– Мне спину печёт.

– Мне тоже печёт.

– И голову. Я пить хочу.

– Пока нельзя.

– Я знаю.

– Зачем тогда ноешь?

– Чтобы поддержать разговор.

– Поговорим о чём-нибудь приятном?

– Ничего приятного нет.

– Вот и поговорили.

Они сидят в гнезде с яйцами. Их зовут Ови и Раптор. В их семье всех мальчиков зовут Ови или Раптор, фантазия – не сильная сторона семьи Овираптор. А девочки у Овирапторов уже давно почему-то не родятся. Интересно, будут ли девчонки в этой кладке? Или опять одни пацаны?

Можно предположить, что если всех мальчиков в семье зовут только Ови и Раптор, то матери легко запутаться в детях. Но это не так. Потому что их у матери осталось только двое. Вся семья – это они, Ови и Раптор, и мама. Почему так получилось? Пока что Ови и Раптор не готовы рассказать, это слишком грустная история, а они и так устали и раздражены. Может, позже.

Ну, и есть ещё новая мамина кладка – десяток яиц, на которых они сейчас восседают и которые рано ещё называть братьями или сестрами, потому что неизвестно, кто из них вылупится. Да и о том, сколько их вылупится, говорить пока рано.

Уходя, мать сказала, что если они раздавят хоть одно яйцо, то им влетит. Это не фигура речи. Мать, когда сердится, может налететь с разбегу, как ураган, и пнуть ногой так, что сам улетишь. А это уже фигура речи. Летать Овирапторы не умеют, хотя у них есть крылья, покрытые перьями. Но поднять в воздух они не могут. Почему так? Ови и Раптор рассказали бы, но они и сами не знают. Но, раз есть перья, значит, так надо.

– У меня нога затекла. – Раптор осторожно вытянул ногу. Теперь он практически сидел на шпагате.

Ноги Овирапторов, длинные, мускулистые – созданы для бега. А три пальца с острыми когтями, которыми они заканчиваются, – для того чтобы расцарапать морду тем, кто суёт свой нос в их гнездо. Их гордость – могучие гребни на голове, разного цвета: у Ови оранжевый, а у Раптора бордовый с синими прожилками. У каждого Овираптора гребень своего цвета. Гребень – это, во-первых, красиво, а во-вторых – он помогает раздвигать заросли кустов. Крылья-то легко могут запутаться. А у мамы гребень бледный. Раньше он был красный, но выцвел, мама говорит, что от невзгод.

Вы, может быть, представили больших и грозных динозавров, но следует внести ясность. Овирапторы в длину метра полтора, максимум два. И весят они по 20^_30 килограммов – примерно, как первоклассник. Поэтому расцарапать морду получается не каждому, а только тем, до чьей морды можно дотянуться. От остальных же приходится убегать. И этих остальных очень, очень много кругом. Так что бегают Овирапторы часто.

– Когда уже мама придёт?

– Ты же знаешь, что я не знаю.

Ови и Раптор знают одно – они сильно хотят пить. И есть. И побегать по округе. И сходить поиграть к валунам. Но ничего этого пока нельзя. Даже чесаться надо осторожно, чтобы не раздавить будущих братьев и сестёр. Даже переговариваться приходится тихо, чтобы кто-нибудь из остальных их не услышал.

Тень от дерева-платана уже переместилась с их тел на песок, но они не могут за ней последовать. Озеро рядом манит прохладной водой и шуршанием волн о песок. И рыбками, и прибрежными моллюсками. Но и к нему пока нельзя. Тоска-а-а-а-а-а…

Учёный Альберт В. положил усталую голову на пачку листов, исписанных непонятными, но очень важными формулами. Господи, как же он устал. Полгода работы мозга на пределе. Полгода изматывающих размышлений. Все его средства вбуханы в этот проект. Он отказывал себе в удовольствиях. В элементарном отдыхе, в конце концов.

Но скоро он будет вознаграждён. Сегодня он начнёт новую серию испытаний своей машины времени. Шесть месяцев он бьётся над ней, но стоит только приступить к запуску, как снова выясняется, что в расчёты вкралась ошибка. Альберт В. терпеливо исправляет допущенную оплошность.

Сверяет расчёты. По-новой настраивает машину. Настраивает себя снова на успех.

Но сегодня он совершенно уверен в том, что машина заработает. Стыдно сказать, он уже готов был сдаться, но появление новых элементов вдохнуло в него и в его проект свежие силы. Уже сегодня всё случится.

Альберт В. практически задремал, но встрепенулся. Спать нельзя. И нельзя жалеть себя за пять минут до победы, как бы ты ни устал. На кону гораздо больше, чем крепкий сон в уютной постели. Скоро он увидит динозавров своими глазами.

Он ещё раз сверился с расчётами. Ну, машина, не подведи. Он встал в самый центр платформы переноса, на которой красовалась надпись «Меловой период». Сглотнул, зажмурился и нажал кнопку «Пуск».

К динозаврам!

– Ты что творишь? – Ови тоже пнул Топса. – Полгнезда нам перерыл.

– Я вас не заметил! Вы хоть бы знак какой поставили.

– Чтобы нас нашли?

– Да вы сами разберитесь, что вам нужно – чтобы вас нашли или, наоборот, не нашли?

Можно было бы объяснить Топсу, почему они не поставили предупредительный знак, но Трицератопс с трудом понимает и более очевидные вещи.

– Ты и так знаешь, что мы тут. Не первый раз приходишь.

– Да забыл я, честно!

– Дорогу домой-то помнишь? Вот и иди.

Топс раздул своё жабо. Покачал массивной головой. Понятно: он прикидывает, каким может быть исход схватки, если она случится. Переломать эти тонкие ноги вполне в его силах. Но клювы, клювы… Они попортят ему шкуру. Бодрствующий Овираптор – совсем не то, что спящий.

Трицератопс, наконец, развернулся и потопал к зарослям, сопя и увязая ногами в песке. Даже со спины было понятно, что он зол и обижен. Раздутое жабо топорщилось вокруг шеи, будто он натянул на неё надувной спасательный круг, в котором ему трудно дышать.

– Ой, даже если бы и растоптал несколько яиц… – прошипел он. – Моя мама говорит, что этим я оказал бы вашей мамаше услугу. Ей и вас-то не прокормить, тонкошеих обормотов. Сколько у вас там их? Десять? Ещё десять лишних ртов.

Через долю секунды он ощутил на своей шкуре частые удары четырёх ног.

– Маму нашу не трожь!

– Идите обратно в гнездо, наседки, – пыхтел Топс, – а то ваших братишек солнышко напечёт, и они сварятся.

Тут он был прав.

К счастью, все десять яиц были целы.

– Интересно, а кто нас разбудил? Ты слышал этот голос? – поинтересовался Раптор.

– А был голос? – удивился Ови.

– Это я кричала, – сказал кто-то рядом.

Дверь в лабораторию отворилась и вошла женщина. Оглядев разбросанные бумаги и спящего за столом учёного, она ахнула. Женщина тихо подошла к столу и уставилась на стоящие возле него напольные электронные весы с подсветкой, на которых чёрным фломастером было аккуратно написано:

К весам (на которых завалился спать рыжий кот Мурзик) подсоединили новогоднюю гирлянду, второй конец которой был прикреплён к большому кварцевому будильнику на столе. Женщина подняла бумаги с записями и расчётами. На одной из них прочла:

На другом листе был нарисован ящер с ногами страуса, куриным гребнем на голове и клювом, как у попугая. Подпись под рисунком была такая:

В скобках учёный Альберт В. дописал:

Женщина сложила листки в стопку и вернула на стол. Потом она подняла учёного Альберта В. на руки и положила его в постель. Поцеловав его в лобик и погладив Мурзика, женщина вышла.

– Привет, бедные родственники, – сказали им.

– Привет, Чики-Пики, – ответил Раптор в тон гостям.

Двое братьев Читипати загалдели и захлопали крыльями. И защёлкали клювами, которые у них были посерьёзнее, чем у Овирапторов.

– Сколько раз можно повторять? Не Чики-Пики, а Читипати!

– Извините, не удержался. Смешная у вас фамилия*.

Да, миллионов этак 75 лет назад такие шутки прокатывали. Но эти ребята – действительно родственники Ови и Раптора, они тоже из семейства овирапторов. И живёт вся эта семейка где-то на территории нынешних Монголии или Китая.

Читипати внешне похожи на овирапторов – та же длинная шея, клюв без зубов, пижонский гребень. Разве что они будут покрупнее (вырастали до трёх метров в длину).

– А у вас – вся жизнь смешная, – нахохлился Чики. – Давайте над ней посмеёмся?

Гребень у него, надо признать, покруче, чем у Раптора, будто шипованый. Вокруг глаз тёмные хулиганские кружки-очки. И подраться он не дурак.

