«Пилигрим» встретил его мрачным суровым торжеством. Повсюду – серый металл и пластик. Ни грамма роскоши – всё подчинено суровой необходимости. Конструкторы не ставили целью облагородить обстановку: опоры, балки и перегородки, сварные швы и заклёпки. И таблички на трёх языках: английском, русском и китайском.

Гиперион миновал переходный шлюз и вошёл в широкий низкий коридор. Мерно моргали индикаторы, гудели вентиляторы в скрытых шахтах. Искусственная гравитация работала превосходно. Несмотря на внешнюю реликтовость, корабль исправно выполнял свои функции.

Никто не встречал гостя. Экипаж находился на своих местах – так было уговорено. Посланник знал, куда идти – в главную рубку. Вопреки представлениям, она находилась не на носу корабля, а в самой его сердцевине. Внутри ожидал капитан.

Двери раздвинулись, и Гиперион вошёл внутрь.

Впечатляло. Он знал это помещение по материалам Сципиона, но записи не могли передать всего. Круглая комната была залита мягким светом, по контуру – пульты с кнопками, тумблерами и мигающими разноцветными лампочками. Все стены занимали экраны, и почти отовсюду смотрела чёрная пустота. Казалось, рубка прозрачная. Гиперион внутренне поёжился и напомнил себе, что это не окна, а всего лишь иллюзия, и от космоса его отделяли тонны хоть и древнего, но ещё надёжного металла.

Капитан стоял спиной к нему, широко расставив ноги и сложив руки за спиной. Что он там увидел, на экране? Корабли заграждения? Неужели что-то подозревает?

Хозяин рубки резко обернулся. Сощуренные глаза распахнулись от удивления, но через секунду капитан справился с собой.

С ним будет непросто, понял Гиперион.

– Меня зовут Гиперион, – сказал он по-английски. – Сегодня с вами говорить буду я. На каком языке вам удобнее общаться?

– Александр Альварес. Капитан… впрочем, вы знаете. Я говорю на восьми языках. Английский вполне подойдёт.

Гиперион кивнул, и они пожали руки. Александр жестом пригласил за круглый стол в центре, и Гиперион неуклюже присел в металлическое кресло.

– Вы тоже медик?

Гиперион покачал головой.

– Я – Архонт технической безопасности Содружества.

– Ого, – брови капитана поползли вверх. – Целый Архонт?

Он вопросительно поднял брови.

– Выше только Консул, – скромно заметил Гиперион.

Альварес вздохнул.

– Хорошо, – сказал он. – Я ждал господина Сципиона, но… может, вы мне скажете, когда закончится карантин?

Сегодня. Сегодня всё и закончится. Гипериону нестерпимо захотелось выложить капитану всё, как есть. Александр ему нравился. Без сомнения, это достойный человек, заслуживающий уважения. Виданное ли дело – в тридцать семь лет командовать таким кораблём, нести колоссальную ответственность. На Земле подобное невозможно представить. Однако Гиперион знал, что не сделает ничего подобного. Он внутренне клял себя за малодушие, но прямота – не его стезя.

– Карантином руководит Архонт Сципион, – сказал он, отводя взгляд. – Насколько я владею информацией, ключевые анализы сделаны. Но необходимо дождаться результатов.

– Значит, вы здесь по другому вопросу. Техническая безопасность… Хотите проверить корабль?

– Да, – солгал Гиперион.

Он замолчал, не зная, как продолжить разговор. Александр сам помог ему.

– Третий день нас держат на орбите, – резко начал он. – Сперва пытали подробностями экспедиции. Как будто я много могу рассказать! Потом прочли лекцию о состоянии дел на Земле. Весьма кратко, я хочу сказать! Я толком ничего не понял. Теперь же… Когда моим людям разрешат покинуть корабль? Мы под арестом?

– Всё не так просто, – медленно сказал Гиперион, стараясь подбирать слова. – Карантин – не арест, а меры предосторожности. Ситуация требует вдумчивого решения. Экспедиция длилась почти триста лет, и нужно всё проверить. Вы, кстати, тоже затрудняете процесс.

– Я?

– Разумеется. Мы так и не услышали доклада.

– Какого доклада?

– Дневники, результаты исследований. Корабельные журналы. Вы и ваши предшественники должны были составить множество отчётов. Где всё это? Почему бы вам не предоставить материалы Совету?

