Garth Nix

SIR THURSDAY

Text copyright © 2006 by Garth Nix

This edition is published by arrangement

with Jill Grinberg Literary Management LLC

and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© М. В. Семёнова, перевод, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство АЗБУКА^®

Блестящий перевод выполнен известной писательницей, автором «Волкодава» и «Валькирии» Марией Семеновой.

Западная оконечность Великого Лабиринта упиралась в горный хребет. Этот хребет вздымался ввысь на шестнадцать тысяч футов и не имел ни единой поперечной долины или даже расселины, которая выводила бы на противоположную сторону, ибо там, за барьером из камня и льда, была Пустота. Горы, таким образом, составляли одну из стен Дома и служили ему защитой как от разъедающего действия самой Пустоты, так и от набегов существ, в ней зарождавшихся, – пустотников.

Имелось всего одно место, где пустотники могли проникнуть внутрь Дома. Давным-давно, когда горы только возникали из небытия, вместе с ними был создан и тоннель. Сводчатый, семь миль[1] в длину и четыре в ширину, а высотой – полмили. Тоннель перекрывали исполинские ворота, да не одни. Самые внутренние, располагавшиеся непосредственно в Доме, были облицованы дюймовым[2] слоем золота и заперты с помощью бесплотных сил, не очень-то поддающихся колдовству или необработанной Пустоте. Вторые ворота, на полмили углубленные в тоннель, покрывало серебро, третьи – бронза. Последние, четвертые ворота, выводившие в самую что ни есть Пустоту, звались Ясными. Они состояли целиком из прозрачной бесплотной субстанции. Их присутствие обозначалось лишь мерцанием, которое причиняло боль даже бессмертным глазам.

Невзирая на эту боль, Жители Дома, несшие стражу у Ясных ворот, подолгу вглядывались в странный, переменчивый мир, простиравшийся по ту сторону. Там, в приграничье Бездны, еще продолжало действовать упорядочивающее влияние Дома, так что Пустота порой приобретала некие формы… Но и Бездна была совсем близко, поэтому Пустота то припадала к самой поверхности ворот, то отступала прочь и делалась не видна.

Тоннель существовал для того, чтобы время от времени пропускать внутрь Великого Лабиринта определенное количество пустотников. Дело в том, что в Лабиринте базировалось Славное Воинство Зодчей. Впущенные пустотники служили доблестной армии для развлечения и тренировки.

Последовательность таких контролируемых вторжений никогда не менялась. Если требовалось лишь небольшое число пустотников – скажем, тысяча или две, – Ясные ворота просто отпирали на время, достаточное для их прохода. Потом створки закрывали, а тварей пропускали сквозь Бронзовые ворота, в свою очередь смыкавшиеся у них непосредственно за спиной. То же самое затем повторялось у Серебряных ворот и, наконец, у Золотых, сквозь которые пустотники попадали собственно в Дом.

Существовало незыблемое правило, согласно которому все четверо ворот ни при каких обстоятельствах не могли быть открыты одновременно. И лишь дважды за всю историю Дома оказались открыты сразу трое ворот – это потребовалось, чтобы пропустить более чем сто тысяч пустотников единовременно.

Створки ворот приводились в движение гигантскими механизмами, вращаемыми течением подземных рек. Каждым механизмом управлял один-единственный рычаг; все четыре рычага располагались в машинном отделении Пограничного форта – так назывались чертоги, устроенные в теле гор выше тоннеля. Внутрь форта можно было проникнуть по крутому узкому серпантину, надежно защищенному бастионами и равелинами.

В состав гарнизона форта входило по одному подразделению от всех родов Воинства. Были представлены и Легион, и Орда, и Полк, не говоря уже о Среднепочетной Огневой Батарее. Стража менялась через каждые сто лет по времени Дома.

В настоящий момент – чуть более чем через десять тысяч лет после исчезновения Зодчей – в Пограничном форту стояла когорта Легиона, а командовал ею полковник Трабизонд Нэж, 13338-й по старшинству в иерархии Дома.

Находясь в своем офисе, полковник Нэж как раз надевал посеребренную кирасу и пернатый шлем, положенные ему по званию, когда в дверь постучал вестовой.

– Ну что там еще? – спросил Нэж.

Мысли его пребывали весьма далеко, ведь менее чем через час ему надлежало командовать открытием Ясных ворот. Предстояло впустить десять тысяч пустотников: Славное Воинство открывало очередную кампанию, 108217-ю по счету.

– Посетитель из Генштаба, сэр, – ответил вестовой. – И еще лейтенант Корби желает сделать срочный доклад!

Полковник нахмурился. Подобно всем начальствующим Жителям, он был очень высок ростом и настолько красив, что даже сдвинутые брови не испортили великолепия его черт. А хмурился он оттого, что никто заблаговременно не предупредил его о визитере из Генштаба. Зря, что ли, у него было там столько друзей и былых сослуживцев? И вот те на, никто даже записочки загодя не прислал.

Нэж застегнул подбородочный ремень шлема и взял в руки свой экземпляр эфемериды 108217-й военной кампании. Эфемерида была магическим образом настроена единственно на его руки. От чужого прикосновения книга бы попросту взорвалась. По этой причине его имя было оттиснуто на красной кожаной обложке трехдюймовыми заглавными буквами. Эфемерида не только указывала последовательность отпирания-запирания всех ворот, она еще и руководила перемещением отдельных секций Великого Лабиринта.

Ибо оный Лабиринт, имея несколько неподвижных элементов, был разделен на секции размером в одну квадратную милю. Их насчитывался целый миллион – этаких клеточек на шахматной доске со стороной в тысячу миль. На закате каждая секция переносилась на новое место согласно диспозиции, разработанной Сэром Четвергом примерно на год вперед. А посему, чтобы куда-либо добраться в пределах Великого Лабиринта, следовало знать, где именно окажется – или, наоборот, не окажется – данная конкретная секция завтра.

А еще эфемерида повествовала о характере местности и иных достоинствах каждой клетки, поясняла, где искать воду, провизию, боеприпасы… Ну и так далее.

Положив эфемериду во вместительный карман на груди длинной кожаной рубахи, полковник Нэж взял меч и убрал его в бронзовые ножны на поясе. Это было его табельное оружие, выдержанное в традициях Легиона. Его прообразом послужил гладиус, оружие римских легионеров из мира под названием Земля – одного из Второстепенных Царств вне Дома, – но создали этот клинок в мастерских Мрачного Вторника. Его лезвие состояло из сгущенного света звезд, а рукоять – из уплотненного тяготением янтаря. Эфес же таил в себе зернышко заколдованной Пустоты, что наделяло меч несколькими полезными свойствами. К примеру, его клинок был способен вращаться.

…Итак, Нэж отворил дверь и сказал вестовому:

– Пусть войдет штабист. А Корби скажи, что я приму его через минуту-другую.

Посетитель оказался штабным майором, одетым в форму Цитадели, где помещалась Ставка Сэра Четверга, – это, кстати, был один из тех участков Великого Лабиринта, которые никогда не двигались с места. Красный мундир с золотыми пуговицами и черная треуголка были позаимствованы из обихода опять-таки земного, только девятнадцатого века, – так уж сложилось, что именно этот мир оказался основным поставщиком идей для Жителей Дома. А под мышкой у майора красовалась короткая и тонкая, смахивающая на хлыстик прогулочная трость. Не исключено, что это было некое оружие, замаскированное колдовским образом.

– Здравствуйте, полковник! – Новоприбывший вытянулся и весьма лихо отдал честь.

Нэж ответил на приветствие, лязгнув правым наручем по кирасе.

– Я – майор Правуил, – продолжал штабист. – Доставил директивы из Ставки. Изменения к вашей эфемериде.

– Изменения? – удивился Нэж. – Никогда раньше подобного не случалось!

– Планы кампании подверглись пересмотру, – без запинки продолжал Правуил. – Сэр Четверг надумал устроить ребятам какую следует проверку. Вот, пожалуйста. Просто распишитесь здесь, сэр, справа внизу. А потом приложите листок к вашей эфемериде.

Нэж быстро расписался, вынул эфемериду и приложил лист к обложке. Секунду ничего не происходило, потом бумаги вздрогнули и зашелестели, как будто в комнату залетел ветер. И вот прямо на глазах у двоих Жителей лист впитался непосредственно в книгу, втянувшись в кожаную обложку, как вода в губку.

Нэж выждал еще немного, потом взял эфемериду и раскрыл ее на странице, соответствовавшей текущему дню. Дважды перечитал текст… И его брови вновь недовольно сдвинулись к переносице.

– В чем дело? – вырвалось у него. – Все четверо ворот? Одновременно? Но это против всех установлений!

– Непосредственные распоряжения Сэра Четверга имеют более высокий приоритет.

– Как вам известно, мой гарнизон неполон, – сказал Нэж. – У меня всего лишь когорта легионеров и отряд пограничников. Что будет, если при открытии ворот форт подвергнется нападению?

– Вы сумеете его защитить, – сказал Правуил. – Это же будет самая обычная шваль, пустотники. Просто чуть многочисленнее, чем всегда.

– Вот в том-то и дело, – не уступал Нэж. – Пограничники мне докладывают, что в порубежье происходит нечто из ряда вон выходящее. Вот уже несколько месяцев за Ясными воротами держится стабильный пейзаж, а Бездна не показывается на глаза. Согласно последнему донесению «местность» по ту сторону заполняется отрядами пустотников, которые стекаются неизвестно откуда… Пустотники, организованные в отряды!

– Организованные? – фыркнул Правуил. – Всем известно, полковник, что пустотники ни к какой организации не способны по самой своей природе. Они возникают из Пустоты, чтобы тупо драться – друг с дружкой, если не могут проникнуть непосредственно в Дом, – и, будучи сражены, возвращаются в Пустоту. Так было всегда, так будет и впредь!

– Прошу прощения, майор, но как раз в данный момент дело обстоит решительно наоборот, – прозвучал новый голос со стороны входной двери.

Там стоял навытяжку Житель в песочном мундире пограничника и с длинным луком за спиной. На лице и на руках у него виднелись характерные шрамы от давних ран, причиненных Пустотой, – верный признак дозорного, несшего службу на рубежах Дома и Бездны, будь то окрестности Великого Лабиринта или иного предела.

– Разрешите доложить, полковник?

– Прошу, Корби. – Нэж сунул руку под кирасу, извлек карманные часы и ловким движением руки откинул крышечку. – У нас есть еще сорок минут.

И Корби заговорил, обращаясь к некоторой точке чуть выше головы полковника, словно его слушатели помещались именно там.

– После семнадцатого отсчета я вышел разведывательным лазом с четырьмя сержантами и шестью рядовыми пограничниками. Датчики показывали очень низкий уровень свободной Пустоты, а сама Бездна располагалась, согласно показаниям измерителя, на удалении в четырнадцать миль. Мы не имели возможности ее наблюдать, впрочем, мы вообще ничего определенного не различали из-за крайне необычной дымки непосредственно по ту сторону Ясных ворот.

Мы устремились прямиком в означенную дымку и обнаружили, что она, во-первых, простирается всего лишь ярдов[3] на двадцать или тридцать, а во-вторых, искусственно создается неведомыми нам методами, судя по всему – при помощи колдовства. Ибо происходил сей туман из труб наподобие дымовых, уложенных в ряд на протяжении около мили, как раз напротив Ясных ворот.

Двигаясь далее сквозь туман, мы открыли, что в Пустоте образовалась изрядная травянистая луговина, на некотором расстоянии от ворот пересекаемая широким потоком. По ту сторону реки мы увидели тысячи палаток, все одного цвета, расположенные ровными рядами по сто штук, и во главе каждого ряда реяло знамя. Все это очень мало напоминало обычные лагеря пустотников, устроенные как попало и наспех. Кроме того, нам сразу бросился в глаза огромнейший, крепко утоптанный плац за палатками. По нему как раз маршировало тысяч двести-триста пустотников, выстроенных в боевые порядки…

Да, сэр, они именно маршировали, как на параде! Мы подобрались поближе, и, поглядев в дальноскоп, я смог различить, что пустотники облачены в военную форму, а также обладают единообразными чертами внешнего облика. Они выглядели почти одинаковыми… Ну разве что там и сям торчали какие-нибудь щупальца да у кого-то морда была подлиннее, а у кого-то – короче.

И тут, пока мы присматривались, их дозорный, прятавшийся в густой траве, поднял тревогу. Должен признаться, сэр, меня застало врасплох наличие часового, а также то, что на сигнал тревоги пришел мгновенный ответ. Оказывается, на речном берегу таился целый отряд! Спасаясь от погони, мы со всей поспешностью отошли назад к Ясным воротам и едва успели воспользоваться потайным лазом, не то не избежать бы потерь.

Вот, сэр, о чем я хотел доложить!

Некоторое время Нэж молча смотрел на пограничника, не в силах поверить услышанному. Потом, по-прежнему молча, моргнул несколько раз… И наконец заговорил.

– Очень тревожные сведения, – проговорил он. – Мы не можем оставить их без внимания. Не открывать же все четверо ворот, когда по ту сторону целая армия пустотников только и ждет сигнала к атаке!

– Так вы что, намерены игнорировать непосредственные указания Сэра Четверга? – лениво поинтересовался Правуил. И похлопал тросточкой по своей левой ладони, отчего по пальцам пробежали пурпурные искры. – Следует вам знать, что в таком случае я буду вынужден сместить вас с занимаемого поста…

– Нет… нет. – Нэж покосился на часы. – У нас еще есть время. Я свяжусь с генералом Лептером.

Вернувшись к письменному столу, полковник выдвинул один из ящиков. Внутри обнаружилось с десяток небольших свинцовых фигурок наподобие игрушечных солдатиков, раскрашенных в цвета родов войск Зодчей. Нэж выбрал фигурку в пернатом шлеме и золоченой кирасе. Это был легат Легиона – чин, соответствовавший генералу в других подразделениях Славного Воинства.

Нэж вложил выбранную фигурку в небольшую подставку из слоновой кости, напоминавшую пустую чернильницу. Едва коснувшись подставки, свинцовый солдатик как бы замерцал, потерял четкость… чтобы секундой позже превратиться в крохотную копию живого, дышащего оригинала.

Крохотный легат вскинул глаза, увидел Нэжа и заговорил, причем его голос был ясным и четким, как если бы легат находился непосредственно в комнате и был самим собой, а не четырехдюймовым изображением.

– Что случилось, Нэж?

Прежде чем заговорить, Нэж отсалютовал ударом наруча по кирасе.

– Майор Правуил доставил мне изменения к моей эфемериде, изданные Генштабом, – сказал он затем. – Согласно этому документу сегодня в двенадцать часов должны быть открыты все четверо ворот. Однако нами было замечено упорядоченное войско пустотников численностью минимум двести тысяч, расположившееся в пограничной зоне на той стороне!

– Так в чем состоит вопрос?

– Я хотел бы иметь полную уверенность, что изменения к моей эфемериде, доставленные майором Правуилом, действительно достоверны и не являются плодом военной хитрости наших врагов.

– Я знаю майора Правуила, – сказал генерал Лептер. – Он входит в число посыльных, доставляющих офицерам изменения эфемерид. Сэр Четверг собирается устроить армии испытание, какого она не знала на протяжении тысячелетий!

– В таком случае мне требуется подкрепление, и безотлагательно, – ответил полковник. – Я не уверен, что смогу удержать форт с моим урезанным гарнизоном, если пустотники полезут на штурм!

– Что за глупости, Нэж, – сказал Лептер. – Эти пустотники, может, и выглядят как сплоченное войско, но они тут же ошалеют, как только попадут внутрь! Зря, что ли, минувшей ночью к Золотым воротам была приближена дюжина секций, изобилующих дичью! Пустотники, как обычно, ринутся на охоту, а вечером клетки сместятся, и все их силы окажутся раздроблены. Тектоническая стратегия, Нэж, понимать надо! Ладно, я с тобой после поговорю.

И крохотный легат замер, вновь становясь раскрашенной свинцовой фигуркой. Нэж вынул ее из подставки и бросил назад в ящик.

– Итак, полковник, по-моему, все ясно до боли в глазах, – проговорил Правуил. – Может, отдадите наконец приказ открывать ворота, все четверо?

Нэж не ответил ему. Подойдя к узкому, отделанному каштановым деревом шкафу возле стены, он открыл стеклянную дверку, за которой виднелся телефон. Нэж прижал к уху наушник и заговорил в микрофон:

– Соедините меня с Полднем Четверга. По неотложному военному делу!

В телефоне щелкнуло, зашипело и затрещало.

– Говорит полковник Нэж из Пограничного форта.

Снова треск, шепот, какие-то невнятные шорохи… И без всякого предупреждения комнату заполнил громыхающий голос:

– Маршал Полдень слушает! Нэж, ты, что ли?.. Ну и что тебе надо?

Нэж торопливо повторил все то же, что минуту назад излагал генералу Лептеру. Маршал Полдень перебил его, не дав закончить:

– У тебя есть приказ, Нэж! Валяй исполняй его, да впредь побольше думай о субординации. Дай-ка мне сюда к трубочке Правуила!

Нэж отошел от шкафчика, оставив приемный рожок свисать на шнуре. Правуил скользнул мимо и взял аппарат.

На сей раз голос Полдня не разносился по всей комнате – то, что говорил маршал, было предназначено только для ушей Правуила. Некоторое время они очень тихо переговаривались (причем Правуил отвечал шепотом), и наконец с громким щелчком майор нажал на отбой.

– Я должен немедленно вернуться в Цитадель, – сказал он Нэжу. – Так вы готовы исполнить полученные приказания, полковник?

– Я готов, – ответил Нэж, снова вытащил часы и посмотрел на них. – Пустотникам понадобится не так много времени, чтобы проскочить тоннель, майор… Вы можете не успеть.

– У меня две лошади наготове, – сказал Правуил. И похлопал эфемериду, висевшую в холщовой сумке у него на боку: – А кроме того, в шести милях отсюда есть клетка, с которой на закате я окажусь на полпути к Цитадели.

– Так поторопитесь, – бросил Нэж, ничуть не скрывая своего презрения к офицеру, готовому покинуть поле назревающей битвы.

Едва дождавшись, чтобы Правуил вышел из офиса, Нэж принялся отдавать распоряжения лейтенанту Корби и вестовому, шагнувшему внутрь из коридора.

– Корби, – сказал он, – соберите ваших людей и немедленно уходите из форта. Ваша задача – засады, внезапные нападения. Вы должны завлекать неприятеля по мере его выхода из Золотых ворот на клетки, изобильные дичью. Уводите пустотников подальше от форта. Есть у вас фигурки связи с кем-либо за пределами укреплений?

– Только с моим непосредственным начальником, капитаном Феруком. Он, кстати, в Белой башне, а не в Генштабе.

Нэж порылся в ящике стола и вручил лейтенанту двух свинцовых солдатиков: одного в ярко-красном мундире, другого – в форме темно-синего цвета. Алая фигурка была увенчана высоким шлемом с богатым плюмажем, на синей красовалась плоская кожаная фуражка.

– Это мои друзья, – пояснил Нэж. – Полковник Рептон из Полка и майор Скаратт, артиллерист. Оба – штабисты, то есть сумеют вам помочь, если… если мои подозрения подтвердятся и дела вправду пойдут скверно. А теперь – вперед! Исполняйте!

Отсалютовав, Корби развернулся и строевым шагом вышел наружу. Вестовой, напротив, шагнул вперед. У него на боку висела большая труба – бронзовый инструмент не менее четырех футов длиной.

– Трубите боевую тревогу, – сказал Нэж. – И отдельно сигнал офицерам собраться.

Вестовой вскинул инструмент к губам, обратив его раструбом в сторону стены. Его щеки округлились и напряглись… Труба, впрочем, не издала ни звука. Звук долетел чуть позже, в виде отраженного эха. Таким его услышали в каждом уголке крепости вне зависимости от расстояния.

Трубач дважды, один за другим, исполнил два разных сигнала. Когда стих последний отзвук, он опустил инструмент и вновь замер по стойке смирно.

– Сколько мы с тобой прослужили вместе, Хопель? – спросил Нэж.

– Восемь тысяч четыреста двадцать шесть лет, сэр, – отозвался Хопель. – Это, в смысле, в Легионе. Не считая рекрутской школы.

– А многие ли из нашего рекрутского класса остались в живых?

– Думается, все, кроме шестерых. Ропреш не считается, он все-таки оправился от поражения Пустотой. Он, правда, теперь больше по нестроевой, куда ж ему без ноги…

– Как ты думаешь, мы не струсим в бою из-за того, что сегодня наши шансы погибнуть велики, как никогда?

– Вы это о чем, сэр? – удивился Хопель. – Мы же легионеры Славного Воинства. Мы готовы умереть, если потребуется…

– В самом деле? – Нэж явно не ощущал подобной уверенности. – Мы готовы к ранам, к увечьям, но обычно гибнут очень немногие. И потом, мы всегда одерживаем победу. А вот теперь… Боюсь, нашему везению приходит конец. Когда откроются все ворота, начнется битва за форт. И в этой битве нам впервые будут противостоять хорошо организованные и обученные пустотники. А это значит, ими будет управлять кто-то… или что-то… разумное.

– Мы – легионеры, – непоколебимо повторил Хопель. – Мы будем стоять до конца!

– Да, – кивнул Нэж. – Будем. Вот только конец может оказаться совсем не таким, какого мы все бы хотели.

Из-за двери послышался тяжелый топот: это по сигналу трубы спешили к полковнику офицеры, числом более дюжины.

– Только не говори никому о моих сомнениях, – поспешно предупредил Нэж вестового. – Я испытал мгновение нерешительности, не более. Мы будем храбро сражаться и обязательно победим. Пустотники разобьются о стены форта, а Славное Воинство одержит в Великом Лабиринте еще одну замечательную победу!

– Так точно, сэр! – выкрикнул Хопель. И отдал честь офицеру, который первым вошел в офис полковника.

– Подходите поближе, – быстро распорядился Нэж. – Нам надо организовать оборону, а времени у нас очень мало. Я получил приказ и расписался в его получении. Нам предстоит открыть все четверо ворот. Да-да, вы не ослышались, именно так. И у меня есть основания подозревать, что вскоре после этого наш форт атакуют несколько сотен тысяч организованных пустотников. Нам необходимо продержаться двенадцать часов, по истечении которых согласно приказу ворота должны быть закрыты. Соответственно, что бы ни случилось – я имею в виду ранения и потери… В общем, машинное отделение надо отстоять любой ценой. Ворота надо закрыть, и закрыть вовремя.

– Да не могут дела быть настолько плохи, сэр, – подавил смешок один из центурионов.

Этого малого не так давно перевели в Легион; последнюю тысячу лет он провел на службе в Генштабе. На его кирасе не было видно медалей за доблесть в бою, зато красовалось несколько звезд – ими в Доме награждали за успехи в канцелярской работе.

– По выходе из Золотых ворот, – продолжал центурион, – им придется карабкаться вверх по крутым серпантинам под ливнем наших силовых дротиков и огненным потоком из машин на укреплениях… Не говоря уже о воротах самого форта! Мы должны без труда продержаться. Пустотники всегда прут вперед беспорядочной толпой…

– Ваша уверенность радует, центурион, – перебил Нэж. – Предоставляю вам честь командовать Несбыточной Надеждой.

Так называлось укрепление в нижнем конце череды серпантинов.

Лязг центурионского браслета о кирасу прозвучал, прямо скажем, не оглушительно. Часы полковника Нэжа и те прозвонили громче.

– Господа, у нас двадцать минут. Прошу пять минут на то, чтобы изложить наши планы, после чего вы вернетесь к своим подразделениям. Я буду командовать войсками непосредственно из машинного отделения. В этой битве нашим боевым кличем будут слова… – полковник ненадолго задумался, – «Смерть и Легион»!

Собравшееся офицерство тотчас подхватило новый клич, да так, что на чайном столике командира зазвенели чайные чашки:

– Смерть и Легион!

– Поторопимся! – крикнул Артур Пенхалигон. – Надо добраться до Парадной Двери, пока нас не застукала Первоначальствующая Госпожа! Как пойдет меня отговаривать возвращаться домой…

– Да иду я, иду, – пробурчала Листок. – Уже и остановиться на секунду нельзя. Тут такой вид…

– Нет у нас времени видами любоваться, – сказал Артур.

Он упрямо лез вверх по склону холма Дверная Пружина. Мальчик был бы рад двигаться еще быстрее, да не пускала нога в «гипсе» из крабового панциря. Кости в покалеченной ноге еще не вполне срослись.

Листок бросила последний взгляд через плечо и поспешила за ним. Они бежали с того самого момента, как выскочили из лифта, который их поднял… а может быть, опустил? или вообще вбок перенес?.. – короче, доставил сюда из Порт-Среды, с побережья Пограничного моря. Листок не имела возможности как следует оглядеться по сторонам, а ведь в Нижнем Доме тоже было на что посмотреть.

– Вот она! Парадная Дверь! – Рука Артура указывала вперед, туда, где на самой макушке холма маячила здоровенная – тридцать футов на сорок – дверь, торчавшая сама по себе. Не считая двух белых каменных косяков.

– Ничего себе дверь, – удивилась Листок. – Поди такую толкни…

– Ее не надо открывать, как все обычные двери, – пояснил Артур. – Ты ее типа проходишь насквозь, и все дела. Только на узоры, что там выкованы, слишком пристально смотреть не советую.

– А то что будет?

– Крыша поедет, – предупредил Артур. – Или засмотришься так, что не оторваться будет.

– Вот теперь, после твоих слов, я к ним точно прилипну, – сказала Листок. – А не предупредил бы, я, может, их бы и не заметила.

Артур мотнул головой:

– Заметила бы, никуда бы не делась. Просто не смотри слишком долго, вот и все.

– С какой хоть стороны в нее… проникать? – поинтересовалась Листок, когда до двери осталось всего несколько ярдов. – А стучать полагается?

– Сторона роли не играет, – сказал Артур.

Сам он изо всех сил отводил глаза от кованых узоров на поверхности двери, но это не вполне ему удалось, секунда – и затейливая ковка «потекла», стала меняться, запечатлеваясь в мозгу лишь затем, чтобы уступить место все новым формам.

Артур решительно зажмурился и вслепую потянулся к Листок. Он думал взять ее за локоть или за ворот рубашки, но промахнулся. Девочка стояла гораздо ближе, чем ему казалось. Его пальцы ткнулись ей прямо в лицо.

– Ой! То есть… э-э… спасибо.

Артур отвернулся от двери и только потом поднял веки.

– Да, а я ведь-таки попалась, – потирая нос, сказала Листок.

Она тоже старательно отворачивалась от ковки, глядя вместо этого на «небо», то бишь на серебристый металлический потолок. Вершина купола находилась как раз над их головами, в нескольких сотнях футов.

В Нижнем Доме была теперь ночь. Лишь странные пурпурно-оранжевые облака, скользившие по металлу потолка, давали кое-какой свет.

– Так надо стучать или нет? – снова спросила Листок.

– Пока не надо, – сказал Артур.

Он смотрел на гаснущие световые столбы лифтов и не мог удержаться от мысли, что эти лифты, вполне возможно, как раз доставили Первоначальствующую Госпожу со свитой и вся эта орава вот-вот устроит ему веселую жизнь. Странно даже, что Воля не воспользовалась Диском Перемещения, чтобы обогнать Артура, и не поджидает возле Парадной Двери… Вслух он сказал:

– Мы должны дождаться, чтобы к нам вышел Младший Привратник.

…Да уж, Первоначальница наизнанку вывернется, чтобы он остался. Или, по крайней мере, отдал Третий Ключ. Тем более что тот предположительно должен держать в повиновении Пограничное море. Вот только Артуру страсть как не хотелось лишаться единственного оружия, которым он обладал. Он ведь уже смирился с тем, что от разборки с Грядущими Днями отвертеться ему не удастся. Сэр Четверг, Леди Пятница, Превосходная Суббота и Лорд Воскресенье – эта шобла ни под каким видом в покое Артура не оставит. Они будут вмешиваться в дела его мира (и не только его), круша налево и направо, они будут калечить и убивать кого вздумается… Вообще будут творить любой беспредел – лишь бы вернуть Ключи, а с ними и ускользающую власть над Домом. И единственный способ остановить Грядущие Дни – это их победить.

Артур понимал, что ему придется с ними сражаться, и хотел только, чтобы драка происходила по его правилам. Так вот, в данный момент он желал удостовериться, что с его близкими – да и в целом с Землей! – все более или менее благополучно. Потом он вернется в Дом и сделает все от него зависящее, чтобы освободить Четвертый Параграф Волеизъявления, томящийся в плену у Сэра Четверга, и отвоевать Четвертый Ключ.

…Артур и Листок ждали возле Двери уже несколько минут, разглядывая шпили, башни и крыши города под холмом. Когда Артур увидел этот город впервые, его окутывал туман. Сегодня воздух был чист, и мальчик разглядел даже нескольких Жителей, пробиравшихся по улицам. Вот из какого-то здания на ближней окраине вышла порядочная группа народу. Покрутившись немного на месте, Жители двинулись вверх по свежескошенному склону холма…

– Кажется, пора постучаться, – сказал Артур. – Сюда топает Первоначальница. Со всей командой…

Он решительно шагнул к Двери и, по-прежнему не глядя на нее, резко постучал по изменчивой поверхности. Он подспудно ожидал соприкосновения с деревом или металлом, но его рука вообще не встретила никакого сопротивления. Вместо этого она просто погрузилась в Дверь, словно та состояла из какого-то желе, только из костяшек пальцев вверх по запястью и до самого локтя пробежало нечто вроде электрического покалывания.

И тем не менее стук прозвучал. Артур даже услышал, как он гулко отдавался внутри Двери, причем с задержкой в несколько секунд, ни дать ни взять внутри обширного пространства.

Чуть позже изнутри отозвался голос, который Артур уже хорошо знал. Младший хранитель – привратник Парадной Двери – говорил, как всегда, неторопливо, уверенным басом, только в этот раз его голос, как и эхо, долетал словно бы издалека.

– Минуточку, минуточку, подождите… У нас тут происшествие на перекрестке.

Артур оглянулся. Первоначальствующая Госпожа со свитой Жителей уже достигла подножия холма. Ее трудно было не узнать или с кем-либо спутать – при ее-то росте в семь с лишним футов и в бледно-зеленом платье с длинным шлейфом, флюоресцировавшем голубоватыми бликами. С нею шагали Полдень Понедельника (бывший Закат) и еще некто в черном. Артур не сразу узнал его, но потом сообразил, что это новый Закат Понедельника – бывший Полдень. За ними теснилась целая толпа сержантов-порученцев, полночных посетителей и иных Жителей.

– Артур!.. – крикнула Первоначальница, подхватывая юбки перед подъемом на холм. – Погоди, Артур! Я должна тебе кое о чем рассказать!

– Ну быстрее, быстрее же ты… – пробормотал Артур, обращаясь к двери.

Ему совсем не улыбалось вступать в препирательства с Первоначальствующей Госпожой.

– Э, ты же вроде говорил, что они на твоей стороне, – сказала Листок. – Слушай, а кто эта длинная в таком клевом прикиде?

– Они и есть на моей стороне, – ответил Артур. – А длинная – это и есть Первоначальствующая Госпожа, она же Волеизъявление Зодчей. Ну… то есть первые два параграфа в одном флаконе. Или три, если с ней уже воссоединился Сазан… Да, наверное, так оно и есть, иначе откуда бы такое платье. Точно, она и вправду сделалась еще выше, и глаза у нее теперь немножко навыкате…

– Артур! – неожиданно прозвучало у него за спиной. – Тебе не следовало бы здесь находиться!

Мальчик поспешно обернулся. Младший хранитель, оказывается, вышел к ним из Парадной Двери. И вид у него был совсем не такой собранный и спокойный, как обычно: длинные белые волосы стояли дыбом, синий мундир был сплошь заляпан грязью… и еще чем-то темно-синим, что вполне могло оказаться кровью Жителя Дома. Вместо обычных начищенных до блеска ботфортов привратник был облачен в неописуемо грязные болотные сапоги. Он держал в руке обнаженный меч, и клинок мерцал льдисто-голубым светом, от которого у Артура сразу заболели глаза, а Листок вовсе отвернулась, прикрывшись рукой.

– Не следовало бы? Здесь находиться? – растерянно переспросил Артур. – Так я и не хочу здесь быть. Нам с Листок домой надо. Желательно прямо сейчас…

Но младший хранитель покачал головой, убирая меч в ножны, возникшие прямо из воздуха.

– Ты не можешь возвратиться в свой мир, Артур.

– Это как?!

– Ты уже находишься там. Или, вернее сказать, там находится твоя точная копия. Это Поглотитель Душ… То-то я удивился, когда ты, то есть он, проскочил мимо меня, даже не поздоровавшись! Да, тот, кто послал Душееда, очень тщательно спланировал его перемещение. Меня так заботливо отвлекли – с одной стороны, внезапным разливом Пограничного моря, с другой – сразу несколькими незаконными открытиями путей…

– Ничего не понимаю, – пожаловался Артур. – Моя точная копия? В моем мире? Этот Ду… не то чтобы Душечка… как ты его назвал?

– Душеед. Поглотитель Душ.

– Да уж, веселенькое название, – проговорила Листок. – Чем хоть занимаются эти твари?

– Простите, но мне недосуг здесь оставаться, – покачал головой привратник. – У меня там незаконные проникновения, и я еще не очистил Дверь. Удачи тебе, Артур!

И прежде чем Артур успел хотя бы открыть рот, Житель развернулся и канул назад в Дверь, на ходу выхватывая клинок. Еще несколько мгновений кованый узор хранил его силуэт, после чего растворил его в сплетении ползучих роз.

Артур дернул Листок за руку, заметив, что девочка вновь прикипела взглядом к изменчивому рисунку.

– Ух!.. – вырвалось у нее. – В общем, прости, Артур. Короче, придется тебе теперь толковать с той зеленой теткой. Деваться некуда.

– Да уж, некуда, – мрачно буркнул Артур. – Надеюсь, это не она устроила мне подставу в надежде здесь задержать…

Он отвернулся от Двери, чтобы должным образом встретить Первоначальствующую Госпожу… и тут же налетел на кого-то, материализовавшегося с ним рядом. Этот кто-то сошел с Диска Перемещения – тонкой фарфоровой тарелки с желто-белым рисуночком – и, врезавшись в Артура, покатился вместе с ним кувырком. Артур на всякий случай дал сдачи… и тут же сообразил, что это был не кто иной, как его приятельница Сьюзи.

– Эй! Полегче на поворотах!

– Прости, – вздохнул Артур.

– Аж прям с ног сбилась. – Сьюзи выпрямилась, произведя дребезг и звон, и Артур заметил, что объемистые карманы ее засаленного камзола набиты точно такими же бело-желтыми тарелочками. – Я вроде как заныкала все Диски, которые переносят на Пружину, но старуху поди удержи! Она двигает сюда, так что ты бы шевелился…

Артур молча указал пальцем на склон. Сьюзи прикусила язык и посмотрела туда же. Первоначальствующую Госпожу отделяло от них не более дюжины ярдов. Воплощение Волеизъявления Зодчей хмуро и неодобрительно взирало на Сьюзи.

– Госпожа Первоначальница, – заговорил Артур, не дожидаясь, пока Воля примется песочить Сьюзи или закатит им обоим пространную лекцию. – Я хотел бы всего лишь нанести краткий визит домой, а потом сразу вернуться. Только, как я понимаю, с этим возникла проблема…

Волеизъявление остановилось перед Артуром и изобразило реверанс. Когда оно заговорило, то сначала это был нормальный женский голос. Однако потом его тембр стал ниже, приобретая нечто от самодовольного проповеднического тона Сазана.

– Проблема в самом деле имеет место быть, – сказала Воля. – И даже не одна, а целое множество. Могу ли я просить тебя, государь Артур, проследовать со мной в Дневную Комнату Понедельника? Надо нам держать военный совет…

– Что-то меня смутные сомнения гложут, – проговорил Артур подозрительно. – Хочешь сказать, это не ты в мой мир копию меня запустила?

Волеизъявление потрясенно ахнуло.

– Я?! Да ни в коем случае! Между прочим, создание Поглотителей Душ строжайше запрещено. К тому же я не обладаю ни теоретическими познаниями, ни практическими умениями, необходимыми для изготовления подобного существа. Ясно как день, что мы имеем дело с очередным ходом Грядущих Дней, направленным против тебя, Артур, и против нас всех. Нам и это нужно обсудить, и еще многое…

Артур сжал кулаки. Потом разжал.

– А я могу вернуться с помощью Семи Циферблатов?

Ему случилось однажды отправиться обратно в свой мир посредством волшебства нескольких напольных часов, известных как Семь Циферблатов. И он знал, что они являются своего рода основным порталом для Жителей, вознамерившихся попасть из Дома во Второстепенные Царства.

– Нет, – разочаровала его Первоначальствующая Госпожа. – Насколько я понимаю, Поглотитель Душ волшебным образом заполнил собой место, надлежащее тебе в твоем Второстепенном Царстве. Если ты все-таки туда попадешь и встретишься с ним, твое противостояние с этим пустотником вызовет всплеск Пустоты, который, скорее всего, уничтожит не только тебя, но и весь этот мир…

– Значит, – спросила Листок, – этот, как его, Душеед – что-то вроде анти-Артура? В смысле, Артура из антивещества?

Воля нехотя обратила на нее взор, ее ноздри раздраженно дрогнули.

– Я что-то не припомню, милочка, чтобы нас представили…

– Это Листок, мы с ней друзья, – сказал Артур. – Листок, это Первоначальствующая Госпожа.

Листок неохотно кивнула. Волеизъявление в ответ чуть заметно дернуло подбородком.

– Что у него на уме, у этого Душееда? – спросил Артур. – Я имею в виду, кроме как помешать мне вернуться домой?

– Здесь не место обсуждать столь важные материи, – ответила Первоначальница. – Нам следует вернуться в Дневную Комнату Понедельника.

– Отлично, – сказал Артур. Покосился еще раз на Парадную Дверь и сразу отвел взгляд. – Коли так, что ж, пошли.

– Погодите-ка! – вмешалась Листок. – А я как же? Я-то могу отправиться домой? Ты меня извини, конечно, Артур, но мне надо бы побыть дома, чтобы… ну не знаю… нормальной себя, что ли, почувствовать!

Артур устало поинтересовался:

– Ну а Листок может вернуться?

– Не только может, но и должна, – ответило Волеизъявление. – Правда, лучше ей сделать это с помощью Циферблатов. Младший хранитель запечатал Дверь и не откроет ее, пока не разберется с несанкционированными вторжениями. Итак, проследуем же все вместе в Дневную Комнату Понедельника… Это и тебя касается, Сюзанна! Надеюсь, ты не разбила ни одной из этих тарелок?

Сьюзи пробормотала что-то в том смысле, что несколько трещин и сколов – не бог весть какой ущерб, не стоит, мол, о нем и упоминать… Пробормотала так тихо, что Воля ничего не услышала.

Спускаясь по склону холма, Артур обратил внимание, что их сопровождал усиленный караул из металлических порученцев и их сержантов. Все они бдительно поглядывали кругом, причем не упускали из виду и потолок. Полночные же посетители – облаченные во все черное служители Заката – плыли над головами, и их длинные кнуты змеились за ними. Они тоже знай крутили во все стороны головами, стараясь ничего не пропустить.

– Что они высматривают? – поинтересовался Артур.

– Убийц, – ответило Волеизъявление. – У нас есть веские поводы для повышенной бдительности, государь. Дело в том, что и прежний Мистер Понедельник, и бывший Мрачный Вторник – оба мертвы. Их убили с помощью колдовства!

– Убили?.. С помощью колдовства?.. – торопливо шагая внутрь лифтовой кабины, переспросил Артур. Должно быть, он ослышался. Он ведь знал, насколько непросто прикончить Жителя Дома. – В смысле, по-настоящему? Насовсем?

Первоначальствующая Госпожа жестом подозвала Полдня, и тот, придвинувшись к Артуру, отдал ему поклон, очень неловкий и скомканный из-за тесноты. Лифт был весьма просторный, кабина представляла собой куб со стороной футов шестьдесят, но стражи, чиновники и всякие прихвостни набились в нее буквально битком. Да еще в одном из углов расположился струнный квартет, наигрывавший негромкую мелодию. Артур невольно прислушался, ему показалось, что он вот-вот узнает пьесу.

– Их убили по-настоящему и насовсем, – ответил Полдень Понедельника. Серебряный язык посверкивал у него во рту. Если не считать этого самого языка, собеседник Артура не сильно изменился с тех пор, когда был Закатом. Он больше не одевался в черное, но, по мнению Артура, его размеренная речь и скупые движения больше соответствовали бы тихому угасающему свету вечера, а вовсе не деловому полудню. – Прежнего Мистера Понедельника поразили в сердце и в голову заколдованным клинком, причем несчастье обнаружили слишком поздно, когда ничего исправить уже было нельзя. А бывшего Мрачного Вторника то ли сбросили, то ли столкнули в Яму с самого высокого уровня…

– И ты уверен, что он вправду погиб? Ты действительно уверен? – все-таки еще раз переспросил Артур. Новость упорно не желала помещаться в голове. – Его тело нашли?

– Нашли. По частям, – ответствовал Полдень. – Он свалился как раз в озерцо Пустоты, причем его падение произошло на глазах у добрых двух десятков работников, занятых на засыпке Ямы. Очень похоже на то, что перед своим падением он также испытал некое колдовское воздействие. Поэтому не смог ни закричать, ни что-либо предпринять для своего спасения.

– А уже выяснили, кто это сделал?

– Нет, мы этого не знаем, – ответила Первоначальствующая Госпожа. – Нам остается только предполагать, что обоим было известно о планах Грядущих Дней нечто такое, что Грядущие Дни никак не желали допустить к огласке. Странно только, что на них напали только теперь, уже после того, как я всячески допросила обоих бывших Доверенных Лиц, но не открыла ничего заслуживающего внимания. Возможно, впрочем, что таким образом хотят отвлечь внимание от каких-то тревожных новостей совсем другого происхождения. Мы обсудим это, когда начнется совет.

– Меня очень волнует Поглотитель Душ, – проговорил Артур озабоченно. – Я уже понял, что из-за него мне домой не попасть, но… что еще может быть у него на уме? Что он может сделать моим близким?

– Не знаю, – ответило Волеизъявление. – Мы… я ведь, собственно, не владею магией Дома. Я обратилась к новоназначенному тобой Закату Среды, доктору Скамандросу, и вызвала его в Дневную Комнату Понедельника, чтобы он нам все рассказал про Поглотителей Душ. Тем более что он у нас, как оказалось, единственный на весь Нижний Дом, Дальние Пределы и Пограничное море колдун, обучавшийся в Верхнем Доме…

Тут прозвучал звонок, смычки квартета дрогнули и умолкли. Двери лифта, однако, не отворились.

– Проверить безопасность Дневной Комнаты! – приказала Первоначальница Полдню.

Тот поклонился и коснулся рукой дверных створок. Те послушно раздвинулись – но лишь настолько, чтобы он мог пройти наружу и вывести за собой дюжину порученцев, обычных и в чине сержанта. Другая дюжина по-прежнему окружала Артура, Листок, Сьюзи и Волеизъявление.

– Следует соблюдать осторожность, – сказала Первоначальница. – Нельзя допустить, чтобы убили еще и тебя, Артур!

– Меня? – Артур коснулся рукой небольшого трезубца, заткнутого за пояс. – Но разве Третий Ключ не должен хранить меня от всякой беды?

– Должен, – кивнула Воля. – Но то, что убило двух бывших Доверенных Лиц, имеет отношение к магии Дома самого высокого полета. К примеру, с Мрачным Вторником, пусть он и растерял былое могущество, справиться было очень непросто. Поэтому следует ждать, что убийца или убийцы сумеют обойти или превозмочь защиту Ключа. А вы, смертные, настолько хрупки…

– Да уж. Хрупки…

Артур невольно представил себе яичные скорлупки, а потом – собственную голову, раздавленную наподобие такой скорлупки, и ему стало жутко. Может быть, вот прямо сейчас колдун-убийца подкрадывается к нему сзади…

Усилием воли он отогнал страшное видение, выбросил его из головы… И все равно оглянулся. Там никого не было, только охрана. Тем не менее в животе противно заурчало.

– Отлично, – сказал он, пытаясь пошутить. – Ну просто великолепно. Дела идут, как никогда…

– Я рассказала тебе еще не обо всем, чего следует опасаться, – ответила Воля. – Впрочем, об этом чуть погодя.

– Все чисто, – доложил снаружи Полдень.

Двери лифта бесшумно растворились, открывая взглядам прихожую Дневной Комнаты Понедельника. Архитектурно она почти не изменилась с тех пор, как Артур последний раз был здесь – уже после того, как клокочущие грязевые источники и железные мостки были преобразованы в старомодные, музейного облика помещения. Основное отличие состояло в мириадах бумажных свитков, перевязанных красными ленточками и громоздившихся повсюду от пола до самого потолка. Через каждые десять или около того футов бумажные бастионы разделялись проходом, достаточным, чтобы пройти Жителю, и в каждом маячило по сержанту, замершему по стойке смирно.

– А на что столько бумаг? – идя через зал, поинтересовалась Листок.

Ответ прозвучал только после того, как тот же вопрос задал Артур.

– Средний и Нижний Дома в буквальном смысле заваливают нас депешами, – сказала Первоначальствующая Госпожа. – Таким образом они стараются связать нас канцелярской рутиной по рукам и ногам и помешать нашей реорганизации… Нам в следующую дверь налево, Артур. Чихалка должен был все приготовить к нашему заседанию.

Дверь, о которой она говорила, едва виднелась за плотными нагромождениями свитков. Вид у нее был самый обыкновенный. Простенькая такая, деревянная, с массивной бронзовой шишкой. Артур повернул ее и отворил дверь.

За порогом раскинулся просторнейший зал. Раза в четыре или даже в пять больше спортзала в школе, где учился Артур, а потолок был выше, наверное, раз в десять! Пол, стены и даже потолок – все было облицовано белым мрамором с золотыми прожилками. Такая отделка придавала залу сходство с роскошной ванной комнатой, только великанских размеров.

Посередине находился стол в форме кольца добрых футов сто в поперечнике, изготовленный, по всей видимости, из чугуна и выкрашенный в темно-красный цвет. С внешней стороны было расставлено около сотни стульев с высокими спинками, тоже железных, только белых. Один стул отличался непомерно высокой спинкой и на вид был то ли позолоченным, то ли и вовсе золотым. Стул, стоявший с ним рядом, тоже был выше прочих, хотя и не настолько, и менял цвет, становясь то белым, то красным, то золотым.

Дворецкий Чихалка стоял внутри кольца стола в безупречном костюме и с белоснежным полотенцем, перекинутым через руку. Некогда неопрятные волосы были зачесаны назад, повязаны золотой ленточкой и припудрены белым. Чихалка держал в руках серебряный поднос, на котором красовались три хрустальных бокала с чем-то оранжевым (соком, должно быть) и еще высокий винный фужер с кроваво-красным напитком. Вино, наверное, подумал Артур. А почему бы и нет?

Стулья оставались незанятыми, но по ту сторону стола тихо стояла плотная толпа Жителей. Артур сразу узнал доктора Скамандроса и приветственно помахал ему и тут же увидел, что за спиной у волшебника стоит Солнцедырь – совершенно великолепный в адмиральском мундире, который полагался ему теперь как Полдню Среды, но явно еще не свыкшийся с обновкой. Артур помахал рукой и ему тоже… и еще, и еще – потому что в зале присутствовал и Япет, бывший краткий справочник, и – рядом с ним – Матиас-снабженец. И еще Рассвет Понедельника, и Рассвет Среды, и прочие свидетели и участники его былых приключений в Доме.

– Рассаживайтесь! – велела Первоначальствующая Госпожа, причем ее голос стал весьма низким и скрипучим, так что Листок даже вздрогнула от неожиданности. – Будем считать наше заседание открытым. Сюзанна, ты присоединишься к нам, как только вернешь все тарелки в шкаф, где им следует находиться.

Сьюзи скорчила рожу, присела в реверансе, громыхнув фарфором, и выбежала вон, не преминув, впрочем, показать Волеизъявлению язык – в спину, конечно.

Та в это время повернулась к золотому стулу и сделала приглашающий жест.

– Это твой трон, государь Артур, – сказала она. – Все прочие пусть рассядутся по старшинству.

– А я где сяду? – осведомилась Листок.

– Ты можешь постоять за креслом Артура, – холодно отозвалась Воля.

– Я, вообще-то, думаю, что Листок следовало бы сидеть рядом со мной, – твердо заявил Артур. – В качестве почетного гостя.

– Как скажете, сэр, – подал голос Чихалка.

Артур от неожиданности едва не подпрыгнул: лакей, только что стоявший внутри кругового стола, неведомо как оказался вдруг снаружи, у локтя Артура, и уже подавал ему апельсиновый сок.

– Стул для госпожи Листок!

– Рассмотрим повестку дня… – объявило, усаживаясь, Волеизъявление, и от Артура не укрылось, как стул Первоначальницы замерцал ало-бело-золотым, а спинка вдруг выросла сразу на несколько дюймов, почти сравнявшись по высоте с его золотым «троном».

Между тем Воля указывала на книгу объемом не менее трех или четырех сотен страниц, что лежала перед ней на столе. Перед Артуром был такой же экземпляр, он пододвинул его к себе, раскрыл кожаную обложку и прочитал заглавие:

«Повестка дня к совещанию, собранному ради обсуждения многоразличных дезорганизующих обстоятельств, наличествующих в Доме, равно как и ради продвижения Волеизъявления Зодчей, утверждения Законного Наследника в надлежащих ему правах и обязанностях и, наконец, для обсуждения разного».

Следующая страница содержала перечень пунктов обсуждения – ровно тридцать штук. Артур перевернул лист и обнаружил там пункты с тридцать первого по шестидесятый. Заглянув в самый конец фолианта, Артур увидел последнюю тему программы, пункт шесть тысяч такой-то.

– Предлагаю начать обсуждение с пункта номер один, – сказала Первоначальствующая Госпожа, – и далее по порядку.

Артур, делать нечего, присмотрелся к пункту номер один.

«Арбитраж между Владениями, позиция первая: спор по поводу порядка записи данных и транспортировки оных записей между Средним и Нижним Домом…»

– Повестка дня составлена в алфавитном порядке, – с готовностью пояснило Волеизъявление. – Соответственно «арбитраж» и все к нему относящееся помещено в самом начале.

– Знаешь, у меня времени на это нет, – мрачно объявил Артур. И с треском захлопнул толстую книгу. – Перво-наперво я должен выяснить, что такое этот самый Душеед и каких пакостей моей семье от него ждать… Ну и, само собой, как бы от него избавиться. Доктор Скамандрос! Что ты нам по этому поводу скажешь?

– Протестую, – уперлась Первоначальница. – Это не вписывается в установленные порядки! Как, интересно, мы сможем составить проект решения и утвердить его, если не будем со всей строгостью следовать повестке дня?

– Так возьми и перелопать свою повестку по важности, а не по алфавиту, – посоветовал Артур. – А пока ты этим занимаешься, мы про Душееда как раз все и выясним.

Говоря так, он старательно избегал смотреть на Первоначальницу. Было все же в ней что-то, отчего возникало желание сидеть очень тихо и все делать так, как велела она. Воля напоминала Артуру одну стремную училку, которую он когда-то знавал: класс, помнится, замирал в тишине, стоило ей возникнуть в дверях. Артур очень хорошо запомнил – единственный способ противостоять ей заключался в том, чтобы не смотреть в глаза. С Первоначальницей это тоже срабатывало. Пока.

– Итак, – сказал он. – Мы слушаем, доктор Скамандрос.

– Ну… собственно… у меня почти не было времени, чтобы вникнуть в суть дела, – пугливо косясь на Волеизъявление, начал волшебник. Пальмовые деревья, вытатуированные у него на щеках, внезапно заходили ходуном, из листвы посыпались наземь – то есть на подбородок – парализованные ужасом обезьяны, а сами пальмы стали превращаться в циферблаты с отчаянно бегущими стрелками. – В смысле, я едва успел опрокинуть стаканчик животворящего тоника в Порт-Среде, прежде чем меня умчали сюда… Тем не менее кое-какие сведения у меня имеются. Я получил их благодаря неоценимой помощи Полдня Понедельника, каковой, хоть и не проходил обучения в Верхнем Доме, тем не менее является могущественным колдуном…

И он сделал паузу, чтобы благодарно поклониться Полдню Понедельника. Тот церемонно ответил на поклон. Артур стиснул стакан с соком, стараясь по мере возможности скрыть снедавшее его нетерпение. Краем глаза он заметил, как Сьюзи прокралась в зал и примостилась на полу, спрятавшись за своим Полднем.

– Насколько можно судить, – продолжал доктор Скамандрос, – Поглотители Душ вызывались к жизни всего несколько раз за всю историю Дома. Поглотитель – весьма могущественная и крайне неприятная разновидность пустотника, имеющая внешний облик некой конкретной личности, Жителя или же смертного. Основную черту Душееда составляет именно эта способность точно копировать внешность любого. Кроме того, он способен простирать свой разум в тех, кто его непосредственно окружает, будь то Жители или смертные…

– Что-что? – перебил Артур. – «Простирать свой разум» – это что ты имеешь в виду?

– Трудно сказать наверняка… Судя по всему, проделав это, Поглотитель обретает власть над умами своих жертв и оказывается способен читать их сиюминутные мысли и воспоминания. Это необходимо ему для того, чтобы обман не был раскрыт. Изначально ведь у него имеется лишь внешнее сходство с объектом, вот он и старается разузнать как можно больше, используя родных и близких мишени…

– Погоди, так он собирается мысленно подмять моих домашних? – Артур вскочил на ноги, расплескав сок. – И много ему для этого понадобится времени?

– Да… то есть я полагаю, что да, – ответил Скамандрос. – Правда, каким конкретно образом, мне неведомо…

– Время! Много ли времени ему понадобится? – повторил Артур.

Кажется, судьба всерьез собралась подкинуть ему худшее из несчастий: его семье грозила серьезная беда. Сразу вспомнилось, как Модули Мрачного напустили на его отца туман забвения. Этот жуткий миг, когда чертов туман окутал отца… И вот теперь угроза нависла над всеми без исключения, а он, Артур… он застрял в Доме.

Кто их защитит?

«Я должен помочь, – стучало у Артура в голове. – Я должен помочь им. Должен же быть какой-то способ… должен же найтись ну хоть кто-нибудь…»

– Время? Полагаю, несколько дней, – ответил Скамандрос. – Впрочем, наверняка утверждать не возьмусь…

Артур посмотрел на Листок. Листок глядела ему прямо в глаза.

