«Орлёнок» (1900). Драма, 6 актов

Героическая драма Эдмона Ростана "Орленок" ("L'Aiglon"), посвященная судьбе сына Наполеона I, ныне малоизвестная, была необычайно популярна в начале 20 века. Пьеса была написана специально для Сары Бернар, впервые сыгравшей 20-летнего Орленка, когда ей шел 56-й год. (Великая актриса продолжала играть его почти до своей кончины на 79-м году жизни).

Премьера спектакля прошла 15 марта 1900 года с оглушительным успехом – 30 вызовов на бис!.. В России "Орленок" с участием Сары Бернар был показан во время ее гастролей в 1908 г. Пьеса в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник шла на сцене Петербургского Малого театра, Нового театра Л. Яворской и других театров.

Героическая драма Ростана поразила 9-летнего Шарля де Голля, во многом определив его будущую судьбу. В России на нее откликнулась юная поэтесса Марина Цветаева, буквально влюбившаяся в "мученика Рейхштадтского".

Марина Цветаева, скорее всего, побывала на спектакле "Орленок" с участием прославленной французской актрисы во время гастролей театра Сары Бернар в Москве в декабре 1908 года. (В воспоминаниях А. И. Цветаевой упоминается даже о попытке самоубийства М. Цветаевой на спектакле, но револьвер будто бы дал осечку). Впоследствии М. Цветаева видела "Орленка" (также с С. Бернар в главной роли) весной 1912 года в Париже, во время своего свадебного путешествия.

В 1908-1909 годах Цветаева сделала русский перевод "Орленка" (перевод не сохранился).

Эдмон Ростан

ОРЛЕНОК

(перевод Т. Щепкиной-Куперник)

Нельзя себе и вообразить впечатления,

произведенного смертью молодого Наполеона.

Я видел, как плакали даже юные республиканцы.

Генрих Гейне

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Франц, герцог Рейхштадтский.

Жан-Пьер Серафим Фламбо.

Князь Меттерних.

Император Франц I, австрийский.

Маршал Мармон.

Портной.

Фридрих фон Гентц.

Офицер французского посольства.

Кавалер фон Прокеш-Остен.

Тибурций де Лорже.

Граф Дитрихштейн, наставник герцога.

Барон фон Обенаус.

Граф де Бомбелль.

Генерал Гартманн.

Доктор.

Граф Седлинский, шеф полиции.

Гвардеец.

Лорд Ковлей, английский посол.

Тальберг.

Фюрстенберг.

Монтенегро.

Сержант полка герцога Рейхштадтского.

Капитан Форести.

Старый крестьянин.

Виконт Отрантский.

Сандор Скарампи.

Пионне.

Губо.

Моршен.

Бороковский.

Камердинер герцога.

Швейцар.

Горец.

Тиролец.

Фермер.

Прелат.

Мария-Луиза, герцогиня Пармская.

Тереза де Лорже, сестра Тибурция.

Эрцгерцогиня.

Фанни Эльслер.

Гофмейстерина.

Княгиня Гразалькович.

1-я, 2-я, 3-я и 4-я придворные красавицы.

Леди Ковлей.

Старая крестьянка.

Императорская семья.

Штаб герцога Рейхштадтского.

Гвардия императора: стрелки, гвардейцы и пр.

Маски и домино: полишинели, пастушки и пр.

Крестьяне и крестьянки.

Полк герцога Рейхштадтского.

ПЕРВЫЙ АКТ

КРЫЛЬЯ КРЕПНУТ

Действие происходит в Бадене, близ Вены, в 1830 году.

Склон виллы, которую занимает Мария-Луиза. Большая комната. С потолка спускается большой хрустальный шар люстры в стиле Империи. Светлая отделка. Стены зеленого (помпейского) цвета, расписанные фресками. Вокруг потолка фриз из сфинксов.

Налево две двери: на первом плане – ведущая в покои Марии-Луизы; на втором – в апартаменты фрейлин. Направо, на первом плане, другая дверь; на втором, в нише, – огромная фаянсовая печь с тяжеловесными узорами. В глубине, между двумя окнами, большая дверь-окно, в которую видны балюстрады перрона, образующего балкон и спускающегося в сад. Вид – на баденский парк: липы, сосны, глубокие аллеи, фонарики, привешенные на столбах в виде арки. Великолепный день в первых числах сентября. В эту банальную наемную виллу привезена драгоценная меблировка. Налево у окна – зеркало (псише) из лимонного дерева с бронзовыми украшениями. На первом плане – большой стол красного дерева, заваленный бумагами. У стены – стоячая лакированная этажерка с книгами. Направо, в глубине, маленький эраровский клавесин (той эпохи). Арфа. Ниже кушетка-рекамье и стол рядом. Кресла и табуретки в форме икса. Много цветов в вазах на столах, гравюры, портреты царствующего австрийского дома. Портреты императора Франца, герцога Рейхштадтского, – ребенком и т.п.

1. Тереза, Тибурций, Бомбелль, Мария-Луиза, фрейлина.

(При поднятии занавеса в глубине салона группа очень элегантных женщин. Две – у клавесина, спиной к зрителям, играют в четыре руки; одна сидит за арфой. Они разбирают, прерывая игру смехом, ошибаясь и т.д. Лакей вводит с перрона молодую, скромно одетую девушку, которую сопровождает офицер (австрийской кавалерии, великолепный гусар; голубой с серебром). Двое новоприбывших, видя, что их не замечают, останавливаются скромно в углу салона. В это время из правой двери, привлеченный музыкой, показывается граф де Бомбелль. Он направляется к клавесину, отбивая такт, но по дороге замечает молодую девушку, останавливается, улыбается и быстро идет к ней).

Дамы у клавесина

(говорят все разом, смеясь, как безумные).

– Ни одного бемоля вы не взяли.

– Я бас держу. – Внимательней нельзя ли?

– Ну, что же арфа?.. – Здесь ля, ля… бемоль…

Бомбелль (к Терезе).

Вы здесь?

Тереза.

Граф, здравствуйте.

Дама (у клавесина).

Не брать педали!

Тереза.

Я принята лектрисою.

Дама (у клавесина).

Ми… соль…

Тереза.

И этим – вам обязана всецело.

Благодарю…

Бомбелль.

О, здесь простое дело:

Благодарить вам не за что меня.

Ведь вы француженка – и мне родня.

Тереза (представляя ему офицера).

Позвольте вам напомнить, граф… Мой брат…

Тибурций.

Бомбелль.

А, ваш брат…

(Жмет ему руку).

Я очень рад.

Садитесь.

(Показывает ей на кресло).

Тереза.

Я взволнована ужасно…

Бомбелль (улыбаясь).

Но чем, мой Бог? Смущение напрасно.

Тереза.

Одна лишь мысль – приблизиться к тому,

Что на земле от гения осталось.

Бомбелль (подсаживаясь).

Вот почему сердечко ваше сжалось?..

Тибурций (раздраженно).

Я чувств твоих, как хочешь, не пойму.

Мы все его умели ненавидеть,

Все де Лорже… И это ли забыть? (Пауза).

Тереза.

Я знаю… да… но все-таки увидеть…

Тибурций.

Его вдову?

Тереза.

И сына, может быть!

Бомбелль.

Конечно, да…

Тереза.

Права ли я – не знаю,

Но в этот миг, когда я вспоминаю,

Что пред собой увижу их сейчас…

Я чувствую и трепет и волненье,

И если б их не чувствовала я,

То позабыть тогда была б должна я

О том, что мне теперь семнадцать лет,

Что Франция – страна моя родная

И что живая у меня душа.

Она… скажите… очень хороша?

Бомбелль.

Кто?

Тереза.

Герцогиня Пармская…

Бомбелль (удивленно).

Но разве…

Тереза (живо).

Она несчастна – в этом красота,

Она печальна – в этом обаянье!

Бомбелль.

Я не пойму… Вы видели ее?..

Тереза.

О нет.

Тибурций.

Сюда нас только что ввели…

Бомбелль.

Да, но…

Тибурций

(лорнируя клавесин).

А мы боялись помешать

Расспросами прекрасным этим дамам,

И их игре, и смеха звонким гаммам.

Тереза.

И в этом уголке я жду прихода

Ее величества…

Бомбелль (вставая).

Как?.. Да она вот здесь!

В басу играет.

Тереза

(вставая в волнении).

Как? Императрица?..

Бомбелль.

Ее сейчас же я предупрежу.

(Идет к клавесину и тихо говорит с одной из играющих дам).

Мария-Луиза (оборачиваясь).

А? Эта крошка? Помню, помню… как же…

Ах, это было трогательно очень.

Вы говорили мне… Какой-то брат…

Бомбелль.

Сын эмигранта… Он остался здесь.

Тибурций

(выступая, развязно).

Мундир австрийский очень мне по вкусу.

К тому ж здесь есть охота на лисиц,

Которую я прямо обожаю.

Мария-Луиза (к Терезе).

Так этот-то повеса прожигает

Последние остатки состоянья?..

Тереза

(как бы извиняя брата).

О нет! Мой брат…

Мария-Луиза.

Бездельник, знаю я.

Он разорил вас. Но его готовы

Вы извинять – и это хорошо.

Послушайте, Тереза де Лорже,

Я нахожу, что вы прелестны…

(Смеется, берет ее за руки и усаживает рядом с собой на кушетку. Бомбелль и Тибурций удаляются в глубину, разговаривая).

Значит,

Отныне вы останетесь при мне.

Надеюсь, я понравлюсь вам? Я, право,

Добра… хотя немного и грустна

С тех пор, как…

(Вздыхает).

Ах!..

(Пауза).

Тереза (взволнованная).

Я тронута… до слез.

Мария-Луиза

(утирая глаза).

О да… Потеря страшная. Поверьте,

Немногие могли себе представить,

Что это был за человек.

Тереза (дрожа).

О да…

Мария-Луиза

(оборачиваясь к графу).

Вы знаете, Бомбелль, я написала,

Чтоб мне оставили его коня.

(К Терезе).

И, право, нет веселья для меня

Со времени кончины генерала.

Тереза (удивленно).

Как генерала?..

Мария-Луиза

(утирая глаза).

Сохранял всегда

Он этот титул.

Тереза.

Понимаю… Да…

Мария-Луиза.

С тех пор я плачу постоянно. Право!..

Тереза (с чувством).

И в этом титуле – какая слава!..

Мария-Луиза.

Свет для меня уныл, и пуст, и сер

С тех пор, как умер генерал Нейпер.

Тереза (изумленная).

Нейпер?..

Мария-Луиза.

Вот, доктора меня послали

Сюда развлечься от моей печали.

Но чем забыться… от таких потерь?

Здесь хорошо. Лишь час езды до Вены.

Для нервов, правда, нужны перемены…

Я похудела, говорят… Теперь,

Витроль сказал, я становлюсь похожей

На герцогиню де Берри. Что, да?..

С тех пор ношу прическу я всегда

Как у нее… Ах… Свет не мил мне Божий.

Зачем Господь меня не отозвал?..

У нас уютно… зал немного мал,

Но правда ведь – хорошенькая вилла?

Здесь Меттерних. Его я пригласила…

Он уезжает вечером. Нет, нам

Не скучно, иногда по вечерам

Играет Тальберг нам на фортепьяно,

Рычит могучим голосом Фонтана…

Какой певец! Любимец он у нас.

А Монтенегро… У него запас

Испанских всевозможных песен:

Никто их не умеет петь чудесней!

С женой английского посла

Эрцгерцогиня часто здесь бывает,

Кататься ездим мы… Но жизнь мне не мила…

Меня ничто не развлекает.

Ах!.. Если б этот бедный генерал…

Ах, вот что: вы поедете на бал?

Тереза

(смотря на нее с возрастающим изумлением).

Но я…

Мария-Луиза.

У Мейндорф. Штраус приезжает

Из Вены, Штраус сам! Бомбелль, Бомбелль,

Она должна поехать!..

Тереза.

Я осмелюсь

У вашего величества спросить,

Как герцог чувствует себя?

Мария-Луиза.

Прекрасно!

Он кашляет, но это не опасно.

Здесь в Бадене так дышится легко.

Он взрослый юноша! Уже недалеко

От самой важной он минуты;

И скоро в свете ждут его дебюты.

Он лейтенант, полковник! Боже мой!

Как время мчится, да… летит стрелой,

Но для меня нет горя больше в мире,

Что я его еще не видела в мундире…

(Входят два господина, неся длинные зеленые ящики. У нее вырывается крик радости).

Ах! Это для него, смотрите!

2. Те же, доктор и его сын (неся в руках длинные ящики со стеклами), потом Меттерних.

Доктор (кланяясь).

Да,

Коллекции…

Мария-Луиза.

Поставьте здесь их, доктор.

Бомбелль.

Что здесь такое?

Мария-Луиза.

Бабочки!..

Бомбелль.

Да? Вот как!..

Откуда бабочки?..

Мария-Луиза.

Я у него была,

У доктора милейшего, и там

Увидела, как сын его возился

Над этими коллекциями. Мне

Так стало вдруг завидно. Я вздохнула:

«Что, если б мой заняться этим мог?

Увы! Его ничто не занимает».

Доктор.

А я ее величеству ответил:

«Как знать? Быть может, мы его займем,

Попробуем». И вот сюда принес

Я бабочек ему для развлеченья.

Тереза (в сторону).

О, бабочек…

Мария-Луиза

(вздыхая, к доктору).

Он вечно одинок,

Бежит людей, своих друзей, знакомых…

Ах, если бы на миг его развлек

Хотя бы вид вот этих…

Доктор.

Насекомых?

Мария-Луиза.

Оставьте нам коллекцию пока,

Потом вернитесь… Герцога нет дома.

(Доктор и его сын выходят, уложив коллекцию на стол).

Мария-Луиза

(обращается к Терезе).

Пойдем со мной, пойдем – я вас представлю

Гофмейстерине…

(Увидя Меттерниха).

А! Любезный князь!

Я уступаю вам салон – он ваш.

Меттерних.

Да, я воспользуюсь… Принять я должен

Секретаря французского посла,

И Гентца, и депеши…

Мария-Луиза.

Знаю, знаю.

Меттерних

(лакею, который пришел на его звонок и остановился в дверях балкона).

Советника фон Гентца попросите…

(К Марии-Луизе).

Вы позволяете?

Мария-Луиза.

Прошу вас, князь.

(Она выходит с Терезой; Бомбелль и Тибурций следуют за ними. Гентц показывается в глубине, его вводит лакей. Очень элегантен. Лицо старого, уставшего вивера. Карманы у него полны бонбоньерок и флакончиков. Он постоянно то грызет конфету, то нюхает духи).

3. Меттерних, Гентц, потом офицер от французского посольства.

Меттерних.

Гентц, здравствуйте!

(Садится у стола направо и во время разговора подписывает бумаги, которые Гентц вынимает из большого портфеля).

Вы знаете, я еду

Сегодня в Вену. Император снова

Зовет меня.

Гентц.

А!..

Меттерних.

Скука-то какая!

Подумайте, ведь Вена в это время

Пуста…

Гентц.

Пуста, как мой карман?

Меттерних.

Положим,

Последнее неверно: уж, должно быть,

Вам русское правительство опять…

(Делает пальцами жест, изображающий, как передают деньги).

Гентц

(с комическим негодованием).

Как? Мне?..

Меттерних.

Ну, раз сознайтесь откровенно:

Вы продались опять, ага?

Гентц

(очень спокойно, грызя конфеты).

Тому,

Кто больше дал.

Меттерних.

На что вам столько денег?

Гентц

(нюхая духи).

А на разврат.

Меттерних.

И это вас, советник,

Зовут моею правою рукой?..

Гентц.

О! Сказано: пусть левая рука

Не ведает, что правая творит.

Меттерних.

Духи!.. Конфеты!.. О!..

Гентц.

Само собою:

Есть деньги у меня? Духи, конфеты!

Я обожаю их! Да, да!.. Я старый,

Испорченный ребенок.

Меттерних

(пожимая плечами).

Фат!.. Хвались

Презрением к себе же самому.

(Быстро).

А Фанни?

Гентц.

Эльслер?.. Ах!.. Она меня не любит.

Но этим не кончается несчастье…

Она безумно им увлечена

(показывает на портрет герцога).

Да… герцог – вот кто дорог ей. Я – ширма;

Страдаю, и одна лишь мысль меня

Утешила от женского коварства:

Сознание – что к пользе государства,

Чтоб герцог наш был увлечен. И вот –

Пред ними дурачка изображаю,

Ее к нему повсюду провожаю,

И вечером она меня уж ждет,

Чтоб я ее сюда отвез. Обидно –

А делать нечего.

Меттерних

(все подписывая).

И вам не стыдно?

Гентц.

Сегодня мать танцует на балу

И не вернется ранее рассвета.

(Протягивает письмо).

Теперь прочтите. Вот письмо. От сына

Фуше… Он снова предлагает нам

Из герцога Наполеона сделать.

Второго, правда…

Меттерних (улыбаясь).

А! Виконт добрейший!

А имена участников?

Гентц.

Все есть.

Меттерних.

Их надо помнить.

(Отдает ему письмо).

Гентц.

Что ж… отказ?

Меттерних.

Отказ…

Но так, чтоб в них не убивать надежды.

Ах, как он помогает мне держать

Всю Францию в руках, он и не знает,

Мой маленький полковник! Стоит ей

Забыть немного Меттерниха… раз –

Его я вынимаю из коробки,

А только все пришло в порядок – два! –

Его опять в коробочку я прячу…

Гентц (развеселившись).

Когда же действие пружинки можно

Увидеть?..

Меттерних.

Хоть сейчас!

(Звонит лакею).

Просить сюда

Посла от генерала Беллиара.

(Лакей вводит французского офицера в парадной форме).

Привет мой, сударь! Вот бумаги вам.

Мы в принципе согласны королем

Признать Людовика-Филиппа. Но…

Советую блюсти вам осторожность,

Иначе мы скорлупку разобьем

И нового птенца, пожалуй, пустим…

Офицер (испуганно).

Намек на принца Франсуа?..

Меттерних (поправляя).

О, нет –

На герцога Рейхштадтского намек.

Он принцем быть не может, ибо мы

Не признаем, что царствовал когда-то

Его отец.

Офицер

(иронически-благородно).

Мы это признаем…

Меттерних.

Итак, для герцога я ничего

Не сделаю, конечно… Но…

Офицер.

Но?

Меттерних

(откидываясь в кресле).

Если

У вас свобода слишком власть свою

Расширит; если слишком часто будет

Руайе-Коллар являться к королю

И с ним вдвоем вести беседы; если

Монархия захочет вдруг у вас

Республикой прикинуться… Тогда,

Не отличаясь кротостию агнца,

Мы можем вспомнить то, что Франц наш внук.

Офицер (живо).

Поверьте, нашим лилиям краснеть

Мы не дадим…

Меттерних (любезно).

Прекрасных ваших лилий

Нетронутою будет белизна,

Пока тайком не залетят к ним пчелы!

Офицер

(приближаясь и говоря тихо).

Есть опасенье, что помимо вас

У герцога пробудится надежда.

Меттерних.

Нет!..

Офицер.

Но… событья… Значит, он не знает,

Что Франция избрала короля?..

Меттерних.

Нет, ни одна подробность не известна

Ему… Что снова воцарилось знамя

Трехцветное… Я медлю сообщеньем…

Офицер

(в легком беспокойстве).

Да… это взволновать его могло бы.

Меттерних.

О, герцог волноваться не умеет!..

Офицер.

Но все-таки… Я нахожу, что здесь

Надзор за ним совсем не очень строгий.

Меттерних (спокойно).

Здесь – безопасно. Здесь с ним рядом – мать.

Офицер.

Как?..

Меттерних.

Ей всего важнее охранять

Спокойствие и сына, и свое.

Офицер.

Спокойствие быть может лишь наружным;

В душе у ней, под маскою бесстрастья,

Таиться может страстная мечта:

Ее орленок, царственный орленок…

(Дверь из комнаты Марии-Луизы отворяется. Мария-Луиза вбегает, как безумная, с криком отчаяния).

Мария-Луиза.

Мой попугай! Мой бедный попугай!

4. Те же, на минуту Мария-Луиза, за ней растерянные фрейлины, потом Бомбелль и Тибурций.

Офицер.

Что это значит?..

Мария-Луиза (к Меттерниху).

Князь! Он улетел!

Меттерних (в отчаянии).

О!..

Мария-Луиза.

Мой любимый попугай!..

(Выходит на балкон. Фрейлины разбегаются по парку, ища птицу).

Меттерних

(холодно офицеру, смотрящему на него с изумлением).

Вот вам!

Офицер

(подходя к Марии-Луизе, стараясь угодить).

Позвольте в этих поисках мне, Ваше

Высочество, принять участье…

Мария-Луиза

(останавливается, измеряя его взглядом, сухо).

Нет!

(Хлопая дверью, уходит к себе).

Офицер

(в недоумении).

Что это значит?

Меттерних

(скрывая улыбку).

Вы сейчас сказали

«Высочество» – ошиблись вы случайно…

«Величество» – вам надо бы сказать.

Офицер.

Но если, как сказали сами вы,

Не царствовал покойный император,

То герцогине не принадлежит

Такое наименованье…

Меттерних.

Нет,

Именованье только ей осталось.

Офицер.

Так, значит, взгляд, блестящий гневом, – это…

Меттерних.

О!.. Лишь вопрос пустого этикета.

Офицер (откланивается).

Итак, посольство с нынешнего дня

Носить трехцветную кокарду может?

Меттерних (со вздохом).

Ну да…

(Офицер молча срывает белую кокарду с фуражки и заменяет ее трехцветной, которую вынул из кармана).

Меттерних

(встает со словами).

О!.. Не теряя ни секунды?..

(Слышны колокольчики).

Что там?

Гентц

(который был на балконе).

Эрцгерцогиня, с ней Мейндорф,

Ковлей и Тальберг…

Бомбелль

(при звоне колокольчика быстро вошедший с Тибурцием из левой двери).

Надо встретить их…

(В ту минуту, когда он бросается к дверям, на балкон входит эрцгерцогиня, окруженная толпою элегантных дам и кавалеров в летних костюмах – курортных. Светлые платья. Зонтики. Большие шляпы. Маленький эрцгерцог от 5 до 6 лет, в гусарском мундире, крохотный ментик на плече. Две маленькие эрцгерцогини в необыкновенных платьицах детей той эпохи. Шум, голоса, смех – целый вихрь легкомыслия).

5. Те же, эрцгерцогиня, придворные красавицы и кавалеры, лорд и леди Ковлей, Тальберг, Сандор, Монтенегро и т.д., затем Тереза, фрейлины.

Эрцгерцогиня

(обращаясь к Бомбеллю, Меттерниху, Гентцу и Тибурцию, которые церемонно приближаются к ней).

Нет, нет! Без церемоний наконец,

Здесь просто вилла, это не дворец.

(Салон заполнен. К Тальбергу).

Скорее, Тальберг, нашу тарантеллу…

(Тальберг садится и играет. К Меттерниху, весело).

А где Мари-Луиза?

1-я дама.

Мы за ней!

2-я дама.

Да, мы приехали ее похитить…

Мы в шарабане! Сандор правит.

Мужской голос

(продолжая начатую беседу).

Надо

Обратно в кратер лаву возвратить.

Эрцгерцогиня

(к группе разговаривающих).

О, будет вам об этом говорить.

(К Меттерниху, смеясь).

Толкуют о каком-то все вулкане.

Бомбелль.

Какой вулкан?

1-я дама

(2-й, продолжая разговаривать).

Но этою зимой

Барашек будет в моде, ангел мой (шепчутся).

Сандор

(отвечая Бомбеллю).

Либерализм.

Бомбелль.

А!..

Лорд Ковлей.

Франция скорее!

Меттерних

(французскому офицеру, сурово).

Вы слышите?..

1-я дама

(Монтенегро, которого она тащит к клавесину).

Ну, спойте, Монтенегро.

(Монтенегро, которому Тальберг аккомпанирует, поет совсем тихо «Corazon»).

2-я дама (Гентцу).

А!.. Гентц

(роется в своем ридикюле).

Я привезла для вас конфет!

Гентц

(беря у ней бонбоньерку).

Вы – ангел…

3-я дама

(та же игра).

Вот духи вам… Из Парижа…

(Вытаскивает флакон духов и отдает ему).

Меттерних

(увидевший флакон, быстро Гентцу).

Скорей, скорей… сорвите ярлычок…

«Рейхштадтский герцог»…

Гентц (нюхая).

И фиалкой пахнет.

Меттерних

(вырывая флакон и сцарапывая с него ножницами ярлычок).

Что, если б герцог вдруг вошел сюда,

Он ясно увидал бы, что в Париже…

Мужской голос

(в группе в глубине).

Но гидра страшная еще жива,

Пока цела одна хоть голова!

Леди Ковлей.

О гидре уж теперь заговорили…

Лорд Ковлей.

Ее убить необходимо или…

Эрцгерцогиня (смеясь).

Не разберешь… То гидра, то вулкан…

Фрейлина

(за ней лакей с подносом, на котором большие стаканы замороженного кофе).

Вот кофе со льдом!..

Эрцгерцогиня.

Дайте мне стакан.

(Другой лакей ставит на стол поднос с прохладительным – шампанским, пивом и т.д. Все принимаются за бокалы, стаканы и т.д.)

Эрцгерцогиня.

Скажи стихи нам, Ольга.

Все.

Да, да, да!

Гентц.

Из Гейне что-нибудь.

Все.

Да, да, из Гейне!

Ольга (вставая).

Что ж вам прочесть?.. Ну вот: «Два гренадера».

Меттерних (живо).

Нет… нет… не это… это не читайте.

Скарампи

(появляясь из покоев Марии-Луизы).

Сейчас Ее Величество придет.

Несколько голосов.

А, а! Скарампи… Здравствуйте, Скарампи!..

(Приветствия, смех, разговор, шуршанье юбок).

Голос Сандора

(в глубине из группы).

Мы все сейчас поедем в Крайнерхютте,

И дамы будут на траве резвиться.

Меттерних

(Гентцу, который читает).

Что ты читаешь там, в своем углу?

Гентц.

Французскую газету.

Лорд Ковлей (небрежно).

А… Конечно,

Политику?..

Гентц.

Театры.

Эрцгерцогиня.

Как всегда,

Все легкомыслие…

Гентц.

А знаете ли вы,

Что в «Водевиле» ставят?

(Меттерних отрицательно качает головой).

«Бонапарта».

Меттерних (небрежно).

А!

Гентц.

А в «Театре новостей»?

Меттерних

(пожимая плечами).

Не знаю.

Гентц.

Да «Бонапарта». В «Варьете» дают

«Наполеона». «Люксембург» поставил

«15 лет из жизни Бонапарта».

В «Жимназе» – «Возвращенье из России».

«Театр Веселья»… Что-то он поставит?

Уж там-то, верно, не найдут… Гм… «Кучер

Наполеона… Мальмезон». Вот как!

Гм… Юный драматург окончил пьесу,

Названье: «На Святой Елене».

Лорд Ковлей (взбешенный).

Мода.

Тибурций

(пожимая плечами).

Безумье.

Гентц.

В «Амбигю» дают «Мюрата».

И в цирке «Императора» готовят.

Сандор (недовольно).

Конечно, мода.

Бомбелль

(пренебрежительно).

Мода!

Гентц.

Эту моду,

Я думаю, французскому народу

Переживать придется иногда,

Он будет возвращаться к ней порою

И удивляться своему герою.

1-я дама

(читая газету, из-за плеча, в лорнетку).

Они хотят вернуть в Париж останки

Наполеона.

Меттерних.

Пепел! Прах! Из пепла

Родиться может феникс – не орел.

Тибурций.

Да… будущее Франции – загадка.

Меттерних (величественно).

Но, юноша, разгадка мне известна.

Эрцгерцогиня

(делая жест, что кадит ему).

Его вещанья вылиты из бронзы.

Гентц

(сквозь зубы, в сторону).

Скорей, из цинка.

Лорд Ковлей.

Ну-с, итак, мы ждем.

Кто ж Францию спасет?

Меттерних.

Кто? Генрих Пятый.

(С пренебрежительным жестом).

Все остальное – мода, только мода.

Тереза

(стоя в углу, тихонько).

Да, иногда – к чему скрывать? –

Удобно славу модой называть.

Меттерних

(наливая себе шампанского).

Последствия не страшны, не ужасны,

Пока кричат «Жимназ» и «Одеон»,

Старанья их нисколько не опасны.

Я не…

Голос

(из-за сцены, громко).

Да здравствует Наполеон!

(Все встают. Паника. Лорд Ковлей чуть не давится своим кофе. Дамы бегают взад и вперед растерянные).

Все

(готовые разбежаться).

Как? В Бадене? Что?.. Здесь?..

Меттерних.

Смешно! Не бойтесь…

Лорд Ковлей.

Вас имя напугало так? Смешно!

Опомнитесь, садитесь, успокойтесь…

Безумны вы!

Гентц

(кричит торжественно).

Он умер уж давно!

(Все успокаиваются).

Тибурций

(который уходил на балкон, возвращаясь).

Все пустяки.

Меттерних.

Но что же это было?

Тибурций.

Солдат австрийский.

Меттерних (пораженный).

Как?..

Тибурций.

И даже двое.

Я видел сам.

Меттерних.

Австрийский… очень жаль!

(Отворяется левая дверь, показывается Мария-Луиза, бледная как смерть).

6. Те же, Мария-Луиза, потом австрийский солдат.

Мария-Луиза.

Вы слышали?.. О Боже! Что за ужас?!

Я вспоминаю… Так однажды в Парме

Столпились люди у моей коляски,

И все кричали это…

(Падает на кушетку).

О мой Бог!

Они хотят лишить меня покоя.

За жизнь свою бояться я должна.

Меттерних

(нервно, к Тибурцию).

Но что же значит этот крик, скажите?

Тибурций.

Там два солдата проходили мимо,

Из герцога Рейхштадтского полка,

Он возвращался – мимо них – верхом.

Вы знаете, что здесь ведет канава

Вдоль улицы, ее затеял герцог

Перескочить, а лошадь на дыбы

И чуть его не сбросила, но он

Хлестнул ее – и пролетел, как птица,

Через канаву. Ну, тогда они

И крикнули… приветствуя его…

Меттерних.

Скорей сюда мне одного из них.

(Тибурций идет к балкону и подзывает солдата).

Мария-Луиза

(нюхая соли).

Я знаю, смерти ждут они моей.

(Входит сержант из полка герцога и неловко кланяется, оробев при виде всего этого блестящего общества).

Меттерних (с возмущением).

Сержант, скажите, что случилось с вами

И почему вы крикнули?

Сержант.

Не знаю.

Меттерних.

Не знаешь?..

Сержант.

И капрал, с которым я

Кричал внизу… не знает тоже. Так,

С чего – не знаем. Принц наш… на коне…

Молоденький да тоненький такой…

И все-таки ведь лестно, что у нас

Полковник – сын…

Меттерних.

Довольно, хорошо.

Сержант.

Так смело он, спокойно взял барьер,

Сам белокурый, как святой Георгий…

И что-то сжало горло нам… Не знаем,

Восторг ли, жалость ли, но оба разом

Мы крикнули: «Да здравствует…»

Меттерних (быстро).

Довольно!

Но значит… Что ж, по-твоему, труднее

Кричать: «Да здравствует Рейхштадтский герцог?»

Тройной дурак!..

Сержант.

По-моему, труднее.

Меттерних.

А?.. Что?..

Сержант (пробуя).

«Да здравствует Рейхштадтский герцог».

(Наивно).

Куда труднее и куда длиннее,

А то «да здравствует»…

Меттерних

(прерывая, вне себя и отпуская его).

Молчи, молчи!

Ступай… Да не кричите ничего.

Тибурций

(солдату, когда он проходит мимо него).

Эх, идиот!

7. Те же, без сержанта и Дитрихштейн, вошедший минуту назад.

Мария-Луиза (дамам).

Благодарю… Мне лучше.

Тереза

(печально глядя на нее, тихо).

Императрица…

Мария-Луиза (Дитрихштейну).

А, фон Дитрихштейн!..

А это новая моя лектриса.

Наставник герцога. Ах, я забыла…

Вы хорошо читаете?..

Тибурций

(отвечая за нее).

Прекрасно!

Тереза (скромно).

Не знаю, право.

Мария-Луиза

(указывая на этажерку).

Так… возьмите здесь

Одну из книжек Франца – наудачу

Откройте – и читайте…

Тереза (беря книгу).

«Андромаха».

(Воцаряется полное молчание. Все усаживаются, чтоб

лучше слушать. Она читает).

«Какой же боязни еще полно их смущенное сердце?..

Ненависть к Гектору в них еще не угасла, они

Сына боятся его.

(Все переглядываются холодно).

Достойный предмет их боязни…

Только младенец несчастный, который не ведает даже,

Что властелин его – Пирр и что он Гектора сын»…

(Общий шепот и замешательство).

Все.

Гм… гм…

Гентц.

Какой прелестный голосок!..

Мария-Луиза

(обмахиваясь веером, нервно).

Теперь откройте на другой странице…

Тереза

(открывая книгу наудачу).

«Помню, увы, в тот день, когда его смелость толкнула

Не за Ахиллом – за смертью скорее в погоню –

Сына потребовал он…

(Лица вытягиваются).

На руки взявши младенца,

Слезы мои утирая, мне он сказал: о, супруга,

Милая сердцу! Не знаю, что мне готовит судьба,

Сына тебе оставляю!..»

(Общее замешательство).

Все.

Гм… Да…

Мария-Луиза (смущенно).

Возьмите вы другую книгу!..

Тереза

(исполняя это).

Стихотворенья Ламартина.

Мария-Луиза (успокоенная).

А…

Я знаю автора. О, он не страшен.

Обедал он у нас…

(К Скарампи, с восхищением).

Он секретарь

Посольства, светский человек вполне.

Тереза (читая).

