© 2021 by Blizzard Entertainment, Inc. Все права защищены.

Beyond the dark portal, World of Warcraft, Diablo, StarCraft, Warcraft и Blizzard Entertainment являются товарными знаками и/или зарегистрированными товарными знаками компании Blizzard Entertainment в США и/или других странах.

Все прочие товарные знаки являются собственностью соответствующих владельцев.

– Бросай!

– Заткнись!

– Чтоб тебя, да бросай уже!

– Ладно! – прорычал Гратар. Он приподнялся и напряг стальные мышцы могучих плеч. Хлестким движением орк выбросил руку вперед и вниз, быстро опуская кулак… и разжал пальцы. Маленькие кости вывалились из них и покатились по земле.

– Ха! – рассмеялся Бродог. Его губы изогнулись в ухмылке, огибая торчащие клыки. – Всего лишь единицы!

– Проклятье! – Гратар опустился обратно на камень, обиженно глядя, как Бродог снова собирает кости и энергично трясет их. Он не знал, зачем продолжает играть с Бродогом, ведь тот почти всегда побеждал. Такая удача выглядела неестественно.

Неестественно. Это слово почти перестало что-либо значить для Гратара. Он посмотрел на ярко-красное небо, растянувшееся от горизонта до горизонта, и на пылающий шар солнца такого же цвета. Этот мир не всегда был таким. Гратар еще помнил голубые небеса, теплое желтое солнышко, поля и долины с густой зеленой травой. Когда-то он купался в глубоких прохладных озерах и реках, оставаясь в блаженном неведении, что однажды вода превратится в бесценный ресурс. Одну из самых базовых потребностей живых существ – чистую воду – теперь приносили в бочонках и выдавали по чуть-чуть.

Встав на ноги, Гратар от скуки пнул землю перед собой и посмотрел, как вверх поднялось облако красной пыли. Во рту у орка пересохло, он потянулся к бурдюку с водой и сделал небольшой глоток. Пыль осела на нем, приглушив насыщенный зеленый цвет кожи и осветлив черные волосы. Красное, все вокруг было красным, словно весь мир умылся кровью.

Неестественно.

Но неестественнее всего была причина, по которой он и Бродог оставались здесь, впустую проводя этот мрачный денек за азартными играми. Гратар посмотрел туда, где за Бродогом возвышалась огромная арка, заполненная мерцающей завесой энергии. Темный портал. Гратар знал, что таинственный проход вел в иной мир, хотя сам никогда не переходил на ту сторону. Никто из его клана не был там. Однако он видел, как гордые воины Орды входили в портал, чтобы одержать славную победу над людьми и их союзниками. С тех пор несколько орков вернулись и доложили об успехах Орды. Но в последнее время ничего не происходило. Не было ни посланий, ни разведчиков, ничего.

Гратар нахмурился, не обращая внимания на стук брошенных Бродогом костей. Ему показалось, что портал… изменился. Орк подошел ближе к огромной арке, и волосы на его руках и груди встали дыбом.

– Гратар? Твоя очередь. Ты чего делаешь?

Гратар не ответил Бродогу. Прищурившись, он уставился на волнистую завесу энергии. Что же творилось за ней, в этом необычном новом мире?

Он продолжал смотреть, а мерцание тем временем усилилось, и завеса стала более прозрачной. Гратар как будто смотрел в мутную воду, и теперь мог разглядеть, что за ней происходит. Он еще сильнее прищурился, внимательно присмотрелся… и ахнул, отшатнувшись.

Прямо у него на глазах разворачивалась жестокая, беспощадная битва, больше похожая на какое-то ритуальное представление.

– Чего там? – Бродог, забыв об игре, в тот же миг оказался рядом и тоже разинул рот. Оба орка несколько секунд смотрели на происходящее, а затем Гратар опомнился.

– Беги! – крикнул он Бродогу. – Расскажи им, что тут творится!

– Да, точно… Нужно доложить командиру. – Второй орк, не отрываясь, продолжал смотреть сквозь портал.

– Нет, – резко ответил Гратар. Интуиция подсказывала ему, что вот-вот произойдет нечто, к чему его командир окажется не готов. Но он знал одного орка, который мог с этим справиться. – Нер’зул. Зови Нер’зула, он точно знает, что нужно делать!

Бродог кивнул и умчался прочь. Впрочем, он несколько раз оборачивался. Гратар слышал, как убегает Бродог, но его взгляд был прикован к жестокой битве за магической завесой. Он видел орков, и ему казалось, что он узнаёт некоторых из них. Орки сражались со странными существами – те были ниже и у`же в плечах, но при этом закованы в более тяжелые доспехи. Эти чужаки – Гратар вспомнил, что их называли людьми – были быстры и многочисленны, как комары. Они налетали на обороняющихся орков и разили их одного за другим. Как мог его народ потерпеть такое поражение? Где же Молот Рока? Гратару никак не удавалось найти высокого, могучего вождя. Что же произошло в том мире?

Не в силах оторвать взгляд, Гратар продолжал смотреть. Наконец он услышал звук приближающихся шагов. Отвернувшись, орк увидел Бродога, вернувшегося с двумя спутниками. Один из них был огромным, выше и намного сильнее любого орка, с бледной молочной кожей и грубыми чертами лица. Огр и, судя по его хитро блестевшим маленьким свинячьим глазкам, еще и маг. Но сопровождавший этого громилу орк был куда важнее, и он сразу же направился прямо к порталу.

Его волосы давно поседели, а лицо покрылось глубокими морщинами, но Нер’зул – вождь клана Призрачной Луны и некогда самый могущественный шаман за всю историю орков – все еще отличался крепким телосложением, а его карие глаза видели мир как никогда ясно. Он посмотрел на портал и увидел разворачивавшуюся за мерцающей завесой катастрофу.

– Значит, они сражаются, – произнес Нер’зул, словно разговаривая сам с собой.

«И Орда проигрывает», – подумал Гратар.

– Давно ли они… – начал было Нер’зул, как вдруг поверхность Темного портала пошла рябью, и его энергии образовали быстро вращающуюся воронку. Из завесы, как из воды, высунулась рука; отблески света и тени липли к зеленой коже, преодолевающей барьер. Затем показалась голова, торс и, наконец, орк прошел через портал целиком. В руке он все еще сжимал боевой топор, но в его глазах застыл дикий ужас. Он споткнулся, выпрямился, а затем пробежал мимо Нер’зула и остальных, даже не глядя на них.

За ним вышел другой орк, а затем еще один, и еще, и еще. Наконец, оттуда повалил целый поток беглецов, они проходили сквозь портал настолько быстро, насколько возможно. Причем возвращались не только орки – Гратар увидел среди них несколько огров и группу худосочных существ пониже ростом, закутанных в плащи с надвинутыми на глаза капюшонами. Один воин привлек внимание Гратара. Выше и массивнее обычного орка, с грубыми чертами лица – в его роду наверняка были огры. Но, в отличие от всех остальных, он не бежал в панике, а уверенно шагал вперед, словно не спасался бегством, а куда-то направлялся. За ним по пятам трусил огромный, черный как смоль волк.

Когда они вышли из портала, какой-то орк оттолкнул этого воина в сторону и зарычал от того, что ему помешали.

– Прочь с дороги, полукровка! – рявкнул орк, но воин лишь покачал головой, отказываясь вступать в перепалку в такое время. А вот его волк зарычал было на орка, но воин резким жестом приказал ему прекратить. Волк послушался и замолк, после чего воин ласково потрепал животное по голове своей огромной лапищей.

– Что там произошло? – громко потребовал объяснений Нер’зул. – Эй, ты! – Шаман указал на одно из незнакомых существ. – Что ты за орк такой? Зачем ты закрываешь свое лицо? Подойди сюда!

Существо остановилось, а затем вдруг пожало плечами и подошло к Нер’зулу.

– Как пожелаешь, – проговорил незнакомец ледяным, слегка насмешливым тоном. Несмотря на жар, спаливший эту землю и лишивший ее жизни, Гратар содрогнулся.

Рука в латной перчатке отбросила капюшон назад, и Гратар не смог сдержать вопль ужаса. Возможно, когда-то лицо этого существа было обычным и даже красивым, но от той красоты не осталось и следа. Его кожа стала бледной, серовато-зеленой, она разошлась под ухом, рядом с челюстью. Опухшие, потрескавшиеся губы изгибались в улыбке, а глаза светились злобной усмешкой и незаурядным умом.

Существо, очевидно, было мертво.

Даже Нер’зул слегка поежился, но быстро пришел в себя.

– Кто… что ты такое? – требовательно спросил шаман. Его голос лишь немного дрожал. – И что тебе здесь нужно?

– Разве ты не узнаешь меня? Я – Терон Кровожад, – ответило существо и усмехнулось, увидев замешательство шамана.

– Это невозможно! Он мертв, и его дух покинул мир живых! Молот Рока убил его и весь остальной Совет Теней!

– Я и правда мертв, – согласилось существо, – но мой дух еще здесь. Твой старый ученик Гул’дан нашел способ призвать нас и вселить в эти безжизненные останки. – Он пожал плечами, и Гратар услышал, как мертвая плоть слегка скрипнула, натянувшись. – Меня это устроило.

– Гул’дан? – Похоже, что старого шамана больше поразил не вид ходячего мертвеца, а это откровение. – Так твой хозяин все еще жив? Тогда возвращайся к нему. Чудовище, при жизни ты отрекся от меня и от шаманских традиций, и пошел за ним, чтобы стать чернокнижником. Так продолжай служить ему и после смерти.

Но Кровожад покачал головой:

– Гул’дан мертв. Да и поделом ему. Он предал нас, в решающий момент увел за собой часть Орды и заставил Молот Рока оставить почти захваченный город людей, чтобы пуститься в погоню. Это предательство стоило нам победы в войне.

– Мы… проиграли? – запинаясь, произнес Нер’зул. – Но… как такое возможно? Воинов Орды было больше, чем травы на равнине, да и Молот Рока ни за чтобы не сдался без боя!

– О да, он сражался, – кивнул Кровожад. – Однако всей его мощи оказалось недостаточно. Он одолел предводителя людей, но затем сам был повержен.

Нер’зул, похоже, был потрясен. Он повернулся и посмотрел на тяжело дышащих, окровавленных орков и огров, пробежавших сквозь врата несколько секунд назад. Затем глубоко вздохнул, выпрямился и повернулся к сопровождавшему его огру.

– Дентарг, созывай остальных вождей. Скажи им, чтобы немедленно пришли сюда. Пусть возьмут с собой лишь оружие и броню. Мы…

Вдруг из портала без предупреждения вырвалась волна, мощный поток энергии, сбивший всех с ног. Удар вышиб воздух из легких Гратара, и он судорожно вдохнул. Едва орк поднялся, как его тут же отбросило вторым взрывом, еще более мощным, чем первый. На этот раз энергия, питавшая портал, подхватила куски камня, и мимо них полетели плиты, обломки, осколки и крошка. Завеса дрогнула и стала исчезать.

– Нет! – Нер’зул бросился к порталу. Он не добежал нескольких шагов, когда мерцающая завеса света моргнула, сжалась, замерла… а затем взорвалась. Из арки вылетели камни и облако пыли. Нер’зула подбросило в воздух, как пушинку, и он жестко ударился о землю. Дентарг гневно взревел и бросился к своему господину, подхватив его на руки, словно тот ничего не весил. Старый шаман обмяк, его голова моталась из стороны в сторону, глаза были закрыты, а по правой стороне лица текла кровь. Еще несколько секунд энергия с воем и визгом носилась вокруг них, ревя подобно разгневанным духам. А затем так же неожиданно, как и появились, вспышки света угасли, и завеса полностью исчезла, оставив за собой лишь пустые каменные врата.

Темный портал был закрыт.

Гратар уставился на каменную арку и на воинов Орды, успевших в последний раз пройти через нее и спастись. Затем он посмотрел на Дентарга, который на удивление бережно держал на руках старого шамана.

Во имя предков… что же им теперь делать?

– Нер’зул!

Кровожад и Газ Кромсатель Душ широкими шагами вошли в деревню, словно они были ее хозяевами. Тяжелые сапоги застучали по жесткой пыльной земле. Любопытные жители высовывались из окон и дверей и простеньких хижин, а затем, когда незваные гости бросали на них недобрые взгляды своих неестественно горящих глаз, сразу же прятались внутри.

– Нер’зул! – снова позвал Кровожад холодным, властным голосом. – Я желаю говорить с тобой!

– Понятия не имею, кто ты такой, – прорычал за его спиной чей-то голос, – и мне, в общем-то, все равно. Ты нарушил границы территории клана Призрачной Луны. Убирайся или умрешь.

– Мне нужно поговорить с Нер’зулом, – ответил рыцарь смерти, поворачиваясь к могучему воину-орку, который угрожающе подошел к нему сзади. – Скажи ему, что пришел Терон Кровожад.

Орк, похоже, встревожился, услышав его имя.

– Кровожад? Это ты – тот рыцарь смерти? – Он поморщился, обнажив клыки, а затем, очевидно, набравшись мужества, окинул Кровожада и его спутника внимательным взглядом. – Не такие уж вы и страшные на вид.

– Страшные, не сомневайся, – ответил Кромсатель Душ. Он повернулся и кивнул кому-то невидимому. Из тени каждой хижины на свет вышли остальные существа. Их лица были скрыты капюшонами, из-под которых сверкали горящие глаза. Рыцари смерти подошли к двум своим товарищам. Кровожад усмехнулся, орк сглотнул. – Теперь приведи-ка сюда своего господина, а не то твоя самонадеянность тебя погубит.

– Нер’зул никого не принимает, – заявил орк. Он покрылся испариной, но продолжал следовать приказу.

Кровожад вздохнул. Воздух с необычным свистящим звуком вошел и вышел из его мертвых легких.

– Значит, все-таки скорая гибель, – подытожил он. Не успел орк и рта раскрыть, как Кровожад протянул к нему закованную в латную перчатку руку и что-то пробормотал. Воин ахнул, согнулся пополам и рухнул на колени. Кровожад сжал руку в кулак, и изо рта, носа и глаз незадачливого орка вдруг полилась кровь. Рыцарь смерти же быстро отвернулся, потеряв всякий интерес к страданиям упрямого стражника.

– Темная магия! – воскликнул один из воинов Призрачной Луны, хватаясь за лежащий рядом топор. – Убейте чернокнижников, пока они не смогли навредить кому-нибудь еще! – проревел он, и его товарищи тоже приготовились к бою.

Кровожад резко развернулся и прищурился, сверкая глазами.

– Я все равно поговорю с Нер’зулом, даже если для этого вам всем придется умереть!

На этот раз мертвый чернокнижник вытянул перед собой обе руки, и на кончиках его пальцев стала собираться тьма. Она рванулась вперед, подобно сияющему черному огню, а затем отбросила обратно и швырнувшего топор орка, и его товарищей. Они остались лежать на земле, крича от невыносимой боли.

– Остановитесь! Мы все пролили уже достаточно крови! – раздался властный голос старого орка. Кровожад опустил руки, и его спутники отошли в сторону, поглядывая на своего предводителя.

– Нер’зул, вот ты где, – растягивая слова, произнес чернокнижник. – Я знал, что смогу привлечь твое внимание.

Он повернулся, посмотрел на Нер’зула и слегка удивился, заметив, что на лице старого орка белой краской было намалевано подобие черепа. Когда взгляд Нер’зула упал на рыцаря смерти, глаза шамана расширились.

– Я… видел тебя во сне, – пробормотал он. – Мне являлись видения смерти, и вот ты здесь. – Длинные зеленые пальцы дотронулись до изображения черепа на лице. В этом месте краска отошла и хлопьями упала вниз. – Вот уже два года мне являются эти видения. И, значит, ты пришел за мной. За всеми нами. Ты пришел забрать мою душу!

– Ну уж нет. Я пришел ее спасти. Хотя… отчасти ты прав. Я действительно пришел за тобой, но в другом смысле. Я желаю наделить тебя властью.

Нер’зул, похоже, был сбит с толку.

– Властью? Зачем? Чтобы я окончательно уничтожил Орду? Разве я недостаточно сделал? – В глазах старого шамана отражались его душевные терзания. – Нет, я с этим покончил. Однажды я уже возглавил наш народ… и привел его прямо в лапы Гул’дана, к его коварным замыслам, которые обрекли этот мир. И к войне, которая нас почти уничтожила. Ищи себе вождя в другом месте.

Кровожад нахмурился. Все шло не так, как он ожидал, и он не мог просто убить Нер’зула, как убил соклановцев старого шамана. Чернокнижник попытался снова:

– Ты нужен Орде.

– Орда мертва! – рявкнул Нер’зул. – Половина нашего народа пропала, оказалась заперта в том ужасном мире! Они навсегда потеряны для нас! Это их-то я должен возглавить?

– Они потеряны не навсегда, – ответил Кровожад, и спокойный, уверенный тон его голоса заставил Нер’зула замолкнуть. – Портал был уничтожен, но его еще можно восстановить.

Эти слова заинтересовали Нер’зула.

– Что? Как?

– На Азероте остался небольшой разлом, – пояснил Кровожад, – и эта сторона Темного портала все еще цела. Я чувствую это, потому что участвовал в его создании. Я могу помочь тебе расширить тот разлом, чтобы Орда смогла пройти через него.

Шаман, казалось, на мгновение призадумался, но затем помотал головой и снова поник.

– И что это нам даст? Альянс оказался слишком могучим противником. Орда никогда не сможет победить. Наш народ и так уже, считай, погиб. Нам осталось лишь выбрать, как умереть.

Сам того почти не замечая, он снова прикоснулся пальцами к своему лицу и нарисованному на нем изображению. Его слабость вызывала у Кровожада отвращение. Было трудно поверить в то, что этого старикана, помешавшегося на собственной смерти и на гибели своего народа, когда-то так сильно почитали.

Увы, но старый шаман все еще был им очень нужен.

– Если мы восстановим портал и воспользуемся им, то нам не нужно будет ждать смерти, – возразил Кровожад, заставляя себя говорить терпеливо. – Нам не нужно побеждать… нам даже не нужно снова сражаться с Альянсом. У меня на Орду совершенно иные планы. Если я смогу завладеть некоторыми артефактами… видишь ли, Гул’дан мне кое-что поведал, и…

– Гул’дан и его извращенные замыслы… Даже из могилы он тянется к нам, чтобы погубить нас окончательно! – Шаман нахмурился, глядя на Кровожада. – Еще и ты со своими планами! И насколько сильнее ты станешь, если мы преуспеем? Ведь вас, мразей из Совета Теней, заботит лишь собственное могущество!

Терпение Кровожада, которого и так почти не было, окончательно испарилось. Он схватил старого шамана за плечи и гневно встряхнул его.

– Прошло два года с тех пор, как закрылся портал, и все это время ты прячешься в своей деревне, пока остальные кланы грызутся между собой. Оркам всего лишь нужен тот, кто укажет им путь, и тогда они снова станут сильны! Твои последователи и мои рыцари смерти вместе смогут заставить кланы подчиниться тебе. Молот Рока либо мертв, либо сидит в темнице на Азероте. Один лишь ты можешь повести их за собой. Я изучал портал, смотрел, насколько он поврежден, и я сказал тебе, что нужно сделать. Я уже отправил к вратам несколько рыцарей смерти. Пока мы тут разговариваем, они накладывают чары и готовятся повторно открыть проход. Я уверен, что все получится.

– И что же ты предлагаешь? – горько спросил Нер’зул. – Неужели ты смог найти способ вернуться на Азерот и победить в войне, которую мы проиграли два года назад? Что-то я сомневаюсь. Мы обречены. Нам никогда не победить. – Он отвернулся и шагнул в сторону своей хижины.

– Да забудь ты о войне! Выслушай меня, старик! – прокричал ему в спину рыцарь смерти. – Нам не нужно побеждать Альянс, потому что нам не нужно захватывать Азерот!

Нер’зул замер и обернулся.

– Но ты сказал, что можешь заново открыть портал. Зачем, если нам не нужно туда возвращаться?

– Вернуться нужно, но не ради войны, – Кровожад снова подошел к шаману вплотную. – Нам нужно лишь отыскать и захватить несколько магических артефактов. Как только они окажутся у нас, мы сможем покинуть Азерот и никогда больше туда не возвращаться.

– И что потом, мы останемся здесь? – Нер’зул обвел рукой окружавший их безжизненный пейзаж. – Ты не хуже меня знаешь, что Дренор умирает. Вскоре он не сможет дать пропитание даже тем немногим из нас, кто все еще жив.

Кровожад не мог вспомнить, всегда ли шаман соображал так медленно.

– Это и не нужно, – заверил его Кровожад. Он говорил медленно, словно втолковывал что-то ребенку. – Имея на руках эти артефакты, мы сможем забыть и про Азерот, и про Дренор, и отправиться в совершенно иной мир. В мир получше.

Вот теперь все внимание Нер’зула было приковано к нему. На расписанном белой краской лице промелькнуло некое подобие надежды. Несколько секунд Нер’зул стоял на месте, размышляя – уйти ли ему в свою хижину и продолжить в уединении жалеть себя, или же воспользоваться этой новой возможностью.

– И ты уже все продумал? – наконец спросил старый шаман.

– Да.

Снова повисла длительная пауза. Кровожад ждал.

– …я выслушаю тебя, – Нер’зул повернулся и вошел в свою хижину.

Но на этот раз Терон Кровожад, чернокнижник и рыцарь смерти, пошел за ним.

– Нет, ну вы только посмотрите!

Генн Седогрив, король Гилнеаса, махнул рукой в сторону возвышавшейся над ними цитадели. Ведя беседу, короли как раз проходили через ворота этого колоссального сооружения. Несмотря на то что Седогрив был крупным, крепко сложенным мужчиной, он казался просто крошечным по сравнению с этим зданием, арка главных ворот которого более чем в два раза превышала рост короля. Другие правители кивнули, проходя под сводом, и залюбовались толстыми внешними стенами, сложенными из массивных блоков. Однако Седогрив лишь фыркнул и неодобрительно нахмурился, не разделяя их восторга.

– Одна стена, одна башня и один донжон, – громко проворчал он, глядя на незавершенные постройки. – И на это ушли наши деньги?

– Донжон-то большой, – заметил Торас Троллебой. Немногословный правитель Стромгарда, как всегда, старался говорить как можно лаконичнее. – Раз большой, значит дорогой.

Другие короли тоже недовольно заворчали. Каждый из них жалел о потраченных на строительство ресурсах, особенно учитывая то, что они, предводители Альянса, делили издержки между собой поровну.

– Разве цена безопасности может быть чересчур высокой? – произнес высокий, худощавый молодой человек, стоявший во главе группы. – Все сто́ящее всегда обходится недешево.

Некоторые короли, услышав в его словах легкий укор, перестали ворчать. Вариан – недавно коронованный юный правитель Штормграда – знал, что такое безопасность, и каково ее лишиться. Во время Первой войны его королевство сильно пострадало от рук орков. Захватчики сровняли с землей почти всю столицу.

– Воистину… Как продвигается восстановление города, ваше величество? – вежливо спросил худой как палка мужчина в зеленом морском мундире.

– Очень хорошо, адмирал, благодарю вас, – ответил Вариан. Несмотря на то что Дэлин Праудмур был правителем Кул-Тираса, он предпочитал, чтобы к нему обращались по флотскому званию. – Гильдия каменщиков прекрасно справляется со своей работой, и я, и мой народ очень благодарны им. Они – настоящие мастера своего дела, и могут посоперничать с самими дворфами. Город растет и с каждым днем становится все выше и выше, – Вариан широко улыбнулся Седогриву. – Я бы сказал, что это стоит каждого потраченного медяка.

Остальные короли негромко рассмеялись. Один из них – высокий и широкоплечий, с седеющими светлыми волосами и зеленовато-голубыми глазами – пересекся взглядом с Троллебоем и одобрительно кивнул. Теренас, правитель Лордерона, поддержал юного Вариана, когда принц и его подданные бежали от Орды в поисках пристанища. Король позволил юноше оставаться у него до тех пор, пока Вариан не сможет вернуть себе отцовский трон. Теперь же, когда этот момент наконец настал, Теренас и его старый друг Троллебой остались довольны результатом. Вариан был умным, обаятельным, благородным молодым человеком, прирожденным правителем и, несмотря на юный возраст, одаренным дипломатом. Он стал Теренасу вторым сыном, и сейчас король с почти отцовской гордостью восхищался тем, как умело юноша направлял разговор в нужное русло и отвлекал других правителей от их недавних жалоб.

– Кстати, – продолжил Вариан, слегка повышая голос, – а вот и сам кудесник.

Король указал на высокого крепко сложенного человека, который оживленно беседовал с покрытыми каменной пылью рабочими. У человека были черные волосы и темно-зеленые глаза, которые засверкали, когда он повернулся к королям. Очевидно, он их услышал. Теренас узнал Эдвина ван Клифа, главу Гильдии каменщиков и человека, руководившего восстановлением Штормграда и строительством крепости Стражей Пустоты.

Вариан улыбнулся и поманил его к себе.

– Мастер ван Клиф, я полагаю, работа продвигается?

– И очень быстро, ваше величество, благодарю вас, – уверенно ответил ван Клиф. Он стукнул тяжелым кулаком по толстой наружной стене и с гордостью кивнул. – Крепость выдержит натиск любого противника, это я вам обещаю.

– Уверен, что так и будет, мастер ван Клиф, – согласился король Штормграда. – Здесь вы превзошли сами себя, а это очень непросто.

Ван Клиф благодарно кивнул, а затем повернулся, когда его окликнул рабочий, стоявший рядом с одним из незаконченных зданий.

– Мне стоит вернуться к работе, ваши величества. – Каменщик поклонился собравшимся правителям, развернулся и поспешил туда, куда его позвали.

– Ты хорошо справился, – негромко сказал Теренас Вариану, когда они шагали рядом. – Угомонил Седогрива и одновременно с этим похвалил ван Клифа.

Юный король широко улыбнулся.

– Похвала была искренней, и, услышав ее, он станет трудиться еще усерднее, – так же негромко заметил Вариан, – а Седогрив ворчит только потому, что ему нравится говорить.

– Ты стал мудр не по годам, – смеясь, ответил Теренас. – Или просто мудр в целом.

Конечно же, завуалированное замечание Вариана не могло заставить Седогрива замолчать надолго. Как только они пересекли широкий внутренний двор, король Гилнеаса снова начал бурчать себе под нос, и вскоре доносящееся из-под его густой черной бороды ворчание превратилось в отчетливые слова:

– Я понимаю, что они усердно трудятся, – нехотя признал он, бросая взгляд на Вариана, который широко улыбнулся ему в ответ, – но зачем нужны все эти здания? – Седогрив махнул рукой в сторону донжона, в который они вошли, пройдя под герсой и поднявшись по ступеням. – Зачем вкладывать столько труда… и средств… в строительство такой огромной цитадели? Ведь она нужна лишь для того, чтобы присматривать за долиной, где раньше стоял портал, разве нет? Почему нельзя было обойтись обычной крепостью?

Топор с визгом описал дугу и, ослепительно сверкая в лучах солнца, опустился вниз. Он жаждал крови. Его владелец безумно расхохотался, вторя оружию. Распахнув огромную пасть, орк издал страшный крик, который дал ему имя. От стремительных движений его длинные черные волосы хлестали по спине; сверкая горящими красными глазами, он снова и снова рубил воображаемого противника. Так орк оттачивал свое мастерство, чтобы в настоящем бою его враг стал просто грудой свежего мяса. Гром Адский Крик рычал, крутился и уворачивался, представляя собой воплощение закаленной опытом силы. Наконец, кто-то окликнул его по имени, и красная пелена, застилавшая ему взор даже во время подобных упражнений, спала.

– Гром!

Гром Адский Крик опустил Кровавый вой, дыша чуть тяжелее обычного от столь интенсивной нагрузки, и поднял глаза на пожилого, но внушительного орка, топавшего в его сторону.

– Каргат, – ответил Гром, подождав, когда вождь клана Изувеченной Длани подойдет к нему. Они пожали друг другу руки – правые, поскольку левую Каргат давным-давно отсек и заменил на устрашающего вида изогнутый клинок.

– Рад тебя видеть.

– Похоже, сегодня мы повидаемся со многими, – проговорил пожилой вождь, кивая в сторону собравшихся орков. – Нер’зул отправил гонцов во все кланы. По крайней мере, мне так сказали.

Гром кивнул и стиснул зубы так, что на его покрытых черной татуировкой челюстях заиграли желваки. По просьбе старого шамана он сам отправил нескольких гонцов от своего клана.

– Он что-то задумал. – Гром положил свой тяжелый топор на плечо, и два вождя вместе пересекли долину, проходя мимо воинов обоих кланов и направляясь к руинам Темного портала. Тут и там орки обменивались озлобленными взглядами и перебрасывались крепкими словечками, однако никто не дрался. Пока что. – Но что именно?

– Неважно, – ответил Каргат. – Все лучше, чем это! – Он задумчиво провел пальцем по лезвию своего клинка. – Два года мы сидели и ничего не делали. Ничего! И почему? Потому что Альянс нас одолел? Ну и что с того? Или потому, что портал был уничтожен? Так они, скорее всего, могут соорудить второй! Наверняка есть кто-то, с кем можно было бы сразиться, иначе мы будем сидеть и тухнуть, как какое-то гнилое мясо!

Гром кивнул. Каргат был порождением войны, чистым и простым. Он жил, чтобы сражаться и убивать. Гром ценил это, и видел в словах Каргата определенный смысл. Орки были расой воителей, а постоянная борьба отточила их умы и укрепила тела. Без сражений они слабели. Сражаясь с другими кланами, Гром поддерживал навыки своих орков, и он подозревал, что Каргат поступал так же, хотя между их кланами стычек не было. Тем не менее, слишком частые нападения на патрули и группы разведчиков могли привести к настоящей войне, а воевать с себе подобными Грому не хотелось. Когда Нер’зул создал Орду, он объединил кланы в единый многочисленный народ. И даже по прошествии всего этого времени Гром продолжал думать о них именно так. Когда его воины из клана Песни Войны сражались с Громоборцами, или с Красными Ходоками, или с кланом Ветра Клинков, они бились со своими же товарищами. Они должны были драться с этими орками бок о бок, а не друг против друга. Во время таких боев, когда Кровавый вой с визгом прорубал ему путь через толпы врагов, Гром испытывал такую же жажду крови, такую же дикую радость, как и всегда, но после чувствовал себя опустошенным и грязным.

«Что же произошло?» – думал Гром, подходя к стоявшим перед руинами существам. В какой момент все пошло наперекосяк? Ведь воинов Орды было больше, чем травы в поле или капель в океане! Когда они шли строем, грохот их шагов сотрясал горы! Как могла такая армия потерпеть поражение?

Во всем виноват Гул’дан. Гром был в этом уверен. Безжизненные равнины, на которых раньше росли трава и злаки, деревья, которые увяли и почернели, небеса, которые стали темными и кроваво-красными – все это было вызвано стремлением чернокнижников овладеть силами, которые никогда не должны были оказаться в руках орков. Но Гул’дан поспособствовал этому больше других. Они все обрекли Дренор, однако именно он стоял за каждым шагом чернокнижников. Именно по его вине Орда не смогла захватить тот другой мир и сделать его своим. В конце концов, именно этот хитрый чернокнижник во время первого сражения убедил Грома остаться на Дреноре вместо того, чтобы занять свое законное место в авангарде Орды.

– Ты нужен нам здесь, – утверждал Гул’дан. – Ты и твой клан Песни Войны – одни из самых лучших наших воинов, и нам нужно держать вас в резерве, на всякий случай. А еще нужно, чтобы кто-нибудь остался здесь, в Дреноре, и защищал наши интересы. Это должен быть кто-то сильный, кто-то, кому мы можем доверять. Кто-то вроде тебя.

Гром оказался дураком и позволил лести чернокнижника увести его с истинного пути. Он видел, как Чернорук и Оргрим Молот Рока повели Орду через портал в это загадочное место под названием Азерот. И он видел, как обратно возвращались гонцы, которые сначала докладывали о победах Орды, а затем о сокрушительных поражениях.

Гром негромко зарычал. Если бы только он был там! Адский Крик был уверен, что при его участии та последняя битва завершилась бы совсем иначе. С его помощью Молот Рока смог бы и захватить город людей на озере, и отправить достаточно войск, чтобы сокрушить предателя Гул’дана и его сторонников. Затем они заняли бы Лордерон и оттуда прошлись по всей земле, сметая все на своем пути.

Гром покачал головой. Что было, то прошло. Чернорук погиб, его старый друг Дуротан погиб, Молот Рока оказался в плену, Темный портал был уничтожен, Гул’дан – убит, а Орда стала лишь тенью своего былого величия.

Но, может быть, скоро все изменится.

Гром и Каргат наконец дошли до портала и смогли рассмотреть ожидавшего их там орка. Волосы Нер’зула окончательно поседели, но в целом вождь клана Призрачной Луны выглядел как никогда могучим. Он повернулся к Грому.

Предводитель клана Песни Войны зарычал и вздрогнул от удивления, когда увидел лицо шамана. Белая краска украшала щеки, верхнюю губу, нос, брови и лоб Нер’зула, отчего они стали цвета кости. Гром понял, что Нер’зул добивался именно такого эффекта. Старый шаман разрисовал свое лицо так, чтобы оно походило на череп.

– Гром Адский Крик и Каргат Острорук! – громко и отчетливо провозгласил Нер’зул. – Приветствую вас!

– Зачем ты нас позвал? – прямо, без лишних слов, спросил Каргат.

– Я принес вам вести, – ответил шаман. – И хочу изложить свой план.

Гром усмехнулся.

– Ты два года прятался от нас. Какие вести ты можешь нам принести? – бросил он. В его голосе слышались гнев и сомнение. Адский Крик указал рукой на раскрашенное лицо Нер’зула. – Ты позволил Гул’дану занять твое место, ты отказался пить из кубка, и ты засел в своей норе, надувшись, как сурок. А теперь ты вылез из своего укрытия и заявляешь, что у тебя есть план. Да еще и заявляешься сюда с лицом покойника… Не думаю, что мне хочется знать, что это за план такой.

Гром слышал боль в собственном голосе. Из-за того, что произошло с Гул’даном, в последние годы он не доверял ни советникам, ни шаманам, ни чернокнижникам. Однако он все же хотел, чтобы Нер’зул оставался тем шаманом, которым был во времена молодости Грома – сильным, суровым, мудрым орком, который объединил разрозненные кланы в одно несокрушимое войско. Несмотря на то что Гром бросался обидными словами, ему хотелось, чтобы он оказался неправ.

Нер’зул коснулся нарисованного на лице черепа и глубоко вздохнул.

– Я давно мечтал о смерти. Я видел ее, говорил с ней. Я смотрел, как умирает мой народ, как умирают все, кого я любил. И это… этот образ я ношу, чтобы почтить их память. Я не желал брать на себя это бремя, но теперь я верю, что должен снова повести за собой мой народ.

– Повести, как прежде вел? – воскликнул Каргат. – Повести нас к предательству? К поражению? Если ты снова попытаешься возглавить нас, Нер’зул, то я вот этой самой рукой отправлю тебя на встречу со смертью, которой ты так восторгаешься! – Вождь Изувеченной Длани наставил свою руку-клинок на шамана.

Нер’зул начал было отвечать, но замолк, когда заметил что-то за их спинами. Повернувшись, Гром увидел, как к ним направляется огромное существо. Оно возвышалось над остальными орками, и Гром понял, что это огр.

– Какие вести, Дентарг? – спросил Нер’зул, когда его помощник пересек пустое место, отделявшее развалины портала от бродивших рядом орков. – Я отправил тебя на поиски других кланов, чтобы пригласить их сюда. Вас двоих я попросил сделать то же самое, – напомнил он Грому и Каргату. – Однако я вижу в этой долине лишь кланы Призрачной Луны, Песни Войны и Изувеченной Длани. Где же остальные?

– Лезвия Молний сказали, что придут, – заверил его Гром. – Путь до них неблизкий, так что им еще понадобится день или два. – Он покачал головой. – Однако ни Громоборцы, ни клан Веселого Черепа не стали меня слушать. – Адский Крик зарычал. – Они были слишком заняты резней друг с другом.

– Именно поэтому нам нужно действовать! – воскликнул Нер’зул. – Когда мы сидим, сложа руки, то начинаем убивать себя и друг друга! – Он скривился и обнажил зубы. – Все, что мы сделали… что я сделал… чтобы создать Орду, все разваливается на части, кланы отделяются и воюют друг с другом. Если мы вскоре не начнем действовать, то снова опустимся до старых обычаев, когда кланы встречались только в бою и на ежегодных собраниях… А, может быть, у нас не останется даже этого!

– А чего ты ждал после того, как два года прятался? – рявкнул Гром. – Мы понимаем, что тебя ранило взрывом. Но потом, даже когда твои раны исцелились, ты так и не вернулся. Мы долго ждали твоего мудрого совета, но так и не дождались. Конечно же, мы разошлись кто куда! Конечно же, мы начали биться друг с другом. Ты бросил нас ради своих видений смерти, Нер’зул. И вот, к чему это привело.

– Я знаю, – с болью в голосе тихо произнес Нер’зул. Гром хотел бросить ему еще больше гневных слов, но когда увидел скорбь и стыд старого шамана, они замерли у него на устах.

– Клан Ветра Клинков присоединится к нам, – продолжил Каргат, нарушая неловкое молчание. – Но Красные Ходоки отказались. Они сказали, что от Орды остались лишь одни воспоминания, и что каждый клан теперь должен заботиться о себе сам, – он рыкнул. – Я бы убил их вождя прямо на месте, если бы ты не приказал мне сдерживаться.

– Они бы убили тебя в ответ, – заметил Нер’зул, – или ты уничтожил бы целый клан, прорываясь на свободу. Я не хотел рисковать твоей жизнью, но и не мог потерять их, ведь все еще есть шанс, что нам удастся их убедить. – Шаман поджал губы. – Впрочем, мы скоро с ними разберемся, не беспокойся. – Он огляделся. – Что же другие? – Орк прищурился. – Что слышно о Костеглодах?

Гром ощетинился, услышав это имя.

– Я отправил гонцов к Хуркану Раскалывателю Черепов, – резко сказал он. – А вместо ответа он прислал мне их оторванные конечности.

– Они могли хорошо послужить нам в битвах, – задумчиво сказал Каргат, поглаживая свой клинок. – Мало кто в состоянии выстоять против Костеглодов на поле боя. – Он мотнул головой. – Однако с тех пор, как портала не стало, они одичали еще сильнее. Мы не можем их контролировать и не можем доверять им.

Нер’зул кивнул.

– А что же клан Белого Когтя? – спросил он Дентарга.

Огр нахмурился.

– Почти все мертвы, – ответил он. – В основном их перебили представители других кланов. Это произошло еще до того, как вскрылась правда о Гул’дане и его чернокнижниках. Даже после изгнания и гибели Дуротана орки Белого Когтя не стали скрывать своей дружбы с Северными Волками, и поэтому на них стали нападать. Те, кто выжил, разбросаны по всему Дренору. – Огр покачал головой. – Честно говоря, их даже кланом теперь не назвать.

При упоминании Дуротана Нер’зул почувствовал укол вины. Когда-то он предупредил погибшего вождя Северных Волков, стараясь отчасти загладить свою вину, но в итоге Дуротану это не помогло. Совет Теней Гул’дана нашел Дуротана и сразил одного из самых благородных орков, которых когда-либо встречал Нер’зул.

Но он не мог никому помочь своим раскаянием и угрызениями совести. Шаман снова сосредоточился на словах Дентарга и дал своему гневу выплеснуться наружу.

– Клан Белого Когтя был одним из самых древних и благородных кланов! И теперь они стали дикарями без рода и племени? Так вот до чего опустилась наша раса? Больше этому не бывать! Мы должны восстановить Орду и укрепить узы между всеми орками! Только вновь став единой расой, мы обретем надежду на выживание, честь и славу!

Дентарг упал на колени.

– Ты знаешь, что я живу, чтобы служить тебе, учитель, – просто сказал он.

Гром посмотрел на пожилого орка и слегка наморщил лоб.

– Расскажи нам о своем плане, Нер’зул, – произнес он достаточно громко, чтобы его слова достигли ушей стоявших в стороне орков. – Расскажи нам, и, если он окажется достойным, мы последуем за тобой.

Каргат склонил голову.

– Я согласен с Адским Криком.

Нер’зул несколько секунд серьезно смотрел на них, а затем кивнул.

– Мы дождемся прибытия Лезвий Молний и Ветра Клинков, – сказал Нер’зул. – Затем еще раз пойдем к остальным: к Громоборцам, к Веселому Черепу, Красным Ходокам, и даже к Костеглодам. Наш народ должен снова стать единым.

– А если они все равно откажутся? – прорычал Каргат.

– Тогда мы их убедим, – ответил Нер’зул. Мрачный тон его голоса не оставил никаких сомнений в том, что́ он имел в виду. Каргат одобрительно заревел, поднимая свой клинок настолько высоко, что он засиял на солнце. Нер’зул же повернулся к Грому и негромко добавил: – А теперь ты, Гром. Пока мы ждем остальные кланы, я поведаю тебе о своих планах и дам тебе задание.

Красные глаза Грома засверкали.

– Скажи мне, что я должен сделать, и зачем.

Маска смерти на лице Нер’зула превратила его улыбку в ужасающую гримасу.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что нашел.

– Клан Песни Войны, в бой!

Гром поднял Кровавый вой, и лучи солнца заиграли на его лезвии. Затем орк, широко замахиваясь, прыгнул вперед. Лезвие рассекло воздух, закружив его в пустоте за рукоятью и издав громкий визг. Бежавшие за вождем воины размахивали, крутили и потрясали своим оружием, которое тоже пугающе свистело и визжало. Именно из-за этих звуков клан получил свое имя. Многие орки даже затянули воинственные напевы, в которых слова были не так важны, как похожий на пульс ритм, который распалял воинов и заставлял врагов дрожать от страха.

Но на этот раз враги не испугались, отчасти потому, что многие из них попросту не ведали страха.

Первый противник, крича что-то нечленораздельное, подбежал на расстояние удара. Кровавый вой вонзился ему в шею, с легкостью разрезая плоть, кость и сухожилия. Голова отлетела в сторону – рот орка все еще был приоткрыт от вопля, а кровавая пена на губах смешалась со слюной. Зеленое туловище рухнуло на землю, хотя и попыталось, падая, безуспешно махнуть молотом. Кровь, подобно теплому алому дождю, брызнула на лицо Грома. Он довольно оскалился и языком слизнул ее с губ. Что ж, одним Костеглодом меньше.

Вокруг него воины Песни Войны разили Костеглодов. Орки этого клана были настолько безумны, что обычно вселяли ужас в сердца противников, но Гром подготовил своих воинов.

– Они похожи на диких зверей, – предупредил вождь. – Они свирепы и сильны, и не знают ни страха, ни боли. Но что такое здравый смысл, они тоже не знают, поэтому не действуют сообща и даже не думают наперед. Они просто инстинктивно бросаются в бой. Вы сражаетесь лучше них. Сосредоточьтесь, следите за флангами, действуйте вместе со своими братьями, и Костеглоды полягут перед нами, как трава под натиском ветра. Мы сразим всех и каждого.

Тогда его воины издали радостный клич, и пока что они, похоже, все еще помнили его слова. Но Гром не знал, как скоро их собственная жажда крови возьмет верх, заставит их перестать думать и, подобно их братьям Костеглодам, забыть обо всякой стратегии.

Гром и сам чувствовал этот жар, который ускорил пульс орка и заставил дрожать от переполнявшей его энергии. Когда Кровавый вой разрубил напавшего на него Костеглода от плеча до бедра, Гром почувствовал себя так, словно попал в водоворот радости и ярости. Эти эмоции притупляли его разум, обостряли чувства и грозили захлестнуть его волной чистого безумия. Гром хотел раствориться в этом ощущении, поддаться песне битвы и упиваться смертью, уничтожением и победой.

Но он не собирался этого делать. Его звали Гром Адский Крик, и он был вождем клана Песни Войны. Для него существовало понятие долга. И чтобы исполнить свой долг, он должен мыслить ясно.

Краем глаза вождь заметил какую-то суматоху. Огромный орк поднял одного из воинов Грома и швырнул его в скопление бойцов клана Песни Войны. Затем он схватил одного из погибших и открутил ему руку, чтобы использовать ее в качестве сочащейся кровью дубинки. Именно этого орка и искал Гром. С невероятной скоростью он приблизился к нему, разя всякого встававшего у него на пути Костеглода и отталкивая в сторону собственных воинов. Наконец между ним и безумным орком осталась лишь пара метров.

– Хуркан! – проревел Гром, размахивая перед ним Кровавым воем, чтобы расчистить себе дорогу и визгом топора заглушить шум боя. – Хуркан Раскалыватель Черепов!

– Гром! – прокричал в ответ ему вождь Костеглодов, поднимая над головой оторванную руку. Она все еще немного подергивалась. – Смотри, у меня один из твоих орков! Ну, или его часть!

Хуркан громогласно расхохотался, брызжа слюной.

– Отзови своих воинов, Хуркан! – потребовал Гром. – Отзови их, или мы убьем вас всех до единого!

В ответ Хуркан снова поднял оторванную руку, и многие из его воинов замерли, прислушиваясь к тому, что ответит их предводитель.

– Ты думаешь, мы боимся смерти? – на удивление спокойно спросил Хуркан.

– Я знаю, что не боитесь, – ответил Гром. – Но зачем губить свои жизни здесь, сражаясь с себе подобными, если вместо этого вы можете провести их, убивая людей в Азероте?

Услышав эти слова, вождь Костеглодов склонил голову набок.

– Азерот? Портал уничтожен, Адский Крик… или ты забыл? – Его губы изогнулись в ужасающей ухмылке, обнажив ряд сломанных зубов. – Впрочем, тебе ведь так и не разрешили ступить на землю того мира.

Гром почувствовал пульсацию в голове, и на секунду красная пелена закрыла все вокруг. Он отчаянно желал стереть ухмылку с лица Хуркана, причем желательно при помощи Кровавого воя. Но Адский Крик понимал, что второй вождь нарочно подначивает его, и это помогло Грому сдержать закипавшую ярость, которая была готова выплеснуться наружу.

– Как и тебе, – ответил Гром. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не наорать на Хуркана и говорить спокойно. – Но теперь у нас появился шанс там побывать. Нер’зул говорит, что может снова открыть портал. Орда вернется в тот мир и наконец захватит его.

Хуркан зашелся грубым смехом, который начался с низкого хохота, а затем перешел в визгливое хихиканье.

– Нер’зул! Этот сморщенный старый шаман! Сначала он втянул нас в эту передрягу, затем сбежал и спрятался… А теперь он хочет, чтобы мы снова плясали под его дудку? И что же мы с этого получим?

– Шанс убить людей… много людей, – ответил Гром. – Шанс завоевать славу и честь. Шанс захватить новые земли, которые все еще богаты и плодородны. – Он обвел рукой окружавший их ландшафт. Награнд почему-то был все еще зелен и покрыт буйной растительностью, в отличие от всего остального Дренора. Возможно, из-за того, что помешанные на кровопролитных битвах Костеглоды почти не пользовались магией чернокнижников. Но даже если и так, Гром знал, что Костеглоды, как и всякие орки, отчаянно желали сражений с новыми врагами и побед над ними.

– И что же нам нужно будет сделать? – спросил Хуркан. Он все еще держал оторванную руку одного из воинов Грома. Адский Крик прищурился. Возможно, буря безумия, окружавшая предводителя Костеглодов, на время улеглась, и сейчас он находился в ясном уме. Сегодня Гром потерял несколько отличных воинов, и если у него получится договориться с Хурканом и избежать дальнейших смертей, то он останется доволен. Вождь Песни Войны не хотел, чтобы еще хоть один его орк был разорван на части.

