Рахел

(Рахел)

В создании еврейской поэзии женщины принимали участие уже в глубокой древности. Нередко поэтическое творчество древних озарялось пророческим даром, и Библия сохранила имена поэтесс-пророчиц — Мириам и Деборы. Когда после исхода из Египта в морских водах погибло воинство фараона, пророчица Мириам (сестра Моисея) взяла в руки тимпан, «и вышли все женщины за нею с тимпанами и в хороводах. И воспела им Мириам: пойте Господу, ибо высоко Он превознесся, коня и всадника его вверг он в море» (Исход 15:20–21). Пророчица Дебора была в числе судей, возглавлявших колена Израилевы. Когда ханаанеяне, имевшие сотни колесниц, стали угрожать северным коленам Израиля, она призвала народ дать отпор врагу и возглавила вместе с военачальником Бараком ополчение из десяти тысяч человек, которое наголову разбило неприятельские войска в Изреэльской долине. Знаменитая «Песнь Деборы», с большой поэтической силой воспевающая эту блестящую победу, составляет пятую главу книги Судей.

Когда народ укрепился на своей земле, «каждый под своей виноградной лозой и под своей смоковницей» (I кн. Царей 5:5), появились песни, воспевающие жатву и сбор винограда, стрижку овец и другие эпизоды сельского труда. Часть их, возможно, сочиняли женщины. Своих сыновей, мужей и братьев, возвращавшихся с поля брани, матери, жены, невесты встречали хороводами и радостными песнями. Бытовали трогательные колыбельные, любовные и свадебные песни. Жемчужиной поэтического творчества является молитва Ханны — матери пророка Самуила (I Сам. 2:1-10).

Коренным образом изменилась ситуация в годы изгнания (галута). Еврейская женщина по-прежнему пользовалась глубоким уважением и была равноправна, но ее жизнь, как правило, замыкалась узкими рамками семьи. На нее нередко возлагалась также обязанность добывать средства к существованию, когда муж всецело отдавался изучению Талмуда. В силу этого образование, которое получали девушки, было весьма скудным и сводилось обычно к умению выполнять религиозные предписания. Неудивительно, что на протяжении многих столетий мы не встречаем женщин среди писателей и поэтов, пишущих на иврите. И лишь в период Хаскалы (Просвещения) в литературе появляется первая еврейская поэтесса — Рахел Морпурго. Все ее творчество пронизано любовью к Сиону, страстной мечтой о возвращении на Святую Землю и о возрождении ее былой славы.

В 90-х годах 19 века по всей черте оседлости царской России и далеко за ее пределами прозвучало стихотворение «Сион». И сразу приобрело широкую популярность имя автора — Сары Шапира. Это стихотворение читали на собраниях молодежи и литературных вечерах, заучивали наизусть и декламировали на семейных торжествах, включали в хрестоматии и сборники. То был период национального пробуждения народа, предшествовавший сионизму и известный в истории под названием «Хиббат Цион» («Любовь к Сиону»). Простые, бесхитростные строки о готовности на любые жертвы ради возвращения в Сион нашли живой отклик в тысячах сердец.

Когда в Эрец-Исраэль устремились пионеры-халуцим, чтобы трудом и потом возродить древнюю родину, в их числе было немало девушек. Голос женщин громко зазвучал в еврейской поэзии.

В 1909 году в потоке репатриантов так называемой Второй алии прибыла в Эрец-Исраэль замечательная израильская поэтесса Рахел (Бловштейн). Не голод и нужда, не гнет и преследования привели эту 19-летнюю девушку в страну предков, а высокие идейные побуждения. Под влиянием идей социальной справедливости и национального возрождения Рахел, дочь состоятельных родителей, решила своим трудом зарабатывать на жизнь и переселиться в Палестину, которая находилась тогда под властью турок. Изнеженная барышня очень быстро превратилась в энергичную труженицу. Суровая, полуголодная жизнь без всяких удобств не только не тяготила ее, но давала ощущение счастья и радости. Четыре года на родной земле пробудили творческий талант Рахел, дали силы преодолевать суровые невзгоды последующих лет, помогли стойко переносить удары судьбы.

Один из лидеров рабочего движения М. Бейлинсон опубликовал в 1928 году статью «Четверть века Второй алии», в которой в трагических тонах говорил о судьбе ее представителей. Рахел ответила ему статьей «Жертвы?».

«Не жертвы мы, а дерзновенные победители, подобные альпинистам, под ногами которых разверзлась бездна, а они взбираются наверх и дышат воздухом вершин… Рано утром… отправляться в поле, в сад для очищающего, обновляющего, возвышающего соприкосновения с матерью-землей… И верить, и мечтать, и надеяться — разве можно такую жизнь назвать буднями?.. Бейлинсон видит героизм людей Второй алии в том, что они пренебрегли изобилием, которое имелось в диаспоре, и добровольно подчинились горестной жизни на опустошенной родине. А для меня вся суть в дерзновении быть счастливой и в готовности уплатить ценой жизни за это счастье на возрождающейся родине».

Эта статья Рахел, с большой силой выражающая ее жизненное и поэтическое кредо, — вдохновенный гимн сионизму и халуцианству. В очерке «У озера» с подзаголовком «Из воспоминаний киннеретянки» варьируется та же мысль:

«Чем скуднее была трапеза, тем веселее звучали молодые голоса. Благоденствия мы боялись превыше всего. Мы жаждали жертвенности, мученичества, вериг… во славу ее — Родины — святого имени. Помню, сажали эвкалипты на болотистом участке, в том месте, где Иордан прощается с Киннеретом и мчится на юг, пенясь по камням и заливая низкие берега. Опасно в продолжение целого дня дышать миазмами, и не одна из нас дрожала потом в лихорадке на своем убогом ложе. Но ни одну из нас ни на минуту не оставляло чувство признательности судьбе, и работалось почти вдохновенно»[1].