– Я предоставлю полный отчёт руководителю одного из государств, которые отправляли экспедицию.

– Вас уже информировали, что на Земле более нет государств. Люди интегрированы в единое Содружество, которым управляет Совет Архонтов под началом Консула. Мы являемся верховной властью на Земле, следовательно, нам и принимать решение. Мы нуждаемся в ваших материалах.

– Во всё это трудно поверить, – тихо сказал Александр. – А убедиться лично нет возможности – вы не выпускаете никого из корабля. Замкнутый круг.

На лбу его собрались морщины, а ладони, лежащие на столе, сжимались в кулаки и разжимались.

– Тем не менее, всё так, – мягко сказал Гиперион. – Вам же предоставили записи. Смотрели?

– Смотрел, – пробормотал Альварес. – Очень впечатляет. Даже поверить трудно. На Земле нет войн, преступлений, болезней. Нет государств и границ. Люди живут в мире и согласии, единой нацией. Утопия!

– Ну, почему же? Реальность!

– Для вас – да. А я о таком только в файлах читал.

– Всё случилось не за один год. Сошлось множество различных факторов, и теперь, как видите, человечество сделало гигантский шаг в развитии.

– И всё же звучит фантастически. Мы – родившиеся на «Пилигриме» – знаем, что Земля страдала от перенаселения и нехватки ресурсов. Поэтому и снарядили экспедицию.

– Да, – согласился Гиперион. – Вы – то есть, ваши прапрадедушки и прапрабабушки – должны были отыскать пригодную для жизни планету и основать колонию. Судя по всему, им это не удалось. Вы вернулись, и это удивительно, ведь корабль строился из расчёта на единственный перелёт. Я изучил все материалы: ваши генераторы не могли прослужить больше ста лет.

– Это оказалось не так, – улыбнулся Александр. – Первые поколения инженеров «Пилигрима» смогли оптимизировать оборудование. И генераторы, и двигатель по сей день в исправном состоянии.

– Теперь настал мой черёд удивляться, – принуждённо засмеялся Гиперион. – То, о чём вы говорите, невозможно. Кси-генераторы имеют вполне конкретный срок службы, ограниченный законами физики.

– Полагаю, вы много об этом знаете?

– Генераторы кси-пространства – одна из моих специальностей. Я знаю о них всё!

– По-видимому, теорию?

– Верно. Хотите сказать?..

– Конечно. В этом-то и разница. Инженеры «Пилигрима» практиковались ежедневно. А у вас, что, подобных кораблей больше не строили?

– Нет. Вскоре после того, как звездолёт покинул пределы Солнечной Системы, связь с ним прервалась. Многие годы после общество было полно энтузиазма, всех не оставляла надежда, что от покорителей космоса придёт весточка. Я хорошо помню эту атмосферу надежды и радости. Но никаких сигналов не появилось, и проект был признан неудачным.

Альварес странно взглянул на него.

– Я знаю, что сообщения отправлялись в течение всего полёта. Почему они не доходили – ума не приложу. Но это не объясняет, почему вы сразу отказались от заселения космоса. Мы ожидали увидеть по прибытии совсем другую картину.

– Не то, чтобы отказались. Просто всё делается постепенно. Основаны базы на Луне и Марсе. Построено несколько орбитальных станций. Самая крупная из них – «Омега» – вмещает одновременно двести десять человек. Вон она, на том экране.

Александр посмотрел на дисплей, где медленно вращалась похожая на гигантскую ромашку станция.

– Двести человек, – пробормотал он. – Это ничто в масштабах планеты. Людям стал неинтересен космос?

Гиперион кивнул.

– Приоритеты поменялись. Два века назад на Земле появилась и распространилась идеология Нового Гуманизма. Люди отказались от экстенсивного освоения природы, и теперь мы стараемся сберечь то, что есть.

– Похвально. А как же перенаселение? Если вы не хотите заселять другие планеты?

Гиперион вздохнул.

– Откровенно говоря, я не должен читать вам лекции. Моя миссия здесь состоит в другом. Но я хочу, чтобы вы поняли. Чтобы всё было добровольно.

– О чём это вы? – нахмурился Альварес.

– Мы хотим сотрудничества, капитан. Ваши знания и навыки нужны нам.

– Да я разве против? – Александр грохнул кулаком по столу. – Это ваши люди приказали нам оставаться на корабле, будто мы враги. Стоило лететь сюда десятки световых лет, чтобы получить такой приём! Что вы скрываете от нас?