– Две вещи. Во-первых, ты и твой клан должны присягнуть Нер’зулу, – ответил Гром. – Вы будете исполнять его приказы и сражаться бок о бок с другими кланами, а не против них.

Хуркан хмыкнул.

– Дайте нам кого-нибудь, с кем можно сражаться, и мы оставим вас всех в покое, – пообещал он.

– Врагов у тебя будет более чем достаточно, – заверил его Гром. Он перехватил свой топор поудобнее – орк сомневался, что Хуркан исполнит его вторую просьбу с такой же готовностью. – Есть и кое-что еще. Нер’зул хочет это. – Он поднял указательный палец.

Хуркан посмотрел вниз с недоуменным выражением на лице, а затем нахмурился, когда увидел, что Гром указал на висевший на его шее череп. Череп орка, за последние годы выцветший и ставший почти белым. На кости виднелись глубокие борозды.

Вождь Костеглодов скривился.

– Нет. Этого я ему не отдам. – Он положил руку на узор, закрывая его. – Это не просто какой-то там череп. Это череп Гул’дана!

– Ты в этом уверен? – ответил Гром, надеясь посеять зерно сомнения. – Мне говорили, он умер на Азероте.

– Так и есть, – сказал Хуркан. – Говорят, он поднял с самого дна моря целый остров, и там его разорвали на части демоны. Выходит, он погиб из-за собственной силы и гордости. – Хуркан усмехнулся. – Но как минимум один из его чернокнижников выжил. Он сбежал из храма, который они там нашли. По пути наружу он нашел останки Гул’дана. Чернокнижник сказал, что его разодрали в клочья. – Предводитель Костеглодов пожал плечами. – Даже от мертвой плоти исходила сила, ну или так решил этот чернокнижник. В особенности от головы. Так что он прихватил ее с собой. – Орк рассмеялся. – Похоже, Гул’дану все-таки довелось вернуться в Дренор!

– Как ты его заполучил? – спросил Гром.

Хуркан снова пожал плечами.

– Один воин убил чернокнижника и забрал у него череп. Я убил воина и сам завладел им. Хотя, возможно, в этой цепочке было чуть больше орков. Это неважно. Когда я увидел этот череп и узнал, чей он, то понял, что должен им завладеть. И завладел. – Огромный орк снова довольно оскалился. – И я его не отдам. Ни Нер’зулу, ни кому бы то ни было еще.

Гром кивнул.

– Я понимаю.

Он напал внезапно и стремительно. Когда Адский Крик прыгнул вперед, Кровавый вой уже рассекал воздух. Но Хуркан был опытным воином, и в тот миг ничто не замутняло его разум. Он нырнул в сторону, и топор с визгом пролетел мимо его плеча. Затем он развернулся, приложив Грома тяжелым кулаком по щеке. Адский Крик почувствовал вспышку боли, но не обратил на нее внимания. Хуркан же схватил дубинку, которую обронил один из убитых им воинов, и замахнулся ею на Грома. Тот отскочил в сторону – дубинка прошла в нескольких миллиметрах от его груди – и снова замахнулся. Кровавый вой рубанул Хуркана по правому плечу, рассекая плоть.

Гром смутно осознавал, что собравшиеся орки смотрели на них и ждали, кто победит. Вождь знал, что от исхода этой битвы зависит не только его собственная жизнь, но гнал эти мысли прочь – они отвлекали и мешали сражаться.

Хуркан оказался достойным противником. Огромный вождь Костеглодов был почти так же быстр, как Оргрим Молот Рока, и при этом крупнее его. И когда Хуркан начинал думать, то оказывалось, что он вовсе не дурак, а хитрый старый воин, который внимательно наблюдал за своим противником и мог предугадывать его дальнейшие действия. Он доказал это, когда Гром снова махнул топором. Нырнув вниз и шагнув вперед, Хуркан оказался прямо перед Громом, ударил его обеими руками в грудь и отбросил воина на несколько шагов назад.

Но эта ненадолго обретенная ясность сознания постепенно покидала Хуркана. Гром видел, что глаза его противника уже начали закатываться, а на губах появилась пена. Дыхание Хуркана стало тяжелее, его удары – сильнее, и он начал наносить их как попало. Гром с легкостью уворачивался или блокировал дикие размашистые выпады, но его руки болели от напряжения. Вождь Песни Войны яростно оскалился, чувствуя закипавшую в нем жажду крови. Она грозила захлестнуть его так же, как Хуркана, но Гром гнал ее прочь. Он пригнулся, уворачиваясь от последнего удара Хуркана, набрал в грудь воздуха и рванулся вперед, ударяя Костеглода головой по лицу.

Его покрытая черной татуировкой челюсть распахнулась во всю ширь, и яростный, невыносимый вопль пронзил воздух. Ему вторил низкий, басовитый крик Хуркана. Вождь Костеглодов закрыл своими огромными руками уши, из которых потекла кровь, и, корчась от боли, рухнул на колени. Кровь брызнула из его носа и глаз, потекла из раскрытого рта. Легендарный боевой клич Грома перешел в победный хохот, Кровавый вой описал ровную дугу, и голова Хуркана свалилась с его широких плеч.

Тело еще несколько секунд продолжало двигаться, помахивая руками. Затем оно замерло, словно прислушиваясь к своим ощущениям, наклонилось вперед и упало на землю. Там оно и осталось лежать, слегка подергиваясь.

Гром, довольно скалясь, уставился на труп, а затем пинком перевернул его. К счастью, то, за чем он сюда явился, не пострадало. Секунду Адский Крик просто смотрел на череп, вспоминая Гул’дана, вспоминая Нер’зула. Вспоминая все то, что произошло за последние несколько лет. Затем он достал из сумки на поясе плотную ткань, набросил ее на череп и осторожно поднял ужасный предмет. Прежде, чем Гром отправился в путь, с ним поговорил Терон Кровожад – рыцарь смерти предупредил воина, чтобы тот не прикасался к черепу напрямую. Гром недолюбливал рыцаря смерти и не доверял этому противоестественному существу, которое каким-то образом вернулось из мира мертвых и поселилось в трупе человека. Но все же он прислушался к его предупреждению. Гул’дан был достаточно опасен при жизни, и Гром вполне мог поверить в то, что даже после смерти его останки сохранили силу.

Выпрямившись, с Кровавым воем в одной руке и с сумкой в другой, Гром посмотрел на собравшихся орков.

– Кто теперь станет говорить от имени Костеглодов? – громко и с нажимом поинтересовался он.

Высокий орк могучего телосложения растолкал других и вышел вперед. На нем был пояс, сделанный из хребтов орков, и наручи, изготовленные из позвонков огра. На одном плече он тащил тяжелую шипастую дубину.

– Я – Тагар Хребтолом, – гордо объявил орк, хотя на мгновение, когда его взгляд упал на труп Хуркана, ему стало не по себе. Затем он повернулся к Грому. – Теперь я возглавлю Костеглодов.

Гром помахал сумкой.

– Я забрал череп. А теперь я спрашиваю тебя, Тагар Хребтолом, к кому ты присоединишься – к нам или к Хуркану?

Новый вождь клана Костеглодов заколебался.

– Прежде, чем я отвечу, я должен спросить тебя, Гром Адский Крик. Ты просишь нас присягнуть Нер’зулу. Почему ты сам решил так поступить? Когда-то ты говорил, что все наши проблемы из-за него!

Так значит этот бугай не так глуп, как кажется. Гром решил, что он заслуживает ответа.

– Все наши проблемы действительно из-за него, – кивнул Адский Крик. – Именно он передал власть этому предателю, – вождь снова махнул сумкой, – и позволил Гул’дану беспрепятственно творить все, что тот только пожелает. Но до этого Нер’зул был хорошим и мудрым советником для кланов. А еще он первым создал Орду, что стало для нас великим достижением.

Сегодня я следую за ним, потому что он поклялся заново открыть Темный портал. Я должен был пройти через него прежде и сойтись в битве с людьми на Азероте, но Гул’дан не дал этому свершиться. Теперь у меня снова появился шанс сделать это. – Гром рассмеялся. – Нер’зул сказал мне, что череп Гул’дана необходим для ритуала, который откроет портал. Меня греет мысль о том, что Гул’дан, который не позволил мне отправиться туда, теперь предоставит мне эту возможность. Именно поэтому, Костеглод, я поддерживаю Нер’зула.

А теперь… выбор за тобой. Присоединись к Орде. Или… – он снова поднял Кровавый вой и раскрутил его так, чтобы топор запел прерывистую песнь крови и хаоса, – …мы вырежем вас всех до последнего молокососа. Прямо сейчас.

Он запрокинул голову и заревел, позволяя пульсации в черепе овладеть им. Его воины громко поддержали своего вождя, затопали ногами и начали размахивать оружием, попадая в ритм. Вскоре вся долина дрожала от их песни.

Гром облизал губы, поднял топор, а затем снова посмотрел в широко распахнутые глаза Тагара.

– Так что же ты выбрал? – прорычал он. – Кровавый вой жаждет снова издать свой крик. Чью же плоть он попробует следующей – человека… или Костеглода?

– Что-что? – Туралион, генерал войск Альянса и паладин Серебряной Длани, в полном недоумении уставился на сидевшего перед ним крошечного человечка.

– У нас проблема с крысами! – воскликнул гном.

Туралион медленно произнес:

– Когда вы сказали, что столкнулись с дикими хищниками, из-за которых все строительство подземной железной дороги может пойти под откос, я решил, что дело в подземном озере или в живности, которая в нем водится… – Туралион замолчал. – Но ты сказал «с крысами»? Я не ослышался?

– Конечно! – механик Гелбин Меггакрут, возглавлявший проект создания инженерной системы по перевозке пассажиров, которая должна была соединить Штормград и Стальгорн, содрогнулся. – Ужасные твари, эти вредители. Мы нашли несколько тел, и они были во-о-от такой длины! – Меггакрут развел руки в стороны примерно на шесть дюймов. Конечно, в сравнении с его крошечным тельцем размер казался внушительным, но все же… неужели инженер позвал генерала Альянса на срочное совещание из-за проблем с крысами?

Туралион все еще не знал, что думать о гномах – малютках, которые были хорошими друзьями дворфов. Встретив Меггакрута, который пришел в Штормград несколько лет назад с рекомендацией от самого короля Магни Бронзоборода, паладин решил, что они интересный народец. Меггакрут быстро говорил и использовал термины, которых Туралион никогда прежде не слышал. Он показался паладину очень жизнерадостным человечком. Представитель гномов, даже стоя во весь рост, не доставал Туралиону до бедра, и сейчас просто тонул в огромном кресле, в котором устроился. Стол оказался на уровне его ярких глаз, и в какой-то момент Меггакрут с досадой вздохнул и просто залез на него, чтобы показать что-то на чертежах, которые разложил в первые две минуты после прибытия.

– Они наводнили весь прототип и перегрызли провода здесь, здесь и здесь, – продолжал Меггакрут, тыча крошечным пальцем в чертежи. – Если мы попытаемся оттащить его или починить, то из-за этих тварей потеряем еще больше славных парней. Последняя команда, которую мы отправили туда… в общем, от них мало что осталось. – Его большие глаза стали очень печальными.

Туралион кивнул. Когда кто-то впервые выдвинул идею проложить железную дорогу, она показалась ему гениальной. Это было почти сразу же после Второй войны. Штормград постепенно восстанавливался, но процесс шел медленно – путь от него до Стальгорна был долгим и опасным, и король Бронзобород оказался крайне недоволен тем, как долго материалы доходили до его союзников. Тогда Туралион подумал, что ему никогда не понять всего этого. Да и сейчас каждый раз, когда Меггакрут докладывал ему о проделанной работе или о возникших проблемах, он испытывал то же самое чувство. Туралион был паладином, его воспитывали как жреца, а затем по воле судьбы он стал воином. Он и об обычном-то строительстве знал совсем немного, а эта «железная дорога» и вовсе казалась командиру Альянса чем-то непостижимым. Особенно когда Меггакрут тараторил с такой скоростью.

Туралиону говорили, что гномы невероятно умны, хоть и немного чудаковаты, и он был готов в это поверить, если только этот… механизм, который соорудил Меггакрут, сможет выполнять хотя бы часть из того, что обещал механик. Туралион вспомнил свой первый разговор с гномом.

– Эта штука будет безопасной? – спросил он.

– Э-э-э… Ну мы все-таки используем самые передовые технологии, вы же должны это понимать, – ответил Меггакрут, проводя рукой по бакенбардам, усам и подбородку. – Но я готов поспорить, что когда-нибудь поезд станет таким же безопасным, как и самое безопасное гномское изобретение!

Что-то в его голосе подсказало Туралиону, что безопасностью там даже и не пахло, но сам он не был ни строителем, ни инженером. В общем и целом работа постепенно продвигалась.

Пока не возникла эта проблема с крысами.

– Я понимаю, что крысы кажутся вашему народу пропорционально больше, и потому для вас они намного опаснее, чем для моих людей, – Туралион попытался ответить настолько дипломатично, насколько мог, хотя так и не понял, почему Бронзобород не разрешил эту проблему еще в Стальгорне. – И мы не можем допустить, чтобы они грызли провода. Я отправлю с вами в Стальгорн нескольких своих бойцов. Они, эм-м… уничтожат вредителей и помогут вам с починкой.

Реакция Меггакрута была такой, словно он только что получил подарок от Дедушки Зимы.

– Спасибо вам, спасибо! Просто замечательно! Мы вмиг продолжим работу. И тогда наконец сможем подумать, как решить это досадное недоразумение с подводным участком. – Гном соскользнул с кресла, протянул Туралиону свою маленькую ручонку и энергично потряс его руку.

– Идите и поговорите с Арамилем, – сказал Туралион, имея в виду бывшего стражника, служившего в замке, который теперь стал помощником Туралиона по гражданским вопросам. – Он обо всем позаботится.

Туралион посмотрел гному вслед, а затем снова принялся разбирать почту. К нему приходили десятки писем от самых разных людей, и все от него что-то хотели. Юный генерал провел рукой по коротким светлым волосам и вздохнул. Ему определенно следовало прогуляться.

Он вышел наружу. Воздух был чистым и свежим, хотя в небе сгущались тучи. Юноша подошел к каналу и мельком посмотрел на свое отражение в прозрачной воде. Два года назад Туралион и его солдаты вошли в Штормград, но до этого он никогда раньше здесь не бывал. Поэтому паладину не пришлось испытать дополнительных мук, сравнивая увиденное с тем, каким город был до нашествия Орды. Представшая картина и без того наводила ужас. Знаменитые каналы оказались завалены камнями, древесиной, грязью… и обезображенными трупами. Люди с почестями похоронили погибших и расчистили завалы. Теперь вода снова свободно текла по каналам, соединяя различные части города. Туралион поднял взгляд на белокаменные стены, в вечернем освещении казавшиеся серыми, и на красные крыши. В Квартале дворфов расположились многие трудяги из клана Бронзобородов, которых отправили сюда вместе с Меггакрутом. А рядом с этим районом стоял собор.

Когда Туралион подошел поближе, раздались раскаты грома. Паладин не сводил глаз с величественного здания. Собор отстроили одним из первых. Орки сильно повредили его, но даже в то время он оставался самым безопасным местом – враги не догадались, что под собором располагались просторные помещения и катакомбы. Десятки людей спрятались там, укрывшись под каменным зданием, чтобы переждать царивший на поверхности ужас. А еще собор был одной из немногих построек, в которой оказалось достаточно места, чтобы на начальной стадии реконструкции города разместить там беженцев. Даже сейчас люди приходили сюда, когда заболевали или когда им просто нужно было небольшое напоминание о Свете.

Как, например, Туралиону.

– Ух! – Он шагнул вперед, чтобы не упасть. Паладин был настолько погружен в свои мысли, что не заметил пару детишек, пока они не врезались в него.

– Простите, дяденька! – воскликнул мальчик. Девочка посмотрела на Туралиона грустными карими глазами. Паладин улыбнулся и погладил ее по головке, обращаясь к мальчику:

– С такой силищей ты когда-нибудь станешь отличным солдатом, – улыбнулся он.

– О, да, сэр, я очень на это надеюсь, сэр! Как вы думаете, когда я вырасту и наконец смогу убивать орков, их еще не всех перебьют?

Улыбка Туралиона дрогнула.

– Я уверен, что ты сможешь хорошо послужить Альянсу, – ответил он, уклоняясь от вопроса. Месть. Горячее желание возмездия и гнев, который оно распаляло в сердце, отняли у Туралиона любимую женщину, и он не хотел своими словами посадить в ребенке зерна расовой ненависти. Все еще держа руку на голове девочки, паладин негромко произнес молитву. Свет засиял вокруг его руки, и на мгновение свечение окутало малышку. Туралион поднял вторую руку, благословляя и мальчика тоже. Обе пары сияющих детских глаз посмотрели на него с благоговением.

– Да благословит Свет вас обоих. А теперь бегите-ка вы домой. Кажется, будет дождь.

Мальчик кивнул и схватил сестру за руку.

– Спасибо, дяденька паладин!

И они побежали домой. Тот оказался поблизости – Туралион увидел, что детишки жили в соседнем с собором здании. В сиротском приюте.

Сироты. Их стало так много. Сколько же людей отдали свои жизни…

Снова послышались раскаты грома, и небеса разверзлись. Дождь полил как из ведра. Туралион вздохнул, натягивая капюшон, и быстро взбежал по ступеням собора. Даже за такой короткий подъем он промок до нитки. Запах благовоний и негромкий, едва различимый отголосок песнопений, доносившийся из глубины здания, сразу же успокоили его. Туралион привык отдавать приказы, сражаться в битвах и выходить из них покрытым кровью – собственной и орочьей. Но как же хорошо оказывалось вернуться в церковь и вспомнить, что когда-то он был обыкновенным жрецом.

Легкая улыбка коснулась губ паладина, когда он увидел своих братьев – рыцарей Серебряной Длани, – выполнявших свои обязанности здесь с таким же усердием, как и на поле брани. Архиепископ Фаол создал орден три года назад, и по его повелению сегодня паладины служили тем общинам, где люди больше всего пострадали от войны. Оглядевшись, Туралион заметил своего старого друга Утера, которому он сам дал прозвище «Светоносный». Туралион привык видеть этого крепко сложенного мужчину в полном боевом облачении, с молотом в руках, с горящими ревностным огнем глазами цвета океана и озаренного Светом, которым тот владел как могучим оружием. Но сейчас Утер был одет в простые одеяния. Он ухаживал за женщиной, которая выглядела обессиленной и истощенной. Паладин вытирал ей лоб влажной тряпкой, а свободной рукой укачивал какой-то сверток.

Когда Туралион приблизился, он увидел, что Утер на самом деле осторожно держал закутанного в пеленки новорожденного младенца. Кожа малыша все еще была сморщенной – он только что родился. Новоиспеченная мама устало, но счастливо улыбнулась и потянулась к своему ребенку. Его глубокий, здоровый плач был похож на резкую, но сладкую песню надежды. Утер возложил руку на женщину, благословляя ее саму и дитя, как Туралион до этого благословил сирот. Туралион вдруг кое-что понял: Утер всегда чувствовал себя на поле битвы как дома, и, не колеблясь, призывал Свет, чтобы сразить врагов, желавших покончить с ним и теми, кому он служил. Однако паладин точно так же ощущал себя в соборе, когда помогал новой жизни прийти в этот мир. Такова двойственная природа паладинов – они были одновременно воинами и целителями. Утер поднял голову, улыбнулся и встал на ноги, чтобы поприветствовать друга.

– Туралион, – сказал он глубоким, хрипловатым голосом. Два паладина пожали друг другу руки. – Рад тебя видеть. Наконец-то ты нашел сюда дорогу, – Утер шутливо толкнул его локтем.

– Ты прав, – согласился Туралион, посмеиваясь. – Здесь хорошо. Как же легко оказаться втянутым в водоворот дел, которые нужно закончить, но которые так и не заканчиваются. Взять хотя бы нашествие крыс.

– Чего?

– Я потом тебе расскажу. А сейчас – чем я могу помочь? – Юный паладин решил, что важнее помочь людям здесь, чем сидеть в крепости и разбирать бумажки.

Утер вдруг слегка прищурился, глядя Туралиону через плечо.

– Кажется, тебя только что нашло одно такое незаконченное дело, – проговорил он.

– Да ну? – спокойно хмыкнул Туралион, оборачиваясь.

Он словно увидел призрак прошлого, как будто эпизод его жизни был вырван из нужного места и времени и снова повторился в совершенно иных обстоятельствах. Она стояла перед ним в мокрой одежде, с мокрыми волосами и с каплями дождя на лице, глядя своими изумрудными глазами прямо на него. Она попала под дождь и сейчас выглядела так же, как почти два года назад, когда пришла к нему…

Глаза Аллерии Ветрокрылой сузились, как будто она тоже подумала о той ночи, и воспоминание было ей неприятно. Туралион похолодел, но вовсе не потому, что его одежда тоже промокла.

Аллерия сухо поклонилась – сначала Утеру, а затем ему.

– Светоносный. Генерал.

А, так вот, значит, как пройдет этот разговор.

– Следопыт, – Туралион даже удивился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. Он отчасти ожидал, что тот надломится от переполнявших его чувств. – Что привело тебя сюда?

– Вести, – коротко ответила эльфийка. – Худшие из всех возможных. – Она мельком посмотрела Туралиону в глаза, а затем перевела взгляд на Утера. – Вряд ли что-то еще могло заставить меня прийти.

Туралион почувствовал, как у него дернулась щека, и стиснул зубы.

– Тогда прошу, рассказывай.

Аллерия презрительно огляделась.

– Интересно, туда ли я пришла, чтобы просить о помощи. Я не думала, что генералы, рыцари и воины Света будут ухаживать за младенцами в церкви.

Туралион был рад почувствовать гнев – тот хотя бы заглушил боль в его сердце.

– Мы служим там, куда нас привело наше призвание, Аллерия. Все мы. Я уверен, что ты проделала столь долгий путь не для того, чтобы оскорблять нас. Говори.

Следопыт вздохнула.

– Недавно я встречалась с Кадгаром и другими правителями Альянса, в том числе и с твоим королем. Похоже, что на месте, где раньше стоял Темный портал, образовался пространственный разлом. Кадгар считает, что очень скоро через него снова смогут пройти орки или даже целая вторая Орда. Он усадил меня на грифона и отправил сюда, чтобы предупредить тебя.

Теперь их внимание было целиком приковано к ней, и паладины молча слушали, пока она пересказывала им все, что узнала. В который раз с момента гибели Льва Азерота Туралион пожелал, чтобы Андуин Лотар все еще был жив. Он часто ловил себя на этой мысли, когда ему предстояло принять трудное решение, принять бой, или когда просто нужно было с кем-то поговорить. Лотар принимал решения незамедлительно, спокойно и без колебаний, и остальным оставалось лишь следовать за ним. Несмотря на то что другие ветераны начали называть себя Сынами Лотара, сам Туралион, хотя и был когда-то его правой рукой, чувствовал себя неловко. Он не считал себя сыном этого великого человека, хотя и был готов защищать идеалы Лотара до самого последнего вздоха. Паладин все еще предавался раздумьям, когда Аллерия закончила говорить и повернулась к нему, ожидая ответа.

– Ну, так что? – требовательно спросила она.

– Что говорят по этому поводу Громовые Молоты? Что думает Курдран?

– Сомневаюсь, что он об этом знает, – признала Аллерия. У светловолосой эльфийки хотя бы хватило стыда смутиться, говоря об этом.

– Что? Ты проделала такой путь, чтобы предупредить меня, причем летела на спине одного из их грифонов, и никто не удосужился сказать предводителю Громовых Молотов, что происходит?

Она снова пожала плечами, и Туралион едва сдержался, чтобы не выругаться. Во время Второй войны все участники Альянса сражались вместе. Эльфы, люди и дворфы – Громовые Молоты и их братья Бронзобороды – бились бок о бок. Но за последний год правители людей, похоже, отстранились от своих инородных союзников. Эльфы все еще принимали участие в защите крепости Стражей Пустоты, но скорее из-за своей любви ко всему магическому, а не из-за желания помочь людям. Бронзобороды оставили в Лордероне своего посла – Мурадина Бронзоборода – и таким образом поддерживали тесные связи с королем Теренасом. А в Штормграде обитал жизнерадостный кроха Меггакрут со своими помощниками. Туралиону стало стыдно при воспоминании о том, как он сегодня утром посмеивался над гномом. Ведь Меггакрут и его народец оказывали чужакам неоценимую услугу.

Но, несмотря на всю преданность, храбрость и мастерство Громовых Молотов, многие люди, похоже, считали наездников на грифонах обыкновенными дикарями.

– Ты что, будешь ждать, когда дворфы скажут тебе, что делать? Или когда к тебе явится призрак Лотара?

Туралион нахмурился. Щеки Аллерии покраснели, и она опустила глаза, понимая, что зашла слишком далеко.

– Громовые Молоты были и остаются нашими преданными союзниками, – негромко, но твердо произнес Туралион. – Они – такая же часть Альянса, как и все остальные. Я должен убедиться, что им доложат обо всем как можно скорее.

– Мы должны немедленно отправиться в путь, – настаивала Аллерия. – Грифон отнесет тебя в Лордерон. Я доберусь туда сама.

Значит, она даже не собиралась удостоить его своей компании в пути. Туралион ответил не сразу. Он посмотрел на Утера – тот закипал от нанесенного другу оскорбления. Паладины переглянулись. Утер кивнул и повернулся к молодой матери с ребенком.

– Ты ведь приведешь членов своего ордена, верно? – спросила Аллерия наперед, как будто заранее знала, что он ответит. Когда Туралион покачал головой, эльфийка опешила. – Что? Почему нет?

– Архиепископ хочет, чтобы они оставались здесь и в Лордероне. Многие люди нуждаются в их помощи.

– Ты ведь даже не спросил!

– Мне не нужно спрашивать, чтобы знать его ответ. Не беспокойся. Если возникнет крайняя нужда, они придут. Но нужда принимает самые разные формы. Пойдем. Давай немного поговорим.

– Нам нужно…

– Пять минут ничего не изменят.

Она нахмурилась. Туралион заметил, что она дрожит. Капля дождя скатилась с ее мокрых волос по лицу. Она была похожа на слезу, но такого проявления мягкосердечия от эльфийки ждать не стоило. Впрочем, в ту секунду ему очень сильно захотелось прижать ее к себе. Эта холодность, эти колкие ядовитые слова и искажавшая ее милое личико ненависть… Туралион знал, откуда они взялись. И он понимал, почему Аллерия несет это в себе.

И это понимание, как кинжал, пронзило ему сердце.

– Я писал тебе. Ты ни разу не ответила, – негромко сказал он.

Она пожала плечами, машинально укутывая свое стройное тело плащом, хотя ей следовало переодеться в сухую одежду.

– Я путешествовала. Патрулировала. Совсем недавно мы были в Альтеракских горах, – сказала Аллерия. – Ходили слухи, что там среди скал прячутся орки. – Она позволила себе угрюмую улыбку. – Мы нашли десятерых.

Туралиону не нужно было спрашивать, что она и ее следопыты сделали с обнаруженными орками. Он подумал, не начала ли она брать трофеи. Однажды он увидел, как Аллерия с дикой улыбкой на лице склонилась над телом орка, и паладина потрясло то наслаждение, с которым она убила его.

– Аллерия, – тихо произнес он. – Я тебе писал, и ты ни разу не ответила. Ты ничем мне не обязана. Я это понимаю. Но если… из-за того, что между нами произошло, ты больше не можешь со мной работать, я должен узнать это сейчас. Я – твой командир. Я… Альянс не может допустить, чтобы на поле боя выяснилось, что ты не слышишь меня и не подчиняешься приказам. – Туралион подождал, пока эльфийка снова посмотрит на него. – Ты будешь подчиняться приказам?

– Это будет нетрудно, – резко ответила она. – Альянс желает смерти каждому орку. Я хочу того же. Так что мы можем покончить с ними вместе.

– Так вот, чем мы все для тебя стали, просто средством для достижения цели. Способом побыстрее убить как можно больше орков.

– А ты ждал чего-то еще? – усмехнулась Аллерия. – Кадгар нашел меня лишь потому, что я и мои следопыты охотились на орочьих дезертиров в Альтераке. Я согласилась встретиться с ним в крепости Стражей Пустоты, поскольку его посланник сказал, что речь пойдет об орках. И я согласилась передать тебе его призыв по той же самой причине. – Она нахмурилась. – И чем скорее мы доберемся до Лордерона, тем скорее я смогу отыскать еще больше этих зеленокожих тварей и очистить наши земли от их мерзости! – с жаром продолжила она, сверкая глазами и повысив голос. Некоторые люди повернулись в их сторону. – Я уничтожу их, всех до единого. Даже если это займет у меня сотню лет!

Туралион почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

– Аллерия, – начал он, понижая голос, – ты говоришь о геноциде.

Ее губы изогнулись в жестокой улыбке.

– Геноцид можно устроить, только убивая разумных существ. А так я всего лишь истребляю вредителей.

Он с ужасом понял, что она искренне верила в то, что говорила. Аллерия действительно не считала орков разумными. Она видела в них лишь чудовищ, монстров или… крыс. Туралион понимал, что он и сам убил многих из них… и из-за того, что орки сделали с его народом, он часто делал это с пламенным гневом в своем сердце. Но это… Аллерия не хотела справедливости. Она не хотела, чтобы орки заплатили за совершенные ими преступления, она хотела причинить им боль. И, если получится, уничтожить целую расу.

Он шагнул к эльфийке, протягивая руку, надеясь достучаться до нее.

– Ты так много потеряла. Я это понимаю.

Аллерия ударила его по руке, отбрасывая ее в сторону.

– Ха! Человек говорит об утрате? Да что ты вообще о ней знаешь? Ваши жизни так коротки, что вы даже не успеваете узнать, каково это – любить кого-то по-настоящему!

Туралион побледнел. Несколько секунд он не мог ничего сказать. Аллерия сверлила его взглядом, быстро дыша и ожидая ответа.

– То, что вы живете дольше, вовсе не означает, что вы чувствуете сильнее или острее других, – наконец проговорил он. – Уж в этом можешь мне поверить. – Он робко улыбнулся ей, но выражение ее лица лишь стало еще жестче.

– Так, значит, ты лучше меня, потому что живешь вот столько? – с вызовом бросила эльфийка, щелкая пальцами. – Или ты лучше, потому что с тобой твой драгоценный Свет?

– Аллерия, я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Ты это знаешь. Но ты говоришь не о справедливости, а о мести. И я вижу, что с тобой происходит из-за этого. Свет принадлежит не мне, а всем нам. Он дарует исцеление. Он…

– Не смей читать мне нотаций! – предупреждающе прошипела она со стальными нотками в голосе. – Твой Свет не остановил орков, когда они прорвались в наш мир, верно? Свет не может восстановить мою разоренную родину или вернуть мне моего…

Аллерия вдруг резко замолчала. Туралион некоторое время смотрел на нее, а затем глубоко вдохнул.

– Следопыт, – официально произнес он, – вот мой приказ. На данный момент ты останешься здесь, в Штормграде, вместе со мной и с половиной наших войск. Прикажи своим подчиненным собраться здесь. Город только начал восстанавливаться. Я не оставлю его без защиты.

Она стиснула зубы.

– Так мы что, собираемся просто переждать войну здесь, сэр, как какие-то трусы, сэр?

Туралион не дал ей себя разозлить.

– Я запрошу подкрепление, и, когда оно прибудет, мы отправимся в путь. Но до тех пор мы останемся здесь.

Она кивнула.

– Ты будешь защищать город, потому что в нем живут люди. Теперь я понимаю. Разрешите удалиться, чтобы собрать моих следопытов, сэр?

Аллерия нарочно подбирала слова, чтобы задеть его, и у нее получилось. Но Туралион больше переживал из-за того, что стало с ней, раз следопыт решилась их произнести. А точнее, что Аллерия сама с собой сделала. Эльфийка так сильно изменилась. Туралион с грустью вспомнил, как они вели себя при первой встрече. Он запинался, пораженный ее изяществом, красотой, а позже и ее совершенным мастерством. Она же потешалась над ним и смотрела заинтересованно, но слегка свысока. Потом Туралион привык к этому, и стал относиться к ней с меньшим трепетом, хотя тот и не исчез полностью – это было невозможно. Тогда Аллерия начала уважать его. Затем он ей понравился. Затем она стала стремиться проводить с ним время, сражаться с ним бок о бок, и когда-то он верил, что ей хочется чего-то большего.

Но от той женщины, похоже, мало что осталось. И Туралион мог лишь печалиться и беспокоиться о том, как сильно она изменилась, а еще думать, не позволит ли она своей ненависти к оркам лишить себя осторожности. Свет… если она погибнет из-за своей опрометчивости…

Паладин вдруг понял, что все еще смотрит на нее, и кивнул. Из-за кома в горле он вряд ли смог бы что-нибудь сказать. Аллерия склонила голову, соблюдая необходимый минимум вежливости, и зашагала прочь.

Туралион смотрел ей вслед, гадая, правильное ли принял решение. Что бы сделал Лотар? Стал бы он ждать прибытия подкрепления или сразу бы ринулся в бой? Потеряет ли Туралион время или поступит мудро? И если он сейчас пошлет своего заместителя, Даната Троллебоя, и половину войск в крепость Стражей Пустоты, будет ли этого достаточно?

Он помотал головой, отгоняя эти мысли. Сейчас паладин не мог позволить себе сомневаться, и это решение казалось ему правильным. Нужно было разослать гонцов. Одного к Громовым Молотам, чтобы сообщить им о сложившейся ситуации, и одного в Лордерон.

«А еще одного к Меггакруту», – подумал Туралион, грустно улыбаясь. Следовало предупредить гнома о том, что, к сожалению, он все-таки не сможет выделить бойцов для очистки поезда от крыс.

Шепот.

Тихий голос, едва различимый, если только к нему не прислушиваться. Даже шорох крыльев летящей птицы и шелест оторвавшегося листка, медленно опускающегося на землю, были громче, чем шепот, дразнивший слух Нер’зула.

Но он его слышал.

Шаман держал в своих руках череп, смотрел в глубокие пустые глазницы и слышал голос Гул’дана. Ему казалось, что голос звучал так же, как и при жизни – льстивый, жаждущий одобрения, он с готовностью отвечал на вопросы и предлагал возможные решения, но одновременно с этим едва скрывал свое презрение и страсть к могуществу.

Гул’дан после смерти, как и при жизни, надеялся внушить своему бывшему учителю уверенность в том, что тот может на него положиться. Но Нер’зул не дал ему обмануть себя во второй раз. Когда-то, сам того не желая, из-за собственной доверчивости, Нер’зул предал свой народ, а этот орк, чей череп теперь лежал в его скрюченных руках, захватил власть, думая, что втоптал старого шамана в грязь.

– Скажи, мой ученик, кто продолжает жить и властвовать, а кто мертв? – прошептал он черепу.

Вдруг его походный шатер наполнился светом, и Нер’зул моргнул, отвлекаясь от разговора с черепом. В проходе на фоне дневного неба, чей свет разогнал полумрак шатра, кто-то стоял.

– Мы захватили портал! – объявил Гром Адский Крик.

Нер’зул улыбнулся. Пока что все шло по плану. Он отрешенно погладил пожелтевшую кость, как питомца, ищущего внимания. Как же уместно и справедливо то, что именно череп Гул’дана помог ему заново расширить разлом.

Нер’зул жестом пригласил Грома и его спутника, Терона Кровожада, войти внутрь. Он назначил их своими заместителями. Кровожад возглавил рыцарей смерти и огров, а Гром передавал приказы шамана разным кланам. А их набралось много. Громоборцы, клан Смеющегося Черепа и Костеглоды присоединились к ним. Отказались вступить в Орду лишь Красные Ходоки… точнее то, что от них осталось. Все остальные кланы снова объединились под его началом, сделав Орду почти такой же сильной, какой она была до первого вторжения в Азерот. Почти.

– Я очень доволен, – улыбнулся Нер’зул. – А теперь… вы знаете, что нужно делать дальше.

– О, я-то знаю, что делать, – заверил старого шамана Кровожад. – Но ты уверен, что сможешь поддерживать разлом в одиночку?

Даже с помощью подсказок и предложений черепа – впрочем, далеко не все они оказались полезными или хотя бы разумными – Нер’зулу понадобилась поддержка нескольких рыцарей смерти, работавших сообща, чтобы расширить разлом.

Наглец! Он не имеет права говорить с тобой в таком тоне, – послышался негромкий шепот артефакта.

Нет. Не имеет.

– Я справлюсь, – коротко ответил Нер’зул, чувствуя затаившуюся внутри силу. Он уже много лет не ощущал себя настолько могущественным. Казалось, что, прикоснувшись к энергии черепа, он разбудил глубоко внутри себя что-то, чего ему не хватало, хотя раньше этого даже не понимал. И это было… хорошо. – Когда мы закончим восстанавливать врата, портал сам станет себя поддерживать. Возвращайся к своим обязанностям, Терон.

Глаза рыцаря смерти слегка сверкнули из-под капюшона. Затем он вежливо кивнул, развернулся, отчего плащ всколыхнулся у него за спиной, и выскользнул из шатра.

Нер’зул повернулся к Грому, и тот кивнул ему.

– Я готов, Нер’зул. Более чем готов.

– Очень хорошо… Чем скорее ты начнешь, тем скорее мы сможем достичь наших целей.

Гром отсалютовал ему топором и последовал за Кровожадом. Нер’зул еще минуту посидел во тьме, а затем вышел из шатра. Он успел увидеть, как орк и рыцарь смерти подошли к порталу и прошли через него, переместившись в другой мир, где сам Нер’зул ни разу не был.

Он продолжал смотреть на разлом, машинально поглаживая пальцами гладкую поверхность черепа Гул’дана.

И теперь тебе даже не придется видеть этот Азерот. Ведь скоро тебя ждет нечто куда более славное! – с жаром произнес мертвый голос черепа.

Да, – подумал Нер’зул, – очень скоро.

– Какие вести? – требовательно спросил Терон Кровожад у Газа Кромсателя Душ, топая своими тяжелыми сапогами по земле Азерота. Когда портал только открылся, Газ повел через него группу их собратьев, а теперь руководил работами на этой стороне портала. От орков требовался лишь физический труд, необходимый, чтобы восстановить портал из разбросанных по всей долине обломков, а рыцари смерти должны были превратить физические врата портала в нечто большее. При помощи своей темной магии они могли расширить и стабилизировать разлом, чтобы Орде было удобнее им пользоваться.

– Они почти не сопротивлялись, – посмеиваясь, ответил Кромсатель Душ. – Во тьме у них не было никаких шансов. – Он махнул рукой назад, туда, где Кровожад смог разглядеть очертания врат портала. Магические тени, заполнявшие долину, почти не притупляли обостренных чувств рыцаря смерти. – Работа над основанием продвигается быстро. Мы закончим его через день или два.

Кровожад хмыкнул, наблюдая за работой. Первый Темный портал находился внутри простой каменной арки, стоявшей на небольшом подъеме. Когда портал схлопнулся, арка тоже разрушилась. Орки, которым они поручили подготовительные работы, уже расчистили площадку от обломков и были заняты тем, что складывали друг на друга каменные блоки, которые притащили из Дренора. Основание нового портала должно было стать функциональным, а не декоративным – на блоках лишь спешно вырезали несколько орочьих рун. Но этой основы было вполне достаточно для стабилизации портала, а остальное казалось Кровожаду неважным.

– Что слышно о других кланах, оставшихся в этом мире? – спросил он.

– Мы обратились к ним при помощи снов и видений, когда захватили долину, – ответил Кромсатель Душ. – Впрочем, я не знаю, долго ли они будут идти сюда.

Но уже через несколько часов Кровожад услышал звук приближающихся шагов. Он поднялся с валуна, на котором сидел, посмотрел на почти завершенный портал и замер. Неестественная тьма еще висела в воздухе, не давая людям сразу же нанести ответный удар и заставляя их гадать, что происходит. Но она не мешала ни оркам, ни рыцарям смерти, и шаги уверенно приближались.

Наконец, в зону видимости вошел отряд орков. Побитые и потрепанные, всего три дюжины, они шли с высоко поднятыми головами, держа оружие наготове. Впереди, постоянно крутя головой, шагал пожилой орк. Несмотря на свой возраст, он все еще отличался крепким телосложением. Когда они подошли ближе, Кровожад узнал орка и понял, почему тот крутил головой – у него был всего один глаз. На месте второго находился жуткий выпуклый шрам, и Кровожад вспомнил массу слухов о том, как Килрогг Мертвый Глаз потерял свое око… и что получил взамен.

Кровожад двинулся навстречу вождю клана Кровавой Глазницы.

– Килрогг, – позвал он, подходя ближе. Приближаться к Килроггу без предупреждения было неразумно.

Вождь повернул голову, и его оставшийся глаз уставился на Кровожада.

– Кровожад, – поздоровался он в ответ, ускоряя шаг и жестом приказывая своим воинам рассредоточиться у него за спиной. – Мне было видение, что ты ждешь меня здесь.

Рыцарь смерти кивнул. Он заметил, что Килрогг перевел взгляд ему за спину, и тот упал на почти завершенный Темный портал.

– Так это правда, – негромко произнес вождь. – Портал восстановлен!

– Это правда, – кивнул Кровожад. – Мы пришли из Дренора. И ты можешь вернуться туда.

– Неужели наша земля ожила?

– Дренор все еще умирает, – признал Кровожад, – но у Нер’зула есть план.

Однако от этих слов Килрогг нахмурился еще сильнее.

– Нер’зул? Этот старый глупец? А он-то тут как замешан? Он тоже являлся мне в видении, но я подумал, что это просто образ из прошлого.

– Скорее, знамение будущего, – ответил Кровожад. – Нер’зул снова взял власть в свои руки и восстановил Орду. Он объединил все оставшиеся кланы Дренора. – Рыцарь смерти тактично умолчал о Красных Ходоках, которые все равно уже почти вымерли, – и заново открыл проход. И у него есть план, который спасет наш народ, хотя и не наш мир.

Килрогг почесал шрам под пустой глазницей.

– Так все это – его рук дело? Этот план… ты думаешь, он сработает?

Кровожад кивнул.

– Хм-м. Быть может, он наконец избавился от слабости и сомнений, которыми его одарил Гул’дан. Если Нер’зул снова стал тем, кем был раньше, то я с радостью последую за ним. – Килрогг покачал головой и понизил голос. – И, честно говоря, я бы с радостью оставил этот мир и перебрался в наш, даже если он все еще умирает. Мы слишком долго были заперты здесь.

Кровожад снова кивнул.

– Тогда иди, – поторопил он вождя Кровавой Глазницы. – Нер’зул и другие ждут тебя по ту сторону портала, и я знаю, что твой опыт и мудрость им очень пригодятся. Но сначала скажи мне, что слышно о других орках, оставшихся здесь?

– Если не считать Северных Волков, которые всех нас и знать не желают, на свободе осталось лишь два клана, – начал Килрогг. – Кланы Драконьей Пасти и Черной Горы. – Он поморщился. – Клан Драконьей Пасти продолжает прятаться от людей где-то в горах, и они все еще контролируют красных драконов. Год назад они заключили союз с кланом Черной Горы. Ренд и Мейм Черноруки возглавляют его, и они заняли крепость Черной Горы, – Килрогг пожал плечами. – Я бы не хотел, чтобы мой опорный пункт находился на месте поражения Молота Рока, но братья всегда его недолюбливали.

Это было совсем нехорошо.

– Как ты думаешь, они вернутся к порталу и в Дренор? – спросил Кровожад.

Килрогг покачал головой.

– Нет, они, похоже, вполне довольны Азеротом, – ответил он. – Я бы не стал их ждать.

Кровожад нахмурился, но кивнул.

– Благодарю тебя, Килрогг. А теперь иди, Дренор ждет.

Килрогг кивнул в ответ, отвернулся и повел своих воинов вверх по уклону, поднимаясь к восстановленному порталу. Тот мерцал даже во тьме.

– Вперед, в Дренор! – проревел он, указывая на разлом, и первый воин, не колеблясь, вошел в портал. За ним последовали остальные. Килрогг шел последним. Он обернулся, посмотрел на долину, на Азерот и поднял оружие.

– Воин отступает… но лишь затем, чтобы восстановить силы. Я вернусь, – поклялся он. – Этот мир и его народы еще познают мою ярость.

После этого он тоже вошел в портал и исчез.

Мурадин Бронзобород, брат короля Магни и посланник дворфов в человеческом королевстве Лордерон, быстро шел по коридорам королевского дворца.

– Ох уж эти изгибы, повороты, закутки и закоулки, – ворчал он себе под нос. Если память ему не изменяла, то винтовая лестница, по которой можно было подняться на балконы личных покоев короля, находилась где-то рядом. Мурадин припомнил, что, если пройти через этот оружейный зал, он окажется…

– Стоять!

Дворф слегка подпрыгнул и тут же понял, что голос принадлежит мальчишке. Скрывая за пышной бородой широкую ухмылку, он заглянул за угол и увидел юного Артаса, стоявшего перед расположенным на небольшом пьедестале полным комплектом боевых доспехов. Принцу уже исполнилось двенадцать, он стал красивым мальчишкой, розовощеким, улыбчивым, с золотистыми вьющимися волосами. Но в ту секунду принц Артас выглядел очень серьезным – в руках он держал деревянный меч, который был нацелен доспехам в горло.

– Ты думал, что сможешь пройти здесь, гнусный орк? – воскликнул Артас. – Ты находишься в землях Альянса! На этот раз я помилую тебя. Убирайся и никогда не возвращайся!

Несмотря на то, что Мурадин был голоден; несмотря на то, что он опаздывал, дворф продолжал смотреть и улыбаться. Ведь ради этого они все и сражались, разве нет? Он, и Магни, и их братец Бранн, и люди – Лотар, будь земля ему пухом, и юный Туралион. Ближе к концу Второй войны они вместе бились, чтобы спасти Стальгорн. А затем Мурадин и Бранн дошли с людьми до Темного портала и стали счастливыми свидетелями того, как тот был уничтожен. Так детишки оказались в безопасности. Так им всем был дан шанс на будущее.

Артас напрягся.

– Что? Ты не уйдешь? Я дал тебе такую возможность, но теперь нам остается лишь сражаться!

С яростным криком юный принц бросился в бой. Он был достаточно умен, чтобы не наносить древнему доспеху настоящих ударов, ведь его отец наверняка рассердился бы из-за этого. Но мальчик рьяно нападал на своего воображаемого противника, оставаясь на расстоянии. Улыбка исчезла с лица Мурадина. Это еще что такое? Этого паренька вообще кто-нибудь учит сражаться? Только посмотрите, как размашисто и беспечно он якобы отражает удары! И как он держит меч… ох, неправильно, все неправильно. Дворф нахмурился, когда, слишком сильно взмахнув деревянным мечом, Артас выронил его, и тот, пролетев через весь зал, с громким стуком упал на пол.

Артас ахнул и огляделся, чтобы посмотреть, не привлек ли он таким грохотом чьего-нибудь внимания. Его щеки залила краска, когда он встретился взглядом с Мурадином.

– Эмм… Посланник… Я тут только…

Мурадин прокашлялся, смутившись из-за увиденного не меньше Артаса.

– Парень, я ищу твоего отца. Ты не мог бы подсказать мне дорогу? А то в этом проклятом дворце все слишком запутано.

Артас указал на лестницу слева от него. Мурадин кивнул и поспешил подняться по закручивающимся ступеням, стремясь как можно скорее убраться из зала.