– Полагаю, – сказала она, – у нас с тобой одно и то же на уме, так? Тебе нельзя домой, потому что тогда всему свету кранты. Зато я могла бы вернуться… и дать бой этому Душегубу, или как его там!

– Вообще-то, не знаю, – сказал Артур. – Опасно все это, как мне кажется. Быть может, Полдень Понедельника…

– Никаких вмешательств в дела Второстепенных Царств! – басом прогудело Волеизъявление. – Не забывайте Изначальный Закон! Смертная может вернуться, откуда пришла. Остальным строго запрещено осквернять своим прикосновением великий замысел Зодчей!

– Если честно, великий замысел уже осквернен по самое не балуйся, – рассердился Артур. – Почему плохие ребята всю дорогу что хотят, то и воротят, а когда я хочу сделать по-своему, мне тут же тычут в нос Законом – не положено, и хоть ты тресни! На кой мне тогда быть Законным Наследником, если все нельзя? Одни неприятности…

Никто не ответил Артуру, и он вдруг заметил, что все дружно отвели взгляды… совершенно никто не указывал ему, что, дескать, он повел себя неподобающе. От этого странным образом сделалось жутковато, ему даже почти захотелось, чтобы кто-то подал голос и сказал: «Слушай, заткнулся бы ты, приятель, дело делать надо…»

– Так это возможно? – вслух спросила Листок. – Урыть Душееда, я имею в виду?

Они с Артуром пристально смотрели на Скамандроса. Татуировки на физиономии мага отражали явное волнение: кто-то строил шаткие башни, норовившие развалиться, как только кладка доходила до самого верха.

– Полагаю… да, – ответил он наконец. – Но для этого перво-наперво понадобится отыскать предмет, с помощью которого Поглотитель Душ изначально был создан. Таким предметом обычно является какая-либо личная вещь мишени, которую окутывают заклятиями. Это должно быть нечто, Артур, что принадлежало тебе и долгое время находилось при тебе непосредственно. Скажем, любимая книга… ложечка… кусочек одежды… Или еще что-нибудь в том же духе.

Артур нахмурился, чувствуя себя окончательно сбитым с толку. Что он умудрился потерять такого, что было использовано во вред?..

– А когда это могло произойти? – спросил он наконец.

– Выращивание Поглотителя Душ из Пустоты занимает примерно год по времени Дома, – ответил Скамандрос.

– Год… – задумался Артур. – Сколько времени прошло с тех пор, как Мистер Понедельник передал мне Минутную Стрелку? – Для него-то все произошло около недели назад, но вот в Доме… – По времени Дома, конечно!

– Полтора года, – чопорно ответствовала Первоначальствующая Госпожа.

Раскрытая повестка дня лежала перед ней на столе, Воля постукивала по ней золотым карандашиком. С каждым прикосновением один из пунктов менял местоположение, продвигаясь наверх либо исчезая в глубине книжных страниц.

– Тогда, наверное, не обошлось без подателей, работавших на прежнего Понедельника, – сказал Артур. – Или кто-нибудь из Модулей Мрачного подсуетился. Но вот что касается сугубо личных вещей… Что-то не припоминаю…

– На этот счет можно посоветоваться с Атласом, – сказала Воля. – Третий Ключ по-прежнему у тебя, а значит, Атлас ответит.

Артур без промедления вытащил Атлас, положил его на стол и стиснул правой рукой маленький трезубец Ключа. Но… не стал формулировать про себя вопрос, чтобы задать его Атласу. Трезубец опустился в его руке, нацелившись куда-то внутрь круга, образованного столом.

– Мне следует быть осторожным с Ключами, – проговорил он медленно. – Этим я уже достаточно попользовался еще в Пограничном море, а в Жителя превращаться меня что-то не тянет… Этак и домой можно никогда потом не попасть!

– Ух ты! Ну и далеко ты зашел? – поинтересовалась Листок. – Я к тому, что нужно типа применить Ключ раз сто или сколько, чтобы стать красавчиком семи футов ростом?

– Почем я знаю, – буркнул Артур. – В том-то и беда.

Тут доктор Скамандрос негромко и довольно фальшиво прокашлялся и поднял руку. Первоначальствующая Госпожа оставила возню с книгой и воззрилась было на него, но потом вернулась к перетасовыванию повестки.

– Возможно, государь Артур, тебя заинтересует одна моя маленькая студенческая работа, – проговорил маг. – Она, видишь ли, была посвящена магической зараженности вещественного… то есть вещей… ну и живых существ, конечно…

С этими словами Скамандрос принялся рыться в бесчисленных карманах своего желтого объемистого пальто. На свет были извлечены павлиний веер, несколько эмалевых табакерок, слоновой кости ножичек для разрезания конвертов и, наконец, маленькая флейта. Все это колдун рассеянно выложил на стол и оставил там.

– Здесь… где-то здесь… Ага! – воскликнул он с торжеством, извлекая квадратную бархатную коробочку, весьма потертую по углам.

Открыв, он передал коробочку Солнцедырю, а тот – Листок. Девочка с любопытством присмотрелась к тому, что лежало внутри, и вручила коробочку Артуру.

Он увидел изящного серебряного крокодильчика, который, свернувшись кольцом, держал в зубах собственный хвост. Вместо глаз у него сверкали крохотные ярко-розовые бриллианты, а тело было разделено поперечными бороздками на десять делений. Внутри каждого деления виднелась римская цифра, выгравированная в серебре.

– Неужели это так смысложизненно? – нетерпеливо поинтересовалась Первоначальствующая Госпожа. – Я готова открыть заседание, чтобы обсудить обновленную повестку дня!

Артур пропустил ее слова мимо ушей. Он взял крокодильчика и вынул его из коробочки.

– Ну и как это работает? – спросил он. – Его надо надеть?

– Именно так, – ответил доктор Скамандрос. – Надень его, и кольцо немедленно покажет тебе, до какой степени ты… как бы выразиться… напитался магией. Точность данного прибора, конечно, невелика, к тому же применительно к смертным, возможно, требуется иная градуировка… В целом я бы сказал так: если в золотой цвет окрасятся шесть или более делений, это значит, что ты необратимо превратился в…

– Начнем мы наконец или нет? – раздраженно рявкнула Воля.

– В Жителя Дома, – довершил доктор Скамандрос.

Артур надел на палец кольцо и стал следить за тем, как по тельцу серебряного крокодила начала распространяться позолота. Вот она захватила целое деление…

Второе…

А за ним и третье…

Беспокойство Артура сменилось ужасом.

Если он таки превратится в Жителя, ему будет уже не вернуться домой. Но если отказаться от схватки с Грядущими Днями, дело кончится совсем уж плохо. Значит, хочешь не хочешь, а придется снова и снова пользоваться Ключами и Атласом. То есть пропитываться магией уже насквозь…

«А может, я уже… того? Тогда и беспокоиться не о чем…»

Артур, не отрываясь, смотрел на кольцо. Вот позолота ворвалась в четвертое деление. Ее движение не замедлялось…

Артур завороженно и с ужасом вглядывался в индикатор магического заражения… Заполнив четвертое деление, позолота внезапно остановилась. А потом даже чуть-чуть отхлынула.

– Почти на четвертой риске… – проговорил мальчик.

– Мой прибор не особенно точен, – ответил доктор Скамандрос. – Однако его нынешние показания вполне совпадают с данными моего обследования. Твои плоть, кровь и кости напитаны магией примерно на четыре десятых.

– А после шести десятых я, значит, превращусь в Жителя Дома?

– Да, и притом необратимо.

– А как бы мне избавиться от магического заражения? – спросил Артур. – Оно, случаем, не выветривается со временем?

– Со временем его уровень действительно несколько падает, – ответил маг. – Естественно, при условии, что ты не увеличиваешь ранее полученную дозу. Я бы сказал, видимое уменьшение наступит уже через сотню лет…

– Через сотню лет! По мне, это и значит «неизлечимо», – горестно воскликнул Артур. – Ладно… А скажи вот, к примеру, пользование Атласом – оно сильно добавляет мне дозу?

– Трудно сказать. Тут нужны систематические наблюдения и эксперименты… Но воздействие Атласа, в любом случае, гораздо меньше тех, которые требуются для исцеления постигших тебя болезней и травм, равно как и для отмены последствий неправомерного применения могущества Ключа. Скажем так: наименее опасны те магические воздействия, которые не нацелены на твое собственное тело.

– Я вот не пойму, что такого ужасного в том, чтобы стать Жителем? – сварливо вмешалась Первоначальствующая Госпожа. – Иметь возможность перейти на более высокий уровень бытия и пренебречь ею! Честно говоря, не понимаю твоего желания непременно остаться смертным человеком, Артур. Ты ведь, в конце концов, являешься Законным Наследником Зодчей!.. Хорошо, теперь мы можем наконец вернуться к нашему протоколу?

– Я оказался Наследником только потому, что как раз в тот момент был близок к смерти и кое-кому это показалось удобным, – сказал Артур. – Спорю на что угодно, у тебя припрятан немаленький список таких же Наследников. На тот случай, если со мной что-нибудь произойдет…

Несколько мгновений в просторном зале царила ничем не нарушаемая тишина. Потом Волеизъявление зычно прокашлялось, собираясь говорить… Артур опередил Волю.

– Да вернемся мы к твоей драгоценной повестке! – сказал он. – Вот определимся, что нам делать с Поглотителем Душ, – и будем до посинения обсуждать все твои пункты!.. Кто бы мне еще подсказал, что они могли у меня стырить…

– Попробуй шаг за шагом припомнить все, что ты делал, – посоветовала Листок. – Может, ты свой ингалятор обронил, пока мы кросс сдавали? И они его подобрали? Или они что-то схватили в библиотеке, когда случился пожар…

Артур покачал головой.

– Вот уж не думаю… Э, погодите-ка!

И он повернулся к Закату Понедельника. С того времени, когда тот был Полднем, он стал несколько ниже ростом и куда менее суровым на вид, хотя черты лица по-прежнему оставались безупречны. Теперь он носил черный костюм Заката, отчего здорово смахивал на гробовщика. Только на голове сейчас не было ни цилиндра, ни черного шелкового шарфа, дополнявшего его обычный наряд.

– Помнится, ты напускал подателей, пока был Полднем, – сказал ему Артур. – Может, один из них принес от меня… какой-нибудь предмет или клочок? Или они прямо отправились в Пустоту?

– Ко мне они не вернулись, – ответил Закат. Его язык, некогда серебряный, теперь блестел, точно полированное черное дерево, а голос звучал тише и мягче. – Впрочем, начнем с того, что не я их и создал. В мое ведение их передал Мистер Понедельник, ныне покойный. Полагаю, он закупил их у Мрачного Вторника… просто потому, что у него не хватило бы бодрости и энергии создать их самолично. Кроме того, как ты помнишь, мне пришлось возвратиться в Дом непосредственно в тот момент, когда мы с подателями зажали было тебя в угол в здании школы…

– Как не помнить. В здании школы… – медленно проговорил Артур, мысленно воссоздавая ту сцену. – Ну да, они же выхватили у меня Атлас! Я и позабыл, благо Атлас сам вернулся ко мне, так что мне оставалось только его подобрать… А ведь выдрали вместе с карманом, он у меня в нагрудном кармане лежал…

– Карман! – воскликнул Скамандрос. И так всплеснул руками, что предметы, лежавшие перед ним на столе, посыпались в разные стороны. Татуированные башни у него на щеках разом окрепли, вокруг них выросли замысловатые бастионы. – Вот оно! Наверняка это был тот самый карман, и они использовали его, чтобы создать Душееда. Всего лишь кусочек ткани, находившийся против твоего сердца… Они окутали его заклинаниями и поместили в Пустоту, чтобы из него выросло это ужасное существо! Нужно разыскать оторванный карман – и тогда мы придумаем, как справиться с Душеедом!

– Точно, – поддержала Листок. – Дело за малым!

– Ты… Тебе не обязательно этим заниматься, – сказал ей Артур. – В смысле, если ты не хочешь ввязываться и все такое…

– А выбор у меня есть? – хмыкнула Листок. – Я, по-твоему, буду сидеть сложа ручки, пока твой злобный клон гуляет туда-сюда и у всех типа мозги вытягивает?

– Ты не обязана… – пробормотал Артур. Он прекрасно видел, что, несмотря на шутливый тон, Листок здорово напугана. – Собственно, тебя все это как бы не очень касается…

– Ага, и поэтому я в сторонке посижу, так, что ли? Там, может, и Эд уже вывалился с карантина, я и его к делу приставлю… Хотя погоди, когда я вернусь, там у нас будет еще среда, а значит, он еще в больнице зависает.

Листок сморщилась, представив себе эту картину. Между прочим, «зависал» не только ее братец. От сонного мора пострадали и ее родители, и тетка.

– Ладно, – продолжал Артур. – Слушай, док, а как я в итоге урою этого Поглотителя? Помнится, от подателей мы отделывались с помощью соли, а Жгруна уморщили серебром…

Доктор Скамандрос задумчиво пожевал губами. Вытатуированные башни обзавелись деревянными лесами, чтобы не рассыпаться.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Серебряное копье или меч, вероятно, могут нанести ему некоторый ущерб… Подозреваю также, что, будучи по сути пустотником, он никогда добровольно не отведает соли… Увы, солью или серебром уничтожаются только низшие разновидности пустотников, но перед нами существо иного порядка…

– А оно спит когда-нибудь? – деловито поинтересовалась Листок. – Кстати, Душеед должен держать Артуров кармашек все время при себе или он его где-нибудь прячет?

– Замечательные вопросы, – пробормотал Скамандрос. – Просто великолепные. Увы, мои источники ничего не сообщают о потребности Поглотителя в сне. Допускаю, однако, что сон ему все-таки нужен. Думаю также, что он прячет похищенный карман где-нибудь поблизости от своего логова… К сожалению, моя информация на сей счет также далеко не полна.

– Ну а где, по-твоему, может располагаться его логово? – продолжала Листок. – В доме Артура?

На щеках Скамандроса образовались два небольших пылевых торнадо. Они явственно угрожали домику, располагавшемуся у него на переносице.

– Увы, – повторил он, – мои сведения далеко не полны. Один из источников всего лишь упоминает о «логове Поглотителя Душ», но это и все…

– Надо думать, если эта штуковина собирается во всем подражать Артуру, она будет время от времени выходить из дома! – заметила Листок. – Вот тогда я типа проберусь внутрь и… Артур, у вас там задняя дверь есть хоть?

– Лучше всего прокрасться через гараж, – подхватил Артур. – На подъездной дорожке под голубоватым камнем дистанционный пульт управления воротами. Если Душеед вправду притворяется мной, он, скорее всего, устроит тайник в моей спальне, на верхнем этаже. Хотя, прежде чем приступать к делу, все же надо бы нам побольше про него разузнать!

И он снова поднял Третий Ключ, накрывая свободной рукой Атлас. Зеленая кожаная обложка ощутимо затрепетала под его ладонью.

– Погоди секундочку! – вмешалась Листок. – Тебе не обязательно…

– Еще не хватало, чтобы ты поперла бить морду Поглотителю Душ, как следует не подготовившись! – возмутился Артур. – А заодно и посмотрим, сильно ли увеличится мое заражение!

– Артур… – начала было Листок, но он уже сконцентрировал свое внимание на Атласе.

«Что представляет собой Поглотитель Душ? Как побить того, кто похитил мой облик? Где его логово?»

Не успел он проговорить про себя эти слова, как Атлас с громким хлопком распахнулся, одновременно увеличиваясь в размерах. Страницы пришли в движение и зашуршали, подхваченные неосязаемым ветром. Когда книга достигла должного формата, ее листы успокоились и невидимая рука немедленно принялась писать. Первые буквы принадлежали к неведомому Артуру алфавиту, они состояли сплошь из прямых линий и точек, но сразу же, замерцав перед глазами, стали превращаться в изысканный английский шрифт, выведенный умелым каллиграфом.

Все собравшиеся не сводили глаз с Артура, в том числе и Сьюзи – через голову Воли… Артур же вглядывался в Атлас. Потом он начал читать вслух, слегка запинаясь от отсутствия привычки к старинному шрифту. Не говоря уж о том, что и большинство слов отнюдь не принадлежало к обычному для него разговорному языку.

«Поглотитель Душ» есть термин, часто используемый, дабы обозначить пустотников, кои по ряду признаков почти достигают уровня Жителей, за что и бывают именуемы Почти Сотворенными, ибо при их создании частично используется та же магическая техника, что сама Зодчая применяла ради творения Жизни из Пустоты, хотя, конечно, ни о чем даже отдаленно подобном Ее вдохновенному искусству здесь речи не идет.

Поглотитель Душ непременно основывается в своем создании на каком-либо из собственноручных творений Зодчей, либо непосредственно, как при копировании Жителя, либо опосредованно, если мы говорим о копировании так называемого смертного (эти последние суть на данное время конечный результат давнишних экспериментов Зодчей по эволюции живой материи).

В любом случае конечная цель Поглотителя Душ есть замещение оригинала с целью шпионажа, предательства или иного, столь же малопочтенного замысла. Для достижения оной цели Поглотитель Душ обретает облик, в глазах большинства случайных наблюдателей неотличимый от физического облика его жертвы. Его истинное лицо и телесные очертания становятся видны при взгляде сквозь завесу дождя в яркий солнечный день либо путем применения сложных колдовских средств.

Изначально Поглотитель Душ знает о своей жертве очень немного – лишь то, что ему рассказал создавший его. Тем не менее волшебство, применяемое для выращивания в Пустоте этого существа, наделяет его многоразличными свойствами. Оно способно простирать свое ментальное поле внутрь любого разума, с обладателем которого Поглотитель вступит в физический контакт. Для этого ему служит проводник – особого рода плесень, первоначально зародившаяся в качестве полуразумной субстанции в одном из Второстепенных Царств (в Доме этот мир принято называть Авраксин, самоназвание —)

– Самоназвание… не могу прочитать…

Листок удрученно покачивала головой, расстроенная, конечно, вовсе не чужепланетным названием.

– Проводник для мыслей, – сказала она наконец. – Что-что там такое? Особого рода?.. Эта фигня еще и плесень на людей напускает?..

– Ну… так тут написано… – До Артура медленно доходило, ЧТО именно он им только что прочитал. Думать одновременно о мудреном шрифте, тонкостях заковыристого слога и смысле текста у него не особенно получалось.

– Брр, гадость-то какая! – поежилась Листок. – Ну и чем прыскать будем эту плесень, чтобы больше не заводилась?

– Сейчас посмотрим, – сказал Артур и снова уткнулся в Атлас.

Мыслепроводящая плесень внедряется в свою жертву сквозь кожу, чешую или меховую шкуру немедленно, как только Поглотитель предоставит ей такую возможность, например при рукопожатии, схватив за плечо или производя иные подобные действия. Споры плесени серого цвета, но на коже пораженного существа они задерживаются всего несколько минут, так что чаще всего оно и не подозревает о проникновении. Далее плесень путешествует с токами крови, в итоге располагаясь в головном мозге либо ином вместилище разума. Здесь она начинает быстро распространяться, дублируя нейронную ткань, пока не обретет способности воспринимать мысли и воспоминания жертвы. Их она телепатически передает основной массе плесени, из которой состоит вторичный мозг Поглотителя Душ, помещаемый обыкновенно в срединной части его физического тела. Полученные таким образом мысли и память Поглотитель использует для достижения возможно совершенного сходства с замещаемым существом. Кроме того, он обретает способность управлять разумами, в которых прочно укоренилась плесень. Правда, это управление не всегда отличается точностью.

Влияние мыслепроводящей плесени сказывается также и на поведении Поглотителя Душ. Дело в том, что в своем родном мире, именуемом Авраксин, плесень непременно устраивает логово, где и помещает свой изначальный носитель, дабы обеспечить ему максимально возможную безопасность. В случае же с Поглотителем Душ плесень оказывается существом подчиненным и направляется туда, куда он ее посылает. Тем не менее под ее влиянием Поглотитель также может стремиться к устройству логова, или тайника. Для оного обычно выбирается затемненное место, расположенное как можно глубже в земле. Впрочем, Поглотитель должен иметь возможность с легкостью его достигать. Тайник выстилается мягкими материалами, и среди них укрывается то «зерно», та первооснова, из которой Поглотитель был выращен. В качестве такового может использоваться фрагмент кости, толика плоти, клочок одежды, высоко ценимая личная вещица и даже любимое домашнее животное, долго жившее рядом с жертвой Поглотителя Душ…

– Господи, ну и гадкая же тварь, – вырвалось у Листок.

– Видали и похуже… – прозвучал девчоночий голос откуда-то из-под стола.

Доктор Скамандрос завертел было головой, но все остальные то ли не расслышали замечания Сьюзи, то ли из благовоспитанности сделали вид, будто не расслышали.

– Так, Атлас еще что-то пишет, – сказал Артур.

Страницы действительно очистились, после чего незримая рука опять взялась за перо.

Тот Поглотитель Душ, что ныне стремится заместить государя Артура, предпочитает называть себя Мальчик-без-кожи, возможно, из-за того обстоятельства, что в своем истинном обличье действительно не может похвастаться обилием кожи: половину его тела составляет голая кость. Победить его можно, отняв предмет-первооснову – карман от школьной рубашки государя Артура. Оный карман государю следует отправить назад в Пустоту.

В настоящее время (10:20 четверга по местному времени данного региона Земли) Мальчик-без-кожи устроил временный тайник в бельевом ящике на третьем подземном этаже больницы Восточного района. Если Поглотитель Душ станет жить в доме Артура, скорее всего, он устроит логово в сточном колодце под домом. Проникнуть туда можно, приподняв бетонную плиту в садике у задней части забора…

– Четверг? – переспросила Листок. – Значит, дома уже четверг?

Артур перечитал абзац.

– Нет, там никак не может быть четверга! – запротестовала Листок. – Нам же надо застать вечер среды! Четверг!.. Как же так?

– Временные соотношения между Домом и Второстепенными Царствами – понятие весьма растяжимое… – вздохнул доктор Скамандрос. – Тем не менее могущественные личности, такие как ты, государь, способны влиять на эти соотношения и даже управлять ими. Остается предположить, что Душеед, перенявший кое-какие твои качества, имеет… как бы это сказать… определенные хронологические замыслы. Иными словами… э-э… ты как бы УЖЕ вернулся домой…

– Ну а Листок? – быстро спросил Артур. – Она-то может в ту же среду вернуться?

– Полагаю, не может, – сказал доктор Скамандрос. – Впрочем, в данном случае я не специалист. Во всяком случае, о свойствах Семи Циферблатов уважаемый Чихалка знает побольше меня.

– Отважусь утверждать, ваша милость, что здесь нам не обойтись без метода проб и ошибок, – поклонился дворецкий. – Как правило, временные соответствия непостижимым образом задает Парадная Дверь. Не исключено, что она купилась на обман Поглотителя и зарегистрировала ваше возвращение на Землю, ну а мисс Листок застряла здесь по воле случая. Таким образом, самый ранний срок возвращения мисс Листок в свой мир – это десять часов двадцать минут по местному времени… если там по-прежнему десять двадцать. Еще соку?

– Мама дорогая! – вырвалось у Листок. – Так это же получается, что я целую ночь болталась черт знает где! Предки меня убьют!

– В самом деле? – удивился доктор Скамандрос. – Ну… это несколько нецивилизованно, ты не находишь?

– Да ладно, голову они мне реально не оторвут… – вздохнула Листок. – Они сейчас всяко на карантине, так что самое большее наорут, да и то через интерком. Ну по стеклу еще кулаком постучат… Я к тому, что проблем через это будет не обобраться.

Артур, не особенно слушая, смотрел в Атлас. Что-то изменилось на странице, он заметил это и спустя секунду догадался, в чем дело.

– Время! – сказал он. – Там уже десять двадцать одна!

– Мне, вообще-то, бежать надо, – забеспокоилась Листок. – Честно, я из шкуры вылезу, чтобы утоптать этого, как его, который без кожи, только сперва к предкам загляну, хорошо? Давайте перебрасывайте меня, или как это делается! Ой, а если я стибрю у него твой карман, Артур, – что мне с ним дальше-то делать?

– Думаю, Чихалка сумеет забросить тебя Циферблатами прямо в больницу, – сказал Артур.

Дворецкий согнулся в низком поклоне:

– Воистину так, сэр.

– А вот насчет обратно…

– Мальчик-без-кожи отправился на Землю сквозь Парадную Дверь, так что в твоем мире должна была проявиться проекция Дома, – небрежно отмахнулась Первоначальствующая Госпожа. – Все, что от тебя требуется, – это отыскать означенную проекцию, постучать в Парадную Дверь… Далее обо всем позаботятся. А теперь вернемся наконец к нашей повестке дня! Я настаиваю!

– Ладно, ладно, – сказал Артур. – Сейчас.

Он повернулся к Листок, желая что-то сказать, но никакие нужные слова, хоть тресни, не вспоминались. Собственно, их знакомство с Листок было очень недолгим, но почему-то он думал о ней как о старом проверенном друге. И ей предстояло совершить для него большое и наверняка опасное дело. Ну вот какими словами благодарить ее за дружбу и помощь?!

– Я… – начал он, запинаясь. – Я… в общем, извини, что втянул тебя в эту заварушку, Листок. То есть я… я очень ценю… мои прежние друзья… в смысле, где я раньше жил… они и то не такие… Я бы с удовольствием тебе что-нибудь… только у меня ничего… Хотя нет! Погоди! Есть! Вот, держи!

И он стащил через голову самодельный шнурок с медальоном Морехода – единственное, что он мог ей подарить.

– Не знаю, пригодится ли тебе, но если вилы к горлу, попробуй позвать на помощь Морехода. Он не то чтобы сразу выпрыгнет из-за куста, но… в общем, удачи тебе!

Листок надела медальон на шею, решительно кивнула… и отвернулась.

– Мне бы хоть раз что-нибудь подарил, – буркнул все тот же голос из-под стола.

Артур посмотрел на стул, с которого только что встала Листок, и увидел Сьюзи, схоронившуюся под столешницей. Сьюзи хищно вглядывалась в изящную ступню Первоначальствующей Госпожи, держа наготове здоровенную иголку для штопки. Вот она подмигнула Артуру и сделала неожиданный выпад…

Никакого эффекта. Вернее, эффект был, но весьма неожиданный.

Крохотные буковки, из которых состояла плоть Волеизъявления Зодчей, преспокойно раздвинулись, пропуская длинное острие. И тут же вверх по игле рванулась ярко-красная искра. Сьюзи отдернула руку и сунула пальцы в рот, игла же стекла на мраморный пол лужицей расплавленного металла.

Подавив вздох, Артур жестом предложил Сьюзи вылезти наружу и занять стул рядом со своим. Она покачала головой и предпочла остаться там, где была.

– Боюсь, не получится, государь, – сказала Воля. Она продолжала помечать что-то в повестке дня и даже не смотрела на Артура, что до крайности раздражало его. – Ключи обладают высшим могуществом лишь в том владении, к которому принадлежит каждый из них. А также во Второстепенных Царствах, где их мощь равна…

– В смысле? – переспросил Артур.

– Третий Ключ работает в полную силу лишь в Пограничном море, Второй – в Дальних Пределах, а Первый – в Нижнем Доме, – пояснил доктор Скамандрос. – И все они равноправно властны во Второстепенных Царствах. За единственным, я полагаю, исключением Седьмого Ключа, властвующего над остальными…

– Время не ждет, государь Артур, – прервала его Первоначальствующая Госпожа. И этак по-деловому с громким хлопком закрыла книгу. – Если ты в самом деле хочешь отказаться в мою пользу от Третьего Ключа, это надо сделать прямо сейчас.

– Да не хочу я ни на какую службу идти! – сказал Артур. Ярость постепенно угасала, его охватили грусть и осознание полного одиночества, если не считать единственного союзника, прятавшегося под столом. – Я уже молчу про сто лет, это уже вообще финиш! Нет уж, вы как хотите, а какая-то отмазка должна быть…

– Если ты сумеешь отыскать Четвертый Параграф и отвоевать Четвертый Ключ, тогда ты займешь место Сэра Четверга в качестве главнокомандующего и сможешь уйти в отставку, – подсказал Полдень Понедельника.

– Мы со своей стороны, естественно, также продолжим поиски Четвертого Параграфа, – сказала Первоначальствующая Госпожа. – Если нам это удастся, мы непременно тебе поможем.

– Куда ты, Артур, туда и я! – сказала Сьюзи. Выбравшись из-под стола, она уселась на стул, покинутый Листок, допила сок из ее стакана и добавила: – А, где наша не пропадала!

– Разговорчики! – нахмурилось Волеизъявление. – Что еще за своеволие? У тебя, позволю себе заметить, здесь должность есть! Ты – Треть Понедельника!

– В Славном Воинстве нет добровольцев, – сказал Полдень Понедельника. – Туда идут исключительно по повестке. В смысле, кроме тех Жителей, что были изначально сотворены солдатами… Я даже не знаю, возможна ли добровольная служба?

– А я полагаю, что, если Артур хочет, чтобы я пошла туда с ним, это и есть моя служба-дружба и моя должность, – сказала Сьюзи. – Я даже припоминаю, что раньше вроде как служила! По-моему, меня уже призывали сколько-то лет назад, и я от звонка до звонка… Правда, после очередной промывки мозгов почти все вылетело… Ничего, поднатужусь, вспомню воинскую науку! И вообще, главное, Артуру помогу Четвертый Параграф искать!

– Спасибо, Сьюзи! – вырвалось у Артура. Если Сьюзи будет рядом, перспектива армейской службы выглядит уже не такой устрашающе безнадежной. – Конечно, я двумя руками «за», чтобы ты со мной была! С тобой… ну, короче… спасибо. Ладно, что там кота за хвост тянуть, в армию – значит в армию!

Он встал с золотого трона, взял Третий Ключ и подошел к Волеизъявлению. Воля соскользнула со своего стула и низко поклонилась ему. Когда же она выпрямилась, Артура просто потряс ее рост! Теперь, когда в ней было все три параграфа, Воля возвышалась на целых семь футов, если не на восемь! Стоя с ней рядом, Артур явственно различал крохотные слова, составлявшие ее кожу и одеяние. Мириады старомодных буковок копошились и переползали с места на место, меняя цвет и фактуру в зависимости от того, где оказывались – на теле или на платье. Взгляд Артура то и дело выхватывал обрывки осмысленных фраз, типа «Волеизъявление есть Слово, а Слово есть…» Если коротко, то смотреть в такой близи на Волю было все равно что пристально изучать банкноту сквозь сильное увеличительное стекло, расчленяющее знакомый рисунок на крохотные буковки, рельефные прожилки и водяные знаки.

– Помнишь ли ты, государь Артур, слова, необходимые, чтобы назначить меня Хранительницей Третьего Ключа?

– Не помню, – сознался Артур. – Давай ты будешь подсказывать, а я – повторять.

– Итак: «Я, Артур, герцог Пограничного моря, Повелитель Дальних Пределов, Хозяин Нижнего Дома, владетель Первого, Второго и Третьего Ключа Королевства, нижеследующим передаю моей верной сподвижнице, совокупности Первого, Второго и Третьего Параграфа Волеизъявления Зодчей, всякую власть, связанную с…»

Артур механически повторял слово за словом, думая совсем о другом. Он со страхом представлял себе, что может натворить у него дома Мальчик-без-кожи. А если Листок отправилась навстречу ужасной опасности, не имея ни малейшего шанса выстоять и победить? И что с ним самим в итоге будет? В понимании Артура, ему по возрасту и здоровью ни в какой армии не полагалось быть. И подавно – среди вояк-Жителей, сильных, выносливых и крепких, не говоря уж о том, что бессмертных…

…И вот Первоначальствующая Госпожа приняла у него трезубец, и тут до него впервые дошло, что изящные перчатки у нее на руках на самом-то деле являют собой Второй Ключ, лишь слегка подкорректированный в соответствии с ее дамским гардеробом. А меч, в который слились часовые стрелки Первого Ключа, покоился у Воли за поясом, почти скрытый складками длинного то ли шлейфа, то ли плаща.

– Спасибо, Артур, – сказала Первоначальница. – Пожалуй, лучше будет, если я и Атлас возьму.

– Все равно мне толку от него, без Ключа-то… – буркнул Артур.

Он вытащил из кармана зеленую книжицу и протянул Воле. У него было такое чувство, что он отдавал все, способное хоть как-то его защитить.

– Вот и прекрасно! Я смогу немедленно приступить к работе по усмирению Пограничного моря, – объявила Первоначальствующая Госпожа. – Кроме того, мы не пожалеем сил на самостоятельное отыскание Четвертого Ключа. Мы будем регулярно докладывать тебе о своих успехах на этом поприще…

– В школе рекрутов почта дозволяется лишь дважды в год, – сообщил Полдень Понедельника. – И ни к телеграфу, ни к телефону рекрутов не допускают.

– Ничего, мы найдем способ, – сказало Волеизъявление. – Итак, впустим же военкома. Удачи тебе, Артур!

– Не нравится мне все это, – упрямо проговорил мальчик. – Давайте уж найдите способ отмазать меня от службы!

– Сделаем все возможное, государь, – пообещала Первоначальствующая Госпожа.

Она кивнула ему, но поклоном это нельзя было назвать, и Артур в который раз подумал о том, как ее, должно быть, устроит, если он застрянет в Доме на долгие годы, а Мальчик-без-кожи все это время будет хозяйничать у него дома… И когда Артур выберется наконец из Славного Воинства, то обнаружит, что возвращаться ему некуда и единственная перспектива для него – стать Жителем…

– Я вернусь, – произнес Артур с мрачной решимостью. – И не Жителем, а в своем нынешнем качестве! Если для этого мне надо разыскать Четвертый Параграф и вырвать у Сэра Четверга его Ключ, что ж, я сделаю это! И я очень рассчитываю, что все здесь находящиеся будут всемерно помогать Листок, особенно если… когда она сюда вернется с кармашком!

– Ах, государь… – нервно заерзал доктор Скамандрос. И, покосившись на Волеизъявление, добавил: – «Рассчитывать» – это такое, знаете ли, неточное слово… оно допускает весьма широкую трактовку…

– А вот и наш военком, – перебило Волеизъявление. – Добро пожаловать в Дневную Комнату Понедельника, лейтенант!

Офицер вытянулся по стойке смирно возле самой двери и отдал честь. Артуру он показался ожившей иллюстрацией к какой-то исторической книге. На нем был алый китель с белыми кантами и отворотами и россыпью золотых пуговиц, а на ногах – черные штаны с широкими золотыми лампасами, заправленные в сапоги со шпорами. Высокая меховая шапка с сине-белым плюмажем добавляла Жителю еще добрый фут роста. На шее у офицера висел бронзовый начищенный полумесяц в ладонь шириной с выгравированными на нем цифрами и замысловатым узором.

Оглядев комнату, офицер остановил взгляд на Волеизъявлении, самой рослой, а стало быть, и самой значительной особе среди присутствующих.

– Прошу прощения, мэм, – сказал лейтенант. – Я военком, зовут меня Кросшоу. У меня тут разнарядка насчет призыва некоего Артура Пенхалигона, только, думается, в бумагах ошибочка вышла, потому что его место в иерархии Дома указано как… э-э… шестое. Мне, извиняюсь, крепко сдается, что писаря уйму ноликов пропустили. Не подскажете ли, есть у Мистера Понедельника в штатном расписании какой-нибудь Пенхалигон? Я бы свои бумаги-то сверил.

– Ошибки никакой нет, – сказала Первоначальствующая Госпожа. И высокомерным жестом указала офицеру на Артура. – Мы с тобой говорим о государе Артуре Пенхалигоне, Хозяине Нижнего Дома, Повелителе Дальних Пределов, герцоге Пограничного моря, шестой по счету персоне в иерархии Дома. Я же – Первоначальствующая Госпожа, сиречь Параграфы Первый, Второй и Третий Волеизъявления Зодчей!

Кросшоу сглотнул так, что было по всей комнате слышно. Открыл рот и молча закрыл. Потом посмотрел на бумаги, которые держал в руке. Похоже, их созерцание ему помогло. Он строевым шагом приблизился к Артуру и застыл перед ним, щелкнув, вернее, громыхнув каблуками.

– Покорнейше прошу меня извинить… э-э… государь Артур. Дело в том, что до вчерашнего дня, когда воспоследовало мое назначение на нынешнюю должность, я служил на отдаленной окраине Великого Лабиринта и понятия не мог иметь о… кадровых перестановках среди Доверенных Лиц. Так вот, дело в том, что… не знаю даже, как бы сказать… В общем, насколько мне известно, если ваше имя стоит на призывной повестке, значит вы призваны. Разрешите вручить…

И лейтенант протянул Артуру большой квадрат пергамента. Он был сплошь покрыт очень мелким шрифтом, лишь посередине выделялось имя Артура.

– А что будет, если я не возьму? – осведомился Артур.

– Это мне в точности не известно, – ответил Кросшоу. – Если вы возьмете повестку, я препровожу вас посредством лифта в пределы Великого Лабиринта, в Рекрутский лагерь. Если же вы откажетесь ее взять, полагаю, могущество, заключенное в ней, все равно перенесет вас в Рекрутский лагерь, только путешествие окажется… как бы сказать… несколько менее приятным.

– Не позволите ли взглянуть на сей документ? – спросил незаметно подошедший доктор Скамандрос. Надев очки с хрустальными линзами (на лоб, не на глаза), он уставился на пергамент. – Ага, вот оно, – пробормотал маг. – Оч-чень интересный пассаж… В случае отказа от добровольного перемещения, Артур, ты окажешься превращен в некий предмет… как правило, это небольшая посылка в оберточной бумаге, перевязанная шпагатом. Посылку отправляют по почтовой системе Дома. Ну если принять во внимание постоянные проблемы с почтой Нижнего Дома, я не рискнул бы квалифицировать подобное путешествие как молниеносное.

– Ладно. Я возьму повестку, – сказал Артур.

Протянув руку, он взял пергамент… и вскрикнул от ужаса, потому что лист тотчас обвился вокруг его кисти и двинулся выше, как гигантский слизняк, присосавшийся к плоти. Правда, больно почему-то не было.

– Не бойся! – крикнул Кросшоу. – Он всего лишь превращается в рекрутскую форму!

Артур отвел глаза и попытался если не получить удовольствие, то хотя бы расслабиться. Проклятый пергамент расползался по его телу, шурша и видоизменяясь. Вот появился простой синий китель с черными пуговицами, синие штаны, черные невысокие сапоги… Белый брезентовый пояс с медной пряжкой, на поясе – подсумок, видимо, для боеприпасов. У бедра – петля для ношения штыка. Покамест пустая.

Однако призывная повестка еще не все сделала. Артур содрогнулся и поежился, ощутив, как она скользнула под мундир, добралась сзади до шеи и поползла вверх. Устроившись на голове, пергамент обернулся плоской синей шапочкой с тугим и весьма неудобным подбородочным ремешком. Ремешок этот к тому же пролег не под подбородком, как ему вроде бы полагалось, а под самой нижней губой.

– Отлично, рекрут, – сказал Кросшоу. Лейтенант явно перестал нервничать, зато Артур начал казаться себе самому совсем маленьким и незначительным. – Следуй за мной!

И военком отдал честь Первоначальствующей Госпоже, повернулся «налево кругом» и сделал первый шаг к двери.

– Погоди-ка! – сказала Сьюзи. – Я с ним!

Кросшоу обернулся, вид у него был изумленный.

– Прости, не понял?

– Я доброволец, – заявила Сьюзи. – Хочу служить вместе с Артуром.

– Мы не берем добровольцев, – ответил Кросшоу. – Мало ли на кого можно нарваться!

– Так я вроде как уже раньше служила. Я типа резервист!

– Резервистов мы тоже повторно не призываем, – хмыкнул Кросшоу. – И в особенности – детей Дудочника, у которых вымыто из мозгов все, что они когда-либо знали.

– Так, – Сьюзи принялась рыться в карманах, – где-то тут у меня был кусочек бумажки…

– Ничем не могу помочь, мисс. – Кросшоу отмахнулся от нее с видом самым что ни на есть непреклонным. – Идем, новобранец Пенхалигон. Выпрямись, следи за осанкой… Что это, кстати, у тебя на ноге?

– Крабовый гипс, – ответил Артур. В отличие от одежды лубок никакому преобразованию не подвергся, синие штаны сформировались под ним. – У меня нога сломана.

– Гипс наложен по моей прописи, – вмешался доктор Скамандрос. – К вашим услугам – доктор Скамандрос. Вернее сказать, майор Скамандрос, армейский колдун в отставке. Служил срочную около трех тысяч лет назад, после чего поступил на углубленное обучение в Верхний Дом…

– Прекрасно, сэр, – сказал Кросшоу и четко отдал честь. – Если по медицинским показаниям, значит пусть остается.

– Государь Артур является смертным, – продолжал доктор Скамандрос. Вытащив небольшой блокнот, он торопливо нацарапал что-то на листке павлиньим пером, с которого капали серебряные чернила. – Медицина предписывает ему ношение крабового гипса на ноге и кольца на пальце. Кроме того, ему требуется особо бережное отношение!

Кросшоу взял протянутую записочку, сложил ее и спрятал за обшлаг рукава.

– Я все равно с вами, – заявила Сьюзи.

– В нашем лифте для тебя нет места, – отрезал Кросшоу. – Если ты вправду резервистка, никто не мешает тебе направить Сэру Четвергу петицию о повторном призыве. Сам я на твоем месте связываться не стал бы, впрочем, как хочешь… Вперед, новобранец Пенхалигон! Быстрым шагом, левой, ать-два!

И лейтенант строевым шагом направился к двери, громыхая каблуками по мраморному полу. Артур двинулся следом, изо всех сил стараясь подражать походке Кросшоу и не слишком от него отставать.

Его все больше охватывало чувство беспредельного одиночества. Все бросили его, все. И что ожидало его в будущем – неизвестно. Вполне вероятно – ничего хорошего…

Неужели ему действительно предстоит прозябать в армии целых сто лет?

– Впору ли одежда, мисс Листок? – осведомился старый Чихалка.

Девочка, переодевавшаяся за библиотечным стеллажом, вышла наружу и еще раз оглядела себя.

– Ну… вроде как, – протянула она.

На ней теперь была застиранная футболка с названием какой-то музыкальной группы. Название ровным счетом ничего не говорило Листок, но, судя по обилию выцветших мифологических чудищ, группа выступала годы этак в семидесятые. Еще девочке достались джинсы, правда пошитые не из классической джинсы, а из какой-то своеобразной вариации на ее тему, и голограмма на заднем кармане казалась уж слишком яркой и четкой. Изображала она животное, которое, по твердому убеждению Листок, на Земле не водилось.

– Если не возражаешь, мы могли бы попробовать взглянуть на место твоего назначения, прежде чем ты туда отправишься, – предложил Чихалка.

Подойдя к полкам с книгами, занимавшим всю заднюю стену, он потянул веревку, свисавшую с одной стороны. Где-то над головой Листок немедленно отозвался колокольчик, после чего вся стена вместе с полками сдвинулась с места, откатилась назад и затем плавно убралась в сторону. Открылась комната о семи сторонах, сплошь отделанная темными панелями орехового дерева. В середине комнаты циферблатами друг к другу стояло семь штук высоких напольных часов.

– Что это шумит? – спросила Листок.

Часам вроде полагается тикать, но ее слуха достигало лишь какое-то негромкое гудение.

– Маятники часов, – торжественно пояснил Чихалка. – Ты слышишь сердцебиение Времени. Перед тобой – Семь Циферблатов, юная леди!

– Да-а, мне точно не помешало бы сначала посмотреть, куда я попаду, – сказала Листок. – Ты можешь мне показать, где там этот бескожий хмырь?

– За успех не ручаюсь, мы можем всего лишь попытаться, – ответил лакей.

Он тронул длинным пальцем кончик своего носа и улыбнулся. Если бы он до сих пор состоял на службе у былого Мистера Понедельника, это был бы жутковатый жест – грязный палец с длинным неухоженным ногтем и нос, покрытый сплошными болячками… Теперь палец Чихалки отличался безукоризненным маникюром, а длинный хищный нос – отменно здоровой кожей. Не говоря уже о длинных седых волосах, аккуратно повязанных ленточкой.

– Пожалуйста, мисс Листок, не надо входить в круг часов, пока я не скажу!

Сам дворецкий поглубже вдохнул и, быстро шагнув вперед, принялся передвигать стрелки ближайших часов. Выставив их как надо, он метнулся к следующим и так далее, каждый раз меняя положение стрелок. Справившись со всеми семью, Чихалка поспешно выскочил из круга наружу.

– Еще несколько мгновений, и мы должны кое-что увидеть, – пояснил он. – Потом я чуть-чуть переустановлю часы и отошлю тебя обратно в твой мир. Надеюсь, ты понимаешь, что я никак не могу отправить тебя ни единой секундой ранее десяти часов двадцати одной минуты того четверга, что последовал за средой твоего отбытия к нам… Ага! Начинается!

В кругу, образованном Семью Циферблатами, завихрился белый туман. Миниатюрный торнадо все ширился, постепенно замедляя вращение. Через несколько секунд туман заполнил весь круг. Потом облако наполнилось серебристым сиянием, до того ярким, что пристально смотревшая Листок была вынуждена прищуриться.

А потом серебряный свет померк, облако же стало прозрачным. Перед Листок была больничная палата. Она видела ее сверху и оттого показалась сама себе мухой на потолке. В остальном же это была самая обычная палата на одного человека. На единственной койке лежал Артур… («Да какой Артур! – поспешно одернула себя Листок. – Это он… Мальчишка-без-кожи, или как его там!»)

Впрочем, сходство было стопроцентное. Листок содрогнулась, поняв: если бы ее не предупредили, она нипочем бы не догадалась о подмене.

Потом ее взгляд метнулся к часам на стене. Стрелки показывали десять часов двадцать пять минут, что несколько утешало. «Будем надеяться, что там по-прежнему четверг…»

Тут открылась дверь, и вошел врач. Листок аж подпрыгнула – ей почему-то казалось, будто она не должна была ничего слышать, но скрип открываемой двери и шаги врача прозвучали так отчетливо, словно она в самом деле подглядывала в дырочку на потолке.

– Привет, Артур, – сказал врач. – Помнишь меня? Я доктор Нэйхан. Дай-ка я взгляну на твой гипс!

– Пожалуйста, – ответил Мальчик-без-кожи, и Листок опять содрогнулась, потому что пустотник говорил голосом Артура.

Доктор откинул простыню, чтобы осмотреть высокотехнологичный лубок на ноге лже-Артура… Прошло несколько секунд – и медик выпрямился, озадаченно почесывая затылок.

– Ничего не понимаю, – протянул он. – Вот это да! Гипс сросся с твоей ногой! С ума сойти, это же невозможно… Позвоню-ка я профессору Ардену.

И врач потянулся к телефону на тумбочке у кровати.

– Что там не то с гипсом? – спросил Мальчик-без-кожи.

Вот он сел, а потом и вовсе соскользнул с койки.

– Погоди, Артур, тебе нельзя вставать, – забеспокоился доктор Нэйхан. – Я сейчас позвоню…

Договорить он не успел. Мальчик-без-кожи ударил его прямо в гортань, ударил с такой силой, что медика отбросило к стене. Он ударился о вмонтированные в нее кислородные краны, сполз на пол и остался лежать без движения.

Мальчик-без-кожи рассмеялся, причем в знакомом смехе Артура прозвучали чужие, нечеловеческие нотки. Наклонившись, он приложил палец к шее доктора Нэйхана, должно быть, чтобы убедиться, что тот действительно умер. Потом он поднял тело – поднял одной рукой, на что Артур был физически не способен, – и этак небрежно запихнул убитого в шкаф.

Затем он – или, вернее сказать, оно? – в общем, Мальчик-без-кожи подошел к двери, приоткрыл ее, высунул наружу голову… и вышел вон. Дверь за пустотником медленно затворилась… Вот щелкнул замок, и этот звук заставил Листок содрогнуться от ужаса.

До нее постепенно доходило, какая это в действительности жуть, – даже просто увидеть чудовище, которое выглядит в точности как Артур, которое говорит его голосом.

И которое с такой вот небрежной легкостью убивает людей.

– А теперь, мисс Листок, пора возвращаться, – прозвучал за спиной голос Чихалки, и Листок снова вздрогнула.

Больничная палата тут же исчезла. Перед девочкой снова была комната о семи углах, отделанная ореховым деревом, и жужжащие часы.

Дворецкий шагнул в круг и переставил стрелки на трех часах из семи.

– Вставай в круг! – велел он. – Быстрее, пока часы не начали бить!

И он выскочил наружу, а Листок заняла его место. Секундой позже часы принялись бить, причем в унисон, и комната вокруг девочки замерцала, утрачивая материальность. Голова у Листок закружилась: все вдруг сделалось таким туманно-далеким, она ни на чем не могла сосредоточить взгляд. Ее согнуло в приступе морской болезни, а стены комнаты заволок белый туман. Еще мгновением позже в мире не осталось совсем ничего, кроме сияющей белизны…

Она еле сдерживала крик и тошноту, но то и другое так и рвалось наружу, она только никак не могла решить, что же произойдет раньше… когда белая мгла вдруг расступилась с одной стороны и Листок очутилась в каком-то подобии коридора. Его стены составлял все тот же белый туман, но в самом проходе было сумрачно, и это утешало.

Листок прижала ладони к бунтующему животу и побрела, шатаясь, по коридору. Она ничего уже не понимала, для нее не существовало ни «где», ни «когда» – только белое свечение, которое толкало ее вперед и смыкалось за спиной. Она не слышала ни собственного дыхания, ни даже шагов, вообще ничего…

А потом, без всякого предупреждения, звуки вернулись. В ушах Листок взревел ветер – и сразу затих. Чуть погодя исчез и светящийся белый туман. Листок, еще не отвыкнув жмуриться, пробежала несколько шагов вперед по гулкому твердому полу, запнулась и упала, перекатываясь на спину. Перед глазами снова возник какой-то свет…

Это были самые что ни на есть обычные люминесцентные лампы на бледно-голубом потолке.

Торопливо приподнявшись, девочка огляделась. Коридор был явно больничным, а именно принадлежал Восточной районной больнице – Листок сразу узнала работу дизайнера, который, явно не перетрудившись, ограничил свою палитру бледно-голубым и коричневым, породив довольно-таки тошнотворное сочетание.

Коридор, по счастью, оставался пустынным. Правда, дверей по обе стороны было великое множество.

И… над всем господствовали часы, висевшие на торцевой стене над распашными дверями. Они показывали двенадцать часов десять минут, и Листок сразу забеспокоилась, потому что часы в палате Мальчика-без-кожи показывали всего лишь десять часов двадцать пять минут. Если на дворе еще вторник, разница во времени составляла всего полтора с небольшим часа, но все же…

Поднявшись на ноги, Листок на всякий случай утерла рот и подергала ближайшую дверь, потом соседнюю. Кладовки! Итак, ее занесло в один из нижних этажей, куда посторонние обычно не допускаются.

«Ого! Надо мне отсюда срочно мотать, не то подоспеют больничные секьюрити, им задолбаешься объяснять, что я тут делала да как тут вообще оказалась…» – пронеслось у нее в голове.

Несколькими минутами позже, благополучно миновав раму металлодетектора в одной из дверей (та осталась вопить у нее за спиной), Листок вышла из лифта в приемное отделение карантина. Ей сразу бросилось в глаза то, как сильно все изменилось с ее прошлого посещения. Тогда здесь было полно народу – все пришли проведать родственников и друзей, помещенных в карантин из-за сонного мора. Теперь в зале приемного покоя было пусто, мебель покрывал полиэтилен, а в воздухе стоял безошибочно узнаваемый запах недавно распыленной дезинфекции. Но это было еще не самое скверное. По мнению Листок, гораздо хуже было то, что вместо двоих обычных охранников дежурили сразу четверо плюс полдюжины полицейских в полных костюмах биозащиты и даже двое солдат – опять-таки в биозащитном камуфляже.

Удрать назад в лифт девочке не удалось – ее заметили.

– Ни с места! Стой где стоишь! – сразу закричал один из больничных секьюрити. – Весь этаж только что обеззаражен! Ты вообще тут откуда взялась?

– Я… я ну просто на лифте, – пискнула Листок.

Ничего лучшего, чем прикинуться глупенькой малолеткой, она в этот миг не придумала.

– Блин, его же запереть должны были, – буркнул охранник. – Давай обратно – и на первый этаж!

– А я… я же ничего не подхватила, нет? – спросила Листок.

– Брысь! – заорал страж.

Листок шарахнулась обратно в лифт и поспешно нажала кнопку. «Да-а, пока я путешествовала, кое-что успело-таки произойти…» Тот факт, что карантин оказался под усиленной охраной, навевал очень нехорошие мысли. Но почему? Ведь сонный мор кончился… Или нет?

Дверцы лифта вновь распахнулись, выпустив Листок на нижнем этаже. Здесь происходил натуральный конец света. Вестибюль, коридоры, комнаты для посетителей – все было битком набито народом. И это не были чьи-то обеспокоенные родственники. Люди выглядели больничными служащими. Насколько успела рассмотреть Листок, пациентов среди них не было.

Она двинулась вперед сквозь толпу, лихорадочно пытаясь понять, что все это означает и как же ей теперь быть. «Перво-наперво, – решила она, – надо установить, какой сейчас вообще день и что тут творится! Потом поразмыслим, как найти бельевую, где Мальчик-без-кожи припрятал Артуров рубашечный кармашек…»

О том, как отыскать земное проявление Дома (пару миллионов лет назад Артур рассказывал ей о том, как оно вдруг возникло поблизости), следовало подумать уже во-вторых…

«Ну да, с кармашком или без – не очень-то туда и выберешься, какое там отыскать…» – горестно подумала девочка, поглядывая на запертые двери больницы. Они были не просто сомкнуты, но еще и запечатаны желто-черной полосатой лентой опять же из арсенала биозащиты. На окнах же красовались листовки – даже издали Листок рассмотрела в их заглавиях слова «Крейтоновский акт», и они прозвучали у нее в голове похоронным звоном. Имелся в виду документ, дававший право правительству учреждать карантинную зону и применять силовые методы – вплоть до убийства, – с тем чтобы удержать внутри этой зоны всех, кто туда попадет.

За окнами, на больничной автостоянке, виднелись четыре или пять бронемашин и при них – тьма-тьмущая солдат в костюмах биозащиты. Среди них мелькали оранжевые жилеты с яркой флюоресцирующей аббревиатурой: ФУБ. Федеральное управление биоконтроля.