Такое мироощущение наделило долгой жизнью поэзию Рахел, сделало ее хлебом насущным не только для ее современников, но и для последующих поколений. Многие ее стихи о Киннерете, о жизни халуцим, о природе, о неразделенной трагической любви положены на музыку и пользуются всенародной известностью. Для них характерны искренность и простота выражения, интимность и доверительность интонации, предельный лаконизм. Ей были органически чужды риторика, выспренность, ложный пафос. Очень много в ее стихах образов, заимствованных из самой жизни, из нового быта. Вместе с тем ее творчеству присущ историзм. Она ощущает себя частицей древнего народа со славной историей и великими предками:

Есть у нее стихи, героями которых выступают Илья-пророк, верный друг царя Давида Ионатан, Хони ха-Меагел[2], дочь царя Саула Михал и многие другие. Историческая тема в этих стихах приближена к нашим дням и звучит весьма актуально.

Последние десять лет ее короткой жизни — это годы одиночества и тяжкой, безнадежной борьбы с неизлечимой болезнью, проведенные в отрыве от любимого Киннерета и от киббуца Дгания. И эти же годы стали периодом интенсивного поэтического творчества Рахел. Скромное по объему литературное наследие Рахел стало органической частью национальной культуры.

Современницей Рахел была поэтесса Элишева. Русская по происхождению (урожденная Жиркова Елизавета Ивановна), она в предреволюционные годы увлеклась ивритом и основательно изучила его в Москве на вечерних курсах. Влюбившись в своего учителя иврита Шимона Быховского, она в 1920 году вышла за него замуж, а в 1925 году вместе с мужем уехала в подмандатную Палестину. Начав еще в России переводить стихи с иврита на русский, она затем перешла на иврит и достигла значительных успехов. Ее короткие лирические стихи, музыкальные и искренние, пришлись по вкусу читающей публике. Вскоре она стала писать и прозу — рассказы и повести, опубликовала роман, часто выступала в периодической печати с рецензиями.

Стихи Элишевы близки по характеру и стилистике творчеству Рахел, но в них нет трагедийного накала страстей, типичного для стихов Рахел. Элегическое начало, тихая грусть о невосполнимых утратах и несбывшихся надеждах — преобладают в лирике Элишевы. Она не была сионисткой, хотя и прожила четверть века на земле Израиля. И если, издав в молодости две книги стихов на русском языке, она потом писала только на иврите, это объясняется лишь тем, что древний и вместе с тем молодой язык очаровал и покорил ее. Сама поэтесса писала в своей автобиографии: «Меня очень увлек и воспламенил этот язык сердца и грез…» Литературная критика по праву называет ее прозелиткой иврита, подчеркивая уникальность этого явления. Литературовед X. Торен справедливо отметил во вступительной статье к сборнику ее стихов «Ялкут ширим» (1970):

«Поэзия Элишевы, как и поэзия Рахел, дополняет то, что отсутствовало в свое время в стихах ее современников мужчин. Мы имеем в виду легкость мелодии, утонченность чувств при передаче интимных переживаний, простые и чистые настроения, от которых поэзия нашего поколения успела отдалиться на изрядное расстояние. Легко и естественно, без риторики и украшательства передает поэтесса свою тихую тоску по крупице счастья и душевного покоя, которые природа отпускает нам так скупо».

Если поэтессы, о которых мы говорили ранее, пришли к Эрец-Исраэль и ее древней культуре издалека, из других стран и других литературных миров, то Эстер Раб — дочь Израиля. Ей не пришлось привыкать к суровым сельским будням с их нелегким трудом под палящими лучами солнца — она познала их с молоком матери в Петах-Тикве. Не было необходимости и специально приобщаться к языку Библии и пророков, ибо на иврите она произнесла свои первые слова и другого языка в детстве не знала. Естественно, что в поэзии Эстер Раб зазвучали совсем другие нотки — резкие, подчас даже колючие, подобно характеру многих сабр (местных уроженцев). И не случайно свой первый сборник стихов она назвала «Терновники» (1930). В ее поэзии пейзажи, запахи и голоса родины — не экзотика, не предмет умиления и восхищения, а естественный фон привычной, будничной жизни. Поэтому в ее стихах так много образов и сравнений, заимствованных не из книг, легенд и сказаний, а прямо из живой природы и реального быта. О своем возлюбленном, например, она пишет: «Ты — как эвкалипт после бури: // усталый, сильный, качаешься на ветру». В минуту отчаяния она восклицает: «Спрячу в песке лицо свое, // как верблюд, ищущий пропавшие следы». Если для нашего европейского уха эти сравнения звучат экзотически и непривычно, то для уроженцев страны они совершенно естественны.

Критика сразу обратила внимание на то, что в стихах Эстер Раб нет обычной для женской поэзии мягкости, материнской сердечности, интонаций сострадания. Стих ее, крепко сколоченный и вполне материальный, демонстрирует характер, силу, независимость, подчас даже с элементами агрессивности. В некоторых ее любовных стихах женщина, а не мужчина задает тон, командует, навязывает свою волю:

«Всю ночь за собой, по трудным дорогам, // в цепях неразрывных тебя волочила» — признается она в одном из ранних своих стихотворений. В другом стихотворении поэтесса предупреждает:

«Ты будешь так меня любить, // что ежедневно сердце твое будет разрываться, // ибо не стану подругой твоей навеки…»

Любовь ее сильная, гордая, требовательная, мятежная, бескомпромиссная. Но и ей ведомы минуты женской слабости и отчаяния.