Он пришел как раз вовремя, чтобы услышать возмущенный рев Тораса Троллебоя – в общем, ничего нового, подумал дворф.

– Торговать? С вами? Продажные шкуры, да вы же всю войну с орками якшались!

Что же там происходит? Мурадин ворвался на балкон, ожидая увидеть там… ну, он сам не очень-то знал, чего ожидать, но точно не думал увидеть маленькое зеленое существо с огромными ушами, как у летучей мыши, и такими же огромными глазами, которые в этот момент были широко распахнуты от страха. Существо было лысым, и носило брюки, накрахмаленную рубашку и жилетку. А еще у него имелся монокль, который выскочил из глазницы и теперь болтался на цепочке.

– Нет, нет, нет, нет! – неистово размахивая руками, натужно заохало зеленое существо писклявым голоском. Его глаза находились примерно на уровне стола, за которым завтракали Троллебой и король Теренас. Существо неуклюже схватилось за монокль. – Вы меня совсем неправильно поняли! Все совсем не так!

– Разве нет, Крикс? – спокойный тон Теренаса сказал Мурадину, что никакой угрозы на самом деле не было. Король потянулся за куском хлеба и начал намазывать на него масло.

– Нет! – наигранно оскорбленным тоном воскликнул Крикс. – Ну. Один торговавший принц, да. Он так поступил, – Крикс слегка прокашлялся. – Заключил союз с Ордой. Но! Это всего лишь один неразумный принц, и даже он пришел в чувство после Второй войны. А остальные гоблины сразу же поняли, что гораздо лучше оставаться в нейтралитете. Лучше для вас, для нас, для всех! Только так начинает процветать свободная торговля, и мы все оказываемся в выигрыше!

Мурадин нахмурился. Теперь он понял, что это за существо. Гоблин.

– Что этот мелкий зеленый хапуга делает за нашим столом, Теренас? – спросил Мурадин, проходя мимо существа.

Прежде, чем король успел ответить, гоблин затараторил:

– Крикс Уиклиш, рад с вами познакомиться. Вы дворф, как я погляжу!

– Удивительно точно подмечено, – прорычал Троллебой.

– Возможно, ваш народ пожелает вступить в торговое соглашение! Эти два человека, похоже, не очень-то к этому готовы. В смысле… вы только подумайте! – Эффект от заискивающей улыбочки Крикса мог быть куда сильнее, не окажись его зубы такими острыми. – Вы любите добывать руду… а мы любим рубить деревья! Это же идеальное торговое партнерство! Наши крошшеры смогут расчистить для вас землю…

– Спасибо, Крикс, достаточно, – прервал его Теренас. – Теперь, когда посланник Мурадин прибыл, нас ждут дела. Я поговорю с тобой позже сегодня вечером и посмотрю на бумаги, которые ты обещал.

– Что? – Мурадин сердито посмотрел на короля. – Теренас, да этот мелкий жулик продается и нашим, и вашим. Я скорее поверю… Эй!

Крикс, схвативший со стола абрикосовую булочку, замер, и она повисла на полпути к его рту. Гоблин слегка улыбнулся. Мурадин продолжал сверлить его взглядом. После прибытия сюда дворф за месяц подружился со всеми придворными поварами, а особенно коротко сошелся с кондитерами. Эти отношения, завязанные из стратегических соображений, вскоре стали приносить сладкие, вкусные плоды – взять хотя бы эти булочки. А теперь этот гоблин хотел умять его десерт!

– Король Теренас попросил тебя уйти, – проговорил дворф. Крикс кивнул. Монокль снова выпал. Гоблин засунул булочку в рот, низко поклонился и заспешил прочь.

– Вот же проклятый паразит, – прорычал Мурадин.

– Зато он забавный, – заметил Теренас. – И в его идеях есть рациональное зерно. Но раз вы наконец пришли, посланник, боюсь, мы должны обсудить менее приятные дела. Например, ситуацию с королем Перенольдом.

– Король! Ха! Мне противно так его называть. Это просто оскорбительно! – воскликнул Троллебой. Он ударил кулаком по столу, из-за чего чаши, кувшины и тарелки подскочили. – Он предал нас, почти уничтожил, и чем в итоге за это поплатился? – Его вытянутое лицо помрачнело. – Я считаю, что нужно бросить его в темницу или вообще казнить!

– Ага, я бы и сам не стал держать предателей в золотых клетках, – поддакнул Мурадин. Он никогда не подбирал слова, а сразу говорил все, что было у него на уме, не беспокоясь о том, что может кого-то обидеть. Мурадин понимал, что некоторым правителям Альянса это неприятно, но он знал, что и Теренас, и его старый друг Троллебой рады его прямоте.

Троица сидела за невысоким столом на одном из верхних балконов дворца, откуда открывался вид на простиравшееся за городом озеро на фоне гор. Вид был потрясающим, но он также способствовал более основательному обсуждению, поскольку именно через эти самые горы из-за предательства Айдена Перенольда Оргрим Молот Рока смог провести свою Орду. После войны Теренас ввел войска Альянса в Альтерак, объявил в королевстве военное положение и взял Перенольда – предателя, из-за которого так сильно раскричался Троллебой, – под стражу. Но Теренас просто посадил бывшего короля под домашний арест, оставив его в собственном замке, и приказал пристально наблюдать за остальной его семьей. С тех пор с ними так ничего больше и не сделали.

Троллебой, например, был этим страшно недоволен. Будучи ближайшим соседом Перенольда, он с давних пор вынужден был терпеть изощренные интриги короля Альтерака. И лишь благодаря тому, что во время войны Троллебой быстро сообразил, что происходит, и сразу же принял меры, он смог перекрыть перевалы и отрезать часть Орды от города. Иначе вся армия стеклась бы на равнину, пересекла озеро, подошла к Столице, и тогда город наверняка бы пал.

– Я согласен, он заслуживает куда более серьезной кары, – осторожно произнес Теренас, явно стараясь смягчить суровый настрой своего друга. Мурадин потянулся за булочкой и взял сваренное вкрутую яйцо. – Но он – законный король, или, по крайней мере, был им, – продолжал Теренас. – Мы не можем просто изгнать его или посадить в темницу. Ведь тогда остальные короли забеспокоятся, что мы поступим так же и с ними, если они хоть в чем-то станут нам перечить.

– Так и будет, если они окажутся такими же предателями, как Перенольд! – продолжал спорить Троллебой, постепенно, впрочем, успокаиваясь. Мурадин знал, что Торас был далеко не глупцом – за его грубоватой наружностью скрывался незаурядный ум.

– Да, деликатная ситуация, – вздохнул Мурадин, решив скушать еще одну булочку. – И со скалы его не сбросишь, потому что потеряешь доверие остальных своих товарищей, но и позволить ему уйти от наказания тоже нельзя.

– Мы должны заставить Айдена отречься от престола, – снова подал голос Теренас. Они уже не в первый раз говорили об этом. – Когда он перестанет быть королем, мы сможем судить его и казнить, как любого другого знатного человека Альянса. – Он пощупал свою бороду. – Загвоздка в том, что он отказывается.

Троллебой усмехнулся.

– Ну конечно отказывается! Он понимает, что отречение означает его смерть! Однако нам нужно что-то предпринять, причем быстро. В данный момент у него слишком уж много свободы, того и гляди получим проблем.

Теренас кивнул.

– Мы действительно слишком долго не можем принять решение, – согласился он. – С Альтераком необходимо что-то делать, особенно учитывая надвигающиеся на нас новые неприятности, – он вздохнул. – Последнее, что нам сейчас нужно, так это оказаться втянутыми в новую войну, при этом ожидая очередной удар в спину.

– А что же его отпрыск? – спросил Мурадин, щелчком сбивая со своей величественной бронзовой бороды крошку. – Он не попытается занять трон?

– Ты имеешь в виду Алидена? – с усмешкой уточнил Троллебой. – Это яблочко недалеко упало от яблоньки.

– Я и сам об Алидене невысокого мнения, – признал Теренас. – В детстве его слишком сильно баловали… он никогда не знал ни тягот, ни невзгод, никогда не сталкивался с опасностью. Я боюсь, что качеств, необходимых правителю, у него тоже нет. Однако на каких же основаниях мы можем не дать ему взойти на престол? Он – сын Айдена, наследный принц Альтерака. Если его отец отречется от престола, корона перейдет к нему.

– У нас нет доказательств тому, что он знал о предательстве своего отца, – нехотя произнес Троллебой. – Не скажу, что слепец лучше подлеца, но, по крайней мере, это говорит в его пользу.

В ту же секунду в дверях показался слуга. Мурадин нахмурился, боясь, что тот назойливый гоблин снова хочет поговорить с ними. Однако слуга принес хорошие вести.

– Лорд Давал Престор просит аудиенции, ваше величество, – обратился он к Теренасу.

– Ах, пожалуйста, Лавин, отправьте его сюда, – ответил король. Он повернулся к Троллебою и Мурадину: – Вы двое знакомы с лордом Престором?

– Да, он замечательный человек, – ответил Мурадин. – То, что он смог выжить после всего, что на него свалилось, многое о нем говорит. – Троллебой согласно кивнул.

Мурадин, кусая яйцо, подумал, что судьба жестоко обошлась с лордом Престором. Конечно, до недавнего времени дворф о нем ничего не слышал, ведь он почти не следил за жизнью знатных родов людей. Но ему рассказали, что Престор правил крошечным наделом земли глубоко в Лордеронских горах. Его родословная прослеживалась до самого королевского дома Альтерака, и он был дальним родственником Перенольда. Вся вотчина Престора пала жертвой нападения драконов во время Второй войны, и лишь он один вместе со своей семьей смог сбежать. Впервые люди узнали об этом человеке и о его землях самым удивительным образом – Престор, едва держась на ногах, в одиночку, без слуг или стражи, пришел в Столицу, имея при себе лишь одежду и свое доброе имя. Родословная позволила ему войти в общество знатных людей, а благодаря умению располагать к себе, он завоевал дружбу некоторых из них, включая сидевшую за столом троицу. Именно Престор посоветовал ввести в Альтераке военное положение, и не только Теренас, но и все остальные короли Альянса сразу же согласились, что это хорошее, хоть и временное решение.

Сам лорд через мгновение вышел на балкон. Он изящно поклонился в пол. В теплом утреннем свете его черные вьющиеся волосы отливали синевой.

– Ваши величества, – Престор говорил негромко, но его глубокий баритон с легкостью разносился по небольшому балкону. – И благородный посланник. Как же я рад снова видеть вас.

– И мы рады, – искренне ответил Теренас. – Присаживайся и присоединяйся к нам. Не желаешь ли чаю?

– Абрикосовые булочки сегодня особенно хороши, – добавил Мурадин. Несколько крошек вылетело у него изо рта, и он прикрыл его рукой. Из-за присущей Престору опрятности дворф всегда чувствовал себя в его присутствии неотесанным мужланом.

– Премного благодарен, милорды. – Престор изящно сел за стол, перед этим протерев сиденье платочком, и налил себе чашечку чая. Мурадин предложил ему блюдо с булочками, но Престор улыбнулся и вежливо отказался, подняв ухоженную, без намека на мозоли, ладонь. – Надеюсь, я не помешал?

– Вовсе нет, вовсе нет, – заверил его Теренас. – На самом деле, ты как раз вовремя. Мы только что обсуждали альтеракский вопрос.

– Ах, да, разумеется, – Престор сделал небольшой глоток чая. – Несомненно, вы уже слышали о юном Исидене? – Казалось, он очень удивился, когда в ответ увидел на лицах недоумение. – Один из племянников Перенольда, совсем молодой юноша.

– Точно. Он ведь сбежал в Гилнеас, разве нет? – спросил Троллебой.

– Истинно так, сразу же после того, как вы ввели во всем Альтераке военное положение. По слухам, в Гилнеасе он надеется найти поддержку и занять трон своего дядюшки.

– Седогрив что-то такое упоминал, – вспомнил Теренас. – Но он не встречался с этим пареньком и никак не поддержал его начинание.

Престор покачал головой.

– Король Седогрив воистину благороден, – задумчиво произнес он, – раз отказался от того, что с легкостью принесло бы ему выгоду. Он мог всего лишь поддержать претензии Исидена на трон, и тогда Гилнеас стал бы напрямую причастен к благополучию Альтерака… и, несомненно, получил бы поблажки при проходе через многочисленные горные перевалы.

Мурадин почесал бороду.

– Да уж, от этого было бы непросто отказаться.

Теренас и Троллебой переглянулись. Седогрив был достаточно умен и наверняка не упустил бы такую возможность. Но он утверждал, что не беседовал с мальчиком. Неужели солгал? Или вел какую-то более изощренную игру?

– А что ты думаешь, как нам следует поступить с Альтераком? – спросил Теренас Престора.

– Почему вы спрашиваете меня, сир?

– Всегда полезно посмотреть на проблему со стороны, и мы ценим твое мнение.

Престор слегка покраснел.

– Правда? Благодарю вас, это честь для меня. Что ж… Я думаю, вам следует присоединить это королевство к своему, ваше величество. В конце концов, вы – глава Альянса, и в последней войне потеряли больше других. Наверняка вы заслуживаете награды за все ваши усилия?

Теренас усмехнулся.

– Ну уж нет, благодарю, – ответил он, с притворным ужасом приподнимая руку. – Мне более чем хватает хлопот здесь, в Лордероне… Я вовсе не хочу дополнительных забот, так что второе королевство мне ни к чему!

Мурадин знал, что Теренас, конечно же, уже думал об этом, и отчасти в этой идее присутствовало здравое зерно. Но из-за такого решения могли возникнуть трения с другими правителями, и они намного перевешивали все преимущества. По крайней мере, так считал Теренас.

– Тогда, быть может, вы, ваше величество? – предложил Престор, поворачиваясь к королю Стромгарда. – Ваши решительные действия положили конец предательству Перенольда. Мне хорошо известно, что вы потеряли многих бойцов, защищая горные перевалы от орков. – По лицу молодого дворянина промелькнула тень боли, и трое его собеседников слегка нахмурились. Они поняли, куда его завели собственные мысли. Может быть, именно поэтому Престор и старался всегда быть таким педантичным во всем – Мурадин подумал, что, если бы ему пришлось бежать из города, уничтоженного драконьим пламенем, и неизвестно сколько брести в одной и той же грязной одежде, то он, может быть, тоже стал бы чуточку франтом.

Троллебой задумчиво нахмурился, но прежде, чем успел ответить, Теренас осторожно перебил его:

– Ни Торас, ни я не можем присвоить себе Альтерак. Ведь речь идет не о том, что одно королевство вторглось в другое. Мы все – члены Альянса, и должны работать вместе, чтобы защитить наш мир и наши земли. Альянс разбил Орду и одержал победу в войне как одно целое. А это значит, что любые военные трофеи, в том числе и Альтерак, должны принадлежать всему Альянсу. – Он покачал головой. – Если бы один из нас попытался присоединить Альтерак, то другие правители по праву почувствовали бы себя оскорбленными.

– Ага, – согласился Мурадин. – Это решение должно приниматься всеми или вообще не приниматься. – Он широко улыбнулся. – Хотя, если мы предложим остальным хорошую идею, это может облегчить задачу.

Престор кивнул и поставил чашку обратно.

– Я прошу прощения, если сказал какую-то глупость, – произнес он, – или как-то вас обидел. – Лорд слегка улыбнулся им. – Я вижу, что мне еще многому предстоит научиться прежде, чем я смогу сравниться с вами в мудрости и дипломатии.

Теренас, услышав извинения, отмахнулся.

– Ничего страшного, дорогой мальчик. Я спросил твоего мнения, и ты его высказал. Отчасти причина нашей утренней встречи заключалась в необходимости обсудить именно этот вопрос. Мы трое надеялись найти хоть какой-нибудь способ удовлетворить всех и оставить Альтерак в целости и сохранности. – Король улыбнулся. – Наш друг Мурадин прав: если мы сможем предложить остальному Альянсу дельный план, это сэкономит массу времени и предотвратит возможные споры.

– Конечно. Я лишь надеюсь, что моей маленький вклад окажется для вас хоть немного полезен. – Престор встал и низко поклонился. – А теперь прошу меня извинить. Я оставлю вас, чтобы вы могли обсудить столь серьезные вопросы. Боюсь, они находятся за пределами моих способностей.

Он подождал, когда Теренас кивком позволит ему уйти, улыбнулся всем присутствующим и вышел с балкона.

Троллебой, нахмурившись, смотрел юному лорду вслед.

– Может быть Престор и наивен, – проговорил король, – но он в чем-то прав. Возможно, Альтерак должен выплатить репарации.

– И чем же? – усмехнулся Мурадин. – Они истекли кровью, как и все мы. И потом, разве плата за кровь хоть чем-то отличается от обычной мести?

– Почти все наши средства идут на восстановление городов, – заметил Теренас. – И мы добавили казну Альтерака в казну Альянса, когда получили власть над королевством.

– Ага, да и трудовые лагеря для орков тоже обходятся недешево, – добавил Мурадин. – Учитывая, сколько денег тратится на них и на строительство, да еще и на ту прекрасную крепость у портала, из чего остается платить репарации?

Троллебой вздохнул.

– Тоже верно. Мне просто хочется, чтобы они хоть как-то заплатили за содеянное. Предательство Альтерака стоило жизни слишком многим.

– Предательство Перенольда, – мягко, но настойчиво поправил его Теренас. – Мы должны это помнить. Лишь немногие подданные Альтерака знали о вероломстве своего короля… Перенольд просто приказал им оставить некоторые перевалы и тем самым открыл Орде доступ к этим путям. Дело было не столько в том, что альтеракцы помогли Орде, а в том, что их король убрал своих подданных с пути орков и позволил им пройти свободно.

– И то правда, – согласился Троллебой. – За годы жизни я знавал многих альтеракцев, и большинство из них – отличные ребята, в отличие от их змеюки-короля. – Он покачал головой, осушил кружку и утер бороду и усы тыльной стороной ладони. – Я еще подумаю над этим вопросом, – пообещал он.

– Мы все подумаем, – заверил его Мурадин. Они поднялись из-за стола, и дворф схватил последнюю булочку. – Не переживай, мы найдем решение.

– Уверен, так и будет, – согласился Теренас. – Я лишь надеюсь, что мы сможем все сделать до того, как нам придется отложить этот вопрос из-за более насущных проблем.

Оба его собеседника знали, о чем речь. Всего несколько дней назад они получили предупреждение Кадгара, и теперь ожидали вестей от Туралиона. Если Орда действительно снова нападет, если портал действительно откроется, альтеракский вопрос сразу же отойдет на второй план. Пока что Перенольд оставался под домашним арестом, а его королевство – под контролем Альянса. Короли могли продумать все детали позже… если у них получится выжить.

Мурадин мрачно вспомнил, как юный Артас размахивал мечом перед доспехами на постаменте. Он лишь надеялся, что принцу пока что не придется познать тяготы войны.

Тучи висели низко над Штормградом, касаясь шпилей многочисленных городских башен. Холодный ветер трепал плащи стражников, которые тряслись и ежились на своих постах за стенами крепости. Внутри нее командир Туралион и его советники все еще не легли спать. Они разглядывали карты в одной из оружейных комнат крепости, переоборудованной в штаб Альянса. Стражники кивнули прекрасной эльфийке, которая вошла внутрь вместе с остальными стратегами. Она сопровождала их командира, хотя всякий, у кого были глаза, мог увидеть, насколько натянуты их отношения.

Они тряслись от холода, но почти не обратили внимания на леденящий ветерок, который пронесся по городу, поплясал в воротах крепости, затем проплыл по широкому центральному коридору и свернул налево. Там он закружился, взлетел вверх, прошелся по еще одному коридору и пересек небольшой дворик, расположившийся под затянутым тучами ночным небом.

Двое стражников стояли по обе стороны от входа в королевскую библиотеку. Они поежились, почувствовав дуновение этого ветерка, а затем прищурились – им показалось, что вокруг них сгустились тени.

Вдруг сильный порыв ветра разогнал тени, и на их месте появилось несколько существ. Четверо из них, судя по росту, были людьми. Их всех укрывали тяжелые плащи с капюшонами, а конечности и торс были обмотаны какими-то тряпками, но вот их глаза горели красным огнем. Четвертый же пришелец возвышался над всеми, и даже в почти кромешной тьме его кожа отливала зеленым цветом.

Один из стражников, выхватывая меч из ножен, набрал было в грудь воздуха, чтобы закричать. Но он не успел. Замахиваясь огромным топором, орк шагнул вперед, и стражник упал, разрубленный пополам. Его товарищ смог поднять щит и отразить удар одного из жутких, замотанных в тряпки существ, а затем сделать выпад копьем. Но тщетно – другой лазутчик схватил копье за древко и разрубил его, а затем повернулся вокруг своей оси и нанес стражнику скользящий удар в шею чуть выше щита. Солдат беззвучно упал – его голова была почти полностью отрублена. Неизвестные переступили через два подергивающихся трупа, распахнули двери и вошли в королевскую библиотеку.

– Торопитесь, – напутствовал их Кровожад. – Никто не должен нас обнаружить.

Рыцари смерти кивнули. Кивнул и Паргат Горлорез – орк, который так быстро разделался с первым стражником. Кровожад выбрал для вылазки именно этого воина Кровавой Глазницы, потому что орки этого клана знали Азерот лучше любых других членов Орды, и потому что Паргат показался ему неглупым, а кроме того, бесшумным воином.

Все пятеро разделились и принялись прочесывать библиотеку в поисках своей добычи. Через несколько минут Паргат выругался.

– Ее здесь нет! – прошептал он.

– Что? – Кровожад подошел к воину, стоявшему рядом с пустым стеклянным ящиком. – Ты уверен?

Вместо ответа Паргат указал на ящик и небольшую коричневую табличку в углу. Кровожад сохранил все воспоминания и умения предыдущего владельца своего тела, и, сосредоточившись, он через секунду смог разобрать надпись: «Книга Медива. Не открывать без особого разрешения короля или командира Альянса».

– Она была здесь, – задумчиво произнес Кровожад, изучая обитое бархатом дно ящика, на котором недавно явно лежало что-то большое, тяжелое и прямоугольное. – Но где же она теперь?

– Идите сюда, – негромко позвал один из его рыцарей смерти, и Кровожад поспешил к нему. Паргат и другие два рыцаря подошли следом. – Похоже, кто-то решил завладеть книгой.

Рыцарь смерти указал на небольшую нишу для чтения… и на лежавшее в ней тело. На трупе были доспехи стражи Альянса, а из узкой щели между шлемом и нагрудником торчала рукоять кинжала.

– Альтерак, – прошептал Паргат, глядя на мертвеца. – Вот символ, – он указал на знаки на навершии клинка. – Это герб Альтерака.

Воспоминания прошлого владельца тела Кровожада это подтверждали.

– Значит, книга у альтеракцев, – задумчиво произнес он. Несмотря на свое предательство во время войны, лорд Перенольд все еще продолжал править Альтераком. По крайней мере, пока. А эта книга была для Альянса очень ценна, и Альтерак мог воспользоваться ею в переговорах с ним. Да, это имело смысл.

– Но зачем оставлять столь очевидную улику? – задумался он вслух. – Этот убийца очень неосторожен.

– Возможно, он хотел этим что-то сказать, – предположил Паргат. – Показать Альянсу, что Альтерак и их король все еще в игре. Или, – тут орк широко улыбнулся, обнажая клыки, – может быть, это просто беспечный убийца.

– Что ж, мы будем осторожнее, – сказал Кровожад. – Эта книга нужна нам… и поэтому мы должны отправиться в Альтерак. Забери кинжал. Мне бы не хотелось, чтобы Альянс тоже все узнал. Труп еще свежий… Пусть стражники думают, что всех троих сразила одна рука. Они обнаружат их завтра утром.

Паргат послушно склонился и вытащил смертоносное оружие.

– Ну что, теперь в Альтерак?

– Да… но не сразу. Мы должны по возможности придерживаться изначального плана. Пока что так же направляемся к Черной Горе. Нам нужны Ренд, Мейм и красные драконы, которыми они управляют.

Паргат кивнул.

– Черная Гора находится по пути в Альтерак, – заметил он.

– Вот именно, – Кровожад довольно оскалился. – И когда в нашем распоряжении окажутся драконы, мы сможем слетать туда и обратно за считаные часы и вернуться к порталу раньше назначенного срока, – он кивнул. – Но сначала нам нужно покинуть это место так же тихо, как получилось войти.

Чернокнижник поманил их к себе. Тени сгустились, и в библиотеке резко похолодало. Через секунду ледяной ветер выскользнул из дверей, пролетел мимо остывающих трупов, лежавших в лужах крови, обратно по коридору и прочь из крепости. Там он быстро исчез в ночи.

– Быстрее! Проклятье, быстрее!

Данат хлестал своего скакуна поводьями по шее. Конь возмущенно ржал, из его рта шла пена, но он повиновался.

Данат не слышал ускорявшегося стука копыт по жесткой земле. Он слышал лишь глухие удары примитивного оружия, вреза́вшегося в тела, рев и вой дикарей, и крики его сраженных бойцов. Они были застигнуты врасплох неожиданно исчезнувшей чародейской тьмой, за которой скрывались поджидавшие их орки. Их завели прямо в ловушку. У них не осталось времени, ни чтобы обдумать стратегию, ни чтобы что-то предпринять. Они могли лишь сражаться, но слишком многие оказались настолько потрясены, что даже не успели замахнуться, прежде чем их накрыла зеленая волна.

Данат закрыл глаза, но все равно продолжал видеть, как они падают. Люди и кони оказались задавлены неистовым, жестоким и эффективным натиском. Он смотрел на Фаррола и как раз хотел окрикнуть его, когда огромный орк врезался в лошадь парня и выбил его из седла. Мальчик был тут же сражен. Данат не видел, как умер солдат, но думал, что до конца жизни будет слышать его предсмертные крики. Фаррол, горевший желанием поучаствовать в сражении и снискать славы, хотевший убить своего первого орка. У него даже не было возможности нанести удар.

Данат сразу же с ужасом осознал, что они проиграют.

Его бойцы это тоже поняли. И они знали, что нужно сделать.

– Командир! Скачите к крепости! – воззвал к нему Ванн, который сражался с огромным противником, размахивавшим дубинкой. – Сообщите им! Мы вас прикроем!

Другие солдаты согласились, выкрикивая односложные фразы. Данат заколебался, разрываясь между двумя решениями. Остаться здесь и сражаться бок о бок со своими бойцами, или бежать и, возможно, спасти их?

– Идите! – воскликнул Ванн, поворачивая голову к своему командиру. Они встретились взглядами. – За Сынов Ло…

В этот миг, когда он отвлекся, орк нанес удар, со всей силы опустив свою дубинку. Прежде, чем Ванн упал, Данат развернул своего коня, с бешеным криком пришпорил его и поскакал прочь от этой резни в сторону крепости. Прочь от Фаррола, и Ванна, и от всех остальных, кого он привел сюда на смерть.

Данат с силой, до крови прикусил губу. Конечно же, они были правы. Кто-то должен был предупредить Стражей Пустоты, а у него доставало авторитета и семейных связей, чтобы его услышали. И потом, Альянс не мог позволить себе лишиться его воинского и командирского опыта.

Но, Свет тому свидетель, никогда в жизни ему не приходилось совершать более трудного поступка. Он оставил своих солдат погибать. Негромко выругавшись, Данат помотал головой, чтобы прояснить мысли, и снова прикрикнул на коня.

Дорога извивалась и поворачивала, ведя по этой безжизненной земле. Под копытами коня поднималась красная пыль. Данат прижимался к нему; в какой-то момент он поднял голову и увидел впереди высокие стены крепости Стражей Пустоты. Он уже мог разглядеть за парапетом солдат, указывавших на него и наверняка предупредивших остальных о его приближении.

– Откройте ворота! – закричал Троллебой настолько громко, насколько мог, и поднял высоко перед собой щит, чтобы стражники смогли разглядеть на нем символ Альянса. – Откройте ворота!

Тяжелые створки из дерева и железа медленно распахнулись, и он на полном скаку, не останавливаясь, влетел в них. Оказавшись внутри, Данат выскользнул из седла и повернулся к ближайшему солдату.

– Кто здесь главный? – требовательно спросил он, тяжело дыша.

– Сэр, назовите себя и скажите, по какому вопросу вы приехали, – ответил солдат.

– У меня нет на это времени, – прорычал Данат, хватая солдата за нагрудник и притягивая к себе. – Кто здесь главный?

– Я, – произнес голос у него за спиной. Данат отпустил бойца и резко развернулся. Он оказался перед высоким широкоплечим мужчиной в лиловых одеждах, которые выдавали в незнакомце одного из чародеев Даларана. У мужчины были длинные белые волосы и такая же борода, но, несмотря на морщины на лице, его взгляд казался молодым и цепким.

– Данат Троллебой, верно? – спросил маг. – Вы ведь один из командиров Туралиона?

Данат кивнул, подтверждая слова мага, и узнал в нем Кадгара. Он набрал в грудь воздуха и выпалил:

– Закройте ворота и вооружите солдат! Орда уже здесь!

Глаза Кадгара расширились, но он не стал спорить. Маг махнул рукой, и солдаты бросились исполнять его бессловесный приказ. Ворота закрылись, кто-то подошел, чтобы увести измученного коня Даната, а кто-то еще поднес ему бурдюк с водой.

– Что случилось?

– Туралион отправил меня сюда с половиной войск, которые располагались в Штормграде, – Данат глотнул теплой, но мокрой воды, мельком кивнув в знак благодарности тому, кто ее принес. – Как только мы получили ваше сообщение, то двинулись сюда. Он прибудет позже с остальными, – Данат покачал головой, вытирая рот. – Мы опоздали. Орки уже восстановили портал и ждали нас там. Мои парни… у них не было шансов.

Кадгар кивнул, печально глядя на него.

– Я соболезную утрате стольких солдат, но ваше предупреждение даст нам время приготовиться. Если Орда собирается снова вторгнуться в Азерот, то сначала им придется пройти мимо нас. А крепость Стражей Пустоты строилась именно для этого. Орки не смогут так просто ее захватить.

– Как вы собираетесь обороняться? – спросил Данат, который уже почти оправился после бешеной скачки. Он огляделся. – Непохоже, чтобы у вас тут находился большой гарнизон, и я не вижу ни баллист, ни каких-либо других орудий на стенах.

– Солдат у нас действительно немного, – согласился Кадгар. – Но это не значит, что мы безоружны или неспособны обороняться. Вот увидите.

– Похоже, что увижу, – Данат улыбнулся, обнажив зубы. – И, когда они придут, я буду ждать.

– Мы разделимся на две группы, – наставлял Кровожад Фенриса, Тагара и своих рыцарей смерти. Другие орки суетились вокруг них, быстро разбирая лагерь. – Мне нужно…

Он поднял голову, когда все звуки вдруг стихли. Смертокрыл вернулся к ним, все еще оставаясь в своем человеческом обличье. Он встретился взглядом с Кровожадом.

– Что такое? Или ты думал, что я не вернусь?

– Нет, конечно же, я так не думал.

Очевидно, что-то в его словах не понравилось великому дракону, который нахмурил черные брови. Кровожад осознал, что его ответ мог показаться высокомерным, и поспешил добавить:

– Я полностью доверяю данному тобой слову, лорд Смертокрыл.

Такой ответ умилостивил дракона. Кровожад продолжил:

– Нам нужно направиться в Альтерак, а оттуда – в Даларан. Можем ли мы для этого заручиться помощью твоих детей?

– Можете. Сейчас я их позову. – Смертокрыл запрокинул голову и распахнул рот так широко, как не удалось бы ни одному настоящему человеку. После этого он издал необычный заливистый крик, который дразнил слух, создавая иллюзии других звуков и поднимая прохладный ветерок, пахнущий престарелой смертью. Некоторые орки отодвинулись подальше, и даже Кровожаду стало трудно сохранять на лице спокойное выражение, когда сама земля затряслась и загудела у него под ногами, словно отвечая на зов владыки черных драконов.

Наконец, Смертокрыл закрыл рот, и его лицо вернуло себе обычные пропорции.

– Ну вот и все, – сказал он и улыбнулся, явно наслаждаясь испугом орков и рыцаря смерти. – Они придут.

– Благодарю тебя, – Кровожад поклонился и повернулся к двум вождям орков. Ему очень не хотелось просить их выполнить его следующее поручение, и он боялся, что они станут возражать, но это нужно было сделать. – Ваша задача будет сложной, но крайне важной. Я должен просить вас отправиться к гробнице Саргераса.

Тагар беспокойно зарычал, и даже более стойкому Фенрису, похоже, стало не по себе.

– Значит, ты посылаешь нас на смерть! – рявкнул он.

– Вовсе нет. Там находится артефакт, который нужен Нер’зулу. Я отправлю с вами Рагнока, он поможет вам и объяснит, что…

– Гул’дан, могущественный Гул’дан погиб там! – прервал его Фенрис. – Мы слышали рассказы о том, как Гул’дан поднял гробницу со дна океана, а затем на него напали чудовищные создания, охранявшие это гибельное место. Мы слышали, что лишь несколько орков смогли спастись, а большинство погибли, крича от боли… В той тьме живет зло, Кровожад!

На мгновение рыцаря смерти позабавили его слова – он хорошо знал, что жившие в этом мире люди считали чудовищами и порождениями зла самих орков.

– Неужели ты думаешь, что я отправил бы туда вас и одного из своих рыцарей, если бы считал, что вы не справитесь? – На этот вопрос у них не было ответа, и орки беспокойно переглянулись. Кровожад наградил их улыбкой, больше похожей на гримасу смерти. – Вот так-то лучше. Как я и говорил, вы должны добыть определенный артефакт. Рагнок все объяснит. Как только вы его найдете, сразу же возвращайтесь к Темному порталу, мы вас там встретим. Клан Песни Войны не сможет вечно отвлекать Альянс.

Оба вождя кивнули. Теперь они выглядели чуть поувереннее. Кровожад несколько секунд внимательно смотрел на них. Тагар был могучим воителем, но не обладал ни острым умом, ни хитростью. Впрочем, смекалки и осторожности Фенриса должно было хватить на двоих, и, судя по всему, он был уверен в себе и вполне мог держать вождя Костеглодов в узде. Довольный, Кровожад повернулся к повелителю драконов.

– Великий Смертокрыл, сможешь ли ты отнести их к гробнице?

Дракон-человек кивнул.

– Мы знаем об острове, о котором ты говоришь, – сказал он. – А вот и мои дети. Думаю, их сил хватит на обе группы.

Едва эти слова слетели с уст Смертокрыла, Кровожад услышал резкий порывистый шум, словно пошел сильный дождь, а его тяжелые капли, прорезав воздух, ударились о камни и землю. Посмотрев наверх, Кровожад действительно увидел на фоне звезд смазанные росчерки, но они точно не были каплями дождя. Рыцарь смерти почувствовал, как земля снова загудела у него под ногами. Внезапно он заметил яркие оранжевые точки, и тени начали увеличиваться в размерах, стали объемными и ромбовидными. Глаза мертвого чернокнижника расширились, когда он вдруг понял, что оранжевые огоньки это магма, пылающая в огромных пастях каждого существа, а усиливавшийся звук был шумом гигантских крыльев.

Охваченный благоговейным страхом, Кровожад смотрел на падавших вниз драконов. Сама земля вздрогнула, когда могучие существа опустились на нее. Из их ртов выливался жидкий огонь, который, зловеще мерцая, растекался по земле. Они были прекрасны и смертоносны. Их чешуя сверкала в свете звезд, и этот черный блеск напоминал блики на ночном озере, а их когти, казалось, были выкованы из полированного железа. Существа устроились на земле и на огромных валунах, похожие на живое, смертоносное продолжение самой земли, на которой стояли. Когда все драконы приземлились, они сложили огромные кожистые крылья и пристально уставились на орков своими черными, как смоль, глазами. Их головы покачивались, а хвосты слегка дергались из стороны в сторону. Они напомнили Кровожаду кошек, изучающих свою добычу, прежде чем, не спеша, разделаться с ней. Рыцарь смерти едва заметно вздрогнул.

– А вот и мои дети, – объявил Смертокрыл с очевидной гордостью в голосе. – Самые замечательные существа во всем Азероте! – Он указал на самого крупного из драконов, у которого изо лба торчало два больших рога. – Сабеллиан, – когда Смертокрыл назвал его имя, дракон склонил голову, – моя правая рука. Он во всем мне помогает. Вместе с несколькими спутниками он отнесет твоих орков на тот остров. А что касается вашей прогулки в Альтерак, то я сам отнесу вас туда.

– Для меня это честь… – начал было Кровожад, но Смертокрыл заставил его замолчать, нетерпеливо махнув рукой. Его глаза сверкали, как тлеющие угольки, и он продолжил:

– Смотри, не загордись, рыцарь смерти. Я делаю это не из уважения к тебе, а чтобы ты справился со своей задачей. Мои замыслы не воплотятся в жизнь, если ты потерпишь неудачу. Так что мой тебе совет: не подведи меня, если хочешь сохранить свою жизнь… ну или что там у тебя вместо нее.

Смертокрыл слегка усмехнулся. Затем он расхохотался, и обычный человеческий смех постепенно перешел в нечто гораздо более темное и ужасающее. Он запрокинул голову и поднял руки вверх, отчего вдруг поднялся ветер, который отбросил Кровожада и других орков назад, прижав их к валунам. Что же происходит? В панике Кровожад на мгновение подумал, что все это было жестокой шуткой, и Смертокрылу наконец надоело играть с ними. Пламя затухавших костров задрожало и заколебалось от неожиданного порыва ветра, заставив тени отплясывать причудливый танец. Позади человека, заходившегося безумным смехом, тень Смертокрыла росла, расширялась и извивалась, словно сама была живым существом. Она меняла свою форму, возвышаясь над ним, и огромные крылья раскинулись над горной грядой, накрыв всех его драконов и большую часть окружавшей их земли. В третий раз за ту ночь земля затряслась, и многие орки упали. Вдруг по земле пошли трещины и из них повалил обжигающий пар, из-за которого воздух как будто задрожал. В глубине разломов показалась оранжево-красная магма, похожая на жидкий огонь, вытекавший из пастей драконов.

Пока тень росла и приобретала все более отчетливую форму, человеческое тело Смертокрыла исказилось. Его очертания стали расплывчатыми, словно они смешались с отбрасываемой тенью. Четко видимыми оставались лишь его глаза – они удлинились, стали у`же, и, отражая пламя костров, приобрели красноватый оттенок, а затем стали ярче этих огней.

Изменчивое, размытое туловище продолжало расти вместе со своей тенью. Казалось, что она тоже обрела плоть и отделилась от камней. Наконец, туловище удлинилось и стало больше, догоняя тень в размерах. Перед ними возник черный дракон, да, но не простой, а тот самый черный дракон, самый могущественный, сильный и опасный из всех, отец целого рода.

Кровожад думал, что он окажется самым прекрасным представителем своего вида. Но, когда очертания дракона стали более отчетливыми, рыцарь смерти увидел, что Смертокрыл не обладал зловещей красотой своих детей. Огромные пластины из сверкающего металла покрывали спину дракона от хвоста до вершины его длинной узкой головы. Под пластинами Кровожад заметил красные, золотистые и белые отблески, линиями расходившиеся в стороны. Казалось, будто жидкий огонь каким-то образом… прорывается наружу. Словно металлические пластины, прикрепленные к позвоночнику Смертокрыла, не давали дракону развалиться на части. Он производил впечатление чего-то расчлененного, негармоничного, и Кровожад вдруг понял, почему Смертокрыл так щепетильно относился к своему человеческому обличью – его драконья форма была несовершенной.

На узкой ящероподобной морде горели красные глаза. Смертокрыл широко распахнул свои крылья – они были черными, как беззвездное небо, и морщинистыми, как кожа древней старухи. От дракона, подобно жару от бушующего пламени, волнами исходила мощь.

– Садись, мелюзга, если посмеешь, – приказал Смертокрыл. Его голос стал глубоким и рокочущим. Он пригнул голову почти к самой земле, и Кровожад на секунду застыл от ужаса. Лишь затем он смог заставить свое тело слушаться. Дрожа, рыцарь смерти забрался на дракона и сел там, где его шея переходила в покрытые тяжелой броней плечи. К счастью, за эти неестественные металлические пластины было легко держаться. Остальные последовали его примеру, и вскоре все из отряда Кровожада сидели на драконах.

Безо всякого предупреждения Смертокрыл оттолкнулся ногами от земли и, взмахнув крыльями, взмыл в воздух. Дракон лишь раз напряг мускулы и сразу же поднял их в небеса. Кровожад крепко прижимался к нему, глядя на то, как удаляется земля. Крылья Смертокрыла снова поднялись и опустились, а затем еще раз, и вот они уже парили, держась на одних лишь воздушных потоках, словно исполинский дракон весил не больше пушинки. Сабеллиан и его спутники отделились от них. Они полетели прямо и исчезли в ночи, а Смертокрыл накренился вправо, опустив крыло низко-низко – Кровожад даже подумал, что оно зацепится за землю, – и направился в сторону Альтерака.

Антонидас, верховный маг Кирин-Тора, сидел в своем кабинете и изучал недавно переданный ему свиток. Вести были поистине удручающими: адмирал Праудмур докладывал, что отряд орков угнал из гавани Менетила несколько кораблей. Что хуже, когда корабли Праудмура погнались за ними, на них напали… драконы. Черные драконы. Антонидас почувствовал, как кровь застучала у него в висках, и потер их. Во время Второй войны Орда каким-то образом смогла заручиться поддержкой красных драконов, а теперь, когда они восстановили портал, у орков, похоже, получилось заключить союз и с черными драконами. В это было почти невозможно поверить. Два драконьих рода? Разве у Альянса оставалась хотя бы какая-то надежда выстоять против них?

Раздался негромкий стук в дверь.

– Входи, Крас, – позвал Антонидас. Магический дар уже подсказал чародею, кто пришел к нему в столь поздний час.

– Мне сказали, что ты хотел со мной поговорить? – с нарочито бесстрастным выражением лица спросил второй чародей, входя и закрывая за собой дверь. Антонидас заподозрил, что так Крас рассчитывал не дать ему потерять самообладание. Однако у него ничего не получилось.

– Да, хотел, – со злостью ответил Антонидас. Его длинная, испещренная проседью борода дрожала от гнева. – Причем еще несколько месяцев назад! Где ты пропадал?

– Возникли неотложные дела, которые требовали моего внимания, – уклончиво ответил Крас, присаживаясь на краешек стола Антонидаса. В его волосах еще виднелись красные и черные локоны. Свет лампы отразился от них, из-за чего они стали похожи на пламя и серебристую сталь.

– Другие дела? Ты служишь Кирин-Тору, Крас, о чем я, вообще-то, не должен тебе напоминать, – хмурясь, заметил Антонидас. – Если ты не можешь найти время для своих обязанностей, то, возможно, на твое место следует назначить кого-нибудь другого.

К его удивлению, худой маг склонил голову.

– Если ты действительно желаешь этого, то я отойду от дел, – негромко произнес Крас. – Впрочем, я бы хотел остаться. Я обещаю тебе, что сейчас все мое внимание полностью посвящено Даларану и Кирин-Тору.

Антонидас несколько секунд внимательно смотрел на него, а затем кивнул. На самом деле, он не хотел терять Краса, ведь загадочный чародей обладал удивительнейшим могуществом и глубочайшими познаниями. Несмотря на его редкие таинственные исчезновения, Антонидас верил, что его коллега всегда работал на благо Даларана.

– Взгляни на это, – сказал он, сунув Красу в руки свиток. Пока тот читал, Антонидас смотрел на мага и видел, как на его лице появлялось выражение потрясения и ужаса.

– Род черных драконов! – прошептал Крас, когда закончил. Свернув свиток, он осторожно положил его на стол, словно написанные там слова могли напасть на него. – Я провел исследования, и могу с уверенностью сказать, что красные драконы не испытывают особой страсти ни к битвам, ни к кровопролитию. Они служили Орде лишь потому, что их заставили. Но черные! Этот союз кажется мне куда более логичным и сознательным… и гораздо более опасным.

– Согласен, – кивнул Антонидас. – Крас, ты лучше всех нас знаешь историю и предания драконов. Как думаешь, есть ли способ остановить их или хотя бы ограничить их возможности?

– Я…

Внезапно резкий звук прорезал ночную тишину. Два чародея переглянулись. Они знали, что это за шум – сигнал тревоги. Крас ничего не говорил, пока Антонидас пытался определить, откуда он исходит. Какое же из древних заклинаний издавало его, это или же…

– Тайное хранилище! – наконец понял он, широко распахнув глаза. – В него кто-то проник!

Крас, похоже, был так же напуган, как и Антонидас. Тайное хранилище находилось почти в самом сердце Аметистовой цитадели, и его защищали мощнейшие из подвластных магам заклинаний. В нем были запечатаны самые могущественные артефакты и другие предметы, которыми сами маги не могли воспользоваться, но которые не должны были попасть ни к кому.

Вставая, Крас протянул руку. Антонидас схватился за нее и, не говоря ни слова, чародеи телепортировались в Тайное хранилище.

Мир вокруг них смазался, заставленные книжными шкафами стены уютного кабинета Антонидаса исчезли, и в мгновение ока их сменил огромный каменный зал. Пол и стены были грубо вырублены в самой земле, а над головами сходился арочный потолок. В хранилище была лишь одна дверь и ни единого окна. Если не считать пространства вокруг единственного выхода, весь остальной зал покрывали шкафы, ящики и книжные полки, причем все они были забиты до отказа.

Здесь, посреди пыли и артефактов, стояли люди. Точнее, Андтонидас подумал, что это люди. Затем он ощутил исходившую от них пульсирующую ауру. Прежде, чем они повернулись и уставились на него своими горящими глазами, сверкавшими в тени капюшонов, он понял, что за существа прорвали их защиту. Понял, и оробел.

Рыцари смерти.

Трупы людей, в которых вселились мертвые чернокнижники орков. От них за версту несло темной магией. Антонидас побледнел от ужаса: они оказались настолько сильны, что смогли проникнуть сюда, несмотря на защищавшие это место чары. Итак, они пришли сюда, в самое охраняемое место Даларана…

…но зачем?

В хранилище находилось множество артефактов, и здесь было достаточно оружия, чтобы рыцари смерти смогли раз и навсегда победить в этой войне. Однако они даже не прикоснулись к этим бесценным предметам. Мертвые чернокнижники стояли вокруг своего командира, который держал что-то в руках. Антонидас сосредоточился на предмете. От него исходила невообразимая сила, которая почему-то казалась магу знакомой. Но лишь когда рыцарь смерти пошевелился, слегка приподняв этот предмет, и отразившийся от его граней свет озарил зал лиловыми лучами, Антонидас наконец понял, какое сокровище могло оказаться настолько ценным, что рыцари смерти даже не удостоили вниманием все остальные.

– У него Глаз Даларана! – воскликнул Антонидас, поднимая одну руку, чтобы ударить противника мистической стрелой, а другой призывая остальных магов Кирин-Тора. Лишь немного магов могло поместиться в Тайном хранилище, но, по крайней мере, кто-нибудь сможет подменить его и Краса, когда они, наверняка, падут жертвами истощения, которое часто сопровождало дуэли чародеев.

«Однако это все же не официальная дуэль», – подумал Антонидас, когда его мистическая стрела попала одному из рыцарей смерти прямо в грудь и отбросила существо в противоположную стену. Из дыры в его груди повалил дым. Другой рыцарь смерти поднял свой жезл, и украшавшие его драгоценные камни засверкали в свете свечей. Антонидас почувствовал, как нечто ледяными руками схватило его за сердце и начало сдавливать. Он сумел пробормотать заклинание, и охватившее его лиловое сияние рассеяло холод. Благодаря своему мистическому чутью он смог увидеть атакующее заклинание, похожее на состоящую из дыма огромную руку, и ударил по ней, отправляя ее обратно к хозяину. Рыцарь смерти растянулся на полу.