Листок огляделась, ища в толпе хоть какие-нибудь знакомые лица. Сперва она не нашла вообще никого, но потом все же заметила медбрата, с которым ей случилось переговорить, когда забирали Эда и остальных членов семьи. Медбрат сидел у стены, устало попивая кофе, рядом с ним дремали двое его коллег. Просто склонили головы на грудь – и дремали, забыв про недопитый кофе и недоеденные бутерброды.

Листок аккуратно пробралась сквозь толпу и остановилась перед медбратом.

– Привет, – сказала она.

Она не помнила, как звали этого человека, а бирка с фамилией на груди висела так, что прочитать было нельзя.

Медбрат поднял голову. Он явно не сразу сообразил, кто же к нему обращался. Потом встряхнулся, потер лицо ладонями и улыбнулся.

– Привет… И ты здесь, значит, застряла?

– Ага, – кивнула Листок. – Я села и заснула в комнате для посетителей, а сейчас проснулась – и ничего понять не могу! У нас опять сонный мор или что?

– Или что, – ответил медбрат. Он распрямил затекшую спину, и Листок наконец-то разглядела надпись на бирке: «Старший медбрат Адам Джамаль». – Может, вообще сущий пшик, но ты же понимаешь, никто рисковать не намерен…

– Так что случилось-то?

– Чтоб я понимал. – Джамаль мотнул головой. – Все было тихо, а час назад как понеслось! Никто ничего толком не говорит, только ходит слушок, будто кто-то из персонала вроде как под биологическое оружие угодил…

– Вот именно, – зевнув, подтвердил один из сидевших рядом с Джамалем. – И не кто-нибудь, а сама доктор Пенхалигон, и я могу понять, почему именно она. Если уж бить, так целиться в лучших из лучших, верно я говорю?

– Господи, да кому… кому помешала доктор Пенхалигон? – Листок не на шутку испугалась за маму Артура. – Какое еще биологическое оружие? Кто мог?..

– Террористы, наверное, – пожал плечами второй медбрат. – Нам ведь всего не говорят, ты ж понимаешь. Я думаю, доктор Пенхалигон заметила у себя какой-то нехороший симптом и сразу доложила о нем. Вот и сидит теперь в изоляторе высшей защиты на двадцатом этаже.

– Очень надеюсь – что бы это ни было, она справится, – сказал Джамаль. – Знаешь, ведь это она изобрела половину реагентов, с помощью которых мы определяем разные вирусы. От катализатора «Рапид-один» и до сканера ДНК, который мы в прошлом месяце получили…

– В самом деле? – удивился его собеседник. – А я и не знал, что «Рапид» – это тоже она. Доктор Пенхалигон ни разу не упоминала…

Листок уже не слушала их разговор. Биологическое оружие, поразившее маму Артура, наверняка те самые споры серой плесени, которые распространяет Мальчик-без-кожи. Эта гадость – колдовская мутация какой-то иномировой жизни, а значит, земная медицинская наука навряд ли сумеет с ней справиться. Разве только замедлить ее распространение…

– Ой, я что-то вообще с толку сбилась, – сказала она вслух. – Какой хоть день-то сегодня?

– Четверг, – сказал Джамаль. – Малышка, ты прямо зеленая, может, тебе еще поспать?

– Нет уж, мне родственников повидать надо, – сказала Листок. – Ну, которых с сонным мором сюда загребли… Пойду я, короче. Спасибо!

– Всегда пожалуйста, – отозвался Джамаль. – Ты поосторожнее там!

– Ага. – Листок помахала ему рукой и скрылась в толпе, продолжая лихорадочно размышлять.

Чем, интересно, сейчас занят Бескожий? Есть ли у него какая-то более глубокая цель, кроме как занять в этом мире место Артура? Карантин, должно быть, помешает монстру заражать людей своей мыслепроводящей плесенью, но он же, как-никак, пустотник. Никто и ничто на Земле не может ему всерьез помешать…

«Никто, кроме меня».

А это значило, что она, Листок, должна как можно скорее отыскать Артуров кармашек, каким-то образом улизнуть из больничного карантина и заново отыскать Дом.

«Да уж! Дело за малым…»

Листок повернула в сторону кафетерия. Если Атлас не врал, Мальчик-без-кожи устроил временный тайник в бельевой. А бельевая – это такое помещение, откуда берут для кафетерия тканые салфетки, полотенца и вообще все, что требуется. Может, даже лифт особый есть, как для белья в прачечной. Надо посмотреть, проследить, вычислить, где она, эта бельевая…

Листок уже почти добралась до входа в кафетерий, когда в толпе мелькнула еще одна знакомая физиономия.

Она увидела Артура.

То есть не Артура, а Мальчика-без-кожи. Душееда. Пустотника.

Этот «Артур» ковылял впереди, хромая и опираясь на костыль. Пробираясь в толпе, он то и дело спотыкался, люди сердобольно подхватывали его, помогая удержаться на ногах. А он все запинался и поскальзывался, цепляясь при этом за чье-нибудь плечо или локоть…

Ему помогали, и с каждым прикосновением оборотень благодарно улыбался:

– Спасибо. Спасибо большое…

Пока ехали в лифте, лейтенант Кросшоу с Артуром не разговаривал. Только объяснил ему, как стоять по стойке смирно, – и замолчал. Лифт был явно военного образца, очень тесный, примерно с земную телефонную кабинку. Футах в двух от дверей на полу имелась красная линия. Стоять Артуру полагалось так, чтобы мыски его новеньких сапог находились точно на линии.

Артур почти не удивился, когда вход в этот самый лифт обнаружился непосредственно в коридоре рядом с большим залом для совещаний. Ему было известно, что лифтов здесь превеликое множество и все они принадлежат к разным владениям, служат разным целям и предназначены для разных пассажиров. Лифты в Доме напоминали ему инфраструктуру земного города – все эти кабели, тоннели, трубопроводы, тянущиеся туда и сюда, густо собирающиеся в одних местах и широко разнесенные – в других. Небось, если поискать, найдется какая-нибудь карта или путеводитель по лифтам Дома…

«А что долго искать, – подумалось Артуру. – Есть же Атлас, там, поди, все это расписано…»

Лифт остановился, прервав его размышления. Они с лейтенантом Кросшоу прибыли к месту прохождения службы. Артур только успел отметить про себя, что, в отличие от большинства виденных им лифтов, здесь не было ни лифтера, ни звонка. Зато имелся рожок, который издал резкую ноту в момент открывания створок.

Снаружи простиралась равнина, продуваемая ветрами, поросшая коротенькой бурой травкой. Ветер показался Артуру ощутимо горячим. Мальчик поднял голову и увидел солнце. Наверное, это было искусственное подобие солнца вроде тех, которыми освещались иные помещения Дома. Примерно в полумиле от себя Артур разглядел на равнине очень четко организованный городок в двадцать или тридцать жилых домиков и иных, более крупных построек. А за городком, в стороне, которая вроде бы соответствовала западу, Артур с некоторым изумлением увидел тропические джунгли. На севере вздымались острые гранитные скалы, желтоватые и безжизненные, а на востоке виднелся высокий хребет, заросший соснами и елями, вроде бы соответствовавшими холодному климату. Кое-где по горам в самом деле белел снег…

– Десять шагов вперед, шагом марш! – рявкнул лейтенант Кросшоу.

Вздрогнув от неожиданности, Артур качнулся вперед… и моментально сбился со счета шагов. Один или уже два? Он принялся считать дальше, начиная переживать, что же будет, если он ошибется.

– Стоп! Десять шагов! Ты что, рекрут, считать разучился? – заорал сзади новый голос, незнакомый и сразу показавшийся Артуру весьма неприятным.

По личным подсчетам Артура, шаг был девятым, но мальчик остановился и собрался было обернуться…

– Стоя-а-а-ать! – взвыл голос, и Артуру показалось, будто его обладатель надсаживается у него над самым ухом. – Не двигаться!!!

– Сержант Хелв, можно вас на два слова? – негромко перебил лейтенант Кросшоу.

Вмешался он очень вовремя: Артур явственно слышал, как вышеназванный сержант уже вбирал воздух для очередной акустической атаки.

– Так точно, сэр! – проревел сержант Хелв.

Артур остался стоять, не решаясь ни двинуться с места, ни голову повернуть хотя бы. Между тем из-за жары по носу у него уже скатывалась капелька пота, и нос нестерпимо чесался…

Лейтенант Кросшоу и сержант Хелв с полминуты о чем-то тихо разговаривали у него за спиной. Разговор этот звучал странно. Что говорил Кросшоу, Артур был не в состоянии разобрать. Что же касалось сержанта, даже его шепот был громче нормальной человеческой речи. В итоге Артур слышал как бы одну сторону разговора – сержантскую.

– Кто?..

– Да и волоска из хвоста продвинутого крыса не дам за… Чхать мне, кто он такой!

– Плохо это для морального духа Воинства, сэр, вот что я скажу. Никак то есть невозможно! Это все, сэр?

– Итак, сэр, мной получен с рук на руки новобранец, числом один, по имени Артур Пенхалигон, и при нем записка от медиков…

Потом за спиной у Артура прошуршали шаги, он услышал, как сомкнулись лифтовые двери. Он по-прежнему не смел пошевелиться, хотя зуд становился решительно невыносимым.

– Вольно, рекрут! – пролаял Хелв.

Артур встал по стойке вольно, как он ее себе представлял, однако носа так и не почесал. Он смутно помнил рассказы своего старшего – много старшего – брата Эразма, служившего в чине майора. Как он потешался над киношниками, снимавшими фильмы про военных! Что-то он такое говорил и про «вольно»… Увы, Артур никак не мог вспомнить, что именно. И потому – чисто из общих соображений – особо шевелиться не стал.

– Ноги врозь, во-от настолько, руки за спину, большие пальцы сцепить, голову выше, смотреть прямо! – заорал Хелв. Неожиданно шагнув вперед, он встал перед Артуром, показывая правильное исполнение стойки. – Скажи: «Так точно, сержант!»

– Так точно, сержант! – прокричал Артур, изо всех сил форсируя голос.

Спасибо Эразму, упоминавшему об армейском пристрастии к таким вот воплям!

– Неплохо! – прорычал Хелв, слегка наклоняясь к Артуру.

Правду сказать, он был далеко не самым рослым из Жителей, виденных мальчиком, – всего-то футов шесть с половиной, – но более широкие плечи были, кажется, только у Модулей Мрачного. Лицо же… Красоты, свойственной Жителям, здесь вовсе не наблюдалось, хотя когда-то она, несомненно, была. Если бы не шрам – явный ожог Пустотой, – что тянулся от левого уха до самого подбородка, да не полное отсутствие волос, не то выпавших, не то начисто сбритых…

Как и лейтенант Кросшоу, сержант был облачен в алый мундир, но на каждом рукаве у него было по три широкие золотые нашивки. На груди красовались три тусклые медали, по виду – стальные, зато на пестрых орденских ленточках. На одной ленточке сидело сразу пять крохотных металлических прищепок, на другой – штук двадцать серебряных звездочек, расположенных так, чтобы могло поместиться еще несколько.

– Лейтенант Кросшоу сказал, что ты у нас – особый случай, – пророкотал Хелв. – Чтобы ты знал, я таких не люблю! Из «особого случая» не вырастишь хорошего солдата! Короче, не будешь ты никаким особым, и все! Ясно тебе?!

– По-моему… – начал было Артур.

– Заткнись! Никто тебя не спрашивал!

Тут сержант вдруг подался назад, потом почесал затылок и оглянулся. Артур не посмел проследить направление его взгляда, но, судя по всему, увиденное не слишком вдохновило сержанта.

– Вольно, рекрут, – последовала команда. – Сейчас я минуты две буду с тобой говорить не как сержант с рекрутом, а как Житель с дитем Дудочника, дошло? Только не вздумай потом об этом напоминать ни мне, ни еще кому-нибудь! Ясно?

– Так точно, сержант, – опасливо ответил Артур.

Сержант Хелв потянулся к подсумку на поясе, вытащил плоскую жестянку, извлек из нее сигару, но не зажег, а щелчком сбил кончик и принялся жевать. Он даже предложил Артуру «бычок», но тот лишь покачал головой и, воспользовавшись мгновением, почесал наконец нос.

– Вот такие дела, Пенхалигон, – сказал сержант. – Нечего тебе здесь делать, вообще-то. Политика небось?

Артур кивнул.

– Политика, – продолжал Хелв. – Терпеть ненавижу! – И он с негодованием выплюнул мокрый ком жеваного табака. – Короче, вот что я намерен предпринять. Это не совсем по правилам, так что нужно будет твое согласие. Давай-ка сменим тебе имя. Чисто на срок твоего пребывания здесь… Так, чтобы все шло своим чередом, чтобы другие новобранцы попусту не отвлекались, ну и все такое прочее. Новое имя не прилипнет к тебе навсегда, оно будет существовать только здесь, в наших внутренних документах. Увольняться со службы, во всяком случае, будешь уже под своим… Если справишься, конечно.

– Идет, – согласился Артур. Идея показалась ему здравой. – В смысле, так точно, сержант!

– Ну и как же мы тебя назовем? – Хелв откусил еще кусок от сигары и принялся задумчиво пережевывать.

Артур стоял перед ним, стараясь не дышать. Запах жеваного табака был тошнотворен, мальчик и не думал, что от него будет вот так переворачиваться желудок… Если только это и в самом деле был настоящий табак, а не какое-нибудь другое растение из неведомого Второстепенного Царства…

– Как тебе «Рутра»? – внезапно предложил Хелв. – Это «Артур» наоборот.

– Рутра… – повторил Артур. – Ну… не знаю… может, подберем что-нибудь более… благозвучное… и не столь очевидное? – Он обвел глазами горизонт, яркий свет резал глаза, на западе зеленели роскошные джунгли. – Может, лучше «Рэй»? Скажем, Рэй Зеленка. Я бы мог фигурировать в качестве заправщика чернил из Нижнего Дома…

Хелв кивнул и опять сплюнул. Аккуратно убрал недожеванную сигару в жестянку, а жестянку – в подсумок. На смену ей появилась планшетка для бумаг (раз в пять больше подсумка). Хелв вытащил из-за уха карандаш (хотя Артур мог поклясться: никакого карандаша там только что не было) и сделал несколько быстрых исправлений в бумагах.

– Колечко спрячь, – посоветовал он, продолжая писать. – Крабовый гипс можно объяснить увечьем, поскольку дети Дудочника подвержены увечьям и ранам… А вот кольца, как и прочие личные вещи, новобранцам иметь не дозволяется.

Артур послушно стащил с пальца серебряного крокодильчика и спрятал в подсумок. Если верить ощущениям пальцев, его собственный подсумок был что внутри, что снаружи совершенно обыкновенным. Тогда как сержантский…

– Рекрут Рэй Зеленка, помни, что этого разговора между нами не было! – для разнообразия тихо проговорил сержант Хелв, пряча планшетку, и та чудесным образом съежилась вместе с бумагами, исчезая в подсумке.

– Никак не было, сержант! – отозвался Артур.

– СМИРРРРРНА-А-А-А-А! – во всю мощь голоса взревел вдруг Хелв.

Прозвучало это до того неожиданно, что Артур в самом буквальном смысле слова подпрыгнул. И приземлился, естественно, уже вытягиваясь в стойке смирно.

– Видишь эти здания, рекрут? – продолжал громыхать сержант. – Это форт Преображения! Туда входят штафирки, а выходят солдаты! Шагом марш к форту, и я намерен гордиться тобой! Спину ровнее держать! Кулаки сжать, большие пальцы вниз! Левой, левой, ать-два!

И Артур двинулся «шагом марш к форту». Хелв следовал за ним, чуть левее и позади, без конца поправляя его шаг и осанку, движения рук, корректируя темп. Уставные команды перемежались горькими жалобами на судьбу: и что, дескать, он, Хелв, кому сделал плохого, что ему прислали под начало этакого дохлятика, сущую прореху на репутации даже таких никчемных созданий, как дети Дудочника?

К тому времени, когда они добрались до городка, Артур уже глубоко сомневался в том, научится ли он когда-нибудь исправно ходить строевым шагом, удовлетворяя хотя бы минимальным требованиям Хелва. Еще он невольно задавался вопросом: почему никого не видно, где же все остальные? Насколько он мог судить по положению довольно-таки рахитичного, явно из последних сил жарившего солнца, дело шло к вечеру, а значит, толпе рекрутов и их военных наставников вроде полагалось бы находиться снаружи, занимаясь чем-нибудь… армейским…

– На месте стой – раз-два! – проорал сержант Хелв. Артур как раз миновал ряд зданий и собирался уже вступить на обширный, крепко утоптанный плац, обложенный по краю белыми крашеными камнями. – Когда я подам команду «рекруты, разойдись!» – ты красиво повернешься на левой ноге и примерно секунду выдержишь стойку смирно, а потом живенько пошагаешь в казармы блока «А», который ты увидишь прямо перед собой… если, конечно, ты просто пень, а не безглазое пустотное дупло! В казарме доложишься по всей форме капралу Топорубу. Итак, рекрут… внима-а-а-ание! Рррразойдись!

Артур повернулся на левой ноге. Притопнул правой. Вытянулся на секунду… И довольно неуклюже, уж никак не «живенько», пошагал прямо вперед. Благо прямо перед ним маячило всего одно здание и Артур решил: должно быть, это оно самое и есть. Это было длинное одноэтажное строение, покрытое побелкой и приподнятое на сваях фута на четыре над землей. Артур поднялся по ступенькам к двери и на красной табличке прочел черную надпись, сделанную под трафарет:

КАЗАРМы БЛОКа «А»

ВТОРОЙ ВЗВОД РЕКРУТЫ

КАПРАЛ ТОПОРУБ

Артур открыл дверь и вошел.

Помещение внутри оказалось обширнее, чем ему полагалось бы быть, но на такие вещи Артур уже особого внимания не обращал. Самое обычное дело, когда находишься в Доме… Перед ним оказался зал величиной с футбольное поле, с потолком футов в двадцать высотой. Освещались эти просторы двумя десятками больших ламп «молния», развешенных по стропилам. По боковым стенам виднелись окна, но их закрывали ставни.

В пятнах света от ламп вдоль одной стены Артур увидел длинный ряд коек и больших деревянных шкафов, сразу напомнивших ему шкафы незабвенного капитана Котопульки на борту «Мотылька». Коек было под сотню, и при каждой – по шкафу.

На противоположной стороне комнаты было просторнее, здесь располагались стойки для оружия – штук, наверное, тридцать, рядами по три. Стойки были немаленькие: высотой футов десять и тридцать в длину, сплошь завешенные всяческими доспехами и оружием. Все это имущество показалось Артуру очень старинным, многие предметы он вообще не знал, к чему отнести. Он присмотрелся к ближайшей стойке и увидел мечи всех форм и размеров, прямые и изогнутые, щиты от маленьких круглых до огромных ромбических, синие мундиры, громадные неуклюжие пистолеты, абордажные крючья, канаты… Следующая стойка оказалась сущей выставкой мушкетов, их там было не меньше пятидесяти, а над ними висели странного вида цилиндры из белой материи…

Сперва Артуру показалось, что в комнате никого нет, но, сделав еще несколько шагов, он разглядел на другом конце группу Жителей в синей рекрутской форме. Подойдя еще ближе, он заметил напротив них старшего по званию, отличавшегося алым мундиром. Старший что-то объяснял новобранцам, показывая неведомое Артуру оружие. Мальчик увидел две золотые нашивки у него на рукавах и догадался, что перед ним капрал Топоруб.

Жители показались ему самыми обычными. Среди них было примерно поровну мужчин и женщин, все очень симпатичные, но ни один не превышал шести футов роста, из чего Артур заключил, что на гражданке никто из них не являлся важной персоной. Никто не обернулся, когда он подошел ближе.

Поднял глаза только капрал Топоруб. В нем тоже было около шести футов, он выглядел здоровяком вроде Хелва и, подобно сержанту, был обезображен шрамами, оставленными Пустотой. У него недоставало носа и левого уха. Соответственно он носил накладное деревянное ухо и серебряный нос. То и другое, похоже, было приклеено. Во всяком случае, Артур никаких креплений заметить не смог.

– Опаздываешь, рекрут! – рявкнул Топоруб. – Будешь догонять, что пропустил!

– Так точно, капрал! – прокричал в ответ Артур.

Сделав несколько шагов влево, он присоединился к полукругу курсантов. Занимая облюбованное место, он заметил напротив очень невысокого Жителя, полускрытого тенью от стойки. Собственно, это был даже не Житель, а дитя Дудочника, мальчик, выглядевший примерно ровесником Артура, хотя на самом деле он, вероятно, прожил в Доме не одну сотню или даже тысячу лет. У него была очень темная кожа и короткие черные волосы. Мальчишка показался Артуру вполне доброжелательным, по крайней мере уголки губ у него были приподняты, как если бы он собирался улыбнуться. Их взгляды встретились, и парень тайком подмигнул Артуру, но тут же вновь сосредоточился на объяснениях Топоруба.

Артур попытался хотя бы понять, о чем шла речь. Об оружии?.. Или нет? Капрал держал в руках большой прямоугольный кусок серого железа на деревянной рукоятке. В куске имелись отверстия, расположенные в определенном порядке. Вот капрал опустил железяку на стол, и из дырок сразу пошел пар.

– Это общественный утюг, – сказал капрал и прошелся им по белому подворотничку. – Он всегда горячий и сожжет ваши одежки, если оставите его без присмотра. Теперь слушайте сюда, я вам покажу, как им правильно пользоваться…

Новобранцы подались вперед, внимательно наблюдая. Капрал аккуратно провел утюгом туда и обратно шесть раз. Потом поставил утюг торчком, перевернул подворотничок и повторил процедуру.

– Все всё поняли?

Все кивнули, за исключением одного Жителя, поднявшего руку. Он выглядел самым красивым – точеное лицо, яркие голубые глаза. Одна беда, эти глаза смотрели несколько туповато.

– А можно еще раз показать, капрал?..

Артур едва заметно качнулся с пятки на носок и подавил вздох. Кажется, урок армейского домоводства обещал растянуться надолго…

– Эй, а кто это там? Не сынишка Эмили?.. А почему он не в изоляторе на двадцатом?

Врач, прокричавший эти слова, указывал рукой на Мальчика-без-кожи. Оборотень сделал вид, будто не слышал, и юркнул в двери кафетерия. Листок невольно замешкалась… но потом устремилась следом за пустотником. Доктор у нее за спиной кричал что-то еще, краем глаза девочка заметила, как сквозь толпу двинулись больничные секьюрити… К счастью, они находились в дальнем конце вестибюля. Им понадобятся нескончаемые минуты, чтобы пробраться сквозь густую толпу.

Раздаточные окна кафетерия были закрыты ставнями, но народу внутри хватало: кто-то просто сидел, кто-то дремал, опустив голову на столик. Почти все были работниками больницы. Листок сообразила, что карантин, видимо, объявили как раз во время пересменки и, таким образом, обе смены практически в полном составе застряли здесь. Хорошо хоть посторонних лиц было раз-два и обчелся, ведь часы посещений приходились на вечер!

Она заметила Мальчика-без-кожи уже на другом конце кафетерия. Костыля при нем больше не было, и двигался он куда быстрее, чем получилось бы у любого жителя Земли, вынужденного ходить с загипсованной ногой.

И он то и дело касался людей. Всех, до кого мог дотянуться…

Листок знала, что каждое такое прикосновение означает заражение плесенью. То есть через несколько часов – или какой там у этой гадости инкубационный период? – пустотник будет контролировать умы сотен больничных служащих. Ему станет подчиняться целая армия зомби с промытыми мозгами…

Тем временем Мальчик-без-кожи свернул влево, обогнул раздаточный прилавок и толкнул одну из дверей… Он не оглядывался, но Листок все равно осторожничала, стараясь, чтобы хоть несколько человек прикрывали ее от пустотника – мало ли что! Когда за оборотнем закрылась дверь, девочка рванула за ним бегом. Открыла ту же дверь и шагнула через порог.

Собственно, она успела услышать его удаляющиеся шаги, но все равно не могла отделаться от страха: что, если он поджидает ее непосредственно за дверью, чтобы сразу со страшной силой ударить? Или по меньшей мере мыслепроводящей плесенью заразить?

Засады не оказалось. Зато на другом конце коридора Листок увидела приоткрытую дверь и поняла, куда направилось чудовище.

Подбежав, девочка поняла, что дверь была… не то чтобы приоткрыта. Электронный замок оставался заперт. Мальчик-без-кожи с мясом выдрал из стены петли, чтобы пройти.

«А ведь это гениальный способ обойти автоматическую систему тревоги, – невольно восхитилась Листок. – На главном пульте, небось, все зеленые лампочки так и остались гореть…»

С другой стороны, это могло означать, что Мальчик-без-кожи успел уже покопаться в мозгах у кого-нибудь из сотрудников безопасности. Откуда бы ему иначе сообразить, что здесь к чему и чего следует опасаться?..

«Он ведь тут со вчерашнего вечера, примерно с семи часов пяти минут, – подумала девочка. – Небось, уймищу народу перезаразил…»

Вскоре обнаружилась еще одна изуродованная дверь. И потом две подряд – на пожарной лестнице. Листок преследовала Мальчика-без-кожи со всей мыслимой осторожностью, внимательно прислушиваясь к шагам впереди… У двери, что вела на третий подземный этаж, девочка остановилась и, не торопясь входить, для начала потихоньку заглянула внутрь.

Мальчик-без-кожи был там, в коридоре. Он стоял возле очередной двери, которая, как сразу предположила Листок, была уже недалеко от заветной бельевой – той самой, которую Атлас назвал логовом…

И вот тут-то пустотник внезапно оглянулся и посмотрел прямо в сторону лестницы, где находилась Листок. Девочка замерла на месте, надеясь, что он ее не заметил…

В первый момент ей показалось, будто все обошлось, но потом… Мальчик-без-кожи зашипел, издав звук, какого никогда не получилось бы у Артура. И, крутанувшись, рванул, словно хороший спринтер, по коридору прямо к ней!

Не мешкая, Листок помчалась по пожарной лестнице вниз – это показалось ей разумнее, чем пытаться бежать вверх… Пролетев всего четыре или пять ступенек, она поняла свою ошибку. Все двери на ее пути наверняка окажутся заперты.

Бежать попросту некуда.

Она попала в ловушку.

Еще несколько секунд – и Мальчик-без-кожи следом за ней выскочит на лестницу. Листок запаниковала, принялась прыгать через несколько ступенек…

И случилось неизбежное – она упала.

Споткнувшись, она полетела вниз головой, больно ударилась о ступеньку и съехала на следующую лестничную площадку.

Мальчик-без-кожи остановился пятью ступеньками выше и некоторое время смотрел вниз. Листок лежала не двигаясь, из-под волос струйкой сочилась кровь… Впрочем, она дышала.

Оборотень помедлил, потом уже без спешки преодолел последние ступеньки и вытянул руку, проводя ладонью по тыльной стороне ее кисти. Это удовлетворило его, и он двинулся обратно, вверх по лестнице, спеша «на свидание» с заколдованным лоскутком – источником его сходства с Артуром…

Покончив с глаженьем подворотничка, капрал Топоруб со всей тщательностью объяснил новобранцам, как втирать белую глину (или нечто вроде белой глины) в форменные ремни – желательно таким образом, чтобы она попадала только на ремни, а не на все вокруг. Затем рекруты постигли, как смазывать сапоги гнусного вида смоляной жижей, как полировать очень черный, но неприглядный по консистенции результат и как в итоге придавать сапогам лоск чудовищно липкой, но зато сверкающей ваксой.

Когда рекрутам было предоставлено самостоятельно практиковаться в этих важных науках, Артуру удалось тихо перекинуться парой слов с мальчиком Дудочника. Как выяснилось, того звали Фред Золотые Заглавные; это оттого, что прежде он состоял золотильщиком манускриптов в Среднем Доме. В армию его забрали всего сутки назад.

Фред оказался полон оптимизма относительно предстоявшей им воинской службы. Более того, он ее даже приветствовал: его служба, состоявшая в наклейке золотой фольги на цифирь в важных бумагах Дома и сопровождаемая придирками по каждому поводу, успела-таки порядком ему надоесть. А еще он от кого-то слышал – а может, и припоминал, он сам не был уверен, – что дети Дудочника в Славном Воинстве обычно получают назначения барабанщиками в оркестры или денщиками старших офицеров. Это, если хорошенько подумать, далеко не самая плохая участь для Жителя!

После заключительных наставлений по содержанию формы в порядке отделение распустили на ужин. Правда, ужина как такового не предвиделось и, если верить пояснениям капрала Топоруба, не предусматривалось в перспективе еще месяцев этак на шесть. Еда в Доме была привилегией, которую зарабатывали примерным поведением и прилежным несением службы. Покамест новобранцы ничем такой чести не заслужили, стало быть, «ужин» для них был всего лишь часом подготовки к вечерним занятиям и завтрашним тренировкам.

Артур, естественно, скучал по еде, понимая в то же время, что, как и все в Доме, не испытывает в ней физической необходимости. Поэтому он потратил час ужина на внимательное изучение снаряжения и комплектов обмундирования, которые были загодя приготовлены для него на койке и в шкафчике. Самым полезным предметом ему показалась толстая, богато иллюстрированная книга, называвшаяся «Спутник рекрута». В одном из множества ее разделов были подробно, с рисунками, перечислены все полагавшиеся ему вещи. При каждой имелась краткая справка о характере применения.

Тем не менее Артур был вынужден обратиться к Фреду за пояснениями.

– Слушай, – спросил он, – а не знаешь, зачем нам столько разных мундиров?

В самом деле, ему вроде как предстояло носить то пластинчатую броню с юбкой-килтом, то алый китель с черными штанами, то комплект чуть ли не из буйволовой кожи, то «робингудовский» зеленый камзол и рейтузы в обтяжку, то длинную тяжелую кольчугу с капюшоном… не считая соответствующего набора сапог, бронежилетов, железных наручей и всяких защитных кожаных элементов.

– Славное Воинство состоит из множества разных частей, каждая со своей формой, – принялся объяснять Фред. – Нам надо вызубрить их все, ведь мы можем загреметь кто в Легион, кто в Орду, кто в Полк… или еще куда-нибудь, забыл, как они называются. Вон та фиговина из длинных штуковин с завязками – это броня Легиона. Алый прикид у легионеров, а в Орде они все металлисты – носят кольчуги по колено, сечешь? И оружие у всех свое, догоняешь, Рэй?

– Рассортирую-ка я всю эту кухню, как на плане нарисовано… – отозвался Артур. Положив «Спутник рекрута» на койку, он развернул вклейку размером с рекламный постер с росписью принадлежности каждого из двухсот двадцати шести причитавшихся ему отныне предметов. – Фред, а почему другие свое не сортируют?

– Да просто потому, что они – правильные Жители, – отозвался мальчик.

Он произнес слово «правильные» так, будто оно разом все объясняло. Артур, однако, просветления не испытал. Зато он видел, что койка и шкафчик самого Фреда являли образец армейского порядка. И он счел за благо спросить:

– Что ты имеешь в виду?

– Так они же палец о палец не ударят, пока не получат на сей счет распоряжения, – ответил Фред. Он озадаченно смотрел на Артура. – Слышь, Рэй, а что, у вас в Нижнем Доме они какие-то другие? Я к тому, что тут вся толпа – из Среднего. В основном резчики бумаги, только Флоримель – во-он она сидит – была переплетчицей второго класса. Кстати, ты с ней держи ухо востро. Она себя считает тут типа за старшую, потому что у нее иерархический номер самый высокий и никто ей не объяснил пока, что это здесь не считается. С точки зрения армии мы, новобранцы, все одинаковые, все нули без палочки. Дальше вниз падать нам уже некуда, можно только вверх лезть. Я тут прикинул – к дембелю, может, и до генерала дослужусь…

Фред оказался изрядным пронырой и вдобавок большим любителем поговорить. Артур с удовольствием слушал его, раскладывая свою экипировку, – кстати, процесс оказался ощутимо труднее, чем можно было предположить, глядя на плакат. Фред пробыл в форте Преображения всего лишь на день дольше самого Артура, но сколько всего он успел разузнать о предстоявшем им обучении и вообще обо всем!

– За первую неделю мы должны будем освоить, как нужно выглядеть, а еще – немножко маршировать, ну и там всякого по мелочи, – продолжал рассказывать Фред. – По крайней мере, так в расписании… Вон оно там висит!

И он указал в сторону двери.

Впрочем, дверь была так далека, а фонари светили так тускло, что Артур ничего толком не смог разглядеть.

– Да вон оно, на доске объявлений рядом с дверью, – продолжал Фред. – Пойдем глянем. До конца ужина осталось пять минут, а нам все равно наружу идти…

– А ты откуда знаешь? – удивился Артур.

Его собственные часы бесследно исчезли, когда призывная повестка облепила его тело, сделавшись рекрутским мундиром.

– Да просто Топоруб только что вышел через заднюю дверь, – пояснил Фред. – Сейчас он обойдет казарму кругом, войдет в главную дверь и заорет как блажной, чтобы мы строились. Давай надевай фуражку.

Артур подобрал головной убор и надел, заново сморщившись от прикосновения подбородочного ремня к нижней губе. Не на месте этот ремешок все-таки. Интересно, зачем его тогда подбородочным называют?.. Тем не менее остальные новобранцы носили его точно так же, да и длина ремешка никак не позволяла заправить его туда, где ему вроде полагалось бы быть.

– Готов? – Фред уже стоял по стойке смирно рядом с Артуром. – Куда бы мы ни шли, ходить надо строевым шагом, иначе ругаться будут…

– Кто будет ругаться? – не понял Артур.

Остальные двадцать Жителей, насколько он видел, валялись по койкам, глядя в потолок.

– Ну, сержанты, капралы… их тут в целом называют младшим комсоставом – МК. Они возникают таинственным образом и неожиданно. Я, короче, рисковать бы не стал!

Артур только плечами пожал. Фред пошагал в сторону двери, и Артур двинулся туда же, стараясь маршировать с ним в ногу. На втором десятке шагов он вроде бы въехал в ритм, перестал беспокоиться и сосредоточился на движении рук.

Должным образом остановиться – как выразился бы сержант Хелв, «на месте стой, ать-два!» – оказалось труднее.

– Я скомандую, лады? – на подходе к доске объявлений вызвался Фред. – Команду надо отдавать, когда правая нога внизу, мы делаем еще шаг левой… хотя погоди… ой… На месте стой!!!

Он слишком замешкался с командой, поэтому обоим пришлось смешно семенить, не то врезались бы в стену. Остановка, таким образом, вышла совершенно позорная. Артур хотел от души посмеяться над незадачей, уже повернулся к Фреду… и намечавшаяся улыбка застыла у него на лице, превратившись в гримасу. В потемках зловещей тенью нарисовался сержант Хелв.

– Это что за ублюдочные движения вы мне тут демонстрируете, засранцы, мать вашу разэтак? – с ходу напустился он на мальчишек. В руке у него из ниоткуда возникла деревянная палочка наподобие дирижерской, но поувесистее и с медным шариком на конце – стек. Он указал стеком им за спины, в сторону коек. – А ну марш-марш туда и обратно, как подобает солдатам, а то гуляете тут… штафирки бумажные!!!

Фред развернулся в мгновение ока и унесся назад – не бегом, он вправду шагал, только раза в два размашистее прежнего. Артур отправился следом. Так быстро, как у Фреда, у него не получалось. Рев сержанта Хелва, звучавший словно бы у самого уха, придал ему прыти.

– Если я сказал «марш-марш», это значит вдвое быстрее обычного марша! А ну, рекрут Зеленка, МАРШ-МАРШ!!!

Делать нечего, Артур прибавил ходу. Сержант Хелв побежал перед ним задом наперед, причем со скоростью, которая, как Артур сильно подозревал, была доступна лишь сержантам и иным избранным.

– Спину прямее! Подбородок выше! У тебя руки или мокрые тряпки? Левой! Левой!

Артур едва успел одолеть половину казармы, когда сержант Хелв, крутанувшись, унесся вперед и, выскочив из круга света, отбрасываемого очередной лампой под потолком, материализовался далеко впереди, чтобы огреть стеком по подошвам сапог ближайшего Жителя, лежавшего на койке, и проорать нечто, звучавшее как одно слитное слово:

– ЖивоподнятьсядляпостроениясонныеленивыебезобразныепозорищаармиикускининачтонегоднойПустоты!!!

Житель взвился, точно ужаленный. Его движение вызвало своего рода цепную реакцию: все двадцать Жителей один за другим посыпались с коек, чтобы замереть навытяжку.

– По росту становись! – приказал сержант Хелв. По мановению его стека на полу возникла белая светящаяся линия. – Не видать вам парадов в форте Преображения, пока я не буду уверен, что вы меня на веки вечные не осрамите! Здесь, в казарме, будете парадом ходить! Каждый вечер после ужина и каждое утро за час до рассвета в полном обмундировании и экипировке согласно тренировочному расписанию, что висит у южной двери! Смиррррна!!!

Артур едва успел добраться до своего места в конце строя, чтобы вытянуться и замереть вместе со всеми. Фред был чуть-чуть выше ростом и стоял соответственно справа. Тот и другой сосредоточенно смотрели в пространство прямо перед собой. Хелв обходил строй, поучая новобранцев, поправляя обмундирование. Добравшись до Артура, сержант лишь посмотрел на него сверху вниз… но ничего не сказал и вновь удалился к голове строя. Там он развернулся «налево кругом», причем сделал это так, словно его держали незримые нити, прикрепленные к потолку, и рявкнул:

– Вольна-а-а-а!

Лишь половина Жителей шевельнулись по этой команде, остальные остались стоять как прежде. Впрочем, те, кто попытался принять стойку вольно, скоро об этом пожалели: все они либо отставили не ту ногу, либо неправильно двинули руками… либо еще что-то сделали не так, навлекая на себя гневные придирки сержанта, который каждому в деталях объяснил его заблуждения, а также красочно обрисовал свое недовольство.

Двумя часами позже, после бессчетных переходов от «смирно» к «вольно» и обратно, Артур попросту рухнул от изнеможения. Крабовый гипс на ноге выдерживал шагистику очень неплохо. О мышцах этого никак нельзя было сказать.

Хелв, подойдя, уставился на него с высоты своего роста. Фред нагнулся было помочь Артуру подняться, но сержант властно его отстранил.

– Гнилой ты прутик, рекрут Зеленка! – проорал он. – Из таких прутиков получаются дырявые корзины! А я не допущу, чтобы этот взвод оказался дырявой корзиной!

«Что?..» Артур мрачно стиснул зубы, поднялся и попробовал выпрямиться. Хелв смотрел на него, свирепо выпятив челюсть. Потом развернулся на каблуках и занял свое место перед строем.

– Подъем – за час до рассвета, – объявил он. – В это время вам надлежит маршировать в полевой рекрутской форме номер два, если нет других указаний. Если будут – наденете форму номер один. Взвод! Рррразойдись!

Артур развернулся через левое плечо, притопнул ногой и пошагал прочь, и с ним Фред и еще восемь Жителей. Остальные либо повернулись направо, либо еще в чем-то ошиблись – и, столкнувшись друг с другом, повалились на пол.

– Ты как? – спросил Фред. – Я, честно, не думал, что тебя это доконает. Мы ж всего чуть-чуть потоптались, и мы ведь теперь того… не то чтобы обычные смертные.

– В том-то и дело, – заплетающимся от усталости языком выговорил Артур. – Я… в смысле… на меня магия дурно влияет. Так что я… как бы более смертный, чем большинство детей Дудочника.

– Ух ты! – с неподдельным интересом выдохнул Фред. – Как так получилось?

– Мне… не велено говорить.

– Слышь, я, вообще-то, в курсе, что в Нижнем Доме что-то этакое происходило, – сказал Фред. – Ну там, почта перестала ходить и все такое. Но что именно – кто бы нам что рассказал? Уж не наломал ли Мистер Понедельник каких-нибудь дров?

– Мистер Понедельник? – переспросил Артур. – Так ты, значит, не слышал, что он…

– Ну-ка, ну-ка! – оживился Фред. – Я же не в теме, прикинь! Два года ни писем, ни газет, вообще ничего! Мой босс только и твердил, что в Нижнем Доме мышей, дескать, не ловят.

Артур ответил не сразу. Фред показался ему славным парнем, он начал рассчитывать на его дружбу. Но Артуру совсем не хотелось разоблачения. Так что прямо сразу вываливать Фреду слишком много подробностей он не собирался.

– Давай колись, – настаивал Фред.

– Я… вообще-то, я не должен ничего говорить, – сказал Артур. – Вот разрешат мне, тогда…

– Кто еще должен тебе разрешить?

– Слушай, я действительно не имею права болтать. И вообще… я спать хочу. И так уже… побудка скоро…

И Артур схватился за плечо Фреда, ощутив, как под ногами качнулась земля. Он до того вымотался, что не сразу сообразил: никакого землетрясения на самом деле нет, это шатает его самого. Он едва стоял на ногах.

– Лучше сперва все-таки глянем на расписание, – терпеливо проговорил Фред. – Не нравятся мне что-то эти «особые указания»…

– Валяй, – простонал Артур. – Мне туда точно уже не дойти.

– Дойдешь, дойдешь, – сказал Фред. Он снял со своего плеча руку Артура и помог ему повернуться в нужную сторону. – Считай, что это заминка. Растяжка и расслабление…

Артур застонал в голос и хотел было лечь на прежний курс – в сторону коек, но Фред его не пустил.

– Ладно… попробую, – сдался Артур. И тряхнул головой, разгоняя пелену перед глазами. – Ну, тогда… левой… ма-а-арш…

На сей раз командовать взялся Артур. Его расчет был точен, и они остановились как следует. Опасливо оглядевшись – не выскочит ли невесть откуда злющий сержант да не начнет ли снова гонять? – мальчики стали изучать доску объявлений.

Фред первым заметил, как их имена сами собой проступили на отдельной бумажке.

– Ох, только не это, – вырвалось у него. Он постучал по бумажке согнутым пальцем. – Вот что называется, не везет!

Артур прочел написанное. Усталость туманила глаза, ему понадобилось время даже для того, чтобы сфокусировать взгляд. Да и тогда прочитанное ничего не сказало ему.

– «Рекруты Р. Зеленка и Ф. З. Заглавные: явиться к банщикам в синее административное здание в шесть ноль-ноль». Ну и что тут такого ужасного?

Фред уставился на него круглыми от изумления глазами.

– Банщики, Рэй… Они же все там из Верхнего Дома!

Артур по-прежнему ничего не понимал.

– Они же нам… промеж ушей мыть будут! Мозги полоскать! Нам с тобой… завтра утром… А ты и не знал, чем они тут занимаются?

В коридоре Листок немного помедлила, соображая, куда податься: вернуться к пожарной лестнице или посмотреть, что здесь, на третьем подземном этаже, можно еще найти полезного. Времени для особых размышлений не было, однако волшебные очки оставались у нее на носу, и сквозь их линзы лестничные ступени зловеще отливали багровым. Листок решила внимательнее проверить этаж, где находилась.

Крепко сжимая в руке драгоценный чехольчик, она заковыляла по коридору, толкая вращающиеся двери, что вели глубже в недра больницы…

Погонится или нет за ней медсестра из бельевой, – девочка знала, что рано или поздно на ее поиски устремятся другие рабы Поглотителя Душ. Значит, надо найти укромное местечко, где она сможет передохнуть и сообразить, что делать дальше.

Легко сказать! Листок шла все дальше, но двери по сторонам коридора неизменно оказывались заперты.

Было больно, но она заставила себя шагать побыстрее. Коридор, как и пожарная лестница, грозил обернуться тупиком…

Она испытала некоторое облегчение, наконец-то обнаружив незапертую дверцу подсобки. Возле нее для безопасности были поставлены оранжевые конусы, а надпись гласила:

ОСТОРОЖНО! ВОДА!

Впрочем, заглянув внутрь, Листок испытала разочарование. Комнатка оказалась крохотной, чуть больше стенного шкафа. Внутри вертикально проходила толстая красная труба. Что за труба – так и осталось неясно, только табличка предупреждала о высоком давлении.

Уже в самом конце коридора Листок повезло еще раз. Обнаружив незапертую дверь, девочка сначала скользнула через порог и заперлась изнутри, а оглядываться стала уже потом.

Оказывается, ее занесло в прачечную. В просторном помещении господствовали четыре громадные стиральные машины, а у противоположной стены – четыре такие же сушилки. Техника стояла выключенная, хотя перед машинами в каталках громоздилось белье, приготовленное для стирки.

А еще здесь обнаружился письменный стол с телефоном на нем, и его вид натолкнул Листок на дельную мысль. Как говорилось в популярной телевизионной игре, «затрудняешься ответить – позвони другу!» В данном случае – даже не другу, а родному брату. Она помнила, что Эд практически не расстается с мобильником. И здесь, в больнице, выздоравливая от сонного мора, он дни напролет сидел на койке, рассылая эсэмэски друзьям…

Листок бросилась к телефону и набрала номер. Судя по гудкам, звонок проходил, но… Эд никак не брал трубку.

– Ну же, давай… – бормотала Листок.

Неужели ей придется оставлять ему сообщение на голосовой почте?

– Да? – раздалось наконец.

– Эд, это я, Листок! – закричала она.

– Листок? Слушай, ты где? Тут предки по потолку бегают…

– Да тут я, в больнице… Внизу, короче. Слушай, тут такое дело… Я побывала… ну, типа на другой планете или в параллельном мире. В смысле, с Артуром Пенхалигоном. Эд, к нам сюда проник его враг, он за мной гонится, и я…

– Листок! Сестренка, ты там что, с дуба рухнула?

– Ну вообще-то, да… то есть не совсем с дуба… Да послушай же, Эд! Помнишь тех чуваков с собачьими рожами?

– Вроде того…

– Так вот это из той же серии. И якобы биологическое оружие, от которого тут закупорились… Ну, эта «Серая точка»! И тот Артур, который здесь, – это не настоящий Артур! Он… то есть оно… я не думаю, чтобы оно сумело проникнуть к вам в изолятор, но если вдруг проникнет, ни под каким видом не позволяй ему к тебе прикасаться! Ну там, руку пожать или еще что…

– Листок, слушай, хорош чушь пороть! Лучше скажи, что мне предкам-то доложить? Они ж думают, что ты пострадала от того потопа, что тебя унесло, ведь тебя искали, но до сих пор не нашли…

– Какого потопа?

– Да на пятом! Там прорвало здоровый пожарный гидрант или еще какую-то трубу и залило несколько палат. Пока не появилась «Серая точка», в Сети только об этом и говорили!

– Пограничное море, – прошептала Листок.

Похоже, Эд говорил о штормовой волне, что перенесла их с Артуром на его койке с Земли прямехонько в Дом!

– Что-что?.. Пропадаешь куда-то!

– Нет-нет, ничего, – спохватилась Листок. – Я тебя хорошо слышу. Эд, мне позарез надо выбраться из больницы! Покинуть карантин!

– Листок, ты с ума сошла, тебя же застрелят! Притормози, а? Голос у тебя какой-то забеганный…

– Это точно, что забеганный, – отозвалась Листок. – Так ты можешь что-нибудь придумать или нет? Желательно побыстрей?..

– Погоди, тут папаня с тобой переговорить хочет…

– Листок?

Голос у отца был очень взволнованный.

– Пап, – сказала она, – наверно, это странно звучит, но я, кажется, во что-то влипла…

– Доченька, ты цела, значит все в порядке. Оставайся на месте и трубку не клади, хорошо? Я сейчас полицейским скажу…

– Пап, не надо мне никаких полицейских! Тут… короче… ладно, потом объясню. Я вас всех люблю, пока!

Листок нажала отбой, в изнеможении опустилась на стул и обхватила голову руками… Это движение напомнило ей, что она по-прежнему в очках. Девочка хотела было их снять – цветные ауры предметов были непривычны и временами мешали, – но затем передумала. Мало ли вдруг удастся что полезное с их помощью рассмотреть?

– Выход. Должен быть какой-то выход, – прошептала она вслух.

«Про главный вход-выход можно сразу забыть. И про служебные, что на первом этаже, – тоже. Вверх лезть бессмысленно, летать я не умею, а вертолет за мной на крышу никто не пришлет… Может быть, вниз? Там, внизу, подземная автостоянка. Вот только двери наверняка охраняют. И с самой парковки наружу просто так наверняка не выйдешь. И на машине не выедешь…»

И тут дверная ручка внезапно задергалась. Листок так и подпрыгнула от неожиданности и испуга. В коридоре раздались мужские голоса, и девочка сжалась, ожидая, что дверь вот сейчас отомкнут или попросту высадят…

– Заперто, – услышала она. – Попробуй следующую!

Листок вслушивалась, затаив дыхание… До слуха долетели шаги, потом опять голоса, только на сей раз она не смогла разобрать слов… И вот опять шаги. Они удалялись.

Значит, поиски начались! То ли больничные секьюрити увидели ее на камере слежения, то ли Мальчик-без-кожи отправил за ней своих покорных рабов.

«А может, и то и другое… – невесело подумалось ей. – Ладно, еще раз. На первый этаж нечего и соваться. Вверх – бессмысленно. Но должны же быть еще какие-то ходы? Я в прачечной: а вдруг здесь найдется маленький грузовой лифт?..»

Листок встала и принялась озираться, но никаких дверок в стенах не обнаружила – только ту, сквозь которую вошла. Тем не менее на задворках сознания начала формироваться пока еще неясная мысль. Если бы хоть голова поменьше болела, тогда ей удалось бы сообразить! Что-то такое мелькнуло во время разговора с Эдом…

«Волна… Вода… Пожарный гидрант. Осторожно, вода… Красная труба с высоким давлением… Подсобка… Может быть… по этой трубе…»

Листок прокралась к двери. Прислушалась… Осторожно повернула ручку и выбралась в коридор. Там никого не было. Сорвавшись с места, Листок перебежала к двери подсобки, юркнула туда и снова заперлась изнутри.

Она только-только взялась изучать толстую трубу, когда мимо двери протопали ноги бегущего и кто-то прокричал:

– Она там, в сто четвертой! Она оттуда звонила две минуты назад!

Листок с удвоенным вниманием уставилась на трубу. В поперечнике та была всего на несколько дюймов шире ее собственного тела. Листок обошла ее и обнаружила с другой стороны панель для доступа внутрь. Панель держалась на девяти гайках, и все они были сняты и аккуратно сложены на пол. Рядом лежали большой гаечный ключ и коробочка для бутербродов. Листок увидела яблоко и недоеденный сэндвич. Похоже, сантехники были вынуждены бросить работу и теперь сидят вместе со всеми в вестибюле или где-то еще.

Листок заглянула в трубу. По внутренней поверхности каплями стекала сырость, но в целом воды не было видно. Вывернув шею, Листок посмотрела вверх и увидела, что панельки на других этажах тоже сняты: в трубу проникал свет дневных ламп.

Внизу в трубе царила темень. Когда глаза Листок начали привыкать, она увидела, что трубу еще и перекрывает какая-то коробка, установленная на подвижной тележке, способной перемещаться вверх-вниз. Из коробки тянулись щупы к стенкам трубы. Виднелись какие-то предупреждающие наклейки, но Листок не смогла разобрать написанное. Ясно было одно – перед ней оказалось устройство с дистанционным управлением, служившее для внутренней диагностики гидранта. Электромоторчики вращали колеса, двигая его туда и сюда. Вниз тянулась целая борода кабелей…

– Здесь ее нет! – прокричал голос из коридора. – Проверьте все помещения!

Листок мгновение помедлила, потом сунула чехольчик с Артуровым кармашком в свой самый укромный карман и ужом заползла внутрь трубы, встав ногами на диагностическое устройство. Оно закачалось на подвеске – и медленно поползло вниз, унося Листок с собой в темноту.

Девочке стало жутко. Она была одна в узкой и тесной трубе, где раздавались только отчаянный стук ее сердца да тихое урчание колесиков, а холодные стальные стенки делались все более мокрыми…

Листок невольно запаниковала.

«А что, если там, внизу, – вода? И я сейчас плюхнусь прямо в нее?..»

Все разумные мысли исчезли начисто. Листок попыталась за что-нибудь ухватиться, потом попробовала расклиниться в трубе и хоть так замедлить скольжение вниз… Ничего не получилось. Стенки были слишком гладкими и скользкими. И вдобавок мокрыми. Диагностическое устройство продолжало медленно уходить вниз.

Далеко вверху мелькнул луч света. Листок вскинула голову, но фонарь мазнул мимо, не дотянувшись до нее.

– Пусто!

Голос охранника эхом прокатился по трубе, до него было минимум футов пятнадцать. Листок набрала в грудь побольше воздуха, чтобы позвать на помощь. Ей было до того страшно, что ни о Мальчике-без-кожи, ни о чем таком даже не думалось…

Но вопль так и не состоялся: откуда-то сбоку пролился тусклый красный свет. Листок едва успела заметить очередное окошечко и повиснуть, схватившись за его край. Устройство продолжило свой путь вниз – уже без нее.

Листок висела, пытаясь отдышаться, и слышала, как снизу донеслось сперва «плюх!», а потом явственное «буль-буль-буль». Тележка все-таки достигла воды. И канула в глубину…

Двумя секундами позже вконец измотанная, но счастливая Листок, извиваясь, выползла из гидранта в узкий тоннель, по стенам которого тянулись всевозможные трубы и кабели, обеспечивающие жизнедеятельность большого современного здания. Некоторое время девочка просто лежала на полу, собираясь с силами. Потом приподнялась, села и стала оглядываться.

Рядом с ней лежала панель, отвинченная от ствола гидранта, только гайки были ссыпаны в приклеенный к ней пластиковый мешочек. Тоннель же тянулся влево и вправо, насколько можно было разглядеть. Правда, освещали его лишь красные лампочки, реденькие и слабые, так что Листок не могла заглянуть далеко. И места, чтобы передвигаться, в тоннеле было очень немного. Еле-еле протиснуться некрупному взрослому.

Зато худенькой и гибкой Листок было как раз! Она наугад выбрала направление, ощупала в кармане заветный чехольчик – и поползла…

– Я не могу допустить, чтобы мне промыли между ушей, – сказал Артур.

– Можно подумать, нас спрашивать будут, – мрачно буркнул Фред. – Прячься не прячься – все равно найдут. Чему быть, того не миновать! Валяй готовься, короче…

– Нет, должен быть какой-то способ этого избежать, – не сдавался Артур. – Погоди, ты сказал «готовься»?

