Эра Заслона

Прежде, чем оказаться на пороге великого открытия, человечество оказалось на грани полного вымирания.

Шел две тысячи двести шестьдесят седьмой год или сто восемьдесят третий год отчаянной борьбы за жизнь.

Почти двести лет назад землю поразил вирус, который ученые по сей день не смогли купировать. Он не щадил никого. Ни иммунитет, ни размер кошелька роли уже не играли. Вирус сравнял шансы. Он попадал в организм человека через дыхательные пути и спустя считанные секунды поражал все клетки тела. Люди, которые были послабее, умирали сразу от полиорганной недостаточности. У людей с хорошим иммунитетом было от нескольких часов до нескольких лет не очень качественной жизни.

Вирус был агрессивным и очень умным, стоило ученым приблизиться к открытию действенной вакцины, как он мутировал и уже не поддавался лечению. Ни одна известная вакцина в мире не способна была его остановить. Этот вирус был подобен бойцовскому псу, которого систематически натаскивали таким образом, чтобы в бою он не оставлял противнику ни единого шанса.

Он получил название «Пси», так как главной целью вируса было поразить мозг человека и его нервную систему. Он разрушал нейроны. Человеческий мозг больше не мог посылать сигналы телу или делал это с большой задержкой, что существенно затрудняло двигательные и другие функции организма или вовсе погружало человека в вегетативное состояние.

Оставшиеся в живых ученые со всего мира объединились для решения этой проблемы. Все они были поражены вирусом, который частично или полностью парализовал их тела. Дети, которые появились на свет у зараженных матерей, с самого рождения являлись носителями вируса, но это давало им преимущество. Вирус в их телах вел себя менее агрессивно. Конечно, человечество могло бы положиться на удачу, в надежде на то, что с новыми поколениями вирус и вовсе выродится, но никто не хотел умирать. Жажда жить пробуждается с новой силой в том, кто осознал, что обречен.

Со дня «Пси» до этой самой секунды население планеты сократилось на девяносто процентов. Никто не знал, смогут ли лучшие умы земли найти решение, но все знали, что сегодня, завтра и послезавтра люди снова будут умирать.

Технологическое развитие серьезно откатилось назад, так как все имеющиеся ресурсы были направлены на поиск лекарств. Осталось лишь несколько заводов неподалеку от Питера, которые обеспечивали выживших товарами первой необходимости, еще медицинско-исследовательский центр «Эра» и научно-технический центр «Заслон». На плечи этих организаций легла ответственность за продолжение жизни.

Стрелка часов давно перекатилась за полночь и неумолимо продолжала свой бессмысленный марафон. Катя вторые сутки сидела над пробирками, не смыкая глаз и почти не вставая с места. Каждый раз, когда ей казалось, что вот-вот она найдет решение, оно ускользало от нее. На первом этаже исследовательского центра располагались палаты с носителями вируса, которые согласились принять участие в экспериментальном лечении. К большому сожалению, добровольцев было вдвое, а то и втрое меньше, чем вариантов вакцин. К счастью, экспериментальное лечение по большей части хоть и оказывалось неэффективным, но хотя бы не усугубляло течение болезни. Ученые были очень осторожны, даже деликатны, каждый потерянный пациент приближал человечество к полному вымиранию. Осложнялось это еще и тем, что вирус не оказывал ровным счетом никакого влияния на другие виды. А это значило, что помимо «Пси», охоту на людей теперь вели еще и дикие животные.

С одной стороны от диких животных Питер и его окрестности защищал залив, а с других глухая десятиметровая стена.

Исследовательский центр «Эра» располагался практически у самой северной стены. Сквозь приоткрытое окно Катя слышала, как из-за стены доносится голодный вой волков или одичавших собак, точно было не разобрать, иногда к ним добавлялся медвежий рев и жалобный скулеж, а потом на некоторое время все прекращалось. Уж лучше было слышать зверей, чем, закрыв окно, погрузиться в транс под стоны испытуемых и других больных.

Закончив с очередной формулой, Катя поднялась из-за стола. Одной рукой она оперлась на костыль, в другую взяла стойку с пробирками и, подволакивая левую ногу, пошла к холодильнику. «Пси» обошелся с Катей довольно гуманно, ей досталась мышечная атрофия левой ноги и нарушение сна. Впрочем, учитывая ситуацию в мире, второе ей было даже на руку. Бессонница позволяла ей больше времени посвящать работе.