Эстер Раб говорит «на равных» с царями и пророками: «Семь раз окунусь в море // и пойду навстречу другу моему Давиду… // А с Деборой под пальмой // буду пить кофе и беседовать… о войне и обороне…»

Совсем иного склада поэзия Иохевед Бат-Мирьям. Во многих отношениях она и Эстер Раб — антиподы. Конкретности, «вещности», предметности, энергии стихов Эстер Раб противостоит абстрактность, расплывчатость, зыбкость, неопределенность поэтических настроений и образов Иохевед Бат-Мирьям. А ведь и она, подобно Эстер Раб, выросла на лоне природы, в деревне, в семье сельского мельника. Но деревня эта была белорусской, и ее семья была лишь маленьким островком в чуждом и враждебном мире. Отец, набожный хасид и фанатичный приверженец учения Хабад[3], обучал своих детей святому языку, Библии, еврейским законам и обычаям, с самого раннего возраста прививал им любовь к своему народу и его духовному наследию. Но впечатлительная и чуткая Иохевед воспитывалась также и на русской классической и современной литературе, увлекалась Блоком и Гумилевым, училась в Одесском и Московском университетах. В Эрец-Исраэль она прибыла зрелым, сформировавшимся человеком, много испытавшим, познавшим разочарование и горе. И на новой родине ее преследовали неудачи: она рассталась с мужем, известным писателем Хаимом Хазазом, долго и тяжело болела, потеряла в Войне за независимость единственного сына… Все это наложило печать на ее творчество. На смену трепетной лирике и религиозному экстазу первого стихотворного сборника «Издалека» (1932) пришла усложненная, туманная символика последующих книг.

Многие стихи Бат-Мирьям — это размышления вслух, фрагменты большого, нескончаемого монолога. Когда мы беседуем сами с собой, нет необходимости ставить все точки над «i», до конца все разъяснять и разжевывать, ибо «собеседник» в курсе дел. Но когда такая беседа зафиксирована на бумаге и попадает в руки читателя, он, человек непосвященный, не может, естественно, многого понять. Открыв, например, сборник стихов «Свидание» (1940), неподготовленный читатель вряд ли догадается, что это свидание с ангелом смерти и что стихи написаны в больнице во время тяжелой болезни. Но он не сможет не проникнуться настроением поэтессы.

Усложненная и зашифрованная поэзия Иохевед Бат-Мирьям отражает сложную, трудную, неустроенную, полную противоречий жизнь еврейской интеллигенции. Эпиграфом к одному из своих стихотворных циклов поэтесса избрала строки Н. Гумилева: «Мир лишь луч от лика друга, // Все иное — тень его». Эти слова вполне приложимы и к ее поэтическому мироощущению.

Совершенно иной характер присущ творчеству поэтессы-киббуцницы Фани Бергштейн. Она, как и Бат-Мирьям, — уроженка Белоруссии, она тоже получила еврейское воспитание в раннем детстве, приобщилась к ивриту, Библии и еврейской истории. Впоследствии, в русской гимназии г. Сумы, она познакомилась с русской литературой. Но когда Фане исполнилось 14 лет, ее родители переехали в Польшу. Там она вступила в ряды юношеской организации «Хехалуц хацаир», и это определило всю ее дальнейшую судьбу. Увлеченная благородными идеями национального и социального возрождения народа на своей земле, Фаня со всем пылом молодости отдается практическому претворению этих идей в жизнь. Она — активная участница первого семинара организации «Хехалуц» в 1926 году. Готовясь к переезду в Эрец-Исраэль, Фаня проходит сельскохозяйственную подготовку, становится членом руководства «Хехалуца», посещает его отделения в местечках и летних молодежных лагерях, читает доклады, ведет большую организационную работу, активно сотрудничает в сионистской прессе. В это же время она публикует свои первые стихи.

Еще в 18 лет врачи решительно запретили ей всякие физические нагрузки в связи с тяжелым сердечным заболеванием. Но ее идеалом был киббуц, где жизнь строится на личном участии каждого в трудовой жизни коллектива. Переехав в 1930 году вместе с мужем в Эрец-Исраэль и вступив в киббуц Гват (Изреэльская долина), она, всю жизнь мечтавшая о полях и виноградниках, вынуждена была работать на складе одежды, штопать чулки и носки. Затем, стремясь принести больше пользы, Фаня осваивает швейное дело и становится портнихой. Самое счастливое время для нее — два летних месяца, когда ей разрешают работать на упаковке ящиков с виноградом. Фаня, мечтавшая исходить вдоль и поперек всю страну, из-за болезни была вынуждена почти безвыездно жить в своем киббуце, а последние пять лет была прикована к постели. И все эти годы она неутомимо творила — писала стихи для взрослых, рассказы, стихи и пьесы для детей, редактировала газету киббуца. В ее поэзии мы не найдем жалоб на судьбу и на тяготы жизни — в них звучит гимн труду на возрожденной земле, любовь к детям, восхищение природой, радость преодоления трудностей.

Ясность ее стиха, четкость и простота изложения определялись иногда прямым «социальным заказом» местных школьников. Дети частенько заглядывали к «тете Фане» и просили сочинить стихи к какому-либо празднику или торжественному событию. И она, уважая своих юных читателей, писала так, чтобы это им нравилось, доставляло радость. Помимо двух сборников лирики (впоследствии переиздававшихся), она опубликовала 18 книжек для детей всех возрастов, начиная от самых маленьких. Многие ее детские стихи положены на музыку и изданы вместе с нотами. Вышли также грампластинки с 13 песнями и сборник стихов для слепых детей, отпечатанный шрифтом Брайля. Трудно поверить, что все это написано смертельно больным человеком в свободное от основной работы время.

Как популярная детская поэтесса известна и Мирьям Ялан-Штекелис, стихи которой в настоящем сборнике представлены ее собственными переводами с иврита на русский язык.

