Garth Nix

Drowned Wednesday

Трехмачтовый корабль назывался «Летучий богомол». Он был удачливым и быстроходным. Его прямые радужно-зеленые паруса светились ночью и днем. Эти паруса исправно носили его по волнам Пограничного моря Дома – а корабль, способный плавать в Пограничном море, может плавать и в любом океане, море, озере, любой реке и вообще по любому судоходному пути всех и каждого из миллионов миров, составлявших Второстепенные Царства.

В нынешнем своем плавании «Летучий богомол» бороздил глубокие синие воды Пограничного моря, направляясь в Порт-Среду. Трюмы корабля были битком набиты товарами, купленными за пределами Дома, и всякими хворобами, выловленными из алчных вод Пограничного моря. Товары были один другого лучше: разные сорта чая, вина, кофе и специй – излюбленные лакомства Жителей Дома. Но истинное сокровище покоилось, как и подобает сокровищу, в надежном, крепко запертом сундуке. Это были всевозможные насморки, кашли, гнусного вида сыпи и даже заикания, должным образом упакованные в таблетки, нюхательный табак и амулеты из китового уса.

Понятно, что с таким грузом команда не ведала ни сна, ни покоя, а у впередсмотрящих от напряжения покраснели глаза. В Пограничном море нынче было неспокойно… Нынче – в смысле, со времени прискорбного преображения государыни Среды несколькими тысячами лет ранее, что, в свою очередь, повлекло затопление прежней береговой линии. Опять же, с тех самых пор никто не видал ни Полдня, ни Заката Среды, равно как и множества иных ее слуг, ранее надзиравших здесь за порядком.

Теперь воды Пограничного моря так и кишели нелегальными искателями сокровищ. И торговцами, отнюдь не гнушавшимися при случае немножечко попиратствовать. А чтобы никому не было скучно, завелись и самые настоящие пираты, профессионалы. Это были люди, как-то преодолевшие Штормовую Границу и проникшие в Пограничное море из некоего земного океана.

Упомянутые пираты, в отличие от Жителей Дома, сохраняли свое смертное естество. Правда, они поднахватались кое-чего из магии Дома, а также имели глупость ввязаться в использование Пустоты. Это сделало их очень опасными. Будь их побольше числом, ярость этих людей и их безоглядное использование питаемого Пустотой волшебства точно возобладали бы над осторожностью их противников – Жителей!

Впередсмотрящие «Летучего богомола» дежурили в боевых «вороньих гнездах» всех трех мачт и по одному – на баке и на квартердеке[1]. Им вменялось в обязанность высматривать пиратов, любые странности в погоде и, конечно, худшее из всех возможных зол – явление Утонувшей Среды, как именовали теперь государыню.

На большей части кораблей, ныне плававших в Пограничном море, впередсмотрящие знали свое дело неважно, да и команды работали спустя рукава. После Потопа, по ходу которого волны Пограничного моря поглотили девять из каждых десяти прибрежных причалов, лабазов и контор Среды, более тысячи уцелевших на верхних этажах помещений были спешно переоборудованы и превращены в корабли. Соответственно, команды укомплектовали бывшими грузчиками, клерками, маркировщиками, счетоводами, управляющими и уборщиками. Каждый из них практиковался в своем ремесле тысячи лет, но сделало ли это их моряками?

Совсем не такова была команда «Летучего богомола». Он был из числа сорока девяти изначальных кораблей Среды, заказанных и построенных во исполнение замысла Зодчей. Члены его экипажа были Жителями-моряками, созданными ради плаваний в Пограничном море – и не только в нем. А капитаном являлся не кто иной, как сам Эраклиус Шик, 15287-й в Доме по старшинству. Так-то!

В свете сказанного уже нечему удивляться, что, когда с грот-мачты прозвучало: «Вижу что-то большое!.. В смысле, большое, но не так чтобы очень… Приближается под водой с правого борта!» – капитан и команда отреагировали так, как подобает многоопытным профессионалам.

– Свистать всех наверх! – взревел помощник капитана, стоявший на вахте. – В барабан бить!

Его крик подхватили впередсмотрящие и матросы на палубе. И, лишь на миг запоздав, послышался резкий треск барабана. Это юнга, оставив ваксу и капитанские сапоги, схватился за палочки.

Из палубных люков горохом посыпались матросы: одни сразу полезли на снасти, приготовившись в случае необходимости взяться за паруса, другие бросились к оружейной – на случай, если сейчас начнут раздавать арбалеты и абордажные сабли, третьи стали заряжать и выкатывать пушки… Сказать по правде, на «Летучем богомоле» из шестнадцати пушек, полагавшихся по штату, в рабочем состоянии находились лишь восемь. Пушки и порох в Доме вообще были порядочной редкостью. Они считались очень опасными из-за частиц неминуемо содержавшейся в них Пустоты. К тому же после свержения Мрачного Вторника (произошедшего четырнадцать месяцев назад) порох стало не так-то просто раздобыть. Кое-кто говорил, будто его вообще больше не делают, другие утверждали, что таинственный государь Артур, ныне повелевающий Нижним Домом и Дальними Пределами, приберегает порох на случай войны.

Капитан Шик вышел на квартердек под жалобное поскрипывание красных деревянных колес, на которых передвигались выкатываемые пушки. Даже будучи босиком, вернее – в одних носках, этот Житель выглядел очень рослым. Он, как всегда, щеголял в полной адмиральской форме, которую некогда привез из какого-то крохотного государства в маленьком мире, одном из самых захудалых среди Второстепенных Царств. Мундир был бирюзовый, сильно приталенный и щедро украшенный золотым плетением на плечах и по рукавам. Соответственно, капитан Шик сиял и сверкал даже ярче зеленых парусов своего корабля.

– Что там, мистер Миска? – спросил он у старпома.

Старпом навряд ли уступал Шику ростом, но был далеко не так хорош собою. Его прозвали Миской после того, как он утратил все волосы и одно ухо при каком-то давнем взрыве, случившемся из-за Пустоты. С тех пор его голый череп украшало множество выпуклых рубцов. Иногда старпом натягивал фиолетовую шерстяную шапочку, но команда уверяла, что от этого только делалось хуже.

– Нечто таинственное движется к нам под водой, метит в левую скулу, – доложил Миска, передавая подзорную трубу капитану. – По моим прикидкам, длины в этой штуковине футов сорок. Идет быстро – узлов, наверное, пятьдесят![2]

– Вижу, – приникнув к окуляру, отозвался капитан Шик. – Полагаю, это не что иное, как… О да. Миледи прислала нам вестника. Командуй отбой тревоги, мистер Миска, и немедленно выстрой команду, чтобы должным образом приветствовать нашего высокого гостя! Да, и пускай Альберт принесет мне мои сапоги.

Старпом снова взревел, отдавая необходимые команды, а капитан Шик еще раз навел трубу на темную тень, скользящую в воде. Мощные линзы позволяли отчетливо рассмотреть тускло-золотую сигару, мчащуюся по направлению к кораблю. Жаль только, не видно было, что же обеспечивает столь быстрый ход. Но вот поверхность вспороли широкие золотисто-желтые крылья, сделали взмах – и существо ракетой понеслось по волнам, обращая воду позади себя в облако пены.

– Сейчас взлетит, помяни мое слово! – пробормотал за спиной капитана один штурвальный другому.

И не ошибся. Поверхность моря снова разлетелась каскадами брызг, громадные крылья захватили вместо воды воздух. Последовал могучий, гибкий прыжок – и морское чудовище взвилось выше грот-мачты «Летучего богомола». Дождем отряхнув с себя воду, существо заложило круг и неспешно облетело корабль, постепенно снижаясь к квартердеку.

Вначале оно более всего смахивало на здоровенную крылатую акулу, отливавшую золотом, – та же обтекаемая грация движений, та же кошмарная зубастая пасть. В полете, однако, с ним произошло превращение: существо уменьшилось в размерах, туловище его утратило сигарообразную форму, а золотой блеск уступил место иным цветам. Тело стало приобретать грубое человекоподобие. Только крылья остались по-прежнему золотыми.

Но вот эти крылья ударили в последний раз, порождение моря ступило на палубу – и превратилось в необыкновенно красивую женщину. Впрочем, весь экипаж до последнего юнги отлично знал, что на самом деле перед ними Жительница весьма высокого ранга. На ней был костюм для верховой езды из персикового бархата с рубиновыми пуговицами, на сапожках из акульей кожи красовались золотые шпоры. Соломенные волосы покрывала сеточка из серебряной нити. Красавица нервно похлопывала себя по бедру хлыстиком, сработанным из хвоста аллигатора-альбиноса.

– Капитан Шик…

– Мое почтение, о Рассвет Среды, – приветствовал ее капитан, кланяясь и галантно отставляя необутую ногу.

Юнга Альберт, прискорбно запоздавший подать вычищенную обувь, пригибаясь, прокрался по палубе и торопливо попытался вставить капитанскую ногу в сапог.

– Нашел время! – зашипел на него старпом Миска и, схватив за шиворот, утянул юнгу прочь.

Капитан и Рассвет Среды не обратили на их возню никакого внимания. Они вместе подошли к поручням и стали смотреть на океан. Потом, опять-таки почти не глядя друг на дружку, завязали беседу:

– Надеюсь, капитан, ваше плавание было удачным?

– Не на что жаловаться, мисс Рассвет… Позволите ли осведомиться, чему обязан высокой честью лицезреть вас на моем судне?

– Конечно позволю, господин капитан. Я здесь по личному поручению нашей повелительницы, со срочной депешей, которую и намереваюсь безотлагательно вам вручить.

Рассвет запустила руку в рукав, притом что костюмчик на ней сидел весьма плотно – не заподозришь, что в рукаве может быть что-либо спрятано, – и вытащила большой, толстый конверт из плотной пергаментной бумаги. Запечатан он был здоровенной, полдюйма[3] толщиной, блямбой синего воска.

Капитан Шик медленным движением принял конверт, неторопливо сломал печать и наконец развернул бумагу, чтобы прочесть письмо. Пока он читал, команда не издавала ни звука, только слышно было, как плескали волны о борт корабля, да поскрипывал рангоут[4], да время от времени хлопал уголок паруса, да легонько посвистывал в снастях ветер.

Все знали, что́ может содержаться в таком письме. Какие-то приказы Утонувшей Среды, что же еще? И это означало крупные неприятности. Особенно если учесть, что непосредственных указаний от Среды команде «Летучего богомола» не поступало вот уже несколько тысяч лет. Стало быть, в родной Порт-Среду они, скорее всего, не идут. И нескольких дней свободы, пока будет продаваться груз, матросам как ушей своих не видать…

Капитан Шик тем временем дочитал письмо, встряхнул конверт и подхватил два добавочных документа, выпорхнувших наружу, точно голуби из шляпы факира.

– Итак, нам предписывается плыть в некое место, находящееся посреди суши в одном из Второстепенных Царств, – проговорил капитан, обращаясь к Рассвету Среды. В его голосе прозвучал намек на вопрос.

– Наша государыня сделает так, чтобы море простерлось туда на период времени, достаточный для принятия на борт пассажира, – ответствовала Рассвет.

– И еще нам придется пересечь Штормовую Границу, причем в обе стороны, – добавил капитан. – Это притом, что пассажир – смертный…

– Придется, – согласно кивнула Рассвет. И коснулась одной из бумаг кончиком хлыстика: – Вот Разрешение смертному на пересечение Границы.

– И с этим смертным нам следует обращаться как с личным гостем государыни?

– Именно так.

– Мне потребуется имя этого смертного, чтобы занести его в декларацию.

– Не потребуется, – решительно отрезала Рассвет. Она смотрела капитану прямо в глаза. – Это гость сугубо личного свойства. У вас имеется его описание, вам сообщено место и все необходимые навигационные указания, составленные непосредственно мною. Предлагаю вам приступить к исполнению. Или, может быть, вы желаете оспорить приказ? В этом случае я могла бы устроить вам аудиенцию у госпожи…

Вот тут команда затаила дыхание. Если капитан решится предстать перед Утонувшей Средой, им всем придется отправиться вместе с ним. А к подобной судьбе ни один из них как-то не был готов.

Капитан Шик самую малость помедлил – и неспешно, церемонно отдал честь.

– Я, как и всегда, полностью в распоряжении государыни Среды. Удачного дня вам, мисс Рассвет.

– И вам всего доброго, капитан. – Крылья Рассвет шевельнулись у нее за спиной, пустив гулять по палубе неожиданный порыв ветра. – Удачи.

– А удача нам ох как пригодится… – прошептал рулевой, обращаясь к стоявшему рядом матросу.

Рассвет между тем легко вскочила на фальшборт[5] и по пологой дуге бросилась в море. Воды она коснулась лишь на расстоянии нескольких сот ярдов[6] от судна. К тому времени Рассвет успела заново превратиться в крылатую золотую акулу.

– Мистер Миска! – взревел капитан Шик во всю глотку, хотя старпом стоял всего-то в нескольких футах. – Все по местам! Приготовиться добавить парусов!

Он бросил взгляд на довольно сложные навигационные указания, что оставила ему Рассвет, отмечая про себя знакомые линии Пограничного моря, равно как и знамения с заклинаниями, необходимые, чтобы привести корабль в определенное место и время в одном из Второстепенных Царств. В заклинаниях Шик толк знал, поскольку, как водилось в торговом флоте Утонувшей Среды, капитан и все офицеры корабля являлись магами-навигаторами.

– Мм, – промычал он. – Больница Бетесда… палата двести шесть… Семь ноль две вечера… естественно, среды, – продолжал он бормотать, читая себе под нос. – Время Дома четвертого уровня соответствует году и дате, означенным в углу страницы… так, а место… ну и названьице для города… а страна – никогда ничего подобного не слыхал… Чего только эти смертные не выдумают… Что же касается мира…

Он перевернул пергамент другой стороной, и у него тут же вырвалось:

– Ну конечно! Мог бы и сразу сообразить!

Вскинув голову, капитан обвел глазами своих подчиненных, которые уже лезли на снасти, висели на канатах, развязывали узлы и тянули концы, разворачивая паруса. Под его взглядом все они замерли, ожидая приказа.

– Курс на Землю! – громко объявил капитан Шик.

– Который час? – спросил Артур, когда медсестра унесла опустевшую капельницу.

Эмили, его приемная мать, стояла возле кровати, заслоняя часы. Эмили утверждала, что заскочила только на минуточку, и нипочем не желала присесть, хотя этих самых минуточек прошло аж пятнадцать. Артур понимал, что это значит: она очень переживает за него, несмотря на то что он уже дышал сам, без кислородной маски, и даже боль в сломанной ноге успела стать терпимой.

– Четыре тридцать. Ты пять минут назад меня спрашивал, – ответила Эмили. – И что тебе так далось это время? Кстати, а что случилось с твоими наручными часами?

– Они задом наперед идут, – сказал Артур, сделав вид, будто пропустил первый вопрос мимо ушей.

Он все равно не мог на него правдиво ответить. Хотя бы потому, что Эмили не захочет – или не сможет – поверить ему.

Вздумай он рассказать ей о Доме – этом странном сооружении, некоторым образом заключающем в себе огромные пространства и являющемся не чем иным, как центром Вселенной, – мама точно решит, что он спятил. И даже если Артур приведет ее к Дому, она просто ничего не увидит.

А между тем Артур не сомневался, что вскоре ему предстоит снова посетить Дом. Нынче утром он нашел у себя под больничной подушкой приглашение, подписанное «государыня Среда». И еще там было сказано: «транспорт предоставляется». Артур крепко подозревал, что в данном случае безобидное слово «транспорт» сулит большие неприятности. По всей видимости, оно означает, что его, Артура, увезут из родного мира. Причем наверняка силком, не спрашивая, хочет он ехать или нет. Или вообще доставят на место безо всяких церемоний, как посылку.

Весь сегодняшний день Артур только и делал, что ждал, но ничего не происходило. С ума сойти! было уже четыре с минутами пополудни, среда клонилась к вечеру – и ни тебе диковинных созданий, ни жутковатых событий. Не к добру это. Государыня Среда всевластна во Второстепенных Царствах только в свой день, значит, если она вправду планирует добраться до Артура, это должно случиться прежде полуночи. То бишь мучиться ожиданием предстоит еще семь с половиной часов…

Так что всякий раз, когда в дверях возникала медсестра или какой-нибудь посетитель, Артур так и подскакивал, ожидая появления грозного и опасного посланца Среды. И каждый новый час заставлял его нервничать все больше.

Беспокойное ожидание было даже хуже боли в сломанной ноге. Перебитые кости врачи благополучно соединили и от колена до лодыжки заключили в ультрасовременный высокотехнологичный эквивалент древнего гипса, в этакий панцирь, выглядевший точно латы какого-нибудь космического десантника. Панцирь был сверхпрочный, почти ничего не весил и вдобавок содержал нечто, что доктор назвал наноускорителями заживления. Что собой представляют эти наноускорители, Артур толком не понял, он видел только – они вправду работают. По крайней мере, отек они уже благополучно убрали. Модерновый лубок был до того продвинутым, что по выздоровлении ноги должен был сам собой рассыпаться в пыль. Что ж, посмотрим, посмотрим…

Врачам удалось также немного унять Артурову астму, по крайней мере пока что она его не тревожила. С другой стороны, она вернулась и отравляла жизнь не меньше, чем до первого визита в Дом, что Артура вовсе не радовало. Он-то вообразил, будто побочные эффекты владения Первым Ключом излечили его полностью и навсегда.

Увы, потом Первоначальствующая Госпожа – то есть Волеизъявление Зодчей – использовала Второй Ключ, чтобы убрать влияние Первого. Как выяснилось, это касалось не только его неуклюжей попытки исцелить перебитую ногу, но и благотворного эффекта Первого Ключа в отношении астмы. Впрочем, сломанная нога (когда-нибудь ведь она заживет!) плюс привычная астма – такой набор устраивал Артура, пожалуй, больше, нежели отсутствие астмы в комплекте с навечно искривленной (какая операция справится с магией?!) ногой.

«Да мне вообще несказанно повезло, что жив остался…» – невольно думал Артур, содрогаясь при воспоминании о спуске в Яму Мрачного Вторника.

– Ты весь дрожишь, – разволновалась Эмили. – Тебе холодно? Или это от боли?

– Да нет, все нормально, – поспешно заверил ее Артур. – То есть нога, конечно, болит, но терпеть можно. Честное слово! А как папа?

Эмили пытливо посмотрела на сына. Артур отчетливо видел: мама прикидывает, достаточно ли он окреп, чтобы ему можно было поведать скверные новости. В том, что новости окажутся скверными, можно было не сомневаться. Хоть Артур и победил Мрачного Вторника, но прислужники вероломного Доверенного Лица все-таки успели побаловаться с финансовыми делами семьи Пенхалигон… ну и в придачу еще учинить небольшой экономический переполох в масштабах всего мира.

– Боб весь день сегодня разбирался с делами, – наконец проговорила Эмили. – Но думаю, в полный порядок ему их привести не удалось. Судя по всему, мы сможем сохранить дом, однако придется временно сдать его внаем, а себе примерно на год подыскать жилье поскромнее. Кроме того, Боб поедет с группой на гастроли, чтобы немного подзаработать. По счастью, не все наши деньги лежали в тех двух банках, что вчера так неожиданно лопнули. Как подумаю, сколько народа вместе с нами пострадало…

– А что слышно насчет торгового пассажа, который собирались строить через дорогу? Еще объявления развешивали…

– Когда я вчера добралась домой, никаких объявлений уже не было, так что я только от Боба о них и знаю, – ответила Эмили. – Странная какая-то история. Когда я спросила миссис Хаскелл из дома десять, что все это значит, она мне рассказала, что к ним явился до невозможности разворотливый агент по недвижимости и мигом уболтал их с мужем продать дом! Они уже и контракт подписали. По счастью, там сыскалась какая-то лазейка, так что все удалось аннулировать. Хаскеллы пришли в себя и сообразили, что на самом деле не хотели ничего продавать… Одним словом, я думаю, появление торгового пассажа нам пока не грозит, даже если другие соседи, подписавшие контракты, оставят их в силе. Дом Хаскеллов стоит как раз посередине, ну и мы тоже ни под каким видом ничего не продадим!

– А что там с курсом Михаэли? – спросил Артур. – Деньги в университете не появились?

– С этим сложнее. Похоже на то, что они держали уйму денег в одном из разорившихся банков, так что эти фонды пропали. Однако есть вероятность, что правительство надумает вмешаться и не даст закрыть ни один из учебных курсов. Но если все-таки Михаэли не удастся продолжить учебу, значит придется переводиться. Ее готовы взять в три… нет, даже в четыре других места. Так что и у нее все устроится.

– Но тогда ей придется уехать…

«А все я виноват, недотепа, – чуть не вырвалось у Артура. – Если бы я побыстрее разделался с Модулями Мрачного!»

– Ну, я не думаю, чтобы она слишком из-за этого расстраивалась, – сказала Эмили. – Другой вопрос – как мы собираемся платить за ее учебу. Но тебе не следует из-за этого переживать, Артур. Ты у нас все принимаешь слишком близко к сердцу. А это не твоя забота. Ты сейчас думай о том, как бы поскорее поправиться. Мы с твоим папой постараемся, чтобы все было…

Эмили не договорила: ее отвлек писк больничного пейджера, который она всегда носила с собой. Раздался сигнал, и по маленькому дисплею побежала текстовая строка. Эмили прочла ее и нахмурилась.

– Мне надо бежать, Артур.

– Все в порядке, мам, беги, – ответил Артур.

Ему было не привыкать – мама постоянно боролась с колоссальными биологическими катастрофами. Эмили Пенхалигон была одним из крупнейших ученых-медиков в стране. И за последнее время неожиданная вспышка и столь же неожиданное прекращение эпидемии сонного мора только добавили ей сверхурочной работы.

Вот она торопливо поцеловала сына, стукнула на счастье костяшками пальцев по спинке его кровати – и исчезла за дверью.

Артур спросил себя, сможет ли он когда-нибудь рассказать ей, что на самом деле сонный мор занесли на Землю податели, слуги Мистера Понедельника, а уничтожил эту хворь Ночной Чистильщик, чудесное создание, которое Артур принес с собой из Дома?

Несмотря на то что Артур сам положил конец мору, он чувствовал за собой вину. Ведь эпидемия началась из-за него…

Он посмотрел на свои часы. Они по-прежнему отсчитывали время задом наперед.

В дверь постучали, и Артур снова вскинулся на кровати. Он был готов ко всему… ну, почти ко всему. Атлас Дома лежал у него в кармане пижамы, медальон капитана Шелвока тоже был при нем – Артур специально сплел для медальона шнурок из ниток для чистки зубов и надел его на шею. Халат висел рядом, на спинке стула, и там же находились бестелесные ботинки, успешно замаскировавшиеся под домашние шлепанцы. Даже сам Артур мог отличить их от обычных больничных тапочек только потому, что они чуть-чуть щипались электричеством. А так – шлепанцы и шлепанцы, никто ничего не заподозрит.

Стук прозвучал снова, но Артур не отозвался. Он слишком хорошо помнил, что податели – существа, преследовавшие его в понедельник, – не могут пересечь порог без разрешения. Вот он и решил помалкивать. Просто на всякий случай.

Он тихо лежал в кровати, глядя на дверь. Вот она начала медленно приоткрываться… Артур потянулся к тумбочке у кровати и взял в руки пакетик с солью, которую приберег с обеда. Если это вправду окажется податель, надо будет сыпануть на него солью – пусть-ка попляшет! Нет уж, голыми руками нас не возьмешь!

И вот в двери появилась… нет, не собакорожая тварь в дурацком котелке. На пороге стояла Листок – девочка из школы Артура, та самая, что накануне помогла ему спастись от жгруна, но при этом здорово пострадала сама.

– Артур?

– Листок! Входи, входи!

Она вошла и прикрыла за собой дверь. Одета она была вовсе не в больничную пижаму, а совершенно обыкновенно: джинсы, ботинки и футболка с символикой неведомой Артуру музыкальной группы. Вот только правая рука от запястья до локтя была замотана белым бинтом.

– Как рука?

– Болит, – ответила Листок. – Правда, не сильно. Доктор так и не понял, чем меня порезало. Ну и я ему, конечно, сказала, будто не видела, что у того типа было в руках.

– Да уж, представляю его физиономию, если бы ты ему правду сказала, – проговорил Артур, вспоминая постоянно менявшего форму жгруна и его длинные бритвенно-острые щупальца.

– А какую правду-то? – спросила Листок. Она села на стул у кровати и внимательно посмотрела на Артура. – В смысле, я только знаю, что на прошлой неделе ты впутался во что-то очень странное, с этими собаколицыми, а на этой неделе все пошло еще круче. Сначала ты возник прямо у меня в гостиной с той девчонкой… ну, которая с крыльями и в старинных шмотках. Вы с ней дернули по лестнице наверх – и снова исчезли. А вчера ты влетел на всех парах ко мне во двор, а за тобой гналось чудище, которое меня чуть на фарш не искромсало. Хорошо еще, что его папина серебряная медаль вроде прикончила. После чего тебе снова пришлось бежать. И вот мне говорят, что ты валяешься в соседней палате со сломанной ногой. Слушай, что вообще происходит?

Артур открыл было рот, но тут же передумал. Каким облегчением было бы рассказать Листок обо всем! Тем более что она может видеть Жителей Дома – в отличие от прочих людей. Наверное, это оттого, что ее прабабушка обладала, если верить Листок, даром ясновидения.

С другой стороны, если все рассказать Листок – то ее жизнь вполне может оказаться в опасности.

– Валяй, Артур, не темни! Мне нужно знать, – настаивала девочка. – Ну сам подумай, а если еще какой-нибудь жгрун припрется по мою душу, что тогда? Или еще что-то случится? Одни собаколицые чего стоят! От жгруна я папиными медалями еще как-нибудь отмахаюсь, а от этих как отбиваться?

– Это податели, – медленно проговорил Артур. И показал Листок бумажный пакетик. – Собаколицые называются подателями. Они соли боятся.

– Неплохо звучит, – сказала Листок. – Податели. Откуда они берутся-то? И чего им от нас надо?

– Они прислужники… – взялся объяснять Артур. Начало было положено, и он говорил все быстрей и быстрей. Как все-таки здорово, что можно было кому-то объяснить происходившее! – Существа, созданные из Пустоты. Те, которых ты видела, были слуги Мистера Понедельника. Он состоит… состоял одним из Доверенных Лиц…

– Э-э, погоди, – остановила его Листок. – Не все сразу. Начни с самого начала!

Артур набрал полную грудь воздуха (насколько позволили его больные легкие) и послушно начал с самого начала. Перво-наперво он поведал Листок о своей встрече с Мистером Понедельником и Чихалкой. О том, как Полдень Понедельника гонялся за ним по школьной библиотеке, размахивая пылающим мечом. О том, как он, Артур, в самый первый раз попал в Дом, как встретил Сьюзи Бирюзу и Первый Фрагмент Волеизъявления и как они втроем окончательно и бесповоротно ниспровергли Мистера Понедельника. Как он принес Ночного Чистильщика, чтобы искоренить сонный мор, и уж было решил, что на этом его оставят в покое, – и как все его надежды в пух и прах разбили Модули Мрачного Вторника, появление которых повлекло за собой его возвращение в Дом. И, наконец, как он спустился в Яму и одолел Мрачного Вторника.

Время от времени Листок задавала вопросы, но большей частью слушала молча, ловя каждое слово. Под самый конец своего повествования Артур показал ей пригласительную карточку от государыни Среды. Листок взяла ее и перечитала несколько раз.

– Вот бы мне приключения вроде твоих… – проговорила она затем, водя пальцем по золотому тиснению.

– Ну, я бы не назвал это приключениями, – сказал Артур. – Приключения должны быть в радость, ведь так? А мне большей частью было до того жутко, что какая там радость! Вот ты, например, испугалась жгруна?

– Еще как, – призналась Листок и покосилась на свою забинтованную руку. – Но мы ведь остались живы, верно? Значит, это было приключение. Вот убил бы он нас, была бы трагедия!

– Честно говоря, я бы предпочел некоторое время от этих приключений отдохнуть, – проворчал Артур, а про себя подумал, что Листок, уж верно, согласилась бы с ним, если бы побывала в его шкуре. На словах его история, наверное, выглядела занятно, но переживать все это самому – совсем другой коленкор. – Отстали бы они все от меня!

– Ну, по-моему, этого ты вряд ли дождешься, – вздохнула Листок и помахала перед ним приглашением государыни Среды. Потом вернула его Артуру, и он убрал карточку в карман. – А сам как считаешь?

– Мне тоже так кажется, – довольно-таки обреченно согласился Артур. – Грядущие Дни – они просто так не отцепятся…

– И что ты намерен делать?

– В смысле?

– В смысле, раз уж они от тебя нипочем не отвяжутся, лучше действовать первым. Как говорится, нападение – лучшая оборона!

– Я так понимаю, – проговорил Артур, – ты к тому, что мне не следует ждать, что выкинет Среда, а прямо теперь отправиться в Дом?

– Вот именно. А почему нет? Соберитесь там с твоей подружкой Сьюзи и с Волеизъявлением и придумайте какой-нибудь план, как разобраться со Средой, пока она сама с вами не разобралась!

– Мысль неплохая, – кивнул Артур. – Дело за малым… Мне бы еще знать, как по своему хотению попасть в Дом. Я даже Атлас открыть сейчас не могу, я ведь израсходовал все остаточное могущество от обладания Ключами. И если ты заметила, у меня нога сломана. Впрочем…

– Что?

– Я мог бы звякнуть Первоначальнице, если бы у меня была под рукой та коробочка с телефоном. Мы же вроде заплатили по счетам Мрачного Вторника, так что, может, и дозвонюсь…

– А где эта коробочка? И на что она похожа?

– Дома она, – сказал Артур. – В моей спальне. Обычная такая, деревянная, внутри бархатом выложена… Примерно вот такая.

И он показал руками размер.

– Возможно, я сумею тебе ее принести, – сказала Листок. – Если только удастся улизнуть из больницы. Тут ведь если не одно, так другое. Карантины еще всякие…

– Посмотрим, – сказал Артур. – А еще я могу… Погоди, чем это тут пахнет?

Листок принюхалась и стала оглядываться. В это время листы настенного календаря начали шевелиться.

– Н-не знаю, – проговорила она неуверенно. – Может, это просто кондиционер заработал? Ветерок чувствуешь?

Артур поднял руки, «щупая» воздух. Откуда-то вправду тянуло холодком, пахло морской солью, точно на берегу во время сильного прибоя.

– Сыростью отдает, – озадаченно проговорила Листок.

Артур кое-как сел в кровати, дотянулся до своих шлепанцев и халата и торопливо все это натянул.

– Листок! – крикнул он. – Беги отсюда! Это не кондиционер!

– Точно, не кондиционер, – согласилась она. Ветерок между тем крепчал с каждой секундой. – Что-то очень странное происходит…

– Вот именно! Беги, говорю, пока еще можно!

– А я хочу посмотреть, что будет. – Вместо того чтобы удирать за дверь, Листок отступила к кровати и прислонилась к ней. – Эй, смотри-ка, из-под стены вода течет!

И точно, по полу растекалась тонкая пленка пенящейся воды – так волна в конце своего разбега лижет песок. Вот она добралась почти до кровати, потом отступила…

– Я что-то слышу! – сказала Листок. – Вроде поезд где-то грохочет!

Артур тоже это услышал. Дальний, постепенно приближающийся гром.

– Это не поезд! Держись! Держись крепче за кровать!

Листок вцепилась в спинку кровати, Артур ухватился за изголовье. Едва они успели повернуть головы, чтобы посмотреть, что там творится с дальней стеной, как та исчезла, а вместо нее возникла серо-голубая волна, с грохотом обдавшая обоих ребят.

Целые тонны морской воды ворвались в больничную палату, сметая все на своем пути. Волны подхватили кровать и понесли ее прочь.

Оглушенные, промокшие, Артур и Листок отчаянно цеплялись за ее спинки.

Больничной палаты как не бывало – теперь кругом безраздельно свирепствовала мощь океанского шторма! Несчастная Артурова койка, погруженная в воду почти до последнего дюйма намокшего матраса, превратилась в подобие неуклюжего плотика. Подхваченная первой волной, кровать некоторое время балансировала на ее гребне, а потом заскользила по тыльному склону, устремляясь в разверзшуюся пропасть.

Листок что-то прокричала, какие-то два слова, но их мгновенно унес завывающий ветер и поглотил грохот штормовых волн. Артур вообще не услышал голоса девочки. Он и видел-то ее едва-едва: между ними висела до того густая пелена брызг, что трудно было сказать, где кончался воздух и начиналась вода! Артур вообще мог быть уверен, что Листок рядом, лишь благодаря осязанию: она вскарабкалась на кровать и мертвой хваткой вцепилась ему в ногу (слава богу, в здоровую!). После этого их обоих едва не смыло; они удержались только благодаря тому, что Артур не менее крепко вцепился в металлическое изголовье.

Страх придал Листок сил, и кое-как она умудрилась присоединиться к Артуру возле спинки койки. Она дотянулась и прокричала ему в самое ухо:

– Ну и что делать будем?

Судя по голосу, не больно-то она наслаждалась доставшимся приключением.

– Держаться! – завопил в ответ Артур, глядя через ее плечо на очередную стену воды высотой в дом, готовую обрушиться на их полузатопленное «плавсредство».

Если они угодят под удар гребня, тонны воды увлекут их сразу на глубину, из которой уже нипочем не выплыть.

Вот вершина волны начала выгибаться и нависать прямо над ними, мутно-серый дневной свет сразу померк… Артур и Листок смотрели вверх, не дыша и не отводя глаз…

И все-таки волна на них не обрушилась. Убогий «плотик» лихо взлетел на гребень, точно заправская рыбачья лодка. Там кровать запрокинулась, встав почти отвесно, и едва не перевернулась, но Артур и Листок сообща умудрились откренить ее в нормальное положение.

Они успели проделать это как раз вовремя. Выровнявшись, плавучая койка снова покачалась на гребне – и заскользила вниз по следующему склону. В очередной жутко глубокий провал, предварявший гигантскую иссиня-черную водяную гору, увенчанную белым оскалом гребня…

И эта третья волна принесла с собой сюрприз!

А именно – парусник, быстро скользивший по ней сверху вниз навстречу кровати. Корабль был около ста шестидесяти футов длиной, трехмачтовый, и паруса его мерцали и фосфоресцировали призрачной зеленью.

– Корабль! – с надеждой в голосе закричала Листок.

Но эта надежда мигом улетучилась, потому что кровать неслась вниз на пугающей скорости, судно же еще быстрей летело прямо навстречу.

– Он в нас сейчас въедет! Прыгать надо!

– Нет! – заорал в ответ Артур. Для него было вполне очевидно: стоит только расстаться с «плотиком» и они оба тотчас утонут. – Погоди!

Впрочем, через несколько секунд он уже пожалел об этом решении. Корабль ни на йоту не переменил курса и продолжал нестись на Артура и Листок – тяжелый, добротно разогнанный деревянный снаряд. Сейчас он наскочит прямо на них, а команда небось даже и не заметит!

Когда до корабельного носа осталось ярдов двадцать, Артур невольно зажмурился… В памяти отпечатался форштевень, сперва глубоко зарывшийся в воду, потом вырвавшийся из нее в облаке пены, и бушприт был точно острое копье, нацеленное в небеса…

Артур рискнул открыть глаза, только когда стало ясно, что столкновения не произошло. Корабль все-таки отвернул – в самый последний миг, когда они с кроватью сошлись в ложбине между волнами. К тому времени оба потеряли скорость, так что несколько секунд кровати предстояло просто дрейфовать около борта парусника. Оставалось только подивиться искусству капитана и его команды. Маневр был действительно впечатляющий, особенно в условиях подобного шторма!

Брызги морской воды по-прежнему мешали Артуру что-нибудь толком рассмотреть, но все-таки он заметил две веревки с петлями, брошенные в их сторону наподобие лассо. Одна петля обхватила Листок, вторая же, определенно предназначенная Артуру, угодила на левую стойку изголовья. Он рванулся туда и стал снимать петлю, но не успел. Обе веревки натянулись. Листок пушинкой взлетела на корабельный борт…

Зато вторая веревка опрокинула кровать.

Руки Артура соскользнули, и он полетел в воду. Он погрузился на несколько футов и чуть не захлебнулся от неожиданности. Сквозь пелену брызг Артур видел, как Листок и кровать поднимаются к фальшборту. Кровать, правда, на палубу не попала. В нескольких футах от цели петля соскользнула, и койка плюхнулась обратно.

Артур принялся брыкаться и барахтаться, стремясь обратно к поверхности – и к кораблю. Со сломанной и заключенной в оболочку ногой это было невероятно трудно, но он не сдавался. Однако, когда голова Артура оказалась над водой и он смог глотнуть воздуха пополам с пеной, корабль успел отдалиться ярдов на пятьдесят и очень быстро поднимался по склону волны, увлекаемый парусами. На глазах у Артура команда ставила все новые паруса, добавляя хода.

Кровать выглядела куда более достижимой. Ее отделяло от Артура всего около десяти ярдов. Похоже, это был его единственный шанс! Артур принялся яростно загребать руками и сразу почувствовал, как знакомый спазм скручивает легкие, грозя скорым приступом астмы. «Вот уж выбрала времечко!..» Он понимал, что сможет плыть сколько-нибудь быстро еще несколько минут, вряд ли больше. И в панике утроил усилия, стараясь догнать кровать, уже вздымавшуюся на склон очередной волны.

Он едва-едва успел схватить край одеяла, запутавшегося в прутьях изножья, и принялся подтягиваться, запрещая себе даже думать о том, что одеяло вполне может отцепиться.

Отчаянные усилия отняли у Артура последние силы, но все же он с грехом пополам вскарабкался обратно на мокрый матрас и вцепился в спинку.

Ему было холодно, он лежал и дрожал, легкие с каждым вздохом впитывали все меньше воздуха. А это, кстати, был верный признак того, что Артур находился где угодно, но только не в Доме. Море, которое ворвалось в палату и унесло его больничную койку, принадлежало какому-то из Второстепенных Царств. Веселенькое открытие!

«Так и помереть недолго…» – подумал Артур. Да и кто бы на его месте не пал духом – вымокший до нитки, продрогший и вдобавок полузадохшийся!

Впрочем, Артур не собирался так просто сдаваться. Он разомкнул правую руку и приложил ее к груди. Может, в ладони еще сохранились последние крохи могущества Первого Ключа? Или даже Второго?..

– Дышать, – просипел он еле слышно. – Снять спазмы. Дышать…

Одновременно он попытался усилием воли отогнать панику, готовую завладеть его разумом и телом. «Успокойся, – твердил он себе снова и снова. – Расслабься. Не дергайся. Все будет хорошо…»

Трудно сказать, что именно оказало воздействие: остатки чудодейственной силы Ключей или самовнушение, – только Артур вскорости обнаружил, что по-прежнему, пусть и с трудом, но может дышать и дела его хоть и плохи, но хуже вроде бы не становятся.

Значит, можно было перейти к обдумыванию случившегося.

«Пока мне, кажется, ничего уж такого не угрожает, – сказал он себе. – Я держусь на кровати, а она держится на плаву. И одеяла хоть и мокрые, а все-таки греют!»

Запрокинув голову, он посмотрел на гребень волны, к которому понемногу возносилась кровать. Возможно, он успел попривыкнуть к гигантским водяным горам, а возможно, просто достиг последней степени страха и испугаться еще больше попросту не мог. Как бы то ни было, эта волна выглядела чуть более пологой, чем несколько предыдущих, и даже ее макушка не заваливалась так резко. Выглядела она, конечно, жутко, но все-таки не столь устрашающе, как другие.

Артур стал раздумывать дальше. Итак, что же у него имелось? Он был одет в больничную пижаму и халат… что уж говорить, не самая подходящая экипировка для занятий экстремальным водным спортом. Высокотехнологичный панцирь на больной ноге явно собирался расползтись, не дожидаясь ее полного заживления, и глубоко в сломанной кости уже пульсировала тупая противная боль. Бестелесные ботинки не соскользнули с ног и неплохо их согревали, но более полезного применения для них Артур придумать так и не смог. А помимо перечисленного, у него были только…

Атлас!!! И диск, подарок Морехода!

Рука метнулась сперва к пижамному кармашку, потом к самодельному шнурку на шее. Атлас покоился на своем месте. И медальон капитана, о котором Артур с таким запозданием вспомнил, по-прежнему болтался на шее.

Но как бы их еще и использовать?..

Артур просунул здоровую ногу сквозь прутья изголовья, чтобы снова не оказаться в воде, и, как мог, свернулся клубком. Потом осторожно высвободил руки и вытащил Атлас, держа его так, чтобы в случае чего сразу прижать к груди и ни при каких обстоятельствах не упустить… Увы, как он, в общем, и предполагал, чудесная книга раскрываться не пожелала. Артур вздохнул и нехотя спрятал ее обратно в карман.

Оставалась надежда только на костяной диск капитана. В конце концов, Том Шелвок не зря звался Мореходом. Он был сыном Старика и самой Зодчей (пускай и приемным), ему доводилось плавать в тысячах океанов в уймище разных миров. И зря ли он велел Сьюзи Бирюзе наказать Артуру, чтобы всегда держал диск при себе! Если повезет, медальон поможет ему вызвать подмогу! Или даже связаться с самим капитаном…

Артур достал диск и присмотрелся сперва к созвездию на одной его стороне, потом – к кораблю викингов на обратной. То и другое выглядело как самая обычная резьба по китовому усу, но Артур не сомневался: амулет наделен волшебной силой, надо только понять, как пробудить ее. Мальчик решил сосредоточиться на стороне с изображением корабля (оно показалось ему более обещающим в его нынешнем положении) и постарался отправить мысленное сообщение Мореходу.

«Пожалуйста, выручи меня! Я плаваю на кровати посреди штормового моря…» – мысленно повторял он снова и снова. Потом начал шептать вслух, как если бы талисман мог услышать его.

– Пожалуйста, выручи! Я тут болтаюсь на больничной койке среди океана, вокруг бушует шторм… Пожалуйста, выручи! Я на кровати по волнам плаваю…

Звучало это глупо, но отчасти напоминало заклинание, и от звука собственного голоса Артур даже немного приободрился.

Он продолжал бормотать еще несколько минут, но вскоре пришлось замолчать: несчастным легким удавалось вбирать лишь столько воздуха, сколько Артуру едва хватало, чтобы не потерять сознание. Теперь он мог только лежать на кровати, свернувшись калачиком у изголовья, одна нога вытянута, вторая просунута сквозь прутья. Сухой нитки на нем давно уже не было, через него то и дело перекатывалась вода, и ему приходилось приподнимать голову просто для того, чтобы вздохнуть…

Одно хорошо – волны определенно делались все ниже, да и ветер утрачивал былую свирепость. Такому ветру уже можно было подставить лицо, не рискуя получить прямо в глаза ведро пены и брызг.

«Если я сумею заставить себя дышать, может, еще и выкарабкаюсь…» – попытался обнадежить себя Артур.

Не успел он толком додумать эту мысль, как все его тело пронизало нечто вроде электрического удара, а желудок подскочил к горлу, как бывает в самолете, когда он попадает в воздушную яму и неожиданно проваливается вниз футов этак на тысячу. Но самое интересное – это как неожиданно переменилась кругом него вода. Она вдруг стала казаться куда прозрачней и чище прежнего и приобрела великолепную синеву. Небо же налилось дивной голубизной и словно бы придвинулось ближе.

И – вот уж чудо из чудес! – легкие Артура внезапно расправились и заработали как следует. Он снова мог нормально дышать!

Объяснение могло быть только одно. Он попал в пределы Дома.

Артур ощущал это буквально всем телом. Унялась даже боль в перебитой ноге, превратившись в легкое покалывание.

Надежда вспыхнула в душе Артура с новой силой, но он не дал ей разгореться, тут же одернув себя: «Погодите-ка. Что-то больно легко все получилось…»

И точно – где-то неподалеку раздался звук, подозрительно похожий на взрыв. Причем рвануло так близко, что у Артура душа ушла в пятки. На какой-то миг ему даже показалось, будто по нему шарахнул бортовым залпом корабль вроде того, что увез Листок. Но звук раздался снова, и на сей раз Артур узнал его. Это был гром.

Вот кровать поднялась на гребень очередной волны, и он увидел молнию, нет, тысячу тысяч молний, протянувшихся вдоль всего горизонта. Это была не вполне обычная молния, вернее сказать, вполне необычная. Жгучие ветвящиеся струи раскаленной плазмы образовывали почти сплошную завесу, струившуюся между небом и водой. От этой-то огненной завесы и исходили практически непрерывные громовые раскаты.

И между прочим, кровать несло именно туда. Каждая последующая волна подтаскивала ее все ближе к беспощадной грозе. И не было никакого способа уйти в сторону или остановиться.

А чтобы Артуру стало совсем уже весело – кровать-то была металлическая! То есть самый лучший громоотвод на множество миль вокруг. Она неминуемо притянет на себя все электричество, и каждая молния, которая ударит в металлический остов, неминуемо поразит и Артура!

На некоторое время он от страха даже утратил способность думать. Похоже, тут уже он ничего поделать не мог. Совсем ничего. Просто сидеть и ждать, когда тысяча разрядов поджарят его, как цыпленка на вертеле!

Потом Артур все же взял себя в руки и постарался отогнать страх, чтобы не мешал соображать. «Должен же быть какой-то выход… должен!»

Можно было попытаться уплыть прочь. Но для того чтобы преодолеть морское течение и удержаться вдали от смертоносной грозы, силенок у Артура определенно не хватило бы. Уж лучше сразу погибнуть от молнии!

Он снова вгляделся в огненную завесу. Прошли какие-то минуты – а она стала явственно ближе. Теперь ему даже приходилось заслонять глаза рукой, чтобы не слепили отблески молний.

«Нет, постойте, – сказал себе Артур. – Корабль, подобравший Листок, ушел именно в том направлении. Значит, беспрепятственно прошел сквозь грозу. Следовательно, надо туда пробраться и мне. Может, приглашение государыни Среды меня защитит?»

Он снова торопливо засунул руку в карман… Там лежал только Атлас.

Куда же подевалось приглашение?

Подушки давно исчезли, смытые «за борт», но простыни еще держались. Артур принялся судорожно обшаривать слипшееся постельное белье, пытаясь нащупать квадратик плотного картона – свое возможное спасение.

И вот кровать стала вздыматься на очередную волну… Но на сей раз до гребня не добралась. Неся на себе больничную кровать и вцепившегося в нее Артура, волна покатилась прямо в грохочущую огненную завесу, ибо это была та самая Штормовая Граница, внутренний барьер, ограждавший Пограничное море, куда не мог без приглашения проникнуть ни один смертный.

Расплатой за попытку проникновения была мгновенная и жестокая смерть…

Артур не видел молний, не слышал, как шипит под ударами разрядов морская вода, обращаемая в кипяток. В приступе детского страха он прятался под простыней, зажав в трясущейся пятерне кусочек мокрого картона. Он даже толком не знал, что именно это за картонка. Приглашение от государыни Среды? Его собственная медкарта, висевшая на спинке кровати? Памятка о номерах больничных телефонов?

Но вот миновала бесконечно долгая минута, слепящие вспышки, резавшие глаза даже сквозь ткань простыни, начали меркнуть, а Артур был еще жив. Следовало предположить, что картонный квадратик все-таки был приглашением.

Артур медленно и осторожно выпростал голову из-под простыни… Моргая, посмотрел в бесконечное синее небо… И наконец отважился с облегчением вдохнуть. Это был полноценный, не прерванный никакими спазмами вдох.

Кровать, Артуров спасательный плотик, по-прежнему влекло вперед таинственное морское течение. Волны делались все ниже, теперь они едва достигали десяти-двенадцати футов, а ложбины между ними делались все более длинными и отлогими. Улегся и ветер, перестав хлестать в лицо пеной и брызгами. Кроме того, стало заметно теплее, хотя никакого солнца Артур по-прежнему не видел. Зато не наблюдалось и грозовых туч, и это само по себе было здорово. Над головой сияло невозможно-синее небо. Артур подумал и пришел к выводу, что это просто крашеный потолок… как, впрочем, и в других частях Дома.

Артур сделал один за другим еще несколько упоительных вдохов, наслаждаясь притоком чистого кислорода ко всем клеточкам тела. Потом принялся заново оценивать свое незавидное положение.

Кстати, во время прошлых визитов Артур успел подметить одно нехорошее свойство Дома: здесь ничто нельзя считать надежной и неизменной реальностью. А значит, и это теплое, мерно колышущееся море может в любую секунду смениться чем-нибудь совершенно иным!

Артур спрятал диск капитана обратно под пижаму и убрал приглашение государыни Среды в карман, устроив его рядом с Атласом. Потом кое-как поднялся, прижимая лубок на больной ноге к спинке кровати, и огляделся.

Смотреть оказалось решительно не на что. Вода, вода, кругом вода. И ничего более. Ко всему прочему рассматривать горизонт мешали все еще довольно высокие волны.

Зато он сделал куда более насущное наблюдение: плавучая кровать понемногу теряла плавучесть. То есть попросту тонула. Матрас все больше напитывался водой и понемногу оседал. Металлический остов койки неудержимо утягивал его под воду. Нет, в ближайшие пять минут кровать нырять не собиралась, однако ко дну она пойдет. И достаточно скоро.

Артур вздохнул и снова сел. Кругом плескалась вода, а его несчастное «плавсредство» становилось все ненадежней. Он посмотрел на высокотехнологичный лубок, прикидывая, не стащить ли его с ноги. Медицинская снасть была очень легкой и, когда Артур соскользнул с кровати, не потянула его ко дну. Но тогда это был короткий панический бросок вплавь, что же касается сколько-нибудь длинных дистанций… С другой стороны, если снять защитную оболочку, кости могут заново разойтись. Или так разболеться, что Артур от боли не сможет пошевельнуться и сразу утонет!

В конце концов он решил оставить пока лубок на ноге и вновь обратился к медальону Морехода. Только на сей раз призывать капитана Артур не стал. Держа диск на ладони, он принялся представлять себе корабль под светящимися зелеными парусами. Вот он появляется и подходит, вот подбирает его…

Артуру оставалось только надеяться, что таким образом он не накличет себе на голову беду. Откровенно говоря, ему не давала покоя очень неприятная мысль: что, если Листок, попав на борт парусника, на самом деле не спаслась, а угодила из огня да в полымя? Что сделают с ней Жители, составляющие команду корабля? Им наверняка нужен был он, Артур, а вовсе не она.

Но раз уж государыня Среда прислала не группу захвата, а приглашение на бумажке, может быть, она проявит хоть мало-мальскую доброжелательность? С другой стороны, возможно, красивенькое приглашение – всего лишь ловушка для Артура, способ заманить его туда, где Среда сможет творить с ним все, что ей вздумается. А если так, как бы ей не вздумалось сорвать свое разочарование на ни в чем не повинной девочке!

«Если только Листок сумела живой пересечь Штормовую Границу… – грызла Артура виноватая мысль. – Будем надеяться, тот корабль был оснащен какой-то защитой…»

Кровать под ним пускала последние пузыри и проседала все глубже. Надо было срочно что-то придумать.

– Корабль! – вслух воззвал Артур. – Мне нужен корабль! Или лодка! Или хоть плотик понадежней! Что-нибудь!

Голос прозвучал бессильно и одиноко, и волны поглотили его. Ответом Артуру был только плеск воды – повсюду вокруг: под матрасом, внутри матраса и даже поверх.

– Земля тоже пригодилась бы, – добавил Артур.

Он произнес это, обращаясь непосредственно к диску капитана, но амулет не спешил проявлять какие-либо волшебные свойства и оставался всего лишь резной костяшкой. На одной стороне – звезды, на другой – корабль под развернутым парусом. И никаких признаков земли ни вблизи, ни поодаль. Только делалось все теплее. Солнца над головой по-прежнему не было, но постепенно стало по-настоящему жарко. И даже морская вода, беспрепятственно перекатывавшаяся через ноги Артура, не приносила прохлады. Она была теплой и очень соленой – в чем он убедился, лизнув палец.

Между тем Артуру все больше хотелось пить, и в голову ему лезли всевозможные ужасы о путешественниках, погибавших посреди моря от жажды. Иные, помнится, постепенно сходили с ума и бросались за борт. Или нападали на своих товарищей в надежде напиться их крови…

Артур яростно затряс головой. Если о таких вещах думать, в самом деле спятить недолго! В особенности если знать, что внутри Дома от жажды не погибнешь. Мучений, правда, натерпишься выше крыши. Да так, что эта самая крыша вполне может и съехать!

Нет уж, лучше думать о чем-нибудь хорошем! Например, о том, как бы подать сигнал бедствия. Или рыбку поймать. Если только в этом странном море Дома водится рыба.

Нет, рыба, конечно, обязана здесь водиться.

«А где рыба, там, наверное, и акулы, – пришла на ум очередная „бодрящая“ мысль. – Акула без труда стащит меня с полузатопленной койки. Благо и так уже одни спинки торчат…»

Артур снова затряс головой, словно для того, чтобы вытрясти вон подобную ерунду.

«Хватит думать об акулах! Ну-ка прекращай!»

И ровно в этот момент он заметил поблизости в воде… нечто. Какой-то темный силуэт, в основном скрытый водой. Этакую расплывчатую тень.

Артур то ли вскрикнул, то ли ахнул от страха и попытался вскочить, но больная нога запуталась в простыне, и он едва не свалился в воду. Резкое движение не пошло на пользу плавучей кровати: из матраса вырвался большой пузырь воздуха и один угол погрузился сразу на несколько футов.

Затопление чуть приостановилось, пока пузыри лопались на поверхности, но затем кровать пошла ко дну, точно «Титаник» в кино: накренилась, встала торчком, спинка поднялась над волнами – и скрылась под водой. Артур весьма вовремя отпустил руки и оттолкнулся, потом принялся барахтаться, опасаясь, что его может затянуть вниз, но этого не случилось. Тогда он повис в воде, медленно работая руками и здоровой ногой, продолжая испуганно озираться и высматривать напугавшую его тень.

Оказалось, что до нее было всего несколько ярдов! Артур успел напрячься всем телом и мысленно приготовиться к тому, что под ним вот сейчас разверзнется прожорливая зубастая пасть… Он перестал двигаться, так что его голова на время ушла под воду, но необходимость дышать заставила его вынырнуть снова.

Темная штуковина так и не напала на него. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она даже и не двигалась. Артур присмотрелся как следует и с облегчением понял, что рядом с ним была совсем не акула. Подплыв поближе, он увидел в воде темно-зеленый шар футов шести в диаметре. У шара была неровная поверхность, состоявшая, казалось, из тесно переплетенных, спутанных водорослей. Он низко сидел в воде – над поверхностью возвышалась только макушка, дюймов в четырнадцать высотой.

Артур заработал руками, подбираясь к шару. Вблизи оказалось, что перед ним буй или что-то в этом духе, сплошь заросший какой-то зеленью. Артур протянул руку и попробовал ухватиться. В кулаке у него осталась густая прядь водорослей. Под ними обнаружилась поверхность ярко-красного цвета.

Артур потрогал и ее. На ощупь она показалась ему липковатой, и он отколупнул часть красного вещества. Это было нечто вроде жевательной резинки, которая, как известно, если уж прилипнет – нипочем не отделаешься. Артур принялся сердито вытирать пальцы, но только размазал липучку и в итоге снова нырнул с головой. Ему здорово мешал лубок на ноге. Не то чтобы он тянул Артура вниз, просто из-за него не гнулось колено, а с одной ногой трудно было держаться на плаву и одновременно чистить ладонь.

Делать нечего, пришлось одной рукой загребать, а другой отдирать водоросли с шара. По ходу дела Артур заметил, что волны и течение не очень-то сдвигают буй с места. Каждая крупная волна относила Артура на полдюжины футов прочь, так что приходилось возвращаться. Буй же, по-видимому, был прикреплен к чему-то внизу.

Чтобы убедиться в этом, Артур нырнул – и точно! Вниз от буя тянулась обросшая ракушками цепь, терявшаяся где-то на глубине.

Артур почему-то воодушевился и принялся усердно отчищать буй, так что красное вещество скоро облепило ему обе ладони. Это была смола, точнее, что-то похожее на смолу, только без запаха.

«Буй поставили здесь, чтобы отметить место, – думал Артур. – Его непременно будут высматривать с корабля, который пойдет мимо. А если у меня получится на него еще и забраться…»

Избавленный от груза водорослей, шар заметно высунулся из воды. К тому времени Артур порядком устал. Он очень надеялся, что на поверхности буя обнаружатся скобы или рукоятки, за которые можно будет держаться, но ничего не нашел. Только небольшое латунное колечко возле самой верхушки. Артур до него едва мог дотянуться.

Колечко было маленькое, так что и Артуру с трудом удалось просунуть в него мизинец, да и то лишь последнюю фалангу. А когда он это все же проделал, ему показалось, что колечко закреплено неплотно. Артур потянул за него: может, оно вывалится вместе с какой-нибудь затычкой, а на ее месте останется достаточно большая дыра, чтобы запустить пятерню?

