Чарли Белланд сидела на ступенях крыльца своего дома и смотрела, как по лужайке беспечно носятся её кузены Грэндаллы. Джин и Терри, четырёхлетние близнецы, строили крепость из коробок и ящиков, похищенных из гаража Белландов. Как только им удавалось возвести хотя бы одну стену, они бежали за своими трёхколёсными великами и на полном ходу налетали на крепость, превращая её в руины. Тем временем трёхлетний Микки неутомимо метал куда попало игрушки из своего манежа.

– Ну и зачем я сегодня наводила порядок во дворе? – сердито пробормотала Чарли. – Так хотелось, чтобы здесь было красиво, когда мама с Рэем вернутся.

Шестнадцатилетний Дэн – единственный присутствовавший здесь Грэндалл, не пребывавший в непрерывном движении, рассмеялся.

– К чему такие сложности? – спросил он. – Ты же помнишь, мы все готовимся к торжественной встрече. Тётя Рона отлично знает, чего от нас ждать, да и Рэй, наверное, тоже. Ему достаточно посмотреть на другую сторону улицы к нам во двор, чтобы увидеть ещё больший беспорядок.

Чарли кивнула. Ей пришла было мысль собрать игрушки, но она так и не двинулась с места. Гораздо приятнее было просто сидеть и ждать, не зная, что сейчас произойдёт. У неё было такое чувство, будто сейчас изменится вся её жизнь.

– Если ты считаешь, что это плохо, подумай вот о чём, – добавил Дэн, – я только что узнал, что у нас в семье будет прибавление.

Чарли уставилась на него, не поверив своим ушам.

– Нет, это не очередной младенец, – с ухмылкой сообщил Дэн. – Это девчонка из Мэдисона. Она нам десятая вода на киселе – только мама знает, чья она родня – и она осталась без крыши над головой. Так что…

Чарли всё стало ясно. Раз девочке из Мэдисона некуда деваться, тётя Лили, конечно же, предложила ей жить у Грэндаллов. Одним больше, одним меньше – разница невелика.

– Она взрослая?

– Ей четырнадцать, – сказал Дэн. – И больше я ничего не слышал, можешь не приставать, – он улыбнулся. – Ты же знаешь мою маму. Сперва соглашается, а потом задаёт вопросы – таков её образ действий.

Он замолк при виде знакомого автомобиля, свернувшего на Линкольн-стрит и затормозившего напротив дома Чарли. В тот же миг распахнулась передняя дверь Грэндаллов, и на крыльцо выскочили тётя Лили и дядя Уилл.

– Они приехали! – зачем-то решил сообщить всем дядя Уилл. – Добро пожаловать, новобрачные!

Чарли встала и пошла к машине. Она старалась держаться спокойно, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди. Однако дядя Уилл выскочил вперёд, и не успели мама и Рэй Франц (новоиспечённый отчим Чарли) выйти на тротуар, подхватил девочку под локти и втиснул между ними.

– Улыбочка! – воскликнул он, размахивая камерой. – Покажите, какая вы счастливая семья!

Затвор щёлкнул, и тут же начались объятия и рукопожатия, как будто медовый месяц длился не каких-то коротких два дня. Из камеры выскользнул снимок, и все столпились, разглядывая его. Чарли показалось, что, в отличие от вполне довольных мамы и Рэя, она умудрилась мрачно уставиться в пространство: ни дать ни взять сердитая сова в круглых очках.

– У Шарлин такой вид, будто она вот-вот удерёт от нас, – заметил Рэй. – Правда, Чарли?

Она посмотрела на него: наверное, он шутит? А если нет?

– Нет, – сказала девочка, и вся родня громко расхохоталась, как будто Чарли выдала самую остроумную шутку вместо тупого «нет».

Тётя Лили одной рукой обняла маму Чарли, а другой Рэя:

– Добро пожаловать домой, – сказала она. – Дэн, принеси чемоданы. Мы с Чарли всё утро украшали свадебный торт.

– Торт!!! – Джин и Терри ворвались на кухню, где на столе ждал своего часа великолепный торт. Дав всем вволю налюбоваться кремовыми розочками и голубками, Рона и Рэй вместе принялись резать торт и щедро угощать им гостей.

Младшие Грэндаллы похватали свои бумажные тарелки и рассеялись по всему двору. Чарли с Дэном вернулись на ступеньки крыльца. Он был на четыре года старше и иногда ужасно задирал нос, как будто она совсем маленькая, но сейчас выглядел серьёзным, несмотря на усы из крема над верхней губой.

– По-моему, Рэй вполне нормальный, – сказал он. – Наверняка он отличный тренер по баскетболу – все в один голос твердят, что местной команде с ним повезло. А тебе он нравится?

– Вроде нормальный, – сказала Чарли.

В конце концов, они с мамой и вдвоём неплохо справлялись. Если не считать редких уколов зависти, возникавших в минуты, когда подружки в школе хвастались своими отцами, она привыкла обходиться одним родителем. Её папа умер, когда ей было три года – вот и всё. Так они и жили, пока не появился Рэй.

Чарли помнила, как он в первый раз заехал за мамой, чтобы отвезти её на свидание. Он появился в их городке Мон Плизан всего несколькими днями ранее: приехал преподавать в старших классах математику и тренировать баскетбольную команду. В то утро, когда он отправился в город искать съёмное жильё, Рона Белланд подала ему кофе и пирожные в кафе «Блуотер», где работала официанткой. Так они и познакомились.

– Что думаешь? – спросила мама на следующее утро после свидания.

– Он совсем не похож на дядю Уилла, – осторожно начала Чарли.

Уилл Грэндалл, старший мамин брат, был единственным мужчиной, которого Чарли знала. И после смерти отца он стал важной частью их жизни.

– Не похож, – согласилась мама. – Рэй совсем не такой, как наш Уилл. Они оба хорошие и открытые люди, но у Рэя совершенно другой характер. Зато он надёжный, как скала. Надеюсь, он тебе понравится.

Весь остаток того дня Чарли чувствовала себя не в своей тарелке: немного испуганная, но и в предвкушении каких-то перемен. С тех пор Рэй всё чаще навещал их вечерами, постепенно заполняя в их жизни пустоту, о которой Чарли до сих пор не подозревала. И она то желала, чтобы Рэй исчез, то тренировалась говорить «мой папа», когда никто не слышал.

– У тебя торт сейчас упадёт, – заметил Дэн. – Ты теперь будешь Чарли Белланд или Чарли Франц?

– Откуда я знаю? – Наверное, это было бы весело – носить новую фамилию, но она уже привыкла быть Чарли Белланд. И она чувствовала себя Чарли Белланд.

Дверь открылась, и на крыльцо вышел дядя Уилл. Чарли подумала, что он похож на щенка – если бывают такие рослые и худые, но седые щенки. Когда он опустился на ступени крыльца рядом с ребятами и вытянул перед собой длинные ноги, то выглядел даже моложе Дэна.

– Слушайте сюда! – прошептал он, делая вид, что опасается подслушивания. – Я приготовил сюрприз! Я не хочу его раскрывать, пока все не соберутся, но вот увидите – это настоящая бомба! Начало новой жизни – и не только для нас, но наверняка и для Роны, Чарли!

Чарли опустила на доски крыльца свою тарелку. Она тут же вспомнила прежние сюрпризы дяди Уилла. Он преподавал историю в старших классах школы Мон Плизан и как-то летом, в первый день каникул, купил подержанную лодку – «гарантированный великолепный отпуск для всей семьи». Лодка камнем пошла на дно, как только вся семья поднялась на борт. И даже несмотря на то, что это случилось на мелководье и все благополучно выбрались на берег, перепугались они не на шутку. На следующее лето Уилл пригласил всю семью на Игл Хилл учиться летать на дельтапланах. И сломал ногу при первом же приземлении.

Но самый ужасный сюрприз – Чарли даже застонала, вспомнив его – приключился в то лето, когда он выкрасил дом Белландов в ядовитый кислотно-синий цвет (каким он и оставался до сих пор), пока Чарли с мамой отдыхали в палаточном лагере.

– Я хотел сделать вам сюрприз, – отбивался он, когда они вернулись. – Вышло чуть ярче, чем я ожидал, но вы скоро привыкнете.

– И что же это за сюрприз, папа? – нарушил молчание Дэн. – Ты бы намекнул нам хотя бы.

– Ни за что, – самодовольно отрезал дядя Уилл. – Хоть режь меня на куски! – Он подхватил с земли позабытый мячик для бейсбола, вскочил и с рёвом «Лови!» бросил его близнецам. Дяде Уиллу пришлось рыбкой нырнуть с крыльца, чтобы не получить в лоб ответный бросок.

Чарли лишь молча посмотрела на Дэна.

– Ох, да не парься, – прошептал её кузен. – Он через месяц сам позабудет про свой сюрприз, что бы там ни было.

Передняя дверь снова хлопнула, и Чарли обернулась: это вышел её отчим. Он смотрел, как дядя Уилл с рычанием гоняется по двору сперва за одним близнецом, а потом за другим. Рэй подмигнул Чарли и вернулся на кухню, однако девочка успела заметить выражение его лица. Он смотрел на дядю Уилла как на пришельца.

– Рэй наверняка считает, что зря с нами связался, – произнесла Чарли. – Мы кажемся ему ненормальными.

– Нет, это не так, – возразил Дэн. – Рэй уже достаточно времени здесь провёл, чтобы понять, что мы за семья. И к тому же если папа опять затеял что-то абсурдное, это на тебе не скажется. Это будет нашей проблемой.

– И нашей тоже. Мы все одна семья, – упрямо заявила Чарли. Она посмотрела вверх, ожидая увидеть сгущающиеся над домом грозовые тучи. – Дядя Уилл упомянул маму, – напомнила она Дэну, – а значит, сюрприз ошарашит нас всех, в том числе и Рэя. Вряд ли он обрадуется.

Она уже знала, что думает отчим по поводу по крайней мере одного из сюрпризов дяди Уилла. Накануне свадьбы он мимоходом заметил, что хорошо бы успеть покрасить дом в какой-то нормальный цвет, пока не начался учебный год.

Мне давным-давно следовало дать тебе имя. Как-никак, ты был моим лучшим другом с тех пор, как я переехала к прапрабабушке. Не то чтобы она не разговаривала со мной совсем: просто она словно жила в отдельном круге тишины, а всех остальных просто не существовало. Тогда я и стала писать тебе с самого первого вечера у неё дома.

Вот и сейчас я представляю, как ты сидишь на своей кровати, точно как я, только ты находишься в своей собственной комнате в своём собственном доме, и ты знаешь всех, кто в этом доме живёт, и ты их любишь. Ты даже можешь носить такую же футболку, как у меня, с принтом «Спасём диких животных!» – это неважно. Важно то, что ты слушаешь. И я могу рассказать тебе всё как есть: и почему я больше не живу у прапрабабушки, и почему не надеюсь, что надолго задержусь в этом месте.

Начну с поездки на автомобиле по Мэдисону сегодня утром – именно тогда мне стало ясно, что моя жизнь в очередной раз делает крутой поворот. Впервые в жизни я ехала в такси, и готова спорить – моя прапрабабушка тоже. Но, конечно, она всё равно бы в этом не призналась. Всю дорогу до больницы она смотрела в окно, и её увядшее лицо было неподвижным, как камень.

Когда полтора года назад я впервые её увидела, её лицо было розовым и в морщинках. А теперь эти морщины стали такими глубокими, будто их вырезали на серой коже. Я знаю, что скоро она умрёт. И могу поспорить, что она тоже это знает. Я бы хотела чувствовать грусть, ведь у меня нет других родственников, но не получается. Для меня она как была чужой, так и осталась.

Мы уже поворачивали к приёмному покою больницы Святого Иосифа, когда она соизволила заговорить.

– Племянница твоего прапрадедушки живёт в Мон Плизан. Хорошая девочка. Может быть, ты могла бы пожить немного у неё.

Конечно, у меня тут же зароились в голове миллионы вопросов, но я просто согласилась – она всё равно не собиралась больше ничего мне сообщать. Как будто она высунулась на секунду из того жуткого глухого места, где обычно находилась, обнаружила, что я тут, и сообщила мне то, что посчитала нужным. Точка.

Мало-помалу мне тоже делалось жутковато. Я отлично знаю это ощущение, потому что пару раз испытывала его раньше. В один момент я в порядке – ну, по крайней мере хотя бы отчасти – а в другой выброшена в безвоздушное пространство. Ну, как если бы у космонавта вдруг лопнул трос, которым он был прикреплён к кораблю. Раз – и у тебя нет ни верха, ни низа, ни связей. Вот так я и почувствовала себя тогда, сидя в такси рядом с моей бедной умирающей прапрабабушкой.

Когда у вас рвутся связи, всё оказывается где-то далеко-далеко. Надутый доктор осмотрел мою прапрабабушку в приёмном покое и отругал её за то, что она так долго не обращалась в больницу. На смену ему явилась парочка медсестёр: та, что помоложе, с рыжими волосами, только и делала, что улыбалась, а постарше предложила мне выйти с ней в коридор.

– Я так понимаю, что бабушка – твой опекун, – сказала она. – Наш социальный работник тебе поможет. Она очень опытна в подобных делах.

Как только я слышу «социальный работник», мне делается страшно. Та, что явилась в этот раз – судя по лейблу, её звали Рита, – была ещё ничего, но задавала она всё те же застревающие в зубах вопросы, которые я уже сто раз слышала от других социальных работников.

– Твоя прапрабабушка очень серьёзно больна, – наконец сообщила соцработник. – Мы постараемся ей помочь, но тебе придётся искать место, где жить, пока она не поправится. Я могу сделать несколько звонков, или ты могла бы вернуться… где ты раньше жила? В Сакраменто?

Я сказала ей про Мон Плизан, однако она не очень обрадовалась.

– Мы обсудим это с твоей прапрабабушкой, – сказала она, а я подумала: ну-ну, попробуй!

Мы вернулись по коридору к тому же лифту, на котором увезли в палату мою прапрабабушку. Когда мы вышли в коридор на седьмом этаже, меня чуть не стошнило от вони антисептиков. По пути я машинально заглянула в пару комнат, но оттуда смотрели такие мрачные лица, что я предпочла больше не осматриваться.

Моя прапрабабушка оказалась одна в целой палате. Она лежала на высокой узкой койке, закрыв глаза, а костлявые руки сложила поверх застиранного одеяла. Мы вошли, и она несколько раз моргнула.

Я стояла у двери и ждала, пока Рита задавала ей вопросы про племянницу в Мон Плизан. Ответов я не слышала, но не думаю, что она узнала какие-то подробности. Внезапно прапрабабушка закрыла глаза и даже захрапела.

Рита стояла и смотрела на неё: видно, не знала, как быть.

– Ты не хочешь поцеловать её на прощание? – обратилась она ко мне.

Я сказала, что вряд ли. Мы вообще не целуемся.

Пока мы шли к лифту, Рита всё копалась в своих бумагах и вздыхала.

– Надеюсь, это не против правил, – видно было, что она сомневается. – Как-никак, твоя прапрабабушка является законным опекуном. И если та женщина в Мон Плизан не против… – Она ещё повздыхала, пока наконец не решилась: – Ну, по крайней мере хорошо хотя бы то, что в школе сейчас нет занятий, правда? – заявила она с наигранным энтузиазмом. – И ты, София, как будто поедешь на каникулы к родным. А оттуда напишешь прапрабабушке и расскажешь о своих приключениях.

Я не сдержала стон, но постаралась, чтобы Рита его не услышала. Она понятия не имеет, о чём говорит. Прапрабабушка вообще не подозревала о моём существовании, пока её не разыскала социальная служба Сакраменто. Они раскопали, что старушка – последняя из семейства Уэйеров, проживающая в Мэдисоне, штат Висконсин. Они рассказали про меня и про длиннющий список моих приёмных родителей и поинтересовались, будет ли она рада, если я перееду к ней в Мэдисон?

Я было воодушевилась: ещё бы, найти кого-то из родни! Да только очень быстро стало ясно, что это очередная большая ошибка. И что напрасно моя прапрабабушка не отказалась от меня, пока была возможность. Тем более что ей было без разницы, приеду я к ней или нет. Она жила как лунатик, убирала в квартире, готовила рис с консервированными овощами, вязала шали, которые никогда не носила. И когда я возвращалась днём из школы, каждый раз выглядела удивлённой, как будто успела забыть, что я живу с ней.

Рита явно ожидала, что я отвечу ей в тон что-нибудь весёленькое, но мне ничего не пришло в голову.

– Моя прапрабабушка не умеет читать, – наконец выдала я. – И всё равно она скоро умрёт. Она не ждёт никаких писем.

И это была моя первая большая ошибка в тот день. Рита покраснела от досады и поспешила к себе в офис. Там она выкопала из базы данных телефон Лили Грэндалл – и будьте любезны, Лили Грэндалл согласилась меня принять, совсем как прапрабабушка полтора года назад. Я подумала, не окажется ли эта Лили Грэндалл ещё одним лунатиком.

Мы заехали на квартиру к прапрабабушке на Джонсон-авеню, и пока я собирала вещи, Рита освободила и выключила холодильник. Я положила в один чемодан джинсы, топы, нижнее белье, а в другой – книги и музыкальные диски. Я не слушала музыку с тех пор, как уехала из Сакраменто, но всё равно не хотела их оставлять.

Когда я появилась на кухне, Рита торчала у окна с весьма обеспокоенным видом. Она предложила:

– Всё происходит так быстро, София. Ты не хочешь никому позвонить в Мэдисоне и предупредить, что уезжаешь?

– У меня здесь больше никого нет, – сказала я. – Когда я только переехала, пару раз приходила женщина из мэрии, но я уже сто лет её не видела. Прапрабабушка велела ей не лезть не в своё дело.

– А как же подруги из школы?

Я лишь молча пожала плечами. Трудно заводить подруг, когда вынуждена постоянно следить, как бы не ляпнуть лишнего.

– Ладно, ладно, – Рита закатила глаза. – По крайней мере, миссис Грэндалл показалась мне очень приветливой, и я надеюсь, что ты сумеешь добраться сама. Знакомство с новыми людьми – это всегда в радость, если сумеешь подобрать правильный подход.

Она явно не считала, что я справлюсь.

Об этом я размышляла всю дорогу, пока она везла меня на автовокзал.

…Джим и Джуди Стенджил были первыми приёмными родителями после того, как умерла мама. Может, к ним у меня ещё был правильный подход, ведь там я задержалась на целых три года. А потом, когда мне исполнилось десять, я поняла – прямо в один миг – что они намерены уехать и не брать меня с собой. И когда наконец Джим выдал, что они переезжают в Лондон, я даже не удивилась. Джуди обнимала меня и плакала, когда я сказала, что давно это знаю, но она всё равно не поверила.

– Ты наверняка подслушивала наши разговоры, вот и все дела.

Тогда-то я и догадалась, что не похожа на остальных детей. И дело было не только в том, что часто я заранее знала о том, что только должно было случиться – хотя эта способность была важной частью моих отличий от других. Я никогда не была достаточно хорошей, или достаточно милой, или достаточно какой-то ещё, чтобы стать частью семьи. Ведь если бы я стала частью семьи, Стенджилы нашли бы способ взять меня с собой в Лондон.

Некоторое время я так и кочевала из одной приёмной семьи в другую – иногда без проблем, иногда неудачно. Главное, чему я тогда научилась – старалась быть невидимкой. Я чувствовала себя более безопасно, когда люди забывали о моём присутствии.

А потом меня отправили жить к Вагнерам. Они были действительно хорошими людьми, как Стенджилы, и уверяли, что их дочке Линде нужна сестричка. И они мне понравились, хотя Линда с порога заявила, что ни в какой сестричке не нуждается. Но я верила в то, что найду способ её переубедить.

К тому времени я уже привыкла к тому, что знаю о предстоящих событиях. Иногда это приходило как странное чувство – как прозрение, – а иногда в виде ярких мысленных картинок. И ясное дело, я никогда не говорила об этом Вагнерам, если такое случалось. Я надеялась, что если перестану обращать на это внимание, то всё пройдёт само собой.

И всё было хорошо, пока Линду не застали за списыванием на контрольной по математике. Она заявила, что это я настучала миссис Холмгрен. Она так решила, потому что накануне я сказала, что тем, кто будет списывать, не поздоровится. Я-то хотела просто её предупредить – она ведь теперь моя сестра – но ошибалась.

А через пару недель, когда я стояла в коридоре перед своим шкафчиком, случилось кое-что пострашнее. У меня потемнело в глазах, и стены как будто обрушились. И хотя это длилось какую– то долю секунды, мне было достаточно. В тот день я забрала из шкафчика вещи, которыми дорожила: фотографию мамы с папой, мой старый синий свитер, папку с сочинениями по английскому. Ещё какую-то мелочь.

Вечером я сказала, что у меня болит голова, и осталась в своей комнате – Вагнеров это не удивило. Я очень надеялась, что хотя бы в этот раз ошибаюсь – но где-то после десяти завыли сирены. Машины сновали туда-сюда, а на улице кричали люди. Вагнеры тоже выскочили из дома – узнать, что случилось, но я не двинулась с места. Я и так знала.

Когда утром я спустилась завтракать, Линда буквально лопалась от возбуждения.

– Ты знала! – завопила она, ужасно довольная собой. – Папа, София всё знала! Даже если это не она подожгла, то всё равно знала, что что-то будет! Она вчера выгребла из шкафчика все вещи!

– Не болтай глупостей, Линда, – возразила миссис Вагнер. – Нельзя бросаться такими ужасными обвинениями, – и она так резко опустила кофейную чашку на блюдце, что кофе расплескался.

А мистер Вагнер подумал и наконец спросил:

– София, ты и правда забрала вчера все вещи?

Я сказала: да, мне просто показалось, что так будет правильно. Ничего особенного.

Однако это прозвучало откровенной ложью – даже для меня. Он переводил взгляд с меня на Линду и обратно, как будто уже предвидел нескончаемую череду проблем. Мало ему было дочери, списывавшей на экзамене, теперь к ней прибавилась потенциальная поджигательница. И кто знает, что ещё она выкинет в будущем? Я отлично видела, какой оборот принимают его мысли, и тут же поняла, что надолго я у Вагнеров не задержусь.

* * *

– Ну вот мы и приехали. – Рита зарулила на парковку возле автовокзала. – И кстати, как раз вовремя. Если не ошибаюсь, рейс до Мон Плизан отправляется через семь минут.

Я рывком вернулась в реальный мир. Автовокзал? Мон Плизан? Я не сразу сообразила, о чём она толкует. Наверное, у меня сделался довольно дурацкий вид, раз Рита потрепала меня по плечу.

– Кажется, твой автобус стоит вон там, – она показала на посадочную платформу. – Ты пока возьми чемоданы и встань в очередь, а я сбегаю в кассу за билетом.

Я постаралась улыбнуться и кивнула, хотя нисколько не успокоилась. Стоило мне начать вспоминать про Стенджилов, и Вагнеров, и остальные семьи, в которых я побывала, меня словно опять выбрасывало в открытый космос, без точек опоры и без связей. Кажется, я успела немного позабыть, каково это, пока жила у прапрабабушки, но сейчас то ощущение вернулось.

Я видела, как Рита вышла из кассового зала и проталкивается через толпу у платформ. Она выглядела усталой, и я понимала, что ей тут не нравится, – хоть и по другой причине. Кроме того, что она всё ещё не была уверена, правильно ли отсылать меня одну в Мон Плизан.

– Послушайте, – сказала я, когда Рита протянула мне билет, – если хотите, возвращайтесь домой. Я справлюсь сама. Спасибо за помощь.

Очередь двинулась вперёд, однако Рита по-прежнему стояла возле меня, в задумчивости прикусив губу.

– Спасибо вам за всё, – сказала я, и тут как кто-то меня за язык дёрнул: – Вы лучше идите, а то пропустите звонок.

Очередь снова двинулась, и я вошла в автобус. За спиной ахнула Рита, а я сунула билет водителю и стала проталкиваться внутрь, на самое дальнее сиденье. Пробираясь по проходу, я кляла себя последними словами. Тупица! Идиотка! А что, если ей хватит ума потащиться за мной в автобус и учинить допрос, откуда я знаю про звонок?

Придётся прикинуться совсем дурой. Я скажу, что сама не понимаю, что сболтнула. Рита, это была ошибка. Иногда на меня находит.

Кажется, прошла вечность, пока двери наконец с содроганием закрылись. Автобус взревел, дёрнулся и покатил от вокзала навстречу жаркому солнечному дню.

Я выпрямилась и выглянула в окно. Мы колесили по окраинам Мэдисона, понемногу набирая скорость по мере того, как приближались к скоростному шоссе. Ясное дело, я была измучена и напугана, но гораздо больше сердита на свою несдержанность. Ведь Рита в эту самую минуту может названивать Лили Грэндалл, чтобы предупредить, что у Софии Уэйер не все дома. Вряд ли она так поступит на самом деле, но я бы не винила её, в случае чего.

ДЕРЖИ РОТ НА ЗАМКЕ! Я повторяла это раз за разом. Это должно стать моим Правилом Номер Один, и если я не сумею его запомнить, то так и буду болтаться в открытом космосе до конца своих дней.

