Распахивая входную дверь, я меньше всего ожидала увидеть на пороге его.

– Ты что-то хотел? – спросила я не своим голосом.

Так странно смотреть на лицо любимого и знать, что под ним скрывается чужой человек. Наверное, я никогда не привыкну, что у моего супруга есть брат-близнец.

На вопрос Адам не ответил, продолжая сверлить меня взглядом.

– Извини, но у меня нет времени играть в молчанку, Тёме пора есть. – Я взялась за дверную ручку.

Что ему нужно?.. К чему это гнетущее молчание? Адам никогда не приходил, если Эрила не было дома. Не заговаривал со мной, здоровался короткими кивками, если мы пересекались на территории стаи или у кого-то в гостях, и, презрительно поджав губы, спешил уйти.

В самом начале нашего знакомства я пыталась выстроить что-то хоть немного напоминающее цивилизованное общение. Но ко всем моим попыткам Адам отнесся с насмешкой, в очередной раз доказывая, что я ему если и не отвратительна, то совершенно безразлична.

– Эрил мертв, – произнес он ровным тоном.

Сказанные слова проникли глубоко под кожу ледяными иглами, оставляя после себя арктический холод.

– Это же шутка? – Я сильнее прижала сына к груди. – Шутка? –  переспросила, опускаясь с Тёмой прямо на пол, боясь не выстоять на непослушных ногах.

Но Адам не слышал моего вопроса.

– Я позабочусь о вас, – сказал без привычной издевки в голосе.

– Не понимаю. – Я отказывалась верить в услышанное. – Что значит мертв? – Смотрела на мужчину снизу вверх.

– Его убили.

– Убили, – повторила я одними губами, сглатывая ставший поперек горла ком. – Кто? Почему? Когда? – сыпала вопросами. – Сегодня вечером Эрил должен был вернуться со встречи.

– Я еще не знаю. Лера, вставай. – Мужчина склонился и протянул ко мне раскрытые ладони.

Я отрицательно покрутила головой. Его помощь мне точно не нужна.

– Ты никогда не приходил к нам домой, игнорировал приглашения брата на ужин, даже пропустил рождение Артема, передав подарок через Альфу, но сейчас лично принес весть о смерти моего супруга. – Я улыбалась кривой улыбкой на агуканье сына, поглаживая его по спинке. – Почему ты не сбежал, как это делал в каждую нашу встречу? Зачем хочешь причинить мне боль? – Едва сдерживала рвущиеся на волю слезы. – За что ты меня так ненавидишь, Адам?

– Ты ошибаешься, Валерия. – Мужчина аккуратно подхватил меня и поставил на ноги, придерживая двумя руками за талию. – Я хочу помочь: разделю с тобой жизнь, помогу воспитать волчонка.

– Мне не нужна твоя помощь!

Валерия

– Объявляю вас мужем и женой, – регистратор заканчивает пафосную речь, плавно закрывает золотистую папку. – Жених, можете поцеловать невесту.

– Жену! – выкрикнул кто-то из присутствующих.

Кажется, это мой папа, но я так взволнована, что все происходящее вне крохотного пятачка под аркой из белоснежных цветов отошло на второй план.

Мой новоиспеченный супруг игриво вскинул брови.

– Лер, гости требуют.

– Так я не против, целуй, – я ответила шепотом.

– А отчего же щёчки раскраснелись? – посмеивался Эрил.

– У меня? – Я касаюсь ледяными пальцами лица. – Ты обманываешь. На мне столько косметики, что будь я красная как рак, никто бы этого не заметил, – затараторила совсем смутившись.

– Да целуйтесь уже!

– Ради чего мы все здесь собрались?!

Так и слышались советы и пожелания к нашему первому поцелую в новом статусе мужа и жены.

– Лерочка. – Горячие мужские ладони согревают мои ледяные от волнения кисти рук.  – Моя навеки, – проникновенно шепчет Эрил.

Глаза в глаза.

Только для меня.

Но я знаю, что эти слова услышит большая часть присутствующих. В отличие от нас – от людей, зрение, обоняние и слух у оборотней невероятно остры.

– Я счастлив, что встретил тебя.

– Я больше счастлива, – начинаю спорить, стараясь скрыть за шутками волнение.

Сегодняшняя церемония устроена специально для моих близких. Небольшой свадебный спектакль для стаи и настоящее событие для мамы и папы. В глазах стаи я – пара Эрила, та женщина, с которой он проведет века. Единственная женщина. Оборотням не нужна третья сторона в виде ЗАГСа, не нужен штамп на странице паспорта, достаточно простого слова.

До встречи с Эрилом я не знала о существовании оборотней в реальной жизни. Ведь присутствие среди людей они держат в строжайшем секрете. Ревностно охраняют свою тайну. И я никогда не смогу рассказать о природе супруга и наших будущих детей родителям, друзьям, знакомым. Это строго запрещено.

– Не плачь. – Супруг стирает с моих щек слезы.

– Это слезы радости, – говорю я тихо-тихо и сама приближаюсь к мужскому лицу.

Вытягиваюсь, словно струнка, закрыв глаза, ожидаю прикосновения к губам. А Эрил решил удивить или подзадорить собравшихся – не просто дарит мне легкий поцелуй, а впивается в губы, сминает их. Ласкает так, как не позволял себе этого делать на людях.

Гости взрываются в аплодисментах и радостных криках.

– Один, два, три, четыре… – кто-то начал счет.

Сквозь грохот взбесившегося, сердца я слышу: «Тридцать шесть!» – и наконец крепкие руки выпускают меня из плена.

Губы саднят, перед глазами плывет, а душу заполняет волнение и трепет.

– С ума сошел? Господи, стыдно-то как. – Упираюсь лбом в мужскую грудь. – Как мне в глаза папе смотреть? Ты не подумал?

– Дядя Вася счастлив. Это он начал счет и свистел громче всех.

– Кошмар какой. – Мне хочется провалиться сквозь землю.

Я набираюсь смелости, поднимаю голову и разворачиваюсь к гостям.

Боже, за что мне такое испытание?

Несколько десятков взглядов сосредоточены на нас, а мне кажется, что все смотрят именно на мои припухшие губы, оставшиеся без грамма помады.

– Мамуль! – Я машу рукой.

Мама отвечает мне взмахом ладони, принимая из папиных рук очередной бумажный платок, и совсем не празднично и шумно высмаркивается.

– Ты красавица, – выкрикивает она, вновь срываясь на рыдания.

Папа встряхивает ее за плечи, просит собраться и не позорить его при новых родственниках, а мне смешно и радостно.

Вера – мамина родная сестра прыгает от восторга, округлив глаза и вскинув большие пальцы вверх. Вот она точно не будет ждать разрешения или удобного случая, чтобы поздравить. Несется вперед, убирая украшенные живыми цветами стулья со своего пути.

– Поздравляю, Лерик! – Эрил предусмотрительно отходит на пару шагов, позволяя мне быть стиснутой в родственных объятиях. – Племяш, если бы ты меня предупредила, что в одном месте будет сразу столько тестостерона, – зашептала, с силой обняв, – я бы не стала надевать этот монашеский наряд. Что ж ты о моем будущем не беспокоишься?

– Т-с-с, – я одергиваю Веру, не переставая смеяться.

«Извини», – произношу одними губами, глядя на любимого. Он понимающе улыбается, прекрасно зная, какое впечатление оборотни производят на женщин. Высокие, с крепкими руками и красивой широкой спиной, сильные – мужчины с большой буквы «М».

– Встретимся за столом. – Вера расцеловывает меня в обе щеки. – Но такой подставы я не забуду, – шепчет нарочито зло, пропуская ко мне маму.

А я продолжаю счастливо улыбаться, хохоча и кивая, готовая услышать от Веры любую глупость.

– Не плачь, мамуль. – Раскрываю объятия.

– Ну как же не плакать? – всхлипывает мама. Она бережно поправляет фату, расстилает ее по моим плечам. – Наша единственная дочь вышла замуж. Когда еще плакать? Наша красавица.

– Мам, ну хватит. – Я часто-часто моргаю, сдерживая слезы. – Мы так обе испортим макияж.

– Да и бог с ним. Ты и без него красивая.

– Лера-то красивая, а вот ты?..  – уточняет папа. Не проходит и дня, чтобы он не пошутил над кем-нибудь из нас. – Так новую родню раньше времени распугаешь. Пусть хотя бы подарки подарят. Все, Оль, хватит мою дочу слезами умывать. – Берет маму за плечи. – Наконец-то я от тебя избавился, Валерия. Двадцать четыре года ждал, когда этот день наступит. Спасибо, сынок, спасибо. – С жаром трясет Эрила за руку. Папа достает из брюк бумажник и осмотревшись, шепчет: – Сколько я тебе должен?

– Вася! – вскрикивает мама. – Стыд-то какой. Он шутит, – оправдывается. – Дурное чувство юмора.

– Я понимаю, – Эрил успокаивает мою маму. – Не переживайте, теть Оль.

– Ты что меня позоришь? – Виновато улыбаясь, мама утягивает отца в сторону. – Я же просила хотя бы сегодня обойтись без твоих выкрутасов. Просила?

– Просила, – весело отвечает папа.

– Больше не шути, Васенька. – Мама складывает ладони в умоляющем жесте.

Какие же они забавные и такие счастливые. Столько лет вместе, а продолжают любить друг друга. Если и у людей есть истинные пары, то папа маме точно предназначен богами.

– Лер, у нас еще гости. – Эрил кладет руку на талию.

– Прости.

Приглашенных не так много – только самые близкие родственники и друзья любимого. Его родителей давно нет в живых, и об их смерти он не любит вспоминать. Я лишь знаю, что Эрилу и Адаму, его брату-близнецу, исполнилось по семь лет, когда они осиротели.

– Брат! – Любимый выпускает меня из объятий и радостно тянет ладонь для рукопожатия. – Мы принимаем поздравления. – Похлопывает брата по плечу. – Начинай.

– Поздравляю, – сухо произносит Адам. – Я не знаю, что еще говорят в таких случаях, – добавляет совершенно отрешенно.

– Обычно желают счастья, – произношу я несмело. – Детишек. – Смотрю на мужчину и понимаю, что не стоило мне встревать в разговор.

Улыбка сходит с лица Адама. Уголки губ презрительно изгибаются, словно я произнесла что-то оскорбительное.

– Простите, – я выдавливаю из себя, не выдерживая тяжелого взгляда оборотня.

Я же обещала себе помалкивать в присутствии Адама, не вступать с ним в разговор, если нет крайней необходимости. Но ведь сегодня свадьба! Брат Эрила мог бы хотя бы изобразить что-то похожее на радость и симпатию.

– Поздравляю, Валерия, – произносят мужские губы и складываются в тонкую линию.

– Спасибо. – Я же улыбаюсь. Хочу сгладить неловкость и протягиваю руки, пытаясь приобнять Адама. – Я всегда мечтала о старшем брате, – говорю совершенно искренне.

Мужчина отшатывается. Смотрит на мои ладони, и я улавливаю в его взгляде страх. Или я так хочу думать. Уж лучше страх, чем открытая ненависть.

– Теперь, – у меня не получается говорить с прежней уверенностью, – ты и мой брат.

Адам прочищает горло.

– Да, – в его голосе хрипотца, – теперь я твой брат, Валерия.

– Можешь называть меня сестрой, – произношу я с улыбкой и протягиваю ладонь. Если он против объятий, то, возможно, пожмет руку? Но я ошибаюсь в предположении.

Он опускает взгляд на мои подрагивающие пальцы.

– Красивое кольцо, – произносит, не поднимая головы. – Поздравляю.

– Я что-то сделала не так? – Я смотрю вслед мужчине. Черные лакированные ботинки безжалостно втаптывают в гравий лепестки роз. Нервным жестом оборотень сдергивает галстук. – Я чем-то его обидела?

– Не обращай внимания. – Эрил обнимает меня со спины. – Ты ни в чем не виновата.

– Очень на это надеюсь. Мне не хочется портить отношения с твоим единственным близким родственником.

– Ты все сделала правильно, Лер, – любимый шепчет на ухо и нежно целует в щеку. – Я не хотел тебе говорить до свадьбы, но мой брат тот еще засранец, – переводит неприятный разговор в шутку. – Идем к столу. Я голодный как волк.

Ужин под открытым небом завершал наш праздник. Мы не стали выдумывать что-то с дальними поездками или модными ресторанами, выбрали живописный уголок в поселке.

Организовали празднество на поляне у кромки леса, чтобы не мешать стае. Зная папулю и мамину сестру, они будут плясать и петь до утра.

– Лерочка. – Вера присела на пустующий стул Эрила. – Признайся, ты специально выбрала одинаковые костюмы братьям? Это какая-то твоя тайная фантазия? – хихикает. – Как их различать? – Тетя отпила шампанское и стащила с моей тарелки листик салата. – Ты их не путаешь?

Я невольно перевела взгляд на братьев. Они разговаривали, сидя за столом. Какое же еще мог выбрать место родной брат жениха, как ни само отдаленное от нас? Все логично.

– Нет, – вырывается резко. – Их невозможно перепутать.

Неужели Вера не видит? Одинаковые снаружи, но совершенно разные внутри. Открытый, милый и добрый Эрил – приветливая улыбка на его губах может растопить любое сердце. И замкнутый, отрешенный и грубый Адам – его тяжелый взгляд способен раздавить тебя, словно многотонная плита, лишить уверенности, спутать мысли.

Даже сейчас, в день нашей свадьбы, на лице Адама маска усталости с налётом пренебрежения, он делает вид, что не слушает брата, но в какой-то момент наваливается всем телом на стол и зло чеканит слова. О чем они могут спорить сегодня?! Почему бы не оставить разногласия хотя бы на вечер?

Вера переставляет стул ближе и шепчет прямо мне на ухо:

– Ты их никогда-никогда не путала? Как их различать? Игра «Найди пять отличий», только отличий нет, – хихикает. – А нет, платки в карманах пиджаков разных цветов. У одного белый, а у другого – красный.

– Да, вот по цвету платка и различаю, – я фыркаю и пускаюсь в объяснения: – Так сложилось, что у Адама не было вещей для праздничных мероприятий, и Эрил, выбрав себе свадебный костюм, купил такой же Адаму, чтобы не тратить время на примерку другого.

– Удобно. – Вера, прищурившись, рассматривает братьев. – Ты и правда никогда не путала?.. – не унимается любопытная тетя.

– Вер! – Я отвечаю укоризненным взглядом. – Нет. Любят не за внешность, любят за душу. А их души перепутать невозможно.

– Ой, Лера. – Вера заправляет выбившуюся прядь из прически за ухо. – Не меняйся. Ты настоящая принцесса. И как в компании такого отца, как твой, не растеряла нежность и не заразилась цинизмом?

– У меня иммунитет.

– Это правильно. Кстати, я же не просто так пришла. – Вера шкодливо улыбается. – Невеста, хочу обрадовать: вас похищают.

– Ой, нет. Нет, нет, нет. Верочка, пожалуйста, давай вот без этих глупых мероприятий, – я умоляю.

– Ну что за свадьба без похищения невесты, а?

– Очень хорошая. – Мы улыбаемся с Верой друг другу, а наши руки борются под столом. – Никаких конкурсов. Именно поэтому у нас нет ведущего или хуже того – тамады.

– Хорошая? Поэтому гости уже зевают?  – Вера указывает взглядом на одного из друзей Эрила. – Лер, не порть удовольствие отцу, он уже и выкуп за тебя придумал. Твоему супругу придется петь матерные частушки про новоиспеченную тещу. Не спал, три ночи сочинял.

Я не сдерживаю нервный смех.

– Ужас какой.

– Да смешно будет. Забавно.

– Глупо и стыдно.

Эрил, распевающий матерные частушки… В этот момент я думала, что ничего хуже быть не может.

– Идем-идем. – Женские пальцы впиваются в мою руку и тянут.

– Только обещай: без частушек! – Я не поднимаюсь со стула, не получив ответа.

– Сойдёмся на культурных, но про тёщу. – Вера выдергивает меня из-за стола.

Я делаю несколько шагов и ощущаю холодок между лопаток. В районе солнечного сплетения все сжимается в ком, наливается тяжестью – эти чувства мне знакомы. Так происходит каждый раз, когда брат-близнец Эрила смотрит на меня. Он словно обладает каким-то сверхъестественным даром ставить меня в неловкое положение и лишать последних капель самообладания.

– Пойдем быстрей. – Я вырываюсь вперед, подхватив подол свадебного платья. Несусь куда-то в темноту с единственной мыслью – быстрее пропасть из поля зрения Адама. Вдохнуть полной грудью ставшим прохладный вечерний воздух и усмирить взбесившееся сердце.

– Ну, все, жди здесь, – слова тети звучат как приказ.

– Ты меня оставишь одну?

Вера не нашла лучшего места, чем спрятать меня за шатром для обслуживающего персонала. Один из официантов принес нам раскладные кресла и бокалы с шампанским.

– Я не могу пропустить это зрелище. – Прижавшись к полотну палатки, Вера выглядывает из-за угла. – Ты посмотри, как твой супруг отплясывает.

– Может, пора вернуться? – Я ежусь от холода, оставляю фужер с ледяным напитком.

– Что ты?! Дай своему отцу оторваться, пусть поиздевается над зятем. Больше у него такой возможности не будет.

– Хорошо, еще пять минут, и я возвращаюсь.

– Договорились. – Вера целует меня в щеку. – Принесите невесте чай. – Ловит парня в форменной одежде официанта и скрывается в полумраке, оставляя меня одну.

– Спасибо, – я благодарю, принимая чашку с горячим чаем. От напитка поднимается приятный аромат трав. К своему удовольствию, отмечаю, что пытки Эрила завершились. Его горячие признания в любви, разносящиеся над поляной и, кажется, всем заповедным уголком, музыка и частушки смолкли, и я, как послушная невеста, ожидаю жениха в обозначенном мне месте.

– Вам принести еще чай? – интересуется официант, замечая, как я растираю ладони и согреваю обнаженные плечи, закутавшись в чью-то форменную куртку.

– Нет, спасибо. Надеюсь, жених не сбежал, не дождавшись первой брачной ночи, – я фыркаю смешливо, хотя внутри все сжимается от обиды. – Найду его сама. Спасибо. – Оставляю куртку на стуле и направляюсь к ярко освещенному пятачку.

Желтые тусклые пятна через каждые три-четыре метра указывают на изгибы и ответвления дорожек. Лампы здесь установили недавно, специально для празднества – оборотням не нужен дополнительный источник света, чтобы перемещаться в темноте.

– Ты решил заморозить меня и стать вдовцом в первый день супружества? – я возмущаюсь, замечая мужскую фигуру, идущую ко мне навстречу. – Эрил. – Ускоряя шаг – я замерзла, – попадаю в горячие объятия, на последнем шаге подворачивая ногу. – Как же хорошо. – Ныряю ладонями под полы пиджака. – Надеюсь, отец тебя не сильно замучил? – Запрокидываю голову и упираюсь подбородком в мужскую грудь, чтобы взглянуть любимому в глаза.

Боже!

Мое сердце начинает грохотать. Перед взором плывут светлые мушки.

Это не Эрил! Как я могла ошибиться? Как?!

Да десять минут назад я заверяла Веру, что узнаю своего мужчину. Что внешность – это не главное…

Над моей ошибкой Вера будет хохотать до колик в животе.

Почему же мне не смешно?!

– Пр… прости, – я выговариваю не с первого раза.

В карих глазах мужчины вспыхивают сверхъестественные желтоватые икры, углубляя резкие черты лица.

– Может, ты отпустишь меня? – От злости в его голосе мое тело сотрясает крупная дрожь.

Я должна была догадаться, когда не получила ответных объятий, что передо мной Адам. Должна!

Нет!

Я должна была догадаться об этом намного раньше!

– Извини. – Я чувствую, что шея и щеки полыхают. – Здесь темно. – Отшатываюсь. – И у меня плохое зрение, – не знаю как еще оправдать свою ошибку. – Извини, – шепчу сдавленно.

Грудная клетка мужчины вздымается, я слышу его дыхание. Редкое, словно он рывками заполняет легкие кислородом и задерживает его.

– Тебя ждет мой брат, Валер-р-рия, – человеческий голос смешивается со звериным рычанием.

Я набираюсь храбрости и произношу:

– Надеюсь, это недоразумение останется между нами, – то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

– Не сомневайся, – получаю короткий, хлесткий ответ.

Почему Адам не уходит? Почему стоит и продолжает испепелять меня практически звериным взглядом. Он стряхивает оборот, дергает головой, отфыркиваясь и перетаптываясь на месте.

Господи, как же он зол!

Что он обо мне сейчас думает?.. Простая девочка урвала лакомый кусочек в виде состоятельного Эрила? Пусть лучше так, чем Адама посещают мысли, что мне нет никакой разницы, кого из братьев обнимать.

Я опускаю голову, не могу смотреть оборотню в глаза.

– Я хо… – Преодолеваю оцепенение, обрываю себя и спешу уйти, но оборачиваюсь и смело и громко спрашиваю: – Почему я тебе не нравлюсь, Адам?

Мужчина так и не сдвинулся с места, смотрел мне вслед.

– Скажи, почему? Мне не нужны деньги твоего брата, если ты думаешь об этом. Я просто его люблю. Он…

– Иди, Валерия! – звериный рык заставляет меня замолчать. – Просто… уйди, – говорит тише.

– Как скажешь.

Я промаргиваюсь, игнорируя дорожку, сокращаю путь. Тонкие каблуки моих туфель проваливаются в мягкую землю, и теперь точно на тонкой белой коже останутся зеленые следы от травы, но мне все равно. Я спешу быстрее очутиться в свете сотен праздничных огней. Огней, что зажгли сегодня в честь нашей с Эрилом свадьбы. Разве в такой знаменательный день я должна забивать голову чужой неприязнью? Нет, отвечаю сама себе. Этот вечер создан для веселья, для радости, нежности, улыбок. Он создан для счастья.

Набирая побольше воздуха в грудь, я ускоряю шаг.

Хватит думать о том, кто презирает меня по только ему известной причине!

– Лера! Лер, я тебя обыскался. – Эрил появляется из темноты. Я вскрикиваю от неожиданности и нервно хохочу. – Испугал? Прости. А ты что дрожишь? – Любимый подходит, пеленает меня в свои крепкие горячие объятия, а я натурально сгораю от стыда. Кожа полыхает, как при лихорадке, в горле сухость. – Я тебя согрею, – обещает. – Лера, – склоняется к моему лицу, – что он тебе сделал?

Случилось то, чего я боялась, Эрил почувствовал запах своего брата.

А если краткие объятия разрушат наши отношения?.. От это мысли мое тело скручивает нервным спазмом.

– Что произошло, Лера? – Эрил больше не обнимает меня, он удерживает за плечи и заглядывает в глаза.

Я не могу признаться в своей ошибке, но и соврать не могу. Оборотни тонко чувствуют ложь.

Нельзя врать. Нельзя, заверяю себя, ложь разрушит все, что я имею сейчас.

– Глупая история, – произношу как можно беззаботней. – Я возвращалась к тебе и столкнулась с Адамом, а потом просто подвернула ногу и повисла на его пиджаке.

Поверь мне, пожалуйста, поверь. Я не лгала, я… умолчала.

Мгновение растягивается на целую вечность.

– Мой брат точно не сделал тебе больно? – Эрил ждал ответа.

– Боже мой, нет. С чего такое предположение? Я оступилась. Сама, – слова такие вязкие. Какая-то часть меня сопротивляются этому разговору.

– Ты могла, я знаю. – Любимый подхватывает меня на руки. – Нога не сильно болит? – спрашивает ласково.

– Нет, я больше замерзла, – отвечаю слишком радостно.

Я не могу скрыть облегчения – Эрил не обижен!

– Тогда пришло время мне тебя похищать. – Мужчина лукаво улыбается.

– Эй, ты куда?

Он перехватывает меня удобней, крепче прижимает к себе.

– Как куда? В пещеру.  На празднестве уже прекрасно обходятся без нас. – Выглянув из-за мужского плеча я убедилась в словах любимого.

Папуля кружил маму по импровизированному танцполу, Вера нашла себе жертву и крепко оплетала шею оборотня, явно не намереваясь ее отпускать в ближайшие несколько часов.

– Теперь веришь?

– Верю.

– Тебя ждет сюрприз.

– М-м-м, – я протягиваю в предвкушении, игнорируя нервную дрожь и глупые мысли. – Что ты придумал?

Я уже вижу наш коттедж. Двухэтажный, но небольшой и уютный. К свадьбе Эрил позволил мне обставить комнаты по своему вкусу, помогал с выбором, таскал тяжеленные коробки, собирал мебель и не ворчал, когда я в десятый раз просила что-то переставить.

– Добро пожаловать, Валерия Лесман. – Любимый распахнул входную дверь и торжественно перенес меня через порог.

– Так непривычно, Лес-ман.

– Теперь только так. – Со мной на руках Эрил взбежал по лестнице. – Помоги открыть, – прошел в спальню.

Я повернула дверную ручку и ахнула, наша ванная комната превратилась в райский уголок. Пики белоснежной пены высоко возвышались над бортами ванны, в воздухе витал сладкий аромат клубники и слив. Огни множества свечей мерцали, будоража воображение.

– Давай, я помогу тебе раздеться.

Вместе со мной присаживается на край ванны. Первым делом снимает туфли и даёт ощутить прохладу лепестков, разбросанных на полу.

– Как ты в них ходишь?

Без каблуков я едва достаю Эрилу до уха, мне приходится задирать голову.

– Сама не знаю. – Я поворачиваюсь спиной и собираю волосы на одну сторону. Горячие пальцы проходят вдоль позвоночника, освобождая от тяжелого платья. – М-м-м, как же приятно. – Разминаю плечи.

– Я люблю тебя, Лера.

– И я тебя люблю, – отвечаю на автомате, совершенно неуместно вспоминая о встрече с Адамом.

Вот почему именно сейчас? Делаю вид, что хочу справиться с прической и трясу головой, на самом деле изгоняя образ хмурого мужского лица из моей головы.

– Эй, я украл тебя не для того, чтобы ты грустила. – Настойчивые губы прихватывают нежную кожу шеи. – Забирайся быстрей в горячую воду, ты дрожишь.

Я с удовольствием погружаюсь в тепло. Мужчина занимает место за моей спиной.

– И не надейся сегодня выспаться.

– И ты тоже. – Я разворачиваюсь к Эрилу лицом и располагаюсь на широкой мужской груди. – Надеюсь, завтра все пройдет хорошо.

– Не волнуйся, обряд Единения душ тебе понравится. Красивый, завораживающий. – Он приподнимает мой подбородок. – А сейчас мы узнаем, – обольстительно улыбается, – отличается ли первая брачная ночь от проведенных нами до этого. – Настойчиво целует мои губы.

Ожидание ночи тяготило. Я наблюдала из окна спальни за стаей. Кажется, не осталось никого, кто бы не принял участие к подготовлению обряда Единения душ.

Мужчины и женщины сновали туда-сюда перед окнами нашего дома. Я видела в их руках живые цветы, вязанки прутьев какого-то растения, ветви, коробки – я вытягивала шею, чтобы проследить за идущими.

На лицах оборотней читалось предвкушение, радость. Я так же радуюсь в преддверии Нового года. Атмосфера праздника пронизывает тебя без каких-либо посторонних усилий, ты просто чувствуешь её, чувствуешь волнение и ничем не объяснимое веселье.

Обряд для оборотней – настоящий праздник, а то, что происходило вчера, для нелюдей не имело значения.

– Отдохни, – голос Эрила отрывает меня от созерцания. – Нам предстоит еще одна бессонная ночь. – Он только-только поднялся с постели. – Я сейчас позавтракаю и пробегусь. – Растирает ладонью сонное лицо. – Зверь с ума сводит, требует свободы.

– А мне чем заняться? – Я спрыгиваю с подоконника. – Может, нужна помощь? Я ощущаю стыд, что не принимаю участия в приготовлениях.

– Это исключено. Хочу посмотреть в твои глаза, когда ты впервые увидишь поляну и алтарь.

– Звучит зловеще. – Я прижимаюсь к мужской груди щекой. – Алтарь.

– Жертвенный алтарь.

– Прекрати, я и так боюсь. – Легонько ударяю мужчину ладошкой в грудь.

– Не буду, – любимый фыркает. – Я в душ. Приготовь мне завтрак, не люблю гулять на пустой желудок.

– Хочешь, пробежимся вместе? – Эрил допивает чай и поднимается из-за стола. – Но предупреждаю сразу, к алтарю не поведу.

Я составляю грязную посуду в раковину, включаю воду.

– А если я очень попрошу?

Внутри я сгораю от желания увидеть священное место стаи. Что оно представляет собой? Моя фантазия рисует прямоугольный плоский камень с выбитыми на нем символами, что-то очень массивное и монументальное.

– Нет, Лер! – слышу крик со второго этажа. – И не проси! Не порть себе первое впечатление!

– Хорошо, – я ворчу себе под нос. – Эрил! – по привычке кричу, совершенно забыв, что меня услышат. – Подожди меня, я с тобой! Любимый? – Прислушиваюсь.

Равномерное постукивание когтей о деревянный настил пола вызывает в моей душе тревогу. Я видела вторую ипостась Эрила уже не один десяток раз и была свидетелем множества оборотов, но никак не могу привыкнуть к грозному виду хищного зверя.

– Подождешь? – я спрашиваю.

Зверь согласно кивает и наблюдает за мной.

– Идем. – Я снимаю фартук и поспешно надеваю удобные кеды. – Прошу. – В шутливом поклоне открываю перед волком дверь. – Куда идем? Туда? – Следую за Эрилом. – А я думала, мы пойдем в лес.

Мы неспешно прогуливаемся по тропинкам, делаем крюк по улочкам поселка. У дома Адама неосознанно ускоряю шаг – я не готова к встрече. Возможно, это трусливо и глупо, но не сегодня, хотя бы не сейчас.

– Замечательная погода. – Поднимаю лицо к солнцу. Яркие лучи слепят, мешают увидеть обезличенное жилье оборотня.

Наконец над головой смыкается молодая листва и я позволяю себе осмотреться.

– Беги. – Похлопываю зверя по жесткой шерсти на загривке.  – А я за тобой.

Волк одобрительно фыркает и переходит на бег. Его темная шкура мелькает среди невысоких кустарников, но вскоре я перестаю замечать движение, только изредка слышу треск ветвей или крики вспорхнувших птиц.

Я не захожу вглубь насаждений, прогуливаюсь вдоль кромки, впитывая тепло весеннего солнышка. То, что лес создан искусственно, видно невооруженным взглядом: ровные ряды деверев, кустарники около и под ними, многолетние травы – во всем есть порядок.

– Эрил, – я зову негромко. Если он не увлекся преследованием какой-нибудь дичи, должен меня услышать. – Эрил? – Остаюсь на месте.

Всматриваюсь, ожидая появления любимого с минуты на минуты, но так и остаюсь в одиночестве. Минут через двадцать для меня становится слишком жарко. Спонтанное и поспешное планирование свадьбы, бессонные ночи, проведенные перед экраном ноутбука в решении организационных вопросов, не прошли даром, я чувствую накопившуюся усталость и возвращаюсь домой.

Вопреки своим ожиданиям, желание просто прилечь и отдохнуть превращается в полноценный восьмичасовой сон. А спустя тридцать минут после пробуждения и сборов мы торопливо идем от дома в молчании. Не знаю, почему молчал Эрил, но в моей душе зародилась обида. Было же не сложно предупредить перед прогулкой, что он убегает надолго?..  Ведь так?

Полная луна прячется за низкими облаками. Любимый ведет меня уверенно, прекрасно ориентируясь.

– Стой. Платье за что-то зацепилось.

– Все в порядке. – Он помогает мне.

Приходится подобрать подол сарафана до колен.

В темноте слышатся тихие разговоры и шаги гостей нашей церемонии. В человеческом обличье или зверином, оборотни спешат разделить с нами радость.

– Почти пришли.

– Я вижу, – я отвечаю шепотом.

Сквозь тени деревьев появляются своеобразные указатели – невысокие толстые свечи обозначают нам путь.

– Как красиво, – я выдыхаю.

Теперь я понимаю, что чувствует мотылек, когда летит на яркий свет – невозможно сопротивляться, хочется приблизиться, рассмотреть. Я отпускаю руку любимого, меня, словно магнитом, притягивает к месту, где возвышается алтарь Богини.

Грубый каменный лик девы оплетен тонкими прутьями и украшен мелкими серебристыми цветами в свете мерцающих язычков желтого пламени.

Кажется, что поляна увешана гирляндами, но на самом деле это сотни свечей расставлены по земле или закреплены в металлических подсвечниках на ветвях деревьев. Я украдкой касаюсь лепестка серебристого цветка – живой! Настоящий! Глянцевая прохлада щекочет кончики пальцев.

– Тебе нравится? – шепотом спрашивает Эрил.

Здесь и сейчас нельзя говорить в полный голос.

– Безумно. – Я порывисто его обнимаю.

Мое сердце колотится в груди от переполняющего восторга.

– Это сказочное место, – я благодарно улыбаюсь членам стаи, до боли прикусывая нижнюю губу. Слезы восторга так и собираются в уголках глаз – Спасибо, – шепчу, всматриваясь в лица. Я наталкиваюсь на колючий взгляд Адама и заставляю себя произнести «спасибо» и ему. Мужчина едва уловимо кивает в ответ.

– Полной луны, стая, —заговаривает Альфа, выждав, когда все соберутся.

Мужские и женские голоса отвечают своему главе:

– Полной луны!

– Полной луны, – и я повторяю вполголоса.

– Сегодня, в полнолуние, – Альфа развернулся лицом к каменному лику и яркому желтому светилу в небе, – мы собрались, чтобы объединить две судьбы в одну.  Соединить жизни и попросить Богиню о скорейшем потомстве. Я обращаюсь к тебе, Селена, – голос оборотня наполняет магическая вибрация.

Дальше я не понимаю ни слова, но продолжаю жадно слушать, будто от этих непонятных слов зависит моя дальнейшая судьба.

Казалось, что пламя свечей танцует под тихий вибрирующий напев. Я боюсь дышать и лишь смотрю на грубоватые черты лица Богини, высеченные в камне.

– Две жизни, – громко произносит Альфа, и я вздрагиваю, – одна судьба! – Оборотень торжественно возводит руки к небу и замолкает.

За время обряда желтый диск светила налился оранжевым. Луна сверхъестественно заполыхала, будто подтверждая, что Богиня услышала просьбу, а я не могу отвести от нее взгляд, ощущаю невыносимую боль. Она жжет в груди, разливается по венам, вынуждая хватать ртом прохладный ночной воздух.

Отчего так больно?! Просто невыносимо.

– Лера. – Я почувствовала прикосновение к лицу. – С тобой все в порядке?

– Что?

– С тобой все в порядке?

– Да, – я ответила, фокусируя взгляд на мужском лице. – Это мне? – спросила и склонила голову.

Любимый возложил на голову венок из тонких прутьев и цветов, подобных тем, что украшали статую Богини.

– А это нормально, что у меня вот здесь горит? – Я указываю ладонью на сердце, отчетливо ощущая его удары.

– Ты переволновалась.

– Нет, это не волнение…

– Тише, – перебивает меня Эрил, – все хорошо. Ты же мне веришь? – спрашивает, глядя в глаза.

– Да, – я отвечаю одними губами, а боль продолжает съедать меня. Скручивает плечи, вынуждая ссутулиться.

– Сегодня я бы хотел не только разделить с тобой свою жизнь, и не только представить тебя Селене, – Эрил обращается ко мне. – Но и заявить о том, что ты моя.

Я непонимающе улыбаюсь.

– Обменяться метками. Чтобы каждый оборотень нашей или чужой стаи, да любой другой нелюдь, знал: ты, Валерия, принадлежишь мне. Я буду любить тебя вечно. – Мужчина бережно обхватывает мое лицо ладонями. – Ты согласна?

– Согласна.

Мой ответ заглушает звериное рычание. Такое злое и отчаянное, что я вырываюсь из мужских объятий, в страхе осматриваясь и пятясь.

Огромный зверь беснуется. Он топчет землю, вспахивает ее мощными лапами, не мигая смотрит на меня.

– Адам? – губы сами произносят имя.

Зверь вскидывает крупную голову к небу, разрывая наступившую тишину душераздирающим воем. Волк бросается на меня, делает несколько крупных прыжков и резко меняет направление, теряясь в темноте.

За ним следуют еще трое, кто-то оборачивается прямо на поляне, оставляя после себя разбросанные клочья одежды, и спешит за собратьями в темноту.

Вой заражает меня страхом, обидой, невыносимой тоской. Я инстинктивно ищу защиты, стискиваю горячую ладонь Эрила, стараясь совладать с эмоциями.

Тепло любимого – вот что мне сейчас нужно.

– Что случилось? Куда убежал твой брат? –  спрашиваю я. – Он злится? Он злится на меня? – говорю тише.

– Я не знаю, – отвечает Эрил, – но утром поговорю с Адамом.

Я вновь вздрагиваю от протяжного завывания в несколько голосов, приносимого порывами ветра.

Красивое место тускнеет, теряет свое очарование, мне больше не хочется находиться здесь. Не хочется быть в центре внимания, под прицелом нескольких десятков взглядов.

На меня смотрят слишком пристально, будто всё знают истинную причину произошедшего. Я замечаю осуждение, непонимание, сопереживание.

– Думаю, пришло время поздравлений, – голос Альфы разносится над поляной. – Или вы хотите продолжить обмен метками? – вопрос звучит только для нас.

– Нет, – отказывается Эрил, – мой брат испортил идеальный момент. Не хочу, чтобы в памяти Леры такое важное событие ассоциировалось с выходкой Адама.

Я смотрю на лицо любимого, за беспокойством обо мне он скрывает злость.

– Разумное решение. – Альфа первый вручает нам своеобразный букет – причудливо скрученные и переплетены с головками серебристых цветков прутики.

– Символические дары, – Иван поясняет для меня. – Все эти узлы символизируют вашу связь. Цветы скрепляют ее. Не бойся, Валерия, ничего магического. Лишь традиция одарить пару, разделившую одну жизнь на двоих, красивой вещицей.

– Спасибо. – Я с благодарностью принимаю подарок.

Гости обряда тянутся вслед за своим главой, в моих руках все больше и больше цветов. Часть я передала Эрилу, не смея положить их на землю.

– Оставь, – просит Эрил, когда мы остаёмся одни.

Свечи прогорают, чадя у каменного лика, луна окончательно скрывается за облаками, погружая Богиню в мистический полумрак.

– Но как же?.. – Я старательно укладываю букеты на своем предплечье. Их так много, что невозможно просто унести в руках.

– Это всего лишь растения. Трава.

– Это не просто растения, а труд и потраченное время каждого, кто нам их подарил. Я не могу просто взять и выкинуть их. Помоги, пожалуйста, одной мне не донести, – стараюсь сгладить свой выпад. Любимый молчит. – Прости, я действительно перенервничала.

Не хватало еще нам поссориться.

На хмуром мужском лице разглаживаются морщины.

– Было из-за чего. Сильно испугалась? – поинтересовался заботливо Эрил.

– Нет, наверное. Я не могла понять, что случилось. Даже не заметила, когда Адам обратился. Всё случилось так неожиданно. Оп – и волк несется на меня.

– Я помогу. – Любимый из мои рук забирает больше половины букетов и крепко обнимает меня за талию.

Разговор о брате ему неприятен, это чувствуете в тоне, в том, как Эрил шумно набирает воздух в лёгкие, а потом медленно выдыхает, словно передумав чем-то поделиться.

И по дороге домой я стараюсь не затрагивать щекотливую тему, расспрашиваю про обычаи стаи, про обитателей поселка. Теперь мне предстоит жить здесь, а я ещё толком ни с кем не знакома.

Со времени нашей первой встречи с Эрилом невероятные события закружили нас. Я до сих пор нахожусь в состоянии шока.

Оказалось, что жизнь оборотней ничем не отличается от людской. Они работают, учатся, находят себе любимое занятие, проводят свободное время с друзьями, готовят, убирают – делают всё то же самое, что и мы.

– Предлагаю не торопиться с выходом на работу, Лер. – Мы бредем через лес. – Теперь у тебя предостаточно времени, чтобы найти себе занятие по душе, да и больше нет нужды тебе горбатиться на чужого дядю.

– Наверное, – отвечаю я. О месте официанта в одном из ресторанов нашего города я точно не буду жалеть. – Мне до сих пор кажется, что ты шутишь и это какой-то розыгрыш с вечной жизнью.

Каждый оборотень может разделить свою вечную жизнь с кем-то, одарить продолжительной жизнью любимого или просто дорого себе человека. Даже не верится, что все так просто: несколько слов, алтарь, полная луна, и я больше не буду стареть.

Любимый громко хмыкает, крепче притягивая меня к своему боку.

– Я буду часто отсутствовать, разумней тебе найти занятие в пределах стаи, – даёт мне совет. – Я попрошу Альфу, чтобы он подобрал тебе местечко в нашей компании. Ты как? – Я неопределенно жму плечами. Для того чтобы понять, как круто изменилась жизнь, мне нужно больше времени, чем несколько дней. – Думай. А я завтра же поговорю с Адамом, – Эрил сам возвращается к неприятной ему теме. – Нужно убедиться, что он больше не сорвется.

– Да ничего страшного не произошло. Он просто ушел, убежал, – я поправляюсь.

– Это ты так думаешь, – любимый говорит порывисто. – И мы достаточно поработали с ним вместе. Устали. Пора отдохнуть друг от друга. – Я не вижу мужского лица, но думаю, мне было бы неприятно на него сейчас смотреть.

– А если я попрошу не ходить к Адаму, ты прислушаешься ко мне? Он же твой старший брат. Я не хочу быть причиной ваших размолвок, – озвучиваю свой страх.

– Поверь, причины появились уже задолго до твоего знакомства.

– Но…

– Лер, давай не будем. Я достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения.

Возможно, я еще пожалею о своей задумке, но мне необходимо помирить братьев. Сколько случаев, когда перестают общаться и становятся заклятыми врагами родители и их выросшие дети, братья и сестры – с появлением в жизни кого-то из них любимого человека? Слишком много.

После разговора с братом Эрил вернулся хмурым и молчаливым. Я боролась с желанием расспросить, но ждала, когда любимый сам захочет обсудить.

– Ты не против, если я приглашу гостей? – Я присела на уголок письменного стола. – Я бы хотела завести новых знакомых.

– Не против. – Мужские пальцы шустро бегали по кнопкам ноутбука.

– А ты поможешь со списком приглашенных?

– Лер, давай через час, – буркнул мужчина, не отвлекаясь от экрана.

– Хорошо. Через час. – Я поднялась на ноги.

Эрил шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла.

– Ты обиделась?

– Нет.

– Ты же помнишь, что я чувствую ложь. – Он оттолкнулся пятками и развернул стул. – Иди ко мне. – Похлопал по коленям. – Разговор с Адамом получился не совсем таким, как я себе представлял, – признался.

– Вы опять поругались? – спросила я, обвивая мужскую шею руками.

– Нет, но и не пришли к согласию, – фыркнул Эрил. – Теперь братец добавил мне проблем. Но я справлюсь, – произнес с насмешкой. – Так что за ужин? Кого ты хочешь пригласить?

– Твоих друзей.

– Хорошо, я приглашу. Завтра?

– А это уместно? У всех, наверное, распланированы вечера? Может, ближе к выходным?

– Уместно. – Эрил мимолетно поцеловал меня в губы и подтолкнул ладонями под попу, намекая, что ему пора возвращаться к работе. – Они же друзья, значит, придут. Да и с тобой многие хотят познакомиться поближе. Истинность – нечастое событие у оборотней.

– А что приготовить? – Я не спешила освобождать мужские колени.

– Что пожелаешь, лишь бы было много мяса.

– Поняла. – Я мысленно переключилась на знакомые мне рецепты мясных блюд, гадая, что же больше придется по вкусу оборотням. – А как вы относитесь к специям?

– Нормально, Лер. – Эрил нетерпеливо подхватил меня и поставил на ноги. – Что приготовишь, то и съедят. Обдумай сама меню, мне не до этого.

Я медленно брела к двери.

– А…

– Ну что?

– Ты бы не хотел пригласить своего брата?

Вопросительный взгляд любимого налился тяжестью.

– Не хотел. Если хочешь, сама его пригласи. Его-то ты знаешь. – Мужчина взял в руки бумаги и сосредоточился на них.

– Хорошо. Приглашу.

Пусть любимый и делает вид, что ссора с братом его не трогает, но я же вижу обратное. До нашего знакомства братья Лесман были неразлучны, и мне нужно доказать им, что ничего не изменилось. Доказать, что я не против их общения.

Мой план примирения был до безобразия прост: вкусная еда, приятная компания, веселье. Что еще нужно?

Осталось лишь набраться храбрости и встретиться с Адамом лицом к лицу.

– Я вернусь вечером. – С ноутбуком и папками в руках Эрил вышел из кабинета, застав меня за планированием меню в гостиной.

– Буду ждать. – Я отвлеклась от списка. – Все хорошо?! – крикнула вдогонку.

– Да. – Входная дверь хлопнула, а спустя пару мгновений распахнулась. – Прости. – Любимый поспешно вернулся и поцеловал меня. – Я еще не привык к тому, что ты у меня есть. Ты не в обиде? – Я отрицательно покрутила головой. – Правда, я скоро научусь планировать свой день, и в нем будет больше времени для нас двоих. Но сейчас тот момент, что я не могу упустить. Для меня это важно, – последние две фразы он прошептал, словно опасаясь, что его услышат. – Очень важно.

– Я понимаю.

– Умница моя. – Я приняла второй поцелуй. – Мне повезло с тобой.

– А мне с тобой. До вечера. – Я проводила мужчину до крыльца.

– Лер. – Он распахнул дверь автомобиля. – Не дожидайся меня, ложись спать. Могу задержаться. Про ужин помню, обязательно всех обзвоню и утром купим все, что нужно, договорились? – спросил, занимая водительское сиденье.

– Да.

– И не забудь пригласить Адама.

Автомобиль сорвался с места, Эрил взмахнул на прощанье ладонью.

Я была права! Я радостно захлопала в ладоши, прикусив губу. Его тяготила ссора с братом.

А что терять время зря? Приглашу Адама прямо сейчас. Я выглянула из-за дома: внедорожник оборотня стоял у ворот гаража.

Думать об идее оказалось намного проще, чем ее исполнить. Чем ближе я подходила к дому Адама, тем сильнее сердце набирало ход, и как я ни пыталась успокоиться, мне это не удавалось.

Я выдержу тяжелый взгляд, возможно, колкость или грубость со стороны Адама, все это стоит задуманного.

Под моими ногами хрустели мелкие камушки, я нервно заправила волосы за уши и постучала в дверь. От волнения хотелось все время перебирать пальцами поясок летнего платья.

– Адам, – позвала спустя секунд двадцать и вновь постучала.

Сердце только-только успокоилось, но вот оно опять пустилось вскачь, щеки запылали и дышать стало невыносимо трудно. К моему прерывистому дыханию присоединилось чужое – не такое сбивчивое и шумное, но я его слышала. Слышала за своей спиной.

– Давно ты тут стоишь? – слова вырвались сами, стоило мне обернуться.

Адам находился в трех-четырех шагах от меня. Его взгляд был сосредоточен на тряпице в руках, которой он старательно оттирал жирные пятна с пальцев:

– Ты что-то хотела, Валерия? – спросил оборотень.

– Да. – Невыносимо хотелось увеличить расстояние между нами.

Мужчина взглянул на меня исподлобья:

– Я слушаю. – Он опустил руки вдоль тела, крепко их сжав в кулаки.

– Я… то есть мы приглашаем тебя на ужин.