Колечко действительно вывалилось, произведя весьма громкой хлопок. Тотчас после хлопка вверх взлетел десятифутовый фонтан искр и… раздалось отчетливое, громкое тиканье, как если бы внутри заработал часовой механизм.

Тело отреагировало быстрей головы. Артур не успел еще сообразить, что, похоже, привел в действие плавучую мину и она вот-вот рванет, – а руки-ноги уже несли его со всей возможной скоростью прочь.

И буй действительно взорвался! Всего через несколько секунд, когда Артур успел отплыть едва на десяток ярдов. Впрочем, это не был смертоносный взрыв, которого так боялся мальчик. Полыхнула яркая вспышка, над головой прокатилась ударная волна… однако убийственного града осколков так и не последовало.

А потом из шара повалил дым. Густой черный дым, который вел себя весьма необычно. Вместо того чтобы столбом подниматься в небо и там рассеиваться, дым свился в тугой жгут, и этот жгут принялся неистово хлестать по воде. В конце концов «голова» и «хвост» жгута соединились, и футах в десяти над буем повисло черное клубящееся кольцо. Красный шар между тем и не думал разваливаться, только его верхняя часть как бы раскрылась наподобие цветка лотоса.

Дымное кольцо между тем уплотнилось, образовав сплошное облако. С минуту оно крутилось на месте, потом вдруг разорвалось на восемь угольно-черных морских птиц, каждая из которых громко и визгливо обозвала Артура вором. После чего птицы разлетелись на восемь сторон света, обычно отмечаемых на розе ветров.

Артур к тому времени слишком вымотался, чтобы задумываться, что имели в виду птицы и кого они отправились предупреждать. Все, что его на данный момент волновало, – это раскрывшаяся макушка буя, куда он, по-видимому, вполне мог забраться и наконец передохнуть.

У него едва хватило сил подтянуться и залезть внутрь шара. Там было полно воды, но он достаточно удобно устроился и закрыл глаза. Больше ему сейчас ничего не требовалось. Только отдых…

Как бы не так! Всего через каких-то двадцать минут (согласно Артуровым наручным часам, которые по-прежнему ходили задом наперед, но в остальном оставались все так же надежны даже в воде) он обнаружил, что вполне отдохнул. Солнце по-прежнему не показывалось, но чувствовал он себя как на тропическом пляже. Его форменным образом жгло, он понимал, что вот-вот обгорит, а язык, кажется, начал уже распухать от недостатка влаги.

«И почему я простыню с кровати не прихватил? Сейчас тент бы себе сделал…»

Артур стащил больничный халат и свернул из него нечто вроде тюрбана на голову, но это не очень-то помогло.

Скорей бы уже явился тот или те, кому понесли весть черные птицы! И пускай сколько угодно думают, что он вор. Было бы тут, кстати, что красть. Буй был просто большим пустым плавающим шаром с развороченной макушкой. Его единственной «начинкой» являлся сам Артур.

…Миновал еще час на жаре. У Артура разболелась сломанная нога – наверное, выдохлись обезболивающие, которыми его накачали в больнице. А высокотехнологичный лубок вконец размок и потерял жесткость. Он явно распадался, в нем уже зияли сквозные дыры.

Артур сунул палец в одну из этих дыр и невольно поморщился. Защитная оболочка действительно размягчилась и готова была развалиться. И солнечные ожоги были тут как тут. Тыльные стороны кистей отчетливо порозовели, ни дать ни взять стараясь сравняться цветом с ярко-красной смолой на ладонях. Если верить наручным часам, сейчас должно было быть около девяти вечера, однако небесное освещение ничуть не менялось. Да и наступит ли вообще ночь? Может, ее тут никогда не бывает? В Нижнем Доме, помнится, темнело исправно, но разве это что-нибудь значит? Пограничное море наверняка живет по собственным правилам. И эти правила могут совсем не предусматривать даже временного избавления от зноя.

Может, выбраться из буя и отправиться куда-нибудь вплавь? Но Артур тут же отбросил эту мысль. Ему весьма повезло, что он нашел этот буй. Таким везением не разбрасываются. А возможно, это было никакое не везение и его привел сюда волшебный диск Морехода? В любом случае Артур понимал, что продержится на плаву от силы полчаса. Шансов, что за это время он доберется до суши, явно не было никаких. Лучше уж тихо сидеть здесь и ждать, когда дымные птицы кого-нибудь приведут…

Еще часа через два Артур почувствовал затылком дуновение гораздо более прохладного бриза. Он приподнял опухшие веки и увидел тень, медленно заволакивающую небо. От горизонта надвигалось нечто вроде плотной темной вуали. По мере того как близилась эта линия ночи, на небосклоне вспыхивали звезды. Фальшивые, конечно, но очень похожие на настоящие.

И ветерок, и морские волны начали быстро остывать. Артур развернул самодельный тюрбан, снова превратив его в халат, поежился и плотнее свернулся калачиком. Похоже, если днем он чуть не изжарился, то ночью придется мерзнуть. Не одно, так другое рано или поздно прикончит его. Пусть в Доме и нельзя помереть от голода и жажды, но зажариться или продрогнуть до смерти – запросто!

И тут Артур заметил еще одну звезду. По-видимому, упавшую. Она сверкала на поверхности моря и быстро двигалась прямо к нему. Отупев от жары и духоты, он не сразу сообразил: это была не звезда, а огонек.

Огонек на бушприте корабля.

«Упавшая звезда» приближалась, и Артуру уже удалось разглядеть корабль – правда, в меркнувшем свете был виден лишь его темный силуэт. Надо сказать, силуэт был довольно-таки округлым: судно выглядело очень широким и по волнам двигалось этак вперевалочку. Мачт у него было всего две (против трех у того, что подобрал Листок), да и прямые паруса и не думали светиться.

Вот только Артура это ни в малейшей степени не волновало. Он осторожно и не без труда поднялся – мышцы так и сводило от усталости и долгого сидения в тесной утробе буя – и принялся отчаянно размахивать руками.

– Помогите, помогите, я здесь!..

Никаких ответных криков с корабля не последовало. Неуклюжая посудина все так же вздымалась и оседала на волнах, тяжеловесно придвигаясь к Артуру. Тем не менее он увидел, как начали сворачиваться кое-какие паруса, а по палубам забегали Жители. Там, на борту, кто-то выкрикивал команды, и другие голоса передавали их дальше либо задавали вопросы. Особой упорядоченностью происходившее явно не отличалось.

В итоге корабль прошел очень близко и… мимо. Артур не верил собственным глазам. Он сорвал голос и чуть не свалился воду, подпрыгивая на своем ненадежном насесте. Все без толку! Корабль удалялся, и вот уже стал еле виден одинокий фонарь, висевший у него на корме.

Артур не сводил с него взгляда, пока парусник не растворился во мраке, и лишь тогда уныло опустился на липкую поверхность буя и понурился. Эта неудача окончательно сломила его дух, к глазам подступили слезы.

«Нет уж, не буду я плакать, – сказал Артур себе как мог твердо. – Я непременно что-нибудь придумаю. Я все-таки Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов. Не собираюсь я помирать на каком-то вонючем буйке среди богом забытого моря!»

Он сделал глубокий вдох-выдох и поднял голову.

Не последним же был этот корабль. Обязательно появится еще один! Непременно должен появиться еще корабль!

Артур держался за эту надежду как за последнюю соломинку, когда вдали появился огонек! А за ним и другой!

Два огонька!

Их разделяло около сотни футов, а до них самих было ярдов двести. Еще через секунду Артур сообразил, что перед ним – носовой и кормовой огни корабля, обращенного к нему бортом. Оказывается, он потерял из виду кормовой фонарь, когда корабль разворачивался, но зато теперь видел и его, и носовой.

Еще через некоторое время его слуха достиг плеск весел по воде и размеренное пение Жителей-гребцов – к бую быстро плыла корабельная шлюпка! Артур не мог разобрать слов, пока они не приблизились вплотную, только видел луч поискового фонаря, шаривший по волнам.

Потом до него донеслось:

Вот желтый луч фонаря мазнул по Артуру – и вернулся, чтобы упереться ему прямо в лицо. Мальчик поднял руку, прикрывая глаза. Не то чтобы свет так уж слепил его, просто мешал рассмотреть лодку и моряков. Кстати, в шлюпке находилось не меньше десятка Жителей, и большинство были заняты греблей.

– Табань! – наконец долетела команда из темноты. – Глянь, ребята: Йарко был прав, в буе и впрямь пустотник сидит! Готовь арбалеты!

– Никакой я не пустотник! – закричал в ответ Артур. – Я… я – потерпевший кораблекрушение!

– Кто?

– Потерпевший кораблекрушение, – повторил Артур. – Терпящий бедствие!

Ему доводилось читать в книжках, что моряк моряка никогда не бросит в беде.

– С какого ты корабля? – спросили его. – И что ты делаешь верхом на буе сокровищ?

– Мой корабль назывался… э-э… «Железная кровать». Он затонул. А я выплыл и забрался сюда!

На шлюпке начались какие-то переговоры. Артур сумел уловить не все, лишь отдельные слова. Такие, например, как «по праву» и «наше», «пристрелить» и «утопить»… и еще такой звук, будто кому-то крепко досталось по затылку, так что Житель охнул от боли. Оставалось надеяться, что это охал автор предложения «пристрелить», поскольку сомневаться в том, кого именно собирались стрелять, топить и так далее, как-то не приходилось.

– Вперед, – распорядился наконец главный.

Весла вновь окунулись в морскую воду, и шлюпка двинулась в сторону буя.

Когда она приблизилась и Житель, державший фонарь, раздвинул на нем шторки, так что свет разлился кругом, Артур впервые смог худо-бедно рассмотреть команду.

Честно сказать, увиденное его не очень обрадовало. В шлюпке находилось восемь мужчин и пять женщин. Изначально, по-видимому, каждому и каждой из них были присущи красивые и правильные черты Жителей Дома, но теперь у подавляющего большинства красовались повязки на одном глазу и отвратительные шрамы поперек физиономии, не говоря уже о великолепнейшем разнообразии татуировок – от кораблей, застигнутых штормом, и до увитых змеями черепов. Причем красовалось все это и на руках, и на лицах, а у кого и на голом брюхе. На одежду мореплавателей тоже стоило посмотреть. Каких только фасонов, каких красок тут не было, причем все яркие! Общая черта наличествовала лишь одна: у каждого имелся широкий кожаный пояс и на нем – абордажная сабля и грозного вида нож. Кроме того, половина щеголяла в красных вязаных шапочках, а предводитель – широкоплечий мужчина с алыми лучистыми солнцами, вытатуированными на обеих щеках, – носил кожаную наполеоновскую треуголку. Треуголка была ему маловата.

Этот Житель улыбнулся Артуру, и мальчик увидел, что зубов у него далеко не полный комплект, всего четыре или пять штук, зато целых три из них – в золотых коронках.

Пираты, сообразил Артур.

Впрочем, было в этих Жителях что-то не вполне пиратское – как-то недостаточно кровожадно они выглядели. И потому здешние флибустьеры больше напомнили Артуру любителей ролевых игр, нарядившихся в пиратские костюмы. Уж верно, настоящие корсары грохнули бы его без раздумий, а не сидели вот так, играя с ним в гляделки. Кстати, один из морских разбойников держал в руках большой рисовальный блокнот. И угольком набрасывал в нем эскиз происходящего.

– «Железная кровать», – проговорил предводитель. – Что-то не слыхал я о таком корабле. Когда он затонул? А груз на нем какой-нибудь был?

– Э-э… примерно сутки назад, – осторожно ответил Артур. – Груза было немного. Хлопок там, вата…

– Вата, – повторил вожак и подмигнул Артуру. – Что ж, имея перед собой буй сокровищ, вряд ли стоит беспокоиться насчет хлопка и ваты… В особенности если там, внизу, впрямь что-то есть. Вопрос только в том, претендуешь ли ты на право обладания затонувшим?

– Ну… вообще-то, не знаю, – по-прежнему осторожно ответил Артур. – Может быть… наверное…

– Ладно, раз ты твердо не знаешь, «может быть» не считается! – объявил предводитель и рассмеялся, и команда эхом подхватила его смех. – Надо проверить, есть ли там что, и если есть, то вытащить. Потом мы отправимся дальше, а ты… ты займешься своими делами!

– Э, так не пойдет, – испугался Артур. – Возьмите меня с собой!

– Ящерка, возьми конец и загляни под буй, – велел предводитель, обращаясь к одной из своих спутниц – невысокой женщине с голубыми чешуйками, вытатуированными по всему лицу.

По крайней мере, Артур надеялся, что это татуировка, а не настоящая чешуя!

Женщина скинула сапоги, расстегнула ремень и, зажав в зубах конец веревки, живо прыгнула за борт.

– Пожалуйста, отвезите меня на сушу, – сказал Артур. – Куда-нибудь, откуда я мог бы позвонить по телефону!

– У нас тут в Пограничном море по телефону не позвонишь, – сказал один из Жителей. – Пункт размена монет затопило, а новый, где повыше, так и не построили.

– Закрой варежку, Одноухий, – посоветовал предводитель. И вновь повернулся к Артуру: – Стало быть, ты желаешь взойти на борт «Мотылька» в качестве пассажира?

– «Мотылек»? – переспросил Артур. – Это ваш корабль так называется?

– Да, именно так мы его и зовем, – отозвался Житель, у которого вокруг рта была вытатуирована зубастая акулья пасть. – А чем плохо? Мотыльки знаешь какие жуткие бывают? Вот застрянешь в шкафу, а там гнездо моли, и тут-то все они…

– Нет-нет, я ничего против такого названия не имею, – поспешно заверил Артур. Голова у него работала на удивление быстро. – Я просто удивился, что меня подобрала команда такого знаменитого корабля!

– Что? – в свою очередь, удивился еще один моряк. – Наш «Мотылек» знаменит?

– Да! О нем повсюду только и говорят, о «Мотыльке» и его команде, ведь в ней такие… такие прославленные пираты!

Эти слова были встречены гробовым молчанием, а потом команда шлюпки буквально взорвалась неожиданной суматохой: Жители кинулись на весла, бестолково натыкаясь друг на дружку и толкаясь.

– Пираты! – наперебой кричали они. – Где пираты? Что за пираты? Скорей назад на корабль!

– А ну тихо! – зычно взревел предводитель и прошелся по шлюпке, раздавая затрещины и оплеухи, пока его команда не присмирела, съежившись на скамьях. Тогда он повернулся к Артуру. – Давненько меня так не оскорбляли, – заявил он. – Пираты! Это мы-то – пираты! Мы – трофейщики, чем и гордимся! Мы не присваиваем ничего, кроме того, что было либо выброшено, либо затонуло и всплыло. Либо же является сокровищем, доверенным открытому морю!

– Простите меня, – поспешил загладить свою оплошность Артур. – Это все повязки на глазу, ваша одежда, татуировки и все такое прочее совсем сбили меня с толку. Но я очень хотел бы стать вашим пассажиром!

– То, что мы – всего лишь трофейщики, отнюдь не значит, что мы не имеем права красиво одеваться и носить глазные повязки, если нам хочется, – пробурчал Акулья Пасть. – Да хоть на обоих глазах, если на то пошло!

– На обоих-то не получится, дурень, – тут же сказали ему.

– А вот и получится, – заспорил Акулья Пасть. – Вот пойду и раздобуду у доктора кусочек односторонней кожи…

– Ну-ка все заткнитесь! – снова рявкнул вожак. И проговорил, обращаясь к Артуру: – Я не сказал, что ты можешь быть нашим пассажиром, так? Я на «Мотыльке» – всего лишь второй помощник, и зовут меня Солнцедырь, Солнечный Волдырь то есть. Я полномочен только взять тебя на корабль, а там уже капитан пускай решает твою судьбу!

– Ох, спасибо! – ответил Артур. – А меня зовут Арт…

И запнулся, не договорив. Нет уж, лучше свое имя держать при себе!

– Арт? – переспросили его. – Что ж, полезай в шлюпку, Арт.

Двое Жителей, сидевшие у борта, схватились за буй, а еще один помог Артуру перебраться.

– К ампутации, небось, готовишься? – с ухмылкой спросил тот, что подал Артуру руку. Похлопал по размокшему гипсу на ноге мальчика и выставил напоказ собственную деревянную ногу. Деревяшка начиналась под коленом. – Ох и быстро же они заново отрастают, заразы!

Артур невольно поморщился… и едва сдержал приступ страха, вообразив, что ему в самом деле примутся отреза́ть ногу. У него-то она заново не вырастет, как у Жителей!

– Мне вот ее уже раз десять отчекрыживали, если не больше, – продолжал одноногий. – Помнится, было дело…

Тут он сам замер с открытым ртом, не договорив фразы, и шарахнулся прочь, указывая на облепленные красным веществом руки Артура:

– У него… Красная Рука!

– Метка Лихожаро!

– Братцы, нам конец!

– Да тихо же вы! – проревел Солнцедырь. И сверху вниз присмотрелся к Артуру.

– Это просто красная смола с буя… или что-то в этом роде, – сказал Артур. – Она отмоется!

– С буя, – шепотом повторил Солнцедырь. – С этого самого буя?

– Да.

– А дым? Дыма не было? Или все-таки был?

– Да…

– А птицы? Этот дым в бакланов, случайно, не превращался? В таких черных, будто закоптившихся? А не орали они чего-нибудь типа «Смерть!» или «Расчленение!»? Или еще чего-нибудь в этом духе?..

– Птицы были, – сознался Артур. – Они прокричали «Вор!» и разлетелись в разные стороны. Я думал, они-то вас сюда и привели…

Тут Солнцедырь снял треуголку и вытер лысину на удивление чистым и аккуратно свернутым белым носовым платочком, вынутым из кармана.

– Нас – нет, – проговорил он по-прежнему шепотом. – Впередсмотрящий увидел вскрытый буй, и капитан решил, что к нему следует присмотреться поближе. А буй-то, похоже, установлен над одним из сокровищ Лихожаро. Так что птицы полетели за ним. И за его кораблем…

– «Жуть», – принялась перешептываться команда. – Корабль из костей…

Пока длился этот разговор, Житель, державший поисковый фонарь, задернул на нем шторки почти наглухо, так, что остался лишь самый тоненький лучик. Все остальные напряженно прислушивались, вглядываясь в морскую темноту.

Солнцедырь ощупал языком немногие уцелевшие зубы и снова протер платочком лысину. Команда выжидающе смотрела на своего командира. Наконец он убрал платочек в карман и вновь надел треуголку.

– Вот что, – распорядился он еле слышно. – Коли мы все уже, считай, мертвецы или в лучшем случае невольники на цепи, не грех таки посмотреть, что там, внизу… Ящерка! Эй, где Ящерка?

– Туточки я, – прошелестел голос из воды. – Ребята, там и точно сундук! Большущий такой, прямехонько на макушке подводной скалы в десяти саженях под нами!

– А цепь?

– Привинчена к скале, а сундук свободен.

– Ну так достанем его, – все так же шепотом приказал Солнцедырь. – Костяшка! Вы с Бутылью – снова на весла. Все остальные – тяни канат! Тебя, Арт, тоже касается!

Артур присоединился к морякам, дружно схватившимся за канат. Солнцедырь хриплым шепотом отдавал приказы:

– Навались! Стой! Ну-ка, еще навались! Стой! А ну дружней навались! Стой! И еще раз!

Последнее усилие – и через борт перевалился сундук размером примерно с Артура. Сундук немедленно затащили в шлюпку, и команда тут же бросилась к веслам. Однако Солнцедырь по-прежнему все распоряжения отдавал только шепотом, а гребцы опускали весла в воду тихо-тихо, без всплесков. Тем не менее шлюпка резво двинулась вперед, потом повернула, направляясь к огонькам «Мотылька».

– Надеюсь, мы успеем вовремя попасть на корабль, чтобы хоть помереть всем вместе, – прошептал Житель, оказавшийся на весле в паре с Артуром. – На миру и смерть красна!

– А с чего вы решили, что мы непременно умрем? – спросил Артур. – Может, еще все обойдется?

– Не обойдется, – был ответ. – Лихожаро никогда не оставляет выживших. Он их либо убивает, либо продает в рабство. В любом случае они исчезают навсегда. Он обладает странным могуществом. Он – маг Пустоты!

– А тебя он примется пытать самого первого, – добавила одна из женщин. Она улыбалась, демонстрируя заостренные напильником зубы. – Это ведь ты трогал буй. Это у тебя Красная Рука – знак, что ты пытался обокрасть Лихожаро.

– Тихо! – шикнул на них Солнцедырь. – Гребите себе да прислушивайтесь!

Артур приложил ладонь «лодочкой» к уху и даже наклонился наружу, однако сумел разобрать только сиплое дыхание моряков да размеренный плеск весел, перемежаемый звоном капель, падавших с лопастей.

– А что мы должны услышать? – спросил он спустя некоторое время.

– Любой нежелательный звук, – оглядываясь за корму, пояснил Солнцедырь. Потом велел: – Да зашторь ты этот фонарь, Йео!

– Уже зашторил, – отозвался тот. – Это просто одна из лун восходит. Лихожаро нас всяко за сто миль разглядит.

– Значит, прятаться бесполезно, – подытожил Солнцедырь.

Артур посмотрел туда, куда указывала вытянутая рука второго помощника. Из-за горизонта в самом деле восходил узкий голубоватый полумесяц. Правда, он был совсем невелик и почему-то не выглядел таким далеким, как полагалось бы луне. Казалось, его отделяли десятки миль, но уж никак не сотни и тысячи. Тем не менее яркости ему было не занимать.

Поднималась эта синеватая луна быстро и как-то неровно, скачками, как если бы ее тянул механизм, давно забывший о смазке. В ее свете Артур сумел неплохо рассмотреть «Мотылек», покачивавшийся неподалеку… А потом и еще кое-что – далеко, у самого горизонта. Кое-что, поблескивавшее в свете луны.

Это был блик от стекла подзорной трубы. А под ним смутно угадывалось нечто тонкое и длинное… Корабельная мачта!!!

Солнцедырь тоже все это увидел.

– Ломай весла, собаки! – заорал он во все горло. Это была команда, требовавшая предельного усилия от гребцов. – Навались, если ваши собачьи жизни вам хоть сколько-нибудь дороги!

Их прибытие на борт «Мотылька» больше всего напоминало паническую, беспорядочную эвакуацию под лозунгом «Спасайся кто может». Шлюпку попросту бросили: прибывшие в ней Жители принялись кто во что горазд карабкаться вверх по веревочной лестнице либо просто цепляясь за путаницу снастей и сеток, неряшливо свисавших с выкрашенного желтой краской борта «Мотылька». При этом со всех сторон слышались выкрики, тревожные и совершенно бесполезные:

– Лихожаро!

– «Жуть» идет!

– Нам конец!

Солнцедырь с грехом пополам втолковал нескольким матросам, чтобы вернулись и подобрали канат, привязанный к сундуку, но заставить струсивший экипаж поднять из воды шлюпку второму помощнику так и не удалось. А между тем в ней оставался он сам, не говоря уже об Артуре. Лодочку уже начало относить прочь, когда Солнцедырь перепрыгнул на свисавшие снасти и подал руку Артуру, помогая уцепиться.

– Ни разу еще не терял я ни добытого в море трофея, ни пассажира, – буркнул он сердито. – И благодарить за это следует уж никак не тот сброд, с которым я вынужден плавать! Мистер Конкорт! Мистер Конкорт, у нас шлюпку уносит!.. Конкорт – наш старпом, – пояснил он Артуру, пока они вместе взбирались наверх. – Мужик неплохой, но мозги у него куриные. Видишь ли, он, как и большинство наших, задержался еще с тех времен, когда «Мотылек» был счетоводской конторой… Он был тогда главным клерком. Казалось бы, после нескольких тысяч лет в море не грех бы и поднатореть, однако… Впрочем, я и сам хорош. Лезь давай!

Он пихнул Артура вверх. Мальчик перевалился через фальшборт и, не успев вовремя подставить под себя загипсованную ногу, свалился на палубу. Пока он барахтался, пытаясь подняться, Солнцедырь ухватил его сзади под локти и привел в стоячее положение, крича при этом:

– Икэбод! Икэбод, отведи пассажира к капитану! Да одеяло ему дать не забудь!

Из толпы перепуганных моряков тут же возник худой, лишенный татуировок Житель, облаченный в опрятный синий жилет и почти белую рубашку. Он слегка поклонился Артуру. От большинства новых знакомых Артура его отличала худоба и какая-то подчеркнутая точность движений, словно бы он двигался не просто так, но следуя некоему танцевальному ритму, все время звучавшему у него в голове.

– Прошу следовать за мной, – сказал он и повернулся, показывая дорогу, и это обычное движение в его исполнении выглядело почти как пируэт, который был бы гораздо более уместен на сцене, чем на покачивающейся палубе корабля.

Артур послушно двинулся за этим Жителем, носившим, по-видимому, имя Икэбод. Позади них Солнцедырь выкрикивал команды и раздавал тумаки.

– Свистать всех наверх! Вторая вахта – на мачты! Первая вахта – к пушкам и абордажным площадкам!

– Ну до чего же она шумная, эта матросня, – сказал Икэбод. – Голову береги! – И сам пригнулся, ныряя в узкий проход.

Артур намного уступал ему ростом, но и ему пришлось ссутулиться и наклонить голову. Они оказались в узком, коротком, темном коридоре с очень низким потолком.

– А ты разве не моряк? – удивился Артур.

– Я – капитанский стюард, – сурово ответствовал Икэбод. – Прежде, на берегу, я был джентльменом его джентльмена!

– Его… кем?

– Кое-кто называет эту должность «валетом», или попросту слугой, – ответил Икэбод, открывая следующую дверь – в конце коридора, всего в нескольких ярдах от входа.

Он шагнул внутрь, Артур следом.

Комната за дверью повергла мальчика в изумление – ничего подобного он увидеть не рассчитывал. Начать с того, что помещение выглядело слишком обширным для внутренности корабля: это была большущая, длиной футов восемьдесят на шестьдесят, не меньше, комната с белеными стенами, а лепной потолок отделяло от пола футов, наверное, двадцать. Довершал это великолепие резной хрустальный шандал на полсотни свечей, красовавшийся посреди потолка.

Точно в центре комнаты помещался стол красного дерева с газовой лампой под зеленым абажуром. Одну из длинных стен сплошь занимали застекленные витринки, причем каждую отдельно подсвечивал тихонько шипевший газовый огонек. В дальнем углу виднелась старинная кровать с четырьмя столбиками, занавесками и бельевым ящиком в ногах. Расписную ширму украшала сцена из морской жизни. Дубовый платяной шкаф отсвечивал зеркальными дверцами…

А еще здесь царила тишина и полная неподвижность. Закрывшаяся дверь начисто отсекла шум, производимый метавшейся по палубе командой. Прекратилось и несильное, но вполне ощутимое покачивание палубы под ногами.

– Каким образом… – начал было Артур, и капитанский стюард с полуслова угадал, о чем мальчик хотел спросить.

– Это одна из первоначальных комнат, – пояснил Икэбод. – Когда случился Потоп и нам пришлось превращать контору в корабль, эта комната наотрез отказалась превращаться в более полезное помещение, например в орудийную палубу. Со временем доктору Скамандросу удалось присоединить ее к коридору на юте, но она все равно пребывает не на корабле…

– Но тогда где же она?

– Этого мы в точности не знаем. Наверное, все-таки не там, где раньше, ведь местность, где располагалось прежнее здание счетоводской конторы, теперь под водой. Капитан полагает, что эта комната, верно, создавалась под личным присмотром Зодчей и сохранила частичку Ее благодати. С уверенностью можно утверждать только одно: она находится внутри Дома и никак не во Второстепенных Царствах!

– А вы не боитесь, что она может… э-э… отсоединиться от корабля? – идя следом за Икэбодом к кровати, спросил Артур.

Занавеси были задернуты, из-за них доносилось похрапывание. Не какой-нибудь ужасающий, невыносимый храп – так, легкое сопение при вдохе и выдохе.

– Ни в коем разе, – заверил его Икэбод. – Этот корабль в основном представляет собой нашу счетоводскую контору, пускай и давным-давно трансформированную. К ней же принадлежала и комната. А посему, что бы ни случилось, между ними непременно сохранится некая связь. Если коридор почему-либо отвалится, непременно возникнет еще какой-нибудь путь!

– Например, через шкаф, – предположил Артур.

Икэбод наградил его суровым взглядом, брови стюарда почти сошлись на переносице.

– Вот уж в этом, юный смертный, я весьма сомневаюсь. Ибо там я держу гардероб капитана. Так что сей шкаф – не какой-нибудь проходной двор!

– Простите, – извинился Артур. – Я только…

Он не договорил, наблюдая, как расползаются грозно сошедшиеся брови стюарда. Еще несколько мгновений длилось поистине ледяное молчание, после чего худощавый Житель повел носом так, словно ему в ноздри попало нечто щекотное… И наклонился, чтобы открыть бельевой ящик.

– Вот тебе одеяло, – пояснил он неизвестно зачем, передавая одеяло Артуру. – Предлагаю закутаться. Может, перестанешь стучать зубами. Впрочем, может быть, это у тебя просто манера такая…

– Ох, спасибо, – искренне поблагодарил Артур.

За всеми неожиданностями он как-то и позабыл про донимавшую его дрожь, но стоило Икэбоду упомянуть о ней, и он осознал, до какой степени продрог. У него в самом деле ходили ходуном руки-ноги, так что толстое теплое одеяло пришлось как нельзя более кстати.

– Я правда совсем замерз! Чего доброго, простуду заработаю…

– В самом деле? – внезапно заинтересовавшись, повернулся к нему Икэбод. – Надо будет навестить доктора Скамандроса. Вот только сперва, я полагаю, следует разбудить капитана.

– Уже разбудили, – донесся голос из-за занавесок. Негромкий такой, спокойный голос. – Похоже, у нас гость! Еще новости есть, Икэбод?

– Мистер Солнцедырь полагает, – доложил стюард, – что нас преследует жуткий пират Лихожаро, у которого мы вроде как похитили один из сундуков с сокровищами.

– Вот как, – отозвался голос. – Ну и предпринимает ли мистер Солнцедырь… как бы… все необходимое касаемо парусов и всего прочего? Чтобы мы могли… как бы… уйти от погони?

– Так точно, сэр, – заверил капитана Икэбод. – Могу я представить вам потенциального пассажира, которого мистер Солнцедырь снял с буя, поставленного Лихожаро? Это мальчик, причем, если я правильно понимаю, – настоящий живой смертный. Даже не из числа детей Дудочника!

– Да, – кивнул Артур.

– Начнем по порядку и по приоритету, Икэбод, – проговорил капитан. – Подать мне вторые по качеству сапоги, третий камзол и… ах да… мою шпагу. Я имею в виду – подходящую к случаю, в смысле заточенную…

– Заточенную? Вы хорошо подумали, сэр?

– Да, я хорошо подумал. Если Лихожаро нас таки настигнет… Смертный мальчик, как твое имя?

– Мое… ой! – вырвалось у Артура, потому что в это время Икэбод шагнул… прямо в зеркало платяного шкафа.

Но не ударился о стекло, а прошел непосредственно насквозь, как ныряльщик сквозь гладкую поверхность воды. По серебристому стеклу только рябь разбежалась.

– Тебя зовут Моеой? – переспросил капитан.

– Простите, я отвлекся, – спохватился Артур. – Меня зовут Арт.

– «Моеой» мне понравилось больше, – сказал капитан. – Что ж, жаль. Впрочем, иное имя висит ну просто камнем на шее. Взять хоть мое: Котопулька. Итак, капитан Котопулька – к вашим услугам!

– Катапульта? – переспросил Артур, будучи не вполне уверен, что правильно расслышал сквозь плотные занавески.

– Нет. Кот-о-пуль-ка. Теперь понимаешь, что я имею в виду? Подобное имечко еще туда-сюда для главного счетовода, но поди-ка стань с таким грозой и легендой морей!

– А почему бы вам его не сменить?

– Офицерам не дозволяется, – глуховато долетело в ответ. – Это имя было произнесено самой Зодчей. Оно вписано в Табель о рангах… кстати, поэтому-то я и капитан. Я самый главный на борту, тридцать восемь тысяч пятьсот девяносто восьмой по старшинству в иерархии Дома. Предпочел бы не быть, но кто ж меня спрашивал? У нас тут только мистер Солнцедырь, мм… профессионал морского дела. Итак, где мои сапоги?

– Вот они, сэр, – отозвался Икэбод, просовывая между занавесками сапоги, камзол и шпагу.

Артур и не видел, когда это он появился из зеркальной дверцы шкафа.

Из-за занавесок донеслось невнятное проклятие, потом они вздулись наружу, и из-под них высунулись сапоги, до половины натянутые на ноги капитана Котопульки. Икэбод бросился помогать, сообща они кое-как обули капитана, и еще мгновение спустя Котопулька возник из-за занавесок уже весь и слегка поклонился Артуру.

Он был довольно высок, но, конечно, не таков, как Первоначальствующая Госпожа или Полдень Понедельника. И хотя красавцем его нельзя было назвать, не был он и уродом. Татуировок на нем не имелось, по крайней мере на тех участках кожи, что не были закрыты одеждой. Капитан выглядел до предела обыкновенным, прямо-таки заурядным, а его физиономия под коротким белым париком с косицей, повязанной синей ленточкой, имела несколько отсутствующее выражение. Синий камзол выглядел довольно линялым, на нем сохранился лишь один золотой эполет – на левом плече.

– Итак, юный Арт… – Котопулька попробовал застегнуть пряжку пояса со шпагой, но безуспешно. Пришлось ему постоять неподвижно, пока с ремнем сражался Икэбод. – Стало быть, ты намерен сделаться пассажиром корабля, который вот-вот собираются потопить, а все его обитатели будут убиты или обращены в рабство пиратом Лихожаро?

– Нет, – ответил Артур. – В смысле, пассажиром-то я стать хочу, но ведь мы как-то сможем спастись? Я же видел это судно, ну, пиратское, и до него еще было о-го-го как далеко! У нас очень приличная фора!

– Сколько веревочке ни виться… – пробормотал капитан Котопулька. – Видишь ли, в конце концов они, вероятно, нас все же поймают. Предлагаю выйти наружу и самолично взглянуть! Мистер Солнцедырь наверняка тоже выдвинет какие-нибудь… э-э… идеи. Или доктор Скамандрос… Ах, до чего же не вовремя! Я как раз собирался внимательно изучить кое-какие новые поступления в мою коллекцию. Что ж, полагаю, вскоре это все войдет в коллекцию Лихожаро, так что пусть он и любуется!

Артур уже почти открыл рот, чтобы расспросить капитана о природе его коллекции. Любящий взгляд Котопульки был устремлен на витринки вдоль стены, так что, по-видимому, коллекция размещалась именно там. Но не успел мальчик выговорить первое слово, как Икэбод наступил ему на ногу и этак со значением кашлянул.

– Что такое? – оглянулся Котопулька.

– Присутствие капитана необходимо на палубе! – твердо и решительно провозгласил Икэбод.

– Да… Да! – сказал капитан. – Пошли посмотрим, насколько приблизился к нам гнусный корабль мерзкого Лихожаро! О плате за твой проезд, Арт, мы поговорим позже. За мной!

И он первым двинулся к двери. Как только она открылась, Артур вновь расслышал низкий рев моря, стоны деревянного корпуса корабля, голоса матросов и крики Солнцедыря.

Когда Артур перешагивал порог, ему пришлось зажмуриться, поскольку палуба корабля вовсю качалась, а пол капитанской комнаты – нет, и эффект от этого был самый дурнотный. Тем не менее, когда он снова оказался на корабле, все мигом прошло. Волны раскачивали и бросали «Мотылек», и Артуру волей-неволей пришлось хвататься за что попало, чтобы не упасть.

Верхняя палуба была залита ярким светом. Луна успела высоко взойти в небо и сияла мощно и холодно. Она отбрасывала густые тени, и Артур невольно подумал, что при ней можно было бы читать.

Он плотней закутался в одеяло, отметив, что ветер усилился и стал значительно холодней. Артур посмотрел на мачты. «Мотылек» ходко шел под всеми парусами, кренясь на правый борт.

Однако, оглянувшись через плечо, Артур с сожалением убедился, что пиратский корабль двигался еще быстрей. Он был гораздо меньше «Мотылька» и у́же в корпусе, о двух мачтах и с косым парусным вооружением против прямого на корабле трофейщиков.

– В этом лунном свете он кажется совсем белым, – сказал Артур. – А паруса у него коричневые… или мне кажется?

– Они цвета засохшей крови, – сказал Икэбод. – Этот цвет у торговцев тканями зовется «кровянистый выдержанный». А корпус, как говорят, сделан из единого куска кости, принадлежавшей какому-то легендарному чудовищу из Второстепенных Царств. Да и сам Лихожаро, по слухам, ведет свое происхождение из этих Царств, где когда-то пиратствовал, пока был смертным. Позже он освоил темные глубины магии Дома и теперь является наполовину пустотником, наполовину…

– Э-э… хватит, Икэбод, достаточно, спасибо, – несколько нервно перебил капитан Котопулька. – Идемте со мной.

И он повел их на квартердек, где двое Жителей боролись с непослушным штурвалом, а Солнцедырь выкрикивал команды матросам, трудившимся на палубе и снастях с канатами и парусами. Присутствовали здесь и еще двое Жителей. Один стоял рядом с Солнцедырем, кивая с умным видом при каждом его слове и помалкивая. Он чем-то напоминал самого капитана Котопульку – то ли далеко не волевой физиономией, то ли мундиром… короче, это явно был офицер. «Наверное, старпом, – решил Артур. – Тот, что главным клерком когда-то был».

Второй Житель являл собой полную противоположность первому. Он сидел на корточках рядом со штурвалом. Этот странный коротышка – ростом не больше Артура – буквально терялся внутри объемистого желтого пальто с закатанными рукавами. Был он лысый, и всю его голову, включая лицо, сплошь покрывали маленькие яркие татуировки. Артуру понадобилась целая секунда, чтобы осознать: татуировки были живые. Они шевелились и даже переползали с места на место. Татуировки изображали корабли и морских тварей, облака и птиц, карты, звезды, луны, солнца, планеты…

– Мистер Конкорт, наш старший помощник, – прошептал Икэбод, указывая на Жителя, стоявшего подле Солнцедыря. – И с ним доктор Скамандрос, наш замечательный чародей и навигатор. Видишь, он занят гаданием, определяя, куда бы нам отправиться. Никто не должен мешать ему в этом, иначе может случиться страшное.

И тут в паруса «Мотылька» ударил особо сильный порыв ветра, так что судно накренилось пуще прежнего. Все стоявшие на квартердеке бросились хвататься за что попало, чтобы удержаться на ногах, у Артура это получилось хуже других, он свалился прямо на капитана Котопульку – и оба они поехали по палубе к фальшборту.

Артур едва не вывалился наружу, в темную морскую воду, плескавшуюся неожиданно близко. Кое-как он этого все же избежал и сумел спасти даже свое одеяло… но так приложился сломанной ногой, что весь правый бок до затылка пронизала жестокая боль.

Солнцедырь выкрикнул очередную команду, корабль выправился, и Артур увидел, что практически все находившиеся на квартердеке оказались у подветренного фальшборта – кроме двоих штурвальных, Солнцедыря и доктора Скамандроса. Последний все так же сидел на корточках, словно приклеенный к палубе. Более того: не сдвинулся с места ни один из его гадальных причиндалов, что выглядело уже вовсе невероятным. Среди них Артур увидел несколько морских карт, бронзовые позолоченные циркули, линейку… и череп небольшого животного, оформленный в виде чашки. Из чашки торчало с десяток карандашей.

А еще там была уйма кусочков цветного картона, без видимого порядка разбросанных по палубе около карт. Доктор Скамандрос внимательно изучал их расположение, посвистывая сквозь зубы. Несколькими секундами позже он сгреб картонки и подбросил в воздух. К превеликому изумлению Артура, картоночки соединились прямо в полете и… оказались кусочками пазла. Так что на палубе возникла почти цельная картинка. Цельная, да не совсем… Два или три кусочка картона валялись отдельно. Пазл остался незаконченным.

Доктор Скамандрос перестал свистеть, и, как бы в ответ на это, ветер немного притих. Маг собрал кусочки картона и убрал их в коробку с картинкой на крышке. Картинка изображала овечку. Коробка исчезла в недрах желтого пальто, и доктор встал. Судя по всему, гадание завершилось, и теперь уже можно было не оберегать покой чародея. Котопулька и Конкорт разом поспешили к нему.

– Что говорят знамения, доктор? – спросил Котопулька. – Есть какой-нибудь курс прочь отсюда?

– Нет, – ответил Скамандрос. Голос у него оказался очень тонкий и чистый, он странным образом напомнил Артуру звук трубы. – Некая сила вмешивается в оба гадания: и по козе, и по овце. Быка я в подобных обстоятельствах использовать не решился. А без водительства мне истинный курс не найти!

– Неужели это Лихожаро вмешивается? – поразился Солнцедырь. – На таком-то расстоянии?

– Нет, – ответил Скамандрос. Тут он заметил Артура, и взгляд темных глаз тотчас обратился на мальчика. – Источник силы гораздо ближе… А это еще кто?

– Арт, – ответил Солнцедырь. – Смертный мальчишка. Мы его подобрали вместе с сокровищем Лихожаро.

– При нем предмет, обладающий огромным могуществом, – проговорил доктор Скамандрос, и его голос зазвенел от волнения. Он порылся за пазухой и вытащил очки. В золотой проволочной оправе сидели толстые линзы из дымчатого кварца. Доктор надел их не на глаза – на лоб. – Пусть мальчик подойдет сюда!

Не дожидаясь, пока его подведут, Артур шагнул вперед и захромал через палубу. Солнцедырь подхватил и поддержал его, не грубо, но все же крепко. Артур заподозрил, что эта по-товарищески подставленная рука может в любой момент сомкнуться в беспощадной хватке тюремщика.

– Что у тебя в кармане, мальчик? – спросил доктор Скамандрос. – Этот предмет вмешивается в мое гадание, а стало быть, в прокладку курса корабля!

– Это… это книга, – выдавил Артур. – Она вам вряд ли будет полезна…

– Сам разберусь! – воскликнул Скамандрос. Его рука потянулась к Артурову карману, и Солнцедырь сразу сдавил локоть Артура чуть жестче. – Ну-ка, ну-ка, что тут у нас…

Стоило ему коснуться краешка Атласа, как раздался громкий хлопок, похожий на выстрел. Скамандрос до того проворно отдернул руку, что Артур вообще не увидел движения… А маг-навигатор уже прыгал по палубе, зажав пальцы под мышкой, и отчаянно верещал:

– Ой-ой-ой! Выкиньте его за борт!!!

Солнцедырь помедлил было, но потом все же сгреб Артура в медвежьи объятия. Тут корабль резко качнуло, что заставило второго помощника бегом устремиться к подветренному борту, куда он и врезался с порядочной силой.

– Прости, парень, – сказал Солнцедырь, поднимая Артура, чтобы отправить его в разверстую пасть моря, – но без доктора нам не обойтись.

– Не-е-ет! – завопил Артур.

Солнцедырь продолжал неумолимо поднимать его, чтобы бросить за борт. И тогда мальчика осенило.

– Я друг Морехода! Капитана Тома Шелвока! – в отчаянии выкрикнул он.

Солнцедырь тут же поставил Артура обратно на палубу.

– Докажи, – велел он холодно. – Если солгал, я тебе жабры ножичком вырежу, прежде чем за борт кидать!

Артур запустил трясущуюся руку за ворот пижамы и вытянул самодельный шнурок. Был миг ужаса, когда ему показалось, что шнурок окажется пустым… Но нет, диск выскользнул наружу и повис у него на груди.

– Ты чего ждешь, Солнцедырь? – сердито крикнул доктор Скамандрос. – Кидай его живо!

Однако Солнцедырь внимательно присмотрелся к медальону, перевернул его пальцем и вгляделся в обратную сторону. Потом вздохнул… и выпустил Артура из лап. Тут новый порыв ветра буквально положил корабль все на тот же правый борт, так что Артур едва не выпал за борт и без «помощи».

– Исполняй приказ доктора, мистер Солнцедырь! – прокричал капитан Котопулька. – Нам необходим курс! Спасительный курс!

– Не могу, кэп, – крикнул в ответ Солнцедырь. – У мальчишки при себе метка Морехода. Так что, если он попросит помощи, мы, как мореплаватели, непременно обязаны ее оказать.

– А я и прошу, – торопливо вставил Артур. – Даже настоятельно требую. Не надо кидать меня за борт! Мне всего лишь необходимо отправить послание в Нижний Дом! Либо в Дальние Пределы…

– У него… что? Кого? – не расслышав, переспросил Котопулька.

Солнцедырь снова вздохнул и помог Артуру одолеть кренящуюся палубу, возвращаясь к штурвалу, где стояли все остальные. Доктор Скамандрос по-прежнему держал пострадавшую руку под мышкой. Он хмуро посмотрел на Артура.

– Ни один моряк не станет перечить Мореходу, – сказал Солнцедырь. – У парня – медалька Морехода, так что придется тебе, док, выдумать что-нибудь другое. Через борт кидать его мы не станем!

– Мореход… – задумчиво проговорил Скамандрос. – Объект превеликого почитания всеми, кто бороздит на кораблях воды океанов. Помнится, это один из сыновей Старика?

– Да, – кивнул Артур, хотя колдун к нему напрямую не обращался. – И Зодчей!

– Похоже, я слегка поспешил, – продолжал Скамандрос. – Я, видишь ли, предположил, что у тебя в кармане лежит нечто, чему нежелательно было бы находиться у нас на борту. Но друг Морехода… кем бы он ни был… Что ж, пожалуйста, прими мои извинения!

– Принимаются, – ответил Артур. – Никаких обид.

– Стало быть, добро пожаловать… э-э… на борт, – подхватил капитан. – Очень рады тебя среди нас видеть. Боюсь только, что наш вояж может… э-э… завершиться несколько преждевременно…

Все оглянулись за корму. «Жуть» в самом деле приближалась. До нее уже оставалось не более мили.

– Скоро откроет стрельбу из носовых, – проговорил Солнцедырь. – Если у них есть порох. А еще они ветер могут нам перекрыть… Похоже, драки не избежать!

– Ох, – сморщился Конкорт. Сглотнув, он нахмурился. – Как-то мало нравится мне подобная перспектива…

– Вы не можете раздобыть нам ветер покрепче, доктор? – обратился Солнцедырь к Скамандросу. – Может, узелок какой развяжете?

– Нет, – ответил чародей. – Лихожаро уже опутал ветер заклятиями, и они сильнее моих. В пределах Пограничного моря нам от него не уйти!

– А что, подходящего… э-э… курса в какое-нибудь из Второстепенных Царств совсем нет? – спросил капитан Котопулька.

При этом он до половины обнажил шпагу, его пальцы нервно двигались, и он чуть не порезал их о заточенное лезвие.

– Есть одна возможность, которую я, похоже, упустил из-за невыносимой боли в руке, – сказал Скамандрос. – Мое гадание было затруднено и нарушено присутствием магического предмета. Однако юным присущ природный талант, так что этот мальчик, возможно, сумел бы… Умеете ли вы, юный сэр, угадывать черты грядущего по извлеченным внутренностям животных?

– Нет, – ответил Артур, и его даже передернуло от отвращения. – Брр, гадость какая!

– Теперь настоящими внутренностями практически не пользуются, – шепнул ему на ухо Икэбод. – Все больше картинками-пазлами с изображениями кишок.

– Воистину, искусство гадания развивается в сторону упорядоченности и все меньше обременяет прачечные, – подтвердил Скамандрос, явно обладавший на удивление тонким слухом. – Я, впрочем, полагаю, что, прежде нежели обратиться к пазлам, очень неплохо пройти обучение по старинке. Так ты гадатель или ясновидец?

– Да я как бы не…

– Тогда ты просто метнешь, а читать знаки буду я.

Скамандрос вытащил из-под пальто большую коробку – больше той, что он недавно туда же убирал, – и вручил ее Артуру. На крышке был нарисован бык, причем бык в разрезе – так, чтобы видны были внутренности.

– Теперь поторопись. Возьми коробку и высыпь кусочки себе в ладони!

Едва Артур успел поднять крышку, как что-то с визгом пронеслось у них над головами. Звук представлял собой нечто среднее между свистком поезда и воплем перепуганного попугая. Солнцедырь вскинул голову.

– Так у них все-таки есть порох, – пробормотал он. – Начинают пристрелку…

И второй помощник принялся отдавать новые команды матросам и рулевым. Нос «Мотылька» тяжеловесно покатился влево, отзываясь на вращение штурвала, матросы налегли на шкоты, должным образом перетягивая паруса.

Артур же опустился на колени на палубу и засунул руки в коробку. Там вправду лежали кусочки цветного картона… И все равно при первом прикосновении к ним он так и содрогнулся.

– Ух ты, – вырвалось у него. – Они же на ощупь… как сырой фарш! Или еще что похуже!

– Не обращай внимания! – приказал Скамандрос. – Вынь их и брось на палубу! Не медли!

Артур все же замешкался, его трясло от страха, смешанного с отвращением. Но тут наверху снова раздался визгливый свист, и прямо за кормой «Мотылька» взвился водяной столб, обдав их всех ледяными брызгами.

– Перелет, теперь недолет… – мрачно подытожил Солнцедырь. – Следующий будет в яблочко!

Артур набрал полную грудь воздуха и решительно сунул руки в коробку. Ему показалось, он извлек полные пригоршни дохлых червей. Но все-таки он собрал их все, поднял руки – и метнул гадательные картонки к ногам корабельного мага.

Как и прежде, головоломка стала складываться прямо в воздухе, на лету. Только на этот раз каждый кусочек встал на свое место, образовав правильный четырехугольник. Цветовые пятна были сперва хаотичными, словно на картон пролили жидкую краску, потом начали собираться и оформляться, так что через несколько секунд возник внятный рисунок. На нем был изображен скалистый остров с горкой желтых камней. Остров окружало странноватого цвета море: не столько синее, сколько фиолетовое.

Скамандрос, что-то бормоча, вгляделся в картинку, затем скатал карту, разложенную на палубе, и тут же снова ее развернул. Как ни странно, карта успела полностью измениться.

– Это Несчастный остров в море Язер, что на планете, называемой нами Герейн! – объявил доктор. – Вполне подойдет!

– Это самое… мистер Конкорт, – сказал капитан Котопулька.

– Это самое… мистер Солнцедырь, – распорядился далее старпом Конкорт.

– Приготовиться к пересечению Границы! – заревел Солнцедырь. – Всем, кто не занят работой, – держаться!!!

Капитан Котопулька и старпом Конкорт разом кинулись к фальшборту и ухватились за поручни. Солнцедырь присоединился к двоим штурвальным. Доктор Скамандрос подхватил пазл (который, кстати говоря, не рассыпался у него в руках) и встал рядом с ними.

– Держись за какие-нибудь перила или канат! – предупредил Икэбод Артура. – Когда услышишь крик доктора, опусти глаза и зажмурься покрепче! И ни за что на свете не разжимай рук!

Артур немедленно повиновался, изо всех сил вцепившись в поручни по правому борту. Оглянувшись на доктора Скамандроса, он увидел, что маг держит в руках сложенную головоломку и что-то бормочет, прерываясь по временам для того, чтобы дать указания Солнцедырю.

– Вправо пять… вот так… – расслышал Артур. – Десять влево, теперь обратно… Держи на курсе… Пять вправо, еще пять вправо, теперь десять влево…

«Мотылек» покатился в одну сторону, потом, вздыбливаясь, в другую… Но несмотря на все движения штурвала, общее направление оставалось прежним. Тем не менее доктор Скамандрос знай командовал небольшие изменения курса.

Потом Артур расслышал сзади приглушенное «Бубух!». Мальчик оглянулся – и как раз вовремя, чтобы увидеть пламя, вырывавшееся из носовых орудий «Жути», после чего вновь раздался уже знакомый воющий визг. Вот только ни водяного столба за кормой, ни свиста над верхушками мачт не воспоследовало. Артур услышал, как доктор Скамандрос прокричал нечто непонятное, увидел, как он подбросил пазл в воздух, – и тут же раздался ужасный грохот и треск, заглушивший все прочие звуки.

Вот только смотреть, что произошло, Артур не стал. Как и было велено, он зажмурился, низко нагибая голову и горячо надеясь: во что бы ни попало ядро, лишь бы поврежденная снасть не свалилась ему, Артуру, на голову!

Треск, сопровождавший разрушение чего-то жизненно важного на корабле, вдруг стих, будто его обрезали, и сменился тишиной. А потом ударила вспышка, столь яркая, что белый свет ослепил Артура даже сквозь плотно сомкнутые веки. Вспышку сопроводил раскат грома – раскат такой ужасающей мощи, что от него не только застонал весь корабль – вибрация вызвала боль во всех костях и даже в желудке.

Артур сразу понял, что все это значит. Его рука сама собой потянулась к пригласительной карточке, спрятанной в кармане, и, стиснув кулак, он постарался сжаться в комочек, стать как можно меньше…

Они снова собирались пересечь Штормовую Границу!

Гром гремел так, что эхо, казалось, гуляло внутри головы Артура от одного уха к другому и назад. Да и когда все прекратилось, слух не сразу возвратился к нему, а перед глазами еще некоторое время плясали черные точки.

Подняв наконец веки, Артур обнаружил вокруг картину разрушения и… волшебства. Оказывается, пушечное ядро, пущенное с «Жути», снесло один из главных реев на «Мотыльке». Теперь половина этого рея валялась на палубе, а половина плавала за бортом, превращенная в беспорядочное месиво древесных обломков, канатов и парусины.

Впрочем, все это Артур заметил лишь мельком. Совсем другое зрелище приковало его взгляд: на некотором удалении от корабля прямо посреди моря вздымалась гигантская позолоченная картинная рама. Шириной она была футов четыреста, если не больше, а в высоту достигала самое меньшее трехсот. Рама заключала в себе громадную, сияющую всеми красками копию пазла, который удалось сложить Артуру: фиолетовое море, скалистый остров из желтых камней… Вот только теперь все это мало походило на рисованную картину! Море двигалось и плескалось, над островом плыли пурпурные облака, метались птицы (или, по крайней мере, твари, здорово смахивавшие на птиц). Но при всем при этом Артур разглядел границы между кусочками пазла, хотя и очень-очень тонкие, едва различимые…

– Первая вахта! Срезать этот рей! Живо, живо, шевелись! – раздался крик второго помощника.

«Мотылек» тем временем разворачивался, его паруса отчаянно хлопали, звук чем-то напоминал насмешливые аплодисменты.

– На руле! Так держать! – взревел Солнцедырь.

И Артур увидел, что корабль держит курс прямо на картину! Еще немного – и они пройдут сквозь золоченую раму. Тут до него окончательно дошло, что скалистый остров и фиолетовое море – это никакая не картина. Это самая настоящая дверь в иной мир, в одно из Второстепенных Царств.

– Ну как? Мы оторвались от них? – обращаясь к доктору, спросил Солнцедырь.

Скамандрос посмотрел за корму, потом опустил дымчатые линзы на глаза и вгляделся в Штормовую Границу, сверкавшую и гремевшую уже на удивление далеко.

– Я не… Ох, нет!

Артур тоже посмотрел назад, щурясь на все еще яркие сполохи молний, отодвинувшиеся на сколько-то миль. Сперва он не смог разглядеть ничего определенного. Однако потом среди бешеной пляски молний ему удалось различить темные паруса «Жути». Да, она отстала от них, но без труда нагонит, особенно теперь, когда «Мотылек» лишился рея и одного из парусов.

Этот парус теперь еще и служил чем-то вроде плавучего якоря, здорово замедлявшего ход.

– Они постараются последовать за нами сквозь портал, – сказал Солнцедырь.

– А есть какой-нибудь… э-э… маневр, чтобы отвязаться от них? – подал голос капитан Котопулька.

– Да срежьте же наконец этот чертов рей! – не своим голосом взвыл Солнцедырь.

Очевидно, второй помощник был из тех людей, которые чем больше волнуются, тем громче орут.

Доктор Скамандрос посмотрел вперед, на необъятную золоченую раму, что вела в лиловое море, – до нее оставалось еще несколько сот ярдов. Оглянувшись на корабль за кормой, чародей вынул карандашик и принялся делать какие-то вычисления прямо на манжете своего просторного желтого пальто.

– При нынешней скорости Лихожаро возьмет нас на абордаж перед самым порталом, – объявил он затем. – А если прежде они собьют нам мачту или устроят пробоину ниже ватерлинии – и того раньше.

– Нет, больше стрелять он не будет, – ответил Солнцедырь. – Оно ему надо? Мы ведь и так еле ползем. А стрельба, чего доброго, добычу попортит!

Это уверенное заявление было тотчас опровергнуто гулким пушечным выстрелом, раздавшимся за кормой. Под самым бортом «Мотылька» взметнулся высокий фонтан.