Рядом с ним возникла еще одна чародейка Кирин-Тора – эльфийка с длинными черными волосами. Она положила одну тонкую бледную руку Антонидасу на грудь, а другой махнула в сторону устрашающего вида захватчиков. Антонидас смутно осознавал, что в зале материализовались и другие маги. Он резко вдохнул, его легкие снова раскрылись, сердце застучало, и благодатное тепло разлилось по его телу. В ту же секунду верховный маг увидел, как два рыцаря смерти скорчились от боли. Внезапно возникший огонь охватил их с ног до головы. Двое других неожиданно отступили. Глаза Антонидаса расширились от потрясения – он понял, что рыцари собираются сбежать. Внезапно кривые тени, которые отбрасывали их погибающие собратья, как будто ожили, окутали чернокнижников и поглотили их плоть. От них осталось одно лишь смутное воспоминание.

Несмотря на то что у лазутчиков не было шансов выжить (если их существование вообще можно было назвать жизнью), пожираемые огнем воины не собирались снова отправляться в объятия смерти в одиночестве. Антонидас, ослабевший от вражеской атаки и от своих попыток ее отразить, мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как эти двое повернулись, все еще охваченные пламенем, и набросились на женщину, которая его спасла. Бледное лицо Сатеры исказилось, ее голова запрокинулась назад, а черные волосы разметались и закрыли ее, подобно вуали. От удара воздух вылетел у нее из легких, и Антонидас услышал громкий хруст – рыцари смерти усилили натиск, продавив ей грудную клетку и переломав ребра.

– Сатера! Нет!

Антонидас повернулся и увидел принца Кель’таса. Его красивое лицо искажала гримаса ярости – гибель его подруги и коллеги разгневала эльфа. Он поднял обе руки и развел их в стороны. На другом конце зала один из рыцарей смерти дернулся, а затем завопил, когда его тело буквально разорвалось на части. Это кошмарное зрелище привело Антонидаса в чувство.

– Кель’тас! – воззвал он, пытаясь перекричать шум боя и подняться на ноги. – Кель’тас!

После второго окрика эльф повернулся и обратил свой властный взор на Антонидаса.

– Не давай им телепортироваться! – крикнул Антонидас, отражая атаку – одной рукой он быстро выставил щит, о который разбилась стрела смерти. Принц эльфов замотал головой, словно пытаясь прояснить мысли, и кивнул. Он обратил свой полный гнева взор на вражеских лазутчиков и начал водить руками, готовясь наложить чары.

Предводитель чернокнижников зарычал на Кель’таса.

– Рыцари смерти, ко мне! – воскликнул он, держа Глаз над собой. Те немногие, кто еще стоял, повиновались и встали в круг, спиной к нему, чтобы защищать его и добычу. Кель’тас продолжал произносить заклинания, и чары уже почти были наложены. Но вот вокруг рыцарей смерти снова закружились тени, которые на этот раз из-за сияния Глаза приобрели лиловый оттенок, и их очертания стали смазанными. Они исчезли за миг до того, как Кель’тас завершил череду заклинаний. Эльф выругался на родном языке.

Рыцари сбежали… но маги могли последовать за ними и поймать их там, куда они отправились. Антонидас произнес заклинание телепортации, немного изменив его так, чтобы материализоваться там же, где оказались рыцари смерти. Через секунду Андонидас обнаружил, что стоит на широком балконе. Он узнал это место – оно находилось на верхних этажах Аметистовой цитадели. Рыцари смерти собрались в сторонке, а их предводитель гордо стоял среди них, выпрямившись во весь рост и держа в своих руках Глаз. Тут же рядом появились Крас, Кель’тас и другие маги.

На этот раз Кель’тас и Антонидас были готовы. Они мгновенно вспомнили заклинания, произнесли их, и завершили наложение чар. Главный рыцарь смерти резко развернулся и зловеще посмотрел на Антонидаса, но верховный маг позволил себе слегка улыбнуться.

– Вы быстро управились в хранилище, но здесь мы оказались проворнее. На этом балконе теперь не работают ваши телепортационные чары. Бежать некуда, – произнес Антонидас, глядя прямо на предводителя лазутчиков. Теперь маги могли поймать или прикончить рыцарей смерти, пленив одного, чтобы выпытать у него сведения. И тогда они смогут многое узнать о вождях Орды и об их намерениях.

– Может быть и некуда, – негромко произнес рыцарь смерти, хотя его все равно было хорошо слышно. – Но зачем же нам бежать, если мы можем полететь?

Когда он сказал это, за его спиной поднялся ветер. Он пронесся по балкону, заставив Антонидаса пошатнуться. Затем раздался свистящий звук, который становился все громче и громче, пока наконец часть ночного неба не упала вниз, поравнявшись с балконом. Тьма медленно разделилась на несколько длинных ящероподобных силуэтов, которые повисли в воздухе за парапетом балкона. На их блестящих черных мордах горели жестокие глаза. Антонидас почувствовал, как его обдало жаром, и одежды мага тут же стали мокрыми от пота.

– Глупец, неужели ты думал, что мы придем одни? – смеясь, спросил рыцарь смерти. Затем дракон, самый крупный из всех, кого когда-либо видел Антонидас, подлетел ближе к балкону и положил длинный шипастый подбородок на парапет.

Антонидас увидел, как побледнел Крас, и смог разобрать его шепот:

– Смертокрыл.

Едва услышав свое имя, могучий дракон повернул голову и внимательно посмотрел на Краса. Маг не дрогнул под его взглядом, но Антонидас пошатнулся.

Смертокрыл? Здесь?

Рыцарь смерти шагнул на парапет, а затем забрался на спину Смертокрылу.

– Я получил то, за чем пришел сюда. Уходим!

Антонидас успел прийти в себя и запустить в улетавших существ молнию, но та отскочила от их щитов. Телепортироваться было нельзя – они удалялись слишком быстро и держались совсем рядом. Кель’тас и другие маги покачали головами. Они не могли атаковать других рыцарей смерти, не рискуя при этом попасть по дракону, который бы с радостью сжег всю цитадель.

Словно для того, чтобы подчеркнуть реальность этой угрозы, два дракона, державшихся по обе стороны от Смертокрыла, вдруг подлетели ближе и широко распахнули свои пасти. Маги едва успели поднять щиты. Потоки жидкого красно-золотого огня вырвались из глоток ящеров, врезались в балкон и подожгли занавески и свитки внутри комнаты. Антонидас негромко выругался, глядя на то, как остальные рыцари смерти забрались на спины этих тварей, взмыли в небо и исчезли из виду. Маг знал, что могучие существа могли с легкостью прорваться через установленные им защитные заклинания – Антонидас никогда не думал, что им придется сдерживать натиск этих гигантов.

Верховный маг почувствовал отчаяние. Он и остальной Кирин-Тор должны были защищать этот город и его жителей, но этой ночью он подвел их. Он всегда говорил, что каждый маг должен осознавать пределы своих возможностей, и сегодня Антонидас понял, что познал свои. Он глядел в ночное небо, высматривая в нем грабителей, но те уже улетели. И забрали с собой Глаз Даларана – один из самых могущественных артефактов этого города.

«Я получил то, за чем пришел сюда», – сказал рыцарь смерти.

Антонидас знал, что им было нужно. Но оставался вопрос – зачем?

Фенрис озадаченно уставился на древнее сооружение. Он не знал, чего ждать от гробницы Саргераса, но точно не этого. То, что орк сначала принял за резные узоры, на деле оказалось ракушками, костями и хребтами различных морских тварей, прилипшими к стенам здания за годы, которые оно провело под водой. Он как будто своими глазами увидел дно океана, которое подняли на поверхность и построили на нем что-то похожее на дом. И двери в это удивительное здание были широко распахнуты.

– Это здесь-то нас ждет тот артефакт? – хмурясь, спросил Фенрис. У него с трудом получалось соотнести неуклюжий внешний вид этого места с невероятным предметом, который, по словам Нер’зула, хранился здесь.

Впрочем, у рыцаря смерти никаких сомнений не было.

– Он здесь, – настаивал Рагнок. – Я чувствую его там, глубоко внутри.

– Так пошли уже! – прокричал Тагар. – Почему мы стоим на месте? Чем скорее войдем, тем скорее вернемся!

Фенрис частенько не соглашался с вождем Костеглодов, но на сей раз тот оказался прав. Фенрису не терпелось поскорее закончить эту работенку, достойную мальчика на побегушках. Он махнул своим оркам, и они вместе с Рагноком, Тагаром и его Костеглодами вошли внутрь. Куда бы ни посмотрел вождь, все указывало на то, что здание сотни или даже тысячи лет провело под водой. Все углы и грани сгладились от воздействия воды и от налипших на них мхов и кораллов. Пол покрывал слой плесени и водорослей. Все украшения на стенах либо разрушились за эти годы, либо покрылись толстым слоем ила. Тут и там оставшаяся вода собралась в лужи и застоялась. Сюда не проникал свет – в этом необычном здании не было окон, – но оркам это не помешало. Рагнок поднял руку и над ним возник шар желтоватого света. В коридоре появились жутковатые тени, но, по крайней мере, так орки могли постепенно двигаться дальше.

Они уходили все глубже, и Фенрис заметил, что стены стали чище, чем были у входа. На них осело не так много ила, да и сами стены пострадали гораздо меньше. Резьба, украшавшая каждую поверхность, стерлась не так сильно, поэтому орк тут и там видел примеры того, как выглядел этот храм в дни своего величия. Наверняка он был великолепным, прекрасным и невообразимо изящным. Проходя по его коридорам, Фенрис почувствовал себя грубым животным. Он видел, что другие орки из его клана ощущали то же самое. Впрочем, на Тагара и на его Костеглодов красота храма не произвела никакого впечатления, ведь они не ценили ничего кроме смерти и разрушения. Рагнок же был полностью сосредоточен на их задании.

Возможно, поэтому именно Тагар вдруг остановился и указал куда-то в район стыка стены и пола.

– Смотрите сюда! – крикнул вождь Костеглодов. Фенрис проследил взглядом за его пальцем и увидел темное пятно, размазанное по резному орнаменту. Оно было похоже на… – Кровь, – подтвердил его догадки Тагар. Он склонился рядом с пятном, понюхал его, а затем лизнул языком. – Орочья кровь, – уточнил вождь Костеглодов, снова поднимаясь на ноги. – Ей несколько лет.

– Скорее всего, это кровь Гул’дана или его чернокнижников, – предположил Рагнок. – Мы уже близко!

Несмотря на то что это означало скорое завершение их путешествия, Фенрису стало не по себе.

– Будьте начеку, – велел он своим оркам, и те мрачно кивнули.

– Неужели ты испугался, Фенрис? – насмешливо спросил Тагар, подходя ближе и вставая с ним нос к носу. – Боишься того, что мы можем тут обнаружить?

– Конечно боюсь, идиот! – рявкнул Фенрис. Его клыки оцарапали щеку юного вождя. – Гул’дан, конечно, предатель и глупец, однако он все равно был самым могущественным чернокнижником в Орде! И что-то в этом храме убило как его самого, так и его последователей. Нужно быть дураком или безумцем, чтобы не бояться этого!

– Ну вот а я не боюсь! – ответил Тагар, чем вызвал у воинов Фенриса улыбки и смешки. Сам же Фенрис лишь покачал головой и в очередной раз подумал, почему его послали сюда вместе с этим идиотом.

«Впрочем, вот и ответ, – подумал он. – Потому что кто-то должен быть достаточно умен, чтобы соображать, что делать и когда, а кто-то должен быть достаточно глуп, чтобы продолжать действовать, даже если это будет сродни самоубийству».

– Ладно, – сказал Фенрис и позволил себе ухмыльнуться. – Тогда иди первым.

Тагар улыбнулся, заулюлюкал, и его боевой клич эхом разнесся по коридору. Ни на секунду не засомневавшись, он размашистыми шагами двинулся вперед. Остальные последовали за ним.

Они спускались все ниже, и состояние стен и пола храма продолжало улучшаться. От его великолепия захватывало дух. На одном из пересечений коридоров Рагнок остановился, сбитый с толку. Он повернулся сначала в одну сторону, затем в другую. Фенрис нахмурился.

– Что случилось?

– Ничего. Я… – Рыцарь смерти снова заколебался, затем кивнул сам себе и уверенно пошел по одному из ответвлений. Фенрис покачал головой, но двинулся следом.

Коридор привел их в просторный зал. Стены здесь были на удивление пустыми, гладкими и ничем не украшенными. Внезапный контраст заставил этот зал выделяться среди прочих и указывал на его важность. Почти всю противоположную стену занимала огромная дверь, сделанная из черного железа. Она вела в усыпальницу.

– Вот и все, – выдохнул Рагнок. Он распахнул дверь.

И остолбенел от ужаса.

Тьма за дверью была практически непроницаемой, словно саму ночь спрятали здесь, чтобы свет никогда ее не нашел.

И в этой тьме сразу за порогом стояло порождение самых страшных кошмаров.

Огромное существо нависало над орками, такое высокое, что ему приходилось пригибаться, чтобы не задеть потолок комнаты. Кожу существа покрывали чешуйки и наросты, которые дрожали так, словно их поверхность была жидкой, как вода. Из плеч, локтей, груди и других частей тела твари торчали шипы. Неуместно длинные руки завершались массивными лапами с длинными когтями. Морда существа была слишком узкой внизу и чересчур широкой наверху, с подернутыми дымкой и горевшими желтым пламенем глазами-щелочками, и с крошечным ртом, который каким-то образом был полон невероятного количества острых как бритва зубов. А еще тварь размахивала длинным хвостом.

В одной когтистой руке существо держало длинный жезл, похожий на копье с деревянным древком и искусно сделанными серебристыми наконечниками. Верхний представлял собой множество шипов, торчавших вокруг сиявшего ослепительным белым светом крупного драгоценного камня. Именно это сияние отчасти сдерживало тьму гробницы. С камня иногда слетали крошечные молнии, но они почти сразу же гасли во тьме.

Скипетр Саргераса – именно за этим артефактом их отправил сюда Нер’зул.

И им всего-то нужно было отобрать его у существа, которое – Фенрис был в этом совершенно уверен – оказалось демоном.

– Вы не пройдете, – зашипела тварь, и ее тягучий голос накрыл их, подобно волне. – Однажды смертные уже осквернили эту гробницу! Во второй раз этому не бывать!

– Мы не хотим входить внутрь, – ответил Фенрис, подавляя страх и сглатывая подступивший к горлу комок. – Нам всего лишь нужен скипетр, которым ты размахиваешь.

Демон расхохотался. Его низкий смех был похож на скрежет трущихся друг о друга костей. Затем он шагнул вперед, оставляя своими длинными когтями глубокие царапины на мраморном полу.

– Тогда вам придется отнять его у меня, – предложило существо. – А когда вы потерпите поражение, я разорву ваши тела на кусочки и сожру ваши души.

– Да я сам сожру тебя с потрохами! – проревел Тагар, отвечая демону – язык угроз он понимал лучше всего. Затем орк бросился вперед, высоко занося топор.

Несмотря на то что Фенрис мысленно проклинал Тагара и самого себя за глупость, он тоже поднял оружие и бросился на помощь другому вождю. Остальные тридцать воинов – Громоборцы и Костеглоды – не медля, последовали за ними.

Однако битва оказалась не из легких. Демон был силен, намного сильнее всякого орка, и к тому же быстрее. Его длинные когти с легкостью разрезали кожу, кости, мышцы; они драли орков как сухую листву. Скипетр в руках твари был достаточно тяжелым, чтобы проломить орку череп и при этом не получить никаких повреждений. Даже свой хвост демон использовал как оружие. Тагар взвыл от ярости, когда тварь ударила им одного из Костеглодов. Длинный шип на конце хвоста с легкостью пронзил грудь орка и, окровавленный, вышел у него из спины.

Но самой страшной, самой кошмарной атакой демона были его укусы. Его невероятный рот распахивался до невозможности широко, обнажая несколько рядов зубов. На глазах у Фенриса демон откусил половину головы одного воина, и, даже несмотря на кипевшую внутри боевую ярость, орк почувствовал, что ему стало плохо.

Но именно эта ярость и спасла орков. Обычно Фенрис осуждал тех, кто отдавался жажде крови, но сейчас она стала их преимуществом. Без нее многие орки – в том числе и он сам – малодушно спаслись бы бегством. Но в их висках пульсировала кровь, их зрение застилала красная пелена, а жилы гудели, и поэтому они снова и снова бросались в бой. Да, демон был быстрее, но всякий раз на него нападало сразу столько воинов, что некоторым из них удавалось его ударить. Демон был сильнее, но орки отрубали ему конечности, и он слабел.

Наконец, тварь потеряла хвост, одну руку и часть ноги, а вторая его рука была настолько раздроблена, что повисла как плеть. Фенрис и Тагар ударили, как один, рубя демона своими топорами по шее. Они нанесли удары с противоположных сторон, вложив в них всю свою силу, и оба вождя задели друг другу руки лезвиями, поранив пальцы. Демон рухнул на землю – на месте шеи у него остался ровный срез от двух топоров – и его голова откатилась к ногам Рагнока.

Фенрис наклонился и поднял скипетр. Тот оказался легче, чем ожидал орк, но он почувствовал исходившие от него волны магии.

– Мы получили то, зачем нас сюда отправили, – сказал он, поворачиваясь. – Пора уходить.

– Что? – неожиданно запротестовал Рагнок. – Это же гробница Саргераса! И вы только что убили ее стража!

– Только одного стража, – поправил его Фенрис. – В глубине будут и другие, помяни мое слово. – Он поднял скипетр и тот заблестел в слабом освещении. – К счастью, дальше этой дыры нам идти не нужно.

– Ты не понимаешь, – продолжал Рагнок. Он подошел ближе к Фенрису. – Мы получили скипетр, а теперь должны раздобыть и Око Саргераса. Помнишь, недавно я не мог понять, куда нам идти? Это произошло потому, что я почувствовал оба артефакта! Мне понадобилось время, чтобы понять, что происходит. Но я точно знаю, где сейчас находится Око Саргераса – нужно вернуться и пойти по другому коридору. Именно этот артефакт искал Гул’дан, и сейчас он уже почти у нас в руках! – Рагнок в гневе сузил горящие глаза. – Ничтожества. Я мог бы убить вас одной лишь силой мысли! Вы пойдете со мной и раздобудете Око, или…

– Или что? – рявкнул Фенрис. – Ну, давай же. Прикончи нас прямо здесь и сам иди за своим Оком. Так или иначе, мы все равно погибнем. – Он не был до конца уверен, что рыцарь смерти блефует, но решил стоять на своем. Возможно, Рагнок и убьет их в припадке гнева. Но те твари, что сторожили Око, убьют их вне всяких сомнений.

Рагнок поднял руки и на мгновение сердце Фенриса остановилось. Но затем рыцарь смерти поник – он все-таки блефовал.

– Вы все – глупцы, – прорычал он, но, судя по его голосу, уже признал свое поражение.

– Может и так, – согласился Фенрис. – Но мы глупцы, которые доживут до завтра.

Не говоря больше ни слова, он отвернулся. Его клан пошел следом, как и Тагар, и его орки. Несколько секунд спустя Фенрис с удовольствием заметил, что Рагнок присоединился к ним.

Кадгар находился в зале заседаний – в одном из немногих полностью завершенных помещений крепости Стражей Пустоты. Он хотел остаться на стене и дальше помогать давать отпор Орде, но Туралион убедил его отдохнуть несколько минут и что-нибудь съесть.

– Верховный маг или нет, если ты потеряешь сознание от голода или усталости, то ничем нам не поможешь, – заметил его друг. В этих словах был смысл, и потому Кадгар позволил другим привести себя сюда и даже послушно съел миску похлебки, которую кто-то поставил перед ним. Все это он помнил, а дальше, судя по всему, уснул. Ему снился сон, от которого магу становилось одновременно радостно и горько на душе. Во сне Кадгар снова был молод.

Он подставил свое гладко выбритое лицо ночному небу, купаясь в лунном свете. Ветер трепал его темные волосы, в которых остался лишь один-единственный белый локон. Он поднял руки, дивясь тому, насколько юными и сильными они казались без узлов на пальцах и без пятен на коже. Он шагал по Лордерону подобно гиганту, касаясь макушкой облаков и с каждым шагом переносясь на целые километры. Стояла ночь, но он шел уверенно, не сомневаясь, ведь его ноги знали дорогу. Кадгар понял, что направляется к Даларану, и одним шагом переступил через озеро, оказавшись рядом с городом магов. Несмотря на поздний час, в одной из комнат Аметистовой цитадели все еще горел свет, и Кадгар сосредоточился на нем. Он поплыл вперед, становясь все меньше и приближаясь к комнате. Когда его ноги коснулись балкона, маг уже обрел свой обычный размер. Дверь была открыта, и он вошел, отодвигая легкую тюлевую занавеску, которая не давала насекомым залететь внутрь, но пропускала лунный свет.

– Здравствуй, Кадгар. Проходи и присаживайся. – Чародей не удивился, когда увидел Антонидаса и понял, что оказался в личных покоях главы Кирин-Тора. Он сел в предложенное ему кресло и принял из рук второго верховного мага бокал с вином. Его позабавило то, что в кои-то веки Антонидас, чья длинная коричневая борода лишь начинала седеть, выглядел старше. Обычно несведущие люди считали Кадгара стариком – из-за его белоснежной бороды, – хотя на самом деле Антонидас был старше и опытнее его на несколько десятков лет.

– Спасибо вам, – негромко произнес Кадгар после того, как они несколько мгновений наслаждались вином. Он указал на свое мальчишеское лицо, на сильное, стройное юношеское тело. – За это.

Антонидасу, похоже, стало неудобно.

– Я хотел сделать этот разговор как можно более приятным.

– Мне этого не хватает. Юности. Я бы не стал ничего менять, ведь Медива нужно было остановить… К тому же, обычно старость мне не мешает. Но иногда… мне этого не хватает.

– …Я понимаю.

Кадгар сменил тему.

– Я так понимаю, это не обычный сон?

Антонидас покачал головой.

– К сожалению, нет. Я должен поведать тебе мрачные вести. Род черных драконов заключил союз с Ордой.

Кадгар чуть было не подавился своим вином.

– Род черных драконов? – переспросил он. – А что стало с красными? – Эти два драконьих рода были смертельными врагами.

Антонидас пожал плечами.

– Их уже давно никто не видел. Может быть, у них наконец получилось вырваться из-под власти Орды, – маг нахмурился. – Но орки нашли себе новых союзников, причем, похоже, на сей раз драконы пошли на это добровольно.

Кадгар мотнул головой.

– Они направляются к крепости Стражей Пустоты?

– Мы не знаем, – признался Антонидас. – Может быть. Они уже побывали здесь и в Альтераке. – Хмурое выражение его лица превратилось в гримасу отчаяния. – Кадгар, они выкрали Глаз Даларана.

– Глаз? – Кадгар прекрасно понимал, каким ударом это было для Даларана. – Но зачем он понадобился Орде?

– Я не знаю, но они проникли сюда именно для того, чтобы выкрасть его, – подтвердил Антонидас. – Небольшая группа рыцарей смерти смогла обойти наши защитные заклинания, забрать артефакт и улететь на драконах. Эти же драконы вскоре уничтожили войска Альянса, находившиеся в Альтераке. Наверняка они сделали это по приказу предателя Перенольда.

Кадгар поморщился.

– Интересно, как Перенольду удалось такое провернуть.

– Пока это тоже загадка. Понимаю, на тебя сейчас свалилось множество трудностей, но я решил, что тебе следует обо всем знать.

– Благодарю, – искренне ответил Кадгар. – Да, лучше знать заранее. – Он задумчиво нахмурился, потянулся рукой к лицу, чтобы погладить свою бороду, и с удивлением обнаружил лишь бритый подбородок. – Быть может, я даже смогу выяснить, почему все это произошло. Сначала Книга Медива, а затем Глаз Даларана. Почему именно они? – Юный чародей поставил свой бокал с вином на стол Антонидаса и нехотя встал. – Мне нужно возвращаться.

Возвращаться к жизни мальчика в теле старика. Возвращаться и с болью наблюдать за тем, как Аллерия и Туралион разыгрывают между собой драму отрицания, страдания и одиночества, в то время как любой дурак мог понять, что вместе они стали бы гораздо сильнее и счастливее. Возвращаться к сражениям, оркам, закрыванию порталов и к обязанности нести на своих искусственно состаренных плечах бремя целого мира. Он тяжело вздохнул.

– Как пожелаешь. Удачи тебе, мальчик мой, – Антонидас махнул рукой, и Кадгар проснулся, сидя за столом в зале заседаний. Он снова оказался в своем престарелом теле и с тоской посмотрел на морщинистые руки и длинную белую бороду.

Поднявшись на ноги, Кадгар оставил свой сон и зал заседаний позади. У главных ворот он заметил Туралиона и остальных командиров. Они собрались вокруг нового пленника. Когда Кадгар подошел, они подняли головы и расступились. Верховного мага чуть не передернуло, когда он увидел гниющее лицо, некогда принадлежавшее человеку, и горящие красные глаза существа.

– Кадгар! – воскликнул Туралион, когда заметил своего друга. – Я как раз собирался отправить кого-нибудь за тобой.

– Полагаю, тебе понадобилась моя помощь? Неужели Свет на него не подействовал?

Туралион выглядел раздосадованным.

– Напротив. Его реакция была невероятно сильной, и я побоялся, что убью его. Я подумал, может быть ты…

– Конечно, – Кадгар присел рядом с пленником и посмотрел в его пылающие глаза. – У тебя есть имя, рыцарь смерти?

Существо лишь огрызнулось, пытаясь высвободиться из пут. Но те держали крепко.

– Пусть будет по-твоему, – согласился Кадгар, пожимая плечами. Он призвал свою магию, а затем собрал ее в плотный луч. Заклинание с легкостью пронзило защиту существа, как это уже наверняка сделал Свет Туралиона. Однако, хотя рыцарь смерти и замер, он не сходил с ума от боли и все еще мог говорить. А говорить ему придется.

– Имя?

Взгляд, которым рыцарь смерти сверлил мага, обещал ему страшные муки, но он все-таки открыл рот и добровольно выдавил слова:

– Газ Кромсатель Душ.

– Хорошо. Теперь – как у Орды получилось снова открыть портал? – повелительно спросил Кадгар. Туралион и остальные подошли поближе.

– Нер’зул, – ответило существо. – Нер’зул воспользовался черепом Гул’дана, чтобы снова расширить разлом.

– Разве такое возможно? – спросил Туралион.

– Вполне, – ответил Кадгар. – Теперь все становится понятнее. Мы знаем, что именно Гул’дан, работая вместе с Медивом, создал Темный портал. Скорее всего, останки чернокнижника все еще как-то связаны с ним, и поэтому с их помощью можно управлять разломом. То же самое относится и к Книге Медива.

Чтобы снова открыть разлом, Нер’зулу понадобился Гул’дан, а точнее, его череп. И без этого черепа Кадгар не мог полностью закрыть портал. Теперь он понял, почему разлом вообще остался. Без черепа Гул’дана у Кадгара не было никаких шансов запечатать его, а без книги он не мог быть уверен в том, что воспользовался нужным заклинанием.

Маг почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. Подняв голову, он увидел Туралиона – тот жестом пригласил его отойти. Сбитый с толку, Кадгар повиновался.

– У меня хорошие новости, – сообщил Туралион. – Наши войска оттеснили орков к Темному порталу. А еще мы получили весточку от адмирала Праудмура. Другие группы орков, похоже, тоже обратились в бегство. Судя по всему, отряд Орды недавно угнал из гавани Менетила несколько кораблей. Причем им якобы помогали черные драконы! Ты можешь в это поверить?

Кадгар вздохнул, вспоминая свою беседу с Антонидасом во сне.

– Очень даже могу. Я… Постой. Ты сказал «корабли»?

– Да. Они направились на юго-запад, в Великое море.

Кадгар схватил Туралиона за тунику.

– На юго-запад? Проклятье!

– В чем дело, Кадгар?

– Они не обратились в бегство. Корабли… Они направились к гробнице Саргераса! Гул’дан однажды пытался проникнуть туда, и это привело его к гибели!

– Зачем оркам это нужно? Медив мертв и Саргераса больше нет. Гробница пуста, – глаза паладина слегка расширились. – Она ведь пуста?

Все встало на свои места.

– Саргераса больше нет, – медленно произнес Кадгар, – но это не значит, что гробница пуста. Мы знаем, что орки ищут артефакты. Что, если Саргерас оставил там какой-нибудь из них? Гробница была защищена так, чтобы ни одно существо Азерота не могло проникнуть в нее… но орки ведь не из этого мира! Защитные заклинания их не остановят, как не остановили Гул’дана, когда он… Да. Наверняка все так и есть.

Кадгар снова повернулся к рыцарю смерти и встал на колени рядом с существом.

– Зачем Нер’зул отправил орков в гробницу Саргераса? – требовательно спросил он. Газ Кромсатель Душ расхохотался, обдавая Кадгара мертвецким дыханием, отдающим тленом. За прошедшее время он успел взять себя в руки и больше не собирался ничего говорить. Кадгар нахмурился. Он снова проник в рыцаря смерти своей магией, на этот раз даже не стараясь действовать осторожно. Свет от его заклинания был похож на копье, пронзившее лоб существа. Кромсатель Душ скорчился в агонии, но не проронил ни звука.

– Говори!

– Нам… плевать на ваш мир! – выдавил Кромсатель Душ, сжимая руки в кулаки.

Кадгар слегка пошевелил пальцами, и Кромсатель Душ вскрикнул.

– Мне нужны подробности.

– Ааа! – Мертвое существо закусило губу от боли, с легкостью пронзая гнилую плоть своими зубами. – Нас ждет… великая судьба… Ты не можешь даже представить себе этого, человек!

Сердце Кадгара застучало быстрее. Эта полуправда, эти намеки… Где же истина? На его лбу проступил пот, но вовсе не от напряжения. Он усилил хватку, и рыцарь смерти снова изогнулся.

– Кадгар… – произнес Туралион, слегка хмурясь.

– Я могу мучить тебя целый день, Кромсатель Душ, – предупредил Кадгар. Когда ответа не последовало, маг поднял вторую руку и поднес ее к первой.

– Артефакт! – закричал рыцарь смерти. – Из гробницы. Скипетр Саргераса.

– Так-то лучше. И зачем он вам?

– П-при помощи скипетра, Книги Медива и Глаза Даларана Нер’зул сможет… Нет!

Кадгар подивился тому, насколько сильно сопротивлялся рыцарь смерти. Как и Туралион, он питал отвращение к пыткам, но они почти все выяснили…

– Что он может сделать? Отвечай!

– Он… он сможет открыть порталы из Дренора в другие миры.

Кадгар тут же перестал мучить рыцаря смерти. Тот обмяк и распростерся на земле. Маг, потрясенный, несколько секунд просто сидел, а затем посмотрел на Туралиона. В глазах юного паладина он увидел отражение собственного ужаса.

– Другие… миры? – едва слышно произнес Туралион. Он был потрясен. – Азерот и Дренор… не единственные? – Юноша уставился на рыцаря смерти, беззвучно открывая и закрывая рот, а затем проговорил: – Миры… их больше, чем два. Бесконечное множество миров, бесчисленные невинные существа, которые падут жертвами орков… Свет, сохрани нас.

Кадгар кивнул.

– Понимаю, это трудно осознать. Орда, с которой мы столкнулись, почти обезумела от отчаяния и голода. Их мир гибнет, и им было нужно захватить наш собственный. Теперь же они собираются открыть порталы в невообразимое количество других миров. Тот же самый сценарий повторится снова… и снова, и снова.

Весь оставшийся день они в суматохе составляли планы. Кто должен идти? Кто – остаться? Какие припасы нужно взять с собой? Стоит ли долго ждать? Прения перешли от обсуждений к жарким спорам, а затем даже к крикам, и в какой-то миг Туралион подумал, что Аллерия и Курдран подерутся, споря о том, где лучше применить грифонов.

Наконец, они смогли составить примерный план, которым все остались довольны. Некоторые, в том числе и Аллерия, захотели сразу же отправиться в путь.

– Мои следопыты ночью видят так же хорошо, как и орки, или даже лучше, – заметила она, – да и вам, людям, луна осветит дорогу.

– Нет, – отрезал Туралион, твердо стоя на своем. – Не у всех такое же хорошее зрение, как у тебя, Аллерия. И мы все устали. Ночью у орков наверняка будет преимущество. Если ты заметила, прямо сейчас они на нас не нападают.

Эльфийка прищурилась.

– Нет, они, наверное, отдыхают, чтобы утром наброситься на нас со свежими силами.

Туралион позволил ее словам повиснуть в воздухе. Когда Аллерия поняла, что только что привела аргумент в его пользу, она нахмурилась, но ничего не сказала.

– Туралион прав, – вздохнул Кадгар. – Мы обессилены. Валимся с ног. Наша задача не прикончить как можно больше орков и погибнуть с боевым кличем на устах, а провести достаточно большой отряд на ту сторону и остановить нечто куда более страшное, чем та горстка захватчиков, что сейчас толчется у ворот.

Туралион подозревал, что эти слова не были обращены именно к Аллерии, но они все равно ее задели. Эльфийка сначала покраснела, затем побледнела как полотно и вышла вон из комнаты. Туралион машинально двинулся вслед за ней, но Кадгар положил руку ему на плечо.

– Отпусти ее, – тихо сказал он. – Если поговоришь с ней сейчас, будет только хуже. Аллерия не может трезво рассуждать даже на свежую голову, а сейчас она утомлена не меньше нашего. Позволь ей самой прийти к тебе.

«Позволь ей самой прийти к тебе», – Туралион, как это часто бывало, задумался, сколько же на самом деле известно юному старцу-магу, и обронил ли он эту фразу нарочно или случайно.

Нер’зул сидел на своем троне в цитадели Адского Пламени – в мрачной, кошмарной крепости, которую Орда воздвигла вскоре после объединения кланов.

Он терпеть не мог это место.

Оно было отвратительным, пугающим, негармоничным творением, построенным из темного камня и состоящим из неровных острых углов, коридоров и переходов, которые извивались подобно свихнувшейся змее и то пересекались друг с другом, то проходили один над другим. Традиционная орочья деревня обычно представляла собой скопление небольших построек, хижин и невысоких башен. Если цитадель хоть отдаленно и напоминала эти уютные поселения, то лишь потому, что была их извращенным, уродливым отражением, напоминавшем о том, как сильно изменились и сами орки. Обычные орочьи хижины строились из зеленых веток и покрывались древесной корой, но здания цитадели возводились из темного камня и грубо обработанного железа. Вокруг возвышались причудливые опоры, завершавшиеся сверкающими стальными шипами. Колонны напоминали гигантские руки, вырвавшиеся из растрескавшейся земли и вцепившиеся в здания. С крыши на крышу были переброшены кривые мосты, и казалось, что это не задумка строителя, а просто здания расплавились и перетекли одно в другое. Позади возвышалась огромная башня с остроконечной крышей. Именно там орки соорудили тронный зал для Чернорука, и Совет Теней усадил свою марионетку на трон. А теперь этот трон и вся остальная чудовищная крепость принадлежали Нер’зулу, истинному вождю Орды.

Нер’зул даже не смотрел на портал, который был виден из увенчанных арками окон зала. Он не хотел вновь испытать боль при виде того, как его некогда плодородный мир превратился в пустошь. Но ведь на самом деле этого было не избежать, верно? Шаман рассеянно прикоснулся пальцами к белому черепу, нарисованному на его лице. Смерть. Гибель его мира, гибель его народа и гибель его собственных идеалов. Его зеленые, старческие руки были в крови, в крови столь многих невинных существ. В крови орков, которые доверились ему, и которых он, сам того не желая, увел с истинного пути.

Ты должен перестать думать об этом в таком ключе, – раздался голос в его голове. Нер’зул не обратил на него никакого внимания. Пропускать слова мертвого Гул’дана мимо ушей было проще, когда он не прикасался к черепу. Однако, несмотря на свою клятву не прислушиваться к нему, Нер’зул все-таки взглянул на череп, лежавший на небольшом столике. Отблески факелов плясали на пожелтевшей кости. Нер’зул вдруг понял, что говорит с ним, словно Гул’дан мог его услышать. Впрочем, отчасти так и было.

– Мы причинили много вреда, ты и я. Мы, несущие смерть, предвестники рока. Но сейчас я могу попытаться их спасти. И твой череп, мой старый ученик… твой череп примет в этом участие. Мертвым ты послужишь оркам лучше, чем живым. Вот ты и вернулся к своему старому учителю. Возможно, вместе у нас получится дать им еще один шанс.

Но ведь на самом деле ты желаешь не этого, верно, учитель?

Нер’зул моргнул.

– Конечно же этого! Я всегда стремился помогать своему народу! То, что я стал для них воплощением смерти, глубоко ранит меня. Поэтому я и ношу это изображение, – старый шаман снова прикоснулся к краске на своем лице. Черепа – один лежал перед ним, а второй украшал его лицо. Лики смерти.

Возможно, когда-то так и было, – продолжал нашептывать мягкий вкрадчивый голос Гул’дана в его сознании. – Но теперь, могучий Нер’зул, ты стал чем-то большим. Вместе мы сможем…

Шарканье ног отвлекло Нер’зула, и он нехотя оторвал свой взгляд от черепа, оставив спор с его бывшим обладателем на потом. Перед ним стояли Кровожад и незнакомый Нер’зулу человек – высокий, худой, с темными вьющимися волосами и аккуратной бородкой. На незнакомце были дорогие одежды, и он двигался уверенно и изящно, как настоящий аристократ. Но что-то подсказывало Нер’зулу, что его внешность обманчива, и шаман нахмурился, ощутив исходящую от незнакомца силу.

– Я принес артефакты, – без предисловий объявил Кровожад, поднимая объемистый мешок. Нер’зул почувствовал, как в нем зажглась надежда, и нетерпеливо махнул рыцарю смерти, чтобы тот подошел. Кровожад приблизился к трону, по очереди достал из мешка каждый предмет и положил своему правителю на колени.

Нер’зул опустил взгляд и поднял артефакты, любуясь каждым из них. Большая тяжелая книга в красной обложке с медной каймой, украшенная изображением ворона в полете. Кристалл размером с человеческую голову, насыщенного лилового цвета по краям и с гранями, образующими звезду в центре. И длинный узкий скипетр из серебра и дерева с крупным белым камнем, сверкавшем на конце.

– Да, – прошептал Нер’зул, кладя руки на три артефакта. Он чувствовал исходившую от них силу, невероятную мощь, которой было достаточно, чтобы разорвать границы между мирами. – Да, с их помощью мы создадим новые порталы. Мы спасем Орду. Нужно немедленно приступать к работе! Понадобится время, чтобы организовать столь масштабный ритуал, и все должно быть рассчитано очень точно. – Он позволил себе улыбнуться. – Но благодаря этим предметам мы справимся.

Кровожад поклонился.

– Я ведь говорил, что все получится, – напомнил он Нер’зулу. Затем рыцарь смерти сделал шаг назад и повернулся к человеку, которого привел с собой.

– Мы бы не смогли заполучить артефакты, если бы не помощь рода черных драконов. Смертокрыл – их отец и предводитель.

Смертокрыл! Нер’зул стиснул руками подлокотники своего трона. Черепа, рыцари смерти… а теперь перед ним стояло могущественное создание, названное в честь смерти. Нер’зул смог разглядеть истинное обличье дракона – оно обволакивало человеческую оболочку подобно облаку дыма – и внутренне содрогнулся. Губы Смертокрыла изогнулись в отнюдь не теплой улыбке, и он чуть насмешливо поклонился. Нер’зул старался унять свое бешено колотившееся сердце. Эта тень смерти тоже являлась ему в видениях.

– Он добровольно предложил нам помощь своих детей в обмен на возможность пройти через Темный портал вместе со своим родом и неким грузом, – сказал Кровожад.

– Груз? – Нер’зул снова обрел голос и слегка нахмурился, когда услышал, как тонко тот прозвучал. – Что за груз?

– Тебе не стоит об этом беспокоиться, – холодно и бесстрастно ответил Смертокрыл. В его тоне послышалось предупреждение и намек на угрозу. На секунду пламя факелов затрепетало, словно по залу пронесся ветерок, и тень дракона стала расти, заполняя собой все пространство.

Видишь? Даже сейчас ты, сам того не осознавая, оседлал дракона. Ты летаешь на тени самой смерти, Нер’зул. Неужели ты не станешь с ней единым целым?

Нер’зулу хотелось зажать уши руками, но он понимал, что ему это не поможет. Он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться.

– Я благодарю тебя за помощь, Смертокрыл. Мы тебе признательны.

– Лорд Смертокрыл.

– Конечно… Лорд Смертокрыл. – Дракон в обличье человека продолжал стоять, словно не замечая намека на просьбу удалиться. – Мы можем помочь тебе чем-нибудь еще? – спросил Нер’зул. Он хотел, чтобы это существо ушло.

Дракон-человек задумался, поджав губы и поглаживая длинными пальцами бородку. Нер’зул прекрасно понимал, что размышления были наигранными.

– Как щедро с твоей стороны, благородный Нер’зул, предложить мне что-то еще, – через некоторое время ответил дракон, умудрившись вывернуть слова так, что они прозвучали язвительно. – И я бы солгал, если бы сказал, что меня не заинтриговал вот этот череп.

Он говорил вежливо, дипломатично, но в его словах сквозила почти ничем не сдерживаемая сила, и глаза дракона на миг вспыхнули столь ярким огнем, что он затмил пламя факелов.

Нер’зул сглотнул. Неужели Смертокрыл тоже слышал голос Гул’дана?

Дракон негромко усмехнулся и протянул ухоженную руку. На одном из пальцев сверкало кольцо.

– Ну же, Нер’зул. Как я понял, эти игрушки, которые я помог добыть твоему другу Кровожаду, содержат в себе достаточно силы для достижения твоих целей. Череп тебе больше не нужен. А я хочу его заполучить.

Нер’зул подавил в себе волну паники. Конечно, Смертокрыл не ошибся, но шаман не хотел отдавать ему череп. Гул’дан все-таки был его учеником, и если в этих пожелтевших останках еще таились какие-то знания, то никто не имел на них большего права, чем Нер’зул.

– Я теряю терпение, – послышался шелковистый голос дракона, названного в честь смерти. – Не думаю, что ты хочешь меня разозлить, Нер’зул. Или хочешь?

Шаман замотал головой и снова смог говорить:

– Пожалуйста, забирай череп, если хочешь. Он – всего лишь безделушка. – Конечно же, это была ложь, и сам шаман, и отец драконов это понимали. Смертокрыл улыбнулся, обнажив острые зубы, и уверенно подошел к черепу. Его глаза расширились, когда он прикоснулся к нему, и на миг Нер’зул увидел вместо человеческой плоти шипы, чешую, металлические пластины, и горящие красные глаза на длинной треугольной голове.

– Должен сказать, я доволен нашим… сотрудничеством. Кажется, мы оба остались в выигрыше. – Его голос звучал тепло, но почти насмешливо. – Знай, если тебе снова понадобятся наши услуги, достаточно будет лишь позвать. А теперь я тебя оставлю. Некоторые мои дети останутся здесь, и они будут слушаться твоих приказов, словно те исходили бы от меня.

Он кивнул Нер’зулу и Кровожаду, а затем развернулся и вышел из зала, держа в руке череп и прикрывая его своим длинным плащом.

Шаман и рыцарь смерти смотрели ему вслед.

– Жаль, что он забрал череп, – заметил Кровожад, убедившись, что дракон точно ушел. – Впрочем, раз он нам больше не нужен, то это невысокая плата за те артефакты, которые он помог добыть.

Нер’зул глубоко вздохнул. Воздух в зале как будто бы снова стал свежим.

– Ты знаешь, зачем ему череп? – спросил он Кровожада.

– Понятия не имею, – с неохотой признал рыцарь смерти. Их взгляды встретились. В горящих красных глазах Кровожада Нер’зул увидел то, что испугало его почти так же сильно, как сам дракон – беспокойство.

– У нас осталось совсем мало времени. Давай как можно скорее покончим со всеми приготовлениями.

Они должны были покинуть этот мертвый мир, пока не стало слишком поздно.

Кадгар решил, что ему нравится ночное небо этого мира.

Оно хотя бы не было красным.

Маг вздохнул и поправил телескоп, направив его на звезду, горевшую особенно ярко. Она висела чуть ближе к созвездию, которое он назвал Молотом Туралиона. И если бы она…

– Долго еще?

Кадгар вздрогнул, поскользнулся и ухватился за ограждение крыши.

– Проклятье, Аллерия, перестань так подкрадываться!

Выглядывавшая из окна прекрасная эльфийка лишь пожала плечами.

– Я не могу просто так взять и перестать двигаться бесшумно. А ты был настолько занят, что не услышал бы и топанье огра. Ну, так долго еще?

Маг вздохнул и потер глаза. Башня, на крыше которой он расположился, была частью заставы, названной Оплотом Чести. Понадобились месяцы, чтобы заложить эту крепость, и еще больше месяцев, чтобы достроить внешние стены и еще пару строений, включая эту башню. На протяжении всего этого времени им приходилось отбиваться от регулярных нападений Орды. Впрочем, к счастью, стычки не были серьезными. Конечно, Орда все еще находилась здесь. Но почему-то она не бросала против них все свои силы. И желание понять, почему орки этого не делали, являлось одной из причин, по которой Кадгар каждую ночь выходил смотреть на звезды.

В последние несколько месяцев им пришлось столкнуться с массой трудностей.

С тех пор, как они пришли в родной мир орков и одержали победу в той первой битве, Альянс удерживал портал. По крайней мере, по эту сторону. Вскоре после того, как их экспедиция оказалась здесь, воины Альянса радостными криками приветствовали подкрепление, которое доставило им свежие припасы. Как им сказали, провизия была «любезно предоставлена королями Альянса». Больше всего солдаты обрадовались нескольким бочонкам эля. За эту маленькую роскошь им стоило благодарить Магни Бронзоборода.

Но вскоре кладовые истощились. Когда второй караван не появился в назначенный день, на поиски отправили небольшой отряд, который быстро вернулся и доложил, что в данный момент орки захватили портал на стороне Азерота. Так и повелось – припасы, которые помогали им вынести нахождение здесь, да и вообще делали его возможным, приходили лишь изредка. Как и обещанное подкрепление. Туралион оптимистично предположил, что они смогут перейти в наступление через месяц, но портал переходил из рук в руки настолько часто, что обещанные войска не могли прорваться на эту сторону.

Орки же засели в жутковатого вида крепости на западе от Оплота Чести. Крепость была огромной, хорошо укрепленной и, вдобавок ко всему, невыносимо уродливой. Если Альянс хотел ее захватить, то им нужно было тщательно все продумать и подготовиться.

– Скоро, – ответил Кадгар Аллерии. – Все случится скоро.

Поначалу он никак не мог разгадать эту загадку. Вскоре после того, как воины Альянса перешли на эту сторону и начали строительство Оплота Чести, на них стали нападать орки. Это, само по себе, было неудивительно. Но Кадгара сбивало с толку то, что они продолжали нападать. Не каждый день и не очень большими отрядами. Но атаки были ощутимыми. А еще мага удивляло то, что орки как будто совсем забыли про портал.

– Что ни говори об орках, но глупцами они никогда не были, – как-то вечером проговорил Туралион, разговаривавший с Данатом, Аллерией, Курдраном и Кадгаром. – Так почему же они продолжают эти бестолковые нападения? У них недостаточно сил, чтобы взять крепость. Но и портал они тоже не пытаются захватить.