«О, никогда еще так дивно не звучали

Напевы ангелов, исполненны печали;

Смелее, гения Божественного сын,

Несчастное дитя великого народа…»

(В то время, когда она читает этот стих, герцог показывается в среднюю дверь. Тереза чувствует, что кто-то вошел, отрывает взгляд от книги, видит бледного и неподвижного герцога и, потрясенная, встает. При движении, которое она делает, все оборачиваются и встают).

8. Те же и герцог.

Герцог.

Простит ли мне бессмертный Ламартин?

Мария-Луиза.

Как прогулялся?..

Герцог

(целуя ее руку; он в костюме для верховой езды, с хлыстиком в руке, очень элегантен, с цветком в петлице. Никогда не улыбается).

Чудная погода!

Но я вам помешал?

(Оборачиваясь к Терезе).

Мне очень жаль.

Нельзя ли продолжать при мне? Прошу вас…

Тереза

(колеблется, потом, смотря на герцога, с глубоким волнением).

«Смелее, гения Божественного сын,

Несчастное дитя великого народа,

О, на твоем челе есть надпись «властелин».

И, на тебя взглянув…»

Мария-Луиза

(сухо, вставая).

Довольно… Вы читаете прекрасно.

Эрцгерцогиня (детям).

Идите поздороваться с кузеном.

(Дети приближаются к герцогу, который сел, окружают его, взбираются к нему на колени).

Скарампи

(тихо, гневно, Терезе).

Фи, стыдно!

Тереза.

Что? Я вас не понимаю.

1-я дама

(глядя на герцога).

Как бледен он…

2-я дама (так же).

Совсем мертвец… О, страшно…

Скарампи (Терезе).

Какие вы страницы выбирали?

Тереза.

О, разве я посмела б выбирать?

Я открывала там, где открывалось.

(Скарампи, пожимая плечами, уходит).

Гентц

(все слышавший, покачивает головой).

А!.. Книга открывается сама

На читаных и загнутых страницах…

Тереза

(в сторону, меланхолично смотря на герцога).

Австрийцы – на коленях у него!

Эрцгерцогиня

(герцогу, наклонясь из-за спинки его кресла).

Я рада повидать тебя, мой Франц,

Я друг тебе!

(Протягивает ему руку).

Герцог

(целуя ее руку).

Я это знаю, тетя.

Гентц

(Терезе, не спускающей с герцога глаз).

Вам нравится наш юный херувим

С невинным выражением своим,

Но выдающий нежных глаз загадкой,

Что «Вертера» читает он украдкой?

(Дети возле герцога любуются его элегантностью, играют с его цепочкой, брелоками, смотрят на его галстук).

Девочка.

Какие у тебя воротники

Красивые всегда, кузен!..

Герцог (кланяясь).

О, Ваше

Высочество, как вы добры ко мне.

Тереза

(в сторону, с грустной улыбкой).

Воротники!

Мальчик

(играя хлыстом).

А хлыстики твои…

Ни у кого нет лучше!

Герцог (важно).

Это правда.

Тереза

(та же игра).

О… хлыстики!..

Другая девочка.

Ах, а перчатки? Прелесть!..

Герцог.

Да, прелесть, милочка.

Девочка

(трогая материю на жилете).

А твой жилет,

Он из чего?..

Герцог.

Он – из «Пондишери».

Тереза

(близкая к слезам).

О Боже мой!..

Эрцгерцогиня

(трогая розу в петличке герцога).

Ты по последней моде

Цветок свой носишь…

Герцог

(с принужденной, горькой беспечностью).

Да, заметьте – в третьей

Петличке.

(Тереза разражается рыданиями).

Дамы

(вокруг нее).

Ах, что с нею, что такое?

Тереза (рыдая).

Простите… Я не знаю… это нервы…

Одна… здесь… далеко от близких… вдруг…

Мария-Луиза

(приблизившись, с шумной нежностью).

О, бедный мой котенок…

Тереза.

Слишком долго

Я сдерживала сердце…

Мария-Луиза (целуя ее).

И теперь

Откройте мне его, мое дитя.

Герцог

(который сделал несколько шагов, как бы не видя этих слез, останавливается, наступив на ковре на что-то такое).

Что это здесь? А, белая кокарда.

(Наклоняется и поднимает ее).

Меттерних

(приближаясь, в затруднении).

Гм…

Герцог

(обводя присутствующих глазами и заметив французского офицера).

Это ваша, сударь? С вашей шляпы?

(Офицер показывает ему свою шляпу. Герцог замечает трехцветную кокарду).

А…

(К Меттерниху).

Я не знал… Так, значит, знамя тоже?

Меттерних.

Да… Это не имеет ведь значенья.

Герцог (флегматично).

О, никакого!

(Входит доктор).

Меттерних.

Весь вопрос здесь в цвете…

Герцог.

В оттенке…

(Взял шляпу офицера и прикладывает обе кокарды к черному фетру, сравнивая их, как художник, отдаляя шляпу и склонив голову).

И… взгляните-ка вы сами…

Я думаю, решительно… что эта

(показывает трехцветную)

Гораздо лучше.

(Бросает белую и небрежно проходит. Мать берет его под руку и подводит к ящикам с бабочками, которые доктор, за минуту вошедший, разложил на большом столе).

Герцог.

Бабочки?..

Мария-Луиза

(стараясь его заинтересовать).

Смотри,

Как эта черная красива.

Герцог.

Очень.

Доктор.

Она родится на зонтообразных…

Герцог.

Как эти крылья смотрят на меня!

Доктор (улыбаясь).

Вот эти глазки? Мы зовем их – лунки.

Герцог.

Тем лучше.

Доктор.

А вы смотрите, я вижу,

На эту голубую с серым?

Герцог.

Нет.

Доктор.

На что же вы глядите?

Герцог.

На булавку,

Убившую ее! (Отходит).

Доктор

(в отчаянии, к Марии-Луизе).

Что делать нам?

Ничто ему не мило!

Мария-Луиза (к Скарампи).

Подождите!

Рассчитываю я…

Скарампи (таинственно).

На наш сюрприз.

Гентц

(приближаясь к герцогу, предлагает ему бонбоньерку).

Конфетку?

Герцог

(беря конфетку и пробуя).

А! Чудесный вкус. Постойте…

Здесь груша… и вервена… и…

Гентц.

Не стоит!

Герцог.

Не стоит – что?

Гентц.

Со мною притворяться,

Я вижу все. Хотите шоколадку?

Герцог (высокомерно).

Что можете вы видеть?

Гентц.

Вижу я

Кого-то, кто страдает и тоскует

И примириться с участью своей –

Балованного, молодого принца –

Не может и не хочет. Вижу я,

Что в вас еще не умерла душа,

Она живет, волнуется, трепещет…

Ее хотят любовью усыпить

И музыкой небесной убаюкать.

И у меня была душа когда-то,

Но… пфф!.. И я сумел о ней забыть,

И стареюсь в красивенькой грязи,

И жду, покуда не придет ко мне

Какой-нибудь студент, безумец юный, –

И за свободу мне он отомстит,

Среди моих конфет, духов и жизни,

Убив меня рукою смелой мести,

Как Занд убил когда-то Коцебу.

Я знаю хорошо свою судьбу.

Да, юношей боюсь… Еще конфетку?

Один из них меня убьет.

Герцог

(спокойно, беря конфетку).

Вы правы.

Гентц (отскакивая).

Как?... Вы… Но…

Герцог.

Да… Вас юноша убьет.

Гентц.

Но…

Герцог.

И его вы знаете прекрасно.

Гентц (изумленный).

Но… герцог…

Герцог.

Фридрих – юношу зовут;

То юноша, которым были вы,

И если он теперь воскрес, и если

Вы тайный голос слышите его –

То кончено: он вас не пощадит!

Гентц (бледнея).

Я чувствую, исчезнувшая юность

Кинжал свой на меня же обращает…

Ах… Этот взгляд… Его я узнаю:

Империю при нем я вспоминаю!

Герцог.

Но, сударь мой… Я вас не понимаю. (Отходит).

Меттерних

(приближается к Гентцу, улыбаясь).

Ты говорил с ним?

Гентц.

Да.

Меттерних.

Он мил?

Гентц.

Да, мил.

Меттерних.

О, я его вполне держу в руках…

Гентц.

Вполне, вполне, конечно, милый друг!

Герцог

(подошел к Терезе, которая в уголке у стола перелистывает книгу.

Он смотрит на нее с минуту, потом вполголоса).

О чем вы плакали?..

Тереза

(не видевшая, как он подошел, вздрагивает и встает взволнованная).

Я… нервы…

Герцог.

Нет!..

Тереза (смущенно).

Но, Ваше

Высочество…

Герцог.

Я знаю, почему

Вы плакали… Не плачьте!

(Быстро отходит. В это время Меттерних берет шляпу и перчатки).

Меттерних

(кланяясь герцогу).

Герцог, я

Откланяюсь. Позвольте удалиться?

Герцог

(отпускает его наклоном головы. К Марии-Луизе и Дитрихштейну).

Читаете мое вы сочиненье?..

Дитрихштейн.

Оно прелестно, в этом нет сомненья,

Но почему ошибок столько здесь?

Немецким вы владеете отлично…

Все шалости…

Мария-Луиза

(в негодовании).

Шалить – и в ваши годы…

Мой сын!

Герцог.

Что ж делать мне – я не орел!

Дитрихштейн

(подчеркивая ногтем ошибку).

А вот еще ошибку я нашел:

Вы написали Frankreich в женском роде.

Герцог.

Ах, не пойму я ваших der, die, das.

Дитрихштейн.

Но средний род здесь нужен был для нас.

Герцог.

Нет, средний род для Франции нейдет.

Мария-Луиза

(прерывая Тальберга, который присаживается к клавесину).

Сын не выносит музыки!

Герцог.

Да, правда,

Не выношу.

Лорд Ковлей

(приближаясь к герцогу).

Позвольте мне…

Дитрихштейн

(тихо, герцогу).

Прошу вас,

Любезней будьте.

Герцог.

А?..

Дитрихштейн (тихо).

Посол английский.

Лорд Ковлей.

Могу ль спросить, откуда возвращались

Таким галопом вы?..

Герцог.

С Святой Елены!

Лорд Ковлей (ему).

Как?..

Герцог.

Это чудный уголок, тенистый,

Зеленый и веселый. Вечерами

Особенно там хорошо бывает,

Хотел бы там увидеть я и вас.

(Кланяется и отходит).

Гентц

(живо, послу английскому во время, когда герцог удаляется).

Святой Еленою зовут деревню

В Еленинской долине – по соседству, –

Прелестные места…

Лорд Ковлей.

Ага, вот что…

Но кажется, что камень бросил он

В мой огород?..

Гентц.

Не камень – прямо гору!

Голоса (в глубине).

Пора, пора…

Эрцгерцогиня.

Луиза, ты поедешь?

Мария-Луиза.

Я? Нет, о нет…

Крики.

Садитесь в экипажи!..

Эрцгерцогиня (герцогу).

Ты с нами, Франц?

Мария-Луиза.

Нет. Сын мой ненавидит

Природу

(с жалостью).

Он в Еленинской долине

Пускает лошадь вскачь, в галоп!

Герцог (мрачно).

В галоп!

Мария-Луиза.

О да, мой друг, ты не сентиментален.

(Шум, прощания, поклоны. С говором и смехом все общество расходится).

Монтенегро (с балкона).

Я знаю тут одно местечко, где

Позавтракать чудесно можно.

(Голос его теряется).

Гентц

(с балкона кричит).

Просят

Не говорить о гидре…

Голоса и смех.

До свиданья!..

(Бубенчики удаляются).

Тереза

(Тибурцию, который прощается).

Прощай, мой милый брат.

Тибурций

(целуя ее в лоб).

Прощай, сестра.

(Кланяется Марии-Луизе и выходит с Бомбеллем).

Мария-Луиза

(к фрейлинам, поручая им Терезу).

Теперь ее к себе вы отведите.

(Тереза уходит с фрейлинами. Герцог сел, перелистывает рассеянно книги на столе. Мария-Луиза, улыбаясь, делает знак Скарампи, остававшемуся здесь, потом приближается к герцогу).

9. Герцог, Мария-Луиза, Скарампи, потом портной и модистка.

Мария-Луиза (герцогу).

Франц!..

(Он оборачивается).

Франц, я вас развеселю сейчас.

(Герцог вопросительно смотрит на нее).

Я заговор устроила для вас.

Герцог

(с зажегшимся взглядом).

Как?.. Заговор?..

Мария-Луиза.

Да, да, невероятный…

Пошла на все, чтоб быть для вас приятной.

Тсс… Слушайте. Ведь нам уже давно

Французское все, все запрещено…

Но я – представь – не побоялась риска,

И из Парижа выписаны мной,

Из лучших двух домов, для нас – модистка

(треплет его по щеке).

А для тебя – ну, улыбнись… Портной!

Ну, как находишь ты мою идею?..

Герцог

(ледяным тоном).

Поистине я восхищаюсь ею.

Скарампи

(открывает дверь, ведущую в апартаменты Марии-Луизы).

Войдите…

(Входит барышня, элегантная, как может быть примерщица, в руках у нее большие коробки с платьями и шляпами; потом молодой человек, одетый, как модная картинка 1830 года, нагруженный коробками и платьями. Портной подходит к герцогу, а модистка в глубине, на диване, раскладывает платья. После глубокого поклона портной быстро становится на колени, открывая ящики, разворачивая пакеты, встряхивая галстуки, развертывая костюмы).

Портной.

Удостоите взглянуть?..

Быть может, выбрать что-нибудь?..

Здесь фраки, галстуки, жилеты,

Плащи, и брюки, и колеты…

Сейчас я все вам разложу.

В Париже верят мне всецело:

Могу сказать, я знаю дело.

На вкус мой положитесь смело,

Я вам, надеюсь, угожу!

Вот галстуки… вот шарфы, шали…

Чего бы вы ни пожелали.

Фиалок нежных томный цвет…

Серьезный синий… Тоже нет?..

Фуляры в моде повсеместно.

(Смотря на галстуки герцога).

О, герцог носит бант прелестно!

Чтоб завязать подобный бант,

Клянусь, необходим талант.

(Показывая еще модели).

Рисунок новенький… спиралью…

(Опять смотрит на галстук герцога).

Да, в банте благородство есть…

Поверьте мне, что здесь не лесть…

А вот жилет новейший – шалью…

Как смело брошены цветы…

Как вы нашли его?

Герцог (спокойно).

Ужасным.

Портной

(продолжая показывать).

Вы не останетесь бесстрастным

Пред этим чудом красоты?

Вот козий пух. А цвет? Прелестный!

А здесь – ткань из коры древесной.

Сюртук… зеленый, нильский цвет,

Обшлаг обтянут, как корсет,

Взгляните, как высокомерно!

А вот… в шесть пуговиц жилет,

Он вам понравится наверно.

Вот фрак… взгляните, голубой

И белые к нему вот брюки.

Воздушно – взять извольте в руки,

Напоминают нам собой

Изящность гвардии французской.

А вот – еще… с жилеткой узкой.

Вот – полонез… Но он тяжел:

К Фальстафу он еще бы шел,

Но уж не к бледному Гамлету.

Плащи! А как к такому цвету

Вы отнесетесь, например?

Вот – плащ из клетчатого пледа,

А вот еще а-ля Рульер.

В таком плаще вас ждет победа:

Испанцем веет от него…

(Накидывает на себя плащ и гордо прохаживается).

В нем делать донье Соль визиты…

Покрой… Взгляните, каково?..

По правде, моды торжество!

(Распахивает).

Вот… полы соболем подбиты.

Прошу внимания к нему:

Он прост на вид, но я не скрою,

Неважен материал порою,

Так внешность не важна герою,

И платье судят по покрою –

Как человека – по уму.

ВТОРОЙ АКТ

КРЫЛЬЯ ВСТРЕПЕНУЛИСЬ

Год спустя. Действие происходит в Шенбруннском дворце. «Лаковая гостиная».

Все стены покрыты черными лакированными панно, на которых нарисованы маленькие пейзажи, киоски, птички и человечки – золотом. Их окружает золоченая резьба тяжелого немецкого вкуса. Карниз, потолок из маленьких кусков лакированного дерева. Лакированные двери и трюмо.

В глубине – высокое окно с лакированной амбразурой. Виден его балкончик, который вырисовывает на светлом фоне парка черного двуглавого орла из железа.

Виден Шенбруннский парк.

Между двумя стенами подстриженных деревьев, окаймленными статуями, простираются уютные клумбы сада, на французский образец. Дальше, в конце цветника, дальше фонтана, по дерновой возвышенности, выделяясь на голубом небе своей белизной, возвышается Глориетт. Две двери направо, две двери налево. Между дверьми, визави, две тяжелые консоли. Над консолями, наверху, горделивые портреты предков в золоченых рамах с императорской короной. Это гостиная герцога Рейхштадтского. Левые двери ведут в спальню, в которой когда-то ночевал Наполеон, когда он два раза жил в Шенбрунне. Правые двери ведут через анфиладу в зал. Здесь принц работает. Стол покрыт книгами, бумагами и планами. Огромная, наполовину развернутая карта Европы. Кресла из соседней Gobelin-Zimmer: тяжелое золотое дерево, покрытое чудной обивкой. На правом плане, налево, стоячее зеркало (псише), у которого видна только спинка черного лакированного дерева. На левой консоли аккуратно разложенные гренадерская французская шапка, красные эполеты, лядунка, сабля и проч. У стены, рядом с консолью, старое ружье с белой перевязью и со штыком. На другой консоли – ничего. В углу огромный ящик. Повсюду книги, хлысты, кнуты, роскошное оружие и проч.

Седлинский, лакеи, привратник.

(При поднятии занавеса десяток лакеев выстроился в один ряд перед графом Седлинским. Он их допрашивает. Подле него стоит привратник).

Седлинский (сидя в кресле).

И это все?

1-й лакей.

Все.

Седлинский.

Значит, все спокойно?

2-й лакей.

Все – как всегда.

3-й лакей.

Почти совсем не ест…

4-й лакей.

Читает много…

5-й лакей.

Очень плохо спит…

Седлинский (привратнику).

Уверен ли в лакеях этих ты?

Привратник.

Вполне. Все это молодые люди

С блестящею карьерой впереди.

Седлинский.

Благодарю.

(вставая)

Однако я боюсь,

Чтоб герцог не застал меня врасплох.

1-й лакей.

Нет, герцога нет дома.

2-й лакей.

Он уехал…

3-й лакей.

В мундире…

4-й лакей.

Офицеры с ним…

5-й лакей.

Маневры…

Седлинский.

Итак, смотрите: такт и осторожность!

Следите так за ним, чтоб и заметить

Он этого не мог.

Привратник (улыбаясь).

Я понимаю…

Седлинский.

Не слишком уж старайтесь. Я дрожу,

Когда излишнее усердье вижу.

Не слушайте все разом у дверей.

Привратник.

Я поручаю это одному.

Седлинский.

Кому?

Привратник.

Пьемонтцу.

Седлинский.

Да, он умный малый.

Привратник.

Сюда приходит на ночь он, как только

Пройдет Его Высочество к себе.

(Показывает на левую дверь, в комнату герцога).

Седлинский.

Он там?

Привратник.

Нет. Ночью не смыкая глаз,

Днем отдыхает он обыкновенно,

Когда выходит герцог, но как только

Вернется он – Пьемонтец будет здесь.

Седлинский.

Пусть бодрствует.

Привратник.

Я понял.

Седлинский

(бросая взгляд на стол).

А бумаги?..

Привратник (улыбаясь).

Просмотрены.

Седлинский

(нагибаясь, чтобы посмотреть под стол).

Корзина… А… Клочки…

(Быстро становится на колени, увидя клочки бумаги на ковре возле корзины, старается их сложить).

Письмо, должно быть… От кого бы это?..

(Увлеченный профессиональным любопытством, он залез совсем под стол, поднимая клочки и стараясь прочесть. В эту минуту дверь направо отворяется, входит герцог, за ним его штаб: генерал Гартманн, капитан Форести и т.д. Лакеи быстро становятся в ряд. Герцог в мундире: белый мундир, застегнутый на все пуговицы, с зеленым воротником. На рукавах серебряная вышивка, белый плащ на плечах. Черная двууголка, к которой прикреплен зеленый дубовый лист. На груди два ордена – Марии-Терезии и Св.Стефана. Смешиваясь с поясом от сабли, идет шелковый пояс, желтый с черным, с большими кистями. Высокие сапоги).

Герцог, Седлинский, эрцгерцогиня, доктор, Форести, Дитрихштейн.

Герцог

(очень естественно, взглянув на виднеющиеся из-под стола ноги).

А!.. Как здоровье, господин Седлинский?..

Седлинский

(на четвереньках, изумлен).

Как?.. Герцог?..

Герцог.

Извините, я вернулся.

Седлинский (вставая).

Меня узнали вы?.. Но я ведь был…

Герцог.

Ко мне спиной?.. Узнал сию минуту.

(Быстро входит эрцгерцогиня. Она в летнем костюме, большая соломенная шляпа. В руках роскошно переплетенный альбом, который она вместе с зонтиком кладет на стол. У нее беспокойный вид. Герцог, нервно, при виде ее).

Вас потревожили…

Эрцгерцогиня.

Франц… Мне сказали…

Герцог.

О, пустяки!..

Эрцгерцогиня (беря его руку).

Однако…

Герцог

(видя Дитрихштейна, который входит с озабоченным видом, ведя с собой доктора).

Как? И доктор?..

Да я совсем не болен!

(Эрцгерцогине).

Все пустое:

Жара… усталость… бросил я парад.

Я слишком много там кричал.

(К доктору, который щупает ему пульс).

Ах, доктор,

Вы мне безбожно надоели, право…

(К Седлинскому, который пользуется общим смятением, чтобы ускользнуть).

Как это мило с вашей стороны,

Уборкою моих бумаг заняться…

Нет, вы меня балуете, Седлинский.

И так уж вы, из нежности ко мне,

Своих друзей приставили в лакеи.

Седлинский (смущенно).

Как можете вы это думать, Ваше

Высочество!..

Герцог (небрежно).

Я был бы очень рад,

Но если бы они служили лучше…

Меня теперь ужасно одевают!

И должен вам заметить, милый граф,

Раз вы уж это взяли на себя,

Что сапоги мне очень плохо чистят.

(Он сел, снимая перчатки, отдал шляпу и шпагу денщику, который их уносит. Лакей поставил на стол поднос с прохладительным).

Эрцгерцогиня

(предлагая герцогу).

Франц…

Герцог

(к Седлинскому, который опять сделал движение к двери).

Не угодно ль вам чего-нибудь?

Седлинский.

Благодарю вас… я уж скушал…

Доктор.

Гриб.

Герцог (к офицеру).

Форести…

Форести

(приближаясь и кланяясь).

Здесь, полковник!..

Герцог.

Послезавтра

Маневры. На заре прибыть в Гросхофен…

Ступай. Ты понял?

Форести.

Слушаю, полковник!

Герцог (к штабу).

Вы можете идти – и до свиданья.

(Штаб удаляется. Седлинский идет за ним. Герцог подзывает).

Мой милый граф…

(Седлинский возвращается. Герцог протягивает ему кончиками пальцев письмо, которое вытаскивает из кармана).

Вот этого еще

Вы не читали…

(Седлинский кладет с оскорбленным видом письмо на стол и уходит).

Дитрихштейн (к герцогу).

Как вы строги с ним…

Эрцгерцогиня

(к Дитрихштейну).

Но разве герцог не вполне свободен?..

Дитрихштейн.

О, принц не пленник, но…

Герцог.

А, превосходно!

Я, право, восхищаюсь вашим «но»…

О Боже мой, не пленник я, но… но…

Не пленник… но! вот формула, вот термин.

Не пленник я, но – вечно окружен

Ненужными, несносными людьми.

Не пленник я, но – если мне угодно

Ступить хоть шаг в аллеях дальних парка –

Из каждого листа глядит уж глаз…

Не пленник я, но – если кто захочет

Со мною говорить – сию минуту

У скважины замочной чье-то ухо

Является. Не пленник я, о нет!

Но стоит мне верхом поехать – всюду

Надзор незримый следует за мной.

Не пленник я, но – письма я свои

Вторым читаю. Но… к моим дверям

Лакея каждой ночью приставляют!

(Показывает на большого седовласого лакея, приходившего взять поднос и теперь уносящего его).

Вот он как раз… Конечно, я не пленник.

Рейхштадтский герцог – пленник вдруг? Смешно.

О, я не пленник, я «не – пленник – но»!

Дитрихштейн

(немного колко).

Я редко вижу вас таким веселым.

Герцог.

Вы правы, очень редко я так весел.

Дитрихштейн (кланяясь).

Я оставляю вас.

(Уходит).

3. Герцог, эрцгерцогиня.

Герцог

(бросается в кресло с горьким смехом).

А, превосходно!

Но… будет!..

(смотрит на ее альбом).

Что это у вас, скажите?

Эрцгерцогиня.

Гербарий императора.

Герцог.

Ого!

Гербарий деда!

(Рассматривает).

Эрцгерцогиня.

Он его мне дал.

Герцог (рассматривая).

Красиво!

Эрцгерцогиня

(показывая страничку).

Франц, ты по-латыни знаешь:

Что это за чудовище такое,

Сухое, черное…

Герцог.

А, это? Роза.

Эрцгерцогиня.

Мой милый Франц… вы с некоторых пор

Ужасно изменились…

Герцог (читая).

«Bengalensis».

Эрцгерцогиня.

Бенгальская. Я поняла.

Герцог (поздравляя ее).

Прекрасно.

Эрцгерцогиня.

Вы так нервны… Что с вами?

Герцог.

Ничего.

Эрцгерцогиня.

Я знаю, что… Ваш друг, ваш пылкий Прокеш,

Наперсник ваших планов и надежд,

Которых здесь боятся, он… в изгнаньи.

Герцог.

Зато, ко мне приставленный в друзья,

Здесь маршал Мармон… Презренный всеми

Во Франции, приехавший сюда

Сбирать и похвалы и поздравленья

За то, что изменил Наполеону…

Эрцгерцогиня.

Тсс… тсс… молчи!..

Герцог.

И этот человек

Стремится в сердце сына тень набросить

На память незабвенную отца. (С жестоким движением).

О, я готов…

(Немедленно сдерживается, взглядывает в гербарий, улыбаясь).

Вот это – «Волюбилис».

Эрцгерцогиня.

Послушайте… Дав обещанье мне,

Исполнить обещанье вы б решились?

Герцог

(целуя ей руку).

О, для тебя на все, всегда, вполне!

Эрцгерцогиня.

Ведь мой подарок был тебе приятен?..

Герцог

(вставая и указывая на предметы, лежащие на консоли).

Священные воспоминанья эти,

Что для меня вы взяли из трофеев

Эрцгерцога?..

(Трогает один за другим).

Тесак… Медвежья шапка…

И старое ружье…

(Эрцгерцогиня вздрагивает).

О нет, не бойтесь,

Не заряжал я… и потом…

Эрцгерцогиня (живо).

Молчи!..

Герцог (таинственно).

Потом та вещь… что я далеко спрятал..

Эрцгерцогиня (улыбаясь).

Куда, бандит?

Герцог

(указывая на спальню).

Туда, в мою берлогу.

Эрцгерцогиня

(теперь она перелистывает гербарий).

Так вот что. Успокой мою тревогу…

Ты знаешь кротость деда твоего…

Герцог.

Да, это правда. Любят все его.

Умеет он любить себя заставить.

И я его люблю.

Эрцгерцогиня.

Он для тебя

Все может сделать.

Герцог.

Если б захотел он…

Эрцгерцогиня.

Так обещай мне… Не решаться раньше

На бегство, прежде чем поговоришь

Ты с дедом о твоей мечте заветной,

И убедить попробуешь его.

Герцог

(протягивая ей руку).

Я обещаю.

Эрцгерцогиня

(пожав его руку, с облегчением вздыхает).

Ну, вот это мило! (Весело).

Но хочешь, чтоб тебя я наградила?

Герцог (улыбаясь).

Вы, тетя?

Эрцгерцогиня.

Что ты думаешь, мой друг?..

И у меня есть капелька влиянья…

(Смеется).

Я истощила, правда, весь запас

Слов, убеждений и просящих фраз,

Но я добилась своего желанья:

Ваш верный друг, по ком вы так скучали,

Ваш Прокеш – здесь…

(Стучит три раза зонтиком в пол, дверь отворяется, появляется Прокеш).

Герцог

(бежит к Прокешу).

Вы, друг мой! Наконец!..

(Эрцгерцогиня скромно исчезает, пока друзья обнимаются).

4. Герцог, Прокеш.

Прокеш

(вполголоса, оглядываясь).

Нас могут слушать?..

Герцог

(спокойно, громко).

Слушают всегда,

Но ничего не повторяют…

Прокеш.

Как?

Герцог.

Да. Я нарочно, в виде испытанья,

Здесь говорил безумные слова.

Об этом никогда не доносили.

Прокеш.

Как странно!

Герцог.

Да, должно быть, мой шпион

С полиции лишь даром тянет деньги,

И, верно, глух на оба уха он.

Прокеш (живо).

Ну, что графиня?.. Каковы известья?

Что нового?

Герцог.

Нет ничего!

Прокеш.

Неужли?..

Герцог

(с отчаянием).

Нет ничего. Она меня забыла,

А может быть… ее арестовали…

А может быть… О, я безумцем был,

Что год назад не убежал. Но нет…

Зато теперь я к этому готов,

Но там меня забыли…

Прокеш.

Тише, тише…

(Оглядывается).

Так вот где ваш рабочий уголок.

Как мило здесь.

Герцог.

Да, мило – по-китайски…

О, эти золотые птицы! Эти

Китайские болванчики по стенам

С улыбками, достойными пощечин!..

Меня нарочно поместили здесь,

Чтобы на фоне этих черных стен

Мундир мой белый ярче выделялся.

Прокеш.

Принц…

Герцог

(ходя взад и вперед в волнении).

Я глупцами окружен одними.

Прокеш.

Что вы полгода делаете здесь?

Герцог.

Бешусь!

Прокеш.

Не знал Шенбрунна я.

Герцог.

Могила!

Прокеш

(смотря с балкона).

Фонтан и «Славы Храм»… Как он красиво

Белеется на синем фоне неба…

Герцог.

Да, «Славы Храм»… Когда мое все сердце

Горит и жаждет настоящей славы!

Прокеш (спускаясь).

Весь парк к услугам вашим, чтобы ездить

Верхом…

Герцог.

О, парка этого мне мало!

Прокеш.

И вся долина, если тесен парк.

Герцог.

Она мала для моего галопа.

Прокеш.

Что ж нужно для прогулок вам?

Герцог.

Европа!

Прокеш

(желая его успокоить).

Молчите…

Герцог.

Ах, поймите вы, что в миг,

Когда, еще весь ослепленный славой,

Я отрываюсь от любимых книг,

От прошлого картины величавой,

Когда бросаю Цезаря ладью

И гениев бесстрашную семью

И закрываю, весь в слезах, Плутарха –

Передо мною тень отца-монарха,

И Александр, и славный Ганнибал…

Лакей

(появляясь у левой двери).

Что вы надеть изволите на бал?

Герцог (Прокешу).

Вот!

(Лакею, жестко).

Никуда сегодня я не еду.

(Лакей исчезает).

Прокеш

(просматривавший книги на столе).

Вам все теперь читать разрешено.

Герцог.

Да, наконец я одержал победу!

Те времена умчались прочь давно,

Когда, ведя меня на поле брани,

Истории меня учила Фанни,

Потом мне стали книги приносить…

Прокеш.

Эрцгерцогиня добрая, конечно?

Герцог.

Кого ж еще я мог о том просить?..

Она одна мне предана сердечно.

И я читал все ночи напролет…

Потом – лишь только луч дневной блеснет,

Я прятал книги наверху… на полог…

И так я спал под куполом из книг…

О, как я всю их красоту постиг!

Как до ночи казался день мне долог!

Историю читал я, как роман.

Я был от счастья, от восторга – пьян.

Днем на верху далеком балдахина

Дремали книги мирно, в вышине,

Но ночью пробуждалися оне,

И за картиной грезилась картина.

Я засыпал, и тайной властью сна

Являлася крылатая война:

Сражений шум я слышал в мраке ночи,

Лавровый дождь мне упадал на очи,

Мне виделся все он, все он, все он!..

Великие победы, с шумом, с блеском,

Скользили вкруг меня по занавескам

И наполняли мой мятежный сон…

Однажды Меттерних с серьезной миной

По-своему вел об отце рассказ,

А я старался выраженью глаз

Придать всю глупость кротости невинной.

Вдруг – страшный треск!.. То рухнул балдахин,

Не выдержав великой славы гнета,

И книги, книги сыпались без счета,

И заголовок был у всех один…

И все страницы повторяли хором

Одно лишь имя, что в душе живет!

Прокеш.

Что ж, Меттерних вскипел?

Герцог.

Наоборот,

Взглянул слегка насмешливым укором

И мне сказал, спокойно с кресла встав:

«Ого! У вас высоко книжный шкаф».

С тех пор я все читаю, что угодно.

Прокеш

(показывая на книгу).

И даже это?.. «Сын его»?..

Герцог.

О да!

Прокеш.

Но то, что пишут здесь, – неблагородно.

Герцог.

Несправедливой может быть вражда…

К тому ж нападки этой книги – пусты.

Здесь говорят о яде злой Локусты,

О том, что у меня враги вокруг,

О том, что я от яду умираю,

Но я б хотел сказать родному краю,

Что далеко прекрасней мой недуг.

Не мелодрама здесь и не отравой

Рейхштадтский герцог здесь томим…

Я болен – болен именем своим,

Звучащим грозной и могучей славой!

В нем пушек гром, в нем звон колоколов,

Оно звучит и шлет укор упорный

Ничтожеству и слабости позорной

Души моей – и я рыдать готов.