Почему же так сложно находиться рядом с Адамом? Одним своим присутствием он делает воздух тяжелее и гуще. Энергетика оборотня заставляет теряться меня в собственных мыслях, нервничать еще больше, чувствовать себя полной глупышкой.

– Я сегодня занят, извини. Планы перенести невозможно, встреча обговаривалась за несколько недель, – голос ровный без каких-либо эмоций.

Слушая нелепые оправдания, я сосредоточила взгляд на круглом масляном пятне на футболке мужчины, прямо в центре солнечного сплетения.

– Это замечательно.

– Почему же? – сейчас оборотень не скрывал удивления.

– Ужин назначен на завтра. Будет много мяса по моему фирменному рецепту. Придут друзья Эрила, они и твои, наверное, тоже. Я еще мало с кем тут знакома. Да и брат будет рад тебя видеть, – я привела последний аргумент из имеющихся.

Не тащить же мне его силой?..

– Брат так и сказал?  Он будет рад меня видеть? – Я уловила сарказм в словах.

– Да. Отказ не принимается. – Я осмелилась взглянуть мужчине прямо в глаза. Обволакивающа чернота сразу завладела мной – какое неправильное и пугающее чувство. – До завтра.

Никогда я еще не готовилась к принятию гостей с такой тщательностью. Все началось с уборки ранним утром, продолжилось пробежкой по супермаркету и закончилось приготовлением блюд.

– Лер, хватит метаться. – Любимый наблюдал за мной с ироничной улыбкой.

– Да-да. – Я раскладывала приборы на белой скатерти. – Еще пять минут.

– Лер-р-ра, все отлично. – Эрил поймал меня за руку и дернул на себя.

Я неуклюже упала в мужские объятия и расхохоталась.

– Дай мне разложить салфетки. – Моя попытка встать была провалена.

– Оборотни вытираются рукавом.

– Не говори глупости, – продолжала смеяться.

– Честное слово. – Эрил округлил глаза. – Или вылизывают друг друга. – Он тянул ко мне лицо, желая продемонстрировать правдивость своих слов.

– Прекрати. – Я выставила руки и зажмурила глаза. – Ну, хватит, – хохотала, уворачиваясь и ерзая на коленях.

– Вот и я тебе говорю: прекрати носиться из кухни в гостиную и обратно. Могли обойтись мясом, жаренным на костре.

– А почему ты мне раньше об этом не сказал? – Я бросила уставший взгляд на стол. Салаты, холодные мясные закуски, овощи, горячее еще томилось в духовке, а в холодильнике спрятаны сладости.

– Не знаю, – Эрил пожал плечами растерянно. – Ты не спрашивала.

– Да я шучу. Мне хотелось приготовить самой. А этого хватит на девятерых?

– Вполне. Не волнуйся.

– Отлично. – Мне удалось вырваться из плена объятий. – Я – приводить себя в порядок, выключи мясо, как сработает таймер. – Хотелось резво взбежать по ступеням, но после четырехчасового марафона у плиты, ноги отказывались мне подчиняться.

Друзья любимого пришли к назначенному времени, и Эрил был прав: они нашли время, и никто не отказался от приглашения.

– Проходите к столу, – он жестом указал пройти в гостиную. – Лера очень хотела вас удивить. Мое чудо. – Склонился и легонько поцеловал меня. – Кто забудет похвалить еду моей женщины, тот… – Сложил руку в кулак и шутливо потряс им в воздухе. – Только Миа может не бояться, я девчонок не бью.

Миа, девушка Шора, одного из друзей любимого, театрально закатила глаза.

– Я тебе не соперник, – произнесла она с превосходством, присаживаясь. – Помнится, кто-то проиграл мне в схватке, или это был твой брат?

Я рассмеялась в ответ на шутку и сразу пожалела об этом.

– Не вижу ничего смешного, – огрызнулся любимый, бросая недовольный взгляд.

– Прости, я подумала, что это ваша с Мией шутка. – Присутствующие на миг затихли. – Я принесу горячее, – я заполнила неловкое молчание фразой. – Мне не нужна помощь, спасибо, – жестом остановила девушку. – Скоро вернусь.

Я прошла в кухню, прижалась бедром к торцу столешницы.  Что за муха укусила любимого?.. Я невольно задела его за больное?

В гостиной разговаривали. За шумом переставляемых стульев я не разобрала ни слова, но мне казалось, что Эрил спорит с кем-то, обороняется словесно – оправдывается.

Обязательно поговорю с ним после ужина, не хочу ссориться. Возможно, за его резкостью скрывается неприятная история.

Тон разговора за стеной сменился с напряженного на доброжелательный – пришло время выносить телятину.

– Аккуратно, горячо. – Я шла медленно, удерживая в руках тяжелое блюдо, наполненное кусками жареного мяса.

– Ну разве так можно? – Один из друзей Эрила подскочил с места и перехватил горячую посудину. – Такие тяжести для человеческой девочки. – Он осуждающе покачал головой. – Не нужно стесняться просить помощи. Для нас это ерунда.

– Спасибо, Сергей, – ответила, гадая правильно ли я запомнила имя.

– Не за что. – Оборотень ловко устроил блюдо на столе и занял прежнее место. – Пахнет отлично.

– Спасибо, всем приятного аппетита. – Я мысленно проверила, все ли вынесла к столу. – Семеро одного не ждут.

Место Адама пустовало.

– Мы еще кого-то ждем?  – поинтересовалась Миа, проследив за моим взглядом.

– Я пригласила Адама.

Мои слова в очередной раз заставили гостей замолчать.

– Что-то не так? – Я перевела взгляд с Сергея на Мию. – Наверное, он задерживается? – высказала предположение вслух.

– Он не придёт, – произнёс Эрил. – Прости, забыл тебя предупредить. – Любимый поднялся со своего места и собрал лишние приборы.

– А когда он тебе звонил? Еще вчера Адам был свободен.

К нашему разговору прислушивались все собравшиеся за столом.

– Он мне и не звонил, это Альфа сообщил утром, когда переложил на меня обязанности Беты. – Эрил вернулся из кухни.

– У твоего брата что-то случилось? – забеспокоилась я.

– Лер, я же сказал, что не разговаривал с Адамом. – Любимый занял место рядом и поинтересовался: – Тебе сколько кусков мяса?

– Один, пожалуйста, – я ответила.

– Я слышала Адам покинул стаю на неопределенный срок, – Миа первая нарушила неловкую тишину. Она произнесла фразу осторожно, словно сомневаясь, стоит ей говорить.

– Что значит на неопределенный срок? – спросила я, совершенно ничего не понимая. Я же вчера с ним разговаривала, и он ни словом не обмолвился о поездке.

Девушка пожала плечами.

– Какие-то дела стаи.

– Ну да. – Я принялась разделывать мясо на маленькие кусочки.

Надеюсь, причина отъезда не в моем настойчивом желании помирить братьев… Предположила и сразу одернула себя за глупые мысли. Кто я такая, чтобы стать виновницей отъезда взрослого мужчины?..

– Поверьте, телятина – просто объединение, – любимый вмешался в наш с Мией разговор.

– Сейчас и я попробую. – Мужчины принялись споро наполнять свои тарелки мясом.

– Отличное.

– Очень вкусно.

Я вертела головой, слушая комплименты.

– Передай соус, – попросил Сергей.

– Так как вы познакомились? – спросила непринужденно волчица.

Я отогнала неприятные мысли. Еще будет множество моментов наладить отношения с братом любимого.

– Довольно банально, – начала рассказ, – но все равно романтично. Я встретила Эрила на работе. Он заехал на обед и сел за столик, который я обслуживала. Он так внимательно на меня смотрел. Помню, как меня зазнобило в его присутствии, представляете?

– Ого, – выдохнула Миа, перебивая, – вот это случайность.  Какова вероятность встретить свою пару, заехав в кафе перекусить? М-м-м? Буду чаще ходить по местам общепита.

– Ты не забыла, что я тоже тут? – недовольный голос Шора прервал рассуждения девушки.

– Так и быть, я и тебя с собой возьму, – фыркнула волчица.  – А дальше? – обратилась ко мне.

– На следующий день любимый приехал еще раз и впервые заговорил со мной, пригласил на ужин. А дальше мы уже не расставались.

Адам

– Объявляю вас мужем и женой.

Звучит как очередной приговор, как еще одна причина, отдаляющая меня от желанной женщины. От женщины, от которой я отказался по собственной воле.

Валерия… это последний раз, когда я позволяю рассматривать тебя.

И сколько было этих клятв? Сто? Тысяча? Я всегда нарушал их.

Невероятно красивая в белом платье, смущенная, радостная… и не моя.

Я стараюсь не думать об этом, уговариваю себя, что это единственно правильный выход. Другого просто нет!

А еще стараюсь не прислушиваться к словам, что говорит девушка, каждое признание в любви, каждое теплое слово моему брату тянет из меня жизнь, заставляет зверя скулить, а человека сдерживать злость и отчаянное рычание.

Еще не поздно уйти – гости поздравляют пару, а я не могу заставить себя сдвинуться места. Кажется, сделаю шаг и не смогу остановиться.

Никогда не думал, что чья-то радость может принести столько нестерпимой боли. Ощущаемой физически. И с ней не справятся регенерация оборотня, отвары или обезболивающие препараты. Выход только один – перестать что-то чувствовать. Вырвать себе сердце – я с силой растираю грудь, в надежде хоть немного усмирить жжение, но знаю, что это не поможет. Ничего не поможет. Я обречен смотреть на счастье со стороны, никогда его не попробовав на вкус.

– Ты не пойдешь? – Шор легко толкает меня в плечо, на что я реагирую резким движением.

– Потом, – отвечаю, продолжая смотреть на нее.

«Если хватит сил», – добавляю про себя. А зверь продолжает тащить, выкручивать мышцы, тянуть жилы и так даже лучше, так душевная боль хоть немного утихает под натиском физической.

– Поздравляю, – произношу, словно выныривая из-под толщи воды. Как я оказался у небольшой сцены? Я не знаю. В этот момент мной руководил волк. – Я не знаю, что еще говорят в таких случаях, – выдыхаю, избавляюсь от ее запаха в своих легких.

Эрил треплет меня за плечо, искренне улыбается, и у меня даже получается улыбнуться в ответ.

– Обычно желают счастья. – Валерия смотрит, распахнув красивые зеленые глаза. – Детишек. – В ее взгляде читается желание разговорить меня, найти точки соприкосновения, но их не будет.

Это я обещал себе. Это я обещал брату.

А девушка заливается краской, смущенно отводит взгляд, извиняется.

Как же все по-идиотски!

За что вы со мной так, боги?..

– Поздравляю, Валерия, – ее имя даже произносить больно.

– Спасибо. – Она оживает, улыбается, раскрывает объятия. – Я всегда мечтала о старшем брате.

Происходящее – не хуже пытки. А изощренность этой пытки в том, что я сам на нее согласился, что я сам готов получить огромную порцию боли взамен пары слов или взгляда.

Я уверял себя, что свыкнусь, смирюсь, научусь жить рядом с Лерой и довольствоваться осознанием ее счастья и безопасности, но… это ложь. Я буду хотеть большего. Всегда.

– Да, теперь я и твой брат, Валерия.

«Брат!» – повторяю для себя.

Брат!

Старший брат!

А братья не желают своих сестер. Не хотят коснуться их. Не хотят прижать к своей груди, считать удары сердца. Не хотят обхватить красивое лицо ладонями и целовать…

Ничего этого не будет! Я сдергиваю душивший меня галстук, торопливо покидаю молодоженов, чтобы перевести дух. Успокоить зверя. Какая-то пара часов, и я смогу покинуть праздник. Наполнить легкие свежим воздухом без примеси мягкого аромата ее кожи.

Я и место выбираю так, чтобы оказаться спиной к центральному праздничному столу.

Да мне и не нужно видеть Леру, я чувствую её настроение, как свое. Испуг, волнение, радость, желание, трепет – всё это переживаю вместе с ней.

– Эй. – Брат хлопает меня по плечу. Я так сосредоточился на чужих эмоциях, что не заметил приближение Эрила. – Как ты?

– Прекрасно. – Подталкиваю тарелку с закусками. – Попробуй. Вкусно.

– Я не о еде. – Брат садится напротив. – Ты же понимаешь.

– Я в норме, – отвечаю как можно сдержанней. – Возвращайся к супруге.

– Она болтает со своей теткой. Я сейчас там не нужен. Адам, ты поговорил с Альфой? Он готов выслушать мое предложение. – Эрил склоняется ближе и продолжает на грани слышимости: – Ещё немного, и наша стая превратится…

– Слушай. – Я резко подаюсь вперед. – Вернись к паре. У неё сегодня праздник, Эрил. У тебя праздник, забудь хотя бы на этот вечер о своих амбициях, – последние слова произношу со злостью.

Брат откидывается на спинку стула, окидывает меня оценивающим взглядом – он всегда так делает, когда думает, что знает мои мысли.

– Я понял, ты сейчас думаешь, что смог бы сделать ее счастливей, ведь так?

Как же мне хочется стереть с губ брата едкую ухмылку.

– Ты слишком много думаешь о том, что тебя не касается. – Встаю и упираюсь ладонями в столешницу. – Спасибо за приглашение. Подарок за мной.

Хватит.

– Не забывай, завтра Альфа совершит обряд Единения, – долетает мне в спину.

– Ты ходишь по грани, младший, – называю брата не по имени, указывая его место.

Хочу уйти, но у меня не получается. Я не могу не воспользоваться шансом наблюдать за Лерой, наслаждаться ей, не вызывая у окружающих подозрения. Держусь в тени, слушаю ее голос и звонкий смех, напитываюсь им. Нет, я не обманываю себя. Не представляю, что ее счастье предназначено для меня, не фантазирую, что могло бы быть по-другому, – довольствуюсь своей ролью.

Но лучше бы я покинул праздник раньше, кажется, и я стал балансировать на грани, один неверный шаг, одно неверное слово или движение, и…

Мое желание наполнить ее запахом легкие выходит катастрофой. Лера налетает на меня с обвинениями, падает в мои объятия, обхватывая мой торс холодными руками, прижимается щекой; беру свои слова обратно: все, что было до этого момента и не пытка вовсе.

Чувствовать тепло женщины, которая могла быть моей, и знать, что это никогда не повторится, – вот что настоящая пытка.

Я позволяю себе слабость, на ничтожное мгновение прикрываю глаза, лишь на долю секунды. Что я ощущаю в этот момент? Отчаянное желание не выпускать Леру из объятий, из своей жизни, отобрать ее у брата, наплевав на последствия, наплевав на клятву, данную мной отцу, на ту жертву, что принесла моя мать… но я не сделаю этого.

Обряд Единения – еще одно испытание для человека и для зверя.

Восторженная, радостная, встревоженная происходящим Лера стоит напротив меня. Наверное, это причуды сознания, но я не вижу Эрила радом с ней, не вижу Альфу, перед взором только изящная женская фигурка в длинном свободном платье на фоне темного леса.

Валер-р-рия – так и хочется растянуть имя, распробовать, произнести не таясь.

На всё, что происходит перед алтарем Селены, я смотрю сквозь призму сознания зверя. Этой ночью он главный.

Мне стоит невероятных усилий сдерживать волка. Он рвётся к своей паре, не понимает, почему я его останавливаю. Злится, рычит, старается окончательно взять верх над человеком.

Слова брата о метке служат катализатором. Я едва сдерживаю трансформацию, сжимаю удлиняющиеся кисти рук в кулаки, пронзая острыми когтями кожу ладоней. Но боль не отрезвляет, не возвращает контроль.

Яркие вспышки сознания волка ослепляют меня. Хочется схватиться за голову и упасть на прохладную землю, а с тихим ответом Валерии я теряю последние капли терпения.

В мгновение все меняется. Звуки становятся громче, пламя свечей раздражает мерцанием, а эмоции Леры ещё ярче и отчетливей. Они смешиваются с моими, невозможно отделить, можно лишь догадаться, что злость и отчаяние мои, а волнение и предвкушение её.

– Адам, – мужские и женские голоса зовут меня. – Адам… – я не разбираю, кому они принадлежат.

Из моей груди вырывается рычание, зверь концентрируется на Эриле – сейчас он видит в нём лишь препятствие.

Я контролирую волка сколько могу, но он срывается, несётся вперёд, готовый вступить в схватку за свою женщину. Готовый рвать, вгрызаться в плоть собственного брата. Отшвырнуть от своей пары, прижать лапами к земле и сомкнуть челюсти на горле.

Нельзя. Она увидит, как я терзаю её любимого. И кем я стану для нее?  С этой мыслью человеческая часть меня берет верх. Минуты хватает на то, чтобы скрыться в лесу. Бежать, не разбирая направления, отдаляться от стаи, терять нить, связывающую нас с парой, приглушать ее эмоции.

Зверь останавливается, осматривается. Из его груди вместе с дыханием вырывается утробное рычание. Он хочется вернуться на поляну, не дать завершить обмен метками, и я заставляю его бежать, еще быстрее и еще дальше!

Острый слух волка улавливает погоню, братья нагоняют, когда у меня уже сбивается дыхание и в груди жжет от нехватки кислорода. Волки медленно подходят, утыкаются мне лбами в бочину, в шею, тихо поскуливают.

Шор первый задирает темную морду и взрывает лес своим воем.

Меня подталкивают, увлекают за собой. Сейчас только и остается: бежать, петлять между деревьями, вымотать и себя, и зверя.

Меньше, чем замечать на себе сочувственные взгляды, мне хочется видеть с утра брата.

Эрил входит в дом, не заботясь хотя бы стуком объявить о своем появлении.  Поднимается на второй этаж, распахивает дверь в спальню.

Я вижу неуверенность в его мечущемся взгляде, зверь чувствует отголоски страха, тщательно маскируемого под неубедительную злость.

– Ты мог и не приходить вчера, – произносит он чуть дрогнувшим голосом.

Брат застает меня в постели. Я смог обуздать зверя и вернуться в поселок лишь с рассветом.

После сна ушла физическая усталость, но ясности в голове не прибавилось ни на грамм.

– А ты мог бы не устраивать показательное выступление, – огрызаюсь я. – Думаешь, я ничего не понимаю? Твое желание выделиться…

– Не выдумывай, – брат обрывает меня. – Я лишь хотел поделиться радостью со стаей.

– Лжешь, – я отвечаю и поднимаюсь с постели. – Зачем ты пришел?

– Ты вчера напугал Леру.

Эрил не проходит в глубь комнаты, подпирает плечом дверной косяк.

А меня разбирает хохот. Я слишком хорошо знаю младшего брата.

– Извинись за меня перед Валерией, – ответ выходит грубым, но мне невыносимо признавать свою слабость. Насколько бы она ни была очевидна, но говорить о ней вслух я не буду.

– Хорошо. Она очень просила поговорить с тобой. Честно говоря, Лера опасается выходить из дома.

Последние слова проникают под кожу иглами боли.

– Пусть не волнуется. Я ее никогда не трону. И ты это прекрасно знаешь. Так зачем ты пришел на самом деле? – Я повернулся спиной к брату и открыл ящик комода.

– Не отбирай ее у меня, – Эрил переходит на шепот. – Она мне нужна, – наконец я слышу искренность в его словах. – Она мне очень нужна, – повторяет, будто я мог не расслышать с первого раза.

Забыв, что хотел одеться, я с хлопком закрываю ящик.

– Ты сейчас серьезно? – Брат кивает. – Какой же ты идиот, Эрил. Ты думаешь, она для меня игрушка? Вещь? Приду и заберу? Она любит тебя. Она выбрала тебя. Меня для нее нет.

– Ты можешь, я знаю, – брат продолжает шептать.

– Что? Боишься быть услышанным? – До чего же мерзко!

Он сокращает между нами расстояние.

– А ты хочешь, чтобы я умолял тебя? Хочешь в очередной раз доказать свое превосходство?

– Иди ты… домой. Это единственное, что я сейчас хочу.

– Ты обещал мне!

– Я помню, что я тебе обещал, Эрил. А ты не забыл свое обещание? – От клокочущей злости в груди слова превращаются в угрозу.

Мы стоим в шаге друг от друга. Мой зверь готов сорваться в любую секунду, тело сотрясает вибрация обращения, но брат знает, чем закончится эта схватка, он не станет рисковать.

– Нет. – Он отводит взгляд. – Не забыл.

– Отлично. – Я выхожу из спальни задевая Эрила плечом. По-мальчишески? Возможно.

Как мне жить дальше? Этот вопрос крутится в голове назойливо. Сколько я ещё смогу игнорировать тягу к Валерии и какой ценой?

Если человеческая часть меня борется с желанием, то звериной не объяснить, что такое обязательство.

Сегодня мне не хочется покидать дом, мне не избежать жалости со стороны окружающих. Я до сих пор слышу перешептывания за своей спиной. Кто-то считает меня сильным, достойным уважения, а кто-то – круглым идиотом, что не справился с соперником.

Вот даже Альфа не звонит и не скидывает на меня пару дел, как это делает каждое утро, – я отбрасываю телефон на кресло. Не удивлюсь если он решит снять с меня обязанности Беты. Теперь я не тот пример сильного оборотня, который может защитить стаю. А этого нельзя допускать. Чем больше я занят, тем меньше я думаю о ней.

Я не выдерживаю и набираю номер Ивана.

– У меня сегодня выходной?

– И тебе доброго дня, Адам, – Альфа не в духе.

– Доброго.

– Вот и не порть его звонками мне.

– Да я…

– Эй, – Альфа прерывает меня, – отдохни. Я это говорю вполне серьезно.

– Ты меня отстраняешь?

– Ещё чего, даю пару дней привести мозги в порядок и договориться со зверем.

– Я с ним быстрей договорюсь, если буду занят.

В трубке слышится продолжительный шумный выдох.

– Нет. Не просто мозги забей работой, а договорись сам с собой. Я тебя не осуждаю, малец. – Я невольно улыбаюсь, услышав детское прозвище. – Не представляю, что сейчас происходит с твоим зверем, но точно уверен, что рабочий аврал приведёт к очередному срыву.

– Я понял.

В чем-то Альфа прав. Физическая усталость лишь ненадолго успокаивает волка, но никакой другой возможности сдерживать его я еще не нашел.

– Займись домом, в конце концов. Он выглядит заброшенным… – Иван осекается. – Съезди куда-нибудь. Ты раньше любил покидать стаю на пару-тройку недель.

Раньше…  Вся жизнь разделилась на до и после.

Прислушиваюсь к себе. Наверное, Иван прав, сейчас от меня в стае будет больше проблем, чем пользы. Я не решаюсь уехать – от мысли покинуть территорию стаи зверь приходит в беспокойство.

Не знаю, какого отдыха ожидал от меня Альфа, но ничего лучше, чем заняться физическим трудом, я не придумал. Гараж да и сам дом за несколько десятилетий превратились в склад, и у меня появилось время избавиться от ненужного.

– Адам, – ее голос давно стал для меня наваждением. – Ты дома?

Склонившись к ящику, я замираю, не веря. Но слух меня не подводит – чужое частое сердцебиение перекрывает все звуки вокруг.

– Адам, – Лера зовет нетерпеливо.

Приятно, признаюсь себе. Я бы хотел чаще слышать свое имя из ее уст.

Я резко выпрямляюсь и встречаюсь со своим встревоженным взглядом в отражении.

– Ты еще веришь в сказки?  – спрашиваю сам у себя, ухмыляясь.

С приближением к девушке в груди печет. Активно растираю грудину, сжимаю ладонь в кулак и ударяю в попытке хоть как-то унять жжение.

Зачем она пришла?

Стараюсь идти медленно, ничем не выдавать свою заинтересованность. Себя не обмануть, но хотя бы Лере не дать повод думать, что я рад ее видеть.

Молчаливо подхожу со спины. На девушке легкое платье с открытыми плечами.  Темные волосы рассыпаны по узкой спине, и пряди лежат на плечах. Как же хочется их убрать, открыть тонкую шею…

Метка! Я словно схватился за оголенный провод.

Ее нет!

Я не чувствую метки!

Не вижу! И осознание этого разливается в груди болезненной радостью.

Лера еще может принадлежать мне!

Кровь пульсирует в висках; я занимаю руки, но как же хочется получить доказательства своей правоты… собрать распущенные пряди…

– Давно ты тут стоишь?  – тихий голос вырывает меня из глупых фантазий.

– Ты что-то хотела, Валерия? – спросил я, не переставая сдерживать зверя. Тот готов был на все, лишь бы получить хоть немного внимания пары.

Лера отступает, нервничает, это слышно и по сердцебиению, и по ее дыханию.  Упирается спиной в полотно входной двери, облизывает губы.

Как в этот момент возможно не думать, что ее поцелуи могли быть мне знакомы?..

– Я… мы…

Валерия пришла пригласить меня на ужин. Семейный ужин. Я продолжаю оттирать с ладоней грязь тряпицей, еще чуть-чуть, и разотру кожу в кровь. Ужин. Что может быть нелепей?  Это как слепого пригласить на выставку искусства. Откровенная насмешка. Но Валерия не знает этого, она искренна в желании сблизиться. Если бы она только понимала, каких титанических усилий стоит каждая секунда рядом с ней, я уверен, Лера бы не стала предлагать мне пытку.

Человеческая часть меня сразу принимает решение отказать под любым предлогом или без него. Зверь же противится тому, что я произношу, пытается остановить, вразумить недовольным рычанием и тоскливым поскуливанием, услышав нежный голос.

– Отказ не принимается. – И вновь подкупающая улыбка. Никогда не понимал, как кто-то соглашается на сделку с демоном, а сейчас я готов продать душу за возможность быть рядом с парой хотя бы день. Касаться, когда пожелаю, говорить с ней, слушать ее смех, сидеть за одним столом и не корчиться от боли, взять красивое лицо в свои ладони и исследовать его губами. – До завтра, – Лера прощается и пробегает мимо меня.

Я крепче сжимаю ладони в кулаки. Достаточно протянуть руку и перехватить женскую фигурку. Не дать Валерии уйти, стиснуть ее в объятиях, присвоить себе, забыв о клятвах и обещаниях.

Ведь Эрил ее не достоин! Злость зверя ударяет в голову.  Мой брат не понимает какое счастье в его руках! Я боюсь пошевелиться и дать сбесившемуся волку свободу.

Треск трансформации тканей и смена зрения с человеческого на звериное отрезвляют.

Нужно избегать встреч, хамить, вести себя по-скотски, стать последним мерзавцем для нее – делать все, чтобы Лера не приближалась, не хотела даже пожелать мне доброго дня.

С тихим рычанием я опускаюсь на дорожку, растираю лицо ладонями и в какой-то момент вцепляюсь и до боли оттягиваю волосы.

Пора признать: мне не справиться самому.

Мозг работает беспорядочно, выдергивает из воспоминаний людей и нелюдей. Кто-то же должен обладать теми знаниями, что смогут помочь.

«Ведьма», – подсказывает разум. Сильная, беспринципная и жадная. За деньги она готова на все.

– Как ты меня нашёл? – Ведьма смотрит на меня со страхом.

У нее есть причины меня опасаться. С нашей последней встречи прошло больше сотни лет. Ведьма не изменилась внешне, а я из угловата пацана превратился в мужчину, но всё равно Мария меня узнала.

– Ни я, ни Альфа никогда не выпускали тебя из вида.

Она противно хмыкает.

– Понятно. Пришел мстить, волк?

– Мне не за что тебе мстить, то был выбор моей матери. Не ты, так согласилась бы другая.

Черт, я обращаюсь за помощью к той, кого клялся лишить жизни несмышленым волчонком!

– А раньше ты так не думал.

– Это было раньше. – Настороженность в глазах женщины не пропадает, она смотрит мне за спину, на входную дверь. – Мне нужна твоя помощь, – говорю, не лукавя.

– Неожиданно. – Женщина поправляет ремень сумочки. – Еще поживу, значит…  ну, идем. – Ведьма ведет меня на четвертый этаж. В полумраке гремит связкой ключей. – Проходи, – пропускает вперёд.

Темная квартира, не знавшая ремонта пару десятилетий, наполнена запахами трав и пыли.

– Как видишь, я не шикую. – Мария ведет в кухню.

– Да слышал, что ты была отлучена от ковена.

– А ты действительно мной интересовался, волк.  Как брат?

– А ты не боишься касаться этой темы, ведьма?

– Нет. – Она ставит пакет на стол. – Если бы хотел, ты бы уже свернул мне шею еще в подъезде. Так что тебе нужно, Адам?

– Твои знания.

– Присаживайся, – женщина указывает подрагивающей рукой на стул. – Что-то серьезное, раз молчишь, – Принимается разбирать продукты.

– Да. Я встретил свою пару.

Она замирает с упаковкой печенья в руках.

– Поздравляю, но существует «но»? Она тебя боится? Не принимает твою природу? – начинает гадать.

– Нет. Я отказался от нее в пользу брата.

Этого ведьма не ожидает услышать, она пристально и молчаливо смотрит мне в глаза.

– Неужели… – Задумывается, отодвигает пакет к стене. – Одна для него и для тебя? Такого не может быть, – разговаривает сама с собой

– А близнецы у моей матери могли быть? – Я оставляю вопрос без ответа. – Но мы есть.

Ведьма блуждает невидящим взглядом по обшарпанной столешнице, вскакивает, суетно выходит из кухни.

– Я сейчас, – бросает мимолетно.

Я слышу топот, скрежет пододвигаемого стула, шелест листов. Ко всему прибавляется тихо бормотание, теряю терпение и иду на звуки.

– Что ты ищешь?

– Ищу подтверждение парной истинности. – Не заботясь о сохранности пожелтевших страниц, Мария рывками их переворачивает.

– Тебе мало моего слова?

– Мало, – бормочет ведьма. – Мало! – Она хлопает книгой. – Что ты хочешь от меня?

– Помощи. Мне нужно сдержать зверя. Я не могу быть рядом с ней, но и не могу без нее. Уже сейчас я чувствую тоску, – слова признания даются мне тяжело. Никогда не умел открываться кому-то. Да и зачем?

Мария отложила книгу и принялась листать другую.

– Я помогу. Есть несколько заговоров, что можно попробовать, еще придется пить отвары. И, скорее всего, чем дольше ты их будешь принимать, тем меньше они будут оказывать эффект.

– Логично. Привыкание, – я комментирую услышанное.

– Но я не знаю, как это отразится на звере. Если не угадать с дозировкой, в определенный момент он может и не откликнуться, – под моим тяжелым взглядом признается ведьма. – Я за свою жизнь не делала ничего подобного. И не могу гарантировать последствия.

– Я понимаю.

Женщина видит во мне диковинную зверушку в клетке. Ее лихорадит от перевозбуждения, она не прячет алчный блеск в глазах, смотрит открыто, словно примеряется, как бы поудобней меня препарировать. Еще бы, оборотень добровольно согласился проводить над собой эксперименты.

– Нужно посоветоваться. У нас есть время?

– Не больше двух недель, – именно столько я могу сохранять рассудок не затуманенным желаниями волка.

– Жди меня, волк, – с этими словами ведьма выталкивает меня на площадку. Она закрывает входную дверь, присаживается, спускает с рук черепаху размером с детскую ладонь. – Найди мне Даату. Иди, – подталкивает ее под панцирь, и та стекает лужей по ступени, словно густая черная вода или нефть, сливается по камню. Фамильяр – мерзкое создание. Я отчетливо помню, как это существо вилось у ног моей матери.

– Надеюсь, не придется искать тебя? – я спрашиваю, слушая скорые шаги ведьмы по лестнице и неровное дыхание.

– Не придется, – отвечает женщина сбившимся от спешки голосом. – Да у тебя и выбора нет, волк, – высокомерно фыркает. – Жди.

Все же я зря дал ей немалые денег на ингредиенты для отвара. Что стоит старой ведьме исчезнуть из моего поля зрения?..

Вопреки моим опасениям Мария возвращается к ночи, она будет меня стуком в стекло водительской двери.

– Открывай. – Я вижу, что женщина сменила одежду. – Нам нужно найти какое-то уединенное место. – Распахивает заднюю пассажирскую дверь и бережно ставит сумку на заднее сиденье.

– Не понял. – Я, тряхнув головой, отогнал остатки сна.

– Не хочу брать ответственность за чужие жизни, если ты вдруг обернешься и не сможешь себя контролировать, волк. – Она погрузила вторую сумку.

– Что там?

Давно я не вдыхал ничего более зловонного.

– Не кривись, волк. Тебе это придется пить, – хохотнула ведьма. Она обошла автомобиль и заняла переднее сиденье. – Ну, куда едем?

– Ты меня спрашиваешь?

– А кого же еще? – Мария устроила на коленях черепаху. – Подойдет любое заброшенное строение, желательно у леса. Сторожка или времянка для охоты.

– Понял. Есть одно место на примете. – Я размял затекшие конечности. – Только свою тварь держи от меня подальше, – кивнул на фамильяра в руках ведьмы.

– Как скажешь. – Женская ладонь легла на панцирь. – Он тебе не помешает. – Черепаха ловко извернулась и зацепилась за руку, на манер браслета крепко обхватила запястье, меняя свою форму.

«Холодная, безжизненная мерзость», – ругнулся про себя. Коснулся ее однажды и это чувство вряд ли когда забуду.

Шесть часов в пути, и я припарковываю автомобиль.

– Дальше пешком, – поясняю. – Дорога заросла. – Я с удовольствием покидаю теплый салон. Свежий воздух и ощущение свободы – одно из самых действенных природных лекарств для оборотней. Как для человеческой половины, так и для звериной. – Тут минут двадцать идти твоим темпом. – Подхватываю из рук ведьмы сумки. – Ты же просила уединенное место. Уединенней и быть не может. Это граница нашей территории. Вон там, – указываю ладонью, – еще лет тридцать назад кто-нибудь из оборотней жил здесь и охранял стаю от нежданных гостей, а теперь это делают камеры.

– Ты думаешь, я что-то вижу в полной темноте? – недовольно отозвалась ведьма, следуя за мной.

– Скоро рассвет. Горизонт сереет. Еще насмотришься.

Я толкнул дверь хижины.

– Входи. – Ведьма не торопилась, опасливо заглянула внутрь. – Ожидала шикарные апартаменты? Оборотням нужен минимум удобств. – Я вошел первым и составил в углу сумки. – Можешь приступать. – Выдвинул грубо сколоченный деревянный стол на середину комнаты. – Что тебе нужно? Воды? Огня?

– Хотя бы четырехчасовой сон, волк. – Женщина покосилась на низкую кровать без подушки и одеяла. – И тепло.

– Тепло будет минут через сорок, а сон отменяется, ведьма. У меня нет на него времени, а значит, и у тебя.

Мария бросила на меня недружелюбный взгляд.

– Разведи печь и принеси воды.

Низкую комнату заполнил аромат разнотравий и вонь чего-то до этого мне не известного. Тугая слюна тут же собиралась во рту и хотелось ее сплюнуть, но вместо этого я принял крохотную медную емкость с бурой кашицей из рук Марии.

– Мне нужно это выпить? – я спросил, стараясь не вдыхать глубоко.

– Да, но, – ведьма перехватывает мою руку, – я не знаю точно какое действие на тебя окажет отвар. Не знаю на сто процентов, могу только предположить, – быстро поправляется.

– Вот сейчас и проверим. – Я сбрасываю женскую руку.

– Да подожди ты! Сядь. – Мария подталкивает меня к кровати. – Если я правильно поняла написанное, будет больно. И… я должна предупредить, когда мне удастся подобрать пропорции отвара, твой зверь станет слабее, а если я…

– Да понял я все! – Одним глотков я выпил обжигающее содержимое. – У меня нет другого выхода, – прохрипел откашливаясь. – В следующий раз добавь сахар. – Я уверенно поднялся на ноги и вернул медную посудину на стол. – Могла бы и посмеяться над шуткой ради приличия.

– Не подходи, волк. – Ведьма выставила ладони в предупреждающем жесте.

– Не подхожу. – Я сел на табурет. – Что я должен почувствовать?

Мария наблюдала за мной издалека, пустив своего фамильяра под ноги. Опасается.

– Боль.

Я прислушался к себе.

– Боли не больше обычного. Ничего не изменилось.

– Жди. Если я все сделала правильно, то зверь должен сопротивляться действию отвара. Он будет пытаться занять место человека, занять твое место. Кто же захочет, чтобы его запирали в клетке?

– Мерзкое послевкусие во рту – это единственное, на что способно твое варево, – заметил я не без ехидства.

– Как зовут твою истинную? Как ее имя? – спросила ведьма, а фамильяр под ее ногами пришел в движение.

– Лера. Валерия. – Я проглотил вязкую горечь, собравшуюся на языке.

– Валерия, – произнесла медленно ведьма. Разложила имя на слоги. – Она для тебя очень важна раз, не задумываясь, ты выпил что-то из рук ведьмы. Из моих рук.

– К чему ты ведешь?

– Ты представлял Леру хоть раз рядом с собой? Представлял, что она бы выбрала тебя? Что ты сейчас чувствуешь, Адам?

– Что не стоит тебе говорить о ней! – я срываюсь на крик, но не двигаюсь с места.

Зверь слово выходит из спячки, при упоминании о его паре приходит в бешенство. Его когти полосуют мою душу, принося привычную боль.

– Тише, я же должна была проверить твою реакцию.

– Я же сказал, что ничего не изменилось! – прорычал, впиваясь удлинившимися когтями в щербатую столешницу. – Ведьма… – выдохнул, выравнивая дыхание. – Вари еще, – приказал, подталкивая глубокий котелок к краю стола.

Валерия

Я по-другому представляла жизнь в поселке оборотней.

Прошел почти месяц с момента праздника в честь нашей с Эрилом свадьбы, но я так и не смогла найти себе хорошего друга, и, если бы не Миа, то, наверное, сошла бы с ума от скуки и одиночества.

В свободное время она приходила в гости и приглашала меня на прогулку. Но это были не те прогулки с доброй подругой, после которых возвращаешься с улыбкой на губах, а скорее вынужденные. Мы никак не находили точек соприкосновения, что нужны для душевных бесед или же заразительного смеха. Наше общение можно было назвать просто вежливым разговором двух знакомых.

– Признайся честно, тебя Эрил попросил со мной подружиться? – спросила я.

Миа взглянула на меня лукаво и согласно качнула головой.

– Просил.

– Ужасно. – Я хоть и догадывалась, но услышать подтверждение было неприятно.

– Ну, звучит не очень, согласна, – волчица улыбнулась мне.

– Миа. – Я сорвала листочек с дерева и стала его рвать на маленькие кусочки. – Ты не обязана этого делать. Я не обижусь, если ты перестанешь приходить. Просто это так глупо, мы же не маленькие дети, которых пытаются подружить родители.

– Мне несложно. И приятно с тобой поболтать.

– Вот только разговор у нас особо не клеится, – я признала очевидное.

– Ну почему же? Сейчас же мы с тобой разговариваем, – рассмеялась девушка. – А ты не хочешь выйти на работу или, возможно, получить новую профессию?

Я поддержала попытку Мии разговорить себя.

– Хочу…

– Но?

– Но с отъездом Адама на Эрила навалилось множество дел. Я его вижу все реже, и разговор о работе каждый день откладывается на завтра, – произнесла и подняла взгляд на волчицу. Все же жаловаться на своего любимого его же подруге, с которой он общается с детства, неразумно. – Извини. – Смутившись, ускорила шаг.

– Хорошо, что ты сама коснулась этой темы, мне было неудобно ее поднимать.

– Да? И мне. Разве кому-то интересны чужие проблемы?

– Если тебе станет легче, я выслушаю и, возможно, что-то смогу объяснить.

– Это было бы прекрасно, – произнесла я вполголоса.

– Так говори, обещаю, все останется между нами. Поверь, я умею хранить тайны.

Я посмотрела за спину, и Миа правильно поняла мои опасения.

– Пойдем прогуляемся у леса, там нас точно никто не услышит, – предложила она.

– Мне одиноко здесь, – я честно призналась.

– Понимаю.

– Нет, не думаю. Я, наверное, выдумываю, но со мной словно боятся разговаривать. Вот как ты. Или просто не хотят сближаться.

– Точно выдумка, – отмахнулась Миа.

– Нет. – Я отрицательно покачала головой. – И я ведь не могу ни с кем этим поделиться, понимаешь? Родителей я не хочу огорчать, а подруги… Я созванивалась и…

– И не решилась выносить сор из избы?

– Да. И я боюсь сболтнуть что-нибудь лишнее.

– Ты правильно поступила, Лер. Люди любят радоваться чужим неудачам, даже таким мелким, как у тебя. Подумаешь, за несколько недель не смогла найти общий язык с соседями. – Миа эмоционально размахивала руками, стараясь меня развеселить. – Я бы с некоторыми лет сто не разговаривала.

– Эрил изменился, – наконец я осмелилась озвучить настоящую проблему, перебив веселую болтовню волчицы.

– Что значит изменился? – Руки девушки безвольно упали вдоль тела.

– Я точно нафантазировала от скуки, забудь.

Теперь Миа подумает обо мне как о неблагодарной нахлебнице.

– Знаешь что, подруга, когда тебе кажется, что в отношениях что-то не так, значит, проблемы действительно существуют! Уж поверь! Проходила, – Миа сказала куда-то в сторону и по моему примеру принялась истязать зеленые листочки, растирая их между пальцами. – Рассказывай.

– Все изменилось в тот день, когда на Эрила возложили обязанности Беты.

– Угу, со дня отъезда Адама. – Она кивала согласно головой подтверждая мои слова.

– Да, все верно. Я понимаю, что на любимого возложили большую ответственность, он стал больше работать. – Я рассмеялась и пояснила свой неуместный смех: – Теперь я хотя бы понимаю, почему его брат все время такой напряженный и молчаливый.

Миа улыбнулась уголком губ.

– Так что с Эрилом?

Я до последнего не знала, стоит ли посвящать Мию в личные проблемы.

– Он отдалился, – произнесла я после раздумий.

– Это точно дело в должности! – заверила Миа громогласно.

– Т-с-с.

– Прости, – волчица перешла на шепот. – Лер, если переживаешь из-за женщины, то ее просто не может быть. Зверь не позволит изменить своей паре.

– Я и не думала об этом.

– Не ври. – Девушка смотрела на меня со снисхождением. – В первую очередь мы все думаем об этом, а уже потом включаем голову.

– Неловкий разговор. – Я опустила взгляд под ноги. И Миа была права, я допускала такую мысль, но тщательно ее отгоняла от себя.

– Абсолютно нормальный.

– А… – Я набрала в легкие воздух, но так и выдохнула, не решившись спросить.

– Ну?

– А полюбить другую оборотень может?  Не изменить физически…

– Вот тебе и не думала. – Девушка рассмеялась и дернула меня за руку, возвращая из грустных мыслей. – Не может. Вы созданы друг для друга богами. Две половинки одного целого. Тебе и Эрилу невероятно повезло, что вы встретили друг друга. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

– Думаю, да.

– Это не просто высокопарные, красивые слова, а правда! Пройдет немного времени, и ты научишься улавливать настроение этого идиота, его эмоции, а он – твои. Последнее, что хочет сделать оборотень, это обидеть свою пару.  Дай немного времени на притирку.

– Дам, конечно.

– А ссоры? – Миа выразительно фыркнула. – Не ссорятся только мертвые.

– Ты права.

– Лер, а ты говорила Эрилу о своих чувствах?

– Да.

– И что он ответил?

– Что мне показалось, – я произнесла скованно.

– Значит, показалась, – подбодрила меня волчица.

– Да, – я согласилась на автомате и вновь погрузилась в свои мысли. – Миа, – окликнула девушку, – а ты не знаешь, когда вернется Адам?

– Представление не имею. Он не тот оборотень, который всех посвящает в свои планы. А если так скоропалительно принял решение уехать, у него была на то причина. А зачем он тебе? – Возможно, мне показалось, но девушка заинтересованно ждала ответа.

– Когда он вернется, я буду, как и раньше, видеться с Эрилом.

– А-а-а. – Миа звонко расхохоталась и приобняла меня за плечи. – Очень хитро с твоей стороны. Адам вернется к своим обязанностям, а у Эрила будет больше времени на семью. Класс. Действительно хороший план.

– Ты ведь так не думаешь, да?

– Неважно, что я думаю, ведь тебе нужна поддержка. – Волчица обернулась, прислушалась. – Ты удивительно везучая, Лер. Если я не ошиблась, то только что автомобиль старшего Лесмана въехал на территорию. Пойдем, проверим?

– Я… да? – спросила оторопело. В каждую нашу встречу с Адамом я себя чувствую нашкодившей школьницей перед директором. Совершенно невозможно совладать со своими эмоциями при хмуром оборотне. – Не думаю, что нам стоит его отвлекать, он же только вернулся после долгого отсутствия.

– Так мы не будем напрашиваться в гости, глянем он или не он.

– У старшего брата Эрила такая тяжелая энергетика. Я чувствую некомфортно рядом с ним. Никогда не верила в подобную белиберду.  Энергетика, аура, – призналась в своих страхах тихо-тихо.

– Да? А я никогда не замечала.

– Его присутствие заставляет чувствовать меня виноватой в чем-то, – я совсем разоткровенничалась. – Он так смотрит, словно читает мои мысли и осуждает за них.

– Ого, тебя послушать, так Адам – чудовище.

– Нет, я этого не говорила, но… легким человеком его не назвать. Или он только по отношению ко мне такой?

Сколько еще вопросов мне хотелось задать и получить на них ответы. Я приняла природу оборотней, их уклад жизни, традиции как само собой разумеющееся, но мне хотелось бы больше понимать.

– Он никогда не отличался легким характером и веселым нравом, но это и неудивительно.

– Почему? – спросила я.

– Потому что его по факту лишили детства, сколько его помню, он был мужчиной. Вынужденно пропустил стадии разгильдяя подростка или витающего в облаках ребенка… Ответственность накладывает на характер свой отпечаток.

– Из-за родителей, да? Из-за их смерти?

– О родителях братьев я не вправе говорить. Ты уж извини.

– Я понимаю.

– Проверим, вернулся Адам или нет?

– Только издалека, – согласилась я, поспевая за скорым шагом волчицы. – Пойдем здесь, по нашей улице. – Так будет ненавязчиво.

– Как скажешь. – Миа свернула между домами.

Да почему же так происходит? Лишь мысль о брате Эрила заставляет мое сердце сходить с ума. Это так неправильно, ведь не должен чужой мужчина вызывать противоречивые чувства.

– Ну вот, я была права, – прошептала волчица, склонившись к самому уху.

Вытянувшись, я смотрела на автомобиль, припаркованный на подъездной дорожке. Входная дверь дома распахнулась, и на пороге появился он. Хмурый, как осеннее небо, недовольный чем-то и уставший. Что могло сломить здорового, крепкого оборотня? – Мой взгляд задержался на осунувшемся мужском лице.

Адам подошел к автомобилю и резким движением открыл пассажирскую дверь. Он неожиданно вскинул голову и впился в меня взглядом, таким же внимательным и жадным, как и мой.

– С возвращением, – произнесла я, приветственно взмахивая ладонью.

Мужчина не произнес ни слова. Стоял и смотрел, плотно сжав губы. Его ноздри подрагивали, и я могу поклясться, что слышала низкое рычание.

Играть со старшим братом любимого в гляделки становилось совершенно неприлично и невыносимо. Я суетно сорвалась с места, перекидывая волосы на левое плечо и скручивая их упругим жгутом. Надеюсь, Миа не заметила мое смущение.

– Лер, – окликнула волчица.

– Да? – Я обернулась и поняла, что та так и не сдвинулась с места.

– Я пойду поздороваюсь. – Она мотнула головой в сторону коттеджа. Мужчины не было у автомобиля, Адам скрылся в темноте дверного проема.

– Конечно, пока. Мне все равно пора готовить ужин.

В моем представлении уже сегодня Эрил должен был освободиться пораньше – вернуться к ужину вовремя. Но ведь Адам только вошел в дом, ему бы разложить вещи, отдохнуть с дороги и после этого принимать нелегкие обязанности Беты, освободив от них своего брата.