Когда торт был съеден, а бумажные тарелки собраны, Грэндаллы вернулись домой в сопровождении привычного шлейфа из шума и хохота. Рэй остался. Чарли пришлось напомнить себе, что так и должно быть – ведь теперь он здесь живёт. И всё равно ощущение было странное. Обычно к пяти часам мама возвращалась в ресторан и работала сверхурочно, но сегодня они с Рэем сидели на кухне и о чём-то говорили. Чарли подумала, что мамин голос звучит по-другому, с каким-то придыханием, даже по-девчоночьи. Так говорили чирлидеры у них в школе – как будто не могли сдержать восторг перед этим прекрасным миром.

Она обвела взглядом гостиную. Рэй уже не первую неделю постепенно переносил к ним свои вещи, так что стопка журналов Sports Illustrated на кофейном столике стала привычной – так же как потёртое кресло с откидывающейся спинкой, с которым, как сказал Рэй, он не в силах расстаться. Оно было старым, с вылинявшей обивкой и кофейными пятнами на подлокотниках, однако мама ни слова не сказала против.

Чарли плюхнулась в кресло и дёрнула поцарапанный деревянный рычаг, регулировавший наклон спинки. Вся конструкция заскрипела, и голоса на кухне притихли.

– Чарли, это ты, детка?

Чарли затаилась в ожидании, вдыхая густой запах старой кожи. Мама с Рэем показались на пороге кухни.

– Я думала, ты на той стороне улицы с Дэном, – сказала мама. – Почему ты сидишь здесь совсем одна?

– Просто так, – сказала Чарли. – Это кресло ужасно скрипит.

– Знаю, – виновато ответил Рэй. – Наверное, я привык, вот и не замечаю.

– И подлокотники все в пятнах.

– Чарли! – не выдержала мама. – Ради всего святого!

Кажется, она рассердилась, но Рэй засмеялся.

– Я и к этому привык, – сказал он. – Хорошо, что твоя мама уверена, что знает, как их вывести. Только не сегодня, конечно. Сейчас у нас другие планы – например, приготовиться к званому обеду.

Чарли подобрала ноги и поудобнее устроилась в кресле. Никто не удосужился предупредить её о званом обеде.

– Мы поедем на набережную Расина, – радостно сообщила мама. – Там есть ресторан с видом на озеро Мичиган. Правда, замечательно?

– Что, мы все вместе? – Чарли выпрямила ноги и поставила на пол.

– Да, конечно! Ты вместе с нами, – сказала мама.

– А тётя Лили знает? – спросила Чарли. – Она может решить, что близнецы и Микки слишком малы, чтобы обедать в ресторане.

– И будет совершенно права, – сказал Рэй. – Чарли, это только для нас. Для нас троих. Наш первый семейный обед.

Чарли так резко рванула рычаг, что старое кресло буквально катапультировало её на ноги. Мама с Рэем дружно расхохотались.

– Наш первый семейный обед… ей понравилось так же, как мне, – сказала мама. – Чарли, надень что-нибудь более нарядное, не шорты. Всё-таки это особенный вечер.

Чарли кивнула и побежала по коридору к себе в комнату. У неё горело лицо, а в животе тяжело ворочался праздничный торт, но ей было не до того. Из шкафа она вынула синие брюки и подходящий к ним топ. Потом кинулась в ванную, набрала в раковину холодной воды, опустила туда горящее лицо и замерла так, пока не стала задыхаться. Вытираясь полотенцем, она буквально слышала, как над ней смеётся Дэн.

«Подумаешь, событие! – сказал бы он. – Как будто раньше Рэй никогда не обедал с вами двумя».

И он был бы прав, но Чарли надела свои лучшие вещи, причесалась и наконец-то почувствовала облегчение. Ведь Рэй сказал именно так: «Наш первый семейный обед». Он нарочно напоминал, что теперь они семья. Она посмотрела на себя в зеркало и поправила очки.

Через распахнутое окно девочка слышала, как возится у машины Рэй, выгружая багаж и освобождая место для пассажиров. На цыпочках она пробралась по коридору мимо распахнутой двери в мамину спальню, назад в гостиную. На той стороне улицы в доме Грэндаллов царила тишина.

– Поехали! – окликнула она маму. – Поехали скорее.

– Ох, Чарли, – ответила мама. – Не волнуйся ты так. Ресторан от нас не убежит.

Пока Рэй подгонял машину к двери и мама забиралась в салон, Чарли не отрывала глаз от дома напротив. Этот момент могло испортить лишь одно событие – и оно не случилось. Никто из Грэндаллов не заметил их отъезда. Чарли это обрадовало. Она не хотела, чтобы дядя Уилл, тётя Лили или кто-то из кузенов узнали, что они не приглашены на семейный обед.

Тремя часами позже, как раз когда Чарли с родителями возвращались из ресторана, перед домом Грэндаллов затормозило такси.

– Ещё один ребёнок! – воскликнула Чарли.

В ошеломляющей обстановке ресторана с роскошным видом на озеро и скользившими по нему яхтами, с крахмальными салфетками размером со скатерть, с избытком вилок и жареных цыплят и вечной нехваткой креветок, и с бесподобным шоколадным тортом на десерт – она совершенно забыла про девочку, которая должна была приехать жить у Грэндаллов. И теперь Чарли с интересом разглядывала тёмную фигуру, вылезавшую из такси и тащившую за собой один большой чемодан и второй поменьше.

Девочка в нерешительности встала на дороге, а такси тем временем уехало. Наконец она направилась к дому, немного согнувшись под весом багажа.

– Бедный ребёнок, – заметила мама Чарли. – Лили не знала, когда она явится – сегодня или завтра. Она должна была позвонить, чтобы её забрали с автовокзала.

Рэй успел подрулить к дому, как раз когда входная дверь Грэндаллов распахнулась и на крыльцо вышла тётя Лили. Не успел Рэй заглушить мотор, как Чарли уже отстегнула ремень безопасности и выскочила наружу.

– Я на минутку, – в нетерпении сказала она. – Хочу на неё посмотреть.

– Ох, Чарли, – возразила её мама. – Уже совсем поздно. Неужели нельзя подождать до утра? Девочка наверняка устала, да и ты тоже устала …

– Нисколько я не устала, – выпалила Чарли.

Она уже была на полпути через улицу, когда её окликнул Рэй таким тоном, что Чарли замерла на месте.

– Эй! – Это было сказано таким тоном, что Чарли замерла на месте. – Чарли, попробуй представить себя на её месте: а что, если бы ты приехала одна в чужой дом, где никого не знаешь. Вряд ли её обрадует ещё одна незнакомка, которая пришла поглазеть, насколько она симпатичная и годится ли в подруги, – его голос смягчился. – Твоя мама права. Завтра будет вдоволь времени для знакомства.

У Чарли вспыхнули щёки. Он ею командует! И как, скажите на милость, ему удалось так точно угадать её мысли? Она неохотно поплелась назад, домой, следом за взрослыми. И сердито повторяла про себя, что просто хотела поздороваться. Что, для этого незнакомка тоже слишком устала?

Позже, уже лёжа в постели, она услышала в коридоре голоса Рэя и мамы.

– …не понимаю, почему Уилл и Лили взялись за это, – говорил Рэй. – Они и так не справляются с теми детьми, которые у них уже есть, без этой девочки.

– Ничего, справятся, – возразила мама. – Уилл иногда немного импульсивен, а Лили немного дезорганизована, но…

– Немного? – Рэй хмыкнул. – Ничего себе немного! Могу только пожалеть эту новенькую. Ей ко многому придётся привыкнуть.

Чарли взбила подушку и натянула простыню, стараясь закрыть уши. Всё было в точности, как она боялась: Рэй вообще не понимает Грэндаллов.

«А вот я ни капельки не жалею новую девочку!» – яростно думала она. Потому что все, кто живёт с дядей Уиллом и тётей Лили – счастливчики!

Сегодня, когда я сошла с автобуса в Мон Плизан, у меня было такое чувство, будто я ступила на Луну. Ты не поверишь, но я бы хотела остаться в автобусе навсегда.

– Тебе туда, – показал мне водитель на другую сторону улицы. – Здесь всего один таксист, и лучше тебе его поймать. А то он уже собрался домой.

И хотя у меня был нужный номер телефона, вместо того чтобы им воспользоваться, я поволокла свои чемоданы в такси. Я хотела как можно дольше оттянуть встречу с Лили Грэндалл. Едва я назвала пожилому водителю адрес, он ответил:

– Ага, Грэндаллы, – и ухмыльнулся.

Интересно, он что, знает адреса всех жителей этого городка?

Грэндаллы жили в старом доме с просторной открытой террасой, на которой хватало места и креслу, и качелям. На первый же стук в дверь мне открыла рослая блондинка в шортах и мужской рубашке.

– Ох, София, ради бога! – воскликнула она с таким видом, будто знала меня всю жизнь. – Что же ты не позвонила с вокзала? Мы должны были тебя забрать. Ну ладно, главное – ты теперь здесь. Меня зовут Лили Грэндалл, а это наш сын Дэн.

– Привет! – сказал парень.

Он был длинный и тощий, и кое– как развернулся в мою сторону на диване, где лежал, сунув под голову плюшевую гориллу. Лили скинула с кресла игрушки, чтобы я могла сесть.

Никогда ещё я не видела такой захламлённой комнаты. Здесь не то чтобы было грязно – просто царил жуткий беспорядок. Повсюду валялись игрушечные машинки, вагончики, фрагменты пазлов, рваные яркие книжки. На ковре были рассыпаны обломки цветных мелков.

Я завела было вежливое:

– Спасибо, что разрешили мне приехать.

Но Лили затараторила, как пулемёт:

– Мы приготовили тебе кровать наверху, в мансарде, София. Там пока не очень уютно, но мы наведём порядок, а потом ты устроишь всё по своему вкусу. Там раньше спал наш малыш Микки, но я переселила его к близнецам. Завтра ты их увидишь – когда как следует выспишься, конечно. – И она хмыкнула так, будто как следует выспаться было совершенно необходимо, чтобы благополучно познакомиться с близнецами. Я поспешила ответить, пока она не затараторила опять:

– Спасибо, что согласились меня принять. – Это прозвучало тупо и не к месту, но на что-то лучшее я была не способна.

– Конечно, мы согласились, – сказала Лили. – Когда я была маленькой, твой прапрадедушка был для меня самым дорогим человеком. Мне так его не хватает! Правда, я почти не знаю твою прапрабабушку, но очень рада, что она меня помнит.

Я сидела неподвижно, позволяя её словам струиться вокруг меня. Они согревали онемевшее место где-то у меня внутри.

– Давай я отнесу наверх твои вещи, – предложил Дэн.

Но не успел он двинуться с места, как появился высокий седой мужчина с коробкой, полной бумаг. При виде меня он поставил коробку на пол и помчался жать руки.

– Добро пожаловать на борт, Сюзи!

– Это не Сюзи! – вмешалась Лили. – Это София Уэйер, а это мой муж, Уилл. – Едва она это сказала, как гора бумаг в коробке закачалась и рухнула на пол, добавив хаоса в гостиной.

– Это моя система файлов, Сю… София, – сказал Уилл.

Он кое-как собрал рассыпавшиеся листки и сложил их поверх тех бумаг, что оставались в коробке. Когда он выпрямился, волосы его совсем растрепались, а очки в роговой оправе повисли на носу под каким-то немыслимым углом.

– Выше нос, София, – сказал он. – Лили и Дэн подтвердят: в этом доме не переживают из-за мелочей.

– Уилл преподает историю в нашей школе, – с гордостью сообщила Лили. – Может, осенью ты будешь у него учиться.

– Вряд ли, – сказал Уилл. – Тебе сколько лет, София?

– Четырнадцать, – сказала я.

– Ну вот, значит, нет, – ответил он. – Я преподаю в младших и старших классах, и к тому времени как ты подрастёшь…

Что он собирался сказать? Что к тому времени, как я подрасту, я уже не буду жить в Мон Плизан? Скорее всего. Но это уже не имело значения, потому что стоило мне увидеть этого человека, как я могла думать только о том, как убежать отсюда и никогда не возвращаться.

Уилл Грэндалл означал беду. И не спрашивайте меня, откуда я это узнала – я просто знала. Я знала это так же точно, как то, что он носит очки и нуждается в стрижке. Он был опасной личностью – не потому, что груб или жесток – но оттого опасный не меньше.

Первым моим порывом было предупредить кого-то, может, даже предупредить его самого, но, конечно, ничего такого я не сделала. Я просто стояла с тупым видом и думала о том, куда пойду, когда Грэндаллы поймут, какая я ненормальная. Куда ещё можно было податься?

– Какая она? – нетерпеливо спросила Чарли.

Она наспех проглотила завтрак, чтобы успеть выскочить из-за стола, когда Дэн отправится на свою смену в кафе «Самый лучший Бургер». И теперь ей приходилось передвигаться вприпрыжку, чтобы поспевать за его длинными шагами. Судя по мрачной замкнутой гримасе, столь необычной для её кузена, Чарли решила, что новая девчонка – отстой.

– Ну же, – не утерпела она. – Я никому не расскажу. Я просто должна знать!

– Да нормальная она, – мрачно ответил Дэн и пошёл ещё быстрее. – Её зовут София Уэйер, она не очень-то разговорчивая. И почти сразу, как появилась, пошла спать. Это всё.

– Нет, не всё! – не отставала от брата Чарли. – Я же вижу, какое у тебя лицо. Что-то не так.

Они дошли до угла, и Дэн внезапно остановился.

– Верно, что-то не так, – признался он. – Ты сама скоро всё услышишь. Папа собирается к вам, как только позавтракает. И поверь мне, это не имеет никакого отношения к Софии Молчунье. – И он устремился дальше.

– Да в чём дело-то? – отчаянно воскликнула она, но Дэн не ответил.

На обратном пути Чарли догнала дядю Уилла и тётю Лили, поднимавшихся к ним на крыльцо. Девочка с удивлением отметила, что они явились без детей. Это было странно. Если Дэна не было дома, тетя Лили никогда не оставляла Микки и близнецов без присмотра. Похоже, София Уэйер сегодня работает нянькой. И Чарли поспешила домой: вряд ли Грэндаллы решились бросить малышню на практически чужую девчонку, если бы не собирались сообщить нечто важное.

– Чарли, ты как раз вовремя! – услышала она с кухни голос дяди Уилла, едва открыла входную дверь. – Помнишь, я вчера сказал, что до поры должен молчать про огромный сюрприз? Ну так вот, за ночь я окончательно всё обдумал и изложил на бумаге. И мы готовы начать. – Он улыбнулся тёте Лили, и та улыбнулась в ответ. – Я уже рассказал всё мальчикам за завтраком.

Чарли пододвинула высокий кухонный табурет к столу и взяла пончик.

– Я только что принял величайшее решение в своей жизни, – торжественно начал дядя Уилл. – В нашей жизни. Вы же знаете, что в следующем году около озёрной дороги будут строить новый аквапарк?

Чарли кивнула. Все жители Мон Плизан знали про этот новый аквапарк.

– Ну так вот, когда его откроют, сюда будут ездить на отдых множество людей, – продолжил дядя Уилл. – И им надо будет где-то остановиться. И тут мы вступаем в дело. Я захватил одно чудное местечко в городе, где мы устроим мини-отель, будем предлагать ночлег и завтрак. Оно очень красивое и расположено совсем рядом с будущим парком – будем грести деньги лопатой!

– Мини-отель? – растерянно переспросила мама Чарли. – Ты, Уилл, этим займёшься?

– Все мы! – Дядя Уилл широко взмахнул руками. – Я понимаю, что Лили слишком занята, чтобы ещё и работать экономкой, но она сможет хотя бы помогать нам время от времени, и мы всегда можем нанять в городе пару уборщиц. Я рассчитываю, Рона, – теперь он обратился уже к маме Чарли, – что ты станешь горничной и поваром. Вот увидишь, тебе понравится – больше никогда не торчать за прилавком. Я ведь прав? – И он с ликующим видом откинулся на спинку стула.

Все уставились на него в немом изумлении.

– А что это за «чудное местечко», Уилл? – наконец осторожно поинтересовался Рэй. – Я примерно представляю, где будет устроен новый парк, но не припомню ни одного дома поблизости, чтобы он годился для мини-отеля.

– А вот и нет! – нисколько не смутился дядя Уилл. – Ты его отлично знаешь! Да его же видно с нашего двора – примерно в двух кварталах напрямую.

– Я знаю, – сказала мама Чарли, не сводя глаз с Лили, – это место, которое зовут Замком.

Чарли тоже знала.

– Но там же привидения! – воскликнула она. – Все говорят, что там опасно!

– Опасно из-за крыс и термитов, – резко заметил Рэй. – Ты, наверное, шутишь, Уилл. Только не говори, что собрался купить эти руины.

– Ещё как собрался! – Дядя Уилл оставался непоколебим. – И вообще, это не руины, а красивый особняк. Его всего-то нужно немного подремонтировать… ну, вообще-то там много чего надо подремонтировать. И, Чарли, если даже там и водятся привидения – это только нам на руку! Ты не представляешь, сколько народу готово выложить кучу денег за то, чтобы переночевать в особняке с привидениями!

Рэй продолжал сыпать вопросами, но Чарли пропустила остаток разговора мимо ушей. Замок! Она сотни раз проходила мимо и всё время испытывала какой-то жутковатый восторг. Наверняка там что-то действительно есть! Однажды она даже подёргала ручку – конечно, оказалось заперто, да она никогда бы и не решилась войти туда одна. А вот теперь дядя Уилл собрался его купить и скорее всего будет проводить там всё свободное время – а значит, она может пойти туда когда угодно.

Мысленно Чарли уже представляла, что там можно увидеть. А вдруг она обнаружит настоящее привидение и про неё напишут в газетах? Тогда вся школа будет рваться в особняк, но для этого им придётся просить у неё разрешения. Ведь это будет дом её дяди – и она имеет полное право решать, кого туда можно пустить, а кого нет.

– А что ты думаешь об этом, Лили? – внезапно спросил Рэй. – Тебе-то это вовсе ни к чему, верно?

Тётя Лили сжала руку дяди Уилла.

– Я хочу того же, чего хочет Уилл, – заявила она. – И если он сказал, что у нас получится, значит, он прав.

– Рэй просто хотел сказать, что мы надеемся, что это верное решение, – решила смягчить его слова мама Чарли. – Было бы ужасно потратить ваши сбережения впустую.

– Но я ничего не потеряю! – с потрясающей уверенностью отрезал дядя Уилл. – Вот увидишь, Рона. Это станет самым правильным решением в моей жизни. Я знаю, что сейчас вид у этого места неважнецкий, но у меня есть целое лето, чтобы довести его до ума. Ты и оглянуться не успеешь, как желающие вложить в него деньги выстроятся в очередь. И тогда нам хватит средств на стильную обстановку. – Он обратился к Чарли: – Ну а вы что думаете, девушка?

– Я думаю, это круто, – Чарли старательно избегала взгляда Рэя. – И я помогу тебе разобраться с привидениями. Обожаю истории про призраков!

Все дружно расхохотались – кроме Рэя.

– Я не откажусь от твоей помощи, Чарли, – заверил дядя Уилл. – Сначала плата будет невысокой, однако я всё возмещу, когда пойдёт прибыль.

– Ох, но ты вовсе не обязан мне платить, – заверила Чарли. – Может, и эта новая девочка поучаствует.

– Новая девочка… – Дядя Уилл, похоже, успел совсем позабыть о прибавлении в семействе. – Ах, да, София. Наверняка она будет только рада подзаработать. Я с ней поговорю.

– Я хотела зайти к вам вчера вечером, – Чарли издала нарочито жалобный вздох, – но… не сложилось. Собиралась поздороваться, она ведь, наверное, испугалась, пока добиралась в незнакомое место совсем одна. Думала её подбодрить.

Мама Чарли со стоном возразила:

– Хватит устраивать здесь трагедию! Рэй был прав, и ты это знаешь.

– Милая, у Софии всё хорошо, – заверила тётя Лили. – Вчера она сильно устала и сразу отправилась спать, но у вас ещё полно времени, чтобы познакомиться. Приходи, когда хочешь.

Чарли сердито покосилась на Рэя. Вот так делаются дела в нашей семье, хотелось ей сказать. Мы ходим через улицу, когда захотим. Но Рэй просто не обращал на неё внимания. Он откинулся на стуле и смотрел на дядю Уилла, и при этом так сжал губы, словно с большим трудом удерживается от суровой отповеди.

Что может быть хуже сразу двух торнадо? Нет, не пытайся угадать, в чём заключается соль этой шутки, потому что я не шучу. Ответ такой: два четырёхлетних близнеца. Я много чего успела повидать на своём веку и потому имею право сказать: Джин и Терри Грэндаллы – это нечто особенное. Или по крайней мере так кажется после тишины дома моей прапрабабушки.

Меня разбудило чьё-то хихиканье, и я не сразу сообразила, где нахожусь. Но потом увидела свои чемоданы и мигом вспомнила вчерашние события. И пока я над ними размышляла, дверь медленно приоткрылась, и появилась сперва одна белобрысая голова, а за нею вторая. Наверное, они толкали друг друга – судя по тому, как в итоге ввалились в комнату. Стоило мне сесть и сказать «привет», как они подскочили и рванули назад, по-прежнему хихикая. А потом скатились с лестницы с грохотом, как целый табун лошадей.

Я быстренько оделась, расчесала волосы и заплела косу, стоя перед окном. Эта комната выходила на улицу с симпатичными старыми домами, похожими друг на друга, за исключением ядовито-синего здания напротив. На одном конце квартала висел «кирпич», а с другой стороны грунтовка уходила куда-то в поля. Судя по всему, Линкольн-стрит находилась на самой окраине.

Пока я стояла, хлопнула входная дверь, и из дома вышел Дэн Грэндалл. Он пошёл прочь с таким видом, будто хотел как можно скорее убраться отсюда подобру-поздорову.

На кухне близнецы-торнадо обстреливали друг друга хлопьями, но взрослые не обращали на них внимания. Уилл погрузился в какие-то бумаги, лежащие возле его кофейной чашки, а Лили сидела с малышом на руках. Уилл выглядел взъерошенным, а Лили встревоженной – что, как я теперь думаю, являлось их постоянным состоянием.

Уилл поздоровался, я ответила, и он вернулся к своим бумагам. Я была только рада – не хотела с ним говорить, просто не могла. Зато Лили тараторила за двоих, пока я ела тосты и пила апельсиновый сок.

– У вас такой красивый малыш, – вставила я, когда она умолкла, переводя дух, и это ей очень понравилось.

Наверняка я не первая ей это сказала – малыш и правда был красавчиком. Его назвали Майкл, или Микки, в честь отца Уилла, но от Лили ему достались голубые глаза и светлые локоны. Он то и дело посматривал на меня через стол и улыбался, а в остальное время с таким увлечением следил за близнецами, будто они нарочно устроили представление ради него.

Когда я поела, Лили обошла стол и усадила Микки мне на колени.

– С некоторыми людьми он осваивается быстрее, чем с другими, – сказала она.

Что мне нравится в младенцах – с ними не надо притворяться. Им все равно, нормальная ты или нет, если их не обижать. И я не обижала.

Давно со мной не случалось таких приятных вещей, как держать Микки на руках. Это было так прекрасно, что я охотно пообещала Лили присмотреть за малышом, пока её не будет. Им с Уиллом нужно было ненадолго зайти в дом на той стороне улицы, поговорить с Роной, сестрой Уилла. Лили сказала, что мы с Микки могли бы посидеть во дворе, а близнецы будут играть там в песочнице.

Так мне дали понять, что Джин с Терри являются довеском к возложенным на меня обязанностям няньки. Наверняка для них это стало такой же неожиданностью, как и для меня: они даже перестали швыряться хлопьями и уставились на меня, как будто только что увидали.

Поначалу всё шло вполне неплохо. Лили отвела нас к песочнице и надоумила близнецов копать яму для озера.

Я села напротив, и мы с Микки стали насыпать лопаткой горку из песка. Вообще их двор мне понравился: клумбы с яркими цветами, и повсюду разбросаны игрушки. В дальнем конце двора на деревьях распевали птицы, а Микки очень потешно гукал, когда ему удавалось выложить несколько песчинок на горку. Джин с Терри налили в своё озеро воду из лейки.

И на этом мир кончился.

– Вода уходит! – закричал Джин, как будто в этом был виноват его брат-близнец. – Я принесу шланг!

Он помчался было за дом, но я успела вскочить и, держа одной рукой Микки, другой поймала Джина на бегу.

– Шланг не поможет, – сказала я. – Вода всё равно уйдёт в песок!

Он заверещал:

– Поможет! – И так сильно рванулся, что я едва не налетела на синий пластиковый таз, забытый на траве.

Я выпустила Джина и протянула таз Терри:

– Вот, положи таз на дно озера. Тогда вода не вытечет.

– А я хочу шланг! – закричал Джин, но всё же вернулся к песочнице. Вскоре близнецы дружно копали яму.

Я всё сильнее желала, чтобы Грэндаллы скорее закончили дела на той стороне улицы и вернулись домой.

– А теперь сделайте вокруг озера горы, – предложила я.

– Не хочу горы! – заявил Джин. – Пусть будет остров, – он набрал пригоршни песка и бросил в таз, превратив воду в грязь. Терри набросился на него, Микки тоже закричал, а Джин стал назло ему сыпать песок в воду.

Мне тоже очень захотелось закричать, но я сказала:

– Ого, да тут у вас болото! Спорим, в нём полно змей и аллигаторов?

Близнецы молча уставили на свой таз.

– И крокодилов! – наконец выдал Джин с кровожадной гримасой. Он схватил игрушечного солдатика и швырнул в грязь.