(Пошел к окну).

О, жаждать новые прибавить главы

К истории его побед и славы…

И лишь мечтать о том, что так светло,

Прижав к стеклу горящее чело!

(Подходит к Прокешу).

А иногда, стараясь позабыться,

В леса, поля лечу я на коне…

Я ветер пью, я мчусь быстрее ветра,

Чтобы убить безумную мечту.

Я мчусь, я мчусь, я забываю все:

Что я, кто я, о чем мне думать больно…

Вдыхаю пряный запах кожи, пыли,

Травы помятой… Наконец, усталый,

Разбитый, опьяненный и счастливый,

Остановлю коня на всем скаку,

Взгляну на небо, и в лазури ясной

Орла… орла я вижу мощный лет!

(Почти падает на кресло, сидит с минуту неподвижно, опустив голову на руки, потом глуше).

О, если бы в себя я мог поверить…

(С тоской смотрит на Прокеша).

Скажите, друг, вы знаете меня,

Что, если я – как часто ведь бывает –

Сын гения – ничтожество и только?

О… Меттерних меня в том уверяет.

Он прав, и как австриец он не может

Иначе поступать, но я дрожу,

Когда свои слова он преподносит,

Как Гентц мне леденцы из бонбоньерки.

Скажите мне, чего я стою, друг мой?

Могу ли императором я быть?

О Господи, ты знаешь все и видишь! (С отчаянием).

Но если бледность этого чела

Не бледность гордая Наполеона,

Так сделай так, чтоб Франции корона,

Увы, его коснуться не могла!

Прокеш (тронутый).

Но, принц…

Герцог.

О, друг мой, отвечайте мне…

Неужли презирать себя я должен?

Скажите откровенно мне, кто я?

Чтоб царствовать… Я знаю, у меня

И низок лоб, и руки слишком слабы…

Ответьте мне…

Прокеш

(важно, беря его за обе руки).

Мой милый принц, когда бы

Перед короной царственной своей

Все принцы так же сильно испытали

Боязни и сомнения печали –

То мы плохих не знали б королей!

Герцог

(с криком радости обнимая его).

Благодарю… Вы придали мне силы…

Теперь – работать, друг мой, милый друг!..

5. Герцог, Прокеш, потом Тереза.

(Входит лакей, ставит на стол поднос с письмами и выходит. Это тот самый, которого привратник называл Пьемонтцем).

Прокеш.

Вам почту принесли. Как много писем!

Герцог.

От женщин… Эти до меня доходят.

Прокеш.

Какой успех…

Герцог

(берет письмо, которое Прокеш передает распечатанное).

«Я видела вчера

Ваш взгляд печальный…»

Я разрываю

(рвет и берет другое).

«На челе твоем…»

Я разрываю

(та же игра).

«Вчера вы мимо ехали верхом…

На Пратере…» Я разрываю (та же игра).

Прокеш.

Тоже?..

Герцог

(беря еще письмо).

«Вы молоды, но ваш печальный рок…»

От канониссы… О великий Боже!..

Я разрываю…

(Тереза стучит и потом появляется).

Тереза (робко).

Можно?..

Герцог

(оборачиваясь).

Ручеек!

Вы здесь?..

Тереза.

Опять названье это, герцог?..

Герцог.

В нем чистота, в нем сладость, к вам оно,

По-моему, подходит несравненно!

Тереза.

Его с собой я в Парму увезу.

Мы завтра едем.

Герцог

(с насильственной улыбкой).

О! Смахнем слезу…

Тереза (печально).

Мы едем в Парму…

Герцог.

Да, в страну фиалок.

Быть может, мать моя о них забыла,

Напомните ей это…

Тереза.

Да. Прощайте… (Хочет уйти).

Герцог.

Беги вперед, кристальный ручеек…

Тереза.

Но почему я «ручеек», скажите?..

Герцог.

Не раз душа усталая моя

В вас черпала забвенье и отраду,

Вы ей несли целебную прохладу,

Как в летний день холодная струя.

В глазах у вас таится глубь речная,

А в голосе – журчанье серебра…

Ваш взгляд и голос нежно вспоминая,

Мой ручеек, я вижу грезы мая…

Мой ручеек… Прощайте – вам пора!

Тереза

(уходит, на пороге, словно ожидая чего-то).

Вам больше нечего сказать мне?..

Герцог.

Нет.

Тереза.

Да… ну… прощайте, принц (уходит).

Герцог.

Я разрываю!..

6. Герцог, Прокеш.

Прокеш.

Я это вижу, герцог.

Герцог (мечтательно).

Я любим.

И я бы мог…

(переменяя тон)

Но нет, долой роман,

История важнее нам теперь!..

Итак, опять за тактику возьмемся!

Прокеш

(раскладывая на столе принесенную им карту).

Ну, вот вам план, его вы разберите.

Герцог

(освобождая большой стол от книг и бумаг, чтобы устроить поле битвы).

Постой… Дай мне сначала этот ящик,

Там все мои солдаты. С ними нам

Удобней будет разобрать весь план.

Прокеш

(принося герцогу ящик с солдатами).

Я должен вам сказать, что этот план

Весьма рискован. Ну-с, я жду. Начнемте.

Герцог

(кладя руку на ящик, с приливом меланхолии).

Так вот они, войска Наполеона

Второго…

Прокеш (с упреком).

Принц!..

Герцог.

Надзор такой устроен,

Что даже деревянные солдаты

В моих войсках – и те… и те австрийцы!

Дай одного мне. Левый фланг вот здесь…

(Он берет солдата не смотря, ищет взглядом место его на карте, ставит солдатика и вдруг, взглянув на него, вскрикивает).

Что это значит?..

Прокеш.

Что там?..

Герцог

(с изумлением, беря опять солдатика и рассматривая).

Гренадер…

(Берет другого).

Ах!.. Ратник… кирасир… кавалерист…

Французами мои солдаты стали!

Подумай, друг мой, кто-то перекрасил

Всех деревянных воинов моих!

(Он бросается к ящику и сам их вынимает, одного за другим, с возрастающим восхищением).

Француз!.. Француз!.. Француз!..

Прокеш.

Но что за чудо?..

Герцог.

Их перекрасил кто-то, говорю я.

Прокеш.

Но кто?

Герцог.

Солдат!..

Прокеш.

Но почему солдат?..

Герцог

(показывая ему маленьких солдат).

Смотри, как точно все до мелочей:

Все выпушки, нашивки, канты…

Кто б ни был ты, благодарю тебя,

Безвестный мой солдат, благодарю,

Что средство ты нашел в мою темницу

Хоть это войско привести ко мне!

Кто тот герой, герой по-детски добрый,

Заставивший вас всех мне улыбаться

Блестящей амуницией своей?..

Как он от глаз надсмотрщиков укрылся?..

Чья кисть была тонка и так нежна,

Чтоб всем им усики нарисовать

И золотом обвесть шнуры и трубы?

(Приходя все в больший восторг).

О, вынем всех! Весь стол покрыт уж ими!

Ах, вот стрелки в зеленых эполетах!

Застрельщики, разведчики, все здесь…

О, вынем всех их, крошечных героев!

Смотри, смотри, здесь заперта была

Вся армия великая!.. О, друг мой,

Вот мамелюки. Ах, я узнаю

Уланов польских красные жилеты!

Вот гренадеров длинные султаны,

Вот егеря…

(Вздыхая).

Я, как несчастный узник,

Что целый лес построил бы себе

По деревцу из стружек. По игрушке…

Так я по этим маленьким солдатам

Всю эпопею ясно представляю!

(Удаляется от стола, отступая лицом к солдатикам).

Но, правда, я не вижу деревянных

Подставок больше… Кажется мне, знаешь,

Что потому так малы все они,

Что я смотрю на них издалека!

(Быстро приближается к ним, одним скачком, и лихорадочно расставляет маленькие войска).

Сравняем их… Расставим по полкам

И повторим Эйлау и Ваграм.

(Схватывает саблю с консоли и кладет ее поперек поля битвы).

Пусть будет этот ятаган – Дунаем.

(Указывает определенные воображаемые пункты).

Эсслинг… Асперн – сюда мы помещаем (к Прокешу).

Бумажный мост на эту сталь клади…

Дай гренадера мне сюда скорее…

Возвышенность нужна нам впереди…

«Мемориал» давай сюда, – правее…

Вот здесь – Сен-Сир. Здесь будет Молитор,

Бельгардский победитель… А вот здесь

Мост переходит…

(С некоторой минуты вошел Меттерних и стоит сзади герцога, который, в пылу занятия, опустился на колени, чтобы лучше установить солдат, и следит за маневрами).

7. Те же, Меттерних, потом лакей.

Меттерних.

Переходит мост…

Кто?..

Герцог

(вздрагивает и оборачивается).

Гвардия.

Меттерних

(глядя в лорнет).

Французские войска…

А где ж австрийцы?..

Герцог.

Обратились в бегство!

Меттерних.

Вот как!

(Берет одного из солдатиков).

А кто же вам их перекрасил?..

Герцог (сухо).

Никто!

Меттерних.

Вы сами, значит. Что же это?..

Вы портите свои игрушки?

Герцог (бледнея).

Сударь…

(Меттерних звонит, приходит лакей – тот же, что и раньше).

Меттерних

(лакею, показывая на солдатиков).

Возьмите это все и бросьте прочь.

Вам новых принесут.

Герцог.

Я не хочу.

Уж если обречен я на игрушки,

То пусть они эпическими будут.

Меттерних.

Какая муха… иль, верней, какая

Пчела сегодня укусила вас?

Герцог

(идя к нему со сжатыми кулаками).

Ирония не нравится мне, сударь…

Лакей

(унося солдат, проходя сзади герцога, быстро и тихо).

Молчите, принц, я вам их перекрашу.

Меттерних

(уходивший, оборачивается на его угрозу).

Как, герцог, мне понять угрозу вашу?

Герцог

(внезапно успокаиваясь, с принужденным смирением).

Простите мне… минутной вспышки гнев.

(В сторону).

Я не один, теперь молчать могу я.

Меттерних.

А я как раз пришел к вам с вашим другом.

Герцог.

С каким же другом?..

Меттерних.

С маршалом Мармоном.

Прокеш

(со сдержанным негодованием).

Мармон! Он здесь?..

Меттерних

(глядя на Прокеша).

Мармон один из тех,

Кого мне здесь приятно видеть.

Прокеш

(сквозь зубы).

Знаю.

Меттерних.

Он здесь.

Герцог.

Прошу… его я видеть рад.

(Меттерних выходит. Едва за ним заперлась дверь, герцог бросается в кресло и с отчаянием бьется головой о стол).

О мой отец!.. О, царственная слава!

Имперский трон, порфира и орлы!

(Дверь отворяется, он встает совершенно спокойный, улыбающийся очень естественно. К Мармону).

Я очень рад вас видеть у себя.

Меттерних

(уводя Прокеша).

Хотите посмотреть со мной покои

Его Высочества?.. Я покажу вам…

(Берет его под руку и уводит. Герцог и Мармон остаются вдвоем).

8. Герцог, Мармон, на минуту – Меттерних и Прокеш.

Маршал.

Сегодня, принц, последний мой визит.

О нем мне больше нечего поведать…

Герцог.

Как жаль! Вы хорошо так говорили…

Маршал.

Я Вашему Высочеству старался

Портрет дать верный…

Герцог.

Верный! Ну, итак,

Уж больше ничего?

Маршал.

Да, ничего!

Герцог.

Воспоминаний юности его

Уж больше не осталось?..

Маршал.

Никаких.

Герцог.

Итак… попробуем составить вывод:

Он был велик?

Маршал.

Велик.

Герцог.

Но, может быть,

Без вас он часто…

Маршал.

Я мешал нередко…

Герцог.

Несчастию?..

Маршал (ободренный).

Да, слишком верил он…

Герцог.

В свою звезду!

Маршал.

Мы в заключениях сошлись, я вижу…

Герцог.

И именно вот так все это было?..

Маршал

(совсем доверчиво).

Он был, конечно, славный генерал,

Но все-таки нельзя сказать…

Герцог.

Презренный!

Маршал (вставая).

Что значит?..

Герцог.

Да! Сегодня наконец

Я взял от вас последнее, что было

Невольно в вас прекрасного… Я взял

Все чудные воспоминанья ваши.

Теперь вы пусты – я бросаю вас!

Маршал (бледный).

Но я…

Герцог.

И ты мог изменить ему,

Рагузский герцог? Ты? Да, да, я знаю,

Вы все ему завидовали, все…

Товарища на царском троне видя,

Твердили тихо: отчего не я?

Но ты!.. Тебя любил он с первых дней,

Тебя любил он до того, что даже

Его солдаты на тебя роптали…

Тебя любил он, в тридцать лет тебя

Он маршалом уж сделал…

Маршал

(сухо поправляя).

В тридцать пять.

Герцог.

И ты – изменник… Именем твоим

Изменников зовет народ французский!..

(Встает вдруг и подходит к нему).

Что ж вы молчите? Жду я объясненья.

Ответьте мне. Не герцог Франц Рейхштадтский,

Наполеон второй стоит пред вами!..

Маршал

(отступает потрясенный).

Тсс… Меттерних… Его я голос слышу.

Герцог

(показывая ему на отворяющуюся дверь, гордо).

Что ж, измените нам вторично, маршал.

(Со скрещенными руками на груди он выдерживает его взгляд. Молчание. Меттерних показывается с Прокешем).

Меттерних

(проходя в глубину с Прокешем).

Беседуйте, прошу. Не беспокойтесь…

Мы в парк идем смотреть «Руины», где

Сегодня бал. Я истый представитель

Народа, обреченного на гибель.

Как говорят, невольно я люблю,

Чтоб танцевали именно в руинах…

До вечера!

(Выходят. Пауза).

Маршал.

Принц… Я смолчал.

Герцог.

Да, герцог

Рагузский, я был очень удивлен!..

Маршал.

Что ж… продолжайте… Я сажусь.

Герцог.

Что значит?..

Маршал.

Я позволяю оскорблять себя:

Сейчас вы были прямо несравненны!

Герцог.

Как…

Маршал.

Да. Я императора бранил…

Пятнадцать лет нарочно и насильно.

Поймите, что Рагузский герцог жаждал

Себе же оправдание найти,

Но дело в том… что я его не видел.

О, если б с ним я встретился опять,

Опять бы я к нему вернулся, знаю.

И многие ему так изменили –

В желаньи пылком родину спасти,

Но кто его еще хоть раз увидел,

От чар его уже не мог уйти.

Один лишь я его не увидал…

Но вечером сегодня я опять

Им покорен – навек и безвозвратно.

Герцог.

Что это значит?..

Маршал

(с грубой пылкостью).

Я его увидел!

Герцог

(почти с криком радости).

Как?..

Маршал

(протягивая ему руку).

В складке лба, в блестящем этом взгляде,

В движеньи властном… Да, я остаюсь

И все снесу с терпеньем оскорбленья.

Герцог.

А! Если б только это было правдой,

Тогда бы ты своим волненьем спас

Меня от ежечасного сомненья,

Которым здесь так пользуются все.

Так, несмотря на этот низкий лоб

И плечи узкие…

Маршал.

Его я видел…

Герцог.

Опять во мне надежда загорелась.

Простить хотел бы я тебе… Зачем,

Зачем ты изменил ему?!

Маршал.

Мой принц…

Герцог.

Зачем другие все?..

Маршал

(с отчаянным жестом).

Мой Бог… Усталость!..

(С некоторого времени дверь, в глубине направо, отворилась, в углублении виден тот самый лакей, что уносил солдатиков. Он слушает. При слове «усталость» он входит и тихо затворяет за собой дверь. Мармон продолжает в приливе откровенности).

Что вы хотите? Против всей Европы!

Да, побеждать прекрасно, но и жить

Хотелось иногда – поймите это.

Берлин… и Вена… никогда – Париж…

Сначала все… Опять, опять сначала!

Безумье… Не слезая с лошадей…

Всю жизнь… И мы устали.

Лакей

(громовым голосом).

Ну, а мы?..

9. Герцог, Мармон, Фламбо.

Герцог и Мармон

(оборачиваясь и видя его стоящим в глубине со скрещенными руками).

Кто там? Кто это?

Лакей.

Ну, а мы, скажите,

Мы, темные, мы маленькие люди,

Что подставляли смело наши груди,

Что шли вперед послушною толпой,

От голода, от холода страдая,

Ни герцогств, ни чинов не ожидая,

В покорности великой и слепой?

Мы шли вперед, шли безустанно, смело,

Терпели голод, мерзли не дрожа…

Труба нам пела, песнь ее звенела,

Единственной поддержкою служа.

И звук ее вперед нас звал с собою,

И шли мы, шли, измучены борьбою,

Семнадцать лет в дороге, на войне

Два пуда мы таскали на спине…

И только провиант наш весил мало,

А то его и вовсе не бывало!

Мы шли вперед, шли бодро, день за днем:

Из Австрии в Испанию пешком…

Мы задыхались в тропиках, а в стужу

Лохмотья открывали грудь наружу…

Бывало, лишь нарядный офицер

Кричит нам громко, мчась во весь карьер:

«Уж близок враг! В поход, в поход!» Едва ли

Крыло воронье съесть мы успевали

Иль, намешавши конской крови в снег,

Доесть ее – и снова в путь и в бег!

Герцог

(сжимая руками ручки кресел, подавшись вперед, с горящими глазами).

О, наконец!..

Лакей.

Когда мы уступали

Усталости и ночью засыпали,

Нас даже пули не страшили так,

Как мысль – проснуться завтра… людоедом.

Герцог

(все ближе наклоняясь, пожирая этого человека глазами).

О, наконец…

Лакей.

Нам сон служил обедом,

Мы шли вперед и бились – натощак!

Герцог

(преображенный от радости).

О, наконец один из них со мною!..

Лакей.

Мы шли вперед могучею волною,

Смывая все, что было на пути.

За четырех был должен каждый драться,

Должны мы были бодро улыбаться

И все вперед идти, идти, идти…

Толпа людей голодных, полуголых,

Худых, уставших, черных и веселых…

Мы не устали, может быть, тогда?..

Мы не устали, а?..

Мармон (смущенный).

Конечно, да.

Лакей.

И ничего-то мы не добивались,

Но верными лишь мы ему остались!

Мармон (к герцогу).

Но кто же этот странный ваш лакей?..

Лакей

(становясь во фронт).

Я – гренадер и отставной сержант.

Жан-Пьер Фламбо, по прозвищу Фламбар, –

Отец – бретонец, пикардийка – мать, –

Вступает в полк четырнадцати лет.

В шестом году второго Жерминаля

Крестины происходят в Маренго.

Через шесть лет – капральские нашивки,

Сержанта чин и радостные слезы.

В июле, в 1809-м,

В Шенбрунне – здесь. Да, гвардия тогда

Шенбрунн и Сан-Суси ведь занимала…

Итак – итог: на службе у Его

Величества всего шестнадцать лет.

Кампаний всех шестнадцать, а сражений –

При Аустерлице, Эйлау, Соммо-Сьерре,

При Эслинге, Ваграме, при Смоленске,

И проч., и проч., и проч. В сраженьи тридцать

Два раза отличился… ранен был

Неоднократно. Наконец, сражался

Не за чины и деньги – а за славу!

Мармон (герцогу).

Так долго слушать вы его хотите?..

Герцог.

О нет, не так… а стоя.

Мармон.

Принц, однако…

Герцог.

В великой книге славной Эпопеи

Заглавных букв составили вы ряд,

Невольно каждый привлекая взгляд!

Но маленькие буквы – вот они,

Их тысячи, и вы бы не могли

Без армии смиренной их составить

Блестящую истории страницу. (К Фламбо).

Ах, добрый мой Фламбо, подумай только,

Что я тебя уж целый месяц вижу,

И ты меня своим надзором бесишь!

Фламбо (улыбаясь).

О нет, друг с другом больше мы знакомы.

Герцог.

Как?..

Фламбо

(приближая свою добрую, большую голову).

Вы меня не узнаете?

Герцог.

Нет…

Фламбо (настаивая).

Да как же… Это было рано утром

В четверг в Сен-Клу. Вы вышли на прогулку

В тенистый парк, с кормилицею вашей, –

Красавица, я помню как сейчас –

С дежурной дамой, с маршалом Дюроком…

Они смотрели, как кормили вас.

А вас тогда султан мой красный занял,

И вы к нему ручонкой потянулись.

«Поди сюда!» – мне маршал приказал.

Я подошел. Вы улыбались мне,

И капли молока еще текли

По вашим пухлым розовым губешкам…

И вдруг, я слышу, ручкою своей

Вы мне султан изволите трепать.

«Оставь Его Величество играть…» –

Сурово приказал мне маршал. Я

Сейчас же на колени стал пред вами…

Когда я поднялся, трава была

Вся в красных перьях, а султан мой бедный

В простой железный превратился прут.

«Я два тебе их выдать прикажу!» –

Сказал Дюрок. И я ушел в восторге.

«Эге! Кем ты так хорошо ощипан?» –

Мне крикнул строго адъютант. Я гордо

Ему ответил: «Римским королем!»

Вот с этих пор мы и знакомы с Вашим

Величеством. Я нахожу, что Ваше

Высочество порядком подросли.

Герцог.

Не вырос я, вот в этом вся беда:

«Величеством» я, видишь, был тогда,

В «Высочество» теперь я обратился!

Мармон

(ворчливо, к Фламбо).

Что ж со времен Империи ты делал?

Фламбо

(меряя его взглядом).

Я вел себя не так, как… кое-кто.

Знакомлюсь с Солиньяком и Фурнье,

Участвую с Дидье я в заговоре.

Не удается. Вижу казнь Миара,

Ребенка по шестнадцатому году,

И старика Давида. Горько плачу…

Заочно к смертной казни присужден!

Отлично… Возвращаюсь я в Париж

Под ложным именем… Живу

Я на два франка в месяц… Не теряю

Надежды, что еще вернется он.

Гуляю смело в шляпе боливаром,

Деруся на дуэли тридцать раз

Из-за него, не больше и не меньше,

Участвую в Безьерском заговоре.

Не удается… Всех нас арестуют…

Мне удается убежать. Сбегаю.

Заочно к смертной казни присужден!

Спешу в Париж, а там уж, как нарочно,

Есть для меня готовый заговор.

В Америку, к Лефевру еду я.

«Что делать, генерал?» – «Начать сначала!»

Мы едем. Буря. Бедный генерал мой

Погиб – как пассажир простой. Я плачу,

А сам плыву. Умею плавать я

Отлично. Солнце… голубые волны…

Белеют чайки… вот плывет корабль…

Спасен. Являюсь вовремя как раз,

Чтобы попасть на заговор в Сомюре.

Не удается. Суд. Я убегаю…

Заочно к смертной казни присужден!

В Тулоне ждет уж комендант Каран,

И заговор готов. Лечу туда…

Напрасно… разболтались в кабачке.

Не удается. Я опять сбегаю!

Заочно к смертной казни присужден!

Я в Грецию спешу, расправить кости

И здорово побить проклятых турок.

И наконец, – во Францию вернувшись

Июльским утром, вижу кучи камней

На улицах. Отлично. Бьюсь и я.

Но вечером меняет знамя цвет:

Из белого – трехцветным ставши снова.

Но кой-чего ему недоставало,

Там, наверху, неверного древка,

Того… из золота… и с парой крыльев.

В Романию спешу на заговор.

Не удается. Родственница ваша…

Герцог (живо).

Кто, говори?

Фламбо.

Графиня Камерата.

В Тоскане у меня берет уроки…

Герцог.

Я понял все!

Фламбо.

Уроки фехтованья.

Фехтуем мы и заговор готовим.

Опасный пост здесь выдался. Дают

Фальшивые бумаги мне сейчас же,

И вот я здесь… Как видите – весь тут!

(Потирает руки, молча смеется и подмигивает).

Но каждый день с графиней вижусь я.

Открыл я в парке тайную землянку,

Которую вы вырыли когда-то,

С учителем играя в Робинзона.

Два выхода есть у землянки той:

Один – в кусты шиповников колючих,

Другой – теряясь в муравьиных кучах.

Там прячусь я полуденной порой.

Она туда является с альбомом

И рисовать садится в тень ветвей…

И, пользуясь таким простым приемом,

Из-под земли беседую я с ней,

Как вам отдать Империю скорей.

Герцог

(после молчания, взволнованный).

Что ж сделать я могу тебе, скажи мне,

За преданность великую твою?..

Фламбо.

А выдрать за ухо меня, как он.

Герцог.

Что?

Фламбо (весело).

Ну чего еще бы мог просить

Себе в награду бывший гренадер?..

«Ворчун», как называли нас тогда…

Герцог

(немного взволнованный солдатской простотой).

«Ворчун»!

Фламбо.

Да, да, ну что ж… Я жду… вот так…

(Герцог неловко дергает его за ухо, жестом помимо его воли высокомерным. Фламбо морщится).

Не так, не так… Вы слишком истый принц!

Герцог (вздрогнув).

Ты думаешь?..

Мармон (с досадой).

К чему сказал ты это?

Фламбо.

Ну, если принц – французский принц, так это

Вину наполовину уменьшает.

Герцог (боязливо).

Но чувствуют ли там, что я французом

Остался во дворце австрийском?..

Фламбо.

Да!

(Смотрит вокруг себя).

Нет, нет, вы не подходите сюда,

Здесь тяжело… богато и нелепо.

Мармон.

Откуда ты все это понимаешь?..

Фламбо.

Мой брат в Париже мебельщик известный:

Работает Фонтэну и Персье.

Они хотят нам подражать! Но вот

Людовика XV кресло.

Ах, черт возьми, не тонкий я знаток,

Но вижу кое-что и понимаю.

(Берет кресло, одной рукой поднимает, как перо, на воздух и показывает тяжелую деревянную отделку немецкого вкуса).

Отделка безобразная – глядите.

(Ставит на место и показывает обивку кресла).

Но посмотрите на обивку эту.

А? Что за вкус… Смеется, и поет,

И забивает все другое к черту!

Видать, что это дело рук искусных…

А почему? Ведь это гобелены.

И как они сюда нейдут… И вы,

Вы тоже ведь французская работа…

Мармон.

Во Францию вернуться вы должны.

Фламбо.

Во Францию! И на почетный крест

Опять нам императора поставить!..

Герцог.

Но кем теперь он заменен, скажи…

Фламбо.

Кем? Генрихом IV. Надо было

Найти такого, кто умел сражаться.

Вы видели почетный крест?

Герцог (грустно).

В витринах.

Фламбо.

Как он хорош был на сукне мундира:

Как будто капля крови вытекала

И превращалась в золото, а после

В зеленую эмаль…

Герцог.

Должно быть, он

Красив был на твоей груди, мой друг?

Фламбо.

Нет, я его не получил.

Герцог.

Как? Ты?

За подвиги твои, за эту скромность?

Фламбо.

Я мало сделал, чтоб его иметь.

Герцог.

И ты о нем не хлопотал?

Фламбо.

Когда

Его нам император не давал,

То, значит, дать его он не был должен.

Герцог.

Так слушай! Я, без титула, без власти,

Без государства, только жалкий призрак,

Рейхштадтский герцог, грустно и печально

Под липами австрийскими бродящий,

Чертя на их коре родное имя, –

Я, чье несчастье тщетно затмевают

Чужими мне звездами, у кого

(показывает свои ордена)

Лишь два креста на место одного…

Я, изгнанный, больной, несчастный пленник –

Я не могу бросать героям звезды,

Но кажется, но чудится мне как-то,

Что, несмотря на тень и мрак забвенья,

Хоть луч звезды остался у меня…

Жан-Пьер Фламбо – его тебе дарю я!

Фламбо.

Вы…

Герцог.

Призрак лишь креста могу я дать.

Фламбо.

Тот крест хорош, что со слезами счастья

Мы принимаем. Плакал я сейчас.

Мармон.

А настоящим заменить его

В Париже!

Герцог.

Но чтобы туда вернуться,

В родной Париж, – что должен сделать я?

Фламбо.

Ваш чемодан скорее уложить!

Герцог.

Увы…

Фламбо (быстро).

Теперь вздыхать не надо больше.

Девятое сегодня. Если вы

Хотите быть тридцатого в Париже, –

То будьте на балу у Меттерниха,

Назавтра в ночь…

Мармон.

При мне ты открываешь

Такую тайну…

Фламбо (весело).

Не пойдете ж вы

Рассказывать про заговор, в котором

Участвуете сами…

Герцог (вздрагивая).

Нет, не он…

Его не надо…

Мармон.

А наоборот,

Я с вами заодно.

(К Фламбо).

Но ты, приятель,

Ты был неосторожен!

Фламбо.

Может быть!

Таков мой недостаток. Я люблю

Всегда к приказам прибавлять свое,

Люблю сражаться с розою в петличке,

И этой я не изменю привычке.

Мармон.

Итак, графине я готов служить.

Герцог (серьезно).

Нет… нет, не он…

Фламбо.

Та-та-та-та!.. Ну, дайте

Ему вину вы этим искупить.

Мармон (к Фламбо).

Есть у меня всех недовольных списки…

С послом французским мы к тому же близки.

Фламбо (живо).

А! Он полезен очень будет нам!

Герцог (с горечью).

Как?.. Сразу сделка с совестью?

(С отчаянием).

Нет! Нет!

Я не приму услуги от него.

Мармон (кланяясь).

Я буду вам тогда повиноваться,

Когда на вас корону я увижу.

Пока к послу отправлюся сейчас (уходит).

Фламбо.

Каналья!.. Но он прав на этот раз.

10. Герцог, Фламбо.

Герцог

(в волнении ходит взад и вперед).

О, я сейчас бы полетел! Но, Боже,

Где взять мне доказательства, скажи,

Что Франция, как сирая вдовица,

Еще отца оплакивать готова?

Не умерла ли эта нежность в ней?..

Фламбо (лирически).

Поверьте мне, любить нельзя нежней…

Без вас там жарки слезы, вздохи тяжки…

Взгляните…

(Вытаскивает из кармана что-то длинное и трехцветное, что он торжествующе вертит в воздухе и потом отдает герцогу).

Герцог.

Это что, Фламбо?

Фламбо (спокойно).

Подтяжки.

Герцог.

Что ты, с ума сошел, мой друг?

Фламбо.

О нет!

Взгляните хорошенько…

Герцог.

Мой портрет!..

Фламбо.

Вот – даже у богатых это в моде,

Не говоря уж о простом народе.

Герцог.

Но…

Фламбо

(подавая ему табакерку).

Может быть, понюшку табаку?..

Герцог.

Я не…

Фламбо (показывая).

Вот здесь, с пробором на боку,

Вам голова кудрявая знакома?

Герцог.

Я! Это я!..

Фламбо

(вытаскивая большой синий фуляр из кармана).

Вот – вы и здесь, как дома,

Посередине этого платка.

Герцог.

Но…

Фламбо

(вытаскивая чубук).

Вот еще – головка чубука.

Герцог

(узнавая себя).

Опять!..

Фламбо

(вытаскивая разные предметы).

Кокарда, прямо для ареста.

На медальоне – как вы здесь у места!

А вот картинка.

Герцог.

Тоже я – верхом!

Фламбо (любуясь).

Конь – так и пляшет… (Ему). Медальон. Потом,

Вот на стекле стакана… поглядите,

Чье имя?..

Герцог (читая).

«Франсуа…»

Фламбо

(вытаскивая из жилета).

А вот… смотрите:

Тарелка, ножик, ложка – весь прибор…

(Придвигает кресло).

Вы можете садиться и обедать.

Герцог

(почти падая).

Фламбо…

Фламбо.

На всем, все только ваш портрет!

На галстуках вы вышиты в сияньи,

В игральных картах служите тузом…

Герцог.

Фламбо…

Фламбо.

Я перечесть не в состояньи:

В календарях, на брошках, ну на всем…

Герцог

(разражаясь рыданиями).

Мой друг…

Фламбо.

Вот так? Э, что ж это такое!..

(Дает ему фуляр, который повесил на кресло).

Утрите слезы Римским Королем!

(Становится на колени возле герцога и утирает ему слезы).

А нам теперь скорей ковать железо…

За вас народ и маршалы за вас,

И сам король теперь, чтоб удержаться,

Бонапартистом должен притворяться.

А их петух, как ни старайся он,

Все на орла не может быть похожим.

Без славы мы дышать и жить не можем,

А груши не годятся для корон.

Уж камни мостовых затрепетали,

Везде поются песни Беранже…

И мы теперь стоим на рубеже;

Долой Шенбрунн, давно вас ждут в Версале!

Герцог (вставши).

Да, я готов…

(Слышна военная музыка. Герцог вздрагивает).

Фламбо.

А, кончился парад,

И во дворец вернулся император.

Герцог (очнувшись).

Мой дед… О Боже… что я обещал… (Фламбо).

Нет, соглашаться я еще не должен!

Фламбо.

Что это значит?

Герцог.

Попытаюсь я…

Я должен с ним поговорить сначала.

Но если ночью ты увидишь здесь

Кой-что… чего еще ты не видал…

То знай тогда, что я на все согласен!

Фламбо.

Что ж это будет за сигнал, скажите?

Герцог.

Его увидишь ты.

Фламбо.

Но как же…

(Дверь отворяется. Он быстро удаляется от герцога и делает вид, что убирает комнату. На пороге появляется венгерский гвардеец, в красном с серебром мундире, в желтых сапогах, со шкурой пантеры на плече и в меховой шапке с длинным большим султаном).

11. Те же и гвардеец.

Гвардеец.

Ваше

Высочество…

Фламбо (в сторону).

О черт! Каков султан!

Герцог.

Что вам?

Гвардеец.

Сейчас вернулся император.

Приемный день сегодня, и изволил

Сказать Его Величество с обычной

Своею добротой и простотой:

«В Шенбрунне быть хочу я только дедом,

И потому я всех своих детей

Приму в покоях дорогого внучка».