Звук подъезжающего автомобиля поднял меня из постели, я накинула халатик поверх ночной сорочки и поспешила встретить любимого.

– Привет. – Налетела на него, едва он переступил порог дома.

– Привет, – отозвался мужчина с ленцой. Он приобнял меня одной рукой: – Я жутко устал. – Он снимал ботинки, наступая на пятки.

– Я тебя покормлю, и мы сразу ляжем спать, – мне хотелось приободрить Эрила. – Переодевайся, мой руки. – Поцеловала его в щеку и выскользнула из объятий.

– Я не голоден.

– Эм, хорошо. Тогда спать? – Я выключила свет в гостиной и поднялась за любимым в спальню. – Заезжал в кафе?

– Да, в твое. – Он улыбнулся. – Там все так же вкусно. – Поднял голову, позволяя мне расстегнуть пуговицу на вороте рубашки. – Успел перед самым закрытием.

– Как девчонки?

– Да что с ними сделается? Работают. – Эрил протянул руку. – Ненавижу пуговицы, кто их придумал делать такими мелкими?

– Просто они не для твоих пальцев, – рассмеялась я, помогая.

– Точно. Как ты провела день?

– Хорошо. Я рада, что у тебя сегодня хорошее настроение. – Я помогла и со вторым манжетом рукава.  – Твой брат вернулся, но ты, наверное, уже знаешь?

– Знаю.

Я не обратила внимания с какой интонацией Эрил ответил мне, а следовало бы.

– Он выглядел очень уставшим.

– Ты с ним виделась? – Он дернул рубашку из моих рук и прошел в ванную.

– Случайно встретили его, когда гуляли с Мией.

– Ясно. – Вслед за рубашкой в корзину для грязного белья полетели брюки.

Мужчина включил воду и уперся ладонями в края раковины.

– Завтра ты сложишь с себя полномочия Беты? – спросила я.

– Что? – Он повернул ко мне голову и смотрел с таким недовольством, словно я предложила что-то непристойное.

– Адам вернулся, тебе больше не нужно задерживаться допоздна. Мы сможем проводить больше времени вместе. Мы с тобой так редко видимся, – кажется, я говорила что-то не то.

Эрил ополоснул лицо водой.

– Ты довольно эгоистична, тебе так не кажется? – спросил тихо, промакивая капли с лица.

– Но… Я подумала, что с возращением Адама в стаю, ты…

– С возвращением моего брата в стаю ничего не изменится! – Эрил хлопнул ладонью по крану, перекрывая воду, и порывисто вышел из ванной, едва не задев меня. – Я продолжу заниматься делами, что мне доверил Альфа, – говорил со злостью и уверенностью в своих словах. – Не ожидал я от тебя, Лер-р-ра.

– Чего ты не ожидал? – спросила я испуганно.

– Того, что ты посчитаешь меня неспособным справиться с обязанностями Беты. Я думал, ты поддержишь, поймешь, как для меня важно то, чего я сейчас добился, но ошибся. М-да. – Он подошел к шкафу. – Обычно женщины поддерживают своих мужчин. – Снял с вешалки чистый комплект одежды и бросил его на кровать. – Но ты думаешь только о себе.

– Нет, это не так! – заверила я, наблюдая. – Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? В том, что я хочу проводить с тобой больше времени? Видеться не только на завтрак и изредка встречать тебя к ужину? – Но мужчина меня не слушал. – Ты куда-то опять уезжаешь? – спросила совсем растерянно.

– Да.

– Но ты только вернулся, и я думала, что…

– Лер, – оборвал меня Эрил, – мне нужно на встречу.

– Ночью?

– Именно. Проблемы стаи не знают, что такое часы.

Адам

С первой попытки ведьмы сварить хоть что-то способное притупить тягу к паре прошло двадцать четыре дня. И с каждыми последующими прожитыми сутками в избе на границе нашей стаи зверь по крупице лишал меня выдержки, все чаще напоминал о своей паре, смешивал человеческие мысли со своими. Подкидывал картинки из прошлого, воскрешая в памяти наши случайные объятия с Лерой, ее голос, зовущий меня по имени.

– Ну? – Я от нетерпения барабанил по столешнице. Усидеть на одном месте мне удалось, и я вскочил на ноги.

– Слушай, сейчас я практически действую вслепую, соединяю рецепты отваров. Экспериментирую. Ты бы дал себе и зверю отдохнуть.  Я, конечно, понимаю, что регенерация оборотней не сравнится с человеческой, но все же, – ответила ведьма.

– Мы и так потратили времени больше, чем нужно. – Я вновь сел на табурет, принимаясь отбивать нервный ритм пяткой.

– Я понимаю, – произнесла спокойно ведьма.

 Я бросил на женщину взгляд полный ненависти.

– Нет, ты не понимаешь! – рыкнув и медленно втянув через ноздри воздух, выдохнул я его с утробным рычанием.

– Пробегись, волк. Отвлекись, – Мария дала ценный совет, вызывая еще больший протест внутри меня.

– Да не могу я отвлечься! Мне только и остается – это ждать, когда ты приготовишь очередную бурду.

– Я могу ее и не готовить, – огрызнулась ведьма. – Жить в развалюхе без элементарных удобств и питаться дичью и травами – не предел моих ведьминских мечтаний. Так что… – Посмотрела на меня и развела руки в говорящем жесте: если мне что-то не нравится, то она настаивать на своих услугах не будет и с удовольствием вернется в пыльную квартирку. – Вот. – Она ткнула длинным черпаком в раскрытую тетрадь. – Здесь записана каждая наша проба. Рецепт, в котором преобладают шишки хмеля, самый удачный.

– Тридцать минут без боли – это успех, – не смог сдержать я ехидного замечания.

– Если его довести до ума, подключить к отвару заговор и выбрать правильную фазу Луны…

– Тебе нужен еще минимум месяц, я понял.

– Нужен. Что? Не готовить?

– Готовь. – Я направился к выходу. Разрешить волку сейчас взять верх над собой единственно правильное решение. Я больше не в силах находиться на одном месте.

– Стой, – окликнула меня ведьма. – Присядь.

– Зачем?

– Присядь-присядь. – Она подошла и встала около табурета. – Ну!

Я нехотя опустился, не понимая, что от меня хочет Мария.

– И что дальше? – уточнил раздраженно.

– Посиди. – Женские ладони легли на плечи.

– Сделаешь мне массаж?

– Замолчи, – приказала ведьма.

Ее пальцы довольно жестко впились в кожу, словно пытались проникнуть под нее.

– Не дергайся, – услышал я у самого уха.

Ведьма противно замычала, впилась ногтями и заговорила подрагивающим голосом:

– Как ты живешь с этой болью?

– Так и живу. – Я дернулся, сбрасывая женские руки.

– Я притуплю ее, – пообещала ведьма твердо.

– Так же успешно, как и приготовила отвар?

– Мое дело предложить…

– А мое дело согласиться, – произнес я обреченно. Разве у меня есть выбор? – Помоги, – попросил, посмотрев через плечо на Марию. – Я отблагодарю.

Больше ведьма меня не касалась. Я ощущал тепло спиной, шеей и затылком. Женщина стояла практически вплотную и молчала. Тишину нарушал мерзкий цокот когтей черепашьих лап. Почему фамильяр выбрал вид неповоротливого и неторопливого животного мне не понятно, да и вряд ли мне когда-нибудь об этом поведают. Я скосил глаза на медленно идущее уродство с кривыми ногами. Фамильяр неторопливо пересекал комнату и удостоил меня продолжительным и ничего незначащим взглядом зеленоватых бусин.

– Как ты?

Фраза отвлекла от созерцания.

– Ты как? – переспросила женщина, уже стоя передо мной.

А как я? Пока я размышлял над дурацким внешним видом фамильяра, ведьма избавила от боли. Не полностью, я все еще чувствовал отголоски, но она была поверхностной, не скручивала жгутом нутро.

Я вскочил на ноги и непонимающе смотрел на Марию.

– Вижу, помогло, – произнесла она довольно.

– Как ты это сделала? – спросил я очумело. Как же легко и радостно, что ли?..

– Забрала твою боль. – Ведьма, чуть покачнувшись, присела на корточки и поманила фамильяра. Черепаха споро стала перебирать лапами и буквально вбежала на женскую ладонь. – А теперь часть передам ей. – Животное втянуло лапы и голову в панцирь. – Скоро придет в себя. – Положила фамильяр на стол, отвечая на мой немой вопрос. – Но учти, волк, это был первый и последний раз, когда я это сделала. Болезненно и энергозатратно.

– Спасибо, – ответил я на автомате.

Нет жжения, нет несмолкаемых просьб зверя вернуться к паре, нет калейдоскопа картинок с лицом Леры, я уже и забыл, каково спокойствие на вкус. Нет, безусловно я не забыл о Валерии, но теперь воспоминания о ней не мучили меня.

– Я скоро вернусь. – По привычке растирал грудину. – Еще раз спасибо.

– Сочтемся, волк. Я ничего не делаю бескорыстно, – ведьма бросила мне в спину.

Я вышел из домика и быстрым шагом направился к автомобилю. Раз в два-три дня приходилось возвращаться по трассе на несколько километров, до места, где был сигнал сотовых вышек, чтобы связывался с Мией. Да, я уступил Валерию брату, я не могу находиться рядом с ней, но я могу незримо присутствовать в ее жизни.

– А я заждалась звонка, – Миа ответила сразу.

– Опять не выпускаешь телефон из рук?

– Не ругайся, папочка, – фыркнула волчица. – Как ты?

– Никак, – ответил, паркуя автомобиль на обочине.

– Совсем безуспешно?

– Ведьма говорит, что справится. – Я несколько раз бьюсь затылком о подголовник. – Как она? – спрашиваю. Задерживаю дыхание в ожидании ответа.

– Привыкает, старается найти друзей, но ее боятся, и я понимаю почему, приходится контролировать каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Дело привычки.

– Я считаю, что тебе и Эрилу нужно поговорить с Лерой. Да и многие так считают.

Замечательно, за нашими спинами стая решает, как лучше для нас.

– Зачем? Я не вижу в этом разговоре смысла.

– А я вижу! – настаивала волчица.

– Допустим, разговор состоится. Как ты себе его представляешь?

Миа замолчала, я слышал по ее шумному дыханию, что она несколько раз набирала в легкие воздух и, не найдя правильных слов, шумно его выдыхала.

– Вы просто скажете ей правду. Ей одиноко.

– А ты хоть раз покручивала этот разговор в своей голове? Нет? А я прокручивал. – Мы замолчали оба. – Не оставляй ее, – попросил после продолжительного молчания.

– Угу, – буркнула девушка.

– Счастливо. – Я отключил звонок.

Отбросив телефон на пассажирское сиденье, я включил передачу и ждал момента, когда смогу влиться в поток машин. Телефон завибрировал именно в тот момент, когда я выкрутил руль и проскочил между фурами.

– Что-то забыла рассказать? – спросил, не глядя на дисплей, прижимая аппарат ухом к плечу.

– Это я, – из трубки раздался голос Альфы.

– Иван?

– Я пытаюсь дозвониться третий день. Тебе нужно вернуться, – он отчеканил приказ. – Как можно быстрей.

Что-то с Лерой? Неужели Миа о чем-то умолчала?! Но она не могла, не стала бы скрывать от меня правду.

– Тебе нужно поговорить с братом, или я поговорю с ним, – развеял мои страхи Альфа. – Он без тебя зарывается.

– Что в это раз его не устраивает Эрила?

Снова Эрил.

– Как и обычно – все. Только из уважения к тебе. Адам, я позволяю ему действовать самостоятельно сейчас, и скорейшее возвращение в твоих интересах, ибо тебе разгребать за младшим.

– Идиот, – я рыкнул сквозь зубы. – Буду сегодня, но не один.

Я потратил еще несколько минут, объясняя причину, по которой привезу с собой Марию, в надежде, что Альфа не откажет принять ведьму на территории стаи.

– Тогда к ответственности за брата тебе прибавляется и ведьма.

– Я знаю.

Я хотел сбросить вызов, но фраза, сказанная Альфой, остановила меня.

– Иногда я думаю, что твоя мать ошиблась. Как отец я понимаю ее выбор, но как мужчина – осуждаю.

– Я не хочу разговаривать на эту тему! – я жестко оборвал собеседника. Не хватало, чтобы мне вновь вскрыли рану, что никогда не затягивалась полностью, да и вряд ли затянется со временем. Есть такая боль, что не истирается с прошедшими годами. Достаточно неаккуратно брошенной фразы, воспоминания, и она вновь кровоточит. А в моем случае – от очередной выходки Эрила. – До встречи. – С силой нажал на алый круг, и по дисплею поползли мелкие трещинки.

Каким нужно быть идиотом, чтобы не ценить то, что имеешь?! Как вообще можно не ценить жизнь?!

Спокойствие, которое подарила мне ведьма, рассыпалось, как стекло на смартфоне – на мелкие-мелкие острые куски. Пульсация в висках вернулась вместе со вспышками взволнованного сознания зверя; тяжесть, скованность в мышцах шеи и рук скрутило верх тела, делая меня неповоротливым и напряженным.

Недолго же удалось насладиться безмятежностью…

Эрил… Эрил… и вновь Эрил! Вся моя жизнь формируется вокруг младшего брата с самого рождения, словно вокруг яркого светила. «Особенный. Дар», – так говорила о нем матушка. Как по мне – так идиот. Праздный болван… Сжал обмотку руля и смотрел строго на дорогу. Его желание выделиться, казаться умнее и дальновиднее, чем многие, его чрезмерное эго – отталкивали и делали смешным.

Мне искренне не понять, что не хватало младшему сейчас. У него есть всё. Любящая женщина, деньги, свобода, сотни лет счастливой жизни впереди. ЧТО. ЕЩЕ. МОЖНО. ЖЕЛАТЬ?

Я ему завидую?

Еще как! Смертельно. Готов поменять две трети собственной жизни, за возможность обрести пару.

Ведьма молчала, чувствуя мое настроение, заняла пассажирское место и с отрешенным видом поглаживала фамильяра.

– Первое время будешь жить в моем доме.

– Не доверяете, – хмыкнула ведьма.

– Не доверяем. Да и пока я не вижу смысла в твоем отдельном проживании на территории стаи.

– Ну я же не враг самой себе, – женщина отвечала с ленцой и небольшой издевкой в голосе, как мне казалось, – чтобы навредить кому-то из твоих соплеменников. Я знаю, как оборотни ревностны относительно семьи.

– Твое знание ничего не изменит. Это приказ Альфы, и я его разделяю. По поселку ты будешь передвигаться только со мной, как и вне его. По всем вопросам обращаться тоже ко мне.

– Строго. Больше напоминает тюрьму, а не работу.

Я проигнорировал выпад ведьмы, взглянул в зеркало и впервые за несколько недель оценил свой внешний вид трезвым взглядом.  Хотя какое дело кому-то еще, как я выгляжу? Кому-то еще… Да кого я обманываю?!  Я усмехнулся своей глупости. Все мысли и действия сводятся к Лере. Все, что я делал и делаю, ради нее. Ради ее спокойствия и счастья.

Как бы больно мне ни было, как бы ни бесновался зверь внутри меня, я хотел вернуться домой. Хотел хотя бы косвенно иметь отношение к жизни Валерии. Ловить ее редкие выходы на улицу или незримо следовать за ней на прогулке, дразня себя. И фантазировать о большем, как молодой глупый щенок. Запрещать себе это делать и вновь срываться.

Ничего не изменилось, отметил я про себя, въезжая на территорию. При ведьме я не позволил проехать мимо дома брата и Леры, поймать ее тень в одном из окон коттеджа. На душе от одной лишь мысли стало мерзко, словно я чуть не поделился самым сокровенным и личным с тем, кто этого не достоин.

– Красиво. – Мария крутила головой.

– Да. Наш дом у леса.

– Значит, люди и письмена не врут, – отметила ведьма.

– О чем именно? – я поинтересовался по инерции.

– Что в стае строгая иерархия. И на окраинах поселения живут самые сильные, оберегая потомство и более слабых. Инстинкты управляют вами и тут. —Она смотрела на меня как на предмет исследования.

– Это всего лишь логика.

Я свернул на подъездную дорожку и заглушил мотор.

Мария не стала дожидаться приглашения, покинула салон и двинулась прямо ко входной двери.

– Заперто? – спросила она, берясь за ручку и поворачивая ее, не дожидаясь моего ответа.

– Нет.

Ведьма вошла, а я украдкой взглянул на окна дома, стоявшего чуть в отдалении от моего. Лера часто крутилась у плиты или сидела с чашкой в руках у окна, думая о чем-то. Но сейчас, вместо фигурки девушки меня ожидали плотно задернутые шторы. Это даже к лучшему, я не готов ко встрече.

– Какую комнату можно занять?

Я достал самую объемную сумку из багажника и закинул на плечо.

– Сейчас покажу. – Провёл женщину в гостиную. – Эта самая большая по площади, и кухня рядом. Могу спустить кровать из спальни второго этажа и поставить вместо того комода.

– А не откажусь. – Женщина собрала старые газеты и журналы и по-хозяйски вынесла их в коридор. – Я так понимаю, гостей ты нечасто принимаешь.

– А ты проницательна, – я огрызнулся.

Мария не подала вида, что ее покоробил тон, с которым я с ней говорил.

– Мне нужны и остальные вещи, волк, если хочешь, чтобы я приступил к работе сегодня же.

Я переносил сумки, скидывал их в углу. Ведьма отдавала короткие приказы: подвинуть, перетащить, переставить, убрать, – тыкая указательным пальцем то на один предмет, то на другой.

– И принеси коробку с колбами. – Мария расчищала пространство на обеденном столе. – Эти два шкафа займу я, – сообщила мне, открывая дверцы кухонного гарнитура.

– Как тебе удобно. – Мне было плевать, что творилось в доме.

– Колбы, – напомнила женщина.

Сквозь распахнутую входную дверь слепил яркий свет. Воздух в салоне автомобиля прогрелся настолько, что я ощутил себя словно в бане. Мозг плавился и без жары. Предвкушение очередного бесполезного разговора с Эрилом, в котором он попытается выставить всех дураками, действовало не хуже палящего солнца.

Зверь выдернул меня из автомобиля и развернул – он первым почувствовал приближение пары.

Валерия

– Эрил! – Я проигнорировала порыв сбежать по лестнице и нагнать любимого.

Мужчина молча обулся, взял ключи и скрылся за входной дверью.

– Эрил, – позвала, зная, что он меня услышит, но ответом мне послужил рев мотора и свист автомобильных шин.

Уехал…

Слезы непонимания жгли щеки и срывались с подбородка, окропляя деревянный пол. Я ждала возвращения мужчины, растирала горячую влагу по лицу и смотрела на неподвижную дверь.

Я больше не различала звук работающего двигателя и, постояв еще с минуту на верхней ступени лестницы, развернулась и направилась в спальню.

Упершись руками в края раковины, как совсем недавно делал Эрил, встретилась взглядом со своим заплаканным отражением.

– Я совсем ничего не понимаю, – призналась самой себе, беззвучно шевеля губами.

Хорошенько ополоснув холодной водой лицо, вновь взглянула на себя. Капли неприятно стекали по шее, я принялась с усердием тереть лицо и грудь полотенцем. Уткнувшись носом в мягкую ткань, посмотрела на телефон, вышла из ванной, замерла у прикроватной тумбы, моя рука коснулась экрана смартфона и отпрянула.

Я чувствовала вину, я чувствовала боль и непонимание, но разум подсказывал, что эти чувства неправильные, навязанные.

Не буду звонить – приняла решение. Я аккуратно развесила полотенце сушиться, выключила свет и легла в постель.

Наш разговор с Эрилом занимал все мои мысли, я разбирала каждую сказанную им и мной фразу. Вдруг я действительно могла его обидеть, но не находила тех слов, из-за которых стоит оставить любимого человека одного и срываться куда-то в ночи.

«Ты довольно эгоистична» – это ударило больней всего. Разве эгоист поменяет свою прежнюю жизнь ради кого-то? Да, пусть моя прошлая жизнь не была шикарной и блистательной, но она была моей.

Я никогда не осуждала женщин, что хотели посветить себя семье, вопреки расхожему мнению, что тогда ты теряешь себя, полностью погружаясь в чужие проблемы и совершенно забывая о своих желаниях.

Это же прекрасно – радовать любимых, получать удовлетворение оттого, что твои близкие счастливы и ты приложила к этому руку. Быть за спиной любимого, как за каменной стеной. Как бы ни уверяли в обратном мои подруги, я знала, они врали. Чувства защищенности, любви и заботы прекрасны. Но я лишилась их.

Слезы продолжали обжигать мое лицо. Промокнув простыней щеки, я рвано выдохнула и распахнула глаза.

– Ты меня напугал. – Я села и отвернулась, избегая встречаться взглядом с Эрилом. Как же грохотало мое сердце, мне хотелось прижать обе руки к груди и сдержать его.

Мужской силуэт пришел в движение, беззвучно приблизился. Он опустился на корточки.

– Рада, что ты вернулся, – призналась я и повернулась лицом.

Эрил дернулся, словно получил удар по щеке, тяжело задышал.

– Я не хочу ссориться, – шептала, вглядываясь в темные провалы глаз.

Желтоватые сверхъестественные блики нарисовали на мужском лице пугающие резкие тени.

Горячая рука коснулась моей щеки, и я ответила на ласку, прильнула к шероховатой ладони, перехватила ее двумя руками и поцеловала, не сдерживая себя, забывая об обиде и ссоре, прижалась губами к сплетению линий.

Мужчина замер.

Он не отнимал руки от моего лица, опустился на колени, молчал, наблюдал, наслаждался.

А мне не хотелось разговоров, не хотелось выяснения отношений. Вот такие моменты тишины говорят намного больше, чем сотни пустых слов.

Я всем сердцем чувствовала, что наши с Эрилом эмоции сейчас схожи. Нас пропитывали сожаление сказанных слов и желание быть рядом, быть вместе.

Кажется, я чувствовала, как моя душа тянется к его душе, незримо касается, сплетается, образуя единое целое… Или это фантазии затуманенного дремой разума?

Я придвинулась к краю кровати, спустила ноги на пол и прижалась к горячему твердому телу, уткнулась лицом в его шею и крепко-крепко, насколько хватило мне сил, обняла.

Невероятное чувство уюта и нежности заполняли меня. Впитывались от мест соприкосновения кожи и крались к каждой клеточке тела, одаривали неземным счастьем.

– Лера, – я слышу хриплый шепот.

– Тише, – обрываю – не нужно прерывать драгоценный момент.

Мое лицо обхватили широкие ладони и подушечками пальцев бережно стирали со щек непрекращающиеся слезы. Но слезы больше не приносили боль. Касались нежно, практически невесомо, к ним присоединились твердые губы, блуждали по скулам, подбородку, иссушая соленые капли, даря любовь, вызывая у меня блаженную улыбку.

– Спасибо, – шептала я с закрытыми глазами.

Хотелось благодарить за все: за трепетную ласку, за теплоту, за бесчисленные поцелуи, что исследовали мое лицо, за забранную боль, за молчаливые извинения, шептать и шептать тысячи «спасибо», касаясь в ответ.

– Не плачь, – мужской голос, смешанный с рычанием, разлился дрожью по всему телу.

Я не нашла в себе сил ответить. Провела ладонью по коротким жестким волосам Эрила, сцепив руки в замок на его шее, не разрешала подняться с колен.

Вот бы узнать, о чем он сейчас думает… Мы соприкасались лбами и рассматривали друг друга.

Дымка обращения клубилась вокруг его лица. Практически черная радужка глаз медленно заполнялась сверхъестественным желтым светом и спустя несколько секунд возвращала свой естественный вид, словно зверь брал верх над человеком, но все же побежденный отступал.

– Поцелуй меня, – я попросила.

Так глупо, но просьба далась с трудом. Мой голос звучал неуверенно и тихо, лицо горело от волнения, и я испытывала трепетное предвкушение, словно это был наш первый и такой долгожданный поцелуй.

Эрил не торопился, удерживал крепко в ладонях мое лицо, будто боялся, что я захотела бы увернуться.

Глупый.

Шершавые подушечки пальцев не прекращали свое движения, изучали каждую черточку, одержимо и ревностно.

Мужчина склонился, казалось, он боялся переступить невидимую черту, после которой уже не будет возврата.

Я ощущала его дрожь всем телом, что передавалась и мне.

Горячее дыхание щекотало кожу лица и шеи.

Еще секунда, и я задохнусь от ожидания и нахлынувших эмоций. Но твердые губы сжалились, коснулись моих, слегка, пробуя, отстранились, и со вторым прикосновением более напористым и откровенным из мужской груди вырвался хриплый стон. Стон возбуждающий, провоцирующий, расползающийся по телу электрическими разрядами, оголяющий каждый нерв.

– Я люблю тебя, – мое признание вплелось между поцелуями и осталось без ответа, потерялось в шумных вздохах и рваных выдохах.

Впервые моя голова кружилась от поцелуев, я готова была поклясться, что схожу с ума. Ведь ненормально целовать мужчину и понимать, что не приходит насыщение или усталость, и с последующим прикосновением желание разгоралось все с новой силой, готовое испепелить дотла.

Мне больше не требовался кислород, была лишь потребность в чувственных прикосновениях губ, в крепком мужском теле, ласках сильных рук, доводящих до исступления.

Подрагивающими пальцами я провела по мужским бокам, потянула за полы рубашки, выправляя ее из брюк, но Эрил остановил меня, крепко сжав пальцы до легкой боли.

– Что?.. – я хотела сказать больше, но язык меня не слушался, как и тело. Оно ластилось к мужчине, сокращало и без того ничтожное расстояние между нами. – Ты… ты мне нужен, – выговорила я дрожащими губами, и Эрил больше не медлил.

Его страсть на грани с яростью захлестнула нас. Я на мгновение взлетела в воздух и ощутила разгоряченным телом прохладу постели. Мужчина навис, удерживал себя на прямых руках, уперев их по разные стороны от моей головы. Его взгляд одержимо метался по лицу, шее, груди, задержался на губах, и любимый сорвался.

Болезненные поцелуи плавили мое тело и разум, не оставляя ни малейшего шанса перехватить инициативу. Я отдавалась своему мужчине без остатка и насыщалась его любовью и нежностью, страстью и похотью. Наши тела переплетались и путались в простынях, сплетаясь еще сильней, словно все вокруг желало, чтобы мы были вместе.

По моим щекам вновь текли слезы, но то были слезы удовольствия и неги.

Я была готова заключить сделку с самим дьяволом, лишь бы эта ночь продолжалась и продолжалась, а солнце не смело подниматься на горизонте и вновь разлучать нас с любимым.

Лежать рядом, гладить по влажней коже груди, считать гулкие удары его сердца – настоящее счастье.

Но мужчина скинул с себя простыню.

– Спи, Валерия, – прошептал он на ухо, порывисто целуя в висок.

Адам

– Спи, Валерия.

Я позволил себе последний поцелуй и поднялся с постели. Рывками надевал одежду, чудом не порвав штанины и не надорвав тонкую ткань рубашки. Продевал пуговицы в петельки, поправлял ворот и чувствовал на своих руках мягкий и манящий запах её кожи.

«Слабак!» – я ругал себя.

Ничтожество!

И как ты теперь себя чувствуешь, когда предал её?..

А я ненавидел себя. Мне одновременно хотелось рычать от отчаяния, умолять Валерию о прощении и разнести к черту этот уютный семейный уголок. Наказать себя за сделанное и эгоистично разрушить чужое счастье и после присвоить Леру себе. Не сбегать под покровом ночи из дома брата, в последний раз взглянув на любимую женщину в его постели, а оставаться рядом с разгоряченным после ласк женским телом, пеленать его в свои объятия и не отпускать до утра. Не позволять отодвинуться ей ни на миллиметр, ревностно охранять покой и сон.

Я закрыл глаза и, медленно вдохнув, открыл их.

Лера спала. Она улыбнулась во сне и что-то пробормотала. Волчий слух не разобрал слов, но интонация и мягкость в голосе говорили сами за себя. Девушка точно вспоминала не обо мне.

Как мне жить с осознанием, что я предал её, воспользовался ситуацией?! Не остановился…  да, пытался, но… Но, если я бы действительно хотел остановить Леру… А так лишь предпринял невнятные попытки, прекрасно зная, что она не понимает кого целует, не понимает кому шепчет признания в любви… но я-то… я!

Я желал обмануться и быть обманутым. Желал всем сердцем и душой познать драгоценные минуты рядом со своей истинной парой.

Эгоист!

Разве я когда-нибудь услышу от Валерии слова любви? Разве она будет смотреть на меня с нежностью и лаской? Нет и нет!

Я бесшумно сбежал по лестнице, закрыл дверь и утробно зарычав, прижался к ней спиной.

– Твою ж мать, – выдохнул я зло.

Я оторвался от двери и скрылся в темноте. Ноги сами вели в лес, в тишину, в прохладу. С каждым шагом я двигался быстрее, а после перешёл на бег.

– А-а-а! – из моей груди вырвался неконтролируемый крик. Пытаясь отдышаться, хватал ртом обжигающий кислород. – Дерьмо ты, а не оборотень, Лесман. – Я стоял на краю поляны и задрал голову к темному небу. – И человек ты дерьмовый, – мои озлобленные слова смешивались с болезненным смехом.

«Удовлетворен? Молодец. А что будет с Лерой?! Эрил далеко не дурак, он узнаёт о сегодняшней ночи, почувствует мой запах, и что тогда он предпримет?» – спросил себя еще раз, не озвучивая вопрос вслух.

Откажется от пары? Нет! Не сможет, я бы не смог – засунул свою гордость в задницу и продолжил жить, съедаемый ревностью и злостью, как живу сейчас. Или же превратит жизнь Леры в ад…

А что, если он расскажет Валерии? Я беспомощно схватился за голову. Она возненавидит меня, станет бояться, презирать… Я кружил, вытаптывая высокую траву.

– Ведьма! – прошептал я откровение.

Последние часы моё сознание было затуманено благодаря вареву проклятой ведьмы, а сейчас зверь отступал, и осознание сделанного вместе с отчаянием навалились с новой силой.

Я не заметил, как вернулся домой, мной правила злость на проклятую ведьму, на себя, на богов, что решили поиграть с нашими судьбами, на весь поганый и несправедливый мир.

Ведьма не спала, тихо разговаривала на кухне со своей тварюшкой, гремя деревянной ложкой о медный бок посудины.

– В этот раз точно получится. Я все просчитала.

– А ты уверена, ве-е-едьма? – Я ввалился в помещение, едва не сорвав дверь с петель.

– Нет, но…

Как же мне хотелось ее придушить собственными руками, ухватить за толстую шею, обвитую какой-то дрянью из серебристых цепей, и с силой тряхнуть до хруста в позвонках.

Женщина выключила конфорку и медленно отошла от плиты.

– Что ты наделал?  – спросила настороженно.

– То, за что я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь! А если узнает она… – Я сжал плотно челюсти.

Вот так с желанным счастьем приходит безмерная боль. Один порыв… и ты разрушаешь всё.

Если бы не ведьма и ее дерьмовый отвар!

Да кого я обманываю? Меня подтолкнул зверь, но я мог справиться со своим желанием. Я должен был с ним справиться! Обязан! Сейчас мне это казалось выполнимым.

И теперь я понимаю, что принял правильное решение в тот момент, когда дал брату возможность на полноценную жизнь. Разве я достоин пары?..

– Сделай так, чтобы я не смог больше навредить… – я не посмел произнести имя Валерии вслух. – Я должен быть уверен, что не коснусь ее. Ты поняла, что я от тебя хочу? – Мария попятилась, нервно потирая пальцы, но алчный блеск и азарт в ее глазах невозможно было скрыть даже за страхом.

– Зверь ослабнет, – предупредила она.

– Я понимаю.

– Ты можешь лишиться должности без силы…

– Могу.

– Лишиться уважения Альфы и всей стаи.

На черта уважение стаи, если любимая женщина лишь от одного воспоминания обо мне будет вздрагивать?  Ее запах так и преследовал меня, он пропитал мою одежду, впитался в кожу и волосы, я будто был рядом с Лерой все это время, служил напоминанием.

– Сделай уже, как я прошу! – Я налетел на ведьму и потащил ее за предплечье к плите.

Мирно развалившаяся черепаха, среагировала, бросилась со столешницы и спикировала мне в ноги.

– Убери эту дрянь. – Я продолжал сжимать женскую руку.

Черная густая масса шустро оплетала ступни, туго стягивая мои щиколотки вместе.

– А ты отпусти мою руку, волк, – с пугающе ласковой улыбкой ответила Мария.

Я разжал пальцы – фамильяр в ту же секунд стек мерзкой жижей на пол.  Черное маслянистое пятно поползло к кухонному шкафу, зацепилось за вертикальную поверхность, протянув щупальце, добралось до столешницы и вновь приобрело вид ленивого пресмыкающегося.

– Я предупредила тебя о последствиях. Ты оценил их в полной мере? – Ведьма одобряюще прошлась ладонью по панцирю черепахи.

– Да.

– Тогда я хочу получить гарантию, что если звериная часть тебя угаснет, то ни ты, ни кто-либо другой из стаи не станет выказывать претензий.

– Я тебе обещаю.

– Пей. – Она приготовила большую кружку и через край кастрюли налила отвар.

Жидкость в посудине пошла рябью в такт дрожи моих рук.

– Еще есть возможность отказаться, Адам.

– У меня ее нет. – Я запрокинул голову, вливая горячую бурду прямо в горло.

Горьковатый вкус обволок язык.

– Придется подождать минут двадцать для полного эффекта.

– И что мне делать всё это время?

Ведьма принялась бережно перетирать уже вымытые стеклянные емкости.

– Подготовься ко сну, прими душ…

– Да ты издеваешься?! – Я столкнул фамильяра со столешницы и впился пальцами в прохладную кромку камня.

– Как хочешь, можешь просто сидеть здесь.

Я не понял, в какой именно момент на мои плечи водрузили бетонную плиту. Мозг продолжал соображать, как и прежде: переживал отголоски близости с Лерой и тут же бичевал себя за минуты счастья. А тело наливалось усталостью и тяжестью. Сам себе я казался неповоротливым и грузным.

Зверь?! Я обратил взор внутрь себя.  Зверь был спокоен, он погрузился в дрему.

Я вытянул ладонь, осмотрел её внимательно со всех сторон – никаких изменений. Зрение казалось четким. Взял сухой лепесток из глубокой глиняной чаши и растер его между пальцев – обоняние в норме. Сжал пальцы в кулак и разжал их, призывая звериную часть себя трансформировать кисть руки… а вот тут меня ждал сюрприз. Зверь не откликнулся ни с первого раза, ни со второго, лишь в третий раз я ощутил привычную дрожь и боль рвущихся и тут же срастающихся тканей.

Эрил

Эрилу нравилось, как складывалась его жизнь с отъездом Адама. Оборотень больше не чувствовал себя придатком старшего брата, «сбоем природы», «шуткой богов», «чудом выжившим волчонком», «тем – вторым» – его память сохранила еще сотню прозвищ, когда-либо услышанных за сознательную жизнь.

Как же было приятно понимать, что вечером не нужно отчитываться перед Адамом о проделанном за день. Пересказывать слово в слово всё, что было озвучено за столом переговоров, а после выслушивать долгую речь с разбором ошибок.

Оборотень пренебрежительно хмыкнул, вспоминая о брате.

Честный и слишком правильный Адам. Ко всему, за что бы тот ни брался, подходил с раздражающей ответственностью: начиная с подготовки вопросов для обсуждения с потенциальными клиентами и заканчивая опекой над младшим братом. Словно обещание, данное отцу, не потеряло свою силу за двести лет.

Эрил – уже давно взрослый оборотень, но, кажется, его брат-близнец совершенно забыл об этом. Адам словно родился с установкой везде и во всем быть первым, быть лучшим, быть главным. Идеал сына, оборотня, человека, Беты стаи. И когда в его жизни появилась слабость, Эрил не мог поверить своему счастью. Молоденькая, миловидная, хрупкая – это первое, что он узнал о Лере. Но уже через несколько часов после того, как Адам поделился с младшим братом рассказом о своей встрече с истинной парой, Эрил, подергав за нужные ниточки, получил подробную информацию: Карпова Валерия, двадцать четыре года, образование среднее, проживает с родителями, работает официанткой – идеальный вариант. Идеальный вариант, для того чтобы выбить из колеи всеми любимого Адама.

Симпатичная, без особых претензий и перспектив на будущее девушка, как выяснилось позже, с покладистым, даже покорным характером. Эрилу не стоило особо труда очаровать брюнеточку. Он умел произвести впечатление. Когда хотел, конечно. Красивые слова, вовремя поданная рука или открытая дверь, приглашение на ужин, милая безделица из ближайшего ювелирного в подарок, что для оборотня не стоила ничего, а для девушки казалась гарантом серьезных намерений, прогулка по ночному городу, невинный поцелуй у двери дома… – да и все. Эта простая схема сработала и с Валерией.

Большего труда оборотню стоило убедить старшего брата отказаться от избранной. Но и тут Эрил знал какие рычажки привести в движение.

– Я не смогу без нее. Ты должен мне уступить. – Он видел какой эффект оказала просьба на брата.

Ах, какое прекрасное слово «должен».

«Ты должен оберегать своего младшего брата. Он слабее тебя. Брат без тебя не справится, сынок. Вы – семья, – каждая фраза отца била по самолюбию волчонка, и каждую фразу он выносил в душе, взрастив на них обиду и злость. – Ты теперь главный, Адам, береги Эрила».

– Только не говори, что и твой зверь чувствует в Валерии пару?!

Оборотень испытал безмерное наслаждение, глядя в растерянное лицо собеседника, едва скрыв злорадную ухмылку.

– Она мне нужна, – произнес, прекрасно зная, скажи он что-то другое, брат почувствует в его словах ложь. А желание обладать истинной парой старшего брата было самым настоящим. Неподдельным.

– Но… – Адам заметался по комнате. – Я не отдам ее тебе! – прорычал.

Эрила не смутил ответ.

– Наш отец был прав. Он всегда был прав – я слаб, а ты… ты сможешь, Адам. Ты сильный. Ты всегда был сильнее меня. Разве я?..

– Заткнись, Эрил!

– Я помню его последние дни.

– Я сказал, заткнись!

Чувство долга, заложенное с младенчества, жалость к своей никчемной и слабой копии, любовь к матери, сострадание… – да все в тот момент играло против Адама.

– Но… я тебя понял, – Эрил в тот момент отступил.

Но он точно знал, как выглядит угасающей оборотень – так братья потеряли отца.

При потере оборотнем пары первой его одолевает неконтролируемая злость. Легко ли ее изобразить? Да проще некуда. Рычи, громи, не сдерживай оборот, бросайся на соплеменников.

Второй приходит апатия – пожирающее чувство пустоты. И ее детскими глазами видел Эрил. Отец близнецов мог часами сидеть и смотреть в одну точку. Не реагировать ни на слова, ни на действия, отказываться от пищи и сна.

Дрогнуло ли сердце старшего брата при виде осунувшегося лица Эрила? Конечно.

И спустя два месяца Адам присутствовал на свадьбе и церемонии Единения душ собственной пары, но только не в качестве любимого мужчины, а в качестве гостя.

– Обещай, что никогда не сделаешь больно Валерии, – эти слова старший брат сказал своему близнецу. – Она должна быть счастлива – это единственное, о чем я тебя прошу.

– Мог бы и не говорить.

– Нет, не мог.

– Тогда и ты мне пообещай, – попросил Эрил. – Что не отберешь ее у меня.

Губы мужчины изогнулись в болезненной улыбке и произнесли на грани слышимости:

– Клянусь.

Одного тихо произнесенного слова было достаточно оборотню. Уверенность в обещании старшего брата была нерушимой, но и тут Эрил перестраховался, сделал все, чтобы Валерия боялась Адама. Несколько озвученных якобы воспоминаний и глумливых шуток произвели нужный эффект, а Адам своим поведением только укреплял в девушке уверенность в нелюдимости и пренебрежительном отношении к окружающим.

Эрилу неожиданно понравилась семейная жизнь. Лера не надоедала звонками, если он задерживался, встречала его с улыбкой и вкусным ужином, да и вообще принимала любые изменения в своей жизни с благодарностью и высоко поднятой головой. В мелочах находила радость и учила радоваться им своего любимого. Девушка так часто говорила о своих чувствах к оборотню, что и он начал считать себя влюбленным.  А почему бы и нет? Покладистая, хорошенькая, готовая следовать за ним и не задавать вопросов.

Да и какова вероятность встретить свою истинную? И создали ли ее боги для Эрила, если не желали даровать даже жизнь? И зачем теперь ему пара, когда есть любящая и преданная супруга?

Возвращение Адама в стаю для младшего брата стало неприятным сюрпризом. Оборотень выскочил, словно черт из табакерки, перекрывая собой проезд до поселка.

«Нужно было притопить педаль газа, – заметил Эрил выходя из автомобиля. – Получил бы хоть каплю удовлетворения».

Если старший брат ожидал на границе поселения, то разговор будет неприятным и не для чужих ушей и глаз. И Оборотень оказался прав в своем предположении, он с ленцой выслушивал предупреждения, переданные Альфой.  Вновь Адам взял на себя роль родителя – отчитывал собственного близнеца, словно суровый отец.

Внешний вид измотанного борьбой со зверем оборотня приносил извращенное удовольствие Эрилу. Осунувшийся, с залегшими темными следами усталости под глазами, движения его были резкие, нервные, не всегда выверенные, взгляд затравленный, как у загнанной жертвы перед броском хищника. Адама начала одолевать тоска по его паре – понял Эрил. А это означало: еще не скоро тот сможет вернуться к своим обязанностям, и приближало младшего брата к желаемому. Какой толк от Беты, не способным совладать со своим волком и сосредоточенным только на личных проблемах?..

Супруга встречала Эрила с неизменной и искренней радостью, отчего настроение оборотня стремительно улучшалось.

Сонная, немного растерянная, она поправляла полы халатика и бормотала об ужине, помогла раздеться.

Чудесная девочка, пришёл к выводу оборотень.

Но вот разговор, что она завела, быстро охладил пыл Эрила.

И снова Адам…

Валерия заговорила о нем, и в женском голосе слышались сочувствие и сострадание, словно Лере было дело до того, как себя чувствует совершенно чужой ей мужчина.

А вслед за упоминанием о старшем брате она озвучила просьбу оставить должность Беты. Взять и отказаться добровольно от своей цели. Эрил будто увидел супругу впервые. Эгоистичная, жадная. Теперь и она говорила, что ему нужно делать и как – пыталась манипулировать. Все вокруг сговорились указывать! Она думала только о себе, о своем удобстве. Видите ли, ей не хватало внимания… Да если бы она знала, скольких трудов Эрилу стоило добиться хоть капли уважения в глазах стаи, находясь в тени всеми любимого Адама?!

В тот момент невозможно было разобрать, что злило оборотня больше: желание лишить его недавно обретенного статуса или ненужное внимание его женщины к старшему брату. Об Адаме она должна была задумываться максимум в ключе страха и непонимания, а не сострадания.

«Ночь без меня укажет Лере на ее место!» – решил для себя оборотень, высказав все в лицо супруге.

Ещё не успев сесть в автомобиль, он задумал прокатиться до улья Светлых вампиров – пришло время продолжить давно начатый разговор с их князем.

Сколько раз Эрил озвучивал просьбу задуматься над поддержкой Светлых Альфе? Десять, двадцать?.. Хоть Платов и был против союза с вампирами, но мог мы рассмотреть предложение, оценить выгоду, а не отмахиваться сразу.

Соседняя стая с каждым днём становилась сильнее, медленно, но уверенно забирая все больше земли под свой контроль. Их клан рос, бизнес расширялся. А что делал Платов? Он был доволен сегодняшним положением дел, совершенно не заглядывая чуть в будущее.

Офисное здание в деловой части города гордо возвышалось, поблескивая зеркальными окнами в свете Луны и неоновых огней.

Улей Светлых вампиров находился на виду у людей. Михаилу, князю, в отличие от других правящих нелюдями, не нравилось находиться в тени. Он считал это ниже своего достоинства. Почему он, сильнейший из живущих на Земле, должен прятаться?! Нет, он не нарушал договорённости не демонстрировать свою силу простым людям и не раскрывать себя, но и сидеть в норе за городом, как это делал Александр со своими вампирами, отказывался.

За время, проведённое в кабине лифта, Эрил еще раз повторил подготовленную речь и принял максимально расслабленный вид. Будто он поднимался к не беспринципным и сильным хищникам, а к давним друзьям.

– К Михаилу, – коротко произнёс оборотень, не поворачивая головы в сторону стола, занятого миниатюрной вампиршей.

То, что о его появлении на территории Светлых успели доложить князю, Эрил не сомневался.

– Проходите. – Блондинка повела мужчину к закрытым дверям, из-за которых не доносилось ни звука. – Прошу. – Она ловким движением распахнула створку и подождала, когда тот войдет.

Высший вампир сидел за столом. Его внешний вид никак не вязался с представлением о князе. Молодой мужчина в потертых черных джинсах и футболке – вот кого видел перед собой Эрил.

– Ну? – спросил Михаил нетерпеливо и раздраженно, не убирая и даже не закрывая книгу, которую читал, а просто вложил палец между страниц.

Сквозь дыры в сероватой практически прозрачной ткани с лёгкостью просматривалось жилистое тело. Темные длинные волосы в беспорядке легли на аристократичное чуть вытянутое лицо.

– Добрый вечер. – Вот теперь Эрил видел в вампире правящего, когда встретился с ним взглядом. Пронзительным, но при этом совершенно отрешенным.

– Не трать время. Не поверишь, но я его ценю. – Высший сменил позу и закинул ноги на стол.

– Я пришел поговорить от лица стаи, – уверенно произнес оборотень.

– О чем? – спросил вампир без интереса.

– О взаимоотношениях.

– А что с ними не так? – уточнил Михаил. – Мы не нарушаем нейтралитет. Вас что-то не устраивает? – в тоне послышалась угроза.

– В определенной степени да, – продолжил Эрил, тщательно подбирая выражения.

Высший всё же закрыл книгу и отложил её на край стола, а сам откинулся в кресле и закинул руки за голову.

– Интересно. – Его губы изогнулись в ироничной ухмылке. – Слушаю.

Другой оборотень бы извинился и отступил, но не Эрил, его охватила гордыня и спешка.

– Последние годы баланс нарушен, как я считаю…

– Ты или стая? – Михаил задал ненужный оборотню вопрос, а тот совсем не хотел врать Высшему.

– Я.

Вампир выразительно и по-человечески фыркнул, чуть кривя надменное лицо.

– А теперь подробней и без уловок. Я ведь могу сделать вывод, что ты решил воспользоваться моей добротой. А я не люблю, когда мной пользуются, – последние слова он договаривал холодно, совершенно безэмоционально, и оттого Эрилу стало не по себе. А еще от звенящей тишины вокруг. Казалось, обитатели последних этажей офисного здания не производили ни малейшего шума, боялись своего правителя или… были мертвы.

– В мире нелюдей дисбаланс.

– Да неужели?

– А разве нет? – осмелился спросить оборотень.

– Не знаю, это ты пришел открыть мне глаза. – Вампир убаюкивающе раскачивался на кресле.

– Как только Темные объединились со стаей Рокотовых, – Эрил заговорил о ненавистном ему клане, – силы стали неравны.

– М-м-м. А еще они убили много моих соплеменников, – добавил безразлично Михаил. – Ты и об этом пришел мне рассказать?

– А вы готовы простить им эту бойню?

