В начале 90-х годов повар тралового флота Витя Поремчук, уставший от постоянного безденежья и не получавший зарплату за год морских тяжёлых будней, проходил техосмотр на своём стареньком форде. Придирчивый гаишник сильно сомневался в исправности тормозной системы вдрызг разбитого автомобиля и не хотел выдавать талон техосмотра, без которого Вите приходилось платить по полтиннику каждому гаишнику тормозившему его на дороге. Поремчук уговаривал, как только мог настырного блюстителя порядка, но тот сопротивлялся. И тут Витя заметил на стенке гаишного кабинета объявление о приёме на работу в органы внутренних дел. Решив пойти на некую хитрость, Поремчук спросил у несговорчивого гаишника, как можно устроится к ним на работу. Услышав, что у кого-то возникло добровольное желание устроиться на работу в милицию, гаишник посмотрел на Витю с уважением. Он объяснил, где находится отдел кадров и немного помявшись выписал талон техосмотра будущему коллеге. Садясь в раздолбанный рыдван, Витя прикрепил к лобовому стеклу заветный талончик и забыл, и о гаишнике, и о своём интересе к работе в органах внутренних дел.

Вспомнил он о своём мимолётном желании лишь через месяц, когда его в очередной раз попросили подождать с заработной платой. Дома сидели голодные жена, дочка и тёща, и с работой нужно было что-то решать. Тут Витя и вспомнил об объявлении в милиции. Так он оказался на пороге отдела кадров Ноябрьского районного отдела внутренних дел. Из-за нехватки специалистов, дружными рядами свалившими из рабоче-крестьянской милиции в годы перестроичного лихолетья, в органы стали принимать всех подряд. Витю взяли на службу без специального образования и определили младшим следователем. Он получил стол, стул, печатную машинку и десяток уголовных дел, которые нужно было срочно расследовать. Новоиспечённый следователь с головой ушёл в работу. Надо отметить что работа ему понравилась, он с упоением расследовал сложные, запутанные дела, находил свидетелей, устраивал очные ставки, выступал в суде и занимался другой рутинной работой. За время службы, ему несколько раз выдавали денежные премии, благодарности, грамоты и дипломы, не заставило себя ждать и повышение по службе. Витя без труда переходил вверх по служебной лестнице и в конце концов дорос до начальника следственного отдела. На этом посту он продержался довольно долго. Поремчук пережил своего начальника – Погорельцева, интерес которого к женскому полу стал выходить за все разумные пределы, пережил областного начальника – Плугининова, которого чуть не посадили за взятки, пережил всех заместителей Плугининова, которых турнули вслед за покровителем и дождался, когда на место областного начальника приехал волгодский парень Федоткин. Поремчук решил, что настала пора действовать. Он не пропускал ни одной возможности услужить новому начальнику областной милиции, он нажал на все рычаги, на которые мог нажать, он заваливал подарками всех кого нужно завалить и в конце-концов, Федоткин, которому понравилось подхалимство Поремчука назначил его на должность начальника Ноябрьского райотдела.

Это была большая должность. Витя стал бесконтрольно распоряжаться бюджетом отдела. За казённый счёт Поремчук купил квартиру, сделал там ремонт и обставил её дорогой мебелью. Вся семья ездила на отдых в санатории и за границу. Бюджет отдела трещал по швам и вскоре его стало не хватать. Поремчук, пользовавшийся безграничной властью у себя в районе, начал брать взятки. К его кабинету выстроилась очередь, ему несли в валюте и в рублях, одаривали дорогими подарками, приглашали в рестораны и казино. Очень быстро бывший повар тралового флота освоился со своим положением, его аппетит вырос, а безнаказанность притупила бдительность.

