Клятва бойца

Стихи

Елена Александровна Благинина (1903–1989)

От автора

В этой книжке рассказано о том, что было давно, тридцать с лишним лет назад. Тогда шла война с фашистами, и твои деды и бабушки сражались на фронтах, трудились на колхозных полях, на фабриках и заводах. А твои отцы-матери были примерно такие же, как ты сейчас, но и они помогали старшим как могли.

Когда прочтёшь эту книжку, сядь в уголок, помолчи немножко, поразмысли о том, как живёшь ты и как жили дети — твои сверстники в те грозные дни. И когда придёт весна, нарви полевых цветов и отнеси на могилу Неизвестного солдата или на любую братскую могилу. Там ты поклонись низко и положи свои цветы-памятку на могилу тех, кто вернул тебе беспечальное детство. И у тебя станет очень хорошо на душе.

Елена БЛАГИНИНА

Шинель

— Почему ты шинель бережёшь? — Я у папы спросила. — Почему не порвёшь, не сожжёшь? — Я у папы спросила. — Ведь она и грязна и стара, Приглядись-ка получше, На спине вон какая дыра, Приглядись-ка получше! — Потому я её берегу, — Отвечает мне папа, — Потому не порву, не сожгу, — Отвечает мне папа, — Потому мне она дорога, Что вот в этой шинели Мы ходили, дружок, на врага И его одолели!

Песня про двух будёновцев

Притомились вражьи кони, Не слыхать дыханья их. Ускакали от погони Два будёновца лихих. Был один почти безусый, Тонкорёбрый, молодой. А другой — с огромной русой Кучерявой бородой. Вдруг промолвил бородатый: — Вот пришла моя страда! Не видать родимой хаты Мне, товарищ, никогда. Молодой ему ответил: — Тошно слушать речь твою! Воевал и не заметил, Что со мною трус в бою. А не ты ль штыку и флагу, Командарму и стране Клятву дал — хранить отвагу, Быть бесстрашным на войне? Но ответил молодому Друг-товарищ боевой: — Не видать родного дому, Не вернуться мне домой! Ноет грудь моя больная — Хорошо стреляет враг: Пуля острая, шальная Догнала меня впотьмах.

Но не век врагу беситься. Скоро кончится война Зацветёт, заколосится Большевистская весна. Ты вернись на Украину, Поклонись высокой ржи, Моему родному сыну Крепко-накрепко скажи, Чтобы он штыку и флагу, Командарму и стране Клятву дал, — хранить отвагу, Быть бесстрашным на войне! Не забудь ты это слово Сыну милому сказать… — И с коня да с вороного Начал медленно сползать В стременах застряли ноги, Руки стали как свинец… …И под вербой у дороги Схоронил бойца-боец. Над могилой ветер плачет, Крутит мутную пургу. По дороге всадник скачет, Прячет ненависть к врагу.

Две матери

Комсомолу

Две матери заботились о сыне. А он один! Тайком всплакнула, первая в овине: — Прощай мой сын! — Она ему лепёшек намесила И испекла. Не плакала при нем, не голосила, Тверда была. Она его в уста поцеловала: — Иди, мой сын! Враги не ждут, врагов кругом немало, Иди, мой сын! — И он пошёл, оставив дома лето И сеновал. И тёплый флаг над крышей сельсовета Салютовал. Вторая мать к ногам склонила жито, Взвила ветра: — Дорога, сын, перед тобой открыта. Иди, пора! Я на тебя горячим солнцем брызну, Звезду пролью. Оберегай меня — свою отчизну, Страну свою! — Она его по узким рельсам мчала: — Спеши, мой сын! Враги не ждут, врагов крутом немало, Спеши, мой сын! — И, подходя к порогу скромной славы, Он напевал. И жаркий флаг над крышею заставы Салютовал.

Клятва бойца

Хлебом клянусь и водой, Небом клянусь и звездой, Матерью старой клянусь И жизнью своей молодой, Что стану я чище огня, Яснее холодного дня, Измены лукавая тень Вовек не коснётся меня! Кровью клянусь и бедой, Любовью клянусь и враждой, Матерью старой клянусь И жизнью своей молодой, Что стану я чище снегов, Безмолвней ночных берегов, И тайну, вручённую мне, Не вырвет никто из врагов! Строем клянусь и полком, Боем клянусь и штыком, Знаменем красным клянусь И насмерть разящим клинком, Что стану я страха сильней, Спокойней дорожных камней И, если нужна моя жизнь, Расстанусь без жалости с ней! Пусть прокляты будут дела Предательства, трусости, зла Клянусь твоим именем, вождь, Что сердце моё — скала!