– А какое мне до них дело? То были приближенные моего предшественника – Бальво, а не мои. И насколько мне помнится, оборотни мстили за нападение, организованное нами на одну из волчиц, – Высший скривился, произнося последнее слово. – Мне бы благодарить Темных и стаю Рокотовых за то, что после смерти Бальво я занял место правящего, но я не благодарен. Думаешь, я хотел сидеть здесь? Сейчас я тебя в очередной раз разочарую. Нет, не хотел. Пришлось. А все потому, у меня нет желания прогибаться под очередным глупцом, и я не люблю приказы. – Вампир переместился рыком, возникая за спиной оборотня. – А больше всего я не люблю открытую и глупую манипуляцию.

Эрил вздрогнул, понимая, что с любую секунду его жизнь с легкостью оборвется, и он даже не успеет этого понять.

– Это не манипуляция, а предложение союза. Мы можем объединить силы.

Михаил продолжал стоять за спиной оборотня.

– А Альфа знает о твоей инициативе?  – холодный голос вновь заставил вздрогнуть Эрила.

– Нет. Он против.

В просторном помещении наступила оглушающая тишина, такая от которой непроизвольно поселяется страх в душе и паника начинает завладевать разумом.

– А говорил, не манипуляция, – вкрадчивый шепот заставил оборотня втянуть голову в плечи. – Что, хочешь занять место Альфы?

– У меня есть хорошие друзья, и они не против…

Высший не дал договорить, прервал:

– Вот когда станешь Альфой, тогда и приходи. – Он возник перед лицом оборотня, чуть приподнимая уголки губ в улыбке и приоткрывая острые клыки.

– Я понял, – кивнул собеседник, отступая к двери и не смея поворачиваться к правящему спиной.

– Ты, кажется, что-то забыл. – Михаил следил за каждым его нервным движением.

– Что?

– Поблагодарить за то, что я оставил тебе жизнь.

– Спасибо.

– Да не за что, – отмахнулся Михаил, словно беседа была о сущей ерунде.

Оборотень поспешно покидал приемную. Зло ткнул кнопку лифта, не поворачивая головы к блондинке, ведь она точно слышала их с князем беседу. Кабинка беззвучно прибыла на этаж, и до идеальной чистоты натертые хромированные створки поползли в стороны.

– А я вот еще что хотел добавить. – Высший возник из ниоткуда в последний момент перед закрытием дверей, вошел след за Эрилом, нажал на кнопку первого этажа. – Ты, верно, не знаешь, но твои соплеменники тоже были здесь. В ту ночь. Да. – Вампир едва заметно качал головой. – Убивали, а после жгли тела обитателей этого улья. Если принюхаться, то еще можно почувствовать запах гари. Неприятно ощущать себя глупцом, неправда ли, волк? Тебе пришло СМС, – бросил напоследок Михаил и растворился в воздухе, оставляя после себя серебристый шлейф.

Эрил не знал об участии его стаи в зачистке улья Светлых, как заметил вампир, и сейчас чувствовал себя до крайности униженным. За унижением пришла ярость. Получается, ни Адам, ни Альфа не доверяли ему полностью и не посвящали в подробности, а это означало только одно – они не считали его равным.

Не скрывая злость и раздражение, оборотень покинул здание, он обошел пару раз автомобиль, рыча и отплевываясь, словно во рту было что-то мерзкое, набрал побольше воздуха в легкие, но сдержал крик. Михаил точно сейчас за ним наблюдал.

Эрил занял водительское место, долго еще прожигал последние этажи зеркального здания злым взглядом, представляя, как уже в должности Альфы поднимется к князю и тому придется говорить с ним на равных.

А после нескольких минут раздумий за рулем оборотень пришел к приятному выводу: раз Альфа и Адам не считают нужным делиться с ним информацией, то они не воспринимают его всерьез – не видят в нем опасного противника.

Это же прекрасно!

Наконец мужчина достал телефон из кармана пиджака и прочел смс.

«Я люблю тебя», – написала ему Лера.

Эрил бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Быстро девочка сдалась – еще одна приятная новость, – одарил свое отражение улыбкой.

«Я так рада, что ты вернулся, любимый. Делай как считаешь нужным, я поддержу тебя»… Дальше девушка заверяла в готовности везде следовать и больше интересоваться его работой, но оборотня словно хлестнули кнутом, обдавая тело болезненным жаром еще с первых слов.

Оборотень ударил по тормозам, останавливая автомобиль на дороге, и еще раз прочел сообщение с самого начала, ту строчку, где говорилось о его возвращении. Но он не возвращался домой…

– Адам, – каждый звук Эрил проталкивал сквозь стиснутые зубы.

Телефон полетел куда-то под ноги водителя, а автомобиль развернулся на месте, игнорируя разметку на дороге и сигналы клаксонов. Обжигающая ненависть гнала оборотня обратно в поселение.

Мужчина не глушил мотор, он вбежал в дом, тут же ощутив присутствие старшего брата – Адам точно был здесь. Поднялся по ступеням, потянул шумно воздух, вошел в открытую дверь спальни и захлебнулся запахом чужого удовольствия.

Мужчину затрясло, даже зубы отбивали мелкую дробь от гнева. Все-все вокруг было отравлено присутствием старшего брата.

Ватные ноги вели к постели, где на смятых простынях спала супруга. Оборотень склонился над девушкой. Оскалился. Одно движение рукой, и он бы смог отомстить за предательство. Подрагивающая ладонь с удлинившимися когтями уже коснулась женских волос, но замерла.

– Нет, – не своим голосом прохрипел Эрил.

Выпрямился и пренебрежительно передернул плечами. В его голове сквозь яркие эмоции зверя смог пробиться разум человека.

Он не будет полагаться на чувства, а сделает по-другому – прислушается к разуму.

Оборотень не терял времени и, покинув дом, прямиком направился к брату. В этот раз он не вошел без разрешения, а постучал и дожидался появления хозяина.

Каждый шаг, что звучал четче и громче за дверью жилища, обещал Эрилу выгоду.

Дверь распахнулась резко.

Братья застыли друг напротив друга, готовые в любую секунду наброситься. Их тела были напряжены, мышцы скручивало болью.

Адам молчал, не скрываясь, отвечал на взгляд брата, признавая этим за собой вину. Будто говоря, что готов к расплате.

– Ты не вернешься к должности Беты, – заговорил шепотом Эрил. – И скажешь Альфе, что лучше моей кандидатуры на эту должность и быть не может.

Валерия

– Покажи, что ты собрала? – Эрил откинул крышку чемодана. – Эта одежда не подойдет.

– А что с ней так?  – спросила я, демонстрируя летний сарафан.

– Она слишком простая. Это не обычный отдых, а деловая встреча. А там, где мы остановимся, в подобном не ходят.

– Я же не знала.

Мне не хотелось спорить с Эрилом, я видела его напряжение из-за предстоящей встречи. Последние дни он сам не свой, никогда его таким не видела. Молчаливый, закрытый, отрешенный. Любимый пропадал или в своем кабинете, или на встречах. Иногда мне казалось, что он даже не спал.

– Сегодня же нужно съездить и все купить.

– Хорошо, я все куплю. – Я улыбнулась и обняла мужчину. – Посмотреть что-то конкретное?

Эрил проигнорировал мою ласку, освободился от объятий и достал из кармана смартфон.

– Я попрошу Мию составить тебе компанию. Соберись. – Кивком указал на шкаф. – Завтра мы должны уже быть на побережье, ты не забыла? – Не дождавшись моего ответа, мужчина приложил телефон к уху и покинул спальню.

Мне больше ничего не оставалось, кроме как прислушаться к просьбе. Спустя сорок минут волчица нетерпеливо посигналила, припарковавшись на подъездной дорожке.

– Привет, подруга.

– Привет. – Я ответила на объятия.

– Готова к пробежке по магазинам?

– Готова, – выдохнула я.

Автомобиль тронулся, и Миа принялась за привычные расспросы. И я была благодарна ей за любопытство – хоть кто-то интересовался моими делами.

– Как дела? Как Эрил, все еще раздувается от гордости? Как не посмотришь, спешит куда-то. Взгляд вот такой, – волчица смешно нахмурилась, – губы поджаты.

– Да, – я рассмеялась ее замечанию. – Полностью погрузился в работу. Он очень счастлив и занят.

– Понятно-о-о. Когда соберемся отметить назначение новой шишки стаи?

– Не знаю, наверное, сразу после поездки. Эрил стал таким суеверным. Боится, что что-то пойдет не так во время нашего отдыха.

– Все будет отлично. Что там может пройти не так? Мужчины будут хвалиться своими женщинами в дорогих нарядах, женщины – подарками своих мужчин. Все до банального просто.

– Наверное.

Дальше Мия сработала на опережение и развеяла мои страхи:

– Поверь, там все решает надпись на ярлычке твоего платья. Никто не потребует от тебя понимая в бизнесе.

– Так и в ярлычках я ничего не понимаю.

– Для этого у тебя есть я и еще консультанты магазинов.

Миа оказалась права. Напряжение, возникшее при знакомстве с будущими деловыми партнерами супруга, спало через пару часов, когда я поняла, что от меня действительно ничего не требовалась, кроме как улыбаться, сидя за столом. Мужчины, пересев в кресла, о чем-то тихо разговаривали. Изредка их беседу прерывал раскатистый хохот.

– Милый, о чем вы там шушукаетесь? – Полина, хозяйка дома, вклинилась в их беседу.

– Девочки, вам это будет не интересно, – ответил ей супруг, мужчина, красивый и статный. Казалось, пара излучала любовь, успех, довольство и благосостояние.

– Ну все же?

– Ваши нежные ушки не должны слышать подобного, – отшутился Сергей. – Кстати. – Встал и подошел к жене. – Недавно мы узнали радостную новость. Поля ждет ребенка. – Он склонился к своей супруге и нежно поцеловал ее в губы. – Поэтому решили остаться дома и никуда не ехать, вы же не против?

– Конечно, нет, – заверил Эрил.

– Я так плохо переношу длительные поездки, – оправдывалась Полина, поглаживая скрытый свободным платьем животик. Совсем ещё маленький, аккуратный.

– Всё отлично, – подтвердила я. – У вас очень красивый дом, и отсюда видно море. – Вид с террасы открывался по-настоящему шикарный. Словно я попала в один из романтических фильмов: розовый закат, сверкающая гладь воды и вкусный ужин. – Поздравляю вас с малышом. Это замечательная новость.

– Большое спасибо, – хозяйка дома с искренней улыбкой ответила мне. – Мы так долго ждали этого дня.

– Тогда это вдвойне замечательная новость, – прошептала я в ответ.

– А вы не планируете малыша?

Вопрос Полины застал нас врасплох.

– Ну… – Я взглянула на Эрила, он точно услышал, но не пожелал отвечать, продолжая с жаром поздравлять Сергея. – Не думаю, что сейчас подходящий момент. Мы только-только стали супругами, – я смогла подобрать правильные слова.

– Вы абсолютно верно поступаете. – Полина и Сергей обменялись понимающими взглядами. – Мы тоже не задумывались о малыше первые пять лет брака. Нужно насладиться друг другом, а уже после дарить свою любовь крохе. Мужчины же так ревнивы и постоянно требуют внимания, – это девушка уже говорила доверительным шёпотом, а я согласно кивала.

– Ой, а вот и фрукты. – Сергей перехватил блюдо из рук помощницы и поставил его ближе к нам. – Витамины для моих девочек.

Мне понравилась эта пара, возможно, если бы встретились в формальной обстановке, то не было той легкости, как сейчас. И я думала над каждым словом и жестом, но сейчас я видела в них просто людей, любящих и заботливых по отношению друг к другу.

– Попробуй, очень вкусно, – Полина предложила мне дольки ярко-желтого фрукта. – Манго. Очень сладкий. Вкуснее я ничего не ела.

– Ой, что-то не хочется, – специфичный аромат плода заставил меня поморщиться.

– Не любишь?

– Люблю, но… запах такой странный, он точно не пропал?  – я задала неуместный вопрос, видно же, что нарезка свежая.

Полина молчаливо притянула тарелку к себе.

– Надеюсь, я тебя не обидела? – поинтересовалась я.

– Валерия, а…

Хозяйку дома перебил ее супруг:

– Девочки, вы не будете против, если мы прокатимся по городу? Хочу показать Эрилу свою новую машину. Мы буквально на пару часиков. Если хотите, то можем прокатиться вместе.

– Я точно пасс. – Она вскинула руки. – Меня укачает еще на выезде из ворот. Валерия, но если ты хочешь, то можешь поехать с мальчиками, а найду чем себя занять.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Я им только помешаю.

– Вот и решили. – Сергей растер ладони. – Не скучайте. – Он склонился к уху супруги и что-то прошептал, от чего Полина раскраснелась.

– Договорились. Только не забудь, что ты мне пообещал, – хихикнула она. – Хорошей прогулки.

Эрил же повел себя сдержано и лишь коснулся моего плеча на прощание.

Полина дождалась, когда мужчину скроются за углом дома, и осторожно со мной заговорила:

– Лер, возможно, я лезу не в свое дело, но… кажется, ты не просто так отказалась от манго.

Я по-настоящему растерялась и не знала, что ответить. Неужели, я так сильно обидела хозяйку своим отказом?

– Ты уверенна, что вы с Эрилом успеете пожить друг для друга? – Она стрельнула глазами вниз моего живота. – У меня осталось с десяток тестов на беременность, ультрачувствительные. Сережа с ума сходил и покупал их пачками.

– Нет-нет, – я активно закрутила головой. – Этого не может быть.

«А почему, собственно, нет?» – спросила саму себя.

Полина дала мне немного времени осмыслить предположение и поднялась из-за стола.

– Идем, идем.

Я задумчиво следовала за хозяйкой дома.

Мы с Эрилом так давно не были близки, что возможная беременность казалось выдумкой. После нашей ссоры с любимым так и не смогли вернуться к прежним отношениям, как бы я ни старалась. Появилась холодность и отстраненность, мне иногда казалось, что я слышала пренебрежение в его голосе, и старалась не подливать масла в огонь расспросами. Новая должность – большая ответственность, и я это понимала. Надеюсь, пройдет еще немного времени, и Эрил успокоится. А я постараюсь помочь исчезнуть напряжению, возникшему между нами.

– Проходи, – Полина пригласила меня в спальню.

– Нет, спасибо. Мне как-то неловко.

Девушка улыбнулась.

– Тесты в ванной. Ты подождешь? – спросила и, получив мой утвердительный кивок, скрылась за дверью. – Я принесла два разных. – Полина вернулась так быстро, что я не успела вновь погрузиться в свои грустные мысли.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Не за что. Не возражаешь, если я отдохну? Малышка отбирает все силы.

– Нет-нет, мне и самой хочется сейчас побыть одной.

– Лер, – окликнула меня хозяйка дома. – Ничего, что я так по-дружески?

– Нет, конечно. Что?

– Все что ни делается – к лучшему. У тебя появится еще один повод быть счастливой. – Она накрыла ладонями животик.

– Ты права, – ответила я.

Да, ребенок будет неожиданностью, но точно не обузой.  Разве частичка тебя самого и любимого человека может стать препятствием для будущего? Глупость.

Я вернулась в отведенную нам комнату и, не теряя времени, вскрыла первую картонную упаковку. Хотелось немедленно узнать результат.

Выполнив все точно по инструкции, отложив тест на край раковины, я вернулась в спальню и принялась готовиться ко сну. Я не могла просто так стоять и смотреть на узкую полосочку в ожидании ответа. А страх все глубже и глубже пробирался мне в душу, как бы я ни пыталась отогнать его здравыми мыслями. Ведь ребенок для оборотня – это смысл жизни, как и его пара. То, ради чего они готовы не только жить столетиями в ожидании, но и умереть без раздумий – мне вспомнились слова Мии. Именно она мне помогала понять Эрила, как и других волков. Преданные, сильные, верные… не все, даже среди оборотней встречались те, кого хотелось обойти стороной.

«Адам…» – подсказало мне сознание.

И почему я опять вспомнила об Адаме? О чем бы я ни думала, обязательно, длинным или коротким путем размышлений, приходила к старшему брату супруга. Даже сейчас, в момент, когда совершенно неуместно упоминать о другом мужчине, я опять воскресила образ: осунувшийся, небрежный, с двухнедельной небритостью на лице, и взгляд, что невозможно прочесть. Таким я видела старшего Лесмана последний раз.

– Уйди, – прошептала я и отмахнулась рукой.

Взглянув на часы, я решительно зашла в ванную и склонилась над раковиной. Рваный выдох сорвался с моих губ – Полина оказалась права.

– Как же так?.. – Я посмотрела на себя в зеркало, ополоснула раскрасневшееся лицо холодной водой, отчего меня бросило в еще большую дрожь, и вновь опустила взгляд.

Я ношу ребенка… Пристально смотрела на свой плоский живот. Неужели уже сейчас во мне крохотная новая жизнь? Волчонок? По щекам сами собой потекли слезы, и я долго не могла унять их. Все же страх оказался сильней. Я не понимала, что мне делать дальше.

Слишком быстро – вот что пульсировало в моей голове.

Эрил вернулся поздно ночью. Он тихо вошел в отведенную нам комнату и сразу направился в душ. Не знаю, понял ли он, что я не сплю.

– Мы понравились Лотковым. – Я вздрогнула, услышав мужской голос. Все же усталость сморила меня, и я провалилась в сон. Звуки льющейся воды больше не убаюкивали, а спальня наполнилась ароматом мужского геля для душа.

– Ты так думаешь? – спросила я, откашлявшись. В горле пересохло.

– Определенно, если Сергей так легко поделился новостью о беременности жены. Об этом еще не известно в широких массах.

Я приподнялась на локтях и села.

– Контракт точно наш. – Эрил активно растирал влажные волосы полотенцем. – Ты молодец, – похвалил. – Нас уже пригласили на день рождения ребенка Лотковых.

– Это хорошо, – поддержала я разговор.

– Завтра после рыбалки с Сергеем, мы сразу выезжаем домой. Не хочу терять ни секунды. В понедельник документы должны быть подписаны.

– Эрил… – я позвала тихо мужчину.

– Наша компания заработает очень много денег, Лера. Очень. – Оборотень довольно улыбался.

– Эрил, – я попыталась рассказать новость, что не давала мне спать. Отчего-то я боялась подняться на ноги, подойти к супругу и привлечь его внимание прикосновением и сидела у изголовья кровати, спрятавшись за толстым одеялом.

– А Платов говорил, что с Лотковым невозможно заключить контракт. Адам дважды пытался, но потерпел неудачи…

– Я беременна, – произнесла я громко.

Мужчина замолчал, медленно развернулся и сделал шаг ко мне.

– Я знаю, – сказал он холодно, а потом вдруг улыбнулся. – И это прекрасно, – тон стал мягче.

– А почему ты не сказал мне? – спросила я, комкая ткань пододеяльника.

– Не хотел лишать тебя удовольствия узнать самой. Ты рада? – Эрил надел футболку и лег рядом.

– Рада? – переспросила я. – Да. Конечно. Конечно, рада.

– Ну вот и отлично. Скоро отметим подписание контракта и твою беременность. Спокойной ночи.

– Спокойно ночи, – ответила я на автомате, совершенно растерянная произошедшим.

Адам

– Ты уже знаешь? – спросила Миа и тут же ответила на свой вопрос: – Знаешь. – Она скрипнула дверью с москитной сеткой. – Налей и мне. – Прошла к кухонному столу и с недовольным вздохом опустилась на стул.

– Сахар? – спросил я.

– Давай, поправиться мне не грозит, – попыталась пошутить волчица, но, подняв на меня взгляд, замолкла. – Наконец переселил свою жабу?

– Да. – Я на автомате кивнул по направлению соседнего одноэтажного дома. – Не могу я быть под одной крышей с этой мерзостью. – Девушка ехидно хихикнула, а я добавил: – Я про фамильяра, а не ведьму. Но ты это и так поняла.

– А то. – Миа изобразила хищную улыбку. – Гадкая бабенка.

– Ты бы отзывалась о ней чуть уважительней, она старше тебя в три раза. – Я занял место напротив волчицы и принялся методично размешивать сахар.

– Это не меняет того факта, что находиться с ней в одной комнате не хочется.

– Мне от нее не нужна душевная компания. – Я отпил горячий напиток, практически не ощущая вкуса. Это можно назвать побочным эффектом от отвара, сдерживающего зверя. Вкус, слух, зрение, все притупилось. Как и мои чувства. Я их слышал где-то в глубине: отголоски тревоги, страха, радости, нежности, любви, словно и не мои.

Так определенно спокойней.

– Ты бы постригся, – Миа дала совет. – У тебя есть что-то к чаю? – полезла она по кухонным шкафчикам. Половина из них так и пустовала, после переезда Марии в соседний дом, и наполнять их снова у меня не было ни малейшего желания.

– Не хочу, меня и так устраивает.

Девушка неодобрительно фыркнула и продолжила свои поиски.

А меня действительно устраивал внешний вид. Впервые для меня было важно, чтобы нас с братом различали. Больше ничего общего с Эрилом, начиная с внешности и заканчивая родом занятий. Так я ограждал Валерию от себя самого.

– Адам… – Волчица внимательно осмотрела найденное печенье, попробовала его и решила размочить в чае. – Ты идешь на празднование?

– Нет.

– Эрил тебя не пригласил? – спросила она, не скрывая удивления.

– Пригласил, – ответил я коротко.

Уж младший брат не упустил возможности ткнуть меня носом. Он поспешил поделиться успехами в бизнесе и как бы между прочим сообщил о беременности Леры. Словно это пустяк – событие, не требующее особого внимания, – знал, как задеть меня посильней.

– Как она? – спросил я.

– Сам знаешь, сейчас самый ответственный период, пока плод приживается. – Я невольно скривился в ответ на сказанную фразу. – Человеческому организму требуется время перестроиться. Пока у неё нет симптомов, но скоро начнётся скачки температуры, боли…

– Хватит, – я оборвал.

Слова Мии были правдивы, но слышать их было невыносимо больно. Именно так, как она описала, проходила беременность волчонком, если его вынашивала человеческая женщина. Организм испытывал огромные нагрузки и без посторонней помощи, мать вполне могла и погибнуть, или ей грозило истощение. Но о Валерии заботились – это я знал наверняка. Все же волчок – это радость и ответственность для всей стаи.  Не так часто наши дети появляются на свет. Сам Альфа сопровождал ее на осмотры, а Миа следила за тем, чтобы Лера принимала витамины с секретным ингредиентом, о котором ей не нужно знать – с кровью высшего вампира, что действовала на живой организм как стимулятор регенерации и помогала справиться даже со смертельными ранениями и болезнями

– Извини. – Миа потрепала меня по плечу. – Извини. Правда, я не хотела… балбеска же.

– Пей чай.

Каждое утро я методично поглощал ведьмино варево, и его действия хватало ровно на сутки. Со временем даже оно потеряло свой отвратительный вкус.

Мой день превратился в набор механических действий, а ночь… ночь была создана для страданий. Где-то я слышал это идиотское выражение, посмеялся над ним, а теперь оно точно описывало мое состояние.

Это время, когда я оставался один на один с собой. И вместо сна я убеждал себя, повторяя: «Это не мой ребенок. Это не моя женщина. Это не мое счастье». И так сотни раз.

И я не имею права быть рядом с Валерией сейчас или потом и слышать сердцебиение волчонка; не имею права прикоснуться и положить руку на живот и ощутить под своей ладонью движение, я ни на что не имею права… как бы мне этого ни хотелось.

Я наблюдал за Валерией издалека. Она изменилась – стала более хрупкой и беззащитной, что ли, а еще в ее глазах появилось что-то неуловимое. Смесь совершенно противоречивых эмоций: нежности, радости и растерянности.

Те минуты, что девушка проводила на улице, я старалась быть незримо рядом. Незримо для нее, жителей же стаи мне не обмануть.

– Как думаешь, мальчик или девочка? – поинтересовалась Лера, крепко ухватив Мию за локоть.

Дорожки покрыл первый снег, и девушки тщательно выбирали маршрут прогулки.

– Так узнай, – волчица рассмеялась. – Сколько ты уже мучаешься этим вопросом?

Лера улыбалась, слушая подругу. Теперь девушки действительно дружили.

– Я не мучаюсь, я гадаю.

– Так не гадай. Тебе предлагали узнать пол ребенка, а ты не все крутишь носом.

– Пусть будет сюрпризом. Я так решила. – Валерия плотнее натянула шапку.

– А Эрил? Он не хочет знать?

– Он поддерживает меня.

– Ну тогда ладно. – Миа неопределенно пожала плечами и высказала предположение: – Я ставлю на мальчишку.

– И я, – Лера произнесла с особым трепетом, отчего я невольно улыбнулся. Нельзя не улыбаться, глядя на нее. Такая нежная и трогательная, и это сжимало мое сердце.

– Если верить всяческим приметам, то точно пацан.

– А ты не веришь в приметы?

– В определение пола ребенка по форме живота – точно нет.

Лера от удивления ахнула.

– Но как ты можешь? Ты же… оборотень, – произнесла осторожно, не желая обидеть.

– Это же не значит, что я лишена разума. Оборотень, – фыркнула волчица. – Если я оборотень, это не значит, что я должна верить во всякую глупость.

– Ну прости. – Валерия искренне улыбнулась. – Эрил! – Она приветственно взмахнула ладонью и неуклюже заторопилась к дому. – Ты сегодня рано.

Младший брат поспешно вышел из автомобиля.

– Удалось освободиться. Встречу перенесли на завтра. Как ты себя чувствуешь? – Он предложил своей паре локоть, кивком благодаря Мию за помощь.

– Хорошо, как и всегда.

За взгляд, каким Лера сейчас смотрела на Эрила, вполне можно продать душу. За радость от встречи с ним, за предвкушение, за благодарность.

– Я рад. – Брат склонился к девушке и прижался губами к ее шапке. – Идем домой, холодно.

И вновь наполненные нежностью и благодарностью взгляд. Продолжительный, словно Валерия получила не просто приглашение домой, а намного больше.

– У меня еще не готов ужин, – оправдывалась девушка.

Эрил распахнул входную дверь и придержал ее.

– Я сам все сделаю, – произнес, дожидаясь, когда Валерия войдет. – Тебе не о чем беспокоиться.

Уверен, последнюю фразу брат бросил мне.

Валерия

Сегодня наш первый с сыном праздник в стае. Первое знаменательное событие.

Тема крепко спал, а я не могла насмотреться на него. Я готова проводить сутки напролет у кроватки сына и наслаждаться его присутствием в моей жизни.

Самый-самый сладкий, красивый и такой забавный малыш.

– Ты еще не собралась? – Эрил заглянул в нашу с Темой спальню.

– Не могу отвести взгляд, – я шептала и улыбалась, глядя на маленькое скуксившееся личико. – Ты чудесный. Мой сынок… наш сынок.

– Гости будут с минуту на минуту, – поторопил меня супруг.

На следующий день после появления Артема на свет на меня свалилась куча информации, из которой я поняла, что каждый оборотень жаждет познакомиться с маленьким волчонком, и этого никак не избежать.

Как бы меня ни убеждали, что новорожденному не страшны никакие инфекции и что маленькие оборотни в отличие от человеческих детей не болеют, я отвоевала пару недель спокойно жизни. Относительно спокойной. Хоть от подготовки ко встрече со стаей Эрил меня полностью освободил.

Мама и папа сходили с ума и одолевали меня звонками по пять-шесть раз в день, требуя прислать новые фотографии внука, и, если бы не примерное поведение крохи, я бы точно ничего не успевала и не высыпалась. Как Миа мне и обещала, большую часть времени Тема проводил, посапывая и умиляя меня своими сладкими губками и пухлыми щечками. Просыпался, с удовольствием кушал и чуть «погуляв» вновь заставлял мое сердце сжиматься от переполняющего счастья и любви.

– Дай мне тридцать минут, – ответила я тихо.

Сегодня мне не спрятаться – день встречи со стаей наступил.

Я спускалась в гостиную с чувством волнения в груди. Боже мой!.. оОтановилась на нижней ступени и обвела присутствующих взглядом.

– Это десятая часть от желающих, – сообщила мне Миа, облокачиваясь на перила. – Обещаю, я их скоро выгоню, но… придут другие.

– Как хорошо, что ты спишь, – прошептала я малышу в своих руках.

У окна поставили удобное глубокое кресло, и, кажется, оно предназначалось нам.

– Добрый день, – я здоровалась. – Здравствуйте. Как дела? Привет… – А Эрил напористо и довольно успешно расчищал мне дорогу.

Первым поздравлял Альфа. Пугающий своими размерами и громким басовитом голосом мужчина бережно и с неподдельным восторгом взял Тему на руки, что-то шептал над ним. Движения Ивана были плавны и осторожны, но в каждом мне чудилась угроза, и я, не переставая, ерзала на сиденье кресла, сдерживая себя, чтобы не выхватить сына из огромных мужских ладоней.

Эрил стоял позади.

– Все будет хорошо. – Его горячие ладони мягко сжимали мои плечи, пытаясь унять тревогу.

– Валерия – настоящая волчица, хоть и человек. Вон как смотрит на меня, – Иван смеялся, – готова броситься в любую секунду, – пробасил, возвращая ребенка. – Долгих лет тебе и твоей истинной, – произнес уже серьезным тоном, обращаясь к моему супругу.

– Благодарю, – отозвался Эрил, крепко пожав руку Альфе.

– Дары для волчонка и тебя, истинная. – Мужчина оставил шкатулку на столике рядом с креслом.

Стоило Альфе отойти и меня словно сбросили в бурлящий поток. Десятки улыбающихся лиц, сотни пожеланий, напутствий и бесконечное количество даров. Именно даров, а не обезличенных подарков, как принято у людей. Оборотни дарили что-то личное, то, во что была вложена частица их души. Волки верили, что такой дар непременно принесет новому члену стаи счастье.

– Спасибо, – я благодарила и благодарила, а женские лица сменялись мужскими и потом вновь женскими.

– Благодарю от всего сердца, – вторил за мной Эрил. Сегодня он не покидал нас с сыном ни на минуту. Отходил лишь дважды и то по моей просьбе – мне невыносимо хотелось пить.

– Эрил, – я позвала супруга и не видя смысла в том, чтобы шептать, произнесла в полный голос: – Я очень устала, у меня кружится голова.

Гомон в комнате смолк.

Как же хорошо.

Супруг помог мне встать с кресла.

– Валерии нужен отдых, – он принес извинения гостями и проводил до спальни. – Тебе что-то нужно? – спросил, удостоверившись, что я с удобством устроилась на кровати, положив Тему в люльку.

– Я очень хочу есть.

– Сейчас принесу. И не волнуйся, ты никого не обидела.

Мы будто вернулись во времена наших первых встреч с Эрилом: заботливый. внимательный, готовый выполнить любое мое желание, тот мужчина, в которого я влюбилась. Как же это было давно.

Я поела сама и покормила Тему. И к тому моменту, когда последний гость покинул наш дом, мне удалось отдохнуть.

– Как хорошо, что ты все проспал, – обращалась я к сыну. – Ты просто не представляешь, какая кутерьма тут была. Каждый хотел на тебя посмотреть. Потрогать твои пухленькие щечки и крохотные ручки. Но я не дала, твои щечки только мои. – Я нацеловывала малыша.

За моей спиной скрипнула дверь.

– Все прошло отлично.

Эрил разговаривал со мной, не переступив порог спальни, впрочем, как обычно. Из голоса супруга пропали нотки нежности – слова абсолютно сухие. Они просто сообщали факт.

– Я рада, что ты доволен.

Оборотень каким-то невнятным звуком подтвердил сказанное мной.

– Эрил. – Я взяла Тему на руки и встала с постели. – Тебе не кажется, что нам пора поговорить?

– Я слушаю. —Мужчина смотрит секунду на меня с любопытством, а потом вновь со скукой.

– Что происходит между нами? – спрашиваю я прямо. – Мы больше не похожи на пару, не похожи на семью. С самого момента моей беременности, – мне стыдно произносить эти слова громко, и я говорю на грани слышимости. Кажется, что все вокруг будут знать о наших проблемах. – Только на глазах других ты можешь коснуться меня, Эрил. Мы спим в разных постелях почти год. Раньше я понимала твои страхи. Я была беременна, а сейчас? Что сейчас тебя останавливает? – Я подалась вперед, желая найти ответ в глазах мужчины.

Он молчал, осмысливал мои слова.

– Между нами больше нет любви, нет тепла, да и уважения, кажется, больше нет. Если ты полюбил другую, лучше скажи честно и не делай мне больно. Я… – Я набираюсь храбрости и принимаю молчание за подтверждение своих слов, и дрогнувшим голосом продолжаю: – Зачем мы тебе? Ты лишь трижды брал сына на руки. Не обнимаешь ни его, ни меня. Мы чужие. Соседи. Я все эти месяцы старалась… честно, хотела вернуть всё как было, но… – Глаза жгли слезы. – Отпусти нас, – просьба вылетела сама. – Я вернусь к родителям. Там мне будет удобней и спокойней. – Эрил вздрогнул. – Там я буду нужна. Я обещаю, что никто не узнает о существовании оборотней. Ты сможешь видеться с сыном, если пожелаешь. Я никогда не буду против ваших встреч.

Я смогла озвучить все свои мысли и почувствовала невероятное облегчение на ничтожное мгновение, а за облегчением меня накрыл страх, что все мои догадки окажутся правдой.

– Волку нельзя жить без стаи, – это первое, что я слышу сквозь оглушающие удары своего сердца.

– Мы будем приезжать. Жить в стае, когда нужно, здесь же столько свободных коттеджей, – Одной рукой крепко придерживаю ребенка, второй указывала в окно.

Я ожидала взрыва эмоций, криков, обвинений в ответ.

– Нет, Валерия, этого не будет. – Мужчина переступил порог спальни и уверенно шел к нам. – Милая… – Он остановился в шаге. – Я не отпущу вас. Вы смысл моей жизни.

– Но…

– Нет никаких "но", – супруг прервал меня. – Всё что я делал, это было только ради тебя и ради волчонка. Я боялся, что смогу как-то навредить тебе, навредить ему, он такой маленький. – Эрил коснулся руки сына. –  Оберегал вас от себя. И сейчас, вы так уязвимы. Не плачь.

Я слушала и, склонив голову, стирала слезы.

– Мы созданы богами друг для друга. Дай мне шанс, Лер. Я обещаю, что все изменится. Мы будем вместе растить волчонка. Мне не справиться без вас. – Я ощутила прикосновения к своему лицу и улыбалась сквозь слезы.

– И мне не справиться без тебя. Это сейчас Тема маленький. Просто ребенок, а что я смогу ему дать как оборотню? Я же сама ничего толком не знаю.

– Лер, я же сказал. – Мужские ладони мягко обхватили лицо. – Я буду рядом. А ты навыдумывала глупостей. Я люблю только тебя. Да я не смогу полюбить другую. И я боялся. Сейчас я могу в этом признаться. Мужчине трудно признаться в своих страхах. Ты же меня понимаешь?

– Да, – произнесла я после заминки. Разве не нужно давать человеку второй шанс?

– Спасибо, – Эрил сказал на ухо. – Я благодарен тебе. – Мы с Темой очутились в кольце теплых рук. – За шанс быть рядом с вами. Ты не пожалеешь.

В тот момент я хотела быть обманутой, хотела услышать слова раскаяния и услышала их.

Адам

– Так не может продолжаться вечно, волк, – Мария монотонно размешивала свое зловонное варево и начала учить меня жизни.

Я молчу. А что мне еще остается делать?..

– Ты погубишь себя, – говорит нравоучительно, будто я сам этого не понимаю.

Женщина снимает котелок с плиты, готовит железную ёмкость с плотной крышкой.

– Хватит на четыре-пять дней. – Сливает отвар и закрывает плотно термос. – Приготовила с запасом, мало ли. Не давай отвару остывать, подогревай периодически.

– Ты так и не сказала, куда и зачем едешь. Я должен знать, не забывай, что ответственность за твои действия на моих плечах.

– Меня пригласили на встречу со старинными подругами, – усмехается ведьма. – Проведу время с пользой и развлекусь немного.

– Это не ответ.

Женщина закатывает глаза.

– Мне нужно поговорить с верховной ведьмой. А она наконец согласилась встретиться со мной. Теперь похоже на ответ? – Сполоснув котелок натирала медный бок посудины полотенцем.

– Вполне, – ответил я и замолчал.

– Адам…

– Т-с-с, – я оборвал Марию. – Ты слышишь? – спросил.

За стенами дома где-то у самого въезда в поселок появился гул. И он нарастал. К гулу прибавился треск и крики.

– Что там?

– Похоже на пожар. – Я сунул термос в руки ведьме и выбежал на улицу.

Слух меня не обманул, несколько домов меньше чем за минуту объяло сильнейшее пламя, и оно продолжало свое неестественное движение вглубь поселения, следуя определенной траектории. Словно им управлял кто-то.

– Не приближайся, – крикнул я Марии и побежал. – Эй! Пожар! – А огонь будто по чьему-то указанию перекинулся на следующий дом. – Пожар! Покинуть дома!

Оборотни выбегали на улицу.

– Что происходит? – Альфа нагнал меня.

– Сам не знаю. – Я метался от одного загоревшегося дома к другому. – Все целы?

– Да! – слышал крик в ответ.

– Точно?

– Да-да.

– Иван! Ива-а-ан! – я привлек внимание Альфа и ткнул пальцем в сторону огненного сгустка. – Ты когда-нибудь видел что-то подобное?

Огненная медуза, внутри которой бурлила раскаленная лава, плыла над нашими головами.

– Твою ж мать… Всем быстро покинуть дома! Отойти к лесу! Быстро! – Альфа давал четкие указания и направлял оборотней на помощь остальным.

– Эрил дома? – Сквозь алые языки я старался рассмотреть дом брата.

– Нет. Иди! Помоги девочке! – рявкнул Альфа.

Ужас подгонял меня и зверя, казалось, что все эти дни я и не пил ведьминого варева. Все чувства вновь обострились до предела.

С непривычки громкие звуки били по нервам, а свои же движения казались слишком резкими.  Я с грохотом распахнул дверь, кажется, вырвав замок с «мясом».

– Лера! – позвал, заорав в темноту.

– Мы тут! – женский испуганный голос доносился со второго этажа.

Я застал Валерию с ребенком на руках.

– Что… что происходит? – Девушка стояла у окна и, широко распахнув глаза, смотрела на улицу.

– Пожар. Вам нужно покинуть дом и быстро. Пламя распространяется только по строениям. – Я заметался по комнате, хватая одежду и скручивая покрывало с кровати.

– Адам… – прошептала она в ужасе. – Адам! – взвизгнула и отпрянула от окна.

– Быстро вниз, – скомандовал я. От жуткого пламени нас разделял лишь один уцелевший дом. – Так мы не успеем. Не бойся. – Я подхватил девушку с ребенком на руки и бегом спустился по лестнице, толкнул плечом дверь.

– Не бросай нас. Только не бросай нас! – Валерия напряглась в моих руках, ссутулилась, закрывая собой ребенка, и зажмурила глаза.

– Не брошу.

Зверь остро ощущал присутствие пары, бесновался внутри меня, требуя защитить истинную. Остервенело рычал, чувствуя опасность, исходящую от неизвестного ему хищника.

– Он сгорел, да? Дом. – Девушка уткнулась лицом в шею, и по моей коже заскользили горячие капли.

Я на мгновение обернулся, не переставая движения к кромке леса.

– Нет. Лавовый сгусток исчез.

Больше не было этого сверхъестественного гула и медузоподобного огня, плывущего по воздуху. Я выбрал отдаленное от пожара место и остановился под кроной дерева – под ней хоть какая-то мнимая защита. Валерия не торопилась покидать моих объятий, а я не спешил выпускать ее из рук. Тепло, что исходило от нее, опьяняло меня. Слишком давно я не касался ее, ровно с той ночи, когда дал слабину. Да я даже не позволял себе подойти к ней ближе, чем на пять метров, а сейчас сжимал хрупкое тело в своих руках.

Но момент не мог длиться вечно. Лера затихла, и через долю секунды ее сердце пустилось вскачь, хоть, казалось, что это было просто невозможно.

– Поставь меня на землю. Ты же не можешь держать меня вечно, – она неловко пошутила и еще более неловко попыталась обрести опору.

Девушка ойкнула, коснувшись босыми ногами прохладной травы.

– Я успел прихватить одежду. – Туго стянутый сверток из покрывала я все еще зажимал под мышкой. – Оденься и закутай ребенка. – Разворачивал ткань. – Не стоит возвращаться в дом, пока мы не выясним причину возгорания.

Поселок пришел в движение. На съезде замерцали проблесковые маячки пожарных машин.

– Спасибо. – Валерия смотрел на меня с благодарностью. – Я очень тебе благодарна. Не представляю, что бы с нами было, если бы не ты. Я ведь так глупо стояла и смотрела, вместо того чтобы спасаться.

– Одевайся, – произнес я, грубо прерывая поток теплых слов.

Лера нервно улыбнулась и тихо попросила:

– Подержишь Тему? – Я взглянул на волчонка в ее руках и, кажется, на моем лице отразились не те эмоции, что должны быть при виде ребенка. – Я не смогу одеться, – пояснила она просьбу.

Я протянул ладони, примерился, но как бы их ни складывал, не получалось взять ребенка ловко.

– Прижми к себе. – Валерия поправила мое предплечье и прижала малыша к моей груди. – Вот так, – похвалила. – Я быстро. – Вытащила из свертка домашние штаны и надевала их прямо на пижаму, а я перевел взгляд на волчонка в своих руках.

Крохотный. Абсолютно беззащитный. Ее сын.

От ребенка исходило ни с чем несравнимое тепло, словно я вновь держал в объятиях Валерию.

В груди поселилась внезапная тревога. Что если он мой?..  «Нет!» – оборвал я себя.

Подрагивающим большим пальцем я незаметно провел по теплой щеке, и волчонок распахнул глаза.

«Мой!» – эта мысль выбила кислород из легких и принесла извращенную радость и невыносимую боль.

«Волчонок мой!» – повторял про себя одержимо.

Легкие зажгло, и я наконец шумно вдохнул.

Какова вероятность, что я прав? Минимальна. Ведь наша с Лерой близость была единожды.

Но уверенность в догадке укреплялось с каждой секундой. Волчонок завозился в моих объятиях, потянулся, раскинув крохотные ручки в стороны и широко зевнул.

– Обычно Тема не просыпается среди ночи, но сегодня непростая ночь. – Лера суетливо надела кофту и застегнула молнию. Она развернула покрывало, стряхнула его. – Клади аккуратно. Адам?..

Я боролся с собой. Мне не хотелось выпускать волчонка из рук.

– Адам, – позвала Валерия тревожно.

– Я слышу тебя. Держи крепче, – зачем-то добавил, передавая ребенка.

– Привет, мой сладкий. Все хорошо, нам помог дядя Адам, – девушка заворковала с малышом, пеленая. – Что нам теперь делать? – спросила она тихо, покачивая сына на руках. – Я не знаю, когда вернется Эрил.

Воспоминание о младшем брате отрезвило меня.

– Оставайтесь здесь. Я найду Мию, и она будет с вами, а мне нужно вернуться и помочь Альфе.

– Конечно.

Покорность в голосе девушки только распаляла бушующий пожар внутри меня. Подталкивала к необдуманным поступкам.

– Ждите, – я бросил напоследок.

Миа нашла меня сама, буквально натолкнулась, выбегая из-за угла дома.

– Альфа прислал помочь, – пояснила она, отфыркиваясь от едкого запаха гари. – Он тебя ждет вместе с ведьмой. А где Лера?

Я указал направление.

– Поспеши, там что-то важное. Я их не оставлю, – заверила волчица.

Пламя дожирало развалины, что еще десять минут назад были домами. Струи воды сбивали огонь, и в воздух взвились клубы зловонного пара.

Оборотни оттаскивали садовую мебель и отгоняли автомобили ближе к лесу.

– Отойдем. – Альфа повел меня подальше от чужих глаз и ушей. За нами следовала и ведьма. – Расскажи теперь подробней, – Иван обратился к женщине.

– А какие подробности я могу вам рассказать? Я знаю только то, что это все дело рук Высшего демона.

– Что? – переспросил я. Я даже подошел ближе к женщине и уточнил. – Высшего демона?

– А ты дашь другое объяснение? Я вот, например, не знаю никого, кто бы мог управлять Адским огнем так ловко, как Высший демон.

– А вы? – спросил я. – Ведьмы?

– А что мы? Обыкновенным пламенем, пожалуйста. Но для него нужен источник. Для всего нужен источник. Мы можем усилить возгорание или наоборот – ликвидировать его, но не поливать с неба лавой.

– Допустим, что это был демон. Что ему от нас нужно?  – Альфа задал вопрос Марии.

Ведьма фыркнула и пожала плечами.

– Да откуда мне знать? Демоны, конечно, создания вспыльчивые, тщеславные, неуправляемые и непредсказуемые, но просто так никто из них не станет жечь поселок ради развлечения. Ищите причину или ищите демона, а уже у него узнаете о причине. И мой вам добрый совет: не связывайтесь с Высшими. Восстановите улицу и забудьте эту ночь как страшны сон.

– Нужно найти демона, – произнес Альфа, игнорируя предупреждение. – Но как найти того, кто этого не хочет?

Ведьма противно сморщила лицо.

– Так узнайте у того, кто осведомлен о каждом чихе в радиусе тысячи километров. И я думаю, что не так много Высших демонов сейчас топчут одну с нами землю. Они не очень-то любят людей.

– Спасибо, Мария. Дальше мы сами, – поблагодарил Иван.

– Как скажете, – фыркнула ведьма. – У меня нет ни малейшего желания встречаться с демоном лицом к лицу. Так что, господа волки, позвольте откланяться. Мой отъезд как никогда вовремя.

Выждав, Альфа заговорил:

– Я утром поеду и переговорю с Сеаром, – Иван назвал имя Высшего демона, сосланного на Землю и обреченного влачить свое существование среди смертных. – Он должен быть в курсе, прибыл ли кто-то из его братьев из Преисподней к нам или нет.

– Ты надеешься, что Сеар устроит вам встречу? – уточнил я. – Очень сомневаюсь.

Мария спешно удалялась.

Сквозь множество голосов, выкриков и шума я слышала, как она что-то нашептывала тварюшке, устроившейся на женском предплечье.

– Чем черт не шутит, – буркнул Иван. – Вариантов у нас не так и много. – Я согласно кивнул в ответ. – Дальше отгоните! – крикнул он, наблюдая за суетой. – Идиоты, – ругнулся тихо.

А я все смотрел в спину уходящей женщины.

– Адам, найди брата и вместе отправляйтесь к князю Темных вампиров. Александр всегда в курсе дел.

– Эрил справится и без меня, – огрызнулся я.

– Это приказ! – рыкнул Альфа. – Я пошел у тебя на поводу. Дал поиграть твоему брату во взрослой песочнице, но к серьезным делам я его не подпущу. Одно дело – рискнуть деньгами, или же рискнуть жизнями оборотней. Вы поедете вместе. И не забывай, я не смещал тебя с должности Беты – это все еще твоя обязанность. Я лишь дал возможность Эрилу.

– Я тебя понял.

– Вот и отлично. Свободен. – Иван недовольно дернул головой.

– Сейчас нужна моя помощь? У меня к ведьме есть разговор.

– Спасать здесь нечего. Дома выжжены дотла. Раненых нет. Демон хотел напугать, а не уничтожать. И ему удалось. Интересно, кто или что остановило его? – рассуждал Альфа. – Если разговор действительно важный, то поезжай, – махнул он рукой.

– Важный, – подтвердил я.

Тысячу раз важный. Тепло крохотного тела волчонка еще согревало мои ладони.  Как бы мне хотелось оказаться правым и утвердиться, что несколькими мгновениями ранее я держал в руках собственного сына. Зверь в подтверждение моих мыслей недовольно заурчал, ему не нравились сомнения, но я не могу доверять только инстинкту.

