ощущаться правильное время. В любом случае, не имело значения, который сейчас час. По ощущениям все равно казалось, что прошло лет сто и еще вечность. Все выглядело иначе. После того как Мо увидела солнце. Теперь ничто уже не будет выглядеть как раньше. Край казался таким маленьким. Мир смотрел на нее как на незнакомку.

Кэн поморщился, вспомнив портал, которым они только что воспользовались. В каждом из блоков рамки портала находилось мертвое и застывшее Око Края, мерцающее зеленовато-серым цветом. Едва Мо их увидела, ей сразу же стало плохо. Гадость подумала, что они прекрасны. Самые красивые сокровища, которые она когда-либо видела. Ей даже захотелось съесть одно. Гадость посмотрела на Мо, спрашивая разрешения. Она была так голодна. Как, впрочем, и всегда.

Мо кивнула. Зомби-лошадь запищала от восторга. Как только они вошли в портал, Гадость вцепилась зубами в глаза. Она жевала так быстро, как только могла, лопая их на лету, как пузырьки. Она чавкала, жевала и наслаждалась. Глаза хрустели на ее острых желтых зубах, как карамельки.

Мо подумала, что без этих глаз Джакс не сможет пройти через портал. Поэтому, прежде чем он пойдет по их следу, ему придется найти другую крепость. Когда троица в конце концов благополучно перебралась в Край, эта мысль весьма их утешила.

«Мммммаааама, – замурчала от удовольствия Гадость, с хлюпаньем втягивая кровавое месиво из глазных яблок, будто спагетти. – Веееееееены».

«Вкусно», – сказала Мо, борясь с тошнотой. Она не могла вспомнить, была ли у нее мама, но чувствовала, что родителям очень важно не стыдить своих детей за их вкусы. Ребенок кушал, и это самое главное.

Кэн поежился. Он погладил лошадь. Осторожно. Аккуратно. Она могла и укусить. Гадость замерла. Никто, кроме Мо, не гладил ее за все шестнадцать часов жизни. Зомби-лошадь застыла, не доев свой обед. Рука Кэна была холодной, твердой и тяжелой. Зомби-лошади это очень понравилось. Гадость знала, что все, кроме Мо, были явно плохими и злыми. Но как минимум один оказался… приемлемым. Хотя бы чуть-чуть.

«Он был не таким уж и плохим», – подумала Мо.

«Кто?»

«Джакс. Вообще, я думаю, что он такой же ребенок, как и мы. Джаксу нравится ломать вещи, забирать их себе и делать все, что ему вздумается, только пусть никто не беспокоит».

«Ему нравится убивать, – поправил ее Кэн. – Он хочет убить дракона Края».

«Я знаю, что это плохо. Но Джакс вернул мне кирасу. Краж тоже любит убивать, и он украл ее у меня. А Краж уже давно не ребенок. Он вырос еще в далекие, незапамятные времена».

«Он тебе нравится».

«Неправда. – Мо вздохнула. – Сейчас мне нравится любой, кто помогает разобраться во всем этом безумии. Джакс один из тех единственных четырех людей, кого я знаю. Хотя, наверное, пятерых, если Фина посчитать. По крайней мере Джакс не причинил мне никакого вреда. А вот если кто-то из тех, кого я раньше знала, увидит меня здесь, то точно нападет. Ты знаешь, что так и будет».

Слезы застилали зеленые глаза Мо. Она вспомнила искаженное гневом, полное жестокости лицо Лопп. Той самой Лопп, которая когда-то спросила, не нужен ли Мо хубунит. Ей не хотелось больше видеть ни одного такого взгляда. Никогда. Сейчас Мо правда нужен был хубунит. Но она в этом не призналась бы.

Кэн обнял свою подругу. В груди у него быстро-быстро билась жемчужина, прямо как сердце у человеческого мальчика.

«У меня есть идея», – подумал он.

«Предлагаешь бросить все и вечно скрываться вместе со мной и лошадью?»

«Нет. Мо, где-нибудь кто-нибудь знает о нас всю правду. О том, что случилось с тобой и Фином. И о том, почему я… такой, какой я есть. Во Вселенной всегда кто-нибудь о чем-нибудь знает. А теперь давай разложим все по полочкам. Что мы с тобой знаем? Думаю, не так уж и много».

«Мы с Фином оказались людьми».

«Следовательно, вы пришли сюда из Верхнего мира».

«Конечно, это вполне логично. Странники Края появляются в Крае, дождь падает с неба, а люди живут в Верхнем мире. А! Значит, в какой-то момент нам пришлось прийти в Край. Надеть тыквы и шагнуть в портал. Джакс говорил, что для человека это единственный способ попасть сюда из Верхнего мира».

«Верно. И это должно было произойти достаточно давно, потому что у нас троих сохранились воспоминания о том, как мы росли вместе. К тому же ваши тыквы были, прямо скажем, несвежими».

Мо ковыряла ногти. Как же странно было иметь ногти, если подумать. «Еще мы знаем, что ты не похож на остальных странников Края, – подумала Мо. – У тебя зеленые глаза. Ты умеешь играть на музыкальном блоке. А когда ты остаешься один, то не превращаешься в полоумного и глозлого дикаря, которого все раздражает. Но ты точно не человек, тыквы на голове у тебя нет».

Кэн вздохнул.

«Думаю, твою тайну разгадать легче. Лучше бы все было иначе, поверь мне. Вот уж не думал, что когда-нибудь мне больше всего будет хотеться, чтобы я оказался человеком с тыквой на голове. Но вот мы здесь. По крайней мере, у нас есть с чего начать, если говорить о твоей загадке. А я просто… странный. Зеленоглазый».

«Кэн, не говори так».

«Но это правда».

Мо коснулась его щеки. На ощупь его кожа – хоть и сухая – была похожа на мокрые чернила.

«Если ты зеленоглазый, то я зеленоглазка, – подумала Мо. – У нас одинаковый цвет глаз. Если ты странный, то и я тоже. Клуб странных ребят. Ты да я. Всего два участника».

Они наклонились так близко, что губы были готовы вот-вот соприкоснуться.

«Ты имела в виду, три участника? – робко сказал Кэн. – Еще же Фин».

«А, да, – подумала Мо, смутившись. Впервые за все время она осознала плюсы в отсутствии телепатии. – Три. Конечно. И Фин тоже».

У Кэна в груди бешено колотилась жемчужина. Зачем он вообще вспомнил про Фина? Вот дурак. Конечно, подходящий момент уже прошел, но из-за телепатии ты все равно ни от кого не можешь скрыть свои чувства. Особенно от девочки, которую знал всю жизнь. Ее слова так много для него значили, что Кэн попытался от нее закрыться. Но Мо все равно знала. При телепатии тебе не поможет каменное лицо. Только смена темы. Поэтому Кэн заговорил совершенно о другом.

«Кто-то должен был видеть, как вы пришли в Край. Когда вот-вот был готов открыться портал Джакса, об этом все знали. Странники сразу все поняли. Так что, если вы пришли через портал, кто-то тоже должен был знать об этом».

Мо понимала, к чему клонит Кэн.

«Итак, кто же достаточно стар, чтобы помнить, как много лет назад через портал прошли два человека? Разумеется, Краж».

«Сомневаюсь, что на этот раз ему захочется развлечь нас историями из его прошлого. Теперь он не просто Краж. Теперь он командующий Краж. Вся разница лишь в «командующем». Один раз на тебя взглянет – и тут же откомандирует на тот свет. И меня заодно, за то, что помогал тебе».

Высоко над ними небо прорезал оглушительный вопль.

У Мо внезапно появилась идея.

«А может, ЭД помнит? Дракон Края?»

«В Крае нет никого старше, чем ЭД».

«В Крае нет никого злее, чем ЭД. Он нам не скажет даже, какого цвета мои туфли. Хм. У меня есть туфли. Я ношу туфли. Ты видел мои туфли?»

«Видел я твои туфли, – подумал Кэн. – Они просто ужасные. Помнится, ты вроде говорила, что ЭД показал тебе, где найти яйцо с Гадостью».

«Да, потому что те, кто злее всех, время от времени бывают еще и добрыми. В таком случае у тебя не получится их ненавидеть, ведь когда-то миллион лет назад они были к тебе добры. Всего разочек. Поэтому они продолжают причинять тебе боль, пока ты ждешь, что снова настанет тот прекрасный день. А еще он, возможно, надеялся, что ему удастся меня съесть».

«Мозги», – согласилась Гадость.

Кэн прищурился.

«Давайте поговорим с ним. Может быть, сегодня и есть тот самый прекрасный день».

Кэн поднялся, готовый забраться по скале вверх, перемахнуть через край острова и направиться к великой равнине, где жил дракон Края.

«Постой, Кэн! – Мо схватила его за руку. – Я не могу».

Странник Края спрыгнул обратно.

«Ты знаешь, что я не могу пойти».

«Почему не можешь?»

Мо рассмеялась и показала на свою голову. Кэн все еще не понимал.

«Тыквы нет. Я выгляжу как человек. Я и есть человек. А ты видел, чтобы хоть раз этот остров не кишел странниками Края? Они заметят меня. И убьют. Даже не подозревая, что лишают жизни бедную маленькую сиротку Мо».

«Хорошо, давай тогда просто телепортируемся на вершину одной из вон тех колонн. Легко. И наверху нас никто не заметит».

Мо побледнела.

«Я… Этого я тоже не могу сделать».

«Что? Ну конечно можешь. Я сотню раз видел, как ты телепортируешься».

С несчастным видом Мо съежилась. Она не могла посмотреть Кэну в глаза. Но это и не было нужно. Как только она подумала об этом, Кэн тут же все понял.

«Ох, – подумал он. – О. Мм. Хм».

Кэн отвел взгляд. Кэн отвел взгляд, и ничего хуже этого с Мо никогда прежде не случалось. Притом что она все еще переживала самые ужасные дни в своей жизни.

«Глупо, наверное. Мне нужно было об этом подумать. Еще… ко многому надо привыкнуть. И все такое».

Но Мо знала, что за напускным спокойствием Кэн гадал, кто же это мог быть. Чье сердце, сознание и душу она так долго использовала в качестве транспорта? Мо ненавидела себя. Но разве должна она ненавидеть себя? Мо даже не помнила, чтобы когда-то убивала странника Края, не говоря уже о том, чтобы забрать его жемчужину. Так что та Мо, которая была здесь и сейчас, совершенно отличалась от той Мо, что совершила это. Абсолютно другая девочка, которую она ни разу не встречала.

«Думаю, ты права, – мгновенно отреагировал на ее мысли Кэн. – Ты – Мо, моя подруга. Та самая, что подарила мне новый музыкальный блок, когда хубунит сломал прежний. Та самая Мо, что каждый раз, когда я сбегал из дома, давала мне приют и делилась едой. Мо, что любит зомби-лошадь как собственного ребенка. Она никогда бы никому не навредила. Что бы ни сделала та Мо, я все равно ее не знаю. Да здравствует Великий Хаос, верно? Вся эта неразбериха – истинно Его работа. Всю свою жизнь я служил на благо Великого Хаоса. Так зачем останавливаться сейчас?» Кэн посмотрел вверх – туда, где находилось логово дракона Края.

«Может быть, имя Великого Хаоса упоминают, чтобы показать, что жизнь – это безумие и от нее легко им заразиться».

Кэн проник в сознание Гадости. Он увидел бесконечное кладбище, высохшие деревья и болезненно-бледную луну. Он увидел и старые надгробия с первыми воспоминаниями Гадости, и новые. На одном было написано: ГЛАЗНЫЕ ЯБЛОКИ – ВКУСНЯШКА. На втором: СОВЕРШЕННЫЙ ЛОПУХ. На третьем: МАМИН ДРУГ.

«Оставайся здесь, пока мы не вернемся за тобой, – обратился Кэн к надгробию. – Не уходи никуда, и мы придем. Даже не двигайся».

«Остааааваааайся», – протянула Гадость.

«Хорошо, – подумал Кэн. – Ладно, Мо. Держись за меня. Я телепортирую нас обоих».

Мгновение Мо колебалась. Человек Джакс просто схватил ее за руку без лишних вопросов. Ему было все равно, о чем она думает и чего хочет. А Кэн, странник Края, сначала спросил. Пусть даже в глубине души он сейчас испытывал к Мо отвращение. И что это значило? Имело ли это значение? Мо глубоко вдохнула и шагнула в объятия странника.

