Бывало, экзамены я сдавал – как орешки щелкал; сколько ни старались меня подловить на допросах в полицейских участках и судах – ничего, выкручивался; честно вам скажу: таких каверзных вопросом, какие дают домовладельцы, в жизни не доводилось мне слышать. Просто голова идет от них кругом. А если ты хоть что-0то не так смолол языком, ляпнул что невпопад – всё, пиши пропало, зимовать тебе на улице. В полицейском участке неси, что тебе заблагорассудится, - это дело поправимое. Если и на суде ты наболтал лишнего, тоже невелика беда, есть ещё кассационный суд, можно опротестовать приговор.

Но уж если домохозяин заартачился: «Не сдам тебе квартиру», - дело твоё – труба; не то что квартиру осмотреть, тебе и на порог-то ступить не позволят.

В полицейском участке ты можешь отказаться от своих показаний, достаточно тебе заявить, что полицейские три дня и три ночи выколачивали из тебя признание, и следователь вынужден будет признать недействительными протоколы допросов и начать все по новой. Но если, упаси тебя Аллах, в разговоре с хозяином ты сболтнёшь, что не так, плакал твой контракт. И тут тебе не только кассационный суд, даже меджлис не поможет.

Допустим, у тебя трое детей, а законом запрещено совместное проживание в одной комнате пяти человек. Хозяин в любую минут может вытурить тебя со всем твоим семейством. Скажет только: «Освободите помещение. Я должен делать ремонт», и катись на все четыре стороны.

Пустующих квартир, конечно, тьма-тьмущая. Но попробуй столковаться с хозяином. А к маклерам лучше и не ходи – обдерут как липу.

На днях я нашёл уютную квартиру. И распложена удобно: и вокзал тебе рядом, и остановка маршрутного такси. На работу можно ходить пешком. Стало быть, лир пятьдесят в кармане останется. Захожу в дом, говорю хозяину:

- Ваша квартира мне вполне подходит.

А он так и впился в меня глазами. Будто не жильца подбирает, а жениха для своей дочери.

- Где работаешь? – спрашивает.

Отвечаю.

- Сколько зарабатываешь? – Видать, выясняет, хитрюга этакий, сколько с меня можно содрать.

Называю цифру на пятьдесят лир больше – знай, мол, наших!

Тут он начинает растолковывать, что кроме жилья, мне придётся оплачивать расходы на уборку мусора, освещения и воду, а также на содержание сторожа и привратника.

На все его условия безоговорочно соглашаюсь.

Следует простой вроде бы вопрос:

- Сколько у тебя детей?

- Трое.

- Какого возраста?

Говорю, сколько лет каждому.

- Кто старше всех – мальчик или девочка?

- Девочка.

- Учится?

- Да.

- Значит, будет приглашать домой своих подружек?

- Ну, может быть, иногда. Редко.

- В таком случае я не могу сдать тебе квартиру.

- Не будет она никого приглашать, - иду я на попятную.

- И сын у тебя есть? Ему уже сделали обрезание?

- Нет.

- В таком случае, я не могу сдать тебе квартиру.

- Почему?

- Сам же сказал, что ему десять лет. Если уж не в этом году, то в следующем надо будет делать ему обрезание…

Попробуй я сказать, что мы н будем делать обрезание, он тут же отказал бы мне под тем предлогом, что безбожников в своём доме не потерпит.

- Да, верно.

- На обряд обрезания ты созовёшь полный дом гостей. Они мне все окна побьют, все двери переломают. Не сдам я тебе квартиру.

- Я приглашу всего несколько человек.

- Все равно не сдам. Через два года твоя дочь будет уже невестой. Оглянуться не успеешь, придётся устраивать помолвку, а потом и свадьбу.

- Ну и что? Муж заберёт её к себе в дом. Одной жиличкой у вас меньше будет. И вам легче, и нам.

- А если твой зять притащится сюда?.. Нет, нет, ищи себе другое жилье… Твой младший, верно, сущий шайтанёнок. Все стены измалюет своими рисунками, целый день дверьми хлопать будет. Все петли оборвёт, все задвижки пообломает. Нет, нет, не сдам я тебе квартиру…

- Дети у меня тихие, послушные…

- Сказал, не сдам, значит, не сдам!

Делать нечего, снова идти, ищи. Пустующих квартир – тьма-тьмущая. И с центральным отоплением есть, и с садом при доме. Были бы только деньги. Условие одно: надо выдержать экзамен, который учинит тебе хозяин.

Второй домовладелец начал с обычных вопросом, потом перешёл к детишками. Только он вымолвил: «Твой средний…», как я тут же его перебил:

- Ему уже сделали обрезание. В прошлом году, в парке Гюльхане. На средства одной благотворительной организации при Демократической партии.

- Делали ему или нет образование – какая мне разница? А уж кто делал – я и подавно знать не хочу. Ты лучше скажи, есть ли у тебя приёмник.

- Кое-как наскребли деньжонок, купили недавно.

- Вот видишь? Не могу я сдать тебе квартиру.