Успехи модернизма двадцатых и тридцатых годов в ивритской поэзии неразрывно связаны с именами Авраама Шлионского и поэтами его школы, среди которых Леа Гольдберг (наряду с Натаном Альтерманом) занимает самое почетное место. В ее личности гармонично сочетались высокий интеллект и тонкая, ранимая душа, энциклопедическая образованность и яркий поэтический талант, европейская широта мышления и глубокая преданность национальным традициям. Доктор философии, воспитанница Берлинского и Боннского университетов, профессор Иерусалимского университета, Леа Гольдберг была большим знатоком мировой литературы, а в русской, немецкой, французской чувствовала себя, как дома. Ее творческое наследие велико и разнообразно, оно включает в себя роман из современной жизни, рассказы для детей, пьесы, оригинальное литературно-критическое эссе и исследования, переводы «Войны и мира» Льва Толстого и «Пер Гюнта» Генрика Ибсена, произведений Горького, Чехова, Генриха Манна, стихов Анны Ахматовой, Рильке, Бодлера, Верлена, Петрарки и других авторов. В ее стихах и поэмах целый мир утонченных чувств и переживаний, облеченный в совершенную поэтическую форму. Ее короткие, как правило, лирические стихи дают обильную пищу для размышлений и никого не оставляют равнодушными, в них «тесно словам и просторно мыслям».

Виртуозно владея всеми стихотворными жанрами, она обогатила поэзию на иврите 13-строчным сонетом, названным ею «шир ахава» («песнь любви») в отличие от обычного 14-строчного сонета — «шир-захав» («золотая песнь»)[4]. Она одна из немногих в еврейской поэзии, удачно использовавших форму терцины.

Безусловного внимания заслуживает творчество молодых израильских поэтесс. Современная поэзия — и не только израильская — становится все более изысканной, рафинированной, индивидуалистической. Общественно значимая тематика отступает на второй план. На авансцену выходят интимные переживания, эротика, секс, сюрреалистические видения, галлюцинации. Поэтическая строфа, в организации которой первейшая роль принадлежала рифме и ритму, деформируется, теряет свои привычные признаки. Превалирует свободный стих и стих с замаскированной и внутренней рифмой, чаще всего — с ассонансом.

Новейшая поэзия Израиля имеет своих читателей и поклонников, и критика воздает должное ультра-модернистским поэтам за то, что им удается «с большим мастерством передать психологические процессы, возникающие в затаенных уголках души современной еврейской молодежи».

К числу наиболее интересных представителей этого течения, которое принято называть «Новая волна», принадлежит поэтесса Бат-Шева Шариф. Уже более десяти лет публикует она свои стихи, но тщетно читатель стал бы искать в них конкретные признаки событий этого бурного и значительного периода нашей истории. Поэтессу занимают лишь движения человеческой души и отвлеченные философские проблемы. Почти в каждом ее стихотворении мы находим библейские реминисценции, фразы из молитв, изречения выдающихся талмудистов. Все это трансформируется в ее творчестве весьма своеобразно. Канонические тексты редко используются поэтессой в их прямом смысле, чаще всего она находит в них новые, непривычные для нас нюансы и оттенки, что нередко озадачивает читателя.

В программном стихотворении «Исполнение песни любви», давшем название одному из ее сборников, поэтесса обыгрывает музыкальные термины «фортиссимо» («очень громко»), «пианиссимо» («очень тихо») и названия всех промежуточных градаций силы звука. Можно сказать, что и в своем поэтическом творчестве она мастерски использует все степени звучности полюбившихся ей библейских слов. В своей последней книге «Избери время» (1981) в цикле «Семь стихов о любви» поэтесса неожиданно для читателя возвращается к традиционной строфической форме с конечной рифмой и четким ритмом.

Обилие красок и света в поэзии Хедвы Харехави заставляет вспомнить о ее второй профессии — профессии художницы. Стихи заполнены кошмарами, причудливыми видениями потустороннего мира, в них сильны элементы мистики и часто являются смерть и мертвецы. Но, читая эти стихи, невольно вспоминаешь слова Льва Толстого, сказанные в адрес Леонида Андреева: «Он пугает, а мне не страшно…» Значительно сильнее лирическая струна в творчестве Хедвы Харехави, ее не могут заглушить никакие модернистские наслоения. Некоторые критики считают, что чрезмерное увлечение поэтессы мотивами смерти является своеобразным преломлением израильской действительности с ее кровопролитными войнами и постоянными актами диверсий. Возможно, в этом есть доля истины, однако нам кажется, что молодая поэтесса еще не до конца нашла себя и не всегда говорит собственным голосом.

Для творчества Ионы Волах характерны увлечение миром сновидений и грез, предельно откровенное выражение интимных чувств и гиперболизированная эротичность. Временами она обращается к разработке философских тем. В поисках наиболее точных средств выражения Иона Волах нередко использует то слитное написание двух-трех слов, то, напротив, расчленение одного слова, пытаясь создать иллюзию «потока сознания», игнорирует знаки препинания и т. п.

Модернистским поискам большинства молодых поэтов — и поэтесс — словно противостоит благородный лиризм их современницы, иерусалимской поэтессы старшего поколения, Зелды. И в ее стихах немало трагических нот, и она говорит о несовершенстве жизни и несбыточности мечты о счастье на земле, но глубокая чистая вера и цельное религиозное мировоззрение поэтессы освещают все ее творчество.

Особняком стоит творчество Ривки Мирьям, родители которой были в числе немногих евреев, избежавших гибели в оккупированной немцами Польше. Катастрофа и гибель европейского еврейства — лейтмотив ее творчества, вызывающего живой отклик в сердцах тысяч и тысяч читателей.

В этот сборник включены стихи наиболее известных израильских поэтесс, за его пределами осталась большая группа поэтесс-киббуцниц, группирующихся вокруг издательства «Хакиббуц хамеухад» и журнала «Мибифним», поэтесс религиозного направления, главной трибуной которых является журнал «Мабуа», поэтесс, пишущих для детей, и поэтесс, пишущих для эстрады.

Можно не сомневаться, что к тем немногим переводным книгам ивритской поэзии, которые изданы за последние годы (Натан Альтерман «Серебряное блюдо», Иегуда Галеви «Сердце мое на Востоке», Зелда «Стихи», Давид Авидан «Криптограммы с борта разведспутника», Авраам Шлионский «Горы Гильбоа», Натан Ионатан «Соль и свет», сборник «Еврейская средневековая поэзия в Испании»), в недалеком будущем прибавятся новые. Поэзия на иврите уже перестала быть для русскоязычного читателя «терра инкогнита». Мы надеемся, что интерес к ней будет расти.