И прежде чем она успела выдохнуть, они оказались на вершине огромной обсидиановой колонны. Рядом в серебряной клетке потрескивало хрустальное пламя. А далеко-далеко, на другом конце острова, дракон Края взмахнул своими огромными черно-фиолетовыми крыльями и взмыл в ночь, устремляясь к ним.

ЭД направился к колоннам, стоящим в восточной части. Ему как раз было по пути. Парочке негодников не удастся сбить дракона и прервать его бесконечное кружение над островом. Кэн и Мо затаили дыхание. Дракон Края проскользнул слева от них и обернулся.

ЭД смотрел на Мо. Прямо на нее. На ее зеленые глаза. Темные волосы. Человеческое лицо.

И вдруг дракон Края рассмеялся. Так громко, что это было похоже на грохот камней, катящихся по горному склону и падающих в огненное озеро. Так громко, словно сто человек закричали одновременно. Так громко, словно взорвалась и умерла звезда. Мысли дракона Края бесцеремонно ворвались в сознание друзей.

«Разве уже пришло время?»

«Что?» – ответила Мо. Ее пошатывало от мощи мыслей огромной рептилии.

«Мне весьма приятно увидеть лицо этого примата без маски. Я не ожидал, что вы появитесь так скоро. – Их головы снова загудели от древнего могучего смеха ЭД. – Молодец, дитя солнца. Очень быстро. А где второй? Он тоже… раскрыл свое обличие?»

«Фин? Я оставила его на корабле. С ним все в порядке. Он в безопасности».

«Так ты знал? – пробормотал Кэн. – Все это время ты знал, что они люди?»

Дракон Края фыркнул. Звук прогремел раскатом грома над изломом мира. ЭД прикрыл свои огромные глаза. «Я – бессмертное создание ночи, обитающее на краю Вселенной. Я повелеваю временем и смертью. Мой младший брат – огонь. В моем желудке галактики тонут в космической кислоте и перевариваются, превращаясь в ничто. – ЭД открыл лиловый глаз. – Меня тыквой не обмануть, глупенький».

«Тогда ты должен помнить! Ты должен помнить, когда они пришли в Край».

ЭД лениво кружил вокруг их колонны.

«Верно».

От восторга фиолетовые частицы, летающие вокруг Кэна, засияли, будто светлячки.

«Тогда ты знаешь, что произошло с ними. Знаешь, почему они ничего не помнят».

ЭД перевернулся в воздухе на спину и махнул мощным хвостом.

«Верно».

«Расскажи нам! Скажи ей!» – выкрикнул Кэн в пустоту между их сознаниями.

Дракон Края щелкнул когтями.

«Не-а», – прогремела мысль.

«Почему нет? – взмолилась Мо. – Мне очень нужно знать. Кто я такая? Кто Фин? Что нам делать дальше? Просто уйти и никогда сюда не возвращаться?»

«На вашем месте я бы серьезно над этим задумался», – поддержал мысль дракон.

«Но ведь здесь наш дом. Там, в другом мире… Джакс сказал… там тяжело жить… одиноко, а еще все подряд пытаются тебя убить. Столько всего нужно знать. И никто не поможет и не подскажет, что делать. Во всем царит Порядок, но тебе сначала нужно разобраться, что это такое, пока монстры пытаются сожрать тебя живьем. Ты просто… сам по себе. Один. Без Стаи. – У Мо запылали щеки. Ее мысли стихли до шепота. – Если мы просто возьмем и найдем парочку тыкв, то сможем вернуться к прежней жизни».

«Вы пришли к дракону – бессмертному созданию ночи – за советом», – подумал ЭД, изящно опускаясь и вновь поднимаясь в бесконечной петле.

«Да!»

«У меня никогда прежде не спрашивали совета. Это так… раздражает. Если я дам ответ, вы уйдете?»

«Да, – подумал Кэн. – Обещаем».

«Прекрасно. Тогда, смертные дети, внимайте моим словам! Жизнь очень сложна и трудна в любом мире. Как в Крае, так и наверху. Вы должны принимать решения самостоятельно, а не рассчитывать, что мир будет вам все подсказывать, избавляя от необходимости думать. Тем не менее, вы постоянно в дороге, потому что существует путь. Его создает ваш выбор. Ваши действия – это кирпичики, из которых выкладывается дорога. Вы создаете свой путь, и он так же реален, как железный меч. Будущее туманно – до определенного момента. Потом оно проясняется. И становится неизбежным. Вы приближаетесь к этой точке. И, в конечном счете, самый простой, правильный и мудрый выбор – это позволить мне съесть вас».

Мо всплеснула руками.

«О, просто прекрасно. Это все, чем ты можешь нам помочь?»

ЭД пожал покрытыми чешуей плечами.

«Вы хотели моего совета. А я самолюбив. Как и вся Вселенная. А еще голоден».

Дракон Края развернулся и полетел прямо на них. Но потом замер – и завис в воздухе. Не парил, а именно завис, словно гравитация на него не действовала.

«Я знаю тебя столько лет, Ультимо. Поэтому лучше всего будет, если ты разрешишь себя съесть. – Дракон недовольно скривился. – Ты никогда не разрешаешь себя есть. Какая скукотища».

У Кэна отвисла челюсть, и на гладком темном лице четко выделилась прорезь рта.

«Ультимо? Кто такой Ультимо?»

Но ЭД его не слушал.

«Ты знаешь?» – спросил он у Мо.

«Знаю что?»

ЭД вздохнул.

«Как жаль».

«Ты несешь какую-то бессмыслицу!» – воскликнул Кэн. В его зеленых глазах кипело отчаяние.

«Наша Вселенная – это одна большая бессмыслица, фрагмент. Так что я в нее идеально вписываюсь. А теперь уходите. Вы обещали. Оставьте меня в покое. Мне нужно еще многое подготовить».

«Постой», – подумала Мо. Ее мелко трясло. ЭД был таким огромным, просто невероятно огромным. Он мог раздавить Мо и не заметить.

«Мне нужно еще кое о чем тебя спросить. Один последний вопрос». – Мо поморщилась, а потом засунула руку в карман и порылась в нем. Там уже пошарил Джакс, но Мо самой не хотелось туда залезать. Она не знала, каким окажется на ощупь пустой пространственно-временной блок, но была уверена, что ощущение будет жутковатым. Так оно и вышло. Куб был холодным, сухим и необъятным. Если бы серый цвет был ощущением, то выглядел бы именно так. Мо совершенно не понравилось. Она почувствовала, как ее рука скользит по вещам, которые были ей незнакомы и непонятны, а потом пальцы зацепились за то, что она хотела достать.

Из кармана на свет появилось драконье яйцо. Мо показала его ЭД.

«Вот что у меня есть, – нервничая, подумала она. – Я нашла его у себя, и человеческий мальчик сказал… он сказал…»

В глубине глаз ЭД вспыхнуло пламя, и оно пылало ярче, чем ядро планеты. Зрачки зарделись белым ультрафиолетовым огнем. Его дыхание участилось. Большое, фиолетово-черное, сверкающее яйцо отразилось в глазах дракона.

«ЭД, – подумала Мо. Она не знала, как это вообще могло случиться, но должна была спросить. – Я что… я убила тебя?»

Закричав от невероятной ярости, дракон Края отлетел назад и выдохнул в сторону их крохотной жалкой колонны густой кипящий поток белоснежно-лилового огня.

Пламя почти настигло друзей, но за мгновение до этого Кэн и Мо растворились в воздухе.

Колонну охватил торнадо фиолетового огня.

Они уже давно ушли, но пламя все бушевало и ему не было конца.

В городе было тихо.

Фин чувствовал себя в своей тарелке. Он снова был темным, высоким и сильным странником с фиолетовыми глазами и квадратным подбородком. Замаскированная Джесс тоже выглядела великолепно. Вообще, все странники Края выглядели великолепно. Если подходить к этому делу объективно, то Фин всегда считал их одними из самых прекрасных существ.

– Иди спокойно, не спеши, – прошептал он. – И не разговаривай. По идее ты должна общаться телепатически.

Они подошли к центру города. По улицам бесшумно бродили туда-сюда черные фигуры. Вдалеке за ними были видны лишь очертания корабля, парящего рядом с берегом острова. Фин мысленно еще раз проговорил их план. «Забираемся в хранилище и тут же возвращаемся. Забираемся в хранилище, хватаем точило и возвращаемся с ним на корабль. Там нас будут ждать Коал и Роари. И никаких проблем».

Джесстер склонила голову набок.

– Но я не умею.

– Да-да, я в курсе, – рассеянно отозвался он.

– Тебе это не кажется странным?

– Нет. Ты же человек.

– Так и ты тоже, Фин. Но ты и Мо общаетесь с Кэном телепатически, как и, наверное, со всеми остальными странниками Края. Сейчас я в том же самом положении, в котором был ты, когда мы впервые встретились. Человек с тыквой на голове, которая превращает его в странника Края. Но на самом деле я не странник Края. Тыква не помогает мне читать мысли. А вот ты умеешь это делать. Почему? Чем мы с тобой отличаемся?

Фин раздраженно потер глаза.

– Чтоб мне провалиться, если я знаю причину, Джесс. Еще вчера я хотел убить всех людей. А сегодня сам оказался человеком. Слишком много всего произошло. Так что давай просто закроем тему.

– А мои мысли прочитать можешь? Пусть я и не могу читать твои, но это может нам пригодиться.

Фин попытался залезть в ее разум, но ничего не увидел. Он настойчиво продолжил искать. Ему нужен был образ, который всегда приветствовал телепата, когда тот впервые с кем-то мысленно общался. У него это открытые книги, у Мо – корабль, у Кэна – музыка, а у Конеки – семья. В голове Джесстер Фин увидел прекрасный собор. Замысловатый, красивый, парящий над землей. Его архитектура была точна и безупречна – каждый камень на своем месте. Но дверь в него была закрыта. Джесс – человек. Она не знала, как выпустить свои мысли на свободу. Или как впустить в свое сознание кого-то постороннего. Все было бесполезно.

– Нет, не могу, – сказал Фин.

– Жаль, – погрустнела Джесс.

– Ага.

– Так где хранилище?

Фин указал рукой на одну из самых высоких и больших башен пагоды. Края ее лиловой крыши раздваивались на концах, напоминая ветви коруса. В Крае все здания выглядели похожими, но одинаковых среди них не было. Кто бы все это ни построил, ему нравилось именно так. Здания вписывались в ландшафт, сочетаясь с деревьями и местом. Все выглядело гармонично. Фин подумал, что именно так бы и построила Джесс.

– На третьем уровне. Там еще двор, похожий на огромный гриб. В нем находится вход, а еще живет парочка шалкеров.

– Вроде твоего?

– Нет, – Фин засмеялся. – Ворчун лишь обещает меня укусить. А вот эти реально могут вцепиться.

Джесстер похлопала по бедру. С собой она принесла длинный алмазный меч с чарами Заговора огня. Фин сразу же решил, что это самое потрясное оружие, что он видел. Как хорошо бы было повесить такой меч на стену над панцирем Ворчуна. Сочетание получилось бы бесподобное. Так, ладно. Фин сжал покрепче рукоять арбалета: Коал поделился своими запасами оружия. Краж практически не оставил ничего, чем можно было бы защищаться.

– Хватайся за меня, и я телепортирую нас обоих прямо туда, – сказал Фин, протягивая руку. Жемчужина Края, лежавшая в его бездонном кармане, до сих пор работала. Правда, Фин еще об этом не знал. Как-то не было времени задуматься о том, почему он, обычный мальчик, может телепортироваться. Но так все и было. Жемчужина Края лежала в его кармане и отдавала для перемещений последние капли своей энергии.

Джесс взяла его за руку – и в тот же момент они перенеслись в хранилище Телоса.

Здесь всюду валялись предметы из коллекции Фина и Мо. Фин удивленно вытаращил глаза. Близнецы, может, и не всегда содержали свои сокровища в порядке, но они хотя бы бережно к ним относились. Каждая вещь была им дорога, даже если ее не складывали аккуратно вместе с похожими предметами. Здесь же об этом никто не заботился. Зал был огромным, и все вещи, принадлежавшие Фину и Мо, валялись огромными рыхлыми кучами. Так любой мог взять все, что приглянется, а убирать за собой никто и не думал. Оружие, броня, еда, руда, зелья – все это валялось вперемешку, напоминая шатающуюся мусорную кучу, поблескивающую в свете факелов.

