Рослый, крупный мужчина в выгоревшем на беспощадном солнце камуфлированном костюме, на котором местами проступали солевые разводы высохшего пота, с огромным, умело и тщательно уложенном некоторое время назад рюкзаком за выносливыми плечами, с раскаленным от зноя автоматом наперевес, легко бежал по песчаному берегу вечного и безбрежного океана у самой кромки привлекающей своей прозрачностью воды. Два шага — вдох через нос, и через два шага — выдох через рот. Песок присасывался к рифленым подошвам видавших виды ботинок и с нежеланием их отпускал при каждом новом шаге, пытаясь создавать дополнительные трудности. Но молодой человек в камуфляже не обращал внимание на столь мелкие дополнительные испытания на своем маршруте и с легкостью преодолевал сопротивление песка в целом и каждой из миллионов песчинок в отдельности. К своим годам он преодолел множество сложных и страшных жизненных ситуаций, более серьезных нежели марш-бросок, а сколько еще предстоит — известно одной лишь судьбе. Да и это не факт.

Не спеша, с хлюпаньем и легким шипением наползающие на берег мелкие волны океана постепенно, как бы играючись, смывали цепочку узорчатых следов, оставляемую высокими ботинками бегущего человека. Рассмотреть загорелое и обветренное лицо мужчины было трудно. Глаза скрывали темные очки, а короткие волосы были спрятаны под камуфлированной банданой. Четко очерченные губы упрямо сжаты и ритмично приоткрываются, протяжно выдыхая горячий воздух.

На левой руке бегуна висел фитнес-браслетМismartband 4. Хозяин гаджета, периодически поглядывая на браслет, менял темп бега: то ускорялся, то замедлялся, переходил на шаг. Но не останавливался ни на секунду ибо знал, что браслет ведет точный подсчет всех его размашистых шагов, принимая во внимание темп передвижения, и каждый шаг будет учтен. Взглянув в очередной раз на браслет, мужчина резко взвинтил темп. Цепочка следов мгновенно стала более глубокой и протяжной. В разные стороны полетел мокрый песок, часть которого вспугнула вылезшего из воды небольшого краба, который был зафиксирован и идентифицирован как предмет, не представляющий опасности для жизни, внимательным взглядом бегущего. Похоже, мужчина вышел на финишную прямую, и хотел проверить свои физические возможности и уровень тренированности. Он спокойно финишировал в призывающей к блаженному отдыху тени десятка невысоких пальм, лениво опустивших свои уставшие от солнечного зноя листья. Немного походил, постепенно снижая темп, размахивая руками, приводя дыхание в норму. Затем, не поддавшись искушению искупаться и понежиться в прохладе этого небольшого оазиса, сделав не более пяти шагов к пальмам, исчез. Его пребывание здесь обнаружить стало весьма трудно — отпечатки потертых, разношенных, но очень крепких ботинок, оставленные на сухом песке, под воздействием легкого шаловливого ветерка стали быстро терять очертания, словно следы грязи под воздействием мощного ливня, а через полчаса их не будет видно совершенно. Дожди в этой местности — явление столь редкое, что о них не стоило и упоминать, чтобы лишний раз не дразнить уставший больше от жары, нежели от физической нагрузки, молодой организм. Однако именно холодные, точнее — ледяные, когда-то больно секущие довольно привлекательное лицо парня, дожди своей Родины с удовольствием постоянно вспоминались им. Именно это в совокупности с высокой выучкой в значительной степени помогало ему преодолеть запланированный маршрут.

Заместитель начальника грузового порта Мурманска — Григорий Иванович Демин привычно собирался на работу. Ему нужно было проглотить нехитрый завтрак, состоящий из двух жаренных с беконом куриных яиц, выпить чашку кофе, а самое главное накормить годовалого сына Сашку. Непоседливый малыш с любопытством вертел головой, и отцу было трудно уловить момент, чтобы изловчиться и точно воткнуть ребенку в рот соску бутылочки с теплой детской смесью. Удивлялся Григорий Иванович, как нянечка Валентина Семеновна с сыном справляется — уж очень он подвижный.

Появление сына у заядлого тридцатипятилетнего холостяка стало для всех неожиданностью. Григорий Иванович днями и вечерами пропадал на работе, продвигался по служебной лестнице за счет своих знаний и отличных организаторских способностей. Он умел со всеми ладить, был строг, но справедлив. Даже постоянные «залетчики», подвергаясь наказаниям, не держали на своего руководителя зла и обиды.

А с женским полом ему откровенно не везло. Он не мог выбрать себе спутницу. Попадались, конечно, симпатичные женщины, но после двух-трех месяцев общения, они, ссылаясь на недостаток внимания со стороны Демина, покидали его.

Три года назад Демина назначили заместителем начальника порта, отдав под начало контейнерный терминал со всеми механизмами, оборудованием и людьми. Неугомонный Григорий Иванович спустя полгода представил на рассмотрение руководства порта проект модернизации терминала. Оказалось, эту идею он вынашивал давно. Для реализации задуманного Демин решил использовать опыт соседней Швеции. Он некоторое время назад посетил крупнейший шведский порт Гетеборг, и долго находился под впечатлением от увиденного. Подумать только! Порт имеет двенадцать удобных гаваней. Восемьдесят пять причалов общей протяженностью свыше двадцати километров. Через Гетеборг проходит треть импорта и четверть экспорта Швеции. Общий объем морских перевозок вообще достигает заоблачных значений — двадцать миллионов тонн.

По возвращению, загорелся идеей модернизации порта Мурманска — а мы что — хуже шведов? — глубины в гавани позволяют принимать суда со значительным водоизмещением.

Создать проект модернизации дело нелегкое, поэтому воодушевленный идеей Григорий Иванович в скором времени отправился в Ленинград к давнему знакомому Евгению Иссаковичу Вудельману, занимавшему должность начальника отдела проектирования портов и портовых сооружений известного проектного института.

С Вудельманом Демин познакомился на рыбалке в Карелии. Евгений Исаакович заядлый рыбак, а Демин на озере проводил очередной отпуск, поскольку любил забраться в глушь, где людей было поменьше (а комаров побольше!), и природа еще не загажена дикими туристами.

У Евгения Иссаковича случилась неприятность. При очередном забросе спиннинга, он вогнал два жала мощного тройного крючка себе в плечо. Крику было на всю округу, больно ведь. Помочь незадачливому рыболову сопровождавший его старик-карел не мог, боялся. Но сориентировался быстро, позвав Григория Ивановича. Демину с подобной ситуацией сталкиваться не приходилось, но он проявил мужество и завидную изобретательность. Недолго думая, оперативно сбегал в палатку, взял острый охотничий нож и бутылку водки. В багажнике автомобиля, распотрошив инструментальный ящик, нашел плоскогубцы.

Разрезал аккуратно ножом куртку и футболку, получил доступ к крючку, который плотно засел в плече неудачливого рыбака. Откусив плоскогубцами лишнее, через пять минут извлек остатки крючка, доставившие неприятность Евгению Иссаковичу. Рану продезинфицировал водкой и наложил марлевый тампон, закрепив пластырем. Остатки водки спасенным и спасателем с превеликим удовольствием были употреблены для дезинфекции внутренних органов организмов, а также для снятия стрессового состояния.

Так вот, благодарный Вудельман помог Демину с его интересным проектом. Отдел Вудельмана еще в начале 80-х годов решал подобную задачу. Тогда, еще начинающий инженер-конструктор Женя Вудельман, создал настоящий шедевр модернизации мурманского порта, не имеющий аналогов в Советском Союзе. Если бы проект реализовали, то экономический эффект не заставил себя долго ждать. Долго блуждали бумаги в верхах, но вернулись к Вудельману с припиской — нет средств.

Выслушав просьбу Демина, у Евгения Иссаковича вновь загорелись глаза, вот он — случай, который упускать никак нельзя. Придумав себе командировку, Евгений Иссакович, приехал к Демину в гости. Месяц потратил он на обновление исходных данных для проекта, и с удивлением отметил, что за прошедшие годы существенных изменений в Мурманске не произошло. Зато портовое оборудование, предлагаемое иностранными государствами, по характеристикам значительно превосходило советские аналоги.

В июле 1990 года проект был готов. Где пронырливый Вудельман изыскал средства на его разработку, какие связи подключал — неизвестно.

В Советском Союзе модно было развивать сотрудничество с соседними странами, в том числе со Швецией, в которой, якобы существовала некая модель социализма — значит, она близка по духу. Подрядили для реализации проекта шведскую проектно-строительную компанию NCC.

Шведы подошли к работе основательно. Досконально и весьма дотошно, со скандинавской неторопливостью, проверили техническую сторону проекта и проектно-сметную документацию. К самому проекту замечаний не было, все выполнено на очень высоком профессиональном уровне, а вот с финансовой составляющей повозиться пришлось. Не могли понять шведы, почему в смету закладываются деньги, на предполагаемое хищение строительных материалов. Переработав документацию, подрядчики обязались сэкономить для страны пятую часть заложенных средств.

Администрация порта, глядя на это, в качестве подстраховки, привлекла для охраны модернизируемого объекта строительный батальон вооруженных сил СССР.

Шведская компания с собой привезла все. Строительную технику, работников, специальную одежду и продукты питания. Местные строительные материалы, шведы признали годными к использованию в процессе строительства.

Среди представителей руководства компанииNCC была Фроя Лунквист — инженер-эксперт. Высокая, стройная, натуральная блондинка с голубыми глазами. Настоящая Снежная королева. Симпатичная скандинавская особа женской стати привлекала внимание окружающих своим ухоженным видом и непривычным для советских людей стилем в одежде. Правда, общаться с ней желания никто не высказывал, обладала девушка стервозным характером. Удивительно, но Демин нашел общий язык с Фроей, да так успешно, что в июне 1991 года на свет появился мальчик, названный впоследствии Александром. От мамы ребенку достались светлые волосы и голубые глаза, а от папы, естественно, все остальное.

Фроя с первых минут жизни сына никакого интереса к нему не проявляла. Она заявила Григорию Ивановичу, что ребенок ей не нужен, в Швецию его забирать не планирует. Она ничему и никому не позволит рушить ее карьеру, которая является целью ее жизни и единственным интересом. В последствии поддерживать какие-либо контакты, в том числе и служебные, с Деминым Фроя категорически отказалась.

Потом произошли события, приведшие к развалу казалось бы нерушимого государства. Но, благодаря грязным политикам во главе с Горбачевым оказался возможным и такой ход истории. В декабре шведская компанияNCC, выполнив половину запланированных работ, и получив за это деньги, свернула свою деятельность, погрузила на корабли технику и людей, отбыла на родину. Вместе со всеми уехала Фроя, даже не обернувшись на прощание к своему уже бывшему мужу и сыну, не познавшему материнской любви и ласки. Вот такие они — Снежные Королевы.

Григорий Иванович, разрываясь между работой и сыном, пытался найти выход из создавшейся ситуации. Помог случай.

Валентина Семеновна Орехова, пятидесяти пяти лет, двадцать из которых отдала работе в планово-экономическом управлении порта, уходила на заслуженный отдых, проще говоря, на пенсию. Подписывал приказ Демин, исполнявший обязанности начальника порта. Слово за слово и Григорию Ивановичу удалось уговорить Валентину Семеновну, взять под опеку малыша. У женщины был большой опыт в этом деле, она родила, вырастила и воспитала троих детей.

Сейчас дети живут вдали от Мурманска, зовут мать к себе. Однако Валентина Семеновна покидать Мурманск не намерена. Привыкла она здесь, да и могила мужа на местном кладбище находится. Хотя какая там могила!? Просто памятник с оградой, а под ним ничего нет. Небольшой рыболовецкий траулер «МТ-077», на котором работал мотористом Михаил Орехов, подал сигнал «SOS» у самой кромки паковых льдов. Подошедшим через сутки судам спасать было некого, все в округе забыто ледяным месивом. Десять членов экипажа признали погибшими.

Первый год Валентина Семеновна была приходящей няней, а потом переселилась в трехкомнатную квартиру Григория Ивановича. Времена наступили трудные, поэтому Демин часто задерживался на работе допоздна.

Так и стали жить. Как вы поняли, тот непоседливый и любознательный белобрысый голубоглазый малыш — это я, Демин Александр Григорьевич.

В первый класс меня повели отец и бабушка Валя. Настроение у всех было приподнятое. День удался во всех отношениях: погода радовала свежестью прохладного солнечного утра, я предвкушал начало новой, взрослой, жизни и чего-то загадочного и неизведанного, а мои родные волновались, гордились и улыбались, глядя на меня, первоклассника, очевидно вспоминая и свой первый школьный день. Огромный букет живых цветов первого сентября в Мурманске стоил баснословных денег. Бабушка журила отца за зря потраченные деньги, но тот только весело отмахивался от ее замечаний. Он сказал бабушке, что сын должен запомнить этот день на всю жизнь. Естественно я его запомнил, ведь рядом со мной за парту посадили Лильку Усольцеву, эту хитрую и ехидную девчонку — мы с ней не очень ладили с детского сада.

Надо отметить, что к первому классу я умел довольно бойко читать, весьма разборчиво писать, а также быстро, уверенно и без запинок считать до ста, безошибочно, в уме, складывать и вычитать числа до двадцати — баба Валя научила. Многие дети только осваивали палочки, крючочки и буквы. Мне было скучно, я однажды поймал себя на мысли: «А что я вообще здесь делаю, где обещанная взрослыми интересная учеба, погружение в новый мир неизведанной до сих пор информации?», поэтому баба Валя, всполошившись от этого, а ей сразу стали понятны мои мысли по отсутствующему выражению лица своего воспитанника, срочно занялась выявлением у меня где-то очень глубоко скрытых талантов.

С художественной школой не получилось, рисовать и лепить я не умел, и если честно, то не очень хотелось этим заниматься. К тому же я не любил рисовать то, что велел учитель, постоянно срывался на неудачные попытки изображения своих мальчишечьих представлений об окружающей жизни. Следующим объектом внимания оказалась музыкальная школа. К моему удивлению, слух обнаружился, да и голос присутствовал. Я по просьбе преподавательницы очень громко и звонко спел детскую песенку, отчего она радостно закивала головой, погладила меня по голове и без промедления записала в класс фортепиано, добавив, что такие голосистые ученики с идеальным музыкальным слухом ей очень нужны. Мне с первого взгляда, с первого шаловливого и быстрого нажатия на черную клавишу понравился этот громадный черный монстр с белыми клавишами.

В третьем классе я начал просить отца отдать меня в какую-нибудь серьезную, мужскую спортивную секцию, например, записать на бокс. Хотел научиться давать сдачи своим обидчикам, а то они меня окончательно затерроризировали в школе. Я мальчик рослый, голубоглазый блондин, но хилый, регулярно получал по своей симпатичной мордашке и частенько приносил домой не только хорошие оценки, но и красочные фингалы, которые оттеняли цвет моих глаз. Отец ответил категорическим отказом, отметил, что боксеры в зрелом возрасте страдают многими болезнями, в том числе слабоумием. Надо подобрать вид спорта с малыми травмирующими последствиями. Секция дзюдо в городском спорткомплексе подошла в самый раз. Там же я познакомился со своим другом — Витькой Парамоновым. Он был извечным моим партнером до конца школы.

Первый раз в солнечный и непривычно знойный Крым поехали, когда я успешно, на одни пятерки окончил пятый класс. Баба Валя долго упиралась, не хотела ехать на юг, мотивируя тем, что старухе нечего делать на южном берегу Крыма. Отец твердо настоял на этом первом в моей жизни путешествии, о котором я молча мечтал — не любил капризничать и что-то просить. Две недели в сказочном с моей точки зрения санатории «Днепр» пролетели как один день. Кормили вкусно и разнообразно, я тогда отведал много доселе неизвестных мне блюд. Нудный, стариковский послеобеденный сон был необязательным, также как и врачебные процедуры — я был само здоровье. Купался в теплом Черном море до синих губ. Научился нырять, надолго задерживая дыхание и с неиссякаемым любопытством изучая загадочное морское дно, в тайной надежде найти никем до меня не обнаруженное подводное пиратское сокровище, а также немного плавать брассом, вылезал только после строгого окрика родителя. Загорел отлично, кожа приобрела почти коричневый оттенок. Занятия водными и подводными видами спорта пошли на пользу моей общефизической подготовке, я заметно окреп. В конце нашего путешествия я стал выглядеть весьма экзотически и оригинально: почти белые волосы на фоне шоколадного оттенка кожи. Мне в школе до конца сентября завидовали, пока окончательно не сошел загар. Отец дважды обгорел. Баба Валя, спасая от болезненных ощущений, мазала его разными противоожоговыми мазями, а сама в основном сидела в тенечке и зорко наблюдала за моими шалостями.

В шестом классе я «заболел» авиамоделизмом. Толчком послужила поездка в Крым, вернее сказать, то, что я там увидел: как мои ровесники на горе Ай-Петри, запускали красочно оформленные модели планеров. Первый подобный планер мне помогал собирать отец, а поскольку времени у него было мало, определил в кружок авиамоделистов к Ивану Сергеевичу Пикалову. Бывают энтузиасты чего-либо, а Иван Сергеевич был фанатом самолетов. Любовь к небу у него осталась со времени службы в военно-транспортной авиации. Целый год я пилил легчайшие бальсовые заготовки элеронов, лонжеронов и нервюр, а также других составных частей моего летающего друга, строгал и клеил свою первую взрослую модель — штурмовик «ИЛ-2», естественно под жестким контролем Ивана Сергеевича. На завершающей стадии, работы по установке блока дистанционного управления и двигателя, наставник выполнял лично, я только инструменты подавал. В мае мой штурмовик совершил первый полет. Запустил его Пикалов, а мы все, задрав к небу головы, смотрели, как искусно управляет моделью Иван Сергеевич, восхищались фигурами высшего пилотажа. Когда он передал мне управление моделью, то я с замиранием сердца думал только об одном, как бы не разбить штурмовик, поэтому гонял его по кругу, изредка меняя высоту полета. Посадку совершил относительно успешно, если не считать поломанного винта и согнутого основного вала двигателя.

Потом, почти до самого окончания школы, всем кружком строили настоящий планер. Ну, не совсем строили, а восстанавливали настоящий спортивный планер. Он достался Ивану Сергеевичу совершенно бесплатно после неудачного приземления планериста из московского аэроклуба «Взлет». В Мурманске проводились международные соревнования, и наш российский спортсмен не учел направление и силу ветра. Спортсмен отделался ушибами и ссадинами, а планер превратился в хлам.

Правда эта работа не помешала мне построить модели боевых самолетов: «Ла-5», «МИГ — 3», «Аэрокобру Р-39».

Школа, музыкалка, дзюдо и авиакружок заполняли все дни недели, свободным было только воскресенье, и то не всегда — на выходные дни недели частенько приходились различные спортивные соревнования или музыкальные выступления. Зимой отец организовывал зимние походы на лыжах, он к ним пристрастился еще в детском доме. Я как-то поинтересовался у отца его родителями, на что получил ответ, что рос он в детдоме, родителей не знает. Больше я отца подобными вопросами не беспокоил. Хотя вру. Спросил у него, кто моя мать. Отец начал мне как-то путано объяснять, я ничего толком не понял, обещал рассказать, когда вырасту. Узнал одно, мать у меня действительно была. Ну, в этом я как раз ничуточки и не сомневался.

В конце седьмого класса поехали с Витькой Парамоновым на первенство региона по дзюдо. Соревнования проводились в Архангельске. Наш тренер — Василий Степанович Брызгалов, решил нас двоих выставить, хотя разница в весе была минимальной, я был тяжелее Витьки на шестьсот граммов. Добрались мы до полуфинала. Я своему сопернику проиграл. Он мне, незаметно от судьи, воткнул палец в ухо, вывел из нормального состояния, и воспользовавшись заминкой, чисто победил. Витька в отличие от меня, своего соперника разделал менее чем за одну минуту.

Перед финалом я рассказал Витьке, какую подлость можно ожидать от соперника, на что получил ответ, что он тоже не подарок. Поединок Витька выиграл чистой победой. Я боролся за третье место, и тоже победил. Наш первый спортивный вояж за пределы Мурманска был триумфальным. Правда, местные проигравшие ребята хотели нас немного проучить, чтобы не задавались. Драка вышла короткой, но кровавой. Я недолго думая, влепил своему противнику кулаком в нос. Брызнувшая кровь, мигом охладила пыл нападавшей стороны, а появившиеся взрослые развели нас по разным помещениям, благо все обошлось без последствий.

Когда учился в девятом классе, наша музыкальная группа, в которой я играл на всех клавишных инструментах, победила на городском конкурсе молодежных коллективов. Еще бы не победить, мы в городской дискотеке перепевали все модные хиты, как говорили наши поклонники, очень близко к оригиналу. Вручили нам скрипичный ключ из металла желтого цвета на подставке, типа золотая награда. Повод для гордости у нас был. Я даже в музыкальной школе похвастался, на что получил замечание от учителя сольфеджио, что треньканье на гитаре к великому искусству музыки никак отнести нельзя. Музыканты и исполнители популярных современных произведений, сплошь и рядом бездари и проходимцы. Переубеждать женщину, фанатично преданную творчеству Бетховена, не стал, слушать поучительные нотации тоже не было желания.

А еще у меня в этом году случилась первая любовь с Лилькой Усольцевой. Мы с ней с детского сада неразлучны и за одной партой с первого класса сидели, хотя иногда имели место незначительные конфликты. К шестнадцати годам у Лильки появилась грудь, округлилась попа, личико стало довольно симпатичным, да и выказывала она мне знаки внимания. Я, если честно сказать, себя рассматривал в зеркале. Ростом вымахал под метр восемьдесят. Фигура сложена неплохо — занятия спортом сказались положительно. Доброжелательный взгляд голубых глаз обрамляла светлая шевелюра скандинавского типа. Как говорила баба Валя, вырастет из меня сладкая погибель для девок. Не знаю, что там вырастет позже, но гормоны уже забурлили вовсю. Собственно под их «дурным» влиянием, мы с Лилькой оказались в одной постели в моей комнате. Хорошо ума хватило воспользоваться презервативами.

«Спалила» нас баба Валя. Она в воскресенье утром зашла ко мне в комнату, пригласить на завтрак. Блинчики и чай уже были на столе. Увидела на кровати две голые попки, скомканное одеяло и характерные следы наших действий. Крик баба Валя поднимать не стала, а спокойно и тактично разбудила нас, предварительно укрыв тела одеялом. На кухне мы не могли от стыда поднять глаза на бабушку, молча пили чай и ели блинчики. Потом баба Валя провела, с каждым по отдельности беседу, рассказала о возможных последствиях наших шалостей. Ни я, ни Лилька обзаводиться детьми не планировали, потому наши «горячие» отношения очень быстро остыли. Почти месяц дрожали, в нетерпеливом ожидании наступления у девушки критических дней, боялись, вдруг подлый презерватив где-то порвался. Все произошло в положенные сроки, и на душе сразу полегчало.

Не знаю, рассказала Лилька своим или нет, но встречаясь с ее матерью, я не слышал никаких упреков и угроз. А вот моему отцу баба Валя выложила все. Отец мне прочитал длинную и довольно нудную лекцию о проблемах ранних половых отношений молодого поколения. Единственное, с чем я безоговорочно с ним согласился, так это с использованием надежных противозачаточных средств, ведь много всякой заразы может хранить человеческий организм.

Школу я закончил нормально, успешно сдал выпускные экзамены. По настоянию отца выбрал себе инженерное будущее. Обдуманно решил поступать в Московский авиационный институт, так сказать, постараюсь развить свое хобби. Плюс ко всему в институте была такая полезная штука как военная кафедра.

Друг Витька Парамонов никуда после школы поступать не стремился, он еще в восьмом классе решил стать морским пехотинцем. Перечитал горы литературы на эту тематику, достал программу специальной подготовки, и начал целенаправленно готовиться к службе. Даже на тренировках я заметил изменения в движениях друга, в стиле проведения приемов, да и ходить Витка стал по-особенному. Жаль, конечно, с ним расставаться, но каждый сделал свой выбор.

С Лилькой мы расстались добрыми друзьями, правда, на второй день после выпускного вечера, предавались любви у нее на даче. Так сказать, таким половым путем открывали себе дверь во взрослую жизнь. Да не просто открывали, а распахивали настежь мощными ударами сами знаете чего. Кстати, Лильку родители отправляли учиться в Чехию, так что вряд ли мы с ней скоро снова пересечемся в какой-нибудь кровати.

В институт я поступил без проблем, и стипендию платить мне обещали, что радовало чрезвычайно — приятно получать хоть и небольшие, но заработанные своим учебным трудом деньги. С общежитием немного не повезло, досталась полностью убитая комната. Договорившись с Алексеем Вихровым и Михаилом Бледных, моими соседями по комнате, мы приехали в общагу на две недели раньше, занимались ремонтом. У коменданта не выпросишь даже ржавого гвоздя, не говоря уже о строительных материалах. Довелось покупать все на свои деньги, благо отец не скупился на финансы, его должность позволяла оказывать мне серьезную материальную помощь..

Первый месяц учебы посвятили вливанию в учебный процесс, а потом Мишка Бледных предложил.

— Мужики, — выбрав удобный момент перед отбоем, ораторствовал приготовившийся ко сну Михаил, стоя в одних, как говорится, трусах на босу ногу посреди комнаты, — я хочу поинтересоваться, достаточно ли вам средств для успешной учебы и нормальной жизни? — Хватает ли вам стипендии?

— Банк грабить и на «гопстоп» не пойду, — заявил я Мишке, лежа на кровати.

— А грабить и не надо.

— Если еще раз предложишь пойти работать моделью мужского нижнего белья, то однозначно схлопочешь в лоб.

— Саня, не будь таким агрессивным, — успокоил Алексей, — может, у Мишки есть нормальное человеческое предложение, дай человеку высказать свою, надеюсь дельную, мысль.

— Вот — вот, устами Алексея глаголет истина, — перефразировал поговорку Мишка. — Предлагаю создать ООО и заняться настройкой компьютеров, их обслуживанием и ремонтом, а если потребуется и сборкой нужной конфигурации. Я пообщался здесь с некоторыми знающими людьми, фирм занимающихся комплексным обслуживанием компьютерной техники в этой части Москвы не очень много. Есть дикие одиночки, но они не в счет. Мы с вами продвинутые пользователи, руки растут из правильных мест. Почему бы не заняться прибыльным делом?

— Сколько нужно вложить на начальном этапе? — спросил я Мишку.

— Чтобы хватило на инструменты и минимальный набор оборудования нужно не менее десяти тысяч американских долларов. С вас по три, а с меня четыре, я взвалю на себя тяжелую ношу директора фирмы.

Отец без лишних вопросов дал мне необходимую сумму, но, сделав свои добрые глаза ужасно строгими, предупредил, чтобы работа в фирме не мешала учебе. Если он узнает о моей неуспеваемости, то безжалостно примет самые жесткие меры. Это он меня стращал, на самом деле он меня любил, и баба Валя тоже. Бабушка после моего отъезда в Москву хотела уйти жить в свою квартиру, но отец попросил ее остаться: привык за много лет считать бабушку частью нашей немногочисленной, но дружной, семьи.

ООО «СКП — скорая компьютерная помощь» Мишка успешно и без проволочек зарегистрировал в установленном порядке. Оказалось, у него все было готово заранее, и устав, и должностные инструкции, и технологические карты проведения ремонтных работ, а также образцы нарядов. Естественно, у нас с Алексеем к Мишке возникли вопросы. Откуда все это? Улыбаясь, Мишка поведал, что еще в период учебы в школе они с товарищами организовали подобную фирму, неплохо зарабатывали. Мама Мишки помогла составить «правильные» заготовки необходимых документов.

С момента начала функционирования нашей фирмы, о свободном времени забыли совсем, все уходило на учебу и работу. Знание английского языка в объеме средней школы оказалось недостаточным, особенно большой пробел был в понимании технических терминов. Пришлось в срочном порядке учить язык, хорошо, что я всегда был способен к восприятию иностранных языков, а ведь бывают же люди, которым эти науки даются с большим трудом.

Первую ощутимую прибыль начали получать в марте следующего года. Не надо думать, что денег у нас не было, водились они у нас, но мы решили, что некоторое время будем совершенствовать техническую оснащенность фирмы, закупать необходимое оборудование и ходовые запчасти, правда, в малых количествах. Создание больших запасов комплектующих могло привести к убыткам, поскольку компьютерная индустрия в мире быстро развивалась, предлагая потребителю широкий спектр новых и надежных бытовых компьютеров.

После окончания первого курса я с товарищами не поехал отдыхать на теплые моря, мы «косили» денежки. Многие родители, чтобы вырвать детей из-под негативного влияния улицы, приобретали им игровые компьютеры. Мы естественно шли в ногу со временем, помогали молодым «юзерам» настраивать игры. Иногда приходилось за день выполнять десять-двенадцать нарядов. К ночи в общагу приползал еле живой. Быстро проглатывал ужин, состоящий из какого-нибудь бутерброда и чашки кофе, и, невзирая на дозу кофеина и прочих «бодрящих» химических веществ, замертво валился спать, что называется «без задних ног». Утром все начиналось по той же схеме и в том же темпе, расслабляться было некогда.

Сегодня мне достался наряд на полное техническое обслуживание ноутбука. Ехать довелось через всю Москву.

Мы вначале раскрутки фирмы подумывали о приобретении подержанного автомобиля, чтобы быстрее выполнять заказы. Но столкнулись с проблемой автомобильных пробок в столице. Алексей убедил нас купить недорогие складные велосипеды. За пару минут, транспортное средство складывалось, и помещалось в крепкий чехол. С ним можно ездить в метро. Добравшись до ближайшей к адресу станции метро, на поверхности велосипед также быстро собирался. Наша мобильность возросла.

Прибыв, по указанному в наряде адресу, я был немного удивлен. Территория вокруг трех новеньких высотных домов обнесена высоким кованным ажурным металлическим забором. Въезд-выезд и проход контролировался. Ребята в темно-серой форме с надписями на груди и на спине «охрана» меня остановили. Узнали причину посещения. Затем позвонили в нужную мне квартиру, и получив подтверждение, проводили к лифту. Велосипед я оставил на специальной стоянке рядом с домом.

Поднявшись на восьмой этаж шестнадцатиэтажного дома, я нажал кнопку звонка квартиры 77. Дверь открыла молодая и симпатичная девушка лет двадцати-двадцати двух, в коротком, почти прозрачном халате.

— Привет, — улыбнулась меня хозяйка. — Ты приехал чинить мой ноутбук?

— Да, вот наряд, — протянул я девушке листок наряд-заказа.

— Ноут на столе в гостиной, разувайся и проходи.

Пока снимал обувь, осматривал прихожую. Квартира очень большая, в прихожей можно смело ездить на велосипеде. Пройдя в гостиную, впечатлился до крайней степени, такой роскошной обстановки мне видеть не доводилось. Правда, я не большой знаток, но то, что мебель гостиной дорогая понял. Диванчик, кресла и столик были выполнены в одном стиле. Все деревянные детали мебели изготовлены из темной породы дерева, из какой именно, я определить по незнанию не мог. Если включить фантазию, то ножки и подлокотники кресел отдаленно напоминали фигуры диких животных, что-то из рода кошачьих, вставших на задние лапы. Точно такие ножки имелись у диванчика, на спинке которого гепард или барс был выполнен в лежачем положении. Интересно, а в других комнатах такое же великолепие? Посетила меня мысль. Но я ее тут же отогнал, я пришел заниматься делом, а не восхищаться богатством квартиры.

Выслушав от девушки причину вызова, я понял, что застряну в этой квартире часа на три минимум. Ноутбук этой модели «ASUS» был мне хорошо знаком, доводилось уже неоднократно ремонтировать. Всем он хорош, однако разъем питания, очень нежный к перекосу кабеля, ломаются тонкие пластиковые фиксаторы.

Занялся механической частью устройства. Полностью разобрал ноутбук, занялся чисткой и смазкой всех трущихся и вертящихся частей. Вентилятор системы охлаждения процессора был основательно забит пылью, пришлось доставать из рюкзака портативный автомобильный пылесос и тщательно убирать пыль. Попутно залил силиконом разъем питания, чтобы его было труднее отломать.

Когда собрал ноутбук, позвал девушку, сказал ей о необходимости переустановки операционной системы «Windows», потому что заниматься «лечением» существующей не было смысла. Попросил ее перенести на другой диск нужную ей информацию. Девушка только махнула рукой, предложив мне поступать по своему усмотрению. Я и поступил. Отформатировал диск «С», и начал заливать проверенную систему с максимальным набором необходимых программ. Процесс не быстрый, надо подождать. Девушка, представившись Ольгой, предложила мне кофе и печенье. Решил не отказываться, а принять угощение, неизвестно, когда смогу что-то поглотить по пути.

— Скучно тут у вас в Москве, — заметила Ольга. — Сходила несколько раз на тусовки в ночной клуб со знакомыми. Никакого драйва, все уныло и предсказуемо.

— А ты не в Москве живешь?

— Я учусь в Лондоне. Стану впоследствии финансистом. Так мой отец захотел, хотя мне больше нравится литература.

— Литературой на хлеб с маслом не заработаешь.

— А ты чем на жизнь зарабатываешь?

— Я еще только учусь в МАИ.

— А компьютеры?

— Подработка в свободное время.

— То-то я смотрю, пришел ко мне чинить ноутбук такой ухоженный, аккуратный, интеллигентный мальчик. Не смущайся, ты действительно симпатичный. Со спортом дружишь, руки и ноги накачанные.

— По Москве на велосипеде много езжу.

— Ты и ко мне на велике прикатил?

— Часть пути на метро проехал, а потом на велосипеде. Оставил его на стоянке вашего дома.

— Ну, ты даешь!? В Лондоне даже сантехники на автомобилях ездят на вызов. А ты с большим рюкзаком на велосипеде. Не тяжело?

— При нормальной погоде проблем нет, а зимой и в дождь, не очень комфортно. Большой плюс от таких поездок, велосипед в пробки не попадает.

— Так бросил бы. Или с деньгами напряг?

— С деньгами нормально. Просто с ребятами организовали дело, не хочется бросать.

— Долго ты будешь ремонтировать ноутбук?

— Примерно, минут тридцать будет устанавливаться программное обеспечение, потом настройка сервисов. Где-то час провозиться придется.

— Тогда пошли со мной, скоротаем время.

— Куда пойдем?

— В спальню, немного развлечемся. Или ты еще с девушкой не бывал в постели?

— Бывал, почему же не бывал — не совсем уверенно пробормотал я в ответ Ольге, ведь опыта у меня было всего ничего.

Спальня вообще ввела меня в ступор. Огромное ложе, зеркальный потолок, по бокам, на всю стену шкафы купе и гардеробные. Возле кровати лежала шкура белого медведя. Более детально рассмотреть времени не хватило, Ольга с нетерпением помогла мне избавиться от одежды, и скинула халат, под которым ничего, кроме красивой фигуры девушки не было.

Доминировала в постели Ольга, объясняла и учила. Я потерял чувство времени, находясь в полной нирване. Не доводилось мне ранее испытывать подобного блаженства. И когда я мог испытать? Мы с Лилькой неопытны были в искусстве любви.

— Ну, как ты себя чувствуешь малыш? — поинтересовалась Ольга, вернувшись в очередной раз из ванной комнаты. — Силы остались для починки компьютера?

— Остались, и не только для компьютера, но и для его прекрасной хозяйки, — заверил я девушку.

— Тогда закрепим пройденный урок, — с улыбкой сказала Ольга, впившись в мои уста поцелуем.

Квартиру я покинул в сумерках. Заказ выполнил в полном объеме, оплата прошла карточкой на счет нашей фирмы. Кое-чему научился у Ольги. Не скажу, что полностью все усвоил, но азы схватил.

Весь июль, два раза в неделю от Ольги поступала заявка, и обязательно должен был приехать именно я. Естественно, никто не ремонтировал ноутбук, притер или сканер, мы занимались любовью до потери сознания.

— Ты одна живешь в этой квартире? — спросил я Ольгу, в минуты отдыха.

— Здесь у меня зона релакса после учебы. Это обиталище моих родителей.

— Ни разу с ними не сталкивался, бывая в этой квартире.

— Отец уехал в Норильск, там, на комбинате что-то строят. А мать с очередным любовником укатила в теплые края.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Отец бы давно мать выставил за дверь, но давно допустил оплошность, зарегистрировав на нее часть бизнеса. Хотел выкупить, но эта распутная женщина, которая доводится мне матерью, наотрез отказывается. Ей выгодно, ничего не делать, получать приличные суммы на содержание себя и своих любовников.

— Да-а-а, дела.

— Не парься ты, все нормально. Нам ведь хорошо вдвоем?

— Хорошо, еще бы, конечно.

— Только не строй никаких планов относительно меня. Мне отец уже нашел будущего мужа из своего круга. Правда, мне выбор отца не нравится.

— И ты решила мстить отцу таким изощренным способом?

— Ты парень симпатичный, сильный и воспитанный. Никому болтать не станешь. Мы отлично развлекаемся к обоюдному удовольствию. Жаль, конечно, что через пару дней возвращается отец. А, что касается будущего мужа, то его обмануть не составит труда, медицина у нас умеет творить маленькие чудеса.

— То есть наша сегодняшняя встреча последняя?

— В этом году, похоже, да. Отец вместе со мной хочет провести август на Тенерифе. Потом снова Лондон со своим сырым и унылым климатом. Сохрани номер моего телефона, в следующем году созвонимся. Мне понравилось быть с тобой, ты такой ласковый и нежный, да и антропометрические данные у тебя очень даже впечатляющие, — хихикнула девушка.

Расставание с Ольгой для меня прошло безболезненно, я ее воспринимал в качестве тренера в определенной области.

В августе Мишка добыл для нашей фирмы «жирный» контракт. Нужно было в районной поликлинике смонтировать локальную компьютерную сеть. Нанятые на субподряд монтажники тянули по всем семи этажам кабеля витой пары, заводили их в каждый кабинет. Мы с Алексеем наводили в кабинетах красоту, пряча кабель в пластиковый короб, устанавливая компьютерные розетки в местах, указанных хозяевами. Потом таскали по коридорам стремянку, устанавливали коммутационное оборудование. В общем, мы с Алексеем выполняли «черновую» работу, а Мишка, в отдельно выделенном кабинете, монтировал серверное оборудование.

К началу учебы мы не успели выполнить все работы, поэтому приходилось работать вечерами, и заявки старались выполнять. В середине сентября локальная сеть была готова и проверена. Казалось можно перевести дух, не тут то было. Занялись установкой новых компьютеров, как говорится со всеми последствиями. Вы представьте, на этаже семьдесят пять рабочих кабинетов, а этажей семь. Каждый компьютер нужно собрать, установить на место, протестировать, подключить к нему набор периферийного оборудования, и всем «залить» нужное программное обеспечение. Не разгибая спины, в жестком режиме мы отработали полтора месяца. В конце ноября торжественно сдавали в эксплуатацию полностью проверенную сеть, с составлением актов выполненных работ. Конечно, мы с Алексеем бурчали на Мишку, что взяв подряд, немного запустили учебу, а теперь доводилось догонять сокурсников. Мишка, как обычно отшучивался, говорил, что мы реализацией этого проекта заработали себе имя, немалые деньги, и можем рассчитывать на получение других выгодных заказов. Наш товарищ «обрадовал», сказал, что заключил с поликлиникой договор на сервисное обслуживание компьютерной сети и всего оборудования. Деньги не очень большие, но поступать будут на счет регулярно, создавая нам солидную финансовую «подушку».

В ноябре получил письмо от друга Витьки. Он проходил службу в школе подготовки сержантского состава. Учебная часть находилась недалеко от Санкт-Петербурга. Витька был на седьмом небе от радости, его призвали служить в морскую пехоту, и по окончанию школы сержантов, он продолжит службу в любимом роде войск. Мне оставалось только порадоваться за друга, его детская мечта осуществилась.

Две недели усиленно избавлялись от «хвостов» в институте. Встречались, конечно, принципиальные преподаватели, например доцент Егоров, читавший нам гидравлику, которые принимали задолженности только в лабораториях, с демонстрацией опытов. Особенно трудно пришлось на сопромате у профессора Абрамова. Этот немолодой, плохо слышащий и плохо видящий человек, обладал феноменальной памятью. Он знал наизусть содержание всех своих лекций и множество параметров испытаний разных видов металлоконструкций. Пришлось учить сопромат, иначе положительной оценки не получить. Когда все «хвосты» были сданы, жить стало легче, жить стало веселей, казалось студенческая жизнь не такая уж и трудная. Как говорят студенты: «Сдал теормех — влюбляйся, сдал сопромат — женись!!!». Но, это, конечно, рановато, просто к слову пришлось.

Под Новый год из клиники поступила заявка, перестал работать компьютер у ведущего травматолога. Пошел решать проблему в компании с Мишкой.

Неисправность обнаружили, пропало питание компьютера от сети. Ни я, ни Мишка не имели соответствующего допуска по электробезопасности, нужно было приглашать профессионального электрика. Травматолог Инга Викторовна очень просила нас устранить неисправность, поскольку электрика можно ждать два-три дня, а у нее работа, наплыв людей в связи с ухудшением погодных условий.

Я нашел в коридоре распределительный щиток, отключил автомат кабинета травматолога, повесил предупреждающую табличку — «не включать — работают люди». Вернувшись в кабинет, удостоверился, освещение, и розетки не работают. Доверяй, но проверяй. Отсутствие питания в розетках проверил тестером. Все нормально, можно приступать к устранению неисправности. Быстро вскрыл нужную розетку, обнаружил отгоревший провод фазы. Зачистить провод дело пяти секунд. Зачистил и намеревался присоединить его к контакту розетки. Когда вновь коснулся провода пальцами, перед глазами произошла моментальная вспышка, которая сразу же погасла вместе с сознанием.

В себя пришел от резкого запаха нашатырного спирта.

— Что это было? — спросил я, глядя на перепуганного Мишку, стоящего рядом с травматологом.

— Да фиг его знает. Тебя электрическим разрядом приложило, аж волосы на голове задымились. Пока Инга Викторовна тебя реанимировала, я сбегал к щитку. Табличка на месте, и автомат в выключенном положении. Я проверил напряжения тестером, в розетках и на кабеле питания нет.

— Молодой человек, как вы себя чувствуете? — перебив Мишку, поинтересовалась травматолог. — Не тошнит, голова не кружится, в конечностях болевых ощущений нет?

— Вроде бы все в порядке. Только немножко в груди саднит.

— У вас может там синяк появиться, я вас около десяти минут реанимировала, делала непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Сейчас скорая помощь приедет, заберет вас в больницу, нужно обязательно пройти комплексное обследование. Вы пока полежите.

Лежал и наблюдал за работой Мишки. Он подсоединил провода к розетке, установил ее на место, и потом подал напряжение. Все заработало без замечаний. Что случилось со мной — загадка.

Ехать в больницу не пришлось. Дежурный врач скорой помощи, ворчливый мужчина лет пятидесяти, измерив мне, давление и температуру, заставил раздеться. Внимательно провел осмотр. Следов поражения электротоком не обнаружил. Потом сказав, что такого лося, как я и тысячу вольт не убьет, прихватил чемоданчик и отправился на очередной вызов.

Новый год решил встречать в обществе отца и бабы Вали, поэтому купил билет на поезд «Арктика» в купейный вагон заблаговременно. Ехать никто не мешал, трое попутчиков люди в возрасте. Пришлось женщине уступить свою нижнюю полку. Что сказать о поездке? Приятного мало. Деньги за билеты берут большие, а сервис на уровне пещерного века. Вагон старый, но видны следы недавнего косметического ремонта. Система отопления работала нормально, не мерзли. С проводниками не повезло. Необъятных размеров, постоянно орущая, в грязной форменной одежде тетенька вызывала исключительно отрицательные эмоции. Чай или кофе у этой грымзы нужно было требовать, иной тон она не понимала. Из двух туалетов в вагоне, работал один, и тот грязный, без воды и туалетной бумаги. Радовало, что в этом бардаке я проведу тридцать пять — тридцать семь часов, а в Мурманске поеду на такси к родным.

Не знаю, кому как, а мне нравится встречать Новый год, в процессе чего всегда зарождаются новые надежды, ожидания ранее неиспытанных на себе жизненных событий, предвкушение загадки. Обязательно землю должен покрывать мелодично похрустывающий снег и щипать за нос легкий морозец. Яркого снега и трескучего мороза в Мурманске предостаточно, потому и сорвался сюда. Звал с собой Алексея и Мишку, но они отказались, им больше нравится проводить время в местах с умеренным климатом. Ну, хоть убейте, но я не понимаю людей, водящих хоровод вокруг новогодней елки по колено в липкой грязи. Помните, как одно семейство встречало Новый год в известной комедии «Один дома»? Я считаю, Дед Мороз должен неспешно и важно шествовать по скрипучему снегу, с красным от морозца лицом, в сопровождении очаровательной румяной и улыбчивой Снегурочки.

Вот встречали прошлый год в Москве, одно расстройство. Снега нет, льет дождь. Заказанные на фирме Дед Мороз и Снегурочка пришли поздравлять нас мокрые, грязные и под сильным градусом. Красный нос и румяные щечки были следствием не приятной морозной погоды, а непомерного потребления крепких напитков. После подношений молодые люди не захотели покидать нашу дружную компанию, остались праздновать. Ближе к обеду следующего дня, общими усилиями разыскали пропавшую Снегурочку и Алексея. Эта парочка случайно растеряла зимние одежды, и мирно спала в одной кровати, в костюмах прародителей человечества после интимной встречи Нового года. Скандала не случилось, Дед Мороз и Снегурочка, просто сотрудники одной фирмы, а не близкие люди!

Встретила меня баба Валя как всегда искренне радостно и всего зацеловала. Отец как всегда был на работе, без него там никак. Валентине Семеновне презентовал столичные подарки: теплые войлочные полусапожки, в которых можно ходить дома, и вязанные из толстой шерстяной нити высокие гольфы. Бабушка тихо пустила слезу, и еще раз расцеловала меня.

Отец появился дома к обеду. Принес набор продуктов. Я ему вручил настоящую ручку «Паркер», пусть подписывает бумаги дорогим пером.

Бабушка на обед подала свои фирменные щи, пирог с грибами и говядиной. Вкусно как! Давно я бабушкиной стряпни не пробовал. Студенческая еда, конечно, пахнет свободой и обладает вкусом самостоятельности, но сравнивать с домашней…, нет, нельзя и не буду.

Видел, что за столом отец что-то хочет мне сказать, и все не решается. Баба Валя пришла на помощь отцу.

— Санька, отец твой молчит, как в рот воды набрал, а давеча хотел спросить у тебя, не будешь ли ты возражать против присутствия на встрече Нового года его коллеги Надежды Васильевны? — выдала баба Валя. — Они словно дети малые, не могут прямо спросить у тебя.

— Даже мысли о возражениях не было. Если отец решил пополнить нашу семью еще одним человеком, значит, так надо, еще один хороший человек встретился на жизненном пути нашей семьи. Голосую «за», — подмигнул отцу, а сам лихорадочно начал вспоминать, есть ли у меня хоть какой-то подарок для незнакомой женщины.

— Понимаешь сынок, — как бы извиняясь, начал говорить отец, — я уже не молод, да и Надежда Васильевна не девочка. — Мы люди состоявшиеся, почти с похожими судьбами, только у Надежды нет детей. Решили жить вместе. Валентина Семеновна не возражает. Если ты одобряешь, то приглашу ее к нам встречать Новый год. Познакомитесь. Хорошо?

— Отец, какие могут быть возражения, зови, конечно. Буду очень рад нашему знакомству!

Надежда Васильевна оказалась приятной женщиной, пятидесяти лет, не склонная к полноте. Несмотря на прожитые годы, ее лицо не покрылось россыпью возрастных морщин. Были складки возле глаз, а у кого их нет, когда человек улыбается. Порывшись в рюкзаке, я нашел шерстяные теплые варежки, которые планировал преподнести Лильке Усольцевой. Позвонив ее родителям, узнал, что Лилька не появляется в Мурманске второй год, в Чехию ездит ее мать.

На праздничном столе было все, что угодно душе. Рыба в нескольких вариациях, свиные отбивные, гуляш из говядины, традиционный салат «Оливье», грибы и помидоры маринованные, и страшно дефицитные в это время года в Мурманске, свежие огурцы. Гарниров было два вида, картофельное пюре и рис. Мы с отцом пили коньяк «Шабо», а женщины мочили губы в «Мартини», от предложенного шампанского они почему-то дружно отказались.

Выслушав традиционную речь президента и встретив Новый год, отправились к елке, установленной в центре города — там собирались жители Мурманска, которым надоело сидеть и накачиваться спиртным. Баба Валя не пошла, сказала, что ноги на обратном пути могут подвести. Найти в новогоднюю ночь свободное такси проблема. Вся площадь была заполнена народом. Нехитрые аттракционы в виде горок и каруселей заполнены детворой до отказа. Их родители были заняты, водили хороводы вокруг красавицы — елки, переливающейся разноцветными огнями, пели песни, подогревали свои организмы напитками, заедая тем, что с собой принесли.

Как я узнал, все эти действа на площади были организованы мэрией, привлечены высококвалифицированные педагоги-организаторы. Они работали с разными возрастными группами. Меня удивило, с какой любовью было организовано небольшое театрализованное представление на тему песенки «В лесу родилась елочка». Все роли исполняли не профессиональные актеры, а взрослые и дети, пришедшие на площадь. Естественно запускали фейерверки, разные по расцветке и конструкции. Одним словом, было весело.

Утром, если можно назвать обеденное время утром, я, позавтракав, отправился гулять по городу. Знакомые с детства улицы, в снежном убранстве, на мой взгляд, приобрели некую торжественность и неповторимость. Забредя на окраину города, где располагались в основном одноэтажные дома, засыпанные снегом почти под крышу, увидел идиллическую картину, сравнимую со сказочной. Пусть Мурманск холодный и не совсем ухоженный город, но он мне дорог, я здесь родился, вырос, и мне приятно его посещать.

Возвращался в Москву на той же «Арктике», только с попутчиками не повезло. Молодая семья с вечно плачущим ребенком всю дорогу ругалась, мешая нормально спать. В общагу вернулся злым и невыспавшимся.

В середине января стал замечать, что со мной творится что-то непонятное. Зрение, слух и обоняние обострилось. Неожиданно появились навыки скорочтения. Я мог неспеша листать любую книгу и сразу же охватывать вниманием весь текст на странице. Мало того, я его моментально запоминал. Мог через день-два вспомнить почти дословно содержание прочитанной книги. Дальше — больше.

На ежедневных утренних пробежках я обнаружил, что обычные пять километров даются мне очень легко, поэтому удлинил маршрут вдвое. На тренировках по дзюдо, я не прекращал их для поддержания нормальной физической формы, нагрузка казалась мизерной, не давала возможности организму работать с полной отдачей. Правда, после занятий спортом очень хотелось кушать. Честно сказать я испугался. Поэтому решил пройти в клинике всестороннее обследование. Две недели сдавал различные анализы, проходил обследование с использование аппаратов МРТ, УЗИ и ЭКГ. Хирург заставил сделать рентген костей всего скелета. Невропатолог долго и нужно выспрашивал о страхах и странностях в поведении, тыкал в меня острой иголкой и водил перед лицом молоточком. Вердикт — здоров, и не просто здоров, а идеально здоров.

Отлегло от сердца, беспокойство ушло, но появилось обостренное чувство опасности. Его проявления произошло спонтанно, когда я, в один из дней, подходил к общежитию. Возле старого пятиэтажного дома, напичканного офисами разных фирм, на стоянке располагались дорогие автомобили «Мерседесы», «БМВ», «Ауди» и другие модели. Я поднял голову вверх, увидел нависавший на краю крыши снежно-ледяной пирог. Подумал, что если эта масса свалится вниз, то многим не поздоровится, автомобилям достанется точно. Не могу объяснить почему, но я перешел на другую сторону улицы. Буквально через мгновения послышался шелестящий звук, а затем грохот. Превращенные упавшим льдом и снегом в лепешки, машины орали на разные лады сработавшей сигнализацией. К счастью никто из прохожих не пострадал, в этом убедился, подойдя к месту падения льда.

Я несколько раз в тайне от Мишки и Алексея проверял свои навыки в запоминании текстов. Посещал англоязычные сайты в Интернете, просматривал содержание статей, а потом через несколько дней по памяти, тезисно изложив на бумаге, сравнивал с оригиналом. Процент совпадения был около девяноста.

Открывшиеся возможности посвятил изучению немецкого, французского и испанского языка. Накупил самоучителей и штудировал их. С учебой в институте тоже стало значительно проще. Аттестации, зачеты и экзамены сдавал с первого подхода с оценкой «отлично». К дзюдо добавил занятия в секции айкидо и тхэквондо. Я не накачивал себе мышцы, я тренировал ловкость, выносливость и гибкость. Это я так все называю понятным языком — я просто не знал, куда девать энергию, просто брызжущую из меня.

Работу в фирме мы не забросили, она нам приносила стабильный доход, даже штат расширили, привлекли двоих смышлёных парней с первого курса. Я брал себе самый дальние заказы, куда отправлялся на велосипеде, метро я пользоваться перестал, стараясь нагружать себя кручением педалей. Обычно неисправности оборудования находил быстро, их устранение для меня не составляло большого труда, поэтому количество выполненных мной нарядов было значительным. Ребята вначале удивлялись моей повышенной работоспособности, а потом привыкли, и не обращали внимания, с вопросами не приставали.

После летней сессии у нас по плану была практика на предприятиях авиационных профиля. Мишка уехал в Воронеж, Алексей пошел в мастерские аэропорта «Внуково», а я отправился в Омск, на авиационный завод имени Баранова П.И. Надо отметить, что место практики мы выбирали самостоятельно, главное было получить от администрации предприятия согласие о приеме на практику студента. В большинстве случаев получали отказы, никто не хотел обзаводиться головной болью в виде студента-практиканта. Мне повезло. Выбрал Омск не случайно, хотелось посмотреть на Сибирь, да и у завода интересная история, ознакомился перед поездкой.

Завод Баранова скоро отметит столетний юбилей. Его эвакуировали из европейской части СССР, а конкретней из Запорожья, в августе-сентябре 1941 года. А уже в начале ноября, практически под открытым небом в трескучие морозы, заводчане дали фронту первую продукцию, моторы М-88Б. В январе 1942 года моторное производство работало в полную силу. С 1943 года на самолеты: Ла5ФН, Ла -7, Ту-2 и Пе-8 устанавливались омские моторы. И в послевоенное время, многим самолетам СССР помогала «стать на крыло» продукция омичей.

Сейчас на заводе производится только один тип турбовинтового двигателя, которым снабжаются многие самолеты России. По большому счету это не важно, мне интересно посмотреть весь процесс рождения двигателя, если повезет, то принять участие в сборке.

Мечты, мечты. После трехсуточной поездки в душном железнодорожном вагоне без кондиционера мне хотелось одного: найти гостиницу, хорошо помыться и отоспаться. Несмотря на то, что я ехал в купейном вагоне, никакого комфорта не ощутил. Казалось, железнодорожники специально создают сложности для пассажиров, чтобы они их ругали и начинали ненавидеть. Поговаривали, что есть в России поезда повышенной комфортности, с доброжелательными и уравновешенными проводниками, но, как ни странно, мне не доводилось с ними встречаться. Наверное это выдумки студентов — приколистов.

Поселился в заводской гостинице «Салют». Номер одноместный нормальный, все необходимое для жизни и отдыха в наличии.

На заводе прикрепили меня к молодой сотруднице конструкторского бюро — кареглазой брюнетке Веронике Сиделевой, девушке со среднестатистическими антропометрическими данными фигуры, внешне не очень приметной, но страшно энергичной. Девушка мигом набросала план моей практики продолжительностью в одну неделю. Два дня водила меня по заводу, все показывала — рассказывала, объясняла очень доходчиво и эмоционально. Посетили заводской музей и почти все цеха предприятия. На отдельные участки не попали, у Вероники не было туда доступа, а у меня и подавно. Потом день ушел на посещение вместе с моим персональным гидом — экскурсоводом достопримечательностей Омска. Еще один день беззаботно и весело провели на пляже, с удовольствием купались в Иртыше. А в пятницу, Вероника торжественно вручила мне подписанные директором завода документы о завершении моей практики и пожелала счастливого обратного пути. Вот и поучаствовал в сборке двигателя. Смысла оставаться в городе не было, отправился назад в Москву.

В общежитии застал Алексея, он валился с ног, выполняя заявки, поэтому моему появлению обрадовался. Улыбаясь, протянул мне наряд со знакомым адресом, отметил, что настойчивая дама звонит каждый день, требуя ремонтника по имени Александр. Странно, я Ольге свой номер телефона сообщал.

Горячая встреча с девушкой прошла в той же квартире, и на той же кровати.

— За прошедший год ты сильно изменился, Саша, — сказала Ольга, когда мы отдыхали после очередного бурного проявления чувств. — Повзрослел, возмужал, раздался в плечах. У тебя и раньше была хорошая, тренированная фигура, а сейчас твои мышцы похожи на сплетенные воедино стальные канаты. Ты научился тонко чувствовать желания женщины, стал очень темпераментным, напористым и неутомимым. Такие качества можно развить только обширной практикой. Мальчик ты очень уж симпатичный, полагаю, отбоя от девчонок, желающих с тобой тесно подружиться, не было.

— Ошибаешься. Учился, работал и конечно тренировался, некогда было по девчонкам бегать. А ты снова приехала в Москву на отдых?

— Ага. Неделю пробуду здесь, а потом отправлюсь в Милан к мужу.

— Так мы ему с тобой приделываем огромные и ветвистые рога?

— Он сам виноват. Зачем жениться на девушке на пятнадцать лет моложе? Да и проблемы у него со здоровьем, без стимуляции препаратами в виде «виагры» и ее аналогов, ничего не получается, даже один раз в месяц. Такая у меня веселая жизнь.

— Он, наверное, сильно нужен твоему отцу?

— Был нужен полгода назад, а сейчас начинает становиться обузой. Я уже отцу высказала свое мнение по этому поводу. Отец просил потерпеть, у моего мужа еще осталось десять процентов акций «Норникель».

— То есть твое замужество, обыкновенная коммерческая сделка?

— Грубо говоря, да. Может, хватит языками чесать, давай займемся более приятным делом, я целый год ждала этого.

Конечно, занялись, и до самого утра. И так всю неделю. Если бы не мои необъяснимые возможности и повышенная выносливость, то через пару дней я бы протянул ноги, ведь я очень старался доставлять Ольге максимум удовольствия.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Так и у меня. Ольга уехала, осталась работа и тренировки.

За последний год, я не получил ни одной весточки от Витьки Парамонова. Ранее он писал регулярно, докладывал о своих служебных достижениях. Потом, немного послужив, писать перестал, присылал голосовые сообщения и фотографии. А в последнее время тишина. Может, куда-то далеко перевели служить, а может, со временем дружеские отношения притупились. Хотя до сих пор считаю Витьку другом.

Как-то незаметно подошел день окончания института. Казалось, только были вступительные экзамены, а тут выдай на всеобщее обозрение готовый дипломный проект. Я, конечно, выдал, просили ведь. Мой руководитель дипломной практики доцент Писаревский, предложил усовершенствовать насос-нагнетатель топлива газотурбинного двигателя средней мощности. Если в двух словах, мы с Писаревским изменили диаметр нагнетательных каналов, увеличив их количество в два раза. Теоретически это позволило бы повысить качество образования рабочей смеси в двигателе, от чего возросла мощность и тяговые характеристики. Подчеркиваю, теоретически, ведь на практике мою дипломную работу никто не планировал использовать. Защита прошла без замечаний.

В июне я получил диплом об окончании МАИ и погоны лейтенанта запаса. Смешно сказать, авиатор, по военному профилю был пехотинцем. Придя на военную кафедру, я думал, что из нас будут готовить авиационных техников, в худшем случае специалистов аэродромного обслуживания. Оказалось стране нужны пехотинцы. Еще удивлялся, что во многих высших учебных заведениях страны военные кафедры сократили, а нашу оставили.

Мишка с Алексеем разъехались по домам. Фирму мы продали с хорошим прибытком, разделив деньги по справедливости. Так что стеснений в финансах я не испытывал совершенно.

Весь июль пытался трудоустроиться в Москве, рассылал резюме, ездил на собеседования. Ну откуда у вчерашнего студента может взяться пятилетний стаж работы по специальности? Просто зла не хватает. Получив в очередной раз заверение, что мне обязательно позвонят чуть позже, я решил больше не испытывать судьбу, а ехать в Мурманск. Отец у меня начальник порта, пристроит на какое-нибудь судно механиком. Соображаю я нормально, инструменты в руках держать умею, знаю, почти в совершенстве, четыре языка, и здоровье отменное.

Дома было не все хорошо. Слегла баба Валя, и как говорил врач, осталось ей недолго, месяц-два максимум, старость еще не научились побеждать. Ухаживала за бабушкой Надежда Васильевна.

Рассказал отцу о своих проблемах с трудоустройством.

— В технический отдел ремонтного участка пойдешь? — поинтересовался отец. — Там есть, у кого и чему поучиться.

— А может, на судно определишь?

— Все, что держится на воде, сплошное старье. В ледокольную группу втиснуть тебя не смогу, специалистов подбирают в Москве, и ты ничего не смыслишь в атомных реакторах. Нет, я попробую прозондировать почву через хороших знакомых, но стопроцентной гарантии дать не могу. Да, и на суше безопасней. Ты парень молодой, с девчонками знакомиться в море труднее.

— Кстати, отец, ты мне обещал, когда я повзрослею, расскажешь о моей матери.

— Что рассказывать, — махнул рукой отец. — Была в моей биографии короткая, но жаркая любовь с одной шведкой, еще при Советском Союзе. Она тебя родила, и сразу отказалась. Меня за связь с иностранкой местное управление КГБ таскало больше года. Когда она уехала все отстали.

— Ты ее имя сказать можешь? Или это тайна за семью печатями?

— Сказать то можно, не проблема. Зачем это тебе? Со дня твоего рождения мать не хотела тебя видеть и знать, меня, кстати, тоже. Я с ней столкнулся, лет десять тому на выставке в Ливерпуле, так она мне даже «здравствуй» не сказала, хотя в свое время клялась в вечной любви.

— Так все же, как ее зовут?

— Фроя Лунквист, на сегодняшний день вице-президент компании NCC. Живет в Стокгольме. Не замужем, детей нет. Депутат чего-то там. За городом имеет большую ферму, где выращивают овец. Есть личная яхта крейсерского класса.

— О, маманя, женщина со средствами!

— Ты что удумал?

— Поеду в Стокгольм знакомиться.

— Совсем с ума сошел? С кем знакомится? Вы совершенно чужие друг другу люди. От нее тебе достались голубые глаза, светлые волосы и симпатичное лицо. Надеюсь, стервозность ты не унаследовал.

— Согласись отец, это немало.

— Но характером ты пошел в меня. Зачем тебе эта женщина?

— Все, оставим эту тему, считай, что я пошутил. Вообще-то Алекс Лунквист звучит неплохо.

— Неплохо. Почти так же, как Виторио Ронье.

— Этот персонаж кто?

— Витька Парамонов, кто же еще?

— Этот подлец, являясь мне другом, больше года молчит.

— Ты пойди к нему домой, там поговорите. Он сейчас поправляется после ранения.

— А это уже серьезно. Где его так угораздило?

— Я с ним не разговаривал. Матери его помогал лекарства дефицитные покупать, плохо нога у Витьки заживает.

— Спасибо отец, я побегу, проведаю друга.

Идти недалеко, каких-то двести метров, но я сделал крюк, забежал в магазин, купил выпить и закусить, ведь давно не виделись.

Дверь мне открыла Ирина Вадимовна и с мрачным видом пригласила в комнату, что мне не очень понравилось. Там я увидел, во что превратился друг детства. Представьте себе почти двухметровый человеческий костяк, обтянутый желтой кожей. Карие глаза кажутся огромными на совершенно лысом черепе. Таким предстал перед моим взором Витька.

— Ну, проходи дружище, — сделал приглашающий жест друг, сидя на диване и махнул тонкой рукой. — Удивлен?

— И даже очень. Как это ты так?

— Сейчас мать укол мне сделает, а потом поговорим. То, что ты принес, можешь сам употреблять, мне спиртное противопоказано, да если честно, то и жить, в общем противопоказано.

Помолчали, пока Ирина Вадимовна делала укол. Потом я закрыл дверь, чтобы нам никто не мешал.

— Ты помнишь, я тебе говорил, где служил.

— Морская пехота, базировались в разных местах. Последний раз ты мне присылал фотки из Североморска.

— Оттрубил я положенный срок. Хотел подать рапорт на контракт. А мой командир роты предложил заняться делом настоящих мужчин. Не бегать по сопкам с холостыми патронами за копейки, а поучаствовать в деле, от которого адреналин в крови зашкаливает, и деньги хорошие дают. С хорошей работой у нас, сам знаешь как, а в бандиты идти не хотел. Короче, попал я во французский иностранный легион. Позже я узнал, что в легионе служит брат моего ротного. Вот они вдвоем и организовали нелегальный пункт вербовки рекрутов в России, ротному за каждого русского перепадало триста долларов. Он таким макаром отправил в легион три десятка парней из нашей части. Год шла учеба в Алжире, Марокко и Франции. Учили французский язык и материальную часть вооружения легиона. О физподготовке ничего не говорю, это само собой разумеется.

Потом закинули в Африку, с мандатом ООН, разводить по углам сцепившихся в очередной схватке негров. Жара, грязь, высокая влажность, обилие летающей и ползающей живности и насекомых изматывали меня первое время изрядно. Это все можно перетерпеть, а вот понять негров было совершенно невозможно. Сегодня одни режут друг друга с усердием и огоньком, мы их разгоняем по деревням. День-два сидят тихо, зализывают раны. На третий день бывшие враги объединяются, и нападают на недружественную им деревню. Снова кровь, смерть, и мы в качестве успокаивающего пугала. Негры обычно обижались на наши методы усмирения, да так сильно, что объединившись, подвергали интенсивным обстрелам наше расположение. Много чего страшного насмотрелся, но ужаснее и более жестоких, чем африканские женщины мне и другим более опытным бойцам встречать никого не приходилось. Они могли зверски растерзать, разорвать буквально в клочья любого, вставшего у них на пути, пусть даже это будет ребенок из противоборствующего племени. Одним словом: кошмар…

— Там тебя зацепило?

— Нет, в Мозамбике. Мы сопровождали миссию ООН. Нас расстреляли в джунглях из засады. Мне относительно повезло — это я так поначалу думал. Попавшая в меня очередь выбросила из джипа в канаву с грязной водой. Два джипа за несколько секунд превратились в груды железа, а люди в куски мяса, нашпигованные пулями. Сколько провалялся в канаве — не знаю, очнулся в госпитале. Мне удалили селезенку, одну почку, часть печени и больше метра кишок. С трудом сложили ногу, но занесли инфекцию, долго срасталась и сейчас еще нормально не зажила.

Валяясь в канаве, я подхватил все, что можно: малярию, гепатит и какую-то местную болячку. За месяц я высох совершенно, все силы ушли на борьбу с болезнями. Это дома я немного стал отходить да вес набирать. В Санкт-Петербурге я провалялся в больнице почти два месяца. Мой лечащий врач сказал мне, что полностью выздороветь я не смогу, у организма недостаточно сил. Приехал к родителям, в надежде на выздоровление. Все деньги, в том числе выходное пособие по ранению уходят на лекарства. К сожалению, я чувствую, что постепенно наступает ухудшение состояния. Может, еще пару месяцев протяну, а потом все, финиш.

— Ты давай не раскисай. Какие наши годы?

— Трудно дается мне каждый день жизни. Вижу, мать меня жалеет, а в глазах ее поселилась безнадега. На что отец, казалось ничем не пробиваемый мужик, так он иногда плачет по ночам, сидя на кухне. Признаюсь тебе честно, что-то у меня внутри барахлит, писаю кровью и с каждым днем теряю силы. Галлюцинации у меня появляются даже днем и сердце работает неритмично — бывает, пропускает по три-четыре удара. Отбегался твой друг Витька, если месяц-два проживу, то еще хорошо.

— Дома и стены помогают выздоравливать, — пытался подбодрить друга, хотя чувствовал, что он прав, жить ему осталось недолго. Моя вновь приобретенная интуиция говорила: Витька, к большому сожалению, прав: скоро, совсем скоро я останусь без лучшего друга.

Посидел еще пару часов. Вспомнили школьные годы, общих знакомых. Витька рассказывал о своей службе в северных широтах России, о легионе. Повидал он за время службы прилично. Особенно ему запомнился один случай, о котором он мне с великой грустью рассказал.

Информация из селения с зубодробильным африканскимназванием поступила в середине дня на телефон нашего командира взвода лейтенанта Даниэля. В обиходе мы использовали название поселка «Дом на берегу озера», там располагалась французская миссия. Командир взвода, переговорив с командиром роты, скомандовал: «В ружье!» Мы моментально стали запрыгивать в джипы. Спустя пять минут мы, трясясь на многочисленных кочках и ямках, вихремпылили по проселочной дороге по направлению к поселку, направив вперед один джип в качестве передового походного дозора.

На подъезде к деревне наш дозор нарвался: его обстреляли из легкого стрелкового оружия. Внезапно зазвучавшие длинные автоматные очереди, на фоне которых терялся звук одиночных винтовочных выстрелов сродни команде «К бою!». По счастливой случайности, ребята успели вовремя укрыться в кювете. Незначительные повреждения получила лишь автотехника, несколько пробоин была рассыпана по кузову и на этом все, больше никаких повреждений и ранений, в этот раз повезло. Мы также остановились и дружно врезали со всех стволов по кустам на окраине деревни. Для острастки туда же закинули пару гранат. Стало тихо-тихо. Бой оборвался резко, как и начался.

Деревенька расположена в тихой живописной долине, контрастирующей с состоянием окружающей нестабильной и опасной обстановки. Долина спускалась непосредственно к небольшомуозеру со спокойной мутной водой, в которой было множество различной местной живности, затаившейся от звуков скоротечного боя с бандитами. Мы подъехали по единственной дороге, прорезавшей густые заросли высокой неведомой нам травы и колючего кустарника, и наши джипы стали хорошо видны издалека. Наверное, по этой причине неизвестные бандиты отстрелялись по нам, не смогли отказать себе в таком удовольствии.

Автомобили оставили у крайних хлипких глинобитныхдомиков, и стали в пешем порядке осторожнопродвигаться вглубь деревни, строго соблюдая меры безопасности, не переставая вертеть головой во все стороны, как это принято у летчиков-истребителей. Не только летчики опасаются внезапной атаки с тыла или из-за слепящего солнца, которого в Африке вдосталь. Все хотят жить, выполнив свою боевую задачу. Нервы оголены, внимание обострено до максимума. Адреналин от чувства страха зашкаливает, но опытные легионеры перенаправляют усилием воли действие адреналина страха на адреналин служебного долга и повышенное внимание, и готовность решительно действовать при малейших признаках обострения оперативной обстановки. Нам сюрпризы не нужны, уже ученные, как-то раз попались на этом, бандиты притаились в хижине, а потом подстрелили наших товарищей. Странно, все дома пусты, ни бандитов, ни жителей мы пока не обнаружили, да и тихо в деревне почему-то.

Мы проверяли дом за домом, находясь в состоянии повышенной готовности к отражению атаки возможно где-то здесь затаившегося врага, а следом катили наши джипы. На головном джипе пулеметчик насторожено и внимательномедленноводил по сторонам стволом пулемета, готовясь открыть стрельбу по любой цели. К счастью, стрелять пока не в кого. Все легионеры собрались на площади, туда же подъехали джипы и остановились у здания местной школы, если верить вывеске на французском. Чеха Петера и поляка Зденека, опытных ребят, принимавших участие во многих операциях, отправили проверить школу.

Когда ребята появились на пороге, то их лица были белыми, как полотно, губы побледнели и крепко сжаты, в глазах смесь непонимания и ужаса. У нас создалось впечатление, что если бы прически не были очень короткими, практически «наголо», то и волосы стали дыбом. От опытных, проверенных в огневых столкновениях бойцов, казалось, исходило чувство неподдельного ужаса. Походка их была синхронно медленна, осторожна и какая-то неуверенная, словно они шли по минному полю. За ногой Зденека тянулось что-то длинное и розовое, окровавленное, случайно прицепившееся к его ботинку. Он несколько раз панически с вскриком дернул ногой, пытаясь освободиться от этого и понял, что это тянутся кишки. Крепкие мужики внезапно согнулись и стали блевать.

Я тоже зашел в школу, и такое там увидел внутри, отчего волосы под шлемом зашевелились, а руки начались предательски подрагивать. Это была не школа, это был филиал бойни, и учинили ее люди, если судить по внешнему облику, а если, по сути, то дикие звери.

Племенная и религиозная рознь в Африке существует испокон веков. И всегда выражается она исключительно в зверско-изуверских формах. Нормальному европейскому человеку невозможно понять и постигнуть смысл зверства в Африке. Зачем вырезать всех жителей, сжигать их дома, если не собираешься захватывать землю с целью ведения земледелия? Зачем насиловать и разрывать пополам малых детей, сверкая при этом глазами от зашкаливающего удовольствия. Зачем калечить людей, всем поголовно отрубать руки или ноги, а иногда и то и другое, бросая несчастных умирать в страшных муках. Стоит заметить, что проклинавшие своих мучителей африканцы поступили бы в аналогичном случае подобным же образом. Что это, как назвать, чем объяснить? Менталитет, национальная черта характера?

Неизвестные нам звери, выкалывали живым людям глаза, отрубали руки и ноги, резали уши и вспарывали животы. Все помещения школы завалены трупами, обрубками, а кое-где и частями тел, а также безносыми и головами без ушных раковин, с выколотыми глазами — целыми и разрубленными пополам мачете. Выше человеческого роста стены окрашены кровью, а на полу в противнопахнущей жиже плавали обрывки человеческих внутренностей. Где можно было что-то повесить — было повешено, то есть части растерзанных человеческих тел. Мне почти каждую ночь снятся останки разорванного ребенка — видимо его тащили за ножки в разные стороны, так и бросили две половинки. Одна из них с кудрявой головкой. Вездетошнотворнопахло вспоротыми внутренностями и человеческими испражнениями. Все это на жаре приобрело непередаваемый внешний вид и отвратительный запах, а совсем недавно это были обыкновенные живые люди, каждый со своими радостями и горестями. Над всем этим ужасом гудели жирные зеленые мухи, чем-то схожи со знаменитой мухой Цеце.

Лейтенант приказал внимательно осмотреть классы, возможно, кто-то здесь уцелел. Мы неимоверными усилиями заставили себя отключить обоняние, сострадание и вообще все эмоции — мы на задании. Напрасномыизвозились в людскойкрови, постоянно оскальзываясь на тех или иных человеческих останках — бандиты свидетелей не оставили, изрубили и пристрелили, уничтожили всех, в том числе работников французской миссии. То есть убили граждан Франции. И зря они это сделали.

Даниэль приказал немедленно начать преследование бандитов — благо, следы ихгрузовика мы без труда обнатужили и знали примерное направление движения этих нелюдей.

Изуверов мы перехватили километра через четыре. Их грузовик, полный темнокожих выродков, выскочил на дорогу и сидящие в кабине увидели перегородившие дорогу джипы, с повернутым в их сторону пулеметом. Бежать никто не собирался, черномазые понимали, что делать это бессмысленно, от пуль уйти нереально. Из кабины грузовика выскочил высокий негр, их предводитель, и помахивая белой тряпкой, как флагом, быстро пошел к нам, нагло ухмыляясь, вихляющей походкой, вернее к головному джипу.

О чем он говорил с лейтенантом, я не слышал, но видимо неправильно ответил на вопрос Даниэля и тут же обзавелся еще одной, непроектной, дыркой в голове. Этот выстрел лейтенанта, стал своеобразной отмашкой, командой на открытие огня. Мы со всех наличных стволов безо всякого сожаления и угрызения совестиврезали по грузовику, и черной массе, находящейся в кузове. Через несколько секунд живых бандитов не осталось, искрошили всех как капусту, но лейтенант заставил нас провести контроль, и каждому нигеру, для верности, всадили по пуле в голову. Это было хоть и без следствия и суда, безо всякой презумпции невиновности, но справедливо. Это было хотя бы частичное отмщение погибших людей.