– С другой стороны, потопить нас ему проще будет, – рассудил Солнцедырь. Он смотрел на главную палубу, где Жители-моряки без особого толка рубили спутанную парусину и канаты. – Да не мух с нее смахивайте, а рубите! – заорал он. – Доктор, вы-то можете тут хоть чем-то помочь? Взяться, что ли, мне самому за топор? Все равно никакое искусство кораблевождения здесь уже не поможет.

– В добрый час, – напутствовал капитан Котопулька своего второго помощника, спрыгнувшего с мостика.

Артур беспрестанно вертел головой, глядя то в сторону «Жути», быстро сокращавшей дистанцию, то на живую картину в гигантской позолоченной раме. Теперь уже без всяких вычислений было понятно, что «Жуть» настигнет «Мотылька» прежде, чем он войдет в портал и сможет переместиться. Портал был еще так далек…

И вот тут Артура посетила неожиданная идея.

– Я, вообще-то, никакой магией не владею, – сказал он. – Но мне кажется, эта большая картина – что-то вроде диска перемещения, на который надо ногами вставать, верно?

Скамандрос рассеянно кивнул.

– Так если мы не успеваем до нее вовремя добраться, может, можно ее саму как-то поближе к нам притянуть?

Скамандрос скептически наморщил лоб, но потом по-птичьи склонил голову к плечу и посмотрел на мальчика с уважением. Артур заметил, что маленькие татуировки, которыми было сплошь усеяно лицо колдуна, скалываются в картинки одна другой тревожнее: морские шторма, тонущие корабли, взрывающиеся звезды и планеты…

Доктор едва успел открыть рот для ответа, когда «Жуть» дала следующий залп.

– Интересная идея, – успел проговорить Скамандрос, пока ядра мчались к беспомощному кораблю. – Теоретически, пожалуй, есть такая воз…

Все, что он собирался сказать далее, потонуло в оглушительном грохоте: ядро, пущенное с «Жути», угодило в борт «Мотылька» чуть позади и ниже штурвала. Толстые доски разлетелись градом щепок каждая в фут длиной, которые смертоносной шрапнелью пронеслись над квартердеком…

Когда к Артуру худо-бедно вернулась способность воспринимать окружающее, он обнаружил, что лежит у самого фальшборта и его больная нога свешивается наружу. Где-то рядом раздавались не слишком членораздельные крики. На миг ему даже примерещилось, что его застиг неожиданный приступ астмы и он потерял сознание от удушья. Но нет, легкие работали совершенно нормально. Тогда Артур попытался сообразить, что же случилось. Последним, что он запомнил, была туча щепок, со свистом летящих прямо на него…

Артур втащил ногу через борт обратно на палубу, сел и стал озираться. Место перелома противно болело, но это была уже привычная боль. На больничном халате расплывались пятна крови, однако кровь была ярко-голубой и уж точно принадлежала не ему. А вот боль в левой руке заставила Артура поднести ее к глазам. Еще кровь, и на сей раз вполне красная. По счастью, ее было немного. Она окрасила средний палец, и, приглядевшись, Артур увидел острую щепку, которая содрала кусок кожи с сустава да в нем и осталась. Артур ее сразу же вытащил.

– Ну и как вам это нравится? Все пропало! – прозвучал рядом чей-то голос.

Мальчик заторможенно повернул голову посмотреть. В дальней стороне палубы зияла здоровенная дыра. Смятые, расщепленные доски были сплошь заляпаны голубой кровью…

А еще Артур увидел Икэбода. Из его живота торчал кусок деревяшки длиной с Артурово предплечье, и на него-то указывал пальцем Икэбод. Из раны прямо в жилетный карман стекала струйка крови.

– Тебе… больно? – задал Артур идиотский вопрос.

Он еще не отошел от пережитого потрясения, и некая часть сознания упорно требовала, чтобы он ощупал себя еще разок, просто на всякий случай. Жители Дома были слеплены совсем не из того теста, что люди. Артур знал, что они способны восстановиться, даже если им отрубят голову. Вот только к нему самому это замечательное свойство вовсе не относилось. Получи Артур ранение вроде того, что досталось Икэбоду, – ему уж точно пришел бы конец!

– Больно, да еще как, – поморщился Икэбод. – Но посмотри, что эта треклятая деревяшка сотворила с моей любимой жилеткой!

Артур предпочел осмотреть свои собственные руки и ноги. Они выглядели вполне приемлемо. Тогда он осторожно ощупал живот, потом голову. И тут тоже вроде порядок. Ранка на среднем пальце оказалась единственной.

А вот Жителям, стоявшим возле штурвала, повезло существенно меньше. Артур едва заставил себя посмотреть на них, сплошь утыканных острыми обломками дерева. Хорошо хоть голубая кровь не производила такого тревожного и страшного впечатления, как человеческая красная. Кстати, все пострадавшие великолепно стояли на ногах. И в голос жаловались на злую судьбу.

– Серьезно раненным убраться в капитанскую каюту! – распорядился доктор Скамандрос. На нем самом ран видно не было, только из рукава желтого пальто капала голубая жидкость. – Это и тебя касается, смертный! Тебя же здесь, наверху, чуть не убило! Вниз, немедленно! Икэбод, позаботься о нашем ценном пассажире!

Артур кое-как поднялся на ноги и заковылял к трапу. Икэбод шел рядом.

– Вы собираетесь что-нибудь предпринимать, доктор? – поинтересовался капитан Котопулька. В его голосе звучали жалобные нотки, он смотрел вниз, туда, где некогда имела место его ступня и один из каких-то там по счету лучших сапог. – Сдается мне, это ядро было покрыто Пустотой…

– Будь оно так, мы бы столь легко не отделались, кэп, – ответил доктор Скамандрос. – Так вот, я как раз рассуждал о теоретической возможности ускорения перемещения путем приближения портала к объекту перемещения, а не наоборот, как обычно. Естественно, это представляется мероприятием весьма опасным и сложным…

Тут все поневоле оглянулись на пиратское судно за кормой. Оттуда произвели очередной выстрел, и чуть впереди и левее «Мотылька» взвился высокий водяной столб.

– Ну и что может с нами случиться худшего, нежели вечное рабство или смерть от рук Лихожаро, мучительная смерть от магических пыток, основанных на колдовстве Пустоты? – осведомился Конкорт.

Судя по голосу, в действительности он этого знать совсем не хотел.

– Если у меня не получится, – ответил Скамандрос, – нас вынесет не в то Второстепенное Царство, которое показывает нам портал, но в самую что ни есть Бездну Пустоты, которая и вычеркнет нас тотчас же из списка подлинных сущностей.

– И мою коллекцию тоже? – спросил капитан Котопулька.

– Исчезнет корабль и все на нем находящееся, а также с ним связанное, – гласил ответ мага. – В том числе все ваши марки, сэр. Так каков будет приказ?

Артур чуть задержался – ему хотелось услышать, что решит Котопулька. Должен же был быть какой-то другой выход! Может, удастся улизнуть с корабля с помощью Невероятной Ступеньки? Нет, со сломанной ногой не получится. К тому же у Артура, скорее всего, сейчас не хватило бы на это могущества.

– Не могу допустить, чтобы моя коллекция оказалась в лапах Лихожаро, – тихо и жалобно проговорил капитан Котопулька. – Будем действовать по принципу: все или… ничего. То бишь Пустота.

И Артур увидел, как Скамандрос распахивает объемистое пальто. Вся внутренняя поверхность одеяния оказалась сплошь покрыта кармашками и петлями для крепления всевозможных магических инструментов. Из них Скамандрос выбрал два бронзовых прутка вроде миниатюрных багров, увенчанных острыми крючьями. Пребывая под пальто, прутки были совсем невелики – несколько дюймов длиной, – но, по мере того как он их вытаскивал, они принялись расти, пока не достигли по меньшей мере ярда.

– Отличные крючки, – заметил Икэбод. – Очень хороший набор. Со вкусом сделано. – И обратился к Артуру: – Ну же, пойдем!

Артур двинулся за ним вниз по трапу левого борта туда, где Солнцедырь с командой только-только отсекли свалившийся рей, а с ним и ошметки такелажа.

И все-таки мальчик остановился и посмотрел назад. Он увидел, как Скамандрос воздел руки с баграми и те вновь принялись удлиняться, пока не превратились в два луча сгущенного солнечного света, тянувшиеся в небо по обе стороны корабля. Еще через несколько секунд они достигли заключенного в позолоченную раму портала во Второстепенное Царство. Их головки с крючьями теперь достигали в длину футов тридцати каждая, не меньше. Вот они заколебались возле наружных краев рамы… После чего Скамандрос свел их, и они захватили раму. Когда солнечная бронза ударилась о волшебную позолоту, раздался жуткий металлический скрежет, как будто к точильному кругу поднесли сталь, только в тысячу раз громче.

Теперь уже вся команда, до последнего матроса, смотрела на портал и на рычаги в руках доктора Скамандроса. Даже Икэбод больше не понукал Артура и не заставлял его идти вниз. Ему, как и всем, не терпелось увидеть, чем же все это кончится.

Тут Скамандрос что-то прокричал – некое слово, которое хлестнуло Артура, точно раскаленная проволока. Мальчик вскрикнул, зажимая уши руками. А доктор бросил следующее слово, отчего Артура внезапно покинули все силы, ноги у него подкосились, и мальчик кубарем свалился с трапа на палубу, повалив остолбенело стоявшего Икэбода.

А потом Скамандрос рванул чудесные багры на себя, и сгущенный солнечный свет волшебным образом усилил его движение. Раздался скрип, с каким десять тысяч ногтей могли бы царапать классную доску, и гигантский портал, ведущий к Несчастному острову, дрогнул и стал придвигаться к «Мотыльку».

Сперва все вроде бы шло как надо. Портал быстро приближался, да и корабль не вполне еще потерял ход…

Но потом, когда до него оставались буквально считаные ярды, портал заколебался, его верхняя часть начала заметно крениться вперед. А за ней… Вместо нормального неба за ней прорезалась какая-то темная масса, блестевшая, точно оплавленный вулканический камень.

Это была Пустота. Самая что ни есть Бездна Пустоты, о которой предупреждал доктор Скамандрос!

– Быстрее! – с нескрываемым ужасом закричал маг. – Заставьте корабль идти быстрее!!!

Матросы, в молчаливом оцепенении созерцавшие волшебство, кинулись по местам, и голос Солнцедыря, дошедший уже до совершенно немыслимых децибелов, знай поддавал им прыти. Живо натягивались снасти, и паруса разворачивались даже там, где им вроде и быть-то не полагалось.

– Еще быстрей! – отчаянно закричал Скамандрос.

Портал уже валился прямо на корабль, так что теперь доктор не столько тащил его своими баграми к себе, сколько силился удержать. За порталом клубилась и пучилась Пустота.

– Мы должны проскочить прежде, чем он упадет!

Так или иначе, падение продолжалось, и вот уже бушприт «Мотылька» пронизал блестящую, расчерченную извилистыми линиями грань. Вот прошел нос корабля… А за ним и весь остальной корабль. Солнечный свет сразу же изменился, стал мягче, в нем добавилось золота, и Артур ощутил, как потеплел овевавший его морской бриз.

Когда наконец и корма корабля пересекла портал, Скамандрос повалился на палубу, и туда же со стуком упали его багры, снова ставшие обычными недлинными бронзовыми прутками. Портал же, сделав свое дело, попросту схлопнулся. Угроза Пустоты миновала.

Впрочем, «Мотыльку», как вскоре выяснилось, грозила масса иных неприятностей.

– Падаем! – раскатился над палубой рев Солнцедыря. – Держи-и-ись!

Артур не мешкая вцепился в трап, просунув руки между ступеньками, поскольку по одной громкости вопля Солнцедыря было понятно: вот-вот случится что-то жуткое!

И точно. Пройти-то «Мотылек» прошел, но из-за неудачного угла, под которым стоял портал, корабль заметно промахнулся по высоте. В этом новом мире он оказался футах в тридцати над водой.

И теперь падал вниз, в море…

Эхо, порожденное воплем Солнцедыря, еще не успело затихнуть, когда судно опасно «клюнуло» носом. Мимо Артура проехал, скользя по настилу, Икэбод, но потом все же уцепился за какую-то решетку. Другие Жители катились по палубе, кто-то не то упал, не то спрыгнул вниз со снастей, чтобы нырнуть прямо в фиолетовое море.

И вот «Мотылек» обрушился в воду! При ударе ноги Артура подбросило высоко вверх, но он каким-то образом умудрился не разжать рук. Нос корабля зарылся глубоко в воду, и мальчик отчаянно попытался нащупать хоть какую-нибудь опору здоровой ногой, чтобы, боже упаси, не соскользнуть. На какой-то жуткий миг Артуру даже показалось, что корабль так и скроется в пучине носом вперед… Но нет. Передние футов двадцать корабля действительно скрылись по водой, но потом «Мотылек» все-таки выровнялся, мощным возвратным движением вытряхнув за борт еще несколько матросов.

Артура с головы до ног окатило пеной и брызгами, но он упрямо цеплялся за трап и хватки не ослабил. И вот наконец «Мотылек» перестал бешено раскачиваться. Икэбод поднялся, отряхнулся, неодобрительно цокая языком, и вновь подошел к Артуру. Щепка, торчавшая у него в животе, успела куда-то пропасть, но вся жилетка была в ярко-голубой крови.

– Идем вниз, – сказал Икэбод. – Кровь у меня больше не идет, но я должен буду помочь доктору, если кто-то пострадал действительно сильно!

– Можно… отцепляться? – выговорил Артур.

Ему почему-то даже думать не хотелось о том, как могут выглядеть «действительно сильно» пострадавшие.

Икэбод огляделся.

– Полагаю, да, – ответил он Артуру. – Портал перемещения мы прошли благополучно, и здешнее море выглядит спокойным. По крайней мере пока.

Артур осторожно поднялся, невольно поморщившись, когда его многострадальную ногу пронизала боль. Дождавшись, пока она уляжется, он огляделся кругом. Солнцедырь отдавал распоряжения, но сравнительно негромко – хороший знак. Матросы бодро лезли на снасти, и те, которым не привелось свалиться, уже расползались по реям, готовясь разворачивать паруса.

Даже не верилось, что все обошлось. И не напрасно: некий Житель вдруг высунулся из люка в носу корабля и прокричал:

– Мистер Солнцедырь! У нас пробоина в дюжину досок, если не больше! В трюме уже четыре фута воды!

Артур посмотрел на Икэбода.

– Полагаю, это означает, что мы тонем, – ровным голосом пояснил тот. – Вне всякого сомнения, сейчас мы узнаем подробности. А пока, позволь, я сниму с твоего костюма прицепившиеся деревяшки!

И, не дожидаясь разрешения, Икэбод принялся снимать с пижамы на плечах мальчика маленькие обломки и щепки. Артур тут же вспомнил о более крупных кусках дерева, которые чудом не убили его, когда в корабль попало ядро.

Тут им с Икэбодом пришлось посторониться – Солнцедырь помчался обратно на квартердек, прыгая по трапу через несколько ступенек. Около штурвала между тем происходило некое беспорядочное движение. Насколько разобрал Артур, доктор Скамандрос пребывал практически без сознания, а ведь у него были все навигационные карты! И офицерам требовалось взглянуть на эти карты, чтобы наметить дальнейшие действия, прежде чем корабль пойдет ко дну. А пойти ко дну он собирался минут через тридцать, не более – если судить по той скорости, с которой сквозь трещины в корпусе прибывала в трюме вода.

И, хотя капитан Котопулька со старпомом Конкортом стояли на мостике, реальное командование в который раз принял на себя Солнцедырь.

– Полагаю, кэп, вы собираетесь выброситься на берег на Противокрабовом взморье? – осведомился он с прежним спокойствием. Рука его указывала на Несчастный остров, до которого оставалось около мили. – Я, знаете ли, не раз бывал здесь прежде. Хороший приглубый[7] берег с толстым слоем песка. Когда корабль сядет на мель, мы сможем верповать и килевать[8] его для ремонта!

– Э-э… думаю, что… да, очень хорошо, мистер Солнцедырь, распорядитесь, – ответил капитан Котопулька. – Я же тем временем… в смысле… как бы проверю, что там, на нижних палубах. Противокрабовое взморье, кто бы мог подумать! Нет, прекрасно, прекрасно… Мистер Конкорт, полагаю, мы можем оставить корабль в надежных руках мистера Солнцедыря!

– В каком смысле? – переспросил Конкорт. Спина его сюртука была вся в мелких прорехах, вокруг некоторых запеклась голубая кровь. – То есть так точно, сэр!

И они сошли с мостика, миновав Артура с Икэбодом. Ни капитан, ни старпом на мальчика даже не посмотрели, по всей видимости, им не терпелось вернуться в капитанскую каюту. Котопулька на ходу бормотал что-то о влажности, гуммиарабике и зубцах…

– Какие волнительные минуты, – подал голос Икэбод. – Обычно с нами не приключается таких приключений. По крайней мере, за последние сто лет поручусь… Идем же!

– А на палубе остаться нельзя? – спросил Артур, послушно зашагав следом.

Его еще трясло после того последнего попадания из пиратской пушки, к тому же, как и следовало ожидать, к нему понемногу подбиралась астма – ведь они покинули пределы Дома. Кроме того, его не особенно тянуло туда, где могли оказаться «действительно серьезно» раненные, – Артур крепко подозревал, что, окажись он внизу, его вывернет наизнанку. В общем, он предпочел бы побыть на свежем воздухе и не думать о внутреннем устройстве Жителей Дома.

– Полагаю, остаться можно, – сказал Икэбод. – Капитан с мистером Конкортом в ближайшее время будут заниматься проверкой состояния коллекции и, надобно думать, ни на что иное внимания просто не обратят. А доктор Скамандрос вполне в состоянии позвать, если я буду ему нужен… Итак, спросим разрешения остаться с мистером Солнцедырем на квартердеке!

Без дальнейших промедлений он обратился за упомянутым разрешением, и еще мгновение спустя Солнцедырь не просто кивнул, но и сделал приглашающий жест. Двоих прежних рулевых больше не было видно – они оказались как раз таки серьезно раненными и отправились вниз вместе с доктором Скамандросом, успевшим прийти в себя. Теперь у штурвала стояли двое Жителей из тех, что снимали Артура с буя.

– Вот что значит проложить правильный курс и не сбиться с него, – заявил Солнцедырь, когда Артур и Икэбод поднялись к нему. Похоже, он пребывал в отменном расположении духа. – Немногие мореплаватели могут похвастаться, что вот так, вчистую, обставили «Жуть»!

– Но погодите… мы разве не тонем? – спросил Артур.

– Постепенно погружаемся. Принимаем воду, – ответил Солнцедырь. – Да только прежде, чем корабль пойдет ко дну, мы будем у берега. Кстати, нам так и так чиниться не меньше недели…

– Целая неделя! – охнул Артур. Охнул и закашлялся, от внезапного беспокойства его легкие сдавил спазм.

Неделя, проведенная в данном конкретном Второстепенном Царстве, запросто могла означать такую же неделю в его собственном мире. Он так и не разобрался, где и как течет время относительно времени Дома, и знал только одно: застрять где-либо на неделю почти наверняка означает крупные неприятности. Если у него дома пройдет целая неделя… С ума сойти можно. Кстати, родители, скорее всего, как раз и сойдут. И семья Листок тоже! Что до самого Артура, то без ингалятора и лекарств он эту самую неделю вполне может и не протянуть.

Не говоря уж о сломанной ноге – вдруг ей станет хуже?

– Я не могу неделю сидеть на каком-то заброшенном острове! – вырвалось у Артура.

– Придется, – пожал плечами Солнцедырь. – Если, конечно, ты можешь пересечь море вплавь. Видишь ли, в этом мире, куда нас занесло, мало что имеется. Горстка разрозненных островов, кое-какая живность, способная сойти за рыбу или птицу, немного полезной древесины – вот и все, что тут можно найти. А так – неплохая ухоронка и от пиратов Лихожаро, и от назойливых соглядатаев из Дома!

– Соглядатаев? – удивился Артур.

– Ну да. Всяких там чиновников, инспекторов, дознавателей, аудиторов… Да что говорить!

– Чиновников? – не понял Артур. – Зачем же нам от чиновников-то прятаться?

На самом деле он и сам не больно-то рвался с ними встречаться. Слишком многие из них служили Доверенным Лицам – его врагам.

– Дело в том, что мы отправились во Второстепенные Царства без должного на то разрешения, – пояснил Икэбод. – Этого требует Изначальный Закон, а за его нарушение карают по всей строгости. Однако в действительности шансы быть пойманными с поличным весьма невелики – по крайней мере с тех пор, как разум государыни Среды отправился в автономное плавание, после чего она слопала половину своих чиновников, а сама утонула…

– Довольно об этом! – перебил Солнцедырь. – Мы у государыни пока еще на службе!

– Воистину, – смиренно согласился Икэбод. – Это воистину так. Покорнейше прошу простить меня, мистер Солнцедырь.

– В любом случае у нас была веская причина отправиться сюда, что должно послужить нам оправданием в глазах закона, – после минутного размышления проговорил Солнцедырь. Обращался он вроде бы к Артуру, но взгляд его продолжал обшаривать мачты, снасти, палубы и команду. – Как только сможем, мы возвратимся в Пограничное море и снова приступим к своим обязанностям трофейщиков. А теперь убавить парусов! Корабль сидит глубоко, и, хотя песок здесь мягкий, лишняя скорость нам ни к чему.

На этих последних фразах голос Солнцедыря вновь обрел невероятную громкость, и далее второй помощник принялся выкрикивать какие-то совершенно зубодробительные морские команды, густо пересыпанные маловразумительными для сухопутного человека названиями снастей. Команда бросилась на мачты.

– Вот и все, – с прежней жизнерадостностью заявил Солнцедырь еще через минуту. – Теперь посадить его тихонечко на песок – и можно пить чай! – Он не отрывал взгляда от быстро приближавшейся линии берега. – Сколько я ни старался, так и не смог заставить их отказаться от послеполуденного чая. Видно, кого уж создали клерком, клерком навсегда и останется, ему уж не перемениться!

Паруса сворачивались, и корабль послушно сбавлял ход, хотя даже Артуру было заметно, как глубоко осел он в воде и насколько лениво слушается руля. Однако до берега оставалось всего лишь несколько сот ярдов, а дальше расстилался широкий полумесяц блестящего песка, выглядевшего вполне по-земному… если не считать того, что песочек был самую малость голубоватым.

– У нас все получится, – сказал Солнцедырь.

Но не успели еще отзвучать эти слова, когда где-то в недрах корабля зазвонил колокол. Несколько быстрых ударов один за другим – и команда, бросая недоделанную работу, все эти фалы, шкоты и лини, посыпалась со снастей обратно на палубу. Те, что выпали за борт в момент перехода, прекратили бесцельно барахтаться в воде и деловито поплыли к кораблю. Им, может, недоставало стиля и грациозной техничности олимпийских пловцов, но вот скорость они показывали вполне олимпийскую!

Даже рулевые собрались было покинуть свой пост у штурвала и присоединиться к скопившейся на палубе толпе, но Солнцедырь удержал их крепкой рукой.

– Только попробуйте! – рявкнул он на обоих. – Сколько раз я должен вам повторять? Если стоите у руля – оба разом на чаепитие не сметь уходить! Пейте по очереди!

Артур следил за происходившим на главной палубе. Жители один за другим принимали чайные чашки тонкого костяного фарфора, появлявшиеся откуда-то из-за решетки в палубном настиле, под которой, между прочим, никого не было. Вместе с чашками возникали маленькие печеньица. Жители брали их и аккуратно, неторопливо откусывали, прихлебывая чай. Артур вдруг ощутил, что жутко проголодался и измучился жаждой – а ведь еще в шлюпке Солнцедырь дал ему напиться воды. Умом мальчик понимал, что не может испытывать физической надобности в пище, однако желудок упрямо требовал насыщения.

– Как… откуда появляются чашки? – задал Артур глупый вопрос.

– Это одна из примет нашей старой конторы, сохранившаяся, когда мы ее переделывали в корабль, – пояснил Икэбод. – Какое-то подразделение в Нижнем Доме продолжает снабжать нас послеполуденным чаем – вне зависимости от того, в Доме мы находимся или вовне. Отважусь предположить, что некогда было отдано соответствующее распоряжение, с тех пор никем не отозванное. Впрочем, данное обстоятельство вполне удобно и даже является предметом зависти команд других кораблей!

– Безобразие чертово, а не удобство, – буркнул Солнцедырь. Приложил руки ко рту рупором и взревел: – Всем на корму! Хватай чашки, блюдца – и марш! Живо!!!

Команда повиновалась, но слишком медленно, и Солнцедырь повторил приказ. До берега оставалось ярдов пятьдесят – шестьдесят.

– Лучше всем перейти на корму, – оглянувшись на Артура, объяснил Солнцедырь. – А то, чего доброго, еще мачту потеряем, когда зароемся. И если это случится, падать-то она будет вперед…

Артур невольно запрокинул голову и взглянул наверх. Мачты были очень высокими. И на каждой – масса реев, канатов и парусов. Все вместе весило, наверное, многие тонны. Если хоть одна мачта, не говоря уже про обе, завалится назад, а не вперед – она как есть прихлопнет абсолютно всех.

– Держись! – проревел Солнцедырь…

Первое соприкосновение «Мотылька» с берегом Артур почти не заметил. Ну да, корабль под ним чуть-чуть содрогнулся, но и что с того. И все же на всякий случай мальчик уселся на палубу, вытянув больную ногу вперед, и крепко ухватился за железную утку[9] возле фальшборта.

Корабль продолжал движение, скользя вверх и вперед, вминаясь в донный песок, и палуба содрогалась сильнее. Артур пристально следил за мачтами. Они раскачивались и дрожали, сверху сыпались канаты и какие-то блоки, но ничего более серьезного вроде бы не происходило.

Еще через несколько ярдов «Мотылек» застонал, заскрипел и остановился. Несколько мгновений он стоял ровно, после чего начал медленно заваливаться на борт. В итоге наклон палубы составил градусов двадцать. Артур подождал, не ляжет ли корабль на бок окончательно, но этого не произошло. Слой песка, в который зарылся корпус, держал крепко.

Как ни удивительно, никто из команды даже не выронил чашку! Артур кое-как подобрался к борту, осторожно встал и принялся рассматривать голубой пляж. Икэбод тем временем принес чашечку и ему.

Артур с благодарностью принялся пить, хотя, на его вкус, чай был слишком крепко заварен и слишком щедро заправлен сахаром и молоком. Осушив чашку, он вернул ее Икэбоду.

– Еще? – спросил тот.

– Да, пожалуйста, – ответил Артур.

К его полному изумлению, Икэбод протянул ему ту же чашку обратно – только она была снова полна! Самое странное, что на сей раз чай оказался без молока, а подсластили его чем-то вроде патоки. Тем не менее Артур и эту чашку выпил до дна.

– Если хочется добавки, следует просто сказать «еще», – просветил его Икэбод. Вручил Артуру печенье и проинструктировал: – С ним поступать точно так же. Останется крошечка, скажешь «еще» – и получишь еще. И так раз за разом, пока не кончится время чаепития… Если не ошибаюсь, у нас есть еще пять минут!

Артур только кивнул и полностью отдался восхитительному процессу еды и питья, прерываясь только для того, чтобы с набитым ртом выговорить заветное «еще!».

Минуло пять минут (он следил по своим обратным, но вполне точным часам), и чашка исчезла, а с нею и недоеденное печеньице. Солнцедырь тотчас же разразился длинной очередью зычных команд. Похоже, бывалый мореход с огромным трудом сдерживался все это время, так что теперь распоряжения и приказы вылетали из него, будто пробки из бутылок с теплым шампанским. Насколько Артур был способен разобраться в морской терминологии, необходимо было зафиксировать корабль, чтобы он совсем не лег на бок, завезти на шлюпках якоря и сделать еще тысячу и одно жизненно необходимое дело!

Теперь, когда непосредственная опасность вроде бы миновала, а в животе обосновалась приятная теплая тяжесть, Артур принялся неудержимо зевать. По его наручным часам было десять минут одиннадцатого, но часы, как мы помним, отсчитывали время задом наперед. На самом деле он часов семь просидел на пиратском буе, и это не считая плавания в шторм на больничной кровати.

Вспомнив о буе, Артур невольно посмотрел на свои руки. Красная краска с ладоней так пока и не стерлась. И не побледнела, не выцвела. Хуже того, она, похоже, впиталась в кожу!

– Красная Рука, – проговорил Икэбод. – Может, доктор Скамандрос сумеет счистить ее, хотя я не уверен. Лихожаро метит таким образом все свои клады. Эта краска считается вечной… Ну, во всяком случае держится до тех пор, пока Лихожаро не выследит похитителя своего сокровища и не учинит над ним ужасную расправу. Кстати, что ты вообще делал на его буе?

– Я… потерпел кораблекрушение, – ответил Артур.

– Он с этой… как ее… «Железной кровати», – съезжая по наклонной палубе, вклинился в разговор Солнцедырь. – Впрочем, Арт сам все расскажет капитану, мистеру Конкорту и мне, так что отложи свои расспросы до ужина, Икэбод. Да, ужин будет на берегу, так что займись переносом капитанского стола на сушу… Арт! Ты тоже отправляйся на берег, да смотри не путайся под ногами!

– Слушаюсь! – с превеликим энтузиазмом отозвался Икэбод.

– И улыбаться не забывай, деревенщина!

Странноватое наименование «деревенщина», кажется, рассердило Икэбода, но одновременно и подстегнуло его. Согнувшись почти вдвое, чтобы удержать равновесие на накренившейся палубе, он достиг люка и исчез внизу.

Артур остался один.

Ему хотелось кое о чем расспросить Солнцедыря – собственно, обо всем сразу, – но более всего его интересовал корабль под зелеными светящимися парусами, что подобрал Листок. К сожалению, второму помощнику было решительно не до пассажиров. Солнцедырь вихрем носился по квартердеку, выкрикивая команды.

Понаблюдав некоторое время за работой матросов, мальчик спустился с кватердека и стал прокладывать себе путь сквозь толпу деловито сновавших туда-сюда Жителей, а также всевозможного оборудования, вещей и груза, извлеченного из палубных люков. Выбравшись на носовую палубу, он обнаружил широкие веревочные лестницы, сброшенные по обоим бортам. По ним вверх и вниз карабкались Жители с поклажей и без нее. Артур обождал, пока в их череде не возникнет разрыв, и, осторожно перевалившись через фальшборт, начал спускаться.

С ногой в лубке это оказалось очень непросто, но Артур справился. Спрыгнув с последней ступеньки, он плюхнулся в воду, которая оказалась очень мелкой, а голубой песок весьма мало отличался от земного. Ноги в нем, по крайней мере, вязли точно так же, не особенно побегаешь даже без гипса. Артур поймал себя на том, что подражает движениям одного из трофейщиков, ковылявшего на деревянной ноге. Тот не столько шагал по пляжу, сколько прыгал, и Артур последовал его примеру.

Почти сразу он обнаружил, что среди предметов, в самую первую очередь переправленных на берег с корабля, был сундук с сокровищами Лихожаро. Артур подошел поближе. Сундук выглядел достаточно обыкновенно: здоровый деревянный ящик, укрепленный бронзовыми уголками и полосами поперек крышки. Что же там внутри, интересно знать? Что такого ценного хранил на дне морском свирепый пират Лихожаро?

Артур сел на песок и прислонился спиной к сундуку. Он чувствовал крайнюю усталость, но в сон почему-то не клонило. К тому же ему надо было обдумать, что делать дальше. Выбор, правда, был весьма небогатый. Перво-наперво нужно убедиться, что с Листок все в порядке, но каким образом о ней разузнать? А еще Артуру было необходимо выйти на связь с Первоначальствующей Госпожой или Сьюзи. К тому же хорошо было бы вернуться домой, и чем раньше, тем лучше. Но тут Листок была права: сперва он должен был разобраться с государыней Средой, то есть разыскать Третью Часть Волеизъявления, заявить о своем праве на Третий Ключ…

Каждая из этих задачек была нелегка сама по себе, а ведь они еще и цеплялись одна за другую… Артур пытался думать о них то по очереди, то в целом и только запутывался все больше.

И тут-то усталость тела наконец достучалась до сознания, и Артур начал клевать носом. Обмякнув, он сполз на песок и склонил голову на грудь. Члены команды продолжали разгружать корабль и подпирать его запасными реями и стеньгами, но Артур уже крепко спал.

Проснулся он лишь на закате – и поначалу вообще не мог взять в толк, где оказался. Он спал на неведомом голубом пляже, а в море на горизонте садилось гигантское ярко-алое солнце. Его непривычный свет играл в фиолетовых морских волнах, окрашивал сиреневым голубой песок… В общем, такое только в бреду и увидишь.

Немного опомнившись, Артур сообразил, что его разбудило. Рядом с ним сидел доктор Скамандрос и рассматривал его больную ногу в некое оптическое устройство, всего более похожее на очень короткий телескоп. А еще у чародея при себе были маленькие меха. Занятное такое кожаное устройство, показавшееся Артуру прадедушкой современных насосиков для надувания воздушных матрасов.

– Что это вы делаете? – спросил Артур.

Он приподнялся на локте и подозрительно уставился на доктора Скамандроса. Тот, между прочим, теперь выглядел как-то совершенно иначе, хотя Артур не сразу сообразил, что же изменилось в докторской внешности. Потом до него дошло: все «анимированные» татуировки Скамандроса куда-то пропали и вдобавок маг нацепил вязаную шапочку с длинной кисточкой, свисавшей на шею.

– Твоя нога недавно была сломана, – сказал доктор Скамандрос. – А кости – вправлены.

– Я в курсе, – буркнул Артур. Нога у него опять разболелась: уж не ощупывал ли ее доктор Скамандрос? – Поэтому она и в гипсе. То есть, скорее, была в гипсе… – поправился он, потому что ультравысокотехнологичный лубок, который язык едва поворачивался назвать гипсом, успел практически развалиться.

От него остались только жалкие ошметки, а сквозь здоровенные дыры виднелась бледная, слегка отечная кожа.

– При обычных обстоятельствах я бы легко вылечил тебе ногу, – проговорил доктор Скамандрос. – Исследование, однако, показывает необычно высокий уровень магического заражения, которое не допустит прямого вмешательства по сращиванию костей. Впрочем, мне по силам снабдить тебя более прочным лубком и предпринять кое-какое чародейство для облегчения боли.

– Пожалуй, это было бы кстати, – нерешительно согласился Артур. – А… что вы за это хотите?

– Разве только твое душевное расположение, – со смешком ответил доктор Скамандрос. Он похлопал меха, лежавшие рядом, и добавил: – Хотя… я так понял со слов Икэбода, что у тебя вроде как предвидится небольшой насморк? Если это правда, я был бы счастлив заполучить любой чих, или першение в горле, или кашель.

Артур на пробу потянул носом.

– Пока ничего, – ответил он с сожалением. – Но я правда думал, что простужусь…

Скамандрос же снова уставился в свой телескоп-недомерок. На сей раз он рассматривал грудную клетку Артура.

– Я усматриваю некий непорядок во внутреннем устройстве твоих легких, – сообщил он чуть погодя. – Интересно, в высшей степени интересно! И опять магическое заражение высокого порядка… Но, право же, я полагаю, что вполне способен облегчить сопутствующее ему состояние. Если желаешь, начну прямо сейчас.

– Не знаю, стоит ли, – засомневался Артур и попытался глубоко вдохнуть. Как следует наполнить легкие не удалось, но и удушья пока тоже не чувствовалось. – Пожалуй, не теперь, – сказал он наконец. – Как только я попаду в Дом, все будет в порядке.

– Значит, только лубок для ноги, – кивнул доктор Скамандрос. – И оттягивание боли.

Он спрятал коротышку-телескоп в один из многочисленных карманов своего необъятного пальто и извлек из-за пазухи плоскую жестянку с наклейкой, изображавшей ярко-красного краба. К жестянке был приделан язычок с колечком, какие бывают у консервов. Скамандрос поставил язычок вертикально, потянул за него – и вскрыл банку.

Внутри в самом деле оказался небольшой крабик. Доктор отломил у него одну лапку, после чего положил жестянку на песок, провел над ней ладонью, и она бесследно исчезла.

Артур наблюдал за его действиями с любопытством и некоторым беспокойством. Вот Скамандрос взял левой рукой отломанную крабью конечность и высоко поднял ее над головой. В правой руке у него при этом возник толстый карандаш наподобие плотницкого, и этим карандашом чародей легкими прикосновениями изобразил несколько линий и звездочек на ноге Артура. И наконец хлопнул в ладоши, некоторым образом продолжая удерживать в них и крабью лапку, и карандаш.

То и другое тут же исчезло – и вместо наисовременнейшего лубка на больной ноге возникла красно-белая броня крабьего экзоскелета. Снабженная на колене и щиколотке сочленениями.

– Что же касается боли… – доктор Скамандрос деловито царапал что-то на кусочке бумаги светящимися малиновыми чернилами, – вот тебе предписание.

Артур взял протянутый ему листок толстой бумаги с неровно обрезанными краями. Разобрать каракули доктора оказалось нелегко.

Вот что гласило написанное:

Хромая по пляжу, Артур всю дорогу чувствовал взгляд доктора Скамандроса, устремленный ему в спину. Мальчик шел к открытому по сторонам тенту, под которым уже сидели за накрытым белой скатертью столом капитан Котопулька, старпом Конкорт и второй помощник Солнцедырь. По углам висели фонари, и их мягкий золотистый свет приятно выделялся на фоне странноватых багрово-малиново-фиолетовых сумерек.

Артур шагал по голубому песку, лихорадочно размышляя. Следовало ли понимать слова Скамандроса как намерение раскрыть его истинную личность? Угрозы в голосе доктора вроде бы не было, но откуда же знать наверняка! И если так, то что нужно этому чародею? Кому он вообще служит? Ремеслу-то он своему учился в Верхнем Доме… По крайней мере, он так говорит. То есть Скамандрос запросто может оказаться прислужником одного из Грядущих Дней. А уж те ни перед чем не остановятся, чтобы только помешать Артуру освободить очередные фрагменты Волеизъявления.

– Осторожно: бочонки, – сказал Икэбод, помогая Артуру пройти между двумя пирамидами разнокалиберных бочонков.

Вообще на берегу было огромное количество всевозможного барахла, причем все до последней мелочи тщательнейшим образом и в строгом порядке уложено. Бочки, коробки, мешки, ящики… А под тентом, напротив стола, красовался сундук Лихожаро. Оставалось только гадать, каким образом матросы его вытащили, не разбудив и не потревожив Артура: ведь он уснул, привалившись к сундуку спиной. Наверное, к тому времени он уже сполз на песок.

– Давай сюда нашего пассажира, Икэбод, – приказал капитан Котопулька.

Перед ним лежали раскрытая конторская книга, перо и чернильница. Такие же письменные принадлежности были приготовлены и для Конкорта. Солнцедырь сидел над громадной, переплетенной в кожу амбарной книгой толщиной в несколько кирпичей.

В целом все было похоже не на приготовления к ужину, а на форменное судилище. А слово «пассажир» прозвучало пугающе похоже на слово «обвиняемый»!

– Встань перед капитаном и поклонись, – шепнул Икэбод, подталкивая Артура вперед.

Мальчик сделал, как было велено. И склонил голову, приветствуя не только капитана, но также Конкорта и Солнцедыря. Котопулька с Конкортом едва заметно кивнули в ответ, а Солнцедырь же подмигнул, что Артура немного успокоило.

– Итак, – начал капитан Котопулька, – ввиду… э-э… некоторой беспорядочности событий минувшего дня мы до сих пор не имели возможности должным образом… э-э… заполнять журнал «Мотылька», нашего доброго судна. – Капитан подался вперед, стараясь сосредоточить на лице Артура свой неуверенный взгляд. – Тем не менее желание… э-э… содержать документы в надлежащем порядке, равно как и намерение достойно привнести тебя как пассажира в судовую роль[10], сподвигло меня припомнить, что мы до сих пор не имеем чести знать, кто ты такой, куда направляешься и… э-э… какую плату за проезд с тебя следует испросить. Кроме того, следует решить вопрос с имеющим место сокровищем…

Произнеся эту речь, капитан Котопулька откинулся в кресле и сложил руки.

– Хотите знать, кто я такой? – переспросил Артур, гадая, ждут от него на самом деле ответа или нет.

– Именно, – сказал Конкорт. – В этом весь смысл. Кто ты? Откуда ты? Куда направляешься? Как случилось, что ты оказался на буе Лихожаро? Почему ты соскреб с него красную смолу, по каковой причине мы не смогли догадаться, чье именно сокровище помечено этим буем? И, кстати, претендуешь ли ты лично на клад?

– Ну… – протянул Артур, судорожно пытаясь придумать ответы, которые не втравят его в особые неприятности.

Ясно было одно: Скамандрос то ли знает, то ли догадывается, кто скрывается под именем Арта. Может, не будет ничего плохого, если и остальные узнают? Ведь помощь Артуру очень не помешала бы. Для начала нужно было отыскать Листок…

В общем, Артур понимал, что сильно рискует, но, с другой стороны, и выигрыш может заполучить немалый. Солнцедырь, пожалуй, встанет на его сторону, он же видел у него диск Морехода. И Икэбоду Артур, кажется, понравился. Котопулька с Конкортом – те еще олухи. И хотя формально власть на корабле принадлежит им, на самом деле от них мало что зависит.

Что же касается доктора Скамандроса… Насчет этого Жителя Артур ничего не мог утверждать наверняка. Очухавшись после того, как Атлас ошпарил ему пальцы, чародей вел себя довольно-таки любезно, да и крабовый лубок на ноге у Артура сидел очень даже удобно…

– Говори же! – потребовал Конкорт. Однако его голос совершенно неожиданно дал петуха – какая уж тут властность!

– Мое настоящее имя – Артур Пенхалигон, – медленно начал Артур. – Я – смертный из мира, именуемого Землей. Но при этом я – Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов. Правда, я передал Ключи от них Первоначальствующей Госпоже, которая некогда была Первым и Вторым фрагментами Волеизъявления Зодчей…

Пока Артур говорил, уголок рта капитана Котопульки полз вверх, когда же мальчик умолк – Житель разразился оглушительным хохотом. Конкорт поддержал его мгновением позже.

Солнцедырь даже не улыбнулся. Он смотрел в фолиант, развернутый перед ним на столе.

– Какая прелесть. Какая прелесть! – буквально пропел Котопулька, борясь с душившим его смехом. – Хозяин Нижнего Дома! И Дальних Пределов! Артур Пенхалигон! Нет, ну не забавно ли!

– Но я и есть Артур Пенхалигон!

– Да-да, шутка получилась удачная. Но ближе к делу, – сказал Котопулька. – Отвечай на наши вопросы!

– Нас всего более интересует, намерен ли ты заявлять о своих правах на это сокровище? – добавил Конкорт.

– Погодите, я в самом деле Артур Пенхалигон! Почему вы мне не верите?

– Не глупи, – ответил капитан Котопулька. – Всем на свете известно, что государь Артур – могучий боец! Он одержал победу над Мистером Понедельником, сражаясь один на один. А Мрачного Вторника поверг наземь, переломав при этом ему обе руки. К тому же я видел портрет государя Артура. Это рослый, широкоплечий малый. И всюду таскает с собой огромный мешок магических приспособлений, которые сам изобрел!

– Не говоря уж о том, что он обычно путешествует с помощником – полумедведем-полулягушкой, – вставил Конкорт. – С ним также неизменно ходит девушка – профессиональная убийца, та самая, что когда-то была телохранительницей Дудочника.

– Чего-чего? – вырвалось у Артура. – Это вы про Волеизъявление и про Сьюзи Бирюзу?

– Так вот здесь как раз про все это написано, – ответил Конкорт, вытаскивая из рукава крохотную книжечку.

Она тут же развернулась в здоровенный том в красном переплете. На переплете и на передней обложке красовались золотые буквы:

– Доставить тебя к Утонувшей Среде! – повторил капитан Котопулька. – Мы тут что, по-твоему, круглые идиоты?

– Нет-нет, что вы! Я только сказал, что, пожалуй, хотел бы с ней повидаться, – ответил Артур. – Я пока еще не решил, нужно оно мне или нет. Меня, вообще-то, пригласили к государыне Среде на торжественный обед…

– На котором главным блюдом окажешься ты сам, – презрительно фыркнул Конкорт. Впрочем, он тут же побледнел и поправился: – Непроизвольно вырвалось! Извините!

– Полагаю, мы сумеем что-нибудь придумать касаемо сокровища, – сказал Котопулька. – Доктор Скамандрос поможет тебе разыскать друга, отправить послания… что там еще? Мы даже согласны доставить тебя в Порт-Среду. Но я почему-то уверен, что в действительности ты не больше нашего хочешь попасть на рандеву с нашей высокочтимой, но прискорбно утопшей верховной правительницей.

– Почему? – напрямую осведомился Артур, недоумевая, что это ее все так боятся.

Ведь капитан и его команда находились на службе у Среды. По крайней мере, вели свои дела у нее во владениях. А раз так, должна же она была хоть время от времени посылать им приказания, указы, декреты. Конечно, возможно, Среда обленилась наподобие прежнего Мистера Понедельника, забросила хозяйство, и в Пограничном море теперь царит такой же кавардак, как некогда в Нижнем Доме…

– Кстати, – продолжал мальчик, – нет ли у вас каких распоряжений на случай появления государя Артура? В смысле, если бы вы подобрали его в море, как вы должны были бы с ним поступить?

– Подобрать государя Артура? Естественно, мы исполнили бы все, о чем бы он ни попросил нас, – ответил капитан Котопулька. – Он же правитель двух частей Дома!

– К тому же нам совсем не хотелось бы связываться с этой, как ее… полулягушкой, – добавил Конкорт. – А с девицей-киллершей – и подавно!

– Значит, у вас нет приказаний от государыни Среды или ее чиновников, как поступить с Артуром, если он вдруг появится?

Солнцедырь фыркнул. Котопулька с Конкортом переглянулись. Наконец Конкорт буркнул:

– Утонувшая Среда нынче до того занята… ест и ест себе… что ни попадя. Полдень и Закат не показываются уже несколько лет, и никто не знает, что с ними случилось. Наверное, это все неразбериха, начавшаяся после Потопа…

– Мистер Конкорт имеет в виду, – вмешался доктор Скамандрос, – что наш «Мотылек» последние шесть или семь тысяч лет как бы выпал из официального обращения. Я, по крайней мере, не припоминаю, чтобы за это время нам поступали какие-нибудь приказания. Мы просто бороздим Пограничное море, делаем то, что положено делать трофейщикам, – вылавливаем то одно, то другое, потом продаем, пополняем свои запасы в Порт-Среде, а если не получается – то в иных, менее афишируемых гаванях Пограничного моря или вовсе вовне, в каком-нибудь из Второстепенных Царств. А теперь скажи-ка, ты что, в самом деле приглашен отобедать с государыней Средой?

– Да, – кивнул Артур и, сунув руку в карман, вытащил размокшую карточку-приглашение.

Доктор Скамандрос взял ее в руки, поднял брови при виде почти неразличимого текста и положил карточку на стол. Потом вытащил из внутреннего кармана пальто овальное, оклеенное фетром пресс-папье и несколько раз прокатил его по картонке. С каждым «прокатом» карточка не просто подсыхала – чернила явственно проступали на ней, возвращая себе прежнюю яркость и четкость. Котопулька с Конкортом вытянули шеи, чтобы лучше видеть происходящее. И даже Солнцедырь слегка наклонил голову, любопытствуя.

Артур видел, как изменились лица старпома и капитана, когда они прочли текст приглашения. Любопытство сменилось непониманием, а затем – потрясением. Солнцедырь читал медленно, шевеля губами. Впрочем, на его лице особых эмоций не отразилось.

Ни его крик, ни судорожное движение доктора Скамандроса ничуть не смутили. Когда Артур уже отдергивал руку, перо чародея, двигаясь с немыслимой скоростью, успело начертать на ней какое-то слово. Мальчик ощутил написанное как огненный след на своей коже.

– Боль продлится всего мгновение, – пообещал Скамандрос уже в спину Артуру – тот кинулся к морю, чтобы сунуть в воду охваченную пламенем руку. – Если бы я предупредил тебя, ты не смог бы ее ровно держать, – добавил он.

Артур ничего не ответил – адская боль лишила его дара речи. Но, как и обещал колдун, длилась она считаные секунды. Не успел Скамандрос договорить, как она пошла на убыль и исчезла совсем, словно смытая морской волной.

Артур медленно вышел обратно на берег. Скамандрос уже убрал и доску, и жестяночку, оставив только зеркало и раковину. То и другое он протянул Артуру, однако мальчик этого не заметил, поскольку разглядывал свою руку возле свечи. И удивительное дело – сколько он ни присматривался, так и не увидел не только ожога, но и ни малейшего следа чернил.

– Что ты там написал? – спросил он наконец.

– Подпись поставил, – ответил доктор Скамандрос. – Бо́льшая часть магии Дома совершается при помощи заранее подготовленных средств, которые срабатывают, только если к ним обращается лицензированный маг!

– В эти чернила была подмешана Пустота?

– Да. В очень небольшом, тщательно выверенном количестве. Спешу заметить, что чернила изготовил не я. Я никогда не имею дела с сырой, необработанной Пустотой. Хотя верно и то, что магия Дома не может обойтись без технических средств и расходных материалов, созданных из Пустоты либо при помощи ее.

– Ладно. – По-прежнему не доверяя доктору, Артур с величайшей осторожностью принял раковину и зеркало. – Ну и что мне с ними делать?

– Если все свершилось как надо, а я на это очень надеюсь, зеркало должно быть настроено на показ нынешнего положения твоей подруги по имени Листок, – ответил Скамандрос. – Раковина же предназначена для того, чтобы ты мог еще и слышать происходящее. По идее, заклинание будет работать в течение нескольких дней. Потом оно начнет выветриваться, и зеркало примется показывать иные места, других людей… Если это случится, я бы на твоем месте сразу прекратил использование зеркала, поскольку в этом состоянии оно может и тебя показать тем, кто ищет такие вот прямые «замочные скважины» в чужое сознание.

– А как мне его в действие привести?

– Просто приложи раковину к уху и смотри в зеркало. Лучше всего это должно работать в тихих местах, в присутствии не слишком сильного света, падающего на зеркало. К примеру, здесь и сейчас условия просто идеальные. Кстати, рекомендуется, чтобы во время сеанса за тобой кто-нибудь приглядывал, ведь ты полностью отрешишься от происходящего вокруг твоего физического тела.

– Ну спасибо, – сказал Артур. – Пожалуй, я попробую несколько позже… Поближе к стоянке!

– Как скажешь, – кивнул доктор Скамандрос. – Что же касается сообщений, боюсь, мы не в состоянии воспользоваться ни телеграфом, ни телефоном. Хотя в данный момент мы и находимся вне пределов Пограничного моря, принадлежим-то мы все равно к нему, так что все линии связи должны проходить именно там, а у нас, как ты понимаешь, все давным-давно утонуло. Впрочем, я могу попытаться отослать сообщение менее скоростным способом. Найдутся у тебя при себе перо, чернила, бумага?

– Нет.

– Тогда воспользуйся этими. – И Скамандрос протянул Артуру потрескавшийся кожаный пенал, перевязанный голубой ленточкой. – Пиши письмо, а я пока приготовлю посланника.

Артур раскрыл пенал, и перед ним оказалось нечто вроде раскладной рельефной картинки, какие бывают в детских книжках и открытках, – чернильница, стопка бумаги и несколько перьев в стаканчике. Только, в отличие от раскладной картинки, все это было действующее. Артур выбрал перо, окунул его в чернила (которые, как он сразу подметил, были бирюзовыми – как не вспомнить Сьюзи, бывшую чернильную заправщицу?) и принялся писать.

Листок понуро сидела в какой-то темной каморке, где на полу плескалось не меньше дюйма воды. Тяжелая цепь соединяла кандалы на ее руках и ногах и тянулась от них к железному кольцу, вделанному в деревянную стену. Вода на полу беспрестанно волновалась, и Артур сделал вывод, что Листок пребывает на корабле.

Все это он увидел в свете единственного, тусклого от копоти фонаря, свисавшего с дощатого потолка. И потолок этот находился в каком-то футе над головой девочки.

Тут на самом краю изображения что-то шевельнулось. Артур попытался заглянуть туда, но не тут-то было – зеркало работало как экран телевизора: сколько шею ни вытягивай, больше, чем показывают, не увидишь.

Но вот движение произошло снова. Листок тоже подметила его и приподняла голову. Как и Артур, она не смогла рассмотреть ничего определенного, и голова ее опять поникла. Казалось, девочкой овладела полная безучастность и безразличие… Но тут Артур разглядел, что она потихоньку колупает замок кандалов на своей левой лодыжке! В ее пальцах мелькнул то ли тонкий гвоздь, то ли кусочек проволоки, и Артур понял, что Листок пытается использовать его как отмычку.

Он так пристально смотрел на руки девочки, силясь понять, насколько она близка к успеху, что едва не проморгал, когда у границы изображения вновь что-то промелькнуло. Однако на сей раз этим дело не ограничилось – тот, кто явился к пленнице, подошел ближе, оказавшись в поле «зрения» зеркала, и Артур наконец смог его разглядеть.

Крыса!

Но крыса далеко не простая. В ней было полных четыре фута росту, она стояла на задних лапах, а поверх бурого меха на ней был не новый, но вполне ухоженный темно-синий камзол с раздвоенными фалдами и золотым шитьем, а под ним – кремовая рубашка и серебристый жилет. Белые штаны были закатаны повыше, чтобы не намочить их в воде. Из штанин торчали необутые лапки, позади беспокойно подергивался голый розовый хвост.

Вот крыс снял широкополую, с низкой тульей шляпу, пошитую из промасленной кожи, и заговорил, попискивая на вдохе.

– Прошу прощения, мисс, – сказал удивительный гость. – Вы, случаем, не являетесь ли смертной с Земли?

Листок от неожиданности вздрогнула и отшатнулась так, что лязгнули цепи.

– Покорнейше прошу прощения, – снова заговорил крыс. – Я совсем не имел в виду вас испугать. Я ни в коем случае не нарушил бы вашего уединения, но тут я себе не хозяин: у меня есть поручение, касающееся смертного с Земли.

Листок затрясла головой и несколько раз моргнула, словно отгоняя наваждение.

– Пардон, – выговорила она затем. – Я как бы… как бы типа никого не ждала.

– Позвольте же представиться, – сказал крыс. – К вашим услугам коммодор Монктон, ответственный офицер продвинутых крыс Пограничного моря.

– Продвинутых крыс?.. – одурело переспросила Листок. – Пограничного моря?

Коммодор Монктон пошевелил усами и пояснил:

– С вашего позволения, юная леди, продвинутые крысы суть те, что изначально служили Дудочнику и были приведены им в Дом, коего частью является Пограничное море. Оное же номинально управляется государыней Средой, самопровозглашенной герцогиней Пограничного моря и Доверенным Лицом Зодчей…

– Все ясно, – невесело усмехнулась Листок.

– Простите, в каком смысле?

Листок покачала головой.

– Все в порядке, – сказала она. – Я правда типа смертная с Земли. Деревянная до ушей и даже выше…

– Деревянная?.. Но ведь вы… разговариваете?

– В смысле бестолковая, – вздохнула Листок. – Тупая. Ну и что вам надо-то от смертной с Земли? Можете помочь мне отсюда выбраться?

Монктон вытащил из кармана бумажку и протянул ее Листок. В его лапке она была размером с почтовую марку, но, как только он передал ее девочке, бумажка тотчас выросла до нормальных размеров письма.

Его «шапка» представляла собой гравюру с портретом мальчика, вполне похожего на Артура. Ниже располагались несколько строчек печатного текста, гласившего:

Артур бросился бежать. То есть нет, бежать – это громко сказано; подпрыгивая и хромая, он шаткой трусцой присоединился к толпе Жителей, которые устремились в сторону моря, размахивая саблями и пиками.

Там, у моря, стояли две пушки, снятые с «Мотылька» и обращенные жерлами к горизонту. Достигнув их, воинство разделилось надвое, Артур же подошел к Солнцедырю, стоявшему у одного из орудий. Это последнее не произвело на Артура впечатления ни в смысле огневой мощи, ни даже безопасности. Почерневшее железо длинного ствола было грубо обработано и источено коррозией, деревянный лафет ершился щепками и зиял трещинами, колеса выглядели кривыми. Ко всему прочему обе пушки были установлены на что-то вроде веревочной циновки, постеленной на песке. Тот еще огневой бастион!

– Держись подальше от пушки, – предупредил Солнцедырь. – Она откатывается при выстреле. Чего доброго, вторую ногу тебе сломает… А то и вовсе хребет!

Артур торопливо отошел в сторонку и встал так, чтобы могучий Житель оказался между ним и орудием.

– Видно их уже? – спросил он, вглядываясь в темноту.

Сам он видел только фонари на берегу да медленно горевшие фитили в руках канониров, смахивавшие на толстые ботиночные шнурки. Другого света нигде не было. Впрочем… Артур поднес ладонь козырьком к глазам, чтобы не мешало постороннее свечение, и пристально вгляделся в даль…

– Там такое слабенькое сияние, да?