Девушка набрала короткий код, день рождения своей матери, и спрятала новые вакцины. Завтра она протестирует их на одном из больных, а сейчас она заслужила короткий отдых. Катя часто оставалась ночевать прямо на работе, на диване в маленьком кабинете, прилегающем к лаборатории, но сейчас она смертельно устала, кроме того, ей просто необходимо было помыться. От постоянного волнения за будущее человечества и страха ошибиться девушку бросало то в пот, то в дрожь.

Ходьба по лестнице отнимала слишком много сил, поэтому со второго на первый этаж Катя спускалась на лифте. На парковке ее скромно ждал электромобиль, подключенный к зарядному устройству, который сейчас, под покровом ночи, стоял здесь совсем один.

Девушка отключила зарядку, села за руль и завела машину. Электрический мотор приветливо заурчал, Катя выкрутила руль и направила автомобиль к выезду. Охрана хорошо знала девушку, только самый ленивый из них не пытался флиртовать с ней. Оно и не удивительно. Физические увечья крайне редко придают шарма, но к Кате это не относилось. Не считая того, что она была довольно симпатичной миниатюрной девушкой, Катя будто лучилась изнутри. Таких как она почти не осталось. Время нынче такое. Условия жизни, вернее выживания, не могли не оставить отпечатка на характерах и поведении как мужчин, так и женщин. Вопреки собственным желаниям и ценностям, люди ожесточились, стали более прямолинейными и менее гибкими. Если у тебя нет стержня, новый мир пережует и выплюнет тебя как безвкусную жвачку, которую давно перестали производить.

Стержень в Кате был с самого раннего детства. Отца она не знала, а мать Кати умерла очень рано, девочке еще не исполнилось и десяти лет. С тех пор Кате приходилось отстаивать себя каждый день. Она не боролась за место под солнцем, она боролась за жизнь. Именно поэтому девушка пошла по стопам матери, обучалась и стажировалась, не жалея себя, на деле доказывая свое право быть среди лучших оставшихся умов. Катя сильно изменилась, из испуганной девочки, она выросла в решительную женщину, но при этом ей удалось сохранить чуткое сердце. Ее по-настоящему заботили судьбы окружающих людей, все, что она делала в лаборатории, она делала ради них. Она знала, как зовут детей и родителей всех врачей и лаборантов, чуть меньше она знала о пациентах, но и ими регулярно интересовалась. На всей территории исследовательского центра не нашлось бы ни одного человека, кто мог сказать о Кате хоть что-то дурное. Сотрудники «Эры» проводили на работе очень много времени, случались там и романы, и даже треугольники, но Катя в них не участвовала. У нее была простая и одновременно сложная цель – спасти человечество. Никто не взваливал на нее такую ответственность, она давно все решила для себя.

От усталости или от двух литров дрянного кофе (хорошего в новом мире уже не осталось) руки девушки подрагивали на руле. Фары слабо освещали дорогу, но и опасности ждать было неоткуда. Бетонные стены надежно защищали Питер от зверей. Катя жила неподалеку от «Эры», но переутомление давало о себе знать, мелькая перед глазами темными пятнами. Лишь на секунду уставший мозг девушки дал сбой, как раздался скрежет металла.

Катя с усилием потерла глаза, а когда проморгалась, увидела на дороге покореженный велосипед и молодого мужчину, сидящего на асфальте. Белокурый кудрявый парень держался за колено и сыпал ругательствами. Катя вытащила аптечку из бардачка, другой рукой оперлась на костыль и подошла к парню настолько быстро, насколько это вообще было возможно.

– Курица слепая, ты что натворила? Решила, что раз тебе не повезло, ты и других в праве калечить? – огрызался мужчина.

– Простите, это случайность. Позвольте, я помогу вам. Я врач, – примирительно сообщила Катя и потянулась к парню.

– Тоже мне врач! Ты школу-то давно закончила? – не унимался мужчина.

– Вы позволите мне осмотреть вашу рану или будете продолжать ругаться на всю улицу в одиночестве? – иных альтернатив Катя не предлагала, она слишком устала, чтобы и дальше терять время. Она искренне сожалела о случившемся, но реакция мужчины вынуждала ее защищаться.

– Как это в одиночестве? Сейчас полицию будем вызывать! – заявил мужчина.

– Послушайте, я не спала двое суток, я бы стала ждать полицию только, если бы сбила вас насмерть. А поскольку рана ваша не то, что не смертельная, но даже не опасная, я могу с чистой совестью оставить вас здесь. Вы возьмете свой сломанный велосипед и похромаете домой, – сообщила Катя. – Или вы позволите мне обработать вашу рану, я подвезу вас домой, и мы навсегда забудем о том, что встречались. Какой вариант вам нравится больше? – девушка поставила аптечку на капот и протянула руку мужчине.