– Хорошо придумано, – послышался голос у меня за спиной. – Я никогда не знала, что с ними делать, когда они вот так начинали хором орать.

Там стояла девочка, и за очками в тёмной оправе светилась масса вопросов.

– Я Чарли Белланд. Живу напротив и прихожусь им… кузиной.

Я поздоровалась и назвала своё имя – наверняка она его знала и так.

– А у Чарли новый папа! – сообщил Джин, всё ещё глядя на своё болото. – И теперь у неё есть мама и папа, как у всех!

– Это хорошо, – сказала я. – Тебе повезло.

Чарли покраснела.

– Наверное. – И она поспешно добавила: – Рэй нормальный, хотя иногда любит командовать. Я хотела поздороваться с тобой вчера вечером, и мама бы меня отпустила, но Рэй не разрешил. Он сказал, тебе и так есть чем заняться, и нечего мне крутиться рядом. Ну, то есть он сказал не в точности так, но смысл был такой.

Она замолкла – наверное, ждала, что я скажу, что зря она не пришла, но я подумала, что этот Рэй – парень что надо.

– Я и правда здорово устала, – сказала я. – И сразу пошла спать.

– Ну, с тётей Лили и дядей Уиллом любой освоится без проблем. – Она говорила так, будто продолжала с кем-то спорить. – И с Дэном тоже. Он у меня типа старший брат. Малышня, конечно, иногда совсем дикая, но тебе не придётся много с ними возиться, когда начнётся работа.

– Работа? – Я постаралась перебить её, пока она не завела новый монолог. – Что ещё за работа? Где?

– Да в Замке. – Она явно удивилась. – Разве дядя Уилл утром не рассказал всем про Замок? Он только что рассказал маме, Рэю и мне. Дэн здорово на него рассердился, а я нет. Я думаю, это круто. И мы отлично повеселимся.

Наверное, мой вид выдавал полную растерянность, потому что она с досадой вздохнула и начала сначала.

– Замок – это большой старый дом на Баркер-стрит. Уилл покупает его, чтобы устроить там мини– отель, – она махнула рукой на заросли на заднем конце двора. – Если продраться через эту чащу и посмотреть через поле, сама его увидишь. Мы можем заделаться охотниками на привидений.

– Ни за что! – Я ответила так резко, что близнецы перестали бросать игрушечные машинки в болото, и даже Микки в удивлении посмотрел на меня.

А у меня в мозгу включились всё сигналы тревоги. Не потому ли Лили с Уиллом так легко согласились пустить меня к себе? Чтобы я могла на них работать?

– Да что с тобой? – удивилась Чарли. – Ты разве не хочешь помочь дяде Уиллу? Это не займёт больше пары часов в день.

– Я ничего не знаю ни про какую работу, – сказала я. – Ты забыла – я едва успела приехать. И я не верю в призраков. Это слишком по-детски.

У неё сделался такой вид, будто я дала ей пощёчину. Теперь, когда я описываю всё на бумаге, я сама понимаю, как грубо себя повела. Я честно не хотела её обидеть, просто мне надо было заставить её замолчать. Я не испытывала желания охотиться на привидений – я просто хотела, чтобы все перестали набиваться ко мне в друзья, чтобы заставить делать то, что им нужно.

– Там обязательно должно быть привидение, – сказала Чарли. – У меня есть книга с перечнем всех привидений штата Висконсин.

– Эй, девчонки, вы ссоритесь? – вдруг спросил Джин.

Я сказала ему, что нет, но у Чарли был такой вид, что стало ясно: ссоримся, ещё как. Ну, мне наплевать. У неё есть всё: мама, папа и собственный дом. Она наверняка всю жизнь прожила на этой вот улице и ни в чём не знала отказа. Мне от неё делалось тошно.

– Скорее всего, я здесь надолго не задержусь, – сказала я. – Как только прапрабабушка поправится, я вернусь к ней в Мэдисон.

Это стало большим облегчением, когда из-за дома появилась Лили. Близнецы налетели на неё и потащили к песочнице любоваться на устроенное ими болото.

– Как мило, что вы, девочки, уже подружились, – сказала она. – Это будет замечательное лето. – Потом она сообщила, что собирается с мальчиками в город, покупать им обувь, и мы можем к ним присоединиться, если хотим.

– Мне надо домой, – сказала Чарли. – Дела. – И она ушла, не попрощавшись. А я сказала, что хотела бы остаться дома, если никто не против.

– Конечно, оставайся, – сказала Лили. – Поступай, как хочешь. Уилл будет дома, если тебе что-то понадобится. – И она погнала мальчишек в дом, чтобы отмыть от грязи их руки, лица и коленки.

Едва дождавшись, пока они уйдут, я зажмурилась и стала дышать как можно глубже. Я часто так делала, пока жила у прапрабабушки. И в последние недели у Вагнеров тоже, когда уже знала, что они хотят от меня избавиться, но боятся сказать об этом прямо. Я просто дышала и смотрела в никуда за закрытыми веками и ждала, пока мне не станет всё равно.

Наконец я смогла подойти к зарослям в конце двора. Это, конечно, не была настоящая чаща – просто несколько деревьев и кустов на задах, как у всех домов на этой стороне улицы. Кто-то успел протоптать узенькую тропинку, ведущую в поросшее травой и дикими цветами поле. На том краю поля виднелся ряд миниатюрных домиков, и над ними возвышалась островерхая крыша, похожая на ведьмин колпак. От крыши по бокам отходили большие крылья, и высоко торчали дымоходы каминов.

Замок.

У него был нелепый вид, какой-то дом-недоразумение, но в то же время он пробудил во мне смутную тревогу. Если Грэндаллы разрешили мне приехать в Мон Плизан ради работы, они ошиблись. Я не собираюсь на них работать, и никто меня не заставит. Ни Уилл Грэндалл, ни Лили и уж определённо не избалованная соплячка с другой стороны улицы.

У Чарли не укладывалось в голове, что всего за пару дней жизнь может так измениться. С одной стороны, дом стал казаться ей переполненным. Рэй часто заходил к ним на обед и на ужин до свадьбы, косил траву на лужайке и помогал по дому, но теперь он здесь жил. Они с мамой разговаривали и смеялись допоздна, и каждое утро Чарли просыпалась, услышав его шаги в коридоре. Пока она выбиралась из кровати, Рэй успевал приготовить кофе, налить апельсиновый сок и выстроить на столе ровным рядком коробки с хлопьями. Как будто он тут живёт, сердито думала она с досадой каждое утро, чтобы тут же одёрнуть себя: да, он тут живёт, тупица!

Ну почему она никак не могла к нему привыкнуть? И почему ей никак не удаётся отделаться от чувства, что Рэй постоянно недоволен тем, как она выглядит, и втихомолку осмеивает каждое её слово? Он не делал ничего такого. Он не был злым. И всё же стоило ему пошутить над тем, что она зависает перед телевизором или ест слишком много мороженого, она чувствовала себя оскорблённой.

Прежде она бы не задумываясь отправилась на ту сторону улицы поплакаться в жилетку тёте Лили, но не теперь. Эта часть её жизни тоже изменилась. Теперь у Грэндаллов поселилась София Уэйер, она помогала тёте Лили на кухне или возилась с малышнёй. Чарли ни за что не станет обсуждать Рэя с тётей Лили при Софии, чтобы не давать ей повода решать, что она делает по-детски, а что нет.

– Наверняка ты при желании могла бы найти себе занятие, – заявил Рэй сегодня утром. – Позвони подругам, что ли. Прокатились бы на велике.

Чарли пришлось объяснить ему, что звонить некому, и оттого ей стало совсем тошно. Её лучшая подруга, Хизер, уехала в летний лагерь, а вторая лучшая подруга, Карисса, гостит у бабушки в Грин-Бэй.

– Ну тогда почему бы не пойти помочь твоей тёте? – предложил он, уже не скрывая досады. – Наверняка она найдёт тебе дело.

– Я там больше не нужна. У неё есть София, – буркнула Чарли и тут же пожалела.

Рэй лишь вздохнул, отгородился газетой и больше не замечал её до тех пор, пока Рона не собралась идти на работу. Они вышли вместе, оставив Чарли маяться от безделья всё утро, читать в саду под старым апельсиновым деревом, пока её не сморил сон.

– Ну и везёт же некоторым! – Голос раздался так близко, что она вскрикнула он неожиданности. – Вот это жизнь! – сказал Дэн. – Ничего не может быть круче, чем валяться в тенёчке, пока остальные пашут, как рабы!

Чарли прищурилась, глядя на кузена. От него разило гамбургерами, даже когда он не ходил на работу, а теперь ещё на лбу пролегли тонкие тревожные морщинки.

– Мне уже недолго осталось валяться, – сердито возразила она. – Дядя Уилл попросил меня помочь ему в Замке. Так что я готова приступать в любую минуту.

Дэн прислонился к дереву.

– И что ты собираешься там делать? – поинтересовался он. – Перестилать крышу? Красить по новой все оконные рамы?

Чарли замялась. Она и правда не знала, какой помощи ожидает от неё дядя Уилл.

– Да там наверняка дел по горло. И все до одного очень важные.

– Я собрался сейчас туда заглянуть, – сообщил Дэн и покачал у неё перед носом тяжёлым старинным ключом. – Просто чтобы убедиться, насколько там всё плохо. Не хочешь со мной?

Чарли тут же села. Она мечтала побывать в Замке, сколько себя помнит.

– А дядя Уилл знает, что мы туда пойдём?

– Его нет дома, а ключ он оставил на столе. – Дэн небрежно пожал плечами. – Да и какое ему дело?

Они прошли всю Линкольн-стрит до гравиевой грунтовки, ведущей на Баркер-стрит и дальше, на озеро. Чарли хотела было предложить сократить путь, пройдя через чащу на задворках у Грэндаллов, но передумала. Что бы там ни говорил Дэн о том, что дяде Уиллу всё равно, она понимала, что предпринятая ими инспекция – тайная.

Они уже заворачивали за угол, когда Чарли оглянулась и увидела, как на крыльцо вышла София с Микки на руках.

– Вон она… эта ваша София, – с досадой заметила Чарли. – Шпионит за нами.

Дэн лишь презрительно фыркнул.

– А почему бы и нет? – упрямилась Чарли. – Вид у неё самый шпионский.

– Не тупи, – сказал Дэн.

Чарли не знала, как с ним говорить, когда он вёл себя как сейчас. Она будто бы разозлила его, и он рассердился настолько, что готов был нагрубить.

Впереди показался Замок, нависший над рядом домишек на другой стороне улицы. Высокие окна выстроились в два ряда сверкающих прямоугольников по обе стороны от крыльца. Чарли охватило радостное возбуждение. Конечно, этот дом смотрелся немного странно, однако он явно производил впечатление – а теперь дядя Уилл стал его владельцем. «Замок Грэндалл» – ей нравилось, как это звучит.

В полном молчании ребята прошли по выщербленной мощёной дорожке к парадной двери. Двор был усыпан мусором и битым стеклом, через который пробивались упорные сорняки. Чарли постаралась утешиться тем, что это всё будет очень просто убрать. Но теперь, стоя вблизи, она могла разглядеть, как сильно облупилась краска на обшивке и косяках. Трубы отставали от карнизов, а одна оконная ставня и вовсе держалась на честном слове. У Дэна вырвался невольный стон:

– Чёрт, да он ещё хуже, чем я запомнил!

– Не так уж он и плох. – Чарли тайком скрестила пальцы. – Дядя Уилл не стал бы его покупать, если бы не был уверен, что всё можно отремонтировать.

– Два года назад он тоже был уверен, что можно отремонтировать ту лодку, – мрачно напомнил Дэн. – Помнишь, что из этого вышло?

Чарли прикусила губу, не желая сдаваться:

– Тётя Лили считает мини-отель хорошей идеей…

– Ничего такого она не говорила, – перебил Дэн. – Она всегда так делает: отмалчивается, пока у папы сносит крышу. Она готова принять всё, что ему взбредёт в голову. Я один стараюсь говорить ему правду – вот если бы ещё хоть кого-то это волновало!

Чарли почувствовала себя предательницей, слушая эти бунтарские речи.

– Если ты собрался внутрь только затем, чтобы найти новый повод поиздеваться, я с тобой не пойду! – воскликнула она. – Ты с самого начала был против!

– Я просто был честен. – Дэн ожёг её сердитым взглядом. – Слушай, Чарли, единственное объяснение тому, что папа может купить это место – то, что это безнадёга, рухлядь, на которую никто не позарился. Он выложит на первоначальный взнос все накопления, отложенные на пенсию, и к тому дню, когда он закончит так называемый ремонт, мы будем должны всем и каждому в этом городе!

– Не будем, если все поможем, – возразила Чарли. – Мы с тобой…

– На меня не рассчитывай, – отрезал Дэн. – У меня уже есть работа, и если я её потеряю, то не видать мне колледжа как своих ушей. А может, мне он вообще не понадобится – как-никак, вместо этого у нас будет Замок Грэндалл! – его голос предательски дрогнул. – Знаешь, я передумал. Валяй, иди туда, если хочешь – я уже насмотрелся.

Он протянул ключ, и Чарли его взяла. Ну конечно, колледж! Колледж казался ей каким-то невообразимо далёким будущим – хотя Дэн, судя по всему, так не считал. И он действительно не выучится на инженера, если не поступит в колледж.

Она снова повернулась к Замку, всё ещё стараясь убедить саму себя, что поступает правильно. Ведь благодаря мини-отелю дядя Уилл заработает кучу денег, и тогда Дэну будет доступен любой колледж на выбор. Самое важное – правильно начать…

Она решительно пошла по мощёной дорожке, но задержалась перед дверью. Если бы с ней сейчас были Хизер или Карисса, это превратилось бы в настоящее приключение, но соваться туда одной – это другое дело. Чарли неуверенно поднесла ключ к замочной скважине. Она должна это сделать. Если сейчас вернуться домой ни с чем, получится, будто она признаёт правоту Дэна.

Ключ повернулся, и она ступила в фойе, вымощенное белыми и чёрными квадратными плитками. Прямо перед ней широкая лестница вела на второй этаж. Деревянные ступеньки заметно вытерлись в центре, совсем как у них в школе. По обе стороны от фойе были видны длинные залы, в которых солнечный свет ложился полосами на пыльный пол. В комнате слева в дальнем конце имелся камин, а перед ним стояло кресло под ветхим покрывалом. Комната справа (наверное, столовая) была немного меньше и оставалась совершенно пустой.

Воздух в старом доме был довольно затхлый. Чарли отпустила парадную дверь, и створка захлопнулась у неё за спиной, отсекая крики детей, игравших на другой стороне улицы. Тишина давила, как душное одеяло. На цыпочках она пересекла фойе и заглянула в гостиную.

Здесь не было никакой мебели, кроме кресла, но под окнами, смотревшими на улицу, тянулся широкий подоконник. И пахло здесь как-то странно – сушёными цветами. Чем-то мёртвым.

Чарли уже собралась уходить, когда заметила краем глаза какое-то движение. Стена напротив окон больше не была пустой. На вылинявшие обои легла тень детской колыбели, удивительно чёткая, словно нарисованная краской. Удивление переросло в панику, когда тень стала уплотняться и темнеть. И было там что-то ещё…

От испуга Чарли не сразу смогла двинутся с места. Но вот наконец она развернулась и понеслась к двери. Ключ выскользнул из потных пальцев, но Чарли и не подумала задержаться, чтобы его подобрать. Ей было всё равно.

Она перебежала улицу, проскочила между домами и понеслась во всю прыть по полю. Только добежав до дома дяди Уилла, она позволила себе подумать о том, что увидела.

Там была тень от колыбели, но не было колыбели. Тень, которая росла и наливалась темнотой. А потом она качнулась, словно её толкнула невидимая рука.

Моя спальня у Гэндаллов вся загромождена ящиками и всяким барахлом, зато есть два больших окна. И я могу прямо из кровати любоваться верхушками деревьев и звёздами. На Линкольн-стрит всегда тихо – не сравнить с Мэдисоном или Сакраменто. Конечно, ночная тишина держится только до рассвета. На лестнице топают чьи-то ноги, кричат дети, а Уилл выводит на дорогу свой древний пикап, и на прощанье его клаксон исполняет «Янки Дудль». Я стараюсь одеваться как можно быстрее и не обращать внимания на неприятное щекотание в животе. Просто оставайся невидимкой, повторяю я про себя. Не болтай лишнего. Всё как всегда.

Этим утром Лили уже успела замесить тесто для пирожных, когда я спустилась вниз. Её руки так и мелькали, растягивая и разминая тесто, скатывая его в шарики, как будто проделывали это уже в тысячный раз – собственно, скорее всего так оно и было. Микки цеплялся за её джинсы и норовил залезть в миску с тестом, пока я его не подхватила. Тогда он принялся дёргать мою косу.

– Он тебя любит, София, – Лили сообщила это так небрежно, словно какую-то мелочь. – По-моему, у тебя потрясающее терпение, особенно если учесть, что самой тебе тоже приходится непросто. Сначала заболела твоя прапрабабушка, потом ты переехала сюда – и всё это так быстро. От такого запросто голова пойдёт кругом.

– Мне часто приходилось переезжать, – сказала я. – Я привыкла.

– Ну, – она с сомнением посмотрела на меня, – надеюсь, ты не постесняешься сказать нам, если тебе понадобится что-то особенное, чтобы ты быстрее почувствовала себя как дома. Ты уже думала, чем бы хотела заниматься этим летом?

Мне пришлось спрятать лицо в пушистых кудряшках Микки.

– Чарли… говорила что-то насчёт помощи в ремонте того дома, который вы купили – кажется, замка? – Я решила, что стоит об этом поговорить, чтобы расставить все точки над «i».

Лили явно была ошарашена.

– Господи боже! – воскликнула она. – Только в том случае, если ты сама этого захочешь! – Её руки словно сами по себе летали над противнем с пирожными, вырезая тесто в форме звёздочек, ромбиков и полумесяцев. – Я знаю, что Уилл говорил о помощи с Чарли, но ей всё равно больше нечем заняться, вот он и подумал, что она не прочь немного подзаработать. А ты вольна сама решать.

С той минуты, как Чарли сообщила мне, что нам обеим предстоит работать летом на Уилла, в груди у меня завязался тугой узел, как будто там застрял комок пищи. И он развязался только после слов Лили о том, что я вольна сама решать. Она не умела врать и притворяться.

– Лучше я буду помогать вам по дому, – сказала я. – Я могла бы сидеть с Микки и близнецами…

Я замолкла, ошеломлённая представившейся мне картиной. Близнецы сейчас должны были играть во дворе в песочнице, насыпая горы вокруг озера в тазу, однако песочница была пуста. Я твёрдо знала это ещё прежде чем метнулась к окну, прижимая к себе Микки.

– Милая, ты напрасно беспокоишься. Эта парочка с места не тронется, пока весь песок не окажется пересыпан на горы. Они совсем как их отец – целеустремлённые.

– Но их там нет, – выдавила я.

Я засунула Микки в его высокий стульчик и побежала к входной двери.

Как всегда, игрушки валялись повсюду на лужайке, вот только близнецы ими не играли.

– Они хорошие мальчики и никогда не уходят далеко, – сказала Лили у меня за спиной. Она пыталась успокоить нас обеих.

– Знаю, – отвечала я.

Я действительно чувствовала, что они где-то рядом – вот только где? Горы! И я выбежала на улицу.

Сбоку от крыльца к дому была прислонена лестница, достававшая до самой крыши. Один из близнецов – с перепугу я даже не сообразила, который – был уже в трёх ступеньках от крыши. Он оглянулся на нас: огромные испуганные глаза на крошечном личике.

– Джин, что ты там делаешь?! – закричала Лили.

– Мы поднимаемся на гору, – сообщил Терри с таким видом, будто мы сами должны были всё понять. Он тоже был на лестнице, но едва успел подняться на первые ступеньки. – Давай! – закричал он брату. – Ты уже почти на вершине!

Джин не смел пошевелиться. До него явно только сейчас дошло, как это страшно – увидеть под собой ужасную пустоту. Уж я-то его отлично понимала, так как сама боюсь высоты.

Мы с Лили вместе оказались у лестницы. Лили схватила в охапку Терри и оттащила его прочь, а я полезла вверх. Лестница закачалась под моим весом.

– Джин, всё хорошо! – крикнула я. – Я уже иду. Держись крепче и опусти ногу на одну ступеньку вниз!

– Н-не могу! – прохныкал он. – Не могу!

Я чуть не разрыдалась сама, когда почувствовала, как основание лестницы поскользнулось по нестойкому гравию дорожки.

– Он правда не может, – прошептала Лили. – Он так испуган, что не в силах шевельнуться. – Одной рукой она пыталась удержать на месте лестницу, а другой прижимала Терри к себе.

Я подумала, что схожу с ума. Я не могу туда подняться! Нам нужна помощь… Я уже открыла рот, собираясь сказать Лили, что надо вызывать пожарных, но не посмела. Я не хотела, чтобы она отпустила лестницу.

Ну и что тогда? Что я буду делать, когда окажусь наверху? Я не могу унести Джина силой, и я не могу заставить его спуститься, если он не захочет. Прежде всего его надо успокоить – но судя по тому, как он ревел, это будет не так-то просто.

Я поднялась ещё на пару ступенек и посмотрела наверх. Его маленькие кроссовки были как раз надо мной. И даже под слоем песка было видно, как побелели от напряжения руки, стиснутые на боковинах лестницы. Джин распластался по лестнице, словно приклеенный.

Ещё две ступеньки – и я вплотную под ним. Оставалось молиться, чтобы он не дёргался, ведь тогда мы оба рухнем вниз.

– Послушай, Джин, – начала я. – Я придумала крутую игру, только сначала тебе надо спуститься на землю. Эта игра называется «Саймон сказал!».

– Тупая игра! – И он разревелся ещё отчаяннее.

Я подумала, что он прав, но больше ничего не приходило в голову. Мозг как будто шерстью набили.

– Нет, не тупая, – сказала я. – Просто надо знать, как в неё играть. Потому что выигравшему полагается приз. Если я говорю «Саймон сказал!», ты выполняешь всё, что услышишь после этого. Если я не говорю «Саймон сказал!», то ничего не делаешь. А потом получаешь приз.

– К-какой приз? – Его всё ещё трудно было понять из-за рыданий, но по крайней мере он начал прислушиваться.

Мне ничего не приходило в голову, но Лили сообразила как раз вовремя.

– Рожок с мороженым из воздушного шоколада, Джин, – сказала она. – Две порции! Твоё любимое!

Я ткнула пальцем ему в ногу:

– Саймон сказал, опусти эту ногу на ступеньку.

Он не шелохнулся.

– Давай же, Джин, поиграем! – У меня так тряслись колени, что я едва держалась. – Помнишь: две порции, если выиграешь! Саймон сказал…

Медленно-медленно его левая нога опустилась, пока не коснулась нижней ступеньки.

– Отлично, Джин! – закричала Лили. – Ты молодец! – Кажется, она уже готова была удариться в истерику.

И я продолжила:

– Саймон сказал, чтобы ты опустил другую ногу.

Он подчинился, и я спустилась вниз вместе с ним.

– Саймон сказал, чтобы ты переместил вниз обе руки.

Затаив дыхание, я следила за тем, как маленькие кулачки отпустили одну ступеньку и ухватились за следующую. Кажется, у нас получалось!

– Саймон сказал, опустить эту ногу… Саймон сказал, опустить другую ногу… Саймон сказал…

Я оглянулась через плечо и обнаружила, что мы всё ещё слишком высоко. Джин тоже это увидел, и я буквально почувствовала, как он снова застыл от испуга.

– Саймон сказал, чтобы ты опустил вниз обе руки.

На этот раз он не шевельнулся и закричал:

– Мамочка, я боюсь!

Судя по всему, игра подошла к концу.

Я попыталась:

– Джин, опусти эту ногу!

Он не шевельнулся: то ли потому, что не услышал «Саймон сказал», то ли просто так испугался, что вообще ни на что не реагировал. Сейчас это было уже неважно.

– Эй, ты выиграл! – закричала я как можно радостнее. – Ты сейчас получишь приз, Джин! Осталась пара ступенек…

Однако на этом его запас прочности кончился. Он рухнул на меня всей тяжестью, так что мы оба полетели вниз. Лили завизжала, и я лишь успела обхватить его за пояс. На какой-то момент мы зависли в пространстве. А потом я полетела вниз чересчур быстро, потому что мальчик добавил мне своего веса. И я не успела ни за что ухватиться и просто грохнулась на землю. И если бы Лили не подхватила Джина на лету, он бы упал прямо на меня.

Я была так счастлива снова оказаться на твёрдой земле, что какое-то время просто наслаждалась этим чувством надёжности (вместе с грязью и камнями). Лили сжимала в объятиях детей, не зная, то ли наказывать их, то ли утешать.

– Чтобы никогда больше так не делали! – грозно промолвила она. – Понятно вам? Если бы София не заметила, что вы пропали…

– Мы не пропали! – заявил Терри. – Мы пошли подниматься на гору.

– И я поднялся! – подхватил Джин. Он уже был вполне счастлив и горд собой. – Я был храбрецом.

– Это София была храбрецом, и будь добр это запомнить, юноша! – сказала Лили. – Мог бы её поблагодарить.

Джин упрямо уставился на свои кроссовки.

– Давай, скажи ей спасибо, – посоветовал Терри. – И нам сразу дадут мороженое.

Из дома донёсся горестный вой.

