Нажал раз, еще один… тишина. Никаких звуков, никакой реакции. Пришлось ждать минут десять, прежде чем металлическая поверхность бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появился Дед Мороз собственной персоной.

- Ты всегда так торопишься, Петр Сергеевич? - Томби являл собой яркий образчик человека, возглавляющего отдел информации. Персона, имеющая дело с цифрами и буквами, а не с отбросами общества, не могла выглядеть иначе.

- Все необходимое я узнал.

- Ну и каков будет ответ? – маска на лице Альфреда оставалась прежней: все та же располагающая улыбка, даже бровью не повел.

- Я готов подписать контракт.

Радушную физиономию собеседника как рукой сняло. Куда только делся образ добродушного Деда Мороза. Вместо него появился сосредоточенный деловой партнер, готовый к ведению переговоров.

- Ты хорошо подумал?

- Да, – просипел я и кивнул для убедительности.

- Следуй за мной.

Целью прогулки стала та самая комната, в которой я очнулся первый раз, после своеобразной доставки в виде овоща. За время отсутствия обстановка не изменилась, даже коротко подстриженный вербовщик сидел на своем месте. Разве что пейзаж за окном из закатного превратился в ночной. Порозовевшая луна, робкая и не смелая, краешком диска выглядывала из-под набежавшей тучи, а далекие звезды усеяли небо холодным мерцанием. Наверное… Луну я видел, а вот насчет звезд мог только догадываться в силу слабого зрения.

- Познакомься, это Хорхе Леши, твой непосредственный наставник на время учебы. Все возникающие вопросы и проблемы будут решаться через него, - Альфред жестом пригласил подойти. На черной поверхности стола уже лежали подготовленные бумаги. – Можешь проверить контракт на соответствие копии, ранее предоставленной для ознакомления.

Я бессмысленным взглядом пробежался по страницам, после чего взял ручку и на последнем листе, напротив собственной фамилии поставил корявую роспись. Широкий размашистый автограф Томби уже стоял чуть выше, там же примостилась скромная закорючка Леши. Вот и все, никаких тебе фанфар, пенящегося шампанского и фотографии на память. Добро пожаловать в Службу Безопасности, сынок!

- Я оставлю вас улаживать вопросы легенды, - Альфред кивнул Хорхе и остановил свой взгляд на мне. – Удиви меня курсант, но только в лучшую сторону.

Дверь за начальством захлопнулась и Леши устало произнес:

- Располагайся. Есть вопросы?

- Да, - мой позвоночник ощутил жесткую спинку стула. - Как мне к вам обращаться?

- Товарищ Хорхе. - Видимо мои брови поползли вверх, потому как он улыбнулся: - а лучше просто Хорхе. Я ведь твой земляк, вырос в Испании. Слышал о такой стране?

- Коррида?

- Есть такое дело, но лично мне ближе мадридский Реал. А теперь давай перейдем к делу. Чай будешь?

Я молча кивнул. Пересохший язык уже давно прилип к небу.

Орудуя чайником и кружками, Хорхе продолжил в спокойном темпе:

- Учебные группы сформированы и готовы приступить к занятиям, осталось только уладить вопросы с твоей персоной.

- Я какое-то исключение?

- Мы исключение, - Хорхе сделал ударение на первом слове. – Ядро организации – шесть развитых миров, остальные параллели слабо представлены. Не больше двух-трех процентов от общей численности состава, может и того меньше. Причин тому множество, но главная из них – временной дисбаланс. Caray!

Видимо Хорхе выругался, потому как кружка с кипятком едва не опрокинулась на пол.

- Не высыпаюсь, вот и проблемы с координацией - застенчиво улыбнулся он и продолжил вводить в курс дела. – Из-за временного дисбаланса час, проведенный дома, превращается в два дня пропущенных занятий, а если вдруг надумаешь переночевать, гарантированно потеряешь половину месяца. Это слишком много, поэтому нарушать учебный процесс никто не позволит, даже в порядке исключения. Значит необходимо легитимизировать твое отсутствие на родине. Существуют два варианта развития событий. Первый и самый простой заключается в инсценировке твоей смерти.

Я замер, не зная как реагировать на произнесенные слова.

- Согласен, весьма неоднозначное решение проблемы, но по правилам предложить был обязан. Другой вариант более трудоемкий. Здесь нам на руку сыграет то, что твой будущий институт находится в другом городе. Сколько времени тратишь на поездку?

- Часа полтора в одну сторону, может и больше в зависимости от пробок, - я принял из рук новоприобретенного наставника кружку горячего чая и поблагодарил.

- Билет дорогой?

- Дороже выйдет, чем на электричке, но до вокзала пока доберешься, - я с трудом отхлебнул горячительный напиток. Обыкновенный чай, слегка терпкий, чуть вкуснее кипятка на пакетиках. - С родителями давно решил, что маршрутки выгоднее, хотя и накладнее.

- А как тебе вариант проживания у друга на квартире? Причем друг и квартира будут вполне реальными. Мы создадим идеальную видимость твоего обитания, с вещами и даже отпечатками пальцев.

- Сойдет, только вот до начала занятий меня вряд ли отпустят жить в другой город.

- А когда учеба начинается?

- Как обычно, первого сентября.

Хорхе задумался, покачивая в руках пузатую кружку.

Они меня что, в последнюю минуту надумали взять? Иначе чем еще можно объяснить беспомощность организации в решении столь очевидного вопроса. Сейчас наставник допьет чай, вздохнет и предложит вернуться к варианту с инсценировкой смерти.

- Через две недели у меня первый экзамен по математике, - начал я рассуждать осторожно. - Нужно много заниматься в библиотеке института, постоянно мотаться в другой город, тратя кучу времени и денег на поездки. Кроме того дома находится младшая сестра, от которой и в учебные дни шума много, а летом подружки добавляются. Поэтому вариант с квартирой друга выглядит вполне обоснованным.

Хорхе помолчал, подумал и наконец вынес свой вердикт:

– Вариант хороший, действуй, курсант. И не волнуйся по пустякам. В случае провала с подставной квартирой имеется два запасных варианта.

Два варианта? Он что, разыгрывал меня до этого или проверял на сообразительность?

Тем временем наставник порылся в ящике стола и извлек наружу белый конверт без опознавательных знаков.

- Здесь адрес и телефон нового друга, а также фотографии. Скажешь, что парня знаешь давно, подружились в школе в первом классе. Будет хорошо, если припомнишь несколько реально существующих друзей того времени, с которыми ты и твой вымышленный приятель якобы общались. Только учти, друзья должны быть с оборванной связью, что бы выйти на них было невозможно, даже если возникнет такое желание. Сочини пару историй, а лучше вспомни реальные, только с новым участником.

- Проблем не возникнет.

- Я бы не торопился с выводами. Мамы хорошо помнят школьных товарищей своих сыновей, даже если это было десять лет назад. Поэтому будь убедительнее в воспоминаниях, а общие фотографии начальных классов спрячь на время. Могут возникнуть вопросы, почему там нет Сени.

- Кого? – не понял я.

- Твоего нового, вернее старого друга Сени. - Хорхе громко отхлебнул чай из кружки и продолжил: - лет восемь назад его родители уехали из города, и связь оборвалась, а сегодня вы случайно встретились возле школы. Разговорились по старой памяти, и оказалось, что Сеня живет недалеко от института. И не просто живет, а вдвоем с бабушкой в четырехкомнатной квартире.

- А родители?

- Родители в разводе и заглядывают редко, поэтому новый сосед ему помехой не будет. В письме содержится полная инструкция, запомни каждую мелочь, - Хорхе протянул мне плотный белый конверт. - И главное не забудь, ровно в двадцать один тридцать он заедет к тебе на машине с отцом. Само собой, предстоящий визит станет полной неожиданностью, поэтому удивись для приличия. Поднимется в квартиру один Арсений.

- Кто? – снова не понял я.

- Арсений - это полное имя школьного друга, - пояснил Хорхе терпеливо. - Встреть нашего человека по-товарищески: руку пожми, по плечу похлопай. Парень талантливый, постарается за один вечер наладить контакт с родителями. Если все получится, на следующий день отправишься к приятелю на девятичасовом автобусе. Разумеется, это официальная версия для родственников, по факту наша машина будет ждать тебя за городом. Точное место и номер транспортного средства указаны в письме.

- А если результат будет отрицательным?

- Общая канва действий не меняется, только причиной поездки будет областная библиотека. Вопросы есть? Вот и отлично, пошли, провожу до машины. - Заметив мой растерянный взгляд, Хорхе уточнил: - у нас маршрутки в другой мир пока не ходят.

Выйдя из кабинета, мы миновали кишку длинного коридора и спустились вниз на самом обычном лифте, разве что кабинка внушала своими огромными размерами. Я специально присмотрелся к цифрам на кнопках, но ничего иномирного в них не увидел. Обычные арабские, от нуля до девяти, без лишних палочек и закорючек.Доехали в полном одиночестве и вышли на пятнадцатом этаже.- Четырнадцатый находится ниже уровня земли, - счел нужным пояснить наставник.Я автоматически кивнул, больше занятый другой мыслью. Ее и озвучил, набравшись смелости:- А здесь всегда так пусто?- Подожди, сейчас дойдем до холла, - Хорхе хитро улыбнулся.

Значение его слов я понял чуть позже, когда в одном из коридоров мы угодили в шумный людской поток. Меня моментально прижало к сухонькому старичку, так что не пошевелиться, и понесло вперед. Я было стал испуганно озираться, но тут же успокоился, встретившись глазами с Хорхе. Не хватало еще заблудиться и помереть с голоду в одним из многочисленных ответвлений гигантского здания.

Спустя пару минут нас вынесло в бурлящее человеческое море, раскинувшееся под высокими сводами холла. Задрав голову вверх, я поразился масштабам и красоте этого места. Массивные колонны с причудливой капителью, играющие светом витражи, цветастые мозаики на стенах – все казалось знакомым и ранее виденным, может в исторических фильмах, а может в учебниках по Древней Греции или Средневековой Европе. К сожалению, плохое зрение не позволяло разглядеть детали, но хватало и того малого, что взгляд смог запечатлеть. Слишком яркими были впечатления и слишком активным было бушующее вокруг море. Меня то и дело толкали, пихали, норовили оттеснить в сторону, к излучавшим мягкий свет стеновым панелям. Если бы не наставник, запросто могли затоптать. Именно Хорхе успел вытащить мое тело из-под несущегося навстречу толстяка.

Люди… люди… люди… кругом люди. Сплошная череда лиц и образов. Я вглядывался в них, пытаясь найти нечто загадочное или чужеродное, но куда там, одно лишь мельтешение.

Вот мимо пробежали два человека в синих халатах, и такого же цвета шапочках. Скорее всего, ребята с медицинского или научного отдела. За ними вразвалочку шел ухоженный детина с лошадиной шевелюрой. Этот мачо, сошел прямо с обложек женских журналов начала девяностых. Попался на глаза и темнокожий парень, в костюме делового человека. Он никуда не спешил, о чем-то мило беседуя с девушкой в короткой серой юбке и такого же цвета пиджаке. До уха долетали обрывки разговора, звучавшего незнакомой тарабарщиной. И я постиг еще одну вещь: придется учить новый язык.

- Не отставай, - Хорхе схватил меня за рукав и потащил к длинной очереди, змейкой, растянувшейся до самого выхода. Я задержался на секунду, и тут же между нами влез хмурый дядька с толстым носом, испещренным синими прожилками. Пришлось Леши провести беседу с внезапным пронырой, который поворчал для приличия, но меня пропустил.

Впереди стояли симпатичные девушки в приятной глазу форме светлых тонов: юбочка чуть выше колена, рубашка с коротким рукавом и изящная жилетка с ремешками. Соседки обменялись приветствиями с Хорхе, а светленькая, вдруг улыбнувшись, подмигнула мне. Я растерялся от оказанного внимания и подмигнул в ответ, чем вызвал неподдельную радость обеих. Женское щебетание, перемежаемое смехом, заполнило пространство вокруг нас. Разумеется, я ничего не понимал, но жутко смущался, догадываясь, чья персона вызывала столь активный интерес. Хорошо хоть, очередь двигалась быстро, и через пять минут девушки умолкли, занятые оформлением кипы бумаг. За спиной тяжело выдохнул красноносый дядька, не меньше моего довольный таким оборотом дела.

Девушки провозились долго: ставили печати, бесконечно расписывались и о чем-то спорили с мужчиной в строгой черной униформе. Тот был суров, и не реагировал ни на какие уговоры: протянутые бумаги отклонял, жестом показывая в конец очереди. Под конец светленькая пустила вход очаровательную улыбку, обнажив ряд белоснежных зубов. Ладошки прижались к груди, а взгляд превратился в щенячий, но ответом был все тот же непреклонный жест. В итоге девчонки смирились с неизбежным, забрали часть бланков и вышли на улицу.

Следующими были мы с Хорхе. Я ожидал долгой бумажной волокиты, приключившейся с парочкой смешливых девчат, но все оказалось куда проще. Хорхе перебросился с суровым мужчиной короткими фразами, взял серебристую карточку и направился к выходу. Позади нас облегченно выдохнул красноносый дядька.

Хорхе был прав, ровно в десять за мной, истомившимся от безделья и ожидания, зашли ребята в комбинированных бело-голубых рубашках. Эту форму я видел ранее, когда изучал контракт, и именно тогда, путем несложных логических вычислений связал ее с медицинским отделом.

На сей раз, медбратья обошлись без лишних манипуляций, проводив в небольшое трехэтажное здание с крупным рисунком на фасаде. Издалека изображение напоминало старую добрую эмблему медицины – змею, обвивающую чашу. Но, как это случается с людьми близорукими, при приближении детали оказались несколько иными: вместо чаши была половина планеты, а пресмыкающееся превратилось в извивающийся росток с маленькими листочками.

- Добрый день, молодой человек, - пожилой азиат поприветствовал меня на чистом русском. – Можете называть меня доктор Луи. Волнуетесь? Ну, это вы зря. Да-с, процесс обучения новому языку безболезненный и займет совсем маленько времени. Через час сможете читать лучших авторов шестимирья в подлиннике.

- Шестимирья? – удивился я.

- Это негласное название для сообщества миров нашей планеты по количеству развитых параллелей.

- А остальные, получается, не развитые?

- Ну что вы, молодой человек, - доктор заскрипел, изображая смех. – Развиты все в той или иной степени, только один пошел в первый класс, а второму выдали диплом об окончании института. Всему свой срок, и свое время, и обижаться на это, право слово, не стоит.

Я смутился, а доктор снова издал скрипящие звуки смеха.

- Вы лучше думайте о тех возможностях, которые перед вами откроются, молодой человек. Окунуться с головой в миры Ланье, насладиться работами Дэрнулуа и Належко, услышать чарующие звуки, рожденные великим талантом Балланисто. О, как я вам завидую. Та-да-та-та та-да, - док издал серию невнятных звуков, аккомпанируя правой рукой по воздуху.

Меня же передернуло от прикосновения холодного металла к коже. Один из ассистентов доктора прикрепил к голове обруч с тонкими жилами, Я задрал голову и обнаружил, что провода от прибора уходят под самый потолок в лоно неведомого машинного монстра, исключительно хищного, потому как ничем иным этот странный аппарат над головой быть не мог.

- Доктор, - заговорил я, пытаясь отвлечься от страшных мыслей, – а можно мне заодно парочку языков из родного мира закачать. Китайский там или японский.

- Увы, - доктор Луи вздохнул. - Метод профессора Малковича применим только к космо. Да будет вам известно, молодой человек, данный язык был создан искусственно именно для целей быстрого внедрения в сознание. Для всего остального нужно время, желание и труд. Да-с, желание и труд.

- Но ведь не всем даются языки, - возразил я.

Луи кивнул, соглашаясь.

- Маленечко таланта еще никому не помешало, молодой человек.

Этого товарища, да мне в помощь, когда мать заводила извечные монологи о лени. Ну не давался мне английский, хоть бей по голове хрестоматией русской литературы конца девятнадцатого века. Все эти «паст индефениты» с их длительными совершенными запутывали в конец. Зачем, скажите на милость, придумывать десятки времен, когда по факту существует только три: настоящее, будущее и прошлое. И простое это прошлое или длительное, кому какая разница? Это я еще молчу про таблицу глаголов, которым один умный человек дал верное определение – неправильные. В свое время «фогет», «фогот», «фоготенны» изрядно попортили жизнь, выйдя двойкой в четверти и сорванной поездкой в Питер.

Даже сосед Костян не оценил в полной мере моих страданий, процитировав самое главное правило в русском языке: был, есть, буду есть. Так себе шуточка, из разряда армейских. Впрочем, этой весной Костику выдалась незабываемая возможность пополнить кладезь юмора в казармах под Хабаровском.

- Да-сссс, - зашипел Луи, вырывая меня из плена воспоминаний. Взгляд его, долгий и внимательный, уставился в пространство над головой. Док долго шевелил губами, словно читал один ему видимый текст и, наконец, произнес: – сейчас мы погрузим вас в состояние глубокого сна, а когда вы придете в сознание, будете говорить на космо лучше, чем на родном. Это я вам обещаю, молодой человек.

Послеобеденные занятия прошли на удивление легко. Я ждал очередного потока информации с малопонятными терминами и неизвестными именами, но получилось все с точностью наоборот. Клод все чаще проводил дискуссии для закрепления пройденного материала. Диалоги приобретали форму философских дискурсов, где оппоненты в качестве инструментов использовали широко известные понятия. И я наконец-то стал догадываться, о чем, собственно, все говорят.

Надо отдать должное Труне, свое дело он знал мастерски: и как лектор, и как организатор словесных баталий. В любом споре оставался над схваткой, избегая искушения становиться на чью-либо сторону, и уверенно вел беседу в нужном русле, отсекая любые попытки отклониться от заданной темы. А попыток таких было много и звали их Соми Энджи. Неугомонный толстяк на любой вопрос имел свою особую точку зрения, поэтому зачастую оказывался в меньшинстве, но не сдавался даже под напором Мэдфорда, обладающего помимо накаченных мышц прекрасным ораторским искусством. Кто бы мог подумать.

Впрочем, говорил наш атлет вещи банальные, но языком грамотным с безупречной выстроенной логикой. При этом умудрялся вести себя спокойно и местами галантно, с большой долей актерского мастерства, что особенно было заметно на фоне вечно брызжущего слюной Соми. Срывался толстяк по любому поводу и без, шлепал губами, так что слюни летели в разные стороны, в том числе и на меня.

Поэтому, трудно сказать, кто меня больше раздражал – плюющийся Соми или звезда дня Рандольф, чьи милые пикировки с Ловинс и Ли стали украшением вечера, как выразился наш преподаватель. Девушки мало чем уступали оппоненту в логике и аргументации, разве что харизмы им не доставало. Мэдфорд умудрялся делать театральные паузы, играть голосом и телом, что порой напоминало моноспектакль. Девушки же были больше сосредоточены на содержании, нежели на форме подачи материала.

Под конец дня удивила всех тихоня Альсон, рискнувшая пойти против МакСтоуна, бившегося что спартанец при Фермопилах, яростно и беспощадно, проигрывая, но не сдаваясь. Отбиваясь по всем фронтам, Том цинично высказался о любви и ее месте в истории человечества. И тут предстала пред ним дева с горящим взором и выдала экспрессивный монолог, наполненный праведным гневом. Это хрупкое создание умудрилось за пару минут сделать то, на что царю Ксерксу понадобилось три дня. После пламенной отповеди Том лишь пожал плечами, а девушка, опомнившись, снова превратилось в стеснительное создание с прижатыми к груди руками.