– Второй, только не думай, что так легко отделалась. Ты же врач? Завтра приду к тебе, осмотришь ногу, и все лечение за твой счет, – мужчина протянул девушке руку, и она помогла ему подняться, опираясь на костыль. Он с сочувствием посмотрел на велосипед, но оценив его состояние, решил, что сможет его починить. Мог бы бросить, но другого такого уже не найти. Производство было в Америке, сейчас от него ничего не осталось. – Открой багажник.

Катя нажала на брелок, замок багажника щелкнул, и крышка медленно поползла вверх. Мужчина погрузил велик в машину, несмотря на то что размер велосипеда вдвое превышал размер багажника. Лучшая половина покореженного велика осталась снаружи.

Пока мужчина колдовал у багажника, Катя убрала аптечку и села за руль.

– Поедем с открытым багажником, – заявил мужчина, усаживаясь в пассажирское кресло.

– Как скажете, – у Кати не осталось сил на споры. – Куда едем?

– Морская четырнадцать, – ответил мужчина и отвернулся к окну.

– Серьезно? Живете в особняке и катаетесь на велике? – Катя усмехнулась.

– Не вижу ничего смешного. Взгляни на мир, через месяц или через год от нас может ничего не остаться! Шанс есть лишь у физически подготовленных людей. Я использую любую свободную минуту во благо своего здоровья, – эта фраза звучала как упрек Катиной немощности, но она не приняла ее на свой счет, лишь задумчиво хмыкнула.

Вскоре гравий зашуршал под колесами, Катя въехала на подъездную дорожку и припарковалась возле двухметрового забора. Пассажир, прихрамывая, вышел из машины, достал из багажника свой велосипед и, не прощаясь, побрел к калитке.

– Эй, – крикнула Катя вдогонку. – Как вас зовут? Мне нужно будет выписать вам пропуск на объект, чтобы осмотреть вашу ногу.

– Не нужно, я сам тебя найду, – не оборачиваясь, ответил мужчина.

Катя пожала плечами и тронулась с места.

«Странный такой», – рассуждала девушка. – «Вроде бы умный мужчина, о здоровье заботится, а посторонним тыкает. Живет в хорошем доме, казалось бы, должен быть воспитанным. Хотя, чего я жду от человека, которого сбила. Наверное, я заслужила хамство».

Катя ничего от него не ждала, оттого и не расстроилась. Мир давно ожесточился, он научил не ждать ничего хорошего ни от людей, ни от нового дня. Это было своеобразной гарантией безопасности. Если ты не строишь иллюзий, тебя сложно разочаровать. Если никому не веришь, то не будешь обманут. А если никого не любишь, то не станешь отвлекаться от по-настоящему важных вещей. Впрочем, если ты калека, то и о любви тебе задумываться не приходится. Повода нет. Заигрывания охранников она никогда всерьез не принимала. Катя была уверена в том, что они просто жалеют ее, не дают падать духом.

Катя жила на соседней улице, так что дорога не заняла много времени. Тридцать лет назад ее мать получила квартиру в бывшем доме творчества писателей «Комарово». Катя родилась и выросла в этой квартире. Центр «Эра» предлагал всем своим сотрудникам проживание на их территории, но эта маленькая квартирка – единственное, что осталось у нее от матери. Только здесь Катя чувствовала себя в безопасности, хотя по факту больше нигде не было безопасно. Ведь опасность была не снаружи, она была внутри. По крайней мере до тех пор, пока они не найдут лекарство.

Нескольких часов сна было более чем достаточно. Катя привыкла мало спать и много работать. Если случалось наоборот, значит она заболевала, других исключений быть не могло. Девушка быстро приняла душ и приготовила протеиновый коктейль, который должен был поддерживать ее силы до обеда, а может и до ужина, как дела пойдут.

В лаборатории Катю уже ждали, так ей сказала охрана. Когда она открыла дверь магнитным ключом, то обнаружила свою вчерашнюю жертву. Мужчина выглядел полностью здоровым, он сидел прямо на столешнице и разглядывал надписи на пустых пробирках.

– Что вы себе позволяете? Это лаборатория, – возмутилась Катя.

– Я думал, ты начнешь с извинений. Ну да ладно, – пожал плечами мужчина.