В это время в районном городке Тундрагорск на второстепенной роли начальника уголовного розыска трудится Миша Шелобанов. Шелобанов прожил в милиции долгую жизнь, он много и честно работал, недоедая и недосыпая. Семья редко видела свою главу, который пропадал на работе, вкалывая на нелёгком милицейском поприще. Первая жена не выдержала и ушла через пять лет супружеской жизни, отсудив алименты на двух детей, изрядно подмочив Шелобанову его репутацию и финансовое положение. Он женился на другой, но и вторая после года совместной жизни стала сомневаться в своём выборе. Он всё положил на алтарь карьеры, но увы карьера упорно не давалась Шелобанову. То ли он пил не с теми людьми, то ли Бог его обидел по части интеллекта, а скорее всего и то и другое, но на долгих пятнадцать лет Миша задержался простым районным опером. Начав работать в Муриманске, оперуполномоченным уголовного розыска районного отделения милиции, Шелобанов ничем выдающимся себя не проявил, а наоборот прослыл сотрудником недалёким и малоспособным, но на работу не опаздывал, прогулов не допускал и водку на рабочем месте не пил. Поэтому, когда в 90-х годах, все более менее толковые кадры свалили из милиции и в органах образовалась огромная брешь, её стали заполнять кем придётся. Но, если в самом Муриманске от делающих занять руководящие должности отбоя не было, то в такую тьму-таракань, как Тундрагорск, никто ехать не соглашался. Поэтому, через пятнадцать лет безупречной милицейской службы, Шелобанову удалось получить место начальника Тундрагорского отдела уголовного розыска.

Шалабанов покинул областной город, и переехал в райцентр, где воздух был загажен сероводородными выбросами металлургического комбината, растительности вокруг городка не было, дышать было нечем, всё население мечтало оттуда вырваться и поэтому новые сослуживцы, на Шелобанова, приехавшего из более менее благополучного Муриманска, посмотрели с некоторым удивлением, но переглянулись, покрутитили пальцем у виска и приняли его в свои ряды. Жена приехавшая за мужем в Тундрагорск переночевала ночь в служебной квартире, на продавленном казённом диване, была сильно покусана мутировавшими тундрагорскими клопами и на утро рванула обратно в Муриманск наотрез отказавшись переезжать. Шелобанов же остался тянуть службу и ждать своего часа.

Как-то по лету Шелобановские опера взяли с поличным крупного Тундрагорского наркоторговца. Брали его по наводке одного квартирного вора «плотно сидевшего на игле». Вора случайно задержали постовые милиционеры на рынке, когда тот продавал азербайджанцам украденный накануне видеомагнитофон. Вора притащили в райотдел и бросили в камеру, где у него началась «ломка». Опер, который разбирался с вором, помахал перед его носом дозой героина, конфискованной по случаю у одного малолетнего наркомана и предложил обменять её на какую-нибудь ценную информацию. Вор не стал долго торговаться и тут же выложил всё что знал о самом крупном в городе наркоторговце – по национальности азербайджанце. Этот же вор, за вторую дозу героина помог оперативникам взять азера с поличным в тот момент, когда азер продавал этому вору героин. Азера взяли, обыскали картиру, нашли там три килограмма разных наркотиков, завели уголовное дело и отвезли наркобарона в СИЗО. Азеру светил приличный срок, но глава азербайджанской диаспоры был хорошо знаком с Поремчуком, которому не раз приносил мзду за освобождение своих земляков, выдавая её за спонсорскую помощь. И на этот раз, когда двери Поремчуковского кабинета открылись и внутрь вошёл глава азербайджанской диаспоры, Поремчук обрадовался, как ребёнок. У него зачесались руки и вспотели ладони в предвкушении больших денег.

Глава рассказал про своего земляка, сидевшего на нарах в Тундрагорском следственном изоляторе и пообещал сорок тысяч долларов, чтобы земляка выпустили из тюрьмы хотя бы на один день (специально на этот случай у земляка был припасен на воле заграничный паспорт с греческой визой и авиабилет в Афины с открытой датой). Услышав про сорок тысяч долларов, Поремчук аж подпрыгнул. Он пожал руку главному азербайджанцу и проводил его до дверей кабинета, пообещав, что всё будет в лучшем виде. Вернувшись за стол он набрал номер телефона Тунрагорского райотдела милиции и попросил, чтобы его соединили с начальником.