– Надо записать все самое важное, – пояснил Фред. – Ну там, свое имя, кто друзья, любимый цвет… Иногда это помогает потом кое-что вспомнить. Эх, была бы у нас пара серебряных монеток да чуток соли…

– Так мы что, даже имена свои можем забыть?..

Артур до того вымотался, что голова у него срабатывала с некоторым запозданием. До него только теперь начал как следует доходить весь ужас предстоявшей промывки. Он-то боялся, как бы не забыть некоторых деталей, касавшихся жизни на Земле, семьи, Грядущих Дней или Ключей… Теперь вот оказывалось, что ему предстояло вообще начисто потерять память. А вместе с ней – и свою личность.

– Тебя, похоже, совсем недавно последний раз промывали, если у тебя и это улетучилось, – вздохнул Фред. – Если они все сделают как следует, ты самого себя позабудешь. И им наплевать, когда у тебя была предыдущая чистка – тыщу лет назад или вчера…

– А если бы, говоришь, у нас были серебряные монеты и соль?..

– Говорят, если сунуть серебряную монету под язык, то сможешь сопротивляться промывке, – пояснил Фред. – Соль нужно в нос всыпать… Да что толку, у нас все равно ни того ни другого. Так что давай начнем лучше писать. Эх, надеюсь, на этот раз я хоть читать не разучусь! Да, у нас ведь и военная наука тоже повылетит. Не быть мне генералом, если часто промывать станут… Ладно, пошли!

И он строевым шагом направился в сторону коек. Артур последовал за ним, но медленнее и не в ногу. Он был почти уверен, что рядом вот-вот возникнет кто-нибудь из младшего комсостава и учинит ему выволочку, но никто не появился.

Насколько он мог судить, была уже середина ночи. А значит, до побудки оставалось всего три или четыре часа.

Невзирая на усталость, Артур последовал примеру нового друга и взялся за солдатскую тетрадку и красный карандаш, на котором золотыми буквами значилось название взвода. Фред сразу принялся усердно писать… Артур же задумался. Вот напишет он свое настоящее имя и прочие важные сведения, а кто-нибудь найдет и прочтет. И что тогда?

Решив в итоге пойти на компромисс, он вывел наверху страницы: «Рэй Зеленка». Поставил в качестве подзаголовка: «настоящее имя?» – и добавил: «АП». Записал свой любимый цвет (синий), имена родителей (Боб, Эмили), перечислил братьев и сестер (Эразм, Старья, Патрик, Сюзанна, Михаэли, Эрик)… Немного подумав, Артур стал перечислять: «Сьюзи Б., Листок…», потом пошел другой список: «Мистер Понедельник, Мрачный Вторник, Утонувшая Среда…»

Если и это не подстегнет его память, значит дела будут из рук вон плохи…

По идее надо было писать еще и еще, но Артур слишком отупел от усталости. Бумага натурально плавала перед глазами, он не мог сосредоточиться. Между словами «Утонувшая» и «Среда» он умудрился на секунду-другую уснуть и, вздрогнув, проснулся, когда голова упала на грудь. Артур закрыл тетрадку, убрал карандаш и откинулся на подушку. Ему надо было немного поспать. Хотя бы полчасика… Он проснется и запишет что-нибудь еще…

…Он очнулся оттого, что Фред тряс его за плечо. Артур спустил ноги на пол и встал – и только тогда начал как следует просыпаться. Незримые горны выводили долгие, невероятно раздражающие ноты, а под потолком горела едва половина ламп.

Фред сунул ему в руки полотенце и кожаный несессер.

– Пошли! Надо умыться, побриться…

– Да я не бреюсь…

– А кто тут по-настоящему бреется? В Доме, знаешь ли, бороды особо не растут… Только бриться все равно надо. С правилами не спорят!

Артур, спотыкаясь, поплелся за ним. Успев смутно удивиться, что они с Фредом именно идут, а не маршируют строевым шагом, он увидел перед собой восточную стену казармы и в ней дверь, которой раньше не замечал.

Она испускала слабый зеленоватый свет. Артур шагнул внутрь, оказался в узком темном коридоре и едва не споткнулся. Пол под ногами ходил ходуном, как желе. Выбросив в сторону руку, он хотел опереться о стену, но и она оказалась из точно такого же материала.

– Так это же тайнопуть, – вырвалось у него.

– Ага! – подтвердил Фред. – В ванную комнату!

Еще несколько шагов – и, даже не заметив выходной двери, Артур шагнул в так называемую ванную комнату. Здесь над головой не было крыши. Ночное небо усеивали незнакомые созвездия, звезды выглядели слишком близкими. Полумесяц (показавшийся Артуру не очень хорошо закрепленным) бросал зеленоватый свет. Мальчик замер на месте, пораженный неожиданным зрелищем звездного неба – и столь же необычным видом уходящих в бесконечность рядов Жителей-солдат перед, опять же, бесконечным рядом умывальников и зеркал. Над каждым зеркальцем горел открытый огонек газового рожка…

Жители в основном стояли в нижнем белье, но и оно различалось согласно воинской принадлежности. Артур заметил штаны, юбки-килты, рейтузы всех видов, что висели и в его собственном шкафчике, плюс еще несколько неизвестных ему.

– Ванная комната у нас одна на всю армию, – пояснил Фред. – Пойдем поищем наше место. Плеснешь в лицо холодной водой, глядишь, в голове-то и прояснится…

И он двинулся вперед этак по диагонали, пройдя сквозь двоих ближайших Жителей-легионеров, словно те были бесплотными видениями. Легионеры, в свою очередь, не обратили на Фреда никакого внимания, хотя Артур заметил, как они о чем-то разговаривали друг с другом. Слов, впрочем, он не слышал.

– Фред! – закричал он. – Погоди! Где мы вообще? И почему мы можем сквозь них проходить?..

– Ну, мы как бы нереальны друг для друга, – отозвался Фред. – Мы для них, они для нас… Капрал Топоруб вчера с утра объяснял. Нам, короче, свои умывальники отыскать надо. Они где-то тут, неподалеку…

И он отправился дальше. Артур последовал за ним, слегка вздрогнув, когда пришлось проникать сквозь легионеров. Фред быстро двигался впереди, Артур увидел, как он бодрым шагом вступил в кучку облаченных в буйволову кожу артиллеристов. По ту сторону обнаружился ряд незанятых умывальников, а справа и слева – несколько Жителей-новобранцев. При появлении Фреда с Артуром они оглянулись. Артур услышал журчание воды в раковинах и звяканье бритв, когда их клали на фарфоровые края.

– Так как же все-таки это работает? – вырвалось у него. – Те, другие, они здесь или не здесь?

– Капрал, вообще-то, в подробности не вдавался, – проговорил Фред, открывая несессер и вытаскивая опасную бритву, помазок, мыло и мисочку для взбивания пены. – Я так понял, что тайнопути ведут на самом деле во множество разных умывален, которые типа сосуществуют в одном месте Дома, но разнесены во времени. Вроде бы так сделано ради экономии горячей воды или еще чего-то…

И он принялся взбивать в бритвенном тазике пену. Артур только покачал головой и плеснул себе в лицо водой из умывальника. Она была теплой – и не иссякала, хотя ни кранов, ни сливного отверстия он не заметил.

Фред нанес пену на лицо и принялся бриться, что-то шепча. Артур про себя предположил, что это был род молитвы – «не дай господи, глотку себе перерезать». Вытащив собственную бритву, он тотчас убедился, что она невероятно остра и действительно очень опасна. Артур пригляделся и заметил, что Фред орудует тупой стороной. Он спросил:

– Что ты там шепчешь?

– Свое имя, – ответил Фред, соскребая остатки пены с подбородка. – И любимый цвет.

– Ох, – вздрогнул Артур. – А я и забыл…

И он уставился в зеркало. Не то чтобы ему так уж нравилось собственное лицо, но это было его лицо, знакомое и родное. Только представить, что очень скоро, возможно, он собственного отражения не узнает…

– Брейся давай, – сказал Фред. – Не то взыскание наложат. В смысле накажут!

– Даже если никакой щетины на щеках не найдут? – Артур пробежал пальцами по мальчишески-гладкой коже лица. – Мне, вообще-то, до настоящего бритья еще о-го-го…

– МК все равно будут знать, брился ты или нет, – сказал Фред. – И никто ничего нам не спустит только из-за того, что нас сейчас потащат между ушей полоскать…

– Ладно, ладно… – отмахнулся Артур.

Он положил немного мыла в мисочку и стал взбивать помазком, как это только что делал Фред. Потом, опять же следуя его примеру, намазал пеной лицо и принялся ее соскребать тупой стороной бритвы. Дурацкое занятие. Совершенно бессмысленное.

Умываясь, Артур пытался решить, что же ему теперь делать.

– А давай обратно не пойдем, – предложил он, когда они с Фредом мыли шеи. – Давай тут останемся!

Фред аж взвизгнул:

– Здесь? Ты чё, сдурел? Я так не уверен, что это место вообще существует после утренней помывки, когда закрываются тайнопути…

– Если мы останемся при умывальниках, все будет елочкой, – сказал Артур. – Для нас они реальны, так? Значит, должны где-то существовать…

– Ну тогда нам самоволку пришьют, – сказал Фред. – Мы ж на перекличке будем отсутствовать! И эти… банные деятели нас искать будут…

– Если тайнопуть не раскроется до завтрашней помывки, значит они нас и не найдут, так? – развивал свою мысль Артур. – И что, они нас до бесконечности разыскивать будут? Или все же отвяжутся?

– Обычно они являются, промывают и убираются, – ответил Фред. – Задерживаются только для того, чтобы прополоскать всех детей Дудочника, не дольше.

– Ну, значит, и надо подождать до завтрашнего утра, – сказал Артур. – Примем наказание – и пойдем дальше тренироваться.

– Еще чего выдумали, – подала голос Жительница, только что упаковавшая рядом с ними свой несессер. Артур смутно припомнил ее по казарме. Ее звали Флоримель, и Фред еще говорил, что с ней надо держать ухо востро. – Вернетесь и выйдете на перекличку, и все тут!

– И не подумаем! – твердо проговорил Фред.

Куда только подевались его отчаяние и апатия. Наверное, он был из тех, кому для действия нужно противодействие, например такая вот Флоримель с ее запретами.

– А я вам приказываю вернуться в казарму!

– Тоже мне, генеральша выискалась, – фыркнул Фред. – Ты такой же рекрут, как и мы. И мы будем делать что хотим и без твоего разрешения как-нибудь обойдемся!

Флоримель выпрямилась во весь рост.

– Я про вас доложу!

– Нет, ты нас не заложишь, – сурово проговорил Артур. – Ты никому не скажешь ни единого слова.

Флоримель была довольно высока ростом, но на какой-то миг Артур сделался существенно выше, а волосы словно бы подхватил ветер, вызванный биением невидимых крыл. В его позе и голосе прорезалось нечто от Первоначальствующей Госпожи, пусть лишь на мгновение, и он снова сделался обычным мальчишкой… Тем не менее Флоримель уже потупилась и отступила.

– Слушаюсь, сэр, – сказала она. – Как прикажете, сэр.

Она неуклюже отдала честь, сделала «налево кругом» через правое плечо и убралась прочь сквозь группу одетых в зеленое пограничников, которые тоже уходили, хотя и в другом направлении.

– Ух ты!.. – вернув на место отвисшую челюсть, выдавил Фред. – К-как ты это сделал? Я-то уже решил было – хлебать нам с ней не расхлебать… а ты…

Тут он резко замолк, потому что месяц у них над головой вдруг стремительно спикировал к горизонту, а на востоке зарделось розовое сияние. Артур повернулся посмотреть. Солнца еще не было видно, но, вне сомнения, это занимался рассвет.

При виде рассвета занятые умыванием солдаты принялись торопливо разбегаться – каждое подразделение своим тайнопутем к месту дислокации в Великом Лабиринте. Считаные минуты спустя Фред с Артуром остались в беспредельной умывальне совсем одни. Только ряды зеркал отражали свет нового дня.

– Надеюсь, идея сработает, – сказал Артур.

– И я надеюсь, – содрогнувшись, отозвался Фред.

Его затрясло еще больше, когда некоторые из дальних зеркал начали терять зримую вещественность и словно бы растворяться в потоках утреннего света. Попятившись, он схватился за свой умывальник… Артур поймал себя на том, что тоже нашаривает руками твердый фарфор.

По мере того как медленно встававшее солнце занимало свое место на небосводе, зеркала и раковины таяли одна за другой. Артур и Фред все теснее придвигались друг к другу, пока не соприкоснулись плечами. Теперь вокруг них не было совсем ничего, кроме света. Тем не менее их умывальники оставались вполне материальными, а зеркала ярко сияли.

– Может, и сработает… – прошептал Фред.

– Может быть, – отозвался Артур.

…И тут все залила тьма. Только на миг. Проморгавшись, мальчишки обнаружили, что больше не держатся за раковины да и солнечный свет ощутимо померк.

Они стояли в своей казарме, опираясь об Артуров шкаф, а единственным источником света были лампы-«молнии» под потолком. Теперь они горели уже все.

А прямо перед собой, футах в десяти, Артур разглядел в тусклом свете три рослые фигуры.

Эти личности были по физическим габаритам и телосложению вроде Жителей, но облачены в одуванчиково-желтые хламиды с длинными остроконечными капюшонами. Их руки покрывали кольчужные стальные перчатки, а лица скрывали чеканные бронзовые маски.

Одна маска сияла застывшей улыбкой. У другой уголки рта были опущены в скорбном раздумье. Третья была перекошена гримасой страдания.

И за этими масками… никого и ничего не просматривалось. Вообще никаких признаков. Только тьма.

– Б… б… банщики, – выдохнул Фред. – Промывальщики… – И зашептал, как молитву: – Фред Золотые Заглавные, помощник золотильщика манускриптов шестого класса, любимый цвет зеленый… чай с молоком и одной ложечкой сахара… песочное печенье без тмина…

Промывальщики заскользили вперед, шурша по полу одеяниями. Двое из них сунули руки в широкие рукава хламид и вытащили странного вида короны, словно бы вырезанные из голубого льда: сплошные шипы и осколки, на которых дрожало и потрескивало что-то вроде электрических искр. Третий достал длинную золотую веревку, и та сама собой задвигалась у него в руках, вздымаясь, как разъяренная кобра, готовая выплюнуть яд…

Нет, ядом она плеваться не стала. Она всего лишь прыгнула вперед и плотно обвила лодыжки Артура. Он дернулся было бежать, но веревка повалила его на пол.

Удар оказался болезненным, веревка же накрепко смотала ему ноги, потом свободным концом охватила его левую кисть и завернула ее за спину. Артур сопротивлялся изо всех сил и все шарил у пояса свободной рукой, пытаясь достать из подсумка крокодилье кольцо. Монетка не монетка, оно все же было серебряным, и он хотел сунуть его под язык.

Он таки разыскал колечко и уже нес его ко рту, когда веревка захлестнула его правое запястье и начала притягивать к телу. Извернувшись, Артур успел дотянуться губами, схватить кольцо и, порезав губу, все-таки впихнуть крокодильчика под язык.

И вот он беспомощно стоит на коленях, и по подбородку у него течет кровь, а золотая веревка ложится последними узлами на его лодыжки и на руки, связанные за спиной.

Он поднял глаза и увидел, как сверху спускается потрескивающая, сверкающая корона…

«Я – Артур Пенхалигон! – лихорадочно принялся он твердить про себя. – Я – Артур Пенхалигон, и родителей моих зовут Боб и Эмили, и еще я Хозяин Нижнего Дома, Дальних Пределов и Пограничного моря и…»

Корона плотно села ему на голову, и Артур с беззвучным криком полетел в темноту небытия…

Листок поудобнее расставила ноги на одной из верхних перекладин лестницы, примериваясь спиной к крышке люка. Решительное усилие! Крышка была из железобетона – не шуточка, но Листок все же сдвинула ее чуть-чуть, и в щелку проник солнечный свет. Еще усилие – и крышка отъехала в сторону достаточно, чтобы вылезти наружу.

Глядя вверх, Листок видела над собой небо и верхние этажи каких-то зданий. Кажется, отверстие люка находилось посреди проезжей части, но транспорта почему-то не было ни видно ни слышно. Листок не имела никакого понятия о том, куда конкретно ее занесло. По ее прикидкам, она должна была находиться от больницы на расстоянии около мили. Что касается направления, с этим было гораздо сложнее.

Это была уже третья лестница вверх, попавшаяся Листок на ее пути сквозь тоннель. Первыми двумя она по здравом размышлении не воспользовалась: мало ли вдруг они выводят внутрь карантинного периметра, тогда все усилия прахом! Она и теперь не была на сто процентов уверена, что побег удался. Способ проверить это был только один: подняться к поверхности и выглянуть наружу.

Решив про себя считать отсутствие транспорта добрым знаком – по крайней мере, хоть не переедут, стоит только высунуться, – Листок отважилась поднять голову над краем люка и осмотреться.

Как она и предполагала, отверстие находилось ровно посередине проезжей части какой-то городской улицы. По обе стороны виднелись припаркованные машины, а за ними – старомодные здания с террасами. И… никакого движения! Это настораживало.

Листок поглубже вдохнула – и перевалилась наружу. На это ушел почти весь остаток ее сил, так что пришлось посидеть, тяжело отдуваясь. Потом девочка подобрала под себя ноги и наконец поднялась.

Она по-прежнему имела самое смутное представление, в каком районе находится, но для начала оглянулась в ту сторону, откуда приползла по тоннелю. Туда, где полагалось находиться больнице.

Больничное здание стояло на своем месте, но вовсе не его вид заставил Листок охнуть и безвольно опуститься обратно на асфальт, словно ей внезапно дали под дых!

Наверное, все дело было в очках. Если смотреть поверх линз, она видела три больничных корпуса, буднично белеющих на расстоянии около полутора миль. Стекло, бетон – ничего особенного. А вот сквозь очки… Волшебные линзы демонстрировали еще одно здание, и оно висело в воздухе непосредственно над больницей!

Этакое огромное архитектурное безумие, невероятная мешанина готических башенок с приземистыми жилыми домишками, величественных укреплений с чуть ли не сарайчиками, дворцовых комплексов и захолустных подвалов… Некая часть здания все же соприкасалась с самой макушкой реальной больницы, Листок различила сверкающие ворота – и интуитивно поняла, что это и есть Парадная Дверь.

Дом… Перед Листок было земное проявление Дома. Совсем не там, где, по ее расчетам, ему следовало возникнуть (где-нибудь поближе к месту жительства Артура). Его угораздило повиснуть в воздухе. И она, Листок, только что совершила побег из единственного места, откуда до него было возможно добраться!

Листок опустила голову и обхватила ее руками. От нахлынувшего отчаяния впору было вцепиться в волосы, а то и начать их выдергивать. И с чего это она, дура, вообразила, будто Дом проявится там же, где, по словам Артура, это произошло в первый раз?.. Неужели не хватило ума сообразить, что он возникнет ровно там, где сквозь Парадную Дверь в земное измерение проник Житель… ну, или в данном случае – злобный пустотник? Почему она для начала не исследовала окрестности больницы?..

– Уходи с дороги, девочка! Тебя же застрелят!..

Голос прозвучал так неожиданно, что Листок вздрогнула и стала дико оглядываться.

– Сюда! Беги скорее сюда!

Ее звала какая-то старушка. Она выглядывала из дверей ближнего домика и махала Листок, подзывая к себе.

Листок со стоном оперлась на руки, кое-как встала и побрела к двери.

– Скорее! – крикнула старушка. – Едут уже!

Листок услышала то же, что и она: низкий вибрирующий рев громадных машин. Девочка прибавила шагу – и укрылась за дверью, как раз когда из-за дальнего поворота, ворочая гусеницами, выполз танк. Листок смотрела на него в дверное окошечко, поражаясь громкому реву и тому, как ощутимо трясся весь дом.

За первым танком показалось еще шесть, все – с наглухо закупоренными люками. Никто не выглядывал ни из башен, ни из водительских люков… Листок никогда раньше не видела настоящих танков. Они были по крайней мере раза в два больше легких броневиков, которыми пользовались армия и ФУБ.

– Деточка, тебя как зовут-то?

Листок оглянулась. Бабка выглядела очень старой и сгорбленной, но двигалась проворно, и глаза у нее были очень внимательные.

– Про… простите, – выговорила Листок. – Я… я зазевалась. Спасибо, что предупредили… Меня зовут Листок.

– А меня – Сильвия, – ответила женщина. – Ты, видать, в ту еще переделку попала? Пошли-ка на кухню, я головку твою в порядок приведу…

– Нет, – сказала Листок. – Спасибо, мне некогда. Мне надо… мне надо…

И она умолкла, так ничего путного и не произнеся. Что, собственно, ей теперь было «надо»? Рваться обратно в больницу? Может, еще на танке подъехать? Этак с ветерком и с понтами?..

– Вот что тебе и впрямь надо, так это чашечку чая с перечной мятой и повязку на голову, – проговорила Сильвия твердо. – Пошли!

– А что вообще происходит? – спросила Листок, послушно следуя за Сильвией в кухню. – Танки в городе… ничего себе…

– На больницу напали. С каким-то биологическим оружием. – Дотянувшись, Сильвия сняла с холодильника аптечку первой помощи и включила электрический чайник. – На самом деле я не то чтобы очень следила за новостями, слышала только, что с сегодняшнего утра в городе опять карантин. Если хочешь, можем посмотреть телевизор в гостиной. Только ты сядь, пожалуйста, к окошку, чтобы мне хоть видеть, что там у тебя с головой!

– Спасибо, – пробормотала Листок. – Я бы тоже не отказалась новости посмотреть… Вы сказали, опять карантин?

– Да, его возобновили часа два назад… Сюда, деточка.

– Но вы ведь впустили меня, – заметила Листок, проходя следом за Сильвией в маленькую, но вполне уютную гостиную.

На стене виднелся телевизионный экран. Сильвия щелкнула пальцами, и он послушно зажегся. Звук, правда, был отрегулирован слишком тихо, но Листок прочитала внизу экрана бегущую строку новостей.

В ГОРОДЕ ОБЪЯВЛЕН КАРАНТИН. КОД ОПАСНОСТИ – КРАСНЫЙ. АРМИЯ И ФУБ ДЕРЖАТ В СТРОГОЙ ИЗОЛЯЦИИ БОЛЬНИЦУ ВОСТОЧНОГО РАЙОНА. ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, ЧТО В ПЕРВОМ НАПАДЕНИИ БЫЛО ИСПОЛЬЗОВАНО БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ ПСИХОТРОПНОГО ДЕЙСТВИЯ. В СКОРОМ ВРЕМЕНИ ЖДУТ СЛЕДУЮЩЕЙ АТАКИ!

На экране появилась группа людей, выходящих из больничных дверей. Сразу было видно – с этими людьми что-то не так. Совсем не так! Ноги у них буквально заплетались, руки выделывали странные движения. Камера сместилась и показала солдат и агентов ФУБ: они кричали и размахивали руками, потом навели оружие… Шевельнулись и пулеметные дула на башенках броневиков… Началась стрельба…

Мгновением позже до Листок дошло, что все это происходит в прямом эфире, что вот прямо сейчас она слышала эту самую стрельбу, приглушенно доносившуюся издалека…

Вживую, а не по телевизору.

– Да, я знаю, что по правилам мне не следовало бы тебя впускать, – проговорила Сильвия. На экран она не смотрела. Она отвела волосы Листок и стала промокать ссадину у нее на голове щипучим антисептиком. – Знаешь, деточка, я ведь свое уже прожила. И лучше уж я заражусь чем-нибудь нехорошим, чем буду спокойно смотреть, как у меня перед дверью стреляют в молоденькую девчонку. Ну подхвачу я гадость какую-нибудь, что с того?.. Умру себе потихоньку и никому особых хлопот не причиню. Все там будем…

– Я не заразная, – быстро проговорила Листок. И запоздало посмотрела на свои руки.

«А ведь я соврала. Ну, то есть от меня действительно не заразишься, только от Душегуба… от Мальчика-без-кожи… Но сама-то я… Очень скоро он будет знать все, что знаю я, а я превращусь в куклу. В марионетку на ниточках. Вроде тех, которых он отправил наружу… Которых убили, чтобы не нарушали карантин…»

Тем временем на телеэкране вперед вышли двое агентов ФУБ с огнеметами. Длинные языки пламени потянулись к только что застреленным людям… Листок отвернулась.

– Сиди смирно, не дергайся, – проворчала Сильвия. – Особых ран у тебя нет, но синяк порядочный. На всякий случай рентген бы не помешал. Давно ты ударилась?

– Ну… час назад, может, два, – ответила Листок. – Ой!

– Это я обезболивающим гелем помазала, – сообщила Сильвия. – И специальным клеем для ран, чтобы грязь внутрь не попала. Так не забудешь снимок сделать потом?

– Вы, наверное, доктор, – сделала вывод Листок. – Или медсестра!

– Я давно на пенсии, – улыбнулась Сильвия. – Я работала фармацевтом… Ну, ты посиди, я тебе чайку сделаю.

Листок снова покосилась на телеэкран. Там брали интервью у важного армейского офицера. У него за спиной Листок увидела те самые танки, которые только что проползли мимо по улице. Теперь они наводили пушки на больничные корпуса, а между ними занимали позицию пехотинцы. Листок повернула к телевизору ладонь, подождала, пока отзовется дистанционное управление, и подняла палец. Телевизор прибавил звук, и она смогла наконец услышать, что говорит генерал.

– Мы не знаем, что это такое. Возможно, нечто родственное «ИнФьюри» – помните то психотропное вещество, переносившееся с водой, которое наделало столько шуму в Европе два года назад? Судя по всему, оно успело широко распространиться в больнице. Как вы сами только что видели, некоторые зараженные сделались невменяемы и в высшей степени опасны. Наша задача соответственно – локализовать эту вспышку. И мы ее локализуем, используя все необходимые средства…

– Удается ли поддерживать связь с доктором Эмили Пенхалигон? – спросил невидимый корреспондент.

– Доктор Пенхалигон и ее команда делают все, чтобы замедлить действие биологического оружия. Они стараются выделить культуру, расшифровать ее на компьютере и синтезировать антидот. Мы, армия и ФУБ, со своей стороны принимаем все меры, чтобы изоляторы и лаборатории на верхних этажах никоим образом не соприкасались с остальной частью больницы, где разгуливает инфекция.

– Скажите, генерал, известно ли что-нибудь о том, каким образом было применено оружие и кто мог это сделать?

– Вне всякого сомнения, имел место террористический акт, – отвечал генерал. – Больше на данном этапе – никаких комментариев.

– Но некоторые аналитики полагают, что…

Звук телевизора внезапно пошел на убыль. Листок обернулась и увидела Сильвию с двумя чашками чая. Женщина грозила телевизору пальцем.

– Да ну их, эти новости, никакого зла не хватает, – сказала она. – Пей чай, деточка. А потом поболтаем…

– Спасибо. – Листок опустила глаза. – Но я… я как бы…

– Деточка, мне совсем ни к чему знать, что ты делала там, в подземелье. Но родителям твоим позвонить все-таки не помешает, как ты думаешь, а? Есть у тебя родители? Давай позвоним им, успокоим и скажем, что ты пересидишь карантин здесь, у меня, вот и все.

– Я не могу этого сделать. – Листок неожиданно пришло в голову, как следует поступить. По крайней мере, появилась идея, вроде бы обещавшая лазейку обратно в Дом. – Мне надо попасть кое-куда, – сказала она.

– Нельзя, – ответила Сильвия. – Нельзя сейчас никуда. Ни пешком, ни в машине… даже если бы я окончательно выжила из ума и надумала тебя подвезти. Появляться на улицах запрещено.

– Мне надо попасть в один дом. Это в Денистере… – И она назвала Сильвии адрес. – Как можно скорее!

Она хотела попасть домой к Артуру. Пусть проявление Дома висит над крышей больницы и, следовательно, недостижимо, Листок припомнила кое-что, о чем рассказал ей Артур. Давным-давно, в больничной палате… Для всего остального мира этот разговор происходил лишь вчера, но с тех пор Листок успела провести несколько месяцев, плавая по морям. Тем не менее она отчетливо помнила, как Артур говорил ей о своем телефоне. Том самом, что хранится в бархатной красной коробочке. И позволяет выходить на связь с Жителями Дома.

– Об этом и речи быть не может, – строго ответила Сильвия.

– Вы не представляете, как это важно, – сказала Листок.

– Так расскажи, я, может, пойму.

Листок помолчала… Она не могла рассказать Сильвии правду. Старушка ей все равно не поверит.

«Я не смогу ей объяснить, – подумала девочка. – А вот показать…»

– Есть у вас окошко, чтобы выходило на больницу? – спросила она.

– Да, на втором этаже, – ответила Сильвия удивленно. – А тебе зачем?

Листок на мгновение усомнилась в задуманном. Сильвия уже очень стара, такое потрясение может ее просто убить. С другой стороны, девочке была до зарезу нужна ее помощь. Артур так надеется, что она, Листок, как-нибудь исхитрится передать похищенный кармашек в Дом – на уничтожение в Пустоте. И дело даже не только в Артуре – на нее вообще вся надежда. Ведь этот Мальчик-без-кожи знай распространяет свою мыслепроводящую плесень. А чего доброго, у него и иные гадости в запасе имеются…

– Давайте поднимемся наверх, – решившись, сказала Листок. – И оттуда вы посмотрите на больницу сквозь вот эти очки. Хочу предупредить, вас может здорово тряхнуть от того, что вы увидите… Но надо, чтобы вы сперва посмотрели. Тогда я вам смогу все рассказать.

Сильвия собралась было рассердиться, но потом вдруг улыбнулась.

– Загадками ты говоришь, деточка. И что я время с тобой трачу? Правда, мне, кроме времени, тратить-то особенно нечего… Ладно, пошли!

Окно, выходившее на больницу, оказалось в спальне старушки. Это была чистенькая скромная комната, в которой Листок не заметила почти никаких личных вещей. Сильвия прошла к стене и отодвинула плотную занавеску.

– Вон там больница, – сказала она. – Смотри-ка, и боевые вертолеты кружатся…

Листок посмотрела в окно. Возле больничных башен выписывали медленные круги три больших остроносых вертолета. Они двигались на высоте около шестисот футов. Листок посмотрела сквозь очки… и тут же сдернула их с носа. От вида боевых машин, беспрепятственно пролетавших сквозь строения Дома, у нее закружилась голова.

– Вот, посмотрите сквозь очки, – сказала она Сильвии. – Только… ну, в общем, я вас предупредила.

– Если только я что-нибудь сквозь них разгляжу, – отозвалась та. – Они, я смотрю, битые-перебитые…

– Увидите, – заверила ее Листок. – А я объясню.

И тут ее несчастную голову пронизал болевой спазм! И эта боль отличалась от той, которую она испытывала после падения. В голове словно бы росло давление изнутри. Примерно так бывает во время сильного насморка, когда наглухо закладывает все пазухи… только нынче пазухи располагались определенно не там…

«Это плесень! – мысленно ахнула Листок. – Похоже, добралась до мозгов…»

– Да не вижу я ничего, – услышала она голос Сильвии. Та надела очки, но смотрела мимо окна.

– Вы на больницу посмотрите, – сказала Листок, но сердце начало проваливаться в пустоту.

Страшное сомнение посетило ее. Что, если очки доктора Скамандроса предназначены только для ее глаз?

Лейтенант Корби опустил дальноскоп и потер правый глаз, уставший от длительного напряжения. Весь день после полудня Корби с его отрядом пограничников подсчитывали численность вражеской колонны, проходившей внизу по дороге.

– Добавь еще пять тысяч, – сказал Корби сержанту, делавшему записи в тетрадке. – Обычные пустотники, разбитые на подразделения по одной тысяче…

– Итого за сегодня больше двадцати шести тысяч, сэр, – отозвался сержант. – И все – на один квадрат.

– На закате он переместится к северо-западу, – ответил Корби, похлопывая полевую сумку с эфемеридой. – Хоть эти с глаз долой уберутся!

– Их теперь в Лабиринте около миллиона, – негромко проговорил сержант. – Скоро в каждой секции будет полным-полно. Зачем тогда и перемещать?

– Пораженческие разговоры ведешь, сержант. Я этого не потерплю, – отрезал Корби. – И кстати, пустых секций еще море, так что масштабного вторжения никак не получится. Против тектонической стратегии не повоюешь, понимать надо! К тому же я слышал, второй батальон Полка вчера опять сражение выиграл.

О том, что третьего дня девятнадцатая когорта Легиона чуть было не проиграла свою битву, Корби на всякий случай упоминать не стал. Да, перемещение секций весьма успешно дробило вражеские силы, но… на некоторые участки успевало прорваться слишком уж много пустотников. Иные из этих секций приходилось очищать буквально любой ценой, потому что в скором времени они должны были приблизиться к Генштабу либо к другим фиксированным позициям.

Вот уже шесть недель прошло с тех пор, как Корби с подчиненными покинул Пограничный форт. За это время пустотники успели форт захватить. Полковник Нэж погиб вместе со всем гарнизоном… Пока длилась неравная битва, Нэж все же сумел запереться в машинном отделении и удерживать его в течение двенадцати часов, после чего ворота были закрыты. Внутрь Лабиринта тогда успело пройти четыреста или пятьсот тысяч пустотников. Месяцем позже ворота опять распахнулись, хотя все худо-бедно разбиравшиеся в их работе считали подобное невозможным. И теперь каждый день десятки тысяч пустотников свободно проходили внутрь.

Тем не менее Корби не кривил душой: проверенная временем тектоническая стратегия продолжала работать. На закате каждого дня секции Лабиринта смещались – и в результате враг не мог сконцентрировать свои силы для решительного удара. Славное Воинство било его по частям, причем пока почти всегда успешно.

А еще поговаривали, что Сэра Четверга отнюдь не устраивает такое положение дел. Характер у него и в мирное время был не сахар, а уж теперь стал и вовсе взрывоопасным. То-то он сорвался при разговоре с маршалом Рассвет и серьезно изувечил ее, а за что? Она всего-то усомнилась в некоторых нюансах боеспособности армии и спросила, разумно ли было менять план кампании столь радикально, да к тому же в самый последний момент…

По мнению Корби, Рассвет была абсолютно права в своих сомнениях. Менять все планы за несколько часов до того, как их предстоит претворять в жизнь, – нет, ребята, так дела не делаются. И майор Правуил в качестве посыльного произвел на Корби, мягко говоря, странное впечатление. Если пограничник что-нибудь понимал, этот «майор» вел себя не как нормальный офицер, а… как тайный агент на задании.

Ох, попахивало тут политикой, и даже не попахивало, а откровенно воняло. Высокой политикой. То есть вмешательством с самых высших верхов, какие только бывают.

Корби ненавидел политику.

– Наблюдаю движение у границы секции, – подал голос один из его подчиненных. – Э, да нас, похоже, заметили! Вижу офицера… ну старшего пустотника, как он там у них называется… Он посылает в нашу сторону подразделение!

Корби посмотрел вниз. Его пограничники укрывались в нагромождении скал на вершине холма. Наверное, какое-нибудь неосторожное движение выдало их врагу. Или отбросила блик его собственная труба-дальноскоп…

Корби машинально взглянул на солнце. Оно висело над западным горизонтом, но так неспешно совершало свой путь, что до заката оставалось еще добрых полчаса, если не больше. Граница же секции, видимая его натренированному глазу как едва заметная смена оттенка земли, проходила в сотне футов внизу. Если пустотники вздумают атаковать, надо будет пересечь границу засветло, чтобы успеть до перемещения секций. А это, как полагал Корби, было вполне возможно.

Он не зря занял позицию именно здесь, в самом углу секции. Быстрая пробежка в одном из двух направлений – и смещение унесет пограничников в безопасное место.

– Что-то там такое с этой колонной… – пробормотал сержант. – Похоже, волокут что-то… Ага! Да у них там целая упряжка не-коней!

Корби поспешно вскинул зрительную трубу. Не-кони были ценными животными, скопированными с земных лошадей. При Мрачном Вторнике их то ли разводили, то ли делали у него в Яме. После свержения Мрачного новых поступлений не-коней ждать было неоткуда, к превеликому сожалению Среднепочетной Артиллерии и Орды.

И вот поди ж ты – пустотники погоняли чуть не две сотни не-коней, впряженных в гигантскую, о двадцати колесах, повозку длиной футов шестьдесят! А на этой повозке…

Корби опустил дальноскоп, хорошенько потер утомленный глаз и посмотрел снова.

– Что там? – спросил сержант.

– Похоже на гигантский гвоздь, – отозвался Корби. – Гвоздь в шестьдесят футов… и сделанный из чего-то очень странного… Материал сплошь темный и света не отражает. Наверное, это род…

– Пустоты?

– Да, видимо, так. Магически стабилизированная Пустота… Но чего ради тащить ее в Лабиринт? Они же не могут знать, где в итоге окажутся…

Внезапно умолкнув, Корби положил дальноскоп на камень, торопливо вытащил эфемериду и пролистнул страницы, отыскивая нужную таблицу и в ней – траекторию перемещений секции, где находилась запряженная не-конями повозка.

– Сегодня на закате она окажется в самом центре Лабиринта, – выговорил он наконец. – На позиции пятьсот-пятьсот.

– По-моему, там нет ничего такого особенного, – удивился сержант.

– Мне тоже ни о каких особенностях неизвестно, – сказал Корби. – Но однажды я слышал, как кто-то упоминал о знаменитой задачке, которую любили подкидывать в Штабном училище. Она так и называлась: «Проблема пятьсот-пятьсот»… Стало быть, пустотники знают, куда именно пойдет эта секция! И про все остальные секции им с самого начала все должно было быть известно. Иначе они эту штуку так далеко не затащили бы.

– Но как они заполучили бы эфемериду, она же в чужих руках сразу взорвется? – удивился сержант. – Или не взорвется?

– Мы и способности к организации от них не ждали, – мрачно ответил Корби. – А они взяли и организовались. И тот, кто ими командует, определенно разбирается, что к чему. Вот, возьми – может, еще что разглядишь!

Отдав сержанту дальноскоп, он вытащил из кармашка на колчане подставку, вырезанную из слоновой кости, и свинцового солдатика. Солдатик изображал полковника из Полка – сплошное золото и багрянец. Как только Корби вставил фигурку в гнездо, цвета сразу вспыхнули ярче, все линии сделались четче – и вот перед лейтенантом стоял живой офицер из далекого Генштаба, только в миниатюре.

– Полковник Рептон?

– Привет, Корби, – отозвался тот. – Опять с личным докладом?

– Так точно, сэр. Мне следовало бы доложить капитану Феруку, но по официальным каналам пока дойдет… Я и решил обратиться прямо к вам, чтобы вы непосредственно Сэру Четвергу…

Крохотный полковник скривился при упоминании главнокомандующего, но кивком велел Корби продолжать.

– Мы обнаружили большую колонну пустотников на секции семьдесят два – восемьсот девяносто девять. Они сопровождают повозку, запряженную двумястами или даже бóльшим количеством не-коней. На платформе размещен объект длиной шестьдесят и диаметром около десяти футов, заостренный с одного конца. Сделан он, похоже, из Пустоты, хотя и сохраняет свою форму. Могу описать его как гигантский гвоздь, сэр. Так вот, эта секция на закате переместится на позицию пятьсот-пятьсот, я и…

– Пятьсот-пятьсот, говоришь? – В голосе полковника Рептона прозвучала явственная тревога. – И ты уверенно описываешь этот гвоздь как объект несомненно магический?

– Так точно, сэр!

При всей малости фигурки было отчетливо видно, как с лица полковника сбежала вся краска.

– Я немедленно сообщу Сэру Четвергу, – сказал он. – Пожелай мне удачи, Корби.

На этом фигурка застыла, вновь сделавшись простым свинцовым солдатиком.

– Кто бы нам удачи пожелал, – пробормотал сержант, возвращая Корби дальноскоп и вытаскивая из налучи лук. – Еще три отряда к нам двинулись… Явно собираются атаковать!

– Прикинь, а я сейчас кое-что вспомнил, – сказал Фред. – Про свою работу на гражданке! Помню, как я золотые листочки разделял!

– Здорово, – отозвался его приятель по имени Рэй Зеленка. – Аж завидки берут! Я вот ничего толком вспомнить не могу. По-моему, мне многое снится, а проснусь – опять ничего. Плавает прямо рядом, только поймать не могу.

– Все вернется, – заверил его Фред. – Ну не все, но большая часть. Со временем.

Рэй нахмурился.

– Знаешь, у меня такое чувство, что я непременно должен что-то вспомнить, причем срочно. Я должен что-то важное сделать…

– Раз должен, значит вспомнишь, – авторитетно кивнул Фред. – Хотя… какие уж теперь у нас с тобой важности! Мы в этом рекрутском лагере застряли на целый год. И потом еще девяносто девять лет строем шагать…

– Ты хотел генералом стать, – вдруг сказал Рэй. – Ты сам мне об этом говорил. Вот! Я вспомнил!

– Правда? – улыбнулся Фред. – Здорово. А что… неплохая идея, если подумать…

С того времени, когда им обоим «промыли между ушей», минуло шесть недель. В тот день они очнулись, лежа на своих койках, и у каждого к гимнастерке был приколот кусочек бумаги с именем. Кроме имен, им ничего не оставили, и даже их они поначалу не могли прочитать – навык чтения вернулся лишь погодя. И с ним еще некоторые основные умения.

Вот только память о прежней жизни возвращаться упорно не желала. Они разыскали свои тетрадки, но толку от них оказалось немного. Фред заново выучил свой любимый цвет и предпочитаемый способ чаепития. Рэй в собственных записях почти ничего разобрать не сумел. Только осталось смутное впечатление, что Рэй Зеленка – это не настоящее его имя. Он поискал хоть какой-нибудь намек на то, как же его зовут на самом деле, но ничего не нашел. И чего ради ему понадобилось переписывать в тетрадку имена Доверенных Лиц? Какой в этом смысл?

Фамилия Рэя вроде бы подразумевала, что раньше он работал заправщиком чернил. Но никаких подробностей, касавшихся этого ремесла, в его памяти так и не всплыло. Фред уже вспомнил кучу всего относительно своей жизни на гражданке. Рэй – ровным счетом ничего, хотя очень старался. Попытки вспомнить лишь вызывали у него ощущение, о котором он только что говорил Фреду: что-то немыслимо важное вроде бы плавало у самого края сознания, но как только он тянулся туда – сразу отступало во тьму.

Дело всякий раз кончалось почти физической болью. Говорят, так болит давно утраченная рука или нога. А тут была утрачена целая жизнь!

Сколько ни говорил ему Фред, что смытые воспоминания по крайней мере частично со временем восстановятся, утешение с этого было слабое. Когда взвод собирался вместе в нечастые минуты досуга, разговор неизменно сводился к воспоминаниям о «старых добрых временах». Каждому, кроме Рэя, было что вспомнить, и только он сидел тихо в уголке, внимательно слушал и молчал. А вдруг какая-нибудь незначительная деталь из чужого прошлого высечет ту самую искру и он наконец тоже что-нибудь вспомнит?

Сказать по правде, досуга – то есть возможности вникать в чужие жизни и переживать о своей – день ото дня становилось все меньше. Вскоре после промывки мозгов по никому неведомой причине нормальное обучение явно превратилось в ускоренное. А потом его ускорили еще раз. И еще. Поначалу новобранцам полагалось шесть часов на ночной сон и еще два часа личного времени днем. Время между отбоем и побудкой сократилось до пяти часов, потом вовсе до четырех, причем редкая ночь обходилась без подъемов по тревоге, а дневные перемены и перерывы окончательно отошли в прошлое.

Гоняли рекрутов без всякой пощады. Рэй с Фредом теперь довольно-таки неплохо умели маршировать – и со взводом, и в составе более крупных подразделений. Освоили основные элементы строевой подготовки без оружия и с разными видами оружия, как то: заводные бердыши (с механизмами вроде часовых), мушкеты с порохом на Пустоте, взрыв-пики, самовзводные луки, мечи-злорубы и круглые щиты, силовые копья, громобойные ятаганы. Не говоря уже о семнадцати способах отдавать честь и тридцати восьми почетах, имевших хождение в армии.

Что касается оружия, они учились не только вышагивать с ним, но еще и применять его в бою. И чистить, не раня при этом товарищей. Их научили носить все виды формы и защитной брони… хотя взыскательный глаз сержанта Хелва по-прежнему выискивал в их выправке чудовищные недостатки.

А еще им прочно вбили в голову сперва исполнять полученные приказы, а раздумывать над ними – уже потом.

Короче, они понемногу становились солдатами.

– Вообще-то, тебе вроде как полагалось бы уже вспомнить побольше, – сказал Фред. – С колечком и всякое такое.

Рэй достал из кармана колечко, о котором говорил его друг, и в очередной раз принялся его рассматривать. Очнувшись тогда на койке, он обнаружил его у себя под языком и спросил Фреда, что бы это могло означать. Фред был в полной растерянности: он кольца никогда раньше не видел. И лишь целую неделю спустя он с грехом пополам вспомнил, что серебряная монетка под языком вроде бы помогает сопротивляться промывке.

– Оно не чисто серебряное, – сказал Рэй. – Часть его золотая. Сдается мне, это должно что-нибудь значить… но вот что?

– И я не помню, – вздохнул Фред. Повернувшись, он обвел глазами поросшую чахлым кустарником пустыню на западе. – Солнце садится… Может, как стемнеет, Хелв наконец нас отпустит?

– Ох, сомневаюсь, – проговорил Рэй.

На самом деле он вовсе не жаждал оказаться предоставленным самому себе. Досуг означал безрезультатную и оттого горестную погоню за воспоминаниями. Нет уж. Лучше вкалывать, выполняя сержантские распоряжения, и вообще ни о чем не думать!

Их отделение сейчас занималось уборкой территории. За последнюю неделю юго-западная, западная и северо-западная секции неоднократно менялись, а ветер дул в основном западный, так что в лагерь нанесло листьев и всякого растительного мусора. Все это валялось под сваями зданий и во всяческих закоулках, нарушая порядок и чистоту, приличествующие армейскому городку. И рекрутов погнали на уборку, строго предупредив: если они упустят хотя бы один-единственный листик или клочок перекати-поля, наказанием будет четырнадцатимильный марш-бросок с полной выкладкой. Полная выкладка означала кольчуги воинов Орды (весьма удобные при езде на не-конях, но невыносимые на пешем ходу), оружие легионеров и сапоги пограничников (поскольку от обуви Орды охромело бы все отделение, и не на четырнадцатой миле, а существенно раньше).

– А что это там, в пустыне? – вдруг спросил Фред. – Другое отделение рекрутов атаку отрабатывает?

Рэй посмотрел туда, куда указывал друг. Приминая бурую травку, к ним двигался растянувшийся длинной цепью воинский строй. Закатное солнце ярко играло на остриях длинных копий и закруглениях шлемов, переливалось на металлической ткани знамени, что вилось над группой из четырех или пяти всадников. Они ехали на не-конях, замыкая левый фланг. До них было, наверное, не более мили.

– Только это не рекруты, – проговорил Рэй. – И о таком роде войск что-то я до сих пор не слыхал…

Пытаясь чем-то заполнить оставленную промыванием пустоту, он от корки до корки прочел толстенный «Спутник рекрута» и чуть не наполовину выучил его наизусть.

– По-моему, надо сержанту Хелву сказать, – предложил он, подумав. И уже сделал «налево кругом», собираясь отправиться строевым шагом искать сержанта, но никуда не пошел, сразу вытянувшись по стойке смирно.

Сержант Хелв был уже здесь. И тоже вглядывался в пустыню. Он даже выглядел слегка запыхавшимся, что до крайности поразило мальчишек. В таком состоянии сержанта они еще не видели.

– ТРЕВОГА!!! – заорал Хелв, и надо сказать, что такой мощи голоса они до сих пор за ним не подозревали, несмотря на воистину оглушительные проработки, которые он им устраивал за плохо отдраенную пуговицу или неопрятно выбеленный ремень. – Новобранцы, слушай мою команду! Форма – Легион, оружие – мечи-злорубы, силовые копья, двойной комплект! Это не учение! Это боевая ТРЕВОГА!

– Да кто хоть они? – спросил Фред уже на бегу.

Они с Рэем неслись к казармам, не дожидаясь никакого «бегом марш». Навстречу им спешил целый поток сержантов с капралами, но замечаний по поводу нестроевого шага рекрутам никто не делал – младшему комсоставу нынче было не до того.

– Ведь не пустотники же?

– А почему бы и нет? – влетая в казарму и бросаясь к своему шкафу, отозвался Рэй.

– Так они же… организованные! Строем идут! В форме… со знаменами, с оружием и всякое такое, – пропыхтел Фред. – Помоги с завязками, а?

Рэй помог другу зашнуровать пластинчатую броню. Потом сам подставил ему спину. Юные солдаты прицепили к поясам мечи-злорубы, названные так оттого, что их клинки начинали быстро вращаться вокруг своей оси, если повернуть рукоять, повесили на плечи квадратные щиты и взяли в руки силовые копья. Длинные металлические наконечники этих копий сразу засветились, к потолку казармы поднялись тонкие струйки черного дыма… Сколько отметин оставили они на потолке и на формах товарищей по оружию!

– И что дальше, Рэй? – спросила Флоримель.

Остальные новобранцы как раз заканчивали те же приготовления. В отделении так и не был назначен рекрут-капрал, сержант Хелв и капрал Топоруб в один голос заявляли, что ни один из новобранцев не достоин этой чести. Тем не менее как-то само собой получалось так, что за разъяснением приказов и ситуаций все обращались к Рэю. А если до Рэя в данный момент по какой-то причине было временно не добраться, то к Фреду, видя в нем как бы его представителя.

Рэй спрашивал себя, почему так, и всякий раз приходил к выводу, что ответ должен крыться в его прошлом. Его не оставляло смутное ощущение, что в той, прежней жизни ему сопутствовала власть. Правду сказать, дети Дудочника нечасто добирались до какой-либо власти… Однако бывало и такое.

– На нас напали, – сказал он сослуживцам. – Сейчас нам надо выстроиться снаружи и маршировать на позицию. А дальше – слушать приказы, и все будет хорошо. Все готовы? Теодорик! Где твой злоруб? Хватай его и быстро догоняй нас! Остальные – левой… шагом марш! Левой! Левой!

Печатая бодрый строевой шаг, они как раз покидали казарму, когда навстречу выскочил задыхающийся капрал Топоруб. Он еще не успел облачиться в полное обмундирование Легиона, только поменял фуражку на шлем да набросил кирасу прямо поверх алого мундира, а в руке вместо меча-злоруба держал заводной бердыш. Присутствия духа он, впрочем, не потерял и тотчас пристроился к отделению.

– Благодарю за службу, рекрут Зеленка, – сказал он. – Сбор на плацу. Рекрут Рэннифер! Шагом марш во-он в тот промежуток у левого фланга Второго взвода!

Рэннифер был самым рослым в отделении – на волосок повыше Флоримель. Поэтому он всегда возглавлял строй, на него держали равнение, он задавал шаг. На самом деле это было не особенно хорошо, потому что сообразительностью Рэннифер не блистал.

На сей раз Топоруб просто пошел с ним рядом, чтобы исключить возможность ошибки. От Рэя не укрылось, что капрал шагал быстрее обычного, хоть и не удвоенным темпом. Выглядел он встревоженным, но не паниковал.

«Интересно, – задумался мальчик, – насколько велика опасность?»

Рекрутские взводы один за другим выходили на плац. Некоторые уже выстроились, их сержанты орали во все горло, наводя окончательный порядок. Рэю бросилось в глаза, что присутствовали даже офицеры – они о чем-то совещались, стоя в сторонке. Все были в форме Легиона, и Рэй наметанным глазом оценил высоту плюмажей на шлемах: четыре лейтенанта, майор… и даже целый полковник. Вот это да! Лейтенантов Рэй уже видел, но вот старших офицеров встретил впервые.

– Я еще кое-что вспомнил, – шепнул ему Фред, когда они замерли на своих местах в середине первой шеренги. – О детях Дудочника…

– Ну и? – так же шепотом отозвался Рэй.

Враг между тем приближался, равномерно шагая, дистанция успела сократиться ярдов до пятисот. Неведомое войско маршировало под низкий гул больших барабанов, отмечая каждый десятый шаг дружным утробным выкриком. Получался жутковатый звук, сильно смахивавший на рычание огромного зверя.

И врагов было гораздо больше, чем Рэю показалось вначале. Какой там жиденький растянутый строй – их тут были многие сотни. Рэй их, собственно, не считал, ограничившись грубой прикидкой. Это было именно то, что обычно называется «чертова прорва». И все они шли прямо на лагерь, причем довольно-таки быстро.

– Я к тому, что мы не так крепки, как Жители, – сказал Фред. – Типа того, что если нам головы поотрубают – все, тю-тю, обратно не прирастут. Да и руки-ноги вполне могут заново не отрасти…

– Разговорчики в строю! – рявкнул сержант Хелв. Он неспешно прохаживался вдоль передней шеренги, даже не глядя в сторону наступающего врага. – Вот вам, парни, новая тренировка. Это пустотники, низшие существа. А мы – Славное Воинство Зодчей! Зодчая!.. Ну-ка, дружно, так, чтобы я слышал! Зод-ча-я! Зод-ча-я!

– ЗОД-ЧА-Я! – рявкнули хором шесть сотен Жителей.

Прозвучало действительно дружно, удивительно громко и уверенно, и Рэй, к собственному изумлению, и впрямь приободрился. Несмотря даже на только что услышанное от Фреда.

– Мы не отступим! Мы не отступим! – выкрикнул сержант Хелв. – Зодчая!

– ЗОД-ЧА-Я! – разом отозвались новобранцы.

На сей раз Рэй заметил, что Хелв подгадывал их дружный клич точно к моменту, когда пустотники издавали свой рык. Армейская кричалка успешно заглушала и его, и бой вражеских барабанов.

– Полковник Ювити объяснит вам план! – продолжал сержант Хелв. – Главное – держите строй и помните тренировки!

Полковник Ювити вышел вперед. Четыре шеренги новобранцев, растянувшиеся поперек плаца, смотрели на него во все глаза. Вот он небрежно отдал честь сержанту Хелву, который, в свою очередь, ответил безупречным салютом по всей форме. Ни тот ни другой словно бы не замечали катившуюся на них волну человекообразных пустотников в темной броне, с копьями, на остриях которых подрагивали искры.

До врага оставалось ярдов триста, не больше.