– Я вижу, вы себя уже прекрасно чувствуете. Зачем вы пришли? – раздраженно спросила Катя. Ей хотелось запустить чем-нибудь в мужчину, который так и не слез с ее стерильного стола, но под рукой ничего не нашлось.

– Хочу доложить твоему руководству о невнимательности персонала из-за переработок. Разве не ты мне вчера сказала, что работала двое суток? – мужчина иронично поднял правую бровь.

– В лабораторию зачем пришли в таком случае? – уже не скрывая злости спросила Катя.

– Действительно, зачем? – мужчина улыбнулся собственным мыслям и наконец поднялся со стола. Подходя к двери, он услышал грохот. А когда обернулся, то увидел девушку стоящей на четвереньках, ее тело сотрясалось. – Что с тобой?

– Просто судорога. Сейчас пройдет. Идите. Нечего глазеть, – прерывисто ответила Катя, в голосе звучала боль.

– Врача сюда, – высунувшись за дверь прокричал мужчина.

Несколько людей вбежали в лабораторию и испуганно переводили взгляд с Кати на мужчину и обратно.

– Нужно отнести ее в спец палату, – сказал один из коллег Кати.

– Мне? – удивленно спросил мужчина, но уже в следующую секунду подхватил Катю на руки. – Ведите.

– Мой костыль, – жалобно простонала Катя.

– Он тебе не пригодится. Я справлюсь куда лучше твоей клюки, маленькая ведьма.

Катя хотела бы что-нибудь ответить, но отключилась до того, как успела сформулировать мысль.

«Нужно ампутировать», – услышала Катя, прежде чем открыть глаза.

– С ума сошли? – возмущенно спросил Катин новый знакомый. Хотя, думать о нем, как о знакомом было странно, ведь имени его Катя все еще не знала. Да и беспокоило ее сейчас совсем другое, хотя и это тоже.

– Не нужно ампутировать, – тихо заключила Катя и приоткрыла глаза. Не считая Кати, в палате было всего двое.

– Не спорь, Катюша, – ласково одернул ее пожилой врач и кивнул головой на мужчину. – Вон у Артема Александровича на заводе «Заслон» делают прекрасные протезы. Будет в сто раз лучше настоящей, и ты наконец-то сможешь избавиться от костыля. Негоже молоденькой девчонке, с костылем-то.

– А без ноги гоже? При всем уважении, Альберт Степанович, но это моя нога и мне решать, – Катя не намерена была продолжать этот разговор. Во-первых, такие решения не принимаются за минуту, а во-вторых, нога была ей дорога как память, а вот функциональной нагрузки она давно не несла.

– Просто обещай, что подумаешь, – сдался доктор.

– Угу, – согласилась Катя, хотя думать об этом ей совершенно не хотелось.

– Мы сделали новые снимки мышечной ткани, – доктор протянул Кате результат ультразвукового исследования.

Катя долго изучала снимки и текст заключения, ее брови съехались к переносице, а на лбу залегла продольная морщинка. Освещение в спец палате было слишком ярким, а глаза после потери сознания были слишком чувствительными. Катя почувствовала, как чужой палец надавил ей между бровей и подняла глаза. Над ней стоял ее новый знакомый и заглядывал в документ.

– Что вы себе позволяете? – Катя отвернулась от его руки.

– Не хмурься, морщины будут, – усмехнулся мужчина.

– Послушайте, Артём Александрович, какое вам дело до моих морщин? И вообще, почему бы вам не пойти и не сделать то, зачем пришли? – разговор об ампутации еще сильнее разозлил Катю. Трудно совладать с эмоциями, когда на кону стоит твоя целостность.

– Артем, – поправил ее мужчин.

– Что? – Катя не поняла, на какой из ее вопросов он отвечает.

– Зови меня Артем.

Катя перевела умоляющий взгляд на коллегу, чтобы тот вывел постороннего из палаты, но он лишь пожал плечами.

– Альберт Степанович, не могли бы вы принести из лаборатории мои старые снимки? Мне кажется что-то изменилось.

– Да, конечно, одну минуту, – доктор скрылся за дверью.

В палате повисло напряженное молчание. Катя думала, что сейчас ее новый знакомый продолжит тренироваться в остроумии, но он молча изучал документ в Катиных руках. Закончив читать первую страницу, он попросил девушку перевернуть. Вскоре вернулся хирург и протянул Кате результаты прошлого исследования, которое проводилось около полугода назад.

