Christie Golden

STARCRAFT: DARK TEMPLAR SAGA

BOOK THREE: TWILIGHT

Настало время встретить сумерки.

Молодой ученик был настолько глубоко погружен в размышления, что когда раздалось пение кристаллов, он вздрогнул. Однако то был простой мелодичный звук, не имеющий иного значения, кроме как призвать служителей Алис-арил, «Святилища Мудрости», собраться вместе в конце долгого знойного дня. Ученик вскочил, крепко сжав в четырехпалой руке кайдариновый кристалл, чтобы случайно не уронить. Этому здесь, в Алис-арил, со всей строгостью учили с самого юного возраста. Кристаллы – самое главное. С ними всегда, абсолютно всегда, необходимо обращаться с бережностью. Тогда навык перерастет в инстинкт, и уже ничья неосторожная рука не подвергнет столь драгоценный предмет риску упасть и разбиться.

Юный протосс заставил себя расслабиться, осторожно возвратил кристалл в ячейку и отступил, чтобы с гордостью взглянуть на проделанную работу. Сегодня он осуществил успешный перенос информации минимум из семи древних кристаллов, источенных временем и поврежденных, в сияющие новые сосуды, недавно добытые и отшлифованные.

Наставник Криткал появился за спиной, размеренным киванием выражая одобрение.

– Хорошая работа, – сказал он, улыбнувшись. – Семь. Число впечатляет. Но тебе стоит всегда следить за тем, чтобы работа не выполнялась излишне поспешно. Лучше с безупречной точностью спасти содержимое из одного-единственного кристалла, чем перенести информацию с изъянами из сотни.

Молодой алисаар подавил вспышку раздражения. Он прожил при храме уже сорок лет и не был новичком. Однако склонил голову перед наставником.

– Ты говоришь правду. И все же, перед нами еще так много работы.

Он развел руками, демонстрируя размеры Чаши Воспоминаний. Огромный котлован в форме чаши был выбит в податливом камне темными тамплиерами, что когда-то принадлежали к касте кхалаев. Он возвышался над наставником и учеником на множество уровней, каждый из которых был заполнен кайдариновыми кристаллами. Парящая платформа поднимала служителей к самому верху, где те могли взять не более пяти кристаллов за раз, поместив их в надежно привязанные к телу мягкие сумки. Некоторые кристаллы хранили по одному воспоминанию. В некоторых заключались сотни. Большинство кристаллов были незамутненными, и информация из них нуждалась лишь в легких уточнениях. С задачей понимания и успешного переноса воспоминаний из помутневших кристаллов в чистые справлялись лишь самые острые и высокотренированные умы из алисаар, «хранителей Мудрости». Никто не осмеливался даже предположить, сколько кристаллов хранится в Чаше. Для того чтобы составить общую хронику из хранящихся в них воспоминаний, потребовалась бы не одна жизнь – а протосская жизнь отнюдь не коротка. К тому же то и дело поступали новые воспоминания.

– Радость от этой работы заключается в процессе, а не в результате, – усмехнулся Криткал. – Ибо лишь со смертью последнего темного тамплиера будет завершена она. Но идем же. Солнце клонится к отдыху, и мы должны последовать его примеру. Утомленный разум может упустить детали, а это – как раз то, чего мы ни в коем случае не хотим.

Карликовая планета обладала засушливым и едва выносимым жарким климатом, из-за чего живущие в Алис-арил служители покидали холодные каменные залы ради трапезы лишь на закате и на рассвете. Первые темные тамплиеры, изгнанные с родного Айура, после недолгих скитаний прибыли сюда три столетия назад на корабле зел-нага и решили, что сама судьба привела их на эту луну. Здесь были не только врата искривления – реликвия зел-нага, свидетельствующая о том, что тут побывали Великие Учителя, но и редчайшие сопряжения энергетических потоков, которые изменили (некоторые даже утверждали, что «очистили») местные кайдариновые кристаллы.

Алис-арил возвели в месте такого сопряжения энергий. Темные тамплиеры нашли еще две таких точки: одну глубоко в недрах, где в буйном изобилии произрастали кайдариновые кристаллы, и другую, которую обнаружили, но никогда не исследовали, ниже дна единственного на луне большого океана.

Элна, «Гавань» – так скитальцы назвали луну, где провели долгие годы, отстраивая поселение и, разумеется, возводя Алис-арил. Лишь к концу второго столетия пребывания на Элне зазвучали предложения покинуть это место в поисках новых знаний и новых пригодных для жизни миров. Но Элна не была забыта, пусть темные тамплиеры и возобновили странствия ради изучения и исследования космоса. Врата искривления связывали новые миры с этим местом – самым первым, куда прилетели изгнанные протоссы. Иногда врата вспыхивали и с жужжанием оживали: то приходили паломники, чтобы добавить свои воспоминания и впечатления к общему целому. Алисаар принимали сородичей как желанных гостей, и помогали поместить их воспоминания в кристаллы.

Юный протосс кивнул, затем с помощью ментальной энергии создал светящееся силовое поле для защиты незаконченной работы. После он в сопровождении наставника вышел наружу.

В сумерках Элна становилась прекрасной. Пыль, оседавшая на коже и одеяниях в течение дня, рассеивала сине-зеленые лучи солнца, и закаты же тут были просто потрясающими. Сто тринадцать протоссов, посвятившие себя жизни на Элне и уходу за Алис-арил, стояли, застыв на месте и обратив лица к небу, цвет которого с желтого менялся на оранжевый, затем на фиолетовый, а потом медленно серел. В коротком хитоне, позволяющем большей поверхности кожи ощущать живительные лучи света, юный протосс питался от закатного солнца. Он почувствовал себя подкрепившимся, когда на небе одна за другой появились звезды. Они выглядели как крошечные хрустальные сферы – хотя молодой алисаар знал, что каждая из них тоже солнце или планета.

Ему было интересно, что там, на других планетах. Собственный выбор устраивал его, ибо он жаждал знаний и истории больше, чем приключений. Но со временем молодому послушнику наскучил рутинный перенос воспоминаний из одного кайдаринового кристалла в другой. У протоссов, изгнавших его народ, имелись Хранители, которых не было у темных тамплиеров, ведь они предпочли силу и права отдельной личности и отказались подчинять собственную волю коллективной кабале Кхалы. Поэтому им пришлось найти другой способ сохранять воспоминания – технический. Когда он был моложе и меньше задавался вопросами, то верил, что решение создать искусственный аналог Хранителей было мудрым. Теперь же уверенность покинула его. Все казалось… столь расточительным.

Разумеется, некоторые знания – например, как построить корабль, создать оружие или развить новые навыки, а также воспоминания о великих сражениях и открытиях – чрезвычайно полезны для будущих поколений. Но смешная история из воспоминаний одного старого протосса? Или созерцание заката, подобного этому? Несомненно, такие воспоминания могут быть ценными для их обладателя, но не для тех, кто не имеет к ним отношения. Хранители Мудрости осуждали такую точку зрения и к любому воспоминанию относились со всем почтением, но юный протосс уже с трудом скрывал растущее раздражение от работы с пустяковой информацией.

Стена Знаний… Вот что он стремился исследовать. Одна из причин, по которой он принял решение остаться на Элне и посвятить жизнь тому, чтобы стать Хранителем Мудрости, – желание помочь своему народу. Ярость закипала в нем, когда он вспоминал историю о том, как жестоко обошлись с темными тамплиерами собственные «собратья», покарав за деяние не более ужасное, чем простое нежелание разделить сокровенную индивидуальность с другими протоссами. Он хотел, чтобы темные тамплиеры превзошли тех, кто изгнал их: стали сильнее, мудрее, лучше, чем те протоссы, что остались на Айуре и самодовольно наслаждались уверенностью в собственной правоте. Разумеется, в этих кристаллах содержались знания, способные помочь темным тамплиерам достичь такой цели. Но ритуалы и традиции требовали, чтобы Стена Знаний оставалась по большей части нетронутой. Это объяснялось тем, что пусть всякое знание и считается ценным, однако не любое пойдет на благо. Некоторая информация считалась слишком опасной, из алисаар лишь единицы знали о ней. Ему придется проработать в Чаше не одно десятилетие, прежде чем его сочтут достойным столь желанной задачи. И осознание этого вызывало досаду.

У молодого ученика уже возникала одна мысль. Пусть работа со Стеной запрещена, но саму Стену никто не охраняет. По крайней мере, не ночью, когда все служители спят. Что если однажды ночью он встанет и посмотрит, какие секреты хранит в себе Стена Знаний, какие тайны принадлежат лишь ей и нескольким избранным, кто удостоился чести изучить запретную информацию? Но что-то всегда удерживало его. Может быть, уважение к традициям. Или желание однажды доказать, что он достоин.

Или, может быть, просто страх.

Именно в этот момент, когда пение кристаллов стихло, ночное небо стало совершенно черным, а Хранители Мудрости последовали к своим постелям, чтобы погрузиться в глубокий освежающий сон, страх внезапно исчез.

Он не станет больше ждать. И сомневаться. Его служение здесь длится уже сорок лет. Прождет ли он еще столько же, боясь рискнуть и воспользоваться возможностью, которая сама идет к нему в руки?

Нет.

Юный протосс тут же похоронил свои размышления в глубинах разума. Вряд ли кто-либо прочел их – в большинстве случаев окружающим доступны лишь поверхностные мысли, разве что при личном разговоре может открыться что-то более глубокое. Внимание же собратьев было сосредоточено лишь на сне. Он притворился усталым и в сопровождении товарищей вернулся в комнату для отдыха. Постелями здесь всем служили расстеленные на каменном полу коврики. Какая-либо роскошь отсутствовала – алисаар жили простой аскетичной жизнью. Этой ночью, когда решимость поступить по-своему разгоралась все сильней, молодой ученик посмотрел на их быт новым взглядом. Алисаар хранили самые ценные знания, каким обладали темные тамплиеры, и все же они спали на полу, питались сумеречным светом и лишь переносили информацию из одного кристалла в другой, вместо того чтобы действительно изучать ее.

Что за величие заключено в этих мерцающих кристаллах? Какая информация, какие озарения, размышления, какая сила? Что может помочь темным тамплиерам выстоять против протоссов, изгнавших их, а то и превзойти их? Он был столь взволнован, что едва сумел достаточно долго притворяться спящим, пока остальные не погрузились в сон. Через некоторое время он мягко коснулся их разумов, и, убедившись, что все крепко спят, встал. Едва слышно ступая по прохладному каменному полу, юный протосс беззвучно направился к Стене Знаний.

Он смотрел на нее с восхищением и жадностью. С чего начать? Столь богатая мудрость… как можно выбрать всего один кристалл? Задача обескураживала его и вместе с тем воодушевляла. Он успокоился, протянул слегка дрожащую руку и позволил пальцам сомкнуться на случайно выбранном кристалле.

Глядя на мерцающий осколок у себя на ладони, юный протосс впервые ощутил трепещущий, сияющий отблеск настоящей силы.

Мы должны идти, Розмари.

Голова девушки дернулась, когда она услышала ментальный голос Замары. В свое время Розмари Даль думала, что никогда не сможет спокойно относиться к такому способу общения, но за те несколько минут, что вместе с протоссом в разуме Джейка восстанавливала работоспособность врат искривления, она вполне себе пообвыклась. Девушка для острастки последний раз выстрелила в ближайших зергов, пусть они уже и не стремились атаковать ее, и на секунду задержалась взглядом на полыхающей тьме, которая неотвратимо приближалась.

Они оказались здесь, на Айуре, у врат искривления из-за Замары… духа – Розмари подумала, что это самое подходящее определение для мертвого протосского Хранителя, что хранит воспоминания большинства когда-либо живших протоссов. И среди этих воспоминаний есть нечто столь важное, что Замаре пришлось найти способ продолжить жизнь после смерти: протосс передала свои воспоминания Джейкобу Джефферсону Рэмзи – археологу, который сейчас, возможно, умирает из-за этой информации. Замара привела их сюда, чтобы достать фрагмент невероятно чистого и мощного кристалла, полагая, что таким образом сможет спасти Джейку жизнь.

И все бы ничего, если б не уйма непредвиденных факторов. Они не рассчитывали, что встретят на Айуре протоссов, разделившихся на две непримиримые группировки и практически воюющих друг с другом. Не рассчитывали, что Валериан, сын императора Арктура Менгска и работодатель Розмари, вдруг откроет на них охоту и умудрится выследить. Не рассчитывали столкнуться с экс-любовником Розмари, Итаном Стюартом, который не иначе как воскрес из мертвых, был чудовищно модифицирован кем-то, кого он называл «моя королева», и возглавлял свору зергов. И уж точно не рассчитывали на то, что одна из группировок – «Сотворенные» – находится под влиянием настоящего монстра, так называемого «темного архонта».

Сущность, объединившая в себе семерых самых смертоносных убийц в истории темных тамплиеров, носила имя Улрезаж. Темные архонты почитались за мерзость айурскими протоссами, однако у Розмари была сугубо личная причина ненавидеть это создание. Одурманенные приверженцы чудовищного существа вытащили из ее памяти самую грязь, грязь, которую она считала навсегда похороненной. Сотворенные поймали ее, втерли в кожу особый наркотик с названием «Солнечная капля», и она тут же провалилась обратно в черную бездну зависимости. Сейчас, при мысли о том, что этот наркотик сделал с ней, Розмари зло прищурилась.

Она выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на завораживающей картине, что разворачивалась перед ее глазами. Атакованный тремя фракциями, весь-такой-могучий Улрезаж едва шевелился, и это зрелище заставляло сердце девушки биться чаще. Розмари желала лишь одного – в здравом уме и твердой памяти увидеть, как Улрезаж умрет; желала увидеть, как он рухнет на стрекочущий живой ковер зергов, сраженный мощным ударом доминионских кораблей под командованием Валериана Менгска и отчаянной атакой тех немногих протоссов, что выжили на Айуре.

Я разделяю твое желание, но врата скоро закроются.

Слышу, Замара.

Розмари резко развернулась и со всех ног помчалась к вратам. Перед тем как прыгнуть в сосредоточие вихрящегося тумана, она через плечо позвала:

– Джейк, давай же!

Последние протоссы, покидающие Айур, бежали рядом с ней. Все, кто останется, погибнут. Она знала это – как знали и остающиеся. Этот выбор не тревожил их. Что же касается врат, Розмари не вполне представляла, чего ожидать. Под ногами все так же ощущалась твердая земля, но в какой-то момент мгновенно сгустилась тьма. Розмари сжала винтовку и замедлила бег, не зная, прошла ли она через врата или нет. Грунт под ногами, похоже, изменился, стал менее твердым и скорее напоминал песок, нежели утрамбованную почву. Все еще было темно, но появился источник света, тусклый и рассеянный, словно звездный свет. Розмари с трудом начала различать вокруг себя фигуры протоссов, как…

СТОЯТЬ!

Приказ, ворвавшийся в разум, прозвучал столь яростно, что у Розмари перехватило дыхание, и она едва не упала, налетев на протосса, который остановился впереди нее. Тот быстро подхватил девушку и поставил на ноги.

Шквал ментальных диалогов перегрузил мозг – какофония мысленных криков и объяснений, – она едва не вскрикнула от боли. Протосс рядом с ней успокаивающе сжал ее руку. Бог ты мой, неужели так оно и было все это время? До настоящего момента Розмари не вполне сознавала, какой мощной защитой оградила ее Замара…

…с Айура. Еще один должен прийти…

…картины: сражения, смерти, Улрезаж, мертвые протоссы, лежащие в подземельях родного мира протоссов…

…зерги и темный архонт…

…«Солнечная капля», презренный наркотик…

– Зерги?

Розмари съежилась, когда смятение, исходящее от окруживших беженцев протоссов, накрыло ее. Теперь она знала, что здесь их окружили – где бы на Шакурасе это «здесь» ни находилось.

– О чем вы думали? Зерги? Вы приведете их сюда! Перенаправить, перенаправить, а затем отключить!

Розмари протиснулась сквозь толпящуюся группку протоссов-беженцев. Они были слишком высокими, чтобы она могла разглядеть новых протоссов, которые…

Неожиданно Розмари со всей ясностью разобрала среди слов и образов, хлынувших в ее несчастный человеческий мозг без способностей к телепатии, самое главное. Понимание обрушилось на нее, словно кулак бронескафандра. Они собираются закрыть врата.

Это значит, Джейк останется на Айуре.

– Нет! – вскричала она. Розмари рванулась к ближайшему протоссу и схватила его за руку. Тот обернулся и посмотрел на нее так, что Розмари со всей ясностью поняла, насколько чуждой она кажется этим существам. В отличие от беженцев, которые прошли сквозь врата, эти протоссы выглядели здоровыми и готовыми ко всему. Еще они были вооружены до зубов… если б у них были зубы. Тамплиер, которого она рискнула коснуться, с легкостью высвободился, оттолкнул ее и направил на нее оружие, когда Розмари тяжело упала на мягкий песок. Воздух словно улетучился из легких, она хватала его ртом, словно выброшенная на берег рыба, и смотрела на фиолетовое небо неясного времени суток – то ли дня, то ли ночи. Розмари все еще инстинктивно и бестолково силилась что-то сформулировать словами, хоть и понимала разумом, что передача мыслей сработает не хуже, а то и лучше.

К счастью, к протоссам вернулось самообладание. Тот, кто подхватил ее прежде – Вартанил, кажется, так его звали, – осторожно помог ей подняться на ноги, тогда как остальные делились информацией со стражами врат искривления.

«Вы должны открыть врата, хотя бы на мгновение, – убеждал Вартанил, – там, на Айуре, остался терранский мужчина Джейкоб Джефферсон Рэмзи! Внутри него находится один из последних Хранителей!»

Страж, ударивший Розмари, холодно посмотрел на Вартанила.

«Невзгоды, что ты перенес за последние четыре года, должно быть, повредили твой разум, Вартанил».

Когда Розмари отдышалась, то задумалась, откуда страж узнал имя Вартанила. Ах, да, все эти штуки с мгновенным чтением мыслей. И стоило ей понять это, как она осознала, что знает и имена стражей. Вот этого забияку, с темно-серой кожей и заостренным лицом, покрытым маленькими заостренными роговидными наростами, звали Разтурул. А другого – Туравис.

– Он прав, – сказала Розмари, – и это чертовски длинная история. Замара расскажет вам, но, прежде всего, вам необходимо открыть эти проклятые врата!

Она удивилась тому, насколько обеспокоена мыслью о том, что Джейк останется на Айуре. Или окажется в руках Валериана или Итана, или же будет распылен на облачко атомов Улрезажем. Он не заслужил подобной кончины после всего, через что прошел. И какие бы маленькие тайны ни хранила в своем мертвом, но все еще живущем сознании Замара, определенно, они очень важны для протоссов.

Глаза Разтурула, мерцающие в тусклом свете вечерних сумерек, сузились при взгляде на нее.

«Верно то, что все вы рассказываете одну и ту же историю», – с очевидной неохотой признал он.

«Да, Разтурул, но ни один из них не в состоянии войти в Кхалу, так что мы не можем проверить истинность их утверждений там, где не может быть обмана», – сказал Туравис. Его лицо было более гладким, чем у задиры, а собранные в хвост и аккуратно переплетенные пси-рецепторы свисали до пояса.

Разтурул указал на Вартанила.

«Он утверждает, что протоссы, которых ты, терранка, привела с собой, были порабощены наркотиком под названием “Солнечная капля”».

Его глаза слегка расширились, когда Розмари невольно вспомнила самоуничижительный стыд и ненависть к самой себе, испытываемые ею в ломке, при нехватке гнусного наркотика.

«О, ты тоже утверждаешь, что была в зависимости».

– Я утверждаю не это, – пробормотала Розмари. Она поборола гнев и страх и произнесла слово, которое использовала отнюдь не часто: – Пожалуйста. Мой друг и Хранитель, которого друг содержит в себе, в страшной опасности. Просто откройте врата на секунду.

«Уже слишком поздно, – ответил Туравис, и его слова были окрашены сочувствием. – Но если это хоть как-то утешит тебя, могу сообщить, что твой друг был перенаправлен в другие врата».

Розмари, не понимая, смотрела на него.

«Врата искривления – технология зел-нага, и их можно обнаружить во многих мирах. Любые врата могут синхронизироваться с любыми другими активными вратами, – пояснил Туравис. – Когда мы поняли, что существует риск вторжения – зергов, Доминиона или этого темного архонта… мы перенаправили всех, кто находился в зоне действия врат, к другим вратам. Джейкоб пройдет через врата, полагая, что окажется на Шакурасе, как и ты, но на самом деле попадет в какое-то другое место».

Розмари в шоке воззрилась на стража.

– О, просто чудесно. Можешь сказать, какое именно?

Разтурул покачал головой.

«Нет. Несмотря на то, что выбор не полностью случаен, существует очень много возможностей. Перенаправление работает таким образом, чтобы враг не попал туда, где может навредить нашему народу, друг же окажется там, где сможет выжить».

– Ну, это хорошо. Но если ты вдруг не заметил, я – не протосс. Как насчет ядовитой атмосферы? И хищников? Как насчет еды? Мы, люди, не можем питаться солнечным светом, как это делаете вы.

«Ты сказала, с ним Хранитель, – ответил Разтурул, слегка неодобрительно взглянув на Вартанила. – Если это правда, то она сможет перепрограммировать врата так, чтобы отправиться куда-либо еще в том случае, если они окажутся в непригодной для жизни среде. Не беспокойся о нем, Розмари Даль. Я думаю, тебе стоит больше волноваться о себе самой».

– Что… Эй, слушай сюда, остролицый! – зарычала Розмари, выпрямляясь в полный рост. – Сейчас мой товарищ поставлен перед фактом, что попал не на Шакурас, куда ему позарез надо, чтобы вытащить из головы Хранителя и спасти свою чертову жизнь. Он находится неизвестно где, сам по себе, и без малейшего понятия, как связаться с кем-либо, кто может помочь. Думаю, совершенно естественно, что я беспокоюсь о нем. И, кстати, ты угрожаешь мне?

Розмари обнаружила, что окружена тамплиерами – как светлыми, так и темными, и их диковинные энергетические клинки нацелены на нее.

«Это была не угроза. Это было предупреждение, – ровным голосом сказал Разтурул. – Следуй с нами, Розмари Даль. Мы не желаем навредить тебе, но ты должна быть помещена под стражу и допрошена».

Глаза Розмари расширились. Она знала, чем чревата доминионская трактовка «поместить под стражу и допросить», и, пожалуй, предпочла бы умереть прямо сейчас, бросившись на сияющий клинок из воплощенной в физическую форму ментальной энергии, чем оказаться подверженной бездушному и скрупулезному препарированию мозга, ради…

…в ее разуме появилась картина комнаты, аскетичной, но не лишенной удобств, и появились ответы на вопросы.

– А, – произнесла Розмари, слегка расслабившись. – Ну, так еще ничего.

Она уловила фон от какой-то мысли. Похоже, ее сочли варваром.

– Мои друзья, – сказала она, указывая на протоссов, которые пришли вместе с ней. – Что будет с ними?

Туравис посмотрел на протоссов, которым удалось выбраться живыми из кровавой бойни на Айуре.

«Это наши братья, которых мы приветствуем дома, – сказал он. – Мы поможем им избавиться от кабалы этой… “Солнечной капли”… и также расспросим их. Как только они поделятся информацией, мы с радостью примем их в общество протоссов».

Розмари ничего не могла сделать. Мысль «А что будет со мной?» уже возникла и была прочитана.

«Это еще предстоит выяснить, – сказал Туравис. – Все зависит от того, какое решение примет вершитель».

В сопровождении стража Розмари с группкой беженцев побрела к ожидающему их блестящему кораблю. Ступая по мягкому голубому песку, девушка мрачно подумала, что слово «вершитель» уж очень созвучно со словом «вешатель».

Джейк устремился к туманному вихрю в центре врат и, вопреки инстинктам, не замедлился при прыжке внутрь. Внезапно стало очень темно, затем – очень ярко и очень холодно. Земля стала скользкой и ушла из-под ног.

Джейк попытался восстановить равновесие, и все бы получилось, если б поверхность не была ледяной. Так что он тяжело ударился о лед и прокатился, словно с горки, завершив путь в снежном сугробе.

– Я полагал, на Шакурасе пустыня! – с возмущением обратился он к Замаре. Археолог решил встать на ноги и понял, что завяз в сугробе по пояс. Побарахтавшись в снегу, он выбрался обратно на лед, попробовал встать, но затем отказался от этой идеи.

– Так и есть, – последовал раздражающе невозмутимый ответ. – Мы не на Шакурасе.

Ударил порыв пронзительного ветра, и Джейка охватила дрожь. Когда он бежал к вратам, то мигом вспотел из-за влажной жары айурского климата, напряжения и, конечно, нервов, и теперь ощущал, как мокрая одежда буквально примерзает к коже. Профессор крепко обхватил себя руками.

– Тогда где мы, черт побери, находимся, что пошло не так, и что мы будем делать теперь?

Джейк прищурился от яркого солнечного света, отражающегося от снега, и осмотрелся. Все, что он разглядел среди арктического пейзажа – снег, сплошной снег и редкие нагромождения чего-то вдали, похожего на айсберги. Врата были единственным свидетельством того, что в этом месте когда-то побывал кто-то, обладающий развитым интеллектом.

– Мне неизвестно, где мы находимся, и это не имеет значения. Ибо у меня есть, как вы, люди, выражаетесь, догадки относительно того, что случилось.

Замара попросила передать ей контроль над телом на некоторое время. Джейк повиновался, про себя удивляясь, как так у нее получается передвигать ноги по скользкой поверхности и не падать. Замара подняла руки и дотронулась до сияющих мягким светом врат. Джейк вновь изумился технологии зел-нага и на короткое время забыл о холоде. Единение природы и науки, силы разума и явлений, которых он, простой человек, не способен понять… невероятная конструкция.

Джейк почувствовал разочарование Замары, и его охватила тревога.

– Что такое? Что не так?

– Мои опасения подтвердились, – ответила Замара. – Путь на Шакурас закрыт. Нас… Думаю, ты поймешь, если я скажу, что нас заперли.

– Заперли? Какого черта им понадобилось запирать нас?

– Это мудрая мера предосторожности, пусть и нежелательная для нас. В последний раз, когда протоссы бежали на Шакурас с Айура, за ними последовали зерги. Лишь огромными усилиями расе протоссов вообще удалось тогда выжить, а шрамы от той битвы до сих пор не затянулись на поверхности планеты. Я думаю, что как только протоссы, охраняющие врата, поняли, что Розмари и те, кто ее сопровождал, пришли с Айура, они приказали закрыть врата Шакураса и перенаправили нас сюда. – Джейк ощутил намек на иронию. – Где бы это «сюда» ни было. Врата искривления – технология зел-нага, а не протоссов. У меня нет воспоминаний об этом месте. Я полагаю, что являюсь первым протоссом, увидевшим его.

Джейк был ученым, тайны и открытия приводили его в восторг. В любое другое время он, как и Замара, был бы заинтригован возможностью исследовать неизвестную планету. Но не в этот раз, когда он замерз, ему страшно, и резкая боль в висках не дает забыть о близкой смерти.

– Но… Ты сейчас высказала предположение, что Розмари и другим протоссам удалось пройти. Думаешь, они смогут убедить стражей открыть врата?

Джейк знал, что Замара тоже обеспокоена, но при этих словах его сознание окатило теплым и светлым чувством: Хранитель развеселилась.

– Если б ты был протоссом, как бы ты отреагировал на Розмари?

– О, боже мой, – подумал он. – Ты права. Она, скорей всего, ударит первого же, кто встанет у нее на пути.

– Необязательно. Возможно, Розмари будет желать этого, но она многому научилась. Она прошла через горнило испытаний и закалилась духом.

Неожиданно в голове Джейка всплыло название, которым нарекли себя одурманенные и потерявшие путь приверженцы Улрезажа: «Сотворенные».

– В некотором роде, да. Есть сходство. В любом случае, я думаю, что протоссы в конечном итоге согласятся допустить нас на Шакурас.

– В конечном итоге? Я не могу оставаться здесь так долго. Я не продержусь даже несколько лишних минут, если у меня не будет укрытия и пищи.

– Я знаю. Позволь мне подумать.

Джейк так и сделал. Он вернул контроль над телом себе и принялся двигаться, чтобы согреться – так быстро, как только осмеливался на скользкой поверхности. Обрезанные штаны, жилет без рукавов и легкая рубашка прекрасно подходили для душного влажного климата Айура и палящего солнца, но здесь, в снегах и льдах, такая одежда совершенно не годилась.

– Я приняла решение. Еще раз твои руки, пожалуйста.

Джейк смотрел во все глаза, как Замара протянула его руки к сооружению зел-нага и принялась что-то делать – что-то, что называлось «программированием врат».

– Так что мы собираемся делать?

– Мы опять пройдем сквозь врата.

Джейк засмеялся, и смешок получился коротким и лающим. Из-за мороза лицо и конечности практически утратили чувствительность.

– Мы не можем попасть на Шакурас, так куда же мы отправимся? Как мы найдем этих темных тамплиеров, до которых тебе необходимо добраться?

– Раз на данный момент нам недоступен путь на Шакурас, дом темных тамплиеров, то мы попросим помощи одного конкретного темного тамплиера, который, вполне возможно, не на Шакурасе.

– Кого же?

– Прелата Зератула.

Разум Джейка мгновенно заполнился сложными образами и воспоминаниями. Рэмзи не смог уловить их целиком, но в принципе получил представление о том, каков из себя этот темный тамплиер. Он был отмечен печатью возраста и мудрости. Джейк знал, что айурские протоссы и темные тамплиеры одной расы, но, несмотря на это, кое-какие отличия во внешности бросались в глаза. У протоссов, с которыми он подружился, цвет кожи варьировался в градациях от голубого до серого. Кожа Зератула была скорее фиолетовой, а вокруг глубоко посаженных глаз выглядела совсем темной. Вдоль разнообразных складок цвет светлел до лилового, и это тоже отличало его от других протоссов. У Алзадара и Ладраникса кожа была практически гладкой, без наростов или морщин, искажающих черты лица. Подбородок Зератула был длинным, тонким, цвета слоновой кости.

Были и другие отличия – в ощущениях и восприятии. Их Джейку тоже передала Замара. Протоссы Айура любили золотистые, словно солнце, оттенки, но темный тамплиер, которого он видел мысленным взглядом, буквально утопал в тенях. Одну из рук Зератула обхватывал наруч, который показался Джейку знакомым. Он видел подобные наручи в действии, когда Ладраникс отсек фрагмент кристалла, который теперь хранился в одном из нагрудных карманов жилетки Джейка. Данная экипировка служила для фокусировки псионной энергии, и таким образом тамплиеры обретали свои смертоносные пси-клинки. Наруч Зератула был темнее, чем у Ладраникса, вокруг него змеились тени, и Джейк подозревал, что это отнюдь не плод воображения. Зератул носил прочные, но мягкие, цвета бурой ржавчины, одеяния, отороченные коричневым мехом. Джейк знал, что в соответствии с традициями темных тамплиеров пси-рецепторы Зератула ритуально отсечены. Их остатки были собраны в короткий пучок. Причинив себе такое увечье, темные тамплиеры навсегда лишались возможности войти в Кхалу, даже возникни у них такое желание. То был символ непокорности на всю оставшуюся жизнь.

Джейк снова подумал о юной Рашжагал, вспомнил ее гордость и поразительный интеллект. Он подумал и о других темных тамплиерах, согнанных, словно скот, на борт корабля зел-нага – корабля, о котором никто даже не мог с уверенностью сказать, что тот работает. Изгнанные, потому что Конклав боялся их.

– Я и не думал, что ты обладаешь воспоминаниями кого-то, кто знал темного тамплиера! Я имею в виду, после того, как их сослали. С нетерпением жду возможности узнать о них из первых рук… ну, настолько из первых, насколько это возможно с памятью Хранителя. Похоже, с ними поступили совершенно несправедливо.

– Так и есть. Истинная трагедия заключается в том, что Конклав искренне верил, что уничтожение их – лучшее, что можно сделать для протоссов как расы. Именно этот приговор Адун заставил изменить на изгнание. Но темные тамплиеры не бездействовали. За века странствий они многому научились, исследуя Пустоту. Если нам повезет, ты тоже встретишься с Зератулом.

– Ты знаешь, где найти его?

Какой бы мысль о встрече с могучим темным тамплиером ни была увлекательной, Джейка больше интересовала возможность сбежать из адского холода. Словно в ответ на чаяния Джейка, врата засветились и зажужжали. Пространство внутри арки затуманилось и закрутилось по часовой стрелке.

– Не уверена, – с сомнением ответила Замара.

Восхитительно. Они собирались скакать по всей галактике через врата искривления в поисках темного тамплиера, который может помочь спасти жизнь Джейка – а может и нет. А Розмари Даль тем временем будет обретаться на протосском Шакурасе в качестве незваного терранского гостя.

– Однажды Зератул рассказал о том, где он ищет умиротворения, чтобы обрести средоточие настоящей силы. Все протоссы медитируют. Кроме того, мы используем кайдариновые кристаллы, чтобы фокусировать мысли. Но иногда нам требуется успокоить не только мысленные ощущения, но и физические. Чувственные удовольствия также важны для умиротворения духа.

Джейк подумал о запахе и вкусе фрукта саммуро, и Замара согласилась.

Мысленный разговор занял долю секунды. Как только врата полностью активировались, Джейк поспешил пройти сквозь них. Вновь опустилась тьма, а затем открылся яркий мир. На сей раз не ледяная пустошь, не душный тропический лес. Джейк посмотрел по сторонам и зажмурился, ошеломленный увиденным.

Небо было розовым. Не ржаво-красным, что говорило бы о высоком содержании железа в пыльной атмосфере, а самого настоящего розового цвета, как у одноименного цветка. Под небом колыхался ковер густой и мягкой травы – да-да, самой настоящей травы – умиротворяющего лилово-синего цвета. Воздух был пригоден для дыхания, и Джейк глубоко вдохнул запахи фруктов, древесины, плодородной почвы. Розово-желтое солнце дарило тепло, а ветерок, несущий ароматы, ласкал кожу. На мгновение Джейк задумался, смог бы он прожить на планете под ясным полуденным небом цвета роз. То немногое, что он знал о кислородно-азотных атмосферах и чем-то под названием «рэлеевское рассеивание», подсказывало ему, что выжить тут довольно проблематично.

– Это необычный феномен. Стоит ли мне объяснить его детально?

Джейк прикрыл глаза, наслаждаясь согревающим кожу теплом. Он приспустил с плеч мокрый жилет и рубашку.

– Нет. Я просто приму это, как есть.

Тут его взгляд упал на летательный аппарат, напоминающий небольшие корабли-разведчики, какие Джейк видел на Айуре. Однако этот кое-чем отличался. Он был более… «компактным», если можно так выразиться, более прочным на вид в отличие от тех, вытянутых и изящных. Конструктор отказался от золотой расцветки (можно сказать единственной для протосской техники) в пользу черного цвета, который, казалось, поглощал розовый свет солнца целиком, обеспечивая антибликовый эффект. Правда кое-где защитного слоя не было, и там корпус отсвечивал тусклой бронзой.

Джейк ощутил прилив надежды Замары, и в тот же момент не смог сдержать вскрика боли. Мышцы свело, тело забилось в судорогах, и на миг он потерял сознание. Джейк упал на колени и оперся руками о землю, задыхаясь. Затем осторожно сел.

– Замара… Что…

На одно безумное мгновение он подумал – понадеялся, – что случившееся каким-то образом связано с чужим кораблем. Или же с чем-то в атмосфере, что в конечном итоге оказалось вредоносным. Но он заблуждался.

– Опухоли разрастаются. Ты начинаешь страдать от давления, которое они оказывают на твой мозг, – сообщила ему Замара, и прямота утверждения странным образом успокоила его лучше, чем любое нарочитое, притворное сочувствие. Джейк знал, что в этом отношении на Замару можно положиться, она расскажет все как есть, без прикрас.

– Что ж, по крайней мере, я собираюсь склеить ласты в прекрасном месте, – сказал он. Джейк всегда ценил черный юмор.

– Я сделаю все, что в моих силах, использую все свое знание, чтобы сохранить тебе жизнь и здоровье, Джейкоб.

– …Я знаю.

Приступ прошел. Головная боль утихла, хоть и не отступила полностью. Джейк уже не испытывал невыносимого желания оторвать себе голову. Пошатываясь, он встал на ноги.

– Корабль сконструирован темными тамплиерами, – сказала Замара. – Я не знаю, принадлежит ли он именно Зератулу, но обнаружить его здесь – уже многообещающий знак. Посмотрим, что мы можем узнать.

Джейк сделал глубокий успокаивающий глоток восхитительно пахнущего воздуха и подошел к суденышку. Он дотронулся рукой до крутого борта и, разделяя волнение Замары, обошел корабль. Похоже, аппарат стоял у врат уже давно – на корпусе был слой из пыльцы, пыли, жухлых листьев, из-за чего рука Джейка стала грязной.

– Мои знания о темных тамплиерах – как об их происхождении, так и о текущем статусе – превосходят то, что известно большинству протоссов. Я привыкла ведать практически обо всем, а это… о, это новое. Побуждает к изучению.

Джейк вымученно улыбнулся. Они находились в ужасной ситуации, и то обстоятельство, что опухоли головного мозга (надо заметить, уже не «опухоль») растут, лишний раз напоминало, что время истекает. Истекает для него, для Замары, которая также перестанет существовать, если погибнет его тело, истекает для всякой информации, которую она считает столь чертовски важной. Возможно, истекает и для Вселенной, если тайна столь важна.

Так или иначе, Джейк Рэмзи ощущал ладонью прохладную обшивку корабля темных тамплиеров, чувствовал излучаемую им энергию, переживал едва ли не детский восторг протосса, который знал больше, чем Джейк способен вообразить, и этот восторг пронизывал его, смешиваясь с собственным изумлением. Испытывая столь разнообразную гамму чувств, Джейк решил, что он все-таки счастливчик.

Корабль ответил на прикосновение Замары – очевидно, темные тамплиеры и айурские протоссы были не столь уж разными по части врожденного понимания того, как работают их технологии. Плавно выдвинулся трап. Джейк поднялся на борт; его сердце бешено колотилось. Оглядевшись, он сделал вывод, что начинка корабля вроде и выглядит знакомой, но в то же время в корне иная. Джейк ощутил, что Замара солидарна с ним.

Он услышал тихое жужжание, обернулся и увидел, как дверь плавно закрылась. Внутри корабля стало темно – темнее, чем должно быть, исходя из того, что как минимум один обзорный экран в носовой части точно был. Джейк занервничал.

– Эмм… Замара, ты хоть знаешь, как управлять этой штукой? Или хотя бы, как открыть дверь?

– Я уверена, что смогу разобраться. Зератул многим поделился с Тассадаром об источниках энергии темных тамплиеров. Может быть, я и не смогу управлять им так же, как он, но, возможно, я смогу… интуитивно понять это…

Джейк передал Замаре контроль над телом и позволил усадить себя в кресло. Элементы управления кораблем были едва видны: кнопки и углубления на совершенно плоской поверхности. Замара провела рукой Джейка с растопыренными пальцами над элементами управления. С едва слышным жужжанием они засияли зеленым светом.

– Ах! Прекрасно. Давай посмотрим, когда кораблем пользовались в последний раз.

Появились символы, которые вспыхивали и гасли быстрее, чем Джейк успевал их осознать. Но Замара, по всей видимости, таких трудностей не испытывала.

– Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как кто-либо управлял судном.

– Звучит не так уж обнадеживающе.

– Это не обнадеживает и не удручает, это просто факт. Нет способа определить личность владельца корабля. Теперь найдем координаты.

Замара плавно взмахнула рукой Джейка над определенной зоной панели управления, и включился экран. По нему пробежали незнакомые символы.

– Темные тамплиеры перенесли немало, и многие обижены до сих пор. Однако они все еще почитают Айур и никогда не стремились отказаться от своего наследия. Они не создали новой письменности… Нам в этом повезло. В базу данных этого корабля загружены некоторые карты полетов. Давай посмотрим, куда они приведут нас.

– Что… ты угоняешь корабль?

У Джейка в голове внезапно возникла довольно забавная картина: протосс снаружи, впитывающий какое-нибудь космическое излучение и наблюдающий, как его корабль взлетает сам по себе.

– Я запрограммировала судно на поиск любых признаков протоссов. Нулевой результат в радиусе нескольких сотен километров, и, как я уже говорила, корабль не использовался многие месяцы. Подозреваю, что этот корабль, стоящий в непосредственной близости от врат искривления, ожидает возвращения своего пилота из его или ее путешествий по ту сторону врат.

– Ну, это не лишено смысла, но что если он вернется, а корабля нет?

– Ну что ж, тогда ему придется установить с нами контакт, а это именно то, чего мы хотим, не так ли?

И, прежде чем Джейк полностью осознал, что происходит, корабль темных тамплиеров ожил, поднялся в воздух и бесшумно устремился к розовым облакам.

Итан Стюарт когда-то был простым человеком. Прекрасным представителем рода человеческого само собой – с крепким и сильным телом, с дисциплинированным и острым умом, но все же просто человеком. Теперь же Итан был кое-кем бо́льшим. Модифицированным, усиленным, усовершенствованным. Он – супруг Керриган, Королевы Клинков, повелительницы зергов, той, перед кем он преклоняется, и кому будет служить до последней капли… того, что сейчас вместо крови струится по венам.

Розмари Даль когда-то была любовницей Итана, и он искренне заботился о ней. Но сейчас Итан живет лишь затем, чтобы служить своей королеве, и он, получеловек-полузерг, не может помыслить худшей судьбы, чем разочаровать Керриган.

Так что когда его жертва, простой терранский археолог (если не считать того, что у него в голове находится протосский Хранитель), исчез в вихрящемся голубом тумане врат искривления на Айуре, Итан зарычал от ярости и агонии. Он был лишь в нескольких шагах от Рэмзи, но… теперь их могли разделять световые годы. Археолог сбежал.

Она знала. Могла смотреть его глазами в любой момент, когда пожелает, и видела то, что видел он. Ее гнев вызвал у него озноб.

«Первое задание, что я поручила тебе, и ты подвел меня! Поймать одного-единственного человеческого мужчину для тебя слишком сложно! Даже когда я доверила тебе контроль над моей огромной армией!»

«Моя королева… Мы никак не могли предугадать, что столкнемся здесь с Доминионом или темным архонтом…»

«Каждый проверяется тем, насколько хорошо способен реагировать на неожиданные ситуации. Ты разочаровал меня, Итан. Возможно, мое творение не так совершенно, как я полагала».

«Поверь мне, моя королева, ты проделала превосходную работу».

«Тогда докажи, что я ошибаюсь. Ты позволил Рэмзи и девчонке сбежать. Найди их, доставь ко мне Рэмзи, и тогда мой гнев смягчится».

Итан огляделся: сражение все еще кипело, даже несмотря на то, что трофей, за которым вели охоту он, доминионцы и темный архонт, ускользнул меж всеобщих пальцев. Розмари и Джейк с протоссом в голове ушли сквозь действующие врата искривления и теперь могли быть где угодно – там, где открылись другие врата искривления.

Вероятно, где угодно во Вселенной.

Как же, черт возьми, найти их?

Итан наблюдал, как зерги под его командованием зубами и когтями уничтожают остатки протоссов, разлетаются ошметками плоти под огнем кораблей Доминиона и бросаются на огромное клубящееся багряное образование – темного архонта.

Он не знал, как управлять вратами – этим знанием владели протоссы, а они почти все были мертвы. Некоторых Итан убил собственными руками: мгновенно отправил на тот свет в раздражении, когда узнал, что они совершенно не знакомы с технологией врат. Похоже, это знание принадлежало не всем протоссам, а лишь некоторым. Охваченный яростью Итан все же взял себя в руки и оглядел залитую кровью землю. Несколько протоссов еще держались в отважном, но тщетном противостоянии. Даже если падет темный архонт, даже если уйдет Доминион… как Итан, так и обреченные протоссы знали, что он обратит против них своих зергов.

Террозерг еще раз осмотрел поле боя, поводя серповидными конечностями, даром Керриган. Они подрагивали от желания кромсать, разрывать на части и убивать. Есть. Есть один протосс – раненый, но живой. Пока что.

Итан отдал приказ, и пара гидралисков немедленно прекратили атаку и поспешили к раненому протоссу. Прежде чем тот до конца осознал, что происходит, зерги подхватили его и притащили к хозяину.

Раненый протосс с огромным усилием поднял голову и посмотрел на Итана. Доспехи пробиты в нескольких местах, сам залит кровью. Без помощи пленник долго не протянет.

– Ты знаешь, как управлять вратами искривления? – потребовал ответа Итан. Протосс слабо кивнул:

«Да. Но я не помогу тебе».

Итана охватило чувство ликования вперемешку с раздражением.

– Ты не понимаешь тяжести твоего положения, протосс.

Долговязый чужак закрыл глаза и качнул головой.

«Это ты не понимаешь. Я искупил свое отступничество. И свое искупление я никогда не разменяю на компромисс с тобой. Я – Алзадар, и я умру как тамплиер, которым был когда-то».

– У меня нет на это времени… – пробормотал Итан. Один из гидралисков тут же пронзил бедро Алзадара серпообразным лезвием. Протосс выгнулся в беззвучной агонии, чем напомнил Итану наколотое на иглу насекомое.

«Ты не найдешь среди моих сородичей того, кто поможет тебе обнаружить Джейкоба Рэмзи. Мы с радостью встретим смерть».

– Смерть – да, но пытки?

Потускневшие глаза протосса неожиданно вспыхнули.

«Даже их. Мне жаль тебя. Ты не знаешь, каково это – любить нечто большее, нежели ты сам. – Тело Алзадара содрогнулось. – Моя жизнь… принадлежит… Айуру».

Возможно, не будь раны Алзадара столь серьезными, то рано или поздно он сломался бы. Возможно, его удалось бы «убедить» сотрудничать. Но протосс был тяжело ранен и умер до того, как Итан смог что-то предпринять. Предводитель зергов выругался.

«В конце концов, – подумал Итан с серьезной долей беспокойства, – слова Алзадара о природе протоссов точней некуда». Как же тогда ему выследить Джейка? На мгновение Итана охватила паника, но он решительно задавил ее. Ему лишь придется найти другой способ, только и всего.

Итан призвал муталиска, вскарабкался на него и теперь обозревал сражение, развернувшееся внизу, с выигрышной позиции в воздухе. Возможно, свежий взгляд подарит ему вдохновение.

Происходившее было невозможным.

Улрезаж пришел в ярость, осознав, что может умереть. Как могло дойти до такого? Он – Улрезаж! Его разум замечал возможности там, где другие видели лишь жестокость, а бесстрашие привело его в то место, куда не осмеливался проникнуть никто, ни одна живая душа. Именно страх заставил темных тамплиеров когда-то давным-давно запретить создание подобной силы. Он понимал, почему они боялись: такая сила, вырвавшись из-под контроля, скорее навредит, чем принесет пользу.

Но Улрезаж целиком и в совершенстве контролировал себя.

До нынешнего момента.

Упрямые протоссы, корабли Доминиона и зерги. Никто из них не смог бы уцелеть под натиском Улрезажа. Он уничтожил бы их и превратил Замару и хрупкого террана, внутри которого она спряталась, в кучку частичек плоти – если бы не псионные штормы, которые необъяснимым образом сумели призвать немногие выжившие протоссы.

Улрезаж ощущал, что его сила тает. Враги атаковали без остановки, и он шатался под их ударами. В смятении и гневе темный архонт признал, что еще немного, и он рухнет на землю. Они доберутся до него, и он не сможет восстановиться. Все его знания, вся его мощь, вся слава, которую он должен обрести, всенепременно должен… всё исчезнет.

Лишь несколько мгновений назад это казалось невозможным.

Затем апогей урагана словно миновал, и наступило затишье. Бои практически прекратились. Надежда, что он выживет, придала архонту свежих сил. Но тут Улрезаж осознал, что добыча ускользнула.

Замара – умная, презренная Замара – во второй раз улизнула из его хватки.

Он не стал тратить драгоценные силы и время, чтобы пробить дорогу к вратам и узнать, открыты ли они. Улрезаж знал, что нет. Замара умна, и не оставит за собой тропу без препятствий.

Оставалось лишь отступить и попробовать в другой раз. Улрезаж собрался с силами и телепатировал новые инструкции Сотворенным, что до сих пор служили ему.

Вероломство Шел-на Криас и атаки неожиданных противников ослабили меня. Защищайте меня по пути обратно в подземелья, где я смогу отдохнуть и вновь набраться сил.

Зава-тор, мы слушаем тебя и повинуемся.

Доминионские корабли тут же взяли в кольцо вихрящуюся сущность Улрезажа и усилили атаки, когда огромный темный архонт развернулся и устремился в безопасное укрытие.

– Оно ранено, – выдохнул Девон Старке, бывший «призрак», а теперь верный помощник Валериана Менгска. – Ментальные удары протоссов сумели ранить его.

Сложно ли защититься от всей мощи разума (или разумов) темного архонта? Трудно даже сказать, насколько… но Старке удалось. Он не мог читать мысли темного архонта, как терранские, но сумел уловить отдельные обрывки и фрагменты образов и эмоций. Девон пришел к выводу, что псионная атака протоссов смогла ослабить этого, на вид неодолимого Джаггернаута тьмы, который неумолимо приближался к…

Тут бывший «призрак» осознал, что Джейку и Розмари все-таки удалось сбежать. Старке сдавил ладонями голову, которая раскалывалась от боли. Протоссы, зерги и это чудовищное создание, появившееся из ниоткуда, – все они создали слишком большую суматоху. Старке прилетел на Айур с единственной целью, за единственным человеком, и этот человек сумел сбежать.

– Свяжитесь с мистером Вэ, – приказал Девон.

– Сэр, – с напряжением в голосе ответил пилот, – я ни с кем не могу связаться. Даже с другими кораблями.

– Что?

– Что бы ни сделали протоссы, это вывело из строя все системы связи. Нам чертовски повезло, что мы все еще в воздухе.

Проклятье. Старке привык следовать приказам. Ему необходимо знать, куда идти и что делать: перегруппироваться с остальными, постараться добраться до врат искривления или…

…или последовать за темным архонтом, который сейчас отступал куда быстрее, чем когда-то приближался.

Старке закрыл глаза и позволил телу принять боль; он получал информацию в обмен на агонию.

Архонту и впрямь нанесли урон. Он ранен. Истощен. Ему требуется отдых. Восстановление. Где-то… внизу. Затем он нападет вновь. Он найдет Хранителя и уничтожит ее. Нет места, где она могла бы скрыться от…

– Улрезаж, – прошептал Девон. Теперь он знал имя. Возможно, это окажется полезным. В то же время он знал, что должен сделать. Когда Джейк сбежал через врата искривления, никто не последовал за ним. Но совершенно ясно, что это существо, Улрезаж, хотел добраться до Рэмзи столь же отчаянно, как и Валериан.

– Темный архонт решил залечь на дно, – сказал он пилоту. – Пусть думает, что нагнал на нас страху, но нам главное не потерять его. Когда он снова отправится в путь, а так и будет, мы последуем за ним на расстоянии.

Пилот выглядел встревоженным, но все же кивнул.

– Как скажете, сэр.

– Тем временем я возьму «Ястреб» и отправлюсь на корабль мистера Вэ, чтобы проинформировать его о случившемся.

Старке встал и схватился рукой за кресло от того, что зрение помутилось. Такой тесный контакт с Улрезажем, да еще и неприятная близость к… протосским штормам, да, – вымотали больше, чем он предполагал.

Девон тяжело обмяк в кресле и выдавил смешок.

– Я сделаю это… через несколько минут.

Валериан ощутил страх. Девон Старке был ему по душе. Юноше не хотелось бы думать, что этот человек мог погибнуть в бою. Чарльз Виттье, личный порученец Валериана, выругался под нос. Выглядел он еще более смятенным, чем обычно. Пальцы помощника ожесточенно бегали по панели управления – он пытался связаться с «призраком». Или, вернее, хотя бы с кем-нибудь – экраны до сих пор оставались тревожно темными.

– Сэр, боюсь… Боюсь, что инсинуации протоссов вывели наши коммуникационные системы из строя.

Валериан кивнул светловолосой головой и рассеянно пригладил упавшую на глаза прядь.

– Не прекращайте попыток, Виттье.

Валериан положил руку на плечо помощника, желая подбодрить того, однако Виттье лишь нервно вздрогнул.

Валериан в задумчивости скрестил руки на груди. Вполне возможно, он только что потерял всю свою флотилию. Для перехвата Рэмзи он задействовал все доступные ресурсы, и если на Айуре никто не выжил, то придется начинать все с нуля. Валериан подумал о том, что услышал от Старке последним. «Мы можем лишь позволить им поступить так, чтобы не дать темному архонту убить их. Протоссы что-то делают… Я не знаю, что именно, но благодаря этому чудовище остановилось».

Минуты текли одна за другой. Ответа не было.

Чтобы поймать Джейка, Валериан отправил на Айур все корабли, за исключением собственного. Ни один из них не отвечал. В лучшем случае, у них вышли из строя системы связи. В худшем – что бы протоссы ни сделали, их действия уничтожили всю флотилию.

– Это капитан Мейси, по просьбе мистера Вэ. Сэр, вы можете говорить?

Капитан Деннис Мейси обладал ровным уверенным голосом. Казалось, ничто во вселенной не способно удивить его. Даже сейчас он говорил с таким спокойствием, что можно было подумать, будто ему скучно.

Валериан подался вперед и нажал кнопку.

– Это мистер Вэ. Капитан, вы сумели связаться с кораблями на поверхности?

– Никак нет, сэр. Вот уже несколько минут. Я пытаюсь установить с ними контакт, но тщетно.

Валериану оставалось лишь одно.

– Капитан, через минуту я буду на мостике.

Он закончил разговор и повернулся к помощнику.

– Виттье, я спускаюсь туда. Приготовьте мой «Ястреб».

– Сэр! Вряд ли допустимо подобное… Что бы ваш отец…

Виттье прервался на половине фразы, когда Валериан обернулся и, сузив серые глаза, пристально посмотрел на него.

– Я прилетел сюда, чтобы найти Рэмзи. Я должен знать, мертв ли он. И мертвы ли те, кого я отправил на его поиски. Я несу за них ответственность. Продолжайте наблюдение, Виттье.

– Х-хорошо, сэр.

Капитан Мейси, высокий молчаливый человек с кожей цвета кофе и такими глазами, которые никогда не выдавали его чувств и мыслей, при появлении Валериана не выразил удивления. Лишь обернулся и кивнул в знак того, что заметил присутствие престолонаследника.

Через огромные панорамные окна корабля Валериан смотрел, как Айур медленно поворачивается в пространстве. Увидеть с такого расстояния сражение на поверхности планеты было нереально.

– Старке сказал, что протоссы что-то делали… Использовали своего рода псионную атаку, – сказал капитану Валериан.

– Сэр, я не так много знаю о протоссах, но мне известно – они могут уничтожить целую планету. Вполне возможно, что наши корабли…

– …«Прославленному», приближаюсь к «Прославленному»…

Голос звучал измученно, но принадлежал он, несомненно, Девону Старке. Валериан почувствовал, как на лице появляется улыбка.

– Девон! Как вы?

– Не знаю, что и ответить, сэр, но я жив. И у меня немало новостей.

Розмари вспомнила, когда последний раз находилась в камере. Не так уж и давно, хотя, казалось, с тех пор она прожила целую жизнь. Она очутилась в камере, когда Валериан обманул ее. От нее требовалось передать Джейка Рэмзи в заботливые руки морпехов на борту «Серого тигра» и получить обещанное вознаграждение. Однако вместо вознаграждения морпехи упекли под стражу и ее.

Розмари поместили тогда в наскоро сооруженную крошечную камеру, которую она исходила вдоль и поперек неисчислимое количество раз. Девушка вспомнила, как в ярости пинала сборные перегородки… скажем так, не от большого ума. В итоге свободу ей подарил тот самый человек, которого она предала. Губы Розмари тронула улыбка, когда она вспомнила, как дверь в камеру распахнулась, и Джейк вошел. Она в прыжке атаковала его, не успев даже осознать, кто это, и они вместе грохнулись на пол. К тому моменту Джейк совсем недолго сосуществовал с Замарой, и слияние разумов истощило его. Пусть он и открыл дверь камеры, именно Розмари осуществила перелет в безопасное место, когда Джейк потерял сознание.

Розмари осознала, что не просто беспокоится о Джейке – ну да, о протоссе в его мозге тоже, – она еще и… скучает по нему.

С кривой ухмылкой девушка осмотрела свою нынешнюю обитель. На этот раз ей досталась не крошечная клетка из сборных конструкций. Исходя из обстановки, Розмари сделала вывод, что протоссы умеют создавать классные вещи не чета людям. Ее заперли в просторном помещении с большим мягким матрацем на полу, столами и креслами (великоватыми для человеческих тел, не говоря уж о миниатюрной фигуре девушки, но все же столами и креслами), и огромным окном в полстены. За окном открывался фиолетово-синий пейзаж из песчаных завихрений и протосских сооружений. Различить строения в вечных сумерках можно было лишь за счет тусклых огней.

У Розмари были лишь три претензии к условиям содержания, разной степени сложности удовлетворения. Во-первых, освещение: вне всяких сомнений, оно регулировалось телепатией, наличием которой Розмари не могла похвастаться. Ей приходилось барабанить в дверь и просить охранника включить или выключить свет. Во-вторых, еда и вода. Розмари вспомнила слова Джейка о том, что протоссы получают питание от света солнца, луны и звезд. Ей же требовалось что-то материальное. Из второй претензии вытекала третья – отсутствие туалета, потребность в котором ощущалась уже прилично.

Но основной проблемой все-таки была еда. Розмари не видела толком Шакурас – лишь мимолетный взгляд на окрестности, после того как миновала врата вместе с протоссами-беженцами. По сути, это практически все, чем она располагала. Ее сопроводили на корабль и не позволили смотреть в иллюминатор во время полета… туда, не знаю куда.

Розмари нахмурилась. Пусть это будет четвертой претензией – с того самого момента, как ее доставили сюда и заперли в этой замечательной, комфортной, просторной, но, так или иначе, тюремной камере, протоссы не обмолвились с ней ни словом.

Желудок девушки заурчал. Сосуд для испражнений ей принесли, но поесть до сих пор не дали. Розмари не имела возможности отслеживать время, но по ее прикидкам она просидела взаперти уже несколько часов. Принесли воду. Розмари приникла к чаше с драгоценной жидкостью и, наконец, попила.

Девушка услышала, как открылась дверь, и обернулась, ожидая увидеть охранника. Вместо него вошла незнакомка – протосская женщина, явно занимающая высокое положение и знающая себе цену. Держалась она гордо, вид у нее был властный. По доспехам на гостье Розмари поняла, перед ней тамплиер. Девушка окинула взглядом величавую персону и пришла к выводу, что функциональность брони чисто символическая. Суставы коленей и локтей хорошо защищены. Над плечами дуги из сверкающего металла, словно тонкие крылья – в бою эффективно послужат для блокирования ударов в шею. Но вот гладкий серый торс и бедра ничем не закрыты. Впрочем, если она руководит тамплиерами, – а Розмари полагала, именно этим и занимался «вершитель», – то эта женщина-протосс, скорее всего, сокрушит любого противника еще до того, как тот подберется на расстояние удара.

Розмари видела доспехи протоссов на Айуре. Теперь она поняла, насколько ужасно те были изношены в боях. Доспехи той, кто пришла к ней с визитом, блестели и сияли. В них отражался даже тусклый сине-фиолетовый свет из окна и отблески сверкающих округлых самоцветов, инкрустированных в металл брони. Длинные, ниспадающие по спине отростки – пси-рецепторы, как уже знала Розмари, определенно говорили о принадлежности гостьи к традиционным протоссам, а не к темным тамплиерам. Они напоминали собой длиннющие дредлоки с закрепленными на концах металлическими украшениями цвета золота. Под броней гостья носила тунику из тонкой ткани, черной, словно ночь. Материя выглядела элегантной и мягкой. Эта бархатная подкладка, по всей видимости, защищала серую кожу от соприкосновения с сияющим золотистым металлом.