РАХЕЛ МОРПУРГО (1790–1871) родилась в Триесте. Первая еврейская поэтесса нового времени. Происходит из семьи известных раввинов, ученых, литераторов, мыслителей и общественных деятелей Луццатто. Получила в молодости широкое еврейское образование — изучала Библию, Талмуд, сочинения еврейских мистиков-каббалистов, труды философского и религиозно-нравственного содержания. Выдержав борьбу с родителями, вышла замуж по любви. Писала стихи лирические и духовно-назидательные, философские и злободневные. Творчество поэтессы отражает ее глубокую веру в Бога, мечту о вызволении еврейского народа и о возвращении его в Страну обетованную. Сохранила творческую активность до глубокой старости. Одно из ее лучших стихотворений «О долина мрака…» написано, когда ей было 77 лет.

По форме ее стихи тяготеют к средневековой еврейской поэзии. В то же время ее перу принадлежат и сонеты, которые ввел в еврейскую поэзию в конце XII в. Иммануэль Римский. К столетию со дня рождения поэтессы в Кракове был издан сборник ее стихотворений, статей и писем под названием «Свирель Рахили» со вступительной статьей И. X. Кастильони (впоследствии переиздавался).

САРА ШАПИРА родом из раввинской семьи, жила в молодости в Динабурге (Латвия). Биографические данные не сохранились. Случайно удалось установить, что в 1927 г. она находилась в Москве. Прославилась в девяностые годы прошлого века стихотворением «Сион», сразу завоевавшим широкую популярность.

АНДА АМИР-ПИНКЕРФЕЛЬД (1902–1981) родилась в местечке Ржешув (Польша). Семья вскоре переехала во Львов, где Анда, посещая польскую гимназию, частным образом изучала иврит. Получив аттестат зрелости, поступила в Лейпцигский университет на биологический факультет, но, проучившись пять семестров, вернулась во Львов. Была принята в Еврейский учительский институт, который успешно закончила. В 1920 г. впервые посетила подмандатную Палестину. В 1921 г. дебютировала стихами на польском языке. В 1923 г. репатриировалась вместе с мужем в Эрец-Исраэль и вскоре начала публиковать стихи на иврите. В 1938 году удостоилась премии им. Бялика за стихи для детей. После второй мировой войны была направлена Сохнутом (Еврейским агентством) в лагеря беженцев. Участвовала в Войне за независимость, а после ее окончания работала в архиве Министерства обороны, разбирая письма, дневники и рукописи погибших воинов и подготавливая к печати их биографии. Накопленный ею обширный документальный материал о Катастрофе европейского еврейства и о Войне за независимость лег в основу большой эпической поэмы «Одна».

В течение многих лет Анда Амир возглавляла «Дом Мани Бялик», превратив его в крупнейший женский культурный центр Тель-Авива, где выступали писательницы, поэтессы, певицы, актрисы, учительницы, библиотекарши и др.

Доминирующая тема творчества Анды Амир — всепоглощающая любовь, нередко трагическая. Даже такие библейские образы, как Агарь, Лея, Яэл, Делила и другие, трактуются ею прежде всего как образы неистово влюбленных женщин. Ее перу принадлежат многочисленные лирические стихотворения, обработки народных песен, стихотворные отклики на темы дня.

Видное место в ее творчестве занимают стихи для детей — озорные, непосредственные, полные юмора. Амир — одна из самых популярных в стране детских поэтесс. Для детей она, в частности, перевела и обработала «Илиаду» и «Одиссею» Гомера.

Ее основные произведения для взрослых собраны в сборниках «Скирда» (1949), «Одна» (1952), «И все же…» (1980). В 1980 г. Анда Амир удостоена Государственной премии Израиля за стихи для детей.

ТИРЦА АТАР (1941–1977) родилась в Тель-Авиве. Дочь выдающегося еврейского поэта Натана Альтермана и известной актрисы Рахел Маркус. Во время прохождения военной службы выступала в художественном ансамбле танковых частей. После замужества уехала в США, где занималась в школе драматического искусства. Вернувшись на родину, участвовала в спектаклях Камерного театра, Хабимы, театра «Завит». Писать начала еще в школьные годы. В 1964 г. был опубликован первый сборник ее стихов, затем были изданы еще два стихотворных сборника и семь книг для детей. Посмертно в 1978 г. вышла книга «Стихи 1976–1977 годов».

Перевела ряд пьес с английского, в том числе «Ричард III» У. Шекспира, «После падения» и «Смерть коммивояжера» А. Миллера, «Стеклянный зверинец» Вильямса. Сочиняла также песни и куплеты для радио, театра и телевидения. Ее песня «Я мечтаю о Нооми» получила международную премию на фестивале в Токио. За свои детские книги удостоена премии им. Зеева. За книгу «Страны забвения» награждена Союзом писателей премией Валенрода.

ИОХЕВЕД БАТ-МИРЬЯМ (1901–1980) родилась в г. Мозырь (Белоруссия) в семье мельника Нахума Железняка. Получила традиционное религиозное воспитание. Собиралась заняться преподавательской деятельностью и прослушала курс лекций известного педагога Аарона Каханштама. В 1923 г. дебютировала стихами на страницах альманаха «Ха-ткуфа». В 1929 г. репатриировалась в Эрец-Исраэль, где началась ее дружба с поэтессой Рахел. Восхищенная красотой Бат-Мирьям, словно «сошедшей со страниц Танаха», Рахел посвятила ей стихотворение «Еврейка».