– Микки! Я присмотрю за ним. – И я поспешила на кухню, радуясь предлогу смыться. Не хотелось, чтобы Лили начала задавать вопросы, почему это мне приспичило заглянуть в песочницу как раз в нужный момент. Ни к чему мне были эти вопросы.

Остаток утра был очень спутанным, но весёлым и громким. Наверняка остальные посетители кафе-мороженого вздохнули с облегчением, когда мы наконец оттуда ушли, но нас это не волновало. Наверное, для нас важнее было как можно скорее отвлечься от того, что случилось утром – и чем более шумным становился день, тем лучше.

Пару раз я чувствовала на себе взгляд Лили: наполовину радостный, наполовину изучающий. Только бы сошло с рук, только бы сошло! Мы уже стали семьёй, и я не хотела, чтобы это разрушилось. Ну хотя бы не так быстро.

– По-твоему, я толстуха, – сказала Чарли.

Она старалась, чтобы это прозвучало как шутка, однако вышло не очень удачно – скорее как жалоба. И судя по всему, Рэя это тоже не рассмешило.

– Ну что за ерунда! – воскликнул он. – Никакая ты не толстуха. Я просто предложил тебе вместе прокатиться на великах. Твоя мама придёт не раньше, чем через час, а мне необходимо размяться. Если хочешь, можешь поехать со мной, или оставайся дома.

– Я поеду, – буркнула Чарли.

– Ты вовсе не обязана.

– Но я хочу… Наверное.

Выкатывая велик и следуя за Рэем по Линкольн-стрит, Чарли с досадой размышляла о том, что вот так примерно и проходили все их разговоры. Со дня его переезда она только и делала, что раздражала его каждым словом. А ведь она так хотела, чтобы у неё был отец! И она хотела в отцы его, Рэя Франца! А теперь, когда это случилось, она страдала от страха, что он осуждает каждый её шаг. Наверное, если бы у него была родная дочь, она была бы стройной красоткой и добивалась успеха во всём, за что бы ни бралась, особенно в спорте.

– Поднажми, Чарли! – Он с лёгкостью ехал впереди неё. – Давай-ка пропотеем! – Как будто Чарли и без того не задыхалась уже после первых ста метров!

Они заложили вираж на углу и оказались на гравиевой дорожке. Рэй махнул рукой, мол, следуем через поле, в сторону Замка.

– Замок Грэндалл, – хмыкнул он. – До сих пор в голове не укладывается…

Крутой поворот не позволил услышать окончание фразы, но Чарли и без того знала, что он имел в виду. Она слышала его разговор с мамой: Рэй считал, что Уилл совершает ужасную ошибку, и все они должны постараться отговорить его от этой авантюры. И хотя мама предпочитала отмалчиваться, Чарли чувствовала, как она встревожена.

Она нарочно притормозила так, чтобы не продолжать разговор. Она хотела защитить дядю Уилла, но в то же время была бы только рада, если бы он выбросил из головы Замок Грэндалл. Раскачивающаяся тень колыбели не шла у неё из головы. Она даже приснилась Чарли недавно. И Чарли отлично помнила ощущение угрозы, исходившее от того медленного, неотвратимого движения.

Рэй свернул на озёрную дорогу и притормозил, поджидая её. Дальше вдоль берега стояли летние домики, перед ними раскинулась широкая полоса белёсого песчаного пляжа.

– Зачем кому-то тащиться в аквапарк, если можно прекрасно искупаться прямо здесь? – громко спросил Рэй. Он остановился полюбоваться озером, и Чарли встала рядом.

– Мы могли бы приезжать сюда поплавать, – заметил он. – Ты умеешь плавать?

– Немного, – ответила Чарли. – По-собачьи.

– Мы это исправим, – заверил Рэй. – Каждый человек обязательно должен уметь плавать.

Чарли стало жарко, как будто она оказалась под полуденным солнцем, но тут же Рэй испортил момент, добавив:

– Может, та новая девочка, которая приехала к Уиллу и Лили – кажется, её зовут София? – тоже была бы не прочь поплавать с нами.

– София, – кивнула Чарли. – И я понятия не имею, любит ли она плавать.

– Спросить не помешает. – Рэй пожал плечами и снова сел на байк. – Наверное, ей одиноко.

– Да с чего ей будет одиноко? – возмутилась Чарли. – Там целый день толпа народу.

Рэй не ответил, и они долго ехали в молчании. «Ну вот, теперь он считает меня злюкой. Наверняка вообразил, что мы непременно должны стать задушевными подругами только потому, что живём на одной улице».

– Я не нравлюсь Софии, – призналась она уже возле самого дома.

– Откуда ты знаешь? – Рэй удивлённо посмотрел на Чарли.

– Знаю, и всё. Она считает, что я тупая.

Девочка убежала в дом, чтобы не слышать новые вопросы, и терзая себя мыслями о том, что велосипедная прогулка закончилась так же глупо, как и началась.

На обед были любимые Чарли спагетти с тефтелями. Рона рассказывала про автобус с японскими туристами, остановившийся у ресторана по пути на Миссисипи. Между собой туристы говорили на японском, но все знали английский, особенно слова гамбургер и картошка фри, потому что у них тоже есть «Макдоналдс». В ответ Рэй рассказал о прогулке и о том, какое красивое у них озеро. Он вроде бы ожидал, что Чарли тоже добавит что-то от себя, однако она отмалчивалась, уткнувшись носом в тарелку. Едва дождавшись, пока все поедят, она сполоснула тарелки, поставила в посудомоечную машину и удрала на крыльцо.

Она застала Дэна посреди улицы, он как раз спасал мячик, брошенный близнецами. При виде Чарли он вернул мяч братьям и велел идти играть во двор, а сам уселся рядом с ней на ступеньках.

– Что-то ты сегодня мрачноватая, – заметил он. – Или это наконец проявилась твоя истинная натура?

– На себя посмотри! – фыркнула Чарли. – Ты тоже вчера был хорош!

– Но я ведь уже извинился за вчера, – сказал Дэн. – Когда я увидел тот древний сарай и представил, сколько денег мы на него угробим… – Он замолк и лукаво глянул на Чарли. – По крайней мере, я не терял ключи на полу, – сказал он.

– Ничего смешного! – воскликнула Чарли в сердцах. – Я не просто так не стала возвращаться.

– Не просто так?

– Ты всё равно не поверишь. Это слишком странно.

– А ты попробуй объяснить. – Он уселся поудобнее, выпрямив длинные ноги.

Чарли замялась. Она лопалась от желания с кем-то поделиться тем, что увидела в гостиной Замка, но так до сих пор и не решилась. Взрослые поднимут её на смех и скажут, что у неё разыгралось воображение. А Рэй ещё вдобавок подумает, что она совсем глупая.

– Обещай, что не скажешь ни Рэю, ни маме, – наконец сказала она. – Честно обещай.

– Ладно.

Чарли перевела дух.

– Я была внутри, и там было страшно, но я всё равно зашла в одну из комнат… – И тут её прорвало: тень на стене… момент, когда тень покачнулась, как будто что-то её толкнуло… паника, из-за которой она потеряла ключ и убежала.

Наконец она замолчала и посмотрела на Дэна: смеётся или нет?

– Это правда! – с чувством сказала Чарли. – И тебе лучше мне поверить!

– Ладно, – кивнул Дэн. – Но только папе об этом ни слова! Он ещё сильнее захочет купить эти руины, как только узнает, что там есть что-то сверхъестественное.

– Ясное дело. – Чарли вспомнила, как дядя Уилл объяснял, что людям нравится ночевать в домах с привидениями. – Но работать там я не смогу, – горестно заявила она. – Просто не заставлю себя снова туда пойти. И что я скажу ему, когда он меня попросит?

– Скажи, что тебе некогда.

– Да кто поверит, будто мне некогда! Мама считает это моей святой обязанностью, а Рэй твердит, что мне полезно двигаться.

– И он прав! – поддел её Дэн и рассмеялся, получив чувствительный толчок под ребра. – Послушай, – он неожиданно стал серьёзным. – Если хочешь, я мог бы сходить туда с тобой завтра после работы. Вдруг мне удастся понять, что ты увидела?

Чарли с сомнением поморщилась.

– Да ладно, не сомневайся! – подбодрил Дэн. – Если мы не пойдём, ты так и будешь трястись от страха. На пустом месте!

Ну вот, так она и знала. Этот умник Дэн воспринял её рассказ как глупые детские выдумки. Но с другой стороны, он ведь предложил ей пойти вместе. Чарли понимала, как ему не хочется иметь ничего общего с Замком.

– Ну? – Видя её нерешительность, он ехидно улыбнулся. – А то смотри, позову с собой Софию Молчунью, если ты не пойдёшь! Спорим, она разгадает эту загадку в два счёта!

Только этого не хватало!

– Я пойду, – пообещала Чарли, с трудом сдерживая дрожь. – Только ты и я.

За следующие двадцать четыре часа Чарли меняла решение идти или не идти в Замок двадцать четыре раза. Она-то знала, что видела там то, что видела. Так зачем снова испытывать этот ужас? Тем не менее, если бы Дэну и правда удалось найти объяснение жуткой тени, у неё стало бы намного легче на душе.

Она всё ещё спорила сама с собой, когда длинная фигура кузена показалась на углу Линкольн-стрит.

– Я посмотрю, не оставил ли папа ключ, – кинул он на ходу, – а ты жди здесь.

В душе у Чарли затеплилась надежда. Хоть бы дядя Уилл забрал ключ с собой! Тогда они не смогут сегодня туда пойти, и Дэн не сможет позвать с собой Софию. Скрестив на удачу пальцы, она не спускала глаз с крыльца Грэндаллов, пока Дэн не появился там и не махнул, чтобы она шла следом за ним.

– Пройдём у нас на задах и через поле, – сказал он, когда Чарли поравнялась с ним. – Никто не заметит. Мамы нет дома, а София с малышнёй играет в подвале. Судя по шуму, у них там футбольный матч.

Они продирались через заросли в дальнем конце двора.

– Куда ты так несёшься? – не удержалась Чарли. – До темноты ещё полно времени.

Дэн встал так резко, что она чуть не врезалась ему в спину.

– Слушай, я обещал, что сделаю это, и я делаю, – сердито сказал он. – Но мама оставила записку, чтобы я занялся детьми, как только вернусь с работы. Она не хочет, чтобы София подумала, будто мы делаем из неё няню!

Опять эта София! Чарли уже готова была сказать Дэну, что он может никуда и не ходить, если ему так трудно, но тот уже умчался вперёд, не давая ей шанса.

На дальнем краю поля они направились в проулок между домами, не обращая внимания на любопытный взгляд женщины, половшей огород. Пока Дэн возился с ключом, Чарли оглянулась: настырная тётка не поленилась проследить за ними, обойдя вокруг дома.

– Она решила, что мы взломали замо́к, – пробормотала девочка.

– Ну и что? – фыркнул Дэн. – Спорим, ей нет до этого дела? Скорее наоборот – она была бы только рада, если бы мы спалили эту развалюху. Думаешь, много радости в том, чтобы любоваться на неё каждый божий день?

Он решительно толкнул дверь, и ребята шагнули в сумеречное фойе.

– Вон там, – прошептала Чарли и показала на голую стену напротив окон. – В центре.

– Ну, сейчас там ничего нет, – сказал Дэн. – И нет ничего такого, что вообще могло бы отбрасывать тень! Тут пусто!

– Погоди, – Чарли прикусила губу. – Тени не было с самого начала, когда я посмотрела на стену в первый раз. Она просто… появилась.

– Ты её вообразила. – Дэну явно всё это надоело. – Твоя проблема в том, что ты хочешь увидеть призрак.

– Неправда! – возразила Чарли. – Может, я и хотела когда-то, но только не теперь. А кресло у камина, – с испугом заметила она. – Оно другое.

– Какое другое?

– Не знаю, – призналась она. – Просто оно изменилось с первого раза, когда я здесь была, и всё тут.

– Может, хватит уже?! – простонал Дэн. – Чарли, мы зря теряем время. Либо ты искренне стараешься сама себя напугать, либо… – он замялся, – тебе правда хотелось бы всё лето проваляться с книжкой под деревом вместо того, чтобы помогать здесь. – Он покраснел, увидев, как исказилось её лицо, но тем не менее продолжил: – Это не сработает, ты же понимаешь. Папа выложит за привидение последние деньги, а твои родители – и особенно Рэй – велят тебе перестать фантазировать и заняться делом.

– Но я не фантазирую! – От злости Чарли даже говорила с трудом. – Не думай, будто ты всё знаешь! Я видела эту тень, что бы ты ни говорил…

Она замолкла. В доме послышался ещё чей-то голос.

– Эй! – окрикнул Дэн.

Они вернулись в фойе и посмотрели вверх, на лестницу. Приглушённое бормотание не прекратилось. Это был женский голос, повторявший какую-то детскую считалочку, вроде той, под которую Чарли прыгала через скакалку.

– Я же говорила! – произнесла она одними губами Дэну, но тот лишь нетерпеливо мотнул головой.

– Не глупи, какой это призрак? Кто-то забрался в дом – может, бродяга. Спряталась здесь, и никто не заметил.

– Но почему она поёт?

– Наверное, решила, что так нас проще напугать, – прошептал Дэн. Он уже поднимался по лестнице. – Эй, этот номер не пройдёт!

– Со мной пройдёт, и ещё как! – возразила Чарли. – Кто бы она ни была, голос реально странный. А что, если у неё пистолет или нож? Пойдём отсюда! Давай позвоним от вас в полицию, – она потянула Дэна за рукав, но он стряхнул её руку.

– Беги, если хочешь, – сказал он. – Пока полиция приедет, она десять раз смоется, и мы так и не узнаем…

Настоящая она или нет, додумала за него Чарли. Дэн вовсе не был уверен в своей правоте, как бы ни старался показать обратное.

На последних ступеньках они остановились и прислушались. Здесь была достаточно просторная площадка, чтобы служить в будущем небольшой гостиной. В обе стороны уходили коридоры: часть комнат была открыта, часть закрыта.

Здесь голос был громче.

– Туда, – прошептала Чарли.

Неужели ей одной это пение кажется потусторонним, скорее эхом настоящего голоса?! Она покосилась на Дэна: он в тревоге широко распахнул глаза.

Ребята двинулись по коридору, заглядывая в каждую комнату. За исключением старого комода в одной комнате и сломанного кресла-качалки в другой, смотреть было не на что, кроме пыльного пола и покрытых плесенью отстающих обоев. В ванной комнате стояла огромная облупленная ванна, и была ещё одна приоткрытая дверь – скорее всего, в кладовку. С каждой проверенной комнатой у Чарли всё быстрее билось сердце: пение делалось громче.

– Это здесь. – Дэн кивнул на закрытую комнату в конце коридора. – Больше ей быть негде.

Тут ребята услышали ещё и тихое агуканье.

– Ого, у неё ребёнок! – прошептала Чарли. – Она принесла сюда ребёнка.

Может, Дэн все-таки прав: какая-то бездомная забралась в Замок… мать, нуждающаяся в помощи… ей нечего бояться…

Пение прекратилось, и зазвучал смех. Чарли пришлось напомнить себе, что это нормально: матери смеются со своими малышами, они поют и смеются… но только не так. Смех вонзался в уши, как пронзительный птичий крик. Чарли охнула: ребёнок заплакал.

Последняя дверь была закрыта не плотно. Дэн пинком распахнул дверь, и в тот же миг смех и плач прекратились.

Чарли в нетерпении заглядывала ему через плечо.

– Где они? – прошептала она. – Где ребёнок?

Дэн удержал дверь распахнутой, и ребятам стала видна вся комната. Здесь было пусто, лишь у стены стояла кровать. На старом тюфяке валялось странным образом скомканное одеяло.

– Никого. – Дэн всё ещё с трудом переводил дыхание. – Здесь ни одной живой души!

Чарли больше не выдержала: повернулась и понеслась назад, кубарем скатившись по лестнице к входной двери. Она не смела оглядываться, чтобы проверить, идёт ли за нею Дэн, пока не услышала, как в замке повернулся ключ.

Только на середине поля девочка успокоилась настолько, что смогла перейти на шаг. Дэн поравнялся с ней и шёл, засунув руки в карманы.

– Я, конечно, говорил, что не собираюсь там задерживаться, но не думал, что ты воспримешь это так буквально, – сухо заметил он. – Никогда не видел, чтобы ты так бегала.

– Значит, ты не испугался так, как я, – сердито парировала Чарли. – Или вообще решил, что в той комнате была настоящая женщина с настоящим ребёнком. Спряталась в гардеробной или что-то в это роде!

– Там не было гардеробной, – возразил Дэн. – Ты что, не видела? Этот дом строили в те времена, когда люди держали вещи в шкафах! Кстати, ещё один пункт из списка, если папа соберётся покупать мебель.

– Но он не будет покупать мебель, – возразила Чарли. – Если только мы расскажем ему…

– Мы ничего ему не расскажем, – отрезал Дэн. – По крайней мере, это буду не я. Какого чёрта?! Если и есть причина, способная заставить его ещё больше вложиться в Замок, это привидение. Представляешь, какую он выдаст рекламу: «Ночлег и завтрак, привидение гарантировано! По штуке на гостя!»

– Но он же хочет, чтобы я ему помогала! – вырвалось у Чарли со стоном. – Я не могу там работать!

Дэн лишь прибавил шагу.

– А не могли они спрятаться за дверью? – вдруг спросила она. – Та женщина с младенцем? Там хватило бы места?

– Нет, не хватило бы, – мрачно заявил Дэн. – Может, кто-то нарочно это всё подстроил – не знаю. – И тут, словно прочитав её мысли, он убил последнюю надежду на помощь взрослых. – Надеюсь, тебе хватит ума не рассказывать тёте Роне. Даже если она согласится помочь – например, скажет папе, что не разрешает тебе этим летом работать – потом обязательно проболтается Рэю. И я слишком хорошо представляю, какими словами он называет тех, кто верит в привидения.

Происшествие с «горным восхождением» близнецов Дэн назвал Посвящением Грэндаллов. Он добавил, что таков стиль жизни их семьи: из огня да в полымя, особенно что касается папы. Если это правда, значит, они должны понимать, что Уилл – опасен. Вот только ни они, ни я пока не знали, в чём конкретно проявится эта опасность. И я по-прежнему ждала новых сигналов.

Со мной тоже случилась парочка Посвящений Грэндаллов – по счастью, не связанных с опасностью. Просто милые воспоминания, которые я увезу с собой, если придётся уехать через неделю или через месяц. Куда бы то ни было. Вчера, когда я позвала Микки и протянула руки, он успел сделать три или четыре шага, прежде чем плюхнулся на четвереньки! А ещё вчера я обнаружила, что Лили накинула на мою постель покрывало, вышитое вручную её мамой. Я не поверила глазам. Если бы у меня осталась хоть какая-то мамина вещь, я берегла бы её как величайшее сокровище.

И ещё сегодня. Я почему-то проспала всю утреннюю суету, а когда спустилась на кухню, Лили, Уилл и малыши уже заканчивали завтракать. Там пахло коричными рулетами – и вот странно – этот запах напомнил мне про маму. Вообще-то я совсем её не помню, но в тот момент чувство было такое, будто я что-то вспомнила.

Наверное, это отразилось на моём лице, потому что Уилл заметил:

– Эй, София улыбается! – Как будто для него это действительно было важно.

А Дэн пододвинул ко мне блюдо с рулетами и сказал:

– Хватай, не зевай. Тебе ещё повезло, что эти чудовища хоть что-то оставили.

– Я не чудовище! – тут же заголосил Джин. – Я съел только два! Это Терри слопал сразу три с половиной!

– Нет! – возмутился Терри.

И близнецы моментально сцепились. Микки расплакался.

– Дети, как вам не стыдно! – укорил их Уилл. – Вы же напугали малыша!

– Он просто хочет, чтобы ему сменили пелёнку, бедняга! – Лили рассмеялась как ни в чём не бывало. – Давай, страдалец, иди сюда! – Она поднялась с малышом на руках и с такой любовью окинула взглядом всё это побоище, словно ничего не видела прекраснее. Дэн выразительно закатил глаза и сказал:

– Слава богу, мне пора идти на работу!

Отчего Лили рассмеялась ещё громче. Они рука об руку вышли из кухни, и я услышала, как Лили говорит Дэну:

– Когда ты был в их возрасте, вёл себя не лучше. А посмотри на себя теперь! – И было понятно, что в её глазах он абсолютно безупречен, как и остальные её дети.

Увидав, что аудитория сократилась до меня и Уилла, близнецы притихли. Потом Терри улыбнулся, моментально сделавшись похожим на ангелочка, и сказал:

– Давайте играть в прятки. Будет весело.

– Ладно, – сказала я, – но я сначала позавтракаю. – И тут же улыбки как не бывало.

– Не ты, София, а папа! – возразил Терри. – Мы хотим с папой!

– Хорошо. – Уилл почувствовал себя польщённым. – Но не больше десяти минут. Вы идите во двор и ждите, пока София вас не позовёт, – и он подмигнул мне так искренне, словно игра в прятки нравилась ему не меньше, чем близнецам.

Близнецы выскочили через заднюю дверь – и ты не поверишь, что случилось потом. Уилл скинул туфли и бесшумно прокрался в кладовку, длинную узкую комнату без окон, всю уставленную шкафами и полками до потолка. И вот он посмотрел на эти полки, а потом залез на среднюю. И стал проворно снимать с верхней полки коробки и банки.

– Я мечтал проделать это с нашей последней игры, – прошептал он. – Вот увидишь, близнецы с ума сойдут!

Честно говоря, я уже сошла с ума, просто глядя на него. А он тем временем успел растолкать по углам сгруженную наверху кучу коробок и банок. Что бы сказала Лили, если бы увидела? Или моя прапрабабушка, или миссис Вагнер? И вообще – зачем он это делает?

И очень скоро я это узнала. Опустошив верхнюю полку и опираясь на какой-то ящик, он подтянулся и умудрился втиснуться наверх. Каким-то невероятным образом он растянулся на полке во весь рост – только торчали коленки в синих джинсах.

– Так, София, – сказал он. – Теперь можешь их позвать!

Лили с Микки на руках вошла на кухню одновременно с близнецами: они влетели со двора и закружили по дому. Обшарили все пространства под столами, заглянули в туалет, проверили столовую и понеслись наверх, грохоча за десятерых.

– Ой-ой, не иначе, как прятки… – Судя по всему, Лили уже знала, чего следует ожидать. – Где же…

Я подумала: сейчас будет взрыв. Я кивком показала на кладовку и затаила дыхание.

При виде беспорядочно сваленных коробок и банок её глаза широко распахнулись.

– Ох, Уилл, – простонала она, и Уилл тут же выглянул со своей полки. Он был чрезвычайно доволен собою. –   Ты совсем с ума сошёл! – воскликнула она, а потом хихикнула.

Он шикнул на неё и снова спрятался, потому что близнецы уже грохотали вниз по лестнице. Их рожицы раскраснелись от восторга.

– Горячо или холодно? – потребовал подсказок Джин. – И если папа в подвале, это нечестно!

– Горячо, – сказала Лили. – Особенно горячо у тебя, Терри. Ой, так горячо, просто жжёт!

Джин ринулся в кладовку, снеся с дороги Терри.

– Его тут нет! – закричал он. – Здесь никого нет, мам! Ты неправильно сказала…

– Вот он! – Терри показал на ноги Уилла, свисавшие с полки. –   Я нашёл! – заорал он. – Вот он где!

Длинные ноги Уилла спустились вниз. Ступни в носках дергались, как у марионетки, пока не нащупали ящик.

– Вы оба меня нашли! – крикнул он. – Пара крутых детективов! – он мигом оказался на полу, сгрёб в охапку близнецов и усадил обоих к себе на плечи. Наградил нас с Лили победоносной улыбкой и прошествовал во двор, ловко пригнувшись на пороге, чтобы ребята не задели головами притолоку.

С их уходом на кухне воцарилась неловкая тишина. Лили усадила Микки в его стульчик и вытащила из-под стола забытые туфли Уилла. Подмётка одной туфли оказалась дырявой.

– Ты только посмотри, – она устало покачала головой. – Он давно должен был отдать их в ремонт. Сколько раз ему говорила, но ему всё некогда.

– Я расставлю всё обратно по полкам, – сказала я. – Это недолго.

Лили так смутилась, будто забыла про устроенный в кладовке кавардак.

– Если тебе не трудно, – сказала она. – Уилл потом и сам бы всё убрал, но… – Её голос затих, а на губах появилась улыбка – чудесная, мечтательная улыбка. – Ты знаешь, София, не это главное. Как ты думаешь, что запомнится Терри и Джину: кладовка, где царит идеальный порядок, или папа, который спрятался на полке? Ты только представь, как они будут смеяться, когда вспомнят об этом лет черед двадцать. И даже, может, расскажут своим детям о том, как весело им было.

Со мной ещё никто никогда так не говорил. Ни Стенджилы, ни Вагнеры, ни другие взрослые, с которыми мне приходилось жить. Они готовы были без конца говорить о работе и деньгах, и наверное, даже иногда могли пошутить, но что-то я не помню шуток.

– Уилл собрался сегодня начать работать в Замке, – сказала Лили. – Он ещё поговорит с тобой, хочешь ли ты помогать – за плату, конечно. Но я хочу быть уверена, чтобы ты поняла: никто тебя ни к чему не обязывает, София. Он увлечён своим проектом и считает, что и все остальные должны разделять его энтузиазм. Я понимаю, что не всегда так получается, но эта увлечённость – одна из вещей, которые я люблю в нём больше всего.