Спустя пять минут в класс вошел Клод Труне, как всегда свежевыбритый и довольный жизнью. Одарив класс чарующей улыбкой он открыл папку и неожиданно начал речь с поздравлений:

- Сегодня обойдемся без переклички. Хотелось бы подвести промежуточные итоги. Завтрашние тесты это сделают лучше меня, но мы традицию нарушать не будем и отметим достойных курсантов месяца очередными званиями. И здесь у меня для вас приятная новость, потому что самый лучший ученик потока находится именно в вашей группе. Джанет?

Девушка в ответ скромно улыбнулась.

- Курсант Ли уже третий месяц подряд получает звания, с чем мы ее и поздравляем.

Клод активно захлопал, призывая всех поддержать его. И класс потонул в овациях, а Авосян разродился заливистым свистом.

- Ты большая молодец, ты достойна этого, как никто другой, - продолжил Труне, стоило аплодисментам стихнуть. - Так же очередные звания присваиваются Катерине Ловинс и Витору Луцику. Витора я отмечу особо, потому что это его первое повышение и, будем надеяться, не последнее. Так держать ребята!

Послышались очередные хлопки, куда более жидкие, чем в первый раз. Лично я за Катерину руки бы отбил, но вот крысообразный парень, вечно трущийся подле Рандольфа, симпатий не вызывал.

- Хочу напомнить, что помимо новых цифр в удостоверении, данные студенты будут получать повышенную стипендию. Учитесь хорошо, будьте лучшими, и академия позаботится о вас. А теперь вернемся к дню сегодняшнему, а точнее теме нашей дискуссии. Тем более, что повод у нас имеется. Ровно пятьсот лет назад состоялось последнее крупное сражение в истории цивилизаций шестимирья. В связи с круглой датой вот о чем хотелось поговорить. Война…

Я повернулся к окну и заметил россыпь капелек на стекле. Опять шел дождь: мелкий, осенний, противный. Прогноз был неутешительным, но и без того достаточно было поднять голову вверх, что впасть в осеннюю меланхолию. Все небо до горизонта затянула серая пелена, глухая и беспросветная. А где-то в Поволжье, довольный Витька несся по обжигающему песочному пляжу в сторону речных вод. И делал он это крайне медленно, если верить временному дисбалансу меж мирами. Настолько медленно, что здесь неделя пройдет, пока он накупается, а может и того больше.

Пальцы сами потянулись к ручке, и я привычным движением начал чертить геометрические фигуры в блокноте. Сегодня был день кубов и параллелепипедов, с заштрихованной по диагонали поверхностью. Под днищем очередной фигуры возникла труба, проползла до середины листа и, резко завернув направо, дошла до самого края, закончившись краном. Дорисовав капельку воды, я понял, что без емкости в эскизе не обойтись. Так возникла огромная цистерна, от которой в свою очередь расползались ленты новых труб, тянувшихся к фильтрам, перегонным аппаратам, дозиметрам. В чем был смысл сей системы и что перемещалось по ее внутренностям, не ответил бы и самый толковый инженер, однако я был крайне доволен получившимся рисунком. Дабы закрепить успех, перевернул листок, где рука набросала схему огромного заводского комплекса, с торчащими трубами, мартеновскими печами и зубчатыми колесами.

- У нас есть Воронов.

Уловив знакомую фамилию, я насторожился, прикрыв блокнот с компрометирующими рисунками.

-Да, пусть скажет, - раздалась нестройная многоголосица.

- Воронов, у вас есть, что добавить? – насмешливое выражение на лице Труне словно говорил мне «я знаю, чем ты занимался последний час».

Быстрым взглядом я оценил диспозицию: раскрасневшийся Соми, злой МакСтоун, самоуверенный Рандольф и веселый Авосян. Вот и пойми, о чем они говорили.

- Мне нечего добавить, - сказал я единственное, что мог в сложившейся ситуации.

- Как так? – в глазах Труне играли веселые бесенята, и я шестым чувством понял, просто так не отделаюсь. Эх, пропал завод, не дорисую. А учитель тем временем продолжил: – из здесь присутствующих только вы с Соми родились и жили в мирах, пораженных войною. Остальные могут судить об этом лишь со стороны, изучая документальные источники тех времен. Так что скажете, курсант Воронов: несет ли война с собой одно лишь зло и разрушение, как утверждает Энджи или не все так очевидно, на чем настаивает ваш приятель МакСтоун?

Приятель МакСтоун. Все то они знаю, за всеми они следят. А Том снова влез в дурацкую перепалку с толстяком, из которой мне теперь предстоит выпутываться.

Я попытался встать из-за парты, но Труне жестом усадил меня обратно. Школьная привычка срабатывала всякий раз, стоило преподавателю обратиться ко мне с вопросом.

- Напрасно смеетесь, - оборвал Труне прокатившиеся по аудитории смешки. – Определенно, это правило прививает ученикам дисциплину и уважение к преподавателю. А еще краткость мысли, потому как не каждый выдержит получасовой монолог на ногах.

Клод смотрел поверх голов, не обращаясь к конкретному курсанту, но мы и без подсказок понимали, в чей адрес была направлена шпилька. Толстяк любил растекаться мыслью по древу, а при живом весе за сто килограммов разглагольствовать на своих двух было сродни подвигу.

- Мы отклонились от темы. Прошу, дайте нам свою характеристику войне, во зло или во благо дана она мирам людским.

Во зло или во благо. Что за ерунда?

- Вопрос, - я кхекнул, прочищая горло: - вопрос поставлен не корректно.

- О как, - удивился Авосян на задней парте.

- Поясни, - Труне выглядел заинтересованным.

Куда тебя несет Петруха, остановись. Скажи, война — исчадие ада, несущая людям зло и разрушение. Это же так легко и просто сказать, что все ждут и хотят от тебя услышать. Ты же не чокнутый на боевой романтике МакСтоун, который неделю будет донимать вопросами о спартанцах, услышав историю про царя Леонида.

- Сама по себе война не плохая и не хорошая. Это инструмент, это следствие, но это не первопричина, чтобы рассматривать ее отдельно. Мы же не будем говорить про висящее на стене ружье, злое оно или доброе. В руках бандита оружие принесет горе, в руках защитника - спасение и жизнь.

- Вы слышите, что он говорит, - вдруг взбеленился Соми. – Это ярко выраженная риторика марцианцев. Еще чуть-чуть и мы услышим их извечное - война во благо. Нет, скажу я тебе. Война всегда есть зло. Зло, зло, зло, говорю я тебе. Извечно зло, какой бы логикой она не прикрывалась.

- Соми, - вмешался Труне, - мы уже выслушали твою точку зрения, теперь дай нам услышать других.

- Зло не война, а люди, которые ее начинают. Не способные договориться и прибегающие к последнему доводу негодяев. Не надо обезличивать вооруженные конфликты, называя их исчадием ада. За каждым таким исчадием стоят конкретные персоны с именами и фамилиями. Ищите кому это выгодно и давайте оценку им.

- Можно, - послышался тихий голос Ловинс. Дождавшись кивка преподавателя, девушка продолжила: - мне кажется, что Воронов не уловил суть спора. Мы ушли в пустую риторику, занимаясь объективацией войны, но цель дискуссии была иной. Война, как явление, может заключать в себе положительный эффект для государств, для цивилизации человеческой в целом или это только хаос, зло и разрушение?

- Вы были невнимательны курсант, в этом я поддерживаю Катерину. Невнимательны или просто не смогли вникнуть в суть материала. В последнем случае рекомендую поднять руку и уточнить сложные для понимания моменты. Здесь нечего стесняться. Продолжайте, Ловинс.

Типа дурачок. Интересно, это Труне мне за фразу «о некорректном вопросе» так мстит или заметил мои рисунки на свободную тему?

- Твой приятель МакСтоун высказался в том духе, что война рождает героев, которые служат для нас образцом. Согласен ли ты с этим примером и какие еще положительные черты видишь в этом явлении. Если видишь, конечно.

Мне кажется или в ее голосе звучат нотки ехидства. А она за что мне мстит, за Соми?

- Есть правда в словах МакСтоуна.

Договорить мне не дал класс, прыснувший от смеха. Труне даже понадобилось время, чтобы успокоить разошедшихся ребят. Кажется, я понял, почему Том выглядит таким злым: толпа великих гуманистов во главе с Соми затравила военного романтика, камня на камне не оставив от его доводов. Однако им этого оказалось мало, и они решили взяться за меня. Ну что ж, побудем и мы мартышкой на арене цирка.

- Есть правда в словах МакСтоуна, - повторил я мягко и спокойно. На этот раз никто не смеялся. – Пятьдесят лет назад на территории моей страны шла большая война, которая коснулась каждой семьи. Мои деды и прадеды были вынуждены взяться за оружие, чтобы защитить семью и дом, право на свободу и жизнь. И да, я горжусь ими. Они не были солдатами, простые рабочие и крестьяне, но они нашли в себе смелость выйти против сильного врага и победить. Ценою своею жизни подарили нам будущее, и я об этом помню.

- Они были просто убийцы, убивавшие других убийц, - неожиданно выкрикнул Соми и затих, словно сам не ожидал такого поступка от себя.

- Оценку другим давать очень легко, когда за окном идет дождь, а ты сидишь в теплой аудитории и ничего не знаешь об этой войне. Если у тебя на глазах будут насиловать и убивать мать, сестру или дочь, ты будешь призывать к гуманизму и человеколюбию?

- Вопрос некорректный. Нельзя доводить до этого.

- До чего?

- В любом конфликте всегда виноваты две стороны, нельзя однобоко рассматривать ситуацию. Для этого человеку и нужна голова, чтобы не убивать направо и налево, а уметь договариваться и решать конфликты мирным путем.

- Вчера была новость о гибели в космосе пассажирского лайнера…

- Малинар, - пришел мне на помощь Авосян.

- Малинар. Пираты разграбили и взорвали судно, на борту которого находилось сто пятьдесят тысяч человек. Часть погибла, часть попала в плен, но суть не в этом. Можешь мне сказать, кто выступил дураком в этой ситуации? У кого не хватило мозгов решить конфликт мирным путем? У капитана лайнера или пассажиров?

- Ты перекручиваешь.

- В чем, интересно?

- Там были бандиты, а не солдаты. Нужно отличать обыкновенный грабеж от политического конфликта.

- Очень интересно. То есть если вместо пиратов были бы повстанцы, выступающие за независимость какой-нибудь планеты или мира, ситуация бы в корне поменялась?

- Да, то есть нет. Нельзя рассматривать эту ситуацию условно. Есть конкретная ситуация с пиратами, ее и надо рассматривать.

- Почему нельзя? Ты же берешься условно рассматривать войну, о которой я говорил.

- Все войны одинаковы.

- Все войны разные. Бывают за наследство, бывают приграничные за остров или кусок земли, а бывают тотальные, за выживание целых народов. Как было у нас, когда загоняли жителей деревни в сарай и сжигали живьем, с детьми и стариками, без разбора. Уничтожали людей, только потому что они другой нации, держали их хуже животных за колючей проволокой, выдирали золотые коронки и толпами отправляли в газовые камеры. Никогда не суди о том, о чем не знаешь и не обобщай. Порою границы стираются между уголовниками и солдатами, ворами и политиками, насильниками и респектабельными гражданами. Однажды среди бандитов тебе может попасться тринадцатилетний пацаненок, которому нечего есть. И которого ты пристрелишь, испугавшись в темном переулке. Кто в данной ситуации будет дураком, а кто убийцей?

- Этого не будет, - зло взвизгнул Соми. - Ты опять берешь условную ситуацию.

- Будет. Пусть и не эта ситуация конкретно, но будет. Потому что ты избрал трудную профессию, где подмышкой висит боевой пистолет, а люди, с которыми придется иметь дело, будут самые разные: от прожженных убийц, до запутавшихся подростков, которые другой жизни не видели.

- Да я больше тебя знаю об этой профессии, ты, без году недели попавший в этот мир. У тебя мозгов даже не хватит...

- Курсант Энджи, - строгий окрик остановил начавшего набирать обороты толстяка. – За переход на личности второе предупреждение в этом месяце. Еще одна попытка оскорбить оппонента, и дискутировать будете за забором академии. У вас есть, что добавить по существу?

- Да, - толстяк провел потной ладонью по взъерошенным волосам. – Мы прекрасно знаем о вреде «серой» философии в риторике марцианцев. И я хотел бы поблагодарить своего оппонента за прекрасный образчик этого мышления. Нет добра, нет зла, есть только обстоятельства. Именно такие люди опаснее всего. Если от мерзавца заранее знаешь, чего ожидать, то персона с «серой» философией раскрывается лишь в критических ситуациях, когда любая помощь необходима. Они пользуются…

- Мы поняли тебя, Соми, - перебил толстяка Труне. – Нет необходимости раскрывать суть философии марцианцев. Воронов, есть, что возразить по сути?

- Не вижу смысла. У моего оппонента уже сложилась в голове картина из черного и белого, новым цветам места на полотне не найдется.

- Но здесь присутствует не только Энджи. Попробуй донести свою мысль до сокурсников и меня.

- Хорошо, попробую, - легко согласился я с преподавателем. – В моем мире давно бытует мнение, что самыми опасными в критических ситуациях являются простые обыватели. Да-да, не военные или уголовники, а обыкновенные люди, самый большой стресс которых – пробки на дорогах или ругань начальства. Они привыкли жить шаблонами размеренной жизни и любая критическая ситуация, выбивающая их из привычной колеи, может привести к чему угодно. Сбившая на дороге человека домохозяйка, от страха прячет труп в багажнике и отвозит в гараж, а потом распиливает тело, и кусками выносит до ближайшего пруда.

- Ерунда, - неожиданно взвизгнул сидящий передо мной Соми, так что я вздрогнул от неожиданности. – Только в вашем мире такие обыватели могут быть. И…и разные, – толстяк осекся, бросив быстрый взгляд на Труне. Видимо вспомнил про третье предупреждение.

- Может и ерунда, - не стал я спорить. – А может в этом и есть смысл. Однажды рядом не окажется девушки, которая прогонит хулигана с твоего места, и тогда придется действовать самому. Криками, угрозами, физической силой, а может обаянием. Нас рассудит только время и поступки, - я постарался улыбнуться Энджи, искренне и по-доброму, насколько это было возможно. А толстяка трясло. Щечки его колыхались в нетерпении, а влажные от слюны губы готовы были извергнуть очередной словесный поток. Ценой на третье предупреждение, не меньше. Но тут вмешались высшие силы в лице прекрасной девушки с греческим профилем.

- Я правильно тебя поняла, что психика солдат и уголовников больше приспособлена к критическим ситуациям.

Ловинс смотрела не на меня, а на толстяка, трясущего щечками от злости. Вопрос ради вопроса. И снова она его спасает, добрый ангел-хранитель.

- Я бы не стал выделять военных или бандитов. Это может быть любой человек, чей род занятий или профессия связаны с определенными рисками. Опять же, исключения возможны. Обыватель вдруг окажется с крепкой психикой, а детектив службы безопасности возьмет и запаникует.

- Я знаю одного такого, - подал голос МакСтоун. По классу пронеслась легка волна смешков.

Труне постучал ручкой по поверхности стола, призывая к порядку.

- В целом дискуссия мне понравилась, - продолжил он, когда все успокоились. - Ловинс и Мэдфорд, как всегда отлично. Дискуссию вели грамотно, логическую цепочку не теряли. К Джанет есть вопросы, особенной ко второй части выступления. До конца не раскрыта тема влияния войны на последующее развитие технологий. Думаю, ты и сама это понимаешь. Для других оценка была бы отлично, для лучшего курсанта на потоке только хорошо. Дальше по списку у нас Энджи и МакСтоун. Ребята, как всегда, много страсти, мало толку. Учитесь вести дискуссии без лишних эмоции. Парни вы не глупые, вам есть, что сказать, но без должного оформления и порядка получается пустое сотрясание воздуха. Ваша главная задача не выплеснуть поток информации на оппонента, а донести свою мысль, попытаться убедить его. Курсант Воронов, для тебя лично повторю: не вывести собеседника из себя, а убедить его в собственной правоте. Впрочем, отдаю должное, как образец провокации, спор с твоей стороны был безупречен. Особенно обращаю ваше внимание на язык тела и интонации Воронова, использованные им в дискуссии. Они играли куда большую роль, чем слова. Но к этому элементу мы вернемся на следующих занятиях. Кто у нас еще остался… Альсон, тебе снова не хватило уверенности.

Все эти воспоминания из прошлого, начиная от набора в команды и заканчивая советами Камерона, пронеслись перед глазами в доли секунды, стоило услышать новость МакСтоуна.

- Нагуров берет в команду нас или тебя? – повторил я медленно, прощаясь с мечтами о роли статиста.

- Старичок, ты слух потерял на радостях? Нас! Двоих! Игра будет огонь, я чувствую это, - Том сжал кулак и замер посередине комнаты с самым воинственным видом.

- Что за Нагуров? Первый раз слышу, – вывел я товарища из боевого транса.

- Очередной умник с потока. Обладает незаурядным умом и эрррудицией, - последнее предложение Том произнес густым басом, явно передразнивая кого-то. – Весьма неплох в технических науках, но в плане ведения боя полный профан. По стрельбе во второй сотне находится, про физику и говорить не стоит, бегает немногим лучше нашего толстяка. Сам понимаешь, старичок, без нашей поддержки, в игре ему ничего не светит. Два лучших стрелка академии снова в деле. Будет жара!

- Том, в чем подвох?

- Ты о чем?

- Том, до игры несколько дней осталось, все команды давно сформированы. Откуда Нагуров всплыл со своим предложением?

- Старичок, ну чего ты опять начинаешь, как старая дева, пересмотревшая детективов. Сказано же, Нагуров берет нас к себе, ему как раз двух человек до полного комплекта не хватало.

- Подожди, а раньше у него был комплект?

- Бла-бла-бла, затянул свое, занудное, - явно расстроенный Том плюхнулся на кровать, сдвинув с края принесенный тюк. – Ну была у него полная команда. Разругались они там, чего-то не поделили, и двое ушло.

- А подробнее?

- В его команде есть две близняшки, фамилии не помню. С физподготовкой у них не лучше Нагурова, а мозгами ровня нашей Марго. Понятно, что остальные не хотели видеть мертвый груз в своей команде, а Нагуров уперся рогом и ни в какую. В итоге остался один с парочкой дурех, а нормальных пацанов другие команды разобрали.

- Про нормальных пацанов, это ты хорошо сказал, - не выдержав, улыбнулся я. – Осталась только парочка ненормальных стрелков.

- Ну вот чего ты опять затянул свою тоскливую. Сам знаешь, почему не у дел оказались. Сука эта жирная, - лицо Тома обрело звериную маску.

Меньше всего хотелось погружаться в пятиминутку ненависти от МакСтоуна, поэтому я поспешил вернуть разговор в конструктивное русло:

- А что не так с этими близняшками? Он спит с одной из них?

- С обеими, - хмуро произнес Том.

- В смысле, с обеими? По очереди? А они знают друге о друге? Все вместе спят? Да этот парень действительно гений и не только технических наук.

- Гений, как же. Выиграть ему это не поможет.

- Старичок если бы на кону был выбор между победой в паучке и сексом с близняшками, я бы в сторону этой гребаной игры даже не посмотрел.

- Я смотрю, у тебя от воздержания совсем разум помутился. Приедешь ко мне в гости, я тебе этих близняшек пачками отгружать буду. Дома такого товара навалом, а вот шанса выиграть кубок больше не будет.

Спорить с приятелем о важности игры было бесполезно. Все кругом с ума посходили, а Том больше прочих, бредя паучком во сне и наяву. И о каких разумных доводах может идти речь, когда напротив тебя горящий взгляд безумца. Поэтому я смирился и задал последний вопрос, ответ на который знал и без того:

- Нас берут в качестве дуболомов с пистолетами?

