Четверг, 15.10.20

На следующий день в полдень Анфим приехал за семьей на своем слегка потрепанном кроссовере. Никита долго сопротивлялся и не хотел никуда ехать, но стоило отцу вывести Барса на улицу, как Никита последовал за ним.

В пути Анфим включил негромко радио, но уже через несколько минут Никита схватился за уши и замычал.

– Анфим, выключи музыку, ты же знаешь он этого не любит, – вспылила Валерия.

– Да, я же тихо, – возмутился Анфим.

– Слушай мать, – строго произнес отец, сидящий на соседнем сиденье.

– То есть музыка его раздражает, а шум машины, ветра и наших голосов – нет? – съязвил Анфим.

– Голоса тоже раздражают, но не сейчас. Сейчас они сглаживаются равномерным шумом ветра. А радио воспринимается как… – Валерия на секунду замялась, – ну, тоже шум, только плохой шум.

– Да, как это работает? В своей машине уже не могу музыку послушать, – пробубнил Анфим.

– В своей машине, купленной на наши деньги, – добавил Павел.

Спустя полчаса езды по трассе они свернули на обочину и еще минут двадцать ехали по проселочной дороге через сосновую рощу. Анфим остановился около старого синего домика с облупившийся краской на кривых досках.

– Одна-единственная избушка посреди леса? – удивилась Валерия.

– Ага. Говорят, тут когда-то была небольшая деревушка, но потом случился пожар и все дома сгорели, кроме этого. Вроде, даже несколько человек погибло, – с хитрой улыбкой произнес Анфим.

– Ты с ума сошел? – воскликнула Валерия. – Привез нас в заброшенный дом посреди леса, где был когда-то пожар, и кто-то погиб! А что, если именно в этом доме жили люди, которые устроили пожар, и потом их тут же и убили, и теперь их призраки остались здесь навечно? И мы тут поселимся на целую неделю. Ты же знаешь, как я не люблю такое, – Валерия перекрестилась три раза.

Анфим засмеялся, Никита закричал, и всем как-то стало некомфортно.

– Да не переживай ты так, ма, – начал Анфим, когда отдышался после смеха. – Нормально здесь все. Мы с ребятами отмечали здесь мой день рождения и все проверили. Кстати, этот дом принадлежит одному моему знакомому, который живет неподалеку. После пожара деревню отстроили в километре отсюда, вон там, – Анфим показал на север сквозь стволы молодых сосен. – Так что мы не совсем уж в глуши. Бояться нечего и некого, если не считать людей, которые живут в той деревне и по ночам…

– Прекрати, Анфим, ты меня реально пугаешь, – вскрикнула Валерия, и на этом шутки закончились.

– А чем занимается этот твой товарищ, который живет неподалеку? – спросил Павел больше для того, чтобы перевести тему, чем ради интереса.

– Животных разводит, – ответил Анфим и пригласил всех в дом.

Они вошли в небольшие сени, где стоял круглый стол, высокое трюмо с потемневшим зеркалом и полуразвалившийся сервант неизвестно каких годов. В верхней половине серванта за стеклянными дверцами стояли бокалы и стаканы из Икеи. Рядом с окном расположился старый диван, заваленный какими-то тряпками и одеждой.

– Атмосферно, – заметил Павел.

– Навевает воспоминания, – подхватила Валерия.

– Ого, сколько тут хлама. В тот раз я и не заметил, – добавил Анфим.

Никита не сказал ничего. Он сел на пол и схватил Барса за хвост-крючок, отчего последний слегка взвизгнул.

Открыв ветхую, но мощную дверь, они прошли в зал, где было много советской мебели, старая неработающая печь и прямоугольный стол с табуретками.

В стене напротив входа было две двери, ведущие в смежные комнаты. В одной расположились две панцирные кровати с ватными матрасами, в другой – двухместная самодельная кровать, сделанная из деревянных поддонов и тех же матрасов. В этой же комнате стоял огромный дубовый шкаф до потолка.