«Читипати – родственники, любить которых лучше не расстоянии» – учила их мать. «Это как?» – недоумевал Раптор. «А так. Ссориться с ними не надо, но и привечать не стоит. Вы просто будьте с ними вежливы, и всё будет хорошо».

Раптор поспешил потушить костёр занимающейся ссоры.

– Ладно-ладно, не будем ругаться. Так зачем пришли? Вы у нас редко бываете.

Братья Читипати опустили крылья и приосанились.

– Нас прислала наша мама, – сказал один.

– Это зачем же?

– Чтобы помочь вам, братцы. Тут наша и ваша мама встретились и поговорили по душам. Ваша призналась, что не справится с десятью яйцами при условии, что у неё ещё и вы сидите на шее. И наша тогда предложила взять одно яйцо на воспитание. До лучших времён. Вам тогда станет полегче. Мы его к нам в гнездо отнесём, родители его высидят и прокормят.

Ови задумался. С одной стороны, преимущества предложения налицо. Если маме станет полегче…

– Тут обсудить всё надо. Обмозговать, – важно сказал он.

Неожиданно сзади раздался голосок:

– А чего тут мозговать-то? Гоните, мальчики, этих Чики-Пики взашей.

Это сказала мышь.

– А у вас теперь в семье крысы командуют? – прищурился Читипати. – Мы вообще-то с вами пытаемся поговорить, как мужчины с мужчинами.

– Да, мышь, вы чего встреваете? – Ови покосился на неё. – Вы спали, вроде.

Но та была невозмутима и даже подошла поближе.

– Почему я встреваю? – задумчиво спросила она, потирая лапки. – Да так, знаете ли. От любопытства. Вот, например, мне любопытно – когда это между вашими мамами состоялся такой разговор?

– Сегодня и состоялся, – сказал Читипати. Он с умным видом рассматривал яйца, выбирая лучшее. – Возьмём, пожалуй, вот это, – заявил он. – Чувствую я к нему какую-то… братскую симпатию.

– Ага. Ага, – продолжала мышь. – А где состоялся этот разговор, не подскажете?

– Возле Солёного озера, где наша мама обычно охотится.

– А наша мама никогда не ходит к Солёному озеру! – начал понимать Раптор. – Она вообще никогда туда не ходит, там нет ни крабов, ни моллюсков. Что ей там делать? Она говорила, что пойдёт в Чащу.

– А может, и не на озере, я уже не помню, – быстро сказал Пики.

– И ещё вопрос, – оскалилась мышь. – Я сегодня, когда мимо вашего гнезда бежала, слышала, что вы хотели в футбол погонять. Только сокрушались, что у вас мячика нет.

И тут Раптора прорвало.

– Ах вы, гадины! – закричал он и отпихнул ногой Читипати, уже примеряющегося к яйцу. – Решили нашим яйцом в футбол сыграть?

Читипати попятился назад, не решаясь повернуться к Овирапторам спиной.

– Ой, очень нужно, – прошипел он.

– Оно же разбиться может!

– Подумаешь, разбили бы одно яичко. Было бы у вас меньше голодных ртов. Испортили нам футбольный матч, зануды.

Соблюдать приличия смысла больше не было. Ови вцепился клювом в хвост Пики, и уже скоро братья Читипати были на почтительном расстоянии от гнезда Овирапторов. Даже драку напоследок не устроили. Они явно настраивались на воровство, а не на грабёж.

– Видел, как я ему? – гордо спросил Ови.

– Я вижу, что у тебя до сих пор ноги трясутся, – буркнул Раптор.

– Это оттого, что я целый день сижу на кладке! Они затекли.

– Кстати, мальчики, – сказала мышь, – я всё стеснялась спросить. Зачем вам постоянно сидеть на яйцах?

– Мама так велела. Сидеть, пока она не вернётся.

– Так ведь сейчас их греть не надо, сейчас и так жарко. Их теперь, наоборот, от перегрева беречь нужно. Давайте я вас научу. Вы листьев нарвите и гнездо забросайте. А сами лапки разомните. Если кто появится, я вас позову.

– А ведь и правда, – сказал Ови.

Они забросали гнездо так, что яиц больше не было видно.

– Странно, что мама нас этому не научила, – рассуждал Раптор.

– У млекопитающих тоже есть чему поучиться, – хихикнула мышь.

– Теперь можно и к валунам сгонять, – рассудил Ови, оглядывая преобразившееся гнездо. И они погнали к валунам. И не зря, потому что там их, как оказалось, ждал сюрприз. Но вовсе не приятный.

Трицератопс Топс зол и пристыжен. Он идёт домой и по дороге пинает всё, что попадётся под ногу. Огрести от двух мелких Овирапторов! Зачем он вообще к ним сунулся? Теперь они нажалуются своей мамаше, а та придёт к его матери и нажалуется в свою очередь ей. И ему, разумеется, влетит. Нет, не за то, что попортил Овирапторам гнездо. А за то, что ушёл из дома в такую даль. Мама не разрешает ему уходить от неё дальше, чем на расстояние, на котором он может расслышать её крик: «Топсик, домой!» А сегодня он зашёл далеко. Даже слишком далеко.

Теперь, когда гнездо Овирапторов осталось позади, в голову ему стали приходить всякие фразочки, которыми он мог бы поставить Ови и Раптора на место. Например, он мог бы им сказать о том, как они уродливы. Наверняка ведь даже не догадываются. Ну почему умные мысли никогда не успевают приходить тогда, когда они нужны?

Но как бы ни было испорчено настроение Трицератопса Топса, на его аппетит это никогда не влияет. Аппетит всегда на отметке «зверский». Топс свернул из редколесья к пойме реки. Тут болота, а это значит – топко, склизко, не очень вкусно пахнет. Зато здесь много червяков и головастиков. Не бог весть какой деликатес, но хоть что-то. Топс, ступая по колено в воде и зарослях травы, пробирался между кочек, заглядывая под каждую.

Мимо пронеслась стайка Инцизивозавров. Они хором кричали на бегу:

– С дороги, с дороги, или будет плохо*!

На самом деле они неопасные, просто шумные. Мелкие ящеры, ну, может, вырастали до метра в длину. Внешне ничем особо не примечательны – тонкая птичья шейка и ножки, жидкий хохолок. Но зато у Инцизивозавров были зубы! Их резцы по отношению к туловищу казались просто огромными. Правда, откусывали они ими шишки, побеги да насекомых.

Инцизивозавры кичатся тем, что их нельзя трогать, больше им кичиться нечем. Великий и ужасный Тарбозавр Тарби очень их любит. Называет их «мои Инци». Даже устроил для них что-то вроде заповедника в роще у Солёного озера, чтобы они там размножались. Сам-то, небось, ест своих драгоценных Инци, а вот остальным ящерам охотиться на них запрещает. Причуды сильных мира сего…

«Интересно, а от кого они тогда бегут? – задумался Топс. – Если никому охотиться на них нельзя, зачем так нервничать?»

Пока до Топса дошло, что одному ящеру охотиться на Инци всё-таки можно, сам этот ящер возник совсем рядом…

Пообедать Топсу сегодня не судьба. Прямо по курсу в каких-то десяти метрах стоит сам Великий Тарби и в упор смотрит на него.

– М-м-м… Трицератопс, – потянув носом воздух, констатировал Тарби. – Залез туда, куда тебе нельзя? Ну, иди тогда сюда*.

А вот это очень, очень плохо. Тарбозавр – это пять тонн литых мышц, и десять метров от носа до кончика хвоста. Это мощные быстрые ноги. Это шестьдесят четыре зуба-кинжала. При этом он бескомпромиссный мясоед. Представьте средний экскаватор, который любит мясо.

Топс оцепенел. Повернуться спиной к Тарбозавру выше его сил.

Тарбозавр раскрыл пасть, клацнул зубами, с которых капала слюна. Топс оценил расстояние до леса, где он мог бы затеряться.

– Иди же! – ласково повторил Тарби и потёр сухонькие передние лапки, которые совсем не шли этому туловищу атлета.

И, поскольку Топс не торопился выполнить приказ, Тарбозавр повторил:

– Иди уже. Сам иди. Тогда проглочу тебя в один присест, и испугаться не успеешь. Ты же понимаешь, что не сбежишь?

Топс вдруг очень явственно ощутил самый прекрасный из всех вкусов – вкус к жизни. Он готов был восхищаться вонью этого болота, этими кочками, этими роящимися кругом насекомыми. Жалко, времени на это уже нет. Сердце выпрыгнуло из груди и поскакало куда-то, а безвольное тело продолжало стоять на мелководье. Оно даже не дрожало, оно будто уже было переварено Тарбозавром.

– Значит, не хочешь по-хорошему, – покивал Тарби. И сделал шаг вперёд. Теперь его голова нависала прямо над Топсом. Метрах так в пяти. Тарбозавр резко опустил её, и зубы его сомкнулись…

– Дорогой, может, принести тебе сладенького Инци? – Супруга Тарбозавра присела рядом с уставившимся вдаль мужем и жалостливо заглянула ему в глаза.