Я ведь уже говорила, что решила отказаться работать в Замке. Мне совсем не хотелось тусоваться там с Чарли. И ещё мне было не по себе от одного вида этого старого мрачного дома. Я боялась за Уилла. Да, всё было именно так, но почему-то в тот момент показалось неважным. Наверное, со мной тоже случилось что-то вроде Посвящения Грэндаллов, потому что я сказала:

– Всё нормально. Я помогу.

Потому что я захотела чувствовать себя частью их семьи во всех возможных смыслах – пока они мне это позволяют.

– Дядя Уилл сегодня приступает к работе в Замке, – сообщила она. – Он звонил, когда ты спала, и спрашивал, готова ты или нет.

Впервые в жизни Чарли обрадовалась тому, что была записана на приём к стоматологу.

– Но я не могу, – поспешила ответить она. – Я должна быть у доктора Джедера, ты же помнишь?

– Может, тогда после обеда? – предложила мама. – Ты могла бы появиться там хотя бы на пару часов? Просто чтобы Уилл видел нашу поддержку.

– А мы действительно хотим его поддержать? – вмешался Рэй, глядя на них поверх утренней газеты. – Насколько я могу судить, он совершает самую большую ошибку в жизни. – И тут же испортил своё выступление, добавив: – Но тебе необходимо хоть чем-то заняться этим летом, Чарли. С этой точки зрения помощь Уиллу всё же лучше, чем ничего.

– София там тоже будет, – сказала Рона. – Вдвоём работать веселее.

Они все ополчились на неё: мама, Рэй, дядя Уилл, даже мисс София Совершенство, готовая помогать дяде Уиллу в пику его родной племяннице, пытающейся прикрыться визитом к врачу!

– У меня от этого дома мурашки по коже! – не удержалась Чарли. – Он жуткий!

Маму это признание явно застало врасплох, а Рэй насторожился.

– Жуткий? – Он так повторил это слово, как будто слышал в первый раз. – Чарли, милая моя, сколько тебе лет? Ты что, действительно считаешь, что любой старый дом обязательно жуткий?

– Нет, не любой! – начала она. Но под осуждающим взглядом Рэя все слова вылетели из головы. – Спросите Дэна, – вспомнила она. – Мы слышали голоса наверху, и я видела тень…

– Только не это, – Рэй покачал головой. – Я больше не хочу об этом слышать.

– Хотя бы попытайся, милая, – сказала Рона. – Ты же любишь дядю Уилла…

– Любовь тут ни при чём. – Рэя не так-то легко было сбить с толку. – Ты знаешь, что я считаю этот так называемый Замок дохлым номером, но по крайней мере это даст Чарли хоть какую-то цель. Меня беспокоит то, как она целыми днями валяется перед телевизором или с книжкой. Ей нужно двигаться. – Отчим хлопнул в ладоши и улыбнулся. – Конец лекции, – закончил он. – Чарли, тебя подвезти к врачу?

– Спасибо, я на велике. Чтобы двигаться. – Она была уверена, что «лекция» возобновится, стоит ей сесть в машину.

После двух часов дня все отговорки иссякли, и Чарли направилась в Замок – по самому длинному маршруту. Выехав на озёрную дорогу, она увидела дядю Уилла во дворе перед домом: он собирал банки из-под газировки и пакеты из-под чипсов в два больших мусорных мешка, которые тащил за собой. При виде племянницы он бросил мешки и стал махать ей.

– Давай я помогу! – крикнула она. Уж лучше копаться в мусоре, чем соваться внутрь.

Но дядя Уилл покачал головой:

– Я тут сам управлюсь, а потом буду стричь траву, – сказал он. – София там всё моет. Пол надо будет перекрасить, но сначала придётся навести чистоту, – он с гордостью оглянулся на Замок. – Ты только представь, какая будет красота, когда все эти окна засверкают чистотой, Чарли. Я собираюсь посадить по бокам от крыльца цветы и декоративные кусты. Ты и глазом мигнуть не успеешь, как сюда выстроится очередь из инвесторов. Это ведь замечательно!

Чарли честно постаралась представить Замок глазами дяди Уилла. Когда он чувствовал вдохновение, то мог убедить в чём угодно – если бы ещё забыть о том, что говорили о Замке Рэй и Дэн.

– Там в холодильнике на кухне газировка, – крикнул он вслед Чарли, поднимавшейся по ступенькам. – Не отказывай себе ни в чём!

Тяжёлая парадная дверь заскрипела и отворилась. Чарли шагнула внутрь и со страхом взглянула на лестницу.

– Я только начала мыть пол, – София возилась в столовой. Судя по её виду, она отлично понимала, как напугана Чарли, и относилась к этому, как к детскому капризу. – На кухне есть ещё одна швабра и ведро.

Командирша! Бурча себе под нос, Чарли прошла по коридору до просторной старомодной кухни. Но она не могла не признать, что мама была права: было легче находиться в Замке, зная, что ты не одна – пусть даже рядом будет София.

В коробке с прочими необходимыми для уборки вещицами Чарли нашла чистящее средство и вскоре драила мыльным раствором пол в гостиной. Она мыла пол впервые в жизни и не была уверена, правильно ли всё делает. Наверняка, если для этого и были какие-то правила, София все их знает. То и дело Чарли смотрела на стену напротив окон: не появится ли снова тень колыбели? Она почти хотела, чтобы появилась – пусть София тоже полюбуется. Может, тогда она не будет так смеяться над теми, кто верит в призраков.

Так протянулось около получаса. Чарли пошла на кухню вылить грязную воду. На обратном пути в коридоре её встретила София.

– Тебя дядя зовёт, – сказала она.

Чарли оставила ведро и поспешила наружу, радуясь предлогу покинуть дом. Дядя Уилл высунулся из окошка своего пикапа.

– Детка, а ну-ка глянь туда! – крикнул он. – Второй этаж, четвёртое окно!

Чарли проследила, куда он показывает. У неё сердце ушло в пятки при мысли о том, что она может там увидеть, но окно было совершенно пустым.

– Как тебе это нравится! – воскликнул дядя Уилл. – Их тут десятки!

Чарли присмотрелась. Окно облепили насекомые.

– Осы! – сообщил дядя Уилл. – Только что их заметил. Я еду в город за мешками для мусора и цветами и прихвачу спрей от насекомых. А ты пока сбегай наверх и проверь, есть ли там ещё гнёзда.

– Наверх? – У Чарли захватило дух. – Я… я не могу…

– Не можешь? – Дядя Уилл удивлённо посмотрел на неё. – Чарли, ты хорошо себя чувствуешь?

Она замялась. Ещё секунда – и он подумает, что ей плохо, и отправит домой. Он скажет об этом маме. Мама скажет Рэю. Вся семья узнает, что она отказалась подниматься наверх, и пожелает узнать, почему.

– Ладно, – хрипло выдавила Чарли и побежала обратно в дом, пока не пришлось отвечать на новые вопросы.

– Он хочет, чтобы я поискала осиные гнёзда, – сказала она Софии. – Наверху.

– Ты что, боишься ос? – София явно что-то почувствовала. – Они не тронут, если к ним не лезть.

– Да не боюсь я ос! – Вот теперь Чарли действительно стало нехорошо.

– Ну ладно.

Ещё бы! Чудесная, отважная София не боится ос – а заодно и привидений! Чарли смотрела на лестницу перед собой и не могла заставить себя подняться.

– Давай я тоже пойду, – как-то внезапно София оказалась рядом. – Я ещё не была наверху.

Чарли перевела дух. Ей пришлось поторопиться, чтобы успеть за Софией. На площадке София повернула было направо, но Чарли схватила её потной рукой.

– Не туда! – прошептала она в ужасе. Только бы не услышать снова это пение! – Нам в другую сторону, четвёртое окно с того конца.

Они вместе пошли по коридору, заглядывая в распахнутые двери. В каждой комнате было по два окна, от которых на пыльный пол ложились прямоугольники солнечного света. В третьей по счёту комнате девочки увидели насекомых, сновавших между оконными рамами.

София направилась к окну:

– Да, там гнездо. Ух, и большое! Хочешь посмотреть?

– Нет! – сказала Чарли. – Я скажу дяде Уиллу. – И она поспешила обратно, не сводя глаз с закрытой двери в конце коридора.

Только добравшись до парадного входа, Чарли сообразила, что осталась одна. София всё ещё торчала на лестничной площадке и оглядывалась, сосредоточенно хмурясь.

– Ну что? – спросила Чарли. – Что ты там увидела?

София встряхнула головой, как будто очнулась от сна. И посмотрела вниз на лестницу.

– Ничего я не увидела, – сказала она. – Что тут можно увидеть?

Чарли донимала меня всю дорогу от Замка. Я старалась идти как можно быстрее, но она готова была бежать вприпрыжку, чтобы не отставать.

– Ты же видела что-то там, наверху? Что это было? Почему у тебя было такое странное лицо?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – отвечала я, однако она не поверила. А значит, могла втянуть меня в неприятности точно так же, как это сделала Линда Вагнер.

– Как по-твоему, что я должна была там увидеть, кроме пыльного коридора? – Я постаралась, чтобы это прозвучало как шутка.

– Призрака, – ответила она. – Спорим, ты увидела призрака?

– Я не видела призрака, – отрезала я. – Да что с тобой, скажи на милость? Ты же только навредишь своему дяде, если будешь рассказывать всем и каждому, что там водятся привидения. Он без ума от этого места – если ты до сих пор не заметила.

– Дяде Уиллу на это плевать, – отвечала она. – Дэн говорит, что дядя Уилл только обрадуется, потому что люди будут готовы раскошелиться за ночь в доме с привидениями.

И я подумала, что скорее всего так и есть. Дядя Уилл будет счастлив получить в виде бонуса призрака. Но в то же время он не обрадуется, если кто-то скажет ему, что Замок Грэндалл – опасное место.

Он возмутится:

«С чего это ты взяла, София?»

А я отвечу:

«Когда я поднялась на второй этаж, у меня возникло такое же чувство, как в Сакраменто, в тот день, когда загорелась моя школа…»

И он удивится:

«Что ты хочешь сказать?»

И мне придётся ответить…

Я больше не желала об этом думать. О том, как он будет смотреть на меня и думать, что за ненормальная поселилась у него под крышей. О том, как будет смотреть на меня Лили – и думать что-то вроде: с какой стати эта чокнутая неблагодарная девчонка не даёт моему Уиллу быть счастливым?

– Слушай, оставь меня в покое, – сказала я. – Терпеть не могу истории про привидений! – Мы уже дошли до зарослей на задах участка Грэндаллов. Я постаралась как можно скорее подняться на заднее крыльцо, пока она опять не прицепилась ко мне с вопросами.

Я надеялась, что мне удастся скрыться у себя в спальне и подумать, но не тут-то было. Лили стояла на кухне, помешивая одной рукой томатный соус, а другой пытаясь поймать Микки, топтавшегося рядом. Я кинулась вперёд и едва успела подхватить его, не дав упасть.

– Как всегда, София вовремя пришла на помощь, – заметила Лили. – Милая, у тебя усталый вид. Неужели Уилл заставил вас так много работать?

– Ничего подобного! – Я сделала пируэт с Микки на руках, чтобы показать, что всё в порядке.

– Я думала, что к этому времени Уилл уже будет дома, – сказала она, со смехом наблюдая за нами. – Мы сядем за стол, как только он вернётся.

Я сказала, что ему пришлось поехать в город за спреем, чтобы уничтожить осиные гнёзда в Замке.

Она кивнула и выдала нечто совершенно неожиданное:

– Представь себе, я ещё ни разу там не была. Конечно, мы все эти годы ходили мимо, но теперь, когда мы стали владельцами, и мне следовало бы побывать там и всё увидеть…

– Так почему же вы ещё не сходили? – спросила я.

– Ну, – она принялась с удвоенным усердием помешивать соус. – Я подумала, что это место сейчас далеко не в лучшем виде, и Уиллу не пойдёт на пользу, если он поймёт, что я это заметила. Иногда я действительно вижу всё с тёмной стороны, и это очень неприятно. Поэтому я предпочитаю не вмешиваться. Уилл знает, что надо делать… и он очень работящий… он… – Она отвернулась от плиты, и мне показалось, что она плачет. Но скорее всего мне это просто показалось, потому что она тут же улыбнулась и сказала: – Уилл управляется с тем, чтобы содержать эту чудесную семью, а я забочусь о доме. И нам обоим нравится такое положение вещей.

Я посадила Микки в стульчик и принялась расставлять на столе тарелки. Как ей удаётся так верить в то, что Уилл всё делает правильно, когда я точно и безусловно знала, что он НЕПРАВ? Однако ещё хуже было то, что он мог ошибаться, но никогда не признавался бы в этом, даже самому себе. И это делало его опасным.

Я думала о Замке во время завтрака и во время войны летающих спагетти, затеянной близнецами. Я не могла остановиться. Первый этаж был пугающим, но второй ещё хуже. Я не видела наверху привидений, несмотря на уверенность Чарли. Я ничего там не видела. Я просто знала, что не останусь на ночь ни в одной из этих комнат, даже за миллион баксов.

Когда на следующее утро мы с Уиллом вышли из дома, Чарли уже сидела в его пикапе. Она пристально посмотрела на меня, но я сделала вид, что не заметила.

– Ну, девушки, у вас сегодня короткий рабочий день, – сообщил Уилл. – Вы не против взяться за кухню? Я надеюсь через недельку пригласить к нам парочку толстосумов – пусть полюбуются, какую красоту можно навести в нашем Замке. А вы пока сделайте, что успеете, до одиннадцати – я слышал, у вас на сегодня есть планы.

– Какие планы? – удивилась я.

Уилл посмотрел на Чарли, но та сделала вид, что очень занята ремнём безопасности. Наконец она выдала:

– Мама сказала, что у неё выходной, и мы поедем за покупками. Рэй сказал, что мы возьмём тебя с собой.

По тому, как это прозвучало, было совершенно ясно, как она относится к этой идее.

– Я не могу, – тут же возразила я. – Лили, наверное, захочет, чтобы я…

– Лили хочет, чтобы ты отдохнула, – перебил Уилл. – И я тоже. Девочка, нельзя всё время работать. Поезжай и проведи хорошо время.

Я собралась было возразить, что лучше проведу время дома с Микки, но тут пикап налетел на колдобину и так подскочил, что с приборной панели слетело всё барахло, бардачок распахнулся, и оттуда мне на колени плюхнулась книжка.

– Эй, а я совсем про неё забыл! – воскликнул Уилл так радостно, как будто он нарочно въехал в яму. – Агент по недвижимости подарила мне её, когда мы подписали сделку. Это автобиография Уильяма Херндона. Он родился в Замке и прожил там первые два или три года жизни. Она подумала, что мы могли бы прикрепить памятную табличку где-нибудь в гостиной.

– И кто такой этот Уильям Херндон? – вяло спросила Чарли.

Тон у неё оставался таким же унылым, как и минуту назад, когда она сообщила о том, что я приглашена поехать с ними за покупками, но дядя Уилл ничего не заметил.

– Всего лишь бывший губернатор нашего штата, – сказал он. – Как тебе это: губернатор родился в Замке Грэндалл?

Чарли равнодушно пожала плечами. Я тоже не особо обрадовалась. Меня терзали страхи из-за предстоящего дня. Чарли не хотела, чтобы меня пригласили. Я не хотела с ними ехать. Насколько я могла судить, наступал очередной опасный момент, когда я могла сболтнуть лишнего себе во вред.

Когда мы доехали до Замка, Уилл выдал мне ключ, а Чарли – переносной холодильник.

– Лимонад и печенье, – сказал он. – Лимонад я приготовил сам. Сегодня посмотрю, в каком состоянии ставни – смогу ли я их подремонтировать.

Я понимала, что нам так или иначе придётся наводить чистоту в старой кухне, и это не внушало оптимизма. Холодильник отмыть не так уж сложно, и даже газовую плиту – пусть и старую модель на высоких ножках – однако дровяная печь была настоящей проблемой. Даже издали она казалась гигантской липкой лягушкой, присевшей возле стены.

– Что за помойка! – со стоном воскликнула Чарли.

– Давай начнём с холодильника и газовой плиты, – предложила я. – А потом я спрошу у Лили, как нам быть с дровяной печью.

Она не стала спорить, просто принялась наполнять вёдра горячей водой. Потом подошла к холодильнику и пальцем вывела на грязной дверце своё имя. Мы не разговаривали, однако я всё время чувствовала на себе её взгляд.

– Ты никогда не выведешь жир с этой плиты, – наконец заметила она.

Не сразу, но мне удалось снять с плиты газовые конфорки, рассыпая во все стороны пригоревшие крошки.

– Ничего особенного, – сказала я. – Конфорки можно отмыть в раковине, а под ними почистить. У моей прапрабабушки была такая же плита.

Чарли снова занялась холодильником. Я должна была отдать должное – Чарли работала на совесть, вынимая все полки и отмывая их в раковине. Если Уиллу когда-нибудь удастся превратить это место в мини-отель, скорее всего придётся покупать новые холодильник и плиту, но когда мы почистили старые, они стали выглядеть вполне прилично.

Затем пришла очередь буфета: высокого сооружения со стеклянными дверцами. Чтобы добраться до верхних полок, нам понадобилась лестница.

Чарли выпалила:

– Скажу дяде Уиллу! – И понеслась по коридору, как девчонка, сбегающая с уроков.

Минут через пять она вернулась в компании маленького мальчика.

– Стремянку надо привезти из дома, – сказала она. – Дядя Уилл уже поехал. А это Джейк. Мы должны угостить его лимонадом.

– Я помогал, – сказал мальчик. – Подавал ему гвозди и всё такое. – Он взял у Чарли бумажный стаканчик с лимонадом и огляделся. – Большой дом. – Как будто мы сами этого не заметили.

Я спросила, где он живёт, и Джейк кивнул на другую сторону улицы.

– Вон там. В маленьком доме. Вам повезло.

– Это не наш дом, – возразила Чарли, – его купил мой дядя. Мы работаем на него.

– А можно пойти наверх? – спросил мальчик, и она выкрикнула: «Нет!» так громко, что мы с Джейком подскочили.

– Почему?

– Просто нельзя, и всё! – отрезала Чарли. – Дядя не любит, когда тут шныряют всякие малявки.

– Я не всякий – я сам по себе, – возразил Джейк. – И я ничего не сломаю.

– Пей свой лимонад, – велела Чарли. – Внизу можешь гулять сколько хочешь, но если полезешь наверх, я скажу дяде, и ты об этом пожалеешь.

Он поплёлся из кухни по коридору, обеими руками сжимая стаканчик с лимонадом. Чарли старательно не смотрела на меня, и я знала: она боится, что я начну расспрашивать, что там такого необычного наверху. Тут я в первый раз подумала, что у неё может быть своя особенная причина бояться этого дома. До сих пор мне казалось, что ей просто интересно играть в привидения и она хотела, чтобы я – или кто-то – поддержал её игру.

Мы сменили воду в вёдрах и начали отмывать старые стулья, расставленные вокруг стола. Чарли всё время косилась на дверь в ожидании Джейка. И явно с облегчением вздохнула, когда он появился на кухне.

Но теперь он не обратил на Чарли внимания, а прямиком направился к столу, который я оттирала.

– А что там за женщина? – спросил он. Его глаза казались огромными на запачканной мордашке. – Она тоже тут работает? Она у вас главная?

– Какая ещё женщина? – удивилась я.

Чарли издала какой-то сдавленный писк.

– Нет здесь никаких женщин! – воскликнула она. – Не ври!

Джейк сердито посмотрел на Чарли и побежал по коридору, расплёскивая лимонад на каждом шагу.

– А вот и есть! – выкрикнул он уже у парадного входа. Шагнул назад и посмотрел на нас, всё ещё следивших за ним из кухни. – Ну, просто она была здесь только что, – сказал он. – Она сидела в кресле, а ноги закутала пледом. И она мне улыбнулась.

Я побежала за ним по коридору, Чарли следом за мной. Мы обе уставились на кресло перед камином в гостиной. Я подумала, что Чарли снова отругает малыша за выдумки, но она просто стояла и смотрела.

– Джейк, здесь же никого нет, – сказала я. – Ты всё выдумал. Нехорошо пугать людей.

Я не собиралась его ругать, просто хотела успокоить, но вышло по-другому.

– Вы сами всё врёте! – закричал он.

Швырнул стаканчик с лимонадом на наш невероятно чистый пол, да и был таков.

Я совсем растерялась и не знала, как относиться к этой выдуманной Джейком женщине, а вот у Чарли явно было другое мнение. Я спросила у неё, говорила ли она Джейку, что в этом доме водятся привидения, но она покачала головой.

– Потому что если говорила, тогда понятно, почему он выдумал, что кого-то видел, – сказала я. – Он слишком мал, чтобы отделять выдумки от реальности.

– Ничего я ему не говорила, – судя по её виду, она впала в транс.

– Ну и ладно, проехали, – сказала я. – Он сам не понимает, что говорит.

Я честно старалась её подбодрить, но у меня ничего не вышло.

– Эта штука на кресле, он назвал её пледом, – прошептала Чарли. – Это лоскутное одеяло. Я уже видела его раньше, в дальней спальне наверху. Оно было скомкано и лежало на кровати. Как оно оказалось здесь, внизу?

Когда Чарли зашла за угол дома Грэндаллов, она увидела на крыльце Дэна.

– Заходи, угостись коричным рулетом, – пригласил он. – Похоже, тебе пора подкрепиться.

– Я не голодна, – соврала Чарли.

Она умирала от голода, но София уже успела проникнуть в дом, и теперь её шумно приветствовали Микки и тётя Лили.

– Ты лучше послушай, что я тебе расскажу, – сказала Чарли. – Помнишь, мы слышали, как в замке пело привидение – ну так вот, сегодня его застукали в гостиной! Сидело в том старом кресле у камина.

– Ты сама его видела? – прищурился Дэн.

– Я не видела, но видел Джейк – соседский мальчишка, который живёт напротив. И она ему улыбнулась! – Чарли помолчала в ожидании ответа. – Невероятно, правда?

– И правда невероятно, – рассмеялся Дэн. – Дети чего только не выдумывают. И ты чего только не выдумываешь, Чарли! Да наверняка все соседи только и судачат о том, какие призраки живут в этих руинах.

– Но там действительно был призрак! – сердито вскричала Чарли. – И ты тоже это знаешь – ты сам его слышал!

– Ну, на данный момент я уже сам не понимаю, что мы с тобой слышали. – Дэн встал и не спеша потянулся. – Всё это было как-то странно, согласен, но только я на этом не зацикливаюсь. У меня есть более серьёзные поводы для размышлений.

– Например? – тут же спросила Чарли.

– Например, как бы устроиться на вторую работу. Как получить хорошие оценки, чтобы мне платили стипендию.

Чарли застонала. Он больше ни о чём не мог думать, кроме как о деньгах на колледж. А любой намёк на Замок Грэндалл только раздражал его.

– Ступай, попробуй коричных рулетов, – снова предложил он, поднимая с земли свой байк. – И ради бога, выкинь из головы эту чушь про привидения. Зачем всё усложнять?

– Ты ведёшь себя как София, – не выдержала Чарли. – Такой весь… надутый! Будто ты на сто лет старше и знаешь обо всём на свете.

– Вот и пользуйся моей мудростью, пока можешь, – посоветовал кузен. – А с Софией всё в порядке. Ей просто нравится быть полезной, и это хорошо. – И Дэн быстро укатил на своём поцарапанном велике.

– Это хорошо! – бурчала под нос Чарли.

Что же здесь хорошего?! Если бы всё было по-прежнему, в эту минуту она была бы с тётей Лили. Или тётя Лили сама вышла бы на крыльцо с целой горой коричных рулетов. И они бы полакомились вволю – только вдвоём. Но тётя Лили совсем забыла о племяннице, которая её любит.

Чарли тяжело вздохнула и поплелась к себе, чтобы успеть принять душ и сделать сэндвич, пока мама с Рэем не вернулись с работы. Мама сказала, что они поедут за покупками, как только София будет готова.

Ну, я-то наверняка буду готова, сердито думала Чарли. Я буду готова, а София слишком занята, болтает с тётей Лили.

Проведя около часа в торговом центре, Чарли решила, что она хорошо проводит время. Прежде всего оказалось, что Рэй любит делать покупки. Её мама предпочитала вести себя в магазине, как в музее: смотреть и восхищаться, но не покупать, если только это не распродажа. Рэй вёл себя совсем по-другому. Стоило Чарли засмотреться на яблочно-зелёный топ, он тут же снял его с вешалки и приложил к ней: подходит или нет? А потом купил. К половине четвёртого она уже обзавелась парочкой новых топов с подходящими брюками, у Софии появился ярко-оранжевый свитер, чудесно оттенявший её тёмные волосы, а Рона щеголяла в длинной синей юбке, красиво облегавшей ноги. Покупок было столько, что официантке в кафе, где они остановились перекусить, пришлось помочь им спрятать пакеты под стол.

– Это неизбежно, ведь я стал семейным человеком, – заявил Рэй. И он подмигнул Чарли так, что стало ясно: ему нравится это новое ощущение.

Шоколадный напиток оказался превосходным, с нежным мороженым на закуску. Чарли всё ждала, когда Рэй скажет, что нужно взять что-то менее калорийное, но он промолчал. Он даже не посмотрел на неё осуждающе, когда услышал, что она заказала.