Лейтенант поступил в принципе правильно. Бандитов мы прихватили вдали от деревни, видео и фото доказательство их преступлений у нас не было, то есть мы не взяли бандитов с поличным. Начали бы мы длительную судебную процедуру, неизвестно, как отреагируют судьи, у них часто прослеживается расовая солидарность. Бандиты откажутся от участия в уничтожении жителей деревни, им могут поверить и простить, а у нас появится наглый и опасный сосед, желающий отомстить. А так лейтенант снял все вопросы и за граждан Франции отомстил.

Я ушел совсем расстроенный, а мой друг остался сидеть как сидел, погруженный в свои печальные и страшные воспоминания.

Технический отдел ремонтного участка порта занимался подготовкой документации на ремонт оборудования и портовых плавсредств. Естественно к самостоятельной работе меня допустили только после инструктажей и сдачи зачетов по охране труда и электробезопасности. Узнав, что я неплохо разбираюсь в компьютерной технике, назначили на должность инженера-электроника, навесив обслуживание всех компьютеров и примитивной локальной сети. Взглянув на это убожество, пришел в ужас. В кабинетах стоят современные компьютеры, а сама сеть собрана на базе устаревшего хлама. Две недели проводил полную ревизию, и где можно, проводил модернизацию, но это так, слабые потуги, ее надо модернизировать кардинально. Составил перечень необходимого оборудования, написал служебную записку, и отправился к начальнику технического отдела. Петр Савельевич Гусаков меня внимательно выслушал, согласился, что если мы приведем в нормальное состояние сеть, то сможем внедрить систему электронного документооборота, все упирается в финансы. Добро на их выделение может дать только один человек — мой отец. Ну, если так, то отправлюсь на прием к начальнику порта, буду использовать личное знакомство с вышестоящим начальством в служебных целях.

Секретарь отца, бессменная Любовь Гавриловна, пропустила меня в кабинет беспрепятственно, благо в приемной никого из «просителей-ходоков» не было.

Отец выслушал меня внимательно. Несколько раз перечитал служебную записку, немного поколебавшись, поставил одобряющую подпись. Я встал и пожал отцу руку, заверив, что ни один болтик не пропадет, прослежу за всем лично.

Хотел уже покинуть кабинет, когда дверь распахнулась от мощного пинка ногой, и ворвались два здоровых бугая. Сразу же почувствовал сильное чувство тревоги, этот визит добром не кончится.

Молодые люди, сквернословя на каждом шагу, потребовали, чтобы отец отдал команду на отгрузку пяти морских контейнеров, принадлежащих фирме «Ост», интересы, которой они представляют. Отец спокойно объяснил, что обязательно распорядится, когда получит информацию от таможенников о завершении работы. Один из бугаев влепил отцу мощную затрещину, отчего он вылетел из кресла на пол.

Нет, ну это совсем скотство, бить отца в моем присутствии. Поэтому я начал действовать. Мужчину, ударившего отца, дозировано пробил ногой в основание черепа. Он улетел на приставной столик с кофейной посудой, разнеся его на щепки. Его товарищу достался прямой удар в переносицу. На шум в кабинет забежал третий товарищ, и попытался что-то достать из-под полы пиджака. Мощный удар по локтевому суставу заставил мужчину громко завыть, и опуститься на одно колено. На пол упал предмет, напоминающий черный большой пистолет. Добавил ему ударом за ухо. Все трое были без сознания, но живы, я не в полную силу их бил. Помог подняться отцу.

— Отец, часто у тебя такие нервные посетители бывают? — спокойно спросил. — Тебя пора нанимать телохранителя.

— Ты их не убил? — поинтересовался отец, потирая затылок.

— Живы, но оклемаются не скоро. Есть чем связать? Полицию вызывать будешь?

— Полицию вызывать смысла нет. «Ост» принадлежит криминальному авторитету Хайруле, начальник местного управления у него в друзьях. Лучше я позвоню в ФСБ, есть у меня там хороший знакомый, пусть они с ними разбираются, наверняка в контейнерах что-то серьезное.

На всякий случай я брючными ремнями визитеров качественно их связал. Минут через пятнадцать услышал топот множества ног. В кабинет ворвались три человека в масках с автоматами наизготовку. Мы с отцом встретили гостей, стоя возле стола, держа руки на виду. Затем в кабинете появился знакомый отца. Мужчина, лет сорока в дорогом костюме, при галстуке, и с папкой в руке. Связанные молодые люди ему были хорошо знакомы. Поскольку бугаи еще не пришли в себя, прошлось вызывать подмогу, для выноса тел. Потом около часа давали показания знакомому отца.

Спустя неделю отец мне сообщил, что к нему приходил Хайрула, извинился за своих горячих подчиненных, сказал, что инцидент исчерпан, к отцу претензий нет. А ко мне претензии остались, я сломал руку его сыну. Сложный перелом локтевого сустава полностью вылечить трудно, потребуется много времени и денег. Возможно, даже доведется лечиться за рубежом. Хайрула не угрожал отцу и не требовал никакой компенсации, он просто сказал отцу, что я тоже могу потерять здоровье.

Обеспокоившись не на шутку, отец предложил мне скрыться от бандитов за рубежом, в Швеции, например. Поехать в Стокгольм к матери.

— Меня они не тронут, — успокаивал меня отец, когда я отказался оставлять его один на один с Хайрулой. — У меня «крыша» ФСБешная, а ты никем не защищен. Хайрула еще тот отморозок, и его бандиты не лучше.

— И как ты себе представляешь мою поездку? Здравствуйте, я ваш сын, прошу любить и жаловать?

— Твоя мать хоть и порядочная стерва, но из нашего роддома справку о твоем рождении взяла. В приходе святого Людвига, в пригороде Стокгольма, на основании этой справки сделана запись в церковной книге. Ты шутил, но в действительности там записано, что Александр Лунквист родился 23 июня 1991 года у Фрои Лунквист.

— Ты говорил, что с матерью отношения не поддерживаешь?

— С Фроей не поддерживаю, а с ее родным братом Бьерном Янсоном перезваниваемся. Кстати он делал запись в церкви. Бьерн хороший человек, поможет тебе, вы даже чуточку между собой похожи, только ты выше ростом.

— Так мне к Бьерну отправляться или к Фрое?

— Давай я все выясню в течение пары дней и скажу.

Все, что я просил для модернизации компьютерной сети, снабженцы закупили через неделю. Не стал кого-то привлекать, объем не очень большой — сам справлюсь, тем более опыт есть. Мы с Мишкой и Алексеем, после поликлиники делали еще четыре объекта, один из них филиал «Сбербанка».

Засиживался на работе до темноты, старался быстрее ввести оборудование в строй, да и Петр Савельевич торопил, ему до конца квартала нужно составить отчет об освоении средств. Отчетность, это наше все, без нее никак нельзя.

В очередной раз закончил возиться около девяти вечера. Сдал помещение и ключи военизированной охране. Теперь можно неспеша отправиться домой.

Пройдя сотню метров, мной овладело нешуточное беспокойство. Что-то опасное находилось недалеко. Моя чуйка возопила: «Хозяин, ахтунг, опасность, будь внимателен!». Из-за небольшого деревянного здания медленно вышли двое. Рассмотреть лица не представлялось возможным, ближайший фонарь освещения был метрах в двадцати, что явно было учтено моими недоброжелателями. То, что эти двое не намерены просить закурить или спросить, как пройти в ближайшую библиотеку, или на худой конец просто проводить меня домой, говорило все мое существо. По всей видимости, эти ребята решили свести со мной счеты, и скорей всего по поручению Хайрулы. Морально я уже был готов к нешуточной схватке.

Подойдя ближе, без лишних слов, один выхватил биту, а второй нож, бандюки решили разобраться со мной без лишнего шума. Первым ударил бандит с битой сверху вниз. Я ушел от удара влево, немного присев. Тут же выпрямился, и нанес бандиту удар кулаком в гортань, почувствовал, как она ломалась. Выпавшую из рук бандита биту успел перехватить до падения на землю, и не останавливаясь, пробил ей по голове второму ночному искателю приключений. Бита и голова бандита лопнули одновременно. Могу себя поздравить, два мощных удара, и два хладных трупа. Чуйка молчала, значит, больше опасности нет. Надо за собой убрать, а то не ровен час, кто-то пожалует, проблем не оберешься.

Нашел люк ливневой канализации. Хоть это и не правильно, не по-человечески, но я перенес трупы бандюков и сбросил вниз, плотно закрыв за ними люк. Туда же отправил обломки биты и нож, предварительно тщательно протер. Полагаю, припортовые крысы будут довольны подношением. Теперь нужно поискать автомобиль, не пешком же они тащились через весь город. Старенькую «девятку» нашел рядом с развалинами какого-то деревянного строения. Внутри машины никого не было. Уже легче. Осматривать не стал. Зачем оставлять отпечатки пальцев.

Отец был дома, спать не ложился, ожидал моего прихода.

— Где ты так долго ходишь? — обеспокоился отец. — Поздно уже. Тем более время сейчас неспокойное.

— Запускал и проверял сеть, Гусакову она сильно нужна.

— Запустил?

— Можно пользоваться без ограничений.

— Хорошо. Теперь к делу. Бьерн тебя ждет. Он поможет сделать шведский паспорт.

— Отец, Бьерн паспортист — умелец?

— Нет. У него есть надежные люди. Завтра отправляйся в Санкт- Петербург, а оттуда на пароме в Стокгольм. Денег на поездку я тебе выделю. По месту разберешься, Бьерн тебе во всем поможет, в том числе деньгами, я ему перевел некую сумму.

— В деньгах я нужды не испытываю, ведь я тебе говорил, что мы продали нашу компьютерную фирму в Москве за хорошие деньги. Во что тебе эта помощь выльется?

— В одно маленькое судно без досмотра.

— Проблемы могут возникнуть?

— С Бьерном нет, а с таможенниками я дружу.

— Поездка очень кстати. По пути домой со мной хотели серьезно поговорить.

— Они представились от кого пришли?

— Отец, они преставились молча, их уже крысы пробуют на зуб.

— Сынок, это же убийство!

— Выжил сильнейший. Нашу схватку никто не видел, место они выбрали безлюдное и глухое. Ладно, ты ложись спать, а мне нужно к Витьке сбегать, проститься.

Несмотря на позднее время, Витька не спал. Было видно, что ему очень плохо, но моему приходу был рад. Поговорив на разные темы, я попросил у Витьки координаты его бывшего ротного.

— На кой он тебе сдался? — тихо прошипел друг. — Если бы я мог, то давно бы эту скотину придушил. Он мне жизнь сломал.

— Поверь дружище, мне он очень нужен. Мне из города надо уходить, и желательно спрятаться на время как можно дальше. Хайруле я дорогу перешел, его быков поломал и приговорил.

— Тогда, конечно, надо сваливать. Искать будут. Осядешь в России, рано или поздно найдут, у бандитов телеграф и почта работает без сбоев. Запоминай Иван Иванович Швец, живет улица Скальная, дом 17, квартира 43.

— В Североморске?

— У нас в Мурманске, он на дембель ушел, но отправлять пацанов не прекратил.

— Если я его ночью подниму, не взбрыкнет?

— Он один живет, жена с детьми уехала в Ростов, младшему здешний климат не подходит, болеет часто.

— Спасибо друг, до свидания, побегу. Давай, выздоравливай.

— Прощай Сашка, — легко пожал мне руку Витька, — жаль не доведется больше увидеться, не поваляю тебя на ковре. — Знаешь, а человек чувствует, когда придет последний день в его жизни. Я умру завтра на закате. Так, что извини, и еще раз прощай.

— Прощай, друг — только и смог я выдавить из себя, что-то непонятное стиснуло мне горло.

Полуживой от выпитого спиртного Иван Иванович открыл мне дверь квартиры. Когда мы прошли в комнату, то мне стала ясна причина его состояния. В гостиной на диване лежали две голые нимфы неопределенного возраста, а на кресле развалилась в живописной позе третья дама. Смотреть на эти остатки оргии у меня желания не было, поэтому Щвеца утащил на кухню. Иван Иванович, несмотря на состояние, четко понял причину моего появления, и продиктовал по памяти адрес и телефон брата — Сергея Ивановича.

Собрался я быстро. Скидал в рюкзак самое необходимое для путешествия. Надо было торопиться, рано утром отправлялся поезд в Санкт-Петербург. Бандиты могли перекрыть мне этот путь, если быстро сориентируются. А если подключат полицию, то вообще могу оказаться за решеткой.

Простился с отцом, Надеждой Васильевной и бабой Валей. Бабушка перекрестила меня на прощание, попросила себя беречь.

Через пять суток я прибыл в Стокгольм.

Всю дорогу пытался разобраться в себе. В общем-то, я нормальный мирный человек, и вдруг начинаю действовать жестко, защищая себя и своих родных. Нападавших на меня бандитов лишил жизни, не испытав никаких угрызений совести. Я действовал подобно бездушной машине. Знал, как и куда ударить противника, чтобы он больше не угрожал мне. Удары приводили к летальному исходу, я не контролировал их силу. Опять же мне постоянно помогает обостренное чувство опасности. Ничего из перечисленного, ранее со мной не было, до удара электричеством. Похоже, когда я находился между жизнью и смертью, в организме произошли непонятные изменения, не скажу, что плохие. Образно говоря, с того момента я стал немного другим человеком, но не утратил прежних положительных качеств. Также меня мучил вопрос. Правильно ли я поступил, оставив родных, сбежал из Мурманска? Нет, я не испугался, а выполнил просьбу отца, он мне родной человек, и мне не хотелось создавать ему проблемы. Я и так ему их создал, размахивая ногами и руками в кабинете. Теперь ему предстоит рассчитываться с Бьерном не совсем законным способом.

Из Санкт-Петербурга в Стокгольм паром отправлялся один раз в неделю, желающих было много. Мне повезло, я купил билет за триста пятьдесят евро в двухместную каюту второго класса. До отправления оставалось три дня, поэтому пришлось искать гостиницу и как-то коротать время. Решил использовать свободное время для экскурсий. День потратил на посещение достопримечательностей Санкт-Петербурга. Множество туристических фирм предлагали однодневный тур по городу. Затем съездил в Петергоф, полюбовался фонтанами. В середине сентября не было очень большого наплыва туристов, и я смог нормально рассмотреть творения рук человеческих. Мне крупно повезло, фонтаны как раз готовили к консервации на зиму.

Занял свое место в каюте. В попутчики мне достался мужчина, примерно, сорока лет. Национальную принадлежность установить было сложно, он находился в невменяемом состоянии от выпитого спиртного. От запаха перегара было некомфортно находиться в каюте, но я махнул на это рукой, потерплю сорок часов. Надо отметить, что паром не являлся круизным лайнером, но для удобства пассажиров, путешествующих на нем, были созданы все условия. Рестораны, всевозможные бары, танцплощадки, места для занятия спортом и просто места для отдыха располагались на каждой палубе. Сервис на высоком уровне. Если у вас есть желание провести время в обществе дамы, то за отдельную, и довольно высокую плату, предоставлялась такая услуга. Правда, нужно было договариваться со стюардом, этот вид услуги в проспекте парома не указывался.

Пошел ужинать в ресторан. До этого заглянул в бар, не понравилось. Народ основательно накачивался разными напитками, и свободных столиков не было. Стейк из телятины с овощным салатом и бокал красного вина официант принес довольно быстро. Интерьер ресторана был довольно скромным, похоже, здесь особыми изысками не заморачивались. Все удобно и рационально, да и понятно, паром, есть паром.

Когда я приступил к трапезе, ко мне за столик официант подсадил молодую, лет двадцати пяти, девушку. А ничего так она выглядит, отметил я про себя. Милое личико, карие глаза, волосы выкрашены в темно каштановый цвет. Синие джинсы и свитер оливкового цвета, девушке явно шли.

Я, как порядочный мужчина, поднялся и представился, правда, произнес слова по-английски.

— Хельга, — ответила девушка на том же языке. — Извините, что побеспокоила вас, мне непривычно одной путешествовать, опасаюсь находиться среди большого количества незнакомых людей.

— Я вам показался неопасным? — улыбнулся я девушке.

— Мне почему-то показалось, что вы добрый и порядочный человек.

— Вам что-то заказать?

— Спасибо Алекс, я в состоянии сама оплатить ужин.

— Ну, от бокала вкусного вина вы не откажитесь?

— Не откажусь.

С ужином покончили быстро, было видно, что девушка основательно проголодалась, да и я тоже. Затем пили кофе с тортом.

Потом мы прогуливались по палубе. Хельга рассказала, что в Стокгольме ей предложили должность финансового эксперта в представительстве «Вольво». Она окончила университет в Мюнхене и подала резюме в различные компании. Долгое время была абсолютная тишина. А две недели назад кадровый менеджер компании «Вольво» провел с ней видеоконференцию. Полученные ответы на вопросы его удовлетворили и Хельгу пригласили на работу. Все затраты на дорогу компания обещала компенсировать.

— А почему такой длинный маршрут выбрали? — удивился я. — Не проще ли было, отправиться в Швецию из Германии?

— Проще, но почти в два раза дороже. До Санкт-Петербурга я летела чартерным самолетом, а потом взяла билет на паром. Экономия приличная, не хочется с первого дня выставлять работодателю приличный счет на дорожные расходы. Надеюсь, мою бережливость оценят по достоинству. А, вы Алекс, зачем едите в Стокгольм?

— Повидаться с родственниками.

— У вас там живут родные?

— Дядя по линии матери.

Гуляли по палубе до темноты, любовались осенней Балтикой. Поднялся легкий ветерок. Заметил, что Хельга немного передернула плечами, наверное, замерзла. Естественно мой легкий пиджак перекочевал на плечи девушки. Вдобавок я набрался наглости и обнял девушку, находясь у нее за спиной. Странно, но по телу девушки продолжала проходить легкая дрожь. Я еще крепче стиснул девушку. Хельга задышала чаще, попыталась повернуться ко мне лицом. Я помог ей это сделать. Наши лица оказались напротив. Не знаю, почему, но мне очень захотелось поцеловать девушку. Я впился поцелуем в ее чуть раскрытые губы. Никакого сопротивления или протеста со стороны Хельги не последовало. Она с жаром ответила на мой поцелуй, прильнув всем телом. Определенная часть моего организма отреагировала правильно. Мне было немного неловко, но девушка продолжала целоваться, находясь в моих объятиях.

— Алекс, давайте пойдем ко мне в каюту, здесь становится прохладно, — предложила девушка, приведя дыхание в норму.

В одноместной каюте мы согрелись не сразу. Процедуру согревания и теплообмена пришлось повторить неоднократно.

— Алекс, ты такой соблазнитель! — водя пальцем по моей груди, сказала Хельга. — Ты всех девушек так сводишь с ума?

— Только финансовых экспертов компании «Вольво».

— Ну, я серьезно, — надула губки девушка.

— Если серьезно, то скажу правду. Девушки у меня нет. Никого я ума не свожу.

— Я, значит, первая попавшая под твое влияние?

— Ты жалеешь?

— Не жалею. У меня первое в жизни такое приятное и незабываемое путешествие. Ночь, открытое море, плеск волн за бортом, я нахожусь в объятиях очень симпатичного и ласкового молодого человека, доставившего мне ни с чем ни сравнимое наслаждение. Я где-то читала, что девушки и женщины не всегда испытывают оргазм во время близости. Сегодня я поняла, что написавшая статью женщина была не совсем права. Жаль, что мы не сможем в Стокгольме встречаться.

— До столицы Швеции нам плыть еще более суток, так может, не будем терять драгоценное время на разговоры, употребим его правильно.

В течение суток, я только один раз бегал в ресторан за бутербродами и кофе, а остальное время мы с Хельгой потратили разумно, сладко и неспеша предавались любви.

Заметил за собой странность. Потраченные на девушку силы восстанавливались буквально за пять минут отдыха, я снова был готов к любовным подвигам. О Хельге этого сказать не могу, к исходу путешествия я ее измотал конкретно, но ее лицо выражало радость и полное удовлетворение.

На прощание Хельга записала мне номер своего мобильного телефона. Сказала, что всегда будет рада нашей встрече. Посмотрим, как сложится моя жизнь в дальнейшем.

Паром подходил к порту Стокгольма. Сам город расположен на нескольких островах, и является одним из красивейших городов мира.

Выразительные на фоне голубого неба очертания города отражаются в водах озера Марален. Полнейший штиль позволял любоваться этой сказочной картиной.

Паспортный и таможенный контроль я прошел быстро, вещей у меня было мало. Попытался рассмотреть свою попутчицу, но тщетно, среди такого количества пассажиров неудача гарантирована.

Первые шаги по территории Швеции я проделал довольно уверенно. Надеялся, что среди встречающих найдется человек, держащий табличку с моим именем. Зря надеялся, меня Бьерн опознал без всяких табличек. Ко мне подошел мужчина, возрастом за пятьдесят. Блондин с серыми глазами. Ростом немного ниже меня, но примерно в два раза шире в плечах. Одежда обычная. Темно-синие джинсы, серая рубашка в крупную клетку и легкая коричневая куртка.

— Здравствуй племянник, — приветствовал меня на английском языке Бьерн и крепко пожал руку.

— Здравствуйте.

— Как добрался, не укачало?

— Море было спокойное.

— Через два дня должен разразиться шторм, нам пришло сообщение от береговой службы. Ладно, поехали ко мне, там отдохнешь с дороги и перекусишь.

Ехали минут сорок на новенькой «Тойоте». Бьерн по-английски с добавлением слов по-шведски всю дорогу рассказывал о местах, пробегающих за окном автомобиля. Старался запомнить все, полагаю, мне предстоит некоторое время провести в столице Швеции, информация лишней не будет. Пока я все «мотаю на ус».

По отличной дороге не заметил как добрались к дому Бьерна. Дом располагался на опушке леса, вернее сказать, это был не лес в прямом смысле слова, а небольшая сосновая роща с деревьями высотой метров под тридцать. Двухэтажный деревянный дом из очень толстых в обхвате бревен поставлен на высокий фундамент из больших валунов. Собственно фундамент представлял собой первый технический этаж. Крыльцо располагалось на высоте второго этажа. Нас там поджидала женщина, ровесница дяди. Бьерн представил свою жену Марту, а ей меня. Женщина с добродушной улыбкой произнесла приветствие на местном языке и я, естественно, ничего не понял. Увидев на моем лице удивление, Марта повторила сказанное на понятном мне английском.

Дом меня впечатлил сильно. Могу, конечно, ошибаться, но общая площадь дома около тысячи квадратных метров. Бьерн рассказал, что дом построен на земле, которая досталась ему в качестве приданного Марты. Раньше на этом месте располагался скромный, в три комнаты, домик с хозяйственными постройками. Бьерн и Марта хотели иметь красивое и просторное жилище, чтобы детям хватало места для игр. Решили строить из лиственницы, выбрав бревна толщиной в семьдесят сантиметров. Стены, простенки, полы, потолок и мебель, все изготовлено из этой прочной и долговечной породы хвойных деревьев. Бьерн отметил, что до сегодняшнего дня нет ни одного места с признаками гниения древесины. Говорят, вся Венеция держится на сваях из лиственницы, так ей сколько лет? С фундаментом под дом вообще поступили серьезно. Весь участок был усыпал камнями, заниматься земледелием не было никакой возможности. Строители выкопали котлован глубиной около двух метров и свезли туда большинство камней, создав мощную основу для будущего дома. Пришлось помучиться с закладкой фундамента, вернее с соединением валунов между собой. Сверлить их дорогостоящими бурами дорого и долго. Выход нашелся. Поставили опалубку, и залили высокопрочным бетоном с дополнительным армированием. Получился фундамент глубиной в два метра. Сборка дома из готовых бревен заняла два месяца. Затем месяц пропитывали внутренние и наружные стены специальными средствами от гниения и жучков-короедов, а потом обрабатывали растворами, препятствующими горению. Спустя полгода работы в доме возобновились, начали внутреннюю отделку и установку всех систем, обеспечивающих нормальную жизнь. Много денег и нервов забрало обустройство скважины с питьевой водой. Оказалось, на глубине шести метров в земле спрятан сплошной камень, через который удалось пробиться через две недели работы специальной техники. Когда вода появилась, Бьерн возил ее в лабораторию на анализ. Никаких вредных для здоровья веществ не обнаружено. В общем, дом закончили строить через пять лет. Сколько это стоило, Бьерн не говорил, а я постеснялся спрашивать.

Дядя провел меня по всем комнатам, так сказать, совершили пешую экскурсию. Для жизни здесь все есть, в том числе отличная баня с сухим паром. Бьерн обещал меня в субботу сводить, показать, как парятся настоящие шведы.

Пока мы изучали дом, Марта накрыла на стол. Привычной для меня русской скатерти-самобранки на столе развернуто не было. Каждому предлагалась тарелка тушеного картофеля с кусочками мяса. В качестве салата выступали порезанные на четыре части маринованные крупные белые грибы. Черный хлеб, нарезанный аккуратными кусочками, лежал в хлебнице. Все скромно и рационально, после обеда тарелки будут совершено пустыми, пищевых отходов не намечается.

Супруги прочли какую-то молитву перед трапезой. Марта несколько раз взглянула на меня, наверное, хотела увидеть и услышать, какую молитву произношу. Разочарую, с религией у меня как-то не сложилось. Знаю только «Отче наш».

Бьерн кушал неспеша, поэтому я подстроился под его темп. Хотя свою порцию я мог бы проглотить за считанные минуты. Ладно, со своим уставом в чужой дом соваться не следует. Бьерн еще не довел мне статус моего пребывания и план на будущее. Торопить его не буду, похоже, неторопливость для него — жизненное кредо. Затем выпили по маленькой чашке кофе с крохотной булочкой. Сказать, что я насытился, значить, обмануть, но и совершенно голодным себя не чувствовал, так, слегка перекусил.

— Я со слов твоего отца понял, что у тебя в России возникли проблемы? — спросил Бьерн, устраиваясь в кресле на веранде, раскуривая при этом трубку.

— Возникли.

— Скажешь какие?

— Сыну местного авторитетного бандита сломал руку.

— Умеешь драться?

— Умею и неплохо.

— Это дело хорошее. Я когда был в России, драться не умел, твой отец меня тогда спас.

— В смысле?

— Мы порт у вас в Мурманске перестраивали. Пошли в ресторан посидеть и отметить. Как раз успешно завершили монтаж первой линии пути, под кран. Отмечали, никого не трогали. Пьяный мужчина хотел пригласить на танец Фрою. Получив вежливый отказ от твоего отца, мужчина начал ругаться, и пытался силой увести мою сестру. Григорий успокоил невежду отличным правым боковым ударом. Но на помощь бросились товарищи поверженного и один обнажил нож, норовя вспороть этим тесаком мое брюхо. Честно сказать, я не успел даже глазом моргнуть, когда рядом со мной оказался Григорий и принял удар ножа на себя. По чистой случайности нож вспорол только пиджак Григория, а обладатель ножа со свороченной челюстью улетел на пол. Потом появились ваши полицейские и увели дебоширов в участок. Что с ними было потом, я не интересовался. У меня появилась другая забота. Фроя увидела в лице твоего отца героя нашего эпоса — бессмертного Эрика. Влюбилась в него по уши. Не мешал им, понимал, что говорить с Фроей бесполезно. Хоть у нас один отец, но разные матери, ей достался очень непростой, вернее сказать, неимоверно сложный характер. Она все время мечтала о карьере, все остальное для нее не существовало. Удивила меня сестра, признавшись, что влюблена, и ни в кого-нибудь, а в русского. В то время мы принадлежали к разным мирам, и, как мне казалось, из этих отношений ничего хорошего не получится. Так оно и вышло. Фроя, родив тебя, словно взбесилась. Никто и ничто её, кроме работы не интересовало. Ты даже первое в жизни молоко испил не из груди своей родной матери. Я с ней не один раз разговаривал, пытался переубедить, но она стояла на своем.

А вот когда вернулись в Швецию, Фроя каждый день бывала у меня, все расспрашивала о тебе, искренне проливая слезы. Мы вместе сходили в церковь, и за небольшое вознаграждение внесли в нужную книгу сведения о твоем рождении. На ее основании можно будет тебе паспорт выписать. Кстати, Фроя сегодня вечером приедет в гости, познакомишься.

— Фроя знает о просьбе отца?

— Да, я ей рассказал. Поверь, у нее возможности превосходят мои. Я могу тебе сделать паспорт за месяц-два, а Фроя за пару дней.

— Два месяца я могу спокойно прожить в гостинице, у меня виза открыта на девяносто дней.

— Нет, — строго сказал Бьерн. — Мой племянник будет жить в моем доме, ты не частый гость у нас. Дети давно живут отдельно, скучно нам бывает.

— Просто я не хочу вам надоедать. Было бы неплохо приставить меня к какому-нибудь делу, бездельничать не хочется.

— Это пусть Фроя решает, она в компании имеет высокий статус.

— Мне бы еще шведский язык выучить. Я знаю немецкий, французский, испанский и английский. Шведский язык для меня темный лес. Слушая вас, я уловил некое сходство с немецким языком, но не более того.

— С этим проблем не будет. Марта у нас дипломированный учитель. До недавнего времени преподавала в школе. Но учти, она женщина строгая, заданий дает много и проверяет дотошно.

— Договорились.

— Да, как у тебя с деньгами?

— Есть некоторая наличность и на карте достаточная сумма.

— Не будет хватать, обращайся, помогу.

Потом совершили прогулку в лес. Меня не покидала мысль, что нахожусь в ухоженном городском парке. Везде проложены бетонные дорожки. Ни валежника, ни сухих веток нигде не видел. Бьерн подробно рассказывал сколько сортов и откуда привозил саженцы лесной малины, ежевики, лесного ореха, какие трудности испытал, когда они приживались. Каждое спиленное дерево заменяется десятком новых саженцев сосны. За счет новых насаждений роща выросла в размерах до пятисот метров длину и шестисот в ширину. Также дядя показывал места, где он выливал маточный концентрированный мицелий разнообразных грибов. В конце сентября, после обильных дождей в роще они собирают множество грибов. Заготавливают их различными способами.

Сын Бьерна — Лео и вся его семья, очень любят маринованные грибы с чесноком и черным перцем. А вот дочка Эльза с мужем предпочитают только сушеные грибы, они их добавляют в приправы.

На окраине участка я увидел настоящую, метров десять высотой, пирамиду из валунов. Бьерн пояснил, что их выкопали лет двадцать пять тому назад, при попытке нормально вспахать весь участок. Была у него мысль заняться выращиванием аналога нашей клубники. Собрали только крупные камни, а вся мелочь так и осталась в земле. Сейчас он планирует на свободной земле разбить парк, используя только хвойные породы деревьев. Ждать, пока вырастут молодые саженцы, дядя не хочет, поэтому закупает уже взрослые пятилетние деревья. Их должны будут доставлять вместе с почвой. По предварительным расчетам, закладка парка обойдется около восьмисот тысяч евро, это без учета закупки кустарников и сопутствующих расходов.

Когда солнце начало садиться, мы вернулись к дому. Рядом с «Тойотой» дяди стоял красный «Вольво С90», похоже, прибыла гостья, о которой предупреждал Бьерн. Эта гостья моя биологическая мать. Удивительно, но я не испытал никаких чувств, в душе ничего не шевельнулось. Я просто привык, что у меня есть отец, который мне заменял мать, и ему в этом помогала баба Валя. Материнской ласки я не испытал и никогда в жизни ни одну женщину мамой не называл. Не знаю, смогу ли себя пересилить, если меня Фроя попросит называть мамой. Что гадать, сейчас зайдем в дом, все прояснится.

В гостиной нас встретили Марта и холеная женщина лет под пятьдесят. Довольно симпатичная для своего возраста. Натуральная блондинка с голубыми и смышлеными глазами, не склонная к полноте. Одета в шикарный костюм сиреневого цвета с белой блузой. Туфли на высоком каблуке, подобраны в тон костюму.

— Здравствуй Алекс, я — Фроя, — представилась женщина, протянув мне руку.

— Рад вас видеть Фроя, — ответил я, пожимая руку, и внимательно глядя женщине в лицо. Ни один мускул не дернулся на нем, но в глазах я заметил растерянность и смятение.

— Бьерн, — обратилась Фроя к дяде, — почему ты не сказал, что у тебя гостит настоящий Ларс Лунквист?

— Я тоже так подумал, когда увидел его в порту, — ответил дядя. — Подумал, что наш папаша решил вернуться в этот мир снова.

— Мне кто-то может объяснить, о чем идет речь? — переводил я взгляд с Фрои на Бьерна.

— Все дело в том Алекс, — спокойно произнес Бьерн, — что ты очень похож на нашего отца в молодости. — Я смотрел его фотографии, показывал Фрое. Она, правда, смеялась надо мной, а теперь, похоже, сама убедилась.

— Да, убедилась, и признаю, что ошибалась, — улыбнувшись, сказала Фроя. — Хочу сказать, что Алекс больше швед, чем русский.

— Позвольте с вами не согласиться, — обратил на себя внимание. — Я родился в России. Там меня вырастили, воспитали, я впитал в себя русское культурное наследие. В конце концов, я учился в российском авиационном институте. То, что во мне течет половина шведской крови, не главное. Я чувствую себя русским. А схожесть с вашим отцом, не что иное, как игра природы, гены наукой до конца не изучены.

— О, Алекс, ты знаком с генной теорией? — поинтересовалась Фроя.

— Только в пределах школьной программы.

— А какая у тебя специальность?

— Инженер-механик по авиационным двигателям, и инженер-электроник.

— Бьерн, — обратилась к дяде Фроя, — мы с Алексом пройдем в твой кабинет, нам нужно поговорить.

Дядя махнул рукой, и ушел к Марте на кухню.

Фроя увела меня на второй этаж, где располагался кабинет дяди, я в нем уже побывал в ходе экскурсии.

Фроя достала из шкафа большой альбом с фотографиями. Начала подробно рассказывать о семье Лунквист. Я все тщательно запоминал, в том числе лица людей снятых на фото. Короче, родословную семьи я узнал и запомнил от прапрадеда, со всеми датами и родственниками, спасибо моим новым способностям.

— Алекс, ты на меня злишься? — спросила Фроя, отложив альбом и другие документы.

— За что?

— За то, что я ветреная особа, бросила на произвол судьбы единственного сына.

— Это громко сказано. У меня есть отец, который вложил в меня всю свою любовь к детям. Я никогда и ни в чем не нуждался. О вашем существовании я узнал недавно. Отец о вас никогда не говорил.

— Ни плохого, ни хорошего, — печально произнесла Фроя.

— Примерно так. Но о ваших успехах отец осведомлен хорошо.

— Знаешь Алекс, я тогда была молода и глупа, не понимала, что такое нормальная и полноценная семья. Хотела забраться на вершину управления компанией, а потом заниматься строительством семьи. Твое рождение в мои планы не входило. Когда поняла, что от беременности уже поздно избавляться, решила родить ребенка и оставить папаше. Честно признаюсь, я питала к твоему отцу нежные чувства, и даже любила его. А после твоего рождения все пропало, я не хотела видеть тебя и Григория.

— Послеродовой синдром.

— Что ты сказал?

— Медики это состояние называют послеродовым синдромом. В то время ему не уделялось внимание, а позже, когда поняли, что после родов женский организм испытывает серьезный стресс, занялись проблемой основательно.

— Ты технарь, откуда познания в специфической области?

— Читаю много.

— У тебя есть девушка?

— Постоянной нет. Некогда было заводить. Учился и работал, на это почти все время уходило.

— Тебе отец не давал денег на учебу?

— Он меня приучал к самостоятельности, я не хотел сидеть у него на шее. С ребятами организовали фирму, подрабатывали ремонтом компьютеров.

— Значит, денег у меня не возьмешь?

— Не возьму, у меня они есть, а помощь приму.

— Мне Бьерн говорил, что у тебя что-то стряслось в России. Расскажи мне подробно.

Рассказал, правда, о двух трупах умолчал, не хотел, чтобы Фроя видела во мне отъявленного уголовника.

— Ты молодец, — сказала Фроя, — негодяев обязательно нужно наказывать.

— Кстати твой отец тоже умел неплохо боксировать, помнится, в одном заведении он валил противников направо и налево, словно герой из наших саг.

— И вы не устояли перед таким героем?

— А скажи Алекс, перед твоими чарами многие девушки могут устоять?

— Так я обычный человек, никакой не чародей.

— Это тебе так кажется, ты не видишь себя со стороны. У тебя очень симпатичное лицо, выразительные глаза, спокойный, я бы сказала обволакивающий голос, обычно такими бывают гипнотизеры. Мне кажется, если тебе потренироваться, то ты сможешь подчинять людей своей воле.

— Никогда не увлекался гипнозом, мне это совершенно не интересно.

— Ладно, оставим гипноз на более позднее время. Предлагаю тебе переехать жить ко мне. У меня вилла здесь неподалеку. Отличные условия для жизни.

— У Бьерна я не могу остаться? В вашей роскошной вилле я буду один, без живого человеческого общения, вы большую часть времени проводите в компании. Я хотел бы изучить шведский язык, а жена Бьерна может мне в этом помочь.

— Я могу нанять самых лучших учителей, они смогут быстро тебя обучить.

— Не хочу вас стеснять. И как вы объясните знакомым появление у вас в доме постороннего человека?

— Допустим, ты мне не посторонний. Ты мой сын, хотя я тебя не воспитывала.

— У меня предложение иного плана. Если у вас есть возможность, помогите обзавестись настоящим паспортом гражданина Швеции. Потом я продолжу путь, который наметил в России.

— Ты не хочешь со мной общаться?

— Я не хочу, чтобы у вас из-за меня возникли проблемы.

— Тогда поступим следующим образом. В течение двух недель я сделаю тебе паспорт. Процедура эта не быстрая, нужно внести данные о тебе во всевозможные базы. Если ты решил остаться в доме Бьерна, то я не буду настаивать на переезде. Прошу разрешить мне общаться с тобой, я хочу понять, кем вырос мой сын, и сможешь ли ты простить мне прошлые прегрешения.

— Я вас ни в чем не обвинял, и делать этого не собираюсь. Произошло то, что произошло, повернуть время вспять невозможно.

— Спасибо. Встретив тебя здесь, я поняла, что двадцать с лишним лет я прожила зря. Да, я достигла высокого положения в компании, но не испытала нормального семейного тепла, не испытала настоящего материнства, не была окружена любовью своего единственного сына.

На следующий день, после завтрака, Марта начала мое обучение. По ее словам, шведский язык — яркое отражение того, чем и как живут и думают шведы. Мне слегка было непривычным, что все обращаются друг к другу на ты. Марта подробно рассказала об основах языка, обратила мое внимание на интонацию, с которой произносится та или иная фраза. Оказывается, в шведском языке она играет существенную роль. Опять же многие шведы стараются избегать конфликтных ситуаций, что также отразилось на словарном запасе. Выражаться прямо они отвыкли, считают это некомфортным. Они междометие «да» и «нет», употребляют так, чтобы вежливо отказать или согласиться с мнением собеседника. К словам с экспрессивной окраской обычно добавляют слово «немножко», чтобы сгладить их смысл. Уморительно слышать «немножко тяжело» или «немножко ужасно». С удивлением я узнал, что в Швеции множество диалектов. Отъехав на сто километров от Стокгольма, вы подчас не сразу поймете, о чем говорят обитатели этой местности. На севере страны вообще дикая смесь языков и диалектов, там долгое время каждый народ и народность привносили изменения в язык. Люди общались так, как им это удобно.

Я прилежный ученик, все книги, выданные мне Мартой, до конца дня пролистал и запомнил. Не скажу, что научился говорить, но приветствия и пожелания освоил. Марта видя мое рвение в освоении языка, принесла в кабинет Бьерна старенький магнитофон и кучу кассет. Аудиоуроки вещь очень полезная. После обеда, я, одев наушники, негромко повторял услышанные фразы.

По вечерам общался с Фроей. Женщина рассказывала о своей жизни. Ничего примечательного в ней не было. С раннего утра и до позднего вечера она работала, а приехав домой, проглатывала ужин, приготовленный домработницей. Просматривала свежую прессу и отправлялась спать, чтобы на следующий день все повторилось. Раз в два года, Фроя собирала команду на своей яхте и два месяца путешествовала. Побывала во Франции, Великобритании, Испании и Португалии. В страны Скандинавии она ездила на автомобиле. Один раз ходила на яхте в Соединенные штаты Америки. Тогда, на обратном пути, они попали в жестокий шторм. Чудом удалось выжить. Сильный ветер сломал основную мачту, начала поступать забортная вода в трюм, опреснительная установка сломалась. Только на третьи сутки на их сигнал «SOS» откликнулось проходившее неподалеку судно. Экипаж поднялся на борт танкера, яхту взяли на буксир. Фроя осталась на борту яхты, ведь кому-то нужно было ей управлять. Как отметила женщина, двое суток проведенные на привязи, помогли ей по-иному посмотреть на жизнь.

Фроя смогла сделать паспорт только через три недели, возникли какие-то сложности, о которых она мне не рассказала. К этому дню я уже сносно говорил на шведском языке. Старался общаться с Бьерном и Мартой исключительно на нем. Выходило не очень хорошо, но меня понимали.

Перезвонил Сергею Ивановичу. Младший Швец, поняв, о чем идет речь, очень обрадовался, сообщил мне адрес, где будет ожидать меня в ближайшие десять дней.

Бьерн организовал прощальный ужин. Как они не допытывались, я не сказал о цели своего визита во Францию. Попросил дядю позвонить отцу, и передать, что у меня все хорошо. Сам звонить не стал из осторожности, неизвестно, как там себя поведут правоохранительные органы, вдруг они слушают телефон отца и меня уже разыскивают.

В аэропорт меня отвезла Фроя. На прощание я записал в свой смартфон номер ее телефона, обещал звонить, если будет такая возможность. Поцеловав меня в щеку, Фроя покинула зал отлета, как мне показалось, у нее выступили слезы на глазах. За все время общения, я так и не пересилил себя, не смог назвать ее мамой. Конечно, я ей очень благодарен за помощь, но еще не готов к такому подвигу.

Сергей Иванович встретил меня в аэропорту «Орли». Я думал, что у меня будет время посмотреть Париж, посетить основные достопримечательности. Ошибся. С первого же дня свободного времени у меня не было. Сергей Иванович, повез меня в Форт — де — Ножаре — вербовочный центр иностранного легиона, где в частной клинике мне устроили тотальную проверку состояния организма. Исследовали меня очень скрупулезно, я даже удивился, не в космонавты ли меня будут готовить. После пятидневных мучений я получил на руки документы, в которых черным по-французски указано, что Алекс Лунквист полностью здоров.

Затем проводили разностороннюю проверку физической подготовки. Пробежать восемь стандартных кругов по четыреста метров каждый за двенадцать минут это вам не шутка. Мне довелось бегать в обычных ботинках, я не догадался взять с собой кроссовки. Только благодаря моим скрытым способностям, я показал нужное время.

Также проверяли интеллектуальные и психологические особенности соискателя по двадцатибальной системе. С этим у меня проблем никогда не было, еще в институте насобачился работать с тестами. Уверенно набрал восемнадцать балов. Особенно тщательно работали со мной психологи, хотели в точности выяснить, что меня побудило вступить в ряды легиона. Удовлетворившись ответами, и убедившись у меня нет маниакально-депрессивного синдрома, психолог отстал. Надо отметить, что каждый день форт покидали кандидаты не прошедшие тесты. Что поделать, не у всех такое железное здоровье, как у меня, и не такой высокий уровень интеллекта. Это я так себе льстил. Три недели настоящего кошмара закончились. Я признан достойным кандидатом.

Затем был перелет в Марсель. Разместили на территории промежуточного вербовочного депо. Относительно небольшое здание, больше походило на тюрьму. Обнесено высоким забором. Посреди двора в небо тянулась вышка, на которой нес дежурство человек с оружием, но почему-то в гражданской одежде.

У меня снова проверили знание французского языка. Поскольку я им владел хорошо, усадили за изучение законов, инструкций и наставлений. Как сказал мне Серей Иванович, перед отлетом, пока я буду знакомиться с бумагами, соответствующие службы осуществят проверку моей личности. Кандидаты, имеющие судимость за убийство, изнасилование и торговлю наркотиками, безжалостно изгоняются. Примерно через неделю в Марселе соберется вся группа будущих легионеров и только потом нас переправят в тренировочный лагерь. О местонахождении лагеря Швец ничего не сказал. Из разговоров в форте я понял, что основной тренировочный лагерь легиона находиться вблизи города Кастельнодари на юго-востоке Франции. Но я прекрасно помню рассказ друга Витьки. Он говорил, что его готовили в Алжире и Марокко. Какая-то нестыковка получается. Где Марсель, где Кастельнодари и где Марокко с Алжиром?

Ожидание затянулось на десять дней. Покидать расположение депо, с кем-либо общаться, кроме обслуживающего персонала и звонить было запрещено. Телефон у меня изъяли. Оставалось одно, учить документы и смотреть телевизионные программы, компьютером пользоваться также нельзя.

В транспортный самолет С-130 грузились поздно ночью. Грузовой отсек был заполнен до отказа контейнерами и тюками. Для двадцати пяти человек нашлось место на железных откидных сидениях. Неудобная штука я вам скажу, жесткие и холодные. Куда и как долго нам лететь никто не объяснял, а посмотреть нет возможности, в транспортном самолете иллюминаторы не предусмотрены. Я, устроившись поудобней, погрузился в сон, а что, нормально, никому не мешаю и ко мне никто с вопросами не пристает. Посмотрев на своих будущих сослуживцев, я решил воздержаться от сближения, у некоторых были откровенно бандитские лица, или мне просто так показалось.

Проснулся от толчка и рева двигателей, переключенных на реверс. Значит, прибыли, скоро узнаю, куда меня занесло. То, что мы приземлились в местности со знойным климатом, я понял после открытия створок фюзеляжа самолета. В грузовой отсек полетел песок вместе с разгоряченным воздухом. Прикольно. Если такая жара стоит ночью, то, что ожидает меня днем? И это точно не юго-восток Франции.

Взлетную полосу мы покинули в кузове грузовика с опущенным тентом. Опять же ничего толком не рассмотрел, кроме посадочных огней вдоль полосы и невысокой диспетчерской вышки, обозначенной красными огоньками.

Ехали около трех часов, грузовик потряхивало неслабо. Попытался снова пообщаться с товарищем Морфеем, но потерпел неудачу. Была опасность оказаться на полу кузова грузовика, ремни безопасности в нем не были предусмотрены.

Закрыв глаза, я старался вспомнить информацию о легионе, я кое-что читал о нем ранее. В Марселе, к сожалению, мне никто и ничего не рассказывал. Да и друг Витька повествуя о своих приключениях, рассказывал больше о конкретных операциях.

Если углубиться в историю, то можно узнать, что французский иностранный легион был создан еще в 1831 году королем Франции Луи-Филиппом.

Франция планировала захватить Алжир, а для этой цели ей нужны были значительные войска. В то время Франция, а в особенности Париж был наводнен иностранцами, которые не всегда были законопослушными.

Король издал указ о формировании иностранного легиона, который можно использовать только за пределами континентальной Франции. Король хотел побыстрее получить необходимые войска и заодно избавиться от ненужных в стране людей. Офицеры для легиона набирались из бывшей армии Наполеона, а солдат вербовали по всей Европе. В обязательном порядке в легион отправлялись французы, имеющие проблемы с законом. Именно тогда была заложена традиция — не интересоваться именем рекрута-легионера.

Почти восемнадцать лет Франция пыталась взять под полный контроль земли Алжира. Местное население естественно противилось. Например, восстание Абд аль-Кадира длилось почти до конца XIX века. Абд аль-Кадир — арабский эмир, полководец, богослов-ученый, смог организовать разношерстные арабские и берберские племена. Провозгласил себя эмиром, создав эмират со столицей в Маскаре. Умело сочетая религиозную, политическую и военную власть эмир достиг многого. Война была жестокой и кровопролитной. Несмотря на хорошее вооружение и обученость солдат, французы потерпели ряд серьезных поражений, поэтому поспешили заключить с Абд аль-Кадиром мир в 1834 году. Спустя год сами же французы нарушили мирный договор, начав боевые действия против эмирата. Фортуна снова отвернулась от французов, они были разбиты, и в 1837 году был заключен очередной мирный договор.

Абд аль-Кадир помня о подлости французов, развивал свой эмират, в особенности военную промышленность. Появились сабельные, ружейные, пушечные и пороховые заводы. На основе отрядов ополчения эмир сформировал регулярную армию. Помимо военного направления Абд аль-Кадир проводил административную и экономическую реформы. Одно время эмират выпускал собственную валюту.

В очередной раз французы нарушили мирный договор. Но нарушили его со знанием дела. Оснастили войска современным оружием, повысили выучку личного состава. Но самое главное, провели вдумчивую работу с окружением Абд аль-Кадира. Многие крупные арабские феодалы поверили французам, и предали своего эмира, что позволило захватить большую часть территории эмирата. В 1843 году войска Абд аль-Кадира были разбиты и он вынужден укрыться в Марокко, власти которого продолжали войну с французскими войсками. Однако марокканцы тоже потерпели неудачу.

В 1845 году в Алжире вновь вспыхнуло восстание против французских властей, и его возглавил Абд аль-Кадир. Малочисленные арабские отряды не могли оказать серьезного сопротивления хорошо обученным французским войскам. Повстанцы были разбиты, а Абд аль-Кадир попал в плен.

Отметился легион и у нас в России во время Крымской войны. Эта «Иностранная бригада», состоящая из двух полков легиона под командованием генерала Карбучия, понесла первые потери еще до прибытия в Крым. Вспышка холеры унесла жизни ста семидесяти пяти солдат и сержантов, пяти офицеров и генерал не уберегся, преставился.

Затем полки легиона основательно потрепали в битве при Альме. В битве под Инкерманом не повезло французам здорово. Русским войскам удалось мнимым отступлением заманить противника под губительный огонь артиллерии. Потеряв более двух третий личного состава, легиону до конца компании не удалось восстановить полную боеспособность, легионеры вошли в состав пятой французской дивизии.

В итоге, за время Крымской кампании, легион потерял больше людей, чем за двадцать три года непрерывных войн в Алжире.

Потом легион участвовал во многих сражениях на разных континентах. В первой и второй мировых войнах легионеры отважно сражались с германскими войсками.

Наибольшее поражение легион потерпел в марте-мае 1954 года во время первой Индокитайской войны в битве при Дьенбьенфу. Убитыми и ранеными потеряли более восьми тысяч солдат, примерно двенадцать тысяч попали в плен к вьетнамцам.

Среди знаменитых легионеров встречаются русские фамилии, например, Радион Малиновский — маршал Советского Союза.

В Первую мировую войну он служил в 1-й бригаде экспедиционного корпуса Русской армии во Франции. Был серьезно ранен в руку в ходе наступления в районе форта Бримон. По счастливой случайности, английский хирург провел сложнейшую операцию, что позволило избежать ампутации. Летом 1917 года военнослужащие русского экспедиционного корпуса подняли бунт, требуя их возвращения в Россию. Причиной бунта послужило отвратительное снабжение корпуса всеми видами довольствия. В сентябре бунт был с большим трудом подавлен, корпус расформирован. Малиновский записался в иностранный легион, где проходил службу на должности нижнего чина в знаменитом «Русском Легионе Чести», входящем в состав Марокканской дивизии. В 1918 году за прорыв линии Гинденбурга, французы наградили Малиновского Военным крестом с серебряной звездочкой.

Похоже, закалка, полученная в легионе, позволила Малиновскому достичь значительных высот в Красной армии.

Служили в легионе и другие выходцы из России.

Будущий французский легионер и друг президента Франции Шарля де Голля, Зиновий Свердлов родился в 1884 году в семье еврея-ремесленника в Нижнем Новгороде. Оттуда был родом и Максим Горький, который был хорошо знаком с семьей Свердловых, а юного Зиновия, любознательного, с горящими глазами, любил особенно.

В 1902 году Зиновий принял православие, а крестным отцом его стал Горький. Для того, чтобы еврейскому юноше дали право жить в Москве и путешествовать, писатель дал ему свою (настоящую) фамилию — Пешков. После этого родная семья отреклась от Зиновия.

Канада, США, Новая Зеландия… За границей Пешков работал грузчиком на кирпичном заводе, на меховой фабрике, в типографии. Пытался заниматься коммерцией, но прогорел. Относительно успешной оказалась работа в русском издательстве в США. Потом судьба занесла его во Францию, где и застала Первая мировая война.

В отличие от оставшихся в России знакомых революционеров, он не желал поражения России и ее союзникам. Не раздумывая, Зиновий бросился на призывной пункт. Иностранцы не могли вступить во французскую армию, так пасынок Максима Горького и оказался в Иностранном легионе.

В 1915 году в атаке под Аррасом Пешков был сильно ранен в руку. Санитары сочли его безнадежным и хотели оставить на поле боя. На эвакуации раненого настоял… лейтенант Шарль де Голль. Зиновия отправили в Американский госпиталь в Нейи.

Руку пришлось ампутировать, но пациент проявил огромное упорство и научился прекрасно обходиться одной рукой, его восстановили на службе. В том же году в Доме Инвалидов, согласно приказу маршала Жоффра, русского легионера наградили Военным крестом с пальмовой ветвью. А со спасителем де Голлем они станут друзьями.

По некоторым данным под флагом Иностранного легиона в разное время отслужило около шестисот тысяч человек, тридцать шесть тысяч погибли.

На сегодняшний день Иностранный легион используют там, где Франция защищает свои интересы в рамках Европейского союза или где подвергаются опасности французские граждане. Также легион тесно взаимодействует с НАТО.

На рассвете мы прибыли на место, и получив команду, стали покидать кузов грузовика.

Как я понял мы прибыли в тренировочный лагерь, и он явно находится не во Франции.

Интересное местечко для обустройства тренировочного лагеря выбрано. Куда ни глянь — сплошные пески, ни одного растения поблизости не наблюдается. Солнце только-только начинало отрываться от земли, а жара уже чувствовалась. Пустыня, однако.

Выстроившись в колонну по двое, направились к воротам лагеря. Высокие, примерно пять метров в высоту бетонные стены окрашены под цвет окружающих песков. Проходя ворота, отметил, что толщина стен достигает двух метров. Такую преграду не каждое орудие, наверное, возьмет. От кого спрашивается нас нужно защищать? Или начальство выстроило такие высокие и прочные стены, чтобы легионеры не разбежались? Собственно чего гадать, придет время, все узнаю.

После прохода ворот, в своеобразной загородке из толстых прутьев встречающий лейтенант продержал нас минут двадцать, пока проверял список. Формальности закончены и ворота гостеприимно распахнуты.

Ожидал увидеть ровные ряды выгоревших под палящим солнцем палаток, марширующих на плацу с полной выкладкой вспотевших солдат. Ничего этого не было. Большой плац имелся, а также ровные ряды аккуратных одинаковых одноэтажных панельных домиков, украшенных спутниковыми антеннами, кондиционерами и солнечными панелями. Между домиками проложены пешеходные дорожки из мелкого щебня. В дальнем углу, примерно трехсотметрового периметра лагеря возвышалась водонапорная башня, значит, проблем с питьевой водой не будет и с помывкой в том числе.

Нашу группу разбили по пять человек и определи в отдельные домики. Не скажу, что мы устроились шикарно, но вполне нормально. В домике была одна большая комната, пять кроватей, такое же количество прикроватных тумбочек. В прихожей располагались пять объемных платяных шкафов. Обширная душевая на три кабинки. Туалетная комната, правда, с одним унитазом. Кухня-столовая приличных размеров обеспечена столом и стульями. Имелась двухкомфорная электроплита и микроволновка. Это мы что, сами себе пищу готовить должны? После тренировок мы ноги еле волочить будем, о пище помыслить не сможем.

Только бросили вещи на выбранные кровати, прибежал в домик местный капрал и довольно бесцеремонно отправил нас на склад получать положенное обмундирование. Не буду утомлять перечислением, скажу так, от туалетной бумаги до автомата «клерон», согласно нормам положенности, получил все. Возвращался в домик, нагруженный подобно ослику, только противно не орал во все горло.

Отведенные на подгонку обмундирования два часа пролетели мгновенно. Кое-как привели форму в соответствие. В десять часов на плацу общий сбор, капрал приказал быть без опозданий.

— Ну, что, придурки, я рад вас приветствовать в учебном центре 2-го иностранного мотопехотного полка, — громко объявил рослый майор с трибуны. — Я не оговорился, вы точно придурки, поскольку решили связать жизнь с легионом. Меня зовут майор Жак, прошу всех это запомнить на всю жизнь. Уверен, что после шести месяцев, проведенных здесь, вы меня точно не забудете. Вас здесь собралось двести безголовых желудков, которые не видели и не знают жизни. Мы вместе с офицерами и младшими командирами будем делать из вас настоящих и непобедимых легионеров. Никто не должен жаловаться на здоровье, вы прошли медицинское освидетельствование, больных ублюдков отсеяли еще в Париже, значит, вы все способны переносить нагрузки. Программа подготовки сложная и насыщенная, вам некогда будет отвлекаться на разные глупости, поверьте, сил на это у вас не будет. Предупреждаю, бежать отсюда бессмысленно. Двести километров до ближайшего источника воды пройти по пустыне невозможно. Учтите, кто решится бежать, пусть сразу пишет завещание родным, никто никого искать не станет. Может, спустя некоторое время в пустыне наткнемся на обглоданные кости такого бегуна, но вероятность довольно мала.

Если вы возомнили себя легионерами, то это не так. Вы просто куча мяса, из которой мы общими усилиями сделаем настоящих людей. Вы заключили шестимесячный временный контракт. За это время мы поймем кто и на что способен. Каждую неделю, по субботам, будет проводиться тестирование. По его результатам мы определимся, кто продолжит дальнейшее обучение, а кто поедет домой к мамочке.

Хочу сказать, что в легионе уделяется особое внимание дисциплине. Если кто-то рискнет нарушать установленные порядки, то он очень пожалеет об этом.

Сегодня занятий не будет. Подгоняйте форму и снаряжение под себя. Готовьтесь. На этом все.

— Командирам приступить к формированию взводов, — отдал приказ майор.

Нашим взводом из тридцати человек, командовать поставили лейтенанта Ульриха, крупного, высокого и широкоплечего лося. Он представил нам своего заместителя сержанта Поля, и трёх капралов — они будут командирами отделений по десять человек в каждом. Моим непосредственным командиром стал капрал Теодор. Настоящее это имя или вымышленное не суть важно, главное капрал ознакомил с существующими в лагере порядками и распорядком дня. Теодор развеял мои сомнения по приготовлению пищи. Оказалось, на всех легионеров готовится завтрак, обед и ужин централизованно. В каждый домик пища доставляется в специальных термосах, строго по расписанию. На прием пищи отводится сорок минут. Посуду мыть не доведется, поскольку используется одноразовая. Капрал показал, как правильно укладывать вещи в ранец и как пользоваться всеми элементами обмундирования. Особенно отметил, что от правильной укладки ранца зависит многое, например, результат завтрашнего забега на пять километров.

Когда капрал ушел, мы смогли нормально познакомиться. Моими соседями оказались: Франсуа и Жиль — французы, Эрик — немец, Златан — серб, я естественно тоже представился, как Алекс — швед. В завязавшейся беседе, тему предстоящей службы не затрагивали, в основном обсуждали погоду, а именно жару. Правда Эрик отметил, что наш лагерь хорошо охраняется, на четырех вышках, установленных по периметру лагеря, несут службу легионеры. Каждая вышка снабжена крупнокалиберным пулеметом. Жиль, беззаботно махнул рукой и сказал, что начальство просто хочет нагнать на нас больше страху, нападать на нас некому.

Пока точили лясы, я успел пришить все эмблемы и знаки различия на форму, проверил надежность своих усилий. Затем занялся укладкой ранца, выполнив все рекомендации Теодора. Приготовил комплект формы, указанный капралом.

Что сказать о форме? У меня только положительные эмоции. Камуфляж пустынной раскраски изготовлен из натуральной добротной ткани. Под мышками имеются сетчатые вставки, улучшающие циркуляцию воздуха вокруг тела. Нижнее белье состоит из трусов и футболки такой же расцветки. Если верить надписи, то они изготовлены из стопроцентного хлопка. Примечательно, что каждому легионеру выдали по три комплекта формы, похоже, за эти шесть месяцев форма придет в полную негодность, ведь вокруг сплошной песок, а он, как я знаю отличный образив.

А вот с обувью я немного подвис. Высокие кожаные ботинки песочного цвета хороши, легкие, крепкие и удобные. А вот бегать в них не совсем удобно, вернее не в ботинках, а в носках. Я точно знаю, что на первой же сотне метров, ноги вспотеют, носки начнут сползать, сбиваться в комки, а потом натрут на ногах кровавые мозоли. Предлагаемые к пробегу пять километров, станут пыткой для будущих легионеров. Я на подобное постараюсь не попадаться. Из мягкой ткани, полученной на складе, более похожей на байку, изготовил нормальные портянки. Попробовал их правильно намотать на ноги, и обуть ботинки. Прошелся по комнате, нигде ни терло и не давило, а значит, ноги не пострадают. Златан, посмотрев на мои манипуляции с портянками, ухмыльнулся и заметил, что время портянок безвозвратно ушло в прошлое, сейчас есть более современные материалы, из которых изготавливаются носки. Спорить не стал, завтра посмотрим, кто прав.

Ранний подъем, завтрак, и пожалуйте на пробежку с полной выкладкой. Первый километр пробегаю, даже не запыхавшись. Ранец удобно устроился на спине, в процессе бега, его содержимое равномерно распределилось и заняло положенные места. Повертел головой, взвод пока бежит единым строем, никто не отстал. Капрал Теодор бежит рядом с нами, тоже с ранцем за спиной, и он не пустой однозначно. Так, надо отвлечься, и не сосредотачивать внимание на беготне, в ритм я вошел, и до финиша ускоряться не собираюсь. Бегущий рядом со мной Златан начал, время от времени спотыкаться, рот широко раскрыт. Серб жадно хватал ртом уже порядком нагретый воздух. Похоже, сербу бегать не очень нравится, начинает выдыхаться, а пробежали по моим прикидкам, только половину дистанции. Вероятней всего Златан свалится. Помочь ему? Интересно он примет мою помощь и как ее расценит капрал. Не говоря ни слова, срываю с шеи Златана «клерон», и вешаю на себя. Парень не в силах даже высказать благодарность, просто кивнул головой. Оглядываюсь назад, и вижу, что наш взвод вырос в размерах, вернее растянулся. Мои знакомые французы — Франсуа и Жиль, бегут последними с трудом удерживают темп. Еще немного, и они завалятся в песок. Поискал глазами Эрика. Немец бежал в голове взвода, с ним все нормально. Притормозил. Подождал французов. Избавил их от оружия, и схватив за ремни амуниции, подобно морскому буксиру потащил к Златану. Французы что-то мычали, но я не обращал на это никакого внимания.

На финише нас поджидал лейтенант Ульрих с секундомером в руках. Когда мимо него пробежал последний легионер, то я заметил на лице лейтенанта кислое выражение. Видно он недоволен общим результатом. После финиша, большинство бойцов взвода свалились на песок. Из нашей пятерки на ногах остались мы с Эриком.

— Легионер, — позвал меня капрал, — подойди ко мне.

— Господин капрал, легионер Алекс по вашему приказанию прибыл, — спокойно представился я.

— Ты где это сколько автоматов собрал? — спросил капрал, ткнув пальцем мне за спину.

— Это оружие моих товарищей.

— Они его бросили?

— Никак нет. Я сам вызвался им помочь.

— Они тебя просили это сделать?

— Нет, господин капрал, это моя личная инициатива.

— Тебе не тяжело было нести их оружие?

— Тяжело.

— Так зачем нес?

— Если бы я этого не сделал, то взвод не уложился бы в положенное время.

— Ты хочешь сказать, что заботишься о взводе?

— Сначала о своих товарищах, а потом о взводе в целом.

— Алекс, пойми, здесь не детский сад, и твои товарищи не младенцы, а мужики с большими яйцами. Они знали куда шли. Если они не способны пробежать самостоятельно каких-то пять километров, то им не место в легионе.

— Господин капрал, они со временем смогут нормально бегать, просто жара сильно мешает.

— Славянин еще может и побежит чуть позже, а французики сдохнут, не видно у них особого желания. Не трать на них силы. Ладно, иди, раздай оружие товарищам, и больше так не делай, пусть каждый показывает те результаты, на которые он способен. Пока объявляю тебе замечание.

— Есть замечание, господин капрал.

Дав легионерам немного прийти в себя, взвод построили в три шеренги. Лейтенант толкнул короткую речь, отметил, что ожидал от нас худшего результата, но и удивить его мы не смогли. Общее время, затраченное взводом на преодоление пяти километров, превышает установленный норматив, а значит, будем тренироваться.

В лагерь возвращались походным шагом. Было заметно, что многие легионеры на забег потратили много сил. Я себя чувствовал нормально. Приятная легкая усталость в мышцах и не более. Если потребуется, могу спокойно пробежать еще десяток километров. Все же хорошо меня приложило электротоком, мобилизовав скрытые резервы организма. Что-то мне подсказывает, это не последние сюрпризы организма.

После приведения себя в порядок, нас отправили в учебную палатку, где сержант Поль, вбивал в наши головы информацию о вооружении пехотных частей, начиная со стрелкового оружия и заканчивая средствами усиления. По большому счету, мне эта информация была известна, я хорошо учился на военной кафедре. Вооружение армий стран НАТО мы проходили.

Потом у нас была строевая подготовка. Как сказал наш сержант, мы должны почувствовать локоть товарища, поэтому шагали под палящим солнцем около трех часов. Не всем легко дались эти занятия. Пару человек даже сознание потеряли. Доктор опасался, что они получили солнечный или тепловой удар, но все обошлось, к вечеру кандидаты в легионеры заняли свои места в строю. Надо отметить, что строевой подготовкой довелось заниматься ежедневно и по нескольку часов кряду. Был случай, когда начальник учебного центра поставил наш взвод по стойке смирно, и ушел в штаб, забыв о нас, как мне вначале показалось. Так мы простояли до обеда. Покидать строй было категорически запрещено, ведь велась видеосъемка. Спустя пару дней лейтенант Ульрих нам объяснил, что таким образом мы проходили очередное психологическое тестирование, и он очень рад, что никто не нарушил порядок.

Вот с тактикой французской пехоты мне сталкиваться ранее не приходилось. В современном бою в основном используются три основных способа ведения наступления пехотой.

Первый — полицейские действия. Перед началом наступления авиация, артиллерия всех видов и систем, а также танки, сосредоточенным огнем подавляют силы противника на определенную ширину и глубину обороны. Пехота, следуя за огненным валом, подавляет уцелевшие силы обороняющегося противника, занимая господствующие высоты и строения, удобные для ведения боевых действий.

Второй — просачивание. Суть просачивания состоит в том, чтобы мелкими группами проникнуть в расположение противника, закрепиться на выгодных позициях. С началом общего наступления, просочившаяся пехота наносит удары по огневым позициям обороняющихся войск, по командным пунктам и штабам, вносят дезорганизацию в управление войсками.

Третий — прорыв обороны. Все виды артиллерии и авиации наносят продолжительные по времени массированные удары по обороне противника, старясь уничтожить или вывести из строя обнаруженные накануне системы вооружения. Пехота доставляется к предполагаемому месту прорыва с помощью бронетранспортеров, чтобы по возможности избежать значительных потерь. Спешившись, пехота занимается уничтожением уцелевших сил и средств противника, обеспечивая второму эшелону наступающих беспрепятственное преодоление захваченной полосы обороны.

Это я так, в общих чертах рассказал о тактике, чтобы глубоко не вникать в эту тему. Все умные мысли наших инструкторов мы конспектировали и заучивали.

Для наработки практических навыков, в пяти километрах от нашего лагеря имелась большая заброшенная деревня, говорят, там когда-то жили осевшие бедуины. Там мы учились грамотно «зачищать» дома и улицы, ходить в атаку и организовывать оборону. Думал, хоть здесь не буду похож на землеройную машину, и правда, на землеройную не походил, стал пескоройной. Приходилось организовывать узлы обороны отделения, взвода. Подготовка огневых позиций для минометов, систем залпового огня и капониров для танков, выматывала основательно. Выдаваемые на неделю перчатки «сгорали» за пару дней, а дальше изволь сжимать лопатку своими холеными ладонями.

Через месяц взвод покинули Франсуа и Жиль, прав оказался капрал, не выдержали они нагрузки. Всего набралось двадцать человек неудачников. Их отправят во Францию в ближайшее время. Примечательно, что за месяц им жалование никто платить не станет, оно уйдет на оплату перелета. Так вот.

В принципе во взводе все устоялось. Бегаем мы теперь нормально, науку постигаем в полном объеме, на стрельбище показываем неплохие результаты. И с дисциплиной в принципе неплохо, правда пару раз в неделю взвод пробегает лишние пять километров. Всему причиной Мишка Север, он не может найти общий язык с капралом, пререкается. Теодор лечит от этого марш-бросками. Сослуживцы уже стали косо поглядывать на Мишку, еще немного, и терпение кончится. Я решил поговорить с земляком, слышал от него не совсем нормальную русскую речь. Естественно, говорить о своем российском гражданстве не собираюсь, просто попытаюсь ему объяснить серьезность ситуации.

— Север, давай отойдем в сторону, поговорить надо, — коснувшись руки Мишки, на французском языке предложил я.

— Слышишь скандинав, мне базарить недосуг, до начала занятий есть двадцать минут, я хотел их употребить на сон, — проворчал Мишка. — А ты лезешь ко мне с разговором.

— Ну, я не лезу, а просто хочу предупредить, что если ты и дальше будешь конфликтовать с капралом, то твои сослуживцы могут возмутиться, и очень сильно. Вплоть до нанесения тебе телесных повреждений.

— И кто попробует? — с вызовом посмотрел на меня Мишка, добавив несколько нецензурных слов.

— Ты чё баран совсем берега потерял? Не понял, где находишься? Это тебе не российская армия, где ты сержантов ни во что не ставил, а имея приличные кулаки, запугивал их? — ответил я Мишке на русском языке.

— Откуда русский знаешь?

— Я многими языками владею. Хочу заметить, что наш капрал поднялся с самых низов, он был таким же как мы, и прослужив положенное время смог получить чин. Ты пытаешься его задеть, но Теодор пока ограничивается наказанием всего взвода, но учти, его терпение не безгранично. Посовещаются капралы, сержант и лейтенант, и отправят тебя в холодную Россию. Ты этого хочешь?

— Я хочу заработать денег. Купить квартиру и жениться.

— Так какого черта ты выделываешься? Будь как все, или лучше. Хочешь показать, что ты знатный воин, показывай это на занятиях и тренировках. С капралом грызню прекращай, это может закончиться твоей госпитализацией.

— И кто меня на койку отправит? Ты что ли?

— Я могу отправить на тот свет или в инвалидное кресло, если сильно меня достать.

— Угрожаешь?

— Нет. Пытаюсь вразумить, и предотвратить непоправимое. Надеюсь, ты меня понял.

Не знаю, какие выводы из беседы сделал Север, но капрала перестал доставать, зато стал искать со мной встречи в спарринге, во время отработки приемов рукопашного боя. У Мишки хорошая базовая подготовка российского десантника. Да и сам Север выглядел довольно внушительно. Рост у него примерно метр восемьдесят, вес в норме. Тело основательно прокачано, и он регулярно таскает тяжести в тренажерном домике, поддерживает мышцы в тонусе. Правда, ему невдомек, что сильно прокачанные мышцы не всегда залог успеха на ковре, но я естественно со своими советами к нему не лезу. Один раз поговорил, и этого достаточно.

Уже месяц отрабатываем тактику ведения боя в населенных пунктах с использованием пейнтбольного вооружения. Командование учебного центра решило не тратить деньги на дорогостоящие электронные «прибамбасы» для наших автоматов, а используют то, что подешевле, и проверено временем.

Первое время я получал несколько, некритичных попаданий, а уже две недели в меня попасть невозможно, я стал двигаться несколько быстрее своих сослуживцев. Не знаю, это результат тренировок, или очередная приятная плюшка от организма. Пусть даже так, но все мне на пользу.

В заброшенной деревне сержант Поль обычно выбирает какое-нибудь строение и садит в оборону три-пять человек. Мы работаем тройками. Наша задача уничтожить засевших в доме противников и сохранить свои жизни. Да, нам каждому выдают гранаты-имитаторы, начиненные краской. Не совсем удобная штука, но если ее закинуть в проем окна, то при удачном подрыве, краской окатит всех, находящихся в доме легионеров. Я несколько дней тренировался попадать в меленькие окна бедуинских домиков, бросая камни разных размеров и веса. Теперь с уверенностью с тридцати метров попадал в окошко размером не более полуметра.

Я, Златан и Эрик вышли на исходную позицию, укрывшись за дувалом. Товарищи передали мне свои гранаты, надеясь, что я смогу их удачно забросить в домик.

Изучаем обстановку перед началом атаки. Сломя голову мы бежать не намерены. Пусть пейнтбольное оружие и не убивает, но отметины на форме оставляет. Тяжесть «ранения» зависит от места попадания шарика, нам не хочется в начале атаки оказаться «трупами». Наши оппоненты заняли оборону. Один легионер улегся на плоской крыше, это позволит ему контролировать подходы к дому со двора. Я больше чем уверен, что со стороны глухой стены дома тоже выставлен боец, прикрывая это направление. Остальные, полагаю, заняли оборону в доме, сколько точно обороняющихся мы не знаем, сержант часто усложняет задачу.

Посовещавшись с Эриком и Златаном, решаю первым накрыть гранатой бойца, расположившегося на крыше, он на начальном этапе самый опасный. Вторую гранату закину за дом, надеюсь, отскочив от стены, она взорвется как надо, задев пока еще не видимого нам легионера. Третью, последнюю гранату приберегу для штурма комнат домика. Все, кого мы подстрелим, должны молча выйти из боя и не мешать ни нападающим, ни обороняющимся.

Получилось два удачных броска, и не менее удачных попадания. Замечательно, два бойца выбыли. Прикрывая друг друга, преодолеваем невысокий дувал. Из крайнего окошка по нам открыли огонь, правда, не прицельно, несколько красных клякс появляется в паре метров от Эрика. Надо пугнуть оборону. Бросаю в окошко обыкновенный камень. Крик «граната» и топот ног в доме, свидетельствует о том, что противника мы напугали здорово. Я прекрасно помню расположение комнат почти всех домов в поселке, и знаю, где от взрыва гранаты укроются бойцы. Поэтому тихо отворяю входную дверь и бросаю в комнату очередной камень. Снова предупреждение — «граната», и четверо легионеров перебегают в маленькую комнату. Вот в эту комнату я запускаю «настоящую» гранату, и все вместе открываем огонь на поражение. «Живых» в доме не осталось, наша тройка задачу выполнила.

Лейтенант Ульрих в присутствии сержанта и капралов, провел подробнейший разбор наших действий. Мне погрозил пальцем, сказал, что я не вправе отбирать гранаты у других легионеров. Мою обманку с камнями одобрил, отметил, что удивить противника мне удалось.

Шестой месяц обучения в центре мы посвятили сдаче всевозможных тестов, зачетов, в том числе знание французского языка. С языком у меня сложностей не было, у меня даже какой-то акцент обнаружили.

Особенное внимание командование уделяло освоению немецкой штурмовой винтовки НК416F, она принята на вооружения многих стран НАТО и Франция сейчас в спешном порядке избавляется от «клеронов». На стрельбище нам позволяли отстреливать по нескольку сотен патронов за один раз. Наши деревянные мишени, ростовые и грудные, превращались в щепки. Ведение огня по мишеням со ста и двухсот метров, я вам скажу увлекательное зрелище. НК416F довольно точная и скорострельная. О надежности ничего сказать не могу, по крайней мере, моя винтовка в исправном состоянии. А все благодаря заботливому уходу за ней. Полагаю, что любое оружие будет служить долго и оставаться надежным, если его своевременно и тщательно чистить.

Стрелять из винтовки я наловчился прилично, не скажу, что стал отменным снайпером, но не посылал пули за молоком. Лейтенант Ульрих решил со мной посоревноваться в стрельбе, поставил на кон бутылку вина, а я три плитки шоколада, вино легионеру выдавали раз в неделю, и то грамм двести.