– Что-то не так? Только не говори, что мой крохотный отпуск отменяется? – ведьма пошла в наступление стоило мне поравняться с ней.

– Нет. Я хочу тебе подвезти.

Она остановилась и вскинула на меня голову.

– На шабаш? На него не попасть на автомобиле.

– Нужно поговорить, – произнес я с нажимом.

Ведьма не теряла времени. Не прошло и десяти минут, как женщина вышла босой и облаченной в длинный свободный балахон. Она села в автомобиль и безмолвно указала на выезд из поселка. Вдоль улиц текли потоки грязной воды. Проблесковые маячки слепили. С пламенем было покончено, но пожарные добросовестно заливали дымящиеся руины домов. Мы вырвались за пределы поселения, и я открыл все окна, выветривая едкий запах.

– Останови здесь.

Я заглушил мотор на пустынной дороге.

– Спрашивай. – Ведьма развернулась ко мне лицом. – Давай я тебе помогу. Твой вопрос касается Валерии, раз ты сейчас оставил клан.

– Мне нужно знать, действительно ли Эрил отец волчонка. – Тело сотрясла мелкая дрожь волнения.

– А чей же еще может быть? – насмешливо уточнила женщина.

– Мой.

Она злорадно ухмыльнулась и дернула ручку двери.

– Я тоже задаюсь этим вопросом уже несколько месяцев. Но придется подождать еще несколько дней, и я дам ответ

Мария вышла из машины.

– Если Верховная ведьма подтвердит мою догадку, твоя жизнь круто изменится, волк.

Она отступила на пару шагов и с хохотом взвилась в ночное небо, с невероятной лёгкостью, словно сухой лист, подхваченный резким порывом.

Ветер трепал подол свободного белого балахона и развивал волнистые волосы.

– Чёртова ведьма, – я процедил сквозь зубы.

– До встречи, волк!..

Встреча с князем Темных вампиров не предвещала ничего хорошего, как и сама дорога к улью.

Эрил бросал в мою сторону недовольные взгляды, но молчал. Ему было не по душе, что Альфа отправил на встречу нас двоих.

– Ты хочешь что-то сказать или спросить? – спросил я, не выдержав.

– Не хочу, – ответил брат.

– А у меня есть в тебе вопросы. Где ты был? Почему твоя семья остается без защиты?

– Что за претензии, брат?! – фыркнул Эрил. – Моя семья была под защитой стаи, да и ты, я смотрю, не упустил возможности помочь. Смею напомнить, это моя женщина и мой волчонок.

И ведь он прав. Последние слова слегка отрезвили меня.

– И я был занят делами стаи.

– Ночью? – вырвалось из моей груди рычанием. – Насколько я знаю, никакие поручения Платова не требуют отсутствия дома двадцать четыре часа в сутки.

– Возможно, ты неверно информирован. Если у тебя есть претензии ко мне, так выскажи их. Только обоснованные, а не твои домыслы. – Эрил усмехнулся после продолжительной паузы. – Так я и думал.

Обоснованно? Одни лишь догадки. И если раньше я не позволял себе влезать в жизнь брата и Валерии, то сейчас мне хотелось знать каждую мелочь.

Как я и предполагал, беседа с князем получилась напряжённой. Александр уходил от темы, больше хотел узнать, чем рассказать, а когда он коснулся наших с братом взаимоотношений и Валерии, я на миг потерял контроль.

Высшие вампиры – отличные психологи и манипуляторы, и даже зная это, я отреагировал на провокацию.

Князь, как всегда, встречал визитеров сидя на широкой тахте.

– Чем обязан встрече? – Он сменил позу, рассматривая нас. – Постойте, неужели близнецы? Я впервые вижу подобное. – Князь подался вперед. – Фантастика. Абсолютно одинаковые, если не брать в расчет нелепую прическу у тебя, хмурый, – без стеснения указал он на меня. – Смею напомнить, длинные волосы мужчины носили пару столетий назад. А сейчас это либо подростки с желанием хоть как-то выделиться, либо музыканты, играющие музыку, от которой даже Высший с легкостью заработает мигрень.  Так что вы хотели? – Он не переставал рассматривать.

– Сегодня ночью в нашей стае произошло возгорание, – произнес я.

– Я так и знал, что ты, хмурый, главный, – вампир полушепотом, словно по секрету, сообщил. – Это досадно, но при чем тут я и мой улей? Могу с полной уверенностью сказать, что Темные не имеют никакого отношения к произошедшему. И как-то неприятно общаться, даже не зная имени собеседника.

– Мое имя Адам, моего брата зовут Эрил, – представился я.

– Александр, можно просто «князь», – произнес вампир.

– Александр, – продолжил я, – на территории стаи наш Альфа почувствовал присутствие демона. – О ведьме я намеренно умолчал.

– Я вновь не понимаю, какое отношение имею к вашей проблеме? – ровным тоном ответил князь. – Постойте. – Вскинул руку, не позволяя заговорить. – Ты, – ткнул пальцем в брата, что молчал все это время, – встретил истинную. Я чувствую ее запах и запах потомства… – Вампир примолк, а его светлые глаза приобрели нездоровый блеск. – Так вот почему ты, оборотень, такой хмурый. Уступил, значит.

– Не твое дело, – рыкнул я.

– Благородство проявил. Уступил пару брату. До чего же глупо. Природой заложено, что выживает сильнейший. А по какому принципу вы определили, кому достанется женщина? Схватка? Вытягивание короткой палочки? Или, возможно, игра в камень, ножницы, бумага? А в обличье зверя вы тоже идентичны? – Вампир замер, ожидая ответа.

Я чуть вышел вперед, молча указывая брату отступить к двери.

– Да, наши звери имеют идентичную внешность, – мой голос сменился вибрировавшим рычанием.

– Можно еще один вопрос? – Князь в нетерпении прикусил губу. Вопросы Александра били точно по болевым точкам, вынуждая глотать раздражение и отвечать сквозь зубы.

Он не знал – гадал. И каждой следующей фразой бил все сильней и сильней.

– Если после ответишь на наши, – произнес я, не ожидая ничего приятного.

Легкие забил сладковатый флер вампиров, в голове неприятно гудело от духоты, да и зверь нервничал, чувствуя опасность. С утра я не стал принимать варево ведьмы – все же вампирский улей не то место, куда стоит приходить абсолютно беспомощным.

– Отвечу, слово князя. – Вампир вскинул белоснежную ладонь, подтверждая свои слова. – А слово князя нерушимо, – пробормотал быстро, но дальше говорил неторопливо: – Кто из вас двоих страдает больше? Тот, кто отказался от женщины и теперь может лишь наблюдать со стороны, в тайне представляя себя рядом с ней. Или тот, кому досталась великая награда богов, но он, снедаемый сомнениями и ревностью, что в любой момент его истинная выберет другого, ежесекундно боится?..

Это было последней каплей! За меня отреагировал зверь, делая размашистый шаг в сторону Высшего вампира.

– Думаешь, – я не мог справиться с душившей меня злостью, – это повод для шуток, вампир? – прорычал, ощущая стальную хватку на моих предплечьях, сдерживающую и не позволяющую совершить глупость.

– А вот и ответ, – с нотками радости в голосе заметил князь.

Он с наигранным восторгом рассматривал нас с братом, словно ребенок понравившуюся игрушку. И я его отчасти понимал. Увидеть живое доказательство того, что кто-то смог обмануть богов… Бессмертные близнецы. Редкость. Диковинка. Если бы Александр знал, чем расплатилась моя мать в прошлом за его веселье сегодня…

Дальнейшая беседа проходила без меня. Князь указал на дверь, и я подпирал массивные створки под десятком пристальных взглядов вампиров уже со стороны приемной, а не кабинета.

– Я так и знал, что Александр ничего не скажет, – фыркнул Эрил.

Не знаю, кто из нас с братом был раздражен больше, но в каждом его слове я слышал неприязнь, агрессию и впервые за много времени мне не хватало терпения.

Князь умело разыграл из себя несведущего и естественно пообещал, что обязательно сообщит нам, если у него появится информация – в общем, нас культурно послали лесом.

– Мы должны были проверить и эту теорию, – ответил я. – Иван уже точно вернулся от Сеара и, возможно, ему повезло больше.

– Проверили, и что дальше? – зло выплюнул брат. – Надеюсь, теперь-то стая задумается…

– О чем? – спросил я.

Руки Эрила безжалостно сминали обмотку руля.

– О том, что Платову пора на покой.

Эту пластинку брат исправно заводил с периодичностью в год или два, когда в стае случался форс-мажор.

– Так вызови его на схватку, поборись за место Альфы, – предложил я.

Но брат так не поступит, ему не одолеть Ивана, только не в честном бою. Мама сохранила Эрилу жизнь, но зверь его был слабым.

Брат усмехнулся, понимая на что я намекаю.

– Я никогда не был идиотом, Адам.

В том, что мой младший брат не был идиотом, я утвердился спустя сутки, когда Мария вернулась в поселение.  Сразу после шабаша, она пришла ко мне, как была: в длинном балахоне, со спутанными волосами и босыми ступнями, в саже и багровых рисунках на обнаженных участках тела.

Я слушал ведьму и меня одолевала бессильная ярость.

– Ты что несёшь? – Я схватил женщину за предплечье, дернул на себя. Фамильяр в тот же миг впился в мою руку. Мышцы свело болью, но я не разжимал пальцы.

– То, что ты хотел знать всё это время, но не признавался себе. Твой брат тебе лгал. Он не пара для Валерии, а дальше сделай вывод сам. Чьего сына Эрил воспитывает под видом своего? – Мария упрямо испепеляла меня взглядом, не отступая и не отказываясь от своих слов. – Ты мне делаешь больно, волк.

– Я… – Я ослабил хватку. Пошатнулся, делая два шага назад и утягивая за собой женщину. – Он бы не посмел лишить меня пары.

Ведьма расхохоталась.

– Да неужели? – Она освободилась от захвата. – Я уверена в своих словах! – чеканила зло. – Боги создают лишь одну родную душу для другой, волк. Это подтвердила Верховная ведьма. Это подтвердили многовековые труды моих сестер. Это подтвердили Первые существа. Твой брат должен был умереть еще в младенчестве, для него не было судьбы. Но ваши родители вмешались, а теперь вы, дети, расплачиваетесь за них.

Я продолжал стоять и бестолково таращиться на довольное лицо ведьмы.

– Он предал тебя, Адам, – Мария закончила речь. – Я говорила, что твоя жизнь круто изменится после моего возвращения, и не ошиблась.

Она даже не скрывалась от остальных членов стаи, говорила в полный голос и уверенно, что лишь подтверждало ее слова.

Предал…

«За что?» – первое что вспыхнуло в моем сознании.

Предал!

От ненависти и злости потемнело перед глазами.

– Волк! – ведьма звала меня. Не приближалась, не пыталась касанием привлечь внимание. – Волк! – Я поднял голову. Темные пятна еще плыли перед взором, а в ушах громыхали удары собственного сердца. – Дыши ровнее, сдерживай зверя.

Я не понял, что со мной произошла частичная трансформация, не заметил боли ломающихся костей и рвущихся тканей. Попытался что-то ответить, но из пасти вырвалось рычание. Мои руки удлинились, как и пальцы на кистях. Под ногами лежали клочья рубашки.

– Ты пил отвар? – уточнила ведьма.

Я утвердительно качнул волчьей головой. Пил вчера и сегодня с утра выпил чашку.

– Поняла. – Женщина еще отошла на пару шагов. – Тебе надо прийти в себя. Нельзя в таком виде появляться перед девочкой.

Девочкой. Валерия. Лера. Моя истинная.

Я ответил рычанием на ее слова. Прийти в себя… Сейчас я как никогда трезво смотрел на происходящее.

– Я спр-р-равлюсь, – прорычал я и вышел из дома ведьмы.

Я захлебывался собственными эмоциями. Метался вдоль домов, удерживая зверя от импульсивных действий.

Конечно, нет, брат. Долгое время идиотом был я – ослепленным своим чувством долга. Прощал. Лишил себя счастья, а ты подло пользовался моей слабостью.

Удостовериться – вот что мне сейчас следует сделать.

Теперь поведение моего младшего брата казалось логичным, а его поступки закономерными. Пока я сходил с ума от тяги к истинной, от ревности, пожирающей мой разум, от страха, что в период беременности волчонком с Валерией могло произойти непоправимое, Эрил… А что делал Эрил? Он наслаждался новой должностью, выменянной на молчание.

– Твар-р-рь, – вырвалось рычанием.

Зверь вновь не давал человеку взять верх. Я продолжал метания, но уже у кромки леса. Останавливался, упирался руками в колени, тряс волчьей головой, будто это могло помочь.

В груди жгло от ярости, от ненависти. Мысли человека и зверя кружились и путались между собой.

Я жаждал мести.

Мы жаждали мести.

Сейчас наши со зверем желания совпадали. И теперь я не буду сдерживать его и себя. Меня не остановит родство крови и обещание, данное отцу.

«Найти!» – подсказывал зверь.

«Порвать!»

«Он отобрал нашу семью. Смерть!»

Я стискивал зубы. Удлиненные когти на пальцах рук впивались в мои ладони. Но никакая боль не могла подавить зверя, она его только распаляла.

– Эй, Адам!

Зверь среагировал на приближение Мии утробным рычанием.

– Да что с тобой? – Девушка остановилась, чуть пригнулась и склонила голову – не провоцировала волка.

– Эр-р-рил… – выдыхал я с хрипом, – Пр-р-редал…

– Ты о чем?

– Лер-р-ра моя, – я смог сказать, и меня вновь скрутило от боли.

Нельзя сейчас давать волю зверю, иначе он натворит бед. Напугает Леру и волчонка.

– Тебе бы успокоиться.

– Я знаю, – я огрызнулся. – Отвези меня.

– Нет, – Миа активно запротестовала. – Куда ты в таком виде? С ума сошел? Ты почти весь покрыт шерстью, волчья пасть, когти… Нет! И даже не уговаривай!

Миа права.

Мне самому не справиться со зверем.

– Отвар-р-р.

Волчица поняла без долгих объяснений.

– Пей. – Руки девушки подрагивали, но она приблизилась ко мне и протянула железную кружку. – Есть еще, если прольешь.

Варево горьким потоком хлынуло на язык.

– Еще глоток. – Миа помогла допить и опасливо отошла.

Отвар подействовал через несколько минут. Но не так как раньше, он не усыпил зверя, а лишь позволил мне принять полностью человеческий облик.

– Теперь расскажешь, что случилось? – спросила волчица, наблюдая за мной.

Мне невыносимо хотелось отдышаться. Сделать несколько глубоких вдохов и продолжительных выдохов.

– Нет. Позже, сейчас я хочу поговорить с братом, – последнее слово я произнес со злостью.

Валерия

Истории об истинности и идеальных партнерах в мире нелюдей слишком преувеличенны, я могу сказать об этом уверенно. И как Миа не старалась меня переубедить в обратном, на собственном примере я имела совершенно не то, что было обещано.

Нет тяги, нет нежности и желания сделать так, чтобы твой партнер был счастлив, даже уважение утеряно, и его больше не вернуть. Есть привычка, как и в простом человеческом браке, словно прошло не полтора года, а полтора десятка лет, и ты живешь с человеком по инерции, совершенно не интересуясь его делами, желаниями, страхами, болью. Ведь вы так привыкли, а рушить старые и начинать новые отношения – материально и душевно затратно.

– Надеюсь, у и меня будет такая козявка. – Волчица с упоением тискала Тему. Я не могла представить лучшую няню для своего сына и подругу – для меня.

– Обязательно будет.

– Да-да, – ворчала подруга. – Не каждый оборотень обретает счастье…

– Ты точно встретишь свою любовь, – заверила я, стараясь переделать скопившиеся домашние дела.

У малыша появились первые зубы, и из самого лучшего человеческого сыночка в мире, он превратился в настоящего ворчливого волчонка. Спать и есть Тема отказывался, кусал все, до чего дотягивались его пухлые ручки, и требовал, и требовал внимания.

– Что-то не слышу я уверенности в твоих словах, – рассмеялась Миа. – Пупс, хватит кусать и мусолить мои пальцы. – Она попыталась отнять руку, но волчонок сразу отреагировал требовательным криком. – Поняла-поняла, держи, – вернула руку. – Лера, он же тебя съест.

– Уже, – пожаловалась я, собирая разбросанные вещи. – С трех до шести утра мне грызли указательный палец.

– Так, Лер, брось ты эти вещи. Иди, выспись, – скомандовала Миа.

– Ты уверена? – спросила я больше из вежливости.

Волчица закатила глаза и фыркнула:

– Иди. И не стесняйся звонить, приду и помогу.

– Спасибо. – Я скомкала собранные по кухне полотенца и окинула комнату радостным взглядом: что можно еще прихватить в стирку.

– Лер, – голос подруги нагнал меня. – Я услышу, если ты захочешь схитрить и взяться за уборку.

Я хихикнула.

– Не возьмусь.

Трехчасовой дневной сон показался невероятно сладким, душ бодрящим, и я готова была свернуть горы или хотя бы провести еще одну бессонную ночь.

Миа не только посидела с малышом, но и каким-то чудом умудрилась навести порядок на кухне и в гостиной.

– Он еще и поспал час двадцать.

– Миа, ты чудо! – Я нацеловывала пухлые щеки сына.

– Звони, – сказала на прощание подруга.

– Нет-нет, ты и так сделала очень много. – Я закрыла входную дверь за волчицей. – Ну что, идем кушать? Что будем? Смесь? Или смесь? А, может быть, смесь? – достала бутылочку. – Как твои зубки, мой хищник? – Наливала нужное количество воды.

Тема заулыбался, демонстрируя опухшие красные десна.

– Скоро будешь настоящим волком, станешь кушать мясо, а пока… вот это, – я потрясла емкостью с сухим молоком. – Кажется, тетя Миа вернулась. Наверняка, что-то забыла. Это ее стиль. – Оставила бутылочку на столе и перехватила малыша удобней.

Распахивая входную дверь, меньше всего я ожидала увидеть на пороге его.

– Ты что-то хотел? – спросила я не своим голосом.

Так странно смотреть на лицо Эрила и знать, чтоб под ним скрывается чужой человек. Наверное, я никогда не привыкну, что у моего супруга есть брат-близнец.

На вопрос Адам не ответил, продолжая сверлить меня взглядом.

– Извини, но у меня нет времени играть в молчанку, Тёме пора есть. – Я взялась за дверную ручку.

Что ему нужно?.. К чему это гнетущее молчание? Адам никогда не приходил, если Эрила не было дома. Не заговаривал со мной, здоровался короткими кивками, если мы пересекались на территории стаи или у кого-то в гостях, и, презрительно поджав губы, спешил уйти.

В самом начале нашего знакомства я пыталась выстроить что-то хоть немного напоминающее цивилизованное общение. Но ко всем моим попыткам Адам отнесся с насмешкой, в очередной раз доказывая, что я ему если и не отвратительна, то совершенно безразлична.

– Эрил мертв, – произнес он ровным тоном.

Сказанные слова проникли глубоко под кожу ледяными иглами, оставляя после себя арктический холод.

– Это же шутка? – Я сильнее прижала сына к груди. – Шутка? – переспросила, опускаясь с Тёмой прямо на пол, боясь не выстоять на непослушных ногах.

Но Адам не слышал моего вопроса.

– Я позабочусь о вас, – сказал без привычной издевки в голосе.

– Не понимаю. – Я отказывалась верить в услышанное. – Что значит мертв? – Смотрела на мужчину снизу вверх.

– Его убили.

– Убили, – повторила я одними губами, сглатывая ставший поперек горла ком. – Кто? Почему? Когда? – сыпала вопросами. – Сегодня вечером Эрил должен был вернуться со встречи

– Я еще не знаю. Лера, вставай. – Мужчина склонился и протянул ко мне раскрытые ладони.

Я отрицательно покрутила головой. Его помощь мне точно не нужна.

– Ты никогда не приходил к нам домой, игнорировал приглашения брата на ужин, даже пропустил рождение Артема, передав подарок через Альфу, но сейчас лично принес весть о смерти моего супруга. – Я улыбалась кривой улыбкой на агуканье сына, поглаживая его по спинке. – Почему ты не сбежал, как это делал в каждую нашу встречу? Зачем хочешь причинить мне боль? – Едва сдерживала рвущиеся на волю слезы. – За что ты меня так ненавидишь, Адам?

– Ты ошибаешься, Валерия. – Мужчина аккуратно подхватил меня и поставил на ноги, придерживая двумя руками за талию. – Я хочу помочь: разделю с тобой жизнь, помогу воспитать волчонка.

– Мне не нужна твоя помощь!

Как мне хотелось обвинить во всех бедах этого мужчину.

Невозмутимый. Отрешенный. Возвышался надо мной и смотрел пристально, будто я должна что-то понять из этого взгляда.

– Отпусти. – Я повела плечом. – Спасибо, что сообщил мне новость, – не знаю, как мне удалось сказать все это спокойным тоном. Я уперлась ладонью в мужскую грудь, она казалась мне обжигающе горячей. – Тебе пора.

– Ты несправедлива ко мне, – произнес Адам.

Я болезненно расхохоталась.

– Ты сейчас хочешь поговорить о себе? Правда?

– Нет, – оборотень отступил под моим натиском. – Я хочу помочь.

– Даже не скажешь, что тебе жаль? – спросила я, вновь захлебываясь эмоциями. – У вас так принято, сразу после смерти… – Сколько обидных и глупых слов вертелось сейчас у меня на языке.  – Прости, – я выдохнула, схватилась за створку двери, и толкнула ее. Адам не стал противиться моему желаю остаться одной, но я была уверенна, что он не ушел, а так и стоял за дверью.

Дальше происходящее казалось мне ненастоящим, каким-то нереальным, словно я была во сне или наблюдала со стороны. Я подогрела бутылочку со смесью, протянула ее сыну, гладила по спине малыша, шептала что-то, перекладывала вещи с места на место.

– Тёма… – произнесла я севшим голосом. Улыбнулась. – Что нам делать теперь? – спросила, и мне стало стыдно перед самой собой.

Новость о смерти Эрила принесла лишь опустошение. Я была потеряна, сердце грохотало от волнения, в голове неприятно гудело, но я не чувствовала той боли, что должна ощущать женщина, потеряв любимого. Даже слезы, выступившие на глазах, почти сразу просохли.

Наверное, дело в том, что я не верила в смерть супруга. Какие бы в последнее время ни были напряженными наши отношения, но Эрил был моей парой и отцом моего ребёнка.

– Милый, нам нужно прогуляться, – собственный голос звучал откуда-то со стороны.

Я накинула на сына легкую кофту и, не заботясь о своем внешнем виде, пошла к дому Альфы. Он скажет мне правду.

Только дойдя к коттеджу у самого въезда в поселок, я поняла, что не знаю, дома ли сейчас Иван. В тот момент даже машина, припаркованная напротив строения, ни о чем мне сказала.

Дверь открыла молодая женщина – пара Альфы.

– Проходи, – произнесла Марина с улыбкой. – Тебе нужна помощь? – спросила, придерживая меня за локоть. – Как ты? – добавила с сочувствием.

Стыд опалил мое лицо. Что мне ответить на последний вопрос?..

– Ваш супруг дома? Я хочу с ним поговорить. Если возможно.

– Он скоро спустится. Мы как раз собирались обедать.

– Хорошо. – Я остановилась в небольшом холле.

– Может, ты хочешь есть? Идем за стол.

Крепче придерживая вырывающегося малыша, я отрицательно помотала головой.

Марина не оставляла меня одну.

– Иван, уже идёт, я слышу шаги, – пояснила она, мимолётно взглянув на лестницу второго этажа. – Если хочешь, я присмотрю за волчонком.

Мужчина появился, поправляя ворот футболки.

– Не нужно, – отказалась я.

– Валерия, – привлекла моё внимание Марина. – Вам будет удобней разговаривать. Подумай о нем, – она указала подбородком на ребенка в моих руках. – Зачем ему видеть слезы матери?

Альфа ожидал моего решения, а на его лице я всё прочла без лишних слов и вопросов. Адам не соврал – Эрила больше нет. Разговор предстоял действительно сложный.

– Если вас не затруднит, – изменила свое решение и передала сына. – Я скоро вернусь, родной, – сказала ему тихо и помахала рукой.

Иван проводил меня в небольшую комнату с рабочим столом.

– Присядешь?

– Нет, – я отказалась, хоть безумно хотелось сесть или облокотиться на что-то. – Вы мне расскажите, что случилось? – спросила я.

Мужчина оперся бедром на край письменного стола.

– Приношу свои соболезнования, Валерия, – начал он. – Эрил погиб в схватке с вампирами.

– Я до последнего надеялась, что Адам пошутил.

– Разве таким шутят?

Я промолчала. Перевела взгляд на окно, где мне показалось, мелькнула тень, на мгновение заслонив яркие лучи солнца.

– Что мне теперь делать? – задала вопрос. – Нужно что-то организовать? По… похо…роны, – как же тяжело мне далось слово. – Я?.. Я не знаю, как мне поступать дальше, как паре. Как супруге.

– От тебя ничего не требуется, только перенести горе и дарить своему сыну любовь.

В словах Альфы я слышала теплоту.

– Мы не хороним своих братьев, – продолжил он. – Наш обряд прощания идет из далекого прошлого. Тебе не о чем беспокоиться, Валерия. Я, как Альфа, простился с Эрилом.

– Как-то не по-человечески.

– А мы и не люди, – заключил Иван.

– Не люди, – в очередной согласилась я. – Куда можно будет прийти мне и сыну? Где мы…

– К алтарю Селены. Там можно поговорить с ушедшим.

– Мне никогда не привыкнуть…

В висках пульсировало. Я нашла опору, ухватившись за полку книжного шкафа.

Что же будет дальше с нашими жизнями?.. Я здесь совершенно чужая. Никто.

– Что мне делать теперь? Мы должны покинуть поселение? – спросила я вслух. Глаза мужчины округлились от удивления. – Я хочу вернуться к родителям, Иван. Меня здесь никто и ничего не держит, – эта мысль так ярко вспыхнула в сознании и захватила меня, что я оттолкнулась от шкафа и сделала несколько шагов навстречу оборотню.

– Ты что такое говоришь, девочка? Мы твоя семья. Нет, ты можешь покидать поселение, навещать своих родных, пожалуйста. Только попроси – отвезут. Но твое место здесь. Артем один из нас.

– Но я не одна из вас. Мне здесь не место. – Я до боли заламывала руки. – Мне никогда здесь не было места, – сказала с горькой улыбкой и увидела в глазах Альфы понимание. – Последний год я смогла здесь прожить, только благодаря Мии. Ее забота, ее доброта мне помогали. Но я знаю, что и об этом ее просили. Это не ее искреннее желание. Эрил, он не любил меня, не любил нашего сына. Нас с супругом смело можно назвать соседями по комнате, – сказала правду и залилась краской стыда. – Господи, какой я ужасный человек, – выдохнула. – Простите меня, пожалуйста. – Отступала. – Простите! Как можно думать о себе сейчас?.. – спросила саму себя и бестолково закружилась на месте.

– Ну, тише. – Оборотень перехватил меня и ощутимо сжал плечи, вынуждая остановиться.

Я вскинула голову, силясь сфокусироваться на мужском лице.

– Дайте мне прожить простую человеческую жизнь. Другой у меня уже не будет.

И эта просьба показалась мне отвратительной. Низкой и мелочной.

– Нет, девочка. Твоя судьба крепко переплетена с оборотнями. Если тебе нужна помощь, говори, любой с удовольствием поможет, – эта фраза вызвала у меня гримасу недоумения. – А сейчас ты устала. Тебе нужен покой.

– Все не так, как вы говорите!

– Я не вру, – спокойно ответил Альфа на мой выпад.

– Мне здесь не место, – повторила я упрямо, и мои слова уже были похожи на истерику. – Все ваши разговоры об истинности, о верности, уважении, обожании – ложь. И теперь я не понимаю, как купилась на это.

– Валерия…

– Отпустите меня к родным, Иван. Мне нужна помощь.

«Мне нужно тепло родного человека», – добавила я про себя и с силой дернула руки, освобождаясь от захвата.

– Ты устала. Тебе помогут, я обещаю. Волчонок – испытание и для наших женщин, не говоря уже о вас – о людях. Только скажи. Попроси. Моя Марина с удовольствием проведет время с ребенком. Мы можем взять Артема и на ночь, ты выспишься.

– Нет! – я активно закрутила головой. – Это мой сын! Вы его не заберете! – Я бросилась к двери.

– Валерия. – Альфа шел за мной. Я испуганно оборачивалась. – Никто не отберет у тебя сына.

Но я не слушала.

– Отдайте мне сына, – потребовала зло, забирая малыша из рук женщины. – Он мой! Я останусь, раз вопрос поставили под таким углом. – Мазнула взглядом по Ивану и поспешила покинуть дом.

Входная дверь не с первого раза поддалась моим манипуляциям. Ладони покрылись испариной и подрагивали.

– Вы заперли ее? – выкрикнула я в испуге, но створка распахнулась, вытягивая меня на улицу, и я по инерции полетела в мужскую грудь.

– Тише, – произнес голос над моей головой.

Горячая ладонь распласталась на моей спине и прижала к твердой груди.

Тепло – вот что я ощутила, когда перестала вырываться, прекращая свои бесполезные попытки справиться с оборотнем. Адам крепко перехватил меня одной рукой, второй – придерживал Артема.

Я обессиленно уперлась лбом в мужскую грудь. Сквозь затуманенный взор смотрела под ноги – на носы нашей обуви.

– Валерия, – Альфа разговаривал со мной, но я не все расслышала за ударами собственно сердца, – никто не заберет у тебя ребенка. Ты не так меня поняла.

– Позже, Иван, – я ощутила вибрацию в груди Адама. – Ты ее напугал, – рокот в мужской груди продолжался, а я слушала его, словно завороженная.

Мой организм решил сдаться и предать, я не находила сил оттолкнуть ненавистного оборотня. И, хуже того, нашла в его руках опору. Даже Тема притих. Не пытался схватить меня за волосы или вертеться в руках и с любопытством рассмотреть все вокруг. Я скосила взгляд. Сын наблюдал. На детском личике отражался интерес. В уголках моих глаз запекло, и окружающий мир окончательно поплыл. Эрил старался избегать контакта с Темой, и для него сейчас было что-то новое. Дядя, что держался в стороне, придерживал его и, кажется, наблюдал в ответ. Вскинув голову, малыш растянул рот в широкой беззубой улыбке. И эта улыбка отрезвила меня. Я повела плечом, попыталась отступить.

– Убери руки, – я хотела сказать грубо, но с губ слетела умоляющая просьба.

Адам никак не отреагировал на мои слова.

– Валерия, – Альфа пытался достучаться до меня. – Ты вольна выбирать сама, где жить, но здесь тебе будет комфортней, – продолжал уговаривать.

– Иван, оставь в покое девочку, – к мужскому голосу прибавился женский – Марины. – Она только потеряла любимого. – Теплая ладонь коснулась моего предплечья. – Тебя проводить? – поинтересовалась волчица. – Давай я тебе помогу? Останусь с тобой, если захочешь.

Рука, все еще обнимающая меня, налилась свинцом.

– Я провожу, Валер-р-рию. – Адам сильнее надавил между лопаток, и я невольно приближалась к мужчине.

– Спокойно! Иван, Марина, добрый день, – звонкий голос Мии заставил всех умолкнуть. – Адам, – она налетела на оборотня ураганом. – Отпусти мою подругу. – О-о-о, пупс, мама с… дядей чуть тебя не раздавили? Ох, уж эти взрослые, никогда не понимают, когда стоит остановиться. Не понимают, что всему нужно время. Доверием заручиться, потом дружбой, а уже потом устраивать перетягивание каната. Лер, я возьму пупса? – спросила. Миа игриво, улыбнулась малышу. – Сладкий. Конфеточка.  Кто такой вкусненький? – ее тон сменился, и она фыркнула недовольно: – Адам!

Ладонь, распластанная на спине, вздрогнула. Мужские пальцы впились в лопатки, но медленно расслабились, и на месте прикосновения, я ощутила неприятную прохладу.

– Я останусь с Лерой столько, сколько это понадобится, – безапелляционно заявила подруга.

– Идем, – невнятно пробормотала я, наконец оказавшись в нескольких шагах от Адама. – Извините.

– Ты как? – спросила Миа, едва поспевая за мной.

Я сосредоточилась на цели быстрее вернуться домой и спрятаться за его стенами. От пристального внимания чужого мужчины. От его ничем не объяснимого желания помочь. От себя!

– Ужасно, – выдохнула я, переведя дух. – Словно, схожу с ума.

Валерия

Мии не удалось успокоить меня сразу, эмоциональная часть меня не слушала никакие доводы.

– Пей! – Волчица протянула кружку с чаем. – Мята и ромашка. – Она закатила глаза. – Думаешь я хочу тебя отравить и украсть пупса? – спросила, прищурив глаза.

Я улыбнулась в ответ.

– Даже звучит бредово.

– Именно. Так что пей.

– Спасибо, – я поблагодарила.

Миа кружилась по гостиной, что-то перекладывала, что-то поправляла.

– Не хочешь поговорить? – спросила подруга спустя несколько минут метаний.

– Нет.

Говорить действительно не хотелось.

– Тогда допивай чай, а я пока возьму пару вещей из дома и вернусь. – На мой вопросительный взгляд, ответила: – Я не оставлю тебя одну…

Я неопределенно пожала плечами.

– Если надо.

– Прекрати, Лер. Я здесь потому, что сама этого хочу. Разве подруги бросают друг друга в беде? – Я отрицательно покрутила головой. – То-то же.

Миа вернулась с огромной сумкой на плече и, заметив мой обалдевший взгляд, поинтересовалась:

– А на что ты рассчитывала? Что я посижу с тобой один вечер и сбегу?

Девушка заняла маленькую гостевую комнату и всю мою душу, переполненную благодарностью.

День шел за днем, а Миа продолжала поддерживать нас.

Хотелось сказать «спасибо» за бесконечную милую болтовню, заботу и помощь.

– Лер, ты не считаешь, что пора собрать вещи Эрила? – спросила она осторожно. – Я давно хотела задать тебе этот вопрос, но все не решалась.

– Пусть все останется как есть. У меня нет ощущения, что его больше нет, – призналась я честно. – Возможно, потому что я не попрощалась с ним. Да и вряд ли я имею право что-то здесь менять. Все же это его дом, впору мне переехать.

С момента беременности мы с Эрилом стали жить в разных комнатах.  Я создала свой уютный мирок в детской и покидать его мне совершенно не хотелось. Как и спать в огромной пустой постели, в комнате, где практически любая вещь напоминала о несчастливом браке.

– Так давай подберем новое жилье. А хочешь, перебирайтесь с пупсом ко мне, – предложила Миа.

– А как же Шор? Думаю, он и так не рад твоему отсутствию.

– Пф-ф-ф. Он все поймет.

– Нет, – я поспешила отказаться, пока подруга не стала паковать наши с Темой вещи. – Не выдумывай, я буду жить тут.

Миа пересела ко мне ближе, приобняла за плечи и тихо произнесла:

– Все будет хорошо. Вот увидишь. Твоя жизнь наладится, я уверена в этом.

– Спасибо, – прошептала я в ответ. – Но пока не вижу будущего. Я прячусь здесь, – я обвела гостиную ладонью. – Я не смогла сказать родителям о смерти супруга. Выдумала причину и обстоятельства гибели, которые смогу озвучить своим родным, несколько раз брала телефон в руки, но так и не позвонила маме. Не хочу, чтобы меня утешали. Жалели. Смотрели с сочувствием. Мне стыдно, – призналась я. – Я не заслуживаю сочувствия. Как представлю, что мама будет обнимать меня, говорить ласковые слова, плакать… – сердце сжалось от боли.

– Родительская любовь она такая. Горе детей воспринимается как свое личное.

Я согласно качала головой и молчала. Язык не поворачивался произнести то, что творилось у меня в душе. Совесть пожирала изнутри. Казалось, что все вокруг осуждают меня за черствость и безразличие. Даже Миа.

– Мне не нравится вот это твое… – Она повторила мои жесты. – Чего ты боишься?

– Всего. – Я утерла одинокую слезинку. – Что не смогу вписаться в стаю. Что у меня заберут сына. Что уйду, и сын останется один.

– О-о-о, – протянула сочувственно волчица. – Хотя тут не «о-о-о», а ого-го-го, как все запущенно. Ничего из этого не будет!

– Я не бесчувственная, – заверила я.

– Я такое не говорила, – возмутилась Миа.

– Мы с Эрилом давно охладели друг к другу, – мне наконец хотелось излить душу.

– Ну, во всех парах бывают такие моменты, – с сомнением произнесла подруга.

– Нет, ты не понимаешь. Мы даже не спали вместе. Не разговаривали за завтраком, вообще не разговаривали, – слова довались невыносимо тяжело. – Не обнимали друг друга и не говорили ласковые слова. Ничего не было, – добавила я, избегая подробности про близость.

– Ого! – Миа не скрывала своего удивления. – И долго так длилось?

– Год.

– Вот ур-р-род, – прорычала она громко, совершенно не стесняясь меня.

– Нет, он не виноват. Эрил переживал за меня, пока я носила Тему, а потом как-то наши отношения сошли на нет.

– Ну, конечно. – Подруга всплеснула руками. – Лер. – Она перехватила мои ладони и сжала их в своих. – А вдруг боги ошиблись, а? Ты об это не думала?

– А разве боги ошибаются? – спросила я недоверчиво.

– Ну мало ли… Вдруг Эрил вовсе и не твоя судьба?..

– А как же Тёма? Он бы не появился на свет без благословения Селены.

– М-да-а-а, – протянула безрадостно волчица. – Но, думаю, всему точно есть объяснение.

Валерия

– Если так и дальше пойдет, мой сладкий, то мы останемся без ужина. – Я грозила пальцем перед лицом малыша, но Тёма все воспринимал как очередную игру и заливисто смеялся, демонстрируя мне два крохотных зубика.

– Я больше не поддамся на твое обаяние, и не надейся! – сказала, как мне казалось, строго.

В ответ сын принялся хлопать меня ладошками. Попадая то по шее, то по груди.

– Ты понимаешь, что мы останемся голодными, а? У тебя всегда есть запасной вариант – бутылочка со смесью, а что делать нам с тетей Мией? – спросила я и замолчала, словно могла получить какой-то вразумительный ответ от полугодовалого ребенка. – Ты только посмотри на этот погром. – Я развернулась с Тёмой. – Тебе не стыдно? Вижу, не стыдно, – выдохнула устало.

Сегодня впервые Миа отлучилась на целый день, и я поняла, как, оказывается, привыкла к ее присутствию и помощи. Да и, как назло, все с самого утра валилось из рук.

– Так, пупс, – назвала сына любимым прозвищем подруги и попробовала изобразить ее строгий голос. – Сейчас я быстро закончу готовить нам суп, а ты пока посидишь вот тут. – Я склонилась к манежу и попыталась опустить ребенка. – Поджимаешь ноги, значит? – Смотрела на довольную моську малыша, застывшего в позе обладателя черного пояса по карате.

Пухлые ножки застыли в идеальном поперечном шпагате. Как там говорила Миа? Главное в воспитании волчонка – твердая рука? Пришло время проявить твердость. Я склонилась еще ниже. Тёма плюхнулся на попу, взглянул на меня как на врага всего человечества и распахнул свои губки бантиком.

Не теряя ни секунды своего времени, малыш горько разрыдался.

– Вот так, значит, да? – спросила я громко, стараясь перекричать плач. – С места в карьер? – Я уперла кулачки в бока, смотрела строго-строго, но материнское сердце уже давало слабину. Когда видишь крокодилье слезы на личике свое ребенка, трудно оставаться невозмутимой.

Я повернулась к сыну спиной.

– Не-а. – Принялась резать заранее подготовленную морковь.

Тёма старался не хуже оперного певца.

– Нет!

Ссыпала оранжевые кубики в кастрюлю.

– Не возьму, – уговаривала себя. Ну нельзя же так притворяться – горестный плач продолжался. – Малыш, ну потерпи еще пару минуток, я дочищу вот эти две картофелины и смогу тебя взять. Знаешь, есть такой певец, что голосит, словно ему что-то прищемили, вот у тебя сейчас очень похоже получается, – я старалась заговорить капризного волчонка, отвлечь от плача. – Вот точно так же, ага. А-а-а, – изобразила оперное пение, и сама же и ужаснулась собственному голосу. – Прости, это было ужасно. Клянусь, что петь больше не буду. – Я хорошенько промывала очищенный картофель под проточной водой. – Все, больше не могу, – я сдалась. – Ну как можно не реагировать на твои слезы?  – Обтерла сухим полотенцем руки. – Сердце кровью обливается. – Я вытянула ребенка из манежа и прижала к груди, и произошло настоящее чудо – малыш замолчал. – Надо признать, что ты мной манипулируешь. Идем, попробуем резать картошку одной рукой. Или в крайнем случае заброшу ее целиком, и сделаем суп-пюре. М-м-м? Чем не вариант? Хитрец. – Я стерла слезы с пухлых детских щек и расцеловала их.

Попытки порезать овощи одной рукой были провалены и я, повернувшись боком к плите, чтобы не попали брызги бульона на ребенка, принялась закидывать их целиком.

– Ай! – Отдернула руку, когда очередная кипящая капля попала на пальцы. В дверь постучали. – Иду! – крикнула себе за спину и, поторопившись, схватилась за раскаленную ручку кастрюли. – М-м-м… – На моих глазах моментально проступили слезы. – Иду, – повторила плаксиво, сунув пальцы под холодную воду.

– Все хорошо? – Адам торопливо вошел в кухню, не дождавшись, когда я открою входную дверь. – Что с рукой? Дай посмотрю.

– Ничего страшного. Обожглась, – я признала факт своей глупости. Ну кто хватается за металлические ручки голыми руками?

– Дай посмотрю, – настаивал оборотень.

Я отрицательно покрутила головой.

– Не глупи. – Адам перехватил мою руку и повернул ладонью.

Зачем он опять вмешивается? Этого мужчины и так стало слишком много в моей жизни. Мне иногда казалось, что он искал встречи со мной. Но это же полнейший бред! С чего бы человек… оборотень, что почти два года избегал моей компании и недвусмысленно кривился при каждой встрече, так резко изменился?

– Видишь, все нормально. – Я отдернула руку. – Да, малыш? – я спросила немного нервно у сына.

Тёма притих в моих руках.

– Нормально, – повторил Адам за мной. – Хорошо, – хмыкнул.

Вот теперь я узнавала прежнего старшего Лесмана.

– Я принес продукты. Сейчас… – Он вышел из кухни и вернулся с двумя полными пакетами. – Куда поставить?

Свободной рукой я указала на стол.

– У тебя кипит.

– Это суп, – пояснила я. В кипящем бульоне плавала огромная ставшая прозрачной луковица. – Артем не дает и минуты спокойной. Варю суп-пюре.

– Не так и плохо, – оборотень улыбнулся. – Нельзя так, пацан. Маме нужно отдыхать.

Тёма замер. В глазах ребенка читалось ничем не объяснимое обожание и восторг.

– Как ты это делаешь? – спросила я.

– Волчонок чувствует силу зверя. Тянется к подобному себе.

Неужели я сейчас скажу это?..

Я прочистила горло.

– Адам, ты сейчас очень занят? – спросила я, едва справляясь с волнением.

Как же трудно просто говорить с этим мужчиной.

– Нет, – ответил он не раздумывая.

– Могу я попросить тебя посидеть минут пятнадцать с Тёмой? А лучше полчаса, – добавила с извиняющейся улыбкой.

Оборотень молчаливо перевел взгляд на ребенка.

– Если ты откажешься, я пойму, – я затараторила.

– Без проблем.

– О! – я не сдержала радостный возглас. – Большое спасибо. Я постараюсь быстро тебя освободить.

– Я не спешу, – ответил Адам.

– Зря ты это сказал, – я нервно рассмеялась, осматривая погром на кухне. – Я ведь могу и воспользоваться этим. Шучу, – тут же поправилась. – Я на минутку, хочу смазать место ожога.

Идея принять помощь Адама оказалась не такой и замечательной. Нет, оборотень справлялся с обязанностями няньки ничем не хуже Мии. Хоть его действия и выглядели неуклюже и неуверенно, но Тёма был доволен. С ним играли, строили рожицы, носили от предмета к предмету, стоило только ему потянуться в нужную сторону. Но присутствие старшего Лесмана в доме в очередной раз напоминало об Эриле, и я вновь невольно сравнивала братьев.

– Ой, Тёма. Нельзя так.

Малыш хватал мужчину за отросшие волосы и безжалостно дергал. Любимое занятие сына привело к тому, что мы с Мией собирали волосы в тугой хвост и закрепляли их заколками на макушке, а тут свободный доступ и никакого ограничения.

Я помогла Адаму разжать детский кулачок.

– Не разрешай так делать.

– Мне не больно, – оборотень пояснил свое желание остаться без волос. – Если волчонку нравится… – Неопределенно пожал плечами.

Сын гордо восседал на руках и тянул крохотные ладошки к мужскому лицу.

– Мне потом может не понравиться, – рассмеялась я. – Он будет думать, что это игра, – пояснила и примолкла.

Эрил не любил, когда я оспаривала его решения, всегда старался настаивать на своем. Мне иногда казалось, что ему был важен сам факт оказаться тем, кто оставил последнее слово за собой, будь оно даже неверным.

– Об этом я не подумал, – спокойно ответил оборотень. – Посиди, пацан, минутку сам, – Адам опустил Тёму в манеж.

– Он сейчас…

Малыш набрал побольше воздуха в легкие и приготовился плакать, но не успел завести свою любимую пластинку: «Хочу на ручки». Адам достал из кармана джинсов шнурок и перехватил потуже волосы.

– Все. – Вновь взял ребенка на руки и улыбнулся ему. – Я быстро.

Я смотрела на мужчину с недоверием. Не узнавала его. Некрасиво уставилась, словно видела впервые. Спохватилась лишь с вопросом Адама, все ли у меня хорошо.

Вернувшись на кухню, изредка поглядывала сквозь дверной проем.

– Не переживай за сына, – услышала, когда подкралась и выглянула.

– Не переживаю, – выпалила я, смутившись.

– Я так и понял. Поэтому ты каждые три-четыре минуты заглядываешь в комнату?

– Дело не в этом.

– А в чем? – уточнил оборотень.

– Неважно, – ответила я тихо и вернулась к приготовлению супа.

Суп мне удалось спасти, на вкус получилось прекрасно, а вот вид не внушал аппетита. Кастрюлю наполняла неоднородная сероватая масса с крохотными оранжевыми кусочками моркови, но я так спешила переделать скопившиеся за день дела, что обратила на это внимание только за ужином.

– Я еще успею развесить белье? – спросила громко, убирая блендер и закрывая кастрюлю крышкой.

– Успеешь, – услышала за спиной.

– Ты меня напугал. – Я повернулась к Адаму. – Вы меня напугали, – улыбнулась довольному сыну и подняла взгляд на мужчину.

Он стоял непозволительно близко. И вновь прожигал своим нечитаемым внимательный взглядом, от которого волоски приподнимались на шее. Неловкость ситуации я ощущала каждой клеточкой тела, что горело, словно у меня поднялась температура.

– Я быстро, – мой голос осип.

– Не торопись, – ответил оборотень, но не сдвинулся с места.

Мне пришлось сделать шаг в сторону, красться вдоль кухонного гарнитура.

– Десять минут, – прошептала я и поспешила покинуть помещение.

Я гнала от себя мысли об Адаме и его непонятных для меня поступках. Но это было сделать проблематично – его голос было слышно даже в комнате, где стояла стиральная машинка. Оборотень беседовал с Тёмой. Я притаилась и прислушалась, в напряжении стискивая в руках влажные детские ползунки – не разобрала ни слова.