Прием назначен ровно от пяти.

Дозволите ли, герцог, им войти?

Герцог.

Откройте и впустите всех, прошу вас.

(Офицер выходит. До конца акта музыка в парке).

12. Герцог, Фламбо.

Герцог.

А это все ты хорошенько спрячь.

Фламбо

(завязывая все в платок).

Отлично, вот – и сделал узелок.

Но что же это за сигнал, скажите?

Герцог.

О, ты его наверное узнаешь.

Ты слышишь – там австрийский марш играют?

Фламбо.

Черт! Он не стоит нашей «Марсельезы».

Герцог.

Ты помнишь, говорил о «Марсельезе»

Отец мой: «У нее усы лихие».

Фламбо.

У музыки австрийской – бакенбарды!

Герцог

(надевая узелок на тросточку).

Ну что же? Так вот, с этим узелком,

Пешком – давай во Францию пойдем?

(Весело идет, покачивая на плече синий узелок).

Фламбо

(следя за ним глазами, с грубой нежностью).

Как вы забавны так и как вы милы!

Вы первый раз такой… вот я смотрю…

Герцог

(оборачивается).

И молодость… и смех, и даже силы…

Я в первый раз такой…

(Ему, с волнением).

Благодарю!..

Занавес

ТРЕТИЙ АКТ

КРЫЛЬЯ РАСПУСКАЮТСЯ

Та же декорация, что и во 2-м акте. Окно в парк все еще открыто; освещение парка изменилось. Теперь это пышные краски уходящего дня. «Глорьетта» вся золотая. Стол с книгами отодвинут в сторону направо. Внесено вместо трона старое громадное кресло, чтобы старый император казался и величественным, и отечески добродушным.

1. Гвардеец, стражи, крестьяне, горожане, женщины, дети и т.д., потом император Франц.

(При поднятии занавеса только что ввели людей, которых принимает император. Они ждут его, стоя и тихо переговариваясь. Каждый держит в руке прошение. Вдовы в трауре, горожане в праздничных нарядах. Крестьяне и крестьянки со всех концов империи. Богемцы, тирольцы и т.д. Смешение пестрых национальных костюмов. У дверей направо – солдаты стоят неподвижно, похожие на церковных привратников (красные мундиры в галунах, с черным бархатом, белые брюки, высокие сапоги, двууголки, полуприкрытые султаном из петушиных перьев. Венгерский гвардеец ходит здесь и там, красуясь своим ментиком. Он осаживает всех в глубину, к окну, и влево, к запертым дверям в комнату герцога).

Гвардеец.

Тсс… Стойте смирно… Тише ты, старик…

Ты, маленький, будь умник…

(Показывает на дверь на правом плане).

Император

Появится из этой двери к вам,

Ему пройти свободно вы дадите…

Ты, великан, ногами не стучать!

Мужчина (робко).

Он мимо нас пройдет?

Гвардеец.

Да, да,

У каждого прошенье отбирая.

Держите же прошенье на виду.

(Все вынимают прошения).

Не вздумайте рассказывать ему

Своих историй.

(Все стоят смирно, он отходит к столу, потом, вспомнив).

Да, при появленьи

Не смейте становиться на колени:

Запрещено!..

Женщина (в сторону).

Пожалуй, запрещай,

Нам это все равно не помешает…

(Дверь отворяется, появляется император, все падают на колени).

Император

(очень просто).

Ну, встаньте, дети!

(Он проходит. У него длинное грустное лицо, как на портретах, но выражение большой доброты. Он одет с умышленным добродушием: в штатский, свой излюбленный, костюм (серый сюртук, палевый жилет, серые брюки, вправленные в сапоги). Он берет прошение, протянутое женщиной, пробегает его и передает камергеру, идущему за ним, со словами).

Пенсию удвоить!

Женщина

(падая на колени).

О государь…

Император

(прочитав следующее прошение, поданное ему крестьянином).

Гм… гм… Дороговато…

Подумайте, чего он просит: пары

Быков… (Передает бумагу камергеру).

Исполнить!

Крестьянин

(с восторгом).

Батюшка!..

Император

(передавая прошение крестьянки, только что прочитанное, камергеру).

Исполнить.

Крестьянка

(благословляя его).

Отец родной наш!

Император

(останавливаясь перед бедно одетым человеком, которого узнает).

А, опять ты здесь!..

Ну, как живется дома?

Проситель

(вертя в руках шапку).

Помаленьку…

Император

(передав петицию камергеру, останавливается перед старой крестьянкой).

Ну что, старуха, что?

Старуха.

Да понимаешь,

Все куры передохли…

Император

(передавая ее прошение).

Хорошо…

Исполнить.

(Читая прошение, поданное ему тирольцем).

А, певец…

Тиролец.

Тирольских йодлей.

Император (улыбаясь).

Ах, йодлей!.. Приезжай к нам завтра в Баден,

Ты будешь петь у нас.

Тиролец.

О государь!..

Камергер

(отмечая его прошение).

Как ваше имя?

Тиролец

(быстро).

Шпаузер.

Император

(останавливаясь перед огромного роста молодцом с голыми коленками).

Ты горец?

Горец.

Да, я живу на Голубой горе,

Что до неба вершиной достигает,

Но в Вену рвусь давно я всей душою:

В извозчики попасть моя мечта.

Император

(пожимая плечами).

Изволь.

(Передает камергеру и берет из рук зажиточного фермера прошение, которое читает вполголоса).

А, земледелец… просит Франца…

Вернуть ему похищенную дочь,

Чье сердце у него украл стекольщик

Богемский…

(Отдавая ему прошение).

Дочь свою отдай богемцу,

Которого бедняжка полюбила.

Фермер

(в отчаянии).

Но…

Император.

Я ему приданое дарю!

(Фермер расплывается в улыбке).

Камергер

(отмечая прошение).

Как имя?

Фермер.

Иоганн Шмоль.

(Склоняясь перед императором).

Благодарю…

Император

(читая прошение, взятое им из рук молодого пастуха, низко наклонившегося и закутанного в плащ).

«Пастух тирольский, бедный сирота,

Земли родной безжалостно лишенный –

Отца его покойного врагами, –

Хотел бы увидать свои леса

И родины любимой небеса.

Стремясь душой…» Как трогательно это…

Поля родные снова увидать…

Поля его – вернуть ему опять!

(Отдает прошение камергеру, который его отмечает).

Камергер.

Как имя пастуха?..

Пастух

(выпрямляясь).

Рейхштадтский герцог

И Франция – поля его родные!

(Сбрасывает плащ – оказывается в белом мундире. Движение. Испуганное молчание).

Император (отрывисто).

Ступайте все!

(Офицеры быстро очищают комнату. Двери закрываются. Дедушка и внучек остаются одни).

2. Император, герцог.

Император

(голосом, дрожащим от гнева).

Что это означает?

Герцог

(неподвижно, еще держа в руках пастушью шапочку с пером).

Так, значит, будь я только пастухом,

Просителем, и жалким вам, и чуждым,

Вы снизошли б к моим заветным нуждам,

Меня согревши милости лучом?..

Император.

Но, Франц…

Герцог.

О да! Теперь я понимаю,

Что ваш народ отцом вам называет,

В своем несчастьи прибегая к вам.

Но, государь мой, разве справедливо,

Что я, когда несчастен и убит,

К вам не могу, как сын, прийти с мольбою?

Император.

Но, Франц… Нет, недоволен я тобою:

Зачем при них явился ты ко мне?

Ты мог со мною быть наедине…

Герцог.

Я вас хотел застать в тот миг, когда

Сочувствию вы открывали сердце…

Император

(ворчливо, бросаясь в кресло).

Гм… сердце, сердце… Знаешь ли ты, мальчик,

Что смелость очень велика твоя?

Герцог.

Одно лишь знаю я: что в вашей власти

Мою мечту заветную исполнить,

Что я несчастен, что не в силах больше

Терпеть я этой муки и что вы

Мой дедушка любимый!

Император (волнуясь).

Но Европа?

Но Англия? Но Меттерних?..

Герцог.

А вы –

Мой дедушка любимый…

Император.

Ты не знаешь,

Какие трудности…

Герцог.

А я ваш внук…

Император.

Но…

Герцог (приближаясь).

Государь, имеете ж вы право

Хотя немного дедушкою быть?

Император (слабее).

Но…

Герцог (ближе).

Дедушка, забудь хоть на минутку,

Что император ты…

Император.

О… Вы всегда

Подластиться умеете, я знаю…

Герцог.

Я не люблю, когда вы… вот такой,

Как на портрете в зале празднеств – важный,

В порфире, при звездах…

(Приближается).

Зато таким

Вы, дедушка, мне нравитесь ужасно!

Серебряные волосы твои,

И добрые глаза, и твой жилет,

И твой сюртук простой… Сейчас ты только

На дедушку похож, который мог бы

Так баловать меня!..

Император.

Гм… Баловать!..

Герцог

(на коленях перед старым императором).

Неужли это так тебе приятно –

На всех французских деньгах любоваться

Гримасой глупою Луи-Филиппа?

Император

(не желая улыбаться).

Тсс… тсс…

Герцог.

Ужели вам не надоели

Бурбоны эти толстые?

Император

(задумчиво гладя его волосы).

Как мало

Ты на других эрцгерцогов похож!..

Герцог.

Ты думаешь?..

Император.

Откуда у тебя

Искусство этой шаловливой шутки?

Герцог.

Ведь я играл ребенком в Тюильри!..

Император

(грозя пальцем).

Опять ты возвращаешься…

Герцог.

Хотел бы…

Император

(важно и пристально смотря на преклоненного ребенка).

Действительно, ты это помнишь?..

Герцог.

Смутно…

Император

(после минутного колебания).

А… вашего отца?

Герцог.

Я помню ясно,

Как он сжимал в объятиях меня

И прижимал к груди так крепко, крепко!

А на груди его звезда была…

И плакал я от страха… Мне казалось,

Что в сердце мне впивалась та звезда.

(Встает, гордо).

О государь мой, там она осталась,

Осталась в этом сердце навсегда!

Император

(протягивая ему руку).

Ну, в этом я тебя не упрекаю…

Герцог (пылко).

О, дайте волю доброте души!

Когда я был ребенком, как вы нежно

Меня любили!.. Вы со мной всегда

Обедали… вы помните, вдвоем?

Император (мечтательно).

Как хорошо с тобою было мне…

Герцог.

Я был тогда еще лишь принцем Пармским,

И локоны я длинные носил…

Император (улыбаясь).

А помнишь ты, как ненавидел пони?

Герцог.

Раз белого как снег мне привели,

Но ехать не хотел я и в манеже

От бешенства ногами топал…

Император (смеясь).

Да.

Не очень-то ты был тогда любезен

И все кричал…

Герцог.

«Хочу большую лошадь!..»

Император

(качая головой).

Опять «большую лошадь» просишь ты.

Герцог.

А как я бил моих немецких нянек…

Император

(увлекаясь воспоминаниями).

А как с твоим учителем весь парк

Изрыли вы…

Герцог.

Играя в Робинзона.

Император

(шутливым басом).

И уж конечно, ты был Робинзон?

Герцог.

В мои пещеры только я входил,

И было у меня ружье, два лука

И кирки…

Император (оживляясь).

А потом еще, ты помнишь,

Как часто становился на часах

Ты у моих дверей?

Герцог.

В гусарской форме!

Император.

И на прием опаздывали дамы,

Все то же извиненье приводя:

«Я целовала часового…»

Герцог.

Да,

Тогда меня вы, дедушка, любили…

Император

(обнимая его).

Я и теперь люблю тебя не меньше.

Герцог

(на коленях у деда).

Так докажите это мне, молю вас…

Император

(совсем разнежившись).

Мой внучек, Франц…

Герцог.

Скажи мне, правда ль это,

Что стоило б мне только появиться –

И королю осталось бы одно:

Исчезнуть…

Император.

Но…

Герцог.

Скажи мне правду…

Император.

Я…

Герцог

(кладя ему на губы пальцы).

Не лги!..

Император.

Быть может…

Герцог

(целуя его, с криком радости).

Я тебя люблю!..

Император

(побежденный, забывая все).

Ну да, едва бы появился ты

На Страсбургском мосту, один, без войска –

Все кончено бы было с королем!

Герцог

(обнимая его сильнее).

Ах, дедушка, тебя я обожаю!..

Император.

Но ты меня задушишь…

Герцог.

Нет, нет, нет!

Император

(смеясь и отбиваясь).

Напрасно я тебе проговорился.

Герцог (серьезно).

К тому же воздух Вены вреден мне…

Парижский климат лучше…

Император.

Вот как?

Герцог.

Мягче!

Но если я в Париж поеду, где же

Остановиться там мне, кроме Лувра?

Император.

Скажите!

Герцог.

Если б только захотел ты…

Император.

Конечно, часто предлагали нам

Позволить вам бежать…

Герцог.

Так сделай это!

Император.

Я сам хотел бы… но…

Герцог.

Ты можешь, можешь!

Император.

Но, видишь ли, я думаю…

Герцог.

О Боже!

Не надо мыслей – надо только чувства.

Пускай рассудок уступает сердцу.

Подумай же, как было бы красиво

Историю вверх дном перевернуть,

Чтоб твоего побаловать ребенка.

И знаешь ли, к тому же ведь не худо

Иметь возможность так, с небрежным видом,

Сказать: «Мой внук – французский император!»

Император

(все более увлекаясь).

Конечно, так…

Герцог (настойчиво).

И это скажешь ты?

Скажи, скажи мне, что ты это скажешь.

Император

(с последним колебанием).

Но…

Герцог (умоляя).

Государь…

Император

(не противясь больше и открывая ему объятия).

Да, государь…

Герцог

(с криком радости).

О Боже!..

(Они в объятиях друг друга, смеясь и плача в одно время. Дверь отворяется, является Меттерних. Он в параде: зеленый фрак, шитый золотом, короткие брюки и белые чулки. Орден Золотого Руна выделяется на галстуке. Неподвижно стоит с минуту, созерцая министерским оком эту семейную сцену).

Император

(замечая его, живо, герцогу).

А, Меттерних!

(Дедушка и внук расходятся, словно застигнутые врасплох).

4. Император, герцог, Меттерних.

Император

(малоспокойный, герцогу).

Не бойся ничего.

(Он встает, кладя руку на голову принца, который остался на коленях, и говорит Меттерниху голосом, который силится сделать твердым).

Желаю я…

Герцог (в сторону).

Теперь погибло все!..

Император

(с силой и величием).

Желаю я, чтоб внук мой получил

Принадлежащую ему корону…

Меттерних

(глубоко склоняясь).

Я слушаю.

(Оборачиваясь, к герцогу).

Немедленно же я

Войду в сношенье с партиею вашей.

Герцог (удивленный).

А я боялся…

Император

(тоже немного удивленный, но гордо выпрямляясь).

Чья здесь власть? Чего

Ты мог бояться?..

Меттерних (отходя).

Я вам повинуюсь.

Император

(герцогу, трепля его по щеке).

Ты будешь навещать меня тогда?

Герцог (важно).

Да, если мне дела мои позволят.

Меттерних

(неподвижно у стола, направо).

Мы спросим только несколько гарантий.

Герцог (сияя).

Все, что угодно!..

Император (садясь).

Ну, доволен ты?

(Герцог целует ему руку).

Меттерних (небрежно).

Сначала сговоримся о деталях:

Кой-что вам нужно будет уничтожить…

Герцог

(едва слушая).

Мой дедушка!..

Меттерних.

Нам слишком надоели

С июльскими героями у вас.

Герцог

(настораживаясь).

Но…

Меттерних.

Об руку идут – либерализм

С бонапартизмом, потому придется

Прорыть меж ними этот перешеек…

Бояться новых веяний, блестящих,

Но и опасных. Ламенне изгнать…

Герцог

(удаляясь от деда).

Но…

Меттерних

(бесстрастно).

И Шатобриана. Да! Потом…

Герцог.

К чему так торопиться?

Меттерних.

Как к чему?

Необходимо. А потом… потом…

Потом… Да! Дать нам действовать в Болонье.

Герцог

(смотря на него).

А, да… потом?

Меттерних.

Вопрос об именах…

Тех битв… что…

(Кланяясь с видом сожаления императору).

государь, вы проиграли.

У маршалов отнять их надо будет.

Герцог (высокомерно).

Что говорите вы?..

Император

(примирительно).

Ну… как-нибудь…

Меттерних (сухо).

Простите, но они безумны, если

Воображают, что принадлежат

Им наши земли! Вряд ли вам приятно,

Чтоб в титулах своих они несли

Во Францию с собой деревни наши…

Герцог

(далеко от императора).

Ах, дедушка…

Император

(опуская голову).

Конечно… очевидно…

Герцог (горестно).

И мы в объятьях были друг у друга!..

(Оборачиваясь к Меттерниху).

Хотите вы еще чего-нибудь

Потребовать, австриец!

Император (встав).

Несчастный мальчик!

(Вне себя).

Как?

При мне… при мне… вы смеете…

Герцог.

Я знаю,

Что предложить хотят мне!..

Император.

Что же с ним?..

Что с ним сегодня?..

Герцог.

На французском троне

Эрцгерцогом остаться – ни за что!..

Император

(поднимая к небу руки).

Он все забыл, что он читал… что видел.

Где принципы его?

Герцог.

Что видел я?

Подтяжки, чубуки, платки, тарелки…

Император.

Он обезумел. Эти речи – бред…

Герцог.

Да, бредил я, когда подумать мог

О помощи от вас…

Меттерних.

Вы сами, герцог,

Себе помеха…

Герцог.

Как же! Предложенья

Блестящи ваши!

Император.

Больше ничего

Не предлагаем мы…

Герцог

(скрестив руки).

Одну лишь клетку!

Император.

Но вы…

Герцог.

Пусть так, и все ж орленок я,

И этому никто не помешает!..

Император.

Да, габсбургский орел птенцов имеет

Бесчисленных, и ты – один из них.

Герцог.

Орел печальный, мрачный и жестокий,

Орел австрийский, ты – ночная птица!

Другой орел попал в твое гнездо,

И видишь ты и с гневом, и с боязнью,

Как у птенца пробились твоего

Блестящие и золотые крылья.

Император.

Я сожалею о своих слезах.

(Смотрит вокруг).

У вас возьмут оружие и книги.

Где Дитрихштейн?

Меттерних.

Нет во дворце его.

(День смеркается, парк лиловеет. За «Глорьеттой» небо красно).

Император.

Я уничтожу все, ребенок жалкий,

Что об отце напомнить может вам!

Герцог

(показывая на парк).

Так уничтожьте в парке все фиалки

И арестуйте пчел вы по цветам!..

Император

(к Меттерниху).

Перемените всех его лакеев.

Меттерних.

Я откажу Альбрехту и Готлибу,

И Герману, и Марку, и Адольфу…

Герцог

(показывая на вечернюю звезду, зажегшуюся в небе).

Закройте окна, или та звезда

Мне о его звезде напомнить может!

Император.

Сейчас же подпишу для Дитрихштейна

Приказ другой.

(Меттерниху).

Пишите же скорей.

Меттерних

(садится у стола).

Чернильница…

Герцог.

Возьмите вот мою.

Меттерних.

Но где?.. Не вижу…

Герцог.

Голова Минервы,

Зеленый мрамор с бронзой…

Меттерних (смотря).

Я не вижу!

Герцог

(показывает на консоль направо, на которой ничего нет).

Возьмите – вот другая: золотая!..

Меттерних

(испуганно проводя по консоли).

Здесь нету!

Император

(смотря с беспокойством).

Где чернильницы ты видишь?

Какие?..

Герцог

(неподвижно, пристально глядя).

Те, что мне отец оставил…

Император

(вздрагивая).

Что хочешь ты сказать?..

Герцог.

По завещанью…

(Показывает опять на пустой угол консоли).

Вот там мои четыре пистолета

Должны лежать…

Император

(стуча по столу).

А…

Герцог.

Тише, не стучите,

Меч консульский уроните, боюсь.

Император

(со страхом).

Здесь нет его!..

Герцог.

Нет, здесь, все это здесь!..

«Отдать все это сыну моему

В тот день, когда ему шестнадцать лет

Исполнится». Не отдали их мне,

Священные воспоминанья эти!

Но пусть приказ бесстыдный прячет их,

Они – мои! Душа их у меня!

Все у меня: кресты, мечи и сабли –

Железная, серебряная, все,

И та, в которой пламенное солнце

Бессмертия оставило лучи…

Все у меня!..

(Показывает направо, налево).

Император.

Несчастный, замолчи!

Герцог.

«Отдать все это сыну моему

В тот день, когда ему шестнадцать лет

Исполнится». Отец мой, спи спокойно,

Все у меня, все – даже и мундиры.

Я притворяюсь, что хожу я в белом

Мундире… Посмотри сюда, отец:

Он синий с красный. Я полковник?.. Шутки!

Нет, лейтенант я в гвардии твоей!

Отец, я пью из твоего бокала…

Отец, победу давший в сестры мне,

Ты не напрасно завещал часы мне,

Что в Потсдаме у Фридриха ты взял…

Да, здесь они, я тиканье их слышу:

Оно в моей груди, в моих висках,

Их звон меня с постели поднимает

И час работы назначает мне,

Веля работать страстно, без конца,

Чтоб с каждым днем достойней быть венца!

Император (задыхаясь).

Венца, венца! Оставьте же надежду…

Не царствовать вам, сын авантюриста,

У нашей крови взявший кое-что,

Чтоб быть на императора похожим

Немного больше, чем его отец!

Герцог (бледнея).

Но в Дрездене, простите, я надеюсь,

Вы помните, что все похожи были

Вы на лакеев пред моим отцом.

Император

(в негодовании).

Перед солдатом этим?..

Герцог.

Но, однако,

Едва солдат вас попросил об этом,

И дочь свою вы отдали ему!..

Император

(словно в кошмаре).

Возможно… Я не знаю… Дочь моя

Вдова теперь…

Герцог

(вставая, страшным голосом).

Несчастье – я остался,

Живое доказательство тому!

(Они смотрят друг на друга враждебными глазами).

Император

(отступая с возгласом горя).

О, Франц, друг друга мы любили, помнишь?

Герцог (дико).

Нет, нет! Я – это ваше пораженье!..

Лишь ненависть ко мне доступна вам:

Ведь я для вас всегда – живой Ваграм!

(Ходит по комнате, как безумный).

Император.

Ступайте прочь!..

(Герцог бросается к двери своей комнаты, отворяет ее и исчезает).

4. Император и Меттерних.

Император (падая в кресло).

Я так его любил!..

Меттерних (холодно).

Так трон ему вернем мы?

Император.

Никогда!

Меттерних.

Вы поняли, что вы хотели сделать,

Не будь меня?..

Император.

Так деду отвечать!

Меттерних.

Его необходимо укротить.

Император.

К его же пользе…

Меттерних.

Ваш покой… Европа…

Император.

Необходимо!

Меттерних.

Вечером сегодня

Поговорить приду я с ним вдвоем.

Император

(старческим, разбитым голосом).

Какое горе он мне причиняет…

Меттерних

(предлагая ему руку).

Пойдемте.

Император

(идет, сгорбившись, опираясь).

Значит, вечером сегодня…

Меттерних.

Подобных сцен не может повторяться…

Император.

Ребенок этот прямо напугал

Меня…

Меттерних

(уводя императора).

Пойдем…

(Выходят. Еще слышен голос императора, который повторяет жалобно, машинально).

Ребенок…

(Потом ничего не слышно. Ночь опустилась. Парк темно-голубой. Лунный свет играет на балконе).

5. Герцог (один).

(Тихо приоткрывает дверь своей комнаты. Осматривается, все ли ушли. Он что-то прячет за спиной. Прислушивается. Дворец молчит. В открытое окно слышен удаляющийся звук фанфар австрийского отбоя, теряющийся за деревьями. Герцог открывает предмет, который он держит: это – одна из шляп его отца. Он выходит, держа ее бережно, и кладет на стол, покрытый наполовину развернутой картой Европы. Кладет решительным жестом, говоря).

Вот сигнал!..

(Звук трубы умирает вдалеке. Герцог уходит в свою комнату. За ним лунный свет наполняет комнату таинственностью, добирается до стола и живо его освещает. Тогда на ослепительной белизне карты маленькая шляпа кажется особенно черной).

6. Фламбо, потом лакей и Седлинский.

Фламбо

(входя справа).

Вот час. Сигнал… посмотрим, здесь ли ты?

(Смотря направо и налево, повторяет, подражая таинственной интонации герцога).

«Фламбо, его ты не узнать не можешь». (Ищет).

Вверху?.. Внизу?.. Каков он: белый?.. черный?

Велик ли, мал?..

(Замечая шляпу, вздрагивает).

Ах…

(С улыбкой восторга отдавая честь).

Мал – и так велик!..

(Идет к окну).

Но ждет графиня моего сигнала.

(Вытащил платок из кармана, чтобы махнуть, но остановился).

Нет, если белым знаменем махнуть,

Моей графине сделается дурно.

Лакей

(входит с лампой, которую несет в комнату герцога).

Вот лампа герцогу.

Фламбо

(выхватывая лампу).

Она коптит,

Животное! Ее подправить надо…

(Выходит на балкон).

Не в комнате… Вот так…

(Поднимает ее три раза вверх и вниз).

Фитиль подвинуть…

(Возвращает лакею).

И все готово… Понял ты, кретин?

Лакей

(удаляясь и пожимая плечами).

Для этого не нужен ум!

Фламбо.

Как знать!

(Лакей входит к герцогу. Фламбо потирает руки и, подходя к черной шляпе, говорит ей с почтительной фамильярностью).

Назавтра все готово будет.

Седлинский

(входя справа).

Герцог?

Фламбо.

Он у себя.

Седлинский.

Останься на ночь здесь…

Здесь важный пост.

Фламбо.

Да, да.

Седлинский.

Итак, старайся!..

(Взглядывает на него).

Пьемонтец, ты?

(Фламбо утвердительно кивает).

Приказ тебе известен?

Фламбо.

Быть каждой ночью здесь. Я исполняю.

Седлинский.

Что делаешь ты здесь?

Фламбо.

Едва замолкнет

Все во дворце

(показывая на двери направо),

я запираю двери

И вынимаю ключ…

Седлинский.

Ключи всегда

С тобой?..

Фламбо.

Всегда.

Седлинский.

Не спишь ты?

Фламбо.

Никогда!

Седлинский.

И на часах стоишь ты?..

Фламбо

(показывая на дверь комнаты принца).

Здесь, у двери.

Седлинский.

Но час настал… Запри ж…

Фламбо

(запирая на ключ 1-ю дверь).

Я вынимаю ключ.

Седлинский

(выходя во 2-ю дверь).

Но помни, лишь

У императора ключи вторые…

Чтоб не было ошибки. Бодрствуй…

Фламбо

(запирая за ним, с улыбкой).

Да, как всегда…

7. Фламбо (один).

(Вынимает ключ и из второй двери, прячет его в карман, потом быстро и молча опускает маленькие медные скобки над замочными скважинами, говоря тихо).

Теперь опустим на ночь

Замочных скважин веки…

(Успокоенный насчет замочных скважин, прислушивается с минуту и начинает расстегивать ливрею).

Голос Седлинского

(из-за двери).

Прощай, приятель.

Фламбо

(вздрагивает и закрывает инстинктивным движением ливрею. Потом взгляд на хорошо запертые двери его успокаивает и, пожимая плечами, он спокойно отвечает, снимая ливрею, которую складывает и бросает в угол).

Доброй ночи, граф.

(Он уже тоньше в своем жилете из плиса, шитом галунами, с рукавами. Он начинает и его расстегивать).

Голос Седлинского.

Теперь – на караул!..

Фламбо

(гордо сбрасывая жилет, который его еще толстил).

Я караулю…

(Показывается худой и нервный, затянутый в свой старый синий мундир гренадера; фалды, притаившиеся за жилетом, опадают. Силуэт дополняется белизной коротких брюк и чулок).

Голос Седлинского (удаляясь).

Отлично… Доброй ночи!

Фламбо

(с ироническим жестом по направлению двери).

Доброй ночи…

(Он сразу вырос. Расправляет свой мундир, выправляет свои полосатые рукава, выпрямляет примявшиеся эполеты. Пальцами треплет свои припудренные и гладко причесанные волосы. Идет к левой консоли, где лежат разные вещи принца, берет там саблю, меховую шапку, ружье, надевает все это, ружье берет в руки, подходит к зеркалу, чтобы подкрутить книзу усы по-гренадерски; в два шага он у двери в спальню принца и становится на караул).

Так каждой ночью, сбросивши ливрею,

Я до зари здесь стерегу его.

Под шапкою тяжелой хмуря брови,

В мундире старом прямо я стою.

В руках – ружье, в позиции исправной,

Как охранял я сон отца когда-то,

Так стерегу и сына я теперь.

И каждой ночью – на твоем пороге,

Своей опасной выдумкою гордый,

На карауле у твоих дверей

Стоит в Шенбрунне гренадер французский!

(Ходя взад и вперед в полосе лунного света).

В последний раз теперь я караулю. (К принцу).

Об этом даже не узнаешь ты!

Себе я эту роскошь позволяю.

(Останавливается с торжествующим взглядом).

Проделать это только для себя,

Не ожидая криков удивленья,

А подшутить…

(Продолжая гулять).

Здесь, под носом у них,

В Шенбрунне! Я кажусь себе безумцем.

Я счастлив! Я доволен!

(Ключ поворачивается в замке).

Я… я пойман!..

8. Фламбо, Меттерних.

Фламбо

(скрываясь от лунного света в темный угол, в глубине налево).

Кто ключ достал?..

Меттерних

(входит, в руках у него серебряный канделябр с зажженными свечами. Он запирает дверь и говорит решительным тоном).

Да, это вон из рук

И этого не будет!..

Фламбо

(узнавая его, с изумлением).

Непомук!

Меттерних

(идя к столу, тихо, с озабоченным видом).

Сегодня же с ним должен говорить я

Один…

(Ставит канделябр на стол и при свете замечает шляпу).

А, легендарная!.. Ты здесь…

Давно тебя не видел я.

(Покровительственно).

Ну, здравствуй!..

(Иронически, как будто шляпа чего-нибудь требует).

Что говоришь ты, а?

(С жестом отрицания).

О нет, напрасно

Двенадцать лет величья на меня

Глядят с вершины этой пирамидки!

Я больше не боюсь!..

(Трогает шляпу пальцем и дерзко смеется).

А, ты, которой

Обмахивался он в пылу победы,

Которой только стоило упасть,

Чтоб короли поднять тебя нагнулись,

Что ты теперь? Ненужный, старый хлам!..

И если за окно тебя я брошу.

Где ты окончишь дни свои?..

Фламбо (в сторону).

В музее.

Меттерних

(вертя шляпу в руках).

А, знаменитость! Маленькая шляпа!

Взглянуть – как некрасива ты! Во-первых,

Тебя напрасно маленькой зовут…

(Пожимая плечами и все злее).

Нет, велика, огромна эта шляпа,

Какую носит малый человек,

Чтоб только выше ростом показаться.

И шляпочник – виновник всей легенды…

И, в сущности, конечно, настоящий

Наполеон – был…

(Смотрит на донышко шляпы).

Шляпочник Пупар!..

(Вдруг оставляя насмешливый тон).

Не думай же, что ненависть моя

К тебе заснуть могла. Я ненавижу

Тебя за все! Ты, сделанная будто

Из двух вороньих крыльев, ты, упырь

На поле битвы!.. Черный полукруг,

Так ясно рисовавшийся на небе

Твоих побед и наших поражений,

Казавшийся полувзошедшим диском

Какого-то таинственного солнца,

И черного, и темного, как ты!

За спесь невыносимую твою,

За простоту намеренную эту,

За гордость быть простым куском сукна

Средь золотых венцов и диадем,

За десять лет моих кошмаров страшных,

Что насылала постоянно ты,

За те поклоны, что тебе я делал,

За то, что в те проклятые минуты,

Когда ему я униженно льстил,

На голове его ты оставалась

(при всех этих воспоминаниях он продолжает в порыве возрастающего гнева)

Могущественной, новой и победной –

Тебя я ненавидел от души!..

Но побежденной, преданной и старой –

Я ненавижу все еще тебя

За гордую, решительную тень,

Что все бросаешь ты на стены

Истории, и за твою кокарду:

Кровавый глаз презренных якобинцев!

Ты, раковина черная! За шум,

Который в глубине твоей таится,

Как моря шум – шум целого народа.

(Бросил шляпу на стол и нагнувшись над нею).

За Беранже тебя я ненавижу

И за Раффе… За песни, что поют,

И за рисунки, и за всю ту славу,

Которой Англия тебя покрыла.

О, ненавижу, ненавижу я!

И успокоюсь только лишь тогда,

Когда сотрется с твоего сукна

Легенды пыль и снова станешь ты

Простою треуголкою жандарма…

Я ненавижу…

(Останавливается, взволнованный молчанием, местом, временем.

С немного смущенной улыбкой).

Боже мой, как странно…

Вдруг прошлое воскресло предо мною.

(Проводя рукой по лбу).

Я перенесся вдруг за двадцать лет

Тому назад… Так оставлял всегда

Тебя он здесь, когда он жил в Шенбрунне.

(Смотрит вокруг себя с трепетом).

Его в салоне этом дожидались

Князья, бароны, герцоги… Мадьяры

С покорностью смотрели на тебя,

Как львы, что смотрят с сдержанною злобой

На шляпу укротителя…

(Отдаляется немного, невольно смотря на маленькую шляпу, таинственная темнота которой становится драматическою).

Вот здесь

Тебя он клал. Все было как сегодня…

Оружие… бумаги… Словно он

Тебя здесь бросил, проходя, на карту,

Как будто здесь все место Бонапарту,

И что сейчас, взглянувши на порог,

Увижу гренадера я…

(Обернулся естественным движением и испускает крик при виде Фламбо, опять вступившего в лунный свет).