Вначале мы по очереди поражали ростовые мишени на удалении двести метров. Выдавалось десять патронов, точно по количеству мишеней. Потом пришла очередь грудных мишеней на стометровой дистанции, и всего пять патронов. Лейтенант и я промахов не имели. Затем лейтенант усложнил упражнение. Мы отошли на четыреста метров. Подняли по одной ростовой мишени, и взяли по одному патрону.

Вечером в домике мы распили бутылочку LouisJadotChablis, Ульрих в мишень не попал.

Последним зачетом у меня был рукопашный бой. Все остальные дисциплины я сдал на отлично, а по проверке, уровня интеллекта показал мой довольно высокий результат, не гений конечно, но и далеко не дурак.

Моим спарринг-партнером стал Мишка Север. По глазам вижу, дождался он своего звездного часа, постарается отыграться на мне, хотя после памятного разговора я с ним ни разу не пересекался, старался держаться подальше. Я видел Мишкину сдачу зачета, он завалил болгарина за двадцать секунд, на парня обрушился настоящий град ударов. Большинство болгарин блокировал, но пару пропустил и поплыл, дальнейшее избиение прекратил лейтенант. Поглядев поединок, определил уровень мастерства Севера. Скажу откровенно, не сильно он меня впечатлил. Сила есть, связки присутствуют, отлично работает руками и ногами на всех уровнях, но нет пластичности в движениях, есть какая-то скованность, предполагаю с выносливостью тоже не все хорошо.

И вот сейчас мне предстоит сразиться с Мишкой. Я уже разогрел и растянул все мышцы тела, помассировал плечи, потер уши. Мишка напротив меня отжимается от ковра, мышцы у него напряжены, лицо покраснело, а из глаз только молнии не летят. Это он так меня пытается запугать. Зря старается, я совершенно спокоен, и довольно дружелюбно настроен, тактику на бой выработал.

Как и ожидал, Мишка сразу же ринулся в атаку, пытаясь завладеть инициативой. Я ее отдал с легкостью, пусть работает. Его удары я не блокировал, а старался увести в сторону, или вообще увернуться. Часто мощнейшие хуки Севера приходились на пустое место.

Мишка злился. Зрители, а это все обитатели учебного центра, внимательно следили за нашим поединком. Некоторые подбадривали Мишку, а некоторые поражались моим пируэтам ухода от ударов. Примерно минуты через две лейтенант Ульрих остановил бой, сделал мне замечание за пассивное ведение схватки. Сказал, что с таким рисунком боя я не получу отличной оценки. На отлично противника надо уронить на ковер, и желательно, чтобы он не сразу поднялся, но без увечий. Ну, раз начальство просит, то уважим. Мишка вновь бросился в атаку. Я не стал сходить с места, а просто подсел под его бьющую правую руку, и мощно левой пробил в область печени, сдерживая силу удара, не хватало еще разорвать ее в клочки. Мишка словно наткнулся на преграду. Глаза его расширились, он опустил руки, и рухнул на ковер лицом вниз. К поверженному Мишке бросился лейтенант и наш доктор. Нашатырный спирт привел его чувство, но бой продолжить он естественно не смог. Двое легионеров в сопровождении доктора увели еле переставляющего ноги Мишку в санблок. Зачет я сдал.

— Швед, а нельзя было сразу врезать русскому? — поинтересовался лейтенант Ульрих, когда все покинули место схватки. — Я видел, как ты с ним игрался.

— Так точно, господин лейтенант, можно, — ответил я, вытянувшись по стойке смирно.

— Да успокойся ты, не ори, не на строевом смотре. Почему сразу не завалил?

— Не хотел уронить его авторитет. Север, в самом деле, неплохой боец, я бы сказал, хорошо обученный. Свалил бы я его первыми ударами, так на него бы пальцами тыкать стали. Он бы обозлился на меня. Мне сложности под занавес учебы не нужны. Хочу спокойно продолжить службу.

— А если бы ты пропустил его удар?

— Вероятность была незначительной, у него прокачаны мышцы отлично, но это и не дает возможности ему наносить быстрые удары. В мышцах накапливается какая-то химическая лабуда, не знаю, как по-научному назвать, вот она и тормозит работу всего тела.

— Ты был уверен в своей победе?

— Я о ней знал еще до начала поединка.

— Откуда?

— Я видел зачет Мишки и сделал выводы. Выбрал правильную тактику. Сыграл на его слабых чертах характера, заставив нервничать, измотал немного, усыпил бдительность, а потом нанес удар, который он отразить не успел.

— Продумал все, предусмотрел и так далее. А со мной сразиться не хочешь?

— Господин лейтенант, своего избиения я не допущу, буду отвечать адекватно, что может привести к травмам. Если вы хотите спарринга, то облачиться в защиту будет не лишним вам и мне.

— Ты наглый и самоуверенный тип, Алекс. Будь, по-твоему, одевайся, но помни, я твой командир убивать меня не надо.

— Не собираюсь никого убивать.

— Внешне ты спокоен, как египетский сфинкс, но глаза твои блестят как у настоящего убийцы.

— Никогда этого за собой не замечал.

Одели с лейтенантом защитную амуницию для занятий тхэквондо, пришлось одеть боксерские перчатки, в жестких перчатках проводить учебный бой опасно, высока вероятность нанесения травм себе и сопернику.

Лейтенант Ульрих примерно одного роста со мной, но шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать, я бы сказал он довольно «широк в кости». Нет, жиром он естественно не заплыл, регулярно видел его на спортивной площадке. Когда он вел «бой с тенью», то казалось, вокруг него создавался непроницаемый круг от взмахов рук и ног, воздух рядом с лейтенантом по-настоящему гудел. Образно говоря, Ульрих представлял собой отличную «машину для убийства».

Мы заняли позицию друг напротив друга. Я оглянулся по сторонам, рядом никого не было, все легионеры отправились в домики. Это к лучшему, никто не увидит возможного поражения лейтенанта или моей победы, ронять командира на ковер перед подчиненными дело неблагодарное.

Ульрих атаковал меня мощно и сразу. Несколько раз увернулся от его мощных ударов, а потом стал частично использовать приемы айкидо без захватов перчатки мешали, благо масса лейтенанта и мощность его ударов позволяли использовать инерцию тела. После очередного падения, лейтенант потребовал от меня большей агрессии в ведении боя, хотел, чтобы я наносил удары, а не валил его приемами. Что делать? У меня нет определенного стиля боя, стараюсь использовать все известные мне приемы, которые освоил за многие годы тренировок. Хочет командир агрессии, дам ему желаемое.

Уйдя в сторону от очередного удара, я нанес левый боковой удар в голову Ульриху. Лейтенант поспешил закрыться. Упускать благоприятный момент не стал, мощно пробил ногой в грудь. Если бы на лейтенанте не было защиты, то я мог сломать ему пару ребер в лучшем случае, а так командир рухнул, как подкошенный, пытаясь вдохнуть воздух. Сделать это тяжело. Помог подняться лейтенанту с ковра.

— Алекс, ты что вытворяешь? — смог сказать командир, вздохнув полной грудью. — Меня словно лошадь лягнула в грудь. Без защиты ты проломил бы мне грудь!

— Господин лейтенант, вы же сами приказали мне действовать агрессивней.

— Но убивать меня я не приказывал. А ты меня приложил ногой со всей силы.

— Если бы со всей силы, то пришлось бы звать доктора.

— А ты только с одним соперником можешь биться, или с несколькими?

— Честно сказать, не пробовал, но думаю от двоих-троих отбиться смогу. Но лучше не экспериментировать, не смогу обеспечить контроль силы ударов, вдруг кого-то покалечу. Майор Жак взгреет и отправит меня домой.

— Отличного легионера отправить на гражданку не посмеет даже тупой вояка, а Жак у нас в академии учился. Да, кстати, Алекс, у тебя какое образование?

— В анкете указано. Я окончил университет в Стокгольме, получил специальность инженера.

— Отлично. До вашей отправки еще две недели, а за это время, ты поможешь провести качественное обслуживания оборудования в центре. С завтрашнего дня поступаешь в распоряжение сержанта Витека, он у нас заведует всем хозяйством. Твоего капрала я предупрежу. Прошу отнесись к поручению со всей серьезностью, ведь после вас сюда придут новые кандидаты и будет очень плохо, если они будут страдать от жажды и голода.

— Есть поступить в распоряжение сержанта Витека.

— Вот завтра после общего развода к нему и направляйся.

На следующий день после завтрака отправился к сержанту Витеку. Хозяйство у сержанта и впрямь огромное. Электрификацию центра обеспечивали восемь дизелей 9VD29/24AL-2 фирмы SKL с генераторами переменного тока на 3200 кВт каждый. Обычно в работе находилось три дизеля, три в резерве, а два в ремонте. Мне предстояло помочь в ремонте дизелей. Как отметил Витек, его штатный дизелист на прошлой неделе отправлен во Францию, наш доктор обнаружил у него какую-то серьезную болячку, и теперь оставшаяся тройка механиков к сроку провести ремонт не успевают.

Лукавил Витек. Один дизель уже был перебран, проверен и поставлен в резерв. И второй дизель был почти собран, осталось установить на место головки блоков цилиндров и насос-форсунки. Их тестирование и настройку поручили мне. Ничего сложного. Устанавливаешь насос-форсунку на специальный контрольный стенд, подключаешь трубопроводы высокого давления, и жмешь кнопку. Стенд, отработав по определенной программе, выдает показания давления, создаваемые каждой из тестируемых насос-форсунок. Если имеются отклонения от нормы, то производится регулировка, и повторный контроль. Сверяясь с мануалом, я производил тщательную регулировку и проверку, мне спешить некуда, да меня никто и не подгонял. Группа механиков со мной практически не общались, занимались своим делом и втихаря попивали красное винцо. К вечеру они набирались прилично, иногда сержанту приходилось их выгонять из дизельной пинками.

В свой домик я попадал уже после отбоя, Эрик и Златан уже видели сны. Принимал душ и ложился спать, чтобы с подъемом продолжить выполнение приказа командира.

В один из темных вечеров я подвергся нападению Мишки Севера. Как обычно, закончив работу, сложил инструмент и оставил в мастерской рабочий комбинезон. Переоделся в форму. Ходить по территории центра в грязном комбинезоне не позволялось. Идти к домику недалеко, всего триста метров, поскольку дизельная располагалась на отшибе, чтобы работающие двигатели и генераторы не мешали учебному процессу и нормальному отдыху.

Когда я вышел на открытую местность, моя интуиция откровенно завопила, предупреждая об опасности. Ползающих и летающих тварей я не опасался, они не представляли опасности, а вот двуногие особи могли причинить мне вред. Из всех легионеров, только один имел на меня зуб это Мишка. Все эти мысли пронеслись в моей голове за доли секунды.

Через два шага я резко присел, пропуская над головой увесистую деревяшку, и сразу же атаковал ее носителя, мощно пробив правой ногой в подколенную впадину левой ноги противника. Мишка, а я уже рассмотрел его лицо в темноте, взвыл, еще бы не взвыть, приложился я от души. Выпустив деревяшку из рук, Мишка начал заваливаться на левый бок. Похоже, с ногой у него не все хорошо. Отбросив ногой в сторону деревяшку, присел рядом с Севером.

— Ты последние мозги потерял, русский? — как можно тише спросил я. — Ты прекрасно знаешь, что за нападение ты можешь схлопотать отчисление, а если бы я получил увечья, то тебя бы ждала тюрьма.

— Заткнись, козел, ты недостоин быть первым легионером в центре, ты чересчур правильный, маменькин сынок.

— Дурак, ты, дурак. Если хочешь знать, то матери у меня никогда не было, нет, она меня родила, а потом бросила, отец меня воспитывал.

— Да мне пофиг, кто тебя воспитывал! Я должен быть лучшим здесь, понимаешь я! — орал Мишка. — А ты мне постоянно дорогу переходишь.

— Кто же виноват, что мозгов в твоей голове не так много, они, по всей вероятности в мышцы ушли.

— Запомни, швед, до окончания срока ты не доживешь, я тебя обязательно прибью.

— Странно как-то все выглядит. Ты сейчас валяешься и подняться не можешь, а еще пытаешься мне угрожать. Я могу тебе сейчас в одно мгновение тихо сломать шею, и пойти спать без угрызений совести, ибо ты — баран. Твой хладный труп обнаружат завтра. Но заметь, я этого не делаю, только из-за уважения к твоей стране, хотя ты не лучший ее представитель. Предупреждаю, еще раз попытаешься напасть, исход для тебя будет летальным.

Утром я стоял в кабинете лейтенанта Ульриха и выслушивал все, что он думает обо мне.

— Вот скажи мне, Алекс, почему ты вчера не доложил о нападении на тебя? — негодовал Ульрих. — Почему я узнаю это от сержанта Витека?

— Я не придал легкому инциденту серьезного внимания.

— Легкому инциденту? А то, что в палку были вбиты длинные гвозди это как понимать? Попал бы Север в тебя и считай, труп нам обеспечен. Но тебе чертовски повезло, ты непонятным образом избежал попадания, да еще и смог повредить ногу Северу. Наш доктор сделал ему рентген колена и обнаружил множественные разрывы связок и сухожилий. Теперь его лечить надо за казенный счет и еще неизвестно сможет ли он продолжить службу. Но есть один существенный момент во всем этом. Все от начала и до конца видел и слышал сержант Витек. Он на твое счастье проводил проверку носимого комплекта прибора ночного видения. Отошел подальше от строений, чтобы избежать засветки прибора и наткнулся на притаившегося на песке Севера. Тебя он просто не успел предупредить, все произошло слишком быстро. В отличие от тебя Витек подал рапорт командиру центра. Теперь Жак ломает голову, что предпринять. Севера однозначно надо наказать. Но вот как? Майор вызвал сюда капитана Гийома, он большой специалист по разбору конфликтных ситуаций, так что будь готов давать показания.

— Как прикажите, господин лейтенант.

— Поражаюсь я тебе, Алекс, случайно избежал гибели, а все также спокоен и не возмутим. У вас в Швеции все такие?

— Не знаю, я такой, какой есть.

— Ладно, иди уже, занимайся ремонтом дизеля. Там работы много?

— Хватает, нужно качественно провести сборку, настройку и проверку последнего мотора. Предполагаю, дня за три управимся.

Увидеть результат работы у Витека мне было не суждено. Через день в центре появился капитан Гийом.

Третий час капитан ведет со мной беседу, записывая на отдельные листы бумаги мои показания. Кстати, свою должность Гийом мне не назвал, но что-то мне подсказывает, что он является каким-то военным жандармом. Могу, конечно, ошибаться. Капитана интересовало буквально все. Сколько раз я разговаривал с Мишкой? Как он себя вел на протяжении всего обучения? Как складывался наш бой в спарринге? Почему я не нанес Северу больших повреждений в последнюю встречу? Я старался отвечать спокойно и говорил исключительно правдиво, мне бояться и скрывать нечего.

— Спасибо, Алекс, я удовлетворен твоими ответами, — сказал капитан, закрывая папку. — Я почитал отзывы твоих командиров, они характеризуют тебя положительно. Да и результаты всех аттестаций в течение всего срока обучения говорят о том, что из тебя выйдет хороший легионер. Поднабраться тебе опыта, получить французское гражданство и можно смело подавать документы в офицерское училище. Из тебя может получиться хороший офицер. Но ты не ответил мне на один вопрос. Почему ты пожалел русского?

— Никого я не жалел. Ответил адекватно на угрозу и все.

— Он ведь угрожал тебе убийством и даже предпринял попытку. А ты только ему лапку покалечил. Были в моей практике случаи, когда за оскорбление легионеры ломали обидчику руки и ноги.

— Я не настолько кровожаден.

— Тебе приходилось убивать?

— Людей нет, а зверье приходилось, — соврал я.

— А, ну да, ты же жил в Швеции. Там у вас возле каждого дома бродят волки и медведи.

— Примерно так.

— Ладно, можешь быть свободным. Понадобишься, вызову. Мне надо подготовиться к беседе с Севером.

Я пришел в наш домик и в нарушение установленного порядка завалился на кровать, не раздеваясь. Златан и Эрик пытались меня утешить, заверяли, что всецело на моей стороне. Русского давно нужно было поставить на место, а то он сильно зазнался, строил из себя очень крутого парня. Все ребята говорили правильно, но у меня было тошно на душе. Мне касалось, что я совершил предательство, нанеся вред здоровью земляку. Пусть он безбашенный, пусть пытался меня прибить, но он россиянин. Мне Мишку попросту жалко. Что его ждет? В лучшем случаи лечение и изгнание на родину. А в худшем, лечение и тюрьма. Все зависит от капитана Гийома.

Следствие продлилось еще три дня. За это время были опрошены все легионеры нашего взвода. Нетрудно опросить десяток человек.

Капитан Гийом уехал и увез с собой незадачливого представителя России в легионе…

К выпуску в центре осталось всего сто два легионера, остальные выбыли по разным причинам. Наши командиры оставляли здесь лучших.

Последним, завершающим испытанием был марш-бросок под названием «кепи бланш». Будущим легионерам предстояло в рваном темпе преодолеть шестьдесят километров. Такая «увеселительная» прогулка где-то во Франции вполне по силам тренированным людям, а в пустыне возможны варианты. Всех выстроили повзводно с полной выкладкой и начальник учебного центра дал старт. Несильный ветерок бросал нам в лицо пыль и песок, усложняя условия последнего испытания. Я намотал на лицо шелковый шарф и надел очки. Дышать стало тяжелей, но легкие не забиваются пылью, а очки спасали от попадания в глаза песка. Примерно через полчаса моему примеру последовали все легионеры взвода. Капрал Теодор подошел ко мне и, похлопав по плечу, одобрил мою инициативу. Идти по песку еще куда ни шло, а бежать тяжело. Постоянно хочется пить, но мы уже довольно опытные, строго соблюдаем питьевой режим. Запаса воды в ранце должно хватить на весь маршрут. Если расходовать воду не экономно, то можно нарваться на обезвоживание организма. Когда на маршруте попадались участки каменистого грунта, то это был настоящий праздник. Мышцы ног получали некоторую передышку и темп передвижения возрастал. В конце колонны ехал грузовик с запасом воды и доктором. Они должны были подбирать выбившихся из сил легионеров. К счастью все пока держались на ногах. Постарался отключить сознание и сконцентрировать внимание только на командах капрала. Я представил себе, что бегу и иду где-то на окраине Мурманска, только день сегодня немножко жаркий. Сравнение так себе, на грани здравого смысла, но я так хотел себя настроить. Конечно, получилось не очень, но хоть так.

Через тридцать километров объявили кратковременный привал. Разрешили прием пищи и отправление естественных надобностей. Потом отправились в обратный путь. Мне показалось, что мы его прошли быстрее, наверное, желание быстрее попасть в центр, помыться и отдохнуть, подгоняло легионеров.

Все. Завтра мы покидаем учебный центр. Майор Жак сегодня провел последнее построение, поздравил нас с окончанием обучения, выразил надежду, что в боевой обстановке мы не растеряемся, и применим полученные навыки. Нам выдали новую форму и белые кепи, отличительную особенность легионеров. Оружие пришлось оставить здесь, сдав на склад.

Я поднялся на площадку караульной вышки, захотелось в очередной раз посмотреть, как садится солнце в пустыне, нехотя проваливается куда-то за горизонт. С непередаваемым интересом и приоткрытым от удивительного зрелища ртом наблюдал я это не единожды — каждый раз, находясь в карауле. Вообще-то выглядит закат прикольно. Солнце касается своим четко очерченным диском ровной, как стол поверхности молчаливой пустыни. Постепенно опускается за горизонт. Вот уже видны только далекие отблески солнца, последние его лучики быстро угасали, как угольки в костре. И раз, прожектор кто-то выключил, наступила полная темнота, песок пустыни, как трясина болота, засосал в себя вечное светило. Утром отпустит в очередную пробежку по небосводу, как легионера на марш-бросок, и так миллиарды лет. Сколько раз видел, но так и не смог привыкнуть к этому.

Позади шесть месяцев изнурительной учебы, много я для себя почерпнул, хотя подготовка на военной кафедре МАИ мне тоже дала не мало. Правда, там я получал больше теоретические знания, а здесь каждое, сказанное инструктором или капралом, слово подтверждалось практикой. Приемы с оружием отрабатывали до автоматизма. Голова еще не успела подумать, а тело уже начало правильно реагировать. Три комплекта пустынного камуфляжа износил, он стирался до ниток, а всему причиной песок и пыль. Мне иногда кажется, что за все время я съел не менее десяти килограммов песка, его неприятный скрип на зубах я чувствую каждый день. Этим ненавистным песком, мы, похоже, отдраили внутренности желудочно-кишечного тракта до блеска.

О пыли и говорить не приходится, она везде в приличных количествах. Почему-то пыль очень любит оружие, забивается даже в малюсенькие щели. Пытался сделать для автомата специальный чехол. Соорудил некое приспособление. Да, пыли стало попадать в механизм меньше, но не по уставу моя отсебятина, по приказу капрала, пришлось отказаться от ее использования и как все чистил автомат до зеркального блеска.

За время учебы я не стал заводить дружеских отношений ни с кем. По сути, мы переменный состав, кто из нас продолжил бы дальнейшую учебу неизвестно. Старался поддерживать со всеми ровные товарищеские отношения. С Эриком и Златаном, конечно, общался чаще.

Утром, позавтракав, занимаем места в кузовах автомобилей, нас отвезут на аэродром, а оттуда самолетом во Францию. Я, как отличный легионер направляюсь прямиком в город Ним в распоряжение командования 2-го иностранного мотопехотного полка. В дополнительной подготовке я не нуждаюсь. На месте я заключу полноценный пятилетний контракт. Там же мне выплатят денежное содержание, причитающееся мне за шесть месяцев, проведенных в учебном центре. Остальные сослуживцы еще месяц будут проходить шлифовку где-то на юге Франции.

На прощание лейтенант Ульрих сказал, что Мишку Севера привлекать к ответственности не будут, вылечат, и пинком под зад в Россию. После слов лейтенанта у меня словно камень с души свалился.

На этот раз летели с относительным комфортом. Самолет С-130 оборудован четырьмя рядами железных кресел. Два ряда вдоль каждого борта, и спаренные посредине. Насколько я понял, нам для перевозки предоставили «геркулес» в десантном исполнении. Мне досталось место недалеко от кабины пилотов. Пристроив свой ранец в специальные зажимы, я, устроившись в неудобном кресле, попытался вздремнуть. Под мерный гул моторов самолета уснул.

Мне приснилась знакомая девушка Ольга из Москвы, и мы с ней занимались любовью. Вначале в спальне, затем в гостиной, а потом переместились в кабинет ее отца, используя для утех огромный письменный стол. Разошлись не на шутку, уронили на пол тяжелый письменный набор, изготовленный из какого-то дорого камня. Он упал на пол с оглушительным грохотом. Похоже, от грохота я моментально проснулся. Странно, но грохотало не во сне, а наяву.

В салоне самолета опять что-то грохнуло, и со всех сторон послышались стоны, вой и крик. Что-то рассмотреть было невозможно, освещение не работало. Очень неприятно воняло сгоревшей проводкой. И как это понимать? Что могло случиться с надежным самолетом? Одни вопросы. Повернул голову в сторону кабины пилотов. Над дверью еле заметно светилась синяя лампочка. Расстегнув привязной ремень кресла, направился к двери: нужно узнать, что происходит. Мои сослуживцы в этом вопросе мне не помогут.

Открыв дверь кабину, увидел в тусклом свете синих светильников, что два пилота обвисли в креслах, и только пилот в правом кресле ухватился за штурвал, пытается управлять воздушным судном.

— Что случилось? — проорал я в ухо пилоту.

— В нас дважды попала молния, вырубила многие системы управления. Первый пилот и штурман в отрубе, может, и померли уже. Вспышка в кабине была сильная.

— И что теперь?

— А ничего, мы падаем. Двигатели левого борта отказали, а правые пока тянут. Но управлять самолетом почти невозможно, часть гидросистемы вышла из строя.

— Где мы?

— Над морем. До суши еще километров пятьдесят. Если выровняю самолет, то может и дотянем, но сесть не сможем, вся навигационная электроника и связь приказали долго жить.

— Давай я попробую тебе помочь.

— Садись в кресло первого пилота, и тяни штурвал на себя, может, выровняем самолет.

Пощупал у пилота на шее пульс. Слабый, но присутствовал, уже легче. Быстро освободил кресло, и вцепившись в штурвал, стал тянуть его на себя. От прикладываемых усилий, и по всей вероятности от страха, я моментально вспотел. Не знаю, что там сработало во внутренностях самолета, но нам удалось его выровнять.

— Ты смотри, а мы еще на несколько минут продлили нашу жизнь, — невесело сказал пилот. — До Марселя не дотянем, продолжаем снижаться.

— Сажай самолет на воду.

— Интересная идея, но я никогда этого не делал, даже на тренажере.

— У нас нет других вариантов, стоит попробовать. Я вообще и самолетом никогда в жизни не пробовал управлять, а сейчас вот упираюсь со всей силой и вроде бы и эффект какой-то положительный даже получился. Получится и на воду сесть, я везучий. Интуиция также ничего плохого не подсказывает, значит остаются положительные возможности развития ситуации. Ты не забудь отправить сигнал бедствия, нам очень пригодится, может помощь быстрее окажут.

Пилот взял карту и пару минут внимательно изучал ее. Я ему не мешал, крепко сцепив зубы старался крепко держать штурвал. Мышцы от запредельного напряжения дрожали, а себя я чувствовал как в каком-то дурном сне: я, Сашка Демин, один из мурманских парней, под фамилией Лунквист, в качестве французского легионера, пытаюсь посадить совместно со вторым пилотом трудноуправляемый воздушный транспорт где-то за тридевять земель от родного дома куда-то поближе к берегу Средиземного моря. Ну не бред ли? Нет, не бред, а суровая явь. Во, дела. Кому рассказать — ни за что не поверит. Да и рассказывать кроме второго пилота некому, но он и без рассказов верит и даже очень просит помочь, по глазам вижу. Почему ж не помочь, меня отец с детства приучал помогать старушкам дорогу переходить. И сейчас помогу, я такой…

— Сейчас попробуем отвернуть влево на тридцать градусов, и начнем снижение, там должен быть пологий берег, и населенных пунктов почти нет, — взволнованно сказал пилот. — Буду сажать самолет на воду, так, чтобы выйти на мелководье, а в идеале на сушу. Ты мне точно поможешь, я могу на тебя рассчитывать?

Я чуть было не сказал: «Русские не сдаются!!!», но вовремя спохватился и промолвил неспеша на хорошем французском:

— Конечно, куда ж я с самолета денусь, да и парашютом не успел обзавестись. Командуй, я весь в твоем подчинении.

Пилот мог бы и не спрашивать, конечно, помогу, жить то мне еще не надоело. Но я понимал: он волнуется больше меня, на нем вся ответственность за пассажиров и технику. Самолет плавно, как бы нехотя повернул на нужный нам курс. Пилот улыбнулся и показал мне большой палец. Но радость была недолгой. Внезапно замолчал один правый двигатель, а оставшийся в работе, натужно загудел и немного задымил. Ну, блин все один к одному.

Самолет продолжал снижаться, я вдалеке заметил узкую полоску, надеюсь, это суша.

— Учти, удар при посадке будит сильным, нам скорость гасить нечем, даже шасси не выпустить, поэтому держи рот закрытым, — инструктировал меня пилот. — Я, конечно, попробую переложить двигатель в реверс, но это мало поможет. Вся надежда на крепость корпуса «геркулеса», он у нас не очень старый, надеюсь, выдержит.

Потом мы не разговаривали, я в точности повторял все манипуляции пилота. Посмотрев в боковое окно кабины, понял, что несемся мы над морем, почти касаясь невысоких волн. Земля стремительно приближалась. Что меня ждет через несколько минут? Жизнь или смерть. Умирать как-то не хочется, пожил еще мало.

Примерно в двухстах метрах от берега пилот и я потянули на себя штурвал, немного приподнимая нос самолета, что позволило встретить море центральной частью фюзеляжа. Удар был довольно сильным, если бы я не был привязан, то однозначно вылетел бы из кресла.

Пилот переключил двигатель на реверс, но он отработал несколько секунд и заглох, залитый водой. Прыгая и вращаясь по поверхности воды, подобно брошенному плоскому камешку, «геркулес» стремительно приближался к берегу. Непроизвольно я продолжал крепко удерживать в руках штурвал, хотя это не могло оказать никакого влияния на происходящее. Но видно Господь решил сегодня быть к нам благосклонным. «Геркулес» развернувшись носом к берегу, со страшным скрипом проехал по песку метров пятьдесят, и остановился. Осенил себя крестным знамением троекратно, хотя ранее этого не делал.

Пилот отстегнул привязные ремни, и бросился к своим коллегам, выяснять их состояние. Поскольку самолет не дымил, и пилоту моя помощь не нужна, я поспешил в десантный отсек.

В отсеке было темно, кто и где разобрать трудно. Пришлось открывать аварийно-спасательные люки, чтобы при дневном свете разобраться. Люки открывал под крики и стоны своих сослуживцев.

Нашел Златана и Эрика, они не пострадали, несколько небольших рассечений не в счет. Объяснил товарищам, чем заняться в первую очередь. Продвигаясь по отсеку, привел в чувства еще десяток относительно целых легионеров, направив их в помощь Эрику со Златаном. Сам таскал к открытым люкам людей без остановки. Их у меня забирали товарищи и по резиновым надувным трапам спускали наружу. Сколько времени мы занимались эвакуацией наших товарищей, сказать не могу, мне казалось, что очень долго. В очередной раз обошел весь отсек, внимательно все осмотрел, больше никого не обнаружил, значит, уже все вне самолета. Затем помог вытащить пилота и штурмана. К сожалению, штурману помочь уже ничем нельзя, он был мертв. Затем сам выбрался на песок. Всех неходячих сложили в тени невысоких деревьев. Погибших, двенадцать человек, в том числе сопровождавшего нас сержанта Поля положили на некотором удалении от живых. Скажу так, основная масса легионеров была в шоковом состоянии и слабо реагировали на что-либо. Поскольку я себя чувствовал нормально, то назначил себя командиром и отдал распоряжение ходячим оказать посильную первую помощь раненым.

— Слышишь, как тебя зовут? — обратился я к пилоту, стоящему на коленях перед мертвым штурманом.

— Лейтенант Лео Сартэ, — поднял ко мне заплаканное лицо пилот. — Что тебе от меня надо?

— Где мы упали?

— В тридцати-сорока километрах на восток от Марселя, точнее не скажу.

— Поблизости есть населенные пункты?

— Рядом должна быть деревушка, название не помню.

— Спасибо, извините лейтенант.

Переговорив, отправил Златана в деревню, а сам стал помогать товарищам, перевязывать пострадавших легионеров.

Первыми возле самолета появились жандармы в сопровождении Златана. Увидев масштаб трагедии, они запросили помощь из Марселя. Оттуда, получив информацию о ЧП из авиадиспетчерской уже спешила помощь, жандармы подтвердили крушение и сообщили примерное количество жертв. Примерно через час стало тесно от автомобилей скорой помощи, докторов, жандармов и военных. Радовало, то, что все работы проходили четко, слажено и без суеты. Всего погибло шестнадцать человек, двое скончались до приезда медиков. Двадцать человек оказались целыми и невредимыми. Были у них царапины и ссадины, но на общее состояние здоровья они не влияли. Все остальные легионеры имели травмы разной степени тяжести, пятеро вообще находились в критическом состоянии. У меня тоже была длинная и глубокая царапина на левом предплечье, медики мне ее перевязали.

Появилось начальство легиона в лице генерал — лейтенанта Жана Морена со свитой. И не удивительно, ведь штаб-квартира легиона находится в городе Обани, что в пятнадцати километрах от Марселя. Похоже, командование отдало всем четкие распоряжения и машина оказания помощи пострадавшим закрутилась быстрее.

Ближе к обеду за уцелевшими легионерами пришли грузовики. Сопровождающие их солдаты, помогли нам загрузить личные вещи в один из грузовиков. Ехали почти час, видно водители решили лишний раз не трясти наши тела, нам и так досталось.

Въехали на территорию известного мне марсельского рекрутского депо легиона — я здесь полгода назад просидел почти две недели. Разместили по комнатам, Златан с Эриком составили мне компанию. Отыскав свой ранец, я взяв туалетные принадлежности, отправился в душ, хотелось смыть с себя грязь и кровь. Стоя под упругими струями воды, чувствовал, как постепенно уходит из тела напряжение и усталость. Потом качественно отмывался мочалкой, казалось, хочу смыть с себя тот липкий страх, который меня окутывал в ходе происшествия. Вернувшись в комнату, завалился на кровать и вырубился, наверное, сработала какая-то защитная функция организма, оберегая мою психику от излишних эмоциональных потрясений.

К ужину меня растолкал Эрик. Жуя бобы с мясом я не чувствовал их вкуса, мыслями был внутри фюзеляжа «геркулеса». Я живой и здоровый, вкушаю ужин, а некоторые из моих товарищей себе этого позволить не могут, поскольку мертвы. Да и покалеченные еще неизвестно, смогут ли продолжить службу. Принять бы сейчас пару рюмок водки и забыться на некоторое время. К сожалению, спиртное не предлагают.

Утром решил сменить повязку на ране. Избавившись от бинта, был приятно удивлен очередным подарком организма. На предплечье красовался длинный розовый, полностью заживший рубец, примерно недельной давности. Чудны твои дела Господи, мысленно сказал я. Или мне надо благодарить электричество. Не суть важно кто мне помогает, главное результат.

После завтрака довелось общаться с известным капитаном Гийомом. Он меня встретил как старого знакомого. Чтобы сэкономить его время, я взял несколько листов бумаги, ручку, и подробнейшим образом письменно изложил все, что произошло с нами. Память у меня отличная. Не забыл указать звание и имя пилота.

Внимательно перечитав мои записи, капитан задал несколько вопросов.

— Алекс, а зачем ты пошел в кабину пилотов, а не стал оказывать помощь товарищам? — внимательно глядя мне в лицо, спросил капитан.

— В десантном отсеке было совершенно темно. Я хотел попросить пилотов включить аварийное освещение. Но узнав от пилота, что мы в скором времени можем упасть в море, решил ему помочь нас спасти. Нам удалось вывести самолет к побережью и посадить на воду.

— Ты помогал лейтенанту в управлении самолетом? У тебя есть навыки пилотирования?

— Нет у меня никаких навыков. Я выполнял указания летчика, пытаясь спасти жизни товарищей и свою в том числе. Обыкновенная сила моих мышц помогала мне держать штурвал в нужном положении, из-за отказа гидравлики второй пилот в одиночку справиться с ситуацией бы не смог однозначно.

— Потом ты занимался организацией эвакуации легионеров. Почему ты взял командование на себя?

— Сержант Поль погиб. Остальные легионеры были деморализованы. Я чувствовал себя удовлетворительно и мог адекватно оценивать сложившуюся обстановку. Должен же кто-то был организовать здоровых бойцов и поставить им задачу.

— Тебе раньше приходилось командовать солдатами?

— Не приходилось. Но нас в учебном центре хорошо учили. Проявление разумной инициативы в сложных условиях поощрялось.

— Хорошо, можешь быть свободным. Я изучу твои показания.

Спустя два дня за мной приехал сержант Франк и мы на его личном автомобиле отправились к моему новому месту службы. Всю дорогу сержант не умолкал, рассказывал о городе Ниме. Оказывается, в древние времена, здесь жило очень воинственное галльское племя. Когда пришли римские завоеватели, то деревню они осаждали более месяца и смогли взять только после гибели мужского населения. Но им на смену пришли их жены. Должного сопротивления они оказать не смогли и были уничтожены. По приказу римского полководца, имя которого не сохранилось до наших дней, все население деревни перебили, а саму деревню сожгли. Новые каменные укрепления римляне возвели в двух километрах от сожженной деревни на вершине невысокого холма.

Через час я знал, что второй иностранный мотопехотный полк размещается в знаменитых казармах Валлог, а полковая песня — немецкая «AnnaMaria», сколько в Ниме магазинов, ресторанов, кафе и закусочных. Сержант рассказал о местах расположения увеселительных заведений, где можно бывать легионерам. Также он вкратце просветил меня о порядках в полку, вдаваться в подробности не стал, сказал, что этим займется мой непосредственный командир.

В штабе полка я задержался недолго. Вручил начальнику штаба полка запечатанный конверт. Подождал в коридоре минут двадцать, постоянно вскакивая перед проходящими мимо офицерами, и без проблем стал стрелком первого взвода второй роты первого батальона второго иностранного мотопехотного полка. Вызванный начальником штаба посыльный сопроводил меня в казарму. Пока шли вертел головой, старался запомнить место дислокации.

Командир роты капитан Отто, возрастом слегка за сорок, внимательно прочел мои сопроводительные документы.

— Как будем служить легионер? — пробасил капитан.

— Доблестно.

— Как у тебя с дисциплиной?

— В полном порядке.

— Аттестация у тебя хорошая, но это ничего не значит. Полк не учебный центр, здесь все по-настоящему и люди здесь служат разные. Многие прошли через кровопролитные командировки, смотрели смерти в лицо. Не испугаешься, если выпадет случай пострелять по живым людям?

— Не испугаюсь.

— Я вызвал сержанта Морено, он пока командует взводом. Пойдешь с ним, он определит тебя. Новички в полк должны прибыть примерно через месяц, я, если честно, удивлен твоему появлению. Ты действительно хорошо стреляешь?

— Неплохо. Один раз у своего командира взвода выиграл пари, поразил мишень из винтовки НК416F одним патроном с четырехсот метров.

Сержант Морено оказался невысоким, но квадратным во всех отношениях. Примерно тридцатипяти лет, с черными, слегка вьющимися волосами, глубоко посаженными карими глазами, приличного размера носом с горбинкой. У моего нового сержанта были очень длинные, я бы сказал «обезьяньи» мощные руки. В ходе беседы с капитаном он постоянно жестикулировал. Конечно, я неважный физиономист, но мне показалось, что Морено, смахивает на испанца, или на итальянца. Форма на сержанте сидела, как влитая, несмотря на особенности фигуры. Наверное, пошил на заказ, подумал я.

— Сейчас зайдем на склад, получишь все, а потом в казарму отправимся, — сказал сержант и быстро зашагал по направлению к двухэтажному зданию. Старался не отставать, хотя был удивлен скорости передвижения Морено — с его короткими ногами это делать непросто.

Около часа кладовщик, знаки различия которого я не видел, поскольку они были скрыты под синим комбинезоном, занимался моей экипировкой.

— Два комплекта постельного белья, два одеяла, один матрац, одна подушка, три комплекта летнего обмундирования, — монотонным голосом перечислял кладовщик. — Три комплекта зимнего обмундирования, три пары ботинок, четырнадцать комплектов нательного белья — футболки и трусы. Двадцать одна пара носков летних и столько же зимних.

— Один комплект экипировки FЕLINV2. Заметь парень все пошито из прочной, водоотталкивающей и огнестойкой ткани. Она пропускает воздух, впитывает пот, отталкивает кровососущих насекомых, маскирует в инфракрасном спектре, в тепловизор тебя не разглядят. Один комплект средств индивидуальной бронезащиты из многослойной тканевой брони, усиленной пластинами комбинированной брони с керамикой. Это легионер вообще подарок Господний, со ста метров, пулеметная пуля не пробивает. Чтоб ты знал, к созданию пуленепробиваемых жилетов самое непосредственное отношение имеют женщины. Да, да, да. Сверхпрочный материал кевлар изобрела доктор Стефани Кволек. Мы должны быть все обязаны ей за это изобретение ибо оно спасло жизнь многим нашим бойцам. Не забывай это. Так, продолжим экипировку. Один ранец с емкостью для воды, а также места для запасных магазинов и ручных гранат. Он очень удобный и крепкий, это не то гнилье, с которым мне приходилось иметь дело в молодости. Получай настоящий боевой шлем MSAGallet с встроенной системой связи и нашлемной камерой. Хитрая система шлема позволяет обмениваться информацией между бойцами отделения и взвода. Еще одна занимательная штучка — многофункциональный бинокльJIMMR с тепловизором. Взглянув в бинокль, ты сможешь обнаружить врага засевшего за стеной дома, это я тебе точно говорю. Вот эта небольшая сумка с батареей обеспечивают работу комплекта в течение 24 часов. Помни сынок, что комплект экипировки не дешев, он стоит 45 тысяч долларов. Ну и на завершение, немецкая красавица — штурмовая винтовка НК416F. Видел такую?

— В учебном центре стрелял из подобной.

— Тогда бери десять магазинов к ней и две тысячи патронов. Больше тебе, как стрелку получать нечего.

— Морено, — обратился кладовщик к сержанту, — я дам твоему парню тележку, чтобы отвезти имущество в казарму. — Но я тебя очень прошу, обязательно верни мне ее сегодня. Задержишь на день, в дальнейшем будете свое имущество таскать на горбу.

— Марк, все сделаем, — улыбнулся кладовщику сержант.

Четырехколесная тележка, изготовленная из алюминиевых трубок, вместила все мои пожитки. Ухватившись за удобную ручку, я с легкостью потянул ее за быстроидущим сержантом.

Со слов сержанта, помещения взвода располагались на третьем этаже пятиэтажного здания казармы. Я уже начал прикидывать, сколько ходок мне нужно совершить, чтобы поднять имущество и кто его будет охранять от возможного хищения. Все оказалось проще. В казарме существовал грузовой лифт. На нем мы поднялись вместе с тележкой.

— Оружие, магазины и патроны в оружейку, — приказал сержант, — твоя ячейка пятнадцать дробь два. — Потом идешь в комнату с номером пятнадцать и занимаешь второй ярус кровати. Для обмундирования и экипировки в комнате есть соответствующие шкафы. Пока все свали на пол и отвези тележку на склад. Когда вернешься, все распределишь по местам. На обустройство даю тебе время до ужина. По исполнении доложить. Проверку буду проводить придирчиво, не обмани моих ожиданий. На будущее, постарайся выполнять все команды бегом.

— Так точно господин сержант, — гаркнул я во весь голос.

Тележку я вернул на склад и занялся размещением вещей в комнате. Зайдя первый раз, я не обратил внимания на специфический запах. А когда вернулся со склада, малоприятный аромат витал в моем жилище. Такое впечатление, что в комнате длительное время гадили в горшок кошки, а его никто не собирается выносить.

Думать легионеру не надо. Открываешь шкаф, а там расписаны места размещения всех элементов экипировки и обмундирования и даже фотографии имеются. Удобно, однако.

Потом занялся уборкой — мне показалось, что комната давно не видела мокрой тряпки и дезинфицирующих веществ. По крайней мере, унитаз и раковина в туалете давно потеряли свой белый ослепительный цвет. Интересно, а кто является моим соседом по комнате? То, что он не дружен с чистотой, я уже понял, не очень хочется жить в свинарнике.

Открыл настежь окно для проветривания. У дежурного легионера взял все необходимое для уборки. Парень, почти мой ровесник, выдавая мне инвентарь, смотрел на меня с сочувствием. С чего бы это? Никогда не был белоручкой, прибраться в комнате мне не тяжело.

Обнаружилась причина вонизма в комнате. Под нижней кроватью нашел залежи грязных носков. Хотел выбросить, но потом собрал в мусорный пакет и положил поверх одеяла, вдруг они дороги моему соседу, как память.

Через три часа комната и туалет сверкали чистотой и благоухали освежителем воздуха. Я даже новые светодиодные лампочки вкрутил. Кровать я заправил строго по уставу, нас в учебном центре этому обучили. Вернув инвентарь дежурному, пошел докладывать сержанту о выполнении его приказания.

Сержант, переступив порог комнаты, на мгновение застыл на месте. Потом удивленно посмотрел на меня. Покачал головой, начал проверку. Морено заглянул везде, я видел, как он проводил рукой по подоконнику, по столу и по кроватям. Наверное, надеялся обнаружить пыль. Ну-ну, я убрался на совесть, можете господин сержант, даже белым носовичком проверять.

— Да, — только и смог сказать Морено.

— Что-то не так, господин сержант? — вытянулся я в струнку.

— Все так, все так, я бы сказал, отлично ты разместился. Комнату привел в идеальное состояние. Но мне кажется, это не понравится твоему соседу Мгобобо.

— Этот Мгобобо не любить жить в чистоте?

— Он много чего не любит, а любит то, что не нравится многим. Сложный он человек, часто бывает несдержанным. Наказания он получает часто, а выгнать его не можем, он гражданин Франции по рождению. Так что новичок крепись, трудно тебе будет. В нашем взводе ты единственный новенький, большинство прослужило больше года, считаются старожилами. С Мгобобо они стараются не конфликтовать, и дружбу с ним никто водить не желает.

— А где сейчас мой сосед?

— В наказание отправлен на сельхозработы, к отбою вернется.

Перед ужином было общее построение взвода, на котором сержант представил меня в качестве нового сослуживца — Алекса Шведа. Особый упор в свое речи сержант сделал на то, что жить я буду в комнате номер пятнадцать. Не сговариваясь, весь личный состав загудел. До меня долетели даже нецензурные эпитеты в отношении Мгобобо. Похоже, мне достался очень трудный сосед. А как не хочется начинать службу с конфликта! Ладно, появится сосед, буду принимать решение на месте.

Солдатских столовых на территории полка было две. Наша под номером один, что соответствует номеру батальона. Сейчас столовая заполнена легионерами до отказа. Каждому подразделению отведено определенное место, мне его показал сержант и усадил за свой стол.

К французской кухне я за шесть месяцев привык. По-моему мнению, французы — нация гурманов, что естественным образом сказалось на рационе питания военнослужащих. Надо отметить, что легионеры состоят на полном государственном обеспечении, а офицерам приходится за питание платить. В боевой обстановке и на учениях все питаются из одного котла.

Сегодня в столовой меню было представлено: холодной рыбой — тунцом в оливковом соусе, салатом из моркови, тушеной свеклой, брокколи нескольких видов, огурцами, помидорами и петрушкой. Мясные блюда: отбивная из говядины, жареная курица, паштет из оленины, и гарниры: тушеные бобы, тушеный и вареный картофель, рис, макароны. Перечислять сорта твердых сыров я не стану, их очень много. Кофе и чай с булочками, крендельками и печеньем. Фруктовые соки и минеральная вода предлагалась в неограниченном количестве. Я выбрал себе на ужин отбивную из говядины, рис и салат из помидор. Запивал съеденное кофе с вишневым тортом. Вкусно и питательно, на ночь перегружать желудок не решился.

После ужина почти весь взвод собрался в комнате психологической разгрузки. Большинство смотрело футбольный матч, кое-кто рылся в Интернете, несколько легионеров занимались чтением художественной литературы, я просматривал на ноутбуке последние новости, происходящие в мире и во Франции. Я заметил, что некоторые легионеры посматривают на меня с любопытством, но пока на контакт не идут. Хотя нет, ошибся, подсел ко мне коренастый парень лет двадцати пяти. О таких людях говорят — типичная рязанская морда лица.

— Привет, меня зовут Иван, я из Владимира, который в России, — на французском языке с сильным акцентом представился парень.

— Алекс, из Швеции, — ответил я.

— Ты давно в легионе?

— Прошел первичное обучение.

— А-а, так совсем зеленый! Тогда запомни, Алекс, в полку порядки строгие, нужно нести службу правильно, строго по уставу. Приказы офицеров и младших командиров выполнять в срок и обязательно докладывать об исполнении. Люди во взводе подобрались нормальные, несмотря на то, что жили в разных странах. Но есть у нас паршивая овца, это твой сосед Мгобобо. Этот ублюдок, похоже, родился без мозгов, но бегает очень хорошо, что нравится командиру роты. Он бы его давно перевел в хозяйственный взвод полка, но не хочет терять бегуна, ведь у нас каждый месяц проводятся спортивные соревнования. У тебя как со спортом?

— Полный порядок. Могу бегать, прыгать, плавать и стрелять.

— А коллективные виды спорта: футбол, волейбол?

— С футболом дружу, а волейбол не очень жалую, хотя по мячу попадаю.

— Отлично, я тебя запишу в нашу футбольную команду. В эту субботу на стадионе будут соревнования по легкой атлетике, так ты постарайся показать хорошие результаты. Уверен, сержант Морено обязательно тебя выставит, захочет посмотреть, на что способен новичок.

— Иван, извини, но мне кажется, мы немного отклонились от основной темы. Ведь ты хотел предупредить меня об Мгобобо?

— В общем да. Опасайся его. Мало того, что он безголовый, так еще не традиционной ориентации. Ходили слухи, что он со своими дружками, а их в полку двенадцать человек, два месяца назад жестоко поиздевался над молодым парнем из второго батальона. До командования слухи дошли, но полковник, почему то не назначил разбирательства. Почувствовав безнаказанность, Мгобобо даже Морено стал перечить, а наш сержант мужик строгий.

— Спасибо, Иван, буду осторожен.

— Если возникнет конфликт, не калечь Мгобобо, а то получишь дисциплинарное взыскание с вылетом из легиона, а еще хуже — угодишь в тюрьму.

— Постараюсь быть сдержанным.

Непосредственно перед отбоем сходил в душ, постоял под тугими струями воды. Капли воды, с силой ударяя по телу, проводили приятный и легкий массаж всего тела.

Расстелил свою кровать, пора спать, уже прозвучала команда отбой.

Дверь в комнату распахнулась от мощного удара ногой. В свете дежурного освещения на пороге увидел крупного негра. Ну, вот, теперь все стало на свои места, и понятно, почему мои сослуживцы смотрели на меня с сочувствием. Негр ростом немного ниже меня, его лицо описывать не стану, мне кажется, негры все одинаковы. Но то, что негр в хорошей физической форме я заметил, форма ладно обтягивала прокачанный торс.

— А вот это настоящий подарок, — гнусно улыбаясь, произнес вошедший, — сержант решил потешить меня хорошенькой белой задницей. — Будет чем заняться Мгобобо до самого утра, — лыбясь сказал негр, и подойдя ближе, провел рукой по моему плечу.

Это были последние его слова и движения, поскольку в бессознательном состоянии говорить не получается. Я просто вырубил Мгобобо хорошо поставленным ударом по шее, правда, не со всей силы.

Затем я раздел негра донага, уложил на кровать. Разорванными на несколько частей простынями, скрученными в своеобразные канаты, надежно привязал руки и ноги Мгобобо к кровати, почти распяв его. За качество узлов я не волновался, отец научил меня хорошо вязать морские узлы, а материал простыней новый и прочный. В рот негру затолкал кляп, сделанный из его вонючих носков, свой запах не должен вызвать у соседа негативной реакции. Немного подумав, я открыл шкафчик Мгобобо, и в куче сваленной амуниции нашел несколько ремней разгрузки, которыми надежно привязал негра к кровати в районе поясницы. Теперь подвижность моего соседа нулевая. Похлопав по щекам, привел негра в чувство.

— У тебя нос не сломан? — тихо поинтересовался у соседа.

Мгобобо замычал и попытался ворочаться. Ага, сейчас, он надежно зафиксирован.

— Ты не дергайся и не мычи, а просто кивай головой, если понимаешь смысл моих вопросов. Понял?

Негр кивнул.

— Повторяю вопрос. Нос целый, не ломали?

Повертел головой. Будем считать, что нос все же не сломан.

— Ты знаешь, что у меня в руке?

Мгобобо дважды кивнул головой.

— Правильно. Это хорошо знакомый тебе фонарик, хочу заметить очень удобная вещь. Ты хотел заняться моей задницей, но извини, я ей дорожу, а вот твою, между прочим, черную задницу мне совершенно не жалко. Сейчас одену на фонарик презерватив и сделаю тебе анальную дефлорацию. А потом включу фонарь, поищу там твое светлое будущее, хотя скорей всего будущего у тебя нет. До утра времени много, я успею обработать тебя спокойно и вдумчиво. Когда ты потеряешь сознание от боли, я развяжу тебя, но ты самостоятельно дойти в душ не сможешь. Утром весь полк будет знать, что ты потерял девственность. Ты этого хочешь?

Сосед смотрел на меня распахнутыми в ужасе глазами, и отрицательно помахал головой.

— Ну, если не хочешь, то предлагаю завтра пойти в штаб и написать рапорт о переводе в другое подразделение, — продолжал нагонять страху на Мгобобо. — И не дай Бог, ты этого не сделаешь! Завтра же вечером я займусь тобой серьезно и ты пожалеешь, что появился на свет. А теперь давай спать. Предупреждаю, начнешь дергаться и мешать, мне спать, столкну на пол твой ранец, а он привязан к твоему мужскому хозяйству. Петля затянется, и к утру все распухнет. После этого даже самый опытный доктор тебя не спасет. Ты будешь себя хорошо вести?

Утвердительно дважды кивнул сосед.

Я забрался на свою кровать. Конечно, никакого ранца привязанного к гениталиям не было, не настолько я жесток. Но напугать этого непуганого идиота я обязан.

В «кодексе легионера» четко прописано, что в легионе нет цвета кожи, национальностей и вероисповедания, все равны. Все свои расовые и национальные предрассудки будущие легионеры должны были оставить еще на пороге вербовочного пункта, но почему-то отдельные личности, становясь легионерами, забывают прописные истины. Мой сосед тому пример.

Понимаю, что нужно терпимо относиться к людям, но когда они превращаются в скотов, то тут только силовые методы помогают. Хоть убейте меня, но я не понимаю этой супер толерантности по отношению к людям с черным цветом кожи. Видишь ли, их нельзя называть неграми, а исключительно афроамериканцами, или афроевропейцами. Скажите мне на милость, существуют ли вообще такие расы? Есть негроидная раса, значит, ее представитель негр. И нет здесь никакого расизма, просто вещи нужно называть своими именами. Почему-то китайцев, называют китайцами, а не, к примеру, жителями, населяющими побережья Желтого моря. Если и дальше так дело пойдет, то особи, подобные Мгобобо займут главенствующие позиции в цивилизованном обществе. Да, среди всех рас, народов и народностей встречаются отморозки, но их нужно ставить на место в рамках закона, обязать их соблюдать законы страны, в которой они живут. Все должны осознавать, что в чужой монастырь со своим уставом ходить нельзя.

В боевой обстановке я буду помогать любому легионеру, невзирая на цвет его кожи, и хоть трижды или четырежды его ненавижу, но и унижать себя в мирной обстановке не позволю.

Поступил я чуточку жестоко, оказав психологическое давление на Мгобобо, но не вышел за рамки закона. Адекватно отреагировал на угрозу здоровью и не более. Почему не доложил командованию? Так сержанту тоже нужно отдыхать. Утром доложу по всей форме, пусть принимает решение.

Ладно, хватит философствовать, надо спать, завтра может быть у меня трудный день.

Выспался хорошо, сосед вел себя очень тихо. Избавил Мгобобо от пут. Негр не смог подняться с постели, все тело затекло от лежания в одной позе.

— Я ухожу на зарядку, а когда вернусь, в этой комнате тебя нет и вещей твоих тоже, — спокойно пояснил соседу. — Постарайся не расстраивать меня.

По пути на спортгородок выбросил в мусоропровод самодельные канаты, зашел в комнату сержанта и подробно рассказал о случившемся. Морено слушал меня с удивлением и с некоторым недоверием. Отправив меня заниматься спортом, поспешил в мою комнату.

В составе взвода целый час занимался спортом, ничего нового, в учебном центре примерно такая же программа.

По возвращении в комнату соседа не застал, его кровать пустовала. Отлично. Значит, внял моей просьбе Мгобобо.

Дежурный вызвал меня к сержанту, когда я уже закончил утренний туалет.

— Легионер Алекс по вашему приказанию прибыл, — доложил я.

— Вижу, что прибыл, — слегка улыбнулся Морено. — Ты лучше скажи, чем так напугал Мгобобо, что он, написав рапорт о переводе, не дождавшись визы командира роты, собрал свои вещички и умотал к землякам во второй батальон?

— Я вам докладывал о его намерениях в отношении меня.

— Это понятно. А ему что грозило?

— Примерно тоже самое, только с использованием фонарика с противозачаточным средством, чтобы не появились на свет такие же идиоты, как он.

— Шутишь и это хорошо. А еще хорошо, что ты ему ничего не сделал, в смысле не нанес никаких увечий. Вот, думаю, капитан Отто будет тобой недоволен. Мгобобо у него в фаворе, как лучший бегун полка.

— Не знаю, как бегает мой сосед, но смею вас заверить, я в учебном центре нормативы по бегу на короткие и длинные дистанции перекрывал, смогу составить конкуренцию Мгобобо.

— Конкуренцию составишь, а вот сбережешь ли здоровье, вопрос. У Мгобобо в полку служат земляки. Они знают друг друга с детства, жили в одном доме, тренировались в одной команде и служить в легион пришли вместе. Правда, все ребята адекватные, один Мгобобо какой-то слегка пришибленный. Но учти, за земляка они будут заступаться.

— Это вполне нормально.

— Нормально? Был случай, когда у них снесло крышу и они отделали парня ни за что. После лечения он в полк не вернулся, перевелся в 1-й иностранный мотопехотный полк. Ты думаешь, что сможешь один противостоять этому землячеству?

— А как же постулат — все легионеры братья и в том же духе?

— Не буду спорить, в основном так и есть. На треть полк состоит из русских, остальная масса — представители других стран, и есть некая группка темнокожих. Так вот, наибольшее количество дисциплинарных нарушений приходится на них.

— Они настолько тупы?

— Отнюдь. Просто иногда темнокожие хотят занять доминирующее положение, попирая устои легиона.

— Гнать их на гражданку, пусть там себя реализуют.

— Есть негласный ценз наличия в легионе французских граждан и его стараются поддерживать. Я вижу, ты парень смышленый, считай, что этого разговора не было. Но готовься к разговору с капитаном, он в выражениях стесняться не станет. Рекомендую его выслушать, не перебивая, а когда потребует объяснений, спокойно выскажешь свою точку зрения. Капитан хоть и вспыльчивый, но службу понимает правильно, происшествия в роте ему не нужны.

День проходил по распорядку, а занятия проводились согласно утвержденному плану. Сержант усадил меня за изучение «Устава караульной службы», в скором времени подойдет очередь взвода заступать в караул. Для виду я часа три полистал фолиант, хотя надобности не было, я его уже знал почти наизусть, в учебном центре выучил, мы там несли караульную службу.

А вот вечером я предстал перед капитаном. Прав оказался Морено, капитан Отто не просто орал, он негодовал, краснея лицом и хлопая мощной ладонью по массивному столу. Я в точности выполнял рекомендации сержанта, стоял по стойке смирно и ждал, когда минует словесная буря. Ждать пришлось долго, минут тридцать.

— Ты понимаешь, Швед, что без Мгобобо наша рота потеряет первое место в полку по легкой атлетике? — спросил капитан нормальным тоном.

— А кроме Мгобобо никто бегать не умеет?

— Он бегает, как кентавр, не зная усталости, опережает соперников на сто метров. Тебе это по силам?

— Если вы прикажите, то постараюсь оставить Мгобобо у себя за спиной.

— Ты самоуверенный сукин сын. Так, пойдем на стадион, я посмотрю, на что ты способен в беге.

Переодеться в спортивную форму капитан мне не позволил, сказал, что и так сойдет. Пока выдвигались к стадиону, я морально настраивался, очень надеялся, что организм меня не подведет, чувствовал, что сил у меня в избытке.

Вначале пробежал сто метров. Посмотрев результат, капитан потряс секундомер, наверное, думал, что тот испортился. А затем я пробежал километр, и вновь недоуменно смотрит на секундомер командир роты.

— А с рукопашным боем у тебя как? — уже доброжелательно поинтересовался капитан.

— На должном уровне.

— Тогда в следующую субботу выставлю тебя на соревнования по многоборью. Бег, плаванье, стрельба и рукопашный бой. Посмотрим, чего ты стоишь, может, и заменишь Мгобобо.

Неделя пролетела для меня почти незаметно. Строевая, изучение уставов, чистка оружия, приборка в комнате и многое другое, что должен выполнять рядовой легионер. Стал понемногу втягиваться и привыкать. Общался со всеми сослуживцами нормально. Иван познакомил меня со своими земляками из России и Белоруссии. Есть во взводе еще трое так сказать русскоязычных легионеров, из Украины, но они как-то держатся обособленно, создали для себя маленький мирок, вот в нем и живут, никого туда не подпускают.

В субботу на стадионе собрался весь полк, за исключением караула и дежурной службы. Участников набралось пятнадцать человек, среди которых мелькало улыбающееся лицо Мгобобо. Главным судьей был начальник штаба. Он же давал участникам последние наставления. Призвал всех честно участвовать в соревнованиях. За первое место в любой дисциплине начислялось сто очков, за второе пятьдесят, за третье двадцать пять, остальным ничего не перепадало.

Я бегал, плавал и стрелял лучше всех, поэтому имел в копилке триста очков.

В забеге на три километра, я оставил за спиной признанного фаворита соревнований Мгобобо. Нужно было видеть его лицо. Злость и растерянность, и больше никаких эмоций. Ну, еще бы, какой-то новичок обставил маститого спортсмена местного значения. Когда такое было? Еще больше разозлил бывшего соседа на стометровке.

С плаваньем вообще хохма вышла. Нужно было проплыть сто метров, а каким стилем не важно. Я отмахал дистанцию вольным стилем, а потом наблюдал заплыв Мгобобо. Без смеха смотреть нельзя. Стиль «перепуганной собаки», так я окрестил его заплыв. Тем не менее, двадцать пять очков Мгобобо заработал.

Отстрелялся я нормально. Двести метров, десять патронов и десять упавших мишеней. Мой соперник, а я Мгобобо воспринимал именно как соперника, допустил один промах. Второй результат.

К последней дисциплине — рукопашному бою, допустили только восьмерых участников. Кто-то снялся сам, а кого-то отстранили врачи по причине растяжений мышц. По большому счету мне можно спокойно проиграть первый же бой, все равно у меня максимальное количество очков, перебить мой результат никто не сможет. Но капитан Отто требовал от меня абсолютной победы. Перед последней дисциплиной он мне так и заявил, пообещав в случае победы увольнение в город. Стимул неплохой. Хотел позвонить отцу, пообщаться. Если честно, то я уже соскучился по нему.

Первую схватку я выиграл удушающим приемом. А во второй взял на болевой прием ногу сапера. В финале ожидаемо встретился с Мгобобо. Перед выходом на ковер Мгобобо красноречиво провел большим пальцем правой руки по своему горлу, давая мне понять, что намерен закатать меня в ковер основательно. Надо отметить, что все схватки проходили без средств защиты. Просто судья предупреждал об осторожности.

Мгобобо снял с себя футболку, явив зрителям неплохую, рельефную фигуру. Полагаю, легионер видел, как я в первой схватке использовал футболку соперника при проведении удушающего приема, поэтому поспешил от нее избавиться. Ладно, я не гордый, тоже сниму футболку, мне есть, что показать сослуживцам, мои мышцы тоже выглядят внушительно. Вот как поступить с Мгобобо я пока не решил. Покатать его по ковру приемами айкидо или сразу поймать на ошибке и засветить в болевую точку, а потом добить. В принципе результат один и тот же, авторитет ему основательно уроню.

Вся схватка уложилась в тридцать секунд. Я увидел главную ошибку Мгобобо, при нанесении ударов он немного проваливался, оставляя незащищенной область головы. Использовал эту ошибку, пробил верхний маваши в голову. Мгобобо хрюкнул и раскинув руки в разные стороны, беззвучно упал лицом на ковер.

Ой, что было, что было. Наш командир роты выбежал на ковер вместе с Морено, на руках утащили меня к нашему взводу, орущему на все лады, радующемуся моей победе.

Судья и медик приводили в чувство моего соперника и я видел, это им удалось. Мгобобо еще пару минут просидел на ковре, вращая недоуменно головой, пока окончательно не пришел в себя. А нечего было обещать мне отрезание головы. Пробей я сильнее, мог бы образоваться труп. Чего на соревнованиях не бывает, просто несчастный случай. Но я не намерен жестоко поступать с неразумным сослуживцем.

До ужина я только и успевал отвечать на поздравления. Капитан вообще чувствовал себя именинником. Боец его роты стал чемпионом полка с максимально возможным результатом.

Перед столовой ко мне подошел почти двухметровый негр, я видел его в компании Мгобобо.

— Я пришел извиниться за нашего брата, меня зовут Анри, — сказал визитер, — не держи на Мгобобо зла, детство у него было тяжелое. — У нас нет к тебе претензий. Если позволишь, я пожму руку победителю.

— Ни на кого зла держать не собирался, — я ответил на рукопожатие Анри, — мы служим в одном полку, нам вместе доведется воевать. — Сегодня я оказался сильнее вашего товарища, а завтра он, повысив мастерство, побьет меня. Это спорт, между нами войны нет. Если ты для Мгобобо авторитет, то поумерь его пыл в отношении сослуживцев с другим цветом кожи, может приключиться несчастье. Он не думает о последствиях совершенно.

— Знаю я о его проблеме. Иногда у него случается, как бы помутнение рассудка, а через день все нормально.

— Лечить не пробовали?

— Наверное, отправим, дальше скрывать не получится, он все чаще начал срываться. А ты его сильно напугал. Он когда рассказывал, то трясся всем телом. А ты мог бы его фонариком того?

— Нет, конечно, я же не изверг.

— Тогда ладно, возникнет необходимость, обращайся, мы добро помним.

Капитан Отто расщедрился, выписал мне требование в финчасть на восемьсот евро и разрешил увольнение до отбоя. Порекомендовал посетить заведение мадам Ле-Мож, рядом с Садом фонтанов. По словам капитана, там очень умелые девушки, окажут легионеру специфическую помощь. Ладно, будет время, обязательно загляну.

Морено придирчиво осмотрел мой внешний вид, убедился, что форма в идеальном состоянии. Выдал документы. Обратил внимание на поведение в увольнении, заострив внимание на употреблении спиртного.

Первым делом купил смартфон, позвонил отцу. В целом у него все хорошо. Трудится. Надежда Васильевна приняла предложение отца стать его женой. Оформили отношения. Бабушка Валентина умерла спустя две недели после моего отъезда. Друг Витька, тоже покинул мир живых, жаль, конечно.

В городе произошел очередной передел сфер влияния в среде криминала. В пригороде Мурманска случилась кровавая разборка. Хайрула вместе со своим сыном и приближенными попал под раздачу. По словам отца, мои недруги уже мне навредить не смогут. Также отец сообщил, что ему стала названивать Фроя, требуя сообщить место моего пребывания. Естественно, отец ничего вразумительного ей сказать не мог, сам ведь не знает, где я нахожусь. И в разговоре я ему не сообщил о месте прохождения службы. Хотел я позвонить Фрое, но потом отогнал эту мысль. Лучше посмотрю город, когда еще мне выпадет такая возможность.

Отправился в центр города и не прогадал. Там как раз собралась группа туристов. Заплатив всего десять евро, я присоединился к экскурсии.

Конечно, подробно познакомиться с городом Ним за один день невозможно, но основные достопримечательности посетить реально. Спасает то, что все знаковые места расположены в непосредственной близости друг от друга. Наш гид сообщил, что Ним имеет богатую историю. Еще в древности он был столицей сильного галльского племени. Во ІІ-м веке до нашей эры город завоевали римляне. До сегодняшнего дня в городе сохранились величественные строения той эпохи. Одним из таких памятников является амфитеатр. Это строение может составить конкуренцию знаменитому римскому Колизею. Построен амфитеатр по такому же принципу по приказу императора Августа, в честь победы над галлами. Свою основную функцию, места для зрелищ, амфитеатр выполняет и сегодня. Правда, гладиаторские бои сейчас не проводятся, но увидеть на арене корриду можно. Также в амфитеатре проходят выступления всемирно известных музыкантов, ведь он с легкостью вмещает двадцать тысяч зрителей.

Потом с группой отправился любоваться Садом фонтанов, открытым в XVIII веке. Сад расположен в самом центре города. Он представляет собой прогулочную зону с множеством статуй, искусственных водоемов и фонтанов. Если верить гиду, то Сад фонтанов, построен по образцу Версаля и всегда был доступен для прогулок горожанам различных социальных групп. Утонченные французы считают, что любоваться красотой Сада фонтанов приятней, находясь в тени деревьев, сидя за столиком с чашкой кофе.

Я выбрал себе столик, заказал кофе и булочки. Попивая кофе, решил больше никуда не ходить, на сегодня культурную программу я выполнил, надо позаботиться о бренном теле, воспользоваться рекомендацией капитана. Когда я мысленно пребывал в объятиях доступных дам, до моего слуха долетел разговор на русском языке. Интересно, а кто это изъясняется на великом и могучем? Неторопливо повернулся к разговаривающим. За столиком по соседству сидели две девушки, примерно моего возраста, обе крашеные брюнетки, по крайней мере, мне так показалось. Одеты девушки в джинсы и легкие блузы, личики довольно приятные. Не обращая внимания на посетителей кафе, они довольно откровенно обсуждали меня.

«— Как тебе, Лиза, этот молодой легионер? — спросила соседку кареглазая девушка.

— Миленький, — глядя на меня с улыбкой ответила сероглазая собеседница.

— Чистенький такой, ухоженный. Маша, а он случайно не понимает русский язык? И с чего ты решила, что он легионер?

— Если бы понимал, то сразу начал бы к нам приставать. Вспомни наших знакомых соотечественников, моментально распускают руки. И не похож он на русского, не тот тип лица. Легионер он, точно я тебе говорю, читала об иностранном легионе, форму на фотографиях видела. Знаешь, Лиза, мне так хочется с ним ближе познакомиться, что аж низ живота сводить начинает.

— Ага, ты познакомишься, а я буду в другой комнате изнывать от желания, — надула губки Лиза.

— Тогда давай уговорим его пойти с нами, а там, если он согласится, поменяемся. Я поделюсь с подругой добычей.

— Немного страшновато мне. Я никогда не имела дела с солдатами. Говорят у них мозгов мало, а желаний много.

— Не бойся, у нас времени всего до вечера, вдвоем укатаем легионера, а потом снова в Париж грызть науку.

— Тогда ты первая говори с молодым человеком, у тебя французский язык значительно лучше моего.»

Шалуньи одновременно поднялись из-за своего столика и, не спрашивая разрешения, уселись за мой.

— Молодой человек, — обратилась ко мне кареглазая Маша на хорошем французском языке, — мы видим, что вы скучаете в одиночестве. — Как-то так случайно получилось, что мы с подругой тоже подверглись скуке, хотя Сад фонтанов к этому не располагает. У вас есть какие-то планы на сегодня?

— Милая мадемуазель, меня зовут Алекс, — я встал из-за стола, кивнув головой, представился. — Программу ознакомления с достопримечательностями города я на сегодня выполнил. Сейчас пытаюсь определиться, как мне потратить оставшееся до возвращения в полк время. Ничего на ум пока не пришло.

— Давайте мы вам поможем в этом, — радостно сверкнув глазами, сказала Маша. — Вы согласитесь провести остаток дня в компании двух молодых и симпатичных девушек, с нами, например?

— Так вы уже составили мне компанию за столиком. Давайте, я закажу нам вина, фруктов и шоколада.

— Мы приглашаем вас в гости, а все остальное можно купить по дороге. Вы согласны?

— Отказывать двум очаровательным девушкам преступно. Согласен, ведите.

Удивляюсь себе, как я решился на эту авантюру? Наверное, гормоны окончательно взбесились и лупят по мозгам, вызывая серьезную контузию, с полной потерей инстинкта самосохранения. А, может, потому что моя пресловутая чуйка упорно молчала, давая понять, что девчонки не представляют опасности.

Девушки арендовали шикарную двухкомнатную квартиру с почасовой оплатой буквально в двухстах метрах от Сада фонтанов. Пакет с вином и продуктами я отдал Лизе и она ушла на кухню.

Похоже, в этом дуэте Маша всегда играла ведущую роль, поэтому без лишних слов впилась в мои губы поцелуем. Понятно, что я ответил ей тем же. Короче, через пять минут мы продолжили тесное знакомство в постели, изголодался я по женским ласкам. Мой организм подкинул мне еще одну приятную плюшку, значительно подняв уровень моей мужской силы. С Машей мы совершили уже два быстрых забега и достигли финиша одновременно. Сейчас мы вышли на более длинную дистанцию и я заметил, что девушка хочет меня опередить, вот-вот сорвет финишную ленточку первой с очередным громогласным криком. Хотя бы соседи не вызвали полицию, а то объясняйся с ними потом. Тяжело дыша, после очередной спринтерской дистанции, мы, мокрые и довольные, спокойно полежали всего несколько минут. Маша поднялась и сказала, что ей нужно срочно посетить ванную комнату. Отмазка неплохая, пусть думает, что ей удалось меня обмануть, я ведь точно знаю, что ей на смену появится Лиза.

Я лежал на постели, закрыв глаза, млел от полученного удовольствия. Ощутил нежные прикосновения пальчиков к своей груди и поцелуи на шее, значит, Лиза пожаловала. Не открывая глаз, моментально заключил девушку в объятия. Она тихонько пискнула, а дальше мы с девушкой утонули в омуте страсти. Лиза обладала неимоверным темпераментом, обхватив мое тело руками и ногами, не ослабляла хватку ни на секунду. Когда девушка достигала оргазма, все ее тело содрогалось и выгибалось от приятной истомы, а из уст Лизы вырывались сладострастные стоны. Я тоже не сдерживался, рычал, как лютый зверь.

Привлеченная шумом к нам присоединилась Маша. А вот это для меня новенькое. Я никогда не занимался любовью с двумя девушками одновременно. Но все сложилось хорошо, девушки не конфликтовали, а поочередно дарили мне свою любовь. Угомонились мы ближе к вечеру, когда девушки упали на постель, выбившись из сил. Если честно, то и я со своими новыми возможностями тоже устал неимоверно. Но усталость была приятной, душа моя ликовала, удовлетворение получил с запасом, надеюсь, и девушки на меня не в обиде, на их лицах блуждали довольные улыбки.

На прощание обменялись номерами телефонов.

В расположение полка я вернулся вовремя. О прибытии доложил сержанту Морено.

Четыре недели провели на полигоне за городом, учились управлять техникой усиления полка.

Каждый легионер должен уметь управлять и пользоваться вооружением, например, АМХ-10Р — французской боевой машиной пехоты, разработанной еще в 70-х годах прошлого века. Боевая машина пехоты надежная, проста в управлении и неприхотлива в обслуживании. Имеет на вооружении 22-х миллиметровую скорострельную пушку и один пулемет калибром 7,62 миллиметра. За многие годы использования внесено много изменений в конструкцию БМП, в том числе в систему управления. Теперь не нужно тянуть на себя рычаги, упираясь ногами в пол, достаточно повернуть в ту или в иную сторону аккуратный штурвал, все остальное сделает гидравлика. Правда эта машина мне больше напоминает огромный пылесос, кажется, в десантный отсек и моторное отделение собирается пыль со всех дорог Франции. Чистить и мыть машину после занятий одно мучение.

Больше всего мне понравилось управлять колесным танком АМХ-10RС. Этот небольшой шестиколесный танк может двигаться по пересеченной местности со скоростью шестьдесят километров час. За счет хорошо продуманной ходовой части, экипаж танка не летает по всему боевому отделению и не клацает зубами, а находится в относительно комфортных условиях. Предназначен танк для осуществления разведки, но если надо, то может осуществлять борьбу с бронированными целями, есть у него довольно мощная 105 миллиметровая пушка.

А вот бронетранспортер VAB с пулеметом 7,62 миллиметров мне не понравился, и в первую очередь плохой обзорностью с места водителя. Когда едешь в походном положении, еще нормально, а когда занимаешь боевое положение, задраив люки, то становишься почти слепым, как крот. Из-за этой самой обзорности я чуть не слетел с учебного мостика, благо успел вовремя среагировать и удержать бронетранспортер.

Естественно мы не только водили технику, но еще стреляли из бортового вооружения. Стрелять из танковой пушки АМХ-10RС сложновато. Не сразу находишь нужный снаряд и гильзы, оказывается, они имеют разную маркировку. Все достигается тренировкой, так и у меня получилось. Наловчился работать за всех членов экипажа танка. Настрелялся от души. Всем хорош танк, но система отвода пороховых газов не совсем совершенна, доводилось немного приоткрывать люк для лучшей вентиляции боевого отделения.

Закончив учебу с гусеничной и колесной техникой, занялись совершенствованием навыков обращения со стрелковым оружием.