– Ничего.

– Докажите!

– Как?

– Выпустите меня! Я сам, своими глазами хочу посмотреть на тот чудесный мир, который мне показали.

Гиперион покачал головой.

– Я не могу этого сделать.

– Значит, всё враньё. – Кривая улыбка показалась на губах капитана. – Нет никакого светлого будущего, да? Никакого единого Содружества. На Земле опасно?

– Всё, что вам показали, – правда, – терпеливо пояснил Гиперион. – Планета совершенно безопасна.

– Тогда почему туда нельзя? Не доверяете?

– Могу спросить о том же. Поделитесь вашими отчётами. Или пустите к корабельному компьютеру наших людей – они сами всё найдут.

Лицо капитана исказила гримаса. Он встал, нависнув над Гиперионом.

– Людей? Людей. – Он произносил слова, будто выплёвывал. – Хватит врать! Я всё понял!

Настал черёд хмуриться Гипериону.

– Подождите, Александр. Что это вы придумали?

– Я не такой дурак! Думали, мы пораскрываем рты от счастья, увидев красивые картинки? И кретину ясно, что тут что-то не так! Кто вы, Гиперион?

– Я же сказал, я – Архонт техни…

– Хватит! Кто вы есть такой? Вы – не человек!

Теперь Гиперион удивился по-настоящему.

– А кто же, по-вашему?

Капитан сел, внезапно успокоившись, как будто высказанная наконец догадка отняла все силы.

– Не знаю. Андроид? Клон? Инопланетянин?

– С чего вы взяли?

– Да с того! – перебил капитан. – Прекрасный новый мир, да? Нет войн, нет раздоров. Ресурсов хватает на всех. Не очень-то похоже на человека, не правда ли? Имена какие-то… странные. Что это за имя такое – Гиперион?

– Это все ваши доводы?

– Нет, не все! Вы оговорились случайно, что помните времена, когда ещё шёл проект «Пилигрим». Почти два века назад, да? Люди столько не живут!

Вот мы и подошли к главному, подумал Гиперион.

– Живут, – просто сказал он. – Теперь живут.

– Но самое главное, – продолжал разбушевавшийся капитан. – На записях, что вы мне дали, действительно всё очень красиво. Чудные города, чистые улицы. Улыбающиеся люди. И все – примерно одного возраста. Ни стариков, ни детей!

Последние слова Альварес выкрикнул, и теперь замолчал, тяжело дыша. Что ж, он высказал то, что его тяготило. Теперь его, Гипериона, черёд. Так будет честно. Да и не выйдет иначе: этот Альварес – крепкий орешек. Нужно ему всё объяснить, и он примет правильное решение.

– Александр, – проговорил Гиперион. – Сколько, по-вашему, мне лет?

Капитан молчал, буравя тяжёлым взглядом. Видимо, подозревал подвох.

– Лет сорок, – буркнул он нехотя. – На вид.

– Верное уточнение. Александр, я человек. И мне сто семьдесят два года.

Повисло молчание. Гиперион ждал, давая капитану время осмыслить сказанное.

К его чести, тот быстро взял себя в руки.

– Ладно. Допустим. Объясните.

– Извольте. «Пилигрим» отправился в своё путешествие два с половиной века назад. А спустя пятьдесят лет группа учёных из государства Италия разработали один экспериментальный прибор, генерирующий излучение сложного состава, которое, взаимодействуя с организмом, давало очень любопытный эффект.

Капитан молчал, прищурившись. Гиперион продолжил.

– Прибор задумывался как терапевтическое средство для восстановления жизненных сил организма. Однако эффект превзошёл все ожидания. Взаимодействуя с человеческим организмом, излучение исцеляло его, приводя в абсолютно здоровое состояние.

– Звучит ещё более сказочно, чем всё до этого, – хмыкнул Альварес. – Волшебное излучение, которое лечит все болезни.

– Нет никакого волшебства. Только наука. Принцип построен на том факте, что каждая часть организма имеет свой индивидуальный спектр разного рода электромагнитного излучения. А это излучение характеризуется определёнными параметрами: частотой и амплитудой колебаний, периодом и длиной волны, поляризацией и так далее. Когда же организм заболевает, картина излучения искажается – в него вплетаются волны, характерные для состояния недомогания. Но штука в том, что принцип работает в обе стороны. Клетка функционирует не только как излучатель, но и как приёмник. И если клетки принудительно облучать волнами, которые соответствуют здоровым параметрам, клетки начинают восстанавливаться. Организм сам себя исцеляет. Сам феномен известен давно – ещё с двадцатого века. Уже тогда в физиотерапии стали использоваться лазерные и светодиодные излучатели.