– Даже Инци не хочу.

– Ну что я могу для тебя сделать?

– Добей меня.

– Не говори глупости. Ты не умираешь.

– Я умираю. От стыда.

– Тут нечего стыдиться. Аллергия – это не зазорно.

– Зазорно! – Тарбозавр вскочил, оттолкнув жену. – Я теряю власть! Я посмешище. Слёзы и сопли ручьём. Ничего не вижу. Запахов не чувствую. Охочусь по звуку. Я битых пять минут клацал зубами, чтобы поймать этого мелкого паршивца, который стоял у меня под носом, – и не поймал! Это видели Велоцирапторы. Они не дураки, могут что-то заподозрить и всем разболтать. Все, может, уже шушукаются – «великий и ужасный Тарби совсем слетел с катушек и жрёт кочки на болоте».

– Ты же знаешь, что такой страшный насморк только на время цветения лютиков.

– Треклятые цветики. Треклятая пыльца. Ненавижу. Ну где справедливость, если маленький цветок обладает такой властью над Тарбозавром! Господи, как же глаза зудят. Я плачу, чтоб ты знала, не только от насморка, но и от ярости. Как охотиться? Хоть ложись и помирай.

– Пока что могу охотиться я.

– Тебе кладку пора делать. И тогда, считай, мы оба вышли из строя. А нельзя показывать слабость. Все только и ждут… Кстати, напомни мне потом, чтобы я прилюдно казнил кого-нибудь из Велоцирапторов. Чтобы впредь не зарывались.

С земли до них донеслось писклявое:

– Приветствуем тебя, Повелитель!

– Хозяин природы!

– Ты красивее и больше самого Светила!

– Там, где ты навалишь кучу, о прекрасный, расцветают благоуханные цветы!

– Кыш отсюда! – зарычал Тарбозавр. – И чтобы ни слова мне больше о цветах!

Мыши унеслись, их писк затерялся где-то вдали.

– Что за балаган этот Мезозой! Расплодилась, понимаешь ли, всякая шушера – цветочки всякие. Раньше такого беспредела не было*. Ещё мыши эти…

– А мыши-то тебе чем насолили?

– Да просто бесят. Значит так, дорогая. Сегодня же мы мигрируем подальше на север. Гнездуемся в этом году там.

– Но там еда хуже.

– Зато и лютиков нет.

– Логично.

– И это… – закричал Тарбозавр. – Мыши! Разнесите по дороге весть о том, что Повелитель изволил отбыть на дачу. Но чтобы никто не расслаблялся! Вернусь – всем устрою.

Млекопитающее попыталось вскарабкаться на валун, цепляясь за него всеми четырьмя лапами.

– Что-то я сомневаюсь, чтобы это могло украсть яйцо, – задумчиво произнес Раптор. – Ты видишь, какие у него лапы? Как бы он схватил ими яйцо? А ротик? Это же смех один.

– А почему земля задрожала, когда он упал?

– Яууу-ауууу-ууу! – заорало существо, когда они подошли поближе. И занесло для удара крошечную лапку.

– Ты что за чудик? – спросил его Раптор.

– Уяяя-уууу! – Существо вскарабкалось ещё выше. Оказалось на вершине валуна. Ещё немного поорало. Потом затихло, когда поняло, что никто его не ест и концерт затянулся.

Оно покрутило головой по сторонам и наконец сказало чётко и громко:

– Да как же это… Она, значит, всё-таки работает? Это что же, я в Меловом периоде?.. Ежки-бульдожки.

Внимательно рассмотрев обоих Овирапторов, существо пробормотало себе под нос:

– Интересно. Перья-то у них не песочного цвета, а бордовые…

Затем, нервно постукивая хвостом о камень, существо произнесло:

– Приветствую вас, мои верноподданные тероподданные. Вот я вам и явился.

– Ты кто вообще? – хором спросили братья.

– Я написал вам письмо, в котором изложил: кто я, когда и откуда прибуду, а также пожелания по рациону питания.

– Так это ты написал «Кто умр?»?

– Не КТО, а КОТ! Не УМР, а МУР!

«КОТ МУРЗИК, великий изобретатель машины времени из светлого будущего, скоро явится вам, жалкие вы тероподы, и спасёт вас от вымирания. Ждите. Надеюсь, к моему появлению будет достаточно рыбы?». Вот что я написал.

– Но там было только «Умр» и какая-то закорючка.

– Как вы видите, у меня лапки, – продолжало млекопитающее. – Они не предназначены для написания текстов. А мой подручный Альберт уснул к тому времени. Поэтому я писал сам, как мог, макая лапки в краску и оставляя отпечатки на листе бумаги. На написание столь короткого текста у меня ушло почти два часа, поэтому не будем придираться к паре ошибок. Самое главное – я прилетел из будущего и готов вам помочь.

– Помочь с чем?

– С проблемой вымирания. Я слышал, скоро вы все тут вымрете, и решил сжалиться над вами и что-то предпринять.

– Ты имеешь в виду нашу кладку, наши десять яиц?

– Не следует думать только о себе. Я говорю обо всех обречённых динозаврах. Не хочу вас расстраивать, но на Землю летит огромный метеорит. Когда он врежется в планету – вам всем кранты. К счастью, в будущем у нас есть наука. Так что я сконструировал машину времени, которая перенесла меня сюда. Альберт мне немного помогал – по какой-то причине вы ему дороги. Я посмотрю, что можно сделать.

Сегодня Ови дважды побывал в схватке, которая могла закончиться для него плачевно. И он ни разу не дрогнул, ну разве что чуть-чуть. Но сейчас ему было по-настоящему страшно, потому что он видел в двух шагах от себя Настоящее Безумие. Это млекопитающее может быть бешеным.

– Эээ… Крайне интересно, всё, что вы рассказали, – пробормотал он, медленно отступая и косясь на брата, – очень и очень захватывающе. Но нам, пожалуй, пора… Как, вы сказали, вас зовут?

– Можете звать меня просто Мурзозавр.

– Всего доброго, Мурзозавр. Нас ждут дела. Много дел.

В глазах Мурзозавра мелькнули злые искорки.

– Я знаю, что вы не самые разумные существа во вселенной. Но сейчас вы должны напрячь свой небольшой мозг и понять: я прилетел, чтобы вам помочь. Чтобы спасти вас от вымирания. Поэтому дела могут подождать. Итак, теперь вы должны бережно посадить меня к себе на спину и отнести в комфортное место, где я буду чувствовать себя в безопасности. И обеспечить едой. Рыба и молоко вполне подойдут.

– И всё же мы пойдем. И вы идите, куда шли.

– Какие непонятливые существа! – рассердился Мурзозавр.

Вдруг с неба им под ноги что-то спланировало. Белый лист. Такой же, как они получили утром. Уже не корявыми красными, а чёткими крупными чёрными буквами на нём было написано:

– прочитал Раптор вслух по слогам.

Мурзозавр, который до этого с тревогой следил за каким-то летающим ящером, планирующим над ними (тот тоже явно присматривался к Мурзозавру), услышав это, подпрыгнул на всех четырёх лапах.

– Альбертик! – заорал он радостно. – Ура! Я знал, что ты меня не бросишь здесь.

Он спрыгнул с валуна.

– А знаете что? – рявкнул Мурзозавр. – Недостойны вы моей заботы! Пеняйте на себя. Я – домой. А вы оставайтесь тут, неудачники, и сами думайте, как вам спастись от метеорита. Пара миллионов лет у вас ещё есть. Если будете очень сильно напрягать мозги, успеете что-нибудь придумать*.

Мурзозавр кинулся к расщелине между камнями. Но в этот момент земля снова вздрогнула, ещё сильнее, чем пять минут назад. Снова всколыхнулась вода на озере. Упало дерево в чаще.

Но самое главное – их валуны! Они шевельнулись. Стукнулись друг о друга. И сдвинулись. Да так и замерли. Теперь они стояли впритирку. Между ними не осталось щели даже для Мурзозавра.

Он снова издал трагическое «Уяууу-яууу!» и стал царапать валун, но, конечно же, без результата.

– О боже, боже, ну почему именно сейчас??? – подвывал он.

Братья в оцепенении созерцали свой порушенный штаб.

– Да как так-то? – ахнул Раптор. – Это же было наше место. Где мы теперь будем прятаться? Где будем играть?

– Да хватит думать только о себе!!! – заорал Мурзозавр. – Я в опасности. Соберитесь, наконец!

Потом он попросил уже спокойнее:

– Верните их, как было, будьте так добры.

– Как? Они тяжёлые вообще-то.

– Тогда приведите кого-нибудь, кто может их раздвинуть! Бронтозавра какого-нибудь, я не знаю*! Сделайте что-нибудь! Я не могу тут больше! Я с ума сойду! Господи. Это дурной сон. Я хочу домой! Будущее, забери меня обратно!