Поскольку у нас на вооружении состоят: немецкая штурмовая винтовка НК416F, бельгийские пулеметы FNMinini,FNMAG и французский пулемет AA-52, то естественно им уделялось особое внимание. Мы стреляли, разбирали и чистили оружие по очереди. Мне сложно сравнивать боевые качества FNMinini и ручного пулемета Калашникова, но мне кажется, Калашников проще и надежней, а может, я ошибаюсь, и у меня предвзятое отношение к бельгийскому оружию. Я, как-никак русский по рождению, хотя если говорить правдиво, то наполовину швед.

Под занавес пребывания на полигоне мне посчастливилось пострелять из американской самозарядной снайперской винтовки BarrettM82 калибром 12.7 миллиметров. Признаюсь, я просто влюбился в эту винтовку. Хорошо продуманная эргономика и балансировка всех составных частей винтовки позволяют вести точный огонь на больших дистанциях. От тяжелой пули никакая защита не спасет пехотинца. Применяя бронебойно-зажигательный патрон, можно добиться поражение легкобронированных машин на ближней дистанции.

Капитан Отто заставил меня отстрелять из BarrettM82 триста патронов по ростовой мишени на удалении пятьсот метров. Я и рад стараться. После выстрелов в центре мишени мы обнаружили одну огромную дыру, а саму бумажную мишень, разодранную в клочья, унесло легким ветром. С этого момента, я был переведен на должность снайпера роты, а это, между прочим, на сто евро больше жалование.

Возвращение в полк совпало с прибытием пополнения после прохождения обучения. Об этом стало известно, когда попали в казарму. Также я с удивлением узнал, что наш взвод получил нового командира, им стал знакомый мне по учебному центру — лейтенант Ульрих. На этом удивительные события не закончились. Моим соседом по комнате стал Эрик. Приятно видеть знакомые лица.

— Эрик, а Златан, тоже с тобой в наш полк приехал? — спросил я товарища.

— Нет, он предпочел уйти со службы. После того, как нас привели в чувство, планируя перевезти в летний лагерь, пришел какой-то майор, и предложил всем желающим написать рапорта об отставке. Наш Златан написал, сказал, что для работы охранником он уже получил необходимые навыки. Всего набралось девятнадцать желающих покинуть легион, в том числе среди раненых. Да, Алекс, ты знаешь, раненые все получили французское гражданство. Военное начальство решило, что они находились на военной службе, поэтому достойны. Бог с ним с гражданством, многие ребята так и остались калеками, и толку от гражданства. Ну, если повезет, возьмут на какую-то приличную работу, пенсию они в легионе не заслужили.

— А ты сам решил продолжить службу?

— Нет у меня иного выхода.

— Все так серьезно?

— Дальше некуда. На родине за мной числится двойное убийство и нанесение тяжких телесных повреждений группе лиц.

— Повеселился ты от души, если за тобой такой шлейф тянется.

— Что есть, то есть. Я случайно и недавно стал убийцей, а до этого был вполне нормальный и законопослушный гражданин Германии. Окончил школу, получил специальность. Начал работать на заводе, собирал престижные автомобили. За два года сделал карьеру, стал установщиком торпедо на главном конвейере завода. Это, заметь, высокооплачиваемая и очень ответственная операция. Нужна сила и думающая голова. И тем и другим природа меня наделила. После работы я с коллегами пропускал бокальчик темного пива и на велосипеде отправлялся домой. Мои родители живут в небольшом городке, там всего десять тысяч населения. Я был доволен жизнью, все, что творилось вокруг, меня не интересовало. Два года назад я встретил прекрасную девушку Урсулу, она с родителями переехала в наш городок с востока Германии. Как-то так случилось, мы полюбили друг друга, готовились узаконить свои отношения. А чего тянуть, материальное положение у меня устойчивое, я взял в лизинг с выплатой небольшой и уютный домик в городке. Я не пьяница и не дебошир. Урсула меня тоже полностью устраивала, образованная, хозяйственная, отменная повариха, умеет шить и вязать, да, и вообще она прекрасный человек.

Все было прекрасно до определенного момента. В наш городок поселили три семьи мигрантов из Сирии. С этого дня спокойный городок превратился в их вотчину. «Бедные» и «несчастные» малолетки шестнадцати-семнадцати лет, сорганизовавшись в банду, начали бесчинствовать на улицах. Нападению подвергались магазины, кафе и рестораны. Часто страдали от бандитов простые граждане. Полиция только разводила руками, мигрантов «обижать» нельзя, они и так пострадали от войны.

В один из дней нападению почти всей банды, а это двадцать человек, подверглась моя Урсула. Она девушка смелая, поэтому отбивалась, сколько могла, вернее, отбивалась до приезда полиции. Собственно благодаря полицейским она попала в больницу, а не истекла кровью на улице. Позже у нее обнаружили тридцать два пореза, благо никакие важные сухожилья не повреждены и лицо осталось нетронутым.

— Хоть нападавших бандитов полицейские схватили?

— Схватили двоих, остальные разбежались. Да и задержанных после составления протоколов отпустили домой. Видишь ли, хулиганы имеют низкую социальную опасность. А то, что они могли прирезать мою Урсулу, полицейские не брали в расчет. Я когда узнал, то на эмоциях хотел пойти и начать громить этих недоносков. Спасибо моему другу детства Гюнтеру, он охладил мой пыл. Объяснив, что может произойти, если я сегодня же начну мстить. Сирийцы готовы к нападению, да и полиция стоит на ушах. Не знаю, как он получил, но через пару дней Гюнтер принес мне записи с камер видеонаблюдения, которыми утыканы улицы городка. Но самое ценное было то, что под изображением каждого участника нападения на Урсулу, указывалась его фамилия и адрес жительства. Также Гюнтер по секрету мне сообщил, что желающих поставить на место сирийцев в нашем городке много и все они между собой общаются. На одно из собраний единомышленников меня привел Гюнтер. Послушал я о чем говорили товарищи по несчастью и понял, что дальше разговоров они не пойдут, в лучшем случае помогут информацией. Я в отличие от них желал наказать обидчиков моей будущей жены, и примерно наказать.

Готовился два месяца. Когда Урсула выздоровела, мы обвенчались, и я ее перевез к нашим родственникам в Австрию, там она в полной безопасности, мигранты не любят селиться в горной местности.

Не скажу, что я отменный боец, но кое-чему научился, на улицах приходилось махать кулаками. Иногда ездил на футбольные международные матчи, где устраивали постоянные разборки с иностранными болельщиками. От приобретения огнестрельного оружия меня отговорил Гюнтер, объяснив, что этот рынок контролируется полицейскими. Два месяца я тренировался в обращении с битой. В одну из ночей я отправился к первому дому, где проживали мигранты. Здесь обитал, так называемый имам, мужчина примерно сорока-сорока пяти лет по имени Сулейман. Он был вдохновителем и руководителем отморозков. Решил начать именно с него.

Мне повезло, в дом я приник без лишнего шума. А потом я махал битой, нанося удары по рукам и ногам, стараясь нанести максимальные повреждения. Сулейман с длинным кинжалом попытался оказать мне сопротивление, но я удачно приложил битой его несколько раз по голове. Когда противники были без сознания, я от души битой обработал им все суставы на руках и ногах. Ходить и держать в руках оружие они уже не смогут. Мои товарищи, в том числе и Гюнтер мне не помогали, они страховали меня возле дома, если кто-то попытается бежать. Таким же образом я расправился с остальными обидчиками.

— Как-то неправдоподобно все звучит в твоем рассказе. Везде камеры в городе, а ты разгуливаешь с битой и громишь сирийцев. Полиция должна была тебя схватить.

— Я же тебе говорил, что в группе состоят разные люди. Нашелся специалист по изготовлению латексных масок. Попробуй узнать в сутулом пожилом человеке меня. Да и страхующие меня товарищи тоже умело маскировались.

— И тебя никто не задел ножом или иным оружием?

— Зацепили дважды, но порезы были неглубокие.

— А потом, что было?

— Был Париж, депо иностранного легиона.

— Медики не заметили твоих порезов?

— Я в депо появился через три недели после случившегося, все уже к тому времени зажило.

— Обычно полиция осуществляет проверку кандидата. Убийц, насильников, наркоманов и наркоторговцев на службу не принимают.

— Так официально мне подозрение никто не выдвигал. На мигрантов напали неустановленные лица, нанесли им телесные повреждения. Правда, двое от этих повреждений скончались.

— И когда ты об этом узнал?

— Перед отправкой в учебный центр, позвонил Гюнтеру.

— Тогда тебе опасаться нечего.

— У нас в городке очень опытный начальник полиции. Он умеет хорошо работать. Рано или поздно он докопается до истины. Не хочу из-за этих зверьков сидеть в тюрьме, лучше послужу в легионе.

— А как же жена?

— С женой все хорошо. Её и мои родители ей помогают, да и родственники в помощи не отказывают. Я не очень уверен, но мне кажется, я уже стал отцом. Когда уезжал во Францию, Урсула мне намекнула об этом.

— Если так, то поздравляю. Только зачем ты мне все это рассказал?

— Понимаешь, я не мог ни с кем поговорить об этом, не доверял, а на душе паршиво.

— А мне, значит, можно доверять? Вдруг я побегу докладывать командованию?

— Нет, Алекс, ты не такой, я за тобой наблюдаю с первых дней. Первые дни я не мог тебя понять вообще. Дружбу ни с кем не водишь и в тоже время помогаешь выбившимся из сил кандидатам на марше. Лучше всех знаешь строевые приемы и способы обращения с оружием, легко усваиваешь материал. Результаты твоих тестов многих впечатляли и меня в том числе. Ты дрался с Мишкой и я видел, что ты мог его уделать без последствий для себя, но не делал этого. Спрашивал я себя, почему ты так поступаешь? Не мог найти ответа. А вот когда ты нас, оглушенных вынужденной посадкой самолета, начал организовывать и направил на помощь товарищам, я вдруг прозрел. Ты только выглядишь суровым и жестким, а на самом деле ты добрый и отзывчивый товарищ, но хочу сказать, ты преображаешься, когда тебе угрожает опасность. А еще ты не болтлив, не стал докладывать командованию, когда на тебя Север напал. Уверен, мои откровения останутся только между нами. Честно скажу, я хотел бы с тобой поддерживать дружеские отношения, если ты не против.

— Добро, Эрик, можешь быть уверен, никому и никогда я рассказывать о тебе не собираюсь и дружбу твою принимаю. Если вдруг я стану большим начальником во взводе, то и гонять тебя буду по-дружески.

— От этого только польза будет, — заржал Эрик.

Служба в легионе мне была не в тягость. Ничего сверхъестественного в ней нет. Нужно четко выполнять приказы командования, и все будет нормально. Крыша над головой есть. Одевают, обувают, отлично кормят, и денежку платят нормальную. В российской армии рядовому бойцу, на первом году службы тысячу двести евро в месяц не платят однозначно, да и с другими видами довольствия тоже не все нормально. Одним словом, я пока жизнью доволен.

Да, не часто выбираюсь в увольнение в город, да, оторван от родных и близких. Но не держаться же все время за папину руку? Признаюсь честно, после общения с отцом, у меня даже мысль шевельнулась, «сделать из легиона ноги», ведь мои недоброжелатели в Мурманске переселились в места «вечной охоты». А потом здраво рассудил. Что я буду делать на родине? Опять искать место работы? В Мурманске мне оставаться как-то не с руки, все может случиться. Скитаться по стране неохота, да и нет уверенности, что найду нормальное место для применения своих знаний и умений. Многие граждане России подыскивают себе «хлебные» места за рубежом. Так, почему мне не попробовать? Стану рассматривать службу в легионе, как период адаптации в европейском пространстве. Я же ее, в смысле Европу, не знаю совершенно, телепередачи в расчет брать не стоит. С деньгами, конечно, у меня не очень шикарно, но жалование легионера, возрастающие с каждым годом службы, внушает некую уверенность в завтрашнем дне, и дает основание полагать, что мое будущее не будет омрачено пустыми карманами. Чем черт не шутит, может, я решусь на учебу в школе унтер-офицеров или замахнусь на военное училище. Правда, офицерский чин может получить только гражданин Франции, а у меня с этим пока никак.

Есть у меня тайная мыслишка, что моя биологическая матушка, тетенька небедная, и родному дитяти подмогнет некой суммой с лицами мертвых американских президентов, если меня сильно припечет, и я запрошу помощи. Кстати, я Фрое все же позвонил, но местонахождения не раскрыл. Это надо было слышать радостный голос этой женщины. Мне даже показалось, что она прям упивалась нашей беседой. Все рвалась на встречу со мной, готова была преодолеть любые расстояния. Поздновато она начала проявлять любовь к родному сыну, ну, и на этом спасибо. Пусть мои слова выглядят цинично, но я буду использовать Фрою в случае необходимости. Чтобы она обо мне не забывала, телефонными звонками напомню о себе.

Вот сегодня у меня очередное увольнение в город. Эрик набивался в напарники для прогулки по питейным заведениям, но я тактично послал его в бар в гордом одиночестве. У меня намечена встреча с Машей и Лизой, я созвонился с ними, и девочки обещали приехать. Наш «тройничок» всех устраивал, а сегодня мне особенно хотелось запастись впрок близостью с ними, ведь в ближайшее время отбываю в длительную командировку. Командир взвода намекнул об этом, но место утаил.

Цветы, вино, конфеты, добрые и ненасытные девчонки, широкая кровать, все на высшем уровне и замечательно. Что еще нужно легионеру в увольнении? Правильно, любви и еще много-много любви. За этим дело не стало. Маша и Лиза, словно с цепи сорвались, терзали мое тело по очереди, и я, естественно их терзал, но в рамках приличия и не проявляя излишней жесткости.

— Слушай, Алекс, — тяжело дыша после близости, сказала Маша, — я, кажется, выдохлась полностью. — Не представляла, что смогу такое сказать молодому человеку, но это так. Ты какой-то сегодня необычный, уморить тебя вдвоем с Лизкой никак не можем.

— Ничего удивительного, давно не виделись, я успел соскучиться, вот силенок и накопилось.

— Мы тоже ни с кем, кроме тебя отношений, в последние время не имеем, и копим силы, но сегодня, это совершенно другой уровень. Ты иссушил нас обеих, честно скажу, я пребываю на вершине блаженства, которого никогда не испытывала. Лизка, та вообще отрубилась, как говорят от полного сексуального истощения.

— Может от сексуального пресыщения и эмоционального напряжения?

— Наверное, от всего вместе, как ни называй, все очень классно.

— Просто, хотелось доставить вам максимум удовольствия. На некоторое время вы будете вне зоны моей досягаемости, уезжаю в командировку.

— Надолго?

— Минимум на полгода.

— Лизка, — Маша стала приводить в чувство подругу, — просыпайся, нам нужно, как следует проводить Алекса, он скоро уедет далеко и надолго.

У девочек, как будто второе дыхание открылось, зажигали до самого вечера, а потом у моих нимф, батарейки разрядились окончательно. Покидал квартиру самостоятельно, никто не провожал, хорошо хоть замок на входной двери стоял автоматический, захлопнулся без проблем.

Наконец-то прояснилась ситуация, куда решено отправить одну усиленную роту нашего полка. Если честно, то я предполагал, что этим местом станет африканский континент. И не ошибся. Мы едем в Чад.

К подбору кандидатов в командировку командование полка подошло творчески. Отправлять роту штатной численности не стали, а решили сделать сборной. Для этого провели комплекс проверочных мероприятий боевой и физической подготовки, и по результатам отбирали людей.

О себе могу сказать, что пришлось выдержать серьезную конкуренцию среди снайперов других рот. Ничего плохого о своих соперниках сказать не могу, отличные стрелки, морально и физически подготовлены отлично. Но я оказался лучшим в стрельбе на дистанции в четыреста метров. Из десяти выстрелов, девять попаданий в мишень, и довольно кучно. Это позволило составить мне компанию четверым снайперам, нас распределили по одному на каждый взвод.

Кстати, наш взвод, в том числе лейтенант Ульрих, прошел испытание, и почти в полном составе отправится в командировку. Почему почти? А потому, что трое наших легионеров не изъявили желания отправляться в Чад. К моему удивлению это оказались ребята с Украины. Их предводитель Мирон заявил командиру взвода, что они не хотят участвовать в порабощении свободных жителей африканской страны. С ними беседовали все от командира взвода до командира полка, но эти неразумные славяне уперлись словно бараны, так и не поняв, что отказ от выполнения приказа прямой путь в никуда. Как мне потом сказал сержант Морено, эти легионеры получат по пять лет каторги и вернутся на родину, если вернутся, лет через восемь, они только два года отслужили по первому контракту. Морено слышал, что бывших легионеров, совершивших воинские преступления, используют в каменных карьерах в странах с жарким климатом, предположительно в Южной Америке, расширяют космодром в Гвиане. Условия там очень тяжелые, не каждый заключенный до окончания срока доживает в полном здравии. Ну, и ладно, ребята выбрали сами свою судьбу, их к этому никто не подталкивал, пускай теперь только на себя обижаются.

Да, хотел отметить, ни один чернокожий легионер полка не проявил желания побывать на исторической родине своих предков, они в ходе проверок, тупо завалили все нормативы, а кое-кто оказался серьезно болен, в частности Мгобобо. Его вообще поместили в специализированную лечебницу.

На две недели загнали нас в карантин, выделив отдельно стоящую одноэтажную казарму. Медики сделали нам кучу прививок от всех, по их мнению, болячек, с которыми мы можем столкнуться.

Командовать сводной ротой назначили капитана Сержа, потомственного военного, его предки якобы служили еще в армии Наполеона. О нем в полку ходили различные байки. По одной из них, когда Серж был молодым лейтенантом, его направили набираться практического опыта на базу НАТО в Германии. Там, помимо освоения стратегии, тактики и способов применения средств усиления мотопехотных частей, лейтенант занимался окучиванием женского персонала базы, в том числе жен офицеров. Все похождения лейтенанта не выходили наружу, как-никак женщины-военнослужащие дорожили своими местами и не стремились афишировать свои отношения с молодым человеком. Но случилось непредвиденное происшествие. У бесплодного полковника базы родилась дочь. Разразился громкий скандал. Отец Сержа, довольно влиятельный во Франции генерал, приложил руку, скандал замяли, а лейтенант оказался в рядах офицерского состава легиона, начав службу в глухом гарнизоне во Французской Гвиане. Какими бы ни были похождения Сержа в прошлом, но сейчас его рота одна из лучших в полку, а сам капитан учится в академии, обзавелся семьей, и вместе с женой, американкой кстати, воспитывает троих детей.

Сидение в карантине я использовал для изучения будущего места командировки.

Республика Чад расположена в Центральной Африке. Соседями на западе являются: Нигер, Нигерия и Камерун, на юге — Центральноафриканская республика, а на востоке — Судан и Ливия. Объективно говоря, не самые спокойные соседи. На территории Чада три климатические области. На севере страны, где нам предстоит действовать, климат тропический пустынный, и что самое неприятное, мы там окажемся в период, когда столбик термометра может подняться до отметки плюс пятьдесят градусов Цельсия и выше. Ведь в период с апреля и до сентября жара там стоит неимоверная. Часто дуют сильные северные ветры, поднимая облака пыли и песка, занося немногочисленные дороги, затрудняя жизнь местным жителям. С осадками сплошная проблема, бывают периоды, когда за год не выпадает даже ни одной капли дождя. Правда, я вычитал, что в 2015 году на севере случился очень сильный ливень. Вода, не успевшая впитаться в иссушенную почву, снесла пару деревень вместе с жителями и скотом.

О других климатических областях я даже не читал, толку — то, мы там не побываем, зачем забивать голову лишней информацией.

Если верить справочникам, то Чад — слаборазвитое в экономическом плане государство. Промышленность в зачаточном состоянии, а в сельском хозяйстве занято почти все население страны. Да и техники у селян очень мало. Из-за низкой технической оснащенности сельского хозяйства выращиваемые рис, просо, сорго и арахис дают низкие урожаи, поэтому в Чаде население питается крайне скудно, часто голодают.

Нам предстоит обеспечивать охрану французских граждан из состава геологоразведочной партии, нанятой нефтегазовой компаниейТotalS.A., четвертой в мире по объему добычи нефти и газа в мире. Полагаю, что французы решили попытать счастье в разведке нефтяных месторождений на территории Чада, ведь у северного соседа — Ливии этой самой нефти завались, как много. А поскольку Чад нищая страна, то и арендная плата за использование недр будет не высокой. Что делать- ну хотят французы получить приличную прибыль. В конце 90-х TotalS.A. в Анголе нефть нашла и присосалась там словно пиявка, получая баснословные прибыли.

Все это конечно хорошо, но меня больше всего настораживает множество международных банд, чувствующих себя вольготно на территории Чада. Устроили в населенных пунктах страны себе зоны релаксации, где отдыхают после трудного и тяжелого разбойничьего труда в соседних странах. Дошло до того, что на окраине столицы Чада — Нджамены боевики различного толка устроили рынок, на котором сбывают награбленное. Если верить бюллетеню, выпущенному аналитической службой французской армии, не предназначенному для ознакомления широкой публике, то на этом рынке можно купить все, что угодно душе. Начиная с качественного кубинского табака и заканчивая зенитно-ракетными комплексами, правда, не последнего поколения.

Наиболее опасной в Чаде считается многочисленная банда выходца из этнической группы тубу — некоего Вахидулхака, являющегося правоверным мусульманином, приверженцем суннитского учения. Имеются сведения, что Вахидулхак имеет высшее техническое образование, свободно говорит на пяти европейских языках. Неплохо осведомлен о формах и методах работы полиции, что способствует его неуловимости. Семьи у него, как таковой, нет, но в Нджамене в бедняцком квартале, содержит богатый дом, в котором проживает его «малый» гарем, состоящий из двадцати девушек разных народов и народностей, якобы даже европейки в нем присутствуют.

В зависимости от сложности решаемой задачи, Вахидулхак, может собрать под своей рукой до пяти сотен бойцов. Они готовы за долю от награбленного добра, а кое-кто и за кусок лепешки, отважно воевать против всех, на кого укажет предводитель. Банда Вахидулхака отличается особой жестокостью по отношению к противнику, как правило, после столкновения, живых и раненых не оставляют. Бывали случаи, когда бандиты проводили показательные казни с отрезанием голов несчастным. Попадались среди казненных люди со светлым цветом кожи.

Вооружена банда в основном стрелковым оружием, преимущественно автоматами Калашникова и ручными гранатометами различных производителей. Есть около двух десятков джипов с установленными на них крупнокалиберными пулеметам. Власти Чада несколько раз пытались пресечь деятельность банды Вахидулхака, организовывали настоящие войсковые операции. Вахидулхак очень хорошо знает местность, что позволяло ему избегать прямых столкновений с правительственными войсками, в мелких стычках банда не понесла существенных потерь. Да и те быстро компенсировались, за счет привлечение в свои ряды местных жителей, было из кого выбирать, везде практически беспросветная бедность.

И вот этот нехороший человек со своими головорезами действует в том же регионе, где нам предстоит обеспечить безопасность геологов. Что такое сто пятьдесят легионеров, против пятисот бандитов? Ну, почти смертники, если вдруг пересекутся наши интересы, или мы каким-то образом помешаем Вахидулхаку в чем-то.

Вытянувшись на кровати, я рассуждал о войне вообще, о возможной войне с бандитами в частности. Пусть она и не полномасштабная, а так сказать локальная, но даже в этом случае можно получить пулю. Война это грохот взрывов на поле битвы, это планирование хитроумных операций в штабах. Не все понимают, что война — это продолжение дипломатических баталий, которые не смогли разрешить сложные противоречия мирным путем, а решили примитивно накостылять друг другу по шее. Противоборствующие стороны лупят со всех видов оружия, не заботясь о сохранении жизней ни стариков, ни детей, и помогает им в этом третья сторона, которая вроде бы в конфликте не участвует, но хочет получить часть своего пирога, снабжая противников всеми видами вооружения. То есть третья сторона, тупо получает прибыль, а для получения прибыли все средства хороши.

В нашем случае ведется тихая экономическая бойня. Толстосумы не смогли нормально разделить сферы влияния и решили привлечь для решения проблем незначительный воинский контингент в лице легиона. Для получения сверхприбыли TotalS.A решила поискать газ и нефть в недрах Чада. И пусть они решили вести торговую войну с другими корпорациями, но смысл один: жиреть за счет других. А сколько будет жертв — не важно, главное: достижение цели. Наша усиленная рота легионеров будет яростно защищать французских граждан от всевозможных посягательств и если при этом под раздачу попадет мирное население, ну, что поделать, такое бывает. Легионеры и бандиты сойдутся в кровавой битве, перебьют какое-то количество людей, а прибыль поимеетТotalS.A., вернее ее верхушка. То, что в Чаде потеря кормильца равносильна смерти всей семьи, совершенно ничего не значит, также никак не отразится на TotalS.A. смерти нескольких десятков легионеров. Возможно, Франция выплатит родственникам погибшего какие-то деньги, если составлены соответствующие документы.

Это так, общие рассуждения, а Вахидулхак далеко не дурак, если столько лет успешно избегает уничтожения. Значит, голову на плечах имеет светлую и думающую. Вполне возможно, что за ним стоять дядечки и тетечки с тугими кошельками, и указывают, кого и когда укусить. А, что, вполне нормально иметь пустынного цепного пса, готового выполнить любой приказ.

Что-то странные мысли меня посетили, надо их гнать подальше, а сконцентрировать все внимание на проверке экипировки и оружия, ведь именно от них зависит моя жизнь.

Да, похоже, я переоценил свои физические кондиции. Жара Чада меня уже достала. Нет, я нормально выполняю все свои служебные обязанности, несу службу, как положено, не допускаю нарушений дисциплины и тому подобное. Просто я не могу привыкнуть к тому, что чадское солнце испаряет из моего организма всю влагу, и я постоянно хочу пить. За пару недель пребывания на солнце я превратился почти в представителя местного населения. Кожа стала черной, чему способствовало солнце и ничем не смываемая пыль.

Болтаемся мы пока на северо-востоке Чада, геологоразведка бурит скважины, берет пробы, а мы их охраняем. Обычно на одном месте задерживаемся на три-четыре дня. Капитан Серж требует, чтобы временный полевой лагерь мы оборудовали с особой тщательностью, в соответствии с требованиями фортификации. Это я вам скажу вам, огромный объем работы. Из мешков с песком нужно соорудить двенадцать пулеметных гнезд с окопом для укрытия расчета и боеприпасов. Подготовить, выкопать и укрепить капониры для трех танков АМХ-10RС, шести БМП АМХ-10Р, а также для пяти десятитонных автоцистерн с водой. Вода здесь в большом дефиците, ее потребляют люди и буровая установка геологов. Поэтому приходится организовывать настоящие войсковые операции по добыче воды в колодцах. О топливных цистернах и то меньше забот. Правда за соляркой и бензином доводится ездить на пустынный аэродром, там зарыты большие емкости и туда самолеты-топливозаправщики привозят горючку.

В один из дней я попал в группу легионеров, отправляющихся за водой к ближайшему колодцу. Скромно сказано «ближайшему», а это без малого сорок километров в одну сторону. Предстоит наполнить две автоцистерны свежей водой. Командовать колонной назначен лейтенант Ульрих. Машины выстроились друг за другом. Колону возглавляет танк, за ним одна БМП с десантом, затем водовозы, и замыкает две БМП. С недавних пор, капитан разрешил десанту передвигаться на БМП, сидя на броне, ведь внутри десантного отсека температура днем достигает семидесяти градусов. Я не представляю, как себя чувствует механик-водитель БМП.

Я занял место на первой БМП, радуясь, что в лицо будет лететь пыль только от танка, а не от всей колонны. Проверил экипировку и оружие. За водой всегда выезжаем в полной экипировке, ведь неизвестно, где нас может поджидать опасность. Свою самозарядку BarrettM82 проверил, поправил матерчатый камуфляж, оптический прицел дополнительно укрыл куском брезента. Прицел закрыт резиновыми заглушками, но и брезент лишним не будет, пыль и песок вещь для хорошей оптики вредная.

На раскаленной броне БМП без хорошей прокладки сидеть невозможно, ожег задницы гарантирован. Я для этого приспособил местную траву, похожую на мочало, она легкая и упругая. Набил ею небольшой мешок и теперь такая по мере надобности упругая штуковина оберегает мой зад от ожогов и ударов.

Ехали чуть больше двух часов. Это кажется, что в пустыне можно поехать в любом направлении и не встретишь препятствий. Не совсем так, вернее совсем не так. То высокий бархан преграждает путь, то глубокая выемка в твердом грунте, вот и приходится объезжать, выбирать безопасный путь. Хорошо хоть все водовозы «Рено» полноприводные, повышенной проходимости, не занимаемся откапыванием забуксовавших в песке автомобилей. Правда, в начале командировки, из-за недостатка опыта некоторые водители умудрялись зарыться в песок по самые мосты. Накопались они песка от души.

На втором месяце пребывания в Чаде мы попали в песчаную бурю. Два часа бушевала стихия, от которой мы прятались в душных отсеках БМП и в кузовах грузовых автомобилей геологов. Когда непогода улеглась, обнаружили, что отдельные БМП занесло песком более, чем наполовину. Намахались мы лопатами, выручая товарищей.

По мере приближения к колодцу, моя чуйка дала о себе знать, вызвав у меня беспокойство. Я уже ей привык доверять и, слава Богу, пока осечек не было. Потряс за плечо сержанта Морено и на ухо прокричал ему, что у колодца у нас могут быть неприятности. Сержант улыбнулся, но все же доложил лейтенанту по радиосвязи о моем предупреждении. Немного посмеялся над собой, никак не привыкну, что общаться с товарищами можно посредством связи встроенной в шлем, а я продолжаю по-старинке орать сержанту в ухо.

Не доехали до колодца метров триста — оттуда по нашей колонне ударил крупнокалиберный пулемет. Нас с брони, словно ветром сдуло. Я успел расчехлить прицел винтовки, чтобы внимательно рассмотреть колодец, вдруг придется кому-то мозги вправить крупнокалиберной пулей. С передней БМП ударила автоматическая пушка и мне сразу стало понятно, стрелять я уже не буду. В прицел хорошо видел, как четыре джипа, полные черномазых пассажиров, отваливали от колодца, а пятый начинал дымить. Сколько седоков осталось лежать на месте — не разобрать, но полагаю, десяток наберется.

Спустя десять минут после прекращения огня колонна двинулась к колодцу, впереди танк, а за ним БМП, ощетинившись стволами пушек. Водовозы остались на месте, а мы двинулись к источнику воды пешим порядком, внимательно осматривая ближайшие барханы. Кто его знает, вдруг темнокожие обитатели пустыни решили встретить нас неласково огнем из стрелкового оружия.

Опасения оказались напрасными. На небольшом пятачке у колодца я увидел страшную картину. Двадцатимиллиметровые снаряды, выпущенные из пушки БМП, разобрали на запчасти незадачливых пустынных обитателей. В разных местах валялись фрагменты тел, а кое-где просто кучки окровавленных тряпок. Да, снаряды БМП с близкого расстояния, перемалывали людей в труху. Честно сказать, зрелище не из приятных. Кстати джип так и не разгорелся, подымил и потух.

По команде лейтенанта Ульриха мы заняли оборону и подошел первый водовоз. Геологи, прибывшие с нами, быстро провели анализ воды в колодце, признали ее пригодной для питья. Одно удручало, столб пригодной воды составлял всего метр, дальше шла влажная песчаная субстанция. При помощи установленной мотопомпы начали перекачку воды в цистерну, а когда пошла муть и песок, эту жижу выливали на землю, где-то около часа. Затем опустили в колодец на веревках геолога, для обследования источника. Выбравшись на поверхность, смуглолицый Пьер доложил, что колодец удалось качественно очистить до самого каменного дна, освободив родники. Теперь наполнение колодца чистой живительной влагой будет происходить значительно быстрее и мы часов за десять-пятнадцать заполним все наши емкости. Это нас обрадовало, не будем торчать у колодца сутками, как это уже не единожды случалось.

— Швед, ко мне, — приказал лейтенант.

— Легионер Швед по вашему приказанию прибыл, — доложил я.

— Объясни мне Швед, зачем ты начал стрелять по людям?

— Я не произвел ни одного выстрела, господин лейтенант.

— А вот капрал Санчес утверждает, что ты вел огонь.

— Капрал Санчес ошибся. Во-первых, по нам открыли огонь, во-вторых, мы, уходя от обстрела, залегли возле остановившейся БМП. А в-третьих, стрелять начал оператор БМП из пушки.

— Но капрал Санчес утверждает, что ты прицельно отстрелялся по бандитам.

— Да, я расчехлил винтовку, и в прицел наблюдал возможные цели, но не стрелял, поскольку бандиту уже были уничтожены. Можете посмотреть, все мои боеприпасы в наличии и ствол винтовки совершенно чист.

— Оружие к осмотру, — приказал Ульрих.

К осмотру, так к осмотру. Лейтенант внимательно осмотрел затвор, понюхал его, обратил внимание, что все боеприпасы находятся у меня в подсумке. Закончив с изучением винтовки, вернул ее мне, и многозначительно посмотрел на Санчеса.

— Свободен, легионер, продолжайте выполнять поставленную задачу.

Я только пожав плечами, отправился к Эрику, в паре с которым мы оборудовали позицию на ближайшем бархане.

— Что Ульрих хотел от тебя? — поинтересовался Эрик.

— Санчес ему сказал, что я занимался отстрелом чернозадых, вот он и проверял мою винтовку. Ведь я не выпустил ни одного патрона, просто не успел, до меня с бандитами разобрались.

— Мне ребята говорили, что этот Санчес еще тот карьерист, хочет выслужиться, поэтому и гнобит легионеров. Не завидую тебе, Алекс, если на тебя взъелся Санчес, то жди от него подлости. Хорошо, что наш Морено мужик с головой, и на этого придурка внимания не обращает, и нас в обиду не дает.

— Так я ни разу с Санчесом не пересекался, у него есть свои подчиненные.

— А ты забыл, как пару недель назад на отдыхе, нам устроили спортивный праздник? Ты тогда этого лося Гуннара на лопатки уложил за двадцать секунд, а он, между прочим, из десятка Санчеса. Может он решил тебе отомстить подобным образом.

— Может и решил, Бог ему судья, но за предупреждение спасибо.

До обеда следующего дня наполняли цистерны. Нас никто не беспокоил, если не считать знойного солнца и легкого ветра, несущего песочную пыль.

Так в поездках за водой и караулах по охране стоянок проходила служба, ничего сверхъестественного. Правда, один раз нам удалось захватить целый караван с живым товаром.

Как обычно сопровождали колонну водовозов. Ехать предстояло километров сто, а значит, поездка продлится не менее пяти дней. Примерно на середине пути внезапно столкнулись с колонной из пяти грузовиков, под охраной шести джипов. При виде нас джипы от колонны отвалили и, поднимая столбы пыли, стали быстро удаляться в пустыню. Что-то на бандитов не похоже, подумал я, обычно они успевают пару раз стрельнуть по нам, а уж потом смываются во всю мощь двигателей своих транспортных средств.

По приказу капитана Сержа, именно он тогда вел нашу колонну, приступили к осмотру грузовиков, оставленных бандитами. Странно, но водители грузовиков остались на месте, и только со страхом посматривали на нас. Я чуть на задницу не упал. В кузовах автомобилей были установлены металлические клетки, полные людей, все без исключения — женщины. Замки на клетках сбили и освободили несчастных. Капитан приказал напоить и накормить женщин, а он тем временем связался с начальником аэродрома, куда впоследствии увезли женщин. Нам сержант Морено потом говорил, что на аэродром были приглашены представители местных властей, чтобы решить судьбу освобожденных. Многие из легионеров проводили женщин завистливыми взглядами, сожаления, что не довелось воспользоваться их услугами, похоже на многих длительное воздержание действовало угнетающе. Я, конечно, не исключение, но крепился, а вернее опасался. Кто его знает, какую болячку можно подхватить у этих местных красавиц, если бы вдруг случилась близость? Потерплю немного, а потом с Машкой и Лизкой наверстаю.

Подходил к завершению десятый месяц командировки. Сегодня закончили оборудовать свои позиции на последнем месте геологоразведки. Местное длинное название местности я не запомнил, мы неглубокий каменный распадок назвали «Красный каньон». Здесь действительно все было красным, песок, камни, и даже воздух был красным от летающей пыли. Инженер Джим Уайт нам пояснил, что на поверхность выходят несколько жил марганца, поэтому весь пейзаж приобретает такую окраску. Ну, и ладно, за всю командировку мы несколько раз меняли раскраску, в смысле покрывались пылью разных цветов, почему бы и красными не походить. По словам того же Уайта, здесь мы пробудем не меньше двух недель, бурение исследовательских скважин затруднено наличием твердой породы. Нам то какое дело? Наша задача обеспечение охраны, а бурить мы не обучены.

Вчера двумя вертолетами в наш лагерь доставили полтора десятка пишущей и снимающей братии из центральных масмедиа Франции. Видео и фотокорреспонденты должны снять репортажи о героических изысканиях нефтегазовой компании TotalS.A. в песках Африки. А журналисты планировали накорябать статьи, восхваляющие компанию и Францию в целом.

Пребывание творческой интеллигенции началось с грандиозной пьянки, на которую были приглашены наши офицеры, сержанты и капралы, легионерам осталось только облизываться. Я, находясь в наряде, в бинокль наблюдал за весельем и видел, как наш Ульрих, распустив хвост, обхаживал молодую француженку-мулатку, ведь большую часть пишущей братии, составляли женщины. Как-то незаметно для веселящихся людей, Ульрих с пассией скрылись в непроглядной темноте. Полагаю, наш лейтенант помог женщине изучить звездное африканское небо, оно сегодня исключительно чистое, впрочем, как и всегда, если нет пыльной бури.

Веселье закончилось ближе к утро, поэтому изыскательские работы начали только после обеда, да и то как-то вяло. По серым, и заметьте не от пыли, лицам было видно, что народ «устал», очень «устал».

Ближе к вечеру, наиболее смелым женщинам капитан Серж устроил покатушки по пустыне на танке. Смешно было смотреть на представительниц прекрасного пола, сидящих на броне в легких платьях. Неужели капитан не нашел для них камуфляжа? Или это было так задумано. Но, тем не менее, женщины были довольны и веселы, видно вновь приняли «на грудь» алкогольной влаги.

Сегодня с самого утра у меня появилось чувство надвигающейся опасности. Не могу объяснить, откуда оно появилось, но я чувствовал, что произойдет что-то очень нехорошее. Заметив изменения в моем поведении, Эрик рекомендовал поговорить с сержантом. Морено, выслушав меня, повел меня к Ульриху, и я, как смог, объяснил лейтенанту о своих опасениях. Ульрих поулыбался, но вечером значительно увеличил количество постов. Меня с Эриком направил на усиление пулеметного расчета.

Время приближалось к полуночи, когда моя чуйка натуральным образом взвыла, предупреждая об опасности. Подобное чувство у меня возникало, когда в Мурманске хотели прибить.

— Там, — крикнул я, отталкивая пулеметчика, и сразу же открыл огонь из Minini в темноту.

Эрик запустил осветительную ракету и я с ужасом увидел, что на удалении сто-сто пятьдесят метров от нашего лагеря пустыня усеяна бегущими в нашем направлении людьми, ведущими огонь на ходу. Подсветка ракеты на парашюте, как нельзя, кстати, мне легче вести стрельбу. Эрик подавал мне боеприпасы, а я безостановочно разил нападающих. Боковым зрением заметил, что лагерь атакован со всех направлений, легионеры дружно отстреливаются. В перестрелку включились пушки БМП, и несколько раз грохнула пушка танка. От запущенных в небо осветительных ракет стало светло, как днем. Только пейзаж вокруг мне почему то показался марсианским. Откуда прилетела граната, я не видел, меня что-то очень сильно ударила сзади в левую часть туловища, вызвав острую боль. А говорили FЕLIN не пробиваемый, подумал я, перед потерей сознания.

В сознание я пришел рывком, и на меня со всех сторон навалилась боль. Болело все, казалось нет на теле ни одного сантиметра, который бы эту боль не испытывал. Попытался шевельнуться и вновь провалился в забытье. Очнулся от теплого прикосновения к лицу. С трудом открыл глаза. Никто меня не касался, это шаловливый солнечный луч, настырно пробившийся ко мне и, попав на лицо, вызвал необычайно приятные, давно позабытые, ощущения. Боль в теле не прошла, но головой ворочать я смог, хотя мне что-то мешало, торчащее изо рта. Огляделся. Небольшая комната, вероятней всего палата в госпитале. Здесь одна кровать и я лежу на ней. Стены рассмотреть не мог, подвижность головы никакая, но потолок сделан из пластика, я так решил. Странно, я совершенно не помню, как я здесь оказался. И вообще, где я? Ответом на свои мысленные вопросы не получил, отключился.

Очередной раз вернулся в действительность под вечер, по крайней мере, я так думал, когда мне делали укол. Открытием глаз я напугал медсестру. Но надо отдать должное ее самообладанию. Она сделала мне укол и только потом быстро покинула палату. Наверное, побежала докладывать врачу, подумал я. Угадал. В двери показался немолодой мужчина, лет пятидесяти, с седеющей волнистой шевелюрой. На индуса этот доктор похож, промелькнула мысль.

— Эльжбетта, освободите молодого человека от трубок, он уже в состоянии самостоятельно дышать, — распорядился доктор.

Медсестра очень аккуратно извлекла из моего рта трубки и откатила в сторону аппарат. Не представляете, как мне стало легче! Я смог вдохнуть полной грудью, и похоже, поторопился. Меня пронзила сильнейшая боль в груди.

— Не торопитесь молодой человек, вам еще рано глубоко дышать, — успокаивал меня доктор.

— Где я? Что со мной? — прохрипел я, совершенно не узнавая свой голос.

— В госпитале. Остров Майотта архипелага Коморские острова в Индийском океане, если вы помните географию, — спокойно произнес врач. — Я ваш лечащий врач, Радж Митропорти. Доставили вас сюда на самолете в бессознательном состоянии, вернее сказать в состоянии полутрупа. У вас множественные осколочные ранения спины и два проникающих ранения левого легкого. Вы потеряли много крови и я удивляюсь, как вообще выжили, ведь с момента ранения и до попадания ко мне на стол прошли почти сутки. Осколки из легких и тела я извлек, собрал вам на память.

— Давно я так валяюсь?

— Сегодня десятые сутки. Откровенно говоря, я уже не надеялся, что вы очнетесь, очень медленно шел процесс восстановления ваших жизненных функций. Теперь вижу, что ошибся в прогнозах, чему несказанно рад.

— Я сюда попал один?

— Да. Вас доставили малым санитарным самолетом, а там всего два места для лежащих больных. Второе пустовало.

— Доктор, а вы не знаете, как там мои сослуживцы?

— Вам не надо волноваться. Надо набираться сил. Что с вами случилось и где это произошло, я не знаю. Мое дело лечить, а не выяснять места получения ранений. Все, отдыхайте.

Последнюю фразу я слышал, как бы через вату, вложенную в уши, сознание постепенно меркло. Наверное, вкололи снотворное — подумал и вырубился.

Здравствуй, сознание. Меня протирала влажными салфетками незнакомая медсестра. А куда подевалась Эльжбетта? Я, можно сказать, к ней уже привык.

— Прошу прощения, — обратился я к медсестре, — помогите мне попасть в туалет, а то может случиться наводнение.

Увидеть улыбку на лице медсестры я не мог, мешала маска, но в уголках глаз появились маленькие морщинки, значит, улыбка на лице женщины все же появилась. Не говоря ни слова, медсестра подала мне стеклянную утку, которой я воспользовался.

Господи, как мало нужно человеку, чтобы быть счастливым, даже отправление малой нужды можно к этому приравнять.

Потом был завтрак, состоящий из жиденькой похлебки, пахнущей курицей и крохотного кусочка белого хлеба.

Доктор появился в палате примерно через час. Такой же внимательный и сосредоточенный.

— Агнесс, помогите больному занять вертикальное положение, — попросил Митропорти, — будем ему делать перевязку. — Надеюсь, вы все приготовили?

— Да, — тихим голосом ответила медсестра. — Инструменты и перевязочные материалы на столике.

— Вижу, спасибо.

Попытался помочь Агнессе меня поднимать, уперся руками в матрац, и чуть не закричал, больно, черт побери. Мою гримасу доктор заметил, но ничего не сказал, а только покачал головой.

Радж срезал ножницами бинты, стягивающие мою грудь, а затем, смочив каким-то раствором тампоны на спине, снял их, не причинив боли. Оказывается, у доктора легкая рука, мысленно благодарил я служителя Гиппократа.

— Хорошо, очень хорошо, — произнес доктор. — Воспаление снять удалось, есть незначительное покраснение ран, но заживление идет нормально. Дня через три-четыре, можно будет избавить вас от швов. Только хочу предупредить: никаких резких движений. И позволю вам вставать не ранее, чем через неделю.

— Все в точности буду соблюдать доктор, — заверил я Митропорти, — похоже, мне торопиться некуда.

— Вот именно, торопиться не надо.

Доктор наложил мне новую повязку, а Агнесса сделала укол, после чего я снова погрузился в сон. Не наркоту ли мне случайно колют, успел подумать, не хватало на нее подсесть.

Месяц лечения пролетел почти незаметно. Процедуры в палате и сон, вот чем я в основном занимался. Палату я не покидал, газеты и телевизор мне были не доступны, их в палате не было. Круг общения тоже невелик: Эльжбетта, Агнесса и доктор. Не стал права качать, если меня никуда не выпускают, значит, это так надо, кто-то отдал соответствующие распоряжения. Мне кажется, что чересчур строгие распоряжения, мог ли бы разрешить пользоваться Интернетом, неужели в госпитале нет ноутбука. Вот книжки читать мне медсестры приносили, и я без большого удовольствия проглатывал романы на английском и французском языке.

А еще я иногда позволял себе мысленно рассуждать. Еще в первые дни нахождения в госпитале, я подумал, что от смерти меня спасли непознанные особенности организма, способствующие хорошей регенерации. Ведь я прекрасно помню, что после авиакатастрофы у меня была рана, затянувшаяся и зажившая буквально за несколько дней. Вначале я не придал этому значения, а теперь думаю, что именно способность организма к ускоренной регенерации спасла мне жизнь. Доктор как-то оговорился, что еще бы несколько часов промедления и все, летальный исход был бы гарантирован. Радж вообще удивлялся, как я с такими ранами, при значительной кровопотере оставался живым. Смешно или нет, но надо сказать спасибо электрическому разряду, запустившему в моем организме скрытые резервы, полезные для жизни. Появления способности чувствовать опасность много стоит. Ладно, со способностями буду разбираться позже. Меня интересовало, как закончился бой. Не скажу, что я сильно переживал за его итог, но мне будет очень неприятно, если я узнаю, что знакомые мне люди погибли, как-никак я успел привыкнуть к ним, наладил приятельские отношения. С Эриком, например, друзьями еще не стали, но все шло к этому. Я мог доверить ему прикрывать мне спину.

Несколько раз задавал доктору вопрос о сроках моего лечения в госпитале, но ни разу не услышал вразумительного ответа, общие фразы и больше ничего. Интересно, я в госпитале, или в тюрьме? Если в госпитале, то почему я отрезан от внешнего мира, а если я в тюрьме, то почему не приходит следователь? И вообще, за что меня можно было в тюрьму отправить? Ничего противоправного я не делал и служил нормально. Масса вопросов, на которые я пока ответов не нахожу.

В один из солнечных дней после очередного обхода доктор привел в мою палату мужчину в дорогом гражданском костюме. Вот и следователь, подумал я, внимательно глядя на мужчину, а потом непроизвольно принял стойку смирно, поскольку узнал в мужчине генерал — лейтенанта Жана Морена.

— Здравия желаю, господин генерал, — приветствовал я вошедшего.

— И вам здоровья не помешает, — улыбнулся генерал. — Не тянитесь, пожалуйста, мы не на плацу в Ниме, у нас, можно сказать приватная встреча, тем более я прибыл один без свиты и в гражданской одежде.

— Прошу, присаживайтесь, — предложил генералу единственный в моей палате стул.

— Спасибо, Алекс. Я могу вас так называть?

— Так точно, господин генерал.

— Тогда начнем с официальной части. За проявленное мужество в ходе спасения сослуживцев, Франция награждает вас бронзовым Крестом Воинской доблести, а за героизм в бою, Франция награждает вас серебряным Крестом Воинской доблести. Носите с честью, — сказал генерал, вручая мне две коробочки с наградами.

— Спасибо, — только и смог произнести я, из головы напрочь вылетели слова, которые обычно произносят в этих случаях.

— Ну-ну, не волнуйтесь Алекс, все хорошо.

— Просто меня никогда не награждали, потому и растерялся. Господин генерал, а как там наши?

— А вот сейчас мы поговорим приватно и этот разговор должен остаться между нами. Вы удивлены, что на протяжении всего лечения были изолированы от внешнего мира?

— Даже очень удивлен, если не сказать большего.

— Мера вынуждена. Официально вы погибли в песках Чада в неравном бою с бандой Вахидулхака и со всеми воинскими почестями захоронены на муниципальном кладбище города Ним, вместе с пятью погибшими сослуживцами. Чтобы вам было понятно, то сообщу, что ваш лагерь атаковала банда названного мной бандита, численностью до трехсот человек. Благодаря вашим действиям, бандиты не смогли застать легионеров врасплох и капитан Серж смог организовать достойный отпор. Кстати после боя посчитали бандитов перед вашей позицией. Хорошо стреляете Алекс, сорок три трупа, отменный результат. Всего же рота уничтожила сто семнадцать бандитов, и захватила в плен двадцать, в основном раненых. О потерях я вам уже сказал, а раненых легионеров всего тридцать семь, тяжелым оказались только вы. На вашей позиции взорвалась граната от советского РПГ-7. Все досталось вам и пулемету. Ваш товарищ не пострадал.

С рассветом всем раненым уже оказали помощь, согнали в кучу раненых бандитов и тут случилось неожиданное. Некая Франсуаза Третьен, вы видели ее среди пишущей братии, приехавшей к геологам, мулатка с хорошей фигурой. Вот она взбудоражила всех и вся. Оказалось, она ярая защитница всяких там чернокожих, которым, по ее мнению был учинен настоящий геноцид в отдельно взятом месте. И, что самое неприятное, виновным во всем оказались вы, Алекс. К несчастью, в момент открытия вами огня, Франсуаза делала видеозаготовку, и оператор невольно снял все от начала и до конца. Эта, не побоюсь этого слова, стерва, через спутник слила видеоматериал многим интернет изданиям и уже через два часа «черная» Франция стояла на ушах, требуя наказать легионера, виновного в смерти черномазых. О том, что они бандиты, никто даже и не вспомнил.

Может, всего этого и не было, но капрал Санчес, после завершения боя дал развернутое интервью Франсуазе, в котором выставил вас настоящим исчадием ада. По его словам, вы неуравновешенный и кровожадный тип, совершенно неуправляемый, игнорирующий приказы командиров. Вспомнил этот гад и ваш конфликт с умалишенным Мгобобо. Кстати, Мгобобо, помещен в специализированную лечебницу. У него выявили какую-то неоперабельную опухоль в голове.

— У меня никогда не было недоразумений с капралом. Почему он выбрал меня в качестве главного злодея, не знаю.

— Разбирались с этим фактом. Выяснились очень неприятные подробности. Санчес и побежденный вами в учебной схватке Гуннар были любовниками. Свою связь они тщательно скрывали, но, как известно, тайное, иногда становится явным. Санчес решил вам отомстить таким способом, ревность взыграла за своего партнера. Гуннара изгнали из Легиона, а капрал Санчес исчез. Подключили полицию, но ничего толком выяснить не удалось. При осмотре его квартиры никаких следов борьбы или подготовки к бегству не обнаружили. Просто человек ушел вечером со службы, а утром там не появился. Я считаю, что все далеко не просто. Санчесу помогли исчезнуть и, по всей вероятности, к этому приложили руку ваш командир взвода лейтенант Ульрих и ваш товарищ Эрик. Но эти двое молчат, как рыба. Честно сказать, я бы сам спрятал Санчеса метра на два в землю, чтобы не портил мир своим присутствием. Но, похоже, меня опередили.

— Сделано то, что сделано, повернуть вспять невозможно. Жаль, что так случилось. Я не испытывал какой-то ненависти к чернокожим и мне совершенно без разницы, кто посягает на жизнь моих товарищей, и на мою в том числе. Я принял все меры к тому, чтобы минимизировать возможные потери. С ваших слов я понял, что мне удалось выиграть несколько минут для роты, чтобы организовать отпор бандитам.

— Своими действиями вы спасли почти всех: и легионеров и геологов. Не начни вы стрелять, неизвестно, чем бы все закончилось. Но все сказанное это в прошедшем, а сейчас мы с вами поговорим о вашем будущем. Как вы понимаете, служить в Легионе вы уже не сможете. Президент Франции, обеспокоенный протестами, потребовал, чтобы я самостоятельно уладил конфликт, к общему удовольствию сторон. Вот тогда родилась идея с вашей смертью. Да, Алекс Швед погиб, но появился новый гражданин Франции Алекс Делоне, — сказал генерал, вручая мне паспорт.

— Как-то неожиданно.

— Человек, чуть не потерявший жизнь при защите своих товарищей, достоин стать гражданином Франции, как бы пафосно не звучали мои слова. На ваше новое имя в Центральном банке Франции открыт счет, на котором размещены средства в двести тысяч долларов. Этого должно хватить вам на первое время. Также, через две недели вы отбываете в Швейцарию, где пройдете двухмесячный курс реабилитации и восстановления на одном высокогорном курорте — вам нужно привести в порядок ваше раненое легкое. Ваше пребывание уже оплачено. Затем можете отправляться в отпуск или куда захотите, вам решать.

— Щедрый подарок, господин генерал. Достоин ли я такого?

— Достоин, не сомневайтесь, хоть это я могу своей властью дать, а то с нашими толерантными политиками и эта малость, невозможна. Когда отдохнете, восстановитесь и наберетесь сил, то рекомендую связаться с президентом охранной компании «Бриз» полковником в отставке Жаном Леграном. Он мой хороший знакомый, мы вместе начинали службу в Легионе. «Бриз» занимается охраной объектов, в боевых действиях участие не принимает и с криминальными элементами дел не ведет. Гонорары за работу солидные, вдвое выше, чем в Легионе. Работа не тяжелая, но ответственная.

— Наверное, после ранения мне не захочется вновь брать в руки оружие.

— Смею вас заверить, Алекс, что так заявил бы любой человек, будь он на вашем месте. Но вы, Воин с большой буквы, и чуть позже поймете, что защищать людей это ваше призвание, жизнь гражданского обывателя не для вас.

— А разве охранная компания «Бриз» военная организация?

— Гражданская по статусу, но военная по дисциплине и ответственности за порученное дело. Мне очень жаль, Алекс, что вы не может продолжить службу в рядах Легиона, из вас бы получился отличный офицер, с вашим личным делом я ознакомился. Скажу прямо, отличные у вас аттестации и результаты тестирования, не все офицеры обладают таким уровнем интеллекта. Поскольку, вам можно доверять, то я оставлю свою визитку. Возникнут вопросы или просьбы, звоните.

Прошел уже час, как генерал покинул мою палату, а я продолжал ошарашено вертеть в руках новенький паспорт, визитку и пластиковую карточку. Да, за потерянное здоровье со мной рассчитались солидно, а если учитывать те обстоятельства, возникшие после моей стрельбы, то я мог бы и ласты завернуть. Отдых в Швейцарии это замечательно, это очень здорово. Я себя чувствую в принципе нормально, иногда накатывает легкое недомогание и возникают незначительные боли в области ранения. Но с каждым днем эти симптомы проявляются все реже и реже. Доктор Радж говорит, что я выздоравливаю очень хорошо и в скором времени вообще забуду об этом неприятном моменте в жизни. Правда, шрамы на теле мне напомнят об этом, их никуда не денешь, а заниматься пластикой, удовольствие не из дешевых. И не нужна мне идеально чистая шкура, я на подиуме вертеться не собираюсь. А, собственно, что я намерен делать дальше?

Отдохну, повидаюсь с отцом, это обязательно. Не знаю, может, даже нанесу визит Фрое. А, что потом? Вновь напрягать отца поиском мне нового места работы, и с восьми утра до пяти вечера торчать за столом, выполнять непонятные указания начальника. Многие так живут и ничего, привыкают, даже удовольствие получают от такого способа жизни. Я подобного опыта не получил, но прекрасно помню студенческое время, когда сам планировал свое время и сам принимал решение о сроках выполнения работ. Может, вернуться в Мурманск и «замутить» компьютерную фирму? А, что — это мне вполне по силам, денежка есть, отец поможет, если понадобиться. Ладно, пока не буду загадывать, подлечусь, а потом буду решать.

Как и обещал генерал, я попал на курорт в Швейцарии и место, я вам скажу, замечательное, знаменитый Гриндельвальд на высоте более километра. Это такой себе городок в Бернских Альпах в регионе Юнгфрау. Зимой здесь не протолкнуться от любителей катания на лыжах, а летом народ занимается пешим туризмом. Желающие могут совершить альпинистское восхождение на знаменитую северную сторону горы Эйгер. Не знаю, почему от восхождений фанатеют туристы, но мне лезть в горы не хочется. У меня другая задача: привести в порядок организм.

Добирался в Гриндельвальд автобусом из Женевы, любовался из окна прекрасными пейзажами. Могут же жить люди по-человечески, не загаживая окружающую среду отходами своей жизнедеятельности. В Швейцарии это особенно хорошо заметно, везде чистота и порядок, да оно и понятно, страна ориентирована на туризм.

Поселился в небольшом пансионате со смешным названием «Зеленая трава», неужели она бывает другого цвета. Выделили двухкомнатный номер со всеми удобствами, в котором я с удивлением обнаружил все мои вещи, ранее оставленные в Ниме, кто-то из моих сослуживцев озаботился их доставкой. Доктор Майер, внимательно изучив мою карту больного, провел осмотр, а потом прогнал через аппаратное исследование. После этого решил, что мне показано гулять по лужайкам, дышать свежим воздухом, посещать в пансионате искусственный соляной грот, кушать почти десяток таблеток и подставлять попу под три ежедневных укола. Раз в неделю меня будут возить в числе других отдыхающих на термальные источники в Лёйкербад.

Собственно, меня все устраивало: и распорядок дня, и кормежка, и доступ ко всем средствам информации. Одного не хватало — это внимания женщин. Нет, их в Гриндельвальде полно, самых разных рас и национальностей, но они мне казались какими-то опасным, что ли. Не мудрствуя лукаво, позвонил своим подружкам, Маше и Лизе. Лиза обещала появиться у меня в гостях через десять дней, о Машке ничего не сказала, наверное, хочет, чтобы я только ей достался. Пусть будет так.

Затем позвонил отцу, пообщались. Я промолчал о своем ранении, сказал лишь, что отдыхаю в Швейцарии. Надо знать отца, он прилетел на следующий день. Говорят, что от матери невозможно скрыть личные проблемы, а я вам могу авторитетно заявить: от отца, который вырастил вас с пеленок, тоже что-либо скрыть у меня не получилось. Пришлось все рассказать подробно.

— И что ты намерен делать после отдыха? — поинтересовался отец. — Лиха ты хлебнул предостаточно, пора, наверное, найти спокойное место.

— Вот скажи, а Мурманск может быть тем тихим и спокойным местом? Смогу ли я у тебя по «крылышком» пригреться и жить в свое удовольствие, работая в порту?

— Спорить не буду, порт и город, в целом, постепенно хиреют. Объем перевозок не растет, кое-как болтается на прежнем уровне. Грузовой флот новыми судами не пополняется, а старые уже ремонтировать устали. Представляешь, иногда на ремонт вшивого портового буксира уходит средств больше, нежели мы бы затратили на покупку нового. Так вся парадоксальность ситуации в том, что буксиров нужной нам мощности и класса не производят. Абы какие нам не нужны, у нас условия суровые.

— Не поспоришь с этим. А я смогу найти работу в городе по специальности?

— Разве одним Мурманском ограничивается Россия, есть много городов, где твои умения будут востребованы.

— Ага, что-то зарабатывать и большую часть тратить на оплату съемного жилья, коммунальные услуги, а еще нужно покушать и одеться. В итоге, все заработанное, я буду тупо проедать.

— Люди же как-то живут.

— Я посмотрел как в Европе люди живут. Это совершенно два разных мира, Россия и Европа. Во всех странах люди живут, а у нас выживают, и за многие годы ничего существенно не изменилось. Мы, как продавали в Европу богатство своих недр, так и продаем. Только раньше жирела партийная верхушка, а сейчас толстеют олигархи, что тем, что этим, нет совершенно никакого дела до населения страны. Печаль-беда, одним словом, и радужных перспектив я пока не вижу, хотя наши СМИ трубят везде и всюду о достижениях и свершениях.

— Пообщайся с Фроей.

— Была мысль, тем более она мне предлагала должность в своей компании, и жилье на вилле. Съездить в гости можно, но жить и работать с ней и у нее я морально еще не готов.

— Тогда не торопись, у тебя есть время. Отдохнешь, оттаешь душой, а там, гляди, и нарисуется правильное решение. Главное, не делай поспешных поступков, все взвесь, как надо.

Все же Господь, когда пытается соединить судьбы разных людей, руководствуется особыми мыслями. В этом я убедился, позвонив Фрое. Биологическая мамочка примчалась в пансионат на третий день. Сознаюсь честно, просто захотелось с ней пообщаться не по телефону, а вживую. Может, у меня где-то там глубоко в душе появилось к ней сострадание и я решил дать ей возможность проявить толику материнских чувств. Так, или нет, но Фроя прилетела и целых три дня посвятила мне. Скажу так, мне было приятно и, самое интересное, что Фроя решила подыскать мне место в своей компании, хотя я ее об этом не просил.

А потом на неделю я выпал из окружающего мира, приехала Лиза. В первый же день мы совершенно не вылезали с постели, дарили друг другу любовь, наслаждались этим чувством. Я заметил, что мой организм еще полностью не восстановился. Если ранее я мог заниматься любовью без устали, то сейчас почувствовал, что предел возможностям все же наступил. Уставшие, мы просто вырубились. А вот на следующий день я понял, что для успешного и быстрого выздоровления мне не хватало секса. Не поверите, с самого утра прилив сил был таким, что я готов был свернуть все Альпы, ну, пусть не все, но гору Эйгер точно. Это заметила улыбающаяся во все тридцать два Лиза.

О Машке Лиза поведала печальную историю, нет теперь в живых этой очаровательной и бесшабашной девчонки.

Прошлым летом, после сдачи экзаменов девушки вернулись в Россию. Лиза — в Нижний Новгород, а Машка — в Москву. У них было целых два месяца на общение с родными и на отдых, ведь студенческая жизнь «тяжела» и хлопотна. Двоюродный брат Машки уговорил ее поехать отдыхать на Бали — как раз подобралась хорошая компания. Отдыхать всегда хорошо, да еще в таком экзотическом месте с хорошим климатом. Машка ежедневно присылала Лизе видеоотчет о ходе отпуска и сотни фотографий. На одной Машка катается на водных лыжах, на другой — совершает погружение к живописным рифам, на третьей — летает на парашюте, и так далее. Лиза с одной стороны завидовала Машке: как же, та отдыхает, получает ни с чем ни сравнимые удовольствия, а девушка вынуждена совершать турпоходы в новгородские леса, заниматься поисковыми работами на местах боев периода Великой Отечественной войны. Нет, походы тоже вещь хорошая, и для здоровья полезная, но обилие комарья вблизи болот просто выводила Лизу из себя. Еще приходилось копаться в разных траншеях и блиндажах, вымазываться в жидкую грязь и поднимать на поверхность останки наших и немецких солдат. Занятие благородное и нужное. Ведь в каждом поиске удавалось найти неизвестные захоронения, установить судьбу без вести пропавших воинов. Да, отдых тяжелый, но Лиза гордилась своей работой, ведь среди ее родственников тоже были участники той войны, благо все умерли своей смертью, их могилы не пришлось разыскивать.

За неделю до намеченной встречи в Москве Машка перестала выходить на связь, телефон ее был отключен. Билеты в Париж были куплены заранее и Лиза поначалу не волновалась. На отдыхе могло случиться все, что угодно. Телефон украли, могла его потерять или утопить в море-океане. От таких происшествий никто не застрахован.

За два дня до вылета Лиза приехала в Москву и отправилась на квартиру к сокурснице, где останавливалась перед вылетом. Приехала и выпала в осадок — в доме траур по Машке. Оказалось, неделю назад Машку похоронили. Клавдия Степановна, мать Машки, как смогла сквозь слезы рассказала Лизе о происшествии. Правда, по факту её гибели еще ведется следствие, но о некоторых фактах Клавдии Степановне следователь рассказал. Официально Машка умерла от передозировки наркотиков, хотя никогда в своей жизни этим не увлекалась и даже не пробовала. По словам следователя, Машку двоюродный брат Кирилл попытался использовать в качестве живого контейнера по доставке наркотиков в Россию. Он чем-то опоил ее до полусознательного состояния и заставил проглотить два десятка капсул с наркотой. Как не обнаружили в живой Машке капсулы тамошние пограничники, следователь не знает. Еще на подлете к Москве Машка почувствовала себя плохо и с каждой минутой ее состояние ухудшалось. Прямо с трапа самолета ее увезли в больницу. Причину установили быстро, но спасти девушку врачи не смогли. К вечеру Кирилл давал признательные показания, а что толку, Машку уже не вернуть.

Рассказ Лизы тронул меня до глубины души, мне было очень жалко подругу. Сходили в ближайший ресторан, заказали обед и помянули девушку. Потом сделали заказ с собой и устроили поминки в моем номере. Пусть ей земля будет пухом, неплохим она была человеком.

Утром на меня и на Лизу без содрогания смотреть было страшно: синюшные и похмельные лица отражались в зеркале ванной комнаты, а в глазах полное отсутствие понимания действительности. Только к вечеру мы немного пришли в себя и выбрались из номера прогуляться на свежем воздухе. С большим трудом удалось затолкать в себя по чашке кофе на открытой веранде ближайшего кафе.

Провожал Лизу на железнодорожном вокзале, купил ей билет в мягкий вагон. Хоть и недолго ехать, но пусть проедется с комфортом. На прощание Лиза поцеловала меня и сказала, что эта наша последняя встреча, она решила прекратить со мной отношения, так как они напоминают ей о подруге, а она хочет избавиться от этих воспоминаний.

Ну, вот и еще одна страница моей жизни перевернута, приятная, надо сказать страница.

Оставшееся время отдыха я потратил с пользой. Стал восстанавливать свою физическую форму, благо в пансионате был собственный фитнес-центр. Я уже говорил, что после общения с Лизой я почувствовал серьезный прилив сил, а теперь эти силы тратил, чтобы привести себя в норму. Поначалу было тяжеловато, побаливали места ранений и дыхание частенько сбивалось, но как говорил мой первый тренер по дзюдо — терпение и труд все перетрут. Так и получилось у меня. Не скажу, что стал прежним, но очень приблизился к оптимальному состоянию, к сожалению, пока скрытые способности организма не восстановились, и восстановятся ли они, мне неизвестно.

На досуге посовещавшись с собой, решил ехать к Фрое, попробую трудится в ее фирме.

Стараниями Фрои Лунквист в отделе технической поддержки проектно-строительной компанииNCC появился новый сотрудник, гражданин Франции Алекс Делоне. Я настоял, чтобы Фроя оформила меня по этому паспорту, не хотел светить свои близкие отношения с руководством компании, хотя шведский паспорт у меня сохранился. Работа у меня не пыльная, осуществлять контроль функционирования сети, иногда проводить наладку периферийного оборудования. Коллектив подобрался молодой и работоспособный, отдельные сотрудники просто повернуты на компьютерных системах, готовы днем и ночью без перерыва копаться в электронных внутренностях. Старался я не отлынивать и выполнять порученные обязанности, но разум не терял.

Раз в месяц я бывал в гостях у Бьерна Янсона, всегда покупал бутылку русской «Столичной», очень уж она ему нравилась. С Бьерном принимали по сто грамм, хорошо закусывали, а потом дядя рассказывал о своем парке. За прошлый год он его значительно расширил, высадил множество новых деревьев и кустарников. Очень горевал, когда весной, после зимних морозов, несколько деревьев усохло.

Его жена Марта периодически подрабатывала репетиторством — появилось много желающих россиян овладеть азами шведского языка. Дядя возил Марту в Стокгольм три раза в неделю. Там, на улице короля Карла, русскоязычная диаспора организовала школу. Расценки у Марты были невысокие, поэтому с ней сотрудничали.

С Фроей я наладил нормальные отношения. Она не лезла в мою жизнь, а я в свою очередь старался не ломать годами созданный стиль ее жизни. Несколько раз я пытался заставить себя назвать Фрою мамой, но в последний момент в мозгу срабатывал своеобразный тормоз, и я произносил только имя. Наверное, должно пройти больше времени, чтобы что-то изменилось. Да, мы жили под одной крышей, но я ни разу не приехал на работу в машине Фрои, предпочитал добираться на велосипеде, а в ненастную погоду на общественном транспорте. Ну, не хотелось мне быть сынком вице-президента компании, лучше быть рядовым сотрудником, меньше внимания и возможных козней со стороны сотрудников.

Поскольку коллектив нашего отдела состоял наполовину из девушек, я обратил внимание на рослую, русоволосую, фигуристую девушку Карин, двадцати трех лет от роду. Умная, симпатичная и спокойная девушка приняла мои ухаживания, как она призналась позже, ей очень хотелось со мной познакомиться поближе. Когда наши отношения достигли горизонтально-постельных, я пришел в ужас.

Представьте себе, вы берете двуручную пилу, и начинаете пилить толстое сосновое бревно. Оно лежит себе спокойно на козлах, не выражая никаких эмоций. Такие же ассоциации возникали у меня, когда занимался любовью с Карин. Она охотно меняла позы в постели, принимала участие в ролевых играх, но каких-либо положительных сексуальных эмоций, а тем более оргазма я ни разу не зафиксировал. Честно скажу, я был в сильной панике, подумал, что после ранения я утратил способность удовлетворять женщин, хотя с Лизой в Швейцарии все было нормально.

Пришлось по-быстрому задурить мозги еще одной сотруднице отдела. И вы знаете, не прогадал, Сара была настоящим фонтаном страсти и чувственности. Оказывается, со мной все в полном порядке, просто Карин, какая-то не такая. Мою догадку косвенно подтвердила Сара, отметив, что Карин второй год посещает психолога, у нее есть проблемы по этой части. Тогда понятно, почему в постели она напоминала мне бездушное бревно.

Прошло полгода. Спросите, доволен ли я жизнью? Честно отвечу, в целом, нормально. Живу в отличных условиях, пища превосходная и разнообразная, обзавелся гардеробом на все случаи жизни. За работу платят солидные деньги. Девушка Сара понятливая и податливая.

Что еще надо? Чего не хватает? А не хватает мне легкой дрожи в руках, когда прикасаешься к боевому оружию. Не хватает усталости мышц во всем теле после завершения трудного и изнурительного марш-броска. Не хватает бурлящего в крови адреналина, после схватки с соперником на ковре или душевного трепета после учебного боя в условиях полигона. Короче, многого не хватает, а так хочется, чтобы все это было. Может все же прав генерал Морен, когда говорил, что пока в мирной жизни я себя не смогу найти, мой удел какое-то время быть воином. Мог бы с ним поспорить, но с каждым днем я чаще мысленно соглашаюсь с генералом, эти самые мысли все чаще меня посещают. И вот после того, как они в моей голове покопошатся, окружающий мир выглядит несколько иначе. Вилла Фрои надоела, пища потеряла некоторые вкусовые качества, а девушка Сара стремится побыстрее получить оргазм, не заботясь обо мне. Вот тогда я делаю неутешительный вывод: надо что-то менять и, притом, менять срочно. И вот я принял решение, о котором сообщил Фрое.

— Алекс, я насколько противна тебе, что ты решил меня покинуть? — со слезами на глазах спросила Фроя.

— Мама, — я увидел, как удивленно на меня посмотрела Фроя, — я не оговорился, ты действительно моя мама. — Пусть ты меня не растила, не воспитывала, но в трудную минуту ты дала мне кров, помогла оправиться после ранения и обрести нормальное психологическое равновесие. Но, пойми меня правильно, я не бегу от тебя, нет, я скорей всего бегу от себя самого. Понимаешь, в мирных условиях мне тяжело дышать, а находясь среди вооруженных людей, я дышу полной грудью, я чувствую, что моя работа очень нужна людям. У меня, как бы просыпается синдром защитника и совладать с этим мне тяжело. Да, я чуть не расстался с жизнью, да, меня с трудом вылечили, но я не могу ничего с собой поделать, я должен быть среди единомышленников.

— Спасибо, сын, за добрые слова. Ты впервые меня назвал мамой. Знаешь, а как приятно мне это от тебя было услышать. То, о чем ты говорил сейчас, я видела с первого дня твоего появления на вилле. Ты был сам не свой, ты общался, ты работал, но мыслями был далеко отсюда. Я ждала этого разговора и, честно сказать, страшилась его, мне очень не хочется, чтобы ты уезжал. И в то же время я тебя не смогу удержать, ты настоящий внук Ларса Лунквиста и совсем не похож на своего мягкого и доброго отца. Принял решение, действуй, но я тебя очень прошу, звони мне иногда. С годами я стала остро чувствовать свое одиночество. И обещай мне, что не станешь подвергать свою жизнь опасности, как в прошлый раз. Помни, я при первой твоей просьбе примчусь в любую точку земного шара, потому что ты мой единственный сын и я тебя действительно люблю.

Фроя подошла ко мне и, положив голову на плечо, разрыдалась. Вот такая трогательная сцена прощания была на вилле Фрои. Не забыл я заглянуть перед отъездом к дяде, приговорили бутылку «Столичной», так сказать, обмыли мою дорогу. Отцу сообщил об отъезде по телефону, он просил беречь себя.

— Долго же собирался с мыслями, Алекс, — крепко пожимал мне руку отставной полковник Легран.

Нормальный такой дядечка, лет под шестьдесят, поджарый, с коротким ежиком совершенно белых волос. Карими глазами внимательно меня осматривал, хотя я на выставочный экспонат не похож совсем. Дорогой серый костюм сидел на собеседнике идеально, видно сшит на заказ. Такого же цвета бабочка была завязана на воротнике ослепительно белой рубашки. Ясно одно, господин Легран одевается дорого и со вкусом.

— Жан мне на тебя папочку давно переслал и сказал, что ты объявишься обязательно, — улыбался полковник. — Я внимательно изучил документы и согласен с давним другом: ты хороший солдат Алекс, нам такие нужны. Правда, обошлись с тобой власти по-свински, но Бог им судья, главное Морен смог тебя вытащить из откровенной задницы. Ты не усмехайся, он занимаясь тобой, смог основательно почистить Легион от случайных людишек, провел тотальную переаттестацию капралов, сержантов и офицером. Многие ушли в гражданские структуры без пенсии. А ты с двумя крестами для нас находка. Знаешь, чем мы занимаемся?

— Откуда? Генерал в двух словах сказал, что ваше направление охрана объектов и больше ни слова.

— Морен, он такой, лишнего не скажет, но спрашивать умеет. Как добрался? Где остановился?

— Прилетел на самолете без проблем. Снял на три дня квартиру в Ницце.

— Уладим все формальности за день, а остальные два дня займешься ознакомлением с достопримечательностями этой жемчужины Лазурного берега. Неизвестно, когда еще выпадет тебе такая возможность. Обычно все ребята заняты работой и ходить по музеям некогда.

Формальностей было действительно мало. Написал заявление, заполнил анкету, подписал договор, и все, на два дня совершенно свободен. Если верить договору, то мне на начальном этапе обещают денежное содержание в три тысячи евро, без учета коэффициентов за работу в тяжелых климатических условиях. За эти условия проценты начисляются отдельно, но не больше семидесяти процентов.

