В жизни каждого человека есть важная дата – отправная точка для нового витка жизни.

Мы ошибаемся, считая судьбоносными какие-то крупные события: выбор факультета, при поступлении на учебу; переезд в другой город; покупка долгожданного авто.

Жизнь с ног на голову перевернет мелочь. Отчетливо помню день, когда моя жизнь начала новый виток.

И это произошло не благодаря тому, что я выиграла в лотерею или узнала о скорой кончине дальнего, но очень богатого родственника, нет.

Я не встретила широкоплечего красавца, с обаятельной улыбкой, искрящимся взглядом, сильными руками и чувственными губами… хотя, вру, встретила…

Но, мою жизнь, изменил ливень.

– Привет, – одногруппница вырвала из мыслей и с улыбкой встала около меня.

– Привет, – безразлично ответила. За три года девушка не торопилась завести друзей и насколько мне известно, ни с кем из наших не общалась, держалась особняком. И не то чтобы закомплексована, некрасива или имела дурной характер, нет, просто не общалась. Вежливо здоровалась, односложно отвечала на вопросы и никогда не интересовалась жизнью одногруппников за пределами университета.

– Давай, я тебя подвезу, – мы стояли под козырьком здания и наблюдали, как стеной лил дождь. Бурные потоки воды пенились, ливневки не справлялись со стихией, и люди перемещались по щиколотку в воде. Спешили добежать до остановки. И это в марте! Я опустила взгляд на замшевые сапожки: – Жалко, очень красивые. Мое предложение еще в силе, – девушка улыбнулась и открыла зонтик: – Нам по пути.

– Откуда тебе знать? – удивилась осведомленности одногруппницы.

– А я несколько раз видела, как ты садишься в автобус. Я живу в «Озерной долине», – произнесла название очень пафосного и дорого места, в народе: «Поселок для бедных», – Идем, – Рокотова взяла меня под руку и затащила под зонт. Удивительная сила для девушки ростом чуть выше десятилетнего ребенка. Бегом спустились по лестнице, напротив входа остановился белый внедорожник исполинских размеров. Из него выбежал мужчина размером под стать автомобилю и открыл дверь. Рокотова резво юркнула внутрь салона, оставляя зонт в руках водителя. Я топталась на месте, узкое платье не позволяло сделать шаг на высокую подножку. Водитель хохотнул, глядя на мои старания:

– Сейчас помогу, – сложил зонт и быстрым движением подхватил под бедра.

– Спасибо, – проворчала, одернув платье.

Он сел за руль и тряхнул головой, по салону полетели капли влаги.

– Ну что, Элька, знакомить с подругой будешь? – тряхнул еще раз головой, провел пальцами, ероша волосы и повернулся к нам лицом. – М-м-м, хорошенькая, – нахальные глаза бессовестно меня осматривали.

– Хватит, Мить, – одногруппница рявкнула и ударила по плечу мужчину. Мужчину? Нет, парня. Я присмотрелась к симпатичному лицу. Да, он моложе, чем мне показалось. – Это Лилия, моя одногруппница. Мой брат Дмитрий, и он знатная дурилка.

– Брат?! – воскликнула удивленно. Очень трудно представить, что эти двое родственники. Эля миниатюрная, с тонкой костью, невероятно изящными ручками и вот это… больше двух метров, с огромными ладонями и не в меру улыбчивое. Даже на фоне внедорожника, молодой мужчина смотрелся внушительно.

– Кашу Элька не доедала, вот и не выросла, – отреагировал на мою реплику. – Для тебя, просто Митя, – и снова широкая улыбка, демонстрирующая идеальные зубы.

Рокотова фыркнула и рассмеялась:

– Ну-ну.

– Лилия, – пришлось представиться и пожать протянутую парнем руку.

– Лилия, – повторил с закрытыми глазами и втянув воздух, добавил, – очень вкусная девочка.

Это еще значит?! И зачем я села в машину к чужим людям?! Черт с ним с дождем, пешком дойду!

– Митя, – рычала Рокотова, – не пугай подругу! Она сейчас сбежит по твоей вине!

Мою руку наконец-то выпустили из захвата, и я опасливо пересела ближе к двери.

– Это комплимент…

– Оставь их при себе. Ты забываешь, что не все их понимают. Не обращай внимания, у моего брата нет чувства такта, природой не заложено. Грубиян и повеса, – с нажимом выделила последние слова. «Повеса» и кто в наше время употребляет подобные слова?

– Все нормально, – вежливо улыбнулась и с ужасом наблюдала, как внедорожник тронулся с места. Еще оставалась возможность выпрыгнуть на ходу, пока проезжали пропускной пункт. Представляю, как бы я смотрелась со стороны. Это только в фильмах герои красиво приземляется на ноги, я же, покатилась бы колбаской по лужам и, скорее всего, под колеса какой-нибудь машины.

Из мыслей вырвал щелчок блокируемых дверей, на что нервно дернулась.

– Это чтобы ты, Цветочек, на ходу не выскочила, – парень веселился, а мне оставалось лишь перепугано пыхтеть и надеяться, что действительно минут через тридцать буду дома, а не прикопанная в ближайшей лесополосе. Эля весело рассмеялась, но увидев страх в моих глазах, одернула хохочущего парня.

– Не бойся, мы нормальные, – прыснула смехом после своих же слов. – Честно.

– Угу, – протянул ее брат, если он брат, конечно.

– Надеюсь, – отвернулась в окно и, к радости, отметила, что едем мы в нужном направлении.

– Говорят, ты хорошо рисуешь, – одногруппница скинула ботиночки и забралась с ногами на сиденье.

– Пристегнись, Элька! Если дядька узнает, он мне голову оторвет.

На что девушка закатила глаза, но все же накинула ремень безопасности.

– Дядя повернут на моей безопасности, – пояснила, сморщив носик.

– Разве это плохо? – поинтересовалась с сомнением.

– Поверь, – она набрала в легкие воздуха, хотела продолжить рассказ, но бросила взгляд на водительское сиденье и притихла. – Ну, так что насчет рисования?

– Рисую, – ответила, а сама заволновалась с новой силой. Откуда этому Мите знать куда меня везти, ведь и словом не обмолвились.

– Ну что, Цветочек, снова испугалась? – за мной наблюдали в зеркало заднего вида.

Неужели все мои эмоции так явно отразились на лице?

– Я не сказала куда меня везти…

– Не волнуйся, мы почти каждое утро видим тебя на остановке. Да, Элька? Так что, заочно я с тобой знаком.

– Да, Мить, – откликнулась сестра.

– А вообще, только одна дорога ведет из города и по счастливой случайности, она совпадает с нашим направлением, – парень захохотал и пару раз хлопнул ладонями о руль, явно довольный своей шуткой.

– Говорила же, дурилка… так что ты рисуешь?!

– Всё. Чаще портреты, мне нравится, когда работа выполнена реалистично. Но это отнимает уйму времени, поэтому долго не удается закончить работу. Что требует заказчик, то и рисую, – не желая углубляться в детали, обошлась общими фразами.

– А сама, что любишь?

– Уже ничего, когда хобби переходит в категорию работы, не всегда приносит радость.

– Почему? – не унималась дотошная одногруппница.

В десятый раз оценила вид за окном, удостоверилась, что едем в сторону дома:

– Потому что полно извращенцев и людей с полным отсутствием вкуса. А ты чем занимаешься в свободное время?

– Садом, у меня есть сад, – меланхолично повела плечами. – Еще не даю спокойной жизни моему брату, да и не только ему. Можно, я как-нибудь приеду к тебе в гости, мне очень хочется посмотреть твои работы? Девочки говорили, они невероятны.

– Элька, ты же знаешь… – брат отрицательно покачал головой.

– Знаю-знаю.

Чувство обиды за одногруппницу и, наверное, женской солидарности, заставило меня ответить:

– Конечно, приезжай. Хочешь, завтра после пар? Сегодня не могу, нужно закончить заказ.

– Хочу. Мить, ты же нас отвезешь?

– Нет!

– Пожалуйста, я только посмотрю, и поедем домой. Пол часика.

– Дома поговорим.

Странный диалог… очень странный. Почему взрослому человеку нельзя поехать к кому-то в гости?

К моей радости, через двадцать минут, внедорожник припарковался у моего подъезда, и я облегченно выдохнула. Открыла дверь, в лицо полетели противные мелкие капли дождя.

– Ну, Цветочек, куда же ты? Подожди, я помогу, – парень за пару секунд оказался рядом со мной и протянул руки словно маленькому ребенку: – Прыгай.

– Я сама, – не хватало оказаться второй раз за вечер в чужих объятьях.

– Сама ты только шею свернешь в своих сапожках.

Сползла на край сиденья, опустила ногу, но мокрая подошва соскользнула и безвольной тушкой рухнула в мужские руки.

– Поставьте меня.

– Да пожалуйста. Рад был знакомству, Цветочек.

– Лилия, – поправила и махнула на прощанье Эле. – Спасибо, что подвезли. Звони, как надумаешь заглянуть. Я буду рада.

Чуть позже

– Элька, если Лео узнает, мы получим по шее, оба! – Дмитрий наблюдал за сестрой в зеркало заднего вида.

– Ему еще нечего узнавать.

– Очень надеюсь, что ты не подставишь меня. Тебе-то ничего не будет, а мне шкуру спустят.

Машина повернула на проселочную дорогу и набирала скорость.

– Я знаю. Но…

– Т-с-с, – Дмитрий остановился в пролеске и распахнул пассажирскую дверь.

На сиденье легко запрыгнул мужчина, обнаженный до пояса. На нем были лишь джинсы, которые он не удосужился застегнуть.

– Почему в машине пахнет женщиной? Мит, опять баб катал? – сходу принялся отчитывать. Мужчина хлопнул дверью и повернулся к присутствующим.

– Я попросила подвезти одногруппницу, на улице лил дождь. Или человечность тоже запрещена? – девушка спросила с вызовом.

– Нет. Поехали, – провел ладонью по лицу, вытирая капли и скривился, рассмотрев свои ступни с налипшими комьями грязи. – Вела в дом не пустит в таком виде.

– И правильно сделает, – прошептала Эля.

– Не забывайся, девочка, ты разговариваешь со старшим.

Эля оставила замечание без ответа и отвернулась в окно, наблюдая за тем как быстро меняется знакомый пейзаж.

– Я бы хотела заехать в гости к моей одногруппнице, ты мне разрешишь?

– Нет, – на девушку с сочувствием посмотрел старший брат.

– Слушай, дядьк, это не нормально прятать ее все время.

– Никто ее не прячет. Она учится, ездит в город, ходит по магазинам, салонам, что еще нужно? – последние слова кинул через плечо, адресовав племяннице.

– Друзей. Я хочу хоть раз в жизни сделать все, что ты перечислил с подругой, а не охраной. Ну, или подругой и охраной.

Мужчина повел плечами:

– Нет, по крайней мере, пока я не узнаю, кто она.

– А можно мне пригласить в гости? – Эля не желала отступать.

– Кого?

– Деда моего! – раздраженно вырвалось. – Лилю! Одногруппницу, которую сегодня подвозили. Она мне нравится.

– У нее кровь шла, – заметил мужчина и отфыркивался от запаха, засевшего в носу.

– Не было никакой крови…

– Я же говорил, вкусная девочка, – Дмитрий раскатисто рассмеялся и Лео его поддержал.

– Вы мерзкие, – выпалила скороговоркой девушка.

– Это инстинкты и не более, – пояснил мужчина, возвращаясь к тому, что отряхивал ступни, оставляя грязные разводы на коврике.

Просидев всю ночь перед монитором, не услышала, как над ухом разрывался будильник. Круглый, старый, жуткого зеленого цвета, с облупленной краской по металлическому краю. Обычно, только он мог меня заставить подняться с постели, но не сегодня. Когда мама меня разбудила, своего старинного друга я нашла на полу. Смахнула рукой или сам спрыгнул на кривых металлических ножках, отчаявшись меня разбудить, этого я теперь не узнаю.

– Мамуль, сколько времени?

– Почти восемь, если поторопишься, успеешь на восьмичасовой автобус, и приедешь как раз к началу первой пары, – с кухни доносились аромат кофе и яичницы. – Умывайся быстренько, я уже на стол накрываю.

Мама, подперев голову ладонью, небольшими глотками потягивала чай. Она только вернулась со смены и выглядела жутко уставшей.

– Мамуль, ложись. Тяжелая смена? – поинтересовалась, наспех прожевывая бутерброд, запивая кофе.

– Да. Кажется, сегодня захотел родиться на белый свет весь город. А ты опять рисовала? – мама широко зевнула и с сочувствием посмотрела на мои темные круги под глазами. В автобусе приведу себя в божеский вид, еще с вечера накидала в сумку тональный крем, пудру, тушь и блеск для губ.

– Ага, закончила заказ. Все, мам, я побежала. Чтобы без тебя делала, – последнюю фразу кричала из коридора, завязывая шнурки на ботинках. – Спасибо, мам, и пока.

Вылетела стрелой из подъезда, быстро преодолев три этажа. Перепрыгнула через ямку, заполненную дождевой водой, перед подъездом. Лавировала между снующими пешеходами, которые, как назло, не спешили. До остановки оставалось не больше ста метров, пробежала по неглубокой, но широкой луже, отворачиваясь от брызг, летящих из-под колес мимо проезжающих машин, с горечью наблюдала, как удаляется мой автобус.

– Стойте, – крикнула, в надежде, что водитель или кто-то из пассажиров услышит, – подождите. Вот же…черт.

Какой-то парень, устало висевший на поручне задней площадки, глядя через мутное стекло, послал мне кислую улыбку.

Теперь точно опоздаю, следующий будет только через двадцать минут. И почему мы живем на краю города? Нормальные люди перебираются ближе к центру или наоборот, дальше от суеты, за черту города. Мы же с семьей разделяем два этих мира.

– Лили, прыгай быстрее, – Рокотова с ожиданием смотрела сквозь открытую дверь внедорожника. Дважды меня просить не пришлось:

– Спасибо. Проспала, – усаживалась удобнее. – Доброе утро, – догадалась поздороваться. Можно выдохнуть, успею на первую пару!

– Доброе, – одногруппница приветливо улыбалась, – Дядя хорошо водит, быстро доедем. Еще и кофе успеем выпить.

За рулем автомобиля сидел мужчина. Высокий рост и примерно одна комплекция с Элиным братом выдавала в них родственников. Но в отличии от Дмитрия, с которым вчера познакомилась, дядя немногословен и хмур. Никак не отреагировал на мое приветствие, да и на появление в целом. Резко перестроился в левый ряд и продолжил агрессивно лавировать между автомобилями.

– Спасибо, что остановились. Вы, наверное, спешите? – попыталась во второй раз завязать разговор и поблагодарить.

Мужчина бросил на меня быстрый взгляд и немного опустил стекло.

Очень тонкий намек, после которого захотелось сменить парфюм.

– Дядя не любит опаздывать, а из-за меня мы задержались, – мужчина хмыкнул и прибавил скорость.

– Тут всегда полицейские с радаром стоят, – вырвалось, взглянув на спидометр.

– Хочешь поздороваться с ними? Я остановлю, – мужчина насмешливо фыркнул.

– Нет, спасибо.

В насмешку притопил педаль газа. Шикарный мужчина, а приятного впечатления не производит. Классической вариант власть имущего образца: молчалив, красивое лицом с оттенком надменности и насмешливый взгляд. При виде подобных экземпляров женщины сворачивают шеи, провожая взглядом, а те, кто послабее, падают прямо в ноги.

Автомобиль на скорости вошел в поворот и пронесся мимо патрульной машины. Доблестные сотрудники ГИБДД вмиг потеряли интерес к происходящему на дороге, проводили скучающим взглядом внедорожник. Теперь-то ясно, почему надо мной потешался Элин дядя.

– Извини за дядю, он сегодня не выспался, – сказала одногруппница, поднимаясь по лестнице.

– Он когда-нибудь высыпается? – огрызнулась в ответ. Я тоже сегодня не выспалась, но поздороваться не забыла. – Прости, Эль, погорячилась. Вы помогли мне. Извини, еще раз, – стало стыдно за несдержанные эмоции.

– Ничего страшного, – Эля спокойно отнеслась к выходке и потащила меня к автомату с кофе. – Он привык, что его все слушают беспрекословно. А если в дурном настроении, никто не смеет тревожить. Но ты же этого не знала, – девушка шкодливо улыбнулась и выбрала напиток, нажав кнопку. – Мы ждем не дождемся, когда он встретит свою пару и ему будет чем заняться. Извел весь к…, всю семью. Бдит и воспитывает, воспитывает и бдит, – отпив жадный глоток кофе, стерла с лица недовольство и с улыбкой спросила: – А какая у тебя семья?

– Обычная. Мама медсестра, работает в роддоме, папа мотается вахтами на север. Ничего особенного.

– А братья, сестры у тебя есть?

– Нет, я одна в семье, – забрала готовый напиток из автомата, и мы поспешили на занятия.

Два месяца спустя.

– Эля, не сходи с ума! – воскликнула я вгорячах.

– А почему нет? – подруга была решительно настроена и отказываться от своей идеи не собиралась.

– Потому что…

– Что? – смерила меня долгим взглядом. – Только не говори, что ты боишься, – решила взять на слабо.

– Места, которые посещает Хвостова, априори нужно обходить стороной, – пыталась втолковать ей. – Куда ты собралась с главной давалкой факультета?

– В бар. И не будь такой ханжой, люди любят сплетничать и преувеличивать.

Рокотова подтянула ноги и, подогнув их под себя, удобнее устроилась на диване. Я же занимала место за столом и заканчивала очередной заказ, быстро перемещая перо по планшету.

– В ее случае, слава вполне заслужена. Эль, поверь, ничем хорошим это не кончится.

– Вот не думала, что ты превратишься в мою мамочку, вернее, дядюшку, – девушка отфыркивалась от меня, не забывая при этом листать ленту событий в телефоне.

– Забыла, что только пару недель назад тебя стали отпускать ко мне?!

Поначалу тотальный контроль воспринимался мной как средневековая дикость. Эля никогда не ходила на студенческие посиделки, независимо от того, были они днем или вечером. За круглосуточной опекой скрывалась какая-то жуткая семейная история, где погиб ее отец, и не только он. Чувство такта не позволяло устроить допрос, хоть любопытство и мучило. Информацию о случившемся собирала из обрывков фраз, и услышанное казалось нелепицей. С экрана телевизора подобные новости кажутся чем-то вымышленным, или же настолько далеким, что невозможно представить, как подобное произойдет с тобой или твоими близкими.

И вот сейчас Элька на полном серьезе собралась посетить местный байк-клуб.

Я отложила перо и не моргая уставилась на подругу:

– Рокотова, я понимаю, что ты словно принцесса в башне несколько лет томилась под гнетом материнской заботы. Тебе приходилось испытывать ни с чем несравнимые лишения в виде отсутствия студенческих вечеринок. Где, поверь моему слову, ничего, кроме алкогольного отравления и невнятного секса с кем-то, получить нельзя. Но идти с Хвостовой в «Южный ветер»! Да те слухи, которые гуляют об этом месте…

– Вот именно, байки. Смотри, – девушка соскользнула с дивана и через секунду протягивала мне телефон, перелистывая пальчиком по экрану фото, – нормальное заведение, у них даже свой сайт есть. По выходным живая музыка.

– О, представляю… «Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери, зла немерено», – напела мотивчик, который я знала благодаря нашему соседу снизу – любителю летом поставить колонки у открытого окна и целый день просвещать о трудностях тюремной жизни округу.

– Какой «централ»?

– Никакой, забудь, – и я в очередной раз подивилась тому, насколько Эля была оторвана от жизни простых смертных – среднестатистических обывателей нашей России-матушки.

А ведь о ее семье ходили чуть ли не легенды. Не о самой семье, а об их благосостоянии. И среди многих студентов за Рокотовой закрепилась слава высокомерной, избалованной фифы, не желающей опускаться до общения с челядью.

Я же не поддерживала подобного мнения. Нежелание общаться с окружающими не делает человека высокомерным. Хотя, вспомнив ее дядюшку, осознала, что лукавлю.

Эля честно призналась: родственники не в восторге от перспективы нашего общения. Но я отчетливо понимала, что дело не лично во мне, а в том, что я посторонний человек. И подобную реакцию вызвал бы любой незнакомец.

– Не знаю, что за «централ» такой. Но в субботу будет выступать известная группа, я и пару песен их слышала. Лиль, пожалуйста-пожалуйста! Идем вместе. Без тебя меня даже из дома не выпустят, – подруга состроила жалобное личико и усердно заработала ресничками.

– М-да, передержали тебя дома. Что нормальные люди прошли в подростковом возрасте – ты стараешься наверстать сейчас.

– Но я же не виновата, – и снова жалобная мордашка, – Митя привезет меня. Скажем, что будем делать курсач или доклад. Соврем что-нибудь. Он не станет сидеть три часа под твоим подъездом и точно решит навестить какую-нибудь зазнобу, – она презрительно фыркнула и наморщила лоб. – Опять вся машина провоняет сладкими духами.

Наблюдая за эмоциями подруги, я, не сдержала себя и расхохоталась:

– Элька, Элька… Если ты морщишь нос от духов подружки брата, стоит ли идти в клуб? Я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что аромат там будет далеко не конфетный. Может, я свожу тебя в местную «тошниловку»? Тут не далеко – через три дома. И это зачтется за отвязное приключение среди волосатых и потных мужиков?

– Нет! Ты не понимаешь меня! – Эля обиженно запричитала. – Меня всю жизнь держат в клетке, в стерильных условиях. У меня никогда не было друзей вне нашей семьи. До этого момента, – мгновенно поправилась, глядя мне в глаза. – Я не гуляла одна на улице, не сбегала на свидания. Ты же видишь, что меня провожают до двери твоей квартиры и забирают, не позволяя спуститься одной в подъезде.

Пролистнув еще раз фото бара, перевела взгляд на подругу:

– Возможно, есть этому причины? Эль, ты сейчас напоминаешь прыщавого подростка, который жалуется на свою тяжелую судьбу, сидя на кожаном диване и с ленцой вертя в руках айфон последней модели.

– Не было у меня никаких лишений, – уж совсем по-детски и обиженно проворчала подруга. – Просто я хочу ощутить драйв, сделать что-то запретное!

– Хочешь, я тебе сигарет дам покурить и водки налью? У отца всегда есть запасы, – протянула телефон обратно хозяйке. – Я соглашусь при одном условии: мы уйдем сразу же, если мне хоть что-то не понравится.

– Согласна, – Рокотова активно затрясла головой.

– И идем без Хвостовой! Не хватало появиться там в ее компании.

– Да она, честно говоря, меня и не приглашала. Это я вчера случайно услышала, как та хвасталась девочкам новым парнем.

– Дай угадаю. Ее парень – байкер, тусующийся в том клубе?

– Ну да.

Я звонко рассмеялась. Девочки такие девочки: независимо от социального положения фантазируют о большом волосатом и мускулистом мачо. И рассмеялась еще громче, осознав, что хочу того же.

Кто в своем уме откажется от сильного, – чтоб косая сажень в плечах и кулачищи – во! – красивого, как черт, желательно богатого, щедрого, умного – дураки нам не нужны, – с чувством юмора, и чтоб за его спиной себя чувствовать в полной безопасности?!

Правильно, никто! Усмехнулась своей бурной фантазии – мифическое существо получилось: вероятность встретить единорога значительно выше, чем мужчину со всеми вышеперечисленными качествами.

Заразившись каким-то детским предвкушением «праздника», мы несколько дней продумывали план. Эля сочинила правдоподобную легенду о курсовой работе: скоро сессия, – как тут не поверить?

Мне приходилось одергивать ее на занятиях: все мысли подруги витали далеко от учебы.

– А что надевают в такие места?

– Как и в любой клуб. Выбор наряда зависит от того, с какой целью ты идешь.

– Я не была в клубах.

Мой красноречивый взгляд был лучше любого возгласа удивления.

– Джинсы и удобную кофту. Лишнее внимание не нужно.

Эля понятливо кивнула и продолжила записывать лекцию.

Субботний вечер был выбран неспроста. Свободным в семье Рокотовых, по словам Эли, был только брат, а отказать сестре, тем более в учебе, он не посмел. Подруга нервно попрощалась с Дмитрием, чуть ли не силой вытолкнула эту детину из коридора моей квартиры и закрыла дверь перед его носом, не дав нам поздороваться.

– Ну, как я выгляжу? – она повернулась вокруг своей оси, демонстрируя стильные прямые джинсы и джемпер нежного лавандового оттенка. Русые волосы лежали идеальной волной, лицо подчеркивал обманчиво легкий макияж. И вроде бы все сделала, следуя моим инструкциям, но выглядела девушка так, словно спешила на вечеринку закрытого женского клуба Кембриджского университета. – Не то, да?

– Пару штрихов, – затащила подругу в свою комнату и протянула черную толстовку с капюшоном. – Переодевайся и волосы собери. Отлично, – осмотрела девушку.

– Как думаешь, он уже уехал?

Я вышла из спальни и прошла в комнату родителей, где не горел свет. Осмотрела двор: выдался погожий вечерок, люди болтали, сидя на лавочках, гуляли с детьми.

– Вроде, уехал.

Не теряя времени накинула бомбер, удобные свободные штаны и кеды.

– Такси будет через две минуты. Идем, заказала машину к соседнему дому.

Опасливо спускались по лестнице, оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху. Я испытывала легкий азарт, словно меня наказали родители и я сбегаю из дома, совершая что-то запретное. А подругу переполняли эмоции: она нервно хихикала и шарахалась от каждого прохожего, боясь быть пойманной.

– Элька, не дергайся, – на нас с прищуром смотрели бабульки, обсуждающие очередное повышение цен на гречку.

– Оу! – воскликнула Эля с непосредственностью ребенка.

Я надеялась, что в семь часов бар будет пуст: мне всегда казалось, что брутальные мужики должны появляться глубоко за полночь, разрывая ночную тишину рокочущим звуком мотора.

Но каково же было разочарование! Перед баром стояла пара десятков припаркованных байков.

– Шикарные, дикие, возбуждающие, – Рокотова подбирала эпитеты, обходя по кругу «железных коней».

– Элька, ты меня пугаешь! – усмехнулась.

– Сфоткаешь меня? – она уже занесла ногу, желая изобразить лихую гонщицу, как дверь распахнулась, и на улицу вывалились четверо мужчин.

– Эй, милая, – один из них окликнул подругу, – а ты знаешь золотое правило?

– Что, простите? – залепетала она в ответ, вызвав смех у остальных.

– Чтобы прокатиться, нужно дать хозяину!

Элька отпрыгнула от мотоцикла словно ошпаренная:

– Я лишь хотела сфотографироваться, – оправдывалась, приближаясь ко мне.

Мужчины раскатисто захохотали.

– Фотографируйся, это мой, – выкрикнул другой. – И не бойся, не упадет, если на него сядешь.

– Просто так? – уточнила подруга.

– Просто, – отмахнулся от нас и прикурил сигарету.

Пока Рокотова принимала позы крутой байкерши, я делала фото и прислушивалась к мужскому разговору.

– Я сегодня недолго: завтра едем к теще.

– Что, Вано, опять пьяный тесть унитаз снес? – мужчины издевательски хохотали.

– Бачок. Третий за этот год! Урод. Когда он уже допьется… достали все эти родственники!

Хм, оказалось, что крутые мужики в кожаных куртках и потертых засаленных джинсах имеют своих тещ и человеческие проблемы. Это открытие заставило посмотреть на них под другим углом.

– Наверняка у них и трусы растянутые, и носки с дырками, – хохотнула про себя.

Обычные такие мужчины, с небольшими пузиками. Один чуть лысоват и в очках, – не удивлюсь, если он профессор в каком-нибудь универе. Второй, скрученный остеохондрозом. Ссутулившись, пинал носком ботинка окурок, выдавал в себе офисного работника. И все до смешного обычные и ничем не примечательные… А тут, собираясь компанией, тешат свою мужицкую удаль и силу.

– Эй, барышни, вы заходите или как? – хозяин байка придержал входную дверь и сделал приглашающее движение рукой.

– Да, спасибо, – Эля торопливо пробежала к входу, не забыв прихватить меня за локоть.

– Спасибо большое, – я тоже поблагодарила незнакомца, и мы вошли внутрь.

– Что ж, – протянула Рокотова, рассматривая обстановку, – атмосферненько.

Двухуровневое помещение напоминало гараж. Бетонный пол с выщербленными кусками, грубо выкрашенные стены завешаны стягами с различных мероприятий.

У ближайшей стены – деревянная барная стойка с разномастными стульями. Грубо сколоченная мебель, выполненная с явной ленцой, пара огромных бочек, приспособлены вместо столов. Высокие потолки и второй уровень с отдельными столиками.

Но что удивило, не было ограждений. Опасно. Высота и алкоголь – вещи несовместимые.

– Недолофт, – проворчала я себе под нос.

– Как думаешь, у них несчастные случаи были? – Эля подняла голову, рассматривая компанию: мужчины и женщины сидели на диванчиках второго этажа.

– Больше чем уверена!

Ожили картинки старых вестернов, где ковбои во время драки падают через перила, – а здесь и перил-то нет!

– Я хочу сесть у бара! – Эля заняла самое дальнее место у стойки.

Зал практически полон – лишь несколько свободных мест у входа и барной стойки. Заказав пива и луковые кольца, мы рассматривали посетителей. В основном это мужчины сурового вида: они прохаживались от столика к столику, хлопали друг друга по плечу, обменивались приветствиями и шутками.

– Да они же милахи! – прокомментировала подруга.

– Ну да, – недоверчиво фыркнула.

– Поверь, – Эля с аппетитом ела луковые кольца, – ты еще не знакома с моей семьей, – девушка рассмеялась своим мыслям.

Раздались аплодисменты. Чтобы увидеть происходящее, мы вытянули шеи, выглядывая из-за массивной колонны. Теперь-то ясно, почему эти места не были заняты.

На сцене разогревались музыканты, бренча тягучую мелодию. Пришлось выйти ближе к центру зала и встать, опершись спиной на колонну: так хоть что-то видно.

– Если сейчас выйдет полуголая девица и начнет танец со змеей, делаем ноги. Мы попали в вампирский бар, – хохотнула я.

На невысокой сцене – пятеро мужчин, одетых в кожу, готовились к выступлению. Все с длинными волосами: у кого-то они схвачены в хвост или прикрыты банданой, у других – висящие сосульками у лица.

– Не бойся, вампиры предпочитают более пафосные места.

На мои взлетевшие брови подруга ответила:

– В фильмах так показывают.

– Ну да…

– О-о-о, привет, девчонки, – с изумлением воскликнула Хвостова.

Вместе с другой нашей одногруппницей они только вошли в бар и сразу же заметили нас, к несчастью.

– Мы не знали, что вы тут бываете, – обращалась Наташка ко мне и с недоверием осматривала Рокотову.

– Пришли послушать парней, – не моргнув, соврала я.

Одногруппницы все еще косились на Эльку: богатенькая выскочка, как называли ее за глаза, и в дешевом баре. Нонсенс!

– Идемте с нами, у нас столик. Со второго этажа отлично видно сцену.

Не успела я отказаться от приглашения, как меня опередила Эля, приняв его.

Поднявшись на второй этаж, Хвостова прильнула к одному из присутствующих.

– Парни, знакомьтесь: Эля и Лиля. А это парни, – девушка скользнула на колени самого крупного из них. – Рос, Дед, Бегемот и Мазутное брюхо, – указав на каждого пальчиком, она повернулась к своему парню.

В другое время я бы рассмеялась, услышав подобные прозвища, но не сейчас.

– Падайте, – Мазутное брюхо похлопал ладонью по обивке дивана рядом с собой. По тому, как мужчина осмотрел Элю, приглашал он именно ее.

Отлично, нас привели скрасить одиночество. Самохина поступила по примеру подруги: девушка в позе наездницы восседала на мужчине лет сорока. Тот кисло ей улыбался и поглаживал спину, запустив руку под топ.

– Мы тут присядем, – Эля не горела желанием «падать» рядом с тем, кого называли Мазутное брюхо и заняла пустующее кресло. Она максимально придвинулась к краю, освобождая мне место.

– Рожей не вышел, Брюх, – заржал Бегемот. Он был самым молодым из присутствующих, со впалыми от худобы щеками и неприятными, все время бегающими глазами. Взгляд не задерживался долго на чьем-либо лице. Парень возвращался глазами к своим рукам и поглаживал подушечкой большого пальца ногти, тем самым пересчитывая каждый палец руки.

– Не лезьте к ним, – Хвостова наблюдала за происходящим.

– А ты бы лишний раз рот не открывала, – огрызнулся мужчина. – Или тебе нечем его занять?

– Заткнись, Бегемот, – мужчина, на коленях которого Хвостова удобно устроилась, зло смотрел на нервного парня. – Или ты хочешь и мне указать, когда следует открывать рот?

Бегемот скривил губы, но ответить не посмел.

– Через пару минут уходим, – шепнула я на ухо Эле.

Неверное впечатление создали те четверо, что встретились нам снаружи бара. Не все тут примерные семьянины, желающие пару часов отдохнуть от рутины и расслабиться в компании своих друзей.

Эти четверо представляли собой опасность, и не только для девушки, случайно зашедшей в бар.

Столик находился в окружении деревянных ширм, прямо напротив сцены. Те, кто проходил мимо, приветственно кивали или же задерживались около Роса: обменивались несколькими фразами и покидали бар.

– Мы припудрить носики, – бросила в никуда и поднялась первая на ноги, Рокотова последовала моему примеру.

Не оборачиваясь, спускалась по лестнице. За то время, пока мы были наверху, первый ярус почти до отказа заполнили люди. Все толпились, желая занять место поближе к сцене.

Пока мы торопливо пробивались сквозь людскую массу, меня оглушила музыка и одобряющий гул присутствующих. Почти добежав до заветного выхода, я обернулась.

– Стой! – громко закричала я. Но в стоявшем шуме невозможно было услышать собственный голос.

Бегемот тащил Рокотову обратно к лестнице. Девушка вырывалась, но силы были не равны: хоть парень и выглядел хилым, но она не могла освободить предплечье из захвата мужских пальцев.

Парень остановился, зло дернул Элю на себя и что-то прокричал в лицо. На удивление, подруга не стушевалась и ответила. В какой-то момент она даже пошла в наступление: парень нервно дернулся от слов, которых я не могла расслышать. Его лицо исказили гнев и злоба, и с силой тряхнув за плечи, он ударил девушку наотмашь по лицу тыльной стороной руки.

Я сорвалась с места. Отталкивая людей, пробиралась сквозь толпу. Эля держалась за ушибленную щеку, в страхе попятилась назад, но остановилась, ощутив спиной колонну.

Бегемот снова ухватил подругу за предплечье и потащил.

В этот момент к ним подошли трое мужчин, они разделили Элю и психованного урода. Конфликт разрастался, со второго яруса спускались друзья-товарищи Бегемота.

С трудом преодолев последние шаги, я крепко стиснула Элю за руку и не выпускала, пробираясь обратно к выходу. За спиной слышались крики и ругань, музыка стихла. Со сцены призывали успокоиться.

– Что, сопляк, только с девчонкой и можешь справиться? Может меня ударишь по лицу? – фраза раскатилась зычным криком. Музыка окончательно стихла и доносился топот ног по лестнице, окрики.

– Ты хоть понимаешь с кем связался? – крикнул Бегемот.

– С уродом, возомнившим себя местным божком!

Было достаточно отвлечься на несколько секунд, и нам преградил дорогу один из тех, кто подходил к Росу. Прихвостень местных божков. Надо же было сесть именно за их столик?!

Я снова дернула Эльку по направлению к выходу. Но не тут-то было!

– Решили смыться, шкуры? Из-за вас сейчас парни будут морды бить. Так что остаетесь!

– Пропустите! Вы не понимаете, что со всеми вами будет, если нас кто-то тронет, – Рокотова шипела на мужика в клетчатой рубашке.

– Тебя уже тронули, мелкая. И как видишь… – он развел руки, демонстрируя безнаказанность.

Когда за спиной раздался звук первого удара, со всех сторон посыпались угрозы и оскорбления. Воспользовались замешательством, мы метнулись ко входной двери, но там стояли еще трое. Дернув подругу за рукав, потащила ее к туалету. Мы обогнули свару, и, чтобы не попасться, протискивались через толпу, пользуясь людьми как живым щитом.

– Держите их! – крик Бегемота придал нам сил. Я первая выскочила на сцену и затащила Эльку. Пробегая, задела синтезатор. Инструмент вместе с подставкой громыхнул о деревянный настил.

Если нас не убьет психованный Бегемот со своими дружками, то точно прикончат музыканты.

Спрыгнув позади сцены, мы забежали в туалет, общий как для мужчин, так и для женщин. Небольшое помещение с унитазом, раковиной и тумбой для хранения чистящих средств. Подперев плечом дверь, я закрыла ее на щеколду.

– Помоги, – Элька схватилась за один край тумбы и тащила ее ко мне. Но даже подперев дверь, осаду мы долго не выдержим. Она сотрясалась от ударов. Пару секунд затишье, а потом ручка пришла в остервенелое движение и снова удары.

– Ты сможешь вылезти? – спросила я.

Окно на уровне моих глаз – наш единственный шанс на спасение.

Старая рассохшаяся рама открылась с третьего раза.

– Быстрее, – я оборачивалась на громкие хлопки.

Дверь пинали ногой. Рокотова встала на унитаз, подтянулась и по грудь высунулась наружу. Мне оставалось подталкивать ее и надеяться, что под окном хотя бы земля, а не асфальт.

– Ну же, ну, – торопила подругу. С каждым ударом дверь прогибалась все сильнее.

В какой-то момент Эля исчезла. Еще секунду назад я чувствовала давление на плечах, подставляла руки, подталкивала, а через мгновение ее словно вытянули одним рывком.

– Эля, – закричала я, забираясь на унитаз. – Эля!

Встав ногой на бачок, выглянула наружу. Над подругой нависал высокий мужчина, за спиной которого было невозможно разглядеть, что происходит. Мельком осмотрев землю под окном, приняла решение – вылезать. Пара резких толчков ногой от бачка – и я летела навстречу асфальту. Успела сгруппироваться, приземлилась на левый бок. Ребра, бедро и локоть обжег удар от встречи с землей, и несколько секунд я лежала с зажмуренными глазами, стараясь втянуть воздух.

Из помещения донесся грохот.

– Они вылезли в окно, – крик вернул меня в реальность.

Забирать Эльку и бежать! Бежать!!!

Еще сидя за столиком, я вызвала такси, и машина давно прибыла к бару. Нужно лишь в нее сесть!

Я открыла глаза. Лежа на земле, смотрела на мужчину, склонившегося над Элей и державшего ее за плечи.

Нам с ним не справиться.

За длинными волосами, почти до плеч, я не видела лица. Но слышала, как он глухо рычал на подругу. Даже со столь близкого расстояния слов не разобрать.

Встав на ноги, действовала решительно: у нас один шанс, второго не будет.

Я налетела сбоку, толкнув мужчину двумя руками в ребра. Он пошатнулся, отступил на шаг, отвлекся от подруги и повернулся ко мне.

Лицо находилось в тени.

Мое тело сковало невидимыми цепями, и я не могла отвести взгляд от неестественно мерцающих желтовато-зеленым цветом глаз. Титанических усилий стоило сдвинуться с места и оттеснить подругу, пряча ее за спину.

– Похвально, девочка, – пророкотал в ответ на мои действия. Голос сродни рычанию, глубокий и вибрирующий. – А что скажешь, если я сделаю вот так?

Одним движением он приблизился ко мне и подтянул за затылок. Привстала на носочки. Сильные пальцы грубо сжимали шею у основания, не давая возможности дернуться. Животный ужас заполнял каждую клетку моего тела. Взгляд метался по мужскому лицу, находящемуся в тени и скрытому за упавшими волосами. Словно размытое изображение вижу лишь мерцающие глаза. Взявшись двумя руками за мою голову, он поднял меня до уровня своих глаз. Ноги безвольно повисли в воздухе, в момент пересохло в горле, и я сдавленно прохрипела:

– Не трогай ее.

Или мне показалось, или его губы дернулись в улыбке.

– Храбрая и глупая, – покачал головой.

– Мужик, отдал бы ты наших девочек, – болтаясь в воздухе, я наблюдала, как Бегемот и его компания подходят со спины.

Мужские руки аккуратно поставили меня на землю, чего я точно не ожидала. Готовилась к удару, когда он разожмет пальцы.

– Их семеро, – зачем- то предупредила Эля. Подруга взяла меня за руку.

– Я знаю, – мужчина фыркнул в ответ. – Здесь нет ничего твоего, и ты это прекрасно знаешь, – адресовал Бегемоту. – Они со мной.

С этими словами он закрыл нас спиной. Посматривал на приближающихся небрежно, переводил взгляд с одного на другого.

– А не много ли, две сразу? – издевательски спросил кто-то из прихвостней.

Вопрос наш защитник оставил без ответа.

– Я сегодня не в настроении. Так что давайте решим проблему быстро. Они, – повел плечом, указывая на нас, – со мной. Обе. Это ясно?

– Да не особо. Ты тупой? Нас семеро, ты один. Смекаешь, чем пахнет? – Бегемот вышел вперед и демонстративно размял пальцы, издав противный хруст.

– Мне плевать, сколько вас, – с глухим рокотом в голосе ответил длинноволосый. – Вы все не жильцы, если не вернетесь в бар через десять секунд.

И начал отсчет. Не повышая голоса, четко произносил каждую цифру через равные промежутки, но на «трех» замолчал, дав время передумать и возможность уйти.

– Эля… – прошептала я, с силой сжимая ладошку подруги. Боль в теле отвлекала. Я вертела головой, желая найти путь к спасению. Мы были зажаты в тупике между двух зданий, а единственный выход был перекрыт возбужденными уродами. Они явно мечтали хорошенько оторваться на мужчине, который закрывал нас своей спиной, а после продолжить веселье и с нами.

В кармане штанов завибрировал телефон: скорее всего, водителю такси надоело нас ждать. Да мертвым такси и не требуется, – фатальная мысль поселилась в голове.

– Все будет хорошо, – пыталась успокоить подруга, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей руки. – Только не смотри.

А у меня абсолютно не было желания смотреть, как семеро избивают одного.

– Один, – выдохнул странный мужчина последнюю цифру и обреченно добавил, – я предупреждал.

Словно по команде все семеро пришли в движение: с гадкими ухмылками и мерзкими комментариями. Я же инстинктивно отступила назад, увлекая за собой подругу.

– Бегемот, Олень, Сухарь! Прекратить! – команда была отдана за секунду до драки.

– Рад видеть в добром здравии, Рос, – издевательски произнес наш защитник, – удивительно, что тебя еще никто не прикончил, – мужчина открыто насмехался. – Твои?

– Мои. Ты их извини, они недавно работают. Добро?

– Добро, – согласился великодушно. – Но учти: это первый и последний раз, когда твои псы открыли пасти.

Мужчина согласно кивнул головой.

– Он наших девочек забрал, Рос! – я пришла к выводу, что Бегемот был из тупых. Остальные шестеро прониклись немногословным диалогом между мужчинами, и теперь ожидали следующей команды. И дураку понятно, что не так прост наш защитник-здоровяк, и имеет явный авторитет среди присутствующих.

– Заткнись. В баре полно девок. Пошли вон! – Рос дернул головой. – Я что, непонятно сказал? – семерка мужчин медленно удалилась.

– И не смотри на них, – тихо произнес наш защитник, когда Бегемот обернулся через плечо. – Или у тебя глаза лишние?

– Не горячись, Волк, – Рос подошел ближе, но сохранял почтительное расстояние. – Сколько тебя не было в городе? Год-два?

– Пять. И вижу, Светлые совсем не соблюдают правил. Да и ты со своей сворой забыл, чей это город, – расслабленная поза и ленивая речь подсказали, что угрозы он не видел ранее и не видит сейчас.

Замечательно, мужчины собрались вести малопонятные светские беседы, смысл которых улавливали только они. А что делать нам? Уже можно идти? И стоит ли уходить: вдруг за углом Бегемот и Ко?

– Эль, нам нужно уходить, – прошептала на ухо подруге. Это решение показалось все-таки единственно верным.

Не ожидала, что мужчины, увлеченные разговором, расслышат мои слова.

– Стой на месте и жди, девочка, – небрежно бросил здоровяк через плечо.

Я отвела взгляд с мужской спины, обтянутой футболкой непонятного цвета – смесь хаки с грязно-коричневым, и посмотрела на подругу. Рокотова выглядела спокойной, даже отрешенной. Повинуясь словам спасителя, она стояла на месте и держала меня за руку, а сама была где-то глубоко в себе. То, о чем она сейчас думала, волновало ее намного больше происходящего вокруг.

А у меня же в голове роились десятки вопросов. Кто он, человек спасший нас? Чего мы ждем? Что будет с нами дальше?

Глава

5

Дмитрий, матерясь сквозь зубы, вжимал педаль газа в пол. Автомобиль заносило на поворотах, но он не снижал скорость. До бара оставалось три квартала, и чем ближе, тем страх накатывал отчетливее. Если с Элькой что-то случится, мать ему не простит. Да никто ему этого не простит, как и он сам. Вот же идиот, решил поцеплять девок в ближайшем торговом центре. Скоро памяти в телефоне не хватит для сохранения номеров.

А эта мелкая идиотка захотела приключений на свою жопу. Мог бы и догадаться: никогда Элька так активно не спроваживала на кобелиные подвиги. Всегда лишь насмехалась и ворчала.

О том, что с ним сделает Лео, он старался не думать. Желание удостовериться, что с сестрой все в порядке, жгло грудь. Остальное после…

Припарковал машину у входа, выпрыгнул и уже открыл дверь бара, когда услышал знакомые голоса за зданием.

Бегом преодолел расстояние, и с облегчением выдохнул: сестра была в порядке, он не чувствовал запаха крови и не заметил никаких повреждений. Эля крепко держала за руку перепуганную подругу, которая при появлении Дмитрия заметно расслабилась и слабо ему улыбнулась.

Ар закрывал собой девушек и держал на расстоянии от них одного из прихвостней Светлых.

– Забери и отвези домой, – Ар поднял на парня взгляд, полный обещаний. – Я вернусь позже. Мне еще нужно решить пару вопросов. Идите, – мужчина взял под локоть обеих девушек и передал в руки Дмитрию.

Лиля боязливо взглянула на мужчин и села в автомобиль.

– Как ты нас нашел? – первая прервала молчание Рокотова.

– А ты, идиотка, сама как думаешь? – в этот момент Дмитрий не походил на того весельчака, который каждое утро травит анекдоты и рассыпается в комплиментах. Серьезное выражение лица, ни намека на улыбку и добродушие, сосредоточенный взгляд на дороге и нервные движения головой, будто отмахивается от мыслей, кружащих в голове.

– Прости, – Эля не обиделась на резкие слова брата: она понимала, что ее выходка повлечет за собой последствия.

– Можешь свое «прости» засунуть… в место твоей глупости. Зачем вы поперлись в этот гадюшник? М-м-м?

– Это я ее уговорила, – постаралась вступиться за подругу Лиля.

– А вот не надо врать, – рявкнул парень, – я твою ложь слышу даже сильнее чем аромат духов.

– Не понимаю… – пробормотала девушка.

– У тебя сердце стучит так, что скоро голова заболит.

– Глупость какая-то, – прошептала Лиля.

– Вот и я о том же. Глупость! Глупость одной маленькой обиженной девчонки, которая повлечет за собой немаленькие последствия, – парень сбавил скорость и старался контролировать дыхание. Ему нужно успокоиться, он и так сказал слишком много. Остается надеяться, что Лиля не придаст значения словам.

– А если попросить Ара не рассказывать? – с надеждой спросила Эля.

– Аха-ха, – нервно рассмеялся Дмитрий, – ты сама поняла, что сказала?

– Так вы знакомы? – Лиля была удивлена. Проанализировав поведение и слова подруги, могла бы догадаться и раньше: «Все будет хорошо. Только не смотри».

– Если бы просто знакомы, – вздохнула Эля, – он мамин родной брат.

– С ним все будет хорошо? Может, мы зря оставили его одного? – слова вырвались сами собой. Сейчас, узнав о том, что тот мужчина – родственник, я уже не могла думать о нем, как о первом встречном, который помог волей случая.

Дмитрий громко хмыкнул:

– Я бы беспокоился об остальных оставшихся в баре.

– Лиль, с ним все будет хорошо, поверь, – добавила Эля.

– Вам виднее, – Лиля замолчала и отвернулась к окну. Огни города мелькали за стеклом, а она, прижавшись к прохладе лбом, старалась ни о чем не думать.

Автомобиль остановился у обочины. Девушка, не отрывая лица от стекла, следила взглядом: Дмитрий зашел в аптеку и вернулся c тюбиком мази.

– Это тебе, смажь ушибы, – протянул тюбик, закинув руку между сидений.

– Спасибо, – девушку охватило волнение. Она не говорила, что у нее что-то болит, не жаловалась, не проронила ни слова.

Дома Лиля, подойдя к зеркалу и сняв бомбер, легкими движениями пальцев провела по ребрам и спустилась по бедру. Левую сторону тела покрывали гематомы, на бедренной кости и ребрах цвет был близок к фиолетовому. Она обработала левый локоть, смыла кровь и заклеила пластырем рану. Адреналин выветрился, боль ощущалась: не только в локте, но и по всему телу.

Дмитрий проводил Лилю до квартиры: он обязан удостовериться, что с ней больше ничего не случится.

В зеркало заднего вида Эля наблюдала за братом, и теперь, когда они остались в машине вдвоем, боялась начать разговор.

– Рассказывай все подробно.

Эля пересказывала события вечера, о чем-то умолчав, что-то добавив, стараясь не придавать произошедшему значения. Когда живешь в семье, где нельзя соврать даже по мелочи, быстро учишься недомолвкам.

Парень цокнул языком:

– Не получается, сестрица. Не сегодня. Никто не поверит в твое вранье.

– Я не врала, – упрямилась девушка.

– А я чихуахуа. Что, не похож?

Сестра нахмурила лоб и надула губки:

– Похож, такой же придурошный.

– Как я устал, Элька. И думаешь, я один устал с тобой нянчиться? Нет, хочу тебе раскрыть секрет, все! Абсолютно все. Может хватит строить из себя жертву? – они уже съехали с трассы и вдалеке показался поселок.

– Ничего я из себя не строю. Всего лишь прошу немного свободы, – обиженно, но уже не так уверенно высказала свое мнение Эля.

– Надеюсь, ты осознала, что твоя подруга пострадала из-за тебя? Скажи спасибо, что Ар вас заметил.

– Но…

– Нет, Элька. Учись признавать ошибки. У Цветочка половина тела – сплошной синяк. Ты бы извинилась.

– Извини, – девушка действительно испытывала стыд. Ведь из-за ее желания посетить треклятый клуб пострадала подруга.

– Да мне к чему твое «извини»? Я буду отвечать за свои ошибки: виноват не меньше твоего, – произнес брат обреченно.

Глубоко вздохнув, он нажал кнопку на пульте и вместе с сестрой наблюдал, как ворота медленно открываются. Их встречали.

– Милая, с тобой все хорошо? – первой к машине подбежала красивая молодая женщина.

– Да, мам, все хорошо.

Удостоверившись, что с дочерью все в порядке, женщина накинулась на старшего сына:

– Как ты мог ее оставить?! Как?! – обнимая дочь, она прошла мимо, одарив Дмитрия разочарованным взглядом.

– Ма-а-ам, – парень выглядел нелепо: неловко поглядывал на мать и пытался улыбнуться уголком губ. Закрыл машину и забежал в дом. За ним молча следовал Лео.

– Твоя сестра могла пострадать, а ты все улыбаешься. Как был глупым щенком, так и остался, – произнес он в спину. – Сколько должно пройти лет, чтобы ты повзрослел? Для чего я прошу быть рядом с ней? Неужели для того, чтобы ты смог поиметь очередную девку? – Лео схватил племянника за шиворот и втащил в гостиную. Парень огрызнулся словно пёс и дернулся в руках.

– Я все понимаю и готов принять наказание, – дернулся еще раз, но мужчина не ослабил хватку.

– Да ничего ты не понимаешь, – швырнул его в противоположную сторону от себя, но Дмитрий поймал равновесие и удержался на ногах. – Она человек! Слабый и хрупкий! Одного неловкого движения хватит, чтобы свернула себе шею. Ты думаешь, твоя мать сможет пережить вторую смерть? Да с кем я вообще разговариваю?! Когда ты был ответственным?!

– Я?! Я последние тридцать лет работаю нянькой, и это первая ошибка! И я ее не отрицаю, признаю, – парень злился на всех.

На мать, потому что после смерти отца она нашла утешение в Эле, уговорив Совет кланов дать разрешение на удочерение человеческого ребенка. Несколько лет она не спускала девочку с рук, а когда чувство потери и печаль слегка притупились, сбросила ее на старшего сына. Школа, тренировки, репетиторы, – все было на его плечах, и много лет его считали Элькиным отцом. А когда она повзрослела, то их принимали за пару.

Он злился и на сестру. Благодаря эгоизму которой сегодня пострадал не только он, но и ее подруга, не говоря о тех отморозках из бара. Их, скорее всего, сейчас даже опытный хирург не соберет. У материного брата нрав был крут и резок, а проведенные последние полсотни лет вдали от цивилизации сделали его практически диким. Удивительно, что он не вырвал руки тем подонкам на глазах у всех.

– Попридержи эмоции! – Лео толкнул его к стене. – Нянькой тебе надоело работать!? Это, – он обвел рукой присутствующих, – твоя семья. А важнее семьи нет ничего. Если тебе, щенок, сказали защищать сестру, значит ты ее защищаешь! Или ты не желаешь больше принадлежать клану?

– Лео, ты что такое говоришь? Не надо! – женщина теснее обняла дочь.

– Замолчи, Вела! – заорал он на сестру. – Я жду ответа, – повернул лицо к племяннику.

– Хочу, – сдавленно ответил последний.

– Что ты хочешь?

– Я хочу принадлежать клану!

– Хорошее представление, – в дверном проеме стоял Ар. В правой руке он держал кусок сырого мяса. Опершись на дверной косяк, с жадностью впился в мякоть зубами.

– Ради всего святого, прекрати так делать, Арнар! В холодильнике есть приготовленные стейки, – Вела смотрела на капли крови, стекающие по пальцам. Мужчина демонстративно закинул остатки в рот и жевал с улыбкой на губах, испачканных кровью.

– Не о том ты беспокоишься, сестрица, – проговорил с набитым ртом.

– А что ты вообще можешь знать о беспокойстве? Ты сбежал, бросив всех нас и упивался своей болью, пока мы старались выжить, – Лео переключился с Дмитрия на Ара.

– Каждый переживает потерю по-своему. Кто-то сбегает, а кто-то заводит себе игрушку, – мужчина указывал подбородком на Элю и облизывал пальцы от капель оставшейся крови. – Все вы знали на что шли, когда брали в семью человека. Все. Но только я был против этого. А теперь вы спорите о том, кто должен беречь девчонку?! Разумно… – мужчина сел в кресло и с насмешкой наблюдал, как меняются у присутствующих лица.

– Моя дочь – не игрушка! – возмутилась Вела.

– Да ты что?! А разве это не ее кукольный домик, который она не имеет права покидать? – Ар сделал жест рукой, указывая на дом. – Не ты ли ее одеваешь? Заставляешь учиться в выбранном университете? Оставляешь без друзей, боясь, что с ней что-то случится?

– Если так рассуждать, то каждый родитель ведет себя с детьми словно с куклами, – парировала женщина. – И зачем ей смертные друзья? Чтобы смотреть, как они умирают один за другим?

– Сегодня смертная ее спасла, подсаживая в окно сортира поганого бара. Эта же смертная подставляла ей плечи, по которым твоя игрушка топталась ногами. А после, заметив меня, вылезла из окна под потолком, выпала на асфальт и кинулась защищать ТВОЮ игрушку! Смертная… на меня кинулась… Глупая девчонка, – он со смехом вспоминал тот момент. – Вы все заигрались, превращая человека в хомяка. Советую пересмотреть свои взгляды на ее жизнь. Тебя же она не устраивает? Да, Игрушка?

Бессонная ночь сказалась на утреннем настроении и моем внешнем виде. Осунувшееся бледное лицо с темными кругами под глазами с укоризной смотрело из отражения в зеркале. Теплый душ и очередная таблетка обезболивающего немного привели в чувства.

– Дочь, ты завтракать будешь?

– Да, мам, спасибо, – распахнув створки шкафа, я перебирала вешалки с кофтами. Оказалось большой проблемой найти легкую, но закрытую блузку с длинным рукавом. Перевела грустный взгляд на платья. Что ж, буду оправдывать образ художницы не от мира сего. Легкое платье с цветочным орнаментом и… я взглянула на сбитую коленку… гетры! Ну чем я не японская школьница или студентка-француженка? Красного беретика не хватает для завершения образа.

– Какая ты сегодня красивая, – хитро подмигнула мама. – Ты с кем-то познакомилась?

Угу, с компанией отморозков, – то еще знакомство.

– Нет, мам. И сколько раз тебе говорить, мы с Данилом не расстались, – мазала блинчик вареньем.

– Да-да, а сколько я тебе говорила, что отношений на расстоянии не бывает?

– Хм, – я обхватила пальцами подбородок и задумалась, – а что же тогда у вас с папой?!

– Папа работает, – спокойно ответила мама.

Этот разговор мы уже проходили много раз.

– Даня тоже работает.

– Кем? Барменом?

– Мам, давай не будем с утра, хорошо? Не все имеют высшее образование, вот, даже ты.

– Но я пиво по ночам не разливаю. А где алкоголь, там женщины.

– Мама… пожалуйста, у тебя и без алкоголя женщины. Голые! – я смотрела тяжелым взглядом на родительницу. Шутку мама не оценила и указала на меня чайной ложечкой:

– Лучше бы ты кого-нибудь встретила. Кого-то более серьезного и взрослого…

– Хорошо, пойду встречу соседа с пятого этажа, он меня уже не раз приглашал посмотреть его кошку.

– Лиля, да он же старше меня!

– Зато взрослый и кандидат наук, все как ты хочешь.