- А ты рассчитывал со своей репутацией быть командиром?

- Я рассчитывал участвовать в принятии решений, а не бегать болванчиком на посылках.

- Мы в игре, старичок, и это главное, а остальное покажет время.

Переправа прошла без происшествий. Том активно работал веслами, а я лениво обсыхал и получал от этого неимоверное удовольствие. Встроенная в одежду грелка расслабляла и нежила, лаская волнами тепла некогда замерзшее тело. Ноги сами собой оказались на скамейке, а я, откинувшись назад, наблюдал за проплывающими в небе облаками, легко щурясь на солнышке. Красота кругом была неимоверная: крутые берега, едва поросшие зеленью, строгие ряды сосен и подернутая легкой рябью поверхность реки. А над всем этим простирался бесконечный синий покров, по-весеннему сочный и яркий.

- Курсант, Воронов, подъем! – резкий окрик напарника оторвал от сладкой дремы.

- Знаешь, МакСтоун, был бы у меня чай в термосе, здесь остался. И бегайте вы там в волю, стреляйте в друг друга до умопомрачения, а я лежал бы на песочке и любовался закатом.

- Верю, - легко согласился приятель. – Но чая у тебя нет, а свой я тебе не оставлю. Так что на выход.

Течение у берега было слишком сильным и Том слегка не рассчитав, проскочил мимо нужной широты пару сотен метров. Расстояние пустяковое, мы за пару минут исправили ошибку, пройдясь по мягкому песочку вдоль реки. Склоны здесь были более пологими, без крутых обрывов и резких переходов по высоте. Нам даже не пришлось искать удобного места для подъема: разбегись получше, да цепляйся за край, поросший редким кустарником.

Том так и сделал, я же завозился, вырвав с корнем засохшее растение. Пришлось напарнику подтягивать меня наверх с помощью рук и матного слова.

- Это все чай твой, - не преминул напомнить он.

Я лишь пожал плечами на очередную подколку. Ну а что спорить, когда в рюкзаке пустой термос валяется.

Дальше шли молча, внимательно изучая местность вокруг. Словосочетание «метровый ящик» только на первый взгляд звучало внушительно, а поставь ты его за сосной, да прикрой можжевельником и пройдешь мимо, не заметив. Потому как в лесу вариантов для тайников хватало. И не надо было ничего придумывать, природа сама позаботилась об укромных уголках даже в сосновом бору, месте столь скудном на растительность.

Периодически то я, то Том, делали остановки, изучали наиболее подозрительные кусты, не забывая при этом про бдительность. Случай с малышом Фредди, сидевшем на хвосте многие километры, смущал, заставляя более внимательно относится к окружающей обстановке. Поэтому, когда послышались первые выстрелы, мы с напарником вжались в землю и поползли за ближайшее укрытие, не став тратить времени на лишние разговоры.

Стреляли впереди, метров двести, может триста южнее заданной широты. Судя по разрозненным командам и хаотичным выстрелам, бой вышел случайным, ни о какой засаде речи не шло. Девичий голос звонко кричал, в тщетных попытках найти некоего Отто. Ей вторил не по-мужски визгливый голос, требовавший обозначить цель. Несколько раз слышалось глухое «отходим», перемежаемое нецензурными ругательствами. Кто-то совсем рядом выкрикнул «его убили» и ломанулся через кусты.

Шум становился все ближе, неизвестный быстро приближался к месту нашей лежки. Том откатился в сторону и, схватив пистолет двумя руками, изготовился для стрельбы. Я последовал его примеру, ожидая прибытие гостя с секунды на секунду. И тот не заставил себя ждать, испуганным лосем выбежав на открытую местность. Нас он даже не заметил, продолжая нестись во всю прыть и не делая попыток вильнуть в сторону. Так и бежал по прямой, представляя собой легкую мишень. МакСтоун выстрелил первым, кучно положив три пули меж лопаток. Жертва обречено закинула голову назад, пробежалась по инерции несколько метров, а после остановилась, переводя тяжело дыхание. У нее хватало времени перед онемением, и она использовал его с пользой, пытаясь отдышаться, прежде чем опуститься на покрытую хвоей землю. Игрок даже посмотрел в нашу сторону, изучая неведомых убийц, а после улыбнулся и, присев на колени, удобно устроился под одной из сосен.

Послышался резкий щелчок пальцами со стороны. Убедившись, что привлек внимание напарника, Том показал пальцем на меня, потом изобразил знак «оставаться на месте». Я поднял раскрытую ладонь, принимая приказ. Дальше МакСтоун ткнул указательным себе в грудь, и двумя пальцами повел от глаз вперед. Парень собирался в разведку, ну и попутного ветра ему в спину. Лично я не испытывал ни малейшего желания лезть в творящийся хаос. Вновь показав знак «принял», я затаился за деревом. Благо, росло оно на небольшом возвышении, своими корнями создавая импровизированный шалаш.

МакСтоун скрылся из виду, а я устроился на новом месте, перехватив поудобнее рукоять пистолета. В голову пришла своевременная мысль о смене обоймы. Это надо было сделать давно, еще у тела одной из близняшек, а вместо этого чаи гонял. Сколько раз я выстрелил по кустам: три, четыре? И Том, зараза, напоминал постоянно, а все мимо ушей проходило. Зато на лодке покатался вдосталь, да пейзажами налюбовался на месяцы вперед.

Интересно сработает ли закон подлости, если я займусь этим прямо сейчас? Запасная обойма совсем рядом, в верхнем кармашке разгрузки. Стоит протянуть руку… Я опустил глаза, отыскивая нужный отдел, а когда поднял их, встретился взглядом с ребенком. Нет, стоп, какой ребенок в игре с пистолетами. Это просто девчушка невысокого роста, стоит и хлопает глазами за забралом. Не делает попыток достать оружие или убежать, просто стоит и смотрит. И форма на ней висит, как на маленьком пупсе, которого обрядили в одежку не по размеру. Хотя я точно знаю, обмундирование в академии любой величины. А если жмет в бедрах или болтается под мышками, специалисты ушьют и подгонят.

Лично я знал только одного курсанта, с которым было бесполезно проворачивать все эти процедуры, слишком миниатюрная для грубого военного покроя.

- Лиана?

Девушка ойкнула, и засеменила назад.

- Лиана, спокойно.

Сделал попытку подняться, но девушка только увеличила скорость. Быстро перебирает ногами, спотыкается и падает на землю, глухо лязгнув амуницией. Закономерный исход при попытки бежать спиной вперед.

- Лиана, это Воронов. Успокойся, я не собираюсь причинять тебе вреда.

Я подошел к девушке и присел рядом на корточки. Она продолжала лежать, уставившись на меня распахнутыми от страха глазами. И без того большие на кукольном личике, сейчас они и вовсе приобрели гипертрофированный размер, напоминая рисовку из японских мультиков.

Ее губы прошептали несколько слов, но я смог лишь разобрать «не надо».

- Чего не надо?

- Не стреляй, я боюсь, - произнесла она отчетливее.

- И не собирался. Смотри, - я расстегнул кобуру и привычным движением убрал в нее пистолет. Показал девушки пустую ладонь. – А теперь вставай.

Девушка приняла протянутую руку, крепко ухватившись за нее маленькими пальцами. Сколько же веса в этой малышке, килограмм сорок? А без амуниции и того меньше, легкая словно пушинка.

Я отвел девушку к дереву и усадил в шалаш из морщинистых корней лесного гиганта. Внутри пахло сыростью и грибами. Ничего удивительного, под ногами обнаружился целый выводок сморчков.

- Сиди здесь, скоро вернусь.

Я аккуратно выбрался наружу, снова достав пистолет. Тишина, разве что привычные звуки природы наполняют лес, никаких голосов и хруста сминаемых веток. Где-то там рыскает МакСтоун в поисках очередной жертвы. Я был уверен, что с этим парнем ничего не случится и вернется он живой и здоровый. Мы же не переживаем о рыбе в аквариуме, вдруг она захлебнется водой. МакСтоун попал в родную стихию, и был не декоративной гуппи за стеклом, а белой акулой у побережья Австралии. Пусть волнуются остальные.

Я вернулся к девушке и сел напротив, обозначив на лице широкую улыбку. Сделать это было не сложно, Лиана вызывала исключительно положительные эмоции. Решив развеять возникшую атмосферу неловкости, заговорил первым:

- Знаю, не мое дело, но мне, кажется, ты перебарщиваешь со страхом. Понимаю еще в вертолете, сам боюсь высоты, но здесь нет никаких видимых угроз. Лес кругом и речка, пейзажи красивые. Ну подстрелят тебя из пистолета, полежишь на земле минут пятнадцать, и всего делов.

- Ты не понимаешь.

- Нет, - признался я. – Но если хочешь, можешь рассказать.

- Не хочу, - девушка попыталась мотнуть головой, но шлем помешал. Некоторое время она смотрела под ноги, а потом произнесла: - не хочу, но тебе скажу. Два года назад я играла в паучка на школьных отборочных и тогда меня впервые подстрелили. Я думала, будет как со всеми, а получилось иначе. Меня вдруг охватила паника, горло сильно сдавило, стало трудно дышать. Ты не представляешь, насколько это жутко, лежать и не контролировать собственное тело. Я пыталась вдохнуть полной грудью, но воздух не проходил, я кричала, а губы не слушались. Все что могла делать, это лежать и плакать. От этого стало еще хуже, скопилась мокрота в носу и горле.

Мне показалось или она постеснялась сказать слово сопли? В другое время эта догадка вызвала бы улыбку, но сейчас было не до смеха.

- А ты рассказала об этом эпизоде наставнику, руководство в курсе?

- Да, меня направили к психологу, а она сказала, что это панические атаки и с ними необходимо бороться, преодолевать страхи.

- Они не придумали ничего лучше, чем бросить тебя в бой?

Девушка неловко улыбнулась в ответ.

- Анастасия Львовна сказала, что моя личность подвержена страхам и, если я хочу стать хорошим детективом, нужно посмотреть им в глаза. Нет, ты не подумай, я не трусиха какая, я могу быть смелой, - и чуть тише добавила, - только боюсь иногда.

Анастасию Львовну я хорошо знал – штатный преподаватель курса криминалистической психологи. Женщина яркая, если не сказать больше - роскошная.

Кажется, Лиана заметила изменения на моем лице при упоминании Анастасии Львовны, поэтому окончательно смутилась и замолчала.

- Послушай, я не дипломированный психолог и … уважаю нашу преподавательницу, но так издеваться над человеком. Бред. Неужели не существует других способов кроме шоковой терапии?

Лиана продолжала молчать, уставившись в землю. Руки девушки судорожно обхватили плечи, словно она пыталась обнять себя или спрятаться.

- Зачем тебе все это нужно? Ты настолько мечтаешь быть детективом? Возиться с отбросами общества и постоянно сталкиваться со смертью? – вопросы сыпались из меня, как из рога изобилия, наслаиваясь один на другой. И только взгляд больших, полных отчаяния глаз, остановил меня. – Извини, не хотел лезть с расспросами.

Мы снова погрузили в тягучую атмосферу тишины и неловкости. И как ее развеять? В голове вертелось с десяток глупых историй, способных развеселить разве что пьяного Авосяна. Не найдя ничего лучшего, я поинтересовался:

- А как у вас бой завязался? Такую стрельбу и крики устроили, что мы с Томом за километр услышали.

Девушка неохотно, делая длинные паузы, начала рассказывать незамысловатую историю о путешествии своего отряда. Я лишь молчал и внимательно слушал, и это подействовало лучше всяких утешений. Речь девушки ожила, наполнилась эмоциональной окраской, а из серого тона повествования пропала былая отчужденность. Даже улыбка пару раз мелькнула на губах, небольшая, зато искренняя.

Со слов девушки выходило, что отрядом командовал некий Олли, парень толковый и кое-что смыслящий в игре. Он умудрился выйти без потерь из четырех огневых контактов с противником. Собрал три ключа к шифру и был близок к нахождению очередной записки, но снова случился бой. Это не было засадой, просто глупый случай столкнул две команды лоб в лоб. Стреляли практически в упор, без шансов на спасение. Лиане повезло, она находилась в конце колонны и при первом же выстреле была отправлена тычком в ближайшие кусты. Долго ползла, не разбирая сторон света, а когда рядом закричали, испугалась и побежала.

Я слушал, вернее, делал вид что слушаю, мало вникая в смысл сказанного, и тайно любовался самой рассказчицей. В обычной жизни Альсон напоминала маленького запуганного зверька, вечно прячущегося по темным углам. Способного пискнуть пару раз в день в ответ на заданные вопросы и снова скрыться в норке. Все попытки вытащить его на белый свет ни к чему не приводили. Зверек начинал дрожать всем тельцем и затравленно озираться, в поисках очередного убежища. Малоприглядная картина, вызывающая чувство жалости.

Но иногда Альсон открывалась, на мгновение забывая о собственных страхах. Образ затравленного грызуна исчезал, на месте его появлялась прекрасная девушка, а скорее девочка, по манерам и поведению похожая на ребенка. Этот блеск в глазах, живая речь, непринужденные манеры и едва заметная, но столь теплая улыбка – все говорило о том, что ты стал свидетелем чуда. Прямо на глазах раскрывался бутон волшебного растения, цветущего раз в тысячу лет. И только полный дурак в момент сего действа будет вникать и слушать какие-то там слова. Я им и не был, наслаждаясь представшей картиной перевоплощения. Увы, длилось это не долго. Девушка оборвала речь на полуслове, в одно мгновение съежилась, вновь превратившись в испуганного зверька. Большущие глазища Лианы уставились мне за спину, а порхавшие секунды назад ладони превратились в кулачки и сжались в районе груди.

Пальцы привычно нащупали рукоять пистолета. Стараясь не совершать резких движений, я обернулся, и встретился взглядом с напарником. МакСтоун стоял в пяти метрах, направив дуло пистолета прямиком в девушку. Оставалось только удивляться, почему он до сих пор не нажал на спусковой крючок.

- Том, - произнес я спокойно, сам в это время поднимаясь на ноги. Шаг вправо и мое тело перекрывает линию огня. – Том, послушай меня.

- Уйди, - процедил тот сквозь сжатые зубы. Ох и не понравился мне его взгляд.

- Нет смысла в нее стрелять.

- Я сказал, уйди в сторону.

- Да послушай же ты меня.

- Нет, это ты послушай, - неожиданно Том рявкнул, а лицо его перекосило от ярости. – Согласно правилам игры перед нами враг, и врага надо убивать.

- Том, это не враг, - я старался сохранять спокойствие, но голос начал дрожать от напряжения. – Это наша одногруппница Лиана Альсон, девушка, которая тяжело переносит процессы онемения, вплоть до проблем с дыханием. И ей очень страшно. Том, она не играет, она фактически выбыла из соревнований и все что нам нужно, просто оставить ее в покое. Ты слышишь меня, Том?

Том слышал. Я видел бурю чувств, одолевавших моего напарника: безумный взгляд, тяжелое дыхание. Не зря его за спиной называли бешеным. Таилась в этом парне неудержимая стихия, способная возникнуть в доли секунды и снести все на пути, не разбирая своих и чужих. Выстрели он в меня, нисколько бы этому не удивился, но вместо этого Том прошипел:

- Помнишь Нагурова и его близняшек? Хочешь закончить, как он? Глупо сдохнуть из-за бабы? Ты же сам говорил, здесь нет места личным отношениям.

- Да, говорил и от своих слов не отказываюсь. Личные отношения надо оставлять за воротами академии. Только здесь другое, Том. Девушка давно вне игры, все что она хочет – избежать ужаса онемения из-за физиологических проблем.

- Оставить ее за спиной, как мы оставили Фреда?

- Том, какой Фред? – я сделал несколько шагов по направлению к парню. В какой-то момент он был вынужден опустить оружие, иначе ствол уперся бы в мою грудь. – За моей спиной сидит Альсон, она не Фред. Она не будет выслеживать и устраивать нам засады. Том, ты меня слышишь?

МакСтоун злым, резким движением засунул МКР-17 в кобуру.

- Теперь доволен?

- Спасибо, старичок, что услышал, - я перевел дыхание. Был абсолютно уверен, что Том выстрелит, только не понятно в кого первым: меня или Альсон. Одной вселенной было ведомо, каких сил стоило ему сдержаться.

Я повернулся к девушке и одобряюще кивнул:

- А ты переживала. Теперь все будет в порядке.

Прямо над ухом громыхнули выстрелы, и два красных пятна расплылось на некогда прозрачном забрале Лианы.

- Нет… Нет, нет, - я кинулся к ней, схватил за плечо и разглядел под слоем расплывающейся краски полные ужаса глаза. – Все нормально, девочка, не переживай.

Какое нормально, что я несу. Язык продолжал молоть чепуху, а руки осторожно укладывали тело девушки на землю. Она была способна лечь самостоятельно, но даже не делала попытки пошевелится. Что за ерунда, не может процесс онемения так быстро сказаться на функциях организма.

- Не трогай ее, - послышался голос Тома, такой далекий, словно он находился на другом конце мира, - согласно правилам нам запрещено прикасаться к другим игрокам

- Пошел нахер! - Я посмотрел в немигающие глаза девушки: - Лиана, ты можешь шевелиться? Сожми пальцами мою руку. Ну же, давай.

Да, чтоб тебя… Вместо этого послышалось сиплое дыхание. Вздохи становились все реже, перемежаемые едва заметными судорожными подергиваниями.

- Лиана, посмотри на меня. Лиана, - я протер пальцами забрало, не сколько не волнуясь о том, что краска может попасть на форму. Бесполезно, девушка смотрела перед собой все тем же немигающим взглядом. Тогда я склонился прямо над ней и постучал по пластику шлема: - Лиана, ты слышишь меня? Лиана, моргни два раза, если слышишь.

Один раз…второй… Отлично, внимание перехвачено.

- А теперь внимательно слушай мой голос. Закрой глаза и слушай только мой голос. Сделай вдох…

Одна секунда прошла.

- Теперь выдох…

Две секунды.

- Вдох и выдох, снова вдох и выдох. Вокруг нет леса, мы с тобой находимся на пляже Латинии. Вдох и выдох... А здесь невероятно красиво. Обжигающий ноги песок, плеск волн, бегущий вдоль волны прибоя Авосян, как всегда довольный жизнью. Слушай, я и не думал, что он такой волосатый, из далека похож на большого плюшевого медвежонка.

Мне показалось или уголки рта девушки слегка дрогнули.

- И вдох, и выдох. Первый раз в Латинии и, честно признаться, нисколько об этом не жалею. Давно надо было выбраться из казармы на волю. Раньше пляжи особо не любил, а вот поди ж ты, за время обучения успел соскучиться. Особенно вечером хорошо, когда жаркое солнце уходит за горизонт, окрашивая небо в розовые тона. Народа становится меньше, гомон умолкает и становится слышен шум прибрежной волны. С моря набегает легкий ветерок, приятно холодит кожу.

Ребята в оранжевых костюмах заявились на удивление быстро или это я потерял счет времени, расписывая незнакомые места? Гости выкатили из машины левитирующие носилки, подогнали к нам и осторожно погрузили тело девушки на ложе. Пальцы ее до последнего удерживали меня, крепко, до боли стиснув запястье, как тогда в вертолете. Понадобилось приложить усилие, чтобы расцепить хватку тонких пальчиков.

Носилки с девушкой погрузили в кузов, плавно закрыв широкую дверцу. Автомобиль на прощанье мигнул одной единственной фарой на заднем бампере и, не издав ни малейшего звука, плавно заскользил над поверхностью земли.