Знакомиться с Ниццей решил не самостоятельно, а нанял на день гида. Лучше бы этого не делал. От его трескотни к полудню разболелась голова. Усвоил, что основали город греки, еще задолго до нашей эры. Поскольку город имеет хорошую гавань, то он всегда привлекал внимание захватчиков. Отметились берберы, генуэзцы, разного рода пираты. Кстати около часа гид мне в красках живописал подвиг местной жительницы Ниццы, показавшей презренным пиратам оголенный зад и отобравшей знамя у незадачливого пиратского знаменосца. Сколько раз город переходил под протекцию разных там герцогов, королей и других проходимцев я даже и не запоминал, просто кивал головой слушая. Из всего услышанного, я сделал вывод, что город на протяжении длительного своего существования постоянно подвергался насилию со стороны захватчиков, и доблестный народ Ниццы отстоял свое право на жизнь только лишь благодаря личному героизму. Герои то герои, а во Вторую мировую войну сгубили почти девятьсот семей евреев, да еще тесно сотрудничали с оккупантами, вначале с итальянцами, а потом с немцами. Господь все же наказал Ниццу, наслал в 1979 году на город цунами. Были сильные разрушения и девять горожан погибло. Но мой гид заметил, что официальным данным верить нельзя, погибших значительно больше, где-то около пятисот человек.

По музеям и картинным галереям я идти отказался, сказал гиду, что мне поступило сообщение и я должен откланяться, хотя плату я внес за весь день моего сопровождения. Может быть я и пошел бы посмотреть картины, но общение с гидом мне надоело. Когда он водил по крепостным стенам, я узнал, в каком карьере добывался камень, рецепт приготовления строительного раствора, за каким камнем и какой вельможа прижал и заголил женщину с определенной целью, и кто родился в результате этого акта, и так далее и далее. Для историков эти сведения полезны, а мне для общего знакомства с городом излишни. А если, в общем, то Ницца мне понравилась — удобный для отдыха город, все здесь «заточено» под туристов.

Вернувшись в квартиру, я позвонил в ближайший ресторан и заказал доставку обильного обеда, правда, от предложенного вина отказался, я так и не научился разбираться во французских винах.

Тренировочная база охранной компании «Бриз» находилась на территории разрушенного замка в тридцати километрах от Ниццы. И никакой полосы препятствий строить не надо, подумал я, глядя на остатки укреплений и валов, и не знал, как я оказался прав.

Жан Легран представил меня моим будущим товарищам. Нас всего было тридцать пять человек и, как вы догадались, самым молодым оказался я, остальные мужчины возрастом тридцать пять-сорок лет. Как сказал Легран, в «Бриз» пришли люди не только из Легиона, есть несколько десятков из армий соседних государств. Это я понял, поскольку ни одной славянской мордочки не встретил. С одной стороны это хорошо, а с другой, хотелось иногда поговорить по-русски, у меня уже появился некий акцент.

Полковник уехал, а мне предстояло знакомство с сослуживцами.

— Ну, вот Алекс, ты попал в группу «Стена», я ее начальник, — просвещал меня сорокалетний мужчина по имени Улоф, норвежец по происхождению. — Группа разделена на три десятка, по армейскому принципу, во главе каждого стоит десятник, у тебя это парень с редким немецким именем Ганс. В первом и втором десятках распоряжаются Вилли и Эдмон.

Я чуть не спросил Улофа, а Эдмона случайно не Дантес фамилия, но благоразумно промолчал, пока не знаю, как в группе с юмором.

— Дисциплина у нас железная, — продолжил говорить Улоф, — примерно, как в армии. — Есть, конечно, некоторые послабления, но незначительные. Обращаемся друг к другу по имени, званий у нас нет, но запомни, распоряжения старшего нужно выполнять в точности, а по исполнении доложить. Да, мы занимаемся охраной объектов, но это не значит, что работаем, как нам захочется. Ты в своей жизни караул нес?

— Так точно, — выдал я четко, как учили в Легионе, — устав караульной службы знаю наизусть.

— Это хорошо, что знаешь. Только у нас он несколько изменен. При посягательстве на объект, ты вначале стреляешь, а потом интересуешься, кто и с какой целью пришел. Это не моя прихоть, этот способ помог многим из нас спасти жизни. Тренировки проводим здесь, на базе, а после получения контракта отправляемся по месту работы, но и там не расслабляемся. Свободные смены заняты совершенствованием объекта охраны и проводят интенсивные тренировки в местах расположения, изучая местные особенности, выявляя уязвимые места. Чем качественнее мы исследуем объект, тем безопасней будет нести его охрану. Да, конфликты с местным населением не поощряются, особенно это касается женского пола. Проведя длительное время без женщин, мужики иногда звереют и дорвавшись до объекта вожделения, теряют голову и человеческий образ. У нас, Бог миловал, все пока нормально, но от гадостей никто не застрахован. Ты у нас самый молодой, потому готовься бегать дальше, таскать больше, и нести службу чаще, а в остальном никакого ущемления не предвидится. Вопросы?

— Вопросов пока нет, за исключением одного. Продолжительность контрактов?

— Правильно спросил. Контракты бывают краткосрочные, до полугода, и длительные на несколько лет. Наша группа, как-то раз, охраняла объект три года, и все три года ни отпуска, ни загула, служба и только служба. Можно подумать, что от такого жесткого графика работы можно свихнуться, но все люди у нас серьезные — втянулись и куролесить не пытались. Знаешь, плохой человек в команде проявляется сразу, и коллектив его отторгает безболезненно.

— Численность команды менялась?

— Мы считаемся малой командой, и нам поручают небольшие объекты, но часто очень сложные. Есть в «Бризе» команды и по сто человек, но мы пересекаемся с ними очень редко, по всему миру ведь работаем, некогда устраивать дружеские посиделки.

— А отпуска в команде бывают?

— Конечно, бывают. Отпускаем по два-три человека в месяц, чтобы их отсутствие не сказалось на качестве охраны, о трехлетнем затворничестве команды я тебе сказал.

— Как обстоит дело с экипировкой и снабжением?

— В этом плане у нас все нормально. Вооружение не самое последнее, но и не откровенное старье. Конечно, навороченных войсковых комплектов у нас нет, но броники и шлемы вполне приличные. Бойцам команды не запрещено покупать амуницию самостоятельно, то есть на свои деньги, главное, чтобы она была хорошего качества. А где это все приобретается мне не интересно. Основное требование: никакого криминала. На этом все, иди в помещение номер три, там отведено тебе место. Располагайся. На складе получишь все необходимое и вливайся в тренировочный процесс, примерно, через две недели ожидается контракт.

Склад вооружения напоминал мне пещеру Алладина из сказки: все есть, но не все можно получить, дают, что положено. Короче, кладовщик Питер нагрузил меня прилично, я даже пожалел, что у него нет тележки для перевозки амуниции и оружия, а в Ниме мне такую давали. Когда рассовал все по личным шкафам, вертел в руках старый знакомый автомат «клерон». Он не новый, уже есть следы потёртости, но в целом в хорошем состоянии и нарезы в стволе не изношены. Снайперскую винтовку мне не выдали, Питер сказал, что быть снайпером группы великая честь и ее надо заслужить, а я пока «зеленый».

В домике под номером три располагался наш десяток. Обычный домик с одной большой комнатой, уставленной десятью кроватями. Вдоль стен — шкафы для амуниции и личных вещей. Две душевых и два санузла. Принимать пищу будем в столовой, она большая, может вместить за один раз не менее ста человек. Готовят приходящие из ближайшей деревни две пожилые женщины, на их стряпню, по словам командира моего десятка Ганса, никогда не жаловались. Пища не изысканная, но вкусная и питательная. Продукты завозит специализированная фирма по заявке Улофа. По составу наш десяток интернационален: пять немцев, вместе с Гансом, три француза со мной и два итальянца. Какими специальностями владели члены десятка ранее мне неизвестно, сейчас мы все простые охранники.

А дальше, дальше начался «курс молодого бойца», как в пустынном учебном центре. Бегали, прыгали, преодолевали полосу препятствия. Раз в неделю ездили в пригород Марселя на стрелковый полигон, упражнялись в стрельбе из всего, что есть на вооружении компании. Я пристрелял под себя «клерон» и на первом же занятии показал отличную стрельбу на сто метров, удостоился похвалы от Улофа.

Две недели подготовки пролетели, как один день, но так вторично, главное у меня вновь проснулись повышенные способности организма. А случилось это спонтанно.

Мы с Дитрихом отправились перед ужином порыбачить на речку, которую здесь называют Изумрудной. Речкой ее назвать трудно, такой из себя ручей, шириной в десять метров, и глубиной где-то в полтора. Правда течение быстрое, и вода холодная. Дитрих обещал устроить мне настоящий карпфишинг, которого я никогда в своей жизни не видел. По словам немца, бывая в тренировочном лагере, он никогда не отказывает себе в удовольствии поудить рыбу, здесь не надо покупать годовую лицензию на отлов. Короче, нас ждала отличная рыбалка. Пришли на излюбленное место Дитриха, там была небольшая тихая заводь. Прикормили и закинули удочки, немец не признавал другие способы лова, считая их варварскими. Немец оказался профи — за полчаса выудил десяток карпов, весом по килограмму-полтора, я значительно отстал, взял только двоих. Еще час помахали удочками — и прихваченный садок полон, нашей добычи хватит, чтобы накормить свежей рыбой всю команду. Уже полностью собрались, когда услышали взволнованные детские голоса и крик.

Бросив все на берегу, побежали на крик. Мальчик, лет десяти, сказал, что его сестренка Катрин упала в воду и ее понесло течением вниз. Побежали по берегу, внимательно осматривая поверхность воды. Метров через пятьдесят я заметил или мне показалось, что на мгновение из-под воды показалось детское тельце. Не раздумывая бросился в воду и очень неудачно — задел головой камень, но получив удар, сознание не потерял, а продолжил сплавляться вниз, обшаривая глазами воду. И увидел то, что искал. Девочку тащило течением по дну прозрачного ручья. Двумя мощными гребками я добрался до девочки, поднырнул и вытащил ее на поверхность. Затем, выбравшись на берег, занялся реанимационными мероприятиями, девочка не дышала. В начале перегнул ее тельце через колено, освободив от излишков воды, а потом стал делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, я эту науку в Легионе усвоил, но на практике применял впервые. Время я не засекал, но примерно на пятой минуте, девочка начала кашлять и самостоятельно дышать. Слава Богу, удалось спасти малышку. Я обессиленно опустился рядом с девочкой, вытирая вспотевший лоб и вдруг заметил, что предметы я стал видеть лучше, запахи чувствовать острее и слышал причитание молодой женщины еще задолго до ее появления рядом. Ко мне вернулись способности, которые я временно утратил при ранении. Вернусь в лагерь, еще кое-что проверю, так сказать, проведу дополнительное исследование.

Молодая мамочка, подхватив на руки рыдающую Катрин, благодарила меня и пыталась целовать руки. Естественно я ей этого не позволил, просто сказал, чтобы была более внимательной и не отпускала детей одних играть у реки.

Дитрих понес нашу добычу на кухню, а я переодеваться, ходить в мокрой одежде не комильфо, можно и насморк поймать. Пока переодевался, в комнату зашел Ганс, взглянул на мою обнаженную фигуру и тут же вышел из комнаты.

— Алекс, где это тебя так качественно пометили? — поинтересовался Ганс, когда я развешивал камуфляж на веревках сушилки.

— Далеко отсюда.

— Не хочешь говорить?

— Не хочу вспоминать неприятные моменты, но могу сказать, что ранения на моей работоспособности не сказываются и состояние здоровья отличное.

— Заметил, что отличное, носишься на полосе, почти не касаясь земли.

— Ты еще не все видел, завтра на итоговом занятии планирую перекрыть норматив.

— Так Улоф и так его ужал до невозможности. Как перекрыть?

— Попробую.

После завтрака сдавали зачет. Я еще вечером проверил способности скорочтения и отжался без проблем на одной руке сорок раз. Тихо радовался, как ребенок: я становлюсь прежним, а значит и польза от меня всей команде будет больше.

Полосу я прошел со значительным опережением товарищей, Улоф только удивленно взглянул на секундомер и махнул рукой. Я, когда стартовал, заметил, что бойцы двигаются, как бы в замедленном темпе, движения смазаны, ноги переставляют нерешительно. Странно, чего это они себя так ведут, проскочила мысль. Но отвлекаться было некогда, нужно сосредоточиться на прохождении полосы. И я ее прошел, и дыхание у меня после этого было нормальное. Ну, наконец-то все вернулось, а то я думал, что пропали способности, а я, если честно, к ним привык, а без них чувствовал себя ущербным.

Вечером в лагере появился еще один член команды — девушка Дана. Среднего роста, тело прокачано, что хорошо просматривалось через майку, а попку и ножки обтягивали узкие камуфлированные брюки. Короткая стрижка. Цвет волос темный, даже черный, разбери, какую краску используют женщины. Вот, глаза у Даны карие, и лицо симпатичное. По возрасту моя ровесница, ну, может, на пару лет старше.

— Ты не очень-то заглядывайся на нашу девчонку, — толкнул меня в бок Дитрих, — Дана очень серьезный человек, каких-либо интрижек не позволяет. — Она у нас техническая поддержка. Все видео и охранные системы — ее ответственность. Если встречаются на объектах управляемые минные поля, то над ними она колдует.

— Мины и девушка, вещи трудно совместимые. Не женское дело со взрывающими игрушками таскаться.

— Ага, скажи ей об этом сам и услышишь, куда и в какой позе тебе уходить быстро-быстро, — засмеялся Дитрих. — Ей даже Улоф замечания не делает, поскольку знает, что Дана очень скрупулезно подходит к решению поставленной задачи. Все делает быстро и качественно.

Утром следующего дня Улоф, собрав всех в столовой и подключив видеопроектор, рассказывал о предстоящей работе.

— Мы принимаем под охрану десять морских контейнеров, которые привезут через четыре дня на заброшенную контейнерную площадку, в тридцати километрах от Кале, — водя указкой по экрану, излагал информацию начальник группы. — Площадка заброшена уже пять лет. Имущество успели растащить воры, но вода и электричество там есть, двухэтажное здание, как вы успели увидеть, сохранилось целым. Характер охраняемого груза нашей компании не доводился, но полковник мне на ушко шепнул, что груз очень дорогой и его обязательно надо сберечь. Площадка никаким охранными системами не оборудована, а следовательно нам нужно начинать с нуля. Дана, на тебе спецификация всего нужного, подготовь мне перечень.

— Сделаю.

— Мы выдвигаемся на объект сегодня во второй половине дня, прошу подготовиться и собрать все необходимое. Эдмон, на тебе медицинские аптечки и прошу, проверь их содержимое, а то будет, как в прошлый раз, йод и таблетки от поноса.

— Не волнуйся, все будет в порядке, а тогда таблетки пригодились, особенно Себастьену, он поживился местным деликатесом, а потом травил всех газами и пугал страшными звуками из туалета, — с улыбкой произнес Эдмон.

— Ничего вы в кулинарии не понимаете, — делано обиделся испанец, — змея в чесночном соусе вкуснятина, правда, змею немного недоготовили, а так ничего.

— Все ребята, шутки в сторону, — прервал пикировку начальник. — Нам еще ни разу не доводилось брать под охрану такой неподготовленный объект, да еще с такой высокой оплатой. Мне кажется, что мы получим солидную головную боль, но как говорят, начальству виднее. Кому положено проверили, груз чист, криминалом и не пахнет. Так, что не расслабляемся, и готовимся. Вопросы есть?

— Разрешите мне, — поднял я руку.

— Алекс, ты решил переплюнуть речь Улофа? — заржал десятник Вилли. — А вообще-то правильно давать слово сосункам.

— Извини Вилли, я давно не пользуюсь пустышкой, а твоя, что сломалась? — ответил я десятнику.

Вся команда грохнула смехом, а Вилли, громче всех.

— Уел ты меня, Алекс, уел, — хохотал Вилли, — извини, говори свою умную мысль.

— Вернемся к делу, — погасив улыбку, продолжил я. — Как отметил Улоф, площадка заброшена, и на видеоматериалах мы видели множество разбросанных контейнеров.

— Полковник говорил, их там скопилось около двух тысяч, — добавил Улоф.

— Вот-вот, мы их можем использовать. Построим из них настоящий двойной металлический колодец высотой в четыре контейнера. На каждой стене, в средней части, поставим контейнеры не вдоль, а поперек, это будут наши пути эвакуации. По гребням стен установим по два-три одиночных контейнера, оборудуем мешками с песком стрелковые позиции. По углам периметра нашей крепости, тоже поставим контейнеры, и тоже с мешками — там разместим пулеметные точки. Затем на разных уровнях оборудуем дополнительные стрелковые позиции, чтобы перекрыть все подступы к объекту. К ним устанавливаем лестницы со стороны двора, чтобы можно быстро занять позиции.

На подъездах к объекту построим лабиринт из контейнеров, чтобы никакой автомобиль не смог беспрепятственно и на большой скорости добраться до наших импровизированных ворот. Наша уважаемая Дана, по верху стены устанавливает камеры, тепловизоры или что там у нее есть. А на земле, где-то в двадцати-тридцати метрах от стен, размещаем сигнальные и осветительные ракеты, и растягиваем малозаметные препятствия в виде тонкой и путанной проволоки. Всю эту красоту скрываем под маскировочной сетью. Вуаля, груз под защитой и обороной.

— Мысль разумная, — сказал Улоф, — я об этом как-то и не подумал. — И если прикинуть по деньгам, то у нас получится экономия средств и времени. Где ты это подсмотрел, Алекс?

— Книжки читал, — развел я руки в стороны, не говорить ж, что примерно такая оборона была построена в учебном центре Легиона в Алжире.

— Заманчиво, но как все это соорудить? — рассуждал Улоф.

— Надо два мощных крана, две бригады стропальщиков, два трактора-тягача и человек пять сварщиков.

— Сварщики тебе зачем? — удивился начальник команды.

— Соединять между собой контейнеры, и резать в них амбразуры для стрельбы, плюс лестницы строить, работы им хватит.

— Алекс, такое впечатление, что ты знал заранее, какую бяку нам подкинут и подготовил речь с предложением, — усмехнулся Ганс. — Мы, даже не успели возмутиться, а ты решения толкаешь.

— Ничего я не знал, просто свежий взгляд и нестандартное мышление, я в охране ведь никогда не работал.

— А, знаете, ребята, мне предложение Алекса очень нравится, — подала голос Дана. — Все продумал он неплохо, и мало того, строительство периметра можно сделать быстро, ведь материал валяется рядом. Двойной стеной контейнеров мы будем хорошо защищены. Предлагаю еще по углам установить мощные прожектора с датчиками движения, у меня есть в наличии широкополосные, думаю, они перекроют всю протяженность стены.

— Ну, если Дана сказала, что предложение подходит, то я иду звонить полковнику, — завершил совещание начальник.

Груз прибыл вовремя. Улоф тщательно проверил все пломбы и расписался в получении. Только после этого мы закрыли периметр контейнерами. А потом развернулись сварочные работы. Надо сказать, что Легран расщедрился и направил нам пятнадцать сварщиков, которые трудились в две смены. За две недели они смогли сварить воедино все, и сделать нам бойницы с задвижками. А вот песчаные работы мы выполняли самостоятельно, никого не привлекали.

Дана целыми днями пропадала под стенами, вила поволоку и расставляла сигналки. Ребята пытались ей помочь, но гордая девушка всех отправляла во двор, заниматься совершенствованием бытовых условий. Правда, мою помощь в ходе монтажа камер на стенах приняла, увидев, что я умею клипсовать витую пару.

В завершение все сооружение укрыли маскировочной сетью, даже над двором натянули. Если смотреть на объект издалека без бинокля, то не сразу догадаешься, что видишь перед собой. В общем, мы были готовы сохранить в целости и сохранности ценный груз. Да, грандиозную работу проделали за полтора месяца, и если верить начальнику, здесь нам куковать минимум семь-восемь месяцев, а то и больше.

Бытовые условия мы тоже создали себе нормальные. Капитально отмыли все административное помещение, оборудовали спальные помещения, столовую с кухней. Полковник подкинул несколько холодильников и морозильных ларей. Провизией запасались обычно на две-три недели. На первом этаже привели в порядок душевые и туалетные комнаты. С горячей водой поначалу были проблемы, но когда появились бойлеры на кухне и в душевых, стало значительно лучше. Наш итальянец Джованни смог реанимировать древнюю стиральную машину, теперь возить обмундирование в стирку не надо, все делаем на месте. Короче, работаем, живем и отдыхаем полноценно. Да, чуть не забыл, чтобы бойцы не расслаблялись и не зарастали жиром, Улоф приказал построить спортивный городок. Пусть он получился несколько примитивным, но со своей задачей справлялся. Я традиционно не таскал тяжести, а развивал гибкость и ловкость, правда, каждый день крутился на турнике, выдумывая различные способы выполнения вращений и силовых приемов. На гимнастических кольцах, сверяясь с самоучителем, пытался освоить программу начинающего гимнаста. Поначалу путался, а потом пошло все хорошо, ведь мои скрытые возможности помогали.

Улоф ничего нового не изобретал, а использовал устав караульной службы армии Франции, по нему мы строили весь распорядок дня. А, что, удобно, и проверено временем. Отстоял положенное время и отдыхай. Два раза в неделю поводили учения по отражению возможного нападения на объект. Тогда приходилось бегать по лестницам, подобно шимпанзе, благо перила продумали заранее.

Заканчивался третий месяц нашей спокойной службы и вдруг утром мной овладело беспокойство, примерно такое, как перед боем в Чаде. Не стал колебаться и пошел к Улофу.

— Алекс, я понимаю, что от безделья и монотонности работы можно с катушек слететь, но ты еще молод, вряд ли подвержен такому, — заявил начальник, выслушав меня. — Что я буду докладывать полковнику? Алекс что-то почувствовал и поэтому прошу усилить мою команду?

— Когда я почувствовал в прошлый раз, то именно моя чуйка спасла жизнь людям, и благодаря ей, в разных странах не скорбят родственники о погибших. Я не требую, чтобы ты докладывал полковнику, просто увеличь число постов на сегодняшнюю ночь, и проверь связь с ближайшим полицейским участком.

— Не учи меня организации службы, молод еще. У тебя это первый объект, а у меня их больше сотни, знаю, что и как делать.

— Решать тебе. Но когда нас придут убивать, ты вспомнишь о моем предостережении.

— Чего ты так решил, что нас будут убивать?

— Посуди сам. Место глухое, до ближайшего города тридцать километров. Груз очень дорогой, тебе об этом говорил полковник. Возникает вопрос. Почему такой ценный груз разместили черт его знает, в каких условиях, подальше от мест скопления людей и платят за охрану огромные деньги.

— Это не наше с тобой дело.

— Конечно, о причинах нам знать не положено, но мы должны проанализировать ситуацию и обеспечить охрану.

— Так мы ее и обеспечиваем.

— Не спорю, отлично несем службу и готовы, так сказать отразить и наказать. Ключевое слово «готовы». Вот я и прошу усилить наряды, выставить дополнительные посты. Если сегодня ничего не произойдет, то с меня ящик коньяка, а если я прав, то извини, тебе проставляться. И последнее. Ты смотрел маркировку груза когда принимал?

— Он собственность какой-то фабрики пищевых добавок.

— На контейнерах черным по белом написано — BioNTechSE. Для общего развития сообщаю, немецкаяВioNTechSE биотехнологическая компания, занимается разработкой и производством иммуннотерапевтических средств для индивидуального подхода в лечении серьезных заболеваний. Её препараты используются в качестве индивидуальной иммунотерапии рака. Еще что-то говорить надо?

— Ты думаешь, немцы у нас прячут препарат для лечения рака?

— Ну, препарат вряд ли, а вот исходное сырье — вполне.

— А вот это уже серьезное заявление, — озадаченно потер подбородок Улоф. — Если ты прав, неприятности могут появиться. Ладно, поверю тебе на слово, только прошу никому ничего не говорить, пусть бойцы воспримут моё распоряжение командирской блажью. Помни, проиграешь — коньяк с тебя.

— Не дождешься, готовь денежку, тебе проставляться, — улыбнулся я Улофу и ушел готовиться к ночным приключениям.

Первый звоночек об интересе к объекту прозвенел в час по полудню, когда Вилли сбил из СВД квадрокоптер, зависший над нами на высоте триста метров. Упало китайское творение рядом со стеной, и я сбегал за ним, прикрыв ладонью камеру на всякий случай.

Копались с Даной в мозгах квадрокоптера около часа, установили координаты места запуска и разархивировали информацию на SD карте. Дрон не передавал информацию в онлайн режиме, уже лучше.

Начальник хотел отправить несколько бойцов для проведения поисковой операции и задержания злоумышленников. Но Эдмон охладил пыл начальника, сказал, что на месте запуска можем обнаружить подростков, которые игрались, запуская квадрокоптер, и ничего противозаконного в их действиях нет. А вот дядей, которые стоят за подростками, побеспокоим. А так улетел дрон, обещал вернуться, но не получилось, отказала техника производства Поднебесной.

Сумерки уже сгустились, визуальная видимость ухудшилась, а нам с Даной все нипочем. Мы сидим в контейнере на северной стене и рассматриваем местность на экране ноутбука — я уговорил девушку установить несколько ай-пи камер на удалении ста метров от нашего бастиона. Видимость в принципе неплохая, но мелкие детали рассмотреть трудно. Оружие в руках нападающих увидим точно. Уже несколько раз Улоф проверял надежность действия связи между постами. Незанятые на дежурстве бойцы отдыхают в полной экипировке. В случае тревоги, они по боевому расписанию займут свои места.

— Раньше второй половины ночи гостей ждать не следует, — прошептал я Дане.

— Если у них планирует операцию умный человек, то, да. Вот не возьму я в толк, почему ты умный, развитый парень, торчишь в охранной конторе? Образование у тебя какое?

— Может я адреналиновый наркоман.

— Не-а на такого ты не тянешь ни разу. У тех мозги повернуты всерьез и надолго, им стрелять и крушить безостановочно надо. А у тебя котелок работает, что мой компьютер. Собственно, в компьютерах ты тоже шаришь, похлеще моего. Так кто же ты, Алекс?

— Простой человек, немного сведущ в технике.

— Когда ты помогал мне устанавливать камеры, я видела твою работу с инструментом. Он для тебя привычен, как ложка в тарелке супа, ты много работал с подобным оборудованием, за пару дней такой навык не получишь.

— Хорошо, уговорила, скажу. Окончил университет и специальность связана с компьютерной техникой.

— Женский глаз не обманешь, мы все видим, и все замечаем. Раз ты начал откровенничать, скажи, девушка у тебя есть?

— Девушки у меня нет, но хочу заверить, что их общества никогда не сторонился.

— Ну, да, с такой внешностью и сторониться.

— Только не говори, пожалуйста, что с моими данными нужно на подиуме демонстрировать мужское нижнее белье.

— Хи-хи, — прыснула в кулачок Дана, — как раз это и хотела сказать. А ты уже на подиуме побывал, наверное?

— Не был и не стремлюсь туда, но многие спрашивают.

Так болтая на разные темы, мы зорко смотрели на экран ноутбука.

В три часа ночи пожаловали гости.

— В канале Дана Улофу, — тихо произнесла девушка.

— Внимаю.

— Восточная сторона, по лабиринту приближаются двое, вооружены. У одного автомат Калашникова, у второго РПГ, больше целей не наблюдаю.

— Сопровождай цели.

Спустя десять минут.

— Дана Улофу.

— Слушаю.

— Один поднимается по стене, второй внизу страхует.

— Стенолазом займется Себастьен, а наземного зачистит Вилли, смотри на других участках.

— Поняла, работаю.

Как были захвачены визитеры, я не слышал, до слуха долетел звук открываемого прохода в контейнере, значит, кого-то затаскивали внутрь двора.

Еще через час появились новые персонажи, аж десять голов.

— Дана Улофу.

— На приеме.

— Южная сторона приближается десяток, все с оружием. Тяжелого вооружения не наблюдаю.

— Продолжай работу, мы попробуем их снять по-тихому.

Я наблюдал в камеру, как один, за другим упали трое, а дальше тишину ночи расколола длинная автоматная очередь. Естественно наши ребята ответили дружно. Несколько секунд и возле стены валяются трупы. И снова ребята затаскивают нападавших к нам во двор.

— Может, получив по зубам больше не полезут? — предположила Дана.

— Обязательно полезут и притом со всех сторон, притащат пулеметы.

— Слушай, ты провидец?

— Нет, просто ставлю себя не место бандитов. Разведка отработала, обнаружила вооруженную охрану. Нападавшие предполагают, что нас мало и мы не очень-то будем сопротивляться. Надеются сосредоточенным огнем подавить наши огневые точки, а потом всем скопом перемахнуть через стены, дальше, по обстоятельствам.

Как в воду глядел, полезли тараканы кучно отовсюду. Дальше слушать разговоры Даны с начальником не стал, у меня появилась работа отстреливать нежелательных гостей.

Французский пулемет AA-52 штука неплохая, но прожорливая и склонная к перегреву ствола, приходилось использовать «клерон», пока железяка остывала. Особо наглым, вернее наиболее удачливым, прорвавшимся к самим стенам нашего бастиона, сбрасывал на головы гранаты — Дана успевала мне давать целеуказания. Срабатывающие осветительные ракеты помогали лучше видеть противника, правда, я и без этого их прекрасно наблюдал и безжалостно уничтожал. Минут через пятнадцать приступ отбили, сбежать смогли немногие, на моем участке ни одного счастливца.

— Стой, кто идет? Стой, стрелять буду, — во все горло крикнул я в темноту.

Ответом мне был дружный хохот, прокатившийся по укреплению.

— Улоф Дане.

— Слушаю.

— Наблюдай, я вызвал местную полицию. Не подстрелите случайно, они будут с мигалками и сиренами.

— Поняла.

Когда появились полицейские, мы продолжали оставаться на боевых позициях. Есть Улоф, есть десятники, пусть сами разбираются, а нам можно расслабиться, а при желании и поспать. Делать этого не стал, занялся чисткой пулемета и автомата.

Во второй половине дня правоохранители укатили.

— Всем, в канале Улоф, отбой боевой тревоги. Наряд несет службу в обычном режиме, остальные отдыхать. Обед через час.

Вот это замечательно, невзирая на войнушку, кушать хочется всегда и мою тушку надо хорошо кормить — она расходует калории прилично.

— Ребята, я хочу сказать спасибо Алексу, — поднявшись из-за стола, сказал Улоф. — Это он меня убедил поднять вас по тревоге, он каким-то образом почувствовал приближение опасности и предупредил меня об этом.

— Так он может из этих, черномазых, — пробасил от дальнего стола англичанин Хук.

— Точно из них, а потом своих же нашинковал тонко-тонко из пулемета, — заржал Дитрих. — Ты, Хук, мозг включи, на всякий случай.

— А там мозга нет, один лишь хук остался, — поддержал хохотом Дитриха Джованни, имитируя боковой удар рукой.

— Ладно, пошутили и хватит, — серьезно произнес начальник. — Кроме спасибо, я должен Алексу ящик коньяка и теперь прошу его подождать неделю, пока его сюда доставят.

— А коньяк молодому с каких таких причин давать? — вскочил с места Эдмон.

— С таких, что я проиграл Алексу пари, — вздохнул норвежец.

— Алекс, а не упьешься с ящика? — допытывался Эдмон.

— Не упьюсь, потому что разделю все с вами, я же не один отстреливался от бандитов. Кстати, Улоф, а кто нас осаждал?

— Полиция говорит, что это люди из банды какого-то Фабьена, они занимаются выполнением грязных дел. Могу вам сообщить, что набили мы сорок семь голов и, заметьте, ни одной, подчеркиваю ни одной белой рожи среди убитых не было, одни черные.

— А среди подранков белых не было? — спросил Ганс.

— Подранков не было, мы всех завалили наглухо. Кстати, Алекс, мне понравилось тобой сказанное: Стой, кто идет? Стой, стрелять буду, после того, как завалил кучу народа. Черный юмор для черных, одобряю.

— Это все хорошо, что вы тут смеетесь, а может, все же Алекс с черными связан, — продолжал гнуть свое Хук.

— Хук, пойми, Алекс все время на виду, общается только с нами. Его телефон у меня под замком. С момента приезда сюда, он ни разу его не брал, в отличие от тебя. Тебя это не кажется странным?

— Я жене звонил, мы ждем малыша, о здоровье справлялся.

— Можно я отвечу, — попросил я разрешения у начальника.

Тот только рукой махнул.

— Пойми, Хук, я такой же, как все вы, но немного другой. Я чувствую по-другому, смотрю по-иному, бегаю чуть быстрее, стреляю более метко.

— Так ты мутант? — хлопал глазами добродушный Хук.

— Точно, мутант, и довольно злобный и страшный. Вот, пока ты со мной разговариваешь, я протянул к твоему месту невидимую щупальцу и съел твой обед.

— Ой, ребята, и правда, — тряс Хук пустой посудиной, — миска совершенно пустая и чистая.

— Ты невнимателен, Хук, нам еще обед не наливали, — усмехнулся я. — Как появляется чувство опасности, его природу я не знаю, появляется, и все. Как, правило, мои прогнозы пока всегда сбывались.

— А с бабами как у мутантов?

— Признаюсь честно, сложно, но жить можно. Раз в год я ухожу в отпуск и целый месяц занимаюсь окучиванием девушек и женщин — по сотне в день проходит через мои руки, и все за деньги, они мне платят по сто долларов каждая. Ранее, пока было больше свободного времени, три месяца отпуска отхватывал и колесил по разным странам с той же целью.

— И сколько же ты денег собрал?

— Ты в школе учился? Займись умножением и сложением, получишь приблизительную цифру.

Коллеги уже хватались за животы со смеху, а Хук выглядел серьезным, невозмутимым и озабоченным, никак не мог понять, почему веселятся его товарищи.

— Ты в Великобритании побывал? — наконец-то задал вопрос Хук.

— Пока только собираюсь.

— Свой адрес я тебе не дам и не надейся.

И тут столовая погрузилась в откровенный ржач. Все поняли, что я шучу, один Хук все принимал за чистую монету.

— Посмеялись, а теперь приступим к обеду, — успокоившись, заявил Улоф, — а то у Хука до сих пор миска пустая.

Пообедав, я отправился спать, мне вечером заступать в наряд, а то эта ночь выдалась беспокойной. Я естественно не видел приезд Леграна и не слышал, как он опрашивал каждого охранника, какими вопросами интересовался. Он меня оставил на закуску, выдернув на беседу последним.

Сполоснув лицо в умывальнике и разогнав остатки сна, отправился в кабинет Улофа — Ганс сообщил, что меня желает лицезреть лично сам Легран.

Уселся на указанный мне стул и стал рассматривать отставного полковника. Устало он выглядит. Глаза красные, движения какие-то дерганные, постоянно вертит в руках ручку, одним словом волнуется человек и сильно волнуется.

— Не ошибся в тебе Морен, Алекс, — произнес Легран. — Говорил он мне, что из тебя мог бы получиться отличный офицер при ином раскладе. Когда Улоф доложил мне о твоем предложении по организации охраны груза, то рекомендовал ему не препятствовать твоим действиям, а помогать. Мне было интересно, как ты все сделаешь. Я уже был готов подписывать чеки на солидные суммы, а оказалось, что ты требуешь малого. Не буду спрашивать, что тебя побудило поступить так, отмечу, что отличного результата ты достиг.

— Мы все трудились на строительстве наших укреплений, — возразил я полковнику.

— Не спорю, трудились все, но идея-то твоя. Полагаю, она в твоей голове созрела не спонтанно?

— Как, это не смешно, но как раз и спонтанно. А больше из-за лени человеческой.

— Объясни.

— Жить какое-то время в палатке, кушать сухпай, умываться, где придется, гадить под кустом и копать-копать целыми днями, чтобы возвести проволочный периметр. И так месяца два. За это время у всех, и у меня в том числе, на ладонях по несколько раз слезет кожа и новая нарастет. Такая перспектива меня не прельщала, вот и родилась идея использовать контейнеры. Сплошное железо лучше защищает бойцов от пули, чем поволока и ткань палатки, а четыре листа этого железа и подавно могут остановить пулю. Да и строилось все, как в детском конструкторе «Лего», только строителей нужно было контролировать. Потом общими усилиями провели техническое оснащение укрепления и все.

— А почему молчишь о рациональном размещении огневых точек, о противотаранных лабиринтах?

— Это обычная практика, применяемая в организации защиты важных объектов.

— В Легионе подсмотрел?

— И не только, книжки люблю читать.

— Ага, особенно много прочел в романах, где описывают, что такое карточка огня, как выглядит сигнальная система «Букет». Кому ты мозги пытаешься запудрить? Старому полковнику?

— Никому и ничего не пытаюсь запудрить, просто хочу спокойно работать, чтобы живым остаться, помочь товарищам не сложить головы.

— Я подумал и решил назначить тебя начальником команды.

— А я с вашим решением не соглашусь, и откажусь от предложения. Улоф, давно руководит бойцами, завоевал авторитет, люди его уважают и понимают. Вдруг неизвестно откуда появляется молодой выскочка, и сразу в начальники пробивается, сделав за месяц головокружительную карьеру от простого охранника в начальство. Разве незнакомому человеку будут доверять?

— Тебя видели в деле.

— Правильно, на своем месте я оказался неплох, а вот в руководстве мне пока делать нечего, рано, не знаю я всех тонкостей охранного бизнеса.

— Не пытайся меня убедить в своей тупости. Ты за полчаса нашел решение проблемы, а Улоф даже не почесался, мозги у вас устроены по-разному. Норвежец отличный исполнитель и к сегодняшней должности поднимался с самых низов. Претензий к нему по работе у меня нет, но ему очень не хватает образования, как говорят, кругозор у него не широк. Ты — другое дело. Одно университетское образование о многом говорит, а плюс ко всему у тебя опыт службы в Легионе.

— Так большинство наших бойцов тоже не с улицы пришли.

— Правильно, не с улицы, подбирали достойных, но выше должности капрала они прыгнуть не в состоянии, о Дане не говорим, она технический специалист.

— Не уговаривайте меня господин полковник, я не поменяю своего решения, хочу остаться тем, кем есть на сегодняшний день. Командирский мундир примерять на себя не желаю, но Улофу окажу всевозможную посильную помощь. Кстати, вы знаете, кто нам противостоял?

— Нападала банда Фабьена. Он выходец из Алжира. Во Франции прожил более тридцати лет, сейчас ему сорок три. Среди мигрантов обладает обширными связями. Под ним трудится несколько фирм, занимающихся поставками продуктов питания из стран Азии и Африки. Но это официальное прикрытие, а в основном он тащит к нам в страну наркотики и оружие. Через разветвленную сеть дилеров все это вмиг разлетается по странам Европы. Сколько денег находится в обороте его фирм, доподлинно неизвестно, но по прогнозам, не менее сотни миллионов долларов. Мой разведывательно-аналитический отдел сейчас землю роет, пытается найти ниточку, связывающую Фабьена с заказчиком, но пока глухо.

— Как мне говорил один знакомый, ищи, кому выгодно. Вот пусть разведчики пороют в этом направлении. Груз принадлежит фармацевтической компании, и он довольно специфический. Не думаю, что в мире много компаний, производящих аналоги лекарства для лечения рака. Сузим круг интересов, и сможем найти малые крохи информации. Это дело не быстрое, об этом не кричат на каждом перекрестке. Нам надо, по всей вероятности ожидать нового нападения. Фабьен заказ не выполнил.

— Не выполнил. И скорей всего начнет собирать настоящую армию для штурма вашего бастиона, вербовать бойцов ему есть из кого, Франция приютила миллион разного отребья. Я усилю вашу команду двумя десятками бойцов и, если надо, подбросим тяжелое вооружение.

— По вооружению я хотел поговорить. Нам надо русское оружие: пять-шесть станковых гранатометов АГС-17 с запасом триста-четыреста выстрелов на ствол, три-четыре десятка гранатометов «Шмель», четыре сотни мин МОН-50 и МОН-100 с радиовзрывателями, со взрывателями с датчиками движения и со взрывателями натяжного действия. Также неплохо бы подбросить сотню итальянских противопехотных мин в пластиковых корпусах. Естественно оборонительные ручные гранаты, лучше Ф-1, из расчета десяток на каждого бойца. И верх моей наглости, нужна самозарядная американская снайперская винтовка BarrettM82 12.7 мм с бронебойно-зажигательными патронами, примерно штук триста.

— Алекс, надеюсь, ты не собираешься захватывать всю Францию? — улыбнулся Легран. — Такого количества оружия хватит, чтобы вооружить батальон. И объясни мне, почему нужно русское оружие?

— Его легче достать в Европе, и стоит дешевле. Оно простое в обращении и надежное, и, что немаловажно, очень смертоносное. Да, чуть не забыл. Подкиньте три сотни штурмовых полицейских щитов и пять тысяч мешков.

— В мешки будешь трупы складывать? — поинтересовался полковник. — Пяти тысяч штук не хватит, чтобы все ваше укрепление обложить.

— Зато хватит для укрытия груза, не хочется, чтобы он пострадал.

— Ладно, договорились, будет вам оружие и все остальное. По снайперке пока ничего не скажу, вещь очень дорогая, но попытаюсь достать. Если не найду, привезут русский аналог.

А спустя три дня у нас начался ад, ну, пусть и не сам ад, но открылся его филиал точно.

Свободные от службы бойцы под руководством Даны копали и маскировали мины. Я вместе с ней, создавал небольшие радиоуправляемые поля. Все направления перекрывались противопехотными итальянками и МОНками. АГСам оборудовали позиции, используя полицейские щиты и мешки с песком. Собственно все остальные стрелковые позиции усилили щитами, дополнительная защита не помешает. Но больше всего сил потратили на создание кургана из мешков вокруг контейнеров с грузом. Последний рубеж обороны мы соорудили в административном здании, я очень надеялся, что он нам не понадобится, но подготовить на всякий случай должны.

Подкрепление, присланное Леграном, пришлось кстати, и было задействовано на общих работах. Что понравилось, никто не роптал, и не пытался отлынивать от работы, понимали, что от этого зависит их жизнь.

Через три недели Легран снова у нас побывал, лично привез мне американку. Винтовка не новая, но в отличном состоянии, и нужные боеприпасы в наличии.

— Господин полковник, — обратился я к Леграну, когда остались в кабинете Улофа наедине, — мы здесь пыхтим, готовимся к отражению нападения бандитов, тратим деньги компании. А чем занята полиция? Неужели они никаких мер не предпринимают? Наверняка знают о готовящемся на нас нападении.

— Знают не только о самом факте, а даже знают в лицо конкретных командиров и активных членов банд. Руки у полиции связаны, нельзя, видишь ли, притеснять мигрантов, пострадавших от произвола режимов в своих странах. Делятся полицейские с нами информацией и не более.

— Ага, а нам, значит, можно будет прихлопнуть несколько десятков, и ничего за это нам не будет?

— Таковы законы. Если не пострадает мирное население, а в округе уменьшится поголовье бандитов, то нам могут даже благодарность вынести. Тут, какая особенность. Ни один охранник не должен быть ранен или убит вдали от объекта охраны. Находясь на работе, они подверглись немотивированной агрессии, и вынуждены были защищаться всеми доступными средствами, так как существовала прямая угроза их жизни и здоровью. Взорвете все, что нагородили с Даной, и положите сотню, да еще и стрелковкой проредите, тогда будет реальный результат.

— Нам ничего за это не будет?

— Будет хорошая премия. Заказчик в два раза увеличил гонорар за охрану, и застраховал груз в солидной компании.

— Премия это хорошо, премия это здорово, лишние евро в кармане не помеха. Меня беспокоит наличие среди бандитов большого числа темнокожих, можем нарваться на расовую составляющую в наших действиях, если эти барбосы привлекут прессу и телевидение. Прилетит вертолет со съемочной группой, и начнет прямую трансляцию с места событий. Бандиты же не дураки, будут смотреть передачу, и увидят наше укрепление во всей красе, со всеми огневыми точками и позициями.

— Может и такое быть.

— Тогда стоит телевизионщиков рассматривать, как пособников бандитов, и зачищать. Только «Стингеров» у нас нет.

— «Стингер» оставляет за собой хорошо видимый след, а одну бронебойно-зажигательную пулю в моторе не все криминалисты обнаружат в обгоревшей груде металлолома.

— То есть, худо-бедно, законом мы защищены. Но вы понимаете, что из боя не все выйдут живыми? Не проще ли груз отсюда вывезти в какое-то безопасное место, так сказать, снять накал страстей.

— Некуда заказчику везти груз. Якобы в высоких кабинетах нескольких стран, решается этот вопрос, и пока реальных перспектив по приведению ситуации в норму не наблюдается. А по нашим людям компания выполнит все, взятые на себя обязательства. Вы не расслабляйтесь и готовьтесь.

И мы готовились. Проводили тренировки, совершенствовали оборону. Создали резервную систему энергопитания всех охранных систем, подключив два бензогенератора. Накопили неприкосновенный запас продовольствия на месяц, в основном это были суточные пайки армии США. Вокруг кургана с грузом выкопали полнопрофильные траншеи, оборудовали огневые позиции для пулеметов и автоматчиков. Это чисто моя инициатива, вспомнил, чему меня учили на военной кафедре в институте.

Естественно бандиты не оставляли нас в покое. Первым появился пост на дороге в Кале. Так хотелось приласкать их из Barrett, но, к сожалению, они разместились на расстоянии четырехсот метров, а это уже за пределами нашей ответственности, стрелять нельзя. Я рассматривал этот пост в бинокль, и хорошо видел, что группа из трех человек, ведет непрерывную съемку аппаратурой с хорошей оптикой. Да, все детали снять они не смогут, но общее представление о нас получат. Чуть позже, бандиты выставили еще шесть подобных постов с записывающей аппаратурой. Надо отметить, бандиты не останавливали грузовики, доставляющие нам материалы и продовольствие.

Каждый день наедине Улоф интересовался моей чуйкой, молчит ли она, уверовал норвежец в эту мою особенность и надеялся, что я не оплошаю.

Постепенно мы перешли к несению охраны в одно лицо, то есть на посту находились в одиночку, только в случае осложнения обстановки, позиции пулеметчиков и гранатометчиков усиливались вторыми номерами. Я теперь в основном дежурил на северной стене, на позиции АГС-17, а вторым номером у меня числилась Дана. Упертая девчонка потребовала, чтобы Улоф приписал ее по тревоге к боевой позиции. Добившись своего, Дана на моей точке создала дублирующий узел управления всеми системами нашего бастиона. Теперь она могла видеть все и управлять всем, а еще подавать мне боеприпасы. Сомневаюсь, что у Даны будет время на все, если нас атакуют с разных направлений. Вот и сегодня ночью Дана пришла меня проведать.

— Чего не спишь? — тихо спросил девушку, — бойцы уже третий сон видят, а ты никак не угомонишься.

— Знаешь, Алекс, легла в своей коморке, и не могла уснуть, ворочалась. Потом решила сходить к тебе в гости, скоротать время, может, сон нагуляю.

— Нужно было лечь поверх одеяла, чуточку примерзнуть, а потом укутаться, согреться и уснуть. Проверено, помогает.

— Ты еще скажи, что рядом должен находиться горячий мужчина, чтобы точно не замерзнуть и хорошо спать.

— Это, конечно, идеальный вариант, но в наших условиях нереальный.

— Многое в жизни кажется нереальным, а когда столкнешься, то содрогнешься от увиденного ужаса.

— Есть опыт?

— Ага.

— Сочувствую.

— Спасибо. Дана, это не настоящее мое имя.

— Давно догадался, просто ты уже к нему привыкла.

— О чем еще догадался?

— Ты не француженка. Ты этот язык учила, присутствует легкий акцент. Лицо твое не типичное для коренных граждан Франции, я бы сказал, ты больше похожа на славянку. Не полька однозначно, и не белоруска, а вот на украинку потянешь.

— А почему не русская?

— Русская простая баба из глубинки не доберется до Франции, у нее другие приоритеты и уровень знаний. Симпатичная и образованная девушка из России вполне может появиться на местных просторах, но обычно они учатся в университетах и институтах, или удачно выходят замуж. А вот добывать себе кусок хлеба упорным и опасным трудом могут украинки и белоруски. Польки ветреные девчонки, им бы наряды покрасивее, да ухажеры поденежнее.

— Не жалуешь ты женский пол, Алекс. Неужели девушки обижали?

— Девушек я люблю и никогда с ними проблем не было. А пересказал я тебе не свои впечатления, а недавно прочитанное исследование, проведенное Парижской академией наук по заказу правительства. Французы обеспокоены демографической ситуацией в стране и решили посмотреть, как «пришлые» народы на нее влияют. А о тебе, вернее о твоей национальной принадлежности, это уже мои личные впечатления и выводы. Если я чем-то тебя обидел, то извини, сделал это без злого умысла.

— Все нормально. Ты прав — я из Украины. Родилась и выросла во Львове, там же окончила политехнический институт, получив специальность инженера-электрика. Смешно, да, девушка-электрик, а не какой-то социолог или экономист. Помыкалась в поисках работы, но всем нужен специалист с опытом работы, и молодую девушку брать не хотели. Позвонила маме, она уже десять лет работает в Италии, ухаживает за пожилыми людьми. Мама, естественно, предложила ехать к ней, обещала найти работу. Дома меня ничего не держало, отец умер давно, а родных братьев и сестер не было. Конечно, мыть задницы итальянским старикам я не хотела, надеялась найти другую работу.

И мне повезло, устроилась на фабрику по упаковке продуктов. Работа не тяжелая, но монотонная. Попробуй отсидеть восемь часов у быстродвижущегося конвейера. И не просто сидеть, а еще взвешивать пакеты, лишнее отсыпать, недостающее добавлять. Первые дни выматывалась страшно. А потом втянулась, научилась занимать голову другими мыслями, а работать на автомате. Заработанных денег хватало на оплату жилья, вкусную пищу, а по выходным ездила на экскурсии. Исколесила почти всю Италию, посетила Рим, Венецию, Флоренцию, и еще кучу интересных в историческом плане мест. С мамой встречались раз в месяц, графики работы не всегда совпадали.

Спустя полгода повстречала на фабрике молодого и симпатичного инженера, который начал оказывать мне знаки внимания. Его ухаживания я восприняла с опасением, думала, иностранец, сам себе на уме, с таким нужно быть осторожной. Рассказала маме, но та меня успокоила и сказала, что в Италии надежно можно закрепиться и получить гражданство, вступив в брак с итальянцем, и если мне молодой человек нравится, то почему бы не использовать такую возможность. Честно сказать, Мигелито мне был симпатичен.

Месяц он меня обхаживал, водил по кафе и ресторанам Турина, вместе совершали поездки в горы на его автомобиле. Короче идиллия. Мигелито пытался меня приобщить к итальянскому вину, а я вообще ничего спиртного не употребляла, мой организм, по неизвестным причинам его отторгал.

Очередную поездку мы совершили в Милан, на футбольный матч: Мигелито страстный болельщик футбольного клуба «Милан». Нашли небольшое уютное кафе на окраине города, свободное от футбольных фанатов, заказали обед. Что было дальше, моя память не сохранила.

Очнулась я от холода, совершенно нагая, избитая и изнасилованная. Два дня добиралась в Турин, не буду говорить об этом ужасе, скажу так, довелось воровать одежду и просить кушать, было стыдно и противно. С фабрики меня не выгнали, только бригадир попросила заранее предупреждать об отлучках. Я работала, а слезы катились с моих глаз, не переставая. Спрашивала себя, в чем я прогневила Господа, что он не предотвратил такого. Еще хотела встретить Мигелито и выяснить, почему он так жестоко надо мной надругался.

Встретила, и что? Этот урод с усмешкой сказал, что нетронутая шлюха ему досталась впервые и он получил неописуемое удовольствие, пользуя меня во все доступные места. Если я и дальше попытаюсь его преследовать, то он обратится в полицию, и меня, как нелегалку, депортируют из Италии. Ушла от него вся в слезах, но с твердым убеждением о мести.

Побывав у мамы, стащила баночку со снотворным, которым она поила старую женщину, и стала готовить план мести. Изучила маршрут Мигелито, распорядок дня, в особенности в нерабочее время. Выяснила, где находится его квартира, и с кем живет. Мне повезло, обидчик жил один. Выбрав субботний вечер, я через балкон второго этажа попала к Мигелито в квартиру. Долго ждала, когда он появится. Хотела напоить его снотворным, а потом, как ему отомстить, еще не придумала. Я знала, что обычно перед сном он готовит себе фреш из свежих апельсинов. Слава Богу, он не изменил своей привычке и в этот раз. Приготовил полный стакан и отправился принимать душ, а это минимум минут двадцать. Таблетки я еще на своей квартире перетерла в порошок. Щедро насыпала в стакан и тщательно перемешала, думала, он от этого сдохнет. Спряталась в шкафу в его спальне.

Мигелито появился в спальне со стаканом, попивал из него, а потом включил телевизионную панель. Я чуть не закричала. На экране была я, и Мигелито меня насиловал, комментируя действо. Меня всю трясло, но я нашла в себе силы таиться дальше и приняла решение, что такой скот жить не должен. Теперь я жалела, что не высыпала все снотворное в стакан, пусть бы подох во сне.

Часа через два, после того, как Мигелито улегся, я попыталась его растолкать, и поняла: он в глубокой отключке, что мне на руку. Накинув на него халат, я с большим трудом дотянула его до машины и повезла к ближайшим горам, ездить на автомобиле я научилась еще в Украине. Нашла укромное место, куда редко заезжают автотуристы и надежно привязала Мигелито к дереву буксировочным канатом. Хотела прирезать его сразу, ведь я с кухни прихватила острый нож, а потом передумала, захотела поговорить, не знаю, зачем это мне было нужно.

Эта сволочь дрыхла до обеда, а проснувшись, начал требовать, чтобы я его отпустила, и тогда он не станет сообщать обо мне в полицию. Напугал полицией, мне она не страшна, мне надо совершить месть, о чем ему и сказала. И тогда Мигелито начал плакать, просил его простить, клялся, что согласен взять меня в жены, осыпал комплиментами. Я ему напомнила о видео с моим истязанием у него в спальне. И снова посыпались угрозы. Мигелито так рассвирепел, что даже проговорился, что я у него уже одиннадцатая дура, и ни одна не приходила с претензиями. Не знаю, что на меня нашло, но я одним взмахом ножа, отхватила ему мужское достоинство под корень. О, как орал Мигелито, как извивался, как сыпал проклятьями, из раны кровь хлестала ручьем, и мне не было его жалко, нисколечко. Я стояла и довольно улыбалась, месть свершилась. Затем я повернулась и ушла, оставив Мигелито подыхать. Нож выбросила в ручей, и вымыла тщательно руки, хотя они у меня были совершенно чистые, кровью этого гада, не извазюкалась.

Труп Мигелито обнаружили через две недели, над ним успело поработать немногочисленное зверье и грызуны. Полиция допрашивала всех работников фабрики без исключения, произвели обыск у Мигелито на квартире, изъяли все, что могла способствовать раскрытию преступления. Когда меня вызвали на очередной допрос, я поняла, накопали что-то. Так и оказалось. Следователь показал видео моего изнасилования, и был убежден, что я причастна к убийству, поскольку других девушек, а были видеоматериалы с их участием, на территории Италии не обнаружили. Однако, оснований задерживать меня, у полиции пока не было.

Дело приобретало нежелательный поворот. Недолго думая, на работе похитила у местной итальянки, подходящей мне по возрасту паспорт, и вечером перебралась во Францию, добравшись на поезде в Лион.

Работу нашла на второй день, поступила в охранную фирму «Жозефина», там нужны были девушки. Научили всему, потратив на меня семь месяцев, получила новое имя Дана. Затраты я им вернула преданной работой в течение трех лет.

В последнее время ажиотаж вокруг этой «неженской» профессии — «телохранитель» — вырос умопомрачительно. Благодаря голливудским фильмам, профессия телохранителя окутана романтическим флером и привлекает к себе внимание искателей приключений, а прекрасная дама, отражающая посягательства на жизнь клиента, кажется фигурой романтичной вдвойне.

Основное, на что большинство ратующих за привлечение женщин в сферу частной охранной деятельности делает ставку, это фактор неожиданности. В глазах окружающих женщина-телохранитель может выглядеть референтом, переводчиком, любовницей, наконец. По большому же счету неожиданность можно выкинуть в мусорную корзину: сколько, скажи, времени понадобится профессиональному убийце, чтобы вычислить телохранителя, даже если тот в юбке? Сколько времени нужно, чтобы понять, что к чему, если предполагаемая жена или любовница идет не рядом со своим мужчиной, а чуть поодаль, не смотрит на него влюбленными глазами, а внимательно изучает окружающую обстановку? Конечно, фактор внезапности сработает против тех, кто совершает нападение без предварительной подготовки, — против уличной шпаны, например.

Нас тщательно проверяли с помощью всевозможных тестов, отсеяли романтически настроенных особ. Учили основательно и порой очень больно. Я имею ввиду пейнтбол, рукопашный бой. Учили всяким премудростям. Узнала очень много интересного, вообще процесс обучения был очень интересен, со множеством практических занятий в городских условиях, в помещениях различного предназначения.

А потом, как я уже говорила, после трех лет работы телохранителем, меня переманил в «Бриз» Легран. Стала техническим специалистом случайно. Их инженер Мишель Вудс, сломал обе ноги, катаясь на лыжах, а я была свободна от службы, поговорили на разные темы, и он предложил мне переквалифицироваться. Я не отказалась, а полковник утвердил. Вудс целый год меня натаскивал, а уже потом я самостоятельно осваивала новинки. В команде Улофа я третий год, мне нравится работать с ребятами, нормальные они и добрые, не пристают с непристойными предложениями. Да и вообще в «Бризе» никто ко мне не пристает, я двоим, показала, что будет, приложившись чувствительно к их мошонкам ботинком. Так и живу, так работаю. А зовут меня Руслана, мама зовет Руся.

— Досталось тебе, Руся, — произнес я имя девушка, как бы пробуя его звучание. — Я не психолог, но забудь итальянские события раз и навсегда, их не было, у тебя уже все хорошо, а будет еще лучше.

— Надеюсь, будет.

— Встретишь хорошего человека, выйдешь за него замуж. Родишь ему детей, и будет все замечательно.

— Когда это будет? Я десять лет мужиков держала на дистанции.

— Ты десять лет обходилась без мужчины?

— За кого ты меня принимаешь? Я вполне нормальная женщина, и когда мне очень нужен был мужчина, то я находила кого-нибудь, но никогда не встречалась с коллегами. Я имела ввиду, что никогда и никому не рассказывала о своей жизни, а тебе вдруг излила душу.

— Так бывает, когда все становится тяжело носить в себе.

— Странно, я маме ничего не рассказала, а тебе, пожалуйста. Надеюсь, это останется только между нами?

— Дана, обещаю, что ни одно слово, сказанное здесь, не станет известно посторонним. Хочешь, патрон съем в подтверждение моих слов?

— И так верю, патроны побереги для бандитов. Кстати, когда они нападут?

— Это у них надо спросить, не знаю.

— Так ты вроде бы чувствуешь?

— Сейчас тихо, чувства тревоги нет, оно появляется спонтанно.

— Ладно, пойду, — зевнула Дана, — попытаюсь уснуть.

— Помог бы, но как видишь, на посту.

— С таким, как ты уснешь, — улыбнулась девушка. — Когда все закончится, я не буду против, чтобы ты спел мне колыбельную.

— Договорились.

Бандиты атаковали нас с наступлением темноты, и мы были готовы к встрече. Моя чуйка меня не подвела, с раннего утра пищать начала.

Консультировал нападавших грамотный человек. Четыре крупные автомобильные колонны приблизились к укреплениям на расстояние триста-триста пятьдесят метров. Выстроившись вокруг нашей цитадели, включили все фары дальнего света, старясь ослепить нас. Признаюсь, этот ход бандитов был очень неожиданным, вызвав некоторое замешательство. Дана тоже начала ругаться, несколько камер временно «ослепли».

Потом бандиты еще больше нас удивили, врезав по нам из безоткатных орудий. Весь металл укрепления разом загудел, а снаряды рванули где-то внутри контейнеров. Если так дальше дело пойдет, то они с дальней дистанции перебьют нас из орудий, и привет, забирай груз, некому больше его охранять.

Дана молодец, по третьей вспышке отследила позицию и показала мне, где это нехорошее орудие с нашей стороны, а также стала передавать данные по другим направлениям. Как отработали мои товарищи, я не знаю, у меня свои задачи. Одев светофильтры на прицел Barrett, я выпустил десяток патронов по крупному грузовику, и похоже достиг цели, там расцвел такой красивый, и сногсшибательный взрыв, в смысле всех, кто рядом был, наверное, сшибло взрывной волной, и надеюсь намертво.

После этого свет у бандитов погасили, а к нашему укреплению, со всех сторон стала надвигаться человеческая лавина и несколько десятков джипов. Нафига им джипы? В лабиринтах застрянут, не пройдут однозначно, там у нас мин, как блох на собаке. А бандиты оказались ушлыми ребятами, попытались тросами утащить контейнеры, сломать, понимаешь ли, нам противотаранные устройства. Два джипа я подбил, они хорошо горели, а остальные оттянулись.

По радио я слышал как Улоф просил Дану не включать минные поля подольше, а ждать, пока вся бандитская масса втянется в зону поражения. И девушка ждала, хотя я видел, как она волнуется, руки предательски дрожали.

Еще раз осмотрел свое арсенал и запас боеприпасов. Хомяк я запасливый. Семь «Шмелей» себе прихватизировал, только вот думаю, как их теперь запускать. Это в кино стреляют из гранатомета в закрытом помещении, а в реалии, такое пренебрежение мерами безопасности смерти подобно. Ничего, я смогу дверь контейнера открыть и отстреляться.

Два рубежа минных полей Дана включила по команде Улофа по всему периметру, а мы получили приказ на открытие огня. Из АГС, короткими очередями по две-три гранаты, поливал копошащую черную массу, медленно приближающуюся к третьей полосе минных полей. Сколько же всего сюда нагнали смертников? — проскочила мысль. Мы их минами приложили, из пулеметов и гранатометов мочим, а они лезут.

Несколько раз вздрогнул мой контейнер от попадания крупнокалиберных пуль. Это ребята мне очень не нравится, надо приласкать вас, подумал я о противнике.

Схватив четыре «Шмеля», переполз к открытой заблаговременно левой двери контейнера, и выпустил два «Шмеля» в «ту степь» по месту, где догорал грузовик с безоткаткой. Гарантии того, что я точно в кого-то попаду, не было, но вероятней всего объемный взрыв достанет бандитов, или, по крайней мере, снизит интенсивность пулеметного огня. Еще два «Шмеля» запустил в массу смертников, вот им точно моя стрельба не понравилась. Перебежал к АГС и продолжил отстрел. Гранатометные «улитки» быстро пустели, еще пара минут и мне стрелять станет нечем, тогда только «клерон» и Barrett. Ошибся. Дана, лежа возле ноутбука, спешно снаряжала кассеты гранатомета. Наш контейнер гудел от попаданий пуль и осколков. Отстреляв очередную «улитку», прикрыл Дану резервными полицейскими щитами, хоть какая-то защита, жалко будет девчонку, если ей прилетит пуля или осколок.

От Улофа поступила команда задействовать последний, третий рубеж мин, значит, бандиты подошли слишком близко. Взрыв большого количества взрывчатки, поднявший непроницаемые облака пыли, на некоторое время скрыл от моего взора наступающих. Хотя я их не видел, но это не помешало мне отправить десяток гранат, так сказать, для приведения бандитов в неживое состояние. Теперь остались только противопехотные итальянки, предназначенные для тех, кто прорвется к стенам укрепления.

— На восточную стену поднялось несколько бандитов! — закричала Дана, — Алекс, попробуй их снять!

СхвативВarrett, я через тыловую дверь контейнера открыл прицельный огонь. Двоих успел снять, остальных троих скосил еще кто-то, значит, там еще наши бойцы живы и боеспособны.

Вдруг наш контейнер содрогнулся, завизжали внутри осколки, противно рикошетя от стен. Ух-ты, какая-то сволочь влепила по нам из гранатомета. Недолго думая, выбросил через амбразуру АГС и через приоткрытую правую дверь по три гранаты. Крики и стенания раненых потонули в общем грохоте. А пусть не лезут, подумал я. Перебрался к АГС, и разочаровался. Бандиты подошли к стене вплотную, попав в мертвую зону гранатомета. Достать я их мог только ручными гранатами или срезать из автомата, если они поднимутся на стену. Три или четыре взрыва противопехотных мин подсказали мне, что бандиты их все же нашли. Дальше я только метал ручные гранаты, надеясь прикончить нежелательных визитеров. Минут через десять внезапно наступила тишина. Улоф по радио сообщил, что с тыла бандитов атаковал полицейский спецназ. Ну, наконец-то, местные власти зашевелились, а то у них под боком развернулось настоящее сражение, а они и ухом не ведут.

Начальник предупредил, чтобы мы не расслаблялись, поскольку бандиты на западной стене смогли захватить верхний контейнер и закрепиться. Мне неудобно было вести огонь из Barrett по этой позиции, она располагалась под углом, и неизвестно, где наш противник укрылся. Заметив там открытую боковую дверь, я запустил бандитам «Шмеля». Садануло мощно, контейнер даже подпрыгнул на месте, и немного сместился. Надеюсь, что все бандиты там полегли, наших бойцов, похоже, живых не осталось.

— Всем, в канале Улоф, — послышалась в наушнике, — прекратить огонь, только контроль. — Спецназ подходит к стенам, у каждого на рукавах красные повязки, быть внимательными.

Еще минут сорок не покидали укрытий, а потом нам приказал Улоф заняться поиском наших раненых и оказанием им помощи, добавив, что в скорости прибудут машины скорой помощи.

Дану я уговорил остаться на прежней позиции и не высовывать нос до моего появления. Таскать раненых и убитых удел живых мужчин, а не хрупкой девушки, хотя Дана и не совсем хрупкая, имеется в виду, она сильная, но все же женщина.

Да, грубо говоря, наша команда перестала существовать, как боевая единица. Мы потеряли тридцать пять человек, из них двадцать убитыми и пятнадцать ранеными, шестеро бойцов в тяжелом состоянии, неизвестно, смогут ли выкарабкаться. Ганс, Дитрих и Себастьен, с которыми я поддерживал товарищеские отношения, погибли. Добродушный и туповатый Хук выжил, но получил ранение обеих ног. Десятник Эдмон, которого я мысленно окрестил Дантесом, превратился в одну большую гематому, его взрывом сбросило со стены. Теперь ходит с трудом, но в больницу ехать отказался.

Остальные, условно здоровы, кое-кто имел ссадины, ушибы и легкие касательные ранения, на которые не обращали внимание. Меня Бог миловал, камуфляж в нескольких местах порван осколками и пулями, на спине, так вообще искромсан, а тело нигде не зацепило. Хоть в этот раз повезло, не доведется валяться в госпитале между жизнью и смертью.

Дана тоже не пострадала. Разорванные по шву брюки не в счет. Правда, через прореху я успел заметить соблазнительные ягодицы. О чем я думаю? Сейчас нужно сконцентрировать внимание на составлении объяснения, которое требуется передать комиссару полиции, а я восхищаюсь телом нашего технического специалиста.

До вечера длилась процедура опроса нас и нашего руководства. Легран пригнал на объект десяток юристов и сам прибыл, нужно было разруливать довольно сложную ситуацию. А то, что она сложная, свидетельствовал визит Президента Франции к месту события. Я, естественно, этого не видел, да и не стремился попадать на глаза сановников высшего ранга. Оно мне надо? Мне надо почистить оружие, привести в порядок амуницию, поесть самому и накормить девушку, она ведь мой второй номер. Ее самоотверженность помогала мне вести огонь из АГС, Дана успевала снаряжать кассеты. По большому счету все бойцы нашей команды были героями, если так рассудить. Только я не возьму в толк, неужели нужно было доводить ситуацию до такого состояния? Ведь из-за какого-то груза полегло двадцать бойцов «Бриза». Сколько «накосили» бандитов я не знаю, но думаю очень много.

— Ваша команда понесла тяжелейшие потери, — удрученно произнес полковник, — за время всего существования компании, это случилось впервые. — Да, бывали ранее столкновения, были раненые, но чтобы такие тяжелые потери, такого не было. Даже в период моей службы вверенные мне подразделения не подвергались мощным нападениям и не теряли бойцов. Погибших, к сожалению, уже не вернешь, но об их семьях компания не забудет. Семьям страховые компании выплатят положенные суммы, «Бриз» тоже каждой семье переведет по пятьсот тысяч евро. Раненые будут лечиться за счет компании, им тоже будут произведены выплаты. Ну, а целым и невредимым, предлагаем оплатить месячный отпуск в любой точке земного шара в самых лучших местах. Естественно все оговоренные премии будут выплачены. Вопросы?

— Судя по вашим словам, господин полковник, остатки нашей команды не смогут в дальнейшем нести охрану груза, — поинтересовался я, поднимаясь с места. — Тогда у меня несколько вопросов. Сколько бандитов участвовала в нападении на объект и скольких мы «приговорили»? Когда у нас примут груз другие команды? Когда можно отправляться на отдых? Каков размер наших премиальных?

— Всего собрано вокруг вашей цитадели двести восемь убитых. Сколько раненых подобрали полицейские, мне пока неизвестно, их отправляли в разные города под охраной. Груз у вас примут завтра, его охраной и транспортировкой будут заниматься военные. Передачу осуществим в моем присутствии. На отдых отправитесь сразу после сдачи груза и оружия. Размер всех выплат составляет по сто тысяч каждому. Такие ответы тебя, Алекс, устраивают?

— А как общество отреагировало на столь неординарные события?

— О-о-о, в мировом обществе произошел настоящий взрыв, ведь все боевые действия снимали различные телеканалы, транслируя материалы в прямом эфире. Госпожа Меркель так возмутилась, что позвонила нашему президенту и потребовала приструнить распоясавшихся бандитов. Вот по этой причине здесь появился полицейский спецназ. Большая часть местного общества на нашей стороне. Черные ответили традиционно, начали проводить акции гражданского неповиновения с погромами и поджогами. Но, похоже, они уже порядком достали всех. Агрессивных черных на улицах отстреливают полицейские и сознательные граждане. Общими усилиями удалось сбить волну выступлений. Сейчас по местам их компактного проживания проводятся жесткие полицейские операции, изымается оружие и наркотики. Да, Фабьена вместе с личным казначеем расстреляли в центре Парижа, видно наниматели стараются замести следы.

Все осталось позади: и сдача груза, и сдача оружия, и суматошная подготовка к путешествию, теперь можно качественно отдохнуть.

Мы вместе с Даной отправились на Мальдивы, оккупировав на время бунгало в дорогом отеле SunSiyamIruFushiMaldives, где все включено и вокруг теплый бескрайний океан. Не мог же я обмануть девушку, которой обещал спеть колыбельную. Если честно, то при первом же попадании в бунгало ни о какой колыбельной и мысли не было. Была одна, которая привела к непрекращающейся ни на минуту страсти. Если бы в этот момент кто-то посмотрел на нас со стороны, то понять, где находятся части наших тел, было невозможно, мы переплелись таким непонятным замысловатым способом, но, главное, нам было комфортно. Утолив первую жажду близости, отправились купаться. Никуда ехать или идти не нужно, просто выходишь из бунгало, и вот океан у твоих ног. Поплавав несколько минут, мы отправились в номер, доставили обед. Послеобеденный отдых был заменен спокойным и вдумчивым сексом, теперь мы никуда не торопились, а старались доставить друг другу максимум удовольствия.

— Слушай, Алекс, я ничего не имею против, удовлетворение я получаю отменное, но, может, прервемся на некоторое время, — сказала, запыхавшаяся Дана. — Я понимаю, что ты давно не был с женщиной, но не забывай, у нас еще целый месяц впереди, вдруг перенасытишься мной.

— Это ни тебе, ни мне не грозит, мы оба знаем и чувствуем, что сексом несколько обделены, и сейчас добираем недостающее. А вот через день-два, утолив голод, начнем полноценно отдыхать.

— Начнем, если силы останутся.

Силы остались. Поездки на рыбалку, погружения с аквалангом, катание на быстроходных катерах, обозрение острова с высоты птичьего полета на воздушном шаре. Неоднократно бывали в различных ресторанах на острове, дегустировали блюда местных кулинаров, отдельные из которых, впору назвать произведениями искусства.

Смотрел на Дану и радовался. Вся из себя серьезная и недоступная на работе, сейчас раскрепощенная и довольная жизнью. Полностью отдалась отдыху душой и телом. Молодец. Глядя на нее, я тоже старался от нее не отставать. Вся грязь, все переживания остались в прошлом, мы выжили, и теперь пытаемся полноценно отдыхать.

На ежедневных танцевальных вечерах пытались изучить местные танцы, правда, выдавать коленца наравне с аборигенами не получается, они этому учились всю жизнь, а мы хотим за пару дней освоить. Да, хотел отметить, что в отеле мы были самой молодой парой, остальные дедушки и бабушки со всех стран мира, приехали погреть свои старые косточки под ласковым солнцем. Было несколько экзотических пар, состоящих из мужчин или из женщин. Бог им судья, но я не считаю нормальными однополые отношения. Мужчина должен любить женщину, а не себе подобных, тоже и женщин касается. Ведь не зря же Творец создал нас разными по конструкции!

Весело и беззаботно протекал наш отпуск. Чем ближе приближалось его окончание, тем грустнее становилась Дана и тем жарче проходили наши ночи. Девушка словно с цепи срывалась, отдавалась с такой страстью и неистовством, что я даже начал немного беспокоиться, не случилось ли чего. Мне, конечно, все это очень нравилось, никаких тебе условностей и запретов, полное взаимопонимание, а оргазмы сопровождались такими сладострастными возгласами, что казалось, все рыбы вокруг нашего бунгало уплывают в испуге. Представляю, что думают о нас возрастные соседи, наверное, завидуют нашей молодости.

Как-то раз не выдержал и спросил Дану напрямик.

— Я смотрю, ты вошла во вкус, — поинтересовался у девушки, в минуты отдыха, — и пытаешься выжать меня досуха. — Смею заверить, это у тебя не получится, твоя страсть и окружающая нас природа, пробуждает во мне новые силы, которые я готов отдавать тебе, сколько ты пожелаешь.

— И ни разу в этом не сомневалась, и ни разу не пожалела, что отправилась на отдых в твоей компании. Устала я быть грозной дамой, хотелось побыть слабой и беззащитной, чтобы рядом был настоящий мужчина, во всех отношениях.

— Надеюсь, я оправдал твои ожидания?

— В полной мере. Ты доставил мне столько радости и удовлетворения, что на всю жизнь хватит.

— Любовью впрок не запасешься, ее нужно получать регулярно и во всех красках, иначе женщина медленно, но уверено увядает, в организме происходят какие-то процессы, я точно не помню медицинское название. Короче что-то там не вырабатывается, а это чревато последствиями.

— Может, тобой я впрок и не запасусь, но здесь и сейчас я хочу тебя в неограниченных количествах.

— И поэтому ты вся горишь и вся пылаешь в постели.

— Смеяться и укорять меня не будешь?

— Не собираюсь. А есть за что?

— Алекс, признаюсь, я тебя использую. Нет-нет, только в хорошем смысле. Я хочу от тебя забеременеть, сейчас у меня оптимальный период для этого, тем более, мы о предохранении не задумываемся. Заверяю, если во мне зародится жизнь, то никаких претензий и обязательств от тебя не потребую. Это нужно мне. Ведь каждая женщина, подчеркиваю, нормальная женщина, должна иметь своих детей, которых она будет любить больше жизни. Вот и я подумала, что ребенок мне нужен, чтобы получить новую цель в жизни. Ты такой сильный, такой симпатичный и добрый, ну разве может у такого парня быть плохая наследственность? Не скрою, ты мне очень нравишься, вот потому и решилась на ребеночка.

— А как же работа в «Бризе»?

— Лежа под обстрелом в контейнере я поняла, что хватит испытывать судьбу, пора угомониться и окунуться в мирную жизнь.

— Для жизни, как и для войны, нужны деньги.