В четырехпалых руках – Розмари они все еще казались до невозможности странными – протосс держала неглубокую золотистую чашу, в которой лежали округлые предметы с парочкой длинных, покрытых ворсинками отростков.

Розмари не стала скрывать, что смотрит на гостью изучающе, и вдруг осознала, что и та наверняка оценивает ее. Истощенная, голодная и банально грязная девушка понимала, кто выигрывает в этом конкурсе. Она решила добавить в список претензий отсутствие ванны.

– Ты кто? – спросила Розмари.

Протосс поставила чашу на стол едва ли не церемонным жестом, обернулась и слегка наклонила голову. То был не совсем поклон, но все же жест уважения.

«Я – вершитель Селендис, – представилась гостья. – Я пришла расспросить тебя о сути твоих намерений здесь, в нашем мире».

Она указала на чашу.

«Нам пришлось приложить немало усилий, но мы достали фрукты и клубни, которые, полагаю, ты сможешь употребить в пищу».

Розмари бросила взгляд на содержимое чаши и понадеялась, что Селендис права. Ее терзал голод. Но информации она жаждала больше, чем пищи.

– Я – Розмари Даль, и тебе совершенно точно известно, зачем я здесь. Понимаю, что вы живете дольше, чем мы, а протоколы, церемонии и всякое подобное много значат для вас, но сейчас для таких вещей нет времени.

Вершитель Селендис посмотрела на терранку мерцающими немигающими глазами.

«Для того чтобы поступить правильно, всегда есть время, Розмари Даль».

– Зависит от того, кто придумал твое определение «правильного».

Селендис прикрыла глаза, вскинула подбородок и слегка выгнула закованные в броню плечи: похоже, она развеселилась.

«Полагаю, что это так. Ты желаешь покормиться прежде, чем мы поговорим?»

Покормиться. Словно она питомец или животное, которого нужно подготовить на убой или что-то вроде того. Селендис сузила глаза – разумеется, она прочла мысли Розмари. Черт побери, это уже начинало надоедать.

– Я пока что обойдусь без еды. Как я уже говорила, у нас мало времени. Итак, что ты уже знаешь?

«То, что рассказали мне протоссы, сопровождавшие тебя. Я пока что не смогла проверить истинность их утверждений в Кхале. Они все еще избавляются от влияния наркотика, которым осквернил их темный архонт».

В этих словах сквозило огромное отвращение. Розмари вовсе не была уверена, относилось ли оно непосредственно к наркотику или к мысли о темном архонте. Или даже к ней самой.

Розмари отвела взгляд.

– «Солнечная капля»… да, действительно стрём-ная штука.

Селендис, помедлив, кивнула. Розмари почувствовала, что вершитель до сих пор не определилась, как относиться ко всей этой истории.

– Позволь мне перейти непосредственно к делу. Я понимаю, почему ваши стражи перенаправили моего друга Джейка. Это разумный поступок. Но, к несчастью, в голове Джейка находится Хранитель с какой-то действительно важной информацией – информацией, ради защиты которой она перебила немало людей. И мой друг умирает из-за того, что Хранитель прописалась у него в мозге. Она хочет поместить то, что знает, в кристалл темных тамплиеров, чтобы информация не пропала. Джейк хочет, чтобы она ушла из его головы, и тогда он сможет выжить. А я хочу…

Тирада Розмари оборвалась, когда девушка вдруг сообразила, что не знает, чего хочет. Несколько лет или даже месяцев назад она выразила бы это в понятиях персонального комфорта, сложных заданий и огромной кучи денег. Буквально недавно она собиралась использовать археолога в качестве пропуска к безопасному счастливому будущему. Но сейчас…

Протосс перед ней терпеливо ждала, сохраняя эту раздражающую идиотскую неподвижность, свойственную их виду. Время для них шло совершенно не так, как для терранов. Они жили веками, а люди – в основном меньше столетия. Протоссы могли позволить себе быть терпеливыми.

Розмари открыла рот, закрыла его, открыла снова.

– Я… Скажем так, я хочу, чтобы с Джейком все было хорошо.

«Это всё?»

– Ну, я хочу, чтобы и со мной все было хорошо тоже. Просто… – Розмари самокритично усмехнулась, – просто пока еще не поняла, как именно.

«Понимаю».

А вот Розмари вовсе не была уверена, что эта серокожая импозантная женщина-протосс понимает ее.

– Послушай… Найти Джейка и доставить обратно, чтобы Замара смогла выбраться из его головы – насколько сложно это может быть?

«Чего ты, терран, действительно не понимаешь, так это того, что просишь о чем-то поистине серьезном. Я должна быть уверена, что это правильно не только для твоего товарища, но и для моего народа».

– Это же чертов Хранитель! – яростно воскликнула Розмари. – Разве помочь ей выжить не является для твоего народа правильным решением?

«Ты сама призналась, что была зависима от наркотика, изменяющего сознание, – продолжила Селендис, совершенно равнодушная к вспышке Розмари. – Как и другие. Пока их организмы не будут очищены от наркотика и пока мы не встретимся с их разумами и сердцами в Кхале, мы будем ждать. Я должна выслушать вас и проанализировать сказанное».

Неожиданное и важное осознание обрушилось на Розмари.

– Ты сказала… Подожди-ка минутку. Ты говоришь, все протоссы, что пришли сюда со мной, – Тал-дарим, Сотворенные? Среди них нет ни одного из Тех, Кто Все Выдержат?

«Нет. Ни одного. Лишь те, чьи разумы подвержены воздействию “Солнечной капли”».

Ошарашенная новостями, Розмари опустилась в одно из чрезмерно больших кресел. Она подумала о том моменте, когда была уверена, что умрет от рук… то бишь клешней, когтей и что там у них еще, зергов, и как подоспевшие на помощь протоссы спасли ее. Подумала об их готовности простить, по сути, ее предательство. Розмари провела дрожащей рукой по волосам и сказала себе, что последняя новость вывела ее из равновесия лишь по причине сильной усталости и голода.

«Твое неравнодушие делает тебе честь. Постарайся не разочаровать нас».

Розмари яростно взглянула на Селендис.

– Не читай мои мысли. Подожди, черт возьми, пока я заговорю.

«Я пока не определила, являешься ли ты другом или врагом, Розмари Даль. Но я выясню истину – тем способом, каким считаю нужным. Возможно, остальные удовлетворили твою просьбу не читать мысли, но я подобного обещания не давала».

Розмари поняла, что ее пальцы сжались в кулаки, и заставила себя расслабиться.

– Послушай меня, Селендис. Ты тратишь драгоценное время. Джейк и Замара в опасности. Они находятся где-то далеко в одиночестве. Они могут умереть, пока ты ждешь, когда остальные излечатся от своего пристрастия и подтвердят ту же самую историю, будь она проклята, которую все мы рассказываем!

Сияющие глаза вспыхнули, и Розмари поняла, что наконец-то задела Селендис за живое.

«Нет ни единой причины, по которой мне стоит доверять тебе, зато есть тысяча причин, чтобы сомневаться. Мы, протоссы, взаимодействовали лишь с несколькими людьми. И единственная терранская женщина, с которой нам довелось иметь дело, совершенно не убедила нас в том, что вас стоит тепло приветствовать».

Розмари ничего не могла сделать. Она слегка расслабилась, не вставая с кресла.

– Хорошо. Но вот что я скажу тебе. Если Джейк умрет из-за того, что вы все сидите сложа руки в ожидании подтверждения в Кхале, я лично сделаю так, чтобы ты пожалела об этом.

К Селендис вернулось самообладание, и она вновь выглядела абсолютно непробиваемой.

«Если окажется, что ты говоришь правду, а Джейкоб Рэмзи и Хранитель, которого он содержит в себе, умрут из-за того, что я приняла решение подождать, то я пожалею об этом куда сильнее, чем твой человеческий мозг может вообще вообразить. Но я – вершитель тамплиеров, и мне принадлежит как право принимать подобные решение, так и полная ответственность за них. Есть ли что-нибудь еще, что тебе требуется?»

«Джейк… Эх, черт возьми».

– Ничего такого, чтоб ты могла или хотела мне дать, – сказала Розмари. На этот раз она потерпела поражение.

Селендис задумалась.

«Если питание, которым мы снабдили тебя, не подходит, пожалуйста, сообщи стражу, и мы сделаем еще одну попытку обеспечить тебя необходимым. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячую воду и чистую одежду. Надеюсь, твое виденье событий вскоре подтвердится».

Розмари подумала, что ей стоило бы сказать «спасибо», но она была слишком разгневана, расстроена и подавлена. Когда Селендис ушла, девушка осталась сидеть в кресле, скрестив на груди руки. Затем она вздохнула и все же взяла плод из чаши. По всей видимости, он относился к фруктам. Розмари откусила кусок. Плод оказался мягким и сладковатым, и девушка с сожалением подумала о саммуро, который они с Джейком ели на Айуре. Вспомнила о протоссах, которые рисковали жизнями, добывая эти фрукты и охотясь на животных, мясо которых два террана употребляли ради порции протеинов.

По словам Селендис никто из Шел-на Криас не выбрался. Все они погибли на Айуре.

В конечном итоге Те, Кто Все Выдержат, выдержать смогли не всё.

Вартанил был еще очень юн, когда жизнь его изменилась на корню самым жестоким образом. Менее ста лет от роду, он жил мирной размеренной жизнью, как и любой другой протосс на Айуре. Его семья принадлежала роду Фуринакс и специализировалась на создании предметов искусства. Другие соплеменники строили города, конструировали корабли и оружие, третьи создавали доспехи или наручи, фокусирующие псионную энергию тамплиеров в смертоносные пси-клинки. Сам Вартанил занимался резьбой по светло-темному пятнистому дереву шуварк. Под искусными руками мягкая древесина превращалась в различных созданий, как знакомых, так и фантастических, даруя эстетическое удовольствие. Даже высохнув, дерево благоухало целительной чистотой. Вартанил полировал его до тех пор, пока оно не становилось гладким, как речной голыш, и создаваемые им образы всегда радовали глаз. Но когда на Айур пришли зерги, всему настал конец.

Война разлучила членов семьи Вартанила, разбросав по разным местам. То же самое в те ужасные дни произошло и со многими другими. Вартанил так и не узнал, что стало с родными, и мог лишь надеяться, что они оказались среди тех, кому удалось выбраться с планеты. Благодаря слепой удаче ему самому удалось избежать встречи с зергами, но лишь для того, чтобы едва не стать жертвой разъяренной омхары. Его спасла небольшая группа протоссов, состоящая из таких же, как он, кхалаев, нескольких тамплиеров с Алзадаром во главе и судьи Феланиса. Кожа Вартанила изошла пятнами от переполняющих его эмоций, и он поклялся служить во благо принявших его собратьев. Со временем Феланис и Алзадар нашли и других протоссов. Численность товарищей по несчастью увеличивалась.

Талант резчика пришелся к месту, только теперь Вартанил мастерил стрелы, луки, копья, метательные дротики. Оружие для защиты от блуждающих зергов и от обычной, но не менее опасной местной фауны. Алзадар научил его пользоваться созданным оружием. Вартанил знал, что никогда не сможет стать подобным ему – настоящим воином, однако был готов защищать свою новую семью со всей отвагой, на какую способен.

Когда между двумя группировками случился конфликт, Вартанил ушел с Феланисом и Сотворенными, как они, в конце концов, назвали себя. Он не испытывал враждебных чувств по отношению к Ладраниксу или другим протоссам, но поклялся следовать за Алзадаром, который был так добр к нему.

Позднее Алзадар открыл истинную ужасную сущность «Благодетеля», за которым следовали одурманенные Сотворенные. То был темный архонт, самый могущественный и опасный, с каким когда-либо сталкивались протоссы, – и он вовсе не защищал их, а использовал в качестве жертв. Тогда Вартанил без сомнений принял сторону Алзадара, чтобы оставить ложного благодетеля и вновь примкнуть к бывшим товарищам.

Как только он понял, что Алзадар решил остаться и умереть, защищая терранов, отвоевывая необходимое для них и Хранителя драгоценное время, Вартанил едва не запаниковал. Кто поведет их в дальнейшем? Кто… как…

– Нет протосса мудрее Хранителя, – сказал Алзадар. – Следуй за Джейкобом. Защищай его и драгоценную сущность, которую он хранит.

Вартанил поклялся защищать их.

Но он совершенно растерялся, когда прошел сквозь врата искривления и, оказавшись на Шакурасе, обнаружил, что тот, за кем он должен следовать, отправлен в какое-то другое место. А ведь Вартанил обещал защищать и оберегать его – обещал теперь уже наверняка мертвому Алзадару. Поэтому когда Розмари стали угрожать стражи врат – Розмари, простой терранке, не телепату, тем не менее сумевшей отвергнуть невероятное блаженство, даруемое «Солнечной каплей», – Вартанил немедленно поспешил на ее защиту. Ближе этой девушки у Джейкоба Джефферсона Рэмзи никого нет, поэтому он обязан был помочь ей.

Вартанила с остальными беженцами отделили от Розмари едва ли не сразу после прибытия. За ними прилетел небольшой корабль, чтобы куда-то отвезти. Вартанил видел, как два тамплиера, возвышающиеся над миниатюрной человеческой женщиной чуть ли не на метр, куда-то увели ее. А затем Вартанил ощутил мучительную боль из-за потребности в наркотике и напрочь забыл о Розмари, Джейкобе, Алзадаре, Айуре с Шакурасом – забыл обо всем, кроме терзающего тело невыносимого и всепоглощающего желания дозы.

Он не знал, сколько понадобилось времени, чтобы очистить организм от жестокого наркотика. Позже ему скажут, что прошло три полных дня. Все это время он в основном был без сознания и просыпался – сейчас и тогда – в окружении собратьев-протоссов, которые поддерживали его мыслями, полными заботы и тревоги. Они же относили его туда, где он мог побыть под звездным светом; становились спасительной соломинкой, за которую он хватался, когда тело извивалось и скручивалось от боли, а конечности исступленно молотили воздух. Тогда собратья вновь возвращали его в благословенное небытие, обеспечивая очередную краткую передышку.

Вартанил спросонья открыл глаза и снова зажмурился. Голова была ясной, но он чувствовал себя истощенным. С ним в комнате находились еще несколько протоссов из числа Сотворенных. Некоторые спали, другие бесшумно прохаживались. Многие стояли у огромного окна, обратившись лицами к живительным лучам космоса и восстанавливая силы после тяжелого испытания.

Со спальной циновки рядом с ним кто-то поднялся. Вартанил узнал его: это был Корлендир. Он осторожно потянулся мыслями к другу.

«Корлендир, как ты себя чувствуешь?»

Вартанил мог узнать ответ и сам, но не стал, так как понимал, что Корлендир должно быть страдал не меньше, избавляясь от власти «Солнечной капли».

«Измотанным. Истощенным. Опустошенным».

Вартанил кивнул. Он чувствовал себя так же.

«Но это пройдет, и мы освободимся от пут Улрезажа. Наши тела очистились от “Солнечной капли”, и мы вновь можем встретиться в Кхале».

«Да… Это верно».

Вартанил огляделся.

«Я вижу здесь лишь бывших Тал-дарим. Где же те, кто помогал нам?»

«Без сомнений, ушли, чтобы соединиться в Кхале и очистить себя от скверны касания наших разумов». – Эта мысль была полна столь сильной горечи, что Вартанил отшатнулся.

«Я уверен, это не так».

Корлендир повернулся, чтобы взглянуть на него.

«Правда? А я нет. То, что я говорил тем, кто касался моего разума, было грубым, яростным и ужасным. Если бы мой разум оказался открыт подобным грязным мыслям, я бы сам чувствовал себя замаранным».

«Возможно. Но Кхала учит нас прежде всего состраданию. Те, кто проводил время с нами, вернули нам понимание того, что значит быть протоссом… Они сделали это из заботы».

У Корлендира не было ответа.

Открылась дверь, и в комнату вошли несколько протоссов, неся чистые одеяния. Одну из них Вартанил узнал: это была Ришагар, которая долгое время провела с ним. Ростом ниже остальных и едва ли не болезненно хрупкая, она подошла к нему, излучая теплые чувства привязанности.

«Ты проснулся, друг Вартанил. И твой разум чист, как воды озер Шушари. Это так радует меня».

Ришагар положила одежды на кровать, и Вартанил встал, чтобы поклониться ей. Девушка протянула руки ладонями вверх, и он последовал ее примеру. Их ладони почти соприкоснулись, и между ними появилось мягкое свечение объединенной энергии.

Он увидел ее в Кхале. Прекрасное, дивное слияние застало его врасплох. Он не испытывал подобного очень давно, и успел привыкнуть к изоляции, хотя так и не избавился от тоски по такому родству душ, от желания познать вновь.

«Брат мой, ты прошел через жестокие испытания. – Это были не просто слова или мысли, то было ментальное единение. – Но ты выжил. Ты вернулся домой».

Вартанил не сумел скрыть легкого отвращения, которое ощутил при этих словах, и его окутало замешательство Ришагар. Отвергнув слова, он вызвал образ глубоко из сердца, мысленно представив Джейкоба Джефферсона Рэмзи, Замару и Розмари Даль. Он показал мумифицированные тела тех, кто удостоился чести стать Зава-каи; клубящуюся тьму разъяренного монстра, преследующего Хранителя и ее носителя. Ришагар сидела рядом с Вартанилом и мысленно успокаивала, пока его тело избавлялось от «Солнечной капли», – но теперь ей удалось по-настоящему ощутить жажду и ужас от необъяснимого отделения от Кхалы, а затем радость от повторного объединения на столь глубоком уровне.

Они осторожно разделились. Каждого из них заполняла теплота.

«Значит, то, что сказала женщина терранов, – правда».

«Правда. Замару необходимо найти и спасти – как и Джейкоба Рэмзи. Он друг протоссам. Мы понесли такие огромные потери. Прискорбно, если он станет еще одной жертвой».

Ришагар кивнула.

«Вершитель Селендис захочет поговорить с тобой. И с тобой, Корлендир, – добавила она, включая в разговор другого протосса. – После того как она встретится со всеми вами, вы сможете уйти».

«И куда же? – Корлендир был зол. – Это не наш дом. Наш дом лежит в дымящихся руинах, наводненный зергами. А мы сидим здесь и ничего не предпринимаем».

«Вершитель Селендис тоже страстно желает вернуть наш родной мир, – кивнула Ришагар, и ее спокойствие резко контрастировало с возбуждением Корлендира. – Как только она получит всю информацию, они с иерархом решат, как лучше всего поступить. Но, по правде говоря, теперь твой дом здесь, Корлендир, так же, как и мой. Темные тамплиеры сделали все, что могли, чтобы тепло принять нас».

Лишь из-за того, что Вартанил буквально только что был связан с Ришагар в Кхале, он сумел ощутить легкое сомнение. Мысленно обращаясь только к ней, он спросил:

«Значит, здесь, на Шакурасе, есть какие-то сложности?»

«Лишь то, что вполне ожидаемо. Древняя неприязнь не может исчезнуть за один день, или год, или даже четыре года. Но большинство из нас прикладывает все усилия, чтобы восстановить былое родство».

Вартанил понимал. Подобное разделение очень глубоко. Он видел у врат одного из темных тамплиеров по имени Разтурул. В отличие от большинства протоссов Айура, Вартанил многие годы знал лишь касание разумов, но не душ. Он был отрезан от Кхалы «Солнечной каплей». В некотором смысле, разжигая ненависть к темным тамплиерам среди Сотворенных, Улрезаж в действительности стремился превратить тех, кто оказался под его контролем, в подобие собратьев-изгнанников.

«Все это… очень сложно», – сказал Вартанил в конце концов. Ришагар прикрыла глаза. Он ощутил теплоту ее радости; и разделил. Но рядом с ними безмолвно сидел Корлендир, все еще сердитый и весьма озадаченный.

Как только Ришагар ушла, в зал к выжившим зашла вершитель. Корлендир все никак не мог свыкнуться с мыслью, что руководящий пост, некогда принадлежащий Тассадару, теперь занимает женщина. Совсем как Рашжагал, покойный матриарх, что многие столетия руководила темными тамплиерами. Среди темных женщины с высокими должностями не так уж и редки – об этом Корлендир уже знал. Но не привык к подобному. Женщины никогда не входили в состав Конклава, да и среди тамплиеров попадались нечасто. Смотреть на нового вершителя – сильную, в прекрасных сияющих доспехах женщину, – чувствовать на себе ее пристальный взгляд было непросто.

С неохотой Корлендир последовал за ней и вновь вошел в Кхалу. Он был измучен как физической, так и ментальной детоксикацией, поэтому войти в Кхалу в сопровождении Селендис, столь сильной духом, оказалось скорее неприятным ощущением, чем умиротворяющим; скорее нервирующим, нежели успокаивающим. Несмотря на это, ее радость от того, что он спасся, была искренней, как и беспокойство за терранов.

Значит, терранская женщина не лгала. Внутри террана-мужчины действительно заключен дух Хранителя. И эта женщина также была в плену «Солнечной капли».

Селендис вытащила из него всё. Корлендир не сопротивлялся, но не смог скрыть от нее своего смятения. Все продолжалось недолго, и прежде чем отключиться от него, она поблагодарила и успокоила. Каким-то образом это помогло.

Было ли единство в Кхале таким всегда? Корлендир был тамплиером и, вместе с другими протоссами, которых когда-либо знал, ненавидел и слегка опасался мятежных темных тамплиеров. Так его учили. Но сейчас, из-за этого глубокого соединения, где от незнакомой женщины невозможно скрыть ни единого чувства или мысли, он чувствовал себя уязвимым.

Селендис, определенно, взволновалась из-за того, что узнала. Несмотря на это, она поклонилась ему, когда закончила. Потом подошла к Вартанилу. Корлендир был свободен. Здесь, в столичном граде Талематросе, в определенном месте хранились данные обо всех протоссах. Корлендиру, как и другим, было предложено отправиться туда и поискать свою семью. Если он никого не найдет… если окажется, что все родные сгинули на Айуре… то Селендис с тамплиерами примут его в свой круг. Не было протосса, для которого не нашлось бы места, занятия и роли в обществе.

За исключением Корлендира.

Он понял, что ему совершенно не интересно, выжила ли его семья. Для него таковой стали Сотворенные во главе с Зава-тором. «Солнечная капля» успокаивала и дарила облегчение. Возможно, она и правда отключала их от Кхалы, но после того, что Корлендир только что испытал, он вовсе не был уверен, что это так уж плохо. Под защитой Зава-тора они были близки. Хотя затем выяснилось, что Благодетель был, по сути, темным тамплиером – даже больше, темным архонтом. И все же Корлендир задумался – сохраняя эту мысль скрытой, – не могло бы быть так, что Улрезаж сам стал жертвой обмана.

Корлендир бросил взгляд на Вартанила. Тот сидел рядом с Селендис, соединив с ней ладони. Молодой кхалаи выглядел абсолютно счастливым и умиротворенным. На мгновение Корлендир позавидовал ему.

Некоторое время он оставался на месте, а затем встал и покинул здание.

Но направлялся Корлендир не к залам с записями и не к башне тамплиеров – он просто шел, куда глаза глядят. Так он вышел из города, погруженного в почти что вечные сумерки. Тот был застроен странными зданиями, архитектура которых, как он начинал понимать, была типичной для темных тамплиеров. Корлендир мельком взглянул на них, а затем опустил голову. Он шел почти целый день, пока строения не стали редкими и пока над ним не открылся мглистый туманный небосклон. В конце концов протосс поднял голову, и его глаза расширились от увиденного. Он знал, что это такое, даже несмотря на то, что никогда раньше не видел подобного.

Строение вдалеке величественно возвышалось над окружавшим его выжженным ландшафтом. Четыре трехгранника на вершине поначалу показались Корлендиру состоящими из многоцветных огней. Он ускорил шаг, хотя шел уже много часов. А приблизившись, понял, что это единая кристаллическая структура.

Храм зел-нага. Причина, по которой темные тамплиеры решили обосноваться здесь, а не где-либо среди множества миров, открытых во время долгих странствий. Они восприняли его существование здесь как знак, и теперь сам Корлендир видел в нем то же самое. Он поспешил к храму, что засиял для него ярким маяком надежды.

Корлендир обитал в подобном месте последние несколько лет. Глубоко под поверхностью Айура раскинулся целый лабиринт, светящийся и пульсирующий гармонией прекрасный мир, где Сотворенные обрели дом. Некоторые области лабиринта Благодетель запретил исследовать, но все остальное принадлежало талдаримам. Подземелья Айура создали зел-нага, и они же построили этот ошеломляюще прекрасный храм, стремящийся ввысь, к клубящимся синим облакам.

По мере приближения Корлендир замедлил шаг, задумавшись, как его примут. Протосс в сомнении остановился на ступенях, ведущих вверх. Он уловил звук – сродни гудению или песнопениям, скорее мелодия, нежели просто разнородный шум. На мгновение Корлендир закрыл глаза, чтобы лучше вслушаться в музыку. Затем, все еще внимая манящему звуку, он открыл глаза и вытянул шею, восхищенно разглядывая совершенное в своей красоте строение. Его коснулась мягкая и приветливая телепатема:

«Брат наш, добро пожаловать в храм зел-нага».

Корлендир обернулся, чтобы посмотреть на того, кто, должно быть, являлся служителем храма. Светло-серая фигура низко поклонилась. Белая мантия струилась по телу с изящной легкостью. Свет в этом священном месте падал так, что создавал впечатление, будто одеяние само по себе излучает мягкое сияние. От служителя исходило умиротворение.

Корлендир, тамплиер по рождению и воспитанию, сухо и официально поприветствовал служителя. В этом месте, исполненном хрупкой красоты, он чувствовал себя громоздким и неуклюжим, тем более рядом с изящно сложенным хранителем храма, чье имя он уже узнал – Таарим. Подземные залы Айура напоминали здешний, где он стоял сейчас, но все же слегка отличались.

Прочитав поверхностные мысли Корлендира, Таарим оживился.

«А! Ты один из наших потерянных товарищей, что вернулись из древнего родного мира, по которому мы так тоскуем. Добро пожаловать, воистину, добро пожаловать. Что привело тебя к храму?»

«Я… Не знаю, – честно ответил Корлендир. – Я словно нигде не находил себе места».

Он не встречался с Тааримом в Кхале, никогда, но свободно поделился своими мыслями и ощущениями с молодым протоссом. Таарим поступил так же, и Корлендир узнал, что сейчас хранители храма в основном из рода Шелак, пусть они и не темные тамплиеры. Испокон веков Шелак изучали и защищали артефакты зел-нага, поэтому доверить заботу об этом драгоценном месте им, было естественным решением.

«Да… Я, как и другие потомки Шелак, был рожден, чтобы заботиться об этом месте, – сказал Таарим, широко раскинув руки, словно пытаясь охватить храм целиком. – Но иногда и других что-то зовет сюда, тех, кто не из рода Шелак. Судьи или кхалаи, или…»

Таарим прикрыл глаза и склонил голову.

«Или тамплиеры – здесь это не имеет значения. Даже некоторые из темных тамплиеров остались работать с нами. Для одних песнь кристаллов – лишь приятный звук. Другие же чувствуют ее всей душой».

Эмоции заполнили Корлендира. Он пошатнулся, и Таарим взял его за руку уверенным, но в то же время мягким жестом поддержки.

«Ты столь многое перенес, – сказал Шелак. – Идем, брат мой, ибо если я в чем-то и уверен, так это в том, что твое место здесь».

Таарим провел Корлендира внутрь. Такого переполняющего чувства общности и сопричастности Корлендир не испытывал с того момента, как Алзадар разрушил безмятежность и спокойствие, в котором жили Сотворенные. Корлендир позволил проводить себя в прохладную нишу. Он с благодарностью опустился на пол, устланный мягкими подушками. Освещение обеспечивали мерцающие кристаллы: они свободно парили в воздухе, словно удерживаемые невидимыми руками. Весь мир вокруг замер, и осталась лишь песня кристаллов.

В зале были и другие служители, и время от времени входили новые, влекомые любопытством. Корлендир увидел, что Таарим сказал правду: многие принадлежали роду Шелак, как были и другие из разных каст. Он даже увидел шипастые и заостренные лица темных тамплиеров.

Таарим выступил с речью. Он рассказал о том дне четыре года назад, когда тысячи безмерно потрясенных протоссов покинули родную планету и пришли в сумеречный мир Шакураса. Он рассказал о жертве Тассадара, о нападении зергов на Шакурас, о необходимости объединить традиционные и темные энергии, чтобы активировать великие кристаллы Кхалис и Урадж, спасшие от зергов второй мир протоссов. Корлендир увлеченно слушал.

Он вырос в вере, что именно тамплиеры должны защищать протоссов. И многие годы это, действительно, было так. Но теперь он понял, что именно Шелак всегда сохраняли значение того, что значит быть протоссом. Каста кхалаев разрабатывала инфраструктуру, развивала науку и технологии и создавала прекрасные предметы просто от того, что красота была так же необходима, как свет и воздух. Каста судей определяла законы и направляла на истинный путь, а каста тамплиеров физически защищала протоссов.

Но за всем этим стояло нечто более глубокое – настоящая суть, знания зел-нага, Странников Издалека, Великих Учителей. Они и их мудрость присутствовали здесь, прежде чем протоссы даже узнали о Кхале. И мудрость зел-нага оставалась с ними сейчас, на этом роковом стыке времен, на перекрестке истории протоссов.

«Позвольте мне стать частью этого», – едва ли не умоляюще подумал Корлендир, и его кожа покрылась пятнами от глубины чувств.

«Ты уже стал, брат, придя сюда сегодня, – заверил его Таарим. – Таким образом, ты покидаешь путь тамплиера? Желаешь ли ты быть хранителем древностей, защитником вековой мудрости и предвестником славного будущего для нашего народа?»

«Желаю всем своим существом».

Они встретились в Кхале, и Таарим увидел, что Корлендир говорит от чистого сердца. Таарим обернулся к другому протоссу в белых одеждах и кивнул. Тот поклонился и поспешил наружу.

«Приняв этот путь, ты не сможешь вернуться, ибо это путь древних тайн, знаний и истории. Брат мой, мы владеем неизмеримо большим, чем просто этот храм. Неизмеримо большим. Если ты предашь нас, тебя постигнет безжалостная и мгновенная кара».

«Я понимаю».

Корлендир испытал прилив радости, когда уловил знакомый запах приторно-сладких благовоний.

Он действительно вернулся домой.

Если бы он не умирал, а Замара не хранила тайну, способную поколебать устои Вселенной, то Джейк мог бы сказать про себя, что счастлив, как никогда прежде.

Планета была великолепна. Джейк понимал, почему Зератул (да и любой другой здравомыслящий представитель разумного вида) воспринимал это место в качестве убежища. Многочисленные признаки свидетельствовали, что тут не раз бывали пришельцы. Джейк жадно вглядывался в свидетельства этого, пока небольшой корабль с огромной скоростью и в полном безмолвии летел над поверхностью планеты.

– Может быть, однажды я вернусь сюда, – сказал он Замаре, когда в дали исчезла заманчивая куча каменных обломков, бесспорно, неприродного происхождения.

– Я надеюсь на это, Джейкоб. Но мы должны обнаружить место, где с наибольшей вероятностью можем встретить прелата. Мы желаем вовсе не скрыться среди руин, а сделать так, чтобы нас обнаружили.

Джейк вздохнул.

– У меня это уже вошло в добрую привычку – прятаться среди руин.

– Но сейчас ты на передовой линии битвы, которая изменит всё.

– Если я проживу достаточно долго, чтобы кому-нибудь рассказать об этом.

– Мы проживем.

Уверенность ответа Замары воодушевляла.

– Итак, что именно мы ищем?

– Место, где находится Зератул… Или куда он вернется. Я узнаю его, когда увижу.

Джейк вновь вернулся к тревожным мыслям о вратах искривления. Замара, похоже, думала, что рано или поздно они откроются.

– Да, Джейкоб, как я уже говорила, я думаю, что настанет момент, когда нас допустят на Шакурас. Тем не менее, я полагаю, что сейчас все врата, ведущие туда, закрыты. Пока Розмари и остальные не смогут убедить протоссов, что информация, которой я обладаю, важнее риска вторжения зергов на Шакурас, сомневаюсь, что они в более-менее обозримом будущем откроют врата.

– Просто великолепно.

– Не теряй надежду, Джейкоб.

Джейк пытался. Правда пытался. Но головные боли становились все чаще и мучительнее, и он знал, что вопреки спокойному поведению и ободряющим словам, Замара тоже обеспокоена тем, что время играет против них.

– Мне следовало поторопиться, – вздохнул Джейк. – Я слишком долго мешкал. Они успели закрыть врата, когда я попытался пройти.

– Верно, – безжалостно согласилась Замара, и Джейк слегка поморщился. – Но сложно винить тебя в стремлении увидеть, как будет уничтожен Улрезаж. Признаю, что я сама с удовольствием удостоверилась бы, что он не представляет более угрозы. Тем не менее, что сделано, то сделано, а сожаление не принесет нам ничего хорошего.

Он кивнул, всматриваясь в разворачивающиеся перед ним пейзажи. Если не считать этого своеобразного, но несущего умиротворение розово-золотого оттенка, то все вокруг напоминало Джейку голограммы с видами Старой Земли. Луга, океаны, деревья, горы… красота, да и только.

– Расскажи мне о Зератуле.

– Я покажу тебе. Но потребуются… пояснения.

Абсолютно доверяя, Джейк передал Замаре контроль за управлением судном – впрочем, на самом деле она и занималась этим, а он по большей части просто находился на борту – и открылся волне воспоминаний.

Облаченный в величественные искусные церемониальные доспехи, право носить которые принадлежало высшему тамплиеру, возглавляющему внушительный флот протоссов, Тассадар стоял на мостике «Гантритора» и глядел на то, что осталось от человеческой колонии, которую те называли «Чау-Сара».

– Сделано, – сказал он. Его ментальный голос был окрашен печалью.

«Джейк» склонила голову и посмотрела…

– Чтоб я сдох, Замара, я – это ты! То есть, это ты!

Джейк всегда мгновенно понимал, чью личность разделяет в подобные важные моменты. Он становился тем протоссом, хотя и продолжал быть собой. Но для него оказалось странным – стать одновременно Джейком Рэмзи и Замарой, которую он уже так хорошо узнал.

– Действительно, ты сейчас являешься мной, и это я. Воспоминаниям лишь несколько лет, и они принадлежат лично мне. Я полагала, ты понял мой намек.

– Нет, но сюрприз приятный.

…посмотрела на вершителя.

– Это ты первым обнаружил зерговских разведчиков, вершитель. Благодаря тебе зерги не распространились дальше.

– Возможно, Замара. Но также из-за меня все терраны на этой планете теперь мертвы.

«Джейк» небрежно взмахнула рукой.

– К несчастью, это было необходимо. Зергов нужно остановить. Были приняты крайние меры, несмотря на возложенную Дэ-ул ответственность.

– Я и забыл… насколько бессердечной ты была, когда мы только встретились, – пробормотал Джейк.

– Я не забыла. Но я рада, что мои убеждения изменились. Как и Тассадара. Мы вовсе не всеведущие непогрешимые боги, Джейкоб. Мы многое знаем, – а Хранители помнят все, что известно нашей расе, – но нам все еще многое, многое предстоит узнать.

Тассадар прикоснулся к определенному коммуникационному кристаллу и сообщил собранию Конклава, что миссия выполнена.

– Безупречная работа, вершитель, – сказал Алдарис, чей величественный образ возник на голоэкране. – Похоже, первый шаг увенчался полнейшим успехом.

– Первый шаг? – переспросил Тассадар.

– Разумеется. Эта планета в звездной системе не единственная. Мы не можем позволить себе полагать, что зерги сосредоточили усилия лишь на одном мире. Ты должен исследовать все потенциальные очаги заражения и искоренить их. Тогда и только тогда мы сможем счесть нашу работу завершенной.

«Джейк» оставила свои мысли при себе. «Нашу работу», разумеется. Именно Тассадару во главе сотни с небольшим кораблей пришлось творить, по сути, геноцид. Алдарис и остальные члены Конклава без лишних разговоров одобрили радикальные методы, однако исполнение принятых резолюций лежало не на их плечах. Впрочем, так было всегда, с тех пор как протоссы объединились в Кхале.

Тассадар, безоговорочно исполняющая волю Конклава длань, склонил голову.

– Как пожелаешь. Я исследую мир, соседний с этим. Если он тоже безнадежно заражен, я уничтожу его.

Алдарис неудовлетворенно пожал плечами.

– Если он уже заражен, вершитель, даже если он предположительно заражен, ты обязан испепелить его. Мы не можем идти на риск в данном вопросе, даже на самый малый. Таков приказ.

Алдарис прервал сеанс связи, прежде чем вершитель успел ответить. Какое-то время Тассадар оставался недвижен.

«Джейк» смотрела на планету перед ней – или, вернее, на то, что от нее осталось. Неуместно прекрасные огненные пятна покрывали поверхность, и «Джейк» знала, что оранжевые выбросы отмечают места, где, очищая зараженный мир, протоссы прожгли планету до самого сердца и позволили глубинной магме вырваться на поверхность. Некоторые из этих выбросов отмечали места поселений терранов. Другие находились далеко от мест скопления терранов – там, где когда-то были зерги. Восемьдесят процентов атмосферы улетучилось.

– …У меня там жили друзья, – с горечью сказал Джейк.

– Они бы превратились в зергов. Заражение необратимо.

– Да… и все же… видеть такое… это перебор.

Тассадар приказал покинуть орбиту уничтоженной планеты и двигаться к следующей в этой системе. Он держал свои мысли при себе, и «Джейк» не стала лезть ему в душу. Тассадар открыто выступал против предписаний, исполнения которых от него требовали, и то, что он будет сожалеть о своих деяниях, было предсказуемо.

– Вершитель, мы заметили корабли терранов.

– Неудивительно, после того, что мы только что совершили. Покажите.

Кристалл зажужжал, и перед ними появилось изображение.

– Корабль идентифицирован как «Норад-2», под командованием полковника Эдмунда Дюка. Линейный крейсер типа «Монстр»…

«Джейк» едва слушала описываемые характеристики. Протоссы уже давно наблюдали за терранами – так требовала Дэ-ул, доктрина «Великого Покровительства». Протоссы следили, как юная раса развивается и распространяется по планетам сектора; восхищались тем, как терраны умудряются выживать вопреки регулярным военным конфликтам. Именно Дэ-ул процитировал Тассадар, получив приказ о тотальной бомбардировке Чау-Сары. Протоссы немало знали о терранах, об их оружии и кораблях, а также о том, на что они способны. И пусть «Норад-2» по меркам терранов считался мощным кораблем, это был лишь один-единственный крейсер, не несущий реальной угрозы. Назойливый жук, которого можно с легкостью раздавить.

Вот только Тассадар не отдавал такого приказа.

– Вершитель? – запросил ответа пилот. – Должен ли я уничтожить его?

«Джейк» наблюдала за своим другом и за терранским кораблем. Тот быстро шел на перехват. Без сомнений, оказавшись на достаточном расстоянии, он атакует.

– Других кораблей нет. Он обречен, – сказал Тассадар. «Джейк» почувствовала, как ее омыло волной уважения и печали Тассадара. – Эти люди… Они бесстрашны.

– Командир? Их корабль практически вошел в зону поражения.

Следующие слова Тассадара ошеломили каждого.

– Развернуть подпространственное поле и отдать приказ к отступлению.

«Джейк» пристально посмотрела на друга.

– Тассадар, ты должен обезвредить Мар-Сару. Этот корабль никак не сможет помешать нам.

– Нет, это не так, – ответил Тассадар. – И ты прекрасно знаешь, что вовсе не страх заставляет меня действовать подобным образом.

«Джейк» медленно кивнула, и в тот же момент огромная эскадра кораблей протоссов растворилась перед глазами людей. «Джейк» вновь села. Она ждала. И наблюдала…

Джейк открыл глаза и понял, что дрожит. Разумеется, каждый раз, когда Замара делилась с ним принадлежащими ей воспоминаниями, он испытывал глубокие чувства. И он знал, что ему выпала честь увидеть те исторические моменты, которые повлияли на развитие протоссов больше, чем он мог себе представить. Но это… это был момент его собственной истории, отнюдь не истории пришельцев. Он стал свидетелем совершенно катастрофического события для его поколения – черт, может быть, вообще для всего человечества. Первый контакт с чужеродной расой – с двумя чужеродными расами, если считать зергов на Чау-Саре, – и он должен принять это во внимание.

Беспристрастность Замары ужаснула Джейка, пусть даже он знал, что она кардинально пересмотрела свое мнение о терранах после того, как заключила себя внутри одного из них на столь долгий срок. Но он меньшего и не ждал от той Замары, с которой впервые встретился. А вот действия Тассадара удивили его. Он знал, чего стоит тамплиеру открыто выступить против приказов Конклава.

– Разумеется, кое-что из этого я знаю, – сказал он Замаре. – Но все это прошло сквозь фильтры пропаганды Доминиона. Увидеть все с другой стороны – поистине потрясающая возможность.

Замара усмехнулась и, осторожно управляя телом Джейка, отдала кораблю команду на приземление.

– Есть еще столь многое… очень многое, что тебе следует увидеть. Я надеюсь, ты сможешь узнать все непосредственно от Зератула. Полагаю, мы в нужном месте.

– Почему мы садимся здесь?

Не то чтобы он протестовал. Выбранное Замарой место представляло собой прекрасный высокогорный луг, на котором Джейк разглядел что-то похожее на импровизированный шалаш. Идиллическую картинку дополнял водопад, и все это в сумме складывалось в идеальный пейзаж с голографической открытки – если не обращать внимания на небо насыщенного розового цвета. Черт, да даже оно уже казалось Джейку более уместным, чем привычный голубой цвет.

– Я проанализировала все координаты. Некоторые места посещались неоднократно. Сюда изначальный владелец корабля наведывался чаще всего. Из чего следует логичный вывод, что именно здесь мы с наибольшей вероятностью сможем встретить Зератула, если корабль действительно принадлежит ему.

– А еще я думаю, ты выбрала его за живописность.

– Это лишь приятное стечение обстоятельств.

Используя тело Джейка, Замара мягко посадила корабль. Они сошли на землю, и Джейк закрыл глаза, вдыхая мягкий чистый воздух.

– Я начинаю понимать, почему Зератулу так нравится это место, – сказал он. – Я и не думал, что у протоссов и людей такие похожие представления о красоте.

– Я думаю, эта планета была выбрана не столько из эстетических соображений, сколько из практических. Зератулу требовалось место, где он мог бы собраться с мыслями. Концентрация отрицательных ионов в атмосфере, которые вызывают ощущения спокойствия и благополучия как у людей, так и у протоссов, здесь повышена благодаря высоте над уровнем моря и близости бегущей воды, в частности, водопадов. Также известно, что розовые оттенки успокаивают и расслабляют благодаря частоте колебаний электромагнитной волны.

Джейк пожал плечами. Он просто думал, что здесь мило.

– Так же, как и ты, Джейкоб, мы любим красоту и гармонию. Просто мы хотим, чтобы она была… не только приятной, но и полезной.

Отведя взгляд от водопада, Джейк посмотрел на шалаш. Грубо сложенный, но практичный, он выглядел достаточно прочным, чтобы защитить его обитателя от любых природных явлений. Его построили из природных материалов – веток, лиан и мха, видимо для укрытия от дождя. Кто бы ни строил его, он не позаботился о маскировке – впрочем, это место казалось совершенно необитаемым.

Желудок заурчал. Джейк готов был поспорить, что воду из водопада можно пить без опасений, но проверить-таки не помешало бы. У Розмари был СВИН. Точнее «Персональная мобильная станция верификации, информации и навигации» – ПМСВИН, которую в обиходе все величали по названию животного. Теперь же Джейку приходилось полагаться на Замару и любые возможности, что могли тут подвернуться. Подойдя к шалашу, он заметил овальную коробку из какого-то металла. Джейк повертел ее в руках, и коробка, пусть и не сразу, но все-таки открылась. Внутри ее обнаружились всевозможные типы инструментов.

– Технологии темных тамплиеров, – с явным восхищением сказала Замара.

– Что-нибудь из этого тебе знакомо?

– Нет, но я вновь стану полагаться на интуицию.

Звук бегущей воды действительно успокаивал. Но Джейк понял, что умирает от жажды. Он знал, что вода чаще всего остается обыкновенной и пригодной для питья, независимо от того, насколько ядовита почва, через которую она проходит, или существа, которые живут в ней. Разумеется, раньше у него всегда было оборудование для проверки. Джейк взял в каждую руку по одному из предметов чуждого оборудования и подошел ближе к воде. Ощущая на коже брызги, он сглотнул пересохшим горлом.

– Поторопись с интуицией, Замара, а то я умру от жажды прежде, чем ты что-то выяснишь.

Однако Джейк не умер. Он лег на мягкую траву, пусть и фиолетовую, но вполне приятную, и стал смотреть сквозь листву на облака, летящие по розовому небу. Истощение, которое накопилось за последние несколько дней, казалось, разом покинуло его.

– Отдыхай, Джейкоб. Отдыхай и спи.

Лучшего стража нельзя было и вообразить. Так что Джейк, полностью доверившись Замаре, подышал в полную грудь чистейшим воздухом, погрелся в теплом солнечном свете чужой звезды, а затем провалился в сон.

«Мы уже достаточно прождали», – Керриган теряла терпение.

«Моя королева, Улрезаж находится под землей всего лишь два дня. Очевидно, он сильно пострадал от наших атак. Я уверен, что как только он достаточно восстановится, чтобы перемещаться между планетами, то приведет нас прямо к Рэмзи».

«Который к тому моменту может уже оказаться так далеко, что мы никогда не сможем обнаружить его. – В голосе Керриган звучала ледяная ярость. – Рэмзи может быть на Шакурасе, а может быть где угодно еще. И судя по тому, что нам известно, он может быть даже мертв».

Итану нечего было ответить – она говорила правду. Он наклонил голову в знак подтверждения, хоть Керриган не могла увидеть этого движения.

«Я повинуюсь твоей воле, о моя королева. Что ты хочешь, чтоб я сделал?»

Своим разумом он ощутил ее улыбку, и его сердце заполнилось страстной тоской. Если б только он мог стоять сейчас перед ней и собственными глазами видеть это проявление сладострастного предвкушения охоты. О, как он боготворил ее.

«Улрезаж сбежал в подземный лабиринт. Не могу с полной уверенностью сказать, что именно спрятано там, однако скорее всего единственной его защитой является кучка протоссов, которых он одурманил и поработил. Улрезаж потерял большинство из них – они либо покинули его, последовав за Рэмзи, либо погибли в бою. Сейчас он слаб, и мы с легкостью можем убить его».

«Но у тебя ведь другие планы на его счет, верно?»

«Другие. Но ему это неизвестно. Мы спустимся в тоннели и наводним их зергами, которым он ничего не сможет противопоставить. – Ее голос звучал все радостнее. – Мы разожжем костер под его сияющей темной задницей. Спугнем дичь. И последуем за ним».

«Будет сделано».

Итану, фавориту Керриган, зерги подчинялись так же, как и своей королеве – без вопросов или задержек. Ранее он отпустил их на волю, позволив творить все, что заблагорассудится, убивать кого угодно, если нужно, питаться падалью – протосской, человеческой, зерговской при нужде в пище. Теперь, словно псы, они вернулись к его ногам, ожидая команд.

Взобравшись на муталиска, Итан повел чудовищную стаю прямо ко входу в пещеры, куда сбежал раненный и, без сомнений, павший духом Улрезаж. Итан слегка улыбнулся, когда скользнул взглядом по спешащим вперед созданиям, чьи блестящие панцири отражали солнечный свет. Волнообразный наплыв его армии скрыл под собой не один гектар земли, а воздух кишмя кишел летающими зергами…

Стая достигла входа в подземелья и потекла внутрь. Итан вспомнил о воде, которую заливают в норы паразитов, чтобы затопить их или выманить оттуда. Эта мысль позабавила его.

Находясь в уединении на Чаре, Керриган смотрела глазами то одних своих созданий, то других. От нее не ускользнула красота и уникальность технологий лабиринта, которых совершенно не замечал зерглинг, чьим восприятием она временно пользовалась. Такое сочетание природного и рукотворного в самых глубинах Айура могли создать только зел-нага. Не в первый раз она видела подобное. Керриган уже бывала здесь. Не конкретно в этой части, ибо подземелья простирались на невообразимые расстояния, но тем не менее. И ее восхищение нет-нет да и перемежалось с чувством узнавания.

Зерглинг спешил вперед вместе с собратьями. Гурьбой, налетая друг на друга, зерги полностью заполнили узкий тоннель с лестницей, и вскоре стая ворвалась в пещеру с платформами. Керриган с легким любопытством отметила украшенные камнями системы управления, панели и мумифицированные тела. Похоже, они были иссушены досуха, лишены как жидкостей, так и самой жизни. Питался ли Улрезаж своими недалекими приспешниками? Это могло бы объяснить, как ему удалось просуществовать так долго, вместо того чтобы рассеяться в краткие сроки, как это обычно происходит с темными архонтами. Если он на самом деле вытягивает силы из протоссов и ранен так тяжело, как она надеялась, то возможно зерги не встретят сопротивления.

Пять овальных дверных проемов вели в пять разных коридоров, и зерги остановились, ожидая приказов. Первой мыслью Керриган было просто приказать им следовать за запахом протоссов. Но если Улрезаж умен, то уничтожит своих последователей даже при малейшем подозрении на подобную атаку. Керриган пожала плечами, и ее крылья расправились, мгновенно взметнув в воздух острые костяные фаланги.

«Разделитесь на пять групп. Исследуйте все проходы. Убейте всех протоссов, которых встретите».

Стая немедленно повиновалась, филигранно разделившись на пять потоков полноводной реки, неотвратимо движущейся вперед. Керриган переключалась с одного разума на другой, следя за всеми одновременно и по мере необходимости обрабатывая информацию. Она сидела, вцепившись руками в подлокотники своеобразного трона, сформированного из хитина, органики, пористых наплывов слизи. Керриган лично воздвигла его. Сияющие глаза королевы зергов вглядывались в туманную багровую тьму и видели то, что находилось на расстоянии многих световых лет.

В двух коридорах зергов атаковали протоссы – кто-то в разбитых доспехах тамплиеров, а кто-то и вовсе в рванине. В другое время Керриган порадовалась бы тому, как быстро ее любимцы убили врагов, но сейчас смерть протоссов вызвала в ней скорее раздражение, нежели удовольствие. Где же темный архонт?

В двух других коридорах ее слуги не встретили сопротивления. Технологии, мимо которых они проносились, поражали. Кое-где на стенах виднелись мерцающие письмена. Зерглинги бежали слишком быстро, чтобы королева могла определить хотя бы язык надписей. Так многое можно взять отсюда, изучить, поглотить, чтобы улучшить зергов. «В другой раз», – пообещала себе Керриган. На досуге она все исследует, ибо не сомневалась, что в лабиринте зел-нага сокрыто немало лакомых кусочков информации. Но сейчас перед ней стояла одна-единственная цель.

Керриган поняла, что подобралась совсем близко, когда заметила на полу иссушенные останки. Нет, здесь не было аккуратно сложенных тел на платформах. Хотя они и выглядели мумифицированными, словно века засухи взяли свое, все же небрежность, с которой тела валялись вокруг, говорила ей, что эти протоссы умерли недавно, а их жизненные соки были вытянуты, чтобы послужить на благо господину. Когтистые руки Керриган сжались от восторга, и она улыбнулась.

«Сюда», – скомандовала королева, перенаправляя своих лишенных разума прислужников по верному следу.

Стая нашла архонта в бездонной пещере, полной сверкающих кристаллов. Керриган приказала зергам остановиться. Они мгновенно повиновались, так что некоторые врезались в других, не сумевшие совладать с инерцией движения. Удовлетворив жажду, Керриган ждала и наблюдала, готовая среагировать на следующее движение темного архонта.

Здесь, где единственным освещением было потустороннее, сверхъестественное свечение кайдариновых кристаллов, присутствие Улрезажа скорее напоминало отсутствие света. И даже отсутствие… существа, ибо сейчас он не казался чем-то вполне материальным, как на поверхности планеты. Улрезаж словно бы поглощал все за исключением мерцающего зеленоватого свечения, которое служило обрамлением контуров неестественного создания. Он пульсировал, словно дыша, но Керриган могла поклясться, что ничего столь приземленного архонт не делал.

В течение долгого времени Улрезаж пребывал без движения. Слуги Керриган также оставались замершими, и лишь шевелящиеся усики и случайные пощелкивания жвал выдавали, что зерги без всяких натяжек… живые существа, нежели то создание, которое им противостояло.

– Сделай что-нибудь, – пробормотал Итан, ерзая на муталиске.

– Сделай что-нибудь! – прорычала Керриган в световых годах отсюда, впившись взглядом в Улрезажа.

И он сделал.

То было словно ядерный взрыв тьмы. Темный архонт источал отсутствие света, и каждый зерг в пределах радиуса поражения без единого звука упал замертво. Керриган оказалась застигнута врасплох: зерглинг, глазами которого она смотрела, погиб так неожиданно, что Королева Клинков толком не поняла, что произошло. Она быстро сориентировалась, выбрала другого, и затем он тоже умер. Как и следующий.

Все происходило так быстро, что она не успевала следить за событиями. Керриган коснулась разума своего полководца, прошептав:

«Прикажи им отступить. Теперь все зависит от тебя, мой супруг. Он идет».

Вот только это было не так.

К изумлению и возмущению Керриган, темный архонт просто померк и исчез. Он ушел и оставил лишь тела в знак своего пребывания здесь.

– Нет! – завопила она, спрыгивая с трона. Она выставила себя дурой. Улрезаж был сильным и умным – сущность, не имеющая аналогов во Вселенной, насколько она могла судить. Керриган не ожидала, что он воспользуется телепортацией… но могла учесть вероятность, что архонт может обладать специфическими способностями. Со скоростью мысли ее сознание внедрялось в одного зерга за другим, осматривая каждое из четырех разветвлений. Улрезажа нигде не было.

«Итан! Он сбежал от меня! Найди его! Найди его сейчас же!»

Найди его сейчас же!

Итан подавил ужас, охвативший его при этих словах, и приказал зергам разделиться. Что, черт возьми, сделал Улрезаж? Керриган поделилась с ним тем, что видела глазами теперь уже мертвого зерга. Похоже, что каким-то образом темному архонту удалось телепортироваться в безопасное место.

Итана заполнило чувство гнева пополам с восхищением. Он никогда не слышал, чтобы кто-то обладал силой, способной совершить подобное. Корабли, врата искривления, да – применяют такие технологии… но живое существо?

А затем он издал короткий резкий смешок.

«Моя королева, быть может, он и ускользнул от нас, но полагаю, что такие трюки требуют больше энергии, чем есть сейчас у Улрезажа. Сомневаюсь, что он покинул Айур… Может быть, он даже не покинул подземелья. Скорей всего это уловка, чтобы обмануть и озадачить нас. Я уверен, что в конце концов победа будет за нами».

Ее восторг и возбуждение опьянили Итана, словно вино.

«Да… Да, думаю, ты прав. Зерги хлынут в каждую щель, каждый зал, в каждый закоулок и трещину, перекроют каждый выход, который мы сможем найти. Он не сможет сбежать. А мы… мы больше не совершим столь глупой ошибки, недооценив его возможности».

«Без всяких сомнений».

Итан знал, что каким-то образом ему придется предугадать то, чего предугадать нельзя. Но, так или иначе, он сделает это.

Воодушевленный облегчением и желанием преподнести своей королеве желанную добычу, Итан пристально вглядывался вниз с парящего в воздухе муталиска. Множество зергов бросились из пещер наружу, так же быстро, как врывались внутрь всего несколько минут назад. Они торопились рассредоточиться, чтобы перекрыть все возможные выходы из убежища Улрезажа. Другие устремились глубже, в недра лабиринта. Улрезажу не удастся скрыться.

Глаза одного из зерглингов позволили Керриган увидеть то, что произошло не более чем через три минуты после исчезновения Улрезажа. Землю под зерглингом внезапно пронзил сфокусированный луч белого света, который тут же расширился, формируя большой прямоугольник. Затем огромная глыба грунта из очерченной территории внезапно взмыла вверх.

Из зияющего отверстия в земле появился корабль зел-нага – Керриган мгновенно поняла, что это может быть только он. Как и подземный лабиринт, этот корабль соединял в себе природу и технологии, все его изгибы и завитушки несли в себе изящество форм. Стая зергов бросилась наперерез. Керриган надеялась, что ее маневр будет выглядеть достаточно убедительно – чтобы темный архонт поверил в то, что она стремится остановить его взлет.

Мгновением позже корабль заискрился энергией, и зерги полетели вниз словно камни: как те, что карабкались по корпусу, так и многие из тех, что кружили в воздухе. Корабль зел-нага взлетал все выше, стремясь к свободе.

Из того, что Керриган знала о звездолетах протоссов, пилоты были неотъемлемой частью любых технологических процессов и систем корабля. Но она не знала, так же ли устроен корабль зел-нага? Тратит ли Улрезаж псионную энергию на управление звездолетом? Она надеялась, что да – тогда архонт не сможет так просто ускользнуть. Еще немного, и она выяснит это.

Пульсирующий взрыв энергии всколыхнул воздух. Итан крепко вцепился в муталиска и приказал ему спасаться бегством. Отдавая мысленные команды жестким тоном, он надеялся, что его летун успеет убраться из зоны поражения. Муталиск мчался прочь так быстро, что Итан едва держался. Он вцепился покрепче и обернулся, чтобы глянуть на происходящее.

Все происходящее напоминало балет. Сияющий, ослепительный корабль зел-нага поднимался в небо Айура, словно ангел из Ада, и все преследователи, оказавшиеся в смертоносной зоне, замертво попадали на землю.

Итану на сей раз повезло.

Ему едва хватило времени, чтобы вызвать космического гиганта и вместе с другими зергами забраться в полые области под его плотной шкурой, пока корабль зел-нага с темным архонтом на борту не успел окончательно скрыться.

– В погоню, – приказал Итан огромному существу, и оно повиновалось.

Флот возвращался домой в мрачной тишине. Каждый знал, что именно этого и следовало ожидать, когда Тассадар не предпринял решительных действий и не подчинился приказам, руководствуясь, как полагал Конклав, совершенно необоснованным чувством сострадания. Вершителя Тассадара, одного из лучших и прославленных воинов, отстранили от выполнения миссии. Велели вернуться домой. Приказ Конклава носил грубый и мелочный характер. «Джейк» поняла, что они хотели не только научить Тассадара послушанию, но и унизить его. Старейшин оскорбило его неподчинение, и, разумеется, они беспокоились о последствиях подобного самоуправства. В конце концов, зерги – это не какая-то там омхара.

Но судей не было рядом, когда он принимал решение, они не чувствовали мысленной боли и тревоги, которых стоила Тассадару его внутренняя борьба. А вот «Джейк» чувствовала. Она вспомнила о другом высшем тамплиере, который отказался подчиниться приказам Конклава, сочтя их ошибочными и без нужды жестокими. Адун остался для протоссов героем, и так говорилось в легенде, придуманной Конклавом той эпохи и культивируемой теми, кто пришел после. Так пожелали старейшины. Они не хотели запятнать память об Адуне досадной истиной, особенно если истина могла скомпрометировать их самих. Адун был слишком хорош, слишком чист для этого мира, а после изгнания темных тамплиеров каким-то мистическим образом лишился физической оболочки. Таково было его наследие. Он пожертвовал собой, проделав это таким способом, который до сих пор никто не понимал, для того чтобы искоренить порочных темных тамплиеров ради безопасности остальных протоссов.

– Но все было не так. Я… Ты… О боже, это обескураживает. Ветраас знал правду! Адун умер, если так можно сказать, стремясь спасти темных тамплиеров!

– Именно так. Хранители знают любое событие со всех сторон, ибо мы обладаем всеми воспоминаниями. Вот почему Хранителям строжайше запрещено становиться членами Конклава.

Джейк попробовал разобраться в этом.

