Незнакомец занял позицию под уличным фонарём в 11 вечера, как и было условлено. Найти фонарь было несложно, ему объяснили, где он находится. Он был единственным во всём комплексе, который всё ещё работал, в дальнем конце, в паре метров от зубчатого металлического забора, который отделял Соединенные Штаты от Мексики.

Он был один. И безоружен.

Как и договаривались.

Машина появилась в 11.02. Незнакомец стоял в центре пространства, между параллельными рядами заброшенных металлических гаражей. Их крыши покоробило солнце, а стены ободрал песок и ветер. Пять гаражей стояли с правой стороны, четыре с левой. Остатки ещё одного гаража лежали в стороне, на расстоянии трёх метров, разрушенного и изъеденного коррозией, как будто что-то взорвалось внутри него много лет назад.

Фары светили ярко, поэтому сложно было определить марку и модель автомобиля. Наконец, автомобиль затормозил в пяти метрах от незнакомца, раскачиваясь на изношенных пружинах в оседавшем облаке песчаной пыли. Передние двери открылись и двое мужчин выбрались наружу.

Не так, как договаривались.

Затем открылись задние двери и появились ещё двое мужчин.

Определенно не так, как договаривались.

Четверо мужчин стояли и оценивали незнакомца. Им сказали ожидать кого-то большого и этот парень соответствовал всем требованиям. Он был ростом почти два метра и весил килограмм 120. Грудь как оружейный сейф, а руки как ковши небольшого экскаватора. Неряшливо одетый, волосы жесткие и неухоженные. Он не брился уже несколько дней. Его одежда была дешевой и плохо сидела на нём, за исключением обуви. Что-то среднее между бродягой и неандертальцем. Не тот, по кому можно было бы скучать.

Водитель шагнул вперёд. Он был чуть ниже незнакомца и на добрых двадцать килограммов легче. Он был одет в чёрные джинсы и чёрную футболку. На ногах были чёрные ботинки армейского образца. Его голова была обрита наголо, но лицо скрывала густая борода. Остальные выстроились рядом с ним.

— Деньги? — спросил водитель.

Незнакомец похлопал по заднему карману своих джинсов.

— Хорошо. — Водитель кивнул в сторону машины. — Садись на заднее сиденье.

— Зачем?

— Я отвезу тебя к Майклу.

— Мы так не договаривались.

— Конечно, не договаривались.

Незнакомец покачал головой.

— Сделка заключалась в том, что ты скажешь мне, где Майкл.

— Расскажу тебе. Покажу тебе. Какая разница?

Незнакомец ничего не сказал.

— Чего ты ждёшь? Давай сюда бабки и садись в машину.

— Если я заключаю сделку, я придерживаюсь договорённостей. Если хочешь получить деньги, скажи мне, где Майкл.

Водитель пожал плечами.

— Условия изменились. Или ты их примешь или сделка отменяется.

— В таком случае, я отменяю сделку.

— Ты мне уже надоел. — Водитель сунул руку за спину и достал из-за пояса пистолет.

— Прекрати нести чушь и садись в машину.

— Ты и не собирался везти меня к Майклу.

— Ни хрена себе, ты прямо Шерлок Холмс.

— Ты собирался отвезти меня к кому-то другому. К тому, у кого есть ко мне вопросы.

— Больше никаких разговоров. Быстро в машину!

— Это значит, что пока ты не можешь выстрелить в меня.

— Это значит, что я не могу убить тебя. Пока. Но выстрелить в тебя я могу.

Незнакомец спросил:

— Ты в этом уверен?

Если бы мимо шёл случайный прохожий, он заметил бы, что незнакомец почти не двигался, но каким-то образом, за долю секунды, он сократил расстояние между собой и водителем и положил руку ему на запястье, которое тот выставил вперёд, как гордый рыбак, показывающий всем, какую рыбину он выудил из моря. Незнакомец поднял руку водителя высоко над головой, поднял так высоко, что парень оказался стоящим на цыпочках. Затем он ударил парня левым кулаком в бок. Жёстко и сильно.

Такой удар обычно сбивает человека с ног. Но незнакомец продолжал держать его за руку, поэтому водитель не упал. Он просто не мог упасть, он был подвешен за руку. Его ноги подогнулись, пистолет выпал из ослабевших пальцев. У него было вывихнуто плечо, растянуты сухожилия и раздроблена пара рёбер. Это был целый каскад травм, каждая из которых была изнурительна сама по себе.

Но в тот момент он почти не замечал их, потому что вся верхняя часть его тела сотрясалась в агонии. Жгучие вспышки боли пронзали его, и все они исходили из одного места, которое находилось чуть ниже подмышки, где под кожей был плотный клубок нервов и лимфатических узлов. То самое место, которое только что было раздавлено массивным кулаком незнакомца. Он подобрал упавший пистолет, а водителя положил на капот машины. Он уложил его, визжащего, задыхающегося и корчащегося на тусклой краске, затем повернулся к другим парням и сказал:

— Уходите отсюда немедленно, пока есть возможность.

Парень из центра троицы шагнул вперёд. Он был примерно того же роста, что и водитель. Может быть, немного шире в плечах. У него были коротко стриженные волосы, лицо гладко выбрито. На шее были три толстые серебряные цепочки, а на лице мерзкая ухмылка.

— Один раз тебе повезло, но больше этого не повторится. А теперь садись в машину, пока мы тебя не покалечили.

Незнакомец спросил:

— Ты действительно этого хочешь?

Он стоял, не двигаясь. Он заметил, как трое парней украдкой обменялись взглядами. Он решил, что если бы ребята были умны, они выбрали бы тактическое отступление. Или, наоборот, атаковали бы все вместе. Для начала один из них должен зайти с тыла. Он мог бы притвориться, что помогает раненому водителю. Двое других могли бы отвлекать внимание, а потом все разом бросились бы в бой, со всех сторон. Один из парней наверняка получил бы какой-нибудь урон, возможно, двое из них. Но у третьего мог бы быть шанс. Если бы они сумели им воспользоваться.

Они не были умными и не были опытными. Они не отступили. И никто даже не попытался зайти с тыла. Вместо этого, парень в центре сделал ещё один шаг вперёд. Он встал в какую-то стойку из боевых искусств и издал пронзительный вопль. Сделал ложный выпад в лицо незнакомца и нанёс ему удар в солнечное сплетение. Незнакомец отмахнулся от него тыльной стороной левой руки и ударил парня правой в бицепс, отсушив ему руку. Парень взвизгнул и отскочил назад, его рука временно перестала работать.

— Тебе лучше уйти, — сказал незнакомец. — Прежде, чем ты навредишь себе.

Но парень снова рванулся вперёд. На этот раз он не делал обманных движений. Он просто ударил наотмашь здоровой рукой, со всей силы. Незнакомец отклонился назад, кулак парня пролетел мимо, и в тот же момент незнакомец снизу ударил кулаком прямо по трицепсу нападавшего. Теперь обе руки парня были бесполезны.

— Уходи, — повторил незнакомец. — Пока ты ещё можешь ходить.

Правая нога парня полетела в пах незнакомцу на максимальной скорости, но незнакомец уже парировал своим собственным опережающим ударом. Подлый человек. Он нанёс прямой и мощный удар прямо в голень парня. Кость парня против мыска ботинка незнакомца. Единственная качественная деталь в его внешнем виде. Ботинки были куплены в Лондоне много лет назад. Слои кожи, толстых нитей и клея. Закалённые годами, отполированные непогодами. Они стали твёрдыми, как сталь.

У парня треснула лодыжка, он закричал и шарахнулся в сторону. Его нога коснулась земли, сломанные кости соприкоснулись. Боль пронзила его ногу, она жгла каждый нерв. Он оставался в вертикальном положении ещё полсекунды, но уже без сознания. Затем он опрокинулся на спину и остался лежать, как поваленное дерево.

Оставшиеся двое парней развернулись и направились к машине. Они подошли к багажнику, открыли его и тот, что пониже ростом, начал что-то доставать. Затем он появился снова, с двумя длинными топорами. Эффективные инструменты в умелых руках. Он передал один топор своему приятелю и они оба вернулись назад, остановившись примерно в полутора метрах от незнакомца.

— Хочешь, мы сломаем тебе ноги? — спросил тот, что повыше и облизнул губы.

— Ты всё ещё сможешь отвечать на вопросы. Но ты никогда больше не будешь ходить без трости. Так что просто садись в машину.

Незнакомец не стал делать им ещё одно предупреждение, это уже не имело смысла. Он был честен с ними с самого начала. Они сами решили поднять ставки.

Парень повыше ростом замахнулся топором изо всех сил, но это была неверная тактика. Серьезная ошибка с таким оружием. Всё, что потребовалось незнакомцу — это сделать шаг назад. Тяжелый топор просвистел мимо него и неумолимо продолжил двигаться по своей дуге. Инерция была слишком мощной, парень был не в силах её остановить. И обе его руки держали топор за рукоятку, а голова, торс и колени были открыты.

Целое меню заманчивых целей, все доступные, все совершенно беззащитные. Но в этот вечер у незнакомца не было времени долго выбирать, потому что невысокий парень уже вступил в игру. Он ткнул незнакомца в живот, используя рукоятку топора, как копьё. Он резко остановился, пытаясь привлечь внимание незнакомца. И ткнул повторно, надеясь заставить его отступить. Это был прекрасный выпад.

Точнее, это был бы отличный выпад, если бы он не сделал слишком долгую паузу и принял устойчивое положение. Таким образом, когда он сделал выпад, незнакомец был к нему готов. Он быстро переместился в сторону и схватил рукоять топора за середину. И потянул, очень сильно. Парня протащило вперёд на метр, прежде чем он понял, что происходит. Он отпустил топор, но было уже слишком поздно, его судьба была решена. Незнакомец взмахнул захваченной рукоятью и обрушил её прямо на голову парня. Его глаза закатились, колени подогнулись и он обмяк, безвольно и безжизненно упав к ногам незнакомца. Он не собирался вставать в ближайшее время, это не подлежало сомнению.

Тот, что был повыше, посмотрел на своего приятеля. И взмахнул топором в противоположную сторону, целясь в голову незнакомца. Он замахнулся сильнее, чем прежде. Он жаждал мести и он надеялся выжить. И он снова промахнулся. И снова стал уязвимым. Но на этот раз его спасло то, что он остался последним из всей команды, стоящим на ногах. Единственный доступный источник информации. Теперь он имел стратегическое значение. Что дало ему шанс снова замахнуться, но незнакомец опять уклонился от удара. Парень продолжал идти вперёд, рубя топором направо и налево, как сумасшедший лесоруб. Ему удалось сделать ещё дюжину замахов, затем он обессилел.

— К чёрту всё это.

Парень опустил топор и вытащил свой пистолет.

— К чёрту ответы на вопросы. К чёрту брать тебя живым.

Он сделал два шага назад, но не учёл длину рук незнакомца. Нужно было сделать три шага.

— Давай не будем торопиться.

Незнакомец взмахнул топором и пистолет парня отправился в полёт. Затем он подошёл ближе и схватил парня за шею.

— Может быть, мы с тобой и прокатимся в машине, потому что у меня есть несколько собственных вопросов. Ты можешь…

— Остановись!

Это был женский голос. Уверенный и властный. Он доносился из сумрака возле правого ряда гаражей. На сцене появилось новое действующее лицо. Незнакомец прибыл в восемь вечера, на три часа раньше встречи, и обыскал каждый сантиметр территории. Тогда он был уверен, что здесь никто не прячется.

— Отпусти его!

Из темноты шагнул женский силуэт. На вид около пятидесяти. Стройная, слегка прихрамывает. Её руки были вытянуты вперёд и в них угадывались очертания матово-чёрного пистолета.

— Отойди в сторону.

Незнакомец не пошевелился и не ослабил хватку.

Женщина колебалась. Другой парень стоял между ней и незнакомцем. Сложная позиция. Но парень был на 15 сантиметров ниже и стоял немного сбоку. Она представила мишень на груди у незнакомца. Диаметром примерно 10–12 сантиметров. Этого достаточно, решила она.

Она медленно выдохнула и нажала на спусковой крючок.

Незнакомец отшатнулся и упал, широко раскинув руки, лицом к пограничному забору. Он был совершенно неподвижен. На его рубашке увеличивалось красное скользкое пятно.

Он не подавал вообще никаких признаков жизни.

Аккуратная, ухоженная территория, которую люди теперь называют Площадью, когда-то была раскинувшейся рощей деревьев. Чёрные грецкие орехи. Они росли нетронутые, веками. Затем, в 1870-х годах, один торговец стал давать отдых своим мулам в тени деревьев во время своих переходов туда и обратно в Калифорнию. Ему понравилось это место, и он построил там хижину. А когда он стал слишком стар, чтобы мотаться по континенту, он продал своих животных и остался.

Другие люди последовали его примеру. Лачуга превратилась в деревню. Деревня превратилась в город. Город разделился надвое, как клетка, жадно размножаясь. Обе половины процветали. Одна на юге, другая на севере. Потом было ещё много лет устойчивого роста. Затем застой и упадок. Медленный, мрачный и неудержимый. Но в конце 1930-х годов неожиданно появилась целая армия геодезистов. Потом рабочие, строители, инженеры. Даже некоторые художники и скульпторы. Все они были из «Управления промышленно-строительными работами общественного назначения».

Никто из местных не знал, почему были выбраны эти две половины города. Некоторые говорили, что это была ошибка. Какой-то чиновник неправильно прочитал поданную заявку и направил ресурсы не в то место. Другие полагали, что кто-то в округе Колумбия, должно быть, задолжал мэру услугу. Но какова бы ни была причина, никто не возражал. Прокладывались новые дороги, строились новые мосты. И поднимались ввысь всевозможные здания. Проект продолжался в течение многих лет. И это оставило неизгладимый след. Прежние традиционные городские арки стали более квадратными. Оштукатуренные стены зданий более однородными. Планировка улиц стала правильной и удобной. И появилась развитая инфраструктура. Появились школы. Муниципальные учреждения. Пожарная часть. Полицейский участок. Здание суда. Музей. И медицинский центр.

Население города сократилось за десятилетия, прошедшие с тех пор, как иссякли государственные деньги. Некоторые объекты устарели, некоторые были распроданы, некоторые разрушены. Но медицинский центр по-прежнему оставался основным источником медицинской помощи на многие мили вокруг. В нём находился кабинет врача. Аптека и клиника на пару дюжин коек. Педиатрический кабинет с местами для родителей, где они могут оставаться со своими больными детьми. И, благодаря щедрости этих планировщиков «Нового курса», даже морг. Он был спрятан в подвале. И именно там на следующее утро работал доктор Улье.

Доктору Улье было семьдесят два года. Он служил городу всю свою жизнь. Теперь он остался единственным оставшимся врачом. Он отвечал за всё — от родов до лечения простуды и диагностики рака. И за то, что имел дело с покойниками. Что и послужило причиной раннего начала того дня. Он был на дежурстве с самого рассвета. С тех пор, как ему позвонили о стрельбе на окраине города. Он ожидал визита. Скоро. И ему нужно было быть готовым.

На столе стоял компьютер, но он был выключен. Доктор Улье предпочитал писать свои заметки от руки. Так он лучше всё запоминал. И у него была своя система, которую он разработал сам. Это было не модно, но это работало. Это было лучше, чем всё, что когда-либо пытались навязать ему эти вундеркинды из Силиконовой долины. И что ещё более важно в этой конкретной ситуации, его система не оставляла никаких электронных следов, которые кто-нибудь мог восстановить. Доктор Улье сел, взял ручку, которую отец купил ему на окончание медицинского института, и начал записывать результаты своей ночной работы.

Стука не было. Никакого приветствия. Никакой вежливости вообще. Дверь просто открылась и вошел мужчина. Тот же, что и всегда. Немного за сорок, жёсткие вьющиеся волосы, светло-коричневый льняной костюм. Бодрый, как про себя называл его доктор Улье, из-за упругой молодой походки. Он не знал его настоящего имени. И не хотел его знать.

Мужчина начал с дальнего конца комнаты. Холодильная камера хранения. Шкаф для мяса, как его называл доктор Улье после десятилетий работы с его содержимым. Там был ряд из пяти стальных дверей. Мужчина подошёл, осмотрел каждую ручку по очереди, но ни к одной из них не притронулся. Он никогда этого не делал. Он перешёл к ряду стальных тележек у дальней стены, рядом с автоклавом. Затем он подошёл к столу для вскрытия, стоящему в центре комнаты.

— Телефон. — Он протянул руку.

Доктор Улье передал ему свой сотовый. Мужчина положил его в карман брюк и повернулся к двери.

— Чисто, — сказал он.

Вошёл ещё один мужчина. Доктор Улье называл его Богомолом, потому что всякий раз, когда он смотрел на этого человека, с его длинными тощими конечностями, угловатым торсом и выпученными глазами, он не мог не думать об этом насекомом. Большой треугольный шрам от ожога у него на щеке и то, как его три отсутствующих пальца делали его правую руку похожей на коготь, добавляли эффекта. Хотя доктор Улье знал настоящее имя этого человека. Ваад Дендонкер. Все в городе знали это имя, даже если никогда его не встречали.

Вслед за Дендонкером вошел третий мужчина, с более прямыми волосами и в более тёмном костюме. У него было такое невыразительное лицо и мягкая манера двигаться, что доктор Улье не мог придумать ему прозвище. Дендонкер остановился в центре комнаты. Его светлые волосы были почти невидимы в резком свете. Он медленно повернулся на 360 градусов, осматривая пространство вокруг себя. Затем он повернулся к доктору Улье.

— Покажи его мне, — приказал он.

Доктор Улье пересёк комнату. Он посмотрел на часы, затем нажал на рычаг, открывающий центральную дверцу мясного шкафа. Он выдвинул изнутри поддон с телом, накрытым простыней. Труп был почти такой же длины, как и выдвижной стол, на котором он лежал. И широкий. Плечи едва-едва пролезали в отверстие. Доктор Улье медленно стянул простыню, обнажив голову. Труп был мужским. Его волосы были в беспорядке, лицо грубое и бледное, а глаза заклеены скотчем.

— Пошевеливайся.

Дендонкер оттолкнул доктора Улье в сторону. Он сдёрнул простыню и бросил её на пол. Тело было обнажено. Если бы «Давид» Микеланджело был создан для воплощения мужской красоты, этот парень мог бы стать ещё одним произведением искусства. Но на противоположном конце спектра. В нём не было ничего элегантного. Ничего деликатного. В этом теле всё было сосредоточено на силе и мощности. Чисто и просто.

— От этого он умер? — Дендонкер указал на рану на груди парня. Она была слегка выпуклой. Её края были грубыми и рваными, и приобрели коричневый оттенок.

— Ну, он точно умер не от старости. — Доктор Улье взглянул на часы. — Я могу это гарантировать.

— В него уже стреляли раньше. — Дендонкер указал на ряд шрамов на другой стороне груди парня.

— Это точно, вон какой шрам на животе. — Доктор Улье посмотрел вниз. — Похож на какое-то морское существо. Должно быть, в какой-то момент его ударили ножом.

— Эти шрамы не от ножа.

— А от чего, например?

— Не имеет значения. Что ещё мы знаем о нём?

— Немного. — Доктор Улье взялся за простыню и полностью прикрыл тело, включая голову.

Дендонкер снова сдернул простыню и бросил её обратно на пол. Он ещё раз внимательно осмотрел самый большой из шрамов мертвеца.

— Я говорил с шерифом. — Доктор Улье отошёл к своему столу. — Похоже, этот парень был бродягой. Он снял номер в гостинице «Бордер Инн». Заплатил за одни сутки наличными, но у него при себе не было никаких вещей. И он назвал фальшивый адрес. Первая Восточная 161-я улица, Бронкс, Нью-Йорк.

— Откуда ты знаешь, что адрес фальшивый?

— Потому что я был там. По этому адресу находится «Стадион Янки». К тому же парень использовал вымышленное имя. Он зарегистрировался в реестре как Джон Смит.

— Смит? Может быть, это его настоящее имя.

Доктор Улье покачал головой. Он достал из верхнего ящика стола сумку на молнии и протянул её Дендонкеру.

— Посмотрите сами. Это было у него в кармане.

Дендонкер открыл сумку и достал паспорт. Он был мятым и изношенным. Он открыл вторую страницу.

— Паспорт просрочен.

— Не имеет значения. Удостоверение личности всё ещё действительно. И посмотрите на фотографию. Он постарел, но похож.

— Хорошо. Давай посмотрим. Имя: Ричер. Второго имени нет. Джек. Гражданство: Соединенные Штаты Америки. Место рождения: Берлин, Западная Германия. Интересно.

Дендонкер оглянулся на лежащее тело. На шрам на его животе.

— Может быть, он искал вовсе не Майкла. Может быть, он искал меня. Хорошо, что эта сумасшедшая сука всё-таки убила его.

Дендонкер отвернулся и бросил паспорт в мусорное ведро рядом со столом доктора Улье.

— Отчёт готов?

Доктор Улье протянул ему один из своих специальных бланков. Тот, который он только что закончил заполнять. Дендонкер дважды прочитал каждый комментарий, затем скомкал бумагу и бросил её в мусорное ведро поверх паспорта.

— Сожги это всё. — Он повернулся к двум парням, с которыми приехал. — Избавьтесь от тела. Бросьте его в обычное место.

Впервые я столкнулся с хромой женщиной два дня назад. Мы встретились на дороге за тем самым городом, в котором находятся плохо освещенный гаражный комплекс и медицинский центр, в котором работает доктор Улье. Местность вокруг была совершенно пустынной. Я пришёл пешком, она приехала в старом военном джипе. Может быть, времён Вьетнамской войны. Нанесенные по трафарету знаки были слишком выцветшими, чтобы их можно было прочесть. Его оливково-серая краска запеклась и покрылась коркой бледной пыли. Машина была без крыши и без дверей. Лобовое стекло было откинуто вперед, но не защелкнуто. Стойки и ремни для хранения канистр с топливом и инструментов были пустыми и провисшими. Протектор на шинах был изношен намного ниже рекомендуемого минимума, мотор барахлил. Не очень ухоженное транспортное средство.

Солнце стояло высоко в небе. Я думаю, термометр показал бы около тридцати градусов, но из-за отсутствия тени было намного жарче. Пот стекал по моей спине. Ветер усиливался и песок жалил мне лицо. Прогулка не входила в мои планы, когда я проснулся тем утром. Но планы меняются и не всегда к лучшему. Похоже, планы этой женщины тоже приняли нежелательный оборот. На асфальте остались сильные черные полосы от покрышек машины в том месте, где её занесло. Она съехала с дороги и врезалась в ствол дерева. Низкорослое, искривленное, уродливое деревце, почти без листьев. Оно было единственным, что росло выше колена на многие мили в любом направлении в округе. Если бы она потеряла управление в другом месте, то оказалась бы в густом кустарнике, растущем по обе стороны дороги. Пейзаж выглядел так, словно несколько великанов засунули руки под грубое зеленое одеяло и широко растопырили свои пальцы.

Как женщина попала именно в это место, оставалось загадкой. Может быть, солнце ослепило её, может быть выбежало животное или птица вылетела прямо на машину. Вряд ли здесь случилось ДТП с другим автомобилем. Может быть, она была в депрессии и сделала это нарочно.

Женщина навалилась на руль. Её левая рука была вытянута вперед через разбитое ветровое стекло. Рука была раскрыта, как будто она тянулась к дереву за помощью. Правая рука была прижата к животу. Она сидела за рулем лицом вниз и была совершенно неподвижна. Не было кровотечения или каких-либо других видимых травм, что было хорошо. Плохо было то, что не было никаких признаков жизни. Я решил, что должен проверить пульс, поэтому подошел поближе к джипу. Я потянулся к её шее, медленно и осторожно, откинул волосы в сторону и сосредоточился на сонной артерии. Внезапно она села и повернулась ко мне лицом. Своей левой рукой отбила мою. И направила на меня пистолет.

Она немного подождала, вероятно, чтобы убедиться, что я не собираюсь нападать. Затем она сказала:

— Отойди на шаг назад. — Её голос был твердым, но спокойным, без намека на панику или страх.

Я отошел назад на один большой шаг. И тут я понял, почему она смотрела вниз на пол автомобиля. Между педалями и коробкой передач лежал кусок зеркала. Должно быть, она обрезала его до нужного размера и расположила так, чтобы заранее заметить любого, кто приблизится к ней.

— Где твой приятель? — Она осмотрелась вокруг.

— Больше здесь никого нет, только я.

Её взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Оно было наклонено так, чтобы она могла заметить любого, кто подкрадется к ней сзади.

— Они послали только одного парня? В самом деле?

Её голос звучал наполовину оскорбленно, наполовину разочарованно. Она начинала мне нравиться.

— Никто меня не посылал.

— Не лги мне. В любом случае, это не имеет значения. Ты один или вас целый отряд. Условия те же самые. Немедленно скажи мне, где Майкл или я выстрелю тебе в живот и оставлю здесь умирать.

— Я бы с удовольствием всё тебе рассказал. — Я поднял руки вверх, ладонями наружу. — Но есть проблема. Я не могу. Я не знаю, кто такой Майкл.

— Не надо… — Она замолчала и снова огляделась. — Подожди. Где твоя машина?

— У меня нет машины.

— Сейчас не время шутить. Как ты добрался сюда?

— Я пришел пешком.

— Чушь собачья.

— Вы слышали шум двигателя? Какие-нибудь звуки транспорта?

— Хорошо, — сказала она после долгого молчания. — Ты пришел пешком. Откуда? И зачем?

— Успокойтесь. — Я постарался, чтобы мой голос звучал дружелюбно и безобидно. — Давайте все хорошенько обдумаем. Я мог бы рассказать вам о каждой минуте моего сегодняшнего дня. При других обстоятельствах я был бы рад это сделать. Но так ли это важно в нынешней ситуации? Может быть, вам лучше спросить себя: тот ли я человек, которого вы ждали? Человек, у которого есть информация о Майкле?

Она не ответила.

— Потому что, если это не так, и нужный вам парень появится здесь с минуты на минуту, вся ваша инсценировка с разбитой машиной не сработает.

Она по-прежнему не отвечала.

— Может быть, есть закон, который гласит, что только люди, на которых вы хотите устроить засаду, могут пользоваться этой дорогой? Всем остальным запрещено здесь находиться?

Я увидел, как она взглянула на часы.

— Посмотрите на меня. Я сам по себе. Я иду пешком. Я безоружен. Я представляю для вас угрозу?

Она повернула голову влево и прищурила глаза. Мгновение спустя я тоже это услышал. Звук двигателя вдалеке. И он приближался.

— Время принимать решение, — сказал я.

Она хранила молчание. Звук двигателя становился все громче.

— Подумайте о Майкле, — сказал я. — Я не знаю, где он. Но если тот, кто сейчас приедет, увидит меня, вы потеряете свой шанс узнать о нём.

Она ничего не сказала. Звук двигателя стал еще громче. Затем она указала на другую сторону дороги.

— Быстро туда. В десяти метрах отсюда высохшее русло ручья. Спрячься там и не высовывайся. Не издавай ни звука. Не делай ничего, что могло бы все испортить. Потому что, если ты это сделаешь…

— Не волнуйтесь, — сказал я на ходу. — Всё будет как надо.

Я нашел канаву без проблем, именно там, где она и сказала. Я добрался туда до того, как приближающаяся машина показалась в поле зрения. Русло ручья было сухим и позволяло неплохо замаскироваться. Основной вопрос был в том, нужно ли мне вообще прятаться или лучше уйти.

Я посмотрел на джип. Женщина вернулась на прежнее место, навалившись на руль. Её голова смотрела в сторону от меня, но даже если бы она меня заметила, я сомневался, что она рискнула бы выстрелить. Она не хотела бы предупреждать того, кто приедет на встречу.

Просто уйти было бы самым разумным вариантом, в этом не было никаких сомнений. Но была одна проблема. У меня была целая куча вопросов. Например, кто была эта женщина? Кем был Майкл? Кто пришел за ней? И действительно ли она выстрелила бы кому-нибудь в живот и оставила бы его умирать?

Я проверил дорогу. Увидел вдалеке пятнышко, окутанное пылью. Я решил, что у меня еще есть время, поэтому поднял камень со дна канавы. Он был размером примерно как шлакоблок. Я поставил его на выступ, между мной и джипом. Я нашел ещё один камень, более узкий и плоский. Прислонил его под углом к первому так, чтобы между ними был треугольный зазор, как раз подходящего размера, чтобы я мог прищуриться одним глазом. Физика средней школы в действии. Линия обзора развернулась в сторону от меня, как будто я смотрел сквозь невидимый конус. Это дало мне четкое представление о джипе и местности вокруг него.

Приближающаяся машина вынырнула из облака пыли. Это тоже был бывший военный джип. Он приближался всё стремительней и остановился, когда оказался рядом с моим укрытием. В нём было двое мужчин, одетых в футболки цвета хаки. Также на них были бейсболки цвета хаки и зеркальные солнцезащитные очки. Между ними завязался какой-то важный разговор. Было очень много жестикуляции, направленной в сторону дерева. Похоже, они удивились, что кто-то оказался на месте раньше, чем они или они вообще не рассчитывали кого-то здесь встретить. Мне показалось, что они хотят связаться со своим руководством и узнать новые инструкции или вообще уехать. Но они не сделали ни того, ни другого. Их машина быстро проехала вперед и остановилась рядом с джипом женщины со стороны водителя.

— Обалдеть просто. — Пассажир спрыгнул на землю и встал между двумя машинами. Я увидел рукоятку пистолета, торчащую из-за пояса его брюк-карго. Она была рифленой и изношенной.

— Она?

Водитель вышел и присоединился к нему. Он упер руки в бока. У него тоже был пистолет.

— Чёрт. Дендонкер будет в бешенстве.

— Это не наша проблема. — Пассажир поднял свой пистолет. — Давай сделаем это.

— Она жива? — Водитель почесал висок.

— Надеюсь. — Пассажир шагнул вперед. — Мы заслужили немного веселья.

Свободной рукой он потянулся к шее женщины сбоку.

— Ты когда-нибудь трахался с хромой? Я нет. Всегда было интересно, на что это похоже.

Водитель придвинулся ближе.

— Я…

Женщина внезапно села и повернулась в их сторону. Подняла пистолет и выстрелила пассажиру в лицо. В одно мгновение он лишился верхней части черепа и в окружающем воздухе появился лёгкий розовый туман. Опустевшая шляпа упала на землю. Его тело откинулось назад, рука развернулась и ударила водителя по бедру. Когда он падал, его шея с грохотом врезалась в открытую дверцу джипа.

Водитель потянулся за пистолетом. Правой рукой он начал вытаскивать его из-за пояса. Пистолет успел преодолеть три четверти пути наружу, но дальше всё пошло не так. Рука соскользнула с рукоятки, пистолет перевернулся в воздухе и упал. Он попытался поймать его, но не сумел. Он начал в панике копаться в песке, а затем увидел пистолет женщины, нацеленный ему в лицо. Водитель отпрыгнул назад и укрылся за джипом. Прополз вперед пару метров, пока не добрался до дороги, затем с трудом поднялся на ноги и бросился бежать.

Женщина повернулась в сторону нападавшего и перевела дыхание. Прицелилась и выстрелила. Пуля, должно быть, прошла в паре сантиметров от правого уха парня. Он бросился влево и дважды кувыркнулся. Женщина вылезла из джипа и обошла его сзади. Это был первый раз, когда я заметил, что она делает упор на левую ногу. Она подождала, пока парень встанет на ноги, и выстрелила снова. На этот раз пуля чуть не оторвала ему левое ухо. Он упал и начал ползти, как змея.

— Вставай. — Голос женщины звучал так, словно у нее заканчивалось терпение.

Парень продолжал ползти.

— Следующая пуля будет в тебе, — сказала она. — Но это тебя не убьет. Эта пуля попадет тебе в позвоночник.

Парень перекатился на спину, как будто это могло его защитить. Он сделал пару ударов ногами, как будто пытался плыть. Это подняло много пыли, но продвинулся он всего лишь на несколько сантиметров. Его руки и ноги обмякли, голова откинулась на землю. Он закрыл глаза. Какое-то время он лежал, глубоко дыша. Затем он сел и вытянул руки вперед, как будто отгонял какого-то невидимого демона.

— Давай всё обсудим. — Его голос был пронзительным и дрожащим. — Во всём виноват мой напарник. Я скажу боссу, что он все это подстроил. Мы приехали, но никто не появился, он наставил на меня пистолет — потому что он все это время был предателем, — но я был быстрее. У нас есть тело. Это доказательство, верно? Что еще нам нужно?

— Вставай.

— Это сработает, поверь мне. Я обещаю. Только не убивай меня. Пожалуйста.

— Вставай.

— Ты не понимаешь. У меня был…

Женщина подняла пистолет.

— Вставай, или я прострелю тебе ногу. Посмотрим, как тебе понравится, когда тебя будут называть хромым.

— Нет, пожалуйста! — Парень вскочил на ноги.

— Отойди назад.

Парень сделал маленький шаг.

— Дальше.

Он сделал еще один шаг назад. Теперь он не мог ударить женщину рукой или ногой, даже если он был настолько глуп для этого. Он остановился в странной позе, прижав лодыжки друг к другу и крепко прижав руки к бокам. Он напомнил мне танцора, которого я видел много лет назад на улице в Бостоне.

— Хорошо. Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в живых?

— Конечно. — Его голова качалась вверх-вниз, как у куклы.

— Ладно. Жить будешь. Но сначала ты должен сделать для меня одну вещь.

— Всё что угодно. — Парень продолжал кивать. — Все, что ты захочешь.

— Скажи мне, где Майкл.

Парень ничего не сказал. Его ноги все еще были вместе, а руки все еще были опущены по бокам. Его поза все еще выглядела неловкой.

— Скажи мне, где я могу найти Майкла. Если не скажешь, я убью тебя. Но не так быстро, как твоего друга. Совсем не так.

Парень не ответил.

— Ты когда-нибудь видел, как человеку стреляют в живот? — Женщина сделала вид, что целится парню в живот. — Сколько времени тебе потребуется, чтобы умереть? Когда закончится эта жуткая агония?

— Я не видел ничего подобного. — Парень покачал головой. — Не делай этого. Я всё тебе скажу.

Тогда я понял, почему парень выглядел странно. Странно выглядели его руки, все еще прижатые к бокам. Левая была расслаблена, но его правая рука была сжата в кулак. Он что-то держал в правой руке и пытался скрыть это. Я хотел предупредить женщину, но не успел.

— Ну? — В её голосе появились резкие нотки.

— Сейчас, местонахождение Майкла… Ладно, это довольно сложно, но он…

Правая рука парня дернулась вверх, пальцы разжались, и вихрь песчинок полетел прямо в лицо женщине. Она отреагировала быстро. Её левая рука заслонила лицо и она развернулась на здоровой ноге. Парень бросился вперед, отбросил её руку в сторону и ударил плечом в грудь. Он был чуть выше её, но килограмм на 40 тяжелее. От удара она пошатнулась, её ноги не устояли, и она упала навзничь. Но она всё ещё держала пистолет. Она попыталась поднять его, но парень наступил ей на запястье и сильно надавил ногой, пока она не вскрикнула и не выпустила оружие. Он пнул его ногой, затем переступил через её тело, и встал, нависая над ней.

— Ну что ж, хромоножка. Я бы сказал, что стою на твоей ноге, но у тебя там только протез.

Женщина лежала неподвижно. Я встал. Парень стоял ко мне спиной. Он был менее чем в пятнадцати метрах от меня.

— У моего друга были планы на тебя. — Парень начал возиться с передней частью своих штанов. — Что-то вроде последнего желания. Я полагаю, что должен довести это до конца. Один раз для него. Один раз для меня. Может быть, и больше, если мне это понравится.

Я выбрался из траншеи.

— А потом я убью тебя. — Парень снял ремень и отбросил его в сторону. — Может быть, я выстрелю тебе в живот. Посмотрим, сколько времени тебе потребуется, чтобы умереть.

Я начал спускаться по склону.

— Это может занять несколько часов. — Парень начал расстегивать ширинку. — А может и всю ночь. Дендонкеру будет все равно. И ему будет все равно, в каком состоянии ты окажешься. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не умрешь.

Я заставил себя притормозить. Я не хотел издавать ни звука на громком гравии.

Женщина немного изменила позу, затем раскинула руки в стороны.

— Итак, ты знаешь о моей ноге. Медаль тебе за наблюдательность. Но много ли ты знаешь о титане?

Руки парня перестали двигаться.

Я добрался до асфальта на дальней стороне дороги.

— Это очень интересный металл. — Женщина уперлась ладонями в землю. — Он очень прочный и очень легкий. И очень непрост в обработке.

Женщина подняла правую ногу, согнула ее в колене и направила свою протезную ступню в пах парня. Она попала прямо по центру. Полная мощность, без промаха. Парень закричал, задохнулся и повалился вперед лицом в пыль. Она едва успела откатиться в сторону, иначе он упал бы прямо на неё. Она перекатилась еще пару раз и подняв пистолет, встала на ноги.

Я остановился там, где был, на полпути через дорогу, стоя точно на выцветшей желтой линии.

Парень перекатился на бок и свернулся калачиком. Он скулил, как побитая собака.

— Последний шанс. — Женщина подняла пистолет. — Где Майкл?

— …

— Где Майкл, идиот?!

— Забудь о нём, его не существует.

— Что ты несёшь?

— Что я несу? Дендонкер забирает какого-то бедного придурка на допрос, а потом… Хочешь, я нарисую тебе схему?

— Схема не нужна. — Её голос внезапно стал ровным. — Но мне нужно быть абсолютно в этом уверенной.

— Он стал мертвецом в тот момент, когда начал обмениваться секретными записями.

Парень поднял голову.

— Ты знаешь о Дендонкере. Он самый параноидальный парень на планете. Тот человек должен был знать об этом.

— Кто убил его? Ты?

— Нет. Я клянусь.

— Тогда кто?

— Я думал, что это поручат нам с другом. Дендонкер сказал нам быть готовыми, как только он нам сообщит. Мы отложили все другие дела. Если Дендонкер предлагает тебе работу, ты не можешь подвести его, ты сама это знаешь. Мы были готовы даже к командировке. Но в итоге он сказал нам, что мы уже не нужны.

— Почему не нужны? Что изменилось?

— Я не знаю. Меня там не было. Возможно, Майкл не отвечал на вопросы. Или наоборот, слишком долго отвечал на них. Или просто у него было слабое сердце. Как бы то ни было, Дендонкер не привлекал нас к работе. А сегодня утром он вдруг послал нас за тобой.

Женщина на мгновение замолчала.

Затем она спросила:

— Где тело Майкла?

— В нашем обычном месте, я думаю.

Плечи женщины слегка поникли и она опустила пистолет. Парень снова свернулся калачиком. Он потянулся к своей лодыжке. Медленно и плавно. Он вытащил что-то из сапога. Перевернулся на живот. Секунду спустя он снова был на ногах. Солнце сверкнуло на клинке, который он держал в правой руке. Нож был коротким и широким. Он бросился вперед. Высоко поднятой рукой он попытался рассечь женщине лоб. Он хотел, чтобы кровь залила ей глаза, чтобы она потеряла способность видеть. Она откинулась назад, резко согнувшись в талии. Достаточно далеко. Он промахнулся и переложил нож в другую руку. Решил, что у него есть ещё одна попытка.

На этот раз она не колебалась. Она просто выстрелила. Парень опрокинулся навзничь, выронил нож, закричал и схватился обеими руками за живот. По одежде расползалось темное пятно. Она выстрелила ему в живот, как и обещала. Она подошла ближе и посмотрела на него сверху вниз. Прошло тридцать секунд. Без сомнения, это были самые длинные полминуты в жизни парня. Он корчился, стонал и пытался остановить поток крови ладонями и пальцами. Она сделала шаг назад, подняла пистолет и выстрелила ему в голову.

По крайней мере, на некоторые из моих вопросов были даны ответы. Но теперь я думал о другом. Эта женщина на моих глазах только что убила двух человек. Я был единственным свидетелем. Мне нужно было знать, как она это объяснит. Её действия наверняка можно было бы квалифицировать как самооборону. У неё была веская причина, я бы подтвердил это, но она не могла этого знать. Полагаться на поддержку незнакомца было рискованно. И любое испытание, с которым она столкнется, будет сопряжено со своими рисками. Мастерство юристов, настроение присяжных заседателей. И она неизбежно проведет месяцы в тюрьме, прежде чем увидит зал суда изнутри. Сама по себе непривлекательная перспектива. И очень опасная. Тюрьмы, как правило, не увеличивают продолжительность жизни тех, кто в них попадает.

Я шагнул вперед, возвращаться в канаву не было смысла. Пара лишних метров между нами ничего не изменят. У неё был «Глок-17», один из самых надежных пистолетов в мире. Случалась одна осечка на десять тысяч выстрелов. Мои шансы выглядели очень неважно. Магазин вмещал семнадцать патронов и наверняка все они вначале были на месте. Насколько мне известно, она произвела пять выстрелов, так что у нее осталось двенадцать пуль. Она была отличным стрелком и продемонстрировала это. И она не колебалась, когда потребовалось сделать выстрел. Двое парней, которые сейчас лежали на земле, поняли это на собственном горьком опыте.

Я сделал ещё один шаг. Тогда и на мой новый вопрос был дан ответ. И совсем не тот, который я ожидал. Женщина кивнула мне, повернулась и подошла к своему джипу. Прислонилась к его задней части. Пожала плечами, вздохнула и подняла пистолет. И приставила ствол к своему виску.

— Прекрати. — Я поспешил к ней. — Тебе не нужно этого делать.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми ясными глазами.

— О да. Я знаю.

— Нет. Ты сделала то, что…

— Отойди. — Она подняла свободную руку ладонью наружу. — Если только ты не хочешь оказаться весь в крови и мозгах. Я даю тебе три секунды. Потом я выстрелю.

Я поверил ей. Я не видел никакого способа остановить её. Все, что я мог придумать, это спросить:

— Что всё это значит?

Она посмотрела на меня так, словно ответ был настолько очевиден, что едва ли стоил той энергии, которая требовалась на произнесение слов.

Затем она сказала:

— Потому что я потеряла работу. Я опозорила себя. Я подвергаю опасности жизни невинных людей. И из-за меня убили моего брата. Мне больше незачем жить. Лучше умереть.

Потеря работы может быть серьезным ударом, я знаю это. У меня был такой опыт. Но это чувство меркнет перед потерей брата. Я знаю, я тоже пережил это. И если ты считаешь себя ответственным за смерть своего брата, то это бремя должно быть еще тяжелее. Оно может оказаться непосильной ношей. Возможно, обратного пути нет. Но я надеялся, что есть способ выжить. По крайней мере, в этом случае. Я не знал, что именно должно произойти, но я надеялся, что что-то сможет помочь этой несчастной женщине. Мне понравилось, как она постояла за себя. Я не хотел, чтобы её история закончилась пулей, выпущенной в висок на обочине пустынной дороги.

Я оставался на месте и мысленно сосчитал до трёх. Женщина не нажимала на курок. Я всё ещё не был покрыт её кровью и мозгами. Я воспринял это как хороший знак.

— Я слышал, что говорил этот парень.

Я подождал ещё пару секунд. Мои глаза не отрывались от пальца на спусковом крючке.

— Майкл — это твой брат?

— Он был моим братом. — Пистолет все ещё был прижат к её голове.

— Ты искала его?

— Из-за этого его и убили.

— Ты искала его сама, вот что я имею в виду. Ты не пошла в полицию.

— Был ли он по ту сторону закона? Был ли он преступником? Вот ты о чём. И мой ответ — да. Он им был.

Она опустила пистолет.

— Золотая звезда тебе за то, что ты это понял.

— А как ты это поняла?

— Сначала просто подозревала, а потом я проникла в группировку Майкла. Я пыталась вытащить его оттуда, да и сам он хотел уйти. Хотел стать другим человеком. Ты его не знал, он был хорошим парнем с большим сердцем. Армия очень сильно изменила его, сделала его уязвимым, потерявшим себя. Другие парни запутали его, оказывали на него дурное влияние. Он сделал несколько неправильных поступков, ответственность за которые была на нём. Я его не оправдываю, но он сделал это случайно, под давлением обстоятельств. Настоящий Майкл этого бы не сделал. Я знаю это. Если бы я только смогла добраться до него вовремя…

— Я понимаю, почему ты раньше не обратилась в полицию. Но теперь всё изменилось.

Женщина не ответила.

Я сказал:

— Человек, убивший Майкла, должен быть арестован. Ты должна дать против него показания и посадить его за решетку на всю оставшуюся жизнь.

Она покачала головой.

— Не получится. Парень, который убил Майкла, слишком осторожен. Против него невозможно найти никаких доказательств. Даже если они мне поверят, полиция может искать месяцами и ничего не найти.

— Может быть, полиции и не нужно ничего искать. Мы могли бы навестить этого парня. Я услышал имя. Его зовут Дендонкер?

— Да, это тот самый урод.

— Мы могли бы с ним поболтать. Я уверен, что он очень скоро почувствует желание во всём признаться.

Легкая грустная улыбка появилась на лице женщины.

— Я бы с удовольствием сама навестила Дендонкера, поверь мне. Я была бы там в мгновение ока. Но это невозможно.

— Нет ничего невозможного. Просто нужно правильно подготовиться.

— Не в этом случае. Заполучить в свои руки Дендонкера невозможно.

— Откуда ты знаешь?

— Я уже пыталась.

— Что конкретно у тебя не получилось?

— Для начала, никто никогда не знает, где он находится.

— Тогда заставь его прийти к тебе.

— Это невозможно. Он может появиться только в одном конкретном случае.

— Значит, нужно организовать этот конкретный случай.

— Я хотела это сделать, но это нереально.

— Я тебя не понимаю.

— Он выходит из своего укрытия только тогда, когда кто-то, кто представлял для него угрозу, мертв. Даже если он только думал, что они представляют угрозу. Даже если ему это только почудилось или приснилось. Он сразу приказывает убивать. Затем он должен сам увидеть тело. Это похоже на параноидальную навязчивую идею, на ритуал. Он никому не верит на слово. Он не доверяет ни фотографиям, ни видео, ни свидетельству о смерти, ни отчету коронера. Он верит только своим собственным глазам.

Я на мгновение задумался. Потом сказал:

— Итак, нужны два человека.

— Ты о чём?

— Если это его рук дело, потребуется два человека, чтобы поймать его. Мы с тобой могли бы это сделать. Если бы работали вместе.

— Чушь собачья. Ты не знаешь, о чём говоришь.

— На самом деле знаю. Я тринадцать лет ловил таких людей, которые не хотели, чтобы их поймали. И у меня это хорошо получалось.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Ты был охотником за головами?

— Попробуй ещё раз.

— Ты полицейский?

— Военный полицейский.

— В самом деле? Как-то не очень похож.

Я ничего не ответил на это. Женщина тоже замолчала. Затем она спросила:

— Почему нужны два человека? Объясни мне.

— Всему своё время. А сейчас спроси себя: поимка Дендонкера — стоит ли ради этого жить?

Женщина пару раз моргнула, затем отвела взгляд к горизонту. Целую минуту она молча смотрела на него.

Затем она посмотрела мне в глаза.

— Поймать Дендонкера… Я думаю, это было бы неплохое начало. Два человека работают вместе. Ты и я. Но зачем тебе это делать?

— Майкл был ветераном, ты тоже одна из них. Я вижу это в тебе. Слишком многие из нас уже исчезли. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как ещё одна жизнь пропадает впустую.

— Я не могу просить тебя о помощи.

— Ты и не просишь. Это я предлагаю тебе помощь.

— Это будет очень опасно.

— Переходить улицу тоже опасно.

Она на мгновение замолчала.

— Ок. Но получится ли это у нас?

— Ещё как получится.

— Ты обещаешь?

— Конечно, — сказал я. — Стал бы я лгать женщине с пистолетом в руке?

На самом деле я понятия не имел, как поймать Дендонкера и как найти выход из этой ситуации. У меня не было никакого желания связываться с этим сумасшедшим человеком. Тем более, что лично мне он ничего не сделал.

На мой взгляд, всё это звучало так, как будто человек придумал свою собственную Уловку-22. Вы могли подобраться достаточно близко, чтобы убить его, только находясь в состоянии, которое мешало вам убить его. Это было гениально. Само по себе это было почти вызовом. Я был уверен, что это можно сделать, если я очень хорошо всё продумаю. Соберу достаточно самой разной информации. Может быть, раздобуду нужное специальное оборудование и снаряжение.

По правде говоря, мне было совсем неинтересно заниматься поимкой этого человека. Но я не собирался говорить об этом женщине. Перспектива поимки убийцы её брата была спасательным кругом, который я бросил ей, чтобы вытащить на берег. Наверное, это единственное, что я мог бы сделать в данных обстоятельствах. А теперь было бы просто преступно не довести дело до конца. Если даже сначала я несерьезно относился к поимке какого-то парня, которого никогда не встречал, то теперь я в ответе за каждое слово данное ей. Самоубийство унесло жизни слишком многих ветеранов и я не могу допустить ещё одной смерти.

Я планировал действовать осторожно и без спешки. Дать ей время понять, что полиция была бы её лучшим вариантом. Да, я собирался обмануть её. В краткосрочной перспективе. Но лучше быть обманутым, чем мёртвым.

Женщина отошла от джипа и на мгновение замерла, уставившись в землю. Она казалась меньше, чем раньше. Уставшей и опустошенной. Наконец она подняла на меня глаза. Засунула пистолет за пояс и протянула руку.

— Я Микаэла Фентон. Он Майкл Фентон. Да. Майкл и Микаэла. Мы были близнецами. Наши родители думали, что это очень мило, когда придумали нам такие имена, но мы так не считали.

Я пожал плечами.

— Я Ричер.

Её рука была длинной, узкой и немного холодной. Её пальцы сомкнулись вокруг моих, и я почувствовал, как по моей руке пробежала легкая дрожь.

— Ну что ж, пусть будет Ричер.

Она отстранилась, посмотрела налево и направо, и её плечи, казалось, поникли еще больше.

— Эти тела. Думаю, мы должны что-то с ними сделать. Есть какие-нибудь идеи?

Это был хороший вопрос. Если бы Дендонкер послал за мной своих головорезов, я бы оставил их останки там, где он не смог бы их не заметить. Например, на лужайке перед его домом. Или в его постели. Чтобы ему было ясно, какое сообщение я посылаю. Я не люблю недосказанности. Но Дендонкер не посылал их за мной. И если мы действительно хотим его поймать, нужен более тонкий подход. Спрятать тела было бы правильным шагом. Но мы были посреди пустыни и солнце стояло высоко в небе. Копание могил не входило в мои планы, когда я проснулся сегодня утром и решил, что сегодня будет прекрасный день.

Я сказал:

— У одного из них должен быть телефон, мы позвоним в «911». Пусть этим занимается полиция.

— Разве это умно? Очевидно, что эти парни были… ну, что они умерли не своей смертью.

— Всё будет хорошо.

— Но разве полиция не пришлёт группу детективов? Бригаду криминалистов?

Она на мгновение замолчала.

— Послушай, если мне придется ответить за то, что я сделала, я не против. Я получу то, что заслуживаю, но немного позже. Я не хочу оказаться в тюрьме, пока Дендонкер на свободе. И я не хочу, чтобы какое-то масштабное расследование встало у нас на пути и помешало нам поймать его.

Моя повестка дня была иной. Я надеялся, что полиция пришлет сюда группу парней. Как можно больше. Я хотел, чтобы они роились повсюду. Неразумно пытаться схватить кого-то, когда за тобой наблюдает закон. Я рассчитывал, что Фентон это поймет. Но пока что она не понимала.

— Это всё часть плана. — Я улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка была ободряющей. — Ты же сказала, что Дендонкер параноик. Если он увидит, что полиция что-то вынюхивает, он запаникует. Совершит ошибку. Сделает что-то, что мы сможем использовать против него.

— Надеюсь, ты прав. — В её голосе не было убежденности.

Я подошел к парню, которого она застрелила вторым, и обыскал его карманы. У него была связка ключей на кольце с квадратным пластиковым брелоком. Один был предназначен для транспортного средства. «Форд». Два выглядели как ключи от дома. Один был из Йельского университета. Он был новым и блестящим. Другой предназначался для врезного замка. Он был старым и поцарапанным. Я полагал, что это было для отдельного здания. Может быть, гараж или сарай для хранения. У парня также был телефон и бумажник. В нём не было удостоверения личности и никаких кредитных карточек. Но там было 200 долларов двадцатками, которые я взял. Военные трофеи.

В карманах другого мертвеца обнаружилась такая же добыча. У него была связка ключей с таким же пластиковым брелоком. Один из ключей был от «Доджа». Два ключа были из Йельского университета. И один ключ от врезного замка, тоже старый и поцарапанный. У него в бумажнике было 120 долларов двадцатками и телефон с треснувшим корпусом. Я прижал большой палец парня к центральной кнопке и держал его, пока экран не засветился.

— Где именно мы находимся? — спросил я у Фентон.

Она пожала плечами.

— Все в городе называют это просто Деревом. Подожди секунду. Я посмотрю, что смогу найти.

Она вытащила свой телефон, потыкала и провела пальцем по экрану, затем подняла его, чтобы я мог видеть.

— Вот, держи. Ссылка на карту.

Когда на связь вышел оператор службы экстренной помощи, я дал ему координаты и сказал, что видел, как два парня стреляли друг в друга во время ссоры. Затем я стер с телефона отпечатки пальцев и выбросил его.

Я спросил у неё:

— Твой джип разбит?

— Нет. Я не врезалась в дерево. Посмотри сам.

Я обошел джип спереди и осмотрел его. Возможно, и была щель, чтобы просунуть лист бумаги между корпусом машины и стволом дерева, но не более того. Она, должно быть, чертовски хороший водитель.

Я сказал:

— Хорошо. Поедем на твоей машине, а другую оставим здесь.

— Зачем? Ещё одна машина может оказаться полезной.

Испорченный джип, безусловно, мог быть полезен. Как ещё один лакомый кусочек для криминалистов, чтобы вонзить в него свои зубы. Но не в качестве транспорта.

— Это слишком большой риск. Дендонкер обязательно взбесится, когда не получит вестей от своих парней. Он отправит поисковую группу. Если кого-нибудь из нас увидят с их джипом, это всё испортит уже по-крупному.

— Согласна.

Я забрал оружие парней, а также бейсболку и пару солнцезащитных очков.

— Я сомневаюсь, что кавалерия прибудет в ближайшее время. Но мы всё равно должны убираться отсюда.

— Куда поедем?

— В какое-нибудь уединённое место. Нам есть о чем поговорить.

Фентон обошла свой джип со стороны водителя и подняла ветровое стекло.

— Поедем в мой отель.

Она завела двигатель, затем поставила одну ногу на тормоз, а другой выжала сцепление и переключилась на заднюю передачу. Обе её руки лежали на руле. Прижаты друг к другу в положении «на двенадцать часов». Она так крепко держалась за руль, что костяшки пальцев побелели, а вены и сухожилия начали вздуваться. Она закрыла глаза, её грудь вздымалась, как будто ей было трудно дышать. Но она восстановила контроль над собой. Ослабила хватку, открыла глаза, из которых выкатились пара слезинок.

— Извини. — Она вытерла щеки. — Я подумала о Майкле. Я не могу поверить, что его нет.

Фентон резко набрала скорость. Старая подвеска заскрипела и застонала. Мотор заурчал, коробка передач взвыла. Из выхлопной трубы вырвались клубы темного дыма. Она постоянно крутила рулем, изо всех сил стараясь, чтобы мы ехали прямо. Я попытался сосредоточиться на дороге впереди, но через десять минут она поймала меня на том, что я смотрю на её правую ногу.

— Самодельное взрывное устройство, — сказала она. — Афганистан.

Это был термин, против которого я возражал. Это стало распространенным явлением во время второй войны в Персидском заливе. Вероятно, придумано каким-нибудь правительственным пиарщиком, чтобы оружие местных выглядело низкотехнологичным и бесхитростным. Как будто не о чем было беспокоиться. Чтобы вызвать в воображении образ того, как их сколачивают неумелые крестьяне в пещерах и подвалах. Тогда как на самом деле все было наоборот.

Много лет назад я был в Бейруте, когда самосвал, груженный шестью тоннами взрывчатки, ворвался в ворота казарм. В тот день погибло двести сорок морских пехотинцев и один моряк армии США. Пятьдесят восемь французских десантников были убиты во время другого нападения в соседнем районе. И с тех пор все стало только хуже. Создатели бомб теперь имеют доступ к сложной электронике. У них есть дистанционные детонаторы, инфракрасные триггеры и датчики движения. Они стали экспертами во всём. Они стали более безжалостными. Помимо гвоздей и металлических осколков, предназначенных для разрывания человеческой плоти, они регулярно загружают свои устройства бактериальными веществами и антикоагулянтами. Даже если их жертвы переживут первый взрыв, они все равно, скорее всего, истекут кровью или умрут от какой-нибудь ужасной болезни.

Я отогнал эти мысли в сторону и спросил её:

— В каких войсках ты служила?

— Шестьдесят шестая группа военной разведки. Из Висбадена, Германия. Но это случилось уже после службы в армии. Меня не награждали «Пурпурным сердцем».

— Ты работала на частную организацию?

Она покачала головой.

— Нет, мне было бы противно работать в такой конторе. Назови меня сумасшедшей, но я не думаю, что войны должны вестись ради прибыли.

— Что тогда? Не так много гражданских лиц отправляются в Афганистан.

— Это долгая история. Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. А пока, что насчёт тебя? Что привело военного полицейского именно в это место? Пешком? Из всех дорог во всех городах…

— Тоже долгая история.

— Но я собираюсь спросить прямо сейчас. Ты что, какой-то беглец?

Я на мгновение задумался над её вопросом. О последнем городе, в котором я был. Это было в Техасе. Я уехал предыдущим утром, в спешке. Там я столкнулся с небольшой проблемой. Это привело к пожару и трём трупам в разрушенном здании. Но никакого серьезного риска ответного удара. Ничего такого, о чём ей нужно было бы знать.

Я ответил:

— Нет. Я не беглец.

— Даже если это не так, мне нет до этого никакого дела. После того, как ты стал свидетелем того, что я сделала сегодня. Но мне очень важно остановить Дендонкера. Это всё, что меня интересует в настоящий момент. И если мы собираемся работать вместе, мы должны доверять друг другу. Так что я должна знать. Почему ты здесь?

— Никаких особых причин нет. Я направляюсь на запад. Один парень подвозил меня. Ему пришлось развернуться и уехать обратно на восток, так что я вышел именно здесь.

— Сам вышел? Или он тебя выгнал?

— По своей воле.

— Ты забыл свой багаж в машине? Ну же, объясни. Что произошло на самом деле?

— У меня нет никакого багажа. И я мог бы уехать обратно с этим парнем. Он даже предлагал мне это, но я не люблю возвращаться. Мне нравится продолжать двигаться вперед. Так что я вышел.

— Ок. Без багажа? В самом деле?

— Зачем мне багаж? Что бы я туда положил?

— Ну не знаю, ты едешь по пересеченной местности, так что… одежду? Пижаму? Туалетные принадлежности? Личные вещи?

— Из одежды у меня только то, что на мне. В отелях есть туалетные принадлежности. А мои личные вещи у меня всегда в кармане.

— У тебя только один комплект одежды?

— А сколько нужно человеку?

— Не знаю. Больше, чем один. Что ты делаешь, когда одежду нужно постирать?

— Выбрасываю и покупаю другую.

— Разве это не расточительно? И непрактично?

— Вовсе нет.

— Почему бы не забрать одежду домой и постирать? И дальше ей пользоваться?

— Стирка мне не по душе. Как и прачечные. И сами дома.

— Другими словами, ты бездомный?

— Можно и так сказать. Реальность такова, что пока мне не нужен дом. Может быть, когда-нибудь я его захочу. Может быть, я заведу собаку, может быть остепенюсь. Но не сейчас.

— Так чем ты занимаешься? Просто бродишь по стране?

— Да, именно этим я и занимаюсь.

— Как? У тебя вообще есть машина?

— Никогда не чувствовал в ней необходимости.

— Ты предпочитаешь ездить автостопом?

— Мне это нравится. Иногда я езжу на автобусе.

— Ты ездишь на автобусе? Серьёзно?

Я не ответил.

— Хорошо. Вернемся к парню, который подвозил тебя сегодня утром. Почему он вдруг развернулся в обратную сторону?

— Он хотел купить какую-то старую британскую спортивную машину. Он ездил в Техас, чтобы посмотреть один вариант. Но не купил, продавец запросил очень много, в общем, они не сошлись в цене. Я не знаю, зачем он так сильно хочет именно эту модель, я не очень разбираюсь в автомобилях. В общем, он возвращался домой, куда-то в западную Аризону. Он хотел поговорить, ему была нужна аудитория. Так что он подобрал меня. Возле мотеля недалеко от Эль-Пасо.

— Подожди минутку. Мы далеко от обычного маршрута к западу от Эль-Пасо.

— По радио сказали, что трасса I-10 была заблокирована. Какая-то автомобильная авария с несколькими автомобилями. Поэтому он ехал сельскими дорогами. Срезал через юго-западный угол Нью-Мехико. Проделал почти весь путь до границы штата Аризона. Затем ему позвонила жена. У неё был новый адрес, где продавали такую же старую машину. На этот раз в Оклахоме.

— Но ты хотел продолжать двигаться на запад. Почему? Кто тебя там ждёт?

— Тихий океан.

— Я не понимаю.

— Назови это блажью. Я был в Нэшвилле, штат Теннесси. Там выступала музыкальная группа, которая мне нравится. Я послушал их в паре клубов, а потом, когда я уезжал из города, мимо пролетела странная птица. На мгновение мне показалось, что это пеликан и я вспомнил об Алькатрасе. Что навело меня на мысль об океане.

— И ты думаешь, что эта дорога приведёт тебя к океану?

— Нет. Мне наскучило стоять и ловить машину и я начал идти. Я увидел гигантское каменное сооружение на обочине шоссе со стрелкой, указывающей в эту сторону. Обелиск или памятник. Он был покрыт резьбой и причудливыми узорами. Мне показалось это любопытным. Я подумал: если дорожный знак такой занятный, на что же будет похож город?

— Посмотри сам, — сказала она. — Мы почти на месте.

Как раз в этот момент мы поднялись на вершину холма, и в поле зрения появился город. Он раскинулся прямо под нами, до него было не больше километра. Я увидел множество зданий со светлыми оштукатуренными стенами и терракотовыми крышами. Было трудно разобраться в планировке, казалось, город состоит из двух грубых овалов. Здания в левой стороне были низкими, в основном одноэтажными. Их стены выглядели несвежими, сами дома были разбросаны довольно беспорядочно. Дома, стоящие в правой части, были выше и аккуратнее. И стояли они более равномерно. В центральной части города были самые высокие здания. Я увидел арки, изгибы и внутренние дворики. Может быть, это был муниципальный район. Может быть, бары и рестораны тоже были где-то поблизости. Если в этом месте было что-то подобное.

Вдали, за городом, виднелся высокий металлический забор, он тянулся с востока на запад, насколько хватало глаз. Он выглядел прочным и неприветливым. Столбы забора стояли близко друг к другу, а их кончики были заостренными и острыми. Я предположил, что земля за ним принадлежит Мексике. Она выглядела так же, как и земля на американской стороне.

— О чём ты думаешь? — спросила Фентон.

— Мне кажется, я что-то упускаю.

Дендонкер приказал убить Майкла. У него в штате было по меньшей мере ещё трое человек. Микаэла говорила о нём так, словно он был вторым пришествием Аль Капоне, только ещё и сумасшедшим. Это означало, что он должен был базироваться в каком-то месте, где был высокий уровень преступности. Рэкет. Наркотики. Проституция. Обычные занятия для преступника. Но этот город выглядел не более чем сонной заводью. Такое место, куда можно приехать, чтобы избавиться от бессонницы. Я бы удивился, если здесь вообще когда-нибудь были проблемы с простыми магазинными кражами.

Я спросил:

— Дендонкер родился здесь?

Фентон не ответила. Она казалась погружённой в свои мысли.

Я снова спросил её:

— Дендонкер родился в этом городе?

— Что? — переспросила она. — Нет. Он родился во Франции.

— Итак, из всех Соединенных Штатов, а может быть, и всего мира, он решил поселиться здесь. Мне интересно, почему. Что ещё ты о нём знаешь?

— Не так много, как хотелось бы.

Фентон некоторое время молча смотрела на дорогу впереди, затем начала подробно отвечать на мой вопрос.

— Его полное имя — Ваад Ахмед Дендонкер. Его отец был немцем, а мать ливанкой. Он жил в Париже до восемнадцати лет, учился там в средней школе, затем был принят в Пенсильванский университет. По общему мнению, он был достаточно сообразительным ребёнком. Он получил степень бакалавра и остался, чтобы получить докторскую степень в области инженерии, но бросил учёбу через восемнадцать месяцев. Он вернулся во Францию, пару лет мотался по Европе и Ближнему Востоку, а потом его следы затерялись. Я не смогла найти никакой информации о нём до 2003 года, когда он снова появился в Ираке. Он начал работать в качестве одного из тех, кто обслуживал армию — переводчиков и просто помощников. Затем, в 2007 году, правительство начало программу по переправке этих парней в Штаты, чтобы спасти их от репрессий. Дендонкер подал заявку в мае 2008 года. Процесс проверки довольно тщательный, поэтому он получил визу только в апреле 2010 года. Правительство поселило его в городке под названием Гусиная Шейка, в штате Джорджия, там он устроился на работу на завод по переработке курятины. Он вёл себя очень аккуратно, по работе характеризовался только положительно. Он много путешествовал, но только в пределах страны, и много времени проводил в городской библиотеке. Через год он уволился и переехал сюда.

Она повернула налево после первых двух зданий на окраине города и начала пробираться через лабиринт извилистых улочек.

— Я могу понять его нежелание рубить цыплят до конца своей жизни, — сказал я. — Но это не объясняет, почему он выбрал именно это место.

— У меня есть теория на этот счёт. — Фентон въехала под арку во внутренний двор, который был превращён в автостоянку. — Сразу после того, как он приехал сюда, Дендонкер открыл своё дело. Он владеет бизнесом через полдюжины подставных корпораций. Режим максимальной секретности. Он делает всё для того, чтобы его дела не привлекали к себе слишком много внимания. Этот город идеально подходит. Он стоит на отшибе, в конце единственной дороги. Население сокращается уже много лет. Местные жители говорят, что он превращается в город-призрак. К тому же здесь никто не переходит границу, официально или неофициально. Забор надёжен. Более чем за десять лет сообщений о нарушениях не поступало. Так что ни одному департаменту или агентству нечем здесь интересоваться.

— Какой бизнес он открыл?

— Кейтеринг. Компания называется «Pie in the Sky, Inc.»

Микаэла свернула вправо и поехала к дальнему концу автостоянки. Она заняла последнее место, которое находилось между тускло-белым панельным фургоном и глухой стеной, и припарковалась так, что джип был практически не виден со стороны.

— Так почему же ему нужно было держаться подальше от всеобщего внимания? Ты думаешь, он прячется от санитарного инспектора?

— Дело в том, что это специализированная компания. Здесь готовят блюда, которые подают пассажирам самолётов, но не для обычных авиалиний. Только для частных самолётов. У Дендонкера есть контракты с несколькими компаниями. Его люди упаковывают еду в специальные металлические ящики или тележки, в зависимости от количества. Отвозят всё это в аэропорт и грузят прямо в самолет. А потом забирают пустые контейнеры обратно. Они также предоставляют услуги стюардесс.

— Конечно, всё это может быть совершенно легальным. Люди, которые летают на частных самолетах, нуждаются в еде и питье точно так же, как если бы они летели в обычном «Боинге 737». Дендонкер может скрываться от кучи бывших жён, которым он должен деньги. Он может стесняться платить налоги или у него есть своя особая причина. Аэропорты, из которых вылетает большинство частных самолётов, не похожи на аэропорт «Кеннеди» или «Лос-Анджелес». Проверки минимальны, всё для удобства пассажиров. И для служб обслуживания. Я представляю, какие возможности могут открыться перед таким человеком, как Дендонкер. Вот почему он хотел бы держать свои перемещения вне поля зрения.

Она заглушила мотор джипа.

— Он может перевозить наркотики, бриллианты, оружие. Практически всё, что угодно.

Я спросил:

— Есть какие-нибудь доказательства?

— На данный момент простое подозрение, но не безосновательное. Возьмём мой первый день работы в компании Дендонкера. Меня послали заменить другую женщину в качестве стюардессы. Это было сделано в последнюю минуту. Весь этот полёт был отвратительным. Нас было двое и четверо пассажиров. Богатые придурки. Они постоянно пытались пощупать нас. Намекали о дополнительных услугах, которые мы могли бы им оказать. Один парень был одержим моим протезом. Всё время пытался дотронуться до него. Я чуть не затащила его в туалет и не забила этим протезом до смерти. Даже еда и выпивка не отвлекали его. Это было ужасно. В самолёте были самые дорогие продукты, какие только можно себе представить. Икра — «Kolikof albino». Ветчина — «Jamon Iberico». Шампанское — «Boerl & Kroff». Бренди — «Lecompte Secret». Там была целая тонна всего этого. Дюжина больших контейнеров. И вот в чём дело. Мы использовали только десять из них. Два остались нетронутыми.

— Может быть, они просто заказали слишком много всего.

— Нет. Я попыталась заглянуть в эти два контейнера, пока другая женщина была в туалете, но на них были пломбы. Маленькие кусочки свинца на коротких тонких проводах. Потом я проверила контейнеры, которые мы открывали. Ни на одном из них не было никаких пломб.

— Что потом случилось с этими запечатанными контейнерами?

— Они были выгружены в аэропорту прибытия. На их место поставили два других контейнера. Тот же размер, та же форма. Такие же пломбы.

— Что бы случилось, если бы вы открыли один из них по ошибке?

— Я думала о том, чтобы сделать это, но самолёт улетел обратно пустым. На борт не поднялось ни одного пассажира, поэтому не было необходимости открывать ни один из контейнеров. И когда я вспомнила об этом рейсе, я кое-что поняла. Моя коллега, вторая стюардесса, всегда выбирала, какой контейнер мы должны открыть. В то время это показалось мне разумным. Я была новичком, а у неё был опыт, она знала, как обстоят дела. Но позже я вспомнила, что она вела себя так, как будто постоянно отводила меня от опломбированных контейнеров. Такая же картина была потом на всех других рейсах, на которых я работала. Разные пассажиры. Разные пункты назначения. Но всегда были контейнеры, которые не были учтены.

Фентон вылезла из джипа и направилась к двери в центре длинной стороны двора. Я последовал за ней. Я увидел, что здания со всех четырех сторон изначально были отдельными. Теперь они были соединены вместе. Некоторые выступали вперед, некоторые были отодвинуты назад. Но все они были одной высоты. Крыша, соединявшая их, была сплошной и однородной. Должно быть, крышу сделали позже.

Каждая оригинальная секция здания имела вывеску, установленную на передней стене. Я догадался, что на вывесках была информация о прежних хозяевах. Там было много имен. Множество различных предприятий и услуг. Кузнец. Бондарь. Хозяйственный магазин. Продуктовый магазин. Склад. Одна сторона целиком была баром.

Первоначально эти торговые места принадлежали разным людям, но теперь все вывески были одинаковыми. Они были одного и того же цвета, с одинаковым шрифтом. Двери и окна были расположены в разных конфигурациях, но выполнены в одном стиле. Использованы одинаковые материалы. Они выглядели близнецами. И в каждом из них на стене рядом с дверью был вмонтирован стеклянный прямоугольник размером с обычную клавиатуру системы безопасности, но без кнопок.

Я спросил:

— Что это за место?

— Это отель, в котором я остановилась. Где и ты остановишься, я полагаю.

Я посмотрел во все стороны.

— Где находится администратор?

— Здесь его нет. Это место без администратора, новая концепция. Один из сети таких отелей. Они находятся в пяти городах. Сейчас, может быть, шести. Я не помню точно.

— Так как же снять здесь номер?

— Нужно сделать заказ онлайн. Ты ни с кем не общаешься. В этом-то вся прелесть.

— Как ты получаешь ключ? Они отправляют его по почте?

Она покачала головой.

— Физического ключа нет. Они отправляют по электронной почте QR-код.

Я промолчал.

— QR-код. Это как двухмерный штрих-код. Сканеры у дверей считывают его с твоего телефона. Это превосходно.

— Это превосходно?

— Именно. Особенно, если нужно забронировать номер с фальшивым удостоверением личности. И оплатить его фальшивой кредитной карточкой. Адрес электронной почты тоже левый. Таким образом, никто никогда не сможет тебя выследить.

— У меня не получится снять здесь номер. У меня нет фальшивого удостоверения личности. У меня нет никакой кредитной карты. И нет телефона.

— Ого. — Она пожала плечами. — Ну, неважно. Мы разберемся с этим позже.

— Там есть камеры.

Я указал на пару из них. Они были установлены на стене рядом с местом парковки джипа. Их защищала сетчатая клетка.

— Кто-нибудь может выследить тебя таким образом.

— Они могли бы попытаться. Камеры, похоже, действительно работают. Но если кто-нибудь захочет получить доступ к их файлам, он ничего не увидит. У них будет просто белый экран. В этом вся прелесть знаний, которое вам дают в форте Уачука.

Фентон достала свой телефон, затем поднесла его экран к сканеру под табличкой с надписью «Карлайл Смит, колесный мастер». Дверь со щелчком открылась. Я последовал за ней внутрь. Вся комната была выдержана в пастельных тонах, с мягкими подушками и ностальгическими черно-белыми фотографиями. Плюс стандартные гостиничные принадлежности. Кровать. Кушетка. Рабочая зона. Шкаф. Ванная комната. Все, что вам может понадобиться для комфортного проживания, за исключением кофеварки. Ещё там был аккуратно разложенный чемодан, стоявший у двери. Она заметила, что я смотрю на него.

— Старая армейская привычка. — Она подкатила чемодан к кровати. — Всегда будь готов к переезду.

Она повернулась и посмотрела на меня.

— Я думала, что сегодня мне снова придется переезжать. Я надеялась переехать вместе с Майклом. Но на самом деле я знала, что у него не было никаких шансов. Я уже собиралась уходить одна, но всё ещё на что-то надеялась. Но там, у Дерева, я поняла всё наверняка. Принять это оказалось труднее, чем я думала. Это подтолкнуло меня к краю на пару минут. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Это больше не повторится. А теперь располагайся. Чувствуй себя как дома.

Я вспомнил, что уже давно ничего не ел. Завтрак был давным-давно, рано утром, ещё в Эль-Пасо. Я не знал, ела ли Фентон вообще в тот день. Но она, должно быть, держалась просто на адреналине. Я подумал, что еда поможет нам обоим и предложил заказать что-нибудь.

Она не стала спорить, а просто достала свой телефон.

— Пицца тебя устроит?

Микаэла вытащила стул из-под стола, села и начала водить пальцами по экрану телефона.

Я сел на диван, подождал, пока она закончит заказывать нам еду, а затем сказал:

— Я рассказал тебе, почему я здесь. Теперь твоя очередь.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

— Я думаю, все началось с сообщения Майкла. Мы всегда были близки, как и большинство близнецов, но потом потеряли связь. Он уже не был прежним, после того, как уволился из армии. Наверное, я должна это объяснить. Он служил в таком подразделении, которая называется TEU. Подразделение Технического Сопровождения. Это те ребята, которые являются экспертами в обезвреживании бомб и химического оружия.

— Я слышал о них. Если другое подразделение расчищает территорию и обнаруживает химические боеприпасы, они вызывают TEU.

— Они должны это делать, но это происходит не всегда. Пехотинец не всегда знает, как выглядит снаряд химической артиллерии. У иракской армии их официально не было, они никак не помечены. Или они намеренно помечены неправильно. К тому же они выглядят так же как другие снаряды. И даже если ребята знают, что здесь замешаны химикаты, они иногда пытаются справиться с этим сами. Они не хотят ждать спецов из TEU, которые могут добираться к ним двенадцать часов. А иногда целые сутки. Поэтому довольно часто команда Майкла приезжала на место происшествия и обнаруживала, что оно уже заражено. В самый первый раз это тоже было так. Это была кирпичная подземная камера. Несколько пехотинцев буквально упали в неё, пробив потолок. Они начали шарить вокруг да около, а потом струсили. Снаряды там были старые, они были в плохом состоянии. Ребята, должно быть, повредили один из них, сами того не осознавая. В нём содержался горчичный газ. Один из друзей Майкла отравился. Это было ужасно.

— Он выжил?

— Они оказали ему медицинскую помощь. В больнице его ввели в кому до того, как проявились худшие симптомы. Это избавило его от многих мучений. И, вероятно, спасло ему жизнь.

— Сам Майкл пострадал?

— В тот раз нет, это случилось позже. Сотрудники TEU должны были утилизировать химические снаряды. Если в районе, где их нашли, много людей, они должны вывезти оттуда снаряды, прежде чем их взорвать. Вот это и случилось с Майклом. Он перевозил пару снарядов, которые яйцеголовые хотели доставить обратно на испытательный полигон в Абердине. Он вёз их на заднем сиденье своего «Хаммера», направляясь к «Чёрному ястребу». Один из снарядов дал течь, это вызывало у него тошноту. Ему удалось вернуться на базу, но медики не поверили, что его симптомы настоящие. У него не было ожогов или волдырей. Внешне с его телом всё было в норме. Его обвиняли в симуляции и обращались с ним как с наркоманом, потому что его зрачки сузились. Они делали всё, что угодно, лишь бы свалить вину на него, а не на армию. У него были спазмы, боль в груди, его постоянно рвало. Вся его желудочно-кишечная система была не в порядке. В конце концов его отправили в больницу в Германии. Ему потребовалось несколько недель, чтобы восстановиться.

— Это жестоко.

— Точно сказано. То, как они с ним обращались, было ужасно. Но что на самом деле самое интересное? Майкл и его друг, отравившийся ипритом, и целая куча других, кто пострадал — армия отказалась признать, что они пострадали на службе. И им не вручили «Пурпурное сердце». Знаешь почему? Яд не просочился наружу во время активного боя, поэтому считалось, что их ранения не были вызваны действиями противника. Это было похоже на то, как будто армия говорила им, что они сами виноваты в своих проблемах. Майкл был деморализован. Он уволился из армии в конце своей следующей командировки. Несколько лет он был не в себе, а я пыталась достучаться до него. Но потом у меня появились свои проблемы.

Она похлопала себя по ноге.

— И я была занята своей работой.

— Чем ты занималась?

— Была лаборантом. В местечке недалеко от Хантсвилла, штат Алабама.

— С этой работы тебя командировали в Афганистан?

Она кивнула.

— Я поехала, чтобы проследить за сбором некоторых образцов. Материал, который мы должны были вернуть и проанализировать. Мой босс знал, что я бывший военный, поэтому он решил, что со мной всё будет в порядке. После случившегося мне пришлось долго лечиться. Хирургия, физиотерапия. Я была подавлена, у меня была депрессия. Но когда я получила сообщение от Майкла, это потрясло меня. Это было то, что я просто не могла игнорировать. «М — помоги! М.» — было написано от руки на обороте открытки из места под названием «Красная Лошадь». Это кафе здесь, в городе.

— Так ты всё бросила и приехала сюда?

— Да, я всё бросила. Но приехала сюда не сразу. Во-первых, я навела справки, провела кое-какое расследование, связалась с его друзьями. У меня ещё остались собственные контакты. Попыталась выяснить, во что он мог быть втянут, где он мог быть сейчас. Никто ничего не знал. Некоторые люди обещали мне что-нибудь выяснить. Потом приятель из Шестьдесят шестой рассказал мне о некоем парне, агенте по поиску персонала. Я связалась с ним и всё ему рассказала, доверилась ему. Он косвенно признался, что познакомил Майкла с Дендонкером. Я надавила на него еще немного, и он признался, что за эти годы нанял нескольких парней для работы в его компании. Иногда Дендонкер просто искал бывших военных, иногда ему нужны были люди со специальными навыками. Этот парень вспомнил, что нанял бывшего снайпера, который был экспертом по винтовкам 50-го калибра. Майкла наняли, потому что он знал всё о противопехотных минах.

— Возможно, Дендонкер занимается контрабандой оружия.

— Я тоже об этом сразу подумала и начала искать доказательства. Поговорила с разными людьми, но не смогла найти никаких следов Майкла, контрабандных поставок, не было никаких зацепок. Я впала в отчаяние. Именно тогда я снова связалась с агентом и попросила его организовать встречу с Дендонкером. На удивление, он оказался очень сговорчив. Сказал, что Дендонкер как раз ищет ещё одного рекрута. Никаких особых требований, просто нужно быть женщиной. Речь шла о жизни моего брата, поэтому, несмотря на риск, я согласилась.

— И ты так просто получила эту работу?

— Не совсем просто. Я придумала несколько ложных историй, чтобы немного приукрасить свою биографию. Затем у меня было «собеседование» с помощником Дендонкера. Огромный, жуткий парень. Он взял меня с собой в пустыню и заставил доказать, что я умею стрелять, разбирать и собирать оружие, водить машину и так далее.

— Разве Дендонкер не понял, что вы с Майклом родня? У вас практически одно и то же имя.

— Нет. У нас разные фамилии. В то время моя фамилия была Кертис. Я вышла замуж и взяла фамилию своего мужа. И оставила её после того, как он был убит. В Ираке.

— Мне жаль.

— Не стоит. Это не твоя вина.

Фентон отвела взгляд. Я подождал, пока она снова повернётся ко мне.

— Дендонкеру нужен был именно Майкл, потому что он был специалистом по противопехотным минам?

— Так сказал мне тот агент.

— Как это может быть связано с кейтеринговым бизнесом?

— Не знаю. Мое основное предположение — Дендонкер кто-то вроде поставщика. Он ввозит контрабандой всё, что хотят его клиенты, и продаёт им это. Вероятно, ему время от времени нужны эксперты, чтобы оценить качество товара.

— И Майкл стал работать на него?

Она кивнула.

— Ты не вступала с ним в контакт, когда тоже начала там работать?

— Нет. Я пыталась, но мне нужно было быть очень осторожной. Через два дня после начала моей работы, я увидела знакомую женщину, её звали Рене. Она работала в ресторанном бизнесе Дендонкера, как и я. У нас были разные смены. И она пробыла там значительно дольше.

— Откуда ты её знала?

— Я не знала её, только видела на фотографиях Майкла. Она была из его старого подразделения.

— Она работала там, где загружают контейнеры для самолётов?

Фентон отрицательно покачала головой.

— Нет. Она работала в кафе «Красная лошадь». В том самом кафе, откуда Майкл отправил мне открытку. Я проследила за ней, когда она шла с работы и немного припугнула её. Она призналась, что Майкл был в городе и всё ещё работал на Дендонкера. Но по какому-то особому проекту. Она поклялась, что не знает, что это за работа. Только то, что время от времени Майкл проводил тесты в пустыне.

— Противопехотные мины?

— Возможно. — Микаэла пожала плечами.

— В общем, я попросила эту Рене устроить нам с Майклом встречу. Она отказалась, сказала, что это слишком опасно. Она казалась по-настоящему напуганной. Поэтому я попросила её хотя бы передать Майклу записку от меня. Она сказала, что сделает это.

— Что ты ему написала?

— Я старалась писать кратко. Текст был такой: «Я на месте, свяжись со мной. Я тебе помогу.» И написала ему адрес электронной почты. Адрес, который я специально для этого сделала. Больше никто его не знал.

— Это было два дня назад?

— Точно. Рене сказала, что, возможно, не сможет сразу передать записку Майклу. Но сегодня утром пришло электронное письмо. Я поняла, что Майкл попал в беду, как только прочитала его. Я опасалась самого худшего, но должна была всё выяснить наверняка.

— Как ты поняла, что он в опасности?

— По тому, кому было адресовано сообщение. Это было письмо для Микки. Так меня звали в детстве. Пришедшее электронное письмо, в котором была назначена встреча у Дерева, оно было написано для Микки.

— И что? Майкл, очевидно, знал как тебя звали в детстве.

— Ты не понимаешь. Когда мы росли, мы часто играли в разведчиков и шпионов. В одном фильме мы увидели, что если героям угрожала опасность, они использовали детское имя другого человека. Мы стали делать так же. В письме использовалось моё детское имя.

— Что случилось с той женщиной, которая взяла твою записку?

— С Рене? Я не знаю. Я пошла к ней в отель сегодня утром, как только прочитала электронное письмо. Дверь была незаперта и я вошла. Шкаф в её номере почти опустел. Всё нижнее белье исчезло. Как и туалетные принадлежности. Я думаю, её что-то напугало. После того, как она отдала Майклу записку. Я думаю, она бежала, спасая свою жизнь.

Телефон Фентон зазвонил и мгновение спустя раздался стук в дверь.

Она прошептала:

— Пицца.

Я передвинулся на край кровати, чтобы меня не было видно. Я услышал, как она открыла дверь и поблагодарила курьера. Затем она взяла полотенце из ванной, расстелила его на кровати, как скатерть, и поставила на него гигантскую квадратную коробку.

Мы ели молча.

Когда пицца закончилась, я спросил:

— Ты сказала, что Дендонкер осматривает трупы своих врагов. Где он это делает? На месте преступления? Или их привозят в какое-то место?

— Он всегда делает это в морге. Он любит, чтобы тела были должным образом оформлены и осмотрены. Всё как положено.

— Медэксперт у него на зарплате?

— Этого я не знаю. Всё может быть.

— Это означает, что для того, чтобы провернуть это дело, нам нужно преодолеть три препятствия. Необходимо убедить Дендонкера, что один из нас представляет для него угрозу. Потом заставить его поверить, что этот человек был убит. И наконец, убедить МЕНЯ сотрудничать. Это весьма непростая задача.

— Я пришла к такому же выводу.

Фентон смахнула крошки со своего подбородка.

— Я думала об этом, пока мы ели. Это непростая задача, но нет ничего невозможного. И у меня есть способ, с помощью которого мы выполним первый и второй пункты, если ты сыграешь роль мертвеца.

— Это как?

— Объясняю. Пункт первый. Заставить Дендонкера поверить, что ты представляешь для него угрозу. Это довольно просто. Всё, что тебе нужно сделать — это сыграть роль Микки. Дендонкер послал двух парней, чтобы устроить засаду для Микки, но те парни не вернулись, так что теперь Дендонкер ещё сильнее убежден, что Микки — это проблема.

Я ничего не сказал.

— Пункт второй. Заставить Дендонкера поверить, что ты мёртв. Это сложнее, но всё же осуществимо. Мы сделаем это, назначив ещё одно свидание с Микки, на котором я буду присутствовать от имени Дендонкера. Тогда…

— Как мы всё это провернем?

— Процесс уже запущен. Вероятно, в руки Дендонкеру попала моя записка, потому что он использовал указанный в ней адрес электронной почты. Но он не знал точно, кто на самом деле автор записки, иначе не было бы необходимости в первом свидании. Он бы послал своих парней прямо за мной. Итак, я напишу ещё одну записку. Почерк будет тот же самый, так что он точно поверит.

— Ещё одна записка, в которой говорится о чём?

— Что встреча не состоялась, так что давайте попробуем ещё раз.

— Он поймет, что это ложь. Он же знает, что его парни пропали. И если у него есть свой человек в полицейском управлении, он будет знать, что они мертвы.

— Конечно, он будет знать, но дело не в этом. Ему будет всё равно, лжёт ему Микки или нет. Всё, что он захочет сделать — это устранить угрозу, которая исходит от Микки, и сделать это как можно быстрее и аккуратнее. Поэтому он должен согласиться на вторую встречу, я уверена в этом.

— Допустим, ты права и он согласится. Что потом? Он отправит ещё пару парней? Может быть, их будет больше?

— Нет. В записке я напишу, что Микки не знает, где находится Майкл. Но он готов заплатить десять тысяч долларов за информацию о его местонахождении. И на встречу Микки явится один.

— Как ты теперь передашь записку Дендонкеру?

— Я передам через его заместителя. Я попрошу его о встрече. Скажу ему, что ко мне подошел парень возле «Красной Лошади» и опишу тебя. Это будет правдоподобно, ведь они знают, что предыдущую записку Майклу принесла женщина из этого самого кафе. А если они клюнут, то предложат ещё одно свидание, на которое мы явимся оба. И я пристрелю тебя. А потом я доложу Дендонкеру, что сделала это.

Я на мгновение задумался.

— У нас будут очень серьезные проблемы, если они на это не купятся.

— Я так не думаю. — Фентон начала загибать пальцы. — Сценарий, в котором кто-то заставляет одного из членов команды Дендонкера нести записку? Совпадает. Почерк на записке? Совпадает. Адрес электронной почты, на который Дендонкер должен ответить? Совпадает. Записка, ведущая к рандеву? Совпадает. Всё очень правдоподобно, он проглотит наживку. Я уже делала подобные вещи раньше.

Я промолчал.

— Ладно, — сказала Микаэла. — Ты прав, опасность существует. Но стоит рискнуть.

— Нужно заставить их назначить новую встречу. Но если они пошлют кого-нибудь следить за тобой? Или у них есть кто-то, кто спрячется там и будет наблюдать? Ты не можешь просто сообщить о стрельбе. Для начала нам нужно выполнить первый пункт плана. И нам нужно, чтобы это выглядело правдоподобно.

— Это довольно просто, я уже делала это раньше. В Косово, много лет назад. Я была там на задании. Нам нужно было надавить на местного бандита, поэтому мы заставили его поверить, что он убил человека, который был американским дипломатом. Всё, что у нас было — это фальшивая кровь в специальном пакете, детонатор, передатчик и немного скотча. Я знаю, где можно купить всё необходимое. Есть один магазин в Нью-Йорке, он сможет отправить товар сюда. У меня уже есть несколько холостых патронов, я привезла их с собой. Я не знала, что меня ждет здесь и решила подготовиться заранее.

Трюк с холостыми патронами и фальшивой кровью мог сработать. Я знал это по собственному опыту. Только не в Косово. И не с дипломатом.

Я сказал:

— Остаюсь только я. Может возникнуть проблема, если медэксперт в морге предан Дендонкеру. Нам придётся действовать очень осторожно.

— Это правда. Хотя я уверена, что его можно было бы убедить выйти принять душ. При должном поощрении.

Она подмигнула мне.

— Но, возможно, это лучше оставить напоследок. Сначала мы должны понять, насколько опасен Дендонкер.

— Нам также нужна рана от выстрела, которая выглядит убедительно. Нам нужно, чтобы Дендонкер поверил, что всё настоящее. Пусть даже всего на одну минуту.

— Я уже продумала это. Когда оперативники работают под прикрытием, они часто используют ложную рану, чтобы спрятать ключ от наручников или лезвие. Даже если их схватят и разденут, в дыру от ранения никто не полезет. Это психология, люди инстинктивно избегают контакта с ранами.

Фентон убрала пустую коробку из-под пиццы и поставила свой чемодан на кровать. Она открыла его и достала небольшую карточку из картона и ручку из кармашка на крышке.

— Я уже покупала всё это раньше. — Она начала писать. — Закажу несколько, на всякий случай.

Через минуту она отложила ручку и показала мне картонку. На одной стороне было изображение лошади.

«Красная Лошадь», догадался я.

Она написала своё сообщение на обратной стороне, рядом с адресом кафе. По-моему, всё выглядело достоверно. Я кивнул. Она положила картонку, взяла свой телефон и набрала сообщение.

— Я написала, что ко мне только что подошёл разгневанный незнакомец, который попросил меня отнести записку какому-то Майклу.

Ответ пришёл через минуту.

— Отлично, — сказала Микаэла. — Это правая рука Дендонкера, он хочет встретиться со мной. Он хочет, чтобы я передала ему эту записку. Займёмся делом наконец.

Она встала и достала из чемодана куртку. Чтобы спрятать под ней свой пистолет.

Я спросил:

— Где ты с ним встретишься?

— В «Пограничной гостинице». — Она повернулась к двери. — Это обычный отель, в котором я тоже сняла номер. Там я зарегистрирована под своим настоящим именем, но я никогда там не живу. Не волнуйся. Я скоро вернусь.

Дверь за ней закрылась, и в комнате внезапно стало тихо. Только легкий аромат её духов напоминал мне, что она только что была здесь. Я лёг на диван. Я хотел включить какую-нибудь музыку в своей голове. Это всегда помогает мне скоротать время. Я решил, что Джон Праймер подойдет по всем статьям. Он играл с Мадди Уотерсом, пока тот не умер. Затем он выступал с «Magic Slim» в течение четырнадцати лет, пока они не распались.

Музыка Джона настолько хороша, насколько это возможно. Но как я ни старался, мелодия так и не появилась. Потому что я думал о Микаэле. Купится ли на нашу аферу человек Дендонкера? Или, что значительно хуже, её разоблачат. Тогда они сразу убьют её. И в этом случае ей ещё повезет.

Я приказал себе перестать думать об этом. Она была военным разведчиком. У неё была обширная подготовка во всех видах диверсионного искусства. Она, без сомнения, могла убедить кого угодно и в чем угодно. Только эта мысль заставила меня ещё больше забеспокоиться. В действительности я ничего о ней не знал. Только то, что она мне рассказала, только то, что она хотела, чтобы я узнал. Я встал и начал тщательно осматривать комнату. Мне не понравилось знакомое с армии ощущение, будто я обыскивал жилище мертвеца.

Я осмотрел её вещи. Всё было аккуратно сложено или свернуто. У неё имелась одежда, туалетные принадлежности. Дополнительные патроны к «Глоку». Запасной протез ноги, светлый парик. Очки с простыми линзами. Походный перевязочный комплект. Но ничего, что говорило бы о том, что она солгала мне. Я заглянул под матрас, прощупал швы штор, посмотрел под диваном. И все равно ничего не нашёл. Я хотел сесть обратно, но остановил себя. Решение было очевидным. Я должен уйти. Уходи и никогда не оглядывайся назад.

Наш план перестанет существовать. Потому что для него нужны два человека. Фентон не сможет справиться с этим в одиночку. Я сделал шаг к двери и снова остановился. Если она не сможет взять Дендонкера, что она будет делать? Я представил её с пистолетом у виска. Снова. Мне это совсем не понравилось. Поэтому я вернулся на диван и стал ждать.

Я не услышал, как ключ повернулся в замке. Только приглушенный щелчок. Семьдесят две минуты спустя Микаэла вернулась.

— Я думаю, они поверили мне. — Она проверила свой телефон. — Сообщений от них пока что нет. Но я уже много всего приготовила, пока ждала этого парня. Я заказала фальшивую кровь и всё остальное, что нам понадобится. И оплатила срочную доставку на завтрашнее утро. Я очень надеюсь, что они не захотят встретиться сегодня вечером.

Я с ней согласился. Но это было не всё, на что я надеялся. Нам ещё предстояло преодолеть два препятствия. И я очень хотел, чтобы их количество оставалось неизменным.

Микаэла Фентон переоделась в голубую шёлковую пижаму и забралась в кровать. Я растянулся на диване, не раздеваясь. Она натянула маску на глаза и лежала неподвижно. Но я не думаю, что она сразу заснула. Её дыхание было прерывистым и напряженным.

Я с открытыми глазами бодрствовал несколько часов. Что-то меня беспокоило. Я не мог точно сказать, что именно, но в глубине моего мозга вспыхивали красные предупреждающие огоньки и мешали мне уснуть. Наверное, я наконец-то задремал около четырёх утра, а в 7 меня снова разбудили. Микаэла звала меня по имени. Она сидела в постели, её маска была сдвинута на лоб, волосы были растрепаны. Она протягивала мне руку, в которой лежал телефон.

— В одиннадцать вечера, — её голос был хриплым. — Сегодня. Они хотят встретиться с тобой, у нас получилось.

Это было не то начало дня, на которое я надеялся. Я бодрствовал уже пятнадцать секунд, а мы пока что выполнили только первый пункт плана.

Я сказал:

— Напиши им ответ. Напомни: на встрече будешь только ты, без оружия, и сделка — деньги за информацию.

Она набрала сообщение.

Через минуту телефон пискнул.

— Они согласились.

Ещё через минуту телефон издал другой звук. Это было входящее сообщение. Она прочитала его, затем протянула мне телефон, чтобы я тоже его прочитал.

— Крючок, леска и грузило. Это заместитель Дендонкера. Приказывает мне быть готовой к работе сегодня вечером.

Она откинулась на подушки и принялась работать на своём телефоне.

— Ок. Я нашла судебно-медицинского эксперта в этом районе. Всплывает только одно имя. Некий доктор Улье. Кажется, он здесь доктор по всем болезням, работает в медицинском центре. Большое здание в центре города. Мы подождём нашу посылку, а затем отправимся туда. Нужно успеть сделать всё до полудня, тогда у нас будет приличный запас времени.

Я сел.

— За доставку ведь нужно расписываться?

Она кивнула.

— Тогда ты останешься, а я пойду и поговорю с доктором.

Фентон заказала завтрак по телефону. Я принял душ. Я услышал стук в дверь, когда одевался, а когда вышел из ванной, то почувствовал запах кофе. Это было великолепно. Ничто не сравнится с первой чашкой кофе за день. На завтрак было буррито, мы съели его молча. Затем я убрал грязные бумажные тарелки, взял солнцезащитные очки, которые забрал у парня под Деревом, и направился к двери.

— Ты идёшь без оружия?

— Я иду в государственное учреждение. Там будут металлодетекторы.

— В этом городе? Я так не думаю.

— Риск того не стоит. И мне он не нужен. Если доктор честен, я уговорю его помочь. Если он работает на Дендонкера, потребуется нечто большее, чем пистолет, чтобы убедить его.

Я вышел из комнаты и покинул двор через арку. Стояла прекрасная утренняя погода, идеально подходящая для прогулки. Солнце светило ярко, но температура была комфортной. Остатки ночного холода из пустыни еще чувствовались. Небо было таким ясным и голубым, что стоило бы его нарисовать. Улицы были узкими и извилистыми, а здания, выстроившиеся вдоль них, казались старыми и честными. Как будто они проросли много лет назад вдоль тропинок, по которым люди ходили со своими ослами, мулами или другими животными, которых они использовали для перевозки своей поклажи. Я представил людей внутри домов, живущих своей жизнью, заботящихся о своих семьях, выполняющих свою работу. Я посмотрел на крыши. У некоторых были телевизионные антенны, но я не увидел мачт сотовой связи. Это только усиливало впечатление о месте, мимо которого прошел прогресс. Вероятно, за десятилетия ничего существенного здесь не изменилось.

Ничего, кроме прибытия сюда Дендонкера.

Я нашёл медицинский центр без каких-либо проблем. Это было прочное, крепкое здание, построенное из светлого камня. Его поставили настоящие мастера своего дела, которые любили свою работу. Это было видно по вниманию к деталям в дверном проёме, окнах и перемычках. Внутри, на полированном белом полу, был изображен Посох Гермеса. Прямо над ним висела большая лампа в виде земного шара. Потолок был куполообразным. Он был расписан сценами, показывающими историю медицины на всём пути от пещер до больниц, заканчиваясь примерно перед Второй мировой войной. Судя по стилю, здание раньше могло быть зданием суда или библиотекой. Но если бы вы закрыли глаза, то не сомневались бы, что находитесь в больнице. Запах было ни с чем не спутать.

В приёмной никого не было. Там стоял письменный стол, сделанный из богатого тикового дерева. Его поверхность сияла от многолетней полировки. Сбоку стоял закрытый портативный компьютер, рядом лежала кожаная папка и блокнот для записей. На стене, в рамке, висел список телефонов, морг в списке отсутствовал. Вероятно, это не то место, которое медики любят рекламировать.

Я вошёл в дверной проем сбоку от стола. Он вывел меня в коридор, вдоль которого тянулись простые деревянные двери. У них были номера, но не было фамилий врачей. В дальнем конце была лестница. Я спустился вниз. Отчасти потому, что в справочнике были перечислены всевозможные палаты, клиники и смотровые кабинеты на верхних этажах. И отчасти из инстинкта. Казалось уместным, что мёртвые будут храниться под землёй.

Я вошёл в другой коридор. Он был ярким. С потолка через равные промежутки свисали тройные люминесцентные лампы. Здесь была только одна пара дверей. На них была надпись «Морг».

Когда я приблизился, я услышал мужской голос. Сначала мне показалось, что он с кем-то беседует. Я не мог разобрать всех слов, но когда я уловил стилизованную манеру говорить, я понял, что это был всего лишь один человек. Он диктовал. Вероятно, медицинские записи. Я поднял руку, чтобы постучать, но потом передумал. Пришло время взглянуть фактам в лицо.

Ничто из того, что я мог сказать доктору, не могло что-то изменить.

Я развернулся, поднялся по лестнице и вышел на улицу.

Я нашёл дорогу к кафе «Красная Лошадь» и прошёл мимо него, просто из любопытства. Кафе было оформлено в стилистике лошадиных скачек. Это казалось неуместным, учитывая соседние здания. И не очень гостеприимным, поэтому я продолжил путь в закусочную дальше по улице. Она была меньшего размера, более приземленной и простой. Я заказал два чёрных кофе на вынос и пришёл с ними в отель. Фентон распахнула дверь, как только я постучал.

— Ну? — Она захлопнула дверь. — Рассказывай.

Я протянул ей одну из чашек. На кровати были разложены пакеты с фальшивой кровью, миниатюрные детонаторы и материал для имитации ран. Её пистолет тоже был там. На тумбочке стоял стакан, наполненный патронами.

— Это холостые?

Она кивнула.

— Да. Ну? Как всё прошло?

Холостые патроны в подобной ситуации были лучше, чем боевые. Но вблизи они все равно были опасны. Если стрелять в упор, то пороховые газы, образующиеся при выстреле, могут привести к летальному исходу. Я расследовал два подобных дела в армии. В обоих случаях это были ослы, слишком часто валявшие дурака.

Я поставил свой кофе на стол.

— Микаэла, нам нужно кое о чём поговорить. Этот наш план. Он не сработает. Пришло время подумать о плане Б.

— Судмедэксперт отказался сотрудничать?

Она с такой силой поставила чашку на тумбочку, что кофе брызнул из прорези в крышке.

— Почему не сработает? В чём была проблема? Насколько сильно ты на него надавил?

— Я вообще не разговаривал с ним. В этом не было никакого смысла. В плане слишком много дыр, нам нужно найти альтернативу.

— Ты сам сказал, что есть три пункта. Угроза, смерть и Ты. Я позаботилась о первых двух пунктах. Я не могу поверить, что ты струсил. Я знала, что должна была идти туда сама. Никогда не отправляйте мужчину выполнять женскую работу. Я сейчас пойду к этому доктору и всё сделаю.

Она потянулась за пистолетом. Я встал у неё на пути.

— Не имеет значения, кто из нас будет с ним разговаривать, результат будет тот же самый. Этот доктор либо состоит на содержании у Дендонкера, либо нет. Он либо хороший, либо плохой. Возможно, нам придётся убеждать его, или угрожать ему, или подкупать его. В любом случае нет никакой гарантии результата. Даже если он согласится помочь, сможем ли мы доверять ему? Что, если он позже передумает? Что, если он просто струсит? А если он действительно нам поможет, как поведет себя Дендонкер? Будет ли он тыкать пальцем в тело? МОЁ тело. Колоть его ножом? Захочет отрубить от него часть или выстрелить в него?

Фентон ничего не ответила.

— И Дендонкер вряд ли придёт один. Сколько парней он приведёт с собой? Какое оружие у них будет? Кто ещё будет в здании?

Она пожала плечами.

— А если мы его схватим, что будет дальше? Нам понадобится время, пока он начнёт давать показания. Сколько времени это займет? Где ближайший полицейский участок, куда мы сможем его доставить?

— Я поняла, в чём дело. — Она скрестила руки на груди. — Но это всё ещё может сработать.

— Это может сработать. Нет ничего невозможного. Я бы оценил наши шансы пятьдесят на пятьдесят. Больше не получится. С высоким риском сопутствующего ущерба.

— Я принимаю эти шансы.

— Но я их не принимаю, если есть альтернативный вариант.

— Но никакой альтернативы нет. Мы должны действовать по первоначальному плану. Хорошо, мы поменяемся ролями. Я скажу им, что я заболела. Я сыграю роль Микки на рандеву. Я притворюсь, что меня подстрелили. Пусть они отвезут меня в морг. Я сама разберусь с Дендонкером, когда он появится.

— Это не сработает. Если ты заболеешь, они пришлют вместо тебя других. Которые убьют меня по-настоящему, если ты не убьёшь их первыми. Ни то, ни другое не поможет.

— Ок. Тогда ты тоже отправляйся на встречу. Прячься в темноте, пока все не появятся. Потом стреляй в меня холостыми, пока кто-нибудь из них не выстрелит боевыми. Им будет всё равно, кто стрелял, если враг мёртв. Или они думают, что он мёртв.

— Что будет, если они проверят твой пульс?

Фентон молчала.

— Или произведут контрольный выстрел тебе в голову?

Она открыла рот, затем снова закрыла его, не сказав ни слова.

Я сказал:

— Почему бы не посадить Дендонкера в тюрьму? Я знаю одного федерального агента, ему можно доверять. Ты могла бы работать с ним под прикрытием. Соберешь всю информацию. Разве не для этого ты тренировалась?

— Это займет слишком много времени. Мы должны сделать это сегодня вечером. Я найду способ. С тобой или без тебя.

— Почему это так срочно? Лучший способ помочь Майклу — это найти время, чтобы сделать всё правильно. Например, как насчет иммиграционной службы? Кто разрешил Дендонкеру въезд в Штаты? У них много рычагов влияния. И если они допустили ошибку, они захотят её исправить.

— Дело не только в Майкле. Это никогда не было связано только с ним.

— Нет? Тогда о ком ещё идёт речь?

— О невинных людях.

— Ветераны, работающие на Дендонкера?

— Нет. Случайные незнакомцы.

— Кто это? Что за незнакомцы?

Она перевела дыхание.

— Ричер, есть кое-что, чего я тебе не сказала. Я знаю, что Дендонкер перевозит в этих самолетах. Бомбы.

— Откуда ты знаешь?

— Я это знаю, потому что Майкл делал их для него.

Фентон отодвинула пакеты с фальшивой кровью в сторону и села на кровать. Она обхватила голову руками и оперлась локтями о колени. Она была совершенно неподвижна больше минуты. Затем она выпрямилась.

— Я не лгала тебе, Ричер. Я просто не сказала всей правды.

— Тебе лучше рассказать всё сейчас. Если ты хочешь, чтобы я передумал.

— Хорошо. Вернемся к тому времени, когда я уволилась из армии. Я поступила на службу в ФБР. Стала специальным агентом. Моей специальностью было искать улики и собирать доказательства. Я довольно успешно работала в нескольких местных отделениях. В результате меня повысили и перевели на работу в TEDAC. Ты знаешь что это такое?

— Не очень много.

— TEDAC — это аналитический центр по террористическим взрывным устройствам Лаборатории ФБР, это межведомственный центр, который координирует сбор доказательств и разведданных, связанных с бомбами, для правительства США. Его создали во время второй войны в Персидском заливе. Наши войска несли большие потери от взрывных устройств. Кому-то пришла в голову идея начать собирать и анализировать улики. В Квантико была создана команда для анализа всего, что поступало из Ирака. Они придумали способы обнаружения самодельных взрывных устройств. Чтобы защититься от них. Обезвредить их.

В конце концов, они научились идентифицировать изготовителей бомб. Иногда удавалось выйти на одного человека, иногда на целую фабрику. Остатки бомб, доставленные из Ирака, сами рассказывали о методах и способах производства. Даже то, как скручен провод, может иметь большое значение. Команда была настолько успешной, что их штат увеличили и они все переехали на новую базу в Алабаме. Сфера их интересов сильно увеличилась. Теперь они работали по всему миру, без каких-либо ограничений. Информация передавалась партнерам США.

С помощью TEDAC были произведены аресты по всему миру. Лондон. Берлин. Аддис-Абеба. И все это за последние несколько недель. Материалы поступают отовсюду. Я слышала о посылках из Шотландии и Йемена. Недавно из Бейрута прибыли остатки той большой бомбы, взорвавшейся в казармах, еще в восьмидесятых годах.

Я услышал эхо из прошлого. За эти годы я много думал о парне, чья челюсть разукрасила узорами мой живот. И о других морских пехотинцах, погибших в тот день. Но я не слишком заострял внимание на вещественных доказательствах. Я знал, что в то время всё это было тщательно исследовано. Собрано и аккуратно изучено экспертами, вооруженными лучшими инструментами и техникой, доступными в то время.

Я полагал, что как только все улики и доказательства будут собраны и подшиты в дела, все, что осталось, будет уничтожено. Прибрано и предано огню. Я и представить себе не мог, что эти вещи с поля боя привезут обратно в Штаты, спустя столько времени.

Она продолжила:

— Существует директива, направленная на облегчение такого рода работы. Это называется ICEP. Международная программа сбора и вовлечения. Я в ней работала. Специалисты направляются в страны-партнеры для оказания помощи в обучении. Афганистан был в числе этих стран. Из-за моей прошлой службы меня отправили туда. На место происшествия, которое не было зачищено должным образом. Классическая тактика Аль-Каиды. Они прячут несколько взрывных устройств, некоторые очевидны для сапёра, некоторые спрятаны более искусно. Остальное уже не очень интересная история. Во всяком случае, для моей ноги.

— Так вот почему ты перешла работать в лабораторию?

— Да. Но я не уходила из Бюро. Я больше не могла работать в полевых условиях, поэтому они позволили мне пройти переподготовку. И я стала специалистом по поиску био-следов человека. Я снимала отпечатки, но в основном со старых устройств. Я искала волосы и тому подобное, из чего можно было извлечь след ДНК террориста. Довольно однообразная и скучная работа, но не всегда. Например, месяц назад у нас было дело, связанное с парнем, который раньше работал в кувейтской нефтяной компании. Появилась информация, утверждающая, что он был членом ячейки Аль-Каиды в Ираке. Бюро организовало спецоперацию, и они засняли на пленку, как он хвастался агенту под прикрытием о том, как он делал бомбы в подвале в Абу-Грейбе. Они сопоставили дату и место, собрали кучу улик, которые еще не были обработаны, и знаешь что? Я сняла отпечаток его пальца с осколка придорожной бомбы. Мне медаль, ему пожизненное заключение. Я была довольна результатом. В отличие от моего последнего дела. Нашли новую готовую бомбу. Для нас это как святой грааль. Всё в целости и сохранности. Это феерия доказательств. Там была куча выдающихся вещей. Во-первых, она была найдена в Соединенных Штатах, а не привезена сюда откуда-то ещё. Во-вторых, в ней был GPS-чип, который, как мы полагаем, должен был дать террористам знать, когда их цель приближается, чтобы они могли её взорвать. А в-третьих, самое важное. На этом взрывном устройстве был транспондер.

— Я не знаю, что это такое.

— Сейчас объясню. Есть два передатчика. Один из них посылает радиосигнал, другой принимает его как команду к действию. Один передатчик в бомбе, другой будет каким-то образом установлен возле жертвы. Разумеется, без её ведома. Это работает как спусковой крючок у пистолета.

— Что если будут радиопомехи, или сигнал поступит со случайного устройства?

— Это исключено. У каждой пары есть свой код. Если код не совпадает, ничего не происходит. Я думаю, что взрыва не было потому, что другая часть передатчика, не находилась в пределах досягаемости до того, как была обнаружена бомба. И это к счастью. Из-за всех спасенных жизней. И из-за четвертой вещи, которая там есть. Отпечаток пальца. Прямо на самом транспондере. Его передали мне для опознания.

— Удалось выяснить, чей это отпечаток?

— Он принадлежал Майклу.

— И что ты сделала дальше?

Она на мгновение замолчала и уставилась в пол. Затем посмотрела на меня.

— Я была шокирована. Я дважды проверила отпечаток. Я трижды проверила его. Но ошибки не было. Он принадлежал Майклу.

— Мог бы принадлежать…

— Есть кое-что ещё. Мне передали для изучения карточку из «Красной Лошади». На ней не было никаких надписей. И ещё мне передали запечатанный презерватив. Я понятия не имею, откуда он и чей. Всё выглядело так, будто эти вещи случайно оказались рядом со взрывным устройством. Почему-то мне показалось, что Майкл передает мне послание. Он хотел остановиться и выбраться оттуда. Он знал, где я работаю и чем занимаюсь. Он знал, что я найду его отпечаток. Это очевидно. Нынешние изготовители бомб носят перчатки, потому что они знают, какие анализы мы проводим. В конечном итоге, я запаниковала и уничтожила транспондер с его отпечатком. И выбросила карточку из «Красной Лошади». Я удалила все записи о них. И я уволилась. Всё остальное, что я тебе сказала, правда.

— Тебе удалось узнать что-нибудь ещё?

Она закрыла глаза, затем открыла их и покачала головой.

— Нет. Я так и не узнала, где Майкл.

Я сделал глоток кофе и обдумал то, что услышал. Была обнаружена бомба с подключенным к ней транспондером. Отпечаток пальца. Карточка из кафе. И презерватив. Но никакой записки. Что-то тут не сходилось.

Я спросил:

— Та бомба. Где вы её нашли?

— На частном аэродроме.

— Предполагаемая жертва?

— Неизвестно.

— Какого размера было взрывное устройство?

— Достаточно маленьким, чтобы его можно было спрятать. И достаточно большим, чтобы нанести ощутимый урон. В зависимости от того, где бы его взорвали, число жертв было бы не меньше пятидесяти.

— Что, если бы бомба взорвалась в самолёте? Если целью был самолет, а не просто транспорт. Если бы самолёт взорвался над городом? Целью мог быть торговый центр. Или стадион.

— Это возможно, но маловероятно. Бомба, которую мы нашли, была начинена шрапнелью. Это противопехотная конфигурация. Если бы целью был самолёт, снаряд должен быть такой формы, чтобы он мог пробить фюзеляж или, по крайней мере, нанести серьезный ущерб системе управления лайнером.

— Думаю, это уже кое-что. Как считаешь, когда они смогут изготовить ей замену?

Она пожала плечами.

— Завтра. На следующей неделе. В следующем году. Можем ли мы позволить себе просто ждать?

— Сколько бомб сделал Майкл?

Она снова пожала плечами.

— Назови любое число.

Потенциально мы смотрели на сотни погибших. Может быть, тысячи. У Дендонкера были средства и возможности. И было много покупателей с деньгами, которые постараются, чтобы его усилия не пропали даром.

Внезапно пятьдесят на пятьдесят с вероятностью сопутствующего ущерба показались мне не такими уж плохими шансами. Я допил свой кофе.

— Подожди меня здесь. Я собираюсь перекинуться парой слов с судмедэкспертом.

Я шёл быстро. Солнце припекало всё сильнее. Здания нависали надо мной, пустые тротуары стали уже. Атмосфера была почти гнетущей. Я добрался до медицинского центра и сразу же вошел внутрь. Фойе было таким же, как и раньше, за исключением того, что за стойкой регистрации сидела женщина. Трудно было сказать, сколько ей лет. Её серебристые волосы были заплетены в сложную серию косичек. Очки были как на фотографиях 1960-х годов. На ней была неброская нитка жемчуга и аккуратная кремовая блузка. Она подняла глаза, когда я подошел, но когда поняла, что я направляюсь к двери, ведущей в подвал, она отвела взгляд. Полагаю, она приняла меня за одного из людей Дендонкера. Мне это не понравилось.

Я остановился в нижнем коридоре, у двери в морг, и прислушался. Доносились звуки классической фортепианной музыки. Что-нибудь из Бетховена, подумал я. Я постучал и вошел, не дожидаясь ответа. В тот же миг на меня обрушилась вонь. Это было похоже на невидимую стену из отвратительных запахов. Кровь. Человеческие внутренности. Дезинфицирующее средство. Химические консерванты. Всё вместе это пахло так сильно, что остановило меня на полпути.

Передо мной в центре комнаты стоял человек в белом халате. У него были седые волосы. Очки в металлической оправе на цепочке. И ярко выраженная сутулость. Позади него был ряд стальных дверей. Их было пять. В стороне — письменный стол. На нем находился компьютер, который был выключен. Стопка пустых бланков. И эффектная ручка.

Человек стоял возле стола из нержавеющей стали. У него были приподнятые борта, и на нем лежало голое мужское тело. Верхняя часть черепа была отпилена. Грудная клетка треснула, брюхо вспорото. Кровь текла по каналам с обеих сторон стола и стекала в канализацию. Там же стояла тележка, заваленная инструментами. Они были острыми и окровавленными. Там была еще одна тележка, уставленная банками, полными красных и коричневых студенистых веществ, и весы. С мозгами на небольшом подносе.

Доктор снял очки и внимательно посмотрел на меня.

— По крайней мере, вы постучали. Это уже кое-что. Итак, кто вы такой и чего хотите?

Он казался прямолинейным парнем, поэтому я решил использовать прямолинейный подход.

— Меня зовут Ричер. Вы доктор Улье?

Он кивнул.

— Я пришёл, чтобы попросить вас о помощи.

— Кому нужна помощь? Кто-то заболел? Что-то серьёзное?

— Мне нужно, чтобы вы завтра не вышли на работу.

— Об этом не может быть и речи. Я работаю здесь уже более сорока лет и ни разу не пропустил ни одного дня.

— Такой стаж достоин восхищения.

— Не заговаривайте мне зубы.

— Ок. Я вам объясню. В этом городе есть человек, с которым, я полагаю, вы знакомы. Ваад Дендонкер.

Глаза доктора Улье сузились.

— При чём здесь он?

— Насколько хорошо вы его знаете?

Доктор Улье схватил скальпель, всё ещё скользкий от крови, и замахнулся на меня.

— Ещё раз произнесешь его имя, и к черту мою клятву. Я вырежу твоё сердце. Мне всё равно, насколько ты большой.

Он указал на тело рядом с собой.

— Видишь, я знаю, как это делается.

— Значит, вы не его фанат.

Доктор Улье бросил скальпель обратно на стол.

— Я расскажу историю моего знакомства с Ваадом Дендонкером. Наши пути впервые пересеклись десять лет назад. Я был здесь и работал, внезапно дверь распахнулась и ворвались двое его парней. Никакого стука, никаких извинений. Они не сказали ни слова. Они просто вручили мне конверт. Внутри была фотография моего брата. Возле его дома, в Альбукерке. Видите ли, я не женат. Мои родители умерли. Дональд был моей единственной семьей. Один из этих парней сказал мне, что если я когда-нибудь захочу снова увидеть своего брата живым, я должен пойти с ними.

— И вы пошли?

— Разумеется. Они посадили меня в старый армейский джип и привезли в пустыню. Может быть, мы проехали километров десять. Там трудно ориентироваться. Они остановились, когда мы подъехали к группе мужчин. Там были Дендонкер и пара его парней. С ними еще двое. Никто не сказал мне об этом прямо, но я понял, что они были клиентами. И покупали они ручные гранаты. Должно быть, они попросили о демонстрации. Была вырыта яма. В ней находились две женщины. Они были голые.

— Кто были эти женщины?

— Я видел их впервые. Позже парень, который меня привез, сказал, что они работали на Дендонкера. Он сказал, что они не подчинились его приказу. Это было наказание. Дендонкер бросил гранату. Я слышал крики, когда она упала в яму, затем раздался взрыв. Все бросились туда, они хотели посмотреть. Я не хотел этого видеть, но Дендонкер заставил меня. Поверьте мне, я и раньше видел травмы. Я оперировал тяжело раненых. Но это было гораздо хуже. Что случилось с телами тех женщин… Это вызвало у меня такое отвращение, что меня стошнило прямо там. Я беспокоился, что Дендонкер будет ожидать, что я каким-то образом разберусь с останками. Но нет. Один парень сел в джип. Спереди у него был отвал, как у снегоуборщика. Он просто засыпал эту яму. Дендонкер и его клиенты остались там, чтобы поговорить о делах. Двое парней, которые привезли меня, отвезли меня обратно в медицинский центр. Они сказали мне, что на следующий день, или, может быть, послезавтра, мне привезут труп. Они сказали, что я должен буду тщательно его осмотреть, но не вести никаких официальных записей. И быть готовым ответить на вопросы.

— Вопросы задавал Дендонкер?

— Да.

— А если бы вы не согласились отвечать?

— Они сказали, что выроют еще одну яму, только теперь в ней окажется мой брат. И заставят меня смотреть, когда взорвется граната. Они сказали, что отрежут мне веки, чтобы убедиться, что я все вижу.

— Тело, о котором они тогда упоминали. Его привезли?

— Три дня спустя. Я не мог заснуть, представляя, как оно будет выглядеть. В конце концов, это был всего лишь выстрел. К счастью. Во всяком случае, для меня.

— Сколько трупов они привезли с тех пор?

— Двадцать семь. В основном огнестрельные ранения. Некоторых зарезали. Была пара с проломленными черепами.

— Дендонкер приходил и осматривал все эти трупы?

Доктор Улье кивнул.

— Он появляется каждый раз. Обязательно. Хотя он стал менее любопытным. Первоначально он хотел знать всё о трупе. Содержимое желудка, остатки на коже и под ногтями. Сведения о пребывании за границей. Что-то в этом роде. Теперь ему хватает краткого отчета.

— Но он всё ещё осматривает их лично?

— Обязательно.

— Зачем ему это нужно?

— Это может быть одно из нескольких расстройств. Я не хочу анализировать его, это не моя область. И от него у меня мурашки по коже. Всякий раз, когда он появляется, я просто хочу, чтобы он как можно быстрее убрался отсюда.

Я ничего не сказал.

— Забудем об этом. Чего я действительно хочу, так это чтобы он вообще перестал приходить. Но я не могу заставить его. Так что я вынужден жить с этим.

— У меня есть способ остановить его. Всё, что мне нужно — эта комната.

— Если вы собираетесь остановить Дендонкера, и хотите сделать это здесь, кто-то должен притвориться мертвым. Это будете вы?

Я кивнул, затем рассказал ему об огнестрельном ранении в грудь и реквизите, который мы собирались использовать, чтобы всё выглядело по-настоящему.

— Где будет проходить эта встреча со стрельбой?

Я назвал ему местоположение, которое человек Дендонкера отправил для Фентон.

— Я знаю, где это. И как вы собираетесь доставить своё тело оттуда сюда?

Об этом я не успел подумать. Если в вашем плане полно дыр, со временем их появляется ещё больше.

— У вас нет никаких идей на этот счет, я прав?

Я промолчал.

— Во сколько вас должны застрелить?

— Это будет после одиннадцати вечера.

— Хорошо. Я сам отвезу вас.

— Нет. Вы не можете в этом участвовать. Подумайте о своём брате.

— Дональд умер. В прошлом году.

— У него осталась жена? Дети?

— Никаких детей. И мне не нравится его жена. Но она всё равно больна. Рак. Метастазы. Если бы Дендонкер искал её, она бы умерла ещё до того, как он узнал, в каком хосписе она находится. Так что я дам вам номер, по которому ваш приятель сможет вызвать меня. Это прямой звонок мне, без службы 911.

— Вы уверены, что хотите участвовать в этом?

— Теперь да. Дендонкер не придет до утра. Это значит, что вам придется провести здесь всю ночь. У него могут быть люди, наблюдающие за больницей, и не годится, чтобы мертвеца видели уходящим и возвращающимся. Я приду пораньше и подготовлю вас к осмотру. Боюсь, у вас будет подружка, так что я не смогу повысить температуру. Но я могу дать вам успокоительное, чтобы вы не начали дрожать от холода. И ещё заклею вам глаза. На всякий случай. Как долго вы можете задерживать дыхание?

Однажды я чуть больше минуты не дышал. Но это было под водой. Я упорно боролся за свою жизнь. Здесь мне предстоит то же самое. Просто нужно оставаться совершенно неподвижным.

— Девяносто секунд, — сказал я. — Максимум две минуты.

— Неплохо. Я буду следить за временем. Я отвлеку Дендонкера, если он будет тянуть слишком долго. Обычно он действует быстро, так что я не слишком волнуюсь. А теперь расскажите мне всё. После того, как вы схватите его, что вы собираетесь с ним делать?

— Передам его полиции.

На лице доктора промелькнуло разочарование.

Я спросил:

— Дендонкер обычно приходит один? Или с ним будут телохранители?

— Я бы назвал их обезьянами. Двое. Один входит первым, чтобы проверить комнату. Затем заходят Дендонкер и второй парень.

— Они вооружены?

— В руках они оружия не держат.

— Это хорошо. Но даже если ваш брат умер, вы всё равно сильно рискуете. Дома вам было бы гораздо безопаснее. Или вообще лучше уехать из города.

Он покачал головой.

— Ну уж нет. Дендонкер слишком долго издевался надо мной. Я пообещал себе, что если когда-нибудь смогу ему отомстить, я это сделаю. Теперь, когда Дональда нет, мне нужно беспокоиться только о себе. Похоже, сейчас самое время.

— Спасибо вам, доктор. Я ценю это. Но если вы передумаете…

— Я не передумаю.

— Ок. Тогда до вечера.

— И последнее, мистер Ричер. Я врач. Я дал клятву не причинять вреда людям. Вы такой клятвы не давали. Тем более, в отношении Дендонкера. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

Я занял позицию под уличным фонарем в 11 вечера, как и было условлено.

Вечер был прохладный. Я пришел заранее, за три часа, чтобы убедиться, что на месте нет лишних людей. Я пожалел, что у меня нет пальто. На мне была только огромная жёлтая футболка. Она висела мешковато даже на моей фигуре. Вообще-то так и должно было быть — нужно было место, чтобы спрятать пакет с фальшивой кровью, который я прикрепил скотчем на груди. Я не мог рисковать, вдруг пальто будет висеть криво и в итоге не получится реалистичного пулевого отверстия там, где оно должно быть.

Машина появилась в 11:02. Фары горели ярко, так что я не мог определить марку и модель автомобиля, но было понятно, что это не джип. Даже если бы за рулем была Микаэла, я бы её не разглядел. Мгновение спустя обе передние двери открылись. Двое мужчин выбрались наружу.

Не то, о чём мы договаривались.

Задние двери машины тоже открылись. И вылезли ещё двое мужчин.

Определенно не то, о чём мы договаривались.

Я оценил всех парней. Они были примерно одинакового роста — все под два метра. Каждый весил около 100 килограммов. В принципе, ничего такого, из-за чего стоило бы волноваться. Но я ждал другого — не появится ли Фентон с заднего сиденья.

Она не появилась.

Либо её не взяли, потому что Дендонкер предпочел отправить больше крепких ребят после потери двух парней днем ранее. Либо она была выведена из игры навсегда, если Дендонкер разгадал нашу ловушку для него. Не думаю, что кто-нибудь из этих парней знал правильный ответ. Параноидальные боссы обычно не делятся догадками со своими киллерами. Поэтому я решил использовать свой обычный вариант решения задачи. Сократить количество неизвестных и убедить последнего живого человека, что в его интересах привести меня к боссу.

Я провел очень много ночей в странных и неудобных местах, но никогда не ночевал в морге. На самом деле это было не так неудобно, как можно себе представить. Доктор Улье принес мне спальный мешок и маску для глаз, как на коммерческих авиарейсах. Он оставил меня, а затем вернулся в 6 утра, принес мне кофе, а пока я его пил, он занялся изготовлением имитации огнестрельного ранения на моей груди из специальной глины. Он позаботился о том, чтобы размер и форма соответствовали друг другу. Рваные края раны, подходящий цвет. Он был полностью удовлетворен результатом, когда наклеивал всё это на меня. Потом он сделал мне уколы. По одному в каждую руку и ногу. Ещё в грудь и в живот. Потом он убрал спальный мешок и спрятал его в другом холодильнике. Затем он посмотрел на часы на стене.

— Итак, момент истины.

Он открыл центральную дверцу и выдвинул из неё поддон на салазках. Я снял с себя одежду. Он спрятал её там же, где спальный мешок. Я лег. Он накинул на меня простыню, заклеил мне веки каким-то скотчем и сказал:

— Удачи. Постарайтесь быть трупом, когда сюда приедет Дендонкер.

Он натянул простыню мне на голову и задвинул меня в холодильник, до упора. Я услышал, как закрылась дверь. Я понял, что света внутри нет, я физически ощущал темноту. Меня начало покалывать от холода. Я всегда ненавидел замкнутые пространства. Это что-то из первобытного страха. Я стал думать о том, что за дверцами холодильника очень много места. Не отдельные отсеки, а большое открытое пространство. Я почувствовал себя лучше. Пока не вспомнил о судмедэксперте. Мне вдруг стало интересно, на чьей он всё-таки стороне.

Я пробыл внутри почти час, потом дверца холодильника открылась без предупреждения. Я почувствовал свет и мой поддон выкатился. Плавно и мягко. Простыню откинули с моего лица. Я услышал голос. Он был гнусавым и слово выдвигай прозвучало резко. Простыню сдернули с меня полностью. Я услышал, как она упала на пол. Затем гнусавый голос заговорил снова. Я догадался, что это Дендонкер. Он хотел узнать причину смерти. Доктор Улье ответил. Они начали говорить о моих старых ранах. Откуда взялись такие шрамы, какие ещё отметины на мне есть.

Шестьдесят секунд без дыхания. Непросто. Но с этим можно справиться.

Простыня снова накрыла моё тело и лицо. Но прежде чем я успел сделать вдох, меня повторно обнажили. Шёл разговор о моём удостоверении личности. Настоящее оно или фальшивое. Затем я почувствовал, как Дендонкер подошел ближе. Я не мог его видеть, но знал, что он смотрит на меня.

Девяносто секунд без дыхания. Мне нужен был воздух. Мои легкие начинали гореть. Моё тело отчаянно сигнализировало, что нужно сделать вдох.

Я слышал, как Дендонкер сказал, что я искал его, а не Майкла. То есть, он был самовлюбленным параноиком. Очаровательное сочетание. Неудивительно, что он плохо ладил с другими людьми. Я услышал шорох бумаг. Еще вопросы. Слова о том, чтобы сжечь мой паспорт и прикопать моё тело. Голос Дендонкера стал громче и резче, как будто он отдавал приказы. Это звучало так, как будто он подводил итоги.

Две минуты без дыхания. Мои легкие были готовы лопнуть. Я сделал большой глоток воздуха. Оторвал скотч с глаз и сел.

В комнате было четверо мужчин с открытыми от шока ртами. Доктор Улье сидел за своим столом. Двое парней в костюмах, лет сорока, около двери. И один в центре, лицом ко мне. На вид ему было лет шестьдесят. У него было угловатое лицо со шрамом от ожога на левой щеке. Голова была треугольной формы. У него были выпученные глаза и аномально длинные руки и ноги. На его правой руке не хватало трех пальцев. Большим и указательным пальцами он держался за ободок своих часов.

Я спросил:

— Ты Дендонкер?

Он никак не отреагировал. Я спрыгнул с кушетки. Дендонкер начал рыться в кармане куртки. Достал револьвер НАА-22С. Это была всего лишь игрушка, которую я сразу же забрал у него и бросил в холодильник. Самого Дендонкера я подтолкнул в дальний угол комнаты. Я хотел, чтобы он был подальше от двери. Я не хотел, чтобы он улизнул, пока я разбираюсь с его головорезами.

Оба в это время уже приближались ко мне. Кудрявый парень в светлом модном костюме и второй, с прямыми волосами и в темном костюме, был справа от меня. Между ними было примерно полметра.

Они сунули руки под куртки, чтобы достать оружие, но их шансы были равны нулю. Я быстро сократил расстояние и ударил их обоих в челюсти одновременно. Может быть, не самые тяжелые удары на свете. Это уколы успокоительного помешали мне отработать как надо. Наверное, я ударил процентов на 95. По всем законам физики, их лица врезались в лоб грузовику, который очень спешил доставить товары населению. Они упали рядом, тесно сплетясь руками и ногами. И больше уже не двигались.

Я повернулся, чтобы проверить, как там Дендонкер, и увидел, что он стоит в углу. У меня на мгновение возникло впечатление, что я смотрю на насекомое-палочника в зоопарке.

Я услышал какой-то звук позади меня. От двери. Она была распахнута настежь. В дверь вошел человек. У меня сложилось впечатление, что ему пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться, настолько он был широкоплеч. И он был ростом примерно 190 сантиметров. Я бы предположил, что весил он по меньшей мере 170 килограммов. Его лысая голова была похожа на шар для боулинга. Глаза, рот и нос были маленькими и узкими, и все они были прижаты друг к другу спереди. У него были крошечные оттопыренные уши. Блестящая розовая кожа. Черный костюм с белой рубашкой и без галстука.

Жаль, что он не надел галстук. Галстуки бывают очень полезны для удушения людей.

Парень начал двигаться вперед. У него были странные притопывающие, отрывистые движения, как у робота. Когда он подошел ближе, его шаги превратились в удары ногами, а взмахи рук — в удары руками. Он двигался неумолимо, как цунами. Это было завораживающе. Без сомнения, каждый из его ударов будет чудовищным, если он попадет в цель. И смертельно опасным, если он сумеет ударить повторно.

Я отступил назад, чтобы выиграть немного времени. Дендонкер попытался проскользнуть мимо меня. Я схватил его и отбросил за спину. Я не стал смотреть, куда он приземлился. Я ни за что не хотел отводить взгляд от человека-робота-молота, который приближался ко мне. Дендонкер попытался прокрасться с противоположной стороны. Я снова отшвырнул его.

Огромный парень всё ещё приближался. Я решил, что он хочет поиграть со мной какое-то время, затем прижать меня к стене или загнать в угол и избить до полусмерти, когда мне уже некуда будет отступать. Он, похоже, не беспокоился о том, что я мог бы в него что-нибудь бросить.

Я сделал шаг влево, затем резко качнулся вправо и обежал его. Я ударил его по почкам, пробегая мимо. Это был достойный удар, он мог бы вырубить очень многих людей. Этот парень даже не подал виду, что заметил его. Он сделал ещё один шаг, а затем приступил к какому-то сложному маневру. Его руки скрещивались и снова расцеплялись, наконец, они раскрылись в противоположную сторону. Он повернулся на носках, оттолкнулся от пола и нанес удар ногой, но я уже успел отскочить в сторону. Я повернулся ещё быстрее. Оттолкнулся от пола ещё сильнее.

Я атаковал, прижав подбородок к груди. Я врезался ему в грудь, достаточно сильно, чтобы отбросить его назад, несмотря на разницу в весе. Он пошатнулся. Я попытался нанести удар, прежде чем он успеет прийти в себя. Я целился ему в горло. Сейчас было не подходящее время для джентльменского поведения. Но прежде чем я успел что-либо предпринять, парень по инерции доехал до дверцы холодильника. Его голова врезалась в раму. Недостаточно сильно, чтобы вырубить его, но достаточно, чтобы оглушить. На мгновение. А мгновение — это всё, что мне было нужно.

Я подбежал и ударил его локтем сбоку по голове. Я использовал все свои силы. За этим стоял весь мой вес. Это был идеальный удар. Его руки и ноги подпрыгнули вверх, как у жука, затем опали и повисли с обеих сторон тела. Его язык вывалился изо рта. Я подождал мгновение, чтобы убедиться, что он окончательно успокоился.

Затем я повернулся, чтобы проверить, как там Дендонкер. Его нигде не было видно. Кроме доктора Улье и трёх парней без сознания, в комнате никого не было.

— Она действовала очень быстро. — Голос доктора был ровным. — Хромая женщина. Она приставила пистолет к голове Дендонкера и вытащила его отсюда. Она оставила вам это.

Он передал мне пакет из продуктового магазина. Внутри была рубашка, которую я носил до того, как сменил её на мешковатую жёлтую футболку, теперь испорченную, и лист бумаги. Я развернул его. Там было написанное от руки послание:

Я скомкал записку и выбросил в мусорное ведро. Снял фальшивую пулевую рану с груди и надел рубашку, которую принесла Фентон. Подошел к правой дверце холодильника. Там доктор Улье спрятал мою одежду. Открыл его и оделся полностью. А потом достал свой паспорт из мусорного ведра.

— Подождите минутку. Что вы сделаете с этой женщиной? А как же Дендонкер?

С моей точки зрения, у меня было два варианта. Я мог бы забыть про Микаэлу Фентон. Или мог попытаться найти её. Но я не видел никакого смысла в этих поисках. Я не сомневался, что она сможет постоять за себя, когда столкнется с этим старым хилым человеком. Или со множеством сильных молодых парней, если всё обернётся против неё. Я не сомневался, что она сделает всё, что сочтет нужным, чтобы остановить бомбы Дендонкера.

У неё были контакты с ФБР, ей просто нужно было получить информацию. Как именно она это сделала, уже не так важно. Я не был её другом, и я не был её священником. Должен признаться, что всё было сыграно прекрасно. По правде говоря, она мне понравилась. Я мысленно пожелал ей всего наилучшего.

— Я не собираюсь никого из них искать. Если она хочет разобраться во всем сама, я с радостью позволю ей это сделать.

— О. — Доктор Улье почесал в затылке. — Тогда, что насчет этих обезьян? Мы не можем оставить их здесь. Особенно этого огромного. Я лечил его после того, как одна из жертв укусила его, и его рука загноилась. Его зовут Мансур. Он психопат. Что он будет делать, когда очнется и увидит меня? Я помог вам, теперь вы помогите мне.

— Не волнуйтесь. Я вынесу мусор, когда буду уходить. Вы больше не увидите этих парней.

Я начал с парня, которого доктор Улье назвал Мансуром. Я проверил карманы его брюк и сразу же нашел то, что искал. Большую связку ключей. Меня интересовал ключ от машины. Логотип «Линкольн», отлитый в пластике. Я надеялся, что этот ключ был от лимузина. Это просторные транспортные средства. Достаточно места для любых пассажиров. Живых или мертвых. Этот факт был установлен почти сразу после того, как первая модель машины сошла с конвейера. С тех пор они пользовались популярностью у людей определенных занятий.

Я подумал, что смогу связать этих троих парней. Загрузить их внутрь, бросить машину в безлюдном месте. И позвонить в «911». Бьюсь об заклад, у всех у них были довольно солидные послужные списки. Хотя я не был впечатлен тем, как полиция отреагировала на мое сообщение о телах у Дерева. Я не видел в городе ни одного полицейского в форме. Или детектива. Даже простую патрульную машину ни разу не встретил.

Это заставило меня вспомнить недавний разговор с одним парнем из Техаса. У него была теория. Он сказал, что в отдаленных регионах любой офицер, посланный разбираться с чем-то грязным, например с кучей трупов, не хотел бы разочаровывать своего босса. Что означало, что он не будет стремиться провести тщательное расследование. Он хотел бы закрыть дело как можно быстрее. Чтобы вернуть расположение начальства. И чтобы быть уверенным, что в следующий раз, когда возникнут проблемы в глуши, отправят кого-нибудь другого.

Возможно, этот парень был прав. Может быть, мне стоило бросить машину где-нибудь подальше. На обочине шоссе. Или в большом соседнем городе. Я не хотел выполнять лишнюю работу, но мне был нужен правильный результат. И вдобавок ко всему, я был голоден. Строить планы на пустой желудок — плохая идея. Это может всё испортить. Я подумал, что мне нужно что-нибудь перекусить, а потом уже решать вопросы.

Я сказал:

— Утро выдалось немного напряженным. Мне бы не помешал какой-нибудь завтрак. Не желаете присоединиться?

Доктор Улье скривился, как будто почуял какой-то противный запах.

— Есть? Сейчас? Нет, нет, спасибо. У меня нет аппетита.

Я попытался сунуть ключи Мансура в карман, но связка запуталась. Она была большой и тяжелой. Когда я начал распутывать всё это дело, я увидел знакомый ключ. От врезного замка. Он был похож на те ключи, которые были у вчерашних ребят.

Я спросил:

— Где здесь подают самый лучший кофе?

Доктор Улье несколько раз моргнул. Затем он пожал плечами.

— Попробуйте зайти в «Розу прерий». Я слышал, что там хорошо готовят. Поверните налево от главного выхода. Пройдите сотню метров и вы на месте.

— Спасибо, так и сделаю.

Я оглядел комнату.

— У вас есть что-нибудь, чем можно связать этих парней?

Доктор на мгновение задумался.

— Подождите здесь, у меня есть идея.

И он вышел за дверь.

Пока его не было, я обыскал другие карманы Мансура и нашел его бумажник. У него были наличные, но не было удостоверения личности. Я попробовал включить его телефон и он запросил идентификатор лица. Я понятия не имел, что это такое, но по наитию поднес его к носу парня. Через секунду его экран разблокировался. Список входящих звонков был пуст. Или никто ему не звонил или он удалил историю звонков. Сообщений тоже не было. И никаких контактов в памяти телефона.

Я забрал его пистолет и перешел к парням в костюмах. У них был похожий ассортимент личных вещей. Оружие, бумажники, телефоны и ключи. Включая врезной ключ. Ключи были потерты и поцарапаны. Я положил их рядом друг с другом, все насечки совпали. Они были как близнецы. Как и ключ Мансура. Я решил, что ключи каким-то образом связаны с делами Дендонкера. Мне было любопытно, но на этот вопрос ответа не требовалось. Дендонкер был на прицеле у «Глока» Фентон. Его команда направлялась в тюрьму. И я собирался уехать из города, как только позавтракаю.

Дверь распахнулась опять без стука, но в этот раз аккуратно. В проеме появился доктор Улье. Он сжимал в руках кучу одинаковых свертков в прозрачной упаковке. Он попытался передать один из них мне, но все они выскользнули из его рук и рассыпались по полу. Я помог ему собрать их и увидел, что это креповые бинты. На каждом из них был логотип производителя и наклейка с указанием размера. Десять сантиметров в ширину и полтора метра в длину.

— Они эластичны, — сказал он.

— Они растянутся, но не порвутся. Они сделаны из полиуретановых волокон. Это делает их очень крепкими. Их используют для жесткой фиксации конечностей. Обычно после растяжения связок. Здесь мы их используем при укусах змей. Нужно очень туго перевязать область вокруг раны, чтобы остановить распространение яда.

Первым бинтом я перевязал лодыжки Мансура. Я проверил узел и решил, что доктор Улье был прав. Он должен выдержать. Я связал руки Мансура за спиной. Затем я проделал то же самое с парнями в костюмах. Доктор Улье наблюдал за моей работой, а когда я закончил, он собрал кучу пустых оберток и выбросил их в мусорное ведро. Я выбросил оружие, бумажники и другие вещи парней в мусорное ведро для медицинских отходов.

— Если бы я захотел войти и выйти из здания незамеченным, как бы я это сделал?

— Через вход для «скорой помощи». Я провел вас там прошлой ночью.

— Прошлой ночью я был в мешке для трупов и не мог ничего видеть.

— Ах, да, конечно. В общем, это находится в задней части здания. Отдельный вход с улицы. Там есть ворота, но они не заперты. Двери автоматические, коридор раздваивается, прежде чем вы попадаете в отделение неотложной помощи. Одно ответвление ведет к лифту, который спускается прямо в подвал. Если в этот момент не поступит пострадавший, вы никого там не встретите.

— Там есть камеры слежения?

Доктор покачал головой.

— Пару раз хотели установить, но так и не сделали.

Я последовал за ним из морга в дальний конец коридора. Он нажал на кнопку вызова лифта. Мы ждали бок о бок, в тишине. Двери открылись меньше чем через минуту. Кабина лифта была просторной. Она была широкой и глубокой и облицована нержавеющей сталью. Мы поднялись на один этаж, затем вышли и пошли по другому коридору к паре высоких стеклянных дверей. Они раздвинулись при нашем приближении и выпустили нас в прямоугольный внутренний двор.

На асфальте был нарисован ряд красных линий. Я подумал, что они обозначали маршрут для машин скорой помощи. Одна дуга для поворота, а другая для поворота в зону разгрузки. Там было достаточно места для двух машин скорой помощи. А рядом со стеной, с правой стороны, стоял одинокий лимузин «Линкольн».

Я нажал кнопку на брелоке Мансура, и огни машины вспыхнули. Замки на всех дверях с шумом открылись. Это был старый черный лимузин, квадратный и строгий. Обыкновенный черный — так должно было звучать официальное название в брошюре. И в качестве бонуса у него также были затемненные окна. Может быть, из-за климата. Может быть, из-за паранойи Дендонкера. Или, может быть, просто потому, что он думал, что это выглядит круто. Я не знал и мне было все равно. Главное, что никто не сможет заглянуть внутрь. Город казался довольно тихим. Маловероятно, что отделение неотложной помощи будет переполнено потоком раненых граждан в это время суток. Я решил, что могу спокойно оставить машину там, где она стояла, на полчаса или около того.

Я запер «Линкольн», и доктор Улье повел меня обратно в морг. Он помог мне уложить Мансура на каталку. Я прокатил его по коридору, затолкал в лифт и повез к отсеку скорой помощи. Я открыл багажник машины и наполовину приподнял, наполовину закатил парня внутрь.

Я совершил вторую поездку и вернулся с кудрявым парнем в светлом костюме. Им было легче маневрировать. Я подкатил его поближе к машине и положил на заднее сиденье, как доску. Затем я привез парня с прямыми волосами в темном костюме. Я попытался уложить его на своего приятеля, но он соскользнул и упал лицом вниз в пространство для ног. Я оставил его там и вернул каталку в морг. Я поблагодарил доктора за его помощь. Попрощался и направился к главному входу медицинского центра.

Как и обещал доктор Улье, «Розу Прерий» я нашел легко. Она находилась в центральной части города, на углу двухэтажного здания, на первом этаже. Над кафе было что-то вроде офиса, а слева и справа — магазины. Интерьер был простым и строгим. Там было двенадцать столов. Три ряда по четыре стола, установленных по прямой линии, у каждого стола по четыре стула. Мебель была прочной и долговечной. Столовое серебро было простым и функциональным. Ничего особенного, ни хорошего, ни плохого. Цветов не было. Никаких украшений, никаких безделушек. Никаких других клиентов. Мне понравилось это место.

Я занял место за столом в конце правого ряда. Через пару минут в дверь из кухни протиснулась официантка. На ней было розовое клетчатое платье с белым фартуком с оборками и пара кроссовок «New Balance». Они тоже были розовыми. Она выглядела так, словно ей было за шестьдесят. У неё не было никаких украшений. Её волосы были скорее седыми, чем серебристыми, но что-то в ней напомнило мне секретаршу из медицинского центра. Может быть, сестра. Или кузина.

Она наполнила мою чашку кофе из стеклянного кувшина, затем посмотрела на меня и подняла бровь. Я заказал полный завтрак с дополнительным беконом и яблочный пирог. Она приподняла бровь чуть выше, но ничего не сказала.

На стене рядом с телефоном-автоматом висели четыре экземпляра одной и той же местной газеты. Я взял одну и пролистал, пока ждал заказ. Я был на последней странице газеты, когда принесли мою еду. Я внимательно прочитал раздел обо всех преступлениях, совершенных в этом районе за последнее время. Там не было никакого упоминания о Дендонкере. Или контрабанде. Или о самолетах и бомбах. Всего несколько мелких происшествий. Большинство из них были довольно обычными. И большинство из них заканчивались арестом за появление в нетрезвом виде в общественном месте.

Я съел последний кусок пирога и допил свой кофе. Я ждал, когда мне снова наполнят чашку, как вдруг дверь кафе открылась. Вошел мужчина, я узнал его. Он был четвертым парнем с прошлой ночи. Под уличным фонарем. Который пытался ударить меня топором. И который видел, как меня застрелили. Он, казалось, не очень удивился моему воскрешению.

Он просто подошел прямо ко мне. На нем была та же одежда, что и вчера. Он не побрился. И он держал в руках черный мешок для мусора.

В мешке было что-то не менее 20 сантиметров в длину и это что-то было довольно тяжелым. Я крепко ухватился за край стола. Я был готов обрушить стол на него при первом намеке на оружие. Но парень не рисковал, он остановился и усмехнулся. Поднял мешок, ухватился за нижний край одной рукой. Перевернул его. И с грохотом поставил предмет на стол.

Этот предмет состоял из трех отдельных частей, соединенных вместе. Труба из углеродного волокна. Искусственная голень. Блестящая, сделанная из титана. И ботинок. Точно такой же, какой был на Микаэле, когда я видел её в последний раз.

— Пошли со мной, или женщина лишится еще одной части тела. — Парень повернулся и направился к двери. — У тебя есть тридцать секунд.

Я встал и достал из кармана пачку банкнот, вытянул двадцатку и бросил на стол. Прошло десять секунд. Я взял протез и подошел к двери. Прошло еще десять секунд. Я подождал еще девять секунд, а затем вышел на улицу.

Парень всё ещё был там. Он стоял рядом с машиной. Седан среднего размера, покрытый пылью. Я решил, что это тот же самый, которым они пользовались прошлой ночью. При дневном свете я разглядел, что это «Шевроле Каприс». Бывшая полицейская машина. Крепление от прожектора на водительской двери выдавало его с головой. Краска уже потускнела и местами отслоилась, так что я решил, что машина успела поработать и в такси.

Парень ухмыльнулся и открыл пассажирскую дверь. Он отступил назад и жестом пригласил меня садиться. Я приблизился. Медленно. Я переложил протез в свою правую руку. Встал между парнем и дверцой машины. Затем я схватил его за затылок и ударил лицом о крышу машины. Ртом он ударился о край дверного косяка. Несколько его зубов были выбиты. Я не мог видеть, сколько их было. Было слишком много крови. Я вытащил у него из-за пояса пистолет, ткнул его в солнечное сплетение, достаточно сильно, чтобы вышибить из него дух.

Я усадил его в машину и закрыл дверь. Оглянулся, нет ли свидетелей. Перешел на другую сторону. Откинул сиденье назад до упора и забрался внутрь. Потянулся поперек, схватил парня за горло и сжал. Я почувствовал, как его гортань начала сдавливаться. Его глаза выпучились, язык вывалился изо рта. Но он не мог издать ни звука.

— Вот что будет дальше. Я собираюсь задать вопрос. Я дам тебе время подумать. Тогда я ослаблю хватку ровно настолько, чтобы ты мог говорить. Если ты этого не сделаешь, я задушу тебя до смерти. То же самое произойдет, если мне не понравится твой ответ. Всё ясно?

Я сделал паузу, затем ослабил давление на его горло.

— Да.

— Как вы смогли похитить женщину?

— У Дендонкера есть GPS-часы с передатчиком внутри. Он включил аварийный сигнал. Мы схватили женщину еще до того, как она вышла из здания. Мы доставили Дендонкера в безопасное место. Это была самая важная задача. Когда остальные не вернулись, Дендонкер послал меня за тобой.

— Где сейчас эта женщина?

— Не знаю.

— Ты действительно хочешь умереть здесь и сейчас?

— Я не знаю, клянусь!

— Где Дендонкер?

— Не знаю.

— Тогда куда ты должен был меня отвезти?

— В один дом. Это всё, что мне было велено сделать.

— Адрес?

— Я не знаю адреса. Это просто Дом. Так мы его называем.

— Итак, ты доставил меня в этот дом. Что потом?

— Я отправляю сообщение. Кто-нибудь придет за тобой.

— Этот дом далеко отсюда?

— Нет.

— В городе?

— Да.

— Ок. Ты покажешь мне его. Мы пойдем туда вместе. Потом ты отправишь сообщение.

Я услышал какой-то звук с дальнего конца улицы. Я огляделся и увидел приближающуюся к нам машину. Она двигалась не быстро и не медленно, просто спокойно ехала по улице. Это был «Додж Чарджер». Его капот и крылья были черными. Спереди у него был кенгурятник, а на крыше — тонкая осветительная установка. Очевидно, местная полиция. А может, полиция штата. В любом случае, появились они не вовремя.

Я отпустил шею парня, опустил руку на колени и сжал ладонь в кулак.

— Сделай хоть какое-нибудь движение…

— Не волнуйся.

Парень вытащил дорожный атлас из щели рядом со своим сиденьем. Он широко раскрыл его и поднял так, чтобы он закрывал его лицо.

— Из огня да в полымя? Я не дурак.

Полицейская машина подъехала ближе и остановилась рядом с нами. В ней находились два копа. Они не смотрели на меня и не смотрели на парня с кровоточащим ртом. Казалось, их больше интересовал «Шевроле». Они были не молоды. Возможно, когда-то у них была такая машина. Может быть, даже эта самая. Копы говорили, что «Каприз» — лучшая патрульная машина на свете. Может быть, они испытывали ностальгию. Может быть, им было скучно. Я очень надеялся, что они ничего не заподозрили. Они с минуту сидели и смотрели друг на друга. Затем водитель включил мигалку на крыше и умчался вдаль.

Я потянулся к шее парня. Он закрыл атлас, поднял его, как бы защищаясь, а я схватил его за плечо. Он ткнул меня в глаз уголком карты, затем вывернулся, нащупал ручку, открыл дверь и нырнул наружу. Перекатился на тротуаре, вскочил и бросился бежать.

Я выпрыгнул и побежал за ним. Парень был быстрым и у него была хорошая мотивация. Я сам позаботился об этом. Расстояние между нами росло. Он добрался до группы зданий с внутренним двором. Все окна, выходящие на улицу, были заколочены досками. Парню следовало продолжать бежать. Я бы никогда его не поймал. И я не мог рискнуть выстрелить в жилом районе. Но он не побежал дальше. Соблазн потенциального укрытия был слишком силен. Он бросился в арку и исчез.

Я преодолел оставшуюся часть пути как можно быстрее и остановился прямо перед входом. Я не хотел рисковать, подставляясь. У него могло быть запасное оружие. Я присел на корточки и выглянул из-за угла. Там было много разрозненных зданий, похожих на те, что были превращены в отель Фентон. Только у этих было два этажа. Они были соединены вместе и заколочены массивными деревянными панелями, как забор. В каждом углу стояла башня из строительных лесов, ведущая на крышу. Ремонт шел полным ходом. Но никакого шума стройки не было, вообще ни звука.

Я вытянул шею еще немного и заметил парня. Он стоял один в центре двора и просто оглядывался по сторонам. Я думаю, это место оказалось совсем не тем, на что он надеялся. Выхода не было и спрятаться было негде. Он передвинулся на полметра влево, затем вправо, как будто не мог решить, в какую сторону идти. Я выпрямился и шагнул в арку, он услышал меня и обернулся. Его лицо было бледным, а кровь изо рта текла быстрее. Думаю, это от бега.

— Делай то, что я тебе говорю, и ты не пострадаешь.

Я старался говорить спокойно и ровно.

Парень сделал один шаг ко мне, затем остановился. Его глаза перебегали с меня на арку, туда и обратно, снова и снова. Он прикидывал расстояние, взвешивал шансы проскочить мимо меня. Затем он повернулся и побежал к правой башне. Он начал подниматься наверх, я не собирался лезть за ним. Он был легче меня, гораздо более проворный. Он влезет наверх задолго до меня, в этом не было никаких сомнений. Так что я остался внизу, не имея возможности защититься.

У него может быть оружие. Или он мог бы найти что-нибудь, что можно использовать в качестве него. Столб от строительных лесов. Кирпич или черепица на крыше. О слежке за ним определенно не могло быть и речи. Но так же нельзя было позволить ему уйти.

Я побежал к башне слева. Я начал подниматься, быстро, но осторожно. Я должен был следить за парнем на случай, если он повернется и полезет обратно вниз. Я видел, как он добрался до верха. Он спрыгнул с башни и исчез. Я заставил себя подниматься быстрее. Я добрался до крыши и вышел на неё. Поверхность была скользкой, черепица была старой и хрупкой, я не знал, выдержит ли она мой вес. Парень был почти на дальней стороне крыши. Должно быть, он надеялся, что там есть еще одна башня с выходом на улицу. Я пошел за ним, двигаясь плавно и тихо. Я не хотел, чтобы он бросился назад тем же путем, каким пришел, прежде чем я смогу его заблокировать. Он добрался до края крыши и заглянул вниз, потом он повернулся ко мне. Его лицо стало ещё бледнее.

— Давай. У тебя нет выбора. Пришло время спускаться вниз. Отведи меня в дом. Тогда я позволю тебе уйти.

— Ты думаешь, я сумасшедший?

Голос у парня был дрожащий и пронзительный.

— Ты хоть представляешь, что Дендонкер делает с людьми, которые его предают?

Казалось, он был на грани паники. Я подумал, что мне придется вырубить его и нести вниз. Я не хотел слишком долго ждать, пока он придет в себя. Я придвинулся на метр ближе. Он отвернулся и шагнул с крыши. Он не колебался. Просто бросился прямо вниз.

Я подумал, что там всё-таки должна быть башня. Или выступ. Или более низкое здание. Потом я услышал какой-то звук. Это было похоже на то, как мокрая рука хлопает по столу в дальней комнате. Я подошел к краю и посмотрел вниз. Тело парня лежало на земле, одна нога была подвернута, одна рука согнута. Темно-красное пятно расплывалось вокруг остатков его головы.

Я подошел к башне из строительных лесов и спустился вниз, во внутренний двор. Я прошел через арку, прошел вдоль улицы. И, наконец, нашел путь к дальней стороне зданий. Парень лежал там, на тротуаре, совершенно неподвижно. Не было смысла проверять пульс, поэтому я сразу осмотрел его карманы.

Я не нашел удостоверение личности или адрес. Но у него оказался телефон, который был исправен после падения. Он сказал, что должен был отправить сообщение, когда доставит меня в Дом. Что натолкнуло меня на мысль. Если бы я мог придумать достаточно вескую причину, я мог бы изменить место встречи. Перенести его туда, где у меня было преимущество. И в то место, которое я мог бы найти. Я использовал отпечаток пальца парня, чтобы разблокировать экран. Но телефон был пуст. Не было никаких контактов, никаких сохраненных номеров. Нет сообщений, на которые нужно отвечать. Ничего, что я мог бы использовать. И больше в его карманах ничего не было.

Я был в тупике. Поэтому я вытер телефон своей рубашкой. Набрал «911» через ткань. Постучал по зеленому значку телефона. Уронил телефон на грудь парня. И направился обратно к его машине.

Я начал обыск с бардачка. Я сразу же нашел страховку и документы на машину. Это всё, что там было. На обоих бумагах значилось название корпорации — «Партнеры Лунной Тени». Фирма находилась в Делавэре. Предположительно, одна из подставных компаний, о которых упоминала Фентон.

Я нашел страницу в атласе, где был указан этот город. Ничто не было обведено кружком. Там не было никаких пометок, никаких адресов, нацарапанных на полях. Никаких записанных телефонных номеров. Я проверил дверные карманы. Пол машины, спереди и сзади, затем багажник. Под ковром и вокруг запасного колеса. Там ничего не было. Никаких квитанций из аптек или автозаправочных станций. Никаких чеков на вынос из кофейни. Машина была абсолютно стерильной.

Я сел за руль, пытаясь сообразить, что делать дальше, и что-то задело меня по бедру. Это были ключи того парня. Они свисали из замка зажигания. Один из них был от врезного замка, он был поцарапанным и потертым. Я сравнил его с тем, что был на брелке Мансура. Одинаковые. Я подумал, что это может быть ключ от гаража или магазина. Но теперь у меня была другая теория относительно того, что он открывает.

Кроме того, появился ещё один человек, о котором стоило беспокоиться. С тех пор, как парень поставил протез на мой столик в «Розе Прерий», я был полностью сосредоточен на поисках Микаэлы. Но этот парень знал, где меня найти. Это было ясно. И у него мог быть только один источник информации.

Я постучал в дверь морга и сразу вошел. Доктор Улье был там. Он лежал на полу, привалившись к столу для вскрытия. Его голова лежала на груди, кровь сочилась из одной ноздри и уголка его рта. Лабораторный халат был распахнут, пуговицы на нем были оторваны. Его галстук был натянут и съехал набок. Он потерял один ботинок. Его правое запястье было прикреплено к ножке стола кабельной стяжкой. Я шагнул к нему, и он поднял голову, затем отвернулся. На его лице промелькнул страх. Потом он узнал меня.

— С вами всё в порядке, доктор?

Казалось, у него перехватило дыхание.

— Эта скотина нашла вас? Мне очень жаль. Мне пришлось сказать ему, куда вы пошли.

— Ничего страшного. Я в порядке. Но как насчет вас? Вы ранены?

Доктор Улье вытер лицо свободной рукой.

— Ничего серьезного. Этот ублюдок сказал, что доберется до вас, а потом вернется за мной и отвезет меня к Дендонкеру.

— Этот человек больше не вернется.

Я подошел к автоклаву и взял скальпель. Затем я вернулся к столу, перерезал кабельную стяжку, положил скальпель в карман и помог ему подняться на ноги.

— Но могут вернуться другие. Доктор, у вас есть машина?

— Да, конечно. Вы хотите ей воспользоваться?

— Где она?

— На стоянке для персонала.

— Ок. Я хочу, чтобы вы немедленно сели в машину и уехали из города. Не заходите домой, нигде не останавливайтесь. Вы меня поняли?

Доктор снова дотронулся до своего лица.

— Я работаю здесь больше сорока лет…

— Я помню, вы мне говорили об этом. Но вы должны думать о своих пациентах. Вы не сможете им помочь, если будете мертвы. Эти ребята настроены серьезно.

Он на мгновение замолчал, а затем спросил:

— Как долго мне придется быть в бегах?

— Недолго. День или два. Дайте мне свой номер. Я позвоню, когда можно будет вернуться.

— Я думаю, мир не перестанет вращаться, если я уеду на сорок восемь часов.

Он подошел к столу и записал номер на одном из своих бланков.

— А что вы собираетесь делать?

— Вещи, о которых вам лучше не знать. Они будут противоречить вашей клятве Гиппократа.

Доктор Улье подобрал свой ботинок, выбросил испорченный халат в мусорное ведро, поправил галстук и направился на парковку. Он ездил на белом «Кадиллаке». Может быть, из 1980-х годов. Это была гигантская баржа. Он выглядел так, как будто должен сниматься в мыльной опере, с рогами на капоте. Я посмотрел, как он отъезжает, а потом вернулся в отделение скорой помощи.

«Линкольн» всё ещё был там, где я его оставил.

Я почувствовал облегчение. С тех пор, как я нашел доктора на полу морга, беспокойство мучило меня. Я подумал, что есть шанс, что парень Дендонкера наткнулся на тела в машине, когда искал меня.

Я открыл заднюю дверь. Парни в костюмах не спали. Они оба начали извиваться, пытаясь выбраться. Ещё они пытались что-то сказать. Я не мог понять, что именно, наверное из-за того, что их челюсти были испорчены. Я достал скальпель из кармана и показал его, чтобы им было ясно, что это такое. Я бросил его за спину парня в темном костюме, на пол, где он мог до него дотянуться. И бросил ключи Мансура вслед за ним. Затем я закрыл дверь машины и вернулся в больницу.

Я поспешил к главному входу. Прошел мимо женщины с жемчугом, прошел под глобусом и вышел на улицу. Я обогнул здание снаружи и направился к тому месту, где оставил «Шевроле Каприз». Он находился в переулке между двумя небольшими муниципальными зданиями, расположенными по диагонали напротив ворот отделения скорой помощи. Я подтолкнул к нему мусорный контейнер. Это было не очень хорошее укрытие, но оно хоть немного скрывало машину. Это было лучше, чем ничего.

Мне потребовалось четыре с половиной минуты, чтобы добраться от «Линкольна» до «Шевроле». Еще через девять минут я увидел, как начали открываться ворота отделения скорой помощи. Я завел двигатель. Как только зазор между двумя половинками ворот стал достаточно большим, «Линкольн» вырвался на улицу. Он повернул направо, я подождал две секунды. Этого было недостаточно, но это было настолько долго, насколько я мог рискнуть в данных обстоятельствах. Я обогнул мусорный контейнер и помчался за ним.

Условия были ужасными для слежки за кем бы то ни было. Я был в машине, которую вполне могли узнать. Не было никакого уличного движения, которое можно было бы использовать в качестве прикрытия. У меня не было членов команды, с которыми можно было бы сменить друг друга. Улицы были извилистыми и хаотично разбросанными, так что у меня не было другого выбора, кроме как держаться поближе. Что было легче сказать, чем сделать. Кто бы ни был за рулем «Линкольна», он знал, куда едет, он знал маршрут. Он знал, когда нужно повернуть, когда нужно ускоряться, а когда притормозить.

Я изо всех сил гнал «Шевроле», но «Линкольн» быстро удалялся от меня. В конце концов, он оторвался совсем. Я сильнее нажал на газ, машина качнулась на изношенных рессорах, и шины завизжали, когда я вырулил из-за поворота. Кардинальная ошибка, когда вы пытаетесь избежать привлечения внимания. Я сделал еще один крутой поворот, шины снова завизжали. Но шум меня не выдал. Потому что вокруг не было никого, кто мог бы его услышать.

Только пустая дорога, ведущая к Т-образному перекрестку. Я ударил по тормозам, шины снова завизжали, и я остановился, выставив капот на перекресток. Передо мной был маленький цветочный магазинчик. Женщина за витриной свирепо посмотрела на меня, а затем скрылась из виду. Я посмотрел направо и налево. «Линкольн» исчез. Никаких следов на асфальте, никакой зацепки, которая могла бы подсказать мне, в какую сторону он уехал.

Я знал, что смотрю на запад, поэтому если бы я повернул налево, дорога привела бы меня на юг, к границе. Что было еще одним тупиком. Если бы я повернул направо, это привело бы меня на север. Возможно, к длинной дороге у Дерева. К шоссе, подальше от этого города. Подальше от Дендонкера, его головорезов и его бомб. Но и дальше от Микаэлы.

Я повернул налево. Магазины и заведения уступили место жилым домам. Они были низкими, старыми и требующими ремонта. У них были плоские крыши с торчащими из верхушек стен концами широких круглых балок. Окна были маленькими, и они были в углублениях, как запавшие глаза на усталых старых лицах. Во всех домах было что-то вроде веранды или крытой площадки, чтобы владельцы могли выходить на улицу и при этом оставаться защищенными от солнца. Но в тот момент снаружи никого не было видно. Ни людей, ни черных «Линкольнов». Вообще никого.

Вскоре дорога повернула направо. Я притормозил и внимательно осмотрелся. Никакого движения. Вдалеке был просвет, затем улица ответвлялась влево. Там был более длинный проход и еще одна улица справа. Что-то мигнуло красным, в самом дальнем конце. Я повернул и подкрался ближе. Это был «Линкольн». Он стоял на обочине перед последним домом справа. Рядом стоял фургон телефонной компании. Поблизости никто не работал, поэтому я встал за ним. Я видел, как трое парней вылезли из «Линкольна». Мансур был за рулем. Они поспешили вверх по тропинке к дому. Он выбрал один ключ на связке. Тот самый ключ, догадался я. Он открыл дверь и все они исчезли внутри.

Я объехал фургон и остановился позади «Линкольна». Стены дома, возле которого он стоял, побелели и потрескались от солнца. Они были выкрашены в более глубокий оранжевый оттенок, чем его соседи. В доме были зеленые оконные рамы, низкая крыша. Он был окружен низкими уродливыми деревьями. За домом и перед ним не было никаких зданий. Просто длинная полоса поросшего кустарником песка с россыпью кактусов, ведущая к границе. Я достал пистолет и направился вверх по тропинке.

Входная дверь была сделана из простых деревянных досок, их поверхность была грубой и шершавой. Они выглядели как обломки корабля, выброшенные на необитаемый остров. Дверь выгорела почти добела. Я потрогал ручку из металла, изъеденного временем, она была заперта. Я отошел в сторону и постучал. Постучал так, когда служил в военной полиции. Когда я не просил, чтобы меня впустили. Когда я требовал этого.

Ответа не последовало. Я постучал ещё раз. По-прежнему ничего. Я достал ключи, которые нашел в «Шевроле» после того, как парень спрыгнул с крыши на стройке. Выбрал нужный ключ и вставил его в замок.

Ключ легко повернулся, я взялся за ручку и толкнул дверь. Петли заскрипели и завизжали. Никто не прибежал, никто не выстрелил в дверной проем. Я подождал десять секунд, просто прислушиваясь. Ничего, кроме тишины. Никаких шагов по скрипящим половицам. Нет даже звука тикающих часов. Я шагнул в дверной проем. Мой план состоял в том, чтобы пристрелить Мансура на месте. У меня не было никакого желания повторять наш смертельный поединок. И я бы застрелил любого из остальных, если бы они потянулись за оружием. Тогда я бы заставил говорить последнего. Или писать, если его речь будет неразборчивой из-за поврежденной челюсти. И в финале я бы тоже пристрелил его, чтобы уравнять шансы.

В доме было прохладно, температура была градусов на пятнадцать ниже, чем снаружи. Тот, кто его построил, знал своё дело. Толстые стены сделаны из какого-то невероятно плотного материала. Эта конструкция могла поглощать огромное количество тепла, что делало дом прохладным днем. И делало его теплым ночью, то есть внутри было постоянно комфортно.

В доме пахло плесенью от старой мебели и старых вещей. Должно быть, это был странный остаточный эффект, потому что в доме никаких вещей не было. Не было никаких стульев или диванов. И людей тоже не было видно. Комната, в которую я вошел, была большой и квадратной. Пол был деревянным, его доски блестели от времени и полировки. Стены были гладкими и белыми. Потолок был сплошь из открытых балок и досок.

Впереди была дверь, её верхняя половина была стеклянной. Я видел, что она вела на террасу. Справа была кухня. В ней всё было просто. Несколько шкафов, простая плита, простой стол из дерева. В длинной стене справа было два маленьких квадратных окна. Они напомнили мне иллюминаторы на корабле. В стене слева было три двери. Все они были закрыты. А в центре пола было что-то странное. Большая дыра.

Отверстие было более или менее круглым. Его диаметр, вероятно, составлял два-два с половиной метра. Края были грубыми и зазубренными, как будто кто-то пробил их кувалдой. Из дыры торчала лестница, возвышаясь над ямой на метр. Это была старая деревянная лестница, повернутая углом к двери, через которую я только что вошел. Я приблизился к ней, ступая тихо, стараясь не шуметь.

Я вгляделся в пространство внизу. Пол был выложен плиткой, стены были грубо обшиты досками. Там была печь и резервуар для воды. И целая куча труб и проводов. Старые трубы были свинцовые, проводка тканевая, 30-х годов. Однако отопительное оборудование выглядело новым и мощным. Слишком мощным для этого подвала. Может быть, именно поэтому кто-то проломил пол.

Я обошел вокруг дыры. На все 360 градусов. Я хотел хорошенько осмотреть все четыре угла подвала. Там никого не было. Я попробовал открыть первую дверь в левой стене. Я пинком распахнул её и нырнул в сторону. Комната была пуста. Я предположил, что это была спальня, там не было никакой мебели и никаких людей. Следующая дверь вела в ванную комнату. Там была ванна, унитаз и раковина. Аптечка с зеркальной передней панелью, вмонтированная в стену. Капля из тусклого металлического крана упала на грязное пятно на фарфоре, прежде чем скатиться в канализацию. Это было единственное, что двигалось с тех пор, как я вошел в дом.

Но мне все еще оставалось проверить одну комнату. Самую дальнюю от входа. Самое естественное место для укрытия. Древняя психология в действии. Я пнул дверь ногой и увидел ещё одну спальню. Она была больше и находилась дальше от улицы. Более уединенная, но такая же пустая.

Больше троим парням негде было спрятаться. Второго этажа не было, других комнат не было. Никаких шкафов. Но было одно место, которое я проверил не так тщательно, как остальные. Я подошел к краю дыры в полу и снова посмотрел вниз. По-прежнему никого не увидел. Я дотянулся до верха лестницы. Почувствовал, как капли пота начинают покалывать мои плечи. Мне не понравилась мысль о том, чтобы остаться в подвале, если старая лестница сломается подо мной. Остаться в ловушке.

Я подумал о «Шевроле», стоящем снаружи. Его бак был заполнен на три четверти. Я мог бы оставить это проклятое место далеко позади.

Никогда не оглядывайся назад. Потом я представил Микаэлу Фентон. Дендонкера. И его бомбы.

Я перевёл дыхание. Поставил левую ногу на перекладину. Постепенно перенес свой вес. Лестница заскрипела, но выдержала. Я перекинул правую ногу через две ступеньки вниз. Добрался до самого низа. Медленно и плавно. Лестница качалась под моим весом. Она изогнулась, но не рухнула.

Я встал так, чтобы моя спина была прижата к стене и осмотрел пространство. Я зря тратил там своё время. Это было ясно. Даже одному парню негде было спрятаться, не говоря уже о троих. Единственным укрытием были печь и резервуар для воды, и я уже видел их сверху. Никто не прятался ни за одним из них. Я хорошенько потолкал и то и другое. Ни один из них не сдвинулся с места. Под ними не было тайного входа в подземное логово. Я проверил стены на предмет скрытых дверей. Осмотрел пол в поисках замаскированных люков. И ничего не нашел.

Я поднялся обратно по лестнице и направился к выходу слева от кухни. Дверь была заперта. Я попробовал открыть ключом. Она легко открылась. За ней другая тропинка вела к улице с другой стороны дома. Троих парней нигде не было видно. И никаких признаков их машины. Я захлопнул дверь. Я был зол на себя. Ребята ни с кем там не встречались. И они не прятались в доме.

Строение представляло собой классический проходняк, предназначенный для того, чтобы сбросить хвост. Такой же старый приём, как само время. Вы входите с одной стороны, а выходите с другой. У парней, должно быть, где-то была припрятана машина. Вероятно, они уехали ещё до того, как я выбрался из «Шевроле». И вместе с ними исчезла всякая надежда найти Микаэлу.

Потеря из виду парней Дендонкера была очень серьезной неудачей. Это был факт, который нельзя было отрицать. Но не стоило зацикливаться на этом. Что случилось, то случилось. В тот момент всё, что имело значение — это напасть на след. Я понятия не имел, куда они делись. У них был целый город, в котором можно было спрятаться. Город, который они знали намного лучше, чем я. Или они могли быть за городом. Фентон сказала, что Дендонкер был параноиком. Я понятия не имел, какие меры предосторожности он может предпринять. Мне нужно было сузить круг поисков. А это означало, что мне нужна информация.

Я быстро проехал всю дорогу обратно до арки, которая вела во внутренний двор отеля, где жила Микаэла. Место прямо перед её комнатой — лавка старого колесника — было свободно. Я бросил «Шевроле» и выскочил из машины. Следующей проблемой было открыть дверь, ключа ведь не было. Не было замка, который можно было бы взломать. Просто какой-то странный код, который появился на её телефоне. Даже если бы он у меня был, я бы не знал, что с ним делать. Так что я решил применить метод старой школы.

Я повернулся спиной к двери, посмотрел на все четыре стороны. Не было ни пешеходов, ни водителей. Никто не выглядывал в окно. Затем я с силой ударил подошвой ноги в дверь. Дверь распахнулась. Она ударилась о внутреннюю стену и отскочила назад. Я повернулся и проскользнул в щель, прежде чем она закрылась. Войдя внутрь, я увидел, что кровать была застелена. Подушки на диване были расправлены. И её чемодан снова стоял на полу рядом с дверью.

Я подошел к окну и задёрнул шторы. Я взял стул и подпёр им дверь изнутри. Он не выдержит серьезной попытки проникнуть внутрь, но, по крайней мере, помешает двери распахнуться от ветра. Я отнес её чемодан к кровати. Затем я снял трубку телефона в номере и набрал номер по памяти.

На мой звонок ответили после двух гудков. Человек на другом конце провода разговаривал по мобильному. Его голос был гулким и бестелесным, но я мог достаточно хорошо разобрать его слова.

— Уоллворк, — сказал он. — Кто это?

Джефферсон Уоллворк был специальным агентом ФБР. Наши пути пересекались некоторое время назад. Я помог ему с одним делом. С его точки зрения, всё получилось. Он сказал, что обязан мне и я могу ему позвонить, если когда-нибудь окажусь в затруднительном положении. Я полагал, что сейчас как раз такой случай.

Я сказал:

— Это Ричер.

На линии на мгновение воцарилась тишина.

— Это частный звонок, майор? Просто я немного занят.

— Я уже не майор. Просто Ричер. И я звоню не для того, чтобы просто поболтать с тобой. Мне нужна кое-какая информация.

— Теперь есть такая штука — называется Интернет.

— Мне нужна специальная информация. Речь идет о жизни женщины.

— Позвони в 911.

— Она ветеран. Она также работала на вас, ребята. Она потеряла ногу из-за вашей нервной работы.

Я услышал, как Уоллворк вздохнул.

— Какая информация тебе нужна?

— Она работала в конторе под названием ТЕDAC. Аналитический центр по взрывным устройствам террористов. Ты знаешь что-нибудь об этом?

— Я всё знаю об этом.

— Она узнала о заговоре с целью распространения бомб здесь, в Соединенных Штатах. Существует вероятность того, что многие люди могут погибнуть. Парня, стоящего за этим, зовут Дендонкер. Ваад Ахмед Дендонкер.

— Какие конкретно бомбы?

— Я не знаю. Полагаю, что те, которые взрываются.

— Сколько их?

— Не знаю. Слишком много.

— Чёрт. Ок. Я подключу к этому нужных людей.

— Это ещё не всё. Женщина пропала. Я полагаю, что этот Дендонкер похитил её и планирует убить. Поэтому мне нужны все адреса, связанные с ним и с его бизнесом. Его фирма называется «Pie in sky, Inc.». Но нужно будет копнуть поглубже. Он владеет фирмой через целую кучу подставных компаний. Одна, вероятно, называется «Партнеры Лунной тени».

— Эта женщина. Как её зовут?

— Микаэла Фентон.

— Последнее известное местонахождение?

— Лос-Гемелос, штат Аризона. Это маленький городок, прямо на границе.

— Она работала там под прикрытием? Для TEDAC? Этим должно заниматься ближайшее отделение на местах. Где её напарник?

— У неё нет напарника. Она уволилась из Бюро. Это скорее личная инициатива.

Уоллворк на мгновение замолчал.

— Мне не нравится, как это звучит. Последний известный мне бывший агент, который пошел по пути личной инициативы, сейчас находится в федеральной тюрьме. Его бывший напарник пытался ему помочь. Из-за этого его и убили.

Я ничего не ответил.

— Хорошо. Я постараюсь помочь, но ничего не обещаю. TEDAC — это не то место, с которым можно так запросто связаться. Это секретный отдел. Они имеют дело с каким-то очень деликатным дерьмом. Спросишь не того человека не о том, и это будет не просто конец твоей карьеры. Тебя просто так не уволят. Ты можешь лишиться свободы.

— Я понимаю это. Не делай ничего, что могло бы навредить тебе. Вот ещё один момент, который вы могли бы использовать. Я подозреваю, что Дендонкер использует свой бизнес как прикрытие для контрабанды. Я не знаю, для чего или для кого.

— Ок. Это могло бы помочь. У меня есть приятель в управлении по борьбе с наркотиками. И ещё один в ATF. Я их привлеку. Как быстро тебе это нужно?

— Вчера.

— Тебе звонить по этому номеру?

— Да, я задержусь здесь. По крайней мере, на какое-то время.

Я повесил трубку и повернулся к кровати. Я расстегнул молнию на чемодане Фентон и открыл его. Всё было аккуратно сложено и свернуто, как и раньше. До меня донесся легкий аромат её духов. Внутри была та же комбинация одежды, туалетных принадлежностей и реквизита для изменения внешности. Я не нашел ничего нового. Никаких записок, никаких файлов. Никаких писем типа если ты читаешь это…

Пистолеты, которые я забрал у парней возле Дерева, пропали. И она взяла ещё пару вещей. Дополнительные патроны к «Глоку» и походный перевязочный комплект. Это имело смысл, учитывая то, что она планировала. Всё остальное мне было знакомо. Включая стопку карточек из «Красной Лошади». Такие же, как та, что она нашла вместе с самодельной бомбой, на которой был отпечаток пальца её брата. И презерватив. Что-то в этом было фальшивое и неправдоподобное. Я не мог понять, что именно. Это было похоже на нестройный слабый гул в глубине моего подсознания.

Я начал складывать вещи обратно и обнаружил её запасной протез, завернутый в рубашку. Когда я это увидел, меня осенила одна мысль. Я почувствовал внезапный прилив оптимизма. Я вернулся к машине и взял протез, который парень Дендонкера водрузил на стол в «Розе Прерий». Я принес протез в комнату и сравнил его с тем, что был в чемодане. У обоих были гнезда из углеродного волокна. Я провел пальцами внутри них, прослеживая форму. Контуры оказались идентичными. У обоих были титановые стержни одинаковой длины. Единственное, что отличалось — это обувь. На одном протезе был ботинок, на другом кроссовок. Нет, не то.

Я закончил переупаковывать чемодан. Я сделал это так аккуратно, как только мог. Затем я снова обыскал остальную часть комнаты. Я проверил все возможные места для тайников, с которыми когда-либо сталкивался. Все уловки для сокрытия вещей. И ничего не нашел. Я остался наедине с протезом, лежащим в центре кровати и цифровыми часами на тумбочке. Цифры на часах уныло светились, они отсчитывали секунды. Секунды, которые Микаэле, возможно, уже не пригодятся.

Какой-то звук вернул меня в настоящее. Телефон, чирикающий на столе. Это был Уоллворк.

— Особых сведений нет. По контрабанде я ничего не выяснил. Мой друг из УБН уволился на прошлой неделе. А мой приятель из ATF надолго заболел. Его подстрелили. Но у меня есть хорошие новости о TEDAC. Мой старый начальник перевелся туда. Он поможет, если сможет. Я объяснил ему, что дело срочное. Он ещё не перезвонил мне, но он это сделает.

— Что насчёт адресов?

— Я нашел целую кучу и все они связаны с бизнесом этого Дендонкера. Большинство из них похожи на фирмы-прокладки. Я думаю, ты был прав насчет этого. Но я нашёл один адрес, который кажется основным. Это в том городе, о котором ты говорил.

Он продиктовал номер здания и название улицы.

— Это далеко от центра города?

Я услышал, как застучали клавиши компьютера Уоллворка.

— В километре к западу. Только одна дорога ведет в ту сторону. Похоже, компания Дендонкера — единственное здание на этой дороге.

— Ок. Что-нибудь ещё есть?

— Ничего в радиусе пятиста километров.

— Как насчет Дендонкера лично?

— Вот тут-то всё и становится ещё более странным. Нет никаких записей о том, что он владеет какой-либо собственностью где-нибудь в штате. Я связался с налоговой службой. Он действительно платит налоги. Я нашел адрес его бухгалтера в досье.

— Я записываю.

— Вряд ли тебе это поможет. Я заглянул в Google Earth. По этому адресу находится пустырь. Я пытаюсь отследить владельца, но пока это просто ещё одна кучка подставных корпораций.

— Дендонкер женат? Есть ли что-нибудь на имя его жены?

— Нет никаких записей о браке. Всё это дурно пахнет, Ричер. Мой тебе совет — уходи оттуда. Я знаю, что ты этого не сделаешь, так что, по крайней мере, будь осторожен.

— Проверь ещё одно место.

Я дал ему адрес дома, к которому следовал за «Линкольном».

Уоллворк сделал паузу, пока записывал детали.

— Хорошо, сделаю. Я свяжусь с тобой, как только узнаю что-нибудь.

Я поблагодарил Уоллворка, прежде чем повесить трубку, но это была простая вежливость. Правда заключалась в том, что его информация была мне совершенно бесполезна. Во всяком случае, в данный момент. Я полагал, что его контакты в TEDAC со временем могут принести свои плоды. Он мог бы помочь разобраться в связях Дендонкера с бомбами. Но сейчас меня волновала только судьба Микаэлы Фентон.

Уоллворк нашел всего один настоящий адрес компании Дендонкера, но это было не то место, которое я искал сейчас. Это было очевидно. Это было слишком просто для Дендонкера. Его сотрудники отправлялись туда всякий раз, когда им нужно было в рейс. Фентон была там по той же причине. И это было в то время, когда она активно искала своего брата. Она бы наверняка нашла его, если бы он был там.

Это означало, что у Дендонкера должно быть другое место, которое он использует для своей грязной работы. Может быть, даже не одно. Это зависело от масштаба его деятельности. У меня была одна идея, как его найти, но я был не очень уверен в ней. На самом деле, совсем не уверен. Но это было лучше, чем просто сидеть и ждать, пока зазвонит телефон.

В «Красной Лошади» было больше народу, чем днём раньше, когда я проходил мимо. Обеденный час был в самом разгаре. Снаружи сидели две пары. Они сидели за круглыми столами, на тонких металлических стульях с яркими подушками и грязно-белыми зонтиками. Еще пара столов была сдвинута вместе на краю патио. Вокруг них столпились девять человек. Все они были разного возраста. Элегантно одетые. Вероятно, они были коллегами. Наверное, что-то празднуют.

Не те люди, которых я искал.

Пара высоких двойных дверей была открыта напротив бара. Справа, прямо внутри, была стойка для хостесс. За стойкой никого не было, поэтому я прошёл к U-образной кабинке в дальнем углу и расположился в ней, сев спиной к стене. Зал кафе был широким и прямоугольным. Бар и вход на кухню находились в одном конце. Пространство между кабинками и окнами было заполнено квадратными столами. Они были разбросаны вокруг, по-видимому, наугад. На каждом столе стоял кактус в горшке.

Стены были грубо обработаны каким-то бледно-песчаным материалом. Они были увешаны огромными картинами с изображением лошадей. На некоторых из них ковбои разъезжали по равнинам, собирая длиннорогих коров. На некоторых были нарисованы сцены из жизни ипподрома, а на некоторых просто лошади. В заведении было еще десять человек. Две пары. И две группы по три человека.

Не те люди, которых я искал. Я был в этом совершенно уверен.

У Фентон было преимущество, когда она увидела там женщину, служившую вместе с Майклом. Она узнала её по фотографии. Я не знал никого из друзей Майкла. Но я решил, что у меня есть собственное преимущество. Богатый опыт. Я привык вычислять солдат в барах. Особенно когда они занимались тем, чем не должны были заниматься.

Подошёл официант. Он был худощавым парнем лет двадцати пяти. У него были вьющиеся рыжие волосы, собранные в пучок на макушке. Я заказал кофе и чизбургер. Я не был особенно голоден, но золотое правило гласит: ешь, когда можешь. И это заняло меня на время, помимо того, что я просматривал экземпляр той же газеты, которую читал за завтраком, пока ждал прихода новых клиентов.

Я сидел и наблюдал в течение тридцати минут. Обе пары расплатились по счетам и неторопливо вышли. Одна из троек последовала их примеру. Прибыла еще одна пара. Это была секретарша из медицинского центра и парень в мешковатой льняной одежде. У него были белые волосы, аккуратно причесанные, и пара открытых кожаных сандалий. Они заняли квадратный столик в дальнем от бара конце зала. За ними пришла группа из четырех парней. Они были одеты в шорты и светлые футболки. Они были худыми, жилистыми и загорелыми. Вероятно, они всю свою жизнь работали на улице.

Они сели за ближайший к бару столик. Официант принес им поднос с пивом в высоких матовых бокалах, не дожидаясь, пока его попросят. Он постоял и поболтал с ними пару минут, затем повернулся и улыбнулся следующим посетителям, которые вошли.

Две женщины. Одна была одета в желтый сарафан. На другой были шорты-карго и футболка «Yankees». Им обоим было за тридцать. У обоих были каштановые волосы до плеч. Обе выглядели подтянутыми и сильными. Они двигались с непринужденной уверенностью. И у них были сумочки, достаточно большие, чтобы спрятать пистолет.

Может быть, те самые люди, которых я искал.

Женщины заняли вторую кабинку от моей. Фанатка «Yankees» проскользнула внутрь первой. Она передвигалась по дивану, пока не уперлась спиной в стену. Её голова и тело были совершенно неподвижны, но глаза постоянно двигались, осматривая всё: от входа к каждому занятому столику, от бара к кухонной двери. Затем снова ко входу. Круг за кругом, без остановки. Женщина в сарафане села в кабинку вслед за ней. Она взглянула на меню напитков, затем бросила его обратно на стол.

— Белое вино, — сказала она, когда подошел официант. — Пино Гриджио подойдёт, как считаешь?

— Ещё как, — сказала фанатка «Yankees». — Неси сразу бутылку.

Женщины ждали, пока принесут вино, а я наблюдал за ними краем глаза. Они наклонились ближе друг к другу. Они разговаривали, но слишком тихо, чтобы я мог разобрать, о чём они говорили. Никто не выходил из бара и никто больше не входил. Официант принес им вино. На этикетке было изображение слона. Бутылка была скользкой от конденсата, он вытер её полотенцем. Он засунул полотенце в карман фартука, затем налил два стакана и попытался завязать разговор. Женщины не обратили на него внимания. Он продержался ещё пару минут, затем отказался от этой затеи и вернулся к бару.

Женщина в жёлтом сарафане медленно потягивала вино. Она посмотрела на свою подругу и снова заговорила. Она жестикулировала свободной рукой. Фанатка «Yankees» в два глотка осушила свой бокал и налила себе ещё. Она почти ничего не говорила, но её глаза двигались без остановки, контролируя всё помещение.

Я вышел из своей кабинки и подошёл к ним. Я оказался на том месте, где только что был официант.

Я сказал:

— Извините, что прерываю вас, но у меня проблема. Мне нужна ваша помощь.

Женщина в сарафане поставила свой бокал. Её руки легли на столик перед ней. Фанатка «Yankees» переложила свой бокал в левую руку. Её правая рука нависла над сумочкой. Я немного подождал. Мне нужно было посмотреть, исчезнет ли рука внутри. Этого не произошло и я сел. Я наклонился и понизил голос.

— Я ищу друга. Его зовут Майкл. Майкл Кертис.

Выражение лица ни одной из женщин не изменилось. Глаза фанатки «Yankees» не переставали сканировать зал.

Я сказал:

— Он в беде. Мне нужно найти его как можно скорее.

— Напомни, как его зовут? — спросила женщина в сарафане.

— Майкл Кертис.

Женщина покачала головой.

— Прости. Мы его не знаем.

— Я не из полиции, — сказал я. — И не из ФБР. Я знаю, почему Майкл здесь. Я знаю, что он делает. Я не хочу причинять ему никаких неприятностей. Я пришёл, чтобы спасти ему жизнь.

Женщина пожала плечами.

— Мы не можем в этом помочь.

— Просто дайте мне адрес. Место, где можно его найти.

— У тебя проблемы со слухом?

Глаза фанатки «Yankees» наконец-то успокоились. Они впились в мои и больше не двигались.

— Мы не знаем этого парня Майкла. Мы не можем помочь тебе найти его. А теперь возвращайся за свой столик и перестань нас беспокоить.

— Всего лишь адрес. Пожалуйста. Никто никогда не узнает, от кого я его получил.

Фанатка «Yankees» полезла в сумочку. Через мгновение её рука появилась снова. Она что-то держала в ней. Не пистолет. Телефон. Она начала набирать номер. Затем подняла телефон, чтобы я мог видеть экран. На нём светились цифры 911.

— Мне позвонить? Или ты оставишь нас в покое?

Я поднял руки.

— Извините, что побеспокоил вас. Наслаждайтесь вашим вином.

Я залез обратно в свою кабинку и притворился, что читаю газету. Женщина убрала телефон и допила остатки вина. Она взяла бутылку и наполнила бокал своей подруги. Затем она налила остатки себе. Секретарша из медицинского центра и её спутник встали и ушли. Четверо парней заказали еще по кружке пива. Больше никто не появился. Официант подошел к женскому столику. Они отмахнулись от него. Фанатка «Yankees» допила свое вино, выскользнула из кабинки и пошла по указателю к туалетам.

Женщина в сарафане тоже встала. Она направилась в противоположном направлении. Ко мне. Она остановилась перед моей кабинкой. Она положила ладони на стол и наклонилась вперед, пока её голова не оказалась так близко к моей, как только могла.

— «Пограничная гостиница».

Её голос был таким тихим, что я едва расслышал слова.

— Ты знаешь это место?

— Я смогу найти его.

— Комната 212, через двадцать минут. Приходи один. Это касается Майкла.

Она выпрямилась и прошла половину пути до своего места. Затем она вернулась и снова наклонилась ко мне.

— Когда моя подруга вернется, не говори ни слова. Это только между нами.

Гостиница «Пограничная» находилась на юго-восточной окраине города. Это было широкое здание. Двухэтажный дом с плоской крышей, спрятанный за балюстрадой. Его название было набрано выцветшими неоновыми буквами. Поначалу фасад выглядел очень просто. Затем я понял, что приближаюсь к тому, что изначально было его задней частью. Вход был на дальней стороне, лицом к границе. Эта стена была покрыта всевозможной причудливой резьбой и символами. Контуры ряда букв и цифр все еще были видны в верхней части. На них было написано «Гранд Централ Отель 1890». Должно быть, таково было первоначальное название этого места. Тот, кто его проектировал, ожидал, что город расширится на юг, а не на север. Теперь казалось, что отель был построен неправильно.

Входная дверь открывалась в широкий прямоугольный вестибюль. На стенах были панели из темного дерева. На большинстве были трещины и облупившийся лак. Пол был выложен терракотовой плиткой. С потолка свисала люстра. Она выглядела как из настоящего хрусталя и была украшена замысловатыми резными фигурками, но они потускнели и помутнели от времени. Больше половины лампочек не горело. Может быть, они были сломаны. Или, может быть, экономили электричество.

Стойка регистрации находилась прямо напротив главной двери. Стойка была длиной пять метров и тоже сделана из темного полированного дерева. За ней сидел парень. Он положил свои ноги на прилавок. На ногах были длинные заостренные сапоги из змеиной кожи. В подошвах были дырки. На парне были выцветшие джинсы и синяя рубашка с рисунком пейсли. Черный кожаный жилет. Его руки были сложены на груди, широкополая шляпа надвинута на лицо. Он выглядел так, словно крепко спал. Я не стал его беспокоить. Мне и не нужно было этого делать. Я знал, куда иду, поэтому пересек коридор, который вёл к лестнице.

Комната 212 находилась в конце коридора второго этажа на южной стороне здания. Дверь в комнату была приоткрыта. Тонкая книжка в мягкой обложке лежала на уровне пола, не давая ей полностью закрыться. Я заглянул в щель. Не увидел ничего необычного. Просто грубый коричневый ковер. Край кровати с цветочным покрывалом. Край окна с такими же занавесками. Никаких вооруженных людей. Но всё равно, было очевидно, что это ловушка. Было бы безопаснее уйти. Но моя осторожность Микаэле не поможет. Мне нужна была информация, а единственный источник, о котором я знал, находился за этой дверью.

Я встал сбоку от двери и постучал.

— Войдите.

Это была женщина из «Красной Лошади». Я узнал её голос.

Пока всё идет хорошо.

Я толкнул дверь и вошел в комнату. Женщина была в углу слева от меня. Комната была достаточно большой, а щель между дверью и рамой была достаточно узкой, чтобы я не видел её из коридора. На ней всё ещё был желтый сарафан. Но теперь у неё в руке был пистолет. «Беретта М9». Оружие, с которым она была очень хорошо знакома, если я был прав насчет того, кем она была. Она целилась мне прямо в грудь.

Она хорошо всё спланировала. Она была слишком далеко, чтобы я мог выхватить пистолет, не дав ей достаточно времени нажать на спусковой крючок. Моим единственным движением могло быть нырнуть обратно в дверь. Но она должна была ожидать этого. Не было никакой гарантии, что я буду достаточно быстрым. К тому же я не знал, где её подруга. Она могла уже перекрыть коридор. И мне нужна была любая информация, которую она могла мне дать. Независимо от того, собиралась ли она мне её предоставить.

Я ногой отодвинул книгу в сторону. Закрыл дверь. И поднял руки на высоту груди.

— Фотографии на кровати. — Женщина указала пистолетом.

На подушке лежала стопка фотографий. Я взял их. Их было пять штук, размером четыре на шесть. Цветные. Это были фото пяти разных мужчин. И все они были в военной форме.

— Покажи мне, который из них Майкл, — сказала она. — Тогда мы поговорим.

Я пролистал снимки. Медленно и осторожно.

— Покажи мне не ту фотографию, и сегодня вечером у стервятников будет пир.

Она всё ещё держала пистолет направленным мне в грудь.

Двое из мужчин были афроамериканцами. Один был латиноамериканцем. Двое других были кавказского типа. Как и Фентон. Это сузило шансы. Один из двух лучше, чем один из пяти. Но всё равно недостаточно близко для правильного ответа. Я представил себе лицо Микаэлы. Она не была идентичным близнецом Майкла. Это было очевидно. И я никогда его не видел. Я понятия не имел, насколько они похожи. Я сравнил глаза двух парней с тем, что я помнил о её глазах. Их носы, рты и уши. Цвет волос, форма головы, рост. Потом я подумал о том, что бы я сделал, если бы хотел уличить кого-то во лжи.

Я бросил все пять фотографий обратно на кровать.

— В какую игру ты играешь?

Я не сводил глаз с её пальца на спусковом крючке.

— Майкла нет ни на одной из этих фотографий.

Женщина не опустила пистолет.

— Ты уверен? Посмотри ещё раз. От этого зависит твоя жизнь.

— Мне это и не нужно. Его фотографии там нет.

— Хорошо. Может быть, это и так. Откуда ты его знаешь?

— Через его сестру, Микаэлу.

— Она его старшая сестра?

— Она его близнец.

— В каких войсках она служила?

— Армейская разведка.

Женщина опустила пистолет.

— Хорошо. Извини меня. Я должна была быть уверена. Пожалуйста, присаживайся.

Я сел на кровать. Женщина вышла из угла и перешла на другую сторону комнаты. Она присела на краешек кресла, которое выглядело так, словно было изготовлено в пятидесятых годах. Пистолет всё ещё был у неё в руке.

— Меня зовут Соня.

— Я Ричер. Откуда ты знаешь Майкла?

— Мы познакомились в больнице. В Германии.

— В военном госпитале?

Она кивнула.

— Почему ты думаешь, что у Майкла неприятности?

— А зачем ты меня сюда позвала?

— Я не говорила тебе, что знаю, где он находится.

— Тогда почему мы сейчас ведем этот разговор?

Соня не ответила.

— Я думаю, что ты не получала известий от Майкла уже три дня. Может быть, четыре.

Она промолчала.

— Добавим сюда тот факт, что Рене тоже пропала, и ты начала паниковать. Начинают распространяться слухи. Вот почему ты встретилась сегодня с подругой в кафе. Именно поэтому мы сейчас здесь.

— Ок. Я беспокоюсь. Я не могу дозвониться до Майкла. Это на него не похоже — вот так исчезнуть из поля зрения. Если бы пропала только Рене, это было бы одно дело. Но они оба?

— Соня, мне нужно знать, куда Дендонкер мог его отвезти.

— Дендонкер? Зачем ему было куда-то отвозить Майкла?

— Майкл решил уйти, а Дендонкер воспринял это очень болезненно.

— Откуда тебе это известно?

— Майкл отправил сообщение для своей сестры. Он попросил её о помощи.

Соня покачала головой.

— У тебя неверные сведения. Майкл не работает на Дендонкера. Это Дендонкер работает на Майкла.

— Майкл руководит контрабандной операцией?

— Нет, это делает Дендонкер. Майклу просто нужен доступ к кое-чему из его оборудования. И немного сырья.

— Но зачем он это делает?

Соня вздохнула и закатила глаза.

— Есть определенный предмет, который Майклу нужно собрать, ясно? И ему нужен надёжный транспорт. У Дендонкера всё это имеется, поэтому он нужен Майклу.

— Хорошо. Кроме здания к западу от города, какие еще помещения есть у Дендонкера?

— Я не знаю. Я на него не работаю. Я просто друг Майкла.

— Где живет Дендонкер?

— Этого никто не знает. Может быть, в Мексике? Майкл однажды упоминал что-то подобное. Но у меня нет ни малейшего представления.

— Тогда где живет Майкл?

— У него здесь есть номер. Но он больше им не пользуется. Я думаю, он в основном спит в своей мастерской.

— Где это место находится?

— Я не знаю. Я никогда там не была.

— Но именно там он делает бомбы?

Соня тут же вскочила на ноги.

— Откуда ты об этом знаешь?

Я тоже встал. В руке у неё всё ещё был пистолет.

— Вот почему он послал SOS своей сестре. Он вляпался по уши. Он хотел остановиться, пока не стало слишком поздно.

— Нет, не верю.

Соня покачала головой.

— В этом нет никакого смысла. Послушай, Майкл не был ангелом. Он пошел по плохому пути. Эта операция — его шанс на искупление. Он верит в это на все сто процентов. У него нет причин бросать работу на полпути.

— Нет причин? Ты не думаешь, что убийство невинных людей — это то, чего никогда не нужно делать?

— О чём ты говоришь? Никто не будет убит. Ради бога, он же ветеран, а не убийца.

— Он собирается взорвать целую кучу бомб. Будут сотни жертв.

— Да нет же!

Она чуть не рассмеялась.

— Ты ничего не понимаешь.

— Тогда объясни, чтобы я понял.

— Я не могу.

— Нет, можешь. Ты просто не хочешь. Я думаю, тебе не нужна моя помощь.

Я сделал шаг к двери.

— Подожди. Выслушай меня. Майкл сделал несколько прототипов. Но он создает только одно последнее устройство. Он использует адаптированные сигнальные снаряды. Они выделяют дым. И это всё. У некоторых людей могут заболеть глаза, но не более того, никаких жертв.

— Он помогает банде Дендонкера. И помогал продавать незаконное оружие. Только для того, чтобы изготовить какую-то дымовую шашку? Я на это не куплюсь.

Соня вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Дендонкер — плохой человек, я знаю это. Я не была в восторге от того, что Майкл начал работать на него. Совсем нет. Но если бы Майкл не помогал ему, Дендонкер нашел бы кого-нибудь другого. И это небольшая цена, которую приходится платить.

— Платить за что?

— За успех операции «Кларион». Так назвал её Майкл.

Соня наклонилась вперед.

— Представь себе это. День ветеранов. Службы и церемонии проходят по всей стране. И в одном из самых больших зданий, в 11 часов 11 минут, всё помещение заполняется дымом. Красный, белый и синий дым. Это будет сенсация. Каждый, кто увидит это лично, спросит: что это значит? Все, кто увидят это по телевизору, тоже спросят. Это будет по всему Интернету. И Майкл будет там, чтобы ответить на этот вопрос, а я буду стоять рядом с ним. Пентагон больше не сможет нас игнорировать. И правительство больше не сможет лгать.

— О чём лгать?

— О применении химического оружия. Везде, где мы сражаемся. Но в основном в Ираке. Пентагон составил отчет, когда война была объявлена завершенной. Официальная позиция заключалась в том, что было обнаружено лишь очень небольшое количество химических боеприпасов, и опасность для наших войск была незначительной. Это полная чушь. И мы знаем об этом не только потому, что именно наши товарищи были отравлены, обожжены и заболели. Армия издала новые инструкции для лечения солдат, подвергшихся воздействию химических веществ. Подробные инструкции. В которых говорилось о сохраняющемся значительном риске для наших войск.

— Так они всё знали?

— Ещё как знали, черт бы их побрал! Но они солгали. А почему? Из-за гильз. M110 являются наиболее распространенными. Они выглядят точно так же, как обычные M107. Тем более, когда они подвержены коррозии или намеренно неправильно маркированы. Но внутри у них две отдельных камеры. Каждая инертна сама по себе. Но обе они смертельно опасны, когда смешиваются. И откуда же иракцы взяли эти снаряды? Они купили их у США и у наших союзников. А наше правительство закрывало на это глаза. В секретном отчете, который видел Майкл, говорилось, что были проданы сотни тысяч снарядов. Политикам грозила опасность разоблачения. Поэтому они бросили американских солдат в это пекло, чтобы спасти свои собственные задницы. И мы не собираемся этого терпеть. Больше нет.

— И именно эти оболочки Майкл использует для своей дымовой шашки?

— Правильно. Иронично, ты не находишь?

— Ты точно уверена, что он делает простую дымовую шашку? Что он не задумал что-то более смертельное?

Она ещё больше наклонилась вперед.

— Я должна дать тебе пощечину за это или застрелить тебя. Да, я уверена. Ты считаешь меня идиоткой? Майкл провел три отдельных теста. В пустыне, при различных условиях ветра. Я была свидетелем всего этого. Неужели ты думаешь, что я бы здесь сейчас разговаривала с тобой, если бы находилась в трёх метрах от артиллерийского снаряда, когда он взорвался?

— Я думаю, что нет. Как он приведет в действие бомбу?

— Основным будет таймер. Сигнал на таймер пойдет с сотового телефона.

— Значит, Майкл будет непосредственно на месте?

— Правильно. Он уедет. Я присоединюсь к нему уже там.

— Где всё это планируется сделать?

— Он никому не говорит, даже мне.

— Когда Майкл собирается уехать?

— Собирался завтра. Но я не понимаю, почему он перестал выходить на связь.

— Где Дендонкер хранит оборудование и химикаты, которыми пользуется Майкл?

— Я понятия не имею. Почему ты так одержим этим? Дендонкер не держит Майкла в заложниках. В этом нет никакого смысла.

— Ты сказала, что у Майкла здесь есть комната. Ты знаешь её номер?

Соня кивнула на стену позади меня.

— Это по соседству.

— Мы должны на неё взглянуть.

— В этом нет необходимости. Я уже это сделала.

— Когда?

— Пару дней назад.

Она уставилась в пол.

— Я не вынюхивала, я просто волновалась. Майкл не позвонил мне, когда обещал.

— Что-нибудь нашла?

— Ничего необычного. Его постель была застелена. Его туалетные принадлежности были в ванной. Его одежда висела в шкафу. Чемодан и сумка на месте. Ничего не пропало.

— У Майкла есть машина?

— Даже две. Личный автомобиль и старый джип, служебный, от компании Дендонкера. Они обе стоят снаружи. Обе чистые, как стёклышко.

Я ничего не сказал.

— Теперь ты понимаешь, почему я волнуюсь? Если Майкл уехал так поспешно, что не взял ни свои вещи, ни машину, почему в таком случае он не позвонил мне? Он мог дать мне знать, что с ним все в порядке. Или предупредил бы меня, если бы я тоже подвергалась опасности.

— Мы должны ещё раз осмотреть его комнату.

— Зачем? Я же сказала тебе, что там всё в порядке.

— Свежий взгляд никогда не повредит. И мы не найдем Майкла, если будем торчать здесь и болтать.

Соня вздохнула и закатила глаза. Она подняла с пола свою сумочку и сунула в неё пистолет.

— Ну что же, пошли.

Она заперла дверь в свою комнату внушительным ключом. Он был на тяжелом медном брелоке в форме слезинки. Она бросила его в сумочку, пошла по коридору и достала другой ключ. Этот был сделан из тонкого блестящего металла и висел на хрупком пластиковом брелоке с названием местной аптеки. Она открыла им следующую дверь, к которой мы подошли. Она распахнула дверь до упора, сделала один шаг внутрь и остановилась как вкопанная.

Она зажала рот рукой, но не издала ни звука. Я подошел к ней и тоже остановился. Комната была зеркальным отражением её номера. Но в то время как комната Сони была безупречно чистой, эта выглядела так, словно по ней пронесся торнадо. Кровать лежала на боку. Матрас был разорван в дюжине мест, и оттуда свисали комки серого волокнистого материала. Шкаф лежал на полу лицевой стороной вниз, рядом с ним была свалена в кучу разорванная одежда. Стул лежал на боку, его сиденье было разорвано. Карниз был сорван со стены. Занавески были разрезаны и лежали на полу в виде лент.

Соня спросила:

— Кто это сделал? Что они искали? Я не понимаю.

— У Рене здесь есть комната? — спросил я.

— Да. В другом конце коридора. Ты же не думаешь…

— Я уже не знаю, что и думать. Но мы должны это выяснить наверняка.

Соня закрыла дверь Майкла и мы подошли к номеру 201. Она попробовала ручку и покачала головой.

— Она заперта. Жди здесь. Я спущусь к администратору и попрошу ключ.

— Нет. Не нужно впутывать в это кого-то ещё. У тебя в сумке есть нож? Или пинцет?

Соня порылась в сумочке и вытащила маленький рифленый чёрный футляр. Она открыла его и продемонстрировала целый набор маленьких блестящих инструментов.

— Выбирай, что нравится.

Я выбрал пару пинцетов с игольчатым носиком и тонкую деревянную палочку. Это было похоже на палочку от леденца со скошенным концом. Я согнул нижнюю часть одной ножки пинцета на девяносто градусов, затем присел на корточки и принялся за фиксатор замка. Он был старым и простым, но прочным. Из тех времён, когда всё делали на века. Вероятно, он сошел с конвейера на большой грязной фабрике в Бирмингеме, штат Алабама. Один из тысяч, используемых по всей Америке. А может и миллионов. Это была качественная вещь, но не слишком сложная.

Штыри внутри я нашел быстро. Отодвинуть их в сторону — это уже другая история. Я полагал, что за всю свою жизнь замок не подвергался особому техническому обслуживанию. Он был жестким. Потребовалось больше минуты, чтобы заставить его провернуться.

Затем я встал, открыл дверь и заглянул внутрь. Картина была такая же, как в комнате Майкла.

Кровать, шкаф, стул и занавески были опрокинуты и разорваны. Единственным реальным отличием было то, что куча испорченной одежды на полу принадлежала женщине, а не мужчине. Находка не стала большой неожиданностью. Но это соответствовало теории о том, что Рене подозревалась в том, что передала записку от Микаэлы Майклу. Было понятно желание Дендонкера обыскать обе их комнаты. Он хотел посмотреть, не было ли между ними какой-либо другой незаконной связи.

Но и здесь не было ничего, что помогло бы выяснить, где находится Майкл. Если бы у меня был доступ в судебно-медицинскую лабораторию, я мог бы что-нибудь найти. Какой-то микроскопический след редкой грязи или песка. Несколько характерных волокон. Или ДНК. Но с имеющимися ресурсами, которые в основном состояли из моих глаз и носа, не было смысла тратить силы на разборку обломков. Это было трудно принять, но таковы факты. Время шло, и у меня заканчивались места, где можно было что-то найти.

Я повернулся, чтобы уйти, и чуть не сбил Соню с ног. Она подошла вплотную ко мне сзади и стояла неподвижно. Её глаза были широко раскрыты, а рот приоткрыт.

— Я ничего не понимаю.

Она обошла меня.

— Похоже, это сделали одни и те же люди. Но зачем? Что они ищут? И где Майкл и Рене?

Я ничего ей не ответил.

— Они работали вместе? Или…? Нет. Этого не может быть!

Она шагнула дальше в комнату и пнула разграбленную кучу одежды Рене в воздух.

Я спросил:

— Ты и Майкл? Вы были… больше, чем друзьями? Так вот почему у тебя есть ключ от его комнаты?

Соня повернулась и посмотрела на меня. Её лицо было осунувшимся и постаревшим.

— В этом нет ничего необычного. Мы не женаты, не помолвлены или что-то в этом роде. Мы не говорили об этом многим людям. Но да. Мы нашли друг друга в той больнице. Мы спасли друг друга. Он для меня всё в этой жизни. Я не могу даже думать о том, что кто-то может похитить его…

Это была не та ситуация, в которой я хотел оказаться. Я представлял, что буду иметь дело с кучкой никчемных, лишенных совести наёмников. Тех людей, из которых я бы с радостью выкачал информацию, а потом оставил гнить, когда их недоделанный план рухнул бы им на головы. Вместо этого я поймал себя на том, что испытываю жалость к этой женщине. Может быть, она была наивна, но это не преступление. Я предположил, что она была обманута парнем, который появился в её жизни в нужный момент. Должно быть, он был довольно убедителен. Даже когда слетел с катушек.

Я решил, что в сложившихся обстоятельствах мне следует быть откровенным с Соней. Избежать этого было невозможно. Но я предпочитал сообщать плохие новости в общественных местах. Люди с меньшей вероятностью сломаются или закатят истерику перед аудиторией. Я обнаружил, что бары, рестораны и кафе — самые лучшие места. Весь процесс заказа еды, её доставки и уборки после, обеспечивает естественную пунктуацию. Это помогает.

Я подумывал о том, чтобы отвести Соню в кафе. Это было очень заманчиво. Но я решил этого не делать. Чтобы добраться туда, потребуется время. Но времени у нас практически не было.

Я взял её за локоть и вывел в коридор.

— Пойдем. Нам лучше вернуться в твою комнату. Есть кое-что, что я должен тебе сказать.

Соня села на краешек стула. Все её тело было напряжено, она была сильно взвинчена. Я мог бы сказать, что она была на волосок от того, чтобы бежать куда глаза глядят. Я сел на край кровати и повернулся к ней лицом. Её сумочка, с пистолетом внутри, стояла возле моей ноги.

— Я хочу начать с хороших новостей. Между Майклом и Рене ничего не было, можешь быть уверена.

— Ничего не было?

— Об этом позже. Сначала нам нужно вернуться немного назад.

Я рассказал ей всю историю. Весь путь от Микаэлы, получившей сообщение Майкла, до её неудачной попытки похитить Дендонкера. Включая ту часть, где парень Дендонкера сообщил ей, что Майкл мёртв. Соня на мгновение замолчала, когда я закончил. Её глаза метались из стороны в сторону, пока она осознавала услышанное.

Затем она спросила:

— Майкла поймали с запиской от его сестры? С этого началось всё это дерьмо?

— Я считаю именно так.

— Значит, Дендонкер действительно убил Майкла?

Я кивнул.

— Нет. Я в это не верю.

Я ничего не сказал.

— А Рене?

— Я думаю, она поняла, что произойдет и сбежала.

— Ты точно уверен насчёт Майкла?

Её голос был на грани срыва.

— Типа, совершенно вне всяких сомнений? Ни единого шанса?

— Я не видел его тела. Но я слышал, как один из бандитов клялся, что Дендонкер убил Майкла. И ему не было смысла врать.

Соня подошла к окну и задернула занавеску.

— Я не знаю, что с этим делать. Я не могу поверить, что он мёртв. Это, должно быть, ошибка.

Я не знал, что ещё ей сказать.

Соня повернулась ко мне лицом.

— Если ты знал, что Майкл мёртв, почему ты не сказал мне сразу?

Её глаза были влажными и красными.

— Зачем было водить меня за нос? К чему вся эта чушь о том, что тебе нужна помощь в его поисках?

— Тогда я не знал всей правды.

Я поднял руки.

— Возможно, я не смогу помочь Майклу. Но я всё ещё могу помочь его сестре. Может быть. Если смогу её найти.

Соня проковыляла обратно к стулу и тяжело опустилась на него.

— Я просто не могу с этим смириться. Что мне теперь делать?

— Мой совет — уехать из города. А теперь мне нужно идти. Но сначала я должен задать тебе болезненный вопрос. Это нелегко, но это может быть важно.

— Что за вопрос?

— В сообщении, которое Майкл отправил своей сестре, вместе с открыткой из «Красной Лошади» было кое-что ещё. Презерватив. Мне это кажется странным. Это что-нибудь говорит тебе?

— Нет. Мы с Майклом не пользовались презервативами. И он никогда бы не послал его своей сестре. Это отвратительно.

— Но он каким-то образом там оказался.

— Должно быть, его подложил кто-то другой.

— Я так не думаю.

Она пожала плечами.

— Может быть, Майкл пытался ей что-то сказать. Например, чтобы она приняла меры предосторожности. Он любил загадочные послания. Он всегда оставлял их для меня. Честно говоря, я вообще их не понимала. Мне приходилось просить его объяснять.

Презерватив в качестве предупреждения о необходимости принять меры предосторожности? Это было возможно. В том смысле, что это нельзя было однозначно исключить. Но это казалось маловероятным. И в качестве объяснения это казалось неправильным. Голос в глубине моего мозга не верил в это.

Я предположил, что администратор в стоптанных сапогах не был таким крепко спящим, каким он себя изображал.

Когда я добрался до фойе, его ног уже не было на стойке регистрации. Он больше не откидывался на спинку стула. Его вообще не было видно. Но двое других парней околачивались поблизости. Двое парней из прошлой ночи. Единственные двое, кто ещё мог ходить. На этот раз они ждали меня, это было ясно. Парень, который был за рулем, встал перед двойными входными дверями, которые были закрыты на ключ. Парень, которого я ударил рукояткой топора, крался в противоположном направлении. В итоге он преградил мне путь обратно в коридор. Ему не нужно было беспокоиться. У меня не было намерения отступать.

Мужчины были одеты в ту же одежду, что и раньше. Чёрные футболки, чёрные джинсы и чёрные армейские ботинки. Но теперь левая рука водителя была на перевязи. И у каждого из них был небольшой рюкзак, перекинутый через плечо. Оба рюкзака были сделаны из баллистического нейлона. Песочного цвета, потертые, видно, что активно используемые. В рюкзаках лежало что-то тяжёлое.

Водитель сказал:

— Ложись на пол лицом вниз. Руки за спину.

Я спросил:

— Опять? Вы серьёзно?

— Ложись быстро. И без разговоров.

Я не пошевелился.

— Тебя уронили головой вниз в детстве? Потому что, честно говоря, я за тебя волнуюсь. Практически каждое существо на планете обладает способностью учиться на собственном опыте. Но ты, похоже, особенно тупой. Ты уже забыл, что случилось в прошлый раз? Тогда у тебя было три приятеля, которые должны были тебе помогать. Сегодня только один.

— О, мы учимся.

Водитель кивнул. Другой парень сбросил рюкзак с плеча и вынул его содержимое. Респиратор на всё лицо. Он был черным, с покрытием из бутилкаучука: треугольные окуляры и круглый корпус фильтра, установленный с левой стороны. Это было похоже на полевую защитную маску М40. Такую, которую использовала армия США и корпус морской пехоты с 1990-х годов. Не самый новый дизайн в мире. Не самый удобный. Но эффективный. Парень натянул его через голову и затянул ремни.

Водитель зажал свой рюкзак между колен, открыл его и достал такую же маску. Он неловко надел её одной рукой, затем на мгновение замер. Это делало его похожим на огромное насекомое. Затем он достал ещё один предмет. Серебристый баллон размером с банку печеной фасоли, сверху на нём были кольцо и рычаг.

— Ты когда-нибудь слышал о газе CS?

Слова парня звучали приглушенно и металлически через голосовой излучатель на передней части маски.

Я не просто слышал о газе CS, я испытал его на себе. Много лет назад, в последний день учебного курса. Дюжину из нас заперли в комнате с инструктором. Инструктор поставил баллон с CS на металлический стол в центре помещения. Он вытащил из него чеку и подбросил в воздух. Он уже был в маске М17, которая использовалась в армии в те дни. Нам пришлось подождать, пока чека упадёт на землю. Затем у нас было двадцать секунд, чтобы надеть маски. Мы все сделали это. Эта часть упражнения была несложной. В отличии от следующей.

Нам нужно было снять маску и выкрикнуть своё имя, звание и номер. По очереди. И снова надеть маску мы могли только тогда, когда инструктор кивнёт. Это было действительно паршиво. Но было ещё хуже, если ты не нравился инструктору. Он притворялся, что не слышит тебя и заставлял повторить. Он заставил одного парня повторить всё это три раза. Между каждой попыткой он оставлял паузу, которая казалась нам часом. Бедняге, должно быть, показалось, что прошёл год. К тому времени, когда мы, пошатываясь, вышли на свежий воздух, его форма была вся мокрая от слёз, соплей и слюней. Он написал рапорт об увольнении в тот же день.

— Ну, мы называем этот газ DS.

Парень поднял баллон повыше.

— Дендонкер Специальный. Это как CS на стероидах. Он так сильно обжигает глаза, что ты ослепнешь, если вовремя не получишь физраствор. А твой нос? Твоё горло? Твои легкие? Боль, которую ты никогда не забудешь. Я обещаю тебе это.

Я ничего не сказал.

— Последний шанс, — сказал он. — Ложись на пол. Сделай себе одолжение. Потому что, если мне придётся использовать это, игра изменится. Тебе придется ползти ко мне. Лечь к моим ногам. Умолять меня спасти твоё зрение.

— Этого никогда не случится.

— Давай, приятель.

Голос другого парня звучал как у робота.

— Мы говорим о науке. Ты не можешь с этим бороться. Все должны уважать химию.

— Я очень уважаю химию.

У меня всё ещё был пистолет, который я отобрал у парня возле кафе. У меня возникло желание воспользоваться им. Это решило бы проблему. Но выстрел мог быть услышан. А у меня не было никакого желания привлекать к себе внимание. Не сейчас. Поэтому я медленно двинулся влево. Только до тех пор, пока водитель не оказался прямо между мной и выходом.

— Но я всегда предпочитаю физику.

— Я предупреждал тебя.

Водитель щелкнул маленьким зажимом, который удерживал чеку на изогнутой ручке. Он переложил баллон в левую руку. Просунул указательный палец правой руки в кольцо. И потянул за него.

Кольцо не сдвинулось с места.

Я догадался, что парень делал это впервые. Взорвать гранату сложнее, чем показывают в кино. Стопорный штифт-чека изготовлен из хирургической стали. Одна его ножка неспроста согнута под крутым углом. Никто не хочет оказаться жертвой случайного разряда. Парень усилил хватку. Он поднял правый локоть. Может быть, он думал, что это поможет.

Я не стал ждать, пока у него получится. Я просто сильно оттолкнулся задней ногой и побежал. Так быстро, как только мог. Прямо на него. Я преодолел половину расстояния. Три четверти. Затем я набросился на него.

Моё плечо погрузилось в живот парня. Это сбило его с ног. Мы вместе с грохотом влетели в двери. В общей сложности 220 кило. И эффект моего веса был умножен на скорость, которую я набрал. Старый дверной замок даже близко не мог с этим справиться. Двери распахнулись. Одна створка развернулась и врезалась в стену, другая сорвалась с петель и покатилась прочь. Мы вдвоём приземлились на землю. Он лежал внизу, на спине, я на нём сверху. Я почувствовал, как несколько его рёбер сломались при ударе. Может быть, ещё и ключица за компанию. Может быть, даже обе.

Но эти травмы уже не имели значения. Он никогда не почувствует боли. Потому что его плечи оказались на одном уровне с выступом верхней ступеньки, ведущей вниз, на улицу. Вес моего тела пригвоздил его к месту. Но его голова продолжала двигаться до тех пор, пока затылок не ударился о бетон. Голова раскололась как арбуз. Что-то липкое брызнуло мне на лицо. Парень дернулся. Только один раз. А потом он затих.

Через полсекунды я почувствовал тяжесть на спине. Примерно килограммов сто. Затем чья-то рука обвилась вокруг моей шеи. Это был второй парень, он прыгнул на меня сверху, зажав меня между ним и его приятелем. Сначала локтем он обхватил моё горло. Затем ухватился за своё запястье другой рукой. Отклонился назад, и упёрся коленом мне в позвоночник для дополнительного рычага. Он использовал всю свою силу. Напрягаясь, как рыбак, пытающийся вытащить улов всей своей жизни. Я потянулся за спину, пытаясь дотянуться до его головы, но он откинулся слишком далеко назад. Это было умно. Он предвидел опасность и держался подальше от неё.

Он направлял меня, я следовал за ним. Никто из нас не уступал ни на дюйм. Ни один из нас не был близок к успеху. Если он решил проверить меня на выносливость, то ошибся с выбором противника. Это было чертовски точно. Должно быть, он тоже это почувствовал, потому что начал раскачиваться взад-вперёд, пытаясь усилить давление. Это, безусловно, повысило его шансы. Мне вдруг стало трудно дышать. Я напряг мышцы шеи, но почувствовал, как моё дыхательное горло начинает сдавать. Боль пронзила мою гортань. Мои лёгкие начали гореть. Мне нужно было склонить чашу весов в свою пользу. И очень быстро.

Я опустил правое плечо и припал к полу сбоку от тела, на котором всё ещё сидел верхом. Приподнял левое плечо. Почувствовал, как парень на моей спине пытается восстановить равновесие. Он пытался не соскользнуть, компенсируя это наклоном в другую сторону. В тот момент, когда он сдвинулся, я повернулся в противоположном направлении. Наклонил левое плечо вниз, а правое плечо поднял вверх. Скрутился в талии, упёрся правым коленом в землю и подтянулся. Мы вдвоём повернулись влево. Наконец парень понял, что происходит, и попытался побороть инерцию, чтобы повернуть движение вспять. Но он опоздал.

Мы перевернулись вместе. На этот раз он оказался внизу на спине, а я был сверху. Я тоже лежал на спине, прижимая его к полу. Но он всё ещё пытался задушить меня. Он не сдавался. Как раз наоборот — он начал давить ещё сильнее. Я осознал, что меня охватывает отчаяние. Вероятно, он сам не мог нормально дышать, так как мой вес сдавил его грудь. Он потянулся, ощупал свою маску и сдвинул её на макушку. Должно быть, он хотел лучше видеть, но при этом быть готовым, если взорвётся баллон с газом. Я сорвал с него маску и отбросил её в сторону. Провел рукой по его лбу и нащупал переносицу. Прижал большой палец к его правому глазу. И начал давить.

Сначала я не давил слишком сильно. Он продолжал удерживать меня за горло, я усилил давление. Он застонал. Начал мотать головой из стороны в сторону, пытаясь разорвать контакт. Но ему это не удалось. Я нажал сильнее и ещё сильнее. Я прикинул, что нахожусь не более чем в доле дюйма от того, чтобы его глазное яблоко лопнуло или выскочило наружу. Обычно я бы счел это удовлетворительным результатом. Но в сложившихся обстоятельствах я должен быть осторожен.

Мне он нужен был целым, способным отвечать на вопросы. Поэтому я больше не увеличивал силу. Я держал свой большой и указательный пальцы неподвижно. Я выгнул спину, просунул другую руку между нашими телами и схватил его за руку. Начал сжимать и крутить. Сильно и жёстко. Ещё сильнее. Пока он не закричал и не отпустил мою шею.

Я вскочил на ноги, прежде чем он успел опомниться, и наступил ему на живот. Не слишком сильно. Но достаточно, чтобы на мгновение обездвижить его.

Затем я взял его пистолет, маску и газовый баллон, который выскользнул из руки другого парня и закатился на ступеньку. Чека всё ещё была на месте. Я поднял его рюкзак и заглянул внутрь. Там была бутылка воды, моток паракорда, какой-то инструмент. И связка пластиковых хомутов-затяжек. Инструмент лежал в коричневом кожаном футляре. Это было похоже на складной перочинный нож, с целой кучей дополнительных лезвий, отверток и ножниц. Хомуты были пластиковыми, их было с полдюжины. Я положил нож и хомуты в карман, а пистолет в рюкзак. Затем я ткнул парня в ухо носком ботинка.

— Это твоя машина?

Я указал на дальнюю сторону улицы. У обочины был припаркован черный лимузин «Линкольн». Он был похож на тот, на котором трое парней уехали из морга.

Он вытянул шею, чтобы увидеть, на что я указываю, затем кивнул.

— Где ключ? — спросил я.

Он указал на тело, лежащее рядом с ним.

— Доставай ключ.

— Ни за что.

Вся краска отхлынула от лица парня.

— Он же мёртв. Я не стану его трогать.

— Если ты не достанешь ключ, то какая от тебя польза?

Я снова ткнул его в ухо, чуть сильнее.

— Хочешь стать таким же, как он?

Парень не ответил. Он просто перекатился на четвереньки, растянулся поперек тела своего приятеля, вытащил ключи из кармана брюк и показал их мне.

— Вот и славно. Теперь клади своего дружка в багажник.

— Нет!

— Он поедет в багажнике. Либо ты кладёшь его туда, либо присоединяешься к нему. Делай выбор.

Парень покачал головой, с трудом поднялся на ноги и поплелся вниз по ступенькам. Он схватил своего приятеля за руки и потянул. Он уже добрался до тротуара, как вдруг из кармана покойника выпал пистолет. Парень попытался схватить его, но его движения были слишком медленными. Я наступил на пистолет одной ногой, а другой ударил его по голове. Не слишком сильно. Просто предупреждение. И оно сработало. Он вернулся к перетаскиванию тела. На асфальте остался след из тёмной, застывающей крови. Я подождал, пока он окажется на полпути к машине, затем подобрал пистолет и положил в рюкзак.

Парень открыл багажник. Он изо всех сил пытался поднять тело. Оно было тяжелым, его голова и конечности болтались во все стороны. В конце концов парень привел его в сидячее положение. Прислонился плечом к крылу машины. Придвинулся вплотную к трупу, обхватил его руками за грудь, поднял и засунул головой вперед. Он тут же захлопнул багажник, как будто это могло помешать тому, чтобы он тоже там оказался.

Его глаза были широко раскрыты. Он тяжело дышал, предплечья были испачканы кровью.

Я сказал:

— Открой двери.

Парень нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Я услышал четыре почти одновременных щелчка, когда механизмы сработали.

— Положи ключи в багажник.

Парень сделал, как ему сказали.

— Садись за руль.

Я забрал ключи, последовал за ним и подошёл поближе, чтобы он не смог закрыть дверь. Я достал из кармана пластиковый хомут и бросил ему на колени.

— Пристегни свою правую руку к рулю.

Он поколебался мгновение, затем обернул хомут вокруг запястья и затянул наполовину.

Я сказал:

— Крепче.

Теперь он затянул почти до конца.

Я наклонился, взялся за конец хомута и сильно потянул. Пластик впился ему в запястье. Он вздрогнул.

— Левую руку на руль.

Он положил руки на рулевое колесо в положение «на десять часов». Я закрыл дверь и забрался на сиденье позади него.

Я спросил:

— Где сейчас Дендонкер?

Он не ответил.

Я надел респиратор парня на себя и затянул фиксирующие ремешки. Затем я поставил газовый баллон на подлокотник между передними сиденьями.

— Газ Дендонкер Специальный, как сказал твой друг, перед тем, как умереть. Как газ CS, только на стероидах. Я правильно понял?

Парень кивнул.

— Я ему не верю. Я думаю, что это пустышка. Реквизит. Я думаю, вы, ребята, пытались обмануть меня. Мне следует сейчас это проверить. Посмотрим, что произойдет.

Парень начал ёрзать на своем сиденье.

— Нет! — крикнул он. — Пожалуйста, не надо! Газ настоящий. Не запускай его!

— Тогда отвечай на вопрос.

— Я не могу. Ты этого не понимаешь. Нельзя связываться с Дендонкером. Ничто на свете не стоит того, чтобы делать это.

Я постучал по газовому баллону.

— Эта штука сделает тебя слепым, верно? Хочешь сохранить зрение?

Парень покачал головой.

— У меня был друг. Мы проработали на Дендонкера вместе пять лет. Мой друг обычно ездил в гипермаркет «Walmart» раз в месяц. Ближайший находится примерно в сотне километров отсюда. У них есть какой-то особенный индийский чай, который ему нравился. Дендонкер счёл эти поездки подозрительными. Он начал следить за моим другом. Парень, следивший за ним, в тот же день увидел в магазине кого-то, похожего на федерала.

— Он выглядел как федерал, тот человек?

— Я не уверен, но он вполне мог быть одним из них. Для Дендонкера этого было достаточно. В то время он хотел продать партию снайперских винтовок 50 калибра. Какому-то наркобарону из Мексики. Там на эти вещи большой спрос, можно заработать много денег. Покупатель хотел пристрелять винтовку, прежде чем расстаться со своими деньгами. И Дендонкер решил использовать моего друга.

Его привязали обнажённым к столбу в нескольких сотнях метров отсюда, в пустыне. Дендонкер заставил всех нас смотреть в бинокли. Винтовка сработала нормально. Наркобарон был ужасным стрелком. Он сделал дюжину выстрелов. Попал моему другу в ногу, потом в плечо. Попал ему в бок, в живот. Он не умер, но Дендонкер оставил его там. Послал кого-то забрать его тело пару дней спустя. Я видел это. Меня от этого стошнило. У него были выклеваны глаза, змеи искусали его ноги. Говорю вам, я поклялся прямо там и тогда, что ни за что не позволю, чтобы со мной случилось что-то подобное.

Я постучал по баллону.

Парень попытался повернуться ко мне лицом.

— В другой раз Дендонкер продавал противопехотные мины. Другому наркобарону. Он строил гигантский новый комплекс и хотел защитить его. Он также попросил показать товар в действии. Чтобы доказать, что это всё работает. Дендонкер заложил мину в каком-то отдаленном месте. Затем он заставил одного парня, я даже не могу вспомнить, в чём он провинился, пройти через это. Он прошёл три метра. И это был его конец.

— Когда я доберусь до Дендонкера, он больше не сможет никому навредить. Это уж точно, чёрт возьми.

Парень наклонился вперед и ударился лбом о руль. Три раза.

— Я не смог бы сказать тебе, даже если бы захотел. Я не знаю, где Дендонкер. Никто не знает.

— Хоть что-то ты знаешь?

— Нам было приказано доставить тебя в Дом. Кто-нибудь придёт и заберёт тебя оттуда. Я понятия не имею, куда они тебя отвезут. Это не мой уровень доступа.

— Как они узнают, что нужно прийти за мной?

— Я бы отправил сообщение.

— На какой номер?

Он набрал строку из десяти цифр. Это был код города на Аляске. Предположительно, одноразовый телефон, используемый для маскировки его текущего местоположения.

— Какое сообщение ты должен отправить? Говори точные слова.

— Точных слов нет. Нужно сообщить только то, что ты у нас.

— Через сколько времени после того, как ты отправишь сообщение, они прибудут?

Парень пожал плечами.

— Я не знаю. Иногда мы ждали пять минут. Самый длинный раз, может быть, десять.

— Где конкретно ты будешь их ждать?

— В доме.

— Где находится этот дом?

Парень описал место, куда я ранее приехал вслед за «Линкольном».

— Всегда в этом доме? Или есть ещё какое-то место?

— Только в этом доме.

Он покачал головой.

— Кто бы ни пришел, куда бы они ни пошли, это всегда происходит там. Насколько я знаю, никакого другого места нет.

— Какой у вас крайний срок для доставки меня?

— Нет никаких крайних сроков. У нас есть столько времени, сколько потребуется, чтобы поймать тебя.

— Поставь ногу на тормоз.

Парень вздохнул, вытянул ногу и нажал на педаль.

Я снял маску и убрал её в рюкзак.

Левой рукой я обхватил голову парня сбоку и прижал к окну. Правой рукой я вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Большой мотор, кашляя, ожил. Затем я перевёл рычаг коробки передач в режим движения и откинулся на спинку сиденья.

— Отвези меня в этот дом. Чем скорее прибудут люди Дендонкера, тем скорее я тебя отпущу. Если ты не попытаешься сделать какую-нибудь глупость.

Парень обхватил пальцами руль. Из-за пластиковых стяжек это было неудобно, но я решил, что он сможет достаточно хорошо ухватиться. И это дало бы ему пищу для размышлений вместо попыток сбежать. Он переставил ногу с тормоза на газ и отъехал от тротуара. Он проехал вдоль фасада отеля, повернул налево в конце здания, в сторону центра города. Мы двигались медленно и плавно. Он проехал ещё пятьдесят метров, пока мы не поравнялись с началом дороги слева от нас.

— Нет. Я не могу этого сделать.

Он крутанул руль, скрестил руки в локтях и вывернул запястья так далеко, как только мог и держал их до тех пор, пока мы не оказались лицом к противоположному направлению. Обратно к границе. Затем он выпрямился. Сильнее надавил на газ и набрал скорость.

Я вытащил пистолет, перегнулся через край его сиденья и приставил дуло к его виску.

— Сделай это, — попросил он. — Пристрели меня. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты это сделал.

Мы были на одном уровне с фасадом отеля. Парень не обернулся. Он продолжал ехать прямо, налетел на бордюр и въехал в заросли песчаного кустарника. Позади нас поднялось облако пыли. Мы немного сбавили скорость. Мы качались и подпрыгивали. Машина не была предназначена для такой местности. Она была слишком низкой. Но мы продолжали ехать, парень и не думал останавливаться.

Мы направлялись прямо к стальному забору. Стрелка спидометра была чуть выше тридцати. Машина была тяжелой, но на такой скорости у неё не было никаких шансов прорваться. Столбы забора были из цельного металла. Толстые, с глубокими основаниями. Разработаны специально для того, чтобы их нельзя было сломать.

Я откинулся назад и на всякий случай пристегнул ремень безопасности. Я догадался, что парень намеревался вывести машину из строя. Радиатор наверняка разорвёт при ударе. Что станет проблемой в таком климате. Двигатель перегреется в мгновение ока.

Я подумывал о том, чтобы вырубить этого парня. Или сдавить ему трахею, пока он не потеряет сознание. Но что бы я ни сделал, скорее всего, мы всё равно врезались бы в забор. Что не было серьёзной проблемой. Соня сказала, что у Майкла в отеле две машины. Это было всего в нескольких сотнях метров отсюда. Я мог бы взять одну из этих машин. Этот парень поедет со мной, но в багажнике. Он всё ещё может быть полезен. Просто уже не как водитель.

В двадцати метрах от границы парень оттянул назад левую руку. Рулевое колесо дёрнулось. Кровь начала сочиться из того места, где его кожа была разорвана пластиком хомута. В пятнадцати метрах от границы он просунул руку вперёд сквозь хомут, насколько это было возможно. Затем он снова схватил его обратно, с большей решимостью. На этот раз лоскут кожи над суставом большого пальца оторвался. Он закричал от боли. Я увидел его кости и сухожилия. Из раны хлынула кровь. Возможно, это помогло смазать пластик. Может быть, это была просто грубая сила. Но каким-то образом он освободил свою руку.

В десяти метрах от границы он сунул руку в карман и вытащил четвертак. Зажал его между большим и указательным пальцами. И поместил его в центр рулевого колеса.

В пяти метрах от границы он наклонился вперёд. Запрокинул голову вверх, обнажил свое горло. И сильнее нажал на газ.

Мы врезались в секцию забора и мгновенно сработало около дюжины подушек безопасности. Звук, который они издавали, был громче, чем выстрел. Одна подушка выскочила из двери рядом со мной и попала мне в руку. Это чуть не обожгло мне кожу. Подушка закрыла мне весь обзор. Это было похоже на пребывание внутри облака. Потом мешки подушек начали опадать. Воздух был густым от белого порошка, похожего на тальк. Пахло порохом. Я отстегнул ремень безопасности. Открыл дверь и выбрался наружу.

Двигатель заглох. Раздался шипящий звук и из-под капота вырвалось облачко пара. Я распахнул водительскую дверь. Парня отбросило назад на его сиденье. Его лицо было почерневшим и обожжённым. Его глаза были широко раскрыты и ничего не видели. Одна сторона его челюсти была вывихнута, она свисала вниз под кривым углом. Передняя часть его рубашки была пропитана кровью. И в его горле зияла дыра. Как будто в него стреляли. Что, в некотором смысле, так и было. Он использовал монету как пулю. Она была приведена в действие пиропатроном в подушке безопасности.

Я достал телефон у него из кармана, собрал свой рюкзак и направился к отелю.

Я прошёл пять метров, затем остановился. Из-за телефона этого парня. Мне нужно было им воспользоваться. Что означало, что мне придется его разблокировать. Это может стать проблемой.

Телефон был из тех, у которых есть только экран. Нет даже кнопки для нажатия, чтобы считывать отпечаток пальца. Я поднял его и экран засветился. Вся эта штука сердито жужжала у меня в руке. Появилось сообщение.

Там было написано:

Боже, помоги любому телефону, который узнал моё лицо, подумал я. Затем я вернулся обратно к машине. Открыл водительскую дверь и поднёс телефон к носу парня. Он сердито зажужжал. Я опустил его и попробовал снова.

Безуспешно.

Я решил, что проблема, должно быть, в челюсти парня, которая была сломана подушкой безопасности. Телефон должен вести учет формы лица своего владельца. Теперь всё было по-другому. Его очертания изменились. Я попробовал приподнять пальцами подбородок парня, затем приложил трубку. Не повезло. Я сдвинул его челюсть немного в сторону и попробовал ещё раз. Телефон снова зажужжал, еще более сердито, чем раньше.

Появилось новое сообщение.

Под текстом появилось шесть кружочков. Они были маленькими и пустыми и располагались вместе в горизонтальную линию. Под ними было десять кругов с цифрами 0–9. Они были расположены как обычная клавиатура. Я коснулся нуля. Первый маленький кружок стал серым. Итак, у телефона был шестизначный PIN-код. Слишком много комбинаций, чтобы иметь разумный шанс взломать его.

Нужно было хоть что-то знать о мёртвом парне. Что-то, что повысит шансы. Я нажал на ноль ещё пять раз, на всякий случай. Другие маленькие кружочки заполнились. Телефон сердито завибрировал.

Почему бы и нет, подумал я. Но только не здесь. Не рядом с машиной, в которой лежат два трупа.

Я обошёл машину сзади и открыл багажник. Тело первого парня было полностью вытянуто вперёд и прижато к сиденьям. Должно быть, он соскользнул туда из-за силы столкновения. Я протянул руку, схватил парня за ремень и оттащил назад. Я проверил его карманы и нашёл другой телефон. Ещё один без кнопок. Он также запросил идентификатор лица. Я перевернул парня на спину. Усадил его так, чтобы его лицо не было в тени. Приставил телефон к лицу и он разблокировался.

Разблокировка телефона — это, конечно, хорошо, но не идеально. Я понятия не имел, сколько времени пройдет, пока он снова не выключится. Тридцать секунд? Минута? Десять? Сколько бы времени это ни заняло, пока я был рядом с машиной, это не было проблемой. Я мог использовать лицо этого парня, чтобы активировать его. Проблема была в том, что я не хотел оставаться рядом с машиной. И я не хотел пользоваться телефоном рядом с машиной. Я хотел занять позицию в доме, прежде чем отправлять сообщение и вызывать побольше парней Дендонкера.

Я хотел посмотреть, как они прибудут. Чтобы знать, сколько их будет и с каким оружием. Мне потребовалось бы некоторое время, чтобы добраться туда. Наверное, с полчаса. «Шевроле» стоял у отеля Фентон. Оттуда можно дойти пешком в «Красную Лошадь». А потом в «Пограничную гостиницу». Мне пришлось бы вернуться по своим следам, чтобы забрать его. Или раздобыть ключи от одной из машин Майкла. И была ещё пара вещей, которыми я хотел заняться по дороге.

В сложившихся обстоятельствах я не видел альтернативы. Я должен был отправить сообщение и наблюдать за развитием событий. Я подумал и решил, что особо не имеет значения, сколько парней пришлёт Дендонкер или что они привезут с собой. Они в любом случае отправятся в больницу. Или в морг.

Я коснулся значка сообщений и ввёл номер, который узнал от парня. Он сказал, что точной формулировки не требуется, поэтому я набил такой текст:

Затем добавил:

Я подумал, что это может что-то изменить. А может, и нет. Но попробовать стоило.

Я не знал, долго ли смогу пользоваться телефоном, поэтому по дороге в отель набрал номер Уоллворка. Он ответил после первого гудка.

— Это Ричер. Времени мало, так что буду краток. У меня есть новости. Я допросил кое-кого, связанного с членом команды Дендонкера. Она признала, что существует заговор с целью активировать бомбу на церемонии в честь Дня ветеранов. Она утверждала, что бомба выпускает только дым. Якобы для какого-то рекламного трюка.

— Ты ей веришь?

— Мы знаем, что один из людей Дендонкера соорудил настоящую бомбу. Так что, либо женщина, с которой я говорил, была обманута, и безвредная бомба будет подменена настоящей, либо существует второй заговор.

— В кого они нацелились?

— Этого она не знает.

— Ок. Лучше перестраховаться. Я объявлю общую тревогу.

— Есть что-нибудь для меня?

— Я отследил владельца адреса, который ты мне дал. Это подставная левая корпорация. Никакой связи с Дендонкером или какой-либо другой его компанией. Никаких других активов. И есть ещё кое-что странное. Здание по этому адресу сменило владельца десять лет назад. Сразу после того, как Дендонкер появился в городе. Я нашёл сообщение в местной прессе. Там написано, что предыдущий владелец был милым старичком. Он прожил там много лет, и его практически выжили. Он не хотел продавать этот дом. Но какой-то неназванный приезжий — предположительно, Дендонкер — сделал очень выгодное предложение. Крайне агрессивно. И адрес был переоформлен.

— Зачем? Сейчас там никто не живёт. Дом пустой. Ребята Дендонкера используют его как проходняк. Они могли выбрать любое другое место, их полно в городе. Зачем брать именно этот дом?

— Может быть, Дендонкер планировал там жить, но передумал? Или у него был какой-то другой план, который не сработал? На это могут быть десятки причин.

— Может быть, может быть. Сделай мне одолжение. Проверь, кому принадлежат соседние дома. Проверьте всю улицу. Посмотрим, не выскочит ли что-нибудь ещё.

Я завершил разговор как раз в тот момент, когда поднялся по ступенькам к главному входу в отель. Кровавый след всё ещё был там. Теперь он высох, стал коричневым и покрылся коркой. Уцелевшая створка двери была закрыта, вторую створку прислонили к стене. Я вошёл через оставленную щель. Осмотрел фойе. Увидел, что ковбойские сапоги вернулись и лежат на стойке регистрации. Это были те же самые сапоги из змеиной кожи и с дырами в подошвах. Я был рад их увидеть. Это означало, что вычеркнуть следующий пункт из моего списка будет легко и приятно.

Парень откинулся на спинку стула. Его жилет был расстегнут, а шляпа снова была надвинута на лицо. И он всё ещё не спал по-настоящему. Всё его тело напряглось, когда я подошёл ближе. Он не ожидал увидеть меня снова. Это было ясно. Он, вероятно, подумал, что кровь на земле снаружи была моей.

Я спросил:

— Сколько получил?

Парень повозился со своей шляпой, сдвинул её на затылок и изо всех сил постарался сделать вид, что он взволнован только потому, что внезапно проснулся.

— Сколько получил? За что?

— Я звонил Дендонкеру и сказал ему, что я здесь. Сколько он тебе заплатил?

— Ничего. Я имею в виду, я не понимаю, о чём ты говоришь.

Я схватил парня за лодыжки и потянул. Его задница соскользнула со стула. Он рухнул на пол и завизжал, ударившись о плитку. Я перепрыгнул через прилавок и приземлился, оседлав его ноги. Он потянулся к маленькой полке, которую не было видно с другой стороны. Там лежало старое охотничье ружьё производства Лаймена Смита. Его ствол был спилен для удобства в употреблении. И это было достаточно смертоносное оружие с близкого расстояния.

Я сказал:

— Забудь о нём.

Но парень продолжал пытаться схватить обрез, поэтому я ударил его ногой в лицо. Не сильно, это был скорее толчок. Ровно настолько, чтобы опрокинуть его на спину. Затем я наступил ему на руку, чтобы обездвижить его. На случай, если ему снова захочется схватиться за оружие.

— Сколько тебе заплатили?

Парень перекатывался с боку на бок, прижимая к груди раздавленную руку.

— Ничего сверх того, что он платит мне каждый месяц. Пятьсот долларов наличными. Я сообщаю обо всём необычном. Или о чём-нибудь странном, что вытворяют его люди, оставшиеся здесь. Иногда он подаёт сигнал тревоги. Как сегодня утром. Я получил сообщение с твоим описанием. Я должен был позвонить, когда увижу тебя. У меня не было выбора. Мистер Дендонкер очень опасный человек.

— У тебя всегда есть выбор. Правильный или неправильный. Это совершенно ясно. Ты просто выбрал жадность, но ты проявил недальновидность. Итак, вот что теперь произойдет. Когда ты проснешься, ты немедленно уедешь из города. И ты никогда сюда не вернешься. Всё ясно?

— Когда я проснусь? Что, например, утром?

— Утром. Или после обеда. Когда бы это ни случилось.

Я схватил его за рубашку и рывком усадил в сидячее положение. Затем я снова ударил его ногой в лицо. На этот раз ему было больнее.

Я осторожно постучал в дверь комнаты 212. Я пытался быть дружелюбным. Ответа не последовало, поэтому я попробовал ещё раз.

— Уходи.

Это был голос Сони, но в нём чувствовалась резкость. Я не смог определить, была ли она сердита, грустна или напугана. Затем мне в голову пришла мысль, что она не одна. Может быть, один из парней Дендонкера был там с ней. Кто-то мог подкрасться, пока я разбирался с парой внизу. Кто знает, что сообщил стукач из отеля. Может быть, пистолет уже приставлен к её голове. Что означало, что я не мог рисковать, выламывая дверь. Это серьёзно ограничивало мои возможности, пока я не вспомнил о детской игре Майкла и Микаэлы. С подменой имён. Соня и Майкл были парой. Может быть, они делали то же самое.

Я постучал ещё раз.

— Хизер? Ты там? Ты в порядке?

Я ждал. Потом я услышал шаги внутри комнаты. Они были осторожными и медленными. Мгновение спустя дверь открылась. Это была Соня. Она всё ещё была в своём жёлтом сарафане. И никакого оружия в поле зрения не было. Она выглянула в коридор. Посмотрела направо, налево и наконец заметила меня. Её глаза были красными, а щёки влажными.

— Ричер? Спасибо, что заглянул. Но я в порядке. Я просто хочу побыть одна. Так что, пожалуйста, уходи, хорошо?

— Я не надолго. Мне нужна твоя помощь.

— Ну ладно. Чем тебе помочь?

— У тебя есть машина?

— Конечно. Ты хочешь взять её?

— Где она припаркована?

— На заднем дворе.

— Отлично. Я хочу, чтобы ты отвезла меня кое-куда.

— Куда это?

— У тебя есть дорожная сумка под рукой?

— Конечно. Ты можешь объяснить, куда мы едем?

— Хватай сумку и ключи. Я всё объясню в машине.

Машина Сони была крошечной. Его называли «Mini Cooper» и не без оснований. Я едва поместился внутри, даже с откинутым до упора пассажирским сиденьем. «Mini» был красным с белыми колесами, с надписями «Old Glory» на крыше и изогнутыми передними зеркалами. Я бы хотел, чтобы она водила что-нибудь менее приметное, учитывая обстоятельства. От арки отеля мы повернули к дороге, по которой парень в «Линкольне» проехал перед тем, как сделать свой последний разворот. Соня повернула налево, в сторону города, а я постепенно ввёл её в курс дела.

— Я буду следить за задней частью дома, — сказала она. — Никто не сможет незаметно войти или выйти. У меня только один вопрос. Если я кого-нибудь увижу, как мне тебя предупредить?

— Просто посигналь.

— Может лучше позвонить? Или скинуть СМС? Они ведь тоже услышат как я сигналю.

— У меня нет телефона.

Я вытащил тот, который забрал у парня в багажнике «Линкольна». Экран уже давно заблокировался.

Соня протянула руку, взяла свою сумочку с заднего сиденья «Mini» и положила её на колени. Она порылась внутри одной рукой, достала телефон и передала его мне.

— Вот. Ты можешь пользоваться этим.

Телефон был старой модели. Я открыл его. С одной стороны была настоящая клавиатура, а экран с другой стороны. Он был маленьким.

— Это тот, по которому Майкл обычно звонил мне.

Соня на мгновение закрыла глаза.

— У него был такой же. Я думаю, он тоже становился параноиком. Ему не нравилась идея большого количества звонков между номерами, о которых мог узнать Дендонкер.

Соня отвезла меня в отель Микаэлы. Я пересел на «Шевроле» и она поехала за мной по лабиринту улиц, пока мы не доехали до поворота к северу от дома. Она отстала, а я продолжил путь по улице на юг. В дальнем конце не было припарковано ни одной машины. Машин вообще нигде не было видно. Это могло означать, что парни Дендонкера попались на мою уловку. Или они ещё не прибыли по какой-то другой причине. Это также означало, что мне придётся искать другое место, где можно было бы бросить «Шевроле». Нельзя оставлять его на их маршруте.

Я развернулся, выехал обратно на большую дорогу и попробовал проехать по жилой улице на дальней стороне. На пути мне встретился припаркованный фургон. Это был чистый антиквариат. Он не двигался уже много лет. Его шины были спущены, окна стали непрозрачными от пыли. Лакокрасочное покрытие представляло собой месиво из бежевых и коричневых полос, покрытых коркой песка и грязи. Он был достаточно велик, чтобы прикрыть обычный седан. Я припарковал «Шевроле» на дальней стороне и вернулся к дому пешком.

Поблизости по-прежнему не было никаких транспортных средств.

Я осторожно протиснулся сквозь переплетение искривленных деревьев между домом и его соседом. Я заглянул в первое квадратное окно. Внутри никого не было. Заглянул по очереди в другие окна. Пустота. Я прокрался к фасаду и проскользнул под большим окном, мимо двери, к дальней стороне здания. Проверил окно в маленькой спальне. Никого. Окно в ванной было запотевшим, так что я ничего не мог разглядеть. Я нырнул под него и заглянул в большую спальню. Дом был необитаем.

Я полагал, что согласно плану, если они уже были внутри и каким-то образом спрятались, они должны были ожидать, что дверь откроется, чтобы их приятели могли доставить меня. Поэтому я вернулся в обход, стараясь не проходить мимо каких-либо окон. Вставил ключ в замок и повернул его. Присел на корточки и толкнул дверь. Я решил, что если кого-то привлечет это движение, он будет ожидать, что тот, кто войдет, будет стоять и целиться будут ему в голову. Но там не было никого, кто смотрел бы в мою сторону. Там не было никого, кто мог бы наставить на меня пистолет. Поэтому я вошел и проверил дом изнутри. Я заглянул в каждую комнату. Посмотрел вниз через дыру в полу. Дом был совершенно пустым.

У меня не было машины, в которой можно было бы отсидеться. Здесь не было ни зданий, ни природных объектов, которые могли стать укрытием. Поэтому я вышел на улицу и снова углубился в заросли деревьев. Я сел и прислонился к стене дома. Листья и ветви были достаточно плотными. Пока я не двигался и не издавал ни звука, человек мог пройти в нескольких метрах и не заметить меня. Часы в моей голове подсказывали мне, что до прибытия гостей оставалось примерно 5 минут.

Пять минут прошли, но никто не приехал и никто не прошёл по тропинке. От Сони не было никаких вестей. Я остался сидеть там же, не издавая ни звука. Прошло ещё пять минут. А потом ещё пять. Парень в «Линкольне» сказал, что ему никогда не приходилось ждать больше десяти минут. Я подождал ещё два раза по десять. Всего прошло тридцать минут.

Ожидание меня не тяготило. Я был бы рад подождать до конца дня, если бы это принесло результат. Я бы прождал всю ночь. Но чего я не любил делать, так это тратить время впустую. Не было никакого смысла ждать у водопоя, если крупная дичь уже упорхнула. Я ещё раз проверил окна, на всякий случай, и направился на параллельную улицу. Я сразу же заметил машину Сони.

Я сказал:

— Это провал.

— Вот чёрт. — Она нахмурилась. — Что теперь делать?

— Может быть, они подошли с этой стороны и увидели тебя?

— Нет. — Покачала она головой. — За всё время, что я здесь, никто не появлялся.

Я не мог понять, что пошло не так. Изначально план казался разумным. Может быть, сообщение должно было прийти с телефона другого парня. Может быть, текст сообщения вызвал у них подозрения. А может, этот парень просто мне наврал. Вот почему я хотел взять его с собой. Но теперь это было невозможно, так что не было смысла вздыхать об этом. Пришло время заставить людей Дендонкера играть по моим правилам.

Соня сказала:

— Это не сработает. Ты не сможешь попасть внутрь — нужен транспондер. Я точно знаю, потому что у Майкла был такой. Однажды он забыл его взять и ему здорово влетело от босса. Там нет замка и клавиатуры. Единственная альтернатива — это домофон. Ты думаешь, они откроют его для тебя?

— А ты думаешь, я буду ждать их разрешения?

Я оставил Соню наблюдать за задней частью дома и вернулся на улицу, где был припаркован гигантский фургон. Сел в «Шевроле» и направился на запад.

Здание компании Дендонкера стояло на отшибе в конце прямой дороги, как и описывал Уоллворк. Строение было простой квадратной формы. Стальной каркас, кирпичные стены, плоская крыша. Простая, функциональная и дешёвая в обслуживании конструкция. Такие же здания стоят в бизнес-парках по всей стране. С фасада была автостоянка для двадцати машин. Ни за одним из окон не было никакого движения. Не было ничего, что указывало бы на то, что здесь орудовали бандиты и это был центр контрабандной операции. Или что его собирались использовать для распространения бомб.

На одной стороне главной двери была только табличка с надписью «Добро пожаловать в компанию „Pie in sky, Inc.“», а на другой — изображение мультяшного самолета. У него были глаза вместо окон кабины, широкая улыбка под носом, и он потирал нижнюю часть своего выпуклого фюзеляжа одним крылом.

Я подъехал к воротам, которые представляли собой всего лишь две раздвижные секции забора, окружавшего участок. Забор высотой шесть метров из толстой прочной проволоки. Поддерживающие его металлические столбы были внушительными. Они были расположены не слишком далеко друг от друга. Но это был только одна преграда, второго внутреннего барьера не было. В лучшем случае это обеспечило бы надлежащую безопасность. Что было вполне объяснимо.

Могут появиться санитарные инспекторы. Клиенты. Очевидно, люди могли бы посмотреть на его изображения в Интернете, как это сделал Уоллворк. Если Дендонкер хотел избежать привлечения внимания, он не мог позволить, чтобы это место выглядело как Форт-Нокс.

Я опустил окно. Рядом со мной стоял металлический столб, выкрашенный в белый цвет. К нему были прикреплены четыре коробки. Две были на уровне моего лица, когда я сидел в машине. Две были выше, они предназначались для водителей грузовиков. Каждая пара была идентична. Сначала был домофон с кнопкой вызова и динамиком за металлической решеткой. Затем что-то размером с клавиатуру, но без кнопок. Просто обычный белый прямоугольник. Предположительно, часть системы транспондера. Ничего такого, о чём мне нужно было беспокоиться.

Я протянул руку и нажал кнопку. Я не ожидал, что меня впустят. И я не ожидал ответа. И мне не нужно было ни то, ни другое. То, на что я надеялся, произошло сразу же. Камера, установленная на собственном столбе по другую сторону забора, начала двигаться, пока не оказалась направленной прямо на меня. Я уставился в объектив и ещё раз нажал на кнопку вызова.

Я сказал:

— Я здесь. Приди и возьми меня.

Я сделал приглашающий жест в сторону камеры, чтобы убедиться, что сообщение дошло. Затем я сдал десять метров назад и развернул машину. Я сомневался, что внутри здания найдется что-то компрометирующее. Или что там будут какие-то подсказки относительно других местонахождений Дендонкера.

Но за годы работы в военной полиции я научился никогда не исключать вероятности. И никогда не исключать удачу. Парни, которые ушли в самоволку, оказались под кроватью в доме своей девушки. Украденное оборудование было спрятано в багажниках личных автомобилей. В общем, я подумал, что Дендонкеру не повредит ещё один повод для беспокойства.

Я убедился, что задняя часть машины выровнена по центру входа. Включил задний ход и вдавил педаль газа в пол. От удара обе створки ворот сорвало с направляющих, но «Шевроле» почти ничего не почувствовал. Я мог понять, почему эти машины были так популярны у полиции. Я проехал через всю территорию комплекса. Через два ряда парковочных мест. Замедлился, чтобы убедиться, что еду правильно. Затем снова ускорился и врезался в главные двери здания.

«Шевроле» пробил их насквозь. Я нажал на тормоз и остановился. Оставил машину капотом к выходу. Выбрался наружу и прислушался. Вокруг было тихо. Маловероятно, чтобы такое место было подключено к полицейскому участку. Но не исключено. Я решил, что мне нужно работать быстро и прислушиваться к сиренам.

Я начал с офиса. Вдоль трёх стен стояли письменные столы, на каждом был компьютер. Все они были выключены. У каждого была одна тумба с обычными выдвижными ящиками и одна с более глубоким ящиком для папок.

Все они были заперты, поэтому я взял две скрепки из стопки старых писем в чьем-то картотечном лотке. Расправил их и вставил в замок на ближайшем столе. Подвигал взад и вперёд, пока не почувствовал, что штифты зацепились. Использовал другую скрепку, чтобы надавить на цилиндр. Повернул его и выдвинул ящик. Внутри была куча обычных канцелярских принадлежностей. Биржевые котировки. Счета-фактуры. Записи о других безобидных транзакциях. Я пролистал бумаги, и только одна вещь бросалась в глаза. Даты. Всем этим бумагам было не меньше трёх недель от роду.

Не было никаких признаков полиции. Никаких признаков людей Дендонкера. Пока что.

Передний левый угол здания был приёмной зоной. У него была откидная дверь. Аппарель для грузовиков. И металлические столы с трёх сторон. Предположительно, для проверки того, что было доставлено. Сюда доставляют ингредиенты для любых блюд, которые они готовят. И, судя по тому, что видела Микаэла, здесь было много элитных деликатесов и напитков. В тот день там не было никаких товаров. Отсек был совершенно пуст.

Никаких признаков полиции. Никаких признаков людей Дендонкера.

Первая дверь по левой стороне вела в кладовую. Внутри, вдоль каждой стены стояли полки от пола до потолка. На некоторых были этикетки с разными названиями продуктов. У других были штрих-коды. Там было всего несколько вещей.

Коробка с крошечными пакетиками сахара, который странные люди добавляют в кофе. Немного картофельных чипсов. Куча маленьких пакетиков с арахисом. Ничего такого, что указывало бы на динамично развивающийся бизнес.

Кухня находилась в дальнем левом углу. Она была маленькой и чистой. Просто стерильной. На полках ничего не было. Холодильник пуст. Комната сбоку от него была зоной подготовки. Там было полно полок, упаковочных материалов и коробок. Я догадался, что именно там собирались заказы на разные рейсы, прежде чем их грузили в контейнеры для транспортировки. Вдоль одной стены тянулся ряд белых досок. Все они были начисто вытерты. Не похоже было, что здесь кто-то работал.

Никаких признаков полиции. Никаких признаков людей Дендонкера. Пока что.

Всё это место казалось хорошо подготовленным. Рабочие помещения были выстроены логически. Они обеспечили бы эффективный производственный процесс. Там не было ничего подозрительного. Ничего неуместного. Но для этого не было никаких причин. По словам Фентон, исходящая контрабанда была привезена откуда-то людьми Дендонкера и загружена прямо в грузовики. Все незаконно поступающие товары были немедленно собраны и вывезены. Отсутствие чего-либо компрометирующего не означало, что место было невинным. Оно означало, что Дендонкер был далеко не дурак.

Грузовики были единственными вещами, которых я не увидел. Я нашёл коридор, который вёл в гараж, и прошёл по нему в большой прямоугольный отсек. Там было шесть панельных фургонов. Аккуратно выстроенных в ряд, капотом внутрь. Они были похожи на те, которые я видел в компаниях по доставке посылок, только они были белыми с красно-синей отделкой и нарисованным мультяшным самолётом на каждой стороне кузова. Я выбрал один наугад и проверил его. Всё было безупречно. Он выглядел так, словно его недавно выкатили из автомойки. Как будто всё это принадлежало компании общественного питания, которая очень заботится о гигиене.

Или кому-то, кто не хотел оставлять никаких вещественных доказательств.

Грузовые отсеки грузовиков были оборудованы стеллажами. Они тянулись вдоль обеих бортов. Самое вместительное место находилось внизу. Оно было как раз для тележек на колесиках с выдвижными ящиками, которые используют стюардессы на коммерческих рейсах. Наверху было достаточно места для контейнеров, в которых можно было хранить продукты и напитки. Или снайперские винтовки. Или противопехотные мины. Или бомбы. Мне стало интересно, где хранятся контейнеры. Если только они использовали стандартные размеры для такого рода грузов. Или, возможно, они были сделаны на заказ. Может быть, с поролоновыми вставками, чтобы ничего не повредилось.

Меня осенила ещё одна мысль. Тип контейнера не имел бы значения, если бы не было исправных грузовиков для его перевозки. Я был на складе поставщика провизии. Неподалеку был продовольственный склад. Там было много сахара. Я мог бы насыпать его в бензобаки. Или взять гаечный ключ и разбить двигатели. Перерезать кабели и провода, проколоть шины. Потом я подумал: нет. Это было имущество Дендонкера. Того самого Дендонкера, который послал за мной парней с газом CS. Пришло время прибавить жару. Буквально.

Я вернулся на кухню. На стене висел диспенсер для бумажных полотенец. Цилиндрическая форма, упакованная в непрерывный рулон, так что вы можете оторвать любое количество, которое вам нужно. Я взял шесть штук и отнёс их обратно в гараж. Снял крышку с бензобака у каждого грузовика и засунул полоски от рулона внутрь, а концы оставил свисать. Потом я пошёл в офис, там взял стул со стола, ближайшего к двери, и разбил этим стулом окно. А потом, таким же образом, разбил окна во всех остальных комнатах. Вернулся в офис. Открыл ящик с файлами, который я взломал. Вытащил полдюжины листов бумаги и отнёс их на кухню. Включил одну из конфорок на плите. Свернул бумаги в цилиндр и зажёг его, как факел. Вернулся в гараж и поджёг этим факелом конец бумажного полотенца, торчащего из бака ближайшего грузовика.

Первый грузовик взорвался, когда я открывал дверь «Шевроле». Я услышал шипение включившихся пожарных разбрызгивателей. Зажглась куча прожекторов. Они были установлены на столбах забора лицом к зданию. Я запрыгнул в машину и завёл двигатель. Взорвался второй грузовик. Я тронулся с места, проехал через территорию комплекса и остановился посреди дороги по другую сторону забора.

Дневной свет быстро угасал, и щупальца гневного оранжевого пламени тянулись к небу. От их свечения тени деревьев и кактусов дико плясали по неровной земле. Я вышел из машины и пошёл обратно к столбу с прикрепленной к нему низкой камерой. Я взялся за камеру и поворачивал до тех пор, пока она не указала на здание. Я не знал, чем сейчас занимался Дендонкер, просто хотел убедиться, что он не пропустит шоу.

Через четыре минуты я услышал вой сирен. Я посмотрел в зеркало «Шевроле». Правая сторона строения была охвачена пламенем. Не было никаких шансов спасти ни один из грузовиков. Вполне возможно, что некоторые вещи можно было бы спасти из других частей здания. Я не слишком беспокоился на этот счет, поэтому включил фары на полную мощность. Отметил, как далеко простираются лучи по обе стороны дороги.

Затем я медленно двинулся вправо, подпрыгивая и петляя по диагонали через кустарник, подальше от дороги, пока не решил, что отъехал достаточно далеко, чтобы меня не заметили ни полицейские, ни пожарные машины, которые проносились мимо, направляясь в этот ад. Я нашёл удобное место и заглушил двигатель. Потом я почувствовал жужжание в кармане. Это был телефон, который дала мне Соня. Я открыл его и поднес к уху.

— Есть. Мужчина только что вышел из задней двери дома. Он огромен. Даже больше, чем ты. Он выглядел так, как будто очень спешил. Он подошёл к соседнему дому, открыл гараж и уехал на старом джипе. Такой же был у Майкла. Полагаю, он может направляться в твою сторону.

Я поблагодарил её и отключился. Менее чем через минуту мимо с грохотом проехала автоколонна скорой помощи. Первым ехал «Додж Чарджер». На нём была черно-белая полоса, а световая установка на крыше мигала и гудела. Потом появились две пожарные машины. Они выглядели как музейные экспонаты, но в хорошем состоянии. Все они были выкрашены блестящей красной краской, с латунными циферблатами и клапанами.

Они все проехали через брешь, которую я проделал в заборе, затем полицейская машина отъехала влево. Двое полицейских вышли и встали рядом, наблюдая за пламенем. Пожарные машины развернулись так, чтобы они были обращены в сторону от здания. Экипажи спрыгнули вниз и занялись своими шлангами, форсунками и насосами. Это выглядело как хорошо отработанная рутина.

Я отвернулся и сосредоточился на дороге из города. Пару минут спустя я заметил ещё одну пару фар. Они были слабого бледно-жёлтого цвета. Фары приблизились, и я увидел, что это джип. Он был того же возраста, что и у Микаэлы, но чище и в лучшем состоянии. Когда он поравнялся со мной, я увидел канистры, прикрепленные спереди и сзади. Сбоку висели лопата и топор. За рулём был Мансур.

Я наблюдал, как джип въезжает на территорию комплекса. Мансур выбрался из машины и направился к зданию. Пожарный попытался остановить его. Он оттолкнул парня в сторону и продолжил идти. Копы проигнорировали его. Затем он натянул рубашку на лицо и исчез через дыру в стене, где был главный вход.

Он появился через две минуты, подошёл к пожарной машине и схватил за грудки пожарного, которого только что толкнул. Это выглядело так, как будто он требовал информации. Копы направились к нему. Не спеша.

Он отпустил пожарного и повернулся к ним лицом. Он выкрикнул ещё несколько вопросов. Копы пожали плечами и покачали головами. Он подошёл к джипу и забрался внутрь. Копы тащились за ним по пятам. Как будто они думали о том, чтобы задержать его, но делали это крайне нерешительно. Мансур больше не обращал на них внимания. И они не предприняли никаких серьёзных попыток остановить его.

Джип помчался обратно с территории комплекса. Он проехал мимо меня, и я увидел, что Мансур разговаривает по телефону. Вероятно, сообщал о том, что он нашёл. Я подождал, пока он не окажется в пятидесяти метрах впереди меня, а затем завёл «Шевроле» и поехал за ним. Я добрался до дороги и набрал скорость. Задние фары джипа были похожи на слабые красные булавочные головки. Я не включал фары «Шевроле». Дорога тянулась по прямой до самого города.

Мансур свернул налево на окраине города, затем два раза направо. Я сократил расстояние между нами, чтобы быть уверенным, что не потеряю его. Пару минут спустя я увидел, как он свернул на улицу к северу от дома. Я продолжил движение и свернул на следующий поворот направо. Через мгновение мой телефон зазвонил. Это снова была Соня.

— Он вернулся и заехал в соседний гараж. Теперь он вышел, идет пешком по направлению к дому. Отпирает заднюю дверь. Он внутри.

Я повесил трубку и съехал на обочину. Я остановился в тени между двумя уличными фонарями, в десяти метрах от дома. Внутри горел свет. Но никаких других транспортных средств снаружи не было. Я осмотрел близлежащие дома. Я вытащил пистолет из-за пояса и сосредоточился на входной двери.

Двадцать секунд ничего не происходило. Потом в доме погас свет. Я опустил стекло, готовый стрелять, если парень побежит. Но он так и не появился. Дверь не открылась. Прошло ещё десять секунд. И ещё десять. Я открыл телефон. Нашёл кнопку, чтобы перезвонить на последний звонок, который я получил. Соня ответила после первого гудка.

Я спросил:

— Видишь что-нибудь?

— Нет.

— Уверена?

— На сто процентов.

— Ок. Держи глаза открытыми. Если он приблизится, стреляй первой. Все вопросы потом.

Я закрыл телефон, сунул его в карман и вышел из машины. Мансур, должно быть, всё-таки заметил, как я слежу за ним. Или, может быть, он заметил машину Сони. Но что-то его спугнуло, это было ясно. Потому что он оставался внутри. Я-то мог ждать его выхода очень долго — никаких проблем. В доме не было никаких удобств. И он не показался мне терпеливым парнем. Но внешность может быть обманчивой. Я понятия не имел, как долго он пробудет здесь. К тому же, он мог выскользнуть через заднюю дверь, тогда мне пришлось бы гнаться за ним. Или он мог атаковать Соню. Я не хотел оказаться с двумя заложниками, которых нужно было спасать. Поэтому я решил использовать другой подход.

Я срезал путь по диагонали от тротуара до переднего правого угла дома. Присел и прокрался под окном, мимо двери. Вышел к задней стороне дома, пригнувшись, прошёл под окном первой спальни. И остановился под окном в соседнюю комнату. Это была ванная. Лучшая комната для проникновения. Место, где вас с наименьшей вероятностью кто-нибудь обнаружит. А если кто-то вдруг окажется в ванной комнате, он будет в очень невыгодном положении, чтобы дать отпор.

Я достал из кармана нож, который захватил у парня в «Пограничной гостинице». Отбросил ножны в сторону. Нашел самый большой клинок и развернул его. Услышал, как лезвие щёлкнуло и зафиксировалось. Затем я протянул руку и просунул лезвие в щель между двумя створчатыми панелями на окне. Я нашёл задвижку. Она была старой и ржавой. Я давил на неё ножом до тех пор, пока она не сдвинулась с места. Я убрал нож, переложил пистолет в другую руку. Осторожно поднял нижнюю панель, всего на сантиметр. И заглянул внутрь. Там было темно. Комната казалась пустой. Не было никакого движения. Не было шума воды. Просто обычное кап-кап из старого крана.

Я открыл окно до конца и пролез в него. Я стоял и слушал, но никого не услышал. Я не двигался в течение пяти минут. Мне нужно было, чтобы мои глаза как можно лучше привыкли к темноте. Затем я перешёл в главную комнату. Там никого не было. Я заглянул в большую спальню, маленькую спальню, на кухню. Нигде никого. Я попробовал открыть наружные двери. Они были заперты. Я включил выключатель, но не увидел ничего нового. Осталось только одно место для проверки.

Я вернулся в ванную и снял с аптечки дверцу с зеркалом. Его покрытие местами потускнело, но размер был подходящим. Я подошёл к дыре в полу и остановился в метре от края. При помощи зеркала начал осматривать подвал. Увидел печь, резервуар для воды. Мансура нигде не было. Я осматривал всё по кругу. Начал слева от лестницы и двигался по часовой стрелке. Осмотрел всё пространство внизу со всех сторон. Затем повторил осмотр против часовой стрелки. Он исчез бесследно.

Должно быть, он услышал, как я влез в ванную, и воспользовался возможностью сбежать. Я подумал, что мне лучше посоветоваться с Соней на случай, если он вышел через чёрный ход и заметил её. Я положил зеркало и потянулся за телефоном, но вдруг заметил кое-что на полу. Слабый отпечаток ноги. Большого размера, не меньше сорок восьмого. А может быть и пятидесятого.

Я просмотрел путь, по которому должен был пройти тот, кто его оставил. Но я не нашёл никаких других отпечатков. Я тщательно всё осмотрел и картина прояснилась. След шёл в противоположном направлении. Парень вошёл через заднюю дверь, обошёл вокруг дыры и остановился у верха лестницы. Начал спускаться. Его ботинки, наверное, промокли в здании фирмы Дендонкера. После пожара там было полно воды.

Должно быть, они всё ещё были влажными, когда он спускался вниз и высохли, когда он поднимался обратно. Потому что, когда он вернулся, он больше не оставил отпечатков.

Но я не мог понять, зачем он вообще спускался в подвал. Там внизу были только печь и резервуар для воды. Может быть, когда он меня услышал, он решил спрятаться. Это было возможно. Но этот парень не показался мне человеком, который умеет хорошо прятаться. Должна была быть какая-то другая причина. Я не был в восторге от идеи спуститься под землю, но что бы ни привело парня туда, это была моя единственная возможность понять, куда он мог пойти дальше. Я встал на лестницу и начал спускаться.

На этот раз я у меня получалось быстрее. Я подумал, что если перекладины выдержали его вес, то они, чёрт возьми, выдержат и мой. Я нашёл ещё один отпечаток ноги у подножия лестницы. Дальше он пошёл к стене, прямо под ванной комнатой. Потом он остановился и замер на месте. Там была пара отпечатков, расположенных рядом. Но я не мог понять, куда он пошёл дальше. Я присел на корточки и осмотрел пол со всех сторон. Там ничего не было. Следы исчезли.

Я резко развернулся, выставив пистолет вперёд. Я внезапно представил убийцу, бросающегося на меня из-за печи или резервуара для воды. Я подумал, что он мог оставить следы в качестве приманки, чтобы напасть на меня сзади. Но никто не мчался ко мне. Там вообще никого не было. Всё выглядело так, словно человек только что прошёл сквозь стену.

Я повернулся обратно и постучал по стене костяшками пальцев. Может быть, за ней было тайное укрытие. Или потайная комната. Но стена была абсолютно сплошной. Гораздо прочнее, чем я ожидал от такой старой постройки. Я двинулся в сторону, пока не оказался под маленькой спальней. Я простучал стену ещё раз. Звук был другой, он стал звонче. Я вернулся в центр. Попробовал ещё раз там. Здесь всё было похоже на крепостную стену.

Я достал нож, выдвинул самое большое лезвие и воткнул его в стену. Дерево было старым, оно выглядело высохшим и слабым. Нож пронзил его насквозь. Но неглубоко, всего на сантиметр. Затем он ударился обо что-то твёрдое. Что-то металлическое. Я попробовал сдвинуться на 10–12 сантиметров правее. Результат был тот же самый. Я сдвинулся ещё на десять сантиметров. И ещё раз. Нож каждый раз ударялся о металл. Десятое место, которое я попробовал, отличалось от предыдущих. Нож погрузился в него по самую рукоятку.

Я переместился к тонкому промежутку между досками рядом с третьим и четвертым местами, где нож ударялся о металл. Я воткнул лезвие до упора и попытался сдвинуть деревянную обшивку в сторону. Поверхностный слой отделился. Он оторвался неровным куском, но полоска осталась. Я попробовал опуститься на полметра ниже и получил тот же результат. Это была настоящая древесина, не бутафорская. Но она был приклеена к чему-то металлическому невероятно прочным клеем. Должно быть, там была дверь. Я не видел другого объяснения. Но я также не видел никакой ручки или замочной скважины.

Я начал с верхнего левого угла. Я нажимал кончиками пальцев, проверяя каждый квадратный сантиметр. Искал потайную кнопку или рычажок. Или что-нибудь, за чем можно было бы спрятать замок. Я ничего не нашёл. Я попробовал участки стены с обеих сторон. Там мне тоже не повезло.

Я с силой ударил ногой по стене — она не шевельнулась. Звук был приглушен деревянной обшивкой, на которой не осталось даже вмятины.

Я начал осматривать стены дальше в сторону, затем остановился. Отходить так далеко не имело смысла. У меня не было опыта работы с потайными комнатами, но я предположил, что если бы у кого-то вроде Дендонкера была такая комната, он хотел бы иметь возможность быстро попасть в неё. Весь смысл был в том, чтобы использовать её в чрезвычайной ситуации. Это подразумевает быстрое открывание.

Вам же не захочется идти в дальний угол подвала, чтобы привести в действие какой-то сложный механизм. Даже ввод PIN-кода может привести к слишком большой задержке. К тому же, PIN-коды могут быть угаданы или украдены. Лучшим решением было бы какое-нибудь дистанционное управление. Внезапно меня осенила другая мысль. Соня сказала, что ворота на заводе Дендонкера управлялись транспондером. И если это была технология, которой Дендонкер доверял в одной ключевой области своей деятельности, почему бы не использовать её в другой?

Если для открытия этой потайной двери требовался транспондер, у Мансура он должен быть. Я не знал, как он выглядит. Я вспомнил то утро, когда обыскивал его карманы в морге и нашел связку ключей. Транспондеры выполняют ту же функцию, что и ключи. И у Мансура была одна вещь, которая выделялась. Квадратный кусок пластика. В то время я отмахнулся от него, как от пустяка. У парней возле Дерева они тоже были. Я вытащил ключи от «Шевроле». На его кольце не было ничего подобного.

Я думаю, парень, у которого я их взял, был новичком и ему пока что не доверяли. Итак, единственный способ получить транспондер — взять его у Мансура. Но если бы я мог добраться до него, чтобы забрать его транспондер, он бы мне больше не понадобился. Я решил, что лучший вариант — подождать, пока он вернётся. Или обманом заставить его выйти. Или заманить туда ещё одну марионетку Дендонкера.

Если дверной замок удалённо активировался сигналом от транспондера, он должен работать от электричества. Я подошёл к стене у бака с водой. Там был установлен блок предохранителей. Это был ветхий ящик из тёмного дерева, потёртого и потрёпанного. Я открыл дверцу. Внутри был ряд старых фарфоровых изоляторов. Всего их было шесть. К каждому присоединен провод плавкого предохранителя. Все они выглядели одинаково устаревшими. Там не было никаких ярлыков или пометок. Ничего, что указывало бы на то, какие схемы они обслуживали.

Я подумал, что смогу вытащить их по одному и посмотреть, что получится. Но было бы быстрее нажать на выключатель наверху, который контролировал их все. Я потянулся к нему, затем остановился. Внизу, в правом углу, лежал коробок спичек. Я был поражён тем, как часто люди кладут спички или фонарики в блок с предохранителями. Ведь в этом не было никакого смысла. Блок предохранителей отключал питание, а не включал его.

Я чиркнул спичкой и щёлкнул выключателем. Лампочка на втором этаже мигнула и погасла. Подвал погрузился в темноту, я почти ничего не видел. Вдруг мне показалось, что я что-то услышал. Позади меня. Со стены под ванной. Мягкий механический щелчок.

Я вернулся к той доске, которую отломил ножом. Я достал свой пистолет и прислонился к стене. Толкнул её, но она не сдвинулась с места. Я сильно ударил в неё плечом и почувствовал, как она поддалась. Всего на сантиметр. Я подумал, что не только замок был электрическим. Сама дверь была моторизованной. Механизм не был рассчитан на работу без питания. Поэтому я надавил сильнее. Панель начала медленно двигаться.

Появилась щель, и сквозь неё пробился тусклый свет. У него был какой-то оранжевый оттенок. Я бросил спичку и загасил огонёк ботинком. Я отступил в сторону и прислушался. Я вообще не уловил ни звука. Никакого движения. Я подождал минуту. Затем я навалился на дверь всем своим весом. Я продолжал толкать её и щель раздвинулась на 4–5 сантиметров. Я присел на корточки. Мой пистолет был наготове. Я заглянул внутрь.

Справа я увидел кирпичную стену. Когда-то её побелили, но теперь поверхность отслаивалась, а строительный раствор крошился. Пол был покрыт той же плиткой, что и основная часть подвала. Мансура нигде не было видно. Я собрался с духом. Я ожидал, что он попытается толкнуть дверь и сбить меня с ног. Или распахнет её и я упаду прямо ему под ноги. Но ничего не произошло. Я оставался совершенно один. Я подождал две минуты, просто чтобы быть уверенным. Затем я толкал дверь до тех пор, пока щель не стала достаточно большой, чтобы можно было протиснуться внутрь.

Комната в дальнем конце была пуста. Там не было ни людей, ни вещей. Остальные стены тоже были кирпичными, с отстающей штукатуркой. Но стена передо мной, на западной стороне дома, под окном ванной, практически отсутствовала. В ней была дыра два метра в высоту и полтора в ширину. Над этой дырой была установлена стальная балка, вероятно, для укрепления конструкции. И чтобы не дать всему этому рухнуть. Края были похожи на мультяшные зубы там, где были удалены кирпичи. Их аккуратно вынули, один за другим.

На дальней стороне было ещё больше кирпичей. Они были бледно-жёлтыми. Стена, частью которой они были, была изогнутой. Это было всё равно как заглянуть в круговой проход или гигантскую трубу. По центру потолка тянулся кабель. Он соединял разветвлённую цепь лампочек. Они были без плафонов и излучали приглушённый золотистый свет. В полу были рельсы, похожие на те, по которым ездят тележки в шахтах. Проход постепенно поднимался, пока не исчезал из виду вдалеке.

Мне пришлось вернуться в основную часть подвала, чтобы мой телефон поймал хоть какой-нибудь сигнал. Как только сеть появилась, я позвонил Уоллворку.

— Мне нужна карта городской системы водоснабжения.

— Возможно, я смогу найти что-нибудь в Интернете. Что именно тебя интересует?

— Я сейчас в подвале дома, о котором я тебе рассказывал. Тот, который принадлежит подставной компании Дендонкера. Я нашёл путь в какой-то потайной ход. Может быть, старая ливневая канализация. Парень, за которым я гнался, сбежал по ней. Я хочу узнать, куда ведёт этот путь.

— Ок. Этот проход выглядит старым или новым?

— Не новым, это уж точно. Сколько ему лет, я не могу сказать. Может быть, семьдесят пять или восемьдесят. А может и больше. Я не эксперт.

— Понятно. В таком возрасте он, вероятно, был построен Управлением промышленно-строительными работами общественного назначения. Из того, что я читал об этом городе, именно WPA проделала там целую кучу работы. Еще в 1930-е годы. Здания, дороги, инфраструктура. И они полностью модернизировали городскую канализацию. Город состоял из двух частей, между которыми была дорога. Есть что-то странное в том, как он сильно вырос из небольшой торговой точки на трассе. Во всяком случае, его южная половина. Однажды, после сильного урагана, канализация не справилась. Она вышла из берегов, вода потекла вниз по склону и затопила северную половину. В общем, периодически канализация переполнялась. Разумеется, жителям это не нравилось. Южная половина города технически является частью Мексики, но проблема затронула американскую сторону. И правительство в те дни было менее узколобым. Если Соединенные Штаты видели проблему, они её устраняли. И все были счастливы.

— Если WPA выполняла эти работы, должны были остаться записи в архиве.

— Конечно. Правительство всё контролировало. Вплоть до того, сколько точно скрепок они использовали. Вопрос в том, где находятся эти записи? Сохранились ли они вообще? А может, их уже оцифровали и выложили в Интернет? Вообще-то, я не уверен, что кто-то стал бы тратить на это время и деньги.

— Они должны существовать. Дендонкер должен был их увидеть. Ты сказал, что он приложил серьёзные усилия, чтобы заполучить именно этот дом. Для этого должна быть причина, поверь мне. Он, должно быть, понял, что из дома есть доступ к тому, что по сути является системой туннелей.

— Возможно, ты прав. Но нет никакой гарантии, что он нашёл эту информацию в Интернете. В этом-то и проблема. Если это было на бумаге, у него был год, чтобы всё разнюхать. Он мог искать в библиотеках, в муниципальном архиве. У тебя есть на это лишнее время? И сколько там было копий? Он мог их все украсть. Или уничтожить, чтобы сохранить свою тайну.

— Ты хочешь сказать, что это безнадежно?

— Нет. Я говорю, что попробую, но на успех сильно не надейся.

Я вышел из дома на улицу и присел на корточки у машины Сони. Она опустила стекло, и я увидел, что её глаза снова покраснели и опухли.

Она сказала:

— Не обращай внимания. У меня только что было безумное видение, как ты выходишь вместе с Майклом. И с ним всё в порядке.

Я ничего не ответил.

— Ты что-нибудь нашёл там?

— Вход в туннель. Я не знаю, куда он ведет. Пока не знаю.

Соня потянулась к дверному замку.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Это очень похоже на такое место, куда можно зайти и не вернуться.

— Мне уже всё равно.

— Я знаю.

— Но сам ты всё равно пойдешь?

— Я должен. Сестра Майкла может быть на другом конце этого туннеля.

— Я надеюсь, ты найдешь её. И надеюсь, что с ней всё будет в порядке.

— Ты её хорошо знаешь?

— Нет. Мы никогда не встречались. Но я всё о ней знаю. Я надеялась, что однажды мы с ней породнимся.

Я подождал, пока задние фары «Mini» не скрылись за поворотом, а затем вернулся в дом. Я остановился на верхней ступеньке лестницы. Почувствовал покалывание между лопатками. Проигнорировал это и спустился вниз. Прошёл через потайную дверь и заглянул в туннель. Казалось, что рельсы вели в бесконечность. Конечно, это была иллюзия. Уловка перспективы. Но я хотел узнать, куда они ведут и где заканчиваются.

Должно быть, это дело рук Дендонкера. В обычной работающей канализации рельсы не нужны. К тому же они выглядели новыми. Во всяком случае, новее, чем окружающая кирпичная кладка. На них не было никаких признаков ржавчины.

Сталь блестела, ими недавно пользовались. Рельсы были отполированы металлическими колесами, бегущими по ним. Вероятно, от какой-то грузовой тележки, перевозящей контрабанду. В этом случае, рельсы должны быть связаны с хранилищем. Ещё один дом, который он захватил. Или заброшенная насосная станция. Или ещё что-нибудь подобное.

Что вообще-то не имело смысла. Почему бы просто не отвезти товар на склад и обратно? Зачем перемещать его под землёй и таскать туда-сюда? Это требовало дополнительных усилий. Дополнительных ресурсов и дополнительного времени. Я не мог понять, как это снижает риск. Но какова бы ни была причина, я хотел знать, где находится это другое место. Я бы предпочел устроить засаду Мансуру там, где он чувствовал бы себя в безопасности. Напасть на него там, где он не ждёт.

Я не хотел преследовать его по туннелю. Этот вариант меня совсем не привлекал. Но единственной альтернативой было дождаться звонка от Уоллворка. Чтобы узнать, нашёл ли он карту. Не было никакой гарантии на успех. И не было никакого способа узнать, сколько времени это у него займёт.

Я убедился, что спичечный коробок всё ещё у меня в кармане. Достал потускневшее зеркало.

Шагнул через дыру в стене. В туннель. И начал идти.

Температура в туннеле была прохладной, это было на удивление удобно. Но качество воздуха — это совсем другая история. Он был отвратительным. Он казался густым, несвежим и пыльным, когда я вдыхал его. Я боролся с желанием или повернуть назад, или дойти до конца как можно быстрее. Я заставил себя двигаться медленно, чтобы производить как можно меньше шума. Я, наконец, вошёл в ритм, наступая на каждую третью шпалу и останавливаясь в тени между каждым пятном света, отбрасываемого лампочками на потолке. Через сотню метров наличие железнодорожного пути внезапно обрело смысл.

С подножия склона я мог видеть, как далеко тянется туннель. Как минимум, еще на полкилометра. Он был прямым, но дорога постоянно шла вверх. Я прикинул положение границы относительно дома. Рассчитал расстояние до зданий на дальней стороне. Те, что я видел, когда впервые приехал в город вместе с Микаэлой. Всё сходилось. Я подумал о сотрудниках WPA, прибывших сюда много лет назад. Как они, должно быть, на всё смотрели. Они столкнулись с двумя проблемами. Слишком много воды и гравитация. Они не могли заставить воду исчезнуть и не могли заставить её течь в гору. И уж конечно, они не хотели, чтобы вода продолжала стекать вниз и затоплять северную часть города. Значит, они ушли в сторону, использовав гравитацию в качестве союзника. Обратили это в свою пользу. И подключили дренажные системы.

Они были инженерами, а не политиками или пограничниками. В 1930-х годах мир был другим. До того, как им всем пришлось столкнуться с наркотиками. Мексиканские картели, пограничные заборы. Тогда они увидели две половины города, разделенные произвольной линией на карте. Они думали, что их работа улучшает жизнь людей, которые там жили. Теперь это больше походило на то, что они воплощали мечту контрабандиста. Неудивительно, что Дендонкер выбрал именно этот город. И этот дом. Он не был дураком. Это становилось всё яснее с каждым разом.

Я продолжал подниматься по склону. С той же скоростью, в том же ритме. Чем дальше я продвигался, тем очевиднее становилось, что этот подземный маршрут снабжения не просто попал в руки Дендонкера. Набирая высоту, я миновал кучу новых кирпичных секций. Должно быть, когда-то здесь было много небольших каналов, которые теперь были перекрыты. Дендонкер, должно быть, наткнулся на записи об этой работе. Увидел все схемы и хорошенько потрудился.

Вся система выглядела как дерево. Широкий, прямой ствол с более тонкими ветвями, отходящими справа и слева. Ответвления должны были проходить под южной частью города. Собирать излишки воды и выводить их в основной канал. Это был ключ к разгадке. Дендонкер обрубил ветви и у него остался сухой туннель.

Я не знаю, какое влияние на жизнь города это могло оказать. Возможно, население сократилось до такой степени, что лишняя вода больше не была проблемой. Может быть, в эти дни дождей было меньше. Может быть, снова начались наводнения. Но каким бы ни был результат, я сомневался, что Дендонкера это волнует. До тех пор, пока он мог бродить взад и вперед под границей, перевозя всё, что хотел, на своей маленькой железной дороге между двумя частями сонного городка, на который никто не обращал никакого внимания.

Первоначальный туннель закончился через четыреста метров. Или, может быть, он начался там, так как это была его максимальная высота, и вода стекала вниз по склону. Я подошёл к стене, сложенной из того же бледно-жёлтого кирпича. У неё была такая же шелушащаяся поверхность. Но рельсы свернули влево. Они повернули на девяносто градусов и исчезли в другом проёме. Наверху была ещё одна стальная балка. И ещё больше зазубренных краёв с обеих сторон, там, где кирпичи были отколоты.

Я придвинулся поближе к стене и воспользовался зеркалом, чтобы заглянуть за угол. Трасса продолжалась всего три лишних метра. В конце, перед бетонной стеной, стоял железнодорожный вагон. Он был достаточно длинным, чтобы четыре человека могли сидеть гуськом. Он также годился для перевозки приличного количества груза. Там было место для коробок и контейнеров любых размеров. Вроде тех, какие Дендонкер перевозил на частных самолетах под прикрытием своего бизнеса. От борта вагона змеился толстый сверхпрочный кабель. Он тянулся до серого ящика на дальней стене. Я решил, что этот вагон работает на аккумуляторах.

Я уловил движение в зеркале. Это был мужчина. Он был мне знаком, но это был не Мансур. Он был вторым парнем со вчерашнего вечера, под уличным фонарем, у пограничного забора. Чью лодыжку я сломал. Он сидел за письменным столом, такие же были у учителей в начальной школе. Я увидел его ногу. Она была в гипсе и выглядывала из пространства между двумя медицинскими шинами. На столе перед ним лежал планшет, а рядом стояла шахматная доска. Фигуры были расставлены для начала игры. Руки парня были скрещены на груди, голова откинута назад.

Я положил зеркало, достал из кармана ключи. Выбрал один наугад и начал царапать им стену. Я начал с короткого, быстрого движения. Затем более длинное движение. Затем ещё одна короткая царапина. Парень никак не реагировал. Так что я продолжал царапать. Я прочертил четыре слова азбукой Морзе.

Беги, спасай свою жизнь.

Возможно, это было неуместно в данных обстоятельствах. Может быть, это было некорректно по отношению к нему. Может быть,

ковыляй, спасай свою жизнь,

было бы более правильно.

В конце концов, он пришёл, чтобы разобраться в ситуации. Я услышал, как он пересекает пространство между нами. Он шёл на костылях. Я понял это по звуку, который он издавал. Он подошёл ближе. Сначала из-за угла показалась его голова, потом грудь. На его лице отразилось удивление. Но только на мгновение. Потому что, когда он шагнул вперёд, я схватил его за рубашку чуть ниже шеи. Я повернулся, чтобы лучше схватить его, и прижал его спиной к стене. Из него как будто вышибло дух. Он наклонился, хватая ртом воздух. Уронил один костыль и ухватился рукой за затылок.

— Отпусти.

Он едва смог выдавить из себя шёпот.

Я сильнее закрутил рубашку, усиливая давление на его горло.

— Я буду кричать.

Он прибавил немного громкости.

— Позову на помощь. Остальные будут здесь через две секунды.

— Правда? И сколько их? Прошлой ночью вас было четверо. Куда же все подевались?

Парень попытался вдохнуть побольше воздуха.

— Давай, зови на помощь. Я надеюсь, что твои приятели придут и Дендонкер с ними. Интересно, будет ли он впечатлён? Только, насколько я понимаю, когда ты несёшь караульную службу, ты должен останавливать незваных гостей. Неправильно впускать их, а потом начинать плакать.

Парень медленно выдохнул. Он издал злобный шипящий звук, но не закричал.

— Умный ход, — одобрил я. — Давай сделаем вместо кое-что. Я задам тебе пару вопросов, ты на них ответишь. И Дендонкер никогда не узнает, насколько ты бесполезен.

— Ни за что. Я ничего тебе не скажу.

— Ну хорошо.

Я зацепил ногой опорную ногу парня и выбил её из-под него. Он рухнул в щель между рельсами и стеной. Я схватил его за правую штанину брюк, чуть выше лодыжки, и подтянул её до уровня талии. Вытащил свой нож. Нашёл лезвие с зазубренным краем, похожее на маленькую пилу. И просунул его между гипсом и его кожей.

— Время снимать гипс. Помнишь, как было вчера? Когда кости сломались? Ты очень сильно кричал. Держу пари, ты умеешь кричать ещё громче. Это должно заставить всех прибежать сюда. Избавь меня от необходимости выслеживать их позже.

— Ты не станешь этого делать.

Я принялся за работу. Лезвие прорезало порошкообразный материал без каких-либо усилий. Парень был загипнотизирован. Он смотрел на облако белой пыли, опускающееся на землю.

— Прекрати!

Его голос повысился на октаву или две.

— Хорошо. Какие у тебя вопросы?

— Женщина, которую похитил Дендонкер. Микаэла Фентон. Она здесь?

— Я так думаю.

— Ты что, умеешь думать? Отвечай точнее!

— Я лично её не видел. Но я слышал разговоры других парней. По ним выходит, как будто она была здесь.

— Где именно здесь?

— В другом крыле этого здания.

— Что это за здание?

— Кажется, это бывшая школа. Сейчас там нет детей. Я больше ничего не знаю. Я здесь в первый раз. Мне никогда раньше не разрешали проходить через туннель.

— Для чего Дендонкер его использует?

— Что-то вроде склада, по-моему. Для его товаров. То, что он берёт с собой в самолеты. Я видел контейнеры. Я думаю, что здесь есть мастерская. Может быть, ещё офис.

— Что делают в этой мастерской?

Парень отвёл взгляд и не ответил. Я снова начал пилить гипс на его ноге.

— У Дендонкера там кто-то работал. Это всё, что я знаю.

Я остановил нож.

— Там делали бомбы?

— Может быть. Возможно. Послушай, есть вещи, о которых я ничего не знаю.

— Ну ладно. Сколько здесь людей?

— Дендонкер и с ним трое парней. По крайней мере. Ещё несколько местных жителей. Может быть, с полдюжины. Я их не знаю. Никогда раньше их не видел. Я не думаю, что Дендонкер полностью им доверяет. Они просто готовят еду и работают как грузчики. Плюс трое парней, которые ездили в город. Мы всё ещё ждем, когда они вернутся.

— Можете их больше не ждать.

Я сложил нож и положил его обратно в карман.

— Они не вернутся.

Я отпустил ногу парня. Ему удалось остановить удар лодыжки о землю, но только чуть-чуть. Затем он перекатился на четвереньки и с трудом поднялся на здоровую ногу.

— Что с ними случилось?

Парень с минуту попрыгал вокруг, пока поднимал свои костыли.

Я пожал плечами.

— Я слышал, что с ними произошёл несчастный случай.

Парень сделал вид, как будто направился обратно к столу. Затем он резко обернулся, поднял костыль в правой руке и сделал выпад. Он попытался пронзить меня своим костылем, как копьём в живот. Я чуть отклонился в сторону, ухватил костыль за середину между резиновым наконечником и ручкой. Шагнул вперёд и ударил его. Апперкот сбил парня с ног. Второй костыль с грохотом упал на землю. Его тело последовало за ним, совершенно неподвижное. Он приземлился на спину, аккуратно между рельсами.

Я перевернул его и скрепил его запястья пластиковым хомутом. Вытащил у него из-за пояса пистолет М-1911. Он был старым, но в хорошем состоянии. Я согнул его здоровую ногу в колене и другим хомутом прикрепил её к петле для ремня сзади на брюках. Поднял его и бросил в железнодорожный вагон. Костыли полетели вслед за ним.

Стол, которым пользовался парень, находился сбоку от котельной. Это было обширное место. Вдоль одной стены в ряд стояли четыре огромные печи, а напротив них четыре массивных резервуара для воды. Потолок был покрыт переплетением труб большого диаметра. Некоторые из них были ржавыми, некоторые были покрашены. Трубы расползались во всех направлениях. В дальнем углу была дверь. Похоже, это был единственный выход, кроме туннеля. Я пересёк комнату и открыл дверь.

Дверь вела на деревянную лестницу. Первоначально она была выкрашена в белый цвет, но теперь из центра каждой ступени выглядывали участки голой древесины. Я подумал, что лестница увидела больше людей, чем предполагал архитектор. Медленно и осторожно я взобрался наверх. Я наступал на края ступеней, чтобы они не скрипели. Наверху была ещё одна дверь. Я остановился и прислушался, но ничего не услышал.

Я попробовал ручку, она была не заперта. Дверь легко распахнулась и впустила меня в угол кухни. Это было огромное помещение промышленного масштаба, сплошь из нержавеющей стали и белой плитки. Там были обычные и микроволновые печи. Подготовительные зоны. Ряд гигантских холодильников вдоль одной боковой стенки и ряд шкафов вдоль другой. Я открыл один шкаф наугад. Он был полон банок с печёной фасолью. Их были сотни. Они были крошечными. Возможно, разовые порции для детей без аппетита. Это казалось странным выбором, учитывая масштаб оборудования.

Кухня была отделена от столовой низкой сервировочной стойкой. Подходящая высота для детей. Она протянулась во всю ширину комнаты. Секция слева была откинута назад, так что я прошёл через неё. Остальное помещение было плохо освещено и казалось похожим на пещеру. Потолок был высоким, может быть, метров шесть. Работала только одна лампочка, в центре. Я едва мог разглядеть пространство вокруг себя. Пол был сделан из прямоугольных деревянных блоков. Они были уложены ёлочкой. Там был только один круглый столик из белого пластика. Вокруг него неправильным кругом стояли шесть пластиковых стульев.

Столовая выглядела так, словно была предназначена для длинных, массивных трапезных столов, выстроенных аккуратными параллельными рядами. Дешёвая садовая мебель смотрелась здесь неуместно. Справа были двойные двери. Они были закрыты. И они были сплошными, так что я не мог видеть, куда они ведут. Остальная часть стены была стеклянной. Узкие металлические рамы разделяли стёкла. Они тянулись от пола до потолка. Резкий белый свет лился откуда-то поблизости. Я двинулся было вперед, чтобы осмотреться получше, как вдруг резко остановился.

Именно отсутствие света в столовой спасло мою задницу. Это помешало двум парням заметить меня. Те самые парни в костюмах, которые сопровождали Дендонкера в морг. Они находились в дальнем конце коридора, который вёл от другой стороны двойных дверей. Они сидели на табуретках перед такой же дверью.

Коридор был шириной два с половиной метра и шесть метров в длину. В нём были стеклянные стены и стеклянный потолок. Три приподнятых вентиляционных отверстия, на одинаковом расстоянии друг от друга. И двойной ряд ярких люминесцентных ламп. Они тянулись по всей длине коридора.

Человеческий глаз не может быстро адаптироваться от яркого света к сумраку. И это должно было мне помочь, потому что у каждого из парней был пистолет-пулемёт «Uzi». Интересный выбор оружия. Не самый лёгкий. Не самая быстрая циклическая скорость. Не самое большое количество нарезов внутри ствола. Есть варианты и получше. Я бы выбрал MP5 «Heckler & Koch». Но прямо сейчас, против двух «Uzi», мои шансы были незавидными.

Похоже, стеклянный коридор вёл к зеркальному отражению той части здания, в которой я находился. По крайней мере, снаружи. Внутри у него, скорее всего, была другая обстановка. Я не мог понять, зачем школе понадобились две кухни и две столовые. Учитывая охранников с «Uzi», можно было с уверенностью сказать, что это то, что парень со сломанной лодыжкой назвал половиной здания Дендонкера. Приближаться к нему по коридору было бы самоубийством. Мне нужно было найти другой путь.

Впереди, в самом дальнем от кухни конце столовой, были две двери. На той, что справа, была табличка с надписью «Director el maestro». Та, что слева, имела табличку «Maestro el diputado». Я проверил их — обе комнаты были абсолютно пусты. Там даже не было никакой мебели. На стенах ничего нет. Никаких шкафов или стеллажей.

В стене напротив окон было три ряда дверей. Я попробовал самую ближнюю. Она вела в другое большое помещение, которое тоже было плохо освещено. Оно было такой же ширины, но длиннее, потому что здесь не было кухни. Справа, рядом с офисами, была приподнятая площадка, похожая на сцену. На дальней стороне было ещё одно пространство с окнами от пола до потолка. В центре была пара дверей, ведущих наружу. Слева две шведские стенки. Три верёвки были подвешены к центральной потолочной балке. Я предположил, что раньше это место представляло собой совмещённый актовый зал и зал для занятий физкультурой. Теперь это было складское помещение для алюминиевых контейнеров Дендонкера.

Контейнеры были самых разных форм и размеров. У некоторых были колёса. Большинство из них были свалены в кучу в дальнем конце зала. Некоторые из них были выстроены в ряд возле заклеенных скотчем участках пола. Из скотча было выложено четыре прямоугольника. На каждом было написано слово. Первое слово «ВЫДАЧА». Потом «ПОДГОТОВКА». Затем «ПОСТУПЛЕНИЕ». И «ПРОДВИЖЕНИЕ».

Зона «ВЫДАЧА» была пуста. В «ПОДГОТОВКЕ» был один контейнер. В «ПОСТУПЛЕНИИ» ничего не было. И в «ПРОДВИЖЕНИИ» было два контейнера. Я открыл контейнер, стоящий в «ПОДГОТОВКЕ». У него были колёса, он был 2 метра в длину, 1 метр в глубину и полтора в высоту. И он был пуст. В «ПРОДВИЖЕНИИ» контейнеры были меньше. Они оба были размером метр на метр на полметра. И они оба были запечатаны.

На контейнерах были маленькие металлические бирки, прикреплённые к проволоке, которая проходила через их защёлки. Я вскрыл ближайший и поднял крышку. Он был битком набит наличными. Пачки двадцатидолларовых банкнот. Не новые, бывшие в употреблении. Они пахли сладко и остро, что заставило меня поверить, что они настоящие. Второй контейнер был забит картонными коробками. Все одинакового размера, все одинаковой формы. Они были простого бежевого цвета, без надписей.

Я наугад выбрал коробку и заглянул внутрь. В ней было 32 пластиковых бутылки. Белые, с безопасными для детей крышками. Я достал одну, на ней была приклеена этикетка с логотипами, символами и штрих-кодами. И немного текста:

Я вернулся к дверям в стеклянной стене и направился наружу. Оранжевый свет разливался по стене здания. Впереди была автостоянка. Там было место для сорока автомобилей, но занято было только два. На них стояли чёрные тонированные внедорожники «Кадиллак Эскаладес». Они просели ниже, чем обычно, что, вероятно, означало, что они были бронированы. За ними был забор шести метров в высоту. Изготовлен из прочного металла. И был ещё один забор, идущий параллельно, такой же высоты, из того же материала, но на восемь метров дальше. Это означало удвоение сил для тех, кто хотел проникнуть внутрь. В два раза больше времени, в два раза меньше шансов на успех.

Я проверил наличие камер. По одной было на каждом втором столбе забора. Все они были направлены наружу. Я решил обойти здание вокруг и пошёл налево. Когда я был уже недалеко от угла, я услышал какой-то звук. Кто-то бежал. Больше, чем один человек. Они трогались с места, останавливались, бежали и поворачивали. И тут раздался глухой удар.

Я присел на корточки, огляделся и увидел, откуда исходил этот странный свет. Там была пара прожекторов на штативах, такие используют на строительных площадках. Они освещали длинный прямоугольный участок земли. Он тянулся вдоль стены здания, вплоть до ниши, которую заполнял стеклянный коридор. Там четверо парней играли в футбол. Им всем было лет двадцать с небольшим. Они были босиком, в мешковатых шортах и без рубашек. Я достал пистолет, спрятал его за ремень и вышел на свет.

Они остановились и посмотрели на меня. Ближайший из них жестом пригласил меня присоединиться к ним. Я помахал рукой, спасибо, но нет. И пошёл дальше. Я обогнул дальнюю часть поля. Они снова начали играть. Один парень попробовал экстравагантный финт. Это не сработало. Мяч отскочил от земли и оказался между двумя половинами здания. Он покатился к стеклянной стене коридора, парень побежал за ним. Охранники с «Uzi» никак не отреагировали. Может быть, они этого не заметили из-за светового дисбаланса. Или, может быть, они привыкли к этому, и им было всё равно.

Если смотреть на эту школу сверху вниз, она будет похожа на заглавную букву «Н». Актовый зал и столовая будут одной из опор. Стеклянный коридор будет перекладиной. А другая опора будет половиной Дендонкера. Я надеялся, что в его половине будет много дверей и окон. И мне повезло. В обеих коротких сторонах были двери. Четыре двери в длинной стороне. А также четыре окна. Они были большими. Два метра в высоту и шесть в ширину. Но они были бесполезны, потому что были заколочены досками. Со стальными пластинами, с защищёнными от вскрытия болтами. Такие, которые используются, чтобы держать воров и скваттеров подальше от дорогостоящих строительных объектов. Не было никакого способа прорваться сквозь них. И не было пути на крышу.

Все водосточные трубы были спилены в пяти метрах от земли. Не было никакой возможности пробить стену здания с помощью транспортного средства. Повсюду были разбросаны гигантские куски бетона. В среднем они были полтора метра в диаметре и усилены стальной арматурой, с промежутком между ними не более метра.

Единственный способ проникнуть в это место — это использовать танк. Или взрывчатые вещества. У меня не было ни того, ни другого. Таким образом, стеклянный коридор был единственным возможным способом попасть внутрь. Я решил, что мне придётся пересмотреть свой подход. Пришло время проявить побольше творчества.

Между длинной стороной здания и забором не было ничего интересного. Просто большой участок земли, покрытый странным, резиновым асфальтом. Может быть, раньше здесь была детская площадка. Теперь он был пуст, так что я повернул за следующий угол. Я наткнулся на что-то вроде грубого сарая. Он был построен из шлакоблока, выкрашен в белый цвет, с крышей из гофрированного металла. Имелась деревянная дверь, запертая на новый огромный висячий замок.

Там было одно окно на высоте моей головы. На окне была решётка, но стекла не было. Я чиркнул спичкой, подтянулся и заглянул внутрь. И мгновенно задул пламя. Сарай был битком набит цилиндрическими предметами с острыми носами, стоявшими на плоских основаниях. Артиллерийские снаряды. Двадцать рядов примерно по пятнадцать штук. Это были старые снаряды, в сгнивших сломанных ящиках. Не те вещи, с которыми я хотел бы связываться.

Я обнаружил ещё одно строение в трёх метрах дальше. Меньшего размера, в форме куба с несимметричными сторонами. Каждая сторона была не более метра длиной. Этот куб был весь металлический, включая крышу. По верхнему краю был проделан ряд маленьких отверстий. Передняя часть была на петлях. Она была немного приоткрыта. Я открыл её пошире и заглянул внутрь. Пусто. Однако им пользовались совсем недавно. Возможно, это связано с животными, судя по запаху. Или это была тюрьма для пленников Дендонкера. Это было такое место, в котором никто не захотел бы сидеть взаперти. Особенно под полуденным солнцем.

Я закончил обход здания и вернулся внутрь. Я прошёл через актовый зал и через столовую, а затем присел на корточки перед дверями, ведущими в стеклянный коридор. Я постучал в дверь так, как это было принято в военной полиции. С моей точки зрения, должно было произойти одно из трёх событий. Парни на другой стороне проигнорируют меня. Они вызовут подкрепление. Или они проведут небольшое расследование собственными силами.

Первый вариант мне бы не помог. Второй вариант мне нравился больше. Но я рассчитывал на третий. Я надеялся, что один парень останется на посту, а другой подойдёт и откроет дверь. Тот, что был слева от меня, отлично подходил на эту роль. Мне требовалось, чтобы из коридора появились либо его пистолет, либо голова. Мне было всё равно, за какую часть тела я его схвачу и выдерну оттуда. И сделать это нужно быстро, пока дверь снова не захлопнулась.

Я бы взял у парня «Uzi» и опустошил всю обойму в дверную щель. А потом ещё добавил из пистолета, если бы потребовалось. Хотя, к тому времени, парень, который остался на посту, должен быть похож на швейцарский сыр. После этого нужно будет взять его ключи, или транспондер, или что-то ещё, чтобы открыть другую пару дверей. Тогда я мог бы узнать, что охраняли эти ребята. Или кого.

На мой первый стук ответа не последовало, поэтому я постучал ещё раз. Через мгновение я услышал тяжелые неторопливые шаги. Потом дверь открылась. Левый парень, подумал я, но из двери вышел Мансур. Вот его я совсем не ждал увидеть. Он не остановился. Он просто прошёл мимо, не оглядываясь. Я встал в полный рост. Дверь уже закрывалась, но это было наименьшей из моих забот. Мансур развернулся ко мне лицом. Он ухмылялся. Его левая щека была бордовой, покрытой синяками и распухшей. На память от моего локтя в то утро в морге.

Я сразу же нанёс жёсткий удар, надеясь на быструю победу, но он предвидел его. Он уклонился в сторону и сразу же повернулся обратно. Он был очень быстрым, учитывая его размеры. Он высоко поднял колено и почти мгновенно его массивная нога взметнулась вперёд, целясь мне в живот. Это было всё равно, как получить удар шаром для боулинга, при попадании, разумеется. Мои органы были бы раздавлены в пюре. Меня бы отбросило к двери. Может быть, даже через дверь. Это было бы окончанием игры, прямо там.

Но у меня были другие планы, поэтому я отскочил в сторону, проскользнул мимо его удара и бросился вперёд. Я схватил его за бедро, прижал к боку и ударил тыльной стороной ладони вверх и в подбородок. Его голова откинулась назад. Это был серьёзный удар. Не самый лучший из всех, но это сбило бы с ног большинство парней, я в этом не сомневался. Я почувствовал, как он начал заваливаться назад. Я уже решил, что работа наполовину выполнена.

Я ослабил хватку на его ноге и приготовился ударить его, как только он упадёт. Это было моей ошибкой. Мансур падал, но делал это намеренно. Он обнял меня, сцепил руки за моей спиной и потянул меня за собой. Я не смог устоять. Он был по меньшей мере на пятьдесят килограммов тяжелее меня. И инерция была на его стороне.

Мы сплелись в клубок, лицом к лицу, со мной сверху. Но в тот момент, когда его спина коснулась земли, он опёрся на ноги и изогнулся в талии. Мгновение спустя наши позиции поменялись местами. Я уже оказался под ним и не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. У меня были серьёзные неприятности, теперь это было предельно очевидно. Всё, что ему нужно было сделать, это удержать меня. Его тело сделает всю работу.

Но он был нетерпелив. Или хотел покрасоваться. Он вытащил свои руки из-под меня. Сдвинул колени вперёд и приподнял свою грудь над моей. Я втянул в себя воздух, он наклонился вперёд и схватил меня за голову, руками с обеих сторон. Я почувствовал, как его большие пальцы подбираются к моим глазам. Я не знал, хотел ли он просто ослепить меня или у него было что-то ещё на уме, например, размозжить мне череп или ударить меня головой об пол.

Я решил не дожидаться, какой из этих вариантов он выберет. Я схватил его за запястья и придавил его руки вниз. В то же время я оттолкнулся ногами от пола, поднимая бёдра в воздух. Обычный противник взлетел бы прямо над моей головой и приземлился, запыхавшийся и удивленный, на спину. Этот парень вообще едва сдвинулся на несколько сантиметров. Но мне и этого хватило.

Я перекатился, встал на четвереньки и вскочил на ноги. Мансур был уже на полпути наверх, поэтому я ударил его ногой в живот. Такой удар, от которого футбольный мяч вылетел бы со стадиона и приземлился на парковке. Он упал на спину, но тут же сел прямо, и я снова пнул его сбоку, теперь по голове. Он рухнул влево, но всё ещё пытался встать на ноги. Первое правило: когда вы сбиваете своего противника с ног, вы добиваете его без всяких колебаний. Ещё один хороший удар — вот и всё, что требуется. Я замахнулся ногой и выбрал мишень на теле Мансура.

И тут я услышал, как позади меня открылась дверь.

— Прекратить, — негромко сказал хриплый мужской голос.

Это был Дендонкер.

Голос прозвучал ближе:

— Если хочешь, можешь продолжать, но тогда она умрёт.

Я оглянулся через плечо. Дендонкер был не один. Парень в светлом костюме стоял рядом с ним со своим «Uzi». Микаэла была по другую сторону от Дендонкера. Она опиралась на старый деревянный костыль, чтобы сохранить равновесие. Её правая штанина была пуста и болталась свободно. У неё на шее была верёвка, конец которой был в правой руке Дендонкера. Он сжимал его оставшимися большим и указательным пальцами. В левой руке он держал нож с длинным узким лезвием. Вроде тех, что использовались британскими коммандос во время Второй мировой войны. Предназначен для убийства с максимальной эффективностью. Он прижимал остриё ножа к горлу Микаэлы.

— Не слушай его! — хриплым голосом крикнула она. — Убей этого ублюдка!

— Он этого не сделает.

Глаза Дендонкера заблестели.

— Он приложил немало усилий, чтобы найти тебя. Ты нужна ему живой. И даже если он передумал и решил, что ты этого не стоишь, он не дурак. Он знает, что у него быстрые ноги и кулаки, но не такие быстрые, как пуля. И нет никакой необходимости кого-то убивать. У меня есть очень выгодное предложение. Примите его, и мы все разойдёмся без единой царапины. И больше никто не пострадает. Так что вы скажете, мистер Ричер? Хотите услышать мои условия?

По правде говоря, я не был заинтересован в том, чтобы выслушивать условия Дендонкера. Вообще никаких. Но я не был заинтересован и в том, чтобы его телохранитель застрелил меня. И мне не нравилось видеть Микаэлу связанной и с ножом у горла.

— Сними с неё веревку, — сказал я. — И убери нож, а потом озвучишь свои условия. Но я не даю никаких обещаний.

Дендонкер хотел говорить со мной в своём кабинете. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через двойные двери, по стеклянному коридору и через двери в дальнем конце. Парень в тёмном костюме отпер их. Он поднес ключи к белому квадрату, прикреплённому к раме. Я предположил, что у него был транспондер, подключенный к его связке ключей. Вероятно, такой же, как у Мансура, когда я обыскивал его в морге.

Парень отошёл в сторону, Дендонкер прошёл мимо него и толкнул правую дверь. Он шёл первым, я следовал за ним, а парень в светлом костюме был замыкающим. Он шёл близко ко мне, но не настолько, чтобы я мог легко схватить его или отобрать у него «Uzi». Мы вышли в другой коридор, под углом девяносто градусов. Он тянулся влево и вправо, занимая всю ширину этой половины здания.

В каждом конце было по входной двери. У них отсутствовали ручки. Одна сторона коридора была стеклянной от пола до потолка и выходила в обеденный зал. С другой стороны была белая стена, в ней находились четыре двери. Две слева от пересечения со стеклянным коридором и две справа. В каждой двери было стекло с переплётом из стальной проволоки. С обратной стороны стекло было закрыто газетой. Она пожелтела от старости. Весь текст, который я мог видеть, был на испанском языке.

Дендонкер повернул направо. Позади себя я услышал удаляющиеся шаги в противоположном направлении. Я оглянулся через плечо и увидел Мансура, который держал Микаэлу за локоть и уводил её прочь. Её рука в лапах Мансура была похожа на крошечную палочку. Однако она двигалась достаточно свободно. Не было никаких признаков того, что они причинили ей боль.

Дендонкер пропустил первую дверь и остановился возле следующей. Открыл замок обычным ключом. Вошёл и нажал на выключатель. На потолке зажглись шесть пар люминесцентных ламп. Справа была отгороженная стеной квадратная секция. Прямо перед ним было широкое окно и ещё одна дверь. И окно и дверь были заколочены снаружи. На левой стене висела классная доска. Она была начисто вытерта. Это место было школьным классом. Я мог догадаться, где раньше стояли парты, по следам от царапин на полу. Они были расположены в форме подковы, с открытым концом перед классной доской. Похоже, с каждой из других сторон было по пять парт.

Учительский стол уцелел, он стоял в дальнем левом углу. Рядом с ним стоял обеденный стул с металлическими ножками и оранжевым пластиковым сиденьем. В центре комнаты по кругу стояло еще с полдюжины таких же стульев. Видавший виды кожаный диван находился у стены справа. Сбоку стоял низкий книжный шкаф, в нём было полно учебников по физике. Сверху лежала пара французских романов. С другой стороны стояла оливково-зеленая армейская койка. На ней лежала одинокая подушка в белой хлопчатобумажной наволочке. Белая простыня была туго натянута. Рядом с кроватью стоял сундучок. Так как окна в классе не было, не было и свежего воздуха. Это было не слишком подходящее место для работы или сна.

Дендонкер встал справа от стола и сказал мне:

— Встаньте к стене, пожалуйста, а ноги поставьте врозь. Я уверен, что вы знаете, как это делается.

— Одну минутку.

Я успел зайти в туалет, прежде чем парень в светлом костюме смог меня остановить.

Внутри было два унитаза, два писсуара, две раковины и две сушилки для рук. Всё было маленьким и потрёпанным, но чистым. У меня было два пистолета и нож, спрятать их здесь было негде. Я не слишком беспокоился, если их заберут. Я бы легко нашёл им замену. Я больше беспокоился о телефоне. По нему я звонил Уоллворку и Соне. Я не хотел, чтобы Дендонкер узнал их номера.

Я подумал о том, чтобы разбить телефон и смыть его в унитаз, но не знал, справится ли давление воды с этой задачей, поэтому я передумал. Все телефоны, которые я взял у парней Дендонкера, не имели адресной книги и не сохраняли список звонков. Если он привык к такому, то не увидит в этом ничего необычного. Хочется в это верить. Я убедился, что телефон настроен на беззвучный режим. Я пробежался по меню, пока не нашёл опцию удаления всех вызовов. Убрал телефон в карман. Помахал рукой под сушилкой, чтобы запустить её, а затем вернулся в класс.

Дендонкер стоял между двумя дверями. Он был нетерпелив, как пятилетний ребёнок. Я повернулся, упёрся руками в стену и стоял неподвижно, пока он обыскивал меня. Он проделал это медленно и тщательно. Когда он закончил, он вернул мне паспорт и наличные, но оставил у себя мою зубную щётку и другие вещи.

Дендонкер направился к кругу обеденных стульев.

— Садитесь.

Я подошёл и сел напротив него.

Дендонкер молчал, он просто сидел и смотрел на меня. Его колени были прижаты друг к другу. Его руки лежали на бёдрах. Его голова была склонена набок. Он был похож на постояльца из дома престарелых, ожидающего встречи с новеньким поступившим. Но если он думал, что его молчание пробудит во мне желание говорить, то он выбрал не того парня.

Дендонкер сдался через две минуты. Он провёл оставшимися указательным и большим пальцами правой руки по своим жидким волосам и облизал губы языком.

— Итак, к делу. Но сначала один вопрос. На кого вы работаете, мистер Ричер?

— Ни на кого.

— Хорошо. Значит, вы фрилансер. Но вас кто-то нанял?

— Никто.

— Но кто-то же вам платит. И я знаю, кто этот человек. Вы можете произнести его имя, этим вы не нарушите никаких секретов. Просто подтвердите то, что я уже знаю.

— Никто меня не нанимал.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Надер Халил, верно? Вы можете просто кивнуть головой, не обязательно говорить.

— Никогда не слышал этого имени.

Дендонкер замолчал на мгновение, его лицо ничего не выражало. Я не мог сказать, испытал ли он облегчение или разочарование.

— Ну хорошо. — Он покачал головой. — Давайте вернемся к моему предложению. Это очень просто. Его легко выполнить и никто не пострадает. Вы и ваша подруга уходите целыми и невредимыми после выполнения моего условия. Как вам это?

Я ничего не ответил.

— Всё, что вам нужно будет делать — это вести машину. Это займёт всего три дня. Я укажу вам маршрут, по которому нужно следовать, и оплачу питание и проживание в хорошем отеле на две ночи. Когда вы доберётесь до места назначения, вы оставите груз там. Ничего не может быть проще. Я так понимаю, вы согласны.

— Нет, не согласен.

— Может быть, я не совсем ясно выразился об альтернативном варианте?

Он кивнул в сторону парня с «Uzi».

— Здесь кругом пустыня, а в ней много стервятников. Никто никогда не найдёт ваши тела.

— Мой ответ по-прежнему отрицательный. Я не посыльный. И лучше потерять две жизни, чем пятьдесят.

— Я не совсем понимаю.

Он притворился смущённым.

— Какие пятьдесят жизней?

— Груз, который нужно доставить. Я знаю, что это такое.

Морщины прорезали лоб Дендонкера.

— Этот предмет безвреден. Я даю вам своё слово.

Я ничего не ответил.

— Я не знаю, что вы там слышали, но если вы считаете, что груз опасен, вам дали неверную информацию.

Он встал.

— Идёмте. Вы всё увидите сами.

Мы с Дендонкером вышли через коридор в ещё один бывший школьный класс. Он был копией кабинета Дендонкера. Тот же размер, такая же планировка, такой же санузел. Точно такое же широкое прямоугольное окно и входная дверь, плотно закрытые стальными пластинами. Идентичное освещение и армейская койка у стены. На этой кровати было зелёное одеяло поверх простыни и две подушки.

А вместо стульев, в центре комнаты стоял складной металлический верстак, на ручке которого висела пара защитных очков. Он стоял рядом с тележкой, на которой стояли два газовых баллона, скрепленные цепями. Один баллон был больше другого. Кислород и ацетилен, догадался я. Они были соединены редуктором. Ещё там были четыре инструментальных шкафа на колёсах с выдвижными ящиками, дверцами и ручками. Они были сделаны из металла, выкрашенного в оливково-зелёный цвет и со следами частой эксплуатации.

Дендонкер прошёл через комнату и встал у левой стены, рядом с классной доской. Он стоял в конце ряда артиллерийских снарядов, всего их было девять. Они были разделены на три группы по три штуки. Один в центре каждого набора был направлен прямо вверх, один был повернут вправо, один влево. Каждое трио было прикреплено к металлическому основанию, похожему на поднос. Борта были высотой в 4–5 сантиметров, а в каждом углу было по небольшому колесу.

— Вот груз, о котором мы говорили.

Он указал на снаряды.

— Они выделяют дым, только и всего. Ничего вредного или опасного.

Я остался стоять у двери.

Дендонкер пару раз моргнул, затем уставился вдаль, как будто пытался завершить сложные вычисления в своей голове.

— Судя по всему, я вас не убедил. В таком случае, выберите один из них.

Я не пошевелился.

— Первоначальный план состоял в том, чтобы использовать три снаряда, но мы решили, что один из них лучше донесёт суть. Иногда меньше значит больше. Разве не так говорят люди? Итак, выберите любой, мы вынесем его наружу и запустим. Вы сами увидите, как всё работает.

Я подумал, что если Дендонкер был готов пожертвовать одной из своих бомб, было бы безумием не позволить ему это сделать. Станет на одну меньше сегодня, будет меньше работы завтра. Я подошёл к снарядам и осмотрел их по очереди. Увидел, что у всех снарядов вокруг корпуса был просверлен ряд отверстий чуть ниже того места, где крепился носовой обтекатель. Каждое отверстие было полсантиметра в диаметре. У каждого снаряда была трубка, торчащая из одного из отверстий.

Трубки были сделаны из черной резины и спускались вниз к насосу, установленному в центре каждого лотка. Каждый насос был подключен к аккумуляторной батарее. Такой, которую можно было бы использовать в маленькой машине или газонокосилке. Каждая батарея также была подключена к старым цифровым часам «Casio» и мобильному телефону. Телефоны были примотаны к снарядам скотчем, у них были настоящие клавиши и маленькие экраны. Они выглядели простыми, но прочными и надёжными.

Я думал, что, возможно, увижу в одном из них что-то особенное. Что-то маленькое и незаметное, показывающее, что оно было создано специально для демонстрации. Или что Дендонкер попытается обмануть меня, как шулер, у которого помечены все карты. В любом случае, я бы выбрал один из вариантов. Но там ничего не было, бомбы были одинаковые. Дендонкер отступил назад. Он оставался неподвижным. Язык его тела был безмолвен. Выражение его лица было нейтральным.

— Чего же вы ждёте?

Он провёл рукой вдоль линии снарядов.

— Они все одинаковые. Просто выберите один.

Когда я сомневаюсь, я всегда позволяю цифрам направлять меня. Там было три устройства. Есть два простых числа от одного до трёх. Поэтому я указал на второе устройство.

Дендонкер достал свой телефон и приказал тому, кто ответил на его звонок, немедленно явиться в мастерскую. Через две минуты в дверях появился Мансур. Дендонкер указал на устройство, которое я выбрал, и сказал, чтобы его вынесли наружу. Мансур взял конструкцию за центральный вертикальный снаряд. Он оттащил его от стены и направился обратно к двери. Всё время, пока он разбирался с этим, он игнорировал меня. Так враждующие кошки притворяются, что не замечают друг друга.

Должно быть, мы представляли собой странную процессию. Первым движется Мансур, он катит бомбу перед собой. Затем идёт Дендонкер, потом я. И, наконец, парень с «Uzi», держась, как он, вероятно, думал, на безопасном расстоянии. Никто не произнёс ни слова, пока мы проходили через первые двойные двери. По стеклянному коридору, через второй ряд дверей, через обеденный зал, через актовый зал. Мы вышли на автостоянку.

Мансур продолжал движение, пока не поравнялся с парой внедорожников. К тому времени уже почти совсем стемнело. Его очертания начали исчезать, когда он вышел за пределы освещения, которое лилось через высокие окна. Оранжевый свет больше не был виден из-за угла здания. Не было слышно ни звука, если не считать скрежета колес тележки по асфальту. Футболисты, должно быть, решили, что на сегодня хватит играть.

Дендонкер сделал ещё один звонок. Он сказал, что хочет, чтобы включили прожекторы. Мгновение спустя осветился весь периметр здания. Это было похоже на крепостной ров, только сделанный скорее из света, чем из воды. Впереди нас Мансур носком ботинка сломал по очереди все колеса у тележки. Затем он подошёл и встал рядом со своим боссом.

Дендонкер набрал другой номер и протянул мне телефон.

— Желаете?

Я покачал головой.

Он нажал зелёную кнопку, закрыл телефон и сунул его обратно в карман.

— Тогда просто наблюдайте.

В течение двадцати секунд ничего не происходило. Затем я услышал три пронзительных гудка с устройства. Насос заработал, он издавал ровный гул. Из отверстий центрального снаряда появился белый дым. Сначала тонкий, но скоро он превратился в постоянный поток. Он был толстым и плотным, как пар из чайника. Из правого снаряда начал вырываться синий дым. Белый и синий дым сливались в единый шлейф, но сохраняли два разных цвета. Наконец, в дело вступил левый снаряд. Повалил красный дым. Он сразу же набрал полную силу, вздымаясь вверх и быстро смешиваясь с другими цветами.

— Видите? Можно даже понюхать.

Дендонкер пошёл вперёд, пока не оказался в полуметре от устройства. Он помахал левой рукой и показал, как втягивает немного каждого цвета в рот и нос. Он вдыхал их в течение десяти секунд, затем закашлялся и вернулся на своё прежнее место.

— Дым немного обжигает горло, но он не ядовит. Взрывов нет. И никакой опасности нет. Итак, вы удовлетворены?

Я подождал ещё минуту, пока не рассеялся последний дым. Синий цвет продержался дольше всего, но все три снаряда надымили очень сильно. Пространство между стеной и забором по всей ширине здания было заполнено клубящимся патриотическим облаком. Я был впечатлён. Когда Соня впервые рассказала мне о плане Майкла, я засомневался. Я представил себе крошечный дымок, бледные цвета. Сценка типа «моргни-и-ты-это-пропустишь». Ничего такого, что могло бы произвести впечатление на аудиторию. В прямом эфире или по телевизору. Но если что-то подобное произойдёт в середине церемонии — все это заметят.

Я начинал думать, что был неправ. Может быть, мне всё-таки следовало всерьёз заинтересоваться предложением Дендонкера.

— Я должен взять одну из этих установок, проехать три дня, а потом оставить её где-нибудь?

— Совершенно верно. Это всё, что нужно сделать.

— Где я должен это оставить?

— Тебе будут даны указания, день за днём.

Три дня в дороге. Достаточно времени, чтобы добраться до Канады. Или уехать в Центральную Америку. Но реально, учитывая такое расстояние, цель должна была находиться на Восточном побережье, возможно, в округе Колумбия. Или в Белом доме. Или в Пентагоне.

Я сказал:

— Хорошо. Но почему ты хочешь, чтобы я оставил его где-нибудь? Какой в этом смысл?

— У меня есть на это свои причины. Тебе не нужно их знать и они не подлежат обсуждению. Вопрос только в том, кто поведёт грузовик. Ты можешь сделать это и спокойно уйти, когда работа будет сделана. Или я найду кого-нибудь другого, кто сделает это.

— А что с женщиной?

— Её судьба в твоих руках. Ты выбираешь, будет она жить или нет. Ты решил не…

— Ок. Она может поехать со мной в грузовике. Будет моим штурманом.

Дендонкер покачал головой.

— Она останется нашей гостьей, пока ты не доставишь груз.

— Другими словами, ты мне не доверяешь.

Он ничего не ответил.

— Всё в порядке, — сказал я. — Я тоже тебе не доверяю. Откуда мне знать, что ты не убьёшь женщину, как только я скроюсь из виду?

Он на мгновение задумался.

— Справедливое замечание. Прежде чем ты уйдёшь, я верну тебе телефон и дам номер, на который можно позвонить в любое время. И поговорить с ней. Убедиться, что с ней всё в порядке.

— Ты позволяешь пленному сидеть весь день с телефоном в руках?

— Конечно, нет. Один из моих парней принесёт ей телефон, когда ты позвонишь.

Хорошо бы знать, кто из его людей ответит на звонок. Если бы я мог точно знать, кто этот один конкретный парень. Но в любом случае, он будет играть ту роль, которую я для него выберу. И в сложившихся обстоятельствах я решил, что этого достаточно.

Моя мать была француженкой, но родился я в Германии. Я жил на военных базах в десятках разных стран. Я слышал, как люди говорят на самых разных языках. Некоторые языки казались мне знакомыми, пару-тройку из них я мог понять довольно легко.

Слова, которые я услышал из уст Дендонкера, звучали так же, как если они были английскими. Только я знал, что они имели в виду совсем другое. Что-то, что я мог понять без особых проблем. Он хотел, чтобы я сделал за него грязную работу. Микаэла будет жива, пока всё не будет готово, а потом он убьет её. И меня за компанию. Может быть, грузовик, который я поведу, будет заминирован. Может быть, у него был наготове человек, сидящий в засаде со снайперской винтовкой.

Но так или иначе, не было такого сценария, при котором мы с Микаэлой оставались в живых.

Я понял слова Дендонкера, когда он изложил свой план. Но понял ли он мои слова, когда я согласился, — это совсем другой вопрос, ответ на который ему не понравится.

Условия были согласованы. Ветер усиливался, его порывы трепали нашу одежду. Ночь в пустыне становилась всё холоднее. Оставаться снаружи не было причин, поэтому мы направились обратно в здание. Мы двинулись в том же порядке, что и раньше. В этот раз Мансур не катил перед собой бомбу. Он просто оставил отработанные болванки снаружи на стоянке, окутанными остатками дыма. Мы дошли до дальнего конца стеклянного коридора и прошли через двойные двери, и тут Мансур повернул налево, а Дендонкер повернул направо и направился к своему кабинету. Я остановился и замер на месте. Парень с «Uzi» чуть не врезался в меня.

— Иди сюда, придурок. — Мансур остановился перед первой дверью и щёлкнул замком.

Я подождал мгновение, а затем подошел к нему. Парень с «Uzi» тащился следом.

— Заходи. — Мансур толкнул дверь.

Я шагнул вперёд, и он грубо толкнул меня в спину. Его пальцы были растопырены и рука приземлилась прямо между моими лопатками. Он вложил в толчок весь свой вес, как будто пытался вышвырнуть меня через заднюю стену. Небольшая расплата за то, что было раньше, как я догадался. Наверное, он надеялся, что я упаду ничком и буду выглядеть глупо перед парнем с «Uzi». В таком случае он, должно быть, был разочарован. Потому что я разгадал его намерения — он отражался в стекле. Так что я сделал упор на ногу и с усилием откинулся назад. И в итоге едва ускорил шаг.

Комната была точно такой же, как офис и мастерская Дендонкера, только с зеркальной планировкой. Туалеты были слева, а классная доска — справа. Там был только один предмет мебели. Армейская койка. Она находилась в самом центре комнаты и была привинчена к полу. На койке сидела Микаэла Фентон. Она схватила свой костыль, встала и сделала один шаг в мою сторону.

Дверь за мной захлопнулась. Шаги удалялись по коридору. Тридцать секунд спустя они снова потопали обратно. Дверь открылась, и в образовавшуюся щель влетел матрас. Я шагнул в сторону, чтобы он не попал в меня. Он был тонким, с кремовыми и оливково-зелёными полосками. И на нём было весьма много следов и пятен. Вероятно, это был тот самый, что лежал на кровати в мастерской. Без простыней и одеяла. И без подушки.

— Спите спокойно, придурки. — Мансур снова хлопнул дверью.

Я услышал, как повернулся ключ. И на этот раз две пары шагов загрохотали вдалеке.

Фентон обошла смятый матрас, подошла и обняла меня свободной рукой. Она притянула меня к себе и прижалась головой к моей груди.

Она сказала:

— Я не могу поверить, что ты здесь.

Затем она отпустила меня и сделала шаг назад.

— Тебе не следовало приходить. Ты ведь знаешь это, верно? О чём ты вообще думал?

— Я как тот плохой пенни из поговорки. Всегда возвращаюсь.

— Это не смешно, теперь мы оба в беде и у нас серьёзные проблемы. И мне кажется, что мы не выйдем отсюда живыми.

Я покачал головой.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Через три дня ты будешь дома, в тепле и комфорте.

Она подняла свободную руку, затем указала на своё ухо, затем сделала круговой жест, указывая на комнату в целом.

— Всё, что я могу сделать, это поблагодарить тебя. И мне жаль, что я втянула тебя во всё это.

— Не стоит благодарностей.

Я поднял матрас и положил его на пол примерно в двух метрах от кровати.

— И серьезно, не волнуйся.

Я был уверен, что нас прослушивают.

— Я договорился с Дендонкером. Я кое-что сделаю для него, и он отпустит нас.

— Ох, хорошо бы. — Она закатила глаза. — Это обнадёживает.

Я воспользовался туалетом, а когда вышел, то увидел, что она сняла свой матрас с кровати и положила его на пол рядом с моим. Она расстелила свою простыню так, чтобы она закрывала примерно половину каждого матраса, и дала нам по одной подушке каждому.

— Можешь выключить свет? — спросила она.

Я нажал на выключатель и медленно двинулся в темноте, пока моя нога не нащупала край моего матраса. Я лег и положил голову на подушку, но не стал снимать обувь. Я хотел быть готовым ко всему, что может случиться до утра. Я ни на йоту не доверял этим бандитам.

И я легко мог представить, как Мансур и его приятели вынашивают какой-нибудь дурацкий план, держа меня под прицелом.

Мгновение спустя Микаэла села. Я услышал, как её костыль стукнул об пол. Я почувствовал, как она вытянулась. На мгновение она замерла, затем, извиваясь, перебралась на мою половину импровизированной кровати и прижалась ко мне. Я ощутил её теплое дыхание на моей шее. Затем что-то упало мне на голову, оно было шершавым и вонючим. Как смесь дизельного топлива и плесени. Это было одеяло. Судя по весу, она сложила его несколько раз, чтобы приглушить звук.

Она прошептала:

— Где мы находимся?

— Ты не знаешь? — прошептал я в ответ.

— Они накинули мне на голову капюшон и заставили спуститься по лестнице. Ощущение было такое, словно я шла по туннелю. В дальнем конце была лестница.

— Мы в Мексике. Туннель на самом деле является водостоком. Он проходит прямо под границей.

— Как ты об этом узнал?

— Я хорошо умею находить людей, помнишь?

— Ты сказал, что у тебя хорошо получается ловить людей. Сдаётся мне, что теперь нас самих поймали.

— Не волнуйся. Это временные неприятности.

— Зачем ты пришёл?

— Я слышал, у тебя проблемы. Подумал, что ты сделаешь то же самое для меня.

— Ты пришёл, чтобы мне помочь?

— И разобраться со всей этой компанией.

Микаэла вздохнула.

— Это только, я надеялась… Нет, забудь об этом. Я веду себя глупо.

— О чём это ты?

— Я надеялась, что ты принесёшь новости о Майкле. Скажешь, что он жив.

Я ничего не сказал.

— Ну что ж, что будет дальше?

— Дендонкер отпускает меня утром. Я вернусь за тобой.

— Думаешь, он позволит мне прожить достаточно долго?

— Я гарантирую, что он это сделает.

— И какую же сделку вы с ним заключили?

— Такую, которая завершится не так, как он думает.

— Почему же это, интересно?

— Потому что я собираюсь жульничать.

Микаэла ничего не сказала. Она положила голову мне на плечо, но я знал, что она не собирается спать. Я чувствовал в ней напряжение.

— Ричер? — Она подняла голову. — Ты действительно вернёшься?

— Ты можешь рассчитывать на меня.

— Я не имею права тебя просить, но когда ты это сделаешь, ты поможешь мне ещё с одной вещью?

— С чем именно?

— Помоги мне найти тело Майкла. Я хочу забрать его домой. Устроить ему достойные похороны.

Я ответил не сразу. Я не понимал, как можно сказать «нет». Но тело может быть где угодно. Зарытым в песок, обгоревшим до неузнаваемости, разлетевшимся на куски. Я не хотел тратить время на бесконечные и безнадёжные поиски.

— Не волнуйся. — Она как будто прочитала мои мысли. — Я знаю, где мы его найдем.

Парень у Дерева сказал:

— Обычное место.

— Я знаю, где это.

Под одеялом становилось душно. Фентон подняла руку, чтобы скинуть его, но я остановил её.

— Подожди. У меня есть вопрос о Майкле. Правда ли, что он любил головоломки? Загадочные подсказки?

— Возможно. Я никогда не обращала особого внимания на подобные вещи. Я слишком прямолинейна, слишком логична. Это единственное, в чём мы разные. Возьмём, к примеру, кроссворды. Майкл любил их, а я их ненавижу. Я слишком педантична. Я всегда могу назвать десять причин, по которым ответы на кроссворды не имеют смысла. Они сводят меня с ума.

Она не стала дожидаться, пока я спрошу её о чем-нибудь ещё. Она просто отбросила одеяло в сторону. Мы лежали неподвижно, бок о бок, вдыхая чуть более свежий воздух. Потом она положила голову мне на плечо, перекатилась на бок. Вытянула левую руку поперек моей груди. И снова затихла, если не считать легкой дрожи, пробежавшей по ее спине. Я поднял руку и обхватил её плечо своей ладонью.

Она уткнулась лицом мне в шею, её волосы пахли лавандой. Внезапно мне стало наплевать на комковатую подушку. Или тонкий, как бумага, матрас. Или твёрдый пол под ним. Проведённая здесь ночь с Микаэлой была в тысячу раз прекраснее по сравнению с моргом и расчлененным парнем. Это уж точно. Хотя я был бы ещё счастливее, если бы мы были совсем в другом месте.

— Ричер?

Её голос звучал ещё тише, чем раньше.

— Всё действительно будет хорошо?

— У нас с тобой — абсолютно точно, — ответил я.

Я почувствовал, как тело Микаэлы расслабилось, а её дыхание стало медленнее и глубже. Но мне уснуть пока что не удавалось. Моя голова была полна вопросов и размышлений. О Дендонкере. Обо всей этой истории, в которую мы попали. Из-за меня его чуть не похитили и я убил кучу его парней. Сгорел его бизнес, а потом я проник в его скрытую штаб-квартиру. Ему следовало бы разозлиться, быть разъярённым и возмущённым. Но вместо этого он предложил мне работу так, словно собеседование проходило в кондитерской. Я упустил что-то важное, другого объяснения не было. Я просто не знал, что именно.

Дендонкер мог поручить кому-нибудь из своей обычной команды доставить бомбу. Но он не пошёл по этому пути. Он изо всех сил старался избежать этого. Дважды. Сначала, когда он попросил Майкла перевезти бомбу, хотя это не было его специальностью. А теперь со мной. Он очень стремился изолировать остальную часть его операции от этой единственной работы. И он отчаянно хотел довести это дело до конца. Обе эти вещи были ясны.

Я предполагал, что в этой схеме был кто-то ещё. Кто-то, кто обратился к Дендонкеру с намерением устроить хаос в День ветеранов. И у него очень большие карманы, чтобы убедить Дендонкера согласиться. Или достаточно большая палка, чтобы просто заставить его это сделать. У Дендонкера уже был Майкл, который должен был помочь с фугасами, которые он продавал. В то время Майкл был психологически на грани. Дендонкеру было не трудно убедить его в том, что акция протеста — это его собственная идея. Итак, Майкл разработал устройства, изготовил и проверил их. А потом что-то произошло. Он передумал и послал сигнал SOS своей сестре.

Я не знал Майкла. Я никогда его не встречал. Но я не мог себе представить, чтобы кто-то внезапно захотел прекратить операцию, над созданием которой так усердно работал. Только если что-то вдруг кардинально не изменилось. Или с самого начала, Майкл всё понял в корне неправильно. Возможно, Дендонкер планировал добавить что-то в финальный микс. Или это хотел сделать его таинственный заказчик. У Дендонкера была куча артиллерийских снарядов, сложенных в сарае за школьным зданием. Их было три сотни, не меньше. Некоторые из них могут содержать химические вещества. Горчичный газ или зарин. Всевозможные неприятные вещи. Это мог обнаружить Майкл, что моментально отрезвило его, но в конечном итоге привело его к гибели.

Если я был прав, Дендонкера и его парней ждала напряженная ночь. Устройство нужно было доработать. Начинить ядом или дополнительной взрывчаткой, или сделать его смертоносным каким-то другим способом. И всё это без помощи самого изготовителя бомб. Но что бы ни имел в виду Дендонкер, это не имело никакого значения. Уже не имело после устроенной для меня презентации. Потому что он не просто подготовил мне бомбу для транспортировки, он также пообещал мне ключи от грузовика. Это означало, что две трети его непосредственного арсенала вскоре будут нейтрализованы. И останется только одно устройство, с которым мне предстоит иметь дело. Но только после того, как Микаэла окажется в безопасности.

В конце концов, я проспал пять часов, мои глаза снова открылись в семь.

Полчаса спустя я услышал, как в замке поворачивается ключ и дверь распахнулась настежь. Фентон вздрогнула и проснулась. Она откатилась на свой матрас. Лампы на потолке замерцали и ожили, и парень в светлом костюме вошел в комнату. «Uzi» висел у него на плече. Парень в тёмном костюме вошёл после него. В каждой руке он нёс по подносу. Он поставил их на пол между дверями туалета. На каждом подносе стояла тарелка с какой-то кашей оранжевого цвета и чашка кофе.

— У тебя есть тридцать минут, — сказал парень в светлом костюме.

Его слова были невнятными. Я думаю, его челюсть всё ещё работала не совсем правильно.

— Будь готов. Не заставляй нас ждать.

Двое парней вышли в коридор и заперли дверь. Я держал подносы, пока Микаэла втаскивала свой матрас на каркас кровати, а потом мы сели рядом и выпили кофе. Он был слабым и тепловатым, и кто-то налил молока в обе чашки. Не слишком многообещающее начало. А с едой дела обстояли ещё хуже. То, что лежало на тарелках, оказалось печеной фасолью, разогретой вчера в микроволновке. Теперь она была холодной и начала твердеть. Фентон отказалась, так что я съел обе тарелки. Это было золотое правило. Ешь, когда можешь.

Парни вернулись через двадцать восемь минут. Я лежал на своем матрасе, притворяясь, что дремлю. Микаэла была в туалете.

— Вставай.

Парень в светлом костюме придержал дверь открытой.

Я потянулся, зевнул, встал и неторопливо направился к нему.

— Увидимся через три дня! — крикнул я, проходя мимо двери туалета.

Затем мы вышли из комнаты.

Парень в тёмном костюме шёл впереди, я по центру, парень с «Uzi» следовал за мной, а я был начинкой в сэндвиче. Мы прошли через двойные двери, по стеклянному коридору, по диагонали через обеденный зал и на кухню.

Парень указал мне на дверь в дальнем углу.

— Ты знаешь дорогу.

Мансур ждал меня у подножия лестницы. Он ничего не сказал. Просто направился в туннель и поманил меня за собой.

Мы шли молча, бок о бок, вдыхая спёртый воздух. Мы шли по рельсам, входя и выходя из пятен жёлтого света, пока не достигли отверстия в стене, которое вело в дом. Мансур прошёл первым. В маленькой прихожей было темнее. Дверь с электроприводом была закрыта. На раме двери была маленькая кнопка, Мансур нажал на неё. Заурчал мотор, и дверь начала двигаться. Она развернулась на девяносто градусов и мы прошли в подвал. Мансур помахал ключами рядом с пятном на грубой деревянной стене, и дверь снова начала закрываться. Затем он кивнул в сторону лестницы. Я забрался наверх первым. Он последовал за мной, протиснулся мимо меня и первым прошёл через дверь в сторону кухни.

На улице стоял автофургон «U-Haul». Он был оставлен на том месте, где Соня припарковалась накануне. Он был обычного размера, не чистый и не грязный. На обеих сторонах нарисованы пейзажи из национального парка. Это был хороший выбор транспортного средства. Он был настолько обычным, что практически был невидимкой. Мансур подошёл к нему, затем полез в карман и вытащил телефон Сони.

— Держи. — Он протянул его мне. — В памяти есть номер. Позвонишь по нему, и сможешь поговорить со своей женщиной. С ней не случится ничего плохого, пока ты следуешь нашим инструкциям.

Я открыл телефон и начал просматривать меню. В памяти телефона был только один номер. Я позвонил по нему и после пары гудков ответил мужчина. Я никогда раньше не слышал его голоса.

— Что случилось? — спросил новый голос. — Почему ты звонишь так скоро?

Я сказал:

— Позови её.

— Уже? Это что, шутка?

— Мне сказали, что можно звонить в любое время. У тебя есть другое понимание этого слова?

— Хорошо, подожди минуту.

Я услышал звук отодвигаемого стула на деревянном полу. Затем пять неторопливых шагов, вероятно, шаг средней длины. Открылась дверь, ещё восемь шагов. Зазвенели какие-то ключи. Открылась ещё одна дверь и парень крикнул:

— Эй! Тебя к телефону. Только по-быстрому, ясно?

Дверь не закрылась, парень не двигался. Через десять секунд я услышал скрип-стук, скрип-стук, когда Микаэла шла со своим костылём. Ещё через десять секунд на линии раздался её голос.

— Алло?

Я спросил:

— Ещё не скучаешь по мне?

— Я учусь жить с разочарованием.

— Молодец, держись там. Я скоро позвоню снова.

Я закончил разговор и сунул телефон в карман.

Мансур передал мне пачку двадцатидолларовых банкнот.

— Это на еду и бензин. Здесь пятьсот долларов, должно хватить. Отели уже оплачены.

Я положил деньги в карман.

Затем он дал мне листок бумаги. На нём были ручкой написаны указания. Сначала выезжаю на шоссе I-10, направляясь на восток. Затем еду в мотель недалеко от места под названием Биг-Спринг, штат Техас.

— На твоё имя забронирован номер. При выезде утром получишь факс с завтрашними инструкциями. Езжай аккуратно и держись подальше от неприятностей.

Он протянул мне ключи.

— И последнее. Если я когда-нибудь увижу тебя снова…

— Что ты тогда сделаешь?

Я обошел грузовик и открыл задний борт.

— Подставишь мне свою задницу, чтобы я мог дать по ней ещё один пинок?

В грузовом отсеке был только один предмет. Алюминиевый контейнер на колесах. Он выглядел так же, как тот, который был в зоне с надписью «Подготовка» в школьном актовом зале накануне. Он был того же размера. Два метра длиной, метр шириной и метр с небольшим высотой. Единственное отличие заключалось в том, что на его длинных сторонах были нанесены по трафарету слова, написанные чёрной краской.

Я протянул руку и коснулся букв. Краска была сухой.

Над словами, в правом верхнем углу, была строка цифр. Они были написаны тем же шрифтом, но размер был меньше. Их было шесть, потом дефис, потом ещё четыре. Может быть, серийный или инвентарный номер.

Контейнер был достаточно большим, чтобы вместить устройство с тремя артиллерийскими снарядами. Я был уверен в этом. Но я не знал, что было внутри. Крышка была закрыта на восемь замков. Тяжёлых, блестящих и новых. По бокам, ближе к верху, был просверлен ряд отверстий. Полтора сантиметра в диаметре. И всё это было прикреплено к опорным точкам на полу грузовика оранжевыми ремнями. Шесть мощных, туго затянутых ремней. Похоже, проверка содержимого не предусматривалась.

— Тебе пора выдвигаться.

Мансур расхаживал взад и вперёд рядом с грузовиком.

— И помни, если ты остановишься, мы узнаем. Если ты отклонишься от маршрута, мы узнаем. Если ты испортишь устройство, мы узнаем. Сделай что-нибудь из этого, и придётся за это ответить. Только отвечать будешь не ты — женщина это сделает. Я лично позабочусь об этом. А потом сниму видео и отправлю его тебе.

Я задал себе вопрос, насколько важен этот парень для Дендонкера. Как бы он отреагировал, если бы я потратил минуту, чтобы закончить то, что начал накануне. У меня было большое искушение выяснить это. Очень большое. Но я заставил себя не трогать его. На данный момент. Не было никакого смысла ставить под угрозу всю миссию. Не сейчас, когда Микаэла всё ещё находится у врага в плену.

Я опустил задний борт и защёлкнул его на место.

— В таком случае есть две вещи, которые вам нужно знать. Во-первых, я часто останавливаюсь выпить кофе. Это не подлежит обсуждению. А во-вторых, я сделаю небольшой крюк. Дальше по улице, с другой стороны дома. Вчера я припарковал там свою машину. Там есть кое-что, что мне нужно.

— Что это?

— Чемодан Фентон.

— Зачем он тебе?

— Когда я доставлю посылку и Дендонкер отпустит её, чемодан с вещами ей понадобится.

Мансур на мгновение задумался. Должно быть, он понял, что попал в безвыходное положение. Он не мог признать, что у Дендонкера не было намерения отпускать Фентон, ведь в этом случае я не сделаю того, чего они от меня хотели.

Он спросил:

— Улица, параллельная этой?

— Да.

— Хорошо. Я с тобой.

Он направился к пассажирской двери.

Водительское сиденье уже было полностью отодвинуто назад. Зеркала были отрегулированы. Управление оказалось простым. Поэтому я завёл двигатель и отъехал от тротуара. На первой улице я мысленно проложил себе путь через следующие пару поворотов. Затем доехал до «Шевроле» и вышел из кабины. У меня не было ключей, поэтому я не мог открыть багажник — Дендонкер оставил их у себя после того, как обыскал меня, — поэтому я открыл водительскую дверь и открыл багажник из салона. Мансур поднял его крышку.

Он сунул руку внутрь и уже расстегнул молнию на чемодане Фентон к тому времени, как я добрался до задней части машины. Он порылся внутри, нарушив порядок аккуратно сложенных вещей и рассыпав предметы личной гигиены, но, казалось, был удовлетворен тем, что там не было ничего, о чём ему нужно было беспокоиться. Ничего, что я мог бы использовать, чтобы обезвредить их бомбу или сорвать их план. Он в последний раз провёл пальцами по внешней стороне чемодана, затем закрыл его, вынул и поставил на тротуар.

Он сказал:

— Хорошо. Забирай чемодан и езжай, у тебя мало времени.

Я обошёл чемодан и открыл заднюю дверцу машины.

— Есть ещё одна вещь, которая ей понадобится.

Я взял рюкзак, который забрал из «Линкольна» после аварии возле «Пограничной гостиницы».

— Подожди. — Мансур нахмурился. — Что там внутри?

— Только это. — Я вытащил протез ноги и сунул ему в лицо. — Ей трудно ходить без него.

Он отпрянул назад.

— Хорошо. Возьми и это тоже. А теперь убирайся уже отсюда.

Фентон была права, когда говорила, что людей пугает всё, что связано с ранами или травмами. Мансур, конечно, был таким. Этого оказалось достаточно, чтобы он не стал выяснять, было ли в рюкзаке что-нибудь ещё.

Я оставил Мансура и поехал, следуя указаниям Дендонкера. Они провели меня через последние несколько запутанных улиц на окраине города и вывели на длинную прямую дорогу, которая проходила мимо Дерева. Место, где я впервые встретил Микаэлу. В тот день никто не устраивал там засаду. Там вообще никого не было. Ни живых, ни мёртвых.

Я ехал медленно и размеренно, как старикашка, берущий свою антикварную машину на еженедельную прогулку. Я помнил о грузе в кузове грузовика. Я не хотел, чтобы он взорвался, если колесо попадёт в выбоину. И я не хотел, чтобы меня остановили с таким грузом. Я подумал, что в этих краях вряд ли будут какие-либо полицейские патрули. Но именно то, чего ты не ожидаешь и кусает тебя за задницу.

Я всё время смотрел в зеркала. Я хотел знать, следят ли за мной, но я никого не увидел. Никаких черных «Линкольнов», никаких старых джипов. Я осмотрел небо на предмет небольших самолётов или вертолётов. Или дронов. И снова ничего не заметил, что не было неожиданностью. Я поверил Мансуру, когда он сказал, что они будут следить за мной. Но более вероятно, что они вставили датчик GPS в бомбу или в грузовик. Или и то, и другое вместе, что было бы прекрасно. Мне бы это совсем не повредило. На самом деле, мне это было просто необходимо.

Узкие дороги вели меня через кустарник и пустыню в течение сорока минут, затем я выехал на шоссе. Движение было слабым. Я держал скорость не выше 90 км/час. Я посмотрел в зеркала, а затем на небо. За мной никто не ехал и не наблюдал с воздуха. Через двадцать минут я остановился на стоянке грузовиков. Я залил в бак топливо и направился в маленький магазинчик, чтобы расплатиться. Я взял чашку кофе на вынос. Горячего и без молока. Я попросил у кассира мелочь для телефона-автомата. Парень посмотрел на меня так, словно я назначил свидание его матери. Ему, должно быть, было чуть за двадцать. Я думаю, что это была не та просьба, которую он слышал очень часто. Может быть, это была просьба, которую он вообще никогда не слышал.

Там было два телефона-автомата. Оба находились снаружи, прикреплённые к торцевой стене здания. Они были накрыты подходящими изогнутыми навесами из полупрозрачного пластика. Может быть, для защиты от непогоды или для уединения.

Я устроился под ближайшим навесом. Стена под ним была оклеена листами бумаги и картона размером с визитную карточку. В основном реклама эскорт-услуг. Я проигнорировал их, снял трубку, но телефон был мёртв. Поэтому я попробовал второй аппарат. На этот раз мне повезло, у него в трубке был гудок. Я снова набрал цифры и Уоллворк ответил мне после второго гудка.

— Извини, Ричер. Ты насчёт карты канализации? Я ничего не нашёл.

— Не беспокойся об этом. Фаза исследования закончена.

Я ввёл его в курс дела и рассказал, как у меня появился грузовик и груз. И где я буду ночевать.

— Моё время прибытия около 21.00 по местному времени. Ты сможешь встретиться со мной там?

Уоллворк ответил не сразу.

— Это будет нелегко. Мне придётся потянуть за кое-какие ниточки. Кроме того, нужно придумать, как обезопасить устройство.

— Полетишь на вертолёте?

— Придётся. Я нахожусь в центре Теннесси. Слишком далеко, чтобы успеть доехать до Техаса.

— Ок. Когда вы приземлитесь, не отпускай вертолет. И скажи пилоту, чтобы он заправил баки до краёв.

— Зачем?

— Подбросите меня кое-куда.

— Не получится, Ричер. Ты гражданское лицо, а Бюро — это не служба такси.

— Это не поездка на пикник. Мне нужно спасти Фентон или Дендонкер убьет её.

Уоллворк снова замолчал.

— И мне нужно взять Дендонкера. Я единственный, кто сможет это. Или ты предпочитаешь, чтобы он смылся?

— Хорошо, я помогу тебе, — сказал Уоллворк после долгого молчания. — При одном условии. Когда ты возьмёшь Дендонкера, ты передашь его мне. Живым.

— Договорились. Теперь ещё две вещи. До утра грузовик не должен двигаться. Это очень важно, от этого зависит жизнь Фентон. И мне нужно, чтобы ты принёс мне кое-какие вещи. Пять предметов.

Уоллворк записал мой список и повесил трубку. Я взял себе ещё один кофе, забрался в грузовик и снова выехал на дорогу. Грузовик не мог ехать быстро, но управлять им было на удивление приятно. Он просто делал то, для чего был предназначен. Ехал по дороге, час за часом, без суеты и спешки. Я катился вперёд, спокойно и уверенно. Аризона уступила место Нью-Мехико. Нью-Мехико уступил место Техасу. Трасса расстилалась передо мной. Казалось, это будет продолжаться вечно. Небо над головой было огромным. В основном голубое, с редкими пятнами тонких белых облаков и вокруг простирался океан серо-зелёного кустарника.

Я останавливался, чтобы заправиться, всякий раз, когда стрелка уровня топлива опускалась ниже половины. Я держал ухо востро в поисках любого, кто мог бы проявить ко мне слишком большой интерес. Но никто этого не сделал. И я звонил Микаэле через случайные промежутки времени. Каждый раз отвечал один и тот же парень. И он следовал одной и той же процедуре, когда приносил ей телефон. Его стул со скрипом отодвигался назад, он делал пять шагов, открывал дверь. Потом он делал восемь шагов и отпирал дверь её комнаты. Я решил, что он сидит в соседней комнате. Той, что в конце коридора. Единственная комната, которую я ещё не видел изнутри. Пока что не видел.

Я прибыл в отель в 21.05. Здание было прямоугольным с плоской крышей, в нём было два этажа с маленькими окнами. Мой номер находился в дальнем конце. Между зданием и соседним отелем была автомобильная стоянка. Она была пуста, поэтому я занял место в дальнем конце последнего ряда. Я вылез из машины и потянулся. Убедился, что грузовик заперт и направился к стойке регистрации.

За стойкой сидела женщина. Мгновение она меня не замечала. Она была слишком поглощена книгой, которую читала. Ей пришлось отвлечься, когда на столе перед ней зазвонил телефон. Это была сложная на вид штука, вся покрытая кнопками и лампочками. Она потянулась, чтобы взять трубку, но остановилась, когда увидела меня.

— Они могут перезвонить. — Она улыбнулась мне. — Или оставить сообщение. Извините, что заставила вас ждать. Чем могу помочь?

— У меня заказан номер на имя Ричер.

Женщина включила свой компьютер и нажала на несколько клавиш.

— Вот, я вас нашла. Уже оплачено. Онлайн-бронирование. Только на одну ночь?

Я кивнул.

— Будьте добры, ваше удостоверение личности.

Я протянул ей свой паспорт.

Она пролистала его, затем прищурилась.

— Ваш паспорт просрочен, сэр.

— Точно, он не подходит для международных поездок. Но он всё ещё действителен для идентификации моей личности.

— Я не уверена…

Я указал на её компьютер.

— Зайдите в Интернет, если вы мне не верите. Найдите номер телефона и проконсультируйтесь с федеральным правительством.

Она сделала паузу, держа одну руку над клавиатурой. Она мне не поверила, это было очевидно. Я думаю, она взвешивала последствия моей лжи. Оформление документов, связанных с отказом, объяснения своему начальству, почему она отказала клиенту. Влияние на статистику заполняемости номерного фонда.

— В этом нет необходимости, мистер Ричер. Я уверена, что это ваш документ.

Она вернула мне паспорт.

— Сколько ключей от номера вам понадобится?

— Только один.

Женщина открыла ящик стола и достала кусок пластика размером с кредитную карточку. Она вставила его в какое-то устройство на своём столе и нажала ещё несколько клавиш на клавиатуре. Маленький огонек сменил цвет с красного на зелёный. Она достала карточку и протянула её мне.

— Комната 222. Записать вам номер, чтобы вы не забыли?

— В этом нет необходимости.

— Отлично. Кафе для завтрака находится в вестибюле и открыто с шести до восьми. Если возникнут вопросы, наберите ноль на телефоне в вашем номере. Я надеюсь, вам понравится пребывание у нас, и вы скоро приедете снова.

Она вернулась к своей книге, а я вернулся к грузовику. Я сел на заднее крыло, прислонился головой к задней двери, закрыл глаза и почувствовал на лице прохладный вечерний ветерок. Прошло десять минут, пятнадцать. Затем я услышал звук приближающихся автомобилей. Я поднял глаза и увидел пять серебристых седанов. Все одинаковые: «Chrysler 300s». Ведущая машина влетела на стоянку. Остальные последовали за ней, затем рассыпались веером и остановились в ряд передо мной. Мужчина, сидевший за рулём ближайшей машины, вылез из неё.

Это был Уоллворк. Он подошёл ко мне, передал белый пластиковый пакет и пожал мне руку.

— Рад тебя видеть, Ричер. — Он кивнул в сторону грузовика. — Это устройство внутри?

— Как я и обещал.

— Отличная работа.

Уоллворк показал большой палец вверх людям в соседней машине.

— Спасибо. Дальше мы сами разберёмся.

Я отпер дверь грузовика, достал рюкзак и передал ключи от машины Уоллворку.

— Я оставил там чемодан Фентон, не потеряйте его.

— Не беспокойся.

Уоллворк взял меня за локоть и отвёл подальше от других машин. Он понизил голос.

— Я думаю, мы доверяем друг другу, поэтому я буду с тобой абсолютно честен. После того, как мы поговорили, я позвонил своему старому руководителю. Тому, который сейчас работает в TEDAC. Он уже на пути сюда. Мы оцепим территорию, он хочет осмотреть устройство на месте. Я помню, я обещал тебе, что мы не будем переносить это на завтра. Но если он будет уверен, что есть риск для гражданского населения, мне придётся нарушить это обещание.

Я промолчал.

— Подумай об этом, Ричер. Что, если устройство взорвётся? Если оно выбрасывает токсичный газ в атмосферу? Или оно радиоактивно? С одной стороны, у нас есть эти риски. И женщина, которая подвергла себя опасности, с другой стороны. Женщину, которую ты, возможно, даже не сможешь спасти, когда бы мы ни осматривали грузовик.

— Невозможно.

Пилот посмотрел на место, на которое я указывал на карте, и покачал головой.

— Нет, я отказываюсь. Я не могу этого сделать. Я не могу вторгнуться в воздушное пространство Мексики без разрешения. Об этом не может быть и речи. Этого не будет ни при каких обстоятельствах. Вы понимаете меня?

Я был удивлён и немного разочарован. Но я не счёл нужным отвечать.

Пара механиков наблюдала за нами. Как и агент, который отвёз меня из отеля на аэродром. Они болтались поблизости, но не так близко, чтобы пилот мог чувствовать себя стеснённым из-за того, что кричал на меня. Но и не так далеко, чтобы они пропустили всё, что он сказал. Механики, по-видимому, изучали что-то на экране карманного компьютера, у которого не было клавиатуры. Агент возился со своим телефоном. Все они были чрезмерно занятыми и притворялись, что не замечают нас. Но они явно прислушивались к каждому слову и наслаждались нашим противостоянием. Пилот был настроен воинственно. Все хотели увидеть, как дела пойдут дальше. Не закончится ли словесная перепалка физическим столкновением. Или хоть чем-нибудь, что оживит их вечер.

— Я доставлю вас так близко к границе, как только это возможно, — сказал пилот. — Прямо к цели. Но мы останемся на стороне США. Я не буду участвовать в незаконном пересечении границы. Так что не просите меня об этом снова. Вам всё ясно?

Я сказал:

— Хорошо. Пусть будет Лос-Гемелос. Американская сторона. Давайте взлетать.

Когда я придумывал этот план, я полагал, что у меня будет время как минимум до восьми утра, чтобы его осуществить. Может быть, до девяти утра с натяжкой. Теперь было ясно, что на это уйдет уйма времени. Но если бы люди Уоллворка настояли на том, чтобы забрать грузовик до утра, Дендонкер узнал бы об этом. Я был в этом уверен. И он понял бы, что я обманул его. Мне было наплевать на это, но это означало бы смертный приговор для Фентон. Больше нельзя было терять ни секунды.

Механики перестали пялиться в свой компьютер и направились к единственному ангару с открытой дверью. Агент убрал телефон и сел за руль своего серебристого «Крайслера». Пилот забрался в кабину вертолёта. Его силуэт был мне знаком. Это был «Sikorsky UH-60M». Гражданская версия «Чёрного ястреба», который использует армия. У этого было больше антенн, у него были колёса, а не салазки и он не был пыльно-зелёным.

Он был глянцево-чёрного цвета. Длинный, гладкий и угрожающий. Как хищник, а не как рабочая лошадка. На его хвосте был номер, но ничего, что указывало бы на то, какому агентству он принадлежал. Просто неброская надпись «Соединённые Штаты» серыми буквами в задней части фюзеляжа. Я забросил свой рюкзак в заднее отделение, забрался вслед за ним, закрыл дверь, пристегнулся к одному из откидных сидений, обращённых назад, и надел наушники.

Пилот приступил к выполнению предполетных процедур, и как только винты завертелись и вертолёт начал подпрыгивать, стремясь оторваться от земли, я услышал его голос по внутренней связи.

— Извините за это маленькое шоу. Мне нужно было убедиться, что эти ребята запомнят мой отказ пересечь границу. Просто на всякий случай.

— На случай чего?

— На тот случай, если вас поймают. Вот как мы поступим: я попытаюсь приземлиться прямо у границы, как и обещал. Но мы будем в пустыне, а ветер в ней непредсказуем. В последнюю минуту я могу сбиться с курса. Всего несколько метров на юг. Я зависну примерно в трёх метрах от земли на пару секунд. Мои колёса не коснутся мексиканской земли. Никакого нарушения суверенитета. Но если вы, без моего предварительного ведома или согласия, воспользуетесь ситуацией и внезапно выпрыгнете из вертолёта, я ничего не смогу с этим поделать.

— Это сработает?

— Конечно, мы всегда так делаем.

Вместе с проходом по туннелю, мне потребовалось чуть больше двенадцати часов, чтобы добраться от штаб-квартиры Дендонкера в школе, до отеля в Биг-Спринг. Сегодня, включая 3-х километровую прогулку от зоны незаконного сброса, на обратный путь у меня ушло чуть меньше пяти часов. Время в воздухе прошло без происшествий. Пилот знал своё дело. Он летел быстро, плавно и прямо. И я дремал столько, сколько позволял грохот, а также пульсация роторов и двигателей.

Я проснулся, когда мы опустились на двадцать метров. Я думаю, пилот был чем-то вроде актера-методиста. Это дало мне сигнал отстегнуть ремни безопасности, оставить наушники и открыть дверь. Кабина наполнилась шумом. Нисходящий поток чуть не вытащил меня наружу. Я не видел землю. Три метра, сказал пилот. Перспектива прыгнуть в темноту не прельщала. Затем я почувствовал, что вертолёт снова начал подниматься. Времени больше не было и я выпрыгнул. Мои ноги коснулись земли. Я пригнулся и оставался в таком положении до тех пор, пока рёв, шум и ветер не стихли.

Следующее, что я сделал, это проверил свой телефон. От Уоллворка ничего не было. Надеюсь, они не двигали грузовик.

Я достал из рюкзака чёрную толстовку с капюшоном — первую из вещей, которые я попросил Уоллворка достать для меня — и натянул её. Отчасти для маскировки, отчасти для того, чтобы защититься от ночного холода пустыни. Затем я пошёл, быстро, но осторожно. Земля была сплошь из песка и гравия. Трудно идти, не производя большого шума. Было темно и поверхность была неровной. Она поднималась и опускалась с непредсказуемыми интервалами и была усеяна ямами, каналами и трещинами. И я не знал, кто ждёт меня в темноте. Змеи, скорпионы или пауки. Ни с кем из них я не был заинтересован в близком знакомстве.

Я шёл с запада, так что зарево американской половины города было далеко слева от меня. Я продолжал двигаться, пока не оказался настолько близко к внешнему забору школы, насколько мог, чтобы не попасть в зону видимости камер.

Обе половины здания были в темноте, всё было окутано тенью, кроме стеклянного коридора. Он был залит светом. Не было никакого способа приблизиться к нему без риска быть замеченным. И не было никакого другого пути в ту часть здания, где находился Дендонкер.

Я проверил телефон. Ничего от Уоллворка. Пока что ничего.

Часы в телефоне показывали 1.45 ночи. Обычно я бы предпочел найти какое-нибудь укрытие и полежать пару часов. Начинать атаку в 4 утра — время, которое КГБ всегда использовало для проведения своих рейдов. Когда люди наиболее уязвимы психологически. Таков был их научный вывод, основанный на большом количестве данных. Но в ту ночь я не мог позволить себе роскошь ожидания. Двух часов было достаточно, чтобы парень из TEDAC настоял на перемещении бомбы. Достаточно времени, чтобы Микаэле не повезло.

Я достал свой телефон и набрал номер, записанный в его памяти.

Ответил тот же человек. Его голос был хриплым и тяжелым со сна. Он просто сказал:

— Нет.

— Но я ещё ни о чём тебя не просил.

— Ты снова хочешь поговорить с женщиной.

— Правильно. Позови её.

— Нет.

— Позови. Её. Немедленно.

— Ты с ума сошёл? Сейчас середина чёртовой ночи. Иди спать и перезвони утром.

— В любое время, помнишь? Было ли это слово пересмотрено за последние двадцать четыре часа? Мне нужно разбудить Дендонкера и спросить у него об этом?

Парень хмыкнул, затем я услышал шуршащий звук. Наверное, отброшенная в сторону простыня. Затем послышались шаги. На этот раз семь. Не пять. Затем открылась дверь.

Я двинулся вперёд, пока не добрался до забора. Я остановился у подножия одного из столбов с установленной на нём камерой и поставил свой рюкзак на землю.

Парень продолжал идти по коридору. Ещё восемь шагов. Он открыл дверь Фентон и крикнул ей, чтобы она подошла и взяла трубку. Её голос раздался на линии ещё через минуту.

— Ричер? Почему ты не спишь? Что случилось?

— Всё в порядке, — сказал я. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Это очень важно. Через секунду я замолчу, но не отключу телефон. Мне нужно, чтобы ты продолжала говорить так, как будто у нас обычный разговор. Ты сможешь это сделать?

— Конечно. Но зачем?

— Не волнуйся. Скоро всё узнаешь.

Я положил телефон в рюкзак и начал взбираться на столб. Его было легко схватить руками. Я мог бы просто держаться за забор там, где он был прикреплен с обеих сторон. Но для моих ног это была совсем другая история. Ромбовидные промежутки в проволоке были недостаточно велики для моих ботинок. Мыски были слишком широкими. Я начал с правой, и моя нога соскользнула и шлёпнулась на землю. Я попробовал ещё раз, снова неудачно.

Затем я обнаружил, что если я надавлю на носок с особой силой и подниму ногу под крутым углом, то смогу почти заставить её прилипнуть. Я повторил процесс с левой ноги, поднял правую ногу, продолжил. Я не падал, но продвигался мучительно медленно. Драгоценные секунды ускользали. Я понятия не имел, как долго Фентон сможет продолжать эту уловку с телефоном. Но тогда, если я ошибся насчет парня, который принёс ей телефон, было бы уже слишком поздно.

Я продолжал карабкаться, пока моя грудь не оказалась на одном уровне с верхом забора. Мои икры горели от того, что я держал свой вес под таким странным углом. Я ухватился за проволоку левой рукой, а правой потянулся вверх. Я взялся за камеру и попытался повернуть её против часовой стрелки. Но она не двигалась, её намертво заклинило. Я крутанул сильнее, и моя правая нога соскользнула, а левая нога последовала за ней. В итоге я повис на левой руке. Я ухватился за забор правой рукой, засунул обе ноги обратно в щели, выпрямился. Снова взялся за камеру. И почувствовал, как она поддалась. Совсем чуть-чуть, но движение было.

Я не ослаблял давления. Камера сдвинулась на полсантиметра. С трудом, но я развернул её на двадцать градусов. Затем я медленно спустился вниз. Достал телефон, поднес его к уху и услышал голос Фентон. Она была на середине анекдота. Что-то связанное с её тетей, банкой мармелада и агентом ФБР. Я побежал влево, пока не оказался на полпути через участок забора. Положил рюкзак и телефон на землю и начал подниматься на следующий столб. Это было так же трудно, как и в первый раз. Моя правая нога дважды поскользнулась, прежде чем я добрался до вершины забора. Я схватился за камеру и повернул её. Эта двигалась легче. Я повернул её на двадцать градусов по часовой стрелке и спустился вниз. Вернулся назад, взял телефон и ничего не услышал. Только тишина.

Я положил телефон в карман и попытался уловить любой звук, доносящийся из здания. Может быть, этот парень раскусил игру Фентон. Может быть, он просто устал и забрал телефон, чтобы вернуться в постель. Но самый важный вопрос заключался в том, когда? Как давно он вернулся в свою комнату? Если он успел до того, как я закончил с камерами, вскоре послышались бы шаги и люди встали на позиции с автоматами. Затем включились бы прожекторы, вырисовывая мой силуэт на фоне пустыни, как мишень на стрельбище. Я присел на корточки, ноги напряглись, готовый бежать.

Ничего не произошло.

Я достал свой телефон и проверил, нет ли сообщений. Там не было ничего от Уоллворка.

Если я всё правильно рассчитал, то сейчас я должен был находиться в мёртвой зоне между камерами, которые я переместил. Если никто не наблюдал за мониторами, когда они поворачивались, то они не поймут, что теперь у них немного другой вид пустыни. Я присел на корточки и достал из рюкзака второй предмет от Уоллворка. Болторез. Я проделал квадрат в проволоке, чуть шире моих плеч.

Но сразу в него я не полез. Я лёг и осмотрел поверхность земли между внутренней и внешней секциями забора. Я хотел посмотреть, плоская ли она. Или на ней были какие-нибудь предательские бугорки. Дендонкер продавал противопехотные мины. Если бы он оставил немного себе, это было бы идеальным местом для их использования.

Вердикт был неутешительным — земля даже близко не была плоской. Но эти неровности могли быть естественными. Случайная работа ветра или дождя. Или следы от работы строительной бригады. Я достал из рюкзака третий предмет. Нож. Его лезвие было пятнадцать сантиметров длиной на два сантиметра шириной. Я воткнул наконечник в песчаную поверхность и выдвинул его перед собой. Медленно и осторожно. Я держал его как можно горизонтальнее, чтобы ни одна часть лезвия не находилась под землей более чем на сантиметр. Он ни с чем не соприкасался, поэтому я вытащил его и повторил процесс на пятнадцать сантиметров левее. А потом ещё левее.

Я продолжал до тех пор, пока не обследовал участок шириной в полметра, в безопасности которого я мог быть уверен. Я пополз вперёд, поставил колени на линию, проделанную моими пробными отверстиями, и прощупал область на пятнадцать сантиметров дальше.

Это была утомительная процедура. Я продвигался вперёд примерно на 30 сантиметров в минуту. Примерно в пятнадцать тысяч раз медленнее, чем когда я был в вертолёте. Я ожидал сообщения от Уоллворка в любую секунду. И я был полностью открыт на огороженной ничейной территории. Я был бы во власти любого, кто вышел на патрулирование. Единственным плюсом было то, что я не наткнулся ни на какие мины. Я уже начал думать, что перестраховываюсь. Я преодолел три метра, осталось ещё пятнадцать. Затем кончик моего ножа задел что-то твёрдое и металлическое. Я застыл, не дыша. Потянул нож назад. Первая секунда была самой опасной. Когда контакт был прерван. Если эта штука была миной.

Что бы это ни было, оно не взорвалось.

Я заставил себя сделать вдох, затем начал снова, сместившись на полметра вправо. После этого я двигался ещё медленнее. Обнаружил ещё три потенциальные мины. Но добрался до внутреннего забора целым и невредимым. Я проделал в нём дыру, пролез внутрь и поспешил к длинной стене в задней части здания, где жил Дендонкер. Я подошёл к заколоченному окну в комнате Микаэлы. Я сомневался, что с ней кто-нибудь будет внутри, и вряд ли она подняла бы тревогу, если бы услышала меня. Я достал из рюкзака четвёртый предмет Уоллворка. Утяжелённый крюк.

У него было четыре когтя, покрытых резиной и он был прикреплён к восьми метрам верёвки. Я отступил назад, взялся за верёвку, крутанул её полдюжины раз, чтобы оценить, как она полетит, а затем запустил её вверх, к крыше. Она исчезла и приземлилась с глухим стуком. Я осторожно тянул за свой конец верёвки, крюк продолжал двигаться, приближаясь к краю стены. Потом он за что-то зацепился. Я потянул сильнее, крюк держал. Итак, я начал подниматься. Руки на верёвке, ноги прижаты к стене. Как спуск, но в обратном порядке. Я добрался до верха и вскарабкался на крышу. Потянул верёвку за собой. И направился к дальней стороне здания. Сторона, к которой примыкал стеклянный коридор.

В коридоре были два парня в костюмах, с «Uzi». Это означало, что Дендонкер был в своём кабинете. Они были как Королевский штандарт, который королева Англии развевает над любым дворцом, в котором она находится, объявляя о своём присутствии. Мне нравится добывать двух зайцев одним выстрелом.

Я видел макушки их голов через стеклянную крышу. Они сидели на своих стульях, прислонившись каждый к одной из двойных дверей. Они были странно неподвижны, и если мне везёт сегодня, значит, они спят. В моём рюкзаке были две «Беретты», которые я захватил в «Пограничной гостинице». Было бы удобно просто пристрелить этих парней, но это была стратегия с высоким риском. Они находились по другую сторону панели из толстого стекла. Мой первый выстрел, скорее всего, пробьёт цель, но стекло неизбежно изменит траекторию полёта пули. Я почти наверняка промахнусь, а вместе с этим исчезнет и элемент неожиданности. Всё, чего бы я добился — это прорекламировал своё присутствие.

Даже если бы я подстрелил одного, другой достал бы меня. Эти шансы мне не нравились, поэтому я достал последний предмет от Уоллворка. Это были кусачки для проволоки. Я взял их в зубы и опустился на стеклянную крышу. Я лежал совершенно неподвижно и ждал. Ни один из них не пошевелился, поэтому я медленно двинулся вперёд, пока не добрался до вентиляционного отверстия. Обрезал по краям сетку вентиляции. Ещё раз проверил, как там ребята. Достал маску из рюкзака и надел её. Взял баллон с газом и выдернул чеку.

Прошло пять секунд, затем начали появляться струйки белого газа. Я бросил баллон в вентиляционное отверстие. Он с грохотом упал на пол и покатился. Парни резко выпрямились и вскочили на ноги. Мгновение спустя они начали хватать себя за горло и выцарапывать глаза. Один попытался убежать. Он был дезориентирован, врезался в стеклянную стену и упал навзничь. Другой парень начал корчиться и кричать. Я сменил кусачки на болторезы, прокусил ими металлические стойки на каждом углу крышки вентиляционного отверстия. Снял крышку и отшвырнул в сторону. Затем просунулся в дыру и выстрелил каждому из парней в голову. Дважды, для подстраховки.

Я засунул пистолет за пояс, пригнулся и прополз в коридор. Перешёл к телу ближайшего парня. Забрал его ключи и «Uzi», забрал «Uzi» у второго парня и перекинул его через плечо. Я воспользовался транспондером, чтобы отпереть дверь. Я толкнул её и шагнул внутрь, сдвинув маску на затылок.

С момента первого выстрела прошло восемь секунд. Самое большее, девять. Не так много времени, чтобы среагировать. И всё же в соседнем коридоре уже был Мансур. За дверью кабинета Дендонкера стоял оранжевый пластиковый стул. Мансур, должно быть, находился там, как охранник. Но теперь он приближался ко мне, опустив голову и широко расставив руки. Он двигался быстро и был уже слишком близко, чтобы я мог пустить в ход «Uzi». Поэтому я шагнул вперед.

Я подумал, что смогу схватить его за что-нибудь, переместиться в сторону, развернуться и использовать его вес и скорость против него. Бросить его в окно или в стену. Или, по крайней мере, заставить его растянуться на полу. Но пространство было слишком узким, а он был слишком широкоплечим. Его плечо ударило меня в грудь и сбило меня с ног. Я приземлился на спину, на рюкзак, и заскользил по блестящему полу.

«Uzi» отлетел в сторону. Из меня вышибло дух, я не мог сделать вдох. Мои ребра чувствовали себя так, словно через них пропустили миллион вольт. Всё, что я понимал, это то, что я должен встать. Оторваться от пола, пока он не набросился на меня с ногами, кулаками и всей своей подавляющей массой. Я с трудом поднялся на ноги и увидел Дендонкера. Он исчезал в стеклянном коридоре. На нём был мой противогаз. Должно быть, он слетел, когда я упал. Мансур бежал за ним без маски. Дендонкер умел внушать преданность, я должен был это признать.

Я подобрал «Uzi» и бросился за ними в погоню. Вдруг я услышал звук позади себя. Из комнаты в дальнем конце коридора вышел парень, которого я раньше не видел. Наверное, это с ним я разговаривал по телефону. Он уже подошел к двери Фентон. Должно быть, он крался на цыпочках, пока я приходил в себя после столкновения с Мансуром. Звук был от того, что его ключ поворачивался в замке. Он открыл дверь и вошёл внутрь с пистолетом в руке. Я повернулся и побежал обратно. Дверь захлопнулась, а я не мог заглянуть в комнату из-за газеты на стекле. Но я услышал звуки изнутри. Крик. Грохот. И выстрел. А затем тишина.

Я пинком распахнул дверь и шагнул внутрь, готовый разрядить магазин «Uzi» в парня, и столкнулся лицом к лицу с Микаэлой. Она стояла возле кровати, без костыля и направляла на меня пистолет этого парня. Сам он полулежал на матрасе, которым я пользовался прошлой ночью, а наполовину на деревянном полу. Его правое запястье было сломано, это было очевидно. И верхняя часть его черепа отсутствовала.

— Полагаю, сегодня ночевать здесь не стоит.

Она опустила пистолет.

— Да, пора переезжать.

Я прошёл в комнату.

— Ты в порядке?

Она кивнула и села на кровать.

— Более или менее.

Я открыл свой рюкзак и протянул ей протез ноги. Тот самый, который парень Дендонкера принёс в кафе. Затем я повернулся и направился к двери.

— Спасибо, — сказала она. — Куда ты идёшь?

— Мне нужно взять Дендонкера. Если он всё ещё здесь.

Я остановился перед двойными дверями и сделал пару глубоких вдохов. Затем прошёл через них, добежал до дальнего конца стеклянного коридора и ворвался в обеденный зал. Теперь над крышей дул легкий ветерок. Это помогало отсасывать газ через щель, оставленную вентиляционным отверстием. Но формула «Дендонкера Специального» была действенной. Мои глаза щипало и саднило даже после такого крошечного воздействия. Я подавил желание потереть их и заставил себя ждать, пока мой взгляд на мир не станет менее размытым. Затем я начал искать.

Я решил не тратить время на кухню и офисы. Я подумал, что Дендонкер не захочет прятаться. Он будет стараться выбраться из этого места. Было два способа сделать это: туннель или внедорожники. Я пересек актовый зал и выглянул в окно. Стоянка была пуста, «Кадиллаков» нигде не было видно. И никаких признаков Дендонкера или Мансура. Я вышел на улицу и направился к воротам. Они были неподвижны и надежно закрыты. Но на неровной дороге за ними я смог разглядеть две пары красных точек вдали. Задние фонари «Кадиллаков». Они направлялись к горизонту. И я ничего не мог сделать, чтобы остановить их.

Микаэла была в коридоре, когда я вернулся в дальнюю часть здания. Она двигалась осторожно, как будто её искусственная нога причиняла ей боль. Она уже прошла мимо двери в соседнюю комнату и остановилась, когда услышала, что я догоняю её.

— Здесь есть кто-то ещё. — Её голос упал до шепота. — Ещё один заключенный.

— Откуда ты знаешь?

— Когда ты звонил мне, парень, который приносил телефон, всегда стоял возле открытой двери, пока мы разговаривали. Однажды, когда я возвращала ему телефон, я увидела в коридоре огромного телохранителя Дендонкера с незнакомцем. В руках у него была сумка. Чёрная кожаная, вся потрёпанная, такими пользуются врачи. Он говорил на испанском языке. Он сказал что-то вроде: «Ты должен уменьшить дозу или он не выдержит. Оставь его на некоторое время в покое. Хотя бы на сорок восемь часов.»

— О ком он говорил?

— Я не знаю.

— Что ему ответил человек Дендонкера?

— В его голосе звучало раздражение. Он сказал, что у Дендонкера осталось мало времени, а ему непременно нужно узнать, где это находится.

— Что ЭТО?

Она покачала головой.

— Я не знаю, что они имели в виду.

— Так где они держат этого другого пленника?

— Я думала, что он будет в соседней с моей комнате. Я её осмотрела, но там никого нет. Только кровать и куча мониторов безопасности.

Она снова пошла по коридору, с некоторым трудом. Я последовал за ней, придерживаясь её темпа, но это казалось бесполезным. Коридор, должно быть, ведёт в тупик, выход был наглухо заколочен. Я видел это, когда искал альтернативный путь внутрь. Но по мере того, как мы продвигались дальше, я понял, что в стене сбоку есть небольшой проход. В самом его конце была массивная деревянная дверь с табличкой «El conserje».

Дверь была заперта на обычный замок. Потребовался всего один удар, чтобы открыть её. Внутри оказалась лестница, ведущая в подвал. Ступени были деревянные, выкрашенные в белый цвет, но менее изношенные, чем те, что ведут от кухни вниз к туннелю. Я включил свет и начал спускаться, Микаэла следовала за мной.

Пространство внизу было разделено на две зоны. В одной хранились инвентарь для уборки и чистящие средства. Во второй раньше были стойки для инструментов и шкафчики с оборудованием, но теперь они были сдвинуты к стене. На освободившемся месте была установлена ещё одна армейская койка. Рядом с ней стояла подставка для внутривенных капельниц.

Игла от капельницы была вставлена в руку парня на кровати. Его тело было накрыто простыней почти полностью. Но его голова была видна. Лицо было опухшим, порезанным и покрытым струпьями, синяками и ожогами. На лбу у него была огромная шишка. У него не хватало больших прядей волос. Фентон закричала и бросилась к кровати. Она хотела заключить парня в свои объятия, но смогла остановить себя. Она взяла его за руку и сказала всего одно слово.

Мягко. С голосом, полным вины и боли.

— Майкл…

Я подошёл поближе к кровати. Парень выглядел так плохо, что вполне мог быть мёртв. Я начал беспокоиться о том, как вытащить Микаэлу оттуда, если это так. Но через мгновение один его глаз открылся.

— Микки.

Его голос был сухим, скрипучим и едва слышным.

— Ты получила мое предупреждение. Ты пришла?

Затем его глаз закрылся, а голова откинулась в сторону.

Микаэла проверила его пульс.

— Всё в порядке. Он ещё с нами. Помоги мне поднять его.

Это было непросто, Майкл был не в том состоянии, чтобы его можно было перемещать. Я бы предпочел привести к нему медиков. Но тут я вспомнил о Дендонкере. Очевидно, что у Майкла была информация, которую он хотел получить. И он мог вернуться за ним. Или послать каких-нибудь парней. В любом случае, мы не могли занимать оборону в этом подвале. Что делало эвакуацию меньшим из двух зол.

Я поднял Майкла и понес его к лестнице, всё ещё завернутого в простыню. Микаэла шла сзади с пакетом от капельницы. Мы двигались медленно и осторожно, стараясь не трясти и не толкать его, и остановились, когда добрались до коридора. Мы зашли в бывшую комнату Микаэлы и я уложил Майкла на кровать. Она осталась с ним, а я вернулся в стеклянный коридор. Из «Uzi» я расстрелял окна, по половине магазина с каждой стороны. Чтобы газ быстрее рассеивался.

Затем я вернулся в комнату и позвонил Уоллворку. Он ответил немедленно, в его голосе не было и намёка на сон. Я догадался, что он был с командой TEDAC, и они работали всю ночь. Я сказал ему, что Фентон в безопасности, так что они могут перемещать грузовик, когда захотят. Я сказал ему, что мы нашли пострадавшего, и спросил его, сколько времени потребуется, чтобы отправить несколько агентов в медицинский центр в Лос-Гемелос. Когда Дендонкер обнаружит пропажу Майкла, он не станет мириться с этим. Он отправит поисковую группу, и, зная, в каком состоянии находится Майкл, очевидно, что он начнет с ближайшей больницы.

Уоллворку потребовалась минута, чтобы рассчитать время прибытия своих агентов. Затем он сказал:

— Мне нужно сделать несколько звонков. Но пара лучших агентов может быть у тебя уже через четыре часа. Если ты беспокоишься о парне, мог бы ты посидеть с ним до тех пор? Неофициально?

— Разумеется.

Может быть, удача мне не изменит, подумал я. Может быть, Дендонкер явится лично, чтобы вернуть Майкла. Или даже с Мансуром. Мне было неприятно думать о том, что они разгуливают на свободе.

— Как у вас продвигаются дела?

— Неплохо. Только что говорил по телефону с Квантико. После того, что я им рассказал, все усилия брошены на поимку Дендонкера. По всему миру, если понадобится.

— А что с бомбой?

— Мой бывший шеф как раз заканчивает подготовку к транспортировке.

— Ты получил нагоняй за то, что вызвал его туда?

— Нет. На самом деле всё наоборот. Он в восторге. Продолжает снимать фотографии и видео и отправлять их по электронной почте в свою лабораторию. Говорит, что это одна из самых интересных вещей, которые он видел за долгое время.

— Как он считает, эти снаряды безвредны?

— Он уверен, что нет. Из-за того, чем они были покрыты. Это «VX».

«VX». Самое смертоносное нервно-паралитическое вещество, когда-либо изобретенное человеком. Разработан в Великобритании в 1950-х годах. Я не помню всего, что касалось химического состава, но я помню, что означает буква «V». Яд. Несколько лет назад две женщины распылили немного «VX» в лицо Ким Чен Нама, пока он ждал рейса в аэропорту Куала-Лумпура. Он был сводным братом лидера Северной Кореи Ким Чен Ына. И он был мёртв еще до того, как его довезли до больницы.

Я спросил:

— Твой друг думает, что Дендонкер добавил «VX» в дым?

— Точный ответ будет после лабораторного исследования, но обрати внимание вот на что. На всех гильзах были следы вскрытия. А «VX» это не газ, это жидкость, похожая на масло или мёд, поэтому её легко залить внутрь. Затем нужен источник тепла, чтобы испарить её. Например, реакция, при которой образуется цветной дым. И тогда дым помог бы рассеять яд. Лучшей системы для рассеивания «VX» невозможно придумать. Это совпадение?

— Кажется маловероятным. Неудивительно, что твой друг так взволнован.

— Я прямо чувствую, как винтики крутятся у него в голове. Он думает о статьях, которые собирается написать. О конференциях правоохранительных органов, на которых он выступит. Но это ещё не всё, что заставило его зазвенеть в колокольчик. Он также нашёл кое-что, спрятанное в электронике. Третий способ взорвать бомбу, кроме таймера и сотового.

— Что ещё за третий способ?

— Транспондер. По-видимому, довольно распространенная безделушка. Но обычно не используется таким образом. Дендонкер, конечно мерзавец, но он должно быть, чертовски изобретательный парень. Защитное покрытие «VX» и три системы для выполнения одной работы? Он всё продумал.

Уоллворк повесил трубку, оставив меня наедине с небольшим чувством вины за то, что я не сказал ему, что Дендонкер не создавал эту бомбу. Майкл сделал её. Он был основательным и творческим человеком. Ребята из TEDAC выяснили бы это, когда вводили данные в свою базу поиска. Помимо добавления «VX» в последнюю минуту, компоненты и методы изготовления будут соответствовать тем, что были в первой бомбе, которую сделал Майкл.

Она также имела транспондер, с его отпечатком пальца на нём. Только TEDAC на этот раз не смог ничего найти, потому что Микаэла Фентон уничтожила эти улики. Я думаю, что молчание сделало меня соучастником какого-то федерального преступления. Хотя вряд ли это имеет слишком большое значение. Карьера Майкла по изготовлению бомб закончилась. И если ФБР доведет дело до конца, то и проект «Дендонкер» будет закрыт.

Микаэле не терпелось поскорее отвезти Майкла в больницу, но я убедил её подождать, пока я не сделаю ещё один звонок. На мобильный телефон доктору Улье. Я не знал, работает ли медицинский центр круглосуточно, и я не хотел появиться с Майклом и обнаружить, что там нет врачей. Доктор Улье сказал, что он позаботится о том, чтобы там кто-нибудь был. Его голос звучал неуверенно, поэтому я надавил на него, и он признался, что сам придет и вылечит Майкла. Он признался, что уже вернулся в город, и предложил приехать за нами на машине скорой помощи.

Это было заманчивое предложение, но меня беспокоил связанный с этим риск. Кто-нибудь мог увидеть нас и сообщить Дендонкеру. И доктора Улье может настигнуть расплата, тяжесть которой будет зависеть от того, как долго Дендонкер останется на свободе. Но проблемой было и то, что у нас не было другого транспорта. Только «Шевроле», который был припаркован у Дома и ключей от которого у нас не было. Поэтому я дал адрес доктору Улье и сказал, что позвоню ему, когда мы будем готовы.

Доктор Улье разместил нас на педиатрическом этаже. Это был продуманный шаг. Вместо обычных комнат у них была серия маленьких люксов. Такие места, которые позволяют родителям оставаться со своими больными детьми. Пара медсестер помогли уложить Майкла на больничную койку. Они повесили дополнительные пакеты для капельниц, измерили ему температуру и давление. Заглядывали ему в глаза и уши с помощью специальных аппаратов, смазывали его кремами и лосьонами. И проводили ещё множество различных процедур.

В конце концов доктор Улье сообщил, что через некоторое время с Майклом всё будет в порядке, он уверен в этом. Он предупредил нас, что каждый час к нему будет приходить медсестра для проверки его состояния. Затем он оставил нас. Фентон придвинула своё кресло поближе к Майклу и уселась в него, подтянув колени к груди. Я лёг на свободную кровать. Было около пяти утра, я не спал уже двадцать два часа и был измотан. Но я чувствовал спокойное удовлетворение. Микаэла в безопасности, а Майкл жив. Бомба обезврежена и изучается экспертами. Другими словами, в мире всё хорошо.

Забавно, насколько человек может ошибаться.

Без минуты семь зазвонил мой телефон, в этот момент я крепко спал, но проснулся моментально. Как будто кто-то щёлкнул выключателем. Как инстинкт на всё неестественное. Или угрожающее.

Я решил, что звук звонка квалифицируется как и то, и другое.

Это звонил один из специальных агентов, которых Уоллворк отправил для охраны Майкла. Он был уже на окраине города, и хотел знать, где мы должны встретиться. Я дал ему указания, затем снова лёг и закрыл глаза. В моей голове спорили две идеи. Одна говорила о том, чтобы принять душ, а другая рекомендовала мне вообще не вставать с кровати. Они обе были весьма убедительны. Но тут мой телефон снова зазвонил. На этот раз это был Уоллворк.

— Есть важные новости, — сказал он. — Один из экспертов уже сорвал джекпот. На транспондере был отпечаток пальца и он есть в базе. Ребята из TEDAC говорят, что это солидное доказательство, чтобы выдержать любое испытание в суде.

Я спросил:

— Майкл Кертис, верно?

Я понял, что этот день очень быстро пойдет под откос для Микаэлы и её брата. Так что я мог с таким же успехом уйти раньше времени.

— Кто? Нет. Это отпечаток Надера Халил.

— Я не знаю, кто это.

И это было правдой, хотя я и слышал это имя. Дендонкер обвинил меня в том, что я работаю на этого парня.

— Халил — очень крупная рыба. Мне сказали, что наша система засветилась, как рождественская ёлка, когда выдала его имя. Он из семьи террористов из Бейрута. Его отца убила полиция, а его брат был за рулем грузовика со взрывчаткой, который врезался в казарму нашей морской пехоты. Сам Надер был связан с дюжиной различных терактов. Но никаких доказательств до сих пор не было.

Это был странный привет из прошлого. Брат Халила был за рулём заминированного грузовика для казарм. Должно быть, он умер в нескольких метрах от меня. Но в настоящем было что-то такое, что не сходилось. Если бомбу делал Майкл, я не мог понять, как чужие отпечатки пальцев оказались на ней.

Уоллворк продолжил:

— На него началась всемирная охота. Были привлечены неограниченные ресурсы. Парня готовы были поджарить. Вопрос был только в том, где его искать.

Может быть, Халил снабжал Майкла запчастями, подумал я. Возможно, именно так там оказался его отпечаток пальца.

Уоллворк говорил дальше:

— Розыск ведется по всему миру. Но есть и другая проблема. Ребята из TEDAC думают, что Халил находится в Штатах.

Или, может быть, Дендонкер украл детали, подумал я. Или отказался платить. Или ограбил Халила каким-то другим способом. Возможно, именно поэтому он ожидал ответного удара.

Уоллворк добавил:

— Все в TEDAC очень обеспокоены тем, что Халил планирует устроить теракты на территории США. И они считают, что Дендонкер помогает ему в этом. Помнишь, его мать тоже была из Бейрута?

— Они решили так на основании одного отпечатка пальца и смутной связи с чужим городом?

— Не только. На основании того, что это вторая из найденных бомб Халила.

— А где была первая?

— Её доставили в TEDAC, несколько недель назад и тщательно обследовали. И у неё достаточно идентичных черт, чтобы сказать о том, что обе бомбы сделаны одним и тем же человеком.

— У неё тоже был транспондер?

— Нет. И она не выделяла газ. Но компоненты поступили из одного и того же источника. Техника подключения была такой же, сборка была той же самой. Отличительных признаков более чем достаточно.

Итак, дымовой снаряд был сделан Майклом. Так что, если люди из TEDAC связали его с другой такой же бомбой, это должна быть последняя бомба, над которой он работал. Только в TEDAC не знали, что транспондер от неё Майкл и отправил Микаэле в качестве SOS, а она его уничтожила. Из-за отпечатка пальца Майкла. Если бы они знали это, то пришли бы к другому выводу. Я в этом не сомневался. И я как раз собирался рассказать об этом Уоллворку. Попросить его ввести сотрудников TEDAC в курс дела, чтобы исправить их заблуждение. Но что-то остановило меня. Слабый голос в моём подсознании. Это началось, когда Микаэла рассказала мне о том, что получила сообщение от Майкла. С карточкой и презервативом. Голос стал громче из-за странных ответов Дендонкера. Теперь, со всеми разговорами о Халиле, это звучало просто оглушительно.

Уоллворк тоже на мгновение замолчал. Затем он сказал:

— Итак, они беспокоятся о том, что задумал Халил. Они думают, что Дендонкер помогает ему. И ты единственный человек, который контактировал с Дендонкером. Ричер, боссы TEDAC хотят немедленно поговорить с тобой.

Мне не понравилась идея сотрудничества. Но между Дендонкером и Халилом определенно была какая-то связь. И эта связь точно не приведет ни к чему хорошему. И я видел как действует Дендонкер, такому человеку не место на свободе.

Поэтому я сказал:

— Хорошо. Пусть они позвонят мне.

— Они не хотят разговаривать по телефону, Ричер. Они хотят поговорить с глазу на глаз.

Я ничего не сказал.

— Поставь себя на их место. Если всё пойдет наперекосяк, есть вероятность серьезных человеческих жертв. Если это произойдет, сможете ли вы простить себе то, что не переговорили лично с единственным человеком, обладающим информацией из первых рук?

В его словах был смысл.

— Ты им нужен всего на час, максимум на два. Итак, что ты скажешь?

— Хорошо. Где?

— В офисе TEDAC, это в Редстоунском арсенале. Недалеко от Хантсвилла, штат Алабама.

— Как я туда доберусь? Это больше двух тысяч километров отсюда.

— Они пришлют за тобой самолет. Честно говоря, они его уже послали. Он ждёт тебя на аэродроме, это в часе езды от Лос-Гемелоса. Четыре агента уже в пути, чтобы защитить парня, которого вы спасли. Один из них отвезет тебя.

Я подумал, не был ли это один из аэродромов, которые команда Дендонкера использовала для контрабанды.

— Потом самолёт доставит тебя туда, куда ты захочешь. В пределах Соединенных Штатов.

— Например, в Сан-Франциско?

— Без проблем.

— Тогда мне туда и нужно.

— Я всё устрою. О, ещё есть смешная новость. Для тебя в отель пришел факс. В 12:34 дня, от Дендонкера. Там было написано, что операция приостановлена и ты должен оставаться на месте и охранять грузовик с устройством.

Наш разговор разбудил Микаэлу. Она всё ещё сидела в кресле рядом с Майклом, поэтому я подошел, сел на его кровать и рассказал ей о событиях.

— Похоже, ты всё-таки доберешься до океана. На частном правительственном самолете. Полагаю, ты выводишь автостоп на совершенно новый уровень.

— Я надеюсь, что Майкл выкарабкается. И я замолвлю там за вас обоих словечко.

Она в ответ покачала головой.

— Только за Майкла. Я знала, на что шла и приму то, что мне причитается.

— Ты сможешь запомнить номер?

— Твой?

— Нет. Это номер женщины по имени Соня. Я встретил её, когда искал тебя и она очень помогла мне. Они с Майклом были близки, ты должна позвонить ей. Дай ей знать, что он жив.

— Она была близка с Майклом? Насколько?

Я пожал плечами.

— Очень близко, как я понял. Они познакомились в больнице в Германии. Похоже, с тех пор они вместе.

Я увидел, что она думает, как ей поступить. Она никогда раньше не слышала об этой женщине. Это было ясно. И её собственные отношения с братом начали угасать как раз в то время, когда эти двое, должно быть, сошлись.

— Какая она, эта Соня? Понравится ли она мне?

— Я надеюсь на это. Возможно, это твоя будущая невестка.

Когда я добрался до аэропорта, самолет уже ждал меня. Он стоял в конце взлётно-посадочной полосы, одинокий и отчуждённый на фоне пейзажа. Это был какой-то «Гольфстрим». У него были такие острые углы и блестящая черная окраска, что казалось, что он летит, даже когда он не двигался. На нём был только бортовой номер, как и на «Сикорском», на котором я прилетел из Техаса. И надпись «Соединенные Штаты».

Агент показал свой значок видеокамере у ворот, а затем подъехал прямо к самолету. Его двигатели работали, и когда мы сделали петлю вокруг его хвоста, я увидел, что трап был спущен. Тридцать секунд спустя я был пристегнут к креслу в самолете. Через пару минут после этого мы были в воздухе. Никаких инструктажей по технике безопасности, никакой очереди на взлёт. И никаких других пассажиров.

Атмосфера внутри была больше похожа на мобильный офис, чем на роскошный клуб. Там было много светлого дерева со всевозможными штекерами, портами и разъёмами для компьютеров. Всего было двенадцать кресел, они были отделаны тёмно-синей кожей и могли поворачиваться. На потолке висел проектор и большой дисплей. И здесь была кофемашина. Я налил себе чашку, а затем устроился поудобнее, чтобы вздремнуть. Пилот летел высоко, плавно и быстро. Мы находились в воздухе менее трёх часов. Я проснулся, когда самолет начал снижаться. Приземление было мягким. И когда я спускался по ступенькам, меня уже ждала машина.

Армейский аэродром находится в северо-западном углу арсенального комплекса Редстоун. Здания TEDAC находятся на юго-востоке, в двух километрах отсюда. Водитель Бюро, который забрал меня, не сказал ни слова, пока петлял по лабиринту лабораторий НАСА, военных объектов и других зданий ФБР. Наконец он подъехал к ряду блестящих, высотой по колено, столбов безопасности и указал на здание со стеклянным фасадом на дальней стороне.

Он сказал:

— Вам туда. Спросите агента Лейна.

Внутри находились три человека, все в униформе частной охранной фирмы. Первый сидел за стойкой администратора. Он попросил показать моё удостоверение личности. Я протянул свой паспорт. Его не взволновало, что срок действия истек. Он просто положил его на сканер, и через минуту машина сбоку выплюнула ламинированный пропуск с моей фотографией, датой и двухчасовым сроком действия. Я прикрепил его к рубашке, а другой парень протянул пластиковый контейнер для моих вещей.

Я бросил туда свои наличные и телефон, и он пропустил их через рентгеновский аппарат. Он попросил снять туфли и я поставил их на ленту конвейера. Затем третий парень провел меня через арочный металлоискатель. Он не жужжал и не пищал, и к тому времени, как я снова обулся и собрал свои вещи, появился четвертый парень. На вид ему было чуть за сорок. Он был одет в тёмно-серый костюм с галстуком, а на шее у него висел идентификационный значок на цепочке.

Он представился:

— Я специальный агент по надзору Джеймс Лейн.

Он протянул мне руку.

— Я возглавляю команду, которую мы собираем в ответ на эти новые события. Я ценю, что вы нашли время поговорить со мной. Я надеюсь, что вы сможете нам помочь.

От выхода к зданию службы безопасности тянулась каменная дорожка. Она вела по двум одинаковым каменным ступеням на широкую плоскую площадку, уставленную деревянными столами для пикника с серыми зонтиками. Там было два соседних здания. Лейн указал на то, что слева. Оно было большим, серым, прямоугольным и невыразительным.

— Мы называем это Здание Зданий. Видели фильм об Индиане Джонсе «В поисках потерянного ковчега»? Там есть сцена в конце, где они прячут ящик на складе? Вот здесь внутри такая же обстановка. Полки от пола до потолка, из конца в конец. Более ста тысяч контейнеров с уликами собрано за последние восемнадцать лет. Это здание почти заполнено, мы уже проектируем новое. Но нам не сюда.

Лейн направился к правому зданию, оно состояло из двух корпусов. Одноэтажная часть с плоской крышей, каменными стенами и высокими окнами. И другая часть с более высокой, наклонной крышей, белыми стенами и без окон. То, как они стояли вплотную, создавалось впечатление, что вторая половина пытается проглотить первую.

— Вот здесь происходит волшебство. — Лейн остановился в дверях. — Здесь все лаборатории и аналитический отдел. А ещё конференц-зал. Вот туда мы и направляемся.

Лейн использовал своё удостоверение личности, чтобы отпереть дверь, затем повел нас по главному коридору, пока мы не достигли комнаты с надписью «Конференц-зал номер один». Внутри было пространство примерно пять на семь метров. В центре стоял стол с деревянной столешницей прямоугольной формы, окруженный одиннадцатью стульями. Они были обращены к дальней стене, которая была просто белой. Я предположил, что она одновременно служила и проекционным экраном. Справа в стену были встроены три шкафа. Окна были на левой стороне. И ковёр на полу, который выглядел как своего рода приглушенная текстильная версия картины Джексона Поллока.

Лейн занял стул во главе стола, лицом к стене. Он сказал:

— Я читал ваше досье. Я все знаю о вашей службе. Сожалею, что не могу провести для вас полную экскурсию. Не хватило времени на получение разрешения и мы вынуждены были принять дополнительные меры предосторожности. Здесь работают свыше двухсот сотрудников. Наша база в числе первых мишеней для террористов. Я надеюсь, вы понимаете.

— Конечно.

— Итак, перейдем к делу. Найденный отпечаток пальца Халила — это две стороны монеты. Хорошо то, что теперь его можно официально арестовать, если кто-нибудь сможет его найти. Но плохо то, что если он действует здесь и сейчас, мы должны остановить его. Быстро. Проблема в том, что мы не знаем, где он планирует теракт. У него очень много потенциальных целей. Нам нужно сузить их круг. Бомба, которую вы помогли нам обезвредить, прибудет в ближайшие тридцать минут или около того. Это может дать нам некоторые подсказки. А может и не дать. Мы не узнаем, пока не попробуем. В любом случае, это займет время. А пока мы ищем любую информацию, какую только сможем получить. С чего я хотел бы начать, так это с механизма доставки. Халил мог бы, например, работать над бомбой, которую можно было бы перевозить в машине. Или в самолете. Или носить её как жилет. Или даже отправить по почте. Что вы могли видеть или слышать, что дало бы нам какую-нибудь подсказку?

— Дендонкер занимался контрабандными операциями. У него официальный бизнес по организации питания для частных самолетов. Этот бизнес был отличным прикрытием и дела у него шли хорошо, насколько мне известно. Зачем ему было всё менять? Я не уверен, что Дендонкер работает с Халилом. Я думаю, он был в ужасе от одной мысли о нём.

— Эти парни — они странные. Большинство из них параноики. Они постоянно живут двойной жизнью, чтобы не привлекать к себе внимания. Стараются не посещать один и тот же магазин слишком часто. Или не покупают товары на одних и тех же сайтах. Они заканчивают тем, что начинают убегать от собственной тени. Даже если они уже поссорились, все равно могут быть полезные подсказки о том, когда они работали вместе. Даже незначительные.

— Пожалуй, пока мне нечего сказать.

— Ок. Тогда второе — это производные. Использует ли он прекурсоры, например. Такие вещи, как нитрат аммония или нитрометан. Или специальные соединения, такие как TATP или динитрат этиленгликоля. Или даже взрывчатые вещества военного класса, такие как «С-4».

Лейн на мгновение замолчал и посмотрел прямо на меня.

— При взрыве бомбы в бейрутских казармах использовались прекурсоры. Вы были там. Спустя столько лет мы обнаружили похожие улики.

Было что-то странное в том, как Лейн произнес эти слова. Как он сказал: «Вы были там».

Это прозвучало наполовину как вопрос, наполовину как утверждение. Это вызвало эхо в глубине моего подсознания. Недавно я слышал что-то подобное, но не мог вспомнить, что именно.

— Мистер Ричер? Вы слышали что-нибудь об этом?

— Артиллерийские снаряды, — сказал я. — У Дендонкера их была целая куча. По меньшей мере три сотни. Они были заперты в сарае. В заброшенной школе, в которой он обустроился.

— У вас есть предположения, как он мог их использовать?

— Нет.

— Вы не видели кодовую книгу? Она необходима для подтверждения содержимого.

Я отрицательно покачал головой.

— Ок. Дайте мне точные координаты этого места, я всё организую. Теперь третий аспект — это метод детонации. Мы знаем, что Халил использовал два вида в своем первом устройстве: часы и сотовый телефон. Это вполне нормально. И три вида во втором устройстве: часы, сотовый и транспондер. А это уже необычно.

Я ничего не сказал.

— Вам знаком принцип работы транспондера?

Я ответил:

— У меня есть предположение, что они делают. Не столько то, как они это делают.

— Хороший пример: система зажигания автомобиля. Попробуйте завести двигатель, и чип в машине пошлет радиосигнал. Транспондер в ключе автоматически возвращает ответ. Если ответ правильный, микросхема замыкает цепь. Если нет транспондера, который отвечает на чип автомобиля, машина не заведется.

— И то же самое может произойти с этой бомбой?

— Я полагаю, что да. Мне нужно осмотреть её, чтобы быть уверенным. Но если это техника, которую Халил усовершенствовал, это может стать серьезной проблемой. Представьте, что у вас есть цель с непредсказуемым графиком. Вы устанавливаете бомбу где-то на его маршруте. Незаметно крепите транспондер к брелоку или кладёте в карман. И когда он приближается — бум.

— Но вы сказали, что транспондер находится в ключе.

— Правильно. Чип в автомобиле инициирует связь, а ключ откликается.

— Значит, чип в бомбе будет таким же, как чип в машине?

— Правильно. Я проверю это, как только бомба будет здесь, но я не вижу другого способа, как это может работать.

— Какой радиус действия у этих штуковин?

— Они разные, зависит от приложения. Самолеты используют их для автоматической идентификации, и в этом случае сигнал может распространяться на многие километры. Если вы используете его для отпирания двери вместо ключа, вам нужно, чтобы сигнал проходил всего на несколько миллиметров. А если ты подложил его в бомбу, то хотел бы находиться как можно дальше от зоны взрыва, когда она взорвется.

Лейн сделал это снова.

По тому, как он говорил, я не мог понять, было ли «Ты подложил его в бомбу» вопросом или утверждением.

И вдруг я понял, кого он мне напоминает. Майкла.

Что он сказал, сразу после того, как мы впервые нашли его?

Он сказал: «Ты пришла» или: «Ты пришла?»

И это было сразу после чего-то ещё более странного.

Он сказал: «Ты получила моё предупреждение?»

Микаэла описала это как крик о помощи. Сигнал SOS. Это было совсем не то же самое.

И теперь мне всё стало ясно.

Я сказал:

— Извините меня. Мне нужно позвонить.

— Прямо сейчас?

Лейн посмотрел на часы.

— Бомба будет здесь с минуты на минуту. Мне придется выйти. Вы не можете позвонить позднее?

— Нет.

Я отошел в угол комнаты и набрал номер доктора Улье.

— Это не может ждать.

Доктор Улье ответил, и я попросил разрешения поговорить с Майклом.

Он сказал:

— Это невозможно. Извините. Он снова без сознания.

— Опять?

— Да. Он проснулся некоторое время назад, говорил мало и невразумительно. Просто болтал о поиске цели или что-то в этом роде.

Я поблагодарил его и попросил передать, чтобы Микаэла немедленно мне перезвонила.

Микаэла вышла на связь через тридцать секунд.

— Что случилось? Только быстро. Мне нужно вернуться к Майклу.

— Мне нужно, чтобы ты очень тщательно обдумала один вопрос. Отвечай только в том случае, если уверена на сто процентов. Хорошо?

— Давай, я готова.

— Презерватив, который ты нашла в сообщении, отправленном Майклом. Какой это был бренд?

— «Троянец».

— Ты уверена?

— На сто процентов.

Презерватив. И визитная карточка. «Троянец». И «Красная лошадь».

Майкл пытался сказать своей сестре, что устройство, которое ей дали для анализа в TEDAC, было троянским конём. Но Микаэла с самого начала всё неправильно поняла. Она сделала два ложных предположения. Что бомба, содержащая сообщение Майкла, должна была взорваться. И что транспондер внутри был спусковым крючком.

Держу пари, что ни то, ни другое не было правдой. Бомба была всего лишь транспортным средством, её задача состояла в том, чтобы доставить транспондер в такое место, куда могла попасть только бомба. И задача транспондера состояла не в том, чтобы привести в действие бомбу. Он предназначался для другого, но этого не произошло, потому что Фентон зациклилась на отпечатке пальца Майкла. Она не понимала, что это было сделано для того, чтобы бомба попала именно к ней, это как способ подписать послание. Но она ненавидела головоломки и была слишком педантична. Она приняла всё это за чистую монету. За неопровержимое доказательство. И уничтожила его.

Она уничтожила первый передатчик, но был ещё один, в дымовом снаряде. И этот снаряд через несколько минут окажется в здании, в котором я сейчас находился. Где работало ещё двести человек. Здание, которое было заполнено незаменимой аппаратурой и бесценными уликами. Неудивительно, что Дендонкер так отчаянно пытался именно меня привлечь к транспортировке устройства. Он с самого начала хотел, чтобы оно попало именно в TEDAC.

Лейн нахмурился.

— Вы прервали наш разговор, чтобы поговорить о презервативах?

Оригинальная бомба Майкла прибыла в TEDAC несколько недель назад, первоначально с неповрежденным транспондером. Но она не взорвалась. Того, что должно было сработать, в то время здесь не было. Должно быть, это привезли сюда позже.

Я спросил:

— В последние три недели сюда привозили какие-нибудь новые устройства?

Лейн снова посмотрел на часы.

— Конечно.

— Что-нибудь особенно крупное?

— Я не могу делиться такой информацией. Она секретная.

— Давай, Лейн. Это крайне важно.

— Да что случилось?!

— Это долгая история. Парень, любящий зашифрованные сообщения, отправил предупреждение о том, что транспондер в устройстве, которое вот-вот прибудет, предназначен для другого устройства. Которое не срабатывает само по себе.

Лейн улыбнулся и покачал головой.

— Нет. Эта теория не выдерживает критики. Чтобы это сработало, устройство, уже находящееся здесь, должно было бы иметь соответствующий транспондер. А никаких таких устройств привезено не было. Это факт.

— Ты в этом уверен? Ты сказал, что некоторые улики ждут, прежде чем вы ими займетесь.

— Мы расставляем приоритеты. Некоторые улики действительно должны подождать полного анализа. Это правда. Но мы не просто бросаем их в шкаф. Каждое изделие, внесенное в список ожидания, проверяется при доставке, фотографируется. Перечисляются все компоненты. Транспондеры встречаются очень редко. Если бы прибыло что-нибудь с транспондером, я бы знал.

— Эти ваши проверки. Они все завершены, без всяких исключений?

— Приоритетные дела направляются непосредственно в отдел планирования анализа, который занимается документацией и ведением учета. Это интегрировано в их процесс. Всё остальное проходит первоначальную проверку, без исключения.

Он задумался и замолчал.

— На самом деле, было одно исключение. Бомба в грузовике. Настоящий разрушитель городов. Это пришло из-за границы. Машина была слишком большой, чтобы поместиться здесь в рабочем отсеке, поэтому, как только она прибыла, мы отослали её в наши старые помещения. В Квантико есть подходящее место. В нём можно было бы разместить десяток таких грузовиков.

— Пока мы разговаривали, могли быть новые поступления?

— Сейчас узнаю.

Лейн достал свой телефон и провел короткий разговор.

— Нет. Сегодня не было ничего нового.

Покалывание у меня в затылке стало ещё сильнее.

— Когда прибудет бомба Халила, вы должны остановить её, нельзя впускать её внутрь.

— Но это невозможно.

— Почему это? Ты же не пустил большую бомбу в грузовике.

— Не пустил. Но это произошло по пути сюда и у того грузовика уже был эскорт. Бомбу Халила доставляет грузовик без сопровождения. Он не может один ездить по дорогам общего пользования. Что, если произойдет несчастный случай? А там полно химического оружия? И погибнут люди? Потому что мы отослали его, вопреки процедуре, и без уважительной причины. Исключительно по вашей прихоти.

— Это…

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел еще один агент, гораздо более молодой парень. Он выглядел свежим и энергичным.

— Оно здесь, сэр. Устройство из Техаса.

— Превосходно.

Лейн встал и направился к двери.

— Ты останешься здесь. Составь компанию мистеру Ричеру. Я вернусь, как только устройство будет осмотрено.

Я подумал о бомбе в грузовике. Лейн назвал её разрушителем городов. Это звучало не очень хорошо. Совсем не хорошо. И я подумал, что это, должно быть, та самая бомба Майкла, которая должна была сработать. Она была единственной, которую не проверили, а все остальные были без транспондеров. Потом я понял кое-что ещё. То, что грузовик отослали, могло было объяснить внезапную перемену поведения Дендонкера. Почему он сказал мне оставить дымовую бомбу в отеле. Если у него был свой человек в TEDAC, он бы знал, что нет смысла посылать второй транспондер.

Я повернулся к новому агенту.

— Разрушитель городов. Та бомба, которая не поместилась бы в вашей мастерской. Когда её отослали? Мне нужно знать с точностью до минуты.

— Позвольте мне выяснить это для вас, сэр.

Агент кому-то позвонил. Было много кивков, жестикуляций и смены выражений лица, прежде чем он повесил трубку.

— Эта гигантская бомба всё ещё здесь, сэр. На самом деле она никуда не уезжала. Одна из машин сопровождения сломалась, и они до сих пор не прислали замену.

— Где именно она находится?

— Тот грузовик припаркован между этим зданием и Зданием Зданий.

— Хорошо. Позвоните агенту Лейну. Скажите ему, чтобы он не впускал новое устройство на территорию. Ни при каких обстоятельствах.

— Если вы беспокоитесь о том, что тот большой грузовик всё ещё находится здесь, сэр, то зря, уверяю вас. Его полностью обезвредили. Экстренная процедура. У него было три системы детонации, и все они были отключены.

— Был ли среди них транспондер?

— Нет, сэр. У него был сотовый. Электромагнит. И фотоэлемент.

— Быстро звони Лейну. Нет времени объяснять.

Агент набрал номер, поднес телефон к уху, затем покачал головой.

— Линия занята.

— Позвони водителю грузовика.

— Ок. Какой у него номер?

— Понятия не имею.

— Как его зовут?

Я пожал плечами.

— Нет проблем.

Он начал постукивать и водить пальцем по экрану своего телефона.

— Я зайду в интернет, посмотрим, смогу ли я найти список.

— На это нет времени. Что за грузовик привёз этот разрушитель?

— Это бывший военный грузовик. «М35», если не ошибаюсь.

— Что к нам ближе, грузовик или ворота?

— Ворота.

— Тогда ты сейчас же бежишь к воротам. Продолжай набирать номер Лейна. Так или иначе, останови его!

Я выбежал в коридор и бросился к выходу. Выскочил наружу и побежал к пространству между двумя зданиями. И увидел грузовик. Я старался не думать о его грузе. Подбежал к водительской двери и потянул за ручку. Это было странно, но дверь не открылась. У военного грузовика нет запирающихся дверей. Потом я заметил проблему — на двери был висячий замок. Засов прошел через отверстие в обшивке двери. Должно быть, он был прикреплен к внутренней части кузова.

Я огляделся. Граница нижней части стены здания была заполнена белыми декоративными камнями. Я схватил самый большой из них и ударил висячий замок. Потом ещё раз и замок сломался. Я вытащил его и отбросил в сторону. Взобрался в кабину, вжался в сиденье и нажал на сцепление. Затем попытался вспомнить, как завести мотор. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз ездил на таком грузовике, как этот. Я знал, что ключа не было. Вместо этого нужно было выполнить три действия.

Я осмотрел все ручки, рычаги и датчики. На большинстве не было никаких опознавательных знаков. Те немногие, на которых были надписи, были на арабском языке, что мне не помогло. Я заметил рычаг в центре приборной панели, который показался мне знакомым. Я повернул его примерно на двадцать градусов против часовой стрелки. Слева я нашел ручку размером с черенок от лопаты. Она торчала наружу. Я протолкнул её внутрь. Затем нажал красную кнопку, расположенную внизу справа. Тяжелый старый дизель закашлялся и ожил. Я нашел первую передачу, которая является второй на большинстве транспортных средств. Отпустил стояночный тормоз, выжал сцепление. И грузовик, содрогаясь, двинулся вперед.

Я поехал в обход Здания Зданий, повернул налево и поехал обратно по дальней стороне. Я приехал на место для пикника. В заведении было полно столиков и зонтиков, все они стояли слишком близко друг к другу. Так что я проехал прямо через них. Справа я увидел грунтовую дорогу. Она проходила вдоль задней части восьми зданий, прилегающих к участку TEDAC. Они были новыми. Дорога, вероятно, осталась от строителей. И на всем её протяжении не было ни одного транспортного средства. Это было на дальней стороне забора, так что я выпрямился и сильнее нажал на газ.

Я услышал вой сирен позади меня. Я посмотрел в зеркало, но грузовик ужасно трясло. Всё, что я смог разглядеть, — это пару черных седанов с проблесковыми маячками на крышах. Они быстро ехали за мной. Но просто догнать меня было мало, им нужно было остановить меня. Я не знал, как они планировали это сделать. Знали ли они, что перевозил грузовик. Насколько безрассудными или глупыми они были. Я прикинул, что в этот момент нахожусь примерно в 300 метрах от лаборатории. Вероятно, достаточно далеко от передатчика. Седаны почти догнали меня. Один исчез из поля зрения, пытаясь подобраться с пассажирской стороны. Затем появились еще два седана, прямо по курсу. Я решил, что отъехал уже достаточно далеко. Я убрал ногу с педали газа и нажал на тормоз. И остановился как можно мягче. Я снял рубашку и повесил на окно. Она не была белой, но я надеялся, что все поймут смысл.

Следующий час я провел в Конференц-зале номер один с двумя вооружёнными парнями.

Ни один из них не произнес ни слова, что меня вполне устраивало. Я сел в то же кресло, что и раньше, наклонился вперёд и положил голову на руки. Мне приснился волшебный сон.

Я проснулся, когда в комнату вошел Лейн. Он подошёл к столу и поставил на него маленькую коробочку. Она была чёрной и пыльной. И из одного угла торчала связка цветных проводов.

— Мистер Ричер, я должен поблагодарить вас и извиниться. Благодаря вам, у террористов сегодня был плохой день. — Он указал на коробку. — Это было найдено в разрушителе городов. Он передает и принимает сигналы и он закодирован на транспондер в дымовом снаряде. Если бы они оказались в пределах досягаемости друг друга, то больше не было бы Редстоунского Арсенала. Нас бы тоже не было.

Я промолчал.

— Один вопрос. Как вы узнали?

Главным было Предупреждение Майкла. Вместе с отчаянным поведением Дендонкера. Но это были те вещи, в которые я не хотел вдаваться. Они только вызовут ещё больше вопросов, на которые мне совсем не хотелось отвечать.

Поэтому я сказал:

— Ничего уникального. Просто случайная догадка.

— А мотив? Халил хотел уничтожить какие-то улики, которые хранятся здесь?

— Уничтожить улики, правильно. Но это был не Халил.

У меня не было никаких доказательств этого. Только догадка. Что означало, что Западному побережью всё-таки придется меня подождать.

— Он не приедет, — снова сказала Микаэла.

Впервые она сказала это, когда встретила меня на маленьком аэродроме в часе езды от Лос-Гемелоса.

Она сказала это сразу после того, как села за руль «Кадиллака» доктора Улье.

Она повторила это ещё три раза, пока огромная машина тряслась по длинным прямым дорогам в город.

Она сказала это, когда припарковалась у Дома.

Она сказала это, когда мы шли через туннель.

Она сказала это, когда мы проверили, что деньги и наркотики всё ещё там.

Она спросила меня, когда мы сели у задней стены актового зала старой школы:

— Почему ты так уверен, что он вернётся?

— У него нет выбора, его план провалился. Это означает, что он не может оставаться в Соединенных Штатах и он не может вернуться в Бейрут. Он будет в списках наблюдения повсюду. Так что ему придется лечь на дно. Навсегда. И ему понадобится каждый пенни, который он сможет достать. И все ценные вещи, которые он сможет продать.

— Что, если ФБР уже поймало его? Он пытался уничтожить TEDAC. Страшно даже представить, какие силы они задействовали.

— Конечно, Бюро хочет найти его. Но они не знают, где искать.

— Разве ты им не сказал?

Я не ответил.

— Ну, ты даёшь! Но что, если они найдут его сами? Или если ты ошибаешься насчет его плана? Что, если он не провалился?

— Тогда он не приедет.

Микаэла ткнула меня локтем под рёбра, и мы приготовились ждать.

Было около семи вечера, прошло двенадцать часов с тех пор, как меня разбудил телефонный звонок. Шесть часов с тех пор, как я взломал старый армейский грузовик. Солнце стояло низко. Всё, к чему прикасались его падающие лучи, становилось оранжевым или розовым. Вид был великолепный. Если бы это случалось только раз в столетие, все собирались бы посмотреть, чтобы потом восторженно рассказывать о том, что они видели. Цвета менялись с каждой минутой. Тени сдвинулись и удлинились. Небо начало окончательно сереть.

Затем появились две более яркие точки. Они прыгали низко над землей. Но становились всё больше в размерах. Фары.

Мы перешли в обеденный зал. Мы оставили двери приоткрытыми. Прошло пять минут. Десять. Затем высокие окна засветились, как гигантские зеркала и снова погрузились во тьму. Наружные двери открылись и вошел Мансур. За ним следовал Дендонкер. Они направились прямо к алюминиевым контейнерам. Тем, что были полны денег и таблеток.

Фентон пошла первой. У неё в руках был один из трофейных «Uzi». Она подняла его и направила в грудь Дендонкера.

Она сказала:

— Ты. К стене. Руки поднять.

Дендонкер не колебался. Он был умным человеком. Он сделал именно то, что она ему сказала.

Я сделал шаг к Мансуру. Он ухмыльнулся, протянул руку и жестом поманил меня.

Я сказал:

— Ты не обязан этого делать. Ты знаешь, что проиграешь. Иди и подожди в машине. Я выведу твоего босса, когда мы закончим разговор. При условии, что он всё ещё сможет ходить.

Мансур вытянул обе руки прямо над головой, затем начал медленно опускать их в стороны, описывая широкий круг. Его пальцы были изогнуты стрелками. Это было похоже на начало какого-то ритуала боевых искусств. Может быть, это должно было что-то символизировать. Может быть, это должно было произвести впечатление. Или запугать. Но какова бы ни была цель, я не видел никакого смысла в том, чтобы позволить ему закончить, поэтому я бросился вперед и сильно пнул его ногой в правое колено. Достаточно сильно, чтобы раздробить коленные чашечки большинства людей.

Он хрюкнул и нанес дикий удар с разворота мне в голову. Я поднырнул под него и ткнул его в почку. Я нацелил другой кулак к его подбородку. Я вложил в это все свои силы. Приподнялся на цыпочки в самый нужный момент. Всё было рассчитано идеально. Против обычного парня бой закончился бы прямо там. Это почти случилось и с Мансуром. Он покачнулся на каблуках. Его шея откинулась назад, он начал падать.

Если бы он упал, я бы ни за что не позволил ему снова встать. Но стена спасла его. Или брусья, которые были к ней прикреплены. Он врезался в центр секции, это смягчило удар и позволило ему удержаться на ногах. Он, пошатываясь, двинулся вперед. Прутья качнулись вслед за его спиной. Они были прикреплены на петлях с правой стороны. Сила удара отцепила их защелку. Они продолжили движение на девяносто градусов, затем остановились, высунувшись прямо в коридор.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Ок. Ты победил. С меня хватит.

Он сделал шаг ко мне, его ноги дрожали, дыхание было прерывистым. Он сделал ещё один медленный шаг и внезапно ускорился. Он сжал кулаки и нанес удар правой прямо мне в лицо. Я отразил его и отскочил в сторону. Это было именно то, чего он хотел. Он уже замахивался левой. Я увидел это поздно: изогнулся, пригнулся и получил удар в плечо. У меня было такое чувство, будто меня сбил поезд. Я видел, как он нанес еще один удар правой. Я уперся ногой, повернулся обратно в противоположном направлении и заехал ему локтем в висок.

Его рот открылся и руки безвольно повисли по бокам. Я снова изменил направление и ударил его кулаком в другой висок. Он отшатнулся в сторону. Его ноги превратились в желе, на этот раз по-настоящему. Эту возможность я не упустил. Я быстро ударил его в лицо три раза подряд левой. Он отшатнулся. Я переключился вправо и нанес ему мощный обратный удар в живот. Он согнулся пополам. Я снова поставил его прямо, ударив коленом в лицо. Он отшатнулся еще дальше. Я последовал за ним и ударил его тыльной стороной правой руки в подбородок. Его затылок врезался в стену, глаза закатились, ноги подогнулись.

Он плюхнулся на колени. Какое-то мгновение он так балансировал, и прежде чем он успел упасть, я ударил его левой ногой сбоку по голове. Он развернулся, упал и оказался грудью на полу с раскинутыми в стороны руками. Я был почти уверен, что он упал и отключился. Но я никогда не принимаю подобные вещи как должное. Я подошел ближе и наступил на основание его черепа. Я почувствовал, как у него хрустнул позвоночник. Теперь я закончил.

Дендонкер стоял неподвижно, уставившись на тело. Его лицо было бледным и совершенно невыразительным. Я подошел и ощупал карман его куртки. У него был крошечный револьвер. Я взял его и сунул за пояс.

— Я дал Мансуру шанс уйти отсюда. Теперь я собираюсь предложить тебе то же самое. С одним условием.

— Чего ты хочешь?

— Ты скажешь мне правду.

Дендонкер облизнул губы языком.

— Что ты хочешь знать?

— Как ты раздобыл транспондер с отпечатком пальца Надера Халила?

— Я этого не делал. Майкл и Халил, они обманули меня. Они работали вместе, но я не знал. Я купился на рассказ Майкла о протесте с помощью дыма. Я понятия не имел, что происходит что-то ещё.

Фентон подняла «Uzi».

— Мне пристрелить его?

Дендонкер поднял руки, как будто они могли защитить его от пуль. Я схватил его за запястье и потащил к другой стороне перекладины. Я заставил его встать на колени, взял за затылок и приблизил его лицо вплотную к лицу Мансура.

— Подумай хорошенько. Хочешь лежать рядом с ним?

— Я купил отпечаток пальца.

Дендонкер отпрянул от трупа.

— На это ушли годы и много денег. Но в конце концов я нашёл того, кто был готов предать Халила.

Я позволил ему встать.

— Рассказывай подробно.

— Я использовал одну из женщин, которые работали в моей компании общественного питания. Я отправил её в Бейрут с деньгами. Она привезла отпечаток пальца на скотче. Сняла его со стакана для лимонада. Было легко перенести его на транспондер.

— Когда это было?

— Несколько недель назад.

Дендонкер указал на Фентон.

— Вот почему я нанял её. На самом деле мне пришлось послать двух женщин. Одна осталась в Бейруте. Она была частью сделки.

— Она знала это заранее? Та, которая осталась?

— Конечно, нет. Как и та, что вернулась. Она думала, что произошел несчастный случай.

— Что случилось с другими женщинами? Насколько я слышал, в вашей команде было шестеро человек. Пятеро, не считая Фентон.

— Одна из них была в сговоре с Майклом, она убежала. Двое уехали со мной. Ещё две других собираются… уйти в отставку.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Фентон направилась к выходу. Как и планировалось.

— Ты использовал отпечаток пальца, чтобы подставить Халила. На самом деле он никогда не был в этом замешан.

Дендонкер кивнул.

— Он пытался убить тебя. У вас с ним какая-то старая вражда?

Он снова кивнул.

— Вот почему ты всегда проверял тела всех, кто приходил за тобой. Ты не просто параноик.

— Он много раз посылал других убить меня. Я надеялся, что однажды он попробует это сделать лично. И потерпит неудачу. Тогда я буду полностью свободен.

— Из-за чего у вас был конфликт?

Дендонкер облизнул губы.

— Отец Халила обвинил меня в смерти другого своего сына. Халил продолжил мне мстить, когда умер его отец.

— Брат Халила погиб, он был за рулем грузовика с бомбой.

— Его отец и я, мы были соперниками. Я был молодой и амбициозный и искал кратчайший путь к всемирной славе нашей группы. Он встал у меня на пути. Я думал, что если он потеряет своего сына, это сломит его дух и он исчезнет. Я мог бы занять его место.

Он пожал плечами.

— Я ошибся. Это только сделало его гораздо сильнее.

— Ты заставил его сына сесть за руль машины?

— Я подтолкнул его к этому решению, скажем так.

— Итак, ты нашел возможность избавиться от Халила. Это всё из-за этой старой истории?

— Правильно. Это был единственный способ, которым я мог купить свою свободу.

— Насколько я понимаю, ты планировал три шага. Сначала ты попросил Майкла сделать тебе бомбу. Фиктивную. Она была оставлена там, где её можно было легко найти. В ней был GPS-чип, так что ты точно знал, что она попала в TEDAC. У неё также был транспондер. Ты знал, что компоненты будут изучены и все подробности записаны. Сохраненные фрагменты.

Он кивнул головой.

— Второй твой шаг включал «разрушителя городов». Предполагалось, что он прибудет в TEDAC и сработает с помощью передатчика от бомбы Майкла.

Я почувствовал, как у меня в кармане зажужжал телефон. Это подсказало мне, что Фентон нашла то, что искала, во внедорожнике Дендонкера.

Он снова кивнул.

— Один вопрос. Как ты заполучил в свои руки «разрушитель городов»?

Дендонкер пожал плечами.

— Так же, как ты получаешь всё, что угодно. Деньги.

— Итак, «разрушитель городов» взрывается и уничтожает TEDAC. Затем третий шаг. Дымовая бомба найдена. Внутри неё заложена та же технология. Плюс отпечаток пальца Халила.

— Именно так это и должно было произойти.

— Но первый передатчик не активировал «разрушителя городов».

— Я понятия не имею, почему это не сработало.

Я улыбнулся. Меня так и подмывало сказать ему, что транспондер не подвёл. Что у него просто не было возможности сработать. Потому что Микаэла уничтожила его несколько недель назад. Но я сдержался. Мне нужно было держать его сосредоточенным.

Вместо этого я спросил:

— Тогда зачем пытаться остановить дымовую бомбу? Почему бы не убедиться, что она отправлена в TEDAC, чтобы транспондер мог завершить работу?

— У дымовой бомбы был такой же передатчик. Это привело бы в действие бомбу в грузовике. Но я не хотел рисковать и тратить отпечаток пальца впустую.

— Тратить его впустую?

— Он стоил мне очень дорого. Два миллиона долларов и потеря хорошего работника. Но такой мощный взрыв его бы просто уничтожил.

— Ок. Расскажи мне, что ты сделал после демонстрации, которую я наблюдал. Что ты добавил в дымовую бомбу, прежде чем положить её в грузовик?

— Я ничего не добавлял. Зачем это мне?

— Да затем, что ты не хотел, чтобы отпечаток пальца пропал даром. Буква «Т» в TEDAC означает «террорист». Их агенты — на вес золота. Так что, если бы ты немного не подправил бомбу, она в лучшем случае попала бы в местное отделение ФБР. Может быть, вообще в полицейское управление. Где она лежала бы на полке в комнате для улик, собирая пыль ещё долго после твоей смерти.

— Я не согласен. Бомба в любом случае попала бы в TEDAC. Из-за всего этого освещения в прессе. Я ничего в неё не добавлял.

— Ты не смазывал внешнюю сторону снаряда «VX»?

— Где бы я смог достать «VX»?

Фентон вернулась и встала возле входной двери. Она сняла пару латексных хирургических перчаток и сунула их в карман.

Дендонкер сказал:

— «VX» — это оружие массового уничтожения. Я бы не стал к нему прикасаться.

— И третья дымовая бомба. Последняя, оставшаяся в мастерской. Ты не залил в неё «VX»?

— Я даже не знаю, где она сейчас. Мансур избавился от неё. Как и где, я не знаю.

— Ты ничего не добавил ни в одну из бомб. Ты не знаешь, где находится третья бомба. Это и есть та история, которую ты хочешь рассказать?

— Это не история, это правда.

Я подождал мгновение, чтобы дать ему последний шанс признаться во всем. Он им не воспользовался.

Поэтому я сказал:

— Хорошо. Я верю тебе.

— Тогда я могу идти?

— Буквально через минуту. Есть ещё одна вещь, которую я не понимаю. Ты хочешь взорвать что-нибудь и свалить всё на Халила. Но почему обязательно TEDAC? Есть много более простых мишеней.

Дендонкер ответил не сразу.

— Я подумал, что если я взорву подразделение ФБР, они примут это близко к сердцу. Не оставят камня на камне. Найдут отпечаток пальца и…

Я покачал головой.

— Вот что я думаю. Ты узнал, что в TEDAC были какие-то улики против тебя. Что-то, что ещё не всплыло на свет, но скоро всплывёт. Затем тебе предложили купить отпечаток пальца Халила. И ты увидел свой шанс. Одним выстрелом убить двух зайцев.

Он не ответил.

— Я знаю, что это за улика. Я расставил все точки над i. Но мне нужно услышать, как ты сам признаешь это. И я хочу, чтобы ты извинился. Сделай эти две вещи, и тогда ты сможешь уйти.

Дендонкер молчал.

Я указал на тело Мансура.

— Сделай эти две вещи, или будешь выглядеть так же. Выбор за тобой.

Он глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо. Та бомба в бейрутских казармах. Это я обучил ребят, которые это сделали. Они использовали запчасти, к которым я прикасался и на них остались мои отпечатки.

— Ты был инструктором? Вот как ты оказался в положении, чтобы самому выбрать водителя?

— Да, так. И именно поэтому я узнал твоё имя, когда мы впервые встретились в морге. В тот день ты заслужил «Пурпурное сердце». Я прочитал об этом позже.

— Ну, и?

— И мне очень жаль. Я прошу прощения. За всех, кто пострадал. За всех, кого мы убили.

Я посмотрел на Микаэлу. Она кивнула.

— Хорошо. — Я отступил назад.

— Ты можешь идти.

Дендонкер застыл на месте. Его глаза дико метались по сторонам, ища ловушку. Он оставался неподвижным в течение двадцати секунд. Затем он направился к двери. Сначала шёл, потом побежал так быстро, как только мог. Он продолжал бежать, пока не добрался до «Кадиллака».

Он прыгнул в него. Разогнался. И направился к воротам.

Я вытащил свой телефон. Там было сообщение о том, что я пропустил звонок. Я никогда раньше не видел этого номера. Но я точно знал, от кого это было. Или, скорее, от чего это было. Благодаря Микаэле Фентон.

Я нажал на кнопку, чтобы перезвонить по этому номеру.

Она спросила:

— Ты уверен, что хочешь это сделать?

— Почему бы и нет? Если Дендонкер говорит правду, с ним всё будет в порядке.

— Он солгал о том, что не знает, где находится третья бомба. Я сомневаюсь, что он говорит правду о «VX».

— Тогда это только его проблема. Я всё ещё даю ему больше шансов, чем он дал 241 морскому пехотинцу в Бейруте в тот день.

«Кадиллак» Дендонкера остановился у внутренних ворот. Телефон показал, что на мой звонок ответили. Ворота начали ползти в сторону. Щель стала достаточно широкой, чтобы в неё можно было проехать. Но «Кадиллак» стоял неподвижно. Ворота открылись на всю ширину.

«Кадиллак» не двигался с места. Затем его стоп-сигналы погасли. Он очень медленно покатился вперёд, слегка повернул влево и врезался в столб забора. Его звуковой сигнал ревел.

Микаэла спросила:

— Хочешь проверить? Убедиться, что он добавил «VX» в дым?

— Ну уж нет. Эта машина не герметична. Дендонкер там, где он того заслуживает. И я не собираюсь присоединяться к нему.

В последний раз я увиделся с Микаэлой Фентон полдня спустя. Мы встретились на дороге за городом. Я шёл пешком, она была в своем джипе. Она с рёвом пронеслась мимо меня, затем резко повернула влево и преградила мне путь. Её переднее крыло было на волосок от ствола дерева. Низкорослое, искривленное, уродливое растение, почти без листьев. Но единственное, что росло выше колена на многие мили в любом направлении.

— Ты ушёл, не попрощавшись.

Я пожал плечами.

— Все спали.

— Я пыталась дозвониться до тебя.

— У меня больше нет этого телефона. Я выбросил его в мусорное ведро.

— Я так и подумала. Вот почему я пошла искать тебя. Я решила, что смогу найти тебя на этой дороге.

— Это единственная дорога из города.

— Всё ещё направляешься к океану?

— Не остановлюсь, пока не доберусь туда.

— Есть шанс, что ты передумаешь?

Я покачал головой.

— В таком случае, я хочу поблагодарить тебя. И Майкл тоже.

— Он пришёл в себя?

— Почти. Он слаб, но говорить уже может.

— Он рассказал, что же у него было такое, что Дендонкер так отчаянно хотел получить?

— Он называл это своей страховкой. Это была кодовая книга. В ней было указано, что находится внутри всех снарядов, которые Дендонкер припас. Ему это было нужно, чтобы заработать максимум денег, когда он их продаст.

— Где он её прятал?

— Он сказал, что свернул её и засунул в перекладину футбольных ворот на школьном стадионе.

— Сообразительный.

— Есть кое-что ещё. Я позвонила Соне. Она вернулась. И знаешь что? Она мне действительно нравится. Может быть, она моя будущая невестка. И если это так, то меня это вполне устраивает.

Я ничего не ответил.

Она склонила голову набок.

— Ты не останешься ещё на один день?

— Не вижу смысла. Я бы тебе надоел через десять минут. Ты бы умоляла меня уйти.

— Я сомневаюсь в этом.

— Ты уж мне поверь.

Я повернулся и снова пошёл по дороге.

— Ты бы, наверное, меня даже пристрелила.