– Все очень просто, – проговорил полковник вроде и не очень громко, но услышали все. – Первая шеренга! Щиты сомкнуть! Силовые копья – опустить! Мечи – наголо! Вторая шеренга! Приготовиться к метанию силовых копий! По команде «бросай» вы их метнете и сразу отступите в тыл. Третья шеренга при этом займет место второй, метнет по команде «бросай» и тоже отступит, а ее сменит четвертая. Отступив в тыл, каждая шеренга обнажит мечи и развернется во фронт. Слушайте своих сержантов и капралов! Мы победим!

– Так точно, сэр!!! – проревел Хелв, и вышло это у него как-то так, что все шестьсот рекрутов в едином порыве выбросили воздух из легких:

– ТАК ТОЧНО, СЭР!

– Что-то я недомерком себе кажусь, – пробормотал Фред, смыкая щиты с Рэем и Жителем, стоявшим от него по правую руку.

Рэй, как все, опер оземь древко своего силового копья и отозвался:

– Я тоже…

Мальчишки были на добрый фут меньше всех ростом. Щиты у них были такого же размера, как у остальных, но все равно строй как бы проседал там, где они стояли.

Земля гудела под ногами, сотрясаемая мерным шагом наступавшего войска. Ритмичный звериный рык… потрескивание искр на кончиках копий, подозрительно напоминавшее звук, с которым работали громобойные ятаганы, излюбленное оружие Орды…

– Вы двое, дети Дудочника! А ну, живо марш в четвертую шеренгу! – неожиданно рявкнул кто-то прямо над головой.

Рэй повиновался без размышлений и промедления. Отомкнул свой щит, повернулся «налево кругом» и отошел в тыл, и Фред последовал за ним. Их пропустили, и строй тотчас сомкнулся.

Они уже собирались миновать третью шеренгу, когда пустотники хором завизжали, а их барабаны вдвое взвинтили темп и к ним прибавились звуки рогов.

– Вторая шеренга! Бросай!!! – донеслись голоса Хелва и других сержантов.

Даже их луженые глотки с большим трудом покрывали грохот и рев.

Рэй понял – это началась атака. Еще две секунды – и он почти физически ощутил соударение движущихся масс, когда строй пустотников врезался в сомкнутые щиты его сослуживцев и в воздухе повисли проклятия, стоны и вопли, шипение перегретых силовых копий и треск мечей-злорубов, вгрызавшихся во вражеские доспехи.

– Третья шеренга, бросай! Четвертая шеренга, вперед!

Рэй как раз присоединился к четвертой. Развернувшись, он влился в общее движение. Они с Фредом наставили силовые копья и…

Чудовищную свалку, представшую его глазам, невозможно описать никакими словами. Она переполнила все чувства, все восприятие Рэя Зеленки, заставила его жить настоящим мгновением, не оставив незанятого уголка разума, который мог бы продолжить бесплодное копание в прошлом. Тело сработало само, без участия сознания, – силовое копье выпорхнуло из руки и кануло куда-то в задние ряды неприятеля, и…

И вот тут-то вспыхнула вернувшаяся память.

Он что-то бросал… такой белый мячик… и кто-то кричал ему: «Давай, Артур! Вперед, Пенхалигон!..»

Это имя настолько по-хозяйски отдалось эхом у него в голове, что грохочущая мясорубка сражения на миг перестала существовать.

– И никакой я не Рэй Зеленка!.. – закричал он. – Я – Артур Пенхалигон!..

Сильвия смотрела в окно. Листок следила за ней, и сердце у нее все падало и падало, потому что старушка не ахала и не грохалась в обморок – в общем, вела себя совершенно не так, как ожидала Листок.

Просто стояла и смотрела, теребя пальцами левую дужку очков…

– Очень интересно, – проговорила она наконец.

– Так вы видели это? – жадно спросила Листок. – Дом, я имею в виду? Который над больницей и кругом?

– Конечно, деточка, – удивительно спокойно ответила Сильвия. – Скажи-ка, он настоящий? Или какая-нибудь трехмерная проекция из твоих… электронных очков?

– Еще какой настоящий, – угрюмо отозвалась Листок. – А очки… Они не электронные, они волшебные. Их колдун сделал. Вот.

Сильвия сняла растрескавшиеся линзы в проволочной оправе. Потом снова надела, чтобы еще раз посмотреть на больницу.

– Знаете, времени у меня, вообще-то, немного, – сказала Листок. – Эта болезнь, которую они считают биологическим оружием, на самом деле вызвана тварью из Дома, пустотником. Зараза… ну вирус… передается, только если он сам вас коснется. Меня вот коснулся… и когда кончится инкубационный период, пустотник будет видеть то, что вижу я, узнает все, что известно мне, и даже будет управлять моими мозгами…

– Даже на таком расстоянии? – переспросила Сильвия.

Она по-прежнему смотрела в окно.

– Ну… честно, не знаю, – сказала Листок. – Рисковать как-то не хочется. Мне надо попасть домой к Ар… к моему другу. У него есть телефон, с которого можно позвонить Жителям… ну, людям в Доме. Скажем, если бы вы вызвали полицию… то есть нет, это я погорячилась… А вот если бы вы вызвали «скорую», я бы попробовала ее угнать, чтобы они меня отвезли…

– Ну ты и авантюристка, – вырвалось у Сильвии. С видимым трудом оторвавшись от окна, она сняла очки и отдала их Листок. – С другой стороны, пожалуй, может сработать… Только вот что будет потом?

– Я собиралась подумать о «потом», когда… если оно настанет, это «потом», – ответила девочка. – И никакая я не авантюристка. Я себе на голову приключений не ищу. Хватит, сглупила разок… Теперь по своей воле ни во что больше не ввязываюсь!

– А без приключений жить до того скучно! – вздохнула Сильвия. – Знаешь, меня тоже особо никогда на подвиги не тянуло… А теперь, наверное, поздновато уже начинать. Вот, смотри, тут у меня тревожная медицинская кнопка. Если хочешь, нажму. Это частная служба, не какое-нибудь социальное обеспечение. Небось, машина скоро приедет…

– Нажимайте! – с бьющимся сердцем сказала Листок и двинулась к лестнице, что вела вниз. – Можно у вас на кухне ножик позаимствовать? И соли немножко?

– Пожалуйста.

Сильвия выдвинула ящичек тумбочки у кровати и вытащила небольшой прибор. Откинула прозрачную крышку и нажала большую красную кнопку. Раздалось попискивание, потом зазвучал синтезированный голос:

– Не волнуйтесь. Помощь сейчас прибудет. Не волнуйтесь. Помощь сейчас прибудет…

И из прибора полилась мелодия Вивальди для фагота и лютни.

Сильвия бросила его обратно в ящик и пошла вниз следом за Листок. Устроившись на кухне, девочка ложками глотала соль, запивая ее апельсиновым соком.

– Это что ты такое делаешь?.. – изумилась старушка.

Листок закашлялась, и кашель едва не перешел в приступ рвоты. Кое-как она утерлась салфеткой и выговорила:

– Я, то есть не уверена… но соль может помешать ему мной управлять… Пустотнику. Они очень не любят соль… И еще серебро…

– У меня есть серебряный браслетик, – вспомнила Сильвия. – Сейчас принесу.

– Спасибо, – с трудом выдавила Листок.

Ей было непередаваемо дурно. От дюжины ложек соли такой дурноты быть, наверное, не могло. Может, плесени соль тоже не по вкусу пришлась? На всякий случай Листок растворила еще соли в воде, набрала раствора в рот и выпустила через нос, как рекомендуют делать при насморке. Вдруг поможет…

Сильвия вернулась, неся не только браслет, но и ожерелье к нему, составленное из крохотных серебряных желудей, – и тут они услышали сирену мчащейся «скорой». Вот машина затормозила около дома…

– У меня тут инъектор от аллергии, – сказала Сильвия, показывая Листок портативное устройство для уколов и снова пряча его под шаль. Название лекарства на баллончике было замазано маркером. – Я им скажу, что у меня тут отрава покруче той, что в больнице, и они всю ее получат, если не сделают, что я им скажу! Нам бы только в машину забраться. Пока я сяду вот сюда, в кресло, и ты скажешь им, что у меня приступ. Ты – моя внучка, идет?

– Спа… спасибо, – с некоторым запозданием выговорила Листок. Вот уж не ожидала она, что Сильвия решит так активно вмешаться, причем на ее стороне. Да еще и в самом буквальном смысле возьмет в руки оружие! – Только… Я, собственно, совсем не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал…

– Конечно, деточка, – отозвалась Сильвия.

Она устроилась в большом кухонном кресле и принялась постанывать – тоненько и жалобно, словно беспомощный больной котенок. Листок успела по-настоящему испугаться, но потом увидела, как Сильвия ей подмигнула.

Девочка бегом бросилась к двери и распахнула ее. На пороге стояли два парамедика, оба в полном карантинном обмундировании. Только глаза виднелись сквозь прозрачные щитки капюшонов.

– Бабушке поплохело! – выпалила Листок. – Она там, в кухне!

Парамедики устремились внутрь дома. Тот, что шел вторым, присмотрелся к ее перевязанной голове, а первый спросил:

– Что случилось?

– Не знаю, в отключке лежит. Сердце, по-моему…

– Ох… – невнятно постанывала Сильвия. – Ох…

– Лучше забрать ее, – сказал первый парамедик, сдирая стерильную пленку с диагностического устройства и прикрепляя приборчик Сильвии на запястье.

Второй кивнул и вышел наружу.

– Так, – комментировал первый, – пульс учащенный… давление в норме… Да, похоже, действительно сердце. С вами все будет в порядке, мэм. Меня зовут Рон, я о вас позабочусь. Сейчас мы вас на носилочки – и в машину. Все будет хорошо, вы поправитесь…

Он успокаивающе погладил старческое запястье, и жалобные стоны Сильвии сделались тише. Вторую руку она прятала под шалью, в ней был шприц.

– А мне можно с бабулей? – спросила Листок.

– Только учти: у нас карантин и может случиться так, что, попав в больницу, ты вынуждена будешь там остаться, – предупредил Рон. – И еще придется спреем для начала тебя обработать…

– Да что угодно, – сказала Листок. – Вы, надеюсь, не в Восточную районную нас повезете?

– Ни в коем случае, – ответил Рон. – Там, знаешь, серьезные дела происходят… Поедем в частную больницу Жаворонковой долины. Ага, вот и носилки… Приготовьтесь, мэм, сейчас будем вас укладывать!

Это вернулся второй парамедик, он толкал перед собой каталку. Вдвоем напарники умело подняли Сильвию и уложили ее, застегнув страховочные ремни. Диагностическое устройство пискнуло.

– Пульс скакнул, – определил Рон. – Ничего, потерпите, сейчас мы вас к парочке замечательных приборчиков подключим, чтобы сердечку полегче было…

Выходя наружу, Листок забеспокоилась было насчет соседей, которые теоретически могли увидеть ее и начать задавать ненужные вопросы. Как выяснилось, ей было нечего опасаться. В ближайших окошках действительно замаячили чьи-то лица, но высунуться на улицу никто не отважился. Кто ее знает, эту Сильвию, вдруг биологическое оружие и сюда добралось? Лучше уж не высовываться.

Надо думать, страхи соседей изрядно подогрела еще и обработка спреем. Второй парамедик вручил Листок пару защитных очков и респиратор, а потом щедро опрыскал ее из баллончика. Распылитель изверг ядовито-синее облачко, впрочем, высыхая на одежде и коже, аэрозоль становился бесцветным. Оставался лишь едва уловимый запах, заставивший Листок подумать о мокрых газетах. К счастью, высохший спрей совсем не ощущался на коже.

Обработав Листок, второй парамедик уселся за руль, а девочка забралась в заднюю часть машины, где Рон уже настраивал медицинское устройство, висевшее под потолком. Вниз свисало не меньше полудюжины всяких трубочек и проводков…

Листок захлопнула дверь, и машина тронулась с места, завывая сиреной. На первом же повороте, когда Рон только-только раскупорил баночку с проводящим гелем, Листок дотянулась и расстегнула страховочный ремень, фиксировавший руки «больной».

– Эй, что ты там за…

– Ни с места! – зашипела Сильвия, проворно приподнимаясь и плотно прижимая свой инъектор к бедру Рона там, где иголка должна была легко прошить защитную ткань. – Это рапирокс, двести пятьдесят миллиграммов! Скажи напарнику, чтобы не вздумал радио включить или тревожную кнопку нажать!

Парамедик буквально прирос к месту. Потом медленно-медленно повернул голову в сторону водительского сиденья. Листок понятия не имела, что за штука такая этот рапирокс, но Рон явно знал. И был очень напуган.

– Жюль… – окликнул он негромко. – Жюль, у пациентки шприц с рапироксом… Не делай ничего, пожалуйста, вообще ничего, а то она меня уколет…

– Что?..

– У меня тут в инъекторе двести пятьдесят миллиграммов рапирокса, и рука ведь не дрогнет! – скрипуче заорала Сильвия, перепугав Листок ничуть не меньше, чем Рона. – А ну, везите меня, куда скажу! А ты знай сиди тихо, соплячка!

Листок поспешно кивнула. Лицедейство Сильвии показалось ей слишком убедительным.

– Как скажете, мэм, – отозвался второй парамедик, Жюль. Листок видела его глаза в зеркальце заднего вида. Парень нервно поглядывал то на дорогу, то на них. – Куда ехать?

Сильвия назвала адрес дома, стоявшего через один от того, где жил Артур. Услышав «неправильный» адрес, Листок вскинула было голову… потом медленно кивнула.

– Я, знаете ли, мно-о-ого детективов прочла… – проговорила Сильвия. И не стала уточнять, что имелось в виду.

– Детективы, да, отличное чтение, – отважился Рон поддержать беседу. – Я тоже иногда их читаю. Скажите, мэм, а почему вы…

– Я что, позволяла тебе рот открывать? – рявкнула Сильвия.

Весь остаток пути в машине царило молчание. Жюль временами поглядывал на них в зеркальце, но никаких действий предпринимать не пытался. Рон попросту закрыл глаза и, кажется, сосредоточился на дыхании, стараясь не шевелиться. Сильвия следила за ним ястребиным взглядом, глаза у нее сверкали не по возрасту ярко.

Листок же тщетно силилась побороть отчаяние и тревогу. Она по-прежнему ощущала нехорошее давление в голове, по счастью, оно пока не усиливалось. И она все не могла придумать ничего лучшего, чем, попав в дом Артура, позвонить Первоначальствующей Госпоже, – авось Волеизъявление придумает, как помочь. Хорошо бы Воля попросту забрала чертов кармашек и как-нибудь передала Артуру, чтобы он уничтожил Мальчика-без-кожи…

Вот только поможет ли это тем, кто оказался уже заражен плесенью?

Листок вполне отдавала себе отчет, что самой ей мало не покажется. Даже если Воля вдвоем с доктором Скамандросом и придумают, как убрать из нее плесень. «Да все, что угодно, лишь бы не превратиться в слюнявого зомби, как те… которых на ступеньках…»

– Почти приехали, – окликнул водитель. – Мне остановиться?

– Да, – приказала Сильвия. – Девчонка, выгляни в окно! Не следят ли за нами? – И с угрозой добавила: – Если вдруг «хвост», я…

– Я никаких кнопок не трогал! – поспешно заверил ее Жюль.

Рон сделал еще один глубокий, размеренный вдох-выдох. Глаз он не открывал.

Листок посмотрела наружу сквозь тонированное стекло в задней дверце машины. На улице не было ни людей, ни автомобилей. Зато четко виднелись номера домов. Они действительно стояли совсем рядом с домом Артура.

– Все чисто, – доложила она.

– Отлично, – сказала Сильвия. – Сходи нарви мне цветов, двоечница. Я здесь подожду.

– Но я не… – захныкала Листок, подыгрывая старушке.

– А ну живо марш за цветами! – повысила голос Сильвия. И визгливо захихикала, точь-в-точь как маньяк из недавнего телефильма.

– Сейчас, сейчас, только успокойтесь… – подчинилась Листок.

И выбралась через заднюю дверь, сделав вид, будто не заметила, как Рон, отчаянно моргая, пытался подать ей азбукой Морзе сигнал «SOS»…

– Я те поморгаю! – пригрозила ему Сильвия. – А ты быстро тащи цветы, да не вздумай посторонние делишки обделывать! Да дверь-то прикрой!..

Листок послушно захлопнула дверцу и быстрым шагом пошла к дому Артура. Здание показалось ей очень большим… По ту сторону лужайки виднелась входная дверь, но Листок миновала ее, торопясь на подъездную дорожку. В десяти футах от гаражной двери она опустилась на колени и нащупала под камнем кнопку дистанционного управления.

Все произошло в точности так, как говорил ей Артур. Боковая дверь гаража послушно открылась. Листок на всякий случай обвела взглядом окна, но, кажется, никто ее не заметил.

Попасть из гаража в сам дом и подняться по лестнице никаких проблем не составило. Листок знала, что в здании три этажа и спальня Артура – на самом верху.

Тем не менее душа у девочки была, мягко говоря, весьма не на месте. Даже хуже, чем в машине, хотя угон «скорой помощи» и похищение двоих парамедиков само по себе было достаточно серьезным – и вполне наказуемым – преступным деянием. Теперь, словно ей было этого мало, она еще и вломилась в чужой дом. Ступеньки под ногами легонько поскрипывали, и от каждого слишком громкого скрипа Листок буквально прошибал пот. Вот сейчас откроется дверь, и она окажется нос к носу с папой Артура. Или с кем-нибудь из его братьев и сестер!

«Да они наверняка все в больнице, – твердила она себе, тщетно пытаясь унять дрожь в коленках. – Или у друзей зависают. Или еще где-нибудь… В доме так тихо… Так, остался всего этаж…»

И вот наконец она поднялась на площадку третьего этажа. Перед ней была дверь в ванную и еще три – в чьи-то комнаты. Спальня Артура была первая слева…

«Или… первая справа?»

Листок принялась судорожно вспоминать. Левая или правая?

В конце концов она со всей возможной осторожностью приоткрыла левую дверь… чтобы так же тихо прикрыть ее и попятиться. В комнате она увидела девушку. Та сидела спиной к двери с наушниками на голове и слушала музыку и, может, и новости. Перед девушкой был большой плоский экран, и она сосредоточенно рисовала на нем световым пером нечто очень замысловатое…

Листок нервно сглотнула и с той же осторожностью взялась за ручку правой двери. Уфф!.. Это была-таки комната Артура. Точно такая, как он описывал, ну, может, чуточку опрятнее, чем была при нем.

А на книжной полке стояла красная бархатная коробочка…

Листок поспешно схватила ее, поставила на кровать и раскрыла – все сразу, одним движением. Точно! Внутри оказался телефон. Жутко старомодный, ископаемой модели, вроде подсвечника с микрофоном и наушником на отдельном шнуре. Листок вынула его из коробки, села на кровать, поднесла ко рту микрофон и прижала к уху динамик.

Никаких проводов от телефона не тянулось, но Листок услышала доисторический дребезжащий гудок, сразу прервавшийся чьим-то голосом.

– Оператор слушает. Назовите, пожалуйста, номер!

– Мне Первоначальствующую Госпожу, – нетерпеливо попросила Листок. – Номера я не знаю.

– А кто ее спрашивает? – раздалось в наушнике.

– Листок, – назвалась девочка. – Листок, друг Артура.

– Подождите, пожалуйста.

Голос замолк, сменившись треском помех. Листок нервно притоптывала по полу, кусая губы и судорожно сжимая в руке телефон.

– Первоначальствующая Госпожа в данный момент недоступна, – сообщил оператор примерно через минуту. – Если желаете, оставьте ей сообщение.

Силовое копье едва успело вылететь из ладони Артура, когда его самого подхватила и бросила вперед человеческая лавина: Жители стремились заполнить бреши, образовавшиеся в первой шеренге, чтобы пустотники не прорвались сквозь стену щитов. Артур наполовину оглох от грохота боя, он был напуган и изрядно сбит с толку. Временами он даже переставал понимать, где, собственно, враги и где – тыл: строй колыхался, отступая и наступая, и Артуру волей-неволей приходилось двигаться вместе со всеми, потому что иначе его просто затоптали бы.

Думать было по-прежнему некогда, тело все делало само, как на тренировках. В нужный момент Артур, даже не осознавая того, выхватил из ножен меч-злоруб и пустил его в ход. Время было пронизано ледяными вспышками страха. Вот он фехтует с каким-то пустотником… Вот отчаянным взмахом отражает увенчанное молнией вражеское копье, падающее на него, что называется, с ясного неба…

В какой-то момент получилось так, что он остался стоять совершенно один в шестифутовом круге, образовавшемся в самой гуще сражения. У него под ногами задыхались и кашляли кровью тяжелораненые рекруты вместе с пустотниками. Мгновение кончилось, очередная волна битвы захлестнула Артура, слабые стоны похоронил грохот и рев… Он уже знал откуда-то, что никогда их не забудет. Потому что это были голоса ужаса, растерянности и безнадежного, окончательного отчаяния…

Грохот стоял совершенно немыслимый. Металл лязгал и скрежетал по металлу, клинки с тупым звуком врубались в доспехи, в кости и плоть, барабаны продолжали гудеть, Жители и пустотники почти одинаково кричали, вопили, ревели, визжали и выли. Молнии трещали, шипели и сыпали искрами. Раскаленные силовые копья дымили и тошнотворно воняли горелым…

Артур чувствовал, как разум захлестывает страх и бешеный адреналин. Он действовал как робот: тело вспоминало муштру и выполняло приказы и разум не принимал в этом почти никакого участия. Он словно закуклился где-то в убежище, предоставив зрению, слуху и обонянию просто регистрировать происходящее. Может, позже он просмотрит их «записи» и разберется, что к чему… Но не сейчас…

Столь же полностью и окончательно он утратил и счет времени, ибо время состояло из мгновений, наполненных либо ужасом, либо стремительным нерассуждающим действием, и каждое такое мгновение растягивалось, кажется, на часы, выматывая физически и духовно…

А потом словно бы морской прилив повернул вспять: пустотников погнали назад. Рекруты перешли было в решительное наступление, но их остановил приказ выстроиться на расстоянии примерно десяти ярдов впереди прежней позиции. Они повиновались, перешагивая через убитых пустотников, через тела своих павших товарищей…

Все это под стоны и крики тяжелораненых Жителей, которые плелись в тыл, поддерживая друг друга. Им было действительно плохо: ни один, худо-бедно способный держать в руках оружие, не покинул ряды.

Солнце склонилось к самому горизонту, когда организованное отступление пустотников превратилось в самое настоящее бегство. Они бежали на край секции, стремясь пересечь границу, прежде чем исчезнет за горизонтом последний краешек солнечного диска и секция с пустыней отправится на новое место.

Артур стоял между Фредом и каким-то незнакомым Жителем, тупо исполняя команды. Этот первый бой слишком тяжело дался ему. Под ногами хлюпала кровавая грязь: синяя кровь Жителей мешалась с черной, словно нефть, кровью врагов. Хрипло кричали раненые пустотники, неспособные бежать вместе со своими товарищами…

Кажется, единственным способом сохранить душевное равновесие было смотреть прямо перед собой и стараться ни о чем не думать, лишь исполнять выкрикиваемые сержантом приказы.

– В ата-а-а-аку… – пролетело над строем, и новобранцы мерным шагом, как на учениях, устремились вперед, оттесняя бегущих пустотников за пределы секции.

Дважды враги останавливались, делая попытку огрызнуться, и тогда вновь завязывалась рукопашная, но в беспорядочную свалку она больше не превращалась. Рекруты держали строй, переходили с обычного шага на удвоенный темп и, атакуя, дружно выкрикивали боевой клич:

– ЗОД-ЧА-Я! ЗОД-ЧА-Я!

К ярости и ужасу начал примешиваться восторг, Артуру приходилось следить, чтобы его не сбили с ног свои же. Подразделение перестраивалось, сужая фронт, теперь оно больше напоминало широкую колонну, и сержанты придавали ей нужную форму, во все горло донося до рекрутов команды полковника Ювити.

И вот наконец стало слишком темно, чтобы сражаться. Зеленоватый лунный свет с бледным сиянием звезд уже не позволял должным образом выслеживать и уничтожать последние оставшиеся группки пустотников. Многие из их войска были убиты, ранены или взяты в плен, но бóльшая часть все-таки успела пересечь границу перед самым закатом и унеслась прочь, когда пустыню в мгновение ока сменила квадратная миля роскошной, чуть всхолмленной луговины. В этой высокой траве попрятались пустотники, перепрыгнувшие границу с секундным опозданием и не успевшие до перемены.

Несколько взводов новобранцев с их младшим комсоставом и некоторыми офицерами расставили в боевом охранении, остальные опять-таки строевым шагом вернулись в форт Преображения. Поначалу на марше кто-то из победителей порывался даже запеть, но все голоса смолкли, когда пришлось идти через поле битвы, усеянное телами. Мертвые Жители и убитые пустотники валялись вперемежку с еще потрескивающим оружием, тут и там попадались проплешины обгоревшей земли. И всюду кровь – синяя пополам с черной.

– А я думал, пустотники рассеиваются, если убить… – прошептал Фред. – Воссоединяются с Пустотой…

Он говорил очень тихо, но Артур все же расслышал его сквозь шорох шагов и нечастое звяканье оружия.

– Так они и воссоединяются, – ответила Жительница, шагавшая подле Артура.

Артур повернул голову и узнал в ней капрала одного из соседних отделений. Ее звали Орминк.

– А эти почему же?.. – спросил Фред. – Капрал?

– Это Почти Сотворенные, – ответила Орминк. – Они хоть и сделаны из Пустоты, но вплотную приближаются к Жителям, потому что состоят из своего рода плоти и крови. Очень качественной, заметим… Они даже ближе к Жителям, чем смертные, и очень мало напоминают обычных пустотников…

Артур только тут обратил внимание, что она разговаривает нормальным голосом, а не вылаивает приказы, как обычно. Непривычна была и подобная откровенность, и мальчишки на всякий случай замолчали. К их удивлению, капрал снова заговорила, как раз когда колонна развернулась, чтобы миновать середину плаца, где битва кипела жарче всего.

– Нам с ними еще драться и драться, – сказала она. – Знаете, нынешняя кампания не похожа ни на одну из прежних… Вы не оплошали сегодня, но это была так, легкая стычка. Мы и числом их превосходили, и они еще до начала боя успели устать.

«Еще драться и драться?.. – озадаченно подумал Артур. Потом откуда-то из живота поднялась волна запредельного страха, такая, что мальчика едва не стошнило. Он едва с собой совладал. – Ну да, мы солдаты, но все равно… Это же ужас… Только представить, что мы опять… что я опять…»

И вот рекруты выстроились на тыльной, чистой стороне плаца, но команды «разойдись» не последовало. Вместо этого каждому взводу дали задание. Большинство отправилось убирать павших, выискивать на поле пригодное оружие и в целом наводить порядок. Артур с Фредом стояли по стойке смирно, ожидая, к какой работе приставят их отделение. Капрал Орминк давно ушла по своим делам, и ребята тихо переговаривались, стараясь незаметно шевелить губами.

– Нам повезло, – сказал Артур. – Нас хоть из передней шеренги перед атакой убрали…

– Это точно, – отозвался Фред. – Знаешь, я теперь думаю: уцелел ли хоть кто-нибудь, кто там остался…

Они помолчали, переваривая эту мысль и глядя, как уходит с плаца один взвод за другим. Всего на площадке оставалось пятьдесят или шестьдесят новобранцев, ни слева, ни справа от мальчишек никого не было, а задних они не видели.

Наконец раздался безошибочно узнаваемый голос сержанта Хелва, призывавшего Второй взвод выстроиться перед казармой.

– Кстати, а что это такое ты выкрикнул, когда началось сражение? – спросил Фред на ходу.

– Мое настоящее имя, – ответил Артур. – Меня зовут… хотя нет, прости, не скажу. По-моему, я зачем-то должен хранить его в тайне. Я его вспомнил, как раз когда те в атаку пошли… Но больше пока ничего. Только имя – и все.

Они подошли к казарме.

– Погоди… так это что – весь взвод?.. – вырвалось у Фреда.

Шеренга перед входом выглядела пугающе короткой. Взвод уменьшился по крайней мере наполовину. Остальные, наверное, были убиты. Или изранены так, что им требовалась серьезная помощь.

– А как же насчет того, что Жителей очень трудно убить?..

– Зеленка и Заглавные! Встать в строй! – приказал Хелв. Сейчас он почему-то не вопил, как обычно.

Артур с Фредом торопливо присоединились к шеренге. На другом конце больше не стоял Рэннифер. Вместо него они увидели Флоримель. Теперь она была самой рослой.

– Вы неплохо дрались, ребята, – продолжал Хелв. – Впрочем, я другого от вас и не ждал. Отныне вы встаете на хлебное довольствие, это вам особая награда от полковника Ювити. И еще сегодня доставят внеочередную почту, так что вам не придется три месяца ее ждать. Ну и, поскольку сегодня вы сражались как настоящие солдаты, отныне будете получать ежедневную чарку рома. Простите, дети Дудочника, но вас это, к сожалению, не касается, не знаю уж почему. Специально оговорили в приказе… Короче, ваше задание – забрать почту и отнести в клуб. Щиты сложить здесь, но, поскольку еще есть опасность нападения пустотников, мечи-злорубы держать пока при себе. Да, и не думайте, что сегодня их не обязательно чистить. Давайте-ка прямо сейчас приведем себя более-менее в порядок, а как разберемся с почтой – наведем окончательную чистоту!

Приведение себя «более-менее в порядок» заняло пятнадцать минут. Артур рад был избавиться от видимых следов битвы. Впрочем, он крепко подозревал, что теперь ему будет постоянно мерещиться на клинке злоруба черная кровь.

Хелв не позволил им рассиживаться без дела.

– Взво-о-о-од, с левой… шаго-о-ом… марш! Раз-два! Ланвен, опять не в ногу идешь!

– Он ни слова не сказал, что же там с остальными, – шепнул Фред Артуру.

Он не боялся, что Хелв услышит «разговорчики» и раскричится. Сержант шагал в голове строя, а мальчишки топали в самом конце.

Хелв привел их к зданию, в котором Артур прежде никогда не бывал. Правду сказать, в форте Преображения было множество зданий, куда он еще не заглядывал. Клуб-столовая, например… До этого момента Артур и не подозревал о его существовании.

Стандартная красно-черная табличка на входной двери гласила:

ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Как и казарма, почтовое отделение внутри оказалось гораздо просторнее, чем можно было предположить, глядя на него снаружи. В помещении никого не было видно, лишь одиноко маячил длинный прилавок и на нем – колокольчик. Остановив взвод, Хелв подошел к прилавку и шарахнул ладонью по колокольчику.

Ответ последовал незамедлительно. Из-за прилавка взметнулся Житель в темно-зеленом мундире (Артур сразу узнал полевую форму интендантской службы).

– Закрыто! – заявил он так, словно сообщал о великой победе. Артур успел удивиться тому, что какой-то снабженец в чине капрала осмелился подобным образом разговаривать с Хелвом. Особенно если учесть, что кираса сержанта несла на себе несколько вмятин и была сплошь заляпана свежей кровью пустотников. – Приходите через три месяца!

Рука Хелва метнулась через прилавок и сгребла интенданта за верхнюю пуговицу мундира, помешав ему таким образом вновь исчезнуть под прилавком.

– Командование позволило внеочередную почту, – проговорил сержант зловеще. – Ты что, капрал, приказов не читаешь?

– А-а, тогда другое дело, – немедленно смягчился капрал. – Вам почту для всего рекрутского батальона?

– Именно, – кивнул Хелв. – На весь батальон!

И выпустил чудом уцелевшую пуговицу.

– Есть почту на всех, – сказал капрал.

Вытащил из-под прилавка листок бумаги, вооружился чернильницей и пером и принялся быстро писать. Потом вышел вперед, встал посреди пустого пространства – и бросил бумажку в воздух.

Мгновением позже послышался шум, перешедший в тяжеловесное громыхание. Капрал едва успел отскочить – на пол прямо из ниоткуда плюхнулись двенадцать холщовых мешков, каждый высотой в человеческий рост.

– Ваша почта, – сказал капрал. – Разбирайте.

И с этими словами окончательно исчез за прилавком, точно в воду канул.

– Берите мешки, – распорядился Хелв. – По штуке на нос. Заглавные и Зеленка, вы – один мешок на двоих!

Сам сержант без видимого усилия подхватил два мешка сразу. Артур с Фредом едва не надорвались, вдвоем поднимая один. Они еле оторвали его от пола, но, приспособившись, обнаружили, что мешок не такой уж неподъемный.

– Шагать в ногу, хранить достойный вид, – напомнил Хелв. – На плац-парад не заходить. Идем задами прямо в клуб.

Артур почти не удивился, когда оказалось, что пресловутый клуб-столовая вовсе не был зданием и не принадлежал к форту. Туда, как и в помывочную, попадали посредством тайнопути, начинавшегося в наружной стене оружейной.

Волоча мешки, взвод неуклюже протиснулся через тайнопуть и наконец оказался в помещении таких размеров, что Артур так и не смог разглядеть стен – только потолок в пятидесяти или шестидесяти футах над головой. И, как в умывальной, здесь было полно призрачных солдат, что тысячами сидели вдоль длинных столов за едой и питьем.

Отличие от умывальной заключалось в том, что все столы здесь были помечены – для каждого подразделения свой.

Таблички, гласившие «Рекрутский батальон форта Преображение», красовались на полусотне столов прямо перед выходом из тайнопути. Артур огляделся и увидел, что многие призрачные солдаты ранены. Повязки, костыли, свежие шрамы… Не говоря уж о том, что сидевших за столами было существенно меньше, чем наличных посадочных мест.

Сердце у мальчика упало, ему невольно подумалось, как разительно отличается эта картина от иллюстраций в «Спутнике рекрута». Там, в книге, нарисованные солдаты неизменно лучились здоровьем, довольством и щеголяли прекрасной физической формой…

Фред и Артур до того умаялись с тяжеленным мешком, что еле-еле смогли взгромоздить его на один из столов.

– Откупоривайте, – распорядился Хелв. – Торопиться назад нам не обязательно. Можем забрать свое, пока остальные не набежали.

Горловины мешков были тут же развязаны, почта потоком хлынула на столы. Почти сразу один из конвертов взвился в воздух и чувствительно стукнул по шлему девушку-рекрута. Вскинув глаза, она схватила конверт и в восторге воскликнула:

– Мне письмо!

Секунд десять спустя пакет в коричневой оберточной бумаге отскочил от нагрудника Флоримель и шлепнулся прямо к ней в руки. Следующий конверт отыскал Фреда… Очень скоро каждый, кроме Артура, что-нибудь получил. Даже сержанту Хелву достался розовенький конвертик, разукрашенный цветочками.

– А мне писем нет, – сказал Артур.

Он сам не знал, откуда такая уверенность. Не полагалось – и все.

Но не успел он договорить эти слова, как ему влепил натуральную пощечину большой темно-желтый конверт. Невольно отшатнувшись, Артур с размаху сел на скамейку и схватил неожиданное послание.

Адресовано оно было Артуру Пенхалигону – что убедительно подтверждало истинность его воспоминания.

Артур вскрыл конверт. Письмо было написано на его внутренней поверхности, пришлось аккуратно потрошить швы и разглаживать сгибы, что оказалось крайне непросто из-за очень толстой, плотной бумаги.

Текст был написан от руки, чернила поблескивали бледным серебром.

– Нет, не буду я оставлять никакого сообщения, – погрузившись в самое черное отчаяние, сказала Листок. И тут ее озарило: – Ой!!! Вы можете меня соединить со Сьюзи Бирюзой? Пожалуйста…

– Не вешайте трубку, – отозвался оператор.

Новый болевой спазм пронизал голову Листок где-то позади правого глаза, а правая рука вдруг задергалась и задвигалась без всякого осознанного приказа. Девочка поняла – вот она и начинается, настоящая жуть. Рука – покамест только одна – обрела самостоятельную жизнь. Вернее, начала подчиняться Поглотителю Душ. Хорошо хоть Листок знала, что с ней происходит, и была худо-бедно готова к чему-то подобному.

Это плесень, расположившаяся у нее в мозгах, пыталась перехватить управление. Чего доброго, Мальчик-без-кожи уже может видеть глазами Листок… слышать ее ушами… чувствовать все, что чувствует она…

– Алло! – раздалось в трубке. – Сьюзи слушает!

– Сьюзи! Это Листок! Кармашек у меня, но плесень… Мальчик-без-кожи свою мысленную плесень мне в голову засадил… И я в Дом попасть не могу…

– Листок, какая же ты молодец! – закричала Сьюзи. Ее голос вдруг отдалился, и Листок услышала приглушенное: – Она успела! Чихалка, настраивай Циферблаты!

– Мне… помощь нужна, – сказала Листок. – Я знаю, тебе вроде как не положено…

Ее левая рука металась, как выброшенная на берег рыбешка, но остальные конечности пока еще слушались. И боль за правым глазом вроде не усиливалась… впрочем, и не проходила.

– Да тьфу на них, на всякие там правила, – отозвалась Сьюзи. Она вновь отдалила ото рта микрофон, но потом закричала прямо в рожок: – Я сейчас! Держись! Чихалка, да поторопись же!

И соединение разорвалось, вместо голоса снова зазвучал гудок. Листок уронила аппарат обратно в коробку, потом перехватила правой рукой мечущуюся левую, пока та не наставила себе синяков. Хорошо еще, что захваченная плесенью рука не пыталась ее задушить (чего Листок втайне очень боялась). Зато в правой ноге возникло то же странное ощущение, с которого минуту назад начались неприятности с левой рукой.

– Скорей, Сьюзи… – прошептала Листок.

У нее была одна идея, казавшаяся спасительной, но для начала ей следовало избавиться от кармашка. А плесень, похоже, работала быстро…

Тут распахнулась дверь, и Листок ахнула и задохнулась, потому что это была не Сьюзи. Это была девушка лет семнадцати-восемнадцати. Самая младшая из сестер Артура. Михаэли.

– Ты кто? – изумленно спросила Михаэли. – Ты что тут делаешь?..

«Я друг Артура», – хотела было ответить Листок, но губы и язык внезапно перестали ее слушаться, и в результате получилось сдавленное:

– Я фук Афуа…

– Что-что?.. – переспросила девушка.

Между прочим, в руке у нее был сотовый телефон. И палец лежал на кнопке – быть может, на кнопке срочного вызова полиции.

– Артур!.. – кое-как выдавила Листок. Если говорить совсем медленно, получалось разборчивее. – Я… друг… Артура!..

– А откуда ты здесь взялась? – подозрительно спросила Михаэли. Кнопку, впрочем, она пока не нажимала. – Э, да что с тобой?

– Меня… Артур прислал, – ответила Листок. – У… меня… «Серая точка»…

Михаэли шарахнулась назад, выскочив за порог комнаты и врезавшись спиной в противоположную стену коридора.

– Я… не заразная, – проговорила Листок, но проклятая нога совсем перестала ее слушаться, и она свалилась на пол, корчась в безуспешных попытках справиться с собственным телом.

Михаэли истошно завизжала. Но, как мгновением позже сообразила Листок, причиной тому были вовсе не ее судорожные корчи. В коридоре материализовалась Сьюзи Бирюза – во всей красе широко развернутых бледно-золотых крыльев. Кончики маховых перьев касались стенок и потолка. В руке у Сьюзи была боевая дубинка порученца. По твердому дереву бегали синеватые искры.

– Это еще кто?.. – перестав визжать, осведомилась Михаэли.

К немалому облегчению Листок, мобильник успел выпасть у нее из руки.

– Я тоже друг Артура, – сказала Сьюзи. Свернув крылья, она склонилась над Листок, жестикулируя дубинкой, и деловито спросила: – Мне тебя оглушить?

– Погоди… – простучала зубами Листок. Челюсть совсем не повиновалась ей, но правая рука еще слушалась. Она потянулась к карману джинсов, чтобы вытащить бесценный чехольчик, но беспорядочно брыкавшиеся ноги ей помешали. – Спасибо… ты… так быстро…

– А я как раз сквозь Циферблаты следила, – пояснила Сьюзи. – Надо же было мне делать хоть что-то полезное, раз эти дубы меня в армию не пустили! И пусть старуха Первоначальница ворчит, сколько душеньке угодно…

Она сунула дубинку за ремень и ногой в сапожке прижала к полу бедро Листок, прекратив судороги. Потом сама запустила руку в карман и вытащила чехольчик.

Руки Листок тянулись и хватали воздух, пытаясь вырвать у Сьюзи пластиковую коробочку. Значит, дело было действительно плохо. Мальчик-без-кожи видел все, что видела она. Еще несколько минут – и он полностью завладеет ее телом.

– Отнеси… в Дом, – велела она Сьюзи. – Скорее!

– А ты как же?

– Оглуши меня, – прошептала Листок. Ее правая рука ползла по полу, подбираясь к ноге Сьюзи. – Передай Сильвии… она в «скорой»… пусть не беспокоится…

– А-а, ты про ту старушенцию в повозке на улице? – спросила Сьюзи, но эти слова на самом деле должны были отвлечь внимание Листок, в чем и преуспели.

Мгновенным движением Сьюзи выхватила дубинку и ткнула Листок в плечо. Раздался резкий треск, по телу девочки с головы до пят и обратно пробежала волна голубых искр… Мышцы Листок скрутило судорожным напряжением, ее глаза закатились.

– Ты ее убила! – закричала из коридора Михаэли.

Она успела подобрать швабру и теперь размахивала ею, являя немалое искусство, говорившее о былых занятиях японским фехтованием кендо. Или, по крайней мере, о роли в школьном спектакле про Робин Гуда.

– Нет, она жива, – косясь на швабру, ответила Сьюзи. – Ты – сестра Артура, Михаэли, так?

– Ну да…

– А я – Сьюзи Бирюза. Главная, можно сказать, помощница Артура.

– Его… кто? Да что вообще происходит?

– Некогда объяснять, – отмахнулась Сьюзи. – Слушай, если не влом, спустись к «скорой» на улице и скажи старушке, которая там ждет, что Листок нужна помощь, лады? Я бы сама, да спешу.

– Но…

Михаэли слегка опустила грозную швабру. Сьюзи поняла это как приглашение и, трепеща крыльями, протиснулась мимо. Кончики перьев коснулись лица Михаэли, заставив девушку вздрогнуть.

– Твои крылья, – изумленно вырвалось у нее. – Они… настоящие!

– Будем надеяться, – сказала Сьюзи. – Лучших, по крайней мере, не нашлось. Надеюсь, законный владелец не хватится их до моего возвращения. В какой стороне эта Восточная больница или как там ее?

– Восточная районная? Там… – Михаэли указала рукой.

– Спасибо, – поблагодарила Сьюзи. – Терраса с садиком вон за той дверью?

Михаэли снова кивнула. Судя по выражению лица, она пребывала в полной растерянности. Потом она спросила:

– Ты, вообще-то, куда?

– Обратно в Дом – первотворение Зодчей, краеугольный камень Вселенной, – ответила Сьюзи. – Это если я отыщу Парадную Дверь и сумею увернуться от Мальчика-без-кожи и его приспешников… Счастливо!

Михаэли робко помахала рукой. Сьюзи поклонилась ей, сложила за спиной крылья и бегом рванула по лестнице вверх.

Оставшись одна, Михаэли присмотрелась к Листок – дышит ли, но подходить и прикасаться не стала. Потом вернулась в свою комнату и выглянула в окно. На улице действительно стояла «скорая помощь». Михаэли немного помедлила – и заторопилась вниз.

В ту ночь Артуру выпал на долю очень насыщенный урок верховой езды на не-конях. Лейтенант забрал их с Фредом из клуба, причем сержант Хелв невероятно изумил их на прощание, пожав руки обоим и сказав какие-то теплые слова. В Штабной комнате полковник Ювити сообщил им, что боевое крещение послужило выпускным экзаменом по курсу молодого бойца, который им надлежало пройти в форте Преображения, и поздравил мальчишек с назначением рядовыми в Полк при Генштабе. А потом – с ума сойти – тоже пожал им руки! В ответ они отдали честь и выполнили самое четкое «налево кругом», какое только умели. Затем их отвели в интендантскую, где они расписались за все рекрутское обмундирование, которое оставляли в казарме, сдали доспехи Легионеров и получили взамен одеяния всадников Орды, которые незамедлительно и надели.

Из интендантской они заковыляли следом за интендантом, жестоко страдая в тяжеленных длинных кольчугах и жестких кожаных сапогах, не говоря уже о тяжести крылатых шлемов, седел, седельных сумок и изогнутых сабель, которые в Орде назывались громобойными ятаганами.

Урок верховой езды им преподали в конюшнях при почте, и вел его сержант из Орды по имени Терцок. Он заметно уступал шириной плеч любому из сержантов, виденных Артуром доныне, зато являлся обладателем совершенно неправдоподобных усов – не иначе как накладных. Они выглядели проволочными и торчали из-под носа под углом, решительно несвойственным естественным волосам.

Мальчишки почувствовали себя в родной обстановке, только когда сержант Терцок, не впадая в необъяснимое мягкосердечие, с ходу принялся на них орать, попутно загружая уймищей фактов о не-конях и езде и останавливаясь только затем, чтобы учинить двоим подопечным блиц-контрольную по только что изложенному материалу.

Артур чувствовал себя очень усталым, тем не менее настроение у него было приподнятое. Как-никак, они победили и он выжил в бою. Да и отправка в Генштаб выглядела облегчением… В общем, первые несколько часов урока верховой езды он осилил.

К исходу третьего часа, когда они наконец-то добрались до конюшни, ощущение облегчения сделалось призрачным. Потом он, не сдержавшись, зевнул, и это была его большая жизненная ошибка. Сержант Терцок как раз объяснял им стати не-коня, который спокойно стоял в своем деннике, лишь поблескивали рубиновые глаза.

– Я неинтересно излагаю, рядовой Зеленка? – заорал Терцок. – Неинтересно тебе? Хочешь прямо вот так взять и сесть на не-коня, да?

– Никак нет, сержант! – отчеканил Артур.

Вся сонливость с него и вправду слетела в мгновение ока.

– Ты у меня поедешь на не-коне, как подобает воину Орды, а не какому-нибудь несчастному пехотинцу! – проволочные усы сержанта Терцока нацелились Артуру прямо в нос. – Ясно тебе?!

– Так точно!!! – хором завопили Артур и Фред, ибо Фред счел за лучшее присоединиться к другу.

– Будь у нас здесь побольше не-коней, ни один пустотник сегодня бы от нас не ушел, – продолжал сержант. – Короче, повторяю самое основное в пятый, и последний, раз!.. Перед вами – Одр, старейший не-конь во всей почтовой службе. Создан более четырех тысяч лет назад и до сих пор в силе! Это типичный не-конь, с тремя пальцами на каждой ноге, не какой-нибудь четырехпалый, которых иногда приходится видеть… Каждый палец на случай сражения оснащен четырехдюймовым стальным когтем, видите? Шкура не-коня – гибкий металл, а сам он – Почти Сотворенный, основой ему послужила исконная задумка Зодчей. Металлическая шкура служит надежной защитой живой крови и плоти. Как и Жители, не-конь исключительно вынослив и крепок на рану. Кроме того, не-кони очень умны и при любых обстоятельствах требуют достойного обращения… Есть вопросы?

– Никак нет, сержант!

– Ладно. Теперь я покажу, как правильно подходить к не-коню, как взнуздывать его и седлать. Смотрите внимательно!

Артур старательно запоминал последовательность седловки. Все выглядело достаточно просто (особенно если учесть, что животное не возражало), но стоило взяться за дело самому, как обнаружилась масса неожиданных трудностей. Забираться в седло и ездить тоже оказалось значительно сложнее, чем это виделось со стороны.

Через шесть часов после начала занятия, в темный и зябкий предрассветный час, сержант Терцок провозгласил, что большего толку за отпущенное ему время от Артура и Фреда он уже не добьется. Собственно, не то чтобы он добился от них хоть какого-то толку, просто появилась надежда, что они не сразу вывалятся из седел, то есть, чего доброго, чему-нибудь научатся непосредственно в пути…

Прежде чем пускаться в дорогу, он что-то пошептал на ухо не-коням, выделенным для поездки.

К этому времени Артур выдохся уже настолько, что не возражал бы ехать даже привязанным поперек седла наподобие тюка. Все его мечты сводились к тому, чтобы немного отдохнуть, желательно не слушая сержанта Терцока и не видя его замечательных усов. Да… Он-то думал, что неплохо уже научился скрывать усталость и хранить внимательный вид, хотя глаза у него были, что называется, в кучку. Сейчас он дошел уже до того, что неудержимо пошатывался, даже стоя рядом с сержантом.

Вот только в койку рухнуть ему так и не довелось. Под конец урока явился еще один незнакомый лейтенант в форме Орды и объявил, что у него поручение доставить их в Генштаб.

– Я – лейтенант Ярроу, откомандирован в форт Преображения из Орды. Выезд через пятнадцать минут, только проверю ваше оружие, снаряжение, обмундирование и не-коней… Кто из вас Заглавные, а кто Зеленка?

– Я – рек… виноват, рядовой Заглавные, – назвался Фред.

Артур заплетающимся языком промямлил свою фамилию. Ярроу нахмурился и подошел к нему вплотную.

– Помню, что с тобой были присланы какие-то медицинские бумаги, Зеленка, – сказал он. – Они, к сожалению, в настоящее время утеряны. Ты в состоянии ехать?

– Я просто устал, сэр, – отозвался Артур. – Очень устал…

На самом деле он был вымотан до того, что даже не был уверен, вслух ли выговорил эти слова или только подумал о том, чтобы их произнести. И пожалуй, сейчас он не взялся бы толком сказать, где он находится и что они все собираются делать. «Наверное, меня повезут в школу, – балансируя между явью и сонным забытьем, сказал он себе. – Ну да. В школу. Там мои друзья – Эд и Листок…»

Он тряхнул головой, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Что еще за школа на миг представилась ему так ясно? Кто такие Эд и Листок? И почему его самое яркое воспоминание – о том, как эти двое склоняются над ним, лежащим, и он видит за ними синее-синее небо?..

– Сержант! – сказал лейтенант Ярроу. – Вы уже показали этим двоим, как у нас в Орде перевозят раненых?

– Никак нет, сэр! – отчеканил Терцок. И покосился на Артура: – Прикажете увязать его, сэр?

– Да, пожалуй, – кивнул Ярроу.

Три не-коня уже были приготовлены к поездке и терпеливо дожидались седоков во дворе конюшни. Терцок принес нечто напоминавшее большой холщовый мешок, снабженный ремешками и застежками, и подвесил его между двумя не-конями, не забыв при этом что-то негромко пробормотать на ухо обоим животным. Получилось что-то вроде гамака, растянутого от седла до седла.

– Перед вами наше устройство для перевозки раненых, или просто «мешок», – пояснил Терцок. – Наши не-кони, в отличие от других верховых животных, способны бежать точно в ногу. Заметьте, я сказал «бежать», а не «скакать»! Шагом, рысью, ну, там, легким галопом… Синхронный шаг на полном карьере – это уж слишком даже для них. Поэтому устройством пользуются только по приказу!

Артур тупо смотрел на холщовый гамак. Усталость туманила мозги, он не сразу сообразил, что устройство было предназначено для него.

– А… как туда залезать? – спросил он Фреда.

– Если ты способен туда залезть, значит вполне способен и в седле ехать, – сказал Терцок. – Если же нет…

Он подхватил Артура, как куль, подошел к не-коням и свалил мальчика на холстину вместе со всем обмундированием и оружием.

– Если раненый воин совсем плох, застегиваются вот эти лямки… – и Терцок показал их Артуру.

Тот было заартачился:

– Но я не…

– Молчать! – рявкнул сержант. – Ты слышал приказ? Поедешь в мешке. А теперь спи!

Артур послушно замолчал, только немного повозился, устраиваясь поудобнее: рукоять громобойного ятагана упорно пыталась воткнуться ему под ребра, а длинная кольчуга скатывалась валиком под бедром… Потом, подчиняясь приказу сержанта, закрыл глаза – и мгновенно уснул.

Поначалу сон был не слишком глубоким. Артур смутно осознавал движение и голоса – это лейтенант Ярроу проверял седловку не-коней, – потом мешок мягко задвигался вверх-вниз, а стальные когти не-коней начали высекать искры из булыжной мостовой у конюшни… Очень скоро мостовую сменила мягкая пыльная земля. Холщовый гамак задвигался сильнее – не-кони перешли на рысь. И наконец Артура плавно закачало, словно в лодочке на волнах: не-кони, точно повторяя движения друг дружки, пошли легким галопом.

К тому времени, когда они покинули пределы форта, Артур уже крепко спал и ему снился сон.

Он стоял в обширной, отделанной мрамором комнате, и со всех сторон его окружали невероятно высокие – до двенадцати футов – Жители, и при каждом возвышалась груда оружия, доспехов и тел поверженных пустотников. Однако, невзирая на весь их рост, он сам, Артур, смотрел на Жителей сверху вниз, ибо занимал среди них самое высокое положение. Впрочем, все его внимание было приковано к надетому на палец кольцу. Кольцу в форме крокодильчика, чье серебро медленно и неотвратимо замещалось золотом. Вот серебряной осталась лишь самая малая толика… вот и она сделалась золотой… Рослые Жители встретили это мгновение аплодисментами, он же, Артур, вдруг принялся расти… Да так, что мраморная комната сделалась ему тесна – и вот уже он, великан, стоял посреди зеленого поля, и едва различимый голосок памяти подсказывал ему, что это школьная спортплощадка. Мимо его ног пробегали дети, а за ними гнались человекообразные существа с собачьими рожами, и Артур откуда-то знал, что существа зовутся подателями. Потом вдруг Артур сам стал одним из убегавших детей, и податели мигом окружили его. Они хватали его, старались ущипнуть… Один из них с мясом оторвал карман от его рубашки и уволок книгу, хранившуюся в кармане…

«Ага! Попался!..» – произнес жуткий скрежещущий голос.

…Артур с криком проснулся и отчаянно забился в чьих-то страшно сильных кожистых объятиях. Страшная тварь все-таки стащила «Полный атлас Дома»…

«Вот оно, – вспышкой осенило его. – У меня был атлас Дома. Меня зовут Артур Пенхалигон. Я – Законный Наследник…»

Артур попытался удержать эту мысль, но она ускользнула. Пришлось открыть глаза и оглядеться кругом. Он по-прежнему лежал в своем гамаке, только теперь не-кони стояли смирно на месте. Солнце вставало, медленно показывая розовый край из-за красноватых холмов на востоке. Вокруг торчали корявые деревья с бледными стволами и желтыми треугольными листьями. Лес не лес – так, редкая поросль.