Зато бодрый женский возглас застал меня врасплох.

– Всем привет! – Миа громко объявила о своем появлении. – Как успехи?

Мужской и женский голоса смешались. Так странно слышать оживленную беседу с участием Адама. Я привыкла к тому, что этот мужчина общается куцыми скупыми фразами, словно слова для него на вес золота.

С возвращением подруги я почувствовала себя уверенней и покинула свое временное убежище.

– Оставайся на ужин, – услышала, когда вернулась в гостиную. – Лер, ты же не против, если Адам поужинает с нами?

– Я?.. – Я думала отказать, выдумав какую-нибудь причину. – Нет, конечно, – выдохнула дрогнувшим голосом.

Это же простой жест вежливости на оказанную услугу, и, отказав сейчас, я бы выглядела неблагодарной.

– Вот и отлично. Я быстро накрою на стол.

– Я тебе помогу, – поспешила я за подругой.

Эпизод на кухне с Адамом сразу же забылся, стоило нам сесть на стол.

– Не могу тут сидеть. – Подруга подскочила. – Давай поменяемся. – Она похлопала оборотня по плечу и указала на место рядом со мной. – Ну что ты сидишь? Оттуда мне не видно телевизор. – Миа взяла пульт. – Ты будешь смотреть женский сериал? – спросила она с насмешкой.

– Точно не буду. – Адам пересел.

– Вот я это и говорю. – Миа небрежно отмахнулась рукой и уставилась в экран.  – Тихо, пупс.  Тут такая драма. Он любит ее, но не может признаться. Боится, что она его не простит.

Я покосилась на подругу – никогда не видела, чтобы она смотрела подобные шоу.

– Ты смотришь сериалы? – не удержалась я и спросила.

– Ага, сегодня подсела. Вот уже второй сезон смотрю.

– На работе подсела? – утонила я.

– На работе, – ответила подруга, не поворачивая ко мне головы. – Ешь, не отвлекай.

Пока я кормила сына, мое внимание было сосредоточено на нем, и я даже забыла о мужчине, что сидел по правую руку от меня.

В отличие от Тёмы я не смогла проглотить ни ложки супа, крошила кусочек пшеничного хлеба, сосредоточившись на своих ощущениях и мыслях.

Неловкую тишину за столом нарушали банальные фразы, сказанные наигранными голосами актеров, и болтовня малыша.

– Лер, пупс доел?

– Да.

– Отлично. Я уложу его спать.

– Не нужно, я сама это сделаю. – Я суетно поднялась со стула, пытаясь опередить подругу.

– Еще чего. Я соскучилась по пупсу. Целый день его не видела.

Миа ловко расстегнула ремешки безопасности на стульчике для кормления и не менее ловко подхватила ребенка, прижав к груди.

– Миа, – прошептала я умоляюще.

– Целуй. – Она повернулась так, чтобы мне было удобно поцеловать малыша в щеку. – И другую. – Я покорно выполняла сказанное. – Отлично, а теперь мы уходим.

– Миа! – я не сдержала выкрик.

– Спокойной ночи, – ответила подруга.

Что же она делает? Миа прекрасно знает, в какое неудобное положение ставит меня сейчас. Находиться наедине с Адамом для меня настоящее испытание. Он – взглянула на мужчину, – он лишает меня выдержки, спокойствия, уверенности.

– Спокойной ночи, – ответила я запоздало.

Я села за стол, но заняла место Мии.

– Почему ты не ешь? – Адам помог переставить тарелку и протянул приборы.

– Не голодна. Пока готовила, напробовалась. То там кусочек съела, то здесь.

Оборотень улыбался, и в его улыбке я увидела снисхождение. Действительно, кого я пытаюсь обмануть? Существо, что с легкостью чувствует чужую ложь?

– Что-то не хочется, – добавила.

– Зря. Вкусно.

– Спасибо.

Я избегала взгляда мужчины. Мои руки жили своей жизнью, педантично ровняли солонку и перечницу, потом поменяли их местами и вновь поправляли.

Меня посетило дежавю, я вернулась в прошлое, в тот вечер, когда на работе познакомилась с Эрилом. Красивый молодой мужчина сел за мой столик. Напряженный, сосредоточенный на экране телефона. И я помню в малейших деталях первый миг, когда наши взгляды встретились – наверное, именно его люди называют любовью с первого взгляда. Я подошла принять заказ. Меня обдало жаром, пальцы покалывало, в груди приятно пекло от волнения, и я не находила себе места.

«Боже!» – я вскинула голову.

Оборотень наблюдал за мной.

Мои мысли посетила невероятная догадка.

– Добавки? – спросила я непослушным языком.

Адам… он привлекал меня! Несмотря на его пугающие выходки… Я залилась краской, от одной мысли, что мужчина поймет, о чем я думаю.

Так нельзя!

Он брат моего супруга. Погибшего супруга!

Я ужасна.

Такое неприлично признавать даже в мыслях!

Я едва сдерживала себя от побега. Старалась придумать причину, по которой Адаму следовало уйти. Любую, но в голове, как назло, была паническая пустота.

– Не откажусь.

Его голос вибрировал. По моему телу пробежала мелкая-мелкая дрожь.

Мне пришлось встать и обойти стол. Я взяла тарелку и пошла на кухню.

Простые шаги давались мне с трудом.

Все рядом с Адамом становилось сложным. В какой-то момент я забывала, как дышать, и, вспоминая об этом, делала жадный вдох, обжигающий мои легкие.

– Достаточно, – услышала у самого уха.

С моих губ сорвался стон испуга и отчаяния.

Вдоль позвоночника пробежал электрический разряд.

Зачем он это делает?

Хочет в очередной раз посмеяться надо мной?

Я повернулась. Нас с Адамом разделяла тарелка супа, и мне это показалось таким смешных, что я неуместно хихикнула.

– Зачем ты это делаешь? – спросила. Я шла на мужчину, вынуждая его отступать.

– Хочу есть. – Он взял тарелку из моих рук. – Ты же сама предложила добавки.

Все же насмехается…

– Приятного аппетита, – произнесла я грубо.

Оборотень вернулся на прежнее место, почему-то взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж, и хмыкнул.

– Не буду, – сказал он в голос.

– Что ты не будешь? – спросила я.

– Миа попросила не сбегать и помочь тебе убрать со стола.

– О-о-о. Я справлюсь сама, мне не нужна помощь. Тут три тарелки и… ты и так уже мне помог. Большое спасибо.

– Ты меня боишься, я знаю, – сказал Адам тихо.

– Я не понимаю тебя, – призналась я честно. – И поэтому боюсь.

Мужчина встал из-за стола рывком и за два шага оказался рядом со мной.

– Я исправлю это.

Я отрицательно закрутила головой.

– Не нужно.

– Почему?

– Это неуместно.

Я отступала. Адам загонял меня в угол.

– Хватит! – попросила я осипшим голосом и выставила руку.

Но оборотень приблизился, и моя ладонь уперлась в мужскую грудь.

– Чувствуешь? – спросил он.

Я закрыла глаза и малодушно соврала:

– Нет. Я ничего не чувствую.

Мужчина перехватил моя запястье и переместил ладонь выше. Теперь я касалась горячей кожи на крепкой шее.

– А теперь?

– Ты… – Я попыталась отдернуть руку. – Ты теплый. – Я облизала губы. – Отпусти руку.

Пальцы жгло, а сердце переполняла нежность. Яркая-яркая, от которой в уголках глаз проступали слезы.

– Валерия, открой глаза.

– Нет. Уходи, – произнесла я одними губами.

– Открой, – повторил Адам, и я не смогла противиться просьбе. Его взгляд темных глаз гипнотизировал. – Я хочу разделить с тобой жизнь, – произнес он твердо. – Исправить все.

– Ты говоришь глупости.

Мой голос дрожал, как и тело.

– Я говорю правду. – Оборотень не отпускал мою руку. Его большой палец гладил тыльную сторону моей ладони.

– Тебе пора, Адам.

Он склонился к лицу.

Что он намеревается сделать?!

Мужчина шумно потянул воздух. Я услышала утробное рычание в его груди.

– Хватит! Ухо… ди… – Мной овладевало наваждение, оно нашептывало, что не нужно сопротивляться, лучше поддаться желанию. – Уходи!

Вокруг оборотня проступила дымка обращения, демонстрируя облик зверя.

– Мне страшно, – произнесла я, глядя в светящиеся сверхъестественными желтоватыми бликами глаза мужчины.

– Прости. – Адам отпустил мою ладонь, отошел к столу. – Спокойно ночи, Валерия, – произнес он скороговоркой и покинул дом.

Валерия

Я еще несколько секунд стояла и смотрела на закрытую дверь не в силах сдвинуться с места.

Ужин стал для меня настоящим испытанием.

Образ длинноволосого оборотня не шел из головы. Я смотрела на все сквозь мужской силуэт. Я с силой зажмурила глаза, но ведение никак не пропадало, а становилось только ярче.

– Что же происходит?..  – прошептала себе под нос.

Непослушными руками я поправила ворот кофты – дышать стало легче. Я принялась за уборку, но сейчас практически любая вещь в гостиной и кухне напоминала об Адаме. На этом стуле оборотень ужинал, на диване он вместе с Темой смотрел мультфильмы…

– Лера, не сходи с ума! – я вновь заговорила сама с собой, хоть как-то разбавляя неприятную тишину.

На экране телевизора актеры давно беззвучно хлопали ртами. Миа отключила звук, как только пошла укладывать Тёму спать. И почему я сразу не обратила внимания на это странный жест? Зачем она так сделала?

Вода била в дно раковины, а я продолжала сжимать в одной руке губку для посуды, а в другой – грязную тарелку.

Неужели, подруга хотела, чтобы нашему с Адамом общению ничего не мешало?

От этой мысли меня вновь бросило в жар.

Но зачем?!

Я забросила бесполезные попытки навести на кухне порядок. Выключила воду и обтерла влагу с ладоней сухим полотенцем. Сейчас меня больше волновал порядок в собственной голове.  Но там творился настоящий хаос.

Накинув легкую куртку, я вышла на улицу.

Ночная прохлада не спешила отрезвить меня.

Я запахнула полы и подняла голову к небу. Тут, вдали от города, небо было темнее и звезды светили намного ярче.  В тьме вспыхнуло оранжевое зарево, и в тот же миг стало светло, словно рассвет наступил намного раньше положенного срока. Свет шел с соседней улицы, где жили самые сильные оборотни, у самой кромки леса.

– О, боже! – Я невольно зажала ладонью рот.

Огромная пламенная воронка с невероятной быстротой пожирала одноэтажное строение.

– Миа! – воскликнула я истерично и побежала в дом. – Миа, там огненный смерч.

Волчица бежала ко мне навстречу.

– Выключи свет и не выходи, – она коротко приказала.

Я не понимала, зачем выключать свет, но поступила именно так, как подруга меня попросила. Это первое, что я сделала, когда вернулась домой, и сразу же поднялась в комнату к сыну. Волчонок спал. Я едва сдерживала себя, чтобы не взять сына на руки и не прижать к груди.

Меня вновь ослепило, и я подошла к окну. Происходящее на улице пугало до дрожи: на фоне пламенной стены в воздухе парила человеческая фигура. За спиной мужчины красовались широкие темные крылья.

Разве такое возможно? Кто он?

Фигура взмыла выше, но не улетала. Кружила. Замирала.

У выжженного участка собирались оборотни. Массивные фигуры в частичной трансформации окружали незваного гостя. Не спешили нападать. Да и как напасть на врага, когда тот летал над их головами?

Я легко нашла Адама взглядом, он вышел вперед и, кажется, пытался поговорить с незваным гостем.

Вдруг пламя за спиной неизвестного мне существа в один миг водопадом слилось вниз, ударилось о землю и струей потянулось к ногам хозяина.

Мужчина продолжал активно жестикулировать, кричать. Он был в ярости – то спускался к земле, то взвивался в небо, взмахивая огромными крыльями. В тот момент, когда он спикировал к ногам Адама и ухватил его за подбородок, меня охватил настоящий ужас.

– Тише, сладкий, – я прошептала, покачивая кроватку со спящим ребенком.  – Тш-ш-ш. Все будет хорошо.

Валерия

Я максимально избегала встреч и возможности остаться наедине с Адамом. При его приближении мое тело и разум отказывались сотрудничать. Я превращалась в краснеющую дурочку с заплетающимся языком. И это не самое страшное. Фирменный взгляд оборотня доводил меня до исступления.

Но последней каплей стал сон. Такой яркий и настоящий, словно он был наяву. И я не могла понять, это фантазия моего уставшего мозга или воспоминания. Во сне я видела себя словно со стороны. Видела в жарких объятиях оборотня. В объятиях Адама. И мне нравилось все, что там происходило. Каждый поцелуй и каждое прикосновение. Каждый вздох.

Проснувшись, я испытала жгучий стыд. Тело полыхало, и я готова была поклясться, что еще ощущала чужие поцелуй на своих губах.

– Это простая физиологическая потребность близости, – произнесла я себе под нос. – Ничего больше!

«А почему во сне был Адам? – спросила саму себя мысленно. – Так трудно представить кого-то другого, если этот оборотень за последние несколько дней буквально поселился в нашем доме. И он как две капли похож на моего супруга, – привела второй аргумент. А еще я пытаюсь компенсировать потерю, – окончательно себя убедила. – Все просто», – заверила я себя.

Завернувшись в одеяло, я взглянула на сына. Тёму перестали, наконец, мучить зубки, и он третью ночь спал крепко, совершенно не тревожа ни меня, ни Мию. Надев тапки и запахнувшись плотнее, тихо вышла из спальни и спустилась на первый этаж. Несколько глотков холодной воды не помогли мне прийти в себя, становилось лишь хуже. Мои мысли кружились и кружились вокруг только одного мужчины.

Рация радионяни транслировала тишину, и я позволила себе выйти на улицу. Прохлада и свежий воздух возвращали моей голове ясность.

Да, так определенно лучше. Я словно вырвалась из плена своих фантазий в другой мир. Надо почаще выходить из дома. Ловить теплые денечки да и выезжать в город, встретиться со своими старыми подругами, навестить родителей, рассказать им о потере. Начать жить новой жизнью.

Возвращаться в дом совершенно не хотелось, ведь, только закрой глаза, перед взором вновь побегут будоражащие картинки, и ты не можешь контролировать образы, слово в лихорадке.

– Валерия, – голос Адама я восприняла за очередную шутку разума. Но оборотень вышел из темноты и медленно, но верно приближался ко мне.

Я проморгалась. Нет, не фантазия.

Мной в одно мгновение овладела паника. Дышать было совершенно нечем, пустынная ночная улица уменьшилась до пятнышка, на котором стояла я.

– Что ты тут делаешь? – Он не дождался ответа. – Холодно, – сказал строго.

Ночи и правда стали холодней.

– И это… – Я откашлялась. – Говорит человек в одной футболке.

– Я не человек.

– Знаю, – пробормотала я. – Спокойной ночи.

Я попыталась уйти, но в два широких шага Адам приблизился и перекрыл мне дорогу.

– Я хочу поговорить, – сказал он спокойно.

И как же злило меня это спокойствие и взгляд Адама Лесмана, от которого кожа покрывается мурашками, а сердце начинает грохотать где-то в гортани.

– Не нужно, – запротестовала я.

Раньше я была слепа. Не понимала значения взглядов оборотня, они казались мне наполненные ненавистью и призрением, а теперь я видела в них скрытую заинтересованность. Заинтересованность мужчины в женщине.

– Я не хочу ни о чем говорить, – выпалила, совсем смутившись, когда мужская ладонь пригладила мои взъерошенные после сна волосы.

– Даже о сыне?

Какая открытая манипуляция.

– А что с ним?

– Он растет и ему нужен…

– Кто? – спросила я воинственно. Отчего-то я была уверенна, что Адам хотел сказать «отец».

– Другой оборотень. Наставник. Дядя. Пацан скоро научится пользоваться силой волка. Попробует манипулировать тобой, он должен чувствовать рядом с собой кого-то более сильного.

В словах Адама была правда, Миа рассказывала о сложностях воспитания волчонка.

– Нам помогает Миа, – ответила я упрямо. Мужчина улыбнулся. – Как-нибудь справимся.

Господи, да что я такое говорю? Не справлюсь. Уже сейчас Тёма научился мной управлять. Или же просто обострившийся до предела материнский инстинкт не позволял мне видеть на глазах сына слезы?

– Лер-р-ра. – Оборотень сократил ничтожное расстояние между нами. Он остановился в полушаге от меня, я могла поклясться, что чувствовала его дыхание на своем лице.

– Я… – Я собрала последние капли самообладания и подняла голову, взглянув мужчине в глаза. – Я благодарна тебе за помощь. Ты действительно выручаешь. Я не хочу вспоминать о прошлом, – тараторила все-все, что приходила в голову. – Твоя дружба много для нас значит.

Мужчина сжал плотно губы.

– Думаю, ты многому научишь Тёму, когда он подрастет, я ведь не знаю всего. И я согласна, что мужчина важен в жизни мальчика. Но мужчина правильный, тот, что даст ему правильные установки. Научит уважать слабых…

Ой, кажется, моя речь ушла не туда, куда следовало.... Лицо Адама превратилось в статичную маску. Лишь сверхъестественные всполохи выдавали эмоции.

Я прикрыла глаза и захлопнула свой болтливый рот.

– Мне пора, – произнесла я на выдохе. Не открывая глаз, сделала шаг назад. Одеяло больше не спасало от прохлады, и тело сотрясало мелкой дрожью. Я словно покинула уютный кокон. И это чувство мне было знакомо. – Это был ты?! – воскликнула я изобличительно. – Это был ты, – повторила я уже тише, но ноги сами приближали к мужчине.

Оборотень молчаливо отступал, а я шла на него, не понимая, что же буду делать, когда настигну свою цель.

Я забыла, что на мне короткая ночная рубашка, вскинула одеяло, словно плащ, что волочился по земле, невольно открывая себя.

– Простынешь, – прокомментировал мои действия Адам.

– Простыну, и что? Это не твое дело! – Я не могла остановиться. Мы уже находились на середине асфальтированной дороги, когда я вновь набрала в легкие воздуха и громко спросила: – Скажи честно, это был ты?

Адам остановился.

Два крохотных шага, и мой указательный палец упирался в мужскую грудь.

– Это был ты? – спросила я, гордо вскинув голову.

Уже завтра я пожалею об этом разговоре. Злость плохой советник для выяснений отношений.

– Хватит молчать. Признайся.

Неужели я ошиблась?..

Адам молчал.

Ошиблась. Да мало ли, что мне могло показаться. Подумаешь, схожие ощущения и эмоции.

– Да, – коротко ответил оборотень. И только спустя несколько секунд добавил: – Это был я.

– Хм, – нервный смешок вырвался из груди. Я осмотрелась. Мы были на улице одни.

Интуиция меня не подвела, я права. В тот вечер в кафе за мой столик сел не Эрил, а Адам. А я еще удивлялась, как человек может измениться за какие-то сутки. Боже! Все же очевидно. С легкостью складывается, как простейший пример из математики. Не может угрюмый, неразговорчивый, пугающий своей серьезностью мужчина за двенадцать часов научиться обаятельно улыбаться и с легкостью делать комплименты. Если при первой нашей встрече я познакомилась с Адамом, то почему на вторую пришел его младший брат. Что за странные игры?

Этот вопрос я озвучила вслух и замерла в ожидании ответа.

– Это была не игра. – Адам склонился, его взгляд метался по моему лицу. Мужская рука провела по моей щеке, но я не позволила себя касаться. Эти ласковые движения сейчас ни к чему. Да и вообще – ни к чему.

– Это какое-то развлечение у близнецов? Я слышала, как один близнец может заменять другого, и никто не поймет разницы. Да что далеко ходить, в нашем классе один брат сдавал за другого выпускной экзамен.  Наверное, они и на свидания так собирались. А почему, собственно, нет? Очень удобно, – рассуждала я. – Так и вы с братом поступили? Один подменил другого?

В этот момент я чувствовала несвойственную легкость рядом со старшим Лесманом, очень похожую на опьянение. Нужно было давно расставить точки над «i», подойти и высказать все в лицо. Не бояться.

– Поверь, я бы никогда не стал с тобой играть.

– Но все же так произошло.

– Да. Я не хотел.

Какое глупое и стандартное извинение.

– Не хотел? – переспросила я. – Ты можешь чувствовать угрызения совести?

Откуда во мне столько желчи?..

– Изви… – я попробовал загладить свою грубость, но Адам меня перебил.

– Поверь, я не простил себя за свою слабость, – оборотень пустился в объяснения. – Постарайся меня понять. Я слишком долго скрывал свои желания. Зверь… он…

– Слишком долго? – переспросила я, недоумевая.

– Да. Для меня каждая наша встреча была испытанием. Видеть тебя рядом со своим братом… это… я не знаю, что может быть больнее. – Мужчина скривил губы и болезненно рассмеялся. – Не думал, что ты узнаешь вот так. Догадаешься сама.

Даже сейчас Адам был собой. Возвышался напротив меня, подавляя и гипнотизируя своей мощью и звериной энергетикой.

– Ты знаешь, как сильно я мечтал прикоснуться к тебе?

– Э-э-эм, – я протянула глупо и отрицательно покачала головой.

О чем он вообще говорит?

– Помнишь встречу на вашей с Эрилом свадьбе? Ты приняла меня за него.

Я залилась густой краской. Действительно неловкий момент.

– Ты обняла меня, – продолжал оборотень. Теперь меня уже била крупная дрожь, и я никак не могла унять ее. – Отчитала за то, что я не шел тебя искать. Уже тогда я не мог справиться с собой и зверем.

Пришла моя очередь молчать, хоть то, что я и слышала, меня пугало. Адам точно говорил не о первой встрече в кафе. А о чем же тогда?..

– Я старался тебя оттолкнуть. Грубил. Но ты не сдавалась, мирила нас с братом, хотела стать мне сестрой, – мужской голос смешался с рычанием волка.

Я вздрогнула.

– Ты никогда не была и не будешь мне сестрой. Я вижу в тебе женщину. И мои чувства к тебе далеки от братских. Я не жалею о той ночи. Я лишь жалею, что ты не знала, кто в тот момент был с тобой. Валер-р-рия, – пророкотал Адам.

Я не могла отвести взгляда о желтоватых глаз оборотня. В воспоминаниях меня отшвырнуло назад. Ссора с Эрилом. Спальня. Слезы. Мои СМС. И супруг вернулся. Поцелуи. Мои признания в любви. Его молчаливые заверения, что все будет хорошо. Прохлада простыней и жар мужского тела.  «Спи, Валер-р-рия», – пронеслось в моей голове.

Этого не может быть!

– Я тебя ненавижу, Адам Лесман! – несмотря на ту бурю эмоций, что сейчас разрывала меня изнутри, я говорила уверенно и громко. Но уже через секунду мои губы задрожали. – Не смей приближаться ко мне, – произнесла срывающимся голосом.

Роняя одеяло, я со всей силы толкнула мужчину в грудь. Развернулась и захотела уйти.

– Не трогай меня! – выкрикнула я, пытаясь освободиться от захвата крепких мужских пальцев и, не раздумывая, свободной ладонью ударила Адама по лицу.

Оборотень не шелохнулся и даже не поморщился.

– Ты… – Картинка перед глазами опасно поплыла. – Отпусти! – Дернула руку со всей силы. – Убирайся. Ненавижу, – повторила, едва справляясь с дурнотой.

Казалось, в мою кровь вспрыснули сильнейший яд – я ощущала боль во всем теле. Не было ни одной мышцы, что сейчас не скручивало от напряжения, и ни закуточка души, где не собиралась горечь обиды и злости. Мою ладонь невыносимо жгло, но я размахнулась и нанесла еще один звонкий удар.

Я тихо заохала, жалобно прижимая ладонь к груди, а оборотень продолжал прожигать меня немигающим взглядом.

– Не подходи, – погрозила указательным пальцем в воздухе, наконец освободив руку.

Что происходило в моей голове? Там творился настоящий хаос. Вопросы смешивались друг с другом, а эмоции и чувства превратились в какой-то жутко спутанный клубок. Вот меня жгла злость. Как Адам посмел со мной так подло поступить? Тут же ее гасил стыд. Ведь в ту ночь я предлагала себя, я настаивала, и я не смогла отличить собственного супруга от его брата-близнеца. После приходила боль и понимание, почему Эрил больше не прикоснулся ко мне – он знал о нашей с Адамом ночи. «Но разве я была виновата?» – опять задала себе вопрос. «Была», – тут же ответила.

Я бы, наверное, так и продолжила стоять и смотреть куда-то в пустоту, пока Адам не подошел и не накинул на плечи одеяло.

– Не трогай. – Я передернула плечами, хоть оборотень меня и не коснулся.

– Я хочу продолжить разговор, – произнес мужчина.

– А я – нет. Я не желаю с тобой разговаривать.

Адам больше меня не удерживал, он сделал проще – закрыл своей внушительной фигурой входную дверь.

– Всем было лучше, когда ты игнорировал меня, – сорвалось с моего языка. – Ты хотя бы понимаешь, что сделал?

Оборотень нервно дернул головой и усмехнулся на мои слова, но продолжал слушать.

– Ты обманул меня, ты обманул родного брата. Ты разрушил нашу семью.

– Я не разрушал вашу семью! Ее не… – Он оскалился совсем по-звериному, отдышался и продолжил: – У тебя, Лера, я прощу прощения. И буду просить еще столько раз, сколько понадобится.

– Не нужно, – прервала я речь. – Я хочу войти в дом. Артем может проснуться в любой момент.

– Я услышу.

– Да мне плевать. Пусти меня к сыну! – Пришло моя очередь хватать Адама за предплечье, но не с желанием остановить, а в попытке сдвинуть его с места.

Оборотень игнорировал мои потуги. Я будто сражалась с гранитным монолитом. Можно с легкостью покалечиться, но не добиться желаемого.

– Ты не имеешь права стоять вот тут, – я капризно ткнула нам под ноги. – Не имеешь права распоряжаться моей жизнью. Или решать за меня.

Молчание злило куда больше слов. А в гнев привело то, что я осознала: Адам дает мне возможность выплеснуть эмоции.  И если ему казалось, что моя обида пройдет вот просто, то он круто ошибался!

И тут на мужских губах мелькнуло подобие улыбки.

– Смешно? – прошипела я.

– Нет, – наконец монолит пришел в движение и отрицательно покачал головой. – Я просто рад, что ты рядом.

Сейчас я поняла значение выражения: «Потерять дар речи».

Он рад моему присутствию… Моя голова точно сегодня не выдержит и взорвется.

Я набрала в легкие воздуха и долго смотрела на мужчину.

Он сумасшедший. Или я не знаю, как еще объяснить его слова и поведение.

– Рад, что я ненавижу тебя? – выдохнула.

– Рад. И ненависть временна.

– О-о-о, – теперь уже я болезненно и сдавленно хохотала, предприняв вторую попытку убрать оборотня со своего пути.

– И этим касаниям рад. – Адам смотрел, как мои пальцы впиваются ему в кожу.

Я превратилась в оголенный нерв.

– Хватит! Да что тебе нужно?! – спросила я, выбившись из сил.

– Сказать прямо?

– Да!

– Мне нужна ты. Когда успокоишься, мы поговорим, Валерия.

– Но ты мне не нужен, – выпалила я, совершенно не раздумывая. Я была готова отрицать все, что скажет оборотень. Поступать наперекор любым его действиям. Да я едва сдерживала себя, чтобы вновь не размахнуться и не оставить отпечаток ладони на его наглой физиономии.

Но что вот ему мои шлепки?.. Ничего.

– Нужен, – произнес Адам уверенно. – Я же слышу твое сердце, я чувствую твое желание, – добавил он вкрадчиво.

– Боже мой, – выдохнула я и прикрыла стыдливо глаза. Ну кого я пытаюсь обмануть? Правильно, себя. Мне не привыкнуть к возможностям оборотней. К их чуткому слуху, отличному зрению и острому нюху. С ними – это быть опутанной проводками детектора лжи двадцать четыре на семь. – Это ничего не значит, – произнесла я упрямо.

– Значит.

Адам решил вывести меня из себя.

– Совершенно ничего. Самая обыкновенная физиология, – с этими словами я подняла голову и изобразила из себя храбрую взрослую женщину.

«Лера, только не отводи взгляд и не смотри на его губы, что изгибаются в недвусмысленной улыбке», – приказала себе.

Оборотень склонил голову и прошептал мне на ухо:

– Я тоже с той ночи ни с кем не был. Я понимаю, о чем ты говоришь.

– Меня это совершенно не интересует! – выкрикнула я, отшатываясь.

В опровержении своих же слов в голове я подсчитывала, сколько же месяцев прошло.

Больше года!

– Что ты так на меня смотришь? – теперь оборотень забавлялся.

– Ничего.

Ну, конечно. Так и я поверила, что здоровый красивый мужчина будет ограничивать себя в близости из-за…

– …меня? – спросила я вслух.

Мужчина вопросительно вскинул брови.

– Твоя личная жизнь меня не интересует, – пролепетала я непослушными губами. – Вот это я хотела сказать.

Адам улыбнулся и произнес:

– А меня твоя интересует. – Но тут же растерял всю веселость. – Лер, – позвал он меня и сделал это так, что по моим венам будто потекла лава. – Ты мне сейчас не поверишь, но ты – моя. И всегда ей была.

– Что ты несешь? – я попыталась прервать очередную порцию бессвязных слов.

– Мы предназначены друг другу богами.

– А Эрил? – вопрос вырвался сам. – Он мне говорил то же само, что и ты сейчас.

Упоминание о младшем брате сделали мужчину раздраженным.

– Он соврал.

– Зачем?

– Хотел отомстить мне. – Адама потряхивало.

– Глупость, – фыркнула я. – Я не верю.

Не дожидаясь реакции на мое заявление, я медленно склонилась поднять одеяло.

– И если говорить начистоту… – А говорить не встречаясь взглядом с оборотнем, было куда легче. – Я не верю ни тебе, ни Эрилу. Вы путаете увлеченность с чем-то большим. – Я встряхнула одеяло, свернула и обняла его двумя руками.

– Ты ошибаешься! – рыкнул Адам.

– Я уверена в своих словах, как никогда. В вас, оборотни, говорят инстинкты. Они сильней, чем у простых людей. Это я смогла заметить, пока жила здесь. Вы более открыто демонстрируете чувства – не скрываете. Злость, ласка – всё гипертрофированное. Вы как дети, что ещё не научились контролировать свои эмоции. Потасовка, драка ничего не значат для вас – вы так спускаетесь пар и доказываете, кто сильней. Разве это не инстинкт?

«Лера, замолчи!» – кричал разум. Нашла время и место, когда отчитывать Адама.

– Так вы воспринимаете и влюблённость. Чуть увлекся – ты моя… – я даже осмелилась изобразить мужскую хрипоту в голосе. – Ой! – пискнула, крепче прижав спасительное одеяло. – Адам, – позвала тихо и жалобно.

Тело мужчины несколько секунд сотрясало, словно его пробило молнией. Я позволила себе моргнуть, а когда открыла глаза передо мной возник огромный зверь.

Зверь переминался с лапы на лапу, будто готовился к прыжку. Массивный, с крупной головой, широкой грудью и крепкими конечностями. Он шумно вдыхал воздух и так же шумно выдыхал, изучал меня, поскуливал, порыкивал, словно беседуя с самим собой.

Я крепче прижала одеяло, не решаясь сдвинуться с места. Надеюсь, в это странной беседе, человеческая и звериная половины договорятся между собой.

– Адам, – позвала.

На звук моего голоса волк пришел в движение, грациозно ступая по клочьям одежды, разбросанным на дорожке.

– Ты меня пугаешь, – произнесла я. – Что ты хочешь сделать? – Я остолбенела и наблюдала за размеренными и красивыми движениями зверя. – Адам, – пискнула, ощущая тепло чужого тела.

Боже мой, сегодня я точно лишусь рассудка!

Огромный волчий лоб уткнулся мне в бок. Жесткая шерсть щекотала кожу, а от тела животного исходило невероятное тепло, словно я стояла у натопленной печки. Волнительно, страшно и приятно.

Эрил никогда не позволял касаться его зверя, да я и не горела желанием класть руку на морду хищника, даже если под ней скрывался собственный супруг. А сейчас я скосила взгляд и тайком, совсем незаметно, погладила темное ухо указательным пальцем.

Зверь заурчал, пугая меня.

– Я больше не буду, прости, – заверила я, забыв, как дышать.

Волк фыркнул и подладился о мой бок.

– Понравилось? – спросила я.

Я получила в ответ что-то невнятное, но очень похожее на человеческое «да».

Моя рука коснулась волчьей головы смелее. Погладила между ушей, потрепала немного.

– Никогда бы не поверила, – я прошептала себе под нос, – что буду гладить оборотня.

Зверь осмелел, поднял голову, ткнул меня в шею мокрым носом, лизнул, а я нервно расхохоталась, бочком отступая к двери.

Моя нервная система еще не готова к подобным… ласкам.

Я медленно протянула руку и взялась за дверную ручку.

– Не-е-ет, – прорычал волк, отпихивая меня.

– А ну, фу! – рявкнула я, пугая себя и Адама.

«Теперь он точно откусит мне голову!» – в затуманенном разуме мелькнула шальная мысль.

Шерсть на загривке зверя встала дыбом, из волчьей груди вырвалось недовольное рычание.

– Наш разговор закончен, – пан или пропал – я решила продолжить общение в том же тоне. – Там, – не делая резких движений, подняла указательный палец, – спит мой сын…

– …сын… – прорычал зверь.

– И я к нему должна вернуться. Уходи. – Как же крепко я прижимала к себе одеяло, если бы оно было живым существом, я бы точно его задушила. – Уходи! – повторила строго.

«Ну же, иди», – умоляла мысленно, трясясь от страха.

И почему Миа до сих пор не спустилась?.. Она же точно слышит наш разговор.

Зверь неохотно сел, словно его тянуло ко мне и это простое действие далось Адаму с трудом. Склонил покорно голову и прижал уши, заискивающе взглянув в глаза.

– Спокойной ночи, – прошептала я, второй раз берясь за ручку и открывая дверь.

Вот чего мне Миа не объясняла, это как вести себя с обернувшимся оборотнем, и я двигалась плавно, вспоминая правила при встрече с любым хищником – никаких резких движений и нельзя поворачиваться спиной.

– Нельзя, – остановила поднимающегося на ноги зверя и наконец юркнула в дом.

Даже ключ повернула в двери, удивляясь собственной глупости. Ну что оборотню вот это деревянное полотно? На один удар?

– Та…а…ак, – воздух из легких вырвался рывками.

По логике мне бы сейчас подняться к сыну, лечь в постель и мысленно злиться на старшего Лесмана, желать ему всяческих бед, плакать или проклинать, но мне нужны были ответы. Истерику успею устроить чуть позже. А то, что она будет, я не сомневалась. Никакая психика, даже самая здоровая и крепкая, не переживет бесследно случившееся со мной.

На столике радионяня продолжала сохранять тишину. Я оттолкнулась от двери и, не включая свет, прокралась к окну.

– О-о-ох, – я не сдержала удивленный вздох, зажав рот ладонью.

Зрелище открывалось до невозможного неприличное.

«Мог бы и оставить клочки одежды, необязательно собирать их сейчас и светить своим обнаженным телом!» – мысленно прокричала, отпрянув от окна и лелея надежду, что Адам меня не заметил.

На сегодня точно хватит потрясений.

Валерия

– Ты что тут делаешь? Что-то случилось? – проворчала Миа, приоткрыв сонные глаза.

Действительно, что я тут делаю?! А я хочу знать правду, вот что я тут делаю!

– Лер, ты смотрела на часы? Четыре утра. – Волчица включила ночник и на мгновение прикрыла рукой глаза. Проморгалась.

Да, я знаю, что сейчас четыре, утра, но если я не поговорю и выясню все подробности, меня разорвет от любопытства.

– Ну, ты долго будешь молчать? И что у тебя с рукой?

– Ушиб, – пояснила я, прикладывая завернутые в полотенце замороженные овощи к правой кисти. – Миа, обещай, что ответишь на все вопросы честно.

– Обещаю. – Волчица поднялась с постели. – Давно уже прикладываешь лёд?

– Часа два.

Именно столько я мерила шагами первый этаж дома, уговаривая себя подождать до утра и не будить подругу.

Я пыталась уснуть, даже легла в постель после того, как выпила кружку травяного чая с успокоительным эффектом. Чай не помог. Да и рука неприятно тянула. Несильно, но отвлечься от боли не получалось. Так со сном у меня и не сложилось.

– Что случилось? – Миа жестом попросила убрать лед. – Обо что ты так? – Она мягко коснулась припухших пальцев.

– А ты будто не знаешь? – фыркнула я.

– Лер, ты о чем? Я что-то пропустила? – спросила она, утягивая меня на кровать. – Адам? – спросила с хитрой улыбкой. – Точно он, – Миа вскинула голову и шумно потянула воздух, намекая всем своим видом, что она чувствует его запах.

– Можно подумать, ты ничего не слышала…

– Я спала, Лер. Клянусь.

Хм. Кажется, не врет.

Так даже лучше. Можно узнать куда больше.

– Миа, скажи мне, – начала я аккуратно разговор, – это Эрил просил тебя присмотреть за мной, когда я только появилась в поселке?

Миа хмыкнула, примолкла.

–– Ты обещала отвечать честно, – напомнила я.

– А что тебе рассказал Адам? – ответила она вопросом на вопрос.

– Ничего, – выпалила я, не подумав.

– И поэтому ты разбудила меня в четыре утра, чтобы сказать о том, что Адам тебе ничего не рассказал? А правильно поняла? – иронично поинтересовалась подруга.

Да, я сглупила, ляпнув, что Адам мне ничего не сказал.

– Хорошо, давай так. Я тебе отвечаю на твой вопрос, а ты на мой, договорились? – предложила Миа.

– Договорились. Но ты первая.

– Согласна. – Волчица откинула прядь волос с лица и спокойно произнесла: – Эрил не просил у меня помощи.

Я была готова услышать что-то подобное, но разница между «предполагать» и «узнать» оказалась колоссальной.

– Адам сказал, что мы предназначены друг другу богами, – произнесла я монотонно, прислушиваясь к себе и соблюдая договоренность.

– Наконец-то! – воскликнула подруга.

Услышанное для Мии не было тайной, и меня это злило.

– Что значит наконец-то? Ты знала?

– Да.

– Хорошо… – Я продолжительное время молчала, все еще раз осмысливая. Предположим, что я допущу мысль об истинности. Предположим! – Тогда почему Адам отказался от меня? – этот вопрос я и озвучила вслух.

– Я не в праве отвечать на этот вопрос.

– А кто в праве? – спросила я.

– Сам Адам.

– Кто бы сомневался… Поэтому ты всячески подталкивала ко мне старшего Лесмана? Потому что веришь ему?

– Конечно, верю. А вот ты, как я посмотрю, нет.

Едва заметно, но всё же я покрутила отрицательно головой.

– Пф-ф-ф. И зря. – Миа достала из-под подушки резинку для волос и шустро собрала длинные пряди. – Ему ты можешь верить больше, чем себе. Он, – она выделила тоном, – никогда тебя не предаст. Не обидит. Быстрей умрет, чем причинит боль.

– Да?! – если бы не спящий сын в соседней комнате, я бы точно уже кричала. – Тогда пусть умирает. Он делал мне больно много раз.

– Адам держался в стороне. – Миа смотрела на меня с не меньшим упрямством, чем я на нее. – И не более. Когда он по-настоящему обидел? Отказался от приглашения на ужин? Не стал болтать с тобой? Не сел рядом за столом? Ты считаешь это поводом для обиды?

Подруга была права, но мне было нечего ей ответить.

– Я считаю поводом для обид притворяться моим супругом и пользоваться ситуацией, – выпалила я, попеременно краснея и бледнея.

– О-о-о, – Миа замялась, улыбнулась неловко. – Он и это тебе сказал.

– Сказал! – произнесла я уличительно.

Что же вы еще скрываете от меня? Не волки, а хитрые лисы.

– Но, скажу в защиту Адама, он заботился о тебе, но никогда не говорил об этом.

– Да неужели? – ответила я язвительно.

– Ужели! – в тон фыркнула волчица. – Ты всегда была под чьим-то присмотром, – привела первый аргумент.

– Вряд ли я могу поблагодарить за слежку.

– Хорошо, – прошипела Миа. – Это Адам, а не Эрил договорился с врачом, чтобы тот вел твою беременность. Помнишь Константина? Он тебе еще казался странным.

Помню, еще бы не помнить. Пугающий мужчина. Пугающий еще больше, чем оборотни. И его методы ведения беременности и осмотра можно с легкостью назвать инновационными. У меня не было ни одного УЗИ. Константин приходил, разговаривал со мной, брал кровь и выписывал порцию витамин. Все. Прогрессивная медицина.

– Так вот, Константин – вампир. Высший вампир, это я говорю для того, чтобы понять, как нелегко его уговорить на что-то. Эти товарищи целиком и полностью состоят из противоречий. Любящие и заботливые к своим и совершенно безразличные к другим.

– О-о-о, – протянула я ошарашено. – Это многое объясняет.

– Угу, – подруга кивала. – Очень многое.

То, что я сейчас услышала, похоже на Адама. Он точно не хвастун. Это я должна признать.

– Но это не отменяет его подлости, – фыркаю я.

– Согласна, – Миа удивляет меня свои ответом. – Но…

– Какое тут может быть «но»? – возразила я. – Это…

А что «это»? Изнасилование? Вот точно нет.

– Это тяга истинной пары, – сказала волчица. – И Адам бы, – она долго подбирала нужное слово, – не обидел тебя, если бы не ведьма.

– А причем здесь ведьма? – Я даже подалась вперед.

Я всегда считала, что Марию называют ведьмой номинально. Подумаешь, собирает женщина в лесу травы, одевается в темное и разговаривает со своей черепахой.

– Адам обратился к ней за помощью, когда понял, что больше не в состоянии контролировать себя. Его зверь тянулся к тебе, – пояснила волчица. – Поверь, это очень больно – сопротивляться своей второй ипостаси. И он нашел и попросил ведьму сделать для него отвар.

– И?

– И та ошиблась в пропорциях.

– Удобно все свалить на «ведьму». – Я изобразила пальцами кавычки.

– Ох, Лера. Внешность обманчива. Мария намного старше, чем ты можешь предположить. Именно она согласилась помочь матери братьев. Это она смогла обмануть богов и сохранить второму близнецу жизнь, – Миа шептала. – Вряд ли кто-то может позавидовать его судьбе. Ты просто не понимаешь, на какие еще жертвы пошел Адам.

– На какие? – Я не могла найти себе места и ерзала по постели.

– Он каждый день пил отвар, что усыплял его зверя. А это как лишиться части себя, я не до конца представляю, что ощущаешь в этот момент. Могу только догадываться. – Она передернула плечами. – Адаму повезло, что он не лишился возможности оборота полностью. А ведь мог, – волчица продолжала шептать, от чего по моей коже пробежал холодок. – Вспомни, каким он был до… ухода Эрила. И каким он вновь стал сейчас. Сильным. Живым. Прежним, Лер. Он все это делал ради тебя.

– Но это глупо…

– Не глупее, чем лишать родного брата смысла жизни – истинной пары. И куда подлей, – серьезно произнесла она.

Я думала, что после разговора с подругой мне станет легче. Да куда уж там… Миа заставляла смотреть на поступки Адама совершенно под другим углом. Рассказывала то, что окончательно подрывало во мне веру в Эрила, в мужчину, в которого я влюбилась без памяти. Но любовь истиралась с каждым холодным взглядом и словом супруга, с каждым опозданием к ужину и моим одиноким вечером, пока совсем не сошла на нет.

– Давай, показывай руку.

От звука чужого голоса я вздрогнула.

– Зачем? – спросила, не до конца понимая, что Миа хочет.

– Лер, дай я посмотрю руку. Ты ее так бережно прижимаешь к себе.

– Смотри. – Я отняла от кисти компресс.

Миа аккуратно взяла ладонь в свою и ощупывала пальцы.

– Так что случилось? – Направила свет настольной лампы на нас.

– Ничего. Ай, больно.

– Да я еще ничего не сделала, – фыркнула волчица и куда-то нажала, отчего я завыла в голос. – Одевайся. – Она отпустила меня. – Мы едем в больницу.

– Какую больницу? Не выдумывай, – я тихо постанывала.

– Я и не выдумываю. – Миа поднялась первой. – Синяк пошел вдоль пальцев, это нехорошо, – произнесла она уверенно и назидательно. – Возможно, перелом.

– Не говори глупости. – Я отмахнулась поврежденной рукой, изображая улыбку на губах. А самой же хотелось прижать кисть к груди и бережно ее баюкать.

Волчица шумно выдохнула, намекая, что заметила, как я скривилась от боли, и кивком указала мне на дверь.

– Тёма останется с Адамом.

Фраза поймала меня на выходе из спальни.

– Еще чего! – возмутилась я.

– А что ты предлагаешь? Взять волчонка с собой? В больницу? Ночью? – подруга беспощадно бросала один за другим веские аргументы. – Туда, где люди заразны?

Я задумалась.

– И я же правильно делаю, что не предлагаю Адаму возможность позаботиться о тебе? – победно добавила волчица.

Ну разве можно быть такой… изворотливой и хитрой? Конечно же, я меньше всего хочу сейчас находиться рядом с ним!

– Можно съездить утром, – предложила я свой вариант. – Не так сильно и болит.

– Нельзя.

В душе я рычала от отчаяния. Но мне ничего не осталось, как сменить ночную сорочку на спортивный костюм и второй раз за эту долгую ночь встретиться на пороге дома со старшим Лесманом.

Оборотень был обеспокоен, я читала в его глазах тревогу и волнение. Эти чувства из-за меня? Или я ошиблась, и он просто не рад, что ранним утром его вытащили из постели?

– Тёма спит. – Я протянула рацию радио няни. – Проснется не раньше восьми, но я думаю, мы вернемся к этому времени. Если нет, покорми его кашей. Пачку с кашей я оставила на столе, на ней есть инструкция.

– Я тебя понял.

– И не давай ему много сока.

– Боль сильная? – перебил меня Адам.

– Нет, – ответила я и продолжила: – Не разрешай себя бить ладошками и не давай тянуть за волосы.

В моей голове сформировалась четкая инструкция, и, если бы Миа дала мне чуть больше времени, я смогла бы ее написать на листочке. И не волноваться, словно обезумевшая мамаша. А мое состояние сейчас очень близко к сумасшествию. Да я впервые в жизни оставляла сына с чужим человеком! Еще я узнала, что мой умерший супруг был не тем, кем я его представляла. А его брат искусно изображал пренебрежение ко мне, довольно подло воспользовался неудачным моментом моей жизни и сейчас желает быть рядом. Все так и есть, я ничего не забыла.

– Лера, Адам не маленький, справится, – волчица торопила меня. – И сейчас существует сотовая связь. Ты всегда сможешь позвонить и узнать, как у твоих мужчин дела, – добавила она с легкостью.

– Не убирай телефон далеко, – прошептала я Адаму, игнорируя выпад подруги и изображая временную глухоту.

– С сыном все будет хорошо, – пообещал мне оборотень.

– Спасибо, – я обронила максимально равнодушно, протискиваясь в дверной проем. Задача была непростой, Адам встал так, что, выходя, я невольно касалась его плеча. И неизвестно, сделал мужчина это специально или действительно не понимал, что мешал мне.

Какой же он горячий, отметила я про себя.

Абсолютно невинное прикосновение взволновало меня, и я неуклюже выскочила на улицу, стараясь скрыть своё замешательство.

– Закрой дверь на замок, – буркнула я и поспешила сесть в автомобиль.

– Закрой дверь на замок? Серьезно? – хохотала Миа.