– Правильно, – подтвердил Солнцедырь. – Только этот огонек идет слишком низко, чтобы быть кораблем, зато слишком быстро, чтобы оказаться плотом или какой-нибудь лодкой. Ума не приложу, право! Если только это, часом, не крысы…

– Крысы? – ухватился за знакомое слово Артур. – Продвинутые?

– Точно, – кивнул Солнцедырь. – Они самые. У них есть такие суденышки, каких на трезвую голову и не вообразишь. Но откуда бы им…

Тут он изумленно замолк, потому что огонек в море внезапно взвился высоко в воздух, просияв красной звездой низко над горизонтом, после чего ринулся снова вниз и померк, погрузившись в воду.

Солнцедырь что-то пробормотал, и Артур услышал, как принялись нервозно перешептываться канониры.

– Что такое? – спросил он беспокойно.

– Это Житель, оснащенный морскими крыльями и окруженный колдовским сиянием, – тихо пояснил Солнцедырь. – Ох, сдается мне, что это не кто иной, как Лихожаро, самолично движется сюда, чтобы востребовать свое сокровище.

– Самолично? Но мы же… У нас тут как бы пушки… и вообще, нас около сотни! И потом, доктор Скамандрос…

– Пушки есть, да пороху мало, – ответил Солнцедырь. – К тому же Лихожаро мастерски владеет такими разделами магии, к которым наш док сроду не подступался. Проклятый пират способен обратить против нас и этот песок, и само море. Все помнят, как он заставил снасти «Океана» передушить всю команду! С другой стороны, пока мы на суше, у нас есть кое-какой шанс. С нашей командой в море не повоюешь… Теперь слушай, Артур: если вдруг тебе выпадет сойтись с ним в бою, постарайся одним ударом снести ему голову и сразу посыпать шейный срез песком или землей. Либо, если ничего другого под руками не окажется, приложи туда меч плоской стороной.

Артур судорожно сглотнул и снова стал смотреть на огонек, быстро приближавшийся по волнам. Потом вытащил меч и положил лезвие на плечо – просто потому, что Жители кругом него держали свои абордажные сабли именно так.

«Я срублю ему голову, – сказал он себе. – Я же, в конце концов, управился и с Мистером Понедельником, и с Мрачным Вторником. Я их победил! И я уже бывал ранен. Я знаю, я это выдержу! Еще не хватало, чтобы меня прикончил какой-то там пират! Только бы нога внезапно не подломилась, а со всем прочим я справлюсь. Этот „крабовый гипс“ держит очень неплохо, да и суставы работают. Правда, если там что-нибудь сломается или заест, как раз когда я буду биться с Лихожаро…»

– Прекращай-ка это! Хватит! – прошептал он себе уже вслух. – Что бы ни случилось, я буду биться до конца. И я смогу победить!

– Обождите, пока эта штука не оторвется от воды! – следя за близящимся огоньком, взревел Солнцедырь. – И тогда – прямой наводкой!

Сияние неслось к ним, разгораясь все ярче, словно фары автомобиля. Этот свет гипнотизировал Артура, лишая способности двигаться и что-то предпринимать… Внутри сияющего кокона уже угадывался некий темный силуэт, мчащийся под водой. Это не был человеческий силуэт. Скорее уж он принадлежал крупной акуле – крылатой акуле, чьи крылья одинаково успешно работали и в воздухе, и в воде. Вот она пробила поверхность и заскользила по ней с легкостью серфера на доске. Канониры рядом с Артуром тихо ругались, двигая и поворачивая орудия, чтобы нацелить их непосредственно туда, где крылатая тварь должна была пойти на взлет.

Вот Солнцедырь набрал полную грудь воздуха и открыл рот, чтобы скомандовать «Огонь!»… И тут прямо перед жерлами орудий возник доктор Скамандрос.

Он размахивал руками и кричал:

– Стойте, стойте! Не стрелять! Не стрелять!

Все же кто-то из канониров услышал только «стрелять», и одна из пушек оглушительно громыхнула. Из дула вылетел густой фонтан искр и обширная туча белого дыма, тотчас с головы до ног окутавшая Артура. Задыхаясь и кашляя, ничего не видя перед собой, мальчик шарахнулся в сторону…

И неожиданно почувствовал, что бредет по колено в воде.

Оказывается, он стоял в полосе прибоя, а над ним нависало прибывшее с моря существо. Его свет пронизывал дым и гнал прочь темноту. Выстрел пушки не причинил ему никакого вреда.

И Артур уже видел, что, невзирая на громадные крылья в металлически-золотых перьях, это было не «существо» и подавно не «тварь». Перед ним стояла необыкновенно красивая и необыкновенно высокая женщина с ярко-золотыми волосами, покрытыми блестящей сеточкой. Она была облачена в зеленое бархатное платье и камзол чуть более темного зеленого тона, с меховой опушкой. Камзол свисал с ее левого плеча, а в правой руке она держала хлыстик – белый, покрытый чешуйками.

Женщина сверху вниз смотрела на Артура и на доктора Скамандроса, также не пострадавшего от выстрела. Доктор стоял подле Артура, а капитан Котопулька, мгновение назад отсутствовавший на поле сражения, уже раскланивался, расшаркивался и что-то почтительно бормотал.

– Доктор Скамандрос? – произнесла женщина.

Голос у нее оказался холодный и звучный. От него у Артура сразу же слегка заломило уши, словно на ледяном сквозняке.

– Так точно, мадам. Я Скамандрос.

– Я получила твое послание. Представь же меня скорее государю Артуру, ибо я тороплюсь!

Скамандрос склонился в поклоне и правой рукой указал на Артура. После чего вновь поклонился – уже им обоим.

– Государь Артур, позволь представить тебе Рассвет Среды.

Артур ответил поклоном. Вообще-то, он уже и сам догадался, что за нежданная гостья их посетила – и ее рост, и высокомерие вполне соответствовали рангу высших слуг Доверенных Лиц. Весь ее облик и манера держаться явственно говорили: «Я стою выше вас, и лучше бы вам признать это по-хорошему…»

– Приветствую, государь Артур, – сказала Рассвет Среды. – Пожалуйста, прими извинения государыни Среды за досадную накладку, случившуюся с оговоренным транспортом. К превеликому сожалению, мне еще не доложили о том, какой случай забросил тебя в эти края, но теперь-то, полагаю, ты вполне готов отправиться вместе со мной на обещанный тебе обед?

Артур снизу вверх вглядывался в прекрасные ледяные черты Жительницы.

«Она мне вмиг горло перережет, если таков будет приказ, – сказал он себе. – Вот только выбора у меня особого нет… Или есть?»

– Не уверен, – выговорил он вслух.

Меч по-прежнему лежал у него на плече, и – как знать? – не сработает ли с этой дамой совет, который Солнцедырь дал ему в отношении Лихожаро? Артур напрягся всем телом, готовясь в случае чего к мгновенному удару, и медленно проговорил:

– Я тут, знаешь ли, наслушался всякого… Ну там, что государыня Среда – это как бы здоровенный кит, который все время что-то жует… Так вот, что-то мне не очень хочется к ней в пасть!

– Я бы назвала это временным недомоганием, – сказала Рассвет. Глядела она при этом на Скамандроса и Котопульку. – О котором разным нижестоящим отнюдь не подобало бы сплетничать. К тому же смею заверить, что на время этого обеда наша государыня намерена вернуться к своему нормальному облику. Что, кстати, служит еще одним доказательством того, как важен для госпожи твой визит, государь Артур. В настоящее время упомянутое превращение чревато для миледи прискорбной затратой сил. Она не видела в этом необходимости уже много столетий.

– А зачем я вообще ей понадобился? – спросил Артур. Кажется, настала пора побеседовать начистоту. – Она же вроде как заодно с прочими Грядущими Днями? Она Доверенное Лицо, которое не хочет выполнять свои обязанности, а я – Законный Наследник, избранный Волеизъявлением… Или я чего-то не понял?

Рассвет скривила губы.

– Об этих материях не следовало бы рассуждать в присутствии посторонних, – сказала она. – Довольно ли будет моего слова, что моя госпожа усматривает необходимость приступить не к битве, а к переговорам?

– Наверное, – сказал Артур.

– Вот и прекрасно. Стало быть, государь Артур, ты согласен отправиться со мной?

– А куда конкретно?

– Обратно в Дом. В пределы Пограничного моря. У меня масса обязанностей, так что не будем зря терять время. Тебе необходимо дышать?

– Что-что?

– Я спрашиваю, нуждаешься ли ты в дыхании? Ты же смертный или что-то в этом роде, ведь так? Если я стану препровождать тебя к государыне, нам придется провести немалое время под водой. Поэтому, если только ты уже не был заколдован таким образом, чтобы потреблять меньше воздуха, придется мне позаботиться об этом прежде, нежели мы отправимся в путь.

– Меня не околдовывали, и что-то мне не очень этого хочется, – сказал Артур. – У меня и так астма, ну и нечего лезть в мои легкие с колдовством… и вообще. К тому же я совсем не хочу становиться Жителем!

– Это заклинание прямого действия, – сказала Рассвет. Хлыстик в ее руке едва заметно дернулся, словно для того, чтобы подчеркнуть, о каком ничтожном пустяке идет речь. – Оно всего лишь дает тебе возможность выжить с помощью гораздо меньшего числа дыхательных движений. Быть может, доктор Скамандрос сумеет развеять сомнения государя Артура? Как-никак маг с университетским образованием… Хотя я что-то не припоминаю твоего имени в списке магов-навигаторов на службе миледи Среды.

– Уважаемая госпожа, я пошел сюда добровольцем после Потопа, – пояснил Скамандрос. Нервничая, он так топтался на месте, что запутался в собственных ногах и едва не упал. – У меня и точно документы самую чуточку… самую чуточку не в порядке. Но что касается дыхательного заклинания, полагаю, речь идет о зависательной технике? Вероятно, это формула, известная как «Тысяча и один вздох»?

– Это прищепка, купленная в Порт-Среде, – сказала Рассвет, вытаскивая из рукава небольшой полотняный мешочек и протягивая его доктору Скамандросу. – Откуда она взялась, мне неизвестно. Полагаю, ее носят на носу.

Скамандрос взял мешочек и, распустив завязки, вытряхнул на ладонь деревянную бельевую прищепку. Поднес ее поближе к сиянию, испускаемому Рассвет, вгляделся в крохотные буковки надписи сперва невооруженным глазом, потом – сквозь все те же кварцевые очки.

– Действительно, заклинание прямого действия и без побочных эффектов, – сообщил он Артуру. – Один вдох заменяет тысячу и так далее, пока действие заклятия не иссякнет. Легкого магического осадка, конечно, не избежать, но по сравнению со всем остальным, чем уже напичканы твои кости и плоть, это сущая ерунда.

Артур опасливо взял прищепку и открыл-закрыл ее пальцами, оценивая силу пружины.

– А как я пойму, что заклинание слабеет?

– Прищепка просто свалится с носа, – пояснил доктор Скамандрос. – Конечно, ты и сам можешь снять ее, а потом снова надеть… Только это действие я посоветовал бы производить в непосредственной близости от источника воздуха. К тому же при каждом повторном использовании она будет работать все хуже и хуже.

– А «Мотылек» не мог бы меня отвезти к государыне Среде? – спросил Артур. – Что-то неохота мне с этим волшебством связываться! И под водой путешествовать как-то не тянет! Не хочу никого обидеть, просто не по нутру мне такое.

– На это нет времени, – отрезала Рассвет. – Государыня Среда не в состоянии долго поддерживать человеческий облик, а обед должен начаться ровно в полдень по времени Дома в тот день, когда я пустилась в путь. Мы обязаны поторопиться! Никакой корабль не сможет доставить тебя к сроку, к тому же «Мотыльку», если я правильно понимаю, требуется серьезный ремонт. Не говоря уже о многочисленных важных заданиях, требующих моего внимания и личного участия. Пограничное море нуждается в неусыпном присмотре, дабы не допустить его прорыва во Второстепенные Царства или воссоединения с Пустотой!

– А ты можешь поклясться, что после встречи с государыней Средой меня вернут в какое-нибудь безопасное место? – уточнил Артур. – Поклянись именами Зодчей, Волеизъявления и Среды!

Рассвет нахмурилась, ее хлыстик дернулся и со свистом рассек воздух… Все же в конце концов она проговорила:

– Клянусь. Клянусь предпринять все, что будет в моих силах, для препровождения тебя в безопасное место после того, как ты отобедаешь с государыней Средой. Клянусь в этом Зодчей, что меня создала, Ее Волеизъявлением и моей хозяйкой, государыней Средой!

– Договорились, – согласился Артур. – Пожалуй, можно трогаться.

При этом он оглянулся на доктора Скамандроса. Маг в очередной раз переступил с ноги на ногу и нагнулся к Артуру.

– Капитан Котопулька счел необходимым на всякий случай сообщить о тебе мисс Рассвет, – прошептал он так тихо, что лишь Артур мог слышать его. – Ему не хотелось впутывать «Мотылек» в интриги превыше нашего разумения, и он убоялся злополучных последствий твоей Красной Руки. Ты же понимаешь, я обязан был выполнить приказание. Но я позаботился, чтобы твое письмо ушло первым. Просто так совпало, что мисс Рассвет уже вовсю разыскивала тебя.

Артур досадливо покачал головой. Впрочем, когда доктор Скамандрос протянул ему руку, мальчик вложил в ножны меч и пожал ее. Полной уверенности в том, что Житель не врет, у него по-прежнему не было, но… поправил же он ему все-таки ногу? Значит, можно надеяться и на то, что письмо Артура летит-таки к Первоначальствующей Госпоже.

– Было удовольствием видеть вас на борту «Мотылька», – сказал капитан Котопулька. Постоянные поклоны то Артуру, то Рассвет грозили сделать его горбатым до конца дней. – Прощайте!

Артур кивнул, но руку капитану не подал. Вместо этого он огляделся по сторонам. И увидел Солнцедыря – тот стоял возле орудий, кажется, в окружении всего экипажа, сгрудившегося поглазеть на Рассвет Среды, блистательную, грозную и прекрасную.

– Я ненадолго, – сказал Артур.

И, хромая, побежал по берегу к второму помощнику. Подбежав, он сам протянул ему руку – каковая и была Солнцедырем принята со всей морской твердостью и пожата столь энергично, что у Артура заболело плечо.

– Спасибо за все, Солнцедырь, – сказал Артур. – За то, что снял меня с буя… ну и вообще.

– Удачи тебе, – был ответ. – Помяни Солнцедыря, второго помощника с «Мотылька», перед Мореходом, если когда-нибудь еще ступишь с ним на одну палубу!

– Обязательно, – пообещал мальчик.

Тут на глаза ему попался Икэбод, чопорно стоявший в толпе татуированных, живописных оборванцев-трофейщиков. Артур помахал ему:

– Спасибо за наряды, Икэбод!

Тот низко поклонился в ответ. Артур помахал еще и бегом вернулся к морю.

– Вдохни поглубже и надевай прищепку на нос, – посоветовал ему доктор Скамандрос. С этими словами колдун придвинулся вплотную, и Артур ощутил, как Скамандрос украдкой опустил что-то в карман его камзола. – И если я смогу хоть чем-нибудь тебе услужить, ты только скажи! Я рад буду оказаться полезен Законному Наследнику…

Отступая прочь, Артур сунул руку в карман. Предмет был круглым, металлическим и довольно увесистым. Подробнее исследовать его Артуру не удалось: Рассвет развернула крылья и жестом пригласила его приблизиться.

– Мне придется взять тебя под мышку, – сказала она, причем по ее лицу скользнула легкая тень отвращения. – Мы сумеем развить наибольшую скорость только в том случае, если ты будешь вести себя смирно, не брыкаясь и не извиваясь. И, пожалуйста, проследи, чтобы твой меч оставался у бока и не болтался по сторонам!

Артур кивнул и встал рядом с Рассвет. И за миг до того, как она действительно подхватила его под мышку, точно куль, он сделал глубокий вдох и зажал нос прищепкой. Ощущение оказалось довольно болезненным. Впрочем, не настолько, чтобы заставить Артура избавиться от прищепки.

Рассвет же развернула широченные крылья – и одним могучим взмахом взвилась в воздух. Еще на взлете она начала изменяться. Ее тело увеличилось и удлинилось, кожа вместе с одеждой стала превращаться в плотную акулью шкуру, отливавшую золотом. Изменилась и рука, превратившаяся в толстое щупальце, усеянное присосками. Эти присоски тотчас начали достаточно неприятно чмокать, прилипая к Артуру.

Мальчик крепко зажмурился. Смотреть на это щупальце было превыше его сил.

Он не раскрыл глаз и когда они нырнули в воду, ударившую холодом ему в грудь. На миг Артур перепугался, решив, что прищепка вот-вот свалится с носа и он неминуемо захлебнется… Но прищепка держалась, и он совсем не ощущал недостатка воздуха. А если не открывать глаз, можно было попробовать убедить себя, что он всего-то плещется в ванне. Ну там, в плавательном бассейне…

Попробовать – но и только. Вода стремительно неслась мимо, а щупальце… ох, чувствовалось!

Тут Артур вдруг подумал кое о чем, что забыл разузнать, а надо было бы.

«Как долго мы будем добираться до Дома? Сколько мне придется пробыть под водой? И, главное, надолго ли хватит отпущенного мне тысячи и одного вздоха?»

Путешествие выдалось, прямо скажем, жуткое. Артуру казалось, что оно длилось множество суток, хотя умом он понимал, что счет шел всего-навсего на часы.

Время от времени Рассвет вырывалась из воды, пускаясь в отлогий то ли прыжок, то ли полет, и каждый раз при этом кричала Артуру:

– Можешь дышать!

Он делал поспешный вдох – и они с Рассвет снова обрушивались вниз, при этом температура воды была практически непредсказуема, разве что Артур всякий раз думал, что могла бы она быть и потеплей. Менялось и освещение. От кромешного мрака – к полуденному свету, причем весьма разных оттенков. Постепенно Артур сообразил, что Рассвет мчит его по морям разных Второстепенных Царств. Каким образом она путешествует из одного мира в другой, оставалось загадкой – ему не удавалось заметить ни порталов, ни чего-то похожего на Парадную Дверь. Видимо, вся штука была в самой природе Пограничного моря и особых свойствах Рассвет. Должно быть, прислужница Среды обладала способностью путешествовать всюду, где имелось хоть какое-нибудь, даже самое завалящее море!

Человеческому восприятию не по силам было переварить такую лавину чужеродных впечатлений, и постепенно Артур погрузился в странное оцепенение, нечто среднее между бодрствованием и сном. Бо́льшую часть времени он провел с закрытыми глазами, разум его плыл по течению, не занятый никакими связными мыслями. Поэтому позже он не мог вызвать четких воспоминаний о какой-нибудь части своего путешествия. Все вместе оно напоминало бесконечно растянувшийся кошмар наяву.

Но вот наконец Рассвет в очередной раз прыжком вылетела из моря. Артур услышал треск разрядов и близкий гром – и увидел молнии, рисующие свои письмена по всей линии горизонта. Мальчик немедленно зажмурил глаза как можно сильней, втянул голову в плечи и только следил за тем, как свет, проникавший сквозь веки, становился все нестерпимей. Вот вспышки, сопровождаемые вселенским грохотом, сделалось уже совершенно невозможно переносить… А в следующий миг все исчезло.

Они пересекли Штормовую Границу и оказались внутри Дома. Рассвет больше не ныряла – теперь она летела по воздуху, забираясь все выше, пока не поднялась на высоту во много тысяч футов. Артур даже забеспокоился, не врежутся ли они в потолок. Однако, похоже, потолок здесь был гораздо выше, чем в других частях Дома, виденных им прежде.

По счастью, было хотя бы не холодно. Наоборот, становилось все теплее, и Артур успел удивиться этому странному обстоятельству, но потом сообразил: поскольку здесь не было солнца, тепло, как и свет, должно было изливаться с потолка. А был ли здесь воздух разреженным, как полагалось бы на большой высоте, или нет, Артур мог только гадать, ведь он по-прежнему не дышал. Прищепка продолжала плотно зажимать ему нос, а последний по счету вдох был сделан, наверное, минут двадцать назад.

– Почти прибыли, – сказала Рассвет. Голос, происходивший из зубастой акульей пасти, звучал непередаваемо жутко. – Взгляни налево!

Артур посмотрел, но не налево, а вниз. Там на множество миль простиралось море – синяя ширь, там и сям испещренная точками белизны. От ветра, бившего в лицо, его глаза заслезились, но Артур все-таки увидел нечто громадное, белое, протяженное, заслонявшее горизонт. Горная цепь? Нет, остров, покрытый горами. Он был длинным и узким, и окутанный снегами продольный хребет вздымался ввысь, Рассвет парила явно ниже.

– Мы летим на остров? – прокричал Артур, силясь перекрыть шум ветра и хлопанье громадных крыльев.

Рассвет расхохоталась, и такое презрение прозвучало в этом смехе, что Артур содрогнулся. Хохот крылатой акулы – это, можете поверить на слово, не для слабонервных.

И смеялась Рассвет неспроста. Присмотревшись как следует, Артур понял: то, что он принял за остров, движется. Теперь он ясно видел широченный кильватерный след – именно кильватерный след, а не буруны, разбивающиеся об очень длинный риф, как ему показалось вначале. Да и очертания самого «острова» постоянно менялись, когда он всплывал и опять погружался.

Да, именно так, потому что это был не остров, а чудовищный белый кит. Левиафан, о котором ему говорили. Ста двадцати шести миль в длину. Чудище тридцати двух миль шириной. С пастью длиной десять миль и высотой в две…

Рассвет прекратила махать крыльями и начала планировать вниз.

Вниз, навстречу Утонувшей Среде!

– Эй! – закричал Артур. – Ты же говорила, Среда собиралась снова сделаться человеком!

– Так она и поступит. Но она до последнего поглощает многие тонны рыбы и криля, дабы утолить снедающий ее голод. Видишь там, перед нею, корабль?

Артур вгляделся в морские волны. Примерно в сотне миль впереди гигантского кита вправду виднелась крохотная коричневая черточка. Артуру она показалась пылинкой на полу… Пылинкой перед раструбом пылесоса!

– Вижу, – сказал он.

– Миледи начала уменьшаться, – сказала Рассвет. – Когда она доберется до корабля, она будет уже в человеческом обличье.

Артур спросил:

– А что случится, когда она по необходимости превратится обратно?

Вместо ответа Рассвет Среды должным образом изменила конфигурацию крыльев и круче нырнула вниз.

– Я спросил – что случится, когда она по необходимости превратится обратно? – повторил Артур.

Ему действительно важно было это знать.

– Попробуем унести ноги, – сказала Рассвет.

– А что будет с людьми… в смысле, с Жителями на корабле?

– Там нет никого, – ответила Рассвет. – Корабль приготовили в соответствии с моими распоряжениями, команда с него убрана. Это не слишком ценный корабль.

– Ну и правильно, – пробормотал Артур. Потом добавил погромче: – Только не забудь о своем обещании!

– Не забуду, – сказала Рассвет. – В любом случае, не исключено, что ты – последняя надежда миледи!

Вот это был поворот!

– Что-что?

На сей раз Рассвет вообще не ответила. Они продолжали плавно спускаться, и Артур во все глаза следил за надвигавшимся левиафаном. Может, Среда действительно уменьшалась, но сходства с гористым островом отнюдь еще не утратила. Нос чудовища, по крайней мере, вполне мог сойти за меловые утесы. А все вместе было таких размеров, что просто не должно было, не имело права самостоятельно двигаться!

И вот тут Среда взметнула из воды хвост. Хотя до него было добрых двадцать миль, Артур невольно съежился в объятиях щупальца. Хвост вознесся над водой примерно на милю, после чего рухнул обратно с таким пушечным громом, что Артур ощутил сотрясение воздуха всем телом. Увидел он и впечатляющих размеров волну, поднятую этим ударом. Странное дело – когда волна докатилась до корабля, она чудесным образом успела превратиться в самый обычный барашек, почти неотличимый среди прочих таких же.

– Она в самом деле уменьшается, – удовлетворенно проговорила Рассвет. – Сейчас она уже вполовину от своей нормальной величины.

Артуру было трудновато в это поверить и еще труднее – вообразить, но он решил, что Рассвет лучше знать. Теперь они кружились над кораблем. Высота оставалась порядочной, но уж никак не выше китового лба государыни Среды. Этот лоб все придвигался и придвигался. Артур пытался оценить его высоту, используя в качестве масштаба собственную вытянутую руку и подсчитывая количество пальцев от уровня моря до китовой макушки. Точность подобных измерений была, естественно, смехотворна, но мальчик испытал облегчение, убедившись, что даже по таким грубым прикидкам кит вправду уменьшался в размерах.

Правда, эти размеры оставались все такими же страхолюдными.

– Может, нам пока повыше взлететь? – спросил он.

Однако ему пришлось повторить этот напрашивающийся вопрос несколько раз, прежде чем Рассвет услышала и ответила.

– Нет! – проревела акулья пасть. – Это было бы знаком непочтительности. Я же доверяю миледи!

Артур в который раз вытянул руку и сосчитал пальцы. Кит явно уменьшался. Вот только даже отдаленно сопоставимым с человеческими размерами он отнюдь еще не стал.

– Ну не будет же непочтительностью, если мы хотя бы сохраним высоту? – крикнул Артур. – И потом, я же гость! По-моему, будет только правильно, если хозяйка первой окажется на корабле!

Рассвет промолчала. Однако и снижение прекратила.

Артур все смотрел на Утонувшую Среду. Из-за ее несусветной величины он, оказывается, недооценил скорость, с которой она приближалась. В целом чувство было такое, как если бы на него по рельсам летел тяжелый товарняк… а он, Артур, застрял на путях и не мог с них убраться!

«Хоть пасть закрыта, и то счастье…» – подумалось мальчику. Среда была уже так близко, что он сумел рассмотреть один ее глаз. Глаз размером со стадион. По его поверхности скатывались маслянистые слезы, в каждой из которых утонул бы автобус. Слезы оставляли радужные следы.

Зрачок глаза вдруг дернулся несколько раз вверх-вниз, потом вправо-влево… Движения определенно содержали некий смысловой код!

Крылья Рассвет немедленно заработали, унося их с Артуром с пути мчавшегося кита – в сторону и резко вверх. Артур настолько не ожидал такого маневра, что его развернуло лицом к жесткому акульему брюху Рассвет. Мальчику понадобились немалые усилия, чтобы вернуться в прежнее положение, но он хотел непременно видеть, что происходит. Он толкался руками и изворачивался целую минуту – бесконечно длинную минуту, все это время думая о том, что вот сейчас увидит разверстую пасть… Пасть, куда они с Рассвет будут неминуемо втянуты, как бы отчаянно она ни старалась улететь прочь!

Однако судьба оказалась милостива. Вместо бездонного рта он увидел голову Утонувшей Среды – всего в какой-то сотне футов у себя под ногами. Несчетные площади гладкого китового жира… и дыхало, показавшееся ему похожим на сауну миллиардера.

Вот теперь было вправду заметно, как разительно уменьшился кит! Теперь левиафан был всего милю длиной и на глазах продолжал делаться все меньше и меньше – так, теряя размер, но не форму, сдувается продырявленный воздушный шарик.

– Небольшая ошибка в расчетах, – закладывая очередной парящий вираж, пояснила Рассвет.

Артура, однако, не покидало ощущение, что все было проделано нарочно. С целью его испугать. И, скорее всего, по прямому приказу Среды.

Тем не менее с посадкой на палубу корабля Рассвет никаких неточностей – вольных или невольных – не допустила. Для начала она облетела его несколько раз, следя за приближением белого кита, становившегося все меньше и меньше. Когда Утонувшая Среда достигла размера примерно в пятьдесят футов, Рассвет снизилась в направлении полуюта[13], аккуратно уронила Артура на палубу и сама тотчас приняла человеческий облик.

– Спустись на главную палубу, – сказала она. – Ты должен встретиться с миледи именно там.

Артур стащил с носа прищепку и медленно спустился по трапу на квартердек, чтобы перейти оттуда на шканцы[14]. Там, вдоль обоих бортов, от носовой палубы до грот-мачты, были уже накрыты столы. На белоснежных скатертях стояли бесчисленные подносы, серебряные чаши и фарфоровые блюда, заполненные всевозможной едой.

Артур догадался, что, вероятно, это и был упомянутый в приглашении обед из семнадцати перемен блюд. Вот только ни тарелок, ни стульев что-то не наблюдалось.

Мокрый шлепок по палубе заставил его оглянуться в ту сторону, где за борт свешивался трап. И он увидел пухлую руку, ухватившуюся за фальшборт. А потом и вторую.

Утонувшая Среда поднималась на борт.

Видок у нее был, прямо скажем, еще тот: бледная, бугристая кожа, руки и ноги разной толщины – левые гораздо одутловатей правых. На ней было одеяние из одного куска ткани, больше всего напоминавшее здоровенный мешок из-под муки с проделанными в нем отверстиями для рук и головы. Мокрые волосы свисали, точно копна водорослей, почти скрывая лицо. Насколько Артур мог судить, некогда Среда была прекрасна – как и все высокопоставленные Жители Дома, – но изящные черты лица давно утонули в напластованиях жира.

Вместо пояса мешок был подвязан веревкой, и за эту веревку была засунута длинная серебряная вилка размером с небольшой трезубец. Вилка тотчас приковала внимание Артура: он безо всяких объяснений понял, что перед ним был Третий Ключ. На расстоянии считаных шагов. Быстренько подскочить и выхватить его…

– Приветствую, государь Артур, – буркнула миледи Среда. Пошатываясь, она устремилась мимо него к столу – и немедленно завладела большой мясной костью. Эту кость она принялась с жадностью обгладывать, отрывая зубами куски мяса, и проглатывала, почти не жуя. – Не поверишь, до чего же мне надоел… весь этот планктон… и микроскопические креветки!

Артуру понадобилось немалое усилие, чтобы ничем не выдать овладевшего им отвращения: Среда отшвырнула очищенную кость, подхватила огромный пирог и мигом умяла его целиком.

– Смотреть тошно, небось? – с набитым ртом осведомилась она. – А что я могу поделать? Ем и ем… не остановиться…

– Почему так? – спросил Артур. – Пожалуйста, объясни мне. Что с тобой случилось? И чем я могу тебе помочь?

– Я проклята, – долетел невнятный ответ. Среда перешла к серебряной супнице и принялась вливать в себя ее содержимое, не пользуясь ложкой. – По крайней мере, очень смахивает на проклятие… Ох, не надо было мне входить в сговор с другими Доверенными Лицами! Тогда-то и начался мой голод – почти сразу, как только я забрала свой фрагмент Волеизъявления. Только Ключ держаться и помогал. Передай-ка индюшку!

Артур оглядел стол и даже не сразу сообразил, что за блюдо имеет в виду Среда. Среди прочих яств и впрямь красовалась зажаренная птичья тушка… вернее сказать – туша как минимум вдвое больше самой крупной индюшки, какую он до сих пор видел. Поднатужившись, Артур поднял ее и протянул Среде. Та схватила жаркое одной рукой и немедленно запихнула себе в рот на две трети.

Передавая индюшку, Артур снова прикинул, не выхватить ли Ключ… но не смог заставить себя подойти достаточно близко. Голод Утонувшей Среды выглядел действительно впечатляюще. Артуру было попросту страшно – все его мужество уходило на то, чтобы стоять и слушать ее… с некоторого расстояния.

– Так о чем я… эх, вкусно-то как… в общем, тогда-то я проголодалась, но с помощью Ключа держала все под контролем… пару тысяч лет без особых проблем… Где соус для утки? В общем, я ела вовсю, но это не имело большого значения. А потом вдруг смотрю, что дело даже не в моем разросшемся аппетите… Отличные бутербродики с огурцом, жалко, всего-то четыре дюжины… Просто Пограничное море начало разливаться без моего на то позволения… затоплять Второстепенные Царства… Достаточно скверно само по себе, но оно начало проливаться еще и в Пустоту…

Она опять прервала свой рассказ, переключившись на расправу с огромным заливным: его она попросту черпала ладонями, с невероятной скоростью отправляя себе в рот и еще поспевая заедать хлебом, который она отрывала кусками от ковриги в человеческий рост длиной.

– Я, конечно, остановила распространение моря, употребив Ключ… Ну до чего славная рыбка, не желаешь попробовать? Но мне не нравилось, что это начало происходить. Я пришла к выводу, что причина крылась в наших давних манипуляциях с Волеизъявлением. И тогда я решила…

Смолкнув чуть не на полуслове, Среда буквально набросилась на широкое блюдо маленьких шоколадных десертиков, в спешке размазав часть из них по физиономии.

– Я решила… – продолжала она, пуская шоколадные пузыри, – я решила выпустить Третью Часть Волеизъявления и добровольно отдать Ключ. Мне все равно было не справиться с тем, что происходило с моим Пограничным морем… и со мною самой…

На несколько секунд она даже перестала есть, и ее широкое лицо сразу исказилось от боли.

– К несчастью, для начала я поделилась своими планами с другом – с так называемой Превосходной Субботой. Я подумала, вдруг Суббота захочет сделать то же? Вдвоем мы уж как-нибудь сумели бы противостоять остальным… Так мне казалось…

Среда перевела дух и, пошатываясь, устремилась к жаровне с барбекю, которое пузырилось и аппетитно шипело, хотя под ним не было видно никакого источника жара. На решетке жарились толстые, сочные колбаски. Среда принялась хватать их по нескольку штук разом и запихивать в рот.

От Артура не укрылось, что этот самый рот был теперь шире и больше, чем буквально несколько мгновений назад. И он заметил, что за разговором Среда успела «подрасти» не менее чем на фут, вернее, разрастись во всех направлениях.

– Суббота предала меня! – продолжила она свой рассказ. – Остальные Доверенные Лица, за вычетом сонного дурня Понедельника, пригласили меня на встречу… которая обернулась засадой… Пять Ключей против моего одного! Что я могла сделать? У меня отняли могущество и низвергли в глубины Пограничного моря… Я не могла больше… удерживать человеческий облик… и ограничивать свое обжорство!

Словно в подтверждение этих слов, на последней фразе она слопала целый арбуз – вместе с коркой, не говоря уже о семечках, – и еще запила его добрым бочонком пива, обильно пролив его на себя.

– Ох-х-х… С тех пор я утратила способность в полной мере пользоваться Ключом. Все оставшееся мне могущество уходит на то, чтобы не увеличиваться в размерах. Иначе я съем все, что находится и в Пограничном море, и за его пределами!

– А что там про Волеизъявление? – спросил Артур. – Почему ты не выпустила свой Фрагмент, как собиралась?

– Его украли! – взревела Среда, убирая в слюнявую пасть бок молочного поросенка. – Они порылись у меня в мозгах и узнали тайну его местонахождения. Потом Суббота… или другой кто… отправили пирата Лихожаро забрать его… Но ты обязательно отвоюешь Третий Фрагмент, государь Артур! Ты выручишь Волеизъявление, я отдам тебе Ключ, и все будет хорошо… О-о-о, до чего же мне хочется… есть! Есть! ЕСТЬ!

И она ринулась вдоль стола, скользя по его поверхности и наподобие пылесоса заглатывая все, что попадалось, – и еду, и блюда с чашами. При этом ее торс начал стремительно раздуваться, как бы вбирая в себя руки и ноги.

– Куда Лихожаро утащил Волеизъявление? – прокричал Артур, попятившись от пирующего монстра и тревожно поглядывая на Рассвет – та, по его мнению, выглядела совсем не готовой к немедленному взлету.

– Аыыыыммм… ням-ням, чавк-чавк… – раздалось в ответ. Среда выплюнула комок жеваного серебра, только что бывшего прекрасным подносом. – Не знаю я куда! У пиратов есть какая-то секретная гавань! Я только знаю, что она в моем собственном Пограничном море! Нутром чую! А найти не могу… А ты сможешь… Теперь беги отсюда скорее! Беги!

Она нацелилась на последние несколько ярдов уставленного яствами стола и все заглотила одним движением невероятно широко распахнувшейся пасти. Потом повернулась к Артуру – и осела на палубу, распластавшись по ней цилиндрической тушей. Руки и ноги на глазах превращались в плавники, рот продолжал шамкать и чавкать, но вместо зубов в нем жутко клацали какие-то костные полосы.

Вот только Артура на палубе уже не было. Он успел до середины вскарабкаться на мачту, буквально прыгая по веревочным лестницам вант. Проявив невиданное проворство, он успел достичь «вороньего гнезда» – откуда его и сняла вовремя подлетевшая Рассвет.

Оставшаяся внизу Среда продолжала неудержимо расти. Она перекатывалась и билась в муках чудовищного голода, грызя корабельное дерево, пока ее стремительно возраставший вес в прямом смысле не сломал судну хребет и не отправил его в пучину.

Рассвет не стала зря тратить время, глазея вместе с Артуром на трансформацию Утонувшей Среды, – она стремительно понеслась прочь, мощно работая крыльями и набирая как скорость, так и высоту. Артур не сразу сообразил, что на самом деле до спасения еще далеко. Рассвет приходилось прилагать все силы без остатка, чтобы обогнать безумный рост Среды и ее еще более безумный голод.

Ни Артур, ни Рассвет не произносили ни слова, пока не стало окончательно ясно, что быстрые крылья все-таки унесли их обоих от безвременной гибели в пасти левиафана.

– Куда ты хотел бы отправиться? – наконец спросила Рассвет. – Я готова выполнить обещание и доставить тебя в безопасное место по твоему выбору!

Артур ответил не сразу. Он отчетливо понимал, до какой степени важен его теперешний выбор. От того, какое решение он примет, зависит не только его собственная судьба, но и еще многие-многие судьбы!

– Если ты печешься в первую голову о безопасности, – продолжала Рассвет, – я могу доставить тебя в Порт-Среду. Это единственное место во всем Пограничном море, где имеются лифты для сообщения с другими частями Дома. Оттуда ты сможешь отправиться, куда тебе вздумается.

Артур помолчал еще некоторое время, обдумывая эту идею. Как легко и просто было бы перенестись в Порт-Среду, потом в лифте – в пределы Нижнего Дома и оттуда – домой! Через Парадную Дверь, а если нет, то с помощью Семи Циферблатов. Вряд ли ему что-нибудь будет грозить по пути…

Однако в глубине души Артур чувствовал: не получится. Если посмотреть хоть чуть-чуть дальше собственного носа, было понятно – безопасных тропинок и укромных уголков ему в обозримом будущем не светит.

– А Треугольник отсюда далеко? – спросил он.

– Полдня пути, если срезать дорогу через океан в одном из Второстепенных Царств, – ответила Рассвет. – Или примерно неделя, если оставаться внутри Дома. Порт-Среда существенно ближе, до нее всего несколько часов, опять-таки через подходящее море во Второстепенных Царствах. Кроме того, не представляю, зачем бы тебе нужно было в Треугольник?

– Там находится моя приятельница, девочка по имени Листок. С ней сейчас одна из числа продвинутых крыс. Это ты попросила их разыскать потаенную пиратскую гавань?

– Нет, – ответила Рассвет. – Мы с крысами никаких дел не ведем. Миледи Среда хотела было вообще изгнать их из Пограничного моря, но крыс защищает мандат, выданный лично Зодчей. Этот мандат дозволяет им путешествовать повсюду внутри Дома, куда только они пожелают. А тебе-то до них какое дело?

– Они – несравненные искатели… отыскиватели… в общем, поисковики, – припоминая видение в зеркале, ответил Артур. – По крайней мере, так они сами утверждают.

– Они хвастуны и пустословы, не заслуживающие ни малейшего доверия, – презрительно фыркнула Рассвет. – Они нанимаются на службу за деньги и торгуют чужими секретами. Они никогда не были подотчетны никому в Доме, кроме самой Зодчей. Ну а с Ее исчезновением, надо полагать, не подчиняются уже вообще никому! Может, даже и самому государю Воскресенью…

– Значит, это он получается как бы самым главным в Доме, я правильно понял?

– В некотором роде, – кивнула Рассвет. – Превосходная Суббота заведует каждодневными делами, государь же Воскресенье посвящает свои раздумья более высоким материям… В которые не посвящаются разные там низшие существа!

– Они оба предатели, они обманули доверие Зодчей, – храбро заявил Артур. – И Суббота, и Воскресенье, и прочие Грядущие Дни!

– Так куда мы направимся? – осведомилась Рассвет даже более морозным тоном, нежели обычно.

– В Треугольник, – твердо ответил Артур.

– В Треугольник, – подтверждая, повторила Рассвет. – Я не могу с одобрением отнестись к твоему намерению сотрудничать с крысами, но оно означает, что ты собрался отправиться на поиски Волеизъявления, я правильно понимаю? Ты хочешь помочь миледи?

– Ага, – ответил Артур.

По какой-то причине ему показалось верным ответить именно «ага». Это слово звучало мужественней, чем, допустим, «конечно», и как-то более по-геройски, чем «да».

Вот бы еще суметь соответствовать сказанному!

– Я хочу выручить Листок, – продолжал он. – И устроить так, чтобы продвинутые крысы помогли отыскать тайную пиратскую гавань. Потом надо будет придумать способ выпустить Волеизъявление и привести тут все в порядок. В том числе и государыню Среду!

Рассвет некоторое время молчала. Тишину нарушал только свист ветра и шум ее непрерывно работавших крыльев. А потом она произнесла очень тихим, сдавленным голосом:

– Спасибо тебе.

Она сложила крылья и начала стремительно пикировать к поверхности моря. Артур еле успел как следует вдохнуть и нацепить на нос волшебную прищепку – и они с Рассвет нырнули под неторопливо катившуюся волну.

Путешествие к Треугольнику заняло гораздо меньше времени, чем предполагал Артур. Даже Штормовая Граница в этот раз не причинила ему беспокойства. Он просто зажмурился покрепче и заткнул пальцами уши, и этого вполне хватило. Что до страха, то его не было вовсе. Раз уж молнии не изжарили его во время предыдущих пересечений, с какой стати бы им теперь его испепелять?

Вскоре после Границы море сменило цвет, а заодно и температуру. Они с Рассвет поплыли в тепловатой воде, напоминавшей по цвету разбавленный апельсиновый сок, и в ней витали мириады крохотных подводных цветов. Некоторое время спустя из оранжевого моря они попали в ледяную, непроглядно черную пучину, пронизанную правильными кристаллами чуть заметно светившегося льда. Казалось, в море сбросили несусветное количество радиоактивных ледяных кубиков! По счастью, Артуру незачем было бояться ни холода, ни иных погибельных влияний этого мрачного места – золотое сияние Рассвет окутывало его плотным коконом, грея и ограждая. Да они и не задержались надолго в холодных глубинах. Очень скоро их снова приняли голубые воды Пограничного моря, а впереди засверкали молнии Штормовой Границы.

Едва она осталась позади, как магическая прищепка свалилась у Артура с носа. Он настолько этого не ожидал, что хлебнул порядочно воды и до смерти перепугался. Он ведь понятия не имел, на какой глубине они плыли и скоро ли удастся вынырнуть на поверхность! А воздух был ему необходим сейчас, прямо сейчас! Он забился в объятиях цепкого щупальца, пытаясь добраться туда, где, по его понятиям, должна была находиться поверхность.

Рассвет не выпустила его. Вместо этого она сама устремилась вверх. Могучие крылья совершили титанический взмах, выбросивший их обоих высоко в воздух. Артур пытался вдохнуть, но вместо этого разразился кашлем, выбросившим из его легких, казалось, несколько ведер воды! Вода лилась изо рта, из носа, даже из ушей.

Наконец он сумел вдохнуть, снова закашлялся, вдохнул еще… И в изнеможении повис на щупальце, тщетно гоня от себя мысль о том, что произошло бы с ним, свались прищепка в самой глубине черного холодного моря!

– Мы уже близко, – сказала Рассвет. – Правда, прибудем чуть позже, поскольку под водой больше плыть не получится.

Артур, не в силах говорить, только кивнул. Его, в общем, вполне устраивала скорость ее полета.

Постепенно он выкашлял всю воду и опять смог нормально дышать.

– Треугольник прямо по курсу, – объявила Рассвет. – Странно, однако, как мало возле него кораблей! Всего несколько дней назад, по моим сведениям, их стояло здесь от тридцати до сорока штук. А теперь я вижу лишь восемь.

Артур посмотрел вниз. Вначале он увидел только море с бесконечными вереницами белых гребней, но потом ему удалось отыскать взглядом все восемь кораблей, пришвартованных один к другому с подветренной стороны чего-то темного. Сперва он решил, что это голая скала, одиноко торчащая посреди моря, но, присмотревшись, он понял, что «скала» на самом деле была макушкой затопленной пирамиды, камни которой волны и ветер сделали почти неотличимыми от природных. Она вздымалась над поверхностью на несколько сот футов, а каждая грань была длиной до полумили. Вероятно, когда-то пирамида имела острую вершину, но теперь вместо нее был плоский срез размером с баскетбольную площадку, и почти всю его поверхность занимало огромное железное кольцо. К кольцу была привязана веревка шести футов толщиной, спадавшая по грани пирамиды и исчезавшая в море. Один из кораблей был причален к этой веревке, остальные – к нему и друг к дружке.

– Не видишь «Летучего богомола»? – спросил Артур. – А корабль крыс? Что у них за судно?

– «Богомола» здесь нет, – сказала Рассвет. – Что же до крыс, то один из их грязных дымящих пароходов стоит во-он там, рядом с четырехмачтовой «Ундиной».

– Пароход? Крысы пользуются пароходами? А все остальные почему нет?

– Потому, что это запрещено Утонувшей Средой, – сказала Рассвет. – Ибо они мерзостны, грязны и зловонны. Одни лишь крысы, в силу своих привилегий, пользуются этими чадящими жестянками. А кроме того, в Пограничном море работают лишь пароходные машины, созданные Мрачным Вторником. Им служит топливом ускорительный уголь, произведенный из Пустоты. И, как все, к чему приложил руку Мрачный Вторник, стоит этот уголь заоблачно дорого…

– Понятно, – сказал Артур. – Так где, говоришь, пароход крыс? Что-то я не вижу…

– У восточной грани, рядом с большим четырехмачтовиком.

Артур присмотрелся – и на сей раз сумел разглядеть судно продвинутых крыс. Оно было длиной едва в треть большого барка, пришвартованного по соседству. Путаницу вносило еще и то обстоятельство, что кораблик явно мог двигаться не только с помощью пара, но и под парусами: помимо большой трубы посередине (из которой на данный момент не шел дым), он имел еще и две мачты.

– Мы спустимся на «Ундину», – сказала Рассвет. – Сперва посмотрим, что тут к чему. Слишком уж странно, что кораблей так мало! И все так подозрительно тихо…

Она стала спускаться по широкой спирали. Артур прикрыл глаза: от стремительного снижения его замутило. Он заново огляделся, только когда под ногами оказалась твердая палуба, на которую его и поставила Рассвет.

Оказывается, помощница Среды уже успела вернуть себе человеческую внешность. На сей раз ей было угодно облачиться в подобие морского мундира – очень темный синий, почти черный камзол, увешанный медалями и украшенный двумя роскошными серебряными эполетами. Артур даже удивился про себя. Он успел попривыкнуть к мгновенным трансформациям Рассвет, но вот когда она умудрялась создавать еще и одежду?

Никто не вышел приветствовать их. На борту вообще никого не было видно. Рассвет огляделась, хмуря высокий чистый лоб. На других кораблях тоже не наблюдалось ни души. Только и слышно было, как постанывают деревянные корпуса, тоненько скрипят причальные тросы да плещутся неутомимые волны.

Рассвет вдруг вскинула руку и выхватила что-то из воздуха, и в ее деснице материализовался огнедышащий гарпун. Это магическое оружие имело очень мало общего с грозным гарпуном Морехода. По крайней мере, оно не давало памятного Артуру странного и неприятного ощущения, когда он на него смотрел. Значит, следовало надеяться, что и в момент применения оно не должно было производить того сокрушительного воздействия на присутствующих.

– Сторожевой лодки нет, – сказала Рассвет. – Вот что бывает, если верного ниссера ни за что ни про что…

Она вовремя прикусила язык, но Артур догадался, каков должен был быть конец фразы: «…слопать».

– Полагаю, команды прячутся внутри Треугольника, – продолжала Рассвет. – Скорее всего, опасаясь нападения пиратов. В свою очередь, это напоминает мне… не суть важно. Надень!

Она вытащила из рукава пару белых кожаных перчаток и протянула Артуру. И пояснила:

– Незачем порождать лишнюю панику, демонстрируя всем и каждому Красную Руку.

Артур молча натянул перчатки. Рассвет прошлась по верхней палубе к левому борту и посмотрела в направлении пирамиды. В это время с противоположной стороны раздался голос:

– Эй, на «Ундине»!

Артур подбежал к фальшборту. Голос сразу показался ему довольно писклявым, так что он уже не особенно удивился при виде четырехфутовой крысы в синей матросской шапочке, синих брюках и белой рубашке навыпуск. Крыса махала передней лапкой, высовываясь из носового люка пароходика. Между прочим, Артуру сразу бросилось в глаза, что пароходик, вопреки обвинительным речам Рассвет, выглядел очень ухоженным и опрятным. Было у него и название, написанное крупными белыми буквами возле форштевня: «Морской крыс IV».

– Привет, – сказал Артур. – А где все?

– Десятка два кораблей отбыло в последние несколько часов, а которые остались, большая часть экипажей «дрожжи продает» внутри Треугольника, – ответствовал крыс. – Все началось с того, что вчера уровень моря вдруг понизился на целых четыре сажени и только через полчаса восстановился. А сегодня утром на юге заметили «Жуть». К тому времени успел пройти слух о каком-то бедолаге с Красной Рукой, ну и все такое прочее. Короче, у Жителей медвежья болезнь началась! Кто посмелей, решились уйти подальше в море – все лучше, чем тут отсиживаться. А кто потрусливей, те забаррикадировались в пирамиде и оставили свои корабли на разграбление Лихожаро.

– Только он здесь так и не появился, – вмешалась Рассвет. Подойдя, она остановилась подле Артура. – Либо сделался необыкновенно мягок и деликатен со своими жертвами. «Жуть» и сегодня видели, крыс?

Прежде чем ответить, мохнатый моряк почтительно снял шапочку.

– Никак нет, мэм.

– Твой капитан на борту?

– И капитан, мэм, и весь экипаж. Ждем таможенника…

– Сам ты кто таков?

– Ваткингл, мэм, первый помощник канонира.

– А твой капитан?

– Длиннохвост, мэм. Не желаете ли нас посетить?

– Нет. Меня призывает масса срочных дел, крыс, но у моего спутника есть дело к твоему капитану. Перед тобой государь Артур, Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов! У него есть причины думать, что вы, крысы, можете быть полезны ему. Он – почетный гость государыни Среды, так что относиться к нему следует со всем подобающим почтением!

Ваткингл низко поклонился, но ничего не сказал.

– Прощай же, государь Артур, – произнесла Рассвет, протягивая мальчику руку. – От души желаю тебе преуспеть!

Артур был не вполне уверен, как следовало поступать с протянутой рукой дамы согласно правилам этикета. Не придумав ничего лучше, он взял ее и пожал, одновременно поклонившись.

– Сделаю все, что в моих силах, – заверил он.

Рассвет кивнула, отняла руку – и прямо с места сиганула через поручни на палубу другого корабля. Крылья при этом даже не шевельнулись у нее за спиной.

– Спускайтесь по трапу «Ундины», сэр, – крикнул Ваткингл. – Он во-он там, посередине. Спуститесь до конца, потом прыгайте… если не возражаете!

Артур отправился на поиски трапа. Ваткингл что-то крикнул своим, и на палубу пароходика вылезло еще сколько-то продвинутых крыс. Все они выстроились в линию против трапа, свисавшего с высокого борта «Ундины». Когда Артур спустился по нему и перепрыгнул на палубу «Морского крыса IV», один из членов команды дунул в серебряный свисток, издав пронзительную трель. Вся команда немедленно вытянулась по стойке смирно.

Ваткингл отдал честь Артуру.

– Добро пожаловать на борт, сэр. Прошу следовать за мной. Только голову осторожно…

Палуба была деревянная, но, как только Артур шагнул за Ваткинглом в низкую дверь, под ногами загудело железо, а рука, опиравшаяся о стену, ощутила заклепки. Артур двинулся вперед, сгибаясь в три погибели. Пароход был выстроен в соответствии с ростом продвинутых крыс.

– Судно у нас железное, сэр, – заметив интерес Артура, пояснил Ваткингл. – Дерево только сверху, с тем чтобы поменьше раздражать Среду и ейных чиновников. Сам Мрачный Вторник строил четыре тысячи лет назад! И до сих пор ходит – не придерешься!

Добравшись до конца коридора, он постучал в дверь.

– Сэр, к вам государь Артур, Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов!

Дверь немедленно распахнулась. На пороге стоял еще один крыс-моряк, одетый примерно как Ваткингл, только опрятнее. За его спиной виднелась просторная, спартански обставленная каюта с иллюминаторами величиной с тарелку по обоим бортам. Артур увидел стол, заваленный картами и гадательными шкатулками с изображением различных животных на крышках, несколько кресел в чехлах и несколько клепаных сундуков. У стола стояли два крысака, оба в камзолах с золотыми эполетами. Артур сразу узнал в одном из них коммодора Монктона. Второй крыс был не бурым, а черным, он был выше ростом и выглядел помоложе, во всяком случае усы еще не побелели.

– Спасибо, Ваткингл, можешь идти, – сказал черный крыс. – Добро пожаловать на борт «Морского крыса IV», государь Артур! Я – капитан Длиннохвост. Позвольте представить коммодора Монктона.

И оба крыса, наклонив головы, щелкнули хвостами, словно кнутами. Эхо отразилось от стен. Артур даже вздрогнул от неожиданности, потом поклонился в ответ.

Длиннохвост отодвинул от стола кресло и предложил Артуру сесть. Секундой позже сели и оба офицера. Крыс, открывший Артуру дверь, немедленно поставил перед ним стакан и налил из серебряного кувшина что-то вроде красного вина.

Артур подозрительно рассматривал напиток, всем сердцем желая, чтобы это оказалось не вино.

Капитан Длиннохвост правильно истолковал его замешательство.

– Клюквенный сок, – пояснил он. – Противоцинготный напиток для наших нечастых, надо сказать, вылазок во Второстепенные Царства. Мы ведь хоть и продвинутые, но все же не Жители. Нам, как и детям Дудочника, во Второстепенных Царствах грозят некоторые заболевания. В том числе и цинга.

Артур только кивнул, потому что уже вовсю пил из стакана. На вкус сок оказался замечательным.

– Прежде чем мы заговорим о деле, приведшем тебя сюда, государь Артур, – сказал коммодор Монктон, – должен уведомить тебя, что в данный момент мы состоим на службе у Трети Понедельника, мисс Сьюзи Бирюзы. Она дала нам поручение тебя разыскать, и в соответствии с этим поручением я несколько минут назад отправил ей сообщение, гласящее, что ты обнаружен. Я также осведомился о награде…

– Все в порядке, – ответил Артур. – Я уже знал, что вы работаете на Сьюзи. А вот что я хочу выяснить как можно скорее, так это что произошло с моей подругой Листок.

Крысы обменялись изумленными взглядами.

– Мы – опытные разыскатели, в том числе и сведений, – проговорил Монктон, – но ты, государь, располагаешь источниками на зависть! Я всего пять дней назад заключил соглашение с мисс Листок.

– Пять дней! – озадаченно повторил Артур.

В который раз его ставили в тупик временные несоответствия между Второстепенными Царствами и Домом.

– Да, пять дней, – кивнул Монктон.

– Так это же вроде был срок до суда? – спохватился Артур. – Ну и чем кончилось?

– Суд состоялся сегодня утром, прежде чем капитан Шик приказал ставить паруса. Мисс Листок предъявили обвинение в безбилетном проезде и…

– Да знаю я, знаю! Чем дело-то кончилось?

– Я вполне представлял себе, что ей грозила, по меркам смертных, высшая мера, – стал объяснять Монктон. – Ставки, таким образом, были предельно высоки. Однако…

– Что с ней? – перебил Артур в ужасе. – Ее не…

– Нет-нет, она ни в коем случае не умерщвлена, – ответил Монктон. – Ее всего лишь примучили.

– Примучили? – ахнул Артур. – Ты это о чем? Ее… подвергли… телесному…

Он не мог поверить, что это происходило наяву. То у них тут порка девятихвостыми кошками, то какое-то жуткое «примучивание»…

– Нет-нет, – повторил Монктон. – Примучиванием у нас называется всего лишь принудительное зачисление в экипаж. Я умудрился убедительно доказать, что она попала на борт «Летучего богомола» никоим образом не по своей воле, а стало быть, неправомочно называть ее безбилетницей. Однако она не является ни пассажиркой, ни потерпевшим крушение моряком. Таким образом, единственно возможным для нее статусом остается членство в экипаже. Вот ее и вписали в судовую роль в качестве юнги.

– Теперь она «мисс юнга»? – спросил Артур.