– Мне не кажется, что мы уже опоздали и не сможем остановить Нер’зула, – задумчиво произнес Кадгар. – Он все еще не открыл порталы в другие миры. Но вот почему, я точно не знаю. Он заполучил все необходимые артефакты. Возможно, ему нужно что-то еще, – маг откинулся на спинку грубого деревянного кресла, задумчиво поглаживая длинную белую бороду.

– Разве для такого ритуала не потребуется колоссальная сила и какие-нибудь особо сложные заклинания? – спросил Данат. – Может быть, он все это время прорабатывал детали.

– Вряд ли, – покачал головой Кадгар. – Процесс сложный, да, но я уверен, что он продумывал его, пока орки добывали артефакты. Скипетр, Книга и Глаз, – пробормотал он, размышляя, – что еще ему нужно? Чего же он ждет?

Они пытались допрашивать пойманных орков, но ни один из них не мог сказать ничего толкового. В отличие от рыцарей смерти, орки были рядовыми бойцами, пушечным мясом, которым Орда отвлекала Альянс, пока Нер’зул… чего-то ждал.

Несмотря на то что ему предстояло путешествовать налегке, Кадгар все-таки захватил с собой несколько вещей. Например, кольцо, благодаря которому мог понимать любой язык и быть понятым. Именно оно позволяло ему допрашивать орков, говоривших лишь на своем гортанном наречии. А еще маг взял с собой всевозможные книги заклинаний и один атлас, некогда принадлежавший Медиву. В нем не было ничего магического, лишь заметки о Дреноре, карты неба и континентов. Кадгар находил утешение в созерцании звезд на ночном небе, которое становилось красным лишь днем, и забавлялся тем, что искал созвездия, попутно обдумывая загадку Нер’зула. Наконец на него снизошло озарение: однажды ночью он был настолько поглощен небом, словно ответ таился среди звезд. Оказалось, что так и было.

– Скипетр, Книга и Глаз! – воскликнул он, выбегая из своих покоев и натыкаясь на Курдрана.

– Чего? – буркнул ошарашенный дворф. – Ты вконец свихнулся, а, парень?

– Собери остальных. Надо поговорить. – Через несколько минут все командиры собрались в башне. – Туралион… ты первый. Вылезай на крышу и посмотри в телескоп. А потом скажи мне, что ты видишь.

Паладин недоуменно посмотрел на друга, но послушался. Посмотрев в телескоп, он сказал:

– Я вижу… звезды. Мне смотреть на что-то конкретное?

– Смотри на созвездия. На скопления звезд, – без запинки выпалил Кадгар. Он был крайне возбужден. – На что они похожи?

– Ну, одно похоже на квадрат. Второе – вытянутое и узкое. Других форм я не вижу.

– Конечно… ты же не привык на них смотреть. Среди прочих наук Медив всерьез изучал астрономию. У него было множество книг с картами неба и созвездиями, которые я никогда прежде не видел. Созвездиями этого мира.

– Это все интересно и здорово, парень, но я не полезу на крышу, пока не пойму, зачем ты меня туда тащишь, – проворчал Курдран.

– Смотрите сюда, – Кадгар сунул дворфу в руки какую-то книгу. Туралион продолжал смотреть в телескоп, пока Аллерия, Данат и Курдран разглядывали атлас, который им вручил маг. – Что вы видите?

– Названия созвездий, – ответил Данат. – Посох… Фолиант… и Провидец.

– Скипетр, Книга и Глаз, – медленно произнесла Аллерия, поднимая голову и с восхищением глядя на Кадгара. – Значит… Нер’зулу потребовались именно эти артефакты, потому что они согласуются с созвездиями этого мир?

– Да… и нет, – воскликнул Кадгар, едва сдерживая свой восторг. – Все гораздо сложнее. Раз в пятьсот сорок семь лет происходит астрономическое явление, связанное с вот этими тремя звездами. Видите красную точку в середине разворота? Сначала появляется она. Примерно через месяц мы сможем увидеть, как через скипетр пролетает комета. А в следующем лунном цикле луна окажется прямо посреди Глаза. Если верить этим заметкам, зрелище просто потрясающе.

– Значит, раз Нер’зул заполучил предметы, которые соответствуют этим созвездиям, – медленно проговорил Туралион, все еще глядя на звезды, – и воспользуется этими артефактами в момент, когда с тремя созвездиями происходит нечто невероятно редкое… его сила возрастет, верно?

– Если учесть синхронность гармонических колебаний и возможный резонанс… Ох, Свет… Туралион, мне кажется, что не существует такого заклинания, на которое могло бы не хватить такого количества энергии.

Юноша оторвался от телескопа.

– Когда? – только и спросил он.

– Через пятьдесят пять дней. И пик силы продлится трое суток.

Они продолжали ждать подкрепления, злясь из-за задержки. По крайней мере, теперь они точно знали, сколько еще могут оставаться в крепости. Скоро им придется идти в наступление, независимо от численности войск. Кадгар вздохнул, глядя на эльфийку, которая не дала ему насладиться видом звезд, и полез обратно в окно.

– Аллерия, со вчерашнего для прошли всего лишь сутки. Я не могу заставить звезды ускориться.

– «Скоро, скоро, на всякое хотение имей терпение», – со злостью проворчала Аллерия, когда Кадгар снова оказался в комнате. – Мне надоели дежурные отговорки.

– Для эльфийки ты ужасно нетерпелива.

– Для человека ты слишком долго тянешь кота за хвост. Я хочу сражаться, а не сидеть здесь, сложа руки.

Недовольство Кадгара вдруг достигло точки кипения.

– Ты не сражаться хочешь, Аллерия, а умереть.

Она вдруг замерла.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы все это видели. Ты рвешься в бой, бешено желая крови. Желая отомстить. Ты ведешь себя опрометчиво. Ты стала плохо сражаться, Аллерия, хотя раньше такого не было. Поэтому Туралион постоянно приказывает тебе держаться рядом или вовсе не вступать в бой. Он боится, что потеряет тебя.

Эльфийка надменно и холодно посмотрела на него. В ее взгляде читался гнев.

– Я не его собственность, чтобы он мог меня потерять. Я никому не принадлежу, лишь самой себе.

Кадгар знал, что ему следовало просто промолчать. Но он не мог. Все это время он сдерживал себя, наблюдая за тем, как Аллерия и Туралион, чувства которых, очевидно, еще не угасли, сторонились друг друга. Маг больше не мог этого вынести.

– Сама себе ты тоже не принадлежишь. Ты принадлежишь мертвым, Аллерия. Вот только, присоединившись к ним, ты их не вернешь. Рядом с тобой, прямо в этой крепости находится хороший, добрый, умный парень, который мог бы научить тебя жить по-настоящему. Ты бы попробовала, для разнообразия, открылась бы чему-то исключительному и замечательному вместо того, чтобы хлопать дверьми.

Аллерия резко подошла к нему почти вплотную.

– Да как ты смеешь говорить мне такое! Тебя это вообще не касается! Какое тебе дело до того, как я решу прожить свою жизнь?

– Мне есть дело, потому что у меня нет такого выбора!

Признание слетело с его уст прежде, чем он успел понять это, и они оба замолкли, пристально глядя друг на друга. Маг и сам не осознавал этой горькой истины, пока она не повисла между ними в воздухе.

– Я знаю, ты считаешь, что наши жизни невероятно коротки. Но наша юность и того короче. Сколько там нам отводится? Лет десять, чтобы побыть молодыми и сильными, самыми… самыми живыми. А мне не дали даже этого. Я стал стариком в семнадцать лет. Аллерия, я моложе Туралиона! Посмотри на мое лицо. Мне двадцать два года, но какая двадцатидвухлетняя девушка захочет связаться с таким дедом?

Кадгар гневно указал на свое лицо – морщинистое, обрамленное белоснежной бородой и столь же белоснежными волосами. Эльфийка негромко ахнула и шагнула назад. Ее лицо смягчилось, преисполнившись сочувствия. Вдруг смутившись, Кадгар отвел взгляд.

– Просто… Когда я вижу, как вы двое разбрасываетесь тем, чего мне никогда не суждено узнать… Иногда меня это задевает. И прости меня. Мне не следовало вот так все на тебя вываливать.

– Нет… Это ты меня прости. Я не подумала.

Между ними повисла тяжелая, неловкая тишина. Наконец, Кадгар вздохнул:

– Ладно. Давай найдем Туралиона и остальных. Нужно определиться с нашими планами. Потому что все случится уже… ну ты знаешь.

– Скоро, – сказала она и неожиданно ласково улыбнулась ему.

– Крепость просто огромная, – говорила Аллерия. Туралион попросил эльфийку и ее следопытов отправиться на разведку к цитадели орков, и теперь они вместе с Кадгаром, Курдраном и Данатом пришли в зал собраний, чтобы обсудить полученные сведения. – На одних только стенах поместится несколько дюжин орков. Вот здесь располагаются сторожевые башни, – она указала точки на карте. – Нам лучше атаковать отсюда. Пока вы их отвлекаете, я прикажу следопытам расправиться с часовыми. Если никто не поднимет тревогу, то основные силы орков окажутся у ворот, а их-то мы для вас откроем.

– Хорошо, – кивнул Туралион. – Мы нападем с двух сторон, причем одна часть войск набросится на орков совершенно неожиданно. Нужно будет хорошенько ударить по ним. Загнать их в угол, не дать возможности сбежать, а затем сомкнуть ряды и прикончить любого, кто продолжит сражаться.

– Мы нападем сверху, – заявил Курдран, – займем их, пока вы, мальчики и девочки, будете их добивать.

Туралион кивнул, но Аллерия замотала головой.

– У вас своих проблем будет по горло, – возразила она. – У них же есть драконы, помнишь?

Они все видели длинные темные силуэты, кружившие над цитаделью. Драконы парили и ныряли вниз, как огромные резвящиеся птицы.

Но Курдран рассмеялся.

– Ага, но их же там совсем немного, милая! Ты и моргнуть не успеешь, как мы их всех перебьем.

Глядя на уверенного в себе предводителя Громовых Молотов, Туралион не смог сдержать улыбки.

– И все же, – сказал он, – нам лучше не ждать помощи от твоих наездников на грифонах, на всякий случай. – Курдран кивнул. Туралион посмотрел на Кадгара. – Ты можешь как-нибудь обезвредить их чернокнижников или драконов?

– Я уверен, что что-нибудь да придумаю, – заявил маг. Он взглянул на Курдрана. – Есть у меня несколько идей, которые дадут твоим наездникам еще большее преимущество и позволят им помочь наземным войскам.

Туралион кивнул. Они уже почти все спланировали. Оставалась лишь самая неприятная ему часть. Он набрал в грудь воздуха.

– Необходимо, чтобы кто-то остался здесь и возглавил Оплот Чести на случай, если нам придется отступить. Аллерия, я бы хотел, чтобы это была ты.

– Что? – Она уставилась на него с открытым ртом.

– Важно, чтобы здесь остался тот, кому я доверяю. Эта крепость – наш опорный пункт. Мы не можем его потерять, если орки вдруг разделят войска и…

– Я нужна тебе на передовой.

– Я уже сказал: ты нужна мне здесь. Прикажи своим следопытам самим разделаться с часовыми.

Эльфийка замотала златовласой головой.

– Ну уж нет. Любой солдафон сможет удержать эту крепость. А мои следопыты подчиняются только мне. И я не отправлю их с тобой, если ты прикажешь мне остаться здесь.

– Будь благоразумна… – начал было паладин, но она прервала его.

– Благоразумна? Туралион, да я больше времени провела в битвах, чем ты прожил!

– Аллерия, ты… ты ведешь себя опрометчиво, – проговорил Туралион. Он вовсе не желал этого говорить, но не видел иного выхода. – Я спас тебе жизнь, когда…

– А я спасала вас всех, причем неоднократно!

– Господа, – спокойно обронил Кадгар, беря Курдрана и Даната за плечи и уводя их к лестнице. – Уверен, вам обоим не терпится посмотреть на то звездное явление, о котором я рассказывал.

– О да, – согласился Курдран, и троица поторопилась выйти из зала.

Туралион смотрел лишь на Аллерию и даже не заметил, что они остались одни.

– Аллерия, ты сражаешься бездумно. Не так, как раньше. Я не могу все время прикрывать тебя и спасать от самой себя!

– У меня есть право отомстить! Они растерзали моих родных… мой народ…

– Ты думаешь, Лират хотел, чтобы ты вот так загубила свою жизнь?

Он впервые заговорил о брате Аллерии, и его имя обожгло ей губы, но так и не слетело с них. Пока она снова не заговорила, Туралион поспешно продолжил:

– Я знаю, что ты умеешь хорошо сражаться. Но… не сейчас.

– Лират… и все остальные… Меня не было с ними. Может быть, я могла что-то изменить. Но меня там не было. Я оставалась в безопасности, пока они гибли. – В ее ясных зеленых глазах стояли слезы, и Туралион резко вдохнул. Раньше он не видел, чтобы она плакала из-за своей погибшей родни. – Поэтому я сделала то, что могла. Я отправилась охотиться на их убийц. И это помогло. У меня получалось снова и снова притуплять боль.

Внезапно Туралион все понял.

– То, что ты сказала мне той ночью, – начал он, молясь, чтобы не ошибиться и не сказать что-то не то. – Я попросил, чтобы мне перевели, – он замешкался, а затем прошептал: – «Помоги мне забыть».

Слезы скатились по ее острым скулам.

– Но я не хотела забывать. Я не хочу их отпускать. Если я не буду скорбеть… то мне будет казаться, будто они все еще живы.

Туралион почувствовал жгучие слезы в своих глазах. Он смотрел на нее, и его сердце разрывалось на части. Но Аллерии нужно было это почувствовать. Она должна была скорбеть и оплакивать погибших. Убийство орков больше не приносило ей утешения, как раньше, больше не притупляло боль, и эльфийка лишь губила себя, стараясь удержать все эмоции внутри.

– Я не могу остаться здесь. Не проси меня об этом. В прошлый раз я осталась. Я не хочу смотреть, как тот, кого я люблю, идет на смерть, пока я…

Внезапно эльфийка бросилась Туралиону на шею и уткнулась лицом ему в грудь, а он крепко прижал ее к себе. Ее хрупкое тело содрогалось от рыданий, которые она слишком долго сдерживала. Аллерия цеплялась за него, словно утопающая. Туралион прикоснулся губами к ее золотистым волосам и вдохнул запах хвои, травы и цветов.

– Я никогда тебя не оставлю, – поклялся он.

Она повернула к нему заплаканное лицо.

– А я, – прошептала она, когда он склонился, чтобы поцеловать ее, – никогда не оставлю тебя.

– Закончил! – Нер’зул тяжело осел на свой трон и на мгновение закрыл глаза. Затем он посмотрел на развернутый свиток, лежавший у него на коленях. Ему потребовались месяцы исследований, планирования, изучения и сосредоточенной работы, но, наконец, заклинание было готово! Как только произойдет выравнивание, он сможет открыть порталы в другие миры, и у его народа снова появится свой мир – или даже несколько, – причем, такой же полный сил, как и сами орки. И все это произойдет благодаря ему.

– Хорошо, – пророкотал Килрогг, стоявший неподалеку. – До полного выравнивания осталось несколько дней. Наконец-то мы сможем оставить это проклятое место людям и начать возрождать наш народ!

Нер’зул задумчиво посмотрел на одноглазого воина. Килрогг всегда внушал ему уважение, как из-за своего незаурядного ума и военной смекалки, так и из-за боевых талантов. Когда вождь Кровавой Глазницы, хромая, вернулся сюда через портал, Нер’зул решил, что не стоит снова отправлять его сражаться. Кроме того, в клане Кровавой Глазницы почти не осталось воинов – за два года игр в прятки с людьми и их союзниками клан понес тяжелые потери. Нер’зул оставил Килрогга при себе и назначил воинов его клана своими телохранителями. Конечно же, это не понравилось оркам его собственного клана, Призрачной Луны, но их все еще оставалось много, и они могли дать отпор Альянсу. И потом, Нер’зул ведь больше не был вождем одного-единственного клана, он стал вождем целой Орды. Ему было непозволительно иметь любимчиков.

– Сначала нам предстоит кое-куда отправиться, – сказал он Килроггу и обвел рукой окружавшую их цитадель. – Я не могу допустить, чтобы заклинание не сработало. Небеса уже на нашей стороне, так что теперь нам стоит заручиться поддержкой самой земли. Я должен получить доступ к силовым линиям, и чем больше их будет, тем лучше. Так сам Дренор напитает энергией заклинание, которое освободит нас от его мертвой хватки, – шаман вздохнул. – Существует лишь одно место, которое идеально подойдет для этого. Храм Карабор.

Единственный глаз Килрогга расширился, но в целом выражение его лица не изменилось.

– Черный храм! – проговорил он, понизив голос.

Нер’зул кивнул. Он старался не показывать своего отвращения. Шаман до сих пор с немалым стыдом вспоминал мерзкую войну с дренеями, и мысль о том, что ему предстояло войти в их старый храм, страшила его. Но он знал, что Килрогг и вся остальная Орда не разделяли его чувств. Для них гибель дренеев была славной победой, а Черный храм – ценным трофеем. И если Нер’зул хотел достойно править своим народом, то пришло время ему тоже поверить в это.

– Если я совершу ритуал в храме, то он не сможет не сработать.

– Тогда я отдам распоряжения, и мы немедленно отправимся туда, – кивнул Килрогг.

– Отправимся? Мы куда-то идем? – спросил Каргат, тяжелой поступью входя в тронный зал. Из груди вождя клана Изувеченной Длани торчало обломанное древко стрелы. Он схватился за него рукой и со стоном вырвал. Нер’зул поручил Каргату организацию вылазок против крепости Альянса, и этот глупец настоял на том, чтобы лично возглавлять многие из них. Чаще всего у орков даже не получалось сразиться с людьми напрямую – лучники Альянса просто обстреливали их сверху, пока Каргату это не надоедало, и он не приказывал отступать. Но, по крайней мере, эти стычки отвлекали Альянс… да и Каргата тоже.

– Когда звезды сойдутся, я буду должен отправиться к Черному храму, произнести там заклинание и открыть порталы, – пояснил Нер’зул, сворачивая свиток и убирая его в висевшую на поясе сумку. Он встал со своего трона и рассеянно похлопал по нему рукой. За свою жизнь Нер’зулу доводилось сидеть и в более удобных креслах, но этот трон был самым внушительным из всех. Нер’зул решил, что, когда они окажутся в новом мире, он закажет себе еще один.

– Я соберу войска, – ответил Каргат и отвернулся, собираясь выйти, но Нер’зул его остановил.

– Нет, – сказал он. – Еще рано. Позови лучше Дентарга и Кровожада. Когда вы четверо соберетесь, мы поговорим, и я дам каждому задание. – Каргат заколебался, и Нер’зул рявкнул: – Сейчас же!

Вождь Изувеченной Длани отсалютовал рукой-клинком и поспешил прочь из комнаты.

– Я отправлю гонца к Адскому Крику, – сказал Килрогг, собираясь уходить.

– Нет.

Килрогг медленно повернулся и уставился на Нер’зула.

– Они все еще в Азероте. Гром и его клан тоже должны получить свои задания.

– Нет. Гром Адский Крик уже их получил. Он тоже сыграет свою роль в нашем плане, – заметив нерешительность Килрогга, Нер’зул выпрямился во весь рост. – Ты ведь не сомневаешься в моей мудрости, верно, Килрогг?

Повисла долгая, напряженная тишина, но в конце концов орк все-таки склонил голову.

– Конечно же нет, шаман.

– Ступай и собери своих воинов, – велел ему Нер’зул, убедившись, что Каргат ушел. – Скажи им, чтобы были готовы. Мы скоро выдвигаемся.

Килрогг кивнул и тоже вышел. Нер’зул начал ходить по залу из стороны в сторону. Он не знал, сработала ли та бомба так, как обещал Кровожад. Наверняка сработала, ведь Гром не ворвался сюда, сверкая своими красными глазами и требуя крови. Значит, все хорошо. Адского Крика всегда было трудно держать в узде, но он уже исполнил свое предназначение. Теперь вождь клана Песни Войны оказался не нужен.

Килрогг вскоре вернулся и одним кивком подтвердил, что его воины готовы. Через несколько минут пришел Кровожад, а сразу за ним – Дентарг и Каргат.

– Хорошо, – проговорил Нер’зул, когда все его командиры собрались. – Я закончил заклинание, – сообщил он Кровожаду и Дентаргу. Оба улыбнулись.

– Я знал, что у тебя получится, учитель! – обрадовался Дентарг.

– Так, значит, теперь ты отправишься в Черный храм? – спросил Кровожад. Когда Нер’зул и Дентарг удивленно посмотрели на него, улыбка мертвого чернокнижника превратилась в оскал. Нер’зул понял, что должен был это предвидеть. Кровожад был одним из самых талантливых юных шаманов, которых когда-либо знал Нер’зул. Способный и внимательный, хотя и не очень чуткий, еще задолго до своей смерти он стал могущественным, уверенным в себе и умным чернокнижником. С тех пор, как он вернулся, превратившись в рыцаря смерти, его сила и хитрость лишь росли. Скоро он станет опасен.

– Да. Это лучшее место для подобного ритуала.

– Я могу привести воинов Орды в готовность к закату, – доложил Каргат. – Мы оставим здесь небольшой отряд, чтобы оборонять стены, а остальные защитят тебя в пути.

Но Кровожад покачал головой.

– Альянс наверняка вскоре раскусит нашу уловку. Люди поймут, что мы нападали на их крепость лишь для того, чтобы они оставались в ней подольше, и тогда обрушат на нас всю свою мощь.

Нер’зул кивнул. Он и сам предполагал нечто подобное.

– Ты и твой клан останетесь здесь, – велел он Каргату. – Армия Альянса скоро нападет, и вам предстоит от нее отбиваться. Мы же, тем временем, отправимся прямиком к Черному храму, – он нахмурился. – Мне потребуется время. Вы должны сдерживать их как можно дольше. Если выживете, встретитесь с нами там.

Каргат слегка побледнел, затем выпрямился и кивнул.

– На равнине перед цитаделью вырастут горы из их трупов! – пообещал он, поднимая руку-клинок. Затем кивнул остальным, развернулся кругом и зашагал прочь. Когда орк покинул зал, все услышали, как он начал выкрикивать приказы.

– Они не победят, – через секунду заметил Дентарг.

– Этого и не нужно, – ответил Нер’зул. – Он всего лишь должен не дать Альянсу отправиться за нами, пока я не закончу ритуал. – Шаман пожал плечами. – Эта цитадель крепка, а воины Изувеченной Длани сильны. Им предстоит славная битва, а наш народ почтит их память во всех мирах, которые мы захватим во имя их героической жертвы.

– Да, конечно, – услышав скрытый укор, Дентарг лишь слегка нахмурился. – Я не сомневаюсь в преданности Каргата или в доблести его воинов. Он будет сражаться до конца.

– Да, – Нер’зул посмотрел на огра-мага из клана Призрачной Луны. – И ты будешь сражаться вместе с ним.

– Что? – на этот раз Дентарг был потрясен. – Но, учитель, я пригожусь тебе в Черном храме! Мое место – рядом с тобой!

Нер’зул неожиданно почувствовал, как в нем вскипает жгучая ярость.

– Твое место там, где я тебе скажу! – рявкнул он зычным гневным голосом.

Дентарг выпучил глаза.

– Твое лицо… – прошептал он, сжимаясь от страха и ужаса. – Череп!..

Момент прошел, и Нер’зул почувствовал, как уходит его гнев. Он прикоснулся к своему размалеванному белой краской лицу. Оно показалось ему таким же, как и всегда.

– У людей есть свои собственные маги, – начал он, смягчившись. – Кто-то должен остаться здесь и остановить их. Кто-то, чьей магии хватит, чтобы выстоять. Кто-то, кому я доверяю. – Он шагнул вперед, протягивая руку, чтобы положить ее огру на плечо. Дентарг отшатнулся, и Нер’зул дал своей руке упасть. – Этим кем-то должен быть ты.

Дентарг посмотрел на Кровожада сверху вниз.

– А он почему не останется?

– Я гораздо лучше разбираюсь в разломах и порталах, чем ты, – ответил рыцарь смерти. – Для проведения ритуала Нер’зулу понадобится моя помощь, иначе я бы остался и показал этим людишкам настоящую силу магии.

Маленькие, свинячьи глазки Дентарга снова посмотрели на Нер’зула.

– Он действительно мне нужен, – по-отечески, как будто извиняясь, признал Нер’зул. – И хотя мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной, ты сослужишь мне большую службу, если останешься здесь и поможешь Каргату своим чародейским мастерством.

Огр наконец кивнул.

– Я сделаю так, как ты прикажешь, учитель. Я остановлю человеческих магов. И если я выживу, то присоединюсь к тебе в Черном храме. – Он даже не скрывал своего страстного желания увидеть это место и оказаться внутри него.

– Хорошо, – Нер’зул кивнул и отвернулся. Они оба знали, что у Дентарга почти не было шансов выжить. – Я оставлю здесь черных драконов, они помогут в битве. А теперь иди и поговори с Каргатом.

Краем зрения он видел, как Дентарг кивнул, и слышал, как огр вышел из зала. Когда его тяжелые шаги стихли, Нер’зул снова повернулся к Килроггу и Кровожаду.

– Созывайте своих воинов и рыцарей смерти, – велел он им. – Мы выдвигаемся немедленно.

Меньше, чем через час, Нер’зул, сидя на спине волка, в компании Килрогга и его воинов мчался прочь от цитадели Адского Пламени. Кровожад и его рыцари смерти поехали вперед на своих мертвых скакунах, чтобы разведать дорогу. Позади Каргат Острорук и его орки радостно кричали и скандировали имя Нер’зула. Одну руку вождь Орды положил на сумку, чтобы из нее не выпал свиток, а другой держался за толстый загривок своего волка. Он двигался только вперед.

И не оглядывался.

Той ночью Аллерия осталась с Туралионом. Они долго, долго разговаривали, и наконец смогли преодолеть зиявшую между ними бездонную пропасть. Когда они закончили говорить, то позволили своим сердцам и телам продолжить исцеление. Наутро они вышли из покоев Туралиона вместе. Их друзья понимающе улыбались, и влюбленные видели, что те искренне рады за них. И хотя сегодня им предстояло столкнуться лицом к лицу со смертью, они шли в бой, зная, какое счастье ждет их, если они выживут.

И они выживут. Туралион не мог потерять ее теперь, когда они снова нашли друг друга.

Он горячо поцеловал ее, и эльфийка вместе со своими следопытами растворилась в рассветной дымке. Перед этим они обсудили, какой сигнал она подаст, и наконец определились со временем.

– Если у нас получится захватить сторожевую башню, мы потушим огни на десять секунд, а затем снова зажжем их, – сказала она. – Если у нас не получится захватить их все до восхода солнца, все равно начинайте наступление, – продолжала Аллерия. – Через час орки смогут видеть нас так же ясно, как и мы – их, и тогда весь план пойдет под откос.

Он кивнул. Туралион больше не переживал из-за того, что Аллерии предстоит сражаться вдали от него, ведь юноша знал, что она не будет зря рисковать. Эльфийка снова стала собой.

Данат должен был возглавить первый атакующий отряд и отвлечь орков. Туралиону же предстояло привести основные силы в тот момент, когда воины Орды окажутся заняты боем. Данат и его бойцы будут в меньшинстве, но ненадолго.

– Поначалу вам придется очень туго, – предупредил его Туралион. – Но ты должен быть уверен в том, что все идет по плану. – Паладин нерешительно замолчал. – Данат, тебе может показаться, что повторяется резня у портала.

Троллебой посмотрел на своего командира стальным взглядом.

– Не покажется. На этот раз не они, а мы застанем этих зеленых подонков врасплох. Я знаю, что могу на тебя положиться, Туралион. Призраки моих павших парней будут сражаться вместе с нами. Когда мы зажмем орков в тиски, они наконец смогут упокоиться с миром.

Туралион слегка вздрогнул.

– Данат… – начал он, но тот отмахнулся.

– У меня нет желания погибнуть, – успокоил он паладина. – Об этом не беспокойся. Я хочу когда-нибудь вернуться домой и привести с собой этих ребят. И я совсем не хочу снова писать хоть одно треклятое письмо, которое будет начинаться с «моих глубочайших соболезнований».

Туралион сдавил плечо своего заместителя и кивнул. Данат был готов сдерживать орков до тех пор, пока их не сокрушит вторая волна наступления.

Ее должны будут сопровождать Курдран и его наездники на грифонах вместе с Кадгаром и другими магами. Туралион подумал, что ему будет не хватать Кадгара, ведь они вместе прошли через всю Вторую войну. Идти в бой без него будет непривычно, но, если все пройдет гладко, после битвы они снова встретятся и отпразднуют победу.

Настало время, и в прохладный предрассветный час Туралион ждал сигнала. Конница Даната вышла оркам в тыл и вскоре должна будет с громкими криками напасть на них, а, тем временем, оставшаяся с Туралионом пехота медленно и бесшумно выйдет на позицию, с которой они смогут заметить сигнал и при этом остаться скрытыми ночной мглой от глаз орков. Паладин посмотрел на цитадель и на окружавшую ее длинную, крепкую стену. Вдоль нее на расстоянии друг от друга располагались зловеще полыхавшие огромные жаровни, слегка подсвечивавшие силуэты обрамлявших цитадель железных шипов. Клыкастая, неприступная, мрачная – сама крепость казалась Туралиону чем-то живым. Паладин вдруг почувствовал, что им придется не только одолеть засевших за ее стенами орков – живых и воскрешенных рыцарей смерти, – но и победить саму цитадель. Она была невероятно уродливой, угловатой и в то же время почти естественной, похожей на какое-то огромное чудовище, чья шкура местами разошлась и обнажила острые кости его скелета.

Он смотрел на сторожевые башни так пристально, что его глаза заболели от напряжения. Наконец… один из огней погас. А затем снова заполыхал. Как только последний из огней был потушен и заново зажжен, Туралион услышал человеческие голоса, их боевые кличи и грохот копыт. Ему отчаянно хотелось тоже броситься в бой, но он заставил себя ждать. Нужно было дать следопытам время и возможность открыть ворота, а они смогут сделать это лишь тогда, когда охранявшие их орки бросятся сражаться с отрядом Даната.

Каждая секунда ожидания была мучительной. Наконец, когда Туралион услышал звон оружия и боевые кличи орков, смешавшиеся с возгласами его собственных солдат, он понял, что время пришло. Туралион взялся за свой молот и поднял его на уровень глаз. Металлическое навершие заблестело в утреннем свете.

– Да придаст нам сил Свет небес, – негромко проговорил он, и собравшиеся вокруг него воины кивнули. Они приглушенно охнули, когда его молот начал сиять, а затем засветился изнутри. – Пусть он укажет нам путь и приведет к победе, к чести и славе. – На миг стало казаться, что молот сам соткан из этого сияния. Затем оно вырвалось наружу, омыв воинов волной света, и Туралион понял, что остальные ощутили ту же силу и спокойствие, что и он сам. Его молот и каждый солдат продолжали слабо светиться, и паладин улыбнулся, увидев, что Свет благословляет их.

Туралион быстрым маршем повел своих бойцов к стене. Цитадель зловеще возвышалась над ними, и чем ближе они подходили, тем тяжелее и больше она становилась. Он уже мог разглядеть ворота, похожие на пасть уродливого монстра.

Паладин успел подумать, что поспешил с атакой, как вдруг ворота начали открываться.

– У нее получилось, – прошептал один из солдат.

– Конечно же, получилось, – мягко сказал Туралион. – Она же Аллерия Ветрокрылая.

Свет, как же сильно он ее любил.

Впрочем, они не единственные заметили, что ворота открылись. Когда Аллерия и ее следопыты кинулись вперед, чтобы присоединиться к армии Туралиона, за ними погнались орки. Туралион увидел, как в тусклом свете блеснули золотистые волосы Аллерии, и бросился бежать. Почти не задумываясь, он поднял свой молот высоко над головой, и тот снова засиял чистым белым светом. Один из орков заметил это и, бросив преследовать следопытов, повернулся к нему. Существо накинулось на паладина. В какой-то миг Туралиону показалось, что безумец напал на него без оружия, но затем он увидел клинок, служивший орку заменой руки.

– За Сынов Лотара! – воскликнул паладин. Им больше не нужно было молчать и скрываться. Он обрушил свой молот на орка, проломив ему череп. Когда первый орк упал, Туралион развернул свое оружие и нанес скользящий удар второму, стоявшему перед ним, а затем изо всех сил врезал третьему орку в двух шагах от него. Еще один помчался в их сторону, но внезапно ему в левый глаз вонзилась стрела, и он беззвучно упал. Пятый орк зарычал и махнул тяжелой дубинкой, но Аллерия прыгнула вперед, увернулась от удара и сделала выпад мечом, который пронзил горло зеленокожего существа и вышел у него из затылка. Туралион развернулся и прикончил оглушенного им орка, а затем на полной скорости помчался вверх по ступеням. Аллерия, ее следопыты и его бойцы шли прямо за ним.

На полпути наверх лестница повернула, и Туралион столкнулся с группой орков. Они были крупнее, сильнее и находились в более выгодном положении, но Туралиона переполняла решимость, и инерция работала на него. Держа молот перед собой и обхватив рукоять прямо под навершием, Туралион превратил его в маленький таран и начал бить орков одного за другим. От столь сильных ударов сам паладин дрогнул, и ему пришлось постараться, чтобы не упасть назад от отдачи. Но орки разлетелись в стороны и либо ударились о стену, либо скатились вниз по лестнице и упали на землю. Те из них, кто не растерялся и попытался наброситься на него, оказались проткнуты стрелами, выпущенными в них Аллерией и ее следопытами, а каждого оглушенного Туралионом орка добивали его собственные бойцы, поднимавшиеся по лестнице следом.

Казалось, что прошло всего несколько минут (хотя на самом деле больше) и Туралион наконец забрался наверх. Перед ним растянулась странной формы неровная, извилистая крепостная стена, которая была намного длиннее стены Оплота Чести. На ней стояло несколько орков – они держали в руках тяжелые копья и готовились бросить их в приближавшуюся армию. Но Туралион видел, что большая часть Орды повалила за главные ворота, чтобы сойтись с Альянсом врукопашную. А еще он заметил длинные черные силуэты, кружившие в небесах, и понял, что черные драконы ждали подходящего момента, чтобы вступить в бой.

– Альянс! – прокричал Туралион, высоко поднимая молот и подбегая к зубцам стены. – Альянс!

Оттуда он смог разглядеть Даната, скакавшего впереди своего отряда. Воин в ответ поднял свой меч. Всего воина покрывала кровь, но она была не красной, не человеческой. И его отряд не понес больших потерь. Воистину, Свет был на их стороне!

А затем оставшиеся на стене орки набросились на Туралиона, и паладину пришлось обороняться, зачищая стену от ее защитников. Отовсюду доносились звуки битвы: звон металла о металл, скрежет камня о доспех, удары плоти о плоть. Они смешивались с рычанием, ревом, воплями и криками. Тела смешались в одну кучу – зеленые орки и бледнокожие люди, гнедые, вороные и палевые кони, сверкающая броня и матовый блеск топоров и молотов. В какой-то миг, когда Туралион смог бросить взгляд вниз, он снова увидел Даната. Воин насадил мчавшегося на него орка на свой меч, затем вытащил оружие и нанес другому противнику рубящий удар по шее.

Стоило Туралиону сокрушить последнего орка, как он услышал над собой громкий визг. Взглянув наверх, паладин увидел, как к цитадели спускается облако, несущее за собой поток горячего воздуха. Он широко улыбнулся, внезапно ощутив влагу и тепло. Облако рассеялось и превратилось в дымку, в туман, который окутал крепость, размывая грани, скрывая силуэты и детали.

А еще туман искажал звуки, и когда раздалось громкое улюлюканье, Туралион не смог понять, откуда оно доносится. Судя по всему, драконы тоже были сбиты с толку – они кружили на месте, поворачивая головы на длинных шеях то в одну, то в другую сторону, и искали источник звука. Долго гадать не пришлось – небольшой силуэт вылетел из тумана и, как камень, обрушился на одного из ошеломленных драконов. За несколько секунд до столкновения силуэт стал больше – он расправил крылья, и быстрое падение превратилось в стремительное пике. Грифон – а это мог быть только он – заложил вираж вокруг удивленного дракона. Черный гигант щелкнул зубами, как собака, пытающаяся поймать назойливую муху, но полулев-полуорел летел слишком быстро. Он метнулся дракону под брюхо, и в ту же секунду гигантские челюсти сомкнулись в том месте, где он находился мгновение назад. Дракон последовал за ним. Ящер глубоко вдохнул, и из его пасти вылетел длинный огненный поток лавы.

Но грифон и его наездник снова успели увернуться. Более дюжины орков взвыли от нестерпимой боли, когда дракон случайно спалил собственных союзников. Он был слишком занят погоней за грифоном и не заметил, куда направил струю пламени.

Дракон издал гневный вопль и врезался в цитадель, по крепким стенам которой сразу же пошли трещины. Прежде чем исполин успел собраться и снова напасть, сидевший на грифоне Громовой Молот приподнялся в седле и швырнул свой буремолот в сторону чудовища. Когда тот врезался дракону в глаз, удар грома разорвал туман, и сквозь него прорвался сияющий солнечный свет. Дворф заулюлюкал, буремолот вернулся к нему в руку, а его грифон снова взмыл ввысь, купаясь в лучах солнца и сверкая перьями. Дракон же, ошеломленный и сбитый с толку, попытался улететь, но беспощадный Громовой Молот с гиканьем преследовал его, снова и снова ударяя по подбитому глазу. Наконец, наполовину ослепший и оглушенный черный гигант снова врезался в стену, которая обрушилась под тяжестью огромного существа. Дракон, ставший жертвой собственной жестокости, замертво упал на землю, и та содрогнулась от удара.

Оставшиеся драконы гневно взвыли и бросились в сторону одинокого наездника на грифоне, который повернулся навстречу их яростной лобовой атаке. Но стоило ящерам приблизиться к нему, как другие грифоны появились из паривших в небесах облаков и обрушились на них. Каждый дракон как минимум вчетверо превышал размерами любого грифона, но те были быстрее и маневреннее. Пока драконы безуспешно пытались поймать этих неуловимых воздушных плясунов, грифоны сновали вокруг громадных существ, уводя их поближе к крепости, направляя их огненные плевки или заставляя врезаться друг в друга.

Туралион подумал, что Курдран не зря хвалился перед битвой. Его Громовые Молоты действительно лихо управлялись с драконами и могли вскоре совсем расправиться с ними, а потом прийти на помощь основной армии.

Один из грифонов оторвался от остальных и направился к Туралиону. На его спине сидели два всадника – один маленький и один высокий. Последний спрыгнул вниз, когда они пролетали низко над зубцами широкой, каменной стены. Он был одет в струящиеся лиловые одеяния. Туралион расплылся в улыбке. Кадгар!

Маг благодарно помахал рукой Громовому Молоту, который его принес, и грифон, хлопая крыльями, снова поднялся в воздух и присоединился к воздушной битве. Затем Кадгар повернул седую голову к главной башне и прищурился.

– Я приду к тебе на помощь, когда закончу здесь, – пообещал маг Туралиону, одной рукой сжимая посох, а другой доставая из-за пояса меч. – Внутри кто-то есть… Это огр-маг. Сначала я должен с ним разобраться.

Туралион кивнул. За последние годы он повидал достаточно магии, и потому доверял суждениям Кадгара. Он повернулся, когда к нему подбежало двое бойцов, стоявших у дальней лестницы. У обоих на лицах сияли широченные улыбки. Прежде чем Туралион успел спросить, в чем дело, он услышал доносившиеся с лестницы шаги. Затем показались головы, и несколько фигур взбежали по лестнице на стену. Все были одеты в доспехи Альянса.

– Сэр! – обратился к нему один из новоприбывших, когда бойцы приблизились. – Мы зачистили северное крыло!

Туралион кивнул и отсалютовал солдатам в ответ.

– Хорошо. Я оставлю здесь несколько бойцов. – Он посмотрел на Аллерию, которая взяла лук на изготовку. – Все остальные – за мной. Мы зачистим цитадель, убедимся, что в ней никого не осталось, а затем откроем ворота для остальной армии.

Раздались радостные возгласы, и Туралион повел за собой своих воинов. Сначала он шел по тому же пути, которым только что следовал Кадгар, а затем свернул и двинулся по узкой лестнице вниз. Как он и надеялся, она привела их в самое сердце орочьей крепости. Вскоре Туралион был слишком занят тем, что отбивался от оставшихся орков, и не мог больше беспокоиться о Кадгаре.

– Они нас догоняют.

Нер’зул посмотрел на Килрогга.

– Значит, нужно ехать быстрее.

Вождь клана Кровавой Глазницы зарычал и помотал головой.

– Мы и так движемся настолько быстро, насколько могут наши волки и мы сами, – с горечью ответил он. – Чуть быстрее, и мои воины рухнут замертво еще до того, как нас догонит Альянс. И кто же тогда защитит тебя?

Они были в дороге уже почти неделю, и в первые несколько дней ничего не происходило. Орки без заминок добрались до леса Тероккар и с облегчением вошли под сень высоких кривых деревьев. В лесу было как никогда темно и мрачно: темные лиственные шапки деревьев, раскинувшиеся высоко над головами орков, не давали лучам солнца проникнуть сюда, а земля, хоть и была местами покрыта мягким темным мхом и невысокой травой, в основном оставалась голой. Однако после нескольких дней пути под палящим солнцем орки были рады тени, и лес казался им прохладным и безопасным.

Но вскоре один из воинов Килрогга, шедший позади отряда на расстоянии и следивший за тылом, прибежал к ним в разбитый на ночь лагерь.

– Альянс! – выпалил воин, задыхаясь и обливаясь потом от быстрого бега. – Они идут за нами по пятам!

– Должно быть, они захватили цитадель Адского Пламени гораздо быстрее, чем мы ожидали, – скрипнул зубами Кровожад. – Каргат, будь он проклят! Он должен был их задержать!

Килрогг, как и всегда, оставался спокоен.

– Сколько их?

Разведчик помотал головой.

– Я не смог посчитать, но их много. Больше, чем нас, это точно. И они движутся очень быстро.

– Они идут сюда на пределе своих возможностей, – задумчиво произнес Килрогг, рассеянно потирая шрам под пустой глазницей. – Ненависть заставляет их спешить.

– Когда они нас догонят? – спросил Кровожад.

– Они примерно в двух днях пути, – ответил разведчик. – Но их командир гонит своих воинов вперед, как безумец, и они быстро сокращают дистанцию.

– Сворачиваем лагерь, – решил Килрогг. – Все, подъем! Мы будем идти всю ночь, чтобы оторваться от них. Шевелитесь!

Через несколько минут орки снова маршировали вперед. С тех пор они лишь ненадолго останавливались рядом с ручьями и реками Тероккара, чтобы набрать воды и перевести дух. Но Альянс все равно приближался, и расстояние между ними сокращалось.

Наконец, перед ними встал ужасный выбор.

– Мы можем остановиться и сразиться с ними, – предложил Кровожад, но Килрогг сразу же отрицательно покачал головой.

– Они превосходят нас числом, – напомнил одноглазый орк, – причем намного. – Он нахмурился. – Мне неприятно это говорить, но, если мы сразимся с ними, они нас уничтожат. Конечно, я и мой клан с радостью погибнем за Орду, но это не поможет тебе добраться до Черного храма.

– Убежать от них мы тоже не можем, – заметил Кровожад. – Не думаю, что они отстанут теперь, когда мы уже почти у них в руках.

– Мы можем укрыться в… – начал было Нер’зул, но Килрогг быстро прервал его.

– До него еще несколько дней пути, – торопливо возразил он. – Может быть, пока не будем на него рассчитывать?

У него на лбу выступила испарина, и Нер’зула удивило и позабавило то, что Килрогг Мертвый Глаз, легендарный воин, известный своим бесстрашием и несгибаемой волей, испугался.

Впрочем, сейчас было не время проявлять слабость.

– У нас нет другого выхода, – бросил шаман резким тоном, не давая Килроггу снова заговорить. – Они нас догоняют. Мы не можем ни сразиться с ними, ни убежать, а, значит, нужно прятаться. В этом лесу есть лишь одно место, где мы можем укрыться, и это…

На этот раз Нер’зула прервали не его командиры, а шум сверху. Шаман почувствовал, как воздух сгустился, и услышал на удивление громкий треск надвигающейся грозы. Что-то неуклонно неслось к ним прямо с неба. Повинуясь инстинкту, Нер’зул бросился на землю. В следующий миг там, где раньше находилась его голова, пролетел какой-то тяжелый предмет, за которым хвостом сверкала молния. Шаман успел заметить, как смазанная черная тень взметнулась обратно в воздух, пролетела между деревьев… и прыгнула в ладонь приземистого существа, сидевшего верхом на спускавшейся к ним крылатой твари.

– Грифоны, – закричал Килрогг, поднимая топор над головой. – В укрытие!

Началась суматоха. Орки прятались за стволы деревьев, прыгали в ближайшую реку или прижимались к ее крутым берегам. Они спотыкались, бежали и падали, шныряя по темному лесу и стараясь увернуться от неясных силуэтов над ними.

Второй разряд молнии прочертил лес и ослепил Нер’зула. Секунду он видел лишь яркий белый свет, а когда тот погас, перед глазами шамана заплясали цветные пятна. Затем раскат грома сотряс лес, раскачивая деревья и сбивая орков с ног.

Очевидно, один из Громовых Молотов попал в цель.

Громовые Молоты спустились на грифонах вниз, бросая буремолоты налево и направо. Иногда они промахивались, но эти треклятые молоты всегда поднимались вверх и возвращались к своим хозяевам, а те, подобно мстительным духам, опять метали их вниз. Молнии снова и снова прорезали воздух, и гром гремел, не стихая. Когда же дворфы не швыряли молоты, они подлетали к оркам так близко, что в бой вступали их грифоны – они вспарывали глотки своими когтями, размером с ладонь орка, выклевывали им глаза и раскалывали черепа одним ударом смертоносного клюва. Между вспышек молний Нер’зул заметил, что некоторые орки сбились в кучку, решив, что вместе безопаснее. Но так они стали лишь более легкой добычей. Шаман увидел, как дюжина орков разлетелась в стороны от одного удара молота. После оглушительного грохота и удара молнии лишь один из них продолжал шевелиться, и то еле-еле.

– Они перебьют нас всех! – прошипел он Кровожаду, который присел рядом. – Сделай же что-нибудь.

Рыцарь смерти пристально посмотрел на него, а затем его гниющее лицо медленно расплылось в расчетливой улыбке.

– Это всего лишь горстка псевдолюдей-недомерков и птиц-переростков. Я думал, что могучий Нер’зул сам в состоянии отразить столь жалкое нападение. Ну да ладно. Если ты не можешь, то я смогу. – Он начал подниматься.

Какая дерзость! В памяти Нер’зула вспыхнул его разговор с черепом Гул’дана.

«Наглец! Он не имеет права говорить с тобой в таком тоне».

«Нет. Не имеет».

– Не смей говорить со мной в таком тоне, Терон Кровожад, – ледяным тоном произнес шаман. Кровожад удивленно моргнул. – Я больше не допущу подобной дерзости.

Нер’зул встал, подпитываемый собственным гневом. Сжав кулаки, он сосредоточился на земле под своими ногами и на окружавшем его воздухе. Когда-то шаманская магия сроднила его с этим миром и позволила ему управлять самими стихиями. Но те не отвечали на его зов с тех самых пор, как он поклялся в верности Кил’джедену, словно им претила демоническая энергия, которая отравила его расу. Но ничего. За это время старый шаман научился новым трюкам.