Присев в кровати, Катя положила снимки рядом и начала пристально изучать их. Мужчины обошли ее с двух сторон и тоже заглянули в документы. Спустя пять минут Катя подняла взгляд на врача.

– Вы тоже это видите? – спросила она.

– Да, – хором ответили присутствующие.

– И? Что думаете? – на снимках Катя видела, что клетки вируса незначительно сократились и произошло это за последние полгода. К слову, раньше такого никогда не было, из раза в раз наблюдался лишь регресс. То, что случилось сейчас было или технической ошибкой аппарата УЗИ или чудом.

– Похоже, что-то из того, что ты принимала, возымело эффект. Нужно провести тесты. Сможешь на память перечислить препараты, которые принимала? – уточнил доктор.

– Легко, только курсовой прием витаминов, больше ничего. Я не тестирую на себе экспериментальные вакцины. Это запрещено, вы лучше меня знаете это.

– Витамины не могли оказать такой эффект даже за год, мы сотни раз тестировали их. Попробуй вспомнить, может еще что-то было? – настаивал доктор.

– УЗИ, – задумчиво произнес Артем.

– Что вы имеете в виду? – спросил доктор.

– Давайте еще раз проведем исследование и сравним снимки с монитором? – предложил он.

– Но это ведь свежие снимки, что вы хотите увидеть? – недоумевал Альберт Степанович.

– У меня есть одна гипотеза, я хочу ее проверить. Только и всего, – заверил Артем.

– Давайте проверим, – согласился доктор. – Катя, позвольте вашу ногу

Девушка нехотя достала ногу из-под простыни, ей не хотелось проходить обследование в присутствии малознакомого человека.

– Не беспокойся, милая, я уже видел обе твои ноги, пока ты была в отключке, – язвительно заметил Артем.

– Да как вы смеете!? – возмутилась девушка.

– Артем Александрович, не нервируйте мою пациентку, будьте так любезны, – попросил хирург.

– Молчу-молчу, – Артем изобразил пальцами, как застегивает рот на молнию.

Доктор смазал датчик контактным гелем и приложил его к бедру девушки в том месте, где отчетливее всего была заметна динамика на снимке. Он провел датчиком сначала вверх затем вниз, чуть сместился вправо.

– Ваша гипотеза подтвердилась? – доктор поднял глаза на Артема.

Мужчина молча перехватил датчик и направил его выше, Катя вздрогнула от его нежелательного прикосновения. Артем остановил датчик на бедре и попросил доктора прибавить интенсивность излучения. Повинуясь его просьбе, доктор отрегулировал мощность.

– Еще, – потребовал Артем.

– Нельзя, большее излучение может вызвать непроизвольное разрушение в тканях, – аргументировал Альберт Степанович.

– Да бросьте, док. Вы полчаса назад собирались ампутировать эту ногу. Хуже не будет, – убедил его Артем.

Интенсивность излучения теперь стояла на максимальной отметке. Артем массировал датчиком выбранный участок ноги Кати и неотрывно следил за монитором. Десять минут спустя доктор предпринял еще одну попытку переубедить Артема, но он был непреклонен.

– Следите за монитором, – приказал Артем, и доктор послушался.

Вновь повисло напряженное молчание. Катя смирилась с тем, что из исследователя превратилась в испытуемую. Она смотрела в ярко-белый потолок и слушала бег часовой стрелки в настенных часах над головой. Оба мужчины продолжали пялиться в монитор, они следили за ним настолько внимательно, что забывали моргать.

– Ай, – вскрикнула Катя, атрофированную ногу свело судорогой. – Что происходит? – Катя переводила испуганный взгляд с одного мужчины на другого.

Артем отложил датчик и попросил доктора распечатать свежие результаты исследования.

– Сейчас объясню. Дело в том, что ультразвук обладает выраженным

обезболивающим, спазмолитическим, противовоспалительным,

противоаллергическим и общетонизирующим действием. При этом он еще и стимулирует крово- и лимфообращение, а также процессы регенерации; улучшает трофику тканей.

– Что? – переспросила Катя.

– Трофику тканей. Проще говоря, обеспечивает совокупность процессов питания клеток и неклеточных элементов различных тканей. Твоя мышечная ткань была поражена вирусом, это повлияло на двигательную функцию. Ультразвук благотворно воздействовал на клетки, частично восстановив их функцию, поэтому ты испытала мышечный спазм. Так понятнее? – на этот раз без усмешки спросил Артем.