Мы снова остались вдвоем. Не произнесли ни слова, просто стояли и смотрели друг на друга. На задворках сознания возникла мысль спровоцировать МакСтоуна, пистолет-то он по-прежнему держал в руках. И пускай один бегает, тайники ищет в этом гребаном паучке. Но нет, только не сейчас. Слишком далеко зашел, чтобы вот так вот бездарно слиться. Подавив в себе нарастающую волну гнева, сказал:

- Пошли.

Развернулся и первым направился по заданной широте, затылком ощущая взгляд напарника. Пристрелит - хорошо, не пристрелит, хотя бы увижу, что представляет из себя пресловутый тайник.

Под ногами лежал все тот же ковер из хвои. Бессчетное число сосен, ровных и стройных, подпирало небосвод над головой. От природных столпов начинало рябить в глазах, так что я больше смотрел в землю, чем по сторонам. Бор вокруг шумел, продолжая жить своею жизнью. Пару раз напомнила о себе кукушка, но я так и не рискнул задать сокровенный вопрос лесной провидице. По каким меркам считать года, которые суждено прожить и под солнцем какой параллели? Здесь исполнилось девятнадцать, в родном мире по-прежнему восемнадцать. Да пернатая с ума сойдет, принимая в расчет временной дисбаланс.

- Ложись.

Глухой приказ МакСтоуна едва достиг ушей, а тело уже распростерлось на земле, сжимая в руках верный Макаров.

Солнце клонилось за горизонт, отбрасывая длинные тени деревьев, так что я не сразу увидел причину тревоги. Пара игроков в шагах двухстах от места нашей лежки. Правее стоял еще один, вернее стояла. Девушка держала в рука рюкзак, увлеченно копошась в его содержимом. А левее… Левее был тот самый тайник - обыкновенный метровый ящик, больше похожий на сейф из родного мира, чем на загадочную цель игры. Возле него стояло еще две девушки: одна, присев на корточки, возилась с замком, вторая смотрела по сторонам. Судя по тому, что нас до сих пор не спалили, дозорная плохо справлялась со своими обязанностями. Да, так и есть, она постоянно опускала взгляд, наблюдая за действиями подруги.

Послышался легкий шелест и слева возник МакСтоун.

- Команда Ли в полном составе, - прошептал он мне.

То-то мне показалась знакомой пухлая фигура. Даже униформа не смогла скрыть все достоинства толстяка Энджи. А рядом стоял человек, смутно напоминавший моего соседа по комнате.

- Разве Вейзер не ушел из ее команды? – прошептал я в ответ, пытаясь различить знакомые черты за забралом шлема.

- Долгая история, - не стал распространятся напарник. – Жирного рядом с ним ты знаешь, чуть правее с рюкзаком в руках Марго. У тайника стоит Ловинс, а с замком возится Ли.

Пятого человека не было видно за сейфом, но путем не сложных логических вычислений становилось понятно, что это Джанет, ибо больше некому. Как они умудрились добраться до финиша, имея на борту двух откровенно слабых игроков, таких как Соми и Маргарет? Напарник разделял мои чувства, потому прошипел с досады:

- Вот ведь зараза, не одной потери. Замок открывают, значит весь код на руках. Времени у нас нет, провозились из-за…

Из-за меня, кто бы сомневался, но МакСтоун не стал уточнять и продолжил:

- В любую секунду они откроют тайник, поэтому используем эффект неожиданности. Я пойду вперед, ты прикрываешь из засады. Приоритетные цели - Ловинс и Ли, остальных в расчет не берем, разве что Вейзер сможет хлопот доставить. Открываешь огонь после того, как я сделаю первый выстрел. Повторяю, только после меня.

Я ничего не успел ответить, как МакСтоун встал и направился в сторону сейфа. Шел он медленно, не торопясь и со вкусом ступая на покрытую хвоей землю. Два пистолета мирно покоились в опущенных руках, не создавая видимой угрозы.

Удивительно, но наблюдающая за обстановкой Ловинс не заметила опасности. Показалось, она даже скользнула взглядом по фигуре МакСтоуна, но сигнал тревоги не подала: то ли сыграли свою роль длинные тени, то ли девушка просто не ожидала увидеть идущего в полный рост врага.

Первым на МакСтоуна обратил внимание толстяк. Вместо того, чтобы выхватить пистолет и нейтрализовать угрозу, Соми заверещал раненным зайцем, сея панику среди команды. Марго бросилась бежать, но рухнула в ближайшем кустарнике, запутавшись в лямках собственного рюкзака. Ловинс начала озираться по сторонам, смотря куда угодно, только не в сторону МакСтоуна. Ли исчезла из поля обзора, не иначе залегла за сейфом и теперь пыталась разобраться в возникшей неразберихи. Раньше других ситуацию прочитал Вейзер и выхватил с поясной кобуры пистолет, но выстрелить толком не успел. МакСтоун ждал этого момента, как оркестр ждет взмаха дирижерской палочки. Миг и оружие в его руках ожило, задергалось, оставляя на форме Николаса целую россыпь красных пятен. Вейзер успел надавить на спусковой крючок лишь раз, да и то скорее с досады, понимая, что проиграл. Выпущенная им пуля прошла мимо, не вызвав у соперника ни малейшего беспокойства.

Следующим от руки МакСтоуна пал толстяк, даже не сделавший попытку оказать сопротивления. Он лишь стоял на месте и верещал не переставая, изображая пухлым телом замечательную мишень. Заткнулся Соми только когда понял, что выведен из игры.

Ответный выстрел прозвучал неожиданно громко. Стреляла Ловинс, наконец обнаружившая цель. Девушка попала и МакСтоун захромав, сначала присел, а потом и вовсе упал в траву. Вот и не стало напарника, которого должен был прикрывать. Я глазел, как последний болван, наблюдая за происходящим с широко открытым ртом. Странно, что пулю еще не словил этим самым ртом, раззява. Да и МакСтоун тоже хорош, твердил про приоритетные цели, а выбил в итоге слабых игроков.

Пессимистичные прогнозы о собственной смерти опроверг сам Том, пугнув Ловинс выстрелом, стоило девушке попытаться сократить дистанцию. Живой значит. Возможно, раненный, но живой.

Пока я прицеливался, выжидая удобного момента, Ловинс скрылась за сейфом. Да что б тебя, девушка с греческим профилем. Неужели меня заметили или перестраховываются? Может аккуратно обойти цель по радиусу и открыть огонь с тыла?

Меня опередила Джанет. Понимая, что Тома простым наскоком не возьмешь, девушка решила зайти парню за спину. Делала это настолько ловко, с кошачьей грацией скользя у самой земли, что я не сразу заметил ее. Она буквально стелилась над поверхностью, перебирая руками и ногами, повадками больше напоминая хищника, чем человека. От такого зрелища неприятно похолодело внутри. Я видел Джанет Ли на татами и прекрасно представлял ее возможности. Одна из немногих, способная справится с Дмитрием Леженцом, обладателем фильдеперсового пояса. Но даже там она не демонстрировала акробатических трюков, находящихся за гранью человеческих возможностей. Или это очередные игры света и тени? Девушка замерла в метрах двадцати, подставив под выстрел изогнутую спину. Странная поза, подходящая больше мастеру ушу на разминке, чем готовому стрелять человеку. Упор шел на правую полусогнутую, левая нога ушла далеко назад, едва касаясь ступней земли. Одна рука вытянута поперек тела, позволяя сохранять баланс, другая держит в руках оружие.

Медлить больше нельзя, цель была как на ладони. Небольшой вдох, прицельная пауза и… палец замирает на спусковом крючке. Произошло нечто невероятное: секунду назад в прицеле маячила спина, а теперь Джанет смотрит прямо на меня. Что мать его происходит? Этот ведьмин взгляд затягивает хлеще водоворота. Тело словно парализовало от ужаса, а руки отказывались повиноваться. Курок, надо всего лишь надавить на курок. Зубы заскрипели от напряжения, но адская глубина глаз не отпускает. Секунды, долгие, липкие секунды, растянутые в пространстве. Рука Джанет броском кобры скользит вперед, сжимая в ладони оружие. Игра света и тени на забрале девушки. Тень… На мгновение лицо ее скрыла полоска тьмы, разорвав зрительный контакт. И именно этого мгновения хватило, чтобы успеть первым нажать на спусковой крючок. Грохнул выстрел, следом второй. Красное пятно каракатицей расползалось на забрале Джанет, ответная пуля прошла мимо. Девушка некоторое время продолжала стоять, замерев в нелепой позе фехтовальщика, наносящего укол. Словно не верила, что все так закончилось - минус один. Руки ее безвольно обвисли, а тело неловко плюхнулось на землю, что было странно учитывая грациозное скольжение минутой ранее.

Свист МакСтоуна привлек мое внимание. Парень успел подняться и теперь крался к сейфу, обходя заветный ящик под прикрытием деревьев. Я должен был повторить маневр с противоположного фланга: так расшифровывалась его активная жестикуляция. Ну или другой вариант прочтения - повернуться и показать спину. Разумеется, показывать тылы я не стал, последовав примеру напарника.

Предпринятые меры предосторожности оказались излишними. Ловинс лежала прямо за сейфом, мирно наблюдая за парящими в небе облаками.

- Я знал, что попал, - довольно произнес Том. – Третьим выстрелом точнехонько в бок угодил. А вот с Ли промашка вышла, как она меня обошла, ума не приложу.

Я тоже. Перед глазами встал образ скользящей над землей девушкой и следом вернулось чувство беспомощности перед неминуемой угрозой. От одних воспоминаний мурашки по коже забегали. Впрочем, делиться этим с Томом я не стал, да он и не настаивал, переключившись на тайник.

- Мы вовремя успели, им осталось ввести последний ключ к шифру, - заявил он, повозившись с замком. – Старичок, это победа!

- Сглазишь (на языке космо отсутствовали аналоги данного слова, поэтому выражение прозвучало как скучное «не забегай вперед»).

- Старичок, победа в наших руках. Всей возни на десять секунд.

Замок защелкал, и дверца слегка распахнулась. Парень издал довольный рык и потянулся к металлической ручке. Громыхнули выстрелы…

Звук их был столь не уместен, что Том обернулся и с удивлением посмотрел на меня.

«Как же так вышло, старичок» - словно говорили его глаза. Потом он перевел взгляд мне за спину и удивление сменилось маской ярости.

Я обернулся следом и увидел Маргарет - ту самую блондинку, которую не брали в расчет и про которую совершенно забыли. Девушка бежала с поля боя в самом начале, упав не от вражеских выстрелов, а из-за лямок собственного рюкзака. Теперь она стояла в нескольких шагах от меня, сжимая в вытянутой руке пистолет. Красивое лицо было искажено злобой ничуть не меньшей, чем у МакСтоуна. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что они искренне и от всего сердца ненавидят другу друга, столько ярости было в каждом из них.

Пока я прибывал в нерешительности, Марго снова сделала выстрел и еще один и еще. Череда громких звуков заставила выйти из оцепенения и теперь уже мой палец нажал на спусковой крючок. Рука почувствовала резкий толчок от отдачи. Но девушка словно не обратила внимания на красную кляксу, расплывающуюся по забралу. Она продолжала стрелять, пока пистолет в руках не защелкал: патроны в обойме закончились или Умник в шлеме заблокировал оружие, зафиксировав смертельное попадание.

До уха донеслись очередные щелчки - теперь уже Том яростно жал на курок, издавая беспомощные звуки, похожие на скуление кутенка. Материться в адрес соперника запрещено, говорить после смертельного попадания запрещено. МакСтоун был очень близок к нарушению игровых постулатов, но лишь швырнул пистолет под ноги девушки.

- Сука, - беззвучно прошептали его губы. Потом он уставился на меня, и я едва смог различить черты лица. Все забрало было заляпано краской после выстрелов Марго. Кажется, Том был крайне недоволен мною.

- Извини, Том, я забыл про нее.

А что я еще мог сказать?

Подойдя к гребаному сейфу, распахнул дверцу и уставился в пустое пространство. Где победные кубки и поздравительные грамоты? Там не было ровным счетом ничего, лишь голые стенки. И что дальше? Кажется, кто-то пролистнул страницы руководства, где описывалась завершающая фаза игры. Я повернулся к Тому – тот по-прежнему сидел, даже не думая ложиться. Времени до онемения было предостаточно, и он щедро его тратил, с усмешкой наблюдая за моими мучениями. Да нет, не с усмешкой, скорее со злобной издевкой. Он ненавидел меня ничуть не меньше, чем Маргарет минуту назад.

- Да что с тобой такое, приятель? - не выдержав, произнес я. Разумеется, МакСтоун промолчал, все так же глумливо наблюдая за действиями живого напарника.

Может будет достаточно широко распахнуть дверцу ящика, и игра автоматически завершится? Тишина. И победные надписи на визоре шлема отсутствуют.

«В сейф залезть надо» - пришла в голову совсем уж глупая мысль. В отчаянии я засуну руку в пустое пространство и неожиданно нащупал небольшую выпуклость на дне. Похоже на дефект или маленькую кнопку. Надавил на нее…

Заливистый звук разнесся над верхушками самых высоких деревьев, оповещая мир о нашей победе.

Высадили меня на обочине безлюдной дороги за городом. С последнего посещения это место ни капельки не изменилось. Слева все та же труба от нефтеперерабатывающего завода, порядком заросшая кустарниками и деревьями. Справа раздолбанная грунтовка, уходящая в сторону старого кладбища. Потрескавшийся асфальт под ногами, пыль и палящее над головой полуденное солнце. Самый разгар дня, даже мошкара пряталась в тени, пережидая летний зной.

Я привычно засунул руку в карман и зашагал по направлению к гаражам, которые тянулись бесконечной цепочкой вдоль шоссе. Сплошные металлические коробки, местами вскрытые и заброшенные, местами исписанные нецензурщиной, а местами подкрашенные рукой заботливого хозяина.

- Здорово, дядя Миш! Как ласточка поживает?

Пенсионер с трудом разогнулся и уставился на меня бесцветными подслеповатыми глазами.

- О, Петруха. Какими судьбами на родину занесло? Ты же в город уехал учиться?

И откуда только успел узнать.

- Учеба там, а дом здесь. По родным соскучился, дядя Миш.

Михаил Николаевич вытер капельки пота со лба и с насмешкой произнес:

- Дак недели не прошло, когда успел-то.

- Мамкины котлеты ни одна кухня не заменит.

- Это правильно, - одобрил пенсионер, - только когда женишси, не вздумай супруге такие вещи говорить, мало не покажется. – После чего по-стариковски вздохнул и уставился на белесое без единого облачко небо. Пробормотал неразборчивое на счет дождя и задолбавшей в конец жары. Когда я уходил, дяди Миши уже не было видно – ушел греметь железками в чрево гаража.

Тропинка от гаражей вела вдоль дороги к третьему дому, так местные называли хрущевку по адресу 3а. Старенькую, местами облезшую, но симпатичную благодаря ухоженному двору. Тут тебе и березки, и лавочки покрашенный, и разбитые садики под окнами, даже наличествовал набор качелей, целых и смазанных. Были времена, мы сюда играть приходили, найдя общий язык с местной пацанвой.

Миновав небольшую лужайку с расползшейся под грибком песочницей, я вышел на асфальт, ведущий к дому. Когда-то давно это была дорога, ныне утратившая свою транспортную функцию. Полотно было сплошь в трещинах и рытвинах, покрытое местами буйной растительностью, так что не всегда было ясно: асфальт под ногами или уже земля. По изъеденной временем дороге я не пошел, свернув направо, туда, где сквозь густые заросли кустарника виднелся ларек. Захотелось прикупить гостинцы для Катюхи.

Сестра, как водится, встретила меня недовольной физиономией.

- Ты где ходишь, я тебя уже час жду.

Вчера голос, похожий на мой, позвонил и предупредил родителей о приезде родного чада. Дескать ждите, прибуду на денечек погостить, только вот в квартиру без ключей не попаду. Заместо ключей родители оставили дома недовольную Катюху, а сами отбыли на работу.

- Я говорил, оставьте ключи тете Маше. И не сидела бы дома.

Сестра только фыркнула и скрылась в маленькой комнате. На улицу она рвется гулять, как же, поверил. Сейчас летние каникулы и подружки ее, в лучшем случае, после трех появятся на улице. Зато родился прекрасный повод поворчать и повредничать на старшего брата.

Я сел на диван и нарочито громко зашуршал пакетом. Тишина…

- Мелкая, иди сюда.

Снова тишина…

- Не придешь, я сам все гостинцы слопаю.

В этот раз дверь приоткрылась и из щели показалось любопытное лицо сестры.

Я небрежно вытащил из пакета шоколадный батончик и положил на постель. Полюбовался, вздохнул и полез за следующем. Потом еще за одним и еще… На пятом батончике обернулся и увидел Катюху, замершую посредине гостиной. Прямо перед ней лежала целая россыпь из любимых шоколадок с кокосовой стружкой.

- Тебе гостинец, держи, - я протянул пакет, набитый всякими сладостями. Сестра недоверчиво взяла подарок, заглянула в него, да так и зависла от удивления.

Я вспомнил времена, когда мы с братом покупали Сникерс и делили ровно на две части, оставляя мелкую с носом. В памяти возникли влажные от слез глаза первоклашки, обнаружившей пустую обертку от батончика. Конечно, эта вредина тут же нажаловалась родителям, и братьям тогда влетело по первое число. В итоге Катюхе купили целую шоколадку и куклу, а нас прокатили с новым картриджем к игровой приставке.

От нахлынувших воспоминаний я подошел к сестре и неожиданно для себя обнял. Мелкая даже дышать перестала, постояла так с секунду, а потом с силой зарядила кулаком мне в живот.

- Дурак, - заявила она и исчезла в маленькой комнате, не забыв прихватить подарок.

- Сама дура, - не стал затягивать я с ответом, потирая больное место. Гребаные психологи с их гребаными советами: «она всего лишь маленькая девочка, она не пацан со двора». Да, она не пацан со двора, она гораздо хуже - вредная сколопендра, не понимающая нормального к ней отношения.

Походив и побурчав для острастки, я взял трубку с базы и набрал Витька. Сонный приятель ни в какую не соглашался пойти искупаться. Жаловался на подготовку к вступительным экзаменам и проблемы в личной жизни. Пришлось пойти на компромиссный вариант с вечерними посиделками на лавочке.

Положив телефонную трубку, посмотрел на часы – времени до вечера вагон и маленькая тележка, а делать нечего. Разве что во двор выйти, может кого из знакомых встречу. Выглянул в окно – пустота, только толстый кот лениво валялся в тени крыльца, изнывая от полуденной жары. Небесное светило взяло измором даже вечных старушек и те были вынуждены покинуть дежурный пост на лавочках. В такой обстановке на улице делать нечего.

Щелкнул пультом от телевизора - перерыв в эфире в связи с профилактическими работами. Да что ж такое, куда не сунься, везде засада. Ну и ради чего, спрашивается, я приехал? На что променял волшебные пляжи Латинии?

Размяк ты, Петр Сергеевич, слабину дал после душевных разговоров с кураторами, на родину потянуло. А родина по тебе даже не соскучилась. Это для тебя прошли долгие месяцы учебы, а здесь дней пять минуло, может шесть. Я уже сам запутался в вечной круговерти цифр.

Захотелось пить и желательно чего-нибудь попрохладнее. В холодильнике из жидкого нашелся суп и молоко, а на подоконнике стоял набирающий цвет квас. Воспользовавшись моментом, пока рядом никого нет, отхлебнул напиток прямо из банки и сморщился. Мало того, что забродить не успел, так еще и мелкие куски закваски в рот попали. Оставался только горячий чай, лучшее средство от жары, когда другие варианты отсутствуют.