Если раньше тишину леса нарушали лишь возгласы нападавших и стоны умирающих, то теперь ниоткуда поднялся сильный ветер. Секунду назад один грифон, с яростным визгом распахнув клюв и выставив перед собой когти, лихо пикировал вниз, а теперь он неистово каркал, отброшенный в сторону невидимой рукой. Наездник отчаянно пытался удержаться в седле, но потерял равновесие и тяжело рухнул на землю. Грифон, оставшись без всадника, попытался взлететь в небеса. Нер’зул властно взмахнул обеими руками, и ветер, подняв с земли сухой серый песок, швырнул его в сторону птицы и наездника. На этот раз крик Громового Молота был не победным, а полным боли – песок сдирал с него кожу. Нер’зул никогда не слышал ничего слаще. Грифона ждала та же участь. Перья разлетелись в стороны, и ветер подхватил капли крови животного. Через несколько секунд на лесной подстилке остались лишь две груды влажного, блестящего мяса.

Но Нер’зул еще не закончил.

Взмах его руки – и булыжники размером с голову поднялись с земли и взмыли ввысь, словно подброшенные дрожавшей под ними землей. Нер’зул обратил свой взор на остальных Громовых Молотов. Еще больше камней оторвались от земли. Они стремительно поднялись в небо, и грифонам с наездниками пришлось уворачиваться от внезапно оживших булыжников. Громовые Молоты перестали нападать на орков и переключили свое внимание на новую опасность.

Нер’зул повернулся к Кровожаду, надменно улыбаясь. Рыцарь смерти был удивлен, но быстро пришел в себя.

– Неплохо, – признал Кровожад. – А теперь посмотрим, получится ли у меня еще чем-нибудь им досадить. – Рыцарь смерти несколько секунд, прищурившись, внимательно изучал метавшиеся над ним силуэты. – Смотри, – наконец сказал он, указывая на одного из дворфов. – Я его уже видел раньше, во время Второй войны. Он у них главный. – Кровожад встал и высоко поднял руки. Их охватило мерцающее зеленое свечение, а затем эта энергия выстрелила вверх, поразив и грифона, и наездника.

Прекрасное создание пронзительно закричало от боли и рухнуло вниз, безвольно сложив крылья. В то же время наездник изогнулся и выпал из седла. У грифона получилось оправиться от ран и вовремя расправить крылья, прекратив свое смертельное падение и неуверенно воспарив вверх. Затем он энергично замахал крыльями, поднялся над нижними ветками и скрылся в тени. А вот его наезднику не повезло. Дворф рухнул на землю и распластался на ней, не шевелясь. Кровожад вместе с Килроггом сразу же бросились к телу, Нер’зул присоединился к ним.

Нер’зул впервые видел дворфа так близко, и теперь внимательно смотрел на причудливое маленькое существо – крепкое и мускулистое, с грубыми чертами лица, с длинной, заплетенной в косы бородой и так же убранными волосами, и с татуировками, покрывавшими почти все его тело. Громовой Молот получил несколько глубоких ранений и истекал кровью, но его грудь продолжала равномерно вздыматься и опадать.

– Отлично, – ухмыльнулся Килрогг, доставая из сумки на поясе кожаный ремень и стягивая им руки дворфа у него за спиной. Затем он проделал то же самое с его ногами. – Теперь у нас есть пленник. – Он поднял связанного дворфа на ноги и громогласно объявил: – Убирайтесь прочь, крылатые недомерки, или мы прикончим вашего командира и сожрем его у вас на глазах!

Громовые Молоты, судя по всему, решили, что с них достаточно. Грифоны закаркали и защелкали клювами, а затем развернулись, поднялись над деревьями и исчезли из виду. Остался лишь пленник Килрогга.

Впрочем, передышка явно была недолгой.

– Нужно подсчитать наши потери, – заметил Килрогг, когда Громовые Молоты улетели. – И отправить разведчиков следить за остальной армией Альянса.

Нер’зул кивнул.

– Займись этим, – рассеянно сказал он. Он скорее бы умер, чем признался в этом, но шаман сам поразился своей мощи. Магия далась ему так легко и оказалась столь сильной, да и результаты были впечатляющими. А еще Нер’зул ощущал себя… просто чудесно.

Данат стукнул кулаком по ладони.

– Они у нас в руках! – воскликнул он. – Теперь нам остается лишь войти внутрь и прикончить их!

– Да, но не сейчас, – ответил Талтрессар, один из следопытов Аллерии. За время погони за Ордой он стал советником Даната, и, несмотря на сдержанную манеру общения, нравился Троллебою. Кроме того, эльф чаще всего оказывался прав. – Нужно подождать до утра.

– Но к утру они успеют окопаться, – возразил Данат, сердито глядя на худого следопыта с красновато-рыжими волосами. Затем он перевел взгляд на усыпанную костями полосу земли, посреди которой возвышались громадные руины. – Если мы нападем сейчас, то не дадим им обосноваться и построить укрепления. Мы их разобьем!

– Посмотри вокруг, – настаивал на своем Талтрессар. – Быть может, ты и готов сражаться, но твои воины – нет. Уже темнеет, и они устали. Неужели ты позволишь им блуждать под землей сейчас, когда они слишком измотаны, чтобы заметить опасность или отбиться от засады, которую наверняка устроят орки?

Данат гневно повернулся к эльфу и с болью в голосе бросил:

– Они убили Курдрана!

Эта новость потрясла бойцов, и так вымотанных невыносимым темпом, заданным Данатом. Когда Громовые Молоты вернулись, они даже не пытались скрыть слезы, которые наворачивались им на глаза при мысли о павших дворфах… и об их любимом командире. Данату самому пришлось отвернуться. Он уже стольких потерял, и теперь та же участь постигла прямодушного жизнерадостного дворфа… Скольким еще предстоит погибнуть, прежде чем у Альянса наконец получится остановить этих проклятых зеленых тварей?

– Я знаю, – негромко ответил Талтрессар. – И ты не окажешь ему чести, если во имя возмездия отправишь в бой тех, кто слишком устал, чтобы сражаться. Они просто погибнут и присоединятся к нему.

Данат насупился, но понимал, что эльф прав. Стремясь догнать войска Нер’зула вовремя, он нещадно гнал своих бойцов от самой цитадели орков. По иронии судьбы, теперь, когда они наконец настигли их, солдаты оказались слишком измождены, чтобы хоть что-нибудь предпринять.

– Одну ночь, – наконец согласился он. – Мы разобьем лагерь на одну ночь, отдохнем, и нападем на них с первыми лучами солнца.

– Мудрое решение, – откликнулся Талтрессар, и Данат в очередной раз не смог понять, язвит следопыт или говорит искренне. Поэтому воин, как и всегда, решил не обращать внимания на тон эльфа и принять его слова за чистую монету.

– Прикажи солдатам разойтись и разбить лагерь, – сказал Данат своему заместителю. – Мы нападем на рассвете.

Затем, передав командование подчиненным, командир слез со своего уставшего и измученного жаждой коня и повел его к реке, на водопой. Он умыл запылившееся вспотевшее лицо, жадно напился, а затем вернулся в свой шатер и практически рухнул спать.

Через несколько часов, когда Данат проснулся, он с удивлением увидел вокруг не только другие шатры, но и несколько высоких столбов, воткнутых по углам большого, почти квадратного участка земли.

– Это еще что такое? – спросил он Геррика, одного из сержантов. – Мы здесь только на одну ночь.

Тот пожал плечами.

– Кто-то из парней сказал, что это хорошее место для крепости, – объяснил он. – Они захотели отметить его. Я не увидел в этом ничего плохого и согласился. Мы быстро управились – нам помогли эльфы.

– Я подумал, что это будет хорошим жестом в память о жертвах, на которые пошли наши друзья дворфы, – произнес Талтрессар, отделяясь от тени ближайшего дерева и плавно подходя к ним. – Ведь мы все – Альянс. Разве можно представить лучший символ нашего единства, чем совместно заложенная крепость?

Данат уставился на эльфа.

– Ты же сам говорил, что мои воины устали! А теперь вместо того, чтобы отдыхать, они рубят деревья и расставляют столбы?

Талтрессар улыбнулся.

– Всего лишь несколько штук, к тому же всякий труд становится легче, когда рабочих рук много. Сам посмотри, что из этого вышло. – Данат посмотрел туда, куда указывал Талтрессар. Дворф, человек и эльф стояли вместе и негромко разговаривали. Они все еще выглядели уставшими, но на их лицах сияли улыбки, и один из бойцов Даната по ходу разговора похлопывал эльфа и дворфа по плечу.

– Твои бойцы были правы. Это место не только стратегически выгодно расположено, но и оно первое из увиденных нами на этой планете, где еще сохранилась жизнь. По крайней мере, этот лес точно не красный и не безжизненный. Если когда-нибудь мы вернемся сюда и завершим то, что начали сегодня, то назовем крепость Заставой Аллерии. Это очень уместно, ведь орки уничтожили значительную часть Кель’Таласа, и в ответ мы захватили единственный зеленый регион, оставшийся в этом проклятом мире. Если же мы не вернемся, то эти столбы останутся здесь в напоминание о том, что Альянс вошел в этот лес и занял его.

В этой одной короткой речи Талтрессара было больше чувства, чем во всех остальных его разговорах с Данатом вместе взятых. Данат снова посмотрел на своих воинов и кивнул.

– Только давай сначала разберемся с этими орками, ладно?

Он принял еду, которую ему принес Геррик, нашел укромное местечко у одного из лагерных костров, поел, а затем вытянул ноги, сложил руки на груди, прислонился спиной к стволу дерева и снова уснул.

Перед ним стоял не орк.

Данат никогда прежде не встречал такого существа. Незнакомец был высоким и широкоплечим, с бледно-голубой кожей, которая почти сияла в приглушенном свете факела. У него были сильные, благородные черты лица – как у эльфов, но более мужественные, – остроконечные, но короткие уши и широкие миндалевидные глаза. Лоб существа покрывали рельефные пластины, которые заканчивались нахмуренными бровями, а по обе стороны от небольшой бородки спускались толстые щупальца. Серебристые волосы обрамляли его голову и спадали ниже плеч. Незнакомец был облачен в тяжелые и богатые, но сильно изношенные одеяния, а в руке держал длинный затейливо украшенный посох. Данат заметил, как из-под полы его потертых одеяний выглядывали раздвоенные копыта, а, увидев мерные взмахи за спиной существа, понял, что у незнакомца имелся еще и хвост.

Существо заговорило глубоким, размеренным голосом и подняло посох перед собой. Навершие вспыхнуло бледным лиловым светом, который отразился в глазах незнакомца. Когда его взгляд упал на Гриззика, спрятавшегося за Данатом, эти миндалевидные глаза сузились. Незнакомец снова заговорил, на этот раз гневно, и Гриззик ответил ему на том же языке.

– Кто это такой? Чего он хочет? – рявкнул Данат, обращаясь к Гриззику. – Похоже, он совсем не рад тебя видеть.

– Я говорить ему, я привести сюда благородных воинов, вот и все.

Существо снова повернулось к ним и пронзительно посмотрело на Даната. Затем он что-то пробормотал и его посох опять засветился. Незнакомец открыл глаза и заговорил… на совершенном всеобщем языке.

– Это… существо… говорит мне, что привело вас сюда. Кто вы такие, и с какой целью бродите среди почтенных усопших?

Данат опустил щит и убрал меч в ножны. Он удивился, что незнакомец знал их язык, но командира больше заботило то, как убедить его дать им пройти, а не то, как он его выучил.

– Я прощу прощения за вторжение, – сказал он. – Мы не хотели тревожить ни вас, ни ваших мертвых. Но в этих туннелях укрылась Орда орков, и они захватили в плен нашего друга. Мы хотим освободить его и разделаться с орками.

Незнакомец – Данат предположил, что перед ними один из дренеев, ведь Гриззик говорил, что это их храм – помрачнел при упоминании Орды, но затем, когда Данат закончил говорить, кивнул.

– Да, орки вторглись в наши туннели, – подтвердил он, опуская свой посох и ставя его на пол. – Они захватили Темный лабиринт, самую глубокую и самую уцелевшую часть Аукиндона. Именно там они держат вашего друга, и именно там вы столкнетесь с основной частью Орды.

– С основной? – спросил Данат, подавшись вперед в предвкушении.

– Некоторые орки обитают здесь уже несколько лет, – пояснил дреней. – Они пришли сюда незадолго до взрыва и с тех пор живут в катакомбах. Они обосновались в другом туннеле. – Он покачал головой, а затем гнев и скорбь исказили благородные черты его лица. – Слишком долго они оскверняли этот храм своим присутствием.

– Скоро мы это исправим, – заверил его Данат.

– Вы поведали мне о своей цели. Теперь расскажите, что вы за существа. Я много путешествовал, но никогда не видел подобных вам.

– Я – человек, – ответил Данат. – Мы пришли из Азерота, из другого мира. Орки построили портал между Дренором и нашим миром, а затем вторглись в него. Но мы разбили их армию и отбросили войска назад. Теперь мы хотим раз и навсегда закрыть портал, чтобы защитить нашу родину и наш народ.

Дреней задумчиво смотрел на него своими большими, немигающими глазами, и Данат понял, что незнакомец каким-то образом проверяет, говорит ли он правду. Наконец, дреней кивнул.

– Это благородная цель, – сказал он и, выйдя из дверного проема, подошел в Данату. – Меня зовут Немураан, и я один из последних аукенаев, – представился он. – Мы были жрецами нашего народа и заботились об усопших здесь, в Аукиндоне.

Данат представился сам, а затем представил Талтрессара, и они оба слегка поклонились дренею.

– Я восхищен вашим стремлением освободить друга и уничтожить эту заразу, которая называется Ордой, – продолжил Немураан. – Если вы позволите, я помогу вам преуспеть и в том, и в другом.

– Я был бы очень признателен, – искренне ответил Данат. Он показал аукенаю примерную карту, которую набросал Гриззик. – Вот все, что я знаю об Аукиндоне.

Немураан изучил примитивный рисунок и горько усмехнулся.

– Так это он ее для вас нарисовал? – спросил дреней, мотнув головой в сторону араккоа. Щупальца на его подбородке слегка всколыхнулись. Гриззик больше не прятался, но Данат заметил, что он на всякий случай встал поодаль, держась поближе к воинам Альянса. – Он уже много лет шныряет по нашему дому в поисках добычи, – продолжил аукенай, когда Данат кивнул, – но он знает лишь, где искать то, что можно украсть.

– Я не хотел никому навредить! – возразил Гриззик. – Я не знать, что кто-то остался в Аукиндоне! Я бы ни за что не взять ничего, если бы думал…

– Если бы думал, что тебя поймают? – прервал его Немураан. – Поосторожнее с ним, – предупредил он Даната. – Араккоа всегда были коварной и эгоистичной расой.

– Пока что он оставался верен своему слову, – ответил Данат, – и я верю в то, что он ненавидит Орду.

– Да! – с жаром согласился Гриззик, сверкая темными глазами. – Я их всех ненавижу! Пожалуйста, пожалуйста! У нас общий враг!

– Это верно, – помолчав, согласился Немураан. – Что ж, хорошо, араккоа, с этой секунды мы начнем все с чистого листа. – Аукенай снова повернулся к Данату, взял из его рук свиток, а затем достал из складок своих одежд небольшую черную палочку. Точными движениями он изменил пару линий, соединил несколько туннелей и значительно расширил карту. – Орки будут здесь, – пояснил он, указывая на один из участков схемы. – Идем. Я отведу вас к ним.

Не говоря больше ни слова, Немураан сунул карту Данату в руки, отвернулся и начал подниматься по лестнице, стуча копытами по каменному полу.

Данат посмотрел на Талтрессара и на Реллиана. Они кивнули. Воин глубоко вздохнул и пошел вслед за дренеем в глубь Аукиндона.

– Все эти годы ты жил здесь один? – негромко спросил он, когда Немураан свернул во второй широкий проход, а затем повел их по извилистым коридорам.

– Здесь обитают и другие, – ответил аукенай, поднимая посох, чтобы осветить путь. – Те немногие, кто выжил после нападения орков, скрылись в катакомбах. Вскоре после этого к нам присоединились другие дренеи, искавшие убежища от внезапного нашествия Орды. Многие из них погибли во время взрыва, а некоторые пропали без вести. Нас осталось совсем мало.

Данат огляделся, думая, где же могли прятаться остальные дренеи, но Немураан, не давая ему спросить, покачал головой.

– Ты их не увидишь. Мне кажется, что ты благороден и честен, но я бы поступил глупо, если бы поставил остатки моего народа под угрозу. Пока я помогаю тебе, они будут скрываться, и наша раса выживет, даже если ты меня предашь.

– Мудрая предосторожность, – согласился Данат. – Я бы поступил точно так же.

Какое-то время они шли дальше и наконец остановились у еще одной двери.

– Здесь начинается Темный лабиринт, – пояснил Немураан. – За этой дверью скрывается Орда. – Он повернулся и внимательно посмотрел на Даната. Его лицо было серьезным, но глаза горели… предвкушением? Радостью? – Я бы хотел помогать вам и дальше, если позволишь, – мягко предложил он, – но я должен предупредить, что такая помощь может кого-то испугать.

Данат нахмурился и приподнял бровь.

– Ты это о чем?

Аукенай склонил голову.

– В моем ведении находятся души всех умерших дренеев, – смиренно пояснил он, положив обе руки на посох. – В тяжелые времена я могу призвать их. Я бы хотел сделать это сейчас. Они будут рады возможности очистить стены этого храма от поганых орков.

Даната потрясло то, каким будничным тоном это было сказано. Он знал, что рыцари смерти были мертвыми людьми со вселившимися в них духами орков, а, значит, духи продолжали существовать и после смерти. Даната всегда учили, что мертвые должны покоиться с миром, но раз Немураан был защитником мертвых, значит, ничего страшного не случится, если он попросит их о помощи… верно? Недавно, когда они напали на орков, Данат сказал Туралиону, что призраки его павших воинов будут сражаться бок о бок с ним, но тогда он говорил образно. Однако усопшие других рас, похоже, воспринимали такие заявления буквально. Наконец, Данат пожал плечами. На эти вопросы пусть отвечают жрецы и философы, а он, как военный, был рад любой помощи.

– Это честь для меня, – ответил он Немураану. – И если наша просьба не разозлит их и не будет им в тягость, то мы с радостью примем помощь.

Дреней кивнул, очевидно, довольный ответом Даната, а затем выпрямился и высоко поднял свой посох. Лиловое сияние осветило весь коридор, заполнив его светом, и по всему потолку зажглись похожие вспышки. Вместо того чтобы потухнуть, они становились все ярче и, спускаясь с потолка, меняли цвет с лилового на голубой, зеленый и золотистый, обретали форму и ясность. Ближайший к Данату и Немураану огонек превратился в высокое существо, в дренея. Он был крупнее Немураана и облачен в богато украшенные латы, а не в тканевые одежды. На одном плече он держал гигантский боевой молот, а с другого ниспадал длинный плащ. Вслед за ним, заполнив комнату, материализовались и другие дренеи.

И все они смотрели на Даната и на его бойцов.

Ниоткуда поднялся ветер, раздувший плащ Даната и растрепавший длинные волосы Талтрессара. Командира охватил холод, и он безудержно затрясся. Призрачные воины двинулись на него, прекрасные и неумолимые, а Данат словно прирос к месту от внезапно охватившего его ужаса. Предводитель призраков протянул к нему руку и положил ладонь Данату на лоб. Человек вскрикнул от вспыхнувших в его сознании воспоминаний. Юный Фаррол и Ванн в конюшне, прямо перед началом похода. Удар орочьей дубинки, оборвавший слова Ванна и заставивший его замолчать навсегда. Бешеная скачка и стремление выжить, чтобы погибшие смогли упокоиться с миром. Небесная, вернувшаяся без своего наездника. Трупы… столько трупов…

«Мальчишки, мои мальчишки, мне жаль, мне так жаль…»

А затем он увидел Орду орков, вооруженных и могучих, бегущих по полям, которые находились не в Азероте. Сотни полей, сотни миров, невинные, гибнущие под натиском зеленой волны, которой здесь вообще не место. Она перетекала в следующий мир, и в следующий…

– У тебя на душе неспокойно, Данат Троллебой из Альянса, – проговорил дух, хотя его лицо не шевелилось. Слова раздавались прямо в сознании воина. – Ты скорбишь о павших. Ты пришел сюда с горем и яростью в своем сердце, но на самом деле тобой движут другие силы – добро и справедливость. Будь спокоен. Я – Булестраан, при жизни известный как Слепящий Свет, и вместе с моей армией я помогу тебе в этой борьбе.

Леденящий ужас отступил, и Данат почувствовал непривычное умиротворение. Он моргнул, а затем вздрогнул, снова посмотрев на духа – его глаза сияли золотистым светом, и такое же свечение исходило от его бровей.

– Мы перед вами в долгу, – выдавил Данат. Ему было трудно говорить или оторвать взгляд от стоявших перед ним дренеев. Данат задумался, не об этом ли говорил Туралион, когда рассказывал о великолепии Света. Булестраан и его призрачные воины больше не казались ему страшными. Они были великолепными, золотыми, сияющими и прекрасными. Данат вдруг понял, что они проверяли его, и воин с облегчением посмотрел на давно усопших дренеев, вставших вокруг его бойцов, чтобы защитить их.

Слегка мотнув головой, чтобы прояснить мысли, Троллебой перехватил свой щит одной рукой. Вынув меч из ножен, он крепко стиснул обмотанную кожей рукоять. Затем посмотрел на Талтрессара и Реллиана.

– Когда откроются двери, пойдете со мной, – приказал он им. – Мы должны найти Курдрана, – повернувшись к своим бойцам, он продолжил: – За этой дверью орки. Они не знают, что мы здесь, и, скорее всего, ждут, что мы нападем через несколько часов, на рассвете. На нашей стороне элемент неожиданности, так что нужно воспользоваться им сполна. Когда мы войдем внутрь, нападайте на первого же встречного орка. Кричите, орите, пинайте все, что валяется под ногами. Нужно сбить их с толку, чтобы они запаниковали и не смогли понять, сколько воинов на них напало и откуда. – Он радостно оскалился. – Так они быстро падут под нашими ударами.

Солдаты кивнули и в молчаливом ликовании подняли вверх кулаки. Данат в ответ поднял свой, сжимая в нем факел. Затем он повернулся к двери, приготовился и кивнул Немураану.

Аукенай нажал на ручку, и вдруг с силой распахнул дверь. Резкий грохот камня, ударившегося о камень, отразился от стен и, подобно грому, пронесся по подземным руинам.

– За Сынов Лотара! – воскликнул Данат, прыгая в проем. Он оказался в невысоком туннеле, перегороженном импровизированной стеной. Внутри находилась примерно дюжина орков, которые отдыхали, спали и ремонтировали свое снаряжение. Когда Данат ворвался внутрь, они вздрогнули и подняли головы. Некоторые вскочили на ноги и потянулись за оружием. Но им не хватило времени. Первым же взмахом меча Данат ударил пытавшегося поднять тревогу орка по горлу. Продолжая движение, он развернулся, нанес другому орку рану поперек лба и, пока противник мотал головой и пытался прийти в себя, вонзил меч ему прямо в сердце. В ту же секунду к командиру присоединились его бойцы.

А затем в туннель ворвались сияющие, пылающие огнем мертвецы, неумолимые и прекрасные. Их оружие было призрачным, но смертоносным. Увидев их, орки запаниковали и завопили от ужаса, многие побросали поднятое оружие и попадали на пол. С ними расправились быстро – большинство даже не успело до конца вооружиться.

– Вперед! – крикнул Данат своим солдатам, когда последние враги пали. – Вперед! Убивайте всех орков, что попадутся вам на глаза! – Он посмотрел на Булестраана. – Отправь своих воинов вместе с моими, – попросил он, и командир дренеев кивнул. Его воины-призраки сразу же отделились, сопровождая бойцов Даната. – Немураан, отведи меня к пленнику!

Аукенай кивнул и открыл дверь в противоположной стене, а затем повел Даната и двух эльфийских следопытов по короткому узкому коридору. Гриззик поспешил за ними. Пройдя по коридору, они вошли в помещение побольше, где сидели, ели и спали орки. К счастью, оба следопыта держали луки наготове, и выпущенные их изящными пальцами стрелы сразили нескольких орков прежде, чем остальные успели заметить вторжение. В следующий миг Данат оказался рядом, глубоко вонзая свой меч во врагов. Крики и стоны его жертв смешались с доносившимся из соседних помещений шумом, где его воины были заняты тем же страшным делом.

Гриззик тоже не остался в стороне. Птицечеловек не то прыгнул, не то спланировал вперед, бесшумно оказавшись за спинами нескольких орков. Махнув когтистой лапой, он быстрым движением располосовал горло одному из них. Второй орк повернулся с высоко поднятым топором, но араккоа пригнулся, уворачиваясь от неуклюжего удара, и выпрямился, оказавшись прямо перед противником. Затем араккоа выклевал ему глаза и пробил клювом горло.

«Да уж, – подумал Данат, краем глаза заметив эту скорую расправу. – Миролюбивым этого араккоа точно не назвать».

– Сюда! – поторопил их Немураан, когда все защитники пали. Он повел их через залитый кровью зал к еще одной двери. Сам аукенай не нападал на орков, но казалось, что само его присутствие и сияние посоха сбивало их с толку и упрощало Данату задачу. Дверь открылась в крошечную комнатку, половину которой занимала странная деревянная конструкция, похожая на грубо сколоченный стол с приподнятой над ним крестовиной.

К балкам крестовины был привязан невысокий мускулистый человечек. Кровь, растекшаяся по его телу и собравшаяся в лужу на полу, уже высохла. Он был без сознания и, обмякший, висел на путах. Данат, даже будучи опытным воином, на миг замер в ужасе, глядя на то, с какой жестокостью обошлись с его другом.

Неподалеку, прислонившись к стене, стоял одинокий орк. На боку у него висела дубина, и его, очевидно, оставили здесь сторожить пленника. Когда Данат вошел, страж выпрямился, и по его звериному лицу промелькнуло удивление. Затем, когда эльфы всадили ему в грудь две стрелы, глаза орка стали еще шире. Третья стрела прилетела ему прямо между глаз, и орк умер, так и не успев ничего сказать.

Данат к тому времени уже рубил связывающие его друга путы.

– Курдран! – закричал он, схватив дворфа. – Курдран!

Талтрессар, побледнев, пробормотал что-то на своем мелодичном языке. Эльф помог Данату опустить Громового Молота на стол. Данат все еще был потрясен. Обе руки Курдрана неестественно изгибались, а на его теле виднелось больше порезов и ран, чем татуировок. Кисти рук и стопы были полностью раздроблены, словно по ним били дубинкой. Но дворф был все еще жив – его грудь слегка вздымалась и опадала. Громовой Молот был похож на жертву мясника. Что же орки с ним сделали?

– Свет… Я даже не знаю, чем ему помочь, – глухим голосом произнес Данат, глядя на окровавленное, сломленное тело.

– Я знаю… если позволишь, – Данат резко поднял голову. Немураан подошел к нему со светящимся посохом. – Я – жрец своего народа. Я бы хотел попробовать его исцелить. Но тебе следует знать, что дух твоего друга едва цепляется за жизнь. Я могу попытаться исцелить его, или я могу облегчить его переход в мир иной. Если ты предпочитаешь, чтобы я дал ему уйти…

– Нет! – воскликнул Данат. – Слишком многие уже… Пожалуйста… Если ты можешь исцелить его, пожалуйста, помоги.

Данат и Талтрессар отошли в сторону, и дреней протянул руку. Он положил ладонь на голову Курдрана, а другой рукой поднял посох. Закрыв глаза, аукенай начал молиться.

Данат негромко ахнул, когда чистое мягкое свечение озарило Немураана. Он не понимал слов, но те успокоили его мятущуюся душу. Ладонь дренея, которая лежала на лбу Курдрана, засияла ярче. Затем свечение еще усилилось, и наконец стало таким ярким, что Данат нехотя прикрыл глаза.

Раньше он уже видел нечто подобное. Это существо из другого мира, этот дреней, столь необыкновенный на вид, призвал Свет. Точно так же, как и Туралион.

Послышался стон, и Данат распахнул глаза.

– А? Чего? – пробормотал Курдран, мотая головой из стороны в сторону. – Покажите, на что способны, зеленокожие уродцы!

Он открыл глаза и уставился прямо на склонившееся над ним синее существо.

– Все хорошо, – успокоил его Данат, пока дворф не начал сопротивляться. Воин положил руку Курдрану на плечо. Немураан отошел, озарявшее его свечение начало рассеиваться, и дреней улыбнулся. – Он… Он будет в порядке?

– Я сделал все, что смог. Он почти полностью исцелен. Но не все раны можно залечить, и не всё, что сломлено, может быть восстановлено.

– Это кто тут сломлен? – усмехнулся Курдран. Он медленно сел, сгибая и разгибая руки и ноги, а затем ощупал себя. – Ух ты. А я и не знал, что во мне столько кровищи. – Он внимательно посмотрел на Даната. – А, Данат! – воскликнул он, когда понял, кто стоит рядом с ним, и лицо дворфа растянулось в широченной улыбке. – Так это ты, парень? Вовремя, ничего не скажешь! Но не переживай, эти уродцы из меня ни слова не вытянули. Ты мой молот принес?

– Ему нужен покой, – предупредил дреней.

– Да щас! На том свете отдохну, – прорычал Курдран.

– А некоторым и этого не дано, – негромко произнес Талтрессар, бросая взгляд в сторону Нему- раана.

– Он – Громовой Молот, – сказал Данат жрецу. Командир не смог придумать лучшего объяснения. – Да, Курдран, принес. Вот он.

Когда Небесная вернулась, молот висел у нее на седле, и Данату хватило предусмотрительности взять его с собой в туннель. Он отдал оружие и не смог сдержать улыбки, когда дворф поднял тяжелый молот и взвесил его в руке. Впрочем, Курдран двигался медленнее и скованнее, чем обычно.

– Хорошо, – дворф быстро осмотрел молот и одобрительно кивнул. – Так какой у нас план, парень? И кто твои друзья?

Дворф кивнул в сторону Гриззика и Немураана. Данат заметил, как омерзительно было аукенаю оказаться в одном ряду с араккоа.

– Немураан – аукенай, дренейский жрец мертвых, – быстро пояснил Данат. – Он один из последних стражей этого места. Ты обязан ему жизнью, именно он исцелил тебя.

– А, вот как, – пробормотал Курдран, постепенно вникая в суть происходящего. – Спасибо тебе, парень. Громовые Молоты своих долгов не забывают.

Немураан доброжелательно склонил голову.

– А это Гриззик, араккоа, – продолжал Данат. – Он ненавидит орков и показал нам, как попасть внутрь храма из леса. Что до плана, – он поднял свой меч, – наши войска штурмуют туннель. Остальные тоже скоро нападут и отвлекут орков. А мы разыщем Нер’зула и вернемся обратно, насадив его голову на кол.

– Ага, такой план мне нравится. Так, и где сейчас этот шаман?

Они оба посмотрели на Немураана, который склонил голову набок.

– Самое защищенное место – это молельный зал, – подумав, ответил аукенай. – Скорее всего, мы найдем его там.

– Тогда веди нас! – велел Данат, и Немураан кивнул. Они вышли из пыточной, и дреней повел их по короткому коридору к широкой тяжелой каменной двери, покрытой сложными узорами.

– Здесь, – сказал он. – Молельный зал находится за этой дверью, – его глаза были полны печали. – Раньше мы приходили сюда, чтобы почтить наших усопших и пообщаться с ними.

Реллиан подергал ручку.

– Заперто, – сказал он.

– Отойди-ка, парень, – попросил его Курдран, поднимая молот. – А то сейчас осколки полетят.

Он все еще нетвердо держался на ногах, и Данат прикусил язык, чтобы не возразить. Он не хотел останавливать Курдрана, ведь Громовому Молоту нужно было доказать себе, что он все еще мог сражаться. Данат затаил дыхание, когда дворф встал в стойку и швырнул буремолот в преграждавшую им путь дверь.

Раздавшийся после удара грохот чуть не сбил Даната с ног. За ним последовал громкий треск, и в воздух взметнулось облако пыли. Замахав руками, чтобы ее разогнать, Данат увидел, что буремолот расколол дверь. За ней оказался большой круглый зал, в середине которого скучковались орки. Некоторые из них с удивлением подняли головы, но двое этого не сделали – один орк был огромным и одноглазым, а у второго, постарше, на лице белая краска изображала подобие черепа. Это наверняка был Нер’зул.

На миг их взгляды встретились. Затем, не успел Данат броситься вперед, Нер’зул что-то сказал одноглазому орку, развернулся, побежал прочь и исчез в проеме на другом конце зала.

– Даже не думай! – воскликнул Данат, глядя Нер’зулу вслед, но подошедший к нему широкими шагами одноглазый орк преградил воину дорогу. Через все его лицо проходил длинный шрам, а отсутствующий глаз прикрывала повязка, однако вторым глазом орк бесстрашно смотрел на Даната.

– Я – Килрогг Мертвый Глаз, – гордо заявил орк, говоря на всеобщем с сильным акцентом. Одной рукой он ударил себя в грудь, а другой поднял тяжелый боевой топор. – Я – вождь клана Кровавой Глазницы. Я сразил многих людей. И ты не будешь последним. Мне приказано не дать тебе пройти, и потому… ты не пройдешь.

Данат внимательно посмотрел на своего нового противника. Судя по седине в его волосах и морщинам на лице, Килрогг был старше него, но орк все еще сохранял мускулистое телосложение и двигался с изяществом прирожденного воина. А еще, похоже, у него была честь. Почему-то Данату захотелось ответить ему тем же.

– Да будет так, – сказал он, поднимая меч и приветствуя своего соперника. – Я – Данат Троллебой, командир армии Альянса. Я сразил многих орков, и ты не будешь последним. И я пройду!

С этими словами он бросился вперед, держа перед собой щит и изо всех сил нанося сверху вниз удар мечом.

Килрогг отразил его топором и чуть было не выкрутил из рук Даната меч, застрявший между лезвием и рукоятью. Впрочем, Данат не остановился и на полном ходу врезался в грудь Килрогга щитом. Орк пошатнулся и сделал шаг назад. Данат воспользовался этой секундной заминкой, высвободил свой меч и снова замахнулся, на этот раз целясь ниже и в бок. Лезвие вонзилось Килроггу в туловище чуть выше талии, и вождь клана Кровавой Глазницы застонал, когда из раны потекла кровь.

Однако его это не остановило, и Килрогг ответил ударом на удар. Он врезал своим здоровенным кулаком по щиту Даната, смяв его и заставив воина пошатнуться, а затем, как будто не спеша, поднял свой топор снизу вверх и ударил им под нижний край щита. Данату пришлось отскочить назад, чтобы орк не вспорол ему живот. Воин поморщился, когда второе лезвие топора прорубило внутреннюю сторону щита, резко отбросив его в сторону и при этом вывернув Данату руку.

Троллебой посмотрел на орка и встретился с ним взглядом. Человек заметил в его единственном оке такое же неохотное восхищение, какое испытывал сам. Килрогг кивнул. Оба воина нашли себе равного соперника.

Вдруг резко похолодало, и Данат злобно усмехнулся. С других концов зала послышались крики, причем орки орали не только от боли, но и от страха. Призрачные воины Булестраана, прекрасные и грозные, снова пришли на помощь солдатам Альянса. Талтрессар и Реллиан выпускали одну стрелу за другой, разя орков прицельными выстрелами. В это же время Курдран сосредоточился на врагах в передней части комнаты. Громовой Молот в одиночку сдерживал их, яростно размахивая буремолотом и швыряя его в орков. Его боевой дух остался не сломлен, хотя у проклятых орков и получилось переломать ему кости.

Килрогг тоже это заметил. Он яростно заревел и напал… не на Даната, а на группу солдат в стороне от него. Тяжелый топор молниеносно поднимался и опускался, и двое бойцов пали, забрызгав все вокруг кровью. Их товарищам пришлось отскочить назад – они отчаянно пытались выстоять против разъяренного предводителя орков. Духи дренеев грозно подлетели к нему, но Килрогг уклонился от их ударов и сосредоточил свои атаки на людях. И хотя воины Даната быстро расправлялись с орками, Килрогг в ответ с легкостью прорубал через них путь.

Внезапно Данат вздрогнул. В его ушах загудел какой-то монотонный, громкий звук. Что за… Он посмотрел по сторонам, но не смог обнаружить его источник. А затем вдруг понял, что шум раздавался из-за той двери, за которой недавно скрылся Нер’зул. И из просвета под ней сочился свет. Данат осознал, что шум на самом деле был напевом. Свечение, монотонная песня и вставшие дыбом на шее Даната волосы подсказали ему, что орки работают над каким-то заклинанием. Во имя Света, неужели Нер’зул решил открыть порталы прямо сейчас?

– Нам нужно прорваться! – крикнул он своим бойцам. – В соседнюю комнату! Бегом!

Но Килрогг все еще преграждал ему путь. Вождь клана Кровавой Глазницы остался практически один – совместными усилиями эльфов, дворфа, людей и дренеев его орки были уничтожены, но он, похоже, вовсе не собирался сдаваться. Данат видел, что огромный орк был готов пожертвовать собой, чтобы дать Нер’зулу время закончить его неведомое заклинание.

Внезапно из-за двери послышался крик. Данат не понимал гортанного языка орков, но это было и не нужно. Что бы ни пытался сделать Нер’зул, он это сделал. Раздался негромкий хлопок, сияющая полоса под дверью вдруг стала ярче, и наполнила зал светом и шумом. А затем, так же быстро, сияние рассеялось и вскоре исчезло полностью. Казалось, что в комнате стало даже темнее, чем раньше.

Впрочем, у Курдрана получилось прошмыгнуть мимо Килрогга. Тяжело дыша, он изо всех сил швырнул молот в почерневшую дверь. Та с громким грохотом раскололась, и предводитель Громовых Молотов ногой отпихнул обломки в сторону. За дверью оказался зал поменьше, с начертанным на каменном полу кругом и рунами. Пустой зал.

Килрогг тоже бросил взгляд в сторону двери и довольно оскалился.

– Признаю, пройти у вас все-таки получилось. Ты хорошо сражался, человек, но в итоге проиграл. Мой господин направился в Черный храм, чтобы провести свой ритуал. Теперь ты не сможешь его остановить, и бесчисленные миры будут растоптаны Ордой.

– Во имя Света, ты этого не увидишь!

Движимый гневом, Данат снова бросился на Килрогга. Он осыпал орка ударами, но хитроумному старому воину удавалось их отразить. Одной рукой он схватился за щит и отвел его в сторону, а затем второй обрушил вниз свой топор, ударяя по мечу и не давая тому вспороть тебе брюхо. Затем он, глядя на Даната, оскалил зубы, обнажив длинные, изогнутые клыки, торчавшие за нижней губой.

– Тебе придется постараться, чтобы убить меня, человек, – поддразнил его орк. Перехватывая топор обеими руками, он размахнулся снова, целясь Данату в лицо, а затем еще раз. Чтобы не оказаться обезглавленным, Данату пришлось сделать шаг назад.

На третий взмах топора Данат пригнулся и поднял щит, ударяя им Килрогга по рукам. Орку пришлось поднять их, и он потерял равновесие. Затем Данат сделал выпад мечом, глубоко ранив орка в живот. Он даже немного удивился тому, что у него получилось.

Взревев, Килрогг с силой опустил руки, ударив Даната щитом по голове, а затем, пошатываясь, отступил назад. Рана на животе сильно кровоточила, но это, похоже, лишь еще больше разозлило орка. Снова подняв топор, Килрогг опустил его прямо на щит Даната. Тяжелое лезвие вошло глубоко в защищавший воина металл. Когда орк попытался выдернуть топор, щит сорвался с ремней, и Данат остался без защиты.

– А теперь сразимся так, клинок к клинку, – сказал ему Килрогг, срывая разрубленный щит с лезвия топора и отбрасывая его в сторону. – И лишь один выживет, чтобы рассказать об этом бое.

– Согласен, – процедил Данат в ответ сквозь стиснутые зубы. Взявшись за меч обеими руками, он побежал прямо на Килрогга, занося клинок над плечом. Но стоило вождю орков шагнуть вперед, чтобы встретиться с ним, Данат резко остановился, по инерции провернулся на пятке, одной рукой отпуская меч, а другой размахнулся так, чтобы удар пришелся с противоположной стороны. С той, где у Килрогга не было глаза.

Сверкнувший клинок вонзился удивленному орку в шею, перерезав ему глотку. Топор выпал из рук Килрогга, и орк упал, схватившись за горло и пытаясь остановить хлынувшую из раны кровь. Но, даже падая на колени, вождь Кровавой Глазницы продолжал улыбаться.

– Моя кровь… даст Орде… новую жизнь, – смог выдавить орк булькающим шепотом. – Предки… Я иду…

Затем его взгляд остекленел, и Килрогг Мертвый Глаз рухнул на бок, тяжело приземлившись на украшенный резными узорами каменный пол молельного зала. Данат тяжело дышал, но поднял меч, отдав честь своему павшему противнику.

– Хорошо сработано, парень, – похвалил Курдран, подойдя к Данату и похлопав его по руке. Но Данат замотал головой.

– Я не справился, – горько признался он, глядя сверху вниз на тело Килрогга. – Он был прав. Он сделал ровно то, что должен был – дал им достаточно времени, чтобы сбежать, – Данат скривился, стиснув зубы. – Каким бы колдовством они не воспользовались, оно перенесло их в какой-то Черный храм! Как мы теперь их остановим? Я даже не знаю, где этот храм вообще находится!

Араккоа повернулся к нему, сверкая глазами.

– Гриззик знать! Могу отвести вас туда!

– Ты знаешь, где…

– Сэр! – Один из бойцов Даната влетел в зал, а за ним вплыли духи дренейских мертвецов вместе с Немурааном. – Орки обратились в бегство, сэр! Но некоторым из них удалось скрыться в глубине туннелей! – он замолчал, очевидно, ожидая ответа, а затем, когда Данат ничего не сказал, растерянно напомнил о себе: – Сэр?

Курдран слегка подтолкнул Даната.

– Ты тут главный, парень, – негромко напомнил ему Громовой Молот. – Даже если ты думаешь, что не справился, твои ребята об этом знать не должны, верно?

Конечно же, он был прав. Данат кивнул и выпрямился. И посмотрел солдату прямо в глаза.

– Пусть орки бегут, – сказал он. – Мы знаем, куда направился Нер’зул, и двинемся вслед за ним. Мы пойдем к Черному храму.

– К Черному храму?

Услышав гневные нотки в призрачном голосе Булестраана, Данат повернулся и увидел, что дух злится, хотя и не на него.

– Некогда он назывался Карабор и являлся нашим священным местом. Но орки осквернили его так же, как и все, к чему прикасаются. – Дреней сильнее стиснул свой сияющий молот, который остался чистым несмотря на то, что призрак сразил многих орков. – Я буду молиться за вас и надеяться, что когда вы доберетесь до храма, то очистите его священные земли от орков.

Данат кивнул.

– Это мы и собираемся сделать. Благодарю вас за помощь. Для нас было честью сражаться вместе с вами.

– Как и для нас, – ответил Булестраан, кланяясь. – Ты и остальные воины Альянса – благородны и честны. Прощай, Данат Троллебой. Пришло время нам снова уснуть могильным сном, пока нас не призовут вновь.

Затем дреней и его воины растворились, оставив после себя лишь тусклое свечение, а потом и оно угасло.

Данат повернулся к Немураану. Повинуясь порыву, он проговорил:

– Пойдем с нами. Здесь невозможно жить, и ты лучше послужишь своему народу, если уйдешь отсюда и вернешься в мир. Ты можешь даже отправиться вместе с нами в Азерот, если захочешь.

Немураан улыбнулся.

– Воистину, ваш мир чудесен, раз он смог породить такой народ, – с уважением в голосе проговорил дреней, – и я ценю твое предложение. Но нет, мое место здесь. Наши мертвые покоятся в этом мире – с честью погребенные в Аукиндоне или разбросанные по лесам. Некоторые даже устилают тропу, которую орки неверно называют Путем Славы. Они лежат здесь, в землях Дренора, и здесь останусь я, чтобы служить им. Свет небес не просто так привел нас сюда, и однажды он восторжествует над всем. До тех пор я буду рад, помня, что помог тебе, и что ты и твой народ тоже несете в себе Свет. Иди же, и пусть твое мужество и твоя сила сметут орков, как ветер сметает солому. И кто знает? Быть может, однажды наши народы снова сразятся бок о бок против зла. – Он помедлил. – Но, прежде чем вы уйдете, могу ли я попросить тебя об услуге?

Данат кивнул.

– Конечно.

– Не дай своему другу перечеркнуть то, что сделал Свет. Несомненно, он благородный и грозный воитель, но мудрость нужна воину не меньше мужества, – Немураан кивнул в сторону Курдрана, который нахмурился и слегка покраснел. Несмотря на собственное беспокойство, Данат выдавил легкую улыбку.

– Я сделаю все, что смогу… Но ты же видел, какой он упрямый.

– Тьфу ты. Нашлись тут умники.

– Пошли, недобиток ходячий, – улыбнулся Данат Курдрану. – Нас ждет Черный храм.

Кивнув напоследок аукенаю, Данат Троллебой снова направился в коридоры города мертвых, надеясь, что Альянс справится, и что молитвы Немураана будут услышаны.

– Не переживайте, мы все еще на верном пути, – захотелось сказать Кадгару, когда отряд остановился, чтобы отдохнуть и выпить немного драгоценной воды. Он должен был приободрить их.

Они шли на север от цитадели орков, обходя дикое побережье с востока. Земля оставалась почти такой же, как и та, что они видели рядом с самим порталом, хотя и менее жесткой: потрескавшаяся, серая почва, увядшие растения и деревья. Тут и там они проходили мимо зеленых оазисов, но большая часть Дренора была унылой, пустынной и неприветливой.

Вскоре земля вокруг них стала еще более неровной, а ее подъемы и спады более резкими. Со всех сторон их обдувал ветер. Они шли по горному хребту, но маг никогда не видел ничего подобного. Каменные шипы выступали из окружавших их отвесных скал. Они торчали во все стороны, словно сами горные вершины жаждали крови. Камни здесь тоже были неяркие, красновато-коричневые, цвета запекшейся крови, а небо казалось в сравнении с ними ярко-алым. Никогда в жизни Кадгар не встречал более неприветливого места, и подозревал, что озноб пробирал его еще и поэтому, а не только из-за леденящих ветров, свистевших промеж шипов.

От скуки Кадгар потянулся к ближайшему шипу, но затем замер, так и не прикоснувшись к нему – все-таки, сейчас не самое лучшее время искушать судьбу.

– Череп недалеко, – снова сказал он.

– Ты в этом уверен? – спросил Туралион.

– О, можешь не сомневаться. – Теперь чародей ощущал присутствие артефакта, даже не ища его. Маг чувствовал тупую пульсацию за глазами, которая становилась почти что видимой, когда он зажмуривался. Они точно рядом.

– Хорошо, – ответил Туралион, взвешивая молот в руке и косясь на шипы. – Я уже сыт по горло этим местом.

– Мне кажется, мы… – начал было Кадгар, но Аллерия властно подняла руку, призывая его к тишине.

– Слушайте!