На подоконнике стоял старенький телевизор, взгляд приковал утренний выпуск местных новостей. С экрана вещал мужчина с нечитаемым выражением лица. Увидев фасад и вывеску «Южного ветра», я подалась всем телом ближе к экрану, прислушиваясь к словам диктора: «Вчера вечером в широко известном своими криминальными историями баре "Южный ветер" произошел инцидент, в результате которого семнадцать человек пострадало, и пятеро из них в реанимации. Очевидцы рассказывают, что конфликт начал мужчина, вошедший в бар…»

– Ма-а-а, – вскрикнула я, когда мама выключила телевизор, грубо ткнув кнопку.

– Нельзя смотреть новости на завтрак, доча. Как медик говорю.

– А изводить рассказами про взрослого и самодостаточного жениха можно? Спасибо за завтрак, мам, – выпалила я и быстро сбежала, насколько позволяли отбитые ребра.

Торопилась на остановку. Из головы не выходили утренние новости и, уткнувшись в телефон, я гуглила о вчерашнем происшествии. Просторы интернета упорно ничего не выдавали, как бы я не забивала новость в поисковик.

– Что за бред?

Вбила просто «Южный ветер», в результатах поиска вышел сайт. Тот, который мне показывала Элька, и больше ничего, абсолютно: никаких упоминаний или отзывов. Такого просто не бывает!

Забросила телефон в рюкзак и присмотрелась к номеру подъезжающего автобуса. По крайней полосе на бешеной скорости пронесся байкер. Люди, ожидавшие автобус, проводили лихача взглядом.

– Ого, могу поспорить, что у нас один такой в городе, – два паренька обсуждали байк, вглядываясь в удаляющуюся фигуру.

– Если их не десяток на всю страну…

Через минуту снова послышался рев мотора.

– Смотри, опять он. Круто! – пареньки подошли ближе к обочине, чтобы рассмотреть уже медленно кативший байк.

Я же инстинктивно шагнула за спину крупного мужчины. Просмотр утренних новостей и вчерашние события разыгрались в моей голове паранойей. Я чувствовала взгляд человека на мотоцикле сквозь затемненное стекло шлема, и была уверена, что смотрит он именно на меня. Да не просто же так он проехал второй раз.

Выглянув из-за плеча, проводила взглядом, стараясь запомнить и фигуру мужчины, и сам байк. Вдруг это не мое разыгравшееся воображение, и нас с Элькой действительно ищут. Если это так, то нужно рассказать подруге.

На мое счастье к остановке приближался нужный автобус. Я первой забежала в салон и прошла в толпу.

Эля не пришла на занятия. В течение двух недель подруга не давала о себе знать, не появлялась на учебе и не отвечала на звонки.

Я заволновалась и оставила с десяток сообщений, но ответа ни на одно не получила.

Ну что ж… надеюсь у нее все хорошо. Навязывать свое общество больше не стала.

– Цветочек, привет, – у главного входа в универ стоял Дмитрий. – Опаздываешь? Я вот зашел вашего кофе выпить, – он повертел в руках бумажный стаканчик. Парень выглядел ужасно, и я не сразу узнала в нем улыбчивого здоровяка.

– Дим, что с тобой? – да, некультурно говорить кому-либо о том, что он плохо выглядит. Но я не смогла сдержать эмоций: худой, с потухшим взглядом и подобием улыбки. Что могло так подкосить молодого здорового парня за две недели?

– Вирус подцепил. Ты знаешь, когда и верхом, и низом из тебя прет? Температура и всякая подобная лабудень.

– Ничего себе лабудень… – я попятилась назад, мало ли.

– Не переживай, Цветочек. Я уже не заразный, – прокомментировал мое отступление.

– Ну, знаешь ли, это еще бабушка надвое сказала, – м-да, уж если крупный мужчина настолько тяжело перенес вирус… – Как ваш дядя? Я репортаж смотрела, – мысль о пострадавших не давала мне покоя.

– Все с ним отлично – он успел уехать до заварушки, – ответил Дима. – Ты беги, скоро занятия начнутся. На Эльку не обижайся, что не звонила: всей семьей переболели. Сама понимаешь.

– Угу, – конечно понимаю. От Рокотовой нужно сесть подальше!

Забежала буквально перед звонком: в аудитории царило оживление. Преподавателя еще не было, и я спокойно заняла место, ответив на приветствия.

– Курбатов сегодня опоздает, – в помещение влетела староста, – он в ДТП попал. Так что первой пары не

будет, – радостные вопли и улюлюканья огласили аудиторию. – В деканате сказали, если посидим тихо и не будем шляться по корпусу, замену не поставят. Все поняли? – с нажимом спросила бойкая девушка.

Донеслось стройное «да», и каждый вернулся к своему прежнему занятию.

– Еще: Рокотова хотела сделать небольшое объявление, – группа недовольно загудела. – Вам понравится.

Я отвлеклась от телефона: третий день не могла поймать Даню онлайн, да и сейчас его не было в сети.

– Всем привет, – Эля неуверенно подняла ладошку, – я хочу всех пригласить отметить сдачу сессии. Двадцать первого июня жду у себя дома…

– А что мы там будем делать, в карты играть? – спросил с издевкой Трубников, нахально развалившись на стуле.

– Если хотите, то и в карты. А вообще у меня есть бассейн, бильярд, настольный теннис, большой мангал и рядом хвойный лес. Очень красиво и запах сумасшедший. Берите палатки, приглашаю на все выходные.

Ох, Рокотова, это не хвойный запах сумасшедший, а ты!!! Разве можно приглашать тридцать любителей халявы одновременно?!

– Мировая ты девчонка, Элька, – Трубников подошел к девушке и обнял одной рукой, – всегда мне нравилась!

– Клоун, – проворчала я себе под нос и вернулась к телефону.

Монотонный галдеж перерос в громкое обсуждение будущих выходных. О том, что еще надо сдать зачёты и экзамены, никто не вспоминал. За соседней партой парни высчитывали, сколько алкоголя нужно купить на два дня и что лучше выбрать.

– А ты придешь? – Элька присела на ближайший ко мне стул.

– Не знаю, я хотела сразу после сдачи сорваться к Дане. Билет взяла на автобус. Ты зря вообще все это затеяла, они же ради халявы припрутся.

– Ну и что? Надо же с чего-то начинать заводить друзей. Лиля, извини, что не отвечала на звонки…

– Считай извинила, – отмахнулась от Эли.

– Нет, правда, мне стыдно. В семье были проблемы, я не могу всего рассказать. Но ты моя первая нормальная подруга, и я очень хочу, чтобы ты ей и оставалась, – Эля почувствовала уверенность и с краешка стула придвинулась ближе к спинке. – И спасибо, что не бросила меня в баре.

– Не говори глупости, ты бы меня тоже не бросила. Я встретила твоего брата, он мне рассказал о болезни. Но в следующий раз отпишись, что ты жива, хорошо? Я успела много нафантазировать.

– Обязательно, – Элька села ближе ко мне, бросила мельком взгляд на Хвостову с Самохиной и шепотом поинтересовалась, – они ничего не спрашивали?

– Нет, как будто мы и не встречались тем вечером. Ты видела репортаж на следующее утро?

– Ну да, – неуверенно кивнула головой подруга.

– Очень странно, Эль. По местным новостям рассказали, что была драка и пострадавшие. Я пыталась найти информацию в интернете, но ни слова. Нигде! Даже запись новостей не нашла на следующий день.

– Странно, – девушка удивленно вытянула личико. Дома она смогла услышать лишь обрывки фраз, но сколько не пыталась собрать воедино, четкой картины не получила. Ее не посвящали в дела клана, и она всегда имела лишь общее представление о происходящем. Действительно, игрушка – лучшего слова и подобрать невозможно.

– Эль, а ты все время была дома? Ничего странного не замечала?

– Нет, все как обычно, – она пожала плечами. – У тебя что-то случилось?

– Нет, просто спросила. Мало ли…

Я промолчала о том, что последние несколько дней чувствую себя словно под микроскопом. Что время от времени ощущаю на себе чей-то взгляд. Тяжелый и внимательный. Когда возвращаюсь домой или нахожусь в магазине, наполняя корзину продуктами.

Осознанно выбирала самые людные маршруты, больше не срезала дорогу через дворы. С наступлением темноты вызывала такси и просила маму под каким-либо предлогом встретить у подъезда.

Вчера паранойя достигла своей вершины. В очередной раз ощутив жжение в затылке, я остановилась и резко обернулась. Здравый смысл подсказывал, что никого за спиной нет, – это стресс на фоне приближающейся сессии и чересчур живая фантазия.

Я внимательно осмотрела окна припаркованных автомобилей, тротуар и узкую тропинку между домов на противоположной стороне дороги. С минуту слушала в груди гулкие удары испуганного сердца. Крикнула: «Что тебе нужно?» Хихикнула, представляя себя городской сумасшедшей.

Нужно взять себя в руки, или через пару лет дети будут указывать на меня пальцем, а я в ответочку нечленораздельно мычать и плевать в их сторону.

Машина съехала на грунтовую обкатанную дорогую, приближаясь к огромному дому, одиноко стоящему в стороне.

Я прижалась лбом к стеклу и вытаращила глаза. Хихикала, рассматривая территорию. На сколько хватало взора, особняк скрывало высокое ограждение. Расплатившись с таксистом, задрала голову: я не могла представить, что могут скрывать люди за пятиметровыми стенами.

Кованая калитка приоткрыта, словно приглашая войти внутрь. Где-то вдалеке слышны были девичьи визги, смех и музыка.

Я неуверенно шагнула на территорию. Ого! Не врала людская молва, Рокотовы были непозволительно богаты. Я никогда не была в подобных местах. Особняк поражал своими размерами, не хуже территории участка. Рядом припаркованы несколько автомобилей, явно хозяйских: никто из наших одногруппников не мог позволить подобных.

Справа гараж и детская площадка, да такая, что любой городской парк позавидует разновидностям качелей, каруселей и горок. Хотя, чему я удивляюсь… Слева, практически на территории хвойного леса, – парком это сложно назвать, – озеро. И не какое-то там болотце с лягушками, а ухоженный водоем с пляжем, где сейчас и находились мои одногруппники. Палаточный городок разбили рядом. У пляжа – многочисленные столики с лавочками и мангал.

А вот и открытый бассейн, как обещала Элька, и настольный теннис. А за домом, что, теннисный корт?! Кажется, я не удивлюсь, если рядом сядет вертолет.

Пока я неприлично таращилась, ко мне вышел из сторожки один из охранников. Ну, как сторожка, – небольшой домик, как для семьи из трех человек.

– Добрый вечер, – молодой мужчина улыбался, а я задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В кого Элька такая мелкая, если здесь даже охрана высотой в половину забора?

– Добрый, – растянулась в идиотской улыбке: наверное, шею заклинило, когда захотела рассмотреть охранника.

– Хозяйка уже идет. Можете пройти сразу к пляжу. С вещами нужна помощь?

– Нет, спасибо. У меня только рюкзак, – я пожала плечами и повернулась полубоком, демонстрируя.

Со стороны особняка неслась Элька. Непривычно ее видеть в коротеньких шортиках и топе.

– Привет! – девушка запрыгнула на меня, крепко обнимая. – Рада, что у тебя не сложилось с поездкой.

Наградила подругу тяжелым взглядом.

Наши отношения практически вернулись в прежнее русло. В моей жизни было лишь две настоящие подруги. Филимонова Леська, с которой мы дружили с садика: она переехала в другой город учиться, а в прошлом году вернулась и собрала оставшиеся вещи. А второй является моя мама. Поэтому я решила, что не стоит разбрасываться возможностью завести еще одного близкого человека.

– Спасибо, ты настоящий друг, – фыркнула на девушку.

– Ну, я не то имела в виду. Не то чтобы я рада, что у твоего парня появились проблемы, и вы не смогли встретиться, – Элька немного помолчала и добавила: – Вру, рада. Идем, наша палатка красная. Спасибо, Виталь.

Охранник так и стоял с улыбкой на губах, слушая наш разговор.

– Пожалуйста, – парень вновь продемонстрировал сияющую улыбку и развернулся к нам спиной.

– Жертва дантиста, – хихикнула на ухо подруге.

– Ты ему понравилась.

Мужчина хлопнул калиткой, намекая, что все слышит, и мы громко рассмеялись.

– Как же ты была права, я уже устала от них, – Элька махнула головой на одногруппников.

Я хмыкнула в ответ, заменяя этим фразу «А я же говорила».

Меня встретили радостными воплями и объятиями: вот что делает неформальная обстановка и алкоголь. Через минуту в руке появился бокал пива, а во второй – тарелка с жареным мясом.

– Давай, Лилька, штрафной! Пей, пей, пей, – я так и стояла с рюкзаком на спине, когда сзади раздался оклик. Пригубила напиток. – Не-е-ет, так не пойдет. А то, что мы все пьяные, а ты нет? – подхватив стакан, Котофеев поднес его к моим губам и многозначительно выпучил глаза.

– Пей, Лиль, они не успокоились, пока не влили в меня, – смеялась Элька.

– Я сама, – забрала пластиковый стакан и крупными глотками осушила. Ведь ехала сюда с желанием хорошенько оторваться. Меня поддержали ободряющим гулом и вновь наполнили стакан. – Дайте вещи сложить, – оставила тарелку с мясом и алкоголь на столе, закинула рюкзак в палатку.

Довольные тем, что влили штрафную, одногруппники больше не старались активно напоить. От души наевшись мяса, я распласталась на песчаном пляже и покачивала ступней в такт музыке.

– О чем думаешь? – изрядно захмелевшая Элька свалилась кучкой рядом со мной.

– Рада, что приехала сюда, – алкоголь провоцировал на откровенность. – Сейчас бы депрессировала и рефлексировала, лежа на диване. А так делаю тоже самое, но лежа под открытым небом.

– Романтика, – выдохнула Элька.

– Угу. Я тут. Даня за тысячу километров. Как бы не захлебнуться нахлынувшими розовыми соплями от романтики, – проворчала с обидой. – Какие могли возникнуть у него дела? А? Два месяца не виделись, два! – подергивать ногой в такт музыке прекратила и начала отбивать пяткой нервный ритм.

– Да мало ли.

– Надеюсь… что, мало ли. А не много ли, – и сделала характерный очерчивающий жест у груди, намекая на какую-нибудь девицу.

– Эй, Лилька, грудь собралась делать? Размерчик подбираешь? Я могу помочь, так сказать, опытным путем, – заржал один из парней.

– Отвали, Трубников! – огрызнулась я в ответ.

– Ну, Ли-и-ль, – протянул парень. Выставив ладони перед собой, растопырил пальцы прикидывая размер.

– Я тебе руки оторву, Трубников! Вот честно, и вставлю вместо хвоста! Будешь бегать и в ладоши ими хлопать!

– О-о-о, да тут ПМС, – фыркнул он в ответ.

Эля вложила мне в руки открытую бутылку пива:

– Пей. Дядька не погладит по голове за расчлененку на участке.

– А за беспорядочные половые связи погладит? – недалеко от лагеря за невысоким кустарником уединилась пара. По сплетению торчащих ног из зарослей можно было понять – парочка еще не приступила к самому главному.

Элька хихикала, глядя на мелькающие пятки.

– Как думаешь, кто там?

– Самохина и… – я приглядывалась к степени волосатости мужских ног, сравнивала с ранее увиденными. – Да Афанасьев это – ноги кривые!

– Точно! – подруга подтвердила мою догадку. – Смотри, – парень первый выглянул из кустов, поднялся и с разбега прыгнул в воду.

– М-да, не дала. Пошел остужать пылающие чресла.

Самохина с видом победительницы поправила купальник, закинула полотенце на плечо. Словно матрос на палубе во время шторма, она нетвердой походкой возвращалась в наш лагерь.

У самой кромки леса я заметила движение и отвлеклась от Самохиной, чтобы понаблюдать.

На поляну вышла собака. Не обращая внимания на шум и людей, размеренно, даже как-то лениво, она бежала к дому. Огромная псина повернула голову и посмотрела мне в глаза. Поднялась по каменным ступеням, скрываясь в приоткрытой двери особняка.

– Эль, а у вас собаки есть?

– Что? – а я, приоткрыв рот, рассматривала вторую псину. Эта была еще крупнее. Нервно дергая ушами, остановилась и, могу поклясться, осуждающе покачала головой. Проследовала тем же путем, что и первая, вошла внутрь. Если и дверь за собой закроет, то начну подозревать, что в алкоголь добавили какой- то наркотик.

Точно, что-то подмешали…

Поставила бутылку пива подальше от себя. На сегодня хватит!

Вернулась взглядом к полянке у леса и не моргая ждала.

– Лиль, ты что? – подруга заглядывала мне в лицо.

– Эль, а какова вероятность, что у вас все же есть собаки? И они умеют закрывать двери, живут в доме и осуждающе так смотрят, как будто против алкоголя, музыки и веселья?!

Рокотова громко и заливисто рассмеялись, поднялась на ноги и протянула руку:

– Идем, я тебя с мамой познакомлю. И не переживай, собак держат в вольерах.

– Но я видела! Они выбежали из леса и вошли в дом, закрыв за собой дверь.

– Ну не сами же. Их дядя выгуливал, ты его просто не заметила. Все же последняя бутылка пива была лишней, – поддела меня подруга.

Рассмеялась, поддержав подругу. Но взгляд так и косила на лесок.

Элька провела меня через огромный холл. Как я ни старалась вести себя, как будто меня ничего не удивляет, но рассматривала обстановку, приоткрыв рот: огромные окна в пол, высоченные потолки, белая мебель. Такое обилие белого, что прищурила глаза.

– Мама любит этот цвет, – пояснила девушка.

Я остановилась перед пушистым белым ковром, отделяющим небольшую гостиную от кухни. Я не догадалась обуться, а мои ступни и пальцы ног сплошь в песке. Под насмешливый взгляд Рокотовой, прошла вдоль стенки, не желая испачкать белоснежный ворс.

– Будешь что-нибудь?

– Чай крепкий, а лучше кофе, – ответила я.

Подруга настойчиво усадила за небольшой круглый столик и, поставив чайник на плиту, накрывала на стол. Не просто доставала кружки из шкафа, а соблюдала целый ритуал. Передо мной были постелены салфетки. Белоснежные! Сахарница, сливочник, конфетница, полная различных сладостей, несколько пиал с вареньем и три вида ложек появились на столе, благодаря заботе подруги.

– Эль, – обратилась я с мольбой в голосе.

– Ничего не могу поделать. Мама старой закалки.

– Добрый вечер, девочки, – молодая женщина вошла в кухню и, приобняв мою подругу, добавила, – доченька, познакомь, наконец, со своей подругой. Я так много о ней слышала.

– Лилия, это моя мама.

– Валерия, – представилась и мягко улыбнулась. – Зови меня по имени, хорошо? Очень рада нашему знакомству.

– И я рада, – с трудом выговорила слова. – Никогда бы не подумала, что у вас может быть взрослая дочь… и сын, – вспомнила про Дмитрия.

Передо мной стояла девушка: невероятно красивая, высокая, с молочной кожей, – могу поклясться, бархатной на ощупь, – волной каштановых волос и светлыми, практически прозрачными зелеными глазами. Где-то слышала, что истинный возраст женщины выдают шея и кисти рук: бегала взглядом, но не могла найти ни единого признака старения. И, кажется, в очередной раз за этот день неприлично приоткрыла рот от удивления.

– Обязательно скажу «спасибо» своему косметологу. Ты же понимаешь, что в моем возрасте без хитростей не обойтись, – Валерия подмигнула, словно открыла страшную тайну, и легко рассмеялась.

Интересно, а какой это возраст, в котором женщина с двумя взрослыми детьми выглядит им ровесницей?! Если наберусь наглости, обязательно спрошу номер косметолога с золотыми руками. Хотя вряд ли он мне будет по карману.

– Элечка, надеюсь твои гости всем довольны? Мы не часто устраиваем вечеринки, и я боялась что-то упустить, – Валерия пустилась в объяснения и присела рядом со мной, наполняя фарфоровые чашки кофе. – Эля запретила приглашать музыкантов и заказывать фейерверк. Мои студенческие годы были так давно, что сейчас и не знаю, как отдыхает молодежь.

– Мам, они и так меня считают… – Элька покрутила рукой в воздухе, так и не смогла подобрать слово.

– Все замечательно, спасибо, – помогла подруге. На большее моего словарного запаса не хватило, и я уткнулась в чашку с кофе.

Заметив мое замешательство, Рокотова поднялась из-за стола, так и не притронувшись к напитку:

– Мам, мы пойдем. Неудобно оставлять гостей одних надолго, вдруг им что-то понадобится.

– Да, конечно. Веселитесь, детки. Я вас провожу. Не волнуйся, только до двери, – обратилась она к дочери.

На выходе из дома Валерия взяла меня под руку и прошептала:

– Очень благодарна, что ты не бросила мою дочь в том баре. Спасибо. Считай меня своей должницей.

– Я ничего не сделала, чтобы вы мне были должны.

– Не скромничай, брат мне все рассказал. А вот и он, помяни черта, – пока мы втроем стояли на нижней ступени у главного входа в дом, ворота плавно открылись. К звукам музыки и громких разговоров прибавился низкий рокот мотоцикла.

Валерия отпустила мою руку и поспешила навстречу мужчине, а я мертвой хваткой вцепилась в металлический поручень. Это он – тот байкер, которого я видела на остановке. Мотоцикл было невозможно перепутать с другим: он настолько плотно засел в памяти, что я помнила каждую цифру и букву номера.

Мужчина тряхнул головой, сняв шлем. Зачесав пятерней волосы с лица, поздоровался с сестрой и поднял взгляд на нас.

В тот вечер, в тупике между зданий, я не смогла рассмотреть нашего спасителя. В моей памяти остался лишь необычный взгляд: его глаза словно отсвечивали в сумраке неестественным желтовато-зеленым оттенком.

Он остановился у подножья лестницы. Следил немигающим взглядом. Первый раз в жизни меня охватило неконтролируемое желание приблизиться к малознакомому человеку, протянуть ладонь и… черт, что я делаю? Отдернула ладошку, спрятав за спину.

– Здравствуйте, – не узнала свой голос: высокий, даже писклявый, как будто я разговариваю с ребенком. Господи, да моргни же уже! Игра в гляделки затягивалась, и, самое главное, никто не спешил помочь. – Рада, что с вами все в порядке.

Наконец мужчина отмер и повторил жест. Зачесав пятерней волосы, открыл и повернул лицо так, чтобы я смогла рассмотреть шрамы: три параллельные полосы шли от уха, пересекая висок и спускались по щеке, не достигая носа. Верхний рубец пролегал в сантиметре от левого глаза. Жутко представить, что бы было, если бы он прошел чуть выше. Кажется, я на мгновение зажмурилась. И услышала хриплый довольный смех.

– Сеня, ты же обещал вернуться через два дня. Сегодня у Элечки гости, – тараторила Валерия, оправдываясь. – Даже не знаю, как ты будешь спать, так шумно.

Мозг очнулся. Сеня. Как же его называли? Ах да, Ар. Ар плюс Сеня – это Арсений?

«Арсений», – повторила про себя. Самое неподходящее имя для этого мужчины!

– Нормально я буду спать, – он оторвал от меня взгляд.

Состояние, в котором я находилась, мне совершенно не нравилось. Это не действие алкоголя, а что-то другое. Как будто меня подталкивают… подталкивают подойти к мужчине. Лишают воли.

Стоп! Я схватила Рокотову за руку и, попрощавшись сквозь зубы, потащила ее к озеру.

Спину и затылок жгло. Навязчиво, невыносимо и так знакомо. Провела ноготками по шее, желая избавиться от неприятных ощущений. Нельзя оборачиваться! «Не смотри!» – уговаривала я себя.

Подруга шла рядом, встревоженно посматривая через плечо, чем вызвала еще большее волнение в моей душе.

Затерявшись среди одногруппников, я присела за столик и позволила себе посмотреть на ступени, ведущие к особняку.

Одновременно испытала облегчение и разочарование.

– Дурдом, – прошептала себе под нос.

Поднялась и побрела вдоль берега. Бесцельно прогуливалась, отдаляясь от озера, разглядывала ухоженные растения. Создавалось обманчивое впечатление, что все создано природой. Но я видела, как четко прослеживается композиция. Каждое растение, каждый камень имел свое место. Все здесь – труд человеческих рук. По саду яркими змейками подсвечивались дорожки, зажгли освещение у дома и подсветку особняка. Тем самым хозяевам удалось произвести впечатление на гостей, – на меня так точно.

Разрешила себе немного помечтать. Представить, что я живу в огромном прекрасном доме с ухоженным садом, извилистыми дорожками и укромными уголками, где бы я могла рисовать. Или же каждый день гулять по хвойному лесу среди величественных сосен, наслаждаясь ароматом.

«Размечталась», – одернула сама себя.

– Лилька! – от громкого окрика я вздрогнула. – Принеси еще вискаря.

– Ты мне предлагаешь в магазин сбегать? – смотрела на Трубникова с непониманием.

– В дом зайди, в холодильнике стоит. Бери сразу две бутылки, – заорал в ответ. И указал пальцем за мою спину.

Метрах в пятидесяти, за фруктовыми деревьями расположился дом. Для гостей, наверное. Я пожала плечами. Внутри встретила непроглядная темнота. Подсвечивая фонариком на телефоне, я водила лучом по стенам в поисках выключателя. Ах, вот.

Помещение залил теплый свет. А здесь мне определенно нравится больше, чем в большом доме! Уютно, нет белоснежной стерильности, мягкая мебель натуральных оттенков и много комнатных растений. Интересно, здесь кто-нибудь живет?

– Лилька! Давай быстрее! – крик Трубникова застал меня сидящей в кресле перед камином. Полки, забитые до самого потолка книгами разных форматов, манили провести подушечками пальцев по переплетам. Расставленные не для красоты и не подобранные по цветовой гамме, книги собирались годами. Когда-нибудь я сделаю в своем доме нечто подобное.

– Да иду! – крикнула, что есть мочи. Разочарованно побрела в маленькую кухоньку, которую высокими деревцами в кадках отделили от комнаты, совмещающей в себе столовую и гостиную. Набитый алкоголем до отказа холодильник издает жалобный звон при открытии, и я достаю заказанные две бутылки.

На улице слышатся скрипучие шаги по гравию. Аккуратно захлопываю дверцу движением бедра:

– Что, Трубников, трубы горят?! – я насмешливо фыркаю, ожидая в проеме увидеть Серегу, и застываю.

Чуть склонив голову, чтобы не удариться головой о дверной косяк, домик собой заполняет Арсений. Какая ирония: тот, кого я хотела избежать, сам меня нашел. Неясно только: специально или волей случая. Улыбка тронула мои губы, вторя мыслям.

– Чему улыбаешься, девочка?

Девочка – какая пошлая банальность.

– Мое имя Лилия, дяденька, – быстро отвечаю, удивляясь своей дерзости. Что за муха меня укусила – грубить хозяевам дома, в котором гостишь?!

И снова мне в ответ нечитаемый взгляд. Пристальный, вызывающий волнение, проникающий внутрь. Передергиваю плечами, желая избавиться от ощущения, что теряю контроль над собой: своим телом и мыслями.

– Как вы это делаете?

Да что же за вечер? Не контролирую даже свою речь!

Неуверенной походкой прохожу несколько шагов, отделяющих нас друг от друга. Словно в тумане наблюдаю, как Арсений забирает бутылки из моих рук и ставит на столик для ключей. Мои ладони тянутся к мужскому лицу: убираю волосы и провожу пальцами по шрамам. Очерчиваю каждый от начала до конца указательным пальцем.

Словно зверь ударил когтистой лапой.

– Не страшно? – интересуется, склонив голову.

– Нет, – стягиваю пальцами волосы на затылке. – Вам пойдет короткая стрижка, – пропустила через пальцы седую прядь, – седина не будет бросаться в глаза.

– Ты слепая, девочка? Седина – не самое примечательное в моей внешности, – он склонился еще ниже, давая мне возможность проследить, как грубые шрамы скрываются под волосами.

Если бы не рубцы, его можно было бы назвать красивым: с высоким лбом, прямым носом, упрямым подбородком и четко очерченными губами.

– А что самое примечательное, рост? – спрашиваю. – Можно вас нарисовать?

– Ты издеваешься надо мной? – он резко выпрямляется и смотрит на меня с высоты. А я так и тяну руки к лицу. Что я делаю?

Заставляю себя отступить шаг назад и отрицательно качаю головой:

– Нет. Не нужно на меня так смотреть, – не выдерживаю очередного пристального взгляда.

И снова это противное ощущение: кто-то внутри меня заставляет делать неразумные вещи. «Нельзя идти на поводу своих желаний», – пульсирует внутри головы. С этими мыслями я утыкаюсь лицом в мужскую грудь и оплетаю руками шею. «Лилька, ты что творишь?!» – кричу внутри себя. – «Нельзя! Он дядя твоей подруги, вы едва знакомы, у тебя есть парень!»

Доводы разума бьются словно пойманные птицы в силках. А тело поступает по-своему: я начинаю ластиться к мужчине, целуя его грудь сквозь футболку и желая большего.

Мужчина подхватывает меня за талию, приподнимая на уровень своих глаз, вжимая в свое тело, и настойчиво произносит:

– Сильная девочка, но я сильнее. Не сопротивляйся.

Сухие горячие губы находят мои, жадно впиваются. Властно, грубо, с привкусом боли. Терзают, заставляя подчиниться и отдаться во власть мужчине.

Я так и остаюсь безвольной куклой в крепких объятиях, наблюдая за собой словно со стороны.

«Это неправильно», – пробивается сквозь туман в моей голове.

– Отпустите, – шепчу, разрывая поцелуй и желая отстраниться, упираюсь в грудь ладошками. – Я не хочу.

– Врешь.

– Нет! – получается более уверенно.

Мужчина в ответ качает головой:

– Я знаю, что ты врешь. Твой запах сводит меня с ума, – он тянется к моему лицу.

– Отпустите! У меня есть парень, это неправильно, – получается высказать свои мысли, подернутые навязанным туманом желания.

– Снова ложь! На тебе нет мужского запаха. Ты пахнешь собой и алкоголем, – он морщится на последнем слове, а потом прижимается лицом к моей шее и шумно вдыхает.

– Лилька, тебя только за смертью посылать! – врывается в приоткрытую дверь Трубников. Никогда не думала, что буду рада этому непроходимому придурку. – Оу, пардоньте! Не знал… не думал… не гадал, такого вот конца, – пропел песенку, с нажимом выделив последнее слово. Паясничая, растягивает губы в улыбке. – Я вискарик возьму и свалю, продолжайте.

Извиваясь в руках змеей, выскальзываю из объятий, скатываясь, как с горки, с мужского тела. Вылетаю первой из домика, сворачиваю с освещенной дорожки в темноту, перехожу на бег и позволяю себе остановиться, лишь достигнув пляжа.

Ни ногой за территорию палаточного городка! – клянусь сама себе.

Элька скачет под музыку, плещется в озере. Набирает воду в ладошки и подкидывает над головой, имитируя дождь.

И мне не мешает охладиться. Не снимая сарафана, присоединяюсь к подруге. Прохладные капли возвращают ясность, и, раскинув руки, я расслабляюсь: падаю в воду, с наслаждением погружаясь с головой.

Оттолкнувшись от песчаного дна, вынырнула из обволакивающей прохлады и подставила лицо легкому ветерку.

Сарафан не сковывал движения. Я ленивыми движениями поддерживала тело на плаву. Под одобрительные крики Трубников торопился по дорожке. Парень поднял над головой бутылки, демонстрируя добычу, – те блеснули, отражая свет фонарей, и ночь огласили радостные вопли.

Надеюсь, он не начнет сейчас трепаться об увиденном. От этой мысли я выскочила из озера. Тело облепила влажная ткань. От резкого порыва ветра я покрылась мурашками.

Нырнула в палатку. Сменив мокрую одежду на тонкие летние джинсы и топ, спешила закрыть рот не в меру болтливому одногруппнику. Знаю я Трубникова: он растрезвонит увиденное за считанные минуты, еще и приукрасит своими извращенными выдумками.

Парень разливал алкоголь по пластиковым стаканам:

– Держи, Лилька, – протянул коктейль, добавив колы. И все, никаких подколов и шуточек. – Давайте же выпьем, чтобы последний год в универе был не сложнее этого. За удачную сдачу Госэкзаменов. О, и за хозяйку, любезно пригласившую нас, – поднял бокал в знак уважения и осушил треть содержимого. – А теперь хватайте Эльку, парни. Качаем!

Визжащую Эльку подбрасывали в воздух и каждый раз грозились не поймать. Подруга хохотала и просила «Еще! Выше!», и я невольно рассмеялась, глядя на ее счастливое лицо.

– Хочешь? – Серега протянул руки, приглашая в полет.

– Нет, нет, нет, – я активно запротестовала. «С меня хватит на сегодня потрясений», – добавила про себя.

– Как думаешь, они скоро улягутся? – простонала Элька, держась за голову. – Еще немного, и начнет светать.

– Это студенты, – озвучила я очевидный факт, – а студент – зверь выносливый: может не есть и не спать неделями.

С улицы доносились редкие разговоры: большая часть ребят разошлись по палаткам и за столами остались самые стойкие.

– Придурки! – вдруг заверещала Элька, вылетев на улицу в одном белье. Великовозрастные идиоты где-то нашли ведро и, набрав воды, плеснули, открыв замок палатки. – Вы совсем больные? Как мы будем спать в этом болоте? – она приоткрыла палатку, демонстрируя промокшие спальники.

Рокотовой повезло: она откатилась ближе к стенке и мирно посапывала, а основная масса воды пришлась на меня.

Я ползала по спальным мешкам, собирая вещи. Сдерживала эмоции ровно до того момента, пока не потух экран телефона в моих руках.

– Вы точно дебилы! Что ржете? Так, мальчики, скидываемся мне на новый смартфон! – я налетела на парней, наделив каждого гневным взглядом и тычком пальца в грудь, села рядом с палаткой, сняла крышку и вытащила батарейку. – Если он завтра не включится, готовьте бабосы. Я не шучу!

– Лильк, ну прости!

– Да ладно тебе, Серег, зато бельишко заценили. Оно того стоило, – ржал Котофеев.

– Точно, идиоты, – Элька вывесила спальные мешки на крышу палатки. – Мы сегодня весь день в купальниках ходим, а вы на наши трусы захотели посмотреть? Дорогой стриптиз, не находите?

Сонные недовольные лица выглядывали из соседних палаток.

Парни переглянулись и улыбнулись чему-то.

– Ну что, девчонки, спать идем к нам? У нас сухо, и палатка большая. Правда, спальника два, но так и быть, пустим к себе.

Я прыснула со смеха.

– Бендеры недоделанные, – фыркнула Элька. – Вот и спите с друг другом, а мы в дом пойдем. Лиль, бери рюкзак.

На парней было жалко смотреть: такая шикарная многоходовка – и потерпела крах.

– Да ладно, вы что? Нельзя отрываться от коллектива, – Трубников аж икнул от услышанного, а может, и от переизбытка алкоголя в крови.

– Приятных снов, мальчики, – Элька победно вильнула задом в трусиках в горошек и подбородком указала направление. – Лили, за мной.

– Ну, девчат, – Трубников с Котофеевым канючили словно дети.

– Счастливо оставаться! – Элька была в ударе, театрально склонившись в реверансе. Я бежала босыми ногами вслед за подругой, прикрывая стратегические места рюкзаком.

Дом встретил непроглядной темнотой. Мы тихо пробежали по ледяному каменному полу, поднялись на второй этаж. Рокотова остановилась у двери. Меня била мелкая дрожь от холода, и я поджимала заледеневшие пальчики на ногах.

– Моя комната рядом, – Эля указала на соседнюю дверь, – проходи. Тут душ, – толкнула дверь внутрь и провела быструю экскурсию. – Полотенца и белье здесь, – приоткрыла встроенный шкаф в спальне. – Сейчас футболку какую-нибудь принесу.

Спасибо двум идиотам: эту ночь я буду спать с комфортом в мягкой и чистой постели, а не отлеживать косточки на твердой земле. Природу я любила, но ровно до того момента, как оставалась без ортопедического матраса.

Вывалила содержимое рюкзака на коврик в ванной, перебирая вещи.

– К счету за телефон прибавлю счет за испорченную косметику, – пожаловалась я Эльке, услышав, как открывается дверь. – Как думаешь, если высушить, смогу пользоваться? Эль? – выглянула, но в спальне никого не было. Сделала неуверенный шаг и осмотрела пустую комнату.

– Держи, – дверь распахнулась, впуская подругу. Я вздрогнула и в испуге схватилась за сердце. – Я спать. Спокойной ночи.

– Спокойной, – мое сердце все еще колотилось в груди. В замочной скважине торчал ключ, и если раньше я оставила бы дверь не закрытой, то после сегодняшнего вечера повернула на два оборота и подергала за ручку, удостоверившись в надежности замка.

Ар наблюдал, сидя в полной темноте. Девушки, шлепая босыми ногами, пробежали через холл. Абсолютно беззвучно мужчина подался вперед и проводил взглядом Лилю: она прикрывалась рюкзаком, обнимая его двумя руками, и опасливо всматривалась в темноту.

– Не трогай девочку, – сестра тихо подошла со спины и положила руки на плечи брата. – Выбери другую. Любую другую, но не подругу моей дочери. Зачем она тебе?

– Зверь хочет, – Ар не стал врать и постарался расслабиться, ощущая теплые прикосновения ладоней.

– Ну, – тихо рассмеялась Вела в ответ, – ты взрослый волк и давно научился управлять желаниями зверя.

Ар отфыркивался от слов. Зверю не нравилось, что говорила сестра. Если бы не она, он уже поднимался бы по лестнице и втягивал дурманящий запах, который и сейчас щекотал ноздри.

– Я не вынесу еще один день! – приглушенно рыкнул Лео, выходя из кухни с бутербродом в руках. – Они даже когда спят, производят столько шума, что башка трещит. Животные! Жрут, пьют и сношаются!

– Они молоды, Лео. И их жизнь так коротка. Хочешь, приготовлю завтрак?

Ар уличил секунду, когда сестра отвлеклась, и ноги сами понесли его по лестнице. Остановился у двери, за тонкой преградой услышав шуршание ткани, – девочка стелила постель. А зверь внутри поскуливал от ожидания и срывался на рычание: ему не нравилось, что его сдерживают.

Шаги, звук льющейся воды, что-то рассыпалось по полу, – она в ванной. Мужчина плавным движением открыл дверь и пересек комнату: он не скрывался, не ступал бесшумно, он хотел быть обнаруженным.

– К счету за телефон прибавлю счет за испорченную косметику, – произнесла Лиля.

«Она так близко, – шептал зверь, – возьми ее. Самка! Хочу! Моя!»

– Как думаешь, если высушить, смогу пользоваться? – тем временем продолжила девушка. – Эль?

Шаги племянницы за стеной отрезвили: Ар выскочил в коридор и успел скрыться в полумраке. Эля прошла в комнату, отдала одежду и вернулась в свою спальню.

Через мгновение коридор оглушил щелчок закрываемого замка.

Зверь взбесился. Он злился, метался, рычал: «Выбей дверь! Зайди! Хочу! Самка!» И так по кругу: снова и снова твердил, просил и бесновался в теле человека. Зверь подкидывал картинки. Девочка ластится к груди и целует горячими губами футболку. Гладит нежными пальцами шрамы. Губы касаются, и он явственно чувствует ее аромат.

Мужчина срывается на бег, преодолевает длинный коридор и спрыгивает на первый этаж, минуя лестницу. Легко приземляется на ноги, словно кошка, и сипло просит:

– Открой…, – больше он не может сдерживать оборот, и на пол уже опускаются мощные лапы волка. Крупного, поджарого, с темной шерстью и светло-желтыми глазами. Он стряхивает задними лапами джинсы и срывает зубами футболку, сковывающую движения.

Сестра распахивает входную дверь: в проеме исчезает мощная спина зверя.

«Дальше, – пульсирует в мозгу, – быстрее! Еще дальше, беги!»

В лесу легкие заполняют ароматы хвои, трав, молодой зелени, еще не высушенной жарким летним солнцем. Зверь отвлекается на новые звуки и запахи, бросается в сторону птицы, вспорхнувшей с ветки, водит носом, замечая след зайца, подергивает ушами, прислушиваясь к малейшему шороху, и им овладевает жажда охоты, преследования, крови.

Ар возвращается в дом, когда солнце стоит в зените. Избегая людей, петляет среди зарослей, не привлекая внимания, и обходит дом с обратной стороны. Он знает, что сестра оставит приоткрытую дверь. Поднимается по второй лестнице, предназначенной только для хозяев и обслуживающего персонала, мягко ступает, не желая наткнуться на кого-либо. Слышит ее сердцебиение – она еще в доме. Недавно проснулась и сейчас борется с дверным замком.

– Лили, не дергай, замок заедает. Я сейчас Митю позову, он откроет, – прокричала Эля последнюю фразу. Надеясь, что не придется идти за братом и тот уже проснулся и услышит. – И вообще, зачем ты закрывалась?

– Собак ваших боюсь, – отшутилась девушка и последний раз дернула ручку.

– Ладно, жди. Сейчас за ним сбегаю. Не слышит… телефон, – добавила Эля и побежала в другое крыло дома.

Лиля села на заправленную кровать и, подперев руками подбородок, гипнотизировала дверь. В коридоре послышались шаги, и девушка приготовилась к мучительному ожиданию. Когда ее отец брался что-то чинить, проходило не менее часа, даже если просто нужно было вкрутить саморез для книжной полки.

– Ключ подсунь под дверь, Цветочек.

– Не могу, он заклинил в замке, – честно призналась она.

– Ох, Цветочек, Цветочек. От двери отойди. Отошла?

– Угу.

Удар. Дверь резко распахнулась, Дмитрий по инерции влетел в комнату. Никаких тебе инструментов и долгих ремонтов: замок вырван с корнем – кардинально!

– Спасибо.

– Да не за что. Всегда приятно размяться с утра, – покрасовался парень, играя мышцами, и расплылся в улыбке.

– Ты уже размялся, – Элька толкнула брата плечом, оттесняя. – Знаешь кого я нашла в его постели?

Парень закатил глаза:

– Прямо-таки нашла? Долго искала? – растрепал ей волосы пятерней.

– А я точно хочу это знать? – скривилась Лиля, представляя пьяную Самохину.

– Верку! Прикинь? Эту правильную заучку! Монашку универа, – эмоционально всплеснула руками Элька.

– Вот прям и монашку!? Я хочу вам сказать…

– Стоп-стоп! Пожалуйста, избавьте меня от этого, – Лиля закрыла уши ладошками. – Извини, но я не хочу знать подробности личной жизни твоего брата, – обратилась к подруге. – Я же не смогу смотреть Верке в глаза.

– А хочешь, я сам тебе расскажу и покажу? – обволакивающим голосом произнес парень.

Лиля скривилась на предложение и отрицательно покачала головой.

– Фу, фу, фу, братец! Можешь перетаскать к себе в койку хоть весь универ, но Лильку…, – сжала кулак и поднесла к мужскому носу, привстав на носочки, – не тронь! Ясно?!

– Ясно, – чмокнул девичий кулак, – боевой хомяк, – поддел сестру и с хохотом удалился.

– Ну что, как телефон, жив? – поинтересовалась Эля, спускаясь по лестнице.

Лиля ускорила шаг, проходя по холлу первого этажа. Ощущения вчерашнего вечера преследовали ее и сейчас, в разгар солнечного дня, и она не могла их больше списать на мистику ночи, когда простые вещи приобретают таинственность, сверхъестественность и загадочность.

Противоречивые чувства к мужчине, с которым у нее не может быть ничего общего, выбивали почву из под ног, путали, принося раздрай и сумятицу.

– Нет, не включился. Надеюсь, идиоты, – Лиля намекала на Трубникова и Котофеева, – пропили не все деньги.

Как и ожидалось, парни изображали раскаяние, клятвенно обещали отдать деньги, только не сейчас, чуть позже. Сдача сессии оставила парней с пустыми карманами.

– Не расстраивайся, – Эля успокаивала подругу, – отдадут они деньги. Или я Митьку попрошу, он на них повлияет. Поверь, он умеет.

Лиля криво улыбнулась в ответ:

– Я не сомневаюсь.

– Тебе точно пора? Может, останешься до завтра? Я такси отменю, – Рокотова с улыбкой чеширского кота смотрела на подругу.

– Нет, Эль, не могу. Сегодня отец приезжает. Мы с ним три месяца не виделись. Родители не поймут, если не поеду встречать.

– Я понимаю, – девушки подошли к воротам. – Странно, в приложении указано, что машина прибыла.

Лилия открыла калитку и выглянула:

– Вот урод, – девушка выбежала на дорогу, попрыгала на месте и помахала над головой руками. Но желтый автомобиль уже скрылся за поворотом. – Теперь точно не успею, – с грустью в голосе вернулась она на территорию особняка.

– Жди! – приказала Эля строгим тоном. Она пальчиком указала на скамью и побежала в дом. – Митьку попрошу, он тебя отвезет.

«Ох, пожалуйста, только не он!» – эта мысль пронеслась, когда Лиля подняла голову и столкнулась взглядом с Арсением.

– Ну вот! – Эля радостно подбежала к подруге и, взяв за руку, повела к машине. – Тебе повезло, дядя как раз едет в город.

– Эль, давай я пешком, – шептала Лиля, упираясь, – зачем отвлекать твоего дядю, а? – щеки залила краска.

Мужчина дернул уголком губ и подошел к автомобилю.

– Лили, будь благоразумна. Два километра до «Озерной долины» и еще шесть до автобусной остановки.

«Я и стараюсь быть благоразумной!» – носилось в голове.

– Вызови такси снова, – прошептала с мольбой в глазах и развернула Рокотову. – Мне неудобно, – искренне изображала муки совести.

– Глупости, – та отмахнулась рукой, – ты говорила, что опаздываешь?

Лиле пришлось согласиться.

– Ну вот, – Эля открыла переднюю дверь автомобиля и в шутливом поклоне подала руку.

– Назад, – мужчина коротко кивнул головой. Он просто не вынесет, если девчонка будет сидеть в поле зрения. – И пусть сядет за водительское сиденье.

Рокотова смешно вытянула личико и пожала плечами:

– «Б» – безопасность.

Не желая привлекать к себе лишнего внимания, Лиля беспрекословно села назад. Подруга поцеловала ее в щеку, что-то шепнула мужчине и, махнув рукой на прощание, побежала в сторону озера.

Одногруппники бессовестно пользовались гостеприимством и покидать отличное место отдыха не собирались.

Автомобиль тронулся, это выдернуло девушку из мыслей.

Судорожный вздох сорвался с губ, и она отвернулась в окно.

Сидя за спиной мужчины, она одновременно испытывала и облегчение, и любопытство. Старалась абстрагироваться и думать о том, что едет в такси, а за рулем незнакомый человек, просто водитель.

Уловка работала недолго.

Они еще не доехали до «Озерной долины», а девушка рассматривала мужской затылок. Волосы разбавляла седина и не так, как обычно бывает у людей. Не проявляясь в первую очередь на висках, а прядями: широкими плотными мазками по темной массе. Посмотрела на плечи, немного наклонилась, скользя взглядом по рукам.

Одернула себя и села прямо, прикрыв глаза.

Стало лишь хуже. Сердце гулко ударило о ребра и продолжило свой бешеный ритм. Удары отдавались внутри, и ее охватило волнение, предвкушение чего-то… желание?!

Резко открыла глаза и в зеркале заднего вида схлестнулась взглядом с неестественно желтыми глазами.

– Пересядь.

– Что? – Лиля не смогла уловить суть сказанного.

– Пересядь, – повторил мужчина. Теперь его нервировало то, что он не может ее видеть. Растер ладонью лоб и вернулся взглядом к дороге.

Девушка сдвинулась правее и вопросительно взглянула:

– Так?

– Нет, сядь ближе к двери, – теперь он мог наблюдать за ней краем глаза.

Девушка непонимающе посмотрела, но выполнила просьбу.

Да, так определенно лучше: зверь перестал бесноваться внутри него.

Молчание продолжилось, и девушка украдкой рассматривала мужской профиль. Ей нравилось увиденное. Она остановила взгляд на губах и сглотнула.

Память услужливо подбросила события вечера. Лиля отчетливо, будто на самом деле, чувствовала прикосновения неестественно горячих губ и вкус поцелуя. От мужчины пахло травами: терпко, с горчинкой.

Вытерев взмокшие ладошки о джинсы, она заставила себя отвлечься. Опустила взгляд по подбородку. Челюсти плотно сжаты, можно подумать, что мужчина злится. Злость выдавала и пульсирующая артерия на шее. Лилия наблюдала удары сердца.

Ар устало провел по лицу ладонью и с глухим стоном выдохнул. Бросился в глаза рубец на плече: тот рассекал руку поперек. Заметила и второй, продольный, начинающийся от локтя и таявший тонкой нитью к кисти.

Автомобиль резко остановился, и девушка по инерции ударилась о переднее сиденье.

Зверь внутри глухо и предупреждающе рыкнул: самке больно, он это чувствовал.

– Пересядь, – Ар чуть развернулся и посмотрел на девушку.

Она потерла ушибленный локоть:

– Куда?

– Сядь вперед, – мужчина уже не мог контролировать раздражение.

Если она пересядет, то не сможет его рассматривать. Он жалел, что оказался с девчонкой в одной машине. Замкнутое пространство заставляло дышать с ней одним воздухом, слышать ее судорожные вздохи и гулкие удары сердца. Уже давно никто его так не волновал. Зверь сходил с ума рядом с ней, но еще больше бесновался, когда не мог ее чувствовать. Вчера его отвлекла охота, и желание овладеть девчонкой перебил инстинкт погони, но сейчас…

Девушка пересела вперед и с опаской взглянула на мужчину. Она закрылась рюкзаком и притянула его к себе двумя руками. Зверь чувствовал, как к волнению и желанию прибавляется страх.

– Мое имя Ар, – чуть с рычанием выдавил из себя. Нужно как-то успокоить зверя, разговор поможет отвлечься.

– Я знаю, как вас зовут, Арсений, – тихо ответила она и сжалась.

– Вас…, – и снова гнетущая тишина наполнила салон.

За окном мелькали коттеджи, ухоженные сады и лужайки, дорогие авто, припаркованные рядом. Но ни одного человека, прогуливающегося по улицам, словно здесь никто не живет.

– Можно на «ты».

Девушка коротко кивнула головой и вцепилась в рюкзак до побелевших костяшек пальцев.

Она смотрела только вперед, стараясь не замечать рядом сидящего мужчину. Сосредоточила взгляд на высоком дубе перед выездом на трассу.

Поменяла позу, сползла чуть ниже. Громко и прерывисто вздохнула. Облизала пересохшие губы, задержала дыхание и прикрыла глаза, откинувшись на сиденье.

Ее тело ломило от напряжения, которое нарастало с каждой секундой, мешало дышать, превращая каждый вздох в несколько рваных и жадных глотков воздуха. Мышцы сводило, и это заставляло сжимать бедра сильнее и впиваться ногтями в ладони. Это сумасшествие, дикий страх вперемешку с желанием.

От осознания своих ощущений Лилия открыла глаза и резко выпрямилась. Что с ней творится? Почему ее ломает в присутствии этого человека? Она никогда не чувствовала подобного. Притяжение на уровне помешательства.

«Возьми, – тем временем пронеслось в голове мужчины, – она пахнет желанием. Бери! Хочу! – рычал зверь. – Бер-р-р-и. Моя! Желаю!»

Ар вдавил в пол педаль тормоза и повернулся к девушке.

– Если не хочешь быть моей, уходи, – процедил сквозь зубы, сдерживая себя.

– Я не понимаю, – подняла испуганный взгляд.

– Если не хочешь быть моей, уходи, – повторил слова громче. – Девочка, еще пять секунд, и я принимаю твое бездействие за согласие лечь под меня.

Страх вытеснил все.

– Я не хочу, – произнесла уверенно и открыла дверь.

Мужчина задержал дыхание, с потоком воздуха на него обрушилась лавина ее запаха.

– Только не беги…

«Не бежать!» – эти слова врезались в сознание, и они казались важными. «Не бежать», – повторила Лиля про себя, медленными шагами отступая от машины. То, что она сейчас видела, то, что она чувствовала, не поддавалось осмыслению. Она понимала: он так же чувствует напряжение и желание.

И дал ей выбор. А вдруг он передумает?

Автобусная остановка служила ориентиром, ноги сами несли в нужном направлении. Она чувствовала тяжелый взгляд, прожигающий насквозь. «Это был он! Все это время он был рядом. Его невидимое присутствие я ощущала каждый день!» Мысль заставила обернуться: открытая водительская дверь и пустое кресло. Девушка повернулась вокруг своей оси: никого, – пустынная дорога и поле с высокой травой.

Лиля не раздумывая закинула рюкзак за плечи и, не отрывая взгляда от остановки- спасительного маяка, быстро пошла, стараясь не перейти на бег, вспоминая последние услышанные ею слова: «Только не беги…»

Села в первый подошедший автобус. Ничего, пусть доедет до дома с двумя пересадками, но покинет это место. Чем быстрее, тем лучше. Вздохнуть полной грудью, вырваться из плена желания, не ощущать себя помешанной на абсолютно чужом мужчине.

Волк бежал в противоположную сторону от девчонки, работая мощными лапами, с каждым толчком отдаляясь от предмета желания.

«Нельзя, – гонял в голове, – она отказала. Отказала!» Эта мысль охлаждала и помогала не скатиться до инстинкта зверя.

Ее запах стал пропадать, перестал будоражить ноздри, и волк остановился. Обернулся и сел. Девочку не было видно за деревьями, высокой травой и кустарниками, он и не старался ее рассмотреть. Устало лег на землю в тени вяза и ждал, надеясь, что ей хватит ума быстрее убраться. Добраться до остановки и сесть на первый же автобус или маршрутку.

Зверь внутри порыкивал и постоянно поднимал голову в ее сторону. Человек же запрещал догонять, сдерживая и усмиряя зверя.

Прошло достаточно времени, как ему показалось, и, поднявшись на ноги, он побежал легкой рысцой по своим следам. Он видел авто, оставленное посреди дороги, по запаху нашел свою одежду, сброшенную в высокой траве.

Убедившись, что никто его не видит, волк поднялся на задние лапы и выпрямился в полный рост уже человеком. Быстро нырнул в свободные штаны, – они меньше всего пострадали при обороте, – подхватил одной рукой порванную футболку, собрал кеды, лежащие практически у машины. Намного больше времени он потратил на поиск ключа, брошенного в высокую траву.

Сознательно не поднимал глаз в сторону трассы и шарил руками по траве.

Домой вернулся на автомате: медленно въехал на территорию, собрал с пассажирского сиденья остатки одежды, поднялся в свою спальню и бросил в корзину с грязным бельем.

Сестра первой забежала в его спальню:

– Девочка?! – взволнованно спросила. – Она жива?

– Жива, – ответил устало и, сняв остатки штанов, пошел в душ.

Вела не отставала ни на шаг, следуя за мужчиной:

– Но твоя одежда… ты обратился, – кинула взгляд на корзину.

– По-твоему, я совсем слетевший с катушек, да? – он обернулся, и сестра отвернулась, сморщив носик.

– Оденься, – демонстративно смотрела в окно.

– Я в душ, – закрыл дверь перед носом сестры.

– Мам, ну что? – Эля несмело заглянула в комнату.

– Нам опять разгребать за ним? – в проеме появился Лео.

– Пошли вон! – донесся крик из ванной комнаты. – Все! Вела, тебя это тоже касается, – добавил вполголоса, зная, что она его услышит.

В тот вечер зверь снова привел мужчину к ее дому.

После первой встречи в баре образ храброй хрупкой человеческой девчонки засел в голове. Ар не придавал этому значения: практически любая женщина провоцировало его воображение и заставляла зверя желать. Он слишком долго был один, слишком долго находился в шкуре зверя, и даже незначительный раздражитель сводил его с ума. Будь то бегущий заяц, провоцирующий инстинкты хищника, или же красивая женщина, будоражащая инстинкт размножения.

Ар не придавал значения своей зависимости, но, в свою очередь, оберегал девчонку, боясь, что кто-то из прихвостней Светлых ее запомнил и найдет. Племянницу есть кому защитить, а ее? Что ему стоит незримо проводить ее до дома или пройтись рядом, вне поля зрения, когда она вышла в магазин?

Иногда он катался кругами, периодически заглядывая во двор: убедиться, что она дома. Возвращался через час-два, чтобы увидеть, когда она ложится спать: свет в окне гас глубоко за полночь.

Но не сегодня, сегодня этого было мало.

Легко подпрыгнув и схватившись за обрешетку балкона второго этажа, он подтянулся и бесшумно оттолкнувшись от перил, через мгновение оказался на нужном балконе.

Она не спала, сидела поджав ноги на диване. Девочка рисовала, изредка поглядывая куда-то на потолок и замирая на несколько секунд, растирала уставшие глаза, а мужчина стоял на балконе, облокотившись бедром о перила, и наблюдал.

Это стало для него ежедневным ритуалом.

Отсыпался днем и ночью приезжал.

Чаще всего девчонка проводила время перед планшетом, иногда болтала по телефону.

А сегодня балконная дверь была приоткрыта, из комнаты доносилась негромкая музыка. Девочка мурлыкала, вторя певице. Танцуя, расчесывала пшеничные волосы и подпевала в расческу словно в микрофон. Поправив локоны, нанесла блеск для губ и накрасила ресницы. Долго стояла, открыв шкаф, достала несколько летних сарафанов, приложила к себе, покрутилась у зеркала и остановила свой выбор на белом, с кружевным лифом.

На мониторе ноутбука высветился значок Скайпа и, судя по фото и подписи контакта, девочке звонил парень, какой-то Даня.

Лилия стащила домашнюю футболку и шорты, и, путаясь в вырезах, суетно надела сарафан.

– Привет, Данечка, – девушка искренне улыбалась, глядя на светловолосого парня.

– Привет, детка, – весело отозвался парень с экрана ноутбука. – М-м-м, мое любимое платье.