В 1932 г. опубликован первый сборник стихов Бат-Мирьям «Издалека», сразу принесший поэтессе большую известность. Далее последовали сборники «Свидание», «Силуэт на горизонте», «Эрец-Исраэль», «Из русских стихов», «Стихи гетто» и другие. Бат-Мирьям — лауреат премии им. Бялика (1964) и Государственной премии Израиля (1972).

ФАНЯ БЕРГШТЕЙН (1908 — 1950) родилась в местечке Щучин близ Ломжи в семье еврейского учителя. Во время первой мировой войны, покинув вместе с родителями прифронтовую полосу, оказалась в украинском городе Сумы. Так как в Советской России преподавание иврита было запрещено, отец в 1922 г. переехал в Польшу и поселился в местечке Августов. Вступив в юношескую сионистскую организацию «Хехалуц хацаир», 14-летняя Фаня скоро стала видной активисткой сионистского движения. В 1926 г. дебютировала в газете «Ха-Иом» стихотворением «Моя мечта», подписав его псевдонимом Бат-Хаор[34]. В 1930 г. репатриировалась в Эрец-Исраэль, где поселилась в киббуце Гват. Несмотря на тяжелую болезнь, до самой смерти не оставляла литературной работы. Исследователю ее творчества Шломо Эвен-Шошану принадлежит интересное наблюдение: в своем последнем стихотворении «Знамения», написанном незадолго до смерти, поэтесса приветствует «свет в доме, свет в глазах и в слезах». Тема света проходит через все ее творчество, окрашенное в жизнеутверждающие, оптимистические тона.

МИРЬЯМ БЕРНШТЕЙН-КОХЕН (1895) — видная израильская актриса, писательница, поэтесса. Родилась в Кишиневе. Ее отец Яков Бернштейн-Коган — выдающийся общественный деятель, один из первых сионистов России. Мирьям училась в Харькове в немецкой гимназии. В 1907 г. вместе с родителями переехала в Эрец-Исраэль. Училась в ивритских школах и в первой ивритской гимназии «Герцлия». В 1910 г. семья вернулась в Кишинев, где Мирьям закончила гимназию, затем в Харькове изучала медицину и актерское мастерство. В 1918 г. закончила медицинский факультет и служила врачом в Красной армии. С 1917 г. выступала на театральных сценах России, а с 1926 г. — в еврейских театрах подмандатной Палестины (Камерный и др.).

Ее литературная деятельность весьма обширна и разнообразна. Переводила с английского на русский, писала стихи на русском, а затем на иврите. Опубликовала много стихов, рассказов, очерков в газетах и журналах. Ее перу принадлежат романы «Мефисто» (1938) и «Пожар» (1948), повесть в стихах «В стране Офир» (1939), сборник рассказов «Женщина на дорогах» (1954), книги «Театр на пороге XX века» (1956), «Мир иллюзий» (сборник статей и очерков о театре, 1961), сборник стихов «Молчание» (1961) и др. Перевела на иврит «Полтаву» А. С. Пушкина, «Письма с фронта» А. Барбюса, ряд рассказов Л. Н. Толстого и Г. Мопассана. Основала и редактировала ивритский журнал «Театр и искусство».

ИОНА ВОЛАХ (1944) родилась в сельскохозяйственном поселении Кфар-Оно в семье выходцев из Бессарабии. Закончила художественный институт «Авни» в Тель-Авиве. Первый поэтический сборник «Кактусы» вышел в свет в 1967 г. С тех пор изданы четыре книги стихов Ионы Волах. Занимается также сочинением музыки и рисованием.

ЛЕА ГОЛЬДБЕРГ (1911–1970) родилась в г. Ковно (ныне Каунас, Литва). Училась в местной ивритской гимназии и дебютировала стихами в гимназическом рукописном журнале. Получила звание доктора философии в Боннском университете. В 1934 г. переехала в Эрец-Исраэль. Восемь лет проработала в редакции рабочей газеты «Давар» в качестве переводчика, театрального критика и редактора детского приложения к газете. Сотрудничала также в отделе критики газеты левых социалистов «Аль ха-мишмар», была членом редакционного совета издательства «Сифриат ха-поалим». По заказу театров «Хабима» и Камерного перевела на иврит ряд пьес. Читала курс мировой литературы в Иерусалимском университете, курс истории театра в школе драматического искусства и ряд курсов по литературам европейских стран в народных университетах. Большой успех выпал на долю ее пьесы «Владелица замка» (1956), затрагивающей тему второй мировой войны и гибели еврейства Польши. Основные ее поэтические сборники — «Кольца дыма» (1935), «Зеленоглазый колос» (1938), «Из моего старого дома» (1944), «О цветении» (1948), «Молния на заре» (1955), «Рано или поздно» (1959), «Эта ночь» (1964).

ЗЕЛДА (1914) — литературный псевдоним Зелды Мишковской. Родилась в Чернигове в известной раввинской семье Шнеурсон. Репатриировалась в Эрец-Исраэль в 1924 г. Закончила учительскую семинарию и преподавала в религиозных школах Иерусалима и Хайфы. В ее творчестве сильны элементы хасидской мистики. Сборник стихов «Кармел незримый», посвященный памяти мужа поэтессы, скончавшегося в 1971 г., удостоился премии им. Бреннера. В 1977 г. ей присуждена премия им. Бялика.

РИНА КЛИНОВА (1922) родилась в Берлине в семье писателя и журналиста Иешаяху Клинова. В 1933 г. вместе с семьей репатриировалась в Эрец-Исраэль, училась в одной из школ Тель-Авива. В 1941 г. стала членом киббуца «Бет-ха-Арава», который в ходе Войны за независимость оказался на территории, отошедшей к Иордании. С тех пор — член киббуца Кабри. Первый сборник стихов «У порога моего дома» опубликовала в 1939 г. Второй сборник — «Пока нет новостей» — вышел в свет в 1968 г. Кроме того опубликовала четыре переводных книги и несколько книг для детей. Работает редактором издательства «Хакиббуц хамеухад».