Пока возился на кухне, раздалась трель дверного звонка. Послышался топот ног, мелкая побежала открывать. Оно и понятно, я гостей не ждал, а вот банда малолетних девчонок с наступлением каникул заметно оживилась.

- Иди, там твоя пришла, - позвала с коридора Катька. И столько неприкрытого ехидства было в ее голосе.

Моя? Сердце внутри тяжело бухнуло. В голову пришел образ тихони Альсон, от которой я успешно скрывался последние несколько дней. Стоп, причем здесь Лиана. Отставив бокал в сторону, пошел к двери, обуреваемый нехорошими предчувствиями.

- Привет, как дела?

На пороге стояла Светка, та самая Светка. Сия особа появилась в нашем одиннадцатом «А» в конце сентября, и моментально навела шороху среди мужской половины. Высокая статная блондинка с кукольной внешностью и взрослым не по годам характером. Она с ходу сумела поставить себя в коллективе, потеснив с трона заносчивую Ягудскую. По слухам последняя пыталась силой отстоять свое положение, но что-то не сложилось в тот день в женском туалете. Подруги одна за другой стали отворачивается от бывшего лидера, переходя в стан перспективного претендента на престол. Забывалась крепкая женская дружба, лелеянная с шестых, а то и пятых классов, устоявшиеся традиции трещали по швам. На смену им приходили новые союзы, возникали сложные геометрические фигуры взаимоотношений, в которых порою было сложно разобраться самим девчонкам. Про парней и говорить не стоило. Немногочисленная мужская половина благоразумно следила за происходящим со стороны, избегая вмешательства в хитросплетения женской политики. Не были исключением и мы с Витьком, заняв глухую оборону за второй партой. Но коварный враг прокрался, откуда не ждали.

В один дождливый день Светлана попросила проводить ее до дома, сославшись на забытый зонтик. Дождливый день плавно перетек в не менее дождливый вечер с чаем и сладкими поцелуями вприкуску. Потом наступила очередь многочисленных свиданий, жарких объятий и долгожданных плотских утех. Разумеется, одноклассники об всем быстро прознали, да мы особо и не скрывали наши отношения. Авторитет Петра Воронова взлетел до заоблачных высот и только что ленивый не завидовал тому парню, с кем гуляет сама Она.

Со стороны может и выглядело все красиво: милые щебечут, держаться за ручки и бросают полные томления взгляды друг на друга. В действительности же ситуация походила на сумасшествие. Стоило нам оказаться наедине, как адекватная и разумная девушка превращалась в пациента психиатрической клиники. Она то радовалось мелочам: обнимая и взахлеб рассказывая смешную историю, то становилась злобной мигерой: вечно орущей и размахивающей сумочкой. Преобразования были внезапными, и могли случиться течение нескольких минут, пугая непредсказуемостью своего появления.

Хуже всего была ипостась истерички – вершина происходящего безумия. Хохочущее навзрыд существо меньше всего походило на девушку: с растрепанными волосами, диким взглядом и неестественно дерганными движениями тела. Трудно было понять плачет оно или смеется, а может окончательно спятило и теперь воет на луну.

А ее патологический интерес к моему покойному брату? Она могла часами выспрашивать о его привычках и увлечениях, вытягивая клещами забытые воспоминания. Выжав мою память досуха, успокаивалась на неделю, чтобы в один прекрасный день повторить допрос по новой. Ко всему прочему из семейного альбома пропало несколько фотографий брата. И я даже не сомневался, чьих рук это было дело.

Когда чаша с радостями секса перестала перевешивать чашу безумия, я решился порвать отношения. И хрен с ним, с подросшим школьным авторитетом. Я устал бояться собственной девушки, находясь в постоянном ожидании – чего на этот раз она отчебучит.

Расставания не получилось. Светлана призналась в психологических проблемах, связанных с недавней гибелью родителей. И действительно, ни отца, ни матери я никогда не видел. По словам девушки они погибли год назад, после чего сама она вынуждена была переехать к родной бабушке. Старушку я тоже никогда не встречал, но по иным причинам: жила та за городской чертой, лишь изредка навещая внучку.

Какой нормальный парень уйдет после такого признания? Я остался, получив в награду незабываемый примирительный секс. Несколько недель мы жили душа в душу, а потом все повторилось по новой: истерика, слезы, смех и бесконечные разговоры о брате. Не знаю, чем бы закончился очередной вираж наши отношений, если бы она не исчезла, не сказав никому ни слова на прощанье. Классуха объявила, что Светлана Кормухина больше не учиться в нашей школе по семейным обстоятельствам. Что это за обстоятельства такие, и в какой город она переехала, учительница не знала. Никто не знал. И тут…

- Ты не рад меня видеть?

Она была все той же Светланой, спокойной и уверенной, такой, которую привыкли видеть остальные. Красивая девчонка с кукольной внешностью и характером закаленного бойца.

- Пришла поговорить о брате? – выдал я нервную улыбку. - Тогда у меня для тебя плохие новости – он умер.

Светлана прикоснулась к моему лицу и нежно провела подушечками пальцев по щеке. Знакомый аромат навевал приятные воспоминания, а прозвучавший следом голосок заставил зашевелиться мужское естество.

- Я пришла к тебе. Мы можем поговорить?

Я отступил в сторону, приглашая гостью войти, но девушка отрицательно качнула головой.

- Хотелось бы разговора наедине. Подожду тебя на лавочке, - и развернувшись, зацокала каблучками по лестнице.

Странно это все. Я на автомате попытался нащупать сланцы в темной прихожей.

- Шорты переодень, не позорься, - послышался голос сестры из комнаты.

- Опять подслушиваешь, сколопендра?

В ответ лишь громкое фырканье, из разряда «оно мне надо».

На счет одежды мелкая права, не гоже в домашних шортах во двор выходить, не то что с девушкой на прогулке появиться. Стоп машина, какая прогулка, о чем я думаю? Посидим на лавочке и поговорим, не более того.

Отыскав джинсы и нацепив футболку я схватил было флакон с туалетной водой, но вовремя остановился. «Это не свидание, это всего лишь разговор» – напомнил себе лишний раз. С учетом новой жизни такие отношения точно не нужны. Перед глазами возник греческий профиль одной особы.

Вприпрыжку спустился с лестницы, едва не потеряв сланец на последнем пролете. Распахнул двери и увидел ожидающую меня Светлану. Идеальная осанка, аккуратно сложенные ладошки на коленях, скромный взгляд из-под слегка опущенных ресниц – все перечисленные элементы прекрасно дополняли образ девочки-паиньки. Разве что длина юбки резко контрастировала с общей картиной, обнажая загорелые бедра безупречно красивых ног.

- Куда пойдем? – поинтересовался я. Вместо ответа девушка похлопала ладошкой по лавочке, предлагая присесть рядом с собой. Помнится, Светлана не любила беседы во дворе, считая их излишне публичным местом. И вдруг такие перемены.

Я сел чуть дальше, чем предлагалось, вызвав улыбку у девушки. Мы некоторое время изучали друг друга, не проронив не слова. Опять эта непослушная прядка, вечно выбивающаяся из ровной укладки волос. Я с трудом подавил желание поправить ее, сжав пальцы в кулак.

- А ты возмужал, - наконец произнесла она и привычным жестом стряхнула невидимую пылинку с моего плеча.

- А вот ты не изменилась за три месяца, что мы не виделись.

- Все такой же ершистый, - с удовлетворением заметила Светлана, – как мальчишка. Ну же, Воронов, не хмурь лоб, не злись на меня.

- Я не злюсь, - начал я раздражаться.

- Я все вижу, - смех девушки зазвучал нежным колокольчиком. - Немного злишься, а еще чуточку встревожен. Я читаю по твоему лицу, словно по открытой книге. Или ты забыл об этом за три долгих месяца? – она выделили интонациями последние слова, словно иронизировала над сроком расставания. - Серьезно, Петр, тебе просто необходимо научиться управлять собственной мимикой. Подобная открытость станет помехой в новой жизни.

- Жизнь одна, она не бывает старой или новой.

Девушка картинно отмахнулась от меня:

- Не занудствуй, Воронов. Твои извечные философствования навивают скуку. Ты должен сделать мне комплимент, сказать, что новая юбочка подчеркивает стройность моих ног. Отметить ровный загар и прекрасный маникюр, - перед глазами возник веер из тонких пальчиков. – В конце концов, поинтересуйся моим самочувствием, не будь таким букой. Многие твои знакомые в этом плане достигли куда больших успехов и знают, о чем стоит беседовать с девушкой.

Интересно, многие это кто? Гришаня, который вечно подкатывал к ней на переменах или Толик, втайне подаривший дорогой парфюм?

- Вот иди и… беседую с кем хочешь и о чем хочешь, - не выдержал я, - от меня тебе что надо?

- Ути какой, не дуйся так, - она свела губки вместе, словно разговаривала с неразумным дитяткой. – Физически окреп, а вот поведение ни капельки не изменилось за год. Как был мальчишкой, так им и остался.

- Какой год, что ты несешь?

- Весьма насыщенный, если верить слухам. Прибавь к этому победу в паучке. И не просто победу, я слышала, тебе единственному вручили кубок.

Мир замер. Пропали звуки. Кажется, я слышал удары собственного сердца в ушах. Понимание сказанного пришло в ту же секунду, сложив хаотично разбросанные элементы в единый пазл. Детали с легким треском встали на свои места и мир вокруг завертелся с прежней скоростью. Послышались крики детворы, за домом пронесся гудящий автомобиль.

- И на что ты меня тестировала? На стрессоустойчивость?

- В том числе, - девушка тряхнула головой, пытаясь справиться с непослушной прядью волос, но я точно знал - данный прием ей не поможет.

- А спала ты со мной проверяя либидо или уровень тестостерона в крови?

- Давай обойдемся без мелодрамы или девять месяцев в академии тебя ничему не научили?

- Научили не удивляться, - согласился я. – Подумаешь, любимая девушка искусно манипулировала тобой, изучая реакцию психики. Мелочи, не стоящие упоминания. Да, я чуть башкой не двинулся, пытаясь понять твои выкрутасы. Скажи честно, у тебя хоть капелька чувств была?

Девушка, опустила глаза, но не от смущения или стыда. Не было в этом и пустого кокетства, она задумалась, тщательно подбирая слова.

- Это просто работа. Извини, мне и правда очень жаль.

- Не стоит извиняться. Наоборот, спасибо за прямоту, - я грустно улыбнулся. Еще бы месяц назад обиделся и наорал. Месяц назад, или девять, или хрен знает по какой шкале теперь время измерять. Не было у меня на нее злости, выветрилась в казарме иномирья.

Рука девушки дрогнула, но так и не протянулась в привычном успокоительном жесте.

- Знаешь, Света, или как там тебя зовут, на душе даже как-то легче стало. Вся эта ситуация, между нами, до жути странной была. Когда ты уехала, в голову нехорошие мысли полезли про психиатрическую лечебницу, самоубийство… Ну ты понимаешь. Я чувствовал, что должен был что-то сделать, найти тебя или тело. Я вроде как твой парень был. Вся эта ситуация не отпускала даже спустя много месяцев. И сейчас можно поставить точку.

Светлана кивнула и произнесла серьезным голосом:

- Я рада, что ты это понимаешь. Без обид?

- Без обид.

- Вот и ладушки, - голос ее вновь приобрел былую легкость, а в глазах заиграли искринки. - Еще увидимся, курсант Воронов.

- В качестве детективов?

- Нет, - девушка коснулась пальцем кончика моего носа. Обычно таким образом она обозначала границы территории, за которые не стоило заходить. - Это ты у нас везунчик, курсант Воронов, а я всего лишь внештатный сотрудник.

Каблучки мерно зацокали по асфальту, унося вдаль стройную фигурку девушки. Интересно было бы узнать ее настоящее имя и возраст. Она всегда выглядела чуточку старше: лет на девятнадцать или двадцать, но точно не семнадцать, как это было записано в паспорте никогда не существовавшей Светланы Кормухиной. Я потер кончик носа, все еще помнивший нежное прикосновение. М-да, это не мое дело.

Солнечные блики от окон соседнего дома напомнили о кратковременности летней прохлады. Тень с каждой минутой все больше прижималась к ноге, советуя отступать под защиту подъездного козырька. Я внял предупреждениям, но с места не сдвинулся. Уходить было откровенно лень. Хотелось сидеть часами на родной лавочке и наблюдать за ребятней, гонявшей резиновый мячик по асфальту. Вот уж кому нипочем жаркая погода.

- Ага, вот ты где прохлаждаешься, - послышался знакомый голос. – Я ему тут звоню, телефонную линию обрываю, а он с девчонками развлекается. Воронов, колись, куда Светку дел?

Секунда и рядом плюхнулся Витька Никитин, весь какой-то помятый и всклокоченный.

- Ушла, - констатировал я факт. – А тебя где зажевало?

- Ха-ха, - без доли смеха в голосе произнес он. – Чего приходила?

Теперь понятно, какая причина заставила Витька поднять свой драгоценный зад и выйти на улицу. Тоже соскучился по Светке. На правах друга он много времени проводил с нами вне школы. Вернее, это я его постоянно подтягивал, опасаясь оставаться с неадекватной подругой наедине. Товарищу такое общение было только в радость. Он всерьез волновался о том, что с появлением бабы мужской дружбе придет конец. Конца не наступило, а наша компания зимою пополнилась еще одной девушкой – Кристиной с девятого класса. На редкость вредной малолеткой бесившей, даже самого Витька, который вроде как числился ее парнем. Единственным человеком, сумевшим подобравшим ключик к сумасбродной девице, оказалась Светлана. И в этом не было ничего удивительного, учитывая школьный авторитет моей подруги. Еще бы, справилась с самой Ягудской. Но стоило Свете исчезнуть и следом лопнуло хрупкое равновесие в нашей компании, осыпав бедного Никитина сотнями болезненных осколков. Может поэтому он так разволновался, узнав о ее появлении?

- Ты лучше расскажи, кто нас сдал?

- Тоже мне загадка века, да вас половина двора видела вместе. Нашли, где встречаться.

- Твоя правда, - согласился я. – А Светка попрощаться приходила.

- И что, все? – кажется мир Витька рухнул. Во взгляде его читался немой вопрос: «а как же я»?

- Да, дружище, это конец. Съест теперь тебя твоя Кристинка и не подавиться. Как у вас с ней дела, кстати?

- А ты как думаешь, задери тебя мерчендайзер.

Витек любил использовать пустопорожние словесные обороты, придававшие вес в неискушенных интеллектом компаниях. Даже известный задира и балагур Гришаня порядком растерялся, услышав в шестом классе от Никитина угрозу запихнуть куннилингус огромных размеров в его задний проход.

- Думаю, что хреново, - попытался я угадать.

- Хреново?

И тут Никитина понесло. Он долго и подробно расписывал все преступления малолетней подруги перед здравым рассудком. Я, как и положено хорошему другу, внимательно слушал и кивал в нужных местах.

- Этой дуре куличики надо в песочнице лепить, - закончил он наконец свой монолог. – Идиотка малолетняя.

- Сколько ей лет? - решил я конкретизировать последнее высказывание.

- Пятнадцать, - Витек вроде как даже растерялся от неожиданного вопроса.

- Тебя посадят, а ты не балуй.

- Типун тебе на язык, - друг постучал по деревянной лавочке. – Я сам еще несовершеннолетний.

- Восемнадцать тебе уже в этом году исполнится, - напомнил я Витьку, - а ей только через три. Кто у нее там папа, крутой бизнесмен? Узнает, что за студент похаживает к ее дочке, ноги вмиг повыдергивает. И не только ноги.

Витька зло насупился, но ничего не сказал. Мы эту тему обсуждали не раз и не два, а я беззастенчиво пользовался авторитет Светки, подключая ее к наиболее горячим спорам. Подруга неизменно вставала на мою сторону, предупреждая о возможных последствиях. Никитин ругался в ответ, размахивал руками и отступал под весом неоспоримых аргументов. Когда в спину упиралась стенка, он доставал свой единственный козырь.

- Если любовь, здесь ничего не попишешь, - говорила тогда подруга и спор наш подходил к логическому завершению. Со временем мы и спорить перестали, перейдя на обмен короткими уколами. Две-три пропущенных шпильки и Витька неизменно замолкал, делая обиженную физиономию. Например, как сейчас. Я понимал, что другу необходимо дать время на «подуться», поэтому замолчал, наблюдая за крутящимся по соседству шкетом.

Мелкий проныра ковырялся палкой в сухой земле, явно прислушиваясь к нашему разговору. Лицо было смутно знакомым, и я никак не мог вспомнить, где видел этого паренька. Мелочь вся на одно лицо, но этот персонаж был почему-то особенным. Точно, он пару раз отирался возле Катьки. По утверждениям сестры, они учились в одном классе, и Леша был мальчиком хорошим, а не как некоторые.

Заметив мое внимание, мальчишка набрался смелости и подошел.

- Привет, - решил проявить я дружелюбие.

- Катька дома? - потребовал тот ответа, шмыгнув обожженным под солнцем носом.

- Во-первых, не Катька, а Катя. Во-вторых, здороваться надо со взрослыми. А в-третьих, сколько тебе лет, пацан? Я в твое время машинки по асфальту гонял, да марки собирал. От стола три вершка, а уже к девчонкам липнешь.

- Не твое дело, - заявил пацаненок, и проскочил в подъезд.

Я вопросительно посмотрел на довольно улыбающегося друга.

- А ведь он прав, не твое это дело. Дай волю, ты бы и сейчас солдатиков по песочнице расставлял. Новое поколение, куда не плюнь, сплошь дегенераты.

- Ты хотел сказать акселераты.

- Что?

- Витек, ты бы завязывал с употреблением терминов, значения которых ни понимаешь.

Друг за словом в карман не полез, я в ответ - так и сидели, мирно переругиваясь, да вспоминая старые добрые времена.

Ауру ностальгии разрушил резкий звук. Подъездная дверь хлопнула, и на улицу вылетела Катька со своим ухажером. Парнишка за обе щеки уплетал вкусняшку из подаренного мною пакета, в этом можно было не сомневаться.

- Ночевать придешь? - поинтересовался я.

- Дурак, - сестра окинула меня презрительным взглядом и, гордо задрав голову, прошествовала между лавочек. Витька пожелал доброго дня, но удостоился ровно такого же внимания. Пока происходила вся эта сценка, я заметил краем глаза отодвинутую шторку на первом этаже. Баба Шура находилась на ответственном задании. В ее полномочия входила прослушка многочисленных сплетен на лавочках с последующей их переработкой и передачей заинтересованным лицам. Интересно, а как она трактовала наш разговор со Светой? Соседка была малясь глуховата, но при это обладала не малой фантазией, которой и пользовалась весьма щедро, восстанавливая утраченные цепочки информации.

- Воронов, алло? Прием, как слышно, Никитин на связи.

Я с трудом оторвался от мыслей и посмотрел на друга. Рука машинально зашарила по пустому карману. Катька, блин, мелкая вредина! И ведь искать теперь бесполезно.

- Ты чего? – не понял Витек.

- Походу, я остался сегодня без ключей и без обеда, - развел я руками, - выручай, дружище.

На больничной койке я провалялся не больше суток. После положенных медицинских процедур утром следующего дня ощущал себя великолепно, готовый к новым подвигам и свершениям. Доктор проведенным осмотром остался удовлетворен, но выписывать не торопился во избежание. Чего именно, так и осталось тайной за семью печатями. Однако уже вечером Луи велел собирать вещи и отправляться обратно в казарму.

- Какие вещи, док? – изумился я. – У меня кроме штанов и рубашки нет ничего.