— С этим у меня все хорошо. Еще в начале работы в охранной фирме «Жозефина», я была телохранителем маленькой девочки. Год все было нормально, а потом кто-то захотел уничтожить девочку и ее родителей, устроив засаду в нескольких километрах от Бордо. Бронированный лимузин получил несколько пулевых пробоин, и я своим телом прикрыла девочку, поймав пулю в правый бок. Больше никто не пострадал, водитель смог вывести автомобиль из-под обстрела. Растроганный отец наградил меня за мужество, отдав акции крохотной фабрики, расположенной в городке, где сходятся границы Франции, Германии и Швейцарии. Фабрика небольшая, всего двадцать металлорежущих с ЧПУ станков и пластмассовых автоматов на десять работников, но продукция очень востребована в производстве школьных принадлежностей и детских игрушек. Хотя фабрика и маленькая, но ежемесячно на мой счет капает пятьдесят-шестьдесят тысяч евро. Я купила там хороший большой дом. Пригласила дизайнера и архитектора, произвела перепланировку и ремонт дома. Получилось уютное гнездышко. Там я бываю редко. Управляющий фабрикой присматривает за домом, оплачивает счета по его содержанию. Вот теперь хочу, чтобы в этом доме слышались веселые детские голоса. Название городка я тебе не говорю, извини, не хочу тебя нагружать своими проблемами, и показывать дорогу к будущему сыну или дочери. Извини, я так решила.

— Ты в своем праве, Дана. А как же твоя мама?

— Маму я заберу к себе на последних месяцах беременности.

— Ты так уверенно говоришь о беременности, что можно подумать она уже наступила.

— Не наступила, так ты мне в этом поможешь. Нечего разглагольствовать, времени не так уж и много осталось, займемся приятным и важным делом.

Занялись, довольно старательно и основательно. Я Дану обижать не хотел. Правда, один раз задумался. А если, в самом деле Дана забеременеет от меня? Как тогда себя вести? Искать встречи с ребенком или принять требование девушки? Решил не терзать себя подобными мыслями, хочет ребенка, пусть будет ребенок. Буду считать, что Дана получила мой биологический материал в банке спермы, так моей совести будет удобней.

В Ниццу мы вернулись вместе. Дана, подала заявление об уходе, а Легран с Улофом пытали меня с пристрастием о причинах ухода девушки. Не мог я им сказать всей правды, отметил, что в ходе последних событий Дана, сильно испугалась, в связи с чем решила подыскать более спокойную работу.

— Алекс, неужели на отдыхе ты так сильно расстроил нашего технаря, что она решила бежать без оглядки? — подколол меня полковник.

Я ничего не ответил, только пожал плечами.

— Не-а, господин полковник, отдохнула Дана с Алексом отлично, прощаясь так жарко его целовала, что я обзавидовался, — хохотнул Улоф. — Наша девочка, если и решила уйти, то не Алекс тому причиной.

— Ладно, жалко терять такого спеца, но такова жизнь, ничего не поделаешь, — кряхтя, Легран поднялся со стула и подошел к окну. — Жизнь продолжается, ребята, а значит, нужно работать дальше. Твоя команда Улоф стала малочисленной, и скорого пополнения пока не предвидеться. Кандидатуры подобраны, но дело это не быстрое. Их еще нужно капитально проверить, прогнать через медицину с полиграфом и психолога подключить на завершающем этапе.

— Господин полковник, это вы сейчас к чему все это говорите?

— А к тому, Улоф, что отправлю я твою малую команду работать на остров в Тихом океане. Работа спокойная, охранять виллу. Сразу оговорюсь, остров — собственность русского бизнесмена Морозова Андрея Петровича. Он небольшой. Десять километров в длину, семь в ширину. Есть небольшой аэродром для приема легкомоторной авиации, приличный причал с быстроходной яхтой. Вилла построена из привезенных материалов, довольно роскошная. Сама вилла и территория оборудована новейшими охранными системами. Проживает там дочь бизнесмена с обслугой.

— Почему нам поручают охрану, а не берут под себя русские?

— Кто поймет этих русских, они такие загадочные личности, не ясно когда и что им надо. Наняли нас на год, заключив контракт с пролонгацией сроков. В Шанхай летите на самолете, а оттуда пойдете на судне. Амуницию, снаряжение и оружие доставят в Китай в опечатанном виде. Получите его перед погрузкой на корабль. Технаря вам прикреплю перед отъездом и это будет мужчина. Это я специально для Алекса говорю, чтобы он никого совратить не мог.

— А, что я, господин полковник? — удивился высказыванию Леграна, — я не причем, девушка ушла сама, никто ее не гнал.

— Ты еще скажи, что не спал с ней в отеле, а только любовался красотами Мальдив.

— Я же молодой и здоровый мужчина, и Дана тоже молодая. Разве могли мы бесцельно потратить отпуск? Заверяю, дело не во мне, я все делал правильно и даже больше.

— Успокойся, это я так, по-стариковски поворчал, и позавидовал, — усмехнулся полковник. — Женщин иногда трудно понять.

— Вполне с вами соглашусь.

— Так я продолжу. Улоф ты можешь Алекса ставить десятником, он хорошо показал себя в деле.

— Господин полковник, а может ему отдать группу, — предложил Улоф, — мозги у него работают хорошо, и наши ребята его уважают.

— Нет-нет Улоф, и не надейся, — замахал я руками, — зачем мне на молодую и хрупкую шею такая тяжесть? Сам вези. И вообще, меня в этом кабинете уже нет, я ушел тренироваться, — махнув рукой присутствующим, бросился к двери.

Что там судили и рядили начальники, я не знаю, но брать бразды правления в свои руки я не хотел. Мне хорошо на своем месте.

Небольшой пассажирский кораблик покинул многочисленные причалы Шанхая ближе к вечеру. Название корабля прочесть не смог, совершенно не понимаю китайские иероглифы. С большим трудом у одного матроса, знающего английский язык, добился правды, выяснил название, которое в переводе звучит — «Утренняя роса, стекающая с красивой розы». Слишком длинное название, я его сократил до «Утренней росы». Хоть название и странное, но условия путешествия на очень высоком уровне. Одноместная каюта со всеми удобствами. Туалет, душевая, вместительные шкафы, широкая кровать, стол и два стула, большая телевизионная панель, и бесплатный спутниковый Интернет. В кают-компании кормят привычной европейской пищей. Короче, все отлично.

Лежу сейчас на кровати, немного рассуждаю и думаю различные философские мысли. Чего я хочу в жизни?

То, что спокойная и размеренная жизнь навевает на меня тоску и печаль я уже понял. После Легиона попытался у мамочки в фирме потрудиться. Поначалу загорелся и даже получал некоторое удовольствие, а потом, когда все вошло в определенное русло, монотонность событий надоела.

Фроя ко мне относилась очень хорошо, было заметно, что она готова на все, чтобы я был с ней рядом и воспринимал ее, как родного человека. Я пытался это делать, честно пытался, не все получалось, но я стремился наладить нормальные отношения. Может, со временем все бы и стало на свои места, но не смог усидеть на одном месте, не хватало мне адреналина в крови, потому и пошел в «Бриз».

Думаю, а что все же заставило меня поступить именно так? Понимание пришло не сразу. Я проанализировал всю сознательную жизнь и понял, что после электрического разряда, полученного в юности, во мне изменилось многое и появилась тяга к не совсем разумному экстриму. Взять хотя бы отношения с клиенткой Ольгой. Может ли молодой человек в здравом уме поступать так неосторожно? В первый же день лезть в кровать, пусть и к красивой девушке. Инстинкт самосохранения не сработал совершенно, что-то другое сработало само собой, а мозг в это время отдыхал. Дальше, больше. Бандитов обидевших моего отца отоварил знатно, нажив себе врагов. И так далее.

Если внимательно посмотреть на прошедшие события, то я не мог обходиться без острых ощущений. Может, это у меня действительно еще не выветрилась из головы тяга к приключениям? Сейчас плыву на какой-то остров охранять дочурку русского толстосума. По большому счету оно мне и не надо, для жизни деньги есть, но желание испытать себя на прочность в местности, близкой к экватору, заставило меня отправиться вместе с товарищами. Была мысль: после расставания с Даной уехать в Россию к отцу, открыть какое-то дело, связанное с компьютерной техникой. Немного подумав, решил пока не торопиться, придет время, займусь.

Плавание рассчитано на пять дней — это если не подкачает погода, а в этих широтах шторм может налететь внезапно, также внезапно он может и прекратиться. Точные координаты острова экипаж не сообщает, держит в тайне. Наивные люди, я уже с помощью обычного смартфона вычислил, где он лежит и посмотрел спутниковый снимок. Нормальный такой островок, вулканического происхождения. Более детально познакомлюсь по прибытии, а сейчас отдыхаю, кушаю и развлекаю себя фильмами, ведь на острове будет работа и никаких тебе развлечений в течение года. Тоскливо, однако.

На третий день пути я понял, что такое океанский шторм. «Утреннюю росу» волны пытались перевернуть вверх килем, однако кораблик, подобно игрушке-неваляшке каждый раз возвращался в нормальное положение. Я никогда не страдал «морской болезнью», но в этот раз дискомфорт ощутил по полной программе, не выворачивало наизнанку, но аппетита в кают-компании я не испытывал. Ограничился только кофе с печеньем. К моменту окончания шторма, я сменил цвет лица с нормального на серый. Хотя большинство наших бойцов были все же с зелеными лицами.

К острову подходили при полном штиле, можно сказать, поверхность воды в маленькой бухте напоминала ровное и прозрачное стекло, с легким изумрудным оттенком. У причала стояло судно, по размерам значительно превосходившее нашу «Утреннюю росу». Кто это подумал назвать этого монстра с вертолетной площадкой на корме яхтой? Хоть я и не спец в морских судах, но этот кораблик с гордым именем «Анастасия» больше напоминает мне малый противолодочный.

— Этот кораблик, если меня не обманывают глаза, построен на основе британского корвета, — тихо сказал мне на ухо Улоф, — я бывал на таких посудинах. — У него мощные дизеля, позволяющих разгонять эту громадную лоханку до двадцатипяти узлов. Автономность хода значительная. Напичкан автоматикой, потому и экипаж всего одиннадцать человек. Вертолет — какой-то американец, способен выполнять полет в автоматическом режиме без пилота, правда, не далее десяти-пятнадцати километров. Стоит этот кораблик огромных денег, по крайней мере мне не по карману, даже если я буду трудиться двести лет.

— Пойми этих богатых. Они покупают дорогие игрушки, а потом не знают, что с ними делать. Не думаю, что «Анастасия» каждый день бороздит океан, скорей всего стоит на привязи месяцами.

— Это, Алекс, не наше дело, нам просто надо все хорошо охранять.

У трапа нас встречала женщина, лет сорока, одетая в легкий брючный костюм песочного цвета, со шляпой на голове, такой же расцветки. Представилась Валентиной, комендантом виллы и острова в целом. Отметил, что французским языком Валентина владеет не очень хорошо, говорит медленно, подбирая слова. Рассмотреть ее глаза, да и все лицо в целом мешали большие зеркальные солнцезащитные очки.

По команде Валентины невысокий мужчина, явно славянской наружности, прикатил тележку приличных размеров, такой из себя кузов грузовика, куда мы поместили все наши вещи и груз. Удивительно, но все кофры с оружием, ящики с боеприпасами, ящики с сухим пайком и наши баулы мужчина разместил на тележке рационально, не оставив свободного места, вместив все.

Я даже успел подумать, как он все потащит. А тащить ему не пришлось, тележка имела электрический привод и мужичок управлял ей с выносного пульта.

В начинающихся прямо от причала зарослях высоких пальм вглубь острова проложена дорога из плит. Вот по ней мы и топали дальше, с любопытством осматриваясь по сторонам, не забывая при этом отмечать сугубо профессиональные факты. Рассматривал остров на снимках Google не очень внимательно, так, просто обратил внимание на то, что он расположен в архипелаге Палау, и мне было достаточно. Сейчас же осмотр по ходу движения вел более внимательно.

Дорога неширокая, но по ней может спокойно проехать большегрузный автомобиль. Обочины дороги почищены от кустарников, трава пострижена. Высокие пальмы немного наклонены в сторону дороги, прикрывая ее от палящего солнца. Примерно на удалении пятисот метров от причала, стена пальм отступила и нашему взору открылась вилла. Большое двухэтажное здание, архитектурный стиль определить затрудняюсь, поскольку никогда этим не интересовался. По всей видимости, вилла предназначена для постоянного проживания. Для строительства стен использовали крупный камень, а отделку некоторых архитектурных элементов проводили с использованием мрамора.

Центральная часть виллы более высокая. Вход оборудован псевдо портиком, а вдоль стен установлено несколько десятков колон. К крыльцу проложена бетонная дорожка. Крыша крыта оранжевой черепицей, кое-где видны солнечные электрические панели. Если в двух словах, то при строительстве виллы широко применяли камень, бетон и стекло. В общем, здание мне понравилось. Прилегающий небольшой участок благоустроен, разбиты лужайки и клумбы с цветами.

По мере продвижения вглубь двора я заметил большой бассейн и три уютные беседки, увитые местными лианами. Дальше, почти на границе пальмовых зарослей, размещались одноэтажные хозяйственные постройки, в одной из которых мне предстоит прожить весь год, пока не выполним условия контракта. Здесь же находилась вышка ветрогенератора. Похоже, на вилле во всю используют альтернативные источники энергии, сюда линии электропередачи не проложишь, а гонять дизель-генераторы дороговато, правда, эти генераторы я пока не видел, но полагаю, они где-то размещены в хозяйственных строениях. По пути видел много фонарей освещения и камеры видеонаблюдения. Вероятно, вилла отличается высокой степенью автономности за счет использования альтернативных источников энергии, насыщена сложными инженерными системами и оборудованием.

Разместили нас в домике охраны, как выразилась Валентина. Все необходимое для комфортного проживания есть, в том числе оружейная комната с надежными решетками. Пока мы размещались в комнатах по четыре человека в каждой, Улоф ушел с Валентиной, уточнить распорядок дня и количество охраняемых объектов.

О комнате у меня только положительные впечатления. Удобная деревянная кровать, объемный шкаф для одежды, правда, не пойму, зачем он такой большой, на острове тепло, необходимости в большом гардеробе нет. В душевой есть холодная и горячая вода. В большом холле нашего жилища мы будем принимать пищу, которую нам будет готовить местный повар. Ну, вот в таких условиях мне предстоит работать и жить. Первое впечатление положительное, а со временем познакомлюсь с островом основательно, не все же время мне стоять на посту.

Если так посудить, то попали мы в очень хорошее место, почти курорт. Условия для проживания отличные, солнце теплое, полагаю, и служба будет без напряга, хоть бы не сглазить… На первый взгляд все отлично.

Улоф появился через час с недовольным выражением лица и собрал нас в холле за столом.

— Значит, так, — многозначительно обвел он взглядом всех собравшихся бойцов, — выставляем три суточных наружных поста. Первый со стороны фасада виллы, второй со стороны хозяйственных построек, а третий на аэродроме.

— Здесь есть аэродром? — удивленно спросил Вилли. — Могли бы нас сюда доставить по воздуху — и не болтались бы в море, травя рыб непереваренными продуктами питания.

— Успокойся, Вилли, аэродром маленький, для приема тяжелых самолетов не предназначен. Там всего один ангар с маленьким самолетиком типа Cеssna и диспетчерская вышка с двумя радарами или локаторами, не уточнил, как их правильно называть. Как раз пост и размещается на вышке. Охранник ведет наблюдение за мониторами локаторов. Один локатор контролирует воздушное пространство в окружности в двадцать километров и десять по высоте, а второй изучает водное пространство на десять миль во все стороны.

— Мощные штуки там установлены, — растягивая слова, произнес наш новый технарь, прибалт Валдис. — Они в режиме поиска жрут кучу электричества.

— Правильно говоришь, Валдис, — отметил Улоф, — потребляют много. — Поэтому комендант установила график их включения, на посту все это есть.

— Улоф, а скажи, пожалуйста, кто охранял остров до нас? — задал я вопрос.

— Раньше этим вопросом никто не занимался. В вечернее время выставляли одного человека из экипажа яхты, или кого-то из обслуги виллы с дубинкой, и на этом все. Никто на остров не нападал и угроз не высказывал.

— Однако, в нашем домике есть прекрасно оборудованная оружейная комната. По моим скромным наблюдениям, с учетом состояния шкафов и стеллажей в ней, и наличия пятен от оружейной смазки, могу предположить, что здесь размещалась команда не менее тридцати-сорока человек. Ты и сам видел свободные комнаты, в которых можно разместить еще одну команду, равной нам по численности.

— Мне об этом ничего неизвестно, комендант не говорила.

— Прикольно, баба, комендант объекта, и всем, наверное, здесь заправляет.

— Да, Алекс, Валентина здесь командует всем и всеми, и ей беспрекословно подчиняются. Мы четко выполняем прописанные в контракте обязательства, ни во что не вмешиваемся. Хочу отметить, что нам не разрешено. Без разрешения нельзя заходить в помещения основного здания, нельзя приставать к обслуживающему персоналу, есть здесь женщины, нельзя отключать системы видеоконтроля, нельзя самостоятельно покидать остров.

— Оружием пользоваться хоть можно?

— На посту находиться обязательно с оружием, на поражение использовать только в случае прямой угрозы обитателям или имуществу виллы.

— Главное лицо, которое мы должны оберегать от всех невзгод нам определили?

— Конечно, смотрите, — Улоф передал нам несколько цветных фотографий.

— Это София Андреевна Морозова, дочь русского бизнесмена Морозова. Сейчас она находится на вилле. Вступать с ней в контакт без разрешения коменданта запрещено.

— Хоть что-то нам разрешено?

— В свободное от службы время, вы можете исследовать остров вдоль и поперек, но ничего не жечь и не ломать. Да, здесь водятся крупные питоны и одна разновидность ядовитых змей, так что ходить босяком по зарослям не рекомендуется. Крупных хищников на острове нет, зато обилие пернатых. Если у кого проснутся охотничьи инстинкты, стрелять не обязательно, для ловли птиц есть специальные ловушки.

— А спортом заниматься можно?

— Ты, Алекс, как обычно хочешь бегать на длинные дистанции?

— И это тоже.

— Есть рядом с нашим домиком хорошо оборудованный спортивный зал. А бегать можешь, где угодно, только не пугай местный персонал. Вопросы?

Вопросов не последовало.

— Тогда я распределяю посты, — Улоф взял в руки лист бумаги. — Вилли со своими людьми берет первый пост. Эдмон, тебе достается второй, а нашему молодому Алексу с товарищами, предстоит нести охрану на третьем посту. Валдис, ты у нас несешь службу на резервном пункте наблюдения, рядом с нашим домиком, в помощь тебе выделяю наш резерв Пьера и Тристана. Распредели дежурство, чтобы контроль был действенным. Форма одежды — тропический камуфляж, об остальном снаряжении я не говорю, вы и сами знаете, как правильно экипироваться на пост.

— Улоф, в этой жаре наши броники разогреются до температуры доменной печи, — возмутился Эдмон.

— Не бурчи, здесь тени достаточно, не торчите на солнцепеке все время, тогда и не сваритесь.

Поскольку мой десяток не полный, всего семь человек, включая меня, на суточное дежурство назначал по три человека. А, что нормально, сутки равномерно разбивались на троих по восемь часов. Четыре часа охранник несет службу, затем четыре часа бодрствует, и четыре часа спит. На следующие сутки заступает новая тройка. Получается, через день на ремень, но что поделать, людей пока не хватает, да и загруженность службой не способствует возникновению у бойцов дурных мыслей, свободного времени минимум. Я тоже дежурю, заменяю кого-то из своих бойцов, давая дополнительный отдых.

Как я уже говорил, наш остров, называемый Юнона, если верить моим познаниям, появился над поверхностью воды в результате извержения вулкана на дне океана много миллионов лет назад. Он представляет собой верхушку вулкана, о чем свидетельствовала невысокая, метров двести вершина почти в центре острова. Западная и северная часть острова скалистая, там отвесные скалы высотой в десять — пятнадцать метров, очень гладкие. Я бы не рискнул по ним подниматься даже с использованием надежного альпинистского снаряжения. А вот, восточная и южная часть пологая, большие пляжи из ослепительно белого песка. За многие тысячелетия остров покрылся буйной растительностью, укрывающей его изумрудным покрывалом. На вершине вулкана растительность жидкая и низкорослая, видно там не очень благоприятные условия для роста деревьев и кустарников. Юнона затерялась среди двух сотен островов архипелага, и если верить официальным данным, то в совокупности на всех островах проживает не более двадцати тысяч населения, так что встречи с аборигенами маловероятны.

Изучая остров, я не встретил ни питонов, ни ядовитых змей, зато разной птицы, летающей и бегающей, увидел настоящие табуны и стаи. Особенно мне понравилась птичка с разноцветными перьями, размером с крупного индюка. Интересно, вкусное у нее мясо, если пожарить на костре? Ловить не стал, хотя они и не пугались меня, похоже, местные обитатели виллы не охотятся на этих птиц.

В центре острова обнаружил небольшую рощицу, на деревьях которой висели плоды, чем-то напоминающие мне крупные абрикосы. Сорвал пять штук самых спелых, поинтересовался у местного работника. Оказалось, это аналог нашей алычи, они вполне съедобны, из них заготавливают компоты, только работники виллы не ходят так далеко, всего в двухстах метрах можно набрать сколько угодно, но только меньше размером. Попробовал, и мне понравилось, очень вкусно. Теперь, бывая в том районе, обязательно съедал три-четыре штуки, предварительно сполоснув водой из фляги.

Кстати о воде. Вилла обеспечивается пресной водой из скважин, пробуренных рядом, они не глубокие, всего десять метров, но вода вкусная. А я, в глубине острова обнаружил мощный родник, бьющий из земли. Вода очень холодная и тоже вкусная. Образованный родником ручей, тонкой нитью течет в южном направлении, и теряется в песке пляжа.

Я совершал пробежки по острову ежедневно. Чередовал направления. Сегодня у меня южное. Нагрузив песком армейский рюкзак, включил фитнес-браслет Mismartband 4, и побежал. Можно спросить, а зачем это Алекс таскает песок в рюкзаке? Отвечу. Мой организм, пышущий энергией должен хоть немного уставать, чтобы в голову не лезли дурные мысли и это не сказывалось на качестве охраны. Нет, я себя не истязал, упаси Боже, но старался утренние занятия проводить с полной отдачей. Пробегу, километров десять, а потом, в тени пальм, скрывшись от посторонних глаз, занимаюсь растяжкой и веду «бой с тенью» различными стилями единоборств. Прячусь от посторонних не от смущения, а просто, чтобы не шокировать наблюдателей, ведь скорость проведения приемов у меня очень высока, чему виной скрытые резервы моего организма. После ранения я думал, что утратил эту способность, но, слава Богу, она вернулась ко мне спонтанно, доставив мне неописуемую радость. Сегодня отработал намеченный комплекс упражнений, поколотил пальму так, что с нее облетела кора. С чувством выполненного долга возвращаюсь мыться и отдыхать, вечером заступаю на дежурство.

На дороге, ведущей к вилле, стояла комендант, кого-то поджидала. Точно меня ждет, промелькнула мысль, ведь вокруг никого нет.

— Молодой человек, — позвала меня Валентина, тщательно подбирая слова на французском языке. — Вы можете уделить мне несколько минут своего внимания?

— Алекс.

— Что Алекс?

— Меня зовут, Алекс, называя меня по имени, будет проще общаться.

— Хорошо, Алекс, — поджав губы, произнесла комендант. — Я вижу, вы ежедневно совершаете пробежки по утрам. Это вас заставляет делать старший команды? Остальные ваши товарищи ограничиваются посещением спортивного зала.

— Никто меня не заставляет, это моя собственная инициатива. Стараюсь поддерживать хорошие физические кондиции. Я бегаю с детства.

— Наверное, уже весь остров обежали?

— За истекшие три месяца сделал это сорок один раз.

— Что можете сказать об острове?

— В смысле?

— Пригоден ли он для обороны в случае боевых действий.

— В этом поистине райском месте о войне лучше не думать. Замечательная природа, чистый воздух, вкусная пища, ласковый и теплый океан. Идиллия. Какая война, какие боевые действия?

— И все же, вы не ответили на мой вопрос.

— На вопросы о боевых действиях у нас отвечает Улоф, начальник нашей команды, а я всего лишь десятник, мое дело организация службы поста.

— Алекс, я в прошлом военный психолог и прекрасно вижу, кто есть кто. С момента появления на острове вашей команды, я веду наблюдения, и могу с уверенностью сказать, что вы скрываете свой настоящий потенциал. Улоф, отличный служака, компетентный, но по уровню интеллекта вам уступает значительно. Прежде, чем организовать службу двух постов он по несколько раз перекраивал графики дежурств, делал перестановки бойцов в сменах. У вас все произошло легко и без эксцессов. Вы четко знаете, на что способны подчиненные, используя их сильные и слабые стороны характеров, выстроили очередность несения охраны. Не перегружаете дежурствами, лично стоите на посту. Ваши распоряжения выполняются четко и в срок. Из сказанного делаю вывод, управлять людьми вы умеете, а не ошибусь, если скажу, что вы это умеете делать в боевой обстановке. Так что оставьте это солдафонство и скажите честно. Удержим ли мы остров, если вдруг на нас нападут?

— Вы знаете численность нашей команды, это два с половиной десятка, из них два технических специалиста, которые ни разу не бойцы. На остальных можно положиться, они знают, что и как делать. Вооружение у нас только стрелковое, пулеметов и гранатометов не имеем. Есть небольшое количество ручных гранат. Если нас внезапно атакует группа таких же охранников, то может и отобьемся. А вот если к нам заглянут подготовленные диверсанты, то выжить смогут только единицы, и то недолго. В целом вилла для боевых действий не подготовлена, она предназначена для отдыха. Чтобы ее сделать укрепленным узлом обороны, нужно выполнить большой объем фортификационных мероприятий. Тогда место отдыха превратится непонятно во что.

— Спасибо за правдивый ответ, — задумчиво произнесла Валентина.

— А есть основания полагать, что на нас могут напасть?

— Есть поговорка — думай о мире, но готовься к войне. А поскольку я военный психолог, то, на мой взгляд, сбрасывать со счетов возможность нападения не стоит.

— Не поспоришь. Удаленность от цивилизации, малочисленность персонала, слабая вооруженность охраны, может кому-то затмить глаза. Только один нюанс. Что получат нападающие в случае захвата острова? Россыпей золота и алмазов я не обнаружил, ценные и редкие животные здесь не водятся, а чистого песка можно набрать и на безлюдных островах. Для захвата нашей Юноны должна быть веская причина, а вы ее мне не озвучили. Не хотите этого делать или сами не догадываетесь. Но, как я понял, о боевых действиях вы решили поговорить, чтобы затронуть иной вопрос.

— Вы точно не француз Алекс, об этом говорит ваш облик и ход мыслей. Вы контролируете свою речь, внимательно изучаете собеседника, обращая внимание на жесты и мимику лица. Отвечаете, таким образом, чтобы побудить собеседника давать вам пояснения. Сознайтесь, вы изучали психологию?

— А еще я играю на фортепиано, если это вам интересно.

— Вот наличие у вас музыкального слуха, я как-то не прогнозировала, — улыбнулась комендант. — Ладно, шутки в сторону. На вилле живет дочь нашего хозяина София. Вы ее видели?

— За три месяца один раз издалека.

— А она ваши пробежки наблюдает каждый день и почему-то решила к вам присоединиться. Возражений у меня нет, но и разрешить Софии бегать с вами без предварительной беседы я не могла.

— Увидев, что я не дебил, а вполне адекватный боец, решили мне навесить девушку на шею? Я никогда не был спортивным инструктором, да никаким инструктором не был. Тренируюсь для себя и по собственной методике, она подразумевает наличие спортивной подготовки. София со спортом дружит?

— Только отдаленно, на уровне экрана компьютера, то есть следит за спортивными новостями.

— Это великое достижение. И вы хотите, чтобы я из нее сделал спортсменку?

— Бегунью и гимнастку сделать не получится, а вот улучшить тонус мышц можно попробовать. И, Алекс, это не моя просьба — это приказ.

— Уважаемая Валентина, приказывать вы мне не можете, поскольку я сотрудник компании «Бриз», а не ваш подчиненный. В условиях контракта тоже ничего о возможных приказах не прописано, есть пунктик, в котором указано, что для улучшения условий охраны объекта, нанимаемая сторона может согласовать с руководством компании возникшие вопросы. Если вы уполномочены нанимателем, то звоните господину Леграну. Он передаст мне распоряжение и я на законных основаниях займусь физической подготовкой дочери вашего хозяина. Но, если вы не хотите этой долгоиграющей канители, вы можете меня попросить, подчеркиваю, попросить тренировать девушку.

— Еще один нехитрый тест показал, что вы далеко не простой охранник, дорожите личным пространством и никому не позволите в него вторгаться. Приказывать я вам естественно не могу и не буду, это не моя компетенция. Я вас просто прошу, займите Софию, она хорошая девушка.

— Уговорили. Завтра в семь утра на этом же месте. Форма одежды спортивный костюм и крепкие кроссовки, плюс небольшая фляга с водой, сдобренная лимонным соком.

— Спасибо вам, Алекс, за беседу. Вашим товарищам не обязательно знать ее содержание.

— Я учту ваше пожелание. Предупреждаю, опоздает София на пару минут, тренировка не состоится.

Мое дежурство прошло без проблем, воздушные и надводные цели сегодня не обнаружены. По правде говоря, их мы не выявляем уже три месяца, местность, можно сказать глухая, остров расположен вдали от оживленных морских трасс. Со знанием дела выбирал Морозов собственность, остров большой, красивый, но ценности в экономическом плане не представляет, да еще и далеко расположен от людных мест.

К семи часам я был на берегу. К моему удивлению, София и комендант уже ожидали меня. Поздоровался и стал беззастенчиво изучать девушку. Моего возраста, может, на год-два младше. Рост где-то метр семьдесят — метр семьдесят пять. Лицо симпатичное, небольшой носик, натуральные брови, глаза серые, ушки средние открыты, потому что темно-русые волосы коротко острижены. Фигура стройная, обтянута белым спортивным костюмом. Ножки длинные и ровные. Грудь, а что, грудь имеется, примерно второго размера. Какова она на ощупь, не знаю, но визуально кажется приятной. Честно сказать, девушка хороша, во всех отношениях, такой тип мне нравится. Были бы другие условия, замутил бы я с ней любовь-морковь. Так, хватит, глазеть на девушку, пора приступать к тренировке.

— Значит так, красавица, переходим сразу на ты, — решил я брать «быка за рога». — Тренировать тебя я возьмусь, но учти, инструктор я жестокий и бываю злым. Все мои распоряжения и указания выполнять быстро и точно. Первые две недели будет очень тяжело и сложно, появится желание умереть, но ты ему не поддавайся, попустит, а потом станет легче. Поняла?

Девушка кивнула.

— Ты язык проглотила или не знаешь французского языка?

— Знаю, — еле слышно произнесла София.

— Ух-ты, заговорила! Мне помимо улучшения физической формы, тебя еще и говорить учить надо?

— Не надо, я умею, — так же тихо ответила девушка.

— Прежде, чем начать занятия, предлагаю избавиться от лишнего. Твой, без сомнения, удобный и дорогой бюстгальтер, необходимо снять. Та же участь постигнет модные стринги.

— Алекс, я бы попросила проявлять такт по отношению к молодой девушке, — возмутилась комендант.

— Извините, Валентина, а кто будет заниматься спортом, вы, или София? Если она, то все перечисленное мной необходимо снять. Чтобы не смущать вас, я отвернусь или можете зайти за пальмы, вас там никто точно не увидит.

— Но объясните мне. Зачем все снимать? — негодовала Валентина.

— Бельё несомненно красивое и дорогое, но для занятий не подходит, натирает определенные места, вызывает дискомфорт. Я хочу, чтобы София после интенсивных тренировок нормально сидела на стуле, а не кривилась от болевых ощущений. И не приобрела на этом фоне какие-нибудь кожные тропические болячки. Теперь понятно?

София кивнула головой. Странная у нее привычка, кивать головой.

— На завтра София, будь добра, одень, пожалуйста, хлопчатобумажные трусики-шорты, и одень хлопчатобумажный топик под футболку, на ноги носки из натурального материала. В этом случае ни одна прекрасная часть твоего тела не пострадает. Доходчиво объяснил?

— Доходчиво, — ответила девушка.

— Для большей доходчивости, когда снимете ненужные тряпки, разотрите хорошо ноги мазью, — передал Валентине специальную спортивную мазь. — Смотрите, чтобы она не попала на интимные места, она слегка печет, но хорошо согревает мышцы. Гоняться за Софией по всему острову желания нет. Да, Валентина, после того, как поможете девушке, тщательно вымойте руки и не касайтесь глаз.

Минут десять за пальмами женщины выполняли указания, до моих ушей долетело хихиканье Софии. Смейся, красавица, смейся, думал я, посмотрим, что ты запоешь через километр.

Девушка вышла ко мне и, хлопая умными и красивыми глазками, приготовилась внимать очередные приказы. Я вскользь отметил, что лишившись бюстгальтера, грудь Софии осталась в прежнем положении, а не стала похожей на ушки собачки породы спаниель.

— Как говорят, делай, как я, — попросил Софию копировать все мои движения.

Вначале провел разминочный комплекс упражнений, терпеливо объясняя последовательность движений, разогрел девушке мышцы. Затем упражнения на растяжку, ну, так слегка, без фанатизма. Только после этого мы пошли, ускоряясь, а метров через двести уже бежали легкой трусцой.

— София, не забывай о ритме, два шага вдох через нос и через два шага выдох через рот, — наставлял я девушку, — так удобно бежать и безопасно для здоровья. — София слишком длинно звучит твое имя, я его сокращу до Софи. Не возражаешь?

— Нет, — еле выдавила из себя девушка.

Вот это дела! Пробежала пару сотен метров, и все, сдулась. Дыхалки нет совершенно. Несмотря на аховое состояние подопечной, я все же пробежал с ней километр. На последних шагах я уже ловил Софи, пытающуюся, боднуть головой песок пляжа. Без чувств девушка обвисла на моих руках. Вот вам комнатное растение, не знающее свежего воздуха и не дружащее со спортом. Теперь тащи ее на виллу, если не очнется. Похлопал по щекам. Софи открыла глаза, но там я увидел, затуманенный взгляд и полное непонимание окружающей обстановки. Перешел к водным процедурам, вылил на голову и на грудь немного прохладной воды.

— Ты, что, дурак! — по-русски заорала испуганно Софи. — Я же промокну!

— Ни одного слова не понял, — самозабвенно соврал девушке.

— Говорю, вода холодная, — произнесла Софи по-французски. — Что со мной сталось?

— Потеряла все силы и грохнулась в обморок. Могла сломать берег головой, но я не позволил испортить остров.

— Спасибо, — усмехнулась горе-спортсменка.

— Идти можешь?

— Попробую.

Сначала несмело, а потом боле уверенно Софи пошла. Ага, раз ходит, то я провел с ней комплекс упражнений на ходу, по восстановлению дыхания. Довел девушку до центрального входа, и на этом посчитал свои функции выполненными, мне нужно возвращаться на дистанцию, а то с такой напарницей, я потеряю спортивную форму. Провел тренировку в ускоренном режиме, то есть на предельной своей скорости, ведь час убил на Софи, а лишнего времени у меня нет. Есть обязанности десятника компании, от их исполнения меня никто не освобождал.

На следующий день на тренировку Софи пришла, едва переставляя ноги. Под глазами темные круги, руки безвольно опущены, а в глазах тоска и безнадега.

— Указание по смене обмундирования выполнила? — поинтересовался я после пожелания с добрым утром.

— Выполнила, — хриплым голосом сказала девушка. — Проверять будешь?

— Проверил бы, но не время и не место. Сама ноги сможешь намазать мазью?

— Давай не будем. У меня вчера все твои предостережения из головы вылетели, и я допустила оплошность.

— Мазнула, где не следует, и пыталась смыть горячей водой.

— Ага. А потом два часа рыдала, пока прошло.

— Слушай и думай, я тебе плохого не пожелаю.

— Знаю.

Медленно, но уверенно мне удалось расшевелить Софи, пробудить в ней внутренние силы, которые пошли на улучшение ее физического состояния. Нет, девушка совершенно здорова и прекрасна, но мышцы ее тела были рыхлыми, как студень, а мне хотелось привести их в порядок.

Разве плохо, когда у девушки попа не весит пустой торбой, животик прокачан, мышцы ног и рук приобрели твердость, эластичность и выносливость, на лице появился здоровый румянец. Такого состояния Софи, я добился через три месяца. А еще мы стали друзьями. Положа руку на сердце, и не кривя душой, я за эти месяцы, кажется, влюбился в девушку, правда, она об этом не знает. Также я заметил, что девушка кардинально поменяла ко мне отношение, стала больше доверять. Мы можем разговаривать на любые темы, но тема семьи Софи за семью печатями. Я и не лезу с расспросами, надумает, скажет сама.

Валентина первое время контролировала наши побегушки, а когда поняла, что мне можно доверять и я не намерен причинить вред Софи, подглядывание прекратила. Однако раз в месяц интересовалась её спортивными перспективами и достижениями.

Сегодня у нас забег на западный берег острова, можно сказать, бег с препятствиями. Софи будет сдавать мне своеобразный зачет. Девушка уже неплохо показала себя в беге на пляже, вот теперь стараюсь усложнить ей задачу. Да, второй месяц я даю ей азы рукопашного боя. Естественно не весь спектр приемов, а лишь те, на которые у нее достаточно сил. Победить в жесткой схватке Софи не сможет, но нанести посильный урон здоровью, там, выколоть пальчиком глаз, откусить кусок уха, нанести мощный удар в промежность, это мы отработали и научились.

Маршрут я выбрал длинный и нелегкий, у меня совершенно свободный день до вечера, так что времени навалом.

Софи бежит передо мной и тащит на спине маленький рюкзак с пятью килограммами песка, я ей много пока не насыпаю. Девушка не заблудится, эту тропку я натоптал давно, камни и ветки прибрал.

За период пребывания на острове я перестал обращать внимание на времена года, обратишь тут его, когда вокруг одно сплошное лето. Да, бывают дожди, и не просто дожди, а тропические ливни с ветром и грозой, и так периодически льет почти шесть месяцев в году. Но это не повод, чтобы отказываться от тренировок. В такие, условно ненастные дни, я выбирал относительно легкие маршруты вдоль берега. С одной стороны бежать легче, нет перепадов высот, а с другой тяжелее, ветер поднимал высокие волны, брызги которых накрывали нас с головой. Из-за дождя не было у нас ни одной сухой вещи, а еще соленая вода вносила свою лепту. После такой экзекуции Софи возвращалась на виллу полностью измотанная. А никто и не говорил ей, что будет легко, и что я добрый инструктор.

Вот и сейчас подгоняю девушку, пусть не снижает темп бега, подъем не крутой. А вообще Софи молодец.

Первое время уставала и валилась с ног, но, похоже, характер у нее еще тот. Скрепя зубами и собрав волю в кулак, находила в себе силы продолжить тренировки. Медленно, но уверенно ее спортивная форма улучшалась. Без эксцессов не обошлось. Как-то раз она неудачно оступилась и растянула связки на ступне правой ноги. Естественно припухлость и болевые ощущения. Самостоятельно вернуться на виллу Софи не могла. Поэтому мне пришлось ее тащить на себе. Посадил на шею. Девушка, немного поерзав, удобно пристроила свою попку на моем рюкзаке, и все, вьючный ослик к передвижению готов. Я не шел, я бежал, а как вы думали, сил у меня хоть отбавляй. Валентина, пыталась устроить мне головомойку, но я ее тактично осадил, объяснив, что от подобных травм никто не застрахован. Тогда мы тренировку прервали на два дня.

Достигли западной оконечности Юноны. Открывшийся вид спокойного и бескрайнего океана впечатлял. Заставил Софи походить, и выполнить восстанавливающий дыхание комплекс упражнений, все надо проводить правильно. Отдохнув, минут пять, погнал девушку на вершину острова, строго по прямой, так нагрузка на мышцы ног будет максимальная.

Стоим на вершине и любуемся видами. На границе видимости, в южном направлении, угадывается чуть заметная полоска, я точно знаю, что там расположен маленький коралловый необитаемый островок, на котором ничего не растет, один песок. Откуда знаю? Так мы два месяца назад на «Анастасии» прошлись вокруг нашего острова, удалившись на десять миль. Комендант решила погонять экипаж яхты, а то они, по ее мнению, обленились в край. В результате четырехчасового похода мы никого не встретили, а штурман яхты выловил на спиннинг большую блестящую рыбину, уверял, что она съедобна. Может и съедобна, но на стол нашей команды она не попала.

— Алекс, посмотри, какая красота вокруг, — улыбаясь, сказала Софи. — Знаешь, а раньше я этого не замечала.

— И не могла заметить, ведь раньше пот заливал тебе глаза, и ты не могла думать о природе, все мысли были об отдыхе. А сейчас, набравшись сил, ты видишь красоты острова и океана. Приходя сюда, я становлюсь лицом к ветру, развожу руки в стороны. Теплый воздух, обтекая мое тело со всех сторон, создает ощущения парения. Мне кажется, что я поднялся высоко-высоко над островом, и мой воображаемый полет будет длиться часами, поскольку мне нравится это состояние. Проходит минут тридцать, и полет прекращается, я возвращаюсь в действительность.

— А ты романтик.

— Какой там романтик? Обычный охранник, а еще злой твой инструктор.

— Никакой ты не злой. Ты добрый и надежный. Когда у меня была проблема с ногой, ты нес меня на себе, хотя мог вызвать Валентину с квадроциклом. Спустившись с твоей шеи, я не заметила на твоем лице ни капельки усталости. Такое впечатление, что ты не переносил тяжесть в виде меня больше трех километров, а просто принес к дверям пакет с продуктами.

— Ну, Софи, ты не такая уж и тяжелая, если быть откровенным. Весу в тебе не более пятидесяти килограммов.

— И тем не менее. Ты и вправду тогда не устал?

— Открою тебе великую тайну. Запас сил у меня большой.

— Очень большой?

— Могу, взвалив тебя себе на плечи, без проблем пробежать по береговой и скальной оконечности острова.

— И что?

— Ничего. После пробежки помоюсь, и буду заниматься текущими делами.

— Так не бывает, ты должен уставать, — топнула ножкой Софи.

— Скажу так, критической усталости не будет, почувствую тяжесть во всем теле, и не более.

— Странный ты какой-то, в хорошем смысле странный и интересный. Я вот пытаюсь тебя понять уже несколько месяцев, и не продвинулась в этом направлении ни на шаг. Твоя внешность, я имею в виду твое очень симпатичное лицо, и твоя атлетически сложенная фигура должна была заинтересовать воротил модельного бизнеса.

— Софи, ради Бога, не говори о модельном бизнесе. Я многим уже говорил, что никогда не демонстрировал на подиуме нижнее мужское белье и заниматься этим не планирую. Извини, что перебил тебя. Досталась мне от родителей такая внешность, что теперь делать. И предваряя второй, возможный вопрос, скажу, женщины мне нравятся и нравились, никогда на мужчин не заглядывался.

— А я могла бы тебе понравиться?

— Почему могла? Ты мне очень нравишься.

— Серьезно? А мне казалось, что кроме тренировок, ты совершенно не обращаешь на меня внимания.

— Если я не пристаю к тебе, и не лезу с поцелуями, то это не значит, что я не любуюсь тобой, твоим телом. Да, у тебя миленькое личико, да, у тебя хорошая фигура, да, у тебя красивая форма груди, да, у тебя сейчас появились приятные взору окружности в районе бедер. Ко всему этому великолепию я периодически прикасаюсь, но не позволяю себе лишнего, хотя мой организм иногда преподносит сюрпризы, физиологию никто не отменял. Понимаешь, я не хочу тебя обидеть.

— У тебя есть девушка?

— Никого у меня нет. С моей работой, заводить постоянные отношения с девушками проблематично.

— А со мной опасаешься?

— В детстве моя бабушка сказала, что в будущем из меня вырастет погибель для девичьих сердец. Вот я вырос.

— Твоя бабушка была права, — Софи отвернулась, и мне показалось, смахнула ладонью слезу.

Я развернул девушку к себе, взял в ладони ее лицо. Из ее серых глаз текли слезы.

— Софи, дорогая, не плачь, пожалуйста, — я стал покрывать поцелуями ее лицо, — да-да-да, я люблю тебя, больше жизни, и это чувство носил глубоко в своей душе, а теперь признался.

Потом, я заключил Софи в объятия и впился поцелуем в чуть приоткрытые, как бы ждущие чего-то сладкие губы. Девушка с жаром неумело мне ответила. Такая взрослая девочка, а целоваться до сих пор не научилась, промелькнула в голове мысль. Поцелуй длился целую вечность, и мы ничего вокруг не замечали, нам было хорошо и спокойно.

— Алекс, я требую, объясни, что ты сделал с Софией? — грозно сверкая карими глазами, вопрошала комендант.

— Улучшил ее физическую форму, как вы просили, и могу вам показать маршрут, по которому мы совершаем марш-броски, — ответил я Валентине, показывая коменданту жестами на возможное присутствие прослушивающих устройств.

Валентина поняла меня правильно, кивнула головой и поднялась из-за стола.

Неподалеку от причала она повторила вопрос.

— Я не совсем понял смысл вопроса, — развел я руками.

— Она впервые за полтора года запела! — продолжая буравить меня взглядом, заявила комендант.

— А, это. Ничего удивительного, на днях она сдала мне сложный зачет. Вложилась в придуманный мной норматив по передвижению на западный берег острова. Не думал, что успешную сдачу зачета Софи воспримет так эмоционально.

— Слушай, Алекс, не увиливай от ответа. Ты парень умный, очень симпатичный, любая девчонка рядом с тобой может потерять голову. Подозреваю, с Софией это произошло, чего это вдруг она запела. Признайся, вы были близки?

— Признаюсь честно и откровенно, что не посягал на честь и достоинство дочери хозяина этого чудного острова, — стоя по стойке смирно, отрапортовал Валентине.

— Честно?

— Я стараюсь не врать без необходимости. В данном случае сказал чистую правду, и ничего, кроме правды.

— И не уделял знаков внимания Софии?

— Валентина, я ей постоянно уделяю внимание, и даже скажу больше, я ее иногда обнимаю. Но все наши контакты исключительно спортивной направленности.

— Хотелось бы верить, но глаза меня не обманывают. Я вижу, что между вами что-то случилось, а что именно пока не раскопала. София живет здесь уже полтора года, с момента гибели ее отца. Сюда ее отправила мачеха после получения сертификата об окончании экономического факультета в Лондонском университете. Какая там произошла размолвка — мне неизвестно, но София, опечаленная гибелью отца, замкнулась в себе и на контакт ни с кем не шла. И на острове в основном торчала у себя в комнате, лишь изредка выходила на прогулки к океану. Часто плакала у себя в комнате. Книги и ноутбук стали ее лучшими друзьями почти на год. Потом появился ты.

— Ну, появился не сам по себе, а в составе команды охранников и, заметьте, о существовании затерянного на просторах мирового океана острова и Софи не подозревал.

— Не перебивай, а слушай. София тобой заинтересовалась на второй день. Приказала принести ей бинокль. Правда много она увидеть не могла: часть дороги, пока ты шел на берег, и все. На этом интерес не закончился. Каждое утро, она, пробираясь через заросли кустарника, занимала позицию недалеко от причала, и наблюдала твои тренировки, если совпадало место их проведения. Результат ты знаешь, она напросилась к тебе в ученицы. Все бы ничего, меня ее интерес к спорту устраивал: София стала меньше грустить. Но мне не давали покоя ваши совместные тренировки. Я боялась, что ты можешь обидеть Софию. Была очень рада, когда ошиблась в своих подозрениях. И вот вдруг, как гром среди ясного неба, София запела, порхает по комнатам, словно мотылек. И ты пытаешься убедить меня в том, что не являешься причиной ее хорошего настроения.

— Ой, Валентина, вы же женщина, прекрасно знаете, что ваши соплеменницы могут беспричинно рыдать и также беспричинно веселиться. Если у Софи хорошее настроение, то надо радоваться, значит, горечь утраты отошла на второй план. К тому же интенсивные занятия спортом, хорошие физические нагрузки на свежем воздухе, в окружении красот экзотической природы, всегда помогали людям преодолевать депрессию, ведь с Софией приключилась беда с таким названием, правильно? Не понимаю ваших тревог. Ваша подопечная, кстати совершеннолетняя, демонстрирует выход из тяжелого психологического состояния, продолжавшегося длительное время рядом с профессиональным психологом, то есть с вами, Валентина, если я не ошибаюсь. Вы должны радоваться этому, а не устраивать мне допросы. Если у вас имеются какие-то сомнения и подозрения — поговорите с девушкой. Повторюсь: Софи совершеннолетний человек, имеющий право строить свою жизнь как ей заблагорассудится и не находится у вас под арестом. А когда она найдет в жизни свою половинку — не обязана ни перед кем отчитываться в этом. Или я что-то пропустил? И впредь прошу ко мне с такими вопросами не обращаться. Считаю, я высказался предельно четко и ясно. Лучше расскажите, когда ее отец погиб, при каких обстоятельствах — вот это действительно имеет отношение к системе ее охраны ибо тут могут крыться скрытые источники опасности, из той давней ситуации могут вырасти серьезные ухудшения оперативной обстановки вокруг охраняемой персоны, неужели это не понятно? А вы продолжаете тревожиться от улучшения физического и психического состояния девушки. Или вы против этого? Я весьма удивлен этим разговором.

— Хорошо, согласна с вами, но о смерти отца Софии я тебе рассказывать не стану, скажу одно, очень мутная там произошла история. София не верит в смерть отца, считает его живым, во всем обвиняет свою мачеху.

— Такое иногда бывает.

— Бывает. Я прошу тебя, не причиняй боль Софии, она и так хлебнула горя.

— Могу обещать, что не причиню ей вреда. И еще раз говорю, наше общение привело к положительному результату, не это ли более, чем конкретный ответ на все ваши опасения и тревоги.

— И постарайся ее защитить, если возникнет необходимость.

— Секундочку, а есть предпосылки?

— Не нравятся мне распоряжения, поступающие в последнее время от «безутешной вдовы».

— Все так серьезно? Так вот с подобной информацией и надо делиться с профессиональной охраной, а наша группа и я сам таковыми и являемся! Прошу подробнее описать вашу озабоченность, мы должны учесть это в своей работе.

— Пока все, как обычно, но что-то назревает, Анна Сергеевна стала чаще интересоваться обстановкой на острове.

— Вы Софи говорили об этом?

— Нет. Сейчас она меня не услышит. Она, вероятней всего, увлечена тобой, думаю, втрескалась в тебя по уши.

— Скажете такое, но если и так — это положительное проявление чувств и эмоций, а ей нужно побольше позитива.

— Так оно и есть. Будь я моложе, тоже не отказалась бы познакомиться с тобой поближе, но, к сожалению, время к нам, женщинам безжалостно. Ладно, ты нос не задирай, помни, что обещал.

Надо сказать обещания выполнял. Нес охрану, руководил десятком, участвовал в общих учениях команды и тренировал Софи. С некоторых пор наши тренировки заканчивались в укромном месте, где мы могли безбоязненно целоваться. Девушка тоже призналась мне в любви, теперь наши чувства были взаимными. За удовольствие мой организм расплачивался болями в паховой области.

Примерно неделю назад зашевелилась моя чуйка. Нет-нет, она не предупреждала о надвигающейся опасности, а как бы сигнализировала о возможных неприятностях. Поскольку мое чувство было не обостренным, то и неприятности могут случиться не скоро. Тем не менее, я решил поговорить с Софи. Мы с ней затрагивали в беседах тему непознанных способностей человека, думаю, она поймет меня правильно. После очередной тренировки и поцелуев я решился на разговор.

— Софи, только не подумай, что я спятил, — начал я спокойно, — иногда чувствую приближение неприятностей. — Это чувство можно назвать, как угодно, я называю его чуйкой. Она, чуйка, мне неоднократно помогала выжить. Бойцы нашей команды, в том числе Улоф, не дадут мне соврать, вдруг ты мне не поверишь, и решишь удостовериться в правдивости моих слов.

— Как я могу не верить человеку, которого полюбила? — весело произнесла девушка.

— Хорошо, любимая, я тебя услышал. Так вот, неделю меня одолевает беспокойство. Что-то должно произойти, и не очень хорошее, и произойдет оно здесь на острове. Если бы нам всем грозила опасность в ближайший день-два, то моя чуйка «орала» на все лады, а сейчас только некоторый дискомфорт. Проблемы еще не случились, но назревают, и коснутся они тебя.

— Возможно-возможно, — вдруг стала серьезной моя подруга. — Я не рассказывала о себе, а ты не настаивал, за что тебя благодарна. Однако, учитывая твое тревожное состояние, я хочу тебе довериться. На всем белом свете есть только два человека, которым я могу доверять, отец и ты. Я знаю, я уверена, ты не обманешь мои ожидания, и разговор останется между нами.

Чья я дочь — тебе рассказывать не надо, ты и так знаешь. Еще в раннем подростковом возрасте я стала находкой для психотерапевта. Не в смысле, повредилась мозгами, а в смысле получила сильную психологическую травму. Мы с мамой оказались не в том месте и не в то время. Ехали в городском автобусе в Краснодаре и произошел взрыв газобаллонного оборудования. Часть пассажиров погибла на месте, в том числе моя мама, а часть людей, взрывом выбросило на проезжую часть. Я была среди выброшенных счастливчиков, отделалась царапинами, ссадинами и сильным заиканием.

Отец разыскал меня в больнице, и после похорон мамы, а она родом из Краснодара, увез в Москву. Носился со мной по дорогим поликлиникам и больницам, показывал разным докторам, но я никак не могла вернуться к спокойной жизни. Панически боялась подходить к общественному транспорту, спала только с включенным светом, с одноклассниками не разговаривала, да и учителям по предметам ответы давала с трудом, стеснялась заикания. Не знаю, чем бы все закончилось, не попади я на прием к пожилому доктору-психотерапевту Самуилу Гершевичу Антинзону. Он нашел ко мне подход, и через месяц общения все мои страхи как рукой сняло: я стала нормальной, жизнерадостной девочкой. Папа радовался вместе со мной. Два года мы прожили отлично. Отец уделял мне все свое свободное время, даже в командировки по стране и за рубеж брал с собой. Пока он сидел на разных там совещаниях и переговорах, его водитель знакомил меня с достопримечательностями городов. Достаточно хорошо я познакомилась с Санкт-Петербургом, Казанью и Новгородом. Была в Хельсинки, Стокгольме и Берлине. В Париж вообще влюбилась. Мне понравилась Эйфелева башня, набережная Сены, о Лувре могу рассказывать часами.

Хорошее время кончилось с появлением в нашей семье Анны Сергеевны. Перед ее приходом отец долго со мной разговаривал, убеждал, что брак с этой женщиной вынужденная мера, а не предательство памяти мамы. Знаешь, Алекс, я ему поверила и даже настроилась принять чужого человека. Ожидания мои не оправдались. Только отец куда-то уезжал, сразу же в нашем доме появлялись неизвестные мужчины, с которыми Анна Сергеевна развлекалась в супружеской спальне.

Пыталась я, как могла, объяснить отцу, что он пригрел в доме настоящую распутную женщину, но папа говорил, что в интересах бизнеса будет спать рядом с гремучей змеей.

Отношения с мачехой у меня испортились окончательно, когда я застала Анну Сергеевну с очередным любовником в нашей гостиной. Оба пьяные в дымину, предавались плотским утехам, не обращая внимания на обслуживающий персонал коттеджа и на меня.

После окончания школы папа отправил меня учиться в Великобританию. Не самое лучшее решение, но мне понравилось, я избавилась от ненавистной мне мачехи. Об учебе у меня только хорошие воспоминания. Я девушка дисциплинированная, поэтому не отвлекалась на разные увеселительные мероприятия, а грызла гранит науки. К английскому языку, который я знала очень хорошо еще со школы, добавила знание немецкого и французского, естественно и профильный предмет — экономику, изучала досконально. Могу похвалиться, есть у меня печатная работа на тему: «Влияние мировой экономики на развитие стран третьего мира». Мой научный руководитель, профессор Тернер, отмечал, что я провела глубокие исследования и теоретически показала направления развития таких стран.

Папа приезжал ко мне нечасто, три-четыре раза в год, благо один без жены, я ее видеть не желала. В один из приездов отец рассказал, что обновил составленное после гибели мамы завещание на мое имя. Я, конечно, удивилась, но папа заверил, что так надо и ему будет спокойней. Со слов отца поняла, что в случае его смерти я становлюсь полноправной владелицей компаний, газет, пароходов и солидных счетов в банках. Анне Сергеевне достается наш загородный коттедж и то имущество, которым она владела до замужества. Вступить во владение всеми активами я смогу по достижении двадцати трех лет. Слова отца вызвали у меня удивление. Получалось, что он решил переписать на меня все семейные богатства, когда я была еще сопливой девчонкой, и фактически я ими владела, но не самостоятельно, а под опекунством отца. Интересный ход, значит, он предполагал, что может случиться что-то неординарное.

Оно случилось полтора года назад. Я оканчивала учебу, а в это время на Алтае погибает отец. Так всем объявила Анна Сергеевна. Они якобы сплавлялись по горной реке на каяках. Отец не справился с набежавшей волной и его каяк перевернулся, а тело сильным течением унесло. Поиски ничего не дали, тело не обнаружили. Через любовников мачеха состряпала документ, по которому отца признали погибшим. Однако ей это не помогло, управление всем имуществом отца в случае его гибели и до достижения мной двадцатитрехлетнего возраста, осуществляет солидная Лондонская нотариальная компания «Уильям и партнеры». Анна Сергеевна бесновалась долго, целых три дня, и в результате я оказалась на Юноне, а мачеха получает от нотариуса десять тысяч евро в месяц на жизнь. При ее тяге к разгульной и обеспеченной жизни десять тысяч евро — это копейки.

Здесь, на острове, слава Богу, я встретила тебя. Но на этом история не заканчивается. У меня есть небольшой интернет-магазин в Лондоне, я плотно ним не занимаюсь, наняла десяток девушек из России, они там работают. Особого дохода магазин не приносит, но до трех тысяч фунтов стерлингов, после всех обязательных выплат прибыль дотягивает. Три недели назад в разделе заказов, появился рисунок птички: такую рисовал мне папа, когда я была маленькая. Ошибочно птичка там появиться не могла, это отец подал мне знак, что он жив и здоров. Если честно, я никогда не верила в его гибель и знала, что рано или поздно он объявится. Я думаю, он выжидает подходящий момент, хочет, чтобы проявились все его недоброжелатели.

— А недоброжелателей у отца много?

— Хватает. Особенно ему досталось три года назад, когда он стал работать с компаниями, строящими «Северный поток — 2».

— Выходит, твоя мачеха желала смерти твоему отцу, чтобы завладеть имуществом?

— Вполне возможно. Фактов соответствующих у меня нет, но, учитывая ее поведение и моральный облик, я на сто процентов согласна с твоим предположением. Наверняка отец ей сказал о давнем завещании в мою пользу, в результате чего она остается с носом.

— Тогда ты, милая, в серьезной опасности. Например, Анна Сергеевна привозит сюда адвоката, нотариуса и бригаду головорезов. Под давлением, ты подписываешь подготовленные «правильные» документы в пользу мачехи. Она белым лебедем мчится в Лондон и обтяпывает дело с «Уильям и партнеры» к ее удовольствию. После этого ты ей живая совершенно не нужна. Тебя устраняют. Способов масса. Самый простой и правдоподобный, нападение акулы-людоеда, чему будет десяток-полтора свидетелей. И заметь, эти свидетели будут привезены мачехой, а сегодняшних обитателей виллы тихо зачистят.

— Не думала, что все так серьезно.

— Два-три миллиарда собственности господина Морозова — лакомый кусок.

— Откуда ты знаешь?

— Любимая, у меня очень хорошая память, если я что-то прочел или услышал, то оно не покидает мою голову, остается там навсегда. Нашу беседу я тоже запомнил дословно. Хочешь, повторю с любого места?

— Не надо, верю. Что нам делать?

— Готовиться и искать союзников. Коменданту ты доверяешь?

— Валентина здесь работает более пяти лет. У нее всю семью вырезали отморозки. Тетка она неплохая, относится ко мне нормально. Немного деспотична.

— Кстати, она не так давно рассказала мне о странных распоряжениях, приходящих от твоей мачехи.

— И когда это вы спелись за моей спиной?

— Не спелись, а она проявила о тебе беспокойство. Требовала признаться, что я затащил тебя в постель.

— Ты признался?

— Признался, что не затащил, хотя и не отказался бы от этого.

— Но-но, ишь ты какой шустрый, — улыбалась Софи, — не затащил в постель. — А где эта постель, в которой мы могли бы оказаться вместе? У тебя в казарме? Так там людей полно, не уединишься. У меня в комнате? Та же Валентина костьми ляжет, а не пропустит тебя. Здесь на природе? Ты сам понимаешь, не те условия. И я хочу, чтобы это произошло в спокойной обстановке и красиво, чтобы запомнить на всю жизнь.

— Ладно, с постелью потом. Давай подумаем, каким путем ты можешь покинуть остров и затеряться на некоторое время.

— У нас только две возможности покинуть остров: морем — на «Анастасии», и по воздуху — на Cеssna 172 RGCutlass, что у нас в ангаре на аэродроме. Заметь, путей не так много. До Филиппин почти тысяча километров, до Гвинеи полторы, а до Сингапура или Вьетнама почти две тысячи. На самолете можем долететь только до Филиппин. У яхты запас хода больше.

— С яхтой я бы еще разобрался, а вот с самолетом не смогу, я дальше авиамодельного кружка не пошел. Двигатель отремонтировать навыков хватит, а на остальное — извини.

— Алекс, ты разговариваешь с сертифицированным пилотом, я на таких самолетиках в Великобритании училась летать. Британцы инструктора такие дотошные, что меня до сих пор тошнит от их поучений. То разворот с большим креном, то заход на посадку на большой скорости, то фигура в горизонтальном полете выполнена смазано. Короче, летаю я хорошо.

— Ты знаешь все расстояния до ближайшей земли, технические характеристики яхты и самолета. Откуда познания?

— Открою тайну. С первого дня пребывания на острове, я планировала побег. Поскольку Валентина у нас штатный пилот, я уговорила ее обучить меня работе с картами, поднатаскать в авианавигации. Она не отказала, хотя могла догадаться о моих замыслах. Свой интерес к этой науке я мотивировала скукой, желанием внести разнообразие в свою островную жизнь Я бы попыталась смыться отсюда, но не хватало смелости, сделать это в одиночку. А теперь, с тобой, я готова хоть на край света лететь и плыть. Правда, мы сейчас на краю света и находимся, вокруг бескрайний Тихий океан.

— Тогда на этом и остановимся. Готовим провизию и одежду в двух местах, на аэродроме и рядом с причалом. С оружием проблемы: лишнего огнестрельного в команде нет, но пару-тройку хороших ножей найду. Ты подбери себе удобную ношеную одежду, такую же обувь, чтобы не сбить ноги, если придется пешком топать. Сама решай, говорить Валентине о своих подозрениях или нет. Если моя чуйка проявит больше беспокойства, я вынужден буду предупредить Улофа, мы ведь несем охрану виллы.

Неделю рядом с ангаром, незаметно для моих подчиненных, я накапливал продукты, уложил там свой старенький камуфляж. Точно такую же закладку сделал недалеко от причала. Софи таскала в рюкзаке со склада виллы банки с тушенкой и рыбными консервами. Пока все было спокойно, изменений в графике тренировок не делали.

Заступил на дежурство, включил локаторы. Нигде никого, тишина и покой. А буквально через три часа, чуйка не просто побеспокоила, она «заорала» во всю мощь. «Стрелка» ее барометра впрыгнула в красную зону предельно допустимых параметров. Дальше — только беда. А пока — информация о приближении этой самой беды. Но предупрежден — значит вооружен. Хоть и рано, но я растолкал Виторио, посадил на свое место, а сам побежал к Улофу: предупреждать о надвигающейся опасности. Старый волчара понял меня правильно: знает, что я такими вещами не шучу и уже на деле доказал свою правоту, а поэтому вооружил всех свободных бойцов. Затем я отправился на виллу, потребовал встречу с комендантом. Заспанная Валентина не могла понять, что я ей пытаюсь втолковать.

— Включи мозги, Валентина, — теребил я ее за рукав халата, — в ближайшее время сюда прибудут люди, чтобы грохнуть твою подопечную, а после этого уберут всех остальных.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Не время рассказывать, как я получил информацию, об этом потом, когда решим все проблемы.

— Сколько времени они потратят на захват виллы?

— Никакого силового захвата не будет. Приедет на «Утренней росе» какой-нибудь поверенный от Анны Сергеевны или, может, она сама лично прибудет и скажет, что контракт с компанией «Бриз» расторгнут, выплачена неустойка. Мои бойцы грузятся на кораблик и уплывают в Шанхай, им здесь больше делать нечего, их присутствие в качестве свидетелей нежелательно. Персонал виллы и экипаж «Анастасии», после подписания Софи всех документов, вместе с ней убирают. Могут имитировать расстрел виллы бандитами. Результат один и тот же.

— Если Анна Сергеевна не обнаружит здесь Софию, то не сможет получить ее подпись на документах. И людей убивать не станет. Я правильно рассуждаю?

— Правильно-правильно, давайте уже поднимать ее с постели, может счет идет на минуты.

— Софии надо собраться в дорогу, — забеспокоилась Валентина.

— Все уже давно готово, ты забыла: я — профи и даром хлеб не ем. На сборы двадцать минут. Передайте Софи, встречаемся на аэродроме.

Забежал в казарму, забросил в рюкзак остатки вещей и два стареньких мобильных телефона. Зашел к Улофу.

— Прости меня, Улоф, — сказал я начальнику с порога, — знаю, так не поступают товарищи, но я вынужден покинуть твою команду, хочу спасти дочь хозяина виллы и еще два десятка русских. — Не будет здесь Софи — никому и ничего не грозит. Через час-два будет поздно, девчонке не жить и обслуге тоже. Вас отпустят без проблем. Извинись от меня перед Леграном, если получится, сам нанесу ему визит. Пойми, я по-другому не могу поступить, я люблю Софи, а она меня. Когда прибудет жена хозяина или ее представитель, не обострять ситуацию, а постарайтесь быстро покинуть остров. Если проявят интерес к моей персоне, говори, что я гад и негодяй, совратил бестолковую девчонку, а теперь еще и смылся неведомо куда. Ребятам тоже сообщи такую версию, но в ход ее пускать без необходимости не стоит.

— Чего уж там, — нахмурил брови Улоф, — любовь удел молодых. — Уверен, что поступаешь правильно, действуй. Оружием, извини, поделиться не могу, с меня Легран голову снимет. Спасибо тебе за предупреждение и — с Богом. Если все у тебя получится, загляни к нам с женой, наилучший французский коньяк с меня. Не беспокойся, все будет хорошо.

По пути на аэродром забежал на виллу и аккуратно связал Валентину, создавая ей хлипкое алиби, вдруг Анна Сергеевна пожалуют лично и потребуют объяснений. Так хоть какая-то видимость моего вероломства и подлости.

Забежал на пост, приказал Виторио включить локатор и точно зафиксировать с записью в журнале, курс самолета. Боец недоумевающе уставился на меня, но я не стал вдаваться в объяснения, сказал, что так надо.

Софи была на месте, укладывала в салон самолета наши запасы и вещи. Забросив рюкзак, я под крыло навесил дополнительный бак, надежно зафиксировал специальными болтами и растяжками. Быстро работая ручной помпой, наполнил его. Не Бог весть, какой запас, но дополнительных триста-триста пятьдесят километров на этом баке можем пролететь, а над океаном это солидно.

Одели спасательные жилеты, а затем аккуратно вытолкали самолет из ангара на край взлетной полосы. Заняли места в самолете.

— Ну, как говорят, Бог впереди, мы позади, — повторил я свою любимую поговорку, взглянув на Софи. — Не волнуйся, моя девочка, все получится, ты смелая, и все умеешь.

— Ага, умею, — с дрожью в голосе ответила Софи. — Пристегнись, на всякий случай.

— Хорошо, пристегнусь. Ты после взлета, бери курс на Гвинею, и лети так тридцать километров, а потом встанешь на новый курс к Филиппинам.

— Зачем, эти сложности? — поинтересовалась Софи, запуская двигатель.

— Вдруг бросятся в погоню. А так мой боец документально подтвердит, что угонщик самолета направил его к Гвинее.

— Если приедут не дураки, то нашу уловку поймут сразу.

— Хоть десять минут у них отыграем и то дело, — сказал я и поцеловал Софи в щеку.

Дальше мы не разговаривали, самолет оторвался от взлетной полосы, стал набирать высоту. Софи выключила фары и ходовые огни, мы погрузились в полную темноту — только высоко-высоко светили безучастные к нашей судьбе звезды, а в спину — равнодушная к беглецам Луна. Никто нам не поможет — надеяться можем лишь друг на друга и наш самолетик. Когда подруга ложилась на курс к Филиппинам, я вдали заметил небольшое, хорошо освещенное судно, направляющееся к Юноне. Подумал: наверняка опять «Утреннюю росу» зафрахтовали, силуэт кораблика очень похож. Я не сомневался, это спешили нехорошие люди за жизнью моей любимой. Заметили ли они наш самолет — неизвестно, я надеялся, что это произойдет еще нескоро.

Софи сказала, что летим против ветра, а значит, тратим больше топлива. Девушка меня успокаивала, говорила, что запаса у нас до Филиппин хватит, а мотор в сто шестьдесят лошадиных сил, справится со встречным ветром. Высоту любимая держала малую, сказала, что ночью летать не приходилось, а так хоть как-то ориентируется по островкам, попадающимся на нашем маршруте. Ей виднее, у меня познаний в этой области нет, да и не понял какая у нас высота, на альтимере — высотомере — показания в футах.

Примерно через час полета, впереди по курсу заметил всполохи молний. Блин, только грозы нам не хватало. Повертел головой в разные стороны, и был неприятно удивлен, гроза была везде: сверху и снизу, впереди и сзади, слева и справа. Ее не было только в кабине самолета, изо всех своих лошадиных сил пытавшегося доставить меня и Софи в точку на карте, которая сможет обеспечить продолжение нашей жизни, ранее изобиловавшей приключениями, которых мы ни у кого не просили. Неужели меня ожидает еще одна авиакатастрофа, посетила меня крамольная мысль. Тогда удалось выжить, и самолетом управлял военный многоопытный пилот. А сейчас в соседнем кресле восседает девушка, которую я люблю и обожаю, однако опыта у нее чуть, да маленько. Впрочем, положительный опыт прошлых приземлений — приводнений настроил меня на уверенность в благоприятном исходе этой вынужденной спасательной миссии.

Показал Софи рукой вперед по курсу.

— Без тебя вижу, — зло ответила Софи. — Обойти не знаю как. Слушала радио, но там ничего, одни атмосферные помехи, наверное, в этом районе нет никаких авиаслужб. Сиди спокойно и не отвлекай меня. Самолет Cеssna, говорят надежен, посмотрим и доверимся аппарату.

Через двадцать минут влетели в грозу. Словно отважно с разбегу прыгнули, очертя голову, в глубокий холодный омут, славящийся своей мрачной и трагической историей. И это сравнение не совсем корректное — в омут обычно прыгают по своей воле. А нас никто и не спрашивал и выбор не представлял. Один выбор — только вперед, к грозе, независимо от направления полета. Гроза — всюду. Ладно бы только влетели с разбега в грозу, а еще в ливень и шквальный ветер. Вокруг завертело-закрутило, стихия бесновалась и пыталась нас напугать. Не скрою: стало совсем грустно и печально, но я виду не подавал, Софи было тяжелее — она, в отличие от меня не имела боевого, экстремального опыта, да еще управление воздушным кораблем на ее укрепленных моими стараниями плечах. Ушли от преступников, но попали в другую переделку. Что называется: из огня да в полымя. Точнее не скажешь. Скучная жизнь мне точно не грозит. Хотел адреналина, приключений и экстрима — получай в полной мере! Самолет бросало из стороны в сторону, как пушинку. Видел: Софи смело и с большим усилием старается удержать его на курсе. Я бы помог, но, к сожалению, у этой модели не предусмотрено дублирование органов управления. Предпринял попытку помочь Софи, однако получил по рукам. Больше не мешал. Конечно, мы руки не опустили, будем бороться до конца. Но по-большому счету от нас ничего не зависело — мы полностью оказались во власти судьбы и удачи. Как они распорядятся, так наше воздушное путешествие и завершится. Господи, спаси и сохрани! Истину глаголят опытные и мудрые люди: чем ближе к опасности, тем больше верующих!

Куда в самолет с сухим, хлестким и оглушительным звуком попала молния, определить не смог, показалось, она угодила в носовую часть. Я на мгновение испытал ощущение механика-водителя, под БМП которого взорвалась противотанковая мина. Стало заметно слышно, что двигатель стал работать с перебоями, самолет затрясся и резко начал терять высоту — на альтиметре цифирьки замелькали в сторону уменьшения с катастрофической быстротой и слились в сплошную трагическую полоску. Наш спасательный аэроплан перестал подчиняться пилоту не по своей воле, а токмо пославшей его буре (в голове почему-то возникли фразы, подобные высказанным героем «Двенадцати стульев»). Подумал, посадка на воду, при таком волнении может нам дорого стоить. Это вам не гладенькая призывно-прозрачная водичка Средиземного моря. Это океан с издевательски спокойным названием Тихий. Да, Тихий…Ничего, спасательный плотик у нас есть, вещи упакованы компактно, но только будет ли у нас время достать все это. Господи, помоги!!!

При очередном всполохе молнии увидел впереди что-то черное, стремительно приближающееся к нам. Да, подумалось, океанские волны сильно поменяли цвет в непогоду. Софи пыталась удержать самолет горизонтально, но это ей не удавалось. Внезапно заглох двигатель, в салоне завоняло сгоревшей проводкой, Cеssna «клюнула» носом и пошла вниз. Потом закричала моя Софи. Я не раздумывая, сорвал седушку с заднего пассажирского места, и воткнул ее между лобовым стеклом кабины и девушкой. Послышался удар, треск, я больно приложился головой обо что-то и потерял сознание.

В себя пришел спустя несколько секунд, самолет еще скользил по поверхности чего-то. Когда через разбитое боковое стекло меня задела ветка, я обрадовался, мы упали на землю, а не в океан, значит, шансы выжить возрастают. Самолет остановился, покачался несколько секунд, а потом, как бы нехотя, стал заваливаться на хвост. Признаюсь честно, я молился и чтобы наши запасы топлива не вспыхнули. Ливень ливнем, а топливо имеет паршивую особенность возгораться в самый неподходящий момент, особенно при катастрофах.

Падание самолета закончилось, и я отбросил назад седушку, надо проверить, как перенесла нештатную посадку моя ненаглядная. Отстегнув ремень безопасности и вытерев с лица капли дождя, я наклонился к девушке. Софи была в сознании, но очень напугана.

— Все-все, дорогая, мы куда-то приземлились или упали, — старался я спокойней выговаривать слова, покрывая поцелуями лицо перепуганной Софи, — падение закончилось. — Сейчас выберемся из кабины, осмотримся, а с рассветом будем решать, как нам быть дальше.

— Алекс, у тебя все лицо в крови, — дрожащими губами сказала Софи, — надо перевязать, похоже, ты разбил голову.

— А я думал, это дождь заливает кабину теплыми дождевыми каплями.

— Меня дождь не заливает, ничего себе не повредила, я чистая и сухая.

Аптечку я сам передал девушке. Софи быстро и умело наложила повязку. Интересно, где любимая наловчилась перевязки делать?

— Вот так хорошо, — посмотрела на свою работу подруга. — С повязкой ты похож на султана, — ухмыльнулась девушка.

— Раз так, прикажу тебе кормить меня и лелеять, будешь знать. А сам буду валяться на коврах в ожидании внимания.

— С ковром ты, милый, пролетаешь, а вот кормить буду, но после восхода солнца, в багажном отсеке темно, и думаю, все там вверх тормашками.

— А как на счет лелеять?

— Это пока оставим на будущее, зависит от твоего поведения. И вообще, кормить свою женщину должен охотник-мужчина. Где хобот мамонта?

— Все, решено, с рассветом отправляюсь охотиться на мамонта. Половину съедим, а вторую половину закоптим, чтобы не испортился.

Вопреки моим ожиданиям дождь утром не закончился — он продолжал низвергаться на землю сплошным потоком. Тысячи тонн воды выплескивались сердитыми небесами на беглецов, посмевших потревожить их покой. На Юноне было также, но там я мог в любой момент укрыться в казарме и переодеться в сухую одежду, а здесь с этим проблема.