Мой Бог!

(Молчание. Фламбо неподвижно стоит на карауле. Его амуниция и усы кажутся белыми как снег. Пуговицы с орлами блестят у него на груди. Меттерних отступает, протирая глаза).

Нет, нет, нет… Это все от лихорадки…

(Смотрит, приближаясь. Фламбо стоит в классической позе отдыхающего гренадера, скрестив руки на изгибе штыка, блестящего при луне, как голубая полоска).

Луна мне строит странные загадки…

Что там, посмотрим!.. Шутка хороша!

(Идет на Фламбо).

Фламбо

(скрестив руки).

Стой, кто идет?

Меттерних

(отступая).

Ах!..

Фламбо.

Проходите мимо.

Меттерних

(насильно смеясь и приближаясь).

Да… Эта шутка прямо презабавна…

Но…

Фламбо

(скрестив руки).

Кто идет?..

Меттерних

(отступая).

Смешно!

Фламбо.

Ни шагу дальше!

Стрелять я буду…

Меттерних.

Но…

Фламбо.

Потише!

Меттерних.

Но…

Позвольте…

Фламбо.

Тише, император спит!

Меттерних.

Как?..

Фламбо

(таинственно).

Тише вы!

Меттерних (в бешенстве).

Но я австрийский канцлер,

Я знаю все, я все могу…

Фламбо.

А мне

Плевать на это!

Меттерних

(в отчаянии).

Но хочу немедля

Я герцога Рейхштадтского увидеть…

Фламбо.

А, фью-ю…

Меттерних

(не веря своим ушам).

Как? Что?..

Фламбо.

Нет никаких Рейхштадтских!..

Есть Ауэрштедт, есть Эсслинген – тех знаю…

Рейхштадта нет: там не было победы!..

Меттерних.

В Шенбрунне мы, опомнитесь!..

Фламбо.

В Шенбрунне.

Конечно, так. Нам новый наш успех

Бесплатные билеты дал для всех.

Меттерних.

Как… новый ваш успех?..

Фламбо.

Клянусь булатом!

Меттерних.

Но мы же в тыща восемьсот…

Фламбо.

Девятом.

Меттерних.

Я обезумел… Что же это… сон?

Фламбо

(вдруг подходя к нему).

Вы наконец мне, право, надоели.

Откуда вы?

(Строго).

Зачем вы не в постели?

Меттерних.

Я?

Фламбо.

Часовые здесь со всех сторон…

Как вы вошли сюда? Иль мамелюку

Пришло на ум сыграть такую штуку?

Меттерних.

Что слышу я?.. Какой там мамелюк?

Что говорит он?..

Фламбо

(возмущенный).

Это вон из рук!..

Меттерних.

Но…

Фламбо

(в изумлении).

Ночью очутились вы в передней…

Меттерних.

Но…

Фламбо

(все изумляясь).

Вы дошли до комнаты последней,

Не видевши приставленных людей?

Меттерних.

Людей…

Фламбо.

Так, значит, смело вы вошли

И в круглый зал? Вас не остановили?

Так, значит, в белом зале не нашли

Вы офицеров у печи за пуншем?

А в галерее, значит, бригадирам

Пришло на ум сюда пустить вас с миром?

(На верху негодования).

Так вы прошли овальный кабинет,

И гоф-фурьер еще не съел вас? Нет?

Меттерних.

Но…

Фламбо.

Значит, дог наш в моську превратился…

Меттерних.

Но я вхожу…

Фламбо.

А в мельницу – дворец?..

И на пути никто вам не явился?

Но это непонятно, наконец!..

Меттерних.

Но…

Фламбо.

Что же это значит? Неужели

Они все вдруг внезапно заболели?

А адъютант дежурный, где же он?

Куда девался? Верно, уж влюблен

И изучает ночью нравы Вены.

Меттерних.

Но…

Фламбо.

Я такой не ожидал измены!..

Где ж черный мавр, спаси его Аллах?

Нет? Хорошо, что я-то на часах…

А? Что за слуги! Если мы узнаем,

То поделом достанется лентяям.

Меттерних

(вне себя, желая пройти к сонетке).

Я позвоню…

Фламбо

(преграждая ему путь, грозно).

Ни с места! Вы его

Разбудите…

(С нежностью).

Он так спокойно спит

На маленькой подушечке из лавров…

Меттерних

(падая в кресло у стола).

А! Этот сон эпический я должен

Запомнить…

(Кладет палец на огонь свечи и быстро отдергивает).

Но, однако, это пламя…

Фламбо.

Горит…

Меттерних

(трогая кончик штыка, который ему подставляет Фламбо).

А эта пика…

Фламбо.

Больно колет…

Меттерних (вскакивая).

Так я не сплю…

Фламбо.

Тсс… тише… не кричите…

Меттерних

(на секунду, с тоской человека, который думает, не приснились ли ему 15 лет истории).

О Боже мой… Но Ватерлоо?.. Но остров

Святой Елены?..

Фламбо

(с неподражаемым удивлением).

Это что такое?..

(Слышен шум в комнате герцога).

Проснулся император.

Меттерних.

Он… О Боже!..

Фламбо.

Э, черт возьми, вы сделались белей,

Чем кони наших конных трубачей!..

(Прислушиваясь к шагам за дверью).

Его шаги… Вот ключ он повернул…

Вот видите

(с отчаяньем),

его вы разбудили!

Меттерних (трепеща).

Не может быть! Не он оттуда выйдет,

Не он там тихо отворяет дверь…

Рейхштадтский герцог это… Не боюсь я…

Я знаю… это герцог…

Фламбо

(звучным голосом).

Император!..

(Он отдает честь. Меттерних откидывается с ужасом назад. Но вместо страшного, маленького, коренастого силуэта, которого гренадер заставил почти ожидать, на пороге, пошатываясь, появляется бедный ребенок, слишком худенький, который оставил свои книги, чтобы посмотреть, что происходит, и останавливается, подняв рабочую лампочку, белый сам, как его мундир. Он очень женственен благодаря расстегнутому воротнику, открывающему шею и позволяющему видеть батист сорочки, и волосам, кажущимся еще светлее от огонька лампы, падающего на них).

9. Те же, герцог, потом лакей.

Меттерних

(бросаясь к нему с нервным смехом).

Ах, это вы!.. вы!.. вы!.. вы!.. вы!.. О, Ваше

Высочество… Как счастлив я… Вы!.. вы!..

Герцог (иронически).

Откуда эта нежность?

Меттерних.

Так удачно

Все это было, что другого ждал я…

Фламбо

(очнувшись от своей мечты, в которую сам поверил).

Я тоже ждал его!..

Герцог

(оборачиваясь к нему и с ужасом видя его мундир).

Ах, что ты сделал!..

Меттерних

(дергая звонок).

Сюда!..

Фламбо (герцогу).

Себе позволил роскошь я.

Герцог (Фламбо).

Беги!

Фламбо.

В окно…

Герцог

(смотря в окно).

Смотри, там часовые…

Что, если выстрелят они?

Фламбо.

Что ж делать!..

Герцог.

Отсюда далеко еще до леса.

Меттерних.

Я прикажу им вслед стрелять…

Фламбо.

Так что ж?

Минута – и конец?

Герцог (живо).

Надень ливрею.

Меттерних

(ставя на нее ногу).

А, нет!

Фламбо

(презрительно).

Я навсегда расстался с нею!

Ну, разве может мотылек опять

Ползучей скверной гусеницей стать?

(И во всем одеянии бросается на балкон).

Так до свиданья!

Герцог

(за ним бежит).

Это же безумно…

Фламбо

(тихо и быстро ему).

Я спрячусь в Робинзонову пещеру.

Так помните… до завтра… на балу.

(Он уже верхом на балюстраде).

Герцог.

Но это же безумье!

Фламбо (исчезая).

Я там буду.

Герцог (ему).

Не делай шума!

Меттерних.

Если б ноги он

Переломал себе по крайней мере!

(Слышен голос Фламбо, спокойно распевающего: «Победа с пением…»)

Герцог.

О Боже мой!

Меттерних (изумляясь).

Поет!..

Герцог

(наклоняясь с балкона, с тоской).

Молчи, молю я!..

Фламбо (из парка).

Себе позволю эту роскошь я!..

(Он продолжает петь: «Откроет нам дорогу…» Выстрел. Песня прерывается. Минута молчания, ожидания… Вдруг голос слышен громче и веселее, продолжая песню: «Свобода…», и песня звучит дальше).

Герцог (с восторгом).

А… Промахнулись!

Меттерних

(за ним бросается на балкон и следит глазами за убегающим Фламбо).

В темноте дорогу

Находит…

Герцог (гордо).

Да, он здесь ведь был уж раз!..

Меттерних

(лакеям, которые вошли справа, отпуская их жестом).

Вы опоздали… мне не надо вас.

10. Меттерних, герцог.

Герцог

(Меттерниху, почти угрожающим тоном).

В полицию ни слова завтра!..

Меттерних (с улыбкой).

Нет,

Я не люблю рассказывать о шутках,

Которые сшутили надо мной.

(В то время как герцог поворачивается к нему спиной, он небрежно продолжает).

К тому ж, что значат ваши гренадеры:

Наполеоном все же вам не быть!

Герцог

(у дверей, высокомерно).

А кто же это может запретить мне?

Меттерних

(показывая на шляпу).

У вас есть шляпа, но не голова…

Герцог

(с отчаянием).

А, вы всегда находите слова,

Чтобы прогнать мое одушевленье,

Но в этот раз меня не уколоть:

Хлыстом насмешки придадите силы,

И я вперед, вперед помчусь безумно!

(Идет к Меттерниху, скрестив руки).

Не голова… кто это вам сказал?

Меттерних

(на минуту смотрит на принца, стоящего перед ним, в юношеском своем гневе, полного веры и силы. Потом шипящим голосом).

Кто мне сказал?..

(Хватает со стола канделябр и поднимает его к зеркалу).

Взгляните же сюда,

На вашу бледность и на ваши кудри,

Такие белокурые… Взгляните…

Герцог

(не подходя к зеркалу и невольно глядя в него издали).

Я не хочу…

Меттерних.

Взгляните на туман,

Который вас невольно окружает…

Герцог.

Нет, нет!..

Меттерних.

Смотрите же, ведь здесь

Германия с Испанией слились:

Они в душе у вас глубоко дремлют,

Они вас сделали таким печальным,

И гордым, и прекрасным…

Герцог

(отворачиваясь и невольно взглядывая).

Нет, нет, нет…

Меттерних.

Так вспомните сомненья ваши все…

Вам царствовать? О, никогда! Вы были б

Одним из бледных, кротких королей,

Которых запирают, чтоб они

Не подписали отреченья…

Герцог

(схватывает канделябр у Меттерниха, чтобы отстранить его).

Нет!..

Меттерних.

И где у вас энергия? Взгляните –

Мечтательный ваш лоб…

Герцог

(смотря и проводя рукой по лбу).

Мой лоб…

Меттерних.

И по нему

Вы провели рукой инфанта.

Герцог

(смотря на свою руку).

Как…

Меттерних.

Смотрите, пальцы так бледны и узки…

Их мы видали раньше на портретах, –

Унизаны перстнями там они…

Герцог (пряча руки).

Нет… нет…

Меттерних.

Взгляните на свои глаза,

Из них на вас взирают ваши предки.

Герцог

(глядя на свое изображение широко открытыми глазами).

Мои глаза?..

Меттерних.

Смотрите на глаза,

В которых отражаются другие, –

Глаза портретов старых, и мечтают

Об огненных кострах иль горько плачут

О сгубленных флотилиях. И вы…

И ваша совесть вам не помешает

Во Францию, с подобными глазами,

Пойти на царство?..

Герцог (бормоча).

Но отец… отец мой…

Меттерних (безжалостно).

О нет, вы не похожи на отца!..

Ищите же, ищите… Ближе к свету…

(Приближая насильно герцога к зеркалу).

От нас хотел он нашу кровь украсть,

Чтобы свою облагородить ею,

Но взял он меланхолию и слабость

И…

Герцог.

Умоляю вас…

Меттерних.

Скорей взгляните,

Как в зеркале вы бледны!

Герцог.

О, довольно!..

Меттерних.

Ваш рот… Вы узнаете этот рот?

Такой же был у головы прекрасной,

Которая скатилася на плахе

Во Франции… во Франции, у вас!..

Ведь с нашей кровью он украл несчастье…

Герцог.

О, я боюсь…

Меттерних

(над ухом у него).

Скажи мне, этой ночью

Не видишь ли ты в зеркале – там, сзади,

Всю вереницу предков?.. Но смотри:

Безумная Иоанна… Вот она.

Там, в глубине… А видишь – эта бледность,

То бледность короля в гробу стеклянном!..

Герцог (отбиваясь).

Нет, это бледность моего отца!

Меттерних.

Рудольф и Львы его…

Герцог.

Нет, нет, вы лжете…

То армия, то первый консул с ней!

Меттерних

(показывая на темные тени предков).

Вот этот в склепе… видишь ты его?

Он золото приготовляет там…

Герцог.

Нет, славу он готовит к битве смелой!

Меттерних.

А! Призрак Карла Пятого, который

Сам схоронить хотел себя и умер

От этого…

Герцог.

Отец мой, помоги!

Меттерних.

Эскуриал и тайна черных стен…

ЧЕТВЕРТЫЙ АКТ

КРЫЛЬЯ ПОМЯТЫ

Занавес подымается под легкие звуки скрипок и флейт. Праздник в «Римских Руинах», в Шенбруннском парке. Руины эти, конечно, фальшивые, но построены приятным археологом, примкнуты очень счастливо к лесистому холму, покрыты в изобилии мохом; окруженные лаской чудесной листвы, они прекрасны в ночи, которая их поэтизирует и придает величие. В глубине, посреди живописных развалин, широкие римские ворота, сквозь которые видна (под их сломанной аркой) дерновая аллея, подобно бархатной дороге, ведущая до голубоватого перекрестка, где ее останавливает белый жест статуи. Перед этими воротами протянулся небольшой садок со стоячей водой; каменные божества прячутся в камышах. Полуразрушенные колоннады, через которые видно, как проходят маски. Лестницы, по которым всходят и спускаются все персонажи итальянской commedia dell’arte, потому что праздник костюмированный; мода на венецианские плащи, домино, странные шляпы, отягченные перьями, черные маски с кружевом, под которыми удобно интриговать друг друга. Два больших апельсинных дерева, подстриженные шаровидно; у одной из их кадок простая садовая скамья. Повсюду обломки барельефов, окруженные плющом, валяющиеся мраморные головы. Фонарики немногочисленны, скромного цвета, зеленого, как светлячки: не хотели испортить лунного света. Часть парка, отведенная под празднество, окружена трельяжем, и направо виден выход, где лакеи раздают уезжающим верхние платья. Налево, на первом плане, маленький портик театра, окруженный гирляндами ветвей. С этой стороны, в глубине, идет празднество. Там танцуют; из кулис виден более яркий свет и вырываются звуки музыки. Невидимый оркестр играет вальсы Шуберта, Ланнера, Штрауса – и играет их по-венски, с энервирующей грацией.

1. Маски, потом Меттерних и французский офицер, Гентц, Седлинский, Фанни Эльслер.

Венецианский плащ

(другому, показывая на проходящих масок).

Кто этот шут?

Другой плащ.

Не знаю.

Первый.

А вельможа?

Другой.

Не знаю.

Первый.

А вон тот?

Другой.

Не знаю кто.

Скоморох (подходя).

Прелестно!..

Жилль.

Полное инкогнито.

Полишинель

(пробегает и по пути схватывает за талию маркизу).

Скорей ушко!

Маркиза.

Зачем?

Полишинель (таинственно).

Секрет!

(Целует ее и убегает).

Пьеро

(сидя на обломке колонны).

Ватто

Картин изящных тени потревожа,

Раскинулся наш праздник…

Арлекин

(который, мечтая, сидит на краю бассейна).

Лунный свет,

И музыка, и плеск воды – все странно,

Все, и в сердцах неясно и туманно.

Полишинель

(показываясь опять в глубине и хватая за талию Изабеллу).

Скорей ушко!

Изабелла.

Зачем?

Полишинель

(таинственно).

Тсс! Мой секрет.

(Целует ее и убегает).

(Меттерних, в придворном мундире под большим черным домино, входит с французским офицером, тот тоже в мундире под домино. Меттерних любезно объясняет ему праздник).

Меттерних.

Здесь – полумрак, таинственность, молчанье

И сонных струй чуть слышное журчанье,

Там – яркий свет, и музыка, и бал…

Офицер.

О, ничего я лучше не видал!..

Меттерних (небрежно).

Там…

(Показывает направо).

Офицер

(с почтительным удивлением).

Вам угодно быть мне чичероне?..

Меттерних

(беря его под руку, с напускным легкомыслием).

Не так горжусь конгрессом я в Вероне,

Как этим балом, посреди ветвей,

Где я смешал с духами запах пряный

Листвы, травы и свежести туманной!

Итак, там выход… Вам подаст лакей

Ваш плащ, едва уйти вы захотите…

Там, на лужке дерновом, у фонтана

Амуров, – наш театр, совсем игрушка.

Любители, – все царственные больше,

Играть нам будут… Как это… «Мишель

И»… кто-то там… На розовой водичке

Пиеска… Сочинение француза,

Которого зовут… Не помню я…

Евгений… что-то там.

Офицер.

А ужин?..

Меттерних.

Здесь.

Офицер

(оглядываясь, изумленно).

Но где же?..

Меттерних

(кладя руку на кадку с апельсинным деревом).

Здесь, под сенью померанца;

На каждой кадке – скатерть и куверт.

Офицер

(которого это позабавило).

На кадках…

Меттерних

(в восторге от эффекта).

Да! Сейчас сюда из парка

Все померанцы принесут, под каждым

Две парочки поместятся свободно.

Офицер.

Прелестная идея. Значит, ужин

За маленькими кадками… Ха-ха!..

Меттерних (скромно).

Да, да! Но что касается до дел… (Лакею).

Скажи, славянских танцев уж довольно.

(Лакей бежит налево. К офицеру).

Откладывать я не умею их.

До ужина уеду я отсюда:

Ждут моего ответа господари…

(К лакею, показывая внутренность театра).

Фестоны здесь уж чересчур бедны…

(Возвращаясь к офицеру).

Устроить бал – вот лучший отдых мой.

Потом, когда все блещет и поет,

Смеется все, порою полуночной,

Опять иду к тебе, вопрос восточный!

Я управлять люблю судьбой людей

И танцами… и чувствовать, что я

Законодатель государств…

Офицер (кланяясь).

И вкуса.

Гентц

(вошедший минуту назад с женщиной в домино и в маске. Приближается к ним, немножко навеселе).

Да, да. Arbiter elegantiarum!..

Меттерних

(оборачиваясь).

Что? По-латыни вы заговорили?

Что пили вы?..

Гентц

(слегка пошатываясь).

Фалернское, конечно.

Меттерних.

У Фанни, верно, кончился обед

Довольно поздно?.. Нет, вы с этой связью

Невыносимы!..

Гентц

(с негодованием).

Фанни?.. Там конец!..

Меттерних

(недоверчиво).

Вот как!..

(Замечая Седлинского, который его ищет).

Седлинский…

Гентц

(руку на сердце).

Там конец!

Седлинский

(Меттерниху).

Два слова…

(Тихо говорят).

Гентц

(вслед удаляющемуся Меттерниху).

Давно конец.

(Домино, вошедшее с ним, берет его под руку, он оборачивается.

Другим тоном).

Ах, Фанни, я напрасно

Привез тебя сюда. Что будет, если

Узнают, что на бал придворный этот

Танцовщица явилась… Безрассудно!

Фанни.

Здесь для самой себя я потанцую…

(Делает пируэт. Офицер смотрит на нее с восхищением).

Гентц (живо).

Старайся дурно танцевать… Смотри,

Тебя узнают!

Меттерних

(Седлинскому).

Значит, заговор?

Седлинский.

Сегодня… на балу…

Меттерних

(улыбаясь).

Я не боюсь!..

Гентц

(спеша за Фанни, которая удаляется, танцуя).

Еще должна сказать ты откровенно:

Зачем попасть хотела непременно

На этот бал?

Фанни.

Так, это мой каприз!

(Убегает, вальсируя. Гентц за ней, французский офицер тоже).

Меттерних (Седлинскому).

За герцога я больше не боюсь:

Я гордость в нем убил бесповоротно…

Он – в трауре и не придет на бал.

Седлинский.

Но заговор…

Меттерних

(весело).

Ба!..

Седлинский.

Дамы…

Меттерних

(пожимая плечами).

О… И только?

Седлинский.

Гречанка там… одна княгиня, полька…

Меттерних.

Княгиня?..

Седлинский.

Гразалькович!

Меттерних

(насмешливо).

Вот беда.

(Лакею).

Подайте мне один сандвич сюда.

Седлинский.

Смеетесь вы?.. Но тише… Без сомненья,

Они идут искать уединенья,

(Показывает на группу лиловых домино, входящих осторожно и таинственно).

Скрываясь в тень от яркого огня,

И шепчутся, таинственность храня.

2. Лиловые домино, Меттерних и Седлинский, спрятанные.

1-е домино

(ко второму).

Ах, милая, как мне сладка опасность…

Из-за него на все готова я!

2-е

(с наслаждением).

Так заговор…

3-е.

Конечно, заговор.

Ах, волосы его!.. А грустный взор!..

1-е.

Да, золотых кудрей его сиянье

Предчувствует короны обаянье…

2-е.

Ах, прелесть: Гамлет в белом одеяньи

И белокурый Бонапарт…

3-е.

Ах, да!..

Все

(с восторгом).

Так заговор!..

1-е.

Нам робость всем чужда!

Итак, во-первых, предлагаю: в Вене

У Штигера закажем мы пчелу

Из золота…

2-е

(пылко).

Уж это будет глупо…

В Париже надо заказать ее!..

3-е

(торжественно).

Я предлагаю – на груди всегда

Носить большой букет фиалок…

Все

(с энтузиазмом).

Чудно!

Княгиня, как всегда, права. Прелестно!..

4-е

(молчавшее до сих пор, с вдохновением).

Что, если бы нам всем вернуться к модам

Империи?..

1-е

(живо).

О, это ничего для бальных платьев,

Но для других…

2-е.

Ужасно! Невозможно!

Нет!.. Талия под мышками…

3-е.

Ужасно!..

Все

(разом).

Но, милая… – Но рюши… – Но оборки…

Зато красивы трены… – Декольте…

Меттерних

(выходя).

Сударыни…

Все

(с криком ужаса).

Ах, Боже!..

Меттерних

(смеясь, громко).

Продолжайте

Ваш заговор великолепный… А!..

Вот заговор так заговор… Ха-ха!..

(Шумно смеясь, уходит с Седлинским, смех его смолкает вдали. Моментально заговорщицы, сделавшие раньше вид, что разбегаются, опять приближаются на цыпочках и группируются букетом вокруг той, которую назвали «княгиня»).

Княгиня.

Теперь, когда пустая болтовня

Нам помогла рассеять подозренья,

Нам остается только доказать,

Что женщины хитрее Меттерниха!..

Все.

О да…

Княгиня.

Вам всем известны ваши роли?

Все.

О да…

Княгиня.

Так разойдемся же скорей.

(Лиловые домино рассеиваются).

3. Маска, Гентц, офицер, Фанни Эльслер, потом Тибурций и Тереза де Лорже.

Толпа масок

(преследуя убегающую маску с длинным носом).

– Какой смешной!.. Да это Фюрстенберг!..

– Нет, нет, Сандор…

Крокодил

(останавливая их и указывая в кулису).

А вон медведь танцует

Под шубертовский вальс…

(Все бросаются по его указанию).

Гентц

(сидящий на скамье, окруженный хорошенькими женщинами, смотрит на проходящих).

А чем одета

Эльвира грустная?

Коломбина.

Звездой.

Гентц

(желая ей сделать удовольствие).

Падучей?..

Коломбина.

А Текла лицемерная…

Гентц

(смеясь).

Конечно,

Лисою Патрикевной.

Офицер

(пробегая по сцене за Фанни Эльслер).

Не могу

Добиться, кто она. Вы англичанка?..

Фанни

(убегая).

Ja!..

Офицер.

Немка?..

Фанни.

No!..

(Исчезает. Офицер за ней).

Коломбина

(сидя возле Гентца).

Виконт одет сегодня дожем?

Клеопатра.

Да.

Гентц.

Так, значит, Адриатикой – графиня!..

(Тибурций входит с Терезой. Он одет «капитаном». На Терезе – простая, голубая с серебряной нитью туника, по которой ниспадают водяные лилии и длинные травы. Она одета «ручейком»).

Тибурций.

Так, значит, вы не едете уж в Парму?

Тереза.

Нет, завтра едем мы, но из-за бала

Остаться герцогиня пожелала

Здесь лишний день.

(Показывая на замаскированную женщину, проходящую с домино под руку).

А, вот ее наряд:

Она в зеленом.

Тибурций

(раздраженно).

Да?.. Я очень рад,

Что наконец вы собрались уехать.

Достоинство мешает дольше мне

В молчании сносить все эти ваши

Шушуканья с мальчишкой Бонапартом…

Тереза (гордо).

Что говорите вы?..

Тибурций.

Я говорю,

Что королям служили верно мы,

Заносчивость и гордость забывая,

Но лилию мы чтили, не фиалку.

(Угрожающе).

Несчастье сыну людоеда, если (галантно)

Он наших кушать вздумает сестер!

Тереза.

Слова такие…

Тибурций

(сухо кланяясь).

Лишь предупрежденье.

(Уходит. Тереза провожает его взглядом, потом, пожав плечами, присоединяется к проходящей группе).

Медведь

(входя с «китаянкой» под руку).

Но как узнали вы, что дипломат я?..

Китаянка.

Умеете так ловко гнуть вы спину…

Медведь

(нежно).

Ах, если вы полюбите меня…

Китаянка

(ударяя его веером по лапе).

То уж наверно шкуру с вас сниму я!..

(Проходит огромная особа, одетая пастушкой эпохи Людовика XV).

Женщины

(что вокруг Гентца).

Ого!..

Гентц

(в испуге).

Пастушка эта, верно, съела

Свое все стадо!

Полишинель

(пробегая по сцене, схватывая за талию толстую пастушку).

Тсс… ушко?

Толстая пастушка

(отбиваясь).

Зачем?..

Полишинель

(таинственно).

Секрет…

(Целует ее, бежит к другой женщине-маске. Та же игра).

Ушко?

Маска.

Зачем?

Полишинель.

Секрет!

(Целует ее и бежит дальше. Гентц и его группа следуют за полишинелем, очень заинтересованные. С некоторого времени вошли герцог и Прокеш. Прокеш в домино; герцог закутан в широкий фиолетовый плащ. Когда плащ распахивается, то виден белый мундир. Бальные белые шелковые чулки и бальные башмаки. Он держит в руке свою маску, которою нервно обмахивается. Он опирается на руку Прокеша, смотрящего на него с беспокойством. У герцога измученное лицо, бессильные движения, злобная складка на губах. Чувствуется, что крылья орленка помяты).

4. Герцог, Прокеш, маски время от времени.

Прокеш (герцогу).

Как?.. Посреди подобного веселья

Такая грусть?.. Что сделал Меттерних?..

(Движение герцога).

Вы так нервны…

Китаянка

(проходя с медведем, замечает, что у него под мышкой камень).

Что это вы с собой

Таскаете?..

Медведь

(флегматично).

Понятно – мой булыжник.

Прокеш

(к герцогу).

Наш заговор идет успешно, если

Могу я верить признакам различным…

Сегодня утром получил я это

(вынимает из кармана записку).

«Пускай на бал он явится пораньше

И на мундир накинет плащ лиловый».

Сегодня, значит, принц? Записка эта…

Герцог

(беря записку, мнет ее).

От женщины, конечно… Кто-нибудь

Здесь на балу узнать меня желает…

Но, впрочем, я последовал совету –

Здесь на балу я только для того,

Чтоб… поискать интрижки…

Прокеш

(в отчаянии).

Нет!..

Герцог.

Да, да!

Прокеш.

Но заговор…

Герцог

(сам себе).

О, преступленьем было б

На трон великой родины моей

Создание несчастья возвести,

Отверженную тень Эскуриала!..

Что, если так же – в дни величья, власти, –

Прошедшее своей рукою тощей

Закрадется мне в душу и найдет там

Жестокого Филиппа?.. Я боюсь,

Чтоб под жужжанье льстивых царских пчел

Чудовище во мне не пробудилось…

Прокеш (смеясь).

Да вы с ума сошли…

Герцог

(вздрогнув, со взглядом, который заставляет отступить Прокеша).

Ты убежден?

Прокеш

(поняв его тоску).

О, милость Божия над вами…

Герцог (медленно).

В стенах высоких королевских замков,

В Кастилии, в Богемии – везде

Безумие проклятое гнездилось…

Какое мне достанется на долю?..

Давай решим: есть выбор – и большой.

(С горьким смехом).

Внимательные предки страшный список

Любезно открывают для меня!

Вот меломан, вот птичник, вот астролог,

Ханжа, алхимик… Видишь, список долог…

Прокеш.

О, понял я, что сделал Меттерних…

(Понижая голос).

Напомнил вам о Габсбургах несчастных?..

Герцог.

Да, правда, помешательство их было

Немного мрачно, но почем же знать,

Из смеси всевозможных ароматов

Является иной и новый запах,

И, может быть, поэтому-то будет

Красивей сумасшествие мое.

Какое же?.. Да, то, что побеждал я,

Теперь меня всевластно побеждает!..

Любовь… Любовь моим безумьем станет!

Любить, любить!..

(Бьет себя кулаком по губам).

Под гнетом поцелуев

Австрийский рот проклятый раздавить!..

Прокеш.

Но, герцог…

Герцог

(лихорадочно быстро).

Это все вполне логично.

Подумай-ка, таков судьбы закон…

Не все ль равно: отец – Наполеон,

Сын – Дон Жуан… Все то же ведь стремленье

Вкусить побед несчастных упоенье,

Все та же ненасытная душа

Мятется, вечной жаждою дыша.

Я буду жить пленительным обманом,

Не Цезарем я буду – Дон Жуаном,

И я вкушу восторг своих побед!..

И что важнее: покорять ли свет,

Иль отдаваться страсти упоенью?..

Да, буду я твоею бледной тенью,

О, мой герой… Ты побеждал войска,

Но буду толпы женщин побеждать я.

Оружие мое – мои объятья

И поцелуев страстная тоска,

Итак, пускай проходит вереница

Прекрасных жертв покорно предо мной,

И солнце славное Аустерлица

Твой сын заменит – бледною луной!

Прокеш.

Молчите вы! Страшна насмешка ваша…

Герцог.

Да, вижу я теней убитых ряд…

Да, слышу я, мне призраки кричат:

«К чему ж тебе вся память нашей славы,

Во прах пред нами падшие державы,

И муки те, что мы перенесли

В снегах глубоких чуждой нам земли?..

И холод наш, и ужас истощенья,

И голода тяжелые мученья, –

И пролитая тысячами кровь?..

Что это может дать тебе?» Любовь!..

Нарядных дам внимательные взгляды…

Еще бы! Разве в этом нет отрады:

На Пратере проехаться верхом,

Красуяся трехтысячным конем,

Которому дано названье – Иена?..

Приятно каждой из блестящих львиц,

Как брошку, приколоть Аустерлиц!..

Прокеш.

О Боже мой, какая перемена…

Герцог.

Да, да, мой друг, его я приколю…

Да вот еще… Для галстука велю

Булавку сделать я себе – орленка.

А что, придумано, не правда ль, очень тонко?

Я сразу обращу вниманье дам…

(Оркестр).

А, музыка… Сын Цезаря, ступай…

Ты Дон Жуан моцартовский, и даже…

Где там Моцарт, – а прямо только Штраус!

(Важно кланяется Прокешу).

Простите, я пойду вальсировать.

(Делая пируэт, с отчаянным весельем).

Я должен быть прелестным и… ненужным,

Как венская безделка, милый друг…

(Хочет выйти, но останавливается, заметив эрцгерцогиню).

Ах, тетушка… Что, если…

Прокеш

(испуган странным блеском его глаз).

Нет! Не это…

Нет, герцог…

Герцог

(с дурной усмешкой).

Я попробовать хочу.

(Оттолкнув Прокеша, который с сожалением удаляется, он медленно подходит к эрцгерцогине. Она одета очень просто: короткая юбка, баска, косынка (Мария-Антуанетта), передник, чепчик – словом, копия со знаменитой картины Лиотара; в руках у нее подносик с чашкой шоколада и стаканом).

5. Герцог, эрцгерцогиня, потом Тереза.

Герцог.

Какая ночь, как дивно пахнут липы!..

Эрцгерцогиня.

Не правда ли, как мой подносик мил?

Герцог.

Чем вы одеты?

Эрцгерцогиня.

Ты не узнаешь?

«Субретка с шоколадом» Лиотара.

Герцог.

Пре-лест-но… Но, должно быть, вам порядком

Ваш шоколад успел уж надоесть…

Эрцгерцогиня

(обмахиваясь картонным подносом, к которому приклеены чашка и стакан, весело).

Нисколько. Видишь?..

Герцог

(севший на скамью, подвигается, чтобы освободить ей место).

Ну-с, извольте сесть.

Эрцгерцогиня

(весело, садясь).

Так что же, Франц? Развеселились мы?

Немножко больше нравится нам жизнь?..

Герцог.

Одно еще в ней нравится мне: быть

Племянником такой прелестной тети!..

Эрцгерцогиня.

А мне быть тетею такого

Большого мальчика…

Герцог.

Прелестной… слишком…

Эрцгерцогиня

(немного отодвигаясь).

И слишком уж большого…

Герцог.

Для того,

Чтоб дальше продолжать игру…

Эрцгерцогиня.

Какую?

Герцог.