– В библиотеке «Пилигрима» не встречалось никаких упоминаний об исцеляющих приборах.

– А они и не исцеляли. Излучение в первых аппаратах лишь приблизительно соответствовало излучению человеческой органики. К тому же каждый организм генетически индивидуален, и волновые функции клеток у каждого человека различны.

– Пока понятно, – кивнул капитан. – К чему вы клоните?

– Главная проблема – вовсе не сгенерировать излучение, а понять, каким оно должно быть. Регистрировать сигналы клеток пытались давно, но возможности измерительных приборов были ограничены. В результаты неизбежно вплетались погрешности измерений, к тому же оставался открытым вопрос интерпретации результатов – какая волновая функция чем обусловлена. Но приборы совершенствовались, и вот инженерам корпорации «Форза» удалось сконструировать такой анализатор спектра, который с высокой степенью точности измерял параметры излучения клеток человеческого организма. Он получил название «Эс двадцать один семнадцать». Много лет шли исследования, обобщались, проверялись, и вот, наконец, была составлена карта человеческого организма…

– Погодите-ка! Минуту назад вы утверждали, что все люди индивидуальны, и каждый организм якобы имеет своё излучение.

– Верно, – кивнул Гиперион. – Зрите в корень, капитан. Всё так. Общие закономерности волновых функций оказались одинаковыми, но для каждого индивидуума спектр излучения индивидуален и зависел от конкретного набора генов. Но это и не нужно. Схема работы проста. Анализатор сканирует определенную точку тела, замеряет параметры излучения, расшифровывает их, усиливает и отправляет обратно. И всё в реальном режиме времени. Получая заряд своего собственного, но при этом усиленного излучения, орган активно занимается оздоровлением. Проработав таким образом все участки тела, мы заставляем организм самовосстанавливаться.

– И всё? Так просто?

– В теории – да, просто. В реальности же понадобилось более полувека исследований. Ну и та модель, которую я описал, очень условна. Я рассказал лишь общий принцип – для наглядности.

– Ладно. Допустим. Что из этого?

– Примерно от полугода до года оздоравливающий эффект сохраняется. Потом организм возвращается к привычному состоянию, то есть начинает стареть. Но самое главное, что операцию омоложения можно повторять неограниченное число раз. Никаких побочных эффектов.

– Разве так бывает?

Гиперион развёл руками.

– Я – живое доказательство эффективности прибора. Это настоящий эликсир бессмертия, который искали на протяжении всей истории. Видите? Я вовсе не робот.

– И вы – бессмертны?

– Ну, с точки зрения, старения – да. Я не старею. Кроме того, человечество победило почти все болезни. Видите ли, прибор может работать не только на омоложение, но и в обратную сторону. Если измерить излучение клетки и пустить обратно аналогичное, но с противоположными фазами колебаний, клетка разрушится. Так мы научились уничтожать все известные микроорганизмы: бактерии, вирусы, грибы.

– И вас нельзя убить?

– Можно, – медленно сказал Гиперион. – Но к чему этот вопрос?

Капитан досадливо отмахнулся.

– Всё это очень интересно и познавательно. Я безмерно рад, что человечество наконец сделало прорыв в области медицины и обрело долголетие. Но это не объясняет текущей ситуации. Если на Земле всё так прекрасно, почему нас туда не пускают? Или… А! Я понял! Доступ к вашему чудесному прибору ограничен! И вы не хотите допускать нас к нему! Конечно! Хотя… вы же сами о нём всё выложили…

– Глупости! – фыркнул Гиперион. – Время капиталистических корпораций, рвущихся к прибыли любой ценой, ушло. Всё население Земли имеет свободный доступ к возможностям приборам «Эс двадцать один семнадцать», в порядке очереди. И иначе быть не может: Новый Гуманизм – господствующая идеология в Содружестве – ставит во главу помощь и сострадание к ближнему, альтруизм, работу на благо общества.

– Смешно! Всё, что я знаю о цивилизации Земли, другое. Человечество – раз! – и изменилось?