Братьям тоже казалось, что это дурной сон. Раз – и нет их самого любимого места на свете. А психованное млекопитающее металось под ногами и орало. Билось о камни там, где ещё совсем недавно было свободное пространство.

Всё это было бы забавно, если бы их штаб не был уничтожен.

Понаблюдав за истерикой Мурзозавра ещё какое-то время, братья поспешили домой.

– Стоять! – летело им вслед. – Я запрещаю вам бросать меня! Я облагодетельствовал вас, неблагодарные вы тероподы, ну, хотел облагодетельствовать, и, возможно, ещё и облагодетельствую – а вы бросаете меня посреди пустыни на съедение?.. Кстати, кто тут водится? Мне нужен подробный список! И поесть принесите! Рыбы хочу! Вы слышите меня-а-а?

Они прибежали домой и первым делом бросились к кладке. Слава богу, все яйца лежат на своих местах.

Наконец на горизонте появилась мама и уже скоро была рядом с ними. Они уже по походке поняли – мать устала и до крайности взволнована. В клюве она принесла небольшого краба.

– Вы целы? Целы? – вопила она, обнимая их крыльями.

– Мама, мамочка! Ты видела, как земля тряслась? Это пророчество сбывается!

– Какое ещё пророчество? Это землетрясение. Планета икает. Так уже было. Вы просто маленькие были и не помните.

Потом она бросилась к гнезду.

– Все яички сохранили. Ай да молодцы, – обрадовались она.

– Нам мыши рассказали, как их сохранить!

Гребень матери стал практически прозрачным.

– Кто-о-о? – спросила она. – Мыши? Здесь были мыши?

– Они и сейчас здесь. Вон под тем листиком спят два мышонка.

Но мать и не взглянула на листик.

Она перевернула клювом яйцо. Из-под него выскочила мышь и, закричав:

– Все на выход, обед отменяется! – бросилась прочь от гнезда.

А за ней выскочила ещё одна, и ещё… Целая стая мышей бежала из гнезда длинной вереницей наутёк.

Мать попыталась давить их ногой, но куда там. Мыши легко проскальзывали между пальцами. Никогда ещё Ови и Раптор не видели родительницу в такой ярости.

– Пока, олухи! – крикнула на прощание из кустов их знакомая-мышь. – Хотела поставить вашему отелю пять звёзд, но будет только четыре, потому что поесть не удалось. Но мы ещё вернёмся – и я, и все мои тридцать детей.

– А она сказала, у неё всего двое… – растерянно пробормотал Ови. И разрыдался.

К счастью, мыши не успели прогрызть яйца.

– Мы разобрались с Трицератопсом и Чити-пати. И позволили обмануть себя каким-то мышам, – горевал Ови. – А если бы они…

– Слава богу, всё обошлось. – Мама, накрыв их крылом, говорила тихо и печально. – Но впредь вы будете знать, как они опасны и хитры. Я и сама, если честно, не думала, что они так обнаглеют! Залезть в гнездо посреди бела дня и попытаться съесть яйца прямо под носом у хозяев!

– Но мы как бы…

– Так. Вы же не отходили от гнезда? – Взгляд мамы посуровел.

– Нет, мамочка, мы всё время были здесь, – поспешно сказал Раптор и пихнул Ови крылом – «не нервируй её».

– Так, наверное, пророчество было об этом, – ахнул Ови. – И этот Мурзозавр… – Но Раптор снова толкнул его – «помолчи уже, наконец». И Ови прикусил язык.

Мать очистила и разделила между ними пресноводного краба. «Больше ничего поймать не удалось» – вздохнула она. Часть своей порции Раптор отдал брату.

– Значит, так, – решила мама, – сейчас уже темно. А завтра попробуем перенести яйца в другое место.

– Но мыши, наверное, уже не вернутся, – предположил Ови.

Но мать лишь грустно усмехнулась – «как же».

– И спать нам сегодня придётся по очереди, – сказала она.

Мама распушила крылья, накрыла своим телом оставшиеся яйца, а Раптор и Ови устроились у неё под боком.

Ночка оказалась нервной. То с одной, то с другой стороны до них долетали вопли ящеров-соседей:

– Ой, у меня в гнезде мыши!

– И у меня, чёрт бы их побрал!

– Пошли вон, проклятые твари!

– Да что ж за напасть, – бормотала мать, – откуда их в этом году столько набежало?

До утра ящеры старались не спать, бдели.

Утром к ним зашла посплетничать мама Чики и Пики. Сказала, что мыши завелись почти у всех в округе, и только и ждут… Только у Велоцирапторов их нет. Наверное, потому что Велоцирапторы умнее всех остальных и что-то такое придумали. Ну, и Великий Тарби может не волноваться за кладку, потому что решил гнездоваться на даче.

Мать отправилась искать место, где им будет поспокойнее, а Ови и Раптор, злые и нахохленные, сидели в гнезде.

– Мяу-яу! – раздалось совсем рядом. – Доброе утро!

– Ты что тут делаешь?

Мурзозавр сидел рядом с ними и облизывал лапу. В глазах у него было пасмурно.

– Завтрак, – лаконично ответил он. – Когда?

– Чего-о-о?

– Кормить вы меня собираетесь?

– Нет, конечно! С какой стати?

– С такой, что я выбрал вас. Я тут осмотрелся и решил, что ваша семья мне подходит. Уж будьте добры, заботьтесь обо мне, пока я пребываю у вас. И, кстати, почему вы до сих пор в постели? Вам разве не надо раздвигать камни, чтобы я смог улететь?

Этот сумасшедший их всё-таки выследил.

Раптор выскочил из гнезда и топнул ногой так, что обдал Мурзозавра песком.

– Значит, так, – сказал он. – Я не знаю, кто ты и что тебе надо. Но это и неважно. Потому что сейчас ты уйдёшь и больше беспокоить нас не будешь.

– Зачем это мне уходить? Я уже на месте. Как я уже сказал, я поживу пока с вами.

– Мы тебя не приглашали, – сказал Ови.

– Мурзозавров не надо приглашать. Они сами приходят, когда им надо. И им все радуются. По крайней мере, в будущем у нас всегда так.

– Ови, ты испытываешь радость? – спросил Раптор.

– Нет.

– И я что-то не испытываю. – И Раптор ещё раз топнул: – Иди-ка ты, дружок, подобру-поздорову.

– В Мезозое, может, не умеют правильно обращаться с Мурзозаврами. Так я тебя научу. Первым делом – завтрак. Потом…

– Ну, не хочешь по-хорошему, так я тебя пну.

– Не пнёшь. Или ваша мать узнает, что вчера вы её не послушались и ушли от гнезда. Завтрак, живо! И сделайте мне нормальную лежанку. Я спал на листьях!

– Кстати, о маме. Если я тебя не пну, то она уж точно.

– Это мы ещё посмотрим.

Мурзозавр отошёл, но не слишком далеко, и стал вылизывать себя. Не самое приятное зрелище.

– Какие странные у него полоски, – сказал Ови. – Зачем они, интересно?

– Это линии, по которым меня надо гладить.

– Гладить? Что это такое? – удивился Ови.

– Да не разговаривай ты с ним, иначе он не отлипнет!

– Вы не умеете гладить? – Мурзозавр подскочил к ним. – Я научу. Ты поднимаешь лапу и осторожно водишь ею по моей спине. Можно по голове. В качестве особой милости – по животу.

– Зачем это? – Ови явно заинтересовался.

– Мерзость! Никогда не слышал о более глупом и бесполезном занятии! – сказал Раптор и тут же об этом пожалел. Он же сам решил не разговаривать с Мурзозавром.

– Но у вас пальцы на ногах шершавые, так что я против того, чтобы вы меня гладили.

– И слава богу.

– Вижу маму! – пискнул Ови.

Мурзозавр не тронулся с места, поэтому, когда пришла мать с рыбиной в клюве, она увидела обоих сыновей, стоящих плечом к плечу и явно что-то скрывающих за спинами.

– Что у вас там? – подозрительно спросила она, но Ови и Раптор лишь теснее придвинулись друг к Другу.

– Быстро показали!

– Мамочка, мы ни в чём не виноваты. Он сам пришёл!

– Вы опять кого-то притащили?! Совсем что ли уже? Что там?

Она созерцала Мурзозавра довольно долго.

– Кто это? – спросила она наконец.

– Это Мурзозавр. Говорит, он из будущего.

– Я вам сколько раз говорила не приводить никого к гнезду! Что он тут делает? Неужели так трудно понять?..

– Тише, мадам, тише, – сказал Мурзозавр.

– Не указывай мне! Кыш отсюда!

– Тише! – повторил Мурзозавр. – Я охочусь.