– Сегодня не отказываем себе ни в чём! – щедро объявил он. – Что бы ты хотела, София?

– Клубничный пломбир, – тут же ответила София. – Я вообще люблю клубнику. Даже однажды сочинила про неё стих.

Это было её самое длинное высказывание за то время, как они выехали из дома. До сих пор Чарли даже пару раз забывала, что София с ними.

– Ты сочинила стих? – Рона была явно заинтригована. – Я бы хотела прочесть.

София потупилась, как будто пожалела о том, что сказала.

– Ничего стоящего. И всё равно их у меня нет с собой.

– Очень жаль, – сказал Рэй. – Я поражён. Никогда в жизни не писал стихов.

– София, а ты не могла бы прочитать их по памяти? – предложила Рона. – Мы с удовольствием послушаем.

«Только не я!» – подумала Чарли.

– Я не помню, – смущённо сказала София. От волнения она раскраснелась. – Сама не знаю, почему вообще про это сказала. Они сгорели вместе с другими вещами.

– Сгорели? – переспросил Рэй. Он даже отложил меню. – То есть ты их сожгла?

София замотала головой.

– Они лежали у меня в шкафчике, – глухо произнесла она. – Когда в школе случился пожар.

– В школе в Мэдисоне произошёл пожар? – спросил Рэй. – Когда? Не помню, чтобы я об этом читал.

– Нет, не в Мэдисоне, – буркнула София. – В Сакраменто. До того, как я переехала жить к прапрабабушке. – К этой минуте у неё сделался такой несчастный вид, что Чарли почти – но не совсем – стало её жаль.

– Ох, какой ужас! – воскликнула Рона. – И что, много вещей у тебя сгорело?

– Почти все мои вещи были дома. – София вскочила так резко, что едва не опрокинула шаткий столик. – Мне надо в туалет, – выпалила она и помчалась в другой конец зала.

– Ну и дела, – произнёс Рэй. – Что-то здесь не так.

– Надо за ней присмотреть, – заметила мама Чарли. – У неё был такой вид, будто её сейчас стошнит. Или ей лучше побыть одной? Как вы считаете?

Официантка принесла шоколадный коктейль и клубничное мороженое, а ещё пирог для Рэя и кофе для Роны.

Чарли сосредоточилась на угощении.

– Она явно не хотела говорить о пожаре в школе, – пробурчала девочка между двумя глотками напитка. – Она вообще ни о чём говорить не хочет. Как будто это большая тайна.

– Ох, перестань, Чарли, – возразил Рэй. – Никаких тайн тут нет. София просто скромный человек, и ей трудно привыкнуть к новой обстановке. И у меня почему-то такое впечатление, что ты ей нисколько в этом не помогаешь.

Чарли почувствовала, как всё великолепие этого дня рухнуло в один момент, несмотря на шоколадный коктейль.

– Я не виновата, что она не хочет со мной дружить. – Она меня не переваривает.

– Чарли… – Рэй нахмурился.

Но не успел он упрекнуть падчерицу, Рона шикнула на него. София молча вернулась на своё место.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Рона. – Мы тебя расстроили? Прости, мы не хотели.

София в растерянности смотрела на своё мороженое.

– Со мной всё нормально. Вот только я не хочу есть. Думала, что хочу, а теперь поняла, что это не так.

– А ты не спеши, – сказал Рэй. – Мы никуда не торопимся. Или оставь это мороженое, если не хочешь. Ничего страшного.

– Я могу съесть за тебя, – предложила Чарли. – Мне не трудно.

София подтолкнула к ней вазочку.

– Вот, возьми. Я не буду.

Её голос прозвучал как-то холодно и отстранённо, даже грубо. Чарли заметила, как Рэй с мамой обменялись взглядами, которые так любят взрослые. Ага, теперь они сами убедились, какой колючей может быть София.

– Нам всё ещё нужно кое-что купить, – помолчав, сказала Рона. – Чарли, тебе понадобится новый купальник, чтобы заниматься плаванием с Рэем. Да и Софии нужно что-то особенное.

Чарли отложила ложку. Причина покупки нового купальника была в том, что она набрала лишний вес. И вот, извольте видеть – она уплетает клубничное мороженое после того, как выдула целый шоколадный коктейль! Она открыла было рот, собираясь возразить, что вовсе не обязательно начинать уроки плавания прямо этим летом, но София её перебила:

– Мне ничего не нужно, – сказала она тем же надменным тоном. – И у меня всё равно нет денег.

– Но это же будет подарок, София, – возразил Рэй. – Это моя идея – насчёт спорта. Не стесняйся и скажи, если я ошибаюсь – но мне будет приятно, если ты попытаешься позаниматься с нами.

– Но вы уже купили мне подарок, – сказала София. – Свитер.

– Это другое дело.

Чарли недоумевала, о каком виде спорта шла речь? Впрочем, неважно: София наверняка окажется чемпионкой, как и во всём остальном.

Чарли схватила ложку и решительно размешала остатки мороженого в вазочке. Она решила, что запросто может его доесть. А вдруг новый купальник совершит чудо?

Никогда не чувствовала себя так глупо: мне пришлось показать Лили шиповки для бега, купленные Рэем с Роной. Кроссовки! С чего мне хотеть бегать? Я пыталась возражать, что они мне не нужны и что слишком дорогие – но меня никто не слушал.

Рэй только и твердил:

– София, не отказывайся, пока не попробуешь… У меня многие ученики бегают, хотя и не достигают рекордов… Это хорошая разминка… отличный способ выпустить пар.

Мне казалось, что Лили тоже посчитает шиповки странным подарком, но она воскликнула:

– Ой, как хорошо, София! Я тоже бегала эстафету в старших классах, и мне это ужасно нравилось! А потом, после пробежки так отлично себя чувствуешь! – Тут мне стало ясно, что Францы скорее всего вместе с ней обсудили эту покупку. Выходит, никого я не обманула. И они не спускают с меня глаз.

Первым порывом было запихать эти шиповки подальше в шкаф и забыть про них, но Рэй не давал мне покоя своими наставлениями. Выходи рано утром. Сперва пройдись пешком. Когда бежишь, не перенапрягайся. Отдыхай, если устала. Ты сама удивишься…

И теперь, если я хотя бы не попытаюсь, и он, и Рона, и Лили решат, что кроме того, что я ненормальная, ещё и неблагодарная.

Я постаралась никого не разбудить утром, на цыпочках пробираясь по лестнице, и лишь чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы не заскрипела. Птицы уже, конечно, проснулись и устроили такой гвалт, будто впервые в жизни увидели солнце. В рассветных лучах Линкольн-стрит выглядела мирной и безлюдной – настоящая декорация в ожидании актёров.

Я прошла примерно квартал, пробежалась и прошла ещё пешком. Через сорок пять минут я уже готова была вернуться в кровать. Ну и что? Чему тут можно радоваться?

Однако всё же кое-что мне понравилось. От меня не требовалось вежливо здороваться со встречными, пока я бегу. И даже можно было не думать! Через пару дней ранний подъём стал даваться легче и – к собственному удивлению! – я обнаружила, что мне нравится бегать. Верно, сперва было тяжело, но потом пошло легче. И сегодня утром, выйдя из дома, я почувствовала, будто у меня в ногах пружинки.

Вчера я призналась Лили, что мне понравилось бегать, чем привела её в полный восторг. И никаких «я же говорила» – ничего подобного. Видимо, она просто была хорошим человеком, как Рэй и Рона Францы.

Однако меня всё ещё тревожило их мнение насчёт того, что мне нужно «выпустить пар».

Этим утром после завтрака Чарли ждала меня во дворе, чтобы вместе идти в Замок. Вообще-то она ждала меня теперь каждое утро, но вовсе не ради моей чудесной компании. Сегодня она хотела договориться, чтобы я не пускала в дом этого мальчишку, Джейка, если он явится опять.

– Вряд ли он придёт, – возразила я. – Ты забыла, как он удрал в прошлый раз?

– Но он всё же может прийти. – Она сердито зыркнула на меня. – Он может захотеть снова увидеть ту женщину. В гостиной.

Я пыталась втолковать ей, что никакой женщины в гостиной быть не могло, однако она напрягалась всё сильнее по мере того, как мы приближались к Замку. Похоже, я была не единственной ненормальной девчонкой, живущей на Линкольн-стрит.

Пикап Уилла уже стоял перед домом, и, зайдя во внутрь, мы услышали, как он возится в подвале.

– Не вздумайте сюда спускаться! – проревел он (как будто мы только о том и мечтали!). – Прорвало трубу, и пол залит водой. Вы, девочки, начинайте мыть окна на первом этаже. Но только изнутри – не хочу, чтобы вы висели на высокой лестнице!

Я подумала: ну что ж, отлично. Потому что меня совсем не радовала перспектива лазить на лестнице. У меня уже было приключение с лестницей пару недель назад, и повторения я не хотела.

Уилл подготовил два ведра воды, разведённой с уксусом, и кучу ветоши на кухонном столе. Мы взяли всё, что было нужно, и пошли по коридору в гостиную.

– Мы могли бы сделать сюрприз дяде Уиллу и вымыть окна снаружи, – предложила Чарли. Она стояла у парадного входа с таким видом, будто только и мечтала о том, как бы выскочить из дома. – Я не боюсь высоты.

– А он не хотел, чтобы ты лезла туда, – возразила я. – И у него лучше получится промыть все углы.

Она не стала спорить, но не в силах была скрыть свой страх. Солнце светило вовсю, и в гостиной было пусто, только стояло старое кресло, но у Чарли был такой вид, будто она входит в яму со змеями.

Я предоставила ей выбрать окно, ближнее к двери, а сама начала с дальнего конца. Сперва она посматривала на меня – похоже, ей ещё никогда не приходилось мыть окна самой – но чаще её взгляд устремлялся на кресло. А ещё она то и дело оглядывалась на стену напротив окон – уж не знаю, почему.

– То одеяло на кресле раньше было наверху, в спальне, – внезапно сказала она. – Как, по-твоему, оно могло попасть сюда?

И из-за этого весь сыр-бор? Ну и дела!

– Уилл мог принести его, чтобы прикрыть пятна на обивке, – сказала я. И это казалось мне вполне вероятным, но Чарли отрицательно покачала головой.

– Ненавижу этот дом, – сказала она, глядя на кресло так, будто это был дикий зверь, готовый напасть на неё в любую минуту. – Терпеть его не могу!

Вообще-то здесь я была с нею согласна, но всё же предпочла промолчать. Она опять заведёт песню про призраков, а я никогда ничего такого не видела, ни здесь, ни где-то ещё. И не хватало ещё, чтобы она заявила Рэю и Роне, будто София боится призраков так же, как она!

Я сосредоточилась на окнах – ну и грязные же они были! Вот у прапрабабушки окна никогда не имели возможности запылиться, потому что их мыли каждую субботу. Однажды, когда мне показалось, что она плохо себя чувствует, я предложила их помыть, и она разрешила. Когда я закончила, они выглядели точно так же, как до мытья…

Мытьё окон в Замке приносило гораздо большее удовлетворение. Стирая со стёкол пыль, я как будто поднимала занавес. Сразу и небо за окном показалось синее, и трава зеленее. Я заметила Джейка, игравшего с друзьями в мяч, и даже синичек, мельтешивших между домами напротив.

По крайней мере, я видела всё это какое-то время. А потом свет как-то изменился. Да, я по-прежнему видела и детей, и птиц, но не так чётко. А небо стало наливаться серостью и выцветать, как будто солнце уже садилось – и это в десять часов утра!

Чарли то ли что-то сказала, то ли это просто был стон. Я подумала, что она видит то же, что и я.

– Наверное, гроза собирается, – заметила я, хотя подумала, что должна быть другая причина для этой темноты.

Деревья не раскачивал ветер. И дети играли беспечно, не оглядываясь на тучи. Эта темнота растекалась то ли из дома, то ли из наших мыслей. Как будто на Замок накинули душное одеяло.

Я отступила назад и налетела на ведро, расплескав воду по полу. Чарли даже не оглянулась – даже если и услышала шум. Я лишь видела, как она застыла неподвижно перед окном.

Я окликнула:

– Эй, ты чего? – И двинулась в её сторону, но она словно угодила в паучьи сети. И эта её неподвижность пугала даже сильнее, чем темнота.

Вдруг она прошептала:

– Пошла прочь! Прочь!

Я даже обиделась поначалу, но тут же поняла, что Чарли обращается не ко мне. Она разговаривала с окном!

Чарли не могла отвести взгляд от чего-то в окне. Это была тёмная неясная тень, примерно её роста, полускрытая завитками тумана. И она приближалась. Лицо разглядеть не удавалось, но стоило тени оказаться вплотную к стеклу, девочка ощутила волны исходившей от неё ярости. Выронив тряпку, она кинулась наутёк.

Снаружи на Баркер-стрит ярко светило солнце. В яркой синеве неба не было и намёка на жуткую серость. Чарли, не обращая внимания на игравших детей, промчалась мимо и побежала дальше. И не останавливалась, пока не оказалась на крыльце своего ядовито-синего дома.

Кое-как отперев дверь трясущимися руками, она ввалилась внутрь. Дома никого не было, и даже заперев дверь на задвижку, Чарли не чувствовала себя в безопасности. Метнулась по коридору в туалет и заперла за собой ещё одну дверь.

Лившийся в окно солнечный свет наполнял комнату теплом. Чарли старалась перевести дух и успокоиться при виде знакомой обстановки: её зубная щётка в стаканчике, мамина серебряная щётка для волос, большая бутылка пены для ванны, купленная на распродаже. Синий махровый халат Рэя на вешалке за дверью.

Наверняка та штука, чем бы она ни была, не смогла погнаться за нею сюда. И всё же при одном воспоминании о жуткой фигуре ей становилось тошно.

И как только дяде Уиллу могло прийти в голову, что кто-то захочет ночевать в доме с привидением? Да любой, кто только столкнётся с такой жутью, сбежит оттуда и даже не подумает возвращаться! И вдобавок раззвонит всем друзьям и знакомым, чтобы держались подальше. Чарли должна добиться, чтобы дядя Уилл это понял. Может, если ей помогут мама и Рэй…

Нет, только не Рэй. Он уже отшил её, когда она пыталась рассказать о том, что они с Дэном слышали накануне. С какой стати ему менять своё мнение? Он наверняка ещё больше разозлится. Он окончательно разочаруется в Чарли. А ведь их отношения только начали налаживаться!

И девочка приказала себе сосредоточиться на этом. Думать о трёх последних днях: как они с Рэем усаживались на велосипеды, когда он возвращался с работы, и ехали на озеро. Об уроках плавания, которые оказались гораздо более увлекательными, чем она ожидала. Сначала она просто старалась лежать на спине – не пару секунд, как раньше, а долгие минуты, пока не научилась расслабляться и доверять воде. Потом Рэй разрешил ей делать простые гребки, чтобы привыкнуть к ритмичным движениям рук и ног, и научил поднимать голову над водой.

Это оказалось трудно, но постепенно ей стало нравиться то, как она владеет своим телом. До сих пор в школе она была полным нулём в спорте, но теперь, благодаря урокам Рэя, всё могло измениться. Она чувствовала, что у неё получается всё лучше и лучше. И уже после третьего занятия Рэй сказал, что она прирождённая пловчиха и наверняка станет звездой школы.

И что, прикажете теперь звезде школы признаться, что она верит в привидения, и видела одно в Замке, и потому не хочет туда соваться? Только теперь она вспомнила про то, что там с нею была и София. Она тоже видела призрак? Если да – может, она скажет об этом Рэю? А вдруг он поверит ей?

Чарли выпрямилась и посмотрела в зеркало. Лицо пошло пятнами, волосы слиплись от пота. Она взмокла, и в то же время её всё ещё бил озноб.

– Мне по-настоящему плохо, – сказала она своему отражению. – Я больна и не могу работать.

Быть больной означало лежать в кровати и питаться бульоном с пресными крекерами вместо свиных стейков с картошкой. Это означало то и дело мерять температуру и давиться здоровенными капсулами витамина С. Это означало тёплое молоко и тост с маслом на завтрак вместо вафель с сиропом, а кроме того, поскольку она уже проглотила все взятые из библиотеки книги, это означало, что ей больше нечего читать.

Зато мама с Рэем хлопотали вокруг и каждый раз задерживались у её двери, когда шли мимо, чтобы спросить, как она себя чувствует. Это означало целое блюдо хрустящих шоколадных пирожных от тёти Лили на случай, если она уже пошла на поправку. Быть больной означало, что дядя Уилл нашёл время посидеть с нею и рассказать парочку уморительных историй. Это означало даже, что София соизволила её навестить. Они с Лили явились вчера днём с цветами из сада Грэндаллов и тарелкой булочек с корицей.

– Я на минутку, – сразу сказала тётя Лили. – Я не разрешила мальчикам идти со мной, потому что у Джина насморк. Не хочу, чтобы он наградил тебя ещё и простудой, милая. – Она чмокнула Чарли в макушку и поспешила домой, оставив девочек в неловком молчании.

– Плохо, что ты разболелась, – наконец сказала София. – Надо было сказать вчера.

Стало быть, вот оно как… Если она и видела в Замке что-то страшное, говорить об этом не собиралась.

– Я чувствовала себя так странно, – ответила Чарли. – Знаешь, как будто вот-вот шлёпнешься в обморок. В глазах вдруг потемнело, и я… а ты ещё долго там пробыла? Ты видела ту жуть?

София пропустила последний вопрос мимо ушей.

– Я сказала Уиллу, что тебе стало плохо, и он ответил, что я тоже могу идти. Протечка в подвале оказалась такой большой, что он собрался обратиться к мастеру. Посоветоваться с ним или попросить починить. Он теперь боится, что все трубы придётся менять.

– Кошмар! – воскликнула Чарли. – Представляю, сколько это будет стоить! – И она подумала, как весело держался вчера дядя Уилл, не выдавая собственных забот.

– Уилл просил передать тебе вот это, – сказала София. – Он думает, тебе захочется почитать.

У Чарли вырвался стон. Книга оказалась автобиографией Уильяма Херндона, которую дядя Уилл забыл в бардачке у себя в пикапе.

– Уж лучше читать биографии королев и королей или звёзд кинематографа. – Она замялась под холодным непроницаемым взглядом Софии. – А ты уже прочла?

– Нет пока, – София покачала головой. – Честно говоря, я про неё забыла.

– Тогда прочти её первая, – предложила Чарли, но София уже направлялась к двери.

– Может, потом, – сказала она, оглянувшись. – Сегодня мне надо присмотреть за малышней, пока Лили шьёт занавески для окон в мансарде.

– То есть у тебя в спальне, – заметила Чарли, но Софии уже и след простыл.

Книга называлась «История моей жизни». Неужели Уильяму Херндону не могло прийти в голову что-то более оригинальное? От одного названия у Чарли свело челюсти от скуки. Человек, которому хватило ума пробиться в губернаторы, должен быть способен на что-то лучшее. Кое-как преодолев зевоту, девочка открыла первую страницу.

«Моя жизнь чуть не закончилась, едва успев начаться».

А вот это уже было интересно! Она села поудобнее и принялась читать дальше.

«Кое-кто наверняка считает меня счастливчиком, баловнем судьбы, и в некоторых смыслах так оно и есть. Мой отец был богат, и мы жили в самом большом особняке в городке Мон Плизан, штат Висконсин. Однако в доме нашем сложилась опасная ситуация, о которой мои родители даже не подозревали. Мамина младшая сестра Дженнифер осталась сиротой и переехала жить к нам. Она вообразила, будто влюблена в отца. Правда, он ухаживал за ней, хотя и совсем недолго, прежде чем попросил руки Дороти, моей матери.

Два года эти трое жили, казалось, благополучно, без малейших признаков того, что моя тётка, снедаемая ревностью и злобой, постепенно теряла контроль над собой. Она считала, что люди только и делают, что сплетничают у неё за спиной и жалеют её – и возможно, в чём-то была права. Общество в маленьких городках бывает очень жестоким. Возможно, она тешила себя мечтами о том, что в один прекрасный день отец поймёт, что женился не на той сестре. Однако и эта тайная мечта погибла в день моего появления на свет. Ни у кого не было сомнений, что мои мать и отец были совершенно счастливы и только сильнее полюбили друг друга.

Мне было два года, когда родители устроили приём в честь 4 июля, Дня независимости, с угощением и фейерверками. И когда начались фейерверки, никто не обратил внимания, что Дженнифер исчезла. Меня уже уложили спать наверху, однако, по счастью, мама решила отвести меня во двор полюбоваться яркими огнями. И когда она поднялась в детскую, застала невероятную картину. Дженнифер держала что-то в руках – то ли подушку, то ли одеяло – прижимая его к моему лицу. И если бы не неожиданное появление мамы, я бы наверняка задохнулся. Дженнифер завизжала и в дикой ярости накинулась на маму. И с тех пор разум так к ней и не вернулся.

Я услышал эту историю уже подростком, но даже спустя столько лет мама не могла вспоминать о ней без слёз. Почти год Дженнифер провела взаперти в дальней спальне. К ней были постоянно приставлены сиделки. Мама говорила, что им приходилось часами слушать её истеричные рыдания, но ещё ужаснее было, когда она принималась умолять принести её «милого крошку», чтобы она могла подержать его на руках. И когда она скончалась, всем стало только легче.

– Мы не осмеливались подпускать её к тебе, – признавалась мама со слезами на глазах.

Вскоре после кончины Дженнифер мои родители, желая избавиться от страшных воспоминаний, продали дом и переехали в Эпплтон, где я вырос, а они душа в душу дожили до своей золотой свадьбы».

Чарли даже не смогла проглотить суп, который мама принесла вечером, и отказалась поехать с Рэем в кафе-мороженое.

– Может, позовём врача? – Рона не на шутку встревожилась. – Я очень не люблю, когда ты отказываешься от мороженого, Чарли. Что с тобой?

– Я в порядке, – сказала Чарли.

– Похоже, так оно и есть, – кивнул Рэй.

Чарли подумала, что отчим заподозрил её в притворстве. И самое обидное было в том, что он ошибался. Если она отчасти и притворялась до сих пор, то теперь и речи об этом не было. В голове пульсировала боль, и ей делалось тошно каждый раз, стоило вспомнить о ненормальной, едва не убившей Уильяма Херндона и закончившей свои дни в дальней комнате Замка.

Этот день начался довольно хорошо – точнее, очень хорошо, правда. Мы с близнецами и Микки отправились на пляж – ни о чём подобном и я помыслить не смела ещё несколько недель назад. Я хорошо узнала малышей, и они узнали меня. Терри был тем из близнецов, кто задумывал всякие шалости, а Джин претворял их в жизнь – и оба попадали в неприятности. Поэтому для поддержания порядка следовало лучше приглядывать за Терри – тогда и Джин не успевал набедокурить. Сегодня они решили возвести из песка целый город: дома, и даже парк.

Нам с Микки доверили собирать палочки для деревьев в парке. Микки был самым милым малышом на свете – такой добрый и улыбчивый, он просто светился восторгом, когда братья не прогоняли его и принимали в игру. Если у меня когда-нибудь будет ребёнок, я бы хотела, чтобы он был похож на Микки.

Когда около половины четвёртого мы вернулись домой, на крыльце у Францев сидели Чарли и Лили. Лили окликнула нас:

– Смотрите, Чарли уже лучше! Я вытащила её погреться на солнышке! – А потом она показала на окно моей спальни, чтобы я увидела новые занавески.

Я направилась было к ним, чтобы присесть рядом, однако почувствовала, как напряглась Чарли. И тогда я просто усадила Микки на лужайку перед ними и дала возможность Терри и Джина хвастаться своими подвигами на пляже.

Занавески получились очень красивыми. Лили взяла простое полотно и добавила рюши из синей ленты, в тон к покрывалу, сшитому когда-то её мамой. Я присела на кровать и вдоволь полюбовалась занавесками, а потом надела новые кроссовки. Хорошая пробежка должна была стать достойным завершением такого удачного дня.

Я выбралась из дома через заднюю дверь во двор, прошла по полю к тому месту, где Линкольн-стрит превращалась в грунтовую дорогу. Здесь никого не было, и я перешла на бег. На Баркер-стрит тоже было безлюдно. Перед Замком стояли пикап Уилла и фургончик водопроводчика, однако сегодня я не заметила компании соседских детишек, обычно игравших в мяч на другой стороне улицы.

Я пробежала ещё квартал и повернула на озёрную дорогу, по которой недавно возвращалась домой с мальчиками. Несмотря на то что солнце припекало вовсю, с озера дул прохладный ветерок. И я готова была взлететь вместе с ним! Это был волшебный момент: совсем как на американских горках, когда ты взлетаешь на самый верх, прежде чем ухнуть вниз.

На пляже лежали камни и куски бетона, образовавшие что-то вроде волнолома. Я замедлила бег и посмотрела на озеро. Его поверхность блестела от лёгкой ряби, а парусники вдали казались игрушечными корабликами. Я присела на камень, думая только о том, как мне повезло оказаться здесь. И вмиг, с невероятной скоростью, это великолепное чувство пропало. Озеро осталось на месте, и солнце, и парусники, вот только я уже была не здесь. Я была в больнице Святого Иосифа в Мэдисоне. Я видела высокие стены, выкрашенные унылой зелёной краской, белую кровать и прапрабабушку, неподвижно лежавшую там с серым лицом. Она выглядела практически так же, как в нашу последнюю встречу – и как-то не так. Я закрыла глаза и подождала. Когда я снова открыла глаза, то уже вернулась на волнолом, с озером, и песком, и солнцем. На соседний камень села чайка. Наверное, решила, что я присела перекусить, и стала неловко топтаться передо мной в надежде получить крошки от бутербродов.