– Представьте себе! Нет, только представьте! Вы – бессмертны. У вас неограниченная жизнь, неограниченные возможности. Вы не болеете и прекрасно себя чувствуете. Все ваши мечты и цели становятся доступны, ведь у вас бесконечный запас времени для их реализации. Станете ли вы размениваться на такие вещи, как обман или нажива за счёт других? Ведь в долгосрочной перспективе такое поведение невыгодно – никто не будет иметь с вами дела. Войны утратили смысл: кто пойдёт воевать, чтобы потерять драгоценную бесконечную жизнь? Новый порядок никто насильно не насаждал, он – логичное следствие. Люди сбросили тысячелетние оковы, и вместе с этим расцвели лучшие качества человека. Больше не нужно гнаться за успехом и прибылью, чтобы прокормить семью – ведь семью теперь можно создать тогда, когда хочешь. Раньше люди обязательно заводили по несколько детей, чтобы продолжить род. Иначе было нельзя. Теперь же необходимость в этом отпала. Люди больше времени посвящают себе, саморазвитию, творчеству. Люди обрели счастье.

Альварес молчал, отвернувшись к экрану. Долго молчал.

– Хорошо, – тихо сказал он. – Я вам верю. Пусть так. Тогда что не так с нами?

И снова Гиперион поразился внутренней силе и прозорливости этого человека. Он глубоко вздохнул, чтобы сказать то, ради чего явился сюда.

– Создание аппарата «Эс двадцать один семнадцать» стало величайшим триумфом науки. И, как это обычно бывает, за победой последовало поражение. К сожалению, чудодейственный эффект проявлялся не на всех. До сих пор учёные бьются над загадкой, почему так. По-видимому, дело в структуре генетического кода. Если код отличается от некоего так называемого идеального шаблона, аппарат бесполезен. Нет, он также работает с излучением организма, оздоравливает. Но исцеления и бессмертия не даёт.

– Жестоко, – пробормотал капитан. – Разве люди виноваты в том, что имеют свои гены?

– Согласен с вами. Но такова реальность.

– И многим… аппарат не помог?

– К сожалению, большинству. На Земле сегодня чуть свыше миллиарда человек. Остальные… как это сказать… естественная убыль населения. Те, кто живут сейчас, долгожители.

– Целый миллиард?

– Да.

– Ничего не понимаю. Если люди не стареют и не умирают, наоборот, должен быть прирост. Постойте! Что-то вы говорили о поражении науки? Бессмертные не могут иметь детей?

– Да нет же! Репродуктивные способности организма исцеляются также как и остальное. Прибору нет разницы. Наше население вполне дееспособно в этом смысле. Просто вы никак не можете понять. Изменения коснулись не только физической стороны, но и духовной. Люди в корне переосмыслили ценности. Посудите сами: раньше люди спешили обзавестись семьёй и детьми, даже если не были к этому готовы. Ведь время поджимает. Часики тикают – так, кажется, принято было говорить? А что имели в итоге? Разводы, конфликты, неспособность находить общий язык с партнёром, неумение воспитывать детей. Теперь же человек подходит к вопросу семьи ответственно. Он вступает в брак, только если ему это действительно необходимо. Большинство же просто живёт, наслаждаясь жизнью. К чему спешить ограничивать себя узами, если впереди бесконечно много времени?

– Но ведь семья, – это не только продолжение рода, – неуверенно сказал Александр. – А как же взаимная поддержка, опора? Радость материнства и отцовства? Любовь, наконец?

– Пустое! Всё, что вы перечислили, придумали для самооправдания сложившейся системы. Но теперь всё это отпало само собой. «Эс двадцать один семнадцать» дал людям свободу физическую, а Новый Гуманизм – свободу внутреннюю.

– Вы много говорите о свободе, Архонт. Почему же вы заперли нас на «Пилигриме»? Экипажу не терпится увидеть легендарную Землю! Позвольте же нам ступить на планету!

– Простите. –Гиперион покачал головой. – Простите, но это не моё решение. Я – лишь голос Совета. Всё это мне крайне неприятно, но так уж свершилось. Я должен сообщить вам решение.

– Наконец-то, хоть что-то конкретное! Говорите!