Начальником Тундрагорского райотдела милиции был чеченец по фамилии Тамерханов по имени Тамерхан. Перед началом первой чеченской кампании, он служил в МВД республики Ичкерия вместе с тогдашним первым заместителем министра этой же республики Плугининовым. За время государственной службы он, разленился и стал как все российские чиновники не способным на реальные действия, поэтому хорошо подготовленным чеченским сепаратистам ничего не стоило вышибить из Грозного Тамерханова, Плугининова и всё остальное местное министерство внутренних дел.

Тамерханов оказался на улице, но верный покровитель – Плугининов не забывал своих собутыльников и когда его загнали на крайний север руководить областным управлением, то в числе прочих преданных людей, он взял с собой и Тамерханова назначив его на должность начальника Тундрагорского РОВД.

В Тундрагоске пятьдесят лет работал, отравляя атмосферу, знаменитый на всю страну комбинат цветной металлургии. Зарплату на комбинате не платили и поэтому все, от последнего работяги до директора не стесняясь тащили цветной металл. До Тамерханова милиция время от времени ловила мелких несунов и образцово-показательно наказывала, но с приходом нового начальника РОВД всё изменилось. Узнав, что металл бесконтрольно разворовывается, Тамерханов активно включился в работу и стал наводить порядок. Через некоторое время он установил полный контроль над разворовыванием никеля и никельсодержащих отходов. Начальство комбината стало приносить Тамерханову в кабинет небольшой процент от вывезенной налево продукции, процент был небольшим, но его вполне хватало для того, чтобы Тамерханов мог зажить даже лучше чем в Чечне. Естественно, что друг Тамерханова – Юра Плугининов тоже в накладе не остался и небольшой денежный ручеёк из далёкого Тундрагорска заструился и в Плугининовскую сторону.

На рубеже веков Плугининова бесславно выставили с должности и на его место приехал новый начальник из Волгоды. Он стал активно перетаскивать в Муриманск своих земляков, освобождая для них должности потеплее. Кресло под Тамерхановым зашаталось. Во всех подчинённых он стал подозревать доносчиков, которые только и делали, что катали у себя в кабинетах на него кляузы. Подозрения Тамерханова усилились, когда в его райотдел на место начальника уголовного розыска прислали Шелобанова. Новый начальник угро перетряхнул весь комбинат. С болью в сердце Тамерханов наблюдал, как Шелобанов, ловил одного комбинатовского вора за другим, подбираясь к самому директору, от которого вела прямая дорожка к нему – Тамерханову. Чтобы не слететь с должности ему пришлось отказаться от комбинатовского процента, стать осторожнее и зажить на одну зарплату. Последнее было невыносимей всего, дочка училась в дорогом Московском ВУЗе, жена ездила отдыхать за границу, в Сочи строился коттедж. На всё нужны были деньги и Тамерханов стал залезать в долги проваливаясь всё глубже и глубже в финансовую яму. Гордый кавказец всё чаще и чаще стал подумывать вернуться в Чечню и заработать деньжат в какой-нибудь банде на стороневаххабитов, которые, как он слышал неплохо платят, но в один из зимних дней в его кабинете раздался телефонный звонок и дальний знакомый – Поремчук попросил о встрече.