Интимной простоты и нежной дружбы…

Эрцгерцогиня

(смотря на него беспокойно).

Франц, мне твои глаза сегодня что-то

Не нравятся…

Герцог.

А ваши мне – безумно!

Эрцгерцогиня

(шутливо).

А, понимаю, нынче маскарад,

Все при дворе теперь надели маски,

И ты невинной нашей дружбы ласки

Прикрыть любви лукавой маской рад…

Герцог (приближаясь).

О, дружба!.. Тетя… с глазками кузины…

Вы знаете ль, что значит эта дружба?

Когда дружны племянник с тетей, крестник

С прелестной крестной, молодой полковник

С субреткою… Как дивно пахнут липы…

Такая дружба чересчур близка

К любви, и между ними очень часто

Бывает пограничная война.

Эрцгерцогиня

(вставая, суше).

О, больше не люблю я нашей дружбы…

Герцог

(удерживая ее за руку, глухо).

А я люблю мучительное чувство,

В котором все смешалось и слилось,

Которого я сам не понимаю,

В котором все так странно и неясно…

Эрцгерцогиня

(вырывая руку).

Пусти меня!

Герцог

(капризно).

Угодно вам опять

Эрцгерцогини строгий вид принять?..

Эрцгерцогиня.

О, Франц, ты огорчил меня ужасно!

(Выходит, не оборачиваясь).

Герцог (следя за ней).

Довольно… В дружбу чистую твою

Заронена коварно капля яду.

Я подожду.

(Он замечает Терезу де Лорже, которая с некоторого времени, остановившись в глубине, рассеянно играет тем, что опускает в воду бассейна длинные травы, спадающие с ее плеч. С удивлением).

Вы здесь? Что это значит?

Вы не спешите к Пармским небесам?

Но сколько трав… Чем это вы одеты?

Тереза

(улыбаясь, опустив глаза).

Я?.. «Ручейком»…

Герцог

(вспоминая).

Ах, да… Мой «ручеек»…

(Меланхолично).

На острове пустынном и туманном,

Когда отец там в заточеньи был,

Он подружился с плещущим фонтаном

И тихий шепот струй его любил.

И для меня здесь тоже заключенье,

Моя душа страдает в тишине…

И вот судьба, как будто в утешенье,

Мой «ручеек», тебя послала мне.

Тереза.

Но даже в дни сомненья и печали

Вы к «ручейку» склониться избегали?..

Герцог.

Да, я мечтал о бегстве с этих скал…

Но… я теперь надежду потерял.

Все кончено… потеряно… Довольно!

Тереза

(приближаясь).

Что с вами? Вы страдаете? Вам больно?

Герцог

(умоляя, нежно).

Мой «ручеек», отдай мне тихих струй

Лепечущий и свежий поцелуй…

Мой «ручеек», я мучаюсь, я стражду,

О, утоли скорее сердца жажду…

Тереза

(близко, улыбаясь).

Ваш «ручеек» здесь возле вас бежит…

Герцог (медленно).

А если я смущу покой зеркальный

Его струи прозрачной и хрустальной?..

Тереза

(поднимая к нему невольно глаза).

Ваш «ручеек» лишь вам принадлежит!..

Герцог

(изменившимся голосом, низким и властным).

Сегодня ночью… Слышишь? Буду ждать я…

Мой павильон охотничий… Ты знаешь?

Тереза

(бледная, испуганно).

Как?.. Мне?.. Прийти?..

Герцог

(быстро).

Не говори мне «нет»,

Не говори мне «да», но ждать я буду.

Тереза (потрясенная).

О Боже мой…

Герцог

(опять своим ласковым и грустным голосом несчастного ребенка).

Взгляни, как я страдаю…

Мечты, надежды – все я покидаю,

Остались слезы мне… О, приходи…

Хочу я плакать на родной груди…

(Он почти положил голову на грудь молодой девушки, как вдруг шум гравия заставляет их быстро разъединиться. Это Тибурций в своем плаще, под руку с женщиной. Увидев их, он перестает разговаривать и взглядывает с угрозой на Терезу. Она отвечает ему презрительным взглядом и уходит в сторону, где танцуют. Тибурций, продолжая галантный разговор, удаляется. Герцог, даже не узнавший его, подзывает знаком лакея, одного из стоящих направо, и, вынув из кармана листок бумаги, чертит на нем несколько слов карандашом, положив листок на колени).

6. Герцог, лакей, потом Фанни Эльслер и французский офицер.

Герцог

(отдавая лакею записку).

Снесите во дворец… моим лакеям.

Сегодня я ночую в павильоне…

Кого-нибудь скорей послать туда,

Вернувшись, доложите мне немедля,

Исполнено ли это.

Лакей

(кланяясь).

Это все?

Герцог.

Все… Завтра утром – серую кобылу!..

(Лакей уходит. Фанни Эльслер, все еще в маске, пробегает миом, осматриваясь, не преследуют ли ее. Она останавливается, увидев герцога, мундир которого виден из-за лилового плаща).

Фанни Эльслер

(приближаясь, таинственно).

«Пусть на мундир наденет плащ…»

Герцог

(вздрагивая и оканчивая конец записки, которую получил Прокеш).

«Лиловый…»

(Иронически).

От женщины записка та была.

Фанни

(показывая на появляющегося офицера).

Минутку… Чтоб избавиться от маски,

Которая преследует меня,

И я вернусь.

Герцог

(улыбаясь).

Я жду…

(Фанни убегает в развалины, стараясь скрыться от офицера. Герцог ходит взад и вперед с некоторым бешенством).

Так суждено!

Любить… Любить – мое предназначенье!..

(Музыка. Чета проходит за четой, ища уединения).

Так будем же служить одной любви,

Весь жар весны почувствуем в крови,

Как все кругом…

(Показывает на нежную чету, приближающуюся к скамье).

Как эти…

(Шепотом).

Что я вижу?

(Вздрагивает и прячется за померанцевое дерево, потому что парочка громко говорит, думая, что здесь никого нет. В этой паре он узнал Марию-Луизу и ее камергера Бомбелля).

7. Мария-Луиза, Бомбелль, герцог (спрятанный).

Бомбелль

(продолжая начатый разговор).

Итак, он очень был влюблен, скажите?

Мария-Луиза

(смеясь).

Как, все еще о нем вы говорите?..

Герцог

(заглушенным голосом).

Бомбелль и мать моя…

Бомбелль.

Он вас любил?..

Мария-Луиза

(садится. Бомбелль рядом с ней становится одним коленом на скамью).

Не знаю я, но чувствовалось мне,

Что предо мной невольно он робеет

И на престоле, лаврами венчанный,

Себя он ниже чувствовал, чем я.

Тогда меня, чтоб вид принять небрежный,

Все называл он: «Добрая Луиза…»

Что ж, я ценить всегда умела чувство…

Ведь наконец я женщина…

Бомбелль.

И прежде

Всего вы женщина!..

Мария-Луиза.

На это право

Имею я.

(Сухим и легким тоном).

Мне ставили в упрек

Пустую фразу, что произнесла я,

Когда в Блуа явился Сент-Омер

Мне о несчастьи нашем объявить…

В постели я еще тогда лежала,

С ноги моей скользнуло одеяло,

Я уловила странный взгляд посла…

И… я не улыбнуться не могла…

«Вам нравится моя нога?..» – спросила

Я у него, и, право, несмотря

На все несчастья родины его,

Посол моей ногой залюбовался.

Кокеткою была я… Преступленье?..

Я оставалась женщиной всегда.

И гибель Франции не погубила

Моей, как прежде, гордой красоты.

Герцог

(не в силах бежать, как в кошмаре, хватаясь за дерево, чтобы не упасть).

Хочу бежать и не могу уйти!..

Бомбелль

(наклоняясь над рукой Марии-Луизы).

Какой вы камень носите в браслете –

Простой и темный?..

Мария-Луиза

(вдруг растроганная).

На него без слез

Я не могу глядеть. Вообразите,

Что этот серый камешек простой –

Обломок…

Бомбелль

(живо).

Пирамиды?..

Мария-Луиза.

Ах, да нет…

(Сентиментально).

С гробницы, где Джульетта и Ромео

Последним сном, соединившись, спят!..

(Вздыхает).

Его привез мне…

Бомбелль

(почтительно-злобно).

Умоляю вас,

Не говорите больше о Нейпере.

Мария-Луиза.

Нейпер вас раздражает, вижу я…

Но почему вы вечно говорите

О том… другом…

Бомбелль

(с убеждением человека, который соглашается быть скорее предпочтенным Наполеону I, чем Нейперу).

А… разница тут есть…

(С большим любопытством, чем ревностью).

А вы, скажите, вы его любили?..

Мария-Луиза

(уже забыв, в чем дело).

Кого?..

Бомбелль.

Другого.

Мария-Луиза.

Как, опять за это?

Бомбелль.

Он гениален был…

Мария-Луиза.

Я отрицаю,

Что можно полюбить за гений только.

Не будем больше говорить о нем,

Поговорим о нас.

(Кокетливо).

Хотела б знать я,

Понравится ль вам в Парме у меня?

Бомбелль.

Скажите мне, он был ревнив?

Мария-Луиза.

Безумно!..

Он Леруа, портного, раз прогнал

И лишь за то, что тот, художник истый,

Примеривая пеплум на меня,

Не мог не вскрикнуть громко от восторга,

(сбрасывает плащ)

Увидя эти плечи!

(Ее плечи открыты и залиты бриллиантами).

Бомбелль

(польщенный в тщеславии мужчины и в ненависти роялиста).

Так ревнив…

Так если бы Наполеон…

Мария-Луиза

(смотря вокруг себя с испугом при этом неосторожно произнесенном имени).

Тсс… Тише…

Бомбелль

(с возрастающим удовольствием).

Так если б он узнал, что нахожу

Прекрасными я тоже эти плечи,

Он не был бы доволен?

Мария-Луиза

(призывая его к порядку).

Но, Бомбелль…

Бомбелль

(смакуя удовольствие отомстить Славе).

Он не хотел бы услыхать, как вам,

Моя царица, тихо говорю я…

(Садится рядом с ней).

Герцог

(в сторону).

Прости меня, отец, что я остался…

Бомбелль

(смотря на прическу Марии-Луизы).

Что она мне теперь напоминает

Арлезианок родины моей,

Но что она прекрасней и белей…

Мария-Луиза (слабо).

О, Шарль…

Бомбелль

(нагибаясь).

Ему бы не было приятно,

Что, наклоняясь с нежностию к вам…

(Но его уста еще не коснулись плеча Марии-Луизы, как герцог, уже схватив его за горло, сбросил со скамьи на землю с криком).

Герцог.

Нет, нет! Я не хочу… Я не позволю…

(Отступает, изумленный сам своим поступком, проводит рукой по лбу, и вдруг)

О, наконец спасен, спасен я!..

Мария-Луиза

(в полуобмороке).

Франц!

Герцог.

Нет, этот крик не мне принадлежал…

Во мне всегда останется почтенье

К вам и к свободе вашей. Значит, это

Во мне проснулся тот… великий дух.

Да, это ведь порыв был корсиканский!..

Бомбелль

(поднявшись с земли, делая шаг к герцогу).

Но, сударь…

Герцог

(отступая, с ледяной гордостью).

Нет… ни слова… между нами…

(Бомбелль останавливается, чувствуя, что в самом деле между ними ничто невозможно, а герцог, поворачиваясь к матери, низко ей кланяется).

Сударыня – почтение мое…

Вернитесь с миром во дворец ваш Сальский…

Два флигеля у этого дворца:

В одном – театрик, а в другом – часовня,

Там можно вам отлично равновесье

Между землей и небом сохранять.

Почтение, почтение мое.

Мария-Луиза

(дрожащим голосом).

Мой сын…

Герцог.

В конце концов ведь ваше право

Быть женщиной – и только… Так ступайте,

И будьте только женщиной, но знайте,

И пусть вам это будет местью Славы

За то, что вы, венчанная вдова,

Не сберегли одежд печали черных,

Что поклоненье вам – не что иное,

Как поклоненье имени его,

И что вы только потому прекрасны,

Что он когда-то мир завоевал!

Мария-Луиза

(задетая за живое).

Идем, Бомбелль… Я не хочу и слушать.

Герцог.

Ступайте в Парму. О, теперь спасен я!

Мария-Луиза

(уходя в сопровождении Бомбелля).

Прощайте, сударь!..

Герцог

(неподвижно, не смотря на них).

Дорогие руки,

Холодные в сырой своей могиле,

Лишенные заветного кольца,

О, руки той, которая когда-то

Рыдала, что не ей был сыном я, –

Я чувствую душою вашу ласку…

От всей моей души осиротелой

Целую вас, о руки Жозефины!..

Мария-Луиза

(при этом имени оборачиваясь, с вспышкой женской ненависти).

Креолка! И воображаешь ты,

Что в Мальмезоне у нее…

(Чувствуется, что так и польются сплетни).

Герцог

(громовым голосом).

Молчите!..

(Она, оробевши, отступает. Он, с силой).

А если так, тем больше должен я

Хранить свою незыблемую верность!

(Мария-Луиза выходит направо, уезжая с Бомбеллем. Герцог остается, преображенный, выпрямившийся, дрожащий от негодования и энергии, – спасенный, как он только что сказал. Это уже не то существо, какое было несколько минут назад, томящееся скукой и чувственностью, блондин с порочной грацией… Это опять сильный, гордый и страдающий юноша. В эту минуту возвращается Меттерних, кончая разговор с Седлинским).

8. Герцог, Меттерних, Седлинский на минуту, потом Фанни Эльслер.

Меттерних

(продолжая разговор, самодовольно к Седлинскому).

Да, я упрямство гордого ребенка

Разбил вполне…

(Вскрикивает, увидя стоящего перед ним герцога, которого прошлой ночью оставил лежащим без сознанья).

Вы здесь?.. Что это значит?..

(Герцог, бросаясь на Бомбелля, уронил плащ, и потому видно, что он в мундире. Меттерних прибавляет, шокированный тем, что видит в маскараде мундир австрийского полковника).

В мундире!

Герцог.

Здесь ведь нынче маскарад.

Седлинский

(тихо Меттерниху).

Вчера разбили вы его упрямство,

Но и осколки могут быть опасны.

Меттерних

(сдерживая гнев и стараясь шутить).

О чем же это, смею я спросить,

Мечтает здесь мой маленький полковник?

Герцог.

О Маленьком Капрале!..

Меттерних

(закипая гневом).

О!.. Однако…

(Сдерживаясь, к Седлинскому).

Но ждут меня давно дела. Пойдем.

(Выходит направо под руку с Седлинским, говоря сквозь зубы).

Опять я должен начинать сначала!..

Фанни Эльслер

(минуту назад вошедшая, приближается, как только они скрылись, к герцогу и говорит ему тихонько, подойдя сзади).

Принц…

9. Герцог, Фанни, маски время от времени.

Герцог

(оборачиваясь, узнает замаскированную женщину, которую он только что обещал ждать. С возмущением).

Женщина! Нет, нет, не надо…

Я больше не хочу…

Фанни

(лукаво, на минуту снимая маску).

Бежать?..

Герцог

(с криком изумления).

Ах, Фанни!..

Ты? Это ты? Бежать?..

(Изменяя тон, приближаясь).

Но как? Когда?

Фанни

(кивая ему на проходящие парочки).

Старайтесь говорить со мной любезно

И слушайте, но только улыбайтесь

Все время и глядите повлюбленней.

(Говорит ему, кокетничая).

Кузина ваша на балу…

Герцог

(взволнованный, но с видом нежного любовника).

Графиня?..

Фанни.

Да…

(Берет руку герцога и прикладывает к сердцу).

Посмотри, как сильно сердце бьется,

Как будто я танцую в первый раз

Какой-нибудь балет… Ну, слушай, слушай…

У ней надет мундир твой под плащом,

Твой белый фрак, который заставляет

Орленка белой чайкою казаться.

Она была ведь на тебя похожа,

Но с той поры, как волосы она

Окрасила такой же светлой краской, –

То зеркало обманываться стало

И принимает за тебя ее.

Итак, пока играть в театре будут

(показывает налево портал театра)

«Мишеля и Кристину», ты плащом

С кузиною успеешь обменяться.

Герцог (понимая).

Надену маску…

Фанни.

И исчезнешь вдруг…

Герцог.

А здесь появится подложный герцог…

Фанни.

Подложный герцог выйдет

(показывает налево).

Герцог.

А за ним

Мои шпионы…

Фанни.

Он вернется в Шенбрунн…

Герцог.

На ключ запрется в комнате моей…

Фанни.

Назавтра же проснется он так поздно…

Герцог.

Что я в то время буду далеко…

Но только…

Фанни.

Как? И здесь нашел ты «но»?

Герцог.

Огромное… Что, если до ухода

С подложным герцогом заговорят?

Фанни.

Все это предусмотрено, мой милый,

Подстроено так, как у нас в балете:

Чтобы ему уйти не помешали,

Двенадцать дам, в лиловых домино,

Со всех сторон толпой его обступят…

Смеясь, болтая, нежно строя глазки,

Они его проводят до порога,

И герцог наш подложный, от кокетки

К кокетке, как волан, перелетая,

Успеет выйти и спасет тебя!

Толпа масок

(преследуя маску в виде волка).

Кто этот волк?

Волк

(оборачиваясь к ним).

У! У!

(Исчезает в лесу).

Толпа

(бросаясь к другим).

Кто этот шут?

Шут

(тряся погремушкой).

Дзинь! дзинь!

(Все исчезают со смехом).

Фанни

(продолжая, герцогу).

Потом из парка выйдешь ты…

Герцог.

Какой дорогой?..

Фанни.

Тсс!.. Идут… Смотрите,

(кокетливо обмахивается веером)

На веере нарисовала я

Весь план. Вот парк. Вот красная черта –

Дорога. Эти беленькие точки –

То статуи, зеленые – деревья.

Здесь ты минуешь часовых… Налево,

Туда, к фазанам…

Герцог

(смотря).

А вот эти штрихи?

Фанни.

А это – поднимается дорога…

Спускаешься опять, потом минуешь

Чугунного тритона и вот в этот портик

Выходишь императором, мой принц…

Ты понял все? Так веер я закрою.

Герцог

(в радостной лихорадке).

Я – император!

Фанни

(шутя).

Да. Сейчас в карету –

Короноваться. А пока…

Герцог.

Но кто ж

Там будет ждать у портика?..

Фанни.

Извозчик…

Герцог.

Гм…

Фанни.

Первоклассный, ты не беспокойся!..

Герцог.

Куда ж он повезет меня?

Фанни.

На место

Условного свиданья.

Герцог.

Где оно?

Фанни.

Отсюда в двух часах… Хоть это крюк,

Но это выбор собственный графини:

Ваграм…

Герцог

(улыбаясь).

Кровь Бонапартов! Ну, а Прокеш?

Фанни.

Предупрежден и тоже будет там.

Герцог.

Ну, а Фламбо? Увижу ль я его?

Фанни.

Не знаю…

(Разговаривая, они подошли к левому плану. С этой стороны, у подножия большой античной урны, с которой спускаются гирлянды плюща, – груда обломков, поросших травою. Постамент колонны представляет благодаря покрывающему его вершину мху удобное сиденье. Рядом, возле обломка барельефа, брошенного на землю, как широкая плита, огромная бородатая голова разбитой статуи открывает свои белые глаза и темную впадину рта).

Сядем здесь и подождем.

Как здесь луна красиво освещает…

Вы вот сюда, на этот царский трон,

А я… а я на голову Нептуна.

(Обращаясь к мраморной голове с шутливым почтением).

Скажи, Нептун, позволено присесть?

Голова Нептуна

(голосом, идущим из глубины).

Пожалуйста, присядьте…

(Фанни отскакивает в ужасе. Голова прибавляет сердечным голосом).

Только вот что:

Здесь муравьи…

Фанни

(в объятиях у герцога).

Она заговорила…

Ты слышишь?.. Голова заговорила…

Герцог (поняв).

Да, под плющом здесь грот, теперь я вспомнил,

А из пещеры выход в…

Голова

(спокойно).

Муравейник…

Герцог

(наклоняясь к обломкам и разбирая траву).

Фламбо…

10. Герцог, Фанни, Фламбо (сначала невидимый), время от времени маски.

Голос Фламбо

(весело).

В пещере Робинзона!

Группа масок

(пробегая за паяцем).

Огэ…

Фанни

(быстро наклоняясь и зажимая рот Робинзону).

Молчите… Маски…

Маски

(исчезая).

Браво, браво!..

(Голоса замолкают).

Голос Фламбо

(оканчивая с большим спокойствием).

Да, я в пещере Робинзона Крузо.

Герцог.

С вчерашней ночи?..

Фламбо

(невидимый).

Трубку здесь курю я…

Герцог.

Как? Здесь, в дыре?

Фламбо.

Которую ты вырыл

Чудеснейшему типу в подражанье,

Что, помнишь, мамелюка своего

Звал Пятницей.

Герцог

(осматривая камни).

Я уж не помню, где…

Фламбо.

Направо, видишь, где я дым пускаю…

(Из расселины большого камня виден белый дымок).

Фанни (показывая).

Вот – где Везувий.

Герцог

(нагибаясь).

О, тебе здесь…

Фламбо

(выпуская дым).

Скверно.

Но (дымит) я сказал (дымит), что буду на балу…

Фанни

(озираясь, с беспокойством).

Ах, Боже, вдруг увидит кто-нибудь,

Как с дымом разговариваем мы?..

Фламбо.

Ай…

Герцог.

Что с тобой?..

Фламбо.

Атака! Наступленье!

Весь день уже идет у нас сраженье,

Я против целой армии один.

Все муравьи. Они берут меня

Количеством, а я их – табаком. (Дует).

Они боятся дыма.

(Голос его приближается).

Не могу ли

Я камень приподнять хоть на минутку?..

Герцог (оглядевшись).

Нет никого – иди.

(Один из камней медленно приподнимается, открывая гирлянды плюща, тянутся длинные травы, и из сырой тени Робинзоновой пещеры наполовину показывается таинственный и необыкновенный Фламбо, с позеленевшим мундиром, в усах трава, нос выпачкан в земле, глаза веселые).

Фламбо

(поднимая камень, запевает гробовым голосом арию Бертрама «Nonnes qui reposez» из оперы «Роберт-Дьявол»).

Герцог и Фанни

(быстро).

Тсс… тише…

Фламбо

(облокачиваясь на край ямы).

Вот! Здесь я на краю могилы.

Герцог.

Фламбо, мне Фанни рассказала все.

Сегодня ночью…

Фламбо.

Очень хорошо.

Смотрите, берегитесь Меттерниха…

Хозяйский глаз…

Герцог.

Он с бала уж уехал.

Фламбо (живо).

Как? Значит, некому узнать меня?

Фанни.

Все будет хорошо.

Фламбо.

Так он уехал?..

И вы молчите?..

Герцог.

Но…

Фламбо.

И вы спокойно

Оставили меня под этой урной

Сидеть до колик?..

Фанни

(живо).

Тише… Маски… маски…

(Фламбо возвращается в свою дыру. Сцена заполнена масками, которые танцуют вокруг волшебника с длинной бородой).

Маски

(стараясь узнать, кто скрывается под бородой).

– Да это Сандор… – Это Зичи, Зичи!

– Нет, это Тальберг… – Нет же, Тальберг турком…

– Нет, это…

(Волшебник быстро наклоняется и, ускользая из-под рук танцоров, исчезает. Все маски кричат).

Ах, держи!.. Лови!.. Лови!..

Фламбо

(поднимая камень и показываясь, как черт из коробочки).

Что, убежали?..

Герцог и Фанни.

Убежали.

Фламбо.

Так.

(Спокойно выходит из дыры и вытаскивает свое ружье и меховую шапку).

Герцог и Фанни.

Что?.. Что с тобой?..

Фламбо

(опуская камень).

Теперь опустим трап.

Герцог

(в страхе).

Что скажут здесь, когда тебя увидят?..

Фанни.

Ступайте же скорей назад! Как страшно…

Фламбо.

Что скажут здесь, когда меня увидят?..

(Маска показывается в глубине).

Маски

(заметив Фламбо).

А этот-то – имперским гренадером!

Какой смешной! Ха-ха, ха-ха!

Фламбо.

Ну вот,

Что скажут здесь, когда меня увидят.

Другие маски

(останавливаясь).

А… Он хорош. А, браво!..

Фламбо.

Я спокоен.

(Надевает шапку и закуривает трубку. В эту минуту сцена наполняется народом: все ушли с бала, потому что звонит звонок в театр и лакей повесил на ветви дерев афишу, на коей значится: «Мишель и Кристина, водевиль в одном действии Эжена Скриба и Анри Дюпена. Большинство масок перед тем, как войти в театр, останавливаются, чтобы взглянуть на Фламбо).

11. Те же, затем маски, лакеи, Тереза, Тибурций и проч.

Шут

(окликая Леандра).

Ты гренадера видел?..

Леандр

(в восторге).

Видел, видел…

Великолепен!..

(Герцог отстраняется, оставив Фанни с Фламбо, которого в одно мгновение ока окружили).

Арлекин

(разглядывая его).

Каковы сережки?!

Чертовочка

(так же).

А наклейные брови? Просто прелесть!..

(Поднимается на цыпочки и хочет тронуть его брови. Фламбо отступает).

Фламбо

(Фанни, тихо).

Но как отсюда выйти без шинели?..

Фанни

(вытаскивая из-за перчатки номер).

Вот номер Гентца… Превосходный плащ…

Маркиз (Фламбо).

Здорово, брат служивый…

Фламбо

(вежливо).

Рад стараться!

Скарамуш (наблюдая).

Кто это может быть?.. Не понимаю. (Шутя).

Итак, сержант любезный, вы служили…

Фламбо.

В великой армии.

(Смех, в сторону).

Не так смеялись

Они, когда мы их поля пахали…

(Гуляет взад и вперед).

Восклицания.

– Прямой Раффе! – Шарле! – Орас Верне!

Ландскнехт

(щупая мундир).

А как великолепно он потрепан:

Пыль, порох… Имя, имя костюмера?..

Фламбо.

Нет, это костюмерша… Мастерская

Старинная: «Война и Слава, сестры».

Ландскнехт.

Вот как!..

Фламбо

(отходя).

Мы с вами шьем не у одних.

Скарамуш (за ним).

Да это Зичи!..

(Протягивает ему руку).

Вы, мой милый граф…

(Отступает, получивши залп дыма в лицо).

Фламбо

(извиняясь и показывая трубку).

Простите носогрейку вы мою.

(Смех).

Скарамуш (другим).

С костюмом он и речь переменил.

Фламбо (напевая).

«Как на Красное мы шли,

Провианта не нашли…»

Флорентийский синьор (смеясь).

Он бесподобен.

(Приближаясь и беря его под руку).

А скажи, в России

У вас носы порядком мерзли?

Фламбо.

Да,

Но оставалась наша кровь горячей.

(Напевает).

«Черт возьми!.. Но все забудешь,

Лишь завидишь вдалеке,

Как он едет перед войском

В своем сером сюртуке!..»

Арлекин

(беря его под руку с другой стороны, тонко).

Скажи, его сюртук нуждается в заплатках?..

(Смех).

Фламбо.

Скажи, не мало вам он понаделал дыр?..

(Смех, слегка темнеет).

Некоторые

(с энтузиазмом).

Ха! ха! Забавно!

Ландскнехт

(сдержанно).

Да… довольно натурально.

Скарамуш

(холодно).

Да, очень точно…

Арлекин

(тихо, другим).

Но при том бестактно.

(Увлекает всех к театру; мало-помалу все туда уходят. Сцена пустеет. Фанни Эльслер, опять подошедшая к герцогу, жадно следит глазами за последними масками, направляющимися к маленькой двери).

Фламбо

(зазывая опаздывающих, как на ярмарке).

Сюда! Сюда!..

Фанни.

Пойду я за графиней.

(В эту минуту появляется лакей, которого герцог посылал с письмом, и поспешно подходит к двери).

Герцог.

Что вам?

Фламбо

(в глубине).

Сюда! К нам! К нам!..

Лакей

(герцогу).

Предупредил,

Что в павильоне ночь вы проведете.

(Удаляется).

Фанни

(слышавшая).

Что это значит?

Герцог

(быстро и тихо, Фанни).

Я совсем забыл.

Я в павильон охотничий был должен

Пойти сегодня. Значит, ей придется

Туда идти. Предупреди ее…

Фанни.

Предупрежу и приведу сюда.

Останьтесь здесь.

(Она выходит в глубину налево. Между последними входящими в театр с бала масками Тибурций и Тереза).

Фламбо

(на пороге театра).

Сюда! Сюда!..

Тибурций

(сестре, указывая на театр).

А вы?..

Тереза.

Я уезжаю…

ПЯТЫЙ АКТ

КРЫЛЬЯ НАДЛОМЛЕНЫ

Равнина. Низкий кустарник. Пригорок, трава на котором трепещет от вечного ветра. Маленькая хижина, построенная из обломков лафетов и фургонов, которую окружают тощие кусты герани. Мимо идущая дорога. Верстовой столб, окрашенный в австрийские цвета, – и это все. Поле и небо, колосья и звезды. Равнина… Огромная равнина… Ваграмская равнина.

1. Герцог, Фламбо и Прокеш.

(Все трое стоят неподвижно, закутавшись в широкие плащи. Молчание. Только слышно, как по равнине гуляет и свистит ветер).

Герцог

(распахивая плащ и снова запахиваясь, чтобы забрать в него ветер).

Твой ветер я вдыхаю, о Ваграм!..

(К Фламбо, который смотрит на дорогу налево).

Где ж лошади?..

Фламбо.

Их нет еще… Мы рано

Пришли сюда.

Герцог.

На первое свиданье,

Что Францией назначено мне было,

Я, как любовник пылкий, должен был

Явиться слишком рано.

(Ходит взад и вперед, останавливается у верстового столба).

Эти версты…

Я наконец теперь смогу ходить,

Полос их желтых с черным не встречая.

Прочесть на белом, точно снег, столбе:

«Сен-Клу»,

(вставая на камень, чтобы прочесть)

не отвратительный «Гросхофен»!

(Вдруг вспомнив).

Ах, Боже мой, я позабыл совсем:

Мой полк идет в Гросхофен на заре.

Фламбо.

Зачем?..

Герцог.

Вчера приказ я дал, когда

Еще не знал…

Фламбо.

Когда они пройдут

Здесь на заре, уж мы далеко будем!

(Из хижины выходит старик крестьянин, с белой бородой, без одной руки).

Герцог.

Кто этот человек?..

Фламбо.

Он предан нам…

Здесь, в хижине его, свиданья место.

Солдатом был он здесь, на этом поле,

Он объясняет битву иностранцам.

Крестьянин

(замечая группу людей, машинально протягивает руку по направлению горизонта и начинает заученным тоном гида).

Налево был…

Фламбо.

Не надо, я-то знаю.

(Крестьянин, узнавая его, улыбается и кланяется. Фламбо зажигает свою коротенькую французскую трубочку у длинного немецкого чубука).

Прокеш

(Фламбо).

Но что же заставляет старика

Австрийской службе изменять?..

Старик

(который услыхал это).

О, сударь,

Когда я, умирающий, лежал,

Здесь проезжал Наполеон великий…

Фламбо.

Всегда наутро посещал он поле.

Старик.

Великий император потрудился

Остановить коня и, при себе,

Да, при себе, велел врачу…

Фламбо.

Ивану…

Старик.

Отнять мне руку, осмотревши рану.

Так если в Вене сын его скучает –

Пусть уезжает, я готов помочь.

(К Фламбо, гордо показывая на свой пустой рукав).

При нем мне руку отняли…

Фламбо.

Ого,

Не каждому везет такое счастье…

Старик (махая рукой).

Война…

(Оба ветерана уселись рядом на завалинку хижины и курят, время от времени задумчиво произнося отрывистые слова).

Да, да… Была война…

Фламбо.

Мы гибли…

Старик.

А мы погибли…

Фламбо.

Шли вперед мы смело…

Старик.

Мы тоже…

Фламбо.

И стреляли мы в тумане…

Старик.

Мы тоже…

Фламбо.

И потом какой-нибудь,

От пороха весь черный, офицер

Нам возвещал: «Ура, мы победили!..»

Старик.

Нам тоже…

Фламбо

(вставая, в негодовании).

Что?

(Пожимает плечами).

И в самом деле…

(Пожимая ему руку).

Если б

Нас кто-нибудь теперь подслушать мог…

Герцог

(неподвижно, в глубине).

Я слушаю…

Старик

(философски, смотря на свои цветы).

Герань моя цветет здесь превосходно…

Фламбо

(покачивая головой).

Не думаю.

(Показывает на цветник).

На этом самом месте…

О, помню я… Одиннадцать их было

Малюток барабанщиков… Они,

Наивные, не зная нашей цели,

Шли и вперед так весело глядели,

И выбивали звонко-звонко дробь…

Немножко мы над ними все шутили, –

Их маркитантка наша баловала, –

Но право, в час, когда малютки эти

К атаке били, – быстрой звонкой дробью,

Одиннадцать малюсеньких зайчат…

О, этот гам, он заставлял дрожать

Штыки в руках у нас, и их зигзаги

Стальные вызов воздуху бросали:

«Недаром мы на молнии похожи…»

И вот, вот здесь, проклятая граната

Их сразу всех на месте уложила…

(С жестом, словно он косит).

Скосила всех одиннадцать зараз!

(Молчит с минуту благоговейно, потом тише).

Да… Надо было видеть маркитантку…

Как те старухи, что в полях сбирают

Опавшие колосья, так она

В передник свой их палочки сбирала…

(Отгоняя свое волнение).

Но, говоря об этом… что-то хрипнешь…

(Кашляя, чтобы прочистить горло).

Кхм… кхм…

(Срывает герань, с напускной веселостью).

Рецепт, как превратить простую

Герань в Почетный легион, смотрите:

Три лепестка сорвать, а два оставить.