– Просто юнга, без «мисс». Так их всегда называют, и мальчиков, и девочек. Между прочим, тех и других полно на кораблях Пограничного моря. Правда, за единственным исключением твоей Листок, все они – дети Дудочника, сиречь наши братья и сестры. У нас с ними принято помогать друг дружке, насколько это возможно.

– Но что все-таки теперь с нею будет?

– Жизнь у юнг непростая, но «Бомогол» – далеко не худший из кораблей, – подал голос Длиннохвост. – Твоя приятельница вполне сможет проложить себе путь наверх, стать офицером… А со временем, быть может, и капитаном собственного корабля. Смертные учатся намного быстрее Жителей, так что чем увенчается ее карьера – предсказать трудно!

– Да, но на что ей такая карьера! – воскликнул Артур. – Ей домой нужно! У нее там семья, друзья…

– Она подписала бумаги, – ответил Длиннохвост. – Теперь обратного пути нет.

– Кроме как по особому распоряжению Утонувшей Среды, – уточнил Монктон.

– Значит, я смогу освободить ее, когда заполучу Волеизъявление и оно сделает меня Хозяином Пограничного моря, – сообразил Артур. – Или герцогом, или как там называется здешний правитель.

Оба крыса согласно кивнули. Казалось, их нисколько не удивляло, что Артур вот так сразу поставил себе целью захватить власть над этой частью Дома.

– Полагаю, Листок будет в относительной безопасности на борту «Богомола», – проговорил мальчик с надеждой.

«Может, даже в большей, чем я сам, – добавил он про себя. – Она хоть будет в стороне от той заварушки, в которую я собираюсь ввязаться».

Впрочем, ему все равно было жаль, что он не добрался до Треугольника хоть чуть-чуть раньше и не вызволил Листок.

«Я буду присматривать, как она там, – сказал он себе. – У меня ведь есть раковина и зеркало».

– Листок действительно грозят куда меньшие опасности, чем большинству здешних Жителей, – подтвердил Монктон. – «Богомол» – славный корабль. Хотя, конечно, опасность шторма и кораблекрушения существует всегда.

– И еще пираты, – добавил Длиннохвост. – «Жуть» последнее время замечают слишком часто, и лично мне это не особенно нравится. Не говоря уже о менее значительных собратьях Лихожаро, например о капитане Струпе с «Ночного Кошмара».

– Потому-то я и здесь, – сказал Артур. – То есть это одна из причин, по которым я направился сюда. Я должен отыскать потайную гавань Лихожаро, пробраться туда и кое-что оттуда забрать. И мне будет необходима ваша помощь!

– Мы, крысы, меркантильны, – сказал Монктон. – В смысле, всегда радеем о своей выгоде. Если мы что-либо делаем, то исключительно за плату.

– А известно вам, где находится секретное пристанище Лихожаро? – спросил Артур. – А если нет, сможете оперативно разыскать его? Я к тому, что если вы не сможете реально ничего сделать, то и об оплате нечего разговор заводить!

– Полагаю, мы знаем, где находится эта гавань, – сказал Длиннохвост. – Точнее, мы вычислили ее местонахождение, сопоставляя некоторые свидетельства. Однако сами мы там не бывали. Что же касается доставки тебя туда… Если наши предположения верны, это окажется очень сложным мероприятием!

– Идет. – Артур приготовился торговаться. – Для начала: какой платы вы хотите за то, чтобы сообщить мне, где эта гавань?

– В торговле информацией хорош бартер, – сказал Монктон. – Ответив на твои вопросы, мы потребуем у тебя ответа на равнозначное число наших вопросов.

Артуру, который уже приготовился выслушивать требования золота, серебра или части сокровища, такая сделка показалась слишком простой.

– И все? – спросил он.

– Мы не продешевим, – предупредил Длиннохвост.

Артур пожал плечами:

– Мне скрывать нечего. Ну, по крайней мере, я так думаю!

– Тогда задавай три вопроса, – сказал Монктон. – И мы тебе три зададим.

– И без подвоха? – уточнил Артур, исполнившись вполне понятного подозрения. – В смысле, то, что я сейчас спросил про подвох, за вопрос ведь не считается, или как? Если считается, я так не играю.

– Считаются только вопросы по существу, – заверил его Монктон. – Стало быть, ты хочешь узнать о секретной гавани Лихожаро?

– Да, – кивнул Артур. – Пусть это будет моим первым вопросом.

Вместо ответа Длиннохвост развернул очень обширную карту, занявшую чуть не весь стол. «Пограничное море», – гласила надпись по верхнему краю. Карту почти полностью занимала морская синева, лишь там и сям виднелись клочки суши, и каждый был снабжен подписью аккуратными наклонными буковками.

Артур жадно вглядывался в чертеж, буквально впитывая знакомые и незнакомые названия мест: Порт-Среда… Треугольник… Последний пик… Водокрутная впадина. На беглый взгляд ничего похожего на «Секретную гавань Лихожаро» карта не содержала. Поэтому Артур вернулся к ее верхнему левому уголку и взялся за систематическое изучение. Длиннохвост прервал это занятие мальчика, положив на карту маленькую резную, из слоновой кости фигурку кита и дважды пристукнул по ней когтем.

– Она там, – проговорил капитан. – Мы полагаем, что тайная гавань Лихожаро находится внутри самой Утонувшей Среды!

– Внутри ее!

– Точнее, мы практически уверены, что эта гавань – самостоятельный маленький мир, размещенный во внутренностях Среды. Соответственно, добраться туда можно двумя способами. Один – через уникальный навигационный пазл, находящийся в распоряжении Лихожаро. Этот пазл, как и сам мирок, сделал для него Мрачный Вторник. Ну а другой путь – непосредственно через желудок Утонувшей Среды!

– Но как так может быть, чтобы гавань… чтобы целый мир находился у нее внутри! – заспорил Артур. – Она ведь возвращалась к человеческому облику, и я сам это видел! Как при этом у нее внутри могло находиться столько всего?

– Я не знаток пространственной магии, – сказал Длиннохвост. – Однако полагаю, что объяснение выглядит примерно так. Тайная гавань расположена в пузырьке Второстепенного Царства, доставленном в Дом. Соответственно, размер этого пузырька может меняться от весьма миниатюрного до гигантского без какого-либо влияния на мир, к которому он принадлежит. Когда государыня Среда воспользовалась Третьим Ключом для возвращения к своей прежней форме, пузырек внутри ее уменьшился. Когда она заново разрослась, он разросся с нею вместе. Но мирок внутри пузыря при этом нисколько не изменился.

– И вы могли бы попасть туда из желудка Среды?

– Мы полагаем, что да, – ответил Длиннохвост. – А потом выбраться оттуда назад. Еще мы думаем, что Лихожаро магическим образом поместил свой мирок в желудок Среды по двум причинам. Во-первых, это идеальное во всех отношениях укрытие, а во-вторых, предоставляет несравненные возможности для трофейного промысла. Слышал ли ты о том, что все утраченное где-либо рано или поздно отыскивается в Пограничном море?

Артур вспомнил, как ему об этом рассказывал Солнцедырь, и молча кивнул.

– Очень многое из утраченного лежит на большой глубине и, соответственно, не может быть выловлено, – продолжал Длиннохвост. – Кое-что всплывает, кое-что, наоборот, проваливается в самые пучины, где море по теперешним временам встречается с Пустотой и растворяется в ней. Однако по отмелям все еще полно всяческой всячины, и это разнообразие вещей, как и все, что оказывается на пути Среды-левиафана, неизбежно попадает к ней в живот. По крайней мере, на время. Вот Лихожаро и использует труд своих рабов, чтобы собирать проглоченное. Это помимо награбленного им с кораблей Пограничного моря.

– Откуда же вам об этом известно? – спросил Артур.

– Одно из преимуществ, дарованных нам Дудочником, составляет способность временного возврата к нашей прежней величине и виду, – объяснил Монктон. – Это и неприятно, и порою опасно, ведь так недолго и позабыть, что мы продвинутые, и остаться простой крысой. Но все-таки время от времени мы пользуемся дарованной способностью маскироваться под обыкновенных крыс. Некая наша сестра воспользовалась ею, чтобы пробраться на борт «Жути» и воочию наблюдать ее заход в тайную гавань. Будучи там, она, в частности, видела, как отправляют на промысел рабов. Те из них, кто оставался в живых, возвращались нагруженные добром. Позже мы вычислили и местоположение той гавани, и что за работу поручают рабам. Капитан Длиннохвост, покажи государю Артуру карту и наброски!

Длиннохвост достал из-под стола кожаный футляр и вытащил из него несколько свернутых листов, чтобы выложить их на стол.

Первый лист оказался картой. Нарисованная от руки, она имела заголовок, начертанный большими неровными буквами:

– Ценный вопрос, государь Артур… – Монктон помедлил, его усы пришли в движение. Затем он продолжил, сказав так: – У нас в самом деле есть потаенное судно, способное опускаться в глубины. Это не красивое выражение, мы действительно об этом судне никому не рассказываем. Боюсь, однако, что оно сейчас стоит на приколе под принадлежащим нам причалом в Порт-Среде, недвижимое ввиду отсутствия главнейшего компонента, поступления которого мы уже некоторое время ожидаем.

– Что за компонент? – осведомился Артур. – И кто ваш поставщик, из-за которого происходит задержка? – И тотчас спохватился: – Отвечайте, только если это не будет засчитываться как отдельный вопрос!

– Пусть это будет частью твоего второго вопроса, Артур, – великодушно ответил Монктон. – Подводную лодку сделали для нас в Дальних Пределах. Ее сотворили приспешники Мрачного Вторника. Компонент же, которого нам недостает, – всего лишь жестянка Ускорительного Угля, нуждающегося в замене примерно однажды в сто лет. К несчастью, после низвержения Мрачного Вторника с нашими заказами, размещенными в Дальних Пределах, просто беда.

– Я думаю, Первоначальствующая Госпожа делает все от нее зависящее, чтобы разобраться с тамошними делами, – встал в оборону Артур. – Мрачный Вторник направо и налево пользовался Пустотой.

– Мы никого не имели в виду критиковать, просто констатировали факт, – сказал Монктон. – Мы вполне отдавали себе отчет, что в Дальних Пределах назрели радикальные перемены. Нам, кстати, сообщили оттуда, что новую коробку Угля следует ждать в течение ближайших тридцати – сорока лет.

– Тридцати – сорока лет! Безнадега, – охнул Артур. Поразмыслив немного, он предложил: – А что, если я помогу вам достать Ускорительного Угля? Вы тогда мне дадите воспользоваться подлодкой, чтобы забраться в желудок Утонувшей Среды?

– Ты позволишь мне, государь, посоветоваться об этом с капитаном Длиннохвостом? – зашевелил усами Монктон. – Это не займет долгого времени. Подводная лодка очень ценна для нас, а ведь даже и ей нелегко будет уцелеть на пути во внутренности левиафана! Не говоря уже о том, чтобы выбраться назад.

– Конечно, – легко согласился Артур. – Советуйтесь, пожалуйста.

Монктон с Длиннохвостом удалились в дальний угол каюты пошептаться, Артур же заново принялся изучать рисунки и карту. Мысли его при этом метались туда и сюда, порождая вереницы все новых идей.

«Ладно, допустим, попаду я в брюхо Среды и оттуда – в личный мирок Лихожаро. Там мне надо будет разыскать Волеизъявление, выпустить его на свободу и выбраться обратно наружу. А ведь пираты на острове, должно быть, кишмя кишат. Одному мне точно не справиться!»

Артур почувствовал себя жуликом, замышляющим ограбление крупного, хорошо защищенного банка. Было ясно: в подобном деле не обойтись без сплоченной команды.

«Есть крысы. Они будут управлять субмариной. Но вот как у них по части боевой подготовки? Понадобится сколько-то Жителей, способных сражаться с пиратами. То есть мы, конечно, постараемся прокрасться втихаря и все такое, но мало ли как дело повернется… Хорошо бы Рассвет с нами отправилась! Да, и еще про магическое обеспечение не забыть! Вот бы доктора Скамандроса к нам на борт! И Солнцедыря, конечно, он-то всем воинам воин. Правда, от остальной команды „Мотылька“ толку будет как от…»

Тут Монктон с Длиннохвостом вернулись к столу и уселись против Артура. Мальчик с нетерпением ждал их ответа, и Монктон сказал:

– Мы пришли к соглашению. Вы сможете воспользоваться подлодкой «Крысокит» и услугами ее команды при условии, что сумеете раздобыть для нас запас свежего топлива. Тогда мы предпримем все от нас зависящее, чтобы доставить вас в брюхо кита.

– Здорово! – воскликнул Артур. – Надеюсь, ваша лодка и назад меня вывезет? В смысле, вместе с Волеизъявлением?

– Да. Если только это окажется выполнимо, «Крысокит» будет находиться поблизости, чтобы принять вас из мирка Лихожаро и вернуть в пределы Пограничного моря. Но команда не сумеет помочь вам внутри пузыря. Это неприемлемый риск.

– А как насчет того, чтобы взять на борт дополнительных пассажиров? Я имею в виду – кроме меня? Мне ведь помощь всяко понадобится…

– На борту «Крысокита» очень мало свободного места, он ведь строился в расчете на наши размеры. Думаю, однако, что там поместитесь не только вы, государь, но и еще порядка шести Жителей обычного роста – при условии, что никто не будет возражать против некоторой тесноты. Не говоря уже о перспективе получить сколько-то шишек и синяков.

– Отлично! – обрадовался Артур. – Давайте я черкну записочку Первоначальствующей Госпоже насчет скорейшей доставки Угля. У вас есть в Порт-Среде кто-нибудь с Одновременной Бутылкой, чтобы получить это письмо и дальше его отправить?

– Естественно, – кивнул Длиннохвост.

Выдвинув ящик, он вручил Артуру лист толстой бумаги, перо, бутылочку чернил и вместо промокашки – горшочек песку.

– Пишите, государь Артур, а мы пока подумаем над своим следующим вопросом.

Артур обмакнул перо в чернила и принялся быстро писать. Качественные черные чернила легко стекали на бумагу, даже слишком легко, порождая неизбежные кляксы.

Минуло не более минуты, и в дверь постучали. Артур открыл – и увидел капитана Длиннохвоста собственной персоной, причем на сей раз – при оружии. За его спиной толпилось с полдюжины крыс, облаченных в стальные кирасы и шлемы. В лапках они держали небольшие арбалеты и укороченные пики.

– У вас посетитель, государь Артур? – вежливо осведомился Длиннохвост.

Глаза, впрочем, у него были холодные, и он не сводил взгляда с доктора Скамандроса.

Тот сидел в кресле, промокая лоб желтым шелковым платочком.

– Это доктор Скамандрос с корабля «Мотылек», – представил его Артур. – Он попал сюда через часы перемещения.

– А ты уверен, государь, что это и есть именно доктор Скамандрос? – подозрительно спросил Длиннохвост. – Это вполне может оказаться пустотник, прикинувшийся твоим знакомым. А перемещения, кстати, перехватываются и перенаправляются.

Артур вгляделся в доктора гораздо пристальнее, чем минуту назад. Нет, колдун определенно был очень похож сам на себя…

– Я действительно доктор Скамандрос! – слабым голосом запротестовал Житель.

– Докажи, – был ответ капитана.

– Ох уж эти мне продвинутые крысы, – застонал маг. – Никому не желают верить на слово! Ладно, раз уж вы тут такие недоверчивые, может, эти документы вас успокоят?

Пошарив во внутренних карманах пальто, он вытащил тонкий кожаный чехольчик, перевязанный розовой лентой. Доктор ленту развязал, вытащил из чехла лист пергамента и вручил Длиннохвосту. Тот углубился в чтение. Что именно содержал пергамент, Артуру рассмотреть не удалось. Ему лишь показалось, что он заметил трехмерный портрет доктора Скамандроса, к тому же поворачивавшийся вокруг своей оси, а под ним – нечто вроде бегущей строки.

– Это всего лишь студенческий билет, выданный регистратурой магического обучения Верхнего Дома, – проговорил Длиннохвост. – Если он подлинный, то что ты, собственно, делаешь здесь, в Пограничном море?

– Практически до нынешнего момента я служил магом-навигатором на корабле «Мотылек», – ответил доктор Скамандрос. – Этот пост я занимал несколько тысяч лет, полностью, позволю заметить, удовлетворяя его требованиям. Вот письмо, подтверждающее сей факт. Его подписал лично капитан Котопулька. – И он протянул сложенный лист бумаги.

Длиннохвост и с этим документом ознакомился самым внимательным образом.

– Начнем с того, – сказал он затем, – что вообще привело тебя в Пограничное море?

У доктора Скамандроса нервно дернулись пальцы, по щекам пробежала череда вытатуированных штормов, один другого свирепей.

– А вот это, мой юный крыс, тебя не касается!

– Ты явился на борт без разрешения, – хмуро проговорил Длиннохвост. – Если ты не желаешь отвечать на мои вопросы, нам придется тебя…

– Он мой гость! – торопливо вмешался Артур. – Я его типа того… В общем, как бы доставил сюда!

Скамандрос вяло отмахнулся. Татуированные шторма поутихли, застигнутые было ими корабли мирно закачались на якорях. На лбу просияло солнце и стало постепенно садиться за правое ухо, по пути наливаясь зеленью.

– Не трудись, государь Артур, – проговорил чародей. – Всем известно, что эти крысы не успокоятся, пока не выведают чьи-нибудь секреты! Я отправился в Пограничное море, надеясь отыскать свои бумаги с выпускного экзамена, которые по несчастному стечению обстоятельств оказались утрачены прежде, чем в них проставили оценки. Я полагал, что, если я сумею их отыскать и мои знания окажутся должным образом оценены, я получу-таки свою степень и смогу вновь занять подобающее место в научных залах Верхнего Дома. Теперь-то я понимаю, какой несбыточной была эта надежда! Я даже опасаюсь, что мои бумаги не были по-настоящему потеряны, а следовательно, никогда не обнаружатся в Пограничном море.

– Это удостоверяет твою личность, – сказал Длиннохвост. И с поклоном добавил: – Мы просто хотим доподлинно знать, кто именно находится у нас на борту. И так уж получается, что твоя «тайна», доктор Скамандрос, уже давно нам известна. Словом, если государь Артур пожелает подтвердить твой статус личного гостя, мы будем рады приветствовать тебя на борту «Морского крыса IV»!

– Конечно, я подтверждаю. Он мой гость, – сказал Артур. – Я и без того собирался пригласить доктора Скамандроса в свою экспедицию!

– Экспедицию? – удивился Скамандрос. – Что ж, если мне первым долгом дадут чашечку чая и кусочек печенья, пожалуй, я не буду возражать против небольшой экспедиции!

– Первым долгом нам надо добраться до Порт-Среды, – сказал Артур. – Экспедиция по-настоящему начнется только оттуда. То есть у тебя есть несколько дней, чтобы как следует прийти в…

– Чудненько! – просиял доктор Скамандрос. Затем оглядел каюту: – Можно, я прилягу здесь на койке? Я несколько ослабел, знаете ли…

– Наверно, можно, – сказал Артур. – Но прежде я хотел бы услышать, что же все-таки произошло с «Мотыльком»! Там… там убили кого-нибудь? И как Солнцедырь? С ним все хорошо?

– Всех теперь ожидает рабство, – мрачно проговорил доктор Скамандрос, укладываясь на койку. Он покосился на свой живот и поплотнее запахнул обширное желтое пальто. – В смысле, всех выживших… Солнцедырь? Не знаю, честно говоря. Там было просто ничего не разобрать. Всюду дым… И Лихожаро наслал заклятие, под действием которого палубные доски принялись кусать нас за лодыжки. Капитан и мистер Конкорт удалились в главную каюту, Солнцедырь же возглавлял оборону. «Жуть» дала по нам бортовой залп картечью, сметя все с палубы, а потом… потом как-то внезапно повсюду оказались пираты. Я побежал на самый нос, думая прыгнуть за борт, и тут-то зазвонили мои часы перемещения.

– Но каким образом Лихожаро проведал, где вы находитесь? «Мотылек» все еще стоял около того берега?

– У берега? Нет-нет, там мы провели всего лишь две недели, хотя, конечно, Солнцедырь и полагал, что это вдвое дольше, чем следовало бы. Когда корабль был приведен в порядок, мы направились обратно в Пограничное море. Вот тут-то нас и накрыл Лихожаро. Его «Жуть» нас, оказывается, ждала – ровно там, где мы пересекли Штормовую Границу. Я не знаю, каким образом Лихожаро вычислил, где мы будем ее пересекать. Он заслуживает всяческого порицания и презрения как пират, но как волшебником я им поистине восхищаюсь.

– Две недели! Вы две недели просидели на острове, но я же вас покинул всего несколько часов назад!

– Истинным образом время течет в Доме, – ответил Скамандрос. – В иных местах оно…

– Сложным образом петляет, – перебил Артур. Этот разговор навел его на мысль о том, как бы оказаться дома прежде, чем его хватятся. – Но все равно, ничего себе разрыв!

– Я видывал и покруче, – отозвался доктор Скамандрос. – Представь себе, однажды мы на целый год покинули Дом, а вернулись всего через пятнадцать минут после того, как отбыли. Еще не успел остыть чай в чайнике, который я оставил на угловом столике в кафе тети Салли в Порт-Среде… Сознаюсь, подобное всегда немного выбивает из колеи! А теперь поведал бы ты мне, государь Артур, что за экспедицию ты замышляешь?

– Очень трудную, – осторожно начал Артур. – Причем чем дальше, тем сложностей все больше. Представь, я вознамерился пробраться в тайную гавань пирата Лихожаро и кое-что у него похитить. Правда, теперь главной целью становится освобождение захваченных на «Мотыльке»…

– Не самый продуманный шаг, государь Артур, – вставил Длиннохвост. – Как нам представляется, у тебя есть некий шанс незаметно просочиться туда и добыть вещь, о которой ты упомянул. Но если ты озаботишься еще и освобождением пленных, шанс становится исчезающе малым.

– А вот это я сам буду решать, – упрямо проговорил Артур. – Ну, что скажешь, доктор Скамандрос? Поможешь мне?

– Естественно, я весь к твоим услугам, государь Артур, – ответил Скамандрос. – Позволительно ли будет спросить, где все-таки удалось обнаружить секретную пиратскую гавань?

– Внутри Утонувшей Среды.

При этих словах Артура голова Скамандроса безвольно упала на подушку, произведя мягкое «бух!».

– Доктор Скамандрос?

Длиннохвост подошел к койке и внимательно посмотрел на доктора. Потом завернул ему веко.

– Обморок, – констатировал он.

Потом его усы зашевелились, он внимательнее пригляделся к тому месту, где у Жителя, по идее, должны были располагаться нижние ребра… И наконец он сунул лапку за полу докторского пальто. Когда он ее извлек, она была сплошь в ярко-голубой крови.

– Быстро сюда мистера Йонгтина! – рявкнул он, обращаясь к одному из моряков-крыс.

– Что с ним? – забеспокоился Артур.

– Изрешечен картечью, – ответил Длиннохвост. – Странно, почему его пальто не… Кстати, не полагалось бы ему так-то в обморок падать всего лишь из-за ран, он ведь Житель…

Капитан низко склонился над Скамандросом и принюхался, его усы так и вибрировали. Потом вдруг он резко отшатнулся и даже вытер мордочку чистым белым платочком.

– Отравление Пустотой, – поставил он диагноз. – Видно, Лихожаро как следует помухлевал с картечью. И как он только добился, чтобы все вместе держалось!

Тут он замолчал, потому что в каюту буквально ворвался рослый, пегого окраса крыс в длинном переднике поверх мундира. Этот новоприбывший мигом бросился к доктору Скамандросу, бесцеремонно отпихнув со своего пути Длиннохвоста. Он самым пристальным образом обнюхал распростертого Жителя, открыл свой кожаный докторский саквояж и, вытащив целый набор инструментов, в том числе здоровенные клещи, разложил все это на столе.

– Будем извлекать свинец, начиненный Пустотой, – объявил решительный крыс. – Очисти-ка помещение, Длиннохвост, чтобы мне не мешали работать.

– Мистер Йонгтин, он у нас такой, – шепотом прокомментировал Длиннохвост, под руку выводя Артура в коридор и далее в большую каюту, где они прежде разговаривали с коммодором Монктоном; кстати, теперь последнего здесь больше не было. – Хирург великолепный, но что касается вежливого обхождения…

– Вы… вы как думаете… – запинаясь, выговорил Артур, – доктор Скамандрос… он умрет?

– Может, и нет, – сказал Длиннохвост. – Жителя убить очень и очень непросто. Все зависит от того, сумеет ли Йонгтин извлечь Пустоту прежде, чем она поглотит слишком большую часть его плоти. Другое дело, довольно долгое время потом он будет очень слаб. Так что я на твоем месте в смысле экспедиции на него бы не очень рассчитывал.

– Будем надеяться, он выздоровеет, – сказал Артур.

При этом он ощутил легкий укол совести: он сам понимал, что желает Скамандросу скорейшей поправки не вполне бескорыстно.

– Я вас провожу в другую каюту, – сказал Длиннохвост. – Мне кажется, было бы разумно вам отдохнуть, если сможете. Видишь ли, мы давно уже выяснили: хотя внутри Дома сон и не является чем-то жизненно необходимым, смертные, а также бывшие смертные чувствуют себя намного счастливее, если усталым телу и разуму дать отдых.

– Попробую последовать вашему совету, – одобрил Артур. – Только прежде мне надо сделать одно дело, и хорошо бы при этом кто-нибудь за мной присмотрел! Может, вы мне поможете?

И по дороге к новой каюте Артур вкратце объяснил Длиннохвосту суть заклинания, предоставленного ему доктором Скамандросом и позволявшего наблюдать за Листок. Потом он показал крысу раковину и зеркальце.

– Сам я не смогу за тобой присмотреть, – сказал Длиннохвост. – Я здесь как-никак капитан. Но если ты подождешь буквально минутку, я к тебе пришлю кого-нибудь, кому ты сможешь довериться.

Это он проговорил слегка обиженным тоном.

– Неловко как-то получилось… – тихонько пробормотал Артур, когда за крысом закрылась дверь.

В самом деле: просить капитана корабля постоять «на стреме», пока пассажир пялится в какое-то зеркальце!

Как и было обещано, всего через несколько минут в дверь постучали. Артур открыл и увидел перед собой смутно знакомого крыса.

– Ваткингл, первый помощник канонира, – сказал Артур, когда молодой матрос отдал честь и собрался представиться.

– С ума сойти, сэр! Вы меня запомнили!

– Спасибо, что так быстро пришел, – сказал Артур. – Капитан сказал тебе, что надо делать?

– Стоять на часах, пока вы будете вроде как ворожить, – бодро доложился Ваткингл. И погладил абордажную саблю, висевшую у него при бедре. – А если у вас, значит, глаза типа желтые станут или несуразицу какую вдруг понесете, тут-то я вас, извиняйте, по головке рукоятью слегка приложу.

– Ну, это как бы не вполне… – начал было Артур, но осекся и лишь пожал плечами, подумав: «В общем-то, если у меня вправду глаза желтые станут или начну чушь бормотать, может, по головке стукнуть и не лишним окажется!»

В иллюминатор вливался солнечный свет – верней, свет, происходивший с потолка Пограничного моря. Усевшись, Артур вытащил зеркальце, повернул его под нужным углом к свету и приставил раковину к уху.

Он снова попытался сосредоточиться на Листок, и в памяти начали всплывать образы. То, как он впервые увидел ее, упорно не желавшую сдавать кросс. С ней тогда еще был ее братишка Эд. Потом – как они с Листок отбивались в ее доме от жгруна, рассекавшего одну дверь за другой…

Эти сцены мельком отразились в зеркале, затем оно вдруг потемнело. Артур услышал, как изменилось равномерное шипение в раковине. Вот послышались шаги, потом чиркнула спичка… Вспыхнул свет, и темнота расступилась.

В зеркале чья-то бледная рука поднесла спичку к фонарю. Зажегся фитилек, и Артур снова увидел тесное помещение на корабле. Он решил сперва, что это все та же кутузка, но быстро понял, что ошибся. Впрочем, потолок здесь был высотой фута четыре, не больше. Комната зато была узкой и длинной.

И здесь находилась Листок. Выглядела она совсем иначе, чем в тот первый раз. Ее волосы были повязаны синей банданой, она была одета в рубашку с синими полосками и черные штаны, а обута в ботфорты с отворотами. И даже в мерцающем свете фонаря Артур смог убедиться, что с прошлого раза Листок успела основательно загореть. Не иначе, под солнцем какого-нибудь чужого мира!

Рядом с ней Артур увидел мальчика, одетого в том же, так сказать, стиле. Это он зажег фонарь и теперь привешивал его на крючок в потолке.

– И чего ради мы с тобой должны драться, Альберт, ума не приложу, – сказала Листок. – По мне, ну глупость кромешная! В смысле, мы же с тобой ладим отлично, разве не так?

– Традиция долбаная, – хмуро отозвался Альберт. – Мне тоже махаться никакого удовольствия, да капитан говорит – надо, и все. Юнги, мол, испокон века дерутся, а мисс Листок уже месяц у нас на борту, и ни одной потасовки. Так что либо драка, либо каждому по двадцать горячих через двадцатифунтовик.

– Что?

– По двадцать ударов Мискиной тростью, лежа брюхом на пушке, – объяснил Альберт. Он закатывал рукава. – Уж поверь, это гораздо больней, чем кулаками в драке.

– Это ты меня разозлить пытаешься, – сказала Листок. Она рукавов не закатывала, лишь откинулась к какой-то внутренней изогнутой балке. – Не пройдет, так и знай. Зря ли мы психологию учили! Я тебя насквозь вижу!

– А я еще не договорил, – парировал Альберт, но реального гнева в его голосе Артур не уловил. – Мне обрыдло по двадцать раз объяснять тебе простейшие вещи, которые ты давно должна была бы усвоить.

– Типа чем бимсы от брамсов отличаются? – фыркнула Листок. – А то много пользы мне от этого будет, когда я домой вернусь?

– А я тебе говорю, никуда «домой» ты не отправишься! – сказал Альберт. – Не дождешься. Не бывает такого. Лучше привыкай к мысли, что теперь ты – одна из ребят Дудочника. По жизни…

– Артур отыщет меня, – сказала Листок. – Он Хозяин Нижнего Дома и всякое такое. Так что рано или поздно, а домой я все же отправлюсь.

– Ага, а еще нам Миска сливового пудинга отмерит за отличную работу, – усмехнулся Альберт. А потом вдруг без предупреждения метнулся вперед – и заехал Листок кулаком. Прямо в лицо.

– Эй! Какого… – вырвалось у нее.

Альберт снова прыгнул вперед, но на сей раз Листок, увернувшись, ловко перехватила его руку своими двумя. В ее движениях ощущалась явная выучка. Последовал разворот всем телом – и Альберт смачно врезался в стену.

Удар заставил его выпустить Листок. Впрочем, мальчишка не упал и не сдался. Он сразу повернулся и ударил Листок в живот. Та задохнулась и отлетела.

– Будем надеяться, это сойдет, – сказал Альберт, вытирая тыльной стороной кисти окровавленный нос. – Кэп увидит кровь и, пожалуй, на некоторое время уймется. А ты часок-другой погуляй, притворяясь, как будто тебе не разогнуться.

– Да мне и притворяться не придется… идиота кусок! – сквозь зубы возмутилась Листок. – Если тебе нужно было разбить нос, почему сразу не сказал?

– Я как бы подумал, оно лучше получится, если нос будет твой… – ответил Альберт. – Я что, знал, что ты так здорово дерешься? Это что было, борцовский прием?

– Дзюдо. – Листок выпрямилась и перевела дух. – И там таких приемов как грязи, так что смотри у меня!

– Да нам-то что, мы теперь можем дружить как раньше, – сказал Альберт, протягивая ей руку. – Месяца три, пока кэп опять не решит, что нам драться пора. Или если еще какой новый юнга появится. Или если нам между ушей пополощут, так что все с нуля начинать придется.

Листок пожала ему руку.

– Между ушей пополощут? – сказала она. – Не очень вдохновляюще как-то звучит.

– Да уж, – отозвался Альберт. – Странно все это, если хорошенько подумать! В Пограничном море полный бардак, ну, с тех пор как Среда обернулась большущей рыбиной и все такое, а полощут-то по-прежнему регулярно. Каждые лет двадцать обязательно появляется кто-нибудь и проделывает это. Раньше я как-то и не задумывался. А кому какое, собственно, дело? Мы всего лишь пащенки Дудочника, вот и все.

– Надо будет Артура спросить, – сказала Листок. – Вот бы выяснить, зачем Дудочник вас всех сюда привел? И продвинутых крыс…

Альберт пожал плечами.

– Да мне оно всегда фиолетово было. И дел вечно по горло… Кстати, о делах! Нам, вообще-то, пора бы наверху показаться, пока у меня нос не совсем подсох!

Он снял фонарь с крючка и задул его. Артур услышал, как погасший фонарь водрузили обратно, потом – шорох шагов двоих удалявшихся подростков. Он хотел уже прервать свое наблюдение, когда темноту прорезал узкий луч света и в нем обрисовались силуэты Альберта и Листок. Они, похоже, открыли люк и выбирались из него наружу, но тут наверху начался ужасающий крик. Артуру понадобилось несколько мгновений, чтобы выделить из всеобщего гомона отдельные вразумительные слова.

– Все наверх!

– Это «Жуть»!

Как только прозвучало имя пиратского корабля, зеркало затянула странная багровая пелена, как если бы по его поверхности разлилось ярко-красное масло. Темные внутренности «Летучего богомола» сменились светом какого-то зеленоватого солнца, до того яркого, что Артур невольно прищурился.

– Надевай сколько угодно перчаток, – произнес голос из недр этого света, – но я все равно вижу отметину МОЕЙ КРАСНОЙ РУКИ!

Артур сделал попытку отвернуться, но неведомая сила удержала его голову, не давая отвести взгляд от зеркала.

– Ты придешь ко мне, – приказал голос, звучавший из недр света. Голос был немногим громче шепота, но он так и отдавался в сознании Артура. – Протяни сквозь зеркало руку, отмеченную красным!

Пальцы Артура зашевелились сами собой. Помимо его воли они поползли по стеклу, и вся кисть сама собой изготовилась нырнуть туда, как велел голос! Отчаянно сощурившись, мальчик разглядел, как внутри свечения начало проявляться лицо. Сморщенное, как у древней мумии, найденной в торфяниках и вдобавок сожженной.

– Ты украл у Лихожаро и сполна заплатишь за это, – жутко прошептало лицо, и Артур с содроганием понял, что оно принадлежит самому Лихожаро. Страшное лицо, изглоданное колдовством, изъеденное Пустотой. – Протяни сквозь зеркало руку!

– Не-е-е-ет! – закричал Артур.

Глаза закрыть он так и не смог, но сумел-таки отвернуться, отведя раковину от уха. Не помогло: голос Лихожаро продолжал раздаваться непосредственно внутри его головы.

– Заплатишь… протяни сквозь зеркало руку… сквозь зеркало… руку…

Голова Артура взорвалась острой болью, и голос сразу умолк. Артур судорожно заморгал – и едва успел вскинуть руки, останавливая второй удар рукоятью сабли, что как раз собрался нанести ему Ваткингл.

– Нет, не надо! – воскликнул он поспешно. – Со мной уже все в порядке!

Молодой матрос опустил абордажную саблю.

– А я уж думал, я вашу милость недостаточно сильно ударил, дай, думаю, добавлю, – сообщил он Артуру. – Я ведь для начала чпокнул очень слабенько, примерно как по столу, когда выпивку заказываешь…

– Спасибо, – пробормотал Артур, ощупывая шишку на темени и ощущая легкую дурноту. Наверное, его все-таки укачало.

– Просто ваша милость начали тихонечко так кричать, – пояснил Ваткингл. – Тихонечко, только у меня все одно мурашки по спине побежали!

– А у меня-то как побежали, – ответил Артур.

Сев, он начал осматриваться, хотя голова продолжала кружиться. Зеркальце лежало на полу, его поверхность пересекала сквозная трещина. Раковина обнаружилась у него под ногой. Он ее, оказывается, раздавил.

В углу каюты горел газовый рожок, и солнечного света в иллюминаторе больше не было видно. Зато корпус корабля размеренно вибрировал, а издалека доносились приглушенные удары, как будто там колотили боксерскую грушу. Ритм ударов не совпадал с ритмом легкого покачивания корабля.

Артур спросил:

– Как долго я смотрел в зеркальце?

– С четырех склянок вечерней вахты до шести склянок первой, – ответил Ваткингл. – Что-то около девяти часов.

– А мне-то показалось – минуты, – вырвалось у Артура. – Ну и далеко же они, наверное, где-то во Второстепенных Царствах. Хотел бы я знать, где именно.

Шишка на голове болезненно пульсировала, в горле першило – вероятно, из за того самого «тихого крика», о котором говорил Ваткингл. Он заново содрогнулся, вспомнив жуткую рожу Лихожаро и его шепчущий голос.

«Не смей думать о Лихожаро! – приказал он себе. – Думай о том, что надлежит сделать!»

– На «Летучий богомол» вот-вот должна была напасть «Жуть», – сказал он вслух.

– На «Богомол»? – удивился Ваткингл. – Не средняя драчка будет, наверное! Это ж настоящий корабль, их пираты обычно не трогают. С ними свяжешься – не развяжешься! Пираты их, может, и победят, только своих положат – страшно подумать!

– Лихожаро уже захватил «Мотылек», – продолжал Артур размышлять вслух. – Теперь он вышел на охоту за «Богомолом». Неужели он действительно…

«Действительно понял, что я как-то связан с этими двумя кораблями? – продолжал он уже мысленно, и по хребту снова прокатился озноб. – С его-то колдовской силой он наверняка распознал связь. Я помечен этой самой Красной Рукой, и он ищет меня. Мне нипочем не спрятаться от него… Мне нипочем не…»

– Прекратить! – снова вслух велел он себе и даже притопнул по полу здоровой ногой.

Еще не хватало голову потерять!

– Что прекратить, сэр? – удивился Ваткингл.

– Я не тебе. – Артур усилием воли задавил голосок страха, все еще звучавший в мозгу.

Нет уж! Он нанесет удар первым. Ему бы только выпустить Волеизъявление и заполучить Третий Ключ – и тогда-то он разберется с Лихожаро без особых проблем. «В самом деле? Нет, точно разберусь… Ну, почти точно…»

– Длиннохвост не спит? – спросил он Ваткингла.

– Капитан Длиннохвост, – поправил молодой крыс. – Правду сказать, сейчас не его вахта, но, если что срочное, я сейчас его разбужу!

– Да нет, пусть отдыхает, – сказал Артур. И потер пальцами висок, как это частенько делала мама: может, хоть от этого голова перестанет трещать? – Слушай, а вот коммодор, помнится, называл его при мне лейтенантом. Так он кто, лейтенант или капитан?

– Он по службе имеет звание лейтенанта, – пояснил Ваткингл. – Но коли уж он тут у нас капитанствует, стало быть, надо всем звать его капитаном, как же иначе? Понятно, за исключением всяких вышестоящих крысов, и то если не корабельные дела обсуждаются. Ясно вашей милости?

Артур неопределенно помотал головой. Сейчас ему было не до подобных тонкостей.

– Ладно, – сказал он. – Я буду звать его капитаном, от греха-то подальше. А сейчас, наверно, мне не помешало бы поспать…

– Я бы на месте вашей милости точно спать завалился, – одобрил Ваткингл. – Всегда прикорни, если время есть: вот мое правило, если вам интересно! Ну а мне, с вашего позволения, кэп велел типа присмотреть за вашей милостью, для вашего же блага, так я на полу тут прилягу, если не возражаете.

– Да сколько угодно… – пробормотал Артур, вытягиваясь на койке.

Он успел подумать о том, что уснуть ему точно не удастся. Слишком много идей поминутно вспыхивало у него в голове, и слишком много полуосознанных страхов стискивало кишки. Проще перечислить, о чем ему не надо было сейчас беспокоиться! Он переживал о Листок, о Скамандросе, о Солнцедыре, обо всей команде «Мотылька», о том, как нырнет на безумной субмарине в утробу чудовищного кита…

Он проснулся, как от толчка. В иллюминатор снова щедро вливался солнечный свет. Ваткингл сидел на полу, подпирая спиной дверь и уложив хвост на колени. По всей видимости, он спал. Впрочем, стоило Артуру спустить ноги с койки, как молодой крыс открыл один глаз, а его хвост принял надлежащее положение.

– Который час? – спросил мальчик.

– Только что отбили четвертые склянки утренней вахты, – ответил Ваткингл.

Поднявшись, он одернул рубашку и стряхнул с брюк сырно-хлебные крошки.

– А в переводе на обычное время? – не понял Артур.

– Десять утра.

Артур потер глаза. Спать хотелось просто чудовищно.

– Так я одиннадцать часов спал? – уточнил он.

Ответ Ваткингла потряс его до глубины души.

– Никак нет. Ваша милость почивали минувшие четверо суток.

– Четверо… что? Да я… я просто не мог, – задохнулся Артур. – Это невозможно!

– Когда ваша милость не проснулись наутро, капитан привел мистера Йонгтина и велел вас осмотреть, – принялся рассказывать Ваткингл. Он переступил с лапки на лапку, его хвост нервно дернулся. – Мистер Йонгтин сказал, что у вас… ну… что-то вроде последствий колдовского нападения и… как бы сказать-то… удара по темечку. Потому, мол, вы и спите без просыпу, но через несколько дней снова будете в форме. А потом он сказал, что ежели вы еще несколько суток не проснетесь, то он не откажется вскрыть вашу голову и посмотреть, что там за…

Артур в ужасе принялся ощупывать свою голову. На ней не обнаружилось ни повязок, ни шрамов, ни швов.

– Он собирался это сделать нынче вечером, коли, стало быть, ваша милость не очнется, – сказал Ваткингл. – Ну, чтобы по прибытии в Порт-Среду вы были уже как огурчик.

Артур заставил себя оставить собственную голову в покое.

– Значит, мы уже почти там?

– Вот прямо сейчас подходим к волнолому, – уточнил Ваткингл. Почесал нос и добавил: – Короче, если ваша милость в чувствах, капитан с коммодором хотели бы перемолвиться словечком!

Через пять минут Артур уже сидел в главной каюте, потягивая клюквенный сок. Чувствовал он себя просто на удивление хорошо. Даже сломанная нога точно забыла о том, что ей полагалось болеть. Двигалась она теперь гораздо свободнее прежнего, причем «крабовый гипс» явно приспособился к улучшившейся подвижности. Изменилось и настроение. В данный момент Артуру было все нипочем. Он верил в удачу, и беспокойство за Листок и всех остальных словно бы отодвинулось, перестав висеть камнем на шее.

«Я сделаю все, что смогу, а там будь что будет, – решил он. – Трястись и беспокоиться все равно без толку!»

– Мы сожалеем о том, что пришлось ударить вас по голове, государь Артур, – сказал ему Длиннохвост. – Ваткингл всего лишь выполнял приказ, но, быть может, его идея насчет пользы легкого «чпока»…

– Нет-нет, все в порядке, – заверил его Артур. – Не ударь он меня, Лихожаро бы точно мной завладел!

– Лихожаро? Так ты его видел?

– Сначала я увидел Листок. «Богомол», должно быть, отправился во Второстепенные Царства, потому что она уже больше месяца провела на борту. И, насколько я понял, неплохо вписалась в команду! Последнее, что я видел, – это как на них собиралась напасть «Жуть». А потом вместо Листок появился Лихожаро. Он был… брр… жутко уродливый!

– Так «Богомол» точно был атакован «Жутью»? – переспросил Монктон. И покосился на Длиннохвоста, причем его собственный хвост приподнялся этаким вопросительным знаком. – Если так, значит Лихожаро здорово осмелел! Впрочем, независимого подтверждения у нас нет.

– Ваткингл говорит, «Богомол» от них, может, и отобьется, – вставил Артур.

– Невозможно предугадать наверняка, – ответил Монктон. Новости его явно расстроили. – Если Лихожаро проявил должную решимость, не исключено, что победил именно он. Если послушать доктора Скамандроса – тебе здорово повезло, что ты сумел улизнуть…

– А с ним все в порядке? – спохватился Артур. – С доктором Скамандросом? Я как раз собирался спросить…

– Он быстро идет на поправку, – ответил Длиннохвост. – Думаю, он скоро к нам присоединится. Так ты говоришь, «Жуть» напала на «Богомол» четверо суток назад по времени Дома? А где, не можешь сказать?

– Думаю, где-то во Второстепенных Царствах, но точно сказать не могу.

– Если Лихожаро плавает неведомо где, выискивая жертвы, значит он не у себя в гавани, – задумчиво проговорил Монктон. – Я бы сказал, твои шансы на удачу, Артур, так и растут. С другой стороны, четыре дня по времени Дома… Почем знать, где он сейчас!

– А какая нам разница, где находится Лихожаро, – храбрясь, сказал Артур. Ему бы ту решимость, которую он постарался вложить в свой голос! – Мне все равно необходимо пробраться в ту тайную гавань. В особенности теперь, когда Лихожаро захватил Листок, когда он сделал рабами команды «Богомола» и «Мотылька»…

«По крайней мере, будем надеяться, что произошло именно это… – подумал он про себя. – Хоть бы их не убили! Впрочем, еще остается надежда, что „Богомол“ отбился от Лихожаро…»

– Есть и хорошие новости, – сказал Длиннохвост. – Прибыл Ускорительный Уголь, и, соответственно, «Крысокит» полностью, так сказать, боеспособен. Мне только что прислали оттуда депешу посредством Одновременной Бутылки: подводная лодка встретится с нами на подходе к берегу. Это произойдет минут через десять.

– Значит, мы не станем заходить в Порт-Среду? – уточнил Артур.

– Нет, – сказал Длиннохвост. – Мы с коммодором Монктоном рассудили, что лучше сохранить твое присутствие у нас на борту в тайне, а твою пересадку на субмарину – и подавно. У Лихожаро в порту наверняка есть соглядатаи, оснащенные средствами магической связи со своим главарем!

– Разумно, – согласился Артур. – А мне никаких посланий не приходило, пока я спал? Просто я подумал, что раз уж вам в срочном порядке прислали топливо, значит Первоначальствующая Госпожа мое письмо получила…

Длиннохвост покачал головой.

– Нет, – сказал он. – В моей бутылке ничего такого не появлялось. Тем не менее на «Крысоките» прибывает представитель Первоначальствующей Госпожи, верней, представительница. Так что если и есть какие письма, то, вероятно, все они у нее.

– У нее? – жадно переспросил Артур. – А зовут ее, случайно, не Сьюзи Бирюза?

Длиннохвост вытащил из кармана свиток, развернул его и внимательно перечитал.

– Никаких имен не упоминается, – сказал он наконец. – Просто «представительница Первоначальствующей Госпожи», и все.

– Очень надеюсь, что это окажется Сьюзи! – сказал Артур. – Больше ведь на подлодку никого не прислали, или как? Ну, например, пожилого такого седобородого верзилу с гарпуном?

– Судя по всему, ты имеешь в виду Морехода, – чопорно отозвался Длиннохвост. – Нет, если бы он надумал почтить своим присутствием какое-либо из наших судов, весть об этом распространилась бы немедля! Ибо мы чтим его лишь на малую толику меньше, чем его брата, нашего благородного Создателя, называемого Дудочником…

– Короче, на борту его нет, – сделал вывод Артур и невольно тронул висевший на шее медальон, убеждаясь, что тот по-прежнему с ним.

Вот если бы этот медальон еще что-нибудь предпринял! Так нет же. Во всяком случае, зримых проявлений его могущества пока что-то не было заметно. Впрочем, Артур не сильно и надеялся, что Мореход прямо так возьмет и примчится ему на выручку. Не сильно – но все же надеялся… А вот теперь, похоже, пришла пора распроститься и с этой малой надеждой.

– А где доктор Скамандрос? – спросил Артур.

В целом, кажется, все шло к тому, что ему предстоит просочиться в тайную пиратскую гавань в гордом одиночестве. И никакой тебе команды единомышленников за спиной.

– Пора бы ему уже подойти, – сказал Длиннохвост. Капитан пересек каюту, открыл дверь, выглядывая в коридор, где тут же вытянулся по струнке часовой. – Ага, вот и он идет.

Спустя несколько мгновений вошел доктор Скамандрос. Выглядел он почти как обычно, только при ходьбе опирался на тросточку с рукоятью в виде головы попугая.

– Государь Артур! – воскликнул он и навалился на трость, отвешивая низкий поклон. – Рад видеть тебя в добром здравии! Не знаю, как и благодарить за мое весьма своевременное спасение сквозь часы, ибо ясно как день, что без дружеской и удивительно компетентной помощи мистера Йонгтина я быстро и неминуемо помер бы от отравления Пустотой!

– И я рад видеть тебя в добром здравии… в смысле, что ты на поправку пошел, – сказал Артур. – Ты как, более-менее ничего?

– Воистину, – ответил доктор Скамандрос, – нельзя точней описать мое нынешнее состояние, чем «более-менее ничего».

Артур с сомнением окинул глазами маленького Жителя. Скамандрос так до конца и не разогнулся после поклона, а татуировки на его физиономии изображали разбитые и брошенные корабли, болтающиеся среди обломков после морской битвы: мачты, плавающие в воде, плоты с немногими спасшимися…

– Я, вообще-то, надеялся, что ты мне поможешь проникнуть в тайную гавань Лихожаро, – сказал Артур. – Правда, теперь я вижу, что ты еще не совсем…

– Чушь собачья! – фыркнул Скамандрос. Вздрогнув от боли, он тем не менее выпрямился, развернул плечи и встал по стойке смирно. По татуированному лицу пронесся вихрь, беспомощные корабли мигом обзавелись временными мачтами, на них поднялись драные, но все-таки паруса. – Мне только на подлодке у крыс еще часок-другой отдохнуть, и я снова буду как… как таганок!

– На «Крысоките» вам предстоит провести по крайней мере сутки, если только Утонувшая Среда не вздумает резко переменить курс, – заверил его Длиннохвост.

Артур же спросил:

– Что такое таганок?

– Целый день? К его исходу я буду в полной боевой форме, – сказал Скамандрос. – Что же касается таганка, это такие трехлапые опоры, теоретически невероятно устойчивые, но на практике только и думающие, как бы свалиться. Так что моя метафора, видимо, была не слишком удачна. Скажем так: буду как молоток!

– То есть… ну ладно, не суть важно. Чем сможешь, тем и поможешь, за все спасибо скажу, – улыбнулся Артур. – Хорошо бы ты сделал знаешь что? Сумеешь меня… замаскировать? В смысле, с помощью магии? Чтобы пираты не догадались!

– Колдовскую маскировку сотворить? Раз плюнуть! – гордо объявил доктор. – Хотя, правду сказать, сколь бы безупречным заклинанием я тебя ни окутал, против огненного взора Лихожаро оно не устоит… Рядовых пиратов ты, несомненно, проведешь, но самого Лихожаро – никогда!

– Я, вообще-то, и не планировал на глаза ему попадаться, – пробормотал Артур.

Он покосился на Длиннохвоста с Монктоном, которые как раз принимали у вестового еще одно послание-свиток, видимо только что извлеченное из Одновременной Бутылки.

– Один из наших кораблей отслеживает перемещение Утонувшей Среды, – пояснил Монктон, указывая на костяную фигурку кита, что стояла на карте. – В настоящий момент Среда движется обычным для этого времени года маршрутом, следуя за косяками рыбы, так что, будем надеяться, «Крысокит» сумеет перехватить ее без большого труда. Нужно только незамедлительно пересадить тебя на субмарину, государь Артур. Утонувшая Среда движется быстрее всякого корабля, по каковой причине подводная лодка должна будет занять позицию прямо против левиафана и затем развить полные пары, чтобы проскочить вместе с водой сквозь костяное сито в его пасти…

– Костяное сито? – переспросил Артур. Об этом его никто почему-то не предупредил. – Оно… какое?

– Утонувшая Среда в облике левиафана – не просто земной кит-переросток, – стал рассказывать Монктон. – Тем не менее она обладает определенными чертами сходства с наиболее крупными видами. Насколько мы сумели уяснить для себя, у нее отсутствуют зубы как таковые, равно как и китовый ус, присущий некоторым земным формам. Тем не менее обе ее челюсти снабжены вертикальными дырчатыми костяными завесами, с помощью которых она и процеживает воду, попадающую ей в рот. Отверстия таковы, что в них застрянет любое судно крупней брига, но субмарина, по идее, должна с легкостью проскочить. Следует лишь точно прицелиться в одно из отверстий. Существует, конечно, вероятность, что поток окажется слишком стремительным и подлодка не сможет должным образом маневрировать. Тогда она врежется в кость и неминуемо разобьется. Либо окажется между верхней и нижней пластиной и будет ими растерта.

– Тем не менее вы полагаете, что у подводной лодки неплохой шанс прорваться? – уточнил Артур.

Он ни в коем случае не ждал, что путешествие в брюхо кита окажется легкой увеселительной прогулкой, но разбиться о какую-то жуткую китовую кость? Или, того чище, оказаться вдребезги разжеванным? Это ему как-то даже в голову не приходило.

– Ладно, допустим, проскочили мы это сито, дальше-то что? Так и протечем вместе с планктоном прямо в желудок или как? И что там, в желудке, – все время стоит вода или она приходит-уходит, как прилив и отлив?

– Этого мы не знаем, – сказал Монктон. – Помимо прочего, один из наших резонов предоставить вам подлодку для экспедиции – это сбор новой информации. «Крысокит» будет посылать нам отчеты с помощью Одновременной Бутылки, пока не… Словом, нам очень хочется узнать, что еще содержится в желудке Среды, помимо личного мирка Лихожаро!

– Вам пора пересаживаться, государь, – вмешался Длиннохвост. Одно его ухо слегка шевелилось, и Артур догадался – капитан вслушивался в звук корабельных машин, который, кстати, как раз сделался тише. – Мы сбавляем ход, – проговорил крыс. – Подлодка должна быть где-то рядом с назначенным местом встречи.

– Субмарина «Крысокит» у борта! – прозвучал почти сразу же рапорт одного из моряков.

– Вы с нами, капитан Длиннохвост? – спросил Артур.

– Я принимаю командование подлодкой, – был ответ. – Наша экспедиция такова, что в ней должны принимать участие лишь добровольцы. Вы готовы идти, государь Артур? А ты, доктор Скамандрос?

– Я готов, – ответил Артур.

– Думаю, я тоже, – сказал Скамандрос.

– Доброго пути, – проговорил коммодор Монктон. Когда они повернулись идти, он отдал им честь, и его примеру последовал стюард, не говоря уже о часовом у двери. – Удачи вам!

– И тебе удачи, – пробормотал доктор Скамандрос, следом за Артуром выходя из каюты.

Над поверхностью воды виднелась лишь рубка подлодки. «Крысокит» ошвартовался у правого борта корабля, а Порт-Среда находилась по левому, и потому Артур лишь мельком успел бросить взгляд в сторону знаменитого порта и не рассмотрел там почти ничего, тем более что свет с потолка быстро мерк – надвигалась здешняя странная ночь.

Он увидел гранитную гору, разделенную террасами на добрую дюжину уровней. На каждом уровне стояли сотни жилых домов и иных зданий. С высших террас то и дело били вверх лучи света – это работали лифты, уносившие кого-то в другие части Дома.

Еще Артур заметил характерный лес мачт, видневшихся над крышами домов нижних уровней. Сама же гавань глубоко вдавалась в тело горы, и террасы поднимались над ней наподобие амфитеатра.

– Ступайте осторожно, сэр! – предостерег Артура какой-то крыс.

Мальчик с благодарностью принял протянутую ему лапку и перескочил с корабля на рубку субмарины. Лапка, если кому интересно, сквозь Артуровы перчатки ощущалась практически как человеческая рука.

Нырнув в люк, Артур быстро спустился вниз по металлической лестнице, загудевшей, как колокол, под его сапогами. Шахта люка была весьма узкой, взрослый мужчина мог бы в ней и застрять, но Артур проскользнул без труда.

Внутри субмарина оказалась совершенно не такой, как он успел себе мысленно нарисовать. Темно-серый металл остался снаружи; в помещениях все было выложено деревянными панелями красивого вишневого цвета, а под ногами раскинулся яркий узорчатый ковер. Артур невольно присмотрелся к его узору в мутноватом свете ламп (на вид – вполне электрических), вмонтированных в потолок. Ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать: это не просто орнамент, а витиеватые письмена, так что ковровая дорожка содержала в себе, наверное, целую эпическую поэму. А может, торжественную клятву исполнить некую миссию? В родном мире Артура ходили темные слухи, будто нечто подобное можно увидеть в штаб-квартирах некоторых таинственных корпораций.

Впрочем, у него не было времени углубляться в эту загадку.

Оглядевшись, он увидел две двери: впереди и позади, и передняя была приоткрыта. Она тоже была обшита деревом, но сбоку было видно, что под деревом скрывается металл. Толщиной дверь была никак не меньше шести дюймов. Неслабо!