– Да, кто вы такой, черт возьми? – Катя была в равной степени поражена познаниями Артема в медицине и раздосадована тем, что не она совершила это открытие. Ведь она именно себя наделила ответственной миссией спасти человечество. А теперь выходило, что у нее ничего не выходило. Ей бы радоваться, но она была смущена.

– Я главный инженер «Заслона». Я создал этот и другие аппараты ультразвукового исследования. Можно сказать, я отец этой машины, – Артем улыбнувшись, указал головой на аппаратуру.

– Вот снимки. Тут есть небольшое улучшение в тканях, – доктор протянул Кате снимки.

– Точно. Совсем чуть-чуть.

– Катюша, да ты чего? Это же прорыв! Впервые за всю историю вируса нам удалось обратить его последствия, – глаза доктора заблестели.

– Рано радоваться, – оборвал его Артем. – Этот аппарат не совсем подходит для терапии. С таким излучением при более длительном воздействии мы сможем навредить пациентам. Мне нужно на завод, – Артем поднялся с края Катиной кровати и, не сказав больше ни слова, вышел за дверь.

Артем сосредоточился на работе, ему предстояло изобрести новый аппарат ультразвуковой терапии и настроить частоту волн чуть больше двадцати килогерц так, чтобы она лишь слегка превышала порог чувствительности и при этом не вредила тканям, а восстанавливала их. Это должно было увеличить обмен веществ, усилить синтез белков и нуклеиновых кислот, повысить проницаемость клеточных мембран. И, как следствие, усилить регенерацию. Для того, чтобы осуществить свою идею, Артему пришлось несколько раз разобрать и собрать имеющиеся у него аппараты.

Разработка, сборка и тестирование заняли у него почти два месяца. Экспертов по этой части осталось не так уж и много, поэтому работать Артему пришлось в одиночку. Впрочем, одиночество никоем образом не мешало, скорее даже наоборот. Наедине с собой лучше думается, не нужно тратить бесценное время на споры и поиск истины. Артем всегда лучше других знал, где та самая пресловутая истина. Возможно, он был излишне самонадеянным, но эта черта еще никогда его не подводила, и он надеялся, что в этот раз она снова его не подведет.

Поскольку производство новых аппаратов еще не было поставлено на конвейер, большую часть работы Артему приходилось выполнять руками. Ни пыльной, ни монотонной и кропотливой работы он не боялся. Когда на кону стоят тысячи жизней, к работе относишься иначе. Механическая работа из рутинной превращается в творческий процесс, за одним маленьким исключением: цена ошибки – это не фальшивый мазок на репродукции, это жизнь. Какими бы благородными не были мотивы Артема, сейчас его интересовала одна конкретная жизнь. Он не мог понять, чем зацепила его Катя, но после их встречи, он почти не переставал думать о ней. Вот и сейчас, в очередной раз перепаивая микросхему, он думал о том, что эта машина должна вернуть в ее жизнь движение и легкость, а уже потом спасти всех остальных.

Стрелка часов перевалила за три часа ночи. Артем склонился над проводами, его клонило в сон, то и дело, парень кивал, но успевал вырвать себя из плотных объятий сна. Он не хотел останавливаться, пока не закончит сборку. Артема разбудил грохот. Он все-таки заснул и выронил паяльник. Ударившись о стол, он скатился на пол и если бы Артем не проснулся, то к утру ни от него, ни от его кабинета вполне вероятно ничего бы не осталось. Парень выругался, отключил питание у паяльника и отправился спать на неудобный кожаный диван в коридоре. Сил добраться до дома ему бы все равно не хватило.

Катя вернулась к своей привычной жизни, работа в лаборатории и редкие визиты домой, чтобы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Сложно называть домом место, в котором ты лишь иногда ночуешь и хранишь свои немногочисленные вещи. Дом, он там, где тебя ждут. Разве могут ждать холодные стены? Будь у Кати кошка или хотя бы птичка, у нее был бы стимул спешить домой. Она жила на работе, а дома не жила, дома она болталась, как полудохлая медуза на волнах финского залива, упиваясь своим болезненным одиночеством. Катя была одна во всем мире с тех самых пор, как потеряла мать. Да, вокруг нее было много людей, среди которых были замечательные, добрые, интересные люди, но все они были вокруг. Снаружи. Они были за пределами ее референтного круга. Даже несмотря на то, что Катя испытывала симпатию ко многим из них, близко к сердцу она никогда не подпускала и имела на это полное право. Ведь она знала, что если по-настоящему привяжется хоть к одному из них, ей снова будет больно. Катя уже похоронила мать, и она больше не хотела никого хоронить. Возможно, это было заблуждением, и впусти она в свою жизнь кого-то, то стала бы счастливее. Вот только Катя считала, что лучше быть отстраненной, чем сначала счастливой, а вскоре полностью раздавленной. Слишком часто люди умирали, ни на кого из них нельзя было положиться. Западная брачная клятва «пока смерть не разлучит вас» обрела ценность только сейчас. Люди умирали теперь быстрее, чем успевали наскучить друг другу.