– То есть вам не позволено говорить правду?

– Конклав знает то, что известно Хранителям. Хранители – стражи прошлого, Джейкоб. Мы не создаем политику. У нас есть свои приказы, и мы остаемся исключительно нейтральны. Не нам судить, восхвалять или осуждать. Наш долг не действовать, а лишь наблюдать. По крайней мере… Так было до сего момента.

– И ты бы допустила казнь Тассадара?

Джейк почувствовал неловкость Замары.

– Это сложно объяснить. Но… Да, возможно, я бы допустила. Я рада, что передо мной не встал подобный выбор.

– Ты откажешься от своих убеждений? – спросила «Джейк» Тассадара. Вопрос был адресован лично ему в приватном порядке.

– Нет.

Для себя Тассадар уже все решил.

– Я сожалею, что мне приходится оказывать открытое неповиновение тем, кому я поклялся подчиняться. Но я принял бы это решение вновь и вновь. – Он посмотрел на «Джейка» мерцающими глазами. – Понимание этого позволяет мне встретить свою судьбу с миром. Я знаю, что…

Протоссы услышали ментальный крик невероятной силы. Самые чувствительные среди них поморщились от боли. Отчаянный, пугающий, продолжительный крик о помощи, взывающий к кому-то по имени…

– Тассадар!

Образы заполнили разум «Джейка». Выжженный дотла мир, покрытый мягким серым пеплом; невообразимая боль… И зерги, множество зергов… здесь, где затаился враг…

– Чар, – сказал Тассадар. – Я знаю этот мир. Крик о помощи исходит оттуда.

«Джейк» мгновенно поняла, что они сейчас сделают. Тассадар коснулся кристалла, что обеспечивал ментальную связь с каждым кораблем флота.

– Все вы, не задавая вопросов, последовали за мной, когда я принял решение не подчиниться приказам Конклава. И сейчас, когда я скажу вам продолжить путь на Айур, вы должны довериться моим указаниям. «Гантритор» не станет сопровождать вас. Мы услышали отчаянный телепатический призыв, и я просто обязан исследовать место, откуда он исходил. Кроме того, я считаю, что на той планете у нас появится шанс истребить истинного врага – зергов – раз и навсегда. Повторяю, всем кораблям, – возвращайтесь на Айур. Ваша преданность… выходит за границы возможного. Эн таро Адун.

Убрав руку с кристалла, Тассадар обратился ко всем, кто находился на флагманском корабле:

– Те из вас, кто не желает пойти за мной, чтобы расследовать этот призыв о помощи, также вольны вернуться домой. Вы заслужите лишь мою наивысшую похвалу, и я сделаю все возможное, чтобы Конклав низверг свой гнев лишь на меня и только на меня.

«Джейк» напряженно ждала ответов и была тронута, но не удивлена, когда ни один протосс на борту «Гантритора» не решил покинуть корабль. Они были тамплиерами, все до единого, и следовали за своим лидером. Переполненный эмоциями, Тассадар на мгновение закрыл лицо рукой, чтобы справиться с волнением.

– Как командир, я рад, что у меня столь отменный экипаж, – проникновенно сказал он и повернулся к «Джейку». – Замара, так или иначе, тебе придется вернуться.

«Джейк» покачала головой.

– Я останусь с тобой.

– Мне было бы гораздо легче на душе, если бы я знал, что ты находишься в безопасности, в Святилище.

«Джейк» наклонила голову набок и прикрыла глаза в улыбке.

– Вершитель… Тассадар… Так долго я была Хранителем, стражем воспоминаний. Я хотела бы получить и свои собственные, и я верю в тебя и в то, что ты делаешь. Пойти с тобой – мой выбор. Я не единственный Хранитель, вершитель. Если я погибну, мое дело продолжат другие. Все мы – одно целое.

– Верно. Но я не хотел бы увидеть, как ты вдруг попадешь под удар, а гарантировать безопасность не могу. Замара… Ты – одно из величайших сокровищ нашего народа. Я и так попал под опалу, а если еще подвергну риску Хранителя… И я не знаю, что за судьба ждет нас на Чаре.

– Ты знаешь, что кто бы ни взывал к тебе, это существо глубоко страдает, и еще является мощным телепатом. Здесь сокрыта какая-то тайна – ты почувствовал это так же, как и я. Тебе известно, что это если и не главное гнездо зергов, то, по крайней мере, место, где они находятся в огромных количествах. И в любом случае, в нашей жизни не может быть никаких гарантий. Положение дел таково, что ничто не останется неизменным. Я приняла решение.

Тогда Тассадар проник глубоко в ее душу. Его ментальная сила была так же велика, как и ее, а в чем-то даже превосходила. Вершитель протянул руку, и Хранитель повторила движение. На краткий миг они коснулись друг друга в Кхале, и Тассадар убедился, что Замара верит в свой выбор. Он отстранился от нее и слегка кивнул.

– Да будет так.

Джейк заморгал, просыпаясь. Тело пронзила боль. Он почувствовал, как Замара пытается облегчить ее.

– Поешь, – сказала она. – Некоторые вещи я должна показывать тебе, чтобы ты мог вникнуть в суть не только на интеллектуальном уровне. О других же я могу просто рассказать, не обременяя тебя более необходимого.

Джейк успел полюбить те моменты, когда Замара разделяла с ним воспоминания. Но, кроме того, ему нравилась мысль о том, что у него есть какой-то шанс не умереть от опухолей мозга, так что он передал согласие. Замара действительно сумела узнать, как пользоваться некоторым оборудованием, оставленным здесь темным тамплиером, и новости были хорошими. Вода годилась для питья, была чистой и освежающей, а существа, жившие в ней – нечто среднее между амфибиями и насекомыми, страшные как сама смерть, – годились в пищу. Фрукты и корни многочисленных растений вносили в рацион разнообразие.

По крайней мере, умереть от голода ему не грозит. Джейк слушал Замару, счищая с фрукта толстую черную кожуру, под которой скрывалась приторно-сладкая белая мякоть и крошечные красные семена.

– На планете Чар, к своему ужасу, мы обнаружили ту, кто взывал к Тассадару. Когда-то она была человеческой женщиной, телепатом по имени Сара Керриган. Она была «призраком», теперь зараженным зергами. Тогда она кричала о помощи… но вскоре смирилась со своей долей. Позднее, после смерти Сверхразума, она обретет большую силу, чем у существа, создавшего ее… и она станет королевой зергов.

Вздрогнув, Джейк порезался ножом и принялся зализывать ранку.

– Королевой? Словно… О, боже… Итан говорил о королеве…

– Действительно, говорил, и, если ты помнишь, я сказала, что знаю ее.

– И я тоже кое-что знаю о ней. То, что просочилось сквозь фильтры правительственной пропаганды. Я просто не сложил два и два.

– Учти следующее: несмотря на то, что многие протоссы встречались с Джеймсом Рейнором и таким образом узнали, что человеческие мужчины могут быть достойными союзниками, Сара Керриган – единственная из человеческих женщин, с которой мы контактировали.

– Просто потрясающе. Это определенно не сыграет на руку Розмари.

– Да, ей придется преодолеть их предвзятость. Но мой народ всегда славился рациональным мышлением. Розмари расскажет все как есть. Так что не стоит отчаиваться, Джейкоб.

Джейк вздохнул, пытаясь и правда не отчаиваться.

И попросил Замару продолжить.

– Но пока протоссы были на Чаре, стараясь сразить Керриган и зергов, мы встретили прелата Зератула и его воинов. Тассадар практически сразу же ощутил его присутствие. Он испытал отвращение, ужас и ярость. Они встретились… И эта встреча не прошла гладко.

– Но… Ах, да. Тебе не было позволено рассказать Тассадару о Рашжагал и остальных. Они ведь не были ни угрозой, ни даже настоящими мятежниками.

Вместе с утвердительным ответом Джейка омыло волной печали и сожаления. Он подумал, что для Замары, должно быть, действительно было сложно знать, что ненависть между светлыми и темными не имеет под собой реальных причин, и не иметь права устранить этот раскол.

– К счастью, Тассадару не потребовалась моя помощь, чтобы увидеть истину. Поначалу у них были схватки… да и разве могло быть иначе? Тассадара учили – все, связанное с темными тамплиерами, достойно лишь презрения. В конечном итоге, он согласился поговорить с Зератулом. Вместе с Джеймсом Рейнором, Тассадар узнал о темных тамплиерах то, что известно лишь Хранителям. В течение долгого времени я не могла покинуть «Гантритор» по причине возможной угрозы со стороны темных тамплиеров. Тассадар берег меня. Я не видела событий на Чаре своими глазами… в те дни. Но позднее, со смертью Тассадара и, к сожалению, многих других, я узнала и поняла все, что случилось тогда.

Замара кое-что показала Джейку – разрозненные картины событий из прошлого, ничего слишком обременительного, что могло бы навредить ему сверх меры. Джейка восхитило увиденное: два мастера боя сражаются с едва ли постижимым изяществом – вершитель совершает смертоносные выпады и удары, прелат неуловимо уклоняется… нет, нет, не уклоняется, просто исчезает, и сияющее голубое лезвие рассекает лишь воздух; призрачный зеленый клинок то и дело с шипением сталкивается со сверкающим голубым клинком высшего тамплиера Айура.

Время шло, картины прошлого менялись. Два протосских лидера сидят и разговаривают. Зератул начинает обучение Тассадара. Джейк с гордостью видел, что большую часть времени Джим Рейнор, терран, участвует в разговорах. Но, пожалуй, удивительнее было другое: Джейк понял, что гордится и Тассадаром, словно тот, как и Джим Рейнор, принадлежит к его собственной расе.

– Ты теперь не заурядный терран. Единственный способ стать ближе к нам – вырасти как один из нас. В каком-то смысле, Джейкоб, ты понимаешь нас лучше, чем мы сами.

Джейк покраснел.

А затем он прозрел и понял, что происходит.

– Зератул рассказывает Тассадару настоящую историю – ну, по крайней мере, то, что известно об этом ему. И Тассадар слушает!

– Да.

– Замара… Я знаю, что ты стараешься оберегать меня, но, прошу тебя, я хочу не просто увидеть это.

Она поначалу воспротивилась, но затем одобрила. Джейк вновь стал Замарой.

Как только Тассадар понял, что может всецело доверять протоссу из племени изгнанников, прелату позволили подняться на борт «Гантритора». Воины Тассадара научились уважать Зератула почти так же, как уважал его их командир. Никто не проявил враждебности к гостю, пока тот приближался к кораблю, где ждала его «Джейк».

«Джейк» была взволнована и нервничала. Темный тамплиер… У нее были воспоминания тех, кто знал их, но встретить одного из них – о таком она даже не мечтала. «Джейк» встала, когда вошел прелат, расправила свои одеяния и собралась с мыслями.

Зератул низко поклонился.

– Хранитель, – сказал он. Его ментальный голос был сух, словно гонимые ветром листья, и в нем звучала мудрость. Он сразу же понравился ей. – Немыслимая честь – встретить одного из вас. Не думал, что проживу столь долго. Впрочем, не думал и о том, что воссоединение нашего народа сможет произойти при моей жизни.

Она уловила имя, образ – Рашжагал.

– Рашжагал… Она сейчас правит вами?

– Действительно, она – наш матриарх, мудрый и справедливый правитель. Она достаточно стара, чтобы помнить изгнание с Айура. Немногие из моего народа еще помнят светлых братьев. Как и я, она желает, чтобы наш народ воссоединился.

«Джейк» медленно кивнула. Рашжагал была очень старой, ей более тысячи лет.

– Я храню воспоминания о вашем матриархе, когда она была еще ребенком. Мне было бы интересно встретиться с ней.

Зератул посмотрел на нее с тоской и едва ли не с алчностью.

– Темные тамплиеры не жалеют о том, что отсекают пси-рецепторы. Нам не требуется Кхала так, как вам. Но то, что представляешь собой ты, Замара… Я ценю это и жалею, что мы не обладаем подобным.

– Так значит, у вас нет никаких способов хранить знания о прошлом?

«Джейк» пришла в смятение. Ее опечалила мысль о том, что вся эта история, путешествия, которые проделали темные тамплиеры, открытия, которые они совершили, – все это затерялось во времени.

– Ничего столь совершенного, как Хранитель, да. Но мы научились пользоваться кайдариновыми кристаллами, чтобы сохранять воспоминания. Решение не самое оптимальное, и утрачиваются эмоции, но все же информация не теряется.

– Так вот как ты узнала! – воскликнул Джейк. – Ты услышала это из первых рук!

– Услышала из рук… От первоисточника, да. Ваши человеческие выражения действительно очень красочные, Джейкоб.

«Джейк» на мгновение засомневалась, но все же произнесла мысленно:

– Я… Рада, что вы оба смогли увидеть истину за ложью. Я хотела бы попросить вашего прощения. Я знала правду, которая тебе, Тассадар, открылась лишь недавно. Но мне запретили говорить об этом. Ни единой живой душе, кроме тех, кому позволено знать это. И запрещено до сих пор. Все, что сказал Зератул, – правда. Адун принес себя в жертву не для того, чтобы обезопасить Айур от какого-то осязаемого влияния зла. Он сделал это, чтобы помочь темным тамплиерам… В надежде, что настанет день, когда они вновь будут приняты протосским обществом.

Тассадар был ошеломлен. Зератул выглядел едва ли не ликующим.

– Среди нашего народа есть выражение благословения. «Адун торидас» – «Пусть Адун дарует тебе убежище». Мы знали, что он – наш спаситель.

Похоже, он собирался сказать что-то еще, но затем закрыл свои мысли от обоих протоссов Айура.

– В должное время я расскажу об этом больше. Сейчас же я обязан сосредоточиться на том, чтобы научить тебя – научить столькому, сколько ты захочешь узнать, Тассадар.

Тот выпрямился, и его глаза сверкнули.

– Я буду учиться тому, чем ты можешь поделиться со мной, чтобы спасти весь наш народ… друг мой.

Джейк покачал головой в молчаливом изумлении.

– Выдающиеся личности. Они оба. Как Кхас или Адун. Тассадар… Он погиб, чтобы спасти Айур, верно?

– Сказать так – это лишь намекнуть на его истинную жертву и то, что он совершил ради нашего народа. Но – да, он нанес удар зергам. Тассадар был вынужден обратиться против Конклава и вступить с ними в битву. Они отказались выслушать его. И были все убиты.

– Что? Он убил членов Конклава? Всех до единого?

– Да. Каста судей все еще существует, но Конклава больше нет. Тассадар совершил это с чувством глубокой печали, но так было необходимо. Они хотели заключить его под стражу в то время, когда ему отчаянно требовалось действовать, потому что Айур, как и раса протоссов вообще, были на грани уничтожения. Тассадар многому научился от Зератула об энергиях и силах, которые освоили темные тамплиеры за столетия исследований тайн Пустоты. В одиночку мы никогда бы не смогли уничтожить Сверхразум зергов. Чтобы победить Сверхразум и спасти наш народ, Тассадар использовал оба вида энергий. Он понимал темных тамплиеров, проявил к ним сочувствие, и благодаря этому… а также взаимной дружбе с Зератулом… только из-за этого протоссов Айура приняли на Шакурасе.

Тассадар был действительно выдающейся личностью. Он открылся истине, запечатанной ранее тысячекратной ложью, и не только понял, но и принял отступников, которые, по общему мнению, пытались уничтожить все, что имело значение для протоссов. Он принял решение увидеть все таким, какое оно есть, и спас свой народ.

Зератул и темные тамплиеры были вообще непостижимы. Джейк не сомневался: случись такая история у терранов, когда какую-нибудь оппозицию согнали бы в одно место, запугали казнями и изгнали в бескрайнюю пустоту, то те товарищи уж точно не питали бы тепла и приязни к своим угнетателям.

– Я пробыла на Шакурасе совсем недолго. Не знаю, что случилось там за последние четыре года. Но Зератул и Тассадар дали повод надеяться, что за время моего отсутствия протоссы Айура и темные тамплиеры объединятся, и мы снова станем единым народом. Это будет совершенно необходимо для нас, если…

Джейк мгновенно насторожился, но Замара прервала контакт разумов.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что происходит, Замара?

– Надеюсь, что смогу, Джейкоб. Ты заслужил право знать, ради чего ты можешь умереть. Но я должна подождать, пока мы не найдем Зератула или еще кого, кто поможет нам.

– Возможно, ждать придется долго.

Ментальный взрыв тяжелым набатом зазвенел в голове. Джейк едва не потерял сознание.

– Нарушители границ и воры! Кто посмел вторгнуться в мое святилище?

Впрочем… возможно, долго ждать не придется.

Замара сразу же ответила на отдаленное телепатическое негодование.

«Зератул, мой старый друг. Это я, Замара. Однажды ты говорил мне об этом мире, хоть и не называл его имени, и я пришла – в поисках твоей помощи и твоей мудрости».

Боль пронзила Джейка, когда Замара вновь поделилась воспоминаниями. Он знал, что ей необходимо это сделать; знал, что она должна поведать все абсолютно четко и оперативно, чтобы Зератул смягчился и согласился помочь. Но все же…

Пыль взметнулась под ногами Зератула облачком серого мягкого пепла. «Джейк» оглянулась, с любопытством разглядывая это место, названное Чаром, собственными глазами.

– Удерживать все эти воспоминания – тяжелая ноша? – спросил Зератул.

– Это честь и долг – и, да, время от времени, тяжелая ноша. Хранить воспоминания сами по себе несложно. Лишь когда… Когда воспоминания переходят ко мне, я испытываю боль.

– Переходят к тебе?

«Джейк» бесстрастно посмотрела на него.

– Я получаю воспоминания протосса, когда он или она умирает. Это никогда не приносит удовольствия, а если многие умирают где-то одновременно… то вместить все это крайне болезненно.

Зератул кивнул в знак понимания.

– Должно быть, это действительно сложно.

– Самые сложные ситуации возникают, когда я знаю что-то, но не имею возможность поделиться. Я рада, что вы с Тассадаром сумели найти способ примириться.

Зератул задумчиво посмотрел на «Джейка».

– Как ты остаешься в мире сама с собой, Замара? Быть хранителем столь многого – разве это не переполняет тебя страхом?

– Как объяснял тебе Тассадар, мы не теряем собственное «я» в Кхале, не растворяемся в ней целиком. Я испытываю прилив сил и чувствую себя обновленной, соединяясь со столькими разумами в этом благотворном оазисе. Но поскольку существует множество моментов, делиться которыми мне запрещено, мне приходится посвящать некоторое время медитациям, чтобы выплеснуть эмоции и чувства и, не без помощи кристаллов, вновь стать бесстрастной.

Зератул прикрыл глаза и запрокинул голову. «Джейк» с теплотой подумала, что, по крайней мере, смех протоссы Айура и темные тамплиеры выражают одинаково.

– Интересно и занимательно. Возможно, Хранители – квинтэссенция того, против чего мы выступили. Вам не только требуется Кхала, чтобы хранить воспоминания, но вы и самым интимным образом соединены с остальными через нее. В некотором роде, вы становитесь ими… Они живут в вас. И все же вы находите успокоение в том, чтобы отключиться от этого, используя кристаллы, как и мы.

Вслед за прелатом «Джейк» запрокинула голову, улыбаясь точности оценки.

– Значит, вот как вы поступаете? Вне сомнений, что ты, что другие из твоего народа несете свое бремя, и вы не можете поделиться им с другими в Кхале, когда оно становится слишком велико.

– Я медитирую. Сижу в абсолютной тишине, которая есть Пустота. А еще имеется один мирок, о котором не знает никто другой. Оттенок неба там спокойно-розовый, и он умиротворяет, как и энергии одного места, расположенного в горах у бурных рек. Именно туда я ухожу, когда… несчастен или не могу определиться. Естественность природы исцеляет.

«Замара… Это ты… И в то же время, нет. Здесь еще один разум… Во имя Пустоты, это… это человек?»

Джейк простонал, а затем сжал зубы, пытаясь побороть слабость. Зератул – а теперь он узнал это мощное присутствие – все еще был далеко. Передача мыслей нелегко давалась Замаре, и напряжение заставляло голову Джейка раскалываться от боли.

«Мы в том месте, о котором ты говорил так давно, у бурных рек. Приходи к нам, и я расскажу тебе больше о том, почему я здесь и чего мы хотим от тебя».

«Лучше бы ты не приходила сюда, старая подруга».

Джейк почувствовал, что с этим загадочным сообщением Зератул исчез из его разума. Замара сразу же смягчила собственное присутствие, и боль отступила. Джейк зачерпнул немного восхитительно освежающей прохладной речной воды и выплеснул на горящее лицо. Он презирал собственную слабость, но отрицать ее было сейчас одновременно глупо и невозможно.

– Замара… Он ведь поможет нам, правда?

– Не сомневаюсь. Зератул не из тех, кто бежит от истины, независимо от того, насколько неприятно или трудно принять ее. Он напрямую причастен к гибели Айура, и он смирился с собственной ролью в этой трагедии и сделал все возможное для спасения протоссов.

Джейк испуганно моргнул.

– Что? Зератул погубил Айур? Я думал, это сделали зерги.

Замара не ответила, и тут Джейк заметил приближающийся космический корабль. Он выглядел как тот, что… одолжили они с Замарой, но был больше и видимо мог летать не только в пределах атмосферы, но и совершать межзвездные перелеты. Определенно, корабль создали темные тамплиеры – фиолетово-черный, с ореолом из зеленых энергетических всполохов, крупнее и массивнее, чем корабли подобного класса обычных протоссов. Джейк поднялся на ноги, одновременно восхищенный, встревоженный и раздраженный тем, что вопрос о разрушении Айура – весьма значительном событии – остался без ответа. Замара попросила его сохранять спокойствие, но ничего объяснять не стала.

Корабль приземлился, пульсирующее зеленое сияние, плясавшее по корпусу, исчезло. Выдвинулся трап, ирисовая диафрагма входного люка раскрылась, и Джейк в первый раз вживую увидел темного тамплиера.

Зератул слегка сутулился. Одежда на нем была та же, в какой Замара запомнила прелата, но сильно поистрепалась, словно ее владелец не утруждал себя заботой о внешнем виде. Его глаза, тем не менее, все еще яростно горели. Зератул повернул голову и посмотрел на Джейка. Тот почувствовал себя так, словно протосс заглянул ему в душу и узнал всю подноготную. Такого пронзительного, прожигающего насквозь взгляда, Джейк еще не видел никогда.

«Почему получается так, – мягко произнес Зератул, – что в последнее время я то и дело сталкиваюсь с терранами?»

– Может быть, тебе стоит относиться к этому с юмором, – неодобрительно ответил Джейк. Запрокинув голову, Зератул прикрыл глаза, и Джейк ощутил ментальную волну смеха. Археолог подарил в ответ полуулыбку.

«Я думал, Рейнор – выдающийся или даже уникальный представитель расы терранов, – произнес Зератул, спускаясь по трапу пружинящей походкой, характерной для протосской расы, – и только посмотрите, придя в это уединенное место для раздумий и размышлений, я встречаю здесь человека, в чьей голове находится Хранитель».

В ментальном голосе прелата слышались нотки снисходительности и по большей части изумление. А еще любопытство, правда притупленное какой-то апатией, словно ситуация с Замарой, вопреки ожиданиям, не сильно заинтриговала его.

«Замара, – продолжил Зератул, обращаясь к ней, но включая в разговор и Джейка, – как получилось так, что ты здесь?»

«Мое тело мертво и уже разложилось, – тихо ответила Замара. – Но моя воля и мой дух живут».

Джейку показалось, что она замолчала, но Зератул внимательно слушал, кивая. Джейк понял, что Замара быстро и кратко вводит темного тамплиера в курс дела.

– По крайней мере, частично. Есть то, что тебе лучше бы рассказать самому, Джейкоб. И я открою всю информацию вам обоим одновременно.

Джейк был тронут ее вниманием до глубины души. Он ожидал, что на этой встрече двух друзей как всегда будет «третьим лишним», но Замара, похоже, решила включить его в беседу, как полноправного участника.

«Твоя воля заслуживает признания, Замара, – медленно сказал Зератул. Джейк почувствовал, что здесь прозвучало и «но». – …Но я не уверен, что ты пришла за помощью к тому протоссу, который тебе требуется».

Зератул обратил темно-лиловое лицо к небу и закрыл глаза. В его ментальном голосе звучала утомленность и что-то еще. Нечто большее, чем просто усталость или разочарование. То, что…

– Я обречен, – сказал Джейк Замаре. – Зератул… Он сломлен.

Замара не ответила, и Джейк понял, что она растеряна не меньше его. А то и больше.

– Зератул? – нерешительно сказал Джейк. – Не знаю, что именно сказала тебе Замара, но под угрозой очень многое. Нам необходима твоя помощь.

«Я пришел сюда не для того, чтобы помочь тебе, человек. И не знаю, смогу ли, даже если захочу. Замаре это известно».

Темный тамплиер обернулся и посмотрел на Джейка, но в действительности обращался к Замаре:

«Это мое святилище. Я не просил тебя вторгаться сюда, и я не рад видеть тебя, Хранитель. Ты уже однажды была свидетелем моего преступления, и теперь это хранится в твоей памяти для грядущих поколений. Не кто иной, как я, прелат Зератул, раскрыл зергам, где искать Айур. Кровь всех тех, кто погиб тогда, на моих руках».

– Эй-эй! Я думал, он из хороших парней.

– Так и есть, – заверила его Замара. И в ее разуме не было сомнений.

«Ты убил церебрала, необратимо уничтожив его, – сказала Замара. – Ты использовал то, чему научила твой народ Пустота. Ты совершил то, чего мы без тебя никогда не смогли бы сделать. Ты знаешь: нет твоей вины в том, что в тот момент твои мысли стали известны Сверхразуму, который извлек из них информацию о расположении нашего родного мира».

Джейк ощутил прилив сочувствия. Нести бремя подобной вины, должно быть, тяжело.

Зератул взмахнул рукой в едва ли не гневном жесте.

«Я прекрасно знаю, что никогда не предал бы Айур сознательно. И все же я предал его, и многие погибли. Я должен жить с этим. С этим и многим другим. Кое-что из того, что я видел и совершил, Замара, холоднее и мрачнее, чем сама Пустота, и вся возможная рациональность и резонность Вселенной не может умалить моей вины».

– Что-то столь же плохое, или похуже того, чем открыть зергам дорогу к безвинной планете? Что, черт возьми, совершил этот парень?

Джейк был потрясен и весьма сильно встревожен, но Замара была зла – может быть, злее, чем когда-либо за все время их знакомства.

«Может, ты и прав, Зератул. Я пришла сюда в поисках протосса, который мудр и воодушевлен. Таким был прелат Зератул, которого я искала. Вместо него я вижу перед собой лишь тень той личности. Того, кто более озабочен собственной болью и чувством вины, чем будущим своей расы. Я уже видела прежде надменность нашего народа в действиях Конклава. Никогда бы не подумала, что увижу ее у темного тамплиера, и никогда – у протосса, которого я считала воплощением всего лучшего, что присуще темным тамплиерам».

Зератул выпрямился во весь свой внушительный рост. Его глаза вспыхнули зеленым огнем.

«Надменность? Ты не знаешь, о чем говоришь. Даже с учетом всего, что ты видела, Хранитель… Думаю, доведись тебе стать свидетелем тому, что видел я, ты судила бы осторожнее».

«Возможно», – согласилась Замара.

Джейк хранил молчание в совершенном смятении от этого страстного противостояния между протоссами, одна из которых, как он думал, спокойная и уравновешенная, да и другой должен быть таким же, исходя из воспоминаний Замары.

«Но тебя совершенно поглотила жалость к себе и то, чем ты так стыдишься поделиться со мной. Хорошо, что ты здесь, Зератул. Не думаю, что в нынешнем состоянии ты хоть как-то можешь помочь нашему народу на Шакурасе, а по правде говоря, и мне с Джейкобом. Мы пришли сюда с Айура, где видели, как другие погибали, защищая нас и информацию, которой я обладаю. Нам закрыли путь на Шакурас. Мне неведомо, куда направиться теперь, но уверяю тебя: пока ты не приведешь свои мысли в порядок, мой путь не приведет к тебе».

На одно ужасное мгновение Джейк совершенно уверился, что Зератул собирается атаковать Замару – а, следовательно, Джейка и его человеческое тело. Под ее контролем он сумел одолеть Филлипа Рендалла – профессионального киллера Итана Стюарта. Но он совершенно точно знал, что Замаре не выйти победителем из схватки с Зератулом, даже обладай она пси-клинками. Даже павший духом и эмоционально разбитый Зератул обладал силой, с которой стоило считаться.

А затем пылающий огонь в глазах Зератула угас до тусклых углей, чем вызвал у Джейка смешанное чувство облегчения и разочарования.

«Если кто и знает куда обратиться, Замара, то это Хранитель. Ты отыщешь помощь. Но только не здесь. Воспользуйтесь атмосферным кораблем, что доставил вас сюда, раз уж и так украли его. Отправляйтесь к вратам и убирайтесь отсюда».

Зератул двинулся прямо на Джейка, однако в последний момент прошел мимо, но так близко, что Джейк почувствовал, как мягкая ткань мантии с еле слышным шелестом коснулась его обнаженной руки. На секунду Джейк ощутил удивление Замары, тут же ей подавленное. Очевидно, она не ожидала, что разговор примет такой оборот.

«Мы уйдем, – сказала Замара, ее ментальный голос был спокойным, она полностью его контролировала. – Но мир тесен, Зератул. Если ты не хочешь сотрудничать с нами сейчас, тебе придется сделать это позже».

Она взяла под контроль тело Джейка и поклонилась. Зератул не увидел жеста: теперь он стоял спиной к ним, у порога своего временного пристанища, непреклонный в принятом решении. Он хранил молчание, могучий разум не давал лазейки ни единой мысли.

Джейк и Замара забрались в атмосферное судно, которое они, как жестко констатировал Зератул, украли. Джейк позволил Замаре управлять кораблем, пока сам прятался в самом потаенном уголке своего подсознания, совершенно ошеломленный произошедшим. Даже взлет в розовое небо не взбодрил его дух.

– Замара, я думал, ты гоняешься за протосским героем. Этот парень, там внизу, совершенно сломлен.

– …Я отдаю себе в этом отчет.

– Я… Загрузка твоих воспоминаний в кристалл темных тамплиеров была нашей последней надеждой. Если мы не сделаем этого, я умру здесь.

– В этом я тоже отдаю себе отчет.

– Так что, черт возьми, мы теперь будем делать?

Полнейшая тишина. Джейк почувствовал, как его охватывает паника – яркое неистовое пламя, быстро погасшее под тяжелой тьмой совершенного отчаяния.

Они застряли на планете, где единственным разумным существом был протосс, чьи моральные травмы и жалость к себе делали его совершенно неприступным. Новые метастазы образовывались чуть ли не каждый день, а Замара – Хранитель, который видел и знал столь многое, принимающий любой вызов со спокойствием и уверенностью, у которого, казалось бы, есть ответы на все вопросы – понятия не имела, что теперь делать.

Розмари изо всех сил пыталась сдержаться, чтобы не броситься на охранника или не начать в ярости пинать стены. По большей части, ей это удавалось. Однако прошло четыре дня (пусть дни на Шакурасе никогда не были солнечными, грань между ночью и днем определялась четко), – и никакого намека на изменение ситуации.

Розмари была своенравной женщиной, но вместе с тем достаточно сообразительной и опытной, чтобы знать, когда стоит сохранять спокойствие и проявлять выдержку, а когда необходимо бросаться в бой.

Бывшая наемница старалась стремиться к первому, но когда открылась дверь и вошел протосс, который не был ни охранником, ни Селендис, ей пришлось буквально прикусить язык, чтобы удержаться от вспышки гнева.

«Это я, Вартанил», – сказал гость, исполнив глубокий поклон. Розмари все еще с трудом отличала одного протосса от другого, но со временем делать это становилось все проще. Помогал тот факт, что их ментальные «голоса» были уникальны. Раздражительность слегка угасла, когда она поняла, что знает его.

– Ты встал на мою сторону, когда мы прошли сквозь врата искривления, – сказала она, припоминая. – Ты пытался убедить стражей вновь открыть врата, чтобы Джейк смог пройти.

Вартанил почти смущенно наклонил голову. Она улыбнулась ему – первая искренняя улыбка с того момента, как ее нога ступила на эту мрачную синюю планету.

– Спасибо.

«Мне остается лишь жалеть, что я не был более убедителен».

– Ну, по крайней мере, ты попытался. И, честно говоря, не думаю, что могу в чем-то винить их. Рискнуть расстелить ковровую дорожку для зергов, основываясь на истории, истинность которой они не могли проверить… Думаю, я понимаю. – Розмари прищурилась, когда на нее снизошло понимание. – Эй… Ты здесь. Значит, тебя отпустили. Почему?

«Мне помогли очистить организм от “Солнечной капли”, – сказал Вартанил. – Многие протоссы проводили время со мной, соприкасались со мной разумом, умиротворили меня через Кхалу, когда я смог вернуться в нее. У тебя, Розмари Даль, были лишь Джейкоб и Замара, чтобы помочь. Ты поистине сильна».

Розмари была сильной, – она сознавала это, но без всякого тщеславия. Девушка всегда трезво оценивала свои сильные и слабые стороны. Честное принятие того и другого было просто разумным поведением. Но из-за похвалы Вартанила Розмари почему-то почувствовала себя неуютно.

– Ну, может быть, эта отрава на меня не так уж сильно и подействовала, – сказала она. – Впрочем, я рада, что с тобой все хорошо. Они поверили тебе? Насчет Джейка и Замары?

Вартанил кивнул:

«Как только я очистился от наркотика, вершитель Селендис поговорила со мной. – Его ментальный голос был окрашен благоговением. – Она поговорила также и с остальными. Все мы подтвердили твои слова. Она верит нам».

Терпение Розмари, натянутое до предела, лопнуло.

– Тогда где, черт возьми, ее носит? Почему я все еще в этой треклятой тюрьме?

«Это не тюрьма».

– Там, откуда я пришла, любое место, откуда нельзя выйти по собственному желанию, называется тюрьмой, – бросила в ответ Розмари.

«Селендис – вершитель. На ней лежит огромная ответственность. Когда мы соединились в Кхале, я ощутил долю ее тревоги – из-за Джейка, из-за Улрезажа, из-за оставленных на Айуре протоссов. Прежде чем принимать решение, она многое обязана взвесить и обдумать».

Розмари повернулась к Вартанилу. У нее возникло ощущение, что он моложе многих протоссов, которых она встречала, хоть и не могла объяснить, почему сочла так.

– Вартанил… Джейк болен. Серьезно болен. Присутствие Замары убивает его. Если он умрет, вместе с ним погибнет и она. Вся та информация, которую вы, протоссы, считаете столь ценной, будет утрачена. Это должно быть наивысшим приоритетом для твоего народа.

Вартанил заёрзал, подтверждая догадку Розмари о том, что он совсем еще молод. Она никогда не видела, чтобы другие протоссы ёрзали. Казалось, они не тратили впустую ни одного движения.

«Когда я был освобожден, – сказал Вартанил, – они сказали, что я волен идти куда захочу. Я пришел сюда. К тебе. Я хотел, чтобы ты как можно скорее узнала, что происходит. И… я хочу дать клятву служить тебе».

– Что? Служить мне? – она в недоумении уставилась на него.

Вартанил усердно закивал:

«Тебе, Джейкобу и Замаре. Алзадар поверил в вас. И, боюсь, за эту веру он отдал жизнь».

Розмари вспомнила бойню на Айуре, из которой ей удалось сбежать, и ощутила тот же страх, что у Вартанила. Все, кто не смог пройти сквозь врата, скорее всего, погибли. Розмари не сомневалась, что Джейк сумел выбраться, – стражи сказали, что кто-то был перенаправлен… но при мысли о том, что вдруг его спасти уже нельзя, вдруг уже было поздно спасать, когда она только ступила на Шакурас, – у нее подкатил ком к горлу.

– Алзадар принял решение остаться, – сказала Розмари и прочистила горло. – Он помог, выиграв для нас время.

«И он погиб по своей воле, тамплиер до последнего мига своей жизни. Розмари Даль, я не тамплиер. Я происхожу из рода Фуринакс и состою в касте кхалаи. До того, как пришли зерги, я был ремесленником. Вырезал предметы из дерева. Я гордился и горжусь своими умениями, но глубоко сожалею, что не обучен воинскому делу, чтобы лучше служить тебе сейчас. И тем не менее сделаю все, что смогу».

Да, Вартанил действительно молод и обладает той ужасающей серьезностью, что присуща лишь молодым. И все же, это было странным образом трогательно. У Розмари хватало поклонников, но все, кого ни взять, все от нее чего-то хотели. Хотели денег, каких-то ее возможностей, интима – одна и та же история. Но этот протосс… Его помыслы были, пожалуй, чистейшими из всех, с какими она когда-либо сталкивалась. Розмари слегка поежилась, ощущая себя неуютно от подобной лести, и решила, что раз уж та, скорее всего, относится не к ней самой, а к Джейку, и еще больше – к Замаре, то это можно пережить.

– Ну… Спасибо.

Вартанил улыбнулся ей, и девушка ответила тем же. Они стояли, сохраняя молчание, затем Розмари спросила:

– Так ты, значит… просто собираешься торчать тут со мной?

«Да, пока мы не отправимся на поиски Джейкоба и Замары».

Розмари недостаточно хорошо умела фильтровать мысли, и Вартанил грустно опустил голову:

«Мое общество тебе неприятно?»

– Нет, дело не в этом, просто… Я готова идти. Что-то делать. Ты имеешь какое-нибудь представление о том, когда Селендис примет решение?

«Я уже приняла его». – Мысль появилась прежде, чем открылась дверь, и вошла Селендис. Она была столь же полна самообладания и самоконтроля, как и раньше. Розмари расправила плечи и взглядом, полным уверенности, посмотрела на вершителя.

– И каково оно?

Селендис наклонила голову и встретила взгляд Розмари.

«Протоссы, которые сопровождали тебя, подтвердили твои слова в Кхале. Даже те, кому ты не слишком нравилась».

Это был своего рода упрек, но он возымел прямо противоположный эффект: Розмари усмехнулась. Не нравиться кому-то ей было не привыкать, и почему-то это вселило в нее надежду.

– Ну, это хорошо. Так когда мы отправляемся?

«Я еще не знаю, станем ли мы выдвигаться в путь вообще. Мы должны убедить Артаниса и старейшин, что эта миссия стоит того, стоит риска».

Розмари думала, что все, что ей требуется, – склонить на свою сторону эту протосскую женщину. Но, судя по всему, убеждение Селендис – это лишь первый шаг. Из бог знает скольких.

«Сожалею, если у тебя сложилось подобное впечатление, – сказала Селендис, отвечая на незаданный вопрос. – Окончательное решение такого рода вопросов зависит далеко не только от меня».

– Хватит уже! – крикнула Розмари. – Дай мне высказать свои мысли вслух вместо того, чтобы вторгаться и читать их!

«Приношу извинения, – неожиданно ответила вершитель. – Мне не привычно, что я не могу спокойно воспринимать поверхностные мысли. Я не стану вновь вторгаться без приглашения, разве только не встанет вопрос крайней необходимости».

– Ну… хорошо. Спасибо.

По крайней мере, это было уже что-то. Розмари собралась.

– Я… рада, что ты веришь мне.

Вартанил, который, в отличие от нее, не испытывал моральных терзаний от того, что его «поверхностные мысли» тут же прочитывались, был в восторге.

«Я попросила аудиенции, – продолжила Селендис. – Есть надежда, что Иерархия предоставит ее».

– Так я могу выйти отсюда?

– Старейшины предпочли бы, чтобы ты осталась здесь в качестве гостя, пока не придет время для аудиенции.

– Я заключенный, а не гость.

«Если ты предпочитаешь такой взгляд, это твое право».

А Розмари-то думала, что ее доводит до бешенства Замара. Но эта непробиваемая протосская женщина в изящных доспехах, с такой гордой осанкой и немигающим взглядом, раздражала на порядок больше.

– Разве ты не понимаешь, что происходит? Пока вы там соблюдаете протоколы, Джейк, возможно, умирает. А, может, уже умер! И Замара со своей драгоценной тайной – вместе с ним. Вас это совершенно не волнует? Что случилось с протоссами? Вы все превратились в кучку проклятых бюрократов?

«Розмари! – воскликнул Вартанил лишь для нее одной. – Она вершитель! Ты не должна выказывать подобное неуважение!»

«Она, как и все остальные, не должна выказывать подобное неуважение к Замаре и Джейку», – подумала в ответ Розмари.

В течение одной бесконечно напряженной минуты Селендис не отвечала. Она оставалась молчаливой и неподвижной, ничем не выдавая Розмари своих мыслей. Та от нетерпения переминалась с ноги на ногу. Собирается ли вершитель вообще что-нибудь сказать?

«Четыре года назад я жила в прекрасном, цветущем и безопасном мире. Тассадар был вершителем тамплиеров, а я – его связным с Артанисом. У нас царили порядок, гармония и система, которая оказывала поддержку каждому, и для всякого подыскивала место, где его или ее таланты, умения и характер лучше всего послужат обществу. Темные тамплиеры были всего лишь частичкой прошлого, опухолью, решительно вырезанной ради того, чтобы защитить все то, что имеет значение для протоссов. Наша культура процветала. Мы были счастливы и находились в блаженном неведении.

Теперь мой мир разрушен. Айура, каким он был когда-то, больше нет, как и нет того, что он символизировал. По его израненной поверхности рыщут зерги. Невообразимая тьма поселилась в священных пещерах, созданных зел-нага. Тьма, что причинила боль, сковала цепями пристрастия, одурманила и извратила разумы наших собратьев. А тех, кто не поддался искушению, уничтожила.

Я более не живу в цветущем мире джунглей, не ощущаю кожей лучей луны и солнца, счастливая в своей наивности. Теперь я, охваченная смятением, живу в мире синего песка и вечных сумерек, и все мои убеждения под сомнением. Мы объединились с темными тамплиерами, а ведь когда-то я верила всеми фибрами души, что они – воплощение зла и порока. Лишь благодаря их милости, я и мои товарищи-протоссы живы. И все же они угрожают тому наследию, которое я поклялась защищать. Ты слышала наш боевой клич, Розмари Даль. “Жизнь за Айур”. Мне не позволили отдать жизнь за Айур. Я ушла вместе с Артанисом, поддерживаю его во всем, и защищаю все, что имеет значение для протоссов. Но я более не уверена, что знаю, что это такое. Слишком многое зависит от моего решения, чтобы оно было принято с легкостью. Я сделала свой выбор, и буду отстаивать твои интересы перед теми, кто является сейчас лидерами моего народа. Решение о том, что делать дальше, будут принимать они. При текущем положении дел я не могу сделать для тебя большего».

Розмари зажмурилась. Гнев вспыхнул в ней и погас – реакция, тысячи раз прежде возникавшая, когда по той или иной причине она не могла получить то, чего хочет. Слова Селендис… пристыдили ее. У нее не было права злиться на вершителя. Селендис на ее стороне. Бросаться на того, кто пытается помочь, чертовски глупо, да и неправильно, и Джейк первым сказал бы это.

– Мне жаль, – сказала Розмари. – Я беспокоюсь за своего друга.

Селендис наклонила голову.

«Я вновь попрошу приблизить время аудиенции. Я – протеже Артаниса, думаю, он прислушается ко мне. Не падай духом, Розмари».

Селендис кивнула Вартанилу, который низко поклонился ей, а затем развернулась и вышла. Розмари проследила за ней взглядом.

Не падай духом.

Непривычное пожелание для той, кого так часто называли бездушной.

«Держись, Джейк. Мы сделаем все возможное».

Следующим утром головокружение у Джейка так и не прошло. Лагерь они с Замарой решили устроить на поляне рядом с рощей, у небольшого ручья. Протосс была непривычно молчалива, и на вопрос Джейка о том, каковы их дальнейшие планы, ничего не ответила. Тогда Джейк отправился на поиски пищи. Он нашел дерево с необычными плодами, которые, несмотря на непривлекательный вид, обладали вполне сносным вкусом. Белое хлебовидное нутро фрукта защищала чешуйчатая зеленая шелуха, которая вполне просто счищалась. Освещаемый розовым светом солнца, Джейк сел, почистил плод, усыпав колени чешуйками размером с ноготь, и откусил немного кремовой мякоти.

– Мы вернемся к Зератулу, как только ты поешь и помоешься.

Джейк едва не подавился.

– Что? Он предельно ясно дал понять, что не хочет видеть ни тебя, ни меня.

– Так и есть. Несмотря на это, мы вернемся. Да, он опять прогонит нас. Но мы вновь придем к нему на следующий день, и на следующий, пока он не выслушает то, что я скажу.

Джейк откусил еще кусок от кремово-хлебно-необычного фрукта.

– Что если он бросится на меня? На мой взгляд он не вполне способен отвечать за свои действия.

– Он не «бросится на тебя», как ты выразился. Джейкоб, он вполне адекватен. Зератул просто потерялся в лабиринте собственного отчаяния и чувства вины. Что послужило причиной, он мне узнать не позволил, но я увидела достаточно. Зератул никогда не причинит вреда Хранителю. Мы просто не должны оставлять попыток переговорить с ним. Мы с тобой так далеко зашли. Я столько перенесла, чтобы очутиться здесь, – а ты наверняка даже больше, ибо это не твоя война.

– Если твоя тайна, как ты говоришь, зловещей некуда, тогда это и моя война. И… – Джейк заколебался. – И даже если это не так… Я стал уважать твой народ. Полюбил его. Я сделаю все возможное, чтобы помочь.

Джейк знал, что протоссы могут плакать, хоть и по-своему. Он просто… никогда бы не подумал, что на это способна Замара. Его захлестнула волна смешанных чувств: благодарность, удивление, печаль, вина, тревога… он понял, что, будь Замара живой, в собственном теле, она сейчас бы сжалась в комок, а на ее коже выступили бы пятна скорби. Если б Джейк мог обнять ее, то сделал бы это.

– Это не жалость к себе, Джейкоб.

– Я знаю.

– Эта информация должна быть донесена до других протоссов. Она должна сохраниться. И ты должен выжить.

– Именно в таком порядке, – сухо подумал Джейк, но согласился. Он доверял Замаре, хоть и считал, что этой информацией уже стоило бы поделиться с ним.

– Все было бы куда проще, если бы меня не убили.

– Ну да, я тоже так думаю.

Джейк закончил с фруктом, утолив голод, и посмотрел на розовое солнце. Он закрыл глаза и один короткий миг наслаждался теплом его лучей на лице, а затем вздохнул и сказал:

– Ну хорошо. Пойдем попробуем поговорить с этим темным тамплиером.

Они обнаружили Зератула сидящим на огромном валуне, так близко к водопаду, что брызги летели прямо на протосса. Когда Джейк встретил его в первый раз, тот был одет в тяжелую темную мантию и доспехи, но теперь на нем был лишь кусок материи, обернутый вокруг бедер. Темный тамплиер был неподвижен, так же неподвижен, как протоссы Айура, которых так хорошо узнал Джейк и которых ему так не хватало. Сидящий в знакомой позе, скрестив ноги и положив руки на длинные худые ноги, Зератул, казалось, был выточен из камня. Джейк подумал, что для того, чтобы отвергать просьбы Замары, он действительно должен быть каменным.

Джейк сел рядом с медитирующим протоссом. Зератул ни на миллиметр не сдвинулся, но Джейк знал, что стоит темному прелату пожелать, он мгновенно обратится в действие и атакует (и убьет) террана прежде, чем тот успеет моргнуть. Право говорить он уступил Хранителю, в конце концов, именно она была знакома с этим парнем.

«Зератул. Мой старый друг. Вместе мы пережили уничтожение Айура. И ты, и я любили благородного Тассадара, который принес себя в жертву, ради победы над зергами, ради выживания нашей расы. Ты предложил нам укрыться в доме темных тамплиеров, когда все казалось потерянным для…»

«Я требую, чтобы ты замолчала, Хранитель».

Джейк буквально вздрогнул от холодности, с которой Зератул произнес эти слова.

– Ух ты, да у этого парня ледяное сердце, а?

– Гораздо менее ледяное, чем кажется. Броню носят не только на теле.

Замара вновь обратилась к Зератулу. Она продолжила говорить, и в ее мыслях Джейк ощутил отчаянное стремление установить контакт.

«Я не могу молчать и не стану. Я храню воспоминания о великом ужасе. И в то же время о великой доблести – о таких, как Тассадар и Адун. Мне знакома сила твоего духа. Ты совершал ошибки. Все живые существа совершают их, Зератул. Было бы в высшей степени самонадеянным считать, что…»

«И вновь ты обвиняешь меня в самонадеянности, хоть и ничего не знаешь о том, что я сделал!»

С пугающей для Джейка скоростью (чего, впрочем, стоило ожидать) Зератул вскочил на ноги. Он был готов ударить, если Замара зайдет слишком далеко в своей назойливости.

«Вы немедленно покинете это место! Оставьте меня в моих медитациях и среди моей боли. Она принадлежит лишь мне, не вам».

«Нет. Мы не уйдем».

Джейк приготовился к новой вспышке негодования и нападению. Но Зератул вновь удивил его, лишь продемонстрировав протосский вариант пожимания плечами.

«Пусть будет так, если ты желаешь этого. Уйду я», – сказал он.

Зератул выпрямился в полный рост и выглядел сейчас выше и внушительнее, чем любой из виденных Джейком протоссов – как во плоти, так и в воспоминаниях Замары. Он уверенно зашагал к своему кораблю и через мгновение исчез.

– Ну, могло быть и лучше.

– Именно. Завтра мы попробуем снова.

Так они поступили. И на следующий день – снова. Оба раза Зератул был неумолим в своем ледяном сопротивлении оказаться втянутым в разговор любого рода. В конце концов, на третий день, Замара спросила напрямую:

«Разве тебе совершенно не любопытно, как получилось так, что мой дух оказался заключен внутри тела террана?»

Зератул повернул к ним голову; его глаза мерцали. Джейк напрягся. Разумеется, он знал в общих чертах – Замару преследовали убийцы Улрезажа, она оставила сообщение собственной кровью с подсказкой, как можно найти ее. Но она не поделилась деталями. И не факт, что хотела бы.

«Мне… любопытно, – признал Зератул. Протоссы всегда чем-то напоминали Джейку кошек – не внешним видом, а грацией, силой и необычайным любопытством к миру и Вселенной вокруг них. – Я не знал, что люди способны содержать в себе сущность Хранителя».

«Он не способен, – резко ответила Замара. – Необходимость этого убивает его».

Глаза Зератула слегка сузились, и он посмотрел на Джейка. Тот знал, что теперь прелат видит не Замару, а смотрит именно на него.

«Принял ли ты эту ношу по своей воле, терран?»

Джейк с трудом покачал головой:

– Нет. Но… Я научился тому, как нести ее по своей воле.

Зератул кивнул. Он читал все мысли Джейка, которые касались содержания в себе Хранителя; улавливал самые неясные намеки и эмоции, зачастую противоречившие друг другу.

«Я понимаю. Признаю, твоя раса преподносит сюрпризы. Я встречал одного террана, и он был довольно похож на тебя. Джеймс Рейнор».

Джейк просиял.

– Да! Ты что-то говорил о нем прежде. Ты знал его?

«Да. Я знал его». – Зератул не стал вдаваться в подробности.

– Я слышал о нем, – сказал Джейк. – Он был вместе с протоссами на Айуре и помог Фениксу отключить врата искривления. Замара и Розмари сумели вновь заставить их работать. Именно так мы пришли сюда.

Любопытство – вот каким оказался способ пробиться сквозь каменную оболочку Зератула. Лакомые куски информации, которыми разбрасывались Джейк и Замара, слишком сильно интересовали прелата, чтобы он мог отказаться узнать больше.

«Рассказать ли мне тогда, как получилось, что у нас с Джейком одно тело, в котором заключены две души?»

Зератул отвернулся к водопаду. На мгновение Джейк подумал, что прелат вновь прогонит их. Но Зератул молчал.

В конце концов, он кивнул.

«Пустота многому научила меня. И многому я научился за прошедшие четыре года. Но о подобном никогда не слышал. Ни разу за все долгие-долгие годы моей жизни. Расскажи же мне, Хранитель, что за умения ты использовала, чтобы сохранить себя и воспоминания, которыми обладаешь».

«Джейк» закрыла сияющие глаза и отчаянно попыталась удержаться за что-нибудь своими четырехпалыми руками. Такого она никак не ожидала – ее атакуют собственные сородичи… или же существа другой расы на захваченных протосских кораблях. Она не знала, кто это – ни один из враждебных кораблей не отвечал на попытки связаться с ними. Они просто появились из ниоткуда, окружили авианосец и без объяснений начали обстрел.

«За-лор» вздрогнул и покачнулся от взрывов – он едва мог противостоять яростной атаке. Вопреки всему, что могли сделать умелые пилоты, драгоценную пассажирку швырнуло на металлическую стену корабля. Прежде чем она успела схватиться за поручень и подняться на ноги, кто-то предложил ей руку. Она приняла помощь без высокомерия, просто как нечто должное. Она была Хранителем, и ее следовало защищать любой ценой, все остальное на корабле не имело такой ценности. «Джейк» ощутила, что из раны на голове, под украшенной самоцветами и стягивающей пси-рецепторы в пучок лентой, сочится кровь. Она почувствовала, как ее омыло теплой волной: обеспокоенность членов экипажа, окрашенная их собственными страхами и холодным принятием обреченности.

Вершитель Амур коснулся разума «Джейка».

– Замара, я могу предположить лишь одно: это необъяснимое нападение как-то связано с тем знанием, которым ты обладаешь.

«Джейк» кивнула, скорбно, но мужественно. Она придерживалась такого же мнения.

– Протосские же корабли превосходят нашу группу численностью, – продолжил вершитель. – Сомневаюсь, что нам удастся спастись. Но ты должна выжить. Знание, которым ты обладаешь, не должно исчезнуть. Ты знаешь, где находятся спасательные боты – отправляйся туда.

«Джейк» ощутила глубокую боль сострадания, волной захлестнувшую ее, когда эти слова появились в ее разуме. Но она знала, что вершитель прав. Сама по себе она, как личность по имени Замара, была не важнее любого другого протосса на «За-лоре», но тому, что она хранила в своем разуме, не следовало погибать вместе с ней. Древние тайные знания протоссов требовалось сохранить любой ценой. Погибнуть вместе с товарищами в бою было бы почетно. Достойная смерть. Но подобная роскошь ей не позволена. Она должна жить… Жить сколько потребуется, пока драгоценную ношу не примет кто-то другой. У нее уже получалось избегать смерти в подобных стычках… и она помнила, как это делали другие Хранители.

«Джейк» передала подтверждение, окутанное завуалированными оттенками заботы, тревоги и скорби. А затем она осознала, к чему клонит вершитель.

– Спасательные боты? Уверена, я буду в большей безопасности в челноке.

– Челноки защищены более толстой броней, всё так. Но помимо того, они крупнее по габаритам и поэтому привлекут внимание.

– Да… Я понимаю. Эн таро Тассадар, Амур.

Вершитель ответил ей теми же словами – благословением и боевым кличем одновременно. А затем Хранитель почувствовала, что его внимание переключилось на сражение. Нужный момент скоро настанет.

«Джейк» поспешила вниз по коридору, и тонкая ткань ее лилово-белых одежд, отмечающих почетный статус Хранителя, развевалась за ее спиной. У нее не было ни оружия, ни доспехов. Никто не мог предположить, что ей придется защищаться. Сотни других сейчас, как и всегда, готовы были умереть за то, что она хранит. И вскоре умрут те, кто находится на борту «За-лора». И она останется одна.

«Я должна выжить!» – с яростью подумала Хранитель, когда добралась до спасательного бота, забралась внутрь и заставила себя успокоиться. Ее длинные пальцы летали над панелью управления быстро и уверенно, а абсолютная необходимость выживания перекрывала инстинктивное стремление к панике.

«Уже скоро… будь готова», – услышала она ментальное обращение Амура.

За словами скрывались образы: многие, многие образы. Джейк ощущала ментальный обмен информацией: активность кипела по всему кораблю. Из отсеков авианосца в космическое пространство то и дело запускались перехватчики. Похожие на золотистых блестящих мотыльков, они в стремительных виражах атаковали вражеские корабли. «За-лор» само собой обладал мощной броней, но «Джейк» не питала иллюзий относительно того, кто выйдет победителем из этой битвы.

«Джейк» знала, что планирует сделать вершитель. Знала, что правильный выбор момента для отчаянной попытки имеет решающее значение. Она смягчила свой взгляд, чтобы лучше сконцентрироваться и открыть мысли. Амур позволит нападающим уничтожить авианосец, а «Джейк» покинет корабль за несколько секунд до взрыва. Пространство наполнится разбросанными обломками, и враги… как собратья-протоссы могут быть врагами? Сама мысль об этом причиняла ей боль… Враги на несколько драгоценных мгновений замешкаются, пытаясь вычислить ее.

За эти несколько секунд «Джейк», при некоторой удаче, сможет совершить побег.

Она ждала мгновения, когда сможет отправиться, и оно наступило. Сейчас!

Острая боль пронзила «Джейка» от осознания того, что мысли Амура никогда еще не были столь сосредоточены, столь чисты – за все время их знакомства.

С ясностью и спокойствием – которые удивили бы ее, если бы она не пребывала в безмятежной уверенности в необходимости происходящего – «Джейк» коснулась клавиш управления. Маленький бот вышел в пространство.

Золотистый, он был совсем небольшим, но столь же прекрасным и изящным, как любой другой корабль протоссов. Кхалаи гордились делом своих рук и старались создавать не только максимально функциональные вещи, но и эстетически приятные. Бот устремился прочь от носителя. Для того чтобы рассеять внимание врага, его окружали другие – все спасательные боты были запущены одновременно.

Через какие-то мгновения разум «Джейка» взорвался ментальным криком, и она закрыла сияющие глаза руками, ощутив смерти членов экипажа, своих товарищей и друзей. Их боль оглушала и причиняла страдания. Столько жизней, полных воспоминаний, рванулись в нее через Кхалу, и она едва могла вынести этот груз. «Джейк» собрала волю в кулак и с усилием взяла мысли под контроль. Она решила не смотреть на разрушительные последствия космического боя. Ей не нужно видеть, чтобы знать.

Вернув самообладание, «Джейк» определила местонахождение остальных спасательных ботов. Эти уменьшенные изящные копии истребителей-разведчиков обладали скоростью и маневренностью прототипа, но не были оснащены вооружением. Осторожно, чтобы маневры не выглядели целенаправленными, «Джейк» вела свой бот рядом с остальными, полностью закрыв разум. Просто еще одна золотистая точка в космосе среди многих.

Успокоенная тем, что не привлекла ненужного внимания, «Джейк» вывела на экран список протосских кораблей и звездные карты. Осталось либо найти того, кто спасет ее, либо обнаружить планету, где есть врата искривления. Ибо задержки в исполнении ее миссии крайне нежелательны.

К счастью, маршрут «За-лора» хорошо известен ее друзьям, и она знала, что вершитель Амур отправил сигнал бедствия. Если бот не отдрейфует слишком далеко, и если удастся избежать обнаружения, то шансы, что ее спасут свои, довольно неплохие.

Если, если. Слишком много «если», и Хранителю это совсем не нравилось.

С ближайшими планетами – на случай, если помощь не прибудет – не повезло. В двух часах пути, если сохранять стабильную скорость, имелась одна планета. Ускорившись, она могла бы добраться до нее быстрее, но это сведет на нет нынешний план маскировки. Далеко не лучший выбор, поскольку атмосфера на планете непригодна для жизни. Нет, разумнее всего ждать помощи в боте…

Маленький кораблик неожиданно вздрогнул, и «Джейка» едва не выбросило из кресла. Все-таки ей не удалось ускользнуть. Кристалл, используемый для навигации, хаотично запульсировал, панель управления загудела пронзительным яростным звуком. Выбора у «Джейка» не осталось. Ей пришлось активировать щиты на полную мощность… и враг тут же понял, что внутри спасательного бота есть кто-то живой.