Крыс-подводник пригласил Артура следовать за ним. Шерстка у него была пестрая, черная с бурым, а одет он был в шерстяной синий свитер с воротом под горло. На вороте красовалась вышитая золотом надпись: «Крысокит». Головным убором подводнику служил кожаный шлем вроде тех, что на заре авиации носили пилоты открытых самолетов. Недоставало только очков.

– Добро пожаловать на борт, сэр, – сказал крыс. – Пожалуйста, пройдемте вперед, на мостик. В других местах у нас больно уж тесно.

Артур пригнул голову, проходя сквозь дверь в переборке. Крыс повел его вдоль очень узкого коридора, по стенам которого виднелись люки разных форм и размеров. Наконец впереди возникла еще одна броневая дверь.

За ней обнаружилось помещение футов двадцать длиной и футов пятнадцать в ширину. На полу опять-таки расстилался ковер, но кое-где в нем были прорезаны отверстия, чтобы привинтить мебель к металлическому полу.

В дальней части этого помещения господствовали приборы – целая стена всевозможных глазков, циферблатов, поворотных регуляторов и рычажков. Плюс хрустальный шар фута два в диаметре, установленный на специальном постаменте посередине. По обе стороны шара, лицом к приборной панели, стояли два кожаных кресла с высокими спинками.

Задняя же часть мостика (Артур уже понял, что это был именно мостик), примерно две трети помещения, выглядела частью интерьера дорогой гостиницы или кафе. Здесь стояло шесть элегантных узких стульев, также привинченных к полу, группами по три, и в центре каждой группы – по маленькому столику.

Длиннохвост с каким-то крысом-подводником уже возились с приборами, явно осуществляя проверку готовности оборудования. А еще…

На мостике присутствовало еще одно разумное существо. Девушка. Изысканно одетая. И преисполненная соответствующих манер. Она сидела на одном из передних стульчиков, спиной к Артуру, в позе, олицетворявшей скромность и достоинство. На ней было жемчужно-белое платье с рукавами-фонариками и уймищей всяких рюшечек и воланчиков. На голове – весьма широкополая шляпка с павлиньими перьями, едва не достававшими до потолка. Девушка держала в руке чайную чашечку с золотым ободком и крохотными глоточками пила из нее чай.

Сердце у Артура упало. Девушка выглядела слишком маленькой для Жительницы. Должно быть, Первоначальствующая Госпожа прислала кого-то из детей Дудочника. Кого-то, кто был ей больше по сердцу, чем грязнуля, оборванка и сорванец Сьюзи Бирюза.

Впрочем, кто бы ни была эта незнакомка, у нее наверняка с собой важные сообщения! У Артура вырвался вздох, который он даже не попытался подавить хотя бы ради приличия. Пройдя между группками стульев, он приблизился к девушке.

Услышав его вздох, она невозможно элегантным движением повернула головку. Широкие поля шляпы затеняли лицо, но Артур все же узнал остренькую, темноглазую, такую знакомую физиономию! Изумление его было таково, что мальчик буквально запутался в собственных ногах, споткнулся и пребольно ушиб лодыжку здоровой ноги о привинченный стул.

– Государь Артур, надобно полагать? – прозвенел голос.

Артур кое-как восстановил равновесие и недоуменно нахмурился. Да, девушка выглядела форменной Сьюзи Бирюзой, но голос! Голос не соответствовал. И одежда… Представить Сьюзи в подобном платье? Чушь собачья!

– Сьюзи? – спросил он нерешительно.

– Мое имя Сюзанна.

– Сьюзи Бирюза, – чуть более убежденно проговорил Артур.

Нет, все-таки перед ним была Сьюзи! Начисто вымытая, переодетая в приличные наряды… говорящая не своим голосом…

– Сюзанна, Треть Понедельника, – поправила девушка. – Таковы мое имя и титул.

– Да что с тобой, в самом-то деле? – наконец прорвало Артура. – С какого перепуга ты ведешь себя, будто… будто…

– Будто должным образом воспитанная юная смертная, – кивнула Сьюзи. – Это стандарт поведения, который предписала мне Первоначальствующая Госпожа и которому я стараюсь соответствовать. Итак, присаживайся, государь Артур. Не желаешь ли испить чашечку этого чуть крепковатого, но прекрасно освежающего чая?

Артур сел, вернее, рухнул. Как он ждал возможности снова увидеться со Сьюзи! Как рассчитывал на ее помощь! И что в итоге? Эта разодетая юная леди с прямой как палка спиной походила на Сьюзи лишь внешне. То ли пустая оболочка от прежней Сьюзи, то ли вовсе самозванка. Что толку с нее? Она с субмарины-то небось сойти не пожелает…

– У тебя письма с собой какие-нибудь есть? – спросил он безнадежно.

– Чая? – вежливо осведомилась Сюзанна.

– Просто давай сюда письма, если привезла какие-нибудь.

– Пфуй! Нельзя же быть таким торопыгой, – попрекнула его Сьюзи.

Чашечку на стол она опустила движением до того медленно-изящным, что Артура чуть не стошнило. Потом подняла с колен шелковый ридикюль. Он был нежно-розового цвета – срам смотреть, да и только. Сьюзи Бирюза, которую помнил Артур, была веселой и отчаянной сорвиголовой, а не какой-то кисейной барышней с розовым ридикюлем и словечками типа «пфуй!».

Между тем Сьюзи пошарила в крохотной сумочке и вытащила малюсенький бумажный квадратик, который, впрочем, по мере вытаскивания тут же увеличился в размерах. В руки Артуру попал уже большущий конверт из негнущейся толстой бумаги, запечатанный здоровенной печатью красного воска с суровым профилем Первоначальствующей Госпожи. Как заметил Артур – без лаврового венка на челе.

– С наилучшими пожеланиями от Первоначальствующей Госпожи, – прощебетала Сьюзи, передавая Артуру конверт.

Ее улыбка показалась ему довольно-таки фальшивой.

Артур схватил послание и поспешно сломал печать. Уже склонившись над письмом, краем глаза он заметил доктора Скамандроса. Маленького колдуна усаживал на стул тот же крыс, который только что проводил сюда самого Артура.

У приборной панели Длиннохвост и крыс-рулевой закончили проверку и сели в командирские кресла. Длиннохвост поднес ко рту переговорную трубку и что-то сказал в нее. Сказанное тут же прозвучало из динамика над головой, Артур услышал, как голос капитана отдается в коридоре и по всему подводному кораблю.

– К погружению приготовиться! Во всех отсеках доложить о готовности!

Артур раскрыл конверт. Как и большинство писем Дома, конверт не содержал отдельного листка с письмом – он сам и являлся письмом. Текст помещался на его внутренней стороне. Артур развернул его и ненадолго отвлекся, слушая из громкоговорителей голоса подводников-крыс:

– Машинное отделение – готовы!

– Вспомогательные отсеки – готовы!

– Служба воздушной циркуляции – готовы!

– Рубка – готовы!

– Носовой отсек – готовы!

Длиннохвост отдал какую-то команду рулевому, переговоры прекратились, и Артур углубился в письмо.

Крыс-рулевой повернул рычажки, и далекий гул машин усилился, превратившись в ощутимую вибрацию. Чайничек, стоявший перед Сюзанной, задребезжал, и ей пришлось решительно взяться за него рукой.

– Обе машины – полный вперед, – скомандовал Длиннохвост. – Курс прежний. Спускаемся на двадцать саженей!

Хрустальный шар заполнился пузырьками, и цвет воды постепенно изменился с прозрачной лазури на иссиня-черный тон глубины. Подлодка опустила нос, и чайный поднос Сюзанны поехал по столику, пока не уперся в поднятый бортик (Артур, кстати сказать, этот бортик только тут и заметил). Впрочем, дифферент[15] был невелик, а скоро субмарина и вовсе выровнялась.

– Глубина двадцать саженей[16], – отрапортовал крыс-рулевой. – Крейсерская скорость набрана. Восемнадцать узлов!

– Отлично, – похвалил Длиннохвост.

– Уфф! – вдруг фыркнула Сюзанна, да так громко, что все вздрогнули. Сорвав с головы широкополую белую шляпу, она от души швырнула ее на пол. – Ну до чего надоело это воронье гнездо, аж потолка не видать!

– Сьюзи! – радостно воскликнул Артур.

От восторга он хотел вскочить на ноги, но не смог – помешал ремень безопасности, автоматически застегнувшийся поперек живота, пока подлодка спускалась на глубину. Ремень был снабжен пряжкой, но, чтобы совладать со старинной бронзовой застежкой, мальчику понадобилось несколько секунд. Надо еще было сообразить, как эта штука расстегивается!

Сьюзи за эти короткие мгновения успела многое. Она уже отодрала от платья изящные рукава-фонарики и теперь рылась в крохотном розовом ридикюле, вытаскивая из него кожаный баул – драный, с порванным ремешком и гораздо большего размера. Расстегнув свой ремень, она поставила баул на пол и принялась в нем сосредоточенно копаться.

– Слушай, а в чем, вообще, дело? – поинтересовался Артур. Он и сердился на нее за дурацкую комедию с «благовоспитанной Сюзанной», и в то же время испытывал невероятное облегчение. – Ты такое тут задвигала! Я уже думал…

Сьюзи выволокла наконец наружу свой любимый мятый цилиндр, водрузила на голову и еще прихлопнула пятерней, отчего видавшая виды шляпа сплющилась уже вконец.

– Так я ж пообещала, – объяснила она. – Наша Первоначальница ни в какую меня не желала сюда отпускать, пока я не поклялась страшной клятвой, что на Пограничном море буду вся такая из себя леди. Ладно, поклялась, только мы же больше не НА Пограничном море, ведь так? Мы прямо В нем, верно?

– До чего ж я рад тебя видеть, – сказал Артур. – Настоящую тебя, я имею в виду!

– А уж я-то тебя как рада видеть, Артур! – отозвалась Сьюзи. Плюнула себе на ладонь и протянула ему для рукопожатия. – Вот выпрыгну сейчас наконец из этих хреновых тряпок, тогда и обрадуемся по-настоящему. А то в них ни тебе побегать, ни через забор какой перелезть…

Артур с некоторым замешательством взял протянутую ладонь. Привычная брезгливость давала о себе знать.

– Да не плевала я ничего, – шепнула Сьюзи ему на ухо, пока они пожимали руки. – Просто, прикинь, хочу немножко расшевелить крыс. Уж такие чистюли, аж прям странно, особенно если вспомнить их помоечное происхождение! Хотя на самом деле я зла на них не держу. С нами, детьми Дудочника, они всегда были свои в сосиску. По крайней мере, когда речь не шла о звонкой монете или о настоящих секретах!

– Первоначальствующая Госпожа не особо-то перетрудилась с письмом, – сказал Артур, вновь усаживаясь на стул. Некоторым чудом ему удалось не вздрогнуть, когда на талии вновь сам собой застегнулся ремень. – Как вообще дела? Сколько времени прошло с тех пор, как мы расстались в Дальних Пределах?

– Больше двенадцати месяцев, – ответила Сьюзи. И небрежно плеснула себе еще чая, так что он перелился через край. – И все в делах по уши! Похоже, Грядущие Дни всерьез забеспокоились насчет тебя, Артур. И насчет Первоначальствующей Госпожи. Видел бы ты, сколько бумаг они присылают, явно затем, чтобы ей было не продохнуть! И каких! Одна из форм, которую следовало заполнить, оказалась восемьдесят футов высотой, то есть толщиной, когда все листы сшили вместе. С ума сойти, верно? Правда, старуха Первоначальница читает не так, как все нормальные люди. Она просто сидит и как бы вбирает. Ну, как будто печенье в чай роняешь… Ой!

– Значит, ее там вправду завалили бумажной работой? – сказал Артур. – Что ж, могло быть и хуже.

– Могло, – согласилась Сьюзи. – Я уже не упоминаю о таких мелочах, как подосланные убийцы, саботаж и пустотники, которые тоннами просачиваются сквозь пол, – и разбирайся с ними со всеми как хочешь! – Она выловила ложечкой утонувшее печенье. – Короче, скучать некогда. Всколыхнулось наше болото! Правда, Первоначальница не подпускает меня к настоящему делу, разве что если уж совсем выбора нет. Она считает, что мне нужны уроки, еще уроки и опять уроки! Даже не верится, что она сюда-то меня отпустила… Впрочем, ты прямо сказал, чтобы прислали меня, и ей не с руки было отказывать. Спасибище!

– А ты в курсе, что я намерен предпринять?

Сьюзи рассеянно кивнула.

– А то как же. В курсе, конечно. Будем сидеть тут, в тепле и уюте, попивая чай с печеньем, пока нас не проглотит китиха Среда. Потом надо будет проникнуть в личный мир какого-то двинутого пирата, лазейка в который находится прямо в кишках у ее светлости, стибрить там следующий фрагмент Волеизъявления, ну и все такое, как обычно… Только ты будто бы говорил, что Среда вроде как обещалась сама отдать тебе Ключ?

– Ну, в принципе… в общих чертах оно так.

– И еще на сей раз у тебя с собой собственный колдун, – с одобрением заметила Сьюзи. И помахала рукой доктору Скамандросу: – Привет! Я – Сьюзи Бирюза! Когда-то была заправщицей чернил.

– Польщен знакомством, юная леди, – отозвался доктор Скамандрос.

Он наклонился вперед на стуле, собираясь встать и подойти, однако ремень удержал его. Доктор озадаченно посмотрел на своенравный ремень, но передумал, видимо по зрелом размышлении рассудив, что три шага от одного стула до другого – для него пока слишком дальний путь.

– Я в самом деле маг, – продолжал он, – хотя ныне, увы, пребываю не в самой лучшей форме. Мое имя – доктор Скамандрос. Я буду помогать государю Артуру и тебе, создавая магические личины, долженствующие облегчить проникновение в тайное укрытие Лихожаро.

– Личины! А какие именно? – загорелась Сьюзи. – Я, знаешь ли, сама не отказалась бы выглядеть пираткой! С татуировками, как у тебя!

– Честно говоря, – сказал Артур, – я обдумывал, а не замаскироваться ли нам под крыс? Не продвинутых, а обычных, я имею в виду. Только пусть это будет иллюзия, а не полное превращение! Я как-то против того, чтобы превращаться в крысу. То есть на самом деле это было бы здорово…

Артур смутился и замолчал, ведь Длиннохвост с рулевым очень внимательно прислушивались к каждому его слову.

– Ты просто хочешь, чтобы всякий, кто посмотрит на тебя, видел крысу, – сказал доктор Скамандрос.

– Да. Именно так.

– Это вполне можно осуществить, – заверил чародей. – Жаль только, у меня ничего нет готового, так что начинать приготовления придется с нуля, и на это уйдет время. Первое, что нам понадобится, – это носы и хвосты!

– Носы и хвосты?

– Да. Крысиные носы и хвосты.

Артур невольно содрогнулся, а правое ухо Длиннохвоста чуть не вывернулось наизнанку, впитывая разговор.

– Ну… я, вообще-то, как бы… – запинаясь, начал Артур.

– Нет-нет, конечно не настоящие! – правильно истолковал его замешательство доктор Скамандрос. – Мы их изготовим своими руками, и я напитаю наши изделия магией. Так-так, что там дальше… Потребуется некоторое количество хорошей тонкой бумаги, простой клей и немного картона. Ах да, еще активированные чернила!

Говоря это, доктор извлекал все перечисленное из карманов своего безразмерного пальто. Следом появились ножницы, несколько перьев, перочинный нож и табакерка, украшенная эмалью.

– Знаком ли ты, – спросил чародей у Артура, – с искусством составлять слоистую бумагу и промазывать ее клеем, чтобы, высохнув, она оставалась твердой и сохраняла объемную форму?

– Ты имеешь в виду папье-маше, – кивнул мальчик. В прежней школе ему доводилось под конец учебного года делать маски для праздника. – Пробовал когда-то…

– Из такой бумаги и клея мы и смастерим для вас со Сьюзи крысиные носы. На каждом слое я сделаю надпись активированными чернилами, налагая чары иллюзии и отведения глаз. Соответственно, с каждым слоем сила заклятия будет возрастать. В итоге мы получим полноразмерную маскировку, которая укроет все тело и покажет обличье крысы всякому, кому доведется на вас посмотреть. Полагаю, для изготовления двух таких носов нам понадобится часов пять…

– А у нас самое меньшее часов двенадцать, пока мы только доберемся до Утонувшей Среды, – сказал Артур. – Так что времени вагон и маленькая тележка.

– Лишнего времени не будет, – покачал головой Скамандрос. – Носы всего лишь отведут глаза пиратам – за исключением самого Лихожаро, как я и предупреждал ранее. Чтобы заставить врагов слышать соответствующие звуки и обонять должные запахи, нам понадобится еще одно заклинание, и оно будет размещено в хвостах. Эти хвосты должны быть специально для данного случая сотканы на особых станках, сооружаемых токмо и единственно ради данного заклинания.

– На станках? В смысле ткацких? Это такие здоровые деревянные штуковины с уймищей ниток, натянутых на рамы? – уточнила Сьюзи. – Даже если у тебя припрятана парочка таких по карманам, куда же мы тут их втиснем!

– Ткацкому станку не обязательно быть огромным, – возразил доктор Скамандрос. Сунув руку за отворот пальто, он извлек две шпульки для хлопковых ниток, каждая дюйма три высотой и два в поперечнике. У каждой были вбиты в торец по четыре гвоздя. – Позвольте же преподать вам тайны и чудеса Аркручиллорского кругового станка…

– А-а, этим пользуются для французского вязания, – узнал устройство Артур. – Я так умею! То есть мне когда-то показывали…

– Французское вязание? – переспросил доктор Скамандрос. – Я обучался этому искусству под названием «круговое тканье Аркручиллора». Хотя… как почти все ценные творческие идеи, это ремесло наверняка было завезено с вашей Земли и попало в Аркручиллор через торговцев Дома. Нам еще понадобятся небольшие крючки и, естественно, нить…

И он протянул Артуру со Сьюзи два серебристых вязальных крючка и два мотка пушистой бурой пряжи. Потом объяснил, как наматывать пряжу на шпульки, особым образом располагая ее между гвоздями – и к вязанию, то бишь тканью, можно было приступать. Сначала Артур и Сьюзи наделали неизбежных ошибок, но вскоре работа пошла.

Как только у них начало получаться, доктор Скамандрос вновь завладел шпульками.

– Надо сперва начертать на станках заклинание, и тогда вы начнете все с самого начала, – пояснил он. – Но в любом случае начать придется с носов. На них и времени больше потребуется, и потом, как-никак им надо будет высохнуть.

Надо ли говорить, что последующие восемь часов оказались посвящены рукоделию – с короткими перерывами на чаепитие или если в хрустальном шаре вдруг появлялось что-нибудь интересное. Однажды «Крысокит» пронесся сквозь сущие саргассы всевозможных потерянных предметов, ожидавших внимания трофейщиков. Чьи-то утраченные сокровища стукались о борта подлодки и вновь исчезали в темной пучине. В основном это были детские игрушки – от плюшевых мишек до каких-то деревянных фигурок.

Но вот с работой было покончено. Крысиные носы напоминали конусы из папье-маше, украшенные опять-таки бумажными усами. Хвосты были вроде трехфутовых косиц плетеной коричневой шерсти. Однако внимательный взгляд без труда обнаруживал заклинания, копошившиеся среди бумаги и пряжи. Крохотные буковки двигались, расходились и снова сходились, образуя слова. Прочесть, что же там было написано, Артур оказался не в состоянии, но стоило посмотреть на письмена, как в голову назойливо лезли образы крыс. Самых обыкновенных крыс вроде тех, что время от времени мелькали в сточной канаве у железнодорожной станции в городе, где он жил раньше.

– Попробуйте примерить, – предложил Скамандрос. – Только помните, что для полной иллюзии нужны оба компонента: и нос, и хвост. Если в вашем распоряжении будет лишь что-то одно, заклинание может оказаться разбалансировано!

Сьюзи немедленно поинтересовалась:

– И что тогда?

– Ограничусь напоминанием: если надели нос, постарайтесь без промедления прицепить хвост, – ответил Скамандрос. – И, соответственно, наоборот.

Артур взял в руки крысиный нос, приставил его к своему собственному и завязал тесемки на затылке. Ощущение было более чем странное. Когда же он прицепил хвост к задней части штанов – странное чувство еще больше усилилось.

– Великолепно, – восхитился доктор Скамандрос. – А теперь скажи что-нибудь!

– Глупо я выгляжу, по-моему, – проворчал Артур.

Самому ему казалось, что его голос и внешность нимало не переменились. Тем не менее Скамандрос захлопал в ладоши, а Сьюзи расхохоталась.

– Теперь я! – сказала она.

Артур отцепил нос и хвост, как раз когда она надевала свои собственные. Как только Сьюзи стянула завязки, она… тут же исчезла! Артур недоуменно заморгал и только потом додумался опустить глаза. У его ног на полу сидела крыса. Она смотрела на него снизу вверх, приветственно помахивая розовой лапкой.

– Работает, – восхитился Артур.

Сьюзи возникла вновь, крысиный нос висел у нее на шее наподобие странного ожерелья.

– Жаль, не попалось мне такой штуки несколько лет назад, – протянула она. – Уж я бы ей нашла применение. Долго держится заклинание?

– Несколько дней, – ответил Скамандрос. – Пока Пустота, содержащаяся в активированных чернилах, не разъест шерсть и бумагу. Однако, не хвалясь, могу сказать, что в данном случае у меня получилось действительно удачное, очень надежное заклинание. Не удивлюсь, если оно будет работать дольше обычного.

Артур покосился на Сьюзи. Глаза у той хранили мечтательное выражение – она явно придумывала все новые способы применить крысиную маскировку, помимо таких мелочей, как проникновение в личный мир Лихожаро.

– Сардины, – произнес крыс-рулевой.

Все взгляды устремились к хрустальному шару. Там мелькали стремительные серебристые силуэты. «Крысокит» натолкнулся на огромный рыбий косяк.

– По всей видимости, приближаемся к Утонувшей Среде, – оповестил Длиннохвост минут через десять, когда стало ясно, что плотный косяк не намерен редеть. – Она ведь использует свое могущество для привлечения рыбы и удержания ее прямо перед собой!

И он взялся за переговорную трубку.

– Слушать в отсеках! Клинкетные двери[17] закрыть! На помпах, приготовиться! Все пристегнуты? – обернулся он к присутствовавшим в рубке.

– Так точно, – отрапортовал Артур.

– Я и не отстегивался, – пожал плечами Скамандрос.

– Дык, – отозвалась Сьюзи.

Длиннохвост, не поднимаясь, обернулся к ним в кресле.

– Утонувшая Среда обычно держится недалеко от поверхности, – сказал он. – Согласно нашим наблюдениям, ее пасть простирается от четырехсот саженей над уровнем моря и до глубины в шестьсот пятьдесят саженей. Нами подсчитано, что, идя на глубине около тридцати саженей, у нас будет хорошая возможность проскочить в отверстие верхней костяной завесы и не попасть между ее челюстей. Завесы, в общем-то, состоят из сплошных дыр… Все дело в том, что у нас будет очень мало времени на то, чтобы выбрать отверстие и направить в него субмарину. Это при условии, что нас не будет нести слишком сильным течением…

– Течение уже присутствует, – доложил крыс-рулевой. – Скорость относительно воды возросла до двадцати шести узлов!

Длиннохвост сразу повернулся обратно, чтобы сосредоточиться на приборах.

– А если мы вдруг не попадем в дырку? – осведомилась Сьюзи. – Что тогда?

– Тогда нас разнесет в мелкие дребезги, – отозвался Артур. – Но, как сказал Длиннохвост, отверстия там сплошь и рядом, и я думаю, что течение именно в них и будет затягивать. Все будет хорошо!

– А что будет, если нас таки разнесет, но не совсем в мелкие дребезги? – спустя некоторое время спросила Сьюзи. – Ну, так, что мы будем еще живы и начнем тонуть?

– Слушай, я-то почем знаю, – пробормотал Артур, призывая на помощь всю свою сдержанность. – Погоди вопросы задавать, а?

Серебристые рыбешки в прозрачном шаре мелькали мимо все быстрей и быстрей, Артур уже чувствовал, как вздрагивает и раскачивается «Крысокит», увлекаемый потоком, что стремился в нутро Утонувшей Среды.

Внезапно и совершенно неожиданно рыбешки исчезли неизвестно куда, а шар заполнила темнота.

– Мы в ее тени!

– Включить аварийное освещение! – рявкнул Длиннохвост. – Передний перископ – максимальный свет!

В шаре вновь засиял и разгорелся свет. Однако рыбешки больше не неслись мимо по своим делам – мощное течение уносило их вперед, а с ними – клубки водорослей и всякого хлама, состоявшего, по всей видимости, из все тех же утраченных предметов. Все это, как и саму подлодку, неудержимо вбирала в себя глотка Утонувшей Среды.

Что-то врезалось в корпус субмарины, так что по всем помещениям разнеслось протяжное громкое «буммм!». За первым ударом последовали целые серии ударов потише, звучавших, точно град, бьющий по крыше. Подводная лодка тряслась, раскачивалась и кренилась, Длиннохвост с рулевым лихорадочно крутили ручки управления, вновь и вновь выравнивая корабль.

Потом Артур увидел, как впереди замерцало нечто белое.

– Костяная завеса!

Длиннохвост тоже увидел ее. Они с рулевым удвоили усилия, субмарина изменила курс градусов на тридцать и резко нырнула, потом так же быстро легла на ровный киль. В сплошной белой стене впереди открылось темное отверстие. К нему-то и понесся «Крысокит», окруженный рыбой и всевозможными обломками.

– Прошли! – крикнул Длиннохвост, стремительно переключая секторы обзора. Все они показывали белые стены на приличном расстоянии от подлодки. – Идем сквозь кость!

Ох, не говори «гоп»… Только он произнес эти слова, как «Крысокит» с гулким грохотом врезался во что-то достаточно крупное, отчего продвижение вперед сразу замедлилось. Всех швырнуло вперед на ремни безопасности, а потом – назад, ибо подлодка со скрежетом остановилась.

Вода и мелкий мусор продолжали нестись мимо, но субмарина не двигалась, хотя машины работали, сотрясая корпус.

– Застряли… – прошептал Артур.

Действительно застряли. И где? Глубоко под водой, в костяном тоннеле!

– Стоп машины! – закричал Длиннохвост.

Вибрация двигателей сразу прекратилась, но стук мусора, бомбардировавшего корпус, безостановочно продолжался. Артур посмотрел на хрустальную сферу и увидел в ней плотный поток мелких предметов, несшихся мимо.

– В тоннеле препятствие, – через плечо пояснил Длиннохвост. Снова взялся за переговорную трубку и рявкнул: – Доложить о повреждениях!

В ответ раздались искаженные эхом голоса подводников-крыс. Судя по рапортам, значительного ущерба лодка не претерпела.

– Носовой отсек! Во что мы врезались? – осведомился затем Длиннохвост.

– Наш таран воткнулся в деревянную стену, – отозвался младший офицер, заведовавший передним отсеком. – Похоже на корпус крупного торгового корабля, застрявшего в тоннеле. Выглядит очень прочным…

– Убрать таран!

Последующие секунд двадцать не было ни докладов, ни каких-либо иных звуков. Артур не сводил глаз с хрустальной сферы. Ему трудно было четко различить, что именно находится впереди – все заслоняли тучи мусора, несшегося мимо, – но все-таки он в самом деле рассмотрел нечто деревянное, поросшее водорослями.

– Не удается убрать, кэп, – донеслось из переговорной трубы. – Не помогает даже низшая передача, и это притом, что за лебедку взялся весь состав!

– Значит, придется сдать назад, – проговорил Длиннохвост. – На руле! Какова скорость течения?

– Девятнадцать узлов, сэр.

– Девятнадцать?

– Так точно, сэр. Колеблется от восемнадцати до двадцати.

Хвост капитана выстрелил из-под кресла и возбужденно хлестнул по полу.

– А в чем дело? – начиная нервничать, поинтересовался Артур.

Все-таки ему положительно не нравилось на субмарине. Здесь было так отчаянно тесно. А случись что, и податься, в общем-то, некуда…

– В данном конкретном отверстии застряли обломки корабля, потерпевшего крушение, и мы их протаранили, – объяснил Длиннохвост. – В самом буквальном смысле. Наш таран засел в дереве корабля, и вытащить его лебедкой не удается. При обычных обстоятельствах мы включили бы задний ход и вытянули его. Но дело в том, что наша максимальная скорость заднего хода – восемнадцать узлов. А течение здесь таково, что нам его не одолеть.

– Значит, мы застряли как следует?

– Это временное затруднение, – сказал Длиннохвост. – По счастью, у нас есть время для решения этой задачи. Сами собой напрашиваются следующие варианты…

– Глубина погружения увеличивается, сэр, – доложил крыс-рулевой.

– Что? – удивился Длиннохвост. – Здесь, в тоннеле?

– Нет, сэр, это, должно быть, сама левиафанша. Она погружается!

– Но она практически никогда не опускается на глубину! Сколько?

– Сорок пять саженей. Сорок восемь. Пятьдесят три…

– Аварийное погружение! – взревел Длиннохвост в переговорную трубку. – Во всех отсеках – перекрыть люки в водонепроницаемых переборках!

Ответом был целый хор «есть, сэр!» и «так точно, сэр!». Длиннохвост вместе с рулевым склонились над глубиномером.

– Погружение прекращается, – объявил наконец рулевой. – Шестьдесят семь саженей!

– А насколько глубоко мы вообще можем?.. – поинтересовался Артур.

– Запас еще есть, – заверил его Длиннохвост. – Опасность состоит в том, что малейшее движение Утонувшей Среды может отправить нас на слишком большую глубину. Мы ведь рассчитывали, что она, как всегда, будет курсировать у поверхности.

– Зуб даю, увидела внизу нечто съестное, – пробормотал Артур. – Но сейчас пока нам ничего не грозит, так ведь?

– Надо выбираться из этого отверстия в костной завесе, – сказал Длиннохвост. – Как только у нас появится свобода перемещения внутри ее, опасаться будет больше нечего. К сожалению, сейчас мы находимся слишком глубоко, чтобы выпустить ныряльщиков, которые разрубили бы препятствие. Доктор Скамандрос! Нет ли у тебя каких-либо магических методов решения нашей проблемы?

Скамандрос откашлялся.

– Мм… Что-то ничего определенного не приходит на ум! К величайшему сожалению, моя практическая работа в основном касалась ветра и волн… словом, всего, что можно встретить на поверхности моря, но не в его глубине!

– Значит, попробуем стряхнуть препятствие… – начал было Длиннохвост, но его перебил крыс-рулевой:

– Кэп, она опять погружается!

– Доложить глубину!

– Семьдесят две сажени, и увеличивается… Восемьдесят две сажени… девяносто саженей… девяносто пять…

Бесстрастный голос рулевого был внезапно перекрыт жутким металлическим гулом, как если бы кто-то ударил в гигантский колокол. Звук был такой силы, что буквально похоронил все прочие звуки. Спустя некоторое время он плавно разделился на целый хор поскрипываний и гудений. Каждый отдельный тон был гораздо тише целого… но до чего же страшно было их слушать!

– Мы выдержим и бо́льшую глубину, – сказал Длиннохвост.

Его голос прозвучал уверенно, но Артур заметил, что от капитанского хвоста отлила вся кровь.

– Сто саженей, – продолжал докладывать рулевой. – Сто две…

– Отправить бутылочное послание, – распорядился Длиннохвост в переговорную трубку. – Достигнута испытательная глубина. УС продолжает погружаться.

– Слушаюсь, сэр, – долетел бесплотный ответ.

«УС», по всей видимости, обозначало Утонувшую Среду, и это навело Артура на неожиданную мысль.

– Доктор Скамандрос! – повернулся он к колдуну. – А как насчет того, чтобы напрямую связаться с Утонувшей Средой? Не мог бы ты сделать что-нибудь… ну там, я не знаю… свет какой в небе зажечь, чтобы она вверх посмотрела?

Скамандрос как раз промокал взмокший лоб своим желтым шелковым платочком. Отложив его, он принялся стремительно шарить по бесчисленным карманам пальто. Карманов, кстати, там явно было существенно больше, чем реально мог вместить даже самый необъятный балахон.

– Нет, это не пойдет… – бормотал он по ходу поисков. – Не для такой глубины… не сработает… А это у меня, хоть тресни, сроду как следует не получалось… О, вот это… тоже нет – запас кончился… И это не пойдет, тут надо цель видеть…

– Может, ты ей иллюзию создашь, какой-нибудь гигантский ростбиф чтобы с неба свисал? – внесла предложение Сьюзи. – Небось взовьется, как поплавок!

– Создать-то иллюзию я могу, – сварливо отозвался Скамандрос. – Легко! Вот наружу ее выпустить – совсем другое дело!

– Сто шесть саженей, – продолжал докладывать рулевой. Покосился на капитана и проговорил без малейшей дрожи в голосе, как бы просто напоминая: – Оценочная глубина раздавливания корпуса составляет сто десять саженей.

Что означали эти слова, Артур прекрасно понял и без пояснений. Достаточно было послушать чудовищный гул и скрежет, доносившиеся отовсюду. Когда его слуха коснулось еще и журчание, Артур, вздрогнув, обернулся – и увидел воду, просочившуюся сквозь пол.

– Сто восемь саженей…

Сьюзи спросила:

– А Утонувшая Среда под водой слышит?

– Превышена оценочная глубина раздавливания, – невозмутимо доложил рулевой. – Сто одиннадцать саженей. Глубина продолжает увеличиваться…

Как бы в ответ на эти слова, внезапно и разом погасло все освещение. Артур беспомощно вглядывался во тьму, каждый миг ожидая, что вот сейчас корпус лодки окончательно сложится. Последует страшный удар тысяч тонн холодной воды… и почти мгновенная смерть. Будем надеяться, что она окажется быстрой…

Кажется, все остальные думали примерно о том же. Секунд десять царила полная тишина, потом прозвучал голос Длиннохвоста:

– Переключиться на контур Б!

Рулевой сделал движение. Несмотря на непрекращающийся гул и свист, Артур расслышал короткий щелчок переключателя. Сперва ничего не произошло, крыс тихо выругался… но вот лампы начали медленно разгораться, и наконец рубку залил красный свет аварийного освещения.

– Доложить глубину!

Пассажиры снова затаили дыхание. Погружение должно было наверняка прекратиться, иначе почему лодку до сих пор не сплющило?

– Сто… сто тринадцать саженей. Глубина не меняется.

– О чем ты начала говорить, Сьюзи? – спросил Артур.

– Я сказала: Утонувшая Среда под водой слышит?

– Наверняка, – ответил Артур. – Точно слышать должна! У китов ведь и сонар есть! Они друг другу песни поют! Если мы сумеем произвести какой следует громкий и высокий звук, она… она должна сообразить, что у нее в дырке зуба кто-то застрял… Хотя толку от этого не будет…

– Почему не будет? – спросила Сьюзи.

– Ну, она, чего доброго, нырнет еще глубже, чтобы избавиться от источника звука.

– Сто четырнадцать саженей! – доложил крыс-рулевой. – Она снова пошла вниз!

– Значит, хуже всяко не будет?

– Делайте что можете, – разрешил Длиннохвост. – Глубина раздавливания выведена на основании расчетных оценок, но…

Его голос прервался – из стен ударило сразу несколько водяных струек, а корпус лодки отозвался низким чудовищным стоном.

– Доктор! – взвыл Артур. – Можешь ты соорудить какой-нибудь тонкий визг, да погромче?

Скамандрос уже откручивал головку попугая со своей прогулочной трости. Кивнув, он запустил руку внутрь резной головки, ни дать ни взять меняя какие-то настройки.

– Заткните уши! – последовало распоряжение.

Артур только-только успел сунуть пальцы в уши, как птичья головка вдруг засияла ярким светом. Ее клювик открылся – и произвел нечеловеческий вопль, легко прорезавший стоны и кряхтенье терпящей бедствие субмарины. Скамандрос управлял попугайной головкой, точно куклой-марионеткой, орудуя крохотными рычажками. Тон вопля начал меняться в правильном ритме, попеременно делаясь то ниже, то выше.

Крыс-рулевой пытался что-то кричать, но Артур не слышал его. Вопль волшебного попугая был таким громким и пронзительным, что причинял самую настоящую боль. У Артура свело скулы…

Вода коснулась его ног. Невольно вскрикнув, он поджал коленки. На полу рубки было как минимум фут воды, и, судя по всему, она поднималась. «Значит, у нас ничего не получилось. Все зря. Сейчас нас раздавит, мы утонем…»

Вопль прекратился. Артур нерешительно вытащил из уха один палец, потом другой… На него обрушился нестройный хор голосов. Кричал даже рулевой, разом утративший все свое спокойствие:

– Сто саженей, она всплывает! Всплывает! Всплывает!

Услышала ли на самом деле Утонувшая Среда крик попугая, или просто ей вздумалось подняться к поверхности – так или иначе, она поднималась, причем гораздо быстрей, чем шла вниз. На самом деле движение что вверх, что вниз было для нее наверняка очень незначительным. Все равно что для человека – легонько кивнуть.

– Десять саженей, глубина уменьшается! Шесть саженей! Ноль, мы на уровне поверхности! А теперь мы над водой! Мы над водой!

Все уставились в недра хрустального шара. Вода стремительно утекала из костного тоннеля, где они находились, так что препятствие, державшее лодку, явило себя во всей красе. Это была настоящая деревянная стена, обросшая ракушками и обшитая медью.

– Наверное, она приподняла голову, – сказал Длиннохвост. – Это упрощает дело.

И он взялся за переговорную трубку.

– Ныряльщикам приготовиться для работы снаружи. Четверо крыс с топорами. Аварийная служба, запустить все помпы!

– Так точно, сэр!

Артур не сводил глаз с хрустального шара, и потому-то он первым заметил воду, вновь устремившуюся в тоннель, но уже с другой стороны, изнутри кита. В это же время подлодка задрожала и накренилась, опустив корму, так что вода, еще остававшаяся на полу рубки, волной прошлась по ногам.

– Погружение… шесть саженей! – доложил рулевой. – Течение поменялось на исходящее, скорость шесть узлов!

Машины лодки только-только начали сотрясать корпус, когда снаружи докатилось гораздо более грандиозное сотрясение. Субмарину тряхнуло, раздался звук, как будто опрокинулся целый шкаф с фарфоровой посудой. Артур снова прижал руки к ушам, его желудок едва не вывернулся наизнанку, кровь бросилась в голову…

– Что это… что это было?

– Она щелкнула челюстями, – пояснил Длиннохвост. – Похоже, крик попугая ей здорово не понравился. Возможно, это нам поможет вырваться на свободу…

– Или на мелкие части нас растрясет, – оптимистично предположила Сьюзи.

Сотрясение повторилось еще трижды, каждый новый раз сильнее предыдущего. Артур в который раз порадовался тому, что сидит на привинченном стуле и вдобавок пристегнут. Не то его болтало бы не в пределах ремня безопасности, а по всему помещению! Чайник и чашка, из которой пила Сьюзи, давно разлетелись вдребезги, и их осколки вкупе с еще какой-то разбитой мелочью так и носились туда-сюда. Артур ощутил, как что-то больно царапнуло его по щеке, и только тогда догадался плотно прикрыть руками лицо.

– Мы двигаемся назад! На свободу!

Артур снова всмотрелся в хрустальный шар. Деревянная стена действительно отдалялась – субмарина высвобождалась, дав задний ход. Течение несло наружу все те же тучи мусора, правда, медленнее, чем вовнутрь. Наверное, она прекратила движение и просто приоткрыла рот.

– Кормовой перископ!

Кормовой перископ показал позади лодки открытое море.

– Если она еще чуть-чуть постоит смирно, давая нам время совсем выйти наружу и попытать другое отверстие… – пробормотал Длиннохвост. – Нам нужна всего-то минута… всего одна минута…

Все молчали, вглядываясь в вид из заднего перископа. Он медленно менялся: плавучий мусор расходился в стороны, белые костяные стены все отдалялись…

– Носовой перископ!

Шар моргнул. В нем возникла необозримая белая стена, усеянная отверстиями.

Подлодка продолжала двигаться назад.

– Не желаешь ли выбрать отверстие, государь Артур? – предложил Длиннохвост.

– Нет! – отказался Артур. – Просто нацельтесь в какую-нибудь…

– Налево тридцать – и вверх, – приказал капитан.

По корпусу прошла дрожь – машины переключились на движение вперед. Очень-очень медленно «Крысокит» направился к другому отверстию. И в это время все как бы ринулось им навстречу: и белая стена, и черный провал прохода.

– Она двинулась вперед!

– На руле! Прямо в отверстие!

– Хоть бы это не оказалось закупорено, – пробормотала Сьюзи.

– Течения их наверняка прочищают, – рассеянно отозвался Артур. Все его внимание было посвящено хрустальному шару, он пытался улавливать происходившее в нем. Пока они вроде точно целились в этот новый тоннель, но стоило рулевому чуть-чуть ошибиться в выборе курса, и беды не миновать. – Там просто застрял очень уж здоровенный корабль. Надо же, как нам не повезло.

– Зато колоссально подфартило в том смысле, что мы все-таки выбрались, – нервничая, проговорил доктор Скамандрос.

– Вошли! – заорала Сьюзи. – Ну прям что твоя стрела в яблочко!

В новом тоннеле подлодка не встретила никакого препятствия. «Крысокит» прошел все отверстие на ровной скорости, и попутное течение, мощность которого все увеличивалась, ему помогало. Утонувшая Среда вновь паслась в своем море, и в ее глотку устремлялась морская вода вместе с пищей и мусором.

Тоннель сквозь костную завесу оказался всего ярдов сто длиной. Когда они выскочили с другого конца, Артур заметил, что все это время просидел, не дыша, и перевел дух. Впрочем, реального облегчения он что-то не ощущал. Уж верно, впереди их ждало еще немало препятствий. Не могло не ждать… И даже если Волеизъявление будет в итоге счастливо обретено – поди-ка еще выберись с ним обратно наружу!

«Возвращение само по себе будет еще той задачкой, – размышлял Артур. – Наверняка вперед мы можем двигаться намного быстрей, чем задним ходом, но сумеет ли „Крысокит“ выгрести против такого течения? Сомнительно, если только Утонувшая Среда снова на какое-то время не остановится».

Преодолев костную завесу, субмарина тем временем «излилась» вместе с водным потоком в огромное озеро, составлявшее внутренность пасти левиафана. На его пересечение ушло не менее двадцати минут, причем машины работали вовсю. Течение все усиливалось, вода, несшая съестное, торопилась низвергнуться в пищевод Утонувшей Среды.

Подводная лодка без труда маневрировала в глотке чудовища. Для нее это было что-то вроде проникновения в устье реки, где властвуют и течения, и морские приливы. Глотка исполинского кита оказалась соответствующей ширины, и, хотя вода изобиловала самыми разнообразными предметами, ни один из них угрозы для «Крысокита» не таил.

Помпы почти насухо выкачали воду у них из-под ног, Длиннохвост с рулевым возобновили спокойный диалог оповещений и команд. Артур уже решил, что настало время чуть-чуть расслабиться…

И как тут же выяснилось – зря. Милях в двух после входа в глотку некая сила без малейшего предупреждения подхватила субмарину и крутанула ее, заставив совершить полное сальто! Артур едва не выпал из петли ремня безопасности, мимо вновь пронеслись осколки, только что мирно валявшиеся на полу, крышечка чайника ударила его по голове, издав певучий серебряный звон.

Пока это происходило, тело Артура пронизал некий странный разряд вроде электрического, отчего кончики пальцев вспыхнули дымным зеленым огнем. Впрочем, пламя погасло краткий миг спустя, чуть ли не прежде, чем он мог вскрикнуть и попытаться сбить его с рук.

Все случилось настолько быстро, что никто не успел среагировать. Так бывает, когда заберешься на незнакомый ярмарочный аттракцион, и карусель выкидывает непредусмотренный фортель, и не у кого спросить, а не повторится ли подобное.

– Мы… прошли сквозь какую-то волшебную мембрану, – просипел доктор Скамандрос.

Подол желтого пальто упал ему на голову, и чародей совершенно в нем запутался.

– Датчики глубины обнулились, сэр, – доложил рулевой. – Если верить их показаниям, мы находимся на глубине всего в пять саженей и над нами присутствует воздух. Заметного течения нет. Вода практически спокойна.

Длиннохвост задумчиво почесал ухо.

– Похоже, – сказал он, – мы проскочили некий клапан. – Подняться на перископную глубину!

– Будет исполнено, сэр!

Несколькими минутами позже перископ показал им картину то ли моря, то ли крупного озера внутри Утонувшей Среды. Его озаряло розоватое сияние, испускаемое сводами желудка. Доктор Скамандрос сразу предположил, что его производила реакция частиц Пустоты с материей Дома – то и другое было некогда проглочено Средой и теперь выстилало стенки ее внутренностей.

– Очень опасное положение, – добавил колдун. Он завороженно и вместе с тем с ужасом вглядывался в хрустальный шар. – Слишком много Пустоты! Если некоторая ее часть отсоединится от частиц Дома и соберется воедино…

Он содрогнулся и замолчал.

– А можно посмотреть, нет ли здесь чего-нибудь похожего на… Ну, чего-то большого, что тянуло бы на личный мирок Лихожаро? – спросил Артур.

– Повернуть перископ!

Вид внутри шара начал медленно смещаться. Вначале в поле зрения расстилалось лишь однообразное зеленоватое море. Но затем хрустальный шар вдруг расцвел буйством красок столь ярких, что Артур невольно сморгнул.

В нескольких милях от «Крысокита» из моря вздымался сверкающий купол. В высоту он достигал не менее тысячи футов, а в поперечнике – пять или шесть миль. Радужные стены переливались всеми красками спектра, напоминая гигантский мыльный пузырь, выставленный на солнце.

– Бестелесные стены, – пояснил доктор Скамандрос. – И сделаны на совесть! Про размеры я уж и вовсе молчу.

– Это оно, – сказал Артур. – Должно быть оно. Вот бы теперь еще и вход отыскать!

– Держать перископную глубину, – распорядился Длиннохвост. – Надо обойти купол кругом и все осмотреть. Передний перископ!

– Не удивлюсь, если тут кругом стража шныряет, – проговорила Сьюзи. – Или ловушки какие расставлены. Я к тому, что это ведь секретный пиратский мирок, так? Ну уж я на месте Лихожаро точно мышеловок бы понаставила. И охраны!

– Будем надеяться, что обойдется без этого, – сказал ей Артур. – Начнем с того, что мы внутри гигантского кита, а кто сюда сунется? Думаю, они вряд ли рассчитывают на посетителей, кроме рабов-трофейщиков, которых сами же выпускают на промысел.

– К вопросу об этих последних, – вмешался Длиннохвост. – Мне кажется, я как раз наблюдаю одного такого. – И он указал на смутную тень, видимую внутри шара. – Правда, он не шевелится…

Артур подался вперед, вглядываясь. Его глазам предстала человекообразная фигура, неподвижно торчавшая на дне желудка Среды. Субмарина осторожно приблизилась, ее прожектора пронизали мутную воду, и стали видны подробности. Существо, которое заметил капитан, оказалось хоть и человекоподобным, но не более. В нем было футов семь росту, оно имело человеческое лицо с длинными волосами и бородой, но голые мускулистые руки покрывала зеленая чешуя, а между пальцами виднелись перепонки.

– Это ниссер, – определил Длиннохвост. – Правда, то ли окаменевший, то ли замороженный.

– Ниссер, он кто? – спросил Артур.

Мальчик уже видел, что существо замерло в тот момент, когда пыталось до чего-то дотянуться и схватить. Перепончатая пятерня была растопырена, приготовившись сцапать, лицо хранило сердитое выражение, приоткрытый рот сверкал множеством мелких острых зубов.

– Ниссеры – стражи Утонувшей Среды, – пояснил Длиннохвост. – Ну, как порученцы в Нижнем Доме или крылатые слуги Ночи – в Среднем. Она их съела.

– Этот проскочил сюда, – сказала Сьюзи. – Как думаешь, док, сможешь ты его пробудить?

Скамандрос сдвинул на лоб свои кварцевые очки и уставился в шар. Потом покачал головой.

– Он плотно опутан исключительно сложными узами… Пожалуй, я бы их потихоньку распутал… Но дело это долгое и сложное, и не под водой этим заниматься!

– Лихожаро, похоже, постарался, – сказал Артур. – Смотрите-ка, еще один! Причем ближе…

– Десять влево, малый ход, – распорядился Длиннохвост.

Субмарина осторожно повернула и медленно приблизилась к радужному куполу. Его переливы проникали сквозь толщу воды, смягчая белый свет носовых огней лодки. Многоцветное сияние обтекало еще одну заколдованную фигуру. На сей раз – женскую. Ниссерша замерла на середине смертоубийственного замаха гарпуном.

– А вон еще двое, – сказала Сьюзи. – Во-он там, у самого купола!

Она указывала на два темных пятнышка на самой границе видимости перископа. Однако «Крысокит» продолжал двигаться вперед, и скоро стало видно, что это не ниссеры, а Жители, вернее, скелеты давно утонувших Жителей, оба одетые в рваные тряпки, с кандалами на ногах. Скелеты соединяла длинная, обросшая водорослями цепь. В руках они держали зубастые грабли. Железные головки граблей курчавились ржавчиной.

Артур, парализованный ужасом, не мог отвести взгляда. Так вот, оказывается, какие кости у Жителей… Насколько можно было рассмотреть в радужном свете, они отливали тусклым золотом.

– Интересное дело, – задумчиво произнес Скамандрос. – Жители, вообще-то, не разлагаются. Надобно полагать, эти воды содержат едкий желудочный сок, совсем как у смертных существ! А может быть, это произошло вследствие заражения Пустотой. Так или иначе, похоже, двое бедолаг перед нами – рабы, отправленные просеивать выброшенное волнами.

Хвост капитана беспокойно задергался. Артур увидел, как Длиннохвост подозрительно оглядел рубку, словно проверяя, не разъедают ли ее агрессивные желудочные жидкости Утонувшей Среды.

– А ведь это небезразлично для нас, – сказал Длиннохвост. – Судя по всему, состав здешних вод может представлять опасность для «Крысокита», так что нам не следует задерживаться надолго. Боюсь, государь Артур, мы можем предоставить тебе не более двенадцати часов! По истечении этого срока нам надлежит предпринять попытку покинуть чрево левиафана…

– Двенадцать часов, считая от момента, когда мы проникли сюда? – уточнила Сьюзи.

– Двенадцать часов, считая от настоящего времени, – сказал Длиннохвост.

Артур кивнул, по-прежнему глядя в хрустальную сферу. Радужная стена как раз за спинами скелетов содержала в себе… некую странность. Если он смотрел вскользь, краем глаза, он различал нечто подозрительно смахивавшее на сводчатую дверь. А если смотрел прямо, то видел лишь переливы и полосы разных цветов, как на поверхности лужи, в которую попало автомобильное масло.

– Кто-нибудь еще видит эту дверь или только я один? – спросил он наконец. – Такую сводчатую, высотой футов восемь, прямо за тем скелетом, что слева?

– Не-а, – сказала Сьюзи.

– И я не вижу, – сказал Длиннохвост.

Доктор Скамандрос спустил очки со лба и пристально вгляделся туда, куда указывал палец Артура.

– Мм… Арка? Да, пожалуй… Да! Там точно расположена двусторонняя мембрана сквозь бестелесную стену. А замаскирована-то до чего здорово! И как только ты, государь Артур, ее разглядел?

– Да я просто смотрел, вот и все, – ответил мальчик. – Правда, я только краем глаза могу ее видеть…

– Весьма полезная способность, – кивнул доктор Скамандрос. – И в особенности для тебя, государь Артур. Я бы на твоем месте выработал привычку чаще поглядывать искоса! Почем заранее знать, что и где может незримо таиться?

– Если здесь в самом деле дверь, – сказал Длиннохвост, – мы лучше тебя прямо тут и высадим, государь, а сами где-нибудь спрячем наш «Крысокит».

Артур спросил:

– А как вы поймете, что уже пора возвращаться и меня забирать?

Длиннохвост сунул лапку в карман и вытащил небольшую деревянную коробочку. Открыв ее, он показал Артуру крохотную зеленую бутылочку, заботливо уложенную в слой ваты.

– Эта Бутылка – одноразовая, – пояснил он. – Ее пара находится у нас. Все, что от тебя требуется, – это вытащить пробку, и послание отправится само. Как только мы получим его, мы направимся в условленное место встречи. Если же что-то произойдет и мы не сможем забрать тебя, бутылочка просто рассыплется в пыль.

– Спасибо. – Артур снова наклонил голову, искоса вглядываясь в глубины хрустального шара. Сводчатый проход оставался на своем месте. До него было футов пятнадцать. – Доктор Скамандрос, эта дверь, или мембрана, или как ее там… Я к тому, что на той стороне, наверное, воздух?

– Возможно. Но наверняка утверждать не могу.

– А тогда, не найдется ли у вас, ну, тех прищепочных заклинаний? Которые «тысяча и один вдох»?

– Боюсь, нет, Артур. А что, то, которое дала тебе Рассвет Среды, уже иссякло?

Артур кивнул и снова посмотрел в шар.

– Да тут все рядом, – сказала Сьюзи, догадавшаяся, что Артура беспокоит расстояние между подлодкой и дверью. – Ну а на той стороне точно воздух, не прямо тут, так повыше. Мы всплывем и вдохнем!

– Если только до тех пор местная водичка нас не переварит и не сожжет, – пробормотал Артур. Он сам понимал, что тянет время, но ничего с собой поделать не мог. – А если там какая ловушка? Ты, помнится, говорила…

– А я так думаю, что прав был ты, – сказала Сьюзи. – Зачем осторожничать, когда сидишь у кита в брюхе?

– Ладно, допустим, ты права, – сказал Артур. – В смысле, я прав. Короче, пошли!

Он взял заготовленный крысиный нос, взял хвост и изготовился надеть, но в последний момент спросил:

– А они… это… водоупорные? Не размокнут?

– Что-что? – переспросил доктор Скамандрос, отрывая взгляд от радужной стены купола.

– Я спрашиваю, они водонепроницаемые?

– Естественно! Не забывай, я же морской волшебник! Все заклинания и чары, что я творил с момента поступления на «Мотылек», явили высшую степень стойкости перед лицом воздействия универсального растворителя!

– Ясно. То есть они не вполне, – сказала Сьюзи, пока Артур напряженно пытался разобраться в казуистике колдуна. – Ну и сколько примерно они продержатся, если их окунуть?

По физиономии доктора Скамандроса как раз проплывал вытатуированный корабль. При этих словах он внезапно налетел на скалу и тотчас потонул – впрочем, успев спустить шлюпки, которые двинулись на веслах в направлении подбородка.

– Требование полной водостойкости, извините, является весьма экзотичным, – хмыкнул колдун. – Если бы речь шла о нормальной морской воде, я предсказал бы работу в течение четырех-пяти часов полного погружения. Что же касается здешнего пищеварительного бульона… Меньше, конечно. Самой уязвимой является, понятное дело, бумага, а впрочем, и шерстяная пряжа, будучи однажды намочена, также становится…

– Ладно, доктор, все ясно, спасибо, – перебил Артур. – Коли мы решили идти, давайте пойдем!

«Все лучше, чем так сидеть, – добавил он про себя. – Да еще и в этом железном гробу…»

– Ближе к корме есть аварийный шлюз, – сказал Длиннохвост. – Вам придется выходить по одному.

– Чур, я первая! – вызвалась Сьюзи.

– Не пойдет, – уперся Артур. – На сей раз первым пойду я. Это мой долг.

Сьюзи передернула плечами и сдвинула цилиндр набекрень, пропуская Артура к кормовой переборке.

Субмарина оказалась длиннее, чем Артур себе представлял. Он побывал только в верхней рубке и на мостике и был удивлен длиной коридора, который им пришлось одолеть, и множеством дверей по обеим его сторонам. Встретили они, впрочем, только одного подводника-крыса, который ждал их у двери с надписью: «ВЕРХНИЙ КОРМОВОЙ СПАСАТЕЛЬНЫЙ ШЛЮЗ».

К некоторому удивлению Артура, это оказался первый помощник канонира – Ваткингл.

Он спросил его:

– Ты вызвался добровольцем?

Ваткингл широко улыбнулся в ответ. Улыбка, правду сказать, на физиономии четырехфутовой крысы смотрелась довольно-таки устрашающе.

– Всегда идти добровольцем, сэр, это вроде как мой девиз, – ответил он жизнерадостно. – Ни тебе каких «я лучше в сторонке постою» и прочей дребедени, сэр! Я как подумаю, сколько всего интересного мог бы иначе пропустить…

– Спасибо, Ваткингл, – то ли похвалил, то ли приструнил матроса капитан Длиннохвост. – Проводи государя Артура и мисс Сьюзи в спасательный шлюз.

– Слушаюсь, сэр! – вытянулся Ваткингл.

Слегка повернув голову, чтобы не видел Длиннохвост, он подмигнул Артуру – и отпер, а затем и открыл клинкетную дверь.