- Голову прихватите, молодой человек, го-ло-ву. Судя по тому, как вы с ней обращаетесь, она для вас вещь, не более того.

- Док, ну сколько можно говорить об одном и том же.

- Столько, сколько нужно, - Луи склонил голову и посмотрел на меня строгим взглядом исподлобья. – Запомните это раз и навсегда: биологическая инженерия развитых миров способна заменить любую часть тела кроме одной единственной, находящейся внутри черепной коробки. Кусочки нейронной сети легко потерять и невозможно восстановить. Что за скептицизм в глазах, молодой человек?

- Док, я видел картинки в учебниках. Ученые давно научились выращивать мозги в пробирках.

- Да-с, а позвольте узнать, кто же у вас преподает курс медицины? - доктор неожиданно перешел на русский язык.

- У нас как бы нет такого курса. В рамках ознакомления с общей истории Клод Труне рассказывал…

- Труне значит, - перебил меня старик и недовольно поджал губы, – человек столь же далекий от медицины, как и вы. Впрочем, теперь я не удивлен глубине ваших познаний. Да-с, нисколечко не удивлен. От себя лишь могу рекомендовать к самостоятельному изучению труды профессора Вазицкого. Знаете ли, способствует расширению кругозора и при должном усердии поможет сформировать новые нейронные связи. Да-с, непременно поможет заместо отбитых.

На том и попрощались. Док остался править в царстве шприцов и пробирок, я же отправился в казармы, где меня дожидалась Джанет.

- Никаких больше карт, - с порога обрадовала старшая по группе. – Можешь не искать свои разукрашенные картонки, они изъяты согласно распоряжению.

- Какому-такому распоряжению? – не понял я.

- Воронов, ты головой ударился? Хотя да, о чем это я. - Джанет ткнула себя в грудь пальцем и нарочито медленно произнесла: - колода изъята согласно моему личному распоряжению. Дисциплина была единственной причиной, почему курсантом дозволялось играть в карты. Герберт бросил пить, вы с МакСтоуном перестали куролесить и даже Маргарет забросила свои похождения. Но как показала практика, эффект оказался кратковременным.

- Странная причинно-следственная связь, - удивился я. – Играли бы мы вчера в карты, ничего бы не случилось.

- Ты хочешь оспорить распоряжение старшей по группе?

Так и подмывало сказать, что хочу. Но я уже знал на примере МакСтоуна, чем заканчиваются подобные подвиги. Том потратил несколько часов на заполнение всех официальных форм, где самым тщательным образом изложил с чем именно и почему не согласен. Спустя месяц его вызвали на ковер в учебную комиссию и столь же подробно объяснили, почему он не прав и куда следует засунуть собственное мнение, если таковое появится в следующий раз.

- Разрешите идти, старшая по группе, - вытянулся я во фрунт и глазами записного служаки преданно уставился девушке в глаза.

- Воронов, не паясничай, - неожиданно усталым голосом произнесла она. – Мне нужно с тобою поговорить и наш разговор желательно не откладывать в долгий ящик (на языке космо прозвучало, как не тянуть до второго заката). Ты свободен сейчас?

Мы прошли в комнату Джанет и разместились по разные стороны стола. Помнится я однажды бывал в этом помещении, но повод для изучения обстановки был крайне неудобный. Тогда мы с МакСтоуном с трудом дотащили пьяную Маргарет до койки. Были крайне злыми и уставшими, чтобы замечать что-то помимо собственных эмоций. Как же давно это было, кажется, многие годы назад, столько всего с тех пор произошло.

Первое, на что обратил внимание, едва пересек порог - запах. В воздухе витал аромат девичьей комнаты, такой, которым он и должен был быть в мужском представлении. Пахло парфюмом и туалетными принадлежностями: всевозможными кремами, фруктовым мылом, пудреницами, шмудреницами, прочими мелочами, о назначении которых можно было только догадываться. Мой сосед тоже не гнушался использовать оружие из женского арсенала, чего стоил один лак для ногтей. Однако это не шло ни в какое сравнение с многообразием палитры местных ароматов.

Второе, что удивило – обстановка. Не знай я заранее, где кровать веселой Марго, а где строгой Джанет, легко смог бы ошибиться. Плюшевая игрушка в виде кошки украшала место старшей по группе. Именно на ее прикроватной тумбочке стоял небольшой горшочек с цветком, а на стене висел плакат с фруктовым садом. У Маргарет же кроме пары цветастых журналов на покрывале и не было ничего. Разве что маленькая статуэтка девочки на столе, но что-то мне подсказывало, что и здесь не обошлось без Джанет.

Было и третье, и четвертое, и пятое, скрытое в мелочах и обнаруживаемое только при более длительном осмотре. Чего стоило аккуратно развешанная одежда на половине Ли и розовые трусики на стороне Марго, брошенные поверх модных журналов. Кстати, их Джанет сразу убрала, стоило мне войти в комнату. Чего я там не видел. Вернее, видел и само белье и то, что оно скрывало.

- Просьба моя будет носить частный характер, - начала говорить Джанет. – Разумеется, руководство в курсе возникшей проблемы, держит ситуацию под контролем, но официального участия в ее разрешение принимать не будет. Об этом я обязана тебя уведомить. Дальше речь пойдет о нашей однокурснице Екатерине Ловинс, вернее о ее пропаже со вчерашнего дня. После известных тебе событий она заказала частный транспорт и покинула пределы нулевого мира. С курсантами или представителями учебного персонала, девушка не общалась, с родственниками на связь не выходила. Нам удалось узнать конечный пункт назначения – город Альдан, столица западного побережья в родном мире Ловинс. А точнее, район Монарто, весьма популярное место среди представителей местной богемы. Найти ее там не составит особого труда, но для этого мне понадобится помощь двух человек. Первой будет Альсон, как первопричина возникновения конфликтной ситуации. В случае тяжелого разговора ее присутствие сможет сыграть ключевую роль. Так считает Анастасия Львовна, так считаю и я. Вторым человеком в нашей компании должен стать ты. Сразу скажу, что выступаю категорически против твоего участия в данной поездке. Не понимаю причины, по которым госпожа Валицая и Альсон настояли на твоем участии. Сама Екатерина относится к тебе, мягко говоря, прохладно.

От сказанных слов внутри неприятно кольнуло. Улыбайся, Воронов, улыбайся.

- Наши чувства взаимны, - выдавил я сквозь натянутые губы.

- Раньше я не замечала вещей, которые могли бы вас связывать, - произнесла Джанет и вдруг резко остановилась, изучая меня долгим внимательным взглядом. Эти ведьмины глаза, так хорошо знакомые по игре, парализующие и затягивающие. Внутри стало нарастать неприятное чувство, тот самый водоворот, после которого даже пальцем не шевельнуть на спусковом крючке. Миг и все резко прекратилось, а Джанет продолжила говорить, как ни в чем не бывало: - но теперь я сомневаюсь в собственных выводах. Ты каким-то образом вовлечен в эти события и поверь, Воронов, рано или поздно я докопаюсь до истины. Тогда у нас будет другой разговор.

- Закончила с угрозами?

- Это была констатация факта. Ладно, теперь перейдем к дальнейшим действиям. Существует два места…

- Стоп, стоп, - поднял я ладони, пытаясь жестами остановить набравшую ход собеседницу, – а мое согласие на участие в вашей… операции кого-нибудь интересует?

- Ты против?

- Нет, но…

- Тогда не трать драгоценное время. Так вот, существует два места, куда Катерина могла отправиться: первое – музей современного искусства Клико…

Я глубоко заблуждался, рассчитывая, что обойдусь одним лишь хреновым состоянием здоровья. Через пару дней состоялось судилище, официально названное собранием группы.

Заставили прийти всех, даже затворника Вейзера, обидевшегося на всех и вся после громкого расставания с Марго. Парень занял дальний угол зала и теперь всем своим видом демонстрировал отстраненность, разве что к стенке не отвернулся. Хотел и я быть на его месте, но увы, меня на пару с МакСтоуном посадили в центр, недвусмысленно намекая на выбор жертвы. Остальные ребята разместились полукругом, в ожидании начала представления.

- Мы сегодня собрались здесь с целью обсудить недостойное поведение наших сокурсников Авосяна, Воронова, Энджи и МакСтоуна, - Джанет была настроена решительно. Чеканя каждое слово, она холодным взглядом изучала лица присутствующих курсантов. Всех, кроме нас с Томом, словно разбирательство уже не имело смысла. Приговор был вынесен и оглашен, а потому удостаивать вниманием осужденных не стоило. – Отвратительное гульбище, устроенное на выходных, бросает грязное пятно позора не только на нашу группу, но и на академию в целом. Вы уже в курсе подробностей случившегося, поэтому послушаем, что скажут в свою защиту главные зачинщики.

Все почему-то посмотрели на меня, даже сидящий рядом МакСтоун. Я повернул голову и встретился взглядом с Ловинс. Глаза девушки были чуть сочувствующие, чуть внимательные, а в целом безразличные, как и остальное выражение лица. Подле нее сидел вечный Энджи, словно верная собачонка у ног любимой хозяйки. Странно, по идее толстяк должен был находится рядом с нами, как и Авосян. Ну вот мы в центре, приготовились к публичной порке, а эти двое сидят среди судей. Причем Герберта порядком забавило разворачивающееся действие. Иначе чем объяснить его широкую улыбку на лице. Разве что алкоголем, но тот был полностью изъят из бара после приключившихся событий.

- Воронов, тебе есть, что сказать? – не дождавшись реакции, Джанет решила напрямую обратиться ко мне.

- Сказать о чем?

Авосян громко засмеялся и успокоился только после того, как на него прицыкнули соседи.

- Ты считаешь, что спаивать ребят нормально? А гулять в одних трусах по учебной территории, танцевать на столах и прыгать с крыши казармы? Это нормально? Хорошо, что шею себе никто не свернул, иначе сейчас бы ты сидел в другом месте и держал ответ перед другими людьми, - девушка перевела дыхание, но лишь для того, чтобы продолжить по новой. – Порча имущества, проникновение в чужие комнаты и использование личных вещей сокурсников без данного на то разрешения. Тебе этого мало? Может стоит упомянуть метание холодного оружия друг в друга? Да, Мэдфорд, представь себе, они кидались ножами и разделочными топорики. Чудо, что никого не поранило. С учетом степени опьянения у нас на утро должно было быть четыре окровавленных трупа.

- Подожди, - постарался остановить я словесный поток, - кого я спаивал?

- Меня, - крикнул Герберт и зашелся в раскатистом смехе.

- Тихо, Авосян, кому сказала, - Джанет с трудом удалось приструнить разошедшегося великана. - Всем давно известно о твоих проблемах, связанных с чрезмерным потреблением алкоголя. Поэтому между нами существовал негласный договор: всячески пресекать и не поддерживать твои больные наклонности. Тем не менее, Воронов, презрев устои нашего коллектива, втравил тебя в очередную пьянку. И слово «очередная» здесь ключевое. Месяц назад вы напились за пределами территории, а в пятницу разнесли половину казармы. Дальше что, подожжете головной офис? - Джанет выдохнула и, чуть сбавив обороты, продолжила: - лучше всего за меня скажет очевидец тех самых событий. Соми, я понимаю, тебе хотелось бы забыть о том злополучном вечере. Поверь, здесь нечего стыдиться, присутствующие однокурсники поддерживают тебя. Все, что нам необходим знать – правду, во избежание повторения подобного рода бесчинств.

Энджи густо покраснел, провел вечно потными ладошками по брюкам и заикаясь, начал бормотать что-то о традициях 128 параллели и моих навязчивых предложениях выпить. Выходило, что и отказаться он не мог, иначе быть ему непременно затравленным и битым четырьмя хулиганами, верховодил которыми главный злодей Воронов. Потом Соми резко переключился на прыжки с крыши, на холодные сугробы и моей подлой хитрости, позволившей поймать ребят на слабо.

Да, идея прыгать в снег первой пришла в мою пьяную голову, тут не поспоришь. Только вот убеждать парней особо не пришлось. Авосян разве что стол не снес, ломанувшись к лестнице, ведущей наверх, а МакСтоун так и вовсе предложил прыгать исключительно сальто. Благо, от этой идеи отказались, запив ее очередной стопочкой «Северного сияния». Или оно уже закончилось к тому времени?

- МакСтоун, откуда у тебя взялся игровой пистолет? – бушевала тем временем Джанет. Соми в своем повествовании успел дойти до момента атаки форпоста ордами диких, где и всплыл маленький такой нюанс. – Вся экипировка должна была быть сдана после окончания паучка.

- Это мой личный, - насупился Том.

- Что значит личный? С каких это пор разрешено проносить на учебную территорию стреляющие игрушки? Может ты мне поведаешь или твой дружок Воронов? Так все, больше покрывать вас я не собираюсь, каждый проступок подробно опишу в докладной. У парня все тело в синяках, хорошо глаз не выбили.

Хорошо, что этот толстый Чингачгук скальп с МакСтоуна не снял. С него сталось бы, уж больно он топорики метал ловко.

Соми что-то подобное чувствовал за собой, потому постоянно терял нить повествования, путался и запинался. Он даже не пытался оторвать взгляд от пола и правильно делал. Иначе пришлось бы посмотреть в наши с Томом глаза, да и в глаза остальных присутствующих тоже. Не наблюдалось там должного сочувствия. Равнодушие - да, презрение было и даже веселье имелось, но не сопереживание. Утешала толстяка одна лишь Ловинс, заботливо поглаживающая пухлую ладонь.

- Соми, не бойся, - поддержала выступающего Джанет, - за твои слова тебе никто ничего не сделает. Я обещала, и я свое обещание сдержу. Продолжай.

И толстяк торопливо продолжил, мешая на ходу правду с выдумкой. Напряжение в зале нарастало с каждой минутой. К искрящейся от негодования Ли прибавился мой напарник. Том разве что молнии не метал, настолько было наэлектризован вокруг него воздух. Два заряженных полюса грозили столкнуться в любой момент, вызвав неминуемый взрыв. Чувствовали это и однокурсники, наполнив зал нестройным гулом голосов. Собрание чем дальше, тем больше выходило из-под контроля, теряя внешнюю благообразность и превращаясь в обычный балаган. Даже великан Герберт потерял свою привычную веселость, нахмурив и без того кустистые брови.

- Давай, стукачок, жги, - подбодрил Том в очередной раз сбившегося толстяка.

- Ну все, МакСтоун, ты меня достал, - взъярилась Джанет. – Сегодня же объяснительную на стол.

- Да хоть две.

- Буду подавать прошение на твое исключение.

- Да хоть «оппадавайся», мне насрать.

Ловинс попыталась успокоить подругу, но куда там, старшая по группе окончательно вышла из берегов. Она орала на МакСтоуна, тыкала пальцем и требовала выметаться из казармы. Том за ответом в карман не полез и посоветовал пойти в жопу со своими приказами и требованиями.

- А ты чего молчишь и глазками стреляешь? - неожиданно переключилась на меня старшая по группе. – Сказать нечего или любишь, когда всю работу за тебя делает напарник?

Я понимал, что любой ответ вызовет лишь новую вспышку гнева, поэтому просто улыбнулся.

Это было плохим решением. Понял я это по внезапно наступившей тишине и животному страху в глазах сидящего напротив Луцика. Световые панели под потолком замигали, защелкали, а потом вдруг начали лопаться, одна за другой. Кто-то из девчонок завизжал, парни повскакивали с мест, отодвигая и роняя стулья.

Джанет безотрывно смотрела на меня, не обращая внимания на царивший кругом переполох. Глаза, гребаные ведьмины глаза стремительным водоворотом начали затягивать сознание в бездну. Не было воли ни встать, не пошевелиться, только смотреть в эти бездонные глазища. Первыми исчезли звуки, превратились в сплошной гул, сжимающий черепную коробку в крепкие тиски. Следом пришла очередь красок. Привычная картина мира смазалась в единое пятно и мигом поблекла, обернувшись в бурлящую серую массу. И не разберешься, где здесь стены, где потолок. Сквозь облепивший со всех сторон живой туман ощущался лишь взгляд Ли. Он приковывал к себе, насаживал на острие, словно булавка беспомощное тельце насекомого, не давал забыться и потерять сознание. Тянул по капли рассудок, даря взамен острую боль. Хуже этого был только нарастающий внутри гул. Пронзительный, отдающий в зубы, он становился все более невыносимым, угрожая взорвать и разметать мозг в кровавые ошметки.

И вдруг замерло… Отпустило… До того неожиданно, что сжавшееся в комочек сознание не сразу раскрылось, продолжая вопить от боли. А потом я увидел себя со стороны, сидящим на стуле, с раскрытым в безмолвном крике ртом. Руки тянулись к голове, а широко распахнутые глаза в ужасе смотрели на фурию. Копна вздыбившихся темных волос, вытянутая в броске рука, перекошенное от ненависти лицо. Джанет была прекрасна и одновременно отвратительна в образе древнегреческой богини мести. Ее главное оружие - бешенный взгляд, вызывал брезгливость, не более того, а вот лихой водоворот, лишающий силы и затягивающий в бездну, исчез. Не было в ее зрачках больше магической силы, остались лишь одни глаза на выкате.

Гибкое тело Джанет застыло в пространстве в образе фехтовальщика, совершающего выпад или колдуна, бросающего огненный шар. Только ни шпаги, ни огня в руке не наблюдалось, вытянутая ладонь была пустой. За спиной девушки темной громадиной возвышалась фигура Авосяна. Великан явно спешил к эпицентру событий, откидывая попавший под ноги стул. Но и сам великан, и начинающий свой полет стул замерли, зависли в воздухе, и не думая продолжать движение. Да что там они, каждый в зале подвергся внезапному параличу, замерев в странных, а порою самых нелепых позах. Тот же Луцик, споткнувшись, падал мордой вниз, забавно оттопырив при этом тощий зад. Энджи, раздув щеки, пытался преградить путь Ловинс, явно пытавшейся остановить подругу. А может статься, он защищал ее от неведомой опасности, крестом раскинув руки, и прикрыв необъятным телом. Сама Екатерина была явна напугана, это читалось и по лицу, и по положению ее тела, но тем не менее девушка пыталась идти вперед, туда, где бесчинствовала разгневанная фурия. Чуть дальше, у самого выхода находился дьяволенок Альсон. Малышка никуда не бежала, ни летела, ни падала, а просто сидела, прижав руки к груди. И я решительно не мог сказать, чего больше было в ее взгляде: страха или любопытства. На фоне хрупкой девчушки забавно смотрелся впавший в панику Леженец. Крепыш что было мочи ломился в сторону коридора, отталкивая с пути зазевавшегося Вейзера. Николас еще стоял, но не оставалось сомнения - после столь могучего тычка плечом, он неминуемо встретится с полом. Пока же мой сосед мог без помех смотреть в сторону визжащей от страха Маргарет. Наблюдать с невыносимой тоской и болью, которая ощущалась даже сквозь зависшее пространство.

Да, как бы это странно не звучало, само пространство и время превратились в статические единицы. Мир вокруг сгустился, стал похожим на тягучий прозрачный кисель. Стоило провести рукой по воздуху, чтобы увидеть волны, убегающие в бесконечность. Сжать ладонь и почувствовать эфир, невесомой патокой сочащийся сквозь пальцы. Я бы это непременно сделал, только не мог пошевелиться. Замер, как и все остальные, способный только наблюдать и мыслить. Последнее получалось с превеликим трудом: сознание балансировало на грани яви и сна, в любую секунду угрожая провалиться в небытие. Секунду… Забавно было именно сейчас размышлять о времени, о той мере длительности, которая утратила возможности привычного измерения. Нет здесь ни минут, ни часов, ни лет, один лишь сплошной тягучий кисель. Хотя… Какой же я баран! Секунды никуда не делись, они есть, они идут, только очень неторопливо. В пятьдесят три раза медленнее обычного. Кажется, я даже могу их ощутить, почувствовать каждой клеточкой продолжающего жить организма. И что это значит? Мой мозг синхронизировался с родным миром? Или параллельные вселенные дали трещину, сквозь которую просочилась материя иного времени?