Кадгар напряг слух, но он был не таким острым, как у эльфийки. Прошло несколько секунд, однако маг слышал лишь завывания ветра. А затем… до него донеслись какие-то хлопки, похожие на шум крыльев, но звук был резким, непохожим ни на одну птицу, которую он знал. Единственным существом, с которым Кадгар когда-либо сталкивался, и которое могло издавать в полете такой шум, был…

– Дракон! – закричал маг, хватая Туралиона и вместе с другом пригибаясь к земле. Прямо за спиной он услышал гневный рев и шипение.

Его руку обожгло что-то невыносимо горячее. От боли он с шумом втянул ртом воздух, и тут же снова услышал шипение. Его рукав был прожжен и дымился, а рука оказалась сильно обожжена. Шипение издавала какая-то субстанция, расплавившая камни у него под ногами. Магма. Крас говорил, что черные драконы плевались магмой.

Подняв голову, Кадгар увидел небольшие темные силуэты, кружащиеся среди шипов, взлетавшие над скалами и снова пикировавшие вниз.

– Поднять щиты! – прокричал Туралион, поднимаясь на ноги. – Оружие к бою! Это не взрослые драконы, мы можем их одолеть!

Туралион был прав. Напавшие на них существа оказались не крупнее лошади, около двух метров в длину, но с гораздо большим размахом крыльев. У них были маленькие головы и всего лишь несколько шипов на спине, и Кадгар понял, что они, должно быть, еще совсем дети. Он вспомнил, как Крас что-то рассказывал ему о детенышах драконов. Да уж. Детеныши.

– Это дети… маленькие драконы, – предупредил он Туралиона, поднимая посох. Черные драконята тем временем зашли на второй круг. – Они не так сильны, как их родители, но все равно опасны.

Туралион кивнул, но его внимание было сосредоточено на нападавших существах. Он снова оказался в своей стихии и тут же принялся мыслить, как командир.

– Лучники, огонь по готовности! – крикнул паладин. Стоявшая рядом с ним Аллерия начала пускать стрелы в небольших юрких тварей. Одним выстрелом она пронзила маленькому дракону горло. Ее длинный лук оказался настолько мощным, что древко стрелы прошло через неокрепшую чешую насквозь, и существо изогнулось от боли. Вторая стрела вошла дракону в глаз и в мозг, и дракон, захрипев, рухнул на землю и замер.

Солдаты приободрились и стали активно размахивать оружием, ударяя юных драконов, пригибаясь, чтобы увернуться от их маленьких, но острых когтей и плевков лавы размером с кулак. Драконы пролетели мимо, а затем развернулись и стали возвращаться. Их уже стало меньше – некоторые их собратья мертвыми лежали среди шипов.

Туралион повернулся, чтобы сказать Кадгару что-то еще… и замолчал, внезапно потеряв равновесие. Он чуть было не напоролся на ближайший шип, но вовремя увернулся. Все вокруг спотыкались и старались удержаться на ногах – сама земля заходила ходуном у них под ногами.

– Во имя Света, это еще что такое? – срывающимся голосом спросил Туралион, а затем уставился на что-то слева за спиной Кадгара.

Страшась неизвестности, маг обернулся.

И чуть было не упал от ужаса.

Существо, ломившееся через шипы, – нет, оно их не обходило, а мчалось прямо через них, – было чудовищным даже по сравнению с огром. Ростом оно почти вдвое превышало этих гигантов, с толстой, грубой, как камень, кожей и волнистыми узорами, набитыми у него на руках и плечах. На спине вдоль позвоночника у него росли темные шипы, похожие на миниатюрный горный хребет, такие же торчали из его плеч. Но лицо существа… пожалуй, оно было ужаснее всего остального. Незнакомец был похож на огра, но выглядел намного разумнее. У существа отсутствовали клыки, но его зубы были длинными, острыми и желтоватыми, уши – острыми и мохнатыми, а его единственный глаз злобно горел… и смотрел прямо на них.

– Вторжение! – заревел гигант, и скалы вокруг них треснули от его мощного крика. – Крушить их!

Из чащи каменных шипов с востока и запада повыскакивали новые существа. Они были ограми, такого же вида и размера, с какими уже сталкивался Кадгар. Они огрызались, рычали и смеялись, надвигаясь на солдат Альянса.

– Стойте! – крикнул Кадгар. К его облегчению существа притормозили. Слава Свету, он мог с ними говорить. – Мы не хотели пересекать границу!

– Пересекать? Вы жить, это уже преступление! – взревело существо и продолжило наступать.

– Что бы ты ему ни сказал, это не сработало, – пробормотал Туралион. – Проклятье, да и драконы уже возвращаются.

Кадгар никогда не думал, что будет рад видеть драконов, но, когда в ту минуту они развернулись и снова собрались напасть, он хотел сказать им спасибо. Огры и их хозяин отвлеклись, когда драконы начали плеваться магмой и в них, и в людей. Гигантам пришлось обратить внимание на нападение с воздуха. Огры подняли огромные конические дубинки, и Кадгар сразу же понял, что это просто отломанные от скал шипы. Вдруг магу в голову пришла одна мысль, и он ухватился за представившуюся возможность.

– Драконы! – крикнул он. – Атакуйте драконов!

На миг Аллерия уставилась на него, и Кадгар понял, о чем она думала. Сейчас было самое время бежать и позволить драконам разделаться с ограми и их необычным предводителем. Но Туралион широко улыбнулся и кивнул – он все понял. И теперь воины Альянса тоже сосредоточились на летающих ящерах, рубя их мечами и протыкая стрелами. Но их усилия казались ничтожными по сравнению с тем, что делали с драконами огры. Они с легкостью били ящеров в полете, валя их на землю, а затем затаптывали детенышей своими тяжелыми ногами, ломая им кости.

Их предводитель-гигант тоже убил одного дракона, но он даже не воспользовался дубинкой. Вместо этого огр-великан просто протянул руку и схватил пикировавшего на него черного детеныша с такой же легкостью, с какой Кадгар мог поймать подброшенное яблоко. Исполин держал одной рукой брыкавшегося и извивающегося детеныша, сжимая его крылья между большим и указательным пальцами. А затем существо поднесло дракона к лицу, наклонило голову и целиком положило его чешуйчатое тельце в рот. Немного пожевав, чтобы кончики крыльев тоже поместились в необъятную пасть, существо наконец проглотило дракона.

– Это просто… – начал было Туралион, но не смог подобрать слов, чтобы описать увиденное. Он опустил меч и поднял забрало, едва осознавая, что он делает. – Ты… Они…

Существо уставилось на него.

– Драконы лететь. Вы не сбежать, хотя могли. Вы остаться и сражаться… Помочь нам, – в глубоком голосе существа прозвучали нотки изумления, и Кадгар хорошо его понял. Он был готов поспорить, что до сегодняшнего дня немногие добровольно рисковали своими жизнями, чтобы помочь ограм. Чародей слегка приободрился – все шло именно так, как он и надеялся.

– Нет, мы не сбежали. Мы вам не враги. Мы только хотим…

Стоило Кадгару набрать в грудь воздуха, чтобы продолжить робкие переговоры, как земля под их ногами вдруг снова затряслась, и существо посмотрело в ту сторону, откуда пришло. Оно съежилось и сложило руки на своей широкой груди, а из его уродливой пасти вырвался странный звук, похожий не то на рык, не то на всхлип. Глядя на него, Кадгар был готов поклясться, что эта тварь, которая только что целиком проглотила дракона, испугалась.

Он содрогнулся при мысли о том, что же могло напугать такое существо.

Несколько минут спустя маг получил ответ на этот вопрос – из-за гор вышло второе чудовище. Оно было еще крупнее первого, и из его спины и рук торчало еще больше каменных шипов. Его кожа была краснее, зубы – длиннее и острее, а единственный глаз – таким бледным, что казался почти полностью белым.

В этом глазу, уставившемся на Кадгара, Туралиона и других людей, читался незаурядный ум.

– Кто такие? – требовательно спросило существо. – И почему вы еще жить?

– Мы всего лишь путники, – запинаясь, пробормотал Кадгар. Гигант недоверчиво прищурил единственный глаз. – Мы вам не враги. Просто отпусти нас, и мы…

– Нет, – отрезал исполин, и маг похолодел. – Вы уйти, вы говорить. Рассказать о гроннах. Рассказать о Грууле, – гигантское существо ударило себя в грудь. – Орда приходить. Нет, лучше вы умирать. Все оставаться в секрете. Гронн оставаться в безопасности.

Туралион в надежде на поддержку бросил взгляд на первое существо, с которым разговаривал Кадгар, но маг уже видел, что от него не стоит ждать помощи. Услышав упреки, огромное существо насупилось и стало похожим на только что получившее нагоняй дитя. И вдруг маг понял, что так и есть. Второй исполин был родителем, а существо поменьше – его ребенком. Эта мысль заставила Кадгара содрогнуться.

– Мы сохраним твой секрет! Мы помогли этому… гронну с драконами! Он сам может тебе рассказать!

Гигант, назвавший себя Груулом, нахмурился и огляделся по сторонам. Судя по всему, он только теперь заметил трупы черных драконов, разбросанные по склону горы.

– Вы убивать драконов?

– Да, – в отчаянии крикнул Кадгар.

Но Груула было не так-то легко обмануть. Он запрокинул чудовищную голову, широко распахнул клыкастую пасть… и расхохотался. Глубокий, раскатистый смех сотряс окружавшие их скалы, и несколько небольших шипов откололись и рухнули на землю.

– Убивать маленьких драконов, наверное, – продолжил он, все еще скалясь. – Мы тоже это делать. Без помощи. Нет, вы умирать.

– Стой! – воскликнул Кадгар. – А с чем-нибудь еще тебе нужна помощь? – Они, наверное, могли бы сразить еще парочку небольших драконов, если нужно.

Груул сразу же посерьезнел.

– Вы слишком слабые. Не сможете помочь.

– А вдруг сможем. Ты попроси.

Груул помолчал, а затем мрачно процедил:

– Великий Отец черных драконов.

Кадгару понадобилась секунда, чтобы понять, о чем говорил Груул. Его глаза расширились, и он выпалил:

– Смертокрыл? Ты хочешь, чтобы мы убили Смертокрыла?

– Что? – воскликнул Туралион. – Смертокрыл? Здесь?

– И они хотят, чтобы мы его убили? – добавила Аллерия.

Кадгар был так же потрясен, как и они. Маг знал, что черные драконы заключили союз с Ордой, и видел, как некоторые из них пролетели через портал и оказались на Дреноре. Но он думал, что это лишь рядовые члены рода, а не его патриарх… не сам «великий и ужасный Отец»!

– Он оставил нескольких черных драконов охранять цитадель орков, – пробормотал Туралион. – А сам пришел сюда, в эти горы, и привел за собой остальных.

Кадгар кивнул, а затем понял, что Груул все еще выжидающе смотрит на них.

Он набрал в грудь побольше воздуха и выпрямился во весь рост.

– Да. Конечно. Не переживай. Мы расправимся со Смертокрылом, – пообещал он гронну с напускной уверенностью. – Нам это не трудно. – Маг старался не замечать потрясенного молчания своих друзей и молился, чтобы Груул не увидел, как у него на лбу выступили капли пота, или чтобы гронн хотя бы не понял, что это значит.

Груул кивнул, и его огромные губы растянулись в жуткой улыбке.

– Хорошо, – объявил он. – Глупо, но храбро! Груулу нравится. – Он посмотрел на них сверху вниз. – А теперь докажи. – Он поднял огромную руку и указал на вершину горы неподалеку. – Смертокрыл, – пояснил гронн. – Убей. Помоги гроннам очистить горы от вредителей. И тогда… Вы пройдете. – Его улыбка исчезла, и он сердито оскалился, обнажив клыки. – Никому не расскажете!

Кадгар кивнул.

– Согласен. – Чародей надеялся, что его голос покажется Груулу не таким дрожащим, как ему самому.

Исполин повернулся и стал пробираться через скалы. Гигантский гронн даже не пытался найти тропу, он прокладывал ее, кроша камень своими тяжелыми ногами и оставляя за собой след из расколотых каменных шипов, которые ломались о его толстую шкуру. Гронн поменьше поспешил вслед за своим родителем, а огры – Кадгар вдруг с ужасом понял, что они теперь казались ему маленькими, хотя и были вдвое выше его самого – затрусили вслед за своими громадными предводителями. Кадгар мрачно пошел за ними. А затем он вдруг кое-что понял. Впереди их ждал Смертокрыл… и там же находился череп… На секунду маг замер, закрыв глаза, а затем широко улыбнулся.

– Что ты делаешь? – прошептала ему Аллерия, когда они с Туралионом зашагали рядом с ним. – Мы должны искать череп Гул’дана, а не бросать вызов Смертокрылу! Ты хоть представляешь, на что способен этот дракон?

– Вообще-то да, – ответил он. – Вот только череп у него.

– Что? – воскликнул Туралион.

– Череп сейчас прямо перед нами, и Смертокрыл находится там же. Скорее всего, нам в любом случае придется с ним столкнуться.

– Замечательно. Теперь, чтобы вернуть череп, нам всего лишь нужно вступить в бой со Смертокрылом! – Эльфийку передернуло. – Да я лучше сражусь со всей Ордой сразу!

Сам Кадгар был с ней совершенно согласен, но другого выхода не видел. Они не могли уйти без черепа, а тот находился в лапах Смертокрыла. Маг глубоко задумался, перебирая в голове заклинания, когда Туралион схватил его за руку и указал вперед.

– Смотри, – негромко сказал он.

Они очутились в глубокой горной долине, которая вела на нужную им вершину, и остановились, рассредоточившись по краю.

Яйца. Вся земля была усыпана ими. Они были чуть меньше метра в длину и светились изнутри пульсирующим красным сиянием, которое освещало прожилки скорлупы… и свернувшиеся внутри силуэты.

– Вот что было в тех повозках, которые заметила Аллерия! – прошептал Туралион, глядя на яйца. – Неудивительно, что над ними все время летали драконы! Смертокрыл принес эти яйца на Дренор! И, если они вылупятся, черные драконы захватят весь этот мир!

– Значит, нам лучше позаботиться о том, чтобы они никогда не вылупились, – ответила Аллерия, поднимая лук и заряжая стрелу. Кадгар положил руку ей на левое плечо и указал наверх.

– Давай ты сначала расправишься вот с ними. – Остальные посмотрели в направлении его взгляда и негромко выругались, увидев направлявшиеся к ним с противоположной стороны долины темные крылатые силуэты.

Похоже, им на счастье, ни один из взрослых драконов не сторожил яйца. Маленький дракон, подлетевший первым, был прихлопнут Груулом, который лениво отбросил малыша к скале на другой стороне долины. Дракон ударился о камень с такой силой, что тот раскололся, и его поломанное тело рухнуло на землю. Второй дракон упал и задергался – у него из глаза торчала стрела Аллерии, а Кадгар быстро произнес заклинание и превратил третьего в ледяную статую. Но эта троица была лишь авангардом. Со всех концов долины поднялся яростный визг, и внезапно над ними нависла целая стая темных юрких силуэтов.

Тут ограм пригодилась их грубая сила. Они были меньше гроннов, но все равно достаточно большими, чтобы валить маленьких драконов на землю и ломать их длинные шеи или проламывать черепа. А еще многие из них оказались магами и стали пускать чародейские стрелы, которые рвали драконам крылья и шкуру. Но драконов было столько, что они все равно одолели бы огров, если бы гронны и воины Альянса не пришли им на помощь. Туралион приказал своим солдатам прикрыться щитами от зубов и когтей летающих ящеров, и бить их по крыльям. Несмотря на то что они были кожистыми и жесткими, крылья оставались самым уязвимым местом юных драконов, и стоило хотя бы одному порваться, существо было вынуждено сесть на землю, где они теряли бо́льшую часть маневренности. Огры быстро приноровились к этой тактике и начали полностью отрывать драконам крылья, отбрасывать кожистые конечности в сторону, а затем втаптывать покалеченных существ в землю. Кадгар подумал, что они похожи на жестоких детей, обрывающих крылья бабочкам.

В какой-то момент Туралион пробормотал:

– Ты знаешь, мне кажется, мы не с теми тварями сражаемся.

Кадгар был вынужден признать, что эта тактика была жестокой, почти изуверской, но он не мог поспорить с результатами.

Груул и второй гронн – Кадгар решил, что они оба самцы – оторвали толстые шипы от скал на краю долины. Они стали размахивать этими дубинками вокруг себя с такой силой, что подняли сильный ветер, отбросивший драконов в сторону. Те столкнулись друг с другом и стали легкой добычей для огров и людей. Всякий дракон, которому не посчастливилось попасть под удар дубинки, был тут же убит, и вся долина вскоре оказалась усыпана их телами.

– Теперь яйца, – сказал Кадгар Туралиону. Но паладин замялся, глядя на одно из яиц, даже не пытаясь подойти к нему. Чародей нахмурился. – Что случилось? – спросил он.

– Я… Драконы ведь разумные существа. Они думают, у них есть чувства. Одно дело сражаться с уже вылупившимися, но… это же младенцы. Просто… невинные дети. Они даже не могут себя защитить. А мы просто возьмем и уничтожим их.

– Туралион, – вздохнула Аллерия, – Свет свидетель, я люблю тебя и твое доброе сердце. Но это же черные драконы. Ты ведь знаешь, что случится, если не убить их сейчас.

Туралион мрачно кивнул и принял одно из тех трудных решений, которые приходится принимать генералам в пылу сражения.

– Уничтожьте яйца! – приказал он, подходя к ближайшему и опуская на него свой молот. Толстая скорлупа раскололась с громким треском, за которым послышался негромкий шлепок – молот ударил по зародышу дракона. Он оказался размером с собаку, с дымчато-красной кожей и выступами в тех местах, где должны были сформироваться голова и крылья. Зародыш не шевелился, а лишь дернулся в момент удара. Бледная, красноватая жидкость вытекла из сломанного яйца. Скорлупа полностью разрушилась, зародыш упал на землю и его конвульсивные движения почти сразу же прекратились.

Остальные воины Альянса быстро последовали примеру генерала. Стоило Туралиону разбить последнее яйцо, а ограм разделаться с последним драконом, как Кадгар услышал громкий вопль. Он раздался с возвышавшейся над ними вершины – с той, на которой находился череп. Подняв голову, маг увидел, как еще один темный силуэт взметнулся в воздух, и тень от его крыльев погрузила всю долину во тьму. Он превосходил размерами даже Груула, который прижался к окружавшей долину скале, а затем зарычал и с вызовом выпрямился. Огры и гронн поменьше оказались не такими стойкими – они завизжали и в ужасе побежали. Силуэт спикировал вниз, сверкая чешуей, и, выгнув длинную шею, распахнул пасть. Из его глотки вырвалась лава, поток горячей магмы, которая мгновенно испепелила огров, людей, мертвых драконов и расколотые яйца – все, чему не посчастливилось оказаться на пути этой струи.

– Все назад! – крикнул Туралион своим бойцам, которые уже бежали прочь от надвигавшегося чудовища. – Отступаем к скале!

Там они и собрались. Кадгар, Туралион и Аллерия стояли впереди и наблюдали за полетом гигантского дракона. Кадгар сглотнул. Он догадывался, что дракон окажется исполинских размеров, но… Смертокрыл был почти невообразимо огромен. Маленькие драконы, с которыми они сражались, казались просто крохами в сравнении с их громадным отцом. Кадгар едва мог целиком охватить его взглядом. Но даже несмотря на охвативший мага трепет, он заметил одну интересную деталь. По всему позвоночнику отца черных драконов шли серебристые, сверкающие металлические пластины. Под ними виднелись горящие красные линии, похожие на струи магмы, которой их только что облил Смертокрыл. Гигантские когти дракона вонзились глубоко в каменную поверхность долины. За исключением его левой передней лапы, заметил Кадгар. Ее дракон держал повернутой вверх, словно она была ранена… или в ней что-то лежало.

– Череп! – прошептал он Туралиону и Аллерии. – У него в лапе череп!

– Как мило с его стороны, что он принес нам артефакт, – пробормотал Туралион. – Но как нам его достать?

Смертокрыл сложил крылья вдоль своего змеиного тела и уселся на задние лапы. Изогнув длинную шею, он злобно уставился на пришельцев сверху вниз, яростно сверкая красными глазами.

– Мои дети! – взвыл дракон. Его голос был похож на треск лижущего горящую древесину пламени или на скрежет металла, разрубающего кость. В нем звучал не только гнев, но и глубокая скорбь. – Мои дети! Убиты! – Он поднял хвост и ударил им по земле, по которой сразу же побежала трещина. – Так выходите же вы, отвратительные, трусливые негодяи, убийцы беззащитных младенцев, познайте муки и безумие, а затем я проглочу вас целиком! Кого же мне спалить дотла первым?

Он прищурил сверкающие глаза и пугающе пронзительно посмотрел на Груула.

– Ты, – прошипел Смертокрыл, растягивая это короткое слово и вкладывая в него обещание невообразимых мучений. Его голос снизился почти до шепота, до едва слышимого шелеста. Свет, как же Кадгар был рад, что в ту секунду этот кошмарный взгляд был направлен не на него.

Но Груул не дрогнул.

– Я! – воскликнул он. – Я – Груул, величайший из гроннов! Это моя земля. Мои горы. И ты не забирать их у меня! Ты уходить или умирать, как твои дети!

Рев Смертокрыла чуть не оглушил Кадгара.

– Мои дети! – взвыл он, и боль в голосе дракона почти – но только почти – заставила Кадгара посочувствовать ему. – Воплощение совершенства… прекрасные и беззащитные… – Слова стали практически неразборчивыми. Смертокрыл взвыл и почти забился в гневе и скорби. Магма потекла из его пасти, расплавив камни под ногами дракона, а взмахи его крыльев подняли настоящую бурю. Кадгар подумал, что, наверное, ему стоило прислушаться к Туралиону, когда тот не хотел разбивать яйца. О чем они вообще думали? Свет, да о чем он сам думал, когда решил напасть на это чудовище, на это древнее, злое, ужасное воплощение ярости? Как они могли победить его?

– Ах, как смело! – Неприкрытая скорбь в голосе Смертокрыла сменилась не менее смертоносным презрением. – Сколько же мужества тебе понадобилось, чтобы разбить скорлупу и убить беззащитных младенцев! Как жаль, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы похвастаться этим благородным подвигом! – Он распахнул крылья и взмахнул ими, мощным порывом ветра отбрасывая Груула к скале. Огры Груула взвыли от страха и отпрянули назад, почти прижавшись к стенам долины. Гронну от них не было никакого прока. – Смертные ничтожества! У меня было много имен, и все они вызывали ужас: Нелтарион, Заккас и не только. Но вам я известен как Смертокрыл, и это имя подходит мне! Я – гроза живого, вестник темных времен, владыка смерти и воплощенное разрушение. И я дарую вам истину – этот мир принадлежит мне!

– Ну уж нет! – рыча ответил Груул и бросился на Смертокрыла. Гигантский гронн врезался исполинскому дракону в грудь с такой силой, что от удара окружающие скалы раскололись, и с вершин на них посыпались камни. Почти все солдаты Альянса попадали на землю, и даже огры рухнули на колени. Драконы, усевшиеся на обступавшие долину скалистые стены и внимательно наблюдавшие за своим отцом, тоже оказались отброшены на шаг назад. Но когда пыль улеглась, Груул замотал головой, а на невозмутимо стоявшем перед ним Смертокрыле не было ни царапины.

– Неужели это все, что может могучий Груул? – ехидно поинтересовался Смертокрыл, опустив голову так низко, что костяной гребень у него на голове коснулся густых бровей гронна. – Неужели ты ни на что больше не способен? – Он поднял переднюю лапу, все еще держа вторую прижатой к груди, и занес ее над головой Груула, словно готовясь раздавить насекомое. Как будто по сигналу, драконы издали боевой клич, сорвались с мест и со смертоносным изяществом полетели к людям, ограм и гроннам, выстроившимся вдоль скалистых стен долины. Огры, казалось, были парализованы. Они стояли, разинув рты, и смотрели на надвигающуюся на них крылатую смерть.

– Сыны Лотара! В бой!

Ясный и сильный голос Туралиона разнесся гораздо дальше, чем должен был. Сверкая глазами, паладин поднял молот и бросился вперед навстречу драконам. Сияние охватило молот, и тот обрушился прямо на голову первому дракону. Тварь камнем рухнула вниз.

– За Кель’Талас! – Аллерия и ее следопыты начали стрелять. Воины Альянса – эльфы и люди – издали боевые кличи, и к ним с ревом присоединились очнувшиеся от ужаса огры и гронн. Драконы спикировали вниз, опьяненные восторгом и гордостью за своего отца. Они плевались магмой и сжимали челюсти на телах врагов. Огры и гронн как будто вспомнили, что уже сражались с такими маленькими драконами, и снова начали ловить их прямо в воздухе и обрывать им крылья. Один огр с такой силой отбросил свою трепыхающуюся жертву к стене долины, что от той отвалился огромный кусок камня, который вместе со щебнем и пылью медленно сполз вниз и похоронил под собой всех, кто не успел отбежать в сторону.

Кадгар продолжал следить за битвой между Смертокрылом и Груулом. Гронну, конечно, хватило смелости наброситься на черного дракона, но надолго его не хватит. Маг подозревал, что они до сих пор не проиграли лишь по одной-единственной причине – Смертокрыл забавлялся гронном, мучил то существо, которое, как он думал, уничтожило его драгоценное, мерзкое потомство, чтобы затем его убить.

И когда Смертокрыл разделается с Груулом…

Они были обязаны забрать у него череп. Обязаны.

Кадгар высоко поднял свой посох и пробормотал слова заклинания. Вспышка призванной молнии на миг ослепила его, а когда маг моргнул, перед его глазами поплыли цветные пятна. Мощный разряд ударил Смертокрыла прямо в грудь, и даже смог отбросить дракона на несколько метров назад. Молния затрещала и запрыгала по металлическим пластинам на позвоночнике, как капли воды на горящей сковороде, но Кадгар увидел, что она не причинила дракону никакого вреда.

– Хороший удар, крошка-маг, – признал Смертокрыл. Его длинный рот изогнулся в холодной ухмылке. – Но я овладел этой магией за тысячелетия до того, как твоя раса впервые о ней узнала. Тебе придется сильно постараться, если ты хочешь меня хотя бы поцарапать!

Груул снова бросился в бой, и Кадгар нехотя восхитился им, при этом лихорадочно соображая, что же ему делать. Смертокрыл отвлекся на гронна, с легкостью снося его могучие удары, а затем быстрым взмахом крыльев отбросил его в сторону.

Кадгар уставился на дракона и, чувствуя, как у него внутри расползается страх, снова напал на него. Маг с ужасом смотрел на то, как Смертокрыл стряхивает с себя чары, которые должны были превратить его в глыбу льда. Дракон оказался прав. Кадгар понял, что он был самонадеянным глупцом. Он не мог пробить эту бронированную шкуру.

Бронированную.

Кадгар прищурился. Смертокрыл сиял в красных лучах солнца, сверкая, как темная медь или как лужи крови, и Кадгар внимательно присмотрелся к нему.

Металлические пластины…

А между ними – горящие красной магмой дыры и трещины…

Вдруг все встало на свои места. Его замораживающее заклинание не сработало, потому что не могло сравниться с тем жаром, который исходил от тела Смертокрыла. Черный дракон почти целиком состоял из лавы! И эти пластины вдоль его позвоночника, которые, как теперь заметил Кадгар, раскалились по краям и в местах стыков, помогали ему не развалиться на части.

Молния не сработала. Огонь и лед оказались бесполезны. Все его самые мощные заклинания не могли навредить дракону. Но что, если вспомнить о слабейших чарах? Например, о самых первых заклинаниях, которым он научился в Даларане. О дешевом трюке, который при желании мог исполнить любой ученик?

Кадгар почувствовал болезненный, но пьянящий прилив надежды.

Его идея могла сработать… наверное. У чародея осталась последняя карта, и он собирался ее разыграть. Должен был ее разыграть. Но ему нужно было подобраться поближе. Собравшись с духом, Кадгар расправил плечи и подался вперед, проходя мимо Туралиона и Аллерии, которые вместе с двумя ограми сражались с черным драконом. Он шел один, направляясь прямо к Смертокрылу.

К счастью, дракон был занят Груулом, и оба исполинских существа не замечали юного старца, кравшегося к ним и остановившегося в десяти шагах от головы Смертокрыла. Груул изо всех сил пытался вырваться из-под тяжелой, когтистой лапы, которой Смертокрыл прижал его к земле. Дракон склонился над ним, широко распахнул челюсти, чтобы укусить, но в тот же миг Кадгар поднял руки и стал произносить заклинание.

Почувствовав его магию, Смертокрыл огляделся и, заметив мага, рассмеялся.

– Снова колдовство? – насмешливо спросил дракон, щурясь, как добродушный кот. – Как занятно. Неужели ты еще не понял, что даже твои сильнейшие заклинания не могут причинить мне вред? – Но, когда он наконец услышал, что за слова произносит Кадгар, его глаза тревожно расширились. – Что ты… жалкое ничтожество, я заставлю тебя замолчать! – Он повернулся, полностью забыв про Груула, и с ужасающей решимостью обрушился на Кадгара.

Зрелище было настолько устрашающим, что чародей чуть не забыл завершить заклинание. Помотав головой, он собрался и трясущимся голосом произнес нужные слова.

Раздался громкий скрежет – он исходил от оказавшегося перед ним дракона. Смертокрыл снова закричал, корчась от боли, и покрывавшие его тело пластины стали гнуться и выгибаться, отрываясь от него. Крепления лопнули, и некоторые пластины полностью отвалились. В тех местах, где это произошло, магма изверглась из него, как из вулкана, вырвалась наружу и пролилась на каменистое дно долины. Броня действительно не давала Смертокрылу развалиться, и, когда чары Кадгара сорвали ее, дракон начал распадаться.

– Нет! – Это казалось невозможным, но Смертокрыл оторопел. Он изогнул шею, чтобы посмотреть на свои раны, на выгнутый, покореженный металл и на вытекающую магму. Затем он уставился своими горящими глазами на Кадгара. – Да, признаю, ты выиграл в этой битве. Но слушай меня внимательно, маг, и знай: я тебя запомнил.

Кадгар сглотнул, не в силах отвести взгляд.

– Твое лицо навсегда выжжено в моей памяти, – продолжал Смертокрыл. Его голос эхом отдавался в самих костях Кадгара. – Я буду преследовать тебя во сне и наяву. Не сомневайся, я приду за тобой, и, когда это случится, ты будешь молить меня о смерти, ибо лишь она сможет дать тебе избавление от грядущего кошмара.

Он снова развернул свои могучие крылья и разжал обе лапы, роняя и Груула, и череп. Затем Смертокрыл поднялся в воздух, тяжело взмахивая крыльями, и полетел прочь от гор. Ноги Кадгара, которые и так тряслись, наконец подкосились, и он на минуту сел на землю, ловя ртом воздух и остро осознавая то, что ему сейчас ужасно, ужасно повезло.

Когда их отец и правитель скрылся, оставшиеся драконы, похоже, пали духом и растерялись. Один из ящеров покрупнее, тяжело раненный и с вывернутым крылом, сразу же оставил битву.

– Отец! – воскликнул он, поворачиваясь назад, чтобы огрызнуться на маленького гронна, мертвой хваткой державшего его за хвост. – Отец, подожди меня! – плюнув магмой, дракон обжег руки гронна, и тот отпустил его. Затем дракон полетел за Смертокрылом.

Когда ужас по имени Смертокрыл был вынужден отступить, огры и гронны, казалось, обезумели и устроили кровавую бойню. Они обрушились на тех драконов, которые не успели вовремя сбежать, и стали рвать их на части своими могучими кулаками и зубами, грызть им глотки, поднимать тела высоко вверх, а затем насаживать все еще извивающихся драконов на каменные шипы.

Кадгар воспользовался суматохой и схватил череп, который обронил Смертокрыл.

Человек… Но могущественный. Какой большой потенциал! Впрочем, только этого и следовало ожидать от юного ученика Медива, верно? Но ты можешь стать еще сильнее, если тебе хватит мужества принять свою судьбу. Почему бы тебе не стать моим учеником? Я покажу тебе, что кровь и убийство – это ключ к истинной…

Кадгар ахнул и чуть было не выронил череп. Гул’дан! Он стиснул зубы и закрыл свой разум. Похоже, даже будучи мертвым, Гул’дан оставался опасен. Чародей быстро убрал череп в сумку и поспешил обратно, туда, где Туралион и остальные продолжали сражаться.

– Череп у меня, – сказал он Туралиону. Его друг только что отошел от корчившегося в агонии дракона.

– Хорошо сработано, – похвалил мага Туралион. – А теперь давайте выбираться отсюда. Отступаем. Сейчас же. – Бойцы быстро перестроились, Аллерия собрала своих следопытов. Огры и гронны были слишком заняты тем, что мучили драконов, и не заметили их ухода.

Туралион быстро вел их обратно, прочь от гор.

– Твоя авантюра сработала, Кадгар, причем блестяще, – обратился он к своему другу, когда они отошли подальше от долины и от побоища. – Мы получили череп и расправились с драконами. В ближайшее время они не смогут помочь Орде.

Кадгар подумал о прощальной угрозе Смертокрыла и содрогнулся. Он вовсе не был уверен, что оптимизм Туралиона оправдан. Тем не менее, маг кивнул, словно сам верил в это.

– Остался лишь Нер’зул. Как только я заполучу книгу, то смогу навсегда закрыть портал.

Им всего лишь осталось остановить могущественного шамана, который владел силами небес и земли, и не дать ему открыть порталы в бесчисленное количество миров. Однако они только что смогли разрушить планы одного крайне опасного дракона. Кто знает, может быть, у них все же получится это сделать. Одно они знали точно. Если им не удастся остановить орков сейчас, на Дреноре… то они уже никогда их не остановят.

– Деревня впереди, – доложил Ба’раг, сгибаясь и упираясь руками в колени. Орк никак не мог отдышаться. Он был весь заляпан засохшей кровью, вытекшей из раны на боку. Рану охватывала грубая повязка, которую наложили после того, как Каргат Острорук приказал клану Изувеченной Длани покинуть цитадель Адского Пламени. Причем Ба’раг был одним из наименее пострадавших орков его маленького отряда.

И именно поэтому они пришли сюда.

– Я пойду один, – объявил Каргат Ба’рагу и остальным. – Так я управлюсь быстрее. – Он оглядел орков. – Скорее приходите в себя. Когда я вернусь, мы отправимся к Черному храму.

Шагая к деревне, Каргат пытался понять, как все могло так закончиться. Когда Нер’зул отдал ему приказ остаться в цитадели Адского Пламени и задержать Альянс, было очевидно, что шаман посылает его на смерть. Конечно, ни Каргат, ни другие орки Изувеченной Длани не страшились смерти в бою. Но одно дело погибнуть с честью, а совершенно другое умереть понапрасну. Ведь если он оставит Нер’зула и остальных без защиты перед лицом Альянса, то этим обесчестит и себя, и весь свой клан, даже если погибнет. Именно поэтому, когда Каргат увидел, что Альянс захватил цитадель и сломил их оборону, он собрал всех воинов, каких только смог найти, и направился к Черному храму. Но бойцов оказалось меньше, чем он надеялся, и многие были так тяжело ранены, что даже не пережили первую ночь. Теперь у него осталась лишь горстка воинов, и все покалеченные.

Он продолжал идти, мельком замечая окружавший его пейзаж. Почти весь Дренор был похож на полуостров Адского Пламени с его красной растрескавшейся землей и пустошами. Однако почему же здесь все еще росла зелень? Он шел по мягкой, сочной траве, а вокруг него заросли кустарников перемежались с высокими деревьями. Очевидно, опустошение, разорившее весь остальной мир, обошло Награнд стороной, но почему?

В этом крылась некая ирония – самая зеленая и здоровая часть Дренора стала домом для больных и слабых орков. Взобравшись на невысокий холм, Каргат увидел перед собой деревню. Ее крепкие стены, купольные крыши и деревянные веранды были такими же, как и во многих других орочьих поселениях, включая его собственное. На секунду Каргат праздно подумал, что может привести сюда своих воинов, прогнать здешних жителей и занять деревню. Они могли бы переждать здесь войну, ведь Нер’зул не ожидал снова их увидеть и потому не удивится, если они не объявятся. Его клан мог дать Орде отправиться в другие миры и остаться доживать свои деньки здесь. Они бы пасли скот, пахали землю и, когда жажда крови становилась бы совсем невыносимой, сражались с животными в лесах.

Но нет, пожурил Каргат сам себя. Он поклялся, что будет сражаться за Орду. Разве он смог бы жить дальше или посмотреть в глаза своим воинам, если бы не был готов отдать за них жизнь? Кроме того, содрогаясь, подумал вождь, чтобы захватить деревню, им бы пришлось столкнуться с ее обитателями, а Каргат сомневался, что его воины были к этому готовы.

Спустившись с холма, он осторожно подошел к деревне. Там он увидел несколько вяло бродивших орков, похожих на коричневые пятна на зеленом фоне, но они его пока не заметили. Не доходя тридцати метров до ближайшей хижины, Каргат замедлил шаг и остановился.

– Гейя! – закричал он, и сразу же зашелся кашлем. Из-за ран ему было больно дышать. – Великая Мать Гейя! – Орки, которых он заметил раньше, удивленно подняли головы, а затем скрылись в ближайших хижинах.

«Надеюсь, они побежали за Гейей», – горько подумал Каргат. Он сомневался, что у него хватит сил на еще один крик.

Через секунду зашелестели занавески, прикрывавшие вход в хижину, а потом раздвинулись. Великая Мать Гейя вышла наружу и зашагала к нему, щурясь от солнца.

– Кто идет? – спросила она как никогда твердым голосом.

– Каргат Острорук, вождь клана Изувеченной Длани, – ответил он. Когда орчиха направилась к нему, вождь заставил себя выпрямиться.

– Каргат, неужели ты? Я столько лет тебя не видела, – заметила Гейя. Оказавшись на полпути между ним и хижинами, она остановилась и посмотрела прямо на орка. Каргат заметил, что ее глаза все еще были лилового цвета, а ее длинные волосы – пышными, хотя в них уже появилась седина. Гейя не выглядела больной, но она нетерпеливо смотрела на него. Уголок ее рта дернулся… и неужели он увидел на ее лице отвращение?

– Что тебе здесь нужно? – требовательно спросила Великая Мать, подтверждая его догадку.

– Армия Альянса вторглась в Дренор, – ответил ей Каргат. Нетерпение боролось в нем с вбитым с детства уважением к старшим. – Они захватили цитадель Адского Пламени и скоро пойдут на Черный храм.

– Да ну? А мне-то какое дело до этого? – спросила Гейя, принюхиваясь. – Оба этих места – памятники войны. Без них нам гораздо лучше.

– Мне нужны воины, – пояснил Каргат, надеясь, что его голос звучал уверенно и требовательно, а не отчаянно. – Все орки, способные сражаться, должны немедленно пойти со мной.

Гейя уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Ты с ума сошел? – выпалила она. – В этой деревне живут больные, или ты забыл об этом? – Орчиха изучающе посмотрела на вождя, и на ее лице промелькнула хитрая улыбка. – Нет, вижу, что не забыл… Или ты хочешь продолжить этот разговор в одной из хижин? – Когда Каргат беспокойно замялся, ее ухмылка стала еще шире. – Я так и думала. Ты знаешь, кто здесь обитает, – ухмылка превратилась в гримасу. – И теперь ты хочешь заставить их страдать еще больше, втянув в свою глупую войну? Зачем им сражаться? Это не нужно никому из нас, – Гейя мрачно посмотрела на него. – Вы вторглись в мир людей. А теперь пожинаете плоды.

Гнев Каргата начал перевешивать страх, и он злобно оскалился в ответ.

– Мы все – часть Орды, – резко напомнил он ей. – Мы – одна раса, и мы выживем или падем все вместе. – Орк внимательно посмотрел на нее, а затем сменил тактику. – Нер’зул говорит, что может вытащить нас из этой проклятой дыры. Если мы доберемся до Черного храма и сможем сдерживать Альянс достаточно долго, то он откроет порталы в другие миры. Ты бы могла заполучить целый мир для себя и своих пациентов.

– А что не так с этим миром? – ответила Гейя. Она обвела рукой окружавшую их пышную зелень. – Мне он очень даже нравится.

– Этот мир умирает.

– Только его часть, – возразила Великая Мать. – Та часть, которую осквернили вы и ваши безмозглые чернокнижники. А Награнд жив, как никогда, – теперь она выглядела и вовсе самодовольной. – Он маг’хар – неоскверненный. Как и его народ. Да, они больны красной оспой и даже умирают от нее. Но, по крайней мере, их щербатая кожа осталась коричневой, и их не осквернила темная магия Орды.

– Это твой долг! – настаивал Каргат. – Все твои воины должны немедленно пойти со мной!

Гейя рассмеялась ему в лицо.

– Так тебе нужны воины? – спросила она. – Вот сам их и зови. Давай, вытащи больных из их кроватей и забирай их на свою войну.

Каргат мрачно посмотрел на нее, но он был уже настолько зол, что совсем потерял страх.

– Что-то не похожи они на смертельно больных, – заявил орк, глядя ей за спину. Несколько орков, которых она лечила, вышли из хижин, чтобы подслушать их разговор. С такого расстояния он видел, что некоторые из них хромают, другие стояли, ссутулившись или согнувшись пополам, но у них всех было достаточно рук и ног. А в данный момент, если они могли держать в руках дубинку, ему бы хватило и этого.

Он пошел было к деревне, но в тот же миг один из орков отошел от своей хижины и направился к ним. Когда молодой воин приблизился, Каргат увидел, что он молод и мускулист. А еще он едва держался на ногах, пошатываясь, а его коричневая кожа была бледной и покрытой ярко-красными пустулами. Из некоторых вытекала красноватая жидкость, которая больше походила на гнойные слезы, а не на кровь.

Каргат вздрогнул, когда узнал этого юношу. Это был Гаррош Адский Крик, сын Грома!

– Что случилось? – требовательно спросил Гаррош, пошатнувшись и остановившись рядом с Гейей. – Почему ты здесь? Что-то с Ордой? – Лицо юноши приобрело странное выражение. – Или что-то случилось с моим… – Внезапно жуткий, булькающий стон заглушил его слова, и Гаррош рухнул на колени, исторгая изо рта кровь и желчь. Отвратительная смесь потекла по его подбородку, по груди, и пролилась на траву.

– Я же говорила, ты не должен перенапрягаться! – рявкнула Гейя, придерживая его рукой за плечо. Похоже, ее совсем не беспокоило, что она к нему прикасается. – Ты все еще болен, и пока недостаточно окреп, чтобы выходить из хижины! – Гейя мрачно посмотрела на Каргата со злобной улыбкой на лице. – Так ты хочешь, чтобы он пошел за тобой в бой? Это таких воинов ты рассчитывал здесь найти?

Каргат отшатнулся, когда Гаррош начал сплевывать кровь, и продолжил пятиться назад.

– Нет. Они не воины, – признал он с отвращением и отчаянием в голосе. – Они даже больше не орки… они бесполезны, – вождь Изувеченной Длани злобно посмотрел на Гейю, на Гарроша и на остальных жителей деревни, стоявших позади них. – Вы – жалкие слабаки! – прорычал он настолько громко, насколько хватило сил. – Окажите Орде услугу и подохните здесь! Если вы не можете защитить свой народ, то у вас нет права жить!

Сказав это, Каргат развернулся и зашагал прочь. Ему оставалось лишь собрать оставшихся воинов и скрыться в холмах. Их было слишком мало, чтобы хоть как-то помочь остальным в Черном храме. И потом, чем больше Каргат об этом размышлял, тем больше он склонялся к мысли, что Нер’зул просто бросил его в цитадели Адского Пламени. Так что Каргат ему больше ничем не обязан. Нет, он уведет своих оставшихся бойцов туда, где они смогут отсидеться и восстановить силы. Когда-нибудь они снова станут сильны, и тогда захватят и цитадель Адского Пламени, и все остальные земли. И Каргат решил, что когда он наконец умрет, то сделает это, стоя на ногах. Орк содрогнулся при мысли о тех, кто остался позади. Что бы ни случилось, он не хотел закончить, как они.

– Эй, ребята!

Туралион удивленно поднял голову. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из которых вылетел знакомый силуэт. Он сразу же рухнул вниз, прочертив полосу по темному небу. Лишь благодаря этому оклику Аллерия и ее следопыты не стали пускать стрелы в спускающееся существо, а Туралион не приказал своим бойцам занять оборонительные позиции. Вместо этого паладин сделал шаг назад и, уперев руки в бока, со сдержанной улыбкой ждал, когда Небесная расправит крылья и приземлится рядом с ним.

Не успела грифон затормозить, пропахав когтями землю, Курдран уже слез с нее и подошел к ждавшим его Туралиону, Аллерии и Кадгару. Тем не менее, радость паладина от встречи с дворфом омрачилась, когда он заметил медленную, скованную походку своего друга. А затем юноша пришел в замешательство – с Небесной слезло второе сгорбленное существо, которое поспешило за дворфом.

– Ох, как же я рад вас всех видеть, – сказал Курдран, пожимая руки Туралиону и Кадгару, а затем целуя руку Аллерии. – А то мог и не увидеть, ведь меня эти зеленокожие зверюги в плен захватили.

Туралион нахмурился и внимательно осмотрел своего невысокого друга.

– Я рад, что у тебя получилось сбежать.

– Не, меня спасли и прям на месте подлечили, – поправил его Курдран. – Тот парень, Данат, вытащил меня и вышвырнул орков из одной развалины. Аукиндон называется. Мы там нашли себе нового друга. Он чудно́й на вид, но так здорово лечит Светом, что даже тебе пару уроков мог бы преподать. И хорошо, а то я… ну… в общем, чувствовал я себя паршиво.

Туралион по-новому, с восхищением посмотрел на своего друга. Такие слова от Курдрана означали, что дворф был на пороге смерти.

– Я рад, – искренне сказал паладин.

– Хорошо, а то больше мне тебя порадовать нечем. Нер’зул улизнул. Он и его цепной пес рыцарь смерти при помощи колдовства перенеслись прямехонько к какому-то Черному храму, и у нас не получилось их остановить.

Туралион вздохнул и положил руку дворфу на плечо.

– Не переживай, Курдран. Я знаю, что вы с Данатом сделали все возможное. И я рад, что ты в порядке. – Он задумчиво провел рукой по волосам. – Черный храм… Звучит зловеще. Что мы о нем знаем?

– Не очень-то много, но вот этот пернатый готов нас к нему отвести, – Курдран ткнул большим пальцем в сторону существа, которое прилетело вместе с ним на Небесной. Существо раболепно поклонилось. – Это Гриззик. Он привел Даната в Аукиндон, а потом уже Данат нашел там меня.

– Гриззик знает! – заявило существо высоким, пронзительным голосом. – Я рассказать вам о Черном храме. Я знаю, что и где!

– Это и есть твой благодетель? – спросила Аллерия. – Тот, который тебя исцелил?

– Не, не, то был дреней. Тут все несколько сложнее.

– И что же ты такое? – негромко спросила Аллерия, и Туралион понял, что ее эльфийские глаза смогли рассмотреть лицо Гриззика, скрываемое тенью от капюшона.

– Я – араккоа, – ответил Гриззик, отбрасывая капюшон назад. Туралион едва сдержался, чтобы не вздрогнуть при виде длинного клюва и перьев, заменявших существу волосы. – Мы родиться в этом мире, как и орки. Араккоа долго оставаться сами по себе. Почти не иметь дел с орками или дренеями. Затем орки восстать, объединиться, собраться в Орду. Уничтожить дренеев.

– Аукиндон был дренейским городом-усыпальницей, – пояснил Курдран. – Это мне Гриззик сказал.