Потом он изогнулся, слегка напрягся и сделал прыжок. Приземлился на кучку листьев. Раздался писк, полный предсмертного ужаса. Состоялась короткая борьба, и уже через пару секунд Мурзозавр держал в зубах мышь. Ещё несколько неслись с воплями к кустам. Но Мурзозавр элегантно за пару коротких прыжков нагнал их, и вот уже он треплет ещё одну.

– Тревога! – верещали мыши. – Тревога! Здесь кот! Передайте всем нашим! Пусть срочно эвакуируются! Все на выход!!!

– Вы их прикармливаете, что ли? Такие жирные, – буркнул Мурзозавр.

Потом он сделал нечто странное – подошёл к маме и потёрся о её ногу. От удивления она приоткрыла клюв.

– Что он делает? – спросил Ови у Раптора.

– Выражаю благосклонность, – объяснил Мурзозавр.

– Ты кто такой, малыш? – спросила оторопевшая мама. – Ты мышелов?

– Я Мурзозавр. Рад был помочь вам, мадам. Обращайтесь.

– Где твои родители?

– Ах, мадам. Они очень, очень далеко.

Изогнув тонкую шею, птеродактиль то и дело пикировал вниз и снова взмывал вверх. А вот и Мурзозавр – сжался в комок, одним боком прислонившись к камню, пытается когтями отбиваться.

– Отличный пух! – радовался птеродактиль. И выщипывал шерсть из Мурзозавра, осторожно складывая её на вершине валуна.

Мурзозавр пытался отбежать, но куда там. Его мигом загоняли на место и снова и снова ощипывали.

– Отвали, истребитель! – орал Мурзозавр. – Не так меня надо вычёсывать! Дурацкий Мезозой!

Завидев сверху спешащих к валуну братьев, птеродактиль подхватил шерсть, которую ему удалось собрать, и улетел. Будет чем выстлать гнездо.

Но Мурзозавр братьев ещё видеть не может. Он решил, что летающий демон просто устал его щипать.

Прислонившись головой к валуну, Мурзозавр произнёс:

– Что же я натворил…

Камни молчали.

– Альбертик, может быть, ты меня слышишь. Я хочу домой! Придумай что-нибудь, чтобы я вернулся. Или хотя бы отправь меня в Древний Египет, там, по крайней мере, ко мне будут хорошо относиться*.

Я ж на самом деле не знаю, как работает эта дурацкая машина. Я к ней больше не подойду, если вернусь. Я ничего серьёзного в виду не имел, просто развлечься хотел, когда письмо твоим динозаврам писал. А оно вон как получилось. Я же просто кот! Я когтями поскрёб весы. Погрыз провод – она и заработала. Ты, видимо, слишком тяжёлый для неё оказался, а лёгкие предметы она может отправлять. Вот, письмо, оказывается, ушло. А потом и я… ушёл. Уснул на весах – а проснулся уже здесь.

Альбертик, прости меня, что испортил тебе эксперимент. Я скучаю очень. Я придумаю, как эти камни подвинуть. Ты только её не выключай, слышишь! До самой смерти буду трудиться! – И Мурзозавр принялся рыть землю под камнями.

– Ещё немножко осталось, ещё немножко, – приговаривал он. Через какое-то время он нагрёб кучку размером примерно со свою голову. Оглядел её – и завыл.

– Мурзозавр, – окликнул его Раптор.

Мурзозавр замер. Потом обернулся. На морде у него было брезгливое выражение.

– Вы давно тут стоите?

– Не то чтобы очень.

– Что надо?

– Пошли, перекусим? Там мама рыбу принесла…

– Почему ты решил, что мне это интересно?

– Это осётр.

– Ну, если осётр… Но только чтобы маму не обижать.

А под валунами, на глубине около метра, в тесной пещерке, в этот момент тоже шло собрание. Только наверху о нём не знали и ничего не слышали.

– Итак, мыши. Пришли трудные для нас времена, – заявил мышиный предводитель.

Был он старый, говорил медленно и страдал одышкой. Но мыши терпеливо и внимательно слушали, они уважали своего вожака.

– С появлением этого чудовища наши ряды поредели, – продолжал предводитель. – Не осталось семьи, которая бы не понесла утрату. В каждой не досчитались матери, отца или детей…

– Этот кот ходит по округе с таким видом, будто он тут царь. Он озверел и никого не боится! – пискнула крупная старая мышь.

– И он каким-то образом умеет привлекать динозавров на свою сторону! Он колдун! – загалдели в углу пещерки.

– Что нам делать, дяденька-предводитель? – заплакали два маленьких мышонка-сироты. – Мы даже на улицу выйти не можем. А кормить нас некому!

– Мы должны сплотиться перед лицом зла, – сказал умный учёный мышь. – Во-первых, мы обязаны соблюдать меры предосторожности и не выходить на поверхность без крайней необходимости. Питаться червяками.

– Так-то оно так. Но это временное решение, – вздохнул предводитель. – Я думал, тут мы будем в безопасности. Но прямо в этот момент над нами ведутся раскопки. Конечно, скоро эти дети переругаются, передерутся и уйдут отсюда. Я понимаю это по их тону. Но мы в постоянной опасности, пока кот тут. Пушистое Чудище не отстанет от нас.

– И что же нам делать? – запищали со всех сторон.

– Нам нужно сработать на опережение.

– Но что мы можем? Мы же бессильны против него.

– У нас есть Древнее Мышиное Знание.

Все испуганно притихли. Стало слышно, как наверху кто-то роет землю.

– Но на нём указано: «Только для разового применения. Использовать только в случае крайней-прекрайней необходимости»! – ахнул учёный мышь.

– Я думаю, этот момент настал, – печально сказал предводитель. – Сегодня мы им воспользуемся.

Мыши расступились, и предводитель прошествовал к стене. Постояв перед ней какое-то время с прикрытыми глазами, он достал из неприметного тайничка малюсенький плоский камешек, на котором мелкими буковками было написано:

Предводитель сказал:

– Помолимся вместе, братья, о том, чтобы Знание помогло нам.

Все мыши зашептали: «Помоги нам, Создатель, спасти род наш от напасти, Злого Кошака»…

Предводитель перевернул камешек. В пещере повисло молчание.

– «Чтобы избавиться от кота, его следует усыпить», – прочёл предводитель.

– И всё? – пискнул кто-то.

– И всё.

– Мы должны петь ему колыбельные?

– Я думаю, не стоит понимать абсолютно буквально, – задумался предводитель. – Будем читать между строк. Сон ведь сну рознь. Он может быть и вечным. Я думаю, речь тут идёт о том, чтобы его отравить.

– Это хорошая идея!

– Но как? Его же кормят все кому не лень. Он всегда сытый, не возьмёт у нас ничего. Да и что мы можем ему дать? Червяка? Он даже не посмотрит на него.

– Н-е-е-е-т, – потёр лапки предводитель. – Я уже всё понял. Мы можем дать ему кое-что, от чего он не сможет отказаться.

– Это что же?

– Что это? – загалдели мыши.

– Это – молоко.

А ночью прошёл проливной дождь. Когда утром Топс заявился к валунам, он увидел Раптора, Ови, Чики, Пики и Мурзозавра, уныло созерцающих валуны, которые теперь стояли в огромной луже воды. Ямы, которую они выкопали вчера, уже нет. Всё смыло дождём обратно.

– Это фиаско, – сказал Мурзозавр. – А я-то уж размечтался, что сегодня оправлюсь домой.

Топс попробовал рыть снова, но теперь это была не земля, а жидкая каша из грязи пополам с песком.

– Ничего не получается, – сказал он. – Всё равно, что месить кисель.

Он снова нацепил на рог помпон, который снял перед тем, как копать.

– Ты перестал бы уже его носить, – поморщился Раптор.

– Почему это? Хороший помпон.

– Так, просто…

– Не отвлекайтесь на помпон! Варианты, друзья мои, у вас есть ещё какие-нибудь варианты, как раздвинуть камни? – вмешался кот.

– Нам нужен кто-то достаточно большой, чтобы сковырнуть их, – сказал Чики.

– И мы можем вежливо его попросить, – продолжил Пики.

– Этим мы добьёмся лишь одного – нас вежливо съедят, – покачал головой Раптор. – Для всех, кто в состоянии перевернуть этот камень, мы – еда.

– Я всё-таки предлагаю рассмотреть мой план, – осмелел Ови.

Раптор немедленно нахохлился.

– Я же уже объяснил, что твой план – полная ерунда, – сказал он.

– Ничего не ерунда!

– Пусть скажет! – попросил Мурзозавр.

– Он скажет, что нам надо пойти к Велоцирапторам и украсть у них заговор!

– Что за заговор? – промурчал Мурзозавр.

– Велоцирапторы – очень умные. Они хранят свитки со всякими древними заклинаниями и пророчествами. Они сказали, что появление пушистого зверя, ловящего мышей, их предки предсказали ещё очень давно.

– А… Пророчества. Понятно. – Кот явно потерял интерес к плану Ови. – Там, где пророчества, обычно ищи и шарлатанов.