Одинокие печки

Ни крыши, ни стен, ни крылечек, Ни даже деревьев в саду! Лишь кафельных несколько печек На лютом стоит холоду. Им стыдно. Они присмирели. Им очень, видать, тяжело… Они наши горницы грели, Дрова в их утробе горели И нам отдавали тепло. Бывало, примчимся мы с речки, Холодные снимем коньки. А дома!.. Затоплены печки, Плывут голубые колечки, Приплясывают огоньки. Мы на пол усядемся кучкой На стареньком нашем ковре… А вьюга прикинется злючкой И ну бушевать на дворе. То ставень, шальная, задела, Стекло залепила снежком. Но что нам до вьюги за дело В тепле благодатном таком? Мы ляжем… И сны золотые Придут, приплывут, прибегут. И печки, теплом налитые, Наш сонный уют стерегут. А ныне… Стоят они кругом Под этой луной ледяной И грустно толкуют друг с другом О том, что зовётся войной, Об этом великом разоре, Который она принесла, О том, что бесчестье и горе Стоят, не давая тепла.

Лестница, которая никуда не ведёт

Что может быть грустней предмета, Который вовсе ни к чему? Вот лестница большая эта В моём разрушенном дому. Она не тронута разрывом И даже не повреждена — Движеньем лёгким и красивым Вперёд и вверх устремлена. Один, и два, и три пролёта, И я стою, почти без сил, Как будто очень страшный кто-то Мой быстрый бег остановил. Гляжу наверх — там только тучи, Направо — там обвал стены, Внизу — песка и щебня кучи И груды кирпича видны. И я стою на этой вышке. «Мой город подо мной! Без крыш!» А снизу мне кричат мальчишки: — Слезай! Чего ты там стоишь?!

Золотой мост

Мост над нашею рекой Был замечательный такой, Будто радуга стальная Выгибалась над Окой. Но фашисты отступали, Мост взорвали, разнесли. Перекрытия упали, Фермы замертво легли. Сила взрыва уронила Сталь на крепкие быки, И вода похоронила Этот груз на дне реки. И остался остов страшный, Высоко над речкой встал, Будто в схватке рукопашной На металл полез металл. Жизнь без этого моста Стала в городе пуста. Чтобы танкам проползти, Нужен мост. Чтобы хлеба привезти, Нужен мост. Чтобы просто поглядеть В голубую глубину, На перилах посидеть, Бросить гальку в быстрину Иль дождаться первых звёзд, Нужен мост. Жизнь без этого моста Просто-напросто пуста! * * * Но однажды утром рано Я увидел у моста Экскаваторы и краны, Бочки, тачки, котлованы, — Значит, стройка начата. Впрямь — работа загудела… Нам — мальчишкам — невтерпёж, Мы пошли к прорабу смело: — Тут для нас найдётся дело? И прораб сказал: — Ну что ж! Только, други, не пенять, Это вам не мяч гонять! * * * Мы с восторгом помогали (Тяжеленько нам пришлось!). Поначалу нас ругали, Ну а после обошлось. Мы строгали и пилили, Нас учили мастера. Вместе с ними ели-пили, Отдыхали у костра. После — снова за дела… Наша стройка быстро шла! * * * К Октябрю был мост построен Настоящий новый мост! Старый был высок и строен, Этот — прям и очень прост. Мы идём дорогой новой — Деревянной, золотой, Пахнет смолкою сосновой, Стружкой, круто завитой. Мост над нашею рекой Замечательный такой! Он как луч прямой и свежий Протянулся над Окой.

Хорошо бы

Лягу спать, а спать не хочется… Я в постели посижу, Или стану вдруг ворочаться, Или просто так лежу. За окном темно от сырости, Тучи спрятали луну. Хорошо бы… завтра вырасти Да поехать на войну. Повстречаться бы с танкистами И сказать им так: «Друзья, Вы воюете с фашистами, Воевать хочу и я! Знаю, все вы очень смелые, Очень стойкие в бою. Если нужно, сутки целые Я в дозоре простою. Мне стоять в дозоре нравится, — Пусть враги полезут, пусть! С танком мне легко управиться, Танк я знаю наизусть». И танкисты бы ответили: «Ты, парнишка, боевой, Мы давно тебя приметили. Видишь танк? Он будет твой!» Сел бы я в кабину тесную И за Родину свою, За просторную, чудесную Отличился бы в бою!

Силач

Прошлогодние бомбёжки Натворили много зла. В нашей школе все окошки Оказались без стекла. Мы забили их фанерой — Стала жизнь ужасно серой: Солнца нет нигде ни крошки, Всюду темень, всюду мгла. Но однажды к нам явился Очень сильный человек. Я взглянул и удивился: Не видал таких вовек! Высоченный, узкий ящик На его плече стоит. Он тяжёлый, он блестящий, Потому — стеклом набит. Человек пригнулся низко, Ящик сполз с его плеча. Я протиснулся и близко Поглядел на силача. Вижу, он обыкновенный, И совсем не молодой. Показался — здоровенный, Оказался — дед седой. Вытер дед об фартук руки, Огляделся и сказал: — Уж, конечно, для науки Слишком тёмен этот зал! Ну-ка, детки-ребятишки, Что там долго говорить, Отложите ваши книжки, Покажите вашу прыть. Помогите деду, внуки, Пропустить в окошки свет. Знамо дело, для науки В тёмном месте места нет! Мы, конечно, помогли Как умели, чем могли. Кто месил в углу замазку, Кто фанеру рвал с окон… Дед работал, будто сказку Вытворял руками он. Подмигнёт лукавым глазом: Эх, была, мол, не была… Жвык! — и разом под алмазом Не одно, а два стекла. Мы глядим — за рамой рама Наполняется стеклом. Золотое солнце прямо Так и рвётся — напролом! Мы водицы наносили, Парты сдвинули, столы, А девчонок попросили Вымыть окна и полы. И опять нарядной стала Школа наша, как была: Чистота кругом стояла, Солнце радостно сияло И гляделось в зеркала. А стекольщик наш весёлый Поклонился и сказал: — Распрощаюсь с вашей школой И поеду на вокзал. В Ленинград, друзья, уеду, Там работы хватит мне, Дела всюду хватит деду — Он ведь тоже на войне. — Поднял дед свой ящик узкий, Мы сказали: — В добрый час! И пошёл землёю русской Этот дедушка от нас. Мы немножко потужили, Скучно стало без него… А потом стишок сложили. Как он вышел? Ничего?

Подарок

Бабушке Варварушке Я связала варежки. Думала-подумала, Ей дарить раздумала. Отошлю на фронт бойцу, Вдруг достанутся отцу! Будет рад и он, и я, И Варварушка моя! Ну, а если не отцу, Так другому храбрецу. Будет рад и он и я, И Варварушка моя!

На печке

Забрал мороз окошко Серебряным щитком. В печи стоит картошка С топлёным молоком. А на печи-то сухо, Тепло… Сиди себе! К трубе приложишь ухо, Буран поёт в трубе. Я делаю игрушки До самой темноты: Из деревяшек — пушки, Из лоскутков — бинты. Я будто санитарка, А печка — лазарет. Бойцам на печке жарко, Да лучше места нет. Здесь очень сладко спится, Особенно в углу… Из школы брат примчится, Мы сядем все к столу. Мы станем есть картошку С топлёным молоком. Возьмётся мать за ложку Да и вздохнёт тайком. Вздохнёт! А это значит, Ей горше с каждым днём. Она так часто плачет О брате о моём. О том, который в море Уже давно в бою — Воюет на линкоре За Родину свою, За наш колхоз, за речку, За вербу у плетня, За дом, за эту печку, За маму, за меня…

Ёлка

Вечер тёмен и печален, Звёзды низкие висят… Посреди глухих развалин Притулился детский сад. В тёплой кухне тихо-тихо, Кошка дремлет в уголке. Тесто месит повариха, Руки добрые в муке. Лепят ласковые пальцы Завитушки на столе. За стеной, в прохладной зальце, Елка в сумеречной мгле. Ветви кроткие поникли, Шепчут в свежей тишине: «Ребятишки! Вы отвыкли, Вы забыли обо мне. Ну, а я-то не забыла! Всякий день и всякий час И скучала, и любила, И тревожилась за вас. Вот настанет день погожий, Солнце красное взойдёт, И приветливый, пригожий Народится новый год. Встанет крепкими ногами, Поглядит по сторонам, И победу над врагами Принесёт, ребята, нам. И тогда конец невзгодам, Улетят они, как дым… Ну, ребятки, с Новым годом, С новым счастьем молодым!»

Салют

Гулко ахнули вдали Мирные зенитки, И рванулись от земли Золотые нитки. Полетели, потекли Сбоку, сзади, рядом, Сухо щёлкнув, расцвели Поднебесным садом. Осыпаются цветы, Падают на крышу…. Папа, милый, это ты, Голос твой я слышу!

Звёзды в проводах

Вожатый тронул рукоять, Колёса тихо завертелись… Да неужели ж мы уселись На лавки жёлтые опять? Как нам отраден этот гром Вокруг бегущего трамвая! Гремит кондуктор серебром, Кошель громадный открывая. Гудят тугие провода, Раскачивая воздух синий. С дуги срывается звезда И пропадает между линий. Ещё, ещё! Как много звёзд! Легки их острые уколы… Мы пролетаем новый мост, Несёмся мимо новой школы — Вперёд, вперёд, назло врагу! — Проснувшимися городами!.. А звёзды тают на снегу И вновь горят под проводами.