Движение нарушило ход мыслей… Трудно было не заметить идущего человека в паноптикуме восковых фигур. Только человека ли? Уж слишком отрывистыми и неловкими были его действия, словно у сломанной марионетки, которую дергает за ниточки невидимый мастер. Правая нога резко согнулась, а рука вылета вверх, в каком-то нелепом нацистском приветствии. Странно изогнулась шея, и голова ушла в бок, крутанувшись назад. Неестественное движение для живого человека, даже смертельное, но существо лишь дернулось и сделало шаг вперед. Позвоночник изогнулся, выгибая корпус мостиком, но последовал очередной рывок невидимой нити и вот оно снова стоит. Очередной шаг, уже лучше. Еще один и еще, мастер явно привыкает к управлению новой игрушкой. Поворот корпуса и улыбающаяся физиономия смотрит в мою сторону. Моя физиономия… мое лицо… Натянутое неизвестным кукольником на деревянную заготовку. Вот оно хмурится, снова улыбается, только криво, потому как вторая половина замерла в параличе. Открывает губы и демонстрирует ряд зубов, высовывает язык, но явно не с целью подразнить. К стоящей напротив кукле трудно применить подобные термины. Оно вроде, как и живое, но не человек и даже не животное. В глазах пса больше родного и привычного, чем в глянцевых стекляшках существа. Оно совершенно иное, чужеродное привычному миру.

Губы его зашевелились, вновь показался кончик языка, а затем послышался тонкий детский голосок:

- В лунном сиянье снег серебрится, вдоль по дороге троечка мчится. Динь-динь-динь, динь-динь-динь – колокольчик звенит…

Это существо, кем бы оно ни было, умудрялось петь, беря крайне высокие ноты, с риском уйти в фальцет. На втором куплете тембр голоса начал меняться, и становился все ниже и ниже, пока окончательно не перешел в бас:

- Помнятся гости шумною толпою, личико милой с белой фатою…

Пение внезапно оборвалось, а кукла полуприсела и растопырила руки, заметно покачиваясь из стороны в сторону. И до этого было страшно, а тут вдруг такая жуть пробрала от понимания, что перед тобою не бездушная марионетка, а неведомая тварь, привыкающая к человеческому телу, как к новому костюму. Она поняла, что я понял. Улыбнулась и вдруг, пронзительно заверещав, кинулась в мою сторону. Пауком растопырив конечности, и загребая пространство вокруг, что рыхлый снег.

Я заорал и в то же мгновение мир вокруг завертелся, закрутился с противным звуком, словно забыли снять иголку с крутящейся пластинки. Вернулись привычные краски, воздух вокруг вновь стал прозрачным и невесомым. А следом пришла невыносимая боль и… забытье.

К небольшому особняку, высотой всего в два этажа, мы подъехали поздним вечером. Сделали это с немалым шиком и комфортом, на красном кабриолете, шурша колесами по насыпной дорожке из гравия. Знакомый запах паров бензина приятно защекотал ноздри в летней прохладе.

Когда подскочивший слуга распахнул дверцу, я выбрался на парковку и обнаружил целую выставку ретро-автомобилей. Разумеется, старинными они считались по местным меркам, о чем МакСтоун не преминул поведать, заострив мое внимание на парочке особо редких экземпляров. Он делал это с такой горячностью и рвением, что стало ясно – дрейфит. И рукам места найти не может: то в карманы засунет, то полы пиджака начнет трепать, а то и вовсе начнет чесаться, как шелудивый.

- Том, все в порядке, - пробормотал я тихо, когда он в третий раз начал описывать кожаный салон пузатого родстера.

- Так заметно?

Я кивнул и показал на его руки:

- Хватит шею трогать, она у тебя и без того красная.

- Гребаная бабочка, - ругнулся МакСтоун и потянул за узкий ворот сорочки. Готов поспорить, я услышал треск ткани. Благо, оторванные пуговицы не полетели в разные стороны, а одежда сохранила внешне благопристойный вид.

- Ты мне лучше расскажи, откуда такая тяга к старине? Эти уличные фонари слишком древние даже для моего мира.

- Старичок, ты имеешь дело с потомственной аристократией - приверженность к традициям в нашей крови.

- Не понимаю этих искусственных ограничений. Зачем пылить на старой колымаге, когда можно парить в воздухе?

- Ограничений? – Том рассмеялся. – Старичок, ты слишком хорошего мнения о местной знати. Лично в моем гараже целый выводок автомобилей на гравиподушках, причем самой последней модели. Только вот ими удивишь разве что телочек в захолустье.

- Понятно, особый шик. Они и стоят куда дороже…

- И бешенными налогами облагаются, - продолжил Том развивать мою мысль. – За загрязнение окружающей среды приходится доплачивать. А обслуживание? Ты представляешь сколько стоит следить за ними? Я уже молчу про запчасти, которые обходятся дороже платины по весу.

Мы вышли с парковки и зашагали по дорожке, освещенной многочисленными фонарями. Впереди виднелся покрытый зеленью фасад здания. За большими витражами окон горел свет, до ушей доносился приглушенный гомон. Дверца балкона на втором этаже распахнулась и воздух наполнился звуками танцевальной музыки, веселой и размашистой.

- А вот и я, – известил окружающую темноту баритон. В ответ на это раздалось звяканье посуды и женский смех. Последовал едва слышный обмен любезностями, после чего неизвестная парочка скрылась в помещении, а следом за ней закрылась и дверь, вернув ночи ее привычные звуки.

От предчувствия чего-то нехорошего у меня засосало под ложечкой. Не хватало еще начать нервически чесаться, как Том. В попытках развеять неприятные мысли, я спросил напарника:

- Старичок, ты мне лучше расскажи, что делать можно, что нельзя. А то оскорблю какого-нибудь аристократа и вызовут на дуэль.

- С твоей меткостью я бы не волновался, - ощерился Том, а после хлопнул меня по плечу, – да успокойся ты, шучу я. Никто тебя на поединок вызывать не станет. Все эти сосунки высокоблагородные за жизнью свою трясутся больше, чем за честь. А дуэль, это всегда лотерея.

Ту к нам подошло несколько парней в пижонистых фраках, чисто выбритых и надушенных, что последняя модница. Они обменялись любезностями с Томом, кивнули и мне, после чего заспешили прочь, в темноту сада.

- Гребаные уроды, - процедил зло МакСтоун, - пошли носы пудрить. Тот, который кудрявый, красавчик весь из себя, известный глиномес. А тот, что повыше, кузен его, больше по девочкам, но мальчиками молоденькими тоже не брезгует.

- Полезная информация, - произнес я с заметной долей иронии. – Ссать буду исключительно спиной к стене. А теперь просвети меня по поводу танцев.

- А что с ними не так?

- Я не умею. Вернее, умею, но ни как здесь принято. Вальсам вашим меня никто не обучал. А вдруг дама пригласит на танец?

- Откажись, - Том удивился столь глупому вопросу.

- И что, никаких обид и непоняток?

- Старичок, - парень даже остановился и посмотрел на меня, - мы с тобой не к хищникам в клетку идем, а на светский прием к избалованным деткам. Они гниль и плесень вырождающихся родов, которую соскоблить, только благо сделать. Поэтому прогибаться перед ними, а тем более бояться обидеть, не стоит. Будь естественным, будь самим собой.

Напомаженный слуга распахнул дверь и яркий свет буквально ослепил меня. Том что-то сказал, но из-за громких звуков я разобрал лишь привычное «старичок». Гремело, смеялось и шутило везде и отовсюду. Контраст с темнотой сада был столь велик, что я замер на пороге, будучи полностью дезориентированным. Осознав, что слова бессмыслены, Том схватил меня за руку и потащил в центр залы, кишащий людьми.

- Томуа, мой милый мальчик, - навстречу нам плыла статная дама с весьма выдающимся бюстом. Ее грудь, едва не вываливающаяся из объятий тесной ткани, буквально вопила «посмотрите на меня».

- Мадам Кики, - Том галантно наклонился и поцеловал протянутую ручку.

- Как возмужал, какие плечи, какой размах. Слухи не врали, ты стал настоящим мужчиной. Ах, этот полный твердости взгляд, - женщина, годящаяся Тому в матери, эротично потрепала парня по щеке. – Дорогой, Томуа, а что это за юноша рядом с тобой.

- Рекомендую, мой коллега по учебе и хороший товарищ, Петр Воронов.

Я неловко поцеловал дамские пальчики, увенчанные многочисленными кольцами и перстнями. При этом затратил массу усилий, пытаясь не пялиться на объемные полушария. Те, как назло, заколыхались, стоило мадам совершить движение ручкой.

- Пьеотррр, - на свой журчащий манер произнесла хозяйка мероприятия и осмотрела с ног до головы, словно племенного жеребца. - Добро пожаловать в мою скромную обитель, юноша. Надеюсь, вам у нас понравится.

- Уже, - сказал я, сумев оторвать взгляд от женской груди.

- Дорогая Кики, не хотелось бы показаться излишне настойчивым, но не посетила ли ваше мероприятие одна небезызвестная нам особа? - Том буквально сочился от приторной благожелательности. И этот человек минуту назад советовал мне быть самим собой?

Рядом возник слуга с фужерами на подносе. МакСтоун взял один, я последовал его примеру и глотнул искрящуюся от пузырьков жидкость. Рот наполнился вкусом фруктового ликера, оказавшегося на редкость сладким. Впрочем, сам виноват, давно уже пора привыкнуть к особенностям местного алкоголя. Или не пить вовсе.

- Томуа, ты все столь же не исправим, - мадам легко щелкнула Тома по кончику носа. - Находишься в вечном поиске своей драгоценной Алины. Я скажу тебе, где она, если обещаешь не убегать, и посвятить хотя бы пять минут времени скучной и назойливой мадам Кики.

МакСтоун начал расшаркиваться и убеждать, что ничего подобного не имел ввиду, а хозяйка лишь притворно вздыхала и играла глазками, выслушивая череду комплиментов в свой адрес. Захотелось найти воду и прополоскать рот от приторного привкуса.

Я оглянулся и обнаружил небольшую компанию из пяти девиц, внимательно изучающих меня. Были они в масках и платьях, но не тех, что пузырятся многочисленными кружевами и юбками до пола, обтянутыми в поясе жестким корсетом. Обычные вечерние наряды, свойственные девушкам и в родном мире, разве что выглядели куда более претенциозно и вычурно. А я-то думал увидеть мероприятие в стиле первого бала Наташи Ростовой.

Заметив, что обнаружены, барышни не отвели стыдливо глазки. Наоборот, стали перемигиваться и кокетливо поводить обнаженными плечиками, демонстрируя прелести подтянутых фигурок. Разве великосветским девицам достойно так себя вести? Хотя, о чем это я, глиномесы чуть ли не в открытую нюхают кокаин в саду, а престарелая хозяйка дома ведет себя, словно сопливая девчонка, заигрывая с юношей, который в сыновья годится.

Я повернулся к Тому, занятому пустой болтовней с мадам Кики. Он все так же улыбался и шутил, как вдруг неожиданно замер, приняв стойку охотничьей собаки. Тело напряглось, глаза сузились, а голова подалась чуть вперед, словно принюхиваясь к взятому следу. Я проследил за направлением его взгляда и увидел девушку в маске лисы, грациозно замершую на лестничной площадке между первым и вторым этажом. Подле нее был юноша, отличающейся весьма экспрессивной моделью поведения. Руки его болтались в разные стороны, а подпрыгивающие движения тела напоминали тщетную попытки взлететь. Девушку это все забавило, она беспрестанно хихикала, прикрывая ладошкой рот. Кавалер же не сводил с нее глаза и продолжал дурачиться, не переставая при этом говорить.

- О, Томуа, я вижу цель обнаружена, - мадам Кики заметила изменение в поведение МакСтоуна. – Бегите, мой мальчик, бегите, увидимся позже. Но перед этим обещайте, что непременно поведаете о ваших новых успехах в учебе.

Разумеется, Том пообещал и скрылся в толпе, а хозяйка, притворно вздохнув, поплыла к следующей группе гостей, освещая путь посверкивающими полушариями.

Так я и остался один, с фужером ужасного пойла в руках. Вылить бы его куда-нибудь, чтобы даже мерзкого запаха не ощущать. Огляделся в поисках столика, но ничего подходящего поблизости не обнаружил. Мой ищущий взгляд заметил один из слуг и мигом подлетел, угодливо изогнув спину.

- Благодарю, - я вернул фужер на поднос, при этом стараясь не смотреть на мужчину. Все эти раболепские поклоны и ужимки вызывали чувство неловкости. Кланялись они, а стыдно почему-то было мне.

Что ж, наступила пора затеряться в толпе до поры, пока МакСтоун не решит свои проблемы с Алиной. Темный угол под лестницей подходил для этих целей как нельзя лучше. Только дойти до него я так и не успел, стайка девиц взяла меня в плотное кольцо. Тех самых барышень, что пару минут назад строили глазки и кокетничали. В этот раз они не стали играться с жертвой, сразу накинувшись с расспросами.

- Тот самый Воронов, из отсталого мира?

- Ну что ты, Нани, нельзя такое говорить. А правда, что вы обрастаете шерстью с головы до пят и потому вынуждены каждую неделю полностью брить тело?

Пока я поворачивался к одной девушке, десятки новых вопросов раздавались с другой стороны. Одна из барышень топнула ножкой в нетерпении, другая дернула за полу пиджака, кто-то сзади и вовсе шлепнул по заду. Я не успевал реагировать, а вопросы продолжали сыпаться один за другим.

- Говорят, что вы любите питаться сырым мясом? - повизгивая от удовольствия спросила самая настырная, схватившая меня за руку. Густые белила обезличили женское существо, превратив в мраморное изваяние с неправильными чертами лица, скрыть которые была не способна даже маска с золотыми блесками.

- Предпочитаю тёплое, парное, с загнанного оленёнка, - отделался я от нее, стараясь взглядом отыскать МакСтоуна - единственного, кто был способен вытащить меня из этого болота. Но лестничная площадка, как назло, была пуста: ни Тома, ни девушки, ни ее экспрессивного ухажера.

- Какой вы забавный, - заулыбалась крупная девица, кокетливо прикрывая рот рукой. И правильно делала, мерзкий запах ликера валил наповал. - Вы действительно любите бродить по ночному лесу полностью обнаженным?

Смех красит человека, а дурацкое хихиканье вызывает отвращение.

- В зависимости от погоды. Зимой приходится прогуливаться только в помещениях, - я отбивался как мог, понимая, что оказался в роли новой игрушки для пресытившихся окружающим действом дам. С каждым минутой вопросы становились все более пошлыми, скатываясь в область животной необузданности в постели и размерам полового органа. Вырваться не представлялось возможным. Эти феи из подземелья ужасов взяли меня в плотное кольцо, не давая ни единого шанса на побег.

- Какой вы шалун и проказник, - одна из дам легонько ударила меня по кончику носа веером. – Ваши попытки очаровать нас так дики и забавны.

Вот уж чего в мыслях не было. Бежать, бежать куда глаза глядят. Я совсем было отчаялся и решился перейти к стремительному прорыву, как вдруг заградительная стена цветастых нарядов расступилась, и передо мною возникла девушка в маске совы.

Она была ровно такой же как все и одновременно другой. Словно свежий ветерок в затхлом помещении, уставленном безликими манекенами. Тонкие губы девушки обозначили контуры улыбки и прошептали:

- Разрешите вас похитить.

Я ошеломленно кивнул, и тонкие пальчики тут же нащупали мою ладонь, а после потянули прочь из проклятого ведьминого круга.

- Стерва, одного мало, - послышался гневный шепоток в спину.

О да, яритесь злобные созданья. Не знаю, как оно там в сказках, а в реальности явилась принцесса в белом платье и спасла принца. Теперь же она тащила меня к выходу, ловко избегая встречных людей. Делала это порою весьма грациозно, движениями, более приличествующими профессиональным танцорам. Один раз даже притянула к себе, уходя от массивного дядьки, так что мы закружились по натертому до блеска паркету. К груди прижалось горячее девичье тело, и я почувствовал сквозь одежды ритмичное биение чужого сердца. Ноздри уловили едва заметный аромат духов.

Девушка отстранилась, лукаво посмотрела сквозь прорези в маске и неожиданно рассыпалась в звонком мелодичном смехе. Кажется, я тоже улыбался как последний кретин, все это время, что меня тащили сквозь кишащую людьми залу.

Мелькнули створки дверей и наконец свобода: мы вырвались в ночную прохладу сада, оставив за спиной яркие огни особняка. Я думал остановиться, но девушка продолжила тянуть вперед, только прибавив шагу. Шелест платья и шум песка под ногами сопровождали этот странный побег. Казалось, сама госпожа удача благоволит нам, убрав с пути случайных прохожих. Стены кустов, самых замысловатых форм и размеров, укрывали от любопытствующих чужих взоров. Даже вспышки фейерверка, озарившие ночное небо, помогали стать невидимыми в мешанине двигающихся теней.

Девушка остановилась только возле голубого авто с открытым кожаным верхом. Оперлась рукой о капот и волнительно задышала, обжигая меня взглядом таинственных глаз. Пальчики, все это время державшиеся за ладонь, осторожно потянули на себя, и я сделал шаг вперед. Дыхание незнакомки теплой волной прошлось по щеке, лаская и одновременно поглаживая.

- Поцелуй меня, - прерывисто прошептала она над самым ухом, отчего мурашки забегали по спине. Я чувствовал, как колебалась под платьем ее полуобнаженная грудь, как мягко прижималось девичье бедро, заставляя замирать сердце в приятной истоме. – Ну же, чего ты медлишь?

Я потянулся к алой нитке губ и столкнулся с совиным клювом. Темноту наполнил заливистый звон колокольчиков. Прекратив смеяться, девушка протянула пальцы к карнавальной маске и одним движением сбросила ее на асфальт.

- Чего застыл? – прошептала она, когда я замер с открытым, после несостоявшегося поцелуя, ртом. – Нравлюсь?

- Нравишься.

Зачем было отвечать на риторический вопрос. Разве может оставить равнодушным такая…

Одной рукой девушка облокотилась на переливающуюся поверхность капота, а другой обхватила мою голову и нежно притянула к себе. Вкус ванили и приятная мягкость губ. Острый язычок был активным, но стоило мне проявить напор, как он тут же скрылся, а незнакомка с трудом отстранилась от меня.

- Подожди, - проговорила она, переводя дыхания. Затянутый поволокой взгляд смотрел куда-то в сторону и вверх. В то самое темное небо, где беспрестанно взрывались многочисленные огни фейерверка.

К хренам. Я притянул вяло сопротивляющуюся девушку и начал целовать тонкую жилку на белой шее, медленно поднимаясь вверх, до самой мочки уха. Свободная рука заскользила по теплому бедру задирая невесомую ткань платья. В какой-то момент я почувствовал, как нога ее поднялась, а пальцы начали мять нежную кожу, лишенную защиты чулка.

Тело девушки напряглось, она издала невнятный звук и вдруг острые коготки впились в мою грудь. Сильный толчок и я отстранился, собирая остатки разума в кучу.