– Да подожди ты фыркать. Велоцирапторы – хранители самых разных знаний. У них полно учебных пособий. Например, как вызвать дождь. Или – как вызвать землетрясение. Раз оно тряхнуло камни так, что они сдвинулись, значит, может и их раздвинуть.

– Ты это серьёзно? – спросил Мурзозавр. – Заклинание?

– Да, он это серьёзно, – печально сказал Раптор. – Он всегда был неравнодушен к магии и чародейству.

– Извини, Ови, – вздохнул кот, – но твой план и правда ерунда. Но ты не расстраивайся. Размер мозга выбираем себе не мы сами.

– А у тебя есть другие варианты? – насупился Ови. – Да и что мы теряем? Мы прочитаем заклинание. Вызовем землетрясение. Баллов так на семь. Давай попробуем.

– Только если ты сам выкрадешь эту запись. Я пас.

– А я уже, – обрадовался Ови и разжал лапу, в которой, как оказалось, он всё это время сжимал маленький кожаный свиток.

– Да я тебе! – налетел на него Раптор. – Ты что, был у них в гнезде?

С Велоцирапторами им категорически было запрещено общаться, потому что те – Велоцирапторы. Хотя сами Велоцирапторы и не против, и вообще – прекрасно воспитаны. «Я не отрицаю, что у них манеры, – говорила им мама, – но, во-первых, они прихвостни Тарбозавра, а во-вторых, они сожрут вас за здорово живёшь при первой же возможности, когда никто не будет смотреть. Природа всегда возьмёт верх над воспитанием».

– Их не было дома!

– А сам свиток ты зачем унёс? Не мог запомнить заклинание?

– Не мог! Я потом обратно верну, они и не заметят.

Все столпились вокруг Ови. Кроме Мурзозавра, который сделал вид, что спит.

– Все готовы? – взволнованно спросил Ови.

– Бла-бла-бла, – сказал кот.

Ови развернул свиток и придерживал его лапой.

– «Как вызвать землетрясение, – торжественно прочёл он. – Использовать только в случае крайней необходимости, когда других вариантов нет».

Топс сунулся поближе, но Ови его одёрнул:

– Не капни слюной! Если они узнают, что я его брал…

Он прокашлялся и торжественно произнёс:

– Когда я прочту три слова, которые тут написаны, начнётся землетрясение.

– Не томи уже, – зевнул Мурзозавр.

– Рэус! Крэбб!! Шомм!!! – громко провозгласил Ови.

И земля вздрогнула.

– Пудель-штрудель! – заорал Мурзозавр, подскочив на всех четырёх лапах. – Как???

Земля вздрогнула снова.

Вечером в гнезде раздался тихий писк, подозрительно напоминающий мышиный. Раптор приоткрыл один глаз. Ови и Мурзозавр сопят рядом. Темнеет. Мамы до сих пор нет. Может, показалось? Раптор собирался уже снова уснуть, как писк раздался снова. Мыши вернулись? Он уже собирался растолкать Мурзозавра, чтобы тот выполнил свои обязанности по хозяйству, когда понял: звук издает яйцо. В одном из яиц появилась трещина!

– Просыпайтесь! – Раптор подскочил.

– Что опять? – недовольно спросил Мурзозавр. – Ови бормотал во сне и случайно снова вызвал Сейсмозавра?

– Смотрите!

Они втроём уставились на яйцо, по которому уже бежали трещины.

– Давай, давай! – подбадривал его Ови. – Жалко, мама не видит. Такой момент!

Яйцо покачалось вперёд-назад, будто покивало.

– Чувствую себя родителем, – хмыкнул Мурзозавр.

Кусок скорлупы приземлился прямо ему под ноги. Из отверстия показалась маленькая головка со склеенным пока, тщедушным гребнем. Сонные глазки синего цвета бессмысленным взглядом посмотрели на них. Вскоре осыпалась ещё скорлупа, и ещё, и ещё. Маленький Овираптор высунул крошечное крылышко, прозрачное и розовое. Перьев на нём ещё не было. Вскоре и второе крыло расправилось. Птенец сучил ногами, ломая остатки скорлупы.

– Девчонка! – радостно заорал Ови. – Девочка!

– Сестра, – констатировал Раптор. – Вот мама-то обрадуется.

От их криков птенец задрожал всем телом и заплакал.

– Как у такого маленького малыша может быть такой сочный бас? – недоумевал Ови. – Тише, тише, не то придёт кто-нибудь хищный и утащит тебя.

– Не пугай её! – возмутился Раптор.

Птенец не желал успокаиваться. Он открыл клювик и запричитал во всю силу своих лёгких.

– Чёрт. Птеродактиль нас заметил. – Раптор смотрел вверх и попросил сестру: – Да не плачь ты. Сейчас мама придёт, она знает, что делать.

– Кстати, она ничего не сказала о том, как быть, когда яйца треснут, – сказал Ови.

Птеродактиль спланировал пониже и цепким взглядом уставился на них. Видно было, что птенца он уже расценил как возможную добычу.

– Что делать-то? Где мама?

– Да погладьте вы её, наконец! – предложил Мурзозавр.

– Что за глупости? – возмутился Раптор.

Но Мурзозавр осторожно провёл лапой по голове птенчика. Маленький гребешок примялся, глазки выпучились, но девочка замолчала и уставилась на кота с приоткрытым клювом.

Мурзозавр убрал лапу – и она заплакала снова.

Погладил – и она опять притихла.

– Такое бессмысленное занятие, а приносит пользу, – сказал Раптор. – Её теперь всегда поглаживать придётся?

– Дети – это хлопоты. Покой нам теперь будет только сниться. – Мурзозавр скис.

– Ты правильно рассуждаешь, дружок, кто бы ты ни был, – сказал кто-то рядом. – Мы вам сейчас устроим весёлую жизнь.

Ови и Раптор вскочили, закрывая собой сестрёнку.

Это были Велоцирапторы-старшие.

– Добрый вечер, – дрожащим голосом сказал Ови.

Убежать от Велоцирапторов было вполне в силах и Ови, и Раптора, но сестра!

А Мурзозавра сразу же как ветром сдуло. Через пару секунд он уже сидел на платане, где Велоцирапторы не могли его достать.

– Вы что-то хотели? – вежливо поинтересовался Раптор.

– Ага. Вернуть своё.

– Что вернуть? – Голос Ови по-прежнему дрожал.

– Ты что? Не вернул свиток? – прошипел Раптор так, чтобы гости его не слышали.

– Они уже дома были. Я решил – завтра занесу, – так же тихо сказал Ови.

– Дурачка из себя не строй. – Велоцираптор подошёл поближе. – У вас то, что принадлежит нам. Отдайте по-хорошему.

Но Ови, который считал свой план безупречным, продолжал упрямствовать:

– Да почему вы решили, что мы у вас что-то взяли?

– Ты правда слабоумный или только прикидываешься? Возле нашего гнезда нашлись отпечатки лап маленького Овираптора.

– Что, Ови, не такой уж блестящий план? – поинтересовались с дерева.

Но Ови будто шлея под хвост попала.

– Ну, может, я и прошёлся мимо вашего гнездовья. Но ничего не брал.

Из-за спин Ови и Раптора раздался писк. Это сестрёнка возмутилась, что её давно никто не гладил по голове.

– Что у вас там? Птенец? – спросила Велоцирапторша.

Но Ови, который решил упрямиться до конца, ответил:

– Нет.

– Мы полночи будем с ними препираться? – спросил Велоцираптор жену и, оттолкнув Ови и Раптора, констатировал:

– Птенец. – И схватил сестрёнку зубами. И отпихнул ногой нападавшего на него Раптора, так, что тот улетел далеко от гнезда.

– Дяденька! Отдайте! Отдайте! – зарыдал Ови. – Заберите своё заклинание, только не ешьте её!

– Значит, всё-таки мы были правы, – сказала супруга. – Свиток сюда – живо! Или мы перекусим вашей девчонкой у вас на глазах.

Ови с воем стал искать кожаный свиток, который, конечно же, именно теперь решил не находиться.

– Только не ешьте её! – причитал он.

Мурзозавр вдруг решил вмешаться.

– А знаешь, Ови, – сказал он, спрыгивая с дерева и подходя к Велоцирапторам вразвалку. – Они не будут её есть. Я только что это понял.

– Ещё как будем! – сказал Велоцираптор.

Чтобы произнести это, он выплюнул птенчика и наступил на него для надежности трёхпалой ногой с морщинистыми перепонками. Девочка верещала что есть мочи.

– Нет. Не будете. Если бы вы хотели её съесть, вы бы съели её сразу. Но по какой-то причине этот свиток очень, очень важен для вас. Вы пришли за ним. Не за девчонкой, – заявил кот.

– Поговори у меня! – рявкнула Велоцирапторша. – Давайте сюда свиток!