Я сползла с камня и побежала обратно. Теперь я думала только о том, что надо как можно быстрее вернуться домой к Грэндаллам. Я надеялась, что их громкие разговоры, и шутки, и смешные игры отгородят меня от того, что я сейчас увидела. Мне хотелось обнять Микки и услышать, как он хохочет. Я представляла кухню, полную тёплого солнечного света, и соблазнительных запахов, и Лили у плиты, и малыша в его детском стульчике.

Я так размечталась, что едва не сшибла с ног Чарли уже на полпути к дому. Она стояла на обочине – просто стояла там, и когда я взглянула внимательнее, то поняла, что у неё красные глаза – она что, плакала?

– Лили послала меня за тобой, – сказала Чарли. – Она хочет, чтобы ты пришла поскорее.

– А я что делаю?! – вырвалось у меня. В эту минуту мне реально тошно было на неё смотреть – знала бы она, как ей повезло! – А ты-то чего ревёшь? – Я ничего не могла поделать, каждое моё слово так и сочилось ядом. – Это ведь не твоя прапрабабушка сейчас умерла.

Едва слова слетели с моих губ, я осознала, что натворила, но было поздно. Даже очки не скрыли, какими огромными стали её глаза.

– Откуда ты узнала? – удивилась она. – Лили только что кто-то позвонил из Мэдисона. А ты уже знаешь?

Я не стала отвечать. Я не могла. Казалось, мы так и стояли целую вечность, уставившись друг на друга, пока она не сказала:

– Делай, что хочешь.

И я побежала, довольная – только бы подальше от неё. На повороте я оглянулась: Чарли так и стояла на месте, рассеянно глядя в пространство. Не иначе как прикидывает, кому стоит первому рассказать о ненормальной Софии.

Лили висела на телефоне и о чём-то договаривалась, когда я вошла в дом, и тут же кинулась обнимать меня и утешать. И сообщила, что я наверняка захочу быть на похоронах, а она всё устроит и поедет со мной в Мэдисон.

– Чарли тоже возьмём, если она захочет, – добавила Лили. – Ей полезно будет уехать на денёк. Я только что договорилась с нашей соседкой, Мери Крамер, чтобы присмотрела за близнецами, пока Дэн на работе.

С той минуты пошёл уже второй день, но я так и не набралась духу признаться, что не хочу ехать. Какой в этом смысл? Прапрабабушка уже не узнает, приехала я или нет, но даже если и узнает, ей до этого нет дела. Я для неё была не более чем чужим ребенком, за которым пришлось присматривать.

И в итоге я промолчала – ведь Лили была прекрасным человеком. Такая добрая, хорошая и любит всех и каждого. Наверняка она будет в шоке, если увидит, какая я на самом деле.

Францы разрешили нам взять их машину, чтобы не трястись в автобусе до Мэдисона. Я до последнего надеялась, что Чарли останется дома, но не тут-то было. Только мы вышли из дома – и извольте видеть: уже уселась на заднем сиденье и даже ножки скрестила, ждёт нас. Я поздоровалась, но избегала её взгляда. Наверняка она ждёт случая, чтобы снова приставать ко мне с вопросами о том, откуда я узнала, что прапрабабушка умерла, до того, как она мне рассказала об этом.

Выручила словоохотливость Ли– ли – кажется, она даже не заметила, как тихо ведут себя обе пассажирки. Она болтала о том, что творится у Дэна на работе, и как напряжённо трудится в Замке Уилл, и про быстро растущих близнецов, которым надо покупать новую одежду, прежде чем отдавать в детский сад. При этом она умудрялась избегать тему похорон так ловко, что временами мне удавалось представить, будто мы просто поехали покататься и за покупками. Но потом я затылком чувствовала, как Чарли сверлит во мне дырку взглядом, и всё становилось на свои места.

Я ещё ни разу не была на похоронах, даже когда умерла мама. Видимо, тот, кто тогда за меня отвечал, решил, что я слишком мала.

Похоронное бюро находилось в большом гулком здании, где всё провоняло дезинфицирующими средствами. Мы с Лили и Чарли сели рядком, перед закрытым гробом, пока в соседней комнате играл орган, а распорядитель читал что-то из Библии и молился. Лили то и дело хватала меня за руку и пару раз вытирала слёзы, а я чувствовала себя паршиво, потому что мне не было паршиво – ну, понимаете. Я понимала, что прапрабабушка просто была старым уставшим человеком, но всё равно не могла притвориться, будто скучаю по ней. Даже ради Лили.

Когда служба закончилась, я оглянулась, и конечно, пожалуйста – прямо у нас за спиной – сидит Рита, социальный работник из больницы Святого Иосифа. Вот тут я испугалась! До сих пор мне и в голову не приходило, что смерть прапрабабушки как-то влияет на то, остаюсь я или нет у Грэндаллов. Но при виде Риты стало ясно: влияет, и очень сильно. У социальных работников имеются правила на все случаи жизни. Пока прапрабабушка лежала в больнице, соцработница спрашивала разрешения у Лили, могу ли я пожить в Мон Плизан. Теперь, когда прапрабабушки нет, мне положено вернуться в Сакраменто.

Рита ласково гладила меня по плечу и спрашивала, как я себя чувствую, но меня-то не обманешь. Она заявилась сюда ради Лили. И, не тратя времени даром, предложила:

– Девочки, вы тут уже засиделись, наверное? Пойдите погуляйте, пока мы поболтаем. – Как будто мы малыши вроде Терри и Джина.

Я собралась настоять на своём, остаться и выслушать всё до единого слова, но Лили была так искренне расстроена, что я не стала спорить. Её оживлённость и разговорчивость на всём пути до Мэдисона были одной большой дымовой завесой неизбежных плохих новостей.

Снаружи жара была удушающей. Я хотела было спуститься с крыльца похоронного бюро, но Чарли окликнула меня:

– Давай лучше посидим в тени. Я хочу кое о чём тебя спросить.

Ну вот, приехали. И тут мне стало ясно, что теперь уже всё равно – пусть выспрашивает. Потому что там, внутри, Рита просвещает Лили насчёт меня, и что бы Чарли ни наплела им вдобавок, это дела не изменит.

– Я знала, что моя прапрабабушка умерла, потому что мне было видение, – я с ходу взяла быка за рога, надеясь хотя бы сбить с Чарли спесь. – Я увидела её в больнице, и тут же поняла, что случилось. У меня так иногда бывает: я вижу что-то, как во сне, только я не сплю, и это не сон, а реальность.

– Что, правда? – опешила Чарли.

– Конечно, правда. А как иначе я могла узнать?

– Ты могла догадаться, – сказала она. – Я так и подумала. Я думала, что ты всё это время беспокоилась о ней и сразу догадалась. И в любом случае, – продолжала она, – я не об этом хотела спросить. Скажи мне честно, что ты увидела в Замке утром в пятницу – перед тем, как я ушла домой.

Ушла домой? Ха! Вот так миленькое описание тому, как она ринулась вон из Замка.

– В гостиной потемнело, – сказала я. – И на улице тоже стало темно. Мне показалось, что собирается гроза, но этого не случилось. Точка.

– И это всё? – Она явно была разочарована. – Разве ты не видела, как что-то… чей-то силуэт… отразился в окне?

– Призрака я не видела, если ты это имеешь в виду. Люди видят призраков, когда очень этого хотят. Ты веришь в них, вот и…

– То есть, по-твоему, Замок – милое уютное местечко, – сердито перебила она. – И миллионы людей встанут в очередь, чтобы в нём побывать.

– Ну, – я не сразу придумала такой ответ, чтобы не сказать лишнего, – сама я не стала бы там ночевать. По-моему, там действительно что-то не так, но что именно – я не знаю.

– Ты так считаешь по той же причине, по которой видела смерть свой прапрабабушки? – Чарли подозрительно прищурилась.

– Типа того.

– Ладно, – её раздражение иссякло. – Это уже кое-что. Ты могла бы сказать дяде Уиллу и моим родителям, что мы больше не будем там работать. Расскажи им, что тётка Уильяма Херндона сошла с ума, когда жила в Замке, и пыталась его задушить! Она всё ещё где-то там, и мы можем это доказать. Мы с Дэном слышали, как наверху поёт женщина и плачет ребёнок, хотя теперь Дэн не признаётся, что это было на самом деле. А перед этим я видела тень колыбели в гостиной. И ты сама была там на этой неделе, когда пришла тьма, хотя сама и не видела… не видела Дженнифер – в окне. Скажи им, что это жуткий дом, и сумасшедший призрак всё ещё бродит по нему в поисках младенца, которого хочет задушить!

У неё получилась вполне логичная история, и если она ничего не придумала, это даже могло оказаться правдой. Но именно поэтому я тем более не хотела в это встревать.

– Давай пойдём вместе к дяде Уил– лу, – не сдавалась она. – Я буду там, но говорить будешь ты. Он считает тебя ужасно умной. И Рэй тоже – они все думают, что я вру и болтаю глупости, но тебе они поверят.

– Они и мне не поверят, – возразила я, – потому что я не собираюсь им ничего говорить. Я не видела никаких призраков, так что не впутывай меня в свои дела, понятно?

Я чувствовала себя предательницей. Я же видела, что она боится. Она надеялась, что я помогу, а я вместо этого сделала только хуже – заставила её почувствовать себя совсем одиноко.

Мне стало легче, когда дверь похоронного бюро распахнулась и на крыльцо вышли Лили и Рита – но это только сначала, потому что видок у них был мрачнее некуда.

– Ему хоть кол на голове теши, – сказал Рэй. – Если ему что втемяшится, он мула переупрямит. Теперь вот он вообразил, будто банк готов дать ему ссуду для замены водопроводных труб в этих руинах.

Чарли пошла на кухню, услышав его голос. Как же она устала от проблем с дядей Уиллом! Почти всю дорогу от Мэдисона девочка размышляла о своём родственнике, пока не пришла к весьма неутешительному выводу. Как бы сильно она его ни любила, временами он ужасно раздражает. Вот например, прямо сейчас: она нисколько не обижалась, что Рэй назвал его упрямым мулом.

– Чарли! – Мама встречала её теплой улыбкой и ласковыми объятиями. – Как всё прошло? Как София? Я только о вас и думала весь день. На похоронах было очень грустно?

– Типа того. – Чарли вспомнила гулкий зал с рядами пустых кресел. – Тётя Лили плакала.

– Ваша тётя Лили вообще редкая птица, – заметил Рэй. – Она готова жалеть всех и каждого, кроме себя. А как София?

– Думаю, нормально. – Чарли пожала плечами. – Мы молчали всю дорогу до дома.

Мама с Рэем многозначительно переглянулись.

– На похоронах был кто-то ещё? – спросила Рона.

– Какая-то женщина, – отвечала Чарли. – Они с тётей Лили говорили о чём-то.

Ещё один многозначительный взгляд.

Мама поставила на стол салатницу и корзинку со свежими рулетами. Села на своё место и взяла за руки Чарли и Рэя:

– Как хорошо, – сказала она, – побыть вот так, втроём, вместе. Чтобы посидеть и поговорить о прошедшем дне. – Она пожала руку Чарли, и Чарли пожала ей руку в ответ.

– Надеюсь, твой аппетит уже восстановился, детка, – сказала Рона. – Ты до сих пор какая-то бледная.

– Я в порядке, – заверила Чарли. – По дороге тётя Лили купила шоколадное мороженое, так что…

Она умолкла, так как почувствовала на себе взгляд Рэя, следившего, как она намазывает масло на рулет.

– От нас только что ушёл Дэн с мальчиками, – с ухмылкой сообщил Рэй. – Думаю, его новости приободрят тебя. В Замке совсем отключили воду, так что вам с Софией нельзя будет работать ближайшие несколько дней. Просто ужасно, да?

Чарли с облегчением перевела дух. На обратном пути с каждой милей она приходила во всё большее смятение из-за того, как быть дальше. Вся надежда была на Софию, но стало понятно, что помощи ждать нечего. Это ставило Чарли перед тремя возможными вариантами, один хуже другого. Она могла продолжать притворяться больной, чтобы не работать. Она могла рассказать маме с Рэем о призраке в надежде, что ей поверят. Или – и это было самое худшее – вернуться работать в Замок.

И вот теперь ей не придётся делать ничего из этого. Сколько времени уйдёт у водопроводчика, чтобы починить трубы? Она надеялась, что много, и чем больше, тем лучше.

– Ну же, давай, – поддразнил её Рэй, – признавайся, как приятно узнать, что снова можно улечься с книжкой под дерево?

– Ты считаешь меня ленивой! – Чарли не выдержала искушения излить на кого-то свою обиду. – Хочешь, я буду мыть окна и дома? И каждый день ходить плавать?

– Отличная идея! – как ни в чём не бывало воскликнул Рэй. – Вот только плавать одной слишком опасно.

– А ты пригласи Софию, – предложила Рона. – Ей ведь тоже надо будет чем-то заняться.

Чарли кивнула, хотя отлично знала, что никогда не обратится к Софии. Она вообще ни о чём больше не станет её просить. София старалась напустить на себя ужасную загадочность своими сказками о том, что видит будущее, но правда была гораздо проще: она была обычной зазнайкой. И наверняка считает Чарли недостойной с ней дружить.

– Положить тебе салата? – предложил Рэй. – Твоя мама настоящий шеф по салатам!

Чарли отрезала пару ломтей ветчины и добавила салата.

– Ну вот и отлично! – воскликнула Рона, и они с Рэем снова переглянулись.

Они откровенно издевались над её полной тарелкой, но Чарли это не обижало. Завтра она вылижет весь дом: пусть Рэй поймёт, что она никакая не лентяйка, – но в данную минуту все её мысли занимала превосходная еда.

– А что на десерт? – спросила девочка в предвкушении. – Умираю с голоду!

Предстоял отличный день. Без Замка, без ужаса и страха – просто долгие-долгие часы, которые она вольна провести в своё удовольствие. Чарли потянулась, зевнула и прижалась щекой к подушке в том месте, где её нагрело утреннее солнышко. Вчера вечером дядя Уилл не поленился сам заглянуть в гости и сказать, что им с Софией пока не надо приходить в Замок. Сегодня там будет работать водопроводчик: искать причины протечки и составлять план работ. И пройдёт не меньше недели, прежде чем он сможет начать ремонт.

– А мы просто устроим себе каникулы, – сказал дядя Уилл. – Почему-то мне кажется, что вы, девчонки, не очень расстроитесь. А у меня появится передышка, чтобы поговорить с банком – а может, и кое с кем в городе из тех, кто никогда не упустит возможность выгодно вложить деньги.

Чарли честно старалась не выдать своей радости.

– Мама с Рэем во дворе, если хочешь с ними повидаться, – сказала она, но дядя Уилл ласково потрепал её волосы.

– Не сейчас. Мне ещё предстоит возиться с бумагами.

Чарли обратила внимание, как изменилась его походка, когда он пересекал улицу. Тощие плечи, и шагал он не так стремительно, как обычно. Она порадовалась, здесь не было Рэя – тот опять бы стал издеваться над его надеждами на тех, кто никогда не упустит возможность выгодно вложить деньги.

Итак, что же она будет делать в этот прекрасный, ничем не занятый день? Чарли решила, что сперва пойдёт в библиотеку. И как только мама с Рэем отправились на работу, она выкатила из гаража свой велосипед и поехала по Линкольн-стрит. С другой стороны улицы донеслись голоса Лили и близнецов. Этот знакомый смех заставил её почувствовать себя одиноко, но лишь на краткий миг. Чарли отбросила это чувство и налегла на педали.

Когда через полтора часа она вернулась домой, в велосипедной корзинке красовались три фантастических романа, сборник рассказов для детей и очерки о соревнованиях собачьих упряжек на Аляске. Чарли удовлетворённо подумала, что на неделю достаточно. Поставила велик в гараж и поспешила под своё любимое дерево.

Первый же роман оказался таким увлекательным, что она чуть не забыла пообедать. Не отрываясь от книги, девочка вернулась в дом, чтобы перекусить бутербродом. Правда, она же собиралась сделать уборку. Ну, ещё пару страниц…

…Пробило три часа, когда Чарли перевернула последнюю страницу. Рэй будет дома с минуты на минуту – времени явно недостаточно для мытья пола на кухне или в ванной. Надо быстро сделать что-то такое, что он непременно заметит.

Гостиная подходила больше всего из-за беспорядочно валявшихся спортивных журналов не только на полу, но и за креслом. Чарли собрала их и сложила в две аккуратные стопки на кофейном столике. Пошла в ванную и ровно развесила полотенца. Тарелки из-под бутербродов поставила в посудомоечную машину. Наскоро протёрла рабочий стол на кухне, когда открылась передняя дверь: как раз вовремя! Однако это пришёл Дэн, а не Рэй.

– Привет! – воскликнул он с нарочитым удивлением. – Ты всё ещё здесь живёшь? Я не ошибся?

– Я болела, – сказала Чарли, стараясь избегать его взгляда. – И ездила в Мэдисон. А ты почему не на работе?

– Первая смена, – сказал Дэн. – И в данный момент я работаю на дому – нянькой для монстров. – Он оглянулся, и Чарли услышала, как близнецы изображают автомобильные моторы, гоняя по двору. – Мама у зубного, а папа бегает по городу, пытается раздобыть денег, – он осклабился, – и даже София отправилась в один из своих знаменитых длинных забегов. Так что я остался один. У нас на кухне целый противень свежих ирисок. Не интересует? – При виде того, как Чарли бросила тряпку, он ухмыльнулся.

Небо затянули тучи, и ветер шелестел листвой деревьев, растущих вдоль дороги. Терри и Джин, старательно гудя, толкали игрушечные машинки по лужайке под восторженным взором Микки, следившего за их маневрами из коляски.

– Погоди пару минут, пока ириски остынут, – сказал Дэн, когда они были уже на крыльце. – София их приготовила перед тем, как уйти. И почему ты не можешь приготовить такую же вкуснятину?

– Могла бы, – фыркнула Чарли, – если бы захотела! – Она понимала, что не стоит злиться на его слова, но не могла удержаться и не похвастаться, что тоже чего-то стоит. – Я одна сумела выяснить, что за призрак живёт в Замке! И никакая не София! Я сама!

– Ох, только не начинай! – простонал Дэн.

– А я ничего и не начинаю! – Чарли пришлось перекрикивать громогласное «Дрррр! Дрррр!» близнецов. – Я просто говорю, что знаю! – И она быстро, не давая себя перебить, рассказала обо всём, что узнала из автобиографии Уильяма Херндона. – А кроме того, я сама видела её призрак, – добавила она под конец. – В окне. Оно… она была ужасной!

Девочка замолкла, переводя дыхание, и ждала, что Дэн скажет, что она сошла с ума.

– Ладно, ты всё выяснила, – сказал он. – И что с того? Что это меняет? Никто не примет тебя всерьёз, разве что мой папа, ведь он спит и видит: в его доме живёт призрак!

– Моя мама с Рэем поверят, если ты скажешь им, что мы слышали наверху пение и детский крик. По крайней мере, они больше не будут гнать меня туда на работу. – Девочка с надеждой взглянула на Дэна, но, как она и боялась, брат отрицательно покачал головой.

– Детка, в тот раз кто-то над нами подшутил. Я не знаю, кто и почему – но это точно. Так что не зови меня участвовать в своих ужастиках наяву. Рэй решит, что у меня не все дома, и я не могу его винить. Проехали, Чарли. Найди себе другие развлечения. Как насчёт плавания?

– Отлично. – Чарли чувствовала, как пылает её лицо. Он снова отшил её, как малолетку. Да кто вообще станет её слушать?

– А вот и мама идёт, – воскликнул Дэн. – А это значит свободу от обязанностей нянькой. Зайдёшь попробовать ириски?

Чарли помахала рукой тёте Лили, показавшейся в конце квартала, и вошла в их дом. Кухня Грэндаллов, ещё недавно её самое любимое место в мире, казалась чужой. Девочка уже и не помнила, когда забегала сюда в последний раз перехватить что-нибудь вкусненькое с пылу с жару.

– Угощайся, – предложил Дэн. – А мне надо голосовые сообщения проверить.

Он уселся за стол, прижал телефон к уху и уставился в пространство.

Чарли достала из ящика нож и приступила к разрезанию ирисок. На вид они были прекрасны. Они и были прекрасны. Бесподобная Софи постаралась. Чарли уже успела прожевать парочку вкусняшек и присматривалась к третьей, когда Дэн наконец положил телефон и схватился за блокнот и карандаш. Он что-то торопливо написал, а потом взял предложенную ему ириску.

– Я отрежу и для близнецов, – сказала Чарли. Так не будет видно, сколько съела она одна. – Можно Микки тоже дать кусочек?

– Маму спроси, – машинально ответил Дэн. Он по-прежнему не сводил глаз с записки, как будто решал ребус. И вдруг испуганно повернулся к Чарли. – Эй, почему так тихо? – спросил он. – Что там…

В один миг он оттолкнул стул, едва не опрокинув его, и помчался к передней двери. Чарли, вытирая липкие пальцы, поспешила следом.

– Их нет! – воскликнул Дэн. – Все трое пропали! Какого чёрта… – И он выскочил на улицу.

Чарли тупо уставилась на яркие машинки, валявшиеся на траве перед домом.

– Может, они ушли на задний двор, – предположила она, уже зная, что это не так.

Окно на кухне было открыто. Они бы услышали, если бы мальчики были там.

– Они не могли уйти далеко, – Чарли поспешила утешить Дэна, не в силах видеть его искажённое страхом лицо. – Наверное, они пошли навстречу тёте Лили и остановились поболтать с кем-нибудь – ничего страшного.

– Да, конечно, – сдавленно отвечал Дэн. – Ничего страшного!

И пустился бежать.

Уже половина шестого, но Лили сказала, что никто не сядет за стол, пока не вернётся Уилл, и при этом голос её звучал как чужой, совсем не похожий на Лили, так что мне захотелось убраться подальше отсюда. Так что вот она я, говорю с тобой – потому что именно сейчас мне надо с кем-то поговорить. Когда я расскажу тебе о сегодняшнем дне, ты ответишь, что такого не бывает. И тем не менее так оно и было.

Сегодняшний завтрак был на редкость мрачным, главным образом из-за того, что Лили вела себя невероятно тихо. Обычно она болтает без умолку, как девчонка, но не в этот раз. Сначала я решила, что она просто устала из-за поездки в Мэдисон, но тут я пару раз поймала на себе её взгляд, причём она всегда спешила отвернуться, когда замечала, что я на неё смотрю. Ох, ребята, как мне был знаком этот взгляд! Милая старушка Рита доверила ей свою обязанность сообщить мне, что пора возвращаться в Сакраменто.

Я уже совсем собралась сама завести об этом разговор, чтобы облегчить им жизнь, но так и не смогла себя заставить. Вместо этого я посадила Микки в коляску и отправилась на долгую прогулку. Мне хотелось уйти из дома, и к тому же это мог быть последний шанс остаться с ним вдвоём. Он уже научился звать меня Си-ия и слушал, когда я ему что-то рассказывала. Сегодня я пообещала, что никогда его не забуду, и может, даже когда-нибудь загляну посмотреть, каким он вырос.

Когда мы вернулись домой, я приготовила сэндвичи с арахисовым маслом на ланч. Лили собиралась пойти к зубному. Она сказала, что сегодня Дэн вернётся рано, чтобы посидеть с мальчиками, так что после обеда я свободна.

– Мы слишком часто загружаем тебя, София, – добавила она. – Извини. – По-видимому, это была попытка утешить нас обеих и сказать, что мне будет лучше где-нибудь в другом месте.

Как только появился Дэн, я надела шиповки и отправилась на пробежку. На западе набухали довольно тяжёлые тучи, но меня это не пугало. Сейчас я только рада была бы оказаться в самом эпицентре грозы.

Когда я оказалась на пляже, ветер уже взбивал на воде белые барашки. Люди собирали пожитки и детей, а одна девчушка громко ревела – не хотела уходить. Неподалёку ещё можно было различить то, что осталось от песчаного города, возведённого Терри и Джином. Ещё пара часов – и городок исчезнет, будто никогда его и не было.

Я миновала волнорез, то место, где я осознала, что прапрабабушка умерла. Дальше на берегу стояли коттеджи: как игрушечные домики, каждый со своим садом и аккуратной лужайкой. Детишки из коттеджей высыпали на дорогу, и кое-кто побежал за мной. Я даже замедлилась, чтобы они не отставали.

Я пересказываю тебе все эти мелочи, чтобы было понятно, каким обычным всё казалось и насколько неожиданным для меня стало то, что случилось потом.

Наконец ребятня с хихиканьем отстала, так что на следующем повороте я опять осталась одна. Следующим моим видением, таким же чётким, как коттеджи вдоль дороги, был дом семейства Грэндалл. Он возник прямо передо мной, всего в сотне метров, так что дорога, по которой я бежала, вела прямо к крыльцу.

Я остановилась. Я понимала, что дом не может быть здесь на самом деле, но не испугалась – по крайней мере, сначала. Он казался таким мирным – игрушки разбросаны на крыльце и на лужайке, входная дверь распахнута и впускает лёгкий ветерок – всё так, как я там оставила. За исключением мёртвой тишины.

Оглушительной тишины.