Помещение оказалось очень похоже на душевую кабинку, только вместо душа на потолке был люк. С одной стороны люка виднелись две рукояти, желтая и красная. Медная табличка на люке сообщала дюймовой высоты буквами: «ПОВЕРНУТЬ ЖЕЛТЫЙ. ДОЖДАТЬСЯ ЗАПОЛНЕНИЯ ПО КРАСНУЮ ЛИНИЮ. ПОВЕРНУТЬ КРАСНЫЙ».

– Тут, видите, все устроено очень надежно и просто, – принялся объяснять Ваткингл. – Чтобы, значится, в случае чего без промедления спастись с корабля. Вы, ваша милость, первым делом входите сюда и закрываете за собой дверку. Она сама собой запирается, так что изнутри ее уже не откроешь. Пункт второй: цепляете одной лапкой желтую рукоятку. Откроется клапан, и в кабинку потечет вода. Пункт третий: когда, стало быть, вода подберется к красной линии, которая туточки по всем стенкам нарисована, нормальным порядком вдыхаете… Только не старайтесь много раз вдохнуть или очень уж много воздуха набрать, хорошо? Ну и наконец, нечаянным образом хватаете, опять же одной лапкой, красную рукоятку и тянете на себя. Люк откроется, вы себе тихонько отталкиваетесь от пола и выплываете. Все понятно?

Артур заглянул в «душевую». Красная линия была дюймах в четырех от потолка. Таким образом, чтобы последний раз наполнить легкие, ему придется встать на цыпочки и еще как следует голову запрокинуть… Да уж, чем дальше, тем веселей. Утешало только то, что выходной люк выглядел достаточно широким – удастся проскочить без проблем.

– Ладно, – сказал он. – Вхожу. Тяну желтую рукоять. Жду, пока вода не достигнет красной линии. Вдыхаю. Тяну красную рукоять. Потом всплываю.

– Совершенно правильно, сэр, – подтвердил Ваткингл.

– Я сразу поплыву к двери и проникну на ту сторону, – сказал Артур, обращаясь к Сьюзи. – Там тебя подожду.

– По мне – раз плюнуть, – ответила Сьюзи. – Слушай, ты точно не хочешь меня вперед пропустить?

– Ни под каким видом, – сказал Артур. – Поняла? Ни-под-ка-ким. И вообще, давай маскировку наденем.

Он надел крысиный нос и подвязал хвостик. Оглядевшись, он увидел Сьюзи-крысу у своих ног. Оставалось предположить, что и сам он выглядел точно так же.

– Я готов, – сказал он.

Сьюзи невнятно пропищала что-то в ответ.

– Что? – переспросил Артур… и тут до него дошло.

Они и друг для друга не просто выглядели, но также звучали как крысы.

Поняв это, он отцепил хвост и стянул с лица колпачок крысиного носа.

– В маскировке мы не сможем переговариваться, – пояснил он. – Так что, как попадем внутрь, просто следуй за мной, хорошо?

Сьюзи опять запищала – и снова стала сама собой. Нос она держала в руке.

– Как скажешь, – нормальным голосом проговорила она.

И прежде чем Артур успел спросить: «Поняла?» – заново обратилась крысой.

– Я, вообще-то, серьезно, – сказал Артур. – Короче, будешь держаться за мной!

Вновь нацепил нос и хвост – и ступил в шлюзовую кабинку. Дверь затворилась у него за спиной, он услышал, как встал на место тяжелый, прочный запор.

Артур тщательно вытер о штаны внезапно вспотевшие ладони, проверил, хорошо ли держатся в бестелесных ботинках Атлас и пригласительная карточка, и потянул желтую рукоять.

Вода хлынула внутрь с пугающей быстротой. Она не щипала кожу и не разъедала одежду, просто очень сильно пахла озоном. Артур едва успел заметить это и сделать предписанный вдох, когда вода подхлынула к красной черте. Она залила ему глаза прежде, чем он успел коснуться красной рукояти. Все же он нащупал ее и потянул, и люк над головой открылся без промедления.

Артур неуклюже, оберегая больную ногу, оттолкнулся от пола. Ему не удалось покинуть шлюз одним движением, пришлось снова отталкиваться, уже от стены, – но все же он выскользнул наружу и стал подниматься в облаке пузырьков из воздушного кармана, еще сохранявшегося под люком. Пузырьки вырывались и из одежды.

Он сориентировался по длине корпуса субмарины и стал сразу грести туда, где, по его расчетам, должна была находиться дверь. Здесь, в воде, краски купола играли гораздо ярче, чем в хрустальном шаре перископа, так что он не сразу рассмотрел проход даже искоса. Артур запаниковал, решив, что нипочем не найдет его. Выручила одна простая мысль: «Не найду – просто поднимусь на поверхность, всего-то делов!» Правда, потом пришлось бы снова нырять, что могло оказаться затруднительно… Но об этом Артур думать не стал.

Успокоившись, он сразу заметил арку. Она оказалась лишь немного левей того места, где он предполагал увидеть ее. Артуру начало недоставать воздуха, но к подобному ощущению жизнь астматика давно его приучила. Он лишь поплыл энергичней, не обращая внимания на неудобство больной ноги, заключенной в «крабовый гипс», и вовсю загребая руками.

Арка приближалась. Поглядывая вниз, Артур видел в слое ила и мелкого мусора множество проломленных черепов, обломков костей, кусков ржавых цепей. Все это были останки десятков, если не сотен рабов-трофейщиков Лихожаро, которые либо не сумели вернуться в его укромный мирок… либо были выброшены наружу – умирать в брюхе левиафана.

Наконец Артур дотянулся до дверной арки. От прикосновения радужные переливы как бы отхлынули прочь, оставив равнодушную серую поверхность. Сквозь которую – и это не на шутку встревожило мальчика – его рука проникла, не встретив никакого препятствия, как будто там вообще ничего не было!

Тем не менее Артур не остановился. Еще один удар ногами – и он прорвался сквозь посеревшую арку, чтобы плюхнуться на мокрый каменный пол.

– Что это было? – поинтересовался какой-то голос.

Артур перекатился и сел, готовый к немедленному действию, скорее всего – бегству. Оглядевшись, он обнаружил, что оказался в просторном помещении с деревянными стенами. Напоминало оно, правду сказать, сарай – не то и вовсе навес. Задняя стенка напрочь отсутствовала, и в проем вливался щедрый солнечный свет.

Внутри находились четверо Жителей. Они восседали на весьма разномастных – то есть принадлежавших к разным стилям и даже эпохам – стульях, расставленных вокруг великолепного полированного стола. Даже на взгляд Артура, не слишком искушенного в антиквариате, этот стол выглядел бесценным древним изделием. Облачены же представшие перед ним Жители были в военную форму, точнее, в опять-таки весьма разнокалиберное обмундирование – от земных гимнастерок двадцатого века до сверкающих, громоздких инопланетных шлемов. Кожу присутствующих, в тех местах, которые не покрывала одежда или броня, сплошь испещряли татуировки. И у каждого на поясе висело как минимум три ножа. Не говоря уже о миниатюрных, снабженных пистолетными рукоятями арбалетах, что стояли на полу, прислоненные к стульям.

– Что это было? – повторил говоривший.

Артур очень-очень тихо двинулся к стеночке. В помещении не было никакого укрытия. То есть вообще ничего, кроме стола и стульев. Лишь там, где стена примыкала к полу, протянулась узкая полоса тени.

Один из Жителей поднялся на ноги:

– Кажется, я что-то слышал у шлюза!

Артур достиг тени и съежился в ней.

«Сьюзи не появится сразу, – сказал он себе. – Аварийную шлюзовую кабину на лодке еще откачать надо. А вдруг Сьюзи плавает побыстрей моего? Если она пройдет арку прямо сейчас, этот тип точно увидит ее. Хотя бы и в образе крысы…»

– Ну-ка сядь! – раздался приказ. – Твой ход!

Бдительный Житель медленно сел. И обратил свое внимание на то, что было разложено на столе. Артур сообразил: стражники резались в какую-то игру. Они двигали сверкающие фишки из золота и драгоценных камней. И это не были шахматы: он не узнавал фигур, да и играли все четверо, а не один на один. Еще на столе лежали стопки бумаги, которые по ходу игры переходили из рук в руки. Не банкноты, нет. Просто не слишком аккуратно оторванные клочки и полоски с какими-то надписями на них.

Артур принялся красться вдоль стены, стремительно соображая. Если Сьюзи вынырнет прямо сейчас и ее услышат, что делать? Ясно что – отвлекать караульных.

Он точно накаркал.

– Что это было?

Все тот же не в меру наблюдательный Житель вновь поднялся на ноги. Артур оглянулся и увидел крысу. Выкатившись из арки, она побежала по полу.

– Крыса!

Антикварные стулья полетели в разные стороны – теперь на ноги вскочили уже все четверо. И разом нагнулись, нашаривая арбалеты. Не раздумывая, Артур ринулся прямо к ним. Вскочив на стол, он перевернул игровую доску – и спрыгнул по другую сторону, едва не споткнувшись, когда больную ногу пронзила острая боль. «Крабовый гипс» здорово выручал его при обычных перемещениях, но все имеет предел!

– Еще крыса! – слышались голоса.

– Эта – моя!

– Берегись, стреляю!

Арбалетный болт со звоном ударил левее Артура, взметнув с пола каменные осколки. Мальчик метнулся в сторону, и сразу же новый болт свистнул мимо его уха. В следующий миг Артур вылетел наружу – и оказался на песчаной поверхности, усеянной камнями. Неподалеку виднелось несколько пальм – первая поросль длинной линии, тянувшейся вдоль узкого полуострова на матерую сушу.

Артур бросился к ближайшему дереву, продолжая на ходу прыгать из стороны в сторону, но по нему никто больше не стрелял. Влетев за пальмовый ствол, он наконец осмелился оглянуться.

Вся четверка стояла у выхода из сарая. Жители перезаряжали арбалеты. Кажется, преследовать Артура никто из них не собирался.

И – нигде никаких следов Сьюзи! Артур принялся судорожно обозревать окрестные пески, дыхание судорожными всхлипами рвалось из груди – не от быстрого бега, больше из-за волнения, ведь он ждал, что вот-вот увидит ее, раненую, подбитую арбалетной стрелой. Поняв, что этак легкие вот-вот стиснет астматический приступ, Артур попробовал успокоиться.

«Это ведь пузырь, позаимствованный где-то во Второстепенных Царствах, – сказал он себе. – Весь в целом он находится в Доме, но внутри его – кусочек Второстепенного Царства. Может, даже кусочек Земли. Во всяком случае, на это очень похоже. По крайней мере, здесь я определенно подвержен астме. Значит, надо будет поберечься. А то надорвусь – и кирдык».

Писк, неожиданно раздавшийся под ногами, заставил его подскочить. Снизу вверх на него смотрела крыса. Смотрела – и вовсю жестикулировала лапками.

– Сьюзи, – обрадовался Артур, но вспомнил, что она тоже услышит лишь бессмысленный писк.

Сьюзи между тем вновь запищала настойчиво и тревожно. Артур перевел этот писк как «Пошли отсюда скорей!».

Повернувшись, он осторожной трусцой направился к ближней пальме, а от нее – к следующей. Перебегая таким образом, он все поглядывал вперед, пытаясь сопоставить местность с той картой, что показывал ему Длиннохвост.

Вот она, гавань, – по правую руку, где ей и полагалось быть. Артур успел рассмотреть остовы по крайней мере дюжины кораблей, сваленные в беспорядке на дальнем берегу. Все это были безнадежные гнилые развалины. А поближе, на якоре, стояли «Жуть» и «Мотылек». И, что хуже всего, там же находился и «Летучий богомол». Его паруса были свернуты, их зеленое свечение притушено.

– Значит, – пробормотал Артур, – Листок в плену у Лихожаро…

А про себя добавил: «Если только она вообще еще жива».

Здесь пальмы росли гуще, и Артур отважился остановиться, чтобы как следует оглядеться – и по возможности отдышаться.

У причала он увидел с полдюжины приземистых каменных сооружений. Судя по всему, это были лабазы – склады, где хранилось всякое добро. Выше, на пологом холме, стоял форт Лихожаро, выстроенный из земли и камня. Укрепления имели форму звезды, вложенной в другую звезду, на нескольких уровнях просматривались жерла пушек. Напротив форта – и, кстати, у него под постоянным прицелом – виднелись три деревянные развалюхи, что-то вроде длинных сараев с дырами в качестве окон.

«Казармы для невольников», – сообразил мальчик.

Особых признаков активности не наблюдалось – лишь изредка блеснет шлем часового на стенах форта да пошевелится кто-нибудь на борту «Жути». В невольничьих казармах и вовсе царила полная тишина. Ветер дул как раз с той стороны, но, несмотря на это, Артур не слышал ни звука, лишь далекий жалобный крик какой-то морской птицы. Он попытался высмотреть эту птицу, некстати припомнив черных бакланов, умчавшихся от буя предупредить Лихожаро, однако никаких пернатых ему на глаза не попалось.

Тогда он перевел взгляд на заросшие лесом холмы, те самые, против которых на карте стояла пометка шпионки продвинутых крыс: «Последователи Сазана. Беглые рабы».

Холмы оказались гораздо выше, чем можно было предполагать. Никак не меньше тысячи футов – и сплошь покрытые густыми джунглями, напоминавшими тропические дождевые леса. Поди-ка туда заберись, не говоря уж о том, чтобы разыскивать кого-то в этих чащобах. Особенно если этот кто-то не очень хочет, чтобы его нашли!

Сьюзи что-то пропищала и нетерпеливо запрыгала на месте. «Пошли, пошли, нечего тратить время!» – понял Артур.

И он пошел, быстро перебираясь к очередной группке пальм. Дыхание вроде пришло в норму, но он слишком хорошо знал, что любой риск может дорого ему обойтись. Здесь при нем не было никаких лекарств. Ни тебе ингалятора, ни «скорой помощи» с опытными парамедиками, сильнодействующими средствами и кислородом, ни реанимационных палат…

Сьюзи опять запищала и даже кувырнулась через голову, всячески показывая снедавшее ее нетерпение.

– Ну не могу я быстрей, – сказал Артур, хотя умом понимал, что она услышит крысиный писк.

И на всякий случай подкрепил свои слова пожиманием плеч.

Сьюзи, кажется, поняла. Во всяком случае, она перестала подскакивать и некоторое время спокойно шла рядом с Артуром.

Они переходили от рощицы к рощице, стараясь все время держаться с дальней от пиратов стороны, и каждые полсотни ярдов Артур непременно останавливался посмотреть кругом и послушать. Впрочем, полуостров, где они находились, располагался примерно в миле от гавани, и он рассудил, что опасаться особо нечего.

Через некоторое время они миновали полуостров и пошли дальше по собственно острову. Песок под ногами быстро сменился тучной темной землей с выпиравшими сквозь нее скалами, а пальмы – искривленными от постоянных ветров деревцами с серо-зеленой листвой. Деревца низко стелились по земле, передвигаться стало труднее – в особенности оттого, что вид Сьюзи-крысы все время заставлял Артура мысленно приуменьшать собственный рост, так что несколько раз он пребольно стукался головой о низкие ветки. Это обстоятельство наводило на размышления: получалось, что магический камуфляж доктора Скамандроса оказывал влияние не только на стороннего наблюдателя, но и на самого носителя маскировки. Впрочем, Артуру некогда было об этом размышлять. У него и так была уйма дел. Добраться до холмов, не проморгать пиратов, не попасться на глаза еще каким-нибудь тварям, могущим служить Лихожаро, например черным бакланам… И еще дыхание в норме держать!

Зона корявых серо-зеленых деревцев оказалась не слишком широкой. По мере подъема наверх голая земля и камень все плотнее покрывались палой листвой, папоротники становились все крупнее, и наконец Артур со Сьюзи вступили под деревья, чьи светлые стволы возносились футов на сорок – пятьдесят вверх, а их раскидистые кроны не пропускали к земле значительную часть солнечного света и тепла.

Изменился и воздух, ставший гораздо более влажным. Каждые несколько шагов приходилось перепрыгивать через ручейки. Земля по берегам была мягкая. Если бы почва не была как следует укреплена лесным мусором и мелкой растительностью, ноги бы увязали в жидкой грязи.

В зеленом подлеске то и дело слышались шорохи, но не слишком тревожащего свойства. К тому же Артур нигде не замечал ни следов ног, ни иных признаков того, что пираты вообще забредали сюда, покидая свое убежище на берегу. А еще… А еще мысли Артура становились все более крысиными. Заметив это, он решил про себя считать очередную полянку промежуточным финишем восхождения на холмы и, остановившись, снял крысиные нос и хвост.

Сьюзи не последовала его примеру. Она обнюхала его ноги, после чего уселась в умоляющей позе и заверещала. Подумав, Артур нагнулся, ухватил крысу за нос и хвост – то и другое показалось ему полностью натуральным, крысиным – и потянул в разные стороны.

…Тут же оказалось, что он держит Сьюзи за нос и за оторвавшийся клок подоткнутого подола ее шикарного платья. Артур торопливо убрал руки.

– Эх! Удавилась бы за кусочек сыра, – сказала Сьюзи, растирая нос. – По-моему, доктор Скамандрос с этими чарами здорово перестарался! Я последнее время за тобой знаешь почему вообще шла? Потому, что ты был для меня другой крысой, которая, может быть, знала, где раздобыть чуток еды!

– Ладно, спасибо и на том, что покамест все сработало как надо, – сказал Артур.

Он посмотрел на небо, потом – на оставшийся внизу склон. Отсюда был виден лишь самый верх мачты «Богомола» да голубой клочок внешней части гавани. Здания на берегу и вовсе закрывал скальный хребет, который они успели миновать.

Зато внизу, в долине, Артур заметил большой темно-коричневый участок, окруженный ярко-желтой полосой. Насколько он мог понять, там располагался носовой провал черепа, изображенного на карте. Грязевое озеро, снабженное пометкой «Пустота» и знаком вопроса.

Недолгое наблюдение сказало Артуру, что озеро наверняка горячее. Его поверхность с равномерной медлительностью прорывали здоровенные газовые пузыри. Жидкая грязь ворочалась и бурлила.

– Ну и вонизм, – глядя на озеро, прокомментировала Сьюзи. – Хорошо еще ветер не с той стороны… Ну и куда мы теперь?

– Как я понимаю, мы поднялись примерно до середины первого холма, – проговорил Артур. – Впрочем, точнее сказать ничего не могу. И хотел бы я знать, где именно ошиваются эти, как их, последователи Сазана? Вот скажи, куда бы, к примеру, ты направилась, если бы удрала от Лихожаро? В смысле, после того, как свинтила бы из гавани, как мы только что?

– Наверх, – уверенно сказала Сьюзи. – Они ведь Жители, так? А Жители всегда стараются забраться повыше. В Доме это всегда так: чем выше, тем лучше. Между прочим, именно поэтому все вышестоящие, вроде Полдней, стараются сделать себя повыше ростом. Это у них типа пунктик такой. Глупо, конечно: верзилы вечно не знают, как подходящие шмотки раздобыть.

– Вверх, стало быть, – проговорил Артур. – Звучит разумно… к сожалению. Как бы мне ноги-то не протянуть, пока лезть будем!

– А что такое? – забеспокоилась Сьюзи.

Она ведь еще ни разу не была с Артуром во Второстепенном Царстве без Ключа.

– У меня… ну, такая болезнь, связанная с дыханием, – пояснил Артур. – Иногда, когда немного перенапрягусь, у меня бывают скверные приступы. И поскольку этот мирок – частица какого-то Второстепенного Царства, болезнь может вернуться.

– Это типа черного легкого? – с явным интересом осведомилась Сьюзи. – Или что-то вроде зеленой харкоты?

– Ну… наверное, – пожал плечами Артур. – Ты только сильно-то не волнуйся. Сейчас я в полном порядке. Главное – идти не спеша, в ровном темпе.

– И без крысиной маскировки?

Артур кивнул.

– Здесь, наверху, мы, я думаю, вполне без нее обойдемся. Прибережем ее на случай, если надо будет срочно давать деру!

Немного передохнув, Артур и Сьюзи двинулись дальше. Они покинули поляну, и полог дождевого леса вновь сомкнулся над их головами. Артур особо не выбирал дорогу – просто шел туда, где в подлеске намечалась прогалина, и старался держать общее направление вверх.

Примерно через полчаса довольно утомительного подъема Артур позволил себе новый привал. На сей раз подходящей поляны на пути не подвернулось, и ему пришлось остановиться просто посреди леса.

– Пейзаж разнообразием не блещет, – заметила Сьюзи. – Зато опять пованивает…

Артур принюхался к густым запахам леса.

– Просто листья гниют и всякое такое, – сказал он. – Перегной получается. Вот бы знать, сторонники Сазана себе где-нибудь домики построили? Или пещеры нашли, чтобы в них прятаться? Без хороших укрытий в таком лесу долго не продержаться.

– Бывало и похуже, – заметила Сьюзи. – Например, в Яме у Мрачного. Или в Глубоком Угольном Подвале Нижнего Дома…

– Рабам-трофейщикам Лихожаро тоже, надо думать, несладко приходится, – сказал Артур. Перед его мысленным взором стояли отливающие золотом кости на дне с внешней стороны купола. – Вот уж на какой работе точно скоро загнешься!

– Это кто тут поминает Лихожаро? – прозвучал голос из подлеска.

Густой, мощный голос, привыкший одолевать рев самого свирепого урагана.

– Кто здесь произносит имя Лихожаро?

Артур и Сьюзи разом вскочили на ноги, выхватывая оружие. Однако, сколько они ни оглядывались, никаких признаков говорившего заметить им не удалось. Дождевая чаща кругом была тиха и спокойна.

– Только вверх никто почему-то не смотрит, – снова прозвучал голос. – Интересно почему?

Артур вскинул голову, держа меч наготове. Высоко на ближнем дереве действительно виднелся Житель. Он висел на стволе, уцепившись с помощью загнутых шпор на сапогах и чего-то вроде когтистых перчаток. Артур, впрочем, не взялся бы с уверенностью сказать, были то действительно перчатки или собственные руки Жителя. Одет незнакомец был в штаны и рубашку светлого желто-коричневого цвета, покрытые пятнами вроде бы зеленой плесени. Очень эффективный камуфляж для местных условий! Впрочем, Артуру показалось, будто плесень ненавязчиво переходит с одежды Жителя непосредственно на его кожу.

– А теперь задам вам традиционные вопросы, – продолжал этот последний. – Сопроводив их традиционным же предостережением. Отвечайте правильно, не то умрете на месте. То есть, сказать по правде, не совсем на месте – скажем так, чуть позже, поскольку наши стрелы, отравленные Пустотной грязью, мгновенным действием не обладают.

Слушая эту вдохновляющую речь, Артур заново огляделся. Теперь повсюду в подлеске слышались шорохи, и постепенно он различил еще несколько Жителей в таком же плесневело-коричневом облачении, двигавшихся к ним. У них были в руках короткие луки. Не арбалеты – обычные луки с тетивами.

– Мы, вообще-то, друзья, – заверил их Артур. – Мы разыскиваем последователей Сазана!

– Может, сначала выслушаете вопросы? – сказал тот, что висел на дереве. – Протокол надо блюсти!

– Ну, валяйте, – пожал плечами Артур.

Сьюзи зевнула и уселась обратно на землю.

– Эти Жители… – пробормотала она.

– Являетесь ли вы сейчас или являлись когда-либо пиратами? – осведомился древолаз.

– Нет, – ответил Артур.

– Состоишь ли ты, в том или ином качестве, в услужении у пирата Лихожаро?

– Нет, конечно, – ответил Артур.

– Веруешь ли ты в Сазана?

– Я… э-э… не совсем понимаю, что имеется в виду. Я хотел бы для начала с ним встре…

– Это означает «нет»? – грозно прозвучало с дерева.

Артур покосился на вооруженных Жителей и увидел, что они бросают стрелы на тетивы и начинают целиться.

– Сьюзи, – сказал он. – Мы как, веруем в Сазана?

– А то, – ответила она. – Хоть в Сазана, хоть в Карпа… Во что скажут!

– Вы должны истинно веровать в Сазана, – сказал Житель, и эти слова были поддержаны шепотом со всех сторон.

И Артур со всей возможной горячностью кивнул несколько раз, подтверждая, что его вера в Сазана была крепче гранита.

– А теперь – и это тоже для протокола – назовите свои имена.

Артур заколебался. «Если этот Сазан – именно то, что я думаю, значит я не ошибусь. Но если нет…»

– Он – государь Артур, Хозяин Нижнего Дома, Властитель Дальних Пределов, Герой Дома, Глотатель Галет и Законный Наследник вообще всего, – поднимаясь на ноги, решительно заявила Сьюзи. – Я же – Сюзанна, Треть Понедельника, так что, если не в лом, базарили бы чуток повежливее, а?

– Вот это да, – откликнулся верхолаз. – В смысле, я верую и всякое такое, но ты правда Законный Наследник?

– Да, – сказал Артур. – Он самый. Может, отведете нас к Сазану?

– И ты пришел, чтобы вывести нас из плена Лихожаро?

– Что?

– Чтобы спасти нас, как пророчит Сазан.

– А вас много? – поинтересовалась Сьюзи.

Она поглядывала между деревьев, откуда проявлялись все новые коричнево-зеленые Жители.

– Согласно последним подсчетам, нас семьсот семьдесят девять, – сказал верхолаз. Он спустился на землю, обдирая шпорами кору. Спрыгнув, он гибким движением поклонился. – Позвольте представиться, я – Эбенезер, Первый Верный Сазана, бывший второй помощник с «Наяды», да покоятся с миром ее деревянные косточки!

Артур не успел ответить – вперед протолкалась Жительница и тоже согнулась в поклоне, заявив:

– А я – Вторая Верная Сазана, и мое имя Пеннина!

– Я – Третий Верный, – прокричал кто-то, невидимый в задних рядах. – Мое имя Гарам. Я верую в Сазана!

Далее голоса слились в нестройный хор: Жители выкрикивали свои имена, числовые ранги в качестве Верных и разнообразные заверения в истинности своей веры в Сазана. А также в то, что вот-вот непременно явится Законный Наследник, и еще во что-то, но во что именно, Артур разобрать уже не сумел.

Выкрикивая все это, Жители собирались все плотнее, один за другим выныривая из подлеска, так что скоро Артур оказался лицом к лицу с огромной толпой.

– Я бы лучше с Сазаном прямо сейчас встретился, – сказал он, отступая прочь и стукаясь спиной о толстый ствол дерева.

Между прочим, кое-кто из Верных нечаянным образом позабыл опустить луки, так что толпа щетинилась множеством остро отточенных, измазанных грязью наконечников, и все они смотрели прямо на Артура.

– Законный Наследник велит вам всем сделать три шага назад! – крикнула Сьюзи.

Но даже и ее пронзительный голос был похоронен всеобщим гвалтом.

– Я – Девяносто Девятый Верный…

– Сто Шестой…

– Верую, верую…

– Истинно и непреложно…

– Сазан! Сазан!

– Три шага назад!!! – проорал Эбенезер.

Такой мощи голоса, пожалуй, позавидовал бы и сам Солнцедырь.

Жители остановились на месте, потом, после некоторой толкотни, отшатнулись назад. Артур попытался перевести дух, обнаружил, что легкие наполняются не до конца, и сконцентрировался на том, чтобы сохранять спокойствие.

– Государь Артур желает видеть Сазана! – сказала Сьюзи.

– Честно говоря, время слегка поджимает, – добавил Артур, превозмогая астматическое сипение.

Он посмотрел на часы. Они покинули субмарину уже два часа назад. Еще десять часов – и «Крысокит» уйдет. А тут еще семьсот с чем-то Жителей, оказывается, ждут, что он, Артур, прямо вот сейчас для них что-то этакое совершит.

– Конечно, сэр! Следуйте за мной! – сказал Эбенезер. Отпихнул с дороги пару Жителей, а всем остальным сделал знак расступиться и дать дорогу Артуру. – Ребята спятить готовы от восторга, сэр, – пояснил он на ходу. – Большинство из нас уже знаете сколько времени на этом острове торчат? И потом, все боятся, что Лихожаро снова поймает. Он же непременно топит вновь пойманных.

– Топит? – переспросила Сьюзи.

– В Горячем озере, – кивнул Эбенезер. – Там ты либо тонешь в грязи, либо сгораешь от жара. А все, что останется, доканчивают частицы Пустоты. Пустота, она работает быстро, только Лихожаро и это предусмотрел. У него над озером длинный такой кронштейн устроен, вроде рея на корабле, с него он тебя по чуть-чуть и спускает. Ногу там, руку… Очень, подлец, любит с рук начинать.

– Да понял я, понял, – перебил Артур.

«Только страшилок мне сейчас и не хватало. Каждая минута промедления может обернуться несчастьем. А у нас столько хлопот, столько решений надо принять… Да еще астма только своего часа и дожидается…»

– Где Сазан-то? – спросила Сьюзи. – Далеко еще топать?

– Да он у нас под ногами, мэм, – сказал Эбенезер. – Когда Сазан выпустил первых рабов, первых двадцать, то бишь меня, Пеннину, Обелина, Хируша, Перценога, Тощего Эдрика…

– Имена отложим на потом, – сказал Артур. – Расскажи вкратце.

– Так вот, когда в глухой ночной час Сазан снял с нас оковы, мы подняли его на руки и отнесли в эти холмы. Тут он сказал, что, если мы исполнимся веры и оглядимся как следует, мы непременно отыщем убежище, настоящую крепость, где Лихожаро никогда нас не найдет. Все и сбылось по его слову! Очень скоро мы нашли замечательную пещеру, и с тех самых пор она служит нам домом. Сазан же сказал, что мы должны исполниться веры и ждать, что в один прекрасный день явится Законный Наследник и выведет нас из пленения назад в Дом, и провалиться мне на этом месте, если опять все как есть не сбывается! И Пустота нас не поглотила, и мои косточки еще не желтеют там, на дне Брюха… А вот мы и пришли!

Житель остановился у скальной стены, сложенной, казалось, сплошным камнем бледно-желтого цвета. Там и сям его покрывали зеленые пятна – те же плесень или лишайник, что испещряли одежду и кожу самого Эбенезера.

– Просто идите насквозь, сэр. Стена только кажется сплошной, но если крепко верить, что там есть дверь, она и вправду откроется. Так нам Сазан говорит!

– Ох, намучаемся мы с этим Сазаном, чует моя душенька, – шепнула Сьюзи на ухо Артуру. – Вероучитель хренов. Спорю на что угодно, он заколдовал вход в пещеру, чтобы он выглядел как сплошной камень, а потом придумал эти фокусы с верой!

– А плесень на нас, случайно, не вырастет? – спросил Артур Эбенезера.

– Ни в коем случае, сэр! – заверил его Первый Верный. – Это, знаете ли, не плесень, а особый мох Сазана. Чтобы он рос, надо нарочно посадить его, а потом еще и ухаживать!

Артур на всякий случай зажмурился и шагнул вперед, прикрывая руками лицо. А то почем знать, вот так и въедешь физиономией в скалу, обросшую не то плесенью, не то лишайником, не то особым мхом каким-то…

Четыре шага, потом пять… Никакого удара о камень так и не последовало, и Артур открыл глаза. Кругом была мягкая полутьма, кое-где неярко мерцали зеленые огни. Некоторые огни двигались. В том числе и целая яркая гроздь их прямо у Артура над головой.

– А мох-то светится, – вырвалось у него.

– Воистину, он сияет во тьме, дабы озарять нам путь, – провозгласил Эбенезер. – Равно как и сам Сазан!

– Плоховато что-то он озаряет, – буркнула Сьюзи. – Ничего под ногами не вижу!

Артур огляделся, но видно было не дальше чем на несколько шагов. Судя по тому, как отдавался эхом голос Сьюзи, а также по передвижению других зеленых огней, он сообразил, что стоит в обширной пещере, причем близко к ее своду. Пещера уходила на добрых несколько сот футов вниз и примерно на столько же – вдаль.

– Тропа к Сазану в самом деле не слишком легка, – согласился Эбенезер. – Даже несмотря на дарованный нам свет. Я, пожалуй, первым пойду, сэр, а вы лучше ухватились бы сзади за мой ремень, если не возражаете! А вы, мисс Сьюзи, чего уж там, держитесь за фалды государя Артура.

Тут Сьюзи пробормотала нечто, чего Артур толком не расслышал, но решил, что это и к лучшему. Протянув руку, он зацепился двумя пальцами за поясной ремень Эбенезера, остро чувствуя, что одна его нога – даже несмотря на «крабовый лубок» – далеко не так ловка, как следовало бы. Так что никакого лихачества в потемках. Мгновением позже он ощутил, как сзади в его камзол крепко вцепилась Сьюзи.

Таким «паровозиком» было всяко не спуститься быстро, и они двинулись вперед, медлительно шаркая. По большей части Артур даже приблизительно не мог оценить, насколько широка или узка была тропинка, а также на какую глубину ему в случае чего предстояло лететь. Впрочем, там и сям попадались большие скопления светоносного мха – причем именно там, где подстерегала опасность.

Несмотря на то что мох периодически давал им возможность увидеть по-настоящему жутковатые места, до нижней части пещеры они добрались без каких-либо инцидентов. Только тут Артур смог оглянуться – и чуть не поперхнулся при виде длинной цепочки зеленоватых огней, зигзагом поднимавшейся у него за спиной. Было похоже на то, что все семьсот с чем-то последователей Сазана цепочкой спускаются следом за ними. Причем спускаются молча, почти в полной тишине – потрясающий контраст с тем гвалтом, который они устроили в лесу.

– Мы близимся к Сазану… – прошептал Эбенезер.

Впереди лежал прямой отрезок пути, озаренный пучками светящегося мха, расположенными через идеально равные промежутки. На том конце, на расстоянии футов в двести, сиял мягкий золотой свет, иногда перемежаемый красноватыми искрами. Примерно так отражается в зеркале далекий огонь.

– Путь к Сазану гладок, дальше никаких опасностей, – сказал Эбенезер. – Идите вперед, государь Артур, а мы уж за вами.

Артур выпустил его пояс и медленно пошел навстречу красно-золотому сиянию. Его снедали сомнения, неизбежно присущие последним решающим минутам. «Этому Сазану совершенно точно полагается быть Третьей Частью Волеизъявления. Но если все-таки нет, что тогда? Если это какое-то другое могущественное существо типа Старика в Угольном Подвале? Что-то сильное, неведомое… и опасное! Поди еще знай, пришествия какого Законного Наследника оно ожидает. А вдруг я ему не по нраву окажусь…»

Через какое-то время он заметил, что освещенная дорожка впереди закачивается, сменяясь полосой кромешной темноты. Кажется, там простиралось углубление наподобие амфитеатра с устроенными на стенках террасами, на которых могли рассаживаться Жители. Оттуда, со дна этой котловины, и шел свет. Однако пока он находился слишком глубоко за краем, и его источник мальчик видеть не мог.

Артур преодолел полосу темноты и ступил на верхнюю террасу. Там он чуть помедлил, вглядываясь в низ. Свет, оказывается, шел из обширной стеклянной чаши футов двадцать диаметром. Чашу покрывала бронзовая крышка, некоторым образом приваренная к краям. Сосуд был заполнен чистой водой, а в воде… в воде плавала самая крупная золотая рыбка, какую Артур когда-либо видел! Не меньше десяти футов в длину, а толщиной – все шесть! У «рыбки» были огромные выпученные глаза и щупальца возле пасти, смахивавшие на усы.

Такой вот Сазан.

Артур шагнул на следующую террасу, потом на следующую… Всего до самого низу было сорок подобных ступенек. Преодолев их все, Артур остановился против стеклянной чаши. Золотая рыбка чуть покачивалась в воде, вроде бы наблюдая за его приближением.

«Не больно-то умной она выглядит…»

Делать нечего, Артур прокашлялся, что стоило ему некоторых усилий, и заговорил.

– Приветствую тебя, – сказал он. – Я Артур. Часть Первая Волеизъявления назначила меня Законным Наследником Дома…

– Мне было известно о твоем приближении, – заявил Сазан. Его слова отдались по арене таинственным эхом. Тембр был довольно странный и с равным успехом мог принадлежать как женщине с низким голосом, так и тонкоголосому мужчине. – Сбывается то, что предсказывал я моим Верным. Укрепляйтесь в вере своей, веруйте в близкое пришествие Законного Наследника! Низвергнут будет пират Лихожаро, а мы – счастливо возвращены в лоно Дома!

– Ты ведь Часть Третья Волеизъявления, так? – спросил Артур.

Гнутое стекло искажало вид, но он все равно рассмотрел, что тело Сазана составляют мириады букв, стекающихся в строки. Все тело золотой рыбки было покрыто словно бы муаровым рисунком вроде тех, какие можно видеть на бумажных деньгах. С некоторого расстояния Сазан казался цельным существом, но вблизи было ясно, из чего он состоит на самом деле.

– Воистину аз есмь, – ответил Сазан. Развернулся в своей чаше и вновь уставился на Артура. – Так как, говоришь, тебя зовут?

– Артур!

Сазан в ответ испустил длинную струю пузырьков, в воздухе повисло этакое хихикающее журчание. Лишь секунду спустя Артур сообразил: золотая рыбка смеется.

– Это была шутка, государь Артур. Я ведь не аквариумная рыбешка, хотя и обладаю ее обликом. Следует заметить, что новости о делах в Доме и Второстепенных Царствах доходят до меня при посредстве новоосвобожденных рабов. Благодаря им я полностью в курсе твоих подвигов!

– Надеюсь, не по той книжке, написанной якобы обо мне? – спросил Артур. – Там, если честно, такая лажа…

– Книг мне не доводилось читать, – ответил Сазан. – Я довольствуюсь слухами. А теперь поведай мне скорее о кораблях, что стоят у входа в этот мирок, о легионах воителей, собравшихся штурмовать оплот презренного Лихожаро!

– Ну… мы, собственно, как бы вдвоем, – ответил Артур. – Сьюзи и я. Дело в том, что нам пришлось тайком пробираться в брюхо Утонувшей Среды. В субмарине продвинутых крыс.

– Значит, вас всего двое? – переспросил Сазан. Сделал четыре быстрых круга по своей чаше, затем, слегка успокоившись, снова обратился к Артуру: – И к тому же пошли на сделку с продвинутыми крысами? Ты очень уверен в себе, государь Артур… Что ж, надеюсь, мои последователи сумеют разделаться с пиратами, после того как ты убьешь самого Лихожаро!

– Честно говоря, я как-то не планировал вступать с ним в поединок, – сказал Артур. – Я имел в виду тихонько пробраться сюда, взять тебя – сиречь Волеизъявление – и так же тихо уйти. Подводная лодка ждет снаружи, чтобы забрать нас и вынести из внутренностей Утонувшей Среды. Тогда Среда сможет освободить тебя и отдать мне Ключ. Вот когда он у меня будет, я, наверное, действительно не побоюсь сойтись с Лихожаро. Тем более мне надо вызволить друзей, оказавшихся в невольничьих казармах, если только они еще живы… и твоих Верных, конечно. Но напролом мне с этим не справиться!

– Верую. Истинно верую, – пробормотал Сазан. – Но всему есть пределы. Почему же ты не принес с собой Первый и Второй Ключи? Ибо я не ощущаю их присутствия здесь…

– Потому что я намерен остаться смертным человеком, – сердито ответствовал Артур. – Потому что я не хочу превращаться в Жителя! И вообще, всю эту глупость затеял… затеяла… затеяло ты, в смысле Волеизъявление. Я вообще не просил втравливать меня в эти ваши разборки, да кто ж меня спрашивал? Я не хотел и не хочу этим заниматься, но, раз уж приперло, делаю что могу! Так как насчет прекратить придираться и начать мне помогать?

Сазан ответил не сразу и опять закружился в своем аквариуме, Артур же услышал странный шелестящий, хлюпающий звук. Оглядевшись, он увидел, что последователи Сазана стали спускаться в амфитеатр и рассаживаться согласно числовому рангу каждого. Непосредственно за спиной у Артура оказались Сьюзи и Эбенезер. Звук же, услышанный Артуром, представлял собой не что иное, как негодующее пыхтение множества народа. Впрочем, прежде чем они успели перейти к гневным восклицаниям или даже бросанию тяжелых предметов (а мальчик мог поручиться, что именно это было у многих из них на уме), Сазан перестал кружиться и вновь остановился за стеклом напротив Артура.

– Ты – Законный Наследник, признанный двумя частями Волеизъявления прежде меня. В этом у меня нет никакого сомнения. Посему мой долг – помочь тебе, чтобы ты помог мне. Жаль, что все сложилось именно так, как оно есть, но будем надеяться, что в итоге все обернется к лучшему. Итак, каким же образом ты намерен переправить меня на подлодку?

«Хороший вопрос», – невольно подумалось Артуру.

– Ну, – сказал он, – я, в общем-то, думал, что ты будешь… в более транспортабельном образе. Ты можешь хотя бы выбраться из чаши?

– Мой нынешний облик был закреплен могуществом Третьего Ключа и сам по себе является частью моего заточения, – ответил Сазан. – Будь при тебе два других Ключа, ты мог бы освободить меня… Да что толку теперь рассуждать о несбыточном. Что до чаши, это позднейшая придумка Лихожаро. Будучи Законным Наследником, ты, возможно, можешь меня из нее выпустить, но тогда я смогу лишь по-рыбьи подпрыгивать на земле.

Артур принялся чесать в затылке, да не одной рукой, а двумя. Иначе он, наверное, не удержался бы и стал рвать на себе волосы.

– А каким образом тебя рабы сюда затащили, можно спросить? – поинтересовалась Сьюзи. – Чаша-то – будь здоров, про тебя я уж вовсе молчу! Ее и двадцать Жителей не вдруг сдвинут!

– В то время и я сам, и чаша были много меньше теперешнего, – ответил Сазан. – Позже, с ростом числа моих Верных, вырос и я сам, отражая таким образом их преданное поклонение.

– Значит, – сказал Артур, – ты можешь снова уменьшить и чашу, и себя?

– Мог бы, – не особенно охотно сознался Сазан. – Однако не подобает моему нынешнему положению выглядеть меньше своей действительной сущности.

– Уменьшись, – строго приказал Артур. – Некогда мне с тобой спорить, просто уменьшись, и все. Стань настолько маленьким и легким, насколько это вообще возможно!

– Не сметь разговаривать в таком тоне с Сазаном! – возмутился кто-то позади Артура, на второй или третьей снизу террасе.

– Артур – Законный Наследник, – сказал Сазан. – И мой долг – повиноваться его приказам, каким бы тоном они ни были отданы. Итак, я уменьшусь до транспортабельного размера…

– Первый раз вижу более-менее здравомыслящий фрагмент Волеизъявления, – пробормотала Сьюзи.

– Мы должны будем вернуться к тому наружному шлюзу, – сказал Артур.

Он вытащил чехольчик и заглянул внутрь, проверяя, как там зеленая бутылочка. Она, как он с радостью убедился, нисколько не пострадала. Значит, и с «Крысокитом» все благополучно… Пока что.

– Там сидят четверо пиратов, и надо будет как-то их миновать.

– Можно, мои последователи станут петь, пока я буду уменьшаться? – спросил Сазан.

– Конечно, – разрешил Артур. – Пусть хоть пляшут, если так надо. Только, очень тебя прошу, поторопись!

– Итак, Песнь Веры номер восемьдесят один, – возвысил голос Сазан. – По ходу Песни я буду уменьшать себя и чашу, чтобы под конец достигнуть вполне миниатюрных размеров…

– А долгая она, эта Песнь? – перебила Сьюзи.

– В ней всего лишь сотня стихов и припев, повторяемый после каждого стиха. Я задам тон…

– Нет, – уперся Артур. Он ощущал сильнейшее напряжение и беспокойство, как если бы каждая потраченная секунда была жизненно важной. – Даю тебе две минуты. Очень тебя прошу, просто уменьшайся, и все! Еще нам понадобится силовая поддержка, чтобы прорваться сквозь стражу у шлюза, так что, Эбенезер, не мог бы ты выбрать с дюжину…

Тут он замолк на полуслове, пораженный неожиданной мыслью. Те из Жителей, которые возьмут на себя стражу, уже не смогут возвратиться в холмы. У них не будет иного выхода, кроме как отправиться вместе с Артуром на «Крысоките».

И он выразился так:

– Нет, не дюжину, а всего четверых самых лучших стрелков. Чтобы устранить всякую помеху возле ворот.

Артур обернулся к зеленовато светящимся Жителям, заполнившим амфитеатр, и возвысил голос:

– А вам я обещаю вот что: если я все-таки выйду отсюда и смогу заполучить Третий Ключ, я непременно вернусь! Вернусь и позабочусь о том, чтобы все вы были благополучно возвращены в Дом. Пусть даже для того, чтобы добраться сюда, мне придется воспользоваться Невероятной Ступенькой!

Радостных аплодисментов эта речь, правду сказать, не сорвала, но все-таки лица Жителей несколько просветлели. Артур со вздохом покосился через плечо, чтобы проверить, как дела у Сазана, и даже вздрогнул от неожиданности. Никакого аквариума с гигантской золотой рыбкой больше не было! Посередине площадки стояли лишь Сьюзи с Эбенезером, и все.

– А где?..

Эбенезер показал ему сосудик размером с баночку для варенья, в котором металась двухдюймовая золотая рыбка.

– Ну как? Достаточное уменьшение? – спросил Сазан.

Голос его, кстати, нисколько не изменился. И шел, как и раньше, как бы со всех сторон сразу.

– Спасибо, – со всей искренностью поблагодарил Артур. – Эбенезер, сможешь ты отнести Волеизъявление… в смысле Сазана и вывести нас наружу? Ну и еще четверых стрелков подобрать?

– Смогу, – заверил его Эбенезер. Но тут же спросил: – Но что же будет со всеми нами, когда ты отбудешь наружу и унесешь с собой Сазана? Это ведь только его могущество хранит нашу пещеру от глаз Лихожаро. Как только пират пронюхает о бегстве Сазана, он на нас нападет. Его колдовство наводнит наш дом…

«Ну почему все так сложно? – в отчаянии спросил себя Артур. – Вроде бы хватит уже и того, что мне никак не изловчиться и не вызволить Листок, а с ней команды „Богомола“ и „Мотылька“. Я еще об этих Жителях переживать должен! Мои бы заботы да всем этим супергероям, которые дрались с драконами и разными чудищами, – никто как-то не заставлял их думать сразу о всем населении. И тем более о том, что дома с моей семьей может произойти…»

– Я вернусь сразу, как только смогу, – проговорил он вслух. – Не знаю, может, лучше вам разделиться и спрятаться в холмах?

– И вы должны верить, – нараспев поддержал Сазан.

– Мы должны верить, – эхом отозвались последователи.

– Я тоже думаю, что разделиться и попрятаться будет полезно, – сказала Сьюзи. – Вера, конечно, дело хорошее, но, как говорится, береженого…

Сазан перестал кружиться и вгляделся в Сьюзи сквозь стекло.

– Если вера твоя крепка, все будет хорошо, – сказал он. – Но дабы упрочить и отточить вашу веру, мои последователи, я подвергну вас испытанию. Когда я вас покину, рассредоточьтесь в холмах группами не более чем по трое и предайтесь тихой медитации. Помните, никаких песен, никаких громких славословий в мою честь! И тогда, если ваша вера пребудет крепка, государь Артур вернется вас спасти. Если же нет, маловерные, быть вам пойманными пиратом Лихожаро и окончить свои бесполезные дни в Горячем озере!

– Сазан премудр! Да будет долгим плавание Сазана! – нараспев отозвались Жители.

Артур, Сьюзи и Эбенезер уже начали подниматься обратно вверх по ступеням террас. Идя сквозь толпу, Эбенезер высоко поднял в руках сосуд с Сазаном, так что золотое сияние озаряло обращенные к нему лица. Помимо духовного аспекта этого действа, свет еще и помог Эбенезеру выбрать метких стрелков, чтобы сопроводили их к шлюзу.

Подниматься к выходу из пещеры оказалось значительно легче, нежели спускаться, ведь теперь им светил Сазан. Другое дело, Артур испытал легкий шок, увидев во всех подробностях некоторые участки пути, которые тогда в потемках он преодолел без единой мысли о возможной опасности. Оказывается, кое-где тропа была не просто до крайности узкой, но камень еще и выкрошился с внешней стороны! Теперь Артур миновал эти места, пластаясь спиной по скальной стене и изо всех сил гоня мысль о том, как легко было поставить ногу чуть-чуть не туда и…

Какое облегчение было снова выйти наружу, на солнечный свет! Солнце, кстати, лишь чуть склонилось к горизонту. Выйдя из мрака и заново присмотревшись к окружающему, Артур заметил, что местное светило было красноватым, примерно как шкурка розового грейпфрута. А значит, возможно, личный мирок Лихожаро отщипнули не от Земли, а от какого-то другого среди мириад миров, составляющих Второстепенные Царства.

– Ну и как, двинем обратно тем же путем, которым пришли? – спросила Сьюзи. – Я, вообще-то, к тому, что ты хоть запомнил, с какой стороны мы сюда явились? А то лично я без понятия, мне, знаешь ли, улицы подавай, здания всякие… В этих лесах я в трех деревьях заблужусь!

– Кратчайший путь отсюда вниз ведет берегом Горячего озера, – подал голос Эбенезер. – Оттуда мы можем взять курс норд-норд-ост на полуостров, а полуостров приведет нас к шлюзу. Одна беда, пираты, скорее всего, заметят нас на марше. Если не из форта, так с «Жути» или от самого шлюза. Значит, по полуострову мы должны будем пробежать во всю прыть. Сомнем стражу и вырвемся внутрь Брюха…

– Является ли признаком маловерия мысль о том, что по ходу дела нас, чего доброго, перебьют или поймают, чтобы утопить в Горячем озере? – спросил один из отобранных стрелков.

– Является, – отрезал Сазан. Здесь, за пределами пещеры, его голос звучал слабее и тише. – Веруйте в государя Артура. Веруйте в своего Сазана. И тогда победа будет за нами!

– Особенно если будем не рассусоливать, а шагать, – вставила Сьюзи.

«А ведь мне весь полуостров не пробежать, – подумал Артур, и тихая паника стиснула его внутренности, а легкие сразу перестали расправляться как следует. – Где-нибудь на полпути меня точно астма прихлопнет».

– Итак, государь Артур, идти ли нам коротким путем?

«Мне не добежать… мне не добежать…»

Мысли Артура неслись по замкнутому кругу отчаяния и страха. Он в них прямо-таки тонул, теряя способность думать о чем-либо еще. Но потом… потом он скорее почувствовал, чем услышал голос Сазана, раздавшийся непосредственно у него в голове. Сформулировать это ощущение он бы не взялся. Он как будто читал эти слова глазами и в то же время воспринимал их на слух.

«Поверь в самого себя, Артур. Не пытайся охватить сразу все, думай только о ближайшем этапе. Давайте для начала доберемся до полуострова. Там и посмотрим, каким должен быть наш следующий шаг. Вполне возможно, что нам и не придется бежать. А может быть, окажется, что ты способен бегать куда быстрей, чем тебе сейчас кажется. Шаг за шагом, Артур. Шаг за шагом – к победе!»

«Да ты мои мысли читаешь!» – молча ответил Артур.

«В обычном состоянии – нет, – коснулась его сознания мысль Сазана, и Артур сообразил, что золотая рыбка говорит лишь с ним, остальные ничего не слышат. – Но твой страх был так велик, что врата твоего разума попросту распахнулись настежь! Как раз сейчас они постепенно закрываются, так что я более не…»

– Артур, – окликнула Сьюзи, – ну так что, коротким путем пойдем или как?

– Простите, задумался. – Артур тряхнул головой и обнаружил, что от парализующего страха, снедавшего его минуту назад, не осталось и следа. – Да, пойдемте коротким путем.

– Флоренца и Падрейк – в разведку, – распорядился Эбенезер.

Двое поименованных Жителей нервно переглянулись, потом, держа луки на изготовку, медленно углубились в лес.

«Краткий путь» вниз с холма оказался бы очень и очень длинным, если бы отыскивать его пришлось Артуру или Сьюзи. Артур вполне в том убедился, пока их вели сквозь дебри на первый взгляд непроходимого, перепутанного подлеска, пока они подлезали под выпирающие корни огромных деревьев и протискивались между камнями. Тем не менее всего минут через сорок они достигли низменных территорий, окружавших Горячее озеро. Путники старались держаться под прикрытием леса, но вот наконец последние деревья отступили прочь, словно сторонясь голой, желтой от сернистого налета земли.

– Да уж, вонизм, – пробормотала Сьюзи и, отодрав еще одну полоску от некогда парадного платья, повязала лицо.

Артур же, наоборот, поглубже вдохнул – и с изумлением обнаружил, что воздух наполнил его легкие, что называется, до самого донышка. Пахло и в самом деле отвратно, тухлыми яйцами. И все равно этим отравленным воздухом он дышал с гораздо меньшими затруднениями, чем влажным, прохладным воздухом холмов! Ну не чудеса ли?

А на той стороне Горячего озера красовалась адская снасть, придуманная Лихожаро для казни провинившихся. Пираты попросту приволокли сюда мачту с реями, снятую с какого-то корабля, и установили на берегу пузырившейся жижи. Были хорошо видны веревки и блоки, с помощью которых приговоренного вывешивали над поверхностью озера и макали в него. Чуть поодаль находилась видовая, так сказать, платформа для желающих полюбоваться.

– Кажись, проскочили, – сказала Сьюзи некоторое время спустя, когда они миновали восточный берег озера. – А времени еще вагон и маленькая тележка!

– Не говори «гоп»… – вздохнул Артур. – Будем радоваться, когда благополучно уберемся и отсюда, и вообще из брюха Утонувшей Среды! А еще лучше – когда Чихалка будет поить нас чайком в Дневной Комнате Понедельника…

– Если вера крепка, все будет хорошо, – нараспев проговорил Сазан.

Увы, увы! Его возвышенные слова были самым низменным образом прерваны двумя шлепками. Какие-то два предмета упали наземь прямо перед Эбенезером. Артур успел уже решить, что это были кокосовые орехи или какие-то крупные округлые фрукты… Но спустя миг разглядел, что это две отрезанные головы.

Украшенные зеленой плесенью головы Флоренцы и Падрейка…

– Лихожаро! – проскрипела голова Флоренцы.

– Простите нас, мы… – подала голос голова Падрейка.

– Не забудьте…

– …приставить наши головы на место, если…

– …вы победите.

– Передайте меня Артуру! – резко скомандовал Сазан.

Эбенезер едва успел сунуть баночку Артуру в руки, как у него из-под ног вихрем взвилась желтая пыль… и он замер как статуя. Следующий заряд желтых частиц обвил Сьюзи, выхватывавшую нож, и она застыла, как и Эбенезер. А потом та же судьба постигла и двоих стрелков, прикрывавших тыл.

– Я с грехом пополам могу противостоять могуществу Лихожаро, – торопливо проговорил Сазан. – Но в основном все зависит от тебя, Артур!

Артур сунул баночку с золотой рыбкой в карман и выхватил меч. Пыльный вихрь метался вокруг него и хлестал то с одной, то с другой стороны… но ничего поделать не мог, лишь мешал видеть.

И нигде никаких признаков Лихожаро!

Артур поворачивался туда и сюда, стараясь высмотреть хоть тень своего врага, – все без толку! Его спутники окаменели, на всем берегу двигалась только подхваченная ветром пыль, да шагах в двадцати лопались пузыри на поверхности озера. Хилый подлесок, может, и спрятал бы кого, но этот кто-то должен был хранить уже полную неподвижность.

Где же Лихожаро?!

«Только вверх никто почему-то не смотрит», – всплыли в памяти Артура слова Эбенезера.

Артур мигом отскочил назад, поднимая глаза, – и весьма вовремя, потому что на краю зрения мелькнула некая тень, и там, где он только что стоял, в воздухе свистнула сабля. Мальчик вскинул собственный меч, пытаясь парировать удар. Столкновение клинков болезненно отозвалось до самого плеча. Артур отскочил еще дальше и прижался спиной к шершавому, оплетенному лианами стволу крупного дерева.

Лихожаро сложил крылья и опустился на землю. Хлопанье крыльев, само приземление – все звуки приглушило завывание пыльного ветра.

Главарь разбойников выглядел именно так, как, по мнению Артура, надлежало выглядеть пиратскому капитану. Рослый, стремительный в движениях, с длинными черными развевающимися волосами и черной же бородой, унизанной драгоценными камнями и переплетенной дымящимся запальным шнуром. Лихожаро был красив, как все Жители высокого ранга. Его одежда переливалась ярко-алым, ее украшало золотое кружево, а вместо пуговиц были маленькие золотые черепа. Он держал в руке абордажную саблю с черным клинком, и от клинка, как и от шнура в его бороде, шел дым.

В общем, ничего общего с той жуткой рожей, которую Артур когда-то увидел в зеркале Скамандроса.

…Но только до тех пор, пока Артур не посмотрел на него искоса, краешком глаза.

Вот тут Лихожаро и предстал кошмарным, уже почти нечеловеческим существом. Кожа, плотно обтянувшая лицевые кости, была багровой, точно после серьезного солнечного ожога. А глаза – как две черные дырки в красных глазницах.