Гиперион прикрыл глаза, набрал воздуха и медленно, чеканя каждое слово, произнёс:

– Примерно через два часа земного времени к «Пилигриму» подойдёт транспортный корабль. Он должен привезти вам всё необходимое для ремонта и восстановления систем корабля. Так будет объявлено. На самом же деле транспортник заполнен взрывчаткой. Когда корабли состыкуются, произойдёт взрыв, который уничтожит «Пилигрим». Вместе со всем экипажем.

Гиперион открыл глаза. Альварес ошарашено смотрел на него.

– Землянам будет объявлено, что произошла трагическая случайность, – закончил Архонт.

– Что вы сейчас сказали? – просипел Александр.

– Я сожалею, капитан. Решение далось Совету нелегко. Всё это время мы обсуждали сложившуюся ситуацию…

– Какую ситуацию? Вы в своём уме? Мы что, чем-то вам угрожаем?

– Не нам. Нашей цивилизации. Понимаете… – Он запнулся, подыскивая слова. – Всё очень сложно. Нам всем жаль, что приходится делать этот выбор. Но никто за нас его не совершит. Меньшее зло. Мы жертвуем малым, чтобы жило человечество.

– Человечество, – фыркнул капитан. – А мы – не человечество?

– Послушайте… Был бы иной выход, мы бы ни за что не стали… понимаете… Сципион не просто так брал анализы. Ваши ткани были исследованы на предмет восприимчивости к аппарату «Эс двадцать один семнадцать», и, к сожалению, никому из экипажа «Пилигрима» он не поможет. Вы слишком долго были в полёте. Космические излучения, перегрузки, близость кси-генераторов – всё это привело к тому, что ваши геномы необратимо изменены. Вы не сможете обрести бессмертие. И не станете частью нашего сообщества. Мне жаль.

– Поэтому надо нас убивать? – фыркнул капитан. – Да ещё таким идиотским способом? Да и чем мы для вас опасны? Думаете, мы из зависти примемся вас убивать? Да плевал я на ваше бессмертие! Если бы вы сами о нём не рассказали, я бы ничего о нём и не знал! Ах да! Этот ваш Новый гуманизм! Вы же здесь высокодуховные возвышенные люди. А мы – варвары из космоса на ржавом звездолёте, да? Кстати, как там ваш Новый Гуманизм относится к массовому убийству, которое вы задумали?

Гиперион покачал головой.

– Весьма плохо относится. Потому Совет желает, чтобы всё произошло тихо. Я должен подтвердить, что это была именно авария. Земное сообщество не должно ничего узнать, иначе многие усомнятся в идеалах Нового Гуманизма, а этого допустить нельзя. Наша система едва сформировалась. Любое, даже самое малое потрясение может пошатнуть её. Новая человеческая цивилизация только зарождается, и наша задача – тех, кто входит в Совет – обезопасить её. Послушайте, Александр! Мы не имеем к вам и экипажу никакой вражды! Но если ваши люди останутся на Земле, наступит очередное потрясение. Вы перемешаетесь с землянами, начнёте рожать детей, когда вам вздумается… И так не утихает дискуссия по этому поводу. Многие до сих пор не согласны с ограничением права на рождение. Вы расколете наше общество, и отбросите развитие новой цивилизации на пару веков назад!

– О чём вы, мать вашу, говорите? – взвился капитан. – Как мои дети могут кому-то помешать?

– Да тому, – в тон ему закричал Гиперион. – Сейчас у нас относительная стабильность населения! Рождается несколько сотен детей в год. На миллиард населения. Понимаете?

– Нет! Не понимаю!

– Потому, – тихо сказал Гиперион, – что у бессмертных могут родиться дети обычные. Дети, геном которых невосприимчив к «Эс двадцать один семнадцать». И так чаще всего и происходило. Думаете, многие хотят видеть, как их дети стареют и умирают? То-то же…Люди сами отказались от массового размножения. Но были несогласные, которые всё равно пытались… Взаимные раздоры и склоки – вот всё, что из этого следует. Совет принял непростое решение – рождение детей только по специальному разрешению. Но и теперь то и дело вспыхивают дискуссии. А вы только подольёте масла в огонь. Вместо движения вперёд цивилизация погрязнет в очередном конфликте.

– Если бессмертные не хотят иметь детей, это их дело. При чём здесь остальные люди?

– Вы ещё не поняли, Александр? Вы плохо меня слушали? На Земле не осталось никаких остальных. Только бессмертные.

– А раньше? Когда было не миллиард, а тридцать восемь миллиардов? Им что, взяли и запретили иметь детей?