– Вы себе берите ту, что с «нарами», а я расположусь в соседней. Там две кровати. На одной может Никита лечь, чтобы вам не мешать.

– Это вряд ли, – ответила Валерия.

– Этанидом, – заметил еле слышно Никита и весь съежился, глядя в пол через левое плечо.

– Что? – поинтересовался Анфим.

– Он говорит, что это не наш дом, – перевела Валерия.

– Тебе понравится, будет круто, – подмигнул младшему брату Анфим и обратился к родителям: – Ну, давайте быстро распакуемся и на прогулку.

Спустя два часа они уже шли по проселочной дороге вдоль молодых сосен, выросших после пожара.

– Ты надушился? – резко обратилась Валерия к Анфиму.

– Что? – не сразу понял тот.

– Скажи, зачем в лесу брызгаться туалетной водой? Мы же просто вышли на прогулку свежим воздухом подышать. Тем более ты знаешь, что Никита не переносит сильных и резких запахов.

– Да, что такого-то? Я всего лишь один раз.

Валерия чуть притормозила, давая знать мужу, чтобы он с Никитой и Барсом шел вперед.

– Послушай, Анфи, – начала она тихо, – все, что происходит с Никитой – это как бы другая реальность. Не такая, как у нас с тобой. Понимаешь? Это для тебя запах духов почти не чувствуется, тем более ты к нему уже принюхался. А для него это – будто где-то рядом взорвался лакокрасочный комбинат. Для тебя нормально ехать в машине и слушать радио. А для Никиты – огромный спектр шумов, как будто сотни людей одновременно шуршат пенопластом, водят ножами по стеклу и по металлическим трубам, разговаривают и поют на разных языках. Ты можешь посидеть за компьютером, а потом сразу начать читать или гулять пойти. А ему чтобы переключиться с одного дела на другое нужно приложить столько усилий, как Сибирь пешком пройти. Понимаешь, он по-другому воспринимает этот мир. Не так, как мы. Поэтому его так сложно понять.

– Но ты же как-то понимаешь, – с недоверием произнес Анфим.

– В группе, куда мы его водим есть парень чуть старше тебя, помощник доктора. Он тоже страдает аутизмом. Но он более или менее научился справляться с этим и может рассказать о своих переживаниях. Хотя доктор говорит, что у каждого из них все по-разному…

– Почему вы все говорите «страдает аутизмом», а не просто «аутист»?

– Не знаю, – ответила Валерия, потупив глаза. – Слово «аутист» звучит как-то грубо, как ругательство.

– А я думал вас там учат воспринимать их как нормальных, а значит и называть, как полагается без смущения.

Валерия попыталась возразить, но где-то вдалеке раздался собачий лай, на что тут же отреагировал Барс, а за ним и Никита.

– Кстати, как он относится к тому, что Барс вот так лает? – спросил Анфим, когда они с матерью поспешили навстречу возвращающемуся Павлу с сыном и собакой.

– Так же, как сейчас. Особенно страшно бывает, если Барс ночью что-то услышит и залает. Никита тут же просыпается и начинает кричать.

Валерия взяла Никиту на руки, но тот кричал и брыкался. Все же она подняла его, что далось ей относительно легко – в свои шесть лет он выглядел максимум на четыре – и крепко сжала в объятиях. Никита крякнул, еще пинаясь, но все же немного утих.

– От такого и я бы проснулся и начал кричать, – ответил Анфим на последние слова матери.

– Да, я знаю. Мы даже ошейник купили специальный, который либо сигнал издает, либо вибрирует, либо током бьет, когда собака лает. Лучше всего работает электрошок. Это негуманно, конечно, но что поделать. Барс уже замолкает просто от одного вида этого ошейника, – ответила Валерия, когда они пошли в сторону дома.

– А зачем такие сложности? Не проще ли собаку отдать, чтобы не мучить ни его, ни пацана, ни вас?

– Барс – это главная радость Никиты. Он всегда его успокаивает и делает счастливым.

– Барс его расстраивает своим диким лаем и при этом успокаивает и радует. Вы как будто живете в королевстве оксимиронов, – выдал Анфим.