С момента последней встречи с Артемом в тот знаковый день, когда они обнаружили положительное воздействие ультразвука на пораженные вирусом ткани, прошло пятьдесят три дня. Нет, она не считала, так вышло само собой. Или все-таки считала, но признаваться себе в этом не хотела. Да и с какой стати ей вообще думать о нем. Хотя, если посудить, то человек он довольно занимательный. Манеры, конечно, ни к черту, зато какой прозорливый. Ведь ни ей, ни профессору с многолетним опытом и в голову не пришло опробовать в экспериментальном лечении ультразвуковые волны, да они даже близко к этой идее не подбирались.

Несколько раз к Кате заглядывал Альберт Степанович, чтобы справиться о ее самочувствии. Каждый раз в разговоре он упоминал Артема, который усердно трудился над созданием нового аппарата ультразвуковой терапии. И каждый раз, слыша его имя, Катя невольно вздрагивала, чем здорово пугала пожилого доктора, ведь тот ошибочно принимал дрожь за конвульсии. Она хотела бы, как раньше быть полностью сосредоточенной на работе, но мысли об Артеме, то и дело вытесняли формулы. Она гнала их прочь, убирала за ухо отросшую челку и снова принималась за дело.

Катя внимательно следила за реакцией в своих пробирках, она не услышала ни звука открывающейся двери, ни тихих шагов за спиной. Поэтому, когда тяжелые горячие ладони опустились на ее плечи, девушка вздрогнула и выронила из рук тестер. Она обернулась так резко, что в шее хрустнуло. Над ней нависла крупная фигура Артема. С последней их встречи его лицо заросло щетиной, под глазами залегли широкие тени. Казалось, что за эти два месяца он постарел лет на двадцать.

– Боже, вы меня на тот свет отправите, – вместо приветствия сказала Катя.

– Боюсь, что все совсем наоборот. Я забыл, когда спал в последний раз больше четырех часов, а все из-за тебя, – хоть это и было похоже на упрек, но Артем самодовольно улыбался.

– Как это понимать? Я являюсь вам в ночных кошмарах? Если так, то извините, – Катя едва заметно пожала плечами, Артем все еще держал ее за плечи.

– Скорее, меня заботила твоя судьба наяву. Я собрал новый аппарат для ультразвуковой терапии и хотел предложить тебе поучаствовать в испытаниях. Мы ведь начали это вместе, было бы правильно закончить тоже вместе, – с полной серьезностью предложил Артем.

– Хорошо, – без раздумий согласилась Катя. Терять ей было нечего, а вот перспектива того, что однажды она сможет опереться на обе ноги, вдохновляла.

Кате было стыдно признаться даже самой себе, но чуть больше ее вдохновляла другая мысль – возможность больше времени проводить с Артемом, получше узнать его и понять, что делать с этой внезапной, несвоевременной симпатией. Безумно глупым и опрометчивым казалось влюбиться на закате жизни человечества. Вот только сердце нельзя было подчинить ни до «Пси», ни после его появления. Более того, любящие сердца способны творить чудеса, ведь любовь – это стимул жизни. Не такой мощный, как сохранение этой самой жизни, но куда более вдохновляющий на героические поступки.

– Неожиданно, – Артем удивленно поднял бровь. – А я целую речь заготовил, чтобы уговаривать тебя.

– Запомните, может еще пригодиться. Когда начнем? – решила перейти к делу Катя.

– Сейчас. Захвати результаты прошлого исследования.

Артем с Катей на лифте спустились в спец палату, оборудованную новой аппаратурой. Кровати здесь больше не было, на ее месте появилась капсула, напоминающая одно из изобретений двадцатого века – солярий. Артем нажал на пульт управления и крышка капсулы поднялась.

– Раздевайся и ложись внутрь, – сказал Артем так, будто попросил передать соль.

– Может выйдете? – Катя умоляюще посмотрела на мужчину.

– Во-первых, перестань мне выкать, в ближайшие несколько месяцев мы будем проводить с тобой столько времени вместе, сколько не все супруги проводят. Во-вторых, я все равно увижу тебя на мониторе, не только тело, но еще и кости, и все внутренности.