Фин никогда прежде не осознавал, как же много они с Мо собрали. Должно быть, когда война не состоялась, солдаты-странники просто побросали все здесь, чтобы в любой момент быстро взять необходимое. Неудивительно, что Краж отобрал у близнецов практически все. Без коллекции Фина и Мо арсенал странников Края был бы почти пустым. Если бы не близнецы, Край пришлось бы защищать при помощи пары мелких палок и сурового выражения лица.

Джесстер открыла рот, желая что-то сказать. Фин тут же приложил палец к губам, призывая молчать. Забавно, как быстро и легко он подобрал жест. Странники подобным не пользовались. Нигде не встретишь такой тишины, как в Крае. Когда общаешься, не открывая рта, не приходится просить кого-то молчать. Фин ни разу не видел, чтобы кто-то показывал такой жест. Хотя то, что он не мог вспомнить, еще ни о чем не говорило. И все же Фин поднес палец к губам так быстро, словно делал это тысячу раз. Он снова действовал на автомате. По привычке.

Джесс ткнула куда-то пальцем. Она показывала на какой-то серый и непримечательный предмет, торчащий из-под небольшой кучи ботинок.

Точило. Фин проскользил к нему по залу, заметив, что смог впечатлить Джесс.

В порыве гордости Фин слегка выпятил грудь. Да, он мог двигаться точно так же, как странник Края. Легко. А ты что, не можешь?

На самом деле Фин не скользил. Просто двигал ногами так быстро, что со стороны было похоже на скольжение. Он снова действовал на автомате. По привычке. Фин забрался на небольшую кучу ботинок и наклонился, чтобы как можно тише вытащить из нее точило.

«Да здравствует Великий Хаос, командующий Краж».

«И да пребудет с вами Великий Хаос, сопутствуя вашим деяниям, капрал Мюррум».

Фин резко обернулся к двери. Его взгляд метнулся к Джесс. Она стояла прямо в центре хранилища, на открытом пространстве и совершенно без защиты.

«Прячься! – подумал Фин. – Они уже идут! Краж и Мюррум стоят прямо за дверью!»

Джесс моргнула. Она развела руками.

«Что?»

Ну конечно же Джесс ничего не слышала. Ох уж эти люди! Телепатия была намного удобнее речи.

Фин попытался подать знак глазами. Пристально посмотрел на Джесс, потом на дверь. И замахал на девочку руками, словно прогоняя ее. Джесс сразу поняла сигнал. И за секунду до того, как два мрачных солдата вошли в хранилище, она нырнула за кучу из ведер и лопат.

Фин был потрясен, увидев среди них Конеку – молодую странницу из Дома Края. Она выглядела… до ужаса безразличной. За ними вошли и другие странники Края. Личный мозговой отряд Кража насчитывал уже не пятнадцать, а пятьдесят девять солдат. Сам Краж говорил лишь с Мюррумом. А все остальные присутствовали только для того, чтобы сделать командующего еще умнее. Просто живые баффы.

«Вы можете докладывать, капрал Мюррум». – Краж сцепил руки за спиной. Сейчас он выглядел моложе, чем когда-либо. Фин подумал, что из-за власти Краж стал более агрессивным.

«Сэр, портал исчез».

Краем лилового глаза Краж доброжелательно взглянул на своего подчиненного. Но Фин чувствовал, что за доброжелательностью старого странника прячется гнев.

«Сир, Мюррум. Не „сэр“. Теперь обращайтесь ко мне „сир“».

«Конечно, сир, разумеется».

«Глас Великого Хаоса благословила меня и даровала королевский титул».

Капрал Мюррум прищурился и неловко поежился.

«Я думал, это вы решили, что вам необходим титул. После того как вы сбросили Эрешу со скалы, потому что она, считая, что никакого вторжения со стороны людей не предвидится, приказала расформировать армию и всем разойтись по своим домам».

Краж впился взглядом в глаза Мюррума.

«Где вы услышали эту чудовищную клевету?» – загрохотали внутри черепа его мысли.

«Сссс… странники-солдаты разговаривали об этом после смены. Вот и все, сир».

Повелитель всех странников Края навис над бедным солдатом.

«Вы ОШИБАЕТЕСЬ. Эреша в полном порядке и сейчас спокойно отдыхает у себя дома. Она сама решила оказать мне подобную честь. Ведь я самый смиренный из всех странников Края. Вы знаете об этом, Мюррум».

«Милорд, приношу вам свои глубочайшие извинения. – Капрал неловко переминался с ноги на ногу. – Что ж. В любом случае, портал исчез, сир».

«Закрылся?»

«Нет, сир. Бесследно пропал. Разве вы не чувствуете это?»

«Ну разумеется, нет! Считаете меня слабым старикашкой, у которого все чувства притупились?» – вспыхнул Краж.

«Никак нет, сир!» – сжался капрал Мюррум.

У Фина ныли колени от того, как неудобно он скрючился на куче ботинок. Они все были такими скользкими. Фин крепче вцепился ногами, пытаясь удержаться. Стоит ему шевельнуться – и Краж с его головорезами сразу же услышат.

Командующий взял себя в руки.

«Люди очень умны и хитры. Для них обманывать так же естественно, как для паука – плести его сети».

«Все так, командующий, – с несчастным видом поддакнул Мюррум. – Нужно ли нам в таком случае вернуть все эти вещи тем сиротам? Поскольку портал исчез, то и войны не будет».

Не веря своим ушам, Краж смотрел на слугу.

«Вернуть? Зачем? Мне это нужно. Все до последнего меча. Я считаю, что арсенал может понадобиться нам в любой момент. Армия людей не отбросит свои амбиции вот так просто, капрал Мюррум! Ни за что! Ответ прост: люди уже здесь. Их тысячи. Каждую секунду они окружают нас. Они могли уже добраться до Телоса. До этой башни. Проникнуть в хранилище. Мы больше не чувствуем исходящих от портала вибраций, потому что люди прошли через него, а после закрыли. Они не планируют возвращаться домой. Ни пощады, ни поражения. Жестокая и бессердечная стратегия жестокого и бессердечного народа».

На плечи капрала Мюррума опустился груз ужаса перед расчетливыми сердцами людей.

«Откуда вы знаете, сир? Вы что-нибудь слышали об этом?»

«Откуда я знаю? Все просто: я очень долго и старательно над этим размышлял. Хорошо представил себе ситуацию благодаря силе, которую моему мозгу придает слияние. И пришел к логичному выводу. Мне совершенно очевидно, что именно это и произошло. Все-таки я ведь самый мудрый из всех странников Края на свете. С моей Стаей. – Краж махнул рукой в сторону отряда, стоящего позади, – никто не сможет меня превзойти. Нет, капрал Мюррум, люди прячут свою огромную армию среди нас. Этого нельзя отрицать».

«И что вы будете делать, сир?»

Мышцы ног у Фина просто трещали от напряжения, пока он пытался удержаться на месте, не выпустить из рук точило и не скатиться по куче сапог вниз головой.

«Разумеется, я буду защищать свой народ. Не стоит бояться. В конце концов, тыква – это всего лишь овощ. А овощи могут… портиться. – В мыслях Кража среди слов появилась мрачная улыбка. – Всех допросить. Одного за другим. Я возьмусь за эту безрадостную, но необходимую работу. Я готов принести эту жертву. Мы выведем диверсантов на чистую воду. И накажем. Но не так, как мы обычно делаем, это слишком быстро и милосердно. О них услышит каждый человек в Верхнем мире. Они станут примером, и люди узнают, как поступают с захватчиками и грабителями в Королевстве Кража. И в Крае наконец вновь воцарится вечный мир».

И вот тогда это и произошло. Фин больше не мог держаться. Если бы ему удалось сдвинуть правую ногу хотя бы на пару сантиметров, то он оказался бы на ровной площадке. И ему больше не пришлось бы так крепко держаться. Все должно быть хорошо. Фин мог бесшумно сдвинуться. От долгожданного облегчения его отделяло всего ничего. Нога Фина медленно двинулась вправо.

Тут из-под пятки выскользнула пара ботинок, теперь ничем не удерживаемая, и начала сползать вниз. Подошва у них была металлической. Фин с ужасом смотрел на происходящее. Он вспомнил, как нашел эти ботинки еще миллион лет назад, во время прогулки с Мо по внешним островам. На них были наложены чары Взрывоустойчивости среднего уровня. Довольно хорошие ботинки, как ни крути. Но когда они упадут на землю, то издадут ужасно громкий лязг. Фин никак не мог их остановить. Все словно происходило не с ним, а с кем-то другим. В замедленном режиме.

Фин застыл на месте.

И в этот самый момент на другом конце хранилища раздался треск – такой громкий, что звон старых ботинок, упавших на пол, полностью в нем потонул. Краж, Мюррум и пятьдесят восемь солдат вытянулись по стойке смирно. Повелитель всех странников взвизгнул противнее, чем свистящий чайник и сирена воздушной тревоги вместе взятые, и бросился через все хранилище к ведру, покатившемуся по полу. Одного удара черного кулака хватило, чтобы вся куча ведер разлетелась. Сердце Фина забилось где-то в горле. Там ведь пряталась Джесс!

Но оказалось, что нет.

В приступе ярости Краж пнул оставшиеся ведра.

«Сир, возможно, это чешуйница заползла», – попытался успокоить своего повелителя Мюррум.

Краж оттолкнул его в сторону.

«Ты идиот! ОНИ. УЖЕ. ЗДЕСЬ».

«Как же странно», – подумал Фин. Краж ведь был прав. Люди в самом деле были здесь. Но в то же время он ошибался. А Джесс? Она ведь прикрыла его. Почему? Их же ничего не связывало. Зачем ради него рисковать и навлекать на себя гнев Кража?

Вдруг Фин увидел в свете факела отблеск. То сверкнули глаза Джесс, спрятавшейся между качающейся пирамидой золотых слитков и бочонком какао-бобов. Теперь Фин уверился, что невозможность общаться телепатически – полный отстой. Как вообще люди так живут? Если бы Джесс могла читать мысли, как Фин, то ей хватило бы секунды, чтобы показать ему, что она хочет.

Джесс что-то говорила, шевеля губами. Фин прищурился, пытаясь в тусклом свете хранилища разобрать ее речь.

– Т-Е-Л-Е-П-О-Р-Т-И-Р-У-Й-С-Я. Беги! Оставь меня.

– Ни за что! – ответил Фин одними губами. – Исключено!

Высокая и стройная странница Джесс, которую так хорошо маскировал ее тыквенный шлем, закатила фиолетовые глаза. Пока Краж вымещал злость на ведрах, она без единого звука выползла из своего укрытия за золотой пирамидой и тут же прокралась в строй к пятидесяти девяти странникам, которые терпеливо ждали, пока командующий придет в себя. Фин напрягся, увидев, что Джесс встала прямо за спиной Конеки, но даже если фрагмент что-то заметила, то виду она не подала. Все-таки пятьдесят девять странников – это много. Лишнего можно заметить, только если начнешь считать. Фин вздохнул с облегчением. Джесс потрясающе справлялась.

«Включите сигнализацию, Мюррум, – проревел Краж. – Посторонние! Странники Края! За мной! Мы уничтожим человеческую угрозу!»

Мозговой отряд вытянулся по струнке. Солдаты синхронно развернулись, чтобы направиться к выходу и пойти в город, где им предстояло присоединиться к объединенной армии Края.

«Два-три-четыре-ать!»

Уже через мгновение странники дошли до большой двери и начали выходить.

«ПОДОЖДИТЕ!»

Громкая мысль Повелителя Странников Края пронзила сознание всех, кто находился в хранилище. Краж подлетел к отряду. Сейчас он казался больше и выше, чем когда-либо.

«Фи-фу-фу, – запыхтел командующий. – Чую кровь слишком многих странников!»

Темная ладонь Кража легла на плечо Джесс.

«Я не знаю тебя, солдат, – холодно подумал он. – Как тебя зовут? К какой Стае принадлежишь?»