– Нет, Ови, подожди. – Мурзозавр сверкнул глазами.

– Помолчи, Мурзик! Не до тебя! Да где же он?! – плакал Ови, копаясь в гнезде, – Куда я его засунул?

Подоспевший Раптор помогал ему, остервенело роя песок и листья.

– Думай, Ови, думай! – шипел Мурзозавр. – Что в этом заклинании такого важного?

– Да замолчишь ты или нет! Он же съест её.

– Сам по себе текст не так уж и ценен. Они пришли не за ним. Эти три слова они наверняка знают наизусть, – рассуждал Мурзозавр и смотрел при этом пристально на Велоцирапторов.

Те не дрогнули под его взглядом. Только ухмылялись во все свои сто зубов.

– Не-е-е-т. Им нужно не заклинание. А то, на чём оно записано.

Раптор, наконец, нашёл кусочек кожи.

– Нате ваше заклинание! – прокричал он. – Отдайте девочку!

– А, понял! – Кот подскочил к нему и, выхватив кожаный свиток, сиганул в сторонку. – Так. Посмотрим. Кожа как кожа. Что в ней особенного? Ну, разве то, что это кожа Инци. Любимых ящеров Тарби! Которых он никому не разрешает трогать.

Велоцирапторы зарычали.

– Ай-яй-яй. Вы, значит, охотитесь потихоньку в угодьях Тарби, за которыми он поставил вас присматривать? Едите его деликатесы и ещё и оставляете трофеи себе на память?

Велоцираптор разинул пасть, но куда там – кот уже снова сидел на дереве.

Велоцирапторы бросились к платану, но тут же замерли, услышав неподалёку страшный рёв:

– Кто растоптал мои угодья? Кто повалил мою заповедную рощу? Это ты, проклятый колдун? Как ты это провернул?

Великий Тарби был тут как тут уже через пару секунд. От его трёх прыжков, которые он сделал, чтобы оказаться у гнезда Овирапторов, три раза дрогнула земля. Три раза вздрогнули и все большие и малые динозавры в округе. Да так и продолжали дрожать.

– Моя роща! Мой дом!!! Где этот чёртов кудесник? – Тарби озирался по сторонам и тяжело дышал. От пяти тонн разгорячённых мышц исходили волны гнева, способные свалить всё на своём пути.

– Я тут, на дереве, – сказали ему.

Сказали вполне спокойно.

Тарби зарычал – дерево качнулось. Мурзозавр удержался, балансируя на ветке. Тарби посмотрел на него, как… как на вошь.

– Это микроскопическое существо – и есть колдун?! – сказал он сам себе, но услышали все в округе. – Да это простое недоразумение. Я так и знал, что проблема не в нём, а в головах моих подданных. Динозавры! Впредь выбирайте себе более эффектных кумиров! Хоть не придётся за вас краснеть, когда буду вас наказывать.

Тарби размял шею и провозгласил:

– Подданные! Все немедленно сюда! Будите детей! Тащите стариков, если они не могут ходить. Великий Тарби вернулся, и сейчас он будет казнить! Всех, кто не придёт на казнь, я съем тоже! Свет! Мне нужно больше света! – заорал Тарби так, что облака испуганно разлетелись в стороны, оставив луну блистать во всём её безмолвном великолепии. Пляж, где располагалось гнездо Овирапторов, стал наполняться динозаврами. Никто не скалился на соседа, никто ни к кому не задирался. Все смотрели только на Тарби, все молчали. Тех, кто пониже ростом, без вопросов проталкивали в первые ряды.

– Разойдитесь! Пропустите! – раздался крик во всеобщей тишине. Это мама Ови и Раптора спешила к гнезду. – Дети, я здесь!

– Стоять, – сказал Тарби, и переместил свой хвост так, чтобы отрезать ей путь к гнезду.

– Мама! Мама! – кричали Ови и Раптор.

– Мама? Мама? – пищала их сестрёнка.

Она тянула голову вверх, чтобы увидеть маму, но видела только гору, которой ей, наверное, представлялся Тарбозавр.

– Никудышная мать. Никудышная подданная. Подлая женщина, – говоря это, Тарби трижды щёлкнул хвостом, уронив ударной волной маму.

– Пусти меня к детям! – кричала она.

– Я одарил тебя милостью жить на моих землях и охотиться на них. Воспитывать твоё потомство под моей благословенной защитой! А чем ты отплатила мне? Предательством? Пользуясь моим отсутствием, ты притащила в своё грязное логово это млекопитающее, объявила его колдуном и науськиваешь всех против меня?

– Это не колдун! Это просто чей-то несчастный детёныш! Я пожалела его! Все бы так поступили.

– Да что ты говоришь? – Тарби обвел взглядом своих динозавров. – Кто, дорогие мои, ещё поступил бы на её месте так же? Приютил бы коварное млекопитающее и ничего не сказал мне об этом?

– Я бы так не поступил!

– И я!

– Нам он вообще никогда не нравился! – загалдели со всех сторон.

– Мы сразу заподозрили, что с ним что-то не так.

– Да он же выловил мышей вокруг ваших домов! Вы же все им попользовались. Он спас ваше потомство! – Мама Овираптор распахнула крылья, моля о помощи.

– Мы его об этом не просили!

– Не просили.

– Да, не просили, – загалдели динозавры.

– Сейчас я съем эту женщину, хотя мысль об этом и не наполняет меня радостью, – сказал Тарбозавр.

– Нет, пожалуйста! – плакали Ови с Раптором.

– Неужели вы думаете, несчастные, что я пожалею её перед лицом своих подданных? – почти печально сказал Тарбозавр. – Неужели я позволю себе дать слабину в такой момент?

– Дай хотя бы обнять дочку! – попросила мама Овираптор. – Я её ещё даже не видела!

– И этого я тебе не позволю. Нужно было думать об этом прежде, чем пускать в дом колдуна.

– Да не колдун он, говорю же!

– То есть он одним своим появлением разгоняет мышей, с которыми никто не может справиться; от удара о землю, когда он прилетел (кстати, откуда?) качнулась земля; он проповедует учение о метеорите; он предсказывает будущее… И при этом он не колдун?

– О великий! – сказал Велоцираптор. – Этот кот ещё и убивал твоих любимых Инци и, исписав их шкурки своими заклинаниями, насылал порчу на твои угодья. Посмотри, кожа Инци прямо сейчас у него в зубах!

– Инци? – заорал Тарбозавр так, что упали в обморок все, кто не крупнее троодонов. – Они ели моих Инци?

Велоцирапторы с готовностью показали ему хвостами на шкурку Инци, которая до сих пор была в пасти у Мурзозавра.

– Порядок казней изменился. Я съем сначала твоих детей у тебя на глазах – так будет более показательно, – сказал Тарби маме-Овираптору – и крикнул в толпу: – Если кто-нибудь когда-нибудь захочет выступить против Великого Тарби, я советую вам прежде вспомнить эту сцену!

– Что вы за динозавры такие, – плакала мать. – Неужели после всего, что этот кот сделал для вас, вы не можете замолвить за нас словечко?! Все хотят увидеть казнь, но никто – торжество справедливости?

Ответом ей было молчание.

Но вот раздался взволнованный голос:

– При всем уважении, Повелитель, ты не прав.

– Кто это сказал? – поинтересовался Великий Тарби. – Выйди вперёд.

Из толпы выкатился к нему под ноги Трицератопс Топс.

– Это сказал я! Прежде чем наказывать, я бы подумал о последствиях. Ты умён, о, Ужасный, но в науках ты, извини, не силён. Мы не сами выбираем себе мозг. А этот кот прекрасно разбирается во всяких научных штуках. И поэтому он тебя совсем не боится. У него есть уловитель для огромного метеорита. У него даже есть машина времени. Его сила – в науке. Он спокойно может отправить тебя в прошлое. В какой-нибудь период, когда ещё не было еды. Что ты на это скажешь?

– Спасибо, конечно, Топс! – крикнули с дерева. – Но ты бы помолчал.

– Я просто говорю о том, что, может быть, нам стоит с большим уважением относиться к науке, – упрямо бубнил Топс.

Помпон на его носу придавал бы всему сказанному комичный вид, если бы всё на самом деле не было так печально.

– Не слушай его, Повелитель! – заверещала мама Топса и постаралась оттеснить сына обратно в толпу. – Он сам не знает, что говорит! Он у меня дурачок*!

– Нет уж, – рыкнул Тарби, – пусть говорит, – и добавил, обращаясь к Топсу: – Давай, пузан, вещай! Интересно.

– И я тебя не боюсь. Кот – мой друг. Он спасёт меня на машине времени!

– Топс, честное слово, сейчас не лучший момент, – вздохнули на дереве.

– В программе сегодняшнего мероприятия снова произошли изменения, – решил Тарби. – Первым будет казнён Трицератопс. – И Тарби почти нежно посмотрел на Топса: – Ты всё сказал?