Перво-наперво решил осмотреться, куда нас занесло. На всякий случай запретил Софи покидать кабину самолета до моего возвращения. За шиворот ей не капало, а бродить по неизведанным местам девушке еще рано. Вдруг я найду на неизведанных тропинках следы невиданных зверей?

Выглянув в разбитое боковое стекло кабины, сориентировался. Самолет Cеssna упал в заросли низкорослых тонких деревьев. А может это кустарник- переросток, предположил я. Как бы там ни было, но наше летательное средство уже никуда не полетит, потому что сломанной птицей раскинулось среди веток. И даже мои практические навыки по изготовлению моделей планеров и самолетов в данном случае бесполезны.

Ступил на землю. Она уже основательно пропиталась влагой, из-под многолетней подстилки я весом своего тела выдавливал воду. Пройдя тридцать метров вперед едва не загремел вниз со скалистого обрыва. Вот был бы дикий случай: спаслись при падении с небесной выси в самолете, но разбились, упав просто на поверхности бренной Земли. Все же долетели мои молитвы до Всевышнего!!! Каких-то пару секунд полета, и мы грохнулись бы на множество камней, которые оголяли отхлынувшие от берега волны. Шансов на выживание у нас бы не было. Спасибо, тебе Господи, уберег! Непроизвольно перекрестившись, продолжил изучение местности.

— Докладываю, дорогая, — разбудил, задремавшую в кабине Софи. — Мы находимся на острове. Он небольшой: семьсот шагов в длину и пятьсот в ширину. Если я правильно определил стороны света, то скалы расположены на западе, а узкий, метров пять шириной пляж, на востоке. Самолет упал ближе к западной оконечности острова. Вся суша покрыта густой растительностью, полагаю это какой-то вид кустарника, стволы у него тонкие, и высота до пяти метров. Ближе к южной части острова есть небольшая редкая группа пальм, окруженная со всех сторон густым кустарником. Кстати в этом месте можно будет поставить наш спасательный плотик, используя в качестве временного жилья. На восточном побережье мною обнаружены следы черепах — они посещают наш остров, значит, будет на кого охотиться. Крупной живности и птиц не обнаружил, возможно, они попрятались от дождя. Нефть, уголь и золото не нашел. Объявляю вас, о прекраснейшая дева, временной королевой этого клочка земли.

— Почему временной? — возмутилась Софи.

— А скажи мне, милая, мы далеко улетели от Юноны?

— Мне трудно сказать. Если учитывать ветер, скорость самолета, отвратительные погодные условия и общее время, затраченное на полет, то мы удалились от места моего заточения приблизительно на триста километров. Вот посмотри на карту, может, по конфигурации определишь точку.

Точек на карте хоть отбавляй, а вот какая из них наш остров, угадай. Масштаб карты не позволял это сделать. Я по-разному вертел карту, и уверенно сказать, где мы упали, затруднялся. Просто прикрыл рукой примерный район, и сказал, что в собственность мы этот остров получили временно, поскольку договорных отношений с балансодержателями не имеем. Девушка нехотя согласилась.

— Алекс, а ты мне разрешишь выйти из самолета? — спросила девушка, — мне очень надо в кустики.

— Можешь отправляться смело, никто подглядывать не будет, правда, намокнешь до нитки — и заметь: дождь на этом прекрасном необитаемом острове мокрый, моя дорогая Пятница. Это я тебе говорю как Робинзон.

Такого я не ожидал от моей подруги: она сиганула в кусты нагишом, не решилась мочить нательное белье и спортивный костюм. Я, чтобы не смущать Софи смотрел в другую сторону, хотя все мое мужское начало бунтовало и требовало повернуться лицом к прекрасному зрелищу, наблюдать не сам процесс, а когда девушка появится у самолета.

— А когда ты разобьешь лагерь? — закончив одеваться, осведомилась любимая. — Я могу оказать тебе посильную помощь.

— Ладно уж, сиди. Мужчина-охотник-добытчик-строитель пойдет и займется этим тяжелым делом.

В отношении плотика я поскромничал, у нас в самолете был припасен настоящий надувной плот, вместимостью десять человек, с системой автоматического развертывания и наддува. В качестве резерва прилагался ножной насос. Прежде чем разворачивать плот, я между пальмами вырубил топориком, входящим в аварийный комплект самолета, всю растительность, убрал подальше все ветки, мне прокол плота не нужен. Затем принес тюк с плотом. Пока не стал разворачивать и наполнять воздухом, а привязал канатом за боковые проушины к пальмам на высоте около метра. Когда плот наполнится воздухом и полностью развернется, то наше жилище будет парить в воздухе. Этим я преследовал две цели: не валяться на сырой и жесткой земле, и чтобы всяким ползучим гадам, если они есть на острове, было труднее заползти к нам. Не хватало еще пригреть на своей груди какую-нибудь гадюку…

Приготовления завершены, да здравствует товарищ сжатый воздух. Буквально за пять минут я получил вместительный и защищенный о непогоды домик. Теперь осталось дело за малым, перенести все припасы и хозяйку домика. Хоть расстояние до места падения самолета незначительное, а потребовалось три часа челночного передвижения. Последним рейсом я притащил к домику рацию и аккумулятор.

Софи по достоинству оценила мои усилия по возведению обиталища. Парящий дом ей понравился. За это она меня наградила поцелуем и предложила открыть банку мясной тушенки, потому что, очень кушать хотелось. Кто против, я всегда «за» покушать, никогда не отказывался.

Банка опустела в мгновение ока, и теперь мы поглядывали на оставшиеся банки изучающе. Взять еще одну, или ограничиться съеденной тушенкой. Жадность удалось обуздать, решили воздержаться.

— Правильно решил, дорогой, не стал почем зря разбрасываться продуктами, — облизывая ложку, заявила подруга. — Неизвестно, когда нас найдут.

— Надеюсь, ты аварийный SOS не включала?

— А его на этой модели самолета нет, а если бы и был, никто не услышит, мы далеко от оживленных мест, минимум километров пятьсот до цивилизации.

— Нам и не стоит спешить к людям, выдержим паузу.

— Почему, позволь спросить?

— Поставь себя на место мачехи. Ты приехала на остров, а эта гадкая девчонка, вместе с каким-то типом сбежала. Естественно твоему негодованию нет границ. Ты с треском прогоняешь команду охранников, ведь их работник улизнул вместе с падчерицей. Затем, перебесившись, садишься, и думаешь. Прикидываешь варианты, намечаешь план мероприятий. Если с твоей мачехой прибыл грамотный вояка, или, на худой конец опытный охранник, то он наверняка проверит информацию о преодолении границы Филиппин воздушным судном, пусть даже таким, как почившая Cеssna. Узнают, что самолетик не появлялся. Естественно организуют поиски. Попытаются обнаружить, если не живых, то хоть место падения, если не завалились в волны мирового океана. Для этого отправят на поиски яхту с вооруженной охраной на борту.

— А зачем вооруженная охрана?

— Отбиться от диких животных, а если понадобиться, то и прихлопнуть ушлого охранника, умыкнувшего ненавистную падчерицу.

— Ты действительно меня умыкнул?

— Не заметила? Ты прекрасно должна помнить, что мы вместе разрабатывали план побега. Признаю, авантюрный план, особенно с учетом погодных условий.

— Долго мы на этом острове торчать будем?

— Недели две однозначно, а потом что-нибудь придумаем. Улететь не можем, самолет пришел в негодность, а уплыть получится только на спасательном плоту, изображая жертв кораблекрушения. Я проверил свои старые телефоны, не ловят они никакие вышки, связи пока нет.

— Чем тогда будем заниматься?

— Выживать, чем же еще.

Спать устроились на плоту. Софи расстелила спальники, и мы, завернувшись в них, крепко уснули, силы наши не беспредельны, устали, да и стрессовое состояние пока не ушло.

Утро наступило, а дождь не кончился — стоял плотной стеной за пределами нашего уютного временного жилища. Но нам в любом случае повезло больше реального Робинзона. Правда, людоеды с его острова мне кажутся куда как более симпатичными и добрыми людьми по сравнению с предполагаемыми головорезами под предводительством злой и завистливой мачехи. С одной стороны дождь — это замечательно, а с другой, достал он меня. Объясню, почему замечательно: в бортах нашего плота имелись две пустые большие резиновые емкости, полагаю, для пресной воды. Их я решил наполнить: как-никак нам здесь жить, нужно готовить пищу, пить нормальную воду и заниматься личной гигиеной, ведь морская воды для этих целей совершенно не подходит. Но и палящее солнце — не очень хорошо, кондиционеров с собой нет. Лишний раз убедился, что все климатические особенности хороши в меру. Но, главное, мы живы-здоровы и не травмированы при приземлении — вот это была бы проблема проблем вдали от квалифицированной медпомощи.

Пока Софи приводила себя в порядок и готовила нехитрый завтрак из имеющихся продуктов, я, проявив инженерное мышление и смекалку, соорудил из куска прорезиненного брезента огромную воронку, вставив ее в горловину емкости для воды. Сбор дождевой воды наладил, правда, в воронке разместил, подобие фильтра из бинта, хоть как-то отделю ненужные примеси в виде веточек, букашек и прочего. Работой занимался не более получаса, но вымок полностью, а заодно и умылся капитально, лицо чистое совершенно. Переодеваться и забираться под крышу плота не стал, ведь через некоторое время нужно будет переставлять воронку на вторую емкость. Когда я обследовал остров, то не обнаружил источника с пресной водой, это не Юнона с ее ручьем холодной и вкусной воды, здесь доведется дорожить каждой каплей.

Вторая емкость полная, теперь можно позавтракать и отжать одежду.

— Алекс, а что это у тебя? — коснулась Софи моих шрамов на спине, когда я снял мокрую одежду. — Такие страшные отметины на теле.

— Поцарапался о ветки, — пытался отшутиться.

— Между нами не должно быть тайн, я прекрасно вижу, что это ранение. Ты где-то воевал?

— Милая, давай перекусим, а потом я схожу к самолету. Есть у меня задумка соорудить примитивную печку, для приготовления пищи, не все же время всухомятку питаться. А вечером, на сон грядущий я тебе расскажу, как на моей шкуре появились отметины.

— Хорошо. Только к самолету пойдем вместе, мне одной здесь оставаться скучно.

Банку рыбных консервов и по три пресные галеты проглотили быстро, запили соком манго из пол-литровой пластиковой бутылки, которую я сразу же повесил на ветке, пусть в нее набирается дождевая вода.

К самолету добрались быстро, дорога знакомая. Я планировал сконструировать из запчастей, позаимствованных с двигателя, примитивный примус. Сложного ничего нет, главное, чтобы нашелся кое-какой инструмент. Мне повезло, в багажном отсеке сумка с инструментом была.

Скинув капот с двигателя, отсоединил малый цилиндр для воздуха, выкрутил форсунку одного из цилиндров, ручную подкачивающую топливную помпу, набрал несколько медных трубок. Квадратную, слегка помятую пятилитровую жестяную банку наполнил топливом. Надеюсь, ничего не забыл, из этих запчастей, буду собирать примус.

Вернувшись к плоту, загнал Софи переодеваться, а сам залез под плот, начал творить. Скоро сказка сказывается, но не быстро дело делается. Так и у меня получилось. Собрать в целом устройство получилось в течение часа, а вот заставить его работать не получалось. Помучился изрядно. А ларчик открывался просто. Нужно было из форсунки вынуть электроклапан. Подачу топлива обеспечил. За счет мелких отверстий в форсунке, топливо отлично рассеивалось, его осталось поджечь, и испытать производительность моей «чудо-печки». С поджигом топлива проблема, спичек у нас не было. Перерыл все вещи и к огромной радости обнаружил бензиновую пьезозажигалку, естественно сухую. Немного повозившись, высек нужную искру, из которой, как известно, возгорается пламя. Примус заработал, пламя было ровным и устойчивым. Ну, вот примитивная печка у нас есть. Теперь осталось поймать рыбину или черепаху, и приготовить поистине царский обед.

Заглянул в наше уютное жилище, хотел сказать Софи, что отправляюсь на охоту. Девушка сидела, забившись в угол плота, поджав под себя ноги. Неужели простыла, обожгла меня мысль?

— Что с тобой дорогая? — обеспокоился я. — Ты не заболела?

— Можно и так сказать, — невесело ответила девушка. — Тебе лучше не знать.

— Не понял? Ты же сама говорила, что между нами не должно быть тайн, и вдруг начинаешь от меня таиться.

— Женская физиология является причиной моей грусти. А я совершенно к этому не подготовилась. Все необходимое осталось на вилле.

— Мы потерпели самолетокрушение, а значит, находимся в экстремальных условиях, поэтому необходимо использовать подручные средства.

— У меня нет ничего, что можно использовать по назначению.

— Возьми мои футболки, они из натуральных материалов. Оставайся здесь, а я пойду охотиться. В зависимости от результатов похода обещаю тебя накормить вкусным обедом, это будет либо уха, либо суп из черепахи.

— Спасибо, я тебя поняла. А сейчас попрошу меня оставить одну, сам понимаешь почему.

Пусть любимая разбирается сама с женскими делами, я себе задачу поставил. Вооружившись ножом и хорошо заточенной палкой, пошел к восточному побережью острова, там я видел следы пребывания черепах. Пока шел, размышлял. Остров достался нам бедноватый. Источника пресной воды нет, птиц, которых можно употребить в пищу не обнаружил, фруктовых деревьев тоже не наблюдается. Одна надежда на черепах, ну, или если повезет что-то выудить, набор «юного рыбака» я нашел в отсекеСеssna.

Похоже, сегодня черепахи решили не посещать наш остров, погода, наверное, им помешала. Восточное и южное побережье обследовал, и везде пусто. Не совсем, конечно, пусто, попадались выброшенные океаном осьминоги, медузы и кальмары, но далеко не первой свежести и поэтому в пищу не были пригодны. А открывать рыболовный сезон не с руки: океан еще гнал высоченные волны. Прошел до самых скал и везде пусто. Да, обещал любимой шикарный обед, а окажусь пустозвоном. Решил проверить северный берег. Там к воде спуститься трудно, но можно, вдруг что-то полезное найду. Не скрою, нашел полуобглоданный скелет большой рыбины, там его и оставил, не настолько мы изголодали, чтобы питаться падалью.

Не солоно хлебавши, возвращаюсь в импровизированный лагерь. И вот она удача, в траве мелькнуло тело крупного ползучего гада. Настиг его через пару шагов и приложился палкой по голове, по крайней мере, я так думал. Змее это не понравилось, она свернулась кольцами. Продолжил ее бить, надеясь, что наношу удары в голову. При очередном ударе изловчился, и вогнал острие палки в голову, пригвоздив змею к земле, это я зафиксировал точно. Пока змея пыталась сломать мое нехитрое оружие, ножом отхватил ей голову. Кто его знает, может она ядовитая, и мне не хотелось испытывать судьбу.

Схватка закончилась моей победой и я был горд, что охота удалась, пусть со скромным результатом, но килограмма два-три мяса я принесу к нашему обиталищу.

Густой вермишелевый суп со змеиным мясом моя любимая кушала с большим удовольствием, я скромно умолчал об источнике этого самого мяса, боялся, что Софи наотрез откажется от пищи. Обещал на ужин приготовить что-то наподобие плова, сушеные ингредиенты пока были. Готовить приходилось только на один прием пищи, ведь хранить готовые блюда негде, холодильника рядом не наблюдалось.

После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. Мы и поспали, а вернее тупо уснули сытыми, просто-таки вырубились — демпинг синдром, однако, в действии!.

Ужин готовили вдвоем. Софи решила все же выбраться из плота и оказать мне посильную помощь. Не скажу, что мне нужна была ее помощь, но отказываться не стал, все же обеспечил подруге какое-то разнообразие быта.

Когда уже стемнело, предложил Софи укладываться, но она прекрасно помнила о моем обещании рассказать о происхождении шрамов. Без подробностей поведал о службе в Легионе, о бое с бандитами в Чаде. Девушка слушала рассказ, затаив дыхание и не задавала лишних вопросов. В конце повествования я заметил, что из глаз Софи текут слезы. Стал ее успокаивать поцелуями, так обнявшись и уснули.

Неделю прожили на острове. Дожди закончились. Я построил небольшую коптильню, где готовил мясо черепах. Спустя два дня, после окончания дождей, они устроили настоящее паломничество на наш остров, такую возможность упускать было преступно. Еще мне единожды удалось выловить крупную рыбину. Приготовил вкуснейшую уху, остальное мясо оставил вялиться. Соли у нас было в достатке. На западном побережье я устроил соледобывающее производство. В выемки камней таскал морскую воду. Солнышко делало свое дело. Вечером мне оставалось только собрать готовый продукт. Не скажу, что соль была чистой, но и этого нам хватало. А вот запасы галет у нас стремительно таяли, да и с крупами не очень разгуляешься. По моим грубым прикидкам, пару недель мы сможем питаться в прежнем режиме, а потом наступит время жесткой экономии.

Все дни, проведенные на безымянном острове, а это я авторитетно заявляю, поскольку на карте он названия не имеет, моя чуйка совершенно безмолвствовала. Несмотря на это, на берег я всегда выходил с большой предосторожностью, вначале изучал обстановку, а потом появлялся. Купаться с Софи ходили на восточное побережье, там пляж пошире, песок помельче, да и дно песчаное без кораллов.

Приближение возможных неприятностей я почувствовал на восемнадцатый день со дня нашего появления на острове. Рассказал Софи. Девушка очень обеспокоилась, начала переносить продукты питания в схрон, который я выкопал в двадцати метрах от пальмовой рощицы. Помучился с этим схроном. Казалось бы, после дождей земля должна быть мягкой и податливой, и я за два-три дня откопаю нужное мне строение. Ага, сейчас! Почва от воды уплотнилась так, что впору ее отбойным молотком долбить. В виду его отсутствия долбил малой лопаткой и элементами каркаса самолета. Извлеченный грунт уносил подальше и высыпал в воду, которая уничтожала все следы моей фортификационной деятельности — никогда нельзя забывать о демаскирующих признаках, попадая в подобную нашей ситуацию. Схрон делал специально для продуктов и для Софи, ситуации могут быть разными. Замаскировал его отлично, не зная о его местонахождении, постороннему обнаружить укрытие очень затруднительно.

К вечеру я стал волноваться сильнее, чувствовал, что неприятности приближаются, об их характере ничего толком сказать не мог. Знал одно, опасность угрожает только мне, возможно даже смертельная — очень уж необычными были проявления моей спасительной интуиции в этот раз.

— Милая, возьми теплые вещи и спрячься на некоторое время в схроне, — попросил я Софи. — Веди себя тихо, как мышка, при любом развитии ситуации, а я схожу, проверю местность, очень неспокойно мне стало. Возможно, кто-то пожаловал к нам на остров непрошенным. Ничего не бойся, я с тобой, все будет хорошо. Ты знаешь, у меня большой опыт в решении подобных проблем.

— Можно я с тобой, мне одной сидеть в этой яме страшно, — чуть ли не хныкала девушка.

— Тебе ничего здесь не угрожает. А ходить тихо ты еще не научилась. Я один проверю остров, и вернусь к тебе. Помни, я очень тебя люблю, ничего не бойся. Ты же уже не та слабая и беспомощная девушка, которой была до нашей встречи. Ты сильная и храбрая — помнишь, в каких условиях посадила наш воздушный лайнер? Твоим английским инструкторам и не снилось, ты их самих многому сможешь научить. Не волнуйся, наше дело правое и победа будет за нами, правильно?

— Да, конечно, я в тебе не сомневаюсь, но, умоляю, будь осторожен, и возвращайся быстрее.

Софи обняла меня и поцеловала. Боже мой, какие у нее сладкие губы, посетила меня мысль, так бы и не отрывался от них, но нет, надо идти.

С наступлением темноты вооружился я основательно. Нож, нунчаки, примитивное копье с «закаленным» на пламени примуса острием, и несколько кусков капронового каната, так сказать остатки роскоши, вдруг кого-то вязать придется. Двигался к восточному побережью, влекло меня именно туда. Идти было несложно, я за эти дни остров изучил основательно. Правда, тропок не натаптывал, всегда проходил по новому маршруту.

Я давно уловил запах дыма — легкий ветерок дул в мою сторону, значит, в «гости» к нам заглянули люди и, наверное, пытаются приготовить себе ужин. Через густой кустарник мне были видны отблески пламени костра. На четвереньках приблизился к границе кустарника и распластался на сухой подложке из листьев и травы. Хорошо, что у меня камуфляж сохранился, похвалил я себя. Сейчас я полностью сливаюсь с пейзажем. Ну и мысли. Кто меня ночью заметит? Напряг зрение и слух, как-никак, примерно, метров тридцать до костра. То, что я услышал и увидел, мне очень не понравилось.

Пятеро индивидуумов, вооруженных автоматическим оружием, предположительно автоматами Калашникова, общались на тюремном жаргоне по-русски, так сказать, «по фене ботали». Где-где, а на краю земли, посреди Тихого океана услышать русскую речь приятно, но вот ее носителями являются особи, явно с криминальным прошлым. Мне довелось столкнуться с подручными мурманского преступного авторитета Хайрулы, те тоже использовали в речи подобные словесные обороты.

Мое внимание привлек довольно крупный мужчина. Он сидел ко мне спиной. Тембр его голоса и жестикуляция показались мне знакомыми. Странно, встретить здесь знакомого вообще из области фантастики, и тем не менее, это было так. Мужчины кушали и выпивали, мой чуткий нос уловил запах спиртного. Крупный мужчина поднялся, и слегка прихрамывая, сделал несколько шагов к большой корзине, достал бутылку, полагаю с водкой. Когда он приблизился к костру, я узнал в мужчине Мишку Севера. Вот судьба-злодейка, сделала неожиданный выверт, свела нас случайно на одном, Богом забытом острове. Похоже, Мишка и сотоварищи занят поиском моей Софи, и меня в том числе. А помогают ему в этом люди, вероятно не очень дружащие с законом. Вполне возможно, что я ошибаюсь, но мне кажется, я не далек от истины. Мужики травили анекдоты в основном скабрезного содержания. С каждой принятой рюмкой горячительных напитков, голоса становились громче, анекдоты похабней. Мешать развлечениям я не намерен — у них оружие, а у меня голые руки. Будь мы в равных условиях, я бы смог двоих-троих завалить в рукопашке, но против вооруженных барбосов у меня нет шансов. Значит, наберусь терпения и буду ждать удобного момента. «Гости» насытятся, крепко выпьют, а потом отойдут ко сну, тогда наступит мое время. По долетевшим до моего слуха обрывкам разговора я понял, что «гости» намерены хорошо оттянуться, а завтра продолжить путь, если не помешает погода. Им осталось проверить три десятка более менее крупных островков.

Угомонились визитеры далеко за полночь. Расползались по берегу, постелили спальники и через несколько минут тишину острова нарушал могучий храп пяти глоток.

Я выждал еще минут тридцать, а потом начал действовать. Первым утащил ближайшего ко мне человека, предварительно приласкав ударом в голову. Вначале я хотел просто свернуть ему шею, а потом передумал, надо оставить себе «языка», вдруг Мишка не захочет со мной общаться. Когда утаскивал в кустарник первую добычу, обнаружил прореху в подготовке к выходу. У меня не были заготовлены кляпы. Недочет пришлось устранять на ходу. Футболка незваного гостя, порядком пропитанная потом, подошла в качестве кляпа. Надежно связав первого и зафиксировав веревкой кляп, вновь отправился на «охоту». Последним взял Мишку. Как мне показалось, он почувствовал мое приближение, и даже потянулся к автомату, но я был трезв и быстр. Хочу отметить, что сносил я бесчувственные тела не в одно место, а рассредоточивал на местности с интервалом до десяти метров.

Поскольку Мишка в ходе пиршества демонстрировал главенство, значит, с него начну беседу.

— Миша, просыпайся, сокол ясный, — хлопал я бывшего сослуживца по щекам, — пора с товарищем поговорить.

— А-а-а, чур меня, чур, — завопил Мишка, придя в сознание. — Ты сдох, Швед, я точно знаю. Тебя в Ниме похоронили.

— Это, Миша, к тебе мое бестелесное приведение явилось, узнать, по какой надобности ты мечешься по океану.

— Уйди, нечистый, я с приведениями не разговариваю, — продолжал орать Север, дыша мне в лицо смачным перегаром.

— Чего всполошился? Чего орешь? Спокойно объясни. Как сюда попал и по какой причине?

— Кто меня связал? — пытался освободиться Мишка, дергая руками и ногами.

Он мог дергаться сколько душе угодно, вязать морские узлы меня учил отец, а я науку хорошо усвоил, и прежде чем начать беседу с Севером, перепроверил надежность пеленания его бестолковых и бесталанных подельников.

— Слушай. Север, давай поговорим спокойно, — предложил я Мишке. — Орать бесполезно. Твои друзья отдыхают, а ты шумишь, совесть имей. Расскажи, как до такой жизни докатился?

— Ты точно не призрак? — вращая глазами в разные стороны, недоверчиво спросил Мишка.

— Не призрак, даже теплый, — успокоил я бывшего сослуживца, прикоснувшись к лицу рукой.

— Что тебе надо?

— Расскажи все, что знаешь. Начни с событий, когда тебя увезли из тренировочного лагеря.

— Чего там рассказывать. Привезли в Лион, там госпиталь расположен. Стали лечить мне ногу. Ты, паскуда такая, мне ее изувечил серьезно. Резали и шили, долго и основательно. А между делом, капитан Гийом душу наизнанку выворачивал допросами. Понял я, что дело состряпают быстро. Либо в тюрягу отправят, либо в Россию сошлют. Дома появляться без денег мне нельзя, поэтому ударился в бега. В госпитале охрана тьфу, одним словом. Метнулся я в Марсель, помнил там наших дофига. Пристроили к делу. Я постепенно вырос до бригадира. В подчинение дали десять «синих». Благодаря тебе, Мишка Север исчез, появился Хромой. Как вспомню хруст ноги, так и сейчас хочу тебя порвать на клочки. Короче, решал я в Марселе разные задачи. Недавно один уважаемый человек отправил мою бригаду в командировку. Сказал, что это типа увеселительная прогулка за счет нанимателя. Отдохнем в хороших условиях, а заодно прессанем одну несговорчивую козу. Она должна нанимателю немереное количество бабла. Обещали по результату отблагодарить лимоном зелени.

— И ты согласился?

— А чего меньжеваться. Деньги дают хорошие, везут бесплатно, кормят и поят вдоволь. Правда, с бабами напряг. Мы в Китае, перед отходом корабля завалились в местный публичный дом, решили повеселиться с местными красавицами. Не знаю, кому как, но, на мой взгляд, европейки значительно лучше, и умелые, и понятливые.

— Не отвлекайся. Что было дальше?

— Что дальше. Ничего особенного не было. К нам подсела на корабль одна фифа. Ничего не скажу, баба выдающаяся, холенная и ухоженная, но у нее на роже написано, что стерва она первостатейная. Нас за людей не считала и даже не общалась. Все ее приказания нам передавал ее секретарь, откровенный пидор, по манерам и по жизни. Почти неделю шлепали к острову. А когда прибыли, здрасте моя радость, коза смылась. Помог ей кто-то из охраны. Фифа давай орать, старшему охраннику сказала, что они не выполнили договор, проворонили девчонку. Выгнала она их к чертовой бабушке и порвала чек на оплату их услуг. Я потолкался там, на острове, поспрашивал о личности охранника, с которым убежала девчонка. По описанию охранник походил на тебя, но я точно знал, что ты гниешь во французской земле, поэтому не брал эту информацию во внимание. Мало ли похожих людей. Выходит, зря. Ты, гад, воскрес из мертвых.

— А потом?

— Пару дней фифа куда-то звонила, что-то выясняла. Спутниковый телефон у нее стал красным, а она с каждым днем становилась злее. Малость погодя ее секретарь передал мне приказ отправляться проверять все острова, на которых мог совершить посадку самолет — оказывается, эта девчонка смылась на нем.

— Ты взял яхту с экипажем и стал искать?

— На кой мне весь экипаж? Яхта полностью автоматизирована, напичкана разным оборудованием по самое не балуйся, мне одного штурмана достаточно. Остальные сидят на острове вместе с фифой, слушают ее вопли и причитания с угрозами.

— Давно в океане болтаетесь?

— Две недели. И никого не нашли. А ты меня нашел, значит и эта коза с тобой. Давай договариваться. Ты отдаешь нам девчонку, а я тебе даю спасательную шлюпку с мотором. Загрузим тебе топлива, воды и продуктов. Мы тебя не видели, ты нас не видел, разойдемся краями.

— Какой тебя дали приказ в отношении меня?

— Замочить, без вариантов.

— И ты, вот так согласен меня отпустить в обмен на девчонку? Думаешь, я тебе поверю? Кто твои подельники?

— Не подельники, а соратники, — поправил меня Мишка. — Нормальные пацаны. У них по несколько ходок. Сейчас вынуждены работать во Франции, в России они в розыске.

— А те, что остались на острове, серьезные бойцы?

— Всех серьезных я взял в поиск, там остались, так себе, ничего серьезного, из себя, не представляют. Один Васька Карый, признанный мастер ножа, правда, подсел на наркоту. Иногда ему черепушку конкретно сносит, на своих товарищей кидается.

— Штурмана среди вас не вижу.

— Я его в рубке к дверям наручниками приковал, чтобы яхту, сволочь, не угнал, один раз уже пытался, за что втык получил. Так, что договоримся?

— О чем?

— Я же тебе предложение сделал.

— У меня есть встречное. Я вас гружу в спасательный плот. Даю весла, воду, немного провизии и отпускаю на просторы океана. Доберетесь до земли, выживете, а нет, значит, судьба такая.

— Да я тебя на куски порежу, — брызжа слюной, взъярился Мишка, — кишки на кулак намотаю. — Торговаться вздумал. С кем торговаться? Со мной? С Хромым? Если хочешь знать, я в Марселе себя так поставил, что от одного моего имени местные урки писать в штаны начинают.

— Ну, если от твоего имени они ссутся в штаны, то, наверное, от моего, начнут сразу укладываться в лакированные гробы и самозакапываться на кладбищах, ведь это я тебя хромым сделал. Ладно, полежи тихонько, я пока с твоими корешами побазлаю, кажется, у вас так разговор называется.

— Ничего они тебя не скажут, всем я заправляю. Зря время потратишь.

— Мне спешить некуда. А так, кто-то что-то да слышал, что-то видел. По крупицам соберу сведения, появится у меня общая картинка.

Вырубил Мишку на всякий случай и пошел общаться с его корешками. После беседы с двумя подельниками Севера, понял бессмысленность своей затеи, кроме матов и угроз, никакой информации. Отправил собеседников в небытие, затолкал во рты кляпы, пусть пока помолчат.

Сбегал на берег, обнаружил лодку. Бандиты — Мишку и его товарищей я начал воспринимать именно в этом качестве, вытащили ее на берег, чтобы волной не унесло. Попытался столкнуть на воду. Убедился, что моих сил для этого достаточно. Как ни напрягал зрение, яхту не обнаружил, наверное, на ней отключили ходовые огни, чтобы не обнаруживать своего присутствия на острове. Предусмотрительным оказался Мишка.

Бандитов качественно зафиксировал. Свел несколько стволов кустарника вместе, и подвесил оглушенных противников ногами вверх, так, чтобы до земли оставалось небольшое расстояние. Тяжело было выполнять эту работу, но я справился. Не убегут однозначно и не освободятся, стволы кустарника прочные, тем более в таком положении кровь приливает к голове, вызывая головокружение. Если даже очнуться, то кроме негромкого мычания у них ничего не выйдет. Теперь надо бежать к Софи успокоить и рассказать о своем выходе, определить дальнейшие шаги.

Софи нашел в схроне, подробно ей пересказал информацию, полученную от Севера, умолчал о нашем с ним давнем знакомстве.

— И ты намерен поверить бандиту? — изумилась Софи.

— Ни в коем случае. Я никому не намерен верить, и никому не намерен отдавать свою любимую девушку. Ты моя и больше ничья. Я до последнего вздоха буду тебя защищать и если кто-то попытается до тебя дотронуться, то он сможет это сделать, лишь переступив через мой труп.

— Тогда ты убьешь бандитов?

— Нет. Я оставлю их на острове, пусть живут, пока смогут, — заверил я любимую. Не говорить же ей, что бандиты не проживут долго, кровоизлияние в мозг им обеспечено в скором времени.

— А что мы будем делать? — удивленно спросила девушка.

— Собираться в дальнее путешествие. Соберем продовольственные запасы. Свернем плот. Погрузимся на яхту и отправимся на Юнону.

— Зачем?

— Нужно, дорогая моя Софи, платить по счетам. Твоя мачеха отдала бандитам приказ меня убить и, полагаю, тебя тоже прибили бы после активной обработки и подписания всех документов. Если мачеха прихватила с собой секретаря, то документы однозначно при нем. Ну, нельзя же их так просто оставлять безнаказанными.

— Тогда давай их утопим.

— Документы?

— Нет, мачеху и ее секретаря.

— Ух, ты моя кровожадненькая, — поцеловал я Софи в щеку. — Никого мы топить не будем, Мы, если получится, возьмем их живьем и вытрясем всю информацию. С бандитами придется повозиться, тех не жалко, и они не являются ценными источниками сведений. Ладно, давай собираться.

Вроде бы не так давно на острове, и лишних вещей, кроме необходимого не брали в самолет, а мне пришлось к лодке, которую я спустил на воду, делать пять рейсов. Последним заходом перетащил спасательный плот. Раньше он мне казался более легким. Однозначно, не всю воду удалось слить из емкостей, вот она и добавила весу.

Также загрузил в лодку все оружие бандитов. Пять видавших виды автоматов АКМ с пятидесятью снаряженными магазинами. Присвоил все найденные ножи, аж девять штук, один самодельный с наборной ручкой, но хорошо сбалансированный. Изрядно потертый, почти до схода воронения пистолет ТТ, который я снял с Мишки, повесил себе на пояс в потрепанной кобуре. Патронов к пистолету было мало, всего два магазина. Перерыл все рюкзаки бандитов — пусто.

Еще раз проверил лагерь, в котором мы провели почти три недели, ничего не оставили, и то хорошо.

Софи сидела в лодке, а я решил проверить визитеров. Что сказать, останутся они на этом острове навечно, и некоторое время в целости, а потом природа и жаркое солнце сделают свое дело. Меня можно обвинить в жестокости, но я защищался и защищал любимую. Бандитов я не убивал, просто оставил в незавидном положении.

Когда окончательно рассвело, примерно в двухстах метрах от южной оконечности острова мы увидели яхту. «Анастасия» стояла на якоре, покачивалась на легкой зыби. От радости одновременно закричали.

Я оттолкнул лодку подальше от берега и запустил мотор, грести веслами долго. Мы хотели побыстрее убраться от этого места, особенно торопила меня Софи, она боялась, что бандиты развяжутся и попытаются нам помешать. Никто нам не помешает, из ада на этот остров выбраться невозможно.

Пришвартовавшись к борту яхты, я громко позвал Сергея, ведь он штурман. Тишина. Никто не ответил. Спит, подумал я. Помог Софи взобраться на борт и пошел к рубке, узнать, как там штурман.

Одного взгляда было достаточно. Штурман мне ответить не мог, висел сломанной куклой на двери. Какой-то идиот, свернул несчастному шею, это я установил, осмотрев тело.

Софи, закрыв ладошкой рот, пыталась кричать, но видно спазм перехватил горло. Отправил любимую в хозяйскую каюту, а сам, освободив от наручников тело штурмана, перенес его в холодильник-рефрижератор, он на яхте огромный. Похороним на Юноне, хотя по морскому обычаю, моряков хоронят в море. А, не буду заморачиваться на эту тему, сделаю, как решил.

Человек все же очень нежное существо и к комфорту привыкает очень быстро. Когда попадает в не совсем обычные условия, адаптируется к изменениям, но все равно мечтает об утраченном. Мы с Софи не исключение. Дорвались до благ цивилизации и забыли обо всем на свете.

Я запустил один дизель, включил опреснительную установку, а затем подключил бойлер.

О-о-о, теплая, извините, горячая вода, душистый гель для тела, ароматный шампунь для волос, мягкая, почти невесомая мочалка, всем этим мне пришлось воспользоваться, чтобы отмыть Софи по ее же просьбе. А моя любимая провокатор еще тот. Попросила потереть спинку, и предстала пред мои ясные очи в потрясающем костюме прародительницы человечества. И какой нормальный мужчина откажет любимой девушке в такой малости!? Правильно, я не отказал, помыл и даже замотал в огромное полотенце. Вытиралась Софи самостоятельно, я не смог выдержать дальнейшую пытку красотой, убежал в машинное отделение под предлогом проверки насоса подающего забортную воду. С насосом естественно все нормально, просто я боялся, что не удержусь, и наброшусь на любимую девушку, мое воздержание дошло до предела. Мог бы и наброситься, но хотел тоже качественно помыться, не благоухать же рядом с такой красавицей потом и прикасаться к ней грязным телом.

Поднялся в рубку, разбирался с навигацией. Если в двух словах, то ничего сложного, как автомобильный навигатор. Указал начальную точку и конечную, остальное дело автоматики. Я же говорил, что «Анастасия» оснащена отменно. За этим занятием меня застала любимая.

— Капитан, — улыбалась мне Софи, одетая в ослепительно белый халат, — я жду вас в личных апартаментах. — Я приготовила нам легкий завтрак. Для вас чистое полотенце и халат повесила в душе. Помоетесь, прошу вас присоединиться ко мне.

Девушка сказала эту фразу с такой ласковой интонацией, что я даже не знал, что ответить. Кивнул головой в знак согласия. Отключил дизель и побежал в душ. Если девушка приглашает в гости, отказывать не стоит.

Мылся я быстро и качественно. Волосы на голове сушить не стал. Грязную одежду бросил рядом с такой же одеждой Софи, позже загрузим в стиральную машину. Накинув халат на голое тело, поспешил в каюту.

Солнцезащитные шторки на иллюминаторах каюты прикрыты, создавая в помещении легкий полумрак. На столике две зажженные свечи, два бокала, наполненных наполовину белым вином, и большая ваза с фруктами.

Софи стояла рядом со столиком, внимательно рассматривая меня. Потом она сделала какое-то неуловимое движение рукой, и халат упал к ее ногам. В следующее мгновение девушка оказалась в моих объятиях. Я осыпал поцелуями обнаженную Софи, ласкал руками каждый сантиметр ее прекрасного тела. Девушка учащенно задышала, а я губами поймал сосок ее упругой груди и чуточку сжал. Софи чуть выгнулась у меня в руках, отстранила мое лицо от своей груди, и впилась в губы поцелуем. Я чувствовал, как любимую немного потряхивает, тело становится горячим, я бы сказал, оно начинало пылать. Перенес Софи на кровать. Ласки не прекращал, а усилил их. Я целовал лицо, шею, грудь и живот. Ладонями прикасался к упругим ягодицам и прокачанным бедрам. Все же наши занятия спортом не прошли даром, промелькнула мысль. Как ни странно, еще одна мысль посетила меня. Софи, вероятней всего девственница, а первая близость сопровождается болезненными ощущениями, если верить учебникам. Поэтому нужно ее подготовить, довести ее чувствительность до наивысшей точки, чтобы все прошло нормально. Я непроизвольно завертел головой.

— Даже не думай о презервативе, я хочу тебя естественного, — прерывисто дыша, прошептала Софи.

Думать, уже не было времени, Софи постанывала, выгибалась, плотнее прижалась ко мне. Я мягко овладел любимой. Был легкий вскрик. Софи вогнала коготки в мою израненную спину. Появятся лишние царапины, ну и пусть, я старался подарить моей любимой неописуемое удовольствие.

— Саша, Сашенька, — закричала по-русски девушка, содрогаясь всем делом в приступе оргазма.

— Да-да-да, — орал я, извергаясь в Софи, подобно разбушевавшемуся вулкану.

Что было потом, вспомнить трудно. Скачки отважных амазонок и бесстрашных ковбоев, сражение разъяренных и очень диких зверей, игры стеснительной девочки и настырного молодого человека, все это сплеталось в одно целое. Мы любили друг друга так яростно и неистово, что потеряли чувство реальности. Нам было очень хорошо вдвоем, мы достигали наслаждение раз за разом, и наверное желали, чтобы это продолжалось бесконечно, поскольку наше сознание заполонила любовная истерия, в хорошем смысле слова. На некоторое время мы забывались коротким сном, дав организмам немного отдохнуть, а проснувшись, все повторяли с новыми силами. Только к вечеру опомнились, насытившись близостью и любовью. Естественно никуда отплывать не планировали, зачем уходить в неизвестность ночью, ее нужно использовать для более приятного занятия.

Мылись в душе вместе, правды запас пресной воды в бойлере уже остыл, а мы это даже не заметили.

Затем кормил ненаглядную Софи ужином. Запасы продуктов на яхте были. Пожарил десяток отбивных, сварил рис, нарезал салаты. На десерт предложил фруктовой мороженое, обнаружил его в морозильном ларе. Кофе с шоколадным печеньем пили на палубе, любуясь заходящим солнцем, которое как бы неспеша, лениво погружалось в неподвижные воды грозного Тихого океана, благородно согласившегося предоставить нам комфортные условия для нашей, давно желанной любви.

Последующую ночь с удовольствием посвятили повторению дневного празднества любви, правда, паузы между любовными сражениями были чуть длиннее, силы то не беспредельны.

— Сашенька, и что теперь будет? — вновь по-русски спросила Софи.

— Все милая от тебя зависит, — погладил любимую по коротким волосам головы, которую она пристроила на моей груди.

— Подожди, так ты знаешь русский язык? — удивленно сказала Софи, приподняв голову, и выжидательно уставилась на меня. — А я тебя поносила последними словами вначале наших тренировок, обидно обзывала, а ты только смеялся. И даже не намекнул ни разу, что понимаешь меня. Ух, противный, — легонько шутливо и деланно строго толкнула рукой меня девушка, притворно нахмурив брови.

— Ну, как я мог обижаться на прекрасную девушку? Ты так естественно выглядела в своем негодовании.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Я, как порядочный человек, совративший непорочную деву, обязан на тебе жениться. Отмечу, что не обстоятельства заставят это сделать, а безграничная и искренняя к тебе любовь. Ты согласна стать моей женой? Извини, но преподнести кольцо я сейчас не могу и встать на одно колено не желаю, поскольку нужно будет тебя от себя отстранить на несколько мгновений, а это выше моих сил.

— Принимаю твое предложение и говорю: я согласна, мой страстный и любимый искуситель. Чувствую, что ты меня любишь по-настоящему, и знаю, у нас будут очень симпатичные дети.

— Стороны достигли взаимного понимания и соглашения, — сказал я, наконец, после долгого поцелуя. — Но хотел бы уточнить. За кого вы, мадемуазель, намерены выйти замуж? За гражданина Франции Алекса Делоне, гражданина Швеции Александра Лунквиста, или за гражданина России Александра Григорьевича Демина?

— За тебя, а кто ты по паспорту, мне совершенно все равно. Но теперь тебе придется все-все рассказать мне о себе, и не смей что-либо вновь утаить, мой дорогой будущий муж.

Рассказывал подробно, правда, об отношениях с девушками не распространялся, незачем Софи знать о моих бывших подружках, вдруг проснется необоснованная ревность. Я для себя решил, что стану ей верным и любящим мужем. Повествование затянулось до утра. Еще бы, мы не только говорили, но еще и любили друг друга. В общем, проснулись, когда солнце стояло уже в зените. Грешным делом подумал, что если мы вновь предадимся любовным утехам, то не покинем остров в ближайшие два-три дня. Усилием воли заставил себя отвести взгляд от тела моей Софи, чуть прикрытого измятой страстью простыней. Пошел умываться. Нужно проверить все системы яхты, ведь нам предстоит переход к Юноне, а какая будет погода, одному Господу известно.

Софи нашла меня в машинном отделении, где я проверял уровень масла в дизелях.

— Любимый, завтрак готов, стол я накрыла в кают-компании, — подарила мне ослепительную улыбку девушка. — Мой руки, пора садиться за стол.

— Я бы с превеликим удовольствием позавтракал тобой, и на обед с ужином не отказался бы от такого блюда.

— Хитренький какой. Постоянно пытаешься ввести в искушение скромную девушку. Я бы согласилась, но нам пора покинуть этот остров.

— Все-все, заканчиваю, и принимаю ваше приглашение к завтраку, о прекрасная пиратка.

— Почему пиратка?

— Яхту мы захватили. От временных владельцев избавились. Все океанские просторы перед нами. Чем мы не флибустьеры?

— «Анастасию» мы вернули себе, вырвав из лап бандитов, она же принадлежит моему отцу.

Вспомнив отца, на лице Софи отразилось выражение грусти.

Завтрак я проглотил быстро, Софи права, пора уже следовать к Юноне, неизвестно, как там себя поведет мачеха. Я в разговоре с Севером не удосужился поинтересоваться периодичностью его докладов о результатах поисков.

Курс яхты проложил таким образом, чтобы не подходить к островам архипелага ближе, чем на десять миль. Запасов топлива в танках яхты до Юноны хватит с избытком. Поднял якорь и, включив все системы, а также локатор с эхолотом, на малом ходу стал выводить яхту в открытый океан. А потом моя работа закончилась, включил автопилот и уселся рядом с Софи на раскладном кресле перед ходовой рубкой. Любимая принимала солнечные ванны, подставляя светилу все части превосходного тела поочередно, не озаботившись наличием купальника. По большому счету его нет вовсе, не предусмотрели его наличие при подготовке.

По расчету компьютера до Юноны нам, средним, экономическим ходом идти восемнадцать часов. То есть появимся на траверзе острова среди белого дня. Мне это совершенно не надо, визит на остров я намерен нанести под покровом ночи. Об этом сказал Софи. Девушка предложила найти неподалеку от Юноны пустующий островок и провести там время, покупаться и позагорать. Пойми этих женщин. То торопит, то предлагает отдохнуть с купанием. Ладно, приму решение чуть позже, а сейчас пойду готовить обед. Не получилось, обязанности судового кока и стюарда на себя взвалила Софи, я и не пытался перечить, распределение обязанностей мне нравилось.

Островок, пригодный для отдыха и совершенно безлюдный нашли в двадцати милях от Юноны. Мне там понравилась небольшая тихая бухта с песчаным берегом, замершая в ожидании очередного гнева Нептуна, куда могла поместиться яхта. Со всех сторон бухта прикрыта невысокими острыми, зубастыми скалами, их высоты хватало, чтобы скрыть наше судно от посторонних недобрых глаз злоумышленников, с которыми нам предстояло решительно, раз и навсегда разобраться. Прощупав относительно ровный и плоский рельеф дна эхолотом, осторожно завел красавицу — яхту в заманчивую бухту. Бросил носовой и кормовой якорь — так надежней. Неспеша посовещавшись, решили провести здесь пару дней, место уж больно красивое и спокойное, прямо-таки сказочное.

Не только купались, загорали и занимались любовью, мы еще провели экскурсию, обследовали очередной необитаемый остров, встретившийся нам на пути к счастью. Я смог поймать понравившегося мне разноцветного петуха, подобную разновидность пернатого я видел на Юноне. Вот теперь сижу и ощипываю. Решил зажарить его на углях. Должно получиться превосходное блюдо, птица довольно упитанная. На камбузе в холодильнике обнаружил небольшую баночку с натуральным медом, прибрал к рукам, буду намазывать тушку дичи. Разнообразные специи тоже нашлись. Пока я с увлечением занимался приготовлением птицы, Софи мониторила эфир, гоняя радиостанцию по всем диапазонам. Ничего по ее словам интересного не услышала, с Юноны «Анастасию» не запрашивали. Отлично, есть время нормально покушать, продегустировать диковинную птицу.

Пикник устроили у воды. Я принес с яхты столик и два раскладных кресла. Исходящая жаром, источающая умопомрачительный аромат пряных трав, покрытая аппетитной поджаристой хрустящей корочкой птица, лежала на большом подносе. Я готовился приступить к ее разделке. Софи подала мне одноразовые пластиковые тарелки, разложила на салфетки ножи и вилки. Листья салата я не измельчал, они лежали целиком в плетеной корзинке. Хлебцы длительного хранения небольшой горкой расположил рядом с птицей. Спиртные напитки, даже вино, Софи исключила из нашего рациона, заявив, что нам нужны крепкие и здоровые наследники. Кто бы спорил? Я, по крайней мере, никакого желания не испытывал. Выделил любимой кусочек хорошо прожаренной птичьей грудки. Приняв с благодарностью подношение, девушка принялась кушать, взяв мясо птицы руками, о существовании столовых приборов Софи на время забыла. Я только улыбнулся.

— Есть руками вкуснее получается, — прожевав очередной кусочек, заявила Софи. — Мы же, как ты сказал, флибустьеры, а они об этикете и не подозревали. Можем немного побыть, пусть и не первобытными, а просто раскованными людьми. Приготовленная тобой птица, просто замечательная на вкус, ты первоклассный повар.

— Очень рад, что тебе понравилось. Для повара большая радость, когда хвалят его блюда. И о каком этикете ты говоришь? Мы в морском походе, здесь не всегда, получается придерживаться правил, строго соблюдаемых на званых обедах и ужинах.

— Точно. Тем более в нашей с тобой семье можно и не заморачиваться этими правилами, мы же одни на острове.

— Кушай на здоровье, дорогая. Если понадобится, я еще поищу подобную птицу, остров не так велик, он даже меньше того, где упал наш самолет.

— Ты хочешь меня раскормить, чтобы я стала толстая и неповоротливая?

— Вот чего я не допущу, так именно этого. Гонять буду, чтобы фигуру не испортила.

— Беременную женщину гонять нельзя.

— И когда же ты успела забеременеть?

— Еще не заметно, но я точно знаю, что наши усилия пошли впрок, — рассмеялась Софи. — На этом острове закрепим результат обязательно.

Дежавю какое-то, однако. Примерно такие слова, я слышал от девушки на Мальдивах. Смахиваешь, ты Алекс, повадками на быка-производителя, мысленно укорил себя. Тогда был просто хороший секс, а сейчас у меня настоящая любовь, разница налицо, но мысли и высказывания двух совершенно незнакомых девушек очень похожи. Видно, инстинкт материнства четко прописан в женских генах. Ладно, прошлое в прошлом, а Софи мое настоящее и будущее.

Два дня на необитаемом острове пролетели как миг и нам не было скучно. Купались, ловили на спиннинг покойного штурмана рыбу — я ее запекал на углях. Бродили по острову, пугая немногочисленных пернатых. На восточном, пологом берегу острова, я покатал Софи верхом на огромной черепахе. Той, конечно, наши катания не нравились, все норовила ухватить меня за ногу своим ртом, и как мне кажется, зубы у черепахи были и вообще своим клювом она могла запросто оттяпать палец-два. Оно нам надо? Нам еще такого экстрима не хватало! Уцелеть в авиационной аварии, обвести вокруг пальца агрессивно настроенных бандюков и пострадать от мирной животины! Пусть продолжает спокойно жить и выполнять свои природные обязанности.

К крохотному коралловому островку к югу от Юноны мы подошли с наступлением сумерек. Проверив эхолотом глубины, я выбрал наиболее безопасное место и отдал якорь. Начал тщательную подготовку к завершающей части нашей спасательной операции — лучшая оборона — это нападение, всем давно известно, нам тоже.

На вилле я бывал очень редко и не знал расположения всех комнат, поэтому с пристрастием, вдумчиво и педантично расспрашивал Софи, рисовал поэтажные планы. Я почему-то был уверен, что оставшиеся на острове бандиты расположились с комфортом, не станут они ютиться в казарме охраны, тем более, среди обслуживающего персонала есть женщины. Не завидую я этим женщинам, наверняка они уже побывали в липких объятиях этих, с позволения сказать ухажеров. Еще раз просмотрев составленный план, убедился в правильной подсказке любимой: заходить в здание через дверь кухни, она никогда не закрывается на замок, даже ночью. Еще я надеялся, что бандиты не озаботились выставлением поста на аэродроме. Зачем им обшаривать пространство локаторами? Им и так никто не мешает. Прежде, чем отплыть, провел инструктаж Софи по пользованию яхтой, в случае возникновения шторма. Оказалось, что девушка неплохо в этом разбирается, в юности с отцом ей доводилось ходить на яхтах.

Я высадился на юном побережье прекрасной Юноны. Поправил автомат за спиной, проверил ТТешник и два ножа на поясе. Все нормально, доступность к оружию хорошая. Теперь бегом к вилле. Мне здесь известны все тропки, лично их натоптал, не заблужусь. Сделал петлю, исследовал диспетчерскую вышку на аэродроме. Как я и предполагал, поста там нет. Дверь вышки закрыта на замок. Через окно видел, аппаратура отключена.

К вилле вышел со стороны хозяйственных построек. Электричество, к моему сожалению, здесь не экономили, освещение работало везде. Прислушался: тихо, нигде ни звука, крики ночных птиц и глухой рокот работающего дизель-генератора не в счет. Пригибаясь, прошмыгнул к домику охраны, решил удостовериться, что там никого нет. Зря потратил драгоценное время, закрыто, и на пороге тонкий слой песка, значит сюда давно никто не входил.

Дальше пробирался только по-пластунски между кустами декоративных растений. В нескольких шагах от двери в кухню вновь внимательно прислушался. Ничто не вызвало у меня беспокойства, и чуйка молчала. На вилле велось постоянное видеонаблюдение, но мне хотелось верить, что бандиты не очень-то этому уделяют внимание. Если бы они бдели серьезно, то меня могли обнаружить еще возле кустов.

Кухню прошел спокойно, в котлы и кастрюли не влез, посуду не разбил. Выглянул в коридор первого этажа. Здесь горело только ночное освещение, темно-синим светом. На первом этаже мне делать нечего, здесь в основном хозяйственные помещения и банкетный зал. Для исключения неожиданностей проверил этаж и наткнулся на людей. В подсобном помещении правого крыла ночевали две женщины, трогать их не стал, пусть отдыхают. Мне нужно на второй этаж, там мой интерес и там мои противники. Еще на яхте я решил валить всех бандитов без сожаления наглухо, и Софи разделяла мое мнение.

Первая комната левого крыла оказалась пустой. Во второй обнаружил спящим неизвестного мужчину, он точно не из экипажа «Анастасии» — я всех их знаю в лицо. Храпел мужик с переливами, да и запах перегара и давно не мытого тела в комнате витал. Отправил его в мир иной, сломав шейные позвонки. Тихо разобрался еще с тремя. А вот у предпоследней двери я задумался и насторожился. Из комнаты доносились стоны и всхлипывания. Неужели кому-то не спится, и они усиленно занимаются сексом? Только я успел подумать это, как вскрик, наполненный болью навел меня на другую мысль. Присев на корточки, я ножом приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель увидел жуткую картину. Мужчина насиловал женщину, помахивал ножом, и периодически наносил ей порезы на теле. Похоже, я нашел отморозка-наркомана, о котором говорил Север. Я чуть шире приоткрыл дверь, не поднимаясь с корточек. Просвистел в воздухе нож и воткнулся в полотно двери, примерно на уровне груди человека. Если бы я вошел в полный рост, то поймал бы его, броника на мне нет. Эти мысли проскочили в моей голове мгновенно, а брошенный мной нож уже воткнулся наркоману в шею. Не мешкая, я заскочил в комнату и успел зажать рот женщине, прежде чем она успела испугаться и закричать. Прикрывая рот женщине левой рукой — правой выдернул нож из шеи бандита и всадил его в область сердца, столкнув с женщины. Женщина кричать не собиралась, она благоразумно потеряла сознание.

Осмотрел жертву наркомана-насильника. Да, досталось даме неслабо. Двенадцать мелких порезов по телу, в основном на груди и животе, к счастью лицо не пострадало. Хоть порезы и неглубокие, но кровоточили обильно. Порвал простынь на длинные лоскуты, сделал перевязку. Приводить в чувство не стал, пусть полежит так, мне еще мачеху с секретарем проведать надо.

Анна Сергеевна изволили почивать в комнате, принадлежащей моей любимой, если я ничего не напутал. Нагое и довольно хорошо сохранившееся тело, раскинув в стороны руки и ноги, возлежало на большой кровати. Легкое покрывало или одеяло валялось скомканным на полу. Нормальная такая, живописная картина. Злая мачеха, сделав свои темные дела, отдыхают. Наверное, под воздействием моего взгляда Анна Сергеевна зашевелилась и перевернулась набок. Правильное решение, бить женщину в лоб неэтично, по шее, совсем другое дело. Беспамятную Анна Сергеевна пеленал как мумию, используя простыни и покрывало, не забыл воткнуть кляп.

Вот секретаря мачехи мне хотелось тупо прибить. Это голубое чудовище не спало, а активно себя пользовало страпоном. Не знаю, как сдержался, но прервал секретарю веселое развлечение, мощным ударом в голову. Брр, прикасаться было противно, но вязать пришлось и кляп в рот тыкать, так и хотелось вставить в глотку его сексуальную приспособу.

На этом все, миссию выполнил, пора ретироваться на яхту, там моя Софи беспокоится за меня. Триумфальное возвращение законной хозяйки на виллу будет при свете дня.

— Дорогая, бандиты уничтожены, твоя горячо любимая мачеха с секретарем пленены и упакованы, — дурашливо доложил я Софи после радостных объятий и поцелуев. — Если ты меня сейчас не покормишь, то выйду из себя и вернусь не знаю когда.

— Иди, мойся, потом ужин, на десерт обещаю сладкое, — сверкнув глазками, заявила девушка.

— Ты самая сладкая для меня, я готов ради такого десерта отказаться от ужина.

— Беги в душ, зря что ли я бойлер грела.

За столом я чувствовал себя многоруким автоматом по уничтожению пищи. Наверное, сказалось нервное напряжение, поэтому я потратил очень много калорий. Восполнив потери, я отвалился от стола, не забыв поблагодарить мое сероглазое чудо. На десерт действительно было сладкое: мороженое с клубникой. Разочарования я не показал, умял порцию и попросил еще клубники. С клубникой вышла заминка. Софи разморозила только один лоток на двадцать ягод, одна досталась мне, остальные любимой. Она так за меня переживала, что не заметила, как слопала все. Тогда я начал целовать Софи, приговаривая, что на ее устах сохранился вкус клубники, и я хочу им насладиться. Девушка пыталась, шутя отбиваться, вырываться из моих объятий, но от поцелуев не отказывалась, и продолжала медленное отступление по направлению к нашей каюте. А уже там разыгралось настоящее сражение с победными криками сладострастия и удовлетворения.

Как ни странно, но проснулся я с первыми лучами восходящего солнца. Мы быстро, по очереди посетили душ, попили кофе, и я направил яхту к Юноне — пора Софи наводить порядок, а я ей в этом окажу посильную помощь.

«Анастасию» пришвартовал у ее законного причала, надежно закрепив швартовы. Странно, нас никто не встречает. В принципе и не должны, о визите мы не сообщали заранее. Для порядка экипаж яхты мог бы проверить вверенное имущество, так, на всякий случай. Я экипировался и вооружился, хотя опасности никакой не было, бандиты давно остыли.

Подойдя к вилле, удивился. Ясный день, а фонари освещения никто не отключил, расточительствует обслуживающий персонал. Собственно и персонала не видно. Они что, до сих пор спят?

— Софи, тебе не кажется странной вся эта тишина? — обводя взглядом прилегающую территорию, поинтересовался я у девушки. — Я проверил все, что можно, и положил всех кого надо. Куда подевались остальные люди?

— Пошли в дом, будем искать, — взволнованно ответила Софи.

Я сразу повел подругу в комнату на первом этаже, где спали две женщины. Там их и нашли и они действительно спали, поскольку еще не пришли в себя. Их, вероятней всего, вчера вечером изрядно напоили бандиты, а потом пользовали, о чем свидетельствовали остатки продуктов на столе и отсутствие одежды на женщинах. Приведя женщин в адекватное состояние, выяснили, что на ночь весь персонал и экипаж яхты запирают в подвале дома. Самый злой бандит по имени Вася выпускает людей по утрам и назначает каждому дневные обязанности. Часто эти обязанности переходят в настоящее издевательство над людьми, и никто не сопротивляется, все происходит под дулом автомата.

Оставил Софи разбираться с женщинами и быстро побежал в комнату, где я разбирался с метателем ножей. Нашел его одежду, а в карманах связку ключей. Кстати, перевязанная мной женщина мирно спала на диванчике. Натерпелась, бедняга, пусть поспит, говорят, сон — лучший лекарь.

Нашел вход в подвал и, перебрав почти всю связку, нашел нужный ключ. Открыл дверь и предложил всем выходить на свет белый безбоязненно.

— Ты что здесь делаешь сволочь? — кинулась на меня с кулаками Валентина. — Где София? Почему я ее не вижу? Как ты посмел оставить ее одну!?

— Что ты за человек такой, Валентина? Постоянно подозреваешь меня во всех смертных грехах и подлостях. Я разве давал для этого хоть один повод? Перестанешь орать и кидаться на людей, спустишься на первый этаж, там и найдешь хозяйку, — удерживал я за руки коменданта виллы. — И вообще, почему бардак развели? Свет не выключили, трупы валяются в комнатах. У нас здесь климат особенный, вонять начнут. Кто у нас комендант виллы? Ты? Так займись выполнением своих прямых обязанностей, за которые тебе платят немалые деньги. Пристроилась на курорте, только языком чесать и умеешь. Работать, быстро, арбайтен, шнель, ду ю андестенд ме?! Очнись, очухайся и вперед!

— Какие трупы? — широко распахнув глаза, спросила Валентина.

— Какие-какие? Настоящие, бандитские вестимо. Приступай к исполнению обязанностей, нечего дурака валять. Где капитан «Анастасии»?

— Здесь капитан «Анастасии», — услышал голос за спиной.

— Алексей Александрович на яхте, в рефрижераторе, тело штурмана Сергея, его бандиты убили. Похоронить надо. Решайте сами, либо в море, либо здесь на вилле. И еще, личным составом яхты обойдите все помещения второго этажа, за исключение комнаты секретаря и мачехи хозяйки, соберите трупы бандитов. Потом доставьте их на борт яхты. Отойдя миль на десять в океан, вспарываете им брюшную полость и за борт. Да, на яхте найдете несколько автоматов, но не рекомендую ими вооружаться, они — бесполезные железки, затворы из них я вынул.

— А по какому праву ты здесь раскомандовался? — возмутился капитан яхты.

— По праву человека имеющего реальный боевой опыт. По праву человека, уничтожившего здесь бандитов. По праву человека, держащего в руках оружие, и если вы попытаетесь еще раз отказаться выполнить мое распоряжение, то будете иметь бледный вид и даже можете потерять здоровье. Настоятельно не рекомендую меня злить. Выполнять приказание, — рыкнул я во все горло.

От моего рыка капитан немного присел и как бы сделался меньше ростом. Народ забегал, выполняя указания.

Спустившись на первый этаж, увидел душещипательную картину. Валентина, обняв Софи, рыдала в голос.

— Валентина, извините, что прерываю водопад ваших слез, — сказал я, беря ее под руку, — но у нас еще много дел. — На вилле есть аптечка с лекарствами?

— Кто-то ранен?

— Нет. Но отвечать вопросом на вопрос не следует.

— В хозяйственных помещениях есть несколько комнат, предназначенных для изоляции больных, если таковые появятся. Инструменты и лекарства заготовлены в достаточном количестве, я проведу тебя туда.

— Спасибо.

Медпункт, если можно так выразиться, был оборудован превосходно. Даже аппарат УЗИ имелся, правда, не знаю, кто сможет им воспользоваться, ведь нужны специфические навыки и знания. Выбрал набор хирургических инструментов, несколько одноразовых шприцев и десяток ампул тримикаина. Все это мне надо для создания антуража в беседе с Анной Сергеевной, если она вдруг заартачится. Секретарь мне не должен доставить проблем.

Поднялся в комнату секретаря. Как не было мне противно с ним общаться, а еще больше прикасаться к этой мерзкой личности, но я решил начать с него. Развязал, усадил на стул, разрешил одеть халат и предупредил, что если он вздумает кричать, то лишится аппарата крика, то есть головы, или отрублю ноги по самую шею.

— Назови свою фамилию, имя, отчество, быстро — приказал я секретарю.

— Иннокентий Вениаминович Серафимович, — пропищало это мерзкое создание. — Три года являюсь секретарем и доверенным лицом Морозовой Анны Сергеевны, занимаюсь ведением всех ее дел и сопровождаю в поездках.

— Образование?

— Высшее юридическое, но чистой юриспруденцией не занимался, больше уделял внимание сопровождению договоров и поиском нужной информации. У меня очень неплохие познания в области ай-ти технологий. Можно сказать, я хакер средней руки.

— Что делаешь здесь?

— Анна Сергеевна должна встретиться со своей падчерицей, получить от нее доверенность на управление активами компании «Норд блу ривер», ранее принадлежащей ее безвременно усопшему отцу.

— Анна Сергеевна не унаследовала имущество умершего мужа?

— Андрей Петрович, царство ему небесное, все имущество оставил своей родной дочери Софии Андреевне. Доступа к средствам Анна Сергеевна не имела. Надеюсь, с божьей помощью, они найдут общий язык, и наше здесь пребывание завершиться. Местный климат мне очень не нравится.

— София Андреевна должна подписать какие-то документы?

— А как же! Хельсинской юридической компанией «Аколла» подготовлена доверенность в трех экземплярах. София Андреевна ставит свою подпись, подтверждая передачу права управления компанией Анне Сергеевне. Хочу заметить, что документы, подготовленные и заверенные «Аколла» принимаются к рассмотрению Европейским арбитражным судом, поскольку рейтинг компании на рынке предоставляемых услуг очень высок.

— Что доставалось Софии Андреевне после передачи прав?

— В собственность Софии Андреевны передавалась недвижимость в пригородах Москвы и годовое содержание в размере одного миллиона евро.

— Это прописано в документах?

— Нет, такое решение приняла Анна Сергеевна, она не может оставить бедняжку без средств.

— Чем занималась прибывшая с вами охрана?

— О, эти невежественные люди ничем не занимались. Пьянствовали и насиловали женщин из обслуживающего персонала.

— Где находится София Андреевна?

— На этот вопрос пытается найти ответ Анна Сергеевна и главный охранник. К нашему приезду София Андреевна покинула остров на самолете. Сейчас организованы ее поиски, о результате которых я ничего не знаю.

— Ваши люди сразу взяли остров под охрану?

— Нет, что вы! До этого здесь работала специализированная охранная компания «Бриз». С ними заключила договор Лондонская нотариальная компания «Уильям и партнеры», с целью организации охраны собственности, расположенной на этом острове. Однако произошел неприятный случай, их охранник улетел с острова вместе с Софией Андреевной. Анна Сергеевна посчитала, что «Бриз» нарушил условия договора и не передала им чек на предъявителя. Это была вторая часть суммы за услуги охраны. Очень эмоционально поступила госпожа Морозова, так нельзя делать. Фактически «Бриз» ничего не нарушал. Собственность мы нашли в полном порядке, а касаемо Софии Андреевны в договоре ничего не прописано. Я перепроверил его содержание и указал Анне Сергеевне на допущенную ошибку. Средства зарезервированы на специальном счете компании «Норд блу ривер», их можно израсходовать только на оплату услуг, представленных «Бризом».

— Это недоразумение можно урегулировать?

— Я это могу сделать, не покидая остров, у меня есть все пароли доступа к счету.

— Что тебе для этого надо?

— Воспользоваться моим ноутбуком.

— Воспользуйся, но только не вздумай что-то там напакостить и накуролесить, я обязательно проверю поступление денег на счет «Бриза» и в случае обмана мое наказание будет мгновенным и не совместимым с твоей жалкой жизнью, это ясно?

— Упаси Бог, я привык вести дела честно.

Иннокентий Вениаминович с моего разрешения взял ноутбук и его пальцы запорхали по клавиатуре с такой скоростью, что мне показалось, они на некоторое время исчезли.

— Комментарий к платежу писать? — осведомился секретарь.

— Напиши: Алекс, с извинениями.

— Готово. Уведомление о транзакции придет через час.

— Как планировалось оплачивать услуги вашей охраны?

— В России мной зарегистрирована клиринговая компания «Конрад». На ее кипрский счет, поступили средства в сумме один миллион долларов, из благотворительного фонда защиты редких растений, зарегистрированного на острове Мен. Куда переводить средства мне должны сообщить позже.

— Это время для тебя наступило.

— Я весь — внимание, — вновь взялся за ноутбук секретарь.

Номер своего личного счете в стокгольмском банке я знал наизусть, вот его и продиктовал гнусному гомику. Некоторое время он постучал пальцами по клавиатуре и заявил, что операция перевода денег прошла успешно, квитанцию подтверждения получим тоже через час.

Так, средств Анну Сергеевну я лишил. Кое-что от секретаря узнал. Свернуть бы ему шею, уж очень он мерзко выглядит, да и душонка у него не очень. Пока воздержусь, вдруг станет полезным.

— Ладно, спасибо за сотрудничество, — сказал я, поднимаясь со стула. — Но я вынужден ограничить твое передвижение, не обессудь.

Вырубать не стал, а просто надежно связал руки и ноги, затолкав в рот кляп.

А теперь самое сложное — беседа с мачехой. Перед посещением ее комнаты я повидался с Софи и убедился, что у нее все хорошо. Попросил ее пока не появляться в доме, чтобы у меня плодотворно прошел разговор с мачехой. Валентину предупредил, чтобы на второй этаж никто не поднимался, даже если оттуда будут доноситься, душераздирающие крики. София и Валентина посмотрели на меня широко раскрытыми глазами. Я не нашел ничего лучшего, чем криво улыбнуться и, ухмыляясь, кровожадно потереть ладони.

Таким лютым взглядом можно испепелить человека, подумал я, попав в комнату Анны Сергеевны. Мумия, оставленная мной ночью на кровати, обнаружилась на полу, рядом с ней. Видно мачеха пыталась освободиться. Попытка мужественная, но нереальная, вязать и пеленать я научился неплохо.

Поставил посреди комнаты кресло, к которому привязал голую Анну Сергеевну, не обращая внимания на ее угрозы и проклятья. Затем подкатил кофейный столик и аккуратно разложил медицинский инструмент со шприцами и ампулами. Чуть подумав, оставил мачеху с собой наедине, пошел искать Валентину. Мне нужна была видеокамера, хотел задокументировать нашу беседу. Получив камеру со штативом, вернулся.

— Ты кто? Что ты себе позволяешь? Я пожалуюсь Хромому, — с пулеметной скоростью верещала мачеха по-русски. — Одного моего слова достаточно, чтобы тебя прикончили. Тебя, уголовника, никто искать не будет.

— Мадам, — обратился я к мачехе по-французски, — на каком языке будем общаться? — Вы изволили что-то говорить, однако я не понял ни единого слова.

— Я знаю французский язык отлично, на нем будем разговаривать, хотя владею еще тремя. Итак. Ты кто? Что тебя от меня надо?

— Это просто. Я один из тех, кому вы заплатите за поимку вашей непредсказуемой Софии.

— Тогда почему привязал меня голой к креслу?

— Люблю общаться с обнаженными натурами, я, можно сказать, художественная натура, люблю писать портреты с помощью отточенного ножа и ядовитых инъекций. Всегда получалось необычайно красиво. Многие готовы были платить огромные деньги, но вели себя крайне неразумно и провоцировали активизацию моих высокохудожественных талантов. Да, забыл подчеркнуть одну свою особенность: я — человек увлекающийся и, начав писать очередное полотно, не могу остановиться до полного завершения портрета в багровых тонах и вылезших из орбит от воздействия яда прекрасных глаз своих натурщиков. Вкратце примерно так. Все зависит от того, насколько вы разумны и обожаете ли подобные инсталляции.

— А все это зачем? — кивнула головой Анна Сергеевна на кофейный столик.

— Ну я же только что все подробно описал, а ножи всегда со мной, без них я — никуда. Чем вы слушаете? Или мне сделать пару зарисовок, так сказать, небольших графических работ? Мне иногда нравится доставлять людям боль, тогда они становятся более откровенными.

— Ты садист?

— Несмотря на обширную практику — начинающий, к сожалению, начинающий и пока не очень умелый. Получается очень, с моей точки зрения красиво, но больно для натурщиков. А я страшно не люблю их вопли ужаса и боли, начинаю злиться и только шире улыбаюсь. Как вам это? — мило улыбнувшись, сказал я, поигрывая ножом Боуи и бросая плотоядные нетерпеливые взгляды в сторону шприцов.

— Ты не боишься, что сюда могут войти?

Посмотрев запись беседы с мачехой в комнате коменданта, женщина и Софи испытали шок и ужас от полученной информации. Валентина порывалась пойти в комнату к Анне Сергеевне и разобраться доступными способами, вплоть до лишения её жизни. Софи отреагировала не так эмоционально, но потребовала у меня пистолет. Оружие детям не игрушка, поэтому я пистолет Софи не дал и Валентину из комнаты не выпустил. Попытался им все объяснить.

— Твоя мачеха, Софи, — говорил я, обняв за плечи любимую, — сдала нам приличный кусок информации, который может заинтересовать правоохранительные органы. — На два уголовных преступления она наговорила точно. Я не силен в юридических вопросах, но если запись посмотрит квалифицированный юрист, то думаю, он там найдет много очень интересных зацепок. Американец замелькал, а это уже дело ФСБ.

— Эту змеюку надо утопить в океане, — сжав кулаки, отрезала девушка.

— Этим мы поможем твоему отцу? Ты же говорила, что птичка на твоем сайте появилась неспроста.

— Да, это мог сделать только отец, больше никто. Но как нам его найти? Где он сейчас?

— Уже слышу здравые мысли. Секретарь твоей мачехи, если верить его словам, умеет хакерствовать. Вот давай посадим его за ноутбук, пусть ищет адрес, откуда тебе пришел привет. Спутниковый телефон Анны Сергеевны я реквизировал, сможем воспользоваться.

— Я хочу увидеть мачеху, сказать ей пару «ласковых», — заявила Софи.

— Тогда предлагаю разыграть представление.

Около часа репетировали будущую «пьесу», меняли слова и роли, пока Валентина, выступающая в качестве зрителя, не подняла большой палец.

— Вот, Анна Сергеевна, я все выполнил, предъявляю вам Софию Андреевну Морозову собственной персоной, — с поклоном по-французски произнес я. — Вам осталось оплатить мои услуги.

— Но я не слышала согласия Софии, — удивленно произнесла мачеха.

— Этот молодой человек сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться, — вздернув нос кверху, заявила Софи по-русски.

— Что этот французишка мог тебе наобещать? — также на русском языке ответила Анна Сергеевна.

— Французишка, как вы выразились, отличный таксидермист и он мне предложил сделать из вас отличное чучело. Я любезно согласилась, не смогла отказать ему в такой малости. Но прежде, чем приступить к процедуре, он попросил меня разрешить ему изнасиловать вас способом каннибалов Зимбабве. Он мне даже занимательное видео показал, интересное и кровавое зрелище.

— Ты, что совсем свихнулась на этом острове? Хочешь меня убить?

— А разве вы не желали мне того же?

— Была не права, согласна. Но мы же можем найти общий язык и полюбовно договориться, без убийства.

— Без убийства, так без убийства, — согласилась Софи.

— Молодой человек, вы можете делать аборт этой даме, — сказала мне девушка по-французски.

— Как прикажите мадемуазель, — поклонился я Софи и стал перебирать хирургические инструменты на столике.

— Нет-нет, — орала Анна Сергеевна, — София, я тебя прошу, останови этого садиста, не убивай меня. Я еще молода и хочу жить.

— А мой отец жить не хотел?

— Да, я оказалась слабой женщиной, мною всегда помыкали, и я поддалась на уговоры, деньги мне глаза застили. Только здесь я поняла, как глубоко ошибалась и полностью признаю свою вину.

— Вину надо не признавать, а смывать кровью, надеюсь, вы, Анна Сергеевна, помните «Кавказскую пленницу»?

— Помню, хорошо помню. София я тебя умоляю, не разрешай меня увечить, я на все согласна.

— Даже давать показания в суде?

— Я дам везде исключительно правдивые показания, — начала рыдать мачеха.

— Мадемуазель, мне долго ждать? — вертя в руках скальпель, осведомился я по-французски. — Я весь в нетерпении.