На следующий день в Муриманском кафе, Тамерханов получил от Поремчука недвусмысленное предложение освободить за взятку азербайджанского наркобарона, арестованного в Тундрагорске настырным Шелобановым. Тамерханов задумался. Он сидел за столиком напротив Поремчука и лихорадочно соображал: с одной стороны взять взятку – дело обычное, для скорого на мзду кавказца, деньги, опять же неплохие и можно выбраться из долгов, а значит не придётся скакать с автоматом по горам размахивая зелёным флагом Ислама. С другой стороны в обстановке всеобщего доносительства нельзя быть на сто процентов уверенным, что это не провокация. Но честный взгляд голубых Поремчуковских глаз успокоил Тамерханова и он поинтересовался насчёт размера вознаграждения.

– Деньги не вопрос. Дадут сколько надо.– довольно сообщил Поремчук. – Скажем десять тысяч баксов достаточно?

– Пятнадцать. – машинально произнёс Тамерханов.

– Идёт. – согласился Поремчук, быстро подсчитавший в уме, что его чистая прибыль составит – двадцать пять тысяч долларов.

Договорившись встретиться на следующий день у здания центрального банка, Тамерханов и Поремчук поднялись из-за столика и стали жать на прощание руки, как вдруг в этот момент в кафе зашёл Шелобанов. Он приехал на выходные домой и решил сводить жену в ресторан. Увидев Тамерханова и Поремчука, он подошёл за их столик и широко улыбаясь поздоровался с обеими, потом перебросился с ними парой любезностей и вернулся к жене. Когда Шелобанов отошёл, Поремчук и Тамерханов недоумённо переглянулись, но вслух ничего не сказали, попрощались и разъехались.

«Чего это тут Тамерхановский прихвостень нарисовался», – подумал Поремчук, когда заводил автомобиль и отъезжал от парковки. – «Не иначе как сдать хочет, зараза»!

«Чего это Шелобан, за мной увязался?», – Тамерханов включил двигатель. Внезапная догадка озарила Тамерхана, – «А вдруг Шелобан прослушивает его телефон? Тогда ему всё известно? Чёрт с ними с деньгами, своя шкура важнее, надо Поремчука сдавать», – решил Тамерханов и выжав газ рванул в сторону Муриманского ФСБ, потому как родной милиции он не доверял. Через полчаса Тамерханов сидел в отделе по борьбе с коррупцией и доверительно сообщал о взятке, которую ему предложил Поремчук.

Примерно в это же время в кабинет начальника собственной безопасности милицейского ведомства, вошёл запыхавшийся Поремчук, больше чем Тамерханов доверявший своим коллегам. Он плотно закрыл за собой дверь и наклонившись к самому лицу начальника с чувством произнёс:

– Оборотня в погонах поймал, товарищ полковник.

В девять-ноль-ноль следующего дня три оперативных машины ФСБ припарковались на стоянке возле входа в Центральный банк. Из одной машины вышли двое человек в штатском, с поднятыми воротниками, в руках одного из них была большая спортивная сумка. Контрразведчики вошли в дом, который был ближе всего к стоянке и поднялись на лифте на последний этаж, там они подобрали ключи к чердачному замку и вышли на крышу. Гулял ветер, шёл небольшой снег, но бесстрашные контрразведчики не обращали на это внимания. Установив направленный микрофон и видеокамеру с телескопическим прицелом, они стали ждать, тихо переговариваясь друг с другом и время от времени связываясь по рации со старшим.

В это время на крыше соседнего дома появились двое мужчин, которые тоже стали устанавливать видеокамеру. Это озадачило чекистов, они сообщили по рации об увиденном, но старший приказал не отвлекаться, так как «гости» должны были показаться с минуты на минуту.

Первым на стоянку приехал Поремчук. Он был на личной машине, которую накануне утыкали аппаратурой. У самого Поремчука под рубашкой был приклеен микрофон, в кармане лежали пятнадцать тысяч фальшивых долларов помеченных невидимой краской. Он сильно волновался, но держался хорошо.

Через десять минут рядом с ним остановилась «Лада», за рулём которой был Тамерханов. Над Тамерхановской машиной тоже попотели в Фэ-эС-Бэ-шном ведомстве, напичкав её шпионским оборудованием.

Тамерханов открыл окно и улыбнулся Поремчуку самой дружелюбной улыбкой на какую был способен:

– Привет, дарагой! Харашо виглядешь, – сделал комплимент Тамерхан. – Садысь в мой машын, пагаварым.

Поремчук постарался не уступить в дружелюбии своему коллеге:

– Привет Тамерхан! – Сказал он так, будто Тамерханов был его самым лучшим другом и они не выделись тысячу лет. – Садись лучше ты ко мне. – И Витя гостеприимно похлопал ладонью по переднему сиденью, в упор на которое был нацелен объектив миниатюрной видеокамеры.

– Нэт, дарагой, – с лица Тамерхана не сходила широкая кавказская улыбка, – ты мой друг, я тибя сильно уважаю. Очень абидешь если откажешь.

Польщённый таким уважением, Поремчук пересел в машину к Тамерхану:

– Ну, как погода в Тундрагорске, – сказал Поремчук решив, что сразу отдать деньги будет невежливо.

– Ай, слюшай, какая погода, да? – пожаловался Тамерханов, – Прыроды нэт, дэрэвьев нэт, аблака чёрные, снэг чёрный, как люди жывут?

Поремчук участливо покивал головой и произнёс переходя к цели их встречи:

– Ну, как там наше дело?

– Да всё в порадке. Тамерхан – абещал, Тамерхан – сдэлал. Сегодня парня атпустим. Ты дэньги принёс?

– А как же? Поремчук – обещал, Поремчук – сделал! – не уступил в надёжности Витя и вынув конверт с помеченными долларами отдал его Тамерханову, – вот, пятнадцать, пересчитай.

По многолетней привычке Тамерхан достал из конверта деньги и стал любовно пересчитывать купюры, пачкая руки в невидимой краске. Досчитав до последней банкноты, Тамерханов сложил деньги в конверт и тяжко вздохнув положил его в бардачок:

– Ну прощай, друг, – Тамерхан протянул руку – Звани, если что.

– Ты тоже не забывай. Удачи тебе, Тамерхан. Хороший ты человек. – Поремчук вышел из автомобиля и закрыл за собой дверь.

В этот момент из чекистской машины выпрыгнули четверо амбалов и побежали к Поремчуку толкая по дороге работников банка спешащих в этот ранний час на работу. Витю грубо сбили с ног и самым неэстетичным образом бросили лицом в свежевыпавший снег испачкав дорогой костюм.

Тамерхан злорадно улыбнулся и включил зажигание, собираясь уехать с автостоянки, но в этот момент дверь открылась и чья-то сильная рука схватив Тамерхана за воротник вытащила его на снег. В лицо ему дыхнули несвежим запахом трое человек в масках, один из которых с ненавистью произнёс:

– На землю сука, – после чего не дожидаясь когда Тамерханов упадёт, его долбанули прикладом автомата по голове и начальник Тундрагорского райотдела потерял сознание.

ФСБ-эшники и милицонеры заметили друг друга и стали выяснять недоуменно переглядываясь, кто кому мешает проводить операцию. Милиционеры и контрразведчики долго спорили («Это Поремчук давал взятку.» – убеждали чекисты милиционеров. «Нет это Тамерханов», – настаивали последнии), но в конце концов стороны пришли к мнению, что привлечь за взятку никого не удастся. План по коррупции был сорван. Все расстроились, наподдали тумаков Поремчуку и Тамерханову, после чего сняли с них наручники и разъехались по своим кабинетам. Изрядно перепачканные взяточники остались на апрельском снегу одни. Поремчук вытирал разбитый при задержании нос, а у Тамерханова на руках ядовитым красным цветом стала проявляться краска.

На следующий день Поремчук был отправлен на пенсию, Тамерханова понизили в должности, а на место начальника Ноябрьского райотдела приехал из Тундрагорска майор Шелобанов.