Джесс с несчастным видом смотрела в его кипящие от гнева лиловые глаза. Она не понимала Кража. Телепатией Джесс не владела. Все, что она слышала в хранилище, – тишина и повисшая в воздухе опасность.

«Я СКАЗАЛ НАЗВАТЬ СВОЕ ИМЯ, СОЛДАТ! – загремели мысли Кража. – ПОДЧИНЯЙСЯ СВОЕМУ ПОВЕЛИТЕЛЮ!»

Но для бедняжки Джесс услышать их было так же невозможно, как услышать храп Джакса, который сейчас спал в Верхнем мире. А если бы она заговорила, то ни одна тыква в мире не заставила бы их поверить, что Джесс – странница Края. Она попыталась дотянуться рукой до меча.

Тело Кража вспыхнуло уродливым красным цветом. Его ярость нарастала с каждой секундой, пока не засияла и не зазвенела внутри него, точно датчик пожарной тревоги. Фин не мог в это поверить. В окружении такого количества сородичей Краж должен был полностью себя контролировать. О бездумной ярости взбесившегося странника не должно было быть и речи. Но совершенно ясно, что покрасневший командующий сейчас испытывал именно ее.

«ДЕРЖИТЕ КРЕПКО!» – скомандовал Краж. Его отряд повиновался без лишних вопросов. Конека и незнакомый солдат схватили Джесс за руки и сжали не хуже железных тисков.

«Сир, – запротестовал Мюррум, – это всего лишь фрагмент!»

«Ты действительно позволишь им сейчас раскрыть Джесс? – спросил сам себя Фин. – Серьезно? Она пыталась спасти тебя, а теперь ты просто стоишь и смотришь, как Краж на ней срывается? А ну, шевели ногами, трус!»

Но Фин не мог. Он очень хотел. Правда-правда. Но ноги попросту его не слушались.

Командующий Краж занес кулак в воздух. Одним страшным ударом он отшвырнул Джесс в противоположный конец хранилища. Пролетев сквозь груду кирок и врезавшись в стену, девочка осела на землю и застонала, дотронувшись рукой до затылка.

И он тут же исчез, превратившись в обломок тыквы.

Медленно и необратимо шлем трескался и разваливался. Краж, Мюррум и пятьдесят восемь странников, жаждущих войны, не сводили глаз со своего первого человеческого захватчика.

Торжествующий вопль, вырвавшийся у Кража в тот миг, мог бы разбить все стеклянные бутылки в хранилище до единой, если бы он в самом деле кричал, а не терзал до боли сознания странников. Звук был похож на скрежет ногтей дьявола по всем существующим в аду меловым доскам.

«ВИДИТЕ? ВЫ. ВСЕ. ВИДИТЕ? Я БЫЛ ПРАВ! АБСОЛЮТНО ПРАВ!»

Превратившийся в красное пятно Краж наклонил голову, собираясь напасть на Джесс.

Ноги Фина все еще его не слушались. Но этот звук выбил из него весь страх. Хорошо. Если ноги его подводят, тогда остается работать руками. Одним плавным движением Фин поднял свой арбалет, взвел спусковой механизм и выстрелил Повелителю Всех Странников прямо между лопаток.

«Да здравствует Великий Хаос», – прошептал Фин.

Все произошло очень быстро. Краж смялся, как старый зонт. Красный огонь его ярости затух, и он без единого звука повалился на землю.

«О нет! – подумал Фин. – Что же я натворил? Бедный старый Краж с его длинными скучными историями. Я убил его. Не будет больше историй. Я убил странника в Крае. На его собственной земле. Каким же типичным человеком я все-таки оказался».

Произошли сразу две вещи. Капрал Мюррум телепортировался туда, откуда прилетела арбалетная стрела. А Джесс прыгнула вперед, сжимая в руке сверкающий алмазный меч.

Она пробиралась сквозь толпу из пятидесяти девяти странников-телохранителей. Махала мечом направо и налево, рубила и вспарывала. Это даже и сражением было не назвать. Лезвие пронзало тела без единого усилия, входя как нож в масло.

«Нет, – слабо отозвался Краж. – Нет, они нужны мне!»

Джесс повернулась и разрубила еще одного солдата напополам.

«Прекратите! Я был прав! Мюррум! Я был прав! Вот она! Человеческая угроза! Среди нас! Я был прав!»

Солдаты-странники пытались дать отпор, но Джесс не было равных. Кто-то сдался и побежал прочь. Они телепортировались, бросив своего командующего. Конека смотрела прямо Фину в глаза. Еще один повалился на пол. Двое. Трое.

«Клянусь Великим Хаосом, как же меня сюда занесло? Все слишком быстро случилось», – подумала Конека, и это были те самые слова, которые она сказала в тот день, когда встретила Фина в дюнах у Дома Края. Но сейчас ее мысли были запятнаны горем и ужасом. Конека исчезла в то самое мгновение, как меч Джесс рассек воздух там, где она стояла.

Краж завыл.

«ПРЕКРАТИТЕ! Мне нужны эти солдаты! Мне нужна моя Стая! Я не хочу обратно! Я самый мудрый из всех странников! Я… Самый мудрый…»

Последний из его отряда упал на колени и повалился лицом вперед. Посередине бойни стояла Джесс и тяжело дышала. Тела постепенно исчезали, оставляя после себя жемчуг Края.

Разум Кража затопил дикий крик слепой и бездумной ярости. А потом он затих, и все, что после него осталось, – это зеленовато-серая жемчужина, внутри которой что-то тускло блестело.

Капрал Мюррум напал на Фина. «Теперь он остался один. Кроме нас, людей, здесь никого нет», – в панике подумал Фин. Разум Мюррума был пуст, как чистый лист. Сейчас он хотел лишь убивать. Такие знакомые лиловые глаза сейчас стали чужими. Мюррум не замечал Фина, вообще ничего не замечал. Все, что он видел перед собой, – лишь цель.

«Я должен, – подумал Фин. – Я должен был это сделать». Он закрыл глаза, прижал точило к груди и приготовился к худшему.

Но ничего не произошло. В хранилище хлынула черная волна странников. Они примчались на предсмертный крик Кража. Как только толпа приблизилась и произошло слияние, в глазах капрала зажегся огонь интеллекта. Интеллекта и холодной ненависти.

«Немедленно схватите их», – приказал Мюррум. Джесс снова подняла меч, но странники набросились на нее слишком быстро. Она успела положить одного, еще двух – а потом ее схватили.

«Человека оставьте для допроса. Фрагмент по имени Фин убил нашего дорогого командующего. Ему мы тоже зададим вопрос. Очень простой. Какой метод казни вы бы предпочли?»

– Фин, телепортируйся! Не нужно так рисковать! – закричала Джесс. Какой смысл теперь молчать?

– Я тебя не брошу! – не раздумывая, крикнул Фин в ответ.

– Ты полный идиот! – ругнулась Джесс.

Мюррум отшатнулся, пораженный звуком человеческого голоса Фина.

«Ой, – подумал Фин. – Я и правда идиот. Странники Края же не разговаривают!»

И быстрее, чем Фин успел пожалеть о своем недавнем жизненном выборе, капрал Мюррум схватил его за голову и впечатал в стену. Фин почувствовал, как тыква треснула и развалилась. Он обернулся, и Мюррум увидел его человеческое лицо.

«Фин? – подумал Мюррум в полном замешательстве. – Это невозможно. Я ведь знал тебя с самого детства, когда ты был еще маленьким фрагментом. Неправда. Этого не может быть. Краж… Краж знал. Он все знал. Он и вправду был самым мудрым из нас!»

«Мне очень жаль, Мюррум. – И Фину правда было жаль. По-настоящему. – Я все еще могу решить, как меня казнят?»

«Нет, – отрезал капрал и повернулся к толпе, стоящей позади него. – Отвести их обоих в Клетку!»

Что-то большое и твердое, похожее на кулак, ударило Фина по затылку.

Свет померк перед глазами.

Фин очнулся.

По лицу ударил порыв холодного черного ветра.

Он лежал на жестком полу. А еще этот пол двигался.

Фин попытался открыть глаза. Голова невыносимо гудела. Все вокруг расплывалось.

– С добрым утром, солнышко, – послышался голос.

«Роари, – подумал Фин. – Хотя нет, невозможно, она же сейчас вместе с Коалом на корабле, в безопасности».

– Добро пожаловать, идет загрузка системы, – послышался ироничный голос, который совершенно точно принадлежал Коалу.

«Я что, на корабле? – удивился Фин. – Маловероятно».

Сквозь туман в его голове прорезался голос Джесстер.

– Самое время тебе вернуться в мир живых.

«Кажется, они сказали, что отведут нас в Клетку, – мрачно подумал Фин, – а не на корабль».

«Оглянись вокруг, глупенький».

Прохладные, знакомые мысли сестры хлынули в разум Фина, и он тут же распахнул глаза, несмотря на непрекращающееся жжение. Прямо напротив него сидела Мо. Рядом с ней стоял Кэн.

«Цееееепи», – протянула Гадость, свернувшаяся калачиком у их ног. Между звеньями толстых цепей, удерживающих на месте лошадь-зомби, сочилась желеобразная черная жидкость. Гадость вытянула задние ноги. Цепи лязгнули.

Рядом с ней стояла огромная фиолетовая коробка. Ее крышка открывалась и закрывалась. Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп-хлоп.

«Ненавижу тебя, – подал голос Ворчун, сидевший в панцире. – Это ты во всем виноват. Я так хочу тебя укусить».

– Ворчун! – воскликнул Фин. – Я так по тебе скучал!

«Я по тебе совсем не скучал, я тебя ненавижу».

– А КТО ТУТ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК? – завопил Фин таким слащавым голосом, каким обычно подзывают милого песика.

«Точно не я. Я – плохой мальчик. И вообще не мальчик».

– Надеюсь, ты не сильно злишься, – сказал Фин.

Ворчун громко стукнул крышкой панциря.

«Я не осуждаю. Я буду ненавидеть тебя, несмотря ни на что. Буду ненавидеть тебя, даже если ты окажешься человеком с тыквой на голове. О. Постой».

Фин хихикнул.

– Похоже, все пошло наперекосяк, да? – обратился он ко всем.

Его друзья были в сборе и явно не собирались в ближайшее время никуда уходить. Мо, Кэн, Гадость, Джесс, Роари и Коал стояли у серебряных прутьев огромной клетки, висящей в воздухе где-то в пятидесяти метрах над землей. У каждого рука была прикована к прутьям стены, а нога – к полу. Клетка покачивалась на ветру. Под ними зияла чернота.

– Что происходит? – спросил Фин.

– Ну, ты вечность провалялся в отключке, – усмехнулся Коал. – В это время все остальные подтянулись.

Фин взглянул на сестру.

– Ты вернулась! – Он тут же пожалел, что не сказал что-то более умное, но его мозг все еще плохо соображал. – А где Джакс?

– И это все, что ты можешь сказать? – рассмеялась Мо. – Не знаю, наверное, возится со своими охотничьими трофеями. Кэн вернул меня сюда.

Зеленоглазый странник строго на нее посмотрел. Она обещала. Мо слегка закатила глаза.

– Кэн спас меня. Мы телепортировались обратно на корабль, а там куча солдат, орущих что-то про Кража и месть. Похоже, пока меня не было, ты нашел чем заняться.

– Нас приговорили к казни драконом, – вздохнула Роари. – Отличная работа, ребята.

Фин присмотрелся повнимательнее. Он попытался сквозь прутья клетки разглядеть, где они находились. Обсидиановые колонны. Хрустальное пламя. Серебряные клетки. Остров дракона Края. Прекрасно.

– Подождите. А где ЭД? Он же не любит ждать.

– Дракон пролетал мимо несколько раз, – ответила Мо.

«Плаааааааамя», – прохрипела Гадость.

Мо потрепала ее по жесткой, заляпанной грязью гриве.

«Да-да, ты очень умная».

– Они собираются провести большой ритуал и показать всем, что Краж был прав и человеческая угроза реальна, – объяснила Джесстер. – Мюррум сильно расстроился из-за всего этого, ведь теперь его босс отправился на тот свет и больше не сможет наорать на него или поколотить, так что он хочет, чтобы все узнали, каким святым странником был Краж. Спойлер, – обратилась она к Коалу и Роари, которые не знали, чем Краж отличается от других странников, – святым его точно не назвать.