– Поехали, – фыркнула я, пристегивая ремень безопасности. Как оказалось, сделать это одной рукой не так и удобно.  – Ну, что ты стоишь?

– Жду, когда Адам закроет дверь. – Она махнула ему рукой, кивнула и наконец включила передачу. – Нет, нашла же кому сказать «закрой дверь», – Миа хихикала. – Одному из самых сильных оборотней стаи… – Тут уже волчица заразительно расхохоталась. – Ты бы еще подождала, пока он это сделал и подергала за ручку.

– Ну хватит, – взмолилась я жалобно, удобней устраиваясь на сиденье. – Там мой сын. Я беспокоилась о нем, а не об Адаме. А если Адам отвлечется или уснет, дверь останется открытой… – пустилась в глупые и ненужные подруге объяснения.

– И в дом проникнут злодеи! – закончила за меня Миа, пугающим шепотом.

– Ну и смейся. Смейся, – сдалась я.

– Ты же сама улыбаешься.

Мы покинули территорию стаи, по которой двигались медленно, на трассе автомобиль набрал скорость.

– Это нервная улыбка, – ответила я.

Спустя час моя нервная улыбка стала намного шире. Вот чего я не ожидала, так это сломать два пальца, дав кому-то пощечину.

На стандартный вопрос травматолога: «Как же вы так?», я неопределенно пожала плечами и промолчала. Смешно и стыдно.

И даже не знаю, что больше меня сейчас беспокоило. Боль, глупость ситуации или щека Адама.

Лангета непривычно сковывала мою кисть и пальцы. По дороге домой я не находила руке места, то укладывала ее на колени, то прижимала к груди.

Не представляю, как я теперь справлюсь с Тёмой. Я и раньше жалела, что у меня нет дополнительных рук, а теперь осталась с одной. Миа, конечно, обещала помочь, но один разговор посидеть часок-другой с малышом, и совсем другой – когда придется находиться рядом с нами круглосуточно.

– Мне стыдно вот так ломать твою жизнь, – произношу я на заверения подруги о помощи. – А твоя личная жизнь? А работа?

– Моя личная жизнь переживает не лучшие времена, – хмыкает волчица. – Шор решил поставить на паузу наши отношения. А за работу ты можешь не беспокоиться.

– Опять? – спрашиваю я. За последний год это была третья пауза. Как по мне, Шор просто получал возможность беспрепятственно и без угрозы для своего здоровья встречаться с другими женщинами.

– Снова, – широко улыбнулась Миа. – Вот такие у нас отношения. Больше похоже на взаимовыгодное сотрудничество. Но это лучше, чем сойтись со смертным. – Улыбка волчицы меркнет. – И почему бы не посвятить свое время пупсу? Потискать, пока есть возможность. Набраться опыта. Я еще надеюсь, что и в моей жизни появится капризный и одновременно сладкий волчонок.

– Я не сомневаюсь. Спасибо, – шепчу я благодарно.

Я не смогу поднять ребенка на стульчик или посадить в ванну, даже элементарная готовка или смена подгузника станет для меня настоящим подвигом.  Можно, конечно, попросить помощи у мамы… Но нет. Этот вариант намного хуже, чем остаться голодной, грязной и растрепанной. Она точно попытается вывести меня на разговор, узнать самые незначительные детали моей жизни и обязательно дать множество советов. Я боюсь показаться бесчувственной, а ещё я боюсь ненужного сострадания и жалости. Я уверена, что не вынесу их.

И сколько же вопросов возникнет у родных. А убедительных ответов у меня на них нет.

– Ты что притихла? – спросила Миа, взглянув на меня мельком.

– Думаю о родителях. Нужно съездить к ним в гости и объясниться. Ведь, чем дольше я молчу, тем труднее и будет понять. Честно говоря, я вообще не понимаю, почему затянула с новостью о смерти Эрила.

– Ты всё правильно сделала, – успокоила меня подруга. – У твоего отца были проблемы со здоровьем. Зачем ему ещё потрясения?..

– Ты права, – согласилась я.

В первую очередь состояние здоровья отца послужило моему молчанию. Мама и так разрывалась между домом, работой и больницей, а потом я просто закрылась в себе. Но чем дольше я молчу, тем больше событий накапливаются, словно снежный ком, и грозят раздавить меня со дня на день.

Эмоциональная ночь без сна лишила меня последних сил. Даже говорить к концу поездки стало лень, а еще целый день предстояло развлекать Тёму – я скривилась, представляя капризного крохотного волчонка. Не знаю, как ведут себя человеческие дети, но моему сыну досталась вся любознательность мира и большая капля вредности. А единственным моим желанием сейчас было выспаться.

– Миа, – бросив рюкзак в кресло я обеспокоенно позвала подругу, быстром шагом исследуя первый этаж дома. – Миа, их нигде нет!

Адам уже должен был узнать о нашем появлении и спуститься со второго этажа – меня охватила паника, и от сонливости не осталось и следа.

– Наверное, они вышли погулять, – я слышала голос волчицы сквозь гулкие удары собственного сердца. – Мы же с тобой задержались. Консультация, осмотр, подбор лангетки, аптека, – перечисляла. – Смотри, Адам покормил пупса. – Она достала из раковины тарелку с подсохшими остатками каши. – Точно вышли размяться.

– Я же не разрешала, – рыкнула я не хуже оборотня.

– А ты точно человек? – хихикнула Миа. – Идем. Найдем твою пропажу.

Усталость? Я забыла о ней!

Я быстрым шагом приближалась к дому Адама, поглядывая по сторонам.

– Там никого нет, – Миа крикнула мне вдогонку, отставая на несколько шагов. – Они, наверное, на площадке.

И тут мою голову озарила гениальная идея. Я свернула к центральной площади поселения, достала телефон и на ходу искала номер в справочнике.

– Лер, смотри лучше под ноги, – посоветовала подруга. – Не хватало еще себе что-то повредить.

– Я смотрю, – буркнула я, борясь со смартфоном.

Ну разве можно вот так уходить с ребенком, не предупредив об этом его мать?! И почему Адам не берет трубку?! С Тёмой что-то случилось! От того, чтобы перейти на бег, меня останавливал лишь телефон в руке, который я плотно прижимала к уху и слушала длинные гудки, и недавняя травма.

– Да вон же они! – Миа поравнялась со мной и указала в сторону детской площадки. – Катаются на качелях.

Подруга была права. Адам неспешно раскачивался с Тёмой на руках. Качели оборотню были не по размеру. Я не представляю, как мужчина габаритов старшего Лесмана смог в них вместиться. Прижав ребенка к себе, он старался достать телефон из кармана штанов, накренившись на левый бок.  И это выглядело так комично и… мило. Широкая мужская ладонь накрывала детскую спину почти полностью.

Мой маленький. С ним все хорошо.

Я сбросила вызов. Перевела дыхание и перешла на шаг.

Адам почувствовал мой взгляд. Поднялся на ноги.

– У вас все хорошо? – спросила я немного истерично.

Как же непривычно видеть сына на руках мужчины.

– Все отлично, – ответил оборотень и спустился взглядом к лангетке. – Что с кистью?

– Трещины. Быстро зарастет. Тём, иди ко мне, – я позвала сына, заранее представив, как удобней взять малыша без ущерба для себя.

– Ей запретили брать ребенка на руки, – Миа тут же выдала мой секрет.

– Я аккуратно, – прошипела я, сигнализируя подруге, чтобы та замолчала.

– Две недели ей нельзя ничего поднимать тяжелее ложки, – добавила Миа и очаровательно мне улыбнулась.

– Врач разрешил, если основная нагрузка будет на левую руку, – я настаивала на своем, подошла к мужчине.

Адам покачал головой, отказывая без слов.

– Я провожу. – Он обошел меня и размашистым шагом направился в сторону дома.

Я не стала упрямиться, молчаливо следовала за оборотнем, испепеляя взглядом широкую мужскую спину.

«Лесман поможет мне донести Тёму. Я поблагодарю его, но перед этим попрошу прощения за пощечину, и мы попрощаемся», – составила план в своей голове.

Но оборотень нарушил мои планы. Он вместе с малышом прошел в гостиную, уселся на пол, придвинул ближе ящик с игрушками.

– Я спать, – бросила Миа коротко, закрывая за нами входную дверь.

Сбежала… Оставила нас наедине.

Я проводила подругу жалостливым взглядом, но та проигнорировала его. Швырнула ключи на комод и, громко топая, поднялась на второй этаж.

Как же начать разговор?

Я присела на край кресла.

– Ты что-то хочешь? – Адам расценил мой продолжительный взгляд по-своему.

– Нет. Ничего, спасибо. – Я еще немного помолчала и добавила: – Я хотела извиниться за пощечину.

– Заслужил, – сухо прокомментировал оборотень, не отрываясь от игры с малышом.

– Надеюсь, я ничего тебе не повредила?

Он ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Хорошо. Спасибо за помощь, – поблагодарила я, но, кажется, Адам не собирался уходить. – Дальше я справлюсь сама, а ты отдыхай.

– Не справишься.

– Адам…

– Валерия, тебе нужно выспаться. А я смогу продержаться несколько суток на ногах без ущерба для здоровья, – он опередил мои возмущения. – Я понял, что тебе не понравился мой уход с волчонком из дома, можешь не волноваться, мы будем тут.

– Но… – Я бестолково смотрела на незатейливые игры Адама и моего сына.

Тёме определенно нравилось, он даже не просился ко мне на руки.

Да и мужчина игнорировал мое присутствие. И не поднимал головы, увлекшись игрой с фигурками животных. Он их по очереди давал Тёме в руки и произносил название, после изображая те звуки, что звери издают в природе. И последнее моему вредному волчонку нравилось больше всего.

– Я подогрею сыну пюре, – прокомментировала я свои действия, поднимаясь на ноги, раз уж ребенка мне Адам не отдаст.

Проблема с готовкой возникла сразу же, как я достала баночку из холодильника. Открыть крышку одной рукой, мне не предоставлялось возможности.

Как бы мне не хотелось этого избежать, но я взяла баночку морковного пюре и пошла просить помощи.

Адам без слов протянул раскрытую ладонь, словно он всё это время только и ждал, что я подойду. Щелчок, мое тихо спасибо, и я вернулась в кухню.

Кормить непоседливого малыша левой рукой оказалось занятием не самым простым, и спустя пять ложек, три из которых я размазала по пухлым детским щекам, мне пришлось вновь просить о помощи.

– Я пока наведу чай, – сказала я, совершенно расстроившись.

Придется признать – самой мне не справиться. А главное – мне некого винить в своих бедах. От этой мысли настроение окончательно испортилось.

Я напоила сына. Хоть это мне было доступно. Сполоснула одной рукой грязную посуду и окончательно признала свою беспомощность. Мне ничего не оставалось, как сесть по другую сторону от малыша и наблюдать за их милой возней с Адамом.

Непривычно – вот первое слово, что приходит на ум. Совершенно непривычно. Со стороны мы вполне могли сойти за семью. Папа, мама и ребенок. И эта семейная, даже интимная атмосфера заставляла меня нервничать.

– Я могу включить мультик, и ты сможешь отдохнуть, – предложила я оборотню, когда он в пятый раз сменил позу, вытянув длинные ноги под журнальный столик. – Тёма любит яркие картинки.

– Не нужно. Мне не в тягость.

Мне никогда не понять старшего Лесмана. Взрослому мужчине и не в тягость нянчиться с чужим ребенком. Как был этот мужчина для меня загадкой, так и остался.

– Тём, смотри, кого я нашла. – Я поиграла перед лицом ребенка фигуркой белого деревянного котенка. – Твой любимый.

Боже мой, что я делаю? Неужели, стараюсь перетянуть внимание сына на себя?

– Мяу. Мяу. Мя-я-у, – я игриво помяукала. Но последнее «мяу» смешалось с шумным зевком, и я раскраснелась, когда оборотень взглянул на меня.

Адам промолчал. Он не старался завести со мной разговор. Скованность уходила. А я, признаться, боялась, что оборотень вернется к беседе об истинности – великом даре богов, будет настаивать, пытаться меня убедить. «Извини, Селена, но я не верю», – я про себя обратилась к богине.

Глаза пекло, я растирала их пальцами, стараясь избавиться от неприятных ощущений. С каждой минутой спать хотелось все больше. Давно я не ощущала такой расслабленности и дело было не в бессонной ночи, а в чем-то другом. А, возможно, в ком-то. Я настолько привыкла к чувству постоянной тревоги и ожидания, что спокойствие воспринималось мной с благодарностью. На моих губах скользнула беспричинная улыбка, как могло показаться со стороны. Но причина была – сейчас мне просто хорошо.

Я все же включила мультик, села удобней и продолжала наблюдать за сыном, изредка отвлекаясь на яркие кадры. Под осуждающие вздохи оборотня я боролась с собой и со сном до последнего, даже не поняла, как провалилась в дрему, пока не ощутила, что отрываюсь от пола.

Меня окружило тепло. Словно я завернулась в мягкое и уютное одеяло. И запах терпкий, насыщенный, но приятный – травяной. Он меня и вернул в ту ночь. Признаться, мне никогда не было так хорошо, как тогда. Даже во сне меня одолело возбуждение вперемешку со смущением. Я помнила все поцелуи, прикосновения, ласки, вздохи и жаркие шепотки. А знание того, что они были запретны, обостряло чувства в тысячи раз.

Я силилась распахнуть глаза, но сон не отпускал меня.

– Тебе нужно отдохнуть, – мужской голос завибрировал над ухом. Мой полет прекратился. – Спи, Валерия.

Адам

Навязанный мной сон развеялся к вечеру, Лера проспала почти весь световой день. О ее пробуждение первым узнал волк, он потянул меня к лестнице, ведущей на второй этаж.

Спустя минут десять Валерия вошла в гостиную, бросила на меня растерянный взгляд, но тихо и без возмущения добавила:

– Не надо было этого делать.

Еще как надо. Такого упрямства я давно не встречал. Все действия назло мне и во вред себе.

– Ты была уставшей, – ответил я. – Пока ты отдыхала, мы с Артемом все же гуляли, – признался.

Не знаю, как можно справляться с волчонком круглосуточно без чьей-либо помощи – человеку. И не представляю, зачем упрямиться, если тебе нужна помощь. Но эти вопросы я не стал озвучивать.

Лера подошла к нам.

– Тебе бы поесть, – слова сами собой вырвались, хоть я и планировал, что не стану давить и обозначать лишний раз свое присутствие.

Девушка выразительно фыркнула, наградила меня недовольным взглядом и присела рядом.

– Где Миа? – спросила она.

– У нее встреча с Шором. Она просила передать, что придет поздно.

– Хорошо. – Валерия коротко кивнула и потянулась к сыну. – Как ты тут? Я смотрю, не скучаешь, маленький предатель? – заворковала с волчонком, склоняясь и расцеловывая детские щеки.

И даже мне досталось немного ласки – один короткий, но теплый взгляд. Никогда бы не подумал, что буду довольствоваться столь малым. Даже зверь притих и прислушивался каждому вздоху девушки.

Передо мной смысл жизни любого оборотня – его пара и потомство.

– Тебе было весело? – Лера искренне улыбалась волчонку, ее глаза светились любовью. – Верю, что весело. Дядя Адам точно не спускал тебя с рук. Он тебя балует.

Последняя фраза полоснула слух.

Дядя Адам…

В момент в груди взыграла жгучая ревность.

Тише, Лесман, совсем скоро будет все по-другому. Ты сможешь называть волчонка своим сыном вслух.

А злость продолжал закипать внутри, обжигая сильней и сильней.

Сколько же мгновений я потерял из-за Эрила. А мог быть каждый день рядом с Валерией. Мог напитываться ее теплом и дарить свою заботу, быть рядом, когда она вынашивала нашего сына! И теперь мне приходится разыгрывать из себя…

– Мне нужно уйти, зверь требует прогулки, – соврал я, поднимаясь слишком резко и пугая девушку.

Если останусь, напугаю ее еще больше. Пора хорошенько проветрить мозги.

– Конечно, я сама справлюсь, – быстро ответила Лера. – Я еще утром говорила, что у меня все под контролем.

О, Селена, дай мне сил, чтобы промолчать…

Принесла ли прогулка долгожданного спокойствия?  Едва ли.

Вместо того чтобы наслаждаться свободой, зверь упрямо тащил меня обратно, к дому пары. Лишь усталость чуть притупила желания волка.

В тот день я больше не злоупотреблял терпением Леры. Миа вернулась через пару часов, после того как я ушел, и позаботилась о моей семье, о чем в подробностях рассказала позже.

– Завтра займись своими делами, – посоветовала мне подруга. – Лера хочет навестить родителей, и будет странно, если ты поедешь с нами. Понимаешь?

«Да ни черта я не понимаю! Почему я должен оставлять свою пару в трудный момент?!» – огрызнулся я про себя, а в слух произнес противоположенное:

– Понимаю.

– Время, Адам. Дай ей время, – говорила Миа, сосредоточенно размешивая сахар в чашке. – Тебе повезло. Помни об этом. – Она вскинула голову и широко улыбнулась, но грусть в ее глазах ничем невозможно было перекрыть.

– Завидуешь? – спросил я, дразнясь.

Привычка дразнить Миу осталась где-то в детстве, но сегодня я воспользовался ей, желая напомнить о хорошем.

Волчица была старше на десять лет и всегда вела себя словно заноза в одном месте. Меня это жутко бесило. Это сейчас я ей благодарен за заботу и за то, что она принимает мою семью как свою собственную.

– Жутко, – фыркнула Миа беззлобно. – Я даже ходила к лику Богини. Просила и себе пупса.

– Только пупса? – усмехнулся я.

Волчица недовольно стрельнула в меня взглядом.

– Просила полный комплект. Знаешь же, как от меня избавиться. – Она отодвинула нетронутый кофе. – До завтра.

– Ты к Платову придешь? – спросил я, провожая подругу до двери.

– Да ты издеваешься. – Она развернулась и ощутимо ударила меня в плечо. – Нет, конечно. Смотреть на эту стерву, притворяющуюся невинной овечкой. У меня еще есть гордость, – затараторила Миа. – Ну что ты за зверь такой? Испортил все настроение. – Она еще раз ударила меня в плечо и, махнув рукой, вышла на улицу. – Тебя завтра нет в жизни Леры. Не забудь об этом, – бросила на прощание.

Из моей груди вырвалось недовольное рычание.

– Ладно, вечером приходи. Я сделаю вид, что занята, и смоюсь на пару часиков. – Миа бросила через плечо хитрый взгляд.

В ее случае «буду занята» означало, что она будет лежать на диване моей гостиной, смотреть сериал и методично опустошать холодильник.

Не знаю, как согласилась на уговоры Мии, но в субботу после обеденного сна сына, я вместе с ним и в сопровождении Адама шла к дому Альфы. Подруга категорически отказалась идти на праздник, на ходу придумывая глупые отговорки, а потом рыкнула:

– Я терпеть не могу эту овцу. – И без стеснения закрыла передо мной дверь спальни.

Интересное же мне предстоит знакомство, если полагаться на слова Мии, что заочно познакомила с дочерью Альфы и ее парой – оборотнем из соседней стаи.

Я ощущала некую тревогу от предстоящего вечера. Это была вторая моя встреча со всей стаей одновременно, если первой встречей считать обряд Единения душ, проведенный в лесу перед ликом Селены.

К моему разочарованию посиделки оборотней практически не отличалась от самых обыкновенных совместных посиделок людей. Костер, жареное мясо, столы, шезлонги, музыка, множество напитков, с той лишь разницей – нет алкоголя. Его оборотни не употребляли принципиально.

Наше приближение заметили, и даже те, кто до этого были увлечены беседой или едой, повернули к нам головы. Я замедлилась.

Что-то я не готова к всеобщему вниманию.

– Идем. – Горячая мужская ладонь легла на поясницу и слегка надавила. – Ты привыкнешь.

– Почему они так смотрят на нас? – спросила я тихо-тихо, нагоняя и практически прижимаясь к мужскому плечу. Не знаю, чем объяснить, но близость Адама сейчас не нервировала, а напротив – успокаивала. Он с Тёмой на руках был на полшага впереди, словно стараясь закрыть меня.

– Ты и сама знаешь, – прошептал оборотень.

Тихий мужской голос разлился по телу мелкой-мелкой дрожью.

Я изобразила непонимание. Не давая и шанса вновь начать разговор об истинности.

Мы ступили на дорожку под радостные визги девушки.

Ох. А вот, кажется, и виновница торжества.

С приближением девушки я могла без сомнения сказать, что передо мной дочь Альфы. Настолько отец и дочь были похожи.

– Какой хорошенький, – волчица неслась на нас. – О, Селена, как он на тебя похож, Адам, – всплеснула она ладошками и сложила их на груди умиляясь Тёме.

Сын бурную встречу не оценил и скуксился, прижимаясь к груди Адама.

– Митя, глянь, – позвала девушка кого-то, игнорируя настроение ребенка. – Ну иди сюда быстрей! – Она нетерпеливо притопнула, постояла секунду и скрылась в толпе.

– Это Леся, дочь Ивана и Марины, – донес до меня оборотень, пока я пыталась высмотреть Митю, за которым убежала волчица.

– Я так и поняла, – ответила спокойно, хоть в груди клокотал вулкан, готовый извергнуть лаву в любую секунду.

Митей оказался очень крупный молодой мужчина. Если что я и понимала в оборотнях, то этот был точно не рядовой волк. От него исходила сила, что улавливалась на уровне инстинктов: в жестах, в голосе.

Что-то подобное я чувствовала при первых редких встречах с Адамом и чувствую рядом с Альфой.

Я слишком увлеклась сравнением незнакомого мне оборотня и старшего Лесмана и пропустила этап знакомства.

– Очень приятно, – ответила на автомате, вынырнув из своих мыслей и заметив, что от меня ждут реакции.

– Ну привет, малец. Иди к дяде Миту, – новый знакомый поманил Тёму. – Разрешишь? – спросил он у Адама перед тем, как взять ребенка. – Я умею обращаться с детьми, – успокоил меня оборотень, широко и обаятельно улыбаясь. – Дайте хоть пацана в руках подержать, а то только девки и девки, – ворчал он по-доброму.

Тёма удивил. Уселся на мужских руках и с интересом слушал, как его хвалят.

– Какой ты сильный волк, – умилился оборотень.

– Очень, – с гордостью подтвердил Адам. – Валерии не дает продохнуть, уже во всю пытается манипулировать силой.

Это самые неправильные мужчины, которых я только встречала в своей жизни. Я с не меньшим изумлением, чем оборотни наблюдали за малышом, наблюдала за ними.

– Защитником растешь, – оборотень продолжал хвалить Тёму. – Твою маму надо беречь. Знаешь, как с ними сложно?

На последние слова я насупилась и причмокнула недовольно. На языке крутилось: «С кем – с ними?».

– С девчонками. Они хрупкие и капризные. А ты вырастишь сильным. Настоящим волком.

– Мы не капризные, – фыркнула Леся.

Если я про себя ворчала, то сын расплывался в счастливой улыбке.

Я не осуждаю тебя, мой сладкий, если бы меня так хвалили, то и я бы довольно светились.

– А дайте и мне подержать волчонка, – раздался женский голос.

Нет! Внутри меня всё воспротивилось. Даже не знаю, с чем это связано. Возможно, с внешним видом девушки, которая напоминала фальшивую куклу, или ее манере разговаривать с жалобно истеричными нотками в голосе.

Леся в предвкушении растерла ладони.

– Э-э-эм, – протянула я и бросила взволнованный взгляд на Адама. – Тёма не привык к такому вниманию, – произнесла как можно мягче. Не хватало еще испортить отношения с дочерью Ивана в первые минуты знакомства. – Он перевозбудится и будет плохо спать.

Волчица игнорировала сказанное и тянула наманикюренные пальчики к моему сыну.

– Как-нибудь потом, Лесь, – вмешался Адам, забирая из рук оборотня малыша.

Я подарила спасителю моего душевного спокойствия благодарный взгляд.

– Не последний раз встречаемся. Так ведь? – добавила я с улыбкой. – Где здесь можно взять попить? – я изобразила растерянность, надеюсь, мой актерский талант не подведет.

– Идем к столам. – Адам кивком указал направление. – Вы с нами? – спросил он у пары.

– Нет. Мы только поели, – ответил Митя, приобняв девушку. – Мясо сегодня отличное. Выбирайте баранину, – посоветовал.

– Спасибо, – поблагодарила я сконфуженно и последовала за Лесманом.

Да, я не готова делить внимание своего сына с кем-то еще, тем более с чужой волчицей, похожей на идеал любого мужчины. Не знаю, по какой причине Миа невзлюбила дочь Платовых, но и меня Леся не расположила. Да и отдай я сына, в душе сразу зарождалась противная тревога. Казалось, что я упущу что-то важное или не смогу ему помочь, если потребуется помощь.

Мне были слышны недовольные шепотки, доносящиеся вместе со звуками музыки.

– Но я тоже хотела поиграть с волчонком, – Леся капризничала не хуже Тёмы. – Что я сделала не так?..

– Она мать, – успокаивал ее мужской голос. – И имеет право отказать. А мы скоро сами станем родителями…

Мы еще отошли на несколько шагов от места встречи, и я больше не разобрала ни слова.

Адам подвел нас к столу хозяев дома – вот этого я и боялась. У меня не было большой надежды, что мы незаметно где-то отсидимся, все же должность Адама обязывает быть ему ближе к Альфе. Но я не предполагала, насколько четкая иерархия у оборотней. Все, как и в человеческом мире, – те, кто влиятельней, занимают отдельное место.

– Валерия, как твое здоровье? – поинтересовалась супруга Ивана.

Наконец Адам позволил мне взять Тёму на руки, и я обняла сына, прижимаясь губами к пушистой макушке

– Спасибо, хорошо, – произнесла я, отрываясь от игры с малышом. – Но с одной рукой тяжело управляться с ребенком. Да и с домашними делами, – добавила спустя несколько секунд молчания, решив, что вот так прервать разговор будет некрасиво. И в подтверждение моих слов Тёме сразу понадобилось стащить со стола салфетку и попробовать ее на вкус.

– Дай ему ребрышко, – посоветовала Марина. – Не бойся, волчонку можно. Он же маленький хищник, а даже маленькие хищники любят мясо. Почешет зубки о косточку и перестанет пытаться съесть салфетку.

И в очередной раз я обратилась за помощью к Адаму. Оборотень почувствовал мой вопросительный взгляд, отвлекся от разделки мяса.

– Дай, – только и произнес, возвращаясь к ножу и вилке.

– Ну хорошо, – согласилась я. – Вам точно лучше знать, – произнесла, выбирая нежирный кусочек.

– Я же говорила, – довольно произнесла Марина. – Хочешь справиться с оборотнем, накорми и приласкай – совершенный рецепт, – поделилась. – Но потом придется повозиться, чтобы отмыть этого хищника, – рассмеялась она.

Тёма еще ничего не ел с таким удовольствием, как баранье ребрышко, стараясь изо всех откусить кусочек четырьмя нижними зубами. Ухватив косточку руками, мусолил ее и причмокивал. Боже, если бы нас сейчас видела моя мама, у нее точно бы случился сердечный приступ. Полугодовалый ребенок с куском жареного мяса. Кошмар и ужас!

– Поешь. – Адам сменил мою чистую тарелку на свою – наполненную разделанным мясом и овощами. Воспользовавшись моей растерянностью и не дожидаясь согласия, он пересадил малыша к себе на колени и вернулся к разговору. – Ешь, пока не остыло, – бросил между фразами к Ивану.

– Спасибо, – пробормотала я сконфуженно. – А ты? – спросила я тихо, берясь за вилку.

– Потом, – как всегда, коротко ответил оборотень. – Не торопись, – добавил спустя несколько моих неудачных попыток наколоть сразу два кусочка.

Я едва себя сдержала, чтобы не пнуть Лесмана под столом и не проворчать: «Хватит за мной наблюдать».

– Валерия, – теперь мое внимание привлек Платов, – как мясо?

Ну почему мне дают спокойно поесть?..

– Очень вкусное, – ответила я.

– Иван, – прорычал Адам. – Я не хочу, чтобы ты ее втягивал в это.

Эм. Я отложила вилку. Что происходит?

– Я лишь предложу, а девочка решит сама, – спокойно ответил Платов.

«Девочка» – это я? Я перевела взгляд с Альфы на Адама.

– Что такое? – поинтересовалась я.

– Ничего, – рыкнул Лесман.

– Помнишь Лотковых? – Альфа игнорировал недовольство Адама.

– Помню, конечно, – призналась я.

Милую пару – Сергея и Полину, выходные в их доме у моря и известие о моей беременности. Все помню.

– Их приглашение в силе, – говорил Платов. – На день рождения дочери. Ей скоро год. Лотковы стали для нас важными партнерами. Доход стаи увеличился на тридцать процентов. Это отличный результат.

– Иван! – встрял Адам. – Мы все обсудили с тобой. И я отказал.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, – сказала я, чувствуя себя неуютно. Альфа говорит так, словно от меня одной зависит благополучие всех.

– Я был бы тебе благодарен, если бы вы с Адамом поддержали партнерские отношения. И посетили праздник в качестве супругов.

– Что? – вырвалось у меня удивленно. – Но, Эрил… – произнесла я и наконец поняла смысл задумки Платова. Адам должен заменить своего брата, выдать себя за него. – Нет, – я отрицательно покачала головой.

На это я точно не пойду.

Насколько была ужасна идея согласиться на предложение Ивана, я поняла лишь прибыв к дому Лотковых.

– О-о-о, дорогие друзья. – Сергей вышел нас встретить. – Как долетели? – Он помог Адаму достать чемоданы, пока я старалась хоть как-то оказаться полезной и бережно отстегнула ремни на детском кресле. Тёма дремал. Аэропорт, перелет, дорога к дому Лотковых вымотали даже моего волчонка. – Рад тебя видеть, Эрил. – Мужчина дружески хлопнул по плечу оборотня. – Я уже договорился с Полиной, сегодняшний вечер проведем в чисто мужской компании. Как в прошлый раз, – подмигнул.

Сергей повернулся спиной, резким коротким движением закрыл багажник такси и не видел лица своего собеседника. А я видела. Адам на мгновение потерял контроль – глаза вспыхнули желтоватым отблеском и вокруг оборотня закружила дымка обращения.

«Лера – ты настоящая дурочка! – укорила я себя. – Пошла на поводу Платова.  А он так умело надавил на рычажки в моей душе».

– А… – Я запнулась, замолчала.

Это была изначально провальная идея, можно было позвонить и сослаться на болезнь, на неотложные дела. Как же нам пережить эти два дня? Как их вынесет Адам?

– Милый, – позвала я тихо, привлекая внимание. – Любимый, – позвала я еще тише, совершенно смущенная своими словами.

Адам вскинул голову, уперся в меня внимательным нечитаемым взглядом, точно таким же, что и раньше.

– Помоги мне, – попросила я, сгорая от охватившего жара.

Это же просто слова – ничего незначащие слова, но почему они так волнуют меня?

– Я отстегнула Тёму, а достать не могу, – лепетала.

Потеснив меня, оборотень склонился к детскому автокреслу, а я прошептала сдавленно:

– Прости меня.

Адам услышал. Он превратился в камень, на крепких предплечьях выступили жгуты мышц, а лицо стало совершенно статичным.

Я несмело коснулась мужского плеча. Сама не знаю зачем. Наверное, показать, что я действительно искренне прошу прощения за свою глупость.

– Полина с дочкой сейчас отдыхают, – голос Сергея прорвался сквозь шум моего сердца. – Обеденный сон.

Я вынырнула в реальность, отступила, чтобы не мешать Лесману.

– Валерия, а что с рукой? – поинтересовался будничным тоном Сергей, перенося чемоданы к двери дома.

– Неудачно закрыла дверцу кухонного шкафа, – ответила я с искусственной улыбкой на губах.

– Какие же вы неаккуратные. Полина в начале лета споткнулась на ровном месте, упала, свезла себе локти, – рассказывал мужчина. – Вот просто на ровном месте. Не было ни камня, ни ступени. – Он поставил чемодан и развел руками, изображая непонимание.

Я улыбнулась, качнула головой, но промолчала. Слов у меня не было – все мысли крутились вокруг Адама.

– Идемте, я провожу вас до комнаты. – Хозяин дома распахнул входную дверь и указал на лестницу. – Поселим вас подальше от нас. От Вероники слишком много шума. Она не даст спать вашему сыну.

Я шла последней, слушая и все больше погружаясь в нерадостное настроение. Каково сейчас ему? Я взглянула на спину оборотня. Не его женщина. Не его ребенок в руках. И он обязан изображать погибшего брата. Да о чем я вообще думала?! От волнения меня забило в ознобе.

Когда мы свернули налево, я облегченно вздохнула. Комната, где мы останавливались в прошлый раз, стала бы настоящим испытанием. Но нас отвели в гостевую комнату чуть больше прежней. С двуспальной кроватью и приготовленной специально для Тёмы детской кроваткой. Двумя огромными окна, сквозь которые можно рассмотреть море, пушистым ковром, парой кресел и отдельной ванной комнатой.

– Если что-то будет нужно ребенку, не стесняйтесь, спрашивайте, – сказал Сергей. – У нас этих присыпок, кремов, подгузников – неиссякаемый запас. Эрил, не забывай о моем приглашении.

Мое лицо не переставало полыхать с момента нашего приезда, а сейчас с него схлынула вся кровь и перед глазами неприятно поплыло.

Хватит! Хватит произносить это имя!

– Я помню, – наконец заговорил Адам.

– Спасибо, – поблагодарила я радушного хозяина и медленно, чтобы не обидеть, закрыла дверь.

И это первые десять минут пребывания у Лотковых.

– Мы можем уехать. – Я обошла чемоданы. – Сказать, что я заболела. Простудой, – предложила, понимая, насколько жалко звучат мои слова.

Адам указал мне на кровать. Передал ребенка.

– Мы останемся, – произнес он холодно. – Начатое нужно доводить до конца.

Я не хотела, но невольно сравнивала сейчас братьев – Эрил бы обвинил, наговорил обидных слов.

Адам смолчал, расстегнул чемодан.

– Я сама смогу…, – произнесла я, спохватившись, когда он принялся и за наши с Тёмой вещи.

Оборотень кивнул.

Я немного изучила этого мужчину, по крайней мере, осмелилась так думать. И то, что я сейчас видела, подтверждало его слова и слова Мии. Он никогда не желал меня обидеть.

Он закрывался в себе. Выстраивал невидимую стену, чтобы не сорваться. А я все время старалась пробиться сквозь броню оборотня и делала ему только хуже.

И если бы не мое эгоистичное желание хоть что-то решить самой, доказать, что я имею право голоса… Я сокрушенно покачала головой собственным умным мыслям. Что бы им чуть раньше не появиться на свет? Не сегодня, а несколько дней назад. Да даже перед самым вылетом! Но нет.

Сейчас мы могли бы гулять у нас в парке. Я медленно бы раскачивалась на качелях, греясь в лучах еще теплого солнца, а Адам и Миа возились бы с волчонком в песочнице, терпеливо выстраивая ему тысячу и один куличик.

Признай, Лера, самостоятельность – не твое.

Молчание оборотня угнетало. Он оживал, лишь взяв ребенка на руки. Вот для Тёмы у Адама всегда находилось пару ласковых слов и нехитрые, но веселые забавы.

– Идемте за стол. – Придерживая дочь за обе ручки, Полина появилась на веранде.

Малышка еще неуклюже переставляла пухлые ножки. Девочка светилась улыбкой и рвалась познакомиться с Тёмой. Тёма этого рвения не разделял. Оробел. Нахмурился. Вот и нашлась та, что справилась с волчонком. Как же рано… Я думала, это случится лет через двадцать, а лучше – тридцать.

– В прошлый раз мы сидели отдельно, – прошептала я Адаму, предупреждая и следуя за хозяевами дома в столовую. Он наградил меня ничего непонимающем взглядом, и я пояснила: – Мальчики с мальчиками, девочки с девочками.

Ухмылка Лесмана – вот чего я была удостоена в ответ.

И без слов было понятно, кому и где предназначено место за обеденным столом. На одном конце стола сервировка на двоих, плюс детские стульчики и на втором – две взрослые сервировки, отличающиеся от наших наличием бокалов под алкоголь.

– Я сяду рядом с супругой, – спокойно произнес Адам, переставляя приборы и стул.

С лица Лоткова на мгновение сползла улыбка.

– Ах, да! – Он наигранно хлопнул себя по лбу. – Прошу прощения за недогадливость. Тогда и я пересяду.

Мужчины перенесли столовые приборы и расселись. К моему удивлению, их разговор быстро обрел дружеские нотки. Адам искусно лавировал в нейтральных мужских темах: работа, автомобили, семья, спорт. Мне даже пришлось коснуться руки Адама, привлекая внимания, и просить о помощи. С его близостью я вновь растеряла храбрость, а назвать оборотня “любимым” или “милым” сейчас совершенно не представлялось возможным. Слова застревали у меня в горле, словно они что-то значили на самом деле, а не были пустым звуком.

– Что тебе положить? – Оборотень склонился взять мою тарелку.

Вместо ответа я сосредоточилась на ощущениях. Мужское бедро коснулось моего. Горячее. Твердое.

– Овощи, – ответила я, окинув присутствующих взглядом, казалось, все чувствовали неловкость, витавшую вокруг нас.

– Мясо? – Адам, оказавшись совсем близко, потянулся к блюду, погружая меня в свой терпкий травяной запах.

– Да, – ответила я, скрывая за кашлем не вовремя появившуюся хрипотцу в своем голосе. – Спасибо.

Позаботившись обо мне и накормив волчонка, Лесман вернулся к разговору с Сергеем.

– Очень вкусно, – похвалила я, встретившись взглядом с Полиной. – Овощи замечательные.

– Спасибо, но это не моя заслуга. – Она перевела взгляд на Адама и задержалась на нем, как мне показалось, слишком долго.

– Вероника такая смышлёная и любознательная, – привлекла я внимание Полины. Она достаточно рассмотрела Лесмана, даже слишком.  – А какие у нее замечательные кудряшки, – улыбнулась девочке, сражающейся с отварными овощами.

– О, да. Кудряшки, это моя боль. Мои волосы от природы тоже кудрявые, – пожаловалась женщина. – И каждое утро я борюсь с ними. То же предстоит и Нике.

– А я была бы рада вьющимся волосам, – произнесла я, отпивая сок. – Это красиво.

– Это говорит каждый, кто сам не столкнулся с ними. С утра жуткое гнездо на голове, – хихикала Полина, теперь уже совершенно потеряв интерес к оборотню.

– Она еще такая маленькая, – я кивнула на девочку. – Внешность тысячу раз изменится. Я иногда не узнаю свои детские фотографии, когда смотрю старые альбомы.

– Да, – согласилась Полина сухо. Добродушное настроение хозяйки отчего-то сменилось. Та слишком нервно отставила бокал и подняла голову в сторону мужа. – Надеюсь, вы недолго? – спросила у Сергея.

– Как обычно, дорогая. Как обычно. – Мужчина поднялся, улыбнулся очаровательной улыбкой жене, поцеловал дочь и поторопил Адама: – Жду на улице, а мне еще нужно выгнать свою малышку.

– Я справлюсь, – я поторопилась заверить оборотня, задержавшегося за столом. – Приятного вечера, – пожелала я.

Ну же, иди. Мы здесь для того, чтобы выказать уважение партнеру стаи. «Иди», – я умоляла его взглядом.

– Телефон включен, – заметил Адам. – Пацан, веди себя хорошо. Вернусь, спрошу у мамы о твоем поведении. – Он коснулся носа-кнопочки и улыбнулся Тёме.

Помощь в уборке после ужина не требовалось, женщина, очень похожая на мою первую учительницу, пригласила нас переместиться в небольшую игровую комнату и там подала чай. Шикарная задумка. Все игрушки в одном месте, и можно не бояться подвернуть спросонья ногу на брошенном кубике или машинке.

– Рассказывай. – Полина вручила Нике и Теме по детскому печенью.

– О чем? – спросила я.

– Что ты сделала с супругом?

– Я не понимаю, – пролепетала я, помогая сыну держать равновесие.

– Он изменился. – Женщина смотрела на меня с пристальным вниманием.

– Я ничего не делала, – рассмеялась я, и смех вышел вполне натуральным.

– Не скажи. Появление сына пошло вашей паре на пользу. Вы сблизились. Да не смотри ты на меня так.

– Как? – уточнила я.

Тёме слопал печенье и принялся мусолить найденную мягкую игрушку.

– Я завидую вам белой завистью. Мне бы хотелось, чтобы за мной ухаживал супруг, но он нанял для этого домработницу. Ты можешь подумать, вот заелась Полина. Возможно. Но мне бы хотелось, чтобы Сергей интересовался тем, что я хочу съесть и хоть изредка кормил Нику.

«Так умеет делать только Адам», – произнесла я про себя. На мои губы сама собой наползала довольная улыбка.

В первые дни забота пугала. Я все ждала какого-то подвоха. А сейчас трудно представить, что может быть по-другому. Верно говорят люди: к хорошему привыкаешь быстро.

– Попроси Сергея тебе помочь, – произнесла я.

– Я просила, – с грустью ответила Полина. – Он свою помощь представляет в виде домработницы, няни, доставки.

– Это не так и плохо.

– Не спорю. – Полина пожала плечами, хмыкнула. – Наверное, я иначе представляла наше родительство. А сейчас выходит так, что есть мы с Никой и отдельно Сергей. Встречи, деловые ужины, еще встречи, очень важные встречи, судьбоносные встречи…

– Так пойди с ним, – предложила я.

– Он не приглашает, – с грустью произнесла Полина. – А Эрил тебя приглашает с собой? Он же, наверное, занят не меньше, чем Сережа.

Эрил… нет, он никогда не пытался ввести меня в круг деловых знакомых, исключением были Лотковы. И как я поняла – вынужденным.

– Но мы же здесь, – привожу я аргумент.

– Верно, – соглашается собеседница. – Но… – Полина виновато улыбается. – Но, – она поджимает плечи и тихо и виновато произносит: – думаю, причиной этому послужила наша случайная встреча с твоим супругом. Мы с Эрилом столкнулись в коридоре, разговорились, и тут из приемной вышел Сергей. Как потом выяснилось, встретить Эрила. В общем, Сережа приревновал. Ой, не подумай ничего плохого, – забеспокоилась собеседница. – Правда. Стала бы я тебе рассказывать об этом, если бы действительно с Эрилом нас что-то связывало?

Я отвечала вымученной улыбкой на улыбку Полины. Лжет. Ведь точно лжет. Говорит, а сама боится встречаться со мной взглядом. Поправляет волосы и нервно покусывает губы. А если наши взгляды пересекались, я улавливала в них боль и обиду.

«Ах, Эрил, но почему ты поступал со мной так?..» – я задалась этим вопрос и не могла найти на него ответ. И в голове четко выстраивалась цепочка событий. Эрил никогда не был мне верен, еще до того, как отказался от меня из-за ночи с Адамом, а если он посмел флиртовать с женой своего партнера, не побоялся скандала, не смутился потом вести дела с Лотковым… Да разве можно быть таким беспринципным? Это ведь в очередной раз доказывало, что у младшего Лесмана не было в голове никаких моральных границ.

Я шумно сглотнула неприятный ком, застрявший где-то в горле, но это не помогло, и я сделала несколько глотков теплого чая.

– Вероника, так нельзя! – слишком громко воскликнула Полина. – Не отбирай у Артема игрушку.

– Ничего страшного, это же не его, – ответила я на автомате, забирая из рук сына слоника и протягивая раскапризничавшейся девочке. – Держи, Ник.

В глазах пекло, губы мелко подрагивали, а я продолжала наигранно улыбаться, слушая Полину.  Мне стало совсем не по себе от фантазии, возникшей так ярко перед взором. Эрил и Полина они прямо здесь, возможно даже в этой комнате, уличали минутку и держались за руки, обнимались и целовались.

А что, если и сейчас Полина захочет продолжить свои встречи с Эрилом? Даже думать было об этом противно. И, насколько мне известно, Адам свободен. Я эгоистично позволяла оборотню о себе заботиться, но не подпускала его ближе. Держала на расстоянии и не разрешала себе задумываться о нем как о мужчине. Но отчего же сейчас так мерзко на душе?

Меня всю пропитывала боль, и она становилась все ярче и отчетливей. Собиралась в груди, мешала дышать.

– Полин, мы пойдем отдыхать, – произнесла я, не в силах выдержать больше и секунды в одной комнате с женой Сергея. – Перелет, новые ощущения, Артему нужно отдохнуть.

А мне побыть одной.

– Спасибо за ужин, – поблагодарила я.

Полина разочарованно взглянула на часы.

– Еще нет и восьми, вы ложитесь так рано?

– Честно говоря, я очень устала. Непривычный ритм жизни выматывает, – я аккуратно взяла сына на руки. – Спокойной ночи.

С возвращением в спальню боль никуда не ушла, но дышать стало немного легче.

Тёме понравилась теплая водичка в огромной ванне, а мне – отсутствие Полины. Будто чувствуя мою усталость, малыш уснул сразу, стоило мне хорошенько растереть его полотенцем, переодеть в ночной костюмчик и вдоль нацеловать пухлые щеки. А ко мне сон не шел. Я ждала. Да! Я ждала возвращения Адама. Прислушивалась к звукам проезжающих мимо автомобилей и шагов. На пальчиках подбегала к приоткрытому окну и всматривалась в полумрак ночи. Вновь возвращалась в кровать и утыкалась носом в детский бочок, не разрешая себе совсем раскисать.

Но вот рокот подъезжающего автомобиля мне не показался, и шаги звучали по дорожке, ведущей к дому, все отчетливей.

Адам возвращался один. Почему?

Мгновение и в голове болезненно вспыхнул другой вопрос: а что, если он воспользуется отсутствием Сергея и захочет увидеть Полину? Я плотнее прижалась к Тёме.

Минута.

Вторая.

Дверь бесшумно приоткрылась.

Какое же облегчение.

Из-под опущенных ресниц я наблюдала за оборотнем. Он взглянул на нас, взял что-то из шкафа и скрылся в ванной комнате.

Поверил, что я сплю? Не мог. От волнения мое сердце в груди барабанило так, что я едва могла дышать.

В спальне запахло ментолом и мылом, Адам присел на край кровати.

– Волчонка переложить? – тихо спросил он.

– Да. Ты не поместишься в детской кроватке, – ответила я едва слышно.

Валерия

Меня всюду окружало тепло. Расслабляющее. Родное. Такое чувство возникает, когда я обнимаю сына.

Но в этот раз в объятиях была я. Мужские руки окутывали меня. Горячие. Как и дыхание, что гладило лицо.

«Вот бы никуда не торопиться и не вставать», – подумала я, приоткрывая глаза.

Мне было так хорошо, что я забыла, где нахожусь. Забыла о фальшивом семействе Лотковых и празднестве дня рождения их дочери. Обо всем.

Чуть приподнявшись, я взглянула на спящего сына.

Объятия Адама не мучили меня, наоборот, я хотела прижаться плотнее. Но не делала этого. Все же стыд не давал полностью расслабиться.

Если я дам оборотню шанс? Что же скажут в стае? Что подумают мои родители?

«Если», – я улыбнулась сама себе. Теперь Адам точно не отступит. Не сдастся, чтобы я ни говорила. Вчера своим молчанием я дала согласие.

– О чем думаешь? – прозвучал тихий мужской голос над ухом.

– О… нас, – ответила я.

– О нас. – Адам улыбался. – Хорошо звучит. О нас… – Его улыбка стала довольней.

– Наверное, – произнесла я с сомнением. Я боялась мечтать и загадывать.

– Не «наверное», а точно, – поправил меня оборотень, целуя лицо. Нежно, легко, с ленцой. Но за этими поцелуями скрывалась страсть. Как и за в мгновение ставшим тяжелым дыханием.