«Джейк» убедилась, что за ней летит всего один преследователь. Хотя, без сомнений, он сообщил командиру, что добыча, на которую ведется охота, найдена. Понимая, что терять уже нечего, «Джейк» увеличила скорость и устремилась к негостеприимной планете. Возможно, там ей удастся скрыться от врага.

Бот, несмотря на щиты, вновь вздрогнул, и «Джейк» поняла, что у противника самые серьезные намерения.

«Спасательный бот получил проникающий импульс в корпус. Структурная целостность нарушена. Повреждения не подлежат ремонту и восстановлению. Угроза полного отключения систем в ближайшее время».

Быстрый анализ позволил сделать вывод, что если бот выдержит жесткую посадку (маловероятно, но все же возможно), то ей хватит кислорода продержаться дней десять. После этого она сможет использовать защитную экипировку, это плюс еще несколько часов. Разумеется, все это с учетом того, что убийца не доберется до нее быстрее.

Нет! Знания не должны быть утрачены. Знания не должны погибнуть с протосской оболочкой, в которую заключены. «Джейк» отказывалась принять то, что говорил ей исходящий из кристалла бесстрастный ментальный голос: гибель бота неминуема из-за критических повреждений. Суровая планета – ее единственный шанс. «Джейк» откинулась в кресле и прикоснулась к кайдариновому кристаллу, что висел на шее, на тонкой цепочке. Длинные пальцы сомкнулись на кулоне, и с помощью его энергии Хранителю удалось остаться спокойной и сосредоточенной.

Хранитель не знала, что ищет. Возможно, то, что даровало бы жизнь надежде.

И она нашла. Ее глаза распахнулись. На этой совершенно бесплодной планете находится артефакт зел-нага. Может, это знак?

Убийца до сих пор преследовал ее, но не стрелял. Она поняла, что по возможности нужна врагам живой – по крайней мере, для начала. Тогда они смогут выяснить, какие их секреты «Джейк» знает, как узнала, и с кем поделилась этими сведениями.

Немыслимо.

Она скорее лишит себя жизни, нежели позволит врагу получить подобную информацию.

С мрачной решимостью женщина-протосс устремилась к планете, взяв курс на храм зел-нага. Вскоре бледная и безжизненная поверхность заполнила обзорный экран целиком. Хранитель продолжила снижение, и сверкающий изящный бот вошел в атмосферу.

Вот. Теперь она может рассмотреть храм. Даже с такого расстояния она увидела, что строение темно-коричневого цвета, а не переливисто-живого и зеленого, каким должен быть, если бы все еще хранил свое сокровище. Так говорили ей чужие воспоминания. Энергетическое существо, когда-то обитавшее в нем, отправилось исполнить свое великое предназначение… предназначение, которое не могла предугадать даже она, хранившая все знания протоссов. У вершины храма зияла расщелина, через которую существо выбралось наружу. Именно к этому пролому направлялась сейчас «Джейк». Используя чужие воспоминания, у нее был неплохой шанс найти путь через мириады коридоров, в лабиринте которых хранился кокон, и затеряться там, оторвавшись от преследователей.

Хранитель целиком сосредоточилась на расщелине с неровными краями. Ей показалось, что в глубине дыры есть слабое свечение. Будь это кристаллы, она, быть может…

Уже поврежденный бот получил еще одно попадание. Определенно, враги испугались, что потеряют ее, и решили сбить с курса. И это им удалось. «Джейк» врезалась в край расщелины, и все померкло.

Боль…

В какой-то момент Хранитель очнулась. Боль пронзила ее тело, а жужжащий звук отдавался вибрацией едва ли не на клеточном уровне. Свернувшись и не в силах шевельнуться, она лежала под панелью управления. «Джейк» не сразу поняла, почему. А затем осознала, что случилось. Спасательный бот сильно накренился, приняв практически вертикальное положение. Она осторожно двинулась, понимая, что ранена, но пока не зная, насколько серьезно. Она дотронулась до тощей грудной клетки и почувствовала, что ладонь тут же увлажнилась от крови – темной, густой и горячей.

Она умирала. Она умирала, и скоро все будет потеряно, все…

«Джейк» вытянула шею, и ее глаза расширились. Вместо кресла пилота теперь был огромный сияющий кристалл. Очень красивый, с переливистыми гранями, а его пение (ибо теперь она понимала, что слышит пение кристаллов, такое же, какое слышали когда-то Кхас, Темлаа и другие) было столь прекрасным и необычным, что Хранитель почти забыла про шок, который испытала, увидев кристалл в кабине. Клиновидный камень пронзил бот… и, поняла протосс, ее тоже.

«Джейк» не помнила, как добралась до люка и открыла его. Затем она упала на несколько метров вниз, где вновь потеряла сознание от тяжелого удара. Невероятно, но она очнулась во второй раз. Как-то поднялась на ноги и на мгновение покачнулась, глядя на свои окровавленные лилово-белые одежды.

Похоже, враги прекратили преследование, и она понимала, почему. У них не осталось на то причин. Они знали, что нанесли боту фатальные повреждения, и что спасатели вряд ли смогут отыскать место крушения ввиду слишком обширного района для поисков. Атмосферы на планете, по сути, нет, и если преследователи смогли просканировать ее физическое состояние, то они в курсе, что она очень скоро умрет. На самом деле, она уже должна быть мертва. Раны слишком серьезные.

Но вопреки всему, летальный исход почему-то не наступил. Раны потихоньку стали затягиваться, а отсутствие пригодной для жизни атмосферы, похоже, не представляло угрозы. Что-то в храме сохраняло ей жизнь. Но как долго это будет продолжаться?

Она оглянулась, и боль отступила перед лицом того чуда, что видели глаза. В этой… пещере?.. росли кайдариновые кристаллы. Они были повсюду, их были сотни, если не тысячи. Каждый из них пел, и совокупность всех этих мелодий звучала в совершенной гармонии, ауру которой Хранитель ощущала всем телом едва ли не физически. Кристаллы сияли синими, фиолетовыми и зелеными оттенками, и она буквально купалась в их свете. Возможно, именно свойства этой пещеры исцеляли ее и каким-то образом защищали от разреженной атмосферы. Либо все дело было в сильнейшей остаточной жизненной силе, все еще пронизывающей этот покинутый существом кокон. В храме, определенно, еще сохранялась энергия, и «Джейк», обладавшая воспоминаниями всех когда-либо живших протоссов, подумала, что сможет найти этой энергии достойное применение.

Прижав руку к разорванному животу, Хранитель осторожно обошла залы в поисках выхода. Но его не оказалось. В некотором смысле это было хорошо, если зреющий в ее голове план удастся реализовать. Но в некотором смысле и нет, ибо успех зависел от того, узнает ли кто-нибудь о ней, найдет ли ее.

Вернулась боль, и она ощутила, что рука вновь стала влажной. Она все еще жила, но время истекало. Ей не выжить. Только не с таким израненным телом.

«Джейк» пробралась сквозь кристаллы, роняя на них капли темно-пурпурной крови, и очутилась у относительно плоской стены. Она дотронулась до нее рукой, и в ее голове вспыхнули воспоминания Темлаа и Савассана, касавшихся кристаллов в определенном порядке – ара-дор, совершенное соотношение. Соотношение, которое можно было найти в строении раковины или руки, найти вновь и вновь на всех мирах, которые открывали протоссы. Подобная схема открывала закрытые прежде двери. Позволит ли она ей создать дверь там, где ее не существовало ранее?

«Джейк» сморщилась от боли, но ожесточенно прижала к стене чистую руку. Она улавливала оставшиеся в стенах энергии, ощущала их, словно покалывание на коже. Единица к одной целой шести десятым, каждый отпечаток касался другого, создавая прекрасную, но невидимую спираль на двери. Затем она нарисовала прямоугольные контуры «двери», которую надеялась создать, и вновь постаралась отмерить соотношение настолько тщательно, насколько могла. Она убрала руку и стала ждать.

Храм-кокон и существо, сокрытое в нем, принадлежали зел-нага. И каким-то образом храм вспомнил. Каким-то образом он узнал это вечное соотношение. Перед глазами «Джейка» спираль, созданная ее рукой, до сих пор невидимая, засветилась. Затем, после внезапной вспышки света, «Джейк» осознала, что вглядывается в темные глубины коридора.

«Благодарю», – прошептала она, сама не зная, кому: кокону, душам тех, чьи воспоминания она хранила, неизвестному протоссу, который однажды обнаружит этот коридор. «Джейк» огляделась и приметила маленький кристалл, который смогла с легкостью отломать. Держа в руке сияющий источник фиолетово-зеленого свечения, она двинулась вперед, следуя по коридору, пока тот не закончился. На стене она повторила свои действия. Вновь засияла и вспыхнула спираль, и вновь дверной проем, созданный лишь энергиями этого места и знанием о важности ара-дор для зел-нага, открылся для нее. Она ступила в коридор и обернулась. Как закрыть дверь? Или вернее, как заставить ее появиться вновь? Согнувшись, она изобразила ара-дор на пустом месте и отступила. И действительно, стена вновь появилась. Она должна оставить сообщение, и притом зашифровать его. Ибо существовала вероятность, что это место может найти и враг.

«Джейк» повернулась к стене напротив дверного проема, обмакнула длинный палец в собственную кровь и написала:

Она пошатнулась и зажмурилась. Вдали от сердца храма и его энергий состояние раны ухудшалось. Ее охватил приступ страха – возможно, она уже слишком сильно замешкалась. Она открыла дверь, вновь закрыла ее за собой и поспешила назад, к внутреннему залу, так быстро, как только могла.

Она почти упала, едва достигнув его. Ощутила приступ головокружения, затуманивающий сознание и успокаивающий, и решительно поборола его. «Не сейчас. Только не сейчас».

Выброс энергии при прорыве подобного кокона-храма на Бекар Ро превратил бесплодные земли в цветущие поля на многие километры вокруг. Возможно, то, что осталось здесь после существа, поможет «Джейку» осуществить желаемое. А Хранитель лучше любого другого протосса знает, как использовать собственную ментальную силу.

Она не смогла добраться до бота. Ей придется сделать это здесь. Тело приняло решение за нее. Ноги подкосились, и «Джейк» тяжело упала. Одной рукой она схватилась за ближайший кристалл и принялась впитывать в себя его энергию, а вместе с тем – и энергию самого храма.

Жизненная энергия столь же реальна, как и любая другая. Хранитель знала это, и теперь целенаправленно вытягивала ее из своего несчастного истерзанного тела. Она облекала ее в форму нити, заставляя себя прожить достаточно долго, чтобы успеть остановить время в этом месте, в источнике глубинной, бездонной силы. Хранитель обвила сияющую золотистую струну своей жизни вокруг кристалла. В какой-то момент, если все пойдет так, как она надеялась, нить кто-нибудь найдет и подхватит – кто-то, кому она сможет передать жизненно важную информацию, хранящуюся в ней.

Несмотря на кипящие внутри нее эмоции – наследие первобытных протоссов, что яростно истребляли друг друга тысячелетия назад, «Джейк» привела мысли в порядок и сосредоточилась на кайдариновом кристалле. Он был теплым там, где рука касалась его. Хранитель чувствовала исходящее от него легкое покалывание.

«Я сделала все, что могла. Остается лишь надеяться, что этого достаточно».

Протосс закрыла глаза. Последнее, что она увидела, это стекающая по руке капля крови. Готовая упасть, она повисла на кончике пальца.

– Я помню эту каплю крови, – тихо пробормотал Джейк. Он видел израненное тело Замары и, подвластный какому-то глубокому желанию выразить сострадание даже мертвому телу, потянулся, чтобы коснуться ее руки. Капля крови оставалась столь же совершенной формы, как если была вырезана из пурпурного камня, а затем неожиданно утратила целостность и растеклась по его ладони – влажная и свежая, словно только что пролившаяся.

Таким образом, Зератул увидел обе версии одного и того же события – Замары и Джейка, так как оба они вспомнили момент соединения. Джейк ничего не чувствовал – ни собственной паники, ни боли, ни изумления, ни ощущения ничтожности. Зератул, определенно, внимательно наблюдал за ним.

«Это чудо, – в конце концов, сказал он. – Что ты сумел расшифровать подсказку, оставленную Замарой. Немногие сумели бы думать так, как ты. Немногие даже среди моего народа, не говоря уже о твоем».

Джейк пожал плечами, ощущая себя неуютно от подобной похвалы.

– Имеет значение только то, что я сделал это.

«И ты продолжаешь сотрудничать, даже вопреки тому, что совершенное Замарой стоило жизни многим из тех, кто тебе дорог. И, того и гляди, может стоить тебе собственной жизни».

– Ну, вероятность того, что подобное не случится, зависит от того, выслушаешь ли ты Замару.

Зератул сузил глаза, и Джейк мгновенно задержал дыхание. Он действительно сказал это? Разумеется, он именно это и имел в виду, но обычно не выражался столь… резко. Скорее, так могла бы выразиться Розмари. Но, вопреки красоте этого места и всем тем отрицательным ионам, которые, по заверению Замары, заряжали здешний воздух, его состояние лишь ухудшалось, и он знал это. Головная боль, тупая и пульсирующая, уже практически не прекращалась. Она лишала его сдержанности и делала острым на язык, пока в какой-то момент не превращалась в раскаленные гвозди агонии, парализующей все тело. В такие минуты он мог лишь сжимать голову руками и стонать. Но все же Джейк отчаянно надеялся, что не разрушил все одним своим замечанием.

Внезапно Зератул рассмеялся. Это был сухой, но в то же время теплый звук, который словно обхватывал сознание Джейка, успокаивая и каким-то образом принося облегчение даже от боли.

«И правда, ты напоминаешь мне Рейнора. Как и ты, он настоящий друг моего народа».

Его глаза неожиданно вспыхнули, и Джейк ощутил, что под тяжелым покровом скорби и чувства вины темного тамплиера все еще теплится искра, которую можно раздуть в пламя.

«Он думал, что я своего рода рассказчик. Тот, кто говорит загадками; учитель, который учит, задавая вопросы и уговаривая отвечать на них. Я… до некоторого момента не любил ни учить, ни рассказывать истории, ни говорить загадками. Ты и Замара поведали мне поучительную историю о благородстве моего народа и благородстве совершенно иной расы. Все же, я чувствую, что тебе, Хранитель, еще многим стоит поделиться. Например, сказать, кто преследовал тебя».

Джейк почувствовал, как Замара улыбнулась.

– Это действительно так. И все же, я чувствую, тебе есть что сказать, перед тем как я продолжу.

Зератул кивнул:

«Я должен поделиться в ответ легендой, известной только темным тамплиерам. Легендой о герое. Лишь одном – и в то же время гораздо большем, чем один».

Действительно, он говорит загадками. Собирался ли Зератул, в конце концов, рассказать им, что случилось… и почему его мировоззрение такое упадническое?

Ни одним движением Зератул не выдал своих эмоций, но яркость его глаз на мгновение померкла. Разумеется, он прочел мысли Джейка.

«Отнюдь. Я бы никогда не назвал себя героем, человек. Как и не назвал бы злодеем, ибо мои действия всегда соответствовали тому, что я считал лучшим выбором. Но я не герой. И ты бы не счел меня им, если бы… Неважно».

Прелат отвернулся к мягким охлаждающим струям водопада и некоторое время хранил молчание.

«Я расскажу тебе об Анах Су’н – Сумеречном Спасителе».

На мгновение Джейк ощутил беспокойство. Слишком многое поставлено на карту. Он не хотел слушать какую-то сказку темных тамплиеров, он хотел что-нибудь предпринимать. Замара же, вопреки собственной тяге к действию, передала ему сигнал спокойствия.

– Зератул не позволяет себе пустой болтовни. Если он желает рассказать эту историю, можешь быть уверен, на то есть весомая причина.

Зератул слегка прищурился. Определенно, он не забыл, что такое чувство юмора.

«Замара права, нетерпеливый юноша».

Замечание не несло в себе язвительности. Джейк осознал, что улыбается вопреки тяжести ситуации, и вновь сел на траву, чтобы слушать.

«Замара хранит воспоминания о Раздоре – когда темных тамплиеров согнали, словно скот, на борт древнего корабля и изгнали из единственного мира, который мы когда-либо знали. Единственный светлый протосс защитил нас. Адун. Он не стал исполнять приказ Конклава об истреблении отступников. Вместо этого Адун дал нам наставления, как открыть в себе новые псионные способности, и как можно контролировать их, – чтобы мы могли защитить себя. Эти методы не требовали соединения в Кхале, которую мы решили отвергнуть. Его неподчинение было раскрыто, но даже тогда он принял решение сделать все возможное ради нашей защиты. Конклав не рассматривал вопрос о принятии нас в их общество, но Адун смягчил приговор от смерти к изгнанию».

Джейк кивнул. Это он знал – можно сказать, даже видел – благодаря воспоминаниям Ветрааса.

«И все же, когда темные тамплиеры покидали Айур, вспышки агрессии со стороны Конклава избежать не удалось. И вновь Адун спас нас. Для защиты нас, для того чтобы дать возможность выжить, он призвал одновременно темные и светлые силы. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти нас».

– Протоссы Айура истолковывают случившееся иначе, – сказал Джейк. – Их взгляд на те события в некотором роде противоположен: Адун погиб, чтобы защитить святость Кхалы, соединяющей протоссов, позволяющей обрести единство и силу. Как там говорится…

«Эн таро Адун», – подсказала Замара.

«Мы, темные тамплиеры, также почитаем его. Только мы говорим “Адун торидас”… что в основе своей трактуется: “Пусть Адун дарует тебе убежище”, но в буквальном смысле это присловье значит: “Адун укроет тебя”».

Джейк подумал о том, что видел Ветраас, и согласился, что темные тамплиеры имеют на это право. Адун погиб, защищая их.

– Но умер ли он?! – воскликнул Джейк. – То есть, он, определенно, исчез, и его светлые собратья перестали ощущать его в Кхале. Но никто не знает наверняка, что с ним случилось.

Зератул кивнул:

«Можно с уверенностью сказать, что он ушел. Но тела, чтобы развеять все сомнения, не осталось. Нет умершего, чтобы пронести его Дорогой Поминовения, ритуально обмыть, провести время рядом с ним и, в конечном итоге, похоронить. Адун просто исчез».

Джейк испытующе глянул на протосса.

– Похоже, тебя это совершенно не смущает. Как думаешь, что с ним случилось?

Замара хранила молчание. Зератул, тем не менее, ответил:

«Мы верим, что он не погиб. Мы верим, что он просто перешел на иной план бытия».

– Как Замара.

«Я – не Адун», – возразила Замара.

«Да, – согласился Зератул. – Но ты сумела по-своему продолжить жить посредством этого терранина».

«Я бы не смогла совершить подобное самостоятельно. Я пользовалась энергиями храма, чтобы отсрочить смерть, пока мои воспоминания не будут переданы кому-то другому».

Зератул пристально посмотрел в глаза Джейку: одновременно человеку и протоссу внутри него; и обратился к ним обоим.

«Верно. Это уникальное сочетание необходимости и возможности. Но ты не станешь спорить с тем, что подобная инкарнация возможна. Ты сама, Замара, есть тому доказательство. Твой дух живет… в другом теле. Мозг Джейкоба содержит не только твои знания и воспоминания, но и тебя саму».

Желудок Джейка скрутило от осознания того, что имеет в виду Зератул. Но когда шок прошел, утверждение, что его мозг содержит в себе протосский разум, уже не казалось странным. Джейк всегда был рациональным человеком. Он понимал, что существуют такие вещи, как ментальные энергии, которые можно научно объяснить. Он не пользовался такими понятиями, как «душа» или «реинкарнация». Теперь же он задумался о том, что, возможно, они имеют под собой рациональную основу. Вопреки всему, что он видел или испытывал – собственными глазами или через воспоминания, которыми делилась Замара, – он вовсе не был уверен, что готов принять те идеи, которые столь настойчиво предлагал Зератул.

«Я не думала об этом в подобном ключе, – медленно сказала Замара. – Это интересно. Ты полагаешь, что с Адуном произошло нечто схожее?»

«Ты выжила, сменив форму, при помощи удивительно мощных энергий храма зел-нага. Ты сумела поместить свою сущность внутрь Джейкоба. Адун первым сумел скомбинировать ментальные энергии, присущие айурским протоссам, и темные энергии Пустоты, которые более тысячи лет практикуем мы. За неимением лучшего описания совершенно логично предположить, что и ты, и Адун воспользовались силами, эффект от применения которых невозможно предугадать. – Зератул прикрыл сияющие глаза и запрокинул голову, выражая восторг. – Все же для нас история Анах Су’н, Сумеречного Спасителя, скорее не прозаическая, а мистическая. Мы видели его вознесение собственными глазами. Мы видели, как он приносит в жертву свое существование ради иного, высшего духовного плана. Вокруг этого памятного события со временем начали слагаться пророчества. Мы верим, что Адун ждет похожей великой нужды, чтобы вернуться к нам – ко всем нам, и к протоссам Айура, и к темным тамплиерам. Разве он не использовал оба типа энергии? Разве он не принял смерть, защищая нас? Не из-за того, что мы другие, но потому, что мы такие же, как и те, кто стремился изгнать нас или уничтожить».

При этих словах глаза Зератула вспыхнули, и Джейк заметил, что тот выпрямился. Джейку вспомнилось то изображение прелата, которое передала ему Замара до того, как его постигло разочарование первой встречи. Зератул показался ему вдохновляющей личностью – сильной, полной самообладания и в то же время вспыльчивой. Впервые за прошедшее с их встречи время Зератул выглядел как тот протосс.

«Я твердо верю, что Адун не только желал сохранить нашу безопасность, но и стремился оградить протоссов Айура от жестокости, которую те никогда не смогли бы себе простить. Такой геноцид стал бы несмываемым пятном. Мы никогда не стали бы единым народом вновь, если бы между нами текла столь широкая река крови. Те силы, что он призвал, и сама его жертва послужили на благо как нам, так и им».

Джейк поразился глубине милосердия, которое проявил Зератул – а, по сути, и другие темные тамплиеры, – чтобы рассматривать случившееся в подобном свете.

«Те, кто обладает соответствующими талантами, медитировали над пророчеством. И у них были видения, и они знают, какие знаки возвращения Адуна следует искать. Нам неведомо, как он вернется. Но он вернется, как только мы увидим эти знаки».

– И… Ты думаешь, он вернулся? – спросил Джейк. И пока он проговаривал эти слова (все еще не мог привыкнуть, что с протоссами необязательно общаться вслух, можно просто думать), Замара спросила:

«Каковы эти знаки?»

Зератул засмеялся.

«О, так много вопросов. Думаю, я сказал достаточно. Замара рассказала историю, горькую и яркую. – Он с уважением наклонил голову. – Я рассказал историю, миф моего народа, которые вовсе не столь фантастичен, как может показаться на первый взгляд. Думаю, самое время рассказать историю тебе, Джейкоб Джефферсон Рэмзи».

– Ну…

Джейк не был хорошим рассказчиком. Два протосса прожили жизни в разы длиннее его и повидали на порядок-другой больше. Их знания превосходили его знания по всем статьям. Что интересного он может рассказать им? Замара уже знала его практически до мозга костей.

– У меня… на самом деле, и нет истории. По правде говоря, всю жизнь я просто копался в земле. – Джейк пожал плечами, слегка смущенный.

«Как тебе удалось найти нашего друга Замару, Джейкоб? – спросил Зератул. Его внимание полностью переключилось на человека, которому под этим пристальным взглядом было неуютно. – Для того, кто лишь копается в земле, ты оказался слишком далеко от планет своего народа. Замара создала головоломку, которую не смогли бы расшифровать большинство протоссов. Как получилось, что решил ее ты? Я заинтригован».

Джейк знал, что этот момент – ключевой. Знал, что сейчас его пристально изучает проницательный ум, подобных которому, он, пожалуй, еще не встречал. Члены комитета «Награды Флиндерса Петри за исключительные достижения в археологии» были никем по сравнению с этим парнем. Джейк предположил, что Валериан, возможно, еще смог бы потягаться с прелатом… ибо молодой престолонаследник отличался и умом, и хитростью… но даже при всем при этом, Джейк поставил бы на прелата темных тамплиеров. А уважение к нему Замары было сравнимо с тем, какое она испытывала по отношению к Адуну или Тассадару.

Им с Замарой необходимо склонить этого парня на свою сторону. Убедить его оказать помощь, вновь вернуться в игру, прекратить сидеть здесь, на забытой богами планете, лелея собственную боль. Замара зацепила его, сыграв на типичной для всех протоссов черте – неуемном любопытстве и тяге к знаниям. Теперь Джейку предстояло продолжить дело, но у него не было столь же действенного приема. Зератула можно убедить помочь Замаре. Но Джейк осознавал, что темного тамплиера также нужно убедить помочь человеку. А, следовательно, ему нужно оказаться достойным на взгляд Зератула – в этих его мерцающих глазах, которые видели столь многое.

– Ну хорошо, я расскажу тебе о том, как попал на Немаку и нашел Замару. Хотя это довольно скучно, – предупредил он.

«Скучно или нет, решать буду я», – ответил Зератул, подтверждая предположение Джейка, что его ждет беседа, раз в тысячу важнее, чем любая другая в его жизни. Включая разговор с Валерианом.

Джейк вздохнул. «Ничего не попишешь», – подумал он для Замары и начал.

Он вкратце рассказал о своей карьере археолога – сначала в Конфедерации, потом в Доминионе, позволив легкой гордости окрасить голос и мысли, когда речь зашла о проделанной работе на Пегасе.

– К сожалению, финансирование экспедиции продолжалось недолго, и я не успел найти какие-либо свидетельства, подтверждающие мои теории о наличии на Пегасе чего-то большего, помимо неких очевидных находок. Однако эти теории стали объектом внимания общественности – как приятного, так и не очень. Многие прозвали меня чокнутым, но именно моя работа на Пегасе и мои публикации заинтересовали Валериана Менгска.

«Менгска?»

Сейчас он, без сомнения, завладел вниманием Зератула.

– Да. Сын Императора Арктура. Он отправил мне приглашение работать на него, когда я был на Гелгарисе. Полное финансирование, самое передовое оборудование и обещание удивительной интеллектуальной задачки – очень интересное предложение.

«Понимаю, – сказал Зератул. – Итак, престолонаследник Доминиона неожиданно выдергивает тебя из безвестности. Какая невероятно скучная история».

Определенно, сарказм был знаком не только терранам, но и протоссам.

Джейк воодушевился и продолжил. Он описал свою встречу с Валерианом, страсть и любопытство юноши к древним цивилизациям, обещание великолепных и комфортабельных раскопок.

– И лишь позднее я узнал, что стал не первым, кого выбрал Валериан. Там уже побывали другие группы. Похоже, в храме была полая область, помещение, в которое Валериан отчаянно стремился попасть. Но другие не смогли разобраться в этом. Я сумел… но я пошел верным путем по чистой случайности, буквально упав на задницу.

Зератул моргнул… а затем рассмеялся смехом, содержащим в себе больше теплоты, чем Джейк замечал за прелатом до этого. Профессор криво улыбнулся и тоже выдал пару смешков.

«Счастливый случай ответственен за более выдающиеся открытия, чем ты можешь представить, Джейкоб, – сказала ему Замара. – И ты достиг большего… чем просто падение на задницу».

Джейк кивнул.

– Вот так я обнаружил дверной проем. Исключительно из-за случайности. Упал сквозь два уровня тоннелей и приземлился прямо у двери. – Джейк слегка напряг память. – Я увидел надпись кровью. И тогда понял, что на что-то наткнулся. Я осознал, что пусть и не единственный узнал о внутреннем помещении и попытался попасть туда, но все же стал первым, кто действительно сумел найти ключ к загадке.

«Замара поставила довольно сложную задачу», – сказал Зератул.

«Это действительно так. Я полагала, что лишь протосс, глубоко образованный и духовно развитый, способен понять сообщение, которое я оставила. И, тем не менее, даже несмотря на то, что Джейкоб не смог прочесть его, он сумел открыть дверь».

– В конце концов я понял, что для того, чтобы прийти к чему-то, нужно думать не как человек и даже не как протосс. Нужно было думать в более общем, универсальном масштабе. И когда я увидел спираль в раковине, до меня дошло. Мы с Розмари проникли внутрь и обнаружили разбитый корабль и… Замару. – Он замолчал. – Думаю… Это всё.

«Что случилось с женщиной?»

– С Розмари? Она прошла сквозь врата до нас и вместе с другими протоссами попала на Шакурас. Когда мы попытались пройти, то обнаружили, что нас перенаправили. Замара предположила, что ты можешь быть здесь, вот так мы и пришли сюда.

Глаза Зератула сузились.

«Возможно, эта женщина в ответе за то, что вас не допустили на Шакурас».

«Нет», – сказала Замара.

Джейк был удивлен и благодарен Замаре за ту быстроту, с которой она встала на защиту Розмари. Впрочем, она всегда утверждала, что девушка-убийца будет полезной, и оказалась права. Но Джейк все равно оценил этот жест.

«Розмари Даль не предательница, – продолжила Замара. – Не все женщины терранов такие, как Сара Керриган, Зератул. Думаю, ты понимаешь это. Темные тамплиеры даже полагают женщин равными мужчинам. Разве вашим собственным лидером не была женщина? Матриарх Рашжагал?»

– Рашжагал! – Джейк уставился на Зератула. – Я знаю ее! То есть… я видел ее. В воспоминаниях. Она была довольно яркой девушкой. Она правит вами? Это…

Но слова застряли у него в горле от реакции Зератула на слова Замары. Темный тамплиер мгновенно стал совершенно неподвижным, а затем неожиданно вскочил на ноги.

«Не упоминай при мне ее имя!» – мысленно крикнул он, и Джейк задохнулся от боли, вызванной силой ментального голоса. Возможно, причиной стала необъяснимая вспышка ярости Зератула, или все это оказалось лишь ужасным совпадением, но в то же мгновение мир перед глазами Джейка побелел. Его охватила агония, и на какое-то время Джейк потерял сознание. Каждая мышца его тела напряглась, а затем, когда страдания, наконец, отступили, он жадно глотнул воздуха и понял, что весь мокрый – но не от брызг водопада, а от холодного пота. Также он обнаружил, что его поддерживает пара сильных мускулистых рук с четырьмя противопоставленными пальцами.

«Так вот, значит, какие страдания ты испытываешь от соединения с Замарой», – сказал Зератул. В его ментальном голосе не было жалости, лишь признание факта. Джейк попробовал кивнуть, но, похоже, движение вновь приводило к боли, так что вместо того он заговорил:

– Да. Иногда все выглядит так, но в большинстве случаев это просто тупая боль. – Джейк испытал гордость от того, что его голос не дрожал.

Зератул отпустил его. Джейк был уверен, что прелат по какой-то причине все еще разгневан, но случившийся приступ несколько отвлек его. Все еще неспособный ясно думать из-за пережитой боли, Джейк произнес:

– Как и сказал, я знал Рашжагал. Уверен, она – прекрасный лидер.

Зератул отвернулся, но Джейк успел заметить, что его лицо пошло морщинами.

– Что не так?

Замара знала, но по странной причине сохраняла молчание.

«Рашжагал… была прекрасным лидером», – ответил Зератул. Боль и скорбь, окрасившие его ментальный голос, ощущались едва ли не физически.

– Что? – переспросил Джейк, обратив внимание на прошедшее время. – Мне жаль… Что с ней случилось?

Зератул не отвечал. Наконец, он повернулся к Джейку и медленно выпрямился.

«Я убил ее».

Находиться в компании Вартанила оказалось приятно. Это стало для Розмари неожиданностью. Он был наивен и несдержан, как раз то самое сочетание, что раздражало девушку до чертиков. А все из-за того, как она считала, что наивные и несдержанные в бою обычно гибнут первыми. И столь нелепые потери выводили ее из себя. Но поскольку Вартанил был протоссом, его импульсивность ощущалась иначе.

Кроме того, Розмари была заперта в своих «апартаментах», где совершенно нечем было заняться. Так что им оставалось лишь общаться друг с другом.

Вартанил честно старался не читать мысли Розмари непроизвольно, а лишь тогда, когда она разрешала. Поначалу девушка ощущала, как он то и дело спохватывается, и понимала, что от этого никуда не деться. В конце концов, и она давала бы маху, если в беседах от нее требовалось бы только писать, а не говорить. Но Вартанил довольно быстро освоился, и в последнее время уже не нарушал ее мысленных границ.

Его жизнь, как он уже упоминал раньше, до прихода зергов была вполне счастливой и без происшествий. Розмари поймала себя на том, что мечтательно улыбается, слушая его рассказы о досуге в круге семьи и ремесленных делах. Прошло уже порядком времени с тех пор, когда ей доводилось испытывать похожее умиротворение. Розмари подумала, что именно поэтому оказалась столь восприимчива к наркотикам – они обеспечивали своего рода успокоение, пусть даже это и была дорогостоящая кратковременная ложь.

Когда разговор зашел о ней, она ощутила колебания.

– Давай остановимся вот на чем: когда я была моложе, то жила в жестоком мире, так что быстро научилась поступать жестоко по отношению к другим.

Вартанил смущенно наклонил голову. Черт, она начинала понимать их язык тела.

«Но ты же не наносила вреда невинным».

Юный протосс заявил это столь уверенно, что Розмари почувствовала легкий приступ вины – еще одна штука, которую уже очень давно не ощущала.

– Иногда бывало. Просто… Я делала то, что необходимо, чтобы выполнить свою работу.

Розмари пожала узкими плечами. Это всегда звучало логично. Но сейчас… сейчас это прозвучало как-то… неправильно.

«Понимаю».

Разумеется, Вартанил не понимал. И все же, он решил остаться с ней. Он решил сосредоточиться на том, какая сила воли потребовалась ей, чтобы избавиться от «Солнечной капли». И на том, как она помогла Джейку – хотя вначале с радостью согласилась продать его за пригоршню кредитов. Ну, хорошо, больше чем пригоршня; о Розмари Даль никто не мог сказать, что она продавала себя дешево. Но, черт возьми, ее совершенно точно можно купить.

Джейк во многом походил на этих ребят. Больше, чем сам осознавал. Розмари считала, что если бы Замара проникла в ее мозг, то они не прошли бы вместе и трех шагов. Разница между ними была столь велика, что столкновение разорвало бы ее голову на части. Это направление мыслей, разумеется, заставило ее вспомнить о том, что Джейк в действительности проходил через нечто подобное и что ему было вовсе не смешно. Подобные размышления лишь подлили масла в огонь.

Так что когда вошла Селендис, Розмари набросилась на нее.

– Какого черта тебе нужно? Вернулась, чтобы снова допросить меня?

Селендис и глазом не моргнула.

«Нет, – сказала она. – Я пришла, чтобы сообщить, что иерарх Артанис желает предоставить тебе аудиенцию».

«Вот дерьмо». Розмари задумалась, сколько раз ей стоило бы прикусить язык, общаясь с этим народом, и привыкнет ли она когда-нибудь к метафорическому стилю.

– О. Это прекрасно. Ну, спасибо за приложенные ради меня усилия.

Слова звучали неестественно, но спрятанные за ними чувства были искренними. Розмари была благодарна.

Селендис наклонила голову. Тогда Розмари осознала, что сегодня наряд вершителя еще шикарнее, чем прежде. Ее доспехи, и так всегда в полном порядке, блестели еще ярче. Под ними было ниспадающее платье темно-синего цвета, украшенное крошечными камнями (скорее всего мелкими кайдариновыми кристаллами, догадалась Розмари). Плотная ткань казалась столь мягкой и роскошной, что буквально манила прикоснуться к ней. Общий эффект был таков, будто Селендис окутана ночным небом, а ее сияющие доспехи, были ничем иным, как ярким солнцем. Пси-рецепторы были стянуты украшенным камнями кольцом.

– Выглядишь потрясающе, – сказала Розмари. Потом осмотрела себя. Протоссы выдали ей что-то вроде мантии, а также почистили и залатали ее излюбленный кожаный костюм, который она носила едва ли не всю свою бытность наемником.

«Если пожелаешь, я договорюсь, чтобы тебе принесли официальную одежду, – сказала Селендис, проследив за взглядом Розмари, которая сначала внимательно рассмотрела протосса, а затем сложенную на кровати одежду. – Без сомнений, ты пожелаешь предстать перед Иерархией в достойном виде».

– Подожди… Я думала, мне предстоит встретиться с Артанисом.

Селендис слегка шевельнулась – легкий поворот головы, сопровождающийся пожиманием плечами, и Розмари распознала жест как легкое раздражение.

«Я полагала, что аудиенция будет приватной. Но я ошибалась. Когда речь идет о чем-то столь важном, представители разных племен желают оценить ситуацию, чтобы выразить свое мнение».

– Ну просто замечательно. Теперь мне придется иметь дело с целым комитетом протоссов.

Селендис неотрывно смотрела на нее, и Розмари вздохнула.

– Ладно, давайте начнем вечеринку.

«Ты желаешь, чтобы тебе принесли официальный наряд?»

Розмари вновь взглянула на свой кожаный костюм. Без сомнений, Селендис роскошно смотрелась в платье цвета ночного неба и идеально отполированных доспехах. Розмари не сомневалась, что и она сама выглядела бы в подобной одежде ошеломляюще. Бывали времена, когда ей приходилось тщательно подбирать одежду для встреч. Розмари была наемником и использовала все средства своего арсенала, включая, если необходимо, собственное тело. Но она знала, что тело человеческой женщины, пусть и привлекательное по терранским стандартам, вряд ли произведет хоть какое-то впечатление на кучку протоссов. В конце концов, кожаный костюм демонстрировал ее такой, какая она есть, лучше любого одолженного или сшитого платья. Она не протосс. Она женщина-терранка с весьма сомнительным прошлым. Они уже знают это. Каждый из них уже знает.

Розмари вспомнила, (казалось, прошли уже столетия), как она вышла в халате из ванны в комплексе Итана и обнаружила в комнате Джейка, который ждал ее. Рэмзи был уверен, что Итан собирается предать их. Разумеется, он оказался прав. Тогда она предпочла открытому платью удобные, местами потертые кожаные куртку и штаны. И предпочтет их изысканным нарядам протоссов теперь. Многое случилось за прошедшее между этими мгновениями время, но некоторые вещи не меняются. Никогда.

Она повернулась к Селендис.

– Нет, спасибо. Я пойду в привычной мне одежде. Она лучше соответствует тому, кто я есть.

Розмари ощутила, как ее разума коснулось восхищение – неохотное, но искреннее. Она на ступеньку поднялась в глазах вершителя. На почти незаметную ступеньку, но все же поднялась.

Когда двое протоссов вышли, чтобы она могла переодеться, Розмари подумала, что сейчас от нее требуется подняться в их глазах как можно выше.

Вскоре, в мягком кожаном костюме, сидящем на ней словно вторая кожа, Розмари уже шагала между двумя высокими стражами-тамплиерами. Закованные в броню с ног до головы, они возвышались над нею более чем на полметра.

– Слишком много чести для такой скромной особы, как я, – прошептала девушка Вартанилу.

«Не льсти себе, Розмари, – сказала Селендис, даже не позаботившись повернуть к ней голову. Она шла в нескольких шагах впереди. – Это стандартный этикет встречи с Иерархией».

– Как скажешь.

Они шли по коридору, и Розмари приходилось торопиться, чтобы поспеть за длинноногими охранниками – ах да, за «эскортом» конечно же, согласно этикету. Процессия поднялась на возвышение, ведущее к большой овальной двери. Дверь открылась, и за ней обнаружилась своего рода взлетно-посадочная платформа на крыше здания, где Розмари коротала время пленницей – ах да, «гостем». На платформе уже ждал небольшой корабль. Розмари подняла бровь. Должно быть, технологии темных тамплиеров. Определенно, протосские – люди никогда не создали бы такую красоту. И пусть она слабо представляла, что строят зерги, так или иначе была уверена – ничего эстетически приятного. Однако корабль выглядел необычно: голубых или золотых оттенков не было, лишь темные тона и мягкое зеленоватое свечение. Возможно, постоянные сумерки планеты заставляли это судно выглядеть темнее, чем оно было на самом деле, но его, без сомнений, создали те, кто привык проводить время в тени.

Розмари сама провела немало времени в тени. Она уважала это.

Оказавшись внутри корабля, Ре-Ми села поближе к пилотам и вся обратилась во внимание. Как бы ей хотелось, чтобы это был ее корабль, чтобы она с Джейком сейчас бы летела куда-нибудь…

Девушка моргнула. С каких пор в ее фантазиях об открытом космосе и корабле, летящем через него, появился профессор Джейкоб Джефферсон Рэмзи? Это ее встревожило.

Розмари решила отвлечься и глянула в иллюминатор. В фиолетово-синем тумане внизу различались неясные контуры: шпили, башни и различные здания самых разных форм и размеров. Все темно-синего цвета, многие с крошечными светящимися точками – признак того, что там кто-то обитает. В какой-то момент Розмари увидела мрачное и огромное строение, не похожее ни на какое другое. Ее редко трогало искусство или архитектура, но, прижавшись к иллюминатору, чтобы лучше разглядеть конструкцию, Розмари обнаружила, что едва дышит. Строение, высотой едва ли не до неба, имело сходство с многоуровневой пирамидой или зиккуратом. Каждый уровень купался в мерцающем сиянии, бледно-голубых и фиолетовых оттенков. Кайдариновые кристаллы. Над вершиной, видимый даже на таком расстоянии, парил огромный кристалл, очень похожий на тот, какой Розмари видела в подземельях Айура.

«Это храм», – почтительно произнес Вартанил. Он почти так же жадно, как Розмари, вглядывался в окно и рассматривал гигантское строение, которое медленно покидало их поле зрения.

– О! Как тот, что исследовал Джейк?

«И да, и нет, – сказала Селендис. – Оба они несут отметки Ихан-рии, зел-нага, наставников. Но храм, в котором побывали вы с Джейком, в корне отличается от этого. Он скорее… биологический. Неподконтрольный. – Что-то в ментальном голосе Селендис говорило о том, что она не одобряет неподконтрольности. – Храм, который ты видишь внизу, математически точно выверен и упорядочен».

– Как «золотое сечение». Единица к одной целой шести десятым.

Вспышка удивления Селендис.

«Тебе известно ара-дор? Совершенное соотношение?»

– Известно Джейку. Именно так он нашел тогда Замару: она оставила сообщение, которое, разумеется, мы не смогли прочитать, и как-то запечатала себя внутри храма. Так что Джейк находился в еще более невыгодном положении, чем был бы на его месте протосс. Но он сумел установить связь. Он… Думает не так, как обычные люди.

«Очевидно».

Храм, вместе со своими мерцающими, странно притягательными огнями, исчез вдали. Розмари откинулась в кресле.

– Селендис, ты можешь мне рассказать, что ждет меня там? Я не очень-то общительный человек, если ты вдруг не заметила.

При этих словах Селендис наклонила голову, прикрыла глаза и рассмеялась более тепло, чем Розмари могла бы ожидать от нее.

«Да, Розмари Даль, я заметила это. – Затем протосс вновь стала серьезной. – Да, я подготовлю тебя, потому что верю если и не в того, кто несет вести, то в само дело».

Розмари не ожидала, что замечание Селендис столь сильно заденет ее, но решила не обращать внимания.

– Все, что я хочу, это чтобы мы нашли Джейка с Замарой и помогли им.

«Теперь мне известно это. Так же, как и им. Будь готова к тому, что твои мысли немедленно начнут читать, стоит тебе войти в зал. Все, кто присутствует там. Так долго, как будет необходимо».

Руки девушки сжались в кулаки, и она почти зарычала.

«Розмари… Ты знаешь о матриархе Рашжагал?» – спросила Селендис.

– Рашжагал… Джейк встретил ее в воспоминаниях Замары. Она была еще подростком, когда покинула Айур. Она все еще жива?

«Нет. И позволь мне поведать тебе, почему».

Джейк уставился на Зератула.

– Ты… ты ее убил?

– Замара, почему ты привела меня к этому парню? Он предал свой родной мир и убил собственного лидера! Мы собираемся доверить мою жизнь и судьбу этой твоей тайны в такие руки?

– Терпение, Джейкоб. Чтобы узнать что-то, необходимо это понять.

Голос Джейка выдавал его шок, неприязнь и тревогу. Зератул ничуть не смутился. Выпрямившись в полный рост, он только кивнул в подтверждение обвинений.

«Да. Своими собственными руками я убил нашего возлюбленного матриарха».

– Господи, зачем?

«Потому что она попросила меня об этом».

У Джейка продолжала кружиться голова, а Замара по-прежнему сохраняла молчание. Джейк думал над тем, почему кто-то мог просить о таком одолжении.

– Она… она была больна? Ранена без шансов на выздоровление?

«В каком-то смысле, да. Рашжагал… нашего возлюбленного матриарха… сильную и мудрую… использовали. Использовали для предательства собственного народа. И тот, кто использовал ее, столь хитер и беспринципен, что и по сей день я не могу постичь глубины этого разума».

Джейк подумал, что знает о ком речь.

– Улрезаж!

«Нет, – пронзительный сияющий взгляд Зератула встретился с голубыми глазами Джейка. – Хотя я заинтригован, откуда ты узнал это имя. Но об этом мы поговорим позже. Нет, я говорил не об Улрезаже, а о Саре Керриган. Королеве Клинков. Когда-то она была человеком, а теперь – королева зергов».

Джейк слегка скривился.

– Мы с Замарой однажды обсуждали ее. Из того, что я понял: зерги превратили Керриган в одну из них.

Зератул кивнул.

«Они заразили ее, но каким-то образом не уничтожили личность. Керриган пришла к нам, казалось бы, с добрыми намерениями и предложила план, который выручал из беды и протоссов, и ее. Но еще до того, как она прибыла в наш мир, Керриган добралась до Рашжагал и подчинила своей воле. – Слова хлынули из Зератула, словно прорвало дамбу. Джейк внимательно слушал. – То была уловка. Хитрость. Керриган планировала предать нас, как только получит то, чего хочет. Мы никогда не стали бы ее слушать, ни при каких условиях, невзирая на всякую разумность ее доводов и предложений, если бы нас не убедила сделать это наша собственная матриарх. Керриган знала, что по-другому заставить нас сотрудничать не получится. Она похитила Рашжагал, но мне удалось спасти ее».

Зератул на мгновение отвел взгляд. Лицевые мышцы протоссов выражали немногое. Общение происходило через обмен мыслями – содержащими больше оттенков и нюансов, чем человеческие – а также через движения грациозных и сильных тел. Пусть выражение лица Зератула не изменилось, боль и ярость его мыслей, сгорбленность мощной фигуры, рассказали Джейку о многом, и абсолютно так же ясно, как если бы это рассказывал человек. Зератул страдал.

«Лишь удивительная сила воли моего матриарха позволила ей в тот момент говорить от своего имени, – продолжил Зератул. – В тот момент… когда она умирала. Керриган знала, что я верил, будто смогу освободить ее от влияния королевы зергов. И… я действительно на это надеялся. – Прелат вновь повернулся к Джейку. – Но в конечном итоге оказалось, что я ошибаюсь. Я не мог освободить ее – по крайней мере, не так. Смерть стала единственной свободой, которую я мог даровать той, которую почитал всем сердцем. И в тот момент она поблагодарила меня».

Он наклонил голову и закрыл свои мысли от Джейка. Но, судя по всему, не от Замары.

– Спасибо… что освободил меня от ее власти, – мягко и ласково сказала Замара, и Джейк понял, что она цитирует последние слова обреченной Рашжагал. – Ты всегда верно служил мне… Прошу тебя…

«Нет! – неистово закричал Зератул, мгновенно оборачиваясь к Джейку и Замаре. – Ты не повторишь этих слов!»

«Вот дерьмо, что же такого сказала Рашжагал?» – подумал Джейк, испугавшись, что в приступе ярости и боли Зератул позабудет, что убивать Хранителей не стоит, и задушит Джейка прямо на месте.

Замара проигнорировала его страх и безжалостно продолжила:

– Прошу тебя… позаботься о моем племени… Зератул… В твоих руках… будущее нашего народа… Вот о чем она попросила тебя.

Ярость, похоже, оставила Зератула: он отвернулся, сгорбившись, и выглядел слабым и уязвимым.

«Я думал, Керриган убьет меня. Я ждал этого. Я… рассчитывал на это. Вместо того, она вознесла мне похвалы, назвав достойным воином. – Глаза темного тамплиера сузились, и гнев… Нет, не гнев, нечто более глубокое и сильное – чувство оскорбленности – вернулось к нему. – Она сказала, что лишила меня чести, но решила оставить жизнь, ибо знала, что каждый ее миг будет для меня пыткой. Керриган знала: я никогда не прощу себя за то, что она вынудила меня совершить. О лучшей мести она и мечтать не могла – это ее слова».

– Ты не должен был сдаваться вот так, – мягко сказал Джейк.

Зератул перевел него взгляд мерцающих глаз, полных ярости.

«Осторожнее с высказываниями, человек».

– Керриган ошибалась. Она не лишала тебя чести, – продолжил Джейк, удивляясь, откуда вообще взялась эта неожиданная безрассудная смелость. – Ты сам преподнес свою честь ей.

«Джейкоб…»

Замара с предостережением просила его отступить, но Джейк игнорировал ее.

– Керриган не заставляла тебя сделать то, что ты сделал. Разумеется, она создала соответствующую ситуацию, и действительно ужасную. Но ты сам решил, как поступить. Ты решил убить Рашжагал. Не обвиняй в этом Керриган.

– Джейкоб, пожалуй, тебе не стоит вести беседу в таком ключе.

– Замара, если нам не удастся убедить Зератула поднять задницу и помочь нам, у меня останется не так уж много времени. А сейчас он совершенно погряз в жалости к себе.

– Ты не утратил чести. Ты сохранил ее. Рашжагал с миром приняла то, что ты сделал.

Слова Джейка ошеломили Зератула, но упоминание Рашжагал заставило его взорваться.

«Ты не знал моего матриарха! Как ты смеешь говорить за нее!»

– Но в некотором роде я знал ее, – теперь слова текли из Джейка рекой, совсем как из Зератула до этого. – Я был Ветраасом, а Ветраас знал Рашжагал, и эта девушка, похожая на маленький вулкан бесстрашия, гордилась тем, кто она, и тем, во что верит. Я готов поклясться, что это не изменилось со временем, когда она стала старше и начала руководить темными тамплиерами. Я готов поклясться, что она стала лишь умнее, мудрее и сильнее, и рациональное мышление дополнило ее пылкое сердце. Я готов поклясться, что она была великолепным матриархом и проклинала каждую наносекунду бытия под контролем Керриган. Ты не убивал своего матриарха, Зератул. Это сделала Керриган. В ту самую минуту, когда проникла в разум Рашжагал, превратила ее в марионетку и заставила предать собственный народ. Ты лишь обрезал нити, и Рашжагал умерла свободной. Если ты считаешь, что нет чести в том, чтобы помочь ей обрести свободу, то, вынужден признать, ты – не тот протосс, каким тебя считала Рашжагал.

Зератул дернулся, словно получил пощечину.

– Ее последние слова – вот долг, который ты не сумел выполнить. Ты сильно подвел ее. Она просила тебя позаботиться о ее племени. Она вверила будущее в твои руки, ну а ты просто сидишь, сложа их. Лично моя судьба и судьба твоего народа – черт, если я правильно понимаю намеки Замары, то и судьба целой Вселенной – висит на волоске, пока ты спрятался здесь, на этой захолустной планете, и жалеешь себя. Таким ты хотел видеть наследие Рашжагал?

Движение Зератула было быстрым. Таким быстрым, что Джейк даже не успел осознать, что слегка переборщил с нотациями. Понимание пришло, когда он уже лежал на спине, а пальцы протосса сдавили его горло. Замара мгновенно перехватила контроль над телом и ответила: отбросила Зератула, высвободилась и приняла защитную стойку, широко расставив ноги.

Когда она проделывала подобное прежде, тело Джейка оказалось способно победить в ближнем бою искусного убийцу. Он не собирался недооценивать отвагу Замары: в конечном итоге, ей была известна каждая техника ведения боя, которую когда-либо знали протоссы. Однако Джейк знал пределы собственного тела – способов выиграть эту схватку не было. Даже у того, кем управляет протосс.

– После всех передряг, никогда бы не подумал, что сдохну от рук протосса! – отчаянно передал Джейк Замаре.

Но этого не случилось.

Продемонстрировав ментальный контроль, которым Джейк мог только восхищаться, Зератул вернул себе самообладание. Спокойствие обернуло его, словно плащ. Это спокойствие, слишком глубокое, чтобы быть естественным, полностью пронизывало его, и он выпрямился во весь свой внушительный рост.

«Уходите. Сейчас же. И не возвращайтесь».

Розмари тихо и продолжительно присвистнула.

– Ух ты. Так значит, человеческая женщина подчинила матриарха всех темных тамплиеров своей воле и, в конечном итоге, заставила того, кто был ей предан, убить ее. Отлично, я понимаю тебя. Удивлена, что эта ваша Иерархия вообще согласилась поговорить со мной после такого. Я кое-что слышала о Керриган. Но не это.

«Тебе придется преодолеть крайнюю предвзятость с их стороны, – согласилась Селендис. – Не стоит недооценивать ту боль, которую Керриган причинила моему народу. Не забывай также о том, что протоссы не знакомы с вашей культурой. Вполне возможно, что доверять нельзя всем женщинам твоей расы, и лишь мужчины способны действовать достойно и испытывать сострадание».

– Ну, это не так. Каждый человек – отдельная личность.

«Твое прошлое вовсе не способствует нашей вере в это».

Розмари вздохнула.

– Знаю. Но ничего с этим поделать не могу. Спорить на этот счет не хочу и не стану, как и не буду делать вид, что это не играет никакой роли.

Селендис посмотрела на нее, и Розмари ощутила, что вновь подвергается оценке.

Протосс продолжила:

«Как я сказала, твой разум будет изучен полностью. Это первое, к чему ты должна быть готова. Второе – они сделают все возможное, чтобы вывести тебя из равновесия. Не позволяй им запугать себя, а если подобное и случится, то, во имя Тассадара, не вступай в противостояние. И в то же время, не будь слишком кроткой. Если ты заслужишь их уважение, они с большей вероятностью прислушаются к твоей просьбе».

– Чудесно. Дипломатия. То, в чем я совершенно не сильна.

«Это они тоже сразу выяснят. Будут те, кто окажется готов встать на твою сторону, и те, кто захочет противостоять тебе. Мы… пока что не тот единый народ, каким нас мечтали видеть Адун и Тассадар. – Мысли вершителя были окрашены легкой тенью боли и сожаления, которая незамедлительно оказалась скрыта. – Но даже темные тамплиеры уважают Хранителей. У тебя есть преимущество – истинность того, что ты говоришь, можно проверить. Привлеки их внимание, не вызови отчуждения, и исход, я надеюсь, окажется благоприятным».

Привлеки внимание, но не вызови отчуждения. Розмари сделала кислую мину. Гораздо легче сказать, – или в данном случае, подумать, – чем сделать. Она откинулась в громоздком кресле, все еще глядя в иллюминатор, но более не видя проплывающих под ней пейзажев.

Она стояла перед престолонаследником Доминиона терранов и проявила твердость. Она хладнокровно убила (или, по крайней мере, полагала, что убила) человека, которого любила. Она швыряла гранаты в зергов, управляла кораблем под атакой и вообще делала многое другое, что требовало поистине стальных нервов.

Почему же тогда в ожидании этой аудиенции душа уходит в пятки?

Розмари поняла: причина в том, что раньше на кону была только она сама. Ее жизнь, ее карьера, ее чувства. Но на этот раз от того, какое впечатление она произведет на эту Верховную-Чтоб-Ее-Разорвало Иерархию, зависит нечто несравнимо большее. Сейчас, возможно, на ее плечах лежит ответственность за всю Вселенную.

И более того… От этого зависела жизнь Джейка.

– Сражаться с зергами было проще, – пробормотала она.

Розмари очутилась, как пояснила Селендис, в приемном зале цитадели темных тамплиеров. Когда корабль маневрировал, заходя на посадку, у нее захватило дух от восхищения – цитадель была возведена на гигантском парящем диске. Стражи завели ее внутрь удивительного строения и велели ждать. И Розмари ждала.

Вартанил с сочувствием смотрел на нее, сохраняя молчание.

– Протоколы протоссов невыносимо медлительны, – пробормотала девушка.

«Вынужден согласиться с тобой, Розмари, – сказал Вартанил. – Последние четыре года я провел на Айуре, где зачастую вопрос жизни и смерти решала доля секунды. Для сомнений и долгих размышлений не было времени. Даже среди Тал-дарим, пусть мы и жили в относительно безопасном месте, нежели наши собратья на поверхности».

Затем он добавил:

«Разумеется, в относительно большей безопасности. Нам не было нужды бояться зергов. Лишь нашего собственного Зава-тора».

Розмари с отсутствующим видом кивнула, задумавшись, верный ли выбор она сделала, придя на аудиенцию в затасканном костюме, а не в изысканном наряде, который предложили ей протоссы. Девушка покачала головой, взметнув волной шелковистые блестящие волосы. Она не любила лишний раз обдумывать уже принятые решения. И вообще, вся эта ситуация выбила ее из колеи. Настало время собраться. Слишком многое стояло на кону, чтобы она могла позволить себе войти в зал Иерархии смущенной и обеспокоенной выбором одежды.

«Розмари Даль, наши лидеры готовы встретиться с тобой».

Ментальный голос принадлежал одному из тамплиеров Селендис, что сопровождали ее на корабле. Розмари обернулась и кивнула. Она глубоко вздохнула и заставила себя собраться, как это уже много раз бывало раньше.

«Давайте приступим. – Тамплиер повернулся к Фуринаксу. – Вартанил, твое присутствие также требуется».

«Мое? – Вартанил в волнении взмахнул руками. – Но… Я же не представляю никакой важности! Почему они хотят увидеть меня?»

«Потому что тебе, как бывшему талдариму, известно, что Улрезаж сделал с теми, кто последовал за ним. И потому что ты принял решение поддержать Розмари. Твой опыт важен для принятия решения».

Вартанил посмотрел на Розмари мерцающими глазами. Лишь для ее разума он передал:

«Мне остается лишь отчаянно надеяться, что ничего из того, что я принесу на эту встречу, не поставит под угрозу твои шансы на организацию поисков профессора Рэмзи».

– Я понимаю, – ответила Розмари. Она не могла скрыть собственной тревоги, и, к несчастью, это лишь усилило волнение Вартанила. – Но ведь ты можешь также и оказать значительную помощь. Давай просто пойдем и все выясним, хорошо?

Вартанил кивнул. Тамплиер сделал знак следовать за ним. Розмари и бывший талдарим подчинились.

Они шли по коридору, который, хоть и был широким, создавал впечатление изолятора. Стены были лишь слегка украшены – исключительно функциональный путь, просто вход в залы. Розмари осознала, что и строение коридора, и возникавшее в нем, вопреки ширине, чувство странной стесненности были мерами безопасности. Любое движение просителей, а то, не исключено, и почетных гостей отслеживалось.

Когда они вышли из коридора, Розмари зажмурилась от открывшегося ее глазам зрелища.

Она и раньше видывала демонстрации благосостояния и власти, и была не из тех, кто падает в обморок от чего-то подобного. Комплекс Итана являл собой воплощение роскоши и расточительности, а в личном кабинете Валериана, обставленном с большим вкусом и скромностью, имелись предметы дороже любого имущества того же Итана.

Но то, что Розмари увидела сейчас…

Дверь, обманчиво скромная и неукрашенная с этой стороны, распахнулась в нечто из мира грез. Очевидно, ремесленники темных тамплиеров были не менее талантливы, чем кхалаи. Розмари и предположить не смела, сколько лет этому строению и сколько времени потребовалось на его возведение, но оно было умопомрачительным. Коридор мгновенно показался узким, когда вывел в огромное и просторное помещение. Грандиозность этого места ввергла Розмари в легкий шок, но она не подала виду и, ступая по заглушающему звуки мягкому черному ковру, уверенной походкой зашагала вперед.