Возле мешка стоял Фред. Он потирал руками внутренние стороны бедер и вполголоса на чем свет стоит клял не-коней. Лейтенант Ярроу, усевшись на камень неподалеку, что-то определял по своему экземпляру эфемериды.

Было очень тихо, Артур только слышал, как не-кони вздыхали и временами, переминаясь, лязгали когтями по камням.

– Что… происходит? – сонно спросил Артур.

Он высвободил руки из мешка, начал ерзать – и вывалился наружу. Хорошо хоть подоспевший Фред подхватил его и их совместное падение наземь оказалось относительно мягким.

– И он еще спрашивает, что случилось! – возмутился Фред. – Он себе, значит, дрыхнет, пока мы скачем через дюжину секций и я, в отличие от него, вовсю натираю ляжки и отбиваю копчик, и он еще спрашивает, что случилось!

– Я не спрашивал, что случилось, – улыбнулся Артур. – Я спросил, что происходит? В смысле сейчас?

– Мы остановились передохнуть, – сказал Фред. И кивнул на лейтенанта Ярроу: – Больше ничего не могу знать!

Ярроу закрыл эфемериду и подошел к ним. Артур с Фредом немедленно поднялись на ноги, вытянулись по стойке смирно и отдали честь.

– Оставьте ненужные формальности, мы в поле, – сказал Ярроу. – Отдохнул, Зеленка?

– Так точно, сэр! – ответил Артур.

– Ну и отлично, – кивнул лейтенант. – Ехать нам еще далеко, и очень может быть, что придется спасаться бегством от новопустотников…

– Ново… кого, сэр? – переспросил Артур.

– Новопустотников. Теперь мы так их называем, – сказал Ярроу. – Будем по возможности избегать встречи с ними. Просто держитесь поближе ко мне и оставайтесь в седлах, и тогда они нас не догонят. У них нет кавалерии… – Он подумал и добавил: – По крайней мере, их еще не видели верхом. Вопросы есть?

Артур спросил:

– А что нам делать, сэр, если нас все-таки от вас отобьют?

– В этом случае предоставьте не-коням самим выбирать направление, – ответил Ярроу. – Они вынесут вас в расположение дружественных войск. Впрочем, запомните: сегодня мы направляемся к секции двести шестьдесят восемь – четыреста пятьдесят семь, которая согласно расписанию на закате перенесется на позицию всего в десяти милях от Цитадели. Сейчас мы на двести шестьдесят пять – четыреста пятьдесят девятой… Надо проехать три мили на восток и потом еще две – на юг. Секции к востоку от нас – голые холмы, травостойная степь и разреженные джунгли, южнее джунглей – разрушенный город и за ним болото. В руинах, болоте и джунглях легко попасть в засаду и трудно уйти от погони… Отдохнем еще полчаса – и в путь! Я побуду здесь, на возвышении, послежу за окрестностями. Не-коней не расседлывать, только протереть, да потщательнее! Еще не хватало, чтобы они заржавели!

Артур с Фредом послушно вооружились кордщетками, тряпочками и бутылочками растворителя из седельных сумок – и занялись коленями своих не-коней, равно как и другими их сочленениями, где, как они помнили, прежде других мест могла завестись ржавчина. Животные негромко ржали и похрюкивали, радуясь заботе и ласке, и у Артура на душе вдруг потеплело. Здесь, в поле, при солнечном свете, скрадывавшем рубиновое свечение глаз, они больше ничем не напоминали жутковатых, себе на уме обитателей темной конюшни.

– И на что мы понадобились штабистам, вот что интересно бы знать, – пробормотал Фред. – Лейтенант Ярроу обмолвился, что приказ исходил от самого Сэра Четверга, прикинь!

Артур ответил, не думая:

– Может, он узнал, что я здесь, кошу под одного из детей Дудочника…

– Что?.. – Фред выглянул из-под брюха не-коня и непонимающе уставился на Артура.

– Может, он узнал, что я здесь, кошу под одного из детей Дудочника… – медленно повторил Артур, вслушиваясь в собственные слова. В них явно звучала непреложная правда, но вот какая? Что они вообще означали? Если бы только он мог вспомнить…

Как следует поразмыслить ему не удалось. Ярроу присоединился к ним, чуть не кубарем скатившись по склону.

– По не-коням! – негромко крикнул он, сложив ладони рупором, чтобы голос не разносился далеко. – Новопустотники!

Сьюзи разогналась до скорости в сто восемьдесят миль в час – соответственно до Парадной Двери ей оставалось всего-то четыре секунды на девятьсот футов пикирования, – когда один из пустотников наконец заметил ее. Заметил и заверещал, испугав своего товарища, и тот врезался в вертолет, перед носом которого собирался прошмыгнуть. Невидимый для смертных, пустотник пробил ветровое стекло и затрепыхался в кабине, пытаясь выбраться наружу… Оба вертолетчика погибли на месте. Боевая машина запрокинулась в воздухе, мгновение повисела вертикально – и рухнула на автостоянку, где и взорвалась. Пылающие обломки ударили в переднюю стену больничного корпуса, густо осыпали фубовцев и солдат…

Сьюзи распахнула крылья на высоте в восемьсот футов. Торможение вышло слишком эффективным, куда более резким, чем она рассчитывала, у нее даже на мгновение потемнело в глазах. Пикирование оказалось прервано за несколько сот футов до цели. Двое пустотников, еще остававшихся между ней и Дверью, захлопали крыльями, поднимаясь вверх со всей доступной им быстротой.

Сьюзи снова нырнула вниз, прямо на них, словно идя в лобовую атаку. Они остановились и приготовились обороняться, вскинули трезубцы… В последний миг Сьюзи легла на крыло, скользнула в сторону и мимо них и коснулась одной ногой крыши больницы. Парадная Дверь была теперь прямо перед ней, но пустотники уже пикировали следом, и Сьюзи решила, что стучать, пожалуй, некогда.

Она рванулась вперед, плотно зажмурилась – и пошла напролом…

Предчувствуя удар, Сьюзи прикрыла голову руками… Но удара так и не последовало. Спустя некоторое время она осторожно приоткрыла глаза – и сразу опустила руки.

Она висела в полной темноте. То ли плыла по воздуху, то ли падала. Ее крылья не шевелились, но где-то во внутреннем ухе, там, где положено помещаться вестибулярному аппарату, все-таки было ощущение движения. И она не видела ничего, совсем ничего! Она вывернула шею, пытаясь найти глазами Дверь, сквозь которую только что пролетела… опять ничего!

– Вот так-так… – вырвалось у нее.

Она никогда раньше не пользовалась Парадной Дверью и оттого была уверена, что просто выскочит по ту сторону на травяной склон холма Дверная Пружина. Фигу! Все оказалось далеко не так просто!

Сьюзи немного подумала, потом пошептала:

– Крылья! Свет!

Какое облегчение было хотя бы слышать свой голос. Немного позже она смогла и увидеть себя, ибо крылья разгорелись медленным свечением, заключив Сьюзи в прозрачный кокон жемчужного света.

Впрочем, кроме своих рук и ног, Сьюзи все равно ничего больше не видела. Она шарила глазами вверху и внизу, слева и справа, пытаясь высмотреть в огромной пустой тьме хоть кого-нибудь… или что-нибудь…

Ничего!

На всякий случай она попробовала помахать крыльями. Ощущение движения тотчас возникло вновь, но кромешная тьма не давала Сьюзи зацепиться за какие-либо ориентиры, и она не имела понятия, куда приведет ее полет. Может, она так и будет барахтаться тут, точно муха в варенье, среди вечного «никогда» и «нигде»?..

Пожав плечами, Сьюзи наугад выбрала направление – и усердно заработала крыльями. Время шло…

И шло…

И шло…

Когда, опять-таки по ее внутреннему ощущению, миновало уже несколько часов, Сьюзи начала всерьез задумываться, не заблудилась ли она где-то в недрах Парадной Двери! Или в каком-то месте между Домом и Дверью, которое, может, и не вполне Пустота, но не очень-то от нее отличается!

Она перестала махать крыльями. Чувство движения, впрочем, никуда не делось, и Сьюзи снова задумалась о ситуации, в которую угодила. Поскольку полет наугад не принес ощутимых результатов, следовало попробовать другие способы дать о себе знать!

– Эй! – закричала она. Ее голос громко прозвучал в тишине бездны. – Младший Привратник, а, Младший Привратник!.. Что-то я совсем застряла в твоей дурацкой Двери! Выпусти меня, а?

Ответа не последовало. Зависнув в воздухе, Сьюзи вытащила из своего цилиндра бутерброд с сыром, горчицей и кресс-салатом. Бутерброд, как и цилиндр, был отчасти помят, что не помешало Сьюзи сжевать его с большим аппетитом. Ей нечасто перепадала какая-либо еда, пока она работала заправщицей чернил. Сделавшись Третью Понедельника и получив определенный доступ к буфетам и кладовкам Дневной Комнаты, она заново открыла для себя наслаждение пищей – пусть та и не являлась жизненной необходимостью для обитателей Дома…

– Мисс Бирюза?

Сьюзи вздрогнула от неожиданности и выронила корку. Крутанувшись в воздухе, она увидела очень рослого, невероятно красивого Жителя в сером пиджаке для утренних визитов, черных брюках с бритвенно-острыми стрелками и безупречных черных ботинках. А уж цилиндр блестел так, что свет от крыльев Сьюзи отражался в нем, как в зеркале. Рука в тонкой кожаной перчатке держала трость с серебряным набалдашником. И крылья, свернутые за спиной, были из чеканного серебра.

– Ты, вообще-то, кто? – подозрительно осведомилась Сьюзи.

– Сколько вопросов, – доброжелательно улыбнулся Житель. Сьюзи отметила про себя, что язык у него серебряный, еще ярче крыльев. – Я здесь затем, чтобы ты передала мне сокровище Поглотителя Душ. Стоит ли тратить время на лишние разговоры?

– Сокровище твоего Душееда?

Сьюзи стреляла глазами по сторонам, пытаясь разглядеть, откуда вынырнул этот красавчик. И куда бы в случае чего юркнуть ей самой.

– Нашего, – ответил Житель. Голос у него был мелодичный, необыкновенно приятный для слуха. – Ну же! Отдай мне кармашек, и я тебе покажу выход из Двери.

Сьюзи сморгнула… и обнаружила, что ее рука уже потянулась под жилетки.

– И ничего я тебе не отдам! – зарычала она сквозь стиснутые зубы.

– Отдашь, отдашь, – сказал Житель и зевнул, прикрыв рот левой рукой в перчатке. – Поторопись.

– И не подумаю! – упорствовала Сьюзи.

И с ужасом увидела, что ее безвольная рука вытаскивает наружу чехольчик с бесценным лоскутком…

– Вот и умничка, – одобрил ее действия Житель. И потянулся за чехольчиком.

Сьюзи тщетно напрягала волю, силясь отстраниться… отвести руку…

Его пальцы уже были готовы сомкнуться на прозрачной коробочке, когда крылья вдруг резко распахнулись у него за спиной и он с яростным воплем унесся вверх, прочь от нее. Сьюзи наконец-то очнулась, шарахнулась прочь и сделала двойное сальто назад, прежде чем ее крылья тоже раскрылись и остановили вращение.

Высоко у нее над головой среброкрылый Житель вел свирепый воздушный бой с кем-то, чьи крылья переливались электрическим голубым светом. В этом втором Сьюзи не сразу признала младшего хранителя Парадной Двери. Его меч метал синее пламя, скрещиваясь с серебряной шпагой-тростью противника. Они кувыркались, падали и взмывали, фехтуя настолько быстро, что глаз не успевал уследить…

Сьюзи смотрела на битву, приоткрыв от изумления рот. Крылья служили им не только средством полета, но и оружием. Противники парировали удары, полосовали один другого острыми кромками перьев и лупили сгибами так, что меткий удар отправлял оппонента кубарем сквозь пространство. Они оказывались то выше Сьюзи, то ниже, то на одной с ней высоте… Она попыталась было за этим следить, но быстро запуталась и стала просто смотреть.

Обмен ударами был стремителен. И очень опасен. Множество раз то один, то другой лишь в последний миг успевал отбить разящий клинок – либо отскочить, уходя от меткого выпада. Сталь лязгала о сталь до того часто, что звук напоминал перезвон сыплющихся монеток. Сьюзи, которую учил фехтовать Полдень Понедельника, только ахала от ужаса и восторга. Такого она в учебниках не видала!..

От нее тут ничего не зависело, и она сделала единственное, что ей оставалось: убрала чехольчик обратно поглубже в жилетный карман. Еще Сьюзи прикинула было, не вмешаться ли в поединок, но скоро оставила эту мысль. Это был далеко не ее уровень. К тому же она побоялась, что любое решительное действие с ее стороны может отвлечь хранителя, сбить его сосредоточение, и тогда…

Потом Сьюзи увидела, как привратник ушел в глухую оборону, все время отступая вверх, и задумалась, не время ли ей удирать. Оно и неплохо бы, но куда?..

И она последовала за дуэлянтами. Ее крыльям пришлось потрудиться, чтобы не отстать.

Сьюзи подоспела как раз вовремя, чтобы увидеть, как младший привратник вдруг перестал отступать и ринулся в атаку. Среброкрылый хотел было провести встречный удар, но промазал, и они сцепились в ближнем бою. Младший привратник был поменьше ростом и менее внушительного сложения, но, похоже, крылья у него были сильнее: он отбросил оппонента назад футов на двадцать. Да еще и прокричал при этом какое-то слово, которого Сьюзи не поняла, но от которого ее кинуло в дрожь.

В ответ на это слово позади среброкрылого возник круг яркого белого света. Он его, должно быть, почувствовал, потому что крылья забили еще чаще, пытаясь удержать его на месте… Ничего не получилось. Младший привратник оказался сильнее.

– Мы еще не закончили!.. – прокричал Житель, проваливаясь в световой круг, и Сьюзи сообразила, что это выход наружу: на той стороне просматривалась комната с золотой отделкой и стойка для зонтиков в виде слоновьей ноги.

Как только Житель миновал границу, круг лопнул, точно мыльный пузырь. На его месте ничего не осталось, лишь такое же, как повсюду, пустое пространство.

– Жуть, – выдохнула Сьюзи. – Кто хоть это был?

– Закат Превосходной Субботы, – ответил привратник. – Мы с ним, знаешь ли, старые недруги… Далеко не все слуги Дней блюдут пакт Двери с буквой, и приспешники Субботы – едва ли не худшие из нарушителей!

Младший хранитель откинул со лба длинные белые волосы и утер лицо рукавом синего камзола. Вид у него был совершенно измотанный. С болотных сапог еще стекала вода, на правом рукаве запеклась синяя кровь.

– Полагаю, – продолжал он, – Закат скоро вернется и, возможно, не один. Я позакрывал многие двери Дома, но что с того толку, если Суббота снова и снова их открывает, а Воскресенье не говорит ни да ни нет… Куда ты хочешь попасть, Сьюзи?

– В Ниж… – начала было она, но осеклась и, подумав, спросила: – Я могу отправиться в любую часть Дома?

– Парадная Дверь открывается в любом месте Дома, принимая тот или иной вид, – сказал ей привратник. – Не все выходы безопасны. Некоторые из них заклинило, другие заперты, а некоторые потеряны, и даже я не могу их найти. Но я могу показать тебе двери в любое владение, пусть и с некоторыми ограничениями…

– А известно тебе, где сейчас Артур? – жадно спросила она.

Она сперва собиралась отнести кармашек в Дневную Комнату Понедельника, но теперь решила нести его прямо Артуру, чтобы тот мог без задержки уничтожить его.

– Нет, – ответил привратник. – Решай скорее, куда отправиться! Не задерживай меня, я и так разрываюсь…

– Великий Лабиринт, – сказала Сьюзи. – Мне надо в Великий Лабиринт.

– Единственная дверь, которую я могу открыть, выводит в Цитадель – резиденцию Сэра Четверга! Ты уверена, что тебе туда действительно надо?

– Уверена, – кивнула Сьюзи.

– В Лабиринте сейчас весьма неспокойно, – предупредил ее младший привратник. Он прямо смотрел ей в глаза своими светлыми льдисто-голубыми глазами. – Вполне допускаю, что очень скоро все входы-выходы Лабиринта окажутся перекрыты. В том числе лифты!

– Да? А что такое?

– Лабиринт вот-вот захватит небывалая армия пустотников. Если они разобьют Славное Воинство под командованием Сэра Четверга, Лабиринт изолируют от Дома, дабы сохранить остальные владения. Поэтому спрашиваю тебя еще раз: ты вполне уверена, что тебе туда надо?

– Мне надо доставить Артуру эту штуковину. – Сьюзи похлопала себя по жилетному карману. – Так что деваться некуда, надо. И потом… Ну не может же быть, чтобы дела вправду были настолько уж плохи? Я к тому, что пустотники вроде как не умеют действовать сообща?

– Эти умеют, – сказал младший привратник. – Итак, по твоему настоянию открываю дверь в Великий Лабиринт, в Цитадель Сэра Четверга…

Он сделал знак рукой с мечом и вновь произнес слово, от которого у Сьюзи зазвенело в ушах, а желудок перевернулся вверх дном. Образовался световой круг, и сквозь него она увидела деревянные мостки, прилаженные к каменной стене. По мосткам спиной к ней расхаживал Житель в алом мундире и с мушкетом на плече.

– Спасибо! – сказала Сьюзи и собралась уже нырнуть на ту сторону, но привратник легонько придержал ее за кончики перьев.

– В Лабиринте, – сказал он, – крыльев не положено… – И крылья отскочили от спины Сьюзи, чтобы упасть ему в руки. – Они притягивают слишком много молний… Это как-то связано с перемещением секций.

– Но я должна их вер… О-о-о-о-о-ой!

Договорить Сьюзи не успела – дверь надвинулась на нее, и она проскочила насквозь, вывалившись на послеполуденное солнышко и прохладный ветер, оказавшись высоко на стене одного из бастионов Звездного форта – внутренней крепости Цитадели Сэра Четверга.

Пока она соображала, где право, где лево, часовой остановился, сделал четкое «налево кругом» и двинулся в обратном направлении. Он успел пройти два или три шага, в упор глядя на Сьюзи, прежде чем в его мозгу зародилась мысль о присутствии постороннего. Он остановился, потянул с плеча мушкет и срывающимся голосом выпалил:

– Стой, кто идет! Стой, стрелять буду! Караул! Тревога! Стража! Капрал!..

От патруля новопустотников удалось ускользнуть без большого труда: для этого оказалось достаточно пустить во весь опор не-коней, более не обремененных сковывающим движения гамаком. Артуру, впервые оказавшемуся в седле на полном скаку, сперва стало страшно до ужаса. Потом, однако, он понял, что скакун вовсе не намерен сбрасывать его наземь, – и место ужаса занял восторг.

Не-кони по выносливости намного превосходили земных лошадей, но даже им длительная скачка галопом была не под силу. Когда отряд новопустотников превратился в далекую точку на горизонте, да и ту скрыли невысокие холмы пересекаемой секции, лейтенант Ярроу поднял руку. Его не-конь послушно сменил бешеный карьер на легкий галоп, потом побежал рысью и наконец перешел на шаг. Скакуны Артура и Фреда последовали примеру вожака.

Остаток дня маленький отряд так и двигался шагом, позволив себе около полудня часовой отдых среди развалин на территории последней секции, которую им требовалось преодолеть. Правду сказать, руины величием не поражали. Скорее, это были просто контуры старых зданий высотой в один-два кирпича да заросшие травой пологие сопки, чей вид, в общем-то, не сулил немедленных и интересных находок. Лейтенант Ярроу объяснил молодым солдатам, что на самом деле города здесь не было никогда. Развалины существовали в своем нынешнем виде с самого начала времен, с тех пор, как Зодчая выстроила Великий Лабиринт и назначила его тренировочной площадкой для своего Славного Воинства.

Еще офицер объяснил ребятам, как различать границу секции Лабиринта. Это была очень важная наука, особенно если учесть, что всякий, кого угораздило оказаться в нескольких ярдах от этой самой границы во время заката, рисковал перенестись в разные места Лабиринта… по частям.

Ярроу рассказал, что границы, вообще-то, имеют различный вид. Как правило, следует искать протяженную линию, вдоль которой почва или растительность резко меняют цвет. Например, переход от джунглей к разрушенному городу было очень просто найти: вдоль южной кромки увитые лианами деревья вместо здоровой зелени отливали явственной желтизной.

А вот граница между руинной и болотной секциями была далеко не так очевидна. Растительность оставалась сходной и цвета не меняла. Ярроу, однако, обратил внимание мальчишек на невысокую пирамидку из камней, сложенную в том месте, где зеленая луговина плавно сменялась зарослями голубоватых кустарников. С северной стороны эта пирамидка была округлой, с южной же камни были выложены по прямой – именно с тем, чтобы указать границу секции.

Вскоре за пирамидкой началось болото как таковое. Тут Ярроу отпустил повод, предоставив своему не-коню самому выбирать путь по зыбучему торфянику, среди окон темной болотной воды. Два других не-коня двигались за ним по пятам, след в след.

Примерно в середине секции путники обнаружили слегка возвышенный и относительно сухой островок, где и разбили временный лагерь. Ярроу вновь взял на себя обязанности дозорного, пока Артур с Фредом расседлывали не-коней, чистили их карщетками, смазывали маслом, где требовалось, и до блеска протирали рубиновые глаза. Затем мальчишки занялись чисткой и заточкой своих ятаганов, смазкой сапог и кольчуг… Походные воинские обязанности заняли все их время до сумерек.

Со своего болотного островка они видели только, как поменялась одна из окружающих секций – восточная. Там, где только что не было ничего примечательного, внезапно выросла порядочная гора, темный силуэт, заслонивший часть звездного неба.

– Утром поедем в Цитадель, – сказал Ярроу. Он воспользовался последними лучами солнца, чтобы заглянуть в свою эфемериду: зажигать какой-либо свет после наступления темноты ему не хотелось. – На самом деле я отправился бы прямо теперь, да секция попалась очень уж неподходящая! Горная тропа и лес, да еще и Восточный водный барьер…

– Какой-какой барьер?.. – переспросил Артур.

– Восточный водный. Он является частью Цитадели и оттого неподвижен. Это большое высохшее озеро, которое в любой момент может быть заполнено водой из подземных источников под Цитадельным холмом. Следует полагать, что там пока еще сухо, но стоит ли рисковать…

Ярроу замолчал. Они сидели втроем в темноте под звездами, прислушиваясь к ночным звукам болота. Не-кони смирно стояли поблизости. Время от времени они негромко и отрывисто переговаривались между собой на своем языке, понятном, быть может, самым старослужащим кавалерийским сержантам.

В конце концов Фред набрался смелости и спросил:

– Вы сказали, сэр, следует полагать, что там сухо… или могут быть варианты?

– Могут, – отозвался Ярроу. – Есть вероятность, что озеро решили наполнить. Тектоническая стратегия в который раз демонстрирует свою мощь, но… При том количестве пустотников, которое мы имеем сейчас, кто-нибудь из них да окажется вблизи Цитадели. К тому же было замечено, как на равнине перед крепостью соединяются просочившиеся группы… Конечно, это далеко не осада, ни в коем случае не осада, но удовольствие все равно небольшое…

Артур спросил:

– А что представляет собой Цитадель, сэр?

– Это, Зеленка, самая могучая крепость, какую можно представить. Четыре концентрических кольца бастионов, люнетов и равелинов, способных поддержать друг друга всей огневой мощью, я уже не говорю о подходах к укреплениям, перекрываемых дальнобойными огнеметами. Внутри третьего кольца располагается Внутренняя Цитадель – Звездный форт, выстроенный на скальном холме. Внутренняя Цитадель окружена земляными насыпями в семьдесят футов толщиной, а на этих насыпях стоят сорокафутовые каменные стены с вооружением в шестнадцать пушек главного калибра, тридцать две – половинного и семьдесят две пушки малого калибра, которые артиллеристы называют, как соколов, балобанами. К несчастью, последнее время у наших пушкарей страшная нехватка пороха – с тех самых пор, как Мрачного Вторника сверг этот новый государь Артур…

Ярроу замолчал, не договорив. Артур вдруг всхлипнул от боли и скорчился, обхватив ладонями голову. Ему показалось, будто в голову ему угодил разрывной снаряд – и бабахнул в самой сердцевине мозга, разлетевшись многоцветным фонтаном воспоминаний. Образы, звуки, запахи, ощущения и мысли заметались внутри черепа, отскакивая от стенок. Артур тонул в них, захлебывался и не понимал, на каком свете находится. Еще бы! Он разом вспомнил всю свою жизнь – от момента, когда он потерял желтого игрушечного слоника, и до жуткой минуты, когда к нему придвинулись трое Банщиков. Все вперемешку!

Боль, впрочем, почти сразу отпустила его. Схлынули и воспоминания, постепенно укладываясь в мозгах на подобающие места, быть может, не в самом идеальном порядке, – но, как бы то ни было, теперь Артур доподлинно знал, кто он такой, что он здесь делает и какая опасность ему грозит со стороны Сэра Четверга.

– Ты в порядке, рядовой? – обеспокоенно спросил Ярроу.

– Да, сэр… – прошептал Артур. – Так точно… в порядке…

– Это запоминалка болит, – со знанием дела пояснил Фред. – Я из-за подобного разок ка-а-ак дал себе по губе кулаком! Аж сплющил. Дельное что-нибудь вспомнил, Рэй?

– Ну… не знаю. Может быть, – осторожно ответил Артур.

Выкладывать все начистоту было категорически нельзя. У него душа горела все сразу рассказать Фреду, но он понимал, что тем самым только подвергнет друга излишнему риску. И в итоге он сказал:

– Так… понял, что еще кое о чем надо подумать…

– Ладно, отдыхайте, – велел им Ярроу. Сам он поднялся, проверил меч в ножнах и стал неторопливо прохаживаться по краю островка. – Я посторожу.

– Сэр, а вам самому не надо передохнуть? – спросил Фред.

– Мне тоже надо о многом поразмыслить, – отозвался лейтенант. – А в отдыхе я пока еще не нуждаюсь. Вам, детям Дудочника, нужно спать больше, чем военнообязанным Жителям, а этим последним – больше, чем нам, природным солдатам, созданным Зодчей для военного ремесла. Но, кстати, даже и мне требуется больше сна, чем нашим красноглазым приятелям. Они отсыпаются у себя в денниках, а в походах – не чаще раза в неделю… Я разбужу вас перед рассветом либо раньше, если случится что-то тревожное!

Вопреки ожиданиям ночь минула спокойно. Тем не менее Артур просыпался несколько раз. Будило его то чувство смутной тревоги, то просто глухая боль тела, не слишком привычного к ночевкам на голой земле, под грубым солдатским одеялом, с седлом вместо подушки…

Ярроу, как обещал, поднял мальчишек до рассвета. Никакого солнца еще в помине не было, лишь начинали понемногу бледнеть звезды. Завтрак им не требовался, от умывания и бритья их освобождало походное положение. Вся троица быстро поседлала не-коней и двинулась дальше, причем мальчишки старательно скрывали болячки, причиненные целым днем езды и весьма спартанской ночевкой.

Артуру вообще было не до синяков и потертостей. Он даже на болото, по которому осторожно ступали не-кони, особого внимания не обращал. «Что мне теперь делать? И что сэр Четверг со мной вздумает сотворить?» – вертелось у него в голове. Бывший Доверенный Зодчей, должно быть, знает о том, кто такой на самом деле рядовой Зеленка. Ему наверняка доложил об этом если не лейтенант Кросшоу, так сержант Хелв. А может – тоже нельзя исключить, – он вообще с самого начала был в курсе. И повестка Артуру пришла не по бюрократической случайности, а очень даже намеренно…

Да, но с какой стати Сэр Четверг вызывал в Цитадель всех детей Дудочника, если ему нужен один только Артур? Чем больше мальчик на сей счет размышлял, тем больше убеждался: не так все просто. Здесь кроется что-то еще!

А что делать в том случае, если Артуру представится возможность отыскать Четвертый Параграф или заполучить в руки Четвертый Ключ? Воспользоваться этим шансом и тем подвергнуть себя смертельному риску? Или, может быть, лучше постараться быть примерным солдатом, четко выполнять приказы и всякое такое, чтобы не дать Сэру Четвергу повода отбросить армейские правила и сотворить над «рядовым Зеленкой» нечто ужасное?

«Да, но если я постараюсь стать образцовым служакой, мне придется торчать в „славных рядах“ положенные сто лет. Вот тогда-то я точно никогда не попаду домой…

Дом. Мальчик-без-кожи. Листок…»

– Письмо!.. – вслух вырвалось у Артура, и он заново огрел себя по голове.

Он вспомнил о письме с угрозами, подписанном Превосходной Субботой. Будучи лишенным памяти Рэем, он отмахнулся от него, посчитав за дурацкий розыгрыш. Но теперь-то он помнил все!

У Артура разом ожили все страхи, связанные с Мальчиком-без-кожи.

– Здесь и далее нам надо вести себя очень тихо, – предупредил Ярроу. Он даже развернул своего не-коня, чтобы Артур и Фред получше его слышали. – Впереди на тропе все должно быть чисто, но я бы на это не особенно полагался… Старайтесь не отставать от меня и держите мечи наготове! Если кто попробует остановить нас – идем на прорыв!

Артур послушно подъехал поближе, чтобы двигаться почти стремя в стремя с лейтенантом. Фред тоже пристроился рядом с офицером, только с другой стороны. Если им придется кого-то атаковать, противник увидит перед собой мощный клин из трех не-коней, способный пробить любую цепь пустотников, выстроенную, чтобы его задержать. И даже не одну такую цепь!

Они снова двинулись вперед, и только тут Артур, отбросив бесплодные размышления, впервые как следует огляделся. Они понемногу выбирались из болота, направляясь на запад. На секции впереди надо всем господствовали два скалистых холма, разделенные узкой седловиной примерно в половину их высоты. Дорога вела всадников прямо в теснину.

– А объехать никак нельзя, сэр? – поинтересовался Артур.

Насколько он мог судить, ни к северу, ни к югу никаких непреодолимых препятствий не имелось.

– На севере сегодня расположились грязевые озера, – отозвался Ярроу и похлопал рукой по эфемериде. – На юге же – сплошные заросли чертополоха. То и другое очень замедлит ход не-коней. Ну а наша тропа местами может оказаться довольно крутой, зато она широкая и вполне проезжая… За этой тесниной – травяные луга и деревенька, потом сразу самая восточная из неподвижных секций – Восточный водный барьер. Если мы не встретим никакой засады, а в озеро еще не напустили воды – к вечеру доберемся до Цитадели…

Артур с Фредом уже начали привыкать к мысли о том, что им таки придется здесь утонуть, – и право, такая смерть была ненамного привлекательнее, чем от расчленения при смене секций, – когда тонкий свист прекратился. Остановился и Ярроу. Правда, к берегу он почему-то не поспешил…

– Тону… – пробулькал Артур.

– Мне… тут… выше головы, – отозвался Фред.

А Ярроу все не двигался с места – просто стоял и смотрел на берег. Потом медленно двинулся назад, таща Фреда и Артура, и бросил обоих рядом с плотом. Мальчишкам понадобилась целая минута, чтобы откашляться и отдышаться. Немного очухавшись, они посмотрели на берег… и увидели, что плот, оказывается, не пострадал.

И деревенька была по-прежнему на своем месте…

– Секции не сдвинулись, – выговорил Артур.

– Вот именно, – отозвался Ярроу. И покачал головой. – А должны были! Это очень серьезно! Понимаете, только наша тектоническая стратегия не позволяла новопустотникам собраться в крупную армию для решительного сражения… Надо скорее попасть в Цитадель!

И он яростно навалился на непослушный плот. Артур и Фред, как ни мало сил у них оставалось, тоже подставили плечи… На сей раз самодельное плавсредство послушно съехало в воду и закачалось на ней, что называется, как настоящее. Пятнадцатиградусный крен на правый борт мало что значил.

Ширина озера составляла чуть менее мили, но примерно к середине пути Артур с Фредом выдохлись совершенно. Ярроу с самого начала задал изматывающий темп гребли и ни под каким видом не позволял им передохнуть.

– Сэр, нам бы хоть минуточку… – наконец взмолился Артур.

– Гребите! – рявкнул в ответ лейтенант. – Вы – солдаты Зодчей! А ну, навались!

И Артур греб. Руки и плечи у него просто-таки отваливались, он кусал губы, чтобы не разреветься от изнеможения и боли… И греб, греб. Фред тоже действовал импровизированным веслом, но Артуру было не до него. Мир вокруг него сузился до предела, осталась только боль, и еще весло, и эта вода, которую надо было бесконечно отталкивать за корму…

Луна, подрагивая, начала подниматься над горизонтом, когда они подобрались к одному из внешних, выдававшихся в озеро бастионов. Мелкие волны разбивались о подножие каменной стены, что венчала земляную набережную. Лунные блики на кольчугах и шлемах привлекли внимание стражи, и «плотогонов» окликнули.

– Стой, кто идет! – раздалось с бастиона, и одновременно чиркнула спичка: там готовили к выстрелу мушкет, а может, и маленькую пушку.

– Лейтенант Ярроу из Орды с двумя рядовыми! – закричал в ответ Ярроу. – Просим позволения ошвартоваться у причала!

– Прекратите грести и ждите распоряжений, – послышалось с берега.

Ярроу сразу оставил весло. Артур с трудом заставил себя сделать то же – его мышцы так втянулись в изматывающий ритм, что не вдруг сумели остановиться. Когда же он все-таки вытащил весло из воды и уложил его на палубу плотика, пальцы разогнулись далеко не сразу.

– Двигайтесь к причалу у водных ворот! – прозвучал приказ.

– Гребите, – велел Ярроу.

Артур и Фред механически подняли весла и снова погрузили их в воду. Плот, успевший замереть без движения, оказалось не так-то просто заново разогнать. По счастью, до водных ворот было совсем близко – всего ярдов тридцать вдоль стены.

Ворота представляли собой старую, очень старую железную решетку. Ее приподняли над водой ровно настолько, чтобы путешественники сумели провести плот в заполненную водой камеру внутри бастиона. Как только они миновали ворота, решетка с тяжелым скрежетом и плеском рухнула назад в воду.

Внутри едва хватило места, чтобы втиснуть плот между двумя лодками, стоявшими у низкого деревянного пирса.

На причале уже выстроился комитет по встрече: лейтенант, капрал и две дюжины Жителей в алых мундирах Полка, вооруженные мушкетами с примкнутыми штыками. Ярроу первым выбрался наверх и, обменявшись с лейтенантом приветствием и рукопожатием, негромко переговорил с ним. Артур и Фред тем временем устало выгружали на берег поклажу и амуницию не-коней.

– Зеленка! Заглавные! Отставить! – распорядился Ярроу. – Мы должны доложиться в штабе маршала Полдня. Вы – двое последних детей Дудочника, прибывших сюда!

Мальчишки переглянулись – и, шалея от счастья, побросали седла и мешки, которыми было навьючились. Потом, помогая друг дружке, вылезли наверх и должным образом вытянулись перед незнакомым лейтенантом.

– Лучше переодеть их в форму Полка, прежде чем вести к маршалу, – посоветовал тот. – Если, конечно, они не приписаны к Орде…

– Пока еще нет, – отозвался Ярроу. Он от души хлопнул мальчишек по саднящим от усилий спинам, так что те едва не завалились. – Хотя задатки у обоих несомненные… Ладно, пошли. Рядовые, смиррррна-а-а! С левой – быстрым шагом… марш!

По всей видимости, Ярроу хорошо знал Цитадель. От водных ворот он повел их по пандусу на самый верх бастиона. Они прошагали вдоль укрепления, мимо часовых и пушек (те и другие смотрели наружу). Потом миновали караульную, где Ярроу должным образом отрапортовал дежурному офицеру, одолели еще пандус и крытый переход, уставленный пушечками на турелях, поднялись еще вверх к новой караульной, затем спустились по винтовой лестнице, пересекли открытое место между второй и третьей линией обороны, вошли в очередной бастион… и наконец оказались в интендантской, до того похожей на оставшуюся в форте Преображения, что двоим смертельно усталым мальчишкам даже подумалось: «А мы вправду уезжали оттуда… или приснилось?»

В течение четверти часа с них стащили тяжеленные кольчуги Орды и заменили их гораздо более легкими (ох!) и удобными алыми мундирами, черными штанами и плоскими фуражками – формой Полка. Тут же появились до боли знакомые белые ремни с подсумками и ножнами для штык-ножа. Ножны были не пустые, а вот мушкетов им не выдали.

– Порох у нас только для снайперов, – сказал седоватый сержант-интендант.

Похоже, некоторое время назад он был ранен пустотной пулей, пронизавшей ему навылет обе щеки, и рана никак не заживала. Когда он говорил, воздух втягивался в отверстия, делая речь неразборчивой.

Ярроу переодеваться не стал, по всей видимости оттого, что был действующим офицером Орды. Он ограничился тем, что торопливо навел блеск на доспехи и сапоги, заслужив одобрение интенданта тем, что проделал все это сам. Потом лейтенант терпеливо дождался, пока приведут в порядок двоих его подопечных. Когда Артуру и Фреду вручили штыки, Ярроу повел их дальше.

Они снова двинулись сложным маршрутом по нескольким пандусам, караульным помещениям и четырем лестницам, а потом еще раз – все глубже в недра крепости. И вот мальчишки увидели перед собой узкую каменную лестницу, взбиравшуюся по склону белого каменного холма.

– Это куда мы идем, сэр? – спросил Фред.

– В Звездный форт, в штаб-квартиру маршала Полдня, – ответил Ярроу. – Ну-ка, живо наверх!

Холм оказался не настолько высоким, как это показалось Артуру при первом взгляде с озера. Футов триста, не выше. К тому же, избавившись от тяжеленной кольчуги, шлема и громобойного ятагана, Артур чуть не на крыльях летал. Даже карабкаться по этой лестнице ему было почти в удовольствие – хоть он и знал, что ноги потом будут болеть. Недолгая служба в рядах Славного Воинства Зодчей успела помочь ему обнаружить в собственном теле мышцы, о существовании которых он прежде не подозревал. Кто бы знал только, почему эти открытия неизменно оказывались такими болезненными?..

Бастионы Звездного форта выглядели уменьшенными копиями тех, на которые Артур успел насмотреться внизу. На верху лестницы Ярроу подал голос, остановился и не двигался дальше, пока не услышал ответ часового. Зеленоватый лунный свет позволял ясно видеть дорогу. Они пересекли открытую площадку, перешли по мосткам ров и вошли в небольшую дверцу в стене бастиона.

– Прикинь, ты сумел бы отсюда выбраться?.. – тихо спросил Фред некоторое время спустя, пока Ярроу о чем-то толковал с очередным лейтенантом в неведомо какой по счету караульной.

Надо заметить, это помещение отличалось в лучшую сторону от виденных ими прежде: здесь стены были забраны деревянными панелями вместо голого камня, а на полу раскинулся красно-синий ковер.

– Нет, заблудился бы, – отозвался Артур.

Эта мысль уже некоторое время его беспокоила. В отличие от Фреда ему, возможно, понадобится уносить отсюда ноги. Причем в самом срочном порядке…

– Сейчас вы пойдете в приемную маршала Полдня, – сказал вернувшийся Ярроу. – Судя по всему, там уже собралось сколько-то детей Дудочника, так что маршал, верно, скоро к вам выйдет. Помните, что надо стоять по стойке смирно, пока не будет иного приказа, и помалкивать, пока вас не спросят… Ясно вам?

– Так точно, сэр!!! – хором завопили Артур и Фред.

Ярроу даже вздрогнул.

– Не надо здесь так орать, – сказал он, поморщившись. – Оставьте это для плац-парада. Ты был молодцом, Зеленка. И ты тоже, Заглавные. Удачи вам, ребята. Надеюсь, еще увидимся.

Он пожал руки им обоим – и скрылся из виду. Мальчишки нервно переглянулись и повернулись к противоположной двери. Ухмыляющийся капрал распахнул ее перед ними и жестом велел проходить.

Артур шагнул через порог, чувствуя, как от нервного напряжения что-то трепыхается в животе. В общем и целом пока не очень-то было похоже, чтобы Сэр Четверг догадался о его истинной личности и задумал нечто ужасное. Пожалуй, Артур волновался скорее в предчувствии встречи с неведомым ему маршалом Полднем. Эта встреча заставляла его трепетать и как рядового солдата, и как глубоко законспирированного Законного Наследника. Сплошная неизвестность! Чего ждать?

Они с Фредом вошли внутрь, идеально печатая шаг. Комната оказалась просторной, хотя и не такой безразмерной, как, например, Дневная Комната Понедельника. Ну и обставлена она была вовсе не так пышно. Полированный деревянный пол, в одном углу – письменный стол на тонких ножках, черный лаковый стенд с пришпиленными картами, оружие по стенам и в рамочке – голова чудища, вроде бы рыбины наподобие тридцатифутовой пираньи.

А еще в комнате находилось двадцать детей Дудочника. Они стояли по стойке вольно в две шеренги по десять. Большинство было облачено в алые мундиры Полка, четверо стояли в доспехах Легиона, трое носили серые мундиры Артиллерии, и еще двое – зеленый камуфляж Пограничных Войск.

Все они повернули головы посмотреть, как Фред с Артуром входят в комнату и пристраиваются на левом фланге.

– Погоди-ка… – шепнул Артур, когда до места оставалось несколько шагов. И зычно скомандовал: – Фред и Рэй, на месте стой! Раз-два! Налево кругом!

Они отчеканили все движения – любо-дорого посмотреть. Остальные дети Дудочника снова стали смотреть вперед… все, кроме одной маленькой пограничницы. Она выскользнула из строя, прокралась на левый фланг и встала подле Артура.

– Пс-ст! Артур!

Он покосился налево… Пограничница в форме капрала – господи, да это же Сьюзи!!!

Радостное изумление на миг перебороло солдатские рефлексы, Артур начал было поворачивать голову, но спохватился и резким движением вернулся к утраченной было стойке. В таком положении оставалось только жалеть, что глаза у него были не на ножках и он не мог как следует присмотреться к Сьюзи. Ее внезапное появление доставило Артуру величайшее облегчение… и в то же самое время снедавшее его беспокойство, кажется, достигло предела.

Он слишком хорошо помнил: обычно такие вот ее появления на считаные минуты предваряли самый жуткий бедлам, о котором потом он вспоминал примерно так: «…И вот тогда-то все понеслось…»

– Сьюзи! – прошептал он уголком рта. – Так тебе все же позволили? В смысле, сюда к нам?.. И ты уже до капрала дослужилась?..

– Ну, как бы не совсем, – тоже шепотом ответила Сьюзи. – Тут, вообще-то, все сложно, короче, я прорвалась, и они чуть голову не сломали, разбираясь со мной. Первые часа два подумывали расстрелять как шпионку. Потом оказалось, что раньше я таки служила! Отпахала свое четыреста лет назад и с тех пор числюсь в резерве! Я почти ничего не помню, правда, когда вернулась сюда, какие-то крохи стали всплывать… Ну я им сказала, мол, мне только что промыли между ушей и я типа не въезжаю, что к чему, а тут как раз и подоспел этот приказ насчет сбора детей Дудочника, всех без исключения, какие под руку попадутся, так что майор, который мной занимался, сказал только «баба с возу, не-коню легче» или что-то вроде того, и меня послали сюда. А самое главное, Артур, что у меня с собой…

– Смирррррнаааа!

В комнате появилась дама в чине старшины Полка. На рукавах ее безупречного алого мундира красовались лавровые венки и скрещенные мечи. Прямая как палка, она промаршировала к выстроенным детям Дудочника. Ее сапожки выбивали четкий, как удары метронома, ритм по паркету, из-под мышки торчал серебряный набалдашник трости из черного дерева.

– Сомкнуть строй! – отрывисто приказала она, указывая на брешь в строю, где прежде стояла Сьюзи.

Остановившись перед строем, старшина сделала «налево кругом» и первая отдала честь Жителю, вошедшему следом за ней.

Этот последний на первый взгляд выглядел далеко не так внушительно, как дама-старшина. Его мундир был больше похож на форму рядового Полка, вроде той, что была на самом Артуре, – если не считать пары черных эполетов, каждый из которых украшал венчик из шести крохотных золотых мечей. Это слегка удивило Артура, ведь «Спутник рекрута» утверждал, что званию маршала соответствуют пять мечей. Еще одним нюансом его формы был черный берет с приколотым значком в виде золотого меча. Этот значок казался чуть великоватым для берета и старомодным к тому же: часть меча, рука на рукояти и змея, обвивающая рукоять.

У маршала были маленькие, глубоко посаженные глаза, а если иметь в виду его весьма высокое положение – мог бы он в целом быть и покрасивее. Ростом он тоже по большому счету не вышел: всего футов шесть с половиной, не более. Ну и в плечах – едва в половину от того же сержанта Хелва, к примеру. В целом его физическое присутствие не то чтобы подавляло. Но… Было все же что-то в этих темных глазах, в прямых линиях рта, в манере высоко держать подбородок… Короче, Артур посмотрел на него один раз и тут же испугался.

– Пусть встанут вольно, – негромко сказал этот Житель, обращаясь к старшине.

– Вольно! – ретранслировала та, добавив порядочно децибелов.

Дети Дудочника синхронно выполнили команду, никто из них не отстал. Даже Сьюзи, чья выучка, если и была, осталась далеко в прошлом.

– Я – Сэр Четверг, – представился Житель.

По шеренгам пробежала легкая рябь – и только.

Артур старательно смотрел в воздух прямо перед собой, не дерзая даже изменить направление взгляда. Его тело хранило неподвижность, но ум трудился с лихорадочной стремительностью, силясь вычислить, что может сейчас произойти и что следует делать при том или ином раскладе.

– Хочу объяснить вам один мой план, – сказал Сэр Четверг. – После чего мне будут нужны добровольцы.

Говоря так, он неторопливо прохаживался вдоль строя. Внезапно остановившись, полководец уставился в окно, зиявшее в дальней стене.

– Объяснять план должен был маршал Полдень, но он временно занемог. Вероятно, он присоединится к нам позже. Старшина! Карты, пожалуйста.

Дама промаршировала к стенду и перенесла его ближе, развернув к детям Дудочника. Потом встала в строй неподалеку от Сьюзи, чтобы слушать вместе со всеми.

Сэр же Четверг подошел прямо к Артуру и вытащил штык-нож из крепления у того на поясе. Артур не шевельнулся, даже не моргнул, слушая, как лезвие длиной в фут выползает из ножен.

«Ну не пырнет же он меня вот прямо так у всех на глазах?.. – металось у него в голове. – Или?.. Первоначальница божилась, что он блюдет собственные установления. Нет, он меня не…»

– Позаимствую ненадолго, рядовой, – сказал Сэр Четверг. – Вместо указки.

Повернулся к стенду и прокрутил штык в пальцах… Там, где он касался им карт, начали возникать светящиеся желтые линии. Сэр Четверг быстро очертил обширный квадрат.

– Это Великий Лабиринт, – пояснил он. И добавил крестик в нижнем правом углу: – А это – Цитадель.

В самом центре квадрата возник маленький кружок.

– Вот центр лабиринта, мы называем его позицией пятьсот-пятьсот. Ну-ка, кто мне навскидку назовет единственный способ доставить туда из Цитадели ударный отряд сегодня около полуночи, притом что секции Лабиринта прекратили перемещение? Учтем, что туда около трехсот миль по прямой, а на пути – тысяч пятьдесят пустотников…

И он повернулся лицом к строю.

– Ну? Не слышу ответа. Вот ты, рядовой… Зеленка, кажется? Что скажешь?

– Так точно, сэр, Зеленка, – сипло от волнения ответил Артур. Он никак не мог решить, что же ему делать – свалять дурачка или отвечать честно, потому что возможный способ доставки успел явиться ему на ум. – Полагаю, сэр, что отряд возможно перебросить при посредстве Невероятной Ступеньки…

– Так. И какой же из этого напрашивается вывод?

– Вывод, сэр… Немногие… э-э… Жители вообще знают о существовании Ступеньки, а ходить по ней могут считаные единицы, – выдавил Артур. Он начал смутно догадываться, к чему идет дело, и ему это не нравилось. – Не могу знать, сэр, сколько солдат может повести за собой некто, способный воспользоваться Ступенькой…

– Очень неплохо, – кивнул Сэр Четверг. – Произвожу тебя, Зеленка, в младшие лейтенанты Полка. Или ты имеешь склонность к Орде?

– Никак нет, сэр! – ответил Артур.

«Что все-таки у тебя на уме? – гадал он про себя. – Не зря же ты меня так продвигаешь…»

– Сам собой подразумевается следующий вопрос: чего ради нам посылать штурмовой отряд на секцию пятьсот-пятьсот? – продолжал Сэр Четверг. Штык в его руке начал пристукивать по стенду. – Ответ очень прост… Я в конечном счете – солдат, надо мной стоят политические власти Дома, и по этой причине в нынешнем году я был вынужден изменить намеченные планы кампании и допустить в пределы Великого Лабиринта немалое число пустотников. Я не мог знать наперед, что это окажутся не обычные наши противники, а новопустотники – почти те же самые Жители. Они обучены, дисциплинированны и очень хорошо снабжены, ведет же их некто могущественный и весьма неглупый, и этому вожаку, по всей видимости, помогают предатели, окопавшиеся в моем собственном штабе. Эти предатели выдали врагам одну из величайших военных тайн Лабиринта. В результате в ключевую позицию пятьсот-пятьсот оказался вбит гигантский гвоздь из стабилизированной Пустоты!

И Сэр Четверг свирепым ударом, с невероятной силой всадил штык прямо в стенд, проломив дерево и изорвав карты. Этого ему показалось мало – он исчерпал свою ярость, лишь разнеся бумагу и дерево в мелкие клочья и оставив штык дрожать в куске обломанной доски.

Тяжело переведя дух, он вновь повернулся к строю лицом.

– Как вы только что видели, – проговорил он, – я нахожу такое положение дел довольно-таки неприятным. Вбитый гвоздь колдовским образом пригвоздил к месту секцию пятьсот-пятьсот. А это, повторяю, ключевая позиция, и, если данная секция не может сдвинуться с места, останавливается и весь Лабиринт. Поэтому я и намерен повести на указанную позицию штурмовой отряд. И поскольку Ступенька попросту отвергает громадное большинство Жителей Дома, я намерен взять с собой детей Дудочника, ибо им Ступенька по какой-то причине неизменно благоволит. Мне нужны двенадцать добровольцев. Мы прогуляемся с помощью Ступеньки, выдернем чертов гвоздь, уничтожим его и вернемся. Старшина!

Военная дама вышла из строя, набрала полные легкие воздуха, развернулась и проревела:

– Добровольцы, желающие принять участие в вылазке посредством Невероятной Ступеньки, – шаг вперед!

Должно быть, с Артуром сыграла шутку свежая память о муштре в рекрутской школе. Его мозг еще пытался для начала что-то обдумать, взвесить и в целом прикинуть – «оно мне надо?», – а ноги уже отреагировали на слово команды, точно мышцы препарированной лягушки – на электрический разряд. Артур шагнул вперед. За ним последовал Фред, и после чуть заметного колебания – Сьюзи. Краем глаза Артур заметил, как вперед качнулось еще не менее десятка подростков. Выходит, не все вызвались добровольцами…

– Прочие могут разойтись, – приказал Сэр Четверг. – Уберите их с глаз моих долой! Если у кого из них есть звания – разжаловать. Да, и раздобудьте звездочки для мистера Зеленки.

Пока старшина рявкала невызвавшимся соответствующие команды, Доверенный задумчиво подошел к высокому, узкому, похожему на бойницу окну и выглянул наружу. Что именно Сэр Четверг там увидел, Артур рассмотреть не мог, но окно выходило на запад, а помещение находилось на порядочной высоте; следовало предположить, что главком увидел внизу многочисленное войско новопустотников, изготовившееся к атаке на внешние укрепления.

Артур подумал о том, что и ему самому, похоже, в самом скором времени предстоит лицезреть великие множества порождений Пустоты. Сомнительное удовольствие – но оно в данный момент волновало Артура куда меньше, нежели возможные действия Сэра Четверга. Этот достойный персонаж только что выдал вспышку чудовищной ярости, а спровоцировал ее всего-то небольшой разговор о материях, для него неприятных. С таким опасно находиться рядом! Даже простому и ни в чем не повинному Жителю. Что уж говорить о Законном Наследнике, к тому же намеренном сместить Четверга с места и забрать у него Ключ…

«Кстати, никаких признаков Ключа покамест что-то не видно, – подумалось мальчику. – И если уж на то пошло – очередного куска Волеизъявления. Ну Ключ, надобно полагать, имеет форму какого-нибудь оружия. А Параграф?.. Кто ж его знает. И он может храниться опять-таки где угодно, даже вне Дома…»

– Звездочки для мистера Зеленки, сэр! – прерывая цепь его размышлений, доложила главнокомандующему старшина.

И вручила Сэру Четвергу небольшую бархатную коробочку.

– Младший лейтенант Зеленка, четыре шага вперед! – велел тот.

Артур по всем правилам отпечатал четыре шага и замер на месте. Сэр Четверг приблизился вплотную, раскрыл коробочку и извлек два золотых ромбика. Он прижал их к погонам Артура, отчего те немедленно налились чернотой и обзавелись золотыми пуговицами. «Звездочки» же приросли к своим штатным местам.

– Поздравляю, – проговорил Сэр Четверг. – Во время вылазки будешь моим непосредственным заместителем. Теперь встань слева от меня и в двух шагах сзади. В строй не возвращаться!

Артур занял предписанное место, где и вытянулся по стойке смирно. Сьюзи медленно опустила и подняла одно веко: наверное, это следовало понимать как подмигивание. Фред сверлил глазами абстрактную точку у Артура над головой. Прочие дети Дудочника смотрели вроде бы прямо на него, но так, словно не видели.

Зато Артур впервые мог их всех как следует рассмотреть. Среди них было несколько капралов, а двое – и вовсе сержанты. Ох, не обрадуются они, когда узнают, что над ними поставили командиром рекрута-недоучку, побывавшего в одном-единственном бою после всего только шести недель обучения…

– Мой план прям и незамысловат, – снова заговорил Сэр Четверг. – Нам следует появиться настолько близко к гвоздю, насколько это вообще достижимо. Мне потребуется несколько минут на то, чтобы его уничтожить, и нужно обеспечить, чтобы в течение этого времени меня не беспокоили. Соответственно вы будете удерживать на расстоянии любого врага, который может там появиться. После уничтожения гвоздя мы вновь используем Невероятную Ступеньку для возвращения в Цитадель. Фактор полнейшей внезапности должен дать нам очень неплохой шанс на успех… Вопросы есть?