В завершении своей речи, я со всей силы вогнал скальпель в седушку кресла между обнаженными ногами Анны Сергеевны. А мачеха явно такого от меня не ожидала, от страха икнула, описалась и потеряла сознание. Мы вынуждены были оставить женщину, вести беседу стало невозможно.

— Милый, а скальпеля в нашем сценарии не было, — улыбнулась Софи.

— Решил добавить трагизма в мизансцену.

— Она не помрет от сердечного приступа?

— Такие стервы, как твоя мачеха, даже в воде не тонут, потому что являются полнейшим дерьмом.

— Спорить не буду. Теперь пойдем крутить секретаря, кстати, я его живьем не видела ни разу.

— Не на что там смотреть, гомик обыкновенный, одна штука, но сговорчивый.

Минут десять потратили на общение с Кешей. Софи поставила четкую задачу, назвала все нужные исходные данные. Секретарь любезно согласился, только попросил разрешение посетить туалет. После возвращения, я пристегнул его наручниками за ногу к столу, с кандалами далеко не убежит, да и никуда он с острова не денется. На прощание настоятельно рекомендовал секретарю удержаться от недружественных нам шагов, в противном случае, его судьба будет незавидной. Кеша заверил, что все сделает в наилучшем виде, мы останемся довольными. Хотелось бы верить, но червячок сомнений меня слегка покусывал. Секретарь правильно сориентировался в изменении обстановки и легко переметнулся на сторону противника его работодателя. Ладно, посмотрим на результат его усилий, а потом решим, что с этим гомиком делать.

Пока занимался всеми этими допросами-расспросами, пропустили с любимой обед. А, как известно, война войной, а прием пищи по распорядку. Искать пропитание не пришлось, о нас с Софи позаботилась Валентина, приказала накрыть стол на свежем воздухе в тени деревьев. Наваристый борщечок, со свежим луком и ароматным хлебом, улетел моментом. Пшеничную кашу с пятью сосисками, постигла аналогичная участь. А компот из местной мегаалычи я смаковал неспеша. Моя ненаглядная не отставала, видно, тоже проголодалась.

Вздремнуть бы часик-другой, ан нет, вижу, топает ко мне с докладом капитан «Анастасии». Правильно делает, доклада об исполнении указания я не слышал. Расслабились, понимаешь ли, тут без твердой руки командира, это вам не это, пытался я мысленно шутить.

— Алекс, мы сделали то, что ты просил, — сняв бейсболку, сказал Алексей Александрович. — Серегу, царствие ему небесное, упокоили по морскому обычаю, флаги у нас припасены были. Бандитов отправили на корм рыбам. Помянуть бы Серегу?

— Сейчас обедайте, а за ужином обязательно помянем штурмана по славянскому обычаю, я попрошу Валентину все организовать.

Поскольку послеобеденный сон мне не светит, начал обход владений Софи. Ранее я смотрел на все меня окружающее глазами охранника, а сейчас пытался смотреть глазами особы, «приближенной к императору». Шучу, конечно, но если честно, то многое на острове мною сегодня воспринималось по-иному. Выяснил у Валентины запасы продовольствия и топлива, и был удивлен до крайности. Продуктов длительного хранения запасено примерно на два года, что обусловлено сроками их годности. А топлива, в основном дизельного, четыре железнодорожные цистерны. Оказывается год назад, приходил небольшой танкер из столицы островного государства Нгерулмуд и заполнил все свободные на то время емкости. Этот же танкер доставил три тонны замороженных свиных туш. Сейчас они хранятся в морозильном подвале. Полюбопытствовал, посмотрел. Да, Андрей Петрович не скупился, вернее не скупится на содержание острова. Только не мог понять, на кой он ему сдался? От России и от цивилизованного мира очень далеко, полнейшая глухомань. Из всех развлечений купание в теплом океане и рыбалка. А может я и не прав. Приезжаешь в «медвежий угол», где тебя никто не найдет и не побеспокоит, и отдыхаешь от суеты и людей в свое удовольствие, ведь на всех этих Мальдивах с Канарами не протолкнуться. Может, по мере взросления я и пойму тягу к единению с природой, но пока мне это кажется странным.

Побывал на аэродроме, погонял локаторы около часа на всех режимах. За время моего отсутствия ничего не поменялось. Небо и море девственно чистые, если верить дорогостоящим приборам.

Прихватив Софи, пошел проверить нашего хакера.

— Смею вас заверить господа, — вещал Кеша, положив ногу на ногу, — трудноразрешимую задачу, которую вы мне дали, я решил. — Если бы здесь был пошире канал Интернет, то я бы справился быстрее, а так, пришлось работать через спутник с небольшой задержкой. Послание вам София Андреевна было отправлено из города Дрездена.

— А кто его отправил?

— Вопрос правильный, я его ждал от вас. Не буду вам рассказывать подробно о способах поиска, скажу, что мне удалось установить место и телефон отправителя. Проживал неизвестный в отеле «Дрезден» в одноименном городе, в тот период времени, который вы мне обозначили. Я решил копнуть глубже и забрался в сервер охраны отеля. К моему счастью, перезапись видеоархива осуществляется по истечении девяноста суток. Зная день и время посещения вашего сайта, я сузил сектор поиска, просмотрев список постояльцев. Выяснил, что в номере 217 проживал некий Герхард Миллер. Покопавшись в видеоархивах я выудил оттуда его изображение. Смотрите.

Софи прямо впилась взглядом в монитор ноутбука. Я тоже туда посмотрел. Мужчина, на вид за пятьдесят, с бородой, одет в костюм. Цвет волос, глаз и одежды не рассмотреть, изображение черно-белое. Но глядя на реакцию Софи, я понял, что она узнала этого мужчину.

— А где сейчас этот Миллер? — сдержанно произнесла Софи.

— Вы снова задали правильный вопрос. В смартфоне SamsungGalaxyS21Ultra подключены навигационные возможности, в том числе геолокация, и я определил местоположение аппарата на текущий момент. Герхард Миллер поживает в небольшом отеле «Старый форт» в Стокгольме. К сожалению, там видеонаблюдение не ведется, но номер телефона господина Миллера я вам могу сообщить.

Жестом фокусника, Кеша вывел на экран ноутбука номер телефона Миллера.

— Надеюсь, я выполнил вашу просьбу и заслужил хотя бы корочку сухого хлеба, — жалобно произнес секретарь, — я давно уже кушать хочу.

— Заслужил-заслужил, — поспешил я заверить Кешу, поскольку видел, что Софи пребывает в полной прострации и автоматически записывает номер телефона на клочке бумаги. — Тебе принесут ужин, не беспокойся.

— Я бы попросил вас, если это возможно, освободить мою ногу от наручников, я никуда не сбегу. Очень неудобно посещать туалет, волоча за собой стол, да и не пролезет он в дверь.

Отстегнув Кешу, вывел из комнаты Софи, она никак не смогла прийти в себя. Когда мы были на заднем дворе виллы, девушка дала волю эмоциям, разрыдалась в моих объятиях.

— Я знала, я знала, что папа жив, — всхлипывала любимая, — не мог он погибнуть, ведь я его так люблю.

— Успокойся, все будет хорошо.

— Надо срочно ему позвонить. Дай мне спутниковый телефон.

— Не будем торопиться. Давай поступим иначе. В Стокгольме живет моя мать, вот ее и попросим съездить в отель и встретиться с господином Миллером. Пусть она с ним поговорит и убедится, что он точно твой отец, а не очень похожий на него мужчина. И только потом сообщит ему номер спутникового телефона.

— Какое выяснение? Я узнала, это мой отец, я сердцем чувствую.

— И тем не менее предлагаю не гнать лошадей. Как тебя в детстве называл папа?

— Птичкой, — смущаясь, сказала Софи. — Он учил меня рисованию, и ту птичку он изображал на листе альбома, а я не могла ее повторить. Даже когда я выросла, он изредка называл меня этим прозвищем.

— Ну, вот. Моя мать передаст ему привет от «птички» с далекого острова и скажет, что все у нее замечательно. В зависимости от результата беседы сообщит твои координаты. Кстати, у Валентины есть личный телефон?

— Был, но полгода назад вышел из строя, а о запасном никто не позаботился.

— Тогда я отправляюсь звонить матери, а ты иди к Валентине, только не говори ей о результатах поиска, пусть это останется нашей тайной на некоторое время.

Фроя подняла трубку на втором звонке, такое впечатление, что она ждала от меня вестей и держала телефон под рукой. Несмотря на разницу во времени, я слышал радостный голос матери, она узнала меня сразу. Может действительно что-то в душе Фрои проснулось ко мне, а я этого еще не понял и не осознал. Передал ей мою просьбу и подробно проинструктировал. Если вдруг Миллер окажется не отцом Софи, то Фроя ему ничего не сообщит. На прощание мать попросила себя беречь. Была мысль позвонить отцу, но передумал, не хотел, чтобы он лишний раз обо мне беспокоился. Он знает, что у меня все хорошо, и ладно.

За накрытым столом в холле первого этажа, собрались все обитатели виллы и экипаж яхты. Пересчитал всех и нас с Софи в том числе. Ровно двадцать четыре. Анну Сергеевну и Кешу я не включил в число приглашенных на поминки и не учитывал в общем счете. Они пока для меня непонятные люди и доверия к ним не испытываю. Перезнакомился со всеми, раньше не было времени, да и Улоф не поощрял сближение с персоналом. Место я занял во главе стола. Справа от меня сидела Софи, в слева Валентина. Почему-то все молча смотрели на меня. Ага, ждут от меня речь, подумал я. Хоть и не мастер я их говорить, но попытаюсь.

— Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго преставльшего раба Твоего, брата нашего Сергея, — начал я читать внезапно всплывшую в памяти молитву по усобшему, — яко Благ и Человеколюбец, опущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих Благ, их же ради Тя Единаго верова, истиннаго Бога и Человеколюбца. Яко Ты еси воскресение и живот, и покой рабу Твоему Сергею, Христе Боже наш. И тебя славу возсылаем, со безначальным Твоим Отцом и с Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь.

В полнейшей тишине понял рюмку с коньяком и залпом выпил. Все, как завороженные последовали моему примеру.

— Хочу добавить, — продолжил я речь, — Сергей был отважным человеком.

— Даже в сложных условиях он попытался угнать «Анастасию» у бандитов, что и стоило ему жизни. Надеюсь, София Андреевна со мной согласится, мы не оставим в беде родных Сергея.

— Не было у него родных никогда, — угрюмо произнес капитан, — Сергей был круглым сиротой, вырос в детдоме.

Дальше не было никаких разговоров, все тихо ужинали. Я, поглотив свою порцию, поблагодарил повара Веру Степановну и ушел к причалу. Не знаю, мне как-то стало не по себе, да еще молитва почему-то всплыла в памяти. Я всего один раз знакомился с религиозной литературой, а выходит, мои специфические способности способствовали запоминанию.

Шаги моей Софи я услышал давно.

— Слова молитвы, которую ты произнес, пришлись кстати, — сказала девушка, уютно устроившись у меня на коленях. — Я и не подозревала, что ты знаешь молитвы. Думала, ты просто очень эрудированный молодой человек, а оказалось, в нужный момент, ты умеешь найти правильные слова, которые запали в душу каждому.

— Сам не знаю, почему решил читать молитву, может гнетущая за столом атмосфера тому причиной. А может я почувствовал, что люди ждут чего-то необычного, трудно сказать.

— Тебя слушали с открытыми ртами, ловя каждое слово. Мне показалось, что я нахожусь в церкви, а молитву читает священник. Честно скажу, сильно ты выступил, мне очень понравилось. Так может и грехи отпускать умеешь?

— Когда ты успела согрешить дитя неразумное? — придав голосу другой тембр, насупив брови, спросил девушку.

— Каюсь батюшка, полюбила невзначай голубоглазого блондина и согрешила с ним несчетное количество раз.

— В блуде жить дитя мое нехорошо, но и не возбраняется, если вы потом покаетесь под сводами храма Божьего.

— Обязательно покаемся, поскольку в блуде пребываем вынуждено, и не утехи ради, а продолжения рода для.

— Ну, милая, мне и возразить нечего, — улыбнулся и поцеловал Софи.

— Твоя мама еще не звонила?

— Нет.

— Расскажи мне о ней.

Знал ведь, что рано или поздно Софи проявит интерес к моей матери, кстати, об отце я ей рассказал на второй день после падения самолета. Неторопясь поведал Софи всю историю отношений Фрои с отцом, а потом рассказал о личном знакомстве, о помощи, оказанной ей в получении мною шведского гражданства. О том, как работал в компании и жил у матери на загородной вилле. Старался, чтобы в моем рассказе не было ни единой обвинительной нотки. Софи внимательно слушала.

— А ты мать так и не простил, — тихо заметила любимая, — потому и сбежал в охранники. — Может пора уже проявить великодушие, простить ей ошибку молодости? Она твоя мать и хочет стать настоящей, любящей и заботливой матерью. Не отказывай ей, пожалуйста, ведь она будет бабушкой нашим детям.

— Мне не в чем ее упрекать, былое быльем поросло. Мать мне заменил отец с бабой Валей, я не знал материнской любви и ласки. Сейчас Фроя пытается построить отношения мать-сын, и я ей в этом не препятствую, иду навстречу. Правда иду неторопливо, все время оглядываюсь по сторонам, не хочу травмировать ее психику, и не желаю потерять веру в хорошее. А в охранники пошел от скуки. Понимаешь, я обычно ставлю перед собой определенную цель, и потом прикладываю все усилия, чтобы ее достичь. Случаются успехи, бывают неудачи, но я всегда к чему-то стремился. Добившись желаемого, я еще некоторое время нахожусь под впечатлением от проделанного пути, а потом интерес пропадает, мне нужно снова ставить себе новую задачу. Без конкретной цели мне становится скучно.

— Я тоже была целью?

— Нет, ты была громом среди ясного неба. Ворвалась в мою жизнь подобно тайфуну, всколыхнув, нет, перевернув мое сознание несколько раз. Я впервые испытал чувство любви, за что тебе огромное спасибо. Ты завладела моим сердцем и моей душой, да, что там говорить, ты завладела мной целиком, и я отдался в твои объятия без остатка. Не представляю, как я существовал ранее отдельно от тебя!? С твоим появлением я наметил новую цель, к достижению которой я пройду через все.

— О цели мне скажешь?

— От тебя у меня тайн нет. А цели такие. Отвести тебя под венец. Построить дом. Найти хорошую и высокооплачиваемую работу. Родить детей и жить с тобой в любви и согласии долгие годы.

— Замечательные цели, и я в этом буду помогать, и любить тебя буду все-все время. И детей наших буду любить. Все у нас Сашенька будет хорошо.

Мы долго и самозабвенно целовались, но я не давал воли рукам, держал себя в узде, а попутно контролировал Софи, чтобы уровень ее возбуждения находился в разумных рамках.

С наступлением сумерек ушли на виллу, вспомнив, что мачеха до сих пор сидит в кресле привязанной.

— Заявился прирезать меня садюга? — подняла на меня заплаканное лицо Анна Сергеевна.

Не отреагировал на ее реплику, поскольку она была произнесена по-русски.

— Что вы сказали мадам? — предпочел переспросить по-французски.

— Говорю, пришел убить меня? — спросила мачеха.

— За вас просила София, я не хочу ее расстраивать, да и вы дама в самом соку.

— Может, развлечемся?

— Я сказал, что вы в самом соку, но не сказал, что вы в моем вкусе. А вообще-то вы дама в собственном соку, поскольку так впечатлились нашей беседой, что не смогли удержать свой сок в себе и невзначай обмочились. Извините, мадам, но развлечения не получится.

— Если дашь время, я приведу себя в порядок, — провела языком по своим губам Анна Сергеевна.

— Вы лучше подумайте, как вы оплатите мои услуги, София ведь на острове.

— Это я могу сделать только в Европе. Деньги лежат в ячейке в специальном хранилище банка.

— Я почему-то так и подумал. Ладно, приводите себя в порядок. Комнату не покидать, к окнам не подходить, ужин вам принесут. До утра у вас есть время подумать, как ускорить мне оплату, а то я бываю очень нетерпеливым.

Мы с Софи сегодня не сильно развлекались, ведь в доме полно людей, мне и так приходилось поцелуями гасить ее сладострастные стоны. Не знаю, получилось ли, но никто в стенку не стучал. Угомонились к полуночи. А из объятий сна меня вырвал звонок спутникового телефона. Приятный мужской голос попросил передать трубку Софи, как я понял, звонил отец любимой. Передав трубку, я оделся и вышел на крыльцо, пусть спокойно девушка пообщается с отцом. Побродил по территории, сходил на причал, полюбовался лишний раз качающейся на легкой волне «Анастасией». Подумалось, что надо ждать очередных дождей, давно они нас не «баловали» сплошными потоками воды. В комнату вернулся через час. Софи сидела на кровати, закутавшись в покрывало, ждала меня.

— Тебе от твоей мамы привет, — весело сказала любимая.

— Спасибо.

— А от моего папы просьба не обижать меня и не оставлять одну.

— Я одну тебя никогда не оставлю, ушел, не хотел мешать разговору. У отца все нормально?

— Да. Он просил нас пока не покидать остров, минимум две недели, он поднял все свои связи, и сейчас в России и за ее пределами ведется какая-то серьезная работа. Я ему рассказала о записи беседы с мачехой. Он просил переслать видео ему. Только не знаю, как это сделать.

— У нас есть Кеша, а у Фрои дома мощный комп, ее почтовый адрес я знаю.

— Тогда пошли тормошить Кешу, пусть работает, — вскочила на кровати Софи.

— Может, оденешься? Разгуливать нагишом можно только перед моими глазами.

— Гомику женщины неинтересны, — веселилась Софи.

Кешу мы, естественно, разбудили, и он быстро отправил видео на адрес Фрои, даже не задавал лишних вопросов. Правда, один вопрос он задал Софи.

— София Андреевна, а что со мной будет, когда мы возвратимся в Россию? — сложив пальцы рук в замок, поинтересовался Кеша.

— Если вы не замешаны в аферах мачехи, то ничего.

— Нет-нет, я ни к чему предосудительному не причастен, я только выполнял бумажную работу. Иногда, для личного пользования записывал на видео встречи Анна Сергеевны с интересными людьми. Но делал это незаметно, меня не могли заподозрить.

— И эти записи ты спрятал на сервере где-то очень далеко, — предположил я.

— Это моя страховка на непредвиденный случай. Сейчас я понимаю, что этот случай наступил и готов к всестороннему сотрудничеству.

— Тебе платила мачеха Софи?

— Нет. У меня контракт с компанией «Норд блу ривер», я получал нормальную зарплату, и все что положено. Иногда удавалось кое-что отщипнуть от контрактов партнеров Анны Сергеевны, но я не наглел, мне много не надо, ведь семьи у меня нет, в смысле жены и детей.

— Ладно, — махнула рукой Софи, — если будете полезным, то я поговорю с кем надо, чтобы вас не трогали.

— Премного вам благодарен, можете не сомневаться в моей честности и лояльности, — заверил Кеша.

Потом мы отправились досыпать.

А на утро они проснулись, как говорится. За завтраком я объявил, что с сегодняшнего дня начинается новая жизнь, из которой нужно исключить тревогу и уныние. На яхте должен выставляться на сутки вахтенный, а на локаторный пост ночным дежурным я назначил себя. Все остальные работники и сотрудники занимаются обслуживанием, а если требуется ремонтом оборудования. Предложил располагать мной, в качестве свободных рабочих рук, подчеркнув, что неплохо разбираюсь в авиационных, дизельных двигателях и компьютерной технике. Также пригласил всех желающих улучшить свои физические кондиции на утренние тренировки. Своей речью я добился главного, морщины на лицах людей разгладились, появились улыбки. Естественно очереди желающих заняться спортом я не увидел, в этом вопросе народ оказался инертным, да и нельзя их осуждать, все они старше нас с Софи, кому за сорок, а кому и пятьдесят. Ладно, буду «истязать» единственную спортсменку.

Мачеху продолжали держать взаперти, а Кеше я разрешил занять место за общим столом. Кстати, прикрепил его к инженеру виллы. Пусть помогает Марине Валерьевне в обслуживании сложного и дорогостоящего хозяйства. Не женщине же лазить на крышу здания, чтобы очищать солнечные электрические панели. Кеше нужно зарабатывать положительные балы, чтобы у Софи были аргументы в ходатайстве за него перед отцом.

Почему я назначил себя ночным дежурным на локаторном посту? Догадайтесь. Если не догадались, то скажу, там есть отличная мебель для сна, а значит, постоянной гостьей у меня станет Софи. Мы сможем спокойно уединяться, и никому не мешать. Естественно, и нам мешать никто не будет. Так сказать, двух зайцев бью одним выстрелом.

Уже неделю вилла живет в новом ритме, никто не жалуется, и мне показалось, персонал, в особенности женщины перестали комплексовать по поводу случившегося. Правильно говорят, время лечит. Тренировки с Софи провожу каждый день, правда, добавил еще одну дисциплину — плавание. Теперь по завершении комплекса упражнений, устраивали заплыв на южном берегу острова. Но удалялись от суши недалеко, метров на сто, рисковать жизнью девушки мне не хотелось.

А сегодня ночью у меня состоялся разговор с отцом Софи. Он позвонил на спутниковый телефон, когда мы мирно спали на диспетчерском посту.

— Слушаю вас, — сонно ответил я.

— Это я вас слушаю, — услышал я приятный голос Андрея Петровича.

— Я сейчас разбужу Софи.

— Не буди, я хочу поговорить с тобой.

— Весь во внимании.

— Хочу выразить благодарность за спасение Софии, я тебе всем обязан до конца дней своих.

— А я хочу поблагодарить вас за то, что вырастили такую замечательную дочь, и попросить у вас ее руки. Я люблю ее больше жизни.

— София мне все рассказала и заявила, что приняла твое предложения стать женой. Да, ты сделал ей предложение, и это правильно. Вы молодые и здоровые. Я видел твои фотографии, мне Фроя показывала. Ты оказывается очень даже, и обликом и фигурой выглядишь очень внушительно. Эдакий северный красавец-мужчина, настоящий викинг. Не обижайся, я по-доброму говорю. Не удивительно, что София на тебя запала и все время держится рядом с тобой. Не расстраивай ее, она у меня одна единственная дочь, для счастья которой я сделаю все возможное и невозможное.

— Не обижаю, и на руках ношу, и по мере сил ограждаю от опасностей.

— Как с братвой сладил?

— Так получилось, кое-что умею.

— Понял, при встрече расскажешь. Я чего звоню. София говорила, что весь женский персонал подвергся насилию.

— За исключением повара и коменданта.

— Вот и решил я провести ротацию персонала на три месяца раньше положенного срока с сохранением всех положенных выплат, и предусмотрел компенсацию за моральный ущерб. Яхту экипаж перегонит на Балтику, нечего ей там болтаться без дела. Сменный персонал к вам прибудет через три недели, так, что срок вашего «заточения» чуть увеличится.

— Неплохо было бы кого-то прислать для этапирования Анны Сергеевны в родную сторонку.

— Об этом я позаботился, два крепких и умных парня будут заниматься этим. Как ты думаешь, персонал виллы можно сократить?

— Вы ее хотите законсервировать?

— Нет, оставить ее в функциональном виде, ведь по документам я проживаю на острове, являясь гражданином Палау.

— Удивили. Тогда по моим прикидкам на вилле постоянно должны находиться: три механика, один техник-электрик, один инженер-электронщик, две горничные, совмещающие обязанности садовника и цветовода, один врач или фельдшер. Если включить на постоянную работу локаторы диспетчерского поста, то прибавьте еще двух человек. Вооружить людей не помешает хотя бы оружием травматического действия. Необходимо установить связь персонала острова с администрацией и полицией республики. Но прежде, чем вы окончательно определитесь с отправкой людей сюда, я хотел бы опросить здесь присутствующий персонал. Может кто-то не захочет покидать остров.

— А что, есть желающие остаться?

— Например, Валентина-комендант уезжать не собирается, говорит, что вдали от родных мест ей легче переносить горечь утраты. Инженер Марина Валерьевна, тоже не горит желанием возвращаться. Она отдала квартиру сыну, чтобы он мог нормально жить с семьей. Кто еще решит остаться нужно выяснять.

— Ладно, пожалуйста, займись этим. Сами будете со всеми добираться в Россию?

— Ваша дочь предлагает совершить морской круиз, так сказать, свадебное путешествие. А поскольку вы решили перегнать «Анастасию» в Балтийское море, то это нам на руку, меньше расходов.

— Неугомонная у меня София, все хочет делать по своему, и это у нее хорошо получается. Яхта способна преодолевать значительные расстояния и оснащена отлично, с изюминкой. Поспрашивай Алексея, пусть он тебе все покажет. В наше время эти нехитрые устройства очень полезны. Кстати, вы уже сделали меня дедом, а Фрою бабушкой?

— Пока не знаю, но над решением этого вопроса мы усиленно работаем.

— Молодцы, — рассмеялся Андрей Петрович. — Да, я хотел попросить у тебя разрешения пожить с Фроей, она меня перетащила в дом из гостиницы.

— Мать сама принимает решения, это ее дом и ее жизнь.

— Ошибаешься, Алекс, дом принадлежит тебе, Фроя оформила все необходимые документы. Если надумаете путешествовать, пусть Алексей проложит оптимальный маршрут, с заходом в порты для заправки, и чтобы вы могли посетить интересные места. Только не поддавайся на уговоры Софии обогнуть всю Африку, на ее западном побережье не так много портов, где можно получить качественное топливо, и Атлантический океан в этот период очень неспокойный, частые штормы и ураганы.

— Я вас понял. Недоразумения удалось разрешить?

— Все в процессе и есть ряд положительных решений. Встретимся, все узнаешь. Хорошо, отдыхай, передай привет Софии.

— Обязательно передам, до связи, до свиданья.

Положив трубку, я еще долго сидел, глядя в ночь через окно диспетчерского пункта, и немного рассуждал, вернее, благодарил Бога, за то, что он познакомил меня с Софи. Я с каждым днем любил ее все сильнее и сильнее, и не за богатства, а за чистоту души. За короткое время мы стали одним целым, стали лучше чувствовать друг друга и, как мне показалось, научились угадывать желания. Посмотрев на мирно спящую свою лучшую половину, я потянулся всем телом, а потом улегся к ней под бочек, обнял и моментально уснул.

— Подъем, моя дорогая, нас ждут спортивные свершения, — сдернул я покрывало с Софи, когда солнце только поднялось над горизонтом.

— Сашенька, а тебе не говорили, что ты садист? — потирая кулачками глаза, заявила любимая. — Поднимаешь, ни свет, ни заря. Нет, чтобы принести кофе в постель.

— Нет, солнышко, в постель кофе — моветон, а вот кофе в чашку, это можно, но только после зарядки и водных процедур.

— Вот рожу тебе такого же непоседливого мальчика, как ты, намаешься с ним, и поймешь, что меня надо слушать, хоть иногда.

— Бунт на корабле я не допущу. А если будешь себя хорошо вести, передам привет от Андрея Петровича.

— Ты говорил с папой? Почему меня не разбудил?

— Говорил. Это он просил тебя не будить, а сказал, чтобы ты меня страстно любила, он, и моя мать ждут внуков. Ладно, хватит валяться, время уходит.

Софи выбралась из постели. Я внимательно наблюдал, как девушка надевала на себя белье, камуфлированные брюки и куртку, обувалась. При этом она грациозно принимала позы, подчеркивающие стройность ее прекрасной фигуры. Все движения были плавны и вызывающи, чувствовалась, что она решила меня подразнить, зная, что отвести взгляд от ее тела для меня пытка. Я сопротивлялся, как мог, даже ударил себя по правой руке, которая вздумала погладить привлекательные бедра. Делу время, а любимой ночь, мысленно настраивал себя на рабочий лад.

Завершали утренние процедуры под проливным дождем — он начался внезапно. Казалось, ничто не предвещало о его начале. Внезапно налетел ветер, притащил тучи и многие тонны воды. Плавать в океане я не решился, и Софи запретил, волнение поднялось нешуточное. Да и зачем лезть в воду, и так промокли до нитки.

Прибежали на виллу, приняли душ, переоделись в сухое. А потом был завтрак. Вкусные оладушки с вареньем и большая кружка чая помогли как-то скрасить огорчение от испортившейся погоды. С наступлением дождей жизнь на вилле замерла. Можно было заниматься работами только внутри помещений, а что-то делать на улице затруднительно, дождь мешает.

Болтаться без дела я не стал, пошел на причал, хотел поговорить с капитаном «Анастасии», ведь Софи не отказалась от идеи путешествия на яхте. Капитана нашел на мостике, он листал какие-то документы.

— Алексей Александрович, я не помешаю? — обратился я.

— Заходи, рад приветствовать тебя на борту, — усмехнулся капитан.

— Вы, наверное, знаете, что Софи хочет на борту «Анастасии» осуществить, так называемое свадебное путешествие?

— София Андреевна меня об этом предупредила. Сейчас экипаж ведет профилактику всех механизмов и узлов, готовится к длительному рейсу.

— Я разговаривал с Андреем Петровичем, и он сказал, что вы познакомите меня с устройством яхты, расскажите об ее изюминке.

— Даже так? — удивленно посмотрел на меня капитан. — А что ты вообще знаешь о судах, и об «Анастасии» в частности?

— Познания у меня не очень, хотя вырос в морском порту. «Анастасию» я не изучал, так провел беглый осмотр и все.

— И, тем не менее, смог разобраться с управлением и привести ее на Юнону.

— Это было не сложно, автоматизация яхты выше всяких похвал, да и пользовался я ограниченным перечнем средств. Проверил дизеля, изучил систему управления ими, разобрался с навигационной системой, более — менее освоил эхолот.

— А еще разобрался с бойлером, душевыми, камбузом, холодильником и каютой повышенной комфортности.

— Все, что было полезно для возвращения на Юнону, использовал.

— Ладно, раз Андрей Петрович разрешил тебя познакомить с изюминкой «Анастасии», тогда слушай внимательно. Хочу предупредить, что не все члены экипажа знают ее историю. Покойный Сергей вместе со мной принимал участие в ее постройке.

— А разве «Анастасия» не переделка военного корабля в гражданский?

— По документам так оно и есть. Десять лет назад Андрей Петрович по случаю купил списанный британский корвет постройки 60-х годов. Судно большую часть своей жизни простояло у причала, изредка принимало участие в военно-морских учениях ВМС Великобритании. Господин Морозов решил переделать демилитаризованное судно в роскошную яхту. Тогда многие богатенькие «буратины» обзаводились морскими монстрами. Доставили старую лоханку в НПО «Алмаз». Тогда с финансами там было не очень хорошо, поэтому, чтобы не потерять высококвалифицированных работников, руководство НПО хваталось за любые заказы.

Три года велась реконструкция и переоснащение в дальнем доке, подальше от любопытных глаз. Меня, кстати, Андрей Петрович назначил капитаном еще в начале периода реконструкции, а спустя полгода появился Сергей. Чтобы у тебя не возникали лишние вопросы, скажу, что большую часть жизни я провел в море в рядах военно-морских сил России. Служил на Тихоокеанском и Северном флоте на надводных кораблях. Да, собственно, весь сегодняшний экипаж «Анастасии» прошел службу во флоте, одним словом не новички.

Я немного отвлекся. Слушай дальше. С первых дней работы на корвете, а он тогда еще не имел имени, я стал замечать, что конструктора и технологи таскают с собой целый ворох документации. Рабочие разбирали британский корвет по винтику. Естественно я обратился к Андрею Петровичу за разъяснениями. То, что он мне рассказал, повергло меня в шок. Оказалось покупка британского металлолома, это была своего рода маскировка перспективных работ «Алмаза» по созданию новых видов кораблей для военно-морских сил России.

В итоге со стапеля сошла прекрасная «Анастасия», водоизмещением в 1500 тонн, длиной 88 метров, шириной 14 метров с осадкой 4–6 метров. Всю эту красоту по волнам несут два дизеля 10Д49 по 5200 лошадиных сил каждый, изготовленных на «Коломенском заводе», при двух валах с двумя пятилопастными гребными винтами. Максимально можно дать тридцать узлов хода, а в основном поддерживаем экономический ход, около двадцати узлов, тогда запаса топлива хватает на четыре тысячи миль, если не штормовать. Ты вел «Анастасию» на Юнону малым и средним ходом, заметил, как легко она управляется.

— Заметил. А шел потихоньку, так как опыта управления у меня нет совершенно, больше доверялся интуиции и помощи Софи.

— Правильно, спешить не следовало. Так я продолжаю. В надстройку вписали РЛС «Фупкэ -2», ее визуально обнаружить сложно, она замаскирована под элементы конструкции, для виду поставили обычную РЛС, применяемую на гражданских судах. Система спутниковой навигации «Наяда»-это вообще, что-то с чем-то, точность изумительная. О новейших системах спутниковой связи я распространяться не буду. Используем открытые каналы, а при необходимости, применяем специальную аппаратуру.

Есть еще на «Анастасии» боевая информационно-управляющая система «Стена 20835». Она предназначена для сбора, обработки и отображения информации, расчета эффективности применения вооружения. И вооружение на яхте имеется. В центральной части надстройки над ходовым мостиком расположены две нарезные малокалиберные пушки АЗП-23 «Амур», в носовой части, под палубой скрыты два КПВТ 14,5 миллиметровых, а в кормовой части, рядом с вертолетной площадкой спарка ДШК 12,7 миллиметров. Все это органично вписано в конструктивные элементы судна и задействовать вооружения возможно только при использовании специальной карты авторизации. Ни бандиты Хромого, ни ты не могли применить вооружение «Анастасии», карта надежно спрятана. Еще одна, очень полезная и невидимая для любопытных система РЭБ ТК-25-2. Эта, очень умная железка осуществляет воздействие на радиоэлектронные средства систем управления, связи и разведки возможного противника в целях изменения качества циркулирующей в них информации, если выражаться сухим техническим языком. Проще говоря, она вносит помехи в эти устройства, сбивает прицел у ракет, глушит системы связи. Питает все это хозяйство два дизель-генератора АДГ-630 по 630 КВт.

— Вы хотите сказать, что «Анастасия» боевой корабль?

— Нет, что, ты, самая обычная яхта, но приличных размеров. Все, что я перечислил, касаемо боевых систем, не обнаруживается при досмотре. Конечно при разборке все найти можно. Просто при строительстве «Анастасии» проверялись и испытывались различные технологии и материалы. Вот, к примеру, материал корпуса. Весь корпус выполнен по аналогии с подводной лодкой. Есть основной — прочный корпус из титана, толщиной сорок миллиметров, и есть легкий корпус, тоже выполненный из двадцатимиллиметровой титановой брони, чтобы избежать электрокоррозии. Но в отличие от подводной лодки, легкий корпус яхты сухой. Между корпусами находится специальный материал, наподобие пробки, он не горит, и повышает непотопляемость судна. Весь легкий корпус и надстройка яхты покрыта специальными тридцатимиллиметровыми резиновыми пластинами. Зачем это сделано, объяснять не надо?

— Догадался.

— Ну, а в трюмной части, выполнены надежные водонепроницаемые и негорючие переборки, значительно повышающие живучесть корабля. Все системы управления многократно дублированы и уложены в бронированные трубопроводы, что помогает избежать механического повреждения и защищает от воздействия высокой температуры при возможном пожаре на борту. «Анастасия» в состоянии выдержать любой океанский шторм, если не начерпает в себя воды свыше допустимой нормы. Она своего рода ванька-встанька, постоянно стремится вернуться на ровный киль, даже при девяностоградусном крене на борт. Конструкторы говорили, что если штормовая волна перевернет яхту вверх килем, то она все равно вернется в исходное положение. Откровенно скажу, не проверяли это, но почему-то я верю, что такое возможно.

— А вертолет при таком крене не потеряется? Кстати, я что-то не наблюдаю пилота и летательного аппарата.

— Вертолетная площадка может принять даже палубный вариант Ка-52. Но Андрей Петрович не решился обзаводиться вертолетом, посчитал это излишним.

— Выслушав вас, как-то не вериться, что «Анастасия» не привлекала внимания зевак и портовых служащих, она должна бросаться в глаза.

— Может и бросалась, но не очень. Примерно такого же класса и конструкции построил яхту какой-то принц из Саудовской Аравии, а наши российские олигархи и разные мировые толстосумы вообще себе роскошные авианосцы строили.

— «Анастасия» только для прогулок использовалась?

— О других целях использования яхты тебе знать не положено, извини.

— А нападения были?

— Китайско-вьетнамские пираты попытались отжать у нас яхту в море.

— И?

— И ничего, утонули вместе со своими быстроходными катерами, от пули и от снаряда уйти невозможно.

— А вы можете дать разрешенную для ознакомления документацию по яхте?

— Могу, только знакомиться будешь в каюте, на берег выносить запрещено.

Я до вечера штудировал документы. Благо, мои специфические способности позволяли надежно усваивать большой объем информации. Вернув документы Алексею Александровичу, я лишний раз поймал себя на мысли, что достался мне очень непростой тесть.

Алексей Александрович по моей просьбе провел по всем помещениям яхты от носа до кормы. Теперь я изучал судно тщательно, не зря прочитал все о ней. Осматривал и поражался. Наши конструкторы и технологи вместе с кораблестроителями сотворили настоящее чудо. Быстроходная, маневренная, оснащенная самыми современными средствами, яхта представляла собой очень специфическое многофункциональное судно. Его можно было использовать для комфортного путешествия, а если понадобится, для решения специфических задач, о которых я мог только догадываться. Но больше всего меня поразила каюта, где мы с Софи предавались любви. После несложных манипуляций, проведенных Алексеем Александровичем, каюта превратилась в подобие командного пункта. Шикарная кровать собралась гармошкой и на ее месте появился пульт управления всеми боевыми системами яхты с мониторами и клавиатурами. Я даже немного покраснел, подумав, что наши откровенные любовные сцены могли записываться скрытой системой видеонаблюдения, о которой сведений я нигде не нашел.

— Алексей Александрович, а как оказалась «Анастасия» в руках бандитов Хромого? — поинтересовался у капитана.

— Ответ может быть только один, мы не оказали сопротивления, да собственно и не могли, у нас нет, и не было личного огнестрельного оружия с момента спуска яхты на воду. Тем более, что на остров прибыла законная жена Андрея Петровича, которая в праве была распоряжаться собственностью семьи в определенных рамках.

— Неужели не предусмотрены какие-то системы, могущие блокировать управление «Анастасией» в случае ее захвата?

— Есть системы не только блокирующие управление яхтой, но и система самоликвидации, в чужие руки она попасть не должна. Каждый блок, каждое важное устройство помещено в специальный контейнер, начиненный мощной взрывчаткой. В нужный момент запускается система самоликвидации, и яхта разлетается на множество не связанных между собой элементов. Собрать, а потом воссоздать «Анастасию» в первозданном виде сложно и очень долго, затраты на эту операцию высоки. Скажу честно, расслабились мы здесь на острове, потеряли бдительность и получили очень неприятный урок, стоявший жизни штурману.

Возвращаясь на виллу, думал о семействе тестя. Еще раз повторюсь, не прост господин Морозов. Заполучил экспериментальный корабль в собственность, вхож в очень высокие кабинеты в стране. Участвует в грандиозных государственных экономически выгодных проектах. Перемещается по миру под разными именами, гражданин немногим известного островного государства. Сколько еще тайн я узнаю при личном знакомстве с Андреем Петровичем? Ладно, тайны тайнами, но день я сегодня потратил не зря, убедился в надежности яхты, а значит, моя любимая не пострадает и мы можем смело отправляться путешествовать из Палау в Балтийское море.

«— Прощай Юнона, большое тебе спасибо, что на твоем клочке земли, мне повезло встретить замечательного человека, мою Софи», мысленно я обращался к острову, удаляясь от него на борту «Анастасии». Уже почти не видно стоящую на причале Валентину. Она и еще семь обитателей виллы отказались возвращаться в цивилизацию, это ее решение, никто женщину не заставлял. Валентина прониклась ко мне доверием и рассказала свою грустную историю.

Молодая выпускница московского медицинского института одела погоны лейтенанта медицинской службы в стенах знаменитого госпиталя Бурденко. Ее специализация — невропатолог. На хорошенькую девушку засматривались все: и убеленные сединами врачи госпиталя, и пациенты. Но Валентина Ивановна Сухова ни на кого не обращала внимания — у нее в то время была только одна любовь: медицина. Два года она вертелась, как белка в колесе, завоевывала авторитет, набиралась опыта. Ведь военный контингент больных очень специфичен, со всеми своими условностями, традициями и привычками, к ним нужно было привыкнуть и выработать определенную модель поведения. Надо сказать, Вале это удалось, и она умело в своих профессиональных целях использовала проявляемое к ней внимание. А вот когда в госпиталь попал старший лейтенант Михаил Загребельный, все в душе Валечки перевернулось. Девушка влюбилась в спецназовца ГРУ с первого взгляда и Михаил, чуть оправившись после ранения, стал проявлять Валентине пристальное внимание. Короче, нежданно — негаданно, вспыхнувшие чувства переросли в настоящую любовь и закончились бракосочетанием. Молодые были счастливы. В семье появилось двое деток: мальчик — весь обликом в отца, и девочка — вылитая Валентина. Михаил частенько отсутствовал дома, но он знал, что его дома ждет любимая жена и обожающие отца детки. Можно сказать, идиллия.

В тот злополучный день они праздновали в детском кафе день рождения сына. Было очень весело, приехали друзья и товарищи с детьми, ведь это был праздник именно детский.

Потом они уехали ночевать в дачный поселок, где ранее проживали родители Валентины. Уставшие уснули.

Проснулась Валентина уже в госпитале. Несколько дней от нее скрывали информацию, а затем в палате появился друг Михаила и со слезами на глазах рассказал Валентине, что она осталась одна, без мужа, детей и родителей. Неизвестные убили ножами всех, и ее в том числе. Но Валентине невероятным образом повезло, ножевой удар пришелся в левую часть груди, и должен был попасть точно в сердце. Но каким-то образом лезвие ножа, скользнув по ребру, изменило направление и не затронуло сердце, но все равно натворило много бед, пробив легкое. Убитую семью обнаружили соседи на следующий день. После работы экспертов трупы грузили в специальный автомобиль и санитар обнаружил у Валентины нитевидный пульс. Потом была борьба за ее жизнь. Коллеги, продемонстрировав все свое мастерство, смогли сохранить Валентине жизнь. Узнав о трагедии, Валентина впала в кому — таким сильным было потрясение. Почти месяц она не приходила в сознание, и многие решили, что из этого состояния молодая женщина выбраться не сможет, а если придет в себя, то однозначно полноценным человеком уже не станет. Были подозрения, что постигшее ее горе серьезно сказалось на ее психическом здоровье.

Произошло чудо, Валентина не только пришла в себя, но и прошла всевозможные тесты на полную адекватность. Еще месяц Валентину держали в госпитале, с ней работали лучшие специалисты в области психиатрии. Неоднократно женщину допрашивали полицейские, ведущие расследование, но как заметила Валентина, особого усердия они не проявляли, а просто накапливали материалы.

Вернувшийся из длительной командировки друг Михаила, старший лейтенант Завьялов, организовал группу офицеров спецназа, которые проводили параллельное расследование. Спустя два месяца Завьялов пришел к Валентине домой, принес видеозапись допроса отморозков, уничтоживших ее семью. Оказалось, группа «золотой молодежи», в которую входили сыновья политика, олигарха, заместителя Генерального прокурора страны, и трое представителей богемы, развлекались подобным образом. Все свои «подвиги» снимали на экшен-камеры. Завьялов сказал Валентине, что полиция вычислила отморозков через неделю, но получила указание спустить дело на тормозах, ведь на совести этих нелюдей было уже пять подобных преступлений. Родители попытались спрятать гаденышей за границей, но офицеры спецназа установили и нашли всех. Допросив, и зафиксировав все на видео, казнили преступников, развесив их трупы на воротах домов высокопоставленных родителей. А когда папашки зашевелились и начали искать виновных, то отправились вслед за отпрысками. Как отметил Завьялов, никто из офицеров, участвовавших в поиске преступников, не сожалеет о содеянном и готовы понести наказание, если Валентина решится отнести запись в полицию. Около месяца убитую горем женщину осаждали люди разного статуса и положения, требовали информацию о неустановленных лицах, жестоко наказавших убийц семьи, ведь спецназовцы отработали очень чисто, не оставив следов. Валентина хранила полное молчание. А спустя полгода она оказалась на Юноне, благодаря стараниям начальника госпиталя, который дружил с Морозовым. Возвращаться в суетный мир Валентина не хотела, на острове она нашла видимость покоя. Зачем что-то менять?

Вместе с Валентиной решили остаться еще несколько человек, которые не желали менять спокойную и размеренную жизнь на острове на борьбу за выживание на материке.

На этот раз Юнону посетил грузовой корабль «Дующий ветер», по крайней мере, так звучит перевод с китайского языка. Целый день выгружали деревянные контейнеры, ящики, и перевозили на виллу. Я, да, собственно, и все мужчины, находящиеся на острове, помогали в перевозке груза. Умаялись, конечно, изрядно. Могли бы и не спешить, но по прогнозу в ближайший день-два должен налететь необычно мощный тайфун, и китайские моряки хотели побыстрее покинуть остров, в надежде, что в океане стихия их не настигнет.

Проводы отъезжающих вышли скомканными и торопливыми. Женщины по обычаю, пустили слезу, убывающие заверили, что по первому зову Морозова, готовы вновь вернуться на остров.

А потом на вилле я объявил авральные работы. Все окна закрывали толстыми фанерными щитами. Солнечные электрические панели укрепляли дополнительными тросовыми растяжками. Пришлось основательно повозиться с мачтой ветрогенератора, добавив еще два яруса тросов. Правда я немного сомневался в надежности бетонных блоков, к которым крепились тросы, мне казалось, они могут не выдержать ветровой нагрузки, когда от воздействия ливня размокнет почва.

Диспетчерскую вышку тоже укрепили и все закрыли щитами. Вот с ангаром были проблемы, ничего придумать по его укреплению не смогли. Я надеялся, что деревья как-то прикроют ангар от шквального ветра.

«Анастасию» Алексей Александрович увел на северную сторону острова, где была небольшая бухта и возможность укрыть судно от сильного ветра, ведь ожидался приход тайфуна с юга.

Стихия ударила по острову вечером третьего дня. Сильный, доходящий до ураганного ветер, в разы усиливал скорость падающей на землю воды. Грохот везде стоял неимоверный.

Софи, крепко прижавшись ко мне, подрагивала всем телом при каждом раскате грома. Как мог, успокаивал любимую. Софи мне призналась, что у нее уже вторую неделю задержка. О-о-о, вы не представляете, что происходило в моей душе! Подхватив Софи на руки, целовал ее без остановки, говорил ласковые слова, и кружил-кружил по комнате. Радость меня переполняла. У нас будет ребенок — и не важно: девочка, или мальчик. Главное — это будет наш ребенок, рожденный в любви.

Утром тайфун продолжал свирепствовать. За происходящим на улице мы могли наблюдать только с помощью видеокамер. Выходить под проливной дождь никто не собирался. Ярость непогоды давила на людей, все ходили по вилле озабоченные, и немного напуганные. Я принял решение немного расшевелить людей. Поэтому приказал Валентине организовать просмотр фильмов в холле. Валентина Ивановна — молодец, подобрала в основном комедии и согнала всех, не задействованных на дежурстве, в холл. Понемногу народ успокоился, а через минут тридцать начал откровенно смеяться, просматривая фильмы.

Три дня провели в своеобразной осаде, а потом внезапно наступила тишина, забытое за время тропического урагана ощущение. Выбравшись из дома, я осмотрелся и понял, что еще неделю проведем на острове, ведь нужно было убрать последствия посещения острова тайфуном. В целом вилла перенесла разгул стихии нормально, правда, домик охраны лишился части крыши. Сорванные листы металлопрофиля застряли в кустарнике и не были унесены в океан. Свернутые на креплениях видеокамеры продолжали работать, но показывали только землю. Полный порядок на вилле навели только через десять дней. В принципе, мы с Софи могли отправляться в путешествие сразу после прохождения тайфуна, но мы решил помочь Валентине в наведении порядка, не хотелось оставлять виллу в неприглядном состоянии. Кстати, «Анастасия» пережила тайфун без какого-либо ущерба, десятиметровые скалы надежно укрыли ее от ударов урагана.

И вот, простившись со всеми, мы держим курс в Таиланд. Моя любимая сероглазка решила посетить древний храм, расположенный в семидесяти километрах от Бангкока. Она где-то вычитала, что каждая женщина должна побывать в этом святом месте, когда готовиться стать матерью. Разубеждать Софи не стал, хотя шутя заметил, что она христианка и посещение святынь буддистов не окажет должной пользы. Смех смехом, но пришлось туда ехать, не отпускать же Софи одну.

Да, город Аюттхая действительно красив. На протяжении трех веков он являлся столицей Сиама. В XVII веке в нем проживало около миллиона жителей, и он был крупнейшим городом на планете в то время. Расположен город очень удачно, в окружении трех рек и, казалось, что Аюттхая находится на острове. Выгодное расположение города способствовало развитию торговли. Аюттхая стал центром торговли Сиама. Как обычно, крупные средневековые города страдали от свирепствовавших эпидемий, но древняя столица Сиама не избежала этой участи. Холера унесла жизни почти трети населения. Надо добавить к этим смертям еще гибель людей от набегов воинственных соседей, желающих захватить богатства и рабов.

Софи наняла знающего экскурсовода, и он водил нас несколько дней. Мы посетили основную достопримечательность Аюттхая — дворец Ванг Луанг, расположенный в старом городе. По легенде, именно здесь проживала королевская семья Сиама с XIII века. Правда, самого дворца я не увидел, его, по словам экскурсовода, разрушили захватчики. Небольшие фрагменты строений сохранились, но общего представления о величии и красоте дворца я не получил, наверное воображения не хватило. Но свое мнение я держал при себе, так как видел, что Софи все здесь понравилось.

Потом побывали в главном храме Ват Пхра Си Санпхет, в котором расположена огромная статуя Будды, высотой шестнадцать метров. По преданиям, до нашествия бирманцев, статуя была покрыта 340 килограммами чистого золота. Вот к левой ступне статуи Будды, согласно древней традиции, хотела прикоснуться моя будущая жена. Надо сказать, что эта ступня была отполирована до блеска прикосновением миллионов рук. Факт касания я зафиксировал на фотоаппарат.

Затем еще пару дней экскурсовод водил нас по городу и рассказывал-рассказывал, а я мужественно слушал и фотографировал все, на что обращала внимание моя ненаглядная.

Следующую длительную остановку сделали в Индии. Здесь мы ни на что не отвлекались, целью посещения был город Агра, а вернее мавзолей Тадж-Махал. Кто бы сомневался, быть в Индии и не посмотреть это настоящее произведение древнего зодчества. Никто не спорит, и я в том числе, что это поистине величественное сооружение красиво и привлекает множество туристов со всего мира. Но добираться туда очень тяжко, везде толпы постоянно орущих на непонятных наречиях и языках индийцев. Жара, грязь и вонь сопровождают нас постоянно. Неужели нельзя поддерживать хоть какие-то элементарные санитарно-гигиенические нормы? Получается, нельзя — менталитет народов таков, им не зазорно справлять нужду посреди улицы или омывать лицо мочой священной коровы. Культура у них такая. И я, зажав волю в кулак, мужественно, с приклеенной на лицо улыбкой сопровождал Софи, фотографировал все и всех.

И вот мы, наконец, добрались до Агры, сняли номер в отеле, правда, без кондиционера. Посещение местного ресторана вызвало у меня расстройство, к счастью, не желудка. Привычной нам европейской кухней здесь и не пахло, везде главенствовала кухня мусульман, ведь эта местность еще в древности была захвачена моголами, и теперь здесь проживают их потомки, основательно перемешавшись с местным населением. Для меня было чудно видеть индийцев, совершавших намаз — ну, странно это выглядит.

Ночью я проснулся от непонятного звука, а прислушавшись, понял, Софи пытается пугать местный унитаз. Наверное, пища не подошла, была первая мысль, а потом меня с кровати ветром сдуло. Какая пища? Это у моей Софи токсикоз разгулялся. Побежал помогать любимой справляться с проблемой. Ну, там салфетку подать, или поддержать морально.

Как ни плохо себя чувствовала утром Софи, от посещения мавзолея не отказалась.

Построил мавзолей-мечеть Шах-Джахан, потомок великого Тамерлана, падишах Великих Моголов, в честь любимой жены Мумтаз-Махал, умершей при родах их четырнадцатого ребенка. Мавзолей расположен на берегу реки Джамна, по ней постоянно доставляют туристов.

Если верить дошедшим до нашего времени легендам и мифам, то на возведении мавзолея, длившемся более тридцати лет, работало около двадцати тысяч строителей и ремесленников. По этой причине в облике мавзолея сочетаются элементы индийского, персидского и арабского архитектурных стилей. Якобы все ведущие специалисты, занятые на строительстве, давали письменное обязательство Шах-Джахану, что в течении ближайших пятидесяти лет ничего подобного строить не возьмутся. Когда Шах-Джахан отошел в мир иной, его похоронили рядом с любимой женой. И до настоящего времени их усыпальницы сохранились в мавзолее.

Естественно, такое грандиозное строение никогда не оставалось без внимания. Португальцы приписывали его себе. Якобы, на их деньги мавзолей возвел венецианец Джеронимо Веронео. Французы в свою очередь заявили, что автором Тадж-Махала является ювелир Огюстен, родом из Бордо.

Индусы вообще пришли к выводу, что мавзолей имеет очень древние корни и построен еще в 1155 году, и функционировал, как храм Шивы, а уже потом Шах-Джахан немного перестроил комплекс под собственные нужды. Чтобы найти истину, местные горячие головы требовали проведения археологических раскопок. Благо мировое сообщество ополчилось против этих, так называемых воинствующих историков, и мы можем видеть мавзолей в нормальном виде, а не в качестве груды белого полированного мрамора.

В гостинице я убедил Софи отказаться от дальнейшего путешествия на яхте, будем использовать самолет, так быстрее. Девушка немного повозмущалась, видите ли, она не сможет посмотреть Египет, но согласилась, отметив, что только воспоминания о качке на яхте вызывает у нее определенную реакцию организма. Надеется, что в самолете ей будет значительно лучше.

В Ниццу мы прилетели с посадкой в Стамбуле, и хочу сказать, что Софи перенесла полет очень даже нормально.

— Господин полковник, добрый день, — позвонил я Леграну.

— Ну, слава Богу, объявился блудный сын, — весело ответил мне полковник.

— Ты где сейчас?

— HotelVillaLesCygnes. А моя команда где сейчас?

— О, так ты в Ницце!? Замечательно. Улоф с ребятами на базе. Через три дня они отбывают на новый объект, если хочешь повидаться, то поторопись. Да и я хотел бы с тобой пообщаться.

— Планирую к вечеру заглянуть к ребятам. Вы меня извините господин полковник, за доставленные проблемы, но иначе я не мог поступить.

— Все нормально, потом расскажешь. До встречи.

Пока было время до вечера, решили с Софи узаконить наши отношения согласно французскому законодательству. Ух, какие несговорчивые в мэрии Ниццы сотрудники, пока не увидят знакомые денежные знаки. Пожилой дядечка за две тысячи евриков нас зарегистрировал и выдал сертификат, согласно которому у меня появилась законная жена Софи Делоне. Этот же дядечка согласился за десять тысяч евро в течение двух дней выправить Софи французский паспорт. Мы не торопимся, подождем, лишние подлинные документы нам не помеха.

Взяли такси и поехали запасаться продуктами и напитками — с пустыми руками в лагерь «Бриза» ехать некрасиво.

Наше появление в лагере было встречено радостным ревом всех товарищей моей команды. Такси быстро разгрузили и в течение десяти минут был накрыт шикарный стол.

— Друзья, разрешите вам представить мою лучшую половину, мадам Софи Делоне, — сказал я, указывая рукой на жену. — Вы ее могли мельком видеть в нашей последней командировке. Я в отличие от вас, внимательно рассмотрел этот бриллиант, и не смог оторвать взгляда. Лучи ее сияния пронзили мое сердце и разбудили дремавшее где-то глубоко-глубоко чувство любви, в чем я сознался этой очаровательной девушке.

Софи немного покраснела, но продолжала слушать меня удивленно.

— В том прекрасном месте наши души слились в единое целое, — продолжил я речь, — и несравненная Софи ответила согласием, стала мне женой. — Прошу принять ее в нашу компанию.

Все дружно согласились с предложением, и наперебой стали поздравлять. Приятно, черт возьми, слышать, когда суровые мужчины произносят добрые слова.

— Прошу тишины, — поднявшись, произнес Улоф. — Я от имени всех бойцов нашей команды поздравляю тебя, Алекс, и тебя Софи с этим знаменательным событием. Желаю вам долгих и счастливых лет жизни. И хочу сказать, что многие из здесь присутствующих обязаны жизнью Алексу. Не проверни он тогда фокус с контейнерами, пришлось бы нам несладко, не поднимали бы мы бокалы в вашу честь. Говорю спасибо от всей души.

И снова многоголосое одобрение сказанного. Софи улыбалась и не все понимала. Однозначно, сегодня в номере отеля мне предстоит давать развернутые показания моей жене, ведь я не все ей рассказывал.

Примерно час мы веселились, ребята рассказывали о предстоящей командировке в Италию, шутливо звали меня с собой. Я на спиртное не налегал, зная о предстоящем визите на базу полковника Леграна. И он появился, и не один, а в сопровождении генерал — лейтенанта Жана Морена. Вот это сюрприз, так сюрприз. И каким это ветром главного Легионера занесло в лагерь охранников? Извинившись, Легран на некоторое время похитил чету Делоне, то есть нас с Софи, для беседы.

— Что, Алекс, думал я не приеду? — улыбался Легран. — Приехал, и не один, а с известным тебе генералом. Не ожидал?

— Честно сказать, не ожидал и удивлен.

— А ты не удивляйся, — произнес Морен, — я приехал выразить тебя личную благодарность.

— Не понял?

— Не понял он, — хмыкнул генерал. — А когда вытаскивал из лап смерти моего сына, понимал, что делаешь?

— Извините, господин генерал-лейтенант, но с вашим сыном я не встречался.

— «Геркулес», посадка на воду, молодой пилот.

— Пилот лейтенант Лео Сартэ ваш сын?

— Память у тебя отличная, Алекс, и я в очередной раз сожалею, что ты не мой офицер. Да, Леон мой родной сын, но носит фамилию жены. Не хочет, чтобы его все считали генеральским сынком, скрывает наше родство. Всего добивается самостоятельно. Вот за него, вернее за его спасение я тебе выражаю отцовскую благодарность.

— Вы и так мне отблагодарили, оградив от возможных неприятностей.

— То была благодарность от Франции и Легиона, а это лично от отца, могущего потерять сына.

— Так лейтенант и сам старался нормально посадить самолет, я только немного помог.

— Я говорил с сыном и он мне сказал, что с твоим появлением в кабине самолета у него перестали дрожать руки, появились силы и уверенность в благополучном исходе. Он тебя пытался найти, но ты сама скромность, никому о том происшествии не рассказывал. А мне Леон рассказал недавно, вот потому я здесь.

— Делал я тогда, что было в моих силах, и не знал, чей сын лейтенант. Да, и знал бы, ничего бы не изменилось, в грузовом отсеке были мои товарищи, им угрожала опасность.

— Вот видите, Софи, — обратился генерал к жене, — какой вам достался скромный и отважный муж.

— Вижу и горжусь этим, — серьезно сказала девушка. — Об этом случае он мне ни слова не сказал.

— И о наградах, наверное, и словом не обмолвился?

— О каких наградах?

— У него бронзовый и серебряный Крест Воинской доблести. О таких наградах мечтают офицеры Легиона, а ваш муж, будучи легионером их заслужил.

— Алекс мне об этом не рассказывал, — переводила Софи взгляд с генерала на меня.

— Ха-ха-ха, — откровенно смеялся Легран, — скрыл от жены, что отмечен наградами, ну, ты и скромняга.

— Так получилось, не успел, да, и награды хранятся в Стокгольме.

— Ладно, ты лучше расскажи нам, как смог выпутаться из последней истории?

— Об этом господа, расскажу вам я, — поспешно заявила Софи, а то мой муж опять не все поведает из скромности.

Я только пожал плечами и дал возможность говорить Софи. О-о-о в ее изложении тех событий я выглядел неустрашимым и презирающим опасности великим воином, который в одиночку сразился с несметным количеством бандитов, и вырвал Софи из их цепких лап. Интересно слушать, когда о тебя говорят другие люди, ты как бы наблюдаешь прошедшие события со стороны, неспеша анализируешь правильность принятых тогда решений.

— Ну, что скажешь? — спросил Легран. — Все правильно обрисовала мадам Делоне?

— Тогда я не задумывался, как все это будет выглядеть со стороны. Была опасность для дорогого мне человека, я старался эту опасность устранить, использовал все навыки и умения, полученные в Легионе.

— Хорошо, мы и так злоупотребили твоим временем, Алекс, — сказал генерал. — На службу звать не стану, понимаю, что от такой очаровательной супруги ты не оторвешься надолго. Но хочу сказать, что всегда буду рад помочь по мере сил и возможностей. Такие люди, как ты, в сегодняшнее время редкость. Еще раз спасибо тебе.

Генерал пожал мне руку и вместе с Леграном покинул кабинет.

— Любимый мой муж, — прищурив глаза, тихо произнесла Софи. — Что о тебе я еще не знаю? Вернемся в отель, готовься к исповеди. Учти, не покаешься, отлучу от тела.

— Буду-буду каяться, честно и откровенно.

Где-то час мы еще погостили в лагере, а потом вернулись в отель, где мне действительно пришлось рассказывать все о себе, начиная с детского сада и до момента приезда в отель. Правда, отношения с женским полом я опять исключил из рассказа. Когда наступил рассвет, я был великодушно прощен, отпущен принимать душ, и мне разрешили отойди ко сну. Когда улеглась Софи, я не знаю, потому что дрых самым наглым образом, без задних ног.

В Стокгольм мы прилетели ближе к вечеру. Я специально выбирал более поздний рейс, чтобы застать Фрою дома, а не выдергивать ее с работы.

Дверь открыла Фроя.

— Алекс, сынок, приехал, — обняла меня и поцеловала Фроя.

— Да, мама, приехал, и не один, — справившись с волнением, ответил я. — Познакомься, это моя любимая жена Софи.

— Софи, познакомься, это моя мама Фроя, — представил мать жене.

— Очень приятно, что у моего сына, такая очаровательная жена, вытирая слезы, сказала Фроя.

— А я, между прочим, отец этой твоей будущей жены, — послышалось за спиной.

Мы все разом повернулись. К нам подходил улыбающийся Андрей Петрович Морозов, собственной персоной. В домашнем халате он выглядел не очень представительно, но я рассмотрел крепкую фигуру. Серые глаза — видно Софи унаследовала цвет глаз от тестя. Темные, почти черные, с легкой проседью волосы. Средний нос и такие же средние, прижатые в голове, уши. Аккуратная бородка. Если не знать род занятий, то можно принять Андрея Петровича за какого-нибудь муниципального клерка.

— Папка, — крикнула Софи и повисла на шее Андрея Петровича, осыпая поцелуями. — Я знала, что ты не можешь погибнуть. И хочу поправить тебя, я никакая не будущая жена, а самая настоящая. С недавних пор я мадам Софи Делоне, так и в паспорте записано.

— Так кто же возражает, доченька? — с любовью во взгляде, произнес отец. — Я рад, что встретила Алекса, полюбила, и стала ему женой.

— Ну, здравствуй, соблазнитель неразумной и ветреной птички, — пожал мне руку Морозов. — Это я так пошутил, не обижайся, София у меня серьезная. А вообще, ты правильно сделал. Пришел, увидел, влюбил в себя, и взял в жены. Только так должны поступать настоящие мужчины.

— Птичка моя, я ничего не напутал? — повернулся к Софи отец.

— Ничего.

— Алекс, давайте, я отведу вас в комнату для гостей, — предложила мать.

— Приведете себя в порядок с дороги, а я тем временем закажу нам ужин. Встречаемся в гостиной через час.

Помылись и переоделись. Я порылся в своих вещах, достал коробочку, в которой лежало золотое кольцо с бриллиантом — я втайне от Софи купил его в Ницце, ведь мне нужно официально попросить ее руку у родителя, став на колено. Без кольца это действо выглядело бы не ахти как торжественно.

Стол в гостиной уже был накрыт и, хочу сказать, накрыт по нашей русской традиции, с обилием блюд и напитков — чувствуется, руку приложил Андрей Петрович. Мама и Морозов тоже переоделись в вечернее платье и костюм. Не стал затягивать торжественный момент.

— Уважаемые дамы и господа, в вашем присутствии я хочу предложить этой очаровательной девушке стать моей женой, — сказал я, опустившись на правое колено и глядя в глаза Софи. — У вас, Андрей Петрович, я прошу руки вашей дочери, заверяю, буду ее любить до последнего своего вздоха.

Вручил Софи коробочку с колечком. Она её открыла, взяла кольцо в руки, и внимательно рассматривала.

— Молодой человек, — смеющиеся серые глаза Софи, просто светились, — как вы посмели замужней женщине делать подобные предложения? — Я другому отдана, и буду век ему верна.

Фроя и Морозов переглянулись, улыбки сошли с их лиц.

— А я не терял надежды, что вы действительно меня любите и примете предложение стать Софи Лунквист, — продолжал я настаивать.

— Ладно, двух мужей, моя личная религия иметь не запрещает, принимаю ваше предложение, — выдала Софи, быстро одела кольцо на палец, и бросилась в мои объятья.

Поскольку накаленная обстановка разрядилась, родители заулыбались, Андрей Петрович покачал головой.

— Что-то не так папочка? — беззаботно осведомилась Софи.

— Ты нас с Фроей чуть до инфаркта не довела.

— Я девушка честная и откровенная, должна же была предупредить, что уже вышла один раз замуж. Выйду и во второй раз, и еще один останется.

— Поясни.

— А, что пояснять. Я буду трижды жена. Софи Делоне, Софи Лунквист и София Андреевна Демина. И будет у меня три мужа, и все они меня будут любить.

— Ты серьезно говоришь? И кто эти счастливцы?

— Да, вот он сидит за столом, — ткнула локтем меня в бок жена, — твой зять, один в трех лицах, но не о трех головах, аки змей Горыныч.

— Алекс, ты внесешь ясность?

— Знаете, — прервала наш разговор Фроя, — я предлагаю сначала поздравить будущих супругов, покушать, а уже потом заниматься разговорами.

Никто и не возражал. Андрей Петрович, подняв рюмку с коньяком, выразил готовность отдать свою дочь в мои надежные руки и заверил, что окажет нам всестороннюю помощь. Пожелал, не откладывать на потом вопрос обзаведения детьми. Никто возражать не собирался, а дружно поддержали звоном рюмок и бокалов. Только Софи пила обыкновенный фруктовый сок, что естественно заметила Фроя. Многозначительно посмотрела на меня и я, прикрыв глаза, подтвердил ее догадку. Мать молча поднялась, подошла к Софи, обняла и поцеловала. Та же участь постигла и меня. Андрей Петрович недоуменно озирался по сторонам, пытаясь что-то понять, но мы только улыбались и тщательно пережевывали пищу.

Мать и Софи с нашей помощью убрали на кухню грязную посуду и прикатили столик с кофе и печеньем.

Первым рассказывал о себе Андрей Петрович.

Мы узнали, как молодой парень из провинциальной станицы Ростовской области решил покорять столицу, поступив в «бауманку». Не все гладко складывалось поначалу, не хватало уровня коммуникабельности, ведь в этом учебном заведении собирался так называемый «цвет общества». Но проявленное упорство помогло Андрею Петровичу быстро втянуться в учебный процесс. А еще он приобрел друзей, с которыми он был готов делиться последним. Был случай, когда его друг, сейчас занимающий один из ведущих постов в правительстве, хотел повезти свою невесту на море. Задумка отличная, но с финансами проблема, скудный запасец оказался. Проезд, проживание, посещение достопримечательностей и питание друг Андрея Петровича просчитал и пришел к выводу, что бюджет не сходится. Узнав об этом Морозов, отдал все свои деньги, которые собирал на новый компьютер. Андрей Петрович и в дальнейшем старался помогать друзьям, которые впоследствии ему также не отказывали в помощи. Морозов всегда держал свое слово.

Затем Андрей Петрович рассказал об особенностях становления бизнеса и о том, как удалось достичь таких высот, стать миллиардером. Оказалось, что дружеские отношения, фундамент которых заложен и укреплен еще в студенческие времена, помог в дальнейшем. Связями Андрей Петрович не бравировал, но вскользь отметил, что надежные друзья у него имеются на многих уровнях власти страны.

Свою будущую жену Анастасию Андрей Петрович встретил на студенческой вечеринке. Ему хватило одного взгляда, чтобы по уши влюбиться в эту очаровательную казачку. С тех пор они не расставались. Логичным стало заключение брака и рождение дочери. Он души не чаял в своих девчонках, выполнял все их разумные просьбы и пожелания. Тяжело перенес утрату жены, горевал об этом, но старался это делать скрытно, чтобы его подавленное состояние не передавалось Софи.

К моменту встречи с Анной Сергеевной компания Андрея Петровича крепко стояла на ногах, имела приличный оборотный капитал. Морозов старался дистанцироваться от разного рода политических игр, прекрасно понимая, что политика не его область применения знаний и умений, не любил он этого. И вот когда нужно было осваивать новый вид деятельности, он вынуждено обратился к друзьям. Совместно выработали стратегию и тактику дальнейших действий по развитию компании, создали мощную службу безопасности, которая не входила в структуру «Норд блу ривер», а выполняла определенную работу на договорных отношениях. Аналитический отдел службы безопасности заранее просчитал возможные ходы политиков и конкретных исполнителей, пытающихся привлечь Морозова к финансовым аферам. Основываясь на выводах аналитиков, Андрей Петрович строил взаимоотношения с партнерами.

Попытку его устранения с целью завладения активами тоже прогнозировали. Когда Анна Сергеевна предложила поездку на Алтай, стало ясно: его попытаются устранить. А сплав по горной реке на лодках, подходил для реализации задуманного. Одного не учла Анна Сергеевна и ее партнеры: чета Морозовых еще будучи студентами занималась подобным экстремальным спортом. И, самое интересное, сплавлялась по предложенному маршруту неоднократно. Был случай, когда Андрей и Анастасия на парной лодке перевернулись и потоком их вынесло в небольшую пещеру с заводью. Речка унесла бесхозную лодку вниз по течению, изрядно помочалив ее на перекатах и порогах. В это время целые и невредимые молодые люди, поднявшись на вершину утеса, мирно целовались, радуясь жизни. Вот эту пещеру Андрей Петрович использовал для имитации своей гибели. Он специально это сделал, чтобы все его «смертные друзья» показали свое истинное лицо и вышли на арену игроки, прятавшиеся долгое время за кулисами.

В принципе, все шло по плану и контролировалось службой безопасности компании. А вот фактор бандитов не учли. Не было их в поле зрения. Анну Сергеевну и Кешу проследили и сопроводили до Шанхая, зафиксировали их погрузку на борт «Утренней росы», о чем и доложили Морозову. Никто не предполагал, что в нейтральных водах на борт судна поднимется десяток бандитов. Что происходило потом, Морозов узнал из рассказа Софи и пришел в ужас. Его любимая дочь находилась на краю гибели и только благодаря вмешательству вскружившего голову Софи молодого человека, опасная ситуация благополучно разрешилась. Мне была выражена очередная благодарность.

А потом мы с Софи вещали, вернее моя жена дословно пересказала мою исповедь, я только вставлял отдельные реплики.

Надо было видеть Фрою в ходе разговоров, выражение ее лица, в зависимости от содержания рассказа менялось, из глаз катились слезы, она их не стеснялась, а только вытирала салфеткой. Узнала Фроя меня, так сказать, с иной стороны и, как мне показалось, это ей понравилось.

— И чтобы на положительной ноте закончить вечер встречи, — подводил итог Морозов, — я хочу обратиться к тебе, Алекс, как к старшему мужчине семьи Лунквист. Я уже не тот молодой парень со взором горящим, но и не старая развалина, если ты заметил, а значит могу еще что-то чувствовать. Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я полюбил твою мать и Фроя мне ответила взаимностью. Поэтому, я прошу у тебя разрешения на наш брак.

— О-па, вот это поворот! — не удержался я.

— Папочка, ты это серьезно сказал, не разыгрываешь нас? — хлопала глазами Софи.

— Я серьезен, как никогда.

— Это здорово! — завопила Софи. — Наша семья укрепится двойными узами.

— Алекс, мне кажется, что родителей надо уважить, — пристально взглянула на меня жена.

— А, что, я не против, вспыхнули между вами чувства, так тому и быть. Отдаю вам, Андрей Петрович, руку моей мамы, надеюсь, она согласна.

— Я согласна, — тихо произнесла Фроя, — но боялась, ты не одобришь мой выбор, ведь это не твой отец.

— Почему не мой? Очень даже мой, он отец моей жены, значит, стал мне близким родственником. А теперь станет двойным родственником. Как там говорится? Совет да любовь. Ну, задавать вам провокационный вопрос не стану, а если да, то мы с женой одобрим.

— Поучи еще меня, — погрозил пальцем Андрей Петрович. — сами разберемся, это вам нужно стараться.

— Уже, — хихикнула Софи.

— Что уже?

— Успокойся, Андрэ, — улыбнулась Фроя, — в положенное время будем поздравлять детей с рождением ребенка.

— Ребята, это правда!?

— Да папочка, будешь дедушкой, а Фроя — бабушкой.

— Молодцы, за это надо непременно выпить, радостную весть вы принесли в этот дом.

Пришлось Фрое бежать на кухню, нести бокалы и вино.

Софи стала Лунквист весьма обыденно — Фроя все устроила. Без проволочек нас зарегистрировали, выдали документы, а спустя неделю Софи хвасталась новеньким паспортом гражданки Швеции. Мне в свое время пришлось дольше ждать «легализации», похоже, мама нашла какой-то надежный канал для этого.

А вот Деминой Софией Андреевной ненаглядная стала в родной станице тестя, в Морозовской. Понаехало родственников тестя и первой его жены, не протолкнуться. Также приехали: мой отец с Надеждой Васильевной, Бьерн Янсон с женой Мартой, мама Фроя, носившая теперь двойную фамилию Лунквист-Морозова.

Венчались в обычной сельской церкви по православному обряду. Не знаю, кому как, я впервые стоял перед алтарем в качестве жениха, слушая священника, но мне все понравилась: и речь, и атмосфера в храме, и чувства, которые я испытал в тот момент.

Станица гуляла неделю. Меня даже в казаки приняли решением станичного круга. Пытались научить скакать на лошади, но первые уроки были не очень удачными.

Мы обосновались в Стокгольме, так решили на семейном совете. Моему отцу с супругой легче добираться, тесть вообще несколько раз в неделю заглядывает. Фроя, как мне показалось, по-настоящему расцвела, она и так была очень даже ничего, а сейчас светилась счастьем, ведь она обрела полноценную семью.

Тесть с помощью друзей смог разобраться с проблемами. В России покатилась волна арестов и непонятных самоубийств среди чиновников и политиков. Анна Сергеевна давала правдивые показания в ходе следствия и на суде. Получила условный срок. Из Москвы она исчезла в неизвестном направлении.

Кстати, секретаря Кешу тесть пристроил в аналитическом отделе, несмотря на его ориентацию.

Не смог я себя заставить ходить каждый день на работу в костюме и торчать в кабинете, принимая решения. Тесно мне под крышей офиса. Зарегистрировал фирму, арендовал здания в заброшенном рыбацком поселке, в одном из живописнейших фьордов неподалеку от столицы. Получил соответствующую лицензию, дающую мне право обучать шведскую и не только шведскую молодежь способам выживания в различных условиях. Набрал небольшой штат сотрудников. Дело оказалось очень прибыльным, от желающих нет отбоя, несмотря на высокие расценки. У меня на год вперед идет запись.

А дорогая моя Софи не работала, ждала моего возвращения домой каждый вечер. Кормила вкусным ужином и готовилась родить мне сына. Мы уже знали, что родится мальчик. Все это замечательно, но регистрировать его доведется в трех странах, ведь его родители разбежались по разным странам Европы.