Обширный зал, достойный того, чтобы рассматриваться как отдельное здание, имел форму круга. Над ним возвышался купол из шлифованных кристаллов. В отличие от множества других кристаллов, какие Розмари успела повидать, эти не мерцали и не сияли, а были прозрачными, чтобы внутрь зала проникало как можно больше естественного света. Дополнительное освещение обеспечивали установленные повсюду уже знакомые кристаллы на замысловатых металлических подставках. По периметру круглого зала располагались ниши, в каждой из которых на огромном кресле восседал протосс в окружении советников. Розмари обежала зал взглядом и остановилась на фигурах у дальнего края. Мужчина-протосс сидел на особом возвышении, рядом с ним стояла Селендис. Вершитель повернулась лицом к Розмари. В столь огромном помещении она выглядела крошечной, однако Розмари сразу же узнала ее, благодаря отличительным доспехам. Кроме того, Селендис оказалась единственной женщиной на руководящей позиции, присутствующей здесь.

Ментальное сообщение Селендис возникло в разуме Розмари:

«Они не станут читать твои мысли, пока тебя не представят официально. Не бойся, Розмари Даль. Все здесь знакомы с ситуацией, и многие уже с сочувствием относятся к твоей цели».

– Но не все.

«Верно. Но это было известно тебе заранее. Сейчас истина – твой союзник. Изложи все без лишних эмоций, и тогда у меня будут самые весомые основания надеяться, что они прислушаются к тебе».

«Изложи все без лишних эмоций. В этом вся фишка, верно?»

Селендис изящно сошла со своего места и проследовала в центр зала. Ее мысли звучали столь громко и ясно, что казалось, будто она громко говорит вслух:

«Тамплиеры, судьи, кхалаи, темные тамплиеры – благодарю вас за то, что собрались здесь сегодня, чтобы выслушать просителя. Она пришла издалека и перенесла многое, и она стоит перед вами сейчас, чтобы со всем уважением попросить удовлетворить ее просьбы. Она терран, и, кроме того, женщина, но рядом с ней стоит протосс, который по своей воле решил принять ее сторону, основываясь лишь на том, что пережил сам. То, что они знают, скоро станет известно и вам. Я верю, что их просьба истинна и благородна».

Розмари ощутила легкое щекочущее прикосновение чье-то разума и повернулась к тому, кто передал его.

«Подойди, человек. И ты, Вартанил».

Ментальный голос был почти добрым, и Розмари повиновалась. Она вышла вперед и посмотрела на говорившего. Вартанил последовал за ней.

Кресло этого протосса по сравнению с другими в этом огромном зале было самым прекрасным и самым скромным. Простой работы, оно не сверкало кристаллами или самоцветами, не обладало замысловатыми формами. И все же было изысканным, аккуратным, и его простые линии выражали гармонию. По обе стороны кресла стояли протоссы-гвардейцы. В самой нише преобладали фиолетовые оттенки. Для столь официального места этот протосский лидер был одет просто и почти утонченно: в легкие доспехи и что-то, напоминающее фартук. Столь любопытный наряд идеально подходил ему. Как и трон – это слово вполне годилось, чтобы описать нечто простое и вместе с тем искусно сделанное. Сияющие глаза сощурились, и протосс пожал плечами: использовал язык тела, чтобы обнадеживающе улыбнуться ей.

«Я – Табрен из рода Фуринакс. Я вижу, что один из моих соплеменников на твоей стороне. Это говорит в твою пользу».

Розмари почувствовала гордость и застенчивость, что охватили Вартанила при этих словах. Не вполне уверенная, что стоит сделать, она с уважением поклонилась. Похоже, это было правильным жестом, так как Табрен кивнул и откинулся в кресле.

«Пересеки зал и подойди к Уруну из Аурига, – появились в ее разуме указания Селендис. – Наследственный цвет его племени – оранжевый. Продолжай переходить от одного из старейшин к другому, пока не дойдешь до Артаниса в самом конце. Помни… С этого момента все твои мысли открыты нам».

То был ценный совет, и Розмари передала в ответ быструю благодарность. Она слегка отступила от Табрена, затем повернулась и подошла к лидеру Аурига.

Его доспехи напоминали те, что носила Селендис, но выглядели слишком вычурными. Розмари удивилась этому – она считала Селендис высшим военачальником. Возможно, все зависело от личного выбора каждого. Изысканный головной убор и огромные наплечники могли бы показаться нелепыми и громоздкими, но физическая форма и комплекция этого протосса позволяли носить их.

«Ты пришла с Айура», – прямо сообщил Урун.

Розмари кивнула, не уверенная, стоит ли ей говорить.

«Только тогда, когда будет задан прямой вопрос», – шепнула в ее разуме Селендис. И вновь Розмари была благодарна за подсказку.

«Наш народ превосходно сражался. – Он удовлетворенно кивнул. – Я не удивлен этому. Но ты пришла сюда не для того, чтобы предложить вернуться и отвоевать наш мир у зергов… или Улрезажа».

Ненависть, с которой Урун произнес имя темного архонта, создала едва ли не болезненное ощущение. Розмари медленно покачала головой:

– Нет. Не мне стоит предлагать такое. Я здесь, чтобы попросить вас помочь Джейку и Замаре.

Недовольство Уруна захлестнуло ее. Лидер Аурига был нетерпелив и страстно жаждал сражаться, преумножая славу народа протоссов. Лишь убедив, что поиски Замары в конечном итоге послужат и этой цели, Розмари сможет склонить его на свою сторону.

Урун отпустил ее, взмахнув рукой, и этот жест вызвал у Розмари раздражение.

«Следи за своими мыслями», – напомнила Селендис.

«Тому, кто не является телепатом, это чертовски сложно сделать», – бросила в ответ Розмари, но все же сосредоточилась на том, зачем пришла сюда. Следуя инструкциям Селендис, она вновь пересекла зал и остановилась напротив Наагана из Ара. Если Урун выглядел как с картинки, при полном параде, этот вождь протосского племени (по мнению Розмари, самый подходящий для собравшихся титул, так как она знала, что несмотря на принятую давным-давно кастовую систему, протоссы помнили и почитали свои корни и наследие прошлого) смотрелся по-монашески скромным. Цвет, в котором утопала его ниша, был красным, одежды – темными, едва ли не траурными. Глаза скрывал капюшон, который лидер Ара неторопливым жестом сдвинул и задумчиво посмотрел на Розмари.

«Ты, и сложная ситуация, которую ты создала, привели меня обратно на Шакурас, – сообщил ей Нааган, и девушка отчетливо поняла, насколько сильно ему не нравится как сам Шакурас, так и то, что он воплощает. – Будь уверена, я отнесусь к твоей просьбе с самым пристальным вниманием».

Слова прозвучали не очень-то обнадеживающе. Розмари знала, что ее станут тщательно изучать, но, похоже, у Наагана был особый интерес к происходящему, и чем все это обернется. Розмари поклонилась. Она почувствовала, что в подмышках и на шее у нее проступил пот. Как же ей хотелось поскорее покончить со всем этим словоблудием.

Трое остались позади, трое впереди.

Зекрат на вид казался самым доброжелательным из лидеров – стройный протосс, серо-голубая кожа чуть бледнее, чем у других. Его простой наряд, ярко-желтый с оранжевым, на фоне белого убранства ниши смотрелся ослепительным. Протосс выглядел неподвижным и спокойным, а Розмари обнаружила, что ее взгляд прикован к нескольким крошечным кристаллам, кружившимся над головой Зекрата, создавая иллюзию короны. Или нимба.

Зекрат из племени Шелак больше других использовал чувства вместо слов. Розмари ощутила сожаление относительно всех передряг, что ей довелось пережить, и сочувствие. Она поняла, что улыбается Зекрату; возможно, ей удалось найти себе союзника. Ему девушка поклонилась чуть-чуть глубже, чем остальным, и повернулась к предпоследнему лидеру.

Имя и кого он здесь представляет, появились в голове Розмари, стоило ей посмотреть на высокопоставленного протосса. Моэндар из…

«Нет, не из темных тамплиеров, как ты было подумала, – тут же возникла телепатическая поправка, – темные тамплиеры теперь называют себя Неразим, ибо изгнанные с Айура протоссы объединились в новое племя».

Зекрат купался в ярких цветах и белом сиянии, но тот, на кого Розмари смотрела сейчас, казался живой тьмой среди теней. Его глаза светились зеленым сквозь ткань маски. Маска закрывала большую часть лица, черты которого были резкими и угловатыми. Над бровями и на скулах виднелись наросты, из-за которых лидер неразимов, по мнению Розмари, больше других протоссов походил на рептилию. И Зекрат, и Моэндар были в годах, но каждый из них демонстрировал это по-разному. Зекрат обладал тем вневременным взглядом, который Розмари иногда видела у стариков, – полным внутренней энергии, сияния, которое стирало любые признаки старости. Она понятия не имела, сколько лет Моэндару, но каждый прожитый год отразился на его лице и манере держать себя. Даже его одежды показались ей старыми – странным образом изношенные и изодранные. В них протосс выглядел как древнеегипетская мумия Старой Земли.

И все же возраст, определенно, не отнял сил у Моэндара. Неразимы выбрали цветом своего племени изумрудно-зеленый, что сначала показалось Розмари странным, но потом она решила, что цвет им подходит. Она ощутила, как ее разум исследуется и оценивается, а затем без единого замечания Моэндар отослал ее.

Это смутило девушку.

«Розмари Даль».

Ментальный голос был молодым и, возможно, когда-то звучал задиристо, но теперь его пылкость была умерена. Розмари повернулась к Артанису, лидеру Акилай, а теперь – иерарху всех протоссов. В своих доспехах, схожих дизайном с доспехами Селендис, он показался Розмари образцовым протоссом. Его ниша была окрашена в золотые и голубые тона, а кресло располагалось чуть выше, чем у остальных. Глаза у Артаниса были небесно-голубого цвета.

«Прошло уже немало времени с того момента, как протоссы встретились с вашей расой. Ты – лишь третий терран, посетивший Шакурас».

«Где бросили меня в уютную тюрьму и заставили ждать неизвестно чего… ну, довольно гостеприимно».

Розмари поморщилась. Она не могла не подумать этого, и ощутила, как ее пронизывает общее недовольство. Артанис поднял руку.

«Я понимаю. Вершитель Селендис рассказала тебе о нашей последней встрече с женщиной терранов», – мягко сказал он.

– Угу, – сказала Розмари. Ее голос разнесся по залу пугающим эхом. Протоссы, не обладающие устной речью, строили здания с потрясающей акустикой. – Я наслышана о Керриган. Однако, при всем уважении, позвольте напомнить вам, иерарх, что когда люди впервые столкнулись с протоссами, вы, ребята, по личной прихоти испепелили одну из наших планет. И все же мой друг пытается помочь вам, хоть может и погибнуть.

Еще большее недовольство, но в него вплеталось и одобрение. К ее удивлению, веселье исходило от Моэндара.

«Женщина говорит верно».

«Селендис сообщила нам все, что узнала, поговорив с тобой и теми, кто сопровождал тебя. – Артанис вернул разговор в прежнее русло. – И все же, нам хотелось бы узнать это непосредственно от тебя».

Розмари тяжело сглотнула. Ее разум переполнился мыслями. С чего начать? Всплыли картины: пещера, где они с Джейком нашли Замару; ее, Розмари, предательство, ужас Джейка от выпущенного на волю безумца; истории Темлаа, Ветрааса, Кхаса и Адуна; «Солнечная капля» (о боже, «Солнечная капля»); вихрящаяся лучистая тьма (что за оксюморон) – Улрезаж; внезапная боль, пронзившая грудь Розмари, когда Джейк сказал, что умирает; живой ковер зергов, появляющихся со всех сторон; предательство Итана и воскрешение его как инструмента этой Керриган, которая…

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, попытаться начать последовательный, спокойный рассказ, когда Селендис коснулась ее разума:

«Хорошая работа, Розмари».

Хорошая работа? Она даже не начала…

«Мысли быстрее и ярче слов. А твои мысли полны жизни, – ответила Селендис. – Ты оказалась еще более красноречива, чем я, и многие другие, ожидали».

«Ну, думаю, это хорошо», – ответила Розмари.

Артанис слегка подался вперед, вперив в нее взгляд ярких глаз.

«Хранитель представляет для нас огромную ценность, – сказал он. – Для всех нас. Даже темные тамплиеры ценят то знание, которым она обладает. Наш народ все еще не может оправиться от случившегося четыре года назад. Наличие среди нас Хранителя стало бы благословением».

– Подождите-ка… Разве здесь у вас нет Хранителей? – выпалила Розмари.

«Их всегда было немного, – сказал Урун. Розмари обернулась, чтобы взглянуть на воинственного лидера Аурига. – Когда зерги наводнили наш мир, многое было потеряно. Миллионы протоссов погибли. Без сомнения, среди них были и Хранители. Многих, возможно, постигла смерть, когда был уничтожен Конклав. Другие же, скорее всего, разбросаны по разным планетам. Или же ты, Розмари Даль, полагаешь, что все протоссы во Вселенной собраны сейчас здесь, на Шакурасе?»

Розмари осознала, что именно так и думала.

– Так значит, вы не знаете, где другие Хранители?

Артанис печально покачал головой.

«Как минимум один из них всегда был с Конклавом. Окажись один из них сейчас рядом со мной, это было бы бесценно».

– Замара погибла, преследуемая убийцами Улрезажа, – яростно выпалила Розмари. – То, что ее сущность сохранилась, чистая удача и всецело заслуга Джейка. Замара сказала, что она – одна из последних. Что если Улрезаж добрался до всех остальных? – Девушка замолчала и окинула взглядом огромный зал. – О, боже мой… Ребята, что если Замара – последний Хранитель?!

Ужас, всколыхнувший собравшихся, показался Розмари хорошим знаком. Может быть теперь, наконец-то, она заслужила их внимание.

«Сдержи свою дерзость, человек», – предупредила Селендис.

– Послушайте, – сказала Розмари, обращаясь ко всем в зале. – Я знаю, что вы не хотите допустить на Шакурас зергов, Улрезажа и вообще любого, кто может навредить протоссам. Я сама сражалась с зергами. Я видела, что они сотворили с вашим миром. Но вы обязаны найти Замару. Она знает слишком многое, что может помочь вашему народу прямо сейчас, и вам нельзя позволить себе бездействовать. И еще кое-что я не могу не попросить… Вы должны помочь Джейку. Именно благодаря Джейку, Замара дожила до сегодняшнего дня… Он заслужил вашу помощь.

Некоторые лидеры склонялись на ее сторону, пусть и по личным причинам. Урун, как и Селендис, страстно желали отвоевать Айур. Артанис производил впечатление того, кто не может недооценить значение древнего знания, как и столь важной связи с прошлым. Кроме того, он встречал этого Джима Рейнора, и девушка почувствовала, что он испытывает симпатию к расе терранов. Табрен казался равнодушным – он представлял ремесленников и художников, а не политиков. Зекрат из Шелак оставался для Розмари совершенно непроницаем, а от Ара и их «вождя» бросало в дрожь, хотя она не понимала почему.

Моэндар был так же непроницаем, как и Зекрат. Она не ожидала помощи с его стороны – для нее стало ясно, что темные тамплиеры, отделенные от Кхалы, не могут иметь Хранителей. Вполне возможно, этот парень вообще выступит против них – этакого символа «старого плохого Айура», с которым темные не желали иметь ничего общего. И все же Моэндар пристально изучал ее. Розмари повернулась к Артанису, стараясь не обращать внимания на мурашки, ползущие по коже под этим немигающим взглядом.

«Вартанил, – сказал Артанис, – мы хотели бы услышать и твое мнение. Ты принял сторону этой терранки и поддержал ее просьбу отправиться на поиски Замары и того человека, что содержит ее в себе. Расскажи же об этом… и о том кошмаре, который представляет собой наш старый враг Улрезаж».

И Вартанил, и Розмари встрепенулись при этих словах.

– Ну-ка, минутку… вы все уже знали об Улрезаже?! – воскликнула Розмари.

«Это действительно так, – ответил Артанис, и его мысли были мрачнее тех, что она ощущала прежде. – Мы впервые встретились с ним вскоре после того, как очистили Шакурас от зергов. Тогда он был еще не так силен. Судя по тому, что ты рассказала, теперь он обладает неслыханной мощью семерых темных тамплиеров».

«Так сказала нам Замара», – ответил Вартанил.

«Он попытался атаковать Шакурас, разместив на орбите космическую станцию, излучавшую мощнейшие энергетические волны. Они заглушили наши системы связи и ликвидировали энергетические щиты Шакураса. Зератул, друг протоссов Айура, тот, кто предложил нам убежище на Шакурасе, попытался убедить Улрезажа, что старая ненависть должна быть забыта. Однако к тому моменту Улрезаж слился с тремя своими приверженцами и стал сильнейшим темным архонтом из всех известных темным тамплиерам».

Розмари выругалась.

– Четыре… вам, ребятки, еще повезло.

«Похоже на то, – согласился Артанис. – Печально сознавать это. К сожалению, темный архонт, в конце концов, ускользнул от нас. Теперь же мы знаем, где он скрывался, и частично знаем, чем занимался».

Розмари заметила, что стоит с раскрытым ртом, и захлопнула его, клацнув зубами.

«Этот монстр… наш Благодетель, – с полным отвращения сердцем сказал Вартанил. – Напал на собственный народ во время войны… Как мы смогли позволить так ввести нас в заблуждение?»

«Не казни себя, – с теплотой сказал Артанис. – Улрезажу хватило ума и могущества, чтобы ускользнуть от нас, когда он включал в себя еще только четырех темных тамплиеров. Неудивительно, что, объединив интеллект и силу семерых протоссов, он сумел создать “Солнечную каплю” и одурманить тех, кто оставался на Айуре. Когда зерги наводнили наш возлюбленный Айур, мы сняли запрет на создание темных архонтов. Определенно, это – разрушительное оружие. Их необузданность и неконтролируемость была платой за наносимый нашим врагам урон. Но обычные темные архонты существуют недолго. Они не становятся такими, каким стал этот Улрезаж. То, что он теперь обрел невероятное могущество, пугает… Каким темным знанием Улрезаж обладает и откуда? Ведь создавшая его сила не разрывает тело на части, и он продолжает существовать».

Розмари ничего не могла с собой поделать и повернулась, чтобы взглянуть на Моэндара. Она знала, что остальные поступили так же. Древний протосс, представляющий темных тамплиеров на этом совете, выглядел совершенно невозмутимым под этими пытливыми взглядами. Старая и неистребимая боязнь темных тамплиеров, охотников из тени, все еще присутствовала в глубине разума каждого, кто присутствовал в зале.

Артанис покачал головой.

«Нет, Вартанил. Пусть это не тревожит тебя. Все, что имеет значение, – как только ты понял, что он такое, ты нашел в себе силу воли оставить его».

Вартанил медленно кивнул.

«Розмари стала первой, кто сумел освободиться от “Солнечной капли”. Она заслужила этим мое уважение, а Джейкоба Рэмзи стоит увековечить в истории протоссов как величайшего союзника, какой когда-либо у нас был».

При этих словах глаза Розмари слегка расширились.

Сомнения Артаниса были едва ли не осязаемыми. С одной стороны, Хранитель – редкое сокровище. С другой – она не более чем один-единственный протосс, чья судьба переплелась с невероятно опасным темным архонтом. Ее поиски могли стоить жизни многим другим протоссам. Оправдывает ли цель средства?

– Замара тоже размышляла об этом. Она обрекла на гибель огромное количество людей ради тайны, которую хранит. Многие из них были моими друзьями. – «А некоторые были друзьями Джейка… И он любил своих друзей. Мои же были лишь деловыми партнерами». – И если только ваши Хранители не имеют славы крайне эгоистичных и самовлюбленных особ, а я не думаю, что это так, тогда да – я считаю, что стоит рискнуть.

«Как ты смеешь указывать нам, что думать? – ментальный голос Уруна хлестнул, словно кнут, и Розмари скривилась от боли, которой он отозвался в ее голове. – Ты не в том положении, чтобы чего-либо требовать!»

«Урун, успокойся, – сказал Артанис, поднимая руку. – Женщина терранов лишь высказывает свое мнение».

«И на этом совете оно не должно иметь никакого значения, – сказал Нааган. – Здесь уже достаточно разных мнений. Мы, словно животные в упряжке, что тянут ее в разные стороны. Так мы никуда не придем!»

Кто-то резко ответил ему, и Нааган возразил. Розмари поежилась. Нааган был прав. Споря так, они ни к чему не придут.

«Розмари Даль, мне очень жаль, – произнес в ее разуме Вартанил. – Мы – народ, который так страстно ищет единства, и все же оно будто бы вечно ускользает от нас».

«Они просто отправят меня обратно в уютную камеру, а сами продолжат спорить до посинения», – подумала Розмари. Она попыталась направить мысли лично к Вартанилу, но понятия не имела, удалось ли ей это.

– Джейк и Замара к тому времени могут уже умереть.

«Иерарх! Могу ли я обратиться к Совету?»

Розмари удивленно тряхнула черноволосой головой. Этот ясный, сильный ментальный голос принадлежал Селендис. Стройная и вместе с тем сильная протосс грациозной походкой направилась к женщине-терранке. Розмари была не единственной в своем изумлении, остальные тоже не ожидали, что вершитель захочет высказаться.

«Разумеется, Селендис», – сказал Артанис. Розмари на краткий миг ощутила тут же спрятанное недовольство других протоссов от того, что не члену совета позволили поделиться своими мыслями.

«Я была первым официальным лицом, которого уведомили о прибытии терранки вместе с беженцами из нашего родного мира, – начала Селендис. – Я никогда не пыталась скрыть свои чувства, и, напротив, горжусь ими. Никто из собравшихся здесь не может поставить под вопрос ни мою преданность нашему народу, ни желание сражаться ради того, чтобы защитить его. – Она обвела взглядом зал, словно в поисках того, кто осмелится бросить ей вызов. Таковых не нашлось. – Говорят, что все тайное становится явным, ибо истина стремится выплыть на поверхность. Что уроки, невыученные с первого раза, буду повторяться вновь и вновь до тех пор, пока мы не примем их. Такова нынешняя ситуация. Урок, который необходимо понять и принять; тайна, некогда сокрытая, стремится стать известной всем. Те, кто знали это, хранили молчание, искренне веря, что информация не послужит ничему хорошему, и лишь навредит. Возможно, это и сейчас верно, но тайна перестанет быть тайной. Иерарх, я расскажу им».

Каждый в зале напрягся. Мысленный шепот удивления мягко коснулся разума Розмари. Девушка уже испытала приличный шок от того, что Иерархия, оказывается, наслышана об Улрезаже, и сейчас приготовилась к новому откровению. Что за бомбу решила сбросить Селендис?

Судя по реакции Артаниса и мгновенной тишине, в которой проходил скрытый обмен мыслями, речь шла о чем-то важном. Артанис откинулся в кресле и выглядел несчастным, но смирившимся. Селендис обернулась, чтобы обратиться к совету.

«Нападение на Шакурас, – торжественно начала она, – было не первой нашей встречей с Улрезажем. Мы нашли его вместе с последователями вскоре после того, как… отправили небольшую флотилию на Айур со спасательной миссией».

Розмари стиснула зубы и сдавила голову руками от мысленной боли, которую вызвало у всех присутствующих раскрытие этой тайны.

«Вы знали, что на Айуре остались выжившие?»

«Почему не отправили туда крупный флот?»

«Столь многих можно было бы спасти!»

Селендис подняла руку.

«Мы лишь следовали за крошечным шансом и рассчитывали найти не более чем горстку отдельных протоссов, – сказала она. – Мы пришли туда, чтобы спасти лишь трех тамплиеров, выживших благодаря тому, что находились в стазис-камерах. Но когда мы увидели то, что в действительности происходит на Айуре…»

«Мы с Зератулом согласились, что более масштабная спасательная операция ни к чему не приведет, – прервал ее Артанис. Вершитель обернулась к нему. – Селендис, в конечном итоге это было мое решение. Не спасать наших товарищей… и сохранить это в секрете».

Розмари уставилась на него.

– Почему, ты, бездушный…

Ментальный крик Уруна был столь силен, что Розмари едва не потеряла сознание. Вартанил коснулся ее – поддержать и по возможности защитить от телепатической атаки. И это несмотря на то, что сам он пошатнулся, узнав, что его могли спасти еще четыре года назад.

«Наши братья взывали к нам там! – прогремел голос Уруна. – Ты сказал нам, что у нас нет достаточной силы, чтобы сразиться с зергами и отвоевать свой мир… Ты позволил нам поверить, что выживших не осталось!»

«Мы ожидали найти лишь тех, кто был в стазис-камерах, – повторил Артанис. – Мы были ошеломлены и поражены, обнаружив, что на планете выжили многие другие. Так или иначе, когда мы были там, то видели, что зерги все еще свирепствуют, что Айур кишит ими, что они… уничтожают наших собратьев прямо у нас на глазах, а нас слишком мало, чтобы спасти хотя бы кого-то. Даже если бы мы отправили спасательную миссию, все расчеты говорили о том, что к тому моменту, когда спасатели прилетят на Айур, живых протоссов там уже не останется».

«Так и есть, – неожиданно произнес Вартанил. Все взгляды обратились к нему. – Никто не мог предположить, что зерги прекратят охотиться на нас… И что мы найдем Благодетеля».

Вартанил поднял голову и взглянул на Артаниса.

«Узнать, что выжили так многие; узнать, что они перенесли за эти четыре года… Не думаю, что среди нас найдется кто-то, оставшийся равнодушным. Особенно среди тех, кто давно знал о выживших и уже считал вас обреченными, живыми мертвецами», – сказала Селендис. Ее чувства были очевидны.

Вартанил кивнул:

«Я… понимаю твое решение, иерарх».

Но не понимали остальные, и среди них – Урун. Однако их протест потерял смысл, когда Вартанил – один из тех, кто непосредственно пострадал из-за этого решения, выразил свое прощение.

Артанис встал и низко поклонился юному Фуринакс, который мгновенно смутился.

«Мы должны сосредоточиться на настоящем, ибо прошлого не изменить, – сказала Селендис. – Как бы сильно я этого ни желала. Улрезаж вынырнул из безвестности, чтобы открыть охоту на тех, кто выжил на Айуре. Но ради чего? И что ему нужно от Хранителя? Что известно ей такого важного, что не дает покоя столь могущественному созданию? Мы можем лишь строить догадки, основываясь на том, что поведали нам Вартанил и Розмари. А этого, мои дорогие собратья, недостаточно. Мы должны что-то предпринять, это ясно как звездная ночь на Айуре. И я знаю, что. Возможно, Улрезаж погиб на Айуре под объединенной атакой Доминиона, протоссов и зергов. Если же не погиб, то он продолжит охоту на Замару и остальных протоссов, дабы заставить их замолчать навсегда. – Глаза Селендис вспыхнули неистовым огнем. – Мы не должны позволить этому монстру преуспеть в его жатве. Многих протоссов он убил, многих использовал в своих неизвестных целях. Неужели мы будем бездействовать и позволим ему проделать то же самое с Хранителем? Позволим ему уничтожить ту нить, что существует с самого прибытия зел-нага? Неужели допустим, чтобы песня Хранителя замолчала навсегда, чтобы все ее знания оказались навечно утраченными?»

Последние слова предназначались Зекрату. Краем глаза Розмари увидела, как он дернулся, словно от физического удара. Однако его мысли для остальных так и остались закрыты.

«И, пожалуй, худшее: где-то остался мужчина терранов, который не просил этой ноши, однако сделал все возможное, чтобы поддержать Хранителя. Неужели мы позволим этому мужчине погибнуть в одиночестве, терзаемому болью? И все лишь оттого, что нам слишком страшно прийти ему на помощь?»

«Протоссы ничего не страшатся! – яростно возразил Урун, сорвавшись с кресла и рассвирепев от оскорбления. – Ты не хуже моего знаешь, что Аурига готовы хоть прямо сейчас атаковать кого угодно, чтобы отвоевать наш мир».

Розмари полагала, что не понравилась Уруну, однако когда речь зашла о том, смогут ли протоссы (и в частности, Аурига) как следует с кем-то разобраться, она и он, похоже, были заодно. Розмари подумала, что воспользуется этим.

«Речь идет не о страхе или гордости, а о практичности, – произнес Табрен. Вартанил, в силу юношеской горячности, уязвленно глянул на лидера своего племени. – Даже если мы согласимся с тем, что этот Джейкоб Рэмзи и Хранитель, которого он содержит в себе, должны быть спасены, как нам найти их? Что за ужас мы рискуем впустить в этот сумеречный мир, открыв двери для поиска? Я преклоняюсь перед твоей отвагой, Селендис, и твоим энтузиазмом, Урун. И твои, Вартанил, мысли сияют лишь чистейшими намерениями. Но Айур в руинах, и таким же едва не стал Шакурас – кстати, благодаря тому, что мы доверились терранам».

И вновь эта проклятая Керриган. Розмари поклялась, что если когда-нибудь встретит эту женщину, то прежде чем умереть, отвесит ей, по меньшей мере, один чертовски болезненный пинок.

«Я согласен с Табреном, – сказал Нааган, и его ментальный голос звучал глубоко. – Слишком многое находится под угрозой. И все, чем мы располагаем, – вера этой терранки в то, что хранимая Замарой тайна так важна. Исходя из того, что нам известно, Замара могла сойти с ума, и все это – лишь бессвязный бред».

«Ты не касался разума Замары, как я, – выпалил Вартанил. – Иначе не сказал бы подобного!»

Выходка юного протосса вызвала всеобщую волну неодобрения.

«Вартанил, ты не был в Кхале, когда коснулся разума Замары, – мягко напомнил юному протоссу Табрен. – Тебя могли обмануть. А терраны – не протоссы. Обмануть Розмари еще проще».

Чувство замешательства исходило от Вартанила, и даже Розмари, раздраженная таким замечанием, была вынуждена признать, что Нааган говорит разумные вещи.

Селендис, тем не менее, выглядела совершенно невозмутимой.

«Если история Замары – безумие, то тогда почему столь могучее создание, как Улрезаж, проявляет к ней такое пристальное внимание?»

«Ага! – едва ли не с ликованием подумала Розмари. – Скажи ему, сестричка!»

Селендис одарила Розмари короткой озадаченной мыслью, затем вновь сосредоточилась на диалоге с лидерами протосских племен.

Артанис призвал к тишине и обратился к тем, кто еще не выразил своего мнения:

«Решение принимать мне, но я всегда стремился к единству нашего народа. Моэндар, Зекрат – желаете ли вы выступить?»

Зекрат наклонил голову.

«Я соглашусь с решением иерарха. Обе спорящие стороны имеют веские аргументы. Шелак же, в конечном итоге, более привязаны к прошлому, чем к настоящему или будущему».

Он сказал странную вещь, но Розмари подумала, что, судя по всему, это правда. Она была слегка разочарована. Она полагала, что Шелак будут более расположены помочь чему-то, что так глубоко связано с прошлым.

«Принял к сведению, – ответил Артанис. – Моэндар? Что скажешь ты?»

Некоторое время лидер Неразим молчал. Розмари почувствовала, как ее буквально сканируют насквозь: все воспоминания и мысли анализируются, просеиваются, затем отбрасываются. Одно девушка поняла точно – если этот парень типичный образец темного тамплиера, то неудивительно, почему протоссы Айура из-за них так нервничают.

«Как бы это не казалось странным, но я поддерживаю позицию уважаемого коллеги Зекрата, – сказал Моэндар. – Я хочу знать, что планирует иерарх».

Селендис сохраняла молчание, но ее взгляд был прикован к Артанису. Розмари знала, что она протеже иерарха, и этот факт мог подразумевать некое покровительство со стороны последнего. Но Розмари также понимала, что как ни очевидны гордость Артаниса за ученицу и теплое отношение к ней, он достаточно умен, чтобы не позволить личным чувствам повлиять на принятие важного решения.

Артанис перевел взгляд с Селендис на Розмари. Она ощутила его мысли, предназначенные ей одной:

«Розмари Даль, Селендис, чьим суждениям я научился доверять, открыто выступает на твоей стороне. Позволь мне задать тебе вопрос, и я узнаю, отвечаешь ли ты от чистого сердца или же в тебе говорит лишь разум. Действительно ли ты веришь, что эта миссия стоит новых смертей? Ибо я опасаюсь, что дело закончится именно этим».

Розмари не могла скрыть свои чувства к Джейку и даже не стала пытаться. Она хотела вернуть его – живым и счастливым, хотела слышать эту уникальную комбинацию остроумия и глупости, которая отличала Джейка Рэмзи, когда он говорил, думал или действовал. Так что Розмари позволила Артанису увидеть сначала все это, а затем – ощутить безотлагательность, которая звучала в словах Замары; целеустремленность Улрезажа, который каким-то образом связан со всем этим; и то, что он сделал с Сотворенными.

Артанис кивнул, и со всем своим почтением покинул ее разум.

Иерарх поднялся на ноги.

«Я выслушал все стороны. Коснулся разума этой терранки и разума юного Вартанила. Еще раньше, до того как Розмари пришла сюда сегодня, я изучил свидетельства, собранные Селендис. После всего вышесказанного, вот мое решение – мы сделаем все от нас зависящее, чтобы определить местонахождение террана, Джейкоба Джефферсона Рэмзи, и спасти его и Замару, Хранителя».

Розмари закрыла глаза и едва удержалась на ногах от облегчения.

«Далее, мы немедленно попытаемся извлечь Замару из разума Джейкоба, чтобы то, что она знает, могло быть благополучно сохранено, а он мог выжить, как только избавится от ее присутствия. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти их обоих».

При этом объявлении глаза Розмари защипало – должно быть, от крайнего утомления. Она изо всех сил зажмурилась, а потом взглянула на Селендис.

– Спасибо, – произнесла она.

«Я сделала это не ради тебя, – ответила Селендис. – Я сделала это потому, что верю – так будет лучше для протоссов…»

Поколебавшись, она добавила:

«Тем не менее, если мы действительно сможем спасти твоего друга, который выдержал столь многое ради нашего народа… Это хорошо».

«Розмари, я так рад! – это заговорил Вартанил, и его восторг был практически осязаемым. – Сегодня победила истина. Теперь, когда все понимают, насколько это важно, мы, без сомнений, быстро найдем Джейкоба и Замару».

Розмари улыбнулась и импульсивно пожала ему руку. Приятно, что хоть кто-то в восторге от исхода переговоров. Конечно, она была рада, что решение принято в ее пользу, но оставалась еще одна проблема: каким образом протоссы собираются найти Джейка?

«Это будет непросто, – ответил Артанис на незаданный вслух вопрос. – Я поговорю с теми, кто обслуживал врата, когда вы прошли сквозь них. Мы узнаем, сохранились ли записи того, куда был отправлен Джейкоб».

«Но даже если так, возможно, мы не найдем его там, – предупредила Селендис. – Они с Замарой могли уйти в любой другой мир ради выполнения своей миссии. Возможно, они попытаются каким-нибудь способом связаться с темными тамплиерами, чтобы извлечь сознание Замары из разума Джейкоба. Похоже, это имеет крайнюю необходимость и не может быть отложено на неопределенный срок».

«Чертовски верно!» – яростно подумала Розмари.

– Нам необходимо выдвигаться как можно быстрее.

Те лидеры, кто выступал против спасения Хранителя, теперь хранили молчание, оставаясь в креслах, отгородившись от остальных недовольством, словно некой ширмой. К счастью, не было и намека, что они будут мешать поискам.

«Возможно, у оставшихся на Айуре есть какое-то представление о том, куда Замара желала отправиться, – сказал Урун. – Мы могли бы послать туда наши войска и спасти тех, кто еще жив».

«Урун, – сказала Селендис, низко поклонившись, – если это было бы так просто. Но вспомни, Замара собиралась прийти сюда. Если кто-то и знал бы, куда она намеревалась отправиться потом, то это, без сомнений, была бы Розмари Даль, чем кто-то из наших собратьев. Если не знает она, не знают и они».

«Тогда, возможно, Джейкоб Рэмзи все еще на Айуре и ожидает помощи», – настаивал Урун.

Розмари понимала его чувства. Она видела, во что превратился Айур, и слышала, каким он был прежде. Урун, как и многие другие, ухватился бы за любой повод вернуться, чтобы исцелить эту рану. Розмари чувствовала, что Селендис страстно желает согласиться с ним. Но вместо этого вершитель словно издала тяжелый вздох – если бы протоссы умели вздыхать.

«Он был перенаправлен. Это мы уже выяснили. Я полагаю, что лучше всего начать с выяснения, куда они попали, а оттуда уже… попытаться угадать их дальнейшие планы».

Селендис не любила догадки. Она предпочитала факты, конкретные вещи, все то, что позволяло немедленно перейти к действиям. Розмари поняла, что, вопреки имеющимся разногласиям, у нее с Селендис немало общего.

«И какими же могут быть их планы? – спросил Нааган. – Я думаю, мне не нужно объяснять тебе, вершитель, что каждые врата могут открыться в любые другие, если только те не заблокированы».

«Это пояснение ради меня. Поняла тебя, дружище».

«Существуют тысячи миров, куда мог бы сбежать этот Джейкоб, и каждый из них огромен. Возможно, чтобы найти его, нам потребуются месяцы, даже годы, и в процессе мы потратим немало ценных ресурсов. Иерарх, тебе необходим план получше!»

Розмари подумала, что этот парень, похоже, всегда рад вставить палки в колеса Артанису. И раз у Уруна был план, то у остальных очевидно тоже. Просто Урун даже не пытался скрыть его… да и зачем? Он преследует благородную цель. Насчет Наагана Розмари не была так уверена. А поразмыслив над ситуацией еще, она поняла, что не уверена здесь ни в ком, кроме себя. И, может быть, Селендис. Может быть.

Словно уловив намек, Селендис заговорила:

«Это действительно обескураживающая задача, но разве протоссы когда-либо пытались увильнуть от решения таковых? – Она повернулась к Артанису и, к удивлению Розмари, опустилась на колено. – С позволения иерарха и Иерархии, я возглавлю поиски Джейкоба Джефферсона Рэмзи и Замары».

Артанис моргнул.

«Я… Да. Я доверяю тебе так же, как самому себе, вершитель, и ты заслужила уважение всех присутствующих здесь».

Розмари осознала, что это действительно так. Даже те, кто совершенно явно противостоял Артанису и его плану, не возражали.

Селендис поднялась и кивнула.

«Я начну с определения того места, куда вначале отправились человек и Хранитель. После этого буду отсеивать варианты. Попытаюсь думать, как Хранитель – без сомнений, задача непростая, но сделаю все, что смогу. Розмари, несомненно, сумеет помочь мне в этом, поскольку знает и Джейкоба, и Замару».

«Думаю, – раздался резкий голос старого Моэндара, – что могу сэкономить тебе чуть-чуть времени, вершитель».

Изумленная Розмари повернулась к темному тамплиеру. Его глаза слегка сузились, и девушка поняла, что старый протосс доволен.

«Думаю, я точно знаю, куда направилась Замара. И я могу сказать вам, как туда попасть».

Сущность Улрезажа уже не имела обычной плоти. Он превратился в сгусток энергии, убийственный и мощный, который невозможно ранить такими примитивными средствами, как пуля или копье. Но другие творения из энергии, ментальной или физической, могли ранить и ранили его. И куда серьезней, чем он мог подумать.

На Шакурасе он был близок к победе над презренными протоссами Айура и необъяснимо бездеятельными темными тамплиерами, которых когда-то считал «своим» народом. Улрезаж не мог постичь того, почему они приняли тех самых протоссов, которые стремились уничтожить их когда-то, которые отправили их в изгнание. Зератул – когда-то брат, но теперь лишь враг, достойный презрения еще больше, чем безвольный иерарх, которого избрало новое сообщество. Улрезаж ожидал, что протоссы Айура поведут себя бесчестно и подло. Он не предполагал, что столь уважаемый темный тамплиер, как прелат Зератул, окажется предателем.

Протоссы Шакураса пришли на захваченный зергами Айур, чтобы спасти так называемых «героев». Двух «героев» из трех Улрезаж и его приверженцы смогли убить, но в итоге сами попали в плен. Однако он заручился поддержкой других союзников и разработал далеко идущие планы. Улрезаж сумел сбежать и при побеге похитил драгоценный кайдариновый кристалл, с помощью которого затем создал пять аномальных копий. Улрезаж воспользовался древними знаниями, чтобы перевоплотиться в темного архонта – в самого мощного, подобных которому еще не видела Вселенная. Ради этого он и три его соратника осуществили слияние собственных сущностей в единое целое. Уже в новой форме Улрезаж отправился на Шакурас, прихватив с собой пять аномальных кристаллов. Там он планировал использовать генератор электромагнитных импульсов необычайной мощности, чтобы посеять хаос и выгнать прочь презренных беженцев. Чтобы они познали ужас преследования. И чтобы сдохли так, как должны были сдохнуть еще на Айуре, разорванные на части зергами.

Но он потерпел поражение… временное. И отступил в тайное место, где восстановил свою неслыханную силу. Здесь же он продумал план наилучшего возмездия. Собрал вокруг себя последователей, готовых отречься от себя и раствориться в величии Улрезажа, готовых примкнуть к той стороне, которую ждет неизбежный триумф.

Таким образом, его путь лежал назад, на Айур. Стало ясно, что протоссы слишком трусливы, чтобы спасти своих страдающих сородичей. И на незнание им уже не сослаться. Жалкие бездушные глупцы! Они отвернулись от собственного родного мира – мира, по которому всем сердцем тосковали темные тамплиеры, вынужденные покинуть его. Те, кто отказался от него, не заслуживали сострадания.

Собрать вокруг себя испуганных, отчаявшихся протоссов, оставленных на разоренной родной планете, оказалось достаточно просто. Как и убедить последовать за ним. Успокоить и взять под контроль при помощи сотворенного им лично наркотика, что проникал сквозь кожу в кровь и освобождал от связи в Кхале.

Улрезаж не ожидал, что Сотворенные обратятся против него, даже если узнают правду – пусть и частично – о том, кем на самом деле является их благодетель. Проклятые терраны. Мужчина, достаточно сильный, чтобы на какое-то время вместить бездонную пропасть бытия Хранителем. Женщина, достаточно сильная, чтобы оказать сопротивление наркотику, и продемонстрировать на собственном примере саму возможность подобного. Улрезаж оказался оглушен неблагодарностью и предательством. Он спас их, а ему отплатили лишь ненавистью, отвращением и бунтом.

Улрезаж слегка успокоился, вспомнив, с каким огромным количеством врагов ему пришлось сражаться. Атака кораблей Доминиона, яростный натиск зергов, и даже протоссы как-то смогли собраться и обрушить на него псионные штормы… Отступление в такой ситуации отнюдь не постыдно. Мудрость часто требует отступления, перегруппировки и планирования.

Но, как бы Улрезаж не оценивал случившиеся события, его смогли ранить. Он потерял огромное количество энергии. Если бы он смог отдохнуть хотя бы несколько дней в подземельях зел-нага, то сумел бы восстановить силы. Но зерги выследили его. Люди отступили, а протоссы либо сбежали, либо погибли. Словно зверь, которого спугнули и вынудили выйти на поверхность, Улрезаж устремился прочь с Айура.

Мысль о бегстве беспокоила его.

Даже проникнув в один из кораблей зел-нага, Улрезаж едва мог сдерживать негодование. Будь он в полной силе, то смог бы телепортироваться на громадное расстояние. Но сейчас он слаб.

А Улрезаж презирал слабость, даже свою собственную.

Зерги следовали за ним, и он знал это. И все же они не атаковали.

«Всем нам нужен Хранитель, – выдвинула предположение часть его. – Они хотят поймать ее, чтобы узнать, что ей известно. Я хочу уничтожить ее, чтобы заставить замолчать».

«Они думают, я знаю, где найти ее. Поэтому следуют за мной», – заключила другая его часть.

Без сомнений, именно так. И Улрезаж знал, куда побежит Хранитель. Возможно, не сразу же. Нет, пожалуй, ей и человеку, которого она использует, потребуется какое-то время, чтобы узнать, куда идти.

Но Улрезаж уже знал. Знал, и планировал встретить там Замару и Джейкоба Джефферсона Рэмзи. Дождаться пауком, безмолвно сидящим на незримой, чуткой и смертоносной паутине.

Попытаются ли зерги, что следуют за ним, убить его после прибытия в пункт назначения? Возможно. Хотя Улрезаж полагал, что их королеве хватит мудрости не делать этого, ибо финальная точка путешествия зергам неизвестна. Что если добыча отправилась сюда лишь за исцелением? Вдруг убьют его раньше, чем выяснят наверняка, что Хранителя нужно ждать именно здесь? Поступить так было бы глупой ошибкой, а Сара Керриган отнюдь не дура.

Однажды его приверженцы уже настигли Замару. И даже уничтожили авианосец, где она находилась, заставив бежать в хрупком боте, который затем разбился о мертвый храм зел-нага. Правдивость рапортов не вызывала сомнений. Ему доложили, что Замара либо погибла в результате столкновения, либо погибнет в ближайшее время. Она не могла выжить в столь экстремальных условиях. И они были правы. Замара, протосский Хранитель, не выжила.

По крайней мере, не в своем теле.

Но она нашла другое тело и, словно паразит, прицепилась к первому же носителю, который имел несчастье пересечься с ней. И таким образом, она вместе с хранимой ею тайной до сих пор существовала и могла все разрушить.

Улрезаж не мог допустить, чтобы случилось подобное. Преследуемый зергами или нет, он отправится туда, куда, как он совершенно точно знал, она придет. Ему нужно отдохнуть, залечить раны и все обдумать.

Однажды Замара ускользнула от него. Но ей не повторить этого.

Все взгляды оказались устремлены на темного тамплиера.

«Как ты можешь знать это?!» – воскликнул Артанис. Его, как и остальных, потрясло это заявление. И, пойманный врасплох, он среагировал совсем как мальчишка.

Моэндар сухо и резко рассмеялся.

«Мы многим поделились со своими товарищами, с которыми так давно были разделены. Но у нас, у темных тамплиеров, есть тысяча лет собственной истории. Не все можно объяснить или открыть за несколько лет. Особенно, когда настоящее и будущее кажется более жестоким, чем прошлое».

Розмари, сощурившись, пристально смотрела на старого протосса. Да, он все говорил правильно. Впрочем, она и не ожидала, что этот хитрый старейшина откроет все карты. Он сделает это, только если будет вынужден. Она была готова поклясться, что темным тамплиерам есть что скрывать. В конечном итоге, они выучили важный урок – прятаться среди теней, сохранять свое существование в тайне и таким образом оставаться в безопасности. А такие привычки не меняются за несколько лет.

«Тогда говори немедленно, – сказала Селендис. Несмотря на собственные советы сохранять терпение и на утверждение, что всегда есть время для правильных поступков, вершитель определенно рвалась в бой. – Где находится это место?»

«Я сказал: “Думаю, я знаю”. Знаю, куда могла бы пожелать отправиться Замара. Впрочем, возможно, сама Замара не знает этого. Хранителям известно многое, но вряд ли она в курсе о существовании этого места. Это знание темных тамплиеров – глубокое, важное и сокровенное».

«Старый негодяй наслаждается ситуацией», – вдруг осознала Розмари.

«Да, – появилась мысль Селендис, предназначенная только ей. Она, очевидно, была раздражена. – Это так».

Моэндар откинулся в кресле, изучая протоссов, каждый из которых с пристальным вниманием смотрел на него. Его глаза сощурились от улыбки.

«Когда нас изгнали с Айура, мы столетия провели в путешествиях. Стали странниками, исследователями, находившими и изучавшими многие миры. На некоторых мы оставались лишь временно. На других возводили строения, и они становились своего рода якорями. Но нигде не оставались навсегда. Ни одну планету мы не ощущали в глубине души своим домом, пока не нашли Шакурас и храм здесь.

Место, которое я упомянул, однако, все еще имеет для моего народа значение. Оно называется Алис-арил, Святилище Мудрости. Маленькая луна, на которой оно возведено, зовется Элна. На нашем языке это означает “гавань”, – пояснил Моэндар специально для Розмари. – “Гавань” стала одним из первых мест, где мы остановились, и мы оставались там более ста лет, прежде чем решили двигаться дальше. Однако место не осталось покинутым. Оно никогда не станет таковым. И до нынешнего дня те из нас, кто ушел, чтобы найти настоящий дом, паломниками возвращаются туда в конце своего жизненного пути, если подобное оказывается возможным».

«Словно животные, возвращаются к тому месту, где родились, чтобы произвести потомство или погибнуть», – подумала Розмари. Но почему? Лишь из ностальгии?

«Сосредоточенная там энергия изменила кайдариновые кристаллы, – продолжил Моэндар. – Я не рискну сказать, что очистила, ибо это не вполне верно. Думаю, даже наш терранский друг знает, что кристаллы по-разному служат нам. Они помогают в медитациях, передают и концентрируют наши энергии. Мы повсеместно применяем их в наших технологиях. Один из вариантов использования кристаллов – хранение данных. Энергии Элны сделали кристаллы уникально подходящими именно для этой задачи в ущерб другим. – Моэндар обернулся и посмотрел в глаза Розмари. – Таким образом, там образовалась величайшая библиотека. Собрание всего знания, которым обладают темные тамплиеры… знание, скопированное из разумов и памяти неразимов и навечно сохраненное в кристаллах».

Розмари сделала глубокий вдох.

– Да, пожалуй, именно сюда хотела бы отправиться Замара, все верно, – согласилась она. – Она знала, что у вас есть возможность сделать что-то подобное, но для того, чтобы понять, как это делается, ей нужно было найти темных тамплиеров. Вот почему она хотела попасть на Шакурас.

«Друг мой Моэндар, – с упреком сказал Артанис, – почему же ты не рассказал нам о подобном месте раньше?»

«Друг мой Артанис, – ответил Моэндар, намеренно опуская официальный титул, – у вас не было нужды в подобной информации. В конце концов, у вас есть Хранители – живые воплощения воспоминаний на позиции советников вашего Конклава. Мы, темные тамплиеры, используем технологические заменители, которые позволяют нам сохранить индивидуальность. Зачем бы нам рассказывать вам о Святилище Мудрости, когда подобные “святилища” ходят среди вас?»

Объяснение вполне логичное, но Розмари поняла (как и другие в зале), что, невзирая на всю простоту и скромность доводов, лидер Неразим ох как хитер. Он не рассказывал об Элне, утаивая информацию в виде туза в рукаве. И лишь теперь, когда обстоятельства вынудили, Моэндар раскрыл существование столь важного места.

«Тамошние служители, Хранители Мудрости, скорее всего, смогут помочь Джейкобу и Замаре с передачей сознания Замары в кристалл. Розмари, ты говорила, что вы с Джейкобом нашли в подземельях Айура кристалл?»

Розмари кивнула, ощутив новую заинтересованность в ней Зекрата и Селендис.

– Ага. Замара полагала, что нам понадобится тот кристалл.

«Возможно, она нашла бы в Алис-арил все, что ей требуется. Но, возможно, и нет. Алисаар обучены извлекать воспоминания из темных тамплиеров, по одному. Мы храним информацию в Чаше Воспоминаний. Хранитель, однако, обладает в прямом смысле миллиардами воспоминаний. Возможно, Замара поступила мудро, взяв кристалл из столь сильного и древнего места. В любом случае их с Джейкобом путь закончится там. Я удивлен, что ей вообще известно о нашей способности проделывать нечто подобное».

– Она Хранитель, – сказала Розмари. – Ей известно многое.

«Моэндар, я глубоко признательна, что ты решил рассказать нам об этом месте, – сказала Селендис. – Иначе вряд ли мы успели бы вовремя. Нам остается лишь надеяться, что Замара тоже узнает о его существовании. Тем временем мы с Розмари отправимся туда и поймем, ждет ли нас там Хранитель. Если это не так, нам придется принять другие меры, чтобы…»

«Нет. – Резкий ответ Моэндара прервал мысли Селендис. – Это место священно для темных тамплиеров. Лишь мы можем попасть туда».

«Вот дерьмо, – подумала Розмари. – Мы наконец-то собрались что-то сделать, и теперь, оказывается, все крутится вокруг вопроса “кто туда пойдет”».

Девушка даже не озаботилась тем, чтобы отфильтровать свои мысли. Она уже по горло была сыта протосской бюрократией и жаждала действий.

«Шелак в течение долгого времени заботятся о наследии Странников Издалека, – пробормотал Зекрат. – И все же мы поделились им со всеми протоссами – даже с твоим племенем, охотник из тени».

Глаза Моэндара вспыхнули. Розмари мгновенно получила подтверждение – как будто бы можно было сомневаться, – что это древний протосс далеко не безобиден.

«Зел-нага создали нас всех, Зекрат. Всех протоссов, включая темных тамплиеров. Запретить кому-либо из нас коснуться подобных вещей было бы непростительно глупым. Но мы говорим о том, что не было создано ни зел-нага, ни протоссами Айура. Это место построено нами – изгнанниками, вынужденными покинуть дом, который мы так горячо любим. Оно возникло благодаря нашему опыту, чтобы послужить нашим нуждам. Остальные не имеют к нему никакого отношения. С моей стороны даже сказать вам об этом, даже пригласить Хранителя прийти туда и помочь ей, – уже значительная уступка».

«Мы понимаем и ценим то место, которое оно занимает в истории темных тамплиеров», – произнес Артанис.

«Далеко не уверен, что это так», – сухо ответил Моэндар.

«Тогда идем с нами, – сказала Селендис. Розмари обернулась, чтобы взглянуть на нее. Ей казалось, что вершитель будет спорить с этим. – Идем с нами, Моэндар. Пусть это станет бо́льшим, чем просто уступка. Пусть это станет началом нового, пусть станет исцелением. Знание, которым обладает Хранитель, послужит на благо всем нам. У вас есть возможность уберечь это знание от исчезновения. Ты прекрасно знаешь, что те, кто находятся сейчас в этом зале, никогда не придут к соглашению, если ты продолжишь настаивать на том, что лишь вы можете обладать знанием. Если ты имеешь в виду именно то, что говоришь, если ты действительно хочешь помочь Замаре и Джейкобу и положить конец тому злу, которым является Улрезаж, раз и навсегда, тогда избавься от стремления отправиться в это путешествие в одиночку».

В зале повисла абсолютная тишина. Каждый ждал ответа Моэндара. Не было способа заставить его что-то сделать – лишь он один знал, где находится эта таинственная библиотека. Розмари знала, что Селендис права. Не было ни единого шанса, что этот проклятый совет позволит заниматься всем этим лишь темным тамплиерам. Моэндар не глупец и прекрасно понимает ситуацию.

В течение долгого времени Моэндар оставался неподвижен, скрывая свои мысли от всех остальных. В конце концов, он прикрыл глаза и пожал плечами, развеселившись.

«Прекрасная игра, вершитель. Действительно, прекрасная. Хорошо. Я попрошу вас помнить, что это место крайне важно для нас. Я не допущу неуважения».

Селендис стояла, вытянувшись в струнку.

«Я уведомлю об этом своих тамплиеров. Неуважения не будет».

Моэндар перевел взгляд на Розмари, и его мысли были предназначены ей одной:

«Я не питаю любви к твоей расе, терран. Если бы я мог отказать тебе, я бы сделал это. Но, похоже, вы безнадежно впутаны в эту ситуацию. Знай же: ты можешь покинуть Шакурас, но протоссы продолжат оценивать тебя. Твои действия могут подтвердить наше мнение о женщинах терранов, сложившееся после встречи с Керриган, или же заставят нас подумать об этом вновь».

– Да, я прекрасно понимаю, – парировала Розмари. – Давайте уже приступим к самому шоу, а?

На мгновение мысли Моэндара оказались окрашены соперничающими друг с другом гневом, раздражением и весельем, а затем он удалился из ее разума.

«Итак, решено, – сказал Артанис. – Селендис сама выберет тамплиеров, которых сочтет достойными сопровождать ее. Розмари, я думаю, твоя помощь все же пригодится. Моэндар, мы возьмем с твоей стороны тех, кого ты назначишь. Я…»

Вартанил опустился на колени перед иерархом.

«Артанис, умоляю тебя, позволь мне тоже участвовать в этом!»

Артанис моргнул.

«Ты уже многое пережил, Вартанил. Уверен, ты предпочтешь остаться здесь, найти друзей и родных и прийти в себя после всех испытаний».

«Я начал уважать не только Замару, но и терранов, которых Хранитель сочла достойными сопровождать ее, – сказал Вартанил. – Я принес много зла под влиянием Улрезажа, нашего врага. Я был его орудием. Послужив сейчас правому делу, я смог бы искупить свою вину. Иерарх… я дал Розмари слово, что не оставлю ее, пока Джейкоб и Замара не окажутся спасены. Ты же не хочешь, чтобы я нарушил клятву?»

Артанис растерялся и взглянул на Селендис. На мгновение оба тамплиера оставались неподвижны, и Розмари поняла, что между ними происходит приватный разговор. В конце концов, Артанис кивнул.

«Хорошо. Ты получишь возможность искупить свою вину. Само желание подобного говорит в твою пользу. Но ты должен поклясться в подчинении вершителю. Твоя привязанность к терранам не должна превзойти преданности протоссам».

Вартанил поднялся на ноги, выпрямившись во весь рост. Его глаза сияли. Розмари подумала, что сейчас он выглядит ничуть не менее величественным, как и любой из тамплиеров, что ей попадались.

«Они не противоречат друг другу. Ты увидишь. Служение одному служит другому. Но – да, иерарх, я клянусь».

«Тогда идите. Поторопитесь. Вершитель Селендис, пока твоя группа отправляется на Элну к Алис-арил, остальные исследуют другие миры. Мы подготовимся к прибытию Хранителя».

Селендис низко, с уважением поклонилась.

«Будет сделано. Эн таро Тассадар, иерарх».

«Эн таро Тассадар, вершитель».

«И да поможет нам небо», – добавила Розмари. Им пригодится любая помощь.

Джейк жевал очередной фрукт и с тоской думал о стейке. Он вздохнул, когда осознал, что думает с тоской даже о сухих пайках.

– Когда мы вернемся к Зератулу? – спросил он.

– Мы не вернемся…

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Он либо придет к нам сам, либо мы уйдем. Мы уже оттолкнули его так далеко, как только могли.

Джейк прикусил нижнюю губу.

– Я зашел слишком далеко, да?

– Поначалу и я подумала так. Но, возможно, ему требовалось именно это. Бремя, что несет Зератул, гораздо тяжелее чувства вины от ужасного вреда, который он нанес тем, кого стремился защитить. Ему необходимо сострадание, да. Но мы не можем позволить себе роскошь провести с ним дни или месяцы, чтобы исцелить эту боль. Он должен принять решение примкнуть к нам, или же мы поспешим дальше.

– Поспешим дальше куда?

Замара не ответила. Ее несгибаемая воля была готова вот-вот сломаться и превратиться в отчаяние. Это встревожило и испугало Джейка, и очень сильно. Ему хотелось как-то поддержать, успокоить Замару, но он не знал, как. Ведь Замара всегда была непоколебимой, как скала, и ставки куда выше, чем просто его жизнь.

– Замара, но он не единственный темный тамплиер.

– Мы не можем попасть на Шакурас. Он – единственный темный тамплиер, который, как мне известно, находится не на той планете.

– Но… разве… протоссы не разбросаны по множеству миров?

– Протоссы Айура… Это не те протоссы, которых когда-то изгнали оттуда. Темные тамплиеры, насколько мне известно, всегда держались вместе. Я ведаю лишь о двух источниках помощи. Один закрыт для меня при помощи технологии, другой – по его собственному выбору.

– Тогда нам нужно идти. Хотя бы куда-то. Выбирать логичные возможности, затем исключать варианты один за другим.

Послышался печальный, полный боли смех.

– Джейкоб, существуют буквально сотни миров. И каждый из них огромен.

– Иголка в стоге сена, – пробормотал Джейк. – Я понимаю.

Замара передала в ответ совершенную озадаченность, и Джейк пояснил сравнение. Затем доел фрукт и выбросил кожуру с косточкой в небольшой водоем. На мгновение зарылся лицом в ладони.

– Даже если это иголка в стоге сена, – пробормотал он, – мы не должны сдаваться. Просто будем пытаться вновь и вновь, а если потерпим неудачу, то попробуем снова.