Один из сержантов, серьезного вида парнишка с льняными волосами и такими же усиками (которые Артуру упорно казались приклеенными), щелкнул каблуками и поднял руку.

– Можно нам запастись оружием по нашему выбору, сэр?

– Главный арсенал в полном вашем распоряжении, – ответил Сэр Четверг. – В том числе и оружие, работающее на пустотном порохе. Впрочем, я бы вам посоветовал не жадничать. Мне не протащить по Ступеньке двенадцать солдат и пушку в придачу!

Сказав так, он улыбнулся, давая понять, что пошутил, и солдаты послушно засмеялись. Артур, хотя и с запозданием, тоже расплылся было в улыбке, но в следующий миг улыбку буквально смело у него с лица. Вновь щелкнули каблуки – это подняла руку Сьюзи.

«Сьюзи, нет! – взвыл он мысленно. – Не надо! Не спрашивай ничего, а то он опять сейчас ка-ак взовьется…»

– Сэр, – сказала она. – Этот гвоздь… он сделан из Пустоты? Из огромного количества Пустоты?

– Да, – кивнул Сэр Четверг. – Полагаю, я об этом только что упоминал.

«Ни слова больше! Молчи!!!» – взмолился Артур. Воспользовавшись тем, что стоял позади главнокомандующего, он даже отважился красноречивым движением чиркнуть себе по губам пальцем. Он успел заметить, как метнулся в его сторону взгляд старшины, и сделал вид, будто почесал кончик носа.

Сьюзи же проявила несвойственную ей мудрость и едва ли не впервые за все время их знакомства действительно прикусила язык.

– Еще вопросы? – поинтересовался Сэр Четверг.

В его голосе прозвучала плохо замаскированная угроза. Он не хотел выслушивать вопросы. Ему требовалось только повиновение – мгновенное и бездумное.

Артур тихо содрогнулся. Да уж, не хотел бы он оказаться в роли гонца, вынужденного доставить Сэру Четвергу скверные новости… Как, впрочем, и вообще какие-либо новости – ибо откуда знать, что понравится бывшему Доверенному Лицу, что не понравится и как он может отреагировать!

По счастью, вопросов больше не было.

– Старшина Макламет, продолжайте! – отрывисто приказал Сэр Четверг. – Младший лейтенант Зеленка – за мной!

Артур беспомощно оглянулся на Сьюзи. Та несколько раз быстро повела глазами, но он так и не понял, что бы это могло значить. Фред, со своей стороны, улучил минутку, когда старшина смотрела в другую сторону, и улыбнулся ему. Так улыбаются, искренне радуясь успеху друга.

«Как же я надеюсь, Фред, что тебя не убьют! – шагая за Сэром Четвергом, думал Артур. – Бедняга размечтался стать генералом, но знал бы он, во что влип! Та наша единственная битва – нас ведь держали подальше от главного пекла, а все равно как вспомню, так вздрогну…»

– Кабинет маршала Полдня, – сказал Сэр Четверг, открывая дверь в комнату поменьше.

Маршальский кабинет оказался на удивление скромных размеров, всего-то футов тридцать на тридцать. Артуру он показался оборудованным не для занятий военной наукой, а скорее как небольшой арсенал: все стены были сплошь увешены доспехами и оружием. Между ними виднелись картины и гравюры, изображавшие битвы и стычки с пустотниками. Главным героем всех этих работ был рыжеволосый, галантного вида Житель. «Полдень Четверга», – сообразил Артур.

Середину комнаты занимал большой письменный стол на трех ножках в виде пьедесталов. Столешница была совершенно пуста, если не считать одиноко лежавшего маршальского жезла – сплошное золото и слоновая кость.

– Нам нужно кое-что обсудить с тобой, младший лейтенант Зеленка, – проговорил Сэр Четверг. – Или, лучше сказать, младший лейтенант Пенхалигон?

– Так точно, сэр, это мое настоящее имя, – ответил Артур.

Он стоял по стойке смирно, не забывая поглядывать на стены. Что, если сэр Четверг вздумает напасть на него прямо здесь и сейчас? Так, надо будет отскочить вон туда и схватить во-он тот меч-злоруб…

– Я не планировал призывать тебя в армию, – сказал Сэр Четверг. – Собственно, я и не знал, что ты призван, пока до меня не добрался по инстанциям рапорт военкома. Лейтенанту Кросшоу следовало бы обратиться непосредственно ко мне… Что ж, теперь он – рядовой Кросшоу.

«Ну да, а то я не видел, как ты недавно мебель крушил. На его месте я бы тоже скорее разжалование предпочел, чем к тебе с докладом соваться… Всякий предпочтет, кому голова дорога…»

– Как только ты оказался призван и стал одним из моих солдат, это связало мне руки в плане борьбы против тебя, – продолжал Сэр Четверг. Говоря так, он прохаживался по комнате, не забывая, впрочем, коситься через плечо на Артура. – Потом, однако, я сообразил, что и ты находишься в сходном положении. Ты тоже не свободен в своих действиях по овладению Четвертым Ключом и освобождению моего Параграфа Волеизъявления… Вот что я тебе скажу. Я – солдат. Да, я командую Славным Воинством Дома, но и надо мной есть вышестоящие. Звание Главнокомандующего носила Зодчая, но после ее исчезновения меня убедили, что этот пост по праву должен перейти к государю Воскресенью, а Превосходной Субботе надлежит сделаться его полномочным представителем. Соответственно Суббота передала мне приказ Воскресенья принять фрагмент Волеизъявления и получше спрятать его, а также сделаться хранителем Ключа. И я выполнил приказ, ибо видел в этом свой долг. И приказ остается для меня в силе, покуда государь Воскресенье не отменит его…

Замолчав, Сэр Четверг снял со стены бердыш с часовым заводом. Артур невольно напрягся, изготовившись тоже что-нибудь схватить и защищаться, но Сэр Четверг не стал на него нападать. Вместо этого он принялся сгибать и разгибать древко – а ведь оно было выковано из стали, уплотненной могуществом тяготения. Механизм бердыша протестующе заверещал, якорьки и шестеренки, размещенные в рукояти, ломались и гнулись, маховичок на конце перекосило, он остановился и сгорел, так что руки Сэра Четверга обвила струйка дыма.

– Этим приказам я неукоснительно подчинялся последние десять тысяч лет, – выдавил Сэр Четверг сквозь яростно стиснутые зубы. – И это притом что Волеизъявление постоянно пытается удрать и то жалуется, то строит козни… ни минуты покоя!!!

Древко не выдержало и сломалось, по полу запрыгали пружинки, отлетевшие колесики ударились в стены. Артур невольно пригнулся, уворачиваясь от града металла, но тут же вытянулся и замер снова.

– Я лишен отдыха, потому что, если я утрачу бдительность, Волеизъявление тут же сбежит, – продолжал Сэр Четверг. – Отсюда моя… легкая раздражительность. Но приказ есть приказ, его не обсуждают, он подлежит исполнению! Так что, лейтенант, я не намерен ни отдавать тебе Ключ, ни выпускать Волеизъявление, пока не получу соответствующих приказов. Прямых и непосредственных. Должен тебе сказать, я не очень-то вникаю в дела Верхнего Дома и не часто с ними общаюсь, но почему-то мне кажется, что такие приказы вряд ли скоро последуют…

Сэр Четверг отряхнул ладони, избавляясь от последних крошек размолотого металла, подошел совсем близко к Артуру и навис над ним.

– Возможно, Артур, ты вынашиваешь собственные планы по освобождению Четвертого Параграфа. Но здесь ты никакой не Артур Пенхалигон, Хозяин Нижнего Дома, Дальних Пределов и Пограничного моря. Ты – младший офицер моей армии, и я приказываю тебе ничего не предпринимать для освобождения Волеизъявления. Приказ ясен?

– Так точно, сэр, – ответил Артур.

– Неподчинение приказу во время военных действий считается бунтом, – сказал Сэр Четверг. – А бунтовщикам наказание одно – смерть. Ясно тебе, лейтенант?

– Так точно, сэр!

– Стало быть, вопрос закрыт, по крайней мере до окончания срока твоей службы. – Уголок рта сэра Четверга изогнулся вверх, должно быть, главком полагал, что так должна выглядеть улыбка. – А за девяносто девять лет чего-чего только не произойдет… лейтенант Зеленка.

– Так точно, сэр! – в который раз повторил Артур, думая про себя: «Ага, разбежался… девяносто девять лет. Сказал бы проще – в следующие двадцать четыре часа. Ты ж меня в этой вылазке при первой возможности под пулю подставишь! Да и вылазка-то сама – как есть чистое самоубийство…»

– А теперь тебе лучше присоединиться к десантному отряду и подготовиться к делу, – сказал Сэр Четверг. – Через восемнадцать минут мы шагнем на Невероятную Ступеньку. Разойдись!

Артур отдал честь и повернулся «налево кругом»… И пока он совершал это короткое движение, в его мозгу успел прозвучать голос, показавшийся очень далеким. Он звучал тихо, но очень ясно, и… Артур узнал его. Ну если не тембр, так манеру – уж точно. Всем Параграфам Волеизъявления, с которыми он имел счастье познакомиться, была свойственна такая вот почти маниакальная прямота.

«Артур, я здесь! Я привязано к Ключу! Я смогу освободиться, если внимание и могущество Сэра Четверга будут в достаточной степени переключены на что-то другое!»

Артур ничем не выдал себя. Он строевым шагом двигался прочь, между тем как его разум буквально жонглировал всевозможными планами, страхами, фрагментами информации. Что-то вспыхивало неожиданными гранями, что-то отбрасывалось прочь…

Для того чтобы подслушать разговор и умудриться обратиться к Артуру, Волеизъявление должно было находиться непосредственно в комнате вместе с ним и Сэром Четвергом. А поскольку оно заявило, что привязано к Ключу, стало быть, там же находился и Ключ. Но Артур не заметил при Сэре Четверге никакого оружия. Главком вообще ходил в форме рядового. Даже без подсумка или ножен, куда можно было бы что-нибудь положить!

«Погодите-ка, но этот значок у него на берете… – наконец осенило Артура. – То-то он мне сразу показался великоватым! И старомодным каким-то! Ну еще бы, десять тысяч лет-то… Меч… И змея, обвившаяся вокруг рукояти!!!»

Снаружи Артура дожидался сержант. Ново и непривычно было смотреть, как тебе отдают честь, вместо того чтобы торопиться самому первым отсалютовать старшему, – но, по совести говоря, побольше бы в нашей жизни было таких новшеств! Артур даже подумал, что, пожалуй, скоро привыкнет к положению офицера. Сержант отвел его по винтовой лестнице в оружейную. Просторная и гулкая комната являлась, по сути, рукотворной пещерой, вырубленной в скале, служившей основанием Звездному форту. Здесь было восемь стоек с разнообразным оружием, каждая тянулась ярдов на сто. Около них, звякая металлом, возились одиннадцать детей Дудочника. За подростками с этакой отрешенной подозрительностью наблюдали трое арсенальных сержантов, все немолодые, нажившие на службе порядочно седины. Один из них заметил Артура с его новыми знаками различия и выкрикнул:

– Офицер в помещении!

Дети Дудочника подобающим образом вытянулись, правда, проделали они это без особого рвения, а один так и вовсе расхлябанно. Артур предпочел не обращать на это внимания.

– Вольно, – сказал он, – продолжайте. Капрал Бирюза!

Сьюзи вынырнула из-за небольшой выставки пузатых мушкетонов. На ней был неуставной кожаный пояс с пристегнутым к нему мечом-злорубом. К ремням портупеи, перекрещенным на груди, крепились четыре кобуры с маленькими пистолетами, стрелявшими с помощью пустотного пороха.

Артур увел ее за соседнюю стойку, где была возможность перекинуться словом, не привлекая излишнего внимания остальных: на стойке громоздились восьмифутовые щиты – так называемые павизы.

– Артур, карман у меня! – перво-наперво доложила Сьюзи, похлопывая себя по отвороту мундира.

– Карман? От моей школьной рубашки? – несколько растерянно переспросил Артур. Сообщение Сьюзи застигло его врасплох: он как раз открывал рот, чтобы все рассказать ей о Сэре Четверге. – Тот, из которого… вырастили Мальчика-без-кожи?

– А то какой же еще? Я какие попало карманы не коллекционирую, – буркнула Сьюзи. – Может, возьмешь? Ну там сунешь в этот их гвоздь, он же сделан из Пустоты?

– Давай. – Артур протянул руку. – Слушай, а как ты его?.. Листок… моя семья… с ними все хорошо?

– Понятия не имею. – Сьюзи порылась за пазухой и вытащила прозрачную пластиковую коробочку с обрывком ткани внутри. – Его добыла Листок, но добраться назад в Дом она не смогла. Она нам позвонила из твоего дома, ну по тому телефону, и я сразу нырнула через Семь Циферблатов, только к тому времени ее уже одолевала мыслепроводящая плесень. Мне, как ты понимаешь, некогда было особо там околачиваться, я сразу полетела к Парадной Двери. Там меня перехватил Полдень Превосходной Субботы. Этот хмырь, наверно, из моих кишок себе подтяжки бы сделал, да подоспел младший привратник, спасибо ему…

– Потом все расскажешь, – перебил Артур. У него у самого душа горела узнать все подробности, но сейчас следовало сосредоточиться на первоочередном. – Так, у нас еще несколько минут есть… Слушай сюда. Сэр Четверг знает, кто я такой. И он мне приказал не пытаться освободить Волеизъявление – которое, насколько я понял, заключено в дурацкий значок у него на берете. Оно там в виде змеи. А Ключ – это меч.

Сьюзи почесала в затылке.

– Во дает чувак, – произнесла она наконец. – Другой на его месте давно бы тебе голову отрубил, да на том и успокоился.

– Он исполняет приказы и действует по правилам, – ответил Артур. – Полагаю, если я хоть чуть нарушу субординацию, он меня таки прихлопнет. И еще сдается мне, он меня всяко намерен угробить во время нападения на гвоздь.

– Уж это как пить дать, – кивнула Сьюзи, и для Артура это прозвучало, мягко говоря, не особенно вдохновляюще. – Ну и что ты собираешься делать?

Артур огляделся, убеждаясь, что никто не подошел слишком близко и не сумеет подслушать.

– Волеизъявление говорило со мной… Мысленно, такой голос у меня в голове. Оно сказало, что сумеет освободиться, если Сэр Четверг капитально на что-нибудь отвлечется. Ну а если оно вырвется, я думаю, оно уж как-нибудь мне поможет завладеть Ключом. Вот только… Знаешь, даже если я перехвачу Ключ и Воля будет мне всячески помогать… все равно как-то стремно с Сэром Четвергом один на один…

– Это еще мягко сказано, – согласилась Сьюзи.

– И потом, поскольку мне был дан прямой приказ не освобождать Волеизъявление, я даже не могу попытаться сам отвлечь Сэра Четверга, – сказал Артур.

– А в чем проблема? – удивилась Сьюзи. – Не послушайся приказа, и все тут. Я то и дело так поступаю, с нашей старухой Первоначальницей иначе никак…

– Да нет, номер не пройдет, – ответил Артур. – Знаешь, стоит мне даже подумать о том, чтобы нарушить приказ… типа какое-то давление в голове начинается. И мне очень трудно даже вообразить, как я могу не выполнить приказ, исходящий непосредственно от Сэра Четверга. Наверно, это с рекрутской школы что-то сидит. А как повысили меня, еще хуже стало. Думаю даже, Сэр Четверг нарочно ради этого меня офицером и сделал!

– Ладно, значит, отвлекать буду я, – сказала Сьюзи, и в глазах у нее появилось задумчивое выражение. – Знаешь, при моем-то опыте непослушания… должно получиться.

– Не так все просто, – торопливо пояснил Артур. – Сначала надо дать Сэру Четвергу уничтожить пустотный гвоздь. Если этого не сделать, у нас не будет ни единого шанса против новопустотников… А вообще-то, я тут вдруг подумал…

– О чем? – Сьюзи вытащила из стойки силовое копье и замахнулась, примеривая его к руке.

– О том, – Артуру пришлось уворачиваться, но мысли он не потерял, – пробовал ли кто-нибудь пригласить этих самых новопустотников и их вожака на переговоры? Ну да, я знаю, они наши враги… Но они так не похожи на прежних, обыкновенных пустотников – тем-то лишь бы рушить да убивать, больше они ничего и не понимают. А эти… Может, они чего-то хотят? Вот что выяснить бы. К примеру, я бы с ними поговорил…

– Поговорил? С пустотниками? – изумилась Сьюзи. – Да кто ж с ними…

– Осталось пять минут! – подал голос сержант, который привел Артура в оружейную. – Повторяю: осталось пять минут!

– Пять минут, – невольно повторил Артур. – Надо мне приготовиться.

Он подбежал к стойке с вооружением Легиона и после секундного колебания выволок покрытую бронзой кирасу младшего центуриона. Надев ее, он пристроил пластиковый чехольчик под кирасу, в подмышечные ножны, предназначенные для кинжала последней надежды.

– Сьюзи, раздобудешь мне меч-злоруб? Средней длины…

– Слушаюсь, сэр! – вытянулась она, отдавая честь.

– Да ладно тебе, – начал было Артур, но замолк на полуслове, заметив, что Сьюзи смотрит куда-то ему за плечо.

И тут же кто-то заорал:

– Смиррррна-а-а-а!

Артур крутанулся, хлестнув по сторонам незастегнутыми лямками кирасы. В оружейной появился Сэр Четверг. На нем был все тот же алый полковой мундир, но на голове красовался железный шлем Легионера – ни берета, ни значка на нем. В руках Сэр Четверг держал очень длинный меч с широким лезвием, и Артур мгновенно догадался, что это-то и есть Ключ. От меча исходила невероятная мощь, вызывавшая ответную вибрацию в самих костях от пальцев до хребта и вниз к ступням ног.

У меча была длинная рукоять, рассчитанная на двуручный хват. Можно было бы управляться с ним и одной рукой, но это требовало огромной физической силы. Единственным украшением рукояти служила декоративная металлическая змейка. В общем и целом меч выглядел весьма увеличенным подобием того, что ранее красовался у Сэра Четверга на берете.

– Мистер Зеленка! – резким голосом скомандовал Сэр Четверг. – Выстроить отряд и проверить обмундирование!

– Слушаюсь, сэр!

Артур торопливо застегнул ремни кирасы, прицепил к поясу поданный Сьюзи меч-злоруб и надел офицерский шлем, украшенный сверху щеткой ярко-красных конских волос. На миг он растерялся – что же ему, новоиспеченному офицеру, делать дальше?.. «То, что всегда в таких случаях делали офицеры, – подсказала память. – Отдать приказ сержанту!»

Оглядевшись, он нашел взглядом ближайшего сержанта из числа детей Дудочника, пограничницу с тремя черными шевронами на рукаве. Артур быстро к ней подошел.

– Как твое имя, сержант?

– Ртуть, – назвалась девочка и добавила: – сэр.

– Будешь отныне взводным… этого отделения… в общем, сержантом отряда, Ртуть, – приказал Артур. У него едва поворачивался язык разговаривать в командном тоне с сержантом – давали о себе знать долгие недели обучения в рекрутской школе и общения с тамошними сержантами. – Пусть они выстроятся. Проверишь вместе со мной, как они подготовились.

– Так точно, сэр!

Артур невольно обратил внимание, что Ртуть здорово похожа на Сьюзи. Такое же узкое, подвижное лицо, только волосы у сержанта были черные, очень коротко остриженные, а глаза – карие.

– Разрешите предложить, сэр, – продолжала она. – Будем называть наше подразделение летучим отрядом!

– Отлично. Продолжайте, сержант, – отозвался Артур. Примерно так говаривали те другие офицеры, когда не знали толком, что делать.

– Летучий отрррряд, стрррройся-а-а-а! – завопила Ртуть. – В одну шеренгу – становись!

Дети Дудочника быстро образовали шеренгу, живо разобравшись по росту и встав на расстоянии вытянутой руки друг от друга. В снаряженном виде компания оказалась достаточно пестрой. Практически каждый подобрал себе комбинацию из различных видов вооружения и доспехов, применявшихся в нескольких родах войск. Полк, Легион, Орда, Пограничные Войска – все здесь перемешалось. Артур запоздало сообразил, что у всех, кроме него самого, как минимум по два вида оружия, а кое у кого – и целых четыре. Еще он подумал о том, что среди добровольцев почему-то не оказалось ни одного Артиллериста. Уж не тут ли крылась причина, по которой Артиллерию даже официально именовали Среднепочетной?..

– Летучий отряд к проверке готов, сэр!

Артур обменялся с Ртутью воинским салютом и прошел вдоль всего строя, осматривая по очереди каждого бойца. Если бы он чувствовал себя поувереннее, у него, может быть, и нашлись бы замечания по поводу их оружия и прочего снаряжения, но он ограничился лишь тем, что каждого спросил, как зовут. Настоящим офицером он себя не чувствовал – так, обычным солдатиком, который хотел знать, с кем ему предстояло идти во вражеский тыл. Тем паче что после битвы за форт Преображения он понимал – вернутся не все. Кому-то суждено остаться там навсегда. Вот он и пытался узнать и запомнить имена своих товарищей, пытался удержать в памяти их лица – пусть они живут хотя бы в его памяти, если ему выпадет пережить грядущее сражение, а им – нет.

Он повторил про себя каждое из услышанных прозваний, покрепче запоминая. Память у него всегда была отличная, особенно по словесной части. И еще по музыкальной.

Сьюзи. Фред. Ртуть.

Клейбанка, Желтощетка, Тент, Джезебет, Полурез, Чернота, Старомода и Горностайка…

Все это были фамилии, имен они здесь не называли. Пятеро девчонок, четверо мальчишек. Возраст – от девяти до тринадцати.

Добравшись до конца шеренги, Артур развернулся и подошел к терпеливо дожидавшемуся Сэру Четвергу. В очередной раз отдал честь и доложил о готовности отряда. Кивнув, Сэр Четверг вышел вперед и сам обратился к бойцам:

– Я первым встану на Невероятную Ступеньку, – объявил он во всеуслышание. – Вы, мистер Зеленка, пойдете замыкающим. Солдат, идущий за мной, возьмется сзади за мой ремень, следующий – за ремень первого солдата, и так далее. Если кто-то отпустит руку, он или она свалится с Невероятной Ступеньки в том месте, где мы на тот момент окажемся, и вместе с ним или с ней – все идущие следом. Надеюсь, понятно, что хорошая хватка для нас, таким образом, жизненно важна? Кроме того, прошу всех иметь в виду, что Невероятная Ступенька… она и есть невероятная. Внутри Дома мы покроем не такое уж большое расстояние, но по ходу дела можем оказаться на площадке, расположенной не только решительно где угодно, но и – когда угодно. Если это произойдет – ни в коем случае не разжимать рук! Нашей задачей будет снова попасть на Ступеньку, причем как можно скорее. Итак, без моего приказа не отпускать впередиидущего! Ясно вам?

– Так точно, сэр! – хором проорал летучий отряд.

Сэр Четверг не стал тратить время попусту. Едва договорив, он тотчас подошел к правому флангу выстроенного отряда детей Дудочника и занял место, которое сам себе предписал.

– Летучий отряд! – раздался его приказ. – Напра-а-а-аво! За ремень впередистоящего – взяться!

Когда все повернули направо, Артур поспешно встал замыкающим. Он едва успел ухватиться за ремень Фреда – меч главнокомандующего уже вычерчивал в воздухе лестничные ступени. Кончик клинка оставлял светящиеся линии.

– В ногу шагать не старайтесь! – снова подал голос Сэр Четверг. Его сапог уже опирался – воистину невероятным образом опирался – на первую из только что нарисованных, нематериальных ступенек. – Зажмуривайте глаза, если хотите, но рук ни в коем случае не разжимать!

Артуру приходилось самому пользоваться Ступенькой, но как по ней поднимаются и исчезают другие – он видел впервые. Когда все зависело только от него, он полностью сосредоточивался, рисуя в своем воображении ступеньки там, где их по определению не было, – мраморные, искристо-белые, уводящие в бесконечность…

Сейчас Артур смотрел до некоторой степени со стороны, и картина ему открывалась совершенно иная. Вот Сэр Четверг взошел по светящимся ступенькам, нарисованным концом меча…

И его голова внезапно исчезла, как отсеченная мгновенным ударом.

Потом – плечи.

И наконец – все остальное…

Девочка, шедшая непосредственно за главкомом, только ахнула, увидев, как испарилась ее рука, державшаяся за его пояс. Она поспешно зажмурилась – и ее утянуло вперед… в ничто, в никуда.

Как ни проворно двигалась очередь, идти замыкающим оказалось настоящим испытанием для нервов. Артур отметил про себя, что ни один из детей Дудочника не попытался придержать шаг, хотя в последний миг перед исчезновением многие отворачивались, словно боялись стукнуться обо что-то лицом. И все без исключения делали решительный шаг, плотно закрыв глаза.

Артур зажмуриваться не стал. Еще не хватало проморгать какую-нибудь ловушку, которую Сэр Четверг мог устроить ему на Невероятной Ступеньке!

Наверное, другой бы на его месте вздохнул с облегчением, оказавшись в знакомом окружении туманно-белого света на мраморных ступенях бесконечной лестницы, в хвосте змеившейся цепочки юных солдат, но Артур почему-то ничего подобного не чувствовал.

Когда он в прошлый раз шагал по этим ступеням, они вовсе не закручивались в спираль. С тех пор они свернулись круто, как молекула ДНК…

Артура дернуло вперед – оказалось, он остановился, сам того не заметив. На одно жуткое мгновение он успел ощутить, как разжимаются его пальцы, грозя соскользнуть с пояса Фреда… Но все обошлось: так и не успев выпустить ремень, пальцы тут же заново окостенели в судорожной хватке. Артур стал внимательно смотреть под ноги, боясь вновь оступиться.

– Держись! – негромко крикнул Фред. – То есть держи… тесь. Сэр…

И Артур держался, сосредоточивая все внимание на собственных ногах, одну за другой одолевавших мраморные ступени. Шагов двадцать или тридцать он все ждал подвоха от Сэра Четверга, потом вспомнил, до чего трудно было ему самому вести по этим ступенькам всего-то одну Сьюзи.

«Не-ет, – понял Артур, – не будет Сэр Четверг ничего предпринимать прямо здесь и сейчас. Хотя бы потому, что это грозит падением со Ступеньки и ему самому…»

Насколько он помнил, падение со Ступеньки было чревато приземлением в таком месте, где тебе менее всего хотелось бы оказаться. Это соображение Артура немного успокоило, и он задумался о том, что может ждать их в конце долгого пути.

«Допустим, Сэру Четвергу понадобится пять, ну шесть минут для уничтожения гвоздя. За это время о-го-го сколько всего может произойти…»

Он помнил, сколько Жителей и новопустотников было ранено и убито за первые тридцать секунд боя у форта Преображения. Пять коротких минут представали вечностью, полной смертельных опасностей.

«А если с самим Сэром Четвергом что-нибудь случится?..»

Если в итоге главком окажется неспособен повести их назад путем Невероятной Ступеньки, они попадут в ловушку. Превратятся в легкую добычу для новопустотников, и те разорвут их, как цыплят.

«Если только я не доставлю всех обратно с помощью Ступеньки…»

Подумав так, он принялся гадать, не приведет ли пользование Ступенькой к увеличению магического заражения его плоти и крови. Колечко-крокодил по-прежнему лежало у Артура в подсумке, но что толку впустую размышлять о заражении и его возможных последствиях? Он знал, что в любом случае сделает все необходимое для того, чтобы выжить самому и вытащить всех.

Тут что-то привлекло его внимание, и он поднял глаза. Лестница Невероятной Ступеньки все так же тянулась в бесконечную даль, исчезая в белом сиянии. Тем не менее Сэр Четверг успел исчезнуть с нее, и с ним – двое детей Дудочника, шедших непосредственно следом. Третий как раз делал очередной шаг: одна нога еще стояла на белом мраморе, другой уже не было.

– Выходим! – крикнул Артур. – Держитесь крепче!

Получилось довольно глупо, поскольку к тому моменту, когда он отдал команду, успели исчезнуть практически все. Так что услышал его один только Фред. «И вообще… Чья бы корова мычала, а моя бы молчала. Сам чуть не оторвался, а туда же, раскомандовался, „Держитесь крепче“…»

И вот исчез даже Фред, и на сей раз Артур таки инстинктивно зажмурился. Микросекундой позже он волевым усилием разомкнул веки – и вновь увидел перед собой спины детей Дудочника, ведомых Сэром Четвергом.

А всего в нескольких футах впереди Сэра Четверга виднелся громадный столб плотной, быстро вращавшейся тьмы, там и сям пронизанной высверками ослепительно-белого…

Вне всякого сомнения, это был гвоздь! И он не просто вращался, он был гораздо, гораздо больше, чем Артур себе представлял перед началом вылазки. Видимая часть гвоздя имела футов тридцать высоты и достигала двадцати футов в диаметре, но, если Артур что-нибудь понимал, основная часть чудовищного шипа успела забуриться глубоко вниз, пронизав верхний слой почвы и ощутимо уйдя в скальное основание – или на чем там вообще зиждилась секция «пятьсот – пятьсот».

– Отпустить руки! – проревел Сэр Четверг. – К обороне приготовиться!

Артур выпростал пальцы из-под ремня Фреда и огляделся. Они стояли на насыпном земляном пандусе, укрепленном деревянными бревнами, – должно быть, его возвели ради установки гвоздя. Пандус был десять футов шириной и в длину около шестидесяти. Летучий отряд стоял на самом верху, совсем рядом с гвоздем.

Нижний конец пандуса переходил в пыльную, хорошо наезженную дорогу, обложенную по краю белыми камнями, тянувшуюся до самой границы секции, то есть на полмили вдаль. По обе стороны дороги виднелись бесчисленные ряды ярко-желтых шатров, круглых, точно колокола. Десятки, многие сотни шатров!.. Каждый занимал площадку футов сорок на сорок.

Имелся и плац-парад – утоптанный квадрат со стороной футов двести. Там как раз было выстроено тысячное подразделение новопустотников. Смотр принимал очень рослый, внушительного вида новопустотник… Или, может быть, Житель?

Уж очень он напоминал человека. И облачен был в бледно-желтую форменную шинель со множеством петлиц и уймой золотого шитья. На голове виднелось нечто вроде наполеоновской треуголки, надетой слегка набекрень, а под ней… Глядя издалека, Артур никак не мог решить, была ли то металлическая маска или жуткий металлический протез вместо головы.

За рослым командиром следовала свита не менее чем в дюжину офицеров – наверное, новопустотников высокого ранга…

На то, чтобы осмотреться, у Артура ушло не более секунды, но он успел сообразить: тот, кто принимал парад, не иначе, и был тем самым великим, ужасным и таинственным предводителем новопустотников. Завоевателем Лабиринта.

Далее размышлять было попросту некогда. Сержант Ртуть уже вовсю выкрикивала команды, дети Дудочника проворно строились поперек насыпи, готовя силовые копья, пистолеты и карабины, заряженные пустотным порохом. Сама Ртуть сжимала в руках самовзводный лук.

– Отлично, сержант, – похвалил Артур.

Ему потребовалось усилие, чтобы удержать голос в повиновении. Крутящийся столб тьмы ко всему прочему еще и гудел, причем на очень высокой ноте – что-то вроде визга раскапризничавшегося младенца, только еще тоньше, еще противнее. И новопустотники, выстроенные для парада, как раз заметили непрошеных гостей. Рослый командир оглянулся и посмотрел на летучий отряд… И хотя незаметно было, чтобы он что-нибудь сказал или приказал, офицеры из его свиты тотчас забегали, отдавая команды.

– К гадалке не ходи – минут через пять тут будут, – бросив многоопытный взгляд, оценила Ртуть. – Не раньше. Им еще через собственные палатки продираться…

Ее перебил раздавшийся внизу мерный гул больших барабанов. Барабаны отбивали тот самый ритм, памятный Артуру по атаке на форт Преображения. С первыми же ударами из шатров начали выскакивать новопустотники. Зрелище было, как если бы из безобидных с виду сот вылетело тысяч десять рассерженных пчел.

Артур отыскал взглядом Сэра Четверга – тот стоял рядом с гвоздем, обеими руками занеся над головой меч. Как раз когда Артур оглянулся, Сэр Четверг издал боевой клич, заглушивший даже вой вертящейся Пустоты, и у Артура по спине побежали мурашки. А Сэр Четверг с размаху рубанул по гвоздю – и меч откроил порядочный ломоть Пустоты. Отброшенный силой вращения, ломоть отлетел далеко в сторону и обрушился на одну из палаток, мгновенно уничтожив ее. Только обвисшие растяжки остались покачиваться над глубокой воронкой в земле.

Гвоздь, впрочем, не остановился в своем вращении, на нем даже не появилось видимых повреждений – Пустота немедленно затянула образовавшуюся дыру.

Сэр Четверг оскалил зубы и рубанул по гвоздю еще раз. С тем же результатом.

– Идут, – проговорила Ртуть. – Ждем команды открывать огонь, сэр.

Артуру понадобилась целая секунда, чтобы осознать: она обращалась к нему.

Он смотрел вниз, на толпу новопустотников, которая внизу насыпи уже превращалась в построенное для атаки подразделение. По сторонам пандуса клубились менее организованные части толпы. Новопустотники что-то кричали, пытались лезть по крутизне – и не без некоторого успеха, хотя три десятка футов вверх все же не шутка.

Все они носили военную форму и были вооружены потрескивающими разрядными копьями вроде тех, что Артуру уже доводилось видеть. И тот, кто ими командовал, дело свое знал. Что же до внешнего вида этих существ, они отличались бóльшим анатомическим разнообразием, нежели Жители, – от лишних конечностей до искаженных черт лица, – но в целом весьма мало напоминали тот полубезумный сброд, который представляли собой обычные пустотники.

– Слушай мою команду, – как можно спокойнее выговорил Артур. – Сперва дадут залп мушкетоны, потом – силовые копья. Ртуть, ты прикроешь левый фланг. Сбивай тех, кто лезет наверх. Сьюзи, ты со своими пистолетами – на правый фланг! Фред, будешь у нее заряжающим!

Сам Артур вытащил меч-злоруб и встал посередине цепи. На Сэра Четверга, орудовавшего позади, он лишь покосился, но и мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: особого успеха по уничтожению гвоздя главком пока не достиг. Спасибо и на том, что отсеченные ломти Пустоты летели не на летучий отряд, а в сторону вражеских порядков.

– Без приказа не стрелять, – распорядился Артур, глядя, как ищут цель жерла мушкетонов и грозно опускаются силовые копья.

Между тем к низу пандуса выдвинулась колонна новопустотников шириной в двенадцать бойцов и длиной в десять рядов. Артур посмотрел, как они устремились вверх и вперед, и отчетливо понял, что его слабосильному воинству не остановить врагов, не отбросить их прочь… попросту не выжить. Пять мушкетонов дадут в лучшем случае два залпа. Потом полетят три силовых копья… И, собственно, на этом все. Дальше их просто сметут и затопчут.

«Сметут и затопчут… – промелькнуло в голове Артура. – Я уже придумываю замены слову „убьют“. И ведь в самом деле убьют… Если только Сэр Четверг не сотворит что-нибудь с помощью Ключа. Или мы не удерем с помощью Невероятной Ступеньки… Оно бы и хорошо, только времени на это у нас нет. Сейчас они пойдут в атаку, опрокинут нас и всех перережут. В том числе и меня. Может, Сэр Четверг с самого начала на такой исход и рассчитывал?..»

Ритм барабанов неожиданно участился. Новопустотники издали боевой клич и рванулись по пандусу вверх. Загремели пистолеты Сьюзи, запела тетива лука Ртути… Артур сосчитал до трех и дал команду:

– Огонь!

Громыхнули мушкетоны, струйками завился пороховой дым.

– Бросай! – крикнул Артур, и сквозь дым полетели силовые копья. – Оружие к бою! – приказал он и поспешил в шеренгу, чтобы встать вместе со всеми, чтобы принять первый удар и выдерживать его пусть всего несколько секунд, но…

…Но тут в воздухе завибрировал новый и какой-то не вполне земной звук. Чистая, высокая нота, как голос на выдохе, как мелодия флейты, как песня кита, как… как нечто вовсе неописуемое словами.

Этот звук в буквальном смысле остановил все. Дети Дудочника замерли в разных позах, не довершив начатых движений. Старомода начал вытаскивать из ножен меч-злоруб, но не извлек до конца, пальцы Джезебет лишь наполовину взвели курок мушкетона. Сьюзи была статуей на краю насыпи, она целилась куда-то вниз из двух пистолетов одновременно. По другую сторону от нее Ртуть только-только бросила лук, но еще не успела выхватить треугольный кинжал…

Кажется, из всего летучего отряда один Артур еще мог двигаться.

Что до новопустотников, странный звук их не парализовал, но атаку они прекратили и на насыпь больше не лезли. Подразделение, сунувшееся было на штурм, частью откатывалось назад, частью теснилось в стороны, освобождая проход наверх для своего командира.

И по этому проходу вверх уже шел тот рослый тип в желтой шинели. Он прижимал к губам простую деревянную дудку, только губ не было видно за тусклой стальной маской, а из дудки лилась и лилась та самая нота, невероятно чистая и невозможно длительная.

Артур ощутил позади себя движение и повернул голову. Там стоял Сэр Четверг с багровым, перекошенным от ярости лицом.

– Предатели! – закричал он. – Я всего-то просил дать мне пять минут!

И не успел Артур ни предпринять, ни даже сообразить что-либо, как меч Сэра Четверга свистнул, рассекая воздух, и начисто снес голову рядовому Старомоде. Сэр Четверг двинул запястьями и, не прерывая полета меча, направил клинок на капрала Джезебет…

Тело сработало быстрее разума – Артур парировал удар. Вернее сказать, подставил под него свой меч-злоруб, желая парировать, но под мечом Сэра Четверга усиленная тяготением сталь его клинка хрустнула, как прутик, и сила удара вышибла сломанный меч у Артура из рук. Лезвие же Сэра Четверга, кажется, вообще не замедлило полета и с жутким звуком врубилось в шею Джезебет…

Следующий выпад достался Артуру – главком снова двинул руками, превратив рубящий удар в колющий. Артур с грехом пополам ушел от него, чуть не кувырком улетев назад. Сэр Четверг, впрочем, не стал доводить дело до конца. Прыгнув вправо, он быстро зачертил мечом в воздухе, рисуя себе вход на Невероятную Ступеньку…

Артур выпрямился с такой быстротой, что мышцы живота свело судорогой от усилия. Предводитель пустотников был уже в двадцати футах от них. Он медленно приближался, по-прежнему играя на своей удивительной дудке.

Сэр Четверг уже поставил одну ногу на засветившуюся в воздухе ступеньку. Он стоял к Артуру спиной.

Артур мотнул головой и сунул руку под кирасу, ища в подмышечных ножнах припрятанный на крайний случай кинжал. Но вместо кинжала его пальцы сомкнулись на небольшой пластиковой коробочке. Только вытащив ее наружу, он вспомнил, что это такое.

«Мне-то уже точно кранты, – подумалось ему. – Но свою семью я спасу…»

И он швырнул чехольчик в Пустоту гвоздя, а сам прыгнул сзади на Сэра Четверга, уже исчезавшего на Невероятной Ступеньке.

Отчаяние заставляет человека творить чудеса: Артур умудрился взлететь Сэру Четвергу прямо на спину и обвить его шею руками, а талию – ногами, устроившись наподобие рюкзака. И все это – как раз когда тот делал первые шаги по неверным мраморным ступенькам.

– Только попробуй сделать какую-нибудь пакость! – предупредил Артур главкома. – Не так шевельнешься – я обоих нас вниз сброшу!

Сэр Четверг в ответ зарычал. Может, он и пытался что-то сказать, но звук получился невнятный, совершенно звериный. Впрочем, сказанное он явно понял, ибо продолжал тяжело брести по ступенькам вперед, неся Артура с такой легкостью, словно тот вправду был рюкзачком, причем невесомым.

Шагов через двадцать Сэр Четверг снова заговорил, на сей раз членораздельно.

– За это, – сказал он, – тебя ждет смерть. Бунт есть бунт вне зависимости от того, кто его поднял. Ты сам себе вынес приговор, лейтенант!

Артур не ответил. Все его внимание было поглощено движениями Сэра Четверга, слушать было некогда. Главком все еще держал в руке обнаженный меч; с него станется быстро перевернуть клинок и без какого-либо предупреждения всадить Артуру в потроха. Соответственно, мальчик был готов к немедленному рывку всем телом в сторону – пусть даже в итоге Сэра Четверга увлечет в бездну всего лишь его мертвое тело. Хорошо бы только эта бездна обернулась какой-нибудь жутью, из которой Сэр Четверг выберется не скоро!

«Справедливость непременно восторжествует, – раздался знакомый голосок в голове у Артура. Это был тихий мысленный голос пребывающего в плену Волеизъявления. – Там, около гвоздя, у меня почти получилось… Ты должен снова как следует его разозлить!»

«Разозлить?.. – так же мысленно ответил Артур. – Слушай, Воля, вы что, оба с ним спятили? Нашла дурачка – сердить его. Я и так-то не знаю, как живым остаться!»

«Это единственный способ отвлечения, могущий сработать в отношении Сэра Четверга, – проговорило Волеизъявление. – Отвлеки его, я освобожусь и вручу Четвертый Ключ тебе, государь Артур. Тогда-то он получит по заслугам сполна…»

«Нет уж. Только не здесь», – ответил Артур.

Тем не менее он сразу принялся соображать, где можно было бы предпринять необходимый отвлекающий маневр и по возможности остаться в живых.

– В Цитадели, – сказал Артур, – должна быть большая комната для совещаний. Ну, там, для маршалов и высшего офицерства, где планы всякие обсуждаются. Особенно сейчас, когда крепость в осаде!

– У меня есть оперативная комната, – прорычал в ответ главком. – Но мы не в осаде! Я нахожу, что у нас всего лишь мелкие неприятности!

– Короче, я хочу, чтобы мы вышли в этой твоей оперативной комнате, – сказал Артур. – Давай туда! А то оба вниз полетим!

– Моей мести… добавят вкуса… твои нынешние оскорбления, – пообещал Сэр Четверг. Артур явственно слышал, как в промежутках между словами скрипели его зубы. – Погоди…

Артур хотел было ответить, но не успел: совершенно неожиданно (по крайней мере, для него) они покинули Невероятную Ступеньку и опять оказались в Доме. Костлявый кулак Сэра Четверга мгновенно прилетел за плечо, сбросив Артура наземь. Пока полуоглушенный мальчик пытался подняться, главком уже выкрикивал приказания и сотни Жителей спешили их выполнить.

– Держите предателя! Я узнал все! Врага ведет в бой Дудочник! Соответственно, всех детей Дудочника необходимо немедленно уничтожить, прежде чем они успеют привести в исполнение свои изменнические намерения! Маршал Рассвет, позаботьтесь немедленно!

Артур ощутил, как ему заламывают за спину руки. Тут он наконец смог как следует поднять голову – не без нечаянной помощи какого-то ретивого офицера, боевым приемом обхватившего его сзади за шею.

Он находился в обширной комнате с купольным сводом, и кругом было полно офицеров. Трое, окружавшие Сэра Четверга, выглядели самыми рослыми и великолепными, вероятно это и были маршалы Рассвет, Полдень и Закат. У всех троих были подбиты глаза, а у Полдня еще и висела на перевязи правая рука – то ли в недавнем бою побывали, то ли слегка разошлись с главкомом по какому-нибудь вопросу. Почему-то второй вариант казался Артуру более вероятным.

– Мы не предатели! – прохрипел он, когда его подняли на ноги и потащили в дверь. – Сэр Четверг сам убил двоих своих солдат! Он не имеет права командовать нами! Я тоже офицер Славного Воинства Зодчей, и я требую…

Больше ничего сказать ему не удалось. Сэр Четверг одним прыжком пересек комнату и шарахнул его в живот кулаком.

В физическом смысле это оказалось самым худшим, что Артуру когда-либо доводилось испытывать. Даже когда он ногу сломал, было не так больно. К тому же он утратил способность дышать и несколько бесконечных секунд на полном серьезе думал, что не задышит уже никогда. Это напугало его куда больше любого приступа астмы. Во время приступов легкие «всего лишь» сводило, а теперь грудная клетка была, кажется, попросту сплющена…

Все же через десять или двенадцать секунд он сумел втянуть в себя воздух, благо Сэра Четверга на время отвлекла маршал Рассвет. В комнате, где господствовали алые мундиры Полка, она единственная выделялась зеленой формой пограничника. И, опять-таки единственная из всех, отважилась подойти к главкому, пока остальные робко жались по стенкам.

– Лейтенант прав, – сказала она. – Он выдвинул серьезное обвинение, это дело должно быть рассмотрено.

Глаза Сэра Четверга превратились в две узкие щелки, он даже не пошел, а как-то по-змеиному скользнул через комнату навстречу своему маршалу.

– Должно быть рассмотрено? – прошипел он зловеще. – Я, кажется, отдал приказ, не так ли, маршал Рассвет? Я приказал уничтожить детей Дудочника!

– Но устав требует…

Сэр Четверг влепил ей пощечину. Она качнулась назад, но даже не попыталась защититься, только сплюнула выбитый зуб. А потом снова заговорила:

– Устав требует, чтобы трибунал рассмотрел…

Вторая пощечина швырнула ее на колени. Однако Рассвет поднялась, и тут уже подошли двое других маршалов, чтобы встать рядом с ней.

– Сэр, – начал Полдень, – сейчас не время и не…

– Я отдал ПРИКАЗ! – завизжал Сэр Четверг. Повернувшись, он указал на Артура. – Я приказал своим солдатам убить всех детей Дудочника, начиная вот с этого! Есть здесь хоть один, готовый исполнить свой долг?!

– Всем оставаться на местах! – холодным и резким голосом отчеканил Закат. – Этот приказ не имеет законной силы. Мы солдаты, а не палачи!

– Ты ничто! – заорал Сэр Четверг. – Я лишаю тебя всех званий! Я сам выполню свой приказ!

Крутанувшись, он схватил меч наперевес, так, что кончик клинка указывал Артуру прямо в сердце, – и ринулся на него через всю комнату…

Артура держали по-прежнему крепко, он не мог ни вырваться, ни броситься главкому под ноги. Он не мог уйти от удара.

Однако меч так и не пронзил его. Сэр Четверг сделал всего один шаг – и тут-то декоративная змейка на рукояти вдруг развернулась в здоровенную живую змею. И взвилась, точно кобра перед прыжком. Как и полагалось фрагменту Волеизъявления, змея состояла сплошь из слов, и одна фраза, начертанная вдоль спины, вспыхнула серебром. Буквы образовали узор во всю ширину змеиной спины:

ДА СВЕРШИТСЯ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ!

В следующий миг серебряный свет отразился от змеиных клыков. Змея нанесла удар. Ее челюсти сомкнулись на кисти Сэра Четверга, зубы глубоко впились в тело. Прокушенная рука невольно дернулась, меч свистнул высоко над головой Артура, снес ухо Жителю, державшему его сзади, и замер, глубоко вонзившись в деревянную панель стены.

Артур услышал вопль покалеченного офицера, державшие его руки сразу ослабли. Сэр Четверг сражался со змеей, пытаясь отодрать Четвертый Параграф от своей руки. Маршалы выхватили мечи. Все прочие что было сил прижались к стенам. Кто-то неуверенно тянулся к оружию, большинство просто следило за происходившим, моргая от изумления и испуга.

Кажется, один Артур не терял времени даром. Он дотянулся и, напрягаясь так, что затрещали все мышцы, выдрал громадный меч из стены. Тот с лязгом обрушился на пол, потому что у Артура недоставало сил удержать его на весу. Артур опустился на колени и обхватил рукоять.

А потом заговорил ясно и четко, как только мог:

– Я, Артур, помазанный Наследник Королевства, объявляю своим этот Ключ, а с ним и…

Сэр Четверг взвыл от ярости, оторвал наконец от себя змею и швырнул ее на другой конец комнаты. Потом выхватил меч из безвольной руки какого-то штабного майора и со звериным ревом бросился на Артура.

Все три маршала выросли на его пути. Понадобились согласные усилия всех троих, чтобы худо-бедно удержать ревущего монстра, в которого превратился их главнокомандующий. Мечи звенели, сверкали, с грохотом сталкивались…

Артур все быстрее выговаривал заветные слова:

– …А с ним и командование Славным Воинством Зодчей, равно как и власть над Великим Лабиринтом. Я объявляю все это своим по праву крови, плоти и победы… Во имя правды, во имя завета… Всем бедам наперекор!..

Что-то коснулось его ноги, и Артур громко ойкнул, нарушив торжественную тишину, воцарившуюся было после произнесения формулы овладения Ключом. Посмотрев вниз, он увидел змею. Параграф Четвертый обвивался вокруг его ноги, поднимаясь по ней вверх.

Маршалы тем временем воспользовались минутной растерянностью Сэра Четверга и кое-как загнали его в угол. Однако он не был ни обезоружен, ни побежден. Все, что могла сделать достославная троица, – это держать его там и с горем пополам уворачиваться от его молниеносных выпадов и ударов. Может, Четвертый Ключ ему более и не повиновался, но менее опасным от этого он не стал.

– Направь на него Ключ и скомандуй «смирно», – прошипело Волеизъявление.

Оно теперь свисало у Артура с плеча, точно причудливый аксельбант, ромбическая голова раскачивалась непосредственно у него подле уха, что, в общем-то, действовало на нервы.

– Я не хочу пользоваться Ключом… – так же тихо шепнул в ответ Артур.

– Что?! – изумилась змея. – Но ведь ты – Законный Наследник! Я-то уж знаю!..

– Так-то оно так… – отозвался Артур. – Слушай, давай потом это обсудим?

– Ладно, ты завладел моим Ключом, – подал голос Сэр Четверг. Он опустил меч, и маршалы не бросились его добивать, отступили. – Только для того, чтобы командовать моей армией, нужно кое-что еще, особенно когда враг стоит у ворот… Ведь он по-прежнему у ворот, так?

– Так точно, сэр, – отозвался какой-то полковник. – Мы, впрочем, уверены, что, как только секции начнут двигаться снова, противник утратит мужество…

– Секции двигаться не начнут, – сказал Сэр Четверг. – Предательство помешало мне уничтожить гвоздь!

Эти слова вызвали шквал ахов, охов, стонов и даже один-два возгласа отчаяния. Некоторые офицеры отвели глаза; на Артура смотрели очень немногие. Такое поведение явственно показывало, что дела плохи. Даже очень плохи. Артур невольно прислушался и различил звуки сражения. Недоставало только пушечной канонады. И некогда было думать о том, хорошо это или плохо, отчего молчат пушки – из-за нехватки пороха или из-за характера атаки?..

– Я – государь Артур, Законный Наследник Зодчей, – объявил Артур во всеуслышание. – Отныне я принимаю командование на себя. Маршалы Рассвет, Полдень и Закат! Приказываю вам разоружить и арестовать Жителя, известного ранее как Сэр Четверг!

– Я командую армией по прямому и непосредственному приказу государя Воскресенья, переданному мне в письменной форме Превосходной Субботой, – возразил Сэр Четверг. – Возможно, я поторопился, приказывая предать смерти детей Дудочника, но идет война, и мы на осадном положении! Вам всем отлично известно, что я и только я могу привести всех нас к победе над новопустотниками. Арестуйте этого Артура! В должный срок его дело будет рассмотрено трибуналом.

– Используй Ключ! – прошипело Волеизъявление.

– Волеизъявление Зодчей избрало меня, – сказал Артур. И поднял руку, чтобы все могли видеть змею. – Перед вами – Четвертый Параграф Волеизъявления!

Тем не менее он чувствовал, как меняется настроение Жителей в комнате. Им будет так легко вернуться в прежнюю колею и бездумно повиноваться Сэру Четвергу…

– Какое еще Волеизъявление? – спросил прежний главком. Он шагнул вперед, и трое маршалов подались назад, не поднимая оружия. – Это всего лишь заколдованная змея, тварь из Верхнего Дома. Ожившее украшение Ключа. Эй, полковник Рептон, ты там ближе всех стоишь! Арестуй этого самозванца, чье подлинное имя – лейтенант Зеленка!

– Используй же Ключ! – прошипело Волеизъявление, и в тихом змеином голосе Артур услышал отчаяние.

– Я, вообще-то, не лейтенант Зеленка и не самозванец, а Законный Наследник, – устало и отрешенно выговорил Артур.

И поднял Четвертый Ключ.

Пока он отрывал его от пола, громадный меч послушно уменьшился, приспосабливаясь к его руке и превращаясь в изящный маршальский жезл из слоновой кости, увитый золотыми лавровыми ветвями. Когда Артур поднял его, Ключ засиял зеленоватым светом, напомнившим мальчику о лунных ночах в Лабиринте.

Артур направил его на Сэра Четверга, глядя бывшему Доверенному Лицу прямо в глаза, некогда черные, а ныне приобретшие странный желтоватый оттенок.

– Смир-на! – скомандовал Артур.

Это заставило вытянуться по стойке смирно всех присутствовавших… кроме самого Артура – и Сэра Четверга. На лбу низложенного главкома надулась и принялась пульсировать вена – так отчаянно он противился могуществу Ключа. Потом, медленно-медленно, его каблуки поползли один к другому и наконец сошлись с весьма внятным щелчком. Руки вытянулись по швам, конец меча, как подобало, прижался к плечу.

– Ты лишаешься всех званий и привилегий, – сказал Артур. Его голос, напоенный мощью Ключа, звучал вовсе не по-мальчишески. Он гудел властной, пугающей силой.

Эполеты сами собой спрыгнули с плеч Сэра Четверга, золотые пуговицы дождем просыпались на пол. Клинок меча лопнул натрое, а рукоять в ладони главкома обратилась в ржавую пыль.

Артур опустил жезл.

– Маршал Рассвет, – сказал он, – возьмите нужное число бойцов и заприте Сэра Четверга где-нибудь в надежном месте. Проследите, чтобы он не мог убежать. Кроме того, он должен быть огражден от посягательств извне. Кто-то убивает всех бывших Доверенных Лиц.

– Есть, сэр! – вытянулась Рассвет.