– Вроде, всё, – заявил Топс.

– Ты решил, мелкий гадёныш, что если ты избежал моих зубов один раз, так будет продолжаться вечно? Я же узнал твой голос! Это ты голосил тогда на болоте, когда бежал от меня на своих коротеньких ножках. Думал, тебе всегда будет так везти?

И Тарбозавр, изогнув шею, приблизил свою голову к Топсу, склонив её до самой земли и прошептал:

– Давай, мелкий. Правила мои ты знаешь. Полезешь сам – умрёшь без боли и страданий. И не надейся, что всё пройдет, как в прошлый раз. Насморк у меня прошёл.

Мама Топса, которую отделяла от сына огромная шея Тарби, прыгала рядом с Повелителем, хотя её комплекция совсем не была предназначена для этого, и кричала что-то истерично и неразборчиво.

Топс посмотрел на дерево и заговорщически подмигнул:

– Мурзик, давай на счет «три!».

Мурзик всхлипнул.

– Иии… Раз… – сказал Топс, делая шажок в сторону открытой пасти Тарбозавра.

– Иии… Два! – сказал он, задев по дороге рогом нос Тарби.

– Иии… – тоже вздохнул Тарбозавр. – Ииии… ИИИ!..

Раздался страшный грохот. Это чихнул Тарби.

И Топс поднялся в воздух на глазах у восхищенной толпы – и полетел.

Топс летел в светлое будущее. Но путь ему преградило дерево, на котором сидел Мурзозавр – и Топс, стукнувшись о него, свалился на землю. Помпон остался в пасти Тарби, но Топс этого уже не видел, он потерял сознание.

А Великий Тарби метался между своими подданными, которые с визгом разбегались в разные стороны, и рыдал как младенец. Слёзы лились из его глаз ручьями:

– Да что же это такое? – выл он. – Как? Ведь чёртовы лютики уже отцвели! Не могу, не могу! Не вижу! Ничего не вижу! Задыхаюсь!

– Это злые чары, – сказали ему с дерева, – ты, Тарби, хлебнул моего кошачьего волшебства!

– Слезай с дерева, проклятый колдун! Слезай, и я растопчу тебя вместе с твоим волшебством!

– Я посижу пока здесь.

– Осторожнее, Повелитель, – суетились под ногами Тарби Велоцирапторы. – Ты слишком возбуждён. Может, этот колдун и правда могущественный, как о нём говорят? Может, не стоит биться с ним на глазах у всех? Давай сначала всё обмозгуем?

– Не учите Тарби, когда ему убивать! Я сказал – сейчас! Я хочу убить его!

Тарби уже не мог видеть, что его подданные, кто рысью, кто иноходью, спешат с места казни. Он не видел, как мама Овираптор обнимает своих детей, а мама Трицератопс – Топса. И пытается привести его в чувство.

Даже Чики зачем-то обнял Пики, хотя нежностей между ними никогда не водилось.

– Ты чего? – спросил Пики.

– Не знаю. Чары, наверное, так действуют. Все же обнимаются.

– Лапы от меня убери!

– Иди сюда, колдун! – Тарби с разбегу налетел на дерево головой.

От удара оно качнулось, и Мурзозавр свалился прямо на морду Тарбозавра.

– Муррр, – сказал он и потёрся о нос Тарби.

Тарби взвыл пуще прежнего:

– А-а-а-а-а! Жжёт! Не могу! Умираю! Ум… ра… – Он уже не говорил, а булькал.

– Вкуси-ка ещё волшебства! – Мурзозавр потёрся другим боком – и его смыло с морды Тарби горючими слезами Повелителя.

Кот приземлился рядом с Топсом, которого мама приводила в чувство.

А Великий Тарби бежал, натыкаясь по дороге на деревья и валя их наземь.

– Иии… Ааааа… ПЧХИ! – раздавалось издалека как раскаты грома.

Топс открыл глаза:

– Я в будущем? – уточнил он. – Получилось?

– Нет, – ответил Мурзозавр.

– В прошлом?

– Нет. Зато ты жив.

– Я знал, что ты меня спасёшь!

– Ну да, ну да. Не вопрос.

– Как называется этот твой научный фокус? – спросил Топс.

– Аллергия, – сказал Мурзозавр. – Аллергия на кошачью шерсть. И да – твой помпон был частью плана. Я всё продумал, и это тебя спасло.

– Не был он частью плана… – возмутился Ови, но Раптор жестом попросил его замолчать.

«Всё хорошо, что хорошо кончается», – подумал он, но придержал эту мысль при себе.

Утром, идя к валунам, они ещё издали заметили, что одного из них нет. Один стоял как ни в чем не бывало. А второй исчез.

– Что?.. Как такое могло случиться? – изумился Ови.

– Вернулся Сейсмозавр и всё-таки унёс его? – предположил Раптор. – Но что-то я сомневаюсь.

– Нет, это, наверное, Мурзозавр подстроил, – уверенно заявил Топс. – Провернул какую-то научную штуку.

– Если честно, это не я! – признался кот и прибавил ходу.

Шерсть от возбуждения встала на нём дыбом. Опередив всех, он несся к валунам вприпрыжку.

– Он просто скромничает, – шепнул братьям Топс. – Он снова наколдовал что-то научное.

– А я думаю, камень передвинул Великий Тарби, перед тем как убежал, – решил Ови. – Понял, что с котом ему не справиться, и раздвинул камни, чтобы от него избавиться.

– А Тарби что, убежал? – удивился Топс.

– Ты за новостями следишь вообще? – Ови едва поспевал за всеми. – Нам сказала об этом мама Читипати. Тарби просил всем передать, что поживёт на даче. Неопределённое время. Но наши мамы шептались, что он вряд ли вернётся.

– Да не трындычите вы! – оборвал брата Раптор. – Тарби камень с собой забрал, что ли? Где камень-то?

– И правда.

Подбежав к штабу, они поняли, что Тарби не унёс камень с собой. Тот просто под землю провалился. В прямом, а не в переносном смысле. Провалился целиком. Или закопался. Сравнялся с землёй.

– Кто бы это не сделал, спасибо ему, – выдохнул кот и прикрыл глаза.

О том, что стало с валуном, им могли бы рассказать мыши. Но мыши были уже далеко. Дождь сделал всю грязную работу – размыл песок и почву, и камню осталось только скользнуть вниз, в пещеру, которую выкопали грызуны. И мыши убежали, следуя по отпечаткам лап Великого Тарби.

– Проклятое место! – кричали они по дороге. – Ноги нашей тут больше не будет. Подожди нас, Великий Тарби! Только в твоей тени мы обретём спокойствие и спасём наш род от вымирания!

Повисло долгое молчание. Все одновременно подумали об одном и том же, но никто не спешил высказать эту мысль вслух.

Наконец молчание нарушил Мурзозавр:

– Что ж. Раз стартовая площадка свободна, никто не мешает мне…

– Да… – сказал Раптор.

Мурзозавр по очереди потёрся о ноги Раптора, Ови и Топса.

– Нет! – закричал вдруг Ови. – Я не хочу, чтобы ты улетал в свое будущее! Раптор, скажи ему!

– Вот ещё, – Раптор вдруг часто-часто заморгал, – пусть валит.

– Но он ещё уловитель для метеорита не построил!

– Да. Насчёт уловителя, – сказал Мурзозавр, – я, это… Не всё успел. Мы потом с Альбертом доделаем и отправим его вам, ладно?

– Отправите, конечно, – проворчал Раптор.

– И машину времени усовершенствуем – заработает в полную силу. Сможете в гости к нам летать.

– Делать нам нечего. Лучше вы к нам.

– Как получится.

– Маме-то что сказать?

– Скажите правду.

– Какую?

– Что я вернулся домой. Объяснять не надо. Она меня поймёт.

– А если Тарби вернётся и снова решит нас казнить? – продолжал упрямиться Ови.

– Я вам много шерсти оставил. Не пропадёте.

– Да уж, – подтвердил Раптор. – Ещё год будем гнездо после тебя вычищать.

– Погладить меня на дорожку не хочешь? – прищурился кот.

– Нет, конечно! – Раптор замахал крыльями. – Лети уже! Не то снова что-нибудь случится с камнем. И возись с тобой опять, дармоед.

– Но поглаживание по шерсти поможет выработать статическое электричество, без которого машина не сработает…

Раптор помолчал. Наконец, пробормотав: «Если кто-нибудь об этом проболтается – убью», он осторожно поднял лапу – и провёл ею по спине Мурзозавра. И ещё раз, и ещё.

– Муррр, – сказал Мурзозавр, – вообще-то сработало бы и так, – и прыгнул на то место, куда приземлился когда-то.

Раптор не видел, что произошло после этого, у него всё-таки полились слезы. Наверное, он тоже страдает аллергией на кошачью шерсть. Когда он проморгался, Мурзозавра уже не было. И земля на этот раз не тряслась.