«Вот чему учат люди», – появилась мысль, которая не принадлежала Замаре.

Джейк вздрогнул и поднял взгляд. Однако ничего не увидел. Он поднялся на ноги, оглядываясь. Ментальный голос принадлежал Зератулу, но где он сам?

А затем, прямо там, куда смотрел Джейк, что-то шевельнулось. Размытое очертание, которое тут же исчезло. А потом у огромного дерева в одной тени появилась другая – более темная, и там возник Зератул.

Вдруг Джейк осознал, что уже видел это – он знал, что искать. Его разум вернулся к воспоминаниям, которыми поделилась Замара.

– Беглецам потребуется умение скрываться. Прятаться… – сказал Адун.

И Рашжагал пообещала:

– Мы будем использовать наши знания, лишь чтобы защитить себя. Чтобы слиться с тенями и стать невидимыми.

А затем:

– Мы прилежно учились, как я и говорила тебе. Теперь мы можем искривлять свет, чтобы скрываться.

– Адун торидас, – прошептал Джейк. Зератул кивнул.

«Мы научились, мы – темные тамплиеры. Именно это сохранило нам жизни, – тихо произнес он. – Мы многому научились на Айуре, и никогда не забывали, кто мы есть. Мы научились у Адуна тому, что свет и тень… лишь иллюзия, научились облекать себя в них, позволяя другим видеть лишь то, что мы хотим. Мы извлекли из холодной тьмы самой Пустоты новые знания, умения и развили их до совершенства. Умения, что позволили нам сражаться с зергами неведомыми остальным протоссам способами. Мы научились у зергов и их королевы тому, какой ценой может обойтись слишком беспечное доверие».

Зератул выступил вперед. Джейк нашел, что вид прелата производит впечатление – темные и зеленые цвета, могучая фигура, обладающая иной силой, нежели протоссы Айура – прямолинейные и сияющие, словно солнце. Но Джейку не стоило бояться Зератула. Он знал это. Никогда не стоило, даже в те моменты, когда тот пребывал в кромешном отчаянии или кипящей ярости. Сейчас Зератул был исполнен спокойствия, которое свело на нет напряжение в груди Джейка, когда протосс подошел к нему на расстояние трех шагов.

Зератул поклонился. Низко. Джейк смущенно заморгал. Этот жест предназначался не Замаре.

«От людей я научился тому, что можно желать погибнуть за других. За тех, кто даже не является твоими друзьями и не принадлежит к твоей расе. Джеймс Рейнор был готов умереть, защищая Шакурас от зергов. Он знал, что останется по ту сторону врат, среди смертельной опасности, и по своей воле пошел на этот риск. И ты стоишь здесь, Джейкоб Джефферсон Рэмзи, храня в себе Замару. Тебе даже неизвестна ее тайна, однако я коснулся твоего разума и увидел: если дело дойдет до того, ты тоже отдашь за нее жизнь. – Зератул покачал головой, и Джейка коснулась волна двух эмоций: надежды… и стыда. – Ты был прав. Уйдя на эту чудесную планету, чтобы залечить раны и искупить вину, я никак не послужил своему народу. Печальные размышления никак не помогли, а то и могли навредить тому самому народу, защищать который я поклялся. Я не должен был сдаваться, даже перед лицом крайнего отчаяния. Даже оказавшись в столь ужасных ситуациях, о которых я с дрожью вспоминаю, или встретившись со столь чуждыми и могущественными созданиями, для которых я – лишь назойливое насекомое. Как ты и сказал, я должен лишь пытаться вновь и вновь, и если потерплю неудачу… ну что же, тогда попробую снова. Я вовсе не горжусь тем, что столь важный урок преподал мне человек. Но рад, что, по крайней мере, я еще не слишком стар, чтобы выучить его».

Джейк не знал, что ответить, так что промолчал. Но на лице появилась улыбка, а в душе вновь зажглась искра надежды.

«Люди – примечательная раса, хоть и молодая, – сказала Замара. – Я тоже многому научилась у Джейкоба. И теперь считаю, что очень важно сделать все так, чтобы он выжил».

Зератул кивнул, затем расправил плечи.

«Я слышал, как ты говорила о своей смерти, Замара, – сказал он. – И вам с Джейком теперь известно бремя, что лежит на моих плечах и заставило меня отстраниться от исполнения своего долга по отношению к народу протоссов. Я готов вновь принять эту ношу. Мы начнем с рассказа. Я бы хотел услышать больше. Но прежде чем ты расскажешь об Улрезаже, позволь мне сказать, что знаю о нем я».

Джейк слушал внимательно, так как Замара ничего толком не рассказывала об Улрезаже. Зератул поведал о своей первой встрече с Улрезажем. Под командованием прелата несколько кораблей приземлились на Айуре, чтобы проверить информацию на счет трех стазис-камер, в которых находились живые протоссы с особыми талантами.

«Как только мы вышли на орбиту Айура, мы сразу поняли, что внизу есть выжившие протоссы, и их много. Это открытие, как и мое согласие молчать о нем… стало еще одной тяжкой ношей, что я несу, – тяжело произнес Зератул. – Селендис, Артанис и я решили втроем, что будет мудрее не питать ложных надежд. Зерги неистовствовали на поверхности Айура. Мы пришли к выводу, что к тому моменту, как мы сможем организовать достаточно боеспособную спасательную экспедицию, спасать будет уже некого».

Джейк медленно кивнул.

– Я помню, сами протоссы были удивлены, когда целенаправленное истребление прекратилось, – сказал он. Ему было жаль Зератула. Этому парню пришлось очень несладко.

Прелат темных тамплиеров продолжил:

«Улрезаж и его группировка уничтожили две из трех стазис-камер с тамплиерами внутри. Физически тогда он был темным тамплиером, один из самых смертоносных в нашей истории. Не знаю, как он научился слиянию с несколькими сущностями, и как ему удается поддерживать свое существование. Темные архонты – невероятно мощное оружие, но до Улрезажа их существование не отличалось долговечностью. Должно быть, у него есть какой-то источник энергии, чтобы поддерживать силы и включать в свое безумие новых темных тамплиеров».

– Может быть, это что-то, чему он научился в подземельях? – предположил Джейк. – Какая-то давным-давно забытая технология зел-нага. Если он долго находился на Айуре, то, возможно, уже начал исследовать пещеры.

«Это вероятная гипотеза. Но не имеет значения, как он научился этому. Важно другое: Замаре известно нечто, что он желает сохранить в тайне. И я считаю, настало время поделиться этим с нами».

Джейк едва дышал. Наконец-то ему предстояло узнать, за что погибли Дариус, Кендра, Тереза и все остальные его друзья. За что Улрезаж хотел убить Замару. За что, возможно, умрет он сам, Джейкоб Джефферсон Рэмзи.

Некоторое время Замара хранила молчание, потом начала рассказывать. Ее ментальный голос был мягким, но напряженным:

«Мы уже знали, что зел-нага сформировали и видоизменили нас, ускорив некоторые аспекты нашего развития. И мы знали, что зерги тоже… эксперимент зел-нага. По крайней мере, – уточнила Замара, – такие понятия мы всегда использовали раньше. Все те воспоминания, которыми я обладаю, позволили мне узнать подлинную ситуацию – истину, которая известна лишь нескольких избранным за всю нашу долгую историю».

Джейк был мастером головоломок, и мало что восхищало его больше, чем тайны. Направление мыслей Замары подсказывало ему, что он на пути к чему-то потрясающему. Зератул также с нетерпением подался вперед. Теперь, когда он разорвал оковы самобичевания, его кошачье любопытство, свойственное всем протоссам, вырвалось на свободу.

«Протоссы полагали, что и мы, и зерги – результат эксперимента. Возможно, попытка и ошибка. Мы думали, что оказались в чем-то ущербны, и оттого нас покинули. Но истина заключается в том, что зел-нага просто закончили свою работу с нами. Им требовался второй вид… зерги. Это вовсе не цепь экспериментов с пробами и ошибками. Зел-нага точно знали, что делали. Они проделывали это бесчисленное количество раз прежде, за многие тысячелетия, которые не постичь нашим разумам. Они не создавали нас. Они нас готовили».

«Готовили нас для чего?»

«Для себя».

– Я не понимаю, – нахмурился Джейк.

«Ничто не вечно, Джейкоб. Даже зел-нага. По крайней мере, не в этом воплощении».

Глаза Зератула расширились.

«Носители, – сказал он. – Они готовили тела-носители!»

«Не так жестоко, мой старый друг. Зел-нага имеют циклический тип жизни. Продолжительность цикла неизмеримо длинна по нашим меркам, но все же зел-нага смертны. Когда их существованию приходит конец, они ищут двоих подходящих вида. В течение какого-то времени они воздействуют на них и изменяют таким образом, что каждый из них сам по себе становится половинкой целого. Они искали совершенства – формы и сущности. На этот раз зел-нага выбрали протоссов и зергов».

Джейк провел дрожащей рукой по волосам.

– Они… собираются уничтожить вас?

«Нет. Не уничтожить. Просто поместить два аспекта их собственных сущностей в наш народ и в зергов. А потом, за время столь безграничное, что мы едва ли можем осознать, мы бы изменились и эволюционировали… И вновь соединились естественным образом в гармонии, и зел-нага родились бы заново».

Джейк слушал, и по его рукам бежали мурашки, несмотря на теплоту дня.

– Подземелья, – выдохнул он. – Вот где они работали над протоссами.

«Несомненно, они вовсе не были бескорыстными защитниками, как считалось до Эпохи раздора, – сказала Замара. Зератул рядом с Джейком застыл, молчаливо и неподвижно, слушая и впитывая информацию. – Но также они не были и чудовищами. Они хотели, чтобы мы стали великими и прославленными. Они вовсе не спустились бы неожиданно к нам, чтобы завладеть нашими телами. Скорее, мы бы сами эволюционировали так, что… стали бы ими».

Замара не могла подобрать слов.

«Возможно, для этого не потребовалось бы лишнего вмешательства. Простите меня… Эту концепцию сложно объяснить и нелегко принять ее столь ограниченным разумом, как наш. А так как я не могу соединиться в Кхале ни с одним из вас, я не способна полностью поделиться с вами своим пониманием этого. Но могу сказать, что этот цикл для них естественен так же, как естественно для тебя, Джейкоб, дыхание, или естественно впитывание питательных элементов для нас, Зератул. Он существует уже очень давно и сформировал такую значительную часть космоса, что, возможно, он столь же естественен и правилен в универсальном масштабе, как жизнь или смерть, как вращение планет, образование и угасание звезд. Не знаю, могу ли сказать, что это неправильно».

«Ты более великодушна, чем я, – сказал Зератул. Было видно, что под оболочкой спокойствия закипал гнев. – Не могу отделаться от мысли, что я, похоже, видел часть этого… этого процесса направленной эволюции, который шел полным ходом. Таким образом, вот какова твоя тайна?»

«Частично. Но, как я сказала, не думаю, что перерождение зел-нага нанесло бы нам вред. Их замысел был совсем не таков, как ты говоришь».

«Но если это всего лишь часть космического порядка, – сказал Зератул, – почему нам стоит беспокоиться об этом?»

«Я рассказала вам о том, как все происходило ранее, – сказала Замара. – И я не уверена, что протоссам, таким, какие мы есть, был бы нанесен какой-то вред, если бы все прошло без вмешательства. Но на этот раз кое-что пошло совершенно не так. Зел-нага оказались уничтожены до того, как закончили свою подготовку. Уничтожены собственными созданиям, зергами. Их тщательно продуманные планы, претворявшиеся в жизнь тысячелетиями, оказались на грани краха. Зератул… ты видел, чем заполнился вакуум».

Зератул медленно кивнул:

«Хотя я полностью признаю, что оказался сломлен тяжестью своих проступков, это не единственная причина, по которой я не вернулся на Шакурас. Я не вернулся потому, что перед моим взглядом промелькнуло нечто столь озадачивающее и отвратительное, что помутился разум от увиденного. Я пришел сюда, чтобы постараться найти смысл в чем-то совершенно бессмысленном… Но теперь я считаю, что могу кое в чем разобраться».

И затем спокойным ментальным голосом Зератул рассказал об изучении сигналов протоссов, излучаемых с неизвестной луны.

«Это случилось вскоре после смерти Рашжагал, – сказал он. – У нас не было записей о поселениях протоссов в том квадранте. Но то, что мы нашли…»

Джейк пожалел, что не может соединиться с разумом Зератула так же, как с разумом Замары. Но подобное невозможно. Зератул сам по себе, и не связан с его разумом, как Замара. Джейк осознал, каким же нескладным может быть общение, если использовать только слова. Впрочем, у Джейка сложилось впечатление, что даже если бы он соединился с Зератулом на столь глубоком уровне, прелат, скорее всего, постарался бы передать эту историю максимально отстраненно и безэмоционально.

Что, разумеется, встревожило Джейка еще больше.

«Мы удивились, обнаружив поселение терранов, где грубые имитации наших стазис-камер питал энергией протосский пилон. Мы испытали ужас и ненависть, когда обнаружили, что в некоторых камерах содержатся плененные протоссы, а в других – зерги. И те, и другие находились в глубоком криогенном сне. Но самым шокирующим открытием стало то, что кто-то экспериментировал над нами и зергами. – Зератул пытливо посмотрел на Джейка. – Они экспериментировали с их ДНК… Комбинировали гены протоссов и зергов, чтобы создать гибридов, столь гнусных и отвратительных, что даже сейчас я с трудом могу говорить об этом спокойно».

И действительно, тело Зератула заметно подрагивало. Не от страха – от ярости. Джейк ни капли не винил прелата в этом. Сам он мысленно вернулся к образам мумифицированных тел в подземельях Айура – тех, которые узрел собственными глазами, и тех, что видел Темлаа. А затем подумал о таинственных резервуарах с чернильно-черной жидкостью, и вспомнил ужас, что исходил от них – чувство столь сильное, что Замаре пришлось воздвигнуть барьер, чтобы защитить его.

От этого воспоминания у Джейка скрутило желудок.

– Эти… кем бы они ни были… это новые зел-нага? Генетическая комбинация из протоссов и зергов?

«Нет, – быстро ответила Замара, и Джейк закрыл глаза от облегчения. – Нет. Эти создания – неподдельная мерзость. Они не имеют никакого отношения к естественному жизненному циклу зел-нага. Я скорблю о протоссах, подвергшихся подобному насилию. Зел-нага по-своему безжалостны, но не до такой степени. То, что ты видел, Зератул, и что, возможно, наблюдали и мы в пещерах, – нечто совершенно иное. Нечто совершенно неправильное, чего не должно быть».

Зератул, похоже, тоже испытал облегчение, однако гнев от того, чему он стал свидетелем, все еще вызывал в нем легкую дрожь.

«Там был человек, который координировал все это. Или, по крайней мере, нечто с внешностью чернокожего человека. Эта особь заявила, что существует в течение многих тысячелетий и известна под разными именами. Единственное, что мне известно о нем, это имя, которое он решил раскрыть: Самир Дюран».

Имя ничего не говорило Джейку, но, определенно, было знакомо Замаре:

«Дюран… Так звали фаворита Сары Керриган».

– Ну-ка, ну-ка, я думал, что Итан – ее фаворит? – спросил Джейк, озадачившись.

«Дюран оставил Керриган, – ответил Зератул. – Он заявил, что она ему не ровня, и что он служит куда более могущественной силе».

Джейк постарался разложить все в голове по полочкам. Каким-то образом, согласно физиологии зел-нага, расы зергов и протоссов должны были претерпеть слияние в единое целое. Но гибрид, которого видел Зератул, ничем подобным не являлся.

Значит, он какое-то другое существо. Значит…

– У кого-то хватило самонадеянности, или глупости, попытаться обставить зел-нага, – выдохнул Джейк. – И если они преуспеют…

«Перерождение зел-нага не случится, – закончила за него мысль Замара. – Вместо этого во Вселенной появится чудовищное и могущественное существо, искажающее сущность протоссов и зергов, и все, что мы знаем и чем дорожим, падет при его пробуждении».

То были ужасные, отчаянные слова, но Джейк ощутил, что они едва оставили след в сознании Зератула. Прелат оставался почти неподвижным – за исключением того, что дрожал от ярости. Он сидел на корточках, но вдруг вскочил на ноги в молниеносном движении, от чего Джейк даже вздрогнул.

«Мы провели здесь уже достаточно времени. Поделились историями, которые следовало рассказать. Настало время действовать. Мы не знаем, кто или что стоит за этими событиями, однако нам известно: в какой-то мере в это вовлечены Улрезаж и Самир Дюран. – Он посмотрел на Джейка сияющими глазами, обращаясь одновременно к нему и к Замаре. – Наше пророчество утверждает, что повторное появление Сумеречного Спасителя станет предвестником трагедии. И чтобы победить, мы должны будем объединить то, что прежде противостояло друг другу. Мы видели это в Адуне – первом, кто использовал энергии протоссов Айура и темных тамплиеров, чтобы защитить последних и спасти первых от трагической ошибки, оправиться после которой было бы невозможно. Мы увидели это в Тассадаре, когда он начал слушать меня и учиться тому, чему я мог научить его. Ни один учитель никогда не был столь горд своим учеником, как я горд за Тассадара. И он в свою очередь многому научил меня. Тому, о чем до недавнего момента я забыл».

Джейка вновь коснулась тень стыда Зератула, но в этом чувстве не было жалости к себе – лишь признание, принятие и решимость двигаться дальше.

«Я полагал, что пророчество исполнилось, когда Тассадар объединил нас… когда мы все вместе сражались с зергами и делали все возможное для спасения нашего народа. Он принес себя в жертву, чтобы уничтожить Сверхразум. И все же, трагедия, с которой мы столкнулись сейчас, ужаснее и беспощаднее, чем утрата нашего родного мира. Она может закончиться утратой… всего. – Глаза Зератула ярко вспыхнули. – Я думаю, что, возможно, Анах Су’н еще раз проявит себя перед тем, как все будет сказано и сделано. Но прежде всего мы должны позаботиться о вас – о вас обоих. Есть место, одно из тех, где темные тамплиеры обосновались после того, как были изгнаны с Айура. Хоть мы и провели многие сотни лет, изучая Пустоту, с тех пор как обнаружили Элну, мы не забыли ее. Это место, где хранится история и знания. Наше название, Алис-арил, означает “Святилище Мудрости”».

Поколебавшись, Зератул продолжил:

«Однажды я задумывался о том, чтобы отправиться туда паломником. В каждом из нас живет необходимость поступить так, поскольку у нас нет Хранителей, чтобы беречь наши воспоминания».

«Я помню, что однажды ты говорил о подобном способе сохранения знаний среди вашего народа, но ты не сказал мне, где находится это место, – ответила Замара. – Вот почему я искала тебя».

Зератул кивнул.

«У тебя есть кристалл? Из подземного лабиринта на Айуре?»

– Да, – ответил Джейк. – Похоже, Замара считает, что кристалл оттуда даст нам больший шанс с успехом загрузить в него ее знания.

«Могу я взглянуть на него?»

Джейк улыбнулся.

– Разумеется.

Он порылся в карманах в поисках драгоценного обломка и осторожно взял его в руку. Даже не имея телепатических способностей, Джейк ощущал таящуюся внутри силу. Теплый и гладкий на ощупь, кристалл будто излучал вибрацию, которую невозможно почувствовать физически. Это то, что доступно скорее душе, чем телу. По опыту Джейк знал, что это ощущение, сейчас приносящее удовольствие, скоро возрастет до неприятного. Он выпустил кристалл и позволил ему упасть на протянутую ладонь Зератула. Глаза прелата расширились в ту же секунду, и он сжал кристалл в четырехпалой руке.

«Действительно, сильный, – мягко сказал он. – Никогда не чувствовал ничего подобного. Ни в Алис-арил, ни в кристаллах Урадж и Кхалис. Воистину, этот кристалл – особенный. Не могу назвать его уникальным, ибо, по вашим словам, в тех подземельях находится множество таких кристаллов. Удивительно могущественная сила, которая может послужить как добру, так и злу».

Зератул с трепетом смотрел на камень, лежащий на его ладони.

«Теперь, когда я сам почувствовал силу, которой располагает Улрезаж, я еще более встревожен тем, что он захватил подземелья».

Он неохотно протянул руку с кристаллом Джейку.

«Сейчас ты – лучший хранитель этой ценности, Джейкоб. Тебе, в отличие от меня, не грозит искушение использовать его. Сохрани его для себя. Для Замары».

Джейк кивнул и сунул кристалл обратно в карман куртки.

Зератул с сомнением произнес:

«Замара… Джейкоб. Должен предупредить вас, что попытки проделать то, о чем вы просите, никогда не предпринимались. Мы способны сохранить воспоминания обычного темного тамплиера. Хранитель же – нечто совершенно иное. А извлечь эти воспоминания из человеческого разума… может оказаться невозможным. Один из вас может погибнуть. А возможно, и вы оба».

Замара собиралась ответить, но Джейк опередил ее:

– Мы знаем. Но, по правде говоря, разве существует выбор? Если я не извлеку из своей головы Замару, то умру. Безо всяких сомнений. А если я умру, вместе со мной погибнут все ее воспоминания. Возможно, существует шанс передать их другому Хранителю, но найти одного из них сейчас еще сложнее, чем добраться до Элны. Особенно с учетом того, что нам известно: Улрезаж пытается уничтожить их всех. У нас есть вот это, – он похлопал по кристаллу в кармане, – и у нас есть ты. Если кто и сможет убедить Хранителей Мудрости в том, что эта миссия очень важная, то это ты, Зератул. Я готов рискнуть, потому что… черт, потому что это лучше, чем сидеть на розовой планете и медленно умирать».

Зератул прикрыл глаза и ссутулился, улыбаясь.

«Тогда отправляемся на Элну, где Хранители Мудрости сделают все возможное, чтобы сохранить и Хранителя, и твою жизнь».

Почему-то у Джейка сложилось впечатление, что это будет долгое путешествие. Но когда он подошел к Зератулу и сказал, что им стоит заготовить некоторое количество припасов, потому что ему потребуется еда и вода на время путешествия, прелат лишь рассмеялся:

«Если ты голоден, поешь сейчас. На худой конец, я уверен, что в Алис-арил найдется пища. Элна – не самый благоприятный из миров, но там есть и чистая вода, и некоторая жизнь».

– Ох… Я думал, это место довольно далеко отсюда.

«Только не через врата искривления», – ответил Зератул. Джейк смущенно покраснел и следом за протоссом занял место в атмосферном корабле.

«Вспомни, Джейкоб, врата – технология не протоссов. Это творение зел-нага. На Элне они тоже есть. Вот почему мы можем возвращаться туда – большинство из нас, для паломничества, чтобы наши воспоминания были записаны для грядущих поколений».

– Те, кто остался на Айуре, могли в любое время обнаружить вас.

«Нет, ибо они не знают координат врат. Но если бы они знали, тогда да, вне сомнений могли бы. И если бы случилось подобное, думаю, мой народ счел бы это промыслом судьбы».

Путь до врат искривления был короток, и Джейк смотрел в окно на розовое небо и фиолетовые оттенки пейзажа. Он будет скучать по нему. Зератул прав – это место успокаивает и умиротворяет. Даже приступы головной боли здесь, похоже, стали реже. Джейк непроизвольно потер виски, осознав, что где-то внутри свернулось кольцом чудовище по имени «головная боль». Он прикусил губу и постарался не думать об этом.

– Джейкоб, скоро все это закончится, – сказала Замара в попытке успокоить его.

– Так или иначе, верно?

Она печально рассмеялась.

– Так или иначе.

Тремя минутами спустя, в тот самый момент, когда корабль темного тамплиера прошел сквозь врата, Джейк ощутил острый приступ боли. И на этот раз потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то понял, что лежит на чем-то прохладном и жестком и смотрит в темный полированный потолок. Тот был усыпан искрами сияющих поющих кристаллов. Они были прекрасны, но казались размытыми и колеблющимися. Он сильно зажмурился, и вдруг запаниковал.

Сильные нечеловеческие руки подхватили его, чтобы удержать на месте, и Джейк забился в них, испуганно глядя на протосса с фиолетовой кожей. Кто это такой? Где, черт возьми, он сам? В пещерах Айура вместе с Савассаном? Или в храме, где лежала та мертвая протосс…

– Джейкоб. Слушай меня. Вспоминай.

Голос в его голове на долю секунды привел Джейка в ужас, а затем он вспомнил. Замара. Скорее всего, он в той древней библиотеке, о которой говорил Зератул. На… Элне. Алис-арил. Протосс, сидевший рядом с ним, охранявший его сон, был Зератулом.

«Теперь ты чувствуешь себя хорошо?» – спросил тот. Джейк неуверенно кивнул. Зератул отпустил его и отступил. Джейк на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а когда он вновь открыл их, зрение прояснилось.

– Новые симптомы, – подумал он для Замары. – Сперва головные боли, затем обмороки, а теперь размытое зрение и потеря памяти.

– Да. Но мы уже здесь. В конце нашего долгого совместного путешествия.

«Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы поговорить с алисаар-ва?»

Джейк предположил, что это – главный смотритель библиотеки, и вновь кивнул:

– Ага. Если я просто буду сидеть здесь, мне не станет лучше. Как долго я был без сознания?

«Мы едва успели уложить тебя, как ты очнулся, – ответил Зератул. – Я немного рассказал алисаар о нашей ситуации».

– Да, уверен, он удивился, зачем ты привел меня сюда.

Боль, которая прежде ледяным шипом впивалась в мозг, исчезла, оставив после себя лишь тупое, ноющее ощущение. Джейк кое-как поднялся на ноги и осознал, что едва может идти. Вот и еще один симптом. Зератул внимательно следил за ним, готовый прийти на помощь, если потребуется, но позволяя не терять достоинства, если помощи не понадобится.

Черт, Джейку определенно нравились протоссы.

«Действительно, потребовались некоторые пояснения. Но я считаю, что гораздо важнее, чтобы все объяснили вы с Замарой, а с ней невозможно связаться, если ты без сознания. Криткал находится здесь вот уже несколько столетий, – продолжил Зератул. – Теперь он алисаар-ва, руководитель алисаар. Он наблюдает за работой здесь и следит за тем, чтобы соблюдались традиции и должный уровень заботы».

Джейк последовал за Зератулом к выходу. Как ему показалось, это помещение служило спальным крылом. Оттуда они вышли в огромный зал, и там Джейк замер, как вкопанный.

Кристаллы в храме он счел когда-то впечатляющими, но по сравнению с тем, что открылось сейчас взгляду, те кристаллы были подобны свече рядом с солнцем. Обсидиановые стены стремились далеко-далеко ввысь и завершались куполом; их усеивали ниши с частотой в полуметр друг от друга, и в каждой нише находился кристалл. Некоторые большего размера, чем другие; какие-то менее яркие, следующие обладали более искусной огранкой. Но на взгляд Джейка, они были великолепны. Эти кристаллы обладали другим оттенком по сравнению с теми, какие он видел на Айуре и в храме на Немаке. Джейк протер глаза тыльной стороной ладони и вновь огляделся.

– Местные кристаллы действительно отличаются от других, или опять все дело в опухолях мозга? – спросил он Зератула. Взгляд профессора блуждал по бессчетному количеству кристаллов, размещенных в индивидуальных нишах. Каждый из них был уникальной маленькой звездой.

«Ты довольно наблюдателен для того, кто не является протоссом», – возник в голове приятный ментальный голос.

Джейк обернулся, чтобы посмотреть на незнакомца. Тот выглядел таким старым, что Зератул по сравнению с ним казался резвым юнцом. У протоссов также проявлялись физические признаки старости, пусть и менее очевидные, нежели седые волосы или морщинистая кожа у людей. Едва заметная хрупкость в строении тела старца и потрескавшаяся кожа говорили Джейку, что этот темный тамплиер живет уже очень, очень долгое время.

Его глаза, блеклые по сравнению с глазами Зератула, сузились, и протосс пожал плечами в смехе. Джейк почувствовал, как лицо заливается краской.

«Да, Джейкоб Джефферсон Рэмзи, я помню изгнание из родного мира. Уже тогда я был старше Рашжагал, и не думаю, что моя жизнь продлится еще долго. Но я рад, что прожил достаточно, чтобы увидеть, как наш народ объединится вновь, и успеть встретить того, кто, не являясь протоссом, уважает наше знание так же, как мы. И также я достаточно прожил, чтобы оказать помощь Хранителю. Ты прав насчет кристаллов. Их изменило на глубинном уровне уникальное сочетание энергий. Здесь есть два места сосредоточения подобной силы. Одно – в глубинах океана, а другое прямо под нашими ногами. Вот почему мы решили остаться здесь и возвести именно на этом месте Алис-арил».

Криткал слегка шевельнулся; Джейк перестал улавливать мысли старца и предположил, что тот обращается лишь к Замаре. Что-то из того, что она сказала, глубоко впечатлило старого протосса: Джейк заметил, что его глаза расширились, а тело слегка напряглось. А затем он расслабился и будто сгорбился – по крайней мере, движение было очень похожее. Наконец, Криткал кивнул.

«Воистину темные времена настали, если дело дошло до такого, – сказал он. – Замара, здесь, в Алис-арил, мы всегда старались сохранить воспоминания известным нам способом. Это не означает, что мы не уважаем то, как сберегают свою мудрость наши братья: через таких протоссов, как ты».

«Я знаю, – сказала Замара. – И безгранично благодарна тому, что темные тамплиеры используют для таких случаев свои способности. Теперь информация, жизненно важная для выживания не только протоссов как единой расы, но, возможно, и многих других, не утратится».

Криткал кивнул, но кое-что все еще беспокоило его:

«Ты говорила об Улрезаже. Известно ли тебе, был ли он побежден на Айуре или же выжил?»

– Я не смог задержаться, чтобы выяснить, удалось ли нам одолеть его, – сказал Джейк. – Я должен был пройти сквозь врата искривления, пока не станет слишком поздно… Я и так очень долго мешкал и пропустил последний рейс на Шакурас. Но Улрезаж определенно был ослаблен. Безо всяких сомнений.

Он ожидал, что Криткал выразит при этой новости по крайней мере какое-то удовлетворение, если не радость. Улрезаж все же происходил из темных тамплиеров, хоть и заблуждался в своих суждениях. Но даже темные тамплиеры опасались силы темных архонтов, а те ужасные вещи, которые совершил над протоссами Улрезаж, тронули бы самое закаленное сердце. Так что Джейк удивился, когда заметил, что Криткал искренне опечален.

«Я рад, что злое дело Улрезажа остановлено, но я буду оплакивать его», – сказал он.

Джейк моргнул.

– Не понял? Я знаю, что когда-то он был одним из вас, но не думаю, что стоит оплакивать смерть кого-то столь ужасного.

«Чего-то? Нет. Темного архонта столь огромной силы и злобы – нет. Я не буду оплакивать это создание. Но я буду скорбеть по Улрезажу. – Он пристально посмотрел на Джейка. – Я буду скорбеть по своему ученику».

Джейк уставился на него. Его ученик?

– Улрезаж… был Хранителем Мудрости?

Криткал кивнул:

«Много столетий назад он изучал эти кристаллы. Он очень страстно относился к судьбе нашего народа, как и все мы тогда, когда рана была еще совсем свежей. Он обладал острым и ненасытным разумом, и его жажду познаний невозможно было утолить лишь переписыванием воспоминаний из одного кристалла в другой и каталогизацией их. Он жаждал знаний, а мы оказались столь неразумны, что наделили его ими. – Рассказывая это, темный тамплиер, казалось, подряхлел еще больше, если подобное вообще было возможно. – Мы позволили ему достичь вершин, ибо он был способным учеником. Тщательно следили за тем, чтобы он получил лишь ограниченный доступ, ибо многое из того, что записано на Стене Знаний – запретно. Мы понимаем это и не касаемся его. Хотя и сохраняем информацию, поскольку любое знание – бесценно. Никто из тех, кто живет в Алис-арил, даже я, не знает большинства тайн, что содержатся в Стене Знаний».

«Улрезаж не ограничился теми областями, которые ему было позволено исследовать, не так ли?» – вопрос Зератула был риторическим. И он, и Джейк, и Замара уже знали ответ.

Криткал вновь кивнул:

«Нет, не ограничился. Он тайно пришел к Стене ночью и приступил к изучению темного знания – самого запретного из всех, которыми владели темные тамплиеры».

– Так вот как он сделал это, – выдохнул Джейк. – Вот как он узнал способ стать темным архонтом, который объединяет в себе не только двух темных тамплиеров!

«Однажды ночью мы поймали его, – продолжил Криткал, и его ментальный голос был окрашен болью. – Я смотрел ему в глаза, умоляя сказать нам, почему он предал наше доверие. Я полагал, что смогу урезонить его, но к тому моменту он уже слишком далеко зашел в своем фанатизме. Улрезаж заявил, что все, способное послужить усилению темных тамплиеров, достойно того, чтобы сделать это. Неважно, кому это нанесет вред. Неважно, в какую цену обойдется даже собственному народу. Он считал, что мы должны отомстить протоссам, изгнавшим нас, и хотел стать карательным орудием. – Криткал поднял взгляд на Зератула и Джейка. – Я едва узнавал его тогда, когда он стоял передо мной, полный ярости. Я не видел в нем ни следа того ученика, того пылкого юноши, которым так гордился. Все, что осталось в нем, – пылающий гнев и ненависть, и уверенность в том, что как бы ни были отвратительны средства, цель – месть протоссам Айура – стоит их. Мы умоляли его рассказать нам о своем открытии, но он отказался. Мы заклинали позволить нам стереть из его памяти запретное, чтобы он вновь мог вернуться к нам как алисаар – тот, кто стремится к знанию, но не использует его во вред. И вновь он отказался. Той ночью Улрезаж покинул нас, пылая гневом и ненавистью, которые были столь темны и чисты одновременно, что поражали разум. Я не думал, что увижу его вновь или услышу о нем. Узнать, что он использовал Алис-арил, чтобы стать этой… этой чудовищной сущностью…»

Криткала переполняли эмоции, и он закрыл свои мысли. Зератул протянул руку и положил на плечо старого протосса.

«Твои угрызения совести можно понять, но никто не мог предвидеть подобного. Не позволяй чувству вины стать слишком тяжелой ношей. Что сделано, то сделано. То, что Улрезаж решил воспользоваться знанием по таким причинам, было лишь его собственными решением».

Старый алисаар-ва кивнул, но было ясно, что он не вполне согласен с Зератулом:

«Ты говоришь мудро, и все же случившееся пережить непросто. Но я сделаю все, что смогу, чтобы исправить это. Вам обоим, Джейк и Замара, известно, что я не могу гарантировать благоприятный исход».

«Нам известно», – сказала Замара.

– Но мы должны попытаться, – добавил Джейк.

«Полагаю, да, и к вашим услугам все умения, которыми мы располагаем. Я так понимаю, у вас есть кристалл из подземелий Айура, где Странники Издалека хранили в тайне и безопасности их собственное знание».

Джейк кивнул и поискал в кармане фрагмент кристалла. Криткал неожиданно застыл, наклонив голову и прислушиваясь.

«Прошу извинить меня, – сказал он. – Я сейчас вернусь. Какая-то суматоха…»

Он пошел вниз по длинному каменному коридору. Зератул и Джейк обменялись взглядами. Им даже не нужно было касаться мыслей друг друга, чтобы понять, что они думают об одном и том же. И, как один, они развернулись и поспешили за хозяином библиотеки. Несмотря на возраст, Криткал, как и каждый протосс, которого Джейк видел, мог двигаться очень быстро, когда хотел этого, и Джейку пришлось перейти на бег, чтобы не отстать от него и Зератула.

Несколько алисаар спешили к ним. Их одежды развевались, а каждое движение тел говорило о взволнованности. Определенно, происходил мысленный разговор крайней важности, и Джейк ощутил раздражение от того, что был выключен из него.

– Меня тоже не включили, – сказала Замара.

– Зератул? – позвал Джейк, поскольку прелат темных тамплиеров, несомненно, участвовал в разговоре. Взгляд Зератула был прикован к Криткалу, и протосс не откликнулся. Внезапно он втянул голову в плечи и прикрыл глаза. Джейк слегка нахмурился: почему Зератул смеется? Затем Замара тоже засмеялась, и в тишине залов древнего храма раздался сильный, напористый и совершенно уверенный женский голос:

– Меня совершенно не волнует, находится ли он на встрече. Меня не волнует, имеется ли у меня разрешение, и больше всего меня не волнует, если я вновь нарушаю какие-то ваши странные протосские ритуалы. Вы либо отведете меня к нему прямо сейчас, либо я…

– Розмари! – закричал Джейк, ощущая, как его заполняет радость. На мгновение она даже заставила неизменную пульсирующую боль в висках отступить.

Джейк пробрался сквозь собравшихся, стараясь разглядеть то, что скрывают от его взгляда высокие фигуры протоссов-служителей. Там внизу группа алисаар окружила нескольких пришедших, включая высокого, странно одетого темного тамплиера и женщину-тамплиера в сияющих доспехах золотого и голубого цвета. А в центре этой группы Джейк мельком заметил блестящую черноволосую голову.

Розмари тоже протолкнулась наружу, и они поспешили навстречу друг другу. Он замедлил шаг и остановился, как и она. Мгновение они просто смотрели друг на друга. Джейк хотел обнять ее и подумал, что, возможно, она тоже хочет этого, но стоило ему шагнуть вперед, как она сунула руки в задние карманы и усмехнулась.

– Ты как раз вовремя, – мягко сказал Джейк.

Он упивался ею – короткими черными волосами, большими синими глазами, изящными губами и миниатюрным, но, помоги ему Боже, великолепным телом, затянутым в удобный кожаный костюм.

– Ага, – сказала Розмари. – Когда все это закончится, напомни мне никогда, ни за что не связываться вновь с протосской бюрократией.

Улыбка Джейка стала шире. С ноющим чувством в груди он осознал, что, по правде говоря, не надеялся увидеть ее вновь. Джейк ничего не мог с собой поделать. Он пересек короткое, но тем не менее огромное расстояние между ними и заключил Розмари Даль – убийцу, предательницу, наркоманку, ближайшего соратника и женщину, которой принадлежало его сердце – в крепкие объятия.

И, к его изумлению и восторгу, она не сопротивлялась.

Спустя некоторое время – отнюдь не такое долгое, как Джейку хотелось бы – Розмари отстранилась. Он сразу же отпустил ее, чувствуя, как щеки заливает румянец, и переключился на разглядывание прибывшей делегации.

«Джейкоб Джефферсон Рэмзи, – сказал незнакомый темный тамплиер. Его голос был сухим, как шелест полос ткани, составлявших одеяние на нем. – Твои странствия привели тебя в Алис-арил, святыню святынь моего народа. Без сомнений, вы с Замарой в должной мере благодарны. Меня зовут Моэндар, и вместе с Селендис, Разтурулом и Вартанилом мы сопровождали Розмари по пути сюда, чтобы найти здесь тебя и Хранителя, которая выбрала твое тело вместилищем для себя. Я думал, что мы прибудем раньше, но, судя по всему, Зератул на шаг опередил меня».

Зератул слегка улыбнулся и наклонил голову.

«Это не я, а Замара находится на шаг впереди всех нас, мой старый друг. Она обнаружила мое местонахождение. Они с Джейкобом пробудили меня от летаргии. Мы сами прибыли сюда лишь недавно».

«Действительно? – В глубине глаз Моэндара что-то вспыхнуло. Он повернулся к Джейку. – Мне сообщили, что ты обладаешь знанием, критически важным для выживания нашего народа, Хранитель. Именно из-за этого знания я открыл, где находится это место, Селендис и другим протоссам Айура. Я надеюсь, что не слишком дешево продал этот секрет».

Ноги Джейка задрожали. Голову пронзил приступ боли, и ноги подкосились. Он стиснул зубы, зашипел и схватился за руку Зератула для поддержки. Глаза Селендис сузились: это движение не прошло мимо ее внимания.

«Ты говорила правду», – сказала она.

Ментальный голос Селендис был сильным, и в то же время – успокаивающим. Эта женщина привыкла отдавать приказы; она напомнила Джейку Розмари. Тамплиер прочла его мысль, и он почувствовал, что сравнение ей не понравилось. Однако затем Селендис продолжила:

«Носитель нездоров. Вы уже определили, сумеете ли успешно передать сознание Замары до того, как станет слишком поздно?»

– У носителя есть имя, – огрызнулась Розмари.

«И это действительно так, – сказала Замара. Сложно было не заметить ее заботу о Джейке и привязанность к нему. – Его зовут Джейкоб Джефферсон Рэмзи, и, независимо от исхода сегодняшнего дня, его имя должны помнить все протоссы – не только Хранители. Он уберег меня и многим пожертвовал. Мы должны торопиться. Я не хочу видеть, как он страдает хотя бы на мгновение дольше необходимого».

«Я согласен, – произнес Зератул. – А теперь я вас покину, чтобы вы могли заняться делом».

Джейк уставился на прелата.

– Ты уходишь?

Зератул кивнул. Его взгляд был добрым.

«Я должен. Оставаясь здесь, я ничему не помогу – не могу стать частью этого переноса. Мне ничего не удастся сделать, если он не удастся. И я никак не могу повлиять на положительный исход, если он будет таков».

Моэндар кивнул:

«Ты лучше послужишь нам на Шакурасе, Зератул. Твоя мудрость нужна Иерархии – все без исключения уважают тебя».

Зератул покачал головой:

«Но также я не вернусь и на Шакурас. Вскоре все расскажу вам, но не сейчас. Есть многое, что слишком долго оставалось без внимания, и я должен исследовать это, чтобы подтвердить то, что говорила Замара. Думаю, я смогу найти доказательства некоторым из ее предположений. А чем больше мы информированы, тем лучше вооружены».

Моэндар был явно разочарован, но кивнул:

«Тебе известно то, что неизвестно мне… пока что. Если ты должен поступить именно так, иди. Адун торидас».

Замара была согласна с решением Зератула, но Джейк с печалью смотрел, как тот уходит. Темный тамплиер помедлил, а затем заговорил с Джейком – с ним одним.

«Я задолжал тебе, человек, – тихо сказал он. – Кто знает, как долго еще я сидел бы в одиночестве, глядя на водопад и розовые небеса, обернувшись своим несчастьем, словно мантией. Но я не таков, и ты помог мне вспомнить об этом. Твоя раса еще молода, но некоторые представители ее уже доказали мне и другим, что вы – сила, с которой стоит считаться. И вашей расе присущи мудрость и потенциал. Я с гордостью назвал Джеймса Рейнора другом. С гордостью я назову другом и тебя».

С онемевшими ногами, с раскалывающейся от боли головой, Джейк взглянул на прелата.

– Я… тоже буду гордиться этим, – ответил археолог.

«Зератул, – сказала Замара, – на тот случай, если перенос не завершится успехом, позволь мне поделиться с тобой последним. Думаю, это может иметь огромное значение. Джейк… Прости, но будет больно».

– Приступай, – сказал Джейк, приготовившись.

Картины заполнили оба разума – его и Зератула. Это был далекий пыльный мир, похожий на сотни других, если бы не странные каменные образования, которые выглядели слишком прекрасными, чтобы оказаться случайностью. Но все же их создала природа. Вот почему люди всегда умели видеть кроликов в облаках и лица святых на морозных рисунках. Джейк как ученый знал это. Он разглядывал пейзаж, переводя взгляд между завихрениями, завитками и образованиями, одно из которых возвышалось над поверхностью, и на его взгляд ученого напоминало легендарное существо – белую крылатую лошадь…

– Пегас! – мысленно воскликнул он для Замары и Зератула. – Я знаю это место – это Пегас! Я руководил здесь раскопками…

Он наблюдал за воспоминанием: вот чей-то взгляд оторвался от природной статуи Пегаса. Джейк слегка задержал дыхание. Здесь был храм зел-нага – мерцающий, яркий, зеленый и вибрирующий и – живой.

«О Боже», – подумал Джейк.

Совершенно точно, этого сооружения не было там, когда профессор Рэмзи возглавлял экспедицию на Пегасе. Должно быть, храм недавно вышел на поверхность планеты – из-за землетрясения или возможных ураганов. Или ему просто надоело находиться под землей неоткрытым, неоцененным. Вот он и пробился наружу сквозь землю при помощи собственных энергий. Джейк бы уже ничему не удивился после всего того, что узнал за последние несколько недель.

Он прижал руки к вискам, дыша носом в попытке задавить боль, которая возникла, когда с ним разделили это видение. Краем глаза Джейк увидел Розмари, которая обеспокоенно наблюдала. Хотел бы он, чтобы ей не приходилось видеть этого.

«Мне жаль, что тебе не удалось исследовать это место, Джейкоб, – сказала Замара. – Но по крайней мере ты можешь сказать нам, где найти его. То, что подобные артефакты начали выходить на поверхность с завидной регулярностью, похоже, имеет огромное значение».

Джейк с легкостью поделился информацией с Зератулом, до смешного довольный тем, что впервые смог внести свой вклад – настоящий и реальный. Зератул низко поклонился ему.

«Возможно, нам еще предстоит встреча, когда закончится кризис и когда мы защитим свои миры и тех, кого любим. Но сейчас я должен действовать. – Сияющие глаза слегка сузились. – В конце концов, именно этих действий ждал от меня мой друг Тассадар».

Он обернулся к остальным:

«Моэндар, Селендис… Я считаю, что битва, где потребуются обе наши силы, где потребуемся все мы, скоро начнется. Я вернусь на Шакурас как можно быстрее».

«Мы будем ждать твоего возвращения, прелат», – сказала Селендис, и Моэндар кивнул.

«Криткал… Замара и Джейк равно драгоценны. Делайте то, что должно, с предельной осторожностью».

«Пусть все умения, в которых я совершенствовался столетиями, помогут мне. И возможно, – сказал Криткал с легким упреком, – скоро ты вернешься сюда, чтобы мы получили и твои воспоминания. Адун торидас, Зератул».

«Эн таро Тассадар», – ответил Зератул, и затем решительно ушел. Он не оглянулся, и Джейк порадовался этому. Таков был Зератул, которого знала Замара, чья честность и целеустремленность убедили Тассадара, что он достоин доверия.

– Что бы ни случилось со мной, – сказала Замара лишь для Джейка, – мой народ узнал столько, сколько я могла им рассказать.

Голову вновь пронзил ледяной шип, и Джейк ощутил, как из носа хлынула кровь. Кто-то рядом с ним твердо сжал его руку, не позволяя упасть. Он посмотрел вверх, ожидая увидеть Криткала или другого протосса. Но пришлось опустить взгляд; Розмари посмотрела на него в ответ.

– Что бы ты ни собирался делать с ним, Криткал, – решительно сказала она, – тебе стоит поторопиться.

Криткал обеспокоенно кивнул:

«Согласен. Я выберу себе в помощь лучших учеников, и мы немедленно приступим».

Джейк последовал за Криткалом и окинул взглядом небольшую группу сопровождающих. Любой счел бы эту компанию странной. Два древних темных тамплиера и один помладше. Вершитель, причем женщина, а Джейк знал, что такое у протоссов большая редкость. Энергичный юный протосс из Фуринакс, ремесленник, как понял Джейк. И наконец, два человека, в одном из которых находился протосский Хранитель.

Джейк слегка рассмеялся.

– Готов поспорить, вы никогда не думали, что увидите нечто подобное, – сказал он, обращаясь сразу ко всем.

«Нити судьбы, воистину, сплетаются странным образом, – сказал Моэндар. – Нам не дано предвидеть грядущее».

Джейк ощутил на себе взгляд Вартанила и обернулся, чтобы посмотреть на юного протосса. Тот замедлил быстрый шаг, чтобы не обгонять террана.

«Джейкоб, я так рад, что нахожусь здесь с тобой и Розмари. Рад, что могу поддержать тебя в этом деле, как бы ни была незначительна моя помощь».

«Вартанил прекрасно выступил перед Иерархией, – сказала Селендис, оглянувшись, поскольку шла перед ними. – Не думаю, что одной Розмари удалось бы убедить их. По крайней мере, не так быстро. Ты помог гораздо больше, чем полагаешь, Вартанил».

Молодой протосс опустил голову. Джейк подумал, что если бы представители протосской расы могли краснеть, то Вартанил сейчас совершенно точно залился бы краской.

– Спасибо, – тихо сказал Джейк. Вартанил посмотрел на него лучистыми глазами.

– Мне не повезло, что единственной человеческой женщиной, с которой им довелось общаться, оказалась Сара Керриган, – сказала Розмари. – Пришлось разгрести целую кучу предубеждений.

«Твоя искренность и тревога за Джейкоба также сыграли важнейшую роль в принятии нашего решения, – сказала Селендис. – Мы не ожидали встретить столь яростную самоотверженность у представителя вашей расы».

Розмари сейчас не смотрела на Джейка, но, в отличие от Вартанила, умела краснеть, и это выдало ее эмоции.

– Ага, – сказала она. – Но это ерунда. Итак, каким образом эта штука, которую вы собираетесь проделать, разделит Джейкоба и Замару?

Криткал выжидающе посмотрел на Джейка.

– Ах, да, – произнес тот и сунул руку в карман.

Джейк вновь ощутил покалывание, когда пальцы сомкнулись вокруг кристалла. Он достал его и протянул Криткалу. Протосс вздрогнул, когда кристалл лег на его ладонь с длинными пальцами. Джейк почувствовал, как всех их захлестнула волна удивления и радости, исходящая от Криткала.

«Он… восхитительно чист, – с легким трепетом сказал протосс. А придя в себя, добавил: – За многие столетия алисаар разработали технику объединения мыслей, которая позволяет нам передать их в определенные кайдариновые кристаллы, особо восприимчивые и подходящие для этой задачи. Это записывающее устройство. Оно сохраняет воспоминания в виде изображений и информации, доступ к которой затем может получить любой, обученный соответствующей технике, которая довольно проста».

– Как голограмма, – кивнув, сказала Розмари. – Ясно. Но Замара своего рода… уникальный хранитель воспоминаний, верно?

Криткал был явно встревожен.

«Да, – сказал он. – Нам никогда не приходилось проделывать нечто столь амбициозное. Кроме того, мы всегда исследовали разумы протоссов, а не терранов. Я сделаю все, что в моих силах, но боюсь, не могу ничего обещать».

«Надеюсь, все пройдет как надо», – подумал Джейк, и в следующее мгновение вошел в узкую комнату.

Он, Криткал, Селендис, Моэндар, Разтурул, Розмари и Вартанил еле разместились в тесном помещении, а когда пришли еще двое алисаар, то уже возникла толчея. Джейк посмотрел на небольшой отполированный алтарь в центре комнаты, высеченный из того же камня, что и весь храм. Каменная столешница выглядела не такой уж и комфортной.

Криткал обернулся к группе сопровождения.

«Чем меньше зрителей тут будет, тем лучше. Нам потребуется предельная концентрация».

Селендис наклонила голову:

«В таком случае, мы будем ждать снаружи».

– Нет, – возразила Розмари.

Селендис обернулась к ней с легким раздражением.

«Ты хочешь стать помехой в столь тонком деле?»

– Я… Разумеется, нет. Но я подумала, что могла бы помочь.

Джейк почти непроизвольно сжал руку Розмари. Та испуганно взглянула на него, и он почувствовал, как девушка отступила на шаг.

– Останься со мной.

Глаза Розмари слегка расширились, когда Джейк телепатически сказал это, вложив в слова все свои чувства к ней. Розмари улыбнулась уголками губ и кивнула. Джейк испытал отчаянное желание прочесть ее мысли – точно узнать, что она почувствовала, когда он позволил ей узнать свои. Но предпринимать ничего не стал. Обещание есть обещание.

Селендис смотрела на них обоих.

«Возможно, твое присутствие пойдет на пользу, – позволила она. – Если оно укрепит дух Джейка. – Она повернулась к профессору. – Я более чем уверена, что нас ждет успех, Джейкоб Джефферсон Рэмзи. Я с нетерпением жду, когда мы сможем поговорить вновь».

Он кивнул. Взгляд Селендис изменился, и Джейк понял, что она говорит с Замарой. Коротко и резко кивнув, Селендис ушла. Вартанил задержался.

– Можешь идти, – сказала Розмари. – И с ним, и с Замарой все будет хорошо.

И, словно она действительно предсказала будущее, Вартанил низко поклонился и тоже вышел. Моэндар ничего не сказал Джейку, но тот знал, что старый протосс обменялся несколькими словами с Хранителем.

Дверь тихо закрылась за ними. Джейк, Розмари, Криткал и двое его помощников остались одни в маленькой комнате. Джейк посмотрел на плоский алтарь, и неожиданно по спине прошла дрожь.

– Это напоминает мне то, что мы видели в подземельях, – передал он Замаре.

– Я знаю. Но между тем, что делал Улрезаж, и тем, что должно случиться с нами, – бездонная пропасть.

– Мы уверены в этом? Улрезаж все-таки был одним из них. А они – темные тамплиеры… Может быть, этот Криткал втайне ненавидит Хранителей, потому что вы по своей природе делаете то, на что он даже не надеется.

– Возможно, – согласилась Замара, и это совершенно лишило Джейка мужества. – И все же, я сомневаюсь в этом. Джейкоб… У нас нет выбора. Под угрозой твоя жизнь и мое знание. Они не могут сосуществовать ни секундой дольше.

Джейк кивнул и лег на холодное каменное возвышение, слегка вздрогнув, когда коснулся его обнаженной кожей.

– Могли бы предложить покрывало что ли, – пошутил он.

Криткал пристально посмотрел на Джейка.

«Вскоре твой разум окажется в том состоянии, когда ты совершенно перестанешь обращать внимание на физическое тело», – ответил он. Словно бы это хоть как-то могло успокоить его.

Джейк вздохнул и вытянулся, сложив покрытые мурашками руки на груди.

– Ну что ж, давайте приступим…

Ее мягкие теплые губы, прильнувшие к его губам, не были нежными. Как Джейк и представлял себе – куда чаще, чем требовало благоразумие, – поцелуй Розмари был горячим и страстным, как и она сама. И, как только прошел первоначальный шок, Джейк ответил ей. Его руки обвили миниатюрное тело и притянули ближе на мгновение, бесконечно долгое и в то же время слишком, слишком короткое.

Когда Розмари отстранилась, Джейк трепетал от страсти. Она, разумеется, выглядела абсолютно спокойной. Улыбнулась и подмигнула ему.

– Не. Смей. Умирать, – с нажимом произнесла Розмари каждое слово.

– Хорошо, – с запинкой произнес Джейк. Его улыбка была глупой и неудержимой, словно движение планет. Он ощутил смущение, раздражение и веселье, исходящее от протоссов вокруг, но ничто из этого не имело значения.

– Мы переживем это, Замара.

– Я понятия не имела, что выражение личной привязанности у терранов обладает столь мощной силой, – сухо сказала Замара, но она была рада за него.

Когда Джейк лег на спину и закрыл глаза, он почувствовал, как сущность Замары обернулась вокруг него, словно кошка, свернувшаяся во сне. Приятное головокружение от недавних мгновений с Розмари не заглушало горечи, которую сейчас испытывал Джейк. Ведь даже если попытка окажется полностью успешной, Замара больше не будет присутствовать в его разуме так, как сейчас.

– Мне тоже будет не хватать этого, – сказала она, прочитав его мысли, стоило им только сформироваться. – Я не ожидала, что так привяжусь к тебе.

– Как и я.

Он чувствовал спиной холодный, твердый камень, а затем это ощущение исчезло.

Джейк открыл глаза и увидел яркий солнечный свет. Он вдохнул насыщенный паром теплый воздух и заметил, что его окружает пышная растительность. Джейк понял, что находится на Айуре – но на том, каким он был до разорения зергами. Профессор обернулся, зная, кого увидит, и улыбнулся Замаре.

Она была в том же облачении, в котором он увидел ее, когда нашел тело: фиолетово-белое платье, блестящее, мягкое и идеально подходящее ей. Она наклонила голову и прикрыла глаза, но ему не требовалось этого жеста, чтобы ощутить ее улыбку. Они сели рядом так же, как не единожды до этого, когда Джейк в очередной раз погружался в раскрывающиеся перед ним картины воспоминаний. Замара хранила их мириады. Но на этот раз, хоть картина нетронутого Айура и была воспоминанием, Джейк знал, что больше ничего не увидит. Замара хотела, чтобы их разделение произошло именно так.

Джейк почувствовал мысли Криткала, и его разума словно коснулся легкий ветерок, принесший с собой запах цветов.

«Кристалл изумительно чист. Я думаю, он сможет с успехом вместить все воспоминания».

«Что насчет Джейка?» – потребовала ответа Розмари.

Разумеется, хорошо, что они смогут получить знания, которые Замара настойчиво называла важными – чем бы они ни были, – но она беспокоилась о Джейке. Он лежал совершенно неподвижно на темном каменном алтаре, и Розмари даже не была уверена, что он дышит.

«Я не знаком с анатомией людей, дитя, – проворчал Криткал. – Все, что я могу сделать, это исключить влияние на него Замары. После этого вам придется обратиться к докторам терранов. Теперь же помолчи, и дай нам завершить обряд».

Розмари нахмурилась. Она не ожидала этого. Почему-то она считала, что стоит им извлечь Замару, как Джейк мгновенно выздоровеет. Но ведь его симптомы были настоящими, верно? Опухоли мозга не могут просто исчезнуть.

Криткал протянул руку и разместил кристалл в воздухе, словно поставив его на полку. Он парил там – миниатюрная версия огромного кристалла, который Розмари видела в подземельях. Криткал передал сигнал, скорее всего, телепатический, и все протоссы одновременно вытянули правые руки и задержали ладони в сантиметре от тела Джейка. Поднятая левая рука каждого из них была обращена ладонью к кристаллу.

Розмари присвистнула, поскольку выглядело все так, будто протоссы вытягивают из безвольного тела холодное голубое свечение. В какой-то миг тонкая сияющая линия протянулась от ладони каждого из алисаар к кристаллу.

Так вот как они делали это.

Алисаар физически забирали энергию воспоминаний из кого-то и передавали ее в кристалл, словно переливали кровь.

Розмари ничего не сказала, но против воли подумала, больно ли сейчас Джейку.

«Нет, – мысленно ответил Криткал. – Он ничего не чувствует».

Девушка прикусила губу. Она понятия не имела, сколько времени это займет… Но одно знала точно: у Замары была целая куча воспоминаний, которые нужно передать в этот крошечный кристалл.

«Начинаю передачу», – услышал Джейк безжалостный голос Криткала.

Тело Замары слегка дернулось, словно что-то толкнуло ее. В конечном итоге, это работало! Джейк уже было улыбнулся Замаре, но вместо радости и облегчения он ощутил, как от нее исходят волны ошеломления и скорби. В этом месте, которое было не настоящим, но вполне им казалось, он схватил ее за руку, касаясь и устанавливая контакт так же, как когда-то сделал с ее физической оболочкой.

– Замара, в чем дело? Что не так?

«Мне… стоило предвидеть это, – сказала она и сжала его руку, пытаясь успокоить. – Но, по крайней мере, знание будет сохранено».

У него в животе похолодело.

– Что ты имеешь в виду?

Она печально посмотрела на него.

«То, что сумели сделать темные тамплиеры, восхитительно. Это ценно и важно, и они записывают воспоминания наилучшим доступным им способом. Но они делают это иначе. Хранители – живые существа, а не технологии, которые используют темные тамплиеры».

– Я тебя не понимаю.

«Ты помнишь, какими были воспоминания, которыми я делилась с тобой?»

Джейк кивнул:

– Не думаю, что когда-либо забуду это. Я словно переживал их за того, чьей памятью ты делилась. Словно бы все это происходило со мной самим.

«И так они жили, – мягко сказала она. – Через тебя. Через меня. Через всех Хранителей, когда они ныряли в волны воспоминаний, которые мы храним. Те, кто погибли до нас, не прекращали свое существование. Мы не просто помним их – мы храним их».

Джейк вновь кивнул, все еще не понимая, почему это было так… а затем осознал, и его глаза расширились.

– О боже… Замара… Ты не будешь сохранена, верно?

Она покачала головой.