– Что-то никто из вас особо не беспокоится.

«ЭД не причинит мне вреда, – подумал Кэн. – Я же странник Края. И не сделал ничего плохого. А вот у вас серьезные проблемы, это точно».

«Почему бы тебе просто не телепортироваться, Кэн? – с досадой подумала Мо. – Оставь нас. Спасайся».

«Если бы я мог забрать вас всех с собой, то телепортировался бы. Но я слишком часто убегал. И я не очень усердно учился в Доме Края. У меня нет ни сил, ни скорости, чтобы перенести всех нас. Так что я останусь здесь. – Кэн взял Мо за руку и улыбнулся. – Ты – моя Стая. А Стаю бросать никак нельзя».

Фин был уверен: Мо тоже думает, что ЭД ее не тронет. А еще Фин был уверен, что она ошибается. Он никогда не испытывал к монстру такой же сильной любви, как его сестра. Ему стало не по себе.

– Как правило, такие ситуации рано или поздно разрешаются сами собой, – пожала плечами Роари.

– Весьма в духе Хаоса, – заметила Мо. – Тебе стоит как-нибудь сходить с нами в храм.

Фин застонал и потер голову. Ему казалось, будто он застрял в факеле и медленно поджаривался в огне.

– Оставь уже свою голову в покое. – Мо сгорала от нетерпения. – Мы так ждали, когда ты проснешься.

– Почему?

Роари многозначительно вскинула брови и кивнула на его ноги. Фин посмотрел вниз.

При нем все еще было точило.

– Вау! Удивительно, что они его не забрали! – Фин вытянул свободную от цепей руку и дотронулся до точила, проверяя, целое ли оно. – Но без книг точило бесполезно.

Коал улыбнулся так, словно у него был припрятан отличный сюрприз, который ему не терпелось вручить.

– Мы немного опередили тебя, малыш.

Мо потянулась к нему с противоположного конца клетки. Фин протянул руку ей навстречу. Но коснуться друг друга у них не получилось.

– Ты знаешь, какой сегодня день, Фин?

Тот помотал головой.

– Так много всего произошло, что я забыл.

– Счастливого Краества, Фин, – ласково поздравила его сестра.

«О. Ах да. Вау». Он… совершенно о нем забыл. Последнее, о чем он думал, это Краество.

– Они приготовили для нас подарки, – улыбнулась Мо.

Роари и Коал с минуту рылись в своих глубоких карманах. Потом Роари вытащила оттуда книгу и бросила ее на пол клетки. Закружившись, та заскользила по деревянному полу и оказалась прямо у большого пальца ноги Фина. Девочка вновь засунула руку в карман и достала следующую. И еще. Коал уже успел вытащить пять или шесть книг. Он подтолкнул их к Мо. Конечно, это были не все книги с корабля. Но их все равно оказалось много. Внушительная подборка.

– Счастливого странного и загадочного дня монстров-убийц, друзья, – сказал Коал.

Фин взял одну из книг. Повертел ее в руках. Их с Мо взгляды пересеклись. У них еще не было возможности обсудить все это. Но чтобы решить, что делать дальше, телепатия им не понадобилась. Сейчас или никогда.

– Ну же! – подбодрила Роари. – Я сгораю от любопытства!

Коал скрестил руки на груди.

– Вот будет облом, если там окажется какое-нибудь сомнительное заклинание типа Гибели насекомых.

– Ты первый, – сказала Мо.

Джесс показала Фину, как пользоваться точилом. Где-то минуту книга вообще никак не реагировала. Потом она затряслась, раздулась, как готовый извергнуться вулкан, замерцала.

И распахнулась.

Пятеро человек, странник Края, зомби и шалкер наклонились вперед.

– Чары Морская удача, первый уровень, – медленно прочитал Фин. – Чары Морская удача увеличивают ваши шансы выловить ценную вещь, а не мусор или рыбу.

– Не может быть, – с отвращением и неверием выдохнул Фин.

– Я говорил вам! – завопил Коал. Роари пнула его.

– Извини, Фин. Мне так жаль.

«Ха-ха, – рассмеялся Ворчун внутри панциря. – Так смешно, когда у вас что-то не получается».

Фин прислонился спиной к прутьям клетки.

– Не могу поверить. Я правда думал… Я ведь правда думал, что мы найдем в книге что-то полезное. Ответы на вопросы. Хоть что-нибудь.

Фин отшвырнул книгу на пол клетки.

– Я вот-вот умру, а единственное, что я узнал с момента, как мы отправились в Телос и знатно все испортили, это что на любую удочку можно наложить чары Морской удачи.

– Фин, – тихо позвала Мо.

– Мне очень жаль, Мо. Все произошло так быстро. Я не хотел убивать Кража. Хотя вы не знаете, что он планировал сделать. Может быть, для Края и лучше, что он погиб…

– Фин, – повторила Мо.

– Я знаю, что от этого легче не становится. Я убил его не потому, что Краж замышлял что-то плохое. Я убил его потому, что он ранил Джесс, и я возненавидел его за это.

– Фин! Смотри!

Мо показала на книгу. На глупую и бесполезную книгу с чарами Морская удача первого уровня.

На одной странице были инструкции к заклинанию, а на соседней виднелся текст, написанный от руки.

Почерком Фина.

Словно в забытьи, он взял книгу в руки. Наконец-то Фин сидел в центре внимания и читал вслух. Он повел пальцем по словам.

– Почему ты сбежала? – крикнул Джакс, обращаясь к Мо. В его голосе звучала неподдельная обида.

– Ты сильно на меня злился. А еще хотел испытать на мне непонятные зелья.

– Чтобы помочь тебе!

– Мне не нужна помощь!

Джакс рассмеялся.

– Ага, круто заливаешь! Значит, ты в клетке так просто сидишь, для развлечения?

– Вообще-то, нас собираются казнить, – закатил глаза Коал. – Продолжайте.

– Вот этот придурок убил местного президента или как его там, поэтому мы здесь. – Роари показала через плечо большим пальцем на Фина, сидевшего позади нее.

– Как вы вообще можете так спокойно об этом говорить? – воскликнула Мо. – Они хотят убить нас! А для вас это все шутки?

Джесс пожала плечами.

– Не-а. Но теперь пришел Джакс. Так что мы просто сбежим. Это круто. Мы всегда так делаем.

– Вы ведь знаете, что Дракон Края летает где-то поблизости, да? Он нас так просто не отпустит.

– Так я ради него и пришел! – крикнул Джакс. – Один удар мечом в грудь, один в живот, два промеж глаз – и мы валим отсюда.

– Я не позволю этому случиться, – тихо сказала Мо. Ее голос был тверже стали.

Коал вдруг вскинул голову. Он схватился за прутья и нервно выглянул из клетки.

– Вы это слышали?

Остров был почти пуст. Даже дракона не было видно. Если старая ящерица все же летала где-то здесь, то она прекрасно скрывалась. «Совсем на него не похоже», – подумала Мо. Джакс быстро расправился с бандой охранников внизу. Насколько друзья могли судить, эти странники Края были здесь одни.

Но потом Мо тоже услышала. И Роари. После нее Джесс. И Фин. Последними услышали Кэн, Гадость и Ворчун.

Голоса. Голоса в пустоте.

Голоса, поющие в унисон Краественские гимны так громко, чтобы все слышали.

– Может, уже спустишь нас, а? – прошипела Джесс.

Джакс картинно вздохнул. Мальчик снял с плеча арбалет, прицелился и, прежде чем Фин и Мо успели крикнуть, что отсюда падать слишком высоко, прострелил веревку, которой клетка была привязана к обсидиановой колонне.

Они понеслись вниз, в пустоту. Пятеро детей, странник Края, лошадь-зомби и монстр в панцире.

Джесстер, Роари и Коал казались совершенно равнодушными к происходящему. Коал даже помахал Фину рукой. Роари перевернулась на спину и медленно двигала руками, изображая плавание. Джесс смотрела на часы.

Конечно, у ребят ведь были элитры и ботинки с чарами невесомости. Падение даже с большой высоты не причинило бы им вреда, только немного растрясло кости. Когда-то у Фина и Мо тоже были такие вещи. Но не сейчас. Они летели вниз и ничем не могли смягчить свое падение.

Ворчун упал на землю первым. От удара крышка панциря распахнулась, и шалкер вылетел из него, громко вопя от ярости и унижения. Следующей приземлилась Гадость. У нее сломался позвоночник и треснул череп. Но она уже, по сути, была мертва, так что это ее особо не побеспокоило.

Мо всегда думала, что смерть наступает быстро. Так быстро, что ты даже не успеваешь осознать удар. Но теперь, когда она была так близка к смерти, время замедлилось. Секунды еле ползли. Пока Мо падала навстречу неминуемой гибели, у нее было так много времени. Достаточно, чтобы увидеть, как со всех концов на остров стекаются странники Края, поющие гимн.

Достаточно, чтобы дотянуться до летящего вслед за ней Фина. Он попытался схватить Мо за руку, промахнулся и потянулся снова. В его голубых глазах читалась покорность судьбе.

Достаточно, чтобы заметить, как летящий в стороне Кэн телепортируется в безопасное место без них. Что еще ему оставалось делать?

Достаточно, чтобы бросить взгляд на удаляющуюся колонну, где прежде висела клетка, и увидеть свесившегося с нее вниз головой дракона, похожего на огромную и страшную летучую мышь. Его гигантские крылья были крепко прижаты к телу. Спрятанный между кожаными складками хвост свешивался вниз и закрывал светящиеся глаза ЭД и его фиолетовый живот. Со сложенными крыльями дракон был практически незаметен в темноте. Джакс явно его упустил. Он стоял прямо перед драконом и даже не подозревал об этом. Если бы Джакс знал, то никогда бы не повернулся к ЭД спиной.

Все это время дракон Края был здесь. Ждал. Слушал. Всего в нескольких сантиметрах от них.

Пока Мо падала, Джакс начал стрелять по хрустальному пламени на вершинах колонн. Все начиналось. Конец Края. Каким бы он ни был. Все начиналось здесь и сейчас. Раз, два, три – и все огни погасли.

Последнее, что увидела Мо перед тем, как упасть на землю, – как Джакс прицеливается в единственный уцелевший фонарь. Позади него медленно распахнул крылья огромный дракон.

Мо упала прямо на панцирь Ворчуна. Сверху на нее приземлился Фин. Близнецы почувствовали, как под ними что-то ужасно громко треснуло. Потом оно смягчилось, провисло, и Мо с Фином вновь полетели вниз.

Над ними с грохотом захлопнулась крышка панциря Ворчуна.

Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп, хлоп.

Близнецы очнулись в огромном фиолетовом зале. Потолок над ними устремлялся ввысь. За ним тянулись вверх ряды изящных колонн. Пол разбегался во все стороны, куда хватало глаз. На стенах висели факелы. Мягкий золотой свет окутывал близнецов.

В центре зала они увидели возвышение, сделанное из того же пурпурного камня, что и панцирь Ворчуна. Но это невозможно. Ведь панцирь Ворчуна был очень маленьким.

Лестница привела их к приземистому кубу, который тоже очень сильно напоминал панцирь Ворчуна. На его крышке обиженно сидел сердитый и голый шалкер, который теперь лишился всяческой защиты. Кусок бледной, светящейся желтовато-зеленой плоти. Чуть больше теннисного мяча. Чуть плотнее комка слюны.

– Ты в порядке? – осторожно спросила Мо.

– Вот как выглядит твой панцирь? – восхитился Фин.

Ворчун зашевелился на своем постаменте.

– Нет, это не панцирь шалкера, – сказала Мо. – Я хорошо знаю шалкеров. Это совсем не то.

– В этом есть определенный смысл, морковки, ведь я вовсе не шалкер, – сказал Ворчун. – Любой, у кого хоть чуть-чуть соображают мозги, уже бы догадался.

Сказал Ворчун.

Он говорил. Прямо вслух. Как люди.

Они слышали доносящиеся снаружи звуки. Самые разные. Крики ярости. Звон сражения.

– Тогда кто ты такой? – спросил Фин. В горле у него все пересохло и сжалось.

Маленький шарик слизи размером с теннисный мяч закатил глаза и с достоинством поклонился.