- Не здесь, - на одном дыхание произнесла она и закусила губу. Сама же заскользила ладошкой по моей частично обнаженной груди. Рубашка к тому времени успела лишиться части пуговиц, а на коже появились свежие царапины. Впрочем, боли я не чувствовал, да и соображал весьма слабо, поэтому стал путаться в сигналах, посылаемых спутницей. Притяжение, отталкивание, поглаживание, выпущенные коготки – все это смешалось, превратилось в сплошной винегрет, сдобренный изрядной порцией эндорфина. Стоять бы мне тупым болванчиком, но девушка сама дала подсказку, горячо прошептав: - едем ко мне домой, тут рядом.

Надо было сказать летим, потому как автомобиль, едва покинув стоянку, резко взмыл в воздух. Не на пару метров, а на приличную высоту, так что я смог увидеть крышу особняка мадам Кики. От неожиданности внутри все замерло, как в далеком детстве, когда летел с тарзанки над обрывом. Пальцы поневоле впились в обшивку кожаного кресла.

И снова послышался приятный уху перезвон колокольчиков. Заметив мою реакцию, девушка не смогла удержаться от смеха.

- Я думал, аристократы предпочитают колесный транспорт, - раздосадованный, пробормотал в свою защиту.

- Не все, лично я люблю скорость и полет, - девушка насмешливо посмотрела на меня, - к тому же так быстрее. Если хочешь, можешь пристегнуться.

- Поздно, вечер успел набрать обороты.

Бездна, до чего же хороший у нее смех. Так бы и слушал его, созерцая ночной пейзаж за бортом или любуясь девичьей ножкой, которая обнажилась сверх нормы, стоило девушке сесть за руль. Она заметила мой взгляд, но платье поправлять не стала. Вместо этого спросила:

- Не боишься, вот так вот с незнакомкой лететь неизвестно куда.

- Петр, - представился я.

- Алия. Теперь тебе стало легче?

- Самую чуточку.

- А МакСтоун описывал тебя, как очень отважного молодого человека. Выходит, врал?

МакСтоун, ну разумеется. Не удивлюсь, если это он подослал ко мне девушку, спасая одновременно от злых фей и длительного воздержания. Поистине царский подарок.

- Мы говорим об одном и том же человеке? Известный мне МакСтоун никогда бы не стал расхваливать другого парня.

- Он и не хвалил, - девушка взяла круто влево, и я вновь был вынужден схватиться обеими руками за кресло. – Сказал только, что ты такой же отмороженный, как и он, но я пока этого не наблюдаю. Да тебя едва девчонки не растерзали в салоне мадам Кики.

- Все настолько плохо.

- Ужасно, - подтвердила девушка. – Хотя целуешься ты очень даже ничего.

- И на том спасибо.

Вновь крутой поворот, на этот раз вправо. Я был готов к нему, поэтому не стал дергаться, спокойно взявшись за ручку дверцы. От виража платье девушки на миг задралось, продемонстрировав взору тонкую полоску нижнего белья.

- Скажи, а ты правда кубок ему отдал? – неожиданно спросила она. Уточнять не стала, но я и без того понял, что речь шла о победе в паучке.

- Да.

- Так просто?

- Раз ты знаешь о кубке, то знаешь и о самой игре. Том был в ней лучшим.

- Или ты побоялся потерять столь влиятельного знакомого.

Что за бред? Я вернул расположение МакСтоуна за награду? Интересно, в чью больную голову могли прийти такие фантазии.

- И кто такое сказал?

- Все, - легко ответила девушка. – Все, кроме МакСтоуна. Но ему не обязательно говорить, он умеет делать намеки, как и любой другой высокорожденный.

- Он слишком прямолинеен для этого.

Девушка издала пренебрежительное пффф.

- Том пытается казаться таковым, а по факту обычный аристократ. Нельзя быть другим, если ты родился и вырос в нашей среде, иначе тебя сожрут и вышвырнут из круга общения. А МакСтоун не просто свой среди элиты, он диктует правила игры. Такая же лицемерная мразь, как и остальные.

- Давай не будем обсуждать парня за его спиной.

Девушка поджала губки, впрочем, это нисколько не испортило красивые черты лица.

- Он тебе друг?

Я покачал головой.

- Как ты правильно заметила, он из другого мира, но это не мешает взаимному уважению.

Девушка с грустью посмотрела на меня. Я готов был услышать сакраментальное: «Воронов, ты дурак», но вместо этого она произнесла:

- Мы почти прилетели.

- Быстро.

- Вот поэтому я и предпочитаю транспорт на гравиподушках. Посмотри налево, видишь небольшой белый домик чуть дальше перекрестка? Нам туда.

Ничего не видно в этом скоплении огней внизу, разве что полоску дороги, петляющую вдоль линии прибоя. Машина взяла резко вниз, и я вновь вспомнил тарзанку и лихие полеты над обрывом. Мы словно ухнули в пропасть, а когда всплыли, кругом была сплошная череда ярких фонарей. Насколько же сегодня чистое звездное небо. Забавно, что там наверху я этого не замечал, и только приземлившись, оценил красоту раскинувшегося полотна.

- Будешь мечтать или пойдем?

Я опустил голову и посмотрел на девушку. Та уже приоткрыла дверцу и выставила одну ногу наружу. Заметив мой внимательный взгляд, она неожиданно засмущалась и поправила задранное платье.

- Откуда ты знаешь, МакСтоуна, если не секрет? – поинтересовался я.

- Мы все друг друга знаем, мир аристократии не столь велик. Кроме того, я прихожусь Алине лучшей подругой, как бы странно это не звучало из уст высокорожденной.

- Пока твоя подруга мириться с Томом, ты решила заняться мною?

Девушка легонько ударила меня пальчиком по губам.

- Лучше помолчи, иначе останешься без сладкого на ночь.

Молчать, так молчать. Я без единого слова выбрался из машины и остановился подле замершей у капота девушки.

- А знаешь, - неожиданно задумчиво произнесла она, - они больше никогда не будут вместе. МакСтоуна ждет неприятный сюрприз.

Это она на про наколку в виде бабочки намекает или Алина новое учудила. Впрочем, не мое это дело, Том и без меня разберется. Сейчас же хотелось только одного… Я приблизился к лицу девушки и аккуратно поцеловал. Совсем не так как раньше, с большой нежностью, едва касаясь влажных, чуть подрагивающих губ.

- Словно первый раз, - произнесла она, мечтательно запрокинув голову назад, и черный веер волос рассыпался по блестящему капоту. Она почти лежала, так что мне приходилось удерживать ее легкое тело за талию. Впрочем, длилось это не долго. Девушка вдруг встрепенулась, поднялась и в нетерпении топнула ножкой: - так мы идем или ты предпочитаешь прогулки по лесу в обнаженном виде?

- Только в твоей компании, - признался я.

- Нет уж, на сегодняшнюю ночь у нас другие планы, - она привычным жестом схватила меня за руку и потянула следом. Мы пошли, а вернее побежали по извилистой дорожке к двухэтажному домику, спрятанному за стеной темнеющих деревьев. Вот это строение было действительно небольшим и больше напоминало загородные дачи в родном мире. Удивил разве что электронный замок, открывающийся простым нажатием пальца.

- Куда ты так спешишь? - не выдержал я, когда девушка буквально втащила меня по лестнице на второй этаж.

- А может мне не терпится, - запыхавшись, проговорила она. Темные волосы упали на лицо, заставив девушку смешно сморщиться. Она резко дунула, пытаясь привести прическу в порядок и конечно же, у нее ничего не вышло. Пришлось прийти на помощь, и поправить прядку непослушных волос. Кажется, так уж было, очень давно и с другой девушкой.

- Не терпится в туалет?

- Воронов, тебе никто не говорил, что ты элегантен, как слон.

- Обычно мне говорят, что я дурак.

- И эти люди недалеки от истины, - девушка легонька толкнула меня в грудь. - Располагайся на диване, я принесу нам что-нибудь выпить.

Девушка скрылась в соседней комнате, плавно покачивая бедрами. О да, она прекрасно знала, что делала, даже голову повернула, наслаждаясь моей реакцией. А куда, спрашивается, было смотреть? В комнате присутствовало множество забавных мелочей, начиная с парящих над полом плафонов и заканчивая меняющим цвет ковром. Однако ни одна из перечисленных финтифлюшек не могла сравниться с обтянутой платьем попкой.

Вскочив, как застоявшийся в стойле жеребец, я принялся расхаживать из стороны в сторону, пытаясь унять дрожь предвкушения. На глаза попалась картина, изображавшая утреннюю природу после дождя. Очень красивое в своем реализме изображение. Вместо кубиков и треугольников, играющая на солнце капля воды и наполненный влагой лес. Само небесное светило едва проступило из-за налитых чернотой туч, даря миру первые робкие лучи. Не смотря на обилие темных тонов картина не выглядела депрессивно, скорее наоборот, была наполнена необычайно силой пробуждения. Особенно поражал контраст между мрачным океаном небес и лучащейся светом каплей, которая благодаря перспективе казалась куда больше и значительнее всего остального.

- Интересуешься живописью?

- С недавних пор да, - я повернулся и увидел хозяйку дома, сменившую облачение. Теперь на ней был короткий топик и юбка, демонстрирующая красивые длинные ноги.

- Я слышала, у тебя есть картина маэстро Дэрнулуа, - девушка подошла и остановилась рядом, протянув мне бокал с красным напитком.

- Опять МакСтоун? Интересно, а что еще он успел рассказать? - я сделал глоток и ощутил во рту терпкий привкус вина. Не так уж и плохо, по сравнению с приторным пойлом в салоне мадам Кики.

- Многое, - девушка отставила напиток в сторону и потянулась ко мне, - но не все. Поэтому сегодня я собираюсь заполнить некоторые пробелы в знаниях

Руки ее обвились вокруг моей шеи, а губы буквально впились, жадно требуя ответного поцелуя. Странно, но в этот момент, я больше думал о том, как не пролить на ковер содержимое бокала в руке. Ковер-то светящийся, замкнет еще.

Как избавился от вина не помню, зато прекрасно помню вишневый вкус на губах и визжащую девушку, которую подхватил на руки и потащил к дивану. До него мы так и не добрались, потерявшись и запутавшись в собственных одеждах где-то на середине пути. Последнее больше относилось ко мне, потому как на Алие кроме пары полосок ткани и не было ничего. Горячее дыхание, упругие женские ягодицы в руках и поцелуи, поцелуи, бесконечные поцелуи. Целовал все, до чего мог дотянуться: губы, торчащие соски, ямочки на шее и…

Я замер, отказываясь верить в происходящее – прямо под правой лопаткой девушки была бабочка. Небольшое изящное тату в виде красивого насекомого.

Девушка попыталась притянуть меня к себе, но я отстранился, и посмотрел в горящие лихим блеском глаза.

- Что за херня, Алия? Или может быть Алина?

- И? – девушка не выглядела обескураженной. Девичья ладошка легла мне на грудь и медленно заскользила вниз, вызывая целую волну мурашек по коже. – Это что-то меняет?

- Это меняет все, - я перехватил ее ладонь в районе пупка. – Мне пора.

Поднял тело на ватные ноги и начал натягивать штаны. Пальцы плохо слушались, едва гнулись, так что обычная процедура заняла чуть больше времени. Когда дело дошло до гребаных пуговиц на ширинке, Алина остановила меня одним прикосновением пальцев.

- Подожди, - произнесла она. В голосе ее не осталось и следа от былой страсти, одно лишь подрагивающее напряжение. – Для начала выслушай меня. Не знаю, что он там тебе наплел, но у нас с ним все давно не так. Да, была первая любовь, самая большая и чистая. Все вокруг трахались как кролики, меняли партнеров и смеялись над нами, а сами в глубине души завидовали. Потому что давно пресытились запретными удовольствиями и уже не знали в какую дырку засунуть член и под какое животное лечь, чтобы хоть что-то почувствовать. А мы любили по-настоящему.

Нет, нет, только не это. Этот дрожащий голос вовсе не от нервов, а покрасневшие глаза были первым признаком влаги. И точно, первая капелька повисла на ресничках, а другая, скользнув вниз, оставив мокрую дорожку на щеке. А девушка продолжала говорить, глотая целые слова:

- Но время всегда беспощадно и в какой-то момент я обнаружила рядом с собой совсем другого человека: лживого, эгоистичного и насквозь лицемерного. В нем не было ничего настоящего, ни чувств, ни желаний, сплошная подделка. Он мог красиво говорить про любовь, а уже через час трахать твою лучшую подругу в той же самой беседке. И ладно бы просто секс, но это были полноценные свидания с романтическим ужином и прогулками. Этот придурок водил ее по нашим любимым местам.

- И ты решила ему отомстить.

- Да, - девушка сглотнула и попыталась улыбнуться, но дрожащие губы не слушались, поэтому вышло очень грустно. – Я решилась стать подстилкой для одного из его друзей. Но так вышло, что ни одного настоящего друга у него нет и никогда не было. А ты, только не обижайся, всегда был для него заморской обезьянкой, которой можно похвастаться в высшем света. Я даже не рассматривала тебя, как вариант. У нас считается, что лучше под собаку лечь, чем…

- Чем переспать с жителем 128 параллели, - помог я закончить фразу. Девушка кивнула и шмыгнула покрасневшим носиком.

- А потом я услышала тот рассказ о запаниковавшей девочке из чужого отряда. Приятели его хохотали, а мне плакать хотелось. Он, всегда говоривший о великой любви, даже не понял, почему ты ее так и не трахнул, хотя девчонка сама напрашивалась. Почему не переспал с вечно раздвигающей ноги Маргарет, которую он сам успел оприходовать еще на подготовительных курсах. Ведь все дело в Ловинс, в этой пустышке?

- Не лезь, - попросил я. Упоминание о девушке с греческим профилем ушатом холодной воды окатило с головы до пят. И если до этого я боролся с одолевавшим меня желанием, то теперь начал продумывать ходы отступления.

- Ты даже сейчас ее защищаешь, хотя у самого нет никаких шансов - девушка сделала шажок вперед и оказалась вплотную прижатой ко мне, так что я чувствовал волнующую мягкость женской груди. – Я ничего такого сегодня не планировала, даже не знала, что вы будете на вечеринке. А потом, когда увидела тебя, то поняла – вот он Том. Тот самый парень, которым он всегда хотел быть и которым никогда не был: честным, настоящим, верным, - последние слова она уже горячо шептала на ухо, в то время как, ладошка ее легко проникла в раскрытую ширинку и теперь усиленно ласкала причинное место. – Для меня это все очень волнительно, потому что кроме Тома других парней не было, никогда и никого. Поэтому так хочу, чтобы все было по-настоящему. Я не месть выбрала, а тебя.

Мать…мать…мать… Тело горело огнем и требовало продолжения, а разум плакал раненным зайцем. Тут еще не к месту включился наблюдатель, и я словно увидел себя со стороны, стоящим в центре комнаты со спущенными штанами. А рядом ластилась обнаженная красавица, умоляющая о любви и ласке.

«Нельзя быть другим, если ты родился и вырос в нашей среде, иначе тебя сожрут и вышвырнут», - прозвучали в голове недавние слова Алины. Интересно, а другим, это значит каким? Честным? Тогда что в ее словах есть правда, а что игра обиженной девушки? Не удивлюсь, если сейчас нас пишет несколько камер, а завтра МакСтоун увидит свежее порно с участием знакомых лиц.

- Прости, - я решительно освободился от девушки и поднял валявшийся на полу пиджак.

- Ты…ты… вот так просто.

- Не просто, - признался я, - но по-другому не могу. Выясните уже свои отношения с МакСтоуном и желательно без меня.

Бокал со свистом пролетел мимо лица и вдребезги разбился о стену, превратившись в темное пятно с бегущими ручейками.

- Ты не уйдешь отсюда, дверь внизу заблокирована, - взбешенной кошкой прошипела девушка. Сама присела, пальчики растопырила, ей-ей хищница, готовая расцарапать лицо. И куда делась былая беззащитность, куда испарились слезы.

- Спасибо за наводку, - я быстрым шагом направился в сторону балкона. Краем глаза не забывал следить за разъяренной Алиной, но бросок все равно пропустил. Успел только выставить вперед руки, защищая лицо от длинных ногтей. Мы оба упали и кубарем покатились по мягкому ковру, не переставая при этом бороться. Разумеется, я оказался сильнее хрупкой девушки, хотя та отчаянно кусалась и царапалась. И даже умудрилась плюнуть, когда я полностью прижал ее к полу.

- Давай, ну же, - просипела она, и я запоздало понял, что сдавил ей горло. А как тут иначе, когда из прокушенной щеки до сих пор струилась кровь. – Можешь сделать мне… больно.

- Это тебе к психологу надо.

На что Алина лишь злобно оскалилась.

Трудные ситуации требуют решительных действий. Я вскочил с пола и резко дернув девушку за руки, зашвырнул ее в сторону дивана. Та, взвизгнув, мелькнула в воздухе голыми пятками и с размаху впечаталась в кожаную мебель. Сам диван даже не покачнулся, а вот лежащие на нем подушки разлетелись в разные стороны. Хватит смотреть, хватит, все с ней будет в порядке. Я очнулся от краткого оцепенения и бегом устремился в сторону спасительного балкона, на ходу придерживая спадающие штаны.

Створки прозрачной двери гостеприимно распахнулись, стоило к ним приблизиться. И это хорошо, потому как я даже не подозревал о их наличии, несясь прочь из сладкой мышеловки. Выбежал на балкон и, не глядя, сиганул вниз. В голове мелькнуло воспоминание о пушистом газоне вокруг дома. Секунды кратковременного полета и я больно бьюсь голыми пятками об землю. А трава на вид была такой мягкой.

- Никто, слышишь меня, никто не смеет так со мной обращаться, - послышался сверху разгневанный женский крик. - Ты пожалеешь, выродок, что на свет появился.

Может быть… Но сейчас я жалел только о том, что оставил ботинки в гостях у этой… потрясающей особы. Сопровождаемый на редкость изобретательными проклятиями, я заковылял прочь. Куда брел, сам не знаю, потому как в обе стороны протянулась одинаково ровная дорога с уютными домиками вдоль обочины. Можно было углубиться в лес или выйти к заливу, который видел во время полета на машине, только зачем? Необходимо было возвращаться к МакСтоуну, а сделать это можно было только одним способом – поймать попутку. Не все же они здесь летают по воздуху, есть и колесный транспорт.

За полчаса ковыляния по обочине ни одна машина не попалась на глаза, если не считать парочку припаркованных кабриолетов. План трещал по швам, и я начал было отчаиваться, но тут на глаза попалась фигурка человека. Фантасмагоричная выходила картина: мужчина в ярко-оранжевой форме пылесосил асфальт или что он там делал, водя неизвестным механизмом, больше похожим на газонокосилку, по идеально ровному асфальту. Странное зрелище он представлял, ночью, в полном одиночестве, посередине пустынного шоссе. Не менее странно смотрелся и я, шагающий босиком вдоль дороги, взъерошенный и со следами укуса на лице. Однако, уборщик ничем не выказал своего удивления: выключил механизм и внимательно прислушался к моим словам.

- Уважаемый, не подскажете, как попасть в салон мадам Кики или ближайшее поместье МакСтоунов?

Уважаемый пошевелил роскошными усами и ткнув пальцем в противоположную сторону произнес:

- Километров тридцать будет вон туда, это если до салона мадам Кики. До поместья МакСтоунов прибавь столько же.

- М-да, - я прикоснулся к щеке и поморщился от боли. При разговоре рану неприятно саднило. – А есть возможность такси вызвать или на автобус сесть?

- Возможность есть, - подтвердил собеседник. - В пяти километрах отсюда транспортный хаб, а если напрямки срезать, в два раза меньше выйдет.

Запомнив направление, я поблагодарил информированного усача.

- Эй, парень, - крикнул он мне в спину, - ты хоть штаны застегни, так оно быстрее получится.