Я подумала, что близнецы и Микки могли куда-то уйти с Дэном – может, просто через дорогу к Чарли – но сама себе не поверила. Внезапно меня охватил ужас. Дом показался мне потому, что случилось несчастье. Это было то самое чувство неясной угрозы, которое напугало меня в первый вечер у Грэндаллов. А я так и не рассказала о нём никому. Для меня было гораздо важнее держать всё это при себе.

Всю дорогу назад до Линкольн-стрит я молилась о том, чтобы это была ошибка. Только бы дети оказались дома. Но когда я увидела, как из дома миссис Крамер на углу выходят Лили с Дэном и Чарли, я перестала молиться. Если бог и услышал, что я его о чём-то просила, ответ был очевиден: НЕТ!

– Мальчики пропали, – сказал Дэн. – Мы думали, они пошли навстречу маме, но она задержалась, потому что зашла…

– Дэн, звони в полицию! – перебила его Лили. Её синие глаза казались невероятно огромными на белом, как мел, лице. – Они не могли уйти далеко. Если только кто-то не забрал их… – тут её голос прервался.

– Они отправились в Замок, – сказала я. – Его же видно с вашего двора. Уилл так много о нём рассказывает, что они могли заинтересоваться и подумать, что это настоящий замок – как на картинке в книжке.

– В Замок? – переспросила Лили. – Откуда ты можешь знать…

– Но я знаю! – закричала я. – Знаю, и всё! Они пошли туда, и мы должны их остановить!

Я снова побежала, и вскоре услышала, как остальные бегут за мной. Когда мы добежали до дома (игрушки на крыльце лежали, как в моем видении), я уверенно повернула во двор. Малышня наверняка отправилась в обход по Баркер-стрит, ведь им ни за что было не протащить через поле коляску с Микки. А мы можем бежать напрямик.

– Если они и правда туда пошли, – пропыхтел Дэн, когда мы продрались через заросли и выбежали на поле, – то не смогут попасть внутрь.

– Смогут, – не замедляясь, возразила я. – Сегодня там работает водопроводчик. Уилл сказал, что нарочно не стал запирать дверь.

И я увидела это так ясно: близнецы затаскивают по ступенькам коляску с Микки, Терри открывает дверь…

Позади кто-то споткнулся и упал, и я подумала: бедная Лили, каково ей бежать в своих лучших туфлях? Чарли застонала, и Дэн буркнул:

– С ума сойти! – Но не остановился.

Я ещё никогда не бегала так быстро. Мне казалось, я едва касаюсь земли. На Баркер-стрит я увидела Джейка. Малыш стоял на тротуаре и не сводил глаз с Замка. Его мордашка была бледной даже под слоем грязи.

– Они пошли туда! – сказал он, не дожидаясь, пока я спрошу, не видел ли он двух малышей с детской коляской.

Джейк показал на ту сторону улицы с таким видом, что было ясно: его туда больше не заманишь ни за какие коврижки!

– Что он сказал? – тут же вмешался Дэн. – Они там?

Я кивнула, и он побежал через улицу. Мы снова бежали вместе. Лили потеряла туфли, и они с Чарли неслись вровень. Дэн распахнул дверь в Замок.

Похоже, Джин и Терри едва переступили порог. От толчка Дэна они заскользили по плиткам пола одним визжащим клубком. При виде Лили малыши вскочили и уткнулись лицами ей в подол.

А я смотрела на пустую коляску. Это был худший момент в моей жизни – по крайней мере, до той минуты. Потому что дальше было ещё хуже.

Мы все закричали:

– Где Микки?

И Лили пришлось отрывать близнецов от себя, чтобы они могли ответить. Однако они лишь цеплялись за неё и ревели, и толку от них было мало.

Она ласково встряхнула Терри за плечи.

– Милый, скажи нам, где Микки? – спросила она. – Где вы его оставили?

Терри рыдал и не отвечал, но зато Джин повернулся, одной рукой по-прежнему цепляясь за мамин подол. Малыш показал наверх.

– Мы нигде его не оставляли! – затараторил он. – Мы никогда бы его не оставили! Та тётя его забрала наверх! Она велела нам ждать, пока не вернётся!

Он не успел договорить, а мы с Дэном уже были на полпути на второй этаж, Чарли поспевала следом. Знаю, что я считала её неженкой и плаксой, но в итоге она оказалась нормальной девчонкой. Все последние дни она только и думала, как бы никогда не приближаться больше к Замку – и всё же вот она, бежит за нами.

Наверху она уверенно махнула вправо:

– Это там. Последняя спальня. Помнишь, Дэн?

Теперь мы уже слышали, как плачет Микки. Я сама чуть не заревела. А его рыдания казались какими-то глухими, как будто удалялись от нас.

– Где он? – охнула Лили.

Она тоже поднималась по лестнице и волокла за собой близнецов.

Дэн успел распахнуть дверь прежде меня.

Нас чуть не свалил с ног порыв сырого колючего ветра. Он так завывал, что почти заглушил голос Микки. Но мы услышали и другой голос. Женский голос пел колыбельную так, что было больно ушам.

Джин и Терри тут же разревелись ещё громче, и Лили пришлось оттащить их назад, подальше от двери. Дэну, мне и Чарли пришлось вцепиться друг в друга – иначе нас бы точно снесло ветром – и беспомощно смотреть на кровать. Одеяло – то самое, что накануне я видела внизу на кресле – теперь лежало на кровати, и кто-то дико бился под ним. Кто-то маленький извивался, лягался и хрипел. А одеяло прижималось к нему, как живое.

Мы изо всех сил рванули к кровати, но ветер как будто стеной отталкивал нас назад. И тут колыбельная сменилась смехом. Дэн ринулся вперёд, увлекая за собой нас с Чарли, и мы втроём схватились за край одеяла.

Это было самое обычное на вид одеяло, разве что старое и вылинявшее, но как мы ни тянули, оно не двигалось с места. Ни на дюйм! Как будто его стальной хваткой прижимали к маленькой вырывающейся фигурке.

Я и Чарли закричали. Дэн вопил:

– Тяните!!!

Как будто мы и так не тянули что было сил! Ветер ударил мне под коленки, а когда я попыталась подняться, повалил меня вбок, на Чарли. Мы с Чарли рухнули на Дэна, как домино. Однако он устоял на ногах. Чарли закричала:

– Дженнифер! Дженнифер!!! – Как будто и правда видела, кто прижимает одеяло.

И тут всё закончилось. Одеяло слетело с кровати, и вся наша троица влетела в стену. И ветер, и смех прекратились. На продавленном тюфяке лежал Микки, неподвижный, как кукла, с закрытыми глазами. Я подумала, что он умер.

Вот это и был самый ужасный момент в моей жизни. Я никогда его не забуду, и остальные наверняка тоже. Скорее всего, миновало лишь несколько секунд с того момента, как мы замерли, не в силах шевельнуться, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Микки открыл глаза и заплакал.

Дэн подхватил его и отдал Лили, стоящей на пороге. Судя по виду, она готова была упасть в обморок, с Терри, цеплявшимся за одну её ногу, и Джином – за другую. А потом мы всей толпой вывалились в коридор. Я не смела повернуться спиной к этой жуткой комнате – впрочем, как и все остальные. И мы не решались бежать оттуда, пока Дэн не захлопнул дверь. Я подхватила Джина, Дэн – Терри, и мы рванули на улицу. Чарли едва успела подхватить коляску, прежде чем мы все оказались на крыльце.

Джейк так и стоял напротив. Ему было на что посмотреть: три малыша в истерике и мы, перепуганные до смерти. Вот уж ему будет о чём рассказать друзьям, пропустившим такое представление!

Когда мы оказались на поле, Дэн опустил Джина на землю. Лили сказала:

– Поищите мои туфли, – и я только сейчас поняла, как долго она молчала. – Не помню, где я их потеряла, – и её голос звучал, как у уставшей маленькой девочки.

Интересно, о чём она думала. Она ведь ничего не знала о том, что Чарли верила в привидений с первого дня, как попала в Замок. Она понятия не имела о сумасшедшей тётке Уильяма Херндона. Она наверняка собирается получить ответы на миллион вопросов, среди которых был один, на который я ни за что не желала бы отвечать.

Мы уже добрались до песочницы во дворе Грэндаллов. Наконец-то пошёл дождь, или скорее это была лёгкая морось, приятно охлаждавшая кожу. Лили рухнула на край песочницы с заснувшим Микки на руках. По бокам как приклеенные торчали близнецы, а мы с Чарли и Дэном встали перед ней.

– Так… Хорошо, – сказала она. – Теперь пусть кто-нибудь объяснит мне, что это было.

Я посмотрела на Чарли, и Дэн тоже. Она одна во всё это верила, а мы старались отделаться от неё, как могли. Дрожащим от волнения голосом она повторила историю жизни Уильяма Херндона и то, что они с Дэном услышали, когда в первый раз попали в Замок.

– Почему вы никому об этом не рассказали? – спросила Лили. Она скорее была удивлена, чем рассержена.

– Рэй не верит в привидения, – сказала Чарли. – Он бы решил, что я всё выдумала, лишь бы отделаться от предстоящей работы.

– Но как же дядя Уилл? Почему ты не рассказала ему?

– Это я её отговорил, – виновато признался Дэн. – Я боялся, что папа посчитает призрака… дополнительной завлекаловкой. А ты… – Ему явно было нелегко, но всё же он закончил: – Ты всегда считаешь, что он прав.

Лили кивнула. Она посмотрела на Микки, потом на меня, и тут Джин сообщил, что хочет кушать.

Я готова была его обнять.

– Идём, – сказала я. – Приготовим бутерброд.

Мы успели войти в дом, когда у меня за спиной прозвучал роковой вопрос:

– Я так и не поняла, с чего всё началось, – сказала Лили. – Откуда София узнала, что мальчики пропали? Почему она была так уверена?

Я задержалась достаточно, чтобы услышать, как Чарли ответила за меня:

– София иногда видит то, что должно случиться, – сказала она. – Она сама мне объяснила.

Это прозвучало как бред, но не бо́льший бред по сравнению с тем, о чём она только что рассказала. Затаив дыхание, я ждала, что Лили ответит что-то вроде: «Не болтай ерунды, такого не бывает».

Однако она ответила:

– Вот и хорошо.

– Вы не против, если мы тут немного побудем? – На заднем крыльце появился Дэн с Микки на плечах. Под ногами у него путались близнецы. – Нас вроде как выгнали из дома.

– Дэн, что ты такое говоришь? – Мама Чарли засуетилась, положила в глубокое блюдо свежих хрустящих пирожных с шоколадом и поставила его на стол, пока Рэй пододвигал новые стулья. – Ваша мама никогда бы не выгнала вас из дома, что бы вы ни натворили! У неё терпение святой.

Дэн выдал Терри и Джину по одному пирожному и отломил половинку для Микки.

– Она бы и Софию выставила, – сообщил он, – но той хватило ума заранее спрятаться у себя наверху.

– София спряталась? – Рэй нахмурился. – Что-то на неё не похоже. Что же там у вас приключилось?

Чарли уткнулась носом в пустую тарелку, лишь бы не отвечать на вопросительный взгляд Дэна. Конечно, она ничего не рассказала своим, пока нет… Конечно, она собирается это сделать – может, после ужина, когда Рэй будет в хорошем настроении наслаждаться чашкой кофе в своём любимом кресле.

– Надеюсь, у Софии всё в порядке? – с тревогой спросила Рона.

И тут Чарли прорвало:

– София сегодня спасла Микки жизнь, только и всего! – выпалила она. – То привидение в Замке хотело его задушить, но София знала, куда он пропал, и…

– Чарли, – резко перебил Рэй, – хватить молоть чушь! Просто расскажи, что случилось, без глупостей!

– Без глупостей не получится, Рэй, – вмешался Дэн. – И не надейся! В том доме действительно есть призрак, и Чарли одна в это верила… до сих пор, – он всё же смешался под уничижительным взглядом Рэя. – Спроси у Лили, – сказал он. – Она тебе расскажет. Она всё видела сама.

– Что ещё всё? – переспросила Рона. – О чём вы тут толкуете?

Чарли украдкой посмотрела на Рэя. Получилось хуже, чем она могла себе вообразить. Он покраснел от ярости и вот-вот готов был сорваться. Он ни за что не поверит в призрака, даже если тётя Лили подтвердит, что это правда.

Девочке стало совсем страшно: наверное, он теперь пожалеет, что вообще с ними связался. И думает, как его угораздило сойтись с такой семейкой психов!

С улицы донеслись первые ноты песни «Янки Дудль», дав им желанную передышку. Джин с Терри поскакали ко входной двери, ловко ускользнув от Дэна.

– Да подождите вы, ребята! – крикнул он. – Маме надо поговорить с папой… вдвоём!

Чарли горестно вздохнула. Не дождавшись возвращения Дэна, она сняла очки и сделала вид, что тщательно их протирает.

– Эх, мне пора менять оправу, – сказала она. – Эта погнулась. – Она показала очки, но ни мама, ни Рэй даже не взглянули на них.

– Не пытайся сменить тему, – рявкнул Рэй. – Объясни, в чём дело, и без выдумок.

Но тут из коридора послышался долгий свист и удивлённое восклицание Дэна:

– Вы только посмотрите на это!

Чарли не требовалось повторное приглашение. Она вскочила с места и побежала на крыльцо.

Сначала она увидала дядю Уилла. Он выбирался из пикапа и выглядел ещё более встрёпанным, чем обычно. А потом Чарли увидела тётю Лили.

Но правда ли это была тётя Лили? Она казалась выше, и губы у неё были сжаты в сердитую тонкую линию. Даже находясь через дорогу, Чарли видела, какие опасные искры поблёскивают в обычно ласковых синих глазах.

– Боже милостивый! – вырвалось у Рэя. Они с Роной тоже вышли на крыльцо. – Лили похожа на Жанну д’Арк перед битвой!

Чарли мало что знала про Жанну д’Арк, однако она затаила дыхание, следя за тем, как дядя Уилл поднимается по ступенькам. Он шёл, понурившись, и потому не видел тётю Лили, пока чуть не врезался в неё. И тогда тоже замер от неожиданности.

– Она ему что-то сказала, – прошептала Чарли. – Что она говорит? – Она напряглась, вслушиваясь, но тётя Лили говорила очень тихо.

Тихо, но жестко. Чарли не часто приходилось видеть её такой: ни улыбок, ни смеха. Только непрерывный поток слов, каждое из которых, судя по всему, ранило дядю Уилла в самое сердце.

– Наверное, она рассказывает ему, что случилось, – предположил Дэн. – Ребята, я глазам своим не верю!

– Но что же там всё-таки случилось? – воскликнула Рона. – Почему вы с Чарли не объясните, что так расстроило Лили?

– Мы объяснили, – просто сказал Дэн. – Вы не поверили.

А у Чарли возникло странное чувство, будто она находится в театре. Сценой служило крыльцо дома Грэндаллов, на котором актёры, её тётя Лили и дядя Уилл, исполняли драматические роли.

– Нам не следует подглядывать за ними, – пробормотала Рона, но никто не двинулся с места. Даже близнецы затихли.

И тут, так же неожиданно, как начался, разговор закончился. Впрочем, Чарли подумала, что это и разговором нельзя было назвать. Дядя Уилл кивнул пару раз, но не промолвил ни слова. И когда тётя Лили ушла в дом, он просто сел на качели и запустил пальцы в растрёпанные седые волосы.

– Бедный папа, – сказал Дэн, вызвав недоумение у Чарли. Дэн в последнее время только и делал, что злился на отца, а вот теперь жалеет его. – Пошли, парни. Думаю, теперь мы можем вернуться домой.

Чарли так и подмывало увязаться за ними, однако она не посмела.

«Это не твоё дело», – обязательно скажет Рэй, хотя наверняка и сам сгорает от желания узнать, что произошло. Она смотрела, как близнецы поднимаются на крыльцо и дядя Уилл берёт на руки Микки. Дэн встал, прислонившись к перилам. И Чарли решила, что это и их дело тоже. Она всегда считала себя членом семьи Грэндалл.

– Смотрите, как ему плохо! – воскликнула она. – Пойдёмте к нему! Пожалуйста!

К её удивлению, Рэй не стал спорить.

– Должен вам кое-что сообщить, – сказал дядя Уилл, когда они перешли улицу. – Может, вам это принесёт облегчение после тех ужасов, что приключились сегодня днём, но тем не менее это грустная новость, – и он виновато улыбнулся Чарли. – Вы с Софией славно потрудились, но я вынужден сказать, что у нас не будет Замка Грэндалл.

Все молча смотрели на него.

– Но ты же купил его, папа, – наконец произнёс Дэн. – Все эти деньги…

– Практически все наши накопления, – кивнул дядя Уилл. – Мы потратим все до последнего гроша, прежде чем дождёмся прибыли. Я весь день провёл в переговорах с возможными вкладчиками, но ни один из них так и не заинтересовался.

Чарли исподтишка посмотрела на Рэя. Вот пусть только попробует сказать что-то вроде «я же говорил»! Она никогда его не простит.

– Но я отказываюсь от него не по этой причине, – продолжил дядя Уилл. – Да будет вам известно, деньги – это ещё не всё. Я придумал способ… – Он нервно оглянулся на приоткрывшуюся дверь. – Это Лили. Она не желает, чтобы кто-то из нашей семьи переступал порог этого дома. Она сказала, что никогда прежде не настаивала на своём, и это верно, но сейчас она требует отказаться. И я должен уважать её решение. Она чудесная женщина.

– И слава богу, – закончил Рэй. – А она не сказала, что её так напугало? – Он кивнул на Чарли и добавил: – У нас возникли затруднения в выяснении обстоятельств.

– В Замке живёт призрак, – просто сказал дядя Уилл. – Я-то считал, что призрак будет дополнительным преимуществом нашего мини-отеля, но Лили так не считает. Она сказала, что Микки утащили туда и чуть не задушили. И что если бы не София (она угадала, куда он пропал), и они успели вовремя…

Рэй с трагическим вздохом сдался.

– Тогда где же София? – спросил он. – Похоже, она заслужила нашу благодарность.

– Я её приведу, – быстро предложила Чарли.

Она проскользнула в дом и побежала по лестнице, лишь бы убраться подальше от расстроенного дяди Уилла. Она боялась, что выдаст себя и он поймёт, в какое прекрасное настроение привела девочку его грустная новость.

Она постучала в дверь, и София ответила: «Войдите!» таким же грустным голосом, как дядя Уилл.

Комната сильно изменилась. Коробки и ящики были задвинуты в угол или под кровать, а на окнах висели белые занавески с синими лентами в тон покрывалу. София сидела на краю кровати и что-то писала в тетради.

– Что это? – Чарли вдруг засмущалась. – Дневник?

Она уже готова была услышать, что это её не касается, но София равнодушно пожала плечами.

– Типа того, – кратко ответила она. – Что-то вроде собеседника.

– Но вокруг тебя полно людей, с которыми можно беседовать, – возразила Чарли. – И тётя Лили, и дядя Уилл, и Дэн, и… ты могла бы беседовать со мной, если бы захотела.

– Может быть, – задумчиво отвечала София. – Вот только я вечно болтаю лишнее. Люди считают тебя ненормальной, если ты видишь что-то до того, как оно случается.

Чарли стало интересно: сколько ещё сюрпризов преподнесёт этот день? Кто бы мог подумать, что умницу Софию, всегда такую уверенную в себе, настолько пугает то, что болтают о ней другие!

– Ну, я примерно так и думала, – призналась Чарли. – Но это только вначале. А уж после того, как ты спасла Микки, никому и в голову не придёт считать тебя ненормальной!

София закрыла тетрадь и подняла взгляд. У неё покраснели глаза.

– Это уже не имеет значения, – сказала она, – потому что я здесь долго не задержусь.

– Ты уезжаешь? – растерялась Чарли. – Ты уверена?

– Я знаю, что мне скажет Лили. – К Софии отчасти вернулась её обычная заносчивость. – Неужели ты не заметила, какая она тихая с тех пор, как мы вернулись из Мэдисона? Ведь я попала в Висконсин только из-за прапрабабушки. А теперь она умерла, и я должна возвращаться в Сакраменто.

Чарли вообще ничего не поняла и наконец сказала:

– Ты бы лучше спустилась вниз. Все хотят поблагодарить тебя за Микки. – И только теперь она вспомнила о грандиозной новости: – В итоге дядя Уилл решил отказаться от проекта Замка Грэндалл, – заявила она. – Тётя Лили ему не разрешила.

И Чарли было приятно увидеть, как София улыбается.

Обстановка на крыльце практически не изменилась с той минуты, как Чарли убежала наверх. Близнецы ползали по ступенькам со своими машинками, а Рона держала на руках Микки. Все молчали. Дядя Уилл чуть не плакал, однако приободрился при виде Софии.

– Мы очень благодарны тебе, София, – выпалил он. – Лили сказала, ты одна догадалась, где следует искать малышей.

– Она не угадала, она знала, – гордо заявила Чарли. – Она знает о том, что только должно случиться, – и девочка посмотрела на Рэя в ожидании возражений.

– И всё же я не понимаю, как… – начал он, а София не стала дожидаться окончания фразы.

– Я тоже, – просто призналась она. – Но иногда такое случается.

– Наверное, Чарли уже сказала про Замок, – виновато заметил дядя Уилл. – И я понимаю, что тебе тоже грустно – вы, девочки, многое успели сделать.

– Слушай, Уилл, – вдруг сказал Рэй. – Я не понимаю, что случилось сегодня, и постепенно убеждаюсь, что не пойму никогда, но как бы то ни было, возможно, это даже к лучшему.

Чарли грозно уставилась на отчима. Ну вот, сейчас он это скажет. Сейчас он выдаст своё «я же говорил»!

– Ты выкупил этот участок, – продолжал Рэй. – И если снесёшь ту пародию на дом, у тебя останется много строительного материала. Построй там что-то другое – действительно нужное. И в этом случае станет намного легче найти вкладчиков со средствами.

Дядя Уилл молча смотрел на него.

– Выступи с хорошей идеей, – продолжал Рэй, – и я первый вложу деньги.

Дядя Уилл вскочил, радостно сияя глазами:

– Ты не шутишь? Ты готов вложить деньги в… в отель «Замок Грэндаллов»?

– Нет, это слишком грандиозно, – Рэй покачал головой. – Слишком шикарно. И слишком дорого.

– А как насчёт гостевого дома «Замок Грэндаллов»?

Рэй снова покачал головой:

– Я думал о чём-то действительно нужном для всех туристов, которые поедут мимо. Как насчёт «Прачечной самообслуживания»?

– Пра… прачечной?! – Дядя Уилл был шокирован. И пока он обдумывал предложение, Чарли даже дышать боялась. Но вот он наконец щёлкнул пальцами: – Понял! – воскликнул он. – «Замок Грэндаллов Чистые Простыни»! – Весело блестя глазами, он пожал Рэю руку. – Мы позаботимся об игровой площадке для детей, кофейном автомате, небольшой библиотеке и…

К этому моменту все уже дружно хохотали, а у Чарли на глазах выступили слёзы от счастья. Вместо того чтобы окончательно добить дядю Уилла, Рэй нашёл способ приободрить его. Это казалось невероятным. Дядя Уилл сиял от восторга, и всё благодаря её беспардонному, язвительному, упрямому, замечательному отчиму.

– Лимонада для всех?

В дверях появилась тётя Лили с полным подносом. Дэн поспешил пошире распахнуть перед ней дверь, и Чарли с Софией принялись раздавать стаканы.

– Ты ещё не слышала главную новость, Лили! – заявил дядя Уилл. – Вот увидишь, тебе понравится!

Тётя Лили присела с ним рядом. Она снова стала сама собой: улыбчивая, ласковая со всеми и каждым.

– Наверняка понравится, – кивнула она. – Вы все такие довольные – кроме Софии.

– Я в порядке, – возразила София. – Честно!

Чарли отлепила от донышка влажного стакана клочок бумаги и передала лимонад Дэну. Она хотела кинуть бумажку обратно на поднос, но её перехватила тётя Лили.

– Прочти это, Чарли, – сказала она. – Прочти вслух. Это сообщение, которое Дэн оставил на полке в кухне. Я только сейчас его заметила.

Чарли разгладила бумагу.

– Тут написано, что звонила Рита. А кто такая Рита?

– Социальный работник из Мэдисона, – глухо сказала София. – Она приходила на похороны.

– Ты читай дальше! – велела тётя Лили. Она всё ещё улыбалась, но щёки у неё блестели от слёз.

– Здесь написано: «В Сакраменто согласны, если согласны вы. Скажите Софии». – Чарли перечитала записку про себя и догадалась: – Это значит, что ей не придётся возвращаться в Сакраменто, верно?

– Верно! – кивнула тётя Лили. – Мы надеялись, что София может остаться у нас, но Рита не была уверена. И она проверяла, можно ли так поступить, с точки зрения закона.

– Вернуться? – возмутился Рэй. – Но почему она хотела вернуться?

– Я и не хотела! – воскликнула София. – Не хотела!

– Но ты же сказала, что уезжаешь, – вспомнила Чарли. – Ты сказала, что должна. Я-то думала, что ты что-то видела…

– Я тоже так думала. – Голос у Софии дрожал, а щёки сделались пунцовыми. – Но я ошиблась.

Бетти Рен Райт – автор множества книг для подростков, в том числе бестселлеров «Убийство в кукольном домике» и «Призрак на чердаке», завоевавших много различных наград. Она живёт в Висконсине, где и случилась эта история.