(Отрывает три лепестка, два оставшихся образуют маленькую красную бабочку, которую он вкалывает в петличку плаща, и говорит).

Как ты красив на этом отвороте…

(К герцогу, указывая ему подбородком на этот импровизированный орден).

Вы помните? Вы мне его даете?..

Герцог (грустно).

Увы, тебе лишь призрак дать я мог…

Фламбо.

А я его надену, как цветок…

(С некоторого времени в глубине появляются люди в широких плащах, пожимают друг другу руки, садятся группами).

2. Те же, Мармон, заговорщики.

Тень

(отделяясь от группы и подходя к герцогу и Фламбо).

Святая Елена…

Фламбо (отвечая).

Шенбрунн…

Герцог

(узнавая подошедшего).

Как?.. Маршал здесь?..

Мармон (склоняясь).

Да, герцог, в добрый час.

Герцог

(указывая на стоящих).

Кто эти тени?

Мармон.

Все друзья.

Герцог.

Зачем же

Они стоят так скромно в отдаленьи?..

Мармон.

Они боятся потревожить Ваше

Величество… Ведь вы уж император.

Герцог

(вздрагивая, после паузы).

Я – император?.. Завтра… Ты прощен!..

Мне двадцать лет, и ждет меня корона…

О боже мой, так это все не сон?

Мне двадцать лет, я сын Наполеона,

Отец мне завещал свой трон…

Неправда, я не болен… Смерти холод

Уж не коснется моего чела…

Я император, я здоров, я молод!..

Как хорошо!.. Как эта ночь тепла!..

Голос заговорщика

(появляющегося).

Шенбрунн…

Другой.

Святая Елена…

Герцог.

В моей душе теперь величье храма:

Пусть перед ним преклонится народ…

Я силы пью здесь, в воздухе Ваграма,

Мне двадцать лет, меня корона ждет!..

Корона, власть… Движением десницы,

Как по волшебству, открывать темницы

И узникам свободу даровать,

Кормить голодных, облегчать страданья,

Вносить улыбки, осушать рыданья,

Любить, прощать и счастье разливать…

О, мой народ! Своей святою кровью

Ты заплатил бессмертие отца,

Но сын его воздаст тебе любовью

И мир внесет во все сердца!

Я сам страдал… Страдания народа

Понятны мне, и я их искуплю!

Я был в плену… Не бойся же, свобода,

Я прав твоих не оскорблю!

К трофеям всей родной моей державы,

К названиям Ваграма, Ровиго

Прибавлю я иной названье славы

И герцогом я сделаю Гюго!..

Слетела грез счастливых вереница,

С души моей исчез тяжелый гнет,

Лечу к тебе, лечу, моя столица,

Мне двадцать лет, меня корона ждет!

Париж, Париж!.. Я вижу волны Сены

И слышу я твои колокола…

Вы здесь, друзья, не знавшие измены,

Вас тень отца и к сыну привела…

Уж вижу я несчетные знамена,

Толпу людей, и солнце, и цветы…

Мне двадцать лет, и ждет меня корона…

Париж, Париж, ее отдашь мне ты!

Голос.

Святая Елена.

Другой.

Шенбрунн…

Фламбо

(герцогу, который пошатывается, изнеможенный).

Что с вами?

Герцог

(выпрямляясь).

Что со мною?.. Ничего.

Прокеш

(беря его руку).

Горите вы…

Герцог (тихо).

Пылает голова… (Громко).

Но все пройдет, лишь вскачь пущу коня.

Мерцают звезды, путь нам освещая…

Вот лошади… Летим, скорей, скорей!..

(Приводят лошадей. Фламбо берет под уздцы назначающуюся герцогу лошадь и подводит к нему).

Прокеш

(показывая Мармону на заговорщиков).

Зачем они явились все сюда?

Мармон.

Чтоб доказать ему свое участье.

Герцог.

Подайте хлыст скорей.

Заговорщик

(протягивая ему хлыст и представляясь с низким поклоном).

Виконт Отрантский…

Герцог (отступая).

Как?.. Сын Фуше?..

Фламбо.

Теперь не время счетам.

(Поправляет).

Как стремя опустить? Длинней?

Герцог.

Короче.

Другой заговорщик

(кланяясь).

Позвольте вам представиться: Губо,

Усерднейший агент кузины вашей (кланяясь),

Губо.

Герцог.

Ага!

Губо (кланяясь).

Доверенный агент.

Другой

(быстро приближаясь).

Осмелюсь… представитель короля

Иосифа… Я от него сюда

Субсидии на дело доставлял:

Я – Пионне.

Герцог

(к Фламбо, который располагает узду).

Пусти узду свободней.

Третий

(приближаясь и кланяясь).

Проводников я поместил повсюду,

В соседней деревеньке приготовил

Для вас переодеться… Я – Моршен.

Четвертый.

Я приготовил паспорта…

(Передает их Фламбо и кланяется).

Гибер.

Все сразу

(около лошади).

Я – Пионне!.. Губо!.. Моршен!.. Гибер!..

Фламбо

(отталкивая их).

Мы понимаем…

Первый

(держа герцогу стремя).

Ваш отец покойный

Запоминал прекрасно имена.

Пятый

(быстро кланяясь).

Я – Бороковский. Это я графине

Заказывал сегодняшний мундир.

Герцог (нервно).

Да, да, я всех запомню превосходно,

Особенно того, который мне

Ни слова не сказал.

(Указывает презрительно хлыстом на стоящего в стороне человека, закутанного в плащ).

Как ваше имя?..

(Незнакомец распахивает плащ, герцог узнает французского офицера).

Вы здесь?..

Офицер (живо).

Не как участник заговора,

Но лишь как друг, чтоб вас предупредить,

Что…

Фламбо.

На коней. Восток уже белеет…

Герцог.

Да, на конец! Alea jacta est.

(Ставит ногу в стремя).

Офицер.

Явился я сюда лишь потому,

Что, думал, мне придется защищать вас.

Герцог

(собиравшийся вскочить в седло, останавливается).

Как защищать?

Офицер.

Опасность вам грозила…

Герцог

(поворачиваясь к нему, все еще держа ногу в стремени).

Опасность?.. Мне?..

Офицер.

Наглец, с которым я

Рассчитываю завтра посчитаться,

Оставил бал, не думая послать

Мне секунданта. Я бегу за ним,

Но в темноте встречается он с кем-то,

И тут невольно, к счастью, я услышал,

Что вас они сбираются убить,

Застигнув вас внезапно на свиданьи

Сегодня ночью.

Герцог

(с криком ужаса).

Боже мой!.. Графиня!..

Офицер.

Вы мне сказали, что свиданье здесь,

И я пришел, но вижу – все спокойно,

И я могу уйти.

Герцог.

Мой Бог!.. Свиданье!..

Но не об этом шла свиданьи речь.

Другое… там… сегодня… в павильоне

Охотничьем… Они убьют графиню,

Она туда ведь за меня пошла,

Спешим же к ней…

Общий крик.

О нет!..

Первый заговорщик.

Зачем? Куда?..

Герцог (с отчаянием).

Графиня… Ведь они ее убьют!..

Прокеш

(удерживая его).

Да нет, ей стоит только им открыться…

Герцог.

Нет, умереть графиня согласится,

Чтоб выиграл я несколько минут…

Спешим! Ты этой женщины не знаешь.

Спешим!..

Голоса.

Нет, нет…

Герцог.

Могу ль я допустить,

Чтоб за меня ее они убили?..

Подумайте, меня там убивают,

И вдруг меня не будет там… Спешим!

Отрантский.

Погибло все, напрасны все усилья!

Мармон.

Ведь больше не удастся вам бежать…

Другой заговорщик.

А Франция?..

Третий.

Империя?..

(Все вокруг него).

Герцог.

Назад!..

Мармон.

Скорей бежим…

Герцог (с силой).

Скорее возвратимся!..

Прокеш.

Но возвратиться – значит отказаться

Навеки от короны…

Герцог.

Но бежать –

От чести отказаться!..

Мармон.

Иногда

Приходится нам жертвовать другими.

Герцог.

Не женщиной…

Мармон.

За женщину погибнуть!

Фламбо.

Решительно – он наш, французский принц!

Отрантский

(твердо герцогу).

Вы не хотите ехать?

Герцог.

Нет, пустите!..

Отрантский (другим).

Его заставим силой мы уехать…

Все

(бросаясь к нему).

Да, да!

Герцог.

С дороги!.. Или, берегитесь,

Вот этот хлыст заменит шпагу мне.

Ко мне, Фламбо! На помощь, Прокеш!

Первый заговорщик.

Силой

Его должны заставить мы бежать.

Герцог

(к французскому офицеру).

А вы?.. Вы защитить меня явились?

Так вот где настоящее убийство:

Честь у меня хотят они отнять!

Я жду защиты…

Офицер.

Уезжайте, принц.

Герцог.

И вы?.. Но как же я ее оставлю?..

Офицер.

Спешите, к ней на помощь я бегу.

Герцог.

И вы, вы, не участник заговора,

Способны мне пожертвовать собой?

Офицер.

Да, сделаю я это для графини.

Герцог.

Но…

Офицер (Прокешу).

Мы вдвоем отправимся туда,

Ему пути известны…

Герцог (колеблясь).

Не могу я…

Голоса.

Скорей, скорей…

Мармон.

Конечно… Вот исход…

(Слышен галоп лошади).

Все.

Спешите же, спешите же!..

3. Те же, графиня.

Графиня

(появляясь в мундире герцога, покрытая грязью, бледная, задыхающаяся).

Несчастный,

Вы здесь еще?..

Герцог (пораженный).

Графиня!.. Мне сказали…

Но мог ли я бежать?..

Графиня (в бешенстве).

Должны вы были…

Герцог.

Но женщину покинуть…

Графиня (презрительно).

Ах, скажите,

Великая потеря!..

Герцог.

Я не мог…

Графиня.

Нет, долг ваш был не думать обо мне…

Герцог.

Подумайте…

Графиня (в бешенстве).

Я думаю о том,

Что время потеряли вы напрасно!..

Герцог.

Опасность, вам грозившая…

Графиня.

Какая?..

Герцог.

Тревога и боязнь за вас…

Графиня (гордо).

Тревога?..

Но разве не Фламбо меня учил

Оружием владеть?..

Герцог.

Но тот злодей…

Графиня.

Ступайте же…

Герцог.

Что сделали вы с ним?..

Графиня.

Он шпагу обнажил свою, я тоже,

И… больше ничего…

Герцог.

Мой Бог, так с ним

Ты за меня дралась…

Графиня.

«О, Корсиканец, –

Он бормотал, – твоей не знал я силы!»

Он сам не знал… Мой голос выдал все.

Герцог

(видя кровь на ее руке).

Вы ранены…

Графиня (презрительно).

Царапина пустая.

«Как! Женщина!..» Он отступил невольно…

«Ну, защищайся!..» – «С женщиною драться

Не стану! Слишком был бы я смешон…»

«Но эта женщина – Наполеон!..»

И, видя выпад мой, он отражает…

Но тут ему я наношу…

Фламбо.

Удар.

Графиня

(показывая удар).

Раз, два!

Фламбо.

Порядком удивился он?..

Графиня.

Так удивился, что замолк навеки.

Герцог

(приближаясь, тихо).

Но что ж… она?

Графиня

(пожимая плечами, громко).

Не все ли вам равно?..

Герцог.

Тсс… Там… Она была при этом?..

Графиня

(в минутном колебании).

Нет,

Когда он в дверь ворвался, как безумный,

Я там была одна…

Герцог.

А… Не пришла…

(С легкой досадой и грустью).

Тем лучше!..

Графиня.

Но на шум сбежались люди,

И если бы меня арестовали,

То слишком рано был наш план открыт…

Я голову теряю, выхожу

Я ощупью… И слышу я, как кто-то

Кричит, чтобы послали за Седлинским…

Лечу сюда… Я загнала коня,

Он пал… Нет силы больше у меня…

Герцог.

Ах, Боже мой, ей дурно… Помогите!

(Прокеш и Мармон поддерживают ее).

Графиня

(почти в обмороке).

Ах!.. Я узнать надеялась от них,

Что уж давно уехал ты… и что же?..

1-й заговорщик

(стороживший в стороне дороги).

Погоня!..

(Все стремятся бежать).

Герцог (кричит).

А! Ее, ее спасите!

Скорей… туда…

(Указывает на хижину, которую живо открывает старик).

Графиня

(которую уносят).

Бегите же, бегите!..

Герцог

(спрашивая тревожно уносящих графиню людей).

Что с ней?

Графиня.

Бегите ж… О Господь Святой!..

Что, если б ваш отец вас мог увидеть

Дрожащим, бледным, полным опасений,

Он не узнал бы, верно, сына в вас…

Бегите же… я вас молю!..

Герцог

(бросаясь к лошади).

Прощайте!..

4. Те же, Седлинский, полицейские.

Фламбо

(оборачиваясь и замечая полицейских, бегущих сюда).

Мы пойманы…

(Их окружают).

Графиня (в отчаянии).

О Боже, слишком поздно!..

Седлинский

(приближаясь к ней).

Да, ваша светлость…

Графиня

(к герцогу в бешенстве).

О, пустой мечтатель,

Несчастный идеолог, фантазер!..

Седлинский

(обернувшись к тому, на которого нападает графиня, замечает герцога и отступает, вскрикивая).

Как? Ваша светлость?..

(Оборачиваясь к графине).

Ваша светлость…

(Оборачиваясь к герцогу).

Ваша…

Фламбо (ворчливо).

Поди-ка, разбери.

Седлинский

(улыбаясь, начиная понимать).

Так вот в чем дело…

Фламбо.

А это после ужина у вас

В глазах двоится, сударь.

Седлинский.

Вот в чем дело…

(Быстрым взглядом окидывает всех присутствующих, чтобы запомнить).

Прошу вас удалиться.

(Прокеш удаляется, кинув прощальный взгляд герцогу).

Фламбо (со вздохом).

Видно, завтра

Уж не дождаться нам коронованья…

Седлинский

(двум полицейским, показывая на французского офицера).

Возьми их.

(Офицеру).

Вы… вы в этом приключеньи?

Об этом будет знать начальство ваше.

Герцог

(быстро приближаясь).

Клянусь, он не участник заговора,

И не могу я допустить…

Офицер.

Простите,

Но если здесь аресты, я – участник.

Герцог

(пожимая ему руку, прежде чем его уводят).

Так до свиданья…

(К Седлинскому, с презрением).

Что ж, усердствуй дальше…

Седлинский

(двум другим полицейским, указывая на графиню).

А герцога подложного сведите

Домой...

(Они хотят ее грубо схватить).

Герцог

(голосом, который заставляет их отступить).

Со всем почтеньем, на какое

Имею право я…

Графиня (вздрагивая).

О, этот голос!..

(Бросается со слезами в его объятия).

Несчастный мой ребенок, ты бы мог

Быть императором…

(Выходит в сопровождении двух полицейских).

Седлинский

(делая вид, что не смотрит на других).

Что до других –

Закроем мы глаза, и пусть уходят.

(Заговорщики шепчутся друг с другом).

Первый.

Я думаю…

Другой

(важно, качая головой).

Да… В интересах дела…

Третий.

Идем скорей!

(Число заговорщиков немедленно уменьшается. Остальные выходят с более приличной медленностью. Отрантский под руку с Мармоном. Они говорят между собою с благородными жестами; слышно):

Помедлить… позже… да…

(И никого не остается).

Фламбо.

Открой опять глаза: один остался.

Герцог.

Беги, молю я! Для меня!

Фламбо.

Для вас?..

(После минутного колебания направляется за другими).

Седлинский

(с которым тихо говорил один из полицейских, кричит).

Стой!..

(Фламбо загораживают дорогу. Десять пистолетов направлено на него. Седлинский к полицейскому, говорившему с ним).

Это он?..

Полицейский.

Возможно, что и он.

(Вынимает из кармана бумагу и передает Седлинскому со словами).

Его Париж разыскивает тщетно.

Седлинский

(пробегая глазами бумагу при свете потайного фонаря, который держит ему полицейский).

Но как узнать его?.. Задача… Нос

Обыкновенный, лоб обыкновенный,

Глаза…

Фламбо

(насмешливо).

Да, необыкновенно трудно…

Седлинский

(делая вид, что читает).

Две раны… в спину…

Фламбо (с яростью).

Это ложь!..

Седлинский (улыбаясь).

Я знаю.

Фламбо

(видит, что выдал себя).

Погиб! Что ж, делать нечего!.. Отлично!

Герцог (Седлинскому).

Как? Выдать Франции его?..

Седлинский.

О да.

Герцог.

Вы права не имеете.

Седлинский.

Мы право

Возьмем себе.

Герцог.

О всемогущий Боже!

Фламбо.

Фламбо, мой друг, тебе давно пора!

Ты столько раз уж был казнен заочно

И наконец попался, как нарочно.

Седлинский

(опять заглянув в бумагу).

Он не имеет ордена к тому же

И беззаконно вдел его в петличку…

(Полицейскому).

Снимите…

Фламбо.

А, снимайте, коль хотите.

(Быстро прикрепляет новую герань в петличку).

Их у меня достаточный запас.

Седлинский.

Снимите плащ с него…

(Срывают с Фламбо плащ, унесенный им с бала, и он показывается в гренадерском мундире. Седлинский подскакивает).

Что это значит?..

Фламбо (улыбаясь).

Я так гораздо выгляжу красивей.

Герцог (с тоской).

Что сделают с тобой?..

Фламбо.

А то, что с Неем.

Герцог.

Не может быть! Нет, это невозможно!

Фламбо.

Пальба всем взводом… Трррах!.. и все готово…

Герцог (с криком).

Нет, нет, мой друг…

Фламбо.

Я не боялся пуль

И их встречал с улыбкой, но французских –

Я не хочу.

(Тихо его рука подбирается к карману).

Герцог

(подбегая к Седлинскому).

О, вы его спасете…

О нет, его не выдадите вы?..

Седлинский.

Немедленно и без отсрочки!

Герцог.

Боже!

Фламбо.

Конец, Фламбо, конец… Прощай, приятель!

(Незаметно он вытащил и открыл свой нож. Он спокойно скрещивает руки. Его правая рука, в которой блестит лезвие, исчезает под левым локтем. Он сжимает руки сильнее на груди. Потом остается на ногах, очень бледный, со скрещенными на груди руками).

Седлинский.

Вперед!

(Фламбо толкают, чтоб он шел).

Герцог.

Что с ним? Идти не может он…

Полицейский (грубо).

Мыслете пишет…

Фламбо

(сбрасывая с полицейского шапку).

Эй, мерзавец, шапку

Долой! С тобою герцог говорит.

(Его жест открыл грудь – налево видно большое пятно крови).

Герцог.

Фламбо, ты ранен… Ты убил себя?..

Фламбо.

Нет, только орден заново я сделал…

(Падает).

Герцог

(бросаясь к нему и останавливая Седлинского и полицейского, которые его хотят поднять).

Прочь, до него не смейте прикасаться,

Руками подлыми его не троньте!

Ступайте все… Оставьте нас одних…

Фламбо (задыхаясь).

О, ваша светлость!..

Седлинский

(показывая полицейским на старого солдата, в волнении приближавшегося к Фламбо).

Старика убрать…

(Старика уводят).

Герцог.

Здесь я дождуся моего полка:

Он будет скоро… Уж заря близка…

Пройдут солдаты, знамя развевая,

И музыка раздастся полковая,

И наше знамя склонится над ним,

И почести ему мы воздадим…

Седлинский

(тихо полицейскому).

Где лошади?..

Полицейский (тихо).

Уведены.

Седлинский.

Прекрасно…

Так мы его оставим – безопасно…

(Громко, с деланной добротой).

Вы видите, мы уступаем вам…

Герцог (жестоко).

Прочь!..

Седлинский

(отступая, вкрадчиво).

Вы в волненьи…

Герцог.

Прочь, ведь здесь я дома:

Я вас гоню.

Седлинский (выпрямляясь).

Простите…

Герцог

(показывая на равнину).

Вам знакома

Равнина эта?.. Это мой Ваграм…

(Седлинский и полицейские уходят).

5. Герцог, Фламбо.

Фламбо

(приподнимаясь на руках).

Как странно… Здесь, на этом самом поле,

Где за отца я пролил кровь когда-то,

За сына умираю я теперь…

Герцог

(на коленях, в отчаянии).

Нет, этого не стою я, поверь,

Не за меня, несчастного, больного,

Но за него ты умираешь снова…

Фламбо

(почти в бреду).

Я… за него?..

Герцог (быстро).

Да, за него… И это –

Ваграм… Ваграм… Ты узнаешь?

Фламбо

(открывая мутные глаза).

Ваграм…

Герцог

(настойчиво, со страстной жаждой вернуть душу умирающего к прошлому).

Ты узнаешь равнину, холм крутой

И колокольни острый шпиц?..

Фламбо.

О да…

Герцог.

Ты слышишь, как земля дрожит? То битва.

Ты слышишь битву?..

Фламбо (оживляясь).

Битву?..

Герцог.

Слышишь ты

Неясный гул?..

Фламбо

(хватаясь за прекрасную иллюзию).

Так на Ваграмском поле

Я умираю?..

Герцог.

Посмотри сюда:

Вон чей-то конь без всадника промчался.

(Встает. Теперь он рассказывает лежащему Фламбо всю битву).

Ваграм. Для нас минута роковая…

Вперед помчался доблестный Даву,

Уж император в зрительную трубку

Глядит на битву. Ранен ты штыком,

Но в сторону от выстрелов тебя я

Отнес сюда…

Фламбо.

Что, конные стрелки

Уже стреляли?..

Герцог

(показывая на дальние туманы).

Вон, смотри, синеют

Там, вдалеке, стрелки…

Фламбо

(со слабой улыбкой).

А! С ними Рейль…

Герцог

(как будто бы следя за битвой).

Но что же медлит император? Надо

Ему послать бы Удино!

Фламбо (подмигивая).

О, хитрый…

Герцог.

О, бой кипит… Спешит уж Макдональд…

В коляске едет Массена… он ранен…

Фламбо.

Но если правый фланг возьмет эрцгерцог –

Погибло все!..

Герцог.

Нет, нет, все хорошо…

Фламбо.

Дерутся?

Герцог

(с возрастающей лихорадкой).

А! Взят Ауэрсперский принц

Отрядом польским…

Фламбо

(пытаясь подняться).

Что же император?..

Что император?..

Герцог.

Он глядит вперед…

Фламбо

(приподнимаясь).

Эрцгерцог попадется в западню…

Герцог.

Смотри, вон пыль вдали – то Нансути…

Фламбо (жадно).

Что делает эрцгерцог?

Герцог.

Дальше, видишь,

Вон Лористон…

Фламбо.

Что делает эрцгерцог?

Герцог.

Он расширяет фланг…

Фламбо.

А! Он пропал!..

(Падает опять).

Я умираю… Задыхаюсь я…

Что император делает?.. Ты видишь?..

Герцог.

Он поднял руку кверху.

Фламбо.

А! Победа!

(Закрывает глаза. Пауза).

Герцог.

Фламбо!..

(Молчание, потом слышится предсмертное хрипение Фламбо. Герцог с испугом озирается. Он один в огромной равнине, с глазу на глаз с умирающим. Он вздрагивает и отступает).

Что значит мой невольный страх?

Не в первый раз французский гренадер

Траву Ваграма обагряет кровью.

(Наклоняется над умирающим).

Победа, друг!..

Фламбо (в агонии).

Воды…

Голос в ветре.

Воды… воды…

Герцог (вздрагивая).

Какое эхо странное…

Голос совсем вдалеке.

Воды…

Фламбо (глухо).

Я умираю…

Герцог

(вытирая пот со лба).

Ах!..

Голоса

(в равнине, со всех сторон).

Я умираю!..

Герцог.

Я понимаю, этот стон предсмертный

Ваграмскую долину разбудил.

Знакомый стон последнего страданья

Со всех сторон ей слышится теперь…

Равнина (вдали).

Ах!.. Ах!..

Герцог.

И стоны, вздохи и рыданья –

Все вспоминает с ужасом Ваграм.

Равнина

(долгим вздохом).

А-ах!..

Герцог

(смотря на вытянувшегося Фламбо, с ужасом).

Уйти скорей, он без движенья…

Он точно правда был убит в сраженьи.

(Отступая, не отводя глаз от Фламбо и бормоча).

Наверно, это было так… Да, да…

Кровь на мундире…

(Хочет бежать, но ему вдруг представляется еще убитый).

Как? Еще один?..

(Направляется в другую сторону, но опять отступает с ужасом).

Еще?..

(Опять то же).

Еще?..

(Осматривается).

Я вижу их повсюду.

(Отступая, как перед морским приливом, он дошел до вершины холмика, откуда видит всю равнину).

Их сотни здесь… их тысячи… О Боже!..

Равнина.

Я умираю… Ах!.. Я умираю…

Я умираю…

Герцог.

И могли мы думать,

Что немы битвой взрытые поля…

Но громко, громко говорит земля,

И как морские волны

Бросают прочь, тревогой страшной полны,

Людей погибших синие тела –

Так мертвые приходят вновь на землю, –

И с ужасом я их стенаньям внемлю…

О, если бы скорее ночь прошла!..

Земля (глухо).

О!.. О!..

(Неясный гул голосов растет и крепнет в колышущейся траве).

Герцог (весь дрожа).

Что говорят они?.. Не слышу?..

Голос (в траве).

Мой лоб в крови…

Другой.

Мне оторвало ногу.

Третий.

Задохнусь я под грудой мертвых тел…

Герцог (с ужасом).

Так вот он, бой! Так я его хотел!

(Голоса растут. Мрачный ропот, жалобы, стоны, агония).

Голос.

Уймите кровь… воды мне, ради Бога…

Другой.

Ужели здесь мне умирать, во рву?..

Герцог.

О, страшный сон я вижу наяву!..

Мундиры я топчу, а не траву…

Усеяна телами вся дорога…

Ко мне, как руки, тянутся кусты…

Крик (направо).

Ко мне… ко мне!.. О Боже, сколько муки!..

Голос (налево).

Драгун, скорее протяни мне руки!..

Голос

(отвечая холодно).

Их у меня уж нет, не видишь ты?

Герцог (в отчаяньи).

Куда бежать мне?..

Умирающий голос.

Пить… Я умоляю…

Крик (вдалеке).

Вы видите, вон там, воронью стаю?..

Герцог.

О ужас… Вот она – война…

Тень, ветер, травы.

О… о…

Герцог (с отчаянием).

Призраки с кровавыми глазами,

Я в ужасе склоняюсь перед вами,

Но… ведь зато все ваши имена

Покрыты блеском вечно юной славы

И, как победы крики, величавы… (Призраку).

Кто ты?..

Голос.

Я – Пьер.

Герцог.

Ты?..

Голос.

Жак.

Герцог.

Ты?..

Голос.

Поль.

Герцог.

Ты?..

Голос.

Жан.

Герцог.

Ты?..

Голос.

Пьер…

Герцог.

Ты, кровью из несчетных ран

Весь залитой?

Голос.

Я – Поль.

Герцог (со слезами).

О Боже, Боже…

Вы, бедные, родные имена…

Вы кровью славу добыли – и что же?

Не вам, не вам достанется она!..

Жалоба.

Ах!.. Голову мою вы поддержите…

Умирающий голос.

Воды, воды…

Голос.

Вот ворон к нам летит…

Другой.

Растоптан я под тяжестью копыт…

Голос.

Господь, к твоей взываю я защите…

Голоса.

Все кончено… Приходит смерть… Конец…

Равнина

(повторяя тысячу раз).

А-ах…

Голос молодой.

О, мама, где же ты, родная?..

Голоса.

Все вороны… Вон, вон воронья стая…

Герцог (в отчаяньи).

Но где же, где орлы твои, отец?..

Крики со всех сторон.

Я умираю… Больно… Что за мука…

Герцог

(неподвижный, поледеневший, с губ его текут две струйки крови).

О Боже мой!

Стон.

Прикончите меня…

Герцог.

О, понял я, зачем во мраке ночи

Я не могу сомкнуть так часто очи…

Стон.

Добейте же меня вы как-нибудь…

Герцог.

И почему мне кашель душит грудь…

Крик.

Я не могу… Кровавой пеленою

Мне заливает горло… Гибну я…

Герцог.

И почему горячею волною

В смертельном кашле льется кровь моя…

Равнина (стеная от муки).

А-ах… А…

(В бледнеющих тенях, предшествующих заре, при раскатах отдаленной грозы, под быстро бегущими низкими, черными облаками все принимает страшный вид: рожь колышется, как султаны, ветер заставляет кустарники делать беспокойные движения).

Герцог.

О, страшно мне… Ты, жатва роковая,

Ты, груда тел убитых здесь в бою,

Моим очам являешься, взывая

Отмстить за жизнь погибшую твою.

Простите мне, молю у вас пощады!

О да, я вижу, вижу ваши взгляды,

Твою, старик, я вижу седину,

Твою, о мальчик, нежную весну…

Все гибло здесь… Простите мне, простите!..

Но вы ко мне толпитесь в тишине…

Но вы сказать хотите что-то мне…

О Боже мой, что вы сказать хотите?

Меня страшит ваш беспощадный взор…

(Сгибаясь под тяжестью ужаса, желая бежать, не слышать).

Предчувствую ваш страшный приговор…

Что?.. Что же мне ответят ваши крики?..

Все голоса.

Да здравствует Наполеон великий!..

Герцог

(падая на колени).

Итак, за славу вами я прощен.

(Он кротко и печально говорит равнине).

Благодарю! О, дорогие тени,

Я перед вами преклоню колени… (Встает).

Но понял я, на что я обречен:

Мне суждено быть жертвой искупленья.

Хочу страдать, хочу страдать за вас

И каждый день и каждый новый час

За вас нести горячие моленья…

Я видел смерть и кровь несчетных ран,

Да, был и я на поле смертной битвы…

И вот теперь белеющий туман

Скрывает все под облаком молитвы.

Несется к небу этот фимиам…

За все страданья и за жертвы ваши

И я хочу коснуться этой чаши

И буду жертвой, возданною вам.

(Выпрямляется на вершине холмика, такой маленький в огромной равнине, и вытягивает руки в форме креста).

Возьми меня, возьми меня, Ваграм,

Возьми меня, кровавая равнина, –

За сыновей возьми меня, как сына, –

За жизни их – я жизнь свою отдам!

(Тихо говорит, словно его кто-то слышит).

Прости, отец… Мечты свои оставлю

И мой Шенбрунн к твоей скале прибавлю.

(Закрывает глаза).

Все кончено!..

(Заря появляется, он говорит решительно и громко).

Но в этот самый миг,

Когда Орленок, разлучась с мечтою,

С мечтой всей жизни светло-золотою,

Судьбу свою в Провиденьи постиг

И умереть решился молчаливо,

Как белый лебедь в тишине залива –

О, в этот миг, я знаю, он прощен…

Пусть воронов умчится злобных стая,

Пускай орлы могучие, слетая,

Появятся опять со всех сторон…

Молчи, Ваграм! Молчите, ураганы…

Пусть Славы гул, как память о былом,

Звучит один в спокойствии твоем…

(Все золотится. Ветер поет).

Умолкнут вопли, жалобы и песни,

Заменит их родного гимна звук…

(Слышно, как звучат трубы. Поднимается гордый ропот. Голоса, сейчас стонавшие, призывают к бою).

Поникшие под гнетом тяжких мук,

Вставайте гордо, дорогие тени…

(Туман улетает, словно в бешеном галопе. Слышен конский топот).

Голоса (вдали).

Вперед…

Герцог.

О Слава, ты!

Голоса.

Клади заряд…

(Невидимые барабаны бьют выступление).

Герцог.

Я слышу смех…Они, мои французы!..

Голоса

(эпически смеясь).

Ха-ха!..

Герцог.

Я счастлив, я безумно рад!..

Победа, я твои разрушил узы…

Пой, пой, ликуй! Пусть слышу я вдали

Прекрасный гимн моей родной земли…

(Голоса запевают сказочную «Марсельезу»).

О Слава!.. Ты, богиня золотая…

(Солнце взошло, тучи полны золота и пурпура. Небо похоже на Великую Армию).

Как все горит и искрится, блистая…

Голоса.

Пли!..

Герцог.

Значит, я сражаюсь наконец

В рядах твоих героев, о отец…

(В шуме удаляющейся битвы слышна, совсем издали, между барабанным боем, резкая, металлическая команда).

В колонны!.. Стройся!..

(В бреду, выхватывая саблю).

Вот сраженья пламя…

Пой звонче, флейта! Развевайся, знамя!..

Штыки вперед!..

(Фанфары его видения удаляются и пропадают в последних порывах ветра; вдруг раздается настоящая фанфара, и резким контрастом с французскими пылкими мотивами, как бы пробуждая к действительности, раздается мягкий танцевальный австрийский марш Шуберта).

Но что там вижу я?..

Австрийцы… А, вперед, вперед, друзья!..

Врезайтесь в них могучею волною –

Мы победим… Вперед, вперед за мною!..

(Высоко подняв саблю, врезается в первые ряды показывающегося на дороге полка – австрийского).

Офицер

(бросаясь к нему и останавливая его).

Что с вами, принц?.. Ведь это же ваш полк…

Герцог

(очнувшись, с ужасом).

Мой полк… О Боже!..

(Озирается. Солнце встало. Все имеет спокойный вид. Из груды мертвых остался один Фламбо. Герцог – посреди улыбающейся розовой равнины. Белые солдаты дефилируют перед ним. Он понимает все. Рука его, поднятая, чтобы стрелять, медленно опускается. Сабля принимает надлежащую позицию, и, как автомат, герцог начинает командовать машинально голосом австрийского полковника).

Стой!.. во фронт!.. равняйся!..

(Команда удаляется, повторяемая офицерами. Начинаются маневры. Занавес падает).