– Адам, – я невнятно возмутилась.

Но зачем? Сколько можно прятаться и отрицать? Сейчас нас никто не видит. Никто не будет порицать и осуждать.

И разве я не заслужила немного счастья?

Горячие ладони скользнули под топ и разогнали неприятные мысли. Одно движение пальцев вдоль позвоночника – и в голове гудящая пустота.

– Лер-р-р, – прозвучало урчанием. – Прекрати накручивать себя, – прошептал Адам и коснулся моих губ своими. – Не могло быть по-другому, только так. Ты – моя. – Очередное прикосновение.

И этот поцелуй отличался от других – легких, невинных, нежных, что были раньше. Он стал жадным, наполненным страстью. Такой, когда смешиваются два дыхания воедино, и ты не думаешь ни о чем, а только наслаждаешься партнером, наслаждаешься любимым.

Любимым!

Я отпрянула от мужчины, словно пораженная молнией. Когда это произошло? Я всматривалась в темные глаза оборотня. Когда я полюбила старшего Лесмана?!

И эта была совсем другая любовь. Не та влюбленность, что путаешь с настоящим трепетным чувством. Нет. Все по-другому. От этой любви в груди становится тепло-тепло, словно случилось что-то очень хорошее.

– Лера? – Адам с непониманием смотрел на меня, а я упиралась ладонями ему в грудь, удерживая, и пыталась смириться со своими чувствами. – Что-то случилось? Что тобой происходит? Ты растеряна, – он описывал мое состояние. – Я чувствую нежность, желание… – начал он перечислять, читая меня, словно раскрытую книгу. И я прервала его, склонившись и целуя. Не лучший способ заставить замолчать оборотня, но очень действенный. Адам забыл и думать о расспросах, он сбросил меня и прижал к матрасу горячим телом.

Каждая клеточка моего тела помнила, как было хорошо с оборотнем в ту единственную ночь, что изменила мою жизнь. Как же давно это было. И эти воспоминания распаляли. Дразнили. Щекотали. Даже легкое касание мужских рук отдавалась в моем теле дрожью и сладкой-сладкой истомой.

Сила оборотня, жар, наше желание на грани с жаждой – все пьянило не хуже крепкого алкоголя.

– Ма, – детский голос прорвался сквозь наше с Адамом шумное дыхание и тихие стоны. – Ма, – повторилось агуканье.

Оборотень оторвался от меня.

– Боже мой, мы совсем забыли о Тёме, – хохоча и заливаясь краской стыда, я смотрела в растерянное мужское лицо. – Так напугали, что он заговорил раньше времени. – Зажала ладошкой рот, но все равно фыркала от смеха. – Мы забылись, – подытожила и заерзала в попытке встать.

– Забылись, – подтвердил Адам. – Лер… – Он сковал меня, совершенно лишая возможности пошевелиться. – Совсем скоро мы продолжим. – Покусывал мои губы. – Не думай убегать или делать вид, что мы друг другу чужие. Я больше в это не поверю, – предупредил серьезно.

– Но…

– Никаких «но», Лер. – Оборотень перекатился на спину. – Вы моя семья. Этим все сказано.

– Серьезное заявление для раннего утра. – Я стыдливо поправила лямки топа, пригладила волосы и даже несколько раз выдохнула, будто должна подойти не к своему маленькому несмышленому сыну, а встретиться с родителями.

– Ты не представляешь насколько.

Адам опередил меня. Одним пружинистым движением поднялся с постели, пока я суетно путалась в одеяле, подхватил малыша на руки и заговорил с ним.

– Выспался? – спросил и чуть подбросил Тёму. – О, да кто-то трудился всю ночь. Пойдем разберемся. Такая тяжесть в штанах, как бы не сползли.

– А… – Я продолжила нелепо барахтаться в кровати. – Адам, я сама поменяю подгузник.

Меня игнорировали.

Пф-ф-ф, ну и пусть. Раз так хочется разобраться с утренним детским безобразием, я не буду препятствовать.

Я забросила попытки покинуть кровать, плюхнулась обратно, раскинув руки, и с блаженной улыбкой на губах, слушала мужское воркование.

– Ох, ну ты и вонючка.

«Да-да!» – мысленно согласилась я и не пошевелилась.

Захотел помочь – помогай.

Я едва не протянула довольно: «М-м-м», – но вовремя спохватилась, засмотревшись на мужскую спину. Вот кому дана вся грация мира. Оборотень даже подгузник менял так, что я не могла отвести взгляд. А я с легкостью ломаю пальцы, отвесив пощечину.

– А что будет дальше? – озвучила я вопрос.

Я не смогу так быстро привыкнуть к старшему Лесману в нашей с Тёмой жизни в статусе не просто друга. Да, я понимаю, что, наверное, не смогу без оборотня. Настолько я привыкла к его присутствию. Но мы вернемся… и как мы объясним? Даже трудно представить, как наши отношения будут выглядеть со стороны. Едва я простилась с супругом – и тут же сошлась с его старшим братом. Ужасно!

– Дальше? – переспросил Адам. – Мы посетим праздник Лотковых и постараемся этим же вечером улететь домой.

– Я не об этом, – я робко прервала оборотня.

Он не раздумывая ответил:

– Вы переедете ко мне. – Поправил на волчонке кофточку и штанишки. – Но мой дом недостаточно безопасен. Обычно пары с потомством живут в центре поселения, – рассуждал. – Я постараюсь что-то придумать, – пообещал он мне.

Одним вопросом я все усложнила!

– Мы это обсудим, – ответила я. К такому быстрому повороту событий, признаться, я была не готова.

Адам взглянул на меня насмешливо.

– Уже обсудили, – произнес он, укладывая Тёму рядом со мной.

Вот и поговорили. Коротко и ясно.

Мне боязливо вновь вручать свою судьбу в руки мужчины, но и одновременно приятно знать, что о тебе теперь по-настоящему позаботятся, а не будут играть в семью. Я с первого дня знакомства с братьями считала их абсолютными противоположностями, только тогда я ошиблась, наделив Адама всеми отрицательными качествами.

Я была так слепа…

– Привет, сладенький, – потянулась я к сыну.

Вместо спора с Адамом я приготовилась нацеловывать пухлые щечки, крохотный носик, ручки, лобик волчонка. Да все, до чего смогу дотянуться. Как же приятно просыпаться не от детского требовательного плача, а вот так нежиться, словно мне никуда не нужно торопиться.

Я сюсюкалась с сыном, дожидаясь своей очереди в ванную комнату, щурясь в лучах теплого утреннего солнца. Меня заполняло хорошее настроение, и я готова была им делиться со всеми. Казалось, я светилась – так мне было легко и радостно.

Не омрачила мое настроение и неразговорчивость хозяйки дома. Полина извинилась за отсутствие супруга и с кислым лицом пригласила нас завтракать.

Пусть так. А мне хорошо. Проблемы Лотковых не должны меня волновать. Тем более Полина совершенно не задумывалась обо мне и, скорее всего, ни о ком, кроме себя.

К трем часам дня счастливая чета Лотковых вновь воссоединилась и, как ни в чем не бывало, улыбалась и приветствовала гостей. Детский день рождения был устроен на берегу моря под тремя белоснежными шатрами, что позволяло больше не сталкиваться с Полиной и Сергеем за одним столом и приятно провести время. Здесь было все для детей и взрослых. Батут, непрекращающееся шоу мыльных пузырей, детский бар со сладостями, водами и соками, аниматоры, что призваны развлекать детей и следить за их безопасностью, если вдруг взрослые решат отдохнуть сами. Гамаки, лежаки, лежанки с десятками мягких подушек – настоящий рай для любой мамочки, вымотанной своим чадом.

Многие поспешили сдать детей на попечение нанятых сотрудников, другие оказались дальновидней и пригласили с собой нянь, и только редкие родители носились вместе со своими чадами по песку и плескались в прохладной соленой воде.

– Я не хочу в шатер. – Я взглянула в сторону хозяев праздника. Красивые, веселые, казалось, они искренне принимали поздравления и подарки, целовали дочь и были так счастливы. – Можно мы останемся здесь? – Я с тоской смотрела на квадратную лежанку, больше похожую на добротную двуспальную кровать.

– Можно, но после того как поздравим именинницу и ее родителей, – сказал Адам тихо.

– М-м-м, – я капризно протянула, еще раз взглянув на Лотковых. Оказалось, я умею капризничать и при этом не испытывать чувства вины. Вот что со мной делает забота оборотня.

– Десять минут. – Рука мужчины легла на поясницу и мягко, но настойчиво развернула к центральному столу именинницы и ее родителей. – Вручим подарки, скажем пару стандартных фраз, съедим что-нибудь и сможем вернуться сюда.

О подарке Адам заботился лично, я лишь видела огромную коробку, упакованную в яркую розовую бумагу, и вторую, маленькую коробочку, похожую на ту, в которых дарят украшения.

– Пять минут, – принялась я торговаться.

Мы шли по деревянному настилу, а мне хотелось сбросить туфли и ступить на песок. Чтобы он щекотал и согревал ступни, а после зайти в прохладную воду и вместе с сыном лепить песочные пирожки, да я даже попробовать их готова.

– Семь. Ни тебе ни мне, – рассмеялся оборотень.

За время этой поездки Адам удивился меня, наверное, в тысячный раз. Ему не нравилась его роль, но он старательно ее исполнял.

– Друзья, – начал он, – мы вас поздравляем с первым серьезным праздником дочери. Подарки от нашей семьи уже на месте. – Мы оставили коробки на специальном столе. – Пусть Вероника растет такой же красавицей, как ее мама, и имеет твою деловую хватку, Сергей. Поздравляю. – Он дружески потрепал Лоткова за плечо.

– То, что у Ники моя хватка, я и не сомневаюсь. – В ответ Лотков с жаром пожал руку Адаму. – Надеюсь, мы с вами встретимся и через год? – уточнил он, перемещаясь ко мне и легко, дружески, но все же обнимая.

– Поздравляю, – я ответила сквозь зубы. – Пусть малышка будет счастлива и здорова.

– Спасибо, Валерия. Спасибо. – От мужчины пахло алкоголем. – О! – воскликнул Сергей. – А как вы смотрите на то, чтобы провести новогодние праздники вместе? Эрил?

– Отличная идея, – не раздумывая, согласился оборотень.

Мне захотелось хорошенько ущипнуть его. Зачем он обещает то, что я не смогу и не хочу выполнить?

– Но… – Мои губы искривились в вымученной улыбке, тщательно маскируемой под восторг. – У нас были планы, лю-би-мый.

– Что ты на это скажешь, Полин? – не унимался Сергей.

– Я только за. Это прекрасная идея, Сереж.

– Вот и договорились, – подытожил Лотков.

Как договорились? От радостной четы я перевела встревоженный взгляд на Адама. Они все сошли с ума? Полина, что недвусмысленно намекала на связь с моим супругом и у меня же интересовалась его настроением. Адам, что едва не перекинулся в волка при первом к нему обращении по имени его младшего брата.

– Полина, – старший Лесман обратился к Лотковой, – отличный праздник.

А не заигрался ли он? К чему эти лишние любезности и… объятия?

Полина не постеснялась ни меня ни собственного супруга и приобняла оборотня, привстав на носочки и прижавшись к щеке в светском поцелуе. Вот это изворотливость. Ее даже не остановил Тёма. Да что она себе позволяет?

Я полыхала от злости.

Никакие больше уговоры Платова не подействуют на меня и не заставят еще раз встретиться с Лотковыми, решила я для себя.

– Валерия.

Я удостоилась короткого благодарственного кивка Полины.

– Полина, – ответила я в тон. – Семь минут прошло, – прошептала я, прикрывшись ладошкой.

– Присаживайтесь за ваш столик, – пригласил нас Сергей.

О, нет! Больше ни минуты рядом с вами.

– Спасибо, – поблагодарила я, но направилась в противоположном от шатра направлении. Мне бы не только идти гордой походкой, но и забрать сына из рук Лесмана, чтобы вертлявый волчонок не мешал, наслаждаться прекрасной компанией. И если Адам и дальше хочет болтать с Лотковыми, то это его право, а я воспользуюсь своим. Отдохну.

– Это приятно, – довольный голос оборотня настиг меня, когда я успела снять туфли и наконец коснуться босыми ступнями белоснежного песка.

– Что именно? Объятия Полины? Или предвкушение от запланированной новогодней встречи? – уточнила я не без издевки.

Я не дожидалась ответа и направилась к воде. Адам шел рядом, и не знаю, кто улыбался шире: Тёма, устремивший взгляд на синюю гладь, или старший Лесман, развеселившийся по неизвестной мне причине.

– Ревность мне приятна, Валерия. Ревность, – произнес он.

До меня не сразу дошёл смысл слов, и реакция вышла эмоциональной и запоздалой, что позабавило мужчину ещё больше.

– Ревность?! – спросила я. – Если ты думаешь, что я тебя ревную, ты крупно ошибаешься, волк! – фыркнула я зло и обиженно, что и мне стало очевидно: да, я ревную.

– Значит, волк? – уточнил он. Говорил громко, совершенно не стесняясь, что нас услышат, а я шептала и осматривалась.

– Я не ревную, – прошипела я. – Это глупо.

– Держи. – Он усадил сына мне на руки и принялся закатывать штанины. – Вот это меня и удивило, Валерия, что такая умная девушка, как ты, опустилась до такого низменного чувства. – Снял обувь и носки. – Идем, малец, помочим ножки, дадим твоей маме отдохнуть и… остыть, – добавил, когда отошел на пару шагов.

Отдыхать мне совсем не хотелось. Да я и не устала вовсе. Как можно устать, когда сам практически ничего не делаешь?.. Все мои действия опережал несносный оборотень, что взялся довести своей опекой до исступления.

Я присела на лежанку, закапывалась ступнями в песок и посматривала в сторону моря. Адам зашел по щиколотку в воду, стянув перед этим с волчонка штанишки, медленно его опускал, а когда крохотные ножки касались воды, подбрасывал вверх. Счастью Тёмы не было предела, он хохотал звонко и заливисто, привлекая внимание всех, кто был у воды. Даже вон тех мамочек или нянечек, что совсем позабыли про своих детей и глазели на оборотня с волчонком в руках. Как можно быть такими беспечными? За что им вообще платят деньги, если они смотрят на всех, кроме своих подопечных!

Ужас!

Я забралась на лежанку с ногами и словно чужими глазами увидела всю полноту картины – я по-настоящему ревную. Так сильно, что ладони и подушечки пальцев жутко покалывает. И этот неприятный зуд распространяется по всему телу, нервируя и раздражая еще больше.

Наш маленький мирок в поселке оборотней не предполагал наличие других женщин, так активно глазеющих на старшего Лесмана. Его внимание всегда было моим. А здесь… В груди поднималась возмущение. Такое ощущение, что все забыли про элементарные правила приличия в обществе.

Интересно, а если я присоединюсь к резвящейся компании, все так же будут глазеть или наконец-то займутся чем-то полезным?

Я оставила сумочку и туфли на лежанке и бодрым шагом направилась к моим мужчинам.

– Я уж думал, ты никогда к нам не придешь. – За детским визгом и всплесками воды Адам заметил мое приближение. – Так и не намочишь ножки в море, – все это он говорил с лукавой улыбкой на губах. Понимал. Читал меня, как открытую книгу.

Я склонилась, наполнила ладони прохладной водой и, не раздумывая, окатила нахального оборотня.

– Эй, – он наигранно возмутился. – А если бы попала на сына? – Адам повернулся ко мне боком.

– Ты бы не позволил этого сделать, – ответила я уверенно и обрызгала еще раз.

– Лер-р-ра, ты пользуешься моментом.

– Пользуюсь, – призналась я и поднырнула холодными руками под мужскую рубашку, оставляя на спине мокрые следы.

Оборотень рыкнул, вывернулся, и в мгновение ока я оказалась в объятиях с ребенком на руках.

– Ну что, теперь поиграем? – спросил Адам, плотнее притягивая меня спиной к своей груди.

Его ладони были горячие и настойчивые.

– На нас же смотрят, – заворчала я, в сотый раз заливаясь краской смущения.

– Ты же хотела этого. – Оборотень склонился к моему лицу и потерся колючей щетиной о щеку. – В полночь у нас самолет, – сказал он. – Не хочу оставаться на еще одну ночь в доме Лотковых.

– И я, – ответила я с довольной улыбкой на губах. – А нам правда придется встречать с ними и Новый год? – уточнила я с сомнением.

– Мы всегда сможем сослаться на неотложные дела или состояние здоровья. – Оборотень не выпускал нас с Тёмой из объятий. – Отказать сразу было бы грубо, – пояснил он.

Нашу поездку можно было назвать удачной. Альфа остался доволен, что стая поддержала отношения с партнерами, мы Адамом стали ближе друг к другу, а я никак не могла забыть наш разговор. С каждой минутой все больше проникалась к оборотню уважением. Столько боли и ответственности в один момент свалилось на семилетнего мальчишку. И он не сломался, не озлобился, а продолжил жить честно и по совести, помогая младшему брату и исполняя последнюю просьбу своего отца.

Как же несправедлив мир и несправедливы боги. Ведь Адам, по сути, оказался заложником ситуации. Разве сможет ребенок отказать своему родителю? Конечно, нет. Он будет нести чужой тяжелый груз на своих плечах, даже став давно взрослым. Невероятно жестоко по отношению к своему ребенку перекладывать на его плечи свою ношу и лишать его детства и дальнейшей нормальной жизни. Я думала об этом, но не осмелилась озвучить эти мысли вслух и вряд ли осмелюсь в будущем. Какому ребенку будет приятно слышать, что его родители не такие и хорошие?.. Даже с учетом, что этот ребенок уже взрослый мужчина, с многолетним жизненным опытом за своими плечами. Да и вправе ли я их осуждать?.. Не думаю.

После возвращения домой наша жизнь мало чем отличалась от той прежней, о которой я стала скучать в доме Лотковых. Но с небольшими оговорками: Адам больше не искал повод прийти в гости, а делал это регулярно и без предупреждения, и меня это не злило. А я перестала выдумывать для себя уйму важных дел, чтобы избежать встречи с ним. Теперь я их ждала.

– Почему ты не собираешь вещи? – спросил он однажды вечером. – Сколько можно откладывать переезд, Лер? Пока дом свободен, нужно воспользоваться моментом и занять его.

– Я не могу, – ответила я, одевая Тёму на вечернюю прогулку. – И думаю, у тебя как у Беты есть некоторые преимущества.

Оборотень не сдавался.

– Сейчас мы занимаем три коттеджа. Плюс дом, куда въехала Мария. Итого пять вместе с коттеджем выжженным демоном. Не многовато ли для одной семьи? – спросил он.

В первую встречу после возвращения ведьмы в поселок я с трудом узнала ее в истощенной женской фигурке с изможденным лицом. Сейчас она выглядела здоровее, спину держала ровнее и сбросила десяток лет.

– Нет, – буркнула я, повернувшись к мужчине спиной и растянувшись в довольной улыбке.

Семьи – очень приятно звучит. Я застегнула теплую кофточку на волчонке и усадила его в манеж с игрушками, пока расторопно одевалась сама.

– Лер. – Адам помог мне справиться с молнией на легкой куртке. Лангетку сняли, но указательный и средний палец приходилось разрабатывать, а с точными и мелкими движениями были сложности. – Я очень терпелив.

– Да. – Я кивнула в знак согласия. Иногда мне кажется, что вот-вот и Адам скажет, как же я ему надоела со своими глупостями, развернется и уйдет.

– Не перебивай. – Приложил указательный палец к моим губам. – Я очень терпелив. Но и у меня, как у любого живого существа, есть предел. В том числе и терпению.

Я испуганно смотрела в темные глаза оборотня. Что же он скажет сейчас?

– Вся стая знает о нас с тобой. Нет никого, кто бы уже не догадался о наших отношениях. На тебе мой запах, я пропитан твоим. Каждый день я ощущаю себя охотником. Чтобы наконец поцеловать тебя, мне приходится изрядно потрудиться. Когда это прекратится? – спросил он у меня серьезно.

– Скоро, – заверила я. – Идем гулять?

Оборотень не шелохнулся. Ждал ответа.

– Мы переедем через неделю, – пробурчала я себе под нос. – Честно, – пообещала я.

– Договорились. Но через неделю я не буду разговаривать, а просто соберу ваши вещи и перенесу их в новый дом, – сказал от твердо.

– А теперь мы можем идти гулять? – заискивающим тоном поинтересовалась я.

На улице Адам взял меня крепко за руку, переплел наши пальцы и пресек все мои попытки освободиться и идти в шаге от него.

– Мое терпение на исходе, – предупредил он, подтягивая меня за руку ближе. – Смотри, никто даже не удивился и не тычет пальцем, – говорил, пока мы приближались к площадке. – И ни одного осуждающего взгляда или обморока.

– Ну хватит смеяться надо мной, – попросила я жалобно.

– И не думал. Я просто хочу тебя касаться всегда и не оглядываться по сторонам и не волноваться о том, кто и что мог подумать. Я так долго тебя ждал. А когда встретил, тут же лишился. И наконец ты моя, – жарко говорил оборотень. – Вы мои. И больше я не намерен это скрывать.

И почему я считала этого мужчину бесчувственным, отстраненным и холодным? Он идеальный. Любящий, терпеливый, заботливый, ласковый… перечисляла я лучшие качества старшего Лесмана про себя, искоса на него поглядывая.

– А вот и мой пупс, – радостный крик Мии отвлек меня. Раскинув руки, волчица неслась, не разбирая пути и никого не стесняясь. – Как же я давно тебя не тискала. – Она взяла волчонка на руки и плечом подтолкнула Адама ко мне. – Все, идите. Мы тут сами разберемся. Ого! Да ты настоящий хищник. Новый зуб. Горжусь тобой. С мясом уже справляешься или все ешь свои кашки? Мать, поди, не дает телятинки.

– Все я ему даю, – отозвалась я недовольно. Нет, ну посмотрите на нее. Только две недели как она вернулась к себе домой, а ворчит, словно моя мама, когда я приезжаю к родителям в гости. И та пытается уличить в каких-то материнско-воспитательных недочетах.

– Да Миа шутит. – Не теряя времени, Адам сгреб меня в объятия-тиски. – И она скучает.

– Не скучаю я. Выдумали еще, – отозвалась весело Миа. – У меня, между прочим, активная личная жизнь, завал на работе и пожирающее все время хобби.

– Ну-ну, – рассмеялся оборотень.

А я закрыла глаза и прижалась щекой к мужской груди. Адам прав, хватит уже прятаться. Жизнь так быстро проходит и меняется, а вдруг мы не успеем насладиться друг другом?..

Миа отошла достаточно далеко, чтобы мы чувствовали себя уединенно.

– Мне немного стыдно, – шептала я в грудь, крепче прижимаясь. – А еще страшно. Все слишком хорошо. Вдруг завтра что-то изменится?

– Например?

– Не знаю, – пожала я плечами, стараясь напитаться теплом оборотня. Его близость оказывала на меня чудодейственное свойство – в объятиях я ощущала себя защищенной. В безопасности. Рядом со старшим Лесманом все проблемы казались мелкими и незначительными.

– Завтра будет только лучше, – пообещал Адам.

Предчувствие меня не обмануло.

Я встретила того, кого считала умершим. Того, кто не ценил меня, воспользовался, растоптал мою привязанность и чувство достоинства. Того, кого я думала, что любила, и считала отцом своего ребенка.

– Что тебе нужно? – спросила я у призрака прошлого.

Я не испугалась и не была удивлена. Появление Эрила из ниоткуда было чем-то правильным – завершающей главой в наших отношениях.

Оборотень вышел из подлеска, он поджидал и точно знал, что мы с Тёмой будем здесь гулять. Если понаблюдать несколько дней, то можно выяснить, что наш распорядок дня прост и цикличен: завтрак, прогулка на площадке, обед, сон, прогулка у леса и вновь сон. И Эрил выбрал именно тот момент, когда Адам только-только скрылся в чаще и в ближайшие несколько часов проведет в обличье волка.

– Ты удивила меня, Лера. – Мужская фигура, облаченная в серую обезличенную одежду, пришла в движение. – Я думал, ты хотя бы закричишь.

– А это что-то изменит? – спросила я.

Возможно, разумнее мне было так и сделать, закричать что есть силы. Эрил бы сбежал, побоялся бы встречаться с кем-то из стаи, а тем более со своим старшим братом. Но я хотела услышать то, что привело сюда оборотня.

Он перевел взгляд на волчонка в прогулочной коляске и произнес:

– Я пришел внести коррективу в вашу идеальную с моим братом жизнь.

– Ты не вправе нас упрекать, – высказалась я.

– Я и не собирался. Хотел лишь рассказать тебе кое-что.

– Не трать время. Ты меня ничем не удивишь.

– Да ладно? – рассмеялся оборотень. Он сделал шаг – обдуманный и осторожный.

Трус!

– Боишься, что тебя заметят? – я ехидно уточнила.

– Не хотелось бы попасться под горячую руку братца, – признался Эрил. – Что он тебе наплел? Я героически погиб при сражении с вражеской стаей? Или улетел покорять космические вершины, и мой шаттл не выдержал перегрузки?

– Красивые фантазии, Эрил. Но нет.

Я промолчала о версии Адама, в которой Эрил погиб в сражении с вампирами. Не хотела тешить самолюбие засранца.

– Хм, – хмыкнул оборотень и сделал еще два шага навстречу. – Волчонок растет.

Я инстинктивно вышла вперед, загораживая сына собой.

– И как Адам принял моего сына? – спросил Эрил.

– Артем тебе не сын, – мой уверенный ответ стер самодовольное выражение с мужского лица. – Об это я должна была догадаться в первые дни его рождения, когда ты отказался брать его на руки и смотрел на ребенка как на недоразумение.

– А что же не догадалась? – уточнил с издевкой.

– Ты хотел сделать мне больно, но у тебя не вышло, Эрил. Теперь моя очередь, – произнесла я.

Я не видела и не слышала, что творится вокруг нас, вся моя злость сосредоточилась на Эриле.  В этот момент мне хотелось иметь столько силы, чтобы хорошенько ударить его.

– Попробуй, – он дразнил.

– Я не смогла заплакать, когда узнала о твоей смерти, Эрил. У меня не было для тебя слез, – говорила с ненавистью. – Я даже винила себя за черствость, а теперь понимаю, что ты и тех переживаний не был достоин, – выпалила я.

– Адам отдал тебя мне, когда я его попросил. Он сам от тебя отказался! – с не меньшей ненавистью прорычал Эрил.

– Ты врешь! – закричала я. – Он пытался сохранить твою жизнь!

– Он решился тебе рассказать о наших родителях? Неужели? Повествование было жалостливым? – произносит слова медленно, презрительно изгибая губы. – Но это не меняет значение его поступка.

– Ты ужасен, Эрил. Недостоин жертвы своей матери. Разве можно быть настолько неблагодарным и жестоким? – Я едва держалась на ногах от волнения. Злоба и ненависть на оборотня вытягивала из меня силы.

Слова задели Эрила. Он больше не осторожничал и не двигался в тени деревьев, а быстрым шагом приближался ко мне.

– Это не тебе решать! – выплюнул прямо в лицо.

– Не мне, богам, – ответила я, не смея отступить. За моей спиной сын, и я не поддамся страху. Тёма кряхтел и был готов вот-вот сорваться на плач.

– Я не верю в возмездие богов. Им нет до нас дела. Они нас запустили на эту землю и изредка напоминают о себе, словно злой мальчишка палкой поворошив муравейник.

– Ну тогда я понимаю, почему ты так себя ведешь. У тебя нет ни совести, ни страха. Уходи, Эрил. – Я упрямо смотрела оборотню в глаза.

– А что, если я… – Он расплылся в довольной улыбке. – Оставлю на тебе свою метку? Адам точно будет доволен! – Взгляд оборотня был затуманен. Он протянул ко мне руки, но не успел коснуться даже пальцем, его отбросило.

Искрящийся шар ударил в плечо мужчины, за первым последовал второй и припечатал точно в центр груди, опрокидывая Эрила на землю.

– Ведьма! – зарычал оборотень. Вскочил на ноги, пошатнулся, но удержал равновесие. – Я думал, ты сдохла. А демон неслабо с тобой поигрался.

Мария медленно, колыхаясь, словно призрак, шла к нам.

– Чтобы подпалить твою шкуру, мне хватит сил, – ответила она. – Пошел вон, – произнесла пугающим скрипучим голосом.

У ног женщины вился черный фамильяр, казалось, со следующим шагом Мария наступит на него, но этого не происходило. Он извивался, перетекал и ускользал из-под тонкой подошвы домашней обуви.

– Мне еще раз тебя попросить? – Ведьма остановилась по правую руку от меня, и я готова была поклясться, она обессиленно упадет в любую секунду.

– Ты же спасла меня, тебе не жаль собственных трудов? – Эрил тряхнул головой и стер ладонью алую каплю стекающую по губе.

– Не жаль, – уверенно ответила Мария. – Пошел вон, – повторила с большей злостью. – Я передам Адаму, что ты заходил, – добавила она на прощание, глядя в спину оборотня.

Трус. Как есть – трус!

Эрил шел быстрым петляющим шагом, а потом и вовсе перешел на бег.

– Не говорите, Адаму, – зашептала я умоляюще, придерживая Марию за локоть. – Пожалуйста.

–Тебе жалко этого слизняка? – спросила она с неверием.

– Нет, не жалко, – жарко возмутилась я.

– Тогда я не вижу смысла молчать. Не беспокойся о Адаме, он невероятно сильный. А знать об опасности для его семьи он обязан. И я обязана защитить вас.

Эрил очнулся, едва брат покинул территорию базы. Оборотень еще чувствовал чужой запах крови, как и скручивающую боль от полученных ударов, когда открыл глаза.

– Твар-р-рь, – хрипло ругнулся оборотень, поднимаясь на четвереньки и подползая к колесу автомобиля. Он не пытался встать, а обессиленно привалился к прохладному металлу и закрыл глаза.

И неизвестно, что не давало ему подняться на ноги: раны или ненависть, что жгла оборотня куда сильнее боли, мешая думать.

Как он мог просчитаться? Где он мог совершить ошибку? Эти мысли кружили и кружили, то проваливались куда-то в темноту, то всплывали на поверхность, но ответа на них так и не было.

Оборотень попытался махнуть головой, чтобы избавиться от неприятного цокающего и равномерного стука.

Словно маленький молоточек стучал по камню, отдаваясь болезненной пульсацией в затылке и висках.

Звук стих, но вместо него появился другой.

– Кто же обидел такого красавца? – спросил женский голос.

Эрил приоткрыл глаза и, выцепив из темноты высокую брюнетку, вновь закрыл их.

– Судьба, – хрипло ответил он.

– Хм, – хмыкнула девушка и подошла ближе. Склонилась. – Я могу помочь, – произнесла она.

– Сомневаюсь, – ответил, едва разлепив окровавленные губы.

– А зря. – Подобрав узкую юбку, девушка присела и внимательно всматривалась в лицо мужчины. – С твоей регенерацией… – Она извлекла из сумочки платок и промокнула со лба и губы оборотня кровь. – Ты тут просидишь не меньше трех часов, – она говорила со знанием дела. Уверенно. – Но раньше тебя обнаружит охрана.

– Не страшно, я за это им и плачу. – Эрил дернул головой, сознание вновь стало его покидать, а содержимое желудка подниматься выше.

– А разве ты хочешь, чтобы тебя видели таким? – спросила она. – Не хочешь, я знаю. Ты желаешь мести, – продолжала. – Желаешь появиться в нужный момент, когда все забудут о твоем существовании, и нанести удар, – голос девушки звучал с вызовом. – Я тебе помогу, – пообещала она и приложила прохладную ладонь ко лбу мужчины. – Ты сможешь поставить своего брата на место. Забрать его женщину, если она тебе еще нужна. Занять пост Альфы.

– Кто ты такая? – Эрил распахнул глаза и наконец смог рассмотреть лицо незнакомки. Темные глаза, узкий чуть длинноватый нос и полные яркие губы. Девушка была по-ведьмински красива. – Ведьма, – выдохнул он. – Мог бы и сразу догадаться, – прошептал устало. – Что тебе нужно? – спросил он. – Вы просто так не приходите.

Девушка не отнимала руки ото лба оборотня, гладила пальцами хмурые складки, изредка что-то шепча.

– Почему такое недоверие? – спросила она, продолжая свои манипуляции.

– Не держи меня за дурака. – Эрил смог безболезненно пошевелиться и даже принять более удобную позу.

В местах прикосновения женской ладони и пальцев ко лбу приятно покалывало. Мир перед глазами оборотня перестал так рьяно кружиться, и говорить стало куда проще, чем пару минут назад.

– Я дам тебе самое желанное, – произнесла она ласково.

– И что ты попросишь взамен? – уточнил оборотень, полностью открыв глаза и изучая лицо ведьмы.

– Пустяк, – ответила она.

Девушку улыбнулась. Красиво и обаятельно.

– Мне нужна конкретика, – сказал Эрил.

Ведьма придвинулась ближе, склонилась к уху и прошептала:

– Мне нужен ты, волк.

Мягкий, чуть сладковатый запах медленно отравлял сознание оборотня, проникал в его легкие, и Эрил был уверен, что никогда не забудет нежный цветочный аромат. Зверь же внутри встрепенулся, заскулил протяжно, ища одобрения или любого ласкового жеста черноволосой ведьмы.

– Я вижу, ты меня узнаешь, оборотень. – Она принялась гладить мужское лицо.

– Кто же ты? – Эрил снова спросил, отфыркиваясь и нервничая. Впервые он чувствовал, что ни он, ни зверь больше не принадлежали себе. Зверь хотел получить немного ласки ведьмы, а человек злился, осознавая, кто перед ним.

Девушка чуть отстранилась и отняла руку, на что у оборотня из груди вырвалось недовольное рычание, но приблизилась вновь и коснулась мужской груди чуть выше сердца.

– Я искала тебя, волк. Больше пяти лет видения вели меня к тебе. Теперь, когда раны больше не мучают, ты ведь чувствуешь? – она спросила, склонив голову на бок. – Я ощущаю, как твой зверь тянется ко мне, – произнесла она с восторгом и какой-то детской непосредственностью. – Познакомишь?

Эрил больше не принадлежал себе. Он принадлежал Лире – черноволосой ведьме с красивой улыбкой.

И с самой их первой встречи незнакомые до сих пор чувства принялись терзать и мучить оборотня. Отчетливая ревность, желание быть нужным и полезным, нежность, что захлестывала и стирала любые недостатки у истинной оборотня, любовь, больше похожая на болезненную зависимость, и обида.

Эрил бесновался вместе со зверем, когда ведьма не обращала на него внимания, ссылаясь на занятость и полностью погружаясь в работу. В такие моменты он ждал, когда она закроет огромный блокнот, отложит ручку и позволит себя ласкать.

Оборотню казалось, что он давно забыл, что такое гордость, но ничего не мог с собой поделать. Уходил, в попытке доказать себе и богам, что он сильнее истинности. Но проходил день, два, за ними – неделя, вторая, и Эрил возвращался, ненавидя себя еще больше и сходя с ума от любви к Лире.

Тогда он вспоминал об обещании ведьмы и спрашивал:

– Когда ты поможешь занять мне место Альфы?

– Скоро, – отвечала ведьма, – совсем скоро. Дай мне еще времени.

Но вскоре все мысли о мести вытеснила другая – радостная. Лира носила его ребенка.

Эрил уже слышал биение маленького сердечка и ранее, когда Лера носила волчонка, и оно не вызывало никаких эмоций. Просто посторонний шум, к которому привыкаешь, как к тиканью часов.

Но слышать сердцебиение своего ребенка – совершенно другое. Ты прислушиваешься к частому стуку, и с каждым днем он становится отчетливей, и ты в голове рисуешь образ крохотного волчонка, а после гадаешь, кто же там. Сын или дочь?..

– Лира. – Эрил взволнованно ходил около просторного квадратного стола. – Ты пять часов на ногах, – сделал он замечание. – Тебе пора отдохнуть.

– Не волнуйся, – отмахнулась ведьма, переливая содержимое пузатой колбы в высокий медный ковш. – Мне нужна еще кровь, – не поднимая головы произнесла она. – Эрил, – позвала требовательней, не получив желаемого сразу. – Нужна сейчас, иначе мне придётся начинать всё сначала. А это ещё пять часов на ногах, – привела она весомый аргумент.

Хоть лицо мужчины и выражало недовольство, оборотень присел на стул и привычным жестом протянул руку. Он уже давно не спрашивал, зачем ведьме его кровь, да Лира и не отвечала, вместо ясности даря улыбку и немного ласки.

– Спасибо, – поблагодарила она и вновь принялась за работу.

А оборотню только и оставалось, что выполнять просьбы своей пары, совершенно забыв о своих потребностях.

Прошло еще немного времени, и Лира больше не занималась ведомством, стала неразговорчивой и раздражительной, а через несколько недель и вовсе замкнулась в себе, изредка поднимаясь с постели и позволяя оборотню приблизиться к себе. Эрил словно верный пес, не смел переступать порог спальни без разрешения и все ждал, что Лира слегка улыбнется ему и поманит пальцем, чтобы попросить о чем-то.

Наконец его ведьма повернула голову и жестом пригласила войти.

– Ребенку скоро понадобится одежда, – произнесла она срывающимся голосом. Ее лоб покрывала испарина, и Лира задерживала дыхание и замолкала на секунду-вторую, а потом продолжала говорить: – Иди прямо сейчас. Купи все, что нужно, – она кивком головы указала на лист бумаги и вновь ее дыхание сбилось, а к лицу прилила кровь. – Поторопись. Не бойся, фамильяр мне поможет, – говорила она. – Защитит и добудет сил, если понадобится. Да и что может произойти за час? – спросила она с вымученной улыбкой.

И оборотень повиновался, с тревогой в сердце оставляя свою пару. Он еще никогда в жизни так не спешил. Все его мысли были сосредоточены вокруг ведьмы и потомства. С часу на час крохотный волчонок, биение сердца которого он слушал последние месяцы, появится на свет, и он наконец возьмет его в руки.

Мечта оборотня сбылась, но немного не так, как он предполагал. К его возвращению в спальне изменилось многое.

Спальня оказалась пуста. Ведьмы не было, она исчезла, словно ее никогда и не было в жизни Эрила. Ни книг, ни одежды, ни многочисленных терпко пахнущих мешочков с травами, ни колб и котелков – ничего.

Лишь небрежно завернутый в кусок белоснежной простыни крохотный кряхтящей комочек в центре кровати, который недовольно сучил ручками и ножками, кривил красное личико, требуя тепла и заботы. И рядом короткая записка. «Это твой сын, – говорилось в ней. – «Я не давала ему имени. Прощай, волк».

Полтора года спустя

Ничего не может быть лучше, чем знать, что тебя ждут дома. Я это понял, когда мы с Лерой наконец перевезли все вещи из обоих домов в новый и впервые там ночевали. И каждый последующий день я возвращался не в пустое холодное помещение, как раньше, а к своей семье.

Волчонок рос не по дням, а по часам. Не знаю, как Артем понимал, что именно я еду по улице, но, когда я парковался у дома, его улыбающаяся мордашка, прижавшись носом к стеклу двери, с нетерпением меня ждала. И я расплывался в ответной улыбке, забывая об усталости или проблемах, скопившихся за день, что не давали до этого момента расслабиться.

Говорить волчонок пока наотрез отказывался, но это никак не мешало ему объясняться и добиваться желаемого.

Переступив порог дома, я подхватил сына на руки.

– Ну привет, волк. Чем занимался? Играл? – Я вошел в гостиную и чуть не ругнулся. Пол был покрыт слоем игрушечных автомобилей. Их тут было сотни две, не меньше. Все разных размеров и цветов, и с каждым днем моделек становилось все больше, а пространства, что могло их вместить, – меньше. – Играл, – произнес я обреченно, окидывая фронт работы. – Поможешь с уборкой? – спросил я, опуская сына в центр яркого завала.

– Нет, – ответил он четко и твердо. Это слово волчонок выучил на «отлично» и пользовался им на удивление правильно и часто.

– Тащи коробку, – не сдавался я.

– Нет!

– Так и оставим машинки? Будут валяться на полу? А если мама подумает, что это мусор, и выбросит их?

Детское личико посетила растерянность. Артем задумался, скуксился, нижняя губка забавно задрожала.

– Мама нет! – он активно закрутил головой, не соглашаясь с таким вариантом событий.

– Ну раз “мама нет”, тогда тащи коробку.

Крохотный носик сморщился, по щеке скатилась по-настоящему скупая мужская слеза, и сын поплелся к ящику для игрушек.  А меня разбирал смех, глядя на то, с какой обреченностью во взгляде, поджав обиженно губы, Артем принялся за уборку.

– Когда ты и меня научишь проявлять чудеса педагогики? – я услышал за спиной тихий шепот. Теплые ладони скользнули под кофту. Лера обняла меня и прижалась щекой к спине. – Привет, – произнесла ласково. Я знал, что она сейчас улыбается.

– Привет. – Я развернулся в объятиях. – Как вы? – спросил, склоняясь и целуя мягкие губы.

– Ну-у. – Валерия закатила глаза, рассмеялась. – Как и вчера.

– Воюете?

– Немножко. – Она привстала на носочки, коснулась моих губ, прижалась плотнее и прошептала: – Я безумно по тебе соскучилась. Очень-очень. А ты?

До чего же нежная и ласковая. От ее близости закипала кровь в венах.

– И я…

– Нет! – Волчонок забросил уборку и с упрямством расталкивал нас.

– Не знаешь, в кого он такой ревнивый? – уточнила Лера, хохоча и наблюдая за попытками сына.

– Точно в тебя, – ответил я не задумываясь и получил ощутимый щипок за бок.

Если мне удавалось настроить сына на правильный лад и справиться с его капризами, то Лера заслужила его безграничную любовь. Волчонок был готов на все, чтобы избавиться от конкурента на ее ласку и получить внимание своей мамы.

Единственное, что не изменилось в моей жизни – мне, как и прежде, приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы побыть рядом со своей парой.

– Чуть позже. – Лера улыбнулась мне, подмигнула и склонилась к сыну. – Мой сладкий.

Любовь матери и сына была взаимна. Казалось, дай Лере свободу, и она не спустит волчонка с рук, так и будет его беспрерывно тискать и целовать.

– Не смотри на нас так. – Она покружила сына, чмокнула в щеку. – Тебя я поцелую, когда этот мальчишка ляжет спать.

– Мне только и остается надеяться на это, – проворчал я, прислушиваясь к шагам на улице.

Кто-то приближался к нашему дому, он спешил и был взволнован.

– Не выходите, – обратился я к Лере. – Скоро вернусь, – пообещал, направляясь к двери.

За первым звуком шагов я различил и вторые. Как и биения сердец. В одном я точно узнал Альфу, а два других остались для меня неизвестными.

Зверь нервничал, он рвался занять место человека.

Распахнув дверь, я понял причину.

– Что он здесь делает? – зарычал я, спешно покидая дверь и закрывая за собой плотно дверь. – Иван?! – требовал ответа.

– Тише. – Он выставил руки.

– Ему не место в стае. – Я не смог устоять на месте. Сделал несколько шагов к дому и вернулся. – Он предал меня. Чуть не лишил пары и потомства, а ты приводишь его к моему дому. Зачем? – я требовал от Платова ответа.

– Я не могу отказать. – Альфа закрывал собой Эрила, копировал мои движения, не позволяя приблизиться.

Я бы с удовольствием поговорил с братом с глазу на глазах. Он отлично скрывался все это время. Я даже не мог найти его следов в городе, да и за его пределами. Довольствовался слухами: одни видели оборотня на границе города, потом у другой, другие рассказывали, что какой-то оборотень навещал Михаила – князя Светлых вампиров. А я собирал крупицы этой информации и пытался найти в ней логику.

А теперь Эрил стоял передо мной.

Удачно.

– Вам нужно поговорить. – Платов вновь закрыл мне обзор. – Я уверен, что вы сможете найти компромисс.

– Ну уж нет. – Я оттолкнул Альфу и наконец смог рассмотреть брата.

Он был не один. За Платовым я не заметил в руках Эрила ребенка. Месяцев шести, может, чуть старше. Темноволосый, темноглазый. Он жался к груди Эрила и тихо плакал, напуганный нашими криками.

Я опустил сжатые в кулаки руки.

Передо мной волчонок, никаких сомнений быть не могло. Зверь чувствовал в нему силу еще спящего волка и что-то еще. Отголоски чего-то нового, незнакомого.

– Это мой сын, – Эрил заговорил первым. Он выглядел изможденным и болезненным. Худой, осунувшийся, с блеклыми красноватыми глазами. – Ты же понимаешь, что я пришел сюда из отчаяния. Стая – последнее место, где бы я хотел сейчас оказаться. Но у меня нет выбора, я должен думать о сыне.

Я не сдержался и нервно расхохотался, глядя с какой трепетной любовью брат прижимал волчонка к себе.

– Где его мать? – спросил я, не веря сам себе, что разговариваю с Эрилом.

– Ушла. Ведьмам не нужны сыновья, они оставляют лишь дочерей.

Так вот что чувствовалось в мальчишке – сила матери.

– Допустим, – ответил я.

– Я не прошу разрешить остаться в стае мне…

– То есть… – Я приблизился к брату, но понял, что не смогу нанести удар, пока на меня со страхом смотрят крохотные темные глаза. – Ты предлагаешь нам воспитать его? – спросил я с неверием. – Серьезно? Вспомнил о стае, о дурачке старшем брате, что вытягивал тебя из любого дерьма? Вновь пытаешься избавиться от ответственности?

– Нет, – резко ответил Эрил, поглаживая детскую спину ладонью. – Я пришел извиниться перед тобой и перед Валерией. Я не понимал по-настоящему, что творю. Я считал истинность слабостью. Но боги в полной мере указали на мои ошибки. – Он смотрел мне в глаза, остатки гордости не позволяли отвести взгляд.

Альфа молчал, он уже высказал мнение и ждал моего решения.

И он был прав – нельзя отказать. Одно дело – взрослый оборотень, нарушивший законы стаи, но обрекать невинного ребенка на одиночество и страдания… желая отомстить его отцу – низко, жалко, недостойно оборотня. Зверь и тот притих, не желая пугать волчонка.

– Оставайся, – произнес я, глуша в себе злость. – Твой дом свободен. И запомни: мы чужие друг другу. Не приближайся к моей семье и лучше вообще не попадайся никому из нас на глаза.

Эрил выполнил мою просьбу, он жил обособленно и, по рассказам Мии, продолжал поиски своей пары, а я делал вид, что его не существует. Но все вновь изменила Лера.

– Что он здесь делает? – спросил я, глядя на ребенка в нашем доме.

– Играет, – ответила она так просто, словно это было уже сотню раз до этого.

– Лера… – Я замолчал, прикрыл глаза, собираясь с мыслями. – Я понимаю. Но почему он у нас дома?

Лера делала вид, что не замечает моей злости.

– Его зовут Арнис. Красивое имя, правда? – спросила она, беря меня за руку.

– Да, – ответил я. – Так звали нашего отца, – добавил, наблюдая за мальчишкой.

– Он очень спокойный и такой ласковый. И Тёма меняется рядом с ним, он заботится о волчонке. Не капризничает. Наш сын так похож на тебя, – щебетала Лера. – Он защитник.

– Я понял, – прервал я милую мне трескотню. – Но Эрила в нашем доме не будет.

Лера поцеловала меня в щеку.

– Обещаю, – прошептала она. – Но малыш – твой племянник, и он не виноват в своей судьбе. Мы же можем помочь ему. Хоть немного.

Права. Конечно, права.

– Хорошо, – согласился я, присаживаясь и протягивая руку волчонку. – Ну привет. – Мальчишка взглянул на меня внимательно, оценивающе. – Давай знакомиться.