И роскошный камзол перестал быть таковым. На самом деле Лихожаро был одет… в бумажки. Вся его одежда состояла из сотен бумажных клочков разных цветов и размеров, на каждом из которых было что-то написано светящимися, перетекающими чернилами. И разило от Лихожаро еще хуже, чем от Горячего озера, – колдовством и Пустотой.

– У тебя Красная Рука, – проговорил Лихожаро.

Артур услышал его голос как бы в двух исполнениях, чуть-чуть несинхронных одно относительно другого. Один голос был глубоким, звучным и повелительным. Другой – не говорил, а визжал, тонко, жутко, пронизывающе.

– Ты меня обокрал!

Артур облизнул губы и поплотнее перехватил рукоять меча. Он отлично понимал, что шанс у него один-единственный – как-то умудриться отсечь Лихожаро голову.

А пират продолжал:

– Но это еще не все твои преступления. Ты не просто воришка, ты к тому же избранное орудие Волеизъявления Зодчей. Я все про тебя знаю, Артур!

И Лихожаро сделал шаг вперед. Артур напрягся, готовясь ринуться вперед и ударить.

– Я знаю, кто ты такой. Я знаю о тебе все. Не так ли, моя юная Листок?

Лихожаро улыбнулся. Потрескавшиеся, неправдоподобно тонкие губы завернулись, открывая желтые зубы.

Артур не отводил взгляда от Лихожаро, но краем глаза заметил цепочку пиратов, появившихся на берегу. И первой шла Листок – в той самой одежде, в которой он видел ее на «Богомоле», только вместо головного платка на ней теперь была черная шапочка.

– Да, мой капитан, – сказала Листок.

– В частности, мне известно, что у тебя нет при себе двух первых Ключей, – сказал Лихожаро. – Если бы они у тебя были здесь и сейчас, я бы вряд ли так разглагольствовал, а? А еще я полагаю, что где-то здесь обретается одна старая рыбешка, любящая порассуждать, как все замечательно обернется… для нее, естественно, а то как же!

«Еще один шажок, – думал Артур. – Еще один шажок…»

– Думается, ты намерен срубить мне голову, – продолжал Лихожаро. – Да будет тебе известно, что я – джентльмен, любящий настоящее состязание, так что, пожалуй, я дам тебе шанс. Знаешь что, Артур? У меня есть к тебе предложение. Давай побьемся об заклад как равные, как двое, некогда бывшие смертными. Что скажешь?

Артур по-прежнему держал меч наготове, запрещая себе моргать или отводить взгляд.

– Что за предложение? – спросил он.

– Очень простое. Обмен ударами, – сказал Лихожаро. – Каждый наносит по одному удару, и ты можешь использовать свой первым. Если ты убьешь меня, ты и все, кто с тобой, уйдете живыми. Если я убью тебя, то унаследую все, что является твоим на сегодняшний день. Я стану Законным Наследником Дома!

– Откуда мне знать, сдержишь ли ты свое слово, – сказал Артур. – Если я вообще соглашусь!

«Лихожаро наверняка хитрит, – думал он про себя. – Где-то должна быть ловушка! Типа как в той истории про рыцаря и зеленого великана. Начать с того, что Лихожаро уж точно способен сам приделать себе голову обратно, еще почище, чем обычные Жители. Что там Солнцедырь говорил насчет того, чтобы натереть ему шею песком… или приложить туда плоской стороной меч…»

– Это уж моя забота, – сказал Лихожаро. – Кстати, пусть рыбешка будет свидетелем. Вытащи карася из кармана, чтобы он видел, как все произойдет! Итак, даю тебе на раздумье одну минуту по моим часам. Выбирай – честный поединок или «все на одного», где «все» – это я и моя команда в полном составе!

И он с улыбкой извлек из кармана усыпанные камнями часы-луковицу размером с апельсин. При этом он вроде как ненароком отступил прочь, и теперь Артур не мог достать его прежде, чем подоспели бы остальные пираты.

Артур все же рискнул оторвать от него взгляд, чтобы посмотреть на Листок. Девочка выглядела вполне нормально – за тем единственным исключением, что она на него не смотрела. Она не отрывала глаз от Лихожаро.

– Значит, – спросил Артур, – у меня есть один удар? И твоя команда вмешиваться не будет?

– Они будут стоять недвижимо, точно деревья в безветренный день, – заявил Лихожаро.

– А сталь тебя вообще режет? – поинтересовался Артур.

– И сталь, и серебро, и железо, и бронза – любой клинок способен уязвить мою плоть. Я же сказал – это честное пари между двумя смертными, пусть даже измененными влиянием времени, Дома и Пустоты.

Артур чуть повернул голову, чтобы смотреть на Лихожаро искоса. Нечеловеческое существо, облаченное в драные бумажки, как-то проще будет ударить, чем человека или Жителя, подобного человеку.

Да и шея в таком виде у него была существенно тоньше.

– Я хочу сначала переговорить с Сазаном, – сказал Артур. – Дай мне еще минуту.

– Еще минута, – кивнул Лихожаро. – Только из уважения к тебе.

Артур остался стоять под деревом, крепко держа меч правой рукой. Левой он вытащил баночку из кармана и поднес ее к голове.

«Вообще-то, мне здорово страшно, – подумал он. – Стремно, хуже некуда! Слышишь меня, Сазан?»

«Слышу, – долетел беззвучный ответ. – Ты должен верить, Артур…»

«Да хватит о вере! Лучше скажи мне, может, ты знаешь – Лихожаро умрет, если я срублю ему голову и приложу меч плоской стороной к шее?»

«Возможно, – ответил Сазан. – Это способно убить даже очень высокопоставленных Жителей. Однако у Лихожаро масса уловок…»

«„Возможно“! Ну спасибо… Ладно, проехали. Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы вызволить Сьюзи и Эбенезера? Или мою подружку Листок? Ее тоже наверняка заколдовали! А то фиг ли бы она держалась с пиратами».

«Я же уберег тебя от чар Лихожаро. Возможно, я и сумею еще кого-то освободить…»

«Опять твое „возможно“! – взвыл Артур мысленно. – Без конца твердишь о вере, а сам?!»

«Вот именно. Я только и делал, что призывал к…»

– Время истекло, – перебил Лихожаро. – Ну, скажем так, почти. Итак, Артур, твое решение?

– Я принимаю пари, – сказал Артур.

Пока он произносил эти слова, его накрыла неожиданная волна головокружения и тошноты, но он ей не поддался.

– Замечательно, – сказал Лихожаро. – Сейчас я встану на колени, а ты бей, когда будешь готов. И, пожалуйста, обеспечь, чтобы наш карасик получше видел все, что произойдет!

Артур молча кивнул. Он сперва хотел было поставить баночку у своих ног, но затем передумал и устроил ее возле правого ботинка Сьюзи. И, разгибаясь, прихватил горстку песка.

– Я не намерен ждать целый день, – сказал Лихожаро.

Он успел снять крылья, отложил их прочь и встал на колени. Его иллюзорная сущность откидывала длинные черные волосы, обнажая шею. У сущности истинной волос практически не было, и она лишь имитировала движения.

Артур подошел, отчаянно соображая: «Значит, так: быстрый удар, бросить землю на шейный срез и – для верности – еще прижать меч…»

– Ну поторопись же!

Артур занес меч, показавшийся ему гораздо тяжелей прежнего, и нанес удар, вложив в него усилие всего тела.

«Я должен смотреть! Не сметь отворачиваться! Бросить землю, приложить клинок…»

Ощущение было как в бейсболе во время удара по мячу. Резкая отдача в руке – и клинок высвободился.

Артур не отвел глаз. Он, как и собирался, швырнул землю и приложил меч к шейному срезу, кстати бескровному и сухому. Голова Лихожаро прокатилась по земле… а потом с пугающей скоростью взвилась в воздух. Одновременно с этим его тело дернулось назад и встало. Артуру пришлось тоже подпрыгнуть, чтобы не отнять от шеи меча.

Голова, как намагниченная, села точно на свое место – туда, где находилось лезвие. Но ни меч, ни земля, кажется, не создали ей ни малейшего неудобства. Артур с ужасом увидел, как на шее и отсеченной голове начала нарастать плоть – чтобы встретиться посередине.

Вот Лихожаро поднял руку и вытащил меч Артура из своей практически уже сросшейся шеи. Лезвие, высвобождаясь, издало чмокающий звук, мальчик пошатнулся и отступил прочь.

– Полагаю, теперь моя очередь, – проговорил Лихожаро, и его улыбочка была одинаково жуткой – что в иллюзорном виде, что в настоящем.

Артур понял, что проиграл.

– Просто встань на колени там, где стоишь, – сказал Лихожаро.

Он провел большим пальцем по лезвию своей абордажной сабли и стряхнул выступившую капельку крови. Та была до того пропитана Пустотой, что зашипела, упав на землю.

– Надеюсь, – продолжал пират, – ты не владеешь приемом воссоединения тела и головы? Чтобы им овладеть, у меня ушло немало столетий. И еще вдвое больше – на то, чтобы научиться безупречно выполнять его в разных сложных обстоятельствах. Юная Листок мне рассказывала, что подобного срока у тебя не было… Я сказал, на колени!

И Артур обнаружил, что встает на колени. Его тело двигалось помимо разума, занятого лихорадочными поисками выхода из сложившейся ситуации.

«Мы договорились насчет обмена ударами… обмена ударами… и моя очередь была первой…»

– Ты ничего не почувствуешь, – заверил его Лихожаро. – Даже жаль, если честно. Зато я развлекусь на славу, топя твоих приспешников в Горячем озере.

«Я дал согласие лишь на обмен ударами! Я не обещал, что не стану уворачиваться и уклоняться. Я даже не говорил ему, что буду стоять смирно…»

Артур попробовал пошевелиться, но мышцы слушаться не желали. Желтый пыльный вихрь уже обвивался вокруг его лодыжек и запястий, удерживая его в одном положении. Он поднял голову и увидел, как Лихожаро заносит свою черную саблю…

«Сазан! Сазан!!! Помоги сдвинуться с места! Помоги мне!..»

«Верь в себя, Артур!»

Вот тут Артура переполнила слепящая ярость. Ну не верил он, что Сазан не в силах ничего предпринять, кроме как продолжать задвигать о вере в себя!

Эта ярость пронеслась по его жилам и напитала мышцы, и желтый вихрь отстранился, убоявшись ее. И Артур отлетел назад – точно в тот момент, когда черное лезвие со свистом вспороло воздух и рассекло землю.

– Что такое?!! – взревел Лихожаро и крутанулся, целя саблей по коленям Артура.

Артур перескочил через его саблю, одновременно нанося удар двумя руками с зажатым в них мечом. И его клинок во второй раз рассек шею пирата! Только на сей раз, пока голова катилась прочь по земле, Артур попытался пнуть Лихожаро в грудь… Тщетно. Его ногу облепили бумажки, и удар пришелся мимо – в дерево.

Отдача от удара оказалась болезненной, мальчик едва не упал. Вдобавок его подвел «крабовый лубок», старавшийся выпрямить ногу. Артур еще пятился, стараясь восстановить равновесие, когда голова Лихожаро с визгом пронеслась по воздуху, целясь в пенек обрубленной шеи…

Вот только попасть туда ей больше не было суждено. Сьюзи неожиданно прыгнула наперерез – и сбила летящую голову наземь ударом тяжелого сука, подхваченного с земли. Голова снова взлетела – но тут из рядов оцепеневших пиратов выскочила Листок. И, как заправская футболистка, пробила по «мячу», направляя голову Лихожаро прямо в пузырящиеся, напоенные Пустотой грязи Горячего озера.

Все, в том числе и пираты, только смотрели, как она погружается, как кругами расходится рябь… Все ждали, что голова вынырнет.

Смотрел и Артур. И тут сзади его сграбастали две скользкие, облепленные бумажками руки – и принялись стискивать шею. Кое-как он сумел просунуть три пальца между своим телом и этими отвратительными руками. Но ни стряхнуть их, ни остановить их удушающую хватку не смог.

И, как будто ему всего этого было мало, голова Лихожаро вынырнула-таки из клокочущей грязи! С черепа слетела вся плоть, как иллюзорная, так и настоящая. Осталась только голая желтоватая кость. Череп клацал зубами, изо рта наподобие языка вырывался синий дымок.

– Да пребудет Пустота! – выкрикнул Лихожаро свои последние слова, после чего его голова уже навсегда погрузилась в Горячее озеро, где Пустота полностью уничтожила ее.

Руки, сжимавшие горло Артура, внезапно разжались. Мальчик стал падать вперед, причем «крабовый лубок» упрямо отказывался сгибаться в колене. Эбенезер подхватил его… чтобы сразу же ни к селу ни к городу закружить его в танце.

– Ты сделал это! Ты сумел! Ты убил Лихожаро! И я сподобился видеть, как это произошло!

– Стой! Да стой же! Пираты!

Эбенезер замер посреди стремительного па, отчего Артур по инерции отлетел прямо на Сьюзи и Листок, которые как раз пожимали друг другу руки. Девчонки подхватили Артура и как следует поставили его на ноги – и он увидел, как пираты Лихожаро улепетывают под деревья, на ходу бросая оружие.

– О пиратах можно не беспокоиться, – заверила Артура Листок. – Это самый трусливый сброд, какой можно себе представить! Лихожаро навевал им храбрость, но без него – тьфу да и только!

– Меня чуть удар не хватил, когда я тебя с ними увидел, – признался Артур. – Ты что там делала-то?

– А как насчет «спасибо за голевой пас» для начала? – сердито отозвалась девочка. – Я пыталась остаться в живых, вот что я там делала! Лихожаро мне сказал, что он обращает в рабство только Жителей. Ну, на худой конец, еще детей Дудочника, потому что они почти такие же крепкие, как Жители, только умнее. Он вообще хотел сначала меня за борт выбросить, но я сказала, что за меня выкуп дадут.

– Кто?

– Ты, конечно, а то кто же еще, – хмыкнула Листок. – Он, как услышал, сразу та-ак заинтересовался!

– И ты ему все рассказала, что он хотел знать!

– А выбор у меня был? Он, между прочим, прямо с ходу в мои мысли полез…

– Ладно, извини, извини, – сказал Артур. – Начнем по новой! Итак, большущее спасибо за великолепный пас! И тебе, Сьюзи, большое спасибо, ты так здорово шарахнула его палкой!

– Уже лучше, – сказала Листок. – Но совсем здорово будет, когда ты вытащишь меня отсюда и отправишь домой. Где, как я теперь чувствую, мне самое место.

– Мысль неплохая, – кивнула Сьюзи. И добавила, указывая в небо: – Если у нас получится отсюда выскочить.

Артур посмотрел вверх и увидел, что солнце в небе… болтается. От него в разные стороны разбегались странные извилистые черные облачка.

– Опа, – вырвалось у него. – Да это же трещины!

– Этот мирок рушится, – сказал Сазан, баночку с которым снова нес Эбенезер. – Но мы должны верить, что где-то есть путь к спасению, и тогда мы этот путь непременно отыщем!

– Гадательный пазл, – мгновенно сообразил Артур. И, обернувшись, поискал глазами тело Лихожаро. – Он должен быть где-то здесь, при нем. Надо его забрать, найти среди рабов кого-то, кто сумеет им воспользоваться, взять корабль…

Он не договорил. Там, где упало тело Лихожаро, виднелись лишь темное пятно на земле да длинные тонкие полоски бесполезной бумаги.

Тут земля под ногами Артура заколебалась и зарокотала. С деревьев посыпались ветки, а в бульканье Горячего озера прорезались зловещие нотки. Грязь выступила из берегов и маслянистыми струйками начала расползаться по желтому от серы песку.

– Сколько у меня времени? – обратился Артур к Сазану. – И можешь ты как-то остановить это? Или хоть замедлить?

– У меня нет власти над образованиями вроде этого. Могу лишь предполагать, что мирок продержится от шести до двенадцати часов. Может, чуть меньше или больше. Все зависит от его природы и от того, как пойдет дело. Возможно медленное растворение в проникающей Пустоте, но может произойти и катастрофический прорыв в Бездну…

– А как ты вообще планировал выбраться, Артур? – перебила Листок.

– На подводной лодке, – ответил мальчик. – Она принадлежит продвинутым крысам. Но туда поместится не более полудюжины Жителей, и…

Говоря так, он вытащил коробочку и проверил, на месте ли крохотная бутылка. Ее не оказалось. Вместо нее в коробочке лежала толика стеклянного порошка и малюсенькая пробка.

– И к тому же они никого обратно не повезут, – докончил Артур. – Лодка либо погибла, либо была вынуждена уйти.

– Короче, мы застряли и нам конец, – сказала Листок.

– А как насчет Невероятной Ступеньки? – внесла предложение Сьюзи. – В прошлый раз у нас с тобой получилось, причем очень неплохо! Давай двигай вперед, а мы за тобой «паровозиком».

– Я бы и рад, только Ключа у меня нет, – сказал Артур. – Может, разве что Волеизъявление…

– Не в такой форме, – вздохнул Сазан.

– Ладно, мы в любом случае уничтожили Лихожаро, – философски заметила Сьюзи. – Даже если это одна из тех… как их там… ну, таких побед, когда плясать что-то не тянет…

– Это называется «пиррова победа», – сказала Листок. – Слушайте, ну должен быть какой-нибудь выход! Надо пораскинуть мозгами… как-нибудь поперек, я не знаю, по диагонали… может, шляпами поменяться… В смысле, выйти за пределы здравого смысла! Хотя, с другой стороны, здравого тут вообще кот наплакал.

– Выход, кажется, есть, – медленно проговорил Артур. – Надо всех собрать в гавань. На «Мотылек».

– Так это же старая калоша! – возмутилась Листок. – Если уж прорываться на корабле, надо брать «Богомол»!

Артур затряс головой.

– На корабле наружу не прорваться. Продвинутые крысы уверяли меня, что пазл Лихожаро с кровавым кракеном – единственный способ проникать туда и обратно, и спорю на что угодно, что они не ошиблись! Но «Мотылек» все же может нас вывезти, вернее, мы сможем выйти через него, потому что часть его помещений как бы и здесь, и в то же время вовне – внутри Дома.

– Чего-чего? – хором переспросили Сьюзи и Листок.

– Объясню, когда доберемся туда, – сказал Артур. – Эбенезер! Пошли кого-нибудь обратно в пещеру, пусть Верные, или последователи, или как вас там, не разбредаются по холмам, а всей толпой бегут в гавань! Да, и пускай приставят головы этим двум Жителям… с ними точно все будет в порядке?

– Выживут, – сказал Сазан. – Правда, они много месяцев будут страдать и примерно год не смогут ничего пить…

– Ну и ладно, – рассеянно кивнул Артур. – Тогда вперед! Сазан, я так понял, ты можешь освободить рабов, которых держат в городе?

– Теперь, когда больше нет Лихожаро, я могу снять с них кандалы прямо отсюда, – ответил Сазан. С этими словами он раздулся, точно рыба-еж, сверкнул на миг ярче солнца… и еще несколько секунд уже в своем обычном виде с немыслимой скоростью вертелся внутри баночки. Потом сказал: – Сделано!

К тому времени, когда они добрались до города, там все лежало в руинах. Внезапно освободившиеся невольники насели на пиратов, еще остававшихся на посту. А порабощенные совсем недавно – экипажи «Мотылька» и «Богомола» – под командой своих прежних офицеров уже готовили к плаванию корабли, снабжая их припасами и кое-чем ценным из награбленного пиратами, благо выбор в лабазах Лихожаро был богатейший.

Те из рабов, кто пробыл здесь долго, просто сидели сложа руки, ожидая приказов.

По прибытии на берег Артур сразу угодил в кратковременные, но очень прочувствованные объятия Солнцедыря, руководившего приготовлениями на «Мотыльке». Длительные объяснения пришлось отложить на потом – после нескольких шлепков по спине, от которых у Артура едва не рассыпались все внутренности, мальчик попросил Сазана задействовать его способность быть услышанным по всей гавани. Бывшим рабам сообщили, что мирок Лихожаро обречен. Если же они хотят выжить и возвратиться в Дом, им следует прибыть на «Мотылек». Причем с самым минимумом барахла.

Естественно, такой форс-мажор породил панику. Сазан едва сумел успокоить ее, на всю катушку используя свой всепроникающий голос. Эбенезер, Солнцедырь, Миска и другие помощники капитанов силовыми методами сдерживали толпу, желавшую немедленно втиснуться в четыре маленькие шлюпки, только и способные доставлять Жителей с мола на «Мотылек».

Листок тоже выпало сыграть важную роль – убеждать капитана Шика, что ему придется бросить «Летучий богомол», поскольку даже такой умелый и опытный маг-навигатор, как он, не сможет найти для корабля безопасный курс наружу. Капитан Шик уже успел испробовать все пазлы, что у него имелись, и безрезультатно, поэтому он понимал, что устами Листок с ним говорил здравый смысл. И все же ему было бесконечно трудно расстаться с кораблем, которым он командовал без малого десять тысяч лет.

Капитан Котопулька тоже явился немалым препятствием, только другого рода. Он наотрез отказался пускать кого-либо в свои хоромы просто потому, что опасался за судьбу своей бесценной коллекции марок. Но когда Артур в конце концов утратил терпение и как следует на него рявкнул, капитан Котопулька, что называется, сдулся и… спрятался в свою кровать. Икэбод с самым бесстрастным видом задернул за ним занавеси.

Артур все волновался, скольких Жителей сможет вместить странная комната на «Мотыльке», – в особенности оттого, что он ведь пообещал последователям Сазана, что сделает для их спасения все. Теперь вот оказывалось, что они прибудут самыми последними. Неужели придется их бросить? К его радостному удивлению, комната выглядела гораздо просторнее прежнего. Икэбод распихал горки и стеллажи по углам, отчего места сделалось еще больше. При этом он не уставал повторять Артуру, что государь должен переодеться, что его сапоги должны быть начищены… ну и так далее. Можно подумать, чудесное расширение комнаты посредством перестановки мебели было для него самым обычным занятием!

В общем, часов через пять после начала аврала комната была плотно набита как минимум тремя тысячами Жителей, к которым присоединились Артур, Сьюзи и Листок. Большинство присутствующих не имели возможности даже пошевелиться. Сардины в банке, да и только!

А снаружи трещины в небе простирались уже от солнца почти до самой земли. Сазан знай прорицал катастрофический прорыв – мол, мирок вот-вот рухнет окончательно и будет втянут в Бездну Пустоты.

– После чего, – вещал он, – если этот мирок правильно сконструирован, нарушенная граница Бездны вскоре затянется сама собой, так что более ничего не произойдет. Если же он сделан скверно, Пустота начнет распространяться повсюду кругом, заражая окрестности…

– Под которыми ты подразумеваешь брюхо Среды, – уточнил Артур.

– Вот именно, – подтвердил Сазан. – Теперь о том, что касается нашего собственного спасения. Сдается мне, этой комнате такой катастрофы не пережить, ведь она связана с кораблем, который будет втянут в сущий водоворот Пустоты…

– Я знаю, что нам придется выбираться еще и отсюда, – перебил Артур. – Но поскольку эта комната на самом деле находится где-то в Доме, нам всего-то придется найти путь отсюда – изнутри – наружу в этом другом месте. Помнится, я еще несколько часов назад просил тебя поразмыслить над этим.

– Воистину просил, – признал Сазан. – Увы: хотя я и обнаружил, где именно пребывает эта комната, пути из нее наружу я так и не отыскал. Но даже если бы мне это и удалось, не представляю, чем оно могло бы помочь.

– Приплыли, – сказала Листок. – С чем тебя, Артур, и поздравляю!

– Почему ты говоришь, что мало проку будет нам выбраться из комнаты? – спросил Артур Сазана. – Как же иначе?

– Комната по-прежнему пребывает там, где находилась изначально, – проговорила золотая рыбка. – В прежней Порт-Среде, то бишь под водой. На какой глубине – точно не знаю. А кроме того, я не могу отыскать пути отсюда вовне этой комнаты.

– Потому, что такого пути не существует? – уточнил Артур. – Или тебе мешает что-то еще?

– Выход-то, возможно, и есть, – сказал Сазан. – Только эта комната, как бы сказать… странным образом деформирована, и у меня просто не было времени постичь ее конкретное место в ткани мироздания, то есть Дома. И я весьма сомневаюсь, по силам ли эта задача кому-либо, кроме самой Зодчей.

– Атлас!!! – внезапно осенило Артура. Сунув руку в ботфорт, он извлек зеленую книжицу. – Слушай, а воспользоваться Полным и так далее Атласом ты способен?

– Нет, – ответил Сазан.

Пока они таким образом разговаривали, у двери, что вела из комнаты во внутренние помещения «Мотылька», возникло какое-то движение. Артур вскочил на ящик, где помещалось постельное белье Котопульки, и бросил взгляд поверх голов тесно сгрудившихся Жителей. Солнцедырь стоял у самой двери, помогая втиснуться последним подоспевшим.

– Кусок неба отвалился и упал! – проревел он, сообщая последние новости. – А море начинает вращаться воронкой, точно вода в сливном отверстии!

– Выход непременно должен найтись! – воскликнул Артур.

Крепко схватив Атлас, он пристально вгляделся в него, вкладывая в этот взгляд всю свою волю.

– Артур… – начал было Сазан.

– Отстань! – прошипел Артур. Костяшки пальцев побелели от судорожного напряжения. – Я сосредоточиться пытаюсь.

– Артур, – повторил Сазан.

Мальчик пропустил его обращение мимо ушей, силясь задать Атласу один, самый важный вопрос.

«Как выбраться из этой комнаты обратно в Дом?»

Атлас, однако, упрямо отказывался открываться. Без Ключа он попросту не слышал Артура.

– Артур! – рявкнул Сазан таким страшным голосом, что у мальчика заложило уши. – Сам я Атласом воспользоваться не могу, но я способен помочь тебе им воспользоваться! Приложи правую ладонь к стеклу моей банки!

Эбенезер поднял баночку, и Артур поспешно пришлепнул к ней ладонь. Сазан прижался мордочкой с другой стороны и как бы поцеловал ему руку сквозь стекло – раз, другой и третий. С каждым разом золотая рыбка сияла все ярче, и некая толика этого света проникала наружу, омывая пальцы Артура.

– Теперь задавай свой вопрос!

Артур отнял руку от банки и опять схватился за Атлас, мысленно повторяя вопрос и приказывая книге открыться с таким небывалым сосредоточением, что весь окружающий мир на несколько мгновений просто перестал для него существовать.

Секунды три ровно ничего не происходило.

– Наверное, – начал было Сазан, – нам следовало бы…

И тут Атлас с громким хлопком распахнулся. Артур свалился с ящика для белья, но до пола не долетел – его подхватили Эбенезер, Сьюзи, Листок и прочие жители.

Он, впрочем, ничего не заметил. Все его внимание было посвящено стремительной каллиграфии невидимого писца, заполнявшего для него пустую страницу Атласа.

И Солнцедырь послушно бросился сквозь потолок… Только прежде он подхватил Артура могучей мускулистой рукой и, вскочив на торчащие пружины разломанного шезлонга, стремительным прыжком улетел вверх, унося с собой и мальчика, и весь ворох клочьев, опутавших его ногу.

Все случилось так быстро, что Артур едва успел поглубже вдохнуть и затаить дыхание, а проверить, на месте ли скляночка с Сазаном, убранная в карман, не успел вовсе. Что-то мелькнуло мимо, он пробил поверхность зеркала и оказался в толще воды.

Барахтаясь, он выпутался наконец из капитанской одежды, но Солнцедырь держал его по-прежнему крепко. Мореплаватель сразу устремился туда, где – следовало надеяться – находилась поверхность. Сам Артур видел кругом только темную синеву, испещренную мириадами пузырьков.

«Мы, чего доброго, находимся на страшной глубине, – металось у него в голове. – Получается, я одолел столько преград, и все затем, чтобы в конце концов по-глупому утонуть? Нет, мне точно не выплыть. Жители, те точно спасутся, а я – нет… И Листок не спасется… А все я виноват, я должен был еще тогда выгнать ее из больницы… Что я ее предкам скажу… Мне надо дышать, мне надо…»

Темно-синяя вода внезапно стала светлее, и этот свет отогнал подступившую панику. Артур увидел вокруг множество Жителей. Кто-то мощно плыл вверх, кто-то бестолково барахтался, кто-то просто всплывал, точно поплавок…

Пока Артур размышлял, не означает ли свет близости вожделенной поверхности, – они вынырнули. Артур задохнулся от света, воздуха и восторга, он плакал и хохотал, и вода текла у него из носа и из ушей.

Повсюду кругом появлялись все новые Жители, множество голов уже покачивалось на плавных, медленных волнах.

Артур обежал спасшихся взглядом, выискивая среди них лица, которые он так жаждал увидеть… И вот они, вот они все! Сьюзи плавала всего ярдах в десяти от него. Листок находилась даже поближе. И… по воде плыла скляночка с Сазаном – плыла сама собой, прямо в руки Артуру.

– Отпусти уже меня, Солнцедырь, – попросил Артур. – Спасибо тебе!

– Может, я и потерял свой корабль, но никто не скажет, что я потерял пассажира! – пробасил Солнцедырь.

Он выпустил Артура, который сразу оказался вновь под водой, но тут же всплыл и стал загребать руками, удерживаясь на поверхности.

– Я вызвал Утонувшую Среду, – сказал Сазан. – Она уже движется сюда и должна скоро прибыть.

– Ты… что? Да она же всех нас для начала сожрет! – испугался Артур. – Я-то думал, мы сперва выберемся на сушу.

– А я вот уверен, что она есть нас не станет, – ответил Сазан. – Имей веру, Артур!

Но Артур уже не слушал его. Он, как мог, повыше высунулся из воды, пытаясь высмотреть хоть какой-нибудь островок, или корабль, или хоть что-нибудь! Но все, что попалось ему на глаза, – это тысячи плавающих Жителей. Весьма соблазнительная закуска для безумно голодного левиафана…

– Как же ты с ней связался?

– Я же Волеизъявление. А она как-никак была Доверенным Лицом. И теперь, по возвращении в Дом, я снова могу обращаться непосредственно к ее сознанию. Примерно так же, как я общался с тобой, Артур.

– Ну так скажи ей, чтобы приняла человеческое обличье, – сказал Артур. – И пускай велит своей Рассвет поспешить сюда со всеми кораблями, которые она сможет мобилизовать! Получится это у тебя?

– Получится лишь передать ей послание, – ответил Сазан. – А уж насколько она воспримет его… Так… Вот, все сделано.

– А ты можешь мысленно обратиться к кому-то еще? – спросил Артур. – Например, к продвинутым крысам?

Сазан затряс своими рыбьими усиками.

– Нет. Я связан только с тобой, поскольку ты Законный Наследник, и со Средой, потому что она Доверенное Лицо.

– Земля!

Голос принадлежал одному из Жителей, плававшему по правую руку от Артура. Мальчик поспешно развернулся в ту сторону… Хотя уже представлял себе, что именно ему предстояло увидеть.

Конечно, то была отнюдь не земля, не остров с горным хребтом посередине.

Это была Утонувшая Среда, мчавшаяся к ним полным ходом.

Она ничуть не уменьшилась против прежнего.

И, судя по всему, ее голод был все так же неутолим…

– У нас получилось!

Сьюзи с плеском подплыла к Артуру, двигаясь на спине.

– Зря ты раньше времени радуешься!.. – проворчал мальчик. – Ничего у нас на самом деле не получилось, потому что сейчас всех нас, скорее всего, слопают! Когда Среда разглядит, сколько тут закуски барахтается, она же спятит! Она же с голоду помирает, а ей тут, прямо скажем, крендельки на блюдечке…

– Так это в самом деле она? – осведомилась Листок. Ее стиль плавания был грациозен и навевал мысли о спортивных разрядах. Она спокойно держалась на воде, чуть пошевеливая руками. – Ух ты! Ну и здорова!

– Если у кого есть какие блестящие идеи, прошу не стесняться и сразу выкладывать, – сказал Артур. При этом рот ему захлестнуло гребнем волны – пришлось отплевываться.

– Жаль, Морехода поблизости нет, – сказала Сьюзи. – А то я не отказалась бы взглянуть, на что в данном случае способен его знаменитый гарпун!

– Через мой труп, – возмутилась Листок. – При мне живой никто никаких китов гарпунить не будет! Я, между прочим, член Гринписа, и вообще!

– Да она не всерьез, Листок, – успокоил ее Артур. – И потом, Мореход на такое бы не пошел… наверное. Хотя, конечно, было бы здорово, окажись он здесь. В смысле, с кораблем, да побольше…

– Мореход? – переспросил Сазан. – Вы говорите о приемном сыне Зодчей? О среднем из них?

– Да, – хором отозвались Артур и Сьюзи.

– Не исключено, что мне удастся мысленно связаться с ним, – задумчиво проговорил Сазан. – Поскольку он как-никак родственник Зодчей… Возможно, мне следовало бы также обратиться с нашей проблемой к Дудочнику… а также к государю Воскресенью…

– К государю Воскресенью? – изумился Артур. – Это ты о чем? Получается, он…

– Старший сын Зодчей и Старика. Плод их первого совместного эксперимента, когда Зодчая вселилась в смертную женщину и…

– Погоди, отложим урок истории на потом, – перебил Артур.

Утонувшая Среда быстро приближалась к ним, все увеличиваясь в размерах, и радостные крики «Земля!» мало-помалу сменялись вздохами ужаса.

– Слушай, попробуй срочно связаться с Мореходом! Может, он все-таки подоспеет сюда с кораблем и подберет нас, прежде чем Среда…

– Не так все просто, – сказал Сазан. – Я с ним тысячи лет не виделся. И потом, у меня нет полномочий приказывать ему сделать то или это. Дайте хоть попробовать вспомнить, как он выглядел при нашей последней встрече… Кроме того, я все же уверен, что Среда нас не съест!

– А почему ты не используешь медальон Морехода, который носишь на шее? – спросил Солнцедырь. – Он что, выдохся?

– Медальон Морехода? – переспросил Артур. Он сунул руку в ворот, снова погрузившись с головой, и вынырнул, отплевываясь. – Думаешь, он вправду способен помочь?

– Легенда гласит, что способен, – сказал Солнцедырь. – Доктор Скамандрос мог бы объяснить поподробнее, но он пропал, как и наш покойный капитан Котопулька…

– Я почему-то надеюсь, что Скамандрос жив и здоров, – сказал Артур. – Почему не предположить, что «Крысокит» по каким-то причинам был вынужден просто уйти? И потом… Ах да, ты же не знаешь! Доктор ведь уцелел в вашей схватке с Лихожаро. Он сумел перенестись ко мне, ну и… Ладно, я потом все расскажу. Так каким образом, согласно легенде, действует талисман?

– Ты просто говоришь с ним, и Мореход слышит тебя, – пояснил Солнцедырь.

– Ну, это я уже делал, – разочарованно протянул Артур. – Много часов подряд после того, как меня смыло сюда! Слушай, Сазан, ну попробуй связаться с Мореходом!

Сазан деловито осведомился:

– У него волосы только начинали седеть или были уже совсем белые?

– А кит-то уменьшается, – заметила Сьюзи.

Все повернулись в воде, желая убедиться своими глазами.

– Не знаю… – протянул Артур. – По-моему, не особенно…

– А ты проследи за ней, – сказала Сьюзи. – Сразу увидишь.

– И точно, уменьшается, – подтвердил Солнцедырь. – Только успеет ли она достаточно съежиться?

– Не суть важно, – сказал Артур. – Уменьшается она или нет, а все равно незачем искушать ее сотнями плавающих Жителей! Давайте-ка я возьму Сазана и поплыву ее встречать, а вы все давайте убирайтесь в сторонку! Идет?

– Ни под каким видом, – сказала Листок. – Я от тебя, Артур, никуда. Ты мой обратный билет, и этим все сказано!

– А я хочу посмотреть, как все произойдет, – сказала Сьюзи. – К тому же, если она будет хоть каких-то приемлемых размеров, в случае чего мы поможем тебе с ней сразиться.

– Солнцедырь, – сказал Артур, – можно тебе поручить, чтобы ты всех остальных организовал? Я правда боюсь, как бы Среда искушению не поддалась…

– Будет сделано, государь, – пообещал Солнцедырь. Отдал честь – и нырнул, скрывшись из виду.

– Вот бы и вы две так же, – вздохнул Артур. – Сказали бы «будет сделано» – и уплыли себе.

– Ага, щас, – хмыкнула Листок. – Ну что ты так рвешься все делать сам да еще в одиночку?

Артур ничего не ответил. Он просто начал грести навстречу надвигавшемуся левиафану. Тем не менее в глубине души он радовался тому, что плывет не один. И потом, Среда действительно уменьшалась. Так что, может, все и обернется к лучшему…

– Означает ли это, что мне не следует пытаться обращаться к сознанию Морехода? – осведомился Сазан. – Окрепла ли твоя вера в меня?

Артур в очередной раз выплюнул изо рта воду и ответил:

– Можно и так выразиться.

Он остановился передохнуть и оглянулся назад. Жители начали медленно, очень медленно плыть в указанном направлении. Но не только это бросилось Артуру в глаза.

– Это что там на горизонте? Корабль?

– Трехмачтовая бригантина под всеми парусами, – глянув из-под ладони, определила Листок. – Я, видишь ли, на «Богомоле» не теряла времени даром… И Альберт… Альберт был таким хорошим наставником…

– Юнга! – пораженный внезапным ужасом, вспомнил Артур. – Слушайте, я что-то не видел его! Не могли же мы оставить его… там?

– Нет, – очень-очень тихо ответила Листок. Глаза у нее неожиданно покраснели, только слез на мокром лице нельзя было различить. – Он… его… его убили, когда Лихожаро напал на наше судно. Я пыталась не думать об этом… не вспоминать… Вот почему я… так хочу скорее вернуться домой. Хватит уже с меня… приключений…

Артур молчал, не зная, что ей сказать.

– Альберт прожил долгую жизнь, – проговорила Сьюзи. – Думаю, у него была масса поводов для веселья. Хотя на самом деле он и десятой доли не помнил, потому что нам между ушей мыли все время. И, как все дети Дудочника, он бы давным-давно уже помер, останься мы на Земле. Ты только помни, чему он тебя научил, и он всегда будет с тобой. Мы всегда так говорим, когда уходит кто-то из наших!

– Утонувшая Среда совсем близко, – низким голосом прогудел Сазан. – Настало время выпустить меня из узилища! Государь Артур, отвинти, пожалуйста, крышку.

Артур утер глаза и, с силой работая ногами, взял в руки баночку.

– Лихожаро погиб, и с ним пали его заклятия, – сказал Сазан. – Я привык к своей стеклянной тюрьме… Но никакого ограничения своей свободы более не потерплю!

Артур открутил крышку – и, поскольку для этого пришлось перестать подгребать руками, едва не потонул. Листок и Сьюзи тут же подхватили его, возвращая на поверхность. Они-то действовали ногами куда как получше его. Их помощь пришлась весьма кстати, и несколько болезненных пинков по загипсованной ноге были, право, не в счет.

И вот Сазан выскользнул на свободу. Крохотная золотая рыбка бесстрашно устремилась навстречу чудовищному киту.

– Среда! – прозвучал всепроникающий голос Сазана. – Я, Часть Третья Волеизъявления Нашей Всевышней Создательницы, Предвечной Зодчей Всего Сущего, ныне призываю тебя исполнить твой долг, как надлежит Доверенному Лицу вышеозначенного Волеизъявления!

Утонувшая Среда сразу уменьшила скорость и начала съеживаться куда быстрей прежнего. Тем не менее она все еще двигалась вперед. Когда до нее оставалось около тридцати футов, она была размером с дельфина – весьма странного дельфина, надо сказать. Дельфин прыгнул в воздух… и опустился обратно в воду уже в облике женщины.

Женщина стояла на поверхности моря, как если бы это была твердая суша.

И это не была та бесформенная уродина, которую со времен прежней встречи помнил Артур. Среда была прекрасна. Ее облекало развевающееся платье, сотканное, казалось, из перламутровых нитей, а в руке сиял трезубец – Третий Ключ.

И лишь судорожный трепет руки, державшей трезубец, да синяя кровь, стекавшая из прокушенной губы, выдавали усилие, требовавшееся ей для удержания подобного облика.

– Я, Среда, Доверенное Лицо Предвечной Создательницы Сущего, ныне признаю Третью Часть Волеизъявления и спрашиваю: в чьи же руки мне следует передать доверенное мне когда-то?

Артур уже знал, что должно за этим последовать. Ему не понадобилось подсказки Сазана. Листок со Сьюзи помогли ему повыше приподняться из воды, и он проговорил хотя и несколько торопливо, зато ясным и отчетливым голосом:

– Я, Артур, помазанный Наследник Королевства, объявляю своим этот Ключ, а с ним и хозяйствование в Пограничном море. Я объявляю его своим по праву крови, плоти и победы. Во имя правды, во имя завета, всем бедам наперекор!

И трезубец взвился из руки Утонувшей Среды, чтобы перелететь в руку Артура. Стоило его пальцам сомкнуться на рукояти, как Артур сам собой поднялся над поверхностью моря. Помощь Листок и Сьюзи ему больше не требовалась.

В этот же миг Утонувшая Среда издала пронзительный крик боли и, согнувшись вдвое, рухнула в воду. Она держалась за живот, судорожно извиваясь, ее руки и ноги распухали, точно воздушные шары.

– Стань такой, какой ты была прежде, – велел Артур, направляя на нее трезубец. – Когда тебе неведом был голод, когда Зодчая была еще здесь…

Опухоли сразу спали, но Среда так и не разогнулась. Она продолжала тонуть.

– Всплыви! – приказал Артур.

Он ощутил, как трезубец завибрировал и загудел в его руке, и море кругом Среды на миг налилось густой сияющей синевой. Среда всплыла на поверхность, по-прежнему держась за живот.

– Слишком поздно, государь Артур… – прохрипела несчастная Жительница. – Я отравлена изнутри. Пустота пожирает мои кости и плоть, я скоро исчезну. Но я все равно беспредельно благодарна тебе, ибо никак не хотела бы окончить свои дни такой, какой недавно была, – чудовищем, почти обезумевшим от вечного голода… Правь же счастливо моим Пограничным морем, государь Артур!

Пока она проговаривала это, во рту у нее засверкало нечто крохотное, похожее на драгоценность. Вот оно повисло у нее на губе, и Артур успел рассмотреть, что это было такое. Когда маленький блестящий предмет сорвался в воду, Артур без промедления направил на него Третий Ключ.

– «Крысокит»! – сказал он, обращаясь к подводной лодке по названию, с тем, чтобы его приказ никак не мог быть истолкован превратно. – Плыви сюда ко мне и оставайся маленьким, пока плывешь!

Он взмахнул трезубцем, и крохотная серебристая сигара – несомненно, «Крысокит» – проплыла по воздуху, чтобы сесть на пустую поверхность моря. Артур опустил Ключ, и подлодка погрузилась в воду. Море сразу вспенилось и закипело, прокатилась волна… И из этой волны возник прежний «Крысокит». Субмарина выглядела помятой, но угрожающих повреждений заметно не было.

Артур вновь повернулся к Утонувшей Среде, но ее больше не было. Лишь по поверхности растекался гнусный, маслянистого вида слой Пустоты…

Этот слой двигался против ветра, приближаясь к Сьюзи и Листок.

Артур нацелил на него трезубец, наслаждаясь ощущением силы, перетекавшей из его руки в Ключ и обратно.

– Убирайся в Бездну, – приказал он.

Море в ответ сверкнуло золотом, и последнее, что оставалось от Утонувшей Среды, исчезло без следа.

По меньшей мере минуту после изгнания Пустоты Артур молчал и не двигался с места. Он был слишком потрясен. Все случилось так быстро. И вот теперь одно из Доверенных Лиц Зодчей было не просто повержено – оно было мертво!

А у него в руках находился Третий Ключ Королевства.

– Ну и как насчет того, чтобы нам тоже… по воде, аки посуху? – в конце концов осведомилась Сьюзи.

Ей надоело барахтаться и смотреть на Артура, тупо уставившегося на трезубец.

– Извините, – пробормотал он и повел Ключом, зримо представляя, как Сьюзи и Листок поднимаются над водой.

Все так и сбылось, но Артур немного перестарался. Обе девочки взмыли кверху футов на двадцать, потом гулко плюхнулись обратно и погрузились по пояс, прежде чем по-настоящему встать рядом с ним.

– И что теперь? – спросила Листок.

– Нужно призвать тот корабль и побыстрее добраться в Порт-Среду, – ответил Сазан. Он успел вырасти и стать таким, каким был в пещере. – Работы у нас просто море! Ха-ха… ой, в смысле, нам предстоит много работы. Перво-наперво нужно назначить новых Полдня и Заката. Мне предстоит увидеться с Первоначальствующей Госпожой, имея в виду… хмм… воссоединение наших параграфов в еще более величественное целое. Далее, я полагаю, что Пограничное море успело проникнуть туда, куда ему проникать вовсе не следовало бы, так что предстоит уточнить и укрепить его пределы. Если судить по составу добычи Лихожаро, между Домом и Второстепенными Царствами вовсю шла несанкционированная и, более того, опасная торговля. Все это также следует упорядочить…

Сазан говорил и говорил, но Артур уже не слушал. Перед самым носом «Крысокита» плавала в воде уйма всяческой всячины. Из пучины всплывало множество самых разных предметов, и один из них приковал к себе его взгляд. Артур подошел к нему по воде, не обращая внимания на негодующие призывы Сазана.

Это был пушистый желтенький слоник. Игрушка свернулась в комок, как если бы слоник спал. Пух на голове и теле был совсем вытерт, так что виднелась ткань.

Артур поднял слоника. Эта игрушка когда-то принадлежала ему. Она была единственной, которую его настоящие родители успели ему купить, прежде чем их унесла болезнь. Он не расставался со слоником несколько лет, пока в свой пятый день рождения не взял его с собой на пикник, а пикник пришлось срочно свернуть из-за ливня. Боб и Эмили искали игрушку весь следующий день и позже приезжали на это место с его старшими братьями и сестрами еще несколько раз. Однако слоника они так и не отыскали.

Артур медленно опустил игрушку в карман и только тогда обернулся туда, откуда на него смотрели все остальные. В это время открылся люк в надводной башне «Крысокита». Появился крыс-подводник с головой, обмотанной окровавленными повязками, и помог выбраться доктору Скамандросу.

– Государь Артур! Ты это сделал! Ты победил Утонувшую Среду! – крикнул волшебник.

– Она сама мне помогала, – ответил Артур. – Рад видеть тебя в добром здравии… Что с вами случилось?

– Ну, подробности, пожалуй, обождут, – торопливо проговорил Скамандрос. Пока он спускался на палубу, несколько моряков-крыс уже начали разворачивать надувной плотик. – Боюсь, данное судно держится на плаву лишь благодаря моим скромным усилиям, которые, увы, небеспредельны… Не затруднит ли тебя, государь…

Артур нацелил трезубец на «Крысокита».

– Не тонуть!

Его рука задрожала, и Артур с некоторым удивлением ощутил усилие, потребное, чтобы удержать трезубец на весу. Вот Ключ затрясся и начал наливаться малоприятным теплом.

– Поражение Пустотой, – задыхаясь, выпалил Скамандрос и ступил на плот. – Как только все будут вне опасности, лучше отпусти лодку, государь!

Артур кивнул. Он уже держал Ключ обеими руками, пуская в ход всю силу, какую был способен мобилизовать. Ощущение было такое, словно Ключ был рычагом, с помощью которого Артур пытался удержать непомерную тяжесть.

Некоторое время из люка никто больше не появлялся, Ключ начал неудержимо опускаться, и, как раз когда Артур почувствовал себя на пределе, наружу выскочил Длиннохвост. Капитан спрыгнул прямо в воду, потому что плотик уже отчаливал от борта. Как только это случилось, Скамандрос свалился без сознания. Буквально тут же «Крысокит» начал разваливаться на части. Куски обшивки падали в воду, а другие съеживались.

– Отпускаю, – проговорил Артур. – Ступай в Бездну!

Гибнущая субмарина тут же провалилась внутрь себя, став на мгновение крохотной темной звездой… Вспыхнула и погасла.

Артур сунул левую руку в карман, пощупал синтетический мех слоника и мысленно сравнил его с могуществом Ключа, перетекавшим в его правую руку. Это могущество потихоньку изменяло его, превращая в Жителя Дома. Делая человеческую жизнь для него невозможной…

Если он будет продолжать пользоваться Ключом.

– Эгей, Артур!

Это не Сазан окликнул его. Голос был таким же громким, но гораздо ниже по тембру. Артур вздрогнул и оглянулся.

Трехмачтовая бригантина ложилась в дрейф в сотне ярдов от них, и с квартердека подавал голос сам капитан. Никаких рупоров и прочих мегафонов ему для этого не требовалось. Он был рослым и широкоплечим и нежно, как ребенка, держал на руках гарпун, переливавшийся иномировым светом.

– Я прибыл со всей скоростью, с какой только могли нести мой корабль ветра доброй дюжины миров! – прокричал Мореход. – А тебе, по всему, моя помощь уже и не требуется! Ты, я вижу, преспокойно разгуливаешь там, где все прочие либо плавают, либо пользуются деревянной палубой корабля!

Артур только головой покачал. Сколько часов он в ужасе молил диск Морехода, взывая о помощи, – и вот капитан Шелвок пришел. Весьма вовремя, уж что говорить!

– Я по воде совсем недолго хожу, – крикнул Артур в ответ и с этими словами сунул Третий Ключ за пояс. Как только он выпустил его из руки, морская вода вновь приняла его – и с ним Сьюзи и Листок. – Видишь? – продолжал Артур. – Нам необходим кто-то, кто доставил бы нас – и с нами еще тысячи три Жителей – в Порт-Среду. И чем быстрее, тем лучше…

– Всех отвезем, – заверил его Мореход. – Следом за мной идут пять кораблей продвинутых крыс. Они заберут все три тысячи твоих Жителей – за сходную плату, естественно. А я подберу вас.

– Полдень Среды позаботится об оплате, – пообещал Артур.

Бригантина тем временем придвинулась ближе, так что ему уже не приходилось кричать.

– В данный момент у Среды нет Полдня, – заметил Сазан.

– Раньше его звали Солнцедырем, – сказал Артур. – С формальностями я разберусь, когда прибудем на берег. Что до Заката… будет у нас и Закат, если только он примет эту должность, когда придет в чувство. Я имею в виду Жителя по имени доктор Скамандрос.

– В высшей степени нетривиальное назначение, – сказал Сазан. – Полагаю, следовало бы для начала проконсультироваться со мной.

– Полагай на здоровье, – сказал Артур. И поплыл к спасательной сети, которую команда бригантины уже вывешивала за борт. – Увидимся в Порт-Среде, если ты быстро плаваешь!

– Что-что? – недоуменно переспросил Сазан. – Ты что-то задумал!

– Я задумал отправиться домой, – сказал Артур. – Хочу, знаешь ли, убедиться, что там все путем. Потом я, пожалуй, вернусь и брошу вызов Сэру Четвергу. Третий Ключ пускай побудет пока при мне. Правда, я без конца им пользоваться не хочу…

– Но ты нужен здесь! – возмутился Сазан. Он выпучил на Артура глаза так, как никто, кроме золотых рыбок, не способен. – И Ключ здесь необходим! Без него может нарушиться равновесие между Пограничным морем, Царствами и Пустотой!

Артур уже лез по спасательной сети, и Сьюзи с Листок следовали за ним не отставая. При этих словах мальчик остановился и посмотрел вниз, на Сазана.

– Ключ нужен МНЕ! – крикнул он. – Надоело быть беспомощным, когда Грядущие Дни этак запросто являются в мой мир, чтобы пакостить моей семье и всем людям… или тащат меня сюда, чтобы я влип в очередную передрягу! Я же сказал – я ненадолго смотаюсь домой, чтобы убедиться, все ли там в порядке, и сразу вернусь! Не то чтобы я так рвался сюда, но вы же от меня все равно не отвяжетесь…

И он снова полез вверх, но, уже ступая на палубу, снова посмотрел на Сазана:

– Короче, отстал бы ты от меня, а?

– Не отстанет, – сказала Листок. – И Грядущие Дни не отстанут.

– Да знаю я! – огрызнулся Артур. – Знаю…

– Прошу всемилостивейше простить меня, – вмешалась Сьюзи. Голосок у нее был невыносимо манерный. – Мне необходимо немедленно найти подобающую одежду и переоблачиться в нее. Мисс Листок! Позвольте заметить, что и вам следовало бы подобрать подходящее платье.

– Платье? – Листок явно не верила своим ушам. – Это с какого перепуга я натяну платье?

Артур поспешно вмешался.

– Понимаешь, она клятвенно обещала Первоначальствующей Госпоже, что будет вся из себя леди, пока находится на поверхности Пограничного моря, – объяснил он. И добавил: – Лишняя причина нам всем как можно скорее отсюда убраться!

– Воистину, я с превеликим удовольствием вернулась бы в более цивилизованные места, – поддакнула Сьюзи.

С этими словами она легонько кивнула Артуру и Листок и засеменила прочь по палубе, задержавшись лишь для того, чтобы присесть в реверансе перед Мореходом. Тот коснулся пальцами шляпы и, хихикнув, шагнул к Артуру, чтобы протянуть ему руку. Артур крепко пожал ее.

– Куда теперь, государь Артур? – осведомился Мореход. – Я, вообще-то, имею в виду совершить хороший круиз по водам Пограничного моря, ведь я так давно здесь не бывал! Но конечно, я высажу вас обоих, где пожелаете.

– Например, на Земле? – подала голос Листок.

Мореход обратил к ней пронизывающий взгляд синих глаз.

– Юнге надлежало бы в подобных случаях не пренебрегать словом «сэр», – заметил он. – Да, я могу отправиться и на Землю, ибо, стоит водам Пограничного моря коснуться того или иного берега, они могут прихлынуть туда и еще раз. Только мне кажется, это не лучший вариант… Пограничное море и без того разлилось слишком широко, так что тут рыбешка права. Берега и пределы Пограничного моря должны быть непременно укреплены посредством Третьего Ключа!

– Я же сказал, что непременно вернусь сам и принесу Ключ, – возразил Артур. – Ну а теперь не мог бы ты доставить нас в Порт-Среду, чтобы мы могли оттуда на лифте доехать до Нижнего Дома?

– Слушаюсь, – улыбнулся Моряк. – Итак, курс на Порт-Среду!

– А из Нижнего Дома куда мы отправимся? – спросила Листок.

– Наверное, воспользуемся Парадной Дверью, – устало ответил Артур.

Он смотрел вниз, на свою больную ногу в «крабовом лубке». Третий Ключ мог с легкостью избавить его от увечья, но Артур уже решил, что не будет пользоваться им до самой последней минуты. Объясняй потом, что случилось с изначальным гипсом – тем самым, ультрасовременным и высокотехнологичным.

– Надо перенестись в больницу, чтобы оказаться там через несколько секунд после того, как нас смыло.

– Так что на календаре по-прежнему будет среда?

– Ага…

– Да уж, – содрогнулась Листок. – Такой длинной среды у меня в жизни никогда не было!

– И у меня, – ответил Артур.

– Артур, сынок, с тобой точно все в порядке? – склоняясь над кроватью, спрашивала Эмили.

Мальчик лежал лицом вверх, но ничего не отвечал ей. И не встречался с ней взглядом.

Эмили наконец отвернулась, чтобы уточнить показания диагностических приборов на стенде у койки.

– Ну же, малыш, – проговорил Боб, стоявший по другую сторону. – Просто скажи нам, что с тобой все хорошо. Я понимаю, что тебя здорово тряхнуло, когда рядом ни с того ни с сего прорвало стояк. Я и сам бы испугался! Но теперь все это в прошлом, правда ведь? Тебя осмотрели, ты не получил никаких травм…

Мальчик отвернулся от них и зарылся в подушку лицом. Эмили и Боб переглянулись поверх его головы.

– Мы выйдем на минуточку, – сказала Эмили, жестом указывая мужу на дверь. – Но мы все время будем рядом, сынок!

– В этой палате и стояка-то нет, – сказал Боб. – Я сам проверял. Тут с тобой уже ничего не случится!

И приемные родители Артура на цыпочках удалились в коридор. Закрыв за собой дверь, они разом перевели дух.

– Он никогда раньше не вел себя так, – сказала Эмили. – Никогда, понимаешь? Даже когда он совсем терял сознание и целая бригада билась за то, чтобы он продолжал дышать.

– Совершенно необъяснимый потоп, – задумчиво проговорил Боб. – Воображаю, что ему пришлось пережить. Какой-то внезапный запредельный скачок давления в пожарном гидранте… Никто ведь так и не смог мне внятно растолковать, что к чему!

– Вот что получается, когда урезают бюджет, – устало вздохнула Эмили. – Сколько лет эту больницу не могут как следует отремонтировать!.. Я другого не понимаю – почему Артур отказывается говорить? Он… я не знаю… он просто на самого себя не похож…

А в палате Мальчик-без-кожи усмехнулся и позволил рассеяться иллюзорной плоти, составлявшей половину его тела, так что стали видны охристо-красные кости скелета.