– Оксюморонов, – поправил его отец.

– Я знаю, просто пошутил, – с легкой обидой ответил Анфим.

– А в чем юмор? – спросил отец, но ответа не получил.

– Прохладно уже. Мы не замерзнем там? Ты сказал, что печь нерабочая, – спросила у сына Валерия, когда они уже подходили к дому.

– Ага, зато есть «кондер» и обогреватели.

– Туда что, электричество проведено? – слегка удивилась Валерия.

– Конечно, ма.

Вечером в мангал рядом с домом насыпали углей и полили жидкостью для розжига. Павел достал ведерко с мясом, которое приготовила Валерия, и решетку.

– Что в маринаде? – поинтересовался Анфим.

– Соль, перец и немного лимонного сока. Туда бы еще чеснок и кинзу добавить, но Никита не переносит резких вкусов и запахов, – ответил Павел.

– Как будто кто-то, кроме тебя, переносит запах и вкус кинзы, пап, – сказал с ироничной улыбкой Анфим.

Валерия одобрительно хихикнула.

– Может, дров нарубить? В доме есть топор, – заметил Анфим.

– Зачем? Есть же готовые угли, – ответил отец.

Какое-то время они молчали и смотрели, как мерцают и трещат угли в мангале. Даже Никита затих ненадолго.

– А вы с собой хоть взяли сока или чего покрепче? – спросил Анфим, когда мясо уже почти приготовилось, и стали накрывать на стол в сенях.

– Нет, только чай травяной. Сок мы не берем, потому что…

– Да-да, я понял, – подхватил Анфим и еле слышно продолжил: – Никита ничего не ест, не пьет, все ему нельзя, телевизор, радио и люди его раздражают!

После ужина Анфим вызвался погулять с Барсом, чтобы тот сделал все свои собачьи дела и не мешал семье спать. Отец вышел вместе с ним.

Павел закурил, на что Анфим тут же отреагировал:

– Я думал, ты бросил.

– Ага, бросишь тут. Только теперь прятаться приходится и проветриваться хорошенько.

Анфим глубоко вздохнул, но не ответил ничего. Он дернул поводок и повел Барса за собой. Пес бегал между сосен, помечая чуть ли не каждую из них. Потом Анфим потянул его в гущу леса со словами «пойдем лучше туда».

Павел долго наблюдал за тем, как его сын и собака бредут по хрустящему настилу из сухих хвойных иголок, пока их силуэты полностью не растворились во тьме леса. Павел бросил окурок в мангал и еще минут десять стоял, как он выразился, проветривался. Он даже начал волноваться, что Анфим так долго ходит, и уже собрался пойти в его сторону, как из дома раздался крик:

– Паша, помоги мне! Мне Никиту надо переодеть перед сном, а он не дается.

Павел зашел внутрь, но с улицы послышался шум. Где-то в темноте Анфим выкрикнул что-то бессвязное, а за ним взвизгнул и залаял Барс. В доме тут же закричал и Никита.

Павел побежал в лес, но уже через пару секунд увидел, что из-за деревьев вышел напуганный сын с хромающим псом.

– Что случилось? – спросил отец.

– Я сам не понял, – с одышкой начал Анфим. – Мы спокойно гуляли, дышали воздухом, Барс вроде присел, как вдруг выскочила какая-то дрянь мелкая и вцепилась ему в ногу. Барс аж взвизгнул, а потом начал на нее кидаться и лаять. Чуть руку мне не вывихнул. А потом мы вышли. Вот и все.

– Какая еще мелкая дрянь? – чуть ли не плача завопила Валерия из окна.

– Кто это был? – спросил Павел.

– Не знаю. Может, кошка какая дикая. Наверное, она сама перепугалась и набросилась на бедного пса. Да, мне кажется, я слышал кошачье шипение.

– Ну, вы даете, – ответила Валерия. – Умудрились кошку найти в лесу. Давайте все в дом. Сейчас лечить будем Барса. У тебя же аптечка есть в машине?