Сняв поясной ремень, она стянула Сэру Четвергу руки за спиной. Он не сопротивлялся, но надо было видеть, каким взглядом он одарил Артура. В глубоко посаженных глазах пылала неприкрытая ненависть. Рассвет жестом подозвала к себе двоих полковников, и все вместе они увели арестанта.

– Счастливого пути, – кивнуло Волеизъявление. – Перед нами очень тяжкий случай, мой государь. Полагаю, нашей первостепенной обязанностью является организация беспристрастного военного трибунала, который должным образом рассмотрит его многочисленные преступления…

Артур взял змею двумя пальцами за мордочку, закрывая ей рот.

– Маршал Полдень, – сказал он. – Делались ли попытки вступить в переговоры с новопустотниками?

Маршал Полдень покосился на Волеизъявление, ерзавшее в руках у Артура, и ответил:

– Никак нет, сэр. Вести переговоры с пустотниками никогда не представлялось возможным.

– У меня брат военный, – сказал Артур. – Офицер. Как-то он мне сказал: армия норовит вести каждую последующую войну точно так же, как вела предыдущую. Никто не пытается извлекать уроки из того, что происходит здесь и сейчас.

– Так точно, сэр, – на всякий случай ответил Полдень, однако вид у него сделался озадаченный.

– Я к тому, – продолжал Артур, – что сейчас на нас нападают совсем не те порождения пустоты, что были когда-то. Перед нами – новопустотники, совершенно новая разновидность. Они в корне отличаются от прежних! В частности, у них есть командующий. Это Дудочник… По крайней мере, у меня есть основания так считать. Кстати, так же думал и Сэр Четверг, полагаю, у него нет оснований лгать на сей счет… Дело за малым – вот бы сообразить, чего хотят Дудочник и его подчиненные?

– Их цель – уничтожить нас, сэр, – сказал Полдень.

– Верно, это обычная цель пустотников, – устало повторил Артур. – Но кажется, я уже говорил, что сегодня нам противостоят существа совсем иного порядка. Иначе, кстати, мы не оказались бы в дерме по уши… Можете сказать, каково конкретно положение дел?

– Наше положение очень серьезно, – доложил Полдень. – Могу полностью обрисовать вам диспозицию, но если совсем коротко – мы окружены и к новопустотникам, скопившимся у Цитадели, постоянно прибывают новые подкрепления. Полчаса назад случился очередной штурм, в результате которого мы едва не лишились юго-западного внешнего бастиона. У нас очень мало зарядов для огнеметов, почти не осталось пустотного пороха, к тому же гарнизон крепости далеко не полон. Нам, в отличие от новопустотников, подкрепления ждать неоткуда. По последним данным, Цитадель защищают семь тысяч двести восемьдесят шесть Жителей. Еще шестьдесят две тысячи размещены в Белой башне, форте Преображения, Пушечном арсенале и крепости Железный Коготь. Поскольку движения секций более не происходит, оперативно перебросить войска мы не сможем, а своим ходом им не поспеть – слишком далеко. Вдобавок они сами оказались бы атакованы на марше, поскольку Лабиринт прямо-таки кишит врагами. Против нас сейчас действуют до семидесяти пяти тысяч новопустотников, и еще десятки тысяч спешат им на подмогу. Без тектонической стратегии мы никак не можем им помешать…

– Государь Артур, – вмешалась змея, воспользовавшись тем, что Артур выпустил ее голову. – Если существует угроза падения Цитадели, нам следовало бы покинуть ее. Естественно, мы должны будем взять с собой арестанта, дабы он мог предстать перед…

– Помолчи! – перебил Артур. – Я смотрю, вы, Параграфы Волеизъявления, все одинаковые! Леса за деревьями не видите. И к тому же, даже пожелай я отсюда удрать – а я, кстати, вовсе не собираюсь, – я был бы вынужден использовать Невероятную Ступеньку, потому что другого пути, наверное, просто нет, а Ключом действовать мне не особенно улыбается. Дошло?

– Так точно, сэр, – пробормотала змея.

– Кстати… – Артур извлек из подсумка и надел на палец кольцо-крокодильчика.

Взглянуть на него у Артура не хватило духа… В это время, к его немалому облегчению, подал голос маршал Закат.

– Разрешите обратиться, сэр… – Его мундир был темно-серым с черными эполетами и черными пуговицами. Как и все Закаты, этот Житель вел себя очень сдержанно и был, подобно позднему вечеру, сумрачен и тих. – На самом деле существует путь отхода и помимо Невероятной Ступеньки. Из кабинета Сэра Четверга ходит лифт наверх, в Средний Дом, и вниз, в Нижний Дом.

– Лифт? – удивился Артур. – Может, у нас и телефонная связь с остальным Домом найдется?

– Так точно, сэр, – кивнул Закат. – Не желаете ли позвонить?

Артур в задумчивости стукнул себя Ключом по бедру… и вздрогнул от неожиданной боли. Жезл слоновой кости был куда тяжелее, чем казался, золотые лавровые листья больно кололись.

Ему приходилось думать о стольких важных вещах одновременно, что мозги грозили расплавиться. Защита Цитадели оставалась, конечно, главной задачей, но Артура снедала отчаянная тревога за Сьюзи, Фреда и других детей Дудочника, оставшихся на секции пятьсот – пятьсот. Их не то заморозило, не то превратило в статуи – а значит, Дудочник, наверное, не собирался их убивать. Ведь, в конце-то концов, он сам некогда привел их в Дом…

Тем не менее уверенности, что с ними будет все хорошо, у Артура не было никакой.

И что прикажете делать с недавним открытием – насчет того, что во главе воинствующих новопустотников, оказывается, стоит сам Дудочник? Артур помнил: Дудочник – один из трех сыновей Зодчей и Старика, рожденных суррогатной смертной матерью… Больше ему о Дудочнике ничего не было известно.

«С какой бы стати сыну Зодчей вести против Дома армию недоделанных Жителей? Ведь его старший брат – государь Воскресенье?..»

– Ладно, – сказал он вслух. Все почтительно ждали продолжения. – Какова вместимость лифта Сэра Четверга? Надеюсь, это не крохотная обувная коробка вроде той, что ходит в форт Преображения?

– Полагаю, его вместимость может меняться, – ответил Закат. – Решусь предположить, что максимум – с эту комнату, сэр.

– А сколько времени может занять поездка в Нижний Дом и обратно?

– Все зависит от лифтеров и местных властей, – ответил Закат. – От нескольких минут до часов и дней… Точнее – не могу знать, сэр.

– Ну хорошо, – сквозь зубы выговорил Артур. – Будем надеяться, что удастся обернуться в минуты. Я хочу вступить с новопустотниками в переговоры. Кстати, мой брат еще говорил, что переговоры всегда как-то лучше вести с позиции силы – кто бы знал почему. Поэтому я хочу, чтобы Нижний Дом, Дальние Пределы и Пограничное море выслали нам сюда посредством лифта столько порученцев, бывших надсмотрщиков, Ночных Посетителей, моряков и так далее, сколько смогут собрать. Не говоря уже обо всех Рассветах, Полднях и Закатах и запасе Пустотного пороха, какие найдутся…

– Штатские, – не скрывая пренебрежения, проговорил маршал Полдень. – Они бесполезны. А вот запасы пустотного пороха нам бы пригодились!

– Они все привычны сражаться с пустотниками разных видов, – напомнил ему Артур. – Кстати, полагаю, что большинство из них в свое время служили в армии и теперь числятся резервистами!

– Резервисты немногим отличаются от штатских, сэр, – хмыкнул Полдень. – Не так-то просто вновь сделать из них полноценных солдат… К тому же осмелюсь предположить, что даже вы, сэр, не властны ввести в строй резерв. На это имеет полномочие лишь Верхний Дом.

– А я полагаю, что в нынешних обстоятельствах нам следует с благодарностью принимать любое пополнение, которое может быть нам предоставлено, – сказал Закат. Он прямо смотрел на Полдня, но тот предпочел не встречаться с ним глазами. – К тому же государь Артур вовсе не мобилизует резерв. Он, скажем так, призывает добровольцев.

– И надеется, что их примут с благодарностью, – добавил Артур. Отсутствие здравого смысла у некоторых Жителей могло кого угодно загнать в петлю. – Так где тут телефон?

С другого конца комнаты к нему уже бежал капитан с плетеным чемоданчиком в руках. В таком чемоданчике не военный телефон бы держать, а набор для пикника; впрочем, когда Артур раскрыл его, внутри обнаружился аппарат уже знакомой модели. Артур схватил микрофон и приладил к уху наушник, капитан же принялся крутить ручку на боку чемоданчика.

– Чем могу помочь? – отозвался спустя некоторое время трескучий голос издалека.

– Дайте, пожалуйста, Первоначальствующую Госпожу, – сказал Артур.

– Она не принимает звонков, – ответила операторша. – Совсем недавно ей уже пытались звонить.

– С вами говорит государь Артур, Законный Наследник Зодчей. Пожалуйста, по срочному делу!

– Простите, что вы сказали?..

– Я сказал, что это говорит государь Артур, Законный…

– Нет-нет, в конце фразы?

– Я сказал «пожалуйста». И еще, что это очень срочное дело!

– Соединяю, – откликнулась телефонистка. И добавила, обращаясь к кому-то другому: – Вы представляете, он сказал «пожалуйста»! А ведь он куда важнее всех этих грубиянов…

В наушнике громко затрещало, потом послышался знакомый голос лакея Чихалки.

– Дневная комната Понедельника… Чем могу служить?

– Чихалка, это я, Артур! Пожалуйста, дай скорее Первоначальницу!

– Слушаюсь, сэр.

– Государь Артур? – раздался голос Волеизъявления.

Он эхом разнесся по комнате, и змея на руке Артура так и подпрыгнула. Артур же не впервые задался вопросом, почему голоса всех высокопоставленных Жителей звучат по телефону именно так. Для вящей значительности, наверное…

– Да-да, это я. Слушай, Воля, времени у меня мало, так что слушай внимательно. Мне нужны все порученцы и их сержанты, Полночные Посетители, бывшие надсмотрщики из Дальних Пределов. Пусть они поспешат в Цитадель Великого Лабиринта с оружием и всеми запасами пустотного пороха, какие можно собрать! Да, и еще нужен доктор Скамандрос и вообще все, кто может быть полезен в бою… В том числе и ты. Мы пришлем в Нижний Дом лифт… Вопросы есть?

– Да, государь, есть, причем множество, – несколько сварливо отозвалась Первоначальствующая Госпожа. – Что вообще происходит? Ты собираешься дать бой Сэру Четвергу? Позволю себе заметить, что это было бы далеко от благоразумия. Нашему ополчению никогда не совладать с армией…

– Я уже забрал Ключ и выпустил Четвертый Параграф, – перебил Артур, – а Сэр Четверг сидит под замком…

– И скоро предстанет перед судом! – выпалила змея.

– …И на нас собирается напасть громаднейшая армия новопустотников под началом Дудочника. Так что поторопись, если не влом, хорошо?

– Да уж, – совсем другим тоном ответила Воля. – Все будет так, как ты скажешь, мой государь. Не знаю, как скоро мы сумеем прибыть, но все от нас зависящее – сделаем!

– Значит, договорились, – сказал Артур. – Теперь надо осмотреть поле сражения, а пока мы будем этим заниматься, пусть кто-нибудь разыщет белый флаг и оливковую веточку. Займись этим, маршал Полдень. Маршал Закат, ты со мной!

Шагая с ним к двери, Артур поднял руку и украдкой посмотрел на кольцо. Даже не приглядываясь, он увидел неутешительную картину: золото перевалило четвертую риску и покрыло треть следующего деления.

С высоты бастионов Звездного форта было лучше, чем откуда-либо, видно, в каком поистине бедственном положении пребывали и Цитадель, и все находившиеся за ее стенами. С внешней стороны западных укреплений ярдов на триста простиралась дочерна выжженная земля. За ее пределами виднелся правильный узор многочисленных окопов, протянувшихся на многие мили на запад, север и юг. В траншеях было полным-полно новопустотников и всяческой осадной техники. Артур увидел штурмовые лестницы, фашины – связки хвороста для заваливания крепостных рвов, тараны и даже обширные переносные кровли, чтобы укрывать солдат от града стрел и мушкетных пуль.

– Вот, значит, как выглядят семьдесят пять тысяч новопустотников… – проговорил Артур.

Он постарался придать своему голосу оттенок беспечной бравады, но враги были до того многочисленны и все у них на позициях было так здорово организовано, начиная от самих траншей и кончая порядком формирований за земляными укреплениями – вплоть до разноцветных знамен, весело развевавшихся на ветру и подсвеченных послеполуденным солнцем…

– Я бы сказал, скорее девяносто, – поглядывая на кусок пергамента, поправил Закат. – Вот доклад пограничников: на подходе очередная колонна. Во-он там вдалеке можно видеть, как она пылит…

Артур посмотрел туда, куда указывал маршал Закат. Потом спросил:

– Сколько до них?

– Около четырех миль, – ответил Закат. – Они еще не вступили на неподвижные секции. При обычном раскладе с заходом солнца их унесло бы прочь.

Артур ничего не ответил. Все смотрели на солнце, клонившееся к горизонту. Никто ничего не говорил, но досада из-за сорвавшейся вылазки по уничтожению гвоздя прямо-таки витала в воздухе.

– Они готовят новый штурм, – проговорил полковник, стоявший рядом с Закатом.

– Странно это, – заметил маршал. – Мы только что отбили предыдущую атаку. Им бы передохнуть день-другой, дождаться пополнения… Что за спешка сегодня, интересно бы знать?

– Они едва не захватили угловой юго-западный бастион, – ответил полковник. – Возможно, они полагают, что быстрая повторная атака решит дело?

– Сэр, я бы лучше пошел присмотрел за обороной, – обратился к Артуру Закат. – Осмелюсь высказать мнение – хорошо бы послать туда и маршала Полдня. Он великолепный боец и умеет поднять боевой дух в войсках.

– Мы все отправимся туда, – сказал Артур.

И облизнул неожиданно пересохшие губы…

«Это от ветра», – сказал он себе.

– Я выйду наружу с белым флагом и предложу перемирие, – сказал он. – Не думаю, чтобы сам Дудочник там оказался… Хотя, с другой стороны, быть может, он тоже способен воспользоваться Невероятной Ступенькой… Короче, нельзя ничего исключать. – Артур помолчал, чтобы все хорошенько обдумать, и затем продолжил: – Как бы там ни было, я приглашу его на переговоры. Если его там нет, но они окажутся готовы к переговорам, это, по крайней мере, даст нам немного времени. Если же он там, я буду тянуть резину, чтобы Воля успела перебросить хоть сколько-то подкреплений…

«Может, хоть сегодня в кои веки раз она не станет корчить из себя мымру-буквоедку…» – подумал он про себя. Оставалось только надеяться, что эти мысли никоим образом не отразились у него на лице.

– Вполне возможно, что они попытаются просто убить вас, сэр, – сказал маршал Закат. – Конечно, Ключ до известной степени вас защитит, но мы плохо разбираемся во вражеской магии, основанной на использовании Пустоты, и не представляем пределов ее могущества. Что же касается Дудочника… Мне про него известно немногое, но о нем ходят упорные слухи как об очень сильном и самобытном волшебнике…

– А когда о нем поступали последние сведения? – поинтересовался Артур.

– Мы весьма мало интересуемся происходящим в иных частях Дома, равно как и во Второстепенных Царствах, – объяснил Закат. – Но конечно, вместе с новобранцами поступают и разнообразные слухи. К тому же им пишут письма из прежних мест обитания… Но теперь, коли уж вы спрашиваете, я припоминаю, что новых данных о похождениях Дудочника не поступало уже несколько сотен лет.

– Тем не менее он, похоже, вернулся, и по всей видимости – из недр Пустоты. Да еще и с целой армией новопустотников…

– С вашего позволения, сэр, – сказал Закат, – я лично отберу и возглавлю вашу охрану.

Артур покачал головой и указал вниз.

– Я пойду один, – сказал он. – Выйду на середину вон той горелой проплешины между теми двумя бастионами. С них вы сможете меня прикрыть. Если на меня бросится слишком много пустотников сразу, что ж, попробую убежать… Надеюсь, однако, что они распознают белый флаг и тоже вышлют одного парламентера. Не зря же их столько времени муштровали? Должны все как надо истолковать…

– Да, солдаты они отменные, – проговорил Закат медленно и так, словно ему было физически трудно произносить эти слова. – Есть вероятность, что они поступят должным образом. Но если все-таки нет… Сэр, у нас стоит наготове подразделение Орды. Если позволите, я расположу их у юго-восточных десантных ворот. Если вам понадобится срочная помощь…

– Мысль неплохая, – кивнул Артур. – Только никому ничего не предпринимать, пока я не дам на сей счет недвусмысленный сигнал или пока меня в самом прямом смысле не поволокут в плен. Я совсем не хочу, чтобы все пошло вразнос из-за того, что кто-то застрелит парламентера или еще чего-нибудь натворит… – Он немного помедлил, потом продолжил: – Знаете, выделите солдат для присмотра за детьми Дудочника… Подозреваю, Дудочник имеет над ними определенную власть, он может оказаться способен приказывать им на расстоянии… Только я не хочу, чтобы им причинили вред или куда-нибудь запирали, хорошо? Пусть несут службу обычным порядком. Но если вдруг кто-то из них начнет вести себя странно, немедленно задержать! Причем не сильно кантуя…

– Есть, сэр, – сказал Закат. – А вот, кстати, и маршал Полдень с белым флагом.

Насупленный Полдень, топая сапогами, появился на стене. Он нес древко со свернутым белым полотнищем.

– Спасибо, маршал, – поблагодарил Артур.

Ему было немного стыдно за то, что он отправил высокопоставленного полководца по столь ничтожному поручению. На самом деле он сделал это в отместку, когда Полдень довел его до белого каления, и теперь Артура мучила совесть. Мама с папой точно пришли бы в ужас от того, как он распорядился завоеванной властью.

«Если я не буду следить за собой, – подумалось ему, – я не просто превращусь в Жителя. Я стану точной копией Сэра Четверга…» Вслух он сказал:

– Мне следовало бы послать за флагом младшего офицера, маршал. Я сожалею… Примите мои извинения.

– Есть, сэр, – чопорно отозвался Полдень. – Дальнейшие указания, сэр?

– Возлагаю на вас персональную ответственность за оборону внешних укреплений, – сказал Артур. – Я постараюсь выиграть нам немного времени, заняв их разговорами, однако это может и не сработать, а новопустотники, сами видите, вовсю готовятся к новому штурму.

Полдень бросил взгляд за стену и снова посмотрел на Артура.

– Полагаю, – сказал он, – полезут примерно через час, когда солнце будет садиться.

Артур покосился на свою пыльную кирасу, на грязное и ободранное обмундирование.

– Надо мне, наверное, переодеться во что-нибудь повнушительнее…

– При тебе Ключ, а на руке у тебя – Четвертый Параграф Волеизъявления Зодчей, – подала голос змея. – Твоя власть очевидна и без внешней атрибутики. Кстати, государь, полагаю, тебе следует выкроить десять минут, собрать трибунал и должным образом рассмотреть дело Сэра Четверга…

– Слушай, слезь уже с меня с этим твоим судом и вообще со всем, что касается Сэра Четверга! – взмолился Артур. – И так хлопот полон рот!

– Мой опыт подсказывает: если должна свершиться справедливость, пусть ее торжество будет быстрым и внятным, – запротестовал Четвертый Параграф.

Артур, впрочем, уже не слушал. Он смотрел, как один из стоявших поблизости офицеров нагнулся, поднял не то свинцовую пулю, не то камешек, валявшийся под ногами, и бросил со стены вниз. Артур проследил глазами траекторию в виде изящной дуги и вдруг с замиранием сердца задумался, а с достаточной ли силой он сам запустил очешник с кармашком. Попал ли он в Пустоту?.. Если вдруг вышел недолет (а теперь ему упорно казалось, что именно так оно и произошло), придется как-то выманивать кармашек у Дудочника, чтобы уничтожить уже наверняка…

Артур попытался сосредоточиться на насущном и сказал:

– Сэр Четверг непременно предстанет перед судом. Хотя бы уже за то, что убил Старомоду и Джезебет. Только сейчас у нас времени нет на то, чтобы с ним разбираться. Идем на внешние укрепления, ведите нас, маршал Полдень.

Путь от центра Цитадели к ее краю он проделал, в сущности, так же, как и от водных ворот к Звездному форту: его вели сквозь замысловатую последовательность тоннелей, ворот, переходов и караульных. Отличие состояло в том, что теперь ему постоянно отдавали честь – даже рука устала поднимать в ответ маршальский жезл. Полдень и Закат разговаривали с солдатами, называли каждого по имени, благодарили за былые подвиги по обороне Цитадели и вдохновляли на новые. Артур рад был бы поучаствовать в их разговоре, но не мог. Каждый раз, когда он собирался произнести нечто духоподъемное, пришедшие на ум слова тотчас начинали казаться насквозь фальшивыми и неискренними. Так он и шел молча, окруженный толпой высшего офицерства и в то же время в ореоле странного одиночества. Даже в самом узком коридоре вокруг него чудесным образом возникало пустое пространство.

Чувство одиночества стало вовсе щемящим, когда они подошли к десантным воротам, ворота открылись, и сержант вручил ему белый флаг, теперь уже развернутый. Флаг был большой, размером с двуспальную простыню. Артур движением опытного солдата положил древко на плечо и понес, как пику на учениях.

– Удачи вам, сэр, – сказал сержант, провожая Артура наружу, на обгорелую землю за воротами.

– Удачи вам, сэр! – эхом откликнулись маршал Закат и с ним еще не менее дюжины штабных офицеров.

У Артура мелькнула мысль, что основные обязанности этих последних заключались в том, чтобы повсюду следовать за старшими офицерами в качестве свиты.

Он шагнул прочь от стены и взмахнул флагом. Ворота за его спиной закрылись. Артур сделал еще несколько шагов и оглянулся. Над ним вздымалась сорокафутовая стена бастиона, солдаты выглядывали в бойницы.

Он повернулся лицом к неприятельским позициям и пошел вперед, на самую середину мертвого выжженного пространства между стеной Цитадели и передовыми траншеями новопустотников.

– Надеюсь, это сработает, – прошипело Волеизъявление. – Ты храбр до безрассудства, государь Артур. Подозреваю, что мои три первых Параграфа пренебрегли своими обязанностями и не дали тебе многих полезных советов! Что же с них возьмешь, ведь они всего лишь три из семи частей целого. О какой уравновешенности может идти речь!.. Когда я наконец с ними сольюсь, это будет уже четыре седьмых, то есть баланс сдвинется в благоприятную сторону. Скорее бы произошло воссоединение…

– Если у нас дойдет до переговоров с новопустотниками, очень прошу, ты уж веди себя тихо, – сказал Артур. – Не перебивай, хорошо? И пожалуйста, ни на кого не накидывайся! Еще укушенного парламентера нам только не хватало! Ты ведь, небось, ядовитая?

– Когда надо, ядовитая, когда не надо – неядовитая, – ответила Воля. – Смотря чего требует ситуация. Я, между прочим, яд себе могу выбирать…

– Короче, не надо ядовито кусать кого бы то ни было, пока я тебя не попрошу, – с нажимом повторил Артур.

Вскинув голову, он проверил, хорошо ли развернулся на ветру его флаг. Оливковых ветвей раздобыть так и не удалось, но белый флаг должен был послужить несомненным признаком мирных намерений. По логике вещей…

Перед выходом его отчасти заботило, а не окажется ли опаленная огнеметами земля жутким кладбищем заживо сгоревших новопустотников, но нигде не было видно ни тел, ни даже кровавых потеков. Только дюймовый слой тонкой серой пыли, которая фонтанчиками взлетала у Артура из-под ног.

Достигнув примерно середины проплешины, Артур подыскал клочок разрыхленной земли (видимо, на месте падения орудийного ядра) и воткнул древко. Встал под белым флагом и принялся ждать.

Со своего места он очень хорошо видел передовые траншеи осаждающих. И головы новопустотников, глазевших на него через бруствер. Насколько ему было известно, они не пользовались ни мушкетами, ни иным дальнобойным оружием. Тем не менее по всему телу бегали мурашки, он все время подсознательно ждал пули. Или стрелы.

Довольно долгое время ничего не происходило. Солнце опускалось все ниже. Артур, к собственному удивлению, даже начал скучать. Новопустотники сновали по траншеям, подтаскивая лестницы и штурмовое снаряжение, катили на исходные позиции осадные машины. На встречу с Артуром, однако, никто не спешил.

Артур едва не пропустил долгожданный момент, когда дело сдвинулось-таки с мертвой точки. А произошло вот что: изменился ставший почти привычным алгоритм передвижений новопустотников. Прекратилось перемещение тяжелой осадной техники. И стало тихо, очень тихо.

Потом из передней траншеи выбрался некто рослый и двинулся навстречу Артуру. Мальчик сразу узнал просторную желтую шинель, скрывавшую очертания тела, и наполеоновскую треуголку над стальной маской. Оружия видно не было, но такая шинель могла скрыть практически что угодно.

И надобно полагать, при нем была его дудка…

Он остановился, не дойдя до Артура ярда два. Помедлив, небрежно отдал честь. Артур, не думая, ответил четким, вбитым в подкорку салютом по всей форме.

– А ты учтив, – проговорил Дудочник.

Голос у него был какой-то невесомый. Так разговаривают во сне. Артуру даже показалось, будто Дудочник уснул и не вполне осознает происходящее с ним. Еще ему больше всего на свете хотелось соглашаться с Дудочником во всем. Мальчик тряхнул головой, прочищая мозги, и покрепче стиснул Ключ.

– Смотрю, ты защищен, – сказал Дудочник. Звук его голоса остался прежним, но больше не дурманил. – Что ж, этого только следовало ждать.

– Зачем ты здесь? – не очень-то приветливо осведомился Артур. После мелодичных переливов речи Дудочника собственный голос показался ему сущим карканьем, неблагозвучным и хриплым. – Зачем нападаешь на Славное Воинство?

– Полагаю, для начала нам обоим следовало бы представиться, – заметил Дудочник. – Мне, впрочем, уже рассказали о твоих притязаниях. Я же зовусь Дудочником и довожусь сыном Зодчей и Старику. Я – Законный Наследник Дома!

– Вообще-то, – сказал Артур, – тут все не так уж просто. Меня зовут Артур Пенхалигон, и я Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов, герцог Пограничного моря и главнокомандующий Славного Воинства, владыка Великого Лабиринта. Не то чтобы я очень к этому стремился, просто завещание твоей мамы… в смысле, Волеизъявление Зодчей избрало Законным Наследником именно меня.

– Оно так поступило просто оттого, что на тот момент до меня было трудновато добраться, – сказал Дудочник. – Печальная история, но, по счастью, все легко поправимо.

– Наверное, – сказал Артур. – А где же ты был, что до тебя было не добраться?

– Я был в Пустоте, – ответил Дудочник, и в его голосе прозвучала горечь. – Туда меня вверг мой изменник-брат, государь Воскресенье. Это случилось семьсот лет назад.

– В Пустоте? – изумился Артур. – Но ты должен был бы…

– Раствориться? – подсказал Дудочник. – Что ж, под этими шинелью и маской действительно пребывает… очень немного моей материальной составляющей. Но я как-никак сын Зодчей! В то самое время, когда Пустота уничтожала мои кости и плоть, я придавал форму самой Пустоте. И я создал себе среду обитания, чтобы восстановить силы. Получился целый мирок, и в нем я оставался первые сто лет – пытался прийти в себя. Следующие сто лет я расширял свой мирок, создавал себе слуг и пытался пробиться назад, к Дому. Третий век я посвятил созданию армии, но прежние пустотники, безмозглые и бессмысленные, мне не годились, и я породил Новых Жителей. Они лучше тех, что получились у мамы. Они больше похожи на смертных: Новые Жители умнее прежних, они способны меняться. Думаю, они больше соответствуют картине мироздания, которую рисовал себе отец… На четвертый век я создал гвоздь, а на пятый – задумался о том, как пробиться в Дом посредством Великого Лабиринта…

Дудочник остановился перевести дыхание, потом продолжил:

– Однако мы с тобой встретились не ради воспоминаний о моем прошлом, но затем, чтобы обсудить будущее. Мое будущее. Я до последнего времени не верил, что моя часть маминого Волеизъявления оказалась освобождена, но не так давно мои верные крысы доставили мне подтверждение. Конечно, все это время ты занимался не своим делом, Артур, но должен признать, что получилось у тебя очень неплохо. Теперь тебе остается всего лишь передать мне Ключи, и я продолжу поход против предателя-брата и его приспешницы, Превосходной Субботы. Ты же сможешь вернуться в свое Второстепенное Царство и жить обычной жизнью. Кажется, именно этого ты всегда и хотел?

Артур открыл было рот, но так и закрыл его, не издав ни звука. Он не только не знал, что бы такое сказать, – не знал даже, что думать. Кажется, его собирались в полном смысле слова помиловать, освободив от непосильных и, чего уж там, весьма жутких обязанностей!

– Не так быстро, – прошипел тихий голосок у его локтя.

– А ты-то вообще здесь при чем? – удивился Дудочник.

Стальная маска наклонилась к самой морде змеи, и он смог разглядеть клубящиеся слова, чье движение имитировало переливы змеиных чешуй.

– Я – Четвертый Параграф Волеизъявления Зодчей, – представилась змея. – И сие тебе отлично известно. Артур же – воистину Законный Наследник. И он не может просто взять и передать тебе Ключи, ибо ты таковым не являешься.

– Я – Наследник! По праву крови и по закону наследования!

– Если уж так блюсти букву этого закона, – проворчало Волеизъявление, – Законным Наследником следовало бы признать государя Воскресенье, ведь он старший из вас.

– Зато я уже доказал, что именно я наследую маме, – сказал Дудочник. И широко раскинул руки, словно обнимая всю свою армию новопустотников: – Видишь, что я сумел создать из Пустоты?!

– Очень впечатляюще, но суть от этого не меняется, – ответила змея. – Законным Наследником является Артур. И поскольку сейчас Четвертый Ключ находится у него и он принял верховное главнокомандование, получается, что ты ведешь войну не против изменника Воскресенья – ты восстаешь против законного властителя Дома. Таким образом, ты сам являешься предателем. Другое дело, что твоя верность всегда была под гораздо бóльшим вопросом, чем нам всем бы хотелось…

– Слышу что-то ужасно знакомое, – проговорил Дудочник. В его голосе не было гнева, скорее нарастающее удивление. – Кто ты такая, чтобы обсуждать мою верность?

– А ты не только материн сын, но и отцовский, – отозвалась змея. Она развернула кольца, и ее головка закачалась над головой Артура. – Ты не пробовал сам освободить Волеизъявление… до очень недавних по меркам Дома времен, когда тебе случилось поссориться с братом. Поправь меня, если я ошибаюсь, но Воскресенье выбросил тебя в Пустоту, случаем, не за очередную попытку пойти против его воли и выпустить Старика?

– Это не важно, – сказал Дудочник. – Артур, либо ты передаешь мне Ключи, начиная с Четвертого, который я вижу здесь при тебе, либо я их у тебя заберу… У тебя или у иного, кто будет ими владеть!

– Ну а что ты будешь делать, когда… если получишь их? – спросил Артур.

– Я буду править Домом!

– Я имею в виду, намерен ли ты привести все в порядок и сделать так, чтобы Дом просто наблюдал и записывал происходящее во Второстепенных Царствах, не вмешиваясь в их дела?

– Исправление чего-либо, что пошло неправильным путем, вмешательством не считается, – ответил Дудочник. – На сей счет мама немножко напутала. Изначально она старалась оградить созданное ею от посторонней самодеятельности, но сама-то вмешивалась в жизнь Второстепенных Царств всякий раз, когда считала нужным. И я буду поступать так же!

Артур покачал головой.

– Это потому, что тебя весьма мало заботит жизнь внешних миров, так ведь? Смертные для тебя – букашки, всего лишь конечный продукт большого эксперимента, затеянного Зодчей…

– Нет, – сказал Дудочник. – То, что ты сейчас сказал, относится к моему братцу Воскресенью, но никак не ко мне. Я люблю своих смертных, всех этих детей, которых я привел в Дом, чтобы жизнь в нем стала интереснее. И крыс, которые служат мне разведчиками. Я не случайно постарался сделать моих Новых Жителей как можно более похожими на смертных. И в этом я преуспел… может быть, даже слишком, – они предпочитают не воевать, а огороды поливать да ремесленничать. Правда, солдаты из них получаются тоже очень хорошие и преисполненные желания мне послужить. Впрочем, довольно пустой болтовни! Каково твое решение, Артур? Должен тебе сказать, что в том случае, если ты отклонишь мое великодушное предложение, мы пойдем на штурм сразу, как только ты и я удалимся с этого горелого поля…

– Что сталось с теми из детей Дудочника, которые были со мной в летучем отряде, нападавшем на твой гвоздь? – спросил Артур.

– С двоими расправился Сэр Четверг, и я не смог их спасти, хотя и пытался. Другие теперь служат мне, заняв место, принадлежащее им по праву!

– Служат по доброй воле? – уточнил Артур.

– Служить мне есть смысл их существования, – ответил Дудочник. – Это основная причина, по которой они живут на свете.

Артур опустил глаза и посмотрел на маршальский жезл в своей руке. На физическом уровне сила Ключа ощущалась как еле заметная, но непрекращающаяся вибрация. И тепло, в котором блаженствовала ладонь.

«Не стать бы мне… этаким Ключевым наркоманом, – подумалось ему. – Почем знать, а вдруг я совершаю большую-пребольшую ошибку? С неведомыми последствиями для всего живого на свете… Для Жителей Дома, для людей нашего мира, для всяких инопланетян, или кто еще там в разных Второстепенных Царствах живет…»

– Я был бы рад выступить против государя Воскресенья в союзе с тобой, – проговорил он медленно. – И, я уверен, в Великом Лабиринте нашлось бы место, где твоя армия могла бы возделать себе поля. Знаешь, здесь даже есть уже выстроенные деревни, они стоят пустые – поселяйся и живи на здоровье! Но Ключи… Ключи я отдать тебе не могу. Нравится тебе это или нет, но Законным Наследником назначили все-таки меня, и у меня такое ощущение, что мне следует самому продолжить начатое. Я хочу исправить порядок Вселенной, чтобы она могла жить сама по себе, а твои соплеменники… ну… перестали играть нашими жизнями, что ли. Вот так.

– Значит, быть по сему, – проговорил Дудочник. – Что ж, обещаю сыграть на твоих похоронах, Артур. Ты вполне заслужил это. Если бы тебе еще мудрости хоть немножко… да, видать, не судьба. Ладно, ждать осталось недолго, потому что Цитадель не устоит перед той мощью, которую я…

…Впоследствии Артур так и не восстановил, что же именно случилось в следующее мгновение. Змея-Волеизъявление то ли выплюнула облачко яда в ротовое отверстие маски Дудочника, то ли цапнула его, метнувшись так быстро, что со стороны показалось, будто к Дудочнику устремилась струйка змеиного яда…

Как бы то ни было, Дудочник, пошатнувшись, отпрянул, и у него вырвался крик боли и гнева, от которого слух Артура пронзила жесточайшая мука, не утихшая даже после того, как он зажал уши ладонями. Развернувшись, мальчик во весь дух помчался назад к крепости. У него за спиной вражеские барабаны издали тревожное стаккато, на которое десятки тысяч новопустотников откликнулись слитным яростным воплем, сулящим месть врагу за вероломное нападение. Этот вопль прозвучал подобно грому, только во много раз страшнее.

Артур подлетел к распахнутым десантным воротам и без промедления юркнул внутрь. Едва он проскочил их, как ворота с грохотом захлопнули и тотчас задвинули на место шесть тяжелых засовов. Он еще бежал по коридору, гася разгон, а к воротам уже опустили громадный камень, чтобы заблокировать их намертво.

– Кому я говорил – ничего не предпринимать, пока не скажу! – закричал Артур на змею. Та висела у него на локте, низко опустив голову. – Это было бесчестно и глупо к тому же! Новопустотники теперь от ярости совсем обезумели!

– Ты мне сказал никого не кусать ядовитыми зубами, я и не кусала, – оправдывалась Воля. – Я выпустила кислоту. К несчастью, она выведет Дудочника из строя всего лишь на день-два, и это в лучшем случае, если я действительно попала ему в рот. Если у него вообще есть рот…

Стук шагов и бряцание доспехов известили о прибытии маршала Заката со свитой.

– Что случилось, сэр Артур? – спросил маршал встревоженно. – Мы не разглядели подробностей… Но они сразу начали штурм!

– Волеизъявление плюнуло в Дудочника кислотой, – с горечью ответил Артур. – Из каких-то своих бессовестных побуждений.

– Дудочник – изменник, восставший на Законного Наследника, – сказала змея. – И очень могущественный враг… Который не появится в поле назавтра, а может, и далее. К тому же переговоры и перемирие уже были завершены!

– Слезай с моей руки, – проговорил Артур холодно. – И вообще, прочь с глаз моих, видеть тебя не хочу!

– Как скажешь, – ответило Волеизъявление.

Сползло на пол и, извиваясь чешуйчатым телом, скрылось в трещине между камнями.

Пока шли обратно через внешние укрепления, Артур спросил:

– Прибыла ли какая-то помощь из Нижнего Дома?

Его отделяли от новопустотников несколько надежных стен, но гром барабанов и крики все равно были слышны.

– Пока еще нет, сэр, – ответил маршал Закат. – Откуда вы желаете руководить битвой, сэр Артур? Предлагаю в качестве командного пункта Звездный форт…

– Нет, – отказался Артур. – Расположим КП где-нибудь во второй линии укреплений, чтобы мне быть поближе к месту событий.

– Центральный западный бастион – самый высокий во второй линии, – сообщил Закат. – Раньше там бывало слишком дымно и шумно, потому что там установлены две пушки главного калибра и четыре – половинного. Но без пустотного пороха, сами понимаете…

– Понимаю, – кивнул Артур. – А телефон ваш там будет работать?

– Полагаю, он должен работать в любом месте Лабиринта, – сказал Закат, выводя Артура на свежий воздух. Перед ними был мостик, соединявший два бастиона второй стены. – Необходимо только с нужной скоростью вращать ручку. Впрочем, капитан Друри у нас эксперт.

– Надо бы мне еще раз позвонить Первоначальствующей, поторопить…

Он не договорил: раздался чудовищный грохот, пронеслась воздушная волна, а глубоко под ногами пошел такой гул, что мостки закачались. Некоторые офицеры не смогли устоять на ногах.

– Что это было? – ахнул Артур.

– Мина, – мрачно сообщил Закат и оглянулся на внешнюю линию обороны. Юго-западного бастиона больше не было видно – на его месте покачивался столб дыма и пыли высотой в несколько сотен футов. Он на глазах рос вверх и в стороны. – Похоже, за последние несколько дней они прорыли знатный подкоп… И уж у них-то нет недостатка ни в порохе, ни в Пустоте!

А позади громадного черного облака набирали силу и темп вражеские барабаны.

– Они пошли на штурм сквозь пробоину! – вскричал Закат. – Надо поторопиться!

И он бегом устремился вперед. Артур, не отставая, последовал за ним. Вскоре их догнала горячая дымная туча, и они еле вырвались из ее удушливых объятий, вбежав в помещения второй линии.

Уцелевшие внешние бастионы запирали все вспомогательные ворота и двери, готовясь отражать атаку семидесятипятитысячного войска новопустотников.

– Ответа нет, сэр, – сказала операторша. – В Дневной Комнате Понедельника никто не берет трубку.

Артур отдал бесполезный телефон капитану Друри и сокрушенно покачал головой.

– Что за дела, не понимаю, – проговорил он. – Там непременно должен кто-нибудь быть! И, вообще говоря, подмоге уже полагалось бы появиться…

Маршал Закат промолчал. Теперь они стояли на центральном западном бастионе третьей линии обороны. Первая и вторая линии были прорваны во многих местах, но отдельные башни еще держались.

И это – всего лишь за час.

– Как думаете, ночью станет еще хуже? – косясь на садящееся солнце, безнадежно спросил Артур. – Или, может быть, лучше?

– Боюсь, что разницы мы не почувствуем, – отозвался Закат. – Взойдет яркая луна, да и пожары дадут им достаточно света…

Внизу действительно во множестве полыхали огни. Новопустотники приволокли на поле боя новую разновидность оружия: трубу, плевавшуюся чем-то вроде сверхконцентрированной жидкости для огнеметов, причем тонкой струей. Эту «огненную пику» – так сразу прозвали новое оружие защитники Цитадели – новопустотники использовали для прорезания крепостных ворот и даже каменных стен. Собственно, третья линия держалась до сих пор в основном благодаря тому, что у врагов кончился запас «огненных пик», не подлежавших перезарядке.

– Вернулся гонец из Звездного форта? – спросил Артур.

– Никак нет, сэр, – ответил кто-то из штабистов.

Голова у него была перевязана – офицера ранило во время отражения штурма того самого бастиона, где все они сейчас находились. Притащенные противниками осадные лестницы на первый взгляд казались коротковатыми, но, прислонив их к стенам, новопустотники привели в действие какие-то механизмы, разом удлинившие оба конца на несколько ярдов. Артур тоже участвовал в этом бою и пережил несколько минут кромешного ужаса, когда новопустотники хлынули наверх, как приливная волна, и казалось, что эта волна не кончится никогда.

Солдаты Славного Воинства в конце концов все-таки сбросили их со стены, но враги на глазах собирались с силами для новой атаки. Многие тысячи новопустотников заполнили все пространство между второй и третьей стеной. И передвигались там практически безнаказанно, потому что у защитников крепости подошло к концу горючее для огнеметов и они могли только швырять вниз обломки камней.

– Они строятся! – предупредил маршал Закат. – Всем приготовиться!

Его приказ, словно эхо, пронесся из уст в уста по всему периметру бастиона и полетел на соседние, где его подхватывали офицеры и младший комсостав.

– Теперь вам лучше всего было бы отбыть в Звездный форт, сэр, – посоветовал Закат. Он говорил очень тихо, наклонившись к самому уху Артура. – Не думаю, чтобы нам удалось сбросить их еще раз.

– Никуда я не пойду, – ответил Артур. Он посмотрел на кольцо-крокодильчика и невольно подумал о своем доме, о родных. Какой же далекой показалась ему прежняя мирная жизнь… Он даже не сумел четко вызвать в памяти знакомые лица. – У меня Ключ, и я использую его для отражения штурма. Мы победим.

Он поднял над головой маршальский жезл. Тот отразил последние лучи садившегося солнца и превратился – нет, не в громадный меч Сэра Четверга, но в тонкую изящную рапиру. Узкий клинок отразил солнечный свет и чудесным образом разбросал его нити по всем бастионам. Волшебное сияние легко пронизало дымные тучи.

– Славное Воинство и сэр Артур! – прокричал Закат, и снова его крик пролетел над всеми бастионами, подхваченный множеством голосов, но на сей раз – куда громче, сплоченнее.

– Сэр Артур! Сэр Артур! – неслось отовсюду.

Нападающие ответили достойно – криком и барабанами. Бесконечные ряды всколыхнулись и поползли к стенам, топорщась штурмовыми лестницами, веревками с крючьями на концах, курящимися метательными горшками…

– Сэр Артур!

Это не было повторением боевого клича, это капитан Друри дергал Артура за рукав. Мальчик невольно поискал глазами телефон, но телефона не было видно. Капитан указывал на западный горизонт, с которого уже исчезло солнце, но кое-какой свет в небе еще оставался.

– Сэр, вы видите? Видите?

Артур прищурился и сморгнул. В густеющих сумерках да еще сквозь дым он не сразу сумел рассмотреть, что имел в виду Друри. Но потом он заметил, что линия горизонта изменилась. Прямо на западе, милях в трех от Цитадели, возник горный хребет.

Это же заметили и другие. К возгласам «сэр Артур» добавилось дружное «ура» неожиданной надежды.

– Гвоздь, – сказал Закат. – Сэр Четверг лгал нам. Он его все-таки уничтожил!

– Да нет, – отозвался Артур. – Это, наверное, я сделал… Я бросил в него заколдованным карманом…

– Чем? – изумился Закат.

– Не важно, – улыбнулся Артур, блаженно смакуя чувство величайшего облегчения.

Итак, кармашек рассосался в Пустоте – и вместе с ним исчез Мальчик-без-кожи. Должен был исчезнуть. Семья Артура спасена.

Но на смену радости очень скоро опять явилась тревога. Артур выглянул в амбразуру… Собственно, он и не ждал, что возобновленная тектоническая стратегия вот так прямо заставит новопустотников разбежаться, но они, похоже, вовсе не обратили на нее никакого внимания, и смотреть на это было весьма тягостно. Дескать, потеряли какую-то часть подкреплений, ну и что? Нас тут и так более чем достаточно…

«Интересно, что вообще я могу сделать Ключом? – глядя вниз на монолитную волну подступающих новопустотников, подумал Артур. – Наверное, Ключ способен сделать меня сильнее, быстрее, выносливее – в общем, во всех отношениях круче любого Жителя или пустотника. Но их здесь такое множество, что в итоге мои личные данные вряд ли будут иметь какое-то значение. Это как пытаться противостоять стихийному бедствию. Все бесполезно. А ведь эти новопустотники на самом деле хотят быть фермерами… Как глупо…»

Тут чья-то рука без лишней почтительности дернула Артура назад, вынуждая укрыться за зубцом.

– Ну-ка… – проворчал очень знакомый голос.

Следом на ту сторону полетели сразу две бочки, за каждой змеился рассыпающий искры фитиль. Четырьмя секундами позже у подножия стены гулко бабахнуло.

– Граната, – сказал Солнцедырь, ныне Полдень Среды. Его пиратская рожа сияла довольной улыбкой. – Самая здоровая, какую удалось сделать! И еще уйма таких же на подходе.

– Солнцедырь! – обрадованно воскликнул Артур. – Ты пришел!

– Ну да, и еще кое-кто, – ответил моряк.

Артур вскинул голову: взрывы за стенами загрохотали один за другим, а на бастионе внезапно стало тесно от Жителей. Моряки в синих камзолах поджигали фитили на пороховых бочках и метали их во врагов из пузатых деревянных мортир. Металлические порученцы и их сержанты занимали места рядом с солдатами. Над головами, разя новопустотников длинными стальными дротиками, летали Полночные Посетители.

Мимо Артура пробежали затянутые в бычью кожу артиллеристы. Из рук в руки плыли бочонки с пустотным порохом и жестянки с картечью. Артиллеристы, кажется, были на седьмом небе оттого, что снова оказались при деле, – они в восторге обсуждали углы обстрела, собираясь открывать по врагу кинжальный огонь.

– Первоначальница здесь с нами, она внизу, готовится к вылазке, – сообщил Артуру Солнцедырь. – Она взяла с собой все Ключи, высших чинов Понедельника, Рассвет Среды, старину Скамандроса… короче, всю толпу. Там уже тысяч пять, все клянутся, что хоть однажды да били морды пустотникам. И еще народ скоро прибудет!

Солнцедырь выглянул наружу, присмотрелся, потом сказал:

– Эти, как их… Что-то они, по мне, на пустотников не слишком похожи.

– Это новопустотники, – ответил Артур. – Почти Жители…

– А не радостный у тебя видок, Артур… То есть государь Артур.

– Да ладно, зови меня как звал, просто Артуром, – сказал мальчик.

Рапира в его руке вновь медленно превратилась в маршальский жезл, и Артур сунул его за поясной ремень. Потом поднялся и вновь выглянул в амбразуру.

Новопустотники откатывались назад, впрочем сохраняя строй и порядок. Волеизъявление еще не начало атаку, оно просто вышло из десантных ворот, и за Первоначальствующей Госпожой, разворачиваясь веером, высыпало ее разношерстное воинство.

Но не подкрепление, прибывшее к осажденным, заставило попятиться врагов. Их смутила сама Воля. Восьми футов ростом, в шинели, цветом и кроем подозрительно напоминавшей шинель Дудочника, она несла над головой сверкающий нимб зеленых и голубых огоньков, и эти огоньки то и дело выстреливали по новопустотникам, разя шагов на восемьдесят. С каждой вспышкой валились враги, и это притом, что сама Первоначальница еще не двинулась с места. Когда же она воздела кулаки в боевых перчатках Второго Ключа и с силой ударила их один о другой, не менее сотни новопустотников подхватило ударной волной и расплющило о ближайшую стену.

Так Артур впервые увидел, как на самом деле надлежало повелевать Ключами в бою. Вот Первоначальствующая Госпожа вытащила из-за пояса трезубец Третьего Ключа и этак небрежно повела им в сторону, отчего тела нескольких сотен новопустотников сразу покинула вся жидкость и густым дождем обрушилась на горевшие мостки, практически загасив пламя…

У Артура вырвался крик.

Сперва бессвязный, потом обретший слова.

– Дай им отступить! – закричал он. – Пусть спокойно уйдут!..

Конечно же, его никто не услышал. Даже Солнцедырь, стоявший совсем рядом. Бравый моряк поучал артиллеристов, как навести пушки, чтобы уж точно смести отступающих.

Артур выхватил из-за пояса маршальский жезл и вскинул его вверх.

– Усиль мой голос, – сказал он. – И освети поле…

Жезл сначала исполнил второй приказ. Сам он не стал ярче светиться, но только что появившаяся луна вдруг бросила такой замечательный свет, что на земле появились четкие тени.

– Пусть новопустотники отойдут к своим траншеям! – обычным голосом выговорил Артур. Однако слова, вроде бы негромко произнесенные, благодаря магии прозвучали во всеуслышание даже сквозь грохот канонады. – Прекратить огонь, пусть уходят!

Его голос долетел до далеких гор и вернулся, раздробленный эхом:

– Пусть уходят… уходят… пусть… пусть…

Луна померкла, и воцарилась неожиданная тишина.

– Они отступают, – с явным облегчением сказал маршал Закат. – Вернутся ли, вот в чем вопрос.

– Все зависит от Дудочника, – ответил Артур. Он едва ворочал языком от внезапно навалившейся усталости. – Впрочем, теперь, когда тут у нас и подкрепление, и Первоначальствующая Госпожа, и все четыре Ключа… Полагаю, он либо пойдет на мировую, либо вообще уберется туда, откуда пришел… чтобы там подготовиться к следующей попытке…

– Но секции снова перемещаются, – заметил Закат.

– Ага, зато у него есть эфемерида, – сказал Артур. – Я сам видел, она торчала у него из кармана шинели. К тому же я не в форме, чтобы его преследовать, верно?

И в подтверждение своих слов Артур сполз спиной по стене и остался сидеть. Многие последовали его примеру, только не маршал Закат. Солнцедырь руководил чисткой деревянных мортир.

– Хоть минуточку покоя, – ни к кому не обращаясь, пробормотал Артур. – Пока Первоначальница сюда не добралась… Хоть минуточку…

Его голос затих, а голова упала на грудь – он крепко заснул.

Кольцо-крокодильчик на его пальце переливалось в лунных лучах.

Теперь оно было золотым ровно наполовину.

Листок очнулась в ужасе, она задыхалась. Еще прежде, чем она успела сообразить, куда она угодила и что ее душит, из ее носа струями вырвалась прозрачная жидкость. Кто-то заботливо держал ее голову над эмалированным тазиком.

– Тихо, тихо, – проговорил спокойный женский голос. – Еще пять минуток, и все.

– Аыыы… ик! Тьфу-у-у… – отплевывалась Листок, а жидкость все текла и текла, да так быстро, что часть заливалась назад в горло.

Ею-то она и поперхнулась в самом начале.

– Ты только что очнулась от небольшого наркоза, – продолжал голос. – Жидкость – это смесь веществ для вымывания чужеродного… короче, плесневого грибка и его остатков. Скоро все выйдет наружу, и тебе сразу станет легче.

– Фто за мегзось… – задыхаясь и заикаясь, выговорила Листок.

Она чувствовала себя совершенно разбитой и не могла понять, что к чему, а лицевые пазухи немилосердно болели. Немного позже она сообразила, что лежит в кровати, вот только крыша – зеленая и несколько провисшая, а всюду кругом – прозрачные пластиковые стены.

Когда ей удалось повернуть голову, она увидела тазик и медсестру. Медсестра была в полном облачении биозащиты, двойное забрало не давало рассмотреть ее лицо.

– Ты в полевом госпитале, развернутом на спортплощадке… по-видимому, как раз вашей школы, – пояснила женщина. – Теперь все будет хорошо.

– Я болго дыла?..

– Долго ли ты здесь пробыла?

Листок кивнула.

– Полагаю, около недели. Знаешь, нам пришлось здорово подергаться, но теперь худшее уже позади. По крайней мере, удалось поймать террористов, которые эту штуку распространяли.

– Ш-шо?..

– Жалко, их перестреляли во время налета на штаб.

Листок покачала было головой в полном недоумении, но медсестра держала крепко.

– Лежи смирно, пожалуйста, а то по сторонам брызгает.

«Неделя, – думала Листок. – Неделю под наркозом, с ума сойти! Но это значит, что Сьюзи переправила Артуру карман, а то бы я тут сейчас не лежала…»

– А фто… фте мои п-гедки?

– Все ли хорошо с твоими «предками»?

Листок, вообще-то, хотела узнать, где они, но на всякий случай осторожно кивнула, постаравшись не расплескать жидкость.

– Я проверю, – пообещала медсестра. – Надеюсь, ты понимаешь, что сюда никакие посетители не допускаются? Полагаю, твои родные, скорее всего, дома.

– Ои ыли в Остошной айонной…

Рука медсестры ощутимо дрогнула.

– Они были в Восточной райбольнице?

Листок медленно кивнула.

– Сейчас позову доктора, чтобы тебя осмотрели, – сказала сестра. – Знаешь, я полагаю, что с ними все хорошо, хотя… по правде сказать, в Восточной были несчастные случаи. После падения вертолета и попытки прорыва наружу военные… Короче, большинство уцелело.

– Аой ень еводня? – спросила Листок.

По ее щекам катились слезы, они капали в тот же тазик, и никто их не замечал.

– Какой сегодня день? Пятница, милочка. Самое утро пятницы… Ага, а вот и доктор идет, сейчас она посмотрит, как у тебя дела. Знаешь, какие удивительные совпадения на свете бывают! Ведь у нее фамилия – ты только представь, Пятница. И работает она только по пятницам. В общем, доктор Пятница, мы так ее и зовем. А еще – Леди Пятница, потому что она такая красивая, такая утонченная… Да успокойся же ты, лежи тихо, кому говорят!