- Приёмник-то тут при чём?

- Как – при чём? Ведь для него нужна антенна.

Я сразу смекнул, к чему он клонит.

- Теперь все устанавливают комнатные антенны. На крышу лазать нет никакой необходимости. Черепица ваша цела останется.

- Верно, такие антенны бывают. Но уличные все-таки лучше. Меньше помех, говоря… Ты сам знаешь, как с этими приёмниками: включил на полную модность, весь дом ходуном ходит. Другие жильцы взвоют: им покоя хочется, а тут грохот адски.

- Вы правы, эфенди. Есть такие бессовестные люди, что не считаются с соседями.

- Сам-то ты, может быть, безобразничать не будешь, но твои ребятишки уж точно начнут крутить ручки. Не сдам я тебе квартиру. У тебя и дети есть, и приёмник.

- Приёмник я продам.

- Моё слово твёрдое, сказано: «Не сдам!» - значит, не сдам. Чего попусту трепать языком!

Так-то вот. Проваливай, мой милый! Полный тебе отказ!

Очередная квартира тоже находилась недалеко от места работы. Обедать можно дома, лишние пятьдесят лир на квартирную плату останутся. Третий хозяин начинает с вопросов обычных, можно сказать – классических. Препятствия начинают, как правило, обнаруживаться к концу разговора, поэтому на вопрос: «Ты здешний?» = не долго раздумывая, отвечаю:

- Да, здешний. – У меня и впрямь есть кое-какие основания считать себя здешним.

- Зде-с-шний? – протянул он со значением. – И много у тебя родственничков?

- Да нет, не очень.

- Дядя по отцу есть?

- Есть.

- Тётя по отцу?

- Есть.

- Дяди по матери? Тёти по матери?

- Есть, есть!

- И все они будут таскаться к тебе в гости?

Слишком поздно уловил я заключённый в его словах подвох.

- Только по праздникам.

- Это, по-твоему, мало? В году два религиозных праздника. Не знаю, сколько уж там других. А у тебя дяди и тёти по отцу и по матери. И у всех, наверное, детишки. Да ещё внуки, соседи. Нет уж, спасибо, натерпелся я за эти годы, по уши сыт. Вечером гости заваливаются спать, будто у тебя общежитие какие. Нет, нет, не сдам я тебе квартиру. Да у меня и всего-то две комнатёнки. А тебе надо не меньше девяти. Чтобы все твои родичи могли удобно расположиться.

Опять осечка! Остаётся одно: селиться где попало, далеко ли, близко ли от работы – не важно. И какая цена – тоже не важно. В полицейском участке уже лежит постановление о том, чтобы нас выселить. Эх, только бы не попасться в одну их тех ловушек, которые так искусно расставляют домовладельцы. Мне казалось, что я приобрёл уже некоторый опыт. Но очередной мой заход оказался ещё неудачнее, чем предыдущие.

- Сколько вас? – поинтересовался хозяин.

- Я и моя жена.

- А дети?

- Они живут не с нами – с моим тестем, - сказал я и, думая, что он сейчас перейдёт к моим родственникам поспешил добавить: - У нас только и близких, что тесть. Да и с ним мы не в ладах. Из-за детей… К тому же мы нездешние, все родственники живут далеко отсюда… С детьми у нас всё в порядке. Сыну сделали обрезание. Дочь ещё мала для замужества. Был у нас, правда, приёмник марки «филлипс», но мы его сбагрили: никудышный оказался, ни Анкару, ни Стамбул не ловил. Только шум да треск. Теперь вот отдыхаем. Не надо возиться с установкой антенны, лезть на крышу. Оно и для вас лучше: черепица цела будет. Конечно, кое-кто устанавливает комнатные антенны, но от них, говорят, помех больше…

Смотрю, ухмыляется. Ну, думаю, умаслил я его.

- Очень хорошо, - говорит. – Квартирная плата у меня – сто двадцать пять лир. Беру я наличными, сразу за весь год.

Все, сорвалось дело.

- Я же служащий, - отвечаю. Где мне взять деньги сразу на двенадцать месяцев?

- Заплатить хоть за шесть. Я ведь лишнего не требую, только своё.

- Но мне-то платят жалованье ежемесячно.

- Это уж твоя головная боль.

- Заплачу сразу за два месяца.

- нет, это меня не устраивает. Я просил заплатить за год. А ты, видишь ли, можешь заплатить всего за два месяца. Нет уж, спасибо. В этой стране пока ещё хватает людей, которые могут выложить деньги наличными не только за один год, а хоть за десять. Ступай-ка ты с Богом!

Тут-то наконец я уразумел!.. Пустующих квартир – тьма-тьмущая, но все они не про нашу честь. Можно сбагрить приёмник, можно поторопиться с обрезанием сына, можно отречься от всех своих родных и близких. Можно даже загнать всё своё барахло и заплатить за шесть месяцев вперёд. Всё равно выищется какое-нибудь новое препятствие. Единственно, что мне остаётся: выпросить в обществе «Красного креста» палатку и разбить её на площади Ок.