– Их гены были признаны неполноценными…

– Чего? Вы сдурели тут?

– Не драматизируйте. Назовите это искусственным отбором во имя лучшего мира…

– О, ну конечно! Вы ведь и сами – часть этого мира. Вам повезло, и вы оказались в числе бессмертных. Что бы вы сказали, будь по-другому?

– Мы никогда этого не узнаем.

– Ну, и что дальше? Будете вариться в собственном соку, боясь сделать лишнее движение? Это и есть ваш лучший мир?

– По крайней мере, до тех пор, пока наука не откроет причины избирательного воздействия «Эс двадцать один семнадцать». К тому же миллиард – это вполне достаточное количество. Ресурсы, знаете ли, не так…

Гиперион замолчал, потому что Александр разразился смехом. Хриплым и злым.

– Вот оно в чём дело. Ну, конечно. Контроль населения – контроль над ресурсами. Замечательно! Я читал исторические файлы. Вы не первый, кто это придумал. Зачем вы исполняете дурацкий театр? Впрочем, всё понятно. Теперь-то сказанное вполне объяснимо. Сказки о светлой цивилизации, о добром человечестве… А потом – вас, дескать, взорвут. Ну и взрывайте! Что вы тут представление разыгрываете? Новый Гуманизм!

Гиперион слушал, повесив голову.

– Конечно, вы во многом правы, – признал он. – Зачем я всё это, как вы говорите, разыгрываю? Совет решил, что полностью экипаж уничтожать нецесообразно. Вам и наиболее опытным членам команды надлежит погрузиться на мой корабль. Мы сохраним информацию о вашей научной работе, корабельные журналы. Знание не должно пропасть. Поэтому я здесь.

– О, – скривился Альварес. – Какая щедрость! А как же наши ущербные гены? Не боитесь, что мы разрушим ваше распрекрасное общество?

– Вас переместят тайно. Вы будете жить под контролем.

– Изумительная перспектива! А как же вы определили, кто достоин жить, а кто нет?

– Вы, разумеется, полетите со мной. И сами определите сорок человек, наиболее полезных для науки.

– Я. Никуда. Не. Полечу. Я остаюсь на своём корабле со своими людьми. Мы улетим обратно. Пропади оно пропадом, ваше Содружество!

– Куда – обратно? Вечно блуждать по космосу?

– Всё лучше, чем сдохнуть во имя ваших идей!

– Вас не выпустят.

– О, Господи! Теперь-то чем не угодили?

– Землянам будет трудно объяснить, почему вы ушли. Рано или поздно правда выплывет наружу. Опять скандалы, раскол… Нет. Только инсценировка аварии. Равновесие общества не будет нарушено.

– Вы совсем тут с ума сошли со своим обществом? Думаете, мы во имя ваших идиотских идей будем рады добровольно самоубиться?

Гиперион откинулся на стуле.

– Да. Совет посчитал именно так.

– Придурки…

– Вы должны, Александр, – с нажимом сказал Гиперион.

– Да что вы?..

– Именно. Вы… то есть ваши предки на «Пилигриме» уже пожертвовали собой во имя человечества, когда отправились в своё путешествие в бездны космоса. Никто ведь всерьёз не верил, что им удастся найти пригодную для проживания планету. Они это знали. Они добровольно пошли на это. Они были героями. Будьте же достойны их памяти. Закончите то, что они начали.

– Господи, какое безумие… А что, если нет? Если я не согласен? Если мы не станем вам помогать? Да мы и не станем! Никакой информации вы не получите.

– Получим, Александр. Если вы не согласитесь, сюда отправится группа спецназа. Они всё возьмут сами.

– Мы будем сопротивляться. Нам терять нечего.

– И вы станете убивать? Отнимете жизнь у бессмертных?

– Почему-то вас это не смущает!

– Вам всё равно умирать. Не сейчас, так через пятьдесят лет. Это ничто в сравнении с вечностью.

– Боже мой, как цинично… Вы обрели бессмертие, но на людей не больно-то похожи!

– Теперь уже вы драматизируете, – устало сказал Гиперион. – Соглашайтесь, капитан. Или вы и ваши сорок человек, или погибнут все.

Капитан зло ухмыльнулся.

– И вы тоже, Гиперион. Вас не выпустят.

У Гипериона внутри словно похолодело. Только теперь до него дошло: а ведь Сципион всё предвидел. Потому и не отправился сам.