«Нет, Джейкоб. Воспоминания умерших протоссов, что я храню… у всех Хранителей есть эти воспоминания. Так что мертвые будут жить в их памяти, и это приносит мне облегчение… при условии, что я – не последний Хранитель. Но я сама и мои воспоминания… Знание будет сохранено, и это важно. Но… не буду сохранена я. Когда другие активируют этот кристалл, они словно будут читать историю. Факты, действующие лица и информация. Но они не узнают меня. Я как будто бы исчезну».

Все то время, что Джейк знал Замару, она была прагматичной и бесстрашной. Время от времени она позволяла себе тревогу и раздражение, а когда его состояние ухудшилось, у нее появилось чувство привязанности к нему. Но Джейк никогда не видел ее столь уязвимой, столь опечаленной. И он полностью понимал ее.

Она окажется стерта. Останется лишь информация, сухая и безжизненная, но все то, кем была Замара – ее упрямство, сухое чувство юмора, любовь к сородичам, глубина сострадания и понимание, которое доступно лишь Хранителям, – все это окажется для протоссов потерянным.

Замары больше не станет.

Обряд обещал быть очень продолжительным. Розмари извелась от нетерпения, хотя подозревала, что прошел максимум час. Еще через час она поняла, что не может больше выносить ожидания. Она встала как можно тише. Протоссы не обратили на нее внимания. Их глаза были закрыты, тела за все время ни разу не шелохнулись. Бесшумной походкой Розмари направилась к двери, открыла ее и выскользнула наружу.

Там ждали Селендис, Вартанил, Разтурул и Моэндар. Как один, протоссы обернулись к ней.

«Все закончено? Попытка удалась?»

– Они еще не закончили, – сказала Розмари. – Я решила чуть-чуть прогуляться. Однако они полагают, что все сработает.

«О, это прекрасно! А профессор? С ним все будет в порядке?» – спросил Вартанил.

– Нам потребуется немедленно доставить его к врачам. Опухоли перестанут разрастаться, однако и не исчезнут сами по себе. Не знаю, как мы найдем терранского доктора, но, думаю, мы будем решать проблемы по мере поступления.

«Я бы предложила все навыки моего народа, но мы не разбираемся в вашей физиологии, – сказала Селендис. – Все же… Возможно, мы сможем чем-то помочь. Опухоли образовались под воздействием протосской ментальной энергии, которая…»

Она замерла и резко повернула голову. Прежде чем Розмари успела моргнуть, Селендис сжала руки в кулаки и призвала два сияющих клинка из наручей, что охватывали ее запястья. Разрутул повторил ее движение, но его клинок сиял ярко-зеленым, а не холодным синим светом. Моэндар и Вартанил тоже напряглись, и все четыре протосса пристально посмотрели в глубь коридора.

– Что, черт возьми, стряслось?! – закричала Розмари. Перед отправлением на Элну ей вернули оружие, и сейчас она потянулась к перекинутой за спину винтовке.

«Алис-арил атакован», – произнесла Селендис.

Словно по прихоти судьбы – хоть Зератул и не мог сказать, что верит во что-то столь определенное, – планета, которую Джейкоб назвал Пегасом, находилась в том же секторе, что и Элна. Прелат понял, что темные тамплиеры даже однажды посещали эту планету много столетий назад, оценили ее и отбросили, как не представляющую интереса. Ох, если бы только те ранние первопроходцы знали тайну этого мира!

Зератул стремительно выходил на орбиту на «Искателе Пустоты». Он был рад близости цели. Ему, умудренному опытом, была ведома потребность как в тщательном обдумывании, так и в быстрых, решительных действиях. Но сейчас внутри него горело ни то, и ни другое. Странное чувство безотлагательности, на грани тревоги, гудело сейчас в его крови. Было ли это от того, что в конце концов, после столь долгих размышлений в изоляции, он вновь оказался вовлеченным в действие? Возможно.

А возможно, и нет.

Без сомнений, частично причиной этого ощущения служил тот факт, что Замара столь отчаянно цеплялась за жизнь – и то, чем она должна была поделиться, действительно жизненно важно. Страх и стремление действовать как можно быстрее – вполне логичная реакция, с учетом того, что уже известно Зератулу. Но он подумал, что, возможно, дело не только в этом.

Прелат вел корабль сквозь атмосферу; его пальцы проворно двигались над кристаллом, передающим ментальные команды судну. Появилась голографическая проекция поверхности Пегаса. Планета была в точности такой, какой выглядела в разуме Замары и Джейка. С огромным горным формированием, напоминавшим копытное животное с крыльями. И еще…

…с храмом зел-нага. Усилием воли Зератул заставил себя сохранять спокойствие. В этот момент он словно стал избранным, которому дозволено созерцать подобную вещь. На проекции он видел яркий, сияющий зеленым, дикий храм. Не похожий на спланированный, структурированный и построенный, как на Шакурасе. Но все же Зератул понял, это действительно храм. А также почувствовал, что непременно найдет здесь нечто сокровенное, чудесное и удивительное.

Несколько мгновений протосс рассматривал сооружение, упиваясь зрелищем, словно энергией космоса во время трапезы, и ощущая такое же удовлетворение. Ментальной командой Зератул направил корабль на сближение. Он приземлится и пешком дойдет до него. Нутром Зератул чувствовал, что найдет здесь ответы. Он…

Яркие белые молнии неожиданно заплясали у вершины храма, и со скоростью мысли Зератул увел корабль в сторону. Что происходит? Не мигая, он с расстояния наблюдал, как на поверхности сооружения образовалась трещина, и ее сияние затмило собой молнии. Внезапно Зератул вспомнил историю, которой поделилась с ним и Джейкобом Замара – историю о собственной смерти. Она разбила корабль о подобный храм, но тот был тусклого зелено-коричневого цвета, в отличие от этого – лучащегося зеленым вибрирующим свечением. По цвету Замара поняла, что…

Энергическое существо. Дикие храмы зел-нага – это яйца… коконы. И Зератул прибыл как раз вовремя, чтобы стать свидетелем вылупления создания, находившегося внутри. Возможно, именно это он ощущал… срочную необходимость прилететь сюда как можно быстрее, пока не стало слишком поздно.

Зератул с восхищением наблюдал, как поверхность храма-кокона будто бы вспучилась, расширяя белую зигзагообразную трещину. Внезапно «оболочка» раскололась, и Зератул увидел нечто совершенно непостижимое. Наверное, так же терраны воспринимали протоссов при первом контакте.

Прекрасное. Восхитительное, ослепительно красивое, невероятно прекрасное создание. Белая сияющая сущность из чистого света и энергии вырвалась из своей скорлупы, словно ее вытолкнули оттуда. Со странными перистыми крыльями, напоминающими крылья бабочки, с многочисленными щупальцами и огромными глазами (светящимися так ярко, что Зератул невольно отвернулся и зажмурился), своим внешним видом существо должно было внушать отвращение… но не внушало. Создание воспарило над отслужившей оболочкой, которая сразу же потускнела до зелено-коричневого цвета, и некоторое время танцевало в воздухе. Зератул вновь повернулся, чтобы взглянуть на него сквозь прищуренные глаза. И тут он ощутил, как его дух воспарил. Существо было сильным. Возможно, даже смертельно опасным. Но если бы оно обратило свое ужасное, чудесное внимание на него и уничтожило темного тамплиера, он умер бы счастливым.

Но энергетическому существу, такому юному и чистому, не было дела до Зератула. Оно парило над храмом еще какое-то время, а затем взмыло ввысь и устремилось в космос, будто имело четкую цель. На какую-то драгоценную секунду Зератул был слишком потрясен, чтобы что-то предпринять, но моментально пришел в себя и последовал за существом.

Дом?

Эта луна была чем-то большим – местом, где Улрезаж впервые принял свою судьбу. Но, как и все то, что становится судьбоносным, этот мир не отпускал его, и он уже много раз возвращался сюда.

Уникальное сопряжение энергий, с помощью которых Улрезаж осуществил свое преображение, свое становление, также требовалось ему для возрождения. Поэтому он вновь и вновь сюда возвращался. И так же, как это происходило много раз за прошедшие четыре года, безмолвная тень незаметно скользнула в глубины океана Элны. Улрезаж направлялся вниз до тех пор, пока свет с поверхности не растворился во тьме – а затем вновь ярко вспыхнул, теперь уже рядом со скоплением мерцающих кристаллов.

Она уже пришла сюда – сообразительная добыча, за которой он охотился. Каким-то образом она узнала об Элне, об Алис-арил, о воспоминаниях, которые можно хранить здесь с помощью навыков, интеллекта и результатов исследований, в отличие от случайной прихоти рождения. Как Замара узнала об этом месте, Улрезаж не знал и не питал интереса узнать. В конечном итоге, это не имеет значения. Странная Хранитель и бессчетные воспоминания, которые не принадлежат ей лично, погибнут, и тайна останется в безопасности.

Если бы он мог зажмуриться от удовольствия, то сделал бы это. Ощущение восстановления сил и обретения нового могущества было сладким. Он не сможет полностью восстановить энергию, утраченную в последней битве – на это не хватало времени. Враги дышали ему в затылок. Улрезаж прекрасно понимал, что зерги пришли сюда не за ним, а за той же добычей, что выслеживал он сам. Он мог позволить себе задержаться лишь на чуть-чуть, ибо напасть на Замару с зергами и уничтожить их следовало как можно скорее. Как только вожделенная цель будет достигнута, он сможет отдохнуть и насладиться исцелением и умиротворением, которое принесет полное восстановление.

Но как же это замечательно – избавиться от слабости. Некогда он точно так же избавился от материальной формы. В этом было особое наслаждение.

Протоссы обменивались мыслями так быстро, что Розмари даже не успевала отследить их на подсознательном уровне, но основную суть вопроса она уловила. Алис-арил был практически лишен защиты – по крайней мере, на их с Селендис взгляд. Существовал энергетический щит, который мог быть возведен для защиты здания и его драгоценного содержимого от прихотей погоды и природных катаклизмов, а в случае крайней необходимости, – а Розмари полагала, что сейчас, черт возьми, наступил именно такой случай, – алисаар могли усилить щит при помощи своих ментальных способностей. Происходил стремительный обмен мыслями о том, как это выполнить, и Розмари скривилась от скорости и насыщенности этого ментального общения.

– Кем атакован? Что происходит? – спросила она, пытаясь что-либо понять.

Селендис удостоила ее быстрым взглядом.

«Зерги».

Розмари выругалась.

– Та же шайка, с которой мы сражались на Айуре?

«По-видимому, да».

– Ты не можешь позвать подмогу через Кхалу?

«Я пыталась сделать это. Но по какой-то причине не могу здесь войти в Кхалу», – ментальный голос вершителя отчасти выдавал напряжение и отчаяние, которые она испытывала.

К ним мчались несколько алисаар в развевающихся мантиях. От них волнами исходил ужас, и чужие мысли захлестнули Розмари: зерги, множество зергов, и их лидер, желающий поговорить с кем-либо из командиров.

Моэндар, совершенно очевидно, пребывал в ярости. Исходящий от него гнев был столь плотным, что Розмари словно видела его собственными глазами.

«Зерги. Здесь. В нашем самом сокровенном месте. – Он обвиняюще посмотрел на Розмари. – Это ты привела их сюда, человек».

«Решение прийти сюда мы приняли как единый народ, Моэндар, – сказала Селендис. Она говорила тихо, но решительно. – Даже ты согласился, зная, что может случиться».

Розмари не знала, соглашался ли Моэндар. Протосс закрыл от нее свои мысли, но она точно знала, что он все еще пылает гневом.

«Это твой мир, – тихо продолжила Селендис, позволяя всем включиться в мысленный разговор. – И это твой народ сейчас в опасности. Но я – вершитель. С твоего разрешения я отправлюсь к предводителю зергов и буду говорить от имени всех нас».

Моэндар с видимым усилием собрался.

«Иди, – сказал он, удивив Розмари и, судя по всему, Селендис тоже. – Мы с Разтурулом посмотрим, что можно сделать, чтобы обезопасить это практически лишенное защиты место. Мы останемся на связи».

Селендис поклонилась и поспешила в прямоугольный внутренний двор храма, где спустилась по каменным ступеням, ведущим наружу. Розмари последовала за ней, и Селендис не возражала. Мгновением спустя Вартанил тоже поспешил за ними. Розмари приходилось бежать, чтобы успевать за широкими шагами Селендис. Оказавшись снаружи, девушка резко остановилась и в одно мгновение вскинула винтовку.

Она знала, что зергов окажется много… однако им не было числа. Они заполонили все вокруг, но нападать не спешили. И все же взгляд Розмари был прикован лишь к единственному человекоподобному зергу, что сидел верхом на большом муталиске.

Итан.

– Протоссы! – раздался уверенный мужской голос. Розмари дернулась, словно от укола. Это был не ментальный голос, по крайней мере, не сейчас, и звучание его отдалось вибрацией в ее крови. – Моя королева не желает вашей крови. Мы пришли сюда лишь за Хранителем. Передайте ее нам, и мы уйдем, не причинив вам вреда.

– Ну да, ну да, – возразила Розмари. – В последний раз мы не купились на это, так почему ты думаешь, что купимся сейчас? Нет ни единого проклятого шанса, что ты просто возьмешь то, что нужно, и уйдешь.

Итан обернулся и пристально посмотрел на нее. Легкая улыбка, столь отвратительно знакомая, появилась на его губах.

– Я действительно вас не обманываю, Проблема, – с подчеркнутой медлительностью ответил Итан. – Мне и правда нет никакого дела до кого-либо или чего-либо здесь. Я пришел за Замарой. И получу ее, так или иначе.

Розмари в ответ прищурила один глаз и пристально посмотрела сквозь прицел винтовки. Она положила палец на спуск. Если всем им суждено сгинуть здесь, то по крайней мере на этот раз она прикончит Итана.

«Розмари, нет! – ментальный возглас Селендис был полон такой силы, что у девушки перехватило дыхание. – Должен быть и другой выход».

Девушка медленно опустила винтовку и бросила взгляд на вершителя. Та стояла, выпрямившись во весь рост, и протягивала руку открытой ладонью вперед к парящему в воздухе предводителю зергов.

«Я – Селендис, вершитель тамплиеров. И я скажу тебе правду: если ты сейчас атакуешь храм, Замара погибнет!»

В течение некоторого времени Итан сохранял молчание. Розмари смотрела в немигающие глаза тысяч зергов, взгляд которых был прикован к ней.

– Продолжай, – сказал в конце концов Итан. – И я узнаю, лжешь ли ты.

Розмари задумалась, так ли это. И решила, что вполне возможно.

«Присутствие Замары в теле Джейкоба убивает его, – продолжила Селендис. – Тонкий процесс извлечения ее сознания из него в самом разгаре. Если мы преуспеем в этом и сможем передать сознание Замары в особо подготовленный кристалл, то и Джейкоб, и знание Замары будут сохранены. Если ты прервешь ритуал, то оба они умрут, и информация, которую ищет твоя королева, будет навсегда утрачена. Не думаю, что ты хочешь этого».

Розмари подавила ухмылку. Судя по молчанию Итана, этого он, определенно, не хотел.

– У вас нет надежды. Мы превосходим вас численностью, вершитель Селендис, – произнес он, и его голос был окрашен презрением. – И даже если эти… монахи, которые вели здесь уединенную жизнь бог знает сколько лет, действительно смогут дать нам бой, победа будет за нами. Ты должна понимать это.

«Я понимаю», – тихо ответила Селендис.

Розмари обернулась, чтобы взглянуть на нее, и слегка сощурилась. Она уже достаточно хорошо разбиралась в протоссах и в их ментальных уловках, поэтому догадалась, что сейчас Селендис закрыла свой разум. Ни одна мысль не могла ни ускользнуть из него, ни попасть внутрь, если только вершитель сама не пожелает слушать или быть услышанной.

«Мне известно не больше, чем тебе, Розмари Даль», – уловила девушка озадаченные мысли Вартанила.

Итан отрывисто рассмеялся.

– Так, значит, ты передашь мне сознание Замары без боя? Как жаль. Моим зергам нужно размяться.

«Они достаточно размялись на нашей родной планете, – бросила Селендис, и ее сияющие глаза вспыхнули. – Мы не хотим нового кровопролития».

Розмари нахмурилась. Что за игру, черт возьми, ведет Селендис? Она знала, что знание, хранимое в Алис-арил, бесценно для протоссов. Возможно, даже важнее информации, которой обладает Замара. Хотя Розмари очень даже устраивало, если она останется в живых вместе с Джейком, в целом сделка показалась ей не очень выгодной.

Селендис повернулась и взглянула на нее. Взгляд вершителя был непроницаемым, и Розмари ничего не смогла прочесть в ее глазах.

Селендис действительно собиралась продать Замару?

Итан небрежно взмахнул рукой. Одна из дополнительных серповидных конечностей повторила жест.

– Я подожду. Я могу уничтожить вас позже так же легко, как и сейчас, если дело дойдет до этого.

Селендис наклонила голову.

«Благодарю тебя, – сказала она. – Розмари, Вартанил. Давайте вернемся к Криткалу и узнаем, каков прогресс».

– При одном условии, – продолжил Итан.

«А вот и оно», – подумала Розмари и напряглась.

– Твоя история звучит правдоподобно и похожа на истину. Я верю тебе насчет ритуала. Но что остановит вас от того, чтобы неожиданно передумать и сбежать с ними после того, как ритуал будет завершен? Нет, помимо доверия мне нужно и подтверждение.

Селендис оставалась неподвижной, излучая спокойствие.

«Что удовлетворит тебя?»

– Я хочу, чтобы один из моих зергов проследил за ритуальчиком, о котором ты рассказываешь. Когда он закончится, ты отдашь ему кристалл, в котором содержится Замара.

Розмари пришлось буквально подавить возглас возражения, прикусив нижнюю губу, чтобы не бросить что-то вроде «да пошел ты!». Она не могла испортить игру, какой бы та ни была. Сейчас она должна была доверять Селендис.

«Не думаю, что зерг, присутствующий при столь сокровенном ритуале протоссов, который происходит сейчас, поможет нам достичь желаемой цели», – резко ответила Селендис.

Итан пожал плечами.

– Он не станет атаковать, если не будет атакован сам. Ведь ты, вершитель, поступила бы на моем месте точно так же. Простой свидетель, чтобы удостовериться в правдивости твоих слов и забрать то, что ты согласилась отдать. Как ни крути, я прошу не так уж и много.

Селендис кивнула:

«Верно, это разумная предосторожность с твоей стороны. Но это существо никоим образом не должно вмешиваться, иначе мы потеряем Замару и Джейка безвозвратно».

– Согласен. Он будет хорошим мальчиком. Или девочкой. Не вполне уверен, какой у него пол. И вот еще… если вы надуете меня… тогда первой, кто погибнет, станешь ты, Проблема.

Итан не шевельнулся, но один из гидралисков, безмолвно ожидающих приказа, змеиными движениями заскользил по ступеням храма, покачивая серповидными конечностями по мере движения. Розмари подавила желание пристрелить его прямо на месте, и вдруг ее накрыла волна страха, когда существо приблизилось. Гидралиск возвышался над ней, и с его челюстей капала слюна. Затем зерг остановился напротив Селендис, полностью повинуясь хозяину.

Розмари вновь взглянула на Итана – озадаченно, встревоженно и гневно. Он встретился с ней взглядом, и лицо, все еще узнаваемое, искривилось победной ухмылкой. Она стиснула зубы и заставила себя последовать за Селендис и зергом внутрь.

– Какого черта ты делаешь? – спросила она, когда они поспешили по длинным широким ступеням к сердцу храма.

Селендис наградила ее коротким взглядом.

«Я покупаю нам время».

Вершитель обращалась к ней одной, и Розмари, закрыв рот, попыталась «поговорить» с ней мысленно.

«Когда ты сказала ему, что Джейк и Замара умрут, это была ложь?»

«Нет. Насколько я понимаю, на данном этапе ритуал невозможно остановить без потери обоих участников. Криткалу ничто не должно помешать завершить работу».

«А что насчет нашего нового дружка?»

Селендис взглянула на гидралиска, который скользил за ними. Его безмолвная миролюбивость ужасала больше, чем прямая атака.

«Альтернатив не было. Итан прав, на его месте я поступила бы так же. На данный момент наблюдение не навредит. Никто до конца не уверен, что ритуал закончится успешно».

Розмари не нужно было напоминать об этом. И все же, несмотря на опасное положение, в котором все они очутились, девушка была рада, что у нее есть возможность хоть что-то предпринять, а не просто сидеть и ждать.

«Чувствовать себя беспомощной непросто, – согласилась Селендис. – Я бы предпочла, чтобы Итан не появлялся здесь… но – да. Я понимаю, что ты чувствуешь».

Розмари бросила на вершителя быстрый взгляд. Несмотря на все их различия, на всю ее чуждость, Селендис тоже ощущала себя уверенней, когда у нее появился шанс что-то сделать в данной ситуации.

Через некоторое время Розмари, Селендис, Вартанил, Моэндар и Разтурул собрались вокруг Аталдиса – алисаара, который замещал Криткала на время проведения ритуала разделения. Все они глаз не спускали с гидралиска, который поворачивал отвратительную голову то к одному, то к другому, рассматривая каждого желтыми глазами, через которые, как полагала Розмари, смотрел Итан. Никто из протоссов не казался удивленным, хоть они и выглядели растерянными и подавленными. Розмари предположила, что Селендис предупредила всех, что этот «дружок» тоже придет.

Селендис была жестока в своей прямолинейности – еще одна ее черта, которая нравилась Розмари.

«У нас нет шансов победить в прямом столкновении с зергами, – сказала она в тот момент, когда все внимание оказалось прикованным к ней. И вновь Розмари поняла, что Селендис транслирует слова таким образом, чтобы шпион-гидралиск ничего не уловил. – Их численность превосходит нашу буквально сто к одному. Также у нас под рукой нет превосходящих технологий, которые могли бы уравнять разницу. Мне, воину, неприятно говорить это, но если мы вступим в бой, то погибнем, а они заберут Замару».

Мысленная реакция Вартанила напоминала человека, который нервно сглотнул и побледнел. Розмари слегка нахмурилась, но кивнула:

– Итак, мы не собираемся сражаться?

Селендис посмотрела на терранку яростно сверкающими глазами.

«Некоторые из нас будут сражаться. И те, кто сделают подобный выбор, погибнут. Но остальные, как и знание, хранимое в этом священном месте, возможно, смогут выжить».

Мелькнул проблеск одобрения со стороны Моэндара.

«У тебя есть по крайней мере один корабль, который сможет доставить некоторых из нас в безопасное место, – сказал он. – Таков твой план?»

«Частично. Увезти некоторых из протоссов и столь много кристаллов с воспоминаниями, сколько мы сможем спасти. Но прежде всего я должна знать… Есть ли другие корабли, которые мы можем использовать?» – спросила Селендис, обращаясь к Аталдису.

Алисаар ответил после колебаний.

«Те, кто решил остаться здесь, не покидают Алис-арил, – сказал он. – Протоссы приходят к нам. Мы не приходим к ним».

– Так значит, нет? – спросила Розмари.

«Не совсем. У нас остались корабли с того времени, когда на Элне появились первые поселенцы. Я даже не знаю, функционируют ли они еще. Среди алисаар нет никого, кто смог бы провести технический осмотр и подготовить их к полету».

– Думаю, что я справлюсь.

«Ты? Но ты даже не протосс!»

– Я помогла Замаре запустить врата искривления на Айуре, – бросила в ответ Розмари. – Она была в моем разуме. Я многое знаю о простой физической механике и в принципе понимаю, на чем основаны ваши технологии. По крайней мере, дайте мне попробовать.

«У тебя будет возможность проверить это, – сказала Селендис. А когда Аталдис выразил легкое негодование, добавила: – Аталдис, сейчас отчаянный момент. Если у Розмари получится нам помочь, мы сможем спасти больше жизней и больше знаний. Мы должны позволить ей попытаться».

Аталдис кивнул, хоть и оставался определенно недовольным.

«Тогда идем, – сказал он. – Я отведу тебя к кораблям».

«Я буду сопровождать вас», – сказал Моэндар.

Но когда они втроем собрались уйти, безмолвный прежде гидралиск зарычал и взмахнул серповидной конечностью, закрывая дорогу. Розмари взглянула вверх… выше и выше, тварь была просто огромной, – и посмотрела в зловещие желтые глаза.

– У тебя есть свидетель, Итан! – огрызнулась она. – Я покидаю это помещение. Прикажешь ему убить меня, и они убьют его, а ты не получишь Замару. Можешь либо послать его за мной, либо отправиться наблюдать за ритуалом разделения, как ты хотел. В любом случае, я ухожу.

Гидралиск замешкался, его глаза сузились. Розмари застыла на месте, когда зерг потянулся к ней и очень нежно погладил костяным лезвием по щеке. Затем он вновь посмотрел на Селендис. Вершитель развернулась и целеустремленно направилась к помещению, где Криткал проводил ритуал. Зерг последовал за ней.

Розмари содрогнулась, наблюдая за этим, – не от страха, а от ненависти. Она надеялась, что ей представится возможность прикончить Итана Стюарта собственными руками.

В любое другое время Розмари была бы в восторге от возможности добраться до подобных кораблей – древних, да еще иной расы. Она провела бы немало восхитительных часов, разбираясь с ними, узнавая новое, пробуя то и это.

Однако в ее распоряжении не было этих часов. Розмари сомневалась, что есть хотя бы один. Древний звездолет возвышался над ней, и она смотрела на него с ужасом и восхищением. Оказалось, что кораблей всего три, но только один был способен на что-то, помимо атмосферных полетов. Звездолеты были огромными и смотрелись громоздкими по сравнению с протосскими кораблями, которые Розмари видела прежде, в том числе и судами темных тамплиеров. Корабли хранились в специальном ангаре под основными уровнями храма, и девушка была готова поставить миллион кредитов на то, что за последнее столетие к ним никто не спускался. По крайней мере, они стояли под крышей, за что Розмари была благодарна. На кораблях слоем лежала пыль, и выглядели они пугающе неподвижными.

«Когда мы были изгнаны с Айура, – сказал Моэндар, – Конклав поначалу отказывался дать нам хотя бы одно судно, за исключением единственного корабля зел-нага. Адун настоял на том, что у нас должны быть и другие, чтобы мы могли путешествовать и исследовать те миры, которые встретятся нам. К счастью, мои товарищи оставили какие-то корабли здесь, когда в большинстве своем ушли на другие планеты».

– Ну да, к счастью, – с сомнением ответила Розмари. Она подошла к кабине одного из кораблей, прикоснулась к панели и ощутила пальцами холодный металл. Девушка заглянула через иллюминатор внутрь. Ага, кристалл внутри есть, но темный.

«Что ты думаешь, Розмари? – спросил Вартанил. Он скользнул к ней, с надеждой в глазах. – Ты сможешь запустить его, так ведь?»

– Не уверена. Есть ли здесь протосс, который поможет мне?

Вартанил смущенно опустил голову.

«Я из Фуринакс, – сказал он. – Пусть лично я не строил никаких кораблей, но понимаю механику работы подобных вещей».

Розмари улыбнулась юному протоссу. Он не был воином, как Селендис, политиком, как Моэндар, или жрецом, как Криткал. Вартанил был скромным ремесленником – рабочим. Как раз то, что нужно. Девушка порадовалась тому, что он пришел сюда, и взглянула на панель, припоминая, как управлялась с подобной штукой, под руководством Замары.

– Тогда забирайся в кресло пилота. Посмотрим, есть ли еще порох в этой посудине, – скомандовала Розмари.

Вартанил кивнул и осторожно коснулся металла четырехпалой рукой. Когда Розмари сделала то же самое чуть раньше, ничего не произошло. Но под рукой протосса ирисовая диафрагма люка слегка раскрылась, затем с резкими рывками открылась полностью. Розмари и Вартанил обменялись торжествующими взглядами. Молодой Фуринакс скользнул внутрь и дотронулся до кристалла.

Ничего.

Розмари мысленно выругалась.

– Попробуй еще раз, – сказала она.

Вартанил засомневался, но затем подчинился. И на этот раз кристалл внезапно ожил на краткий миг. Фиолетовое освещение окутало пульт управления, и девушка почувствовала – невозможно иначе выразиться, – как древний корабль на короткое мгновение ожил.

«Хорошая работа, Розмари», – послышался ментальный голос Селендис.

Девушка обернулась, испытывая удовольствие от того, что вершитель стала свидетелем триумфа, но озадаченная ее присутствием.

– Я думала, маленький дружок Итана от тебя не отходит.

«Я сопроводила его к комнате, но за ним нет нужды присматривать. Итан не настолько глуп, чтобы позволить гидралиску убить кого-либо. Слишком многое под угрозой».

Ну да, Итан всегда был осторожным.

– Я считаю, что кристалл нужно заменить, – поделилась своими соображениями Розмари. – Все остальное, исходя из того, что я знаю о принципах работы ваших кораблей, я смогу настроить и запустить. Думаю, что смогу.

Девушка не без удовольствия почувствовала искреннюю признательность, исходящую от Селендис. Ощущение длилось всего лишь миг, затем вершитель вновь сосредоточилась на деле:

«Очень хорошая новость. Значит скоро у нас будет еще один действующий корабль. Пусть Итан и командует огромной стаей зергов, их число не бесконечно. Если мы, не теряя времени, сможем добраться до Шакураса и приведем подкрепление, то под атакой протоссов враги, без сомнений, падут».

Решение было очевидным. Как очевидно было и другое: чтобы добраться до врат искривления, пилоту корабля придется пробиться сквозь плотное оцепление зергов, окруживших Алис-арил на земле и в воздухе. Миссия, равноценная самоубийству.

«Я возьму корабль, на котором мы прибыли, – продолжила Селендис, – и…»

«Нет. – Разтурул прервал ее резко, едва ли не грубо. – Я пойду, вершитель. Я – опытный пилот, а ты нужна здесь».

«Я – подготовленный воин, – возразила Селендис. – Мой долг…»

«Давайте не будем надеяться на то, что эта попытка привести подкрепление окажется успешной, – спокойным тоном произнес Разтурул. – Ты, вершитель, в большей степени необходима для нашего выживания. Кроме того… Алис-арил – священное для темных тамплиеров место. Мы издавна почитаем его, стремимся сохранить в тайне и безопасности. Я бы попросил оказать мне честь и дать возможность защитить это место в его, возможно, последние часы.

Розмари пристально посмотрела на Разтурула. Темный тамплиер вовсе не вызывал у нее симпатий. Он был бесцеремонным и грубо обошелся с ней, когда она с беженцами Айура вышла из врат искривления. Она не обрадовалась, когда узнала, что этот протосс вместе с ней отправится на Элну. И вот сейчас Разтурул настаивает на том, чтобы выполнить миссию, в сравнении с которой эпитет «рискованная» будет означать прогулку в парке.

«Разтурул прав, – сказал Моэндар. – Селендис, ты – стратег. Он – воин темных тамплиеров. Позволь ему выполнить эту задачу».

И все же Селендис сомневалась.

«Терранка и Вартанил смогут поднять этот корабль в воздух, – продолжил Разтурул. – Используйте его, чтобы забрать кристаллы и сбежать, когда ритуал завершится. Я пойду и сделаю все возможное, чтобы привести подкрепление. – Он прикрыл глаза и склонил голову, слегка улыбаясь. – Кроме того, кто знает? Может быть, мне все-таки удастся перехитрить зергов, и темным тамплиерам выпадет честь спасти тебя, вершитель».

«Действительно, кто знает», – сказала Селендис, и Розмари поняла, что этими словами вершитель выразила свое согласие. То, что предложил Разтурул, можно было попытаться осуществить.

Но шансов на успех, по сути, не было.

Розмари опустилась на колени, открыла набор с инструментами, который принесла с собой, достала нужные и посмотрела на Вартанила. Она уже достаточно прощалась с протоссами и не хотела видеть, как скажет последнее «прощайте» Разтурул. Вартанил кивнул в знак понимания, и Розмари мысленно переключилась на пыльный древний корабль, желая полностью сосредоточиться на машине многовековой древности, а не на живом существе, которое погибнет через час.

«Все мы через час можем погибнуть», – напомнил ей Вартанил.

– Заткнись и коснись кристалла снова, – огрызнулась девушка, которой совершенно не нравилось то, что с протоссами ее маска показного равнодушия бесполезна. А потом приступила к работе.

Розмари немедленно узнала о случившемся.

Она находилась под древним кораблем, а ее руки, лицо и кожаный костюм вместо грязного масла покрывала сверкающая пыль кристаллов. И в тот момент Разтурул передал прощальную мысль.

На долю секунды она увидела то, что видел он: бушующий океан зергов под кораблем и целые тучи их, атакующих со всех сторон в воздухе. Земля стремительно приближалась – корабль падал. А затем пустота.

Она знала и другое, хоть и не увидела этого: Разтурулу не хватило нескольких мгновений, чтобы добраться до портала. Он, темный тамплиер, устроил зергам неплохую гонку. И почти добился успеха.

«Розмари?» – ментально окликнул ее Вартанил.

Затуманенным взором девушка увидела Вартанила, заглянувшего под корабль. Ее захлестнула волна чужой обеспокоенности, стремления утешить ее, и она сразу же поднесла к лицу руку.

– Это проклятая пыль попала мне в глаза, – сказала Розмари. Хотя, разумеется, понимала: протоссу известно, что она лжет. – Забирайся обратно в рубку и давай продолжим.

Будь они прокляты, эти протоссы, и будь проклята она сама за то, что небезразлична к ним. И к Джейку, уж если на то пошло. Какого черта она тут делает, если…

Неожиданно вспыхнул свет, и из груди Розмари непроизвольно вырвался восторженный возглас. Корабль издавал приятный урчащий звук, словно кот, дремлющий на освещенном солнцем окне. Волнение и гордость исходили от Вартанила, радостно сообщившего Селендис:

«Розмари справилась! Корабль функционирует!»

«Это великолепные новости, – отозвалась вершитель. – И мне сказали, что ритуал подходит к концу. Они настроены скорее оптимистично, несмотря на…»

Невозмутимая речь внезапно прервалась из-за шквала эмоций, но Селендис тут же подавила его. У Розмари екнуло сердце от единственного услышанного слова: «Улрезаж».

Он здесь. Каким-то образом, черт побери, этот монстр нашел их. Информация сама поместилась в сознание Розмари: Он здесь, он снова стал могучим и сильным, и он направляется прямиком к Алис-арил. Розмари не требовалось пояснений, чтобы сделать вывод, чем это чревато. Итан, по крайней мере, желал, чтобы Замара выжила – насколько кто-то может быть живым, когда сознание помещено в кайдариновый кристалл. И когда гидралиск получил бы этот трофей, Итану хватило бы жестокости позволить алисаар и всем прочим, в том числе и лично ей, жить с осознанием вины.

Однако для Улрезажа не было препятствий. Он пришел, чтобы уничтожить Замару. Как и любого, кто встанет на ее сторону.

Итан не мог поверить в то, что видел. Ему в голову пришла безумная мысль: «Эта сущность непобедима». Но это абсурд. Непобедимых нет. Он своими собственными усовершенствованными глазами видел, что силу Улрезажа можно истощить. Черт, его зерги даже участвовали в этом.

Керриган предвидела, что темный архонт приведет Итана к Замаре, и, разумеется, его обожаемая королева оказалась права. Но она не предвидела, что это место позволит практически уничтоженному Улрезажу восстановить силы. И сделать это так быстро.

Будто сражения на Айуре не было вовсе. Улрезаж – клубящееся отсутствие света – приближался, словно объединенные силы протоссов, терранов и зергов не были близки к тому, чтобы уничтожить его. Ощущение дежа вю… За исключением одного нюанса: на этот раз не будет протосских псионных штормов, которые способны замедлить его наступление. Улрезаж приближался, и вокруг него вспыхивали, потрескивая, черные молнии.

Итан быстро посмотрел глазами гидралиска. Ему, разумеется, не позволили войти в комнату, но зерг наблюдал через открытую дверь, по обе стороны которой стояло по протоссу. Ученые, а не солдаты, они не были вооружены, но, тем не менее, играли роль стражей. На миг Итан задумался, не отправить ли второго зерга, чтобы узнать, чем занимается Розмари, но потом решил, что не стоит. Если протоссы вздумают обмануть его, то он быстро отыщет ее.

Итан видел распростертое тело Джейка Рэмзи, совершенно неподвижно лежащее на небольшом алтаре из черного камня. Старый протосс и два его помощника стояли над терраном. Руки их были вытянуты: одна почти касалась тела Джейка, другая обращена ладонью вверх к парящему в воздухе кристаллу. Голубые дуги энергии сияли между ладонями и кристаллом. Ритуал до сих пор продолжается… значит, ему придется замедлить Улрезажа, чтобы протоссы успели закончить.

Итан отдал приказ зергам, и те повиновались, словно стая гончих на охоте. Они бежали, скользили и летели навстречу созданию. Муталиски атаковали архонта сверху, выплевывая ужасающих ненасытных симбионтов. Тело Улрезажа запульсировало, и от него с кажущейся небрежностью пошла волна тьмы, похожая на озеро нефти, растекающееся с неестественной быстротой. Попавшие под удар муталиски погибали мгновенно, и их трупы вместе с тушками прожорливых симбионтов дождем падали на наземных сородичей-зергов, погребая под собой. Итан мельком отметил, как зерглинги отчаянно копошатся под трупами муталисков. Летуны, что упали на Улрезажа, мгновенно обратились в пепел, едва коснувшись его.

Гидралиски, выгнувшись и раскрыв капюшоны, залпами выстреливали дротики-иглы, но они, гибельные для любой живой плоти, словно поглощались чудовищным созданием. Архонт в ответ взрывался стрелами бело-голубой энергии, будто пародируя атаки. Гидралиски, пронзенные сияющей энергией, визжали и умирали, суча конечностями в предсмертной агонии.

Зерглинги всем скопом ринулись на врага… и даже не добежали до него. Один-единственный импульс – и они беспомощно разлетелись, как листья, гонимые сильным ветром.

Итан тяжело сглотнул, наблюдая, как зерглинги рассыпаются, словно костяшки домино. Атака должна была показать хоть какой-то результат, как-то ослабить ублюдка. Но нет. Улрезаж не проявлял ни единой слабости, ни малейшего намека на то, что противник, пользующийся физическими средствами уничтожения – кислотой, шипами или клешнями, – мог бы одолеть его.

На гладкой серо-зеленой коже Итана выступил пот. Однажды он уже подвел свою королеву. Нельзя повторить этого. Он надеялся приберечь эту атаку напоследок, но понял, что вынужден призвать стражей сию же минуту. Стражи – напоминающие крабов летуны, смертоноснее, чем муталиски (из которых они мутировали), принялись обстреливать Улрезажа сгустками кислоты. Десятки крошечных слепней сопровождали огромных существ. Они самоубийственно пикировали на темного архонта с единственной целью – взорваться живой плазменной бомбой. Похоже, что эта комбинированная атака все-таки нанесла Улрезажу вред. Он остановился и издал крик боли, а его сияющая темная аура побледнела и стала чуть прозрачнее. Архонт переключил внимание на стражей и слепней. Некоторые из них были уничтожены мгновенно, но другие отступили, чтобы зайти на новый круг атаки.

На мгновение Улрезаж остановился. Значит, зерги смогут замедлить его.

Это максимум, на что Итан мог надеяться.

Ему нужен был новый план. Ментальным приказом он отправил стаю из нескольких дюжин зерглингов к протосскому храму. Наименее полезные в битве с Улрезажем, они без проблем разорвут на части нескольких протосских монахов. Закончен ритуал или нет, если Улрезаж подберется слишком близко на взгляд Итана, то профессор Джейкоб Джефферсон Рэмзи и кристалл, что парит над ним, окажутся в руках зергов до того, как темный архонт обрушит храм.

Протоссы мобилизовали свои силы, и группа ученых старалась, как могла. Мимо Розмари и через нее с головокружительной скоростью проносились приказы. Она уловила основную суть плана: те, кто могут противостоять атаке, будут сражаться. Протоссы уже во второй раз оказались в своеобразном альянсе с Итаном и зергами – ни первые, ни вторые не хотели, чтобы Улрезаж одержал победу.

«Жизненно важно защитить это место и хранимое здесь знание, – перекрыли суматоху мысли Селендис. Ясные, безжалостные и чистые, словно кайдариновый кристалл. – Мы должны обеспечить Криткалу условия для завершения ритуала, чтобы сохранить знание Замары. Пока процесс не закончился, необходимо загрузить максимальное количество кристаллов в корабль, который активировала Розмари Даль. Мы не можем дать бой без оружия и располагая столь малой численностью. Итан и зерги на данный момент вовлечены в битву, и нам на руку, что они ослабляют нашего противника вместо нас. Похоже, они сумели замедлить его продвижение. Несмотря на это, я не думаю, что они смогут остановить Улрезажа, а значит, мы должны подготовиться к защите Алис-арил. Но мы будем ждать до последнего, ради нашей пользы – таким образом, мы не раскроем наш план слишком быстро».

Розмари вспомнила, как кто-то говорил что-то о возведении над храмом псионного щита. Это позволило бы выиграть немного времени, но вершитель приняла верное решение – сохранить эту защиту, и даже сам факт ее существования, в качестве козыря в рукаве. Смекалка Селендис вновь вызвала одобрение Розмари.

«Но как только мы ступим на этот путь, мы станем защищать Алис-арил, пока оборона не будет прорвана, а затем сделаем все возможное, отвлекая внимание противника, чтобы наш единственный корабль смог прорваться в безопасное место».

Активизировалось ментальное обсуждение: информация от служителей, комментарии Аталдиса, еще что-то, чего Розмари не понимала и не поняла бы, даже прожив среди протоссов остаток жизни. Ей было все равно, как они собираются защитить это место и дать последний бой. Ее заботило только, как выбраться отсюда, сохранив их с Джейком шкуры и забрав с собой максимум информации.

С помощью Вартанила Розмари ускорила финальную проверку корабля, жалея, что профессиональная привычка механика не позволяет ей пропустить ее вовсе. К кораблю подошла первая группа в крайней степени серьезных алисаар. Они держали в руках контейнеры со сверкающими блестящими кристаллами. Розмари, чей кожаный костюм сам сверкал и сиял от кристальной пыли, встала и изучила груз.

– Это всё?

Она удивилась тому, что они уже успели отобрать кристаллы с наиболее важными воспоминаниями.

«О, нет, – ответил один протосс. – Это лишь первая выборка. Будет гораздо больше».

Синие глаза Розмари слегка расширились, и она спросила:

– Насколько больше?

«По крайней мере, еще несколько десятков. Но ведь корабль достаточно большой, не так ли?»

– Все они в индивидуальных контейнерах, – сказала она, нахмурившись.

«Разумеется, – произнес еще один алисаар, определенно, озадачившись. – Мы анализируем и помечаем каждый кристалл с воспоминаниями. Как иначе мы сможем каталогизировать данные?»

– Шикарно для библиотекарей, и вовсе не так хорошо для контрабандистов, – сказала Розмари. – Если вы просто сложите кристаллы в штабель, то их влезет в корабль куда больше. Засуньте их в каждый уголок или щель, которая не занята живым дышащим… – она замолчала, осознав, что протоссы не дышат как люди, и поправилась, – …ну…здравствующим протоссом. Так вы сможете затолкать максимум кристаллов в минимальное пространство.

Алисаар смотрели на нее так, будто Розмари предложила им разрезать себя на части, чтобы лучше разместиться.

«Но… столетия сортировки, приведения в систему… Ты хочешь перечеркнуть весь этот труд?»

– Вы хотите увезти отсюда максимальное количество кристаллов или нет?

Протоссы все еще выглядели потрясенными.

«Я…»

– Послушайте, – сказала Розмари, смягчившись, – пока что оставьте их здесь: мы все еще проводим парочку последних проверок. Поговорите с вашими начальниками и передайте им то, что я сказала. Это ваши кристаллы, история вашего народа, а не моего. Мне плевать, возьмем мы три, три сотни или три миллиона. – «Главное, чтобы мы с Джейком выбрались отсюда живыми». – Я погружу их в контейнерах, если вы хотите именно этого. Но, полагаю, вам хотелось бы сохранить как можно больше кристаллов, а сортировкой вы сможете заняться позже, в каком-нибудь прекрасном, никому не известном месте, как только мы все сбежим с этой луны, а зерги и темный архонт-полубог перестанут угрожать нашим задницам.

Алисаар обменялись взглядами – возможно, они общались лишь друг с другом. Затем кивнули, поставили контейнеры на пол и поспешили к выходу.

– Как там дела на фронте у наших зерговских друзей? – сухо спросила Розмари у Вартанила, забираясь обратно под корабль.

«Не очень хорошо, – признал тот. – Он движется сквозь них так же неумолимо, как растет тень в наступающих сумерках: медленно, размеренно и неотвратимо. Сейчас он остановился, но не думаю, что зерги задержат его надолго. Итан отослал с поля боя несколько дюжин зерглингов. Они сидят у ступеней в храм, тихие и неподвижные».

– Проклятье. Он планирует взять штурмом храм и забрать Джейка!

«Но он знает, что ритуал все еще продолжается», – недоуменно ответил Вартанил.

– Да. Но ему, как и нам, известно, что если Улрезаж доберется сюда первым, не будет иметь значения, завершен ритуал или нет. Полагаю, так он думает.

Розмари спиной ощутила вибрацию. На ее лицо, словно снег, посыпалась очередная порция кристальной крошки. Ей не нужно было задавать вопросы, чтобы узнать, что вызвало это.

Улрезаж приближался к Алис-арил.

«Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть, чтобы покончить с этим и выбраться вместе с Джейком. Черт возьми, Джейк, лучше бы ты выжил. Вот все, что я могу сказать».

Земля вновь вздрогнула, на этот раз сильнее. Розмари услышала, как в древнем корабле что-то громыхнуло. На лбу девушки выступил пот, превратив кристальную пудру в пасту. Терпение Розмари лопнуло. Ругаясь, она выбралась из-под корабля, схватила прислоненную к стене винтовку и поспешила к выходу из подземного ангара, по пути стряхивая себя блестящую кристальную крошку.

«Розмари! – зазвенел в ее разуме голос Вартанила. – Куда ты направляешься?»

– За Джейком сейчас наблюдает гидралиск, который может утащить его в любую минуту. Меня не волнует, что вы тут все планируете. Я собираюсь добраться до Джейка первой, – бросила девушка через плечо.

«Но… Что насчет корабля?»

– Он пригоден к полетам в космосе. Ты можешь закончить последние проверки и рассовать кристаллы по углам не хуже меня. А я даже не могу управлять этой штукой – я не протосс.

«О… Ты права. Я… забыл».

Розмари усмехнулась, торопясь вверх по широкому, тускло освещенному коридору, который вел на поверхность. Она спешила навстречу сражению. Промчалась сквозь залы, и звук ее шагов отозвался эхом. Несмотря на атаку, сотрясающую само основание храмового комплекса, и яростные звуки сражения у выхода, Розмари почувствовала себя неловко из-за того, что устроила шум в столь древнем месте.

Она завернула за угол и побежала дальше, всей душой надеясь, что не опоздает.

Джейк с болью смотрел на Замару, сжимая ее руки, словно так мог удержать ее, удержать от растворения в пустоте, – хотя он прекрасно знал, что расставание происходит исключительно в его разуме.

– Разве нет другого выхода? Разве… Я не знаю… Нельзя поместить меня в своего рода стазис, пока мы не найдем другого Хранителя?

«Даже если мы попытаемся осуществить что-то подобное, не знаю, есть ли в этом какой-то смысл. Воспоминания теперь хранятся в мозге человека, а не протосса. Возможно, я была обречена с того самого момента, как связала себя с тобой. – Замара протянула руку и коснулась щеки Джейка длинными пальцами. – И если это правда, – продолжила она, – то пусть так оно и будет. Без тебя я не получила бы возможности поделиться своим знанием. Я лишь надеюсь, что ты выживешь, Джейкоб. Ты постоянно изумлял меня – своим упорством, своим умением приспосабливаться и вновь вставать на ноги. Если человечество рождает таких личностей, как ты… то протоссам многому стоит научиться у столь молодой расы».

Замара пыталась привнести в разговор легкость, но Джейк покачал головой. Он не мог поверить в это. Замара совершила так многое. Она не может… просто исчезнуть вот так…

– Замара! – резко вскрикнул он. Он импульсивно потянулся, чтобы задержать ее, сохранить внутри себя, хотя бы на чуть-чуть.

Джейк осознал, что, как это ни странно, он полюбил эту протосскую душу. Замара завладела его телом, стала причиной смерти его друзей, а ее присутствие в Джейке убивает его самого. Но он никогда прежде не встречался с подобной целостностью. Она стала частью него. А теперь должна исчезнуть. Навсегда.

– Нет, – поклялся он. – Замара, ты не исчезнешь. Я буду помнить тебя… так, как это делают люди. Я сделаю все возможное, чтобы каждый узнал о тебе… о том, что ты сделала ради своего народа. Какой отважной ты была. Как сильно любила сородичей. Я знаю, это не то же самое, черт возьми, это совершенно не то же самое, но ты все же будешь чем-то большим, а не просто стерильной выжимкой информации в каком-то кристалле. Я расскажу всем, клянусь. Если ты узнала что-то о терранах, то я клянусь тебе, мы тоже узнаем что-то о протоссах. Я просто хочу, чтобы…

Теплая рука, с шероховатой и сухой кожей, коснулась его щеки.

«Я знаю, Джейкоб Джефферсон Рэмзи. Я знаю».

И прямо на его глазах Замара стала таять.

Хоть энергетическое существо и имело, без сомнений, четкую цель, оно устремилось к ней не по прямому, как лазерный луч, пути, а словно пританцовывая. Зератул последовал за ним, и он испытывал душевный подъем вопреки отчаянности ситуации.

Его восхищение на мгновение затмила озадаченность, когда экран неожиданно заполнился десятками меток, каждая из которых сопровождалась характеристиками, идентичными описанию существа, по чьему следу он шел. Должно быть, неисправность. Может быть, это своего рода эхо…

Несколько секунд спустя Зератул с широко раскрытыми от изумления глазами смотрел на то, что открылось его взгляду.

Их действительно были десятки, а то и сотни – сияющих, текучих, словно вода, совершенно необъяснимых созданий, которые кружились друг вокруг друга, приближаясь и отдаляясь, пикируя и взлетая. Этот ослепительный ритуал продолжался долго. Зератул наблюдал за происходящим таинством и наслаждался охватившим его ощущением просветленности. Он знал, что если переживет грядущие события, которых боится Замара, то будет вспоминать эти мгновения умиротворения с трепетом.

Неожиданно, словно получив неслышимый сигнал, весь сонм сияющих созданий застыл в неподвижности. Зератул наблюдал и ждал. А затем они начали кружиться – так быстро, что он не мог уловить их движения зрением. Они двигались все быстрее и быстрее, пока не превратились в одно размытое сияющее пятно, вспыхивающее все ярче и ярче, пока темному тамплиеру не пришлось прищурить глаза, а затем и прикрыть их. Вспышка света заставила Зератула дернуться от боли, и на мгновение он закрыл глаза, а затем осторожно открыл их.

Энергетические создания исчезли. Там, где они были, осталась прореха в самой ткани космоса: червоточина, тоннель, очерченный сияющим светом. Его центр был темным, загадочным и манящим – но на той стороне проблескивал в ожидании другой мир. Зератул знал, что удержаться и не пройти сквозь таинственный переход он не сможет, точно так же, как не может помешать собственной коже поглощать энергию космоса. Он был протоссом, и пусть в своих действиях руководствовался, помимо прочего, разумной предосторожностью, его любопытство не позволяло остаться на месте.

Зератул с трудом привел мысли в порядок, так как едва не трепетал от волнения и предвкушения. Ему понадобится вся смекалка, если то, что ждет его в неизвестных мирах, не будет настроено благожелательно. На какое-то время прелат заставил себя оставаться неподвижным, сосредоточиться на самом себе, и, когда оказался готов, медленно, но уверенно полетел к червоточине. Зератул откуда-то знал: то, что ждет его на той стороне, прекрасное и чудесное, или ужасное и разрушительное – оно изменит все.

Теперь уже никто не думал о контейнерах, метках или категориях. Как только самые основы священного места задрожали под, образно выражаясь, шагами приближающегося темного архонта, алисаар принялись бегом переносить кристаллы в наполненных до краев контейнерах и даже сумках. Корабль был большим, но не огромным. Очевидно, он предназначался для краткосрочных экспедиций и мог взять на борт экипаж из дюжины протоссов и довольно приличный объем груза. Вартанил, как и все алисаар, осознал, что лишь горстка из тех, кто находится здесь, сможет покинуть Алис-арил.

Он и некоторые другие протоссы принялись демонтировать сиденья. Корабль возьмет на борт столько пассажиров и кристаллов, сколько поместится. В сложившейся ситуации это лучшее, что они могли сделать.

Улрезаж был крайне, крайне разочарован.

Прошло немало времени с того момента, как кто-либо сумел продемонстрировать ему хотя бы малейшую способность сопротивляться. Он действительно был обеспокоен на Айуре, когда три противника одновременно атаковали его. Более того, если бы он тогда не отступил, они могли бы одержать победу.

Но чтобы для него возникла хоть какая-то угроза, потребовался союз трех фракций. На данный момент его противником выступали остатки зергов и горстка не умеющих сражаться алисаар. Они имели глупость попытаться остановить могущественного Улрезажа на пути к его цели.

Без лишних усилий, едва ли не с ленцой, темный архонт двигался к храмовому комплексу, где когда-то был усердным молодым учеником. Его захлестнули воспоминания. Едва ли не с ностальгией Улрезаж подумал, что мог бы пощадить храм. Но нет, зачем оставлять то, что протоссы могут использовать против него? Лучше стереть с лица земли всё: протоссов, терранов, зергов, кристаллы, строения. Очистить поверхность. Тогда он сможет возвращаться сюда в любое удобное время, не подвергаясь опасности.

Момент настал. Итан подумал, что он и так уже задержался более необходимого. Со скоростью мысли его зерги пришли в движение. Стая тварей, ожидавшая у подножия лестницы в храм, словно послушные псы ринулись вверх по ступеням, клацая когтями по камню и щелкая челюстями.

Атака зергов не осталась незамеченной. Селендис бросилась им наперерез, вооруженная сверкающими пси-клинками, и разрубила троих зерглингов пополам одним мгновенным движением. Кровь и сукровица потекла по черным ступеням. Но зерглинги упорно рвались ко входу в храм, совершенно покорные направляющей их воле.

Гидралиск внутри здания тоже начал действовать. Он выгнулся и выстрелил костяными иглами из-под воротника. Двое стражей без промедления заслонили собой вход в ритуальную и остановили смертоносные дротики собственными телами, погибнув ради защиты своего алисаар-ва и человека, которым тот занимался. Пронзенные десятками игл, истекая кровью, протоссы беззвучно осели на пол.

Четыре фигуры внутри комнаты даже не шелохнулись, словно ничего и не случилось. Низко наклонив голову, гидралиск скользнул в помещение.

Не прозвучало никакого боевого клича, для привлечения внимания, никаких угроз или предупреждений. Только внезапный и мощный град шипов, совсем не похожих на его собственные иглы. Металлические шипы рвали тело гидралиска, и зерг визжал, извивался, вертелся, пока не увидел человеческую женщину, которая стреляла в него.

Вскинув серповидные конечности, гидралиск рванулся к врагу, чтобы снести ему голову. Девушка не отступила. Побледнев и сжав губы, прищурив от ненависти синие глаза, она стреляла до тех пор, пока гидралиск не рухнул на пол и не перестал дергаться. Ярко-желтые глаза зерга погасли.

Тяжело дыша, Розмари с минуту смотрела на мертвого зверя. Ему не хватило какого-то полуметра, чтобы нанести удар. Розмари быстро осмотрела комнату. Та выглядела точно так же, как и тогда, когда она покидала ее. Кивнув самой себе, Розмари направилась во внутренний двор, откуда доносились звуки неистовствующих, ненасытных зерглингов.

Итан зарычал, когда гидралиск, бывший его глазами внутри здания, умер. Розмари, ну разумеется… Проблеме за многое придется ответить. Все же нескольким зерглингам удалось пробиться через оборону Селендис и прорваться внутрь. Вершитель убивала каждого, кого атаковала, но такое несметное количество уничтожить ей точно не под силу. Еще одна группа зерглингов, повинуясь ментальному приказу, перестала атаковать темного архонта и поспешила к храму.

Неожиданно над Алис-арил возникло мягкое бело-голубое свечение. Зерглинги, бегущие на полной скорости, врезались в преграду, и их отшвырнуло назад. Некоторые уже не смогли встать. Другие вновь и вновь бросались вперед, в тщетных попытках преодолеть препятствие.

Псионный щит. Протоссы, которые служили в этом… в этой библиотеке, не были воинами – не такими, как тамплиеры там, на Айуре. Но они твердо намеревались защитить храм и обладали для этого ментальной силой.

Итан выругался. Ему стоило предвидеть подобное. Клокоча от гнева, он скомандовал стражам атаковать сияющий энергетический купол.

Приблизившись к Алис-арил, Улрезаж остановился. Он почувствовал легкое ментальное касание и осознал, что алисаар возвели щит, чтобы защитить себя. Это слегка позабавило его. Их попытки что-то предпринять… умиляли. Умиляли своей бессмысленностью. Что ж, он позволит им счесть, что они преуспели… на миг или пару мгновений. Зрелище обещало быть интересным.

Уже сухая земля по мере его продвижения превращалась в безжизненную пустыню. Словно личинка, оставляющая за собой след из слизи, Улрезаж создавал почерневшую полосу, которая отмечала место, где энергия темного архонта уничтожила почву под ним. Он мысленно потянулся и коснулся щита, который воздвигли алисаар. Архонт нехотя признал, что тот, пожалуй, сможет выдержать первую атаку. Они оказались сильнее, чем он ожидал. Ментально сильнее, чем был когда-то он, до того как втайне добрался до запретной Стены Знаний и узнал о силах, которыми теперь владел без особого труда.

Да, щит выдержит первый натиск. Может быть, даже второй.

Но не третий.

Настало время покончить с этой историей. Он уже наигрался. Словно неосторожное дитя, топчущее подошвами насекомых, Улрезаж двинулся сквозь стаю зергов, практически не замечая их присутствия, как если бы они были назойливой мошкарой.

Яростное и бесстрастное солнце освещало пейзаж: мертвые и умирающие, корчащиеся верещащие зерги, медитирующие протоссы и огромный темный архонт, готовый смести все на своем пути. Яркий свет не пронзал Улрезажа – его тьма попросту все поглощала.

И тут на ярко освещенную мертвую землю легла тень. И еще одна. И вновь, пока десятки маленьких теней не сплелись в танце.

Улрезаж всколыхнулся от неистовой ярости, осознав, что в битву против него вновь вступил третий противник.

Протоссы увидели это, и Розмари ощутила, как ее разум пронзил шок, смешанный с восторгом.

Корабли… так много кораблей, что в небе стало тесно. Корабли терранов.

– Будь я проклята, – пробормотала Розмари. – К нам тут подоспела кавалерия.

Безо всяких сомнений, командовал этой кавалерией Валериан Менгск. Его прибытие сулило неприятности иного рода, но с ними можно было разобраться позже. Розмари расстреляла двух бросившихся на нее зерглингов, а затем, с винтовкой наперевес, поспешила во двор, чтобы оценить ситуацию.

Теперь девушка собственными глазами увидела архонта, неумолимо приближавшегося к храму. Его сумрачный облик был слегка затуманен и размыт бело-голубым псионным щитом, но просматривался очень хорошо. По пути следования архонта валялось огромное количество мертвых зергов любых видов и размеров. Знойная атмосфера, такая неподвижная, когда Розмари прибыла сюда, словно никто и никогда не нарушал ее безмолвия, теперь была наполнена клубящейся пылью и какофонией звуков. Визг и вопли зергов, бросавшихся на щит; гулкое пульсирование темных энергий Улрезажа, по мере того как тот продвигался вперед; более знакомые звуки двигателей кораблей Доминиона. Розмари слышала шум полета плазменных торпед, взрывы кассетных ракет и тот звук, который «услышав-однажды-не-забудете-никогда» – вгоняющий в панику гул орудия «Ямато».