– И все же, – настаивала Катя.

– Хорошо, я буду с другой стороны капсулы. Скажи, когда будешь готова.

– Спасибо.

Катя сняла свою светло-голубую медицинскую форму и повесила на вешалку, затем сняла белье и спрятала его под форму так, чтобы Артем его не увидел. То, что кто-то может увидеть ее белье смущало Катю так же, как и то, что ей предстояло обнажиться перед малознакомым мужчиной, который, по сути, даже врачом не был. Так она оправдывала свою робость, ведь признаться в том, что Артем ей нравился, было еще страшнее, чем раздеться в его присутствии. Катя осторожно опустилась в капсулу, холодная поверхность обожгла кожу и тело покрылось мурашками.

– Я готова, – сообщила Катя.

– Сейчас аппарат закроется, ничего не бойся. Он просканирует твое тело и будет воздействовать лишь на пораженные участки тканей. Если почувствуешь дискомфорт сразу дай мне знать, – коротко проинструктировал Артем.

На мониторе Артема действительно было видно все Катино нутро. Он видел, как бежит кровь по ее венам, пульсирует сердце, наполняются легкие, сокращаются мышцы. Он видел каждую малейшую деталь, иначе бы он просто не смог контролировать глубину проникновения волн, ведь они должны четко проникать лишь в пораженные участки. Аппарат просканировал тело девушки и подсветил красным пораженные вирусом клетки. Удостоверившись в том, что аппаратура со своей задачей справилась, Артем еще раз проверил датчик мощности и нажал кнопку.

– Как ты себя чувствуешь? – уточнил он у Кати.

– Страшновато, – призналась она.

– Я о физических ощущениях, – пояснил Артем.

– Хм, – девушка прислушалась к ощущениям. – Вроде ничего необычного.

Артем снова посмотрел в монитор, короткие излучения проникали сквозь кожу Кати в мышечные ткани. Первый сеанс продлился всего полчаса, после чего Артем распечатал результаты и сопоставил их со старыми снимками. Динамика была едва заметна. Артем рассчитывал на лучший эффект. Пока он изучал результаты, Катя выбралась из капсулы и быстро натянула форму.

– Ну, что там? – поинтересовалась она.

– Плохо.

– Что? Стало хуже? – Катя испугалась.

– Нет, но ты провела в Ультразвуковолновке полчаса, а динамика не больше одного процента.

– Как ты сказал? – Катя рассмеялась. Она сама не заметила, как перешла на «ты».

– Ультразвуковолновка, так я в шутку называю этот аппарат, хотя его имя по техническому паспорту “Эра Заслона-1”.

– Звучит неплохо. Во всяком случае лучше Ультразвуковолновки, – Катя снова засмеялась, запрокинув голову.

– Мне нравится, когда ты смеешься, – тихо сказал Артем, но Катя услышала его, и ей стало стыдно за то, что она так разнузданно смеялась. – Мне нужно кое-что докрутить тут. Приходи завтра к десяти утра.

– Хорошо, до завтра, – попрощалась Катя и вышла за дверь.

С тех пор Катя с Артемом встречались каждый день в спец палате. Время их встреч варьировалось от пятнадцати минут до двух часов. Они тестировали то продолжительное воздействие низких частот, то короткое воздействие высоких и постоянно следили за динамикой. На стене в палате появилась доска, на которой они фиксировали процент пораженных участков и количество клеток вируса. И если в первом случае они регулярно отмечали положительную динамику, то вот клеток «Пси» меньше не становилось. Радовало то, что скорость их распространения замедлилась, под воздействием ультразвуковых волн клетки вируса будто засыпали. Таким образом они постепенно восстанавливали пораженные клетки и купировали «Пси».

Спустя полгода ежедневной ультразвуковой терапии им удалось восстановить двигательную функцию в Катиной пораженной ноге, и теперь она заново училась ходить. Артем помогал Кате во всем, что касалось ее здоровья. На своем заводе он собрал для нее специальный тренажер для реабилитации. За это время они очень сблизились. Можно сказать, что они стали друзьями, если бы не ультразвуковые волны, которые то и дело пробегали между ними, проникая под кожу теплом и трепетом. Они не спасли мир, но Артем выиграл для Кати время. Дело оставалось за малым, найти вакцину и победить «Пси».

За два года они организовали массовое производство и помогли тысячам людей вернуться к полноценной жизни.

Так закончилась эра Пси и началась Эра Заслона.