А. МАРГАЛИТ (1933) — литературный псевдоним Пнины Лихтштейн, уроженки Иерусалима, дочери раввина Моше Адлера. Воспитанница учительской семинарии «Бет Яаков», преподает литературу и иудаизм. Опубликовала пять стихотворных сборников. Творчество А. Маргалит связано с религиозной тематикой. Нередко героями ее стихов становятся персонажи Библии, Талмуда, еврейских легенд и сказаний.

РИВКА МИРЬЯМ (1952) — дочь известного еврейского прозаика, писавшего на идише, Лейба Рохмана. Родители Ривки чудом уцелели в оккупированной немцами Польше. Первые стихи юной поэтессы были опубликованы, когда ей было 8 лет. Первый сборник стихов вышел в свет в 1966 г., когда Ривка была ученицей религиозной гимназии в Иерусалиме. С тех пор опубликовано пять ее книг. Известна также как талантливая и своеобразная художница. Центральное место в ее поэтическом творчестве занимает тема Катастрофы европейского еврейства.

ЭСТЕР РАБ (1899–1981) родилась в Петах-Тикве в семье одного из основателей этого поселения. В 16 лет стала членом киббуца Дгания. Позднее была учительницей в Бен-Шемене. Впервые опубликовала стихи в 1912 г. Первый сборник поэтессы «Терновники» продемонстрировал рождение оригинального поэтического дарования. Эстер Раб — первая израильская поэтесса, в творчестве которой отсутствуют «родимые пятна» галута. Наиболее значительные произведения вошли в сборники «Стихотворения Эстер Раб» (1963) и «Последняя молитва» (1973).

ДАЛИЯ РАВИКОВИЧ (1936) — уроженка Рамат-Гана. Воспитывалась в киббуце Гева, закончила гимназию в Хайфе, училась в Иерусалимском университете. Дебютировала в журнале «Орлогин». Автор стихотворных сборников «Любовь к апельсину» (1963), «Трудная зима» (1964), «Третья книга» (1969) и ряда оригинальных и переводных книг для детей. Пишет также рассказы, очерки, критические статьи, сотрудничает в газете «Маарив».

РАХЕЛ (1890–1931) — псевдоним Рахел Бловштейн-Сэла. Родилась в России, в г. Вятке, где почти не было евреев. Получила традиционное еврейское воспитание. Сионистские идеи восприняла от старшего брата Яакова — впоследствии видного просветителя, переводчика и автора философских трудов. Когда Рахел исполнилось 10 лет, семья переехала в Полтаву. Здесь Рахел посещала еврейскую народную школу, затем училась в русской гимназии. Семья Рахел сдружилась с замечательным русским писателем-гуманистом Владимиром Короленко, под влиянием которого Рахел и ее сестры решили отказаться от поддержки отца, богатого купца, и жить своим трудом. В 1909 году сестры переехали в Эрец-Исраэль и начали работать простыми работницами на учебной сельскохозяйственной ферме у озера Киннерет. К этому периоду относится знакомство Рахел с известным идеологом возвращения к физическому труду на земле А. Д. Гордоном, которому поэтесса посвящает свое первое стихотворение.

В 1913 году она уехала во Францию и поступила в Тулузе в высшее сельскохозяйственное училище. Первая мировая война прервала занятия Рахел. Будучи русской подданной, она не могла вернуться в Эрец-Исраэль и вынуждена была уехать в Россию. Поселилась в Одессе, где работала с детьми еврейских беженцев. В результате систематического недоедания заболела туберкулезом. В 1919 году на пароходе «Руслан» вернулась в Эрец-Исраэль. Поселилась в киббуце Дгания, но из-за обострения болезни вынуждена была оставить киббуц и перебраться в Иерусалим (позднее жила в Тель-Авиве). Некоторое время преподавала иврит взрослым и приобщала девушек из восточных общин к основам земледелия. Лучшие стихи Рахелы написаны в последние годы жизни. Она перевела на иврит стихи Анны Ахматовой, Иннокентия Анненского, Марии Шкапской, Поля Верлена, Мориса Метерлинка, Владислава Ходасевича, Сергея Есенина и других поэтов и опубликовала ряд коротких очерков, зарисовок и рецензий.

ХАНА СЕНЕШ (1921–1944) — героическая дочь еврейского народа и одаренная поэтесса. Родилась в Будапеште в семье известного еврейско-венгерского драматурга Белы Сенеша. Еще в школе начала писать стихи на венгерском языке, обратившие на себя внимание. Газеты писали о Хане Сенеш как о «большой надежде венгерской поэзии». Рост антисемитизма в Венгрии и в Европе привел Хану Сенеш, выросшую в ассимилированной семье, в ряды сионистской молодежи. Она изучает иврит, еврейскую историю и литературу и мечтает о переезде в Эрец-Исраэль. Эта мечта осуществилась в сентябре 1939 года. Хана училась в сельскохозяйственной школе в Нахалале, а затем вступила в киббуц Сдот-Ям. Когда, спустя несколько лет, стало известно о масштабах Катастрофы европейского еврейства, она добровольно вступила в отряд парашютистов Хаганы. По замыслу руководителей Хаганы небольшие группы отважных и хорошо подготовленных бойцов должны были быть заброшены в немецкие тылы на территорию оккупированных стран и организовать там сопротивление евреев, загнанных в гетто. 13 марта 1944 г. Хана Сенеш была заброшена в тыл врага и приземлилась на партизанской базе Югославии, где провела около трех месяцев, пытаясь пересечь венгерскую границу. Ей удалось сделать это 9 июня, но на следующий день она попала в руки нацистов. 7 ноября 1944 г., после пяти месяцев допросов и пыток в фашистском застенке, Хана Сенеш была казнена. В 1950 году ее останки были доставлены в Израиль и захоронены на горе Герцля в Иерусалиме.