– Я – Великий Хаос. Фу, как же я вас обоих ненавижу. Нестерпимо хочется вас покусать.

– Прости… кто ты? – переспросила Мо.

– Ты слышала, что я сказал, Ультимо. Ты всегда меня переспрашиваешь. Я так устал от этого разговора. Я уже пережил все возможные его вариации. Сначала было весело, но как только что-то становится предсказуемым, оно перестает мне нравиться. А на вас двоих у меня вообще аллергия.

– Так ты Великий Хаос. Бог странников Края. – Фин помотал головой. – Не может быть. Ты же Ворчун! Ненавидишь все на свете, постоянно на меня кричишь, а иногда по вечерам я угощаю тебя яблоком или кусочком трески.

– Плевать мне на твою треску, – прорычал шалкер. – Я ее ненавижу.

Фин улыбнулся.

– А вот и мой мальчик. КТО ТУТ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?

– Я не хороший и не плохой! И уж точно не твой мальчик! – прогремел шалкер. – Бог – это слишком простое слово. Я уже существовал, когда Вселенная была еще молода. И я буду жить, когда она сгорит дотла. Я знал Начинающих, которые построили Край. Я видел, как они сошли на берег и принялись за работу, а позже приняли свою смерть. Я – то самое вечно непредсказуемое стечение обстоятельств в шестеренках сущего.

Мо почесала тыльную сторону ладони.

– А что насчет дракона Края? Он так же разговаривает. Называет себя бессмертным созданием ночи, обитающим на краю Вселенной.

– Дракон Края – это мой ручной пес, – усмехнулся Ворчун. – Где-то две тысячи лет назад мне стало одиноко. Захотелось с кем-нибудь пообниматься и чтобы еще он развлекал меня своими выходками. Знаете, всем нужен кто-нибудь, с кем можно обниматься. А создание души с самосознанием стало отличным развлечением. Как и огненное дыхание. ЭД – моя гордость.

– Если ты такой великий и могущественный, почему тогда похож на комок соплей?

– …на шалкера? – быстро поправила брата Мо.

– Чтобы следить за вами в этом цикле. И в прошлых тоже. Если бы вы увидели меня в истинной форме, у вас бы печень вытекла. Кроме того, в форме шалкера мне никто не досаждает и не надо слушать дурацкие гимны. Когда ты бог, о личной жизни можно забыть. Папарацци всюду найдут.

– Следить за нами? – переспросил Фин. – Зачем?

– Потому что я вас ненавижу, – ухмыльнулся Великий Хаос. – Я вас ненавижу так сильно, так горячо, что просто не могу оставить без моего надзора. Вы даже не представляете всю мощь моей ненависти к вам.

Мо тяжело опустилась на пол.

– Почему все это происходит? Почему ты назвал меня Ультимо? Я ничего не понимаю.

– О, моя дорогая, – ласково отозвался Ворчун, – ты не понимаешь, потому что у тебя мозгов как у рыбки. Это к вам обоим относится. Но не расстраивайтесь. Отчасти тут есть и моя вина. Моя собачка съела вашу домашнюю работу.

– Если мы отсюда не выберемся, твою собачку убьет Джакс, – заметила Мо.

– И к чему мне его останавливать? Дракона Края всегда кто-нибудь убивает. И это знаменует начало цикла.

Мо чувствовала, что уже близка к разгадке. Но что-то ей мешало – как кусочек плода коруса, застрявший между зубами, который еще чуть-чуть – и получится вытащить. Цикл. Зачарованные книги. Яйцо дракона. Ультимо. Все кусочки пазла были прямо перед ней. Но единая картина у Мо пока не складывалась.

– Хаос ненавидит циклы, – сказал Фин. Он не знал, с чего такая мысль пришла ему в голову. Просто в один миг появилась в сознании.

– А вот и он. Тот Фин, которого я знаю. Разумеется, все не совсем так. С Писанием такое случается. Оно звучит очень умно, но правда куда более запутанная. Цикл меня никогда не беспокоил. Я существую внутри него. И именно я запускаю цикл. А вот вы двое его разрываете.

– Как? Что мы такого сделали? – спросила Мо.

– Вы застреваете. – Его голос звучал глухо и мрачно. – И не можете выбраться.

Лицо шалкера, если это вообще можно назвать лицом, посерьезнело. В его молочно-серых глазах плескалось что-то похожее на жалость.

– О, я пытался помочь вам. Просил не пускать Кэна на борт корабля. Говорил, что нужно убить людей. Убеждал, что вы станете счастливее, если позволите мне покусать их. Я даже звал Кэна остаться со мной в панцире навсегда, потому что тогда история пошла бы по-другому. Появился бы элемент хаоса. Но вы никогда не слушаете, пока не станет слишком поздно. Придет момент, – после того, как все случится, но прежде, чем цикл начнется снова, – и вы все вспомните. Узнаете всю правду. О том, что происходило тысячу раз до этого. И что случится вновь. Вы будете рыдать навзрыд, потому что именно так и поступают люди. Я не пытаюсь сейчас над вами смеяться. Хорошо, что вы все еще можете плакать. Богам это недоступно.

– Ворчун, пожалуйста…

– Я не Ворчун.

– Нет, Ворчун, – настойчиво возразил Фин. – Хотя бы часть тебя. Ты жил на корабле, охранял нас от незваных гостей и ел с нами попкорн так долго, что в глубине души ты хоть немного, но наш. Наш хороший мальчик.

Великий Хаос вздохнул. Он раздосадованно заворочался на фиолетовом камне. А потом вновь заговорил.

– Я уже все это вам говорил и скажу снова. Я ненавижу тебя, Фин. Я ненавижу тебя, Мо. Я ненавижу вас даже больше, чем когда я говорил вам об этом в прошлый раз, – начал Ворчун. – Дракон Края – сердце этого мира. Оно бьется в самом центре Края, и его движения по кругу такие же ровные и стабильные, как пульс. Без ЭД ничего не получится. И с самых давних времен люди приходили сюда ради него. Они находили ЭД и убивали его без какой-то определенной причины. Просто потому, что его можно убить. И каждый раз, когда моя бедная собачка умирает, должна родиться другая. Вот такой цикл был вполне приемлем. У мира должно быть сердце. Старый дракон Края исчезает, на его месте появляется яйцо, и вылупляется новый дракон Края. Но такое могущественное и древнее создание, преданное Великому Хаосу – своему хозяину, – не может просто умереть, не оставив… следа. Давайте назовем это так. Когда корабль плывет на большой скорости, вода под ним бурлит и пенится, поэтому после него в море остается след. То же самое происходит, когда умирает дракон Края. А случится это уже… хм, я полагаю, через минут десять-пятнадцать, где-то так. Из тела дракона вырвется огромный след. Он накроет весь Край, как приливная волна, что затронет всех и каждого. И все позабудут, что произошло. Мир перезагрузится. Все прошлое исчезнет. И останется лишь настоящее.

– Почему? Разве хоть кому-то может быть от этого хорошо? – спросила Мо.

– Почему твое тело возрождается, когда ты умираешь? – пожал плечами Ворчун, насколько это можно было сделать, не имея плеч. – Так же и с ЭД. Не вам об этом судить. Ты всегда критикуешь, Ультимо. Отвратительная привычка.

– Не называй меня Ультимо! – огрызнулась Мо. – Меня зовут Мо! Я обычная девочка, живущая на корабле со своим братом и лошадью.

Шалкер хрипло рассмеялся.

– Ну конечно же ты Ультимо. Великая Ультимо. Главный зельевар Ультимо. Думаешь, лошади-зомби любого станут слушаться? Разберись в себе, дитя. А ты, Верховный маг Эль Фин, Ночное пламя. На родине ты был очень знаменит. Все хотели у тебя учиться. Ультимо жила на огромном кладбище, где в ее распоряжении были все виды растений и минералов – людей всегда хоронили с самыми лучшими вещами. Говорили, что Ультимо может сварить зелье, способное на удивительные вещи в любом мире. Невозможные вещи. О которых никто другой даже и не подумал бы.

Эль Фин жил в пустыне, где стоял дворец, построенный исключительно из факелов. Насколько я знаю, вы встретились совершенно случайно. Множество циклов назад вы, гении, пришли в Край, чтобы убить моего ручного пса. И у вас получилось, не так ли? Бах – и прямо между глаз. Но вам захотелось позлорадствовать. Вы не стали прыгать со своим призом обратно в портал, как сделал бы любой другой человек. Вы остались на целую вечность и попали под волну забытья, созданную моим бедным щеночком, потому что из-за своей гордыни не позаботились об элементарной безопасности. Отвратительно. Вот все и повторяется. Снова и снова.

Некоторые циклы короткие. А другие длинные. Но заканчиваются все одинаково. Когда вы приходите в себя, из-за тыкв странники Края не понимают, кто вы на самом деле, а вы сами ничего не помните. Смерть дракона Края так сильно очищает ваш разум, что вы начинаете слышать мысли странников. В человеческих мозгах слишком много постороннего шума. Потом вы делаете определенные выводы. Ведь люди так хорошо умеют делать выводы из ничего. Порядок из… кхм… меня. Все, что не подходит, вы подгоняете специально. Вы сами создаете реальность. Вы увидели корабль и решили, что это ваш дом. Вы встретились с соседями, но вам слишком стыдно признать, что вы друг друга не помните, так что приходится придумывать причины, почему вы будто бы не в духе в то утро. В отличие от других странников вам не нужно слияние, чтобы сохранять разумность, и вы решили, что просто… особенные. Но вам и в голову не пришло, что вы не одни из них. Увидели шалкера в панцире и решили, что он ваш питомец. Родителей у вас нет, поэтому нужно придумать историю, объясняющую, куда они пропали. А какой же архимаг, обожающий огонь, любит дождь? Даже если на вас из зеркала смотрит незнакомец, какая-то часть вас все равно помнит о прошлом. А что потом? Вы встречаете странного мальчика, кажется, что вы ему нравитесь, поэтому вы воображаете, что дружите с самого детства. Воображение у смертных поразительное. Не проходит и дня, прежде чем Край перестает помнить о том, что забыл.

Мо заглянула внутрь себя. Неужели это правда? Неужели все происходит на самом деле? Правда ли она – Великая Ультимо? Но Мо ничего не нашла. Она совершенно ничего не помнила.

– А как же Кэн? – спросила Мо. – Он не такой, как мы. Кэн не человек.

Ворчун закрыл глаза.

– А, Кэн. Мой странник Края. Мой самый лучший странник Края. Я – Великий Хаос. Мой подарок этому миру – неизвестная переменная. Кэн – это просто… Кэн. Он родился другим. Его зеленые глаза – лишь мутация. А мутация – это самая ценная вещь во Вселенной. Без мутаций не происходило бы изменений. Но из-за того, что Кэн другой, его не принимали остальные странники Края. И так как Кэн стал изгоем, он потянулся к недавно появившимся незнакомцам, надеясь, что они полюбят его, ведь самые близкие от него отвернулись. Только не надо радоваться – вы к нему относились ничуть не лучше других. По крайней мере, в первом цикле. Когда волна от дракона Края настигла вас, Кэн прятался неподалеку, пытаясь набраться храбрости и поговорить с красивым зельеваром. А когда вы очнулись…

– Он оказался рядом, поэтому мы подумали, что между нами есть связь, – вмешался Фин.

– Именно. В этом и заключается прелесть мутации. Сначала вы думаете, что вы связаны, а потом на самом деле становитесь близки. Там, где есть Фин и Мо, теперь всегда находится и Кэн. Он провел с вами, двумя могущественными представителями людей, так много времени, притом постоянно мысленно общаясь, что достиг такой высокой ступени развития, какой не удавалось раньше ни одному из знакомых мне странников Края. Вообще, со всеми моими странниками цикл творил разные вещи. С каждой новой версией этой утомительной истории каждый из них все больше меняется, ломается и искажается. Иначе им бы и в голову не пришло сделать Кража командующим, создать армию или дать бедняжке Эреше титул Гласа Великого Хаоса. До того как это все началось, ни один из них и не задумывался о столь странных вещах! И, честно говоря, это ужасно. Вы Кража видели? Брр. Он невыносимый зануда. Но больше всего меняется Кэн. Сейчас он стал почти человеком. А его музыка? Та самая музыка? Кэн – живое доказательство и оправдание моего существования. Его песня отражает всю мою суть. Красота рождается из Хаоса. Вы трое стали одной Стаей. И никто не смог бы это предугадать.