Некоторые корабли Розмари распознала сразу, например транспортники, вроде того, какой она пилотировала не так давно. Разумеется, были и крейсеры; Розмари насчитала четыре. Их она могла вычислить где угодно по звуку орудий «Ямато» и молотообразному носу. Правда, они чуть отличались от стандартного типа. И истребители… Она моргнула, не вполне уверенная, что видит: реальность или лишь порождения колебаний горячего воздуха. Впервые Розмари прочувствовала феномен миражей и оазисов. Она была уверена, что какую-то минуту назад по небу летел винтокрыл…

Тут он появился вновь – несколько старомодного вида небольшой маневренный атмосферный штурмовик с турбовинтовыми двигателями. Значит, маскировка. Аппарат был маленьким и быстрым, и Розмари почувствовала, что влюбляется в него, по мере того, как тот маневрирует и пикирует, выстреливая кассетные ракеты.

И еще кое-что – боевая машина, внешним видом напоминающая шагоход «Голиаф», испуская реактивные струи, взлетела в воздух. Ее массивные ноги при этом сложились под брюхо, а вдоль бортов выдвинулись крылья. Наземная машина трансформировалась в летающую, и теперь, отчаянно маневрируя на пару с муталиском, отступала от Улрезажа.

«Ого… вот тебе и “воздух-земля”, – оценила Розмари. – Определенно, Арктур последнюю пару лет не протирал штаны на троне, распивая портвейн. Его военные спецы уж точно пахали».

Что удивительно, объединенные силы зергов и флотилии Доминиона все-таки вынудили Улрезажа остановиться.

Прошло много лет с тех пор, когда Розмари могла назвать себя наивной, и она уж точно не была такой сейчас. Как понимала девушка, Улрезаж легко и просто мог восстанавливать силы в любой момент. Пока она наблюдала, несколько мелких кораблей Доминиона подлетели слишком близко к темному архонту и мгновенно испарились. Даже прилети сюда Валериан во главе всего доминионского флота, Розмари сомневалась, что терраны способны одолеть Улрезажа на его родной земле.

Так что… все, что требуется сейчас, – немного времени. Совсем чуть-чуть, чтобы забраться в корабль, пройти сквозь врата искривления и вернуться с толпой протоссов, готовых…

Розмари покачала темноволосой головой. Нет. Они могут выбраться на корабле… с парочкой алисаар и кучкой кристаллов. Но даже множество протоссов, искусных в того рода вещах, которые она наблюдала на Айуре, не смогут остановить Улрезажа. Он уничтожит их… а затем вновь восстановит силы.

Они проигрывали. Темный архонт практически добрался до храма. Розмари осознала, что совершенно бессильна. Она ничего не могла сделать. Ни гранаты, ни винтовка Гаусса, ни какое-то оружие или способность, которые могли бы иметься у нее, обычной человеческой женщины, не сыграют роли. Победить Улрезажа могли только протоссы – лично они и их псионные штормы. Алисаар сделали все, что могли, Розмари сознавала это… но этого было недостаточно. Просто недостаточно.

Они проигрывали, и ей с Джейком предстояло погибнуть.

Девушка нахмурилась, во взгляде появился огонек упрямства и жесткости. Любой, будь то друг или враг, увидев такой взгляд, сразу бы все понял. Розмари вскинула винтовку Гаусса и взяла темного архонта на прицел. В этом не было ни толку, ни смысла, но если Улрезаж подойдет на расстояние выстрела, Розмари Даль выпустит в него все шипы до последнего.

По крайней мере, она погибнет с оружием в руках.

Джейк все еще держал четырехпалые руки Замары в своих. Они становились все прозрачнее и прозрачнее, казались необычайно хрупкими, словно он держал пустую яичную скорлупу, а не плоть и кости. Казалось, стоит ему сжать пальцы, он раздавит их. Разумеется, эти хрупкая, как яичная скорлупа, вариация рук Замары была столь же ненастоящей, существующей лишь в его разуме, как и естественная, более материальная версия.

Более материальная…

Джейк уставился на них. Руки Замары не были воображаемыми… ну, хорошо, все вокруг – плод его воображения, но это не имело значения. Он чувствовал, что ее руки в самом деле обретают материальность.

– Что…

Он даже не смел надеяться, но глаза Замары ярко вспыхнули.

«Кристалл», – сказала она, и Джейк мгновенно понял.

Обычно для того, чтобы хранить воспоминания, темные тамплиеры использовали кайдариновые кристаллы, которые находили на Элне. Но Джейк дал им вовсе не кристалл с Элны. Он дал им частицу огромного кристалла, парящего в глубинах подземелий Айура, во всех смыслах самого мощного кайдаринового кристалла из всех, какие когда-либо встречались живущим ныне протоссам.

И этот уникальный кристалл мог содержать в себе не просто данные.

– Ты… не будешь потеряна! – выдохнул Джейк. Он почувствовал, что его губы растягиваются в ухмылке и, как он подозревал, наверняка в идиотской.

Замара пожала плечами, рассмеявшись.

«Похоже, что нет, – сказала она. – Возможно, в будущем мы найдем больше кристаллов вроде этого. И тогда темные тамплиеры окажутся способны сохранить воспоминания почти так же, как мы».

У Джейка от облегчения голова пошла кругом, и он сжал ее руки – те самые, которые не были настоящими. И все же были. Такими же настоящими, как окаменелость, которую Джейк подобрал когда-то и которая стала началом всего этого безумного приключения. Такими же настоящими, как чувство вины из-за гибели друзей, до сих пор терзающее его. Такими же настоящими, как поцелуй, который подарила ему Розмари перед тем, как алисаар ввели его в это ментальное состояние.

Такими же настоящими, как…

– Улрезаж! – закричал он, неосознанно стиснув руки Замары.

«Я знаю, – отозвалась она. Ее скорбь была его собственной. – Я привела его сюда, в это священное хранилище незаменимого знания, к невинным, которые не занимались ничем иным, кроме науки. Он пришел за мной, Джейкоб Джефферсон Рэмзи».

– Он тебя не получит, – поклялся Джейк. – Когда… обряд будет закончен, и ты окажешься в кристалле, мы заберем тебя. Мы сохраним твое знание в безопасности. То, ради чего ты погибла, не будет утрачено.

«Ты не понимаешь, – сказала она, прикрывая глаза в улыбке. – Мое знание должно быть сохранено, но и Улрезаж должен быть остановлен».

Джейк непонимающе посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду? Ты… ты хочешь вернуться обратно в мою голову? Прервать передачу?

«Нет, уже слишком поздно. Моя сущность уже внутри кристалла. – Радость Замары накрыла Джейка, словно волна, а следом он ощутил почти девичье смущение. Он никогда не считал ее склонной к подобным чувствам, но и они тоже были частью ее – так же, как сила, воля и периодическая резкость. – Я просто не хочу прощаться до тех пор, пока не буду вынуждена. Жизнь сладка, Джейкоб. Как для протоссов, так и для терранов».

– Что-то я не понял, – озадачился Джейк. – Разве только что ты не сказала мне, что с тобой все будет в порядке? Ну… настолько в порядке, насколько возможно?

«Я… так думала. Но сейчас… Джейкоб, я считаю, что могу остановить Улрезажа раз и навсегда».

– Как?

«Алис-арил возведен над одним из мощнейших сосредоточений энергии этого мира. Здесь сплетаются энергетические потоки, вот почему темные тамплиеры выбрали именно это место».

Джейк кивнул. Он был наслышан об этом.

«Улрезаж прямо на пороге Алис-арил. Как и его противники. Зерги и терраны вновь сражаются бок о бок, ради уничтожения монстра, нашего общего врага».

Итак, Итан и Валериан последовали за темным архонтом. В голове Джейка пронеслись мысли – если Улрезаж будет побежден, то им предстоит сражаться как против Валериана, так и против зергов. Им придется…

Мягким одергиванием Замара вернула его внимание к тому, о чем говорила.

«Когда Улрезаж будет побежден, найдется время, чтобы решить эту проблему, – отрезала она. – Снаружи сражаются три силы, но исход битвы будет предрешен не там. Победу в битве мы одержим здесь: в твоем разуме, в кайдариновом кристалле, который содержит то, что осталось от меня, и все воспоминания, которые я хранила».

– Что?

«Улрезаж почти полностью восстановил свои силы. Я полагаю, что этот мир, эти энергии, которые изменили здесь кристаллы, – вот что помогало ему поддерживать себя все это время. Когда-то он был здесь служителем. Здесь он родился в самом прямом смысле. И здесь же должен быть остановлен. Те же энергии, что создали чудовище, могут дать мне возможность связать его».

Джейк начинал понимать, что она собиралась сделать. Холодная игла осознания кольнула его. Он взмолился, чтобы его догадка не подтвердилась.

– Ты думаешь… Мы можем заключить его в кристалле, так же, как тебя?

«Не совсем так, Джейкоб. Я хочу использовать кристалл, чтобы поймать его, да. Но не аналогичный тому, который содержит меня».

Понимание обрушилось на Джейка, словно лавина, и даже при столь глубоком контакте с Замарой, он почувствовал, что его бессознательное тело дернулось от протеста.

– О, нет… Замара, ты не можешь…

«Думаю, что смогу. Раз этот кристалл достаточно мощный, чтобы вместить не только мое знание, но и мою сущность… возможно, мне удастся использовать его силу и энергии этого места, чтобы заключить в нем и Улрезажа. Кроме того, он станет для него весьма надежной тюрьмой. По крайней мере, я должна попытаться».

Ради блага собственного народа Замара собиралась провести вечность в заточении, разделив его с темным архонтом. Джейк не мог допустить этого.

– Нет, Замара, я не позволю тебе… Слышишь?! – Джейк поднял голову и взмолился воображаемым небесам: – Слышите?! Не позволяйте ей!

«Джейкоб… это необходимо сделать. Я всегда служила моему народу, в меру своих сил и возможностей. Если Улрезажа не заключить в кристалл, он уничтожит меня, тебя, Розмари, всех протоссов на Элне, а также Алис-арил и хранимую здесь информацию. Я совершила столько всего, чтобы сохранить вверенные мне воспоминания».

– Ты думаешь, они будут в безопасности, когда… когда вместе с ними будет находиться этот монстр? Как ты думаешь, что он сделает с этими воспоминаниям? Боже, Замара, как ты думаешь, что он сделает с тобой?

«Это не имеет значения. Я должна остановить его, и у меня есть единственная возможность. Джейкоб, прошу тебя, ты должен отпустить меня сейчас. Должен позволить мне сделать это. Если же нет, ты можешь оказаться заключен здесь с нами».

– Меня это не волнует! – в запале крикнул Джейк и осознал, что говорит правду. Он хотел жить: проводить дни с Розмари, изучать что-то новое, заниматься исследованиями, чувствовать лучи солнца на лице, чувствовать вкус пищи, бежать, смеяться и заниматься любовью. Но оставить вот так Замару тоже не мог. Может быть, если он останется здесь с ними, то сможет как-то помочь.

«Нет. Я нанесла тебе достаточно вреда. Джейкоб, настало время уйти. Оставить разум, в который, прежде всего, я никогда не должна была вторгаться. Я не возьму тебя с собой».

– Замара…

Она прикрыла глаза и запрокинула голову, улыбаясь ему в последний раз. В его голове появился легкий шепот – чувство привязанности, вера в него.

Джейк почувствовал, как она потянулась в даль, касаясь и в то же время будто отталкивая его. Когда-то, когда Замара столь решительно вошла в его разум, он едва смог вынести это. Сейчас же Джейк не хотел, чтобы она уходила, не хотел, чтобы она приносила себя в жертву… Боже, он даже представить себе не мог, каково это – провести вечность с Улрезажем, быть его частью. Он сопротивлялся, не отпускал ее, но воля Замары была сильнее. Когда она наконец-то вырвалась на свободу, Джейк в отчаянии выкрикнул ее имя, чувствуя себя оставленным, покинутым и совершенно опустошенным.

– Замара!

Замара исчезла.

Опустилась тьма.

Гигантское темное создание замерло. Розмари нахмурилась и возобновила наблюдение сквозь прицел. Что происходит? Муталиски и разнообразные корабли Доминиона атаковали темного архонта, но он просто… стоял? сидел?.. на месте. Неожиданно Улрезаж вздрогнул, словно от спазма, и протянул к храму сотканную из тьмы руку. Внутри него что-то шевелилось, словно в мешок бросили нечто, ожесточенно пытающееся высвободиться. Розмари ощутила покалывание по всему телу, затем скрутило внутренности, когда вокруг нее затрещала энергия – довольно мощная, чтобы ощущаться, но все же не настолько, чтобы испепелить или причинить какой-либо вред. Медленно опустив винтовку, Розмари смотрела.

Когда раздался сверхъестественный стон, она непроизвольно поморщилась. Некоторые доминионские корабли вышли из сражения, обеспокоенные необычными действиями темного архонта и режущим уши криком, который он испустил. Зерги все еще пытались его атаковать, но Улрезаж больше не отбивался от них. Он просто стоял, и они скапливались вокруг него, не нанося урона, но и, определенно, не получая его.

– Какого черта?.. – прошептала Розмари.

Улрезаж вспыхнул тьмой столь яростной, что вспышка ослепила не хуже яркого света. Розмари задохнулась, на какие-то секунды зажмурилась, а когда вновь заставила себя открыть глаза…

Улрезаж исчез.

Секунду-две девушка потратила на размышления о том, что случилось, а после на ее лице расплылась хищная улыбка. В стремительном броске Розмари укрылась за колонной, вскинула винтовку и принялась стрелять в клубящийся хаос из плоти и панцирей.

Она убьет столько зергов, сколько сможет, упиваясь возможностью наконец-то уничтожить то, что отчаянно требовало этого.

А затем прикончит их предводителя.

Итан не верил своим глазам. Он не знал, что произошло, и, по правде говоря, это его не беспокоило. Улыбаясь вполне по-человечески, он ментальным приказом, ничуть не колеблясь, отправил выживших зергов сокрушить двух оставшихся врагов. Больше не было нужды сражаться бок о бок с протоссами и терранами, что Итан только приветствовал. Предназначение зергов – уничтожать их, а не сотрудничать. Зерги – высшая раса. Так сказала его королева. Так считал он сам. И Итан собирался доказать это на деле. Он продемонстрирует королеве свою преданность и ценность, когда принесет то, что она требует.

Без сомнений, какой бы тайный ритуальчик не проводили протоссы, чтобы отделить Замару от тела профессора, сейчас он уже завершен. Итану нужно поспешить с захватом Алис-арил, чтобы забрать трофеи до того, как на них предъявят права терраны.

Фаворит Королевы Клинков привел на Айур огромную стаю зергов, но Улрезаж сократил их численность, а на Элне уничтожил еще больше. Итан ощутил легкий укол тревоги, взглянув на небо, потемневшее от множества кораблей. Нет. Победа так близка. Нельзя отвлекаться на переживания.

Ментальные и физические методики, какие он практиковал, будучи обычным человеком, после трансфигурации не утратили своей эффективности. Итан воззвал к зергам, обозначил им цели с ювелирной точностью, а затем приказал взять добычу.

Например… одинокую человеческую женщину, укрывшуюся за колонной, стреляющую в зергов, что неслись к храму. На губах Итана появилась улыбка. Старая добрая Проблема. На этот раз ему придется прикончить ее, несмотря на сожаление от необходимости этого. И все же он ни секунды не колебался, отправляя зерглингов и гидралисков по ее душу… словно спустил собак на вора.

– Пока-пока, Проблема, – произнес Итан, когда увидел, что зерги ворвались во двор храма и устремились вверх по лестнице. До позиции Розмари им осталось совсем чуть-чуть, и гидралиски раскрыли панцирные щитки, обнажая острые, как бритва, хребтовые иглы. Твари выстрелили, но девушка заметила атаку и нырнула за огромную колонну, которая уберегла незащищенное броней миниатюрное тело от летящих костяных дротиков. Розмари выглянула и дала несколько коротких очередей из винтовки. Два гидралиска упали. Два – из десятков.

Но никакая колонна не защитит от челюстей, клыков и когтей зерглингов, которые вот-вот бросятся на Проблему. Никакая стрельба ее не спасет, она должна понимать это. Итан ощутил уважение к Розмари, какое всегда испытывал к ней, – ощутил в последний раз перед ее смертью.

И тут зерглинги на лестнице словно взорвались. Фрагменты тел, внутренности и куски плоти взмыли высоко в воздух, разлетевшись дождем кровавых ошметков. Итану хватило доли секунды, чтобы осознать: один из малых терранских кораблей завис в небе, словно ястреб, и в последний момент обстрелял скопление зергов во дворе храма кассетными ракетами. Двоим зерглингам удалось выжить после взрывов, и они, оставляя за собой кровавый, вперемешку со слизью, след, вновь устремились к Розмари. Девушка профессиональными движениями добила их, затем вскинула темноволосую голову к небу.

И словно заглянула в глаза Итану.

Боевая машина продолжала висеть над девушкой, защищая ее, и Итан выругался. Валериан, без сомнений, отдал приказ охранять своего ручного убийцу. Неважно. Он доберется до нее позже.

На мгновение его отвлекло движение в другой части двора. Неожиданно там появилась протосс. Итан понял, что это та самая женщина, которая говорила с ним ранее; которая уже было согласилась с его требованиями, если бы только он дождался завершения ритуала. Он тихо зарычал. Ему стоило предвидеть такой поворот событий: скорее всего, вся эта история о «тонком ритуале» была ложью, придуманной лишь затем, чтобы выиграть время. Он хотел бы увидеть, как эта вершитель Селендис будет разорвана на части. Еще одна стая зергов, повинуясь резкому движению безволосой головы предводителя, неожиданно перестала атаковать наземные отряды Доминиона и бросилась к Селендис.

Та встретила их на полпути, выбежав из двора и бросившись в самую гущу сражения. Итан оценил ее превосходные боевые навыки и признал, что увиденная им схватка – великолепна. Наручи Селендис генерировали сияющие голубые клинки, и, используя их в сражении, протосс кружилась, словно в танце. В безжалостном, слепящем солнечном свете ее блестящие доспехи сверкали так ярко, что Итан даже поморщился. Пожалуй, этот свет на близком расстоянии мог послужить хорошим подспорьем, слепя противника. Селендис убила двух зерглингов практически мгновенно, а затем обернулась к третьему. Гидралиски выпустили залп игл. Селендис, поведя головой, словно прислушиваясь, прыгнула вверх и сделала в воздухе сальто. Ее клинки двигались так быстро, что казались размытыми. Итан признал, что протосс проворная – от части игл она увернулась, а остальные раскромсала пси-клинками.

Итан решил послать к храму «тяжелую артиллерию», но тут же осознал, что из этого ничего не выйдет: все мощные зерги увязли в сдерживании натиска сил Доминиона. Стюарт понял, что позволил эмоциям взять над собой верх. Битва не должна стать его личной, если он хочет победить в ней во имя своей королевы. Он оставит Розмари и Селендис низшим зергам. Девушка, мастерски владеющая винтовкой, и протосский вершитель так или иначе обречены.

Стоило Итану обратить внимание на основную стаю, как два крейсера атаковали его стражей, извергающих кислоту на наземные боевые машины, которые, в свою очередь, прореживали ряды зергов на земле. Некоторое время Итан наблюдал за терранской техникой, одобряя совершенство технологий – свои слабости он признавать умел. Небольшие обтекаемые ярко-красные летательные аппараты снижались до самой земли, затем убирали крылья, выпускали шагающие шасси, и воздушный истребитель превращался в наземную штурмовую единицу, с которой стоило считаться. Итан пожал плечами. Впечатляет конечно, но… на земле эта техника – не более чем легкая мишень для стражей. Он призвал двоих и направил их на терранские меха-трансформеры.

Эту битву Валериану не выиграть.

Розмари мельком глянула наверх. Если у нее и были ангелы-хранители, принявшие вид кораблей Доминиона, посланных на ее защиту, то послал их падший ангел по имени Валериан. Может, он и не против сохранить ей жизнь, но, скорее всего, ему от нее что-то нужно. Что ж, черт возьми, если Мистер Вэ решился вложить ресурсы в ее спасение, тогда она может рискнуть сделать то, чего очень жаждет.

Девушка покинула относительно безопасное укрытие за колонной и поспешила вниз по лестнице, но поскользнулась и чуть не растянулась на останках зергов. Восстановив равновесие, Розмари наверстала упущенное время, преодолев прыжками оставшиеся ступени и уверенно приземлившись на выжженной земле. Там она увидела Итана, парящего вне досягаемости на муталиске. Девушка взглянула на корабли над головой и взмахнула рукой, показывая направление, а затем бросилась в ту же сторону со всех ног.

«А я-то переживала, что прикончить Итана будет не так просто», – подумала она, когда корабли рванулись к цели и открыли огонь. Муталиск завизжал на невыносимо пронзительных нотах, закувыркался в воздухе, затем в агонии рухнул на землю. А терраны продолжили обстреливать извивающегося зерга и его всадника.

Смотревшая глазами Итана Керриган вздохнула. Она приложила столько усилий, создавая это существо, возлагала на него такие надежды. И сейчас, глядя, как его обожженное, изрешеченное металлом тело корчится в агонии, она чувствовала сожаление. Но она ничего не могла поделать. Итан должен был выполнить задание. Он провалил его. Теперь он умрет.

«Моя… королева…» – с трудом произнес Итан в ее разуме.

Керриган мысленно погладила его по щеке, а затем, ничуть не тронутая тем, что он закричал от шока и осознания предательства, оборвала ментальную связь.

И все же она считала, что эксперимент удался. Ей просто придется чуть позже создать нового фаворита. И надеяться, что он переживет свое первое настоящее задание.

– Черт возьми!

Розмари нахмурилась и поторопилась вперед в надежде, что от Итана останется достаточно, чтобы она могла его лично прикончить. Корабли, не желая задеть девушку, прекратили обстрел, когда она вошла в зону поражения.

Мутант, когда-то бывший человеком по имени Итан Стюарт, все еще цеплялся за жизнь. Розмари замедлила бег и перевела дыхание, быстро, но осторожно пробираясь между лужами кислоты, оставленными в качестве последнего поражающего средства некоторыми умершими зергами. Итану не повезло: муталиск, на котором он восседал, упал в одну из таких луж. В воздушном бою смертельно раненный фаворит Керриган сильно обгорел, и теперь то, что осталось, разъедала кислота.

Итан не кричал, хоть и должен был испытывать ужасную боль. Это вызвало у Розмари уважение. В течение некоторого времени она смотрела, как он корчится от боли прямо перед ней.

– Ха! – небрежно бросила девушка. – А я-то думала, что к тебе уже спешит целая куча зергов, чтобы утащить куда-нибудь и вылечить.

Итан приподнялся, опираясь на руку и одну из серповидных конечностей – его ноги превратились в жижу из плоти. Жилы на шее вздулись, словно жгуты: он пытался контролировать боль. Но взгляд выдавал его. Розмари приподняла бровь – она никогда не видела подобных страданий. И также понимала, что страдания причиняла не только физическая мука.

– Постой-ка, дай я угадаю. Твоя связь с зергами разорвана, верно?

Его молчание подтвердило ее догадку.

– Ух ты. Отличную королеву ты себе нашел, ага? Бросает тебя в ту минуту, когда требуется лишь чуть-чуть помочь. Похоже, ты такой же расходный материал, как и другие зерги, Итан.

– Нет! – вырвалось из его горла. – Она не покинет меня… – Протест превратился в резкий стон. – Моя королева… Керриган…

Розмари усмехнулась и с издевкой посочувствовала ему:

– И ты, сукин сын, умрешь преданным. Настоящий триумф злой иронии.

Девушка медленно подняла винтовку, чтобы бывший любовник увидел ее жест, и тщательно прицелилась.

Внезапная золотисто-голубая вспышка возникла между Розмари и ее жертвой. Прежде, чем девушка успела среагировать, перед ней оказалось безжизненное тело Итана; его голова была отделена от тела, а плоть обожжена пси-клинком. Селендис встала перед терранкой.

– Черт возьми! И что, по-твоему, ты сделала?! – закричала Розмари.

«Защитила тебя», – спокойно ответила вершитель.

Розмари витиевато выругалась.

– Защитила меня? Ты украла у меня это убийство! Он был почти мертв! Меня не нужно было ни от чего защищать!

«Я защищала тебя не от того, что Керриган оставила от Итана Стюарта, – сказала Селендис тем самым невыносимо безмятежным ментальным голосом. – Я защищала тебя от убийства под властью ненависти. Мы воины – и ты, и я. Иногда мы должны забирать жизни. Но мы делаем это из необходимости. Не от того, что наслаждаемся этим. Я искренне надеюсь, что после этого момента ты никогда вновь не станешь убивать с пылающим ненавистью сердцем».

Частично Розмари поняла – поняла под слоем возмущения, гнева, шока от того, что ее провели; и ненависти, которая все еще кипела в ней.

– Я тебе выложу кое-что, потом, – сказала она. И тут же поморщилась от того, насколько буквально это может быть воспринято. – Сейчас же мы должны остановить зергов, а затем Валериана.

Селендис кивнула, а затем вершитель тамплиеров на пару с терранской убийцей бросились в бой.

Очнувшись, Джейк зажмурился: его лицо было влажным от слез. На мгновение он потерял ориентацию. Чувствовал себя так, будто забыл что-то очень важное, потерял или положил не на место. Он бездумно разглядывал лица протоссов, смотревших на него сверху вниз. А затем осознал, что недавно случилось.

Замара ушла. Ее личности больше не будет ни у него в разуме, ни в его мыслях. На мгновение Джейк подумал, что сейчас его вывернет наизнанку, – столь переполняющим было ощущение ее отсутствия. Руки с четырьмя пальцами сильно, но осторожно сомкнулись вокруг его рук, скользнули под спину и помогли сесть.

– Она ушла, – с трудом выдавил Джейк, цепляясь за одежды Криткала. – Она…

«Мы знаем», – появился ответ в его голове. По крайней мере, он все еще мог понимать их. Но он чувствовал себя как человек с ампутированной конечностью. Боже, неужели люди действительно так… одиноки?

Криткал протянул руку. На его ладони лежал кристалл, который Джейк дал ему перед началом ритуала. Кристалл, который он вместе с Розмари, Алзадаром, Ладраниксом и всеми остальными нашел глубоко в сердце лабиринтов под Айуром. Тогда он был сияющим, ясным… чистым. Сейчас же Джейк смотрел на осколок кристалла, и он был темным, но все же каким-то образом мерцающим мрачным фиолетово-черным светом. Внутри него что-то клубилось и время от времени случайные яркие вспышки всплывали на поверхность лишь затем, чтобы исчезнуть вновь.

Джейк осторожно взял его. Раньше ему всегда оказывалось непросто держать кристалл в руках. Он излучал силу, которая постепенно становилась опасной, если касаться слишком долго. Но сейчас боль стала как будто очищающей, омывающей. Да, эта сила была слишком велика, чтобы он мог совладать с ней, но в то же время – не враждебна.

Сейчас, лежа на его ладони, кристалл ощущался… неправильным. Джейк не мог придумать, как еще описать это.

– Я… потерял сознание, – сказал он, глядя на кристалл. Тот казался холодным, и по руке начало распространяться онемение. – Что случилось? Она… Она сделала это? Сумела заключить Улрезажа в кристалл вместе с собой?

«Сложно сказать, – ответил Криткал, и его ментальный голос был окрашен глубоким сочувствием. – Улрезаж исчез. Доминион и зерги теперь сражаются друг с другом. Похоже, что зерги проиграют эту битву. В самый последний момент мы что-то почувствовали. Всплеск энергии кристалла, Замары, направленный куда-то… И после этого мы не смогли вновь ощутить ее».

Становилось все холоднее. Джейк упрямо отказывался отпустить кристалл. Он чувствовал, что должен сделать это ради Замары, должен зачем-то держать его так долго, как сможет, и изо всех сил вцепился в кристалл. Так же, как она цеплялась за свою миссию так долго, как могла. И, может быть, все еще продолжает делать это.

– Она вобрала Улрезажа целиком? – спросил Джейк. Голос был хриплым от скорби. – Его душу, воспоминания, всего целиком? Это стоило того, чтобы потерять ее? И что насчет нее? Если она там с ним…

Он не мог произнести ни слова, но его окружали телепаты, так что говорить вслух ему и не требовалось. Были ли они теперь вовлечены в вечное ожесточенное сражение внутри? Сохранила ли она свою личность? И если так, то страдает ли она? Что он мог бы сделать, чтобы остановить ее? Должен ли был сделать что-то?

На его пальцы, стиснутые вокруг кристалла, ласково легла маленькая теплая ладонь человека. Джейк позволил Розмари разжать его руку и бездумно уставился на кровь, размазанную по болезненно пульсирующему темному камню. Он сжимал его так сильно, что порезался об острые грани. Джейк посмотрел на круглое, с острым подбородком лицо девушки. Все, что он сейчас чувствовал – боль, терзающую его обнаженные нервы. Розмари мягко улыбнулась, а затем передала камень Селендис.

«Джейкоб, – раздался ментальный голос Селендис, и он перевел взгляд с Розмари на вершителя. – Замара жила, умерла и нашла способ возродиться для того, чтобы служить своему народу всем, чем могла. Сейчас мы должны сделать то же самое во имя ее памяти и ее жертвы. Зерги почти побеждены, их предводитель убит, а, значит, скоро Валериан будет здесь. Он пришел за Замарой, но он не должен найти ее».

Итак, Итан мертв. Джейк задумался, убила ли его Розмари, или же о нем позаботился Доминион или Селендис. Впрочем, это не имело значения; главное, что пока Итан был жив, у зергов имелся еще один разумный предводитель помимо Керриган. Теперь, чтобы окончательно победить, Рэмзи следует покинуть это место. Он поднял руку к глазам и кивнул, вновь приходя в себя.

– Ты права, – сказал Джейк. – Мы не можем допустить, чтобы сделанное Замарой оказалось впустую.

«Валериан не знает, завершился ли перенос успешно. Если он найдет вас здесь…»

– Погоди-погоди, – нахмурившись, перебила протосса Розмари. – Ты собираешься просто оставить нас здесь, чтобы он пришел к нам и убил? Мы будем приманкой, пока ты смоешься отсюда вместе с Замарой? Прости, но мне эта идея совершенно не нравится.

Джейк взглянул на нее.

– Селендис права. Мы не можем допустить, чтобы Замара и Улрезаж попали в руки Доминиона. Подумай, что сможет сделать Менгск с таким оружием, как Улрезаж – а ты знаешь, он попытается освободить его и взять под контроль.

Розмари все еще хмурилась. Джейк продолжил:

– Кроме того… мне необходима помощь медиков. Человеческих. Боль… не ушла. Думаю, опухоли никуда не делись. Протоссы умны, но они протоссы, поэтому могут не успеть меня вылечить. А вот медики Валериана наверняка успеют. Как мне кажется, он вовсе не такой плохой, как ты думаешь. В нем чувствуется что-то искреннее. И в этом парне, Девоне Старке. Я не могу объяснить, но… – Джейк взял Розмари за руку. – И… черт возьми, я устал бегать. Очень, очень сильно устал. Но… Розмари, думаю, тебе стоит пойти вместе с протоссами. Валериан не станет искать тебя, ему нужен только я. Я смогу задержать его на достаточное время, чтобы ты вместе с протоссами сумела сбежать. Но вам придется поторопиться.

И даже охваченное скорбью по Замаре, его сердце екнуло, когда Розмари покачала головой, взметнув короткими черными волосами.

– Ну уж нет, – сказала она.

Лишь несколько слов, но их было достаточно. Более чем достаточно. Что бы ни случилось, они встретят это вместе.

Селендис наклонила голову.

«Ход битвы изменился, – серьезно сказала она. – Зерги почти уничтожены».

Джейк неуверенно поднялся на ноги и впервые заметил тела, лежащие прямо у двери: двоих протоссов и зергов.

– Что…

– Долгая история, – сказала Розмари.

– Я захочу услышать ее, но не сейчас. Вам нужно идти.

Джейк по очереди посмотрел на каждого протосса. Криткал, который, вероятнее всего, спас ему жизнь. Селендис, такая сильная, высокая и гордая. Вартанил, который верил в него. Моэндар, темный тамплиер, оказавший неоценимую помощь Селендис и Розмари, чтобы спасти знание Хранителя. Джейк знал, что в его мыслях они могут прочесть восхищение и уважение.

«Джейкоб Джефферсон Рэмзи, – сказала Селендис. – Ты – герой для нашего народа. Мы не забудем. Ты станешь частью нашей истории, яркой ее частью».

«И ты тоже, Розмари Даль», – добавил Вартанил. Щеки Розмари покраснели.

– Да иди ты, какой я вам герой, – грубо ответила она.

«Ты – мой герой», – подарил им протосскую улыбку Вартанил.

Джейк зашипел сквозь зубы и пошатнулся, когда его сбил с ног новый приступ боли. Розмари подхватила профессора, затем закинула его руку к себе на шею, чтобы он оперся на нее. Преисполненный чувствами, Джейк повернулся к протоссам:

– Спасибо вам. И я не забуду Замару.

Как один, протоссы низко поклонились ему. Затем они развернулись и быстро направились вглубь по коридору, пробираясь между огромными осколками камней и обломками. Джейк наблюдал за ними, пока те не скрылись с глаз, направляясь глубоко под храм в ангар, где стоял единственный работающий корабль. Криткал не пошел с ними.

– Ты… остаешься?

Протосс кивнул:

«Алис-арил был поврежден при нападении. Зерги убили многих алисаар. Многие, многие кристаллы были уничтожены. Мы не оставим его».

Джейк и Розмари обменялись взглядами.

– Валериан сочтет это место драгоценной находкой. Он одержим древним знанием, – предупредила Розмари.

Криткал прикрыл глаза и запрокинул голову.

«Ему нужно быть протоссом, чтобы понять это знание».

– Он найдет способ, – сказал Джейк.

«Ты верно опасаешься. Без сомнений, он разграбит библиотеку, если никто не остановит его. Но, возможно, мы сможем вступить в диалог. Я прожил здесь большую часть своей сознательной жизни. Я не могу уйти, как бы то ни было. И кто знает, возможно, настало время, когда нам придется сотрудничать и делиться своими знаниями с низшими… с другими расами».

– Хорошая поправка, – сухо сказала Розмари. – Итак… что мы будем делать теперь?

– Ждать, – сказал Джейк.

Они выбрались во двор, где застали последние мгновения развернувшегося сражения. Взгляд Джейка был прикован к небольшому неуклюжему кораблю, который Розмари помогла восстановить. Он влетел над Алис-арил и прямиком, словно стрела, устремился к вратам искривления. Сердце Джейка вздрогнуло, когда доминионский истребитель отделился от товарищей и бросился вдогонку за протосским кораблем. Но погоня не продлилась долго – практически сразу терранский пилот заложил лихой пируэт и вернулся к своим. Джейк с облегчением вздохнул. Корабль протоссов был просканирован на наличие человеческих жизненных форм и расценен как не представляющий интереса. Джейк с улыбкой на губах проследил, как светящаяся точка исчезла с поля зрения.

Криткал поддерживал ментальную связь с Селендис, пока те спешили прочь от угрозы. Несколько минут спустя он сказал с тихой радостью:

– Они достигли врат. Они в безопасности.

«Ты сделала это, Замара. Ты сделала больше, чем кто-либо мог попросить тебя. И теперь и ты, и Улрезаж – на Шакурасе. Твои сородичи будут наблюдать за ним. Ты сделала это».

Джейк понял, что не может больше стоять, и Розмари помогла ему опуститься на камни во дворе. Она села рядом и ласково положила его голову себе на колени.

Он посмотрел на нее, странным образом умиротворенный. Даже несмотря на то, что знал: буквально через несколько мгновений начнется пытка, за которой последует удивительно отвратительная смерть. В чертах ее лица он видел то же странное умиротворение. Она провела рукой по его светлым волосам.

– Это очень мило, – мягко сказал он.

– Лучше не привыкай. Я не собираюсь кормить тебя виноградом или что-то вроде этого.

Тогда он рассмеялся – свободным, чистым, звонким смехом. И ее пухлые красные губы – губы, которые он не успел зацеловать до невозможности – изогнулись в ответной улыбке.

Валериан Менгск нашел их в течение часа. Престолонаследник остановился на последней ступени в храм, в сопровождении морпехов с винтовками и худощавого невзрачного человека в штатском. Валериан посмотрел вокруг острым взглядом серых глаз и поднял руку, отдавая быстрый приказ. Шестерка бойцов разбилась на двойки, и морпехи двинулись на осмотр территории.

– Профессор Рэмзи. Розмари. Очень рад видеть, что с вами все в порядке, – сказал Валериан. Слова звучали искренне. – Заставили вы меня побегать за вами. Я…

Пока Валериан говорил, невзрачный мужчина сначала пристально рассматривал Джейка, а затем выпалил:

– Сэр… Она исчезла!

– Что?

– Протосс в голове профессора Рэмзи. Она исчезла.

– Должно быть, вы – Девон Старке, – сказал Джейк. – Вы правы. Замары здесь больше нет. – Он сел, потирая голову. – Всего лишь вполне себе человеческий мозг с несколькими очень болезненными опухолями.

Золотистые брови Валериана нахмурились, а серые глаза, как показалось Джейку, тут же стали похожи на морской ураган.

– Что вы сделали?

– Прежде всего, ее не должно было там быть, – возразила Розмари. Она поднялась на ноги и заглянула в глаза сыну императора. – Протоссы вытащили ее оттуда.

– Где она? – потребовал ответа Валериан.

– Чтоб я знала.

Валериан выругался и пробежал пальцами по волосам.

– Заберите их на корабль, – приказал он морпехам. И перевел взгляд на протосса, словно впервые заметив его. – Вы… Вы здесь заведуете?

Криткал наклонил голову:

«Я – Криткал, алисаар-ва Алис-арил».

– Я получил инструкции заявить права Доминиона на это место, – сказал Валериан. – Если вы и ваши подчиненные не окажете сопротивления, мы не причиним вам вреда.

Криткал окинул взглядом храмовый комплекс, и без всякой телепатии Джейк знал, о чем думает старый протосс. Сильное истощение и печаль ясно читались на его лице. И все же, Джейк именно этого и ожидал. Валериан, охотник за знанием, заявил права на это место, чтобы…

Джейк моргнул. Валериан действительно сказал, что получил инструкции к действиям? Кто же мог… Глаза Джейка расширились.

– Сожалею, что в ходе битвы сооружения получили повреждения, – произнес Валериан. – Мне действительно очень жаль. – Затем серые глаза престолонаследника скользнули по Джейку. – Профессор, Розмари, вы полетите со мной.

Джейк никогда бы не подумал, что встретится лицом к лицу с императором Доминиона. Впрочем, за последние месяцы случилось немало того, о чем он даже помыслить не мог.

В компании Розмари, Валериана и Старке он находился в личной каюте престолонаследника. В силу объективных причин помещение было меньше, чем апартаменты, в которых Валериан принимал Джейка, казалось, целую вечность назад. Тем не менее, обстановка во всем соответствовала вкусам владельца. На стенах так же висело древнее оружие с идеально продуманной подсветкой; застекленный бар резного дерева, вне сомнений, содержал редчайшие и изумительные на вкус напитки; четыре кожаных кресла служили заменой софе, которую помнил Джейк.

Лицо Арктура Менгска едва помещалось на экране. Профессор знал, что так сделано намеренно, и дает императору преимущество. Когда-то Джейк покрылся бы холодным потом от страха, но сейчас он был настолько изнурен, что просто смотрел Менгску-старшему в глаза. И похоже, того раздражала такая дерзость.

– Сын кое-что рассказал мне про вашу ситуацию, профессор Рэмзи, – произнес Арктур. – И, я так понимаю, вы провели нас.

Розмари напряглась, но ей хватило здравого смысла промолчать. Джейк бросил взгляд на Валериана, но лицо юноши представляло собой непроницаемую маску равнодушия. Здесь он не получит подсказок. Он…

«Не беспокойтесь. Честно отвечайте ему».

Джейк узнал ментальный голос – он принадлежал Девону Старке. Он постарался не выдать бывшего «призрака» случайным взглядом.

– Сэр, – сказал Джейк, – присутствие Замары в моей голове убивало меня. Если бы она осталась, не думаю, что я бы сейчас с вами говорил. И даже так, мне требуется операция, чтобы удалить несколько опухолей.

Арктур засмеялся, его огромное лицо выражало беззаботность и приветливость.

– В любом случае, я экспроприирую все, что смогу. Я приказал Валериану заявить права Доминиона на протосский храм, и в довесок он отдаст мне вас, профессор.

Валериан вздрогнул.

– Отец, что ты имеешь в виду?

– Ты пришел ко мне за помощью. Я оказал ее – дал тебе лучшие корабли и пилотов, какие у меня были. Ты должен был доставить мне разум протосса, за которым так отчаянно охотился. С задачей ты не справился, так что вместо протосса я заберу профессора. Вынужден признать, когда я закончу с ним, от него немногое останется. Но мы вытащим все, что сможем.

Валериан побледнел, а затем вспыхнул. Но прежде, чем он заговорил, Джейк выпалил:

– В этом нет необходимости! Я с радостью поделюсь с вами всем, что знаю! Эта информация предназначена не только для протоссов! Для всех нас!

Менгск прищурился и внимательно посмотрел на Джейка.

– Разумеется, вы поможете нам, профессор. У вас не будет ни малейшей возможности скрыть хоть что-то.

«Старый ублюдок… Он врал и Валериану, и мне, – послышался голос Старке. – Профессор, мы договаривались отпустить вас. Мне жаль».

«Как и мне», – подумал Джейк.

– Таким образом, мы вернулись к тому, с чего начинали, когда «Серый тигр» повез вас на допрос, – подытожил император с неуместным оптимизмом.

Веко Валериана дернулось, однако он собрался с силами. Вздохнул, расправил плечи и самоуничижающе улыбнулся.

– Как считаешь нужным, отец. Без твоей помощи я бы не смог осуществить эту операцию. Стоит ли мне надеяться, что ты презентуешь мне парочку-другую «Викингов» для личного пользования?

Джейк посмотрел сначала на Валериана, затем на Старке. Телепат выглядел разочарованным, но смирившимся.

– Так и знала, что Джейку не следовало оставаться, – выпалила Розмари. – Ты, подлый, лживый, трусливый…

– Надеюсь, ты простишь меня, отец, – сказал Валериан. – У меня тут тигр в клетке.

– Больно дерзкая штучка, – произнес Менгск-старший.

– Ты и половины про нее не знаешь, – ответил Валериан с невозмутимой улыбкой, затем потянулся к ком-модулю и отключил экран. Юноша обернулся к гостям, и с его лица исчезло всякое веселье.

– Это плохо. Я предполагал, что подобное может случиться, но не ожидал, что вам срочно требуется операция, профессор.

Розмари уставилась на него.

– То есть… Все это было представлением?

– Разумеется. Я позволил отцу думать, что он победил. Он похож на бульдога – не отпустит, пока не решит, что победа за ним. Теперь, когда он знает, что я везу к нему профессора, на некоторое время он оставит нас в покое.

Джейк смотрел на Валериана, раскрыв рот.

– Я… Я сдаюсь, – сказал он, со смехом поднимая руки вверх. – Расскажите уже, что происходит.

Валериан вздохнул и провел рукой по волосам.

– Ну, я не вполне уверен. Разумеется, мне уже приходилось прятать людей раньше, но отец никого еще не желал заполучить так отчаянно, как вас.

– Я хочу сказать… Ну, понимаете, – тихо сказал Джейк. – Я бы все рассказал ему. Ему не нужно было бы… выдергивать это из моего мозга.

Престолонаследник мягко улыбнулся.

– Профессор, я знаю это, но он не верит, что кто-то может быть честным. Отец слишком погряз в недоверии и двойных играх, он не может понять того, что понимаем мы с вами. Он не понимает, что иногда знание оказывается полезным, лишь будучи разделенным со всеми желающими.

– Чудесные открытия, – мягко сказал Джейк, вспоминая разговор. Улыбка Валериана стала шире, он кивнул. Еще мгновение они смотрели друг другу в глаза.

– Ненавижу прерывать такие трогательные моменты мужской дружбы, но у Джейка в мозгу опухоли, и ему нужно сбежать в подходящее место, – сказала Розмари.

– Как всегда, очаровательная мисс Даль ничего не забывает, – сказал Валериан. – Я всегда путешествую в сопровождении лучшего медицинского персонала. Им не нужно знать деталей того, почему вам необходимо остаться в живых. Они просто помогут. Пойдемте.

– Сэр… – раздался голос Девона Старке, который был приятным, глубоким, мелодичным и столь же запоминающимся, сколь неприметной являлась его внешность. – Сэр, вы не можете сделать этого. Я не могу позволить вам.

Валериан улыбнулся, но в его серых глазах мелькнул стальной отблеск.

– Девон, я очень привязан к вам, но вы не можете указывать, что мне стоит делать, а чего не стоит.

– Прошу прощения, сэр, я не хотел выказать неуважения, но вы оказались в сложной ситуации. – Старке взглянул на Розмари и Джейка, будто бы принимая решение, и продолжил: – Вы должны либо подчиниться отцу и выдать их, либо бросить ему прямой вызов. Я знаю, что вы не хотите ни того, ни другого.

Валериан слегка нахмурился.

– Да, верно. По сути, у меня нет выбора.

– Нет, сэр, есть. У вас нет надежды выстоять против императора. И вы не допустите уничтожения профессора и Розмари. Есть третий путь.

Джейк и Розмари переглянулись. Когда-то Джейк мог бы с легкостью прочесть мысли любого в каюте. Теперь же он, как и до раскопок на Немаке, не был телепатом. Черт, да он даже не умел читать по лицам или понимать язык тела. Он пожал плечами и посмотрел на Розмари, которая нахмурилась и перевела взгляд синих глаз обратно на Старке.

– Я слушаю, – тихо сказал Валериан. – Понравится ли мне третий способ?

– Не думаю, сэр, но вам придется принять его.

Неожиданно Девон Старке вновь проник в мысли Джейка:

«Я чувствовал то, что вы сделали, когда сбежали в первый раз. Когда вы соединили нас всех так, что мы стали частью друг друга. Когда мы ощущали мысли и чувства других, когда не было никаких границ».

Он продолжил, и его слова были глубже обычных слов. Джейк вспомнил то единение, и на глазах выступили слезы. Он подумал о том, что сказала ему Замара, и поделился этим разговором с Девоном:

«Это изменило протоссов, – сказал он тогда Замаре. – А что сделает с нами?»

И она ответила… (Ох, Замара. Как ему не хватало ее. И всегда будет не хватать!):

«Это никогда не должно было стать общим для наших двух видов. Кхала – для нас, а не для вас, и это святыня, а не игрушка. Честное слово, Джейкоб, я не знаю, что случится. Ваш вид еще… слишком молод, чтобы осознать истинный смысл. Скорее всего, испытавшие это единство не примут его в расчет, посмеются над ним и отбросят как кратковременную причуду».

«Но… не все?»

«Нет. Не все».

Вновь ожил ментальный голос Старке, полный боли, радости, надежды и тоски:

«Не все, профессор».

Джейк уставился на Девона и открыл рот в попытке сказать что-то. Но прежде чем успел вымолвить хоть слово, он почувствовал, как бывший «призрак» проник в его разум. Было почти не больно: Старке знал, что делал, и это было соединение человека с человеком, а не протосса с человеком. Но Джейк был застигнут врасплох, словно его неожиданно схватили, и от потрясения у него перехватило дыхание. Потом он почувствовал, как Старке копается в его сознании: что-то извлекает, что-то отбрасывает…

«Спасибо, профессор. Спасибо вам за все. Простите за то, что вынужден сделать сейчас».

И мозг пронзила боль – сильная и невыносимая. Джейк резко закричал, уставился на Старке, шокированный его вероломством, а затем упал без сознания.

– Старке! Что вы творите?!

Обычно спокойный и выдержанный, сейчас голос Валериана был напряженным и резким от гнева. Престолонаследник бросился к упавшим на пол телам и проверил пульс. Затем поднял взгляд серых глаз, напоминавших сейчас грозовые тучи, на бывшего «призрака».

– Ни он, ни она не получили повреждений, – заверил его Старке. – И вам стоит отправить профессора на операцию как можно скорее.

Валериан убедился, что ни Рэмзи, ни Даль не пострадали, и его гнев слегка смягчился; но лишь слегка.

– Полагаю, у вас были на то причины.

– Это действительно так, сэр. Я сделал то, чего не смогли бы сделать вы.

Валериан встал.

– Объясните.

– Вашему отцу нужен кусок мяса. Пусть это буду я.

Валериан прищурился.

– О чем вы говорите?

– Сэр, у вас нет возможности выиграть прямое противостояние со своим отцом. Я поклялся служить вам с помощью всех моих способностей, и именно это я намерен сделать.

Старке помедлил, затем на его губах появилась скромная, почти смущенная улыбка, и он произнес:

– Ваше Превосходительство, вы спасли мне жизнь. Я уже прожил дольше, чем мне отпущено. Я верю в вас, сэр. В вас и в профессора Рэмзи. Позвольте мне обменять свою жизнь на три ваших, чтобы вы остались на свободе и в безопасности. Отдайте меня вашему отцу и его «призракам».

С детства Валериана учили, как вести идеальные политические игры. Он тщательно следил за тем, чтобы не проявлять свои эмоции. Но во второй раз за несколько минут маска его невозмутимости оказалась расколота.

– Что?

– Я проник в самые глубины разума профессора Рэмзи. Вытащил довольно много информации. Арктур заставит «призраков» добраться до нее, и этого вполне хватит, чтобы они сделали вывод, будто узнали все, что можно. Я возведу ментальные преграды, так что им придется буквально докапываться до истины… Так все будет выглядеть правдоподобным, а вы, Рэмзи и Даль получите какое-то время. У вас появится возможность спрятать их обоих где-нибудь подальше, и ваш отец не найдет их. Боюсь, я причинил профессору сильную боль – извинитесь перед ним за меня, хорошо?

– Девон… Если спецам по мозгам придется ломать вас, чтобы извлечь информацию… то это убьет вас, так?

Бывший «призрак» пожал узкими плечами:

– Возможно. По крайней мере, это разрушит мой разум. После этого я вряд ли смогу быть для кого-то полезным.

Он произнес это чуть дрогнувшим голосом. Любой, кто не знал Старке хорошо, подумал бы, что собственная участь волнует его не больше погоды.

– Что касается вас, сэр… Я – тренированный «призрак». Любые воспоминания об этом разговоре будут столь зашифрованными и бессвязными, что к тому моменту, когда они доберутся до них, то уже не поймут, правда это или ложь. Вы окажетесь совершенно непричастны и сможете заявить, что я действовал исключительно по собственной воле.

– Но ведь… мы можем найти другой выход. – Валериан все-таки сказал это, хотя и понимал, что надежды тщетны.

– Сэр, при всем уважении – не думаю, что это так. Вам пришлось пойти на сделку с императором, чтобы добраться до профессора Рэмзи. Мы на распутье, и это – единственный возможный путь.

Валериан медленно кивнул.

– Что ж… нет никого, кого мне стоило бы оповестить, верно?

Девон Старке навсегда лишился семьи, когда попал в проект «Призрак». Никто не будет скучать по нему… за исключением Валериана.

– Никого нет, сэр. Но если вы сможете сделать кое-что для меня, я был бы благодарен.

– Говорите.

– Эта связь, которую создал Рэмзи, – вот одна из причин, почему я делаю это. Вторая причина – моя преданность вам. Не забывайте об этом. Мы можем стать лучше, чем мы есть, сэр. Я знаю это. Я ощутил это.

Валериан пожал Старке руку.

– Я не забуду, Девон. Ни эти слова, ни вас, ни то, что вы совершили. Я обещаю.

Джейк очнулся и часто заморгал. Он лежал на небольшой кровати в обустроенной нише в стене. Простыни были мягкими, и он уже ощутил искушение закрыть глаза вновь, как вдруг раздался мягкий голос:

– Ну доброе утро, спящая красавица.

Он повернулся и увидел Розмари, которая сидела с ногами в кресле и улыбалась ему. Она подпирала подбородок рукой, челка закрывала ее лицо. Сердце Джейка затрепыхалось.

– Что случилось? Девон… Что он сделал с нами?

– Как оказалось, у Девона Старке был комплекс рыцаря в сияющих доспехах.

– Был?

Улыбка Розмари погасла.

– Ну, он пока еще жив. Он вытащил информацию из твоего мозга и вызвался отвлечь Арктура на достаточное время, чтобы Валериан успел нас спрятать где-нибудь в безопасном месте.

Джейк уставился на нее.

– Он… Они убьют его.

– Он знает. И сам это предложил.

– Но почему?

– Преданность Валериану… И еще что-то хорошо так зацепило его в той мысленной связи, которой ты объединил всех нас во время побега с Мертвецкой Скалы.

Джейк медленно кивнул:

– Понимаю.

– А сейчас о хорошем. Опухоли успешно удалены. Ты на пути к полному выздоровлению. Впрочем, теперь ты лысый, и на голове у тебя довольно страшный шрам.

Джейк поднял руку и ощупал голову. Розмари была права: там, где голова не была замотана бинтами, кожа на ощупь была гладкой, как у младенца.

– Значит, теперь я и в буквальном смысле яйцеголовый, – мрачно пошутил он.

Шутка стала неожиданностью, и Розмари рассмеялась – больше от удивления, чем от радости. Его улыбка, омраченная печалью о потере Девона Старке, стала чуть шире.

– Пойдем, яйцеголовый, – сказала она. – Мистер Вэ ждет нас.

Играла мягкая музыка, и их бывший похититель, а теперь гостеприимный хозяин, стоял спиной к ним. Валериан обернулся, улыбаясь, и Джейк заметил у него в руке бокал с золотистым напитком.

– Профессор… Мне сказали, что операция прошла абсолютно успешно. Медики заверили меня, что вы сможете отправиться в путь через день или два. Если хотите, можете выпить со мной, что будет для вас совершенно безопасно.

Джейк склонил голову:

– Спасибо, сэр. С удовольствием.

– У меня тут грушевый бренди, но вы можете выбрать что угодно.

– Бренди подойдет, спасибо.

Валериан сам наполнил бокалы. В ответ на удивленный взгляд Джейка он сказал:

– Помните, технически вы – заключенные. Виттье не должен увидеть, как мы поднимаем тосты за победу.

Он усмехнулся и протянул небольшие бокалы Розмари и Джейку. Профессор вдохнул запах бренди – приторно сладкий, отчего рот наполнился слюной. Джейк тихо вздохнул, вспоминая другую ситуацию, случившуюся, казалось, уже так давно. Тогда он тоже собирался попробовать нечто новое.

– Фрукт саммуро, – тихо сказала Розмари.

– Что, теперь ты у нас читаешь мысли? – пошутил Джейк.

– Нет. Просто я тоже подумала об этом.

Джейк задумался, вернутся ли когда-нибудь протоссы на Айур. Он был уверен, что там все еще остались некоторые из них, даже после нашествия зергов, Улрезажа и ужасную власть «Солнечной капли». Они умели выживать.

Валериан поднял бокал.

– Я надеялся, что этот день настанет, – сказал он, улыбаясь каждому из них по очереди. – Мы вот-вот сядем рядом друг с другом – не как руководитель и подчиненные, не как враги – как друзья. Я с нетерпением ждал этого дня.

– Он дорого обошелся нам, – сказал Джейк. Розмари подняла бровь и кивнула, одобряя его смелость. – Я понимаю, что Девон Старке отвлекает внимание от нас… И что, скорее всего, он не переживет этого.

Печаль окрасила аристократические черты лица Валериана.

– Это так. Я не ожидал от него подобного. Он поступил отважно.

– И вы взяли под контроль священное для протоссов место, – продолжил Джейк. – Простите мою дерзость, сэр, но после того, как я сблизился с ними, это меня совсем не устраивает.

– Как и меня. К сожалению, на тот момент это было необходимо, чтобы найти вас. В любом случае вы будете рады услышать, что через несколько часов после того, как началась операция, ваши друзья протоссы вернулись. Большой компанией.

– Они вернулись за нами, – сказала Розмари. – Ха.

Она сосредоточенно смотрела вглубь бокала с грушевым бренди, но уголки ее губ приподнялись в улыбке.

Сердце Джейка подскочило. Они не оставили ни его, ни темных протоссов. Почему-то он не был удивлен, и все же ощутил себя очень счастливым.

– Именно так. Я был вынужден вернуть им контроль над Элной, или же прекрасные и очень дорогие корабли моего отца взорвались бы прямо в небе.

– Но… Все то знание… Это именно то, что вы искали, – сказал Джейк. – Черт, это то, чего искал я сам.

– Мой отец воспользовался бы этим знанием, а если бы не смог, то уничтожил бы. Я предпочитаю оставить информацию в сохранности и под защитой, даже если мне не суждено узнать ее самому. И, признаюсь, небольшой контейнер с кристаллами спрятан в моей каюте для дальнейшего изучения.

Джейк слегка улыбнулся и глотнул бренди. Тот был почти невыносимо сладким; поцелуй спелой груши, согретой солнечным светом, готовой упасть с дерева – толстой, сочной и золотистой. На мгновение он вспомнил другой день, когда пил вместе с Валерианом.

«Я знаю, кто-то считает археологию очень романтической и захватывающей профессией. Но на самом деле она состоит из тяжелого труда и, по сути, решения головоломок. Это, несомненно, потрясающая умственная работа, но когда все заканчивается, остается не так уж много романтики».

– Чему ты усмехаешься? – спросила Розмари. Джейк улыбнулся ей.

– Я вспоминал то, что сказал Валериану тогда, когда мы впервые встретились. Что в археологии почти нет романтики. Я ошибался, а вы были правы. Это… – Джейк не мог подобрать слов и не мог более связываться с чужими разумами, чтобы передать с помощью мыслей то, чего не мог выразить словами. – Я… Я больше не отстраненный наблюдатель. Я не Хранитель, по крайней мере, не в том смысле, как протоссы, но я – рассказчик. Хранитель истории. Я всегда был учеными и скептиком. Но вы были правы, Валериан. Все дело в чудесных открытиях.

Он посмотрел в лицо Валериану. Тот едва скрывал любопытство, восхищение и жажду слушать. Джейк перевел взгляд на Розмари – она была прекрасна, совсем как в тот день, когда он впервые встретился с ней и удостоился вежливой улыбки. Мысли и образы заполнили его разум: Дариус, Кендра, Розмари, Девон Старке; Алзадар, Ладраникс и Вартанил; Селендис, Моэндар и Зератул. И прежде всего – дух протосса по имени Замара. Ее своеобразное чувство юмора и огромное сердце. Протосс, которая обменяла спокойную смерть на вечную битву. Поддавшись эмоциям, Джейк поднял бокал.

– Тост. За мужество, любопытство, самопожертвование и… за истории!

Маленькие бокалы со звоном коснулись друг друга, и Джейк, удивившись сам и удивив собеседников, осушил свой одним глотком. Он поставил стакан, и Валериан с улыбкой наполнил его вновь.

– Позвольте мне рассказать вам, что случилось, – сказал Джейк голосом, который дрожал от глубокой радости и гордости. – Позвольте поведать вам… всё.

Обладательница нескольких наград, писательница Кристи Голден стала автором тридцати романов и рассказов из области научной фантастики, ужасов и фэнтези.

Карьера Голден началась с серии TSR Ravenloft в 1991 году, с ее первого и необычайно успешного романа «Вампир тумана», в котором появился эльф-вампир Джандер Санстар. Она стала создательницей архитипа эльфа-вампира в фэнтези.

Среди других проектов Голден еще известны больше дюжины новелл по Star Trek, а также прекрасно встреченная читателями трилогия «Сага о темном тамплиере» по вселенной StarCraft: «Перворожденные», «Охотники из тени» и «Сумерки». Как ярый игрок в MMORPG World of Warcraft от компании Blizzard, Голден написала несколько романов по этому миру, и продолжает работать над новыми проектами. Также она написала две манги по вселенной Warcraft для Tokyopop: «Все, что нужно для Нового года» и «Ставшая воином».

Голден живет в Колорадо, со своим мужем и двумя котами.