В этот момент зверь очнулся: он наблюдал за девчонкой, наслаждался, но сейчас готов был найти парнишку с экрана и разорвать на сотни кусков, а лучше долго и мучительно убивать, наслаждаясь каждым криком.

Ар хотел спрыгнуть и больше не подслушивать воркование парочки, но не мог себя заставить. С наслаждением мазохиста слушал обещания мальчишки о скорой встрече, о том, как он скучал по своей «детке», о наслаждении, которое собрался дарить.

– Покажи, детка, я так скучаю по твоим идеальным грудкам. Ну же, – уговаривал парень.

Зверь внутри человека затаился и ждал. Девчонка мягким движением пальцев провела по плечу и скинула одну лямку сарафана, обнажая небольшую округлую грудь с ярко-розовым соском. Протяжный мужской стон удовольствия заставил зверя встрепенуться внутри человека: мальчишка не должен этого видеть. Не должен!

Лиля повторила легкое движение и обнажилась до пояса. Девушка немного смутилась и, желая прикрыть грудь, сделала лишь хуже, приподняв упругие полушария с острыми розовыми вершинками.

– Ну же, присоединяйся. Я очень хочу посмотреть на то, как ты себя ласкаешь. Помоги мне, малыш.

Распахнутая дверь заставила вздрогнуть Ара, стоявшего на балконе. Он настолько увлекся, что не слышал посторонних звуков и шагов в квартире.

– Дочь, ты собираешься спать? – женщина остановилась на пороге комнаты и растерянно смотрела на дочь. Она поспешно отвернулась и подняла глаза к часам: стрелки показывали два ночи.

Лиля одной рукой прикрыла обнаженную грудь, а второй захлопнула ноутбук.

– Мама! Тебя не учили стучаться?! – девушка поправила сарафан, натянув его до ключиц.

– Лиля! – ее мать округлила глаза и сделала неопределенный жест рукой. – Чем ты занимаешься?

– Мама! – она вскочила, надела футболку и стянула сарафан через ноги. – А на что это похоже? – с раздражением спросила.

– На то, что моя дочь оголяется перед кем-то. Надеюсь, это хотя бы был Данил?

– Мама! – в очередной раз воскликнула девушка. – Хорошего же ты обо мне мнения, мам! – обиженно взглянула на женщину. – Я умываться и спать, спокойной ночи!

– Спокойной ночи.

Мужчина продолжал стоять на балконе, раздираемый противоречивыми чувствами. Зверь сходил с ума, метался словно бешеный, требуя забрать Лилю себе, и одновременно желал найти мальчишку и разорвать ему глотку. Он испытывал гнев, сводящий с ума.

Звук захлопнувшейся двери и щелчок замка вернул его в реальность. Девчонка, повернувшись спиной к окну, не подозревая, что за ней наблюдают, сняла футболку. Со злостью швырнула ее ближе к двери и теперь выбирала ночную рубашку, перекладывая вещи. За спиной скрипнула балконная дверь. Ее сердце, на секунду замерев, зашлось в бешеном ритме. Схватив первую попавшуюся вещь, прикрыла обнаженную грудь, обернулась.

– Вы? – не веря своим глазам, спросила шепотом.

– Ты, – поправил ее мужчина.

– Как ты сюда попал? – спросила с нажимом и крепче прижала одежду.

– Зашел через балкон.

Действительно, не могла же мама пустить незнакомого мужчину в ее комнату, да еще и ночью.

– Но, третий этаж… – да какая собственно разница, как он оказался в спальне. – Что тебе нужно?

– То, что я хочу уже давно. То, что ты готова дать никчемному сопляку, отказав мне, – мужчина медленно приближался. Зверь не понимал: ведь он сильнее, он крепче, – почему самка предпочитает этого дохляка? Ни одна волчица не сделала бы подобный выбор.

– Ты больной, да? – хотя, ответ и так очевиден.

– Почему ты мне отказала? – Ар подошел почти вплотную и, упершись двумя руками в створку шкафа, навис над девушкой. – Я же слышу, как твое сердце сходит с ума, стоит мне приблизиться. Я слышу запах твоего возбуждения. Твое тело говорит само за себя: хочешь не меньше моего. Так ответь, почему?

Лилия вжалась в прохладную створку шкафа, облизав пересохшие губы, и зашептала:

– Я много чего хочу. Хочу объедаться сладким, хочу придушить соседскую собаку, которая не затыкается по ночам. Хочу бросить скучную учебу, сказав родителям, что финансы – это не мое, хочу путешествовать. Но я этого не делаю, потому что существуют рамки разумного, ответственность и мораль, – она поднырнула под мужскую руку, отошла к столу и, отвернувшись, надела ночную рубашку.

– Зря, все равно ее снимать, – Ар покачал головой и, развернув девушку к себе, зашептал. – Не сопротивляйся, девочка. Будет так, как хочу я. А я хочу тебя. Это было лишь вопросом времени, но ждать я больше не намерен.

Девушку окутывал обманчиво мягкий шепот, не вязавшийся со смыслом произнесенных слов; мысли о том, что происходящее неправильно, постепенно угасали. Не было возможно отвести взгляд от мужского лица. А он все шептал и шептал, подходил ближе, протянул руку и провел пальцами по шее, спускался вдоль тела, ухватил пальцами тонкую лямку и с силой дернул.

– Нет! – громко вскрикнула Лиля.

Мужчина отступил, оскалился и четко произнес:

– Пред матерью Луной, именуемой людьми и нелюдьми Селеной, Мене, Дианой и еще сотней других имен, сын проклятого рода, с дарованным тобой именем Арнар, требует Право Волка.

– Лиля, у тебя все хорошо? – взволнованный голос матери доносился из коридора.

– Да, мам, – ответила девушка, не раздумывая, – все хорошо, – и прильнула к мужской груди.

Застонав от боли, я разлепила глаза. Яркий свет слепил сквозь приоткрытые шторы. С силой зажмурила веки и прикрыла лицо плюшевым единорогом.

– Боже, как же плохо, – прошептала я и скривилась от еще большей боли, ударившей по вискам и затылку. Попыталась сесть, но любое движение отдавало тошнотой. – Мам, – негромко позвала, – мама.

Вспомнила, что вечером закрыла дверь на замок. Привстала в поисках телефона. Он лежал на полу рядом с диваном. Набрала мамин номер и, услышав голос, прошептала:

– Мам, я не могу встать. Голова раскалывается, а дверь закрыта, – с последними словами я упала на подушку, пытаясь унять накатившую тошноту.

Через несколько мгновений услышала торопливые шаги и взволнованные голоса:

– Лена, отойди, я нашел чем открыть.

Первая в комнату забежала мама, держа в руках стакан воды и несколько упаковок таблеток.

– Сережа, неси тонометр, – измерив давление, мама выдавила из блистера две розоватые таблетки и положила мне на язык. – Идем, пусть поспит. Давление в норме, это все переутомление. Сидит ночами перед своим компьютером, – запричитала мама, закрывая дверь.

Следующее пробуждение было более приятным.

– Мам, мне стыдно спрашивать… Я что, вчера напилась? – все тело отдавалось легкой болью, а в голове стоял туман. Мысли с трудом складывались в слова.

– Нет, – мама перестала мыть посуду и внимательно на меня посмотрела. – Ты как с Данилом поговорила, умылась и легла спать.

Щеки обдало жаром: черт, точно. Мама же вчера зашла в комнату в самый неудачный момент.

– Помню, как умылась, а дальше провал.

– Устала, вот и уснула сразу, – мама пожала плечами.

– Наверное.

Помню, как вернулась в комнату, хотела перезвонить Дане, – восстанавливала события вчерашнего вечера. И все, абсолютная пустота в воспоминаниях.

– Ты есть будешь?

– Нет, только чай выпью, – безалкогольное похмелье, не иначе! – Мам, я в следующую пятницу уезжаю к Дане. Предупреждаю заранее, – четко выговорила слова, намекая, что решение не подлежит обсуждению.

– Дочь! – хотела было возразить женщина.

– И не начинай, мам! Ты сама говорила, что нормальных отношений быть не может, когда люди живут в разных городах, – ответила тяжелым взглядом на мамино возмущение. – Скажи спасибо, что не бросаю учебу и не срываюсь к нему жить, – сказала на полном серьезе, ожидая реакцию.

– Ли-ля! – завопила она на всю квартиру.

– Мам, да я пошутила! – не удержалась и рассмеялась, глядя на мамино лицо.

– Не смешно, дочь! Ясно?! – меня шутливо ударили чайной ложкой по лбу.

– Да, мам, – хихикнула и принялась размешивать сахар.

Время до отъезда я посвятила рисованию. Закончила три небольших заказа и собрала вещи на месяц. Месяц! Целый месяц проведу с Данькой.

Встречи с Рокотовой сознательно избегала. Я не готова снова встретиться с Арсением. Сказать, что моя реакция на этого мужчину пугала, это ничего не сказать.

Но все мысли возвращались к нему. «Сенечка, не бросайся песочком», – невинная фраза, услышанная мною во дворе, заставила тело моментально откликнуться. Жаром, паникой и желанием одновременно.

Дневные страхи и волнения перерастали в ночные…и если бы кошмары, но нет. В эротический сон, который я просматривала каждую ночь, снова и снова.

Затем он превратился в наваждение, преследующее меня и при свете дня.

Фантазия безжалостно подбрасывала в мысли обнаженную мужскую спину, расчерченную рубцами вдоль до поясницы, небольшой шрам на левом бедре, неестественный отблеск желтоватых глаз. Он и сейчас стоял перед взором.

– Девушка, просыпайтесь, приехали, – меня за плечо тормошила женщина.

– Я не сплю, но спасибо, – плотно прикрыла глаза, глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, и выглянула в окно. Даня прыгал, приветственно мотал истрепавшимся букетом и активно махал рукой.

– Привет, – схватил меня с подножки и закружил так, что замутило.

– Отпусти, Дань, меня укачало.

– Ну как так, а? – он крутанул меня еще раз и опустил. – Ой, прости, детка, – взял из рук сумку, пока я справлялась со спазмами.

– Да ничего, со мной иногда так бывает. Шестнадцать часов в автобусе, – пояснила, сглатывая густую слюну.

– Едем домой, – с грустью в голосе приобнял за плечи и повел к стоянке такси, – на сегодня все планы отменяются. Я надеялся, что вместе пойдем в бар. И там как бы познакомимся у стойки. Ты же не откажешь такому симпатичному парню? М? – задорно поиграл бровями и открыл дверь такси.

– Сегодня очень даже откажу, – вымученно ответила я, откинувшись на спинку сиденья.

– Нууу, малыш, а как же страстный секс в туалете, а? – таксист одобрительно хмыкнул.

Меня передернуло от неприятных воспоминаний, и я опять вернулась мыслями к Арсению.

– Дань, мне правда очень плохо, – отсела дальше от парня и подставила лицо потоку воздуха, приоткрыв окно.

Неделю я провалялась в постели, практически не поднимаясь и страстно желая умереть. К дурноте прибавилась температура, скручивающая и сжигающая меня изнутри.

– Обидно так, – всхлипывала в объятиях Дани, – приехала к тебе, а сама… – тихонько подвывала и вытирала нос о его футболку.

– Да ладно тебе, детка. Подцепила какую-то гадость, скоро пройдет. Тебе же днем было лучше.

– Да, – обиженно всхлипнула, – а теперь снова мутит. Извини, – высвободилась из объятий и убежала в туалет. Закрыв плотно за собой дверь, села на унитаз. Тошнота отступала, а я так и просидела больше часа, не смея выходить.

– Малыш, мне пора на работу. У тебя все хорошо?

– Меня тошнит, – соврала и продолжила сидеть.

– Я не могу остаться, прости. Заменить сегодня никто не может.

– Я справлюсь, иди.

Я дождалась хлопка двери и выглянула из туалета.

В желудке требовательно заурчало, словно не меня несколько минут назад мучили боли и тошнота. Отломила от запеченной курицы ножку и с жадностью съела, но этого показалось мало, и я съела и вторую. Запила мясо птицы сладким чаем и почувствовала себя абсолютно счастливой.

Ночью проснулась от того, что мое тело скрутило и бросило в озноб. Даня раздевался, сидя на краю дивана:

– Спи, я дома, – он обнял меня одной рукой и уткнулся лбом между лопаток.

От прикосновения и нежных поглаживаний волоски на всем теле приподнялись, и меня передернуло.

– Мне жарко, Дань, – снова соврала я, отодвинувшись ближе к стенке. На утро встала с головной болью и ноющим желудком.

– Все, мне надоело! – проворчал Данил, увидев меня. – Сегодня же идем к врачу, вторую неделю мучаешься.

– Но не может быть такого, – Даня хмуро смотрел на врача, сидевшего напротив. – Что значит, здорова? Как она может быть здорова, если ее постоянно мутит, и температура держится вторую неделю?!

– Если хотите, мы можем ее положить в больницу – там проведут более тщательное обследование. В стационаре возможностей больше.

– Я не хочу в стационар, – промямлила я, сидя на кушетке за ширмой и прислушиваясь к разговору. Три дня подряд у меня брали кровь, ощупывали, осматривали и передавали из рук в руки разным специалистам.

– Вот, и девушка понимает, что нечего ей там делать. Все показатели в норме. Ей бы отдохнуть, расслабиться.

– А почему же ей плохо?

– А потому, дорогой мой, что нервничает много. Сессия, учеба, долгие поездки. Да и это немудрено, с таким паникером. Вам бы больше гулять, – обратился он ко мне, когда я вышла из-за ширмы, поправляя воротничок блузы. Даня скептично уставился на врача, явно оценивая его умственные способности. – Да-да, вот выписка, с ней можете обратиться к любому другому специалисту в любой клинике. Пожалуйста, я не против.

– Вот и обратимся! – парень нервно дернул лист бумаги со стола и потащил меня к выходу. – Мне скоро на смену, завтра сходим в другую клинику.

Место прикосновения покрылось мурашками, и под предлогом почесать ладошку я освободила руку от захвата.

– Беги, я прогуляюсь, как доктор рекомендовал, – с мольбой в глазах посмотрела на парня и несмело улыбнулась.

– Еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты меня избегаешь.

– Нет, что ты, – но в подтверждение лжи увернулась от поцелуя в губы.

– Лиль, ну это уже не смешно, – Даня чмокнул меня в щеку и поспешил к остановке. Я же села на ближайшую лавочку, подавляя подкатившую тошноту.

Что со мной происходит?!

Возвращалась домой пешком. Несколько часов, проведенных на улице, подействовали положительно и, вернувшись в Данину квартиру, я от души наелась.

Может, и правда нервы?

Что за избирательные приступы дурноты?

Последующие дни я проводила, гуляя в парках. На меня перестали коситься мамочки с детьми. Со временем привыкли, что я сижу рядом с детской площадкой, читаю или рисую. И действительно, я себя прекрасно чувствовала, стоило мне выйти на улицу.

Дети окружали, подсматривали в планшет и болтали обо всем, показывая свои игрушки и хвастаясь ими.

– А это кто? – девочка забралась на скамью рядом со мной и заглядывала в планшет, болтая слезшей туфелькой.

– Не знаю, просто девочка, – поймала разочарованный взгляд и вернулась к рисунку. – Это принцесса, – быстро исправилась, – хочешь, я и замок нарисую?

– Хочу, – ребенок оживился, – а как ее зовут?

– Никак, я еще не дала ей имя. Давай назовем вместе?

– Давай, – запищала девчушка, – ее будут звать Селена, как меня!

– Селена, – повторила я вслух.

«Селеной, Мене, Дианой и еще сотней других имен…», – прошептал мужской голос в моей голове.

Кадр за кадром воспоминания проносились перед глазами. Я тянусь к мужскому лицу, оплетая шею руками. Арсений нависает надо мной. Мы лицом к друг другу, мужские пальцы сжимают мои бедра. Чертов эротический калейдоскоп.

– Мама, – громкий визг оглушил меня, – тетя разрешила назвать свою принцессу, которую она нарисовала. Смотри, какая красивая, – из моих рук выхватили планшет, я безразлично следила взглядом за ребенком. – Ее зовут как и меня, Селена!

– «Сын проклятого рода, с дарованным тобой именем Арнар…» – шептала я, продолжая фразу, звучащую в моей голове. – Арнар… Ар… – подскочила как ужаленная и, выхватив планшет из рук девочки, побежала в сторону квартиры. – Бред. Бред чистой воды, – бормотала словно сумасшедшая.

«Я же слышу, как твое сердце сходит с ума, стоит мне приблизиться. Я слышу запах твоего возбуждения. Твое тело говорит само за себя: хочешь не меньше моего. Так ответь, почему?»

– Извините, – неслось мне в спину, – Селена, нельзя брать без спроса чужие вещи!

Я бежала по ступеням подъезда, перешагивая через одну. Залетела в квартиру, громко хлопая дверью.

– Даня, Данил, – кричала что есть мочи, – Данил!

Парень вылетел из душа, прикрывшись полотенцем.

– Что случилось, тебе плохо?!

– Да, мне плохо, очень плохо. Поцелуй меня!

Испуг с лица Данила сошел, и он заулыбался:

– Лилька, – выдохнул мое имя, – ну наконец-то! Я уже устал фантазировать в душе.

Он сделал первый шаг навстречу ко мне, и по телу прошла дрожь. Не та, что заставляет льнуть к любимому человеку, а та, когда ты видишь таракана на столе или вздувшуюся на жаре кошку у обочины дороги.

Второй его шаг, и поднялся каждый волосок моего тела. Третий, и я инстинктивно сделала шаг назад. Данил не заметил мой маневр, притянул меня за талию и нежно коснулся губ. Черт! Черт! Я готова была кричать! Меня охватил озноб, мое тело в объятиях мужских рук сотрясало крупной дрожью.

– Да что с тобой? Если ты больше не хочешь со мной встречаться, так бы и сказала. Зачем вот это все устраивать? Три недели меня «динамишь». Хочешь, чтобы я предложил расставание, а ты осталась перед своей мамой белой и пушистой? Я же знаю, как она меня любит.

– Нет, Дань, честно, – парень выпустил меня из объятий, чему я была безмерно рада: дрожь моментально прекратилась.

– А что? Ты будто червя увидела в своей тарелке. Не разрешаешь к себе прикасаться. Постелила мне на полу, словно псу.

– Дань, прости. Я и сама ничего не понимаю. Но мне нужно домой!

Да, домой! Если кто и может объяснить, что со мной происходит, то это только Ар.

Через три часа я сидела в душном автобусе, который вез меня в родной город. Шестнадцать часов в пути следовало использовать по максимуму, и я старалась хорошенько все обдумать.

Есть сон, в котором мужчина забрался без специального оборудования на третий этаж и, шепча мистическую ерунду, склонил меня к сексу. Господи, даже в голове это звучит бредово, а если озвучить вслух, то можно и справочку из больнички заработать.

Но, допустим! Гипноз и хорошая физическая подготовка все оправдывают.

Если это и не результат моей фантазии, то все, что происходило в моем «сне», мало походило на принуждение, а тем более изнасилование. Если только обоюдное.

Уперлась лбом во впереди стоящее сиденье и отчаянно отгоняла навязчивую сцену: я освобождаюсь от мужских объятий и под хищным взглядом желтоватых глаз прокладываю дорожку поцелуями, спускаясь по мужской груди, животу… ниже…

– Боже… боже… – уже бьюсь лбом.

– Девушка, – одергивает мужчина.

– Извините, – произношу на автомате.

Если я приму эротические фантазии за правду, то получается, что и мое недомогание связано с Аром. Но почему? Никогда не верила в порчи, привороты и наговоры…

Черт, я же стараюсь найти логику там, где ее нет. Еще раз пройдемся по вводным.

Первое – это поцелуй. Он был реальным, в этом я уверена на сто процентов. Тут я могу списать свое поведение на алкоголь: стоит признать, я была пьяна. Логично? Логично.

Второе – наша поездка в одной машине. Если скажу, что она была странной, я не совру.

Третье – фривольный сон, эротическая фантазия или явь, определить невозможно. Но это настолько плотно укрепилось в моем сознании, что я готова считать это воспоминанием.

И, четвертое – мое недомогание. Объяснения которому не дал и врач, списав на нервы и поставив депрессивное состояние. Единственное, что было неоспоримо, – стоило приблизиться к Данилу, и мое тело скручивало спазмом, словно в тот же момент срабатывал невидимый тумблер.

Стиснула руками голову и откинулась на спинку сиденья.

К концу поездки я вымотала себя нескончаемыми бредовыми гипотезами, но пришла к выводу: нужно держаться подальше от Ара.

Дома от недомогания, преследующего меня последние три недели, не осталось и следа. Восстановилась за день, вернее, за сутки беспробудного сна. Физически абсолютно здорова: никаких признаков усталости, дурноты, озноба.

– Мам, – крикнула из своей комнаты, разбирая сумку.

– Что-то важное? Я смотрю свой сериал.

– Да нет, мам. Смотри, – пролепетала себе под нос. Рассортировала вещи и, взяв охапку грязного белья, вышла из комнаты.

– Что ты хотела спросить? Только быстро, пока реклама, – мама нетерпеливо выхватила белье и включила машинку.

– Ма, а ты веришь в гипноз? – всеми силами я старалась отогнать навязчивые мысли, но ежечасно к ним возвращалась.

– Лиль, что за странные вопросы?

– Мне интересно. Кашпировский, Мессинг… ты веришь?

– Я не знаю, – мама выглядела удивленной, – если честно, то мы с папой, как и все, проводили вечера перед телевизором, слушая Кашпировского. Но, как видишь, пить он не бросил.

– Ясно.

– Всё дочь, началось. Белье постельное поменяй, – крикнула мама, убегая к себе.

Сняв пододеяльник и наволочку, я потянула простынь за край. Плотно заткнутая ткань между подлокотником дивана и подушкой жалобно треснула:

– Ой, – я оглянулась, боясь быть пойманной. Аккуратно выправила рукой, оценивая масштаб бедствия. – А это что?

Я потянула шелковый лоскут: в моих руках оказалась ночная рубашка. Провела пальцами по оторванной лямке и, словно наяву, услышала треск разрываемой ткани, почувствовала прикосновения теплых рук к обнаженной спине, горячих сухих губ, ласкающих мою шею.

Скомкав белье, швырнула в угол. Пинала ногой рубашку, но этого мне показалось мало. Схватив за надорванный край, с силой дернула, вымещая злость, и громко закричала. Попыталась разорвать еще раз, но ткань больно врезалась в мои пальцы и не поддалась. Зарычав, зашвырнула за письменный стол.

– Лиля, – мама прибежала на мои крики, – что случилось?

– Я скоро вернусь, – я проигнорировала вопрос и, прыгая на одной ноге, надела шорты. – Мне нужно вызвать такси, – продолжала игнорировать маму, набирая адрес в приложении.

– Лиля! – она ухватила меня за локоть. – Ты объяснишь, что происходит?

– Я сама не знаю, мам! – кричала, надевая сандалии. – Пожалуйста, отпусти меня!

Открыв дверь, я наткнулась на Данила: тот занес руку для звонка и был не меньше моего удивлен.

– Привет, – неловко поздоровался и покосился за мою спину, кивнув маме в знак приветствия. – Я приехал извиниться и поговорить. Можно войти?

– Проходи, – отступила, пропуская парня в квартиру. Пришло оповещение, что машина ожидает, и я нетерпеливо протиснулась на площадку.

– Лиля, ты куда? – выкрикнул Даня, когда я уже успела спуститься на один пролет. – А как же я?

Он вышел вслед за мной и смотрел сверху вниз. Торопливо поднялась и, замерев в метре от парня, не решалась сделать следующий шаг.

– Дочка, что с тобой?! – мама всматривалась в мое взволнованное лицо.

Раскрыв ладонь, коснулась мужской щеки. От кончиков пальцев прошлись тысячи маленьких разрядов, и меня обдало волной отторжения. Приблизилась, сделав небольшой шаг, крепко обняла Даню, прижавшись к мужскому телу:

– Я не могу, – хрипло выдохнула, справляясь с эмоциями. Мое тело вновь била крупная дрожь. Не могу касаться когда-то дорогого мне человека. Не могу, и не хочу! Эта мысль окончательно выбила меня из колеи. – Так не бывает! Не бывает! – твердила себе под нос.

Вчера ты мечтаешь о долгожданной встрече, а сегодня одно лишь прикосновение заставляет бежать.

Вырвалась из объятий и бегом спускалась вниз. За спиной слышались торопливые шаги, Данил звал, умолял остановиться, дать ему шанс, просил прощения… а мне от этих слов становилось только горше: они наполняли душу желчью, ведь он ни в чем не виноват.

Если бы я сама что-то понимала, то обязательно объяснила, а так сбежала, с силой дернув на себя дверь автомобиля.

– Поехали, – бросила водителю, не отрываясь от глаз, полных разочарования, обиды, непонимания…

Всю дорогу игнорировала попытки таксиста заговорить со мной. Я не слушала: смотрела в одну точку перед собой и старалась унять дрожь в пальцах, усмирить стук опустошенного сердца. Из транса вывел голос водителя:

– Приехали. Приехали! – громко повторил, глядя в зеркало заднего вида. – Живут же люди, – тараторил, глядя через лобовое стекло, – да-а-а, на такое честно не заработаешь. Ворье, как пить дать.

– Спасибо, – сунула в руку купюру и поспешила выйти.

Подозреваю, что охрана услышала звук подъезжающей машины: стоило коснуться звонка, раздался щелчок и дверь открылась.

– Добрый день, – я увидела улыбчивое лицо Виталия. – Вас ожидают?

Несмело ступила во двор и окинула взглядом территорию.

– Нет, я пройду? – спросила, указав пальчиком на бассейн.

Семейство Рокотовых беззаботно плескалось в воде. Я взглянула на эту идиллию, и мои неуверенность и страх, что покрутят пальцем у виска и укажут направление следования, превратились в жгучую злость!

Мужчина перегородил мне путь и внимательно всмотрелся в лицо, дернул ноздрями, тряхнул головой, пробежался по телу целиком и вернулся взглядом, растянувшись в искренней улыбке:

– Я провожу.

– Спасибо, не заблужусь, – проворчала в ответ.

Быстрым шагом преодолела расстояние. Виталий шел не отставая и встал за моей спиной. Неужели думает, что я представляю опасность?

Во время пути в голове плясали тысячи нужных слов, но сейчас я могла лишь угрожающе громко дышать и переводить взгляд с одного присутствующего на другого.

Наступила гробовая тишина. Валерия отложила тюбик с кремом и медленно опустилась на шезлонг, прикрыв ладошками рот. Лео вышел из воды и, отфыркиваясь, первый приблизился ко мне. Подошел слишком близко: мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Оказавшись практически между двух мужчин, я беспокойно озиралась: не так я себе представляла мой визит.

Лео наклонился и втянул запах моих волос, спустился ниже к шее. Отпрянула, сделав несколько шагов в сторону.

Виталий покачал головой в знак согласия, ответив на немой вопрос, и повернулся ко мне, подмигнув. Полоумный какой-то!

Немая сцена продолжалась. Присутствующие, взгляды которых до этого были устремлены на меня, повернули головы к Арсению. Тот замер, сминая в руках полотенце, нервно дернулся всем телом и нарушил тишину:

– Этого не может быть.

Ар обескуражено смотрел на Лилю. Он не был склонен к сантиментам или же мукам совести, но после ночи, проведенной с девчонкой, мужчина себя яро ненавидел. Ненавидел за свою слабость: сорвался как сопливый щенок, увидев, хоть и виртуального, но конкурента. Ненавидел за воспоминания о хрупком девичьем теле в его руках, о стонах, сорванных с ее губ. Ненавидел за то, что трусливо сбежал, получив желаемое. Чем же он отличается от уродов, от которых спас?

– Этого не может быть! – произнес ошеломленно.

Эти слова взъярили Лилю, подействовав не хуже красной тряпки для быка на корриде. Пропали страх и волнение, пропало чувство неловкости, была одна решимость. Желание понять, что происходит!

Не чувствуя ног, она подошла к мужчине и развернула его спиной. Он не сопротивлялся и покорно стоял, ожидал легких прикосновений прохладных пальцев, искоса наблюдая, повернув голову. В голове девушки запульсировало, стоило ей увидеть шрамы из сна. Шрамы, рассекающие мужскую спину вдоль на несколько частей.

Это не был сон! Не был!

Чтобы утвердиться окончательно, она дернула мужчину за руку, разворачивая левым боком, и приспустила шорты, обнажая левое бедро. Резинка шорт слетела с дрожащих пальцев и хлестко ударила хозяина.

– Что ты со мной сделал? – каждое слово выходило шипением сквозь плотно сжатые зубы.

Лиля не видела и не слышала, что происходило вокруг, сосредоточившись на растерянном лице. И его выражение было так близко к тому, которое она видела не более часа назад. Так же на нее смотрел Данил: внимательно, будто не верил в происходящее. Только вместо разочарования и обиды, взгляд Ара был наполнен неподдельным страхом и трепетом.

Сознание девушки что-то неприятно сковало, принуждая приблизиться к мужчине, подталкивая в спину, словно кто-то упирался ладонями между лопаток. Она отгоняла это чувство, вырываясь из власти чужих желаний. С силой тряхнула головой, прогоняя наваждение, и со всей злостью, на кою способна, ударила Ара по лицу:

– Не смей! Хватит! Хватит! – продолжала хлестать уже по груди. Отвратительное чувство принуждения прекратилось в тот же миг. – Что ты со мной сделал, Ар?

Мужчина не колыхнувшись терпел удары, не поднимая рук и не пытаясь защититься. На секунду девушка зависла, прижав саднящие ладошки к груди:

– Или как мне тебя называть? Арсений? Сеня? Ар? Арнар? – в душе надеялась, что он наградит ее тяжелым взглядом или покажет паспорт, в котором черным по белому написано: Арсений. Скажет: «У тебя бурная фантазия, девочка», пусть даже высмеет при всех, но не молчит.

– Милая, – на девичьи плечи легли теплые руки, – Лилия, давай присядем, – ласково, но настойчиво Валерия разворачивала ее к шезлонгу.

Сидеть в данный момент хотелось меньше всего. Лиля нервно дернула плечами на этот жест, и Валерия примирительно подняла ладошки, мягко улыбнувшись. – Может быть, ты хочешь кушать?

Странный вопрос заставил девушку нахмуриться. Она сейчас серьезно?! Кушать?!

– Я не хочу присаживаться и не хочу есть. Я хочу понять, что со мной происходит?

Растерянный взгляд переходит с одного лица на другое, но никто не торопится отвечать.

– Ар, думаю лучше тебя никто не объяснит, – с иронией в голосе произносит Лео. – Да и нам всем интересно, – добавляет с издевкой.

Лиля переводит взгляд на застывшего мужчину.

– Право волка. Я использовал Право волка, – произносит осипшим голосом Ар.

– Пред матерью Луной, именуемой людьми и нелюдьми Селеной, Мене, Дианой и еще сотней других имен, сын проклятого рода, с дарованным тобой именем Арнар, требует Право Волка, – разбуди Лилю ночью, и она не вспомнит свое имя, но эта фраза глубоко пустила корни.

Слова, произнесенные шепотом на грани слышимости, заставляют Лео громко захохотать:

– Серьезно? – выговаривает сквозь смех.

– Боже, – произносит на выдохе Валерия.

– Что все это значит?! – крик отчаяния вырывается из девичьей груди.

– Она не может ничего помнить, – Ар похож на каменное изваяние, у которого движутся только губы на застывшем лице.

– Ты еще не понял, кто она? – Лео от души веселился. – Бесценный момент! Богиня одарила дважды непроходимого идиота.

– «Она», между прочим, тут, – привлекая внимание, Лиля хлопнула себя в грудь ладонью. Шлепок вывел Ара из равновесия, он перехватил ладонь, когда девушка хотела повторить жест.

– Не делай так больше!

– Не прикасайся ко мне, – прошипела в ответ.

И тут ее словно ударило молнией. Он только что приблизился практически вплотную, коснулся, но ничего не произошло. Никаких неприятных ощущений: бьющей дрожи, жара, дурноты, – ничего. А ведь только недавно она не могла прикоснуться к Данилу.

С этой мыслью девушка кинулась к Лео, схватила его за руку, отпустила. Крепко обняла за талию, прислушалась к себе, – ничего. Мужчина, словно боясь ее, приподнял руки, позволяя обнять себя, пока она совершала безумства. Лиля повторила тоже самое с Виталием. Не переставая улыбаться, он наклонился к протянутой ею руке. Ноздри мужчины дернулись, когда она огладила скулу, и он дал себя обнять. И снова никакой реакции.

Повернулась к Ару и, не разрывая с ним зрительного контакта, приложила ладонь на мужскую грудь в районе солнечного сплетения. Секунду ничего не происходило, как с Лео и с Виталием. Собралась убрать руку, но Ар накрыл ладошку своей и, начиная с кончиков пальцев, вдоль ладони полилось тепло, заполняя каждый уголок, каждую клеточку тела. Лиля озадаченно перевела взгляд на место прикосновения, снова подняла глаза, заглядывая в лицо мужчины. Отняла ладонь и прижала к груди.

Накрывшее ощущение было ни с чем несравнимо. То самое, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия, вдыхаешь аромат, который знаешь и которым готов дышать всю жизнь.

– Кто ты? – вопрос сам сформировался в уставшем разуме и слетел с языка. – Кто вы? – обратилась ко всем.

– Может пройдем в дом, там будет удобнее все обсудить? – Валерия ждала от девушки ответа.

– Ли-и-илька!

Со стороны соснового леса шла Эля. Увидев подругу, она перешла на бег и раскинула руки, приглашая в объятья. За ней семенил огромный пес, он весело рысцой обгонял ее, толкал мордой и аккуратно прикусывал за руку, сдерживая.

–Ты что мне не позвонила? Ай, да какая разница, я так рада! А почему раньше вернулась?

Лео перехватил ее в шаге от Лилии и отрицательно покачал головой.

– А что такое, почему я не могу обнять подругу? – обратилась Элька к нему.

– Сможешь, но не сейчас.

Огромная псина, отчетливо напоминающая крупного волка, подошла к девушке и ткнулась влажным носом в руку. Многие слышали об одомашненных волках, но слышать одно, а столкнуться самому – совсем другое. Лиля спрятала ладошку, инстинктивно отступая в сторону Ара. Собака, – нет, все же волк, – сел в шаге от нее, не переставая радостно бить хвостом о траву.

А внимание Лили приковала пара Лео и Эли. И до этого момента девушка замечала огромную разницу в росте, но сейчас она отчетливо бросалась в глаза. Принялась изучать стоящих перед собой людей.

У всех были общие черты: очень высокие, спортивного телосложения. Ар был более жилистым, поджарым по сравнению с остальными мужчинами. Но это было обманчивое впечатление – он силен, и, возможно, сильнее самого крупного из них, Лео.

Общей чертой служили и темно-каштановые волосы, практически черные, с бордовым отливом. Лишь у Ара темную копну разбавляли седые пряди.

Чем больше Лиля рассматривала, тем больше возникало вопросов. Принимала на веру разницу в возрасте, которую навязали такими понятиями как: «мать», «дядя», «брат». Но на нее смотрели трое молодых мужчин и две молодые женщины, девушки-ровесники. Нет границы поколений, – подумала, вспомнив Элиного брата. Лишь Виталий выбивался из общей картины: его взгляд был… спокойней, мудрее. И неизменная улыбка на лице.

Пока девушка разглядывала людей, волк снова постарался привлечь внимание и боднул девушку головой в бок, ластясь и гладясь. Несмело провела ладошкой между ушей, потрепала загривок – очень мягко и осторожно. В ответ волк лизнул пальцы рук.

– Прекрати, – скомандовал Ар. – Вела, хватит, – ровным тоном обратился к сестре. Девушка с блаженным лицом стояла за Лилиной спиной, втягивая запах волос.

Лиля в очередной раз отскочила. Собрав распущенные волосы, скрутила жгутом, не выпускала из руки.

– Ничего не могу с собой поделать, – извиняющимся тоном пролепетала Валерия и отошла, увеличивая пространство.

– Пожалуйста, пусть вы будете сектой двухметровых гипнотизеров с фетишем к женским волосам, – умоляюще бормотала Лиля, глядя в глаза Эльке.

Поймав общее настроение, подруга подозрительно притихла и неопределенно пожала плечами. Лилия осмелилась высказать идиотское предположение, но остальные мысли, обитавшие сейчас в голове, страшилась произносить вслух. Они были нелепы, глупы и смехотворны.

– Вампиры? – выдавила слово и приготовилась услышать хохот в ответ.

Единственный, кто рассмеялся, был волк: или рассмеялся, или закашлялся. Извлек из себя каркающие звуки с примесью кашля и довольно фыркнул.

– Нет, – Лео прервал тишину. – Никогда бы не подумал, что ты струсишь перед человеческой девчонкой, Ар, – в очередной раз он поддел его. – М-да, придется самому… Ты ведь запомнила слова обряда? Фраза «Право волка» не наталкивает на мысль? – обратился к Лиле.

– Волки? Волки… – взглянула на нетерпеливо перемещающегося с лапы на лапу пса. – Оборотни, что ли? – воскликнула, а сама не верила в произнесенные слова.

Волк радостно вскочил, крутанулся вокруг своей оси, словно его только спустили с привязи. Оттолкнувшись передними лапами, тряхнул головой, и, выпрямившись в полный рост, покрылся дымкой и обернулся человеком. Не смея шелохнуться, девушка смотрела во все глаза: на месте волка стоял Митя. Валерия услужливо протянула ему полотенце, парень быстрым движением обернул его вокруг бедер.

– Бинго, Цветочек. Думал, всю задницу сотру, виляя хвостом от радости…

– Идиот, – зарычал Ар.

Это было последним, что Лилия услышала, провалившись в вязкую темноту.

– Идиот, – зарычал Ар, подхватывая Лилю. Если бы не девчонка в руках, дал бы хорошего пинка.

– Митя, с ума сошел? Она же слабенькая, ей сейчас покой нужен. Девочка разнервничалась, а тут ты со своими фокусами, – Вела отчитывала сына.

Перехватив удобнее Лилю, Ар нес ее к дому:

– Вела, позвони Константину. Объясни ситуацию.

– Уже звоню, – Лео откинул ехидство. Одной рукой листая контакты в телефоне, второй дал хорошую затрещину мимо проходящему Дмитрию.

– За что? Она сама догадалась.

Сестра старалась не отставать за широкими шагами Ара:

– Куда ты ее несешь?

– В свою комнату, – руки подрагивали, и Ар старался не выдать охватившее его волнение, сильнее прижав к себе девчонку. Сколько он провел ночей под ее окнами, в ожидании… Зверь готов был выть от отчаяния, и вот – сама пришла.

– Тебе не кажется, что ей там будет не комфортно?

– Не кажется, – отрезал парой слов. Зверь рычал.

– А ты подумай. Она и так напугана, а еще очнется в незнакомой постели, – они достигли лестницы и поднимались по ступеням в полном молчании. Вела знала брата: давить нельзя, нужно привести аргументы и ждать – Ар сам примет правильное решение. – Отнеси в ту комнату, в которой уже ночевала.

– Хорошо. Там и Эля рядом, ты права, – повернул он в противоположную сторону.

– Да, – Вела улыбнулась словам брата и поспешила обратно. – Мне как раз нужно с ней переговорить.

У двери в спальню Ара нагнал Константин:

– Рассказывай, – мужчина помог открыть дверь и снял покрывало с кровати. – Серьёзно? Я не ошибаюсь? Тебя можно поздравить?

Ар проигнорировал его слова и аккуратно уложил Лилю в кровать.

– Она сегодня переволновалась: впервые увидела оборот. Сделай так, чтобы поспала. Нам предстоит серьезный разговор, – присел в ногах и не сводил взгляда с лица девушки. – Только давай вот без этого вашего мозгокопательства, – одернул, увидев, как Константин прикладывает пальцы к вискам Лили.

– Хорошо, есть отличное успокоительное. Проспит до утра, гарантирую. И никакого вреда волчонку, – быстро добавил под тяжелым взглядом Ара.

Тот согласно кивнул головой и отвернулся, не желая наблюдать, как игла шприца касается предплечья.

– Ну, тихо-тихо, девочка, тебе нужно поспать, – уговаривал Константин.

Лилия попыталась подняться, но тяжелые руки, прижавшие ее к постели, заставили откинуться на подушку. Под действием препарата несколько раз тяжело моргнула и провалилась в сон.

– Как проснется, сообщи. Счастливчик! – Константин хлопнул мужчину по плечу и вышел из комнаты, прихватив небольшой чемоданчик.

Ара оставили один на один со своими мыслями и с мирно спящей Лилей. Придвинул кресло ближе к кровати и устало в него опустился. Зверь внутри скулил, просил хотя бы мимолетного прикосновения. Мужчина придвинулся вплотную и взял в свои ладони крохотную, такую нежную и прохладную на ощупь кисть. Зверь затих, страшась спугнуть, и наслаждался невинной лаской. «Моя, – твердил. Замолкал на время и продолжал, – моя. Семья».

Скинув обувь, мужчина аккуратно, чтобы не потревожить, прилег рядом, прикрыл глаза. Ему уже давно не было так легко и спокойно: ровно с тех времен, когда он был еще счастлив. Когда была жива Таита. Его нежная и страстная Тая.

Если не открывать глаза, то можно представить, что он лежит рядом с ней. Тая скоро проснется, потянется, раскинув руки, и прижмется к его боку, бормоча: «Поваляемся еще полчасика и встаем, хорошо?»

Этого не будет. Никогда.

Но Луна дала ему второй шанс. За что так одарила богиня? Чем он заслужил благословение – он и сам не мог понять.

Сейчас рядом с ним лежала его пара, смысл жизни любого волка. Его семья, якорь, чтобы не сорваться, не поддаться жгучему чувству потери и не превратиться в безумного зверя, гонимого инстинктами. Эта мысль разливалась в груди теплом, заполняя пустоты, придавая существованию цель.

Его целью, точкой схода, вселенной, стала хрупкая девочка и зарождающаяся новая жизнь внутри. От этой мысли зверь ликовал. Если бы ему разрешили обратиться, он обязательно бы носился, прыгая и вертясь, как неразумный щенок.

Приобнял девушку одной рукой, положив ладонь на живот. Мужчину откровенно трясло, каждый вздох, ощущаемый ладонью, приводил в трепет.

Все это – иллюзия, иллюзия счастья. Завтра, когда она проснется, будет его ненавидеть за его слабость, за его подлость. Не разрешит и пальцем коснуться, не то, чтобы спать в одной постели.

Будет кричать, бранить, обвинять… но не сегодня, сегодня он мог себе позволить лежать рядом.

Сестра бесшумно вошла в комнату и очень тихо произнесла:

– Идем. Нам всем нужно поговорить.

– Ее нельзя оставлять одну. И я не хочу, – честно признался. Приподнялся на локтях, взглянул на сестру: она должна его понимать.

– Я все понимаю, – подтвердила, будто слышала его мысли. – Но есть вещи, которые нужно решить сегодня. С ней посидит Эля, я ей все объяснила. И ты сможешь вернуться, как только решим, что делать дальше.

– Тут и решать нечего. Она остается, они остаются, – быстро поправился и нехотя встал с кровати.

– Конечно, – Вела взяла брата под руку. – Тут нужно решить, как преподнести ей всю правду. И быть готовым к тому, что она не захочет менять свою жизнь так кардинально.

Зверь рычал, понимая смысл сказанных слов. Он не отпустит, не позволит избавиться от потомства. Лучше умереть, чем еще раз потерять смысл своей жизни.

Второго раза ни он, ни человек не вынесут и сойдут с ума.

– Если не захочет, я ее запру, не дам выбора. Может, и не надо давать? – спросил сестру.

– О-о-о, нет. Так ты только сильнее отдалишь ее от себя, – ей хотелось припомнить его злые слова про Элю, – о том, что она «игрушка». Но Вела тактично промолчала, не желая провоцировать ссору.

На первом этаже царило возбуждение. Эля ходила кругами по кухне, заворачивала в гостиную и возвращалась обратно.

– Не мельтеши, мелкая, – брат дернул ее за руку и усадил в кресло.

– Как не мельтешить? Мою подругу опылили словно цветочек, – на этом слове Дмитрий рассмеялся и согласно покачал головой.

– Именно, Цветочек она и есть. Я всегда говорил, – добавил с улыбкой.

– Да за кого она меня примет? Разве так можно? Что, нельзя было свое «хотело» попридержать? – вопросы сыпались один за другим. – Что с ней будет? А вдруг она аборт сделает? А что она своему парню скажет? – девушка схватилась за голову и переводила взгляд с брата на дядю.

– Ты бы помолчала, – оборвал ее Лео, – не провоцируй Ара на необдуманные поступки. Ты не понимаешь, что такое притяжение пары. И она еще не понимает. Но скоро почувствует и примет. Вам, людям, это не свойственно: меняете партнеров чаще чем носки.

– Ой, давайте не будем. Образчики морали и чистоты. Вы, – указала пальцем на одного мужчину и следом на второго, – что-то не соблюдаете целибат, ожидая своей половины.

– А я и не о целибате речь веду. Волк никогда не бросает свою семью, в отличие от человека.

– Извините, что я не волк, – огрызнулась Эля.

– Хватит, – прервала спор Вела, – Эля, посиди с Лилей. Сразу зови, если проснется. Иди, – с нажимом повторила, глядя дочери в глаза.

Девушка скривила губки, но ослушаться не смела.

– Спасибо, что лишили меня подруги, – ворчливо огрызнулась.

– Наверх, – прорычал Лео в спину девушки.

Эля демонстративно обошла Ара по дуге, не поднимая глаз, и взбежала по ступеням, громко цокая каблуками.

– В одном девчонка права. Лилю нельзя отпускать. Нам повезло, что она пришла к нам до того, как узнала о беременности, – Лео нарушил затянувшуюся тишину.

– Я уже сказал, что не отпущу ее, – пророкотал Ар.

– Нельзя так, – поспешила вмешаться Вела. – Она тебя возненавидит. Ты будешь для нее чудовищем.

– Я и так не принц в сияющих доспехах. Ты лучше меня должна понимать, что я не смогу от нее отказаться, не смогу отказаться от дитя, которое она носит, – каждое слово срывалось на рычание. Зверь не хотел разговаривать, он жгуче желал вернуться обратно, к своей паре. И зверь, и человек все решили еще там, лежа рядом с ней на кровати. Хочет девочка или нет, но их жизни связаны, навсегда!

Лицо сестры, до этого хмурое, оттаяло в улыбке:

– Я понимаю, и помогу. Но для начала следует ей все объяснить. Она поймет, я уверена.

В ответ Лео фыркнул:

– Поймет? Как только проснется, постарается сбежать. Не нужны девчонке ваши объяснения, он ей сломал жизнь. Как ты умудрился не узнать в ней свою пару, как?

Ар дернулся, но вовремя взял себя в руки:

– Принял за желание зверя, – произнес обреченно. – Меня скручивало рядом с ней. Думаешь, легко отличить инстинкт от притяжения пары, когда годами пребывал в шкуре зверя? И как много ты встречал случаев появления второй пары? Я вот за свою жизнь слышал только о двух, и были они до моего рождения. В это невозможно было поверить! Я до сих пор не верю.

– Но…

– Что, но, Вела? Ты сама бы поверила на моем месте? – она отрицательно покачала головой и присела рядом с братом.

– Все будет хорошо. Ей понадобится время, но у вас его с лихвой, – мягко улыбнулась. – Думаю, никто не будет против, если я сама завтра поговорю с девочкой.

– Нет. Я сам должен объяснить.

– Хорошо, – поспешно согласилась сестра. – Но будь мягче.

Мягче… Он забыл, что значит это слово. Если он хотел преследования, погони, крови, будоражащей зверя, то охотился, убивал. Если же хотелось женщину, он просто брал: мало кто мог устоять перед Силой зверя. Достаточно чуть подтолкнуть, слегка усилить эмоции, разбудить первобытные инстинкты. Но Лиля смогла оттолкнуть его: внутренняя сила или доводы разума ей помогали – сейчас не было никакой разницы. Он взял, что хотел. Получил намного больше, чем мог желать в самых смелых мечтах. Но вряд ли она когда-нибудь будет принадлежать ему по-настоящему, – черный юмор судьбы. Ну, или его глупость.

Пробуждение было внезапным. Лиля резко села и неестественно выпрямила спину, она как будто вынырнула из-под толщи воды. Сделала жадный глоток воздуха и осмотрелась: «Где я?»

Знакомая спальня, она точно здесь ночевала. Пустующее кресло рядом с постелью и полнейшая тишина.

От воспоминания того, что вчера увидела, вскочила на ноги. «Черт, черт, черт… это все сон. Угу, – скептически хмыкнула, – сон. Все сон…»

Лиля не успела сделать и шага в сторону туалета, как открылась дверь, впуская мужчину. Девушка попятилась под внимательным взглядом, пытаясь вспомнить, где его видела.

– Доброе утро, Лилия, – он прошел в комнату, плотно закрыв дверь и поставил небольшой чемоданчик на комод у двери. – Меня зовут Константин. Я врач. Тебе вчера было плохо и меня пригласили помочь, – плавными тягучими движения он переместился ближе к кровати и развернул кресло, приглашая присесть. – Разрешишь себя осмотреть?

– Нет, – она активно затрясла головой, – я помню, вы вчера сделали укол, после которого я отключилась.

– Да, но он был необходим, – согласился и расправил одеяло на кровати, – не хочешь застелить кровать?

– Не хочу, – Лиля вжалась в угол, выставив руки вперед, предупреждая приближение.

– Я только возьму кровь, – Константин достал приготовленный шприц, – он абсолютно пуст, смотри.

– Я сказала НЕТ! Не подходите! – девушка прикрылась шторой, будто та может ее спасти. Спина девушки покрылась холодной испариной, и желудок скрутило от вида мужчины со шприцем в руке.

– Хватит, ты ее пугаешь, – в комнату вошел Ар. Он больше не мог вынести страха, заполняющего комнату. Зверь перестал рычать, а лишь жалобно скулил: его паре плохо, ей страшно.

Хотелось крикнуть, что есть мочи: «Вы все меня пугаете!» Девушка замоталась в плотную ткань и сильнее сжалась.

Ар кивнул Константину на дверь и добавил:

– Я позвоню.

Мужчина молча собрал вещи и вышел, не прощаясь.

– Сколько я спала? – спросила Лиля, не покидая угол.

– Сейчас шесть утра, – спокойно ответил Ар, возвращая кресло к кровати. – Не хочешь присесть?

– Где мои шорты и обувь? Мне нужно домой, мама с ума сходит, – Лиля вспомнила, как нехорошо они расстались, и мама, точно, места себе не находит. – Где мой телефон?

– Нам нужно поговорить, а после я дам тебе позвонить.

– Что значит, дашь? И если ты боишься, что я пойду писать заявление или болтать о мистическом принуждении к сексу налево и направо, – этого не будет. Мне не нужны ваши деньги и не нужна шумиха. Я бы хотела все забыть, как страшный сон.

По сердцу мужчины словно хлестнули плетью: он не был наивен, но тешил себя надеждой, что Лиля будет хоть немного рада его видеть.

– Я боюсь не за это.

– А за что? Господи, думаешь мне кто-то поверит, если я расскажу, что вы оборотни? Да меня быстрее в лечебницу упекут, – девушка переминалась с ноги на ногу.

– Сходи в туалет, умойся, приведи себя в порядок. А я принесу завтрак, ты же голодна? – он не забывал наставления сестры и старался быть мягче.

– Да, голодна, – быстро согласилась девушка.

Она отпустила края шторы и юркнула в ванную комнату. На пуфе нашла шорты, нырнула в них, пробежала босиком к двери, ведущей в спальню, прислушалась, выглянула – убедилась, что никого нет. «Пожалуйста, хоть бы была не закрыта» – она медленно повернула ручку и потянула на себя. Заперто.

Взглянув в замочную скважину, Лиля убедилась в этом: ключ торчал с другой стороны. «Бежать из этого дома!» – пульсировало в голове.

Подбежала к окну, отдернула шторы, распахнула створки и взглянула вниз. Дорожка, покрытая гравием, шла под окнами спальни, и никакой возможности безопасно спуститься со второго этажа: совершенно гладкие стены, без единого выступа или впадинки.

– Не надо этого делать, девочка. Там слишком высоко, – у Ара встал ком в горле, когда он представил, что она сделает шаг или оступится.

Лиля захлопнула окно и села на дальний край кровати.

– Что со мной будет? Меня убьют?

Мужчина звякнул подносом, с грохотом поставив его на прикроватную тумбу.

– Не смей говорить о своей смерти! Ты будешь жить здесь, с нами. Со мной, – более спокойно добавил.

– А если я не хочу?

– Тебе придется. Я не отпущу.

Ар слышал, как в ответ на его фразу дыхание Лили сбилось, ее сердце загрохотало в испуге. Девушка нервно взглянула в сторону окна и сжала кулачки. Явно приняла решение попытаться сбежать, как только выдастся возможность.

– Можно? – в дверной проем заглянула Вела. – Милый, смотри, весь чай пролился. Сходи, принеси еще, – она в упор посмотрела на брата и протянула ему в руки поднос. Тот нависал над кроватью, готовый сорваться, если его девочка захочет совершить какую-нибудь глупость. – И можешь не торопиться. У нас будет женский разговор, – уперлась в мужскую грудь железным подносом.

Он неохотно покидал комнату, бросая мимолетные взгляды на девушку.

– С ней все будет хорошо. Обещаю! – Вела закрыла дверь перед лицом мужчины и развернулась к Лиле. – Милая, ты же разрешишь себя так называть? Вот и хорошо, – приветливо улыбнулась. – Давай сделаем так. Я сейчас кое-что расскажу, а ты мне потом задашь вопросы, если что-то останется не ясным.

– Но если я буду знать больше, вы меня точно не отпустите, – справедливо подметила Лиля.

– Ты и сама не захочешь уходить, поверь. Может быть, вначале позавтракаешь? Разговор будет не быстрым.

– Нет.

– Хорошо, поедим позже. Как ты поняла, мы не совсем люди. Все в нашей семье оборотни, кроме Эли, – она человек. Внутри каждого из нас живет зверь – волк. Мы практически не отличаемся от вас, но мы сильнее, выносливее, быстрее и живем немного дольше.

– Насколько дольше?

– Очень долго, можно сказать вечно.

– Да, действительно, «немного дольше», – съязвила Лиля.

– Поэтому боги или природа, считай как хочешь, ввели некоторый контроль рождаемости. Наши детки… волчата, могут появляться лишь от истинной пары. И даже в паре у нас не может быть столько щенков, сколько мы пожелаем. Один или два, не больше. Семья, пара, дети – это смысл жизни любого волка.

– Я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете.

– Помнишь, вчера, у бассейна ты прикасалась к Ару? Что ты почувствовала? Без обмана расскажи.

– Тепло. От него исходило приятное тепло, да. Я не знаю, как передать…

– Понимаю. Я то же самое чувствовала, когда рядом был отец Мити.

– Вы на что намекаете? О, нет! Нет! – Лиля трясла головой, желая избавиться от непрошеных мыслей.

– Разве ты не чувствовала притяжение? Чем дольше вы будете рядом, тем сильнее станет связь. Тебе не нужно будет его касаться, чтобы чувствовать то самое тепло – связь истинной пары. Вы будете единым целым: волки могут слышать мысли друг друга. С людьми такого нет, но ты будешь чувствовать настроение своей пары, сильные эмоции. Это благословение, пережить единение душ. Остальные мужчины померкнут для тебя.

– Но… – ураган мыслей сметал вопросы один за другим. Одновременно хотелось знать все и ничего.

– Милая, никаких «но» быть не может. И доказательством этому служит… – Вела подалась вперед, села ближе к девушке и протянула ладошку в ее сторону, – можно? – Лиля наблюдала с каким трепетом и искренним восторгом в глазах Вела прикоснулась к ее животу. Пришло осознание, и девушка дернулась, как от удара током. – Почти сотня лет прошла с того момента, когда я последний раз держала в руках маленького волчонка.

– Этого не может быть, – повторила Лиля слова Ара, когда он ее увидел у бассейна и почувствовал зарождающуюся жизнь в чреве.

– Я так рада, что в нашем доме скоро появится волчонок, – ворковала Вела, поглаживая животик. – Это благословение госпожи Луны, она одарила вас с братом.

– Прекратите меня гладить и называть моего ребенка волчонком! – Лиля с недоверием посмотрела на молодую женщину и мужчину, стоящего с подносом в дверях, обняла себя двумя руками закрываясь.

«Хорошая мать, – урчал довольно зверь. – Защищает. Моя. Моя».

– О-о-о, милая, это не оскорбление. Но если тебе не нравится, то я не буду, – Вела немного обиженно поджала губы. – Не буду больше надоедать.

Лиля отрешенно сидела, поджав ноги, и с неверием трогала живот, стараясь ощутить какие-то изменения в себе.

– Поэтому мне было плохо? – спросила, ни к кому не обращаясь.

– Да, милая, – Вела остановилась у двери, подталкивая брата вглубь комнаты. – Мягче, не пугай, – прошептала брату. – Люди тяжелее переносят беременность вол… ребенком нашего вида. Общее плохое самочувствие, возможно, повышение температуры…

– Тошнота, да?

– Да, милая. Но это все временно. Самое главное хорошо питаться. Мы обязательно тебе во всем поможем, мы теперь твоя семья, – Вела улыбалась, но Лиля этого не видела.

Вот так, в один момент поменялась ее жизнь. Все планы, задумки и мечты в одночасье рухнули.

– Я хочу домой, – там мама, там все, как было прежде.

– Ты уже дома, – обволакивающий тон и навязчивая пульсация в голове: «Ты дома… Ты дома…»

– Не смейте использовать свой собачий гипноз! Вы! – Лиля вскочила на ноги. – Ты, – перекинулась на Ара. – Зачем же ты так долго играл в благородство, если мог взять меня еще в том доме или в машине? – отвращение отразилось на ее лице. – Решил развлечься и забыть? А теперь вы мне рассказываете про семью, про истинную пару. Собачьи двойные стандарты, – каждое слово сочилось ядом, она не сдерживала эмоции и хотела ударить больнее. – Я не желаю быть твоей парой. Не желаю, чтобы ты был моей семьей, никто из вас не будет моей семьей. Подлые эгоисты, – шипела сквозь зубы. – Моя семья там, – указала на окно пальцем, – там мои родители, там мой… Даня… – эмоции выплескивались через край.

Девушка, стоявшая на кровати, рухнула на колени и громко зарыдала. Нет больше ее Дани, разве она сможет его обмануть? Нет, конечно, нет. Мама, папа, – Лиля представила их реакцию на беременную дочь, которая даже не сможет объяснить, как такое произошло.

Зверь выл, надрывно и горько, метался, словно загнанный, хотел успокоить свою пару, помочь, утешить. Но не сейчас, сейчас она его не подпустит к себе. Все слова, сказанные ею, яркой болью рвали душу, заставляли дергаться, как от удара. Они не выдумка, не ложь, а кристальная правда. Ар пошел на поводу инстинкта, поддался зверю и теперь будет расплачиваться за это. Смотреть в глаза своей истинной пары, которые полны ненависти и презрения.

– Предупредите моих родителей, что со мной все в порядке, – Лиля вытерла слезы тыльной стороной руки. – Я хочу побыть одна, – уже совсем твердо произнесла просьбу. – Обещаю, что не буду вредить себе или ребенку. Он не виноват, что его отец беспринципный…, – Лиля долго подбирала слово, но никакое из них не отражало всю гамму чувств.

Лиля, не взглянув на присутствующих в спальне, поднялась и неуверенной, петляющей походкой побрела в душ.

Раздевшись, зашла под горячие струи воды: ей жизненно необходимо согреться, унять ту нервную дрожь, которая охватила тело. Тщательно намылила мочалку и терла с усилием тело до покраснения, желая смыть боль. Тихие слезы смешались с потоком воды, льющейся сверху, и она разрешила себе расплакаться. Медленно сползла по кафельной стене, опустила взгляд вниз: неужели сейчас внутри нее новая жизнь?!

Лиля всегда представляла свою беременность как осознанный шаг, к которому они вместе с любимым мужем будут готовиться: выбирать клинику, посещать курсы, присматривать обои с милыми зверушками. Представляла, как будут счастливы ее родители, узнав о будущем внуке. А что сейчас? А сейчас есть ребенок, но нет ничего вышеперечисленного.

Есть ребенок, который ни в чем не виноват, и она его будет любить. Любить всем сердцем. Все ее желания отошли на второй план, остался лишь он. Ее малыш. Ее!

С этими мыслями поднялась с пола – хватит себя жалеть. Нужно учиться жить дальше, учиться жить в чужом доме и с чужими людьми.

Она не была наивна и понимала, что ее не отпустят, не выпустят из поля зрения. Но есть возможность договориться, выторговать немного свободы. Если все разговоры о паре не ложь, то Ар не причинит ей вреда.

На кровати лежал комплект новой одежды нужного размера, дверца шкафа приоткрыта, оттуда выглядывали полные пакеты, забитые вещами. На полу высокой стопкой стояли коробки с обувью и пакет гигиенических принадлежностей, косметики и прочей нужной мелочевки.

М-да, не отпустят и не выпустят, судя по всему. Этот дом станет тюрьмой. Сбылась мечта идиотки жить в шикарном особняке, только очень извращенно сбылась.

Переодевшись в первое, что попалось под руку, Лиля даже не взглянула в зеркало: какая разница, как она выглядит?

Раздался негромкий стук в дверь.

– Разрешишь? – в щель между дверью и косяком просунулась уже знакомая мужская голова. – Константин, – напомнил имя.

Лиля неуверенно мотнула головой. Если бы хотели навредить или усыпить, разрешения точно не спрашивали.

– Начнем знакомство по новой, – мужчина улыбнулся и зашел в комнату. В прошлый раз зрение не обмануло: его движения были тягучими, плавными, ленивыми. Мужчина поставил чемоданчик на комод, но открывать не спешил. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Да ты присаживайся, в ногах правды нет, – Лиля так и застыла у открытого шкафа. – Обещаю, не сделаю ничего, что не разрешишь.

Пара боязливых шагов, и споткнувшись о прикроватный коврик, Лиля чуть не стесала нос о резную спинку. Мужчина вовремя подхватил девушку под локоть, сделав резкое движение: его тело одним рывком переместилось вперед, и за ним растворился темно-серебристый шлейф.

– Кто вы? – Лиля высвободилась и настороженно залезла на кровать, готовая в любой момент спрыгнуть с другой стороны.

– Врач, – спокойно ответил он и вернулся на прежнее место, увеличивая между ними расстояние. – С широким профилем, – повернул голову, демонстрируя крупноватый нос, который никак не портил мужчину.

– А если серьезно?

Немного помявшись, решая стоит ли говорить правду или нет, заговорщицки шепнул:

– Вампир.

Наверное, это нервное, но девушка громко рассмеялась: настолько не вязались сказанные слова с действиями и поведением.

– Не веришь?

– Верю, – быстро согласилась, не желая увидеть доказательства.

– Ну так что? Готова к осмотру? Честно говоря, ужасно спешу. Через тридцать минут у меня прием начинается, – удивленное молчание он принял за согласие. – Смотри сюда, – вытянул палец, – следи. Угу, молодец. Как давно был половой контакт? Ладно, можешь не отвечать, и так знаю, – болтал без умолку. – Вытяни руки, присядь.

Лиля смотрела во все глаза, поднимаясь и выпрямляя ноги, не понимая, что за осмотр такой странный.

– Молодец. Аппетит скоро проснется зверский, – Константин хохотнул и, взяв в ладони ее голову, повертел, чуть наклоняя то влево, то вправо. – Жар, тошнота уже прошли? – озвучил единственный нормальный вопрос.

– Да.

– Замечательно. Язык покажи. Что ты так на меня смотришь?

– Скажите, все вот это, из-за забора крови, да? Может хватит меня вертеть-крутить?

Константин довольно прищурился и отступил на шаг.

– Оголи локоток, умная девочка, – достал заранее заготовленный шприц. – Можно?

– Можно, – зажмурив глаза, девушка приготовилась к боли.

– Все, зажми, – протер рану и наклеил пластырь, да так быстро, что Лиля и пикнуть не успела.

– А когда анализ готов будет?

– Прямо сейчас, – сняв иглу со шприца, мужчина выдавил каплю крови себе на палец и, как ни в чем не бывало, облизал. Причмокивая и закатив глаза к потолку, издал глубокомысленное, – хм… минутку.

Он покинул спальню, вернулся и протянул упаковку витамин для беременных:

– Ну вот и все. Принимай по инструкции. Зайду в конце недели. Все хорошо, – добавил он, быстрыми отточенными движениями собирая остатки разорванных упаковок от спиртовой салфетки и пластыря.

– Извините.

– Что-то беспокоит?

– Многое, – честно ответила Лиля. – А вы не могли бы сделать тот укол? Я хочу все проспать.

– Все не стоит, но сегодня даже рекомендую, – он снова скрылся за дверью, вернулся с большим стаканом в руках с чем-то, похожим на молочный коктейль. – Пей, протеин. Ты же голодна. Вкусно.

Пригубила. Да, сладковатый вкус с ароматом ванили, вполне.

Следующее утро уже не было чем-то пугающим. Девушка совершила ежедневный ритуал: приняла душ, высушила волосы и оделась.

Нерешительно дернула дверь и с облегчением заметила, что ее не закрыли.

В коридоре наткнулась на Ара. Мужчина сидел рядом со спальней, вытянув ноги и прислонившись к стене. Он хотел взглянуть в лицо Лиле, но боялся вновь встретиться со взглядом, полным ненависти.

– Я хочу есть, – произнесла она тихо.

– Идем, провожу, – он не смел приближаться, не смел смотреть, не смел касаться, – шел безмолвной тенью, следя за тонким девичьим силуэтом из-под ресниц.

На кухне, в гостиной и на этаже они никого не встретили, это даже к лучшему. Лиля не знала, как вести себя, что говорить, а пустой треп ей не нужен.

– Выбирай, – Ар посторонился, открыв холодильник. Девушка указала на первый попавшийся контейнер и отошла.

– Я должна поговорить с родителями лично, – ей не хотелось упрашивать, умолять, но голос срывался на жалобный писк.

– Хорошо, – мужчина выкладывал рагу на тарелку.

– И мне нужны вещи. Отвези меня домой. Поднимешься вместо со мной, если не доверяешь.

– Нет, ты не покинешь территорию особняка. С родителями поговоришь по телефону. Составь список того, что еще нужно, – все куплю, – Ар закончил разговор и налил чай.

– Я могу покидать дом? – Лиля покосилась на тарелку перед собой.

– Ты можешь гулять по территории, выходить «за» не разрешаю, – обронил он как бы между делом, взял вторую кружку и присел напротив.

– Не разрешаю… А как же моя учеба? У меня последний год, – может, ее и не планируют оставлять в живых после рождения ребенка, а она волнуется о неполученном дипломе.

– У тебя будет время окончить учебу, но позже, – не поднимая глаз, Ар отпил глоток.

– Когда?

– Когда-нибудь. И не выдумывай ужасы, я слышу твое грохочущее сердце.

– Что будет, когда родится ребенок?

– Мы будем его воспитывать.

«И, надеюсь, ты меня простишь к этому времени», – добавил он про себя.

– Я могу сейчас выйти на улицу? – Лиля ждала ответа, вглядываясь в лицо мужчины, – а что, если обманул?

– Да, но ты не поела.

– У меня нет аппетита, – пища не имела вкуса, и Лиля смогла сделать лишь несколько глотков чая.

Девушка остановилась на ступенях дома, окинула взглядом территорию. Что раньше казалось ей изумительным местом, сейчас потеряло налет сказочности, стало тусклым и блеклым, никаким.

Она просто шла: доходила до границы хвойного леса, возвращалась к озеру, петляла по дорожкам, инстинктивно избегая приближаться к дому, и ежилась под пристальным взглядом Ара, ощущение присутствия которого не отпускало ни на секунду. Когда солнце поднялось выше, припекая и заставляя искать убежище, Лиля вспомнила о небольшом гостевом доме. Дверь оказалась незапертой, и она вошла внутрь. Толстые каменные стены не пропускали жару. Девушка не волновалась, что потревожит кого-либо, поэтому присела на диван.

– Ты хотела поговорить с родителями, – Лиля вздрогнула всем телом, услышав низкий мужской голос. Ар протянул телефон, сел прямо на пол, откинув голову на мягкое кресло, и небрежно следил за действиями девушки.

– Ты не оставишь меня одну? – он отрицательно покачал головой.

Лиля взяла свой смартфон и села спиной, так, чтобы не видеть мужчину. На экране отражались десятки пропущенных вызовов. Множество пропущенным от мамы и отца, три звонка от Дани и какие-то незнакомые номера.

– Привет, мам, – поздоровалась дрогнувшим голосом.

– Лиля, доченька! Это ты? Как же я рада, что с тобой все хорошо. Где ты?

– Мам, я у парня, – Лиля не знала, что соврать матери, и говорила правду, – мужчины, – уточнила, взглянув через плечо на расслабленного Арнара. – Я буду жить у него.

– Что ты такое говоришь?! Мы с отцом все больницы обзвонили, морги! А ты к какому- то мужчине уехала и так легко об этом сообщаешь? Да отец места себе не находит: с утра у участкового сидит, надеется, что он заявление примет о твоей пропаже, не дожидаясь третьих суток.

– Мамочка, прости.

– Прости!? – закричала еще громче. – Кто он? Да какая разница, быстро возвращайся домой! Я сказала!

– Я не могу, мы в другом городе. У него большой дом, мне здесь нравится. Очень красиво. Сад, много цветов, большой бассейн, – Лиля описывала все, что попадалось взору из окна. Первая слеза скатилась по щеке, и чем больше она рассказывала, тем быстрее лились слезы. – А еще много книг, забитые полки под самый потолок.

– Да плевать мне на бассейн. Ты должна вернуться, дочь. Я тебя не так воспитывала, чтобы ты уезжала за первым попавшимся мужчиной только потому, что он богат.

– Я не могу, мам. У меня будет ребенок. Его ребенок. И теперь тут мой дом, – в трубке стояла оглушающая тишина. – Мам, мам, с тобой все в порядке? Мама! Ты меня слышишь?

– Слышу, – ответила таким тоном, что Лилино сердце покрылось морозной коркой. – Мне нужно позвонить отцу, сказать, чтобы он не терял время зря.

– Не клади трубку, мамуль, пожалуйста… – девушка смотрела на сброшенный вызов, едва сдерживая рыдания, шептала, – прости… прости.

Ей было мучительно больно: лучше бы мама накричала, но только не так, даже не попрощавшись, бросила трубку. А что она могла сказать? О чем соврать? Пусть лучше родители считают, что воспитали плохую дочь, чем переживали, волновались и думали, что случилось несчастье, оставаясь в неведении.

Мужские ладони легли на плечи, по шее вверх и вдоль рук полилось тепло. Лиля передернула плечами, вырвалась из объятий:

– Не тронь, – короткая фраза, наполненная болью, и Ар отдернул руки. – Я могу еще позвонить? Или хотя бы отправить смс?

– Да, – он вернулся на место.

– Спасибо, – зачем-то поблагодарила в ответ. Нашла номер Дани и задержав дыхание нажала «вызов». Длинные гудки звучали словно звоны колокола, – оглушая. Она не сразу поняла, что ей ответили:

– Алло, алло. Лиля, ты? – Даня спрашивал раздраженно.

– Да, – сипло ответила и сглотнула стоявший ком в горле.

– Я еще в городе. Мы можем встретиться или ты хочешь бросить меня по телефону? – спросил со злобой, но Лиля не смела обижаться, она заслужила. – С тобой все хорошо? Ты была сама не своя, – волнение пересилило обиду, и парень забыл про обвинения.

– Да, – кратко ответила. Успокаивала себя, перебирая пальчиками листву, и вытирала подушечкой большого пальца осевшую пыль на комнатных деревцах, – все хорошо. Но я не могу с тобой встретиться.

– Все же бросаешь по телефону, – хмыкнул парень, – я тебя понял. Бывай.

Он еще несколько секунд не клал трубку в ожидании того, что девушка его остановит, постарается переубедить. Скажет, что произошедшее – недоразумение, и у них все в порядке. Как они и задумывали, Лиля переедет к нему, как получит диплом, и они будут вместе начинать новую жизнь. Но девушка молчала.

– Прощай, – Лиля нарушила тишину и сбросила вызов. Смартфон отложила в сторону и продолжила протирать пальчиками листочки. – Если позвонят родители, разреши перезвонить, – обратилась к Ару.

Мужчина что-то невнятно ответил и убрал телефон в карман брюк, откашлялся и быстрым шагом покинул домик, сбежал. Наверное, это было «нет».

Ар практически бежал по дорожке в сторону дома. Рваные выдохи превращались в низкое рычание, зверь в бешенстве метался по закоулкам сознания, скуля, рыча и скалясь. Он делает больно своей паре, ненавидит себя за каждую пролитую ею слезинку, но не может отступиться. Не простит себе, если отпустит, и не простит, если сделает Лиле больно. Замкнутый круг… Боль практически осязаема и окутывает плечи девчонки серым палантином. Зверь снова зарычал: «Моя. Не отпущу. Моя. Пар-р-ра. Семья». Услышав ее тихий всхлип, доносившийся из домика, жалобно заскулил.

Мужчина забежал в дом:

– Вела, звони Константину.

Сестра ожидала брата при входе:

– Зачем?

– Пусть сделает успокоительное. Ты что, не слышишь? Девчонка плачет!

– Предлагаешь усыплять ее каждый раз, как тебя начинает мучить совесть?

Ар метнул на нее злой взгляд, не переставая мерить холл большими шагами:

– Зверь сходит с ума, я схожу с ума. Она не ест. Не смотрит на меня. Не разрешила прикоснуться, – замер на секунду, поднял глаза, оскалился и зарычал.

– А что ты хотел? Ей нужно время. А тебе терпение. Не ставь перед фактом, давай выбор. Хотя бы иллюзорный.

Фыркнул в ответ на слова сестры и прислушался к происходящему. Тишина успокоила лишь на мгновение.

– С ней что-то случилось, – с болью в голосе сорвался с места, но звук льющейся воды остановил. Нет, все в порядке, она во что-то наливает воду. – Зачем ей вода? – взволнованно спросил у Велы.

– Пить, – смеясь, Лео спускался по лестнице.

– Спустить воду в бачке, – добавил Митя, догоняя дядю, отталкивая его и преодолевая последние ступени прыжком.

– Заткнитесь! – Ар не привык, что насмехаются над ним, над его слабостью. А девчонка именно ею и стала.

– Цветочек, меня за тобой прислали. Там обед готов, – Митя застал Лилю в спальне гостевого домика. Девушка, набрав воду в глубокую чашу и взяв платочек, стирала пыль с комнатных растений. Привела в порядок цветы и деревца в большой комнате, осмелев, заглянула в спальню и не смогла удержаться. Монотонная однообразная работа успокаивала и дарила ощущение обыденности: будто не ее жизнь кардинально изменилась за пару дней.

Живот издал жалобный звук, но Лиля отказалась от ужина. Желания сидеть за одним столом с людьми, которые так просто решают чью-то судьбу, бессовестно ломая ее, – не было.

– Ну, Цветочек, с меня шкуру спустят, если ты не придешь. И это не образно, – Лиля ошарашено смотрела на парня. – Господи, да пошутил я! Но по голове точно не погладят. Давай договоримся, если поужинаешь, я разрешу потискать моего волка. Только больше в обморок не падай. А то точно шкуру спустят.

– А тебе не больно?

– Что, оборачиваться? Не скажу, что приятно, – парень ненавязчиво забрал платок из рук, помогая, а потом и вовсе отложил его в сторону. – Ну так что, договорились? О, ты боишься, что мы едим сырое мясо и запиваем кровью? Так нет, это только Ар делает, – Дима хлопнул себя по лбу ладонью. – Забудь все до слова «Договорились».

К жалобным звукам в желудке прибавилось противное посасывающее чувство.

– Договорились.

– Умница, Цветочек. Только при тебе я перекидываться не буду: сама же понимаешь, голый и все дела… Или ты хочешь посмотреть?

– Нет, – уголки губ дернулись в улыбке.

– Мы и белья не носим – тяжело с задних лап трусы стряхивать. А волк в семейниках – это еще то зрелище, – Лиля все же не удержалась и хихикнула.

За ненавязчивым разговором они дошли до особняка, и Митя провел девушку в столовую.

– Ну все, кормите, я ее привел, – парень сел за стол, заняв свое обычное место. Лиля, окинув взглядом присутствующих, отметила, что свободные стулья есть рядом с Аром и Дмитрием. Не раздумывая, присела рядом с Митей.

– Эля, сегодня ты ужинаешь здесь, – Вела указала рукой на стул рядом со своим братом. – Как прошел ваш день? – поинтересовалась у всех и потянулась за салатом.

За столом завязался разговор, как будто ничего особенного не произошло. Никаких взглядов или комментариев. Лиле предлагали блюда, советуя и рекомендуя что-то повкуснее. Даже Эля вела себя так, как прежде.

В какой-то момент Лилия отложила вилку и с непониманием посмотрела вокруг. Неужели это нормально, для каждого из них?! Забрать у человека прежнюю жизнь, и потом делать вид, что ничего не произошло? А ее сердце сжимается при каждом воспоминании о разговоре с мамой. Родители не заслужили такого отношения, такую дочь. Но кого это волнует?

– Ешь, – от тона, с каким было произнесено одно-единственное слово, разговоры сразу же затихли. Лилия выдержала тяжелый взгляд Арнара и отодвинула тарелку:

– Я сыта.

– Ешь, – повторил с вибрирующими нотками.

– Я же сказала, что сыта! Сыта! – девушка поднялась и покинула столовую.

– Что? Она совсем не ест. Это забота, – произнес Ар уверенно, возвращая сестре возмущенный взгляд.

– Тебе бы не мешало освежить значение этого слова. При Тае ты помнил его определение.

– Не смей вспоминать о ней!

Вела по примеру девушки отложила вилку и вышла из-за стола.

Эля сбежала с ужина вслед за матерью. Она больше не могла изображать семейную идиллию. Поднявшись на второй этаж, прошла мимо комнаты, в которой сейчас жила Лиля, остановилась у своей двери, заставила себя вернуться и постучать.

Дверь приоткрылась, и девушка вошла в комнату.

– Лиль, я не знаю, что тебе сказать. Прости?

– Очень подходящее слово. Хотя, теперь ясно, почему ты всегда избегала общения.

– Можно я пройду?

Лиля тоже прошла вглубь комнаты:

– Тут только одно кресло, принимать гостей не на чем, – она присела на пушистый коврик и подвернула под себя ноги. – Расскажи мне про себя? Оказывается, я ничего не знаю.

Эля повторила за ней и села напротив.

– Ну, меня удочерили, когда мне было два. И я всегда считала нормальным, что в доме бегают волки и могут превращаться в человека. Ожившая сказка. А когда подросла, мне объяснили, что не во всех семьях так. В школу я пошла в пятнадцать, когда все решили, что я никому не разболтаю, – Элька демонстративно закатила глаза. – А потом универ. Я ничем не отличаюсь от тебя.

– Прямо-таки ничем? – недоверчиво спросила Лиля.

– Ну, практически. Я чуть старше. Мне тридцать два.

– Сколько?!

– Тридцать два. Что, не похоже? – Эля встала в полный рост, покружилась и села обратно. – Мы с мамой прошли обряд Единения. Я теперь не старею, но умереть очень даже могу. Поэтому за мной постоянно кто-то таскается.

– А сколько же остальным? – вопрос сам сорвался с губ.

– Мите девяносто пять, – Лиля в очередной раз нервно рассмеялась, вспоминая молодого парня, никак не ассоциирующегося с древним стариком. – Мы с ним самые молодые. Хотя нет, теперь это ты. Маме двести семнадцать.

– Стоп! Стоп, стоп, стоп… мне надо переварить предыдущую цифру.

– Это ладно, вот Лео, – многозначительно протянула Эля, дожидаясь реакции.

– А ему? – Лиля все же не удержалась и поинтересовалась.

– Триста восемьдесят четыре года! – произнесла пафосно, наслаждаясь эффектом. Сознательно или нет, но Эля избежала упоминания об Арнаре и сменила тему. – Гулять идем? Митя обещал нас сводить в лес.

На границе участка их догнал волк. Лилю приветственно боднули в бок большой мохнатой головой с огромными ушами, подталкивая по тропинке.

За спиной девушка заметила второго зверя, который держался в стороне и не приближался.

Элька без умолку болтала: кажется, нервничала так же, как и ее подруга. Но болтовня была полезна: краткий экскурс в жизнь стаи и одновременно инструкция для глупой девчонки, чтобы не пыталась сбежать.

– Практически вся Озерная долина – это наша стая, на восемьдесят процентов. Еще двадцать – люди, которые здесь работают. Но в радиусе десяти километров только волки, – с нажимом пояснила Эля.

– Я и так поняла, что сбегать бесполезно, – Лиля пнула ногой крупную шишку.

– Да я не об этом, хотя…

– Я все понимаю. А как вы так долго живете на одном месте?

– О-о-о, так это проще простого. Лет десять-пятнадцать вполне можно быть на людях. Сейчас это Лео, Митя и я, но скоро придется заниматься делами маме и Ару. Тридцать лет – большой срок, чтобы не пересекаться с одними и теми же людьми.

В подтверждение сказанного, волк издал из себя утробный звук и пробежался вокруг них.

– Да беги уже, – Элька хлопнула мохнатую спину, – оборотню нельзя постоянно быть человеком, он сразу слабеет. Поэтому привыкай встречать их на участке вот в таком виде.

Дмитрий сорвался со всех ног или лап, – Лиля так и не решила, как правильней.

Девушки присели на сваленную непогодой сосну и наблюдали за резвящимся зверем. То скрываясь в гуще леса, то возвращаясь, проверяя все ли в порядке, зверь наслаждался свободой.

Облокотившись на спины друг друга, практически молча, каждая думая о своем, провели остаток времени.

Второй волк, присутствие которого хоть и ощущалось, не нарушал уединение до определенного момента.

Зверь с темной шкурой и серыми подпалинами приблизился и устало сел рядом. Не нужно было пояснений, его Лиля узнала сразу.

Волк повернул морду и несмело носом коснулся руки. Не встретив сопротивления, положил огромную морду на колени. Казалось, он не дышал, не шевелился, лишь поднял желтые глаза. И даже не моргал.

Белесые шрамы на шкуре зверя виднелись сквозь густую шерсть, проглядывая клочками, не так ярко, как на человеческом лице.

Умом осознавая, что это Ар, Лиля все равно не могла злиться, как ни старалась. Не было его резких слов, от которых накрывало волной обиды и горечи, вечно хмурого взгляда, указывающего на свое место, только усталость в отблеске желтых глаз.

По телу полилось приятное тепло. Недолго наслаждаясь спокойствием, вдруг встрепенулась. Как понять, где твои ощущения, а где навязанные мохнатыми манипуляторами?

– Я устала! – Лиля поднялась без предупреждения, и Эля завалилась на спину. Волк среагировал быстрее и отошел к краю крохотной поляны, протяжно завыл.

– Чуть не убилась, – ворчала Элька. – Могла бы предупредить, что встаешь.

– Извини, не сообразила. Нам туда? – Лиля указала в ту сторону, куда смотрел волк.

– Да.

– Эль, я побуду в домике у сада, – слова казались просьбой. Неужели, каждый свой шаг придется обсуждать…

– Да, пожалуйста. Там никто не живет. На территории безопасно.

Большой дом угнетал Лилю своей белизной и его обитателями.

Она свернула по дорожке к плодовому саду, не глядя на Ара, не ища его одобрения. Хватит того, что он перекроил всю жизнь. Хоть в чем-то она должна остаться сама себе хозяйкой.

Внимательно изучила содержимое книжных полок. К своему стыду Лиля признала, что большая половина книг была на разных языках, и, не считая ярких иллюстраций, содержимое оставалось для нее неизвестным. Она выбрала самую привлекательную и яркую внешне: сборник сказок на немецком. Судя по картинкам, шокирующим своим видом, они не были адаптированы. Да, вот она – неприглядная правда историй о сказочных принцах…

Лиля была уверена, что засыпала на диване в домике у сада, однако проснулась она в спальне большого дома. Как она тут оказалась, догадаться было не сложно.

После душа, с боевым настроем девушка решительно шла по коридору, отсчитывая комнаты, предварительно спросив у Эли, где находится спальня Ара. На мгновение застыла перед дверью и постучала. Она изначально хотела ворваться без предупреждения, но подумала, что не стоит давать повод поступать так и с ней.

Дверь распахнулась, не успела Лиля опустить руку.

– Можешь заходить в любой момент, не обязательно стучаться, – сонно проворчал Ар.

Сейчас он не походил на опасного хищника – всего лишь мужчина, которого разбудили, и он явно был этим недоволен. Он натянул штаны и открыл плотно задернутые шторы. Теплый свет залил комнату, и Лиля сощурилась.

– Так и будешь стоять в дверях? – вложил в слова безразличие. А зверь в то же время сходил с ума: он буквально тянул за жилы, желая подойти ближе к своей паре.

Лилия обвела комнату взглядом: практически ничем не отличалась от ее, как будто копия, но в другой цветовой гамме. Никаких личных вещей. Пустые тумбы и комод, даже она успела за два дня расставить по всей спальне какие-то мелочи.

– Это не твоя комната?

Мужчина удивленно посмотрел на нее и предложил кресло, шумно поставив его рядом с девушкой.

– Нет, раньше я жил не тут.

– А где? – Лиля опустилась в кресло, поджав ноги.

– Ты пришла поговорить об этом?

Ар присел напротив нее и растер лицо ладонями. Он не понимал, как себя вести, и пошел в нападение. Вчера, когда девчонка разрешила его волку к себе приблизиться, он действовал на уровне инстинктов и не прогадал. Но сейчас, когда он человек, в голове творилась каша.

– Нет, – Лиля поджала губки и отвернулась к окну, не желая встречаться взглядом с мужчиной.

– Спрашивай, ты же за этим пришла ко мне. Что ты хочешь?

Лиля фыркнула, она и сама не до конца понимала зачем здесь:

– Что ты со мной сделал? Это какой-то обряд на потомство?

– Нет. Вернее, не совсем так… Самка не всегда чувствует притяжение пары, и самец может использовать Право волка.

– А если самец ошибся? – девушка скривила губки не то, от слов «самец» и «самка», не то от мысли, что самец может совершить ошибку.

Мужчина пожал плечами и, как бы между прочим, ответил:

– Значит, ошибся.

Девушка все же повернула к нему лицо и с недоверием спросила:

– Так просто? И часто самцы этим вашим правом пользуются?

– Нет, его можно использовать единожды. Когда ты уверен.

– И ты был уверен?

Тут Ар понял, что его загнали в ловушку, и сейчас придется или врать, или говорить правду, после которой, он еще сильнее упадет в глазах девчонки.

– Соври, – послышались слова Велы у него в голове.

– Нет, я хотел тебя, – сказал правду.

Лиля, явно ожидая другого ответа, вскинула брови.

– Глупец, – вновь донесся голос сестры.

– Видимо, сильно хотел, раз использовал единственный шанс, – растерянно пробормотала девушка себе под нос. – Можно взглянуть на мой телефон?

– Нет.

– Ты понимаешь, что перевернул мою жизнь? – Лиля воинственно подалась вперед, желая уличить мужчину хоть в каких-то эмоциях. А вообще, он способен испытывать муки совести? – Мои родители, они волнуются. Друзья… – девушка промолчала о том, что основная их часть были людьми виртуальными.

– Ты уже звонила семье. Они знают, что ты жива. Этого достаточно, – склонив голову набок, Ар открыл шрамы, скрываемые густыми волосами.

– Достаточно?! А если бы у тебя отобрали дорогого человека, тебе было бы достаточно знать, что он жив?! – она мельком взглянула на шрамы, они ее не пугали ни раньше, ни сейчас.

– Я был бы счастлив, – перед глазами мужчины стоял образ Таи. – Скажи спасибо, что я дал тебе эту возможность! Ты могла бы быть для них мертва.

– Остановись! – Вела уже кричала, призывая брата успокоиться. – Она не виновата в том, что ты потерял Таю! Прекрати, иначе потеряешь и ее.

Прислушавшись к словам сестры, Ар открыл верхний ящик комода, достал смартфон и продемонстрировал абсолютно чистый дисплей, без единого звонка или смс.

Лиля не взглянула на мужчину, не взглянула на телефон в его руке.

– Почему ты так жесток?!

– Потому что я… Ты не знаешь, что такое жестокость, – он швырнул телефон, с хлопком закрывая ящик комода. – У тебя есть ко мне просьбы? Ты же пришла не для того, чтобы пожелать доброго утра?

– Зачем ты ее отталкиваешь?! – Вела с трудом сдерживалась, чтобы не войти в комнату и дать хорошую оплеуху старшему братцу.

– Через две недели начинается учеба…

– Нет! Я уже сказал, что ты не будешь учиться, пока не родится ребенок!

Услышанные слова немного успокоили Лилю, но лишь на секунду. Она еще не забыла, как Эля под конвоем посещает университет.

Девушка поджала губы, обдумывая: будет брать Элькины лекции и заниматься сама. Вдруг сможет сдать экзамены и закроет зимнюю сессию? Лиля не теряла надежду попасть на экзамены.

– Я хочу увидеться с родителями! – высказала просьбу.

Уходить, бежать – не в ее правилах, он-то уж точно знает.

– Уступи… – голос сестры вывел Ара из себя окончательно.

Лиля успела обрадоваться, ведь мужчина крепко задумался, взвешивания все «за» и «против».

– Нет, – рыкнул и добавил куда-то в сторону, – я не нуждаюсь в суфлерах!

– А знаешь, хватит строить из себя злого серого волка, – Лиля звонко произнесла слова. – Признай, ты боишься! Ведь так? А еще ты понимаешь, что сам просчитался, сглупил, и теперь не знаешь, что со мной делать!

Лиля про себя отметила, что не ошиблась с выводами, и Ар был растерян не меньше нее.

– Девчонка, – выговорил каждую букву слова, собираясь мыслями.

Он не был готов к такой смелости. Она боялась на него взглянуть, а сейчас отчитывает, словно… сестра. И самое страшное, девчонка была права, абсолютно права.

– Лилия, – он поднялся с кровати и, упершись руками в подлокотники кресла, навис над ней, – я знаю, что с тобой делать. Я не буду ждать, пока ты меня признаешь парой. Ты останешься тут, со мной, в моей комнате. По нашим законам, считай меня своим мужем. А сама понимаешь, с мужем не спорят.

– Это тоже по вашим законам? – Ар на секунду опешил. – Или это ты так сказал? – Лиля вздернула подбородок и нахмурила брови, ожидая ответа.

Даже Вела притихла, не решаясь больше давать советы. Губы мужчины дрогнули в улыбке и снова сжались в плотную линию.

– Это все, что ты хотела у меня спросить?

– Нет, – почувствовав себя смелее, продолжила, – мне нужен мой планшет. Я думаю, тебе не стоит труда снова залезть в мою комнату. И еще вот, тут список канцтоваров.

Лиля привстала, оттесняя нависающего над ней мужчину. Достала из кармана брюк сложенный вчетверо листок и протянула.

– Канцтовары? – он готов был ей дать все что угодно, а она просила карандаши, акриловые краски, плотную бумагу и кучу подобных вещей.

– Поверь, это дорого. И я не стеснялась в запросах.

– Что, братец, съел? – тихо посмеивалась Вела.

– А что я получу взамен? – Ар пристально смотрел в глаза девушки.

– Спасибо, – храбро встретилась взглядом, прекрасно понимая, что именно просит Ар.

– Ты не поняла. Я хочу что-то большее.

– Большое спасибо?! – спокойно спросила.

– Ты пришла что-то просить, а что я получу взамен? – как маленькой объяснял, но при этом голос оставался с металлическими нотками. – Я могу и не слушать твои просьбы, а просто закрыть в своей комнате. Или ты хочешь, чтобы я унижался, выпрашивая возможность быть рядом с тобой?!

– А что я по-твоему сейчас делаю? А? – Лиля поднялась и не прощаясь вышла из спальни, пока последние капли мужества ее не покинули.

– Элька, – Лиля влетела в комнату Рокотовой, – ты мне поможешь! – девушка была полна решимости.

– Смотря в чем.

– Я хочу переехать!

– Куда? Тебя Ар не отпустит, – Эля произнесла очевидный факт.

– А я за территорию выходить не буду, как он мне и приказал, – лицо приобрело воинствующее выражение. – В саду же домик не занят?

– Нет, там пару лет никто не живет.

– Вот и отлично. Раз тут, – эмоционально всплеснула руками, – моя семья, то, думаю, никто не будет против, чтобы я там пожила?! Это же по-семейному, поддерживать друг друга?

– Лиль, идем завтракать, а потом я помогу, – Эля взяла подругу под руку и развернула к двери. – Как прошел разговор с Аром?

– Могло быть и хуже.

За столом вновь собрались все. Лиля, как и прежде, заняла место рядом с Митей.

– Витамины, – перед ней лежал блистер с яркими капсулами, – и не забывай хорошо кушать, наши дети потребляют много энергии, – с последними словами Митя наполнил тарелку и собственным примером показал, как следует работать вилкой.

– Спасибо, – девушка сама не заметила, как съела все до последнего кусочка, и поймала на себе довольный взгляд Ара.

– Я слышал, ты хочешь занять домик? – ему стоило немалых усилий побороть себя и сразу не выкрикнуть «Нет». Вела одобрительно кивнула, поддерживая.

– Да, мне там нравится, – Лиля выжидающе наблюдала за мужчиной, – поможешь с вещами?

– Я помогу, – вызвался Митя, за что получил грозный взгляд Лео. – Понял, не дурак, молчу, – и вернулся к тарелке.

– Помогу. Но учти, это только пока на улице тепло. Осенью там не место для беременной самки.

Проглотив то, что ее обозвали самкой, скрывая радость, сухо поблагодарила. «Это моя первая маленькая победа!» – девушка ликовала про себя.

– И ты будешь нормально питаться, – продолжал Ар, а Лиля в ответ коротко кивнула головой. – И ночевать в большом доме. Это не обсуждается! – припечатал, не дав и возмутиться. – Если хочешь ночевать там, то только со мной. Идем за вещами?

– Да.

Лиля приняла вызов. Если он думает, что она спасует, то ошибается. Страх перед мужчиной исчез в тот момент, когда девушка увидела в его глазах растерянность. С нескрываемым интересом присутствующие за столом взглядами проводили пару до лестницы.

– Тебе не нравится комната? – Ар рассматривал спальню, заполняя собой дверной проем.

– Мне не нравятся обстоятельства, при которых я в ней живу, – девушка скрылась в ванной.

– Скоро начнется ремонт на первом этаже, – он чуть не сказал: для нас, – ты можешь обустроить все по своему вкусу.

– Да я не про это говорю, неужели не понимаешь? – она бросила на кровать расческу и продолжила искать заколку для волос.

– Понимаю, но не могу изменить обстоятельств, при которых мы встретились. Или ты думаешь, мне доставляет удовольствие причинять тебе боль?

– Нет, наверное, – неуверенно пожала плечами.

Это были первые слова, демонстрирующие хоть какие-то настоящие чувства, вместо коротких рычащих «Нет».

– Ну раз не знаешь, то и не болтай глупости. Собирай, – приоткрыл шкаф, – и много не набирай.

Лиля складывала вещи на застеленную кровать: приготовила комплект постельного белья и несколько полотенец.

– Ты все же собираешься там ночевать? Ну хорошо, тогда и ко мне зайдем, возьму пару мелочей, – Ар довольно хмыкнул и, сделав из покрывала подобие мешка, пошел в сторону своей комнаты.

Девушка слушала, как мужчина шумно открывает и закрывает дверцы комода и шкафов. Скинув свои вещи поверх ее, указал зубной щеткой на лестницу и поспешил спуститься первым.

В холле топталось все семейство Рокотовых. Если судить по отсутствующим выражениям лиц, они старательно изображали безразличие к происходящему.

– Я сама, – перехватила стопку своих вещей.

Ар опередил Лилю и занял самую верхнюю полку в старинном шкафу, дверцы которого девушка с трудом могла открыть двумя руками.

– Держи, – протянул смартфон, достав его из кармана брюк.

– Мне звонили родители?

– Нет, пусть будет у тебя.

Не веря в происходящее, Лиля несмело забрала телефон, боясь выпустить его из рук: вдруг передумает?

– Мне нужно уехать, – сказал Ар – но Вела с Элей остаются дома, и охрана на посту. Если что, громко позови.

– Хорошо, – Лиля изумленно проводила взглядом мужскую спину и первым делом набрала маме.

– Хорошо, – я изумленно проводила взглядом мужскую спину и первым делом набрала маме.

Расхаживала по комнате, слушая гудки. Один, два, три звонка, – и все без ответа. Разумом понимала, что винить кого-то в том, что мои родители не хотят брать трубку, глупо. Но обида тонкими щупальцами обхватывала горло, заставляя подавлять в себе тихие всхлипы. Лучше бы и правда не отдавал телефон. Я могла бы верить в то, что обо мне беспокоятся, волнуются, переживают… неужели, у мамы и мысли не возникло, что что-то не так?!

В дверь постучались.

– А я тут мелочи всякие принесла, – сестра Ара держала в руках корзину. – Мыло, зубная паста, шампунь, гель для душа. А вот халат и сменный комплект постельного белья. Еще заказала немного продуктов, а посуду я принесу чуть позже. Но обязательно приходи обедать и ужинать в большой дом, хорошо?

Я кивала в ответ головой и на автомате разносила все по своим местам.

– Здесь раньше жили мои родители, но они сейчас путешествуют, – продолжила Вела. —И дом пустует третий год. Я рада, что он тебе понравился. Давай застелю кровать.

Вела справлялась с матрасом, приподнимая его до уровня груди, и ловкими движениями натягивала простынь.

– Завтра придут наемные работники. Не пугайся, если увидишь посторонних в доме или на территории. Хочешь расскажу про маленьких волчат? – Вела присела на край заправленной кровати. – Время пролетит, а столько всего нужно сделать и рассказать.

– Хочу, – это, наверное, единственная тема сейчас, которую я готова поддерживать.

– Беременность длится столько же, что и человеческая. Чем сильнее родители, тем сильнее волчонок. А мой брат очень сильный волк и ты со стержнем. Ох, и настрадаетесь, когда придет время оборота. Я такое творила в свои пятнадцать лет… Но это будет не скоро. А в ближайшее время нужно начинать кушать много мяса или любого другого белка. Первое время наши дети живут только в стае, пока не научатся контролировать Силу зверя.

– Силу зверя? – переспросила я, присев рядом.

– Собачий гипноз, как ты его назвала, – Вела произнесла это легко и без обиды. – Ребенок неосознанно будет влиять на окружающих, в том числе и на тебя. Непростой период, но мы поможем. Есть и огромный плюс в наших детках! Они не болеют простудными заболеваниями и прекрасно спят ночью. А днем, – с предвкушением произнесла девушка, – днем мы все будем рады помочь.

Мне было еще трудно принять все, что рассказывали. Но я старалась ничего не упустить.

– Со следующей недели начнется ремонт, левая часть первого этажа будет в вашем распоряжении. Арнар сказал, что ты хочешь участвовать в оформлении.

– Он так сказал? – я немало удивилась.

– Да, перед отъездом.

Действительно планирует, что я буду жить здесь, и очень долго жить. Эта мысль пугала, безусловно пугала. Но, он и не говорил, что отпустит меня.

– Я не хочу жить всю жизнь в клетке, – вырвалось у меня.

– Не переживай, ему нужно успокоиться. И ты сможешь жить полноценной жизнью.

Только сколько лет пройдет до этого момента, никто не знает. Об этом Вела благоразумно промолчала.

– Обед через два часа, не опаздывай. Если что, зови, – теплая улыбка, и я снова осталась одна.

Остаток дня я гипнотизировала телефон. Носила в руках, боясь пропустить звонок родителей. К вечеру издергалась так, что любой звук оповещения приводил меня в волнение, окатывая горячей волной.

– Я уже не рад, что отдал его тебе, – Ар выхватил из рук смартфон.

– Не забирай, пожалуйста, – вскочила с дивана, желая выхватить.

– Отдам утром, иначе так и будешь дергаться. Тут все, что ты просила, – на столик водрузил коробку и бумажный пакет. – Планшет не твой, но сказали, что понравится. Ложись без меня, я приду ночью.

Лаконично и ясно, как в армии.

И действительно, я почувствовала себя лучше без телефона. Весь день, потраченный на пустое ожидание, наверстывала ночью. Освободила одну из полок от книг, переставив их на камин. Расставила свои сокровища. И, забравшись в постель, изучала новый планшет.

Из приоткрытого окна послышались мягкие шаги. Словно воришка, застуканный на месте преступления, я быстро выключила планшет и притворилась спящей. Только закрыв глаза, поняла, как глупо себя веду. Ведь Ар точно знал, что я не сплю.

В домике послышалось тихое цоканье. Волк вошел практически бесшумно и лег у кровати. Сложив лапы, медленно опустил на них огромную голову и закрыл глаза.

На следующую ночь я проснулась от жары: спину припекало, словно я прижата к включенному обогревателю.

Спиной ко мне мирно спал волк, развалившись на боку, на правой стороне кровати. Лениво отреагировал на шевеления, поднялся, перелег в ноги и положил свою голову, прижимаясь к моему боку.

Не могла представить, как наш совместный сон выглядел со стороны, но маму бы точно хватил удар, увидь она подобное. Как ее дочь лежит в кровати с лютым хищным зверем, занимающим две трети пространства.

Когда Ар спал рядом в обличье волка, мои тревоги и страхи отступали, тело окутывал кокон тепла, впитываясь и заполняя меня. Умиротворение и приятная тишина в мыслях помогали расслабиться.

Его план работал, и я уже сама искала близости со зверем, нащупывая в темноте жесткую шерсть.

Прошел месяц с тех пор, как я обосновалась в семье Рокотовых. Внешне во мне еще ничего не изменилось, насколько я могла судить по отражению в зеркале. Но, что действительно меня пугало, так это нечеловеческий аппетит. Холодильник моего маленького домика был всегда полон, и даже у кровати на тумбе стали появляться бутерброды с мясом, на случай непредвиденного ночного жора.

Константин навещал меня раз в неделю, по воскресеньям. Брал кровь и уже привычным жестом облизывал палец, чтобы через пару секунд сказать: «Все хорошо!»

Мама и папа?! Они объявили родительский бойкот и не баловали частыми звонками. Решив наказать невниманием, объявили о том, что общаться они смогут со мной только после возвращения домой. Как выяснилось, звонить-то мне особо и некому. Вся моя жизнь здесь, в маленьком домике в саду.

По-настоящему скучно стало в сентябре, когда Эля вышла на учебу. Митя, как и прежде, сопровождал ее, а я проводила день в домике или у бассейна. Если забыть на время, что я здесь не по собственной воле, то моя жизнь была бы похожа на отпуск в шикарном отеле.

В большом доме ремонт шел полным ходом. Вела руководила переделкой, изредка показывая мне макеты и интересуясь цветовой гаммой.

Я была предоставлена сама себе, даже внимание Ара было ненавязчивым. Он заметил мой интерес к изданию сказок, которое я переводила с помощью телефона. Я старалась придать смысл нелепице, выданной приложением, и он забрал книгу из моих рук. Присев рядом, начал читать. Я с ужасом слушала печальную и кровавую историю Красной шапочки.

– Детишкам маленьким не без причин

(А уж особенно девицам,

Красавицам и баловницам),

В пути встречая всяческих мужчин,

Нельзя речей коварных слушать, —

Иначе волк их может скушать*, – он закончил и закрыл книгу. – М-да, – рассмеялся и протянул книгу мне.

*Шарль Перро ©

Я поддержала смехом:

– Нужно было в детстве больше сказок читать, – проворчала, перелистывая страницы. Мужчина согласно кивнул и не торопился уйти. – Скажи, ты разрешил мне тут жить из-за ремонта? Из-за шума?

– Не только. Там еще пыльно. Я и сам к тебе напросился только поэтому.

Я замерла, встретившись с ним взглядом.

– Шутишь?! – уточнила, неуверенная правильно ли я поняла слова.

Продолжила листать книгу, рассматривая иллюстрации, сообразив, что отвечать мне не будут.

– А это что? – вытащила небольшое фото, служившее когда-то закладкой. – Это ты?

Я пригляделась к цветному фото, с потертыми, местами надорванными краями. Арнар обнимал девушку и улыбался, глядя ей в глаза. Короткая стрижка и открытый взгляд, улыбка, застывшая на губах, – как будто другой человек. Ничего общего с мрачным, рычащим на всех и вся. Девушка отвечала с не меньшим обожанием, притягивая его за талию. Мне стало неудобно, словно я подглядываю за чужим счастьем и не имею на это права.

– Отдай, – попросил он осипшим голосом. Перехватил фото пальцами, забрав из моей руки. – Ложись спать.

Этой ночью я легла спать одна. Вертелась в постели, навестила холодильник, читала, рисовала, но все мысли возвращались к той счастливой паре на фото. Фото, пронизанное любовью.

Когда послышались шаги, сердце замерло на секунду и тихо ойкнуло. Я привыкла спать, когда рядом волк, – это стало так естественно и необходимо.

Но то были не тихие шаги волка, а шаги человека, желающего себя обнаружить.

– Цветочек, ты чего не в постели? Так громко вздыхаешь и хлопаешь дверцей холодильника, что и меня разбудила.

Митя вошел в гостиную.

– Да шучу. Обещал Ару за тобой присмотреть, слышу ты не спишь, вот решил зайти. А ты, кстати, почему еще не легла?

– Не знаю, не спится, – завернулась плотнее в одеяло и подтянула ноги на диван.

– Ну понятно, – со знанием дела посмотрел на меня и улыбнулся. – Поссорились?

– Кто, мы? Чтобы ссориться, нужно как минимум помириться. Ну, или общаться. Я даже не знаю кто мы, заложники обстоятельств?

– Вы истинная пара. Собачьи муж и жена, – Митя рассмеялся, глядя в мои округлившиеся глаза. – Ничего не могу поделать, прижилось выражение.

– Я нашла фото. Старое, слегка пожелтевшее. Там был Ар с девушкой.

– Это его Тая, – улыбка с лица парня сошла.

– А где она сейчас?

– Там же где и мой отец, погибла. Ты не бери в голову. Побегает ночь, проветрится и вернется.

– Да я не беру. Почему я вообще должна волноваться? – поинтересовалась скорее у себя. – Митя…

– Не проси рассказать о Тае. Если Ар захочет, он сам все расскажет.

– Расскажи про отца, – я надеялась, что неуемно болтливый парень коснется нужной мне темы.

Лицо парня, как всегда, сохраняло улыбку, только в этот раз печальную:

– Он был самым лучшим. Серьезно. Вот зря ты так улыбаешься. Кстати, многие говорят, что я его копия, – произнес горделиво.

– Такой же хвастун? Ой, прости.

– Да ладно, – Митя отмахнулся и продолжил, – всегда хотел, чтобы мои отношения с парой были похожи на родительские. Мама никогда не давала отцу расслабиться, но дарила столько ласки, что всё и всегда сходило ей с рук.

– Не могу представить, как Вела чудит, – подавшись вперед, я с интересом слушала.

– Понимаю. Мама изменилась после смерти отца. Думали, что она не выкарабкается, но спасибо Лео. Он поднимал ее с постели и заставлял есть, иногда насильно. Первые полгода после смерти отца и Таи – самое ужасное время за мою жизнь. Мама напоминала бледную тень, призрака, блуждающего по дому. Я часто находил ее спящей в обнимку с отцовскими вещами. Ар переживал потерю по-своему. Прочесал весь город в поисках вампиров. Вернее, тех, кто остался жив.

– А почему искал именно вампиров? – я чувствовала, что Мите хотелось поделиться не меньше, чем мне узнать правду прошлого.

Поджав губы, немного раздумывал, как преподнести историю без кровавых подробностей.

– Ты уже знаешь, что кроме нас существуют и вампиры. Если оборотни спокойно живут среди людей, то вампиры, они… их презирают. Человек для вампира – источник питания или же других потребностей, не более. Помнишь, в области объявилась группа сатанистов? По крайней мере, так преподнесли власти. Была жуткая шумиха в газетах.

– Нет, не помню.

– Точно. Ты и не могла запомнить. Это было полвека назад. Пропадали люди. Молодые, здоровые. Иногда дети. А через некоторое время находили их останки. Местные пустили слух о сатанистах, проводящих свои обряды. Детей уже никто не выпускал гулять на улицу, и после захода солнца даже мужчины старались не выходить без надобности.

– Вампиры?

– Да. Кровососы развлекались. Правоохранительные органы не могли с ними справиться. Да просто напасть на след были не в силах. Арнар, как альфа клана, принял решение вмешаться. Все же это и наш город.

От волнения я почувствовала легкое головокружение. Сделав несколько глубоких вздохов, справилась с дурнотой.

– Мы несколько дней выслеживали кровососов. В тот момент никто не знал, что все было с точностью наоборот.

– Это как? – взволнованно спросила, выдавая свое нетерпение.

– Нас загнали в ловушку. Донесли о заброшенной ферме за сотню километров от города. По слухам, там держали людей. Пятнадцать самых сильных оборотней отправились в указанное место.

– Там был и твой отец?

– Да, он и Тая. Обычно самки не принимают участия в бою. Но разве ей можно было сказать «нет», – парень грустно хмыкнул. – Мы все оказались в западне. Спустя несколько лет узнали: нас предал свой – оборотень. А знаешь, что самое ужасное?

Отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Это был близкий друг. Понимаешь, тот, от кого не ожидаешь удара в спину. А хочешь знать, почему он предал? – не дождавшись ответа, продолжил. – Зависть. Банальная зависть. Марк хотел быть во главе. Но он понимал, что честный поединок ему не выиграть. Ужасно то, что урод выкрутился. Наплел, что совершил ошибку и ему жаль. Ошибку, что стоила двух жизней, – зло выплюнул, проморгавшись, словно отгоняя непрошенные слезы. – С удовольствием бы оторвал ему голову.

– А где он сейчас?

– Надеюсь, что сдох.

Я не смела нарушить тишину, давая парню возможность собраться с мыслями. Спустя несколько минут Митя, в своей манере хлопнув в ладоши, встал на ноги и уже у двери добавил:

– А дальше тебе все известно. Лео принял на себя обязанности альфы. Мама нашла утешение в Эле. Но дядьке повезло больше: он встретил тебя. Пойду и я проветрюсь. Буду рядом.

Я не пришла к завтраку и позволила себе валяться добрую половину дня. Торопиться, спешить или же опаздывать мне было некуда и хотелось хорошенько обдумать услышанное накануне.

В обед, когда сентябрьское солнце разогрело воздух, продолжила дремать перед бассейном, наслаждаясь последними, еще по-настоящему летними лучами.

– А ты что тут делаешь? – староста нависла над шезлонгом, с интересом рассматривая меня в купальнике.

– Лежу, – как можно ровнее ответила на любопытный взгляд. Я была удивлена не меньше Верки и не знала, как себя вести.

– А что на учебу не ходишь? Элька говорила, ты болеешь. Что-то не похожа на больную, – с прищуром ждала ответ.

– Как выпишут, так сразу выйду.

– Ты что, здесь живешь? – староста вытаращила глаза, глядя на планшет и книгу, лежащие на столике. – Вот это тебе, подруга, повезло! Может поделишься секретом, как устроиться в жизни с комфортом?

– Вер, не выдумывай.

– Ну, что, девчонки, насплетничались? Наверное, меня обсуждали? – послышался веселый мужской голос.

Я скептично хмыкнула: можно подумать, он не слышал весь разговор. Митя с Элькой шли от дома.

– Держи, – мне в руки сунули стакан с питательным коктейлем.

– Выпей, Лиль, – Эля посмотрела на меня и указала подбородком на входную дверь особняка. Облокотившись плечом, в проеме стоял Ар. Пить и есть хотелось, и я не стала вставать в позу. Крупными глотками осушила стакан, театрально улыбнулась мужчине, прошептав:

– Спасибо.

Короткий кивок, и Ар исчез в темноте проема.

Вера с Митей беззаботно плескались в воде, не замечая никого и ничего. Словно и не было ночного разговора, парень хохотал, подкидывал в воде свою подружку и шутливо отбивался, когда та старалась ему отомстить.

– О тебе все спрашивают, – сказала Эля. – Трубников деньги за телефон вернуть хочет.

– Очень «вовремя». Пусть оставит себе, мне уже не нужен телефон. Или нет, забери, все равно же пропьют с Котофеевым.

За этот месяц я слишком расслабилась. У меня не было ни копейки за душой, а еще неизвестно, как сложатся обстоятельства дальше. Жизнь показала лихие виражи, но я плохо усвоила урок. У меня должен быть план «Б».

– Купить что-нибудь?

– Нет. Зачем? Все есть.

Переодевшись перед ужином, я пошла по дорожке в большой дом. Крики были слышны еще на улице.

– Ты специально ее притащил? – Ар орал, схватив племянника за грудки.

Смерила сцену равнодушным взглядом и прошла мимо. Я уже не удивлялась его крикам, рычащим «нет» и нечитаемым взглядам.

– Дядька, не кипятись. Что, я не могу свою девушку в гости пригласить? – Митя строил из себя недалекого. И частенько это спасало. – Да я и забыл, что они учились вместе.

– Щенок, – прорычал Ар в ответ, – думаешь, я не понимаю, зачем ты это сделал? Я не пущу ее на учебу, и точка!

Вела слушала перепалку и тихонько посмеивалась.

– Ну, твое дело, конечно. Но разговоры-то пойдут, что живет она здесь.

Мужчина с силой тряхнул племянника, выругался сквозь зубы:

– Скажи «спасибо» сестре, а то бы давно голову тебе оторвал!

– Ты не слушай его крики, он всегда бесится, когда не прав, – прошептала Вела мне на ухо. – Сейчас прибежит смотреть на нас грозно-грозно, – Ар влетел на кухню и с прищуром осмотрел. – Ну вот, не так и страшен, если его знать, – Вела погладила меня по плечу и протянула тарелку с фруктовой нарезкой.

– Лиля, – окликнул Ар, догоняя ее в коридоре. Девушка вышла из спальни с тетрадями в руках. Арнар мельком глянул на них и гневно раздул ноздри. – Я готов пойти на уступки насчет учебы, – ее губы озарила улыбка. Неужели она сможет покинуть дом?! – Но с двумя условиями.

– Я не сомневалась, что они будут, – радостно произнесла она.

– Ты учишься один семестр.

– А второй? – с мольбой в голосе.

– Забудь про него. Диплом будет на руках, за это не волнуйся.

– А еще одно условие?

– О нем узнаешь чуть позже. Оно никак не повлияет на твою жизнь.

– Я согласна! – выпалила на радостях. – Завтра могу ехать с Элькой? – как ни старалась, а улыбка приклеилась к ее губам.

– Да, – обреченно согласился.

Не день, а праздник! Лиля никогда бы не подумала, что такая вещь, как учеба, будет радовать. Поспешила обратно к Эльке: поделиться радостью, попросить рюкзак или сумку, узнать расписание. Приготовила с вечера комплект одежды, переписала недостающие лекции и в приподнятом настроении пришла на ужин.

В гостиной она налетела на Митю и со счастливым писком обняла парня:

– Во сколько завтра едем?

Она расцепила объятия.

– Спасибо, —произнесла шепотом в надежде, что о ее благодарности будут знать не все Рокотовы округи. – Если бы не Верка, не видать мне учебы, как своих ушей.

Не успела девушка закончить фразу, как где-то на втором этаже послышался грохот. Парень отошел от Лили, оставляя между ними кресло и покосился на лестницу:

– В семь пятнадцать, Цветочек.

Эйфория, переполняющая девушку, заставляла не видеть и не слышать ничего вокруг. За столом быстро справилась со своей порцией, выпила неизменный коктейль и, попрощавшись со всеми, решила лечь пораньше. У Лили не было определенного графика, и она переживала, что изнеженный послеполуденными дремами организм завтра может и проспать.

За ужином Ар наблюдал за девчонкой. Она давно так много не улыбалась. Болтала, обсуждая с племянницей новых преподавателей, хохотала над рассказами Эльки и изредка хватала Митю за локоть с восклицанием: «Ты представляешь?!» Мазнула по Арнару взглядом единожды и, торопливо попрощавшись, ушла спать.

А он давно не испытывал чувства ревности! Ревность его сжирала, поглощая остатки разума. Именно его-человека, зверь же был спокоен: он наблюдал за своей парой и был рад ее оживлению.

– Что я делаю не так?

Лиля обернулась, услышав слова мужчины. Девушка снимала покрывало с кровати и стояла перед ним в теплой пижаме.

– Я же стараюсь. Наступаю себе на горло. Но ты этого не видишь. Благодарность получает этот щенок. Почему? – со злостью, непониманием смотрел ей в лицо. – Да, я совершил ошибку. Да, я их и сейчас совершаю, но не могу отказаться, отпустить тебя. Неужели не понимаешь? Ты мой последний шанс не превратиться в зверя, – в его глазах мелькнул желтоватый отблеск, подтверждая слова. – Последний шанс остаться человеком, – продолжил, практически шепча. – Вспомнить, что такое счастье! – грудь мужчины тяжело вздымалась, и сквозь зубы с рваными выдохами проскальзывало низкое рычание. Он сам не ожидал, что тихое и искреннее «спасибо», сказанное не ему, заставит оголить душу.

В этот момент Лиля почувствовала его боль. Пронизывающую и скручивающуюся клубком где-то под желудком, мучительную, что мешает думать, дышать, жить!

Вот о чем когда-то говорила Вела. Чувствовать сильные эмоции своей пары: одновременно ужасно и прекрасно.

Мужчина ожидал ответа, ему жизненно необходимо было услышать хоть какие-то слова. Малейший намек на взаимность, да хотя бы слабую надежду на то, что она его не презирает.

– Ты сам отобрал у меня свободу и сам же ее возвращаешь. Я за это должна благодарить?

– Тебе не понять! – рявкнул в ответ.

– А ты попробуй объяснить. Я ничего не слышу кроме приказов и твоего рычания, – Лиля сдерживалась, чтобы не заплакать. Как ни храбрилась, но эмоции просили выход. Уже больше месяца она жила с чужими людьми. И если бы была крохотная возможность увидеться с родителями, разговоры и объяснения, – они помогли бы растопить лед, намерзший между ними.

Мужчина нервно шагнул к двери, замер, и принял решение:

– Я не могу вас потерять, – каждую фразу он произносил обдуманно, тщательно подбирая слова, желая донести все эмоции. – Я чувствую твою боль и ненавижу себя за это. Я понимаю, что поступил подло. Я надеюсь, что ты меня простишь, но сам бы себя не простил.

Затаив дыхание, Лиля слушала исповедь Ара. Он так и стоял, не шевелясь, в ожидании, что его прогонят.

– С каждым днем я все отчетливее слышу удары сердца нашего ребенка, и с каждым днем мне тяжелее отпустить тебя хотя бы на шаг, – девушка накрыла ладошкой еще плоский живот. – Я стараюсь все исправить, стараюсь… но выходит то, что выходит. Мой страх сильнее разума.

Слова Ара, пропитанные болью, были последней каплей, и Лиля расплакалась. Слезы катились по щекам, собираясь на подбородке. Она чувствовала его боль, она слышала его боль и понимала ее. Боль – это универсальный язык, эсперанто чувств.

– Я понимаю, – этих двух слов было достаточно, чтобы мужчина обернулся. – Да. Понимаю и чувствую.

Накопившаяся усталость дала выход. У нее было слишком много времени для размышлений, и мысли не утешали. Так быстро потерять своих близких… Родители без сомнений отпустили ее «во взрослую жизнь», не поинтересовавшись, а все ли действительно хорошо. Даня, который так легко отказался от нее, не желая выяснить причину.

Она понимала, что это к лучшему, но мысли кружились в голове часами, оставляя на душе печать одиночества. И в ней уже не обвинить Ара, ведь мог быть кто-то другой, другие обстоятельства, а результат остался бы прежним – она одна.

– Не плачь, – и это был не приказ, а просьба, похожая на мольбу.

– Я не из-за тебя, – всхлипнула и совсем некрасиво вытерла лицо рукавом пижамы.

– Мне от этого не легче.

Зверь тянул Ара подойти ближе. Но Лиля сама пробежала несколько шагов и уткнулась лицом в мужскую грудь. Стиснула со всей силы в объятиях и, не переставая, рыдала. Мужчина не ожидал, растерялся, но отмерев, обнял в ответ, мягко поглаживая спину.

– Константина позвать?

– Нет, – жалобно пропищала девушка в ответ. – Я сейчас успокоюсь.

Боясь пошевелиться и спугнуть, Ар не предпринимал никаких шагов. Сдерживал себя, хотя хотел подхватить девушку на руки и усадить к себе на колени, стереть слезы с ее лица и пообещать, что все будет хорошо.

– Меня полтора месяца никто не обнимал, – оправдываясь, Лиля потерлась лицом о мужскую рубашку, осушая слезы. – Никогда не думала, что это так важно.

– Я не в обиде, – Ар пытался отшутиться.

Он прикоснулся к волосам, пропустил сквозь пальцы пшеничную прядь. Зверь урчал от удовольствия, наслаждаясь близостью пары, вдыхая ее запах.

– Это, наверное, гормоны. Да, скорее всего, – успокоила себя Лиля, всхлипнув.

– Угу, – согласился Ар и втянул аромат волос, уткнувшись в макушку. Он мог вечность стоять так, держа девчонку в объятиях.

– Мне завтра рано вставать, – тихо произнесла Лиля, когда рыдания сошли на нет. Не поднимая головы, освободилась от объятий и забралась под одеяло. – Спокойной ночи.

Пожелав приятных сновидений, Арнар не позволил себе лечь рядом, жгуче желая прижаться к девчонке и согреть ее своим теплом. Вместо этого он тихо вышел на улицу и отпустил зверя резвиться.

В семь десять Лиля, одетая, с укладкой, макияжем и улыбкой на лице шагала к особняку. Вот точно, ничто не сможет ей испортить настроение, даже хмурое выражение лица Ара, стоявшего рядом с машиной.

– Доброе утро, – улыбка не сходила с ее лица.

– Доброе, – то ли хмыкнул, то ли фыркнул после приветствия и сел за руль.

Девушка забралась назад и, сложив руки на коленях, напоминала себе примерную школьницу, ожидающую, когда учитель спросит на уроке.

– Никаких инструкций? – приподнятое настроение мешало молчать.

– Больничный в деканате. Для всех ты болела.

– А чем?

Мужчина повернулся, облокотившись на пассажирское сиденье:

– Это важно?

– Не знаю, – пожала плечами, – вдруг всю легенду запорю.

Ар с прищуром посмотрел на Лилю и не мог понять, она серьезно волнуется или же смеется над ним.

– Ну, а что я тебе говорил, мелкая. Уже ждут, – Митя открыл дверь авто и помог Эле сесть. – Что, Цветочек, готова грызть гранит науки?

– Да! – воодушевленно ответила Лиля, заерзав на сиденье и выдавая свое нетерпение.

– Вы серьезно? – Эля застонала, глядя на Арнара за рулем. – И так пальцем тыкают, а теперь с двойным усердием будут. Хотя бы в универ с нами не пойдете?

– Нет, – коротко ответил Ар и завел автомобиль.

– Не-а, – подтвердил Митя, – не пойдем, а пойду, – он указал на себя пальцем. – Мне велено глаз не спускать. Буду с вами за одной партой сидеть, – приветственно махнул рукой охране у ворот.

Лиля с Элей переглянулись и в один голос произнесли:

– Ни за что!

– А что делать, девочки, – развел ладони и состроил печальное лицо.

– Уж лучше дома остаться, – заныла Эля, представляя, как одногруппники поизмываются.

– Нет! – возмутилась Лиля. – Мы едем учиться! – твердо взглянула на подругу и прошипела, – я готова сидеть за одной партой со всеми Рокотовыми города, даже пару могу на колени посадить.

С водительского сиденья раздался тихий смешок:

– Ну если так настаиваешь… Но лишь с одним условием: на коленях сидеть будешь ты, – Ар взглянул в зеркало заднего вида и улыбнулся, глядя на растерянное лицо.

– Господи, да пошутили мы, – Митя прекратил дальнейшие возмущения и вернулся взглядом на дорогу. – Говорил же, поверят, – шепнул Ару.

Все сорок минут в дороге Лиля рассматривала город: за небольшой срок он успел измениться. На углу пересечения проспекта и улицы убрали цветочный киоск, обновили невысокие заборчики в парке, покрасив их в едкий зеленый цвет. Девушка проводила взглядом остановку, на которой она каждое утро ждала автобус, в надежде увидеть кого-то знакомого.

Отстегнулась и протиснулась между передних сидений, рассматривая приближающийся университет.

– Элька, газон! – воскликнула она, глядя на ухоженную территорию перед главным корпусом. – Ого, даже проложили дорожки вместо тропинок. У нас что, новый ректор?

Каждый год в палисаднике перед зданием стелили газон, и каждый год студенты прокладывали по ухоженной траве свои тропы, сокращая путь между корпусами.

– Нет, но в этом году он поумнел, – Эля закинула рюкзак на плечо и приготовилась выходить.

Митя открыл дверь и помог девушкам выбраться.

– Лиля, – окликнул Ар.

– Да?

Лилия испуганно посмотрела на мужчину: а вдруг он передумал?

– Будь осторожна.

– Хорошо, – несмело улыбнувшись, она закрыла дверцу и поднялась по ступеням.

Где-то на середине лестницы на Лилю радостно налетел парень, один из тех, кто приезжал отмечать сдачу сессии. Арнар его запомнил: тот самый паренек, который не вовремя ввалился в садовый дом.

– Привет, Лилька, – положив руку на плечо, притянул девушку к себе и чуть ли не повис. – А мы уже и забыли, как ты выглядишь.

– Отвали, Трубников, – Лиля боязливо обернулась, взглянув на автомобиль, который не трогался с места. Она знала, что сейчас за ними наблюдают, и переживала за реакцию Ара.

– Ну ничего себе, Лилька, а ты где так примоднилась? Шмотки крутые. Что, за больничный сейчас студентам платят?

– Слышь, Лилька тебе сказала: «Отвали». Все, свали, Трубников, в туман, – Эля толкнула ладошкой парня в бок и оттеснила от подруги.

– Ой, ну началось, – он недовольно скривился и обогнал девушек.

Лиля краем глаза отметила, что внедорожник покидает территорию, и с облегчением выдохнула.

Первые двадцать минут лекции прошли оживленно. Девушку приветствовали и расспрашивали о здоровье, но эффект новизны быстро сошел на нет, и учеба вернулась в монотонное русло.

– Сейчас практика будет, такой препод попался противный. Молодой парень, аспирант. А мнит из себя, – Эля, оглядываясь, вела подругу в аудиторию и шепотом просвещала. – И фамилия подходящая, Гноев. Мерзкий тип, сейчас сама все поймешь.

Девушек обогнала староста.

– Хорошо выглядишь, – обратилась она к Лиле, – месячный отдых пошел тебе на пользу, – девушка заговорчески подмигнула и вихрем влетела в аудиторию.

– Не удивлюсь, если она всем успела растрепать, что видела меня, отдыхающую у вас.

– Не у вас, а у нас, – поправила Элька и пропустила Лилю вперед. – Привыкай. Идем на первую парту. Феденька, конечно, мерзкий, но первые парты старается не трогать, достается галерке.

– Феденька? – спросила Лиля, доставая тетрадь.

– Федор Михайлович. А вот и он. Добрый день, Федор Михалыч, – Эля приветливо улыбалась молодому мужчине отталкивающей внешности.

Нельзя сказать, что он был уродлив, но его манера держать себя и выражение лица никак не располагали к себе. Взгляд свысока, плотно сжатые губы, так, что уголки презрительно опущены вниз, и чуть приподнятая одна бровь в совокупности с медной шевелюрой делали из него высокомерного леприкона.

– Здравствуйте, – Лиля поздоровалась и присела за стол. Она чувствовала небольшую усталость, но это не мудрено, если полтора месяца изображала из себя Ленина в Мавзолее.

Фёдор Михайлович начал пару с переклички. Лиля отметила, что ее фамилию пропустили. Она всегда значилась первой в списке группы, но не придала этому значение. Скорее всего, преподаватель увидел новое лицо и сопоставил вечно отсутствующую Аксенову с ней.

– Рокотова?

– Тут, – Эля подняла руку и взмахнула пальчиками, привлекая к себе внимание.

– Хорошо… Рокотова?

Брови девушки взлетели вверх, и Эля вновь подняла руку:

– Я тут. Я Рокотова.

– Элеонора, я прекрасно знаю вашу фамилию и знаю, как вы выглядите. Меня интересует вторая. Рокотова Лилия.

Эля так резко повернула голову, желая взглянуть на подругу, что услышала хруст в шее.

– Я?! – спросила Лиля у преподавателя, ничего не понимая.

– Вам должно быть известно, вы это или нет. Давайте не будем тратить время на глупые шутки, Лилия Сергеевна, и займемся изучением материала. Не всем так повезло в жизни, чтобы месяц не появляться на учебе, некоторым приходится заниматься и работать.

– Но… – Лиля хотела было возмутиться, но сдержалась, представив, как глупо будет выглядеть.

– Что, но?! – с раздражением оторвал взгляд от списка.

– Ничего, извините.

– Трубников? – преподаватель вернулся к перекличке.

– Лиля, – испуганно шептала Рокотова, хотя, теперь и я имею такую же фамилию. – Я не знала, честно.

– Честно, что? Что мне сменили фамилию, – мысль оглушила, – или без меня, меня женили?

– Попрошу тишины, – одернул нас преподаватель.

– Лиль, ничего не знала. Честно! – как можно не поверить, когда на тебя смотрят с таким искренним удивлением.

– Я… я его… – меня охватило такое бессилие. Но хотя бы стало кристально ясно, что за второе условие, которое «никак не повлияет на твою жизнь». Действительно, никак.

Сейчас нужно успокоиться, – уговаривала я себя, – успокоиться!

Да какой там, меня потряхивало от переполняющей злости. Невыносимый, грубый, властный, вспыльчивый, – подбирала эпитеты, – а еще упрямый, как осел! Определенно, осел! Не удивлюсь, если и диплом уже готов и дожидается своего часа где-то в недрах мужского белья.

– Рокотова, – Эля толкнула коленом под столом, – вы вообще где витаете? Мечтаете об очередной блузочке? – тишину в кабинете никто не смел нарушить, все ждали дальнейших событий.

– Нет. Извините, задумалась.

– Странно, а есть чем? – мужчина насмешливо поднял бровь и выжидающе на меня посмотрел. Непонятно, чего он добивается и почему такая неприязнь к незнакомому человеку.

– Вам, наверное, и нечем, – выпалила я, полностью осознавая свои слова.

Сейчас можно было услышать жужжание мухи, если бы она летала в кабинете. Одногруппники дружно, словно по команде, повернули головы на Федора Михайловича в ожидании ответного хода.

– М-да, всегда знал, что избалованные богатенькие девицы ничего из себя не представляют, – кажется, его забавляла наша перепалка. – В следующий раз, будьте любезны, слушайте материал, – еще выше поднял бровь и вернулся к объяснению темы.

Закрыв тетрадь, отложила ручку и посмотрела в окно, наблюдая за плавным течением облаков по ясному небу. Это то, чему я посвятила оставшийся час. Но, надо заметить, преподаватель меня больше не цеплял, перекинувшись на задние парты.

– Эль, я есть хочу, – пожаловалась на сосущее ощущение в животе, когда мы вышли из кабинета злобного леприкона.

– Только две пары прошло, потерпи еще одну, и пойдем в столовую.

– Я не выдержу, – в подтверждение моих слов живот издал громкий звук.

– Лилька, стой, – окликнула староста, – держи, – мне в руки вложили студенческий, – а старый отдай, в деканат сдать надо. Секретарь с утра ждет.

– Вер, а у меня его нет с собой, дома. Давай завтра? – я открыла небольшую зеленую книжечку и тихо рассмеялась.

Моя фотография на развороте: кажется, тогда мы с Элькой гуляли по саду, виден ворот серой рубашки.

– Рокотова Лилия Сергеевна, – прочла вслух.

– Что, самой не верится? – староста все еще стояла около нас. – Лиль, мы же с тобой подруги и, считай, тоже родственницы.

Элька фыркнула на заявление.

– Что?! Мы с Митей два месяца встречаемся! – обратила свой гневный взгляд на Элю.

Верка взяла нас под руки, и, к моему разочарованию, повела в противоположном направлении от буфета.

– А ты когда замуж вышла? Был медовый месяц, поэтому не ходила на учебу? – неподдельный интерес плескался в глазах девушки. Еще бы, сегодня я главная сплетня. – А кто муж? Залетела, да? – и смотрит на меня внимательно.

– Вер, ты здоровая? – Элька выдергивает руку из захвата и освобождает мою.

– Удочерили меня, – как можно спокойнее отвечаю. – Идем, – обращаюсь к Эле, – я есть хочу.

– Вот дура языкастая!

– Да, ладно тебе. Ведь все равно скоро станет ясно, что по залету, – от этих слов становится смешно. – Пошли, – я толкнула дверь в буфет и захлебнулась слюной от запаха свежей выпечки, – пара через семь минут.

На третьей паре я слушала сдавленные смешки за спиной и тихие перешептывания, а обрывки фраз, которые долетали до нас, вызывали отвращение.

– Интересно, это что нужно уметь, чтобы попасть в их семью…

– Не говори.

Повернув голову, я смотрела, как Котофеев с характерным жестом демонстрирует мои «умения», и галерка заливается смехом.

– Идиоты, – шепчу себе под нос.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Элька. – Можно всегда пожаловаться Ару, и он их… сожрет, к примеру, – подруга кровожадно улыбнулась. – Что? Я всегда себя так успокаиваю.

– Я сама его сегодня сожру! – мысли от одногруппников прыгнули к Арнару. Лишь одна пара, и я взгляну ему в лицо.

Наспех накинув легкое пальто, с грохочущим сердцем под звук Элькиных каблуков, я спускалась к машине, ожидавшей у входа. Присматривалась сквозь тонировку, есть ли Ар в машине, или же придется потерпеть до дома, чтобы устроить скандал. Мужчина вышел с водительского места, а я растерялась, назвав в своих мыслях «домом» не родительскую квартиру, а небольшой домик в саду. Он быстро преодолел несколько ступеней и запахнул на мне пальто.

– Почему нараспашку?! Погода ветреная, – повел нас к машине. – Еще неделя-две, и из домика придется переехать.

Командный тон Ара вернул меня в реальность.

– Привет, милый, – произнесла ласковым тоном. Привстала на носочки и поцеловала в щеку.

Это была моя следующая ошибка: тепло, исходящее от мужского тела, и запах трав сбили мой воинственный настрой.

– Не понял, – он так и застыл, придерживая одной рукой открытую дверь, а второй меня.

– А что непонятно, милый? – с нажимом повторила, – а как мне обращаться к своему мужу? Тебе не нравится?

Эля прошмыгнула мимо нас внутрь салона и внимательно следила, сидя в авто.

– Садись, – подтолкнул меня легонько в спину, – дома поговорим, – удивление сошло с лица мужчины, и он снова овладел собой.

– Нет, не поговорим, – я заупрямилась и схватилась за стойку автомобиля руками.

Ар постучал по стеклу и показал Мите, чтобы тот пересел за руль.

– Поговорим, – он подхватил меня на руки и сел вместе со мной назад. – Поехали, и так собрали толпу зевак.

Он захлопнул дверь и опустил рядом с собой. А я выжидающе смотрела на мужской профиль.

– Что? – наконец повернулся и обратил на меня внимание. Достала студенческий из сумки и раскрыв сунула под самый нос. – И? – спросил, отодвигая картонную книжку указательным пальцем от лица.

– Что, и?! – не сводила взгляда с мужского профиля.

– Так надо, – даже Элька прыснула со смеха после ответа Ара.

– Кому? – убрала студенческий в сумку и продолжала сверлить взглядом.

– Всем, и тебе в том числе. Эта фамилия дает защиту.

– То есть, если на меня нападут в темном переулке, я предъявлю паспорт, и гопники испугаются и убегут? – спросила с издевкой.

– Примерно так, только по переулкам ты ходить не будешь. Тем более темным.

И тут меня озарило:

– Где мой паспорт?

– У меня, – короткий ответ и такой же взгляд.

Протянула раскрытую ладошку:

– Верни, – в ответ получила тяжелый взгляд, – верни мой паспорт, – произнесла по слогам.

Мужчина с тяжелым вздохом долго шарил во внутреннем кармане пальто и положил на ладошку паспорт в кожаном переплете. Это не моя обложка, у меня с енотом!

– И что ты хочешь в нем увидеть? – поинтересовался насмешливо, разглядывая вместе с Элькой мое фото.

– Хочу убедиться, что ты меня не удочерил, – фыркнула, листая страницы: новые, хрустящие, девственно чистенькие и не потрепанные. Нашла страницу о заключении брака, и язык к небу присох.

– Что за глупость? Я лишь все узаконил по вашим меркам, – ответил Ар спокойно.

А я вчитывалась в штамп, в котором черным по белому говорилось о заключении брака семнадцатого сентября этого года с Рокотовым Арсением Максимилиановичем.

– Цветочек, так ты теперь моя сестра, – улыбнулся мне Митя, когда я подняла на него глаза. – А, нет, ты же наша тетушка, – и разразился хохотом, который подхватила Элька, а за ними и я. Лишь с той разницей, что мой был нервным, даже болезненным.

– Тормози, – рявкнула на своего новоиспеченного племянника. – Я сказала, тормози! – заверещала еще громче.

– Останови, – тихо произнес Ар.

Машина остановилась, я подтолкнула мужчину к двери, намекая выпустить.

На улице втянула прохладный воздух. Один вдох, второй, третий. Шум в голове стихал.

– Ты! – я поднялась на тротуар, чтобы хоть как-то сравняться ростом. – Лишил меня всего, абсолютно! Забрал семью, забрал друзей! Даже парня моего! Лишил меня радости готовиться к материнству! Лишил меня нормальной свадьбы! Платья, блин, белого, и того не было! Гостей, подарков, праздника! – сама не поняла, как встала на носочки и угрожающе уперлась пальцем в мужскую грудь.

– То есть, ты не против того, что муж я? А расстроена из-за отсутствия праздника?

Кислород в легких закончился вместе с моими криками, а после вывода, сделанного из моих слов, я не смогла втянуть новую порцию и беспомощно хлопала ртом.

– Нет, то есть, да. Мне плохо, – выдавила из себя и стала оседать на тротуар. В ту же секунду меня подхватили на руки.

– Звони Константину, – Ар не выпускал меня из объятий.

– Не надо, мне уже лучше, – паника отступала, и вместе с ней возвращалась способность сделать вдох полной грудью.

– Выключен номер. Тут больница рядом, – коротко ответил Митя. Агрессивно влился в поток и прибавил скорость.

– Эля, позвони моей маме. Она может дежурить, – план созрел моментально. Кислорода все еще не хватало, и слова я произносила частями.

– Давай, быстрее, – поторапливает Ар, стискивая меня. Он склонился к виску и что-то очень тихо прошептал.

К тому моменту, как автомобиль остановился у приемного покоя, я полноценно дышала и отлично себя чувствовала, но кто бы меня слушал.

Навстречу выбежал знакомый мне врач: когда я приходила к маме на работу, часто пересекалась с ним:

– Что случилось?

Ар, отодвинув Ивана Андреевича плечом, зашел внутрь:

– Ей тяжело дышать.

– Так это не к нам, у нас роддом.

– Я что, по-вашему, должен искать другую больницу, пока моей жене плохо? – произнес таким тоном, что врач отступил назад.

– Я себя хорошо чувствую, – я попыталась вмешаться, а в голове пульсировало «моей жене».

– Иван Андреевич, пропусти, – услышала мамин голос. – Софья Яновна осмотрит. Идите сюда.

Спустя пять секунд мы стояли в кабинете под пристальным взглядом:

– Кладите ее сюда, – мама указала на кушетку и, наконец, поздоровалась со мной. – Привет, Лиля.

– Привет, мам, – это была наша первая встреча после того как я ушла из дома и больше не смогла вернуться.

– Рассказывай, что случилось? – обратилась вошедшая Софья Яновна, женщина чуть старше мамы, с цепким взглядом и пухлыми губами. – А вы кто? – обратилась к Арнару, стоявшему в шаге от меня.

– Это водитель, – поспешно ответила я и отвела взгляд.

– Попрошу вас подождать снаружи, – привычным уверенным жестом врач указала на дверь. Арнар вышел, не взглянув на меня.

– Рассказывай, – София Яновна села за стол, и мне пришлось подняться, чтобы видеть лицо женщины.

– Я устала. Учеба после месячного перерыва, – опустила часть про идиотские комментарии одногруппников и неожиданные известия о своем замужестве. – Переволновалась, вот и поплыло в голове.

– Какой срок беременности?

Мне осталось пожать плечами и поднять глаза к потолку, ведя в голове подсчеты.

– Месячные последние когда были?

Я снова погрузилась в себя, вспоминая дату. Следить за приходом не видела смысла, если секса-то и не было. Измерив давление, врач спросила:

– Где обменная карта беременной? Тебе не говорили, что она всегда должна быть с тобой?

– Что? – я чувствовала себя полной недотепой. Все это время я полагалась на Константина, да и вообще, представления не имела, как следует наблюдать за своей не совсем обычной беременностью.

– Ничего. Ложись, горе. Снимай блузку, сейчас все узнаем.

Мама поджала губы и недовольно покачала головой. Представляю, что она сейчас обо мне думает.

– За мной семейный доктор наблюдает. Раз в неделю проводит осмотр. Все документы у него, – оправдывалась я, глядя куда-то на выкрашенную стену. Мама помогла снять блузку и приспустить брюки, низа живота коснулся прохладный гель.

Я следила за лицом Софьи Яновны: она сосредоточено щелкала кнопками, диктовала. Я слушала непонятные мне цифры и термины.

– Лен, иди сюда, – женщина чуть откинулась на кресле, позволяя увидеть монитор, – на внука смотреть будешь? – мама встала за спиной, а потом и я задрала голову.

На экране виднелся силуэт. Малюсенькие ручки и ножки, такой пузатенький и головастенький малышок. Губы сами расползлись в улыбке, пока я разглядывала крохотное чудо, которое ношу у себя под сердцем.

Было прекрасно видеть своими глазами, а не принимать на веру крошечную, абсолютно беззащитную и светлую новую жизнь. Вот он – мой ребеночек! Глаза защипало, в носу неприятно зачесалось. Неужели я плачу?

Мама с улыбкой посмотрела на меня, снова перевела взгляд на монитор:

– Не врут люди, свой всегда самый красивый, – она хихикнула и попросила, – Соф, распечатай снимок, Сереже покажу.

– А можно и мне? – спросила я, не сводя взгляд с монитора.

– Да хоть десять.

Я кивнула головой в согласии: десять будет достаточно. Что-то мне подсказывало, что Вела точно утащит один.

– Мам, позови Арсения.

– Это водителя-то? – хохотнула Софья Яновна.

– Не водитель он, – прошептала я, заливаясь краской. Пусть и осел упрямый, но увидеть своего ребенка имеет право.

С такими мыслями следила за мамиными действиями. Мама пропустила Ара вперед и смерила его изучающим взглядом.

– Ну, папаша, подходи ближе, знакомься, – Софья Яновна не спасовала перед возвышающимся над ней мужчиной. – На всех робость нападает, – прокомментировала, глядя на меня. – Обещать со стопроцентной гарантией не могу, но, скорее всего, пацан. Весь в папаню, богатырь будет. Тяжело тебе, Лиль, придется, помучаешься носить.

Слова долетали на грани сознания, я была полностью поглощена реакцией Ара. Он замер каменным изваянием и не моргал. Произнес одними губами:

– Сын, – но я смогла разобрать.

– Ленка, неси нашатырь. Зятя твоего будем в чувство приводить, – фыркнула врач, – мужики, – театрально закатила глаза и рассмеялась.

А мне хотелось встать на защиту. Если бы они только понимали, что этот ребенок значит для Ара. Возможно, единственный, навсегда. Неожиданный и желанный – в этом не было никаких сомнений. Стоило взглянуть в глаза, в которых проявился желтоватый отблеск: чем дольше он продолжал рассматривать нашего малыша, тем сильнее проявлялось неестественное сияние.

– Ар, – позвала, привлекая к себе внимание. – Глаза.

Мужчина сделал глубокий вдох и прикрыл на секунду веки.

– Насмотрелись, – не то спросила, не то констатировала врач. – Помоги, – Софья Яновна протянула Ару бумажные салфетки.

Вытирая гель, он не поднимал глаз, сосредоточенно убирая влагу с моего живота. Не нужно было видеть дрожащих пальцев, с трудом справляющихся со своей задачей. Не нужно было слышать его рваное дыхание, чтобы чувствовать исходящие от него волнение, трепет и накрывающую с головой волну нежности.

Краем уха я слушала разговор Софьи Яновны и мамы. Первая давала рекомендации, что-то писала, объясняла, но я даже не смогла уловить самое главное – приблизительный срок родов. Потом женщина обратила свое внимание на нас:

– Я сейчас все напишу, а то знаю вас. Выйдешь и ни слова не вспомнишь. И приложу результаты УЗИ, – с этими словами врач покинула кабинет, прихватив бумаги.

– Ну, – мама в упор посмотрела на Арнара и недружелюбно спросила, – знакомиться будем? Елена Васильевна Аксенова, мама Лилии.

– Арсений Максимильянович Рокотов, муж вашей дочери, – Ар донес информацию ровным тоном и опустился на кушетку рядом со мной.

Мама вскинула брови, набрала в легкие воздуха. Я приготовилась выслушать гневную отповедь, но вместо этого она шумно выдохнула и слабо улыбнулась.

Я заинтересованно наблюдала. Неужели все? Никаких упреков, допросов, недовольств. Тут два варианта: мама решила поберечь мои нервы или Ар без зазрения совести помогает свыкнуться с наличием зятя.

– И как давно вы знакомы? – все же мама не устояла от допроса.

– Не так давно, как хотелось бы.

– А сколько вам лет, Арсений? – хороший вопрос, ответ на который не знала даже я.

– Тридцать два, – умножаем на десять и получаем правильный ответ.

– Не так и плохо, – комментирует мама. – Вы надолго в городе или вновь собираетесь увезти мою дочь?

– Вашу дочь, мою жену, я увозить не собираюсь. Если она сама этого не захочет.

– Вы же понимаете, Арсений, что я не испытываю восторга от такого скорого развития событий?

– Конечно. Но это ничего не изменит, – Ар помог застегнуть пуговицу под шеей и притянул меня к себе, прижимая к боку.

– Надеюсь, что вы так быстры не во всем. И я не застану свою дочь под дверью с животом и вещами, – мама внимательно смотрела на Ара, а я ощутила дрожь, пробежавшую по его телу после слов.

– Об этом можете не беспокоиться. Этого никогда не будет. Никогда.

Всем своим видом мама показала недоверие, хмыкнув и дернув губы в улыбке, но промолчала.

– Извините, мне неловко прерывать вашу дуэль, – встреваю в тот момент, когда мама уже приготовилась задать следующий вопрос, – но мне нужно в туалет. Он в пяти метрах отсюда, провожать не нужно, – опережаю следующие действия Ара.

Не тороплюсь возвращаться. Возможно, это неправильно и нечестно по отношению к Ару, но со своей тещей пусть знакомится самостоятельно.

Еще минута, и меня пойдут искать.

– Извините, – открыв дверь, цепляю кого-то створкой. – Простите, – извиняюсь еще раз. – Ой, Борис Геннадьевич, это вы, – улыбаюсь мужчине.

– Да ничего страшного. Давно тебя не видел, отдыхала?

– Да, – отвечаю маминому коллеге.

Она часто рассказывала о молодом враче, подающем большие надежды. Имея за плечами несколько лет практики, он сумел заработать авторитет среди титанов, и роженицы чуть ли не в очередь выстраиваются, желая попасть именно к нему.

– Поздравляю, – мужчина подошел ко мне чуть ближе, – и кто счастливый волчец? Ой, отец, – шепнул игриво, оглядывая коридор.

– Я не понимаю.

– Конечно, я тоже. Но запомни одну вещь, волки жуткие собственники, хуже чем мы, – он широко улыбнулся, демонстрируя ряд белоснежных зубов с выделяющимися клыками. – Не вижу смысла скрываться. Сама понимаешь, тяжело постоянно прятаться, – прощальный взмах рукой, и он плавно, словно танцуя, скрывается за поворотом.

Вампир в роддоме! От этой мысли крупные мурашки пробежали табуном по всему телу. До этого момента я не задавалась вопросом, что ест Константин, как именно он питается, меня эта мысль не тревожила и не интересовала. Но сейчас… Почему именно роддом?

– Все хорошо? – мама приоткрыла дверь, выглядывая в коридор.

– Да, встретила Бориса Геннадьевича. Немного поболтали, – я все еще пребывала в своих нерадостных мыслях.

– Дочь, – мама подошла ближе и приобняла двумя руками, – я совсем забыла, что ты уже взрослая, – произнесла примирительно.

Я вцепилась двумя руками в белый халат и стиснула ее в ответных объятиях, прижимаясь всем телом, впитывая родное тепло:

– Спасибо, мам. За все спасибо.

– Нам пора, – голос Ара вырвал меня из родных объятий.

– Мы всегда тебя ждем дома. Если тебя захочется вернуться, знай, двери открыты.

– Спасибо, мам. Но я не вернусь. Арсений, он… любит нас, – это были самые нужные слова, чтобы успокоить маму.

– Если только посмеет обидеть, сразу звони мне, и я заберу тебя, – прошептала мама, тряся угрожающе указательным пальцем перед моим лицом. – Но, Арсений мне понравился, серьезный молодой человек.

Я не смогла сдержать улыбку и взглянула на Ара.

– Откуда у него такие страшные раны? Военный? – прошептала мама тихо-тихо.

– Эм-м-м. Зверь напал на охоте.

– О-о-о, – с пониманием протянула. – Жду вас в гости в любой момент, только позвони заранее, вдруг буду дежурить.

– Хорошо, мам, – теперь-то Ару не отвертеться.

Быстро попрощались и вышли на улицу. Ар не выпускал моей руки, крепко сжимая ее пальцами.

– Признайся, ты помог маме принять мысль о моем замужестве и беременности?

Ар неопределенно пожал плечами. Зачесав волосы пятерней, растер шею ладонью.

– Если только немного. Она не сопротивлялась. Мама тебя любит. А ты? – остановился и развернул к себе. – Устроила спектакль, сыграв на моем страхе? Знала, что я отвезу тебя к матери, боясь за вас.

– Если только немного, – передразнила и пошла к автомобилю.

– Цветочек, – вылетел Митя с водительского сиденья, – это как понимать? Своими ногами, с улыбкой на губах. Я думал, ты при смерти.

– Заткнись, – коротко и действенно Ар прекратил словесный поток. – Если хочешь, я и впрямь сожру тех придурков, которые достают тебя в универе, – обратился он ко мне и посадил назад, сам же занял переднее пассажирское место.

Замечательно! Я сверлила мужской затылок: они и впрямь не оставляют нас ни на минуту.

– Все хорошо? – Эля отложила телефон.

– Да, все замечательно, – я откинулась на сиденье и прикрыла глаза.

– Ну на тебя, дядька, похож. Такой же хмурый, – автомобиль стоял на месте, и я приоткрыла глаз, заинтересованная разговором. – Нет, ну точно ты. Смотри какой…– Митя поднес ближе к лицу снимок малыша.

– Это рука, идиот, – Элька пролезла между сидений, склонившись вперёд. Я прыснула со смеха, и мы не сговариваясь загоготали. Уже и не помню, когда на душе было столь легко. Разговор с мамой разбил последние тревоги, освобождая меня от ежедневных переживаний.

Ар бережно сложил снимок, завернув в выписку, и убрал во внутренний карман пальто.

– Поехали.

Первым делом, Лиля побежала к Веле – показывать фото малыша. Ар наблюдал за девушками и невольно улыбался. Девочка с упоением рассказывала о том, как впервые увидела кроху, а Вела внимательно слушала, не выпуская снимок из рук. Сестра взглянула прямо ему в глаза и тепло улыбнулась, намекая, что он на правильном пути.

Оставив на столе бумаги, Ар прихватил с собой один снимок и поднялся в спальню. Здесь оставалась большая часть его вещей. Переодевшись, взглянул еще раз на черно-белый силуэт, сложил в верхний ящик комода, закрывая тонким глянцевым листом потрепанное фото.

С закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, он упал спиной на кровать, довольный событиями последних нескольких дней. Если бы он знал, что девчонка, мысленно себя поправил, – его девочка, – расслабится, улыбка с ее лица не будет сходить в течение дня, то давно переступил бы через свои страхи и отвез к родителям и на треклятую учебу.

Катастрофически вымотавшись, Ар провалился в вязкий сон. Несколько часов отсутствия Лили показались кошмаром, и он три раза останавливал себя, чтобы не войти в аудиторию и не забрать девчонку домой. Перебарывая желание стиснуть ее, прижать, вдавить в свое тело: чтобы никто не мог ее коснуться, даже пальцем. И это испытание его ждет еще несколько месяцев. Но потом, потом она будет, как и прежде, тихо сидеть, забравшись с ногами в кресло, и листать книги или рисовать, тщательно скрывая от окружающих то, что выходит на листах бумаги.

Но любопытство пересилило, и Ар под покровом ночи, пока девочка спала, не удержался. Рассмеялся, открывая папку: ведет себя словно щенок. Вот какая ему разница, что там? Думал, быстро заглянет, удовлетворит любопытство и положит на место. Но он присел тут же, на пол, возле камина. На первом листе обнаружилась зарисовка того места, где обычно гуляет Лиля с племянницей. Упавший ствол сосны на поляне, по краям которой волк и миниатюрная девушка. Видны мельчайшие детали: крупные шишки на соснах и на земле, устланной пожелтевшими иголками, огромная Луна на горизонте, поверхность которой покрыта кратерами. В углу дата и надпись: «Одиночество».

Раньше ему казалось, что Лиля прячет девичьи фантазии, закрывая собой папку, когда Ар проходил мимо, но теперь понял, как же ошибался. Медленно перекладывая лист за листом, видел сестру с всепоглощающей грустью в глазах и легкой улыбкой. Как у нее получается улыбаться, Ар до сих пор не понимал.

Вот Эля, изображенная у окна, а на подоконнике в клетке синица, и взгляд обеих устремлен в небо. Множество работ, где были волки: бегущие, резвящиеся, вольные. Ар несколько раз нашел и своего зверя.

Последней каплей стал набросок, который невозможно было не узнать: он в объятиях Таи. Как такое возможно? Девчонка держала фото несколько секунд в руках, но успела уловить общие черты и главное – ощущение счастья. Закрыв папку, положил ее на место, поправив карандаши и ластик, не желая быть уличенным.

Тихий стук повторился. Ар слышал сквозь сон шаги и почувствовал касание прохладных пальцев к плечу.

– Проснись. Нас ждут, Вела дважды подогревала мясо.

Мужчине не хотелось открывать глаза. Лиля пришла сама и сейчас уговаривала спуститься вниз.

– Тебя звали, но ты не слышал. Я вижу, что не спишь.

Наслаждаясь ее ароматом и легкими прикосновениями, он приоткрыл глаза, наблюдая за ней из-под волос, упавших на лицо.

– Ну, как хочешь. Не ворчи потом, что Митя все съел, – Лиля обиженно фыркнула. И что она его уговаривает, у самой желудок сводит от голода.

– Иду, дай умыться, – пришлось отозваться, не желая рушить и без того тонкий лед их взаимопонимания.

– А где шампанское? – Лиля смело обвела каждого взглядом, когда семья собралась за столом, и остановилась на Арнаре. – Мы разве не будем отмечать наш счастливый, и такой неожиданный брак? – она сложила ладони на колени в ожидании. Но не дожидавшись ответа, продолжила: – М-м-м, сколько гостей и как прекрасно украшен дом. Эля, смотри какое у меня красивое кольцо, – Лиля протянула через стол пальчики, демонстрируя вымышленное украшение.

Эля подхватила игру и в восхищении прижала ладони к лицу:

– Боже, Боже, Боже. Оно восхитительно, а какое у тебя платье! – Элька завизжала, и Лео сморщился, чуть не прикрыв уши руками. Когда восторги иссякли, Митя захохотал, отложив вилку.

Вела лукаво наблюдала за реакцией брата. Тот молча встал из-за стола и быстрым шагом вышел из комнаты. Никто не ел: все ожидали продолжения спектакля. Послышались тяжелые шаги, никак не присущие оборотню, который от природы двигается мягко и бесшумно.

– Руку, милая жена, – Ар присел рядом с Лилей и раскрыл ладонь, – правую, – уточнил, когда девушка протянула другую. – Ну вот, один пункт я выполнил.

Надев колечко, чуть отстранился, посмотрев на свою работу. Улыбнулся, выпрямился в полный рост и достав второе кольцо на длинной цепочке, надел его себе на шею.

– Все остальное через год, – он вернулся на свое место и невозмутимо принялся за ужин. – Алкоголь мы не пьем, а тебе нельзя, так что, – поднял бокал с водой, – за нас.

– А если я против? – Лиля справилась с удивлением и отвлеклась от кольца с сапфиром, идеально севшего на пальчик.

– Не против, – покачал головой, – не зря же я сегодня познакомился с тещей.

Девушка не сдержалась и рассмеялась:

– Ты непробиваем, – заключила она. – Невыносим, груб и…

– Заботлив. Да, не красавец, но харизматичен, верен, не беден…

Тут Лиля прервала поток хвальбы:

– Я хотела сказать, упрям, как осел.

– Это называется целеустремленность. Возможно, каплю эгоистичен. Хотя нет, абсолютный эгоист, этого отрицать не буду.

– И на этом спасибо, – Лиля еще раз взглянула на кольцо, не до конца понимая, как реагировать.

– Девочка, ты мой герой, – довольно хмыкнул Лео. – Раньше я сомневался, но сейчас уверен в том, что ты не только найдешь общий язык с Аром, но и не дашь ему расслабиться. Прекрасно, – восхитился и отсалютовал бокалом.

Ар краем глаза наблюдал за Лилей и вновь удивлялся ее стойкости и внутренней силе. Она старательно изображала невозмутимость, при этом ее сердечко отбивало дикий ритм.

– Спать, – коротко произнес Ар, словно отдал команду.

Он снял толстовку, стягивая ее ловким движением со спины. К толстовке были брошены штаны и один за другим полетели носки.

– А ты будешь так?

– Как? – поинтересовался мужчина, чуть склонив голову. – Мне надоело делить тебя со зверем. И вообще, я устал что-либо объяснять. Давно так много не говорил! За сегодня истратил месячный запас слов, – он лег и похлопал ладонью рядом с собой.

– Не удивительно, ты же обычно ограничиваешься коротким «нет», – Лиля завернулась в одеяло, полностью стягивая его с мужчины и оставляя того обнаженным.

– Я рад, что мы наконец-то нашли общий язык, но не дерзи, – Ар развернул защитный кокон из одеяла и, забравшись внутрь, пояснил: – Так точно не замерзнешь, – он прижался к ней горячим телом. – Как только закончится ремонт, переезжаем.

– Знаешь, мне до сих пор кажется, что все это происходит не со мной.

– Понимаю, – Ар придвинулся ближе и накрыл своей ладонью живот, но не расслаблял кисть, а держал практически на весу.

В этот момент и зверь, и человек были едины в своих чувствах: ни с чем не сравнимое ощущение абсолютного счастья. Биение двух сердец рядом приводило в восторг.

Лиля лежала, не решаясь пошевелиться. События последних месяцев не давали расслабиться ни на секунду, и сейчас она отчаянно боролась с желанием прильнуть, лечь ближе, в глубине души признавая, что не против хозяйского поведения Ара. А терпкий запах трав, исходящий от мужского тела, лишь усиливал желание. Скоро у них появится малыш, разве не стоит попробовать наладить отношения?! Даже, если вся жизнь шиворот навыворот, – эти мысли рассмешили девушку. Могла бы она подумать, что все так сложится?! Нет, конечно, нет.

– Я так не усну, – Ар поднялся, не предупреждая, при этом Лилю обдала волна прохладного воздуха. Быстрым движением он стянул с себя белье и швырнул его в общую кучу с одеждой.

– Что ты делаешь? – испуганно прошептала Лиля, потянув одеяло на себя.

– Хочу выспаться. Зверь не разрешит тебя тронуть, – последнее слово он прорычал, обернувшись волком. На Лилю смотрели желтые глаза хищника, застывшего в ожидании. Девушка подтянула к себе одеяло, освобождая пространство на кровати. Одним прыжком волк оказался рядом и с довольным стоном закрыл глаза.

В конце октября был окончен ремонт. Две спальни, кабинет, детская и небольшая гостиная, объединяющая комнаты, были избавлены от полиэтилена, застилавшего пол. Их начисто вымыли, привели в порядок и укомплектовали мебелью. Вела давала последние указания, расставляла декор и перетаскивала горшки с растениями из садового домика. Лиле категорически запретили что-либо поднимать, но, желая хоть как-то помочь, она складывала книги невысокими стопками по три-четыре штуки, и переносила в большой дом. Ей было жаль оставлять бесценные, на ее взгляд, издания промерзать в саду.

– Куда вещи, Цветочек? – Митя стоял в проходе с огромной коробкой в руках.

– А что там? – Лиля попыталась заглянуть, привстав на носочки.

– Одежда. Одежда Ара.

– В спальню, – она уже привычным жестом огладила небольшой животик и хотела вернуться к книгам.

– В какую, Цветочек? – Митя продолжал выжидающе смотреть.

Отношения Лили с Арнаром не были общепринятыми в понимании «муж и жена». Они больше напоминали заботливого старшего брата и младшую сестренку, с той лишь разницей, что брат с сестрой не спят в одной постели.

С каждым днем они все больше находили точки соприкосновения. Вечерами Ар читал книги, Лиля же перестала прятать от него свои рисунки и, присаживаясь рядом, показывала, рассказывала о чувствах, испытываемых при работе. Все чаще он перетягивал ее на свои колени и, положив подбородок на плечо, слушал голос и изредка задавал вопросы.

– В нашу, – Ар перехватил из рук коробку и занес внутрь.

– Эх, тетушка, быстро ты сдалась, – сокрушенно покачал головой Митя, – я ставил на полгода.

– О чем он говорит? – обратилась девушка к Ару, когда Митя поспешил скрыться из виду.

– Не обращай внимания, – Лиля не сдвинулась с места и вопросительно посмотрела. – Он с Лео поспорил на то, что мы будем жить раздельно, когда переедем в большой дом.

– Серьезно? – получив утвердительный кивок, продолжила: – Лео мне казался самым серьезным и разумным мужчиной, – она тактично опустила «из вас». – Что за детские выходки?

– Дядь, ты слышал? Ты больше не серьезный и не разумный мужчина, – крикнул Митя, уворачиваясь от щипка. Лиля до сих пор не привыкла, что слова, сказанные шепотом, могут оказаться достоянием общественности.

Девушка только хотела возмутиться, зачем же так громко, но вдруг раздался телефонный звонок.

Лиля медленным шагом шла по коридору, завернув к кухне, решилась ответить на звонок и быстро провела пальчиком по дисплею:

– Алло.

– Только не говори, что удалила мой номер, – в трубке слышался раздраженный голос Данила.

– Нет, Данил, не удалила, – спокойно ответила она, обернувшись.

– Как дела? – поинтересовался Данил, как будто и не было тех месяцев, что не общались, как будто и не было расставания.

– Спасибо, все хорошо, – интересоваться в ответ желания не было, девушка хотела как можно быстрее закончить разговор.

– Ну кто бы сомневался, – в голосе слышалась издевка. – И как тебе новая жизнь? – яд, сплошной яд.

– Хорошо, спасибо.

– Что? Даже не будешь отрицать?

– А что я должна отрицать? Данил, ты пьян? – в трубке слышался грохот пустых бутылок и тихая ругань. Судя по звону, бутылку пнули ногой, и та отлетела, ударившись о стену.

– А твое какое дело, пьян я или нет?

– Да никакого, – Лиля достала графин яблочного сока из холодильника. – Данил, зачем ты звонишь? Хочешь сказать, кто я? Так мне твоя сестра уже рассказала в красках. Сомневаюсь, что сможешь меня чем-то удивить.

Три дня назад Лиля встретила младшую сестру Данила в университете. И Рита не стеснялась в выражениях, заметив немного округлившийся животик.

Не вслушиваясь в слова, Лиля налила сок в стакан. Оскорбления перемежались с руганью, переходили в несвязное бормотание и вновь возвращалась к грубым фразам. Держа стакан в руках, девушка так и не смогла отпить глоток. До ее сознания долетали обрывки фраз. Данил громко рассмеялся, вспоминая об их отношениях:

– Наивный дурак. Что тебе простой парень без образования и крыши над головой, когда подвернулся другой вариант?! А я еще не верил, что всем вам нужны лишь деньги. Шкуры, все шкуры…

– Ты долго собираешься слушать? – Ар выхватил телефон из рук.

Лиля не успела ответить, как послышался голос:

– Что, твой пришел? Не хочет, чтобы ты общалась с бывшим? – Данил кричал в трубку. – Не волнуйся, мне не нужна эта шала…

Ар сбросил вызов и вернул телефон:

– Заблокировал номер. Если повторится, придется поговорить лично.

– Т-с-с, – Лиля шикнула и махнула рукой, призывая помолчать.

– Я не собираюсь терпеть оскорбления в адрес своей женщины, – не унимался Ар.

Девушка подошла ближе и не обращая внимания на возмущения, накрыла своей ладошкой мужскую, приложила к своему животу:

– Чувствуешь? – спросила с улыбкой, прекращая дальнейшее возмущения мужчины.

Мягкий толчок куда-то в середину ладони заставил Ара замолчать. Он подошел еще ближе и плотнее прижал ладонь. Несколько секунд ничего не происходило, и снова легкое касание.

– Чувствуешь? – лицо девушки светилось от переполняющих ее эмоций.

– Да, – произнес тихо-тихо, боясь спугнуть момент.

Лиля видела перед собой молодого мужчину. Счастливого молодого мужчину с искренней и открытой улыбкой, взглядом, лучившимся нежностью и восторгом.

– Значит, мне вчера не показалось. Малыш шевелится.

Ар продолжал стоять, не отнимая руки и понимая, что наступил новый этап в его жизни.

Он все реже перебирал в памяти яркие моменты давно ушедших дней, и, главное, не желал больше жить воспоминаниями. Думал о будущем. Даже мечтал, чего не позволял себе очень давно.

Чувствовал, как плотная преграда отчуждения и обид теряет свои очертания. Его девочка чаще ищет встречи, хвастается новым выполненным заказом, демонстрируя работу или же просит помощи в учебе. Рассказывает о событиях своего дня и интересуется его делами. Каждую ночь дожидается его с прогулки, ищет рукой зверя, приобнимая волка, мирно засыпает.

Связь с каждым часом крепчает и делается прочнее, эмоции и желания переплетаются в единое целое. Каждое расставание оставляет отпечаток тоски и стирает краски, делая жизнь черно-белой.

– Я не ослышалась? Малыш?! – Вела от нетерпения заламывала пальчики.

Не прошло и минуты, как в комнате собралась вся семья. Даже Лео спустился и с не меньшим волнением поглядывал на руку Ара, накрывшую маленький животик.

– Разреши, – Лиля отняла руку мужчины и чуть развернулась к Веле.

– Можно, да? – получив одобрительный смешок, приложила ладошку: – Ой! – воскликнула и обвела всех взглядом. – Это настоящее волшебство!

– Ну, мам, тебе уже хватит. Дай мне, – Митя переминался с ноги на ногу, ожидая.

– Спокойно, – скомандовал Лео, – не забываем про правило старшинства.

Лиля развернулась к Лео и приложила ладонь мужчины к тому месту, где чувствовала толчок секунду назад.

– Ничего, – растерянно и огорченно пробормотал он под нос, не отнимая руки.

– Не любит мелкий старых зануд, – огрызнулся Митя. – Слышишь, Элька, ты официально больше не мелкая.

– А ты так и остаешься дурилкой. Официально, – Эля прошмыгнула мимо брата, уворачиваясь от захвата.

Лео замер, застыв в одной позе, и не отводил взгляда от Лилиных глаз.

– Еще пара секунд, и я подумаю, что ты проявляешь интерес к моей жене, – Арнар собственнически обнял Лилю со спины, чем вызвал беззлобный смех остальных.

– Да! – все вздрогнули от громкого крика. – Познакомились, – с гордой улыбкой Лео освободил место.

– Хватит, – рявкнул Ар, – они вам что, аттракцион? И вообще, Лиля устала.

– Не устала я, – попыталась возразить девушка.

– Завтра рано вставать, тебе к первой паре.

Лео закатил глаза и рассмеялся:

– Ну-ну, быстро ты ее собрал на учебу, как стало выгодно. Что, зверь ревнует?

Закрыв собой девушку, Ар прорычал:

– И зверь, и я.

Лиля послушно стояла в объятиях, наблюдая за тем, как окружающие с пониманием отступают, освобождая проход в коридор. Лишь Эля не прониклась перед Аром и с надеждой смотрела на подругу.

– Уйди, мелкая, – Митя сгреб ее в охапку и переставил ближе к себе. Он частично понимал, какую гамму эмоций сейчас испытывает Ар, ведь в его объятьях истинная пара, не очередная девушка, коих было сотни. А значит, это природный инстинкт обладания, собственничества.

– А он больше и не толкается, – Лиля поспешила заверить подругу.

– Мы спать, – скомандовал Ар.

– А ужин? – Эля смотрела изумленно на пару.

– Поедим у себя. Погрей нам, – Арнар обратился к сестре.

– Это вообще нормально? – возмутилась Эля. – Он же ее просто утащил.

– Период гнездования начался, – хохотнул Лео, – дальше только хуже станет. Да и девочка не сопротивлялась.

– Не дай Бог встретить пару из оборотней, – фыркнула Эля.

– Ну-ну, – прилетело в ответ.

– Что, ну-ну? – возмутилась девушка.

– В свое время все поймешь сама, – Вела улыбнулась дочери.

– Даже понимать ничего не хочу. Мне и вас хватает. Только человек, никаких оборотней!

– Дуреха ты, мелкая, – Митя в очередной раз прижал к себе сестру и разлохматил ей волосы.

– Отпусти, лось! Мам, ну скажи ему!

– Митя, отпусти сестру! – Вела пригрозила тому пальцем.

– Скоро сотня лет, а ума все нет! – Эля спряталась за спину Лео.

Девушка откинулась на спинку неудобного стула и тихонько застонала:

– Знаешь, я уже и не очень-то хочу на учебу, – призналась Лиля, растирая уставшую поясницу. – С каждым днем все тяжелее и тяжелее высиживать пару. А это еще крошечный животик. На чистом упрямстве сижу. И спать хочу, – заныла, вспоминая о последней паре.

– Ты только намекни, через минуту будем по пути к дому, – Эля и сама устала, шестая пара казалась адом.

– Нет! Ару только за радость оставить меня дома, – Лиля привычно говорила слово «дом». – А ты не знаешь, куда он уехал утром? Проснулась, а его уже нет.

– Какие-то дела с Константином.

– Странно. То ни на шаг не отпускает, а тут уехал, не сказав ни слова, – обида осела в душе девушки. Он всегда был рядом или держал ее в поле зрения, даже когда она просто гуляла по территории особняка, а сегодня, не предупредив, исчез.

– Добрый день, – мысли прервал Федор Михайлович. Вид мужчина имел такой же уставший, как и студенты. – Мы все устали, поэтому предлагаю максимально быстро выполнить работы и разойтись по домам. Надеюсь, никто против не будет?

– Нет, – пронеслось по аудитории.

– Отлично. Вера, раздайте задачи, – мужчина протянул стопку листков старосте. – На каждом листе две задачи. Выполнили, показали, ушли домой. Особо тупых и беременных попрошу выполнить максимально быстро.

– Как он достал, – не поднимая головы, прошептала Лиля.

– Ты хотя бы беременная, а меня отнесли к тупым, – прошептала в ответ Эля.

– Мы должны решить одними из первых, пусть заткнется, – Лиля приложила ладошку к животику и мысленно попросила прощения за грубые слова.

Спустя тридцать минут девушки поднялись из-за стола, держа в руках решенные варианты.

– Так, – протянул преподаватель, вставая, – если уж Рокотовы справились, то все остальные и подавно. Сдаем!

В аудитории поднялся гул. Выкрики недовольства и просьбы дать еще пять минут были прекращены окриком:

– Тихо! Работы сдать и на выход. Кто не успел, тот… не успел, – преподаватель пожал плечами и указал пальцем на край стола, куда следует складывать листы. – Всем до свидания, до новых встреч, – прошелся по рядам собирая работы из рук студентов, пытающихся спасти свое положение, чуть ли не дописывая навесу.

– Это еще один аргумент, чтобы не ходить на учебу, – Эля накинула на плечо сумочку и вышла в коридор, догоняя Лилю. – Вот же ур-р-род. И опять мы виноваты.

– М-да, – Лиля согласилась со словами. И так практически каждый день приходилось выслушивать издевки одногруппников.

– Рокотова! Тебя Федя зовет.

– Кого из нас?

– Я не уточняла, – Самохина нетерпеливо дернула плечом и едко добавила: – Вы же все равно всегда вместе ходите.

– Почти ушли, – простонала Эля, – неужели он сейчас стал проверять работы?

– Идем, узнаем, – Лиля развернулась к аудитории.

Быстрым шагом подруги вернулись к кабинету. Дверь была приоткрыта, приглашая войти.

– Федор Михайлович, что-то не так с нашими работами? – Лиля первая вошла в абсолютно пустой кабинет. – Федор Михайлович, – позвала громче, вглядываясь в темный проем, ведущий в лаборантскую.

– Да нет его, – Эля осталась стоять в проеме. – Очередная шутка идиотов.

– За идиотку ты тоже ответишь, – за спиной раздался голос Самохиной, и Элю с силой втолкнули внутрь.

– Эй, ты больная? – девушка попыталась удержать плечом дверь, но с той стороны навалился кто-то еще, и послышался щелчок закрываемого замка.

– Самохина, ты дура? Открой дверь! – Эля отбивала кулачки о тяжелое древесное полотно.

– И за дуру ответишь, – истерично взвизгнула та. – За все ответите!

– Кать, ты разве не понимаешь, мы не виноваты? Гноев не дал дописать работу, потому что ему просто хотелось домой, – призывала к разуму Лиля.

– Да чихать мы хотели на эту работу, – из-за двери слышался голос Хвостовой. – Вы ответите за наших парней.

– Да! – подтвердила Самохина.

– Это они о ком? – спросила Эля.

– О нас, – мужской голос, пропитанный злобой, вынудил девушек обернуться.

Эля обернулась первой и встретилась взглядом с тремя мужчинами. Они вальяжной походкой вышли из лаборантской.

– Ну что, красавицы, узнали? Вижу, узнали.

Лиля прижалась спиной к двери и инстинктивно прикрыла руками живот. На нее смотрел один из парней, которых они встретили в баре. Тот самый, что схватил Элю и хотел увести наверх, тот самый, что ударил ее по лицу. Бегемот стоял в центре, чуть впереди остальных, демонстрируя тем позицию лидера. На мужском теле мешком висела одежда, словно кто-то одел скелет в потертые черные джинсы и серую куртку.

– Узнали, узнали, – ответил он Эле. Она отрицательно мотала головой. – Я хорошо запомнил тебя мелкая. Узнал бы тебя из тысячи таких как ты, мелких сучек, – он скрипуче рассмеялся и уставился, не мигая. Бегемот рассматривал девушку исподлобья, на худом лице со впалыми щеками темными пятнами выделялись глаза. Глубоко посаженные, тусклые и лишенные человечности.

– Что вам нужно? – Лиля взяла себя в руки и вышла вперед, беря подругу за руку.

– Нам? А как ты думаешь?

– Могу предположить, денег? – Эля вырывала руку и постаралась прикрыть Лилю собой.

В ответ аудиторию окатил дикий хохот. Отражаясь от стен, он звучал более пугающе.

– Нет, – протянул, и покачал отрицательно указательным пальцем правой руки. Лиля перевела взгляд на кисть и задержала вдох. У мужчины не хватало трех пальцев. – Видишь, что со мной сделал ваш защитник? А всего лишь потому, что я тронул каких-то двух шмар. Вас, – уточнил он, и в его глазах сверкнуло безумие. – Но ничего, за это время, я научился пользоваться ножом левой рукой. Моих умений точно хватит, чтобы отрезать ваши пальчики. Чик-чик.

С последними словами он вынул из кармана нож, раскрыл его быстрым движением и рассек воздух. Лезвие блеснуло, отражая яркие лампы под потолком.

По спине крупными каплями скатывался холодный пот, к Лиле пришло осознание, что договориться с ними не удастся. Им не нужны деньги, им нужна чужая боль, и остается лишь тянуть время. Митя обязательно станет искать, девушки всегда выходили через пять минут после окончания занятий, не задерживаясь, либо заранее предупреждали.

Вспомнив о том, что сегодня занятия закончились раньше и группу распустили до звонка, от накатившего страха Лиля с силой сжала Элины пальцы. Это значит, помощи минут сорок не стоит ожидать. Сорок минут!

– Странно, что тебе руки полностью не вырвали, – насмешливо ответила Эля. Но ее голос все же дрогнул и мужчины расхохотались.

– Ты что делаешь? – шептала Лиля и тянула подругу назад. В ответ Эля с силой оттолкнула девушку и в последний момент вложила телефон в ее ладонь.

– Хочу всего лишь предупредить придурков: если кого-то нас из тронет, то им не жить, – Эля вновь повернулась лицом к мужчинам. – Бегемот, ведь так? Ты не понимаешь с кем связался. Моя семья не прощает обид, – она говорила, выделяя только себя, в надежде перетянуть все внимание. – Никогда. Не прощает! Тебя, нет, вас всех, – пальцем указала на каждого мужчину по очереди, начиная с Бегемота, задержалась взглядом на толстяке в клетчатой рубахе, выправленной из штанов, и закончила, на том, кто стоял справа и нагло ухмылялся. – Порвут на части. Живьем.

– Ой, да прекрати ты заливать, – огрызнулся Бегемот. – Я все знаю о твоей семье. Больная мать, которая не покидает стен дома, и брат, проматывающий наследство, – рассказывал легенду, созданную для окружающих. – Живете за счет доли в компании. Остатки былой роскоши. Все до тошноты правильные и законопослушные. В прошлый раз вас спас урод со шрамами на роже, а в этот… в этот, его здесь нет. Но ничего, сегодня я начну с тебя, продолжу с твоей подругой, а закончу тем уродом, когда найду его.

Зажав телефон ладошкой, Лиля держала руку так, чтобы никто его не заметил. Непослушные пальцы не могли справиться с рисунком блокировки на экране смартфона. Лиля в пятый раз проводила зигзаг по точкам, но в последний момент большой палец срывался, не заканчивая рисунок.

Сердце грохотало с такой силой, что невозможно было разобрать слов от страха и волнения. На худом мужском лице, искаженном злобой, шевелились губы. Лиля понимала, что он говорит, возможно, даже кричит, но все слилось в единый шум, как будто грохот волн о камни. Ладони вспотели, и подушечки пальцев оставляли влажные следы на стекле. С усердием провела пальцем и наконец-то сняла блокировку. Мозг лихорадочно думал, что делать? Звонить, писать? А самое главное, кому? Неизвестно, освободился Ар или нет, а девушка боялась потратить единственный шанс впустую.

Скосив взгляд себе под ноги, набирала смс, нужно сообщить где они: «Помоги 320», – отправить! Черт! Палец соскользнул и, вместо нужного номера аудитории, получился другой – она ошиблась в последней цифре. Это не страшно, – успокоила себя. Мите нужно знать лишь этаж, он обязательно найдет их, услышит.

– Эй, милашка, а что у тебя в руке? – Лиля вздрогнула, когда ее схватили за запястье и вырвали телефон. Плотный мужик с силой сжимал пальцы на предплечье, не выпуская из захвата. – Что, пыталась позвонить? – он бросил смартфон на пол и наступил ногой в тяжелом ботинке на толстой подошве. – Слушай, а ты что, брюхатая? – бесцеремонно поднял подол свободной рубашки. – А ведь и правда, вы видели? – обратился к стоящим напротив отморозкам. – У меня никогда не было брюхатой бабы, – мужская ладонь поползла вверх по обнаженному животу к груди в бюстгальтере. – А эта ничо такая, – продолжил, сжимая вторую грудь до боли.

– Не тронь ее!

Эля схватила двумя ладонями мужскую руку, потянула на себя, при этом стараясь ударить носком туфли под колено. Перехватив два девичьих запястья одной рукой, он оттолкнул ее в сторону Бегемота.

– Теперь вы точно покойники, – шипела Эля, смотря в глаза жирному уроду, удерживающему Лилю. – Мне даже жаль вас.

– Успокойся, – Бегемот с силой тряхнул девушку, – это меня уже не забавляет, – правой рукой перехватив ее под шею, притянул спиной к своей груди и хрипло зашептал: – Я даже тебе дам выбор, раз ты такая смелая. Тот урод тоже дал мне выбор: разрешил выбрать пальцы, которые оставит. Ты смотришь на то, как Жирный имеет твою подругу, или я напишу на твоем предплечье свое имя? – он поднес лезвие ножа к глазам девушки. – Вот мое перо, – расхохотался своей шутке. – Что выбираешь?

Лиля уворачивалась от мужской ладони, спускавшейся вниз к пуговице низких брюк, Жирный, подсунув указательный палец под пояс, провел вдоль живота. Девушку сотрясли тихие рыдания, слезы горячими каплями лились по щекам, ее тело начала бить крупная дрожь. Знакомая дрожь отвращения, – та, которая преследовала ее раньше, когда тела касался Данил.

– Что это с ней? – Жирный пренебрежительно отошел на шаг, не выпуская руки девушки. – Она что, больная?

Бегемот закатил глаза и посмотрел на друга с презрением:

– Не видишь, девчонка притворяется. Ну так что, мелкая, ты сделала свой выбор?

Эля смотрела, как подругу скручивает спазм, и каждое касание отражается гримасой боли на лице Лили.

– Да! Не троньте ее, – уверенно произнесла Эля.

– Ну как хочешь. Тогда ты, – обратился мужчина к Лиле, – будешь смотреть, как я рисую узоры на твоей подруге. Держи крепче, – приказал третьему, безмолвно стоящему рядом. – Хорошо держи, хочу, чтобы вышло красиво.

С этими словами надрезал рукав белой рубашки, с силой дернув за края ткани. Прижал к столу и зафиксировал коленом кисть девушки. С безумной улыбкой приложил холодное лезвие к коже. Острый кончик легко проник в плоть, на что Бегемот дернул головой от удовольствия:

– Черт. Криво вышло. Ты умеешь писать красиво «Б»? – обратился он к тому, кто держал девушку. – Какая-то херня выходит. О-о-о, – воскликнул, отнимая нож на секунду и даря мгновения без боли. – Думаю, вот тут нужно скруглить.

Лиля с силой зажмурила глаза, не в силах больше смотреть. Ей было не разглядеть, что именно происходило на том столе, но она видела Элино раскрасневшееся лицо, покрытое испариной, и белый рукав рубашки, с каждой секундой все больше окрашиваемый в алый.

– Сильная, тварь. Кричи, я сказал, кричи! Хочу слышать твои вопли, – с этими словами надавил сильнее на рукоять. Не выдержав боли, Эля негромко закричала, нет, жалобно заскулила и с трудом выговорила:

– Отойди от нее, не видишь, ей плохо.

На последних словах Лилю вывернуло под ноги Жирному и тот отскочил, отряхивая и обтирая подошвы ботинок:

– Ну точно больная.

Девушка в подтверждение слов стерла с губ остатки рвоты и рассмеялась, громко, надрывно. Закрыв в защитном жесте ладонями живот, с диким блеском в глазах взглянула в лицо Жирного.

Она чувствовала первобытный страх, боль и жгучую злобу Ара, он был уже рядом. Совсем близко.

– Мы тут, – произнесла громко, чем вызвала переглядывания между мужчинами.

В коридоре послышался шум и громкие голоса. С грохотом дверь разлетелась на куски, чуть не задев острыми ошметками Лилю, но она вовремя успела повернуться спиной, прикрывая лицо и живот. Еще через секунду девушка оказалась в объятиях, и ей закрыли ладонью глаза:

– Не смотри, девочка, – голос Лео проник в ее сознание, – и не слушай.

Не смотреть было легко. Мужчина стиснул ее, прижав к себе так плотно, что было трудно вдохнуть. Но не слушать – невозможно.

Рычание зверя оглашало весь этаж. Грохот ломаемой мебели, сдавленные хрипы, пронзительные крики оседали на душе кровавыми потеками. Она не могла видеть, но ее сознание дорисовывало яркую картину происходящего.

Этот ужас длился не дольше тридцати секунд, показавшихся вечностью.

– Хватит! – Лео громко отдал приказ, не выпуская Лилю из рук и не разрешая ей взглянуть. – Я сказал, хватит!

В комнате наступила тишина. Слышалось чье-то рваное дыхание и тихое угрожающее рычание.

– Тебе нужно умыться, не пугай девочку.

Лиля не понимала, что могло ее еще сильнее напугать, и она попыталась убрать руку от лица.

– Ар, – позвала и развернулась на хриплый вздох.

– Моя, – услышала ответное рычание, – отдай, – угроза слышалась в каждом звуке.

– Твоя, – поспешно прошептала девушка, чувствуя его ревность и закипающую злобу. – Отпусти.

Лео расслабил хватку, но предостерег:

– Не смотри по сторонам.

Открыв глаза, Лиля уперлась в обнаженную мужскую грудь, ходившую ходуном от частых хриплых вздохов. Арнар стоял вплотную, и ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. На нее смотрел мужчина, подернутый дымкой, сквозь которую проглядывали очертания зверя, то возвращая хозяину человеческий облик, то вновь придавая звериные черты. Лишь цвет глаз оставался неизменным: мерцающе-желтым.

Лиля концентрировала внимание на мужчине, не желая замечать творящегося хаоса вокруг. Потеки крови по груди, наспех стертые ладонью, не оттолкнули девушку, и она прильнула к нему, телом впитывая тепло и делясь своим, вызвав тихий полустон-полурык.

Сцепив мертвой хваткой кисти рук за спиной Ара, Лиля зарыдала в голос: напряжение отпускало и эмоции искали выход. От громких подвываний и горячих слез, скользящих по груди, мужчину сотрясало, зверь внутри него искал выход, желая обернуться и продолжить начатое. Нельзя, – уговаривал себя, – нельзя. Его девочке сейчас нужен человек, а не бешеный зверь, рвущий плоть.

Он стряхивал кисти рук, когда пальцы начинали обретать нечеловеческие удлиненные когти, острые и опасные.

– Коридор пуст, – чей-то голос отчитался о проделанной работе, – соседняя аудитория свободна.

– Ар, уведи девочку, – произнес Лео.

– Закрой глаза, – пророкотал Арнар и подхватил ее на руки. Лиля жалась к груди, не переставая плакать, уткнулась носом в мужскую шею.

– Где Эля? – взволновано спросила девушка. Она слышала вокруг мужские голоса, даже уловила Митин, непривычно серьезный, но ни звука от Эли.

– Ей занимается Константин. Можешь открыть глаза, – Лиля несмело огляделась в пустой аудитории и свободно вздохнула грудью: тут не было запаха страха и крови, который скручивал живот.

– У меня руки в крови, – Лиля смотрела на ладони с алыми разводами. – Это же твоя! – воскликнула, догадавшись, что испачкалась, когда обнимала мужчину. – Ты ранен!

Девушка соскочила со стола, на которой её усадили, и обеспокоено осмотрела мужскую грудь и спину. Выше поясницы справа шли кровавые потеки вниз, к поясу брюк.

– Со мной все хорошо! Рана неглубокая, – поймал за плечи девушку и рухнул перед ней на колени прижавшись лбом к животу.

Ар слушал биение двух сердец и отгонял прочь мысли о том, что он мог просто не успеть. Потерять. Вновь потерять. Тяжелые мысли заставляли тело ходить ходуном, покрываясь дымкой, приобретать очертания зверя.

– Не бойся, – прошептал он, понимая, как сейчас выглядит.

Но девочка в очередной раз его удивила:

– Все хорошо, – гладила по голове и плечам, желая успокоить, – все хорошо.

– Я пойму, если ты меня больше не подпустишь к себе. Я чувствую твой страх, – шептал, обжигая горячим дыханием через ткань рубашки.

Лиля пропустила жесткие волосы сквозь пальцы:

– Я боюсь не тебя. Я испугалась за тебя, за Элю, за нашего малыша, – объясняла, не переставая гладить по голове и шее. – Ты постригся! – взяв мужское лицо в ладони, взглянула и удивилась еще больше: – Шрамы, – провела большим пальцем по щеке, – их нет. Как ты это сделал?

– Это имеет значение? Вы сегодня чуть не погибли! А все из-за меня. Меня не было рядом! Нужно было сразу убить тех отморозков, – бормотал, как заведенный. – Плевал я на соглашение, плевал я мир. Они переступили все границы. Тронуть пару! Тронуть потомство!

– Меня никто не трогал.

– Не ври, я чувствую чужой запах. Да и мы появились вовремя. Больше ни шага без меня. Забудь про учебу! – Ар вскочил на ноги и снова прижал девушку к себе. – Ты поняла? Никакой учебы!

– Хорошо, – поспешно согласилась Лиля, слыша панику в словах мужчины. – Никакой учебы, – ей и самой не хотелось переживать ужас последних минут снова.

Раздался стук и в аудиторию вошел Лео. Он снял свою рубашку, оставаясь в футболке.

– Возьми, – протянул Ару, – умойтесь и выезжаем домой. Дальше без нас разберутся. Все обсудим позже, – последняя фраза не оставляла возможности ослушаться или возразить.

Лиля тщательно смыла следы крови с ладоней, умыла холодной водой лицо и прополоскала рот. Но этого мало, ей хотелось отмыться от мерзких прикосновений потных рук. Первое, что она сделает по возвращению домой, примет душ и выльет на себя весь гель, который сможет найти.

– Уже чисто, спасибо, – девушка помогла смыть запекшуюся кровь со спины Ара и снова с остервенением намылила руки.

В коридоре и на этажах царило оживление, на лестничных площадках столпились малочисленные студенты и преподаватели, задержавшиеся в столь поздний час в здании. Перед входом в корпус припарковались не меньше десятка машин. Они слепили мигалками, хоть на улице все еще было светло.

Сейчас малейший шум, резкое движение, яркий свет, пугали и дезориентировали.

– Я же просил выносить после того как уедем, – громко крикнул Лео.

Повернув голову, Лиля увидела носилки, груженые черным бесформенным пакетом. И людей, стоявших рядом со скорой. Нет, это определенно не люди: слишком высокие, гибкие. Быстрые точные движения выдавали в них оборотней.

– Не смотри, – Арнар развернул девушку, стараясь как можно быстрее довести до автомобиля.

Территория у главного входа была оцеплена. Любопытствующие толпились, вытягивали шеи, кто-то даже снимал. Несколько мужчин в форме, не церемонясь, забирали телефоны под крики и угрозы хозяев и проводили какие-то манипуляции.

Лиля запнулась, заметив среди толпы двух девушек, стоящих чуть позади. Сделав вид, что не смогла рассмотреть и узнать, отвернулась, сильнее прижавшись к руке Ара. Проучиться несколько лет вместе и абсолютно не знать людей, с которыми проводишь половину своего времени. На что еще способны одногруппники? Только сев в машину, Лиля осмелилась указать на них:

– Они нас закрыли, – произнесла, когда Ар с силой хлопнул дверью.

– Кто? – Лео и Арнар развернулись в сторону, куда смотрела девушка.

– Они, – Лиля указала пальцем на Хвостову и Самохину. За темной тонировкой точно никто не увидит ее манипуляций. Лео достал телефон и сделал короткий звонок.

– Что с ними будет? – оглянувшись, Лиля увидела, как к девушкам подошли двое и силой увели, расталкивая толпу.

– Тебя это не должно волновать, – ответил Лео. – Они не беспокоились о вас, зная, что ты носишь ребенка. Могу сказать одно: больше навредить не смогут.

– Больше никто не причинит вам вреда, – Арнар не мог себя заставить отойти хотя бы на шаг и сел рядом, оставив переднее сиденье пустым. И сейчас, сидя на заднем, подхватив на руки, пересадил девушку к себе на колени, стиснув, прижался всем телом.

В полной тишине они въезжали на территорию особняка. Вела выбежала из дома в тонком платье, забыв накинуть верхнюю одежду, в домашних туфлях. Она спешила навстречу, не заботясь о том, промокнут ли ноги. Красивое лицо сохраняло следы слез.

– Эля?! – спросила взволнованно.

– Мит привезет ее позже, с ней будет все в порядке. Ты же знаешь, я никогда не вру, – обняв сестру, Ар заводил ее в дом, – небольшой порез, Константину нужно время обработать.

При слове «порез» всплыли ненужные кадры, и Лилю затрясло:

– Я хочу в душ.

Забравшись под теплые струи воды, включила погорячее, согреваясь. Уняв дрожь, Лиля сделала воду прохладней и тщательно мылила каждый сантиметр кожи. Этого показалось мало, и она повторила. Намылила мочалку до густой пены, снова и снова растирая кожу.

В спальне ожидал Ар. Он успел привести себя в порядок и переодеться.

– Я сейчас, – Лиля вернулась в ванную и, собрав разбросанную одежду, без сожаления сунула ее в мусорное ведро.

– Тебе нужно отдохнуть, нам всем нужно отдохнуть, – с этими словами он запахнул плотнее огромный халат, укутывая Лилю.

– Только не уходи, – донеслись слова, которые Арнар жгуче желал услышать давно. Обстоятельства, при которых девочка их произнесла, делали их искреннее, но горше.

– Здесь вы в безопасности, – шептал мужчина в девичью макушку, прижимаясь губами еще к влажным волосам.

– Спасибо, – шептала в кольце мужских рук, прислонившись щекой к груди. – Мне кажется, мы бы не вышли из той аудитории живыми.

– Тебе не кажется, – прошептал и замолчал. Следовало промолчать, а не волновать более. – Поспи.

– Я не усну. Когда закрываю глаза, слышу крики.

– Закрывай глаза, я помогу. Вспомни то, что тебя радует.

Ар не знал, о чем думала девушка, но страх и ужас покидал ее мысли. Он не мог полностью убрать боль и тревоги, но закрепить в сознании приятные ощущения старался всеми силами.

Оставив спящую девушку, аккуратно поднялся с постели. Быстро одевшись, шагал на голоса, петляя по коридорам.

Как только он покинул свое крыло, с лица сошло умиротворение, сменившись задумчивым сосредоточенным взглядом. Мягкая улыбка, с которой он успокаивал Лилю, превратилась в гримасу боли.

Чем больше он слышал, тем больше проявлялись черты хищника.

– Я их заберу. Девушки давно и плотно сидят на Лилу1, – послышался голос Константина, – пусть и дальше послужат донорами.

– Нет, – Ар ворвался в кабинет, – они не будут жить.

– Не вижу смысла так бездарно распоряжаться ресурсами, – возразил вампир.

– А я не вижу смысла давать им дышать, – Ар занял место рядом с Лео, облокотившись бедром о письменный стол.

– В тебе сейчас говорит ярость, – перебил Константин.

– Да, – рявкнул оборотень в ответ, – сегодня я вновь чуть не потерял свою пару и своего ребенка. Как бы ты поступил на моем месте?

– Не дал бы право жизни, – признал вампир. Арнар удовлетворенно кивнул головой. – Но наш князь будет благодарен столь щедрому подарку.

– Я не собираюсь радовать вашего князя!

– А зря. Девочкам выписали смертный приговор не мы, а те, кто подсадил их на Лилу.

– Мы все знаем, кто этим занимается, – оборвал Ар.

– Разговор сейчас не об этом. Отдай их мне.

– Согласен, – поддержал Лео, – это гуманно.

– Гуманно? Отдать на «кухню» упырю? Не в обиду, – повернулся Арнар к Константину.

– Они сами знали, на что шли. Валюта за Лилу всем известна – это кровь. Какая разница, кого будут кормить? – заметил вампир.

– Без разницы, – согласился Арнар. – Что они рассказали? – он сменил тему.

– Старая песня, их попросили заманить наших девочек. По факту, мстили тебе, – Лео пристально смотрел на Ара.

– Мне?! – оттолкнувшись бедром от стола, уперся ладонями, нависая над мужчиной. – Мне следовало оставить Эльку Росу и его уродам в баре?

– Я этого не сказал. Но не нужно было…

– Что не нужно?! Нужно было сразу избавить мир от этих уродов. Или ты думаешь, Эля или Лиля, первые с кем они хотели развлечься? Вместо пальцев, стоило вырвать руки под корень. Если ты думаешь, что я буду чувствовать муки совести, то ошибаешься! Единственный человек, перед которым мне сейчас стыдно, это моя девочка. Меня не было в нужный момент рядом, и всё, – с этими словами хлопнул ладонями о стол. – Испытывать жалость к конченным отморозкам, наркоманам, насильникам и убийцам не собираюсь. Главный вопрос в другом. Была ли это действительно месть пешек или же Светлые решили вновь заявить о себе. Если первое, то проблема решена.

– Я понял тебя, – Лео не хотел признавать, что Арнар был прав, и стоило взглянуть на проблему шире. – Этим займутся.

– Отдай девушек. Свежая кровь многим развяжет языки, – Константин настаивал на своем и нашел рычаг воздействия.

– Забирай. Но при условии, что они никогда не обретут свободы, – согласился Арнар.

– В этом даже не сомневайся. Они и сами не захотят покидать «кухню»2.

– Лиля, – сквозь сон пробивался Элин шепот, – Лиль, ты спишь? – девушка заглядывала в приоткрытую дверь.

– Нет, – ответила хриплым голосом, – проходи.

– Как ты? – Эля забралась в постель, поджав ноги, ждала ответа.

– Я?

Сознание просыпалось, Лиля бегло осмотрела комнату. Она помнила, что засыпала с Аром, и, просыпаясь ночью, находила его спящим в кровати. Но сейчас его не оказалось рядом. Сев удобнее и облокотившись на мягкую спинку, она поправила сбившийся воротник пижамы, чуть сдавливающий шею, и в момент очнулась от дремы.

Воспоминания накатывали волнами, одно за другим. Хрипы, крики, рычание и Элины тихие скулящие стоны разносились в голове – словно кто-то включил запись. Скинув с себя одеяло, девушка быстро подползла и схватила Элю за левую руку:

– Элька, – произнесла Лиля, выдохнув, – дурная, зачем ты вчера это сделала?!

На внутренней части предплечья розовыми бороздами проглядывали буквы. Огромная во всю ширину, пузатая «б» с вычурной завитушкой сверху, кривая «е», как будто дернулась рука в момент пореза, и незаконченная «г», представляющая собой лишь вертикальную полосу. Эля быстро закатала рукав халата и упрямо посмотрела в глаза:

– Что я сделала?!

– Зачем ты его провоцировала? Он же… – пальцы вновь потянулись к предплечью подруги.

– А что я должна была сделать? Смотреть как тебя насилуют?! Ты вообще за кого меня принимаешь? А не ты ль спасла меня в баре, когда мы были едва знакомы.

– Элька, – привстав на колени, Лиля обняла подругу и поцеловала в щеку.

– Это ерунда по сравнению с тем, что могло случиться, – говорила Эля, не выпуская Лилю из объятий. – Меня с детства учили, что семья на первом месте. Ты бы стала рисковать малышом?

– Я так тебе благодарна, – Лиля не удержалась и провела пальцами, ощущая рубцы на коже. – Так быстро затянулись.

– Константин помог. Он предлагал убрать, но я отказалась. Наверное, я понимаю, почему Ар так долго не хотел избавиться от шрамов.

– Почему? – поинтересовалась Лиля.

– Это служит напоминанием. Я хочу помнить тот день, – с уверенностью произнесла Эля.

– Зачем? – Лиля желала всей душой быстрее стереть эти воспоминания из своего сознания.

– Не хочу больше заблуждаться в людях, с которыми общаюсь. Эти шрамы послужат уроком.

Девушка смотрела на подругу с удивлением. Эля изменилась за один вечер. Какие-то двадцать минут украли веру в человечность, наполняя душу разочарованием и растерянностью.

– Больше ни слова против опеки брата не скажу, – с грустью заметила Эля. – Самохина с Хвостовой были здесь, в моем доме. Да, мы не подруги. Издевки издевками, но… – девушка глубоко задумалась, сфокусировав взгляд куда-то в угол комнаты и спросила: – Это сколько месяцев они вынашивали в себе злобу?

– Ничего они не вынашивали, – в спальню вошел Ар и, сев рядом с Лилей и обняв ее со спины, притянул к себе: – Банальная ломка. Их уже давно подсадили на Лилу. А за дозу этой дряни люди готовы на многое.

Лиля плотнее прижалась к мужской груди и позволила себе расслабиться. Волна воспоминаний еще отдавалась мелкой дрожью во всем теле.

– Это еще что такое? – Эля бросила мимолетный взгляд на девичьи руки, так привычно лежавшие на мужских предплечьях.

– Наркотик с добавлением вампирской крови. Моментальное привыкание, с первой дозы. Сильнейшая ломка: невыносимые боли, судороги, сводящие конечности, галлюцинации и дикая жажда крови.

Он знал это не понаслышке, а видел своими глазами. Люди, которые еще вчера были похожи на разумных существ, сегодня готовы были разорвать друг другу глотки за глоток крови, в надежде, что она поможет избавиться от боли.

– Где же такое можно купить? – Эля сильнее натянула рукав халата, жест не укрылся от взгляда Ара.

– Угадай? – спросил он с насмешкой. – Там, где мы с вами встретились, в «Южном ветре». Попроси Константина, он уберет рубцы, не уродуй тело и душу. Мне они не помогли. Почти полвека копил ненависть.

– Я подумаю, – Эля накрыла ладонью зажившую рану.

– Цветочек, – Митин голос раздался из-за двери. – Вы там одетые? У тебя телефон разрывается, нашел утром в машине, упал под сиденье.

– Войди, – произнес Ар. – Кто звонит? – спросил, забирая из рук аппарат.

На дисплее высвечивалось фото Лилиной мамы.

– Дай я отвечу, она просто так не будет звонить несколько раз. Алло, мам, все хорошо?

– Ох, Лиля, – взволнованный голос мамы заставил девушку напряженно выпрямить спину. – С тобой все хорошо. Скажи, ты же не на учебе?

– Нет, мам, я дома. Что случилось? – оттесняла плечом Ара, желающего забрать телефон из рук.

– А ты не слышала? Вчера у вас в институте произошел взрыв, три человека погибли. Я так переживала, как услышала новости, сразу звонить тебе, а ты трубку не берешь, – Лиля развернулась лицом к Ару, тот согласно кивнул, подтверждая, что разговор идет о Бегемоте с дружками. – Говорят, кто-то хотел пошутить над преподавателем или отомстить. Что за идиотские шутки, разве так шутят? – спросила сама у себя. – Лиля, я тебя очень прошу, не ходи пока на учебу, сердце не на месте.

– Не волнуйся, мам. Я не пойду, – заверила девушка.

– Что-то со здоровьем? – заволновалась женщина с новой силой. – С малышом все хорошо? Может, приедете? Сегодня Софья дежурит.

– Нет, все хорошо. Просто устала. Вот и решила, что учеба никуда не денется.

– Это правильно. Все, могу со спокойной душой продолжать работать. Издергалась с утра.

– Извини, мам, забыла звук на телефоне включить, – девушка попрощалась с матерью и пролистала непрочитанные сообщения в телефоне: – Мить, Вера тебя потеряла, пишет, ты трубку не берешь. Волнуется.

Парень поднял глаза к потолку и шумно выдохнул:

– Не понимает она человеческий язык. Ответь, что я умер, – бросил фразу, и добавил спустя мгновение: – Я завтракать, – и сбежал из комнаты. – Мелкая, идем, – крикнул из коридора.

– Тебе принести завтрак? – поинтересовалась Эля.

Лиля, отложив телефон на прикроватную тумбу, отрицательно покачала головой:

– Я еще не хочу есть, – ответила подруге. – Где ты был? – спросила у Ара, снова забравшись под одеяло.

– Давай я не буду отвечать. Врать желания нет, а рассказывать – тем более.

– Это связано со вчерашним?

– Связано, – он прилег рядом, подбив подушку под спину.

– Оставляй мне записку, когда уходишь. Мы с мамой всегда так делали, – в ответ Лиля поймала теплую мужскую улыбку.

– Я рад, что ты начинаешь меня воспринимать как свою семью. Но не волнуйся, на территории вы в безопасности. Помимо охраны, всегда кто-то есть дома.

– Я знаю, – Лиля промолчала о том, что подобное поведение ее обижает. – Тебе идет короткая стрижка. Если ты мог всегда избавиться от шрамов, почему не делал этого?

– Не хотел. Мне нравилось, как от меня шарахались люди, – мужчина спустился ниже и закинул руки за голову.

– Не расскажешь? – без тени сомнения девушка задала вопрос, разгладив складки на одеяле.

– Нет, не расскажу. Это прошлое. А вы мое настоящее и будущее. Да и не хочу, чтобы наш ребенок видел каждый день мою жуткую рожу.

– Ему будет все равно, есть у его отца шрамы или нет, – уверенно ответила Лиля.

– Была у меня и вторая причина. Хотел понравиться.

– Кому? – девушка отвлеклась от своих рук и вскинула голову.

– Тебе, – ответил, посмеиваясь над девочкой.

– Ты мне всегда нравился. Буквально с первой встречи. Я ругала себя за это. Ведь у меня был парень, да и ты был кем-то далеким. Моя симпатия была изначально неправильной. А ты только все усложнял своим присутствием, – Лиля не испытывала неудобства, рассказывая о своих чувствах. Разговор казался простым и естественным. Он должен был состояться уже давно, но все время угасал под натиском обид.

– То есть ты меня воспринимаешь как мужчину? Или больше как лохматого друга? – спросил Ар. Губы девушки дернулись в улыбке, и она все-таки звонко рассмеялась. – Я не хочу ни к чему тебя принуждать. Не знаю, нужны ли тебе мои извинения. И уместны ли они еще…

– Ты опять решил потратить словарный запас на ближайший месяц? – Лиля сконфуженно пошутила и отвела взгляд.

– Хочу, чтобы ты знала. И не просто меня принимала, а понимала.

– Уверена, я правильно тебя понимаю.

Мужчины поднимались по мраморной лестнице. Встречные кивали в знак приветствия либо с недоверием провожали взглядом. В поместье, которое больше напоминало средневековый замок, была неестественная тишина. Здесь не приветствовались шум и суета.

Поднявшись на четвертый, самый верхний, этаж, они вошли в просторный зал, чуть затемненный, со множеством кресел, стоящих группами или по одному, диванами на невысоких ножках и журнальными столиками, абсолютно чистыми. Приема здесь ожидали часами, а иногда даже сутками. Независимо от того, когда ты пришел, князь Темных сам решал, желает ли он лицезреть визитера или нет. А если желает, то когда.

Арнар, Константин и Лео заняли места в глубине зала и осмотрелись. Это был не первый визит к главе кровососов, и за полсотни лет мало что изменилось. Даже расположение мебели осталось прежним.

Ар, негромко отфыркиваясь от приторно-сладкого аромата, витающего в помещении, сохранял спокойствие, насколько это было возможно в центре вампирского улья.

Он заметил, как пара молодых вампиров теряла терпение в ожидании аудиенции, и это вызвало смешок. Ар прекрасно знал правила: чем яростней ты желаешь попасть в просторный кабинет Александра, тем дольше он заставит ожидать.

Массивные двустворчатые двери легко распахнулись, выпуская одного из высших вампиров.

Высших осталось не так много, не больше пятидесяти особей, точное количество никто не знал, кроме них. И Темные высшие тщательно скрывали численность или же преувеличивали, не желая дать другому клану, так же как и оборотням, даже помыслить о превосходстве. В отличие от обращенных и более молодых, лица высших демонстрировали вселенскую скуку: они вполне могли заменять собой манекены в магазинах.

Задержавшись в нескольких шагах от дверного проема, высший взглянул на пару вампиров и еле уловимо дернул бровью. Демонстративно повернулся к ним спиной, обращая свое внимание на мужчин, сидящих уединенно, – двух оборотней и вампира.

Короткий кивок, и мужчины поднялись со своих мест. Не торопясь, преодолели расстояние и исчезли за закрытыми дверями.

Константин возглавлял их тройку и первый подошел к высокому дивану, напоминавшему огромный трон, на котором вполне свободно могли расположиться пятеро.

– Благодарю, что принял нас, – обратился он к мужчине.

Тот лежал, растянувшись в полный рост, откинувшись на низкую грядушку, и на звук голоса скосил глаза.

– Я не могу заставить своего брата ожидать вместе со всеми. Вижу, ты не оставил своей дружбы с волками, Константин, – с нажимом произнес имя, намекая, что его это огорчает.

– Нет. Я еще волен выбирать друзей по своему усмотрению, Александр.

Дерзкое поведение вызвало легкую улыбку у князя, и он, скинув длинные ноги в остроносых ботинках, принял сидячее положение.

– Слушаю, – встретился взглядом с Аром. – Ах, да, ты же больше не глава клана. Слушаю, – с издевкой взглянул на Лео. – Не думаю, что сильно скучали по мне и решили нанести визит вежливости. Я жду вашу просьбу.

В его словах одновременно слышались высокомерие и лень. Александру не нужно было прилагать усилий, чтобы унизить собеседника: этот интонационный букет уже сросся с ним.

– Для высшего ты слишком болтлив, – с языка Ара сорвалась колкая фраза.

– А ты все так же дерзок, мальчишка, – в очередной раз поддел князь. – Так что вас привело ко мне?

– Нам нужна информация, – Лео прошел вперед, сделав три шага. Садиться в присутствии князя было не принято, но все же имелось три кресла напротив.

Александр вскинул брови:

– Что получу взамен?

– Две человечки.

– Я чуть не рассмеялся, – оборвал вампир. – Их тысячи, вы не удивили меня.

– Добровольные доноры, – вмешался Константин. – Это не привкус страха и боли…

– Допустим, – вновь оборвал говорящего. – Что интересует волка?

– Нас интересует информация о Светлых. Что слышал твой молодняк?

– Мне не интересна ваша возня, смертные. Каждое столетие появляется сопляк, которой яро желает занять мое место, – слова, которые должны были звучать эмоционально, лились из уст вампира пресно с нотками скуки. Потеряв интерес к разговору, он принял прежнюю позу, и лежа рассматривал трещинки на белом потолке. – Каждые две сотни лет, появляется тот, кто хочет уничтожить мой улей или же стереть с лица земли чей-то еще.

– Мы не смертные, – возразил Лео.

– Это все условно. Для бабочки и кошка бессмертное божество. Вы для меня бабочки, – князь прикрыл глаза, намекая, что разговор окончен.

– Темные еще придерживаются правила неприкосновенности пары? – спросил Ар.

– Это право непоколебимо, – подтвердил Александр. Приоткрыв глаза, он повернулся к оборотню.

– Моя пара вынашивает потомство, но подверглась нападению, – Арнару удалось привлечь утерянное внимание князя.

– Это немыслимо. Кто осмелился?

Разговор заставил Александра за долгое время оживиться. Правило, существовавшее тысячелетия, было нарушено. Вампиры еще реже оборотней встречали свое «сердце». Многие погибали, так и не узнав, что такое быть живым, испытывать эмоции или желания, кроме жажды.

– Я и хочу это выяснить, – ответил Арнар.

– Поздравляю, волк. Это дар, – в прозрачных голубых глазах Александра мелькнула зависть.

– Благодарю. Мы можем рассчитывать на твою помощь?

– Смотря что под ней подразумевается, – вампир не торопился с ответом.

– Нам достаточно разговора.

– А ты не думал, что это отголоски твоего прошлого? – лениво протянул Александр. – Сколько твои волки перебили Светлых?

– Не меньше, чем они наших братьев и сестер.

– Справедливо. Но зачем мне вмешиваться не в свою войну? Я с удовольствием посмотрю на то, как вы перебьете друг друга, – князь изобразил улыбку.

– А я и не прошу вмешиваться. Прошу лишь ответить на несколько вопросов.

Ар терял терпение, как и Лео, который отвлекся от созерцания гобеленов с фрагментами «Эйтла ферату» – древнего вампирского развлечения, где сражались за свою жизнь молодые вампиры, специально обученные охотники и простые люди, волею судеб попавшие на кровавую битву. Прошло уже два столетия, как отказались от варварского развлечения, но ходили слухи, что некоторые вампирские кланы участвовали в подобных увеселениях.

– Предлагаю не терять время, – высказался Лео.

– А мне спешить некуда.

Князь принял удобную расслабленную позу, но выдавал свой интерес блеском в глазах. Он еще долго испытывал терпение, сохраняя полное молчание и поглядывая на присутствующих из-под темных ресниц.

– Насколько мне известно, – начал Александр, – у Светлых сейчас борьба за власть. Столетнему юнцу, уверенному в своей силе и своем интеллекте, захотелось показать смертным свою мощь. Очередной Наполеончик, – фыркнул пренебрежительно. – По словам доверенных, Вячеслава поддерживает добрая половина улья. И Вячеслав не забыл упомянуть о том, как вы, волки, несколько десятилетий назад чуть не истребили их клан, – князь многозначительно замолк, ожидая реакции.

– Это прекрасно, что с памятью у Светлых все в порядке, – подтвердил Арнар.

– Я бы так не радовался. Они восстанавливают свои силы. Конечно, нам, – указал на себя и Константина, – это утренняя разминка. Но ваш клан может вновь понести потери. Я бы дал совет, если ты его примешь, бывший альфа.

– Приму, князь.

От советов высшего откажется лишь глупец. Арнар внимательно слушал каждое слово.

– Вспомни врагов, о которых ты забыл, но которые помнят тебя. А еще говорят, что у Светлых частым гостем стал волк, – произнес, с наслаждением наблюдая. – Долгих лет твоей паре и вашему потомству, – последней фразой он поставил точку в разговоре.

Поблагодарив, Лео и Ар вышли первыми.

– Константин, – догнал их голос Александра, – я не могу заставить тебя не вмешиваться. Но еще раз подумай, стоят ли эти… твоего времени?

– Как ты правильно заметил, у нас времени в избытке. Благодарю за встречу, – попрощался Константин.

Мужчины быстро спустились по ступеням и заговорили только в автомобиле.

– Ты же знаешь, князь мог кинуть кость и наслаждаться эффектом, – Лео обратился к Арнару. Тот не реагировал на слова, сосредоточившись на дороге.

– Не думаю, что он врал, – Константин откинулся на заднем сиденье, наблюдая за Аром.

– Почему нельзя сказать прямо? Ненавижу вашу любовь к загадкам! – прорычал Ар, перебирая в памяти тех, кто мог настолько глубоко и сильно его ненавидеть.

– Это скучно, – пожал плечами вампир. Поймав недовольный взгляд оборотня в зеркало заднего вида добавил: – Я понимаю тебя, но знаю Александра – из него не вытянуть больше ни слова. Сейчас он будет наслаждаться, созерцая со стороны.

– Кто это может быть? Кто готов пойти против всех? – спросил Ар сам у себя.

– Советую напрячь память, – обронил Константин. – Покину вас.

Не дождавшись ответа, вампир приобрел нечеткие очертания, и туманная сущность в следующую секунду испарилась с заднего сиденья внедорожника.

– Высади меня в долине, нужно переговорить с остальными, – Лео легко выпрыгнул у дома с покатой крышей и, не стучась, вошел на территорию.

Подъезжая к дому, Арнар пришел к выводу, что лишь Светлые имели серьезные основания и желание испортить ему жизнь. Настолько, что пошли против неписанного правила, соблюдаемого множество веков. Ведь правильно выбран момент, со слов Александра: они увеличивали численность, и у Ара появилось слабое место – Лиля. Зверь предупредительно зарычал при мысли, что с ней или их волчонком что-то случится, и заметался на задворках сознания, подкидывая человеку пути решения проблемы. Быстрые, кровавые и решительные меры.

Услышав мягкие шаги, доносящиеся из коридора, Лиля вышла навстречу. Не раздумывая, окутала объятиями мужскую талию:

– Ты долго. Что-то серьезное? – спросила она, задрав голову.

– Нет, ездили на встречу.

Взяв мужчину за руку, девушка потащила его в кабинет.

– Я закончила, хочешь покажу?

На просторном столе стоял планшет и множество пустых тарелок.

– Вела не дает мне умереть с голоду, – ловкими движения собрала посуду в стопку. – Шикарно вышло, не находишь?

– Это заказ или для души? – спросил Ар, усаживая девочку на колени.

– Заказ, – ответила она гордо.

– Не пойму, зачем тебе это? Думаешь, я не смогу вас обеспечить? – его руки накрыли округлившийся живот в надежде поймать шевеления малыша.

– Он сейчас спит, – пояснила Лиля.

– Ты мне так и не ответила, зачем ты берешь заказы? Я не верю, что вот это принесло тебе удовольствие. – Он кивнул на экран планшета и брезгливо взглянул на изображение зомби-лошади с полуразложившейся мордой. – Скажи, девочка, – Лиля дернулась от обращения, которое не слышала уже давно, – ты собираешься сбежать от меня?

– Нет! – эмоционально возразила.

– А зачем тебе деньги? Утром нашел конверт на полке с обувью, – развернул девушку так, чтобы видеть ее лицо. – Не удивляйся, я немного добавил. Той суммы, которую ты успела отложить, вряд ли хватит на приличную квартиру, хотя бы на месяц, – Лиля растерянно моргала, не понимая, шутит ли Арнар или злится. – И еще вот что я подумал.

– Что? Ты заберешь у меня деньги, да? – Лиля совсем растерялась, вглядываясь в желтоватый отблеск глаз.

Ар рассмеялся и притянул девушку ближе:

– Зачем же я тогда добавил? М? – склонился и прошептал: – Я подумал о том, что у нас скоро будет ребенок, а я лишь дважды тебя целовал. Не находишь это странным?

– Нахожу, – прошептала она в ответ. – Сегодня вновь мама звонила, – сменила щекотливую тему. Лиля произносила слова, практически касаясь мужских губ. – Она просит приехать на обследование. Вторую неделю просит. Съездим?

– Нет, девочка, – первое осторожное касание губ и пауза. – Мы никуда не поедем, – второе, более смелое и напористое. – Пригласи к нам, если соскучилась.

Нежные покусывания за нижнюю губу окончательно выбили мысли из головы девушки. Горячее дыхание, заставляющее покрываться тело мурашками, запах трав, исходящий от мужчины, путали и сбивали. Но крепкие объятия, прижимающие к твердой груди, поцелуи, сводящие с ума, вдруг исчезли. Лиля по инерции тянулась за удаляющимися губами.

– Это пытка, – прохрипел Ар. Он не мог предположить, что девочка с таким желанием откликнется на его поцелуй, надеясь на то, что хотя бы не оттолкнет.

– Почему? – расстроено спросила, стараясь выровнять дыхание.

– Поцелуя мне мало, а подвергать ребенка опасности не даст волк, – в доказательство слов, проступила дымка, меняющая человеческий облик.

– Почему я не могу съездить на обследование?

Дымка заметалась по телу человеческого облика, выдавая раздражение:

– Я доверяю Константину. Если он сказал, что все хорошо, так оно и есть, – произнес Арнар холодным тоном.

– Смотри, как надо, – Митя подхватил сестру за талию и крутанул ее в руках до пронзительного визга. Посадил девушку себе на плечи. – Ну, дотягиваешься? – спросил он, привстав на носочки.

– Только не урони меня, – вытянув руку и прикусив кончик языка, Эля ловила равновесие. – Да прекрати вертеться, я так никогда звезду не надену, – ударила пятками по мужским бокам, призывая к спокойствию.

Митя же, издав из себя лошадиное ржание, попытался пуститься в галоп с сестрой на плечах.

– Опусти ее, – Элин визг закладывал уши, и Лиля тщетно пыталась перекричать. – Мне даже смотреть страшно! – сквозь пальцы поглядывала на забег вокруг наряженной елки.

– Сама виновата, – Митя бодро подпрыгивал и злорадно смеялся, ровно до тех пор, пока сестра не вцепилась ему в уши. – Оторвешь же, мелкая. Новые не отрастут, придется тебе стать донором, – на что девичьи пальцы с силой потянули вверх. – Ладно-ладно, расслабь пальчики. Мелкая, а вцепилась, как бешеный пес.

– Как ты меня назвал? – Эля с силой провернула против часовой стрелки ладошки.

– Мир, мелкая, мир. Надевай звезду, – парень подошел вплотную к высокой ели и застыл, давая возможность спокойно закончить. Потом сел на диван и стащил брыкающуюся девушку. – Красные? – жалобно спросил, глядя на Лилю.

– Да, – она старалась не смеяться, глядя на работу девичьих цепких пальцев.

– Не прикидывайся, это Лиля тебе верит, а я нет. С твоей регенерацией даже синяков не останется. Вот, – сестра шлепнула пальчиком по уху брата, – как новые.

– Ты думаешь, что мне не больно?!

– Конечно, нет.

Лиля слушала шутливую перепалку и любовалась украшенной гостиной. Она помогала, сидя в кресле: делала новогодние композиции из еловых ветвей, скручивая тонкой проволокой венки, и декорировала их яркими шарами и высокими свечами.

За украшением лесной красавицы Лиля следила уже со стороны, выбившись из сил.

Константин объяснил такую быструю утомляемость большой нагрузкой на человеческий организм, который не создан для вынашивания волчонка, но является вполне совместимым. С каждым днем количество укрепляющих и питающих коктейлей становилось все больше, практически заменяя обычные приемы пищи. Лиля выполняла все рекомендации, хотя ей и не дали бы забыть. Все, включая охрану, периодически патрулирующую территорию и особняк, знали расписание приема капсул с витаминами, питательными коктейлями и укрепляющими напитками, пугающими своим розоватым оттенком, с каждым днем становившимся все насыщеннее. Девушка старалась не думать о компонентах, входящих в состав, и залпом выпивала содержимое высокого бокала.

– Цветочек, тебе досталось самое ответственное задание. Катись, Колобок, к нам, – Митя сверкнул улыбкой и указал взглядом на выключатель. Лиля бодро поднялась с кресла и подошла к буфету, на столешнице которого за еловыми ветвями спрятали выключатель. – Элька, вырубай, – скомандовал.

Свет погас, комната погрузилась в полумрак, освещаемая лучом света, проникающим в дверной проем из холла. Привстав на носочки, придерживая одной рукой животик, Лиля нажала крохотную белую кнопку. И по гостиной, из центра комнаты, где стояла ель, разбежались разноцветные огоньки, оплетая хвойное дерево и расползаясь от верхушки к стенам, по висевшим под потолком гирляндам.

– Как в сказке, – прошептала, глядя на ненавязчивое мерцание.

– Ты Деду Морозу письмо написала? – Митя складывал коробки от гирлянд и украшений в огромный пакет, больше напоминавший мешок. Он быстро передвигался по комнате, не испытывая недостатка в освещении. – Элька уже положила под подушку, я знаю, – задорно протянул слова, дразня сестру.

– А ты опять пытался прочитать?! – Эля села в глубокое кресло и, откинув голову на грядушку, наблюдала разноцветные звезды над головой.

– Вы серьезно? – Лиля не могла поверить, что взрослые люди занимаются такими детскими забавами.

– Абсолютно! Только давай без всякого там, типа, мир во всем мире, или еще чего несбыточного. Конкретно и материально! – парень закинул мешок на спину и резво взбежал по лестнице, скрываясь из виду.

– Эль, он серьезно?

– Угу. Все пишут, – ответила подруга.

– Ну что, Цветочек, кушаньки пора, – Митя успел отнести коробки и вернуться. – Всю жизнь в няньках, – ворчание доносилось из кухни. – Элька, приглянулась бы ты какому-нибудь волку, стала бы его головной болью.

– Не дождешься, – весело прокомментировала та услышанное. – Чтоб Селена над тобой пошутила и смертную в пару выбрала.

– А ну замолчи! Не подавай идею богине, – Митя издал жалобный стон и включил блендер. – Ну! Колобок, Колобок, гони на кухню, – громко разнеслось по гостиной, как только звук блендера стих.

– Иду, вы меня точно не на убой откармливаете? – Лиля тяжело вздохнула, с грустью вспоминая о нормальной пище.

– Ты себя видела? Бездомная кошка и то упитаннее выглядит, одни глаза остались.

– Ну почему же, еще грудь, – хохотнула Элька, завистливо стреляя глазками в вырез свободной туники.

– Туда-то я и не смотрю, только в глаза, прекрасные глаза, – громко произнес Митя под смешки девушек.

Арнар слушал разговор краем уха, торопливо пересекая холл, не привлекая внимания Лили и племянников: привычка контролировать каждый шаг его Лили с каждым днем только усугублялась. Тот факт, что за прошедшее время так и не смогли найти предателя-волка, добавлял ему нервозности. Он категорически запрещал Лиле покидать территорию особняка. Девочка с пониманием относилась к ограничению, по крайней мере, не высказывала открытых претензий. И чем ближе предположительная дата родов, тем тяжелее девочка переносила беременность. Она и сама не желала далеко отлучаться: отдых ей требовался каждый час, дольше она не выдерживала на ногах, да и приемы пищи были расписаны каждые три часа. К дневным прибавились и ночные перекусы, и это беспокоило Ара все больше и больше: он понимал, что организм его девочки работал на пределе, а впереди еще долгих четыре месяца. Константин каждые две недели увеличивал количество вампирской крови коктейле и надеялся, что неприспособленное тело человека выдержит еще хотя бы пару месяцев.

– Я начинаю склоняться к тому, что кровосос потешается над нами, – блондин, с вызовом бросивший эти слова, смотрел на Лео.

– Нет, Илья, слух правдив, – Альфа прекратил дальнейшую дискуссию. – Сейчас, у Светлых порядка сотни молодняка. А это слишком много, для такого небольшого города. Если они захотят, хаос наступит мгновенно. Достаточно спустить с цепи новообращенных.

– Они не будут действовать открыто. Если бы хотели, не ждали так долго, – прокомментировал Виталий. – Значит, еще не время.

– Может, ждут высших? – нетерпеливо поинтересовался Илья.

– Нет, – отрезал Лео, – их осталось не больше десятка, они не станут участвовать в безрассудных мероприятиях.

Ар вбежал в кабинет:

– Я был у Александра, – произнес и поздоровался со всеми присутствующими за руку.

– Я же запретил тебе что-то предпринимать без общего решения, – Лео не скрывал своего недовольства.

– А я ничего и не предпринимал, это был короткий разговор. Князь сам меня пригласил. Одного.

– И что он хотел? – спросил Альфа.

– Не хотел, а рассказал. Светлые сменили правителя, и их новый князь, Вячеслав, приглашает тебя и меня за стол переговоров.

– Это ловушка! – взревел Илья. Его слова не прошли мимо ушей присутствующих.

– Не исключено, – подтвердил Ар.

– Это вдвойне странно, что передал он свое послание через Александра, – сказал Виталий.

– По словам Темного князя, Вячеслав хочет заключить с нами мирный договор. Только с чего бы ему его заключать, если мы его еще и не нарушали? – задался вопросом Арнар.

– Предложение нельзя игнорировать. Иначе мы можем упустить возможность уладить все мирным путем, без кровопролития и жертв, – Лео поднялся на ноги и принялся расхаживать вдоль письменного стола. – А насчет договора, можно понять и по-другому: новый правитель решил встретиться лично. Познакомиться,– в кабинете повисла минутная тишина, каждый у себя в голове взвешивал все «за» и «против». – Мы придем на встречу, но не одни и не на их территорию, – Альфа принял решение.

– Но так мы покажем свой страх и слабость, – блондин вновь не сдержал эмоций.

– Плевать, что и как может им показаться, – ответил Лео. – Мы встретимся на нейтральной территории, и, если Александр взял на себя роль посредника. То и он не откажет принять нас вновь.

– Не откажет, – подтвердил Арнар. – Он сам предложил.

– Развлекается, – с пренебрежением отреагировал Лео. – Хочет наблюдать, сидя в первом ряду, – он прекратил метания по комнате и продолжил: – На встречу иду я, Ар, Роман и ты, Илья, – блондин утвердительно кивнул головой в знак согласия. – Виталий, ты отвечаешь головой за девочек. Мит и Вела остаются с ними в доме, за вами территория. Что-то мне подсказывает, не стоит оставлять их без охраны. Все понятно? Вот и отлично.

Утром перед встречей Ар не находил себе места. Нет, он не метался по комнатам и не рычал на окружающих, внешне оставался абсолютно спокойным. Но зверь бился внутри, не желая оставлять Лилю одну, заставляя человека быть рядом.

Дом Арнар покидал с тревогой в груди, уговаривал себя и зверя, что девочка в безопасности: на территории Вела и Мит, еще и охрана. В крайнем случае, через пару минут придет помощь с долины, уж две-три минуты пять оборотней смогут выиграть у любого врага. С этими мыслями Ар садился в автомобиль, наблюдая за тем, как девочка провожает их взглядом из окна первого этажа. Почему он не поцеловал ее на прощанье? Не обнял нежно, обещая, что скоро вернется?

Из страха выдать свое волнение, вместо ласки, в ход пошло верное оружие: холодный тон и лаконичные фразы, схожие с приказами. Если сейчас Ар обернулся бы волком, то тот был бы схож с побитой хозяином собакой: лежащей на животе, прижавшей уши, со взглядом полной безраздельной преданности и верности.

Арнар должен присутствовать на встрече лично, посмотреть в глаза противника, не упустить ни единого жеста, слова. Нужно убедиться, что его пара, его семья, в безопасности.

Эти мысли преследовали его до самого улья темных.

– Мить, ты не знаешь, куда опять все уехали? – спросила Эля.

– Дела клана, мелкая, – отмахнулся парень и вновь уткнулся в экран смартфона.

– Что за дела, если даже Ар оставил Лилю одну? Что-то серьезное?

Эля смотрела с прищуром на брата, и, когда молчание затянулось, кинула в него маленькую подушку с кресла. Ловким движением он поймал ее на лету и подложил себе за спину.

– Спасибо, мелкая, – ответил, не отвлекаясь от переписки.

– Ми-и-и-ть, – протянула девушка противным голосом.

– Что-о-о?

– Да отвлекись ты от экрана.

– Ну что? – убрал телефон и поднял взгляд.

– Мне нужно в город, – с этими словами Лиля торопливо зашла в гостиную и прервала диалог. Девушка выглядела взволнованной: она прикусывала нижнюю губу и была на грани, чтобы не разреветься.

– Цветочек, ну ты что? Мороженого захотелось? – парень смешливо фыркнул и снова вернулся к переписке.

– Да помолчи ты, – отрезала Эля. – Лиль, что такое?

– Маму кто-то сбил на пешеходном переходе, она в реанимации. Мне только что звонили из больницы. Отца нет в городе, а у мамы и документов нет с собой, только телефон в сумочке был, – девушка держала в руках куртку и была обута в зимние ботинки.

– Милая, ты же знаешь, что нельзя покидать территорию особняка, – мягкий голос Велы донесся за спиной. – Митя обязательно сам разберется с проблемой. Он сейчас же поедет в больницу, оплатит лечение, поговорит с врачами, – она уже положила руки на плечи взволнованной девушки и ненавязчиво подталкивала в гостиную. – Собирайся, мы справимся сами, – произнесла, глядя на сына.

– Нет, – Лиля вырвалась из захвата. – Причем тут вы, причем Митя? Это моя мама. Она сейчас там одна борется за свою жизнь! Ей не нужны посторонние люди, ей нужна я! – девушка продолжала одеваться, застегивая на себе куртку.

– Лиля, не торопись. В какой больнице твоя мама? – поинтересовалась Эля.

– В третьей городской, – девушка смотрела глазами, полными слез, умоляя: – Если вы меня не отпустите, я вам этого никогда не прощу! Сейчас разговор не только о моей жизни. А о жизни самого близкого мне человека.

Лиля присела на край дивана, понимая, что силой не прорваться, и бесполезные резкие движения только навредят ей и ребенку.

– Да, – подтвердил Митя, – поступила час назад, в тяжелом состоянии, – он сбросил вызов и набрал следующий номер.

– Вела, пожалуйста, – Лиля не сдавалась, – ты же знаешь, что такое потерять близкого человека. Я не прошу меня отвезти по магазинам, это не просто прихоть, это необходимость!

– Я отвечаю за вас лично перед Аром, если с вами что-то случится…

– Что может случиться в больнице?! Митя, – плача, Лиля обратилась к парню, – пожалуйста!

– Телефоны выключены, значит, они уже на встрече, – парень отрапортовал матери и повернулся к плачущей девушке: – Слишком много совпадений. Ты остаешься.

– Мы понимаем, что там твоя мама. Но не имеем права так рисковать. Арнар… —вкрадчиво объясняла Вела.

Эля гладила подругу, шепча слова поддержки.

– Что Арнар? – встрепенулась Лиля. – Моя жизнь и так полностью его. Вела, – оживилась девушка, вспомнив о давнем обещании, – помнишь? Там, на крыльце, сказала, что ты моя должница. Я прошу, отвезите меня к маме, – с последними словами поднялась на ноги, вытирая ладошками влажные щеки.

– Нельзя, мам, – Митя видел в глазах матери сомнение.

– Элю отвезем в долину, а ты, я и Виталий будем сопровождать Лилю, – приняла решение Вела. – Как только Ар или Лео будут в сети, сразу предупредим где мы.

– Эта затея плохо кончится. Очень плохо, – Митя сокрушенно покачал головой.

– Нет! – твердо произнес Виталий, встав в дверном проеме сторожки. – Извини, Лиля, но ты никуда не едешь, – он смотрел на девушку с сочувствием, но на лице читался категоричный отказ. – Я отвечаю головой за тебя и Элю, и за тебя, Вела.

Митя, не скрывая облегчения, захлопнул дверь автомобиля, нажав кнопку сигнализации.

– Там мама, как вы не понимаете? – девушка продолжала упрашивать, теребя вязаную шапку в руках.

– Я все прекрасно понимаю, а еще я понимаю, что, возможно, это ловушка. Ты хочешь рискнуть собой и ребенком? – спросил Виталий.

Девушка отрицательно качнула головой:

– Ловушка… не хочу, конечно, – повторила тихо.

Гул подъезжающего автомобиля нарастал, послышался визг тормозов и хлопок дверью.

– В дом, – прикрикнул Виталий, заметив, что хлопок дверью был лишь один. И отметил с облегчением, что его ребята ведут себя так, словно за воротами никого нет, или приехал кто-то свой.

Вела подхватила Лилю под локоть и окликнула Элю, торопливо повела девушек ко входу в дом. Калитка распахнулась, с грохотом ударившись о кирпичную стойку. Арнар застыл, не сделав и двух шагов, его взгляд метался по всем присутствующим и остановился на Лиле. Эмоции захватили его разум. Мужчина с трудом сдерживал зверя:

– Только не говорите, что вы все одновременно вышли погулять?! – он повернулся к Мите и бросил злой взгляд на ключи в его руке. – Что было неясно из фразы «Не покидать территорию»?!

Последние слова сорвались на глухое вибрирующее рычание. И мысли человека носились в голове, путаясь с порыкиванием зверя.

– У Лили мама в реанимации, – попыталась оправдаться Вела, застыв на веранде дома.

Мужчина хлопнул калиткой.

– Вела, помолчи. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать. В дом, – резко указал подбородком направление, – я поговорю с тобой позже. Лиля, в дом, – повторил, не взглянув на девочку. Эля, – прикрикнул на племянницу, задержавшуюся на улице. – А теперь, коротко и по существу, – обратился к оставшимся мужчинам.

– Девочке позвонили из больницы, мать в реанимации, – отчитывался Виталий.

– И вы решили ее туда отвезти?! Вы знаете ситуацию, но все же пошли на поводу у девчонки, ослушались прямого приказа Лео и моей просьбы?!

Ару хотелось схватить за шкирку обоих и вытрясти дурь, скопившуюся в голове. Трясти до клацанья зубов. И это была самая мирная мысль. Он чувствовал взгляд Лили, и этот взгляд отрезвлял, не давая волю зверю. Как же он вовремя вернулся! Тревога на душе была не ложной, звериное чутье подсказывало, а он не прислушался к интуиции. Высадив Лео и остальных, сразу помчался обратно, не обращая внимания на знаки и сигналы светофоров. И не зря! Какие-то десять-пятнадцать минут…

– Нет, никто бы ее не повез. Не мог же я силой затаскивать девочку в дом, – Виталий стойко встретил гневный взгляд.

– Мог, еще как мог. Скажите спасибо Лиле. Если бы не она, – мужчина поднял взгляд на окно, – я бы не стал с вами разговаривать. Мит, а раз уж ты взял ключи от машины, тебе будет не сложно съездить в больницу и решить там все проблемы. Отзвонись.

Не дожидаясь ответа или оправданий, Арнар забежал в дом, прошел мимо сестры, не желая с ней разговаривать. Швырнул с силой куртку куда-то в угол холла, вымещая злость.

Лиля, так и не раздевшись, сидела на самом краю кровати.

– Мит позвонит, как только будут новости.

Эмоции хлестали: человек был зол, расстроен и разочарован, а зверь же поскуливал от близости своей пары, в ожидании ласки.

– Я хочу к ней, – тихо ответила девушка и принялась расстегивать куртку.

– Нет, – отрезал Ар. – Не сегодня, – добавил уже мягче. – Если она в реанимации, тебя не пустят, – объяснял и ловил себя на мысли, что следовало от души отругать, а вместо этого он проявляет мягкотелость.

– Ты продолжаешь все забирать, – устало ответила Лиля и, закинув стопу на колено, расшнуровала ботинки.

– Давай помогу.

– Я сама, – дернула ногой, стряхивая мужские пальцы, и упрямо сражалась с обувью.

– Девочка, – обращением привлек внимание, – я просто так никогда и ничего не делаю. Нет, значит нет! И никаких обсуждений. Как только будут новости, сообщу, – мужчина быстрым шагом вышел из комнаты, страшась наговорить резких слов и услышать в ответ еще более колкие. – Слышать ничего не хочу, – рыкнул в сторону гостиной, где ожидала сестра. Забрав телефон, оставленный в машине, поставил его на зарядку, ожидая звонка.

Завернувшись в теплый плед, Лиля сидя в кресле у окна, с надеждой вглядывалась, откроются ли ворота, каждый раз, когда кто-то из охраны выходил размяться или на обход территории.

Слезы и волнения уступили место апатии. Девушка просто сидела и старалась ни о чем не думать. Подсчитывала в уме, сколько нужно времени, чтобы доехать до больницы и встретиться с врачом. Мелодия звонка оглушила и вывела из прострации.

– Как мама?

– Не волнуйся, Цветочек, ее уже перевели из реанимации. Я все организовал: отдельная палата, круглосуточный уход, – в своей веселой манере перечислял Митя.

– Что с ней? Я могу ей позвонить, телефон отдали? – Лиля почувствовала, как накопившаяся за несколько часов тревога превращается в сильнейшую усталость.

– Телефон рядом на тумбе, сам видел. Пока не тревожь, Елена Васильевна еще спит, действие наркоза, – пояснил бодро, – не так страшно, как могло показаться на первый взгляд. Перелом, удар пришелся вскользь, проблема с правым предплечьем. Ссадины, ушибы, но это же мелочи?! – поинтересовался ободряюще. – Константин обещал посмотреть и помочь.

– Спасибо, Мить. Спасибо большое, —Лиля сбросила вызов и, взглянув на часы, отметила, что просидела больше двух часов в ожидании.

На кухне у плиты нервно суетилась Вела, переставляя со звоном объемные кастрюли и хлопая дверцей духового шкафа.

– Все хорошо?

Достав контейнер с заранее подготовленной едой, Лиля присела за круглый стол. Чувство голода заставило подняться с кресла.

– Да, – натянутая улыбка появилась на красивом лице Велы. – Немного повздорили с братом. Ты голодна? А у меня совсем из головы вылетело, что прошло три часа, – она суетливо оправдывалась. – Рада что с твоей мамой все будет в порядке, – Вела все же сдалась и, сняв прихватки, со злостью повесила их на крючки. – Пусть едят что хотят, мне достаточно и кефира, – выключив конфорки, присела рядом.

– Ар очень зол?

– Поверь, на тебя он не злится, – успокоила Вела. – На меня, Виталия, охрану, на себя и даже на Эльку, но не на тебя, – с этими словами она подошла к плите, чтобы продолжить приготовление пищи.

Со встречи Лео вернулся с подтвержденным миром между волками и вампирами. Но слишком они были уступчивыми, легко вели беседу и легко давали гарантии, не вспоминая прошлых обид и разногласий. И главное, не требуя ничего взамен.

Ежедневно Лиля уговаривала Ара съездить проведать маму. Мужчина стойко отказывался, аргументируя тем, что больница не то место, где стоит появляться беременной женщине, тем более в сезон простуд.

Телефонные разговоры с матерью с каждым днем все больше напоминали нотации о том, что у Елены Васильевны самая бессовестная дочь и хуже нее, в принципе, не найти. Безответственный ребенок с черствой душой, не имеющий сострадания к родной матери.

– Когда тетя Надя с шестой квартиры лежала в больнице, Сонечка два дня не выходила из палаты. А она всего лишь объелась мороженого, и у нее разболелся живот… А я не могу сама в туалет сходить, думаешь легко с одной рукой? Спасибо девочкам, так бы…

– Мама, – оборвала ежедневную отповедь Лиля, – я бы тоже не смогла помочь. Какая из меня помощница? – чуть грустно спросила, не желая переводить разговор в очередную ссору.

– И что?! – вновь пошла в наступление женщина. – Тебе не стыдно? Меня проведал весь дом, вплоть до бабушки Антонины, и все мои сестрички с работы. Даже Борис Геннадьевич приходил, вот кому нужно сказать спасибо, это он вызвал скорую. Он, кстати, спрашивал о твоем здоровье. Хороший парень, внимательный.

– Я обязательно его поблагодарю, – повторяла в десятый раз Лиля, вспоминая вампира.

– Да что мне твоя благодарность? Что мне людям говорить, когда спрашивают, навещает ли меня дочь? А? Стыд! – в трубке послышались тихие всхлипы.

– Мамуль, я тебе объясняла. Я себя неважно чувствую, и Арсений не разрешает рисковать нашим с малышом здоровьем. Мы обязательно приедем, как только сможем. За тобой же ухаживают, ты мне палату показывала: удобная и красивая, светлая, и вид из окна на парк.

– Да-да, пришло время, когда родной ребенок откупается от матери деньгами.

– Мам, это уже слишком. Я позвоню тебе завтра, не хочу слушать глупости.

На следующий день Лиля нажала кнопку вызова и слушала гудки. Если бы когда-нибудь подумала, что захочет быстрее закончить разговор со своей матерью, даже еще не начав, то не поверила бы. Морально подготовилась выслушать очередную порцию негатива, но мама удивила. Она извинилась за свои слова, сказанные дочери вгорячах, и заверила, что Лиля лучший ребенок, которого можно только пожелать.

– Сегодня вновь приходил твой врач, – рассказывала женщина. – Не знаю, что мне такое дает каждый раз Константин, но я иду на поправку очень быстро.

– Это хороший укрепляющий препарат. Привозят из Европы, – Лиля выдумывала на ходу, не говоря ничего конкретного. – Очень редкий, у нас его не найти.

– Дорогой, наверное?

– Я не знаю, мам.

– Ну, не хочешь, не говори. Меня обещают выписать к концу недели. Не знаю, как я одна справлюсь. Рукой еще не разрешают полноценно пользоваться, да и голова иногда кружится. Отец только через полторы недели вернется.

– Скажи маме, пусть не волнуется, – голос Ара заставил девушку вздрогнуть. – Она может пожить у нас.

Этот вариант немного пугал мужчину. Тяжело круглосуточно находиться под одной крышей с человеком, не посвященным в их настоящую жизнь. Арнар надеялся, что Лиля оценит его инициативу. Все то время, что Елена Васильевна находилась в больнице, девочка была замкнута в себе. Хотела ли она тем самым наказать мужчину или это вышло само собой, стало не важно. Ар больше не мог терпеть ее односложные ответы, мимолетные равнодушие взгляды. Мужчина понимал, что его девочка переживает за родного человека, а он в очередной раз ставит ей условия, ограничивая общение и лишая возможности увидеться.

– Мамуль, не волнуйся. Ты поживешь с нами до приезда отца. Тебе не придется ничего делать самой, – повторила слова и прошептала Ару: – Спасибо.

– И что я буду у вас делать? Только мешаться, – женщина долго тараторила о том, как ей неудобно обременять своим присутствием. – Нет, хочу к себе домой. У меня есть своя квартира, собственная. А сварить макароны смогу и левой рукой.

– Передай, что мы ее заберем и отвезем домой. Найдем помощницу, – Ар присел рядом, и пока Елена Васильевна перечисляла причины, по которым не стоит ей жить в чужой доме, предложил второй вариант.

– Мы? – спросила Лиля с надеждой: – И я?

– Хорошо, – согласился Ар, взглянув в глаза, полные надежды. – Но ни шага без моего разрешения.

– Обещаю! – лицо девушки тронула улыбка. – Мама, мы тебя заберем из больницы и поможем. Предупреди нас заранее, к которому часу приезжать, я смогу погостить несколько часов, – в ответ она получила очередной согласный кивок.

– Всегда рядом со мной, поняла? Внутрь мы не заходим, Митя поднимется и поможет с вещами, твоя мама его уже знает. А мы встретим внизу, – Арнар инструктировал Лилю.

– Хорошо.

У «Озерной долины» к ним присоединился второй автомобиль и следовал сзади, держа небольшую дистанцию.

– С нами едет кто-то еще? – спросила девушка.

Арнар сел ближе к Лиле и примирительно взял ее ладонь в свою:

– Да, Илья с братом будут сопровождать, – произнес спокойно, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладошки.

– Этот кортеж из-за меня?

– Из-за вас.

Дальнейшая поездка напоминала какую-то спецоперацию. Короткие приказы, четкие слаженные движения, ни единого слова впустую. Даже Митя был серьезен и не позволял себе отпускать шутки, тем более отвлекаться от дороги.

Автомобили были припаркованы у входа.

– Можно выйти на улицу? Меня укачало.

Поездка была непродолжительной, но за это время к горлу подступила желчь, а в голове неприятно шумело. Девушка часто сглатывала вязкую слюну и шумно втягивала воздух через нос, справляясь с недомоганием.

Не закрывая дверей автомобиля, Ар, Лео и Лиля вышли на свежий воздух. Девушка оставалась зажатой между задней дверью автомобиля и Арнаром. Лео закрыл пассажирскую дверь и подпер ее спиной, внимательно следя за происходящим. Слева к приемному покою подъехала «скорая», мужчине помогли выйти из машины и медленно завели внутрь помещения.

У главного входа не происходило ничего необычного: люди с пакетами в руках спешили навестить родных и близких; кто-то выходил с объемными сумками и жадно втягивал морозный свежий воздух; медперсонал, накинув на плечи куртки поверх халатов, быстро пробегал в соседние корпуса.

– Лучше?

– Да, спасибо, – звон в ушах прекратился, лишь горечь осела неприятным осадком во рту. – А вот и они! – воскликнула Лиля. За стеклянными дверями мелькнули два силуэта.

– Доченька, как я рада, что ты приехала! – Елена Васильевна, не замечая никого, подошла к дочери, оттесняя Арнара, и, взяв ее здоровой рукой, притянула к себе. – Внук растет, – с радостью взглянула на выпирающий животик. – Дай я на тебя посмотрю, – отошла, окинув материнским взглядом, отметила: – Худенькая стала.

– Мам, да что ты могла рассмотреть под зимней одеждой?

– Лиля, я же вижу твое осунувшееся лицо.

Диалог прервал встревоженный крик:

– Он сейчас прыгнет! – эти слова заставили всех переключиться. В окне третьего этажа над приемным покоем, стоял худой высокий мужчина. Толпа зевак образовалась мгновенно: кто-то снимал на телефон, другие взволнованно наблюдали за каждым движением мужчины в окне. Раскинув руки в стороны, он оттолкнулся, словно в прыжке с вышки в воду. Громкие крики, призывающие к спокойствию, женские визги, глухой удар об асфальт…

Прохладное прикосновение к шее заставило Лилю покрыться холодным потом. Обманчиво ласковый шепот на ухо – последнее, что девушка запомнила перед тем, как провалиться в темноту:

– Как же сложно было тебя выманить.

Арнар всем телом почувствовал присутствие чужака. Его от Лили отделяли два жалких шага и одно упущенное мгновение, но этого хватило, чтобы девушку оплели чужие руки. Десятая доля секунды превратилась в продолжительный фильм ужасов. Лицо, скупое на эмоции, озарила победная ухмылка, а в следующее мгновение Ар смотрел на легкую дымку на месте, где только что стояла Лиля в кольце рук вампира.

Сознание возвращалось постепенно, наплывами. Первым вернулся слух. И я прислушивалась к происходящему вокруг. Тишина – но не такая как в замкнутом пространстве, стерильная, а с примесью завываний ветра и тихого поскрипывания древесины. И никаких разговоров, оглушающих сирен или суетливых шагов – ничего, что могло бы напоминать о городе.

Пахло влагой, хвоей и деревом. Я определенно лежала на чем-то мягком. Нет, это не моя постель: комки ваты или какого-то другого наполнителя впивались в спину. Желая найти более удобную позу, я чуть приподнялась.

– Я, конечно, никуда не спешу, но может, уже откроешь глаза? – ленивый мужской голос обжег слух сильнее самого громкого крика.

Распахнув глаза, я уперлась в холодный взгляд карих глаз. Мужчина нависал надо мной. И как только не устал стоять в наклоне?

– Кто вы?

– Наконец-то, – мужчина медленно выпрямился и присел рядом, деревянный табурет издал жалобное потрескивание, но выдержал. – Мое имя Оркид.

– Что вам нужно?

То, что я очнулась с целыми руками и ногами, давало право надеяться: нужна ему живой. Я была полностью одета, даже в обуви. Опершись на локоть, медленно села. В голове неприятно зазвенело, и я зажмурила глаза.

– Абсолютно ничего, лишь твое присутствие.

Мужчина сидел, неестественно выпрямив спину. Оторвавшись от его немигающего взора, я окинула взглядом небольшое помещение. Бревенчатые стены с двумя маленькими окнами и одной низкой дверью, минимум деревянной мебели, тяжелой на вид, каменный камин, высокая стопка дров рядом и двуспальная кровать, на которой я сейчас сижу.

Толчок малыша привел меня в чувство, и я вновь посмотрела на мужчину. Шевеление ребенка не укрылось и от вампира. То, что это не человек, никаких сомнений не было. Он опустил глаза именно туда, где я почувствовала прикосновение несколько секунд назад.

– Где мы? – удивительно, но Оркид не выказал раздражение на множество моих вопросов: казалось, он ждал их.

– М-м-м, наконец-то правильные вопросы. Мы там, где тебя будут искать в самую последнюю очередь.

– Я ничего не понимаю, – поежилась от холода. Зимняя куртка, вязаная шапка и теплая обувь на меху не спасали: холод все равно пробирался под одежду.

Последнее, что отпечаталось в моем сознании, это прыжок какого-то бедолаги из окна больницы. Но мы явно не в черте города, а если прислушаться к завыванию ветра и судить по хижине – скорее всего, в лесу.

Вампир склонился чуть вперед и на его лице мелькнул азарт:

– Гадаешь, как мы сюда попали? Я, милое создание, Высший вампир. И могу много всякого, что тебя способно удивить. Перемещаться практически мгновенно в пространстве – мне лишь нужно знать точку, куда я хочу попасть. Мы не боимся света и солнечных лучей – это ваши человеческие выдумки. Прекрасно себя чувствуем в лучах ультрафиолета.

Оркид изобразил скупую улыбку и продолжил:

– Расскажу тебе кое-что… Вы, люди, любите такие драматические истории. Когда-то давно, когда мы еще не были разделены на Светлых и Темных, один из Высших предал своего князя. Между прочим, сын хотел свергнуть отца, но не смог. И тогда сын создал свой улей, надежный и защищенный не только от людей и оборотней, но и от себе подобных. За ним последовали многие. Они ушли под землю, захоронили себя заживо, – вампир скривил бледные губы. – Ведь про нас можно говорить «заживо»? – шутка его веселила. – Новый князь разрешал охотиться только ночью. Отсюда и все байки. Но благодаря своей осторожности, Темный князь подарил нам, Светлым, возможность жить среди вас, не вызывая никаких подозрений.

Мужчина ненадолго замолчал, но потом снова вернулся к рассказу о себе:

– Еще я могу влиять на сознание, стереть воспоминания или навязать несуществующие. Хочешь, я избавлю прелестную головку от твоего волка? Наверное, я так и сделаю, но позже.

Услышав это предложение, я отпрянула назад и отрицательно покачала головой.

– Значит, не хочешь, – Оркид задумался на какое-то время и продолжил: – Знаешь, а ты прибавила красок в моей жизни, давно я с таким азартом не охотился. Мне нравится, – он согласно кивнул, подтверждая свои слова. – Я с трепетом жду дальнейших событий. Как думаешь, твой волк будет тебя искать? Можешь не отвечать. Конечно, будет, – я видела блеск в глазах вампира. – В один момент потерять свою пару и потомство, – он сокрушенно покачал головой и цокнул языком. – Сходит с ума. М-да. А как быстро он нарушит наш шаткий мир, и его зверь вырвется наружу, погружая все вокруг в хаос? – еще немного, и он потрет ручки, выдавая восторг.

– Я все равно ничего не понимаю.

В моем положении информация была главным ресурсом. Но Арнар никогда не посвящал меня в существующие проблемы. Не рассказывал о вампирах или других кланах оборотней. Оберегал, скрывал, а капля информации сейчас была так нужна. У меня нет элементарных знаний: кто – враг, а кто – друг; кому можно доверять, а кому нельзя.

– А тебе и не нужно. Ты послужишь катализатором. Если Арнару сказать, что его пара мертва, это ускорит события? – Оркид спросил у себя. – Нет, слишком рано. Хочу еще понаблюдать. Не волнуйся, дитя, я не трону вас. Твое сердце словно кузнечный молот. Боишься? Меня интересуют лишь волки. Кстати, хочу поздравить, хоть этого и не делают заранее, но скоро ты станешь свободной, – он многозначительно округлил глаза и радостно хлопнул в ладоши.

– Спасибо, – ответила по инерции, чем вызвала второй хлопок ладоней.

– Слушай внимательно, дитя. Бежать не советую. Вокруг на многие километры непроходимый лес. В хижине есть продукты. Ваш организм не приспособлен к морозам, поэтому тут камин. Вода в колодце. А больше же ничего не нужно? – поинтересовался, сомневаясь. – И давай без глупостей. Не хочу где-нибудь на дне оврага найти твой труп, растерзанный хищниками.

– Я поняла! Поняла! – он что, оставит меня тут одну?

– Умное дитя.

– Вы не боитесь, что меня найдут? – оставаться одной я хотела меньше всего, но и назвать компанию вампира приятной тоже нельзя.

– Если найдут, это будет даже интереснее. Как думаешь, недели им хватит? Или двух? Месяц? – брови мужчины медленно поползли вверх, его словно озарила новая идея. И если раньше меня держал за горло страх, то теперь все тело сковал ужас.

Как месяц? Месяц в глухом лесу? Без помощи и поддержки? А на сколько хватит тех запасов, что я заметила в углу? А как же малыш? Ему нужно специальное питание. Паника разрасталась как снежный ком, пущенный с горки.

Да я даже костер ни разу сама не разжигала! И воду из колодца не набирала… Абсолютно неприспособленная городская барышня, – это первое, что пронеслось в голове.

– Пора, а то без меня происходит самое интересное, – сообщил вампир. – Скоро вернусь. Или не вернусь. Я еще не решил, как будет интереснее, – он задумчиво посмотрел на меня. Пожал неопределенно плечами, а потом мужская фигура приобрела нечеткие очертания и растворилась в воздухе.

Я тут же быстро вскочила на ноги, насколько мне позволял животик, и кинулась к двери. Грубо сколоченное полотно не имело замка или пресловутой щеколды. Распахнув дверь, я ахнула. Действительно, лес – и ни какая-нибудь лесополоса посередине поля, а настоящий, с огромными деревьями, стволы которых уходили высоко в небо. Я обошла вокруг приземистой хижины, на крышу которой наползал мох, припорошенный снежной крошкой. Сказочное место, если откинуть причины, по которым я тут оказалась.

От безысходности захотелось выть. Я громко закричала и, спохватившись, закрыла двумя ладошками себе рот. Не хватает накликать на себе еще большую беду: тут же, наверное, и хищники есть, а может кто и похуже зверья. Замерзшие пальцы согревало теплое дыхание: выдохнула еще пару раз на ладошки и пальчики и направилась обратно. Первое, что сейчас нужно сделать, это растопить камин. За глухой стеной дома были сложены дрова, что радовало: сколько мне здесь выживать, никто не знает.

Пришлось снять куртку, сковывавшую движения. Бросив ее на кровать, я принялась складывать дрова в камин, одновременно служившему и местом приготовления пищи, судя по металлическому крюку.

Старалась освежить в памяти все свои скудные познания. Из бревнышек толщиной в мое запястье построила подобие пирамидки. Замечательно. И уставший мозг закричал: Спички! Интуитивно похлопала себя по карманам джинсового комбинезона, хоть никогда не и носила с собой, и меня словно обдало горячей волной от осознания.

Телефон! Я быстро поднялась с колен и подбежала к куртке. Прощупывая мягкую ткань ладонями, с облегчением обнаружила: смартфон был на месте.

– Хорошо, мне подсказали, – за спиной раздался уже знакомый мужской голос, и я с силой прижала телефон к груди. – Спички, – Оркид бросил большой коробок и смешливо фыркнул: – Неудобно бы вышло, – мысли его позабавили, и он скупо улыбнулся.

Силуэт вновь потерял свои очертания, и я взглянула на экран смартфона. Было глупо рассчитывать на то, что мне удастся позвонить. Сети не было, даже не высвечивался экстренный номер. Это в какую же дыру меня закинуло?!

Все же несколько раз набрала номер Ара. Потом попробовала набрать Митю, надеясь на чудо. Но его не случилось.

Озноб напомнил о том, что следует разжечь огонь. От холода меня сотрясала мелкая дрожь, и, надев куртку, я застегнулась под самую шею. На кровати нашла огромный коробок, с крупную мужскую ладонь. Спички исполинских размеров, похожие на шпажки, рассыпались по всему полу, когда заледеневшими пальцами я открыла коробок.

Да, действительно, вышло бы неловко, если через пару дней вампир нашел бы меня окоченевшей от холода, – хмыкнула про себя.

Потратив впустую несколько спичек, сообразила поискать мелких щепок или бумагу. Через двадцать минут моих усилий занялся небольшой огонек, который быстро охватил поленья. Комната начала наполняться спасительным теплом.

Сняв куртку, шапку и расстегнув обувь, исследовала хижину. Она еще не так давно была обитаема: нашлась простая железная посуда, столовые приборы, рассчитанные на двоих, несколько маленьких полотенец. Низкий сундук, используемый вместо лавки, оказался пуст.

В углу у входа чужеродно смотрелись сумки с логотипами сетевых магазинов. Проведя ревизию нехитрых запасов, расставила банки и коробки с крупами. На дне нашлась упаковка зефира. Тихо рассмеялась, глядя на сладкое богатство, и швырнула упаковку на стол. Смех перерос во всхлипывания и невнятные бормотания. Завернувшись в комковатое, чуть влажное одеяло, громко рыдала, не стыдясь и не стесняясь своих чувств.

Урчание желудка и болезненные спазмы заставили меня подняться. Шумно всхлипывала и громко шмыгала носом, растирая рукавом влагу по лицу. Взяла первую банку с консервами и с рычанием поставила обратно. Вторую, третью, четвертую… Чертов вампир! Открывать я их чем должна?!

Проверив каждую банку на наличие кольца, заглянула в самые укромные уголки домика: если здесь кто-то раньше и жил, то консервами он точно не питался. Зато нашелся небольшой, но крепкий на вид нож.

– Ничего, малыш, мы выживем, обязательно! – подбадривала себя. – Сейчас сварим кашу, а уж позже мы и с тушенкой справимся. Бульончика мясного хочешь? – почувствовав шевеление, продолжила монолог. – Вот и я хочу. Сейчас сходим за водичкой. Надеюсь, хотя бы ведро не дырявое, – взглянула на железную, местами согнутую посудину.

Обойдя вокруг хижины, рассмотрела узенькую тропку. В высоких зарослях голого кустарника можно было заметить колодец, сложенный из такого же камня, что и камин. Я приложила немало усилий, накручивая крепкую цепь и вытаскивая полное ведро воды. Вылила половину на землю: полное точно не дотащу.

В глаза бросилась еще одна тропа, не такая четкая. Оставив ведро у колодца, гонимая любопытством, я пошла по пригорку. Стоило немалых усилий подняться, но для меня было важно узнать, что же там. Вдруг еще одно жилище, где я смогу найти что-то полезное для себя?

Но как же я ошибалась…

На вершине, опершись двумя руками о колени, перевела дыхание. Подняла голову и застыла. В нескольких шагах от меня возвышалась могила, выложенная плоским камнем. В изголовье ее находился невысокий столбик с табличкой.

– С вечной любовью, моей Тае, – прошептала осипшим голосом, сглотнув комок, вставший в горле.

Рука рассекла воздух, Арнар мазнул пальцами по куртке, но не успел, не смог ухватить. Одно мгновение, доля секунды, краткий миг, – и сердце мужчины упало в бездну. Метнувшись к месту, где только что стояла Лиля, крутанулся вокруг своей оси и с утробным рычанием кинулся к толпе.

Поверить в то, что самоубийца случайно так удачно выбрал время, было невозможно.

Он не слышал криков, летящих в спину, не чувствовал рук, пытающихся удержать. Расталкивая людей, встал под окном, из которого несколько минут назад выпрыгнул мужчина.

– Где он? – выкрикнул в толпу. – Где? – схватил первого попавшегося человека. Женщина испуганно смотрела в глаза и, кажется, не понимала, что от нее хотят. – Где? – повторил еще громче.

– Убежал, – послышался голос рядом.

– Куда? – Ар проследил за ладонью молоденькой девушки и вновь сорвался на бег.

Петляя между людьми, пытался уловить запах. Пробежал мимо двух трехэтажных корпусов и остановился на пересечении дорожек. Прислушался: разобрать шаги стало невозможно, из соседнего здания вышли студенты-практиканты. Гомон, смех, крики резали слух оборотня, запах сигарет, пота и парфюма окончательно сбили со следа.

С противоположной стороны выбежал Митя и также замер, дезориентированный шумом толпы.

– Не догоним, – Лео стоял совсем рядом, поправляя завернувшийся ворот пальто. – Идем. Илья присматривает за матерью, начнем с нее.

Ар не шелохнулся, продолжая ждать. Ему казалось, что тот, кого он преследовал, где-то рядом: наблюдает, глумится и в любой момент может обнаружить себя.

– Мы найдем Лилю, слышишь, – Лео тронул его за плечо, привлекая внимание. – Найдем, – повторил с уверенностью.

Арнар взглянул за спину, пробежался по окнам ближайшего корпуса и проследил взглядом по пожарной лестнице до крыши.

– Ты узнал вампира? – мужчина нарушил молчание.

– Нет, одно понятно, Высший.

– Это я и без тебя понял, – огрызнулся и быстрым шагом направился к автомобилям.

– Ар, – Лео дернул его за рукав, останавливая и добиваясь внимания. – Я запрещаю убивать. Нельзя развязывать войну! – пожилая пара, проходившая мимо, бросила на них испуганный взгляд и ускорила шаг.

– Я не собираюсь слушать приказы. Ни твои, ни чьи-либо еще. Сделаю все, что считаю нужным, чтобы вернуть мою женщину, – Ар отчеканил каждое слово и прибавил шаг. На ходу звонил Константину, назначая место встречи.

Сейчас Ару нельзя останавливаться, и он это прекрасно понимал. Нужно действовать, двигаться, бороться, выгрызать свое право на счастье. Каждая минута промедления может быть решающей для Лили и для ребенка, а значит и для него.

Перед глазами стоял образ его девочки. Растерянная, с испугом, застывшим в глазах, и эта картина приносила такую острую боль, что невозможно толком сосредоточиться. Зверь сходил с ума, беснуясь и рыча, пытался вырваться на волю. Человек не мог унять боль, умноженную на боль прошлой потери, но смог заставить зверя замолчать и подчиниться, хотя бы на время.

– А где Лиля? – вопрос Елены Васильевны застал его врасплох.

– Она в другой машине. К Константину, – бросил фразу Мите, занявшему место водителя.

– А почему не едет с нами? – женщина искренне не понимала, что происходит, не заметив внезапного исчезновения дочери.

– Там больше места, – пояснил Ар, сдерживая себя. Заметив, что женщина собралась открыть рот и задать следующий вопрос, произнес: – Помолчите, пожалуйста, – добавил, когда Елена Васильевна округлила глаза, выдавая этим свое недовольство.

Константин распахнул дверцу, как только автомобиль остановился перед трехэтажным коттеджем. Вампир поманил женщину за собой:

– Идите за мной и не задавайте вопросов.

Пройдя длинный коридор, Константин пригласил войти в кабинет. Елена Васильевна присела на стул с высокой спинкой, подчиняясь приказам вампира.

– Что конкретно ты хочешь узнать? – спросил он у Арнара.

– Кто к ней приходил. Что говорил. О чем просил. Всё. Мне нужна любая зацепка, чтобы знать откуда начинать поиски, – сцепив руки в замок, унял дрожь. – И сделай так, чтобы она была уверена, что виделась с дочерью, и у той все хорошо.

Зверь вновь обретал силу над человеком. Ару пришлось глубоко вдохнуть, медленно втягивая воздух через нос, прекращая оборот.

Константин подошел ближе к женщине, чуть склонился, взглянув в глаза:

– Вас кто-то спрашивал о дочери?

– Да.

– Кто?

– Мужчина.

– Он представился?

Елена Васильевна ответила отрицательно и детально описала того вампира, что похитил Лилю.

Вампир приходил каждый день и внушал женщине желание, острую необходимость увидеться с дочерью. Упреки и угрозы не подействовали, и тогда вампир сменил тактику, внушая применить ласку.

Ар запоминал каждое слово, стараясь не упустить что-то важное. Спустя сорок минут детального допроса стало ясно, что ничего нового они не узнают, да и не узнали.

– Идем, – Константин протянул руку, ухватив Арнара за локоть. – Я же знаю, что ты сейчас навестишь Александра. Не хочу давать тебе возможность наделать глупостей.

Константин перенес их сразу к массивным дверям кабинета и стукнул фалангой указательного пальца больше для приличия, чем для разрешения войти. За спиной послышались шепотки, и в нос ударил сладковатый запах, присущий вампирам. Зверь вскинулся, учуяв аромат, что прибавило Арнару нервозности.

– Приветствую, – Константин распахнул двери. Не обращая внимания на присутствующих, прошел к Александру.

Князь был заинтригован неожиданным визитом, лениво сменил свою привычную позу, поднявшись в полный рост. Сделал короткий жест кистью руки, и четверо присутствующих молча покинули помещение, закрывая за собой дверь.

– Надеюсь, причина вашего визита оправдывает дерзость?

– Оправдывает, – вступил в разговор Ар. – Час назад один из высших похитил мою пару.

– Чем подтвердишь свои обвинения?

– Я видел собственными глазами, – мужчина сдерживал себя, зная, что одно неосторожное движение превратит беседу в бойню, в которой ему не выжить, а значит, не выжить и его Лиле.

Константин благоразумно занял позицию между двух мужчин.

– Это не мои, – спокойно ответил князь. Ар недоверчиво хмыкнул, не сводя взгляда с ничего не выражающего лица вампира. – Слово высшего. Мой улей чтит традиции, заведенные еще до нашего рождения.

– Ты уверен? – усомнился Константин.

– Абсолютно, – подтвердил свои слова Александр, присаживаясь на диван. – Подобные выходки нельзя оставлять безнаказанными. Это не только твоя боль, волк. Каждый из нас хочет быть уверенным в том, что встретив свое «сердце», сможет его сберечь. Я постараюсь помочь.

– Благодарю, – Константин вновь подхватил Арнара под локоть. – Куда ты сейчас? – спросил, перенеся их из вампирского улья обратно.

– Я не знаю, – честно признался мужчина и позволил себе опуститься на стул, который не так давно занимала Елена Васильевна. – Нанесу визит новому князьку Светлых. Хоть результат разговора мне заранее известен. Разнесу пару вампирских притонов в надежде что-то узнать, – произнес обреченно. – Закинь меня домой, не хочу тратить время на дорогу.

Во дворе особняка стояло оживление: Ар насчитал два с половиной десятка оборотней. Через открытые ворота заметил еще несколько приближающихся машин.

Процессом руководил Лео, раздавая каждой паре оборотней территорию для поисков. Позже они возвращались, отчитываясь о работе, брали следующее задание и вновь покидали территорию особняка. Через сутки оборотни сменялись, отправляя собратьев на отдых, и продолжали поиски.

Ар не позволял себе такую роскошь, как отдых или сон. Держа связь по телефону, шерстил излюбленные места вампиров, прислушиваясь и расспрашивая. Новость о похищении пары волка моментально облетела весь город. И нелюди шарахались при приближении оборотня с безумным взглядом, который остервенело принюхивался, стараясь уловить дорогой ему запах, с единственным вопросом: «Видел ли кто беременную девушку?»

Прошла неделя с начала поиска, и не единой зацепки. Девочка словно провалилась сквозь землю. Было глупо надеяться на то, что Лилю оставят в городе, но и сидеть сложа руки никто не мог: каждый день поиски продолжались.

Арнар устало вошел на территорию особняка. Потухший взгляд желтоватых глаз резко контрастировал с темными кругами на осунувшимся лице. Недельная щетина прибавляла мужчине возраст, нервные движения рывками выдавали накопившуюся усталость и боль.

– Ты когда последний раз спал? – Вела встретила его у порога и подхватила под руку, провожая на кухню.

– В четверг, – глухо произнес, силясь вспомнить день недели.

– А ел? – брат одарил девушку тяжелым взглядом, из которого стало все понятно без слов. – Нельзя так. Чем ты поможешь, если осознанно угробишь себя? Ешь, – усадила за круглый кухонный стол, подавая обед.

– Что делать? – спросил у сестры, так и не притронувшись к тушеному мясу.

– Искать. Отдохнешь, и я пойду с тобой. Не могу больше сидеть в ожидании, – Вела подвинула ближе тарелку и вложила вилку в руку брата. – Ешь! – произнесла твердо. – Я договорилась с Константином, Эля останется у него. Как бы смешно это ни звучало, но у вампиров сейчас самое безопасное место, – горько заметила, закрывая холодильник.

Ар хотел было возразить, что отдыхать ему некогда, но, поднявшись на ноги, ощутил смертельную усталость, многотонной тяжестью ложившуюся на тело и душу.

Тягостная тишина встретила Арнара в их крыле дома. Каждый шаг отдавался тупой болью. Все вокруг напоминало о том, что еще несколько дней назад его девочка была тут. Затормозив на пороге спальни, долго смотрел на пустую кровать. Разобранную, с раскиданными подушками и скомканным одеялом. Лиля так торопилась встретиться со своей матерью, что не успела застелить ее покрывалом.

Словно в тумане прошел последние шаги до постели и, не раздеваясь, рухнул на нее, зарываясь лицом в подушку, хранящую родной аромат. Зверь внутри надрывно выл, изнывая от тоски, а человек второй раз в жизни плакал, вытирая непрошенные слезы о мягкую ткань, пропитанную запахом его девочки.

Арнар проспал девять часов подряд, за что себя корил: вполне можно было обойтись и четырьмя. Переодевшись и наспех прожевав кусок мяса, найденный в холодильнике, столкнулся в коридоре с Велой:

– Ты не забыл, что я иду с тобой? – Арнар не стал возражать и согласно кивнул головой, пропуская в приоткрытую дверь.

Следующие дни проходили в прежнем режиме: оборотни буквально перевернули с ног на голову весь город. Позволяли себе несколько часов отдыха и возвращались к поискам, и никто не смел заикнуться о том, чтобы прекратить бесполезное занятие.

– Ар, – грозное рычание окатило эхом полуподвальное помещение. Лео шел навстречу чеканя каждый шаг. Он оттолкнул мужчину и распахнул тяжелую металлическую дверь. – Зачем ты его сюда притащил? Ты что, не понимаешь, это первый шаг к войне?

– Проверяю свою теорию. Князек здесь вторые сутки, а его никто не ищет, абсолютно. А это говорит о том, что нам подсунули «утку». Мы заключили мирный договор с пешкой, а новый глава Светлых играет с нами.

Потянув за волосы, Лео поднял голову мужчины, находившегося без сознания, взглянул в расслабленное лицо и хорошенько выругался:

– Чем ты его накачал?

Вампир, прикованный толстыми цепями по рукам и ногам, сидел на крепком металлическом стуле, завалившись на правую сторону, как безвольная тряпичная кукла.

– Кровью умирающего, – Арнар толкнул Вячеслава в грудь, чтобы тот откинулся на спинку.

– Даже не буду спрашивать, где ты ее достал, – Лео сделал два шага назад, глядя в глаза Ару. – Как тебе удалось поймать вампирского князька живьем? Только не говори, что ты был один.

– Я ему помогла, – Вела зашла в темное помещение со стаканом в руке. Запрокинув голову вампира, вливала тонкой струйкой вязкую жидкость. – Добавила соль Мертвого моря. Так надежней, – пояснила, заботливо вытерев с подбородка вампира каплю крови.

– Кто-то еще знает, что он здесь?

– Нет, даже Мит, – поспешно ответила волчица.

– Это хорошо. А теперь верните его туда, откуда взяли!

Присев на корточки, я спустилась с пригорка по влажной почве, съехав на подошве ботинок.

В голове пульсировала мысль: «Нам нужно выжить любой ценой! Нельзя сдаваться!»

Как ни удивительно, но моя находка прибавила сил и решимости – хотелось жить вопреки. Вопреки всем обстоятельствам. Доказать всему миру, что я могу, я справлюсь! Не оставлю Арнара! Он не заслуживает еще одной потери. Ар ее просто не переживет.

С этими мыслями подхватила ведро, оставленное у колодца, и, не торопясь, занесла в дом.

Первое, что я сделала, войдя внутрь, – подтащила пустой сундук, подперев деревянное полотно двери. Не думаю, что подобная конструкция спасет от вторжения человека или вампира, но способна остановить дикого зверя.

Приготовление пищи было следующим испытанием. У камина нашелся тяжелый чугунный котелок. Насыпав крупу, сварила подобие супа, переборщив с жидкостью. Ничего, так даже лучше, не придется давиться сухой кашей.

Остаток дня провела в постели: организму требовался отдых. Но я не могла забыться спасительным сном. Прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи, поднималась на локте и тревожно всматривалась в крохотные оконца.

Каждый шорох, треск ветви, завывание ветра высоко в кронах деревьев, заставляли сердце чаще биться от испуга.

Первая ночь стала для меня самым тяжелым испытанием за прошедшие сутки.

Я не спешила тратить бесценный запас дров и поддерживала температуру, при которой комфортно чувствовала себя в теплой кофте и джинсовом комбинезоне. Когда за окном окончательно погасли краски дня и хижину осветил лишь тусклый свет тлеющего дерева, пришло осознание того, что я абсолютно одна в лесу, и никто кроме треклятого вампира не знает где меня искать.

Страх – мой новый и единственный «друг», который не отпускает и крепко держит за горло.

К страху прибавилось чувство одиночества, и оба чувства смешались в невыносимый коктейль!

Одиночество медленно, но верно, закрадывалось в душу, завоевывая каждый сантиметр и оседая плотным слоем. В тот момент я по-настоящему поняла, насколько мне не хватает Арнара. Его присутствия, объятий. Простых ласк и редких, но таких ценных теплых слов.

Смяв одеяло и подложив под животик, искала удобную позу. Но сколько не перекладывала подушку, как ни сворачивала комковатое ватное одеяло, провалиться в долгожданный сон и пережить этот страшный день не удавалось.

Звуки ночного леса отличались от тех, что я слышала днем, а непроглядная темень в крохотных оконцах лишь усиливала жуткие фантазии в моей голове.

Сон пришел к утру, когда через мутные стекла проникли первые рассветные лучи.

Первое, что я сделала, поднявшись с постели, взяла нож и оставила заметную зарубку на грубой поверхности стола.

Приложив немного усилий и смекалки, смогла вскрыть банку с консервами. К крупе в котелке прибавились солоноватые кусочки говядины на радость желудку. Чем не праздничный ужин в канун Нового года?!

В одно утро, оставив восьмую засечку, с грустью отметила, что запас продуктов стремительно тает. Я не голодала, но тот рацион, что мне оставил Оркид, не восполнял потерь организма.

Рассматривая четко очерченные косточки и суставы на запястьях, штанины комбинезона, заметно ставшие свободными в бедрах, уговаривала себя: «Нужно потерпеть еще немного, денек или два, и Ар обязательно нас найдет!»

Мое существование в забытой Богом и людьми хижине свелось к одному: дождаться рассвета следующего дня.

– Меня укачивает от этих ваших телепортаций, – жаловалась девушка, чуть склонившись вперед, прижав ладошку к губам.

– Это самый безопасный вид перемещения на данный момент, – спокойно объяснил Константин, налив из графина воды. – Выпей.

Эля отрицательно покачала головой и шумно втянула воздух через рот.

– Не надо, сейчас отпустит. Как думаешь, Лиля жива? – этот вопрос давно мучил девушку, но только оставшись наедине с вампиром, она осмелилась произнести его вслух.

Эля наблюдала, с каким остервенением Ар ищет свою пару, не жалея себя, пренебрегая сном, отдыхом и пищей, возвращается ни с чем, и вновь уходит на поиски, не сдаваясь и не оставляя попыток. Ей казалось, озвучить свой страх – это признать, что Лили больше нет.

– Я в этом уверен, – просто и с уверенностью ответил вампир.

– Да?! – девушка выпрямилась, забыв о плохом самочувствии.

– Да, – подтвердил и присел на край стола.

Эля несмело улыбнулась и осмотрелась в свободном кабинете:

– Где я буду спать?

Мужчина выглядел озадаченным:

– Спать, – повторил слово, будто вспоминая, что оно означает. – На втором этаже можешь выбрать любую спальню. Кроме моей, – торопливо пояснил. – На первом этаже кухня. Тебе что-то еще нужно?

– Туалет, душ? – неуверенно спросила Эля.

– В каждой спальне есть, это не проблема. Ты же не думаешь, что вампиры не моются? – мужчина фыркнул, и, взяв девушку под локоть, повел к лестнице.

– Я ничего не думаю, я не знаю.

– Мы моемся, едим обычную пищу, если желаем, и даже ходим в туалет. Что, уже не так пугающе? – поднявшись на второй этаж, Константин приоткрыл первую дверь: – Устроит? – спросил, демонстрируя спальню в оливковых тонах. – Дальше по коридору еще три, можешь выбрать.

– А зачем спальни, если… ну, вы не спите?

– Остались от прежних владельцев дома, и в своей я храню гардероб. Они мне не мешают, дом достаточно большой, чтобы я не переделывал спальни под свои нужды. На третьем этаже моя… м-м-м, лаборатория. В общем, работа. Туда свой нос не суй. Это понятно?

– Да! – Эля поспешно ответила, представив изможденных людей, закованных в цепи.

– Эля, умерь фантазию, – смешливо одернул. – Там действительно лаборатория и никаких связанных людей, которыми я питаюсь по ночам под похоронный марш.

– Я так и подумала. Ой. Ну, что там лаборатория. Мне нравится эта спальня, спасибо, – девушка нырнула в дверной проем, испытывая стыд за свои предположения.

– Отлично. А теперь простые правила: наверх не подниматься, без меня никого не впускать, если даже на пороге будет стоять твоя мать. Из дома не выходить. Я бываю увлечен, когда работаю, и могу не услышать, что ты вышла или открыла дверь. Надеюсь на твое благоразумие, Элеонора!

– Я поняла. Не отрывать, не впускать, – согласно затрясла головой и прижала правую руку к груди в знак клятвы.

– У нас гости? – девушка вытянула шею, услышав женский старческий голос. – Кого ты привел?

К Константину подошла старушка. Эля не смогла определить возраст, но та ей показалась невероятно древней. Белоснежные локоны, собранные под шелковый платок, обрамляли покрытое глубокими морщинами улыбчивое лицо.

– Прелестная девочка, – окинула пронзительным взглядом серых глаз. – Твоя?

– Нет, Марта, что ты такое говоришь? Я уже и не надеюсь встретить свою, – произнес будничным тоном, будто его и не волновало, что за тысячу лет не нашел свою пару.

– А жаль, очень милая.

Эле было неудобно слушать, как о ней разговаривают в третьем лице, но она не решилась закрыть дверь перед лицами обсуждающих ее людей, поэтому девушка громко откашлялась, намекая о своем присутствии.

– Прости. Знакомься, это Марта. Моя хорошая подруга и помощница.

– Очень приятно, – представления о жизни вампира рушились одно за другим. И милая старушка точно не входила в мрачные фантазии о темном склепе с гробами и скелетами.

– Элеонора, м-м-м, – задумался Константин, подбирая верное слово, – дитя моих хороших друзей. Она поживет некоторое время здесь, с нами.

– Ну что ж, дитя, если захочешь чаю или поговорить, добро пожаловать на кухню. Надеюсь, что захочешь: у нас не так часто бывают гости, и я устала от одиночества.

– Марта, за Элю я отвечаю головой.

– Да что ж тут непонятного, – произнесла женщина в тот момент, когда вампир растворился, оставляя за собой серебристый след.

– А знаете, я очень хочу пить, и не откажусь от чая.

– Правда? – лицо девушки воплощало собой само любопытство. Приоткрыв губки, подалась вперед и внимательно слушала, округлив глаза.

– Да, Элечка. Когда я встретила Костю, мне было двадцать два. Прекрасный незнакомец с красивым голосом и галантными манерами, – мечтательно протянула старушка. – Я влюбилась в туже секунду. Не надо говорить, что он совсем не изменился, а я, превратилась в то, что есть. Но не думай, я не сожалею, – добавила с доброй улыбкой. – У меня трое детей и семь внуков и скоро родится первый правнук. А что еще может желать женщина?

– Я не знаю, – искренне ответила, увлеченная рассказом старушки. – Любовь?

– У меня была любовь, и есть, – ответила совершенно уверено Марта. – Но я выбрала человека, а главное, возможность иметь детей.

– Как же сложно, – Эля так и не притронулась к чаю.

– Сложно, моя хорошая, сложно. Я выбрала человеческую жизнь, с ее радостями и горестями. Да и представь, если бы Костя встретил свою пару, а рядом я. И что бы я делала вечность? Жить столетиями, зная, что не смогу прикоснуться к самому родному человеку, или хуже того, видеть, как умирают твои дети? Нет, я уверена, что прожила правильную жизнь. А что бы выбрала ты? – спросила Марта, хитро прищурившись.

– Я не знаю, честно. Моей подруге и вовсе не дали выбора. Она не сразу приняла и смирилась с тем, что выбор был сделан за нее. Но Лиля нашла общий язык с моим дядей. А это, поверьте, не просто. Проще из льва сделать вегетарианца! Разговоры про истинные пары я всегда считала полной чушью. И до сих пор не понимаю, как происходит узнавание.

– Представления не имею, – скрипуче рассмеялась старушка.

– Нельзя же в один миг осознать, что перед тобой стоит человек, без которого ты не сможешь жить. Единственный, до конца дней. Но перед моим взором наглядный пример. И сейчас дядя сходит с ума без… – Эля осеклась, резко замолчав. Она не знала, можно ли обсуждать с Мартой тему похищения. А если можно, то зачем портить настроение милой старушке.

– Не переживай, найдут твою подругу. Обязательно. Костя говорил, что их князь обещал помочь. А он слов на ветер не бросает, на то он и князь, – назидательно пояснила.

– Я очень надеюсь, – ответила Эля. Чуть помолчав, сделала первый глоток остывшего чая.

Она нашла поддержку и развлечение в разговорах с доброй Мартой, которая удивительным образом сочетала в себе мудрость прожитых лет и непосредственность юной девушки, восхищаясь мелочами и мечтая, говоря милые глупости и смеясь над собой. О существовании Константина девушка вспоминала три раза в день, когда Марта не торопясь поднималась по ступеням на третий этаж и твердо, даже воинственно, отрывала мужчину от работы.

И сейчас старушка остановилась между лестничными проемами, чтобы восстановить сбившиеся дыхание, когда наверху послышался хлопок дверью:

– Марта, не поднимайся, я уже иду, – вампир преодолел ступени, мягко, беззвучно, словно не касаясь их ступнями. Бережно подхватил охнувшую старушку на руки и спустил в холл первого этажа:

– Я тороплюсь. Мы торопимся. Эля, быстро накинь куртку и смени обувь. Быстро! – вампир позволил себе повысить голос. Следуя за девушкой, не переставал говорить: – Мы отправимся в улей. Главное правило: не шуметь. Не бойся, там ты в безопасности, пока все знают, что я покровительствую тебе. Быстрее, Эля, быстрее. Дело касается Лили.

Дважды просить не пришлось, и девушка споро надела сапоги и накинула пальто, оставив его не застегнутым.

– Не шуметь. Вдохни глубже.

Эля стояла лицом к деревянной резной двери, а за ее спиной слышались едва различимые тихие шепотки, напоминавшие шелест листьев на ветру.

Она боязливо обернулась через плечо. Взору предстала просторная зала и десятки взглядов, устремленных на нее. Присутствующие не скрываясь осматривали девушку и сразу же обсуждали с соседом, если таков был.

– Жуткое местечко, – прошептала Эля, ощущая себя жертвой, загнанной в ловушку.

– Посиди тут, – вампир помог снять пальто и небрежно кинул на спинку соседнего стула.

Эля еще раз окинула взглядом помещение и нервно улыбнулась, встретившись взглядом с молодой женщиной. Не так она себе представляла безопасное место, не так. Каждая клеточка тела бунтовала, чувствуя опасность, чувствуя хищников вокруг нее. Интересно, что бы сказали Лео или мама, узнав о том, что сейчас она находится среди вампиров и наблюдает за тем, как Константин оставляет ее одну, скрываясь за дверью.

Вампир удостоверился в том, что девушка на месте, и плотно прикрыл створку.

Опустив приветствия и традиционные расшаркивания, прошел навстречу Александру. Лежа на своем диване, князь лениво покачивал ногой в такт несуществующей музыке и еле слышно напевал давно забытую мелодию, которая случайно всплыла в голове и не хотела забываться уже несколько дней.

Александр был в кабинете один, ожидая визита Константина.

Князь повел головой, втягивая запах, исходящий от визитера:

– Ты меня удивляешь. Подрабатываешь гувернером волчьего выкормыша? Ты же не уступаешь мне по силе. Заведи себе прислужников, наслаждайся женщинами, хочешь, мужчинами. Вкушай блага. Нет же, ты тщательно изображаешь из себя человека.

– Я давно уже вышел из того возраста, чтобы вести себя как паразит.

– Что за намеки? – фыркнул в ответ.

– Никаких намеков. Тебе показалось. Ты что-то узнал? Не тяни время!

– Узнал. Информация не из первых рук, и я не до конца понял, что она означает, – Константин нетерпеливо одернул рубашку, но перебить не посмел. – Дословно, – брови князи поползли вверх, и он принял задумчивый вид: – «Волк не успеет ее найти. Я все продумал, и ему не придется рыть вторую могилу. Ха-ха-ха», – изобразил смех и, довольный собой, соизволил сесть. Взглянув в глаза, ожидая реакции. – Ну? Есть идеи?

– Есть. Надеюсь, что я не ошибаюсь и не опоздаю, – Константин волновался по поводу физического состояния Лили. Уповая, что слабый человеческий организм смог вынести десять дней без нужной подпитки.

– А волчий приемыш? Ты не забыл? – поинтересовался Александр с ленцой.

– Нет, не забыл. Присмотри за девочкой. Я дал слово Высшего, что с ней ничего не случится, – Константин торопливо шел к двери, не дожидаясь согласия. Приоткрыв, позвал, и девушка несмело поднялась со своего места. Под прицелом множества любопытных глаз зашла внутрь кабинета. – Остаешься с Александром.

Каждая минута могла быть решающей для жизни Лили. Дикий лес, таящий множество опасностей, суровое время года и упущенное время – все играло против человеческой девочки, вынашивающей волчонка.

Константин не стал звонить Арнару, давая ложные надежды, и, не теряя ни минуты, сделал шаг, вспоминая низкую хижину, покрытую мхом.

Исчезновением Константина были удивлены двое, и еще неизвестно кто больше. Девушка, застывшая у закрытых дверей или вампир, и не просто вампир, а князь! Которого записали в няньки против его желания.

Молчание хранили оба. Эле никто не объяснял правила поведения при правящем вампире, и девушка, переминаясь с ноги на ногу, рассматривала мужчину, сидевшего перед ней. Тот не торопился нарушить молчание или хотя бы как-то намекнуть на то, что следует делать. Приставка к имени «князь» пугала, а знание того, что он Темный, пугало еще больше. Хоть Эля и не имела никакого представления, в чем же отличие Темных от Светлых, но уголки губ дернулись в улыбке, когда она вспомнила рекламу кофе и степень обжарки зерен. Ассоциации с пивом с силой отметала, так как фантазия подкидывала вампиров нефильтрованных. Спасибо, телевидение!

Общение с Константином, которого девушка знала с детства, дали не совсем верные представления об этой расе. Он был «живой»: моргал, немного сутулился, на его лице проскальзывали эмоции. Александр же напоминал манекен или очень реалистичную куклу в полный рост. Очень красивую куклу. Эля не могла оценить рост мужчины, так как тот сидел, но уже было видно, что князь не так высок, как ее брат или дяди. Хотя назвать его коротышкой язык не повернется.

Красивое лицо, большие голубые глаза цвета льда. Не прозрачные, а ближе к бирюзовому. Такую красоту она наблюдала лишь однажды на Байкале. Темные ресницы, прямой нос и губы, идеальные. Абсолютно идеальные. С четким ровным контуром, нижняя чуть полнее и аппетитнее.

Вампиры, – обреченно пронеслось в голове, – они всегда идеальны.

Эля пробежалась глазами по белоснежной рубашке, выправленной из черных брюк, и закончила осмотр черными лаковыми ботинками со слегка зауженными носами.

Ничего общего с мужчинами, которых она привыкла видеть дома: те носили удобную одежду, массивную обувь и не уделяли прическе больше двух минут в день. В случае с Митей это выглядело так: взмах пятерней по влажным волосам, и все. А тут явно работал стилист, тщательно укладывая темные волосы идеальными прядями.

– Ты можешь так не кривиться, разглядывая меня? – вампир хотел было добавить «волчий выкормыш», но почему-то сдержался. – Столько эмоций, у меня голова разболится.

– А у вас может болеть голова? – удивилась Эля сказанным словам и своей смелости. – Извините, – одернула руки, желающие прикрыть болтливый рот. – И я не кривилась, – добавила уже шепотом, вспоминая о том, что говорил Константин: «Не шуметь!»

– Заболит, если Константин не заберет тебя в течение десяти минут, – холодно произнес. Он не понимал, чем, но девушка вызывала отголоски раздражения, заставляющие мужчину… нервничать?! Эмоция, заставшая его врасплох, вынудила резко встать и моментально приблизиться к Эле. – Мне не нравится, как ты пахнешь, – да, именно это придает нервозности, человечка была насквозь пропитана запахом оборотней. А как известно, волк вампиру не товарищ.

Девушка дернулась в испуге, не зная, что ожидать от Александра, и, засуетившись, толкнула дверь, которая не поддалась, уперлась ладонями еще и еще раз.

– Что ты делаешь? – раздражение нарастало, а поведение девушки все больше и больше не вписывалось в привычное. Женщины при виде Темного князя, точно не испытывали страха на грани с паникой, их сердца отбивали сумасшедший ритм, но совершенно по другой причине.

– Я забыла пальто, – вырвалось первое, что пришло Эле в голову.

– Думаешь, украдут? – то ли издеваясь, то ли удивляясь, спросил мужчина. Левой рукой, не прикладывая никаких усилий открыл створку массивной двери, а правой преградил путь: – Я заберу, – с первым шагом князя в зале наступила гробовая тишина, абсолютная, звенящая, присутствующие опустили глаза и старались не встречаться взглядом с Высшим, лишь единицы смели наблюдать за происходящим. – Ну вот, не украли, – протянул вещь и нахмурился.

– Спасибо, – Эля осторожно забрала пальто, боясь ненароком коснуться пальцев вампира. Вдруг это сочтут за оскорбление. Об экстравагантности и эксцентричности некоторых Высших вампиров Эле приходилось слышать.

И снова тишина. Князь застыл идеальным изваянием рядом с Элей и не моргал. Не то, чтобы задержал взгляд на девичьем лице, а совершенно не моргал, рассматривая девушку.

Перехватив пальто удобнее и разглаживая несуществующие складки, перешла к мелким ворсинкам, налипшим на светлый кашемир. Собрав несколько, скатала пальцами в комочек и сунула его в карман брюк, боясь кинуть на пол, как бы она сделала дома. Чистое пальто вывернула подкладкой наружу и перекинула через левую руку. А что делать дальше? Можно ли попросить не таращиться так? Нет, конечно, слово таращиться, Эля бы не употребила по отношению к вампиру. Смотреть, рассматривать, вглядываться…

– Ты хочешь меня убить? – спросил Александр холодным тоном и сделал уверенный шаг.

Князь никак не мог понять, что именно нервировало его в девушке, не давая расслабиться, заставляя смотреть на нее, подмечая малейшие детали. Это ощущение всегда предшествовало атаке, и, благодаря предчувствию или интуиции – как многие называют, мог предотвратить нападение. Но разве это хрупкое человеческое создание может причинить вред вампиру? И не просто вампиру, а Высшему. Опытному закаленному воину, пережившему не один десяток заговоров и нападений.

– Что?! – Эля взвизгнула от высказанного предположения, жалея, что Константин оставил ее с Александром наедине. Мужчина пугал своим присутствием, а этот тон, с которым он задавал вопросы, вводил ее в ужас. – Нет, – затрясла головой и попятилась назад, пока не уперлась бедром в спинку кресла. – Поверьте, я еще в большем ужасе, чем вы, от того, что нахожусь здесь, – фраза озадачила вампира. – И не меньше вашего хочу скорейшего возвращения Константина.

Паника завладевала девушкой, она кинула затравленный взгляд за спину Александра. Зал, наполненный вампирами, казался не таким и ужасным, как пять минут назад. Князь пугал ее в разы больше. Его нечитаемое выражение лица, и странные вопросы приводили в смятение и наполняли тревогой. А если он действительно посчитает ее угрозой?! От этой мысли ноги девушки подкосились, и она медленно сползла, присев на краешек кресла.

– При мне не смеют сидеть, – произнес с каменным лицом.

– Простите, но я не встану, – с трудом выговорила заплетающимся языком. Как встать, если даже язык отказывается слушаться, и несколько простых слов превратились в наисложнейшую скороговорку.

Открытое неповиновение толкнуло Александра вперед и тот, подхватив за плечи, поставил девушку на ноги. Ему хотелось доказать свою силу, указать место, чтобы Эля признала его высокое положение. Вампир не был удивлен, что чувствовал в месте соприкосновения мужских пальцев и девичьих плеч тепло, но оно не просто согревало пальцы и ладони, а распространялось дальше, проникая и впитываясь в ладони, предплечья, спускаясь по груди занимая самые сокровенные уголки тела и собираясь пожаром в районе солнечного сплетения. Когда его сердце сделало первый удар: оглушающий, приносящий невыносимую боль, Александр отдернул руки и буквально отлетел от девушки на пару метров. Второй удар, вынудил его схватиться за грудь и с недоверием уставиться на девушку. Третий, четвертый, пятый… грудная клетка заходила ходуном. Он рывками втягивал воздух.

– Я не хотела, простите, – Эля чудом осталась на ногах. Придерживаясь рукой за спинку кресла лепетала, глядя в растерянные глаза на красивом лице, искаженным болью: – Может врача, вам плохо? – сморщила носик от сказанной глупости. Ну какой врач? Разве можно довести вампира до инфаркта? Девушка рассмеялась своим мыслям и удивилась прыти, с какой добежала до двери. Страх только прибавил сил, когда она двумя руками толкнула створку и та подалась.

– Задержать, – разнеслось эхом по огромной зале. Как по команде, мужчины и женщины, вскинули головы, устремляя взгляды на девушку, и резкими движениями поднялись на ноги. Образуя полукруг, обступили, отрезая от лестницы. Загнанная и напуганная, Эля бросила быстрый взгляд на окна, плотно зашторенные тяжелыми портьерами, и приняла единственно правильное на ее взгляд решение, забежав обратно. Один князь с признаками инфаркта казался менее агрессивно настроенным, чем три десятка вампиров, готовых в любой момент наброситься.

Ситуацию спас вовремя появившийся Константин:

– Благодарю, – вампир был серьезен и сосредоточен. Он не взглянул на Александра, на автомате опустил голову в ритуальном поклоне правящему. Забрав пальто из рук Эли и приобняв за плечи, добавил: – Вернусь, как стабилизирую девочку, – оставляя князя наедине со своим откровением.

С последнего пребывания Константина внутри лесного домика ничего не изменилось. Мужчина обратил внимание на пакеты, сваленные в углу и наполненные пустыми упаковками и металлическими банками, по-варварски вскрытыми, с острыми неровными краями. Он увидел кровать, аккуратно застеленную грязным одеялом в желтоватых разводах, сушившуюся подушку на табурете у камина. Все это говорило о присутствии человека.

За стенами хижины послышались размеренные неторопливые шаги и тяжелое дыхание.

Набрав воды из колодца, Лиля слила больше половины. Последние два дня силы покидали ее с чудовищной скоростью, и девушке пришлось дважды остановиться и перевести дух, чтобы донести ведро до хижины.

Дверь домика резко распахнулась. От испуга девушка разжала пальцы, и металлическая емкость с глухим звуком упала на влажную землю, покрытую слоем листвы.

Лиля не обратила внимания на холодную воду, окатившую ботинки, влага проникая внутрь через отверстия шнуровки.

Вампир сделал шаг навстречу, и Лили почти синхронно отступила.

– Не доверяешь? – спросил Константин.

– Я не знаю, кому доверять, – призналась Лиля. – Ты меня заберешь?

– Конечно, – Константин подошел и крепко сжал хрупкую девичью ладонь в своей.

Мгновение, и Лиля рассматривала светлую комнату, похожую на приемный покой, где работала ее мама.

– Где мы? – девушка надеялась, оказаться дома, а ее окружала больничная атмосфера.

– У меня. Здесь безопасно.

Константин стоял у высокого металлического стола и проводил какие-то манипуляции, в его руках мелькнул шприц. Вампир открыл высокий холодильник со стеклянной дверью, наполненный ампулами и бутылями разных размеров и форм.

– Что ты делаешь?

Молчание угнетало.

– Собираюсь помочь твоему организму. Ты видела себя? Еще бы несколько дней… Потерпи немного, скоро отдохнешь. Как поставлю систему, сразу наберу Арнару, – рассказывал план действий.

– С ним все хорошо? – тревога в голосе девушки зазвенела громче.

– В разы лучше, чем с тобой, – впившись белоснежными острыми клыками себе в запястье, вампир сцеживал кровь в стеклянную емкость. – Извини, но нет времени. Я думаю, ты и раньше догадывалась о дополнительном компоненте, – вытирая влажной салфеткой с губ капли крови, он взглянул через плечо и спросил: – Ты не присядешь?

– Я очень устала, – честно призналась Лиля, страстно желая принять душ и лечь в постель. В хижине ей удавалось производить нехитрые гигиенические процедуры, но без мыла и шампуня.

– Идем, – подхватив девушку под локоть, Константин провел ее к следующей двери. – Раздевайся, – за относительно небольшой промежуток времени, проведенного в лесу, Лиля выработала привычку спать в одежде, опасаясь быть застигнутой врасплох. – Посмотри на меня, – девушка подняла глаза, – ты в безопасности. Ты можешь снять куртку и обувь. Нужно поставить систему, а сделать это через несколько слоев одежды невозможно. Все время волчонок пользовался ресурсами твоего организма и если тебе не помочь, то в самое ближайшее время жизненно важные органы могут пострадать.

– А с ним все в порядке? – Лиля обняла животик двумя руками.

– Абсолютно. А с тобой нет. Поэтому сними куртку, обувь и кофту. И приляг на кровать. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее я позвоню Ару и тем быстрее он приедет, – приводил аргументы растерянной девушке.

– Я не могу показаться ему в таком виде, – Лиля пригладила растрепанные волосы. В хижине она пробирала их пальцами за неимением расчески. – Мне бы в душ и переодеться, – смущенно бормотала, снимая кофту. – И как я сюда лягу? – смотрела на белоснежную простынь.

Константин потерял терпение. Аккуратно подхватив на руки, уложил девушку в кровать, быстрыми движениями развязал шнурки и стянул обувь.

– Поверь, Ара ты не смутишь своим видом. А постель я перестелю, пока будешь купаться. Лежи, – приказал вампир и уже не скрывая своих возможностей, перемещался рывками. То исчезая из комнаты, оставляя после себя серебристый шлейф, то появляясь из ниоткуда. – Руку, – прохладные пальцы скользнули по запястью, поглаживая и ощупывая. Легкое быстрое движение, и капельки алой жидкости начали свой отсчет. – Если хочешь, можешь сидеть, но не вставай. Ясно?

– Да, – голова девушки коснулась мягкой подушки, и мысли сразу потеряли четкость, смазываясь и превращаясь в беспокойные сны.

Лиля вздрагивала, распахивала глаза и тревожно озиралась, приподнимаясь в постели на локтях. Осознавая, что она больше не в маленькой лесной хижине, предоставленная самой себе и судьбе-шутнице, проваливалась в сон.

Она не услышала быстрые шаги и не ощутила легкие поглаживания по спутавшимся волосам, не почувствовала холод крупных слез, что скатившись по щекам подруги, упали на предплечье.

Минули полторы недели, а Эля не верила в увиденное: как подобные изменения могли произойти с человеком за столь короткий срок?

Лиля не слышала тихие разговоры с Мартой. Старушка принесла свежее белье и чистую одежду. Замерев у кровати, поохала, не стесняясь присутствия Константина, сокрушаясь на тяжелую судьбу и проклятых кровососов, лишенных каких-либо чувств и простого сострадания.

Но резко открыла глаза и присела, стоило только внедорожнику въехать на территорию. Лиля отгоняла отголоски дремы, заставляюшей прилечь обратно на мягкую подушку и закрыть глаза.

– Ты что вскочила? Тебе плохо? – Эля держала подругу за ладонь и от волнения с силой сжимала пальцы. Поведение Лили казалось ей пугающим: вот только мирно спала, не слыша ничего вокруг, а сейчас она сосредоточенно смотрит в окно, не отвечая и не реагируя.

Лиля, будто прочитав ее мысли, перевела взгляд на взволнованное лицо:

– Нет, – выдохнула и искренне улыбнулась.

– Слава Селене, я подумала, что тебе дурно. Сегодня все при виде меня чувствуют себя паршиво, – проворчала Эля, понимая, что подруга ее не слушает и уже смотрит на дверь.

Послышались торопливые уверенные шаги, не такие как у старушки Марты: она физически не могла отбивать столь громкую мелодию нетерпения.

Звуки шагов смолкли, и на пороге застыл Ар. Под изучающим взглядом Лиля поправила волосы и натянула выше легкое одеяло, прикрывая голый животик и грудь в топе. Еще не видя своего отражения в зеркале, она понимала, что выглядит ужасно, возможно, даже отталкивающе.

Мужчина не шелохнулся, подмечая все внешние изменения девочки.

Его лицо покрывалось дымкой, позволяя проявляться зверю, выдавая нетерпение и злость человека.

Зверь же внутри человека выл от жалости и поскуливал от желания приблизиться и коснуться.

Глядя в безумные глаза, мерцающие желтоватым, Эля поднялась со стула, освобождая место Ару. Тот скользнул по племяннице благодарным взглядом и через секунду был рядом с Лилей. Словно сумасшедший, ощупывал ее руки и ноги, желая убедиться, что она цела и не выдумка его уставшего сознания. Поглаживал животик, казавшийся слишком большим на фоне худого тела, прислушиваясь к сердцебиению волчонка. Когда его руки перестали метаться в агонии, Ар уткнулся лбом в хрупкую ладошку, осев рядом и тихо зашептал:

– Лиля, Лиля, – повторял как заведенный, – моя девочка. Моя… я тебя искал, ты же мне веришь? Правда, искал! Я не мог подумать, что ты была… Какая же ты…, – проглотил множество слов, сдержавшись. – Он не жилец, – мысли метались, путаясь и перемешиваясь. – Кто это был? – задал главный вопрос, мучивший все время.

– Он назвался Оркидом, – Лиля вытянула пальчики из захвата и спрятала кисть под одеяло.

Имя ничего не сказало Ару, он ни разу не встречал этого вампира.

– Ты меня боишься? – взглянул хмуро на свою пустую ладонь, где только что чувствовал тепло самого дорого человека.

– Нет, что ты.

– А в чем дело? – мужчина поднялся и присел на край кровати.

– Мне нужно в душ, – из-под одеяла несмело выглянула хрупкая ладошка, демонстрируя ноготки. – Видишь, грязные.

Мужчина не сразу понял, что девочка его стесняется, пряча худенькие ключицы, закрываясь одеялом до подбородка, и нервно приглаживает волосы.

– Да, – Ар вскочил, и извиняясь, произнес, – Константин просил тебе помочь, но все вылетело из головы.

Подхватив Лилю на руки вместе с одеялом, занес в смежную комнату, толкнув дверь бедром. Присев на край ванны, не выпуская из объятий, включил воду.

– Отдай одеяло, ты же не собираешься купаться в нем? – Ар тянул за край.

Борьбы за кусок ткани как таковой не получилось, и за минуту Лилю освободили от одеяла, топа и трусиков. Мужчина не обращал внимания на скованные движения и заалевшие щеки девушки, методично наливал гель на мочалку, взбивал пальцами пену и проходил каждый миллиметр кожи. Пальцы скользнули по выступающим ключицам и обрисовали явно очерченные ребра. Он молчал, не находя слов, до того момента, пока Лиля не провела по его лицу ладонью:

– Тебе нужно отдохнуть.

Три простых слова заставили замереть с мочалкой в руках. Он не понимал, за что заслужил ее: такую хрупкую, нежную и одновременно сильную. Девочка беспокоилась не за себя – за него.

Ар же готов был казнить себя, что не уберег, не все предусмотрел и подверг опасности.

– Я знала, что ты нас найдешь, – Лиля продолжала стоять под струями теплой воды, обхватив себя руками.

– Не я вас нашел, – ответил с болью в голосе.

– Мне все равно, кто именно забрал из хижины, – мужчина не знал, что ответить и завернул девушку в халат. – Главное, сейчас ты рядом, – Лиля не разомкнула руки, сплетенные вокруг мужской шеи, и притянула к себе, прося прилечь рядом. – Я больше не хочу спать одна.

Ар скинул обувь и накрыл их обоих одеялом. Ему бы следовало позвонить Лео и сообщить имя Высшего, который похитил Лилю, но Ар не мог заставить себя покинуть девочку.

Зверь урчал от удовольствия, чувствуя теплое дыхание его пары на груди и легкие прикосновения девичьей руки, порхающей по лицу и шее.

– Каждую ночь я просыпалась и искала тебя. Я хочу домой, Ар, в нашу постель, – произнесла Лиля жалобно.

– Нельзя. Константин запретил тебя забирать.

– Все так плохо?

– Спи, – шептал в макушку. – Отдыхай, я не уйду.

Ара потряхивало от близости. Она жива. В безопасности. С каждой минутой мужчину покидало напряжение. Залегшая складка между бровей разгладилась и, притянув девочку к себе еще плотнее, он забылся глубоким сном.

Издавая оглушительный звон, тарелки и бокалы грозили в любой момент кувыркнуться с огромного подноса. Эля преодолела лестничные пролеты, но запнулась о свою же ногу у комнаты и чуть с грохотом не ввалилась. Поймав равновесие и восстановив дыхание, мягко, словно кошка, прошла внутрь, поставила поднос на стол. Бокалы же издали такое громкое дребезжание, что девушка невольно поморщилась, но ни Ар, ни Лиля, даже не шелохнулись.

Бесшумно прикрыла за собой дверь и радостно мурлыкнула. Приоткрыла дверь снова, еще разок взглянула на спящую пару. Взгляд задержался на мужских и девичьих пальцах, переплетенных в замок и улыбка сама собой расползлась на лице.

В предвкушении обеда, Эля спрыгивала по ступеням, пересчитывая их с помощью детской считалочки:

– Я маленькая девочка, Я в школу не хожу. Купите мне сандалики – Я замуж выхожу! – с последними словами замерла.

Темный князь собственной персоной стоял в холле первого этажа, и серебристая дымка, тающая вокруг него, говорила о том, что он только пришел. Нет, появился, – поправила себя Эля.

– К-к-константин, – жалко пропищала она в испуге.

Вампир не заставил себя ждать:

– Александр, – поприветствовал правящего, чуть склонив голову. – Чем обязан? – а Эле захотелось присесть в реверансе. Вообще, сделать все что угодно, лишь бы князь соизволил моргнуть и перестать промораживать в ней дыры льдистым взглядом.

– Я не хотела, – страх высокой волной поднялся и захлестнул девушку с головой, вынуждая признаться во всех грехах.

Эля провела стратегическое отступление, спрятавшись за спину Константина. Он удивился появлению князя в его доме. Александр был в числе немногих, кто имел дозволение войти, но еще никогда им не пользовался.

– Что ты не хотела? – спросил хозяин дома.

– Убивать или доводить до инфаркта Его Темнейшество, – обращение вырвалось само, и девушка плотно сжала губы, пока не ляпнула очередную глупость.

Константин уже и не помнил, когда так искренне смеялся, но его смех так же резко смолк, как и окатил свободный холл с высокими потолками. Вампир услышал, как ему показалось, удар сердца. Он точно не ослышался, и отчетливо различал второй ритм – за спиной, трепещущий словно птица, запутавшаяся в силках, и напротив – равномерный, но усиливающийся, стоило девушке бросить мимолетный взгляд на Александра.

Пальцы девушки вцепились в рубашку на спине мужчины, и Эля принялась разглядывать продольные полосы на ткани, не желая показываться из своего убежища.

– Волчий приемыш всполошила мой улей, – произнес князь твердо, глядя Константину в глаза. Но ни холодный тон, ни безразличное выражение лица не могли ввести в заблуждение.

– Я вижу. Настолько всполошила, что ты решил рассказать мне лично, – вампир пытался скрыть иронию в голосе. – Как инфаркт, удалось избежать? У меня есть свободная палата, – произнес уже с издевкой.

– Я не специально, честно, – раздалось за спиной. – Я ничего такого не делала, – оправдывалась, не понимая, чем же разгневала Александра. – Обещаю, что больше никогда не появлюсь у вас, и не буду всполошать, полошить… нарушать покой вашего улья, – привстав на носочки, выглянула, нервно улыбнулась, и вновь спряталась.

Приподняв темную бровь, Константин обернулся и взглянул испуганной девушке в лицо:

– В этом я очень сомневаюсь, – Эля округлила глаза, намекая всем видом, что старается просить прощения, а он ей не помогает.

– И обещаю, больше при вас не сидеть, – девушка вложила массу эмоций, придавая искренности своим словам. – И не стоять, и не лежать, и не ходить, – прошептала совсем тихо, успокаивая себя перечислениями глаголов: – Не бегать, не ползать…

– Мне пора, – окатил ледяным тоном Высший, – присмотри за приемышом. Чтобы больше никому не докучала.

Эля осторожно выглянула из-за мужского плеча и облегченно выдохнула, отмечая пустой холл.

– Помоги Марте, мне нужно поговорить с твоим дядей, – озадачено произнес Константин и открыл входную дверь, встречая Лео.

– Как она? – интересуется Лео. Протягивая ладонь для рукопожатия, втягивает воздух и морщится. – Что нужно было князю?

– Тебя кто больше интересует: Лиля или Александр?

Константин намеренно уходит от ответа. Проблем хватает и без того, что князь в ближайшее время предъявит свои права на младшую Рокотову. Было и дураку понятно: никто не испытает восторга от подобного родства – ни Вела, ни остальные члены клана. А когда Эля расскажет, кто подтолкнул их к знакомству, еще и оставив с правящим наедине – скандала не избежать. И никакие аргументы о беспокойстве о Лиле не смогут успокоить и сдержать разгневанную мать.

– Лиля, – ответил не раздумывая. – Ребенок?

– Истощена, – вампир ладонью указал направление, приглашая в кабинет. – Я не уверен, что она сможет выходить срок до конца. Если в ближайшую неделю не замечу улучшений, придется…

– Ты с ума сошел? Нельзя избавляться от ребенка! – не дав закончить, вспылил Лео.

– Это ты с ума сошел, – одернул его в ответ Константин, – я уже начал подготавливать условия, завтра доставят оборудование. Что-то мне подсказывает, волчонку придется появиться на свет раньше времени.

– Это опасно?

– Сейчас опасно перегружать и без того истощенный организм Лили. Если вы не хотите ее обращать, конечно? – Константин знал ответ на заданный вопрос, и поинтересовался лишь для того, чтобы прояснить всю серьезность положения.

– Нет! Но это решать не мне, а Арнару. Ты с ним уже говорил?

– Говорил, но сомневаюсь, что я был услышан. Лиле еще не озвучивал перспективы, девочке нужен покой и отдых, – произнес с нажимом, намекая на молчание.

Константин рассказал, в каких условиях нашел Лилю, не скрывая подробностей, но и не привирая: незачем сгущать краски и толкать оборотней на необдуманные поступки.

Разговор прервал звонок мобильного телефона. Вампир закатил глаза и хмыкнул: с того момента, как в жизни появилась сотовая связь, Лео ставил одну и туже мелодию. И она раздражала всех, кроме него, – въедливый трезвон стационарного аппарата.

– Да, – ответил Лео и издевательски улыбнулся в ответ на реакцию вампира. Уголки губ опустились, придавая лицу мрачности, и он коротко ответил: – Скоро будем. Нападение на долину, – прокомментировал вопросительный взгляд. – Мне нужен Ар.

Дважды объяснять не пришлось, мужчины бегом поднялись по лестнице, и Константин, бесшумно приоткрыв дверь, позвал:

– Арнар, – произнес на грани слышимости.

– Я не сплю, – отозвалась Лиля и, сев в постели, потеребила за плечо Ара. – Что-то случилось? – девушка протерла заспанные глаза и извиняющимся тоном произнесла: – Он так устал, – толкнула уже с силой, – точно нужно будить?

– Да, – в комнату вошел Лео и громко позвал по имени: – Арнар, – тряхнул с силой, – нужна твоя помощь, срочно.

Мужчина нехотя открыл глаза и, бросив недовольный взгляд, спустил ноги с кровати:

– В коридоре поговорим, – не обуваясь, вышел из комнаты. Перед тем как закрыть дверь, с заботой и нежностью в голосе обратился к Лиле: – Не вставай, я скоро вернусь. Что происходит? – спросил у Лео. В голосе мужчины появился металлический звон.

– Нападение на долину, – прошептал Лео, косясь на дверь и оглядываясь за спину, осматривая коридор. Не хватало того, чтобы Эля узнала. – Виталий только что отзвонился. Была первая волна. Как он понял, прощупывали почву. Вампирский молодняк, всего пятеро.

– И? – сонливость моментально покинула, и на смену пришла собранность.

– С ними справились, никого не упустили. Но я думаю, там был кто-то из Высших. Пустили молодняк в расход, желая узнать слабые места. Все, кто за пределами долины, уже осведомлены и прибудут в самые короткие сроки. А сейчас, глядя мне в глаза, подтверди, что вы с Велой вернули князя Светлых, как я вам и приказал.

– Вернули, – с некоторой заминкой ответил Ар.

– А точнее?

– Не совсем целого. Но с его регенерацией это неделя восстановления, – пожал плечами, – однако он жив. Приказ не нарушен. Было бы глупо отпускать без памятного урока, мы же не волонтеры, спасающие застрявших енотов в стоковых трубах и выпускающих их на волю.

Лео отчетливо скрипнул зубами, и оскалился на шутку:

– Десять секунд на объяснение с девочкой, Константин нас перенесет, – Лео первый вошел обратно в комнату и, пройдя к Лиле, по-отечески поцеловал ее в макушку: – Рад твоему возвращению. Отдыхай. Скоро приедет Вела, и тут уже будет шумно, – не прощаясь, оставил пару наедине.

– Что-то серьезное?

Лиля проводила Лео взглядом, не на шутку разволновавшись: это был второй раз, когда он проявил эмоции. Первый случился в институте, когда на них с Элей напали. Все остальное время он старался не замечать ее и никак не демонстрировать свое отношение.

– Нет, – быстро зашнуровав ботинки, Ар выпрямился в полный рост. – Иди ко мне, – присел рядом, перенес Лилю на колени. – Я вернусь к ужину. Сейчас три, жди меня в семь, – с тяжелым сердцем опускал девушку обратно на постель, запечатлев на губах быстрый, но яркий поцелуй.

– Почему мне кажется, что вы со мной попрощались? Ты и Лео.

– Это твоя фантазия, – в опровержение своих слов, втянул аромат своей девочки, полностью заполняя им легкие, сохраняя в памяти. – В семь ужин. Не забудь, – произнес он, стоя у двери. – В семь.

Лиля улыбнулась в ответ и согласно кивнула, а внутри все кричало: «ты обещал не уходить, быть со мной всегда!»

Не прошло и суток, как она смотрит на его удаляющуюся спину. Круглые часы на стене показывали пятнадцать ноль две. В семь он вернется в семь, – повторила несколько раз про себя. – В семь.

Остывшая еда привлекла внимание, Лиля взяла бутерброд с вареным мясом и вновь подняла взгляд на часы.

– Давай разогрею, – Эля влетела в комнату. – Ты выспалась хоть немного? Знаешь, с кем я сегодня познакомилась? – девушка повела плечами, отгоняя наваждение. Казалось, что тяжелый взгляд Александра преследует ее, куда бы она не пошла. – Ты кушай, кушай. Константин готовит тебе очередную капельницу, не знаю сколько он еще хочет влить в тебя сегодня.

Трескотня подруги не раздражала Лилю, а отвлекала и помогала забыться. Когда она в следующий раз посмотрела на циферблат, прошло еще тридцать пять минут.

– Позаботься о ней, – бросил Ар исчезающему Константину.

На первом этаже особняка Арнар столкнулся с сестрой. Вела, стоя перед зеркалом, собирала густые волосы и заплетала тугую косу.

– Даже не думай, ты не пойдешь!

– Не тебе решать, Ар, – закрепив волосы, перебросила косу на спину. – Я должна защитить детей и племянника. Можешь не рычать, я не изменю своего решения.

– Это меня собралась защищать? – Митя на ходу стянул футболку и отбросил в сторону.

До острого слуха оборотней донесся крик:

– Арнар, – мужской голос прокричал имя нараспев в издевательской манере. – Нерадушно ты встречаешь старого друга. Выгляни или боишься?

На лице Ара проступили звериные черты, и он на мгновение прикрыл глаза:

– Марк… я должен был догадаться. Тот, о ком я забыл, – вспомнил слова, сказанные Темным князем при встрече. – Передайте Лео, что основное веселье будет у нас, тот молодняк был отвлекающим маневром.

Не дожидаясь ответа, Ар сорвался с места. На лице играла злобная ухмылка, и в глазах плясали желтоватые всполохи, придавая внешности жуткий вид.

– Ну, здравствуй, изгнанный, – голос сорвался на рычание, стоило встретиться взглядом со старым другом, вонзившим нож в спину. – Надеялся, что ты сдох еще лет тридцать назад.

– Твоими молитвами, твоими молитвами, – худощавый мужчина нагло окинул взглядом Ара и усмехнулся.

– Что не зашел внутрь? – поинтересовался, потянув воздух. – Вампиры, – понимающе качнул головой и сморщился от сладковатого шлейфа, наполняющего ноздри. – Ты никогда не умел выбирать друзей, изгнанный.

– Хватит, – рявкнул тот, передергивая плечами.

Вела и Митя выбежали следом, занимая позиции по бокам.

– Останься с парнями на территории, – скомандовал Ар Виталию.

– Здравствуй, Веларин. Ты прекрасна, как и всегда. Я по тебе скучал, – наглая улыбка скользнула по лицу. Поза мужчины была расслабленной, ни намека на страх или волнение. – Твой щенок вырос и превратился в настоящего волка, – повернул голову к Мите, на что тот ответил глухим рычанием. – Одно лицо с твоим почившем Виком. Не тошно ежедневно смотреть на щенка, вспоминая свою пару?

– Единственное лицо, на которое мне тошно смотреть – это твое, изгнанный, – выплюнула Вела.

– Жаль, я надеялся, когда они сдохнут, – широким жестом обвел присутствующих и окинул взглядом долину, находившуюся как на ладони, – ты станешь моей, – Митя готов был сорваться и вцепиться Марку в горло, но кроткий взгляд Ара пригвоздил его к месту.

– Ты пришел поболтать?

– Если честно, то нет, – с этими словами на горизонте проявились темные точки, увеличиваясь в размере с каждым мгновением и обретая человеческие черты. – Ты же понимаешь, что я не один. Хочу тебя познакомить с моим новым другом. Это Оркид. Ты убил множество его братьев. А он всего лишь забрал твою пару, прямо из-под твоего носа. Как же было сложно, – Высший вампир появился рядом с Марком и приветственно улыбнулся, открывая клыки. – После смерти Таи ты стал настоящим параноиком. Мне даже пришлось инсценировать самоубийство. А то вцепился в свою девчонку, словно и не найдешь больше такую, – мерзкий смешок сорвался с губ Марка, и он продолжил: – А это больно, хочу сказать, падать с третьего этажа, – произнес с грустными глазами. – Кстати как мать? Думал, мозги ей спалим внушением, – покрутил у виска указательным пальцем и, вытаращив глаза, спросил: – Нормальная? Ты что-то слишком спокоен, неужели нашел девчонку, Ар?

Арнар краем уха слушал болтовню, призванную отвлечь от приближающейся опасности и вывести из равновесия. Насчитав сорок два новообращенных вампира, он спросил с издевкой:

– А ты прикрылся ими? – кивнул, указывая на мужчин и женщин с затуманенным взглядом.

– Проверь девчонку, – просьба Марка, больше похожая на приказ, покоробила Оркида, но он не стал указывать зарвавшемуся волку его место. Рано. И, замерцав, растворился в дымке.

– Ее нет, – слова первые достигли слуха, а после проявилась фигура вампира.

– Жаль, хороший был козырь. Могли бы обойтись и без боя. Хотя кому я вру. Ради этого я сюда и пришел, ради мести и твоей крови, урод, – обратился к Ару. Брови Марка удивленно поползли вверх: – А я сразу и не заметил. Что, человеческая девчонка не захотела смотреть на твою рожу в шрамах?

– Я тебя огорчу, но ей плевать на них. Мне скоро держать в руках своего сына, не хочу пугать дитя. А за что тебе драться, изгнанный? – Ар чувствовал приближение оборотней. Стая обходила со стороны особняка, замыкая в кольцо вампиров под предводительством Марка и Оркида. – Тебе осталось только умереть, Марк. Что ты сегодня и сделаешь.

Обстановка накалялась с каждой секундой. Часть вампиров, гонимые Марком приближалась, заставляя отступать Ара с сестрой и племянником к высокому кирпичному забору. Другая же часть, большая, беспрекословно исполнявшая приказы Оркида, развернулась и приготовилась атаковать оборотней, подошедших с тыла.

Лео шел первым, стая перегруппировалась из полукруга в клин и разделила новообращенных.

Эти новообращенные не были опытными воинами. Скорее всего, не участвовали в битвах, не знали слабых мест оборотней, могли растеряться и дезориентироваться. Но помимо обретенных силы и скорости, еще они получали неконтролируемую жажду.

Жажда мучила, обжигая горло, словно стекающее жидкое железо, мешала мыслить, оценивать ситуацию и принимать верные решения.

Но силы и скорости достаточно, чтобы сбившись небольшими группами, нанести урон оборотню или убить.

Голос Лео больше походил на свирепое рычание, его слова сливались в вибрирующий рев:

– Первых убрать тех, кто кучкуется. Биться по двое, не оставляйте спину открытой, – он с состраданием посмотрел на трех девушек.

Жаль, толком и не пожили, – пронеслось в голове.

Одна из них вскинулась , обнажила зубы и яростно зашипела на мужчину. Лео отрицательно покачал головой.

Все ее слабые попытки противостоять приведут только к одному – к смерти.

Легкая дымка, покрывавшая мужчину, стала плотнее, и следующий шаг сделал уже зверь. Полуволк-получеловек: фигура мужчины раздалась в плечах, спине и груди, делая его массивней, опасней.

Резкими движениями он освободил мощные плечи от остатков белоснежной рубашки, тряхнув тяжелыми кулаками. Обнажая при этом мускулистое тело, покрытое темной шерстью, оставаясь в чернильно-синих классических брюках, мотнул с силой головой.

Человеческий облик слетел окончательно, растворяясь в дымке, и вместо лица новообращенная вампирша увидела оскалившуюся морду волка с огромными острыми клыками.

Из пасти вырвалось утробное рычание, призывая атаковать!

Вампирша дернулась в испуге. Зверь же, гонимый инстинктом охоты, нанес удар первым.

Уворачиваясь от атак, больше напоминавших беспорядочные выбросы и метания рук, он отшвырнул обмякшее тело в сторону и сделал стремительный рывок к следующему вампиру.

Шипение, громкие вскрики, глухие удары, всхлипы, звуки рвущейся плоти и хруст костей перемежались с рычанием и короткими командами Оркида: он требовал наступать – уничтожить альфу!

Испуг в глазах, взгляды, ищущие пути отступления – вот что видели оборотни в момент битвы. Вампиров никто не обучал, никто не сказал, куда они идут и с кем столкнутся. Обрекли на смерть!

– Станцуем, – Марк равнодушно повернулся спиной к бойне. – Извини, Вела, но с тобой я драться не намерен, – фыркнул в сторону приближающейся волчицы.

– Он мой, – рыкнул Ар, перекидываясь в зверя. Оборот прибавил мужчине роста.

Темный окрас с седыми прядями, жилистое телосложение и высокий рост выделяли Ара среди остальных.

Вампиры, прикрывающие спину Марка, отступали, в панике оглядываясь и бросали испуганные взгляды на приближающихся оборотней.

Не желая упускать новообращенных, Митя сорвался на бег, сминая и отшвыривая тела мужчин и женщин за спину. Вела следовала за сыном, защищая от неожиданных атак и добивая тех, кому удалось уцелеть, оставляя Арнара со своим врагом наедине.

Мужчины же начали танец смерти, кружась и присматриваясь друг к другу.

Темный оборотень первым нанес удар, сделав выпад и зацепил острыми, словно бритва, когтями плечо соперника.

Недооценив противника, Марк все еще оставался в человеческом обличье. Зарычав от боли, мимолетно схватился за рану, зажимая ладонью. Но тут же ему пришлось отбить здоровой рукой следующий удар. Не желая больше рисковать, мужчина отступил на пару шагов и обратился в зверя. Приземистого и худощавого, со светлой песочной шерстью.

Изгнание волка из стаи всегда сказывалось на физической силе, и чем дольше оборотень был один, тем тяжелее проходил каждый оборот. В определенный момент зверь мог просто не отозваться на призыв человека. В девяноста случаев из ста, лишенный зверя человек умирал, утратив физическое превосходство, долгую жизнь и способность к быстрой регенерации. Подмечая это и, словно издеваясь, темный зверь хрипло рассмеялся.

Битва будет слишком простой! Неравной.

Ар наносил один удар за другим, оттесняя Марка от вампиров и меняясь с ним местами, прижимая его к кладке кирпичного забора. Соперник несмело отбивал удары и старался нанести в ответ, но ему не хватало сил, скорости, выносливости.

Арнар безошибочно предвидел следующий шаг и играючи избегал атак. Больше наслаждался происходящим, чем вел бой, вымещая всю боль, все страхи, которые пережил, безрезультатно мечась в поисках Лили. Схватив ладонью за горло, Ар с силой прижал соперника к стене и, наслаждаясь беспомощностью, слушал рычание обездвиженного зверя. Морда волка, скалясь и брызжа слюной, щелкала у лица мужчины, Ар же довольно хмыкнул, скидывая с себя оборот:

– Ну, что, станцуем? – глумясь, повторил слова Марка.

– Станцуем, – повторил Марк, растягивая губы в кровавой улыбке. Мужчина не смог удержать зверя и обессилено осел, вцепившись пальцами в предплечья Ара.

Арнар ощутил приближающуюся опасность со спины и услышал крик Виталия:

– Сзади! – нарушая приказ оставаться на территории, бросился на помощь. Оборотень отлетел, впечатываясь, словно в каменную стену, в тело Высшего вампира, возникшего из ниоткуда.

Сладковатый аромат окутал Арнара и заставил его судорожно выдохнуть от боли, разлившейся в спине.

– Ты думал, я настолько глуп? – отплевываясь кровью, прошипел Марк. – Ты оказался даже более самонадеян, чем я предполагал, – на плечи Ара опустились прохладные ладони и дернули его с силой, заставляя упасть на раненную спину. – Я оставлю тебе прощальный подарок. Когда найдут тело, пусть человеческая девчонка полюбуется на твою изуродованную рожу, – взмах руки и когти зверя прошлись по лицу, распарывая кожу ровно на том месте, где раньше пролегали шрамы. Двое Высших вампиров не позволили дернуться, прижав Арнара. – Держите крепче, – выплюнул приказ Марк.

Лишь на мгновение отвлекшись на окрик Виталия, Вела почувствовала смертельно острые ногти вампира, прошедшие вдоль груди. Замычав от боли сквозь зубы, она отшвырнула нападавшего и рывком бросилась на помощь брату.

На поле боя один за другим возникали Высшие вампиры, переламывая ход битвы. К какофонии звуков прибавились жалобные поскуливания. Еще один рывок, и Вела ощутила удушающие тиски объятий. Оскалилась, пытаясь ухватить противника.

– Стой, волчица, – ее резко тряхнули, приводя в чувство. Александр двумя руками сдерживал ее. – Видишь? У нас мало времени. А я могу остановить их, – Вела перевела взгляд на Арнара, поваленного на спину. Двое высших продолжали сдерживать мужчину, Марк же лениво наносил удар за ударом. С безумным оскалом на лице он выплевывал ругательства, хохотал, упиваясь чужой болью и беспомощностью.

– Что ты хочешь, кровосос? – прохрипела в ответ.

– Ничего существенного. Ты мне скажешь «да», когда это будет нужно. Поторопись.

Для принятия решения хватило беглого взгляда. Вела насчитала одиннадцать Высших вампиров – слишком много для их стаи. Быстрые, хитрые, не знающие жалости убийцы.

Выбившийся из сил Лео, устало отбивающий атаки Высшего, и крик сына, полный боли, вынудили выкрикнуть:

– Согласна!

Темный князь ослабил захват и расплылся в довольной улыбке.

Замерцав, исчез, оставляя за собой серебристый шлейф. Появился через долю секунды за спиной оборотня. Ухватив Марка двумя руками за шею, выполнил точное резкое движение и откинул бездыханное тело. Небрежно отряхнул руки, смахивая невидимую грязь, прошелся ладонями по штанинам и одернул манжет рубашки.

Вынуждая прекратить битву, прокричал:

– Надеюсь, я привлек ваше внимание? – в голосе чувствовалась сила, заставляющая новообращенных припасть на колени, а Высших светлых отпустить противника.

– Что тебе, Темный? – Оркид стоял чуть впереди, ощущая поддержку за своей спиной.

– Ох, – томно вздохнул Александр, и театрально закатил глаза. – Не поверишь, но у меня все есть. Всё! А вот тебе, Оркид, не хватает кое-чего, – Александр подошел к Арнару, распластанному на земле, присел рядом и взяв пальцами за подбородок, развернул лицом. – М-да, – протянул, рассматривая грубые шрамы. – Так вот. Тебе, – поднялся на ноги и повернулся к Оркиду, – не хватает уважения. С каких пор Светлые пренебрегают тысячелетними традициями?

– О чем речь? – отозвался стоявший за спиной Оркида вампир.

– О неприкосновенности пары. Ваш соплеменник его нарушил, похитив истинную этого волка, – толкнул Арнара носком обуви, начищенной до блеска.

– Есть доказательства? – поинтересовался все тот же вампир.

– Нет никаких доказательств! – одернул Оркид.

– Моего слова уже недостаточно? – Алекснадр наклонил голову, всматриваясь в глаза напротив стоящего вампира. – Я могу привести еще аргументы, – холодная улыбка мелькнула на красивом лице. – Ну так что? Мне взять на себя исполнение приговора, или сами? Все равно сжигать ваш молодняк, как раз устроите достойные проводы. Высокий костер получится, – заметил с иронией, осматривая место боя.

– Чем твое слово весомее моего? – Оркид с шипением плевался словами.

– Да ничем, в общем-то. Но не я уговорил Вячеслава устроить переворот и взойти на место правящего Светлых. Не я его кинул оборотням, как кусок мяса, чтобы, пока они его терзали, ты спокойно занимался своей местью, связавшись с изгнанным оборотнем, – кивнул на лежащее изломанной куклой мужское тело. – Решайте, – обратился к остальным Светлым.

Александр не обращал внимание на громкие угрозы Оркида, на его попытки атаковать и вцепиться в основание шеи Темного. Легко подтолкнул вампира ладонью в руки Светлых и скривился, услышав пронзительный крик и глухие удары о землю: словно резиновый мяч проскакал рядом с ним.

– Я рад, что мы правильно поняли друг друга, господа. Сейчас вы можете удалиться и там, где-то у себя, передраться за место правящего. Опять, – Александр нетерпеливо отмахнулся пальцами. Темный князь выделялся инородным пятном среди всех: идеально выглаженная рубашка, без единого залома, серые зауженные брюки и чистая обувь, без следов грязи и крови. – Потрепало-то вас как, – обратился ко всем. – Волчица, не забудь о нашем разговоре, – Вела кивнула, помогая Ару подняться на ноги.

Проводив взглядом мерцающих Светлых, вампир отсалютовал приближающемуся неровной походкой Лео и растворился в воздухе.

– Раненых в дом, – скомандовал Лео, придерживая парня, готового в любой момент свалиться. – С легкими травмами оставляем здесь и справляемся своими силами. Тяжелых заберет Константин. Вампиров сжечь, – пнул носком ботинка голову Оркида в сторону тела. – И изгнанного сожгите.

– Я обещал Лиле вернуться к семи, – Ар стиснул с силой зубы, превозмогая боль. – Помоги дойти до душа, – обратился к сестре.

– Ма-а-ам, – с трудом сдерживая раздражение, Лиля поправила вырез платья.

– Что мама?! – возмутилась женщина в ответ. – Ребенку нет еще и четырех месяцев, а вы устроили какие-то сомнительные гулянья. Хочешь, чтобы его кто-то заразил? Ты почему не записала его в детский сад? А прививки?! Сколько раз я тебе говорила, сейчас не средневековье, чтобы умирать от дифтерии!

– Мамуль, у нас прекрасный семейный врач. И ты лучше меня должна знать, что Нику противопоказаны прививки, – решила остановить поток слов неугомонной родительницы.

– Да?! Да, точно, – удивилась женщина своей забывчивости, но сразу же обрела уверенность. – А что за имя дурацкое – Никитас?! Это же ужас. Никитас Арсеньевич.

Девушка рассмеялась и про себя поправила: «Арнарович», – и рассмеялась еще громче.

– Мам, сына назвали в честь прадеда Арсения, – присев на край кровати, скользнула в золотистые туфли на шпильке.

– А почему не в честь нашего прадеда?!

– Боже, – застонала в голос. – Горазд Арсеньевич, по-твоему, звучит лучше?

– Гораздо, – скаламбурила мама и смутилась. – И зачем такие каблучищи? Ты же никогда не носила.

Лиля готова была зарыдать в голос. После преждевременного появления на свет внука мать не давала вздохнуть полной грудью. Пыталась контролировать каждый шаг, каждое действие, изводя миллионами советов и вопросов.

– Мамуль, ты видела моего мужа? Я же где-то в районе подмышки у него болтаюсь, хочу смотреть ему в глаза, а не на пуговицы рубашки.

Тут женщина согласно крякнула и возражений не нашла.

– Я все равно против сборища. Это опасно для малыша.

– Во-первых, праздник уже подходит к концу. Во-вторых! Мамуль, он абсолютно здоров, прекрасно развивается…

– Вот и я том же. Мой внук никак не похож на недоношенного ребенка. Лилия, признайся честно, ты с Арсением спала, когда еще встречалась с Данилом?! Ты встречалась с двумя сразу?! – женщина округлила глаза в испуге.

– Мама, – прикрикнула девушка. Лиля сжала губы, чтобы не наговорить грубостей в ответ, и вышла из спальни.

– Так, да? Или, нет?! – Елена Васильевна не сдавалась.

– Да, мам. Я спала со всеми: с соседями, бомжами и с футбольной командой нашего института, – прошипела сквозь зубы. – И что волноваться о Нике, если он спит уже три часа? Найди, пожалуйста, папу, и обвини его в чем-нибудь. Пожалу-у-уйста.

Цокая каблуками, Лиля быстро пересекла коридор и вышла в холл первого этажа.

– Иди ко мне, – Ар перехватил воинственно вышагивающую девушку. Затащил под массивную лестницу, скрывая ото всех в тени. – Помнится, кто-то меня обвинял в отсутствии праздника и прочей атрибутики, – смеясь целовал, попадая губами в щеку, висок, даже нос, но никак не губы.

– Я была не права, – рявкнула в ответ и увернулась от настырных губ. – Прогони их всех, – прошептала с мольбой в голосе. Прекратила метания и встретилась взглядом.

– Не-е-ет. Это послужит уроком. Чтобы в следующий раз слушала, что говорят взрослые дяди.

Лиля тихонечко заскулила и резко замолчала, наблюдая, как Елена Васильевна вышла в холл. Женщина немного задержалась, оглядываясь, и поспешно вышла на улицу через открытую дверь.

Снаружи доносились звуки праздника: музыка, веселые разговоры, звонкий смех и причитания Елены Васильевны, остановившейся на крыльце:

– С ума сошли! – женщина помчалась спасать мужа. – Ему уже хватит! Разве не видно?! – вскрикнула и чуть ли не побежала.

– После обряда Единения, обещаю, мы сразу же уйдем.

– А может, ну его, этот обряд. И сразу уйдем?

Лиля спаслась бегством и спряталась в своей спальне от вездесущих родственников, но и там ее нашла мать. Все девичьи мечты о белом платье, завистливых вздохах подружек и запоминающемся празднике старательно уничтожали родственники, которые исключительно из благих намерений давали ценные советы и высказывали свое мнение по любому поводу. Начиная с советов по совместной жизни, – ведь должны же женщина и ребенок иметь какие-то гарантии, – и заканчивая перепланировкой сада.

– Нет, моя девочка. Я собираюсь разделить с тобой жизнь. И не собираюсь ждать еще месяц.

– От кого прячемся? – Митя, перепрыгнув через перила второго этажа, приземлился напротив пары.

– Ото всех, – проворчала Лиля.

– Ты бы не забывался. Кто-то может заметить, – тихо прокомментировал Арнар.

– Ничего они не заметят. Все на улице, пьют-с. Если что, скажу, что это больные фантазии на фоне принятия спиртных напитков внутрь человеческого организма, – не дожидаясь ответа, спросил: – А Эльку не видели?! Такая вся загадочная стала последнее время.

– Иди поищи. Скоро церемония, – прорычал Ар, теряя терпение, и указал жестом на дверь. – Ну что, готова? Пришло время. До полуночи двадцать минут.

– Нет, не готова, – Лиля действительно переживала. Никто в семье Рокотовых не спешил посвятить в подробности ритуала, отвечая, словно сговорившись: «Тебе понравится!»

– Идем, – подхватив девушку на руки, Ар нырнул в скрытую от гостей дверь под лестницей. Не сбавляя темпа, быстрым шагом вышел с тыльной стороны дома. Девушка почувствовала твердь под ногами, только оказавшись в хвойном лесу. Ар бережно поставил Лилю перед собой, притянув спиной к груди.

Излюбленная поляна с поваленным деревом была украшена белоснежными цветами и огромными свечами, расставленными по периметру,

Лиля вздрогнула, когда на ее голову опустился венок из тонких гибких прутьев, переплетенных с душистыми травами, украшенный серебристыми цветами. В руках Велы был почти такой же, за исключением цветочных бутонов.

– Символ бесконечности, – подсказал Лиле Ар, наклоняясь к сестре и подставляя голову.

Пустынная поляна заполнилась оборотнями, кто-то пришел в облике человека, кто-то в облике волка.

Все члены стаи заняли строго отведенные места, согласно их ранга и родства.

Лео, как глава клана, вышел вперед и обратился:

– Полной луны стая! – воздух вокруг становился вязким, атмосфера сказочности и даже мистичности заставляла сердце учащенно биться, прислушиваться к каждому звуку ночного леса и низкому голосу мужчины. – Сегодня, в ночь полной Луны, мы объединяем две жизни. И обращаемся к тебе, Богиня, – с этими словами мужчина повернулся спиной к паре и лицом к полной луне, занимавшей чуть ли не все небо.

Лиля напрягла слух, стараясь разобрать слова: любопытство заставляло чуть податься вперед и сделать маленький шаг.

– Не старайся, не поймешь. Это древний язык, – шепнул на ухо Ар.

Голос Лео стал еще ниже, отдаваясь вибрацией, когда слова срывались на громкое рычание, пламя свечей, словно сговариваясь, трепетало с силой, грозясь ужалить стоящих рядом. Как только голос стихал, мерцание язычков пламени угасало, но не гасло полностью, а нежно тлело. Выкрик мужчины заставил языки огня ярко вспыхнуть и тут же потухнуть с шипением.

Вздрогнув всем телом, взволнованно осмотревшись, Лиля теснее прижалась к груди Ара.

По лицу, плечам и рукам порхали прохладные лепестки. Члены стаи проходили со спины и шептали благодарности Богине Луне – Селене, осыпали лепестками и травами пару. Волки подносили в пасти букеты, выполненные из тонких прутьев, и аккуратно клали к ногам.

Когда последний волк занял свое место, Лиля могла поклясться, что Луна вспыхнула ярче в несколько раз. Затаив дыхание от восхищения и застыв в объятиях мужчины, благодарила Селену по-своему, шепча искреннее «Спасибо».

– Понравилось? – теплое дыхание прошлось по нежной коже виска.

– Да, – ответила тихо-тихо, не желая разрушать волшебный момент.

– Теперь мы связаны навечно. Одной жизнью и одной судьбой.

– Ты решил меня окончательно запугать? – от эмоций руки девушки слегка подрагивали.

– Нет. Обрисовываю перспективы. Идем, наша программа праздника не окончена.

– Куда идем? – девушка обвела взглядом абсолютно пустую поляну. Она могла поклясться, что минуту назад здесь были все: Вела, Митя, Лео, краем глаза заметила даже Константина: он прижимался плечом к стволу дерева, чуть в стороне.

Но цветы и потухшие свечи не давали усомниться в произошедшем.

– Сейчас узнаешь, – Ар резво подхватил Лилю на руки и уверенно зашагал в непроглядной темноте леса. Скоро послышались веселые голоса гостей, но он, перебежав освещенную поляну, нырнул вновь в тень: – Я решил, что сегодня нам будет удобнее в домике, – Ар занес девушку внутрь и усадил в кресло. С громким скрежетом дерева о камень, придвинул диван к двери.

– Ты что делаешь?! – давясь смехом, Лиля смотрела на баррикады.

– Перестраховываюсь, – демонстративно отряхнув ладони, добавил: – Не хочу, чтобы в самый ответственный момент зашла твоя мать! И стала давать мне «ценные» советы, – мужчина передернул плечами от перспективы и, перегнувшись через спинку дивана, щелкнул замком.

– Ее это не остановит, – с наигранной грустью заметила девушка.

– Но задержит. Всё. Хватит болтовни!

– А вот и наши молодожены! – Митя прошел мимо пары и первым занял место за столом. – Я делал ставки на ужин, – ловким движением извлек тысячную купюру из кармана джинсов и, перегнувшись через стол, протянул Лео. Мужчина довольно хмыкнул и убрал ее в нагрудный карман рубашки поло.

– Жаль, что так мало проиграл, – Лиля отвесила легкий подзатыльник и заняла место рядом с Арнаром.

– Это тебе должно быть жаль, что дядька, так сказать, сдает позиции. Возраст, я понимаю, – с чертинкой в глазах наблюдал за реакцией.

– Договоришься, щенок, – рявкнул Ар.

– Ну-ну, Мит, – включился в разговор Лео. – Посмотрю на тебя в его возрасте, – оба прыснули от смеха и обменялись лукавыми взглядами.

– Цветочек, я так переживал. Всю ночь не спал. И давно тебя кошмары мучают? Ты так испуганно стонала, что смогла перекричать сотню пьяных гостей, – после этих слов над столом прокатился хохот, а Лиля опустила лицо, скрывая пылающие щеки.

– К-хм, ладно, – откашлялся Лео, – шутки шутками, а где Эля и маленький Ник?

– Спят, – на автомате ответила Вела. Ее тарелка так и осталась пуста, и, отпив глоток воды, волчица погрузилась в свои размышления.

– Это правильно, – заметил Митя с полным ртом, – что-то мне подсказывает, что скоро в доме будет еще мелкий. Пусть тренируется. Не зря же она ночами в лес бегает.

– Не понял, – нахмурился Лео.

Лиле пришлось изобразить удивление и не выдать своим поведением подругу.

Митя скептически окинул взглядом присутствующих и хмыкнул:

– Совсем ты нюх потерял, дядька. Да от нее же за десять метров… ай, не пинайся, Цветочек, сексом… ай! Цветочек! Ой! – над столом повисла тишина. – Так ты знаешь и молчишь?!

– Ничего я не знаю. Я если бы знала, то это не наше дело, – Лиля уверенно встретилась взглядом с Лео.

– Не увиливай, Цветочек, кто он?! – с видом бабки-сплетницы Митя подался вперед и развернулся чуть боком.

– Этого она мне не говорила, – щеки вновь залила краска.

– Хотел бы сказать, врешь и не краснеешь. Но ты покраснела!

– Не вру!

– Врешь! – отзеркалил Митя.

– Нет! – Арнар и Лео следили взглядами за перепалкой, поворачивая головы то к одному, то к другому.

– Да!

– Нет!

Вела громко хлопнула ладонью о деревянную столешницу:

– Тихо! Ешьте! Я скоро вернусь.

Волчица спокойно поднялась из-за стола и проследовала в холл. Взяла с консоли, расположенной перед огромным зеркалом, ключи от первой попавшейся машины, телефон и сложила в сумочку.

Не теряя спокойствия и собранности, вела автомобиль по направлению к вампирскому улью. Ей нужно расставить все точки над «ё», побеседовав с князем Темных. И чем быстрее, тем лучше!