– И Черный храм тоже дренейский, – добавил птицечеловек. – Но тогда он называться по-другому. Дренеи прийти туда, чтобы встретиться с орками в последней битве. Я и мои собратья тоже прийти, чтобы сражаться с орками. – Туралион подумал, что глаза араккоа засверкали яростью, но в них горело еще что-то зловещее. – Мы проиграли. Но не потому, что плохо сражаться. У орков был колдун – Гул’дан. Он очень силен. Он изменять саму землю, поднимать посреди нас большой вулкан. – Теперь в маленьких глазах араккоа точно пылал гнев.

– Гул’дан говоришь? – Кадгар стащил со своего плеча мешок, открыл его и достал оттуда череп. – Вот все, что от него осталось. Он больше не побеспокоит твой народ, – пообещал юный старец Гриззику, а затем, скрывая облегчение, снова бросил череп к мешок.

Гриззик выпучил глаза.

– Вы сразили Гул’дана? – спросил он едва слышным шепотом.

– Нет, – признал Туралион. – Кое-кто добрался до него первым. Но мы разбили войско Орды и захватили одну из их основных крепостей. Теперь нам осталось лишь добраться до Черного храма, найти Нер’зула и прикончить его тоже.

Араккоа закивал головой.

– Я могу указать вам дорогу, – заверил он их.

Туралион посмотрел на Курдрана, и предводитель Громовых Молотов пожал плечами. Туралион все понял. Проницательный дворф сам не знал, стоит ли доверять Гриззику, но разве у них был выбор?

– Благодарю, – сказал паладин араккоа. – Мы с радостью примем твою помощь. – Он повернулся к Курдрану. – Сегодня Гриззик нам все расскажет, и мы составим примерную карту, – решил он. – А завтра ты вернешься к Данату. Мы решим, где лучше встретиться для последнего штурма.

Курдран кивнул.

– Лады, парень, хороший план, – согласился он. – Так, а еды и эля мне кто-нибудь оставил? Когда набью пузо, я все вам расскажу о нашем походе и о битве в Аукиндоне.

Туралион улыбнулся.

– Жду не дождусь услышать твою историю, – искренне сказал он дворфу. Юноша поймал на себе взгляд Аллерии и улыбнулся, когда она взяла его за руку. Завтра им снова придется выдвигаться, но сегодня они хотя бы могли посидеть у костра, выпить и послушать несомненно красочный рассказ Громового Молота.

Нер’зул стоял в самом центре круга, начертанного на крыше Черного храма. Над ним, за завесой низких облаков и вспышек зеленого света, парад небесных созвездий Наблюдателя, Посоха и Фолианта был в самом разгаре. И вместе с выравниванием в небесах к своему пику подходил ритуал на земле. А еще внизу, прямо под ногами, Нер’зул ощущал пересечение силовых линий Дренора. Они сплетались, обходили вокруг и проходили сквозь него, и когда шаман закрывал глаза, то чувствовал, как весь мир дрожит в его руках. Именно поэтому дренеи построили здесь свой храм, и именно поэтому его заклинание могло сработать только здесь. Ведь в этом месте он мог подпитать свою магию силой целой планеты.

Во втором круге, который был шире первого, выстроились рыцари смерти Кровожада, те немногие чернокнижники, которые пережили устроенную Молотом Рока чистку, и кучка орков из его собственного клана Призрачной Луны. Последние стояли в третьем, самом широком круге, повернувшись лицом наружу и держа оружие наготове. Они защищали чародеев, пока те помогали Нер’зулу завладеть энергией планеты и исполнить ритуал.

Они весь день накладывали чары, с того самого момента, когда небесные тела наконец выровнялись, и лишь проходящая через них энергия не давала шаману свалиться с ног от усталости или голода. Сейчас по его коже бегали искры, а волосы развевались вокруг головы, словно подхваченные невидимым ветром.

Они приближались к завершению ритуала. Альянс уже несколько часов бился под толстыми стенами Черного храма, и их воины в любую секунду могли прорвать оборону орков.

«Но будет уже слишком поздно», – торжествующе подумал Нер’зул. Он поднял руки над собой, держа скипетр Саргераса в правой, а Глаз Даларана в левой. Оба предмета ярко засверкали, из навершия скипетра полился свет, заплясавший на всех гранях лилового центра Глаза. Эти два артефакта собирали энергию силовых линий, сплетая их в нечто почти осязаемое, а затем она передавалась Нер’зулу, растекаясь по его конечностям. Все его тело гудело, и он понял, что уже не стоит на каменной крыше, а парит над ней – энергия приподняла его в воздух.

– Сейчас! – воскликнул шаман, касаясь центра Глаза навершием скипетра. Старый орк почувствовал, как вся накопленная энергия мгновенно пронеслась по его рукам к сердцу и разуму. Он знал, что его глаза загорелись ярко, ярче самого солнца, и он смог разглядеть магические нити, опутывавшие мир и висевшие в воздухе, смог увидеть души окружавших его существ, связь между ними и этим миром, и связь между этим миром и всей вселенной. Он чувствовал завесу, окружавшую Дренор и отделявшую его от остальных измерений.

Одним быстрым, рубящим взмахом скипетра он разорвал эту завесу, рассек ее так же легко, как кусок пергамента.

Мир содрогнулся. Земля заходила ходуном. В небесах грянул гром. Откуда-то снизу послышалось эхо жуткого скрежета, который сменился оглушительным визгом, прозвучавшим над облаками. Дренор кричал и бился в агонии. Когда Черный храм дрогнул, остальные участники ритуала пошатнулись, и многие попадали на колени. Нер’зул тоже покачнулся, но благодаря переполнявшей его силе смог удержаться на ногах.

Он почувствовал, как магия проносится через пространство, подобно заброшенному в пустоту крючку на леске. Она неслась вперед, ускоренная силой самого Дренора, а затем зацепилась за что-то твердое. За другой мир. Леска натянулась, зазвенела, эхом отдаваясь в теле Нер’зула, а затем ответный аккорд волной помчался обратно по леске… и разорвал пространство, образовав в нем дыру.

Разлом. Это был разлом. Нер’зул узнал то чувство, ту чистую силу, истончавшую воздух, землю и природу, эти пульсирующие узы, связавшие их мир со следующим. Широкая улыбка исказила очертания белого черепа, нарисованного на его лице, и Нер’зул закрыл глаза, наслаждаясь пьянящим чувством успеха. У него получилось! Он открыл разлом!

И не один. Шаман ощущал, как по всему Дренору открылись и другие порталы, похожие на крошечные пузырьки, всплывающие на поверхность моря и лопающиеся в момент соприкосновения с воздухом, или на удары молний от грозовой тучи, окутавшей всю планету. Каждый из них пылал в его сознании, подобно пробудившемуся вулкану.

Он мог отправить разведчиков в каждый из разломов, чтобы они доложили ему, что за миры там находятся. А затем он выберет самый подходящий из них и поведет Орду в лучшее место. А потом, возможно, в еще одно. И это будет повторяться снова и снова, пока его народ не получит столько миров, сколько им захочется, или сколько они смогут захватить. Пока у каждого клана не окажется по собственному миру, если они того пожелают. И тогда никто не сможет их остановить.

Обрис – один из тех, кто все это время охранял чародеев, – спросил:

– Это и есть наш новый мир?

Да уж, то, что можно было разглядеть сквозь покрытый рябью разлом, выглядело скверно. Они видели совсем немного, но даже этого было достаточно, чтобы забеспокоиться. На той стороне промелькнул какой-то неясный силуэт, который виднелся некоторое время, а затем исчез. Тусклый, зеленоватый свет сначала вспыхнул, а потом растворился.

– Что-то не похож он на то, что мы…

– Молчать! – рявкнул Нер’зул, поворачиваясь к Обрису. – Мы…

И в эту секунду, когда он отвлекся, Глаз задрожал в его руке. Нер’зул нахмурился и стиснул его покрепче. Артефакт забился, как рыба на берегу, и не успел Нер’зул понять, что происходит, как Глаз выскочил из его руки, пролетел по воздуху…

…и оказался в руке высокого, широкоплечего человека с белыми волосами и в лиловых одеяниях. Скрытое внутри чародея могущество заставляло гореть ярким пламенем не только зажатый во второй его руке посох, но и глаза. Человек-маг… он буквально вырвал победу из рук Нер’зула.

За магом стоял человек, облаченный в тяжелые доспехи, а в его руках был молот, сиявший ослепительным белым светом. Нер’зул понял, что этот человек был не просто воином, а кем-то вроде шамана, вот только он обращался к силам, чье могущество превосходило даже возможности целой планеты. Эльфийка, стоявшая рядом с ними, не обладала никакими магическими способностями, но ее лицо выражало праведный гнев. Она натянула лук и нацелила стрелу прямо на шамана.

Нер’зул задрожал.

Как они посмели?

Как они посмели прервать его в миг высшей славы?! Нер’зул осознал, что не чувствует ни страха, ни беспокойства, а лишь безудержный гнев.

– Глаз не поможет вам, когда вы рассыпетесь прахом! – воскликнул он и позволил ярости завладеть собой. Чистый, горячий, смертоносный огонь гнева запылал внутри шамана. Нер’зул закричал и поднял руки. Истерзанные камни и плиты со стоном повиновались и затрещали под ногами непрошеных гостей. Командиры Альянса едва успели отпрыгнуть в сторону, перекатиться и снова подняться, держа оружие наготове. Но Нер’зул еще не закончил. Вовсе нет. Для него все только начиналось.

Трещавшие камни поднялись в воздух и полетели в сторону его врагов. Дождь и ветер захлестнули их, подняли в воздух, где они беспомощно повисли, а затем беспощадно швырнули на жесткий каменный пол. Нер’зул с огромным удовольствием наблюдал за их страданиями. Он с трудом заставил себя отвернуться и прокричать:

– Вперед, через разлом! Сейчас же! Нас ждет слава и новые миры!

Обрис уставился на него, разинув рот.

– Убей воинов Альянса и позволь нам собрать Орду! Неужели ты хочешь сказать, что спасемся только мы? А как же наши братья, которые прямо сейчас бьются за нас? И Гром, и его клан Песни Войны – они вообще все еще в Азероте. А наши женщины и дети разбросаны по всему Дренору. Мы не можем их бросить! Так поступают только самые подлые, трусливые…

У Нер’зула в душе что-то надломилось. И он вдруг понял, что это что-то лишь якорем тянуло его вниз. Только сейчас, когда он освободился от чувства вины, от стыда, от желания все еще сделать что-то хорошее для своего народа, он осознал, каким тяжелым бременем все это было. Когда-то шаман принял смерть как часть естественного цикла, затем он боялся ее, а потом понял, что стал ее вестником, и принял на себя эту тяжкую ответственность.

Но с этим покончено. Он стал свободен.

Он даже не удостоил Обриса ответом. Нер’зул вытянул руку перед собой. Молния собралась в его ладони и с треском понеслась по дуге к другому орку. Она ударила Обриса в грудь, грянул гром, и орка отшвырнуло назад. Он врезался в стену и сполз по ней с дымящейся черной дырой в груди. Больше Обрис не поднимался.

Резко развернувшись, Нер’зул обратился к стоявшим вокруг оркам, которые пораженно уставились на него.

– Остальные орки потеряны для нас. Они исполнили свое предназначение. С этого момента все, что мы получим, будет принадлежать лишь нам. Я – Орда, и я выживу. Идите за мной, или идите на смерть!

Когда они не сдвинулись с места, он зарычал и поднял скипетр. На этот раз они зашевелились и, словно сорвавшись с цепи, помчались в сторону мерцающего разлома. Он висел в нескольких сантиметрах над крышей и достигал почти трех метров в высоту. Нер’зул шел последним, усилием воли удерживая разлом открытым, а затем сам вошел в него.

Он успел лишь ахнуть, и разлом исчез у него за спиной.

У Кадгара кружилась голова, но он ощущал теплую энергию исцеления, разливавшуюся по его телу. Пошатываясь, маг поднялся на ноги и выругался. Разлом растаял прямо у него на глазах, оставив лишь едва заметный дымчатый след. И Нер’зул, и его орки исчезли вместе с ним.

– …мы опоздали. Он ушел.

– Ушел? Свет, нет! – Туралион следовал сразу за Кадгаром, но, похоже, не видел разлома. Впрочем, Кадгар и сам скорее почувствовал его, а не увидел. Несмотря на то что Туралион тоже обладал огромной силой, его связь со Светом небес никак не помогала ему понять обычную магию.

– Должно быть, он закрыл разлом за собой, – предположил Кадгар, когда они с Туралионом снова ступили на крышу. Аллерия шла за ними.

– Но у тебя получилось вернуть Глаз Даларана, – заметила она. – Это же важнее, да? – Кадгар кивнул. – Ну и что нам теперь делать? – Она повернула голову и посмотрела с вершины Черного храма вниз. – Что ж, хотя бы битву мы выигрываем.

– Ты можешь как-нибудь отправиться вслед за ним? – спросил Туралион.

Кадгар помотал головой.

– Я не знаю, какое заклинание использовал Нер’зул, – признался он, – или как найти тот мир, в который его перенес разлом. Так что, даже если у меня получится открыть здесь новый проход, нет никакой гарантии, что он приведет нас в тот же самый мир, – впрочем, Кадгар уже отвлекся на кое-что другое. Он нахмурился и подошел к начертанному на полу тройному кругу.

– Что такое?

– Сила, – рассеянно произнес Кадгар. – Я никогда раньше не ощущал столько силы. Разве что в башне Медива. – Он склонил голову набок. – Так вот в чем дело, – пробормотал чародей. – Я не мог понять, почему Нер’зул оставил цитадель Адского Пламени нам вместо того, чтобы основательно укрепиться в ней и провести ритуал там. Но он не мог этого сделать. Ему пришлось прийти сюда. Ему нужна была сила этого места, чтобы ритуалу хватило магической энергии.

– Нам это чем-нибудь поможет? – спросила Аллерия.

– Я не уверен, – ответил Кадгар. – Возможно, – он вошел в центральный круг, и его голова резко запрокинулась назад, а рот широко распахнулся в безмолвном крике. Столько силы! Она текла сквозь мага как огонь, воспламенявший его вены и перегружавший все органы чувств.

Нер’зул был шаманом, а не магом. Его чары происходили от земли, неба и воды, от самого мира. И именно здесь находилось средоточие всех сил Дренора. Для Нер’зула все сводилось к тому, чтобы воспользоваться всеми силами, к которым он уже неоднократно обращался раньше, хотя и не в таких масштабах. Но шаман знал, как с этим справиться. А вот Кадгар никогда раньше ничего подобного не делал. И потому это было опасно.

Но Кадгар не просто так стал верховным магом. Еще в Даларане он был многообещающим учеником, и многое узнал во время своей непродолжительной учебы у Медива, а еще больше – после нее. Он был владыкой магии, и, хотя с такой разновидностью ему сталкиваться еще не приходилось, она все равно оставалась магией. И, значит, все решала сила воли.

А она у Кадгара имелась.

Маг медленно обуздал свои чувства и подавил этот новый поток энергии, пока тот не стал для него лишь фоном. Затем он открыл глаза… и ахнул. Сейчас, купаясь в могуществе целого мира, Кадгар увидел то, чего не мог разглядеть раньше.

– О, нет, – выдохнул он.

– Что такое? – спросил Туралион.

– Разломы… – выдохнул Кадгар, с трудом подбирая слова, чтобы описать масштабы увиденного. – Нер’зул открыл не один проход. Он открыл много, очень много… по всему этому несчастному миру. – Они мерцали и сверкали, похожие на светлячков в жаркий летний вечер. – Столько порталов… Я думаю, что Дренор этого не вынесет. Он не сможет удержать все сразу. Каждый разлом – это трещина, и из-за них весь этот проклятый мир вот-вот разойдется по швам.

«И заберет с собой нас», – подумал он, но не сказал этого вслух.

Туралион и Аллерия переглянулись. А затем одновременно повернулись к Кадгару.

– Что нам делать? И сколько у нас времени?

Не успел маг ответить, как весь храм и окружавшая его земля задрожали. Задрожал и вулкан. Изрыгая в воздух еще больше ядовитой лавы, он окутался клубами зеленого дыма. Затем раздался ужасный треск и оглушительный грохот.

Оглянувшись через плечо, Кадгар увидел, как на них сверху полетела гора. Черный храм был пристроен к возвышавшимся над морем скалам, и теперь эти пики начали разрушаться. Большая часть обломков падала в воду, но некоторые отлетели в сторону храма. Быстро сориентировавшись, Кадгар пробормотал заклинание, которое защитило их от обвала. Валуны, камни и пыль упали по обе стороны от них, и троица осталась цела и невредима. Второе заклинание защитило солдат Альянса внизу, где они уже добивали остатки Орды. Многие орки разбежались, когда исход битвы стал склоняться не в их пользу, и внезапный обвал лишь ускорил их бегство.

Как он и предполагал, Дренор, подобно раненому зверю, рвал себя на части.

И Кадгар вдруг понял, что Дренор, скорее всего, погибнет не один.

– Азерот в опасности! – прокричал он, стараясь перекрыть шум. – Эти разломы соединяют различные миры. А Темный портал – самый крупный из них, и единственный стабильный. – Земля на время замерла, и повисла давящая тишина. Кадгар заговорил быстро.

– Наши миры соединены между собой. Разрушение здесь может через портал перекинуться на Азерот! – Он поморщился и вышел из круга, заставив себя подавить вздох огорчения, когда его энергия вернулась в прежние пределы. Ему показалось, будто он отвернулся от бушующего костра и взял взамен неяркую лучину. Но маг знал, что если останется там дольше, то поставит их всех под угрозу. – Я должен вернуться к Темному порталу!

– У тебя все есть, чтобы его закрыть?

– У меня есть череп. А книга сейчас где-то здесь. Я найду ее. – В словах чародея прозвучало больше уверенности, чем он чувствовал на самом деле.

Туралион кивнул.

– Я соберу войска, – пообещал он.

Но Кадгар замотал головой.

– На это нет времени! – настаивал он, схватив друга за плечи. – Неужели ты не понимаешь? Мне жаль, Туралион, мне так жаль… но если я не смогу закрыть портал сейчас же, то, когда Дренор будет разрушен, он уничтожит и Азерот!

По глазам Туралиона маг с болью увидел, как к паладину пришло осознание происходящего, а затем последовавшее за ним мрачное смирение. Но его друг лишь кивнул.

– Мы полетим на грифонах, – решил он. – Так будет быстрее, – паладин расправил плечи. – Пока мы не ушли, я выступлю перед войсками. Пусть у нас осталось мало времени, но они это заслужили. – Он протянул руку Аллерии, и они вместе побежали вниз по лестнице.

Кадгар едва заметил, что они ушли. Он выхватил Глаз прямо из рук Нер’зула, но не успел обнаружить Книгу Медива до того, как шаман сбежал. Маг говорил себе, что книга где-то здесь, ведь иначе заклинание орков не смогло бы сработать в полной гармонии с тремя созвездиями. Когда Нер’зул исчез, он все еще сжимал в руке украшенный серебром скипетр. Скорее всего, это был скипетр Саргераса. Ну и ладно, пусть этот проклятый артефакт окажется подальше от Азерота. Так безопаснее. Но где же эта треклятая книга? Он должен был покончить с порталом, причем прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

Кадгар прислушался к своему чутью, но вокруг было слишком много магии, и она мешала ему ясно видеть. Книга могла быть у него прямо под носом или в нескольких километрах отсюда.

«Проклятье!» – отчаиваясь, подумал он.

А затем краем зрения Кадгар заметил какое-то движение. Он резко развернулся, готовясь защищаться. Одно из тел слегка пошевелилось. Его торс был сильно обожжен, и Кадгар узнал того самого орка, на которого, прежде чем бежать через портал, напал Нер’зул. Тот, который обозвал шамана трусом, за то, что он бросил всех остальных. Кадгар снова мысленно порадовался тому, что захватил с собой кольцо, позволявшее ему понимать другие языки. Маг опустил руки и стал внимательно наблюдать.

Орк тяжело вдохнул и застонал, очевидно, испытывая невыносимую боль. Он потянулся к чему-то, а затем, приложив невероятные усилия, трясущейся рукой протянул Кадгару какой-то предмет. Это был большой, украшенный рельефом параллелепипед с резными металлическими ребрами. Кадгар затаил дыхание, когда узнал его.

Книга Медива.

– Я не… шаман. Но Обрис достаточно умен и понимает… что тебе это пригодится. Верно?

Кадгар помедлил. Орк стоял на пороге смерти, но это все равно могла быть какая-то уловка.

– Да, – наконец сказал он. – Почему ты мне ее отдаешь? Ведь я – твой враг.

– Враг, но у тебя хотя бы есть честь, – прорычал Обрис. – Нер’зул нас предал. Он восстановил Орду и заставил мой клан Смеющегося Черепа вернуться. Он пообещал, что мы начнем все с чистого листа. Но стоило ему… – Орк закашлялся, а затем хриплым голосом продолжил: – Стоило ему оказаться в безопасности, как он сбежал. Он и его любимчики выжили… А все остальные… мы для него ничто.

В его глазах вспыхнула последняя искра.

– Я буду рад, если перед смертью смогу напоследок… расстроить его планы. Забери книгу. Проклятье, забери ее! Забери ее, и заставь его заплатить за это предательство.

Кадгар подошел к умирающему орку и осторожно взял книгу из его почерневших окровавленных рук.

– Обещаю тебе, Обрис. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы остановить Нер’зула.

Орк кивнул, закрыл глаза и больше не шевелился.

«Превратности судьбы», – подумал Кадгар, быстро расстегивая застежки, открывая книгу и просматривая ее страницы. Он помнил, как несколько лет назад впервые увидел этот увесистый фолиант в библиотеке Медива. С тех пор столько изменилось. Казалось, будто прошла целая жизнь. Тогда он до смерти боялся этой книги, но его любопытство оказалось сильнее страха. К счастью, охранные заклинания не позволили юному ученику даже открыть обложку, иначе содержавшаяся внутри магия уничтожила бы его. Теперь же Кадгар с легкостью обошел защиту и с растущим волнением просмотрел содержимое книги. Как он и ожидал, в ней описывались детали совместной работы Медива и Гул’дана по созданию разлома. Кадгар был совершенно уверен, что теперь, вооружившись этим жизненно важным знанием и силой, все еще сохранившейся в черепе Гул’дана, он сможет раз и навсегда закрыть Темный портал. Но успеет ли он сделать это вовремя?

Услышав хлопки крыльев, чародей поднял голову. Над крышей кружились грифоны. Распахнув крылья, они готовились приземлиться. Кадгар заметил Курдрана и еще одного Громового Молота, который махал ему рукой. Кивнув, маг бросил книгу в мешок, протянул этот бесценный груз дворфу, затем ухватился за протянутую руку Громового Молота и запрыгнул на грифона.

– Где Аллерия и Туралион? – крикнул Кадгар Курдрану.

– С бойцами разговаривают, – ответил дворф.

– Значит, им придется нас догонять, – сказал маг, качая головой. – Мы не можем терять ни секунды! Летим к Темному порталу!

Наездники натянули поводья, и грифоны закричали. Затем они заложили вираж и взлетели, сильными взмахами крыльев преодолевая сопротивление ветра и тяжесть двух пассажиров. Кадгар посмотрел на то, как исчезает позади Черный храм, а затем закрыл глаза. Встречный ветер растрепал его волосы и бороду, отбросив их назад. Маг прижимал к себе мешок. На грифонах они смогут добраться до портала за несколько минут, вместо часов или дней. Он лишь надеялся, что они успеют.

– Вперед, воины Орды! Мы уже близко!

Голос Грома Адского Крика прорвался сквозь шум боя, воодушевив всякого, кто его услышал. Рексар развернулся, перерезал зажатым в левой руке топором горло одному воину Альянса и таким же топором в правой руке разрубил другого солдата от плеча до пояса. Рядом его волк, Харатха, зарычал и прыгнул вперед, вцепившись своими мощными челюстями в руку третьего воина. Рексар услышал характерный хруст ломающейся кости. Человек закричал, и меч выпал у него из руки. Харатха отпустил покалеченную конечность, молниеносно прыгнул на воина и перегрыз ему горло. Они были смертоносной командой.

В стороне Рексар видел Грома Адского Крика, вождя клана Песни Войны, размахивавшего Кровавым воем, который с визгом разил врагов. Другие воины Песни Войны сражались рядом со своим предводителем, и их боевые кличи и песнопения сливались в жуткую мелодию смерти и разрушения. Рексар был одним из немногих оставшихся, кто не принадлежал этому клану, но ему это было не в новинку. Ведь у него не было клана. По крайней мере, в Орде. Его народ, Мок’Натал, всегда упрямо стремился к независимости. Будучи малочисленным племенем, они вели трудную жизнь и занимались тем, что возделывали традиционно принадлежавшие им земли Острогорья. А еще защищались от огров, желавших эти земли захватить. Рексар пытался рассказать своему отцу, Леороксу, о Темном портале, который строили орки, и о том, что их страждущий народ мог обрести новый мир. Но Леорокс услышал лишь то, что его сын решил покинуть место, где родился, и больше не будет сражаться и защищать свою землю. Оба стремились помочь своему народу, но в конце концов Рексар пошел вслед за Ордой, из-за чего его отец отрекся от него. Теперь Орда стала его семьей.

Впрочем, он всегда был не таким, как все.

Еще один человек пал в бою. Рексар поднял голову – он был выше других воинов, и мог смотреть поверх их голов. Гром оказался прав, орки уже почти подошли к Темному порталу. Между ним и его родным миром стояла, может быть, сотня человек. Рексар оскалился и поднял оба топора. Он собирался еще больше проредить ряды Альянса.

За последние месяцы преимущество в войне оказывалось то на одной, то на другой стороне. Поначалу Альянс ненадолго запер орков в небольшой долине по соседству с этой, но они не смогли долго удерживать там Орду. Воины людей недооценили силу воли и свирепость загнанных в угол орков, и Гром вывел свой народ к свободе. Они перегруппировались на севере, в месте под названием Каменор. Когда Орда впервые прошла через Темный портал, орки построили там свой первый аванпост. В окружавшем его болоте, зловонном и отвратительном, водилась живность и была вода, и Гром не дал остальным оркам впасть в отчаяние. Они отстроили Каменор, расширили его при помощи ресурсов, захваченных в вылазках против Альянса, и в конце концов смогли захватить портал.

С тех пор он переходил от Орды к Альянсу и обратно. Но сейчас эта маленькая игра подошла к концу. Гром решил, что пришло время вернуться. Ни один из других кланов не пришел к ним на помощь, и, хотя они оставались могучей силой, способной дать Альянсу отпор, их численность постепенно сокращалась, в то время как воины людей как будто множились с каждой минутой. А еще неразрешенной оставалась загадка того таинственного устройства, которое пытались активировать чернокнижники. Они сказали Грому, что устройство создаст щит, который встанет между ними и людьми и поможет оборонять Темный портал. Но эта штука была создана, чтобы разрушать, а не защищать. Кто-то собирался бросить их здесь, и Гром Адский Крик не мог дать своим воинам умереть из-за чьего-то предательства. Рексар желал оказаться рядом, когда Гром вернется и найдет того, кто отдал этот приказ.

Человек на коне поскакал прямо на него, высоко занося меч и держа перед собой щит. Но солдат не учел рост Рексара. Полуогр одним топором нанес тяжелый удар по щиту, вжав его в человека, а вторым отбил меч в сторону. От удара всадник выпал из седла, и Рексар поднял оба топора вверх, ему навстречу. Лезвия вошли в человека, когда тот всем весом навалился на них. Рексар ухмыльнулся и издал свирепый боевой клич, вытаскивая свои топоры и перешагивая через мертвого солдата. Конь тем временем развернулся и поскакал прочь от щелкавшего зубами Харатха.

Иногда Рексару нравилось быть полуогром.

Краем зрения он заметил, как внутри Темного портала что-то замерцало. Рексар смотрел туда всего лишь секунду, но успел ясно разглядеть молнии, клубы пыли, штормовые волны и трясущуюся землю. Раньше портал всегда показывал, что происходило на другой стороне, так что во время битв Рексар часто видел Дренор. Но то, что он увидел сейчас… это был не его родной мир. Это был самый настоящий кошмар.

Еще один солдат Альянса бросился на него, и Рексар тут же переключился обратно на сражение. Он с легкостью разделался с воином, но вот орку в метре от него повезло гораздо меньше. Кожа орка, одеяния которого выдавали в нем чернокнижника, была зеленой, как и у большинства членов Орды – этим Рексар от них отличался, ведь он присоединился к Орде незадолго до того, как они вторглись в Азерот. Сейчас на стороне Орды сражалось несколько чернокнижников, и некоторые из них были очень могущественными, но их смертоносным заклинаниям требовалось время, а в бою все происходило слишком быстро.

Два воина одновременно напали на чернокнижника. Орк смог обезвредить одного из них, заставив его обезуметь от ужаса и бежать, но второй успел нанести чернокнижнику колющий удар в грудь. Лишь после этого один из воинов Песни Войны проломил человеку череп своей визжащей дубинкой. Чернокнижник пошатнулся, прижимая одну руку к растекшемуся по его груди пятну крови. Его кожа быстро побледнела, а на лбу выступила испарина. Рексар лишь хмыкнул и покачал головой. Ему не было дела до чернокнижников, а этот и вовсе оказался бесполезен в бою.

Движение привлекло внимание чернокнижника, и раненый орк уставился на Рексара. На его лице промелькнули отвращение и презрение. Затем он, пошатываясь, шагнул вперед и протянул вторую руку.

– Эй, ты! – крикнул чернокнижник. – Полукровка! Ты не часть Орды и не истинный орк. Но ты сойдешь. Подойди сюда!

Рексар уставился на говорившего. Он был настолько удивлен, что ничего не ответил. Чего? Этот чернокнижник оскорбил его, и теперь ждет, что Рексар ему поможет? Он что, совсем выжил из ума?

Но затем, когда раненый подошел ближе, Рексар увидел охватившее его пальцы зеленое свечение. Почувствовав нахлынувший на него редкий страх, он с шумом вдохнул. Нет, этому орку не была нужна его помощь. Он хотел забрать у Рексара жизнь. Чернокнижники умели высасывать жизненную энергию из других, забирая у них силы, но при этом исцеляя себя. Цена этому действу была очень высокой, и, залечивая тяжелые раны, чернокнижники могли запросто убить здорового орка.

А рана этого чернокнижника была смертельной.

Рексар попытался отступить, но он был окружен тесно сражавшимися орками и людьми, и не мог бежать. Вместо этого он зарычал и поднял топоры, решив, что лучше убить чернокнижника, чем умереть самому. Но орк махнул рукой, и Рексар внезапно рухнул на колени, чувствуя, как его тело пронзила невероятная боль.

– Кажется, уверенности у тебя поубавилось, – негромко усмехнулся чернокнижник, подходя настолько близко, что его дыхание защекотало кожу Рексара. Полуогр изгибался и корчился от боли, которая была настолько сильной, что не давала ему сопротивляться. – Тебе больно? Не переживай. Скоро все пройдет. – Чернокнижник медленно поднял руку, нарочно растягивая момент, и Рексар мог лишь смотреть на то, как к нему приближается светящаяся зеленая плоть. Он уже чувствовал, как жизненные силы покидают его, и на него накатила волна усталости.

Свирепый рык прорвался сквозь мучительную пелену, и огромная черная тень обрушилась на чернокнижника.

– Харатха, нет! – коварный орк отвлекся, прервав свои чары, и Рексар снова смог двигаться. Но было уже поздно. Его преданный волк оттолкнул чернокнижника в сторону, однако тот успел прикоснуться рукой к толстой шкуре Харатха. Рексар в ужасе смотрел, как его друг сморщился прямо на глазах. Могучий волк в миг иссох, а затем его тело рассыпалось прахом и развеялось по ветру.

– А, вот так-то лучше, – заметил чернокнижник, поднимаясь на ноги и отряхивая свои одежды. Кровавое пятно осталось, но его рана полностью затянулась. – Твой питомец только что спас твою жизнь, – бросил он Рексару, мерзко ухмыляясь.

– Да, спас, – негромко ответил Рексар, крутя топорами. – Но кто спасет твою?

Перехватив оружие и широко размахнувшись, он опустил оба топора вниз, прорубив грудь чернокнижника по обе стороны от головы. Рексар вложил в оба удара почти всю свою внушительную силу, и чернокнижник, прибитый к земле, рухнул на колени. Топоры прошли сквозь него, и он развалился на части, упав на пропитанную кровью землю.

Рексар, тяжело дыша, уставился на тело, а затем повернулся и посмотрел туда, где погиб его волк. От все еще кипевшей в нем ярости полуогр слышал пульсирующий шум в ушах. Он опустился на колени и на миг положил мокрую от крови чернокнижника руку на прах.

– Ты отмщен, друг мой, – негромко произнес он, – но я бы хотел, чтобы ты все еще был рядом со мной. – Рексар глубоко вздохнул и, подпитываемый горем и яростью, начал действовать – он окликнул вождя Песни Войны.

Гром поднял голову, увидел Рексара и махнул топором, приветствуя полуорка. Несмотря на всю свою свирепость и жестокость, Гром всегда относился к Рексару с таким же уважением, как и к любому другому воину, и Рексару всегда это в нем нравилось. Он в свою очередь отвечал Грому тем же, но в ту секунду действия были важнее вежливости.

– Портал! – закричал Рексар, указывая на него. – С ним что-то не так! – Гром посмотрел на разлом, и в ту же секунду из него, спотыкаясь, выбежала группа орков. Поначалу Рексар приободрился, решив, что Орда все-таки прислала им подмогу. Но затем увидел, что эти орки уже были избиты и покрыты кровью. Кроме того, они не шли строем, а бежали, словно спасались от чего-то. И это что-то было на стороне Дренора.

– Бегите! – закричал один из них, на полном ходу врезаясь в солдата Альянса и сбивая его с ног. Он продолжил двигаться, даже не останавливаясь, чтобы напасть на лежачего воина. – Бегите!

– Что происходит? – требовательно спросил Гром, и Рексар пожал плечами, тоже недоумевая. Они оба все еще глядели на Темный портал, когда картина по ту его сторону изменилась – безумный пейзаж сначала превратился в цветастый водоворот, после чего весь свет полностью померк.

А затем портал исчез.

Через секунду каменные врата, обрамлявшие разлом между мирами, начали скрежетать и стонать. Звук усиливался, нарастал, дошел до высшей точки, а затем верхняя перекладина треснула посредине, и две огромные половины свалились внутрь, с громким хлопком столкнувшись друг с другом и подняв облако пыли и каменной крошки. Затем под воздействием первого удара упали поддерживавшие их колонны. Рексару пришлось пригнуться и закрыть рот краем капюшона, чтобы не задохнуться от разлетевшейся вокруг пыли. Орки и люди разбегались в стороны, стараясь увернуться друг от друга и от обломков.

– Нет! – закричал кто-то, и воздух наполнили вопли и стоны орков. Сам Рексар стоял, как вкопанный, глядя на развалины, которые некогда были вратами между двумя мирами. Портал… разрушен? Неужели они больше не смогут вернуться домой? Что же с ними теперь будет?

К счастью, один орк смог не потерять голову.

– Мы перегруппируемся! – прокричал Гром, хлопая Рексара по плечу. – Собери всех на той стороне, а я поведу их с этой! Мы пойдем к устью долины!

Рексар вышел из ступора, кивнул и поспешил подчиниться. Когда он отбежал в сторону от клубящейся пыли, то снова отбросил капюшон назад. Полуогр чувствовал, как его охватывает паника, но заставил себя собраться и сосредоточиться на приказе Грома. Рексар направлял всякого встречного орка к переднему краю долины. Орки слушались его и не возражали – то ли потому, что он был выше их, то ли из-за топоров в каждой руке, то ли потому, что они отчаянно ждали хоть каких-то приказов. К тому моменту, когда Рексар сам подошел к устью, Гром уже тоже вернулся, и все оставшиеся в Азероте члены Орды находились с ними. Большинство выглядело такими же потрясенными, как и сам Рексар.

– Гром! Портал исчез! – взвыл один из них.

– Что нам теперь делать?

– Да, портала больше нет. И Альянс собирается с силами, – зычно объявил Гром, указывая в ту сторону, где перед руинами портала строились ряды людей. – Они думают, что мы станем легкой добычей. Они считают, что без портала мы будем потеряны и напуганы. Но они ошибаются. Мы – Орда!

Горящими красными глазами он оглядел стоявшую перед ним толпу и поднял Кровавый вой.

– Мы отправимся на север, обратно в Каменор. Узнаем, что случилось с нашим миром. Мы залечим наши раны. Мы выживем. А потом восстановим силы и встретимся с людьми на наших условиях. – Он зарычал. – Альянс приближается. Смогут ли они победить нас?

Громогласное «Нет!» вырвалось из глоток орков, которые, мрачно подумал Рексар, могли оказаться последними остатками Орды. Гром довольно оскалился, запрокинул голову, отвесил черную татуированную челюсть и издал боевой клич. А затем бросился вперед, ведя за собой свой народ.

Туралион, моргая, вышел из разлома.

– Это… неужели это Дренор? – Они смогли сбежать с разрушавшегося Дренора и перейти в другой мир, настолько невероятный, что он почти не укладывался в голове. Кадгар и остальные маги защитили их отряд от толчков, которые передались через разлом, и, когда все стихло, они вернулись обратно, надеясь, что кто-нибудь из их товарищей смог выжить, и что они их найдут. Но когда взгляд Туралиона упал на окружающую действительность, он резко остановился и уставился перед собой. Лишь когда Аллерия потянула его за руку, паладин вспомнил, что нужно отойти в сторону и дать остальным тоже пройти через разлом.

– Да. Точнее то, что от него осталось, – ответил Кадгар. Посмотрев назад, Туралион узнал развалины обрушившегося Темного портала, а за ним вдали виднелись Оплот Чести и цитадель Адского Пламени. Потрескавшаяся красная земля тоже была прежней. Но небо!..

Оно рябило от разноцветных сияющих полос, похожих на цветные молнии, но их разряды не били в землю, а вместо этого гуляли по всему небу. Солнце исчезло, и небосвод стал темно-красным, но паладин смог разглядеть висевшую высоко-высоко луну. Теперь она выглядела намного больше, чем прежде. Второй шар, розоватого оттенка, повис низко над горизонтом, и прямо над ним парил третий, поменьше, ярко-голубого цвета. Тут и там проплывали огоньки, похожие на обрывки облаков.

И хотя почва казалась такой же красной и жесткой, Туралион заметил неподалеку вырванный из земли небольшой клиновидный кусок… который парил в трех метрах над ними! Он слегка покачивался, обдуваемый бушевавшими вокруг ветрами, но все равно оставался на месте. Вокруг парили и другие обломки земли.

– Раскол разрушил ту реальность, которую мы знали, – продолжил Кадгар. – Сила притяжения, пространство, может быть, даже само время теперь работают здесь не так, как должны.

Раздавшийся у них под ногами треск заглушил слова Кадгара. Одной рукой Туралион схватил мага, другой – Аллерию, и, повинуясь инстинкту, потянул их в сторону, к большой земле.

– Все назад! – закричал Туралион, хотя он и не был уверен, что его бойцы смогли хоть что-нибудь услышать сквозь вой ветра и шум рвущейся на части земли. – Уходите от разлома! – впрочем, они смотрели на него, и паладин указал на запад, в сторону Оплота Чести. Тогда воины, забыв о порядке, в панике побежали.

И вовремя. Стоило Туралиону потащить Кадгара и Аллерию за собой, как земля стала рушиться у них под ногами. Они бросились вперед, к еще целой земле, и едва успели добраться до нее, когда выступ, на котором они стояли, развалился на части, и обломки камней вместе с кусками почвы полетели вниз. Раньше Темный портал был окружен горами с востока, а за ним находилось море. Теперь почти все горы исчезли, а вместе с ними, как ни странно, пропала и вода. Теперь там поджидала лишь пустота, готовая проглотить упавшие обломки. Останки мира повисли в необъятной, непроницаемой тьме, тут и там озаряемой мерцанием и вспышками света.

– Сэр, – подал голос один из солдат. – Разве… разве не здесь был разлом?

– Да, – ответил Туралион. – Был. – Разлом, через который они бежали с Дренора, а затем вернулись в него, действительно находился на том выступе, и он захлопнулся, когда земля под ним раскололась. На месте остались лишь руины Темного портала.

Повисла тишина, и Туралион почувствовал растущее отчаяние своих солдат.

– Посмотрите туда, – сказал он им, заметив неподалеку знакомые силуэты зданий. – Оплот Чести все еще стоит. Мы построили его, чтобы он стал нашим домом здесь, в Дреноре. Так и будет.

Он повернулся и взглянул на них – пыльных, окровавленных, измученных.

– Когда мы пришли сюда, то знали, что можем не вернуться. Свет, мы думали, что погибнем… но мы выжили. Портал закрыт. Мы сделали то, ради чего пришли. Что делать дальше – это уже решать нам. Здесь еще остались наши товарищи, мы должны найти их и привести обратно. Мы изучим местность. Обретем новых союзников. Продолжим сражаться с Ордой и со всем, что от нее осталось, чтобы орки даже не пытались когда-нибудь такое повторить. Свет все еще с нами. У нас еще много работы. Этот мир станет тем, во что мы его превратим.

Аллерия шагнула к нему. Ее глаза сияли. Туралион крепко сжал ее руку. Паладин посмотрел на Кадгара, и тот кивнул, одобрительно улыбаясь ему юными глазами. Затем Туралион снова посмотрел на своих солдат. Они все еще беспокоились. Все еще сомневались. Но отчаяние и паника отступили.

«Этот мир станет тем, во что мы его превратим».

– Идем, – сказал Туралион, указывая на Оплот Чести. – Пора вернуться домой.

– Нер’зул!

Услышав свое имя, шаман орков и вождь Орды закричал и распахнул глаза. Чужеродное, бурлящее ничто сразу же заняло все его восприятие, и он снова зажмурился, надеясь укрыться от этого хаоса, грозившего свести его с ума. А затем, несмотря на гул, вой и треск, орк снова услышал:

– Нер’зул!

Моргая, он огляделся. Неподалеку – хотя уже через секунду он был готов поклясться, что между ними было несколько километров – Нер’зул заметил темный силуэт. Он был похож на орка, и, всмотревшись, шаман смог разглядеть его зеленую кожу, клыки и длинные косы. Точно орк, и Нер’зул узнал в нем одного из своих собственных воинов клана Призрачной Луны. Однако воин не шевелился. Нер’зулу показалось, что он разглядел, как взымается и опадает грудь орка, но в этом странном месте шаман ни в чем не мог быть уверен.

В водовороте света и тени кружились и другие силуэты. Похоже, что все, кто прошел с ним через разлом, оказались здесь.

Оставался вопрос – где же он? Почему разлом не привел их в другой мир? Чем бы ни оказалось это место, Нер’зул был уверен, что это не обычный мир. Что же произошло? Почему он пришел в себя, в то время как все остальные оставались погружены в глубокий сон?

Мимо пронесся столп света, и на миг Нер’зул увидел такое же свечение вокруг каждого из орков… и вокруг себя. Его глаза расширились, но он чуть не ослеп от увиденного и быстро зажмурился. Однако шаман понял, что увидел. Они действительно оказались в ловушке – что-то привязывало их к этому месту!

– Нер’зул! – Его имя снова разнеслось по чужеродному пространству, и на этот раз вождь Орды почувствовал, как что-то потянуло его за грудь, руки и ноги. Остальные орки быстро отлетели в сторону, или, может быть, это он двигался, а они оставались на месте – здесь это было невозможно понять. Но через несколько минут Нер’зул остался один, а его орки превратились лишь в далекие тени.

А затем его самого накрыла огромная, черная тень. Он поднял голову…

…и уставился в лицо самого зла.

Перед Нер’зулом повисло могучее существо, облаченное в тяжелые доспехи из кроваво-красного металла. Умное и хитрое, существо лицом смахивало на дренея, но его кожа была ярко-красной, и оно походило на демона. У существа были короткие, изогнутые рога, торчавшие из висков, и два странных отростка, похожих на щупальца, которые болтались у него подо ртом и спускались ниже покрывавшей его подбородок бородки. В ушах сверкали серьги, и глаза существа пылали ярким желтым огнем.

Нер’зул сразу же узнал его.

– Великий! – выдохнул Нер’зул, изо всех сил стараясь поклониться, хотя он все еще оставался связан по рукам и ногам.

– Ах, Нер’зул, мой неверный слуга, – ответил Кил’джеден, повелитель демонов Пылающего Легиона. – Неужели ты думал, что я забыл о тебе?

– Нет, Великий, конечно же, нет. – На самом деле, Нер’зул очень на это надеялся, и уже несколько лет думал, что это так. Теперь его сердце сжалось. Повелитель демонов, тем временем, продолжал говорить.

– О, все это время я внимательно следил за тобой, Нер’зул, – заверил его Кил’джеден. – Знаешь, ты ведь сорвал мне столько планов. – Повелитель демонов зашелся леденящим душу, скрежещущим хохотом. – И теперь ты поплатишься за эти неудачи!

– Я… – начал было Нер’зул, но его разум едва мог подобрать слова.

– Ты не мог оставить все как есть, – закончил за него Кил’джеден. – Я знал, что когда-нибудь ты снова попытаешься воспользоваться магией, которую не понимаешь и к которой окажешься не готов. Я ждал, зная, что однажды твоя заносчивость приведет тебя ко мне, – он развел свои закованные в латные перчатки руки в стороны. – И вот мы здесь! – Глаза повелителя демонов сузились и превратились в щелочки. – Ты мечтал о смерти. Ты думал, что сможешь ее избежать. А теперь, моя маленькая марионетка, смерть станет для тебя всем.

В сознании Нер’зула замелькали короткие, ужасающие видения. Он увидел свое измученное, но все еще живое тело, раздираемое на части. Он увидел окруживших его мертвецов, которые подходили все ближе и ближе; они были измазаны в крови шамана, но и их кровь была у него на руках. И все это предвещало грозный союз смерти, жизни и невыносимых мук.

– Нет! – закричал Нер’зул и заметался, всячески пытаясь вырваться из связывавших его невидимых пут. – Я еще нужен моему народу!

Хохот сотряс могучее тело демона, и сердце Нер’зула сжалось от этого жуткого, неестественного звука.

– Я прекрасно знаю, что они для тебя – ничто. Так что не переживай, – прошептал повелитель демонов, вонзая кончик своего длинного пальца в щеку Нер’зула. Орк почувствовал жжение, а затем волны жара и боли прокатились по его плоти. – Их уже не спасти. Неужели ты еще не понял? Ты, моя маленькая марионетка, не можешь спасти даже себя.

Затем он повернул палец и, растопырив остальные, положил ладонь Нер’зулу на лицо. Шаман орков запрокинул голову, и из его дрожащих уст вырвался ужасный, мучительный вопль.

И Нер’зул понимал, что этот крик был лишь первым из многих.

Аарон Розенберг родился и вырос в Нью-Джерси и Нью-Йорке. Он вернулся в Нью-Йорк в 1996 году, закончив стажировки в Новом Орлеане и Канзасе. Он преподавал английский язык в колледже и работал в сферах графического дизайна и издательского дела.

Аарон написал романы для серий Star Trek, StarCraft, Warcraft, Warhammer и Exalted. Он также пишет сценарии для ролевых игр и работал над Star Trek, Warcraft и Warhammer. Также он является автором нескольких учебников.

Вместе со своей семьей Аарон живет в Нью-Йорке. Чтобы узнать больше о его творчестве, вы можете посетить его сайт: www.rosenbergbooks.com.