Литературное наследие Ханы Сенеш невелико, но ее стихи, отрывки из дневников и писем звучат на литературных вечерах и встречах молодежи в школах, киббуцах, клубах и воинских частях. Некоторые из ее стихов положены на музыку и стали подлинно народными песнями. Подробно о ее творчестве, героической жизни и смерти рассказывает сборник «Хана Сенеш» («Библиотека-Алия», 1975).

АЛИЗА ТУР-МАЛКА (1926) родилась в Иерусалиме. Училась в гимназии, затем в Иерусалимском университете и в высшем художественном училище «Бецалел». Во время Войны за независимость состояла в подпольной организации «Лехи». Жена одного из крупнейших современных еврейских поэтов Ури-Цви Гринберга (скончался в 1981 г.). Печататься начала с 15-летнего возраста. В 1963 г. вышел в свет сборник избранных произведений «Куст боярышника».

ХЕДВА ХАРЕХАВИ (ГАРКАВИ) (1941) родилась в киббуце Дгания-Бет, где жила до 16-летнего возраста. Затем вместе с родителями переехала в Иерусалим. Закончив гимназию, поступила в 1968 г. в Высшее художественное училище «Бецалел». Участвовала во многих выставках израильских художников, публиковала стихи в периодической печати. Первый сборник стихов «Потому-то он царь» издала в 1974 г. Он удостоился премии им. Ньюмана, присуждаемой Домом писателя им. Хаима Хазаза. Недавно вышел в свет второй сборник стихов поэтессы «Ада».

ПУА ШАЛЕВ-ТОРЕН (1930) родилась в Тель-Авиве. Закончила Иерусалимский университет. Опубликовала исследование о поэтическом творчестве писателя-просветителя А. Б. Готеобера. Автор стихотворных сборников «Строфы между складками веера», «Сердце мое бодрствует», «Душа вещей» и иллюстраций к ним. Перевела 9 книг известного индийского писателя Рабиндраната Тагора. Главный мотив ее творчества — любовь к мужу и сыну.

БАТ-ШЕВА ШАРИФ (1937) родилась в Тель-Авиве в семье строительного рабочего. Окончила гимназию «Герцлия». В Иерусалимском университете изучала философию и литературу. Преподавала литературу в школах, сейчас работает инструктором-методистом по литературе в Министерстве просвещения и культуры. Опубликовала семь сборников стихов.

НООМИ ШЕМЕР (1930) родилась в киббуце Киннерет. Закончила Академию музыки им. Рубина в Иерусалиме. Автор текстов и музыки многих популярных песен. Особенно широко известна ее песня «Золотой Иерусалим», написанная в канун Шестидневной войны и ставшая своеобразным гимном вечной столицы Израиля. (Последняя строфа добавлена поэтессой после победы). Опубликовала пять сборников песен с нотами. В 1960 г. получила первую премию на конкурсе современной песни в Италии.

ЭЛИШЕВА (1888–1949) — псевдоним Елизаветы Ивановны Жирковой-Быховской. Родилась в Рязани в семье русского народного учителя (впоследствии — книгоиздателя). Мать ее, обрусевшая ирландка, скончалась, когда девочке было три года. Будущая поэтесса росла и воспитывалась в Москве, в доме своей тетки, сестры матери. Окончила гимназию и Высшие педагогические курсы. Еще в гимназические годы начала писать стихи и опубликовала два поэтических сборника. Знакомство и дружба с еврейской семьей заставили ее заинтересоваться ивритом. В течение двух лет занималась на высших вечерних курсах иврита в Москве и настолько овладела им, что стала переводить с иврита на русский. Изучила также идиш. Ей принадлежат переводы рассказов Гершона Шофмана, легенды «На реках Вавилонских» Иехуды Штейнберга, произведений Давида Номберга и Анохи (с языка идиш), «Морских песен» и «Узников Сиона» Иехуды Галеви в обработке X. Н. Бялика и др. Ее переводы публиковались в русском еженедельнике «Еврейская жизнь», выходившем в Москве, включались в антологии и сборники.

В 1920 г. Элишева вышла замуж за учителя иврита Шимона Быховского и в 1925 г. вместе с мужем переехала в подмандатную Палестину. Начиная с этого времени, она пишет только на иврите. В 1922 г. ее стихи были опубликованы в журнале «Ха-ткуфа» и вызвали большой интерес читателей. Она писала также рассказы, которые печатались не только в Эрец-Исраэль, но и в ивритских изданиях США, Англии и Австрии. В 1929 г. опубликовала роман «Переулки», большая часть действия которого происходит в России после революции 1917 г. Ее перу принадлежат также критические статьи и рецензии на новые книги. Исследование Элишевы об Александре Блоке вышло отдельным изданием под названием «Поэт и человек». Неоднократно выходили отдельными изданиями сборники ее стихов и рассказов.

МИРЬЯМ ЯЛАН-ШТЕКЕЛИС (1902) родилась в местечке Потоки возле г. Кременчуга в семье известного сионистского деятеля И. Л. Виленского. С детства говорит на иврите. Изучала гуманитарные науки в Харьковском университете, иудаизм — в Берлине, библиотечное дело — в Париже. С 1920 г. живет в Эрец-Исраэль. С 1926 по 1958 год руководила славянским отделом национальной библиотеки. Стихи на иврите публикует с 1922 г. За свои стихи для детей удостоилась в 1956 г. Государственной премии Израиля. Издан трехтомник ее избранных сочинений — «Песнь козочки», «У меня секрет», «Во сне» (1958–1963). Переводит с иврита на другие языки и с многих языков на иврит. Среди ее переводов с русского пользуются большим успехом «Багаж» Самуила Маршака, русские народные сказки («Аленький цветочек» и др.). Перевела с русского на немецкий дневники и письма Иосефа Трумпельдора (1952). Ей принадлежат переводы на иврит дневника Анны Франк, произведений А. Кестлера и др. В 1966 году издала в переводе на русский язык сборник своих стихов и прозы «Ветви» (большинство переводов выполнено самой поэтессой).