– Сколько циклов уже прошло? – Мо оцепенела.

– Сейчас начнется тысячный, – ответил бог странников Края.

Фин и Мо окончательно сдались. Несчастные и подавленные, они растянулись на полу и остались лежать. Сейчас даже гравитация была непосильной ношей.

– А почему бы просто не рассказать нам обо всем?

– А разве это было бы весело? Вообще, я говорил вам. Я пытался помочь. Я пытался рассказать. Я пробовал менять что-то в каждом цикле, но вы такие упрямые! Люди обожают Порядок. И им всегда его мало. Снова и снова вы настаиваете на том, чтобы быть самими собой.

– Подожди… а мы все-таки близнецы? Ворчун, Мо – моя сестра?

Шалкер хмыкнул.

– Насколько я понимаю, а мое понимание весьма глубокое, вы познакомились всего за две недели до того, как прошли через портал в Край. Вы практически чужие друг другу. И разве это не потрясающе?

– Нам нужно разорвать этот цикл, – наконец сказал Фин. – Вот и все. Мы выберемся отсюда. Тогда наше заточение здесь прекратится и все вновь станет нормальным.

Бог Хаоса рассмеялся.

– Ты всегда говоришь об этом, Архимаг. Я слышал эти слова девятьсот девяносто девять раз.

Мо было совершенно не до смеха. Она нахмурилась. Подумала о Гадости и Кэне. О Джесс, Джаксе, Роари и Коале. О Краже, Эреше и Каршене. О том, как звуки музыкального блока эхом отдавались в дождливой ночи Верхнего мира. Все это была ее Стая. И если шалкер не лгал, то здесь они прожили гораздо дольше, чем там, наверху. Еще несколько дней назад Мо и Фин были так счастливы.

– Вот она, – прошептал Ворчун. – Вот в чем твоя проблема, Фин. Ей нравится жить здесь.

Фин не обратил внимания на его слова.

– Ты сказал, что все это происходило раньше. Я читал наши книги. И знаю, что как минимум часть из того, что ты сказал, – правда. Но что насчет них? Тех людей, которые сражаются сейчас с ЭД? Что насчет Джесс? Они уже становились частью цикла раньше?

Ворчун выглядел так, словно его почти удалось удивить. Или даже ошеломить.

– Нет, – задумчиво отозвался он. – Они здесь впервые.

– Так значит, шанс есть, – вскочил Фин. – Есть шанс, что мы сможем все изменить. Сломать цикл и сбежать отсюда. Мо, Кэна мы заберем с собой, если ты об этом волнуешься. Мы заберем его и начнем новую жизнь. Построим дом. Засеем поле. Все вместе.

Мо заметно колебалась.

– Если мы вместе, то все будет хорошо. Именно так устроена Вселенная. Ты что, все прослушала?

Фин улыбнулся Мо. Той самой лукавой улыбкой, которую она знала всю свою жизнь. Ту часть жизни, которая имела значение.

– О-ох, не могу дождаться, чтобы посмотреть, как все обернется, – фыркнул Ворчун. – Томительная неопределенность.

Что-то с грохотом упало на крышку панциря. С камней посыпалась пыль.

– Вам лучше поторопиться, – сказал Ворчун таким безразличным тоном, словно ему было все равно. Фин и Мо встали, намереваясь уйти. Медленно, ступенька за ступенькой, они начали подниматься к крышке панциря.

– Пожалуйста, дети мои, – неожиданно мягким и нежным голосом обратился к ним Великий Хаос, – помните: что бы ни случилось, что бы вы ни сказали и ни сделали, живы вы или мертвы, удалось вам достичь своей мечты или же все пошло прахом, я всегда, всегда буду вас ненавидеть. До конца времен я буду ненавидеть вас больше, чем кого-либо еще на свете.

Фин нахмурился. Ему в голову пришла странная идея.

– Ворчун, когда ты говоришь, что ненавидишь нас, на самом деле ты имеешь в виду, что любишь нас? Это такая шутка Великого Хаоса? Если слова означают то же самое, что записано в словаре, то это слишком в духе Порядка и тебе не нравится? Такая себе шутка, знаешь ли.

– Как пожелаете, – фыркнул Хаос. И, указав кивком направление, пошутил: – Выход через сувенирный магазин.

Фин и Мо даже не улыбнулись. Они не знали, что такое сувенирный магазин.

Скрип закрывающейся двери эхом разнесся по дому Великого Хаоса.

– Увидимся на корабле, – сказал шалкер куда-то в темноту.

Из панциря шалкера выскочили Великая Ультимо и Архимаг Эль Фин. Они сразу же оказались на полыхающем поле битвы. Странники Края из праздничного хора либо сбежали, либо прятались за колоннами.

Уязвленный дракон Края ревел от ярости. Он увернулся и пролетел между колоннами. С одного крыла потоком лилась кровь. Джесс и Коал сидели в засаде на каменной площадке в центре острова, подняв оружие наизготовку и ожидая, пока ЭД опустится достаточно низко, чтобы нанести решающий удар. Роари бегала от одного друга к другому и раздавала лечебные зелья. Джакс ликовал и торжествующе кричал, танцуя на выжженной земле. Он перезарядил арбалет и приготовился к смертельному выстрелу.

– Нет! – воскликнула Мо. Она бросилась на Джакса и выбила стрелу у него из рук.

– Вот же бестолочь, – рыкнул он. – Что ты творишь?

– Позже объясню!

Джакс закатил глаза и отмахнулся от Мо. Битва была в самом разгаре, и ему совершенно не хотелось выслушивать ее сокровенные мысли.

Дракон Края заметил их. Его белые глаза засверкали. Он сложил крылья и помчался прямо на них.

– Да! Иди сюда! Наконец-то! – Джакс заливисто рассмеялся. – Ну что, все готовы? Вещички собрали? Ключи не забыли? В туалет никому не нужно? Нет? Тогда СДЕЛАЕМ ЭТО!

Джакс зарядил арбалет другой стрелой и прицелился в дракона. Раздался выстрел.

ЭД раскрыл свой огромный фиолетовый рот и проглотил стрелу, даже не поморщившись.

А потом настала очередь Джакса.

Он проглотил его прямо на глазах у Мо. Еще минуту назад Джакс пританцовывал, переминаясь с ноги на ногу, и болтал всякую чушь о любимом питомце древнего бога. А в следующую секунду он исчез. Одиноко брякнул его арбалет, упавший на землю.

– Господи! – выдохнул Фин. – Господи!

– ЭД, прекрати! – закричала Мо. – Это я! Это же я!

Но ЭД был бессмертным созданием ночи, обитающим на краю Вселенной, и Мо совершенно его не заботила. Дракон делал то, ради чего был рожден на свет: защищал Край от посторонних захватчиков. Все остальное не имело значения. Мо тоже была посторонней. Всегда, с самого начала.

Дракон Края повернулся к ней и с пронзительным криком бросился к земле, намереваясь схватить и Мо тоже. Она бросилась бежать. Но слышно было не только рычание ЭД. Все вокруг кричали. Все вокруг визжали. Все вокруг горело.

«Кэн? – лихорадочно подумала Мо. – Где же Кэн? Куда он телепортировался? Все ли с ним в порядке?» Как раз в тот момент, когда ЭД подлетел к ним, Фин толкнул Мо на землю и почувствовал, как коготь дракона впился ему в плечо. Верховный маг взвыл от боли.

Мо упала, набив полный рот песка. Вот он. Великий Хаос во всей красе. Битва и смерть. Все похоже на игру, пока мир вокруг не начинает полыхать и твой друг не умирает.

Роари бросила им из-за колонны лечебное зелье. Стеклянный флакон тускло блеснул в бледном свете Края. Он коротко сверкнул – и ЭД вновь перешел в нападение. Бутылек разбился вдребезги. Зелье коротким дождем пролилось на песок, уже неспособное кому-либо помочь.

Особенно Роари. Она лежала на камнях, уткнувшись в них лицом и закрыв глаза.

Фин беззвучно кричал. Нет, нет, нет! Они все знали! Они должны были помочь разорвать цикл! Все должно было пройти хорошо!

– Помогите! – крикнул Коал, пытаясь прорваться сквозь шум. – Фин, Мо! На помощь!

Брат и сестра полезли по осколкам камней, пытаясь прорваться сквозь пламя и обломки к Джесс и Коалу. Но двое странников Края опередили их и напали на людей, прижав к земле и замахиваясь кулаками.

– Каршен, – выдохнула Мо.

Второй хубунит Кэна. И Конека – тот самый фрагмент, которого Фин встретил недалеко от Дома Края. Фрагмент из мозгового отряда Кража. Они были вдвоем, но этого оказалось недостаточно, чтобы оставаться разумными. Слияния хватало лишь на по-настоящему хорошую драку и осознание, что ты желаешь чьей-то смерти.

Фин пошарил рукой по земле в поисках меча. Хоть чьего-нибудь, какого угодно. Нет. Почему чьего-нибудь? Его, Фина. Их с Мо меч. Их сокровища. Сокровища, которые странники Края забрали, а теперь побросали.

Мо уже подбиралась к трезубцу.

Она находилась к нему гораздо ближе, чем Фин. Он махнул сестре рукой.

«Беги, беги, беги! Уходи без меня! Со мной все будет хорошо!»

Каршен снова и снова бил Коала. Конека, оскалившись, бросилась на Джесс. Рука Фина сжалась на рукояти брошенного меча. Мо перекатилась, сжав трезубец в покрытых волдырями ладонях.

Но это уже не имело значения. Как и всегда, когда к делу привлечен дракон. Рассекая воздух, ЭД помчался к маленькой серой площадке. Ноги Фина резко качнулись, желая сократить расстояние между ним и Джесс. Джесс, которая хотела построить библиотеку и мирно жить в Крае, как когда-то и они с Мо. Джесс, которая спасла его. Джесс, которую спас он. Джесс с длинными каштановыми волосами и прекрасными глазами, которые она постоянно закатывала. Фин всхлипнул. У него даже не было возможности сказать ей, как он был бы рад, если бы она решила остаться здесь.

Мо почти добралась до них. Она успела бы. Но в дело вмешались неизвестные переменные.

Из ниоткуда выпрыгнула Гадость. Из налитых кровью глаз текли слезы. Демоническая лошадь столкнулась со своей мамой и отшвырнула ее прочь от площадки. Зомби обернулась, чтобы посмотреть на Мо, как раз в тот момент, когда ЭД открыл рот и дыхнул на Джесс, Коала, Каршена, Конеку и саму Гадость, погребая всех под потоком раскаленного добела огня. В одно мгновение люди превратились в пепел. Фин даже не успел позвать Джесс по имени. Лицо Коала, на котором все еще читалось полное неверие, обмякло, а потом рассыпалось в воздухе, как пыль. До самой последней секунды он знал, что все равно выкрутится и сбежит. Ведь ему всегда удавалось сбегать. Каршен превратился в столб дыма. Конека подняла взгляд наверх, на вечно черное небо Края. «Здесь, в дюнах, никого нет», – услышал Фин ее мысли, а потом погибла и она.

Гадость вспыхнула. Ее мертвое тело полыхало, будто свеча. А длинная грива послужила фитилем. Она горела и горела. Мо всхлипнула. Она протянула руки к Гадости, но не могла дотронуться до нее. Пламя было слишком жарким и яростным.

«Мама! – закричала в ее сознании лошадь. – Смерть. Смеееееерть».

Навеки мертвая лошадь упала на колени.

«Почему, Гадость?»

Мысли Мо были омыты слезами.

«Почему ты не осталась в безопасности, как мы тебе и наказывали, моя прекрасная глупышка? – Мо потянулась к существу, которое больше никогда не сможет обнять. – Не умирай. Только глупые умирают».

В последний раз Мо взглянула на одновременно нежную и жуткую душу Гадости. Она вновь увидела бесконечное кладбище. Скрюченные деревья. Болезненно-бледную луну. Надгробия, исписанные новыми словами: ЕСТЬ ЦВЕТЫ. БЕГАТЬ ПОД ДОЖДЕМ. МУЗЫКА. КЛЕТКА В НЕБЕ. МАМА. ДРАКОН! МАМА. ВЕЛИКАЯ УЛЬТИМО.

На одном из них было высечено: ПРОЩАЙ. Из могилы, прорываясь сквозь землю, показалась гниющая, покрытая плесенью рука.

«Я люблю тебя», – подумала Мо, обращаясь к кладбищу воспоминаний своего жеребенка. Рука печально помахала ей в ответ. И замерла.

Фин и Мо стояли вдвоем в центре бойни с открытыми от удивления ртами. У них даже не было шанса. Как все так быстро произошло? Это нечестно. Цикл не разорвать. Если его можно было разорвать, тогда события не должны происходить так быстро.

Сквозь слезы Верховный маг Эль Фин прошептал:

– Мы все еще можем разбить цикл. Если найдем Кэна. Он сумеет телепортировать нас троих в Верхний мир. Это не так уж и сложно. ЭД все еще жив. Если уйдем сейчас, то история не начнется сначала.

Но Мо не могла сделать и шага. Она не могла бросить Гадость здесь. Она не могла оставить даже Джакса, который летал где-то там наверху, в животе у дракона. «Три дня назад я была так счастлива», – подумала Мо и легла на землю, закрыв голову руками. Какое вообще имело значение то, что произошло? Она не была Великой Ультимо. У нее даже не было брата. Она – никто.

Музыка не стала размениваться на тихие ноты вступления. Она ворвалась на полной громкости, такая богатая и прекрасная, печальная и сладкая, замысловатая, как и все вокруг. Мо знала эту мелодию. Она обернулась, пытаясь найти музыканта.

Фин осматривался, продираясь сквозь дым и собственные слезы. Ему эта песня тоже была знакома.

«Но Кэна не должно быть здесь. Он должен быть в безопасности. Держаться от всего подальше. Ворчун сказал нам. Кэн всегда держится рядом».

На ладонь упал пепел. Фин внимательно посмотрел на него и вздрогнул. Он опустился на колени, стараясь держаться ниже дыма, и пополз туда, куда упал арбалет Джакса. Фин схватился за него и крепко прижал к себе. Кэн не достанется ЭД. Никогда.

Но ЭД вовсе не собирался нападать на Кэна. Он завис в воздухе. И слушал.

Дракон Края склонил голову набок и внимательно вслушивался в мелодию. Ни один его мускул не шевельнулся. Кэн вышел из тени, играя на своем музыкальном блоке так красиво, что ни одному блоку ни в прошлом, ни в будущем не удалось бы сыграть лучше. Его зеленые глаза сверкали в черном тумане.

Мо положила руку на плечо Фина. У него чуть душа в пятки не ушла.

«Ты до смерти меня напугала!» – взвилась его мысль.

Мо заглянула в глаза брата. Глаза, которые еще три дня назад были фиолетовыми. И крепко обняла его. За одно мгновение они сразу все поняли, разделив мысли на двоих. Им не нужен был план. Им не нужно было спорить.

«Кэн не может умереть, – подумала Мо. – Не важно, чего это будет стоить». Спустя мгновение: «И никто из них – тоже. В том, что путешествие превратилось в кошмар, совершенно нет их вины. Они не заслуживают вот так потерять все».

«Я все равно не хочу вспоминать, – подумал Фин. – Мы проиграли. Я не хочу помнить, что мы проиграли. Самое главное – это наша Стая. Наш Край».

Они вместе держали арбалет. Фин выпустил оружие из рук.

Мо поднялась и зашагала через остров. За спиной полыхал Край. Ее волосы светились оранжевым от пламени. ЭД обернулся. Больше дракон не слышал музыки. И не замечал никого другого. Одну только Мо. Дракон Края расправил свои черные крылья, взревел, обращаясь к небу, чуть наклонился и бросился на нее. Мо даже не вздрогнула. Лишь навела арбалет и выпустила стрелу точно в цель.

«Игра окончена, – взревел в ее голове дракон Края. – Начать заново?»

Стрела угодила дракону прямо между глаз.

Свет внутри ЭД погас.

Но еще раньше непомерно громадное тело упало с небес прямо на Великую Ультимо, безжалостно вколотив ее в каменистую землю.

Воздух потемнел от дыма, в нем летали пепел и крошечные угольки. Кэн и Фин бросились к Мо, не думая, что у них получится хоть что-то изменить.

На месте, где погибла Мо, они нашли две вещи.

Ее мертвое тело и блестящее фиолетово-черное яйцо.

На палубе корабля одиноко сидел Фин. Вокруг него разворачивалась ночь. В воздухе витал какой-то привкус. Запах озона и жженного обсидиана. Вдалеке рассыпался Телос. Край разрывало на части. Он готовился к перерождению. Но только в этот раз без Мо. И никто не заметит разницы.

Эль Фин. Верховный Маг. Он вспомнил все. Свою жизнь в Верхнем мире. Как выглядят свиньи. Как много раз он узнавал, насколько на самом деле огромен панцирь Ворчуна. Все. В этом волшебном пространстве между Краем и Началом его разум прояснился.

Но Фину было все равно.

На коленях у него лежала книга. Одна из множества хранящихся в трюме. Пустом трюме. В конце прошлого цикла он был забит под завязку. Тогда не случилось войны. Не приходил командующий Краж. А в этот раз Фину придется начать все с чистого листа. Во всех смыслах. В книге содержалось Проклятие Несъёмности второго уровня. Фин перевернул первую страницу. Вы можете наложить Проклятие Несъёмности на любую часть брони, включая шлемы, кирасы, поножи и ботинки…

Верховный маг Эль Фин еще раз перевернул страницу и начал писать на обороте.

В Крае всегда царит ночь. Нет ни рассветов, ни закатов. И стрелки на часах ничего не отсчитывают.

Но это не значит, что в Крае совсем нет понятия времени. Или же света. В бесконечном мраке мерцают острова: один бледно-золотой круг плывет за другим. Из земли к тусклому небу поднимаются деревья и тянутся башни одного и того же фиолетового цвета. На деревьях спеют плоды, а в башнях полным-полно комнат. В углах балконов и крыш, будто свечи, сияют, прорезаясь сквозь мрак, полупрозрачные стержни Края. По всей цепочке островов сверкающими точками раскинулись древние и молчаливые города из башен, переливающиеся фиолетовым и золотым, как и все в Крае. Мимо них проплывают огромные корабли с высокими мачтами. А внизу зияет черная и бездонная пустота.

Прекрасное место. И вовсе не пустынное.

Здесь, на островах, полно странников Края, чьи тонкие черные силуэты бродят по маленьким желтым холмам и крошечным желтым долинам. Тут и там вспыхивают фиолетово-розовым их глаза. Их тонкие черные руки качаются в такт тихой, едва слышной музыке; они плетут заговоры и затевают интриги в высоких замысловатых зданиях, что древнее самого времени. Странники видят все. И не говорят ничего.

На кораблях и в башнях в своих панцирях от посторонних глаз прячутся шалкеры – маленькие желто-зеленые слизняки. Иногда они выглядывают наружу. Но потом снова смыкают створки своих панцирей, прячась, как моллюск в раковине. Именно с таким тихим, глухим звуком хлопающих панцирей и бьется сердце Края.

А на главном и самом большом острове повсюду возвышаются огромные обсидиановые столбы. Они окружают невысокую площадку из серого камня, освещаемую факелами. На вершине каждого столба сияет яркий фонарь – бушующее в серебряной клетке пламя, свет которого падает вниз, на траву и маленькую серую площадку, и устремляется вверх, в черное небо.

А над всем этим, описывая широкие круги, летает неведомое нечто. Огромное. Крылатое. Не знающее усталости. Оно пролетает один круг за другим, и его фиолетовые глаза пылают яростным огнем.

«Фин!»

Мрак внезапно разрезало слово, прилетевшее с берега одного из внешних островов. Почти все пространство там занимал Телос – самый большой город в Крае. Будто живое дерево, он пустил корни в островном нагорье, раскинув по нему свои пагоды и огромные залы. Город освещали стержни Края, рассыпаясь белоснежными искрами. Где-то хлопали своими крохотными панцирями шалкеры. Рядом с Телосом на привязи, словно пес, парил огромный фиолетовый корабль, лишенный океана. Пиратский корабль. Ко многим городам Края до сих пор были привязаны корабли. Правда, никто не знал, зачем. Так же, как никому не было известно, кто же построил здесь все эти огромные странные города. Точно не странники Края, хотя они были бы рады назвать все места в свою честь. И не то существо, которое без устали описывает круги над порталом в никуда. И даже не шалкеры, лишенные возможности открыть для себя внешний мир, потому что постоянно прячутся. Корабли просто всегда были здесь. Как и города. Как всегда существовал и сам Край или какие-нибудь алмазы, облака или вторники.

«Фин! Нашел что-нибудь стоящее?»

Тонкий и юный странник Края быстро телепортировался с одного конца острова на другой, ловко перемещаясь по закоулкам Телоса. На черной квадратной голове блестели голодные глаза. В тонких, но сильных руках он что-то крепко сжимал. Странник появлялся в одном месте, потом исчезал и тут же возникал совсем в другом. И так пока не оказался на палубе корабля Края. Здесь его уже ждала другая странница Края, прислонившись к мачте и скрестив черные руки на худой груди.

«Ничего особенного, Мо. Немного жемчуга Края, и все. У нас его уже целая куча. Брр, возьми жемчуг, а то у меня аж мурашки по коже от него. Я думал, что кираса, которую мы нашли на прошлой неделе, уже восстановилась, но, видимо, кто-то уже до нее добрался. У меня еще есть немного красной руды. Ну и, пожалуй, все. В следующий раз ты пойдешь. У тебя нюх на хорошие вещи».

Двенадцатилетние близнецы Фин и Мо спустились в трюм своего корабля. Странники Края всегда жили здесь. На своем корабле вместе с двумя братьями и двумя сестрами: Джаксом, Коалом, Джесс и Роари. Каждый день их навещал дорогой друг Кэн. Кэн был высоким, худым и темным, как и все краефраги. Выше Роари, но чуть ниже Джакса. Его глаза были большими и красивыми, но Кэн всегда щурился, стараясь их спрятать, чтобы никто не обращал на них внимания.

Потому что глаза Кэна отличались от больших, ясных, пурпурно-фиолетовых глаз других странников.

Они были зелеными.

Кэн так красиво играл на музыкальном блоке – вам бы и в голову не пришло, что на нем можно так играть.

Джаксу нравилось дразнить Мо и говорить, что она влюблена в Кэна. Братья все такие.

Они не помнили никакого другого места. Здесь они выросли. Это был их дом – их и всех странников, которых можно найти сотнями на любом из местных островов. Фин и Мо жили на корабле Края, набитом всяким хламом, что они тащили отовсюду, где только найдут. Среди него был и очень хороший хлам. Алмазы, изумруды, золотая руда, лазурит. Зачарованные железные поножи, разные кирки, семена свеклы, плоды коруса, седла и доспехи для лошадей (которых, правда, они в жизни не видели). Десятки комплектов чудесных серых крыльев, которые можно надеть и полететь куда угодно. Но был еще и просто старый хлам: камни, глина, песок и старые книги с оборванными корешками. Покрытое плесенью сине-зеленое яйцо со странными прожилками по всей скорлупе. Фин и Мо совсем не задумывались о том, как уродливо оно выглядело. Они положили яйцо у огня и надеялись, что произойдет что-то непредсказуемое. Что-то новое.

Семья странников знала, что существуют и другие миры. Ведь вполне логично это предположить, если живешь в месте под названием «Край». Если существует Край, то должно быть и Начало. Место, благодаря которому Край и стал так называться. Что-то совершенно другое. Зеленое и яркое, с голубым небом и синей водой. Место, где бродят овцы и свинки, летают пчелы и плавают кальмары. Фин и Мо слышали много историй. Но их миром был Край. Здесь все семеро странников были в безопасности со своими вещами, своей семьей и своей историей.

Большая и счастливая. Их Стая.

Кэтрин М. Валенте – автор десятков научно-фантастических и фэнтезийных романов и бестселлеров по версии New York Times, среди которых Space Opera, Refrigerator Monologues и серия Fairyland. В своей области Валенте была номинирована на все награды и получила многие из них. Кэтрин живет на острове у побережья штата Мэн со своим супругом, сыном и стайкой озорных монстров.