АКТ ШЕСТОЙ

Несколько времени спустя, в Шенбрунне.

Комната герцога Рейхштадтского, мрачная и пышная. В глубине высокая дверь, черная с золотом, выходящая в маленький «фарфоровый салон». Направо окно. Налево гобелен, за которым скрывается маленькая дверь. Меблировка такая, как и в наши дни: кресла черного дерева с золотом, столы, консоли, ширмы и налой. Лихорадочный беспорядок комнаты больного. Мех, книги, склянки, чашки, апельсины; везде, повсюду огромные букеты фиалок. На первом плане, налево, узкая походная кровать. У изголовья, посреди низкого стола, тоже заставленного лекарствами, цветами, небольшая бронзовая статуэтка Наполеона I.

1. Герцог, эрцгерцогиня, доктор, генерал Гартманн.

(При поднятии занавеса герцог сидит на краю постели. Он страшно изменился, его лицо похудело; белокурые волосы, которые давно не подстригали, падают слишком длинными прядями. Он весь дрожит и печально кутается в большой плащ, служащий ему халатом; на шее у него в три ряда обвязан галстук из мягкого батиста. Под плащом у него белые рейтузы; жилета нет, его исхудалое тело теряется в складках рубашки, прозрачные руки потеряны совсем в плиссированных манжетах. Он пристально смотрит вперед. В углу комнаты доктор и генерал Гартманн, старый служака, состоящий при герцоге, тихо разговаривают стоя. Дверь в глубину приотворяется, таинственно пропуская желтый и дрожащий свет. Проскальзывающая в нее эрцгерцогиня оглядывается, как бы для того, чтобы увериться, все ли там готово, и бесшумно затворяет дверь за собой. Она бледна, как смерть, под своими кружевами. Она тихо обменивается несколькими словами с доктором и генералом, которые удрученно покачивают головами, глядя на герцога; она приближается к нему так, что он этого не замечает, и тихонько берет его за руку. Он вздрагивает и с удивлением узнает ее).

Герцог (эрцгерцогине).

Как? Это вы? Я слышал, вы больны.

Эрцгерцогиня

(с принужденной веселостью).

Да, я была больна, но мне уж лучше…

Ты видишь, я встаю. А как тебе?

Герцог.

Мне хуже, если вы затем лишь встали,

Чтобы прийти ко мне.

Эрцгерцогиня.

О, ты смеешься.

(К доктору).

Как ваш больной ведет себя, скажите?..

Доктор.

Отлично: молоко он пил недавно,

Не протестуя.

Эрцгерцогиня.

О, какое счастье!

Вот это мило, это…

Герцог.

Это грустно…

Мечтать в истории составить имя,

Гореть душой и… слышать похвалу

За то, что молоко ты пьешь исправно.

(Берет букет фиалок, лежащий на столе возле него, и с наслаждением подносит его к лицу; вздыхая).

О, свежие, душистые цветы,

Прикосновенье ваше так отрадно,

Как поцелуй росы оно прохладно…

Эрцгерцогиня

(смотря на цветы, наполняющие комнату).

Их все тебе приносят…

Герцог

(с печальной улыбкой).

Крадучись!

Эрцгерцогиня.

Не смей так говорить!..

(Она обменивается взглядом с доктором, который словно ободряет ее, и после некоторого размышления, приблизившись к принцу, начинает говорить с видимым затруднением).

Послушай, Франц!..

Мы оба поправляемся с тобою

И… мне пришло желанье… причаститься,

Чтоб благодарность Богу принести

За то, что он послал мне исцеленье.

(Герцог смотрит на нее, она продолжает, более взволнованная).

Я думаю, что было б хорошо

Нам, вместе, здесь…

(Решительно).

Ну да, мой милый Франц,

Сегодня ты со мною причастишься.

Герцог

(взглянув ей в глаза).

Так вот зачем сюда, ко мне, пришла ты…

(Тихо).

Итак, конец…

Эрцгерцогиня.

Ну вот, я так и знала…

А этикет? Ты позабыл совсем?..

Герцог.

Как этикет?..

Эрцгерцогиня.

Ну да, и ты ведь знаешь,

Когда австрийский принц… опасно болен,

То от него скрыть этого нельзя.

Ты знаешь ведь, весь царствующий дом

Присутствовать обязан при… (Останавливается).

Герцог.

При чем?..

Эрцгерцогиня.

Не надо слова грустного.

Герцог (осматривается).

Да, правда,

Мы здесь одни…

Эрцгерцогиня

(показывая на дверь в глубине).

Там, в будуаре, рядом,

Алтарь воздвигнуть приказала я,

И, кроме нас, здесь никого не будет.

Для нас одних отслужит здесь прелат…

Помолимся вдвоем мы за обедней,

И эта служба будет…

Герцог.

Не последней.

Эрцгерцогиня.

Вот видишь, милый…

(Предлагает ему ласково руку).

Так пойдем, пойдем…

(Она встает. Направо звонит колокольчик).

Уж месса началась!

(Герцог, опираясь на эрцгерцогиню, направляется к двери маленького салона, которую доктор и генерал Гартманн сейчас же открывают).

Герцог.

Да, это правда,

Присутствовать они должны бы были…

Эрцгерцогиня.

Здесь будет только наш прелат

И певчий.

Герцог

(смотря на доктора и генерала, которые улыбаются).

Значит… не сегодня…

(Дверь за герцогом и эрцгерцогиней затворяется. Улыбка исчезает с уст обоих мужчин. Генерал Гартманн быстро идет к потайной двери, за гобеленом, открывает ее – и оттуда молчаливо выходит вся императорская семья).

Генерал

(тихо эрцгерцогам и эрцгерцогиням).

Станьте здесь.

(Приложив палец к губам, указывает им места).

2. Генерал, доктор, Мария-Луиза, императорская семья, Меттерних, графиня Камерата, Тереза де Лорже.

(Принцы и принцессы с тысячью предосторожностей, чтобы не быть услышанными, размещаются в несколько рядов, лицом к запертой двери, из-за которой время от времени слышится звонок. Мария-Луиза – в первом ряду. Есть очень старые эрцгерцоги, есть совсем дети – подростки, с такими же белокурыми волосами, как у герцога. В полумраке, в тени приотворенной двери, блестят мундиры. Меттерних в полном параде становится в последнем ряду).

Генерал

(видя, что все тихи и неподвижны, начинает тихо и торжественно).

Когда, закрыв глаза, сосредоточен

И умилен душою чистой, герцог

Наклонится принять дары святые…

Принцесса

(детям, стоящим впереди).

Тсс… тише, дети…

Генерал.

В этот самый миг,

Когда ничто не в силах от молитвы

Отвлечь христианина, я открою

Тихонько дверь, и на минуту ваши

Высочества увидят весь обряд.

Потом бесшумно дверь закрою я,

И голову свою поднимет герцог

Рейхштадтский, даже не подозревая

Того, что перед всем двором сейчас,

По древнему обычаю, он принял

Последнее причастие…

(Прокеш входит слева, вводя двух женщин, графиню Камерату и Терезу).

Меттерних (новоприбывшим).

Тсс… тише…

Прокеш

(тихо графине и Терезе).

Мне разрешили поместить вас здесь.

Так из-за всех голов склоненных этих,

И бледных принцев и детей прозрачных,

Вы герцога увидите сейчас,

Увидите его… в последний раз.

Тереза.

Благодарю вас.

Мария-Луиза (другим).

Только, ради Бога,

Пускай никто и не пошевелится,

Когда откроют дверь.

Одна из принцесс.

Тсс… колокольчик…

Другая.

А…

(Все женщины становятся на колени).

Генерал.

Тсс… тише…

Графиня

(оставшаяся стоять, заметив Меттерниха, склоненного рядом с нею, дотрагивается до его руки).

Скажите, князь, вам ничего не жаль?..

Меттерних

(оборачивается, смотрит на нее, потом гордо).

О нет, я свой священный долг исполнил,

Быть может, сам от этого страдая,

Но я повиновался лишь любви

К моей стране, к властителю ее

И к прошлому.

Графиня.

Вам ничего не жаль?

Меттерних

(после молчания).

Нет.

(Колокольчик).

«Agnus Dei»!

Мария-Луиза

(генералу, который приотворил дверь и смотрит в щелку).

Только берегитесь,

Чтоб как-нибудь не заскрипела дверь.

Меттерних (глухо).

Мне ничего не жаль… Но это был

Великий принц, и в этот миг колени

Я преклоняю здесь благоговейно

(становится на колени)

Не только перед Божьим Агнцем…

Генерал.

Тише…

Уж вынул дароносицу прелат…

Все

(чувствуя приближение рокового момента).

О…

Генерал

(держа дверь).

Тсс… Молчанье… Я прошу вас, тише.

Сейчас открою.

Все.

Боже!..

Генерал.

Открываю…

(Он бесшумно открывает обе половинки двери. Виден белый салон, весь фарфоровый и такой веселый – белый с голубым, с зажженной фаянсовой люстрой; повсюду букеты фиалок, певчие (мальчики), дым ладана, нежное золото восковых свечей, мягкая роскошь алтаря и, спиной к зрителям, оба на коленях, эрцгерцогиня и герцог, которого она поддерживает, обняв за талию, и прелат. Минута глубокого волнения и молчания, все на коленях, удерживая не только слезы, но и дыхание).

Тереза

(медленно приподнимается, чтобы посмотреть на герцога; смотрит, видит и, не в состоянии удержать рыданий, вскрикивает).

О Боже, Боже, так его увидеть!

(Момент общего ужаса. Генерал быстро затворяет дверь. Все встают).

Генерал

(быстро эрцгерцогам).

Скорее уходите. Герцог слышал

Ее рыданье… Уходите все.

(Все быстро спешат к левой двери, но дверь из фарфорового салона быстро отворяется, герцог показывается на пороге, видит их всех и после долгого, все понявшего взгляда произносит)

Герцог.

А… Хорошо…

(Члены императорской семьи постепенно удаляются).

3. Те же, герцог, эрцгерцогиня.

Герцог

(спокойный, с внезапным величием).

Во-первых, горячо

Благодарю то сердце, что разбилось

И от обмана тем меня спасло.

Жизнь у меня украли, но украсть

И смерть… На это не имели права!

(Членам императорской семьи, удаляющимся, почтительно).

Пускай моя австрийская семья

Меня оставит. «Сын мой родился

Французским принцем, пусть он это помнит

До самой смерти…» Вот она, минута,

Когда могу об этом вспомнить я.

(Всем).

Прощайте же…

(Оглядываясь).

Но чье… разбилось сердце?..

Тереза

(смиренно стоя в углу на коленях).

Мое…

Герцог

(делая шаг к ней).

Дитя, вы неблагоразумны!..

Когда-то вы рыдали надо мной,

Над тем, что я живу здесь, как австриец,

Спокойный и веселый, и с цветком

В петличке, а теперь рыдать готовы

Над тем, что наконец я умираю…

(Эрцгерцогиня и графиня ведут его к креслу, в которое он падает).

Тереза

(встав, приближается робко).

Той ночью… на свиданье…

Герцог.

Что?..

Тереза.

Туда

Я приходила.

Герцог.

Бедная душа…

(Грустно).

Зачем?..

Тереза.

Я вас люблю!..

Герцог (к графине).

А вы, графиня…

Вы это скрыли от меня… зачем?..

Графиня.

Я вас люблю!..

Герцог.

Но как же вы могли

Прийти сюда? Кто вас впустил обеих?

(Графиня и Тереза указывают глазами на эрцгерцогиню).

Как?.. Вы?..

Эрцгерцогиня.

Да, я…

Герцог.

Какая доброта…

Зачем?..

Эрцгерцогиня.

Я вас люблю!..

Герцог.

Меня любили

Все женщины, как слабого ребенка.

(Они делают протестующий жест).

Ребенка, да,

(к Терезе)

которого жалеют,

(к эрцгерцогине)

Которого так ласково балуют,

(к графине)

Которого бесстрашно защищают.

И поцелуй их, матерински нежно

Касаясь этого чела, казалось,

Еще искал на нем тех золотистых

Кудрей, что Лоуренс на своем портрете

Так верно и красиво написал.

Графиня.

Нет, знали мы души твоей тревогу…

Герцог

(печально качая головой).

История не вспомнит обо мне

Как о безвременно погибшем принце,

Таившем жар величия в душе,

Но будет помнить нежного ребенка,

В повозочке, с румяными щеками,

Держащего в своей ручонке пухлой,

Как мяч огромный – целый шар земной.

Мария-Луиза.

Мой сын, я здесь… Поговори со мной:

Сними с меня всю тяжесть угрызений…

О Боже мой, я поздно поняла…

О, милый мой, вкруг твоего чела

Витал его священный гений.

А я была от этих пылких дум

Так далека… Мой бедный, птичий ум

Меня толкал к забавам, к развлеченьям,

И я была чужда твоим мученьям.

Прости меня!

Герцог.

О Боже мой, внуши

Мне те слова из глубины души,

Которыми легко и осторожно

Родную мать простить мне было б можно.

(В это время лакей, бесшумно войдя, приближается к Марии-Луизе. Она, поняв в чем дело, утирает глаза и обращается к герцогу).

Мария-Луиза.

Вы колыбель просили мне достать…

Лакей.

Она уж здесь.

(Герцог делает знак, что хочет ее видеть. Пока идут за ней, герцог замечает бледного и неподвижного Меттерниха).

Герцог.

Князь-канцлер, это вы?..

Для вас я слишком рано умираю.

Пролейте же слезинку надо мной.

Меттерних.

Но, ваша светлость…

Герцог (гордо).

Я был вашей силой,

И вы обезоружены теперь.

Европа вам сказать не смела «нет»,

Отлично понимая, что у вас

Есть власть на волю выпустить орленка,

Но завтра уж она вздохнет свободно:

Не будет в клетке больше никого!..

Меттерних.

Но…

(Приносят большую золоченую колыбель Римского короля).

Герцог.

Колыбель моя!.. Парижа дар…

Искусства перл, рисованный Прюдоном,

Я спал в тебе… Мои крестины были

Пышнее коронации тогда…

Поставьте ж колыбель мою сюда,

С походною кроватью рядом… В ней

Спал мой отец в те дни, когда победа

Крылами осеняла сон его.

(Колыбель ставят рядом с кроватью).

Поближе… Рядом… Колыбель моя

И смертный одр… они так страшно близки.

(Кладет руку между колыбелью и кроватью, бормоча).

Здесь, в промежутке, жизнь моя!..

Тереза

(рыдая на плече у графини).

О Боже…

Герцог.

И злобный рок вот в этот промежуток,

И мрачный, и печальный, не позволил

Упасть священной Славы хоть лучу…

Ах, помогите мне, я лечь хочу…

(Доктор, Прокеш и графиня ведут его к кровати).

Прокеш (доктору).

Как бледен он…

(Графиня вынула из-за корсажа большую ленту Почетного легиона и, поправляя подушки принцу, незаметно для него надевает на него эту ленту).

Герцог

(замечает красный муар на своей рубашке, улыбается, отыскивает ощупью крест и подносит его к губам. Потом, взглянув на колыбель).

Да, в этой колыбели

Я был сильней, чем здесь, в свой смертный час…

Три женщины свои мне песни пели…

О, кто споет мне песенку из вас?..

Мария-Луиза

(на коленях возле него).

Но мать твоя не может неужели

Баюкать песней ласковой тебя?..

Герцог.

Французскую хочу я песню слышать…

Вы знаете… французскую?..

Мария-Луиза.

Я… нет.

Герцог (Терезе).

А ты?..

Тереза.

Я… знаю…

Герцог.

О, перед разлукой

Меня родною песней убаюкай…

Спой мне: «Мы больше не пойдем в лесок…»

(Она напевает: «Nous n’irons plus au bois»).

А то еще: «Пастушка, дождь пошел».

(

Она поет тихонько: «

pleut

berg

И пусть я вспомню о душе народной:

Про «Авиньонский мост» вы спойте мне…

(Она поет: «Sur le pont d’Avignon»).

А есть еще одна… ее любил я…

А вот ее, ее-то надо спеть.

(Приподнимается с блуждающими глазами и поет).

«Был человечек малый,

Весь в серое одет…»

(Рука его направляется к статуэтке императора. Он падает).

Тереза.

Он падает…

Графиня.

О, как хрусталь прозрачный,

Разбитый мощью бронзового эха…

Эрцгерцогиня.

Как арфы стон за звуком труб военных,

За песнями ликующих побед…

Тереза.

Как лилия за лаврами вослед…

Доктор

(наклоняясь над принцем).

Он очень плох… Вам надо удалиться.

Тереза.

Мой Франсуа, прости…

Эрцгерцогиня.

Прощай, мой Франц!..

Графиня.

О, Бонапарт, прости!

Мария-Луиза

(у кровати, держа голову герцога на своем плече).

О, сын мой…

Графиня

(становясь на колени).

Римский

Король!

Эрцгерцогиня

(так же).

Рейхштадтский герцог!

Тереза

(так же).

Бедный мальчик…

Герцог (в бреду).

Коня… Коня… Скорей коня…

Доктор.

Молитесь.

Герцог.

Скорей коня, к отцу спешить я должен…

(Крупные слезы катятся по его щекам).

Мария-Луиза

(герцогу, который ее отталкивает).

Я здесь, с тобой, тебе утру я слезы…

Герцог.

Нет, нет, сестер моих ко мне пустите,

Побед – сестер моих. Они уж здесь,

Я чувствую, они в моих слезах

Свои венцы блестящие омоют…

Мария-Луиза.

Что говоришь ты, сын мой?..

Герцог (вздрагивая).

Ничего.

Что я сказал?

(Смотрит вокруг, словно боясь, чтобы его не поняли).

Тсс… тише – это тайна:

Отец и я – ее мы только знаем.

(Показывает кружевной полог колыбели).

Давайте это кружево сюда…

Я завернусь в него, чтоб испустить

Последний вздох: его так ждет Европа.

О, многие моей желали смерти

И мысленно меня уж убивали…

От этого и умираю я.

(Закрывает глаза).

Как некрасивы похороны будут…

Лакеи… факелы… потом меня

В часовню их поставят… а потом…

(Бледнеет и кусает губы).

Мария-Луиза.

Страдаешь ты?..

Герцог.

Безумно!.. А потом

На шесть недель двор облечется в траур…

Графиня

(видя, что он натягивает на себя полог).

Смотрите…

Герцог (задыхаясь).

Это будет некрасиво…

Нет, умирая, буду вспоминать,

Что лучше крестят там, у нас, в Париже,

Чем в Вене, здесь, хоронят.

(К Гартманну).

Генерал!..

Генерал (приближаясь).

Что, ваша светлость?..

Герцог

(покачивая колыбель).

Буду я качать

Прошедшее в блестящей колыбели

И смерти ждать спокойно…

(Другой рукой вытаскивает из-под подушки книгу).

Генерал…

(Генерал берет книгу. Герцог опять начинает качать колыбель).

Я прошлое качаю… Ах, как странно…

Как будто б это я, Рейхштадтский герцог,

Здесь римского баюкал короля.

Вы видите закладку здесь…

Генерал

(открывая книгу).

Я вижу.

Герцог.

Читайте вслух… пока я умираю.

Мария-Луиза (с криком).

Нет, нет, мое дитя, ты не умрешь!..

Герцог

(торжественно, оправившись на подушках).

Вы можете начать.

Генерал

(стоя в ногах кровати, читает).

«К семи часам

Отряд стрелков гвардейских выступает,

Начавши шествие…»

Мария-Луиза

(поняв, что он велит читать, на коленях со слезами).

Франц…

Генерал.

«В этот миг

Толпа, в которой многие рыдали,

Единогласно и единодушно

Кричит: «Да здравствует король наш Римский!..»

Мария-Луиза.

Франц…

Генерал.

«Слышна пальба из пушек. Кардинал

Навстречу их величествам выходит,

И шествие идет своим порядком:

Герольды, гоффурьеры и пажи,

И офицеры, и…»

(Видя, что герцог закрыл глаза, останавливается).

Герцог

(приоткрывая глаза).

И?..

Генерал.

«Камергеры,

Министры…»

Герцог.

Что же, продолжайте!..

Генерал.

«Обер-

Шталмейстер, все орлы, и офицеры

Империи. Крестильный чепчик держит

Княгиня старшая Альдобрандини;

Солонку и кувшин несут графини

Виллен и де Бово…»

Герцог

(все бледней и бледней, но выпрямляясь).

Читайте, сударь.

Вы, мама, помогите мне подняться.

(Мария-Луиза и Прокеш приподнимают его на подушки).

Генерал.

«Затем идет великий князь австрийский,

Как представитель крестного отца,

Франц-Иосифа… С ним рядом королева

Гортензия, а рядом с королевой

Мать крестная. И наконец, несомый

Мадам де Монтескью, король. Его

Величество приводит всех в восторг

Цветущим видом. Розовый, прелестный,

Он в мантии серебряной, подбитой

Роскошным горностаем; шлейф ее

Поддерживает герцог де Вальми.

За ним – все принцы…»

Герцог.

Пропустите принцев.

Генерал

(пропуская страницу).

«За ними короли…»

Герцог.

И королей

Вы тоже пропустите, а к концу,

К концу обряда.

Генерал

(пропустив несколько страниц).

«И тогда…»

Герцог.

Не слышу…

Читайте громче.

Доктор (Прокешу).

Это агония.

Генерал (громко).

«И раньше чем кормилице отдать

Венчанного ребенка, император

Сам взял его из рук…»

(Колеблется и останавливается, глядя на Марию-Луизу).

Герцог

(быстро и с бесконечным благородством, кладя руку на голову коленопреклоненной Марии-Луизы).

«Императрицы…»

(При этом слове, которое прощает и вновь венчает ее, мать разражается рыданиями).

Генерал.

«И высоко подняв, он показал

Его народу. Раздался Te Deum…»

Герцог

(голова которого запрокидывается).

О, мама…

Мария-Луиза

(бросаясь на его грудь).

Франсуа…

Герцог

(в последний раз открыв глаза).

Наполеон…

Генерал.

«Te Deum огласил обширный храм,

А вечером вся Франция, ликуя…»

Доктор

(останавливая его).

Скончался он.

(Генерал закрывает книгу).

Тереза.

Покой ему и мир!..

(Пауза).

Меттерних

(приказывая).

Австрийский на него надеть мундир!

Конец

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ДРАМЫ

В 1804 году, когда Наполеон стал императором Франции, он избрал своим геральдическим символом изображение орла. 20 марта 1811 года у Наполеона и его второй жены Марии- Луизы Австрийской родился сын Наполеон- Франсуа-Шарль-Жозеф Бонапарт, уже при рождении получивший титул короля Римского и официально провозглашённый наследником империи. Сын могущественнейшего из правителей Старого Света, он должен был со временем примерить корону отца. В этом ребёнке видели продолжателя новой великой династии. Характерна основанная на мемуарных свидетельствах сцена из романа Л. Н. Толстого «Война и мир», когда посланец из Парижа привозит портрет Римского короля в лагерь Великой армии накануне Бородинского сражения: «“А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что-то, покрытое покрывалом… “Подарок вашему величеству от императрицы”. Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рождённого от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему-то все называли королём Рима. Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображён был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр. Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем, видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась. “Roi de Rome <Римский король>, – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! <Восхитительно!>” Со свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошёл к портрету и сделал вид задумчивой нежности… Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека. Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палаткой с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть Римского короля, сына и наследника их обожаемого государя. Как он и ожидал, в то время как он завтракал … перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии. “Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! <Да здравствует император! Да здравствует Римский король! Да здравствует император!>” – слышались восторженные голоса».

5 апреля 1814 года Наполеон подписал отречение от престола в пользу своего официального наследника, которому за две недели до этого исполнилось три года, однако документ не был утверждён победившими союзными державами. По решению Венского конгресса императрице Марии-Луизе и малолетнему принцу отдали во владение герцогство Пармское. После «Ста дней» Наполеон вторично вынужден был отказаться от короны и вновь назвал своим преемником сына. На этот раз законодательные органы Франции признали его волю: Римского короля провозгласили императором, и он оставался им с 22 июня по 7 июля 1815 года. Возобновивший свою работу Венский конгресс лишил его наследственных прав не только во Франции, но и в герцогстве Пармском. Мальчик жил и воспитывался в Вене, во дворце своего деда императора Франца I, где имя Наполеона запрещалось произносить. В 1818 году ему, как члену семьи Габсбургов, даровали титул герцога Рейхштадтского.

Известно, что он «мечтал о славе и подвигах»: интересовался военной историей, с двенадцатилетнего возраста числился на армейской службе, в 1828 году получил от деда в подарок чин капитана егерского полка, а в 1831 году, двадцати лет от роду, стал подполковником. Однако летом 1831 года у него открылся туберкулёз. 22 июля 1832 герцог Рейхштадтский скончался в Шёнбрунне и был похоронен в фамильном склепе Габсбургов в Вене. Его некогда известная всей Европе по многочисленным изображениям младенческая колыбель с золочёным деревянным императорским орлом на балдахине до сих пор хранится среди фамильных реликвий австрийского императорского дома.

«Орлёнком» герцога Рейхштадтского стали называть уже после смерти. В августе 1832 года Виктор Гюго написал на смерть юного принца стихотворение «Наполеон II», где была строка: «Орла взял Альбион, орлёнка взял австриец». Прозвище прижилось. В 1894 году поклонник Гюго поэт и драматург Эдмон Ростан написал стихотворение «Орлёнок». Впоследствии оно легло в основу его шестиактной пьесы о судьбе сына французского императора.

Эдмон Ростан родился и провёл детство в Марселе. Затем семья перебралась в Париж, и мальчика отдали учиться в коллеж Святого Станислава. Родители прочили ему карьеру юриста, однако сам Эдмон уже тогда решил стать драматургом. Ещё в коллеже он написал пьесу, которую даже поставил один из парижских театров. Впрочем, это была лишь «проба пера».

По окончании учёбы молодой человек, имея средства, остался в Париже, чтобы заняться исключительно литературой. Первый успех пришёл к нему в 1894 году, когда Комеди Франсэз поставила его «Романтиков». Годом позже он написал драму в стихах «Принцесса Грёза» по мотивам средневековой легенды XII века о любви трубадура Джауфре Рюделя к принцессе Мелиссанде. Первой исполнительницей роли Мелиссанды стала Сара Бернар, которую Ростан боготворил. Затем наступил черёд «Сирано де Бержерака», после премьеры которого Ростан «проснулся знаменитым». А в 1898 году специально для Сары Бернар он написал «Орлёнка» – трогательную лирическую пьесу о драматичном финале недолгой жизни сына властелина Европы, вынужденного довольствоваться ролью третьеразрядного австрийского принца. Несмотря на то что в сюжете присутствует политическая интрига, «Орлёнок» прежде всего – трогательный рассказ о борьбе за право оставаться самим собой, о защите собственного достоинства и памяти своего отца. Сам Ростан говорил: «Я ни на что не нападаю и ничего не защищаю. Это лишь история бедного ребёнка». Сравнивая «грустную и короткую жизнь» своего героя с судьбой «лепестков розы на ветру», он писал: «В моей драме нет любви. Женщины любят его. Но он захвачен более высокой идеей, которая слишком тяжела, как гигантский венец для головы молодого человека. Я показал смешение и борьбу, саму по себе, крови Бонапарта и Габсбургов».

Премьера «Орлёнка» состоялась 15 марта 1900 года. В роли девятнадцатилетнего герцога Рейхштадтского выступила Сара Бернар, которой тогда уже исполнилось пятьдесят шесть. Спектакль закончился триумфом: публика вызывала великую актрису тридцать раз! Ростан в восторге оповещал друзей: «Сара удивительна!»

Сюжет пьесы составляют несколько эпизодов последних двух лет жизни Наполеона II, как называли его бонапартисты. Прозябающий на задворках австрийского двора, гордый и чувствительный юноша тайком от учителей, которые на занятиях сознательно искажают недавнюю историю, по крупицам узнаёт правду о своём великом отце. В этом ему помогают книги. Он рассказывает другу:

Рейхштадтский герцог мечтает о Франции, он грезит Парижем, неясными воспоминаниями детства. У юноши есть могущественный противник – австрийский канцлер Меттерних, который ненавидит всё, связанное с Наполеоном: он мстит за пережитые когда-то минуты унижения, он пытается вытравить из принца его французское, корсиканское начало. Тщетно! В порыве откровенности, которую Меттерних умышленно вызывает у герцога в присутствии императора Франца, тот восклицает:

Старый император разгневан. Надежды вернуться на трон с его помощью исчезают. Но у Орлёнка есть верные друзья, которые убедительно доказывают: французский народ ждёт сына «маленького капрала». Рождается план бегства герцога из Австрии. Заговорщики собираются на поле Ваграма, где некогда Наполеон одержал одну из своих блестящих побед. Молодой человек, опьянённый близкой свободой, обращается к сообщникам:

Тайна сторонников герцога раскрыта. Они арестованы. Фламбо, бывший наполеоновский гренадер, по подложным документам поступивший в услужение к Орлёнку и всячески его оберегавший, убит. Не вынесший потрясения юноша заболевает. Перед смертью он пророчески говорит близким:

И не успевает доктор произнести слова: «Скончался он», едва следом раздаётся: «Покой ему и мир!», как Меттерних тут же приказывает: «Австрийский на него надеть мундир!..»

В России пьеса Ростана появилась в переводе Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник (1874– 1952), правнучки знаменитого актёра М. С. Щепкина. О себе она писала: «С первых дней моего детства, с той минуты, когда я впервые осознала своё “я”, не помню такого времени, когда моя жизнь не была бы озарена магией театра. Может быть, это объясняется тем, что в семье моей матери – в семье Щепкиных – все были близки к театру. В нашем роду сохранялся культ Щепкина». К моменту начала работы над «Орлёнком» Щепкина-Куперник успела приобрести славу опытной переводчицы. И если Ростан писал свою пьесу для обожаемой им Сары Бернар, то Татьяна Львовна также перевела её для своей любимой актрисы – Лидии Борисовны Яворской (1871–1921). Они познакомились в 1894 году в театре Корша и вскоре уехали в совместное путешествие по Европе. В Париже Татьяна Львовна и Лидия Борисовна встречались с Ростаном. Впоследствии Щепкина-Куперник вспоминала: «Он произвёл на меня неожиданное впечатление. Я привыкла к русским литераторам. Как он непохож был на них!... Он был баловнем судьбы. Этим и объясняется, конечно, безмятежность его музы, которая, выражаясь языком романтических поэтов, “никогда не являлась ему в лохмотьях нищеты, с трагедией голода и мрачным огнём мести в глазах”… В личной жизни он тоже был счастлив… Пьесы его переводились на все языки и ставились на всех сценах Европы. Я переводила их для русского театра. Мне нравились его красивые стихи и доставляло удовольствие пересказывать их по-русски… Помогало ему то, что он был прирождённым драматургом: сценичность его пьес говорила за себя. Какое разнообразие, живописность образов и положений! Какая пестрота лиц! Но, в сущности, он-то и был своим единственным героем. Все его герои – его временные друзья, выразители его мыслей: в них он олицетворял “свою радость, свою любовь и свои самые заветные мечты”. Все они были похожи на него самого. И это не парадокс: храбрый Сирано и нерешительный Орлёнок, пылкий Жофруа и отрешённый от мира Рюдель, наивный Персике и умудрённый Шантеклер – все они были выразителями его лиризма, его капризной и балованой души и постольку интересовали его, поскольку давали ему возможность “ронять из уст грозди жемчугов, букеты роз и расточительно рассыпать драгоценные камни поэзии”».

Закончив перевод «Орлёнка», Щепкина- Куперник уступила все права на пьесу Яворской, которая в 1902 году на сцене «Нового театра» в Петербурге, подобно Саре Бернар, сыграла в ней главную мужскую роль. После этого драма с успехом шла как на столичных, так и на провинциальных подмостках. Знаменитая актриса и режиссёр Мария Осиповна Кнебель (1898– 1985) в книге мемуаров «Вся жизнь» вспоминала: «Детей на вечерние спектакли не пускали, и я, дождавшись, когда “Орлёнок” Ростана пошёл наконец в воскресное утро, попала на спектакль, о котором гудела вся женская гимназия с первых до последних классов, повторяя на разные голоса: “Мне двадцать лет, и ждёт меня корона, Мне двадцать лет, я – сын Наполеона!”»

Однако реакция критиков оказалась не столь однозначной. Так, известный в то время театровед Александр Рафаилович Кугель (1864–1928) в журнале «Театр и искусство» (1901. № 16) отмечал, что пьеса представляет собой «нагромождение эффектов, в которых нет ни капли правдоподобия и вероятия, но истина и поэзия принесены в жертву выставке, показу, эффектам, позе».

В 1912 году «Орлёнок» наконец дождался своей публикации в России. Перевод Щепкиной-Куперник увидел свет в издательстве Сергея Фёдоровича Рассохина (1851–1929), основателя «Театральной библиотеки», специализировавшегося на публикации книг для театра и о театре. Это было первое печатное издание знаменитой пьесы на русском языке. Текст иллюстрировали фотографии Яворской в роли Орлёнка.

Впоследствии пути переводчицы и актрисы разошлись. Яворская после потрясений 1917 года эмигрировала в Лондон, где умерла от рака горла. Щепкина-Куперник осталась в Советской России, писала стихи и прозу, но наибольшую славу принесли ей переводы Ростана, Шекспира, Лопе де Вега, Мольера, Гольдони, Шеридана и др. Причём, ощущая себя в какой-то мере соавтором, она в нескольких случаях перевела стихами пьесы, написанные прозой, а кое-где добавила от себя монологи героев. Недаром Ю. К. Олеша в книге «Ни дня без строчки» отмечал: «Собственно, мы знаем “Орлёнка” не Ростана, а Щепкиной-Куперник. Пьеса – в стихах, и, как это всегда бывает при стихотворных переводах, переводчика в ней много!..»