Он быстро осмотрел экраны. Так и есть: две чёрные сферы приближались к «Пилигриму».

– Всё кончено, – пробормотал он. – Больше никаких разговоров.

Альварес проследил за его взглядом.

– Вот и ваш спецназ.

– Нет, – сдавленным голосом сказал Архонт. – Это корабли заграждения. Они уничтожат «Пилигрим» на расстоянии. Самый крайний вариант, самый нежелательный. Это трудно будет представить, как аварию. Но они на это пошли… Значит, всё.

Он вдруг почувствовал себя опустошённым. Вот и закончилась его «вечная» жизнь. Так глупо…

Нужно было всё-таки отказаться.

– Значит, они нас слышат, – догадался Александр. – Так знайте: мы будем защищаться.

– Чем? – скривился Гиперион. – Допотопными лазерами и древними снарядами?

– Капитан!

От резкого голоса, идущего отовсюду, Гиперион дёрнулся.

– К нам приближаются два объекта. Находятся в зоне поражения. Какие будут приказы?

– Игорь, это враги. Уничтожить!

– Выполняю.

Гиперион повернулся и посмотрел на дисплей. Корабли-убийцы заметно приблизились. Как эти безумцы собираются сопротивляться? Чем намереваются стрелять?

Но выстрелов не последовало. В один момент пространство вокруг чёрных сфер замерцало синими огоньками. А потом корабли исчезли.

– Невозможно, – прошептал Гиперион. – Как? Как вы это сделали?

– Вы тоже плохо слушали. Богатая практика, Архонт. Как видите, направленное кси-поле можно использовать не только в мирных целях.

– Фантастика… Но всё равно не поможет. Вы развязали им руки. Теперь они пустят в ход всё, что имеют. А землянам объявят, что вы напали первые. Вы сможете отразить всё?

– Я знаю вариант получше, – зловеще ухмыльнулся капитан. – Мы включим генераторы. Прямо сейчас. Игорь?

– Выполняю, – отозвался бесплотный голос.

– Нет, – вскочил Гиперион. – Нельзя! Слишком близко от планеты! Атмосфера…

– А нам-то что?

– Вы погубите Землю!

– Да и плевать!

– Пожалуйста, нет! Люди ни в чём не виноваты! Ваша взяла! Улетайте! Вас никто не тронет!

– Гарантии!

– Они же всё видели!

– Ладно. Игорь! Запускайте двигатель. Отойдите от планеты и готовьте процесс кси-перехода. Координаты согласно инструкции. Но если какая-нибудь дрянь приблизится, действуй.

– А я? – закричал Гиперион. – Выпустите меня!

– Ну, уж нет. Вот это слишком неразумно. Вы летите с нами.

– Куда? Блуждать по космосу? Я не хочу! Будьте милосердны!

– Ну, почему же по космосу… Игорь, нас всё ещё слышат?

– Теперь – нет, – ответил голос.

– Мы не блуждали в космосе триста лет, Гиперион. Наши предки действительно нашли годную планету и основали колонию. Мы – не просто потомки первых колонистов «Пилигрима». Мы – вериане. Вера – так назвали нашу планету предки. У них всё получилось, потому что они верили в свою миссию, в то, что считали правильным. Они действительно были героями.

– Да какая разница? Никто из нас не долетит до этой планеты. Долетят ваши правнуки. А я теперь обречён доживать свои дни в космосе. Без процедур «Эс двадцать один семнадцать» я снова начну стареть!

– У вас есть время о многом подумать. Глядишь, человеком станете.

– Вы всё шутите… В такой момент.

Гиперион с тоской смотрел на удаляющийся шарик Земли.

– На самом деле времени у вас не так и много, Гиперион. Долетевшие правнуки – это архаизм. Мы достигнем планеты за четыре года.

– Что?

– Да, – кивнул Александр. – Генераторы. Богатая практика. Да вы рот-то закройте. Настала пора начать новую жизнь, Гиперион. Постарайтесь, чтобы она была настоящей.

Гиперион потрясённо молчал, только теперь осознав в полной мере сказанное. Экраны погасли, по кораблю прокатилась дрожь. Значит, генераторы принялись нагнетать кси-поле, и скоро пространство вокруг корабля исказится, и звездолёт отправится в путь. Путь, которым прошли герои. К неведомой планете Вере